Фантастика 2024-79". Компиляция. Книги 1-23 [Анатолий Викторович Дубровный] (fb2) читать онлайн

Алекс Каменев Сила крови

Глава 1

Почему так жутко болит голова? И тело раскалывается так, что каждая мышца горит огнем, запуская волны боли по всему организму. Что случилось? Где я?

Вместо ответа пришла дикая боль, пробирая тело до кончиков ног. Из горла вырвался стон. Но тут что-то случилось и пришло облегчение. Словно пожар затушили, щедро плеснув льдистой воды.

Обезболивающие. Мне вкололи обезболивающее. И судя по скорости действия — сразу огромную дозу. Понимание пришло неожиданно. Вместе с ним замелькали какие-то странные картинки на самом периферии сознания. Лекарства начали действовать.

Нет, стоп, нельзя вырубаться, не сейчас.

Что за дерьмо со мною творится? Чем меня накачали, и продолжают накачивать?

Нет, что-то другое. Мысли путались, думать становилось все тяжелее.

Нельзя отключаться. Плевать на боль, главное не потерять возможность думать. Сейчас это главное это, и только оно.

В голове опять запульсировало.

Проклятье! Что за хрень? Меня дергало в отходняке от убойных доз препаратов.

Где я? Что происходит? И как здесь оказался?

Пришлось постараться, чтобы сосредоточится. Превозмогая острую боль, напрягся, вспоминая последние дни.

Заказ. Крупный, щедро оплаченный заказ. На одного дельца из южных штатов.

Роберт Далтон — техасский нефтяной король, красавец и любимец женщин, хваткий бизнесмены и общественный деятель. Любитель идти напролом, невзирая на последствия. Именно это помогло ему в свое время вознестись на вершину.

Проблема в том, что он решил, что и везде он сможет действовать так же. Глупый самодовольный дурак. Еще один богач, решивший, что деньги решают все.

Когда наглый южанин узнал о неком месторождении полезных ископаемых в бразильских лесах, то решил расширить свою сферу деятельности. Хорошее желание, правильное. Только стоило подходить к его исполнению совершенно не так. Не напролом, не борзо. Ведь это только в маленьком озере ты огромная рыба, в водоеме покрупнее, могут скрываться рыбины покрупнее, и намного зубастее.

Вот в чем проблема многих новоявленных выскочек, они думают, что у них под ногами весь мир, но оказывается, что это совершенно не так.

В том проклятом деле уже имелись свои заинтересованные стороны, некая деловая группа из Азии, уже добившиеся от правительства Бразилии концессии на добычу ресурсов.

Американец вломился в почти завершенную сделку с грацией слова в посудной лавке, не посоветовавшись с более знающими людьми, которых на том же Юге всегда хватало с избытком. Старые семьи, давно заработавшие состояния, понимавшие, что грубо ломиться вперед не всегда хорошо. Если ты, конечно, не торопишься потерять голову.

Но Далтон этого не понимал. Или не хотел понимать. Используя свои связи в Госдепартаменте, он надавил на местные власти через политиков, добившись пересмотра решения в свою пользу.

Группе серьезных азиатских бизнесменов это не очень понравилось, и они обратились ко мне. После того, как с игровой доски сметают фигуру такого масштаба, поднимается шум. Поэтому я затребовал в три раза большой от своей обычной ставки. И получил от клиентов согласие.

Первым я убрал замешенного в деле чиновника из Госдепартамента. Имитировал уличное ограбление, сунув обычный охотничий нож в печень и оставив умирать в какой-то грязной подворотне Вашингтона. Чинуша оказался любителем ночных бабочек и часто посещал злачные места. Расследование быстро пришло к выводу, что на этот раз ему просто не повезло и очередная шлюха позвала дружка, чтобы ограбить богатого клиента.

Простая и ясная картина, понятная даже детективам из отдела убийств департамента полиции округа Колумбия.

Я никогда особо не любил сложности.

И все прошло идеально.

Дальше настала черед главной цели. Здесь сценарий изменился. Заказчики захотели резонанса. Резкого, кровавого, с огоньком. Ликвидация должна быть выставлена напоказ. Никакой маскировки под несчастный случай. Только открытое убийство и желательно на публике. Разозленные дельцы решили преподать жесткий урок.

Приехав под личиной аргентинского бизнесмена из Буэнос-Айреса в Штаты, я добрался до нужного отеля и поднялся в указанный в присланном сообщении номер. До меня здесь жила благообразная чета американских пенсионеров со среднего запада, приехавшая в славный город Даллас на туристическую экскурсию.

Они уехали сегодня, по рассеянности «забыв» официально выписаться из гостиницы, и оставив под кроватью неприметный чемодан средних размеров.

Когда агенты ФБР и полиция начнет искать пропавшую пару, они их быстро найдут. И удивятся, потому что и настоящие и фальшивые пенсионеры-супруги даже внешне похожи, но являются совершенно другими людьми. Потом выяснится, что в то время, как подставные отдыхали в славной южной столице, настоящие старики все последние дни провели в гостях у внучки, проживающей на другом конце побережья…

Что же дальше? Черт, как же плохо. Меня просто ломает, в голове будто засел ледяной штырь. Нет, все-таки вспомнил, работа была выполнена. Да, выполнена, это помнилось точно.

Я приехал, поднялся в номер, достал оставленный чемодан, раскрыл скрытое отделение и собрал снайперскую винтовку. Все как всегда. Привычная работа, привычные движения, привычная сноровка. Руки практически действовали на автомате.

Через секунду, как магазин на десять патронов с щелчком встал на свое место, на сцену десятью этажами ниже и тысячей метров западнее вышел Роберт Далтон, собираясь сказать перед микрофоном речь с трибуны, и заодно открыть новую парковую аллею, имени самого себя.

Точно, все так и было. Я дал ему время, чтобы поприветствовать публику. А затем прозвучал выстрел.

Пуля прошла точно в грудь, проделав дыру размером с кулак взрослого человека. Учитывая расстояние и ветер, стрелять в голову я не рискнул, зато взял экспансивные боеприпасы, обеспечив смерть даже при попадании в корпус, от болевого шока и обильной кровопотери.

Говорю же, не люблю сложности, если можно сделать все эффективнее. Пусть и немного грязней.

Все прошло чисто. Я бросил винтовку на кровать, сверху поставил зажигательную гранату с отсроченным таймером и вышел из номера аккуратно прикрыв за собой дверь. Спустился на лифте и пройдя по короткому коридору направился к служебному выходу для персонала, откуда вела дорога прямо на ближайшую парковку, где ждала взятая напрокат машина.

За камеры я не боялся, компьютерный вирус уже шинковал сервера безопасности выбранного отеля, куда шли записи с камер наблюдения.

Предстояло смыть грим, избавиться от образа знойного бизнесмена из Аргентины, превратившись в другого человека. Потом последует еще несколько смен личностей. Покидать страну будет белокурая бестия: блондин-германец, занимающийся арт-искусством со слегка педиковатыми замашками. Таких в стране победившей толерантности и политкорректности лишний раз трогать остерегались, что обеспечивало безопасный проход через таможенной контроль в аэропорту.

Что же произошло потом? До аэропорта я точно не добрался. Даже из Далласа не выбрался. Что случилось?

Точно. Появились копы. Много копов. Обычные и в штурмовой экипировке. Вперемешку, что говорило о том, что их подняли по срочной тревоге, иначе как объяснить, что рядом оказались обычный патрульный вместе с бойцами подразделения SWAT.

Я понял, что меня подставили, но сделали это как-то топорно, буквально в последний момент.

Видимо моя физиономия показались какой-то подозрительной. Два офицера притормозили и двинулись в мою сторону, явно собираясь хорошо расспросить, а точнее задержать до выяснения личности. На что я пойти, разумеется, не мог.

Я убил обоих двумя выстрелами. Черный пистолет с глушителем мягко выплюнул два свинцовых подарка и лбы полицейских украсились красными точками.

Еще трое подорвались справа, их я встретили огнем на подавление, лишь бы не сунулись. Теперь глушитель сыграл против меня, не слышал выстрелов противники смело бежали вперед. Пока один не поймал пулю прямо лицом, это серьезно притормозило других, заставив задуматься о бренности бытия собственных тушек.

Дальше к служебной лестнице. Но там уже бодро бухали ботинки еще одной группы полиции, поднимающейся без лифта. Им я отправил подарок в виде черного цилиндра — наступательной гранаты тип 5.

Бахнуло хорошо. Перепрыгнув через фарш изувеченных тел, я очутился в коротком коридоре, закончившийся входом на кухню. Сдвоенные двери приняли меня как родного, ударив ароматами готовящейся еды.

Я хорошо изучил планировку здания и знал, где находится выход. Проработка запасных путей отхода — краеугольная основа успеха проводимых операций. Можно промазать по цели, но надо уйти чисто, чтобы вернутся и попробовать снова. Но не получится это сделать, если тебя нафаршируют свинцом.

Новый подарок в виде гранаты. Гулкий взрыв и вопли раненных. Все, теперь кроме пистолета нет ничего.

Легко перепрыгнув через груду обожженного полицейского мяса, я понесся вниз, не оглядываясь. Время подгоняло, в крови бушевал адреналиновый ураган.

К этому моменту уже вовсю работала пожарная тревога, разнося по холеному телу отеля панику вперемешку с криками. Огонь из номера наконец-то вырвался наружу и понесся по внутренним переходам. Коридоры наполнились испуганными людьми.

С улицы послышались сирены пожарных расчетов. Быстро они. Я мельком позавидовал расторопности местных городских служб. Сразу видно, здесь они не зря жрут свой хлеб, отрабатывая собственную зарплату.

Еще один коридор, два пролета по очередной служебной лестнице. В конце прыжок сразу через десять ступенек. Дверь. Выход на подземную парковочную стоянку. Осталось недалеко.

Мужик в униформе местной охраны неожиданно вынырнул из-за угла. Я бросился на сближение, двигаясь в рваном ритме, сбивая прицел.

Толстяк со свисающим через ремень брюхом суматошно водил стволом древнего как монумент Линкольна Смит и Вессона. Я вырвал револьвер из его рук, обратным движением тюкнув височную долю рукоятью отобранного оружия. Кость хрустнула и вдавилась. Любитель гамбургеров безобразной тушей рухнул на бетонный пол.

Снова короткий забег. На этот раз путь преградили настоящие копы. Одному всадил пулю в башку, вышиб мозги, и следом второму как раз начавшего орать что-то вроде: стой и замри. Дурак, лучше бы сразу стрелял. Лично я так и сделал.

Получив пулю, крикун успокоился. Но сбоку вынырнул еще один шустряк, за каким-то чертом решивший бросится на меня с кулаками. И откуда такие берутся?

Пропустив мимо себя странного энтузиаста контактного боя, я заботливо подправил его лбом в бетонную стену парковки с нарисованной гигантской цифрой 5. Что-то смачно хлюпнуло и на землю сполз еще один труп с расколотым черепом.

Снова стрельба. Баек сухо щелкнул, сообщая о пустом магазине. К счастью, враги уже кончились.

Спрыгнул на ярус ниже, нырнул под руку еще одного охранника, вырвал ему кадык, тут же подсек второго, жестко с оттягом опуская пятку на горло.

Откуда здесь столько этих ублюдков? И когда они кончаться?

Оказалось уже.

Небрежно поправив полы пиджака, я неспешным шагом направился к выходу с отельной парковки. В будке на выезде никто не стоял, должно быть все побежали ловить опасного нарушителя.

Я оставил за собой десяток трупов и все-таки прорвался. Это я помнил четко. Там уже была расставлена первая линия оцепления, и была еще одна, я это знал. Такова тактика работы органов правопорядка в Штатах. Стоило отметить, когда надо они умели быть очень расторопными сукиными сынами.

Последние минуты ухода из отеля остались четкими воспоминаниями в памяти. Но вот дальше шла пустота.

И самое главное — какого хрена туда так быстро набежало столько копов?

Какая-то гнида меня сдала? В этом почти не оставалось сомнении. Мысли коснулись посредника. Он не знал меня лично, мы с ним никогда не встречались, но за годы работы хитрый ублюдок мог накопать достаточно данных, как бы осторожен я не был, чтобы проследить и размотать длинный клубок, который привел бы его к одному из каналов, где я покупал себе личину для этого дела.

Вот еще одна непонятка, если это он, то зачем это сделал? У нас всегда с ним было взаимовыгодное сотрудничество, приносившее хорошие деньги обоим. Нет, это не посредник, он хитрый, но не дурак, он знал, что если бы все провалилось, после я бы обязательно пришел за ним. Не мог этого не знать и не понимать риски.

Но в бездну все это. Пока интересное другое. Что же случилось?! Что черт возьми случилось после гребанного отеля?!

Перед глазами вспыхнула яркая вспышка, заплясали белые огоньки и сквозь нахлынувший фейерверк проступил силуэт огромного грузового трака.

Точно. Гигантская фура, прущая на всех парах прямо на красный. На хренов красный, на хреновом светофоре. Эта махина сбила меня. И не только меня. Там образовался целая куча, целый завал из смятых автомобилей.

Не повезло. Чертова банальная авария, из которые происходят каждый день тысячами на дорогах всего мира.

А затем начались взрывы. Бензобаки многих машин оказались пробиты, сначала вспыхнул пожар. Потом. Я сдох. Я сдох в мощном взрыве. Чертову машину, взятую на прокат на еще один поддельный комплект документов, разнесло на мелкие части.

Не повезло во второй раз.

Кажется, я даже помню невероятную боль, когда волна огня разрывала меня на ошметки.

Но тогда почему я до сих пор могу думать?

Я выжил? Невозможно. Взрыв помнился четко. И это совершенно не радовало.

Проклятье! Неужели я умер?! Но как такое возможно?! Не в смысле сдохнуть во взорвавшейся машине, при моем роде деятельности подобная кончина вовсе не удивительна. Но как после всего этого я могу спокойно лежать и размышлять?

Какого хрена здесь происходит? Разве не должен быть мягкий свет, зовущий по длинному тоннелю? Или что более вероятно в моем случае — куча чертей, поджидающих у кипящих котлов? Где это все? Где мои посмертные развлечения?

Кажется, пришла наконец-то пора, попытаться открыть глаза.

Глава 2

Свет. Обжигающий. Яркий. До рези в глазах. И пульсация боли, отдающаяся в затылке.

Веки никак не хотели подниматься. Я пересилил себя и с чудовищным усилием открыл глаза, заморгав от нахлынувшего жжения.

Что это? Потолок? Нет, похоже на ткань. Точно, ткань, оливкого цвета, натянутая, как тент. Нет, не тент, палатка. Разум работал странными урывками. Сказывалось воздействие вводимых лекарств.

С трудом повернул голову, в шее протестующе хрустнуло. Дерьмо, почему так болит.

Стоило об этом подумать, как пришло облегчение. Препараты, понял я, вспомнив недавние ощущения. Меня снова накачивали обезболивающими препаратами.

Повернулся и увидел змеящиеся трубочки, уходившие в белую коробку на подставке. Мигали огоньки, по узкому дисплею бежали передаваемые данные.

Я осознал себя лежащим на койке. Вокруг палатка. Большая, человек на двадцать, не меньше. Москитная сетка закрывала вход. На соседней койке сидел парень и без умолку болтал.

По старой, въевшейся на уровне инстинктов привычке, бросил быстрый оценивающий взгляд, стараясь запомнить внешность. Мало ли, пригодится. Заодно создать впечатление о человеке. Прикинуть, чем живет, чего ожидать, насколько опасен.

Маленький, щуплый. Болезненная худоба. Редкие волоски белесого цвета зачесаны набок. Кожа с сероватым оттенком, что прямо намекает на недостаток витаминов в организме. Верхняя немного губа подрагивает — результат частого неумеренного употребления алкоголя или наркотиков. При взгляде на такого всплывает выражение — чахоточный задохлик. Очень болтливый.

Одет странно. Комбинезон. Грязно-свинцового цвета. На груди имя — Кристофф. На правом плече нашивка с полустертым изображением то ли крылатого зверя, то ли диковинной птицы, не понять.

Но что больше всего удивило — это язык, на котором говорил паренек. Сначала я банально не понял, отмечая лишь отдельные слова. Лишь потом до меня дошло, что он говорит на дикой смеси самых разных языков.

Мне приходилось работать во многих странах, притворяться многими людьми. Я в совершенстве знал английский и французский, на уровне разговорного испанский и германский. Немного итальянского. И, разумеется, свой родной — русский.

Но я нигде и никогда не встречал ничего подобного. Это была какая-то дикая мешанина из разных языков. И если бы я их не знал, то вполне мог подумать, что слышу совершенно непонятную тарабарщину. Мелькали словечки из греческого, и кажется даже латинского. Часто проскальзывали сленговые выражение, видимо характерные для здешних краев.

Так не говорили нигде в известном мне мире. Отсюда следовал логический вывод — меня занесло совершенно в дикие дали.

Но что самое поразительное — парень называл меня другим именем. Сначала данный факт проскользнул тенью по краю сознания, пока я не догадался посмотреть на свои руки.

Это были не мои руки. А какого-то совершенно другого человека. Молодого, судя по коже.

Я часто менял лица и притворялся другими людьми, но даже мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы принять данный факт.

Другое тело?! Как такое вообще возможно? На осознание этого потребовалось время. Я лежал и смотрел бездумным взглядом в натянутую ткань палатки и пытался прийти в себя.

Ладно. Хорошо. Допустим. Отбросим пока вопросы, как такое вообще возможно. Примем, как данность. Надо же от чего-то отталкиваться. Чувствую, если начну искать причину зависну надолго, или вообще свихнусь, пытаясь понять, как нечто подобное в принципе может произойти.

Переселение душ… Хмм… Ну ладно, примем за точку отчета. Какой толк переживать о вещах, на которых ты не можешь оказать влияние? Многие люди только и делают, что о чем-то переживают, что их вообще никак не касается и почему-то считают, что бесполезные трата нервов может что-либо изменить. Действия. Вот что меняет порядок. Действие и воля. Все остальное тлен и ненужная суета.

Хотя насчет переселения. Если я здесь, то где бывший владелец? Я ведь получил тело… хмм… донора? Или это был перенос разумов, а не душ? Что там насчет этого говорит религия?

С этой стороны у меня полный провал. Никогда не был особо верующим. Слишком привык полагаться на себя, чем на чью-то постороннюю помощь, пусть даже и божественного порядка…

— И тут тебя накрыли «ифритом», обломки разлетелись на несколько метров, шасси заклинило, но кабина осталась целой. Повезло, ничего не скажешь.

Я сам не заметил, как стал прислушиваться к звучавшей рядом болтовне. Сначала это было странно, выделять отдельные слова, переводить их и пытаться понять общий смысл, связывая между собой, но чем дольше звучала речь, тем проще это становилось делать.

— А когда вытащили, думали сдохнешь. Тебе ведь почти все брюхо разнесло. Док и говорит, мол если страховка не покрывает, то он в долг ничего делать не будет. Хватит тебе и обычной замены, а там уж сам. Так и сделали.

Я неосознанно повернул голову в сторону чересчур говорливого соседа. Заметив движение, он оживился.

— Хреново? — прозвучало почти с сочувствием. — Меня тоже отдходняк долго накрывал после ранения. Помнишь то дело на фабрике Касперов? Ублюдки подогнали пару КИБов и всем стало резко не до веселья. Бездна знает, откуда они выкопали этих тварей, но воевать они умеют, этого не отнять. Браса кончили, он и дернуться не успел.

Я медленно моргнул, показывая, что внимательно слушаю. Этого парню и требовалось. Похоже он был из тех, кто обожал собственный голос. Или просто не мог долго находится в тишине, боясь услышать свои мысли. Судя по внешнему виду, он явно на чем-то крепко сидел. Может на алкоголе, может на психотропных препаратах, но точно был под зависимостью, в этом я почти что не сомневался.

— Тебе еще повезло, автодок сразу заверещал, стоило твою тушку к нему подключить. Киберхирург прямо на поле начал делать операцию, никто не давал гарантий, что довезем. А призовые терять не хотелось, вот полковник и приказал начинать прямо там.

Я скосил глаза вниз и увидел замотанный бинтами бок. Виднелся самый краешек четко проявившегося шрама. Скрепленная хирургическим клеем и скобами плоть алела ярко-красным рубцом.

Значит мне провели операцию и сделали это в полевых условиях. Причем буквально.

— С потрохами у тебя все плохо. Напечатанное дерьмо долго не живет. А без полной страховки тебя даже отсюда никто не отправят. И лазарет давно переполнен, — продолжал разливаться парень.

«Напечатанное дерьмо и потроха». Я снова скосил глаза на выглядывающий из-под повязок кончик шрама. Разум моментально выстроил логическую цепочку: напечатанное дерьмо, потроха, ранение, бой, шрам. Мне впихнули напечатанные на био-принтере внутренние органы вместо здоровых?

Подобные технологии у нас только появлялись, здесь, судя по всему давно применялись на практике. И уже отработаны, если судить по тому, что операцию провели прямо в открытом поле.

Проклятье! Такая дрянь вряд ли заменяет полностью здоровые органы. Как он там сказал: это дерьмо долго не живет? Логично. Подлатать на месте, доставить до госпиталя, чтобы оказать квалифицированную медицинскую помощь. Но на последний этап у меня судя по словам болтливого соседа, не было полной страховки.

Надо срочно искать деньги на операцию, иначе загнусь, толком не успев встать на ноги. Словно поняв, о чем думаю, парень быстро проговорил:

— Да, братишка, деньжат бы тебе, да выплаты подойдут только через пару дней. Но ничего продержишься. Вот если бы сохранился тот кулон, мог бы загнать его полковнику, как он давно просил. Вещица явно старинная, и стоит немало монет, даром что была магическая привязка.

Я показал глазами, что внимательно слушаю, и болтун вновь оживился. Из дальнейшего рассказа выяснилась интересный факт: когда мне прошлому оказывали помощь… хотя тогда меня еще тут не было, так что не совсем мне, как его называть — реципиентом, получившим мой разум, или донором, предоставившим мне свое тело? Любопытный вопрос с оттенком философского смысла…

В общем, когда его подключали к кибердоку, механизм заверещал, с отстраненностью бездушной машины констатируя физическую смерть. Если быть точным — полное прекращение любой мозговой деятельности, саму тушку смогли спасти, собственно накачка организма убойными дозами препаратов и не превратила его в мертвеца, умная медицинская техника продолжала поддерживать жизнь, несмотря на смерть мозга.

Так вот, в тот самый момент, амулет на груди Тимофея в виде небольшого кулона распался на две половинки, а затем, к изумлению стоящих рядом людей, превратился в серый дымок, который и сгинул на глазах удивленной публики.

Тот самый старинный амулет, который так жаждал купить некий неизвестный полковник.

— Явно родовая вещь. Полковник взбесился, когда узнал, что она сгорела, — со знанием дела заключил паренек, помедлил и невпопад продолжили: —. Но мерсер на то и мерсер, чтобы всегда быть готовым к смерти.

Из дальнейших пояснений выяснилось, что мерсерами здесь называли наемников — диких гусей, бравых солдат удачи, готовых лезть хоть в самое пекло ада, лишь бы за это щедро платили.

Мы как раз и состояли в одном таком наемном отряде, относящемся к ЧВК.

Командовал нашим цирком-шапито некий полковник Холт. Чопорный то ли канадец, то ли британец, имевший дурную привычку временами изображать из себя строгого, но справедливого командира, этакого отца солдатам.

На самом деле он был пропойца каких поискать, постоянно бухал, травился наркотой и ухлестывал за шлюхами. Поговаривали, что в этом плане он давно уже переключился на «экзотику», предпочитая не обычных женщин, а с приращенными фаллосами. Проще говоря, трахал трансов, изображая лошадку, или давал себя трахать, играя в маленького пони, кому не досталось травки, а чтобы заработать, надо было для начала выслужиться перед конюхом.

Об этих пикантных подробностях поведал все тот же разговорчивый парень с соседней койки, ничуть не смущаясь что его могут услышать.

Точно нарик, или совсем с головой не дружит, так свободно обсуждая своего командира. Или здесь действительно настолько так плохо с дисциплиной, что вышестоящих офицеров ни во что не ставят, и не бояться в открытую поносить?

Любопытный факт. Еще один в копилочку знаний о здешних реалиях.

Я вдруг дернулся и часто заморгал. Что это? Еще одно наваждение? Фигуру болтуна окружала белесая дымка, невзрачная и тусклая, но четко различимая.

— А мне и говорят, иди мол следи, чтобы если откинется, сразу провода из автодока выдирай, расходники в картриджах дорогие, нечего бесполезно тратить ресурсы, новые поставки еще будут нескоро, а медикаментов и так мало. А на черном рынке цены задрали из-за тупорылых «Гепардов», умудрившихся потерять в одном бою сразу треть личного состава. Криворукие обмудки, не умеющие толком держать винтовки, — последнее он проговорил явно кого-то цитируя, тембр голос изменился, придав голосу презрительный оттенок.

Я потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но нет, дымка никуда не исчезла, все так же продолжая окружать чересчур говорливого паренька.

Может это галлюцинации? Прибор на подставке тихо гудел, продолжая накачивать меня препаратами. Кто его знает, что подавалось по изогнутым трубочкам.

Шевельнув глазами, я окинул всю палатку быстрым взглядом, надеясь увидеть похожее свечения рядом с другими предметами. Но нет, москитная сетка оставалась москитной сеткой, железные койки обычными койками, тумбочки тумбочками. Каждая физическая вещь не претерпела изменений. Они оставались прежними, за исключением болтливого соседа, не умолкавшего ни на секунду.

У меня на лбу выступила испарина, может это повреждение мозга? Судя по тяжести ранения такое вполне могло быть. Но тогда почему непонятная дымка только вокруг этого дурака? Почему чертова койка, на которой он сидел, оставалась обычной?

Я пригляделся, внимательно изучая непонятную аномалию. Она напоминала легкую пелену, как дрожь потока нагретого воздуха, только более четкую, почти осязаемую. Бесцветное марево окружало силуэт парня со всех сторон, облекая его как покрывало. Больше всего это походило на… ауру?

— А Большой Том и говорит, все шмотки Браса принадлежат ему, мол тот завещал ему их по закону. Но раз по закону, то где подтвержденная подпись? И заверенный нотариусом документ? Бумаги оформить недолго, тем более завещание, особенно сделав все по срочному протоколу, но ведь никакого файла так и не нашли. А значит все шмотки идут в разряд общей добычи. И только лишь контейнер с личными вещами будет отправлен родным. Я так и говорю, неправильно мол это…

Мысленно отрепетировав и старательно выстраивая в мешанине слов из разных языков, как это делал говорун, я медленно прохрипел:

— Кто я такой?

Болтун резко заткнулся, глаза его округлились. Парень несколько секунд ошеломленно молчал, пока не справился с потрясением. Помедлив, он с жаром бросился пересказывать мою биографию.

Глава 3

Меня звали Тимофей Мещерский. Юноша из древнего, но давно разорившегося аристократического рода Российский Империи.

Да, здесь Россия до сих пор оставалась империей, хотя шло все то же начало двадцать первого столетия. История здесь пошла другим путем. Различия в обустройстве мира различались кардинально.

Этот мир не слишком походил на наш, хотя общие черты присутствовали. Например, наличием государств: Российская империя, Британская, Содружество американских штатов, Франция, Испания. Знакомые названия, не правда ли.

В глобальном плане мир делился на северное и южное полушарие. В первом обосновались развитые страны, второе стало ареной бесконечного поля боя. Постоянная борьба за ресурсы и непрекращающиеся колониальные войны. Сильные не стеснялась, устанавливать свои порядки, отправляя в эти регионы вооруженные силы.

Колонии и протектораты, подчинялись метрополиям. В них часто вспыхивали бунты, поддерживаемые одной из сторон. Вооруженные действия считались такой же обыденностью, как наличие воздуха.

И здесь имелась магия. Сумасшедший факт, который я сначала просто не понял. Но как только осознал, сразу соотнес с наличием странного свечения вокруг ореола своего собеседника.

Тимофей Мещерский являлся выходцем из старинных фамилий, а значит имел магический дар. Как минимум его зачатки, позволяющие смотреть колдовским взором. Древняя кровь давала своим обладателям определенные преимущества.

Дворяне здесь тоже присутствовали, причем не в виде некой забавной экзотики, а именно, как отдельный сословный класс, что стоял на довольно высоких позициях в обществе.

Хотя те же корпоранты тоже имели солидную власть, и не влачились в фарватере принимаемых решений. Что важно в свете устройства здешнего миропорядка, где сила решала многое.

Что касается самого Тимофея, то с ним произошла история, старая как сам мир. Наивный юноша из хорошей семьи однажды повстречал юную, но расчетливую красотку. Мальчик оказался мечтательной личностью с флером романтического бреда в голове. Проще говоря — наивным простаком. Из тех, кто поет серенады под окнами и дарит девушке цветы, пока его избранницу вовсю окучивает в постели более решительный претендент, которому нет дела до души и сердца девицы, зато сильно интересуют ее прелести.

На одной из таких девиц, Тимофей и погорел. А точнее попал по полной программе, как самый настоящий идиот. Кем он в общем-то и являлся до моего появления.

Несколько якобы случайно оброненных фраз про доблесть, и счастливый кретин дает обещание своей любви привести трофеи со страшных и опасных земель.

Мягкий домашний мальчик ухнул остатки своего невеликого состояния в покупку шагохода и прохождение ускоренного курса на пилота боевых машин. И рванул сюда, в Спорные территории, где война никогда не прекращалась.

Дальше предсказуемый финал. Едва счастливый герой умотал в дальние страны в поисках подвига, девица благополучно вышла замуж за богатого старика, который теперь каждую ночь пыхтит на ней, радостно зарываясь между упругих сисек, пока молодой герой влачит жалкое существование на другом конце света.

О свадьбе Тимофей узнал уже здесь и пошел во все тяжкие. Начал пить, раздал последние деньги, в виде долгов, которые никто отдавать не собирался, принялся хандрить и ныть про свою жалкую судьбу.

Собственно, историю Тимофея, Кристофф так и узнал. Мальчик часто любил напиваться и слезно рассказывать о себе. В основном его никто не слушал, но дурачок угощал и приходилось изображать внимание в благодарность за халявную выпивку. Хотя в большинстве своем, его презирали.

Окончательно погорел Тимофей на последней операции. Захват нефтеперерабатывающего завода пошел не плану. Когда он сюда отправлялся, то денег хватило только на малый разведывательных мех модели «Оникс». Быстроногий, легкий, с длинными лапами и коленчатыми суставами, в сидячем положении этот шагоход напоминал кузнечика переростка. В него всадили «ифритом» тандемным боеприпасом с умной начинкой, позволяющей маневрировать в широком диапазоне полета.

Будь на месте Тимофея опытный пилот, он бы от такого подарка шутя уклонился, но у мальчика не хватило ни навыков, ни умений, и он поймал бортом хитрый снаряд.

Остатки меха даже буксировать не стали, бросив в пустыне на подступах к нефтезаводу.

Теперь для моего донора был один путь — в обычную пехоту. Потому как контракт формально никто не отменял. Хуже того, полное лечение не покрывалось страховкой, что оплачивала компания, и после ранения ему заменили поврежденные органы дешевой поделкой, годной лишь на временную замену.

Имей Тимофей побольше опыта или нужных знаний, контора могла бы предоставить ему мех в аренду. Пилоты шагоходов всегда нужны. Но он был всего лишь обычным новобранцем, не годным ни на что, кроме как поймать пулю вместо более ценного сотрудника ЧВК.

Такая суровая правда жизнь. Об этом не смущаясь, мне тоже поведал Кристофф.

По мнению бывалых наемников, такие как Тимофей ничего не стоят. Опытные псы войны обычно называют таких мясом. И нельзя их за это винить. Потому что простодушные дураки на войне и есть то самое мясо, еще одна смазка для ведение боевых действий.

Но ведь я не мясо. Не жертва. Я всегда предпочитал быть тем, кто рубит головы, а не тем, кому рубят. И изменять своим прежним привычкам не собираюсь.

— Расскажи про шагоходы, — попросил я словоохотливого соседа по койке.

Парень бойко начал рассказ. Мех, боевой робот, шагоход — механизм, созданный для войны. Со встроенным и навесным вооружением, с обученным пилотом внутри, способный выполнять сотни боевых задач. Универсальное оружие современного поля боя. Он мог бы быть неуклюжей мишенью, если бы не нейронные чипы, дающие возможность сливаться с ним в единое целое.

Все. Больше ничего паренек не знал, потому как сам не являлся пилотом. В отличие от меня.

Я машинально провел рукой в районе затылка. В самом основании пальцы нащупали легкую выпуклость. Черная полоска татуировки вживленного нейрочипа, метка, дающая власть над стальными чудовищами.

Заметив движение Кристофф охотно пояснил, что имплант вживлялся напрямую в позвоночный столб, обеспечивая связь с головным и спинным мозгом, тем самым охватывая всю нервную систему.

Все-таки польза от болтуна была. Сам того, не подозревая он стал источником полезной информации. Если отбросить всю шелуху, что он то и дело вставлял в свою речь.

Я задумался. Наличие в башке электронного чипа оказалось слегка неожиданным.

— Его можно извлечь и продать?

Паренек нахмурился. О таком его раньше не спрашивали. Кому придет в голову избавляться от курицы, несущей золотые яйца? Ведь нейрочип давал возможность о которых другие только мечтали.

— Наверное можно, — неуверенно протянул он. — Хочешь обменять на нормальные органы?

Стоит отдать должное, мои мотивы он сразу понял. Напечатанные органы — это проблема. Серьезная проблема, которую надо как можно быстрее решать.

— Как определить сколько он может стоить? — я опять машинально потянулся к затылку.

К этому моменту я уже сидел, подоткнув подушку к спинке койки.

— Сначала надо узнать модель, — задумчиво сказал Кристофф. Он вдруг оживился. — Подожди, где-то здесь должен быть портативный сканер. Мы его иногда берем на задания, чтобы определять трофеи.

Парень ринулся по палатке, что-то усиленно ища. Вернулся, неся в руках устройство отдаленно похожее на считыватель штрих-кодов, только более массивный, с маленьким экранчиком по центру.

— Поверни голову.

Я послушно подставил затылок. Луч лазера скользнул по черной татуировке. Раздался короткий писк. На дисплей высветилась информация.

— SUPRA-TEH, — прочитал вслух Кристофф и не скрываясь поморщился. — Дешевка, из самых ходовых, — сообщил он, увидев мое непонимающее лицо.

Понятно. Хотя чего еще ожидать. Мальчик едва наскреб на самый малый шагоход, ухнув в него все состояние. Трудно ожидать, что ему бы хватило на дорогой имплант.

— Сколько такой может стоить на черном рынке? — тем не менее уточнил я.

Кристофф опять посмотрел на экран считывателя.

— А он у тебя не активен. Смотри сам, — парень протянул мне прибор. Мало что понимая, тем не менее я заметил красную вязь мигающей надписи сразу под названием нейронного чипа. — Сгорел похоже. Иногда такое случается. Аварийная система при расстыковке с машиной получила повреждение и криво сработала. Предохранители спасли мозг пилота, но сам имплант получил перегрузку нейроцепей. Бывает.

Бывает. Потенциальный источник денег оказался сломан. Плохо.

— Сколько обычно функционируют напечатанные органы?

Вопрос заставил парня задуматься.

— Не знаю. Может месяца два? — пожал плечами он.

Два месяца большой срок. Тогда почему такая паника?

— Точно два месяца? — недоверчиво уточнил я.

Лицо Критоффа неожиданно просветлело.

— А-а, тебе ведь из полевого комплекта ставили, там биомасса дешевая, — оживленно заявил придурок и жизнерадостно заключил: — Тогда не больше недели.

Черт, что-то подобное я и подозревал услышать. Дешевая замена, чтобы дотянуть до госпиталя и квалифицированной медпомощи, когда выносят с поля боя. Только потом идет полноценная замена, на которую у меня нет страховки.

В этот момент москитная сетка у входа шевельнулась, впуская в палатку нового человека.

Пока он неспешно шагал, я успел его внимательно изучить, как сделал это недавно с Кристоффом. Невысокий мужчина, за пятьдесят. Усталое лицо. Мрачный, морщинистый, с иссохшей потрескавшейся кожей, с редкими волосами. Опять недостаток витаминов? Или просто результат постоянной усталости и стресса. Выглядел гость изможденным.

Одет в комбинезон грязно-серого цвета, почти полная копия как у моего первого собеседника. На рукаве так же эмблема: то ли крылатый зверь, то ли чересчур зубастая птица.

— Док, — успел шепнуть Кристофф и отодвинулся назад.

Местный эскулап молча подошел к моей койке, ничего не спрашивая навел какой-то прибор похожий на плоский пенал в район живота, посмотрел на результат, задумчиво пошамкал губами и так ничего не сказав, нацепил на мое запястье тонкий браслет.

Похоже какой-то медицинский датчик, причем довольно примитивный, судя по всего двум индикаторам — продольные полоскам красного и зеленого цветов. Обе пока тусклые.

Шершавые пальцы доктора поколдовали над пеналом и браслет щелкнул. Полоски ожили, зеленая стала яркой, зато красная почти полностью поблекла, слившись с поверхностью.

— Загорится красный, у тебя будет двенадцать часов до полного отключения органов — сухо пояснил доктор, впервые открыв рот. Подумал, достал из кармана пластиковую баночку с таблетками и протянул мне. — Блокираторы инфекции. По две штуки, три раза в день, — помедлил, понял ли, молча развернулся и пошел.

Охреневший от лаконичности пояснений и вообще краткости самого посещения, я возмущенно бросил доктору в спину:

— Эй, а как же лечение?

Сухарь не ответил, дошел до входа и лишь потом обернулся.

— Это и есть лечение, — сухо прозвучало равнодушное пояснение.

Отбросил москитную сетку доктор вышел наружу. Мы вновь остались в палатке одни.

Хрена себе как здесь оказывают медицинскую помощь. Ему натурально плевать, доживу ли я до вечера или сдохну прямо сейчас.

— Он у нас добряк каких поискать, — с усмешкой сказал Кристофф. — Жадный к тому же. Без оплаты даже не шевельнется. Так что тебе еще повезло, что он зашел и принес таблетки.

Полупустая баночка таблеток. Если это считать везением, то любопытно будет посмотреть, что такое по здешним меркам невезение.

Кстати, таблеток и правда мало. Наверное, как раз на неделю, пока не загнусь. Бережливость доктора вызвала умиление. Добраться бы до этого Айболита и свернуть ему шею.

Я сжал пальцы, машинально отмечая, что до хорошей физической формы мне далеко. Тимофей не утруждал себя упражнениями, больше уделяя времени жалобам на судьбу.

Ненавижу таких ублюдков. Неужели ни разу не слышал выражение: каждый человек кузнец своего счастья и сам определяет свою судьбу. Вместо того чтобы ныть, лучше бы съездил домой, да прикончил ту расчетливую шлюху. Куда бы продуктивнее провел бы время, вместо того чтобы нажираться в этой дрянной пустыне.

— Черт, забыл его спросить насчет амнезии, — хмуро буркнул я, бросив взгляд в сторону москитной сетки, за которой исчез местный эскулап.

Кристофф тоже глянул в том направлении. С опаской. Боялся, что попрошу пойти и догнать мрачного доктора. Чего ему явно делать не хотелось. А хотелось ему остаться здесь и дальше болтать, просвещая забывшего все раненного, тем самым чувствуя себя значимым.

— Кстати, скоро будет казнь, давай посмотрим, — чересчур бодро предложил парень, явно пытаясь направить мои мысли в другое русло.

— Какая казнь? — не понял я, все еще размышляя насчет чертовых внутренних органов, которые вскоре могут отказать.

— Сейчас, — Кристофф подорвался к тумбочке, на которой как оказался стоял монитор, закрытый от пыли защитной тканью.

Я молча слушал его суету, устало прикрыв веки. Казнь? Пусть будет казнь.

Глава 4

Первым делом выпил таблетки, закинув в рот сразу две, следуя рекомендациям врача, проглотил не запивая. В моем случае, следовало серьезно следить за здоровьем.

Всегда относился к своему телу, как к инструменту. А инструменты, будь то пистолет, снайперская винтовка или собственный организм, всегда должны находится в состоянии идеальной функциональности.

К сожалению, предыдущий обитатель за собой особо не следил. Если быть точным — вообще не следил. Рыхлое тело, дряблые мышцы. Медлительный. Мое старое тело мне нравилось больше. Жилистое, подтянутое, способное наносить молниеносные удары. Не накаченное, но тренированное. Никогда не гнался за внешней красотой рельефной мускулатуры, предпочитая эффективную функциональность.

Скорость и стремительность — вот что главное в моей сфере деятельности. Удар должен быть неожиданным, подобно выпаду ядовитой змеи. Перекаченные атлеты в таком деле не выживут, привлекая к себе внимания внешностью и медлительностью.

Я задумчиво сжал кулак и спустил ноги с койки, полностью перейдя в сидячее положение. Оказалось, лучше, чем я ожидал, голова не кружилась, слабость отступила на второй план, боль почти не чувствовалась. Если бы не воткнутые в вены трубочки, попытался бы встать.

Времени нет, чтобы полностью приходить в себя. Всего через семь дней я либо сдохну, либо выживу. Иного пути нет. Чтобы выжить нужны деньги на операцию по замене напечатанных органов. Где их можно достать?

Пока виделись три варианта: выбить старые долги Тимофея, правда непонятно, сколько там набежало, донор никогда не считался большим богачом, так что вряд ли успел раздать слишком много.

Второе — извлечь и продать нейрочип из башки. Тут тоже возникнут проблемы. Для начала необходимо провести диагностику и вообще понять, работает ли он и подходит ли для продажи.

И третий самый простой — дождаться выплаты боевых, о которых вскользь упоминал Кристофф. За рейд на нефтебазу всем участникам положены выплаты. Включая Тимофея, пусть он и закончил свой бой очень быстро, едва не сгорев в шагоходе.

А еще остро нужна информация. Об окружающем мире, о местных делах, о том, что вокруг происходит. Если есть продвинутые технологии вроде боевых мехов,то должен быть какой-то аналог глобальной информационной сети. И в ней обязательно нужно будет тщательно покопаться.

Впрочем, это, наверное, можно оставить на потом. Проблема с искусственными потрохами выходит на передней план из-за срочности. Если не поторопится, что можно склеить ласты, и тогда уже никакая информация будет уже не нужна.

— Сделал, — торжествующе заключил Кристофф, последние несколько минут возившийся с пыльным экраном.

По освобожденному от тряпок монитору пробежала рябь, картинка дрогнула и стабилизировалась.

Я без особого интереса взглянул на происходящее, параллельно думая о том, что чертов доктор так быстро ушел, что я забыл у него спросить сколько будет стоить полноценная операция по замене внутренних органов.

Все-таки стоит при случае удавить этого айболита где-нибудь в тихом углу. Конечно, после того, как он сделает мне операцию. Что за отношение к пациентам, в самом деле.

И что там с превратившимся в прах амулетом? Не эта ли штука стала причиной моего появления здесь? Род Мещерских давно ослабел, но в прошлом находясь в зените могущества предки вполне могли сотворить для потомков хитрые амулеты, вроде последнего шанса в посмертии. Но видно магическая игрушка сработала криво и вместо оживления, чертова штука перенесла сюда мою душу.

Магия… Никогда не думал, что когда-нибудь буду рассуждать о подобны вещах. По крайней мере, находясь в трезвом уме и ясной памяти. Это же бред какой-то. Но самое поразительно, похоже частью этого бреда являлся я сам, обладая способностью видеть ауру других людей.

— Когда «Гепарды» отхватили по полной от залетной команды с востока, Хантеры подумали, что настал их час и напали на опустевший лагерь, — начал разъяснение происходящего Кристофф.

Честно говоря, мне было плевать на разборки между местными наемными отрядами, пусть хоть все друг друга поубивают, у меня сейчас на горизонте маячили проблемы посерьезней, чем чья-то посторонняя смерть. Со своей бы разобраться и отсрочить. Но информация есть информация, лишней никогда не бывает. Поэтому слушал.

— Но гепарды не все сдохли, и это оказалось неприятным сюрпризом.

На экране показался площадь, заполненная людьми, в центре небольшого городка, состоящего из глинобитных лачуг самого убого вида.

Мда, лачуги убогие, зато над крышами возвышался робот. Огромный робот с пушкой и контейнером с пусковой установкой на шесть ракет. Охренеть.

Песчаные барханы виднелись чуть дальше, создавая дополнительный колорит. Но и без этого зрелище выглядело сюрреалистичным.

Мех был окрашен в пустынный камуфляж и судя по неспешным поворотам корпуса, был не просто декорацией, в нем сидел пилот, следя за окружающей обстановкой.

В центре площади стоял деревянный помост, больше всего похожий на эшафот. На нем емкость, напоминающая металлический бак, разрезанный ровно посередине. Позади выстроились люди, со связанными за спиной руками.

Я так увлекся изучением робота, что поначалу не обратил внимание на происходящее на помосте. А там дело шло к кульминации. Мужик в багрово-кровавом комбезе выступил вперед и начал уверенно говорить. Рядом с ним место занял еще один, одетый в балахон с вырезами для рук и ног, с маской на голове.

Хмм… Палач что ли? Похоже на то.

— Нарушив все статуты кодекса, эти мерзкие твари поставили себя выше остальных, решив, что могут творить что им вздумается, — яростно вещал обвинитель.

Приговоренные молчали, собственно, судя по избитым рожам, их хорошо отделали, прежде чем доставить сюда.

А дело оказалось самым зауряднешим. Давние соперники воспользовались моментом и напали на лагерь другого наемного отряда. Вскрыли склад, забрали отрядную казну, перебили немногочисленную охрану, позабавились с любимыми наложницами командира хозяина. В общем, развлеклись по полной программе.

Думали, что никто уже не вернется и не сможет ничего предъявить. Ошибка. Вернулись, предъявили. Но не стали сломя голову бросаться в атаку, увидев на месте лагеря пепелище. Лидер Гепардов поступил хитрее, обратившись к третейскому судье и добившись официального рассмотрения.

Арбитром выступил губернатор Вогер, заседающий в нейтральной зоне в городе-мегаполис под названием Скайфолл.

Название на мой взгляд чистая издевка над аборигенами. Мол смотрите и цените, к вам упал кусок небес, земли обетованной, где проживают небожители — прямой намек на более развитое северное полушарие.

Город строили все державы вместе, как нейтральную площадку для переговоров. Правил там губернатор, назначаемый по очереди. Он и разбирал дело между двумя наемными отрядами.

Вогер выслушал обвинения, посмотрел записи и вынес вердикт, посчитав действия Хантеров нарушающими положения статута кодекса солдат удачи. И отозвал у них регистр. А без регистра дело труба. Без регистра в Спорных территориях ты ноль без палочки. Законная добыча для всех.

— И потому приговариваются к смерти, — наконец закончил обвинитель, перед этим в красках описав преступления провинившегося наемного отряда.

Схватили их быстро. Как только регистр исчез, за ними начали охоту все свободные наемники. Но не за ради правосудия, а за ради трофеев.

Забавный факт, все что нашли у Хантеров, принадлежало тем, кто до них первым добрался. Включая имущество пострадавших Гепардов. Даже наложниц командиру разгромленного отряда придется выкупать за свои. Если, конечно, он их вообще захочет возвращать, после того, как с ними побывала вся солдатня вражеского отряда.

— Приговор будет приведен в исполнение немедля.

На экране проштрафившихся наемников по одному цепляли к подъемным устройствам, опуская друг за другом в металлическую емкость. Раздались дикие вопли. Оказалось, внутри плескалась кислота.

Беспредельщиков решили не просто казнить, а сделать это с выдумкой. Видимо, чтобы другим урок пошел впрок.

Чем больше длилась казнь и чем меньше становилась очередь из приговоренных, тем со все большим беспокойством Кристофф косился в мою сторону, глядя, с каким академическим интересом я наблюдаю за методами казни в здешних реалиях.

По его мнению, тихий и доброжелательный мальчик Тимофей должен сейчас отвернутся. Я же пялился на происходящее даже не морщась.

Ему не приходилось видеть забавы картеля Los Zetas, свидетелем чего мне однажды пришлось стать, иначе бы он не удивлялся моему спокойствию.

Утопили в кислоте, подумаешь. Вот если человека живьем свежуют, сдирая кожу по сантиметру ржавым тупым крестьянским серпом, и длится это не часами, а днями, и рядом всегда наготове врач, следящий, чтобы клиент раньше времени не умер — вот это я понимаю пытка. А здесь что? Поорали пару минут и тихо сдохли от болевого шока. Даже неинтересно.

Я решил не притворятся, прикидываясь старым Тимофеем. Пусть лучше сразу спишут изменение в поведение после тяжелого ранения, чем потом пытаться оправдываться чем-то другим. Побывав на краю смерти люди меняются, это и станет моим аргументом в кардинальной смене личности робкого юноши из далекой северной империи.

Когда все закончилось, я зевнул. Какая скука. Хотя надо признать, в чем-то такие развлечения бывают полезны. Позволяют держать себя в тонусе, чтобы однажды не очутиться на месте растворенных заживо в кислоте неудачников.

Додумать интересную мысль не успел, полог москитной сетки снова откинулся, в палатку зашли двое и сразу целеустремленны шагом направились в нашу сторону.

— Это Йохан и Марек, ты им больше всех деньги ссужал, — шепнул мне быстро Кристофф, поспешно отодвигаясь назад. Влезать в чужие разборки он не спешил.

Первым шел мордоворот с колоритной внешностью. Высокий, лысый, с недельной щетиной, на правой стороне лице по щеке змеилась татуировка, опускаясь от виска к шее — черная вязь непонятных символом, соединенных в цепочку причудливого рисунка. Левую сторону пересекал грубый шрам. Одет не в привычный комбез, как Кристофф или доктор, а в обычные широкие штаны с карманами и оливковую футболку-безрукавку. Колоритный персонаж. И без всякого проблеска ума в глубоко посаженных злобных глазках.

Сходу оценив брутальную внешность, я мысленно прикинул дальнейшие действия. Такие личности привыкли, что их заранее все боялись, и действовали, отталкиваясь от этого факта.

Но все это ерунда. Главное воля. Если у тебя есть воля, ты сможешь противостоять любому, каким бы устрашающим он не выглядел. Воля и решимость действовать. И готовность проявлять жестокость. Без этого никуда.

— Наш друг проснулся, — как показалось дружески проревел лысый, распахивая руки в объятия.

В гробу я видал подобных друзей.

Когда они подошли ближе, идущий за бритым мордоворотом стал виден. В отличие от приятеля он оказался пожиже, хотя и одет почти так же.

— Вилкой в глаз или в жопу раз? — спросил я вместо приветствия.

Парочка опешила, не ожидая от обычно робкого паренька столь борзого наезда.

— А-а? — растеряно вытаращился лысый амбал.

— Хер-на, — не вставая с койки я пнул под колено опасно приблизившегося здоровяка насколько хватило сил.

Коленная чашечка мерзко хрустнула. Мой должник упал на колени. Не давая ему опомнится, я схватил примеченный ранее на тумбочке нож с закругленным острием и ткнул его в глаз орущего мордоворота. Он заверещал еще больше.

Понятия не имею, как здесь оказался побитый жизнью столовый прибор, но он пришелся весьма кстати. Получилось слегка неуклюже, но сыграл роль фактор неожиданности. Никто не ожидал такой жестокости от обычного мирного Тимофея.

Заполучив в глаз посторонний подарок, амбал крутанулся и дернулся, задев головой край тумбочки. Лоб рассекла глубокая ссадина, щедро брызнула кровь.

Дебила кусок, он же мне ботинки своей кровью испачкал. Я пнул его по жопе, придав ускорение на соседнюю койку.

Все то время, пока шло избиение, Кристофф сидел замерев, вытаращившись на меня как на восьмое чудо света. Если бы заговорила собака, он бы так не удивился, как обычно тихий Тимофей, вдруг превратившийся в кровожадного зверя.

Видно трансформация оказалась слишком шокирующей, второй не стал ждать и бросился к выходу.

— А ты куда? — полетело ему вслед с моей стороны. Вместо ответа он что-то неразборчиво всхлипнул и резво прибавил скорости.

Дерьмо и где мне теперь его искать? Куда мне с таким набором трубочек в теле за ним бегать?

— Он тоже должен мне денег? — спросил я у Кристоффа, кивнув в спину сбежавшего труса.

— А? — парень потряс головой, словно не веря, что видит все это своими глазами. Опомнился и усиленно закивал. — Да-да, тоже должен.

Еще раз дерьмо. Бегай теперь за ним. Ладно, с ним разберусь позднее.

Выслушав ответ, я перевел внимательный взгляд на стоящего на коленях амбала. Тот продолжал завывать, боясь лишний раз тронуть торчащий из глазницы столовый ножик.

Встряхнув руками, разминая пальцы, я наклонился к его уцелевшему глазу.

— Кажется ты мне должен денег?

Мой рот раздвинулся в многообещающей улыбке. Раненный тоненько завыл, предчувствуя неприятности. На брюках в районе паха появилось мокрое пятно. Запахло мочой.

Тьфу ты, обоссался. А понтов то было. И как прикажете с таким контингентом работать? Ладно, еще разберемся.

Глава 5

Я никогда не любил мучить людей. Пытки, истязания — это не про меня. Убить быстро и безболезненно — вот мое кредо. Но иногда приходилось пересиливать себя и заниматься неприятной работой.

— Здесь есть где-нибудь ложка? — я обратился к Кристоффу.

Парень удивился.

— Наверное. А зачем тебе?

— Ложкой очень удобно выковыривать глаза, — спокойно сказал я и деловито огляделся. — Так что, найдется подходящий инструмент?

При этих словах продолжавший полулежать на полу бритый амбал дернулся и сразу же мучительно зашипел. Он старался не двигаться, опасаясь трогать торчащий из глазницы нож и особо не опираясь на поврежденное колено.

— Где мои деньги, обезьяна? — хмуро спросил я. — Не заставляй меня идти на крайние меры. Если понадобится, я тебя на куски порежу.

Я неспешно протянул руку вперед, показывая, что собираюсь взяться за ручку торчащего из глазницы ножа. Мордоворот испуганно дернулся назад и опять напоролся на острый край тумбочки. Неуклюжий кретин, так он мне все ботинки заляпает кровью.

Мое лицо оставалось бестрастным. И это пугало больше всего. И Кристоффа, смотревшего на меня с испуганным изумлением, и раненного здоровяка, пялившегося на меня с нескрываемым ужасом.

— Не дергайся, или и вторую гляделку выдавлю, — мрачно пообещал я.

Понятия не имею как у них обстоят дела с трансплантацией глазных яблок, но учитывая, что мне прямо в полевых условиях напечатали искусственные органы на био-принтере, думаю заменить поврежденную часть не составить большого труда. При наличии достаточного количества денег, разумеется.

Но несмотря на все чудеса медицины стать слепым боится каждый, легко забывая о всех достижениях биотехнологий. Это заложено с первобытных времен, когда мы еще лазили по деревьям, в те времена лишиться зрения автоматически означало смертный приговор.

Вот брутальный качок и пересрался. Хотя уверен, дай ему время, он бы сообразил, что может выскочить из палатки и сбежать до медблока, где ему окажут медицинскую помощь. И через час будет как новенький.

— Так где моя ложка? — громко спросил я и наклонившись вперед зловеще продекламировал прямо в лицо амбалу: — Раз гляделка, два гляделка, что же выберет перделка, а потом туда нассут и получится прямо суп.

Увидев охреневшее выражение на лице мордоворота я заржал. Понятия не имею что я там нес, но выглядело совершенно по сумасшедший. Со стороны я сейчас походил на психа, способного убить не задумываясь. Что и требовалось. Дай время этим упыркам хорошенько подумать и они поймут, что имеют дело с зеленым молокососом, только что прошедшим через сложную операцию.

Кстати об этом, пора избавляться от трубочек, слишком они стесняют движения. Хрен с ней болью, потерпим.

Я выдернул трубки из вен, задумчиво осмотрел красную каплю крови на кончике иглы и резко воткнул ее в щеку амбала. Тот вскрикнул от неожиданной боли.

— Где мои деньги, сука?! — уже не сдерживаясь прорычал я. Играть в хладнокровного палача надоело. Что-то этот татуированный индюк слабо реагирует на мои почти миролюбивые призывы.

Я твердо намеревался выбить все что мне причитается, даже если для этого придется настрогать в мелкое крошево всех должников Тимофея, тихого мальчика сдуру раздавшего свои невеликие накопления. Не потому что я выступал за некую абстрактную справедливость, где каждый должен отдавать свои долги, а потом что от этого зависела моя жизнь.

Семь дней, мне оставалось всего семь дней. А это очень мало, с учетом того, что я пока что ни хрена не знал об окружающем мире.

Так что, надо пытать? Будем пытать. Пусть мне это и не особо нравится. Потому как даже самую неприятную работу необходимо делать. И если уж на то пошло, я ведь не грабил, не забирал чужое, а возвращал свое.

Я вытащил иглу с ворохом трубочек (странная конструкция, похоже препараты подавались по разным трубкам, но вводились через одну иглу) и воткнул ее в другое место на щеке амбала. На этот раз тот тихо заскулил. Он все еще не верил, что это происходило на самом деле. Что простодушный дурачок вдруг превратился в жестокого истязателя. Лысый до ужаса хотел вскочить и убежать, но мешало сломанное колено. А еще — он боялся, что я его догоню и сделаю с ним что-нибудь еще более жуткое.

Все это легко читалось на перепуганной физиономии. Но особенный шок вызывала внезапная трансформация слюнявого сопляка в машину для пыток.

— Так и будешь молчать? Я в принципе не против, только давай вытащим нож и воткнем его в другое место. Как насчет уха? — я снова сделал вид, что тянусь в торчащему из глазницы столовому прибору. Плохо заточенному, и с закругленным концом, а значит от глаза уже почти ничего не осталось, только мордоворот этого пока что еще просто не понимал.

— Его зовут Йохан, — зачем-то подсказал Кристофф.

Я отмахнулся.

— Да какая разница, — но затем задумался, вспомнив о втором сбежавшем засранце, и уточнил: — А второго значит зовут Марек?

Парень кивнул. Я мысленно повторил про себя имена стараясь запомнить. Как мне потом его искать? Спрашивать не видели ли бы где-нибудь здесь трусливого утырка, бросившего приятеля, стоило увидеть у того ножик в глазу?

— Пусть будет Марек, — я пнул по искалеченному колену амбала. — А ты у нас Йохан. И вы два придурка задолжали мне денег.

Я надавил чуть сильней, пока лысый не взвыл. Какого черта он молчит? Может он из извращенцев, что любят садомазо? Тогда у меня серьезные проблемы, с такими ублюдками в плане пыток всегда затруднительно иметь дело, хуже того, они часто не знаю краев и даже подыхая, могут счастливо улыбаться.

Проклятье.

Собой я тоже остался недоволен, тело отвратительно слушалось, координация ни к черту, мышцы плохо разработаны. Простейшая связка потребовала приложение слишком многих сил. Про скорость и говорить нечего, в два, а то и три раза от привычных значений. Я напоминал себе плохо подвешенную марионетку, неуклюже дергающуюся на веревочках, получившую свободу, но не знавшую, что с ней делать.

Не хватало привычной силы, скорости и выносливости. Проклятый донор не утруждал себя поддержанием хорошей физической формы и теперь мне приходилось за это расплачиваться.

Следовало как можно скорее превратить рыхлый кусок мяса со слабыми мышцами, в жилистую подтянутую фигуру, стремительную и безотказную машину для убийства. Короче вернуть себя прежнего.

— Ты меня утомил, — со вздохом сказал я. — Сам напросился…

И в этот момент Йохан сломался, трудно сказать что он услышал за устало сказанными словами, но похожие на сосиски пальцы торопливо нырнули в карман, откуда на свет появился продолговатый черный предмет, напоминающий компактную флешку.

Это еще что за хрень? Брать незнакомый предмет я в руки не торопился. Поняв мои затруднения Кристофф уже привычно подсказал:

— Это чип-кэш. Денежный чип для хранения электронных денег.

Черная матовая поверхность не имел отверстий и кнопок.

— Проведи пальцем вдоль грани, — снова донеслось от Кристоффа.

Я сделал как он советовал и увидел, как на темном пластике проявились цифры — 320. К счастью написанные обычным арабским манером, а не каким-нибудь смешанным римско-индуско-китайским способом. Хоть в этом здесь все в порядке.

— Триста двадцать, — задумчиво прочитал я. Стоило подушечке пальца оторваться от края чипа, как светящиеся цифры исчезли.

Кажется понимаю, физический метод хранения электронных денег. Напоминало холодные кошельки с криптовалютой. Со мной однажды расплачивались за выполненный контракт таким способом. Не скажу, что особо понравилось. Слишком уж чертов курс у этих штук непредсказуемый. Не успеешь обменять на привычные деньги, как цена упадет и получишь меньше, чем рассчитывал. В этом плане я предпочитал более твердую валюту. Зато в плане анонимности проводимых расчетов — красота. Отследить подобные переводы практически невозможно. Что в моей работе особо ценилось.

— А сколько он мне был должен? Ты не в курсе? — я обратился к Кристоффу.

Черт его знает, триста двадцать это много или мало в здешних реалиях. И сколько вообще успел раздать денег слабовольный Тимофей.

— Около пяти тысяч, — Кристофф ответил со смешком.

Я прищурился и внимательно его оглядев. Ну да, так и подумал, паренек похоже под кафом. Успел незаметно закинуться, пока длилось все это веселье. Теперь понятна откуда его разговорчивость. Я еще удивлялся, чего это он не боится мне помогать, не страшась мести от униженного Йохана. А он просто под наркотой. В таком состоянии ему на все наплевать, в том числе на себя, лишь бы действие препарата не прекращалось.

— Пять тысяч, — медленно проговорил я и перевел задумчивый взгляд на амбала. — Ты меня обмануть захотел?

На лбу мордоворота выступила испарина.

— У меня больше нет, — торопливо зачастил он. — Но я найду, я обязательно найду.

— Конечно найдешь, — ласково сказал я. — И к вечеру принесешь. Всю сумму. Плюс две тысячи в качестве процентов за беспокойство.

Йохан дернулся, но промолчал.

— Иначе я тебе вторую гляделку выдавлю. Для начала. Потом отрежу уши, вырежу язык. Отрублю руки и ноги. Сделаю из тебя обрубок, который потом спущу в выгребную яму. Ты будешь барахтаться в вонючей коричневой жиже и твоими последними мыслями будет: ну почему я не нашел этих чертовых денег. Понял меня? — все это я проговорил чуть ли не доброжелательным тоном глядя прямо в уцелевший глаз амбала. И это проняло большего всего. Я не угрожал, я обещал это с ним сделать, и он поверил.

— Все вставай, пойдем к доктору. Мне надо с ним поговорить, заодно вернешь мне мой ножик. Не все же его тебе таскать в своей глазнице.

Я начал подниматься, одновременно заставляя тычком Йохана тоже встать на ноги. В этот момент москитная сетка в очередной раз шевельнулась и в палатку зашел новый гость.

Худой азиат в уже знакомом свинцово-сером комбезе с короткой прической.

— Офицер Чанг, — подсказал расторопный Кристофф и хихикнул: — Косоглазая обезьяна, — помедлил и более уважительно добавил: — Хотя драться умеет.

На этом месте глаза парня вдруг закатились, и он рухнул без сознания спиной на койку. Долгожданный приход все же достал наркомана.

— Что здесь происходит, боец? — вошедший в палатку офицер смотрел на Йохана.

Но вместо него ответил я.

— Несчастный случай на бытовой почве, сэр. Боец поскользнулся и случайно упал на нож, при этом вывихнул себе колено. Веду пострадавшего в медблок.

Прозвучало полным бредом. И разумеется мне ни хрена не поверили. Это был битый жизнью, прошедший через огонь и воду, крутой вояка. Для него слово кого-то молокососа не значило ничего. Для него Тимофей Мещерский был всего лишь куском мяса, по случайности умудрившемся выжить в последнем бою.

Но ведь я был не Тимофеем не зеленым салагой. Я был я. Тот кто на стезе наемных убийств добился немалых успехов. У меня за спиной выстроилась череда трупов размером с небольшое кладбище.

И кажется именно это кладбище офицер-азиат в моих глазах разглядел, потому как внезапно замолк и нахмурился. Он не понимал происходящего, на интуитивном уровне чувствовал подвох.

Как это за несколько часов человек мог так кардинально изменится, превратившись из боязливого мальчика в хищника, способного спокойно смотреть в глаза вышестоящему офицеру, не отводя взгляд.

Он видел мою готовность если придется переступить через его труп и пройти к выходу. Видел, и не понимал как такое возможно. Еще вчера Тимофей не осмелился бы ни на что подобное, а уже сегодня вел себя столь вызывающе.

Дикое желание жить? Инстинкт самосохранения считался сильнейшим из инстинктов. Возможно серьезное ранение повлияло на разум сопляка и он пошел во все тяжкие, считая что ему уже нечего терять.

Так подумал Чанг и я не стал его в этом переубеждать.

Нутром почуяв что у умирающего мальчишки лучше не вставать на пути, азиат плавно шагнул в сторону. Он видел, что для меня он всего лишь еще одно препятствие, в череде многих, через которые я не задумываясь перешагну и решил не играть с судьбой в игры.

Похвальное решение, потому что я не шутил. Надо будет убить десяток — убью десяток. Сотню — прикончу сотню. Тем более что здесь собрались далеко не агнцы божьи, а куча отребья, способного пролить кровь невинного человека за пару монет.

Проходя мимо я спросил:

— Не напомните, где медблок?

— Прямо через три палатки, затем налево, — подчеркнуто уважительно ответил офицер, с любопытством покосившись на торчащий из глаза Йохана столовой нож. Он только сейчас его увидел, когда мордоворот со стоном поднялся.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил я и тут же жестко ткнул в спину поскуливающему от болей мордовороту. — Пшел!

Когда подходили к выходу из палатки, я прошептал ему на ухо:

— И не забудь рассказать доку, что нож в глазу результат несчастного случая, иначе в следующий раз, я воткну его тебе так глубоко в задницу, что он выйдет у тебя через рот. Понял меня?

Полностью сломленный неожиданной жестокостью вчерашнего робкого сопляка, Йохан кивнул. Сейчас он мечтал добраться до медчасти и получить медицинскую помощь. Хруст колена и продолжавшая течь кровь не прибавляли особого желания рыпаться.

Хотя уверен, успокоившись и придя в себя, говнюк еще попытается отомстить. Опасаясь, как бы такое желание не возникло раньше времени, я снова наклонился к нему и яростно прошептал.

— Только дернись тварь, я тебе горло перегрызу. Мне терять нечего, я и так почти труп, так что если что тебя заберу с собой первым.

И столько убежденности прозвучало в моих словах, что испарились остатки сопротивления. Бритый принял свою судьбу и покорно зашагал к выходу.

Глава 6

За москитной сеткой последовал короткий тамбур, защищающий от ветра и пыли. Откинув полог основной полог, я оказался на улице. В лицо дохнуло жарой, обжигающе горячий воздух обступил со всех сторон, заставив чуть пошатнутся.

Черт, ну и духотища. В высоко в небе висел раскаленный шар местного солнца. Небосвод без единого облачка, насыщенно голубой и настолько бесконечно глубокий, что казалось туда можно рухнуть.

— Веди, — я подтолкнул раненного Йохана в спину.

Здоровяк со столовым ножом в глазу послушно засеменил по дорожке между палатками, полностью идентичными той, из которой мы только что вышли.

Это был лагерь. Военного или полувоенного типа. Судя по климату — располагался где-то в пустыне. Духота и раскаленный воздух указывали на данный факт стопроцентно. Приходилось бывать в похожих краях.

Некоторые палатки наполовину скрывали маскировочные сети песочного цвета. Но в основном обходились без них. Еще один признак не слишком хорошей дисциплины. Будь по-другому, все постройки скрывались бы одинаково, камуфлируя местоположение лагеря от визуального наблюдения.

Пока шли, я оглядывался, пытаясь составить хотя бы примерное представление куда меня занесло. Когда оказались на небольшом пятачке открытого пространства, сделать это стало гораздо легче, я даже придержал Йохана, чтобы хорошо осмотреться.

Итак лагерь, или что скорее всего — полевая база. Окружает сетчатый забор, по углам стоят вышки, наверху нечто похожее на спарки автоматических пушек. Из тех скоростных, что выпускают по несколько тысяч снарядов в минуту. Убойная хрень перед которой даже в броне лучше не появляться.

Любопытный факт, за порядком особо не следят, но к обороне относятся серьезно, если расставили таких монстров. Стоит запомнить.

Слева должно быть кухня, слишком запахи оттуда идут характерные. За ней нечто напоминающее спортивную площадку под открытым небом — правильно поддерживать хорошую физическую форму для наемников надо. Еще какие-то здания непонятного назначения. Причем именно здания, возведенные из легких на вид металлоконструкций, выкрашенных во все тот же песочный камуфляж.

Должно быть хозяйственные постройки технического назначения: оружейные, склады, энергоподстанции, ремонтные мастерские.

Чуть в стороне несколько тентов, под ними пластиковые столики и стулья. Видимо местный аналог бара.

Площадка для техники виднелась самым краешком. В основном машины оказались незнакомыми. Лишь привычные багги почти не отличались от земных. Легкие, с высокой проходимостью, удобные машинки для дальних патрулей.

Видел однажды такие в Ливане. Мне предложили работу, уладить вопрос с одним из вождей, не желающим делиться черным золотом, спрятанным под песками, считающимся собственностью местного племени. Скважины охраняли ребята из ЧВК, и они обожали похожие колесные аппараты. И пулемет можно закрепить и небольшой груз при необходимости перевезти. Главное устройство настолько простое, что с ремонтом справится любой, хоть что-нибудь понимающий в технике.

— Человеческая мысль везде приходит к одинаковому решению, — пробормотал я оглядев знакомые очертания багги, и перевел взгляд на нечто похожее на радарную станцию.

А может не станцию, хрен знает что это такое, но наверху крутился плоский направляющий диск. Какой-то локатор? Непонятно. Мысль об одинаковости человеческих мыслей уже не казалась столь верной, как секунду назад.

— Твою мать, — я ругнулся под нос, повернул голову и почти сразу наткнулся глазами на робота.

Шагоход, как здесь их называют, застыл металлической громадой на краю лагеря у самого входа.

Когда смотришь на экране, это одно, мало ли какие спецэффекты научились придумывать. Когда видишь наяву, это совершенно другое.

Чертов робот стоял передо мной, и это была явно не бутафория. Облезлая краска, следы попаданий на плитах брони, изношенный корпус, общий обшарпанный вид — все просто кричало, что это настоящая боевая машина, неоднократно побывавшая под огнем.

Я моргнул впервые осознавая, что действительно перенеся в другой мир и осознание этого факта ударило под дых не хуже крепкого хука справа.

Бред, чертов бред… Может я валяюсь на больничной койке и ловлю приходы от обезболивающих?

Нет, укрыться за незнанием не получится. Надо играть с теми картами, что дают. А значит стоит принять факт переноса, каким бы безумием это не выглядело, и уже от этого танцевать.

Проклятье.

— Вперед, — я подтолкнул Йохана в спину. Раненный все это время послушно простоял под раскаленным солнцем, не смея напоминать о своем состоянии.

Здорово я нагнал на него жути. Стоит и не дергаться, а мог бы начать ныть, прося быстрее отвезти в медсанчасть.

Кстати, где она здесь. Как там офицер-азиат сказал: прямо три палатки вперед, затем налево. Ладно, двинулись. Мы направились по дорожке, и почти сразу навстречу шагнул незнакомый солдат. Пошатывающая походка и расфокусированный взгляд говорили о «веселом» состоянии бравого пса войны. Под психотропными веществами или алкоголем, с первого взгляда не понять, но то что под кайфом — однозначно.

Интересные у них здесь порядки. Солдаты ширяются и бухают, а офицерам на это насрать. Чанг нисколько не удивился, когда Кристофф свалился без памяти на кровать. Этот в открытую шляется по расположению лагеря, даже не пытаясь изображать из себя трезвого.

Солдат на секунду сфокусировал на нас взгляд и вдруг резко отдал знак приветствия, чтобы в следующую секунду забыть о нашем существовании и направиться вихляющей походкой в другую сторону.

На секунду мне показалось, что он вскинул руку в жесте Зиг Хайль. Но потом понял, что это немного не так. Он не поднимал руку вверх. Правая рука шла к левому стороне груди в район сердца, и лишь потом выстрелила под прямым углом четко вперед, параллельно земле.

Что-то знакомое, кажется, так отдавали честь римские легионеры. Видимо тут не было бесноватого австрийского художника, и римские приветствия, перенятые им от коллеги диктатор-итальянца, грезившего о славе римских легионов древности, не испохабили себя фашизмом. И свастика скорее всего лишь символ защиты и круговорота солнца, а не знак человеконенавистнической религии нацизма…

Впрочем, какая к черту разница? У меня другие проблемы, не до сравнений исторических параллелей. Хотя, конечно, изучать их придется. Но позже.

Медблок обнаружился на том самом месте, где указывал Чанг. Причем именно медблок, а не тканевая палатка. Уже знакомая постройка из легких металлоконструкций песочного цвета с нарисованным белым кругом и красным крестом внутри.

— Хоть это не отличается, — пробормотал я, скользнув взглядом на повсеместно принятой эмблеме медицинских учреждений.

Йохан рванулся к желанной двери с нарисованным знаком, пришлось его притормозить и негромко напомнить.

— Запомни, падаль, ты зашел в палатку, поскользнулся, упал и напоролся на неосторожно оброненный кем-то нож, понял? — я прошипел ему это прямо в ухо, мертвой хваткой вцепившись в плечо.

Амбал испуганно скосил оставшийся целый глаз на мою перекошенную физиономию и усилено закивал. Жара плюс общая слабость начинали бесить меня, вызывая внутри волны злобы, хотелось кому-нибудь сделать больно, чтобы не только мне одному страдать — и он остро это почувствовал, понимая, что бегать и искать кого-то по лагерю я не буду, и начну сразу с него.

— Я-я-я все сделаю, — заикаясь быстро проговорил лысый и как-то сразу обмяк.

В голове у него явно творился сумбур. До него никак не могло дойти, что происходит, какого черта вчерашний кроткий и застенчивый мальчик в одночасье превратился в злобное чудовище, с легкостью причиняющее другим боль.

— Будешь дергаться или попытаешься что-нибудь выкинуть — подыхать будешь долго и крайне мучительно, — напоследок пообещал я и хлопнув по плечу, резко подтолкнул сломленного мордоворота к металлической двери.

Мы вошли, как и в палатке попав в небольшой тамбур. Вторая раздвижная дверь, ведущая внутрь оказалась заперта.

— В чем дело? — я оглянулся, опасаясь увидеть, как дверь на улицу захлопывается, запирая нас в небольшом помещении. Пустить внутрь газ и можно будет брать голыми руками.

— Сейчас, — Йохан суетливо облизал пересохшие губы. Пальцы-сардельки ткнулись в небольшую панель справа. Где-то далеко прозвучал сигнал вызова.

Понятно, мог и раньше догадаться, зайти можно только после того как доктор даст добро. В санчасти полно лекарств, с многих можно забалдеть, и понимая это, рядовых наемников сюда просто так не пускают, иначе торчки разворуют все запасы медикаментов.

Не лишено логики, я бы тоже местным воякам не доверял, если судить по Кристоффу и встретившемуся на дороге солдату. Закидываться всякой дрянью здесь любят и делают это часто и с удовольствием.

Наверное, и воюют также, под веществами. Неудивительно, что у данного отряда весьма скромные успехи в деле наемных контрактов, иначе лагерь выглядел более презентабельно.

Впрочем, мне на это плевать. Пусть хоть все здесь упарываются, главное сейчас решить вопрос с чертовыми органами.

— Открывай, медведь пришел! — рявкнул я, взбешенный что дверь все еще оставалась закрытой.

Йохан удивленно покосился на меня, должно быть решив, что я окончательно спятил. Я же в свою очередь отметил, что произнес фразу машинально использовав слова из разных языков, умудрившись выстроить вполне органичную фразу. Причем сделал это так легко и естественно, словно всегда говорил на этой несуразной мешанине наречий.

Забавный выверт сознания, даже не пришлось напрягаться, все получилось само. Делаю успехи, с чудовищной скоростью адаптируясь к местным реалиям и вливаясь в местное общество. А куда деваться? Когда над тобой завис меч, хочешь не хочешь начнешь торопится. Если, конечно, ты не безвольный слабак, склонный к суицидальным наклонностям.

— Чего надо? — недовольный голос раздался из динамика откуда-то с потолка.

Миниатюрная камера в углу чуть шевельнулась. Доктор все это время наблюдал за посетителями. Йохан послушно повернул лицо наверх, чтобы торчащий нож было хорошо видно.

Последовала небольшая пауза, затем замок щелкнул. Дверь плавно отъехала в сторону, пропуская нас внутрь. Амбал сразу зашагал быстро и уверенно, явно зная дорогу, я же чуть тормознул, потому что внезапно наткнулся на висящее на стене квадратное зеркало.

Я еще не видел своего лица, поэтому прикипел к зеркальной поверхности. Через несколько секунд тщательно изучения устало выдохнул. Меня и правда занесло в тело едва достигшего совершеннолетия юноши.

Что сказать, могло оказаться гораздо хуже. Правильные черты лица, чересчур правильные на мой взгляд, словно четко выверенные. Интересный типаж, хотя к сожалению подобная «правильность» как правило бросалась в глаза. Я бы предпочел более неброскую внешность.

Короткая стрижка, кожа мягка, нежная, еще не пропеченная под местным жарким светилом. Но вроде нормальная. Симпатичный, но в меру, не урод, уже повезло.

Я всегда относился к собственной внешности как к еще одному инструменту. Проскользнуть через границу, таможню, меняя личину, как перчатки — это в моем вкусе.

Сегодня играть роль жизнерадостного блондина, выходца из солнечной Калифорнии — «Да, сэр, у нас отличный серфинг», а завтра превратиться в хмурого делового брюнета с Лондонской биржи — «Несомненно котировки достаточно опустились, советую входить в рынок сейчас» — вот это по мне. Игра и притворство, что приближает тебя к назначенной цели.

Но самое лучше — усредненность. Невыразительные черты, без четко запоминающихся деталей, чтобы чужой взгляд не смог ни за что зацепиться. Превратиться в одного из тех, кто легко растворяется в толпе.

Или, наоборот, выделить какую-нибудь примету особо, чтобы скрыть остальные детали внешности. Выглядывающая из-за края ворота рубашки кончик татуировки — и человек ни за что не вспомнит цвет ваших глаз или форму подбородка. Он запомнит только татуировку, о которой машинальной задумается, гадая, что из себя представляет в целом рисунок. Простой и легкий прием, но весьма эффективный.

Тут же такое уже не сработает. У пацана слишком выразительное лицо. Аристократичная порода прямо прет на глаза. Видимо и правда относился к древнему роду, где поколение за поколением через селекцию улучшали генетику путем тщательно отбора партнеров для брака.

— Ну что там у вас случилось? — доктор ждал нас в окружении белого цвета. Просторная комната была заставлена оборудованием, самое большое место занимали пять капсул с крышкой из прозрачного пластика.

Автодок? Киберхирург? Что там говорил на это счет Кристофф?

— Бытовой несчастный случай, — быстро проговорил я, не давая Йохану раскрыть рот. Угрозы угрозами, но вдруг здоровяк так обрадуется от близости медицинских приборов, что ляпнет правду о стычке. Порядки здесь может и аховые, но за драки в подобных коллективах, как наемные отряды, обычно наказывали. Или хотя бы делали вид. А мне сейчас даже формальное наказание никуда не уперлось.

— Его на починку, — я толкнул Йохана в спину. — А мне что-нибудь укрепляющее. И ответить на пару вопросов.

Уверенный и напористый тон с моей стороны вызвал у доктора удивление. Проклятая репутация тихого мальчика Тимофея Мещерского, преследовала меня с самого пробуждения. Голову что ли кому-нибудь оторвать. Чтоб в мясо и кровь. И чтоб потом никто не пялился на меня, как на восьмое чудо света.

Помедлив и оглядев нас внимательным взглядом, доктор неспешно кивнул и сказал:

— Ну проходите.

Глава 7

Все то время пока Йохана укладывали в капсулу к киберхирургу, он опасливо косился на меня, словно ожидая какой-нибудь пакости. Я же удивлялся крепости мужика. У него из глазницы нож торчит, а он не вопит от боли, ведя себя почти что нормально. Что это, высокий болевой порог? Результат сильного шока?

— Мозг не задет, лезвие застряло в лицевой кости, глазное яблоко не подлежит восстановлению, требуется замена, — прокомментировал док результаты обследования.

Когда лысый амбал лег, вдоль его тела проскользнул луч сканера, изучая организм, через секунду основное внимание умное оборудование сосредоточило на поврежденном участке, создав трехмерную модель головы.

Красиво. И очень доступно, даже далекий от медицины человек может понять, как сильно предмет вошел в тело, где навредил и что осталось целым.

— Может стоило его сначала вытащить? — деловито спросил я, кивком указав на нож в глазнице.

Йохан дернулся, я обидно заржал, док вытаращился на меня с изумлением, слишком поведение Тимофея отличалась от прежнего. Домашний и робкий мальчик, склонный к компромиссам, превратился в злобного и циничного зверя, легко идущего на жестокость.

— Чего вылупился? Ты мне еще семь штук должен, не забыл? — я с ненавистью уставился вглубь капсулы.

Бритый вздрогнул и отвел взгляд. Пока шло сканирование он продолжал слышать происходящее снаружи и находился в сознании. Наверное, чтобы пациент имел возможность обсудить варианты лечения с доктором.

Меня бесило отсутствие контроля и невозможность повлиять на события. Бесил слабовольный Тимофей Мещерский, бесили местные правила с медицинской помощью, бесила сама ситуация с дурацким попаданием в другой мир. Это конечно лучше, чем сдохнуть, сгорев заживо на том перекрестке, но место переноса могло оказаться и лучше.

— Сколько стоит полная замена всех напечатанных органов? — спросил я, глядя в пустоту.

Док похоже ожидал подобного вопроса, потому что ответил без промедления:

— Двести тысяч.

Я скрипнул зубами, сумма на данный момент выглядела неподъемной.

— А подешевле варианта нет?

Доктор пожал плечами.

— Только напечатанные копии чуть улучшенного качества, они дадут больше времени, но потом все равно откажут.

— Через сколько откажут? — уточнил я, задумавшись. В принципе мне сейчас надо выиграть время, освоится, потом можно разобраться со здоровьем, найти деньги.

— Около полугода. Может чуть больше, при каждодневном приеме специальных препаратов.

Полгода лучше, чем одна неделя, а шесть месяцев не семь дней.

— И сколько будет стоить такая замена?

— Двадцать тысяч, — доктор подошел к интерактивной панели капсулы и начал что-то нажимать, говорил он не поворачивая головы, полностью сосредоточившись на экране. — Но имей ввиду, дубликаты на основе твоей собственной ДНК все равно рано или поздно ставить придется. Эти подделки из биопринтера не заменят клонированные образцы, выращенные в биореакторе. Это будет всего лишь некачественный суррогат.

Я качнулся с пятки на носок и обратно, окинул рассеянным взглядом приборы в медблоке. Предназначение многих осталось для меня неизвестным. Хотя успел за свою жизнь многое повидать.

Суррогат… мда, суррогаты нам не нужны. Суррогат — значит подделка, фальшивка, лишь похожая на оригинал. Дерьмо, проще говоря, которое впаривают, когда нет иного выбора.

— Слышь, док, а если эту тушу разобрать на запчасти? — я не стесняясь пнул по капсуле, где лежал наш общий приятель.

На этот раз Йохан не стал дергаться, просто вытаращился на меня с изумлением. Но вот когда док окинул его задумчивым взглядом, амбал мелко задрожал.

Помедлив, и явно насладившись моментом, доктор с сожалением покачал головой:

— Не получится. Извлечь органы из тела можно, но все операции остаются в памяти машины. Несанкционированные процедуры автоматически запустятпротокол дистанционного медицинского освидетельствования для оценки необходимости проводимой операции.

Я хмыкнул. В принципе верно, что все операции фиксируются, мало ли что придет в голову местному эскулапу из медблока. Может просто спятить, а может захотеть заработать лишних деньжат, пуская раненных под нож. А тут хоть какая-то защита, что после боя тебя не порежут на органы. Даже прожженным наемникам нужна гарантия, что их не разберут на «запчасти» для продажи на черном рынке.

Плюс ЧВК присматривает за своим имуществом, не делая послаблений для кого-то вроде меня без полной медицинской страховки. Судя по всему таким агрегатам требуются расходники, картриджи, препараты, лекарства, биоматериалы и другие ресурсы. А они вряд ли стоят дешево.

Доктор может пожалеть и пришить кому-нибудь руку, а платить за это компании. Которая, как и любая коммерческая структура не любит незапланированных расходов, тем более таких, которые потом вряд ли сможет возместить.

— Вижу ты понял, что к чему, — док нажал последнюю кнопку и киберхирург начал работу.

Под прозрачной пластиковой крышкой замелькали тонкие щупальца и манипуляторы. Из боковой стенки выехал шприц, вонзился в шею Йохана, вводя его в состояние наркоза. Лицо бритого бугая мгновенно обмякло, он быстро и ровно задышал.

Шустро работает техника. Раз и вырубился, дальше дело за суставчатыми лапками, уже принявшимися за дело.

Показательный момент — сам доктор ничего не делает, только контролирует процесс глядя в дисплей, все остальное выполняет заложенные программы лечения.

Крутая технология, такой у нас точно нет. Что еще раз подтверждает, что это совершенно чужой мир.

— Этого утырка значит лечат, а мне дешевую имитацию в брюхо, — хмуро обронил я, глядя как ловко и быстро тонкие манипуляторы извлекают нож из поврежденной глазницы Йохана. Лысый амбал к этому моменту был в полной отключке и уже ничего не чувствовал.

— У него полная страховка, — равнодушно пожал плечами док.

— И что, ему заменят глаз на новый?

— Уже выращивается замена, — старикан кивнул в сторону металлического бака, стоящего у изголовья капсулы. — Это биореактор, в зависимости от сложности и объема он может производить до двух кубических единиц биологических объектов в сутки.

— Что и руки и ноги? — не поверил я.

Док коротко кивнул.

Проклятье, вот это уровень. Такую бы технологию к нам, можно было бы обогатиться.

Хотя, что толку мечтать, что-то подсказывало, что вернуться обратно уже не выйдет. И куда возвращаться, если уж на то пошло, мое старое тело благополучно сгорело дотла в той идиотской аварии.

— Кстати, док, когда я проснулся, я ничего не помнил, ни из своей прошлой жизни, ни вообще о чем-либо, — словно невзначай произнес я. Следовало подготовить легенду своих провалов в памяти и изменения личности.

Как ни странно, доктор остался равнодушен к сказанному, качнул головой, будто ожидал услышать нечто подобное и небрежно обронил:

— Это многое объясняет. Перейдя грань, некоторые люди забывают прошлое, начиная жить с чистого листа. С точки зрения физиологии данное явление считается необратимыми повреждениями мозговых клеток участка мозга, отвечающего за память. С точки зрения метафизического значения… — он замолк, повернул голову и впервые посмотрел мне прямо в глаза. — Думаю ты и сам додумаешь нужное.

Это что, какой-то намек? Зря, я ни хрена не понял. Метафизика это точно не про меня. Мне бы что попроще. Кому голову открутить, в ком-нибудь наделать дырок из хорошего пистолета или винтовки. Философские рассуждения лучше оставить более увлекающимся натурам.

— Так какое еще укрепляющее тебе нужно? Я вроде дал тебе уже нужные таблетки, — подал голос док, так и не дождавшись ответа. Он снова уставился в дисплей, следя, как киберхирург проводит операцию на глазном яблоке. Сейчас его как раз извлекали. Мерзкое зрелище. У меня мелькнула мысль, что наверное данный агрегат легко можно использовать для пыток. Как там говорится: что лечит — то и калечит. А сам доктор выступает в роли палача. И это не потребует от него особых усилий. Для врачей привычно причинять боль другим.

— Мне бы что-нибудь более действенное. Чтобы хотя в следующие двадцать четыре часа оставаться бодрым и на ногах.

Док на секунду задумался, кивнул сам себе и отошел к столу с выдвижными ящиками. Вернулся держа в руке одноразовый шприц-инъектор, извлеченный из пластиковой упаковки.

— Вот то что тебе нужно.

Я протянул руку, но доктор отвел шприц обратно.

— Если у тебя есть чем заплатить.

Алчный ублюдок.

— Сколько? — я хмуро уставился в переносицу старика.

— Пятьдесят монет.

Ожидал худшего. На это у меня деньги есть, благодаря щедрости Йохана. Я вытащил из кармана чип-кэш.

— Давай.

Доктор нисколько не удивился наличию у меня черной пластинки, молча сунул запястье с каким-то браслетом вперед.

— Проведи здесь, сумма автоматически спишется.

Спорю на что угодно, что это не официальная процедура, а левый заработок самого дока, но платить все равно придется. Я провел чипом по краю браслета, мигнула лиловая полоса, на темной грани высветилось списанные средства, затем показался остаток.

Двести семьдесят. С учетом стоимости операции сумма ни о чем, но с чего-то все же начинать следовало.

— Что здесь? — вкалывать незнакомый препарат я не спешил, несмотря на то, что вроде как уже заплатил за него.

— Коктейль: витамины, аминокислоты, немного психотропных веществ для бодрости, чуть-чуть активных добавок для общего восстановления. В общем, всего понемножку, — объяснил док.

— Мда? — с сомнением протянул я. — А мне от твоего этого «всего понемножку» башню потом не снесет и я не превращусь в пускающего слюни идиота?

Боевая химия — приходилось мне использовать как-то нечто похожее. Не скажу, что опыт оказался особо удачным. Такое дерьмо любят армейцы из спецподразделений при выполнении длительных миссий вроде глубинной разведки. Позволяет оставаться в состоянии боеготовности долгое время. Нет лишних мыслей, голова работает четко и ясно. Все для реализации поставленной задачи и выполнения приказа.

Одно плохо — после этого дерьма, откат такой, что превращаешься в развалину. Злоупотреблять подобными стимуляторами чрезвычайно опасно. Легко можно подсесть и следом угробить здоровье. Но иногда обстоятельства требовали. Главное соблюдать предельную осторожность при дозировке, как при работе с нестабильной взрывчаткой…

Почему-то в памяти всплыл один контракт в Южной Америке, тогда направленный взрыв снес центр кортежа, уничтожив всех находящихся в лимузине. Глава картеля Хуарес погиб, ничего не успев толком понять.

Забавно, что его заказали не какие-то спецслужбы, а один из ближайших помощников, метивший на место самого главного. Тогда удалось сработать быстро и аккуратно, и уйти не замеченным. Чистая работа, без лишних жертв, без непредвиденных сложностей. Всегда бы так…

— Что вы дорогой, сэр, товар качественный, неоднократно проверенный, — отвечая на вопрос о качестве препарата пропел доктор.

Судя по тому, как слегка блестели глаза доктора, он и сам нередко прикладывался к своей дури.

Возвращаясь к химии. Выбора особого нет. Приходить в себя естественно нет времени. Осталась недели, прежде чем потроха окончательно перестанут работать. Сейчас каждая минута на счету.

— Куда колоть? Прямо в шею? — я поудобнее перехватил шприц.

— Да, но я бы на твоем месте погодил, — доктор вдруг уставился на экран на столе, оставив в покое дисплей капсулы.

— Что там? — я сделал шаг к столу.

Плоский невесомый монитор белого цвета показывал кадры с камеры наблюдения на внешнем корпусе медблока. К нему приближалась группа в пять человек во главе с уже известным Мареком.

Вот оно как, значит трус не сбежал, а отправился за подмогой. Надо отдать ему должное, в отличие от лысого приятеля, соображал он быстрее.

— Нарушение статуса кодекса, беспорядки на территории лагеря — полковнику это не понравится, — протянул док, но как-то без особой суеты. Кажется он не верил в наказание от командира. Учитывая уровень здешний дисциплины — ничего удивительного.

А еще док ни на секунду не поверил в версию с несчастным случаем, поэтому не выглядел удивленным, увидев приближающихся гостей.

— Я заблокировал первую дверь, — сообщил он, нажав несколько кнопок на клавиатуре, и повернулся ко мне. — Но долго здесь оставаться ты не сможешь. Я не могу втягивать в конфликт медицинскую часть.

Логично, санчасть нейтральная зона, где помощь оказывают всем. Даже полные отморозки не начнут крушить место, где им в дальнейшем будут оказывать помощь.

— Могу предложить боевой коктейль. На время он сделает тебя сильнее и быстрее. Обычному человеку это мало что даст, без подготовки при приеме подобных препаратов происходит рассинхронизация координации тела. Удар выйдет быстрым, но неуклюжим, плюс скорее всего порвутся связки, — он внимательно поглядел на меня. — Но это ведь не наш случай, так?

Я коротко кивнул, несмотря на нахождении в другом теле, базис навыков у меня остался, от обычного гражданского офисного клерка я отличался так же, как осел от гепарда.

— Что мне это будет стоит? — я быстро соображал, прикидывая варианты.

— Три сотни монет.

— У меня только двести семьдесят, — я зажег грань кэш-чипа.

Старичок подумал и кивнул.

— Сойдет, — и достал из другого ящика еще один шприц с автоинъектором, на этот раз в оранжевой упаковке. Предыдущая с укрепляющим была обычного прозрачного цвета.

— Откуда такая щедрость? — насторожился я. — Коктейль не качественный?

— С коктейлем все в порядке, юноша. Просто у меня тоже есть свои небольшие слабости. И одна из них — скука, — док развел руками. — Полагаю тридцать монет неплохая цена за развлечение, что вы устроите под моими окнами. Фигурально выражаясь конечно.

Охренеть, старичок захотел посмотреть на гладиаторские бои между мной и теми обалдуями снаружи. Понимая, что без внешней поддержки шансов у меня мало, он уравнял возможности, чтобы зрелище было веселей и быстро не закончилось.

Я про себя хмыкнул. У каждого свой интерес, за все приходится платить, в том числе за помощь. Хоть мне и не слишком охота выступать в роли гладиатора для этого корыстолюбивого сморчка, но похоже другого выхода нет.

— Сколько пройдет времени до активации и как долго эта штука будет действовать? — я взвесил в ладони ядовито-оранжевый шприц. Переданный чип с остатками денег уже исчез в карманах комбеза «доброго» доктора.

— Воздействие начнется через три-пять секунд, в зависимости от особенностей организма. Главное колоть в шею, справа, вот здесь, — дотрагиваться до меня он не стал, показал на себе. — Время действия примерно около часа. Может чуть подольше, опять же, все зависит от индивидуальных особенностей организма.

Час — это долго. Но опять же, не вставать же послушной овцой под чужие кулаки.

Жизнь штука жесткая. Если тебя ударили — обязательно ударь в ответ, иначе в следующий раз тебя просто угробят. Я давно познал эту истину, и с тех пор старался ее придерживаться.

Дашь слабину, и не успеешь опомниться, как непременно найдется ублюдок, что сядет на шею и свесит весело ножки. Этого нельзя допускать. Тимофей не знал этого и послушно платил, когда стоило сразу послать наглецов на три веселых буквы.

— Если я их убью, можно мне будет забрать их органы? — неожиданно спросил я.

Вопрос застал дока врасплох. Его брови скакнули вверх, он явно не ожидал столь циничного подхода к исходу будущей драки.

— А-а… ээ-мм… думаю да, — с трудом справившись с удивлением сказал док и пояснил: — Надо посмотреть их контракты. Некоторые соглашаются с положением о посмертном донорстве в пользу отряда, получая за это ежемесячные выплаты.

Он склонил голову на бок, разглядывая меня как неведомую зверушку. Мое нынешнее поведение все сильнее выбивалось из образа тихого Тимофея Мещерского, нашедшего смелость отправиться в далекие края, но не сумевшего ее сохранить для отпора местным ублюдкам.

Так часто бывают, человек решается на сиюминутный порыв, а потом понимает, что это ему не по плечу и ломается, послушно плывя по течению.

— Небольшой совет: дайте им ударить вас первыми. Камеры это зафиксируют и отправят в массив метаданных регистра отряда.

Как ни странно, я интуитивно угадал, о чем идет речь, запись пойдет на сервер, закрепленный за наемниками полковника Холта. Вроде официальной странички с ограниченным доступом для контролирующих лиц. При официальном разбирательстве, это сыграет в мою пользу.

— И что потом? После того, как они ударят первыми? В каких пределах можно проявлять самооборону? — уточнил на всякий случай я, вспомнив, что мы как-никак находимся не в диких джунглях, какой-то закон здесь все же есть.

Но вопрос кажется удивил. Доктор пожал плечами.

— В каких угодно. Для защиты своей жизни разрешается предпринимать любые действия.

Я ухмыльнулся. Информация обрадовала. Придурки сами напросились. Злоба, незаметно душившая меня с самого начала пробуждения, из-за идиотской аварии после едва не проваленного контракта, из-за дурацкого попадания в тело непонятного подростка, давно уже остро требовала выхода. И это был подходящий случай, чтобы выплеснуть ее наружу.

Старичок пошамкал губами, что-то напряженно обдумывая и сказал:

— Но есть другой выход.

— Какой?

— Круг Равных.

— А поподробнее?

Док помедлил и рассказал.

Глава 8

Круг Равных — силовой способ выяснения отношений, принятый в среде наемников в южном полушарии и не только. По сути, обычный поединок, устроенный по заранее оговоренным правилам. Некий аналог дуэли, но только со своими особенностями.

Название предполагает, что входящие в круг поединка на время становятся равными, вне зависимости от прежнего статуса, роли и должности. То есть, теоретически предполагалось, что даже рядовой может вызвать на бой любого члена отряда, вплоть до самого командира.

Лично я не верил, что это реально возможно. Если дать возможность рядовым вызывать на бой офицеров или ценных специалистов, на чью подготовку было затрачены деньги и ресурсы, то ничего хорошим в конечном итоге это не кончится. Какие-то исключения из правил должны быть, иначе вся структура командной цепочки посыплется как карточный домик и от отряда, как цельной единицы ничего не останется.

Но все это не про меня и мою ситуацию. Несмотря на то, что Тимофей имел лицензию пилота шагохода, свою машину он потерял и вообще никогда не считался особо ценным активом. Так что никаких запретов для поединка с моей стороны нет.

Об всем этом мне быстро поведал док, параллельно успев проверить подробности контрактов всей пятерки, столпившейся перед дверями медблока.

— Кажется все в порядке, они оказались столь неосторожными, что подписали согласие на передачу собственных тел в собственность отряда после окончательной смерти, — сообщил он, закончив проверку.

— То есть, я смогу забрать их органы и вставить себе? — уточнил я.

В глаза старичка в очередной раз мелькнуло удивление, легкость с какой я говорил про столь неоднозначную процедуру у него вызывала смутное беспокойство.

— Полагаю, что да. Если ты победишь, то можно будет обосновать изъятие органов для твоих нужд в качестве полученных трофеев, — док задумчиво подергал за мочку уха. Кажется, он впервые смотрел на подобное действие под таким углом.

Его не пугала сама трансплантации, но вызывало осторожное опасение, что по сути мы занимались дележом тел еще живых людей. Более брезгливого человека это могло отвратить. И уж точно никто не ожидал столь циничного подхода от бывшего главного рохли отряда, как Тимофей.

Но мне было наплевать. Главное сейчас — чертово время. Семь дней, мне осталось жить семь дней. Это выглядело несправедливо, что я угодил в тело мало того, что слабохарактерного слизняка, так еще и практически умершего. Но судьба раздала уже карты и приходиться играть с чем что есть. Хотя сама ситуация и вызывала сильное раздражение.

Но плакаться некогда, надо решать вопрос. Если для этого придется прикончить пять придурков, возомнивших себя ангелами справедливости (история с Йоханом не всем могла показаться честной), то это исключительно их проблемы. Если при этом они помогут решить мои, то я это буду только приветствовать.

Как однажды сказал мне один случайный знакомый: в мире слишком много дебилов, чтобы переживать о еще нескольких сдохших.

Что касается самого поединка, то определенная уверенность в победе у меня присутствовала. Да, мне досталось не самое хорошее тело, не тренированное, мягкое, нежное, слабое. Рыхлые мышцы, низкая выносливость, никакого понятия о рукопашном бое. Но ведь мои собственные навыки остались при мне. Я все еще я, и это не стоило забывать.

Я не умею драться. Правда. Я умею убивать. Все эти спортивные кунфу и карате неприменимы в моей сфере деятельности. Это красочные зрелища, призванны удовлетворить интерес публики. Даже бокс в реальной схватке насмерть мало чем отличается. Потому что во всех этих видах спорта, есть строгие правила, четко прописанные и заранее известные всем.

В настоящей уличной драке никаких правил нет. Никто не ставит тебе оценок, не прибежит рефери разнимать бой, не остановят гонгом окончание боя. В реальной жизни все по-другому. Единственный критерий победы — ты стоишь на ногах, а твои противник лежит. Ты жив, а он мертв. Вот так вот все просто. И никого не волнует, как ты этого добился, потому что зрителей нет.

Сейчас же мне предлагали именно поединок со зрителями, а это накладывало свой отпечаток. Вдруг какие-то действия будут признаны недостойными и схватку принудительно прекратят. Об этом я и спросил первым делом у дока.

— Прекратят? Нечестные удары? — он вытаращился на меня с недоумением. — Ничего такого нет. Если ты входишь в Круг Равных, то все правила остаются за границей. Если, конечно, вы заранее не обсудили условия поединка, скажем до первой крови или до потери сознания.

— А до смерти?

Док кивнул.

— Можно и до смерти. Думаю твои друзья этому даже обрадуются, — он кивком указал на монитор на столе, куда шла трансляция с внешней камеры перед входом в медблок.

Марек с приятелями продолжали терпеливо ждать, изредка обрушивая кулаки на металлическую дверь, тем самым напоминая о своем присутствии.

Они уже слегка поуспокоились, но все еще находились на взводе. На этом можно сыграть. Нет лучшего противника, чем думающего эмоциями, а не разумом.

Выведи человека из эмоционального равновесия и заставь думать чувствами, а не головой и ты получишь над ним власть.

Был у меня клиент, которого требовалось убрать тихо, но это был человек привычки, почти никогда не остающийся один и живущий по четкому расписанию. Чтобы нарушить его привычный распорядок, я убил его любимую собачку — мелкого злобного монстра, обожавшего срать везде и кусать всех подряд. Итог — хозяин так расстроился от смерти любимца, что полностью изменил планы на следующий день, уделив все внимание сдохшей маленькой твари. И в какой-то момент остался один, получив незаметный укол в шею.

У меня получилось подобраться к нему очень легко, переодевшись в одного из цветочных курьеров. Этот экстравагантный джентльмен на полном серьезе хотел провести для сдохшей собаке настоящие похороны и даже распорядился начать необходимые приготовления. Что позволило мне к нему незаметно приблизиться. В любой другой день, у меня бы это не вышло, но хватило одной умершей псины, чтобы голова у человека перестала работать. Чем я в полной мере воспользовался.

Так и тут. Противники определенно находятся под влиянием эмоций, скорее всего считая меня слабаком, а случай с Йоханом списывая на случайность, — и на этом можно сыграть.

— Каковы ваши условия? — док вопросительно посмотрел на меня. — Я могу договорится через интерком.

Подумав, я сказал:

— Оружие — нож, использование стимуляторов разрешено. Первый поединок — трое против одного. Второй — двое против одного.

Доктор нахмурился.

— Вы собираетесь драться сразу против нескольких противников? Не кажется ли вам, это несколько опрометчивым? Положим с ножом они согласятся, но выступление против сразу троих сочтут оскорблением.

Я отмахнулся.

— Плевать. Скажите, что я хочу побыстрее все закончить. Наверняка сочтут это желанием самоубийцы быстро сдохнуть.

Говорить про то, что пять последовательных схваток я скорее всего не выдержу, я не стал. Приятели Марека, конечно, придурки, но не полные идиоты. Видя как я расправляюсь один на один с их дружками, следующие в очереди обязательно захотят повысить собственные шансы и скорее всего тоже используют боевые стимуляторы.

А так они выйдут трое против одного с одними ножами, полностью уверенные в своей победе. Конечно, потом останется еще двое, но думаю удастся все выставить так, что «дурачку Тимофею» в очередной раз повезло. Желание поквитаться за товарищей сподвигнет преступиться осторожностью и на этом можно будет их подловить.

План скороспелый, с огрехами. Но у меня действительно нет времени. Так сложилось, что приходиться ставить на кон все.

— Договорились. Так я выхожу на связь? А то наши гости начинают проявлять признаки нетерпения.

И правда удары по металлической двери становились все чаще и все сильнее, еще немного и начнут колотить не переставая. Разозленные наемники находились на пределе.

— Круг Равных — через десять минут, — сказал я, наблюдая за разошедшимся поведением приятелей Йохана.

— Десять минут? — удивился док.

— Да, десять минут, не позже. Условия — нож, стимуляторы, бой насмерть. Трофеи достаются победителю.

Старичок пожал плечами, без слов говоря: похоже ты парень и правда торопишься умереть, но воля твоя.

Он быстро наклонился к экрану, что-то нажал и начал быстро говорить. Услышав слова через внешний динамик у консоли с электронным замком, пятерка дебоширов остановилась и стала внимательно слушать. Что-то быстро обсудив между собой, они помедлили, затем Марек поднял голову, без труда найдя глазами камеру наблюдения и коротко кивнул, соглашаясь. Затем вся пятерка куда-то быстро ушла.

— Надеюсь не надо напоминать, что если вы рассчитываете заполучить органы у ваших противников, то следует быть осторожным в процессе их нейтрализации, — небрежно обронил доктор.

Как он затейливо обошел термин физического убийства. Нейтрализация — какое емкое и ни к чему не обязывающее слово.

— Вы про нож? Не стоит резать им брюхо?

Док кивнул.

— Крайней нежелательно портить биологический продукт, перед его извлечением, это может потребовать дополнительных усилий для восстановления перед пересадкой.

Ясно, в корпус лучше не бить. Руки, ноги, голова, возможно пах, но осторожно, чтобы не повредить нижнюю часть живота. Это стесняло в маневре, но не выглядело невыполнимым.

— Договорились, — я протянул руку доктору. — Я пошел. Спасибо за помощь.

Он почему-то разулыбался.

— Это вам спасибо, молодой человек, за интересно проведенное время. Надеюсь вы и дальше будете радовать нас, развеивая скуку.

Это он сейчас про то, чтобы поединки в Круге Равных быстро не закончились? Нашел блин развлечение.

— Постараюсь сделать все от меня зависящее, — вежливо ответил я и направился к выходу.

Снаружи уже шло оживление, новость о вызове в Круг Равных разнеслась по лагерю со скоростью лесного пожара. Проходя мимо палаток, я на ходу вонзил себе шприц в шею и нажал на кнопку. Последовал короткий укол, сработал инъектор, впрыскивая боевой коктейль в вену. По телу растеклась волна бодрости, наполняя силой и ловкостью.

Отбросив пустой оранжевый шприц в сторону, я двинулся вслед за спешащими людьми. Наемники торопились на зрелище. Похоже, как и доктор, основная масса обитателей лагеря страдала от скуки.

Мои движения постепенно ускорялись, приходилось сдерживаться, чтобы не перейти на бег. Организм переполняла энергия, ища точку выхода.

Толпа возбужденно переговаривающихся солдат удачи вывела на открытую площадку. Ровной шеренгой рядом с одной из стен ближайшего блок-модуля выстроились флагштоки со штандартами отряда. На свинцово-сером фоне проглядывал уже знакомый уродец то ли чересчур зубастой птицы, то ли крылатого зверя.

И кто им только эмблему рисовал, это же страшилище какое-то, или на это и расчет? — мысль мелькнула и пропала, сосредоточившись на более важном.

Раскаленный под жарким солнцем песок принял на себя около двух сотен зрителей. Выложенный булыжниками Круг Равных оказался в центре свободной площадки, имея в диаметре метров пять. Вокруг него и собрались люди, желая увидеть внезапное халявное шоу с элементами чужого кровопускания.

Хлеба и зрелищ, хлеба и зрелищ… Среди наемников уже вовсю шло обсуждение предстоящего поединка, слышались повышенные тона, кто-то начинал делать ставки.

Черт, стоило тоже заранее озаботиться на этот счет, попросить дока или найти кого-то еще…

Командовал всем представлением, как ни странно, не Холт, а уже знакомый офицер Чанг. Понятия не имею, где сам полковник, но азиата все слушались беспрекословно.

Он вышел вперед и коротко обрисовал причины вызова, вскользь упомянув некую размолвку между группой наемников и Тимофеем Мещерским. Ничего конкретно не прозвучало, лишь какая-то туманная «обида», требующая защиты чести.

Но основную массу это нисколько не заботило, по-моему они вообще пропустили короткую речь мимо ушей, больше занятые обсуждением, сколько сопляк продержится или вообще простоит на ногах.

Короткий всплеск эмоций вызвали лишь условия поединка: три против одного и два против одного. Многим показалось это нечестным, снижающим мои шансы практически до нуля. Но особо спорить никто не начал, удовлетворившись объяснением, что это желание самого вызываемого.

Все решили, что хиляк собрался побыстрее сдохнуть, и чтобы долго не мучаться, согласился выйти сразу против троих.

На этом месте я поднял руку, привлекая к себе внимание. Чанг помедлил и кивнул, давая мне слово.

— Пусть будут сразу четверо, — сказал я.

И не без причины, очень уже не понравился мне оценивающий взгляд Марека. Подобное внимание не сулит ничего хорошего. Лучше оставить его напоследок в гордом одиночестве, иначе в толпе он сможет меня достать, пользуясь численным преимуществом.

А вот его приятели не подвели, смотрели на меня, как на будущий труп, сыпали насмешками и не скрывали презрения.

После моего предложения Чанг замешкался, но все же вопросительно глянул в сторону веселой пятерки. Оттуда прилетело насмешливое согласие. Мальчики были уверены в собственном превосходстве.

— Условия приняты, — офицер-азиат кивнул и отступил назад.

Я наоборот сделал шаг вперед, переступая границы круга. Я шел убивать.

Глава 9

Движения стали тягучими, мир будто замедлился. По венам побежали всполохи пламени, разгоняя химический ураган. Боевой коктейль начал действовать, накачивая организм силой и ловкостью.

Противники тоже ступили за край Круга Равных. Все четверо выглядели самоуверенно, ни один не воспользовался оговоренным стимулятором, считая, что и так справятся с наглым щенком.

Со стороны они и правда выглядели намного массивнее хрупкого на вид Тимофея, поэтому даже среди зрителей никто не сомневался в быстрой победе.

Приятели Марека играли на публику, красовались. Один стянул футболку и небрежно бросил на землю, поигрывая мускулами. Другой приспустил верхнюю часть комбеза и теперь демонстрировал зрителям внушительные бицепсы. Еще двое что-то угрожающе кричали, стуча себя в грудь кулаками.

Дебилы. Напоминают орангутангов перед спариванием. Хотя наверное представляли себя гладиаторами на арене. Интересно кем считали меня? Агнцем на закланье? В таком случае придется их жестко разочаровать.

Толпа не отставала от четверки придурков, шумела, гомонила, подбадривала как она думала фаворитов. Слышались выкрики, и все в пользу гордо стоящей напыщенной четверки. В основном звучали советы, что сделать со мной.

— Убейте щенка!

— Порежьте выродка!

— Прикончите мелкого нытика!

Забавно, похоже слезными история о своей несчастной судьбе и неразделенной любви Тимофей достал не только Кристоффа. И это несмотря на проставленную халявную выпивку. Где спрашивается справедливость? Мальчик ведь послушно платил за чужое бухло.

Среди наемников мелькнуло лицо доктора. В отличие от основной массы, он глядел на меня, а не на шумную четверку. Не понять, о чем думал старичок, но кажется скуку он все же развеял.

Я стоял ровно, едва заметно подрагивая от переполнявшей меня энергии. Обманчивая пассивность подстегивала задор у противника, угрожающие выкрики звучали все чаще.

На арену вышел помощник Чанга и не глядя швырнул перед каждым из нас в песок по ножу. Обычный клинок, что обожают использовать в десантных частях. Длинное лезвие из хорошей стали, удобная рукоять из нескользящего пластика с эргономичными выемками для удобного хвата.

Ну ладно хоть не столовый ножик дали для прикола. Судя по непроницаемому лицу Чанга он вполне мог решиться на подобную шутку.

Пока четверо друзей воодушевленно орали, рассказывая, что они сейчас со мной сделают и слушая в ответ одобрительный рев возбужденной толпы, я пытался оценить боевой потенциал своих невольных противников.

Чем больше смотрел на кривляния, тем сильнее успокаивался. Никакой внятной пластики, никаких навыков, движения размашистые, не экономные. Они оказались настолько простейшими, настолько примитивными, что даже стало немного скучно.

И это наемники? Суровые псы войны? Больше похожи на обычных уличных хулиганов из трущобного гетто.

Впрочем, наверное оттуда их в свое время и набирали. Или из похожих мест. На представителей воинской элиты они никак не тянули.

Что снова подводит к мысли, что отряд полковника Холта — наемное подразделение ниже среднего уровня общей паршивости, и служат здесь в основном отбросы. Видимо поэтому в свое время сюда Тимофея и взяли. Легкомысленный дурачок, купивший собственный мех, без опыта, без навыков, пришелся весьма кстати в качестве расходного материала. В более приличную ЧВК его бы просто не приняли. А сюда пожалуйста. В отряд, где солдаты, не скрываясь закидываются наркотой, где о дисциплине имеют лишь общее представление.

Удивительно еще что он столько здесь продержался, а не сдох в течении пары дней после прибытия. Наверное местные ждали, выдаивая домашнего мальчика по полной, и надеясь, что из дома ему пришлют еще денег.

А я наконец понял куда меня занесло. Выгребная яма, отстойник для неудачников, опустившихся на самое дно. Странно еще, что они не пропили всю свою технику. Видимо кто-то все же тянет этот воз, пытаясь придать хоть какое-то подобие воинского подразделения. И это явно не полковник Холт, погрязший в наркоте, выпивке и развлечения с трансами.

Кажется догадываюсь кого можно примерить на эту роль. Взгляд стрельнул в сторону офицера Чанга. Китаец служака, ему отвратительно мысль здесь находится, но все равно он что-то делает. Пытается по крайней мере, держать отряд на плаву. Интересно почему не уходит, его бы наверняка приняли в более приличное подразделение.

И да, он точно китаец. Морфологические признаки китайцев, японцев, корейцев, вьетнамцев или любых других народностей азиатского-тихоокеанского региона я в свое время неплохо научился различать. Потребовалось для работы.

Для остальных они могут выглядеть на одно лицо, но это совершенно не так, надо лишь знать, на что обращать внимание, умея видеть особенности строения лица и тела…

Впрочем, черт с ними с азиатами, и с офицером Чангом в придачу. Сейчас есть другие проблемы.

Не забыть: в корпус не бить, беречь внутренние органы будущих доноров. Вместе с тем, убить нужно кроваво, чтобы остальные наемники оценили и больше не пробовали на прочность решительность Тимофея. Мягкий юноша превратился в хищного волка. Вот что нужно показаться публике. Что мальчик после ранения стал настоящим психом, с кем лучше не связываться.

Люди недоверчивы по своей природе, они не верят услышанному, поэтому лучше один раз показать. Вот и приятели Марека несмотря на его рассказ, как хиляк завалил Йохана, все равно считают это случайностью. Зато он сам явно остается настороже…

Мысли скакали странными рывками, химический шторм уже не разгорался, а во всю бушевал…

Но подставляться тоже не стоит. Масса решает. У меня с этими крикливыми деятелями совершенно разные весовые категории. Так что ни в коем случае не попадать под удары, не блокировать и не давать взять себя в захват.

Одна ошибка и все, снесут как тростинку. Не с моей нынешней комплекцией входить в жесткий клинч. Надо действовать быстро и стремительно, благо стимулятор дает необходимый разгон. Реакция улучшилась, а значит у меня преимущество в скорости.

Сила по идее тоже должна возрасти, но думаю от этого мало толку. Тимофей не обладал необходимой мускулатурой, а без базиса ни одного человека не превратить в силача, какие препараты ему не вводи. Еще одна простая правда жизни: здание должно стоять на твердом фундаменте, иначе оно не удержится.

Следовательно, работать надо только ножом. С учетом моего знания человеческой анатомии подобная тактика предоставит свои преимущества.

Многие бы удивились, узнав сколько уязвимых мест у человека на теле, и не обязательно в корпусе. Внутренняя сторона колена, бедренная артерия. Главное знать, куда бить и где резать. От обильной кровопотери человек умирает за считанные секунды, истекает кровью так быстро, что не успеваешь опомнится.

Если хорошо знаешь анатомию человека, убить его не составит большого труда, даже имея вместо оружия маленький гвоздик…

— Долго еще эти обезьяны будут выделываться? — крикнул я, на секунду перекрывая шум толпы: — Или это у них такие ритуальные танцы перед спариванием? Если так, то может не будем мешать и дадим друзьям-педикам уединится?

Над площадкой возникла оглушающая тишина. До людей не сразу дошло, что я сказал. А когда дошло до противников, все четверо дружно взревели раненными медведями.

Зато из толпы послышались откровенные смешки. Моя издевка многим понравилась. Видя это, стоящий впереди, тот самый что первый скинул футболку и демонстрировал неплохой пресс под жаркими лучами обжигающего солнца с ревом оглашенного бегемота бросился вперед.

Ну наконец-то.

Я скользнул в сторону, спокойно пропуская накаченную тушу мимо себя, держа десантный нож на уровне пояса. В момент, когда мы с противником расходились, я опустил лезвие чуть ниже и с силой надавил, метя в бедренную артерию.

Благодаря стимулятору, провести прием удалось довольно легко. На ноге быка осталась глубокая рана, он не сразу понял, что произошло и уже разворачивался, когда вдруг пошатнулся, с удивлением уставившись на заливавшуюся кровью ногу.

Все, не жилец. Еще немного и сдохнет. Теперь главное к нему не приближаться, сам нормально ходить он уже просто не сможет.

Тройка оставшихся ошалело вылупилась на окровавленного приятеля, не понимая что происходит. Для их восприятия все произошло слишком быстро. Вот вроде накаченный бугай бежит на худенького щенка, а в другую секунду он же стоит, тупо пялясь на ровный и глубокий порез, откуда так и хлещет кровью.

Грех не воспользоваться растерянностью. Я стелящимся шагом преодолел расстояние между нами и первым делом просто и без затей толкнул ближайшего мордоворота в плечо прямо на его приятелей. На мгновение все трое смешались в кучу, но не упали. Впрочем, мне этого и не требовалось.

Я подскочил к правому, сделал ложный замах, амбал испуганно отшатнулся, но нож пошел по другой траектории полоснув по руке его товарища слева.

— А-а-а, — тот заорал. Причем неожиданно громко для всех, и для меня, и для своих друзей, и даже для зрителей.

Что-ж он так разоряется то? Ведь всего лишь порез.

Один из врагов опомнился и попытался достать меня. Воздух рассек клинок, едва не задев меня по плечу. Я качнулся маятником уходя в сторону, не пытаясь перехватить слишком сильный удар. Вместо этого сжал пальцы щепотью и ткнул прямо в глаз.

— А-а-а, — заорал уже второй.

Публика возбужденно загомонила, все уже поняли, что шоу с избиением чересчур наглого сопляка пошло не по плану, но особо не расстроились, получив взамен не менее кровавое зрелище.

— Мочи!

— Режь их, режь! — возбужденно доносилось из толпы.

Как переменчиво настроение у людей. Сначала советовали как резать меня, теперь требуют, чтобы уже я резал противников.

Что-ж, желание публики — закон.

Я ударил стопой по ноге неудачно подставившегося уже раненого в руку. Тот глухо всхлипнул и опустился на землю. Из кожи выскочила кость. Открытый перелом, неприятное зрелище.

Он еще что-то вопил, но я резко ускорился и ударил ребром ладони вертикальным рубящим ударом по гортани. Наемник захлебнулся и захрипел. Все, гортань перебита, осталось добить. Что я и сделал, без затей вогнав лезвие ножа в основание затылка.

Минус два.

Полноценно насладиться победой мне не позволили. Сбоку вынырнули оставшиеся на ногах мордовороты. Причем сразу с обоих сторон, решив взять в клещи.

Первый полоснул крест-накрест, лезвие мелькнуло перед глазами вспышкой молнии, второй нанес резкий удар, метя в низ живота. От обоих удалось увернутся, хоть и с трудом. Пропустил мимо, и воткнул нож в шею открывшегося придурка. Он тяжело закрепил, кровь толчками начала выливаться из рваной раны.

Готов. Минус три.

Последний что-то взревел и попытался отмахнуться наотмашь, лишь бы разорвать между нами дистанцию. Искаженное страхом лицо дергалось, как у припадочного. Быстрая смерть подельников оказалась сильным шоком для сознания перед этим полностью уверенного в победе наемника.

Крыша поехала — оценил я и спокойно зайдя сбоку вогнал лезвие под подбородок. Получилось очень легко. Преимущество в скорости продолжало действовать, как и бушующий в венах химический шторм.

Минус четыре.

— Партия, джентльмены, — последнюю фразу я на эмоциях произнес вслух, слишком уж стимулятор давил на мозги, размывая остатки осторожности.

Толпа на секунду затихла. Зрители переваривали увиденное. Быстрая и жестокая расправа оказалась для всех неожиданностью. Четверо крутых героев пришли убивать жалкого задохлика, а в итоге их самих распластали как рыбу на разделочной доске.

Причем многие явно заметили расчетливость моих ударов, не трогая основную часть тела. Озвученные условия поединка на права тел проигравших в виде трофеев теперь уже не выглядели глупостью самонадеянного мальчишки. Это произвело впечатление.

С точки зрения зрителей я заманил четверку баранов на скотобойню, где хладнокровно перерезал их, рассчитывая отдать впоследствии доктору для потрошения.

Подобное поведение выглядело страшно и непонятно.

— Поединок не закончен. Один еще жив, — Чанг невозмутимо указал на первого мордоворота, которому я порезал бедренную артерию.

Я обернулся, действительно еще дергается, живучий зараза. Или просто прошло мало времени, не успел истечь кровью. Вся схватка заняла не больше минуты, а он вон какой бугай, крови много, истекать будет долго. Надо болезненному помочь.

Я подошел к последнему из живых и немного приподнял за голову. Левая рука легла на макушку, правая взяла за подбородок. Резкий рывок. И громкий хруст. Перелом шейного позвонка. Классика из арсенала разведки при нейтрализации часовых.

Чистая смерть. Я повернулся и посмотрел на Марека. Последний из пятерки вздрогнул.

Слишком легко на его взгляд я одержал победу. Слишком спокойно и хладнокровно, без лишней суеты, словно делая давно привычную работу. Это не могло не вызвать панику. Но бежать некуда. Отказаться нельзя, сзади подпирают другие наемники, уйти уже никому не дадут. Ни мне, ни ему, зрители желают досмотреть шоу и в случае чего сами растерзают труса.

Толпа неистовствовала, им понравилось устроенное представление, и требовала добавки в виде заключительной вишенки на торт, будь то смерть оказавшегося вдруг смертельно опасным сопляка или его последнего противника.

Некоторые подбадривали Марека, часть переключила внимание на меня.

— Покажи им Тим! — орал какой-то бородатый дядька с пивным животом.

— Зарежь их! Зарежь всех! — бесновался рядом какой-то любитель кровавых зрелищ. Этому явно все равно, кого и кто будет резать, главное резать.

— Да, давай еще! Еще! — подпрыгивал в экстазе третий.

Ну и зоопарк.

К чести Марека, он не стал играть на публику ища лишнее одобрение, молча перешагнул через границу круга, одновременно поднося к своей шее шприц-инъектор ядовито-зеленого цвета. Пустой тюбик едва отлетел в сторону, как наемник прыгнул вперед, ловким движением успев подхватить брошенный помощником Чанга нож.

Он ударил резко и мощно, преодолев разделяющее нас расстояние за доли секунды. Похоже его боевая химия действовала быстрее, раз он почти мгновенно ускорился.

К счастью, первый удар вышел кулаком. Меня подбросило, когда рухнул успел зацепить краем сознания отблеск летевшей следом полоски стали. Марек не стал растягивать бой, решив все завершить одним махом.

В последний миг я успел кувыркнуться через плечо уходя от мелькнувшего навстречу ножа. Мы разминулись с ним буквально в несколько миллиметров.

Не останавливаясь, я на ходу подхватил щепотку песка и швырнул в глаза Марека. Он на секунду замешкался. Сейчас был самый подходящий момент чтобы атаковать, но я знал, что враг этого ждет, специально поджидая удара. Об этом просто вопила вся интуиция и опыт, оставшийся за спиной многочисленных схваток.

Так и не дождавшись атаки, Марек сам взорвался вихрем ударов. Меня буквально снесло к другой половине площадки. Не знаю каким чудом мне удавалось ускользать от серьезных ран, но несколько глубоких порезов я получил. Лезвие в руках наемника мелькала как стальная бабочка, жаля из самых неожиданных мест.

В какую-то секунду мне показалось, вот и все сейчас мне придет конец. Осознание данного факта затопило сознание. Надвигающаяся смерть пронзила естество, вызывая жгучее желание выжить.

Мир дернулся и застыл, окрасившись в пепельный свет. Все стало каким-то неживым, вязким. Это длилось всего секунду, растянувшуюся для моеговосприятия вечностью. Марек был уже близко, лезвие его клинка приближалось, готовясь вонзиться в мой живот и вспороть его сверху до низу.

Аура наемника пылала ярко багровым. Я вдруг понял, до этого момента не замечал свечение вокруг людей, подсознательно научившись их игнорировать. И вот теперь эта способность напомнила о себе, полыхнув со всей силы.

Подчиняясь наитию, я потянулся к сверкающему силуэту вокруг Марека. Невесомая нить протянулась от меня к нему и по ней заскользила призрачный сгусток. Он достиг ауры Марека и растворился в ней, вызвав короткую вспышку.

Это не убило его, всего лишь замедлило, но он словно споткнулся и слегка изменил направление. Мне этого хватило, чтобы провести собственный выпад.

Мой нож погрузился в грудь Марека по самую рукоять. Наемник вздрогнул и остановился, неверяще уставившись на нож в своем сердце. Постояв, он тяжело рухнул на колени.

Я обошел его сбоку, одним слитным движением выдернул клинок, не обращая внимания на брызнувшую кровь. Схватил за волосы на голове и задрал вверх, обнажая подбородок.

Обведя тяжелым взглядом затихшую толпу, я оскалился всеми зубами и медленно провел ножом по горлу Марека, с силой вдавливая лезвие в плоть. Густые потоки крови хлынули на песок, присоединяясь к более ранним.

Зрители впали в оцепенение. Здесь собрались не кисейные барышни, падающие в обморок при виде крови, а суровые наемники видевшие вытащенные на свет потроха, но даже их проняло.

Едва достигший совершеннолетия парень, еще вчера тихий и неконфликтный хладнокровно вспарывает горло человеку, которого еще недавно все знали и с кем весело вчера общались за кружкой пива. А теперь он мертв, убит этим самым мальчишкой. Это произвело впечатление.

Репутация отморозка мне теперь обеспечена. Никто больше не рискнет лезть с какими-либо претензиями. Что и требовалось. Слишком уж неподготовленное тело у Тимофея для ежедневных драк, как доказательства своего превосходства.

Отпустив упавшего на землю уже мертвого Марека, я повернулся к Чангу и спросил, стараясь сохранять невозмутимость:

— Мы закончили?

Офицер-азиат неспешно кивнул, в его глазах мелькнула заинтересованность. Не задумываясь, что бы это значило, я молча развернулся и направился к выходу из Круга Равных. Позади меня на раскаленном песке осталось лежать пять трупов.

Глава 10

Доктор успел вернуться в медблок раньше меня, и уже стоял, глядя на показатели лежащего в капсуле Йохана. Операция по замене глазного яблока продолжалась, манипуляторы мелькали со скоростью крыльев стрекозы, что-то сшивая, вкалывая и убирая лишнюю ткань.

— Осталось недолго, — не оборачиваясь сообщил док.

— Ок, — на американский манер ответил я, прислоняясь к белому шкафу.

Поединок вымотал до предела, несмотря на обещание действия в час, боевая химия уже начала затухать, возвращая организму усталость.

Тело испещряли пара десятков неглубоких, но болезненных ран. Марек под конец неплохо порезвился, порезав меня как капусту. К счастью, ничего серьезного не задел, иначе сейчас бы мне не удалось стоять на ногах.

Но все равно больно. И кровь идет не переставая. Шустрый засранец. И умный, не стал выделываться и тоже вколол себе боевой стимулятор, когда понял, что в круг выходить все же придется.

— У меня кровь вообще-то идет, — напомнил я.

Док обернулся, бросив мимолетный взгляд на раны и махнул рукой.

— Неважно, биогелем замажем перед операцией. Тебя все равно вскрывать будут.

Прозвучало угрожающе. Я задумчиво провел рукой по кривому порезу на предплечье. На подушечках пальцев скопились упругие капли крови. Слишком густые. Результат действия препаратов? Чтобы солдат в бою не истекал быстро кровью? Боевой коктейль видимо имел многофункциональное назначение.

— Как Холт вообще воюет с этим отребьем? — перед глазами мелькнула беснующаяся толпа. Не знаю как в другое время, но в этот момент на квалифицированных наемников, способных выполнять поставленные боевые задачи, они совершенно не походили. Скорее на стаю обезьян, случайно выпущенных из зоопарка.

Док удивленно приподнял брови.

— Ты о ком?

— О толпе, что орала за пределами круга.

Старичок хмыкнул.

— А тебе не понравилось? Людям нужно как-то отвлечься от того, что здесь происходит.

— Они не похожи на солдат.

— Не судите слишком строго, юноша. Свои функции они выполняют. К тому же, основной груз боевых действий несут не они. Вы ведь не думаете, что обычная пехота в составе двух неполных рот может захватить производственный комплекс площадью в несколько десятков гектаров?

Я сразу понял о чем идет речь — о роботе, что стоял на границах лагеря. Побитом и потрепанном, но остающемся на ходу.

— Шагоходы?

— Мехи, — поправил доктор и кивнул.

Я назвал шагоходы на русско-германский манер, он ответил мне на англо-американском. Но суть одна — боевые машины, по огневой мощи способные стереть с лица земли небольшой городок.

— Пилоты?

Снова последовал небрежный кивок. Я вспомнил молчаливую группу мужчин и женщин вокруг Чанга. В отличие от большинства они не кричали и никого не подбадривали, с отстраненным интересом наблюдали за схваткой, никак не показывая своего отношения к происходящему.

Сколько их было? Восемь? Девять?

— И какими силами обладает полковник Холт? — обтекаемо спросил я.

— Два звена по шесть мехов в каждом, — доктор вдруг хихикнул. — Ты был тринадцатым и тебя разменяли для отвлечения внимания при прорыве на западный редут.

Разменяли, то есть специально подставили под удар. Почему-то так и думал, что уничтожение шагохода Тимофея не стало случайностью.

А доктор похоже навеселе, успел уже принять пару таблеток, наблюдая за поединком.

Что касается самой подставы, то лично у меня никаких претензий к командованию не было. На их месте я бы возможно поступил схожим образом. Если есть возможность сохранить жизнь ценных кадров, вместо них подставив под удар бесполезный балласт, то почему бы и нет? Размен выглядел обоснованным.

А Тимофей Мещерский именно им и был до недавнего времени: вечно ноющим и жалующимся на свою никчемную жизнь балластом. С детства ненавижу таких персонажей. Так что искать виновных и мстить я не буду. Тем более, что без смерти Тимофея меня скорее всего бы здесь тоже не было. Сгорел бы в автомобильной аварии на перекрестке. А умирать, да еще так хреново, совсем не охота.

— Два звена по шесть мехов, итого двенадцать шагоходов, — рассеяно проронил я, с каким-то непонятным удовольствием глядя, как красные капли из раны на руке стекают на белую поверхность шкафа и начинают тягуче катиться вниз, оставляя за собой грязный след.

— Да, — подтвердил док, вновь вернувшись к изучению данных с дисплея капсулы. — Неплохая сила по местным меркам, способная решать почти любые оперативные задачи.

— А обычные наемники выступают в роли кого? Вспомогательной поддержки?

— Вроде того. Надо же кому-то проверять здания, проводить зачистки и сгонять персонал захваченных объектов, объясняя им что разрешено, а что нет, — все так же не оборачиваясь ответил док.

Понятно, основная ударная сила мехи, роты пехотинцев второстепенные подразделения для выполнения задач общего уровня. Но схема выглядела неполной.

— А что с прикрытием с воздуха?

Старичок как-то неопределенно помахал правой рукой.

— Есть пара транспортников, несколько дронов разведки, но в основном ничего не используют. Слишком дорого содержать полноценные штурмовики.

К тому же для взлета нужна оборудованная полоса, — мысленно заключил я. Но тут же подумал: — а может здесь машины вертикального взлета? Судя по всему, военная мысль здесь пошла по совершенно другому пути.

Раздался сигнал от входной двери. Мельком глянув в монитор, док нажал несколько клавиш разблокируя электронный замок. Несколько наемников внесли в медблок трупы, не глядя по сторонам молча сложили у стены и ничего не сказав вышли наружу.

Я равнодушным взглядом скользнул по убитым мною всего несколько минут назад людям.

Док с интересом поглядел на меня, отметив реакцию.

— А ты я гляжу опытный головорез. К кому хотел подобраться? Неужели к этому вечно пьяному извращенцу полковнику Холту? Ни за что не поверю, что нашлись те, кто заплатил огромные деньги такому спецу за голову этого идиота.

Я нахмурился. Что?

— Только имей ввиду, что в здешних краях замещение незаконно, — как ни в чем не бывало продолжил доктор. — А парни не любят, когда между ними свободно гуляют тени изнанки.

Он так и выделил особо эти слова: замещение и тени изнанки. Знать бы еще что это значило. Кажется меня посчитали кем-то другим.

— Твое оправдание с амнезией меня здорово повеселило. Знал бы ты, каких усилий мне стоило тогда не рассмеяться, настолько сказанное тобой прозвучало бредом.

Значит добрый доктор мне не поверил. Это хорошо или плохо? Особенно в свете того, что он явно принимает меня за кого-то другого.

— Не волнуйся, меня ваши высокие игры никак не интересуют. Я еще не настолько выжил из ума, чтобы влезать в разборки аристо или корпорантов. Ведь это только у них хватит денег, чтобы нанять свободную тень, — и опять, слово тень он выделил особо, имея в виду нечто другое, а не просто тень, что отбрасывают предметы.

Старичок вдруг по-глупому хихикнул и погрозил мне пальцем.

— А ты все же схитрил на последней секунде, затормозил Марека каким-то воздействием. Я точно не понял, что ты использовал, но ощутил минимальный всплеск силы, — он замахал рукой. — Не волнуйся, он был небольшим, почти на грани восприятия. Я и сам едва заметил, потому что слишком близко стоял, а остальные и вовсе ничего не почувствовали, — док хмыкнул. — К тому же все равно в лагере кроме нас одаренных нет.

Одаренных. Старик тоже обладал магическим даром. И он заметил, как я неосознанно что-то внедрил в ауру Марека, заставив его замедлиться.

— Кто вы? — спросил я, не слишком надеясь на правдивый ответ. Но как ни странно он прозвучал.

— Целитель, — док тяжело вздохнул. — Точнее когда-то им был. Пока не сжег свой источник, спасая одного дурака, — он посмотрел на меня. — Глупо да? Пытаться сохранить жизнь одному человеку и при этом полностью поломать свою собственную.

Я пожал плечами.

— Смотря какая ситуация. Иногда жизнь не оставляет особого выбора.

Старичок весело хрюкнул.

— Как верно сказано… — он вдруг замолк и завис, глядя перед собой в пустоту.

Под кайфом, вот и треплется, будь трезвым, вел себя более сдержанно. Надеюсь ему это не помешает работать. Хотя все равно все операции делают машины.

— Помогите-ка мне, — док внезапно резко очнулся и подошел к сложенным у стены телам, на ходу пояснив: — Не доверяю я тем разгильдяем укладывать их в капсулы.

Мы по очереди сложили мертвых в четыре пустые камеры, стоящие в ряд у противоположной стены. В пятой все еще находился Йохан, где киберхирург продолжал проводить трансплантацию глазного яблока.

Док что-то нажал и все четыре прозрачные крышки капсул одновременно закрылись, плавно утонув в пазах-фиксаторах.

Дальше начался какой-то кошмар. Я многое в жизни повидал, в том числе довольно ужасное, но даже для меня зрелище показалось отталкивающим.

Машины начали разбирать человеческие тела. Кожа, кости, сухожилия, внутренние органы, даже чертову кровью выдоили до последней капли. Тонкие манипуляторы, что так ловко в соседней камере лечили Йохана, в других расчленяли людей на отдельные составляющие.

Меня замутило. Прозрачность крышки медкапсулы, такая удобная для наблюдения за пациентом, теперь сыграла со мной злую шутку. Человека буквально кромсали на части, отделяя каждый кусочек с аккуратной педантичностью бездушного механизма.

Слишком мерзко все это выглядело. Одно дело пустить пулю в лоб, или вонзить нож, и совсем другое сделать вот так… Чем-то неправильным от всего этого тянуло. И ведь потом часть всего это поместят в меня.

Впрочем предаваться морализаторству, значило подставлять самого себя, особенного после того, как основное дело уже сделано. Зря что ли рисковал, выходя на поединок сразу против пятерых. Они проиграли, я выиграл, брезговать, изображая оскорбленную невинность слегка поздновато.

Пытаясь абстрагироваться от увиденного и мерзких звуков хирургической пилы, что иногда долетала глухим эхом из-под закрытых крышек, я обратился к доктору.

— Кстати, вы не могли бы проверить мой нейрочип? В прошлый раз я не успел попросить, как нас прервали, — намек на явление Марека с дружками доктор встретил ленивым зевком.

Сам я подумал о внезапно прорезавшемся в драке магическом даре. Тимофей имел репутацию слабого одаренного, за все время что он здесь находился он ни разу не проявил какие-либо внятные способности. Поэтому при обсуждении поединка об этом даже не вспомнили.

Никто кроме дока не заметил вмешательства в ауру Марека и той заминки, что последовала после этого. Благодаря боевой химии мы двигались на повышенных скоростях, и остальная публика просто не успевала следить за происходящим в Круге Равных.

Но ведь так будет не всегда. И следует помнить, что в какой-то момент вместо нейтрально настроенного доктора на его месте может оказаться более агрессивно настроенный наблюдатель, после поединка предъявивший претензии.

Так что с этой магией скорее не все так однозначно, и прежде чем снова пускать ее в ход, следовало лучше разобраться с вопросом.

Интересно, а Тимофей проходил какое-либо обучение? Наверное да, но скорее всего лишь поверхностное. У него и дара особого нет, иначе Кристофф бы об этом обязательно рассказал. Тем более, будь он опытным заклинателем, вряд ли бы закончил свою жизнь в отряде полковника Холта. А он, как ни посмотри, здесь ее и закончил, и неважно, что вместо него появился я.

— Трофеи достаются победителям, — торжественным тоном объявил док и обвел руками капсулы, где проходил процесс разделки.

Я поморщился, но ничего не сказал, лишь мазнув взглядом по белому пластику, где лежали мертвые тела бывших противников. Злая ирония судьбы, они хотели меня убить, а теперь помогут выжить.

— Что с остальным? — спросил я.

Док достал из стола прибор, напоминающий тот, что искал Кристофф и подошел ко мне.

— Личные вещи отправятся родственникам, остатки денег будут перечислены на твой счет. Оружие и снаряжение выкупит квартирмейстер отряда, дав свою цену.

Которую назначит сам, — опять мысленно закончил я. Однако возражать особо не стал. Конечно покопаться в оружии не помешает, но вряд ли мне дадут это сделать. Скорее всего придется идти лично и устраивать скандал, чтобы все выдали в точности. На что у меня сейчас времени нет. А после думаю, мне просто заявят, что снаряжение и оружие погибших уже выкупили, а деньги мне перечислили, и чтобы дать заднюю придется пройти целых ворох бюрократических процедур, без всякой внятной надежды на успешный исход.

Ладно, бог с ними, с дурной овцы хоть шерсти клок, а там посмотрим.

Над ухом пикнуло, док вгляделся в миниатюрный экран на приборе, наморщил лоб и сказал:

— Чип неактивен, хотя на первый взгляд в порядке. Надо проводить полную диагностику, — он покачала головой. — Введу дополнительную команду для автодока.

— А что вообще пойдет на замену? — впервые поинтересовался я будущей операцией.

Док пожал плечами и принялся перечислять с равнодушием опытного хирурга:

— Поджелудочная железа, правая почка, печень, часть пищевода, селезенка.

По мере перечисленного, у меня едва не задергалось правое веко. В моем мире после потери подобного набора шансов выжить практически нет, а мне все это заменили в полевых условиях. Не слабо.

— Но учти, все твои дарители, — док кивнул на капсулы, где продолжался разбор трупов, — никогда особо за здоровьем не следили, так что замены могут оказаться ненамного лучше напечатанных форм. Конечно, прослужат в конечном итоге они дольше, но рано или поздно их тоже придется менять. Ставить родные, выращенные на основе твоей ДНК. Все остальное лишь временные решения.

— Придется пить иммунодепрессанты? — я вспомнил, что при трансплантации происходит отторжение чужих тканей.

Док удивленно взглянул на меня.

— Мы, конечно, находимся на самом краю цивилизации, почти в диких местах, но универсальная вакцина иммуноподавителя думаю у меня в запасах найдется. Ее хватит на несколько лет.

Ага, значит они здесь научились убирать факторы отторжения на длительный срок всего одним уколом, не придется каждый день колоть или пить всякую дрянь. Хорошо.

— Кстати, это тебе больше не понадобится, — док снял с моего запястья тонкий обруч, сообщающий о состоянии напечатанных органов. — Ложись.

Он кивнул на крайнюю капсулу, кибердок уже закончил с мертвецом, успев ополоснуть внутреннюю лежанку, от тела ничего не осталось.

Я мысленно выругался, помедлил, но все же полез внутрь, где только что человека в буквальном смысле разобрали на отдельные компоненты.

Глава 11

В этот раз пробуждение прошло более гладко, не напоминая резкое переключение выключателя. Сознание словно всплывало из глубины, медленно втекая в расслабленное тело. Глаза открылись и уставились в прозрачную крышку капсулы. В ту же секунду послышалось мягкий шипящий звук, и створка из стеклянного пластика отъехала в сторону.

Надо мной склонилось лицо доктора.

— Ну-с, юноша, кажется все прошло замечательно. Никаких отклонений, никаких побочных эффектов, все органы встали как родные. Шрамы скоро сойдут, и вы сможете вести обычную жизнь.

Я скосил глаза вниз, через живот проходило несколько горизонтальных и вертикальных линий белесого цвета, покрытые вязким биогелем.

— Сколько прошло времени? — говорить оказалось неожиданно трудно. В горле першило, язык плохо двигался.

— Один день, — заметив мои затруднения, док протянул стакан воды с трубочкой. — Небольшое обезвоживание скоро пройдет.

Сделав пару глотков, я откинулся назад, прислушиваясь к внутреннему состоянию. Вроде неплохо, нигде не болит, особой слабости нет. Гораздо лучше, чем в прошлый раз.

— Пока ты спал, твой приятель Кристофф занес твои личные вещи. Сказал, мало ли что.

Мой приятель Кристофф? Интересно, когда этот болтливый обдолбыш успел стать моим приятелем? И откуда такая предупредительность. Судя по нему, он сам должен был побежать закладывать мои вещи ради очередной дозы.

— Вот держи. Можешь привстать и посмотреть, но ненадолго, пока из капсулы лучше не вылезать.

Док поставил на металлический стул прямоугольный контейнер отдаленно похожий на чемодан из темного пластика, твердого на вид и очень плотного. Что-то подсказывало, что он сможет без последствий переносить воздействия высоких температур и большие физические нагрузки. Проще говоря сделан из огнестойкого и ударопрочного материала.

Приняв сидячее положение, я принялся изучать чемодан. Док предупредительно отошел, оставляя меня наедине.

Контейнер для хранения личных вещей. Замка не видно. Как открывается? Ощупав пальцами грани, нашел небольшую выемку слишком подходящую размерами под подушечки пальцем. Ясно, по отпечаткам. Не лишено логики, учитывая в каких краях приходилось таскать данный дорожный саквояж.

Когда большой палец правой руки прижался к слегка шершавой поверхности, крышка контейнера плавно отъехала в сторону, открывая доступ в главный отсек. Любопытная компоновка. По центру большое пространство, видимо для одежды, с боков отделения поменьше, и тоже закрытые на электронный замок.

Шмотки меня особо не заинтересовали. Какие штаны, куртка, рубашки и неожиданно вполне гражданские туфли. Видимо одежда, в которой Тимофей приехал в Спорные территории. Непонятно только зачем хранил, в таком наряде здесь разве что по Скайфолу гулять, но никак не по пустыне. Наверное, оставил как последнюю память из дома.

В боковом отделении нашелся личный терминал, девайс похожий на планшет. В закрытых отделениях лежала разная мелочевка, вроде флэшек с памяти и денежных чипов.

Зато в самом крайнем отсеке, в верхнем правом углу, обнаружились интересный предмет: печатка из темное металла и такой же браслет. На печатке виднелся рисунок: мрачно-зеленое поле, перечеркнутое черное полосой.

Хм, родовой перстень? А символ — герб рода Мещерских? Ладно отложим пока.

Браслет не имел никакого рисунка, на руку подошел идеально. Я вспомнил что похожий, но дизайном попроще, видел на руке дока, когда переводил ему деньги за стимуляторы.

Должно быть какой-то аналог умных часов. Кошелек, идентификатор, хранилище персональных данных и инструмент для коннекта с более сложными устройствами.

Защелкнув браслет на запястье, я с любопытством понаблюдал как по металлической поверхности скользнули несколько изломанных линий. Считывал биометрические данные или нечто похожее, но главное, кажется, признал за хозяина.

Тут же раздался короткий сигнал и на ободке темной стали высветилось ряд цифр в разной очередности.

Деньги, — догадался я. Пришли трофеи от побежденных. Браслет оповещал о пополнении личного счета. Что-ж, удобно. Судя по показаниям, я стал обладателем состояния в десять с лишним тысяч универсальных кредитных единиц. Именно такая валюта ходила в Южном полушарии, служа нейтральным средством платежа вместо национальных валют.

— Десятка, не так уж и мало. Хотя и не особо много, — пробормотал я, прикладывая найденный в саквояже кэш-чип к браслету. Прошло считывание, перевод занял секунду. Пополнение составило еще чуть меньше тысячи. Счет приятно отяжелел до одиннадцати тычяч. По крайней мере от голода в ближайшее время не помру.

Покопавшись в контейнере убедился, что больше ничего внутри нет. Тимофей появился здесь недавно и не успел обзавестись ворохом личных вещей, как и скопить что-нибудь ценное.

С этим закончили, теперь терминал-планшет. Пора выйти в местную глобальную сеть и узнать, что вообще в этом мире творится.

— Надеюсь программисты здесь не стали особо извращаться и пошли обычным путем с интуитивно-понятным интерфейсом, — буркнул я, запуская устройство.

Оказалось да, здешние умники не стали заморачиваться и сделал операционку простой для любого уровня пользователя. Слава местному Стиву Джобсу и его императиву, что персональные компьютеры должны появится в каждой квартире обычного человека.

— Человеческая мысль любит ходить одинаковыми путями, — пробормотал я себе под нос, уставившись в экран с меню.

Структура операционной системы отличалась от привычной, но вполне отвечала требованиям для неподготовленного пользователя. Легко разобраться и не надо лезть, искать мануалы, страдая в изучении многотомных инструкций.

— Запрос на поиск — замещение, — еще вчера меня царапнули слова дока и первым делом я решил посмотреть за какого он меня принял.

Замелькали страницы поисковой системы. В правом верхнем углу завертелась имитация глобуса, прямо над ним высветился значок с надписью — ГлобКом. Шло подключение к общемировой сети, выходя за пределы локальной сетки лагеря.

Ответов оказалось неожиданно много, большей частью какие-то размытые с разными значениями. Понадобилось определенное время, чтобы понять, что конкретно имел в виду док, произнося это слово.

Прочитав определение нужного термина, я удивленно вскинул брови. Честно говоря, такого не ожидал.

Если вкратце, то замещение — это способность узкого круга одаренных внедрять свое сознание в другого человека, накладывая свою личность поверх настоящей. Что-то вроде замены разумов, но на более тонком уровне.

Сознание другого человека замещается, но не подавляется до конца. В нужный момент, внедренная личность, берет штурвал управления телом на себя и полностью подчиняет себе субъект на физическом уровне, становясь полностью им.

Хрена себе тут у них развлечения… людей, используют как послушных марионеток…

Замещение полностью незаконно. В метрополиях за это полагается смертная казнь. Но как обычно бывает, в районах, где законы не так строги, запрещенные приемы периодически используются. В основном для одиночных акций. Крайне редко для долговременного влияния на ближайшее окружение вокруг выбранной цели.

В долгую операции почти не проводились, потому что оператору пришлось бы все это время сидеть в теле используемой персоналии, что мало кому понравится, и потенциально может грозить сумасшествием.

Одаренных кто имел подобные способности называли — тени изнанки. По понятым причинами их не очень любили в обществе, стараясь держатся подальше.

Вот за такого внедренца меня и принял док, и его вчерашняя фраза теперь прозвучала совсем с другим смыслом. Самое плохое, что его вряд ли можно будет в чем-либо переубедить. Что еще хуже, если какой-нибудь идиот в лагере подумает так же, у меня могут возникнуть серьезные проблемы.

Теней не просто не любили, их боялись. А где страх, там и желание избавиться от источника страха. С учетом того, где мы находимся, вариант с избавлением скорее всего будет самым радикальным. Проще говоря, меня убьют и выбросят тело где-нибудь в пустыне.

К счастью, и само замещение и тени среди обычных людей, не обладающих даром, считались чем-то вроде страшилок, большинство не верило в существование таких одаренных. Так что рассказчику если и поверят, то далеко не сразу. Это все равно, если бы в нашем мире, кто-нибудь начал рассказывать о ночных чудовищах или монстрах из сетевых мифов. Его бы подняли на смех.

Однако проблема в том, что в отличие от нашего мира, здесь в конечном итоге в историю могут поверить, потому что в этом мире чудеса вовсе не являются чем-то невозможным и люди знают, что чудовища все-таки существуют.

— Ну старый, подставил ты меня, если кому-нибудь растрепал о своей бестолковой теории, — я поднял голову, ища взглядом доктора. Будто уловив, что ему сейчас здесь лучше не находится, он куда-то ушел.

Прозорливый старик. Ладно, неважно. Что там лучше про магию, откуда она вообще здесь взялась?

Очередной запрос на поиск, на этот раз про возникновение феномена магии.

По данной тематике статей оказалось несравненно больше. Различные монографии, научные труды, выписки из энциклопедий в совокупности давали представление об истоках происхождения магии, а точнее одаренных, умеющих оперировать невидимыми обычному человеческому глазу энергетическими потоками.

По большому счету ничем фантастическим это не описывалось. Все приземленно и просто: чувствительные люди существовали всегда, но сейчас их стало больше.

Даже у нас встречались индивиды, обладающие странными способностями. Маги, колдуны и другая подобная публика известна с древних времен. Я лично знал одного парня, умеющего предсказывать появление своих знакомых, где-то за минуту или две, до их появления. Он сам не знал, как это у него получается, но мог угадать приход человека едва ли до секунды.

Только в этом мире, все это было выраженно более ярко, процент выше, качество лучше. И пошло все намного дальше. Необычные люди, обладавшие силой еще в незапамятные времена, научились находить себе подобных и образовывать пары, добиваясь, чтобы необычные способности передавались будущим детям.

Поколение за поколением, они добавились своего, улучшали породу, росли в силе, передавая потомкам свое наследие крови, и параллельно карабкаясь на самые вершины власти.

Селекция, искусственное выведение людей нового типа, не homo sapiens, а чего-то совершенно другого. По сути евгеника, призванная дать миру новых особей, обладающих магическим даром. Процесс длился столетиями и в конце концов принес свои результаты.

Высокородные аристо, носители дара, они успели достичь многого к началу двадцать первого столетия. Самые древние и самые сильные назывались Старшей кровью или старыми семьями. Те, что попроще носили обычные титулы. Но все они в совокупности составляли ядро самых развитых государств на планете.

Одаренные были подавляющей силой, но с некоторых времен уже не решающей в абсолютных значениях. Появились крупные корпорации, финансово-промышленные конгломераты, способны бросить вызов магическим семьям.

Они подняли голову, заставив аристо потеснится на олимпе власти. Некоторые находились в симбиозе с так называемыми кланами, другие предпочли роль самостоятельных игроков.

Корпоранты решили пойти другим путем, пытаясь заполучить собственных одаренных. Генная инженерия, попытки скрещивания, игра с ДНК — вывести полноценных магов у них так и не вышло. Природа не терпела конкурентов, да еще играющих столь нечестно.

Зато корпы добились больших успехов в развитии технологий, и сейчас хорошо подготовленное подразделение солдат, оснащенных продвинутыми имплантами и современным оружием вполне могло на равных противостоять одаренному среднего уровня.

Это стало своего рода противовесом, простые люди получили в свои руки инструмент, чтобы разговаривать с магами если не совсем на равных, то хотя бы близко к этому.

Кстати, отдельные одаренные в свое время несколько раз пытались технический прогресс задавить. Первые попытки отмечались еще в начале двадцатого века. Но ничего толкового у них не вышло, потому что на самом верху понимали, что нужен баланс и не поддержали начинания отдельных энтузиастов.

Я понятливо кивнул, соглашаясь с решением правителей. Политика — система сдержек и противовесов. Баланс и равновесие гарантировали гармоничное развитие общества.

Хлопнула дверь, в помещение зашел док, проверить показания приборов.

— Кстати док, что там насчет нейрочипа? Диагностика проведена?

Старик обернулся.

— Не активен, полное сгорание, — он показал металлическую тарелочку, где на дне перекатывался извлеченный имплант — небольшое продолговатое зернышко, вытащенное из моего затылка. — Ничего удивительно, SUPRA-TEH одна из самых дешевых моделей. Когда твой мех подбили произошла перегрузка. К счастью, сработали предохранители и тебе не поджарило окончательно мозги. Могло оказаться хуже. Некоторым сжигало спинной мозг или вообще всю нервную систему. После такого восстановление возможно только в лучших клиниках где-нибудь в метрополиях.

Я медленно кивнул. Да, метрополии — не стоило забывать об особенностях этого мира. А Спорные территории — это по сути колонии. Со всеми вытекающими насчет технологической отсталости.

Изучив дисплей капсулы, док снова вышел, оставляя меня одного. Подумав, я вернулся к личному терминалу. Пришла пора познакомится с семьей Тимофея Мещерского, человека, давшего мне после смерти новую жизнь.

Глава 12

Ввод имени донора в строку пойска спровоцировал любопытную реакцию операционной системы. Значок глобуса в верхнем углу планшет-терминала закрутился как-то по-особенному, высветив на экран сообщение:

— Переключение на национальный кластер.

Рамка браузера мигнула и сменила цвет с бледно-голубого на мягко-синий.

Как интересно, похоже здесь великие державы разделили глобальную сеть на отдельные кластеры. Видимо в качестве меры дополнительной безопасности. Мало ли что придет в голову соседям. При помощи компьютерных сетей в современном мире можно натворить много бед.

Необычная компоновка. ГлобКом, мировая информационная сеть, формально едина, но в то же время поделена на невидимые отдельные части, связанные между собой, но при этом готовые в любой момент для отсечения.

Причем ставлю все свои выигранные деньги в Круге равных против медного гроша — в том числе и на физическом уровне, включая аппаратное отключение.

— Любопытные творятся у них здесь дела.

Впрочем, неважно. Посмотрим, что там есть на Тимофея. Запрос вывел множество ссылок, но первой стояла страница с уже знакомым символом: темно-зеленое поле, перечеркнутое черной полосой.

Такой же рисунок был на перстне из контейнера с личными вещами. Должно быть герб рода Мещерских. Весьма незамысловатый, видимо благородные предки особенно не заморачивались, когда придумывали себе родовой знак.

Хотя где-то слышал, что чем проще герб, тем древнее род. Все эти единороги, щиты и короны, украшенные завитушками, придумали уже позже. Настоящие аристократические династии, чьи истории уходили в глубины веков, имели более упрощенные и понятные символы. Потому что делали их еще в те времена, когда нарисовать что-то сложное, тем более на коже или металле, было довольно нетривиальной задачей. Вот и ограничивались чем-то простым.

А спустя века, представители таких вот благородных семей смотрели на всех остальных аристократов с их кричащими львами и грифонами с толикой снисхождения, как смотрит богач в десятом поколении на новоявленных нуворишей, заработавших свой первый миллион всего пару лет назад.

Итак, род Мещерских. Старинный, уважаемый, уходящий корнями в седую древность. Был. Принадлежал к Старшей крови, пока не выродился. Этому здесь уделяли большое значение — силе одаренных.

Есть виртуальная картинная галерея предков. Потому что реальной похоже уже не осталось. Поместье и весь домен давно ушли с молотка. Такой вот себе электронный памятник угасшему старинному роду.

Генеалогическое древо. Схема довольно разветвленная вверху и постепенно сужающаяся к низу, пока не осталась одна последняя иконка с изображением Тимофея.

Выглядело немного печально.

Хмм… Мещерские, фамилия упоминалась еще в древних хрониках. Очень старый род. Действительно старый. Любопытно, почему парнишку не подобрали?

Потому что слаб, — спросил и сам себе ответил, вспомнив выдержку про селекцию. Нет потенциала, а значит и дети будут слабыми. Такой уже не нужен.

Мещерские были сильными астральщиками. Умели многое. Могли вторгаться в чужие сны, могли сковать волю и душу врага, вызывать кошмары, иссушать прикосновением к ауре, воздействовать на тонкие материи, питающие энергетические контуры основы одаренных магов.

Когда-то это был действительно сильный род с могучими чародеями во главе. Он правил огромным доменом, где признавалась их власть. Они были могущественным кланом колдунов, повелевающих опасными силами.

Но однажды все кончилось. Могуществу пришел конец. Не сразу, но год за годом клан слабел, пока окончательно не выродился. И Тимофей не остался единственным представителем некогда могучего рода.

И вот что подозрительно: род Мещерских на самом деле был очень древним, одно название чего стоит, при взгляде на которое на ум приходят дремучие леса, старославянские имена, волхвы и прочее, уходящее в эпоху до основания сначала вольных русских княжеств, а затем и единого государства.

Непонятно, как такой древний род угас фактически за два-три поколения. За этим явно виднелась чья-то рука и злая воля.

Хотя… может и сами заигрались в могущество, возомнили себя неприкасаемыми и самими сильными. Захотели большего, замахнулись, но не справились. На это указывало несколько оговорок на страницах родовых хроник. Какие-то намеки на некие запрещенные ритуалы и обряды.

Похоже колдуны заигрались и получили по рукам. Или сами что-то не рассчитали и в результате от некогда мощного клана ничего не осталось. Такое тоже бывает.

— Что тут еще, — я водил пальцем по дисплею, листая страницы.

Сноски, ссылки, пояснения, непонятные таблицы, приложения, семейные справочники, странные словари и пространные статьи.

Фотографии. Много. Череда незнакомых лиц. Очень подробная карта бывшего поместья и обширных прилегающих земель — домен в метрополии, от которого уже ничего не осталось.

С этими доменами вообще любопытная штука. При желании и наличии ресурсов, его можно завести и здесь, в Спорных территориях Южного полушария. Некоторые так и поступали.

Но имелось одно условие: ты мог обозначить своими владениями что угодно, но если не мог защитить свое право силой, то никакая юридически оформленная бумажка тебе в этом не поможет. Придет кто-то более сильный и ограбит тебя. И ты ни черта не сможешь сделать. Если только за твоей спиной не будет стоять собственная сила в лице отряда опытных вояк.

Вот так вот все просто. Смог что-то забрать и удержать — честь тебе и хвала. Не смог — неудачникам никто не помогает. Поэтому не забывай оглядываться по сторонам, рано или поздно обязательно найдется тот, кто попытается забрать твои богатства. Более молодой и более зубастый. Такие вот простые истины, понятые всем.

— Выживает сильнейший, — задумчиво пробормотал я, водя пальцем по матовому дисплею.

С одной стороны такой подход для меня нынешнего плюс, дает больше возможностей. С другой — старость здесь лучше не встречать. Придется перебираться в одну из метрополий.

Я перелистнул еще несколько страниц и больше ничего интересного не нашел. Судя по всему, за сайтом давно уже не следили и скорее всего он тоже вскоре исчезнет, как и домен рода Мещерских.

— Как наше состояние? — в медблок снова зашел доктор, не дожидаясь ответа что-то проверил на контрольной панели капсулы и так больше ничего не сказав, быстро вышел.

Шутник хренов. Зачем спрашивать, если тебе все равно? Напомнило дурацкий любимый вопрос американцев: как дела? Спрашивали для проформы, ожидая услышать такой же стандартный ответ, что все в порядке и все отлично. И не дай бог, попытаться ответить развернуто, потом шарахаться от тебя будут всю жизнь.

Отвлекаясь от пустых размышлений, я вновь вернулся к планшету, вбивая расширенные запросы в ГлобКом.

Что там насчет колдовства? Феномен магии до сих пор вызывал удивление, несмотря на то, что я вроде и сам как бы был настоящим магом, умеющим не только видеть ауры других людей, но и воздействовать на них.

Похоже именно дар Тимофея сработал в поединке, позволив затормозить Марека и нанести заключительный удар. Без этого у меня бы ничего бы не вышло.

Следующие полчаса я внимательно изучал материалы, касающиеся как самой магии, так и магов — операторов, умеющих управлять энергетическими потоками. Расширенная информация об этой полузакрытой касте людей вызывала сильное удивление. Ничего похожего в нашем мире не существовало.

Враг моего врага — мой друг. Кажущееся верным выражение среди обычных людей. Но не среди одаренных. Враг моего врага не друг, а еще один враг. А если быть более точным — прямой конкурент.

Они исповедовали весьма жесткие принципы отбора среди своих, где во главе угла стояло исключительно дальнейшее улучшение породы. Слабому не помогали, его растаптывали, сметая с дороги. Все ради того, чтобы будущее поколение оказалось сильнее предыдущего.

Вот как они смогли развить свой магически дар. За счет безжалостного подхода в селекции. Евгеника в чисто виде, без всяких исключений из правил. Сильные выживают, слабые умирают. Поэтому никто не стал помогать клану Мещерских. Раз уж они скатились на дно, пусть там и остаются, никто не протягивал руку помощи, потому что это противоречило самой идеи появления одаренных.

Сначала подобный подход показался странным и нелогичным, но чем больше я размышлял, тем сильнее понимал причины подобного поведения.

Если слабого мага женить на сильной волшебнице, то их дети унаследуют средней силы дар. Сила размажется, став усредненной. Что неприемлемо, для будущих поколений, у таких посредственных чародеев и дети будут посредственными. Но если оба родители будут сильны в магическом плане, то их потомство возьмет лучшее от обоих, став еще сильнее.

Первый путь ведет к вырождению, медленному, но неуклонному, с полным исчезновением магического дара у потомков. Второй дает возможность получить магов поистине сокрушительной силы, с кем не смогут сравниться обычные одаренные.

Их предки могли лишь зажигать маленький огонек, и на это у них уходило огромное количество времени, отнимая большое количество сил. Потомки могли уже легко метать огненные шары и бить протуберанцами огня, сжигая целые здания.

Вот к чему вел подобный отбор — к усилению дара. Поколение за поколением одаренные взращивали новую поросль, зорко следя, чтобы она обладала еще большей силой. И такой подход неплохо себя проявлял вот уже на протяжении многих столетий.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — задумчиво промолвил я. — Жестоко, но в чем-то оправданно. По крайней мере с точки зрения будущего потомства.

Один арабский шах правильно однажды сказал: тяжелые времена рождают сильных людей — сильные люди создают хорошие времена — хорошие времена рождают слабых людей — слабые люди создают тяжелые времена.

Видимо в этом мире маги-аристо не хотели рисковать и не доводили до появления слабых людей. Чтобы не запускать цепочку по новой.

Так, а что там насчет отношений внутри государственного устройства?

Оказалось, здесь расклады тоже были не совсем однозначны. Сами одаренные вовсе не являлись монолитной массой, как можно было подумать. Они делились на две неравные части и отношения среди них имели довольно специфичный характер.

Имелось две стороны: имперская аристократия и Старые семьи, их еще называли Старшей кровью, обладатели так называемой Силы крови.

Первых больше, но с магической точки зрения они слабее. Вторых меньше, но каждый носитель древней крови обладал поистине сокрушительной мощью.

Если верить ГлобКому между двумя этими группировками (или скорее отдельными фракциями) шла постоянная грызня.

Старые семьи хотели больше власти. Имперские рода хотели занять место кланов. Первые опирались на свои силы, то и дело предъявляя претензии на автономию. Вторых поддерживал император, желая иметь дубинку против Старшей крови.

Еще были корпорации и огромные финансово-промышленные конгломераты, примерно с половины двадцатого века с удовольствием, втянувшиеся в гонку за власть.

И такое было не только в Российской Империи. В других великих державах творилось нечто похожее. В Британской империи, например дело вообще шло к свержению короля. Противоречия между английским монархом и самыми родовитыми аристократами достигло предела.

Многие уже поговаривали о вооруженном мятеже. И это не встречало особого сопротивления в обществе, мастерски подогреваемое средствами массовой информации на службе у корпорантов.

Классика жанра, пока все погрязли в дрязгах и междоусобицах друг с другом, всегда найдется тот, кто захочет половить рыбку в мутной воде.

— В Лондон что ли рвануть, — тихо проронил я, размышляя вслух сам с собой. Сейчас услуги хорошихнаемных убийц там должны быть в цене. Завалить короля, заработать состояние и скрыться, прикупив виллу в укромном уголке на берегу какой-нибудь гостеприимной страны с приветливым налоговым климатом.

Мысль мелькнула и погасла, занятая более насущными проблемами. Не с моей физической формой сейчас ввязываться в серьезные передряги. Сначала надо привести себя в порядок, а уж потом строить дальнейшие планы.

— Вроде бы все в порядке, показания в норме, состояние органов в зеленой зоне, адаптация проведена в полном объеме, — вновь появившийся доктор говорил трескучим голосом.

Действие психотропных препаратов, наполнявших серость будней лагеря наемников яркими красками закончилось, возвращая ему привычный равнодушно-недовольный настрой.

— То есть осложнений нет? — спросил я.

Доктор небрежно кивнул, еще раз взглянул на табло с диагностом медкапсулы и посмотрел на меня.

— Собственно все, можешь уходить. Дальнейшее нахождение в стационаре не обязательно.

Ничего себе. Сколько прошло? Один день? И почти никакого времени на реабилитацию. Киберхирург вскрыл меня, запихнул внутрь чужие потроха, залил тонной лекарств и отправил восвояси.

Все-таки медицина здесь достигал огромных высот. У нас после такой пересадки пришлось бы проходить долгие послеоперационные восстанавливающие процедуры. А здесь буквально на следующий предлагают проваливать куда подальше и не занимать место в медблоке.

Я медленно выбрался из капсулы, прислушиваясь к телу. Вроде нормально, ничего такого нет. Ни болей, ни каких-то неприятных ощущений. Даже странно.

— Шмотки свои не забудь, — ворчливо буркнул док, отворачиваясь к столу.

Кажется добрый старичок готовился закинуться новой порцией хорошего настроения. Не буду ему в этом мешать. Я подхватил личный контейнер с личными вещами и отправился к выходу.

Глава 13

Следующие пять дней пролетели незаметно. В основном занимался собственной формой, нарезая круги и выполняя комплексы физических упражнений. В этом плане очень помогла тренажерная площадка под открытым небом, где остальные обитатели лагеря если и появлялись, то очень редко и совсем в небольших количествах.

Отжимания, подтягивания, приседания, бег вокруг лагеря, где это возможно, плюс жара, урезанный рацион и доведения себя до изнеможения сделали свое дело. Юношеская рыхлость Тимофея Мещерского домашнего мальчика постепенно стала спадать. До идеала оставалось еще далеко, но общие контуры будущих пропорций уже начали прорисовываться. Жилистый, подтянутый, быстрый и выносливый. Совсем как в прошлые времена оставленной в другом мире жизни.

Хотя работа в этом направлении предстояла еще адская. К тому же полноценно сосредоточится на тренировках мешали обязанности рядового, которые вдруг свалились мне на голову, сразу после выписки из медблока.

Примерно раз в два дня, ровно на двенадцать часов, несколько десятков наемников занимали позиции делая вид что охраняют лагерь и изображая из себя внимательных часовых. Периодически вокруг периметра пускался патруль.

Дурость полная. К тому же все знали, что полковник не доверял живым людям (еще бы, таким индивидам доверять свою жизнь) и основные функции по охране лагеря давно взяла на себя автоматика.

Вышки по периметру с боевыми модулями, линии заграждения, датчики слежения, сенсоры, ограниченные минные поля. И непременно один страж из числа мехов с полным боекомплектом. В отличие от обычных наемников пилотам боевых роботов Холт доверял.

И все равно, каждый день на дежурство в числе прочего отправлялись обычные солдаты. Стоять на часах и смотреть в бескрайние пески желтой пустыни. Работу, которую сделает намного эффективнее обычные наземные станции ближней разведки.

Столь непродуктивное занятие подчиненных ничуть не смущало вышестоящих офицеров. Делось это должно в числе прочего для того, чтобы рядовые окончательно не съехали с катушек и не разнесли весь лагерь по кирпичику.

И мне поневоле приходилось во всем этом участвовать.

Так как Тимофей Мещерский потерял мех, а с ним и фактический статус пилота, то его автоматически отправили в обычное пехотное подразделение. Контракт никуда не делся, разрывать досрочно, значит платить неустойку, и эвакуировать отсюда одного человека никто не будет.

Зато с финансами стало получше. Йохан подсуетился и нашел деньги, все семь тысяч принес без возражений, явно впечатленный смертью бывшего приятеля Марека.

Выплатили боевые, за то самое дело, где сгорел Оникс Мещерского. Дали с учетом отвлекающего маневра, что пусть и без собственного желания, но взял на себя его мех при прорыве вражеских укреплений.

Если суммировать со всем прочим, включая выкупленную квартирмейстером снарягу от сдохшей в Круге равных пятерки, то выходило около ста тысяч универсальных кредитных единиц.

С одной стороны это много. Если просто жить, то в обычном городе могло хватить на несколько месяцев ни в чем себе не отказывая. С другой, если обустраивается надолго и основательно, то была всего лишь капля в море будущих трат.

А теперь самая главная новость — я наконец выяснил, где мы вообще находились. Дело в том, что вся геолокация на всех устройствах была специально отключена. Любые попытки определить местоположение лагеря наталкивались на железобетонную цифровую стену, возведенную в местной локальной сети на уровне подключения. Даже выход в ГлобКом не позволял получить координаты лагеря.

Подобные меры безопасности применялись для одной цели: чтобы никто из наемников не смог переслать эту информацию кому-то еще за щедрое вознаграждение от конкурентов.

Как и говорил ранее — Холт не слишком доверял своим подчиненным.

Но как обычно бывает, рано или поздно тайну раскрыли, причем сделали это не особо напрягаясь. Точных данных с привязкой местности для нанесения дистанционного удара ни у кого из рядовых понятно не было, зато все точно знали, что мы находились в западной Африке, в частности в пустыни Намибия. И сидели здесь не просто так, а занимаясь охраной некого логистического узла под названием Кросс-Роуд.

Оказалось, где-то здесь неподалеку проходила ветка скоростной железной дороги, по которой регулярно курсировали грузовые составы. Корпорация, нанявшая отряд полковника Холта, активно вывозила добытые на африканском континенте ресурсы.

Сам логистический узел в основном охраняли шагоходы. Причем находились они там почти все время. В лагерь возвращались только исключительно для смены обязательного часового меха. А так всегда базировались на станции, где кроме всего прочего так же находился складской комплекс с ожидавшей отправки продукцией, требующей постоянной охраны.

Нефть, газ, металлы, минералы, другие полезные ископаемые — из недр тащили все подряд, особо не обращая внимания на последствия.

Любопытный факт, на Ближнем востоке, черное золото в этом мире никто не стал отдавать арабам или другим местным жителям. Великие державы забрали все одним махом себе. И теперь воевали между собой за ресурсы, изредка привлекая на свою сторону отдельные туземные племена. Такая вот политика колонизации.

Это был жестокий порядок, где даже людей превратили в ресурс для работы на плантациях, заводах и фабриках, в шахтах и открытых карьерах.

Южное полушарие походило на лоскутное одеяло. Здесь были как свободные независимые владения-домены одного человека или целого клана, так и свободные экономические зоны под управления корпораций. А также нейтральные территории и протектораты крупных держав.

Натуральный Дикий Запад в масштабах планеты, где кто сильнее, тот и прав. Грубо говоря, все решало количество стволов, что у тебя за спиной. Хотя это конечно в сильно упрощенном порядке.

Но если у тебя имелось достаточно сил, ты вполне мог захватить какой-нибудь рудник и жить с него припеваючи, продавая добытые ресурсы торговым концернам. Считать деньги, пить пина коладу и периодически отбивать штурмы других желающих занять твое место.

При условии, что тот же самый финансовой-промышленный концерн не подумает, что платит тебе слишком много и проще забрать рудник себе, отправив на захват группу хорошо вооруженных наемников.

И такое творилось везде. Воевали все со всеми и не считали это чем-то особенным.

Как на шахматном поле, ты наносишь удар в одном месте, чтобы сотворить напряжение в другом. Влияние через воздействие, где все взаимосвязано. Поставки руды и горно-обогатительные фабрики, производство чипов и наличие определенных сплавов. Выдерни что-нибудь одно из звено обрушишь всю цепь. И все игроки этим с удовольствием занимались.

Вот в каких условиях воевал наемный отряд Холта.

Еще одна новость, контракт подходит к концу. Ходили слухи, что заключили новый, где-то в Индонезии. Из жаркого пекла во влажные джунгли, прямиком из одного ада в другой…

— Ну что пошли, — Кристофф стоял подтанцовывая, явно находясь навеселе от принятой дозы.

Мой первый знакомый в этом мире был в уже виденном сером комбезе с эмблемой на рукаве, бандане и солнечных очках. У кого-то другого подобный внешний вид вызвал бы недоумение, особенно наличие комбинезона под палящими лучами солнца, если не знать, что ткань у него с хитринкой, позволяющая переносить жару намного легче, чем в обычной футболке.

— Только ты смотри, не наезжай на него, он мужик суровый, если что пойдет в отказ, и ничем его уже будет не переубедить.

— Разве нам не положено довольствие?

— Да, но ты хочешь сразу много, так не делается. Есть месячный норматив и по нему все уже выдали, в том числе боеприпасы. Если нет боевой операции, то лимит не нарушается.

Я кивнул. Обсуждали мы довольно скользкий вопрос приобретения дополнительных патронов у оружейного мастера, следящего за арсеналом отряда. С боекомплектом просто беда, все выданное я уже расстрелял на стрельбище, теперь хотел восполнить запас, чтобы не ждать следующего месяца.

Плюс, имелось желание заполучить кроме стандартной винтовки, бывшей на вооружении всех рядовых, что-нибудь дополнительное. На всякий случай.

Перед отправкой в первое дежурство на вышку (в самом деле, более дурацкого занятия трудно себе представить, стоять и пялится в пустыню, зная, что в том же направлении смотрят более зоркие электронные глаза оптических систем разведки), мне выдали комплект новобранца состоящий из штатной винтовки неизвестной модели, нескольких снаряженных магазинов, потрепанного броника и шлема с подключением к тактической сети отряда.

Проще говоря, пихнули что не жалко, видимо считая, что все равно в ближайшем бою сдохну. На данное твердое убеждение не повлияла даже недавняя убедительная победа в Круге равных сразу над пятью противниками.

Вообще, изменения в Тимофее в кругу наемников почти не обсуждали. Да лагерь всколыхнулся на пару часов из-за кровавого зрелища, но потом все быстро успокоилось.

Сопливый новичок зарезал пятерку бывалых? Да плевать. Люди пожимали плечами и забывали, возвращаясь в привычно аморфно-равнодушное состояние, изредка разбавляемое веселыми приходами от психотропных веществ.

Никому ни до кого не было дела. Все было просто плевать. На все и на всех.

С подобным отношениям, непонятно как только они еще умудрялись воевать. Но думаю тут действовало правило профессиональных псов войны. В обычной жизни ты можешь относится к другим как хочешь, но чтобы в бою прикрывал как надо и выполнял все приказы. Иначе следовало жесткое наказание, вплоть до казни…

— Ну, чего надо? — как и ожидалось оружейник встретил нас неприветливо.

— Слушай, Соул, тут такое дело, — заюлил Кристофф, явно собираясь зайти издалека.

Не обращая на него внимания, кряжистый мужик в засаленной серой спецовке скосил глаза на побитый планшет, лежащий на стойке.

— Вас нет в графике, проваливайте.

Каждый раз отправляясь на дежурство, наемники получали личное оружие с боекомплектом (надо же поддерживать видимость несения службы), которое потом в обязательном порядке сдавали обратно в арсенал. Чтобы поймав по привычки глюки в повседневной жизни не перестреляли к чертям свинячим друг друга. Говорят, инциденты случались.

— Да не, мы не поэтому. Слушай… — опять заканючил Крисстофф. Судя по поведению, сурового смотрители арсенала он немного побаивался.

За спиной оружейника высились стеллажи с амуниций. Оружие хранилось отдельно в специальных стойках с электронным замком. Я окинул взглядом необычного дизайна стволы и незаметно вздохнул. Все-таки военная мысль здесь шагнула далеко вперед. То, что у нас можно увидеть в виде отдельных образцов, выполненных по индивидуальному заказу или в форме прототипов, только проходящих испытание, здесь свободно лежало в каптерке далеко не самого крутого наемного отряда.

— Да нет, ты только послушай, — Кристофф, зашел на второй круг, от чего физиономия оружейника начала наливаться кровью. Стало понятно, что еще немного и на нас наорут, велев убираться куда подальше. Пришлось брать дело в свои руки.

— Мне нужно две пачки девяносто восьмых по двести штук в упаковке, — перебил я своего спутника.

Вот интересно все-таки, с какой стати этот нарик решил, что мы с ним друзья? Вроде до моего появления они с Тимофеем не знались особо. Разве что пьянствовали вместе за счет домашнего мальчика. Неужели рассчитывала на продолжение? Тогда его ждет серьезный облом.

Хотя надо признать в местных делах он разбирался неплохо, помогая осваиваться практически на чистом энтузиазме. Если не считать нескольких таблеток, приобретенных мной при случае у доктора, и подаренных ему за особо ценную информацию.

— Да-а, — насмешливо протянул смотритель арсенала, смерив меня ироничным взглядом. — А гаубицу калибра 152 тебе случае не надо? Или может ударный комплекс ANEX-3? Ты говори, не стесняйся, и дядюшка Соул обязательно тебе все это достанет. Больше того, отдам сразу даром.

Мужик весело расхохотался, не скрывая, издевательских ноток. Он мог меня не бояться. Должность главного мастера над отрядным оружием гарантировала ему безопасность. Как я ранее и предполагал, просто так вызвать в Круг равных ценных специалистов рядовым наемникам ни за что бы не позволили, в крайнем случае удавили бы по-тихому до поединка.

Соул бы ценным активом. Тимофей Мещерский нет. И данный факт ставил нас с ним в неравное положение. Он мог хамить мне прямо в лицо, зная, что за ним стоит молчаливая поддержка всех офицеров.

— Мы всего лишь хотим сходить на стрельбище, — я примеряющее развел руками, а сами прищурился, мысленно прикидывая скольких я успею завалить в лагере, если сейчас прикончу этого битюга и заберу столько оружия, сколько смогу унести.

Оружейник нахмурился, что-то ему не понравилось в моем изменившемся взгляде. На металлическую стойку с грохотом опустились две пластиковые коробки с патронами указанного калибра.

— По три сотни за пачку, — сухо буркнул мужик, потеряв к нам интерес.

— Винтовки, — напомнил я.

Вслед за пачками с патронами на столешницу с лязгом легли две штатные штурмовые винтовки.

— Еще мне нужен короткоствол. Хороший, надежный, чтобы не заедал от любой случайной песчинки, — я заглянул в глаза оружейнику и добавил: — Плачу налом.

Между моих пальцем мелькнул черный пластик чип-кэша. Заведующей арсеналом помедлил, о чем-то неспешно размышляя, кивнул и куда-то ушел. Вернулся через пару минут неся в руках большой черный пистолет.

— GTR-1M. Хорошая надежная машинка.

— Сколько?

— Две с половиной тысячи.

Я кивнул, приемлемо.

— Еще тактическая кобура быстрого доступа и пару запасных магазинов.

— Тогда с тебя еще четыре сотни.

Хрен с тобой, белоснежка, держи, не обляпайся. Ничего такого я конечно не сказал, молча проведя гранью денежного чипа по браслету на руке Соула.

— Все? — получив деньги начальник над арсеналом значительно повеселел.

Что и требовалось доказать, что в этом мире, что в любом другом, деньги всегда являлись хорошей смазкой для ведения дел.

— Пока да, если что заглянем еще.

Оружейник как-то неопределенно хмыкнул, но ничего не сказал. Мы с Кристоффом направились к выходу, нас ждало стрельбище.

Глава 14

По спине медленно стекал пот, дужки солнечных очков намокли и тоже скользили, бейсболка на голове почти не спасала от жаркого солнца, бьющего с неба подобно раскаленному молоту.

Сухо прострекотала винтовка, сделанная из мятой картонки мишень украсилась россыпью маленьких дырочек.

Мягкая отдача толкнула в плечо, и опять резко прошелестела короткая очередь. Ствол повело, но прицел остался в пределах допустимого. Отличное оружие, несмотря на общий потрепанный вид. Корпус исцарапанный, побитый, местами есть даже небольшие вмятины, но механизм работает на все сто.

Быстрая перезарядка, пустой магазин ныряет в специальный держатель. Щелчок, его место в приемном пазе занимает новый, как и полагается забитый под завязку.

Странно, но в привычном понимании здесь не использовали разгрузку для ношения боеприпасов, предпочитая крепить магазины немного другим способом. Какой-то смысл, наверное, в этом присутствовал, но было не слишком привычно. Как, впрочем, и сама конструкция, и компоновка винтовки. Отличия небольшие, но они были и к этому приходилось привыкать.

Снова быстрые выстрелы, в основном короткими очередями, мишени послушно украшались новыми попаданиями. Песок позади расцветал мелкими фонтанчиками. Естественным пулеуловителем импровизированному стрельбищу служил склон небольшого бархана.

Перезарядка. Руки делают все уже почти машинально, но до полного автоматизма еще далеко.

Не существует чудодейственного средства стать суперстрелком. Все приходит исключительно с опытом. А поэтому плевать на палящее солнце и стекающий под футболкой пот.

Кто-то однажды сказал: совершенство — это результат многократно повторенных действий, и был в этом абсолютно прав. По собственному опыту знаю, выпусти тысячу пуль — и научишься метко стрелять, выпусти десять тысяч — и научишься делать это не задумываясь. Вот такой вот банальный секрет.

Лжец тот, кто утверждает, что есть какие-то секретные техники, делающие из обычного человека хорошего стрелка за короткое время. Все это ерунда. Единственное, что поможет сделать быстрого и меткого стрелка это долгая практика. Практика, практика и еще раз практика. До тех пор, пока не сроднишься с оружием, и не станешь чувствовать его частью себя.

Надо сжечь по тысяче упаковок с патронами, чтобы научится прилично стрелять. И еще тысячу, чтобы стрелять превосходно. А потом еще тысячу, чтобы закрепить результат.

А если кто-то говорит, что сделает из вас снайпера за пару-тройку недель, можно смело такого посылать в долгое эротическое путешествие. Если только вам нечего делать, тратя время и деньги на проходимцев.

— Тррр-ррр-рррх, — сухо прострекотала короткая очередь, приклад толкнулся в плечо, щелкнул затвор выпуская пустой магазин.

Я отпустил разряженную винтовку, давая повиснуть на ремнях. И тут же одним плавным движением выхватил пистолет, продолжая отрабатывать комплекс. На этот раз выстрелы звучат резкими ударами хлыста. Но в мишенях все так же послушно появляются следы попадания.

Расстреляв подряд две обоймы, остановился, оценить получившийся результат. Вроде неплохо, учитывая обстоятельства с переносом в совершенно чужое тело. А это координация, мышечная память и автоматизм. Все то, чего пока что нет.

Приходилось буквально по новой привыкать к себе новому, нарабатывая исчезнувшие рефлексы.

Техника скоростной стрельбы — здесь все важно. В каком положении находится рука, на какой высоте, под каким углом плечо, положение ног, насколько согнут локоть, какой хват. Все это очень важно. Потом уже не замечаешь и делаешь автоматически, закрепленное в мышечное памяти. Мне предстояло пройти это путь вновь с начала и до конца.

Как двигаться, как стоять, как поворачивать корпус — миллионы деталей от которых зависит жизнь. Халтурить нельзя, здесь нет строгих зрителей, которых можно обмануть. Единственный зритель ты сам, понимающий, что если позволить себе слабость, то позже плата будет взята твоей собственной кровью.

Поэтому вначале отработка комплекса приемов и перемещений с быстрым выхватыванием из кобуры, затем шлифовка, доведение до совершенства. После этого уже импровизация и комбинация нескольких приемов сразу, высший пилотаж применения стоек и переходов при создании собственного стиля.

К счастью, база все-таки есть и не приходится начинать совсем с начала. Но тело другое и оно пока что не помнит как именно надо, так что приходилось трудиться.

Движение за движением — наведение, стрельба, перезарядка — и снова — наведение, стрельба, перезарядка. И так по кругу, пока реакция не станет полностью автоматической, не въесться в саму суть, став неотъемлемой частью личности.

Подобное достигается путем долгих однотипных тренировок, где каждое движение отрабатывается тысячи раз. И когда приходит время, ты даже не успеваешь понять, как оружие оказывается в твоих руках и следует выстрел.

Противник тоже ничего не успевает понять, когда в его лбу расцветает маленькая аккуратная красная дырочка. И вот для этого момента ты тренируешься до изнеможения, не обращая внимания на холод или жару — чтобы в нужный момент умер не ты, а твой враг, в отличие от тебя, предпочитавший вместо ходьбы на стрельбище, зависать в баре со стопкой текилы.

Впрочем, маленькие радости в жизни тоже нужны, невозможно все время находится на взводе…

Я положил пистолет в кобуру и медленно выдохнул. От двух пачек патронов, купленных у квартирмейстера, почти ничего не осталось. Неплохо поработали на сегодня.

Кристофф давно ушел со стрельбища, перед этим показав вполне приличные результаты. Надо сказать я удивился, увидев как ловко и быстро он поражает мишени из штатной винтовки наемников.

На вопрос, где он так научился, любитель веселых препаратов лишь недоуменно пожал плечами. Правильно, если бы не научился, то не дожил бы до своих лет. Здесь с этим строго, либо учишься быстро и метко стрелять, либо подыхаешь. Текучка в среде наемников довольно большая.

— Пожалуй на сегодня хватит, — я скривился, мерзкая привычка разговаривать с самим собой прицепилась за последние дни. Наверное включился защитный механизм, чтобы окончательно не спятить из-за переноса в другое тело после собственной физической смерти.

Ведь если задуматься полная дикость получается. Такое не укладывалось в голове, но тем не менее оно было. Будь я более религиозным, наверное бы сошел с ума пытаясь понять куда это меня занесло и где обещанные ад или рай. К счастью, я был в большей степени материалистом и принял ситуацию как она есть, предпочитая не задумываться над природой случившегося.

Но иногда нет-нет, да поневоле проскальзывали мысли насчет произошедшего. И тогда в памяти всплывали слова Кристоффа насчет необычного медальона, рассыпавшегося в прах на шее Тимофея Мещерского в момент остановки сердца.

Могла какая-нибудь магическая штука, артефакт, амулет, неважно как ее называть, перенести душу и сознания одного человека и вселить ее в мертвое тело? А если да, то зачем это делать?

Вряд ли предки Тимофея, которые как я подозреваю и создали этот амулет, хотели, чтобы в их потомка вселялась непонятная личность, да еще неизвестно откуда. Будь у меня дети или внуки, я бы не хотел такого для них, когда они умрут, а их телами будет пользоваться пришедший из-за грани чужак.

Или все проще и все пошло не по плану? Может треклятый талисман должен был забрать энергию моей души, ее жизненную силу, и использовать ее для воскрешения Тимофея? В таком случае, волшебная штучка явно не справилась со своей задачей, став источником моего спасения, и окончательной смертью для владельца.

— Или может мальчик так устал жить, что просто не стал бороться, предпочтя тихо сдохнуть, — задумчиво пробормотал я.

Такой вариант тоже присутствовал. Как я понял из описания в сети клан Мещерских в прошлом состоял из очень сильных чародеев. И скорее всего, когда делали амулет, предки не думали, что их наследие так выродится, став безвольным куском мяса, неспособным постоять за себя.

Уверен, произойди все это пару столетий ранее, и мою душу легко бы переработали на энергетический компост, превратив в питательную подпитку для возрождения одного из Мещерских.

Интересно, если они умели проворачивать такие трюки, то почему в конечном итоге пали? Неужели действительно заигрались в запретные ритуалы и зашли в такие разделы магии, куда даже сильнейшим одаренным лучше не совать нос?

Впрочем, все это лирика… Хотя нет, стоп. Я ведь тоже обладал магическим даром, надо это использовать. Пистолет конечно хорошо, но запасной козырь в рукаве тоже не повредит.

Где бы найти учителя? На ум пришел доктор, судя по его словам, мы с ним единственные в лагере одаренные. Но если к нему обращусь с подобным вопросом, то машинально вызову подозрение. Док считал меня каким-то крутым магом, способным внедряться в сознание других людей — тенью изнанки, и незнание простейших знаний по магии непременно вызовет шквал ненужных вопросов.

К тому же он сам говорил, что его источник дара сожжен. Что-то там насчет помощи добрым людям, за которую он сам поплатился, погубив жизнь.

Ладно, об этом стоит подумать…

Я отправился в лагерь. Пока шел к палатке удостоился нескольких приветствии от встреченных по дороге наемников. Большинство уже знало, что бывший домашний мальчик победил в поединке в основном благодаря беспечности со стороны противников и собственной предусмотрительности в лице вовремя вколотой боевой химии, но все равно отдавали должное, похлопывая по плечу и показывая поднятый большой палец вверх.

Как-никак я обеспечил им довольно неплохое зрелище, развеяв лагерную скуку, веселым времяпрепровождением.

Наемники посмотрели, оценили и одобрительно кивнули. Большинство решило, что у сопляка прорезались зубки, которые он не замедлил пустить в ход. Жестокостью местных не удивить, но примененная в нужном месте и в нужное время, она вызывала полное одобрением. В Спорных территориях ведь либо так, либо отправляйся собственной тушкой кормить червей.

Так что, после поединка Тимофей получил от общества похвалу и если не полное принятие в свой ряды равными, то нечто близко к такому.

— Вечером отдыхаем, — перед самой палаткой какой-то незнакомый наемник стукнул кулаком мне в плечо и не дожидаясь ответа отправился дальше.

Я отодвинул москитную сетку и нырнул внутрь. Кристофф уже валялся на кровати, бесцельно глядя в пустоту. Судя по расслабленной физиономии, после тренировки он уже успел чем-то закинуться.

К счастью, как и я, он все же заскочил по дороге к Соулу и сдал винтовку в арсенал. Наказывали за оружие вне дежурства строго. Особо в тяжелых случаях человека могли посадить в клетку на улице, оставив на пекле на несколько дней. Без воды, без возможности скрыться в тень.

Говорили уже на вторые сутки у сидящего в клетке начинались глюки. Обезвоживание и жара делали свое дело, делали наказание поистине страшным кошмаром для любого кто потом видел последствия, происходившие с человеком.

Я рухнул в койку и несколько секунд просто пялился в пустоту, ни о чем толком не думая. Затем рука сама потянулась за терминалом, лежащем на тумбочке.

На досуге я старался учиться, впитывать знания об этом мире, особенно упирая на то, что поможет мне выжить. Сейчас в частности изучал каталог самых популярных боевых шагоходов, применявшихся в боях на Спорных территориях.

Мехи разнились по классам, спецификациям, и схемам вооружений. В зависимости от степени износа и комплектации стоимость хорошего меха легкого класса могла варьироваться от полутора до пяти миллионов кредитов.

Например, новенький только что сошедший с конвейера разведывательный Оникс, бывший у Тимофея, оценивался примерно в три с половиной миллиона. Неплохая сумма для здешних мест, и не очень для метрополии.

Что поразительно, приобрести многотонную боевую машину мог почти каждый, но при условии, что будет использовать его за пределами развитых стран. В сети существовали целые биржи, где было можно купить военное оборудования на любой вкус и цвет.

Покупка разрешалась всем, включая частные лица. Без справок, без разрешений, просто пришел и купил реактивный гранатомет или переносной зенитный комплекс, никто тебе и слова не скажет.

Узнав об этом, я удивился. В нашем мире приходилось изворачиваться, чтобы заполучить что-нибудь особо «тяжелое». Цепочка посредников, запутанные схемы поставок, непременная анонимность для всех участников сделки. Здесь же, ты просто платил деньги и получал требуемое.

Помнится, чтобы однажды купить Стингер мне пришлось создать целую подставную компанию на Каймановых островах, потому что продавец требовал обезличенный перевод по какой-то совсем уж запутанной схеме. Обошлось все это в крупную сумму, но в конечном итоге траты оправдали себя.

Тот Стингер потом использовался в Канаде. Сбитый им Гольфстрим до сих пор считался пропавшим без вести, потерпевшим крушение где-то в горах. Хотя на самом деле его исполнили с одной из весьма удобной высоты, где так удачно пересекался курс с летящим частным бортом.

Да, замерз я тогда, попав в ту чертову метель, спускаясь с горы обратно…

— Не пора ли нам подкрепится, Тим ты как? — часа через два свежий как огурчик вскочил Кристофф, без единого признака, что совсем недавно находился под кайфом.

Я отложил планшет в сторону, глянул в затянутое пленкой окно палатки, кивнул. Действительно пора на ужин, время после тренировки пролетело совсем незаметно.

Глава 15

— Продержится.

— Не продержится.

— А я говорю продержится!

— Да нет! Спорим?!

— Сколько?

— Сотня.

— Один к двум.

— Идет.

— Договорились!

Диалог прозвучал на фоне экрана, где сексапильная блондинка с весьма аппетитной фигурой и хорошеньким личиком отбивалась от стаи существ, стоя на вершине пирамиды. С каждой из четырех сторон наверх вели ступени, по которой и лезли непонятные твари.

Девица держала в руках длинную винтовку, эффектно расстреливая монстров на половине пути. Едва одетая, в обтягивающем топе, с трудом сдерживающем внушительный бюст, с тонкой талией и короткими шортиками откуда выглядывали стройные длинные ноги, она довольно неплохо для своей внешности управлялась с оружием.

Игра называлась — «Царь горы», кровавое шоу с единственным смыслом: продержаться на вершине пирамиды отведенное время и получить главный приз.

Сначала идут обычные твари, потом посложнее, после самые опасные хищники на планете — люди. Вал противников не заканчивался до тех пор, пока победитель не оставался один. Пополнять боеприпасы нельзя, так что часто в конце перестрелки быстро перерастали в обычные рукопашные драки с использованием подручных средств.

Никаких правил, никаких ограничений, все ради победы и даже немного больше. Лишь бы не дать сбросить себя с вершины горы. Кроваво, зрелищно, эпично — все как местные любят.

— На втором этапе не продержится, слишком легкая, такой только в горизонтальном положении деньги зарабатывать, а не с пушками бегать.

— Не гони, есть бабы которые тебе голову открутят и не поморщатся. А есть такие, что сделают это, и ты даже ничего не успеешь понять.

— Есть, кто же спорит. Но это блондинистая соска явно не из их числа. Ты только посмотри как она перезаряжает М-7. Сразу же видно, что взяла винтовку в руки недавно. Небось до этого отрабатывала на коленях под столом у какого-нибудь жирного корпоранта, а теперь захотела срубить легких денег много и сразу.

— Если бы она не умела обращаться с оружием, ее бы не взяли в игру. Какой смысл приглашать человека, который быстро сдохнет? От этого рейтинги не вырастут.

— Зато вырастут от сисястой блондинки, от которой сексом так и прет. Особенно когда такую кроваво убивают. Народ такое любит. Хотя конечно они бы предпочли, чтобы перед этим эту блондинку еще бы разложили на земле, и желательно сразу несколько героев.

— Ха, героев. Кучка тупых громил с одной извилиной в башке, едва знающие как правильно держать в руке ствол.

— Больно ты об этом много знаешь.

— Пошел ты.

— Да заткнитесь вы уже, дайте нормально посмотреть!

Обмен репликами происходил под открытым тентом, выполняющим роль импровизированного бара. Народ сидел на легких пластиковых стульях, пил пиво, общался и смотрел шоу на телевизоре, бурно обсуждая увиденное.

На другом конце бара стоял еще один экран, там показывали игру под названием «Лабиринт», шла прямая трансляция в режиме реального времени.

Команда игроков (половина опять едва одетых сексапильных девиц, остальные мускулистые парни с мужественными лицами — так и чувствовалась долгая и упорная работа целой бригады стилистов и визажистов) решительно проходила по цепочке коридоров, пытаясь избегать смертоносных ловушек.

Сложность заключалась в том, что лабиринт имел подвижные стены и каждые пять минут менял собственное расположение, перестраиваясь в произвольном порядке. Единственное правило — вход всегда оставался открытым и теоретически игроки отсюда выбраться.

Бег с препятствиями, где на конце ждал ценный приз с большим количеством нулей.

— Какая скука, — сидящий справа от меня Кристофф с отвращением уставился на экран и перевел взгляд на меня. — Тим, пошли отсюда, вон там собралась неплохая компания.

Он указал куда-то за пределы бара. Почти примыкая к периметру несколько человек поставили раскладные стулья прямо в песок, с удобством устроившись на возвышении небольшого барханчика.

— Только далеко туда не заходи, там минное поле, — предупредил Кристофф, кивая в сторону границ лагеря.

— Даже не думал, — я окинул взглядом контур сетчатого забора, где явственно виднелась большая прореха. Что это? Случайность, которую до сих пор не починили, или ловушка на простака, заманивающая на мины? Слишком уж напоказ выставленна уязвимость в ограде.

— Думаешь кто-нибудь купиться? — я кивнул на дыру.

Кристофф хмыкнул.

— Ты даже не представляешь сколько в этом мире самонадеянных идиотов.

Я молча качнул головой. Да, верное замечание, среди людей всегда хватало дураков, считающих себя умнее других.

— Это Рой, командир пятого взвода первой роты, — Кристофф указал на бородача, сидевшего по центру небольшой компании и скороговоркой представил остальных. — А это Тим, его вы и без меня знаете.

Наемники одобрительно заворчали.

— Садись, — бородач подвинул мне один из свободных стульев. — Бери пиво, жрачку. Все нахаляву, угощаем.

Из портативной сумки с холодильником достали пару банок и не глядя швырнули нам. Алюминиевые банки оказались копией, что и у нас, даже кольцо с открывашкой такое же.

— Держи, головорез, — сидящая справа девушка с улыбкой протянула мне бумажный пакет с гамбургером. Судя по расширившимся зрачкам, девчонка находилась под легким кайфом, и явно не из-за пива.

Мясник, головорез — похоже после Круга равных я все же заимел какую-никакую репутацию в лагере.

— Это Ада, она пилот, — тихо шепнул Кристофф мне на ухо между делом.

Пилот шагохода была одета в серый комбез, плотно облегающий вполне симпатичную фигурку. Волосы у девушки имели цвет темной платины и были заплетены в тугую косу. За исключением явных признаком наркотического опьянения, выглядела новая знакомая вполне ничего, чем-то напоминая валькирию из древних сказаний.

— Четко оформил тех утырков. Пять баллов, — Рой отсалютовал мне открытой банкой. Я кивнул и сделал глоток.

Приятная прохлада после дневной жары. Горячие гамбургеры, холодное пиво. Над головой звездное небо, как всегда яркое вдали от городских огней. Напоминало отдых где-нибудь на среднем западе Штатов в деревенской местности. Однажды мне пришлось проторчать там несколько недель, ожидая сигнала от посредника и прелесть традиционного местного отдыха я успел пару раз оценить.

А бургер вполне ничего. Я откусил половину и начал жевать. Довольно вкусно. Похоже фаст-фуд и здесь популярен. Простая и сытная еда, до ужаса вредная, но очень питательная, а главное дешевая.

Наверное, мясо и овощи привозят по железной дороге, чью станцию логистического узла мы охраняли. Скорее всего в замороженном виде, в каких-нибудь вагонах-рефрижераторах, вместе с другими продовольственными запасами. Снабжение наемников несмотря на невысокий статус отряда осуществлялось строго по графику. Видимо заказчики думали, что если нас еще не кормить хорошо, то разбежимся по окрестностям с голодухи, не успев толком сторчаться от скуки.

— А чего ты раньше вел себя тихо? Изображал милого пай-мальчика, кого грех не обуть? — Рой вопросительно посмотрел на меня. В отличие от большинства, он был самым трезвым из компании.

Выглядел он представительно. Черная борода, очень крупный, нос немного скошен направо, должно быть перелом от сильного удара. Создавал впечатления крепкого битюга из тех, кто валит с одного тычка молодых борзых бычков. Несмотря на общую массивность фигуры, движения плавные, четко выверенные. Наверняка обладает хорошей реакцией, и двигается как кошка.

Встречал я таких, со стороны — грузная туша, а как рванет, не успеешь опомнится, как непонятно откуда прилетит кулак, размером с кувалду. Опасный тип. Таких лучше отстреливать на расстоянии. Если дорог собственный лоб.

— Не хотел лишних проблем, — нейтрально ответил я, не пытаясь изображать из себя крутого. И дурак поймет, что этого бородача в отличие от остальных явно заинтересовала история с внезапно изменившимся «слабовольным щенком» и теперь он пытался выяснить подробности.

От дальнейших неудобных вопросов меня спасла череда вспышек, внезапно прорезавшая ночное небо. Даже на фоне звезд, они выглядели удивительно яркими.

Все запрокинули головы и уставились вверх.

— Суборбитальная заброска, — со знанием дела проронила Ада, спустя несколько секунд, когда яркие точки стали расходится в разные стороны, выстраиваясь правильной полусферой.

— На Пляж Гамы пошли, — буркнул кто-то с другой стороны. — С утра по новостям передавали, Сотки там сильно завязли и скорее всего заказчик им пошлет подкрепление. Вот видимо и послал.

— Слишком дорогое подкрепление, — заметил Рой.

— Франки хорошо окопались, их там уже вторую неделю колупают, пытаясь выковырять из глубоко эшелонированной обороны, — возразил ему другой наемник.

— Думаешь три звена шагоходов справятся там, где облажалась целая дивизия? — с иронией спросил худощавый мужик, чьего имени я не запомнил. Судя по вольному обращению, звание он имел не ниже, чем у Роя, командира взвода.

— Это Дикая Охота. У них там и КИБы есть, — проворчал бородач, и забулькал пивом, вступать в дискуссию он не собирался.

— Откуда знаешь, что это Дикая Охота? — завелся еще один, судя по виду седовласый ветеран. — Ты не можешь этого знать наверняка.

Рой пожал плечами.

— А кого еще звать? Если обычные мехи не справились? Только тех у кого в составе есть КИБы. А самое близкое от Пляжа Гамы они есть только у Дикой Охоты.

Дикая Охота должно быть еще одна частная военная компания, или как минимум отряд наемников с шагоходами.

Что такое КИБ я тоже знал. Костюм индивидуальный боевой. По сути бронекостюм. Применение исключительно для одаренных. Работает на магической энергии. Оружие использует тоже с магической составляющей, включая характерные стихийные направления.

На самом деле костюм слово не совсем правильно, КИБ отличался от военной экипировки обычного пехотинца, как танк отличался от трактора. Он питался за счет силы одаренного и делал его многократно сильней. Обычный человек не мог им управлять, только маги.

Искры в ночном небосводе разделились, появилась тонкая цепочка отдельных вспышек.

— Первичная скорлупа отвалилась, начался сброс обманок, — прокомментировала Ада. — Сейчас включатся основные тормозные системы, потом снова период свободного падения и приземление. Если все сработаете штатно, то разброс не должен превышать пяти-десяти километров.

Феерия на небе продолжалась, огоньки превратились в факелы, сейчас они напоминали сверкающие метеоры, оставляющие за собой инверсионный след, ныряющий за горизонт.

— А почему мы так красиво не летаем? — спросил кто-то.

— Потому что одна такая заброска стоит целое состояние, — раздраженно буркнула Ада, явно злая от того, что это не она сейчас там наверху так красиво заходит на посадку в кабине шагохода, выполняя задание, которое явно оплачивается по высшему тарифу. Но вместо этого вынужденная сидеть с кучкой неудачников на земле, охраняя железнодорожную будку в забытой богом пустыне.

— Коконы для десантирования одноразовые. Плюс аренда суборбитального челнока, плюс топливо, плюс оплата свободного воздушного коридора, — обстоятельно пояснил Рой, мельком скосив взгляд на недовольную валькирию. — Все это стоит недешево. Легче нанять толпу отмороженных психов, указать им направление и ждать, пока оставшиеся в живых не выполнять задание.

В этот момент тент над баром колыхнулся от дружного разочарованного вздоха, следом прилетел одинокий выкрик:

— Тупая ты сука, кто же так стреляет?!

Кажется сексапильной блондинке все же пришел конец. Возможно ей и правда стоило не лезть в опасную игру, и зарабатывать деньги привычным способом под столом у начальника.

— Криворукая дура! — яростно пыхнул еще кто-то и на этом дискуссия закончилась. Внимание отдыхающих мгновенно привлек второй экран, где группа отважных и полураздетых игроков уверенно перлась по изменяющимся коридорам смертоносного лабиринта.

Точки в небе давно погасли, мы сидели, пялились на удивительно яркие звезды, ели бургеры, пили пиво и болтали о всякой ерунде. Я в основном отмалчивался, прислушиваясь к разговорам. Ничего серьезного или полезного не упоминалось, но мне сейчас это и не важно, главное оценить общий настрой людей рядом.

Несмотря на первое впечатление, что судьба свела меня со сборищем дегенератов, плотно подсевших на различные наркотики, при ближайшем общении, наемники оказались вполне нормальными людьми. Да, уставшими от зверской скуки, да воющими волком на проклятую пустыню, которая у всех уже сидела в печенках, но при этом вполне обычными, неслишком отличающимися от солдат в нашем мире. Даже Кристофф оказался вполне вменяемым парнем, а не законченным нариком, как показалось при первом знакомстве.

Мы долго сидели, к нашей небольшой компании иногда подходили, кто-то уходил, его место занимали другие. Холодильник еще дважды пришлось наполнять, прежде чем все наконец разошлись глубоко за полночь.

Утром над лагерем разнеслись сирены тревоги.

Глава 16

Час волка — идеальное время для внезапных нападений, когда сон особенно глубок, а тело максимальное расслабленно. Время между четырьмя и шестью утра.

— Живей ленивые задницы!

— Просыпайтесь обезьяны!

— Сонные обмудки! Шевелись! Шевелись!

Что за черт? Что происходит? Башка трещит, судя по страдальческим физиономиям по соседству, не у меня одного. В палатку влетел кто-то из сержантов и начал щедро раздавать пинки, поднимая наемников с коек.

— Живо! Живо! Чего разлеглись?! Ждете пока вас пристрелят в теплых постелях?! А ну быстро на улицы, отсосы!!!

Какое «доброе» пробуждение. На соседней кровати Кристофф со стоном принял сидячее положение, судя по изрядно помятой физиономии, вчера спать он ушел куда позже меня.

— Всем вколоть 5.1!!! Сраные ублюдки, я вам покажу, как бухать!!!

Несмотря на состояние, многие в палатке на автомате залезли в личные аптечки, достая указанный препарат. Еще один коктейль из местного арсенала боевой химии, должный привести в порядок после затянувшейся пьянки.

— Сержант, на лагерь что напали? — на свою беду, Кристофф рискнул задать вопрос пробегавшему мимо комвзводу. За что и схлопотал дополнительный пинок, усиленный сильной затрещиной.

— Живо напялил амуницию, придурок!

Больше вопросов не последовало. Копируя действия других наемников, я вонзил себе в плечо шприц-инъектор с нужной наклейкой и почти сразу почувствовал, как головная боль отступает, пригоняя вместо себя волну бодрости.

Все-таки фармацевтика здесь находилась на очень высоком уровне. Лично у нас я не знал препаратов, способных мгновенно привести человека в норму после веселой ночи с парой тонн употребленной выпивки. А тут это в порядке вещей. Местные химики придумали великолепное средство для быстрого прихода в себя. Через секунду я чувствовал себя не только бодрым, но и словно хорошо выспавшимся.

Над лагерем стоял сигнал тревоги, ревели громкоговорители, пробегали наемники, где-то упорядоченными рядами, где-то толпой.

— Что происходит? — я поймал пробегавшего мимо солдата. Сержант так и не удосужился объяснить нам что случилось, удостоверился, что все проснулись и сразу куда-то испарился.

— Песчаная буря! — рявкнул солдат и вырвался одним резким движением.

Мы с Кристоффом уставились на горизонт, далеко за сетчатым забором небо тонуло в черно-коричневом мареве. Огромная куча пыли и песка, надвигалась плотной стеной на лагерь.

— Твою мать! — выругался мой невольный приятель.

Иногда сквозь темную завесу просматривались отдельные смерчи, танцующими воронками спускающиеся к земле за новой порцией песка для поднятия в воздух.

— Срань господня! — какой-то особо впечатлительный наемник застыл рядом, потрясенно разглядывая горизонт. И тут же за это схлопотал пинок от проносившегося мимо ветерана.

— Живо в арсенал! — давешний бородач, Рой, повелительно махнул рукой в сторону оружейной.

— Зачем? — не понял Кристофф.

Я тоже недоуменно нахмурился. Вообще, непонятная какая-то суета, больше похожая на предбоевую тревогу, хотя по идее надо подготавливать палатки и другие строения к налетающей бурей. Вместо этого большинство наемников активно экипировалось. Как оружие может спасти от природного катаклизма? Стрелять в пылевую бурю? Вряд ли ее это остановит.

В этот момент к сигналу тревоги прибавилось короткое сообщение, переданное через громкоговорители, и причины суеты стали понятны.

Железнодорожную перевалочную станцию атаковали. Транспортный узел, находившийся под защитой отряда полковника Холта, подвергся внезапному нападению. Судя по нескольким признакам, агрессорами выступил другой конкурирующий наемный отряд.

Вырисовывались два варианта: либо кто-то хотел стащить недавно привезенный груз и тогда траектория атаки будет проходить в фокусе складских ангаров, в этом случае отбиться удаться, либо идет захват самой станции и тогда у нас серьезные проблемы, потому что соваться на Кросс-Роуд малыми силами будет только идиот.

Корпорация, на которую работал отряд Холта ни за что не потеряет этот транспортный узел. Это прямая дорога к океану от рудников и других ресурсных и промышленно-производственных зон. Если станцию захватят, это приведет к огромным убыткам, что корпоранты допустить не могут. Сюда обязательно пришлют подкрепления, но до этого нам надо еще будет дожить. При самых худших раскладах, когда начнут отбивать стратегически важный объект, мы уже будем гнить в песках.

Все это не бегу рассказал Рой, не пытаясь приукрасить положение, в котором мы оказались. За это я был ему благодарен. Вместо глупого оптимизма или в противовес ему мрачного пессимизма, бородач четко и по существу разложил ситуацию, посоветовав не лезть на рожон, изображая героев, и вести себя по ситуации.

Должно быть наше вчерашнее знакомство и дальнейшие посиделки произвели на него благоприятное впечатление, раз командир взвода дошел до советов обычным бойцам. Или сыграла роль его давнее знакомство с Кристоффом, в любом случае, слушал я внимательно, стараясь не пропустить ни слова.

— И вот что еще парни, в штабе говорят, что с высокой долей вероятности буря имеет искусственное происхождение, так что среди нападавших могут встретиться одаренные, не исключено что в КИБах. Сами понимаете, что это означает, — сказал Рой перед самым арсеналом.

— Что нам конец, — хмуро буркнул Кристофф, ныряя в дверь оружейной. Там уже шла суета, двойные створки распахнуты настежь, из модульного строения выбегали наемники, получив оружие и боеприпасы.

— Насколько информация достоверна? — я на секунду позволил себе задержаться.

Вместо ответа Рой кивнул на затянутый пылью горизонт.

— А сам как думаешь? — не дожидаясь ответа бородач кивнул и побежал в сторону стоянки, где находилась отрядная техника.

Наемный отряд полковника Холта не отличался особой внушительностью, но штабных офицеров в минимальном количестве все же имел (подозреваю смешанного состава из того же Чанга, представляющего пехотные роты и офицеров-пилотов мехов). Могли они ошибаться, с учетом того, что среди них нет одаренных? Вполне.

Стал бы командный состав поднимать панику перед боем, сообщая о возможном присутствии магов с вражеской стороны? Тоже вполне вероятно. И дело здесь не в панике, а в трезвой оценке ситуации. Одаренный, экипированный в КИБ, это страшный противник, даже для пилота шагохода. Точнее — особенно для пилотов шагоходов. Потому что размениваться на всякую мелочь вроде пехоты, тратя время и силы, продвинутый юнит вряд ли будет. Нами займутся обычные солдаты, которые наверняка будут среди нападающих.

— Держи, — пылевик в скатке (широкополый плащ — защита от пыли), поверх шлем (со встроенными наушниками и рацией), баллистические очки, винтовка, и несколько обойм оружейник сунул мне в руки даже не глядя.

Получив тычок в спину от других торопящихся наемников, я вылетел наружу и почти сразу налетел на Кристоффа, уже успевшего натянуть на себя полученное обмундирование.

Выглядел конечно он странно, как и остальные бойцы. Плащ, каски, оружие, перевязи с боеприпасами через грудь и на поясе — какая жуткая помесь солдат из эпохы пост-апокалипсиса и десантников, высадившихся из космоса на планету с враждебной биосферой, где преобладают пустынные территории.

— В кармане должен быть платок, — Кристофф ткнул в сторону моего пылевика. — Повяжи на морду, иначе песок будет забиваться в нос и глотку.

Хороший совет, буря близко. Я надел плащ, рассовал по специальным креплениям обоймы, закинул винтовку на плечо и натянул шлем. Теперь я не отличался от других наемников, став одним из двух сотен солдат Холта.

Стоило одеть шлем, как рация включилась, слышался непонятный бубнежь и помехи. Должно быть буря влияла на чистоту эфира. Изредка прорывались четкие приказы отдельным взводам, занять свои места в тактическом построении.

Все-таки я не солдат. Моя специальность не предполагает действовать в составе команды. Особенно столь многочисленной и состоящей из других бойцов. У военных другие методики действий, другая психология и совершенно другой подход в плане выполнения поставленной задачи.

— Ну что, повеселимся? — Кристофф в отличие от меня находился на кураже, его пьянил предстоящий бой не хуже наркотика. Он повернулся ко мне. — Как ты, Тим? Я видел тебя в Круге равных, у тебя повадки убийцы, когда ты резал тех баранов на арене, чувствовалось, что для тебя это привычное действие. Готов повторить?

Я молча кивнул, бесстрастно скользнув взглядом по расширившимся зрачкам парня. Мой самоназванный приятель уже успел закинуться новой порцией дури. Или это результат действия боевого коктейля? В любом случае, движения Кристоффа оставались быстрыми и четкими, не выдавая дрожью применение тяжелых наркотиков.

Мы побежали к стоянке вслед за остальными. Кристофф прыгнул за руль ближайшего багги. Еще один незнакомый наемник встал за пулемет на задней площадке, двое уселись позади, я занял переднее место рядом с водителем.

— Жаль, что у нас ховербенда, — прокричал один из парней.

Знакомое название, встречал в каталоге военной техники, разработка конструкторского бюро ВПК одной из имперских держав, которую потом благополучно все и скопировали. Воздушный транспортник, летающий на аналоге антигравитационного двигателя с мощным корпусом и неплохой скоростью. Имелись разные модификации с бронированием и динамическими подвесками под ракетное и бомбовое вооружение. Все хорошо. Один минус — цена. Для отряда Холта такие игрушки не по карману.

— Думаешь станция еще держится? — я прокричал в ухо Кристоффа, не желая пользоваться рацией.

Багги несся по песчаным барханам, навстречу летела пыль, дул сильный ветер, рессоры мягко покачиваясь, поддерживая плавный ход.

— Там два звена мехов, — тоже проорал в ответ Кристофф, довольно уверенно удерживая руль.

— Но буря идет на лагерь! Зачем насылать ее?

— Лагерь херня! Главное узел! Кросс-Роуд имеет ценность, все остальное неважно. Буря, чтобы отвлечь внимание. Эту хрень явно наслали специально, чтобы под ее прикрытием атаковать станцию.

Здорово. Любое стихийное бедствие вроде ураганов и штормов можно заблаговременно отследить на стадии зарождения через метеорологические спутники. Подобное оборудование на орбите здесь наверняка есть, раз уж проводят стратосферные заброски суборбитальными челноками. Раз буря появилась внезапно, то ее кто-то быстро создал, направив в строго заданном направлении. Такое могли сотворить только одаренные. Сильные стихийники, если верить написанному в сети.

Дичайшее явление для моего мира и вполне обыденное для этого. Фактор магии снова напомнил о себе весьма неожиданным образом. Наверное я еще долго буду привыкать к ее существованию. Здесь магия влияет на многие сферы жизни, начиная от войны и обычных вещей в быту, и заканчивая явлениями природы искусственного происхождения.

Шум в наушниках возрастал, помехи становились сильнее, команды вышестоящих офицеров проскальзывали все реже. Каждый полувзвод становился сам по себе. Учитывая атмосферу в среде наемников с общей расхлябанностью и равнодушным отношением к исполнению обязанностей перспективы наши с каждым пройденным километром становились все хуже.

Изначально поставленная задача прибытия на место и защита охраняемого объекта, выглядела слишком размытой. В этой ситуации слова Роя действовать по обстановке и не лезть на рожон, лично мне казались более верными, чем спешить на охрану чужой собственности.

Я потряс головой, чертова штука на голове весила как бы не пол тонны. Интегрированная рация с наушниками прибавляла вес. Если попадут в голову, не уверен, что эта хреновина выдержит пулю, зато точно сломает шею за счет кинетического удара.

На секунду сквозь пыли что-то проступило. Какое-то светящееся пятно. Точнее целая россыпь. Понадобилась секунда, чтобы сообразить, что это ауры едущих в других багги людей.

Машинально бросаю взгляд вправо и убеждаюсь, что силуэт Кристоффа тоже исходит мягким свечением. Возможно, в песчаном облаке способности одаренного даже помогут. Никаких приборов вроде тепловизора нам не выдали, ограничившись системами связи.

Как интересно, Кристофф находит дорогу? Я повернулся, пытаясь понять на что он ориентируется, моих способностей у него нет, сквозь завесу из песка и пыли он видеть не может, а значит и другие багги тоже. Которые как ни странно, до сих пор сохраняли некое подобие построения, несмотря на то, что край бури уже добрался до нас резко снизив видимость.

Похоже на приборной доске среди бортовых индикаторов есть какой-то аналог навигатора, иначе столь четкий маршрут не объяснить. Я пригляделся к панели перед Кристоффом, и через минуту вынуждено признал, что совершенно не разбираюсь в показаниях приборов. То есть, что-то знакомое на датчик топливного бака и указатель скорости нашел, но вот остальное осталось полной загадкой, хотя устройство багги и не выглядело особенно сложным.

Еще один момент вызвал недоумение — на шлеме моего странного приятеля любителя веселящих веществ кроме очков сбоку крепилась короткая трубка непонятного назначения. Это еще что за хрень? И почему у остальных нет? Я оглянулся назад, убеждаясь в этом. Все правильно, двое наемников на заднем сиденье и стоящий у пулеметной турели, имели шлемы без лишних излишеств. Как у меня, выпуклые в районе ушей для наушников, покатые спереди, с побитой краской и с полустертой эмблемой отряда.

Словно почувствовать интерес Кристофф отнял от руля правую руку и что-то сделал в районе наушников. Подчиняясь интуиции, я повторил его жест нащупав две кнопки под собственным шлемом. Логично, какая-то система управления рацией должна быть.

Путем небольшого перебора (сработало нажатие двух кнопок одновременно), я вдруг добился исчезновения помех из эфира. Точнее они оставались, но были почти незаметными.

— Слышно? — Кристофф вопросительно покрутил ладонью.

— Да, — я кивнул.

— Это групповой канал ближнего радиуса.

— Понял, — я снова качнул головой.

Интересно почему раньше не включили? Парни сзади даже не сделали попытки присоединиться к разговору. И опять будто угадав Кристофф сказал:

— Выборочное подключение. Либо общий канал, либо групповой, сразу два нельзя, иначе батарея быстро сдохнет, — он постучал себя по шлему в районе затылка. — Слишком маленький заряд. А ребята хотят знать, что происходит впереди.

— Так помехи же, — не понял я.

— Это пока. Когда подъедем сигнал усилят. Это не постановщик работает, а буря.

Кажется начинаю понимать. Через вызываемые бурей помехи можно пробиться, вот другие и ждут, когда обстановка прояснится и будут даны указания. Переться вслепую, рискуя нарваться на врага, никто не хотел. Как и болтать между собой, тратя ресурсы небольшого аккумулятора рации, спрятанного в задней части шлема.

Что же, оказывается несмотря на все свое разгильдяйское отношение к службе, какое-то понятие об участии в боевых действиях, мои товарищи имели. Может пьяницы и торчки, но погибать раньше времени никто не хотел. Что радовало.

— Что у тебя за штука на шлеме?

— Где? А-а, эта, — Кристофф пару раз стукнул по зажатой в держателе трубке. — Разведывательный сенсор, совмещенный с камерой.

Камера? На хрена ему камера?

Невзирая на плотно повязанный платок, закрывающий нижнюю половину лица (верхнюю от пыли защищали широкие очки), голос Кристоффа прозвучал вполне сносно. Чувствительные микрофоны улавливали даже сквозь плотную ткань, и это при общем побитом виде шлема. Что же, правильно говорят, что военная техника самая лучшая, с большим запасом прочности.

— В штаб обстановку передаешь? — предположение, что парень параллельно выполняет функции разведчика выглядело оправданным. Кристофф его подтвердил, качнув головой, пробубнил:

— Угу, идет подвязка по командной сети. Мне за это бонус небольшой капает.

— За что бонус? — не понял я.

Он посмотрел на меня, как на ненормального. Сквозь пластик очков было плохо видно, но поворот головы был красноречив.

— Потому что сигнал могут перехватить и навестись на цель. Сам понимаешь, кто на голове таскает эту штуку становится первой целью, — терпеливо объяснил он, видимо вспомнив про мою потерю памяти.

Любопытно. Риск за дополнительную премию. Похоже электронная разведка противника не дремлет, раз существует вероятность столь точного наведения на одного человека.

Надо будет держаться от него подальше. Риск конечно хорошо, но мне-то бонусы за это не платят.

Без труда угадав, о чем думаю, Кристофф хохотнул.

— Да не бойсь, качественный перехват осуществить сложно, вряд ли у них есть подвязки на полный скан эфира, — он помедлил и с сожалением констатировал: — Но вероятность есть.

Прелестно. Рядом с нами находится потенциальный маяк для вражеского удара. Хотя с другой стороны, война вообще штука опасная.

— Приближаемся, — спустя несколько минут раздалось грубый мужской голос по общему каналу.

Впереди сквозь завесу из бушующего песка начали проступать силуэты множества приземистых зданий. До железнодорожного логистического узла корпорантов Кросс-Роуд оставалось немного. Стайка багги прибавила скорость, разделилась, охватывая станцию развернутым веером.

Глава 17

Логистический узел Кросс-Роуд предстал в виде скопления вытянутых зданий похожих на ангары из металлоконструкций, и черных лучей железнодорожных путей, уходящих в глубь африканского континента с одной стороны, и стрелой, нацеленной в сторону побережья с другой. По первым на станцию привозились ресурсы, сортировались и уходили, по второй направляясь в порт для вывоза, переработки и дальнейшей продажи.

— Сектор 4, занять оборону, — голос комвзвода неожиданно легко пробился через помехи, на мгновение став полным и гулким.

— Направо, — пулеметчик за спиной постучал по шлему Кристоффа, рука в перчатке показывала на ряд низких строений, рядом с ними стояло сразу два робота.

Судя по занимаемому положению, они находились в обороне, а значит относились к отряду полковника Холта. Из-за налетевшего ветра с песком было трудно рассмотреть детали, только лишь песчаный камуфляж и мощные тубусы ракетных батарей с боков каждого меха.

Багги подпрыгнул на упругом бархане и шустро покатил в указанном направлении. В голову невовремя пришла странная мысль: как такие многотонные махины, как шагоходы передвигаются по песку, не проваливаясь, чтобы завязнуть? Должно быть работает какая-то система равномерной нагрузки, распределение веса на базе сложносоставной формы лап, явно не похожих на обычные человеческие суставы.

Снова зашуршало в наушниках. Треск начал усиливаться, к воздействию бури примешались искусственные помехи.

— Два «Вурдалака» обходят с севера, всем приготовиться, — сквозь шум пробился голос одного из офицеров. Скорее всего пилота меха, иначе откуда ему знать такие подробности, лишь на роботах имелись мобильные радарные станции и сенсорные детекторы.

— Их прикрывает «Капеллан», — в этот раз голос оказался женский.

Интересно, это вчерашняя девушка-пилот с пепельными волосами или кто-то другой? Впрочем, какая разница.

«Вурдалак», «Капеллан» — модели шагоходов и судя по контексту, принадлежали они врагам.

— Ублюдки пойдут тремя волнами. Отвлечение, прорыв и покорение. Последний этап — ловушка для завлечения после закрепления на позициях. Рассчитывают на контратаку, где будут добивать кто останется жив, — со знанием дела заявил кто-то в эфире, и тут же за это схлопотал резкую отповедь:

— А ну заткнулись все! — грубый мужской голос рявкнул так, что ударило в ухе. — Частоту могут слушать.

Багги резко свернул, петляя между постройками. Через пару минут мы затормозили рядом со зданием с наружной лестницей на второй этаж. Справа остановилась еще машина. Наемники, не сговариваясь выпрыгнули наружу. Стоявшие у пулеметов отстегнули своих монстров и тяжелым шагом направились наверх, занимать позиции на крыше.

— Найти бы мобком засранцев, — мечтательно пропыхтел боец, бегущий по лестнице сзади. Кристофф, поднимающийся впереди весело хохотнул.

— Мечтай. Эти хреновины охраняют лучше всего. Пока доберешься, из тебя все дерьмо выбьют.

Я знал о чем они говорили. Мобкомами называли мобильные командные пункты, чаще всего в этой роли выступали роботизированные шагающие платформы с обзорной площадкой и кучей оборудования для управления полем боя.

Бонусы за захват такой штуки измерялся в пятизначных числах. А за пленение офицеров-штабистов вражеского отряда можно было и вовсе сорвать такой куш, что хватит на месячный отпуск в Скайфоле без всяких ограничений в тратах.

Проблемы как обычно крылись в нюансах. Во-первых, держались такие платформы в отдалении от театра военных действий, где-нибудь на периферии. А во-вторых, как правильно заметил Кристофф — находились под очень плотной охраной.

Часто взятие или уничтожение мобкома означало победу, несмотря на наличие боевых сил у противника. Это все равно что обезглавить командование во время напряженного боя.

— …! — Кристофф вдруг выругался, из дверного проема на втором этаже складского комплекса куда он нырнул донеслось невнятное пыхтение.

Я рывком преодолел последние ступени, вваливаясь внутрь с винтовкой наизготовку. Мой странный приятель нашелся у конторки кладовщика в обнимку с незнакомым мужиком в чужой форме.

На нем был почти такой же широкополый плащ-пылевик, как у нас, но шлем имел другую форму, вместо очков лицо закрывала сплошная маска со встроенной оптикой на глазах.

Вражеский наемник. Скорее всего разведчик. Судя по позе, он пытался зарезать Кристоффа, когда тот неосторожно шагнул за угол. К счастью мой сосед по палатке вовремя успел вскинуть перед собой винтовку, блокируя нож, но противник не оставлял попыток, с силой нажимая на рукоять и приближая широкое лезвие к закрытой платком шее Кристоффа.

Боясь задеть своего, стрелять я не стал, вместо этого скользящим шагом обогнул противника, перехватил его руку и дернул на себя, задирая вверх. Одновременно с этим выдернул свой нож и вогнал его со всей силы в подмышку врага. Для надежности провернул, расширяя рану и резко выдернул обратно.

Получилось сделать все очень быстро, буквально в пару движений. Кристофф оценил, подняв верх большой палец.

— Дерьмо, этот ублюдок меня чуть не зарезал. Спрятался в темноте, гад, — он от души пнул уже мертвое тело.

— Здесь могут быть и другие, — заметил еще один наш боец, зашедший вслед за мной. Это он мечтал о захвате вражеского мобкома.

— Должно быть разведчики, — вставил я, переворачивая и быстро обыскивая мертвеца в поисках чего-нибудь интересного.

Ничего особенного, снаряжение практически не отличалось от нашего. Разве что в карманах нашлась пара денежных чипов. Никто из товарищей не стал претендовать на добычу, рассуждая по принципу: кто убил, того и тапки.

— С меня причитается, Тим, — Кристофф хлопнул меня по плечу.

— Угу, — я пробежался взглядом по короткому коридору. Внутри второй этаж ангара занимал лишь часть, основное пространство оставалось свободным для принятия грузов. — Куда дальше…

— Данг-анг! Данг-анг! Данг-анг! — раздалось вдруг снаружи.

— Святое дерьмо! — наемники рухнули на пол. Здание затряслось, будто по нему колотили кувалдой.

— Это «Лучник»! — заорал кто-то в эфире. — Накрытие западного сектора!

— Господи спаси, господин спаси, — кто-то захрипел.

Оглядываюсь назад и вижу в дверном проеме совсем еще молодого парнишку. Дикий взгляд можно рассмотреть даже сквозь тактические очки, по щеке тягуче сползает крупная капля крови, он медленно поворачивается и становится видно, что вся его спина изодрана в клочья. От плаща остались лишь лоскуты, вместо позвоночника сплошная кровавая рана.

— Твою мать! Держите его! — кто-то из наемников бросился поддержать раненного, но было видно, что ему уже не помочь. Какие бы не были здесь медицинские технологии, от таких ран спасения нет.

Вражеский шагоход класса «Лучник» ракетным залпом накрыл одну из позиций мехов полковника Холта. Здание, где мы находились, задело взрывной волной, несколько ракет имели боевую кассетную часть специально против пехоты, умная шрапнель имела хитрую систему подрыва, срабатывая при обнаружении противника на строго заданной высоте.

Проще говоря, эта мерзость испускала сенсорные лучи пока летела, заметив живую силу противника детонировала. Окажись у нее менее продвинутая система подрыва, раненный имел бы все шансы уцелеть, потому что находился на высоте двухэтажного дома. Но летящая смерть засекла его на лестничной площадке и подорвалась. Бедолаге не повезло.

— … — Кристофф грязно ругался, вместе с еще одним наемником затаскивая труп бойца внутрь. Смерть наступила мгновенно, раненному хватило сил только переступить порог и рухнуть внутрь. С такими повреждениями не живут. Ему буквально изрешетили внутренности, пробив в спине огромную дыру.

Глядя на мертвеца, я вдруг подумал, что Тимофею жутко повезло, что система медицинской помощи Оникса после подбития поддерживала в нем жизнь, пока не прибыли медики с полевым набором киберхирурга. У этого наемника такого преимущества не оказалось.

Как ни посмотри, а у пилотов в этой войне шансов выжить на поле боя все же больше, несмотря на то, что мехи старались уничтожать самыми первыми.

— 5-11, Вурдалаки обходят западный фланг, всем внимание! — опять раздался голос в наушниках.

— Надо уходить, у нас нет ничего против Вурдалаков, пусть этим роботы занимаются, — хрипло выдохнул у двери наемник. И тут же схлопотал удар от другого, стоящего рядом.

— Дебил! Куда ты собрался идти?! У них сенсоры! На тебя даже боезапас не станут тратить, наступят и прихлопнут как таракана!

И словно в подтверждении слов гулко топая, так что земля затряслась, в дверном проеме проплыл силуэт прошедшего мимо шагохода. Если верить мелькнувшей эмблеме в форме уродливой птицы-мутанта — кто-то из мехов отряда полковника Холта.

Где-то там сражались металлические великаны, а мы сидели, боясь высунутся наружу.

— Пошли проверим остальные комнаты, — Кристофф махнул рукой.

Разделившись на три группы, мы двинулись по коридорам. Полумрак разгоняли включенные на винтовках фонарики. На улице продолжала бушевать песчаная буря, но как-то слишком глухо и медленно. Голос из наушников подсказал, что основной удар стихии пришелся на лагерь, Кросс-Роуд задело лишь по левому флангу.

Часто слышались взрывы и стрекот стрельбы автопушек. Звено Чанга вело бой на подступах к станции. Вторая шестерка шагоходов держала периметр, защищая стратегически важные точки в лице местной энергоподстанции, пакгаузов с особо ценным грузом и центральным блоком, где находился пункт управления логистическим узлом.

Ракетных обстрелов, к счастью, больше не было. Противник понял, что уничтожать будущую собственность ни к чему и ограничился редкими ударами по заранее разведанным позициям. Старание ограничить ущерб сыграло защитникам на руку, давая больше простора для маневров.

Подробностей противостояния между мехами я, как и остальные пехотинцы, не знал. Лишь изредка по доносившемся в эфире репликам можно было понять, что дела у тех идут ни шатко ни валко. Ни одна из сторон не могла получить подавляющего преимущества. Буря мешала не только нам, но и врагам. А большое число сил, как я понял, они перед атакой не накопили, поэтому продвижение застопорилось где-то в районе второго кольца обороны.

Минные поля вкупе с ожесточенным сопротивлением оказались для другой стороны неожиданностью. Похоже репутация Холта сыграла с ними злую шутку, рассчитывая на легкую прогулку, враги получили внезапно жесткий отпор.

Чанг показал себя неплохим воякой, навязав свои правила игры и не допустив быстрого разгрома, на что несомненно рассчитывали агрессоры.

— Как-то тихо, — Кристофф повернулся, встав в пол оборота у развилки. Справа виднелась офисная контора служащих, слева длинный зал с пластиковыми коробками, лента транспортного конвейера и закрытые створки выездной платформой, куда стопорились вагоны-контейнеры для дальнейшей загрузки.

— Думаешь все свалили? — я повел стволом винтовки. Луч фонарика под стволом пробежался по ящикам. Слабое освещение давали узкие окна, расположенные под потолком на высоте трех с половиной метров. С учетом непогоды снаружи, внутри склада царствовал полумрак.

Шорох из-за ближайшей коробки заставил вскинуть оружие.

— Мерде! — ругнулся Кристофф.

— Данг-данг-данг, — помещение склада взорвалось выстрелами.

— На пол! — напарник нырнул. Я ушел перекатом, наудачу дал короткую очередь куда-то во тьму, где частыми всполохами мелькали вспышки вражеских выстрелов.

Через секунду на меня налетели откуда-то сбоку, выбитая из рук винтовка дребезжа проскользила по полу. Противник что-то прорычал, пытаясь засунуть пистолет мне под брюхо. Проклятье, чудом удалось перехватить его лапу, до того, как он разрядил мне всю обойму в живот.

Мы падаем вниз и катаемся. Кристофф что-то орет и стреляет в другую сторону, меня он не видит, полностью занятый другими врагами.

— Ах ты песчаная гниль, — смрадное дыхание противника ударяет мне прямо в лицо. Он не оставляет попыток направить пистолет в мою сторону. Бугай намного крупнее меня и вовсю пользуется преимуществом в весе.

Черт, еще немного и эта туша меня просто задавит, не понадобится никакая пуля, ублюдку достаточно будет просто лежать.

Пинаю со всей дури между ног, любителя ближних схваток. В ответ слышится стон. Отлично, попал куда надо. Это дает короткую передышку, чтобы приподняться и дотянутся до собственного ствола. Куда там, бугай несмотря на свои немалые габариты оказывается шустряком и тотчас делает еще одну попытку выстрелить в упор.

Тело скручивается, уворачиваюсь от сунутого под бок ствола, одновременно правая рука выхватывает нож. Следует резкое вспарывающее движение. Лезвие чиркает по внешней стороне вражеского бедра. Наемник вскрикивает от неожиданности и опускается локтем на пол, открывая горло.

Что мне и надо. Быстро приподнимаюсь, при этом смещаясь немного вправо, тут же провожу ножом по шее врага, небрежно придержав голову за волосы. Кровь из распоротого горла хлещет на бетонный пол.

Он пытается зажать рану, но я уже вижу, как жизнь уходит из его глаз. Сколько раз мне приходилось наблюдать нечто подобное. В таком невозможно ошибиться, наемник уже мертв, просто разум еще сопротивляется, пытается предотвратить неизбежный конец.

— Твою мать, — руки ходят ходуном, грудь тяжело вздымается. Короткая схватка отняла чересчур много сил. Все заняло секунд десять, а казалось прошло полчаса. Чертово восприятие времени, с ним всегда происходят подобные штучки.

— Тим! — Кристофф орет, щедро заливая перед собой пространство свинцом. Придурок так стреляет, словно у него в запасе за спиной стоит пара грузовиков с контейнерами, полными патронов.

На автомате поднимаю свою винтовку и начинаю палить в ту же сторону. Из-за плохого освещения почти ничего не вижу, но это не мешает нам и врагам с другой стороны увлечено поливать выстрелами пространство перед собой, как поливают цветы на клумбе из лейки.

Проклятье! Какого хрена мы вообще делаем? И где другие наши бойцы? Все-таки прямой бой это не про меня, слишком много суеты и непонятных действий.

— БУ-УМ! — прилетело откуда-то справа.

Кристофф нырнул за ближайший ящик. Часть стены складского ангара на втором этаже просто вырвало с мясом.

Чем это мощным таким прилетело? Я не думая дал длинную очередь в появившуюся дыру. Снаружи прилетел скрежет сминаемого металла.

Осторожно пригибаясь, выглядываю наружу, и застываю, ошарашенный увиденным.

Посреди импровизированной улицы стоит нечто, выглядевшее как сгусток антрацитово-черного мрака. Значительно ниже шагохода, меньше размером, но от него волнами расходится ощущение смертельной угрозы, заставляя держаться подальше.

Человекоподобная фигура из темного металла застыла между двумя складскими амбарами. Вокруг нее пульсировала энергия. Покатые плечи выступали над головой двумя наростами, на кончике каждого дрожала сфера энергии.

Энергия стекала вниз тягучими переливами. Насыщенно черный словно поглощал свет. Вокруг фигуры кружились невидимые простому человеческому взгляду магические конструкты. Похожие на щиты, они создавали ощущение чего-то чужеродного, накладывая на сознание беспричинный страх.

Силуэт незнакомого робота выглядел смазанным из-за плотности энергетических потоков, из-за чего казалось, будто воздух вокруг него подрагивал мелкой рябью. Матово-темная поверхность не имела швов, выступая единым монолитом. Черная аура по насыщенности легко перекрывала человеческую, служа предостережением любому, кто имел магический дар.

Я понял, что вижу перед собой КИБ. Точнее мага, заключенного в бронекостюм, переполненный убийственной темной энергией. Зрелище оказалось столь завораживающим, что не сразу заметил лежащую на земле груду поверженного шагохода. На искореженной пластине брони, сорванной с предплечья, еще можно было разглядеть рисунок странной зубастой птицы.

— Твою мать, Шарха подбили, — тихо произнес Кристофф, успевший подобраться к пробоине в стене с другой стороны.

Мех оказался из отряда Холта, им управлял пилот по имен Шарх, именно после взрыва от попадания в его шагоход, образовалась дыра в складском комплексе, где мы находились.

КИБ поднял непропорционально длинную конечность, игравшую роль руки, хотя на обычную руку она нисколько не походила, скорее на лапу-коготь некого хищного существа. Секунду ничего не происходило, затем сфера на торчащем плече коротко вспыхнула темным пламенем, с кончика когтя сорвался сгусток чего-то черного и страшного.

Сгусток летел и пространство перед ним искажалось, внутри черноты словно мерцало что-то похожее на тусклый свет звезд. Момент соприкосновения с шагоходом я не заметил, зато сразу увидел последствия. Чем бы не стрелял вражеский маг, облаченный в бронекостюм, результат выстрела оказался ужасающим. Мех буквально смяло в гармошку, а затем разорвало, проделав в корпусе дыру размером в хороший оконный проем.

Самое странное, что взрыва после этого не последовало. Только тяжелый вздох уставшего металла и протестующий стон сервоприводов, пытавшихся сохранить целостность конструкции.

Бесполезно шагоход прямо на наших глазах разваливался. Кабина с пилотом буквально испарилась, оставив после себя лишь темное облачко.

— Жесть, — потрясенный Кристофф судорожно сглотнул и отвернулся.

Воздух над поверженным мехом плавился, листы брони свисали лохмотьями, могучая боевая машина за секунду превратилась в груду искореженного металла. Результат скоротечного боя впечатлял. Понятно теперь почему КИБов настолько сильно боялись. Это было поистине разрушительное оружие.

— Уходим, — Кристофф шевельнулся, собираясь отползти от дыры, и тут же остановился. Черный кусок мрака в человекоподобной форме в такт движений наемника дернулся, повернув голову точно на изувеченную стену ангара.

Твою мать! Эта штука нас заметила!

Мы ничего не успели сделать, скорость мага, сидевшего в КИБе оказалась мгновенной. Лапа-конечность выстрелила вверх, наведясь прямо на нас. Сгусток темного нечто пронеслось быстрее мысли, попав точно в моего напарника.

Кристофф исчез. Распался на атомы, превратившись в облачко пыли. Его будто расщепило, обратив в горстку праха, которая даже не успела опуститься на пол, как ее подхватил ветер и развеял в воздухе.

Ничего не осталось, ни плаща, ни шлема, ни оружия. Ничего. От слова совсем. Смерть оказалась мгновенной.

Я перевел взгляд на темную фигуру, успев заметить, как мелко запульсировала сфера над ее правым плечом. Сейчас раздаться выстрел и ко мне устремится еще один сгусток энтропийной энергии отправив мою грешную тушку на небеса.

Страха не было. Желания бежать тоже. Если уж этот монстр захочет убить, то легко сравняет с землей все здание склада.

Окружающий мир застыл, замедлился и словно подернулся пеплом. Силуэты зданий размазались, став какими-то нечеткими, как и все предметы вокруг. Серый фон накрыл перспективу окружающего пространства. Время застыло и одновременно продолжала тягуче ползти.

Я плавно повернулся в сторону КИБа, и с удивлением понял, что вижу сидящего внутри человека. Пилота, управлявшего бронекостюмом, скрытого до этого матовой броней закрытой кабины.

Это была девушка чуть старше моих лет. Блондинка с туго завязанным хвостиком. С сине-зелеными глазами и удивительно правильными чертами лица. Я видел ее очень четко, и она видела меня. Когда она это поняла ее глаза распахнулись в изумлении.

Мы все так же стояли: она внизу внутри своего продвинутого техно-магического боевого костюма, я на втором этаже здания склада с выбитой в стене огромной пробоиной, но в то же время мы находились в совершенно другом месте.

Больше всего это напоминало бесконечную серую равнину, уходящую за горизонт.

Здесь не было ни ветра, ни одного движения. И в то же время окружающая реальность словно находилось в непрерывном движении. Здесь все было мертво, и в тоже время жило странной необычной жизнью. Самого времени здесь не существовало, и все же оно было, то проявляясь в виде бушующих рвущих пространство потоков, то обращаясь в форму затянутой холодом неподвижности тихой заводи.

Воздух был неподвижен, и в то же время непрерывно подрагивал. Он был вязким, густым, но при этом почему-то разряженным. Здесь все оказывало двойственное ощущение на органы чувств.

На секунду показалось что пространство настолько кристально чистое, что взглядом можно дотянуться до самого горизонта и рассмотреть в мельчайших подробностях, что там скрывается. Но в следующее мгновение стало понятно, что это иллюзия, и рассмотреть на самом деле ничего невозможно.

Расстояния здесь не играли роли. Их просто не было. Как и многого другого, присущего реальному миру.

Я не понимал, как оказался в этом месте, и в то же время, где-то глубоко внутри точно знал, что это не заклинание, не навык, и не умение. Это дала о себе знать родовая сила Мещерских. Сила Старших семей.

Для нее не нужно произносить формулы или заклятья, производить сложные манипуляции или делать что-то еще, достаточно лишь потянутся внутрь себя, ощущая, как рождается в глубине то, что делает древнюю кровь самым могущественным даром в магическим мире.

Находясь на краю гибели, я сделал это неосознанно и оттянул момент смерти.

Девушка в КИБе смотрела на меня, а я на нее. Казалось молчание уже длится целую вечность, но внутренние часы подсказывали, что прошло всего пару секунд. Время здесь текло непонятно, легко превращаясь то в легкую заводь, то в стремительный ураган.

В следующее мгновение что-то случилось. Нечто в окружающем мире сдвинулось, одновременно с этим оставшись тем же самым. Но для нас это имело катастрофические последствия.

Нахлынули видения, образы. Они пытались пробиться в глубины разума, чтобы поработить, исковеркать, подчинить своей воле. Странные, одновременно ужасающие и тут же вызывающие бурный восторг картины заволокли сознание бесконечным потоком, в одно мгновение пытаясь вытащить наружу все потаенные страхи, превратив их в чудовища из кошмаров, а в другое искушая самыми соблазнительными желаниями, обещая блаженство и покой.

Это было настолько странно и непохоже на все виденное ранее, что я инстинктивно попытался отгородиться от незнакомых ощущений.

Усилием воли отбросил насланные видения и возвел вокруг сознания стену. Окружил коконом, спрятав внутри собственное я. Растворил личность, убрал воспоминания, что делает из нас самих себя. Стал пустотой. Бездной, что поглощает сам свет. И отстранился, наблюдая со стороны.

Сложный прием, помогающий поддерживать дисциплину разума в чрезвычайных ситуациях. Например, когда ведут допрос при помощи химических препаратов. Сыворотка правды не идеальный инструмент и его можно обмануть, если знать как.

Лицо девушки исказилось, похоже она испытывала похожие ощущения, но как и мне, ей удалось справится с ментальным ударом, пришедшим с тихим шепотом местного ветра. Ее губы двигались, она пыталась что-то сказать, но я ничего не слышал. Не уверен, что здесь вообще можно разговаривать в привычном понимании слова. Хотя могу ошибаться.

Сила Старых семей. Она проявилась во мне, забросила сюда в момент смертельной опасности, но не сказала, как выбраться обратно в нормальный мир. Нечто внутри подсказывало, что находиться здесь долго нельзя. Сама окружающая действительность выпивает энергию из тела, питаясь жизненной силой.

Астрал. Это был Астрал.

На лбу выступил пот. Не знаю откуда проявилось это знание, просто вдруг всплыло из глубины, нашепченное памятью предков, до сих пор хранившаяся в крови древнего рода чародеев.

И это только верхний пласт. Понятия не имею откуда знаю, но твердо уверен — есть еще другие слои. Чем глубже погружаешься в Астрал, тем больше он изменяется и через это изменяет тебя. Там легко можно потеряться, исчезнув из материального мира навсегда. Поэтому с погружением всегда следует соблюдать крайнюю осторожность.

Я знал это. Как, откуда, без малейшего понятия, но я твердо знал это, и знал то, что отсюда надо немедленно уходить, неподготовленному неофиту здесь нечего делать.

Аура девушка поблекла, ее истачивали гуляющие невидимые ветра в воздухе, который при этом оставался неподвижен, как камень и в то же время, тек как песок. Пласт за пластом, ветер срывал защитные покровы, стараясь добраться до жизненной сути незнакомой магички. Ни КИБ, ни защитные руны, сотканные из колдовских заклинаний, не могли защитить ее от воздействия. Все это осталось где-то там далеко, в мире обычной материи.

Я посмотрел на свои руки ипонял, что то же самое происходит со мной. Астрал выпивал мои силы, питался ей, не обращая внимания, что процесс забирает жизнь.

Подчиняясь наитию, я поднял руку открытой ладонью вперед, словно пытаясь прорвать невидимую пленку перед собой. Мгновение ничего не происходило, но вдруг окружающая действительность вновь подверглась коррекции. Что-то сдвинулось вокруг, что-то неприметное, но одновременно с этим имеющее силу чтобы влиять на реальность.

По серой поверхности пространства волнами прошлась рябь, расширяясь в разные стороны, как от брошенного в воду тяжелого камня. Волна искажений достигла девушки и захлестнула ее, рот магички распахнулся в беззвучном крике. Ей было больно, отголоски ее страданий долетели даже до меня.

Странно, сам я ничего не чувствовал, лишь легкую слабость и появившуюся уверенность, что дальше будет все легче.

Обратный переход прошел незаметно. Просто в какой-то миг, краски мира вдруг снова наполнились жизнью, пепельная серость исчезла, как и уходящий вдаль горизонт, вокруг снова находился складской комплекс логистического узла железнодорожной станции Кросс-Роуд.

Я тяжело опустился на пол. Грудь тяжело вздымалась, ноги подкашивались, руки дрожали, по спине катился пот.

Проклятье! Так и сдохнуть недолго…

Глава 18

Сердце тяжело билось, в ногах поселилась слабость, но я все же нашел себе силы перекатиться к пролому в стене и выглянуть наружу. КИБ исчез, как и его хозяйка, между складскими ангарами остался лежать только поверженный шагоход.

Испугалась? Сбежала? Взгляд у девчонки был напуганный. И от астрала, и от самого факта перехода туда. Интересно, как вышло, что она провалилась вместе со мной? Это получилось случайно, или сработал какой-то глубоко заложенный механизм, когда предки Тимофея утаскивали с собой врагов в иную реальность, где без помех расправлялись с ними, используя свое преимущество.

Там я был сильнее внушающей страх магички, облаченной в техно-магический бронекостюм. На каком-то интуитивном уровне я чувствовал это. При желании я мог ее победить. Проблема в том, что не знал как.

Я устало опустился на пол, сел, привалившись к стене. Ветер задувал песчинки в пролом, но я не обращал на это внимания. Буря почти затихла, небо оставалось затянутой тучами, но понемногу рассеивалось. Изредка слышались звуки стрельбы и редкие взрывы. Для меня прошла вечность, для остальных пара минут, сражение за станцию Гросс-Роуд продолжалось.

В эфире слышались крики, кто-то отдавал приказы, кто-то кричал, требуя подкрепление. Звено Чанга несло большие потери и отступало, в двух местах периметр обороны оказался прорван. Несколько парней из пехоты видели КИБы, точнее как они завалили наши шагоходы.

Перед глазами снова всплыло ошарашенное лицо девчонки. Она здорово перетрусила, оказавшись на другой стороне, и была искренне ошеломлена самим фактом перехода. Наверное поэтому вернувшись обратно не стала дожидаться меня и быстро слиняла, опасаясь, что смогу провернуть трюк снова.

Могла не бояться. Никаких идей, как совершить еще один переход у меня просто не было. Все произошло спонтанно, само собой. Как снова очутиться в серой бесконечной пустыне, где само время идет странным образом, у меня не было ни одного понятия.

Хотя обучиться этому наверное все же стоило.

Забавно даже. Сначала умение видеть ауры, воспринятое довольно спокойно. Сейчас это. Наследие Тимофея Мещерского давало о себе знать самым неожиданным образом.

Произошло пробуждение силы крови. Хорошо это или плохо? Сложный вопрос. Наверное все же хорошо. Еще один инструмент для познания чужого мира. Но интуиция подсказывала, что на этом все не закончится и следовало хорошо подготовиться, прежде чем ступать дальше по дороге овладения магическим даром.

Нужен учитель. И желательно хороший. При любых раскладах будет глупо отворачиваться от открывшихся возможностей. А значит этому придется у кого-то учиться. Вряд ли удастся обойтись обычными книжками.

Мещерские раньше считались сильными астральщиками, но Тимофей никогда не демонстрировал умений выше среднего уровня (иначе не оказался бы на задворках мира посреди пустыни в компании обычных наемников, несмотря на несчастную любовь и желание доказать какой-то взбалмошной девице свои чувства).

Так что случилось? Откуда возник потенциал?

Я случился. Что-то изменилось с моим появление и исчезновением самого Тимофея. Амулет не только переселил сознание, но и сделал что-то с телом, точнее с его магическим даром. Усилил, развил, укрепил, не знаю как точно сказать, но это однозначно было связано с заколдованным амулетом.

Создавая инструмент для второй жизни, его создатели наверняка позаботились, чтобы оживляемый чародей получил некое преимущество, раз уж первый раз проиграл и погиб. Что-то подсказывало, что умри Тимофей от какой-нибудь заразы или в следствии несчастного случая, то амулет и вовсе бы не сработал, оставив умирающего на волю судьбы.

Имелись какие-то ограничения. Законы равновесия, если хотите. Подобные могущественные предметы могли оказывать влияние в строго оговоренных рамках и только при определенных условиях. Иначе вложенные заклинания не срабатывали.

Не знаю откуда я это знал, но был твердо в этом уверен. Телу Тимофею повезло погибнуть от боевых ран, ему самому нет, потому что не хватило сил сохранить собственную личность. Мне взамен удалось занять чужую оболочку и не сдохнуть в глупой аварии.

Я вдруг снова поймал себя на мысли о девчонке из КИБа. Она меня видела, как и я ее, несмотря на затемненное забрало обзорной кабины. Значит она могла меня опознать, как носителя магии, способной перебрасывать других в астральный план.

Хорошо это и плохо? Наверное, плохо. Я слишком плохо разбирался в местных реалиях, чтобы делать однозначные выводы. В любом случае, от нее стоило держаться подальше. По крайней мере пока.

Кстати, а почему вдруг стало так тихо?

Я постучал пальцем по шлему в месте, где располагались наушники, в эфире уже несколько секунд царила непривычная тишина. Звуки стрельбы стихли, над станцией сгустилось мрачное безмолвие.

Что происходит? Мы проиграли? В победу отряда полковника Холта я особо не верил. Не после увиденного. Один одаренный в бронекостюме, закаченный под завязку боевой магией, без труда завалил одного из опытнейших пилотов весьма мощного шагохода. Если их было несколько, то на итогах сражения можно смело поставить крест. При такой подавляющей боевой мощи нас раздавят и не особо заметят.

Я выглянул наружу, отмечая отсутствие какого-либо движения. Людей не было, роботов тоже. Вообще никого.

Вдруг в небе над главным зданием станции что-то мелькнуло. Воздушный транспортник. Он словно резко подпрыгнул вверх, на пару секунд завис над землей, затем резко ускорился, взмывая вертикальной свечой вверх. Сумасшедшая скорость. Это походило на выстрел.

По улице прокатилось эхо гулкого хлопка. Ничего себе. Интересно какие там перегрузки при таких ускорениях. Пилотам должно бы выбило все мозги. Но старт выглядел впечатляюще. Вертикальный взлет, похожий на выстрел. Оставляя за собой инверсионный след в форме скрученной спирали. Миг — и осталась только расходившаяся кругами сфера скрученных облаков. Невероятно эффектно.

Через несколько минут ожила рация.

— Всем внимание! Полное прекращение боевых действий! Приказ полковника Холта — всем подразделениям отход в западный сектор и ожидание дальнейших инструкций. Прямой приказ командира отряда! Прекратить все боевые действия! Ждать дальнейших инструкций!

А вот и новости. Судя по категоричному запрету на стрельбу, нетрудно догадаться чем все в итоге закончилось. Нас все-таки победили, и станция Гросс-Роуд вскоре обретет себе нового хозяина.

Спустившись вниз, я встретил нескольких парней из других подразделений. Особо мрачными они не выглядели, хотя коек-то и хмурился. Наемников здесь не принято наказывать после боя. Это не официальная война, никто в плену нас держать не будет. Возможно даже предложат заключить контракт с победителем. Но премий за успешную оборону станции точно не выплатят. Последним пунктом объяснялись угрюмые физиономии недовольных парней.

Всем плевать на логистический узел, как и на корпорацию, которая через него перекачивала ресурсы, и теперь все потеряла. Зато сильно волновало собственное финансовое благополучие.

Вспомнив парочку знакомых солдат удачи из своей прошлой жизни, я мысленно усмехнулся. Наемники есть наемники, в любом из миров. Главное деньги, на остальное плевать.

— Хэй, — я приподнял руку, заметим бородача Роя, среди других бойцов. На месте сбора уже собралась приличная толпа наших.

Комвзвода обернулся и посмотрел мне за спину, ища там кого-то.

— Где Кристофф?

Я покачал головой.

— Погиб. Сучка из КИБа накрыла его какой-то дрянью. Тело испарилось, даже волоска не осталось.

Рой помрачнел, сделал перед собой жест, отдаленно похожий на крест в круге.

— Пусть найдет он покой в посмертии, — наемник помолчал. — Шебутной был парень, но хороший. Всегда на него можно было положиться.

Я кивнул. Да, при всех своих недостатках с пристрастием к наркотикам, как человек Кристофф оказался вполне вменяемой личностью, без гнильцы.

— Мы победили?

Бородач хмуро усмехнулся.

— Куда там. Контракт перекуплен. Новый наниматель приказал прекратить оказывать сопротивление и сложить оружие, — ветеран помолчал. — Грязная игра.

Кто перекупил отряда Холта можно было не говорить. Интересно, как он решился. В бою смена знамен, конечно, случалась, но в основном это являлось экстраординарным событием. Тех, кто перекидывался на другую сторону, больше не нанимали.

— Чанг рвет и мечет, но у него почти не осталось людей. Первое звено почти в полном составе выбили.

Рой принялся рассказывать результаты сражения. В общем и целом, как и ожидалось, отряд Холта разгромили, хотя вначале у нападающих дела шли не очень, ровно до того момента пока в битву не вмешались КИБы.

Сколько было одаренных в бронедоспехах никто точно не знал. Кто-то видел двоих, кто-то одного, кто-то утверждал, что действовало полноценное звено из шести боевых магов в броне. В любом случае, появление даже одного решило исход дела.

Из двенадцати наших мехов на ногах осталось только четверо. Еще четверо полностью уничтожены. Остальные подлежали разной степени ремонтопригодности.

Ада погибла. Высокая платиновая блондинка, с которой мы вчера так весело проводили время, сгорела в своем мехе, нарвавшись на спайку вражеских шагоходов. Это были те два «Вурдалака» под прикрытием меха поддержки «Капеллана», что прорывали периметр.

Собственно, враг серьезно проредил ряды защитников и вполне мог рассчитывать на безоговорочную победу, когда вдруг по командному каналу связи пришло сообщение о переговорах.

Никто толком не знал, что случилось, но поговаривали, что у противника внезапно все КИБы вышли из сражения и покинули территорию станции на собственном транспорте. Именно его эффектный взлет я наблюдал.

Оказалось, маги вовсе не входили в состав вражеского отряда, а являлись неким сторонним подразделением, нанятым на одну миссию. Субподряд на одну операцию без долговременных обязательств. Такое иногда случилось в среде наемных отрядов. Рой предположил, что возможно кто-то из клановцев натаскивал своих молодых волчат, отправляя сражаться на частные войны. Это в их духе.

Я вспомнил лицо в кокпите КИБа. Девушка и правда выглядела молодо, возможно чуть старше моих лет. Предположение вполне могло оказаться верным.

В любом случае, когда маги резко сдернули, полковнику Холту пришло предложение о выкупе контракта. Он понимал, что и без КИБов нас додавят поэтому согласился.

Рой говорил так, будто оправдывал полковника. Хотя было понятно, что ветерану просто неудобно объяснять такие нюансы зеленому новичку. Пятно на репутацию мы все же заработали и все из-за Холта. Тень позора командира бросалась на весь отряд. Лучше потом не упоминать, что служил под началом такого полковника.

— Что будет с нами?

— Отряд скорее всего расформирует, после такого никто не захочет оставаться с Холтом. Это предусматривается пунктом о лояльности нанимателю и положением Кодекса о чести воина. Но запись в регистре в любом случае останется, чтобы потом не говорили.

Ясно, пятно есть пятно, от него просто так не отмоешься.

— Будут выплачены боевые, это плюс. Новый наниматель, — при этих словах лицо Роя скривилось, — согласился выплатить дополнительные премии согласно пункту о добровольном прекращении сопротивления и сбережении ресурсов противной стороны в ходе конфликта.

Проще говоря, нам кинуть кость за то, что противнику не пришлось продолжать бой, неся дополнительные потери. Лучше чем ничего.

Следующий день прошел под эгидой разбора с формальностями. Возвращение в лагерь, перевозка раненных, эвакуация подбитых мехов или того, что от них осталось, погребение мертвых и улаживание дел с новым нанимателем, а точнее расторжение контракта с полковников Холтом.

Мерзкий выродок даже не появился перед солдатами, предпочтя свалить все обязанности на Чанга, единственного старшего офицера, оставшегося в живых.

В лагере ходили разговоры, что сразу после подписания официальных бумаг, Чанг собирался бросить вызов опозорившемуся командиру в Круг равных, но видимо тот что-то почуял, поэтому предпочел скрыться еще до того, как все формальности были улажены. Хитрый жук, понимал, сколько людей на него точило зуб за бесславное поражение.

Что касается меня, то я не особо переживал. Победа или поражения, по большому счету неважно. Это был первый и последний мой бой в составе отряда полковника Холта, которого если уж на то пошло, я вообще ни разу не видел. Имелись более серьезные проблемы, и главная из них — потеря всех личных вещей. Во время песчаной бури лагерь сильно пострадал, в том числе палатка, где была моя койка и контейнер с пожитками. Ветер все унес в пустыню и надеется что-либо найти не представлялось возможным.

Поэтому на перрон платформы для пассажирских вагонов станции Кросс-Роуд я выходил в плаще-пылевике, без шлема и винтовки, с платком повязанным на шею и кобурой с пистолетом. Больше ничего у меня с собой не было.

— Точно не поедешь с нами? — Рой остановился рядом.

Он и еще несколько десятков парней уже нашли себе работу где-то в глубине континента. Платили щедро, работа непыльная — охрана рудников. Единственный минус — враждебно настроенные туземцы, непроходимые джунгли вокруг и отвратительный климат.

— Нет, я на побережье, — во второй раз отказался я. Первый был в лагере, где Рой предлагал присоединится к группе его приятелей. Чем-то я бородачу понравился, что он сделал столь щедрое предложение фактически незнакомцу. Или может сыграл роль фактор Кристоффа. Так сказать, помощь в память о погибшем друге.

Но стезя простого наемника меня точно не привлекала. Тем более в роли охранника на богом забытом руднике где-то в глухих джунглях. Имелись другие планы.

Сила крови рода Мещерских проявила себя с неожиданной силой, пускать на самотек и надеется на счастливый случай в таких делах нельзя. Подобные способности требовали освоения, а главное контроля. Следовало научится управлять ей, пока она меня не угробила. Что будет не так уж и сложно, учитывая случай с погружением в астрал.

— Ну ладно, тогда бывай. Счастливого пути, Тим, был рад с тобой познакомиться, — Рой крепко пожал мне руку и широко зашагал к группе наемников на соседнем перроне, ожидающих состав в глубь материка.

Мне было в другом направлений — мой путь лежал в Скайфолл, средоточие местной техно-магической цивилизации южного полушария, предстояло разобраться с магическим даром, а для этого требовался наставник.

Глава 19

Поездка до побережья пролетела незаметно. Поезд имел минимум удобств, зато обладал сумасшедшей скоростью, удерживая стабильно больше трехсот километров в час. Корпоранты позаботились о быстроте для вывоза ресурсов с африканского континента.

На перроне толпился народ, было раннее время, но люди уже куда-то спешили. Я ступил со ступенек вагона и огляделся. Справа и слева платформу перегораживал сетчатый забор с колючей проволокой, входы и выходы контролировали блокпосты с рамками металлоискателей. Много солдат в форме. Упакованы по полной программе: бронежилеты, кепи, тактические затемненные очки, в руках автоматические штурмовые винтовки.

Примечательно, что все в основном из числа местных жителей. Рядовой состав точно. Лишь некоторые офицеры относились к белой расе. Пусть и условно, с учетом местного загара, через пару лет любой мог сойти за аборигена.

Классика жанра. Одни туземцы следят и подавляют других, пока белые господа стоят в стороне, спокойно извлекая из ситуации выгоду. В моем мире такие трюки ловко проделывали британцы. Они в этом деле настоящие мастера. Стравить местных и невзирая на собственную малочисленность, затем управлять огромными территориями.

Разделяй и властвуй. Дай иллюзию возвыситься над другими и верти аборигенами как хочешь. Многие даже гордились ролью верных слуг.

Я прошел сквозь толпу, туземцы передо мной расступались, парочка европейского вида мужчин кивнули, как своему. Молодой возраст не играл роли, обращали внимание на расу и плащ-пылевик солдата по найму.

У блокпоста пришлось задержаться, вперед шагнул рослый негр, бритый наголо, на рукаве виднелись нашивки сержанта.

— Простите, сэр, необходимо пройти опознание, — он выставил ладонь вперед.

Несмотря на любезность, черные глаза цепко отслеживали каждое мое движение. Ни о каком подобострастии речи не шло, наоборот, еще парочка солдат подобралась, взяв потенциального проблемного пассажира в клещи.

Вот так вот, «простите, сэр», но если что легко нашпигуют свинцом. Должно быть приказ вышестоящего руководства.

А вот кстати и оно — подпирает стенку неподалеку. Белый мужчина средних лет со знаками различия офицера индифферентно взирал на творящуюся суету на перроне, не обращая внимание на работу подчиненных.

Я поднес браслет к считывателю, на побитом жизнью дисплее высветилась краткая информация:

— «Тимофей Мещерский. Статус: наемник. Регистр под номером…» — далее следовал ряд буквенно-цифровых обозначений, идентифицировавший меня в списках наемных солдат.

Своеобразное прохождение таможенного контроля заняло пару минут, меня спросили о цели приезда (короткая транзитная остановка), уточнили насчет разрешения на оружие (все наемники имели ограниченное право на личное короткоствольное оружие, что-нибудь тяжелое пришлось бы запечатывать специальным блокиратором), закончив с формальностями пожелали доброго пути.

Судя по любопытным взглядам после уточнения в каком именно отряде я служил, известие о том, что Кросс-Роуд сменил владельца не стал для местных новостью. Слухи в здешних краях разносились быстро.

Впрочем, неважно…

Город Уолфиш-Бей — Китовая бухта, город-порт с населением в сотню с лишним тысяч человек, не слишком удобный для жизни, но с весьма развитой портовой инфраструктурой, имел довольно любопытную историю.

До определенного времени город находился под британским протекторатом, пока несколько десятков лет назад германцы не начали устраивать регулярные атаки, с целью если не отбить стратегически важный объект у конкурентов, то затруднить его эксплуатацию.

Интенсивность нападений с каждым годом усиливалась, вынуждая держать внутри сильный гарнизон. В какой-то момент экономическая составляющая пересекла красную черту и расходы на военных стали превышать доходы от портовой деятельности. Корона задумалась и отдала порт на откуп одному из своих лордов.

Нормальная практика для средних веков в эпоху феодализма. Во Франции в свое время король раздавал целые провинции вельможам для сбора налогов, забирая свой процент, а управление и любые потенциальные проблемы сваливая на чужие плечи.

Схема могла показаться странной, но была весьма выгодной для монарха. Он регулярно получал свое, а что для этого приходилось делать и что творилось в самих провинциях его заботило мало.

Заинтересованность вельмож тоже понятна, собирали они налогов намного больше, чем следовало, оставляя излишки себе. В итоге все в выгоде: король, вельможи, только народ вынужден горбатиться в три раза больше, пытаясь заплатить непомерные поборы и не сдохнуть.

Так и тут. Лорд сразу увеличил налоги, установив пошлины на максимальных значениях, начав буквально выкачивать из города деньги. И у него это какое-то время успешно получалось. Поползновения германцев он отбил, нагнав толпу наемников и переложив их содержание за плечи местных жителей. Плюс сам лорд обладал сильным магическим даром, что тоже весьма помогло.

Ситуация сохранялась пару десятков лет, пока в историческую дверь не постучал его величество технологический прогресс. Событие, оказавшееся весьма неприятной неожиданностью для одаренных.

Некой группе финансово-промышленных корпораций надоело платить непомерные поборы за пользование портовой инфраструктурой и еще более сумасшедшие налоги в виде таможенных пошлин. Корпоранты посовещались, скинулись малой долей и наняли сразу несколько пиратских эскадр, снабдив их современным оружием.

Но даже вооруженные по последнему слову техники головорезы не смогли сходу сокрушить старого лорда. Хотя и пытались. Зато нанесли серьезный урон. Их было много, и они никуда не торопились. Это решило конечный исход, город взяли измором.

Лорд принадлежал к старым семьям и был очень силен. Проблема заключалась в том, что в свое время он не озаботился союзниками. Думал в одиночку сможет защищать курочку, несущую золотые яйца, не желая ни с кем делиться. За что и поплатился в конце концов.

Его не убили, нет, но хорошо потрепали, как в моральном, так и финансовом плане. Атаки следовали одна за другой, что в конечном итоге вынудило лорда отступить и отказаться от домена. Редкий случай для здешних мест, но не исключительный.

Что иронично сразу после победы корпоранты передрались за право управлением ценным активом. Стали ставить друг другу палки в колеса, пакостить всевозможными способами, плести интриги, устраивать диверсии вплоть до полноценного саботажа.

Таким образом в настоящий момент Уолфиш-Бей находился в состоянии перманентного мятежа, подготовки к осаде и полувоенного положения. Сборная солянка, больше похожая на готовящийся в любой момент вспыхнуть вулкан.

— Ну и местечко, — я обвел взглядом улицу на выходе из вокзала.

Везде вонь, грязь, толпы непонятного народа, преимущественно из местных туземцев и атмосфера всеобщего напряжение, буквально пропитывавшего атмосферу вокруг. — И где здесь можно добыть двести пятьдесят тысяч кредитов?

Риторический вопрос остался без ответа. Деньги были нужны для Скайфолла, точнее для его посещения. Еще один неприятный нюанс, ставший известный по дороге, сюда.

Находясь в поезде, я немного изучил царившие в столице южного полушария порядки. Чтобы посетить мегаполис, требовалось внести залоговый депозит в размере двухсот пятидесяти тысяч кредитов. Деньги не отбирались, а переводились на специальный счет, с которого потом шла оплата в местных заведениях: отели, рестораны, другие развлечения.

Делалось это разумеется не просто так, а чтобы исключить нахождение на территории Скайфолла всякого рода проходимцев из числа неплатежеспособной публики.

Свободными для посещения оставались лишь «веселый квартал» (по названию понятно, что там находились бордели и кабаки) и ограниченная часть торгового сектора (бизнес надо держать на плаву даже для мелких и средних дельцов, а не только крупных акул), все остальное оставалось закрытым.

В принципе власти можно понять, в эти края стекалась самая разнообразная публика, в основном с авантюрным складом ума. Разного рода проходимцы, жаждущие наживы, пропащие суицидники, кому терять нечего, сумасшедшие, любящие кровь, психи, блаженные идиоты, ищущие край обетованный и другие подобные личности.

Короче, отребья хватало. И губернатор Скайфолла логично не желали лицезреть все эти рожи в собственном городе. В чем-то его даже можно понять. Я бы тоже таких индивидов не пускал на порог своего дома.

Поэтому нужны деньги. И на проживание, и на учебу. С последним дело обстояло следующим образом. Даже если удастся найти наставника по магии (а в Скайфолле шансы на это больше всего), используя ГлобКом, занятия все равно придется проводить очно, а для этого необходимо получить доступ на территорию мегаполиса.

С поиском учителя, кстати, не должно возникнуть проблем. Существовали целые школы, где преподавали разные техники овладения магическим даром.

Одаренные рождались не только в старинных магических семьях. За века существования, благодаря случайным и не очень связям на свете появилось приличное количество владеющих магией, не относящихся к так называемым имперским родам или Старым семьям.

Бастарды и выходцы из отсохших ветвей, природные самородки и дети родителей, потерявших основную силу, но сохранивших искру дара и передавших ее потомкам. Случаи и обстоятельства были разные, но всех в конечном итоге объединяло одно — желание овладеть собственным даром и занять свое место под солнцем.

А там где спрос, там и предложение. Имелись бы деньги.

Подобные одаренные были слабее выходцев из родовитых колдовских сообществ, однако не уступили последним в упорстве найти свое место в жизни и готовые за это платить, а если придется, то и драться за данное право.

— Куда изволите, масса? — таксист посмотрел в зеркало заднего вида.

Желтый рыдван я нашел неподалеку от вокзала, прикинув все за и против, решил взять машину, а не тащиться пешком по знойной улице, полной толп народа.

— В отель, — коротко ответил я.

Лоснящаяся и черная, как эбонит физиономия, расплылась в белозубой улыбке. Подозревая подвох, я строго предупредил:

— Только в хороший.

Туземец усиленно закивал, продолжая лыбиться в тридцать два зуба. Засранец, наверное, имел процент с каждого привезенного клиента и заранее подсчитывал прибыль. Надеюсь, у него хватило ума договорится о подвозе клиентов с хозяином приличного заведения, а не какой-нибудь клоповника.

Машина заурчала древним мотором и загромыхала по улице, распугивая людей громким клаксоном и вырывающейся из магнитолы мощными руладами песни на африкаанс.

Трясясь на заднем сиденье, я меланхолично размышлял, что могло оказаться хуже. Здесь хоть машины есть, а не рикши. Хотя если постараться тут они, наверное, тоже найдутся.

Такси подпрыгивало, виляло, поворачивая и распугивая народ, иногда сворачивая в узкие улочки и внезапно выезжая на широкие проспекты с вполне приличным автомобильным потоком.

В какой-то момент мы остановились на перекрестке на красный свет (надо же, светофоры здесь все-таки присутствовали), справа расстилалась огромная площадь, где явно что-то происходило, слишком большое количество людей собралось.

— Что происходит? — я постучал по пластиковой перегородке, привлекая внимание таксиста.

Он несколько секунд молчал, вглядываясь в бушующее людское людей, потом принялся объяснять, говоря с жутким акцентом и перемежая слова из сильно исковерканного уличного африкаанс.

На площади происходила казнь. Для здешних краев событие не сказать, чтобы редкое. Изюминка в том, что городские власти где-то нашли препарат, искусственно ускоряющий старение. Такими умерщвлением баловались в более развитых краях, слишком уж одна доза сложного химического реагента дорого стоила. Не для простых аборигенов удовольствие, им как правило хватало простой веревки или топора. Гораздо реже ограничивалась пулей в затылок — не так зрелищно.

А такая сложная казнь могла длиться часами. Приговоренный усыхал на глазах толпы. На туземцев оказывало ошеломительный эффект подобное зрелище. Здоровый и полный сил мужчина (или женщина, такое то же бывало) превращался в дряблого старика с выцветавшей кожей на дрожащих ногах. Процесс занимал какое-то время, в зависимости от консистенции препарата. Чем тяжелее преступление, тем дольше длилась агония. Усохшую мумию еще некоторое время держали на помосте, потом дробили в труху и выбрасывали в отхожую яму.

Экзотика, бьющая по мозгам, не хуже самого крепкого пойла. После шоу толпа расходилась молчаливая и впечатленная.

Если денег не было, довольствовались другим способом, более простым и незатейливым, но при этом не менее эффективным в части оказания впечатления на людей. Например, брали мусорный контейнер, набивали колючей проволокой и бросали внутрь приговоренного, перед этим раздев догола. Потом начинали трясти. Перед этим казненному пускали по венам концентрированную кислоту, чтобы смерть была веселее.

— Кого казнят? — спросил я.

— Красного Реджи.

— Кто такой Красный Реджи?

— О-о, Красный Реджи это герой из героев, — чернокожий водитель причмокнул и мечтательно закатил глаза.

— А поподробней? — уже понимая и смиряясь, что придется оставить на чай больше обычного (таксист притормозил у обочины якобы заметив внимание пассажира, но на деле сам наверняка тоже хотел полюбоваться на зрелище), я потребовал рассказать предысторию происходящего на эшафоте.

Из дальнейших объяснений выяснилось, что казнили не какого-то обычного бандита из пустыни, а самого настоящего пирата. Точнее даже капитана пиратов.

Красный Реджи промышлял вдоль побережья, грабил небольшие транспортные суда, иногда работая на корпорации (те наводили на корабли своих конкурентов), иногда действуя в частном порядке.

Последнее его и подвело. Пару месяцев назад, его корыто наткнулось на богатую яхту золотой молодежи, детей корпоративных боссов. Черт знает, чем детишки думали, отправляясь в самостоятельное путешествие не озаботясь хорошей охраной, да еще в столь опасных водах, но результат морской прогулки оказался печальным.

Яхту взяли на абордаж. Экипаж перебили. Мальчиков и девочек захватили в плен, где с ними понятное дело не душевные разговоры вели. Истязали и насиловали долго, пока кому-то из людей Реджи не пришла блестящая идея не попытаться взять за пленников богатый выкуп.

Вот на этом бравый предводитель пиратов и погорел. Вместо того, чтобы перерезать глотки всем свидетелям, он действительно связался с родителями богатых ребятишек по поводу выкупа. Должно быть надеялся сорвать банк и уйти на покой. Или вообще ни о чем не думал, просто услышав о больших суммах.

В итоге жадность его и сгубила. Жадность и глупость.

Освободив детишек, родители из корпоративной элиты пришли в бешенство. Трудно оставаться спокойным, слушая как дочурка, чье шестнадцатилетие справляли на яхте, рассказывает, как ее заставляли вылизывать ноги грязного негра-капитана, потом так же старательно облизывать кое-что еще находящееся у него между ног, как оставляли ночевать у кровати и давали пользовать любому члену команды, вместо поощрения.

Корпоранты объявили награду за голову обнаглевших пиратов, долго скрываться у тех не вышло. Команду при захвате перебили, капитана взяли в плен.

Понятно теперь откуда препарат, ускоряющий старость. Шишки из корпораций решили преподать урок, чтобы местные надолго запомнили, что значит трогать кого-то из их людей.

Некоторое время с академическим интересом понаблюдав за тем, как живой человек стареет на глазах, я постучал по перегородке, приказывая продолжить поездку. Пора заселяться в отель.

Негр-таксист недовольно скривил мясистые губы, но послушно нажал на газ. Машина тронулась, продолжая путь по улицам Уолфиш-Бей.

Глава 20

— Сто пятьдесят, больше не дам.

— Двести! И вон те солнечные очки, кепи и рюкзак в придачу.

— Какой рюкзак? Какие очки? Знаешь сколько они стоят? Сто пятьдесят и не кредитом больше. И только благодаря моей исключительной щедрости. Шапку так и быть, можешь взять.

— Это не шапка, а кепи. И двести, вместе со всем перечисленным.

Горбоносый торговец уставился исподлобья и печально вздохнул. Упертость покупателя невероятно расстраивала, увидев принесенный товар, хитрый торгаш уже подсчитывал прибыль, что сможет извлечь из дальнейшей перепродажи, и каждое мое новое предложение добавить к сделке что-то еще, катастрофически ее уменьшало.

— Это же не какая-то подделка, а настоящая качественная вещь, смотри сюда, что видишь? — я загнул край воротника лежащего на стойке плаща и сам же ответил: — Лейбл «Аммуниция-Корп». Эта компания специализируется на военном снаряжении и выпускает качественные вещи. Знаешь сколько такой стоит новый? Полторы тысячи кредитов! А ты мне предлагаешь сто пятьдесят. Это обдираловка!

— Но он не новый, а изрядно поношенный! — взвился торговец. — Плюс неизвестно еще сколько людей в нем подохло. А это дурное предзнаменование, люди пустыни не любят такого.

Я удивленно развел руками.

— А кто тебе предлагает об этом рассказывать? Скажи, что в нем воевали герои, выступившие в одиночку против сотен врагов и одержавшие великую победу, которую потом восхваляли в песнях.

Торгаш скептически уставился сначала на меня, потом перевел еще более скептический взгляд на плащ-пылевик в моих руках. Каждый сопляк здесь знал, что в подобном снаряжении ходили наемники, а у них своеобразная репутация. Ждать геройства от подобных личностей будет только неисправимый оптимист.

— Двести! — припечатал я и вновь повторил: — Плюс очки, кепи и рюкзак.

Рейдовый рюкзак я приметил сразу, как вошел в лавку старьевщика, и положил на него глаз. После потери контейнера приходилось искать замену для хранения личных вещей. Вместительный армейский рюкзак подходил идеально.

Что касается плаща, то от него пришло время избавиться. Слишком плотный, слишком тяжелый, он хорошо защищал от пылевой бури, но в повседневной носке оставался неудобным, стеснял движения и в нем было чересчур жарко.

Другое дело полувоенный комбез серого цвета. Содрав лычки с собственным именем и оторвав нашивку с эмблемой отряда, я почти перестал выделяться из толпы. Например, местные докеры ходили в комбинезонах похожего дизайна. Удобная, практичная одежда, подходящая для работы и путешествий.

Комбез оставил, как и ботинки, хорошо зарекомендовавшие себя в деле. А вот плащ решил продать, выручив какие-никакие деньги, и заодно прикупив разные полезные мелочи.

Но лавочник торговался отчаянно, не желая сдаваться, будущая прибыль застилала глаза, не давая сбрасывать ни одного кредита.

Жадный смуглокожий ублюдок…

— Ладно, тогда я найду другого покупателя, — я скрутил пылевик и сделал несколько быстрых шагов в сторону двери.

Хотя чего тут особо шагать, лавка и так невелика по размеру. Но готовность уйти и скорость с которой это было продемонстрировано подточило уверенность торгаша. Душа дельца не выдержала:

— Шайтан с тобой! Пусть будет двести!

Я мысленно ухмыльнулся. И стоило упираться и устраивать такой цирк. Все равно же возьмет свое с дальнейшей перепродажи. Качественное военное снаряжение всегда стоило дорого и ценилось особо.

— Очки, рюкзак, кепи, — напомнил я.

Расстроенный араб лишь махнул рукой, смиряясь с неизбежным. Через минуту все было кончено. Плащ сменил владельца, а я обзавелся неплохими солнечными очками, головным убором полувоенного стиля и вместительным рюкзаком.

Поднесенный к мобильному терминалу оплаты браслет на запястье пискнул, сообщая о поступлении средств. Проверка показала, что счет увеличился ровно на две сотни кредитных универсальных единиц.

Всего с учетом расходов в дороге и выплат боевых за сданную станцию, у меня оставалось чуть больше двадцати тысяч. Невеликая сумма, но продержаться на плаву хватит. Требовалось больше, значительно больше. И на входной билет в Скайфолл, и на наставника (подозреваю обучение магии обойдется в приличную сумму), и на общее проживание. В чем-то ограничивать себя я не привык, и не желал жить в дешевой халупе, питаясь еще более дешевой едой.

Нет, конечно, если прижмет, легко вытерплю и это. И ночевать буду на улице, и жрать все подряд. В прошлом приходилось выживать и в более худших условиях. Но если нет острой необходимости, то зачем напрягать себя, терпя ненужные лишения? Лучше поднапрячься и достать необходимую сумму.

Я вышел из лавки и первым делом нацепил на нос очки, местное солнце уже порядком достало. Плюс, какая-никакая, а маскировка.

Придерживая на плече рюкзак, направился вверх по улице, некоторые аборигены на меня оглядывались, привлеченные цветом кожи и слишком молодым возрастом, но основная масса равнодушно расступалась, заметив на поясе пистолет.

Желудок предательски заурчал, сигнализируя о желании подкрепиться. Глубоко вздохнув и уловив аромат готовящейся еды, без ошибки свернул на узкую улочку и прошел через два переулка, выйдя на небольшой проспект, уставленный палатками-закусочными.

Смысла привередничать нет, все равно скорее всего везде готовят одно и то же. Поэтому остановился у первой попавшейся палатки, где продавали уличную еду, готовящуюся там же. Рядом стояла парочка столиков из тех, за которым надо есть стоя.

Вроде пахнет неплохо, по крайней мере чем-то съедобным. В основном торговали морской живностью, приготовленной разными способами, что логично, учитывая что Уолфиш-Бей являлся портом. Но имелась и экзотика (лично для меня) — мясо песчаной ящерицы, зажаренной на открытом огне с огромным количеством специй.

Попробуем. А напиток… нет, местное пиво не вызывало доверия, к тому же сейчас не время расслабляться, ограничимся соком. А лепешку можно взять, как и небольшую пиалу с соусом.

Расплатившись с разговорчивым продавцом, так и норовившем всучить клиенту миску подозрительно пахнувшей похлебки, я устроился за свободным столиком, встав так, чтобы за спиной оставалась стена близстоящего домика из побеленных глиняных кирпичей.

Еда оказалась и правда неплохой. Мясо чуть жестковато, но вполне съедобно. А лепешка и вовсе выше всяких похвал. Кажется болтливый паренек из палатки уверял, что готовят ее по древним рецептам в настоящей печи. Не уверен насчет способа приготовления, но на вкус вполне ничего…

— Ты слишком ярко светишься, — кто-то подергал меня за штанину.

Опустив голову заметил, что каким-то образом ко мне незаметно подобралась маленькая негритянская девочка лет семи. Черные заплетенные косички, цветастое платьице, на руках дешевые пластиковые браслеты, ноги в сандалиях.

— Что? — я оглянулся, ища родителей девочки. Но толпа продолжала идти мимо, кто-то останавливался у палаток, чтобы перекусить, кто-то, закончив уходил дальше. Бесконечное броуновское движение. И ни один не обращал внимания на одинокую малолетнюю девочку.

— Ты слишком ярко светишься, — повторила она, особым образом выделив последнее слово.

— Свечусь? — не понял я и на всякий случай оглядел себя. О чем она черт возьми говорит?

— Так нельзя, ты слишком привлекаешь к себе внимание. Светись меньше, — тоном строгой учительницы произнесла девочка.

Я совсем перестал что-либо понимать. Может она сумасшедшая? Местная блаженная из тех, кому подают на паперти, считая за святую?

— Меньше? — я улыбнулся, показывая дружелюбие и не желая вызвать какой-нибудь психический приступ. Никогда не умел особо общаться с детьми, тем более с нарушенной психикой.

Впрочем, со взрослыми сумасшедшими я тоже особо не ладил, как и любой нормальный человек предпочитая от таких держаться подальше.

— Меньше! — девочка усиленно закивала и подняла свою руку передо мной. — Меньше светиться.

И только тут до меня дошло. Аура свечения, окружающую тонкую руку, мигнула и стала тусклой и невыразительной, не отличимой от ауры обычного человека.

Светишься! Вот что она имела в виду. Еще в лагере я заметил, что ауры обычных людей и одаренных отличаются спектром по яркости и насыщенности. У того же доктора, например, несмотря на потерю магического дара, она оставалась глубокой и плотной, в то время как у Кристоффа была невзрачной и невыразительной.

Правда все это было конечно относительным. В ту же бурю, ауры обычных людей сквозь песок виделись как сигнальные маяки. Но в обычной жизни они действительно не так сильно светились.

— Значит я слишком ярко свечусь? — я обвел силуэт своего тела рукой.

Девочка утвердительно тряхнула косичками.

— А как надо меньше светиться?

Последовала долгая пауза, ребенок наморщил лоб, пытаясь понять, что у него спрашивают.

— Ты можешь меня научить — светиться меньше? — уточнил я.

Девочка задумалась.

— Светись внутрь себя, — наконец изрекла она и не дожидаясь новых вопросов, развернулась и вприпрыжку убежала, мгновенно растворяясь в толпе.

Ничего себе — светись внутрь себя. Знать бы еще как это делать. А насчет самого совета — идея не такая уж и дурная, для одаренных, умеющих видеть ауру, я выделялся среди обычных людей, как зажженная лампочка.

Светись внутрь себя… хмм, интересно, как это.

Рассеяно водя вилкой по картонке одноразовой тарелки с остатками соуса и мяса ящерицы, я усиленно думал, пытаясь понять, что девочка имела в виду. Не могла же она дать совет наобум. Тем более, предчувствие говорило, что несмотря на несуразность, в словах все же крылся какой-то глубоко заложенный смысл.

Светись внутрь себя… это не походило на инструкцию к действию, но что, если это она и есть. Что если возможно направить часть излучения ауры внутрь себя, тем самым уменьшив ее сияние.

Я мысленно представил, как аура сворачивается в кокон, плотно облегая силуэт, одновременно теряя интенсивность. Долго держал эту мысль в голове, но ничего не получилось. Рука по крайней мере продолжала исходит мягким светом, чересчур насыщенным для обычного человека.

Ладно, а если сделать буквально — направить сияние внутрь тела, закольцевать его, разделив на части, поставив перед основным потоком как бы преграду. Своеобразную плотину с входным и выходным шлюзом.

Полностью закрываться нельзя, иначе ауры вообще не останется. Это будет бросаться в глаза не меньше, чем наличие ауры одаренного. К тому же, неизвестно к чему может привести полная блокировка, не повлияет ли это в конечном итоге на энергетику, а за ней и на здоровье. Загнуться от перенасыщения магической энергии — понятия не имею,возможно ли такое, но рисковать не стоило. Слишком мало знал, чтобы принимать однозначные решения.

— Так, а если так? А еще так, — я пробормотал вслух, помогая себе словами.

Как ни странно, попытки дали результат, хоть и небольшой. Свет вокруг руки и правда поблек, но почти сразу рывком вернулся обратно. Приходилось сохранять концентрацию, чтобы свечение оставалось тусклым, практически бесцветным.

Через некоторое время я с изумлением заметил выступивший на лбу пот. Вроде заняло совсем немного времени, а усилий потребовало, как при пробежке пары миль с дополнительным грузом на плечах.

Но все равно я остался доволен. Маленькое, но достижение, внушило уверенность, что дальше будет проще. Надо лишь привыкнуть и постараться делать все на автомате. Привычка только сначала вызывает трудность, потом становится второй натурой. Здесь схожий принцып, главное не отвлекаться и держать первое время ауру под контролем, потом буду делать это не задумываясь.

Это как незаметно оглядываться, ища за собой хвост. Сначала сложно, потом сам не замечешь, как делаешь все машинально.

Я направился дальше по улице, рассекая толпу. В голове засела мысль: интересно, кто эта девчушка и откуда она знает, как обращаться с аурой. То, что у нее есть дар ясно, то, что им кто-то учит ее управлять тоже. Возможно, и мне стоило найти этого учителя?

Кто это мог быть? Какой-то местный колдун с зачатками способностей мага? Отшельница-знахарка? Вряд ли квалифицированный боевой маг. Иначе совет унять ауру звучал бы по-другому, более четко, с наличием сложных терминов. Светить внутрь себя под это определение никак не подходило. Значит какой самоучка, и скорее всего связанный тесно с религиозными убеждениями. Аборигены любят такое.

Магия у кланов и имперских родов воспринималась точной наукой. Достаточно вспомнить КИБы, чтобы понять, насколько тесно переплелась колдовская составляющая с технологией.

Здесь же речь скорее шла о верованиях, духах, и других схожих предметов. Надо мне это изучать? Вопрос риторический. К тому же, вряд ли даже самый талантливый самоучка сможет на равных противостоять квалифицированному одаренному, прошедшему полный курс обучения в классической школе по заранее разработанным методикам.

— Чертовая магия, — я хмыкнул, уже, наверное, в тысячный раз поражаясь наличию такого фактора в собственной изменившейся жизни.

Ладно, пока это все неважно, оставим на потом.

Переулок свернул вправо вместе с поредевшей толпой, завернув за угол я увидел здание своей гостинцы.

Таксист не подвел, привез во вполне приличное место. Небольшим отелем владела семья коренных жителей Уолфиш-Бей. Брали недорого, обеспечивали достаточный уровень комфорта. По местным меркам, разумеется.

Имелась горячая вода, как и отдельный терминал для выхода в сеть. Электричество подавалось круглосуточно. Даже завтрак при необходимости обещали приготовить, если заранее предупредить и заплатить несколько кредитов. Последняя услуга не вызывала особого доверия. Думаю, хозяева просто посылали кого-то в ближайшую закусочную, где продавалась та же самая уличная еда, накручивали свой процент и подавали под видом свежеприготовленного блюда на кухне.

Кроме относительного уровня удобств, еще одной примечательной особенностью гостиницы являлась специализация по обслуживанию исключительно приезжих издалека. Среди постояльцев не было ни одного туземца или араба. Одни белые иноземцы.

Один из них как раз стоял сейчас на крыльце, напряженно вглядываясь в портативный коммуникатор. Низенький толстячок в черной сутане с удивительно нежным лицом для здешнего жаркого солнца больше всего в своих одеяниях и плоской шапочкой на макушке походил на странствующего миссионера, только и ждущего момента начать проповедь.

Что в целом удивительно, учитывая, что за все три раза, что мы с ним сталкивались, он ни разу не сделал попытки заговорить со мной. И вообще с кем-бы то ни было. Похоже его больше интересовало содержимого его мобильного компа, чем окружающая действительность.

Я поднялся на крыльцо, молча прошел мимо неразговорчивого священника и зашел в холл, на ходу кивнув сидящему за стойкой администратора невысокому чернокожему пареньку. Поднялся на второй этаж в свою комнату, переступая сразу через две ступеньки.

Меня подгонял азарт. Пришло время доставать деньги на обучение и посещение Скайфолла. А как это сделать? Правильно: найти работу. Будь я в прошлой жизни садовником, то лазил бы по личным страницам хозяев окрестных вилл, предлагая свои услуги. Но я был наемным убийцей, и моя специализация лежала в несколько иной плоскости.

Так что, пора отправить какого-нибудь местного воротилу на тот свет, и получить за этого щедрое вознаграждение.

Глава 21

Любая информационная сеть имеет несколько слоев погружения. Первый, самый видный и доступный, предназначен для обычных пользователей. Здесь нет ничего криминального, все понятно и безопасно. Но чем глубже погружаешься вниз, тем больше незаконного начинает встречается, начиная от продажи наркотиков и заканчивая более тяжкими преступлениями.

Здесь, на самом дне, или как говорят некоторые хакеры — «на темной стороне», можно купить и продать что угодно, сделать заказ на убийство или организовать найм на масштабное нападение с большим числом человеческим жертв, замаскированное под террористическую атаку. Здесь продавались и покупались любые человеческие пороки. Секс, наркотики, жажда убийства, алчность. Последнее иногда хуже всего. Желание заполучить как можно больше денег толкало людей на самые жестокие поступки.

Убить родственников (а бывало и родителей), чтобы заполучить наследство. Прикончить партнера по бизнесу и забрать себе всю компанию. Оплатить хакерскую атаку и обрушить сервера конкурентов. Заказать вышестоящего босса и самому пролезть на его место. Что угодно, лишь бы стать на доллар богаче.

Причем часто все это делалось не для достижения какой-то конкретной цели, а просто чтобы денег стало хоть немного, но больше.

Деньги ради денег. Никогда не понимал такого подхода…

Впрочем, все это лирика. Кто я такой, чтобы осуждать за жажду богатства. Я сам на этом неплохо зарабатывал. За счет алчности и неуемной жажды наживы. Моими клиентами никогда не становились рядовые добропорядочные граждане. И почти все относились к тому типу людей, что как правило и заказывали убийства. Смешно если подумать, мне это представлялось неким поддержанием баланса, когда велся отстрел подонков, удерживая их количество в социуме на заданном уровне.

Ради шутки я иногда представлял себя этаким санитаром леса, который убирает самую грязь, чтобы общество окончательно не загнило. Ведь если бесчеловечных личностей станет много, то это повлияет на большинство и тогда неизвестно чем все в итоге закончится. Мир и так балансировал на грани, чтобы подтолкнуть его в нужную сторону достаточно всего лишь толчка…

Что-то на философию потянуло. Помниться любил о чем-то подобном поразмышлять, отдыхая после очередного заказа. И всегда делал это с ехидной ухмылкой, понимая, насколько от такого несет лицемерием — наемный убийца размышляет о благополучии мира. Смешно.

— Ладно, не будем отвлекаться от основной темы, — я хлопнул в ладоши и склонился над клавиатурой.

Терминал в отеле работал отлично. Выход осуществлялся через общую сеть, зарегистрированную в городских информационных системах. Особого контроля не было, как и строгих ограничений на трафик или длительность подключения. В редких случаях, если объемы прокаченной информации слишком сильно превышали суточный лимит, то за отдельную плату имелась возможность расширить тариф.

Нетрудно найти что надо, если знать где искать. Опуская разные обстоятельства в виде наличия магии и другого глобального миропорядка, наши миры оставались в чем-то похожи. Особенно в плане человеческой психологии. Так, что искомое я нашел довольно быстро.

Как и ожидалось Уолфиш-Бей оказался тем еще сплетением корпоративных интересов игроков самого разного уровня. А где разборки корпорантов, так и легкие деньги.

Доска объявлений оказалась испещрена замаскированными предложениями избавиться от какого-либо человека. Причем часто, по косвенным признакам можно было понять, что заказывали не только враги, но и свои. Прямой результат того самого желания пролезть по карьерной лестнице выше.

Если отбросить шелуху и нереальные предложения (двести тысяч за вице-президента крупной транспортной компании, что за бред? За такую жирную цель надо не меньше двух миллионов), то осталось всего пять приемлемых вариантов.

Три я отбросил сразу, как неосуществимые. Слишком хорошо и плотно охранялись объекты — круглосуточно, с поддержкой из одаренных, силовой группой из хорошо вооруженных ветеранов. На таких если и лезть, то во главе небольшой армии.

Нет, конечно, при желании, хорошем финансировании и достаточном количестве времени можно и взяться. Я всегда любил сложные задачи. Но сейчас это явно не мой вариант, особенно в этом теле.

Таким образом оставалось двое: один — крупная шишка в местной администрации (кажется от него хотел избавиться заместитель, чтобы занять его кресло), второй — важная птица из корпорантов.

Подумав, от первого решил отказаться. Причины: придется работать в городе, что вызовет затруднения, если что-то пойдет не так, и личность самой цели. Убийство местного высокостоящего чиновника контролирующие город корпорации могут воспринять это брошенный им всем лично вызов и начнут действовать сообща. Чего хотелось бы избежать.

И совсем другое дело один из корпоративных боссов. Когда его уберут, остальные начнут думать, кто из конкурентов это сделал, не будут никому доверять и действовать разобщено, заботясь каждый о собственной безопасности. Мне подобная тактика на руку.

Совместных усилий в поисках исполнителя (про заказчика рано или поздно сами догадаются путем нехитрого перебора претендентов на вопрос: кому выгодно?) мне даром не надо. Пусть уж лучше собачатся дальше.

Решено, второй вариант — Бригам Янг, исполнительный директор корпорации «Норд Кемикал». Крупной компании, занимающейся химической промышленностью. За голову мистера Янга давали ровно пятьсот тысяч кредитов. Думаю, мне этого хватит на ближайшее время.

— Итак, что о тебе известно, приятель, — я тихо пробормотал и запустил перекрестный поиск по указанной личности.

Результат высветился быстро. Статей и ссылок оказалось неожиданно много, пришлось отсечь лишнее и систематизировать остатки.

На первый взгляд господин Янг мог считаться за образцового гражданина. Платил все налоги, заботился о семье (жена и двое детей проживали в поместье в Шотландии и никогда не пересекали экватор в южное полушарие), занимался благотворительностью и общественной деятельностью. Просто образец богача.

Но за годы своей деятельности я понял одну простую истину: любой забравшийся достаточно высоко по корпоративной лестнице, имел за плечами скелеты в шкафу. И особенно много их скапливалось у топ-менеджеров высшего ранга. Такова аксиома.

Причем не обязательно речь шла о прямых убийствах. Подобные личности предпочитали не пачкать руки и зачастую действовали не напрямую. А иногда и вовсе причиняли вред через третий лица.

Был у меня один клиент из страховой фирмы, начальник отдела рисков, обожал уменьшать коэффициент выплат при несчастных случаях. Итог: сотни разорившихся семей (многие умерли, кто-то наложил на себя руки), и щедрые премии талантливому руководителю, спасшему невыплаченные средства компании.

Закончил он плохо, повесился, оставив записку, как он раскаивается во всех бедах, что причинил за свою жизнь (конечно, ублюдок ни о чем не раскаивался, я тогда замучился прикреплять веревку к чертовой балке, два раза чуть не навернулся со стола, на который пришлось встать). А наняло меня одно семейство, пострадавшее от этого индивида, неожиданно получившее большое наследство, через пару лет после разорения. Тогда отец и вспомнил по чьей вине вся его семья чуть не оказалась на улице, и нанял меня.

Так что, может Бригам Янг и выглядел образцовым столпом общества, но за его душонкой явно немало темных делишек, которые позволят подобраться к нему поближе.

Искомое обнаружилось где-то через тридцать минут напряженных поисков. Наш мистер Янг оказался любителем клубнички и раз в месяц устраивал так называемые вечеринки на воде, когда брались два или три плавучих дома и объединялись в небольшой остров для веселого времяпровождения.

Исполнительный директор «Норд Кемикал» оказался эстетом, девочек ему привозили из метрополии и других стран. Ухоженных, дорогих, из элитных эскортных агентств, бывших или действующих моделей, начинающих актрис и молоденьких профессионалок, отличающихся красивой внешностью. Стоило удовольствие дорого, но всегда проходило по статье корпоративных расходов.

— Красиво жить не запретишь, — я зевнул, разглядывая фотки, сделанные на последней вечеринке одним из гостей и попавшие в сеть.

Наркотики, алкоголь, длинноногие девицы в откровенных нарядах, и небольшая толпа приятелей и знакомых мистера Янга кого девочкам предстояло обслуживать. В принципе никакого криминала нет. Половина богачей развлекалась подобным образом. Если бы не одно но — перед тем как прибыть на плавающие дома и окунуться в море удовольствий, группа отдыхающих корпорантов занималась еще одним делом для релаксации — охотой на живых людей. Двуногую дичь загоняли в пустыне на квадроциклах, используя в качества оружия арбалеты и луки.

— Мда, и правда эстет, — я озадаченно почесал затылок.

Информация о незаконных развлечениях просочилась в сеть случайно. Кажется кто-то из приглашенных гостей проболтался по пьяни.

Хитрость заключалась в том, что территория вокруг Китовой бухты никому не принадлежала. На нее не распространялась юрисдикция правовых актов. Фактически совершалось убийство в сговоре из числа нескольких лиц, но формально его как бы и не было.

Многие знали о увлечении мистера Янга нетрадиционной охотой, но никто не мог ему что-либо предъявить.

Были пару попыток испортить имидж и деловую репутацию в метрополии, как недостойные британского джентльмена, но в ответ шла тяжелая артиллерия в виде исков о защите чести и достоинства, поданной от лица крупной юридической конторы, чьи адвокаты зарабатывали в час больше, чем иные эскортницы.

— Хмм… ничейные земли значит, — я задумчиво почесал подбородок. — А это идея.

Завалить цель на территории, не подчиняющейся ничьим законам, и убийства как бы нет. Забавный юридический казус. Это могло даже сработать. Конечно, руководство Норд Кемикал в любом случае будет искать того, кто грохнул одного из топ-менеджмента, но остальных корпоративных боссов лишь позабавить данный факт, став причиной невмешательства в ситуацию. По-простонародному говоря, станут наблюдая издалека и тыкать пальцами, издеваясь над неудачниками. А то и вставлять палки в колеса, от души мешая расследованию.

Разобщенность, конкуренция, борьба в бизнесе — вот что в первую очередь поможет выполнить контракт на устранения шишки из корпоративной среды.

— Осталось сделать заявку, — пальцы пробежались по клавиатуре, отправляя сообщение на безымянный адрес одноразовой почты. Сплошной набор цифр и букв.

Сделку обеспечивала нейтральная контора-посредник. Нормальный ход в подобных ситуациях, позволяет сохранить анонимность для обеих сторон заключенного контракта.

Ответ пришел через несколько минут. Прочитав короткое послание, я понимающе ухмыльнулся. Так и знал, никакого задатка, строго оговоренные сроки. Тоже своего рода стандартная практика. Меня никто не знал, выплачивать аванс никто не собирался, как и предоставлять любые дополнительные сведения. Это походило на игру, когда кто-то из безликой толпы поднимал руку вверх и предлагал свою персону на заявленную работу.

Обмана я не боялся. В таких делах, особенно если новичок хорошо проявит себя, контора-посредник будет только рада появлению еще одного игрока. Грамотного, умелого, способного исполнять контракты быстро и четко, не задавая лишних вопросов. А главное без осечек. Это могло показаться смешным, но даже среди наемных убийц котировались высококвалифицированные работники, как в какой-нибудь строительной сфере, где ценились хорошие каменщики и отделочники.

— Осталось выбрать псевдоним, открыт пару банковских счетов в нейтральных офшорных зонах и оформить десяток другой подставных юридических лиц, — я откинулся назад, заложив руки за голову, задумчиво покачиваясь в кресле.

Дело привычное, мало выполнить контракт, надо суметь еще избавить себя от назойливого внимания после. Посредник обязательно попробует проследить путь денег, не ради того чтобы сдать властям, а просто на всякий случай.

Подобные привычки особенно раздражали у государственных контор. Какое-нибудь ЦРУ рано или поздно обязательно начинало копать в отношении личности исполнителя, невзирая на хорошо выполненную работу. В этом отношении частные подрядчики отличались практицизмом. Попробуют, увидят, что заметать следы работник умеет и успокоятся. А у властей будет свербеть в заднице до тех пор, пока не вычислят, так уж у них устроена система взаимоотношений с любыми людьми. Знать о них всю подноготную. Поэтому я почти никогда не работал на правительственные спецслужбы. Больно уж много от них хлопот, а деньги почти такие же. В этом отношении лучше выбирать частный сектор.

Итак, осталось подобрать подходящий инструмент (благо местный черный рынок оружия предоставлял поистине огромный выбор, в том числе с доставкой из другого региона), и тогда прощайте мистер Бригам Янг и здравствуй корабль, идущий в Скайфолл…

Или все же выбрать воздушный транспорт? Не знаю, пока не решил…

Глава 22

Дисплей мелко подрагивал, передавая изображения, оптика коптера оставляла желать лучшего. Стабилизатор плохо справлялся со своей работой, как и основная камера, картинка шла мутная и едва различимая.

Впрочем, чего еще ожидать от игрушки, приобретенной в местном магазине электроники за полсотни кредитов? Чудо еще что эта штука взлетела и так долго висела в воздухе. Впрочем, надолго ее не хватит, заряд медленно, но верно подходил к концу. Когда батарея окончательно сдохнет, машинка упадет в воды залива, навечно погребенная на морском дне. Соленая вода изъест электронные платы и чипы, не оставив следов.

Миниатюрный летающий дрон висел на высоте ста метров с камерой нацеленной на единственный выезд из города вдоль побережья на северном направлении. Из Уолфиш-Бей в пустыню вело три дороги, но именно по этой обычно любил выезжать на свою охоту Бригам Янг — исполнительный директор «Норд Кемикал» со странными наклонностями в части проведения собственного досуга.

Глядя на экран потрепанного планшета (приобретен в том же магазине, как довесок к коптеру — плюс еще пятьдесят монет) я покачал головой, в очередной раз удивляясь человеческой психике.

Интересно, как он к этому пришел, этот корпорант? Он ведь не сразу стал таким садистом. Жил простой жизнью обычного богача, пока вдруг не снесло голову? Что-то ведь стало причиной появления столь экзотического досуга — охота на живых людей при помощи луков и арбалетов верхом на квадроциклах. Какое-то происшествие, событие, случившееся с ним или с его близкими.

Или все проще? Получив перевод в Спорные территории и увидев собственными глазами, какой здесь творится беспредел, в какой-то момент у корпоранта снесло крышу, и он решил оторваться по полной? А вся эта жестокость тлела в нем уже очень давно? Только до этого не было возможности ее проявлять.

Хмм, любопытная теория. А если бы он продолжал оставаться в месте, где нельзя так просто нарушать закон, он бы сдерживался или однажды все равно бы сорвался, плюнув на последствия жестоких позывов внутренних демонов? Как бы это выглядело со стороны? Однажды в подвале его поместья в Шотландии нашли бы кучу расчлененных трупов молодых девушек? Или он предпочитал убивать мужчин? Или ему все равно?

Поймав себя на мысли, что серьезно рассуждаю о побудительных мотивах слетевшего с катушек корпоранта, я встряхнулся. Какая разница почему он начал убивать? По сути, охота на людей вообще не относилась к делу. Это всего лишь способ подобраться к цели поближе и все.

Я снова перевел взгляд на экран, шевельнулся, лежащая под рукой снайперская винтовка тихо звякнула. Крышу заливало полуденным солнцем, становилось все жарче.

Оптика коптера дерьмо, но ее хватит, чтобы заметить едущую по дороге кавалькаду квадроциклов с машинами сопровождения из числа мощных пикапов и внедорожников.

А вот и они. Я приник к дисплею, отслеживая движение колонны автомобилей. Цепочка квадроциклов немного растянулась, но ехала быстро, они точно пересекут точку отчета до того, как аккумуляторы квадрокоптера сдохнут и он рухнет в воду.

— Давай-же, дави на газ, психованный ублюдок, там тебя ждет готовая к охоте дичь. А потом расслабон на плавающем острове в компании элитных эскортниц. Ну-же, не заставляй тебя подгонять, — тихо прошептал я, наблюдая за происходящим на экране.

Подготовка операции заняла больше двух недель, до того, когда ожидался очередной выезд в пустыню. Янг не переступал определенную черту и устраивал подобные вечеринки исключительно раз в месяц, не более. Наверное, поэтому на его не совсем обычные увлечения остальные смотрели сквозь пальцы. В конце концов он ведь не устраивал бойню каждый день, всего лишь помогал очищать трущобы Уолфиш-Бей от излишне расплодившегося человеческого мусора из числа местных жителей. Пара-тройка исчезнувших туземцев нечего особого не значит. В конечном итоге это всего лишь негры или арабы.

Так или почти так рассуждали представителей остальных корпораций, спуская все дело на тормозах.

Я шевельнулся, колона пересекла границы города и выехала на дорогу, ведущую в пустыню. Скоро там появится тупичок и дальше машины пойдут по песку.

— Три… два… один. Поехали, — палец утопил кнопку на пульте.

Секунду ничего не происходило, я уже испугался, что мощности сигнала не хватило, когда раздались взрывы.

На дисплее все выглядело не слишком впечатляюще. Череда оранжевых вспышек, накрывшая кавалькаду. Камера подрагивала, но вполне сносно передала, как взрывы разметали колонну в разные стороны.

Сделано.

При таком мощном подрыве если кто и выжил, то пассажиры пикапов или джипов. У наездников квадроциклов не осталось ни шанса.

Неплохо. Думал будут погрешности. А тут ровно как по линеечке. Удачно они растянулись на всю длину.

С учетом машин сопровождения, охрана Бригама Янга состояла из двух десятков боевиков частной корпоративной армии. Плюс пятерка личных телохранителей. Плюс друзья приятели, участвовавшие в охоте. Думаю, где-то человек пятьдесят отправилось на тот свет.

Я отложил передатчик в сторону. Миссия выполнена, цель уничтожена. Мне понадобилось три дня, чтобы проникнуть в гараж, где хранили квадроциклы и нацепить на внутреннюю сторону бензобака по кусочку особо мощной взрывчатки, снаряженной миниатюрным детонатором. Я не знал, какой именно квадроцикл любит использовать Янг, поэтому прицепил микробомбы на все. Вряд ли на такое мероприятие как охота на людей отправятся те, по кому потом будут особо скорбеть. Так что пусть все отправляются в ад.

— Точнее уже отправились, счастливого пути ребята, — я скосил глаза на планшет, куда продолжала передаваться картинка с места уничтожения колоны. Все пылало, в небо уходили многочисленные струи черного дыма.

Рвануло отлично, продавец взрывчатки не соврал, когда утверждал, что небольшого количества хватит для уничтожения обычной машины. От квадроциклов вообще ничего не осталось.

Да, а хранили бы они их в особняке, а не в стороннем гараже, ничего бы не получилось. Изучая подходы к месту постоянного обитания Янга, я сразу отбросил возможность достать его дома. Слишком уж плотная и хорошая охрана вокруг.

Дальше проще, осталось лишь найти в округе складской комплекс «Норд Кемикал», подходящий на роль гаража (все-таки квадроциклы использовались лишь раз в месяце, никому другому Янг их в пользование не отдавал), проникнуть туда под видом разнорабочего в спецовке, вымазавшись в мазуте и техническом масле, и установить микро-заряды.

Все оказалось проще некуда. Корпорант легкомысленно относился к безопасности, полностью уверенный в собственной неприкасаемости. Охрана была, но защищала она в основном от прямых нападений, а не от профессионалов. Подобное отношение в конечном итоге сыграло с ним злую шутку.

Имелся лишь один минус в плане, перед выездом всю технику проверяли и взрывчатку могли обнаружить. Но похоже работники автомастерской относились к своим обязанностям так же и служба безопасности Янга, спустя рукава.

Итог теперь можно наблюдать на экране. В этот момент дисплей планшета мигнул, высветив сообщение:

— «Связь потеряна».

Отлично, батарея коптера наконец сдохла, и он благополучно шлепнулся в залив, исчезнув в илистом дне. Найти его там не смогут и русалки, а если вдруг найдут, то ничего конкретно из находки не извлекут. К этому времени вся электронная начинка будет изъедена соленой водой.

Так, теперь второй этап марлезонского балета. Я отложил планшет в сторону и приник к окуляру снайперской винтовки. От места подрыва колонны Бригама Янга меня отделяло не меньше двух миль. Сейчас я находился на крыше пятиэтажного здания в юго-западном районе Уолфиш-Бей, где уже битых два часа медленно жарился на солнце, ожидая появления квадроциклов.

Оптический прицел приблизил оконный проем, тонкая белая занавеска колыхалась под порывами работающего внутри вентилятора. Мужчина в кресле лениво водил пальцем по сенсорному экрану компьютера. Как и с предыдущей целью, здесь тоже не слишком серьезно относились к технике безопасности. Окно должно быть плотно закрыто, вместо этого свежесть внутри должна обеспечивать замкнутая система климат-контроля.

— Скоро вы научитесь слушать своих экспертов по охране, — пробормотал я, беря объект в перекрестье прицела.

Расстояние до цели, ветер, влажность воздуха — вроде все учел. Я провел пальцем по прикладу винтовки. Ладно, посмотрим на что способная эта малышка.

Выстрел. Мягкий толчок в плечо от отдачи. И сразу второе нажатие на спуск, на этот раз с учетом поправки после первого выстрела.

Мужская фигурка в оконном проеме суматошно дернулась и откинулась вбок, медленно сползая на пол. На белоснежной рубашке растекалось красное пятно.

Надо же, сработало. Вторая пуля была зачарована, с нанесенными колдовскими символами, по словам продавца оружия она могла пробить магический щит до второго класса включительно. Именно такой защищал дом второй цели — еще одного корпоранта из числа топ-менеджмента местного представительства самого ярого конкурента «Норд Кемикал».

Уничтожение одного Бригама Янга вызвало бы слишком много вопросов. Ликвидация босса конкурентов, вызовет больше хаоса. Что и нужно. Незачем ищейкам сосредотачиваться на одной версии случившегося, пусть поломают голову.

Китовая бухта — центр переплетения интересов многих корпораций. После таких нападений, остальные резок озаботятся собственной безопасностью и основные усилия будут направлены в другом направлении. Про исполнителя вспомнят в последний момент.

Я точно не знал, кто заказал Бригама Янга, но почти на сто процентов был уверен, что это кто-то из его знакомых в корпоративной среде. Атаку на вторую цель никто не ожидал, а значит последствий будет больше. Они будут разойдутся как круги по воде, захватывая в свою орбиту все больше людей, причастных и непричастных. В такой суматохе будет легче скрыться.

Плюс имелась еще одна причина устроить все именно так, но об этом чуть позже.

Я отложил винтовку, спокойно засунул планшет в рюкзак, вместо него вытащил небольшую баночку и открутил крышку. Остро запахло химикалиями. Морщясь принялся выливать содержимое на приклад снайперской винтовки, ведя текущую струйку в сторону ствола.

Концентрированная кислота, по иронии судьбы найденная в том же гараже, где хранились квадроциклы, отличное средство, чтобы уничтожить оружие. Тащить с собой такую бандуру даже в сложенном виде по улицам города значит привлекать к себе ненужное внимание.

Пошел дымок с неприятным запахом, плотный пластик неохотно плавился, по черной поверхности шли пузыри. Когда эксперты по баллистической траектории вычислят точку выстрела, от винтовки уже ничего не останется.

Натянув солнечные очки и надев кепи, я спокойно направился к пожарной лестнице, неспешно спустился с крыши и пошел по переулку, выйдя на оживленную улицу через пару кварталов, легко затерявшись в толпе.

К этому моменту в городе уже поднялась паника. Бестолково бегали полицейские, в воздухе кружили два поднятых ховербенда, непонятно чего пытаясь высмотреть с высоты трехсот метров. Кто-то из прохожих жарко доказывал, что своими ушами слышал, как один из офицеров заявлял, что вскоре в город введут расквартированное в предместьях боевое звено мехов. Ну да, только этих туш на узких улочках и не хватало. Непонятно только против кого они будут воевать.

Рассказчику не особо верили. Зато с энтузиазмом обсуждалась личность нападающего. Уже всем было известно, что взорвали Биргама Янга, имеющего среди местных весьма зловещую репутацию.

Какой-то араб с жаром доказывал, что ублюдка прикончил сын безвинно замученного отца, которого мерзкий британец убил на своей богомерзкой охоте на живых людей. Отомстил за смерть, перебив весь выводок белых корпорантов.

Услышав эту историю, я усмехнулся. Неплохо, будет даже хорошо, если поиски пусть и какое-то время сосредоточатся на этой версии.

Дорога привела меня в портовую зону. Дойдя до южной пристани, я сбросил мешок перед трапом стоящей у причала моторной лодки.

— Пришел, — встретивший меня наемник выглядел не особо довольным. До последнего надеялся, что я не появлюсь. Звали его Слай и имел он звероподобную фигуру человека способного на жестокость.

За последнее время, кроме подготовки к ликвидации целей, я успел хорошо подкачаться. Похудел, слегка вытянулся, лицо заострилось, стало резким, от прежней одутловатости не осталось и следа. До прежних кондиций еще конечно далеко, но был уже базис на который не стыдно опереться.

Именно изменения во внешности позволили мне рассчитывать на место в поредевшей команде охраны грузового танкера, идущего через Уолфиш-Бей транзитом. Набор шел через сеть и касался исключительно обладателей законного регистра наемника.

Слай нанял меня, хотя и был не слишком доволен. Какие-то звериным чутьем он почувствовал жестокую волю, скрывающуюся за внешностью обычного паренька. Что если вдруг что случится я без колебаний перережу ему или кому-то другому глотку и спокойно продолжу свой путь. И эта несовместимость с внешностью едва достигшего совершеннолетия паренька вызывала у него озабоченность. Не пугала, нет, иначе он бы меня не взял на борт, а являлась источником настороженности.

Кивнув, я поднялся по сходням на катер, оглянулся на растревоженный город и хмыкнул. Полностью удовлетворенный от хорошо выполненной работы, я принялся насвистывать веселый мотивчик, параллельно устраивая свое единственное достояние в виде рюкзака под металлической лавкой.

Все это время Слай угрюмо наблюдал за мной, пару раз он бросил быстрые взгляды в сторону гудящего от воя полицейских сирен Уолфиш-Бей. Секунду о чем-то подумал, но потом махнул рукой и скомандовал стоящему за штурвалом матросу:

— Отчаливаем.

Я откинулся на спинку и прикрыл глаза. Все получилось, как нельзя лучше.

Глава 23

Шаг. Переход. Смена стойки. Блок. Скольжение в сторону. Уход от удара. И быстрая контратака.

Противник легко смещается в сторону, удерживая дистанцию, не позволяя войти в ближний клинч. Длинна рук позволяет ему контролировать ситуацию и играть по своим правилам, не давая возможности воспользоваться преимуществом в быстроте.

Я делаю шаг назад, по губам скользит насмешливая кривая ухмылка.

— Что, так и будешь бегать от меня? — я намеренно провоцирую на ошибку. Насмешка от сопляка, у кого молоко на губах не обсохло, должно взбесить матерого пса войны. Но соперник больше не попадается на эту уловку, ответив не менее насмешливой ухмылкой.

Засранец. Я окидываю оценивающим взглядом плотную сухопарую фигуру в широких штанах оливкового цвета с боковыми карманам и черной футболке — типичная одежда наемников. В скорости реакции противник проигрывал, но благодаря незнакомой технике, ему удавалось уже не раз если не одержать победу, то свести схватку к ничьей.

— Ладно, если не против, то на сегодня закончили, — я махнул рукой, прекращая спарринг.

По лицу наемника пробежала улыбка.

— Ты сегодня не очень старался, Тим, — заметил он.

Я легко кивнул. Взгляд сам скользнул к застывшему в зените раскаленному шару солнца. Местная жара когда-нибудь доконает. Самое обидное, что это не моя личная непереносимость экваториального зноя, а слабость организма Тимофея Мещерского, так и не привыкшего к местному климату.

В свое время мне пришлось много, где побывать и погодные условия не слишком меня беспокоили. Зато золотой мальчик не так часто путешествовал и плохо акклиматизировался к незнакомым широтам.

— Пометаем ножи? — предложил наемник.

Я покачал головой.

— Чуть позже. Хочу еще пробежаться.

Солдат удачи засмеялся, на смуглом лице мелькнул жемчуг белоснежных зубов.

— Не свались за борт от солнечного удара, Тим, — он хлопнул меня по плечу и быстрым шагом направился к двери с лестницей на средние палубы, где располагались основные помещения.

Его звали Мигель и он был единственный кроме меня из команды Слая, кто каждый день тренировался на верхней палубе. Остальные предпочитали проводить время куда более рационально с их точки зрения, попивая холодное пиво в тенечке и пялясь в телевизор с очередным кровавым шоу с полуголыми девицами, пытавшимся заработать рискуя собственной жизнью — самое популярное времяпрепровождение на всей территории Южного полушария.

Пару раз взмахнув руками и обвязав вокруг головы футболку (а то и правда напечет и грохнусь вниз, с учетом высоты контейнеровоза, падение будет все равно что с высотного дома, и вода тут плохо поможет, сыграв роль обычного асфальта), я соскользнул по другой лестнице вниз и побежал вдоль борта бодрой рысцой.

Левая рука болела, как и правое предплечье, пару раз Мигелю удалось меня крепко достать в поединке. Несмотря на то, что молодой наемник был слегка заносчив и посматривал на всех свысока (фундаментом для подобного поведения являлось утверждение, что его отец был неким благородным идальго с даром магии смерти), он являлся отличным бойцом.

Кажется, именно вера в свое происхождение заставляла его каждый день в отличие от прочих подниматься наверх, упорно тренироваться и совершенствовать свои навыки. Мечтал, что однажды отец явится за потерянным сыном и подарит свою фамилию.

Своими упорными тренировками Мигель хотел показать достоин столь великой чести, что не посрамит, что является воином, готовым продолжить славный путь благородной семьи.

Этому, естественно, никогда не бывать. По очень простой причине: у Мигеля отсутствовали какие-либо магические способности. А без этого, даже если он действительно бастард какого-то загулявшего испанского дона, дорога в род, а тем более в полноценный колдовской клан, ему закрыта навсегда.

Разве что в качестве обычного кланового солдата или слуги из дальнего круга, на что Мигель вряд ли пойдет, ведь он считал себя по происхождению выше обычного человека.

Смешно, но кажется именно эта его уверенность в своем благородном папаше в какой-то мере сблизила нас. Он узнал, что Тимофей Мещерский относился к аристократичному классу, и обладал пусть и слабеньким, но даром, и вообще, имел за спиной целую галерею благородных предков.

Почему-то способность человека проследить пусть своих предков на несколько поколений назад в генеалогическом древе вызывало у парнишки священный трепет на уровне благоговения. Сам он таким похвастать не мог и поэтому преклонялся перед теми, кто знал имена своих пра-пра-прадедов и полностью цитировал все значимые вехи истории своей семьи.

Глупость полная на мой взгляд. Но чем бы дитя не тешилось. В конце концов подобное увлечение вполне безобидно. У каждого свои комплексы и способы от их избавления. Ну или как в случае с Мигелем — погружения в них еще больше, выдумывая себе отца аристократа.

В любом случае, дрался он неплохо, и уже научил меня паре незнакомых приемов и одной уловке, позволяющей быстро сбить человека с ног, без угрозы для его здоровья. До этого все мои познания в рукопашном бое сводились в одном направлении: быстро и точно, как можно более эффективно уничтожить противника. Проще говоря прикончить. Брать живых не мой профиль. Но похоже здесь подобные навыки могут мне еще пригодиться.

Я сделал полный круг вдоль борта корабля и остановился у главной надстройки. Внизу находился гигантский грузовой трюм, полностью заполненный морскими контейнерами.

По лбу стекал пот, кожа лоснилась и слегка покраснела, в теле поселилась приятная усталость после хорошей тренировки. Глянув на руку, я отметил усиливающийся загар. За пять дней плавания, солнце неплохо поработало над моей белой кожей, еще немного и по цвету почти не буду отличаться от местных.

Преувеличение конечно, морфологические признаки никуда не скрыть, я всегда буду выделяться из толпы аборигенов. Хотя, при должном усердии в нанесении грима, возможно и это.

Приняв душ и слегка отдохнув, вернулся в кают-компанию. Экипаж корабля и наемники, охранявшие его от пиратов, отдыхали раздельно. После пары драк и выяснений отношений капитан сухогруза и командовавший солдатами удачи Слай договорились держать своих людей подальше друг от друга. Благо размер судна позволял это сделать без особых проблем.

Корабль назывался Санта Лучия. Конечный пункт следования — порт Санрайз, где-то на островах Индонезии. Груз — разноплановый, в основном готовая продукция, следующая из метрополии. Именно такие суда, как правило становились жертвами пиратских нападений. Товары, что они везли было очень легко сбыть перекупам или даже сразу напрямую торговым сетям, действующим под прикрытием корпораций.

Выходила забавная картина, пираты грабили грузы одних корпорантов, а потом продавали его другим, которые в свою очередь реализовывали их на местных рынках сбыта. Этакий круговорот насилия и денег в природе.

Я даже посмеялся, узнав подробности. Наверняка тех же пиратов наводили на корабли конкурентов сами корпорации, желая ослабить их влияние в регионе.

И это, не говоря о более крупных игроках: соперничающих державах, колдовских кланах и представителей самостоятельных отдельных доменов, нередко сбивающихся в группировки для отстаивания свои интересов.

Спорные территории (некоторые ехидно называли их Свободными) представляли собой этакое подобие Дикого Запада, где почти все споры решались при помощи оружия. А если и пытались договориться, то делали это при помощи посредников-арбитров, обладающих силой и властью поддержать принятое решение.

Одним из таких мощных фигур на доске являлся губернатор Вогер, заседающий в Скайфолле. Он обладал достаточным авторитетом, чтобы решить проблему, но брал за услуги посредника дорого и всегда оглядывался на мнение имперских инспекторов (неважно Российской, Британской или любой другой империи), отлично понимая, что в случае чего его легко смогут заменить.

Титул губернатора вовсе не означал тотальную власть. Чтобы остаться на вершине, приходилось крутиться, лавируя между интересами многих сторон, при этом не выглядя слабаком, готовым угождать кому угодно. Вогеру удавалось это делать уже на протяжении нескольких лет и по общему мнению он был лучшим в этом деле за последние сто лет.

Направляясь в Скайфолл, я внимательно изучил личность самого главного в крупнейшем мегаполисе Южного полушария, и был согласен с мнением сторонних наблюдателей. Вогер действительно оказался неординарной личностью, к которой следовало относится с уважением и опаской.

Умный, хитрый, жестокий, когда надо циничный, иногда милосердный, могущий в один день построить опреснительную станцию для страдающих от жажды туземцев, а на следующий день приказать разрушить ее, если это вдруг стало бы необходимым для его планов.

Опытный политик, не гнушающийся пойти на самые мерзкие поступки, но при этом щедро раздающий благотворительные гранты. По мнению большинства, он по праву занимал свое место, цепко удерживая Спорные территории в более или менее приемлемых рамках насилия.

Я всегда выделял таких людей, неординарных, способных достичь успеха там, где остальные пасовали. Возможно потому, что и сам в какой-то мере относился к таким…

— Пойдешь смотреть на тачки? — первым в кают-компании ко мне подсел Ластик, парнишка чуть старше самого Тимофея.

Необычное прозвище парень заработал за то, что как-то раз умудрился стереть личные регистрационные данные с браслета-идентификатора. Как он сделал это никто так и не понял, но для восстановления записей ему пришлось тащиться в техцентр биржи наемников и платить пошлину за повторное копирование из общей базы данных.

При типичной внешности выходца со среднего запада Штатов, Ластик являлся просто фантастическим снайпером. Именно его предки в своем время отстреливали индейцев и бизонов, расчищая себе жизненное пространство при продвижении в Новом Свете. Видимо часть умений передалась через гены, сделав из обычного сопляка невероятного чудо-стрелка.

Знавал я таких. Баловни удачи, получившие от судьбы подарок сразу при рождении. Без упорного труда, без изматывающих тренировок, без обучения, они умели то, что другие достигали только спустя много лет. Они шли по жизни легко и как правило плохо заканчивали, не привыкнув совершать усилий, чтобы добиться чего-нибудь впечатляющего.

Ведь как ни посмотри, а любой самородок требует грамотной огранки.

— Так что, пойдешь или нет? — настойчиво повторил Ластик, осторожно ткнув меня в плечо кулаком. Он видел наши тренировкис Мигелем и не рисковал переходить определенную грань панибратства.

При этом будучи по возрасту почти ровесником Тимофея (остальные наемники в основном мужики средних лет, матерые псы войны, любители пошутить над зеленым молокососом, как правило грубо и жестоко), у него не оставалось особого выбора с кем сходиться в команде. Мое появление его сильно обрадовало.

— Чего я там не видел? Тачки, как тачки, — неохотно выдавил я. После спарринга и пробежки тащиться на среднюю палубу совсем не хотелось.

Пару недель назад при шторме с одного из контейнеров сорвало пломбу. Оказалось внутри находилось две блестящих спорткара стоимостью с небольшую хорошую яхту. Бог знает кому пришло в голову перевозить машины таким образом, скорее всего обе были ворованными и шли контрабандным путем, но с тех пор Ластик подолгу зависал у блестящих игрушек, воображая, как гоняет на них по просторам родной Аризоны.

— Слай же навесил на контейнер замок, — припомнил я. — И предупредил, что если кто снова сунется, то лишится недельного жалования.

— Ай, — Ластик пренебрежительно отмахнулся. — Там не замок, а одно подобие. Ковырнуть гвоздем и откроется.

— Ну да, а недельный оклад все равно улетит, — я покачал головой. — Не, старик, я не могу так рисковать, мне бабки нужны. А на крутые тачки я и в другое время налюбуюсь, когда прикуплю себе парочку.

Я заразительно рассмеялся, Ластик подхватил смех, уловив скрытую иронию. Пусть и наемникам платили прилично, особенно с официальным регистром, но не с нашими зарплатами облизываться на запертые в контейнере блестящих красавиц. Такие авто стоили дорого, а ежегодное содержание с профилактическим техосмотром и страховкой делало их еще дороже.

Это как обычному человеку купить вертолет. Полетать он на нем может и полетает разок, но каждый день пользоваться не будет, потому что авиационное топливо слишком дорого, как и регулярное техобслуживание.

Кроме нас в просторной кают-компании находилось несколько наемников. Кто-то пил пиво, кто-то ел, кто-то пялился в планшеты, кто-то играл в бильярд на установленном в углу небольшом столе, двое метали на спор ножи в донельзя измочаленную доску для дартса, в подвешенный на стене приглушенный телевизор почти никто не смотрел. Он-то и привлек внезапно мое внимание.

— Ну-ка, сделай звук погромче, — попросил я Ластика, заметив на экране внизу знакомое название Уолфиш-Бей.

Глава 24

— «…характер совершенных нападений указывает на профессионализм исполнителей с большим опытом за плечами. По заявлению экспертов, можно сделать вывод, что действовала команда убийц экстра-класса, посланная в Уолфиш-Бей неизвестными лицами. Но многие уже сходятся во мнении, что речь идет об очередном этапе корпоративной войны…» — смазливая ведущая на экране проговаривала речь сухо и деловито, не показывая, что ее сколь-нибудь трогают кадры разорванных в клочья тел водителей квадроциклов.

— Тим, будешь содовую? — спросил Ластик.

Я кивнул. Стоявший у огромного холодильника парень метнул мне узкую банку. Поймав правой рукой холодный напиток, я машинально взглянул на этикетку. Ничего особенного, у нас почти такие же, алюминиевая емкость 0.33, на картинке что-то ядовито-зеленое из тропической темы, вкус примерно такой же, слишком приторный на мой взгляд.

С удовольствием хлебнув сладкой содовой, я вновь уставился в телевизор.

— «… убийства высокопоставленных членов совета директоров известных корпораций спровоцировали волнения среди местного населения. На данный момент речь идет о сотнях погибших и тысячах пострадавших…»

А вот такого я не ожидал, насильственная смерть парочки крупных корпоративных боссов подогрела агрессивные настроения среди местных жителей. Сначала они просто толпами ходили по улицам и выкрикивали антикорпоративные лозунги (занятые разборками между собой корпоранты не обращали на них внимания, думая, что туземцы побегают да поорут и успокоятся — большая ошибка с их стороны), а затем начались погромы.

Получив возможность отомстить белым угнетателям, чернокожие аборигены оторвались по полной. Группы бунтовщиков умудрились с ходу проломиться в так называемую «зеленую зону», где находились дома и представительства самых крупных шишек, причем не только приезжих дельцов, но и прикормленных ими местных чиновников.

Дальше началась бойня. Мужчин резали, как свиней, их холеных и ухоженных жен и любовниц выволакивали на аккуратно подстриженные лужайки, срывали одежду и насиловали, а потом тоже резали. Обслуживающий персонал вообще убивали каким-то изуверским способом, считая предателями родной земли. Охранников мучили особенно долго. Мелькнула пара кадров с выпущенными кишками и посаженными на кол изувеченными телами.

С ненавистными белыми расправлялись жестокими способами. Не жалели никого. В некогда тихом и уютном квартале в одно мгновение воцарился настоящий кровавый ад.

— Здорово они там оттягиваются, — слегка удивленный, я отсалютовал чернокожему мятежнику с огромным мачете в одной руке и отрезанной головой какого-то белого корпоранта в другой, что-то орущего в камеру безопасности, подвешенную под углом сверху.

Погромы и беспорядки охватили Уолфиш-Бей за несколько часов. Вскоре это вылилось в полноценный бунт с захватом полицейских участков, городской администрации и других значимых мест в городе.

Была повреждена железнодорожная станция, несколько складов, с готовой к вывозу продукцией просто спалили, каким-то образом умудрившись заблокировать систему противопожарной безопасности. Пакгаузы и терминалы для перевалки грузов весело пылали, напоминая гигантские костры. Добытые в глубинах Африки ресурсы превращались в бесполезные головешки.

Глядя на творившееся на улицах Китовой Бухты беспредел, я скривился. Черт, стоило сделать немного по-другому, но кто же знал, что аборигены так разгуляются.

Речь шла о ставке на фондовой бирже. Сразу после получения гонорара за успешно выполненный контракт (как и предполагалось, обманывать посредник в этом не стал, предпочтя наладить мосты с перспективным исполнителем), я скупил акции «Норд Кемикал», сыграв на понижение. И не прогадал.

Всего несколько часов после новостей об убийстве исполнительного директора по региональному развитию Бригама Янга и на внешних рынках акции компании обрушились вниз. Дождавшись назначенной цены, я быстро все скинул и завершил свою маленькую аферу, предпочтя чересчур не заигрывать с непредсказуемой фондовой биржей.

Плюс двести тысяч на ровном месте — тоже довольно неплохо. Не стоит искушать судьбу и желать большего, можно остаться ни с чем. И уж точно не стоит считать себя умнее всех остальных. Начнешь так делать и можешь смело копать себе могилу, потому что долго не проживешь.

Касательно манипуляций на бирже, тут вообще нужна осторожность. Причем опасность часто грозит не со стороны властей и надзорных органов по контролю за использованием инсайдерской информацией, а со стороны тех, кого твои махинации могут задеть. Если эти окажется кто-то из китов финансового мира, будь готов лезть в самую глубокую нору, потому что эти ребятки терпеть не могут, когда их кто-то опускает на деньги.

Был в моей практике один такой случай. Некий считающий себя самым умным инвестиционный банкир с Уолл-Стрит подкупил несколько рабочих с нефтедобывающих платформ в Мексиканском заливе. Получив крупное вознаграждение они устроили диверсию, в результате которой произошел крупнейший выброс сырой нефти в море за последние сто лет.

Все это, разумеется, тут же отразилось на рынках. Ушлый банкир отлично заработал на кризисе и счастливый занялся своими обычными делами. Вот только нефтяные короли и картели, которые они представляли, так просто забывать об этом не захотели. Огромные убытки и еще более огромные штрафы со стороны федерального правительства настолько взъярили бизнесменов, что они долго искали, кто подложили им такую свинью.

В конечном итоге, рабочих, устроивших саботаж на платформах, нашли закопанными где-то в песках на границе с Мексикой, с проломленными черепами и завязанными за спиной стяжками руками.

Нашла их конечно не полиция, и вообще, никто из официальных правоохранительных органов, а отправленные по следу команды частных крутых детективов.

До сих пор ума не приложу, как они умудрились найти тех придурков, а точнее место, где их закопали. Но в любом случае, попытка замести следы, прикончив рядовых исполнителей ни к чему не привела, главного затейника во всем этом разыгравшемся театре в конечном итоге вычислили.

И отправили меня нанести ему визит.

Банкир оказался столь самонадеян, что даже не увеличил собственную охрану. И уж точно он не думал, что кто-нибудь осмелиться убить его в собственном доме, посреди фешенебельного квартала в центре Нью-Йорка, где на улице можно встретить прогуливающегося с собакой действующего сенатора США.

Он находился в рабочем кабинете, когда я вонзил ему в шею тонкий шприц с одной интересной субстанцией, вызывающей сердечный приступ, не отслеживаемой ни одной медицинской экспертизой в мире. Банкир умер, услышав напоследок слова: «привет из Мексиканского залива, амиго». Глаза его в ужасе расширились, но он уже ничего не мог сделать.

Его жена, бывшая фотомодель, променявшая красоту и молодость своего тела на сытую и обеспеченную жизнь, в этот момент читала книгу в соседней спальне. Внизу готовилась ко сну прислуга. И никто не заметил ни моего прихода, ни ухода.

Мертвеца нашли утром, коронеры диагностировали смерть от сердечного приступа. Проводивший вскрытие патологоанатом лишь подтвердил эту версию. О насильственном характере, тем более убийстве, никто никогда не упоминал.

Дальше в сражении вступили крупные юридические конторы. Нефтяники не собирались отпускать жертву на тот свет просто так, репутация требовала от картелей вернуть свои деньги. Что они и сделали, найдя какие-то поводы для многочисленных судебных исков.

Безутешную вдову раздели практически до трусов, всю недвижимость продали, все счета опустошили. Полностью свои потери нефтяные бароны, конечно, не компенсировали (один штраф от правительства в пару десятков миллиардов чего стоил, не говоря уже о суммах для устранения последствий самой аварии), но зато получили моральное удовлетворение, что виновник был строго наказан.

Вдова кстати, недолго носила траур по невезучему муженьку, длинные ноги и упругая попка, а главное все еще оставшиеся признаки свежей молодости, быстро помогли найти нового ухажера. Я за ней еще какое-то время следил, так как она единственная могла той ночью что-нибудь заметить. Но нет, все прошло гладко, никаких подозрительных поползновений со стороны бывшей модели не произошло. Должно быть и правда ничего не видела и не слышала.

В любом случае, эта история хорошо научила меня с осторожностью подходить к любым операциям на фондовом рынке, особенно при использовании инсайдерской информации.

С другой стороны, как удержаться, когда сам убираешь одного из ключевых региональных игроков крупной компании, при том, что тебе самому так нужны деньги? Пятьсот тысяч хорошо, но семьсот еще лучше.

— «… дополнительные полицейские части и отряды корпоративных солдат уже отправлены в наиболее горячие очаги противостояний. Мы настоятельно рекомендуем всем мирным жителям держаться как можно дальше от беспорядков и оказывать содействие силам правопорядка на улицах города…» — теперь выступал како-то служащий из муниципалитета, и был он конечно же чернокожим.

Очередная попытка успокоить общественность. Хотя по сути, обычная отговорка из разряда тех, что чиновники обязаны говорить перед тем, как приступить к жесткой зачистке.

Выходит я оказался не так уж и не прав, закрыв позицию на прежних значениях. Еще немного и мятеж будет подавлен. Перепуганные корпоранты забудут о разногласиях, объединят силы и раздавят бунтовщиков, введя в город крупные воинские подразделения полицейских и частных военных компаний.

Исход предрешен, у аборигенов нет шансов. Технология подавления городских бунтов наверняка в этих краях отработана, успехи мятежников до этого момент можно объяснить лишь растерянностью корпорантов и желанием в первую очередь разобраться с конкурентами, чем наведением порядка. Но игры кончились, белых бизнесменов достаточно напугали и теперь они возьмутся за дело по-взрослому. Нагонят кучу солдат и утопят любые народные выступления в крови.

Сначала рассекут территорию города на сектора, потом начнут зачистку. Улицу за улицей, квартал за кварталом. Четко и методично, пока последние ростки сопротивления не окажется раздавлены.

Слишком много ресурсов вложено в Уолфиш-Бей, слишком на важных со стратегической точки зрения торговых путях он находится, чтобы отдавать его в руки каких-то грязных туземцев. Так или почти так будут рассуждать корпоративные начальники отдавая приказ об отправке дополнительных войск.

Возможно даже введут мехи, если ситуация действительно выйдет из-под контроля. И тогда от города вообще останется лишь куча щебня и пыли.

Впрочем, все это лирика. Ликвидация второго корпоранта из руководства прямых конкурентов «Норд Кемикал» сработала на все сто. Хотя я и не рассчитывал на столь острую реакцию, свою задачу она выполнила отлично. В таком бардаке еще долго не смогут связать концы с концами и об исполнителе скорее всего забудут, сосредоточив внимание на заказчике. Если вообще к этому придут, занятые более насущными проблемами в виде разгребания кучи дерьма, в котором все оказались.

В кают-компанию зашел Слай, и первым делом громилоподобный наемник конечно глянул в работающий телевизор, мгновенно заметив название города, в который сухогруз заходил несколько дней назад.

Несколько секунд командир солдат удачи пялился в горящий экран, где шли красочные кадры с охваченного мятежом городских улиц, затем круглая голова медленно повернулась в мою сторону. Движение походило на разворот крупнокалиберной мортиры, со взятием моей невеликой фигуры на прицел.

Задержавшись на мне долгим взглядом, Слай тем не менее ничего не стал говорить, молча отвернулся и направился к столику с кофемашиной.

Он нутром чуял, что со мной что-то не так, что я неким образом связан с беспорядками в покинутом городе. Но и как любой бывалый служака, Слай предпочитал не лезть в чужие дела, в первую очередь предпочитая действовать в собственных интересах.

Хозяин корабля требовал на место выбывших наемников набрать новых. Предыдущие трое то ли отравились в случайном порту, то ли чем-то заболели, я толком не понял. Но одно уяснил — наниматель соглашался оплачивать контракт только владельцу официального регистра и это связывало Слая по рукам и ногам, ограничивая маневр для выбора.

Проще говоря, ему пришлось меня взять несмотря на все опасения. Иначе защита корабля зияла прорехами.

Тактика по охране огромного грузовоза была до безобразия примитивна: при появлении пиратских моторных лодок, каждый наемник занимал свой боевой пост у борта и ждал, пока какой-нибудь пирата на его участке ответственности не попробует взобраться наверх. И отстреливал особо настырных на стадии заброски веревок с кошками.

Собственно, в этом и заключалась тактика самих пиратов: попробовать одновременно с разных сторон проникнуть на борт, закрепиться, накопить силы и начать продвижение по захвату корабля. Наша цель заключалась в обратном: не допустить этого всеми силами.

Если в обороне появлялась где-нибудь брешь из-за недостатка личного состава, шанс захвата увеличивался. Поэтому Слай плевать хотел, на мое возможное участие в беспорядках в одном из африканских портов, его дело довезти груз до точки назначения, потом он собирался распрощаться с непонятным наемником с внешностью безусого юнца, но с глазами матерого убийцы.

Сделав себе кофе и отпив пару глотков Слай вышел на середину кают-компании. В помещении мгновенно наступила тишина, все наемники, чем бы они до этого не занимались, остановились и повернулись в сторону командира.

Добившись внимания, Слай коротко кивнул, словно отвечая на собственные мысли.

— Итак, джентльмены, спешу всех обрадовать, большая часть пути позади. Но у нас случились небольшие проблемы. Десять минут назад, командир корабля сообщил, что они поймали сигнал бедствия. Согласно Морскому кодексу мы не можем проигнорировать такие сигналы.

— Но мы же не спасательное судно, — возразил один из наемников, стоящий у бильярдного стола.

Слай не поворачиваясь неспешно кивнул, сделал еще один глоток из кружки с кофе, продолжил:

— Верно. Но провести визуальную разведку мы обязаны, если в распоряжении имеются подобные средства. У нас, как вы знаете, они есть.

— Будем «птичек» запускать? — кисло спросил один из метателей ножей в доску для дартса.

Снова последовал неспешный кивок.

— Все верно, рядовой. Будем запускать «птичек», — Слай вдруг покосился в сторону говорившего: — Если конечно кое-кто не хочет заменить их на пусковой рампе и не заработать пару лишних монет, изображая из себя летающего дрона.

Грянул взрыв хохота.

— Точно, давайте прицепим его задницу к рампе старта и посмотрим насколько далеко он улетит.

— И пару гранат дадим в нагрузку, пусть изображает бомбардировщик.

— Лучше сразу к заднице прикрепить гранатомет с управляемыми боеприпасами — будет штурмовиком.

Шутки и советы, как использовать человека вместо дрона посыпались со всех сторон. Предложения были самые разнообразные, вплоть до экзотических: нарядить умника в красные трусы и запустить в небо, использовав в качестве сигнального флажка.

Слай резко рубанул в воздухе рукой, останавливая веселье.

— Ну все, джентльмены, повеселились и хватит. Объявляю вторую готовность. Всем вооружиться, экипироваться и быть готовыми, — сказал он и вышел из кают-компании.

Народ еще немного поржал и отправился по местам. Допив содовую, я взглянул в последний раз на экран телевизора, где новости из Уолфиш-Бей уже сменились чем-то другим, ловко зашвырнул смятую пустую банку в корзину для мусора, и неспеша пошел следом за остальными.

Глава 25

— Щелк-щелк-щелк, — Мигель рассеяно игрался с переключателем режима стрельбы на винтовке, поглядывая по сторонам. Каждые две минуты он делал перерыв, задумчиво оглядывал линию горизонта и произносил: — Что-то долго.

Каждый раз я кивал, но ничего не говорил в ответ. Что тут скажешь и так все понятно. Прошло слишком много времени, когда последний раз «птички» выходили на связь. Два легких разведывательных дрона пропали с концами.

С размахом крыльев в два метра, с мощным бесшумным электрическим мотором, с отличной оптикой на борту, с корпусом из облегченных полимерных сплавов и пластика — они представляли собой образец каким должен быть беспилотных летательный аппарат, созданный для дистанционного визуального наблюдения.

По заверениям производителя — технологической компании «СолюшенИндастриз», дроны типа «альбатрос» создавались специально для патрулирования над морской поверхностью и обладали максимальной незаметностью для машин подобного класса. Ни один радар не способен их обнаружить, потому что цепляться радарным волнам там абсолютно не за что. А благодаря передаче информации и командам управления по узкому направленному лучу, засечь обмен данными можно лишь точно зная месторасположение аппарата в воздухе в строго определенный момент.

Проще говоря, эти штуки считались невидимками в небе. И тем не менее, обе пропали, друг за другом, с интервалом меньше в минуту.

— Не следовало запускать сразу обоих, — сказал Мигель, словно угадав мои мысли.

— Слай хотел охватить как можно большую площадь и запустил наблюдателей с обеих сторон, — напомнил я.

— И тем самым совершил ошибку, — нетерпеливо произнес смуглокожий молодой наемник. Давала о себе знать горячая южноамериканская кровь.

Я не стал спорить, с одной стороны понимал желание командира побыстрее разделаться с внезапно свалившейся на голову проблемой, с другой отдавал должное справедливости слов Мигеля — возможно и правда не стоило рисковать сразу обоими летательными аппаратами.

Дроны запустили по дуге по расходящимся векторам, с точкой пересечения через сто пятьдесят миль. Таким образом получался гигантский овал, по краям которого двигались воздушные наблюдатели. В любых других ситуациях подобная тактика поиска оправдывала себя, позволяя проверить большой по площади кусок моря.

Но что-то случилось, причем с обоими дронам одновременно. Учитывая, что в момент потери связи, расстояние между ними должно было составлять не меньше нескольких десятков миль, происшествие заставляло задуматься.

Кто-то умудрился сбить два беспилотника, обладающих максимальными маскировочными свойствами, и сделать это практически в один момент. Это не могло быть простым совпадением. Кто-то не хотел, чтобы за ним наблюдали и обладал для этого средствами, чтобы это пресечь.

— Может их из «STG-1» сбили? Я слышал эти новые ПЗРК умеют находить и пластиковые покрытия, — предположил Мигель.

Было видно, что молодой парень не мог стоят на посту просто так, его с неудержимой силой тянуло поговорить. И нельзя сказать, чтобы он особенно нервничал, скорее это походило на возбуждение перед боем. Непризнанный бастард торопился показать себя в реальном бою.

Меня подобное поведение раздражало. Все равно, что торопиться умереть раньше времени.

— Почему сигнал бедствия передали только по радио? У них вырубилась вся остальная связь? — вместо этого спросил я. Хотя по идее, следовало посоветовать пареньку не дергаться и взять себя в руки. Но во-первых, у нас примерно один возраст (плюс-минус пара лет), и меня просто не будут слушать, а во-вторых, даже Слай сейчас бы не смог успокоить Мигеля.

Кажется, дурак действительно думал, что это его шанс отличиться. Показать, что он лучше всех, что достоин и все в таком духе. Короче, все вы быдло и бесполезное мясо, а я герой.

Чувствую, прикончат его сегодня с таким настроем. Наверняка начнет лезть в самые опасные места, никого не слушать и показывать, какой он супер великий воин.

— Ты про спутниковую связь? — Мигель пожал плечами. — Может антенна поломалась или еще что. Вышла из строя какая-нибудь одна электронная плата и весь комплекс связи накрылся. Эти штуковины очень привередливы, за ними нужен постоянный уход, а спецов мало.

Да, радио в этом плане проще, в обращении с ним особенных технических навыков не нужно. Любой более или менее разбирающийся в технике сможет собрать и разобрать радиопередатчик, устранить поломку, на крайний случай отправить сигнал СОС.

— Думаешь это была ловушка?

Мигель снова дернул плечом. Собственно, о такой возможности в первую очередь предупредил Слай. Сухогруз не стал отклонятся от курса и даже взял немного чуть в сторону, чтобы обойти потенциально опасный район. Морской кодекс это конечно хорошо, оплот законности и порядка, и все такое, но своя шкура всегда ближе к телу.

Все эти строгости соблюдались постольку поскольку и основные моменты часто оставались лишь на бумаге. В здешних водах броситься на сигнал о помощи, все равно что рисовать себе на лбу жирную мишень.

Птичек отправили, так что формально свои обязательства мы выполнили, но посылать туда весь корабль никто в здравом уме не собирался.

Собственно, планировался следующий ход действий: запуск дронов, осмотр места источника сигнала, передача информации ближайшему патрульному кораблю какой-либо державы. Все. На это наши обязательства исчерпывались. То, что патрульный мог в этот момент находится в тысячах миль и что его прибытие явно уже ничем не поможет, никого не волновало.

Такова суровая правда жизни в Южном полушарии, каждый в первую очередь заботится о собственной безопасности. А все эти законы и наставления хороши где-нибудь в теплых уютных кабинетах, но точно не в жесткой окружающей реальности.

Будь его воля, капитан сухогруза вообще бы промолчал о проклятом сигнале, но чертова система контроля и навигации, уже сделала соответствующую отметку в бортовом компьютере и пришлось сделать хоть какой-то вид, что экипаж действует по инструкции.

И в результате Слай лишился двух дронов-наблюдателей класса «альбатрос». А стоили они недешево.

— Так что насчет ловушки? — Мигель не собирался отступать просто так.

Я вернул ему зеркальный жест с пожатием плечами.

— Понятия не имею.

Не желая развивать тему, чуть повернулся, делая вид, что поправляю гарнитуру в ухе. Глянул на портативную рацию в чехле на поясе. Огонек открытия канал послушно горел, но эфир был пуст. Дисциплина среди наемников поддерживалась на должном уровне.

В самом начале, разбросанные по огромному кораблю, солдаты удачи перебрасывались шуточками, используя штатные средства связи, пока Слай не рявкнул и не приказал очистить эфир, а если кому есть что сказать умное, то первым делом пусть сначала обратиться к нему, по отдельному выделенному каналу. Народ заткнулся. Не знаю, приходили ли кому-нибудь умные мысли и делились ли они ими со звероподобным командиром, не отличающимся особым терпением, но основной отрядный канал с тех пор лишь шуршал лишь слабыми помехами.

Я перевел взгляд за борт, солнце медленно садилось в океан. С высоты огромного контейнеровоза, казалось, что раскаленный желтый шар ныряет в темные воды за горизонтом. Немного похолодало. Еще пара часов и станет окончательно темно. Пока не выглянет луна и не проявятся во всей силы звезды. В этих широтах, если небо чистое, без облаков, ночью бывает не так темно, как обычно, близость экватора играет свою роль. Яркие звезды и еще более невероятно яркая луна кажутся такими близкими, что протяни руку и словно сможешь дотронутся до них пальцами.

— Красиво, — прошептал Мигель, захваченный прекрасным моментом заката.

Я решил его немного подколоть, тоном бывалого пса войны глухо буркнул:

— Облаков нет, ночью можно будет обойтись без систем ночного видения.

И все, наваждение красоты океанского заката моментально схлынуло. Мигель дернулся, стирая с лица выражение щенячьего восторга, вновь натягивая маску матерого наемника.

— Верно, так будет даже лучше видно врагов, — по-деловому заявил он и опять щелкнул дурацким переключателем.

Если бы не это последнее действие, я бы ему еще может поверил.

— Расслабься, — поморщился я, устав от показной крутости. — Начнешь палить раньше времени, Слай тебя с потрохами съест. Хочешь, чтобы тебе потом устроили публичную порку перед всем личным составом?

Мигель переменился в лице, хотя еще секунду назад явно собирался сказать, куда мне катиться с моими советами расслабиться.

— Напортачишь — и все об этом узнают, — продолжал давить я. — И вместо того, чтобы показать себя опытным, уравновешенным бойцом, выставишь себя нервным параноиком, у кого в заднице свербит. Оно тебе надо?

По большому счету мне не было дела до этого странного паренька, считающего себя незаконнорожденным отпрыском неизвестного испанского дона. Я его едва знал и его благополучие меня не волновало. Но здесь и сейчас он был моим напарником и от его действий зависела моя жизнь. А это уже совсем другая история.

Перенервничает, нажмет невовремя на курок, сделает еще какую-нибудь глупость — и я получу пулю вместо него. У таких индивидов, как правило феноменальная способность подставлять под выстрелы других. Потом конечно они тоже дохнут, но какая разница для тех, кто умрет раньше от их глупости?

Поэтому лучше заранее утихомирить возбужденного героя, чтобы когда все начнется, излишне не отсвечивал.

— Я смогу за себя постоять, — высокомерно заявил Мигель, совершенно не в тему.

Во мне вспыхнула злость. Маленький надменный придурок, считает, что все это веселая игра. Может перейти к более действенным воспитательным методам? Вырубить придурка, путь отлежится в тихом уголке, пока все не закончится.

Мысль оказалась заманчивой. Одна проблема — Слай имел неприятную привычку проводить перекличку и отсутствие даже такого кретина обязательно заметит. Поднимется шум, и теперь уже меня могут обвинить в нападение на своих.

По законам наемников подобное наказывалось смертью. В бою только один враг, хочешь выяснять отношения — дождись окончания, вызови в Круг равных и отводи душу сколько угодно. До этого момент — даже думать не смей.

— Вон какие-то черные точки на горизонте, — я кивнул в сторону моря. Сбоку от уходящего в закат пылающего шара солнца что-то мелькнуло. — Кажется движутся.

Мигель достал из разгрузки маленький бинокль с цифровой начинкой. Окуляры имели встроенный дальномер, оптику для улучшения изображения и еще кучу наворотов.

— Это катера, — спустя несколько секунд напряженного наблюдения сообщил молодой наемники.

— Точно? — уточнил я. Идти к Слаю с непроверенной информацией, значит нарываться на ехидные насмешки. Окажется потом, что это всего лишь отблески на волнах — до конца плаванья остальные наемники будут это припоминать. Дурацкие шутки, вроде того, чтобы захватить очки, при походе в туалет, чтобы не промазать по писсуару из-за паршивого зрения, посыплются ворохом. На корабле скучно, любой повод используется для дополнительного развлечения.

— Точно. Они двигаются, гляди, — он передал бинокль мне.

Я приник к окулярам и пару секунд пытался привыкнуть к резко изменившемуся полю обзора. Интегрированная электроника изменяла привычное видение внешнего мира.

Черные точки превратились в вытянутые силуэты размытых очертаний. Что это конкретно пока что нельзя было точно сказать, слишком далеко находились, но Мигель оказался прав — они и правда двигались, причем определенно в сторону нашего сухогруза.

Итак, что мы имеем, некто, скорее всего пираты, атаковали неизвестное судно, вероятнее всего похожий на наш сухогруз, тот успел послать сигнал о помощи. И происходило это где-то недалеко, в масштабах океана разумеется. Посланные на разведку дроны были сбиты, что говорило о хорошей технической оснащенности противника. Хуже того, заметив интерес со стороны, пираты решили проверить, кто это там такой любопытный и отправили еще одну команду захвата, логично предположив, что лишним добыча не бывает. И теперь к нам спешит толпа чернокожих абордажников.

— Кажется это катера и моторные лодки, — неуверенно сказал Мигель.

Интересно все-таки, как они умудрились сбить дроны. Точнее, как смогли обнаружить их присутствие, а затем уничтожить с довольно приличной высоты. Как правило корпорации не доверяли современное тяжелое вооружение подобным криминальным образованиям, следя, чтобы уровень оснащенности у них оставался ниже среднего уровня. В основном легкое стрелковое оружие, может парочка гранатометов, но точно не продвинутая ПЗРК. Что-то изменилось? Кто решил дать своим подопечным, более серьезные игрушки? Тогда у нас могли возникнуть большие проблемы.

Я еще некоторое время наблюдал за перемещением непонятных объектов, затем оторвал глаза от окуляров.

— Сообщи Слаю, к нам гости.

Мигель кивнул и забормотал в микрофон гарнитуры.

Глава 26

Вскоре черные силуэты полностью превратились в движущиеся моторные лодки. Легкие, быстрые, то что надо, чтобы окружить огромный медлительный сухогруз, не снижая скорости. Наш корабль стал напоминать неповоротливого тюленя, атакованного стаей кровожадных пираньи.

— Уроды, — буркнул Мигель, передергивая затвор.

Пираты приступили к излюбленной тактике, разместились вдоль периметра и начали нащупывать уязвимые места.

Первый трос с кошкой, выпущенный из пневмо-пушки со сжатым воздухом, зацепился по правому борту. Дежурившие в том месте наемники хладнокровно подождали, пока чернокожие фигурки повиснут, затем перегнулись через борт и выпустили длинную очередь.

Это немного охладило пыл нападающих. Но вскоре последовали новые попытки, на этот раз с огневым прикрытием со стороны пиратских канонерок. Палили из чего-то легкого, вроде калашей, но плотность огня на одном участке оказалась достаточной, чтобы парочка абордажников успела преодолеть половину пути.

Пришлось нашим парням пускать в ход ножи и резать веревки не покидая укрытия. Это была не самая лучшая тактика. Сброшенных с высоты и оглушенных, но живых пиратов подбирали подельники, приводили в чувство и снова отправляли в бой.

Надо было убивать нападающих, снижая их боевой потенциал и количество живой силы, иначе эта круговерть могла длиться вечно. Недостатка в тросах и кошках для зацепа за борт, пиратские эскадры никогда не испытывали.

В подобных случаях выход один — выбивать из строя чернокожих бойцов до тех пор пока главарь пиратов не решит, что потери перевешивают потенциальную выгоду от захвата корабля.

Кто-то из парней не выдержал, вскинул на плечо продолговатый контейнер и нажал на спуск. Оставляя за собой инверсионный след из пластиковой оболочки с шипением вырвалась мини-ракета. На лодке, в которую целил наемник, что-то заорали. Судно попыталось свернуть, но реактивный снаряд на последнем отрезке полета ловко вильнул, доворачивая до пытавшейся уклониться цели.

Взрыв.

Моторную лодку разметало на мелкие щепки. Боеприпас имел термобарическую начинку, не оставив мишени ни шанса. Фигурки людей изломанными куклами в объятиях пламени взмыли в воздух и уже изуродованными и обожженными головешками приземлились в холодные воды вечернего океана.

В сгущающихся сумерках уничтожение одного из пиратских судов выглядело впечатляюще. С нашей стороны раздались приветственные крики. Наемники потрясали оружием и орали что-то обидное сверху продолжавшего плыть величественного грузовоза.

Жаль, что у нас этих ракетно-гранатометных комплексов не так много, как бы хотелось. И применение каждого влетают в серьезную копеечку. Как ни посмотри, а эффективность любых боевых действий напрямую завязано на количество потраченных на победу ресурсов к численности уничтоженных врагов.

— Надеюсь это научит черномазых обезьян держаться подальше, — самодовольно изрек Мигель, словно это он уничтожил один из пиратских катеров.

— Сомневаюсь, — протянул я и кивком указал на моторные лодки. — Они перестраиваются.

— Да, чтобы свалить, — уверенности молодой наемника можно было только позавидовать. Лично я в желании пиратов свалить от показавшей зубки добычи, не был настолько уверен. Слишком мало они пока потеряли людей, чтобы ретироваться.

— Хрен там, смотри куда прут, — буркнул я и указал пальцем на лодки, выстраивающихся в линию по правому борту.

Идеальная мишень. Так же кто-то подумал из наемников, у кого под рукой находились тубусы с гранатометами. Последовало сразу два выстрела.

Солдаты удачи жадно высунулись из-за борта, рассчитывая на очередное халявное зрелище. Но в этот раз их ждал облом. Выпущенные снаряды не долетели до целей, взорвавшись в воздухе безвредным конфетти.

— Что за дерьмо?! — ошарашенное лицо Мигеля повернулось ко мне.

Я прислушался к собственным ощущениям. Показалось или нет, но за секунду до подрыва, вроде что-то почувствовал, похожее на мягкий угол в районе висков.

— Магия, — тихо сказал я. — Среди пиратов одаренный.

В ту же секунду все стоявшие вдоль левого борта наемники ощутили в теле слабость. Невидимая волна прокатилась по палубе, касаясь каждого из вооруженных солдат. Винтовка в моих руках неожиданно налилась сильной тяжестью. Понадобилось приложить усилия, чтобы не выронить оружие из ставших непослушными пальцев.

Твою мать! Нас пытались заколдовать! Или как это дерьмо называется?!

Голос Слая ворвался из наушников, как спасительный бас.

— Шприц тип 3! Немедленно!

Плохо слушавшимися пальцами мы с Мигелем полезли в аптечки, закрепленные на предплечье. Автоматический шприц-инъектор с белой наклейкой и крупной цифрой три жирным черным шрифтом крепился в захвате на самом видном месте.

Укол. И почти мгновенно слабость отступила. Химический препарат побежал по венам, распространяясь в кровеносной системе зарядом бодрости. В голове прояснилось, очертания окружающего мира обрели небывалую резкость, слабость исчезла, наливая мышцы упругой силой.

— Мерде! — выдохнул Мигель с наслаждением сжимая и разжимая пальцы. Опустошенный пластиковый инъектор полетел через борт в океанские воды.

Я тоже хрустнул пальцами и помотал головой. Боевая химия в очередной раз показала себя с лучшей стороны. Кто бы не пытался воздействовать на нас, его ждал облом. Каждый наемник кроме стандартных средств первой помощи, всегда носил с собой подобные препараты, помогающие избавиться от наведенной слабости.

Конечно, будь одаренный достаточно сильный, и пусти в ход серьезные чары, никакая химия бы не помогла. Но к счастью, похоже против нас выступил не один из боевых магов, а кто-то пожиже. Хватило дозы стимулятора, чтобы избавиться от наваждения.

— Уроды, — я снова тряхнул головой.

— Слева, на девять часов! — вдруг заорал Мигель и вскинул винтовку.

Прогрохотала короткая очередь. Фигурка, замерзшая у бортика, сложилась пополам и рухнула за борт.

Когда черт возьми они успели забраться?

Еще один появился за бухтой каната, высунул ствол какого-то оружия и дал уже в нашу сторону длинную очередь. Вокруг зазвенели выпущенные пули, рикошетом отскакивая от многочисленных металлических поверхностей.

Чтоб меня. Я рухнул на землю и перекатился за какой-то ящик, острыми углами выступающий в проходе.

— Они на верхней палубе! — как резанный заорал Мигель, дергая гарнитуру у уха.

— Спокойней парни, помощь идет, — размеренный голос Слая вернул уверенность своим холодным спокойствием.

Как черт возьми пираты успели так быстро забраться? Я дал отвлекающую очередь вдоль борта и быстро выглянул за борт. По корпусу грузовоза в сгущающихся сумерках медленно ползли сразу несколько человек, издали похожие на жуков.

— У них магнитные захваты! — доложил я по рации, быстро возвращаясь назад.

Снова раздались выстрелы. Самый шустрый, залезший на борт первым, не давал нам подойти и снять его приятелей, от души выпуская обойму за обоймой. Он там что, с собой притащил целую сумку боеприпасов?

— Когда их станет больше, они полезут сюда, — заявил очевидное Мигель, перезаражая винтовку.

— Надо зайти ему со спины, а то из-за этих проклятых канатов ни хрена не видно, — буркнул я.

Плюс стало темнеть, луна и звезды еще не показались, и некоторое время придется туго. Возможно, и правда стоило захватить приборы ночного видения.

— Сколько их? — Мигель с щелчком загнал в паз новую обойму, оттянул затвор, загоняя патрон в патронник и посмотрел на меня.

— Ползет по корпусу? Где-то человек пять, — я подумал. — Кажется.

— За это время могли другие начать подниматься, — глухо буркнул Мигель.

— Вряд ли у них столько магнитных захватов, — возразил я.

Мы переглянулись, кивнули друг другу и одновременно высунулись из укрытия, начав палить в сторону пирата, как сумасшедшие. Огонь на подавления сделал свое дело, охреневший от плотности стрельбы негр затаился за чертовой кучей свернутых канатов и на некоторое время затих.

— Не давай ему поднять голову, — велел я и вновь подскочил к борту корабля, выглядывая наружу.

Высота контейнеровоза от воды до вершины была где-то с двенадцатиэтажный дом. И большую часть этого пути вражеские абордажники уже преодолели. Их действительно оказалось пять. Они лезли, сноровисто перебирая руками и ногами.

— И правда похожи на жуков, — процедил я, зацепился ногой за железный выступ и свесился наружу, как можно дальше.

Из дула винтовки вырвалась длинная очередь, приклад толкнулся в плечо, я повел стволом, нащупывая ближайшую карабкающуюся фигуру. Видимость оставляла желать лучшего, но мне это не помешало прикончить сразу двоих.

Что тут началось. Меня заметили, на моторных лодках поднялся вой. Началась беспорядочная стрельбы, палили доморощенные пираты бесприцельно, зато из большого количества стволов, пришлось убираться обратно, скрываясь за выступом борта.

— Чего это там они воют? — слегка удивленный Мигель в этот момент тоже присел за металлическим ящиком, где хранились противопожарные средства: багор, лопаты и другой инструмент.

— Двоих снял, — сообщил я.

По лицу смуглокожего наемника скользнула завистливая гримаса. Желание показать себя героям у молодого дурака никуда не делось.

— Успеешь еще, — буркнул я, перезаражая винтовку.

Он понял, о чем я, но не поверил. Как раз в этот момент, посланные Слаем в обход наемники добрались наконец до проклятой бухты канатов и начали как в тире расстреливать затихорившегося пирата. Через пару минут все было кончено.

— Там еще трое лезут, — доложил я по рации Слаю.

— Знаю, парни с носа тоже их видят, но не могут достать, неудобный угол обзора, — голос командира отряда оставался флегматично спокойным. Он уже просчитал все возможные варианты действий противника и подготовил на каждый свой ответ. Единственное что его беспокоило — это наличие в рядах пиратов одаренного, показавшего себя в самом начале боя, но с тех пор никак не проявлявшегося себя.

Маг явно не относился к сильнейшим представителям своего племени, иначе нас давно бы раскатали, и пираты вальяжной походкой шлялились бы по кораблю по-хозяйски проверяя груз. Но даже слабейший одаренный мог доставить немало серьезных проблем. И это командира напрягало.

У колдуна хватило сил отклонить два выстрела из гранатометов, к исчезновению дронов скорее всего тоже приложил руку он, плюс попытался ослабить солдат в момент штурма. Не самые крутые фокусы из арсеналов одаренных, но иногда этого хватало, чтобы одержать убедительную победу.

— Может спалить еще парочку лодок? — предложил по радио кто-то из ветеранов.

— У нас еще есть несколько зарядов, — поддержал его другой.

Слай молчал, обдумывая ситуацию. На мой взгляд, палить из гранатометов бесполезная трата боеприпасов. Два выстрела неизвестный колдун уже сбил, что помешает ему сделать это еще раз?

— Они снова лезут, — доложили наблюдатели с носовой надстройки. — Трое, кажется тащат за собой трос.

— Снова веревки с кошками, стреляют из пневмо-пушек, — скороговоркой проговорил еще один.

Левый борт грузовоза захлестнула сразу десяток веревок с крючьями наконцах.

— Сейчас полезут как тараканы, — удовлетворенно произнес Мигель, резко передергивая затвор.

— Режьте веревки, — принял решение Слай. — Кто на корме, следите, чтобы эти ублюдки ничего нам не набросили на винты.

Да, это будет неприятно. Замедлить ход в условиях окружения небольшой пиратской эскадры станет ловушкой для корабля. А если движки выйдут из строя и вообще ляжем в дрейф, то никуда не сдвинемся, пока не перебьем всех нападающих.

— Тим, Мигель, у вас обзор лучше всего. Сейчас парни пошумят немного, а вы снимите тех шустряков с магнитными захватами, — велел командир под конец.

Мы с Мигелем переглянулись. Делать нечего, придется снова высовываться наружу.

— Держи меня, я буду стрелять, — сказал я. На что молодой латинос естественно возмутился.

— А почему ты? Давай лучше я.

Ну конечно, лавры героя не дают покоя возбужденному юнцу. После дозы стимулятора, он чувствовал себя бессмертным и торопился показать всем какой он крутой.

Придурок. Хотя если хочет лезть под пули — пожалуйста. На моторных лодках оставалось достаточно сторонних наблюдателей, готовых открыть пальбу в нашу сторону при малейшей попытке помешать забраться наверх.

Я схватил Мигеля за пояс, он свесился через бортик. Стемнело, но луна и звезды уже появились и света было достаточно, чтобы сильно не мазать.

Мигель начал короткими пристрелочными очередями пытаться снять трех пиратов, уже практически подобравшихся к краю борта. Эту деятельность, разумеется, заметили и попытались пресечь, по нам стали палить в ответ с борта лодок.

Ему удалось снять двоих, прежде, чем не выдержав, я потянул его назад. Именно в этот момент раздался чудовищный по силе мучительный крик.

Я вздрогнул и едва не выронил Мигеля за борт. По телу прокатилась ворох мурашек. Кровь застыла в жилах, волосы на голове зашевелились. А крик все длился и длился, полный мук и страданий.

Пока мы занимались скалолазами, несколько пиратов умудрилось забраться на борт при помощи хитрых приспособлений, поднимающих человека наверх с большой скоростью. Это стало сюрпризом для наших парней, никто не успел среагировать.

Бросившись к месту прорыва, наемники натолкнулись на сопротивление. А потом начали умирать. Страшно, с дикими криками, полными страданий и ужаса.

Стало понятно, что на борт грузовоза забрался вражеский колдун.

Глава 27

Стрельба стала ожесточенной. Вопли истязаемых магией прекратились и Слай отдал приказ залить место прорыва свинцом. Плотный огонь накрыл точку проникновения и поначалу казалось там нет возможности выжить. Однако прокатившееся по верхней палубе магическое воздействие показало, что колдун жив и продолжает успешно творить свою проклятую волшбу.

Мы с Мигелем тоже внесли свой вклад, щедро опустошая магазин за магазином в сторону откуда прилетали дикие крики полные боли, но потом пришла магия и стрелять пришлось прекратить.

Первой накатила волна слабости. Сразу за ней пришло ощущение ужаса. Беспричинного страха, казалось проникающего в самые глубины души. Это было жуткое чувство. Я так боялся, что хотел спрыгнуть с борта корабля в океан, лишь бы избавиться от этого ужаса.

Валяющийся за баком Мигель скрючился и что-то мычал сквозь зубы. Винтовку молодой наемник отбросил и теперь сжался в позе эмбриона, обхватив себя руками за плечи. Сквозь мычание раздавалось тихое бормотание, будто он разговаривал сам с собой.

Ментальная магия, — мелькнуло у меня в голове. На нас пытаются воздействовать через разум. Вражеский чернокожий колдун вытащил из сознания каждого наемника все его потаенные страхи и выплеснул их наружу, влияя на целостность рассудка. Еще немного и на борту вместо слаженного боевого отряда останется лишь толпа пускающих слюни полудурков.

Как ни странно, осознание этого факта помогло взять себя в руки. Я сбросил оцепенение, постаравшись огородиться от той жути, что так и лезла из головы. А ведь у меня хватало за спиной грешков и количество скелетов могло удивить даже самого жесткого человека. Представляю, что будет со мной еще через пару минут, если не получиться справиться с этим маго-воздействием.

Я перекатился за выступающий пожарный щит, встал на колени перед контейнером цвета хаки из плотного пластика, щелкнул замками и откинул крышку наверх. Утопленный в пазах реактивный гранатомет приветственно сверкнул в свете полной луны металлическими частями.

Руки действовали привычно переводя грозное оружие в боевое положение для стрельбы. Откинуть запирающую крышку, отщелкнуть прицел, проверить заряд и убедиться, что за спиной ничего нет.

Вскинув на плечо транспортно-пусковой круглый контейнер, я резко шагнул вбок, одновременно приседая на одну ногу и наводясь на цель.

Выстрел.

Оставляя за собой дымящийся след, реактивный снаряд ушел вдоль борта в направлении цели.

— Бу-у-у-м! — разнеслось над палубой корабля.

Яркая вспышка и вслед за ней разорвавший ночной воздух огненный шар, как переключателем прекратили ментальную пытку. Мигель почти сразу заткнулся, ощупывая голову с видом человека, проснувшегося с дикого бодуна. Лицо молодого латиноса отображало мучительное страдание.

Сознание очистилось, стало легче дышать, я с удовольствием вздохнул полной грудью и лишь после этого спросил:

— Мигель, ты живой?

В ответ раздалось невнятное мычание, следом прилетели характерные звуки. Наемник блевал, извергая из себя сегодняшний ужин. Просто отлично, если все бойцы в таком состоянии, то пиратам останется лишь снова забраться по веревкам наверх и взять нас тут всех тепленькими.

Надо вколоть что-нибудь укрепляющее, иначе… Как оказалось об этом подумал не только я, хриплый голос Слая, раздавшийся в наушниках, прозвучал глухо, но достаточно твердо:

— Экстренный вариант. Всем вколоть капсулу 9-А.

Ядреная химия, напрямую влияющая на организм с утроенной силой. Эту штуку пускали в ход только в крайних случаях и только по особому распоряжению командира. Насколько я слышал, «девятка» не только запускала все процессы в теле словно по новой, но и была еще очень токсичной.

Проще говоря, тебя будто заводили по новой, но делали это радиоактивным ключом. Очистка потом занимала несколько дней.

Так как я чувствовал себя более или менее прилично, то не стал колоть себе эту дрянь. Зато Мигель с явным облегчением полез в наплечную аптечку, готовый на все лишь бы избавиться от синдрома жесточайшего похмелья вперемешку с выворачивающими внутренности спазмами. И плевать, что за облегчение позже придется расплачиваться введением дополнительных препаратов.

Пока остальные приходили в себя, я тяжело приподнялся, отпихнув ногой в сторону пустой тубус контейнера использованного гранатомета. Луна и звезды все так же светили, заливая верхнюю палубу сверкающим серебром.

Откуда-то снизу доносились взбешенные крики пиратов, их лодки все так же неспешно шли вдоль борта нашего корабля. Некоторые пытались подойти ближе с явным намерением забросить на продолжавшиеся болтаться канаты новую партию абордажников.

Я глянул вдоль борта, на месте взрыва реактивной гранаты чернел исковерканный металл. Часть палубного ограждения просто испарилась. Стоявшая в захватах рядом спасательная шлюпка в сложенном состоянии получила серьезные повреждения. Неудачно выступающий над палубой морской контейнер лишился верхушки, насколько пострадал находящийся внутри груз отсюда было не видно.

Неплохое попадание. Я по достоинству оценил собственный выстрел. Хотя целиться особо и не пришлось, но все равно, попал достаточно аккуратно, могло оказаться гораздо хуже, учитывая состояние, при котором я стрелял.

Раздавшийся сзади шорох застал врасплох своей неожиданностью. Я резко обернулся, одновременно смещаясь с вероятной линии атаки. Старая привычка помогла избежать встречи с кривым кинжалом в лапах непонятно откуда взявшегося негра.

Волнистое лезвие вспороло воздух едва не задев мое правое плечо. Пират что-то взревел на африкаанс и попытался ударить снова.

Вот дерьмо. Все-таки, наверное, стоило тоже вколоть себе ту ядовитую дрянь, обычно ко мне так легко не подкрадывались.

Перехватить руку, сбить замах и тут же вывернуть запястье, заставляя мясистые пальцы отпустить кинжал. Железка звякнула и подпрыгнула на металлической поверхности палубы. Негр зарычал. Я не стал слушать, что он там мне хотел сказать, вместо этого ударил ребром ладони по горлу. Пиратский боец захрипел, толстые губы скривились в гримасе острой вспыхнувшей боли.

Резко оттянув так и не отпущенную руку на себя, я вывернул суставы африканца и пробил четко отработанным движением в подмышку, в район сердца. Плотно сжатый кулак выступил в роли тарана, ребра хрустнули и вонзились в сердечную сумку, пробивая слабую плоть. Глаза пирата закатились, он молча опустился на землю. Готов.

Все так же в едином движении, не останавливаясь я скользнул в сторону, выхватывая из набедренной кобуры пистолет.

— Бгам-бгам! — вороненный ствол GTR-1M выплюнул два свинцовых подарка, раскрасив еще две лоснящиеся черные рожи красными лепестками попаданий.

Тела рухнули почти одновременно. Все схватка и стрельба заняла буквально несколько секунд.

— Неплохо, амиго, — сзади раздался голос Мигеля, наемник стоял пошатываясь, вытирая с губ остатки рвоты.

Я кивнул. В голове шумело от всплеска адреналина, сердце бухало, как сумасшедшее, разгоняя по венам кровь. Все еще не верилось, что ублюдкам удалось подобраться так близко. Все же ментальный удар африканского колдуна не прошел без последствий, обычно я более собран и наблюдателен, особенно в бою.

— Почему утырки не стреляли? — спросил я, наблюдая, как один из раненных в голову все еще скребет рукой по палубе. Пуля вошла под углом и похоже только задела мозг. Черт, вот тебе еще один показатель успешной атаки гребанного черномазого шамана (или как там называли того дохлого колдуна), обычно я стрелял более метко.

— У них есть обычай, что если воин завалит врага в ближнем бою, то ему выделается большая доля добычи. Чем больше убьет, тем больше доля, — пояснил более опытный в таких делах Мигель. Судя по нескольким оговоркам ранее, у него это уже не первое плавание на кораблях в качестве охранника от пиратов.

— Ясно, — я вытащил свой нож, и сделал несколько шагов, подходя к скребущему по палубе негру. Он таращился на меня, видел лезвие и судорожно старался отползти.

Ни хрена себе живучесть, у него пуля в башке, а он еще изображает червя. Любой другой на его месте давно бы уже смирился и просто лежал, ощущая, как из тела медленно утекает жизнь. Уважаю.

— Возможно Слай захочет его допросить, — подал голос Мигель.

Я отрицательно качнул головой. Во-первых, вряд ли пират с такой раной выживет, во-вторых, за упорство и стремление выжить хотелось наградить его легкой смертью, а не отдавать под пытки. Как бы странно это не звучало со стороны.

— Ты хорошо дрался, амиго, — сказал я, опускаясь рядом с раненным.

Он сразу понял, что это конец, и перестал елозить по палубе, даже руку опустил и расслабленно откинул голову назад, закрывая глаза.

Я ударил и тут же плавно повел ножом в сторону, лезвие рассекло яремную вену на шее. Потоком хлынула кровь, казавшаяся в свете луны черной, как битум. Пират дернулся в последний раз и затих.

Я поднялся, машинально отметив ровный разрез. Хоть в этом не теряю сноровки.

Снова в гарнитуре рации зазвучал голос командира отряда, сухой, деловитый и собранный:

— Всем проверить периметр. Всех нарушителей уничтожить. Раненными займутся медики.

Судя по интонациям, ситуация оставалась под контролем. Таким и должен быть лидер боевого отряда в условиях боя — спокойным, собранным, уверенным и точно знающим, что делать, иначе до паники недалеко.

Кажется остальные поверили, что действительно все нормально. Началось шевеление. Среди наемников имелось два фельдшера, правда их познания ограничивались полевой медициной, но думаю этого сейчас будет достаточно. Я вытер нож о рубашку ближайшего трупа и поднялся. Мигель перебросил мне мою винтовку, и поднял свою. Мы одновременно перезарядили оружие.

— Проверим корпус. Держи меня за пояс, гляну, что там внизу, — сказал я.

Мигель кивнул и забросил винтовку на плечо, крепко хватая меня за ремень. Я перегнулся через бортик.

Проклятье. Пираты не оставили попыток и лезли на борт, на этот раз попытав счастья ближе к корме.

— Сзади, дай развернуться.

Напарник ослабил хватку и дал мне возможность извернуться, нацелив винтовку на маленькие фигурки, медленно ползущие по заброшенным наверх тросам. Интересно, почему лезут вручную, кончились устройства, быстро поднимающие наверх? Магнитных захватов тоже не видать, что облегчало стрельбу.

Я приладил приклад к плечу и дал короткую пристрелочную очередь. За ней сразу еще одну и следом еще. Три из четырех темных фигурок свалились в воду. Все это время контейнеровоз продолжал идти своим курсом, оставляя за собой пенистый след. Тела моментально исчезли в разбегающихся от корабля волнах.

На лодках взвыли. Тут же началась бешенный обстрел места, откуда заметили вспышки выстрелов, убивших их товарищей. Дерьмо, надо бы обзавестись хорошим пламегасителем, а то что ни выстрел, то полная демаскировка позиции.

— Тащи назад! — велел я, заметив, как несколько выпущенных пуль ударили в корпус сухогруза неподалеку от меня.

Будет обидно, если подстрелят, да еще с такого расстояния. Явно ведь палят наугад.

Мигель послушно втянул меня обратно на борт, мы укрылись и некоторое время вслушивались в беспорядочную стрельбу. Затем раздался характерный вскрик и громкий всплеск. Кажется придурки с лодок подстрелили своего приятеля, последнего из четверки, пытавшегося забраться наверх.

— Дебилы, — наемник с латиноамериканскими корнями тоже понял, что пираты грохнули своего и счастливо заулыбался.

В следующий миг его белоснежная улыбка превратилась в оскал. Тело Мигеля выгнулось, из горла вырвался болезненный хрип:

— Ы-ы-ы!!!!

Нет у меня больше партнера для спарринга — мелькнула в голове совершенно неуместная и почему-то хладнокровная мысль.

Я бросился вперед, пытаясь помочь, но не знал, что происходит. Его не ранили, не ударили, просто тело наемника выгибалось под неестественным углом, словно его ломал кто-то невидимый. Через мгновение все было кончено, молодого солдата удачи переломило как сухую тростинку, скрючило и небрежно швырнуло на палубу.

Твою мать! Что за дерьмо?!

Я поднял голову и уперся взглядом в виновника случившегося. Из темной дымки на месте подрыва выступила долговязая фигура чернокожего человека. В лунном свете глаза незнакомца слабо мерцали колдовским огнем.

Проклятье! Колдун! Он выжил!

Что за хрень?! Как такое возможно?! Гранатометный выстрел, термобарический взрыв, вторая термитная составляющая, предназначенная для поражения легкобронированной техники. Как вашу мать можно после такого выжить?!

На залитой лунным светом палубе фигура выглядела зловещей. Вокруг кистей колдуна слабо подрагивала сиреневое свечение. Я постарался абстрагироваться и разглядеть врага получше.

На руках и ногах костяные амулеты, одет легко, в какой-то рванье или рубище, не понять. Сам старый, по крайней мере в возрасте, лицо изжевано морщинами, редкие волосы стянуты в пучок на затылке. Глубоко запавшие глаза глядели злобно. Очень худой. На шее ожерелье, похоже из зубов или других костей. Обереги?

Самое поразительное, каждый навешанный предмет светился мягким свечением. Я не сразу понял, что смотрю на них, как на ауры, когда понял, вздрогнул, настолько эти штуки оказались пропитаны силой. И не просто силой, а человеческими страданиями. Понятия не имею откуда я это узнал, то знал твердо, что так оно и есть.

Каждый оберег и амулет создавался в ходе сложного ритуала, который содержал в себе человеческие жертвоприношения, оттого магические вещи были пропитаны эманациями страданиями и боли.

Жуткая дрянь, мерзкая даже для бывалого наемного убийцы, повидавшегося на своем веку многое. Захотелось взять за горло мерзкого негра-старикашку и медленно давить, видя как у него вылезают глаза из орбит, а на губах пузырится пена. Подобная мерзость не должна существовать.

Уже много позже мне объяснили, что в тот момент я неосознанно считал амулеты, сделал то, чего делать ни в коем случае нельзя. Именно для таких случаев, опытные колдуны и маги наделяли подобные предметы ментальным ловушками, куда мог попасть неподготовленный должным образом разум.

Нельзя слишком глубоко вглядываться в колдовской предмет, наделенный собственной силой, иначе все может закончится плохо, начиная от легко помешательства с последующим выздоровлением и заканчивая полным безумием.

Но на тот момент я ничего этого не знал и поэтому увидел не только ауру костяных оберегов, но и то, каким именно образом их создавали. И колдун это понял. Понял, что меньше, чем в сотне метрах от него находится другой одаренный. И ударил магией.

Я закричал, чувствуя, как разум разрывается на осколки, как тьма затягивает рассудок в крутой водоворот. Одновременно возникло ощущение, будто мне в затылок вонзились раскаленные иглы. Следом появилось чувство, словно в моих мозгах копошились длинные щупальца, липкие, мерзкие, они проникали все глубже и не было от этого никакого спасения.

Аура чернокожего колдуна полыхнула темным пламенем, превратившись в черные лепестки, что будто дрожали от невидимого ветра, одновременно обращаясь в рваное полотно. При взгляде на нее обжигало могильным холодом, но почему-то возникало желание смотреть на это вновь и вновь.

И тут что-то произошло, когда казалось, что еще немного и омут безумия поглотит меня, мир вдруг стал кристально чистым и четким.

Костяные амулеты на руках и груди чернокожего колдуна мигнули и погасли. Он сам вытаращился на меня и заверещал совершенно не идущим к его долговязой фигуре визгливым голосом:

— Лоа!!! — худой тонкий палец ткнулся в мою сторону, голос африканца переполнял откровенный ужас.

Я щелкнул застежкой пластиковых ножен, доставая клинок (особая легированная сталь, вечная заточка, гарантия пятьдесят лет, производство «Армс-Стил»), и пошел вперед. Я шел неспешно и все время пока шагал, колдун вопил, как резанный, с нескрываемым ужасом глядя на меня.

Мой рот кривился в кровожадном оскале, рука крепко сжимала нож, и никакая ментальная муть не могла меня остановить. Я твердо знал, что будут делать дальше. Я подойду к обвешанному костяными амулетами негритянскому колдуну, воткну в его живот лезвие и медленно поведу вверх, выпуская кишки наружу. И лишь подождав какое-то время, перережу ему глотку.

Наверное пиратский шаман прочитал собственный приговор в моих глазах, потому что вдруг неожиданно взвизгнул высоким фальцетом и прыгнул через борт в воду.

Я остановился, задумчиво оглядывая пустую палубу. Рука сама крутанула нож между пальцев и одним слитным движением послала в ножны. Еще постояв, лишь после этого я выглянул за борт. Моторные лодки отчаливали, бегство колдуна, сиганувшего прямо с борта контейнеровоза в океан, оказало на пиратов неизгладимое впечатление. Никто не хотел связываться с кораблем, откуда удирают даже повелевающие злобными духами чернокнижники.

Бой закончился. Наемники радовались победе, а у меня не выходил из головы полный ужаса взгляд колдуна, чего он так испугался?

Глава 28

Потери отряда составили пятеро бойцов, двое мертвых, трое раненных. Последним почти сразу нацепили портативные авто-аптечки. Дорогие штучки, имеющие сканеры диагностики и разнообразный набор лекарств на все случаи жизни. После осмотра, одного из троих пришлось вводить в искусственную кому, слишком серьезными оказались повреждения, с которыми не справиться обычными методами. Двоих других фельдшеры вскоре обещали поставить на ноги.

Я видел, как чинили одного и в очередной раз поразился развитой местной медицине, особенного ее полевого варианта. Стонущему мужику с рваной дырой в боку, просто залили рану густым гелем с активной реген-функцией (хорошая жижа, но отращивать ноги или руки все же не могла, только восстанавливать ткани и только с ограничениями), а затем все просто заклеили каким-то хитрым хирургическим клеем. Добавили еще одну партию ударных доз обезболивающих и отправили на боковую.

Это впечатляло. По словам наемника-медика, подобного должно хватить, чтобы без угрозы для жизни продержаться несколько дней, если вдруг при выздоровлении появятся какие-то осложнения.

Такая простота, с одной стороны, вызывала настороженность, с другой — впечатляла. Если знать четкий порядок, когда и что колоть, куда и как заливать гель, а следом и медицинский скрепляющий клей, то любой справиться с ролью врача. По крайней мере в полевых условиях.

За тяжелораненого, введенного в искусственную кому, тоже не стоило особо переживать. Его довезут до ближайшего порта с нормальной клиникой и сдадут с рук на руки квалифицированным врачам. И тот все это время будет жить, даже если плавание займет несколько дней. А уж в клинике на ноги поднимут и мертвого. Благо контракт включал пункт о медицинской страховке, чья оплата полностью ложилась на плечи заказчика.

— Ты знал, что твои глаза во время боя с шаманом налились чернотой, а потом начали немного светиться? — Ластик как обычно появился неожиданно, плюхнулся по соседству на диван в кают-компании и уставился с ожиданием.

Весь штурм пацан просидел на крыше самой высокой корабельной надстройки в обнимку с мощной снайперской винтовкой, держа круговую оборону.

— Жуткой зрелище, — Ластик передернул плечами.

Я промолчал, неторопливо отпил из стакана с ягодным напитком и лишь после этого лениво ответил:

— Тебе померещилось. Плохое освещение, игры оптики, постоянная качка и громкая отвлекающая стрельба. Все это влияет на восприятие. Ты принял отражение лунного света за свечение, такое бывает.

Штатный снайпер отряда упрямо мотнул головой.

— Нет, я все четко видел. Когда ты шел к тому черномазому хмырю, обвешанному амулетами, твои глаза немного мерцали. Причем перед этим они налились чернотой. Никогда не думал, что тьма может светиться.

Мне захотелось заткнуть ему рот, находящиеся в комнате другие наемники стали прислушиваться к слишком громкому говору паренька.

После боя на меня и так косо поглядывали, не совсем понимая, как мне удалось противостоять ментальному влиянию колдуна, а учитывая, что перед этим он легко убил Мигеля, используя не менее смертоносную магию, вопросов становилось все больше.

К счастью, Слай в отличие от подчиненных, явно не хотел впутываться в непонятные дела новичка. Он не задал ни одного вопроса, просто лишь уточнил, что мой контракт истекает по прибытии корабля в пункт назначения. Желание гориллоподобного наемника избавиться от непонятного бойца было настолько очевидным, что из меня чуть не вырвался смешок.

Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что тот же Слай в разговоре упомянул, что мои усилия при отражения штурма пиратов не остались незамеченными и будут соответствующим образом вознаграждены.

А что для профессионального солдата удачи важнее всего? Правильно — деньги. Не медали, не ордена, только хрустящие желанные купюры, желательно сразу и большой суммой. Так что против дополнительных бонусов я нисколько не возражал. Хотя и сам до сих пор толком не мог сказать, почему чернокожий колдун удрал с корабля.

То, что он меня испугался, я понял. Но что конкретно его напугало во мне? Приближающаяся смерть в глазах в форме выпущенных кишок? Способность противодействовать магии? Вряд ли опытного пиратского шамана, явно до этого не раз участвовавшего в сражениях, до такой степени могла испугать жестокая смерть, что он поспешил прыгнуть в океан с высоты десятиэтажного дома.

И ни за что не поверю, что у него в запасе не осталось еще парочки фокусов, чтобы проверить на прочность внезапно возникшую неуязвимость у приближающегося врага.

Нет, его напугало, что-то другое. Причем так сильно, что он не думая сиганул вниз, лишь бы оказаться от меня, как можно подальше.

На ум поневоле пришла девка во вражеском КИБе в бое на железнодорожной станции Кросс-Роуд. Та тоже глядела на меня с неприкрытым испугом и при малейшей возможности поспешила скрыться, хотя боевые возможности ее супернавороченного боевого роботизированного костюма еще позволяли вести бой.

Одна сбежала с поля боя, хотя по идее могла этого не делать, второй прыгнул с борта корабля в океан, рискуя разбиться об воду и оба таращились на меня с нескрываемым ужасом в круглых от страха глазах.

Обоих что-то испугало во мне. Что-то, что они увидели в последний момент. Что-то настолько страшное, что оба предпочли убежать, чем оставаться рядом со мной.

И вот главный вопрос: что же они увидели? Что черт возьми разглядели под личиной обычного семнадцатилетнего парня, имевшего слишком смазливую внешность для опытного наемника.

Вопрос оставался без ответа…

Кстати, по словам Ластика, когда колдун еще только проник на борт, он всадил в него две пули из своей «малышки» и уверял, что попал точно в грудь. Но тому похоже было на это плевать. Выходит, выстрелы из крупнокалиберной снайперской винтовки его не испугали, зато я такой мирный и красивый навел страху и заставил спешно покинуть борт корабля.

— Пойдешь рыбу есть? — Ластик кивнул на ближайший иллюминатор, выходивший на небольшую огороженную площадку на верхней палубе, там вокруг компактного мангала толпилось несколько наемников что-то с жаром обсуждая.

Портативный мангал солдаты удачи одолжили у кока на камбузе, вместе с мешком черного как ночь, и крепкого, как камень, угля. Корабельный повар оказался большим любителем барбекю, жаренных колбасок, мяса на решетке (обязательно на открытом огне и никак иначе) и других подобных лакомств.

Рыбу поймали с утра при помощи обычного мотка крепкой лески, крючка и наживки. До последнего не верил, что из странной затеи что-нибудь выйдит, потому что никогда не слышал, чтобы рыбу ловили с борта огромного сухогруза. С другой стороны, что я знал о морских перевозках в общем и ловле рыбы в частности? Лишь самые общие сведения.

Однако получилось, энтузиаст из числа членов экипажа, в благодарность за спасение от пиратского нападения от лица всей команды преподнес команде наемников дар в виде нескольких штук огромных мокрых рыбин. Черт его знает, как они назывались, но всем было плевать. Плавники есть, выглядят съедобными, радиацией или какой-то другой вредной химией не фонят (на это первым делом проверили портативным анализатором), значит можно жрать.

И теперь отряд праздновал. На решетке мангала шипела разделанная на куски рыба, покрываясь поджаристой корочкой, парни пили холодной пиво и веселились.

— Пошли, тоже немного прикоснемся к празднику жизни, — решил я. Ластик с готовностью подскочил.

Можно конечно и дальше сидеть в дальнем углу кают-компании и пялиться в экран телевизора, медленно цедя фруктовую шипучку, а можно присоединиться к остальным. Потому что совсем отрываться от коллектива тоже нехорошо, своей нелюдимостью и отчужденностью поневоле станешь приковывать к себе внимание. А зачем это надо? И так уже выделился, больше некуда.

Нет, притворимся своими, выпьем пивка, перебросимся парой фраз с другими наемниками (совместный бой объединяет лучше всего, как и последовавший после этого отдых), попробуем жареную рыбу.

Короче, не будем выделяться из компании. Стать незаметнее, стать своим, слиться с фоном — вот мои инстинктивные привычки. Профессия наемного убийцы не предполагает нахождения на переднем плане. Такие, как я предпочитают действовать из тени. Хотя, иногда конечно бывают и исключения. Но точно не сейчас. Незачем выделяться из толпы. Будь как все и народ к тебе потянется. По крайней мере перестанет косо смотреть.

Я вышел на площадку и мне тут же сунули в руки бутылку холодного пива, судя по надписи по этикетке мексиканское, недурно, там всегда умели варить хорошее пиво. Наемник, что это сделал, бросил настороженный взгляд, но тут же протянул свою бутылку, чтобы чокнуться.

— За черномазых обезьян, чтобы они не переводились, иначе мы останемся без работы, — объявил он своеобразный тост.

Я как можно циничнее осклабился и кивнул, стукнул своей бутылкой об его. Мы выпили. Наемник в ответ кивнул и отошел. Все, первый шар брошен, меня впустили в компанию. Своеобразный пропуск: выпил, не отказался, значит можешь проходить, но будут и другие двери. Другой вопрос, нужно ли мне их открывать, чтобы на самом деле стать своим. Плавание скоро закончится, а оставаться в команде Слая я не собираюсь, да он и сам этого не хотел, спеша избавиться от странного новичка, от которого непонятно чего ждать. Я бы, кстати, поступил на его месте так же.

— … немного осталось, потом Слай несколько дней отдыха обещал…

— … погуляем…

— … в Санрайзе есть отличные ночные клубы, девочки там — закачаешься…

— … проще в бордели, чем снимать, дешево и быстро…

— … за пару коктейлей тебе любая отсосет, а шлюхи стоят дорого…

— … смотря в каком борделе. Знаю я там одно местечко, и выбор отличный, и вполне по карману…

— … не хочу шлюх, хочу обычных девок, и чтобы стонали натурально. У шлюх между ног давно уже все разработано, и кричать они толком не умеют, сразу видно фальшивку…

— … ха, да некоторые клубные девки, через себя пропустили больше мужиков, чем самая распоследняя портовая шлюха. Думаешь зазря они такие доступные? У этих шалав между ног дыры почище, чем у любой ночной бабочки…

— … проклятая ставка, эти уроды не забили последний мяч и мои три сотни пролетели, как гребанный подбитый дрон…

— … на разницу ставил?

— … не, на общее количество забитых мячей… кривоногие в последний момент умудрились не забить, хотя ворота были открыты… зато в другой раз заколотили сразу аж пять, спрашивается, ну где справедливость?

— … прислали по предзаказу, эргономичная рукоять, переделанный затвор, увеличенная емкость магазина, совмещенный прицел, быстрая перезарядка, напыление на ствол из спецсплавов для большей жаропрочности…

— … круто, и во сколько обошлось? Сколько? Ты спятил, лучше бы взял модель SDA-8BS, у нее лучшая компоновка и возможность дополнительного усовершенствования…

— … да, но у них модульный ряд слабый, выбора почти нет, я предпочитаю «Армс. Индастриз», плюс гарантия на два года в обычном пакете, а если доплатить, то расширяется до семи лет. И особые боеприпасы.

— … я когда свою крошку покупал, мне две коробки экспансивных патронов подарили задарма, сказали презент от компании…

— … чушь! Не полезут корпоранты в седьмой сектор, они еще не совсем башками ушибленными, чтобы схлестнуться с настоящим колдовским кланом. Клановцы из них мелкую стружку настругают, еще и добавки попросят…

— … он прав, без звена КИБов и батальона поддержки это сумасшествие, всех положат…

— … ерунда, главное знать какую тактику применить…

Разговоры, разговоры, и еще раз разговоры. Что могли обсуждать взрослые половозрелые мужики? Правильно: баб, спорт и оружие, еще немного политики. Но в основном конечно баб, а точнее бордели и клубы, которые в первую очередь стоит посетить по прибытии в конечную точку назначения — город-порт Санрайз.

Курс восстановительных препаратов против отравления ядовитым коктейлем боевой химии к тому моменту как раз будет закончен и можно будет отрываться по полной, а не довольствоваться слабой мочой — вполне неплохим на мой взгляд мексиканским пивом. Но наемникам требовалось что-нибудь покрепче. А так же крепкую женскую задницу под руку и торчащие сиськи со всем остальным сопутствующим. Иного отдыха матерые солдаты удачи не признавали.

А это так, небольшой разгон перед основным весельем.

Выскользнувший вслед за мной Ластик тоже обзавелся пивом, но для этого ему не пришлось ждать, чтобы его угостили. Молодой парень давно уже был своим и спокойно общался с другими наемниками.

— Может сходим глянем на тачки? — завел старую шарманку он, стоило ему сделать несколько быстрый глотков из бутылки.

Снова-здорова. Что ему эти блестящие игрушки покоя-то не дают. Ведь знает же, что вряд ли будет когда-нибудь на похожих рассекать. Или в этом и дело? Потому и проводит почти все свободное время со случайно вскрытым контейнером с дорогими авто?

Ответить я не успел, внезапно над океаном разнесся глухой хлопок, следом прилетел протяжный звук гулкого взрыва. На палубе мгновенно воцарилась тишина. Затем один из наемников ткнул пальцем в сторону горизонта:

— Вон там, смотрите!

И мы все послушно повернули головы. Именно в этот момент стало понятно, что сухогруз проходил примерно в двадцати морских милях мимо группы островов, на которых до этого момента никто на борту не обращал внимания.

Скоро стало понятно, что на мелководья и на самих островах шел ожесточенный бой.

Глава 29

Звуки боя не вызвали тревоги как можно было ожидать, наоборот, все уставились в том направлении с нескрываемым любопытством. Чутье опытных солдат удачи Слая подсказывало, что это был «чужой» бой и никто не обеспокоился. В Спорных территориях подобные стычки считались в порядке вещей и случались с неприятной периодичностью.

Наемники ели рыбу, внимательно наблюдали, оживленно жестикулировали и… делали ставки. Сколько проживет вон тот мех? Когда полностью захватят плацдарм? Сколько продержится вон тот шагающий танк? Найдут ли мобильный командный пункт и если найдут, то у какой из сторон? Взорвут ли его или постараются взять высших офицеров в плен? Сколько резервов еще осталось у нападающих и подойдет ли подкрепление к защитникам? И все в таком роде.

Деньги тут же переходили от проигравших к победителями при помощи коротких транзакции путем касания наручных браслетов. Из других помещений притащили несколько мониторов, куда вывели картинку происходящего. Кто-то послал к капитану с просьбой сбавить ход сухогруза, чтобы досмотреть бесплатное представление до конца.

Наемники веселились, с наслаждением поглощая горячие куски рыбы с поджаристой корочкой и обсуждали происходящее. Скоро с камбуза принесли еще продуктов, и кто-то быстро и сноровисто наделал хот-догов.

Жуя небрежно сунутый в руки каким-то наемником хот-дог и запивая его холодным пивом, я прислушивался к окружающим разговорам стараясь больше молчать и впитывать информацию.

Кстати, хот-дог оказался вполне ничего. Не какое-то бледное подобие с полудохлой сосиской и воняющими соусами, а более чем достойный образец так называемой уличной еды быстрого приготовления. Повар не поскупился, выделяя из своих запасов ингредиенты для угощения. Жаренная колбаска, острый кетчуп, кусочки халапеньо, тертый твердый сыр, бекон, оливки, сверху все щедро политой отличной горчицей.

Я так увлекся оценкой закуски, что пропустил начало обсуждения причин вооруженного противостояния.

— Это двадцатый сектор, его давно подмяли под себя шишки из Солар Констракшн, — говорил один из ветеранов отряда. — Они тут развернули производство солнечных панелей и постали гига-фабрику на берегу острова. Все дерьмо, все отходы, что шли от фабрики сразу сбрасывалось в океан.

Я прислушивался, не зная пригодиться ли это в будущем, но на всякий случай, делая заметку на память. Солар Констракшн. Вредное производство. Солнечные панели. Гига-фабрика. Ядовитые выбросы.

— А финансировал все это безобразие еще на этапах строительства Дойче Банк, — продолжил ветеран. — Они им кучу бабла отвалили при условии вхождения в долю будущей прибыли.

Вот даже как. Судя по названию какая-то англо-американская корпорация заключила сделку с германским банком для строительства гигантской фабрики, производящей солнечные панели. И ставили ее не где-нибудь у себя дома, а на землях туземцев в странах третьего мира из-за сопутствующих при производстве вредных выбросах.

Какая знакомая ситуация. Я едва не прослезился от умиления, настолько повеяло родным миром.

Правда имелись и отличия. Компания американская, финансировалась германцами, а пытались отбить их собственность отдельные подразделения французского Иностранного Легиона, действующие на вольных началах по стороннему контракту.

Такая вот сборная солянка.

Что характерно, ни кайзеру Священной германской империи, ни императору Ле Импайер, ни сенаторам Североамериканских штатов не было никакого дела, как развлекаются их подданые. Все что мы сейчас наблюдали являлось не больше, чем одним из бизнес-моментов весьма распространенных в Спорных территориях.

— Восхитительный другой мир, — хмыкнул я, жадно вгрызаясь в очередной хот-дог и едва прожевав, тут же делая большой глоток холодного пива из солнечной Мексики. Очень уж острым оказалось произведение искусства фастфуда.

Наш контейнеровоз проходили примерно в двадцати милях от места сражения. Бой шел на мелководье и ряде небольших островов, примыкающих к самому главному острову, где находилась фабрика. Примечательно, что к самой фабрике нападающие не совались, опасаясь повредить ценный актив, который требовалось захватить.

Благодаря ультра-навороченными биноклям (электронная оптика, цифровой зум, графическая обработка изображения — крутые штучки, стоявшие, как хорошая штурмовая винтовка в полном обвесе), подключенным к мониторам, мы без помех могли наблюдать за проходящим штурмом.

Мы не боялись нападения, разве что случайного выстрела, но благодаря расстоянию на последнее тоже можно было не обращать внимания. Во-первых, потому что атакующим наплевать на все кроме гига-фабрики, а во-вторых, в здешних краях действовало негласное правило, когда третья сторона не лезет в разборку между двоими, если ее только не позвал на помощь кто-нибудь из участников разгоревшегося конфликта.

К тому же, корабль принадлежал компании, которая относилась к крупному конгломерату корпораций. А на такие суда здесь не принято нападать напрямую. Натравить дикарей-пиратов? Пожалуйста, сколько угодно. А отправлять пиратствовать корпоративные частные армии — значит выставлять себя в невыгодном свете перед остальными игроками на поле.

Впрочем, более чем уверен, что последнее правило не больше, чем простая условность. Если понадобится, любая корпорация или клан, а то и крупная держава, отправит хоть целый флот, если содержимое сухогруза им зачем-то понадобится.

Наверняка баловались пиратством и те, и другие, просто не оставляли свидетелей и следов собственного участия, чтобы внешне все выглядело чинно и благородно. А чуть ковырнешь — сплошная грязь. Наверное, такое дерьмо есть в любом мире.

— Пута либре! Ты это видел?! Чем это так его? — потрясенно воскликнул один из зрителей-наемников, тыча толстым пальцем в экран. Там как раз в этот момент кабина крупного меха словно взорвалась изнутри чем-то багрово-красным. Хотя почему — чем-то, явно телом пилота и взорвалась. Точнее его будто разорвало изнутри.

Я пригляделся к подбитому роботу, после гибели водителя он на автоматике прошагал еще несколько метров, затем замер мертвым изваянием.

— Чем это его? Не вижу повреждений.

Кокпит выглядел целым. Сквозь обзорное окошко виднелся краешек ложемента с бурыми остатками того, что недавно являлось человеком.

— Дурацкая модель, — прокомментировал увиденное незаметно подошедший Слай, кивая на экран. — Слишком открытая кабина, лучше бы закрыли все листами брони. В идеале — сверху донизу.

— Ну не скажи, командир, — заспорил один из наемников. — Без обзора тоже далеко не уедешь. А если посшибают все внешние сенсоры? Окажешься запертым в ходячей железной банке и станешь легкой добычей для любого придурка с гранатометом. Видел, я однажды такое, когда Василиску поотшибали всю оптику на корпусе, крутился потом на месте и палил во все стороны, пока не успокоили, всадив бронебойный снаряд прямо в двигательный отсек.

— Точно-точно, потом в модель Василиска еще внесли изменения, сделав обзорные экраны и мех перестал походить на шагающий гроб, — подхватил кто-то из опытных бойцов.

Слай никак не отреагировал на несогласных с его мнением подчиненных, (которые уже отошли и начали с жаром обсуждать преимущества и недостатки тех или иных моделей мехов, похоже оба являлись ярыми поклонниками шагающей боевой техники), вместо этого взял протянутую бутылку пива и сделал глоток.

— Я все-таки не понял, чем убили того пилота? На кабине не видно следов повреждений, — спросил я.

— Жесткое облучение. Узконаправленный луч. Сложная и ненадежная штука, — пояснил один из бывалых солдат удачи, не глядя на меня. — Поджаривает изнутри, в первую очередь влияя на органическую ткань.

— У этого дерьма бешенное энергопотребление и малый радиус действия, — буркнул другой наемник, тоже пялясь в экран. — И мерзкое воздействие. Люди не должны так погано умирать.

— Любая смерть поганая, — подал голос Слай, как и остальные, не отрывая взора от мониторов.

В этот момент один из наступающих мехов получил в бок очередь из скорострельной пушки. Куски брони отлетали, как лепестки диковинного цветка. Крупнокалиберные снаряды снимали слой за слоем сложносоставного сплава, пытаясь добраться до сердца шагающей машины.

К очереди из пушки добавилась ракета с термитной начинкой, стартовавшая с кружащегося наверху дрона. Тут же в мех врезался кумулятивный снаряд и проделал внушительную дыру в центральной плите брони.

Но несмотря на серьезные повреждения мех не только устоял на ногах, но и моментально наказал обидчиков. Дрон был сбит из спаренных пулеметов, крепившихся на правой руке. Выпустивший ракету БТР просто разорвало после попадания чего-то странного и светящегося (должно быть одна из разновидностей энергетического оружия), стрелок из пушки остался незамеченным, но думаю с ним тоже в конце концов разберутся.

А мех, как ни в чем дело зашагал дальше, даже не покачиваясь, хотя только что в него всадили столько всего, что с лихвой хватило бы для самого защищенного танка. Живучесть этих смертоносных машин поражала…

Если только не использовать генератор жесткого излучения, — мысленно напомнил я себе, вспомнив кровавую кашу в кокпите подбитого робота.

Впрочем, думаю данное оружие, скорее экзотика, чем правило. Как там сказал один из наемников: сложно и ненадежно,большое энергопотребление и малый радиус действия. Полагаю удачное попадание, скорее исключение, чем правило. Попробуй еще подберись, да попади куда нужно. Вряд ли опытные вояки будут делать ставку на столь ненадежное оружие.

— Дроны снабжения полетели, — указал кто-то.

В воздухе мелькнула стайка беспилотников, заходящая откуда-то с моря. Тут же с земли с шипением понеслись на перехват зенитные ракеты, не давая доставить боеприпасы мехам прямо на поле боя.

Череда ярких вспышек пронеслась по небу, теряя куски и распадаясь в падении на обломки, дроны рухнули в океан, взметнув вверх фонтаны воды. Но несколько штук прорвалось и продолжили свой полет.

Земля содрогалась от тяжелой поступи могучих боевых машин. Грохотали взрывы, раздавалась бешенная стрельба. Два меха сошлись в рукопашной на мелководье, один орудовал гигантским топором, крепившимся за спиной, второй использовал выдвижное лезвие, похожее на прямой рыцарский меч.

Рыцари… рыцарский поединок двух воинов по заранее оговоренным правилам чести, — мелькнуло у меня в голове. Но я ошибся. Налетевшее звено поддержки одного из соседних шагоходов без малейших стеснений нанесло удар в спину одного из мехов, раскурочив заднюю часть кумулятивными боеприпасами.

Вот тебе и рыцарский поединок…

Умный бинокль подсветил кусок ближнего острова красным ореолом плоских очертаний похожих на блины — мины. Точнее, целое минное поле и судя по размеру, там не обычные противопехотные игрушки, а что-то гораздо серьезнее.

Ракеты класса «земля-воздух» мелькали в небе не переставая, причем, как средних калибров, так и совсем небольших, едва заметных с крылышками стабилизаторами, похожие по выполняемым функциям на дроны-самоубийцы, а по форме на железных стрекоз.

Огненные цветки то и дело расцветали на скудной земле, песок плавился, пламя вырывалось столбом вверх. Грохот, разрывы, шагающие в ореоле огня боевые роботы разных моделей и размеров.

Зенитные пусковые установки, спрятанные в глубине центрального острова, то и дело разражались очередным облаком москитных ракет. Их пытались накрыть системами класса «поверхность-поверхность» тактического назначения.

Полностью автоматизированные передвижные цели-приманки пытались оттянуть хоть немного внимания на себя, но умная техника распознавала ловушки и без сомнений поражала более подходящие для атаки объекты.

— Глядите, заброска в тыл, — один из наемников ткнул пальцем в небо.

Над поверхностью океана летела три ховербенда, на небольших крыльях крепились подвески с ракетами и оружейные пилоны с неуправляемыми снарядами, на выдвижных рампах по бокам снаружи сидели пехотинцы в штурмовом снаряжении и винтовками наизготовку.

Раньше такой экипировки я не видел, что-то тяжелое, хорошо защищенное, с глухими шлемами, элементами экзоскелета и с мощными пластинами брони.

Брутально выглядевший десант мелькнул и скрылся за оконечностью дальнего острова.

— На мобком охотятся, — со знанием дела прокомментировал один из ветеранов.

К этому моменту наш контейнеровоз чуть довернул, ложась на прежний курс и с борта стала видна дальняя часть центрального острова. Там стояла загнанная на мелководье вплотную к берегу массивная баржа. Стало понятно, откуда шли основные волны вторжения.

Прямо с баржи работала артиллерия. Две странного вида пушки с задранными вверх стволами без перерыва посылали за горизонт снаряд за снарядом.

— Холи щит, Санта Мария! Вы это видели? Эти штуки стреляют не останавливаясь! — чересчур эмоционально воскликнул один из солдат удачи.

— Это «Неутомимые мстители», у этих дур стволы из особого жаростойкого сплава, — мрачно просветил другой наемник, кажется не понаслышке знакомый с работой необычных артиллерийских систем.

Частота выстрелов и правда поражала, они палили не переставая, лишь изредка платформы с основными механизмами чуть доворачивались, меняя сектор обстрела и явно подчиняясь командам невидимого корректировщика.

Я хлебнул пива и оценивающим взглядом окинул пушки, в настоящий момент показанные крупным планом на одном из экранов на палубе. Странно, что баржу не шатало от такой стрельбы. Амортизаторы у них там где-то спрятаны что-ли? При такой частоте выстрелов, с таким калибром, отдача должна быть серьезной, но приткнутая к песчаному пляжу баржа даже особо не тряслась.

Все-таки военные технологии здесь ушли далеко вперед. При прочих равных, даже с любовью побросать бомбы и пострелять ракетами направо и налево, наш родной мир ни шел ни в какое сравнение с этим. В суммарном исчислении здесь воевали намного дольше и намного более ожесточеннее.

Кстати о ракетах, вот и они. Очередная стайка летающих птичек появилась откуда-то сверху и тотчас накрыла левый фланг обороняющихся чередой мощных взрывов.

— Откуда они взялись? — Ластик недоуменно переводил взгляд с одного экрана на другой.

— Похоже у них где-то еще есть один корабль поддержки. Держится на расстоянии и не дает себя засечь.

Предположение не хуже многих. Лично я думал, что отработало звено беспилотников, намеренно до последнего времени державшееся на большой высоте. Слишком уж угол атаки у ракет был крутым. Так больше походило на запуск откуда-то сверху. С другой стороны, что я знал о местных маневровых ракетных двигателях. Может они могли менять угол наклона под любой заданный параметр, вплоть до разворота на сто восемьдесят градусов. Хотя это, наверное, уже перебор. Такие фокусы ракетам не по плечу.

Досмотреть представление не получилось. Сухогруз уходил дальше, оставляя острова и происходящий на них бой позади за бортом. На возмущенный гул зрителей Слай строго напомнил о сроках выполнения доставки груза и об удержании будущих премий, в том числе у сопровождающих, за срыв графика.

Протестующий гул, разумеется, моментально затих. Деньги терять никто не хотел.

Я же в этот момент думал об увиденном сражении за гига-фабрику по производству солнечных панелей. Бой больше всего походил на мясорубку. А ведь я в качестве зарегистрированного наемника вполне мог оказаться среди одной из противоборствующий сторон.

Подыхать за интересы какой-то корпорации, которая захотела силовым методом отобрать ценный актив у конкурента? Нет, пожалуй это не для меня. Становится мясом в корпоративных войнах не слишком разумная идея. Надо подыскать себе более подходящую деятельность.

Глава 30

Конечный пункт назначения сухогруза довольно сильно отличался внешнег от Уолфиш-Бей. И намного в лучшую сторону. Несмотря на общее назначение служить транспортным коридором для морских перевозок эти два города выглядели совершенно по-разному.

Первый — Китовая Бухта, словно застряла на стыке времен, где глинобитные обшарпанные дома соседствовали со спутниковыми антеннами. Санрайз же выглядел более современно, ухоженно и самое главное — благополучно.

Отличия стали заметны почти сразу. По прибытии нас встречали не наряд солдат, а обычный чиновник в сопровождении парочки скучающих полицейских, которых взяли с собой явно исключительно из-за того, что дело предстояло иметь с отрядом наемников. А они публика буйная и могли быть непредвиденные эксцессы.

Но все прошло гладко, нас отметили, разрешив сойти на берег (оружие запечатали специальными электронными клеймами, строго предупредив о правилах поведения внутри городской черты, указали районы для развлечений с борделями и кабаками, а также тихие кварталы, куда лучше без особой надобности не заходить — кстати, любопытный момент никто из солдат удачи не возмущался, похоже многие были уже знакомы с подобными порядками и ничего не имели против).

Заказчик Слая перевел команде оставшуюся сумму, не забыв о бонусах за боевые. С учетом заработанных денег на фондовой бирже, с учетом базовой ставки, как рядового наемника, с учетом щедрого бонуса за избавления от вражеского юнита, считавшегося определяющей силой в пиратском рейде (и плевать, что чернокожий шаман сам сиганул с борта корабля в воду, все понимали, кого он так испугался и наниматель с этим не спорил), я стал обладателем небольшого состояния в почти восемьсот тысяч кредитов. По местным меркам огромная сумма.

Любой другой на моем месте вполне мог прожить на эти деньги тихо и сытно не меньше пяти, а при определенной экономии, и десяти лет, мирной жизни, найдя себе спокойный уголок. Не в метрополиях, конечно, но и в Спорных территориях хватало подобных спокойных мест.

Чего я это делать разумеется не собирался.

Прощание с наемниками вышло скомканным и торопливым. Слай, как и говорилось ранее, был рад избавиться от странного бойца, от кого буквально несло непонятками, а значит потенциальными неприятностями. Остальные солдаты удачи отнеслись к расставанию спокойно и даже равнодушно.

Как и большинство людей, занятых в этом бизнесе, они философски относились к подобным моментам. Мы все всего лишь попутчики в этой жизни, когда-то сходимся, когда-то расходимся, все относительно.

Лишь Ластик огорчился, явно желая, чтобы я остался подольше. Но в конечном итоге и он ушел за остальными, на прощание со смущением стукнув меня в плечо кулаком.

Парней ждали доступные клубные девочки и профессиональные ночные бабочки, океан выпивки и столько же вкусных закусок. Отдых — это то, ради чего живет любой наемник, возвращаясь с очередного задания. Они забыли обо мне уже через несколько шагов, их ждал впереди веселый квартал развлечений.

Я хмыкнул, поднял рюкзак и шагнул с пирса, решив немного пройтись пешком и оглядеться.

Сам город мне понравился, оживленный, многолюдный, он выглядел удивительно мирным и ничего не боящимся. Что особенно странно, после увиденной всего несколько дней назад бойни на островах в борьбе за ценный ресурс в виде фабрики по производству солнечных панелей.

Разгадку столь странного поведения жителей подсказал планшет. Оказалось, Санрайз и ряд прилегающих территорий уже давно находился под протекторатом (читай плотным контролем и защитой) Священной германской империи. Которая выделала для защиты своей «собственности» небольшую эскадру линейных боевых кораблей и штурмовую бригаду панцергренадеров, базирующихся на военно-морской базе неподалеку.

Под такой «крышей» местному населению действительно нечего было особо опасаться. Мало кто осмелиться вступить в бой со столь внушительной силой. Впрочем, опять же — без особой нужды. Если вдруг город окажется кому-то очень нужен, особенно со стратегической точки зрения, то атака несомненно последует. Вопрос лишь в цене, которую нападающие готовы за данный «актив» заплатить.

Я зашел в несколько магазинов, посмотрел товары. Одежда, электроника, продукты — большой и разнообразный выбор. По ценам ничего не могу сказать точно, но кажется не сильно выше, чем в Уолфиш-Бей. А ведь там население явно зарабатывало гораздо меньше.

Кстати, об этом. Одна из экранов-панелей, установленных прямо на улице, прервала трансляцию рекламы и запустила экстренный новостной выпуск. Звука не было, но и так было понятно, что речь шла о Китовой Бухте.

Показывали кадры с улиц города, бегущая внизу поясняющая строка сообщала, что беспорядки подавлены, и что внутрь городской черты введены дополнительные полицейские части.

Судя по экипировке и шагающим рядом мехам среднего класса, вооруженным для боя в тесных условиях города (пулеметы, гранатометы и огнеметы), это были кто угодно, только не полицейские. Слишком круто и мощно вооружены для копов, даже брошенных на подавление бунта.

Скорее всего какие-то подразделения частных корпоративных армий. Как я и предсказывал, мятеж задавили, не дав выступающим ни единого шанса. Корпоранты слишком много сил, времени, денег и ресурсов вложили в столь лакомый актив, чтобы отдавать его каким-то грязным туземцам.

Ведь иначе как могло случится? Какая-нибудь из крупных держав, посмотрев на творившееся безобразие, заявила бы: раз вы не можете справиться с беспорядками, то этим займемся мы, но и о городе вам тогда придется забыть. И советы директоров крупных корпораций испугались и бросили на подавление мятежа все наличные силы.

— Революции не случилось, — тихо промолвил я, глядя, как бессильно разбивается о броню шагохода коктейль молотова, и как в ответ пилот меха стреляет из спаренных крупнокалиберных пулеметов.

Глупо выходить с палками и бутылками с зажигательной смесью против механизированных частей. Это ведь даже не полицейские, стреляют не раздумывая, воспринимая задание, как военную операцию.

Ладно, пошли дальше.

Гуляя по городу, я неосознанно петлял по улицам, произвольно меняя маршрут и путая следы, менял образы и в соответствии с ними свое поведение.

В магазине одежды это был немногословный матерый наемник в солнечных очках и кепи в стиле милитари, с огромным рюкзаком на плечах — явно вернувшийся из горячей точки боец.

В кафе, где подавали легкий завтрак уже изображал улыбчивого молодого человека симпатичной внешности и открытым лицом, который так понравился официантке, что она оставила ему свой телефон, написанный на отданном счете вместе шепотом брошенными словами, что ее смена заканчивается через пару часов.

В торговом центре с многочисленными галереями, я превратился в делового суетящегося юношу, спешавшего по своим делам, но не забывающего бросать по сторонам цепкие взгляды, оценивая поведение отдыхающих и общую обстановку.

Память человека избирательна. Если позже спросить у тех, кто меня видел, мое описание, то у каждого выйдет по-своему, и никто не свяжет между все эти образы.

Официантка никогда не подумает, что разговаривала с хмурым молчаливым бывалым наемником, от кого пахло кровью и порохом, для нее я останусь симпатичным парнем, с кем она флиртовала и надеялась позже встретиться.

Владелец магазина одежды в свою очередь ни за что не скажет, что имел дело с суетящимся юношей, похожим на тех городских подростков, которые куда-то вечно спешат. Для него я навсегда останусь бывалым ветераном-наемником, неохотно вступающим в разговоры, молча указывающим на товары, которые хотел бы купить.

Восприятие. Личное у каждого человека, и всегда свое. Старый прием, которым я неоднократно пользовался.

Одного и того же человека несколько свидетелей могут описать совершенно по-разному. У разных людей, мозг воспринимает увиденную картинку по своему, возникают совершенно не похожие индивидуальные ассоциации, связанные с памятью, впечатлениям и личными воспоминаниями.

Для кого-то седовласый мужчина средних лет напомнит любимого дядюшку. А учитывая, что сейчас дядюшке далеко за шестьдесят, свидетель именно так его и опишет. И неважно, что на самом деле это был крепко сложенный мужчина за сорок с седыми волосами. На выходе два совершенных разных типажа, разных образа и разных человека. Поэтому полиции иной раз так трудно работать, каждый свидетель легко может описать одного и того же субъекта совершенно по разному.

Признаться честно, я и сам не знал, зачем это делал. Путал следы, менял стиль поведения. Наверное, это настолько въелось в подкорку сознания, что по-другому я вести себя уже не умел.

Да и плевать, по большому счету, все это не так уж и важно. Зато тренировка навыков по маскировке никогда не повредит.

Еще один немаловажный момент, одежда в таких случаях важна, но не самая главная. В первую очередь люди обращают внимания на поведение. Можно быть одетым, как бездомный, а вести себя словно герцог, и можно быть одетым как герцог, а вести себя как бездомный. В первую очередь после нескольких минут общения, люди запоминали именно поведение. Потому что именно оно в первую очередь выстраивает в мозгу цепочку ассоциации.

Шмотки, кстати, я свои тоже в конечном итоге поменял. Избавился от слишком военизированного комбеза, что так и кричал всем вокруг — смотрите, я только что вернулся с поле боя. Вместо него купил широкие штаны с боковыми карманами (подобные могли носить с одинаковой легкостью как наемники, так и обычные горожане, предпочитающие полуспортивный стиль), легкую куртку (в основном чтобы прикрыть тактическую кобуру на поясе с пистолетом), футболку темной расцветки, удобные полуботинки (тоже ближе к спортивному стилю). Выбросил кепи. Заменил солнечные очки, взяв более удобный вариант с резинкой на дужках. И в завершении зашел в парикмахерскую постричься.

Теперь я в равной степени выглядел и как наемник (полностью избавляться от образа бесполезно, любая проверка выявит регистр официального солдата удачи и вот тогда появятся вопросы, чего это боец за деньги прикидывается мирным обывателем), так и гражданским, предпочитающим полуспортивную форму одежды.

После этого я взял такси и отправился на другой конец города, выходившего к берегу острова с другой стороны. Пора отправляться в Скайфолл.

Проезжая мимо центра оценил размеры местного Сити. Небоскребы упирались в небо стройными исполинами, но не радовали общим числом. Пять? Может семь, если те два дальних здания тоже относились к деловой части, но не больше. Царство стекла, бетона и пластика, но какое-то скудное, будто только зарождавшееся.

Пожав плечами, я вернулся к планшету, выбирая пути доставки собственной тушки до конечного пункта назначения. Имелось несколько способов добраться до главного мегаполиса Южного полушария.

Первый классический — водным паромом. Долго, дешево, без особых удобств, скучно. Не мой вариант, море мне уже надоело.

Второй — воздушные авиалинии. Дорого, быстро, в зависимости от класса купленного билета с определенным уровнем комфорта. Привычно, обыденно и почти ничего не позволяющее узнать об особенностях этого мира.

И третий показавшийся самым необычным — некая непонятная «грузопассажирская транспортная артерия, обозначенная как универсальная магистраль CEA-34».

Честно говоря, я плохо понял, что это такое, а когда увидел картинку в сети, то и вовсе наморщил лоб. Больше всего это походило на длинный мост, уходящий прямиком в океан. Тогда непонятно причем тут «артерия-магистраль» и почему не простая железная дорога?

Но когда таксист высадил меня на набережной, откуда отправлялся экспресс, то я понял, почему эту конструкцию так необычно назвали. Увидев гигантские бетонные опоры, уходящие в воды океана, закрытую многоуровневую эстакаду и общую монументально конструкцию транспортной линии, я едва не разинул от изумления рот.

Я много видел в нашем мире гигантской мостов и вообще строений больших размеров, но эта штука превосходила их все вместе взятых. Она была огромной, нет она была просто циклопических размеров. И она уходила прямо в океан.

Транспортная сеть проложенная прямо над водой, похожая одновременно и на железную дорогу, и на автомобильную эстакаду, с несколькими ярусами и покоящаяся на монструозных опорах.

— Охренеть, — от удивления я даже на секунду растерялся. Ничего подобного мне раньше видеть не приходилось.

В ровных просветах бетонных стенок нижнего уровня то и дело мелькали проносящиеся закрытые вагоны. Кажется, это были скоростные поезда на магнитной подушке и судя по минималистичному дизайну, перевозили они грузы.

Пассажирское сообщение проходило чуть выше, там тоже мелькало что-то напоминающее железнодорожный состав, но более зализанных очертаний и кажется, едущей не по рельсам, а в чем-то напоминающем прозрачную пластиковую трубу.

Какая-то вакуумная система? Магнитная? Работающая на других принципах? В любом случае на обычный поезд эта штука совершенно не похожа. Зато судя по траектории движения, в какой-то момент она выходила на самую вершину транспортной линии и неслась вперед с совершенно сумасшедшей скоростью. Скорее всего наверху и обзорные панорамные окна имелись.

Решено, отправляюсь на этой штуке. И впечатления новые и лишняя информация не повредит. Заодно немного отдохну. Судя по маршруту и расписанию, необычный состав прибудет прямо в Скайфолл, дорога займет меньше двух дней. То, что надо, для усталого путешественника.

Я поправил рюкзак на плече и двинулся в сторону пассажирской платформы за билетом.

Конец первой части.

Алекс Каменев Сила крови II

Глава 1

— Цель вашего прибытия в Скайфолл? — молодцевато выглядевший боец в черном берете вопросительно поднял глаза, перед этим успев мазнуть взглядом по экрану перед собой.

— Бизнес. Развлечения, — раздельно произнес я, сохраняя невозмутимое спокойствие.

Это очень важно при прохождении пограничных постов, быть спокойным и собранным, будто выполняешь привычное действие, повторенное не один раз. Можно добавить в голос немного скуки и тогда сотрудники таможенного контроля сами расслабятся, подумав, что имеют дело с обычным путешественником, неоднократно пересекающим границы по делам.

А вот нервничающих и суетящихся они совершенно не любят, норовят задержать, подробно расспросив кто, куда и зачем. А после этого еще отправив на полный личный досмотр. На этом и ловятся одиночные наркокурьеры и контрабандисты — на мелочах: на бегающем взгляде, на нервном потирании рук, на судорожном оглядывании по сторонам. Таможенников специально учат подмечать подобные детали.

Впрочем, не уверен, что парней за бронированным стеклом можно отнести к обычным таможенникам. Скорее они походили на солдат.

При въезде в главный мегаполис Колониальных владений стоял настоящий блокпост с бетонными блоками, забором, пулеметными точками с автотурелями и кажется даже спрятанным за невысокой оградой броневиком с боевым модулем наверху.

К безопасности здесь относились ответственно. Ничего удивительно, учитывая сколько тут постоянно оттирается профессиональных наемных отрядов, ждущих очередного заказчика. А ведь у многих таких на балансе имелось тяжелое вооружение. В том числе для взятия городов.

Я незаметно огляделся еще раз. Солдаты Скайфолла выглядели серьезно. Наплечники, композитная броня, общий вид. Командир и дежурный в беретах, остальные в закрытых шлемах, у каждого в руках мощные на вид штурмовые винтовки. У всех повадки опытных ветеранов, у кого рефлексы заточены на сначала стрелять, потом думать. Знавал таких, настоящие псы войны.

Разница по сравнению с Санрайзом ощутимая. Там настолько сильно не выставлялась напоказ военная мощь. Видимо здесь сыграла роль самостоятельного игрока, имеющего статус нейтральной площадки. Насколько я знал, вооруженные силы Скайфолла никому не подчинялись, кроме его губернатора, что позволяло последнему вести независимую политику. Разумеется, лишь в строго определенных границах.

Хотя положение арбитра имело свои преимущества, в том числе защиту от имперских инспекторов.

Снова мазнув оценивающим взглядом по снаряжению бойцов (очень серьезная экипировка, невооруженным взглядом видно высокотехнологичную начинку), я лениво подумал: интересно, были полноценные попытки захвата города? А если да, то до каких пределов успели продвинуться нападающие? В сети в открытых источниках о подобном не упоминалось.

С другой стороны, безумца кто попробует провернуть такой фокус ждала незавидная участь. Набросятся скопом и разорвут на части. Статус Скайфолла, как нейтральной площадки, защищал лучше любых пушек.

Впрочем, неважно, захватывать я его не собирался.

В город прибыли ближе к вечеру. Пассажирский турбо-экспресс универсальной транспортной артерии CEA-34 развивал невероятную скорость, позволяя передвигаться на огромные расстояния за минимальное время. А комфортабельные купе и вагон-ресторан, чья верхняя половина была сделана целиком из прозрачного пластика, делали путешествие еще незаметнее, позволяя скрасить в дороге досуг.

Имелась даже отдельная обзорная площадка на самом верху с удобными креслами и панорамными стенами и потолком, создавая ощущение, что ты несешься над землей в воздушном пузыре с сумасшедшей скоростью.

Правда все эти развлечения (и обед посреди мчащегося поезда с видом на океан, и обзорная площадка с панорамными окнами, и отдельное комфортабельное купе) были доступны только для пассажиров первого класса. Второй и третий ютились в более скудных условиях. Режим эконом и вовсе не предлагал ничего кроме тесных каморок без окон, с плоским матрасом и кучей соседей, забившихся в вагон, как сельди в бочку.

Обо всех особенностях поездки на подобных турбо-поездах мне рассказали при покупке билета. Увидев небольшой демонстрационной ролик, я, разумеется, выбрал первый класс. И плевать, что за это пришлось отдать пару тысяч кредитов. Экстремальных условий проживания мне хватило на контейнеровозе, каюты которого тоже вряд ли можно назвать номерами фешенебельного отеля, а до этого житье в палатке посреди бесплодной пустыни.

Так что пусть будет дороже, зато намного удобнее. Зачем зарабатывать деньги, рискуя собственной жизнью, чтобы затем на всем экономить.

Ночной мегаполис встретил царством ярких огней и потоками света. Скайфолл переливался, как новогодняя игрушка, а центр города светился, напоминая разноцветную гирлянду. В воздухе мелькали роскошные ховербенды, играющие роль летающих лимузинов.

Как только я ступил на перрон принимающей станции, меня окружили звуки оживленного мегаполиса, разносившиеся по округе, то набирающими силу волнами, то затихающими отголосками эха.

Но стоило сделать шаг с площадки и выйти за пределы пассажирского терминала, как картинка моментально менялась. Здания выглядели мрачными, улицы плохо освещенными, в небе кружили полицейские дроны и ховербенды непонятного назначения с обшарпанными корпусами весьма потрепанного вида. Сказка кончалась и начинались обычные серые будни переполненного города, куда стекалась вся человеческая накипь Южного полушария.

Трущобы — первое, что пришло на ум, стоило хорошенько рассмотреть несколько построек. Даже кричащая неоновая реклама не смогла скрыть общий изношенный вид зданий.

Притоны, бордели и питейные заведения разной степени респектабельности заполонили почти все прилегающие к станции улицы. Вспомнилось пришедшее на браслет предложение выслать за мной бронированный автомобиль с вооруженным эскортом, чтобы доставить к въезду в основную часть города.

Наверное, такое приходило всем пассажирам первого класса. Стоила услуга дорого (почти, как билет), но зато гарантировала безопасное завершение поездки.

Конечно, будь я одет иначе, как один из тех напыщенных снобов из вагон-ресторана, то и дело косившихся на меня из-за моей не совсем подходящей к обстановке вокруг одежды, то обязательно бы тоже заказал себе машину с охраной. Я не идиот, чтобы шляться по местному аналогу Гарлема, одетый как бизнесмен с Уолл-Стрит. Зачем провоцировать местных обитателей?

Но я был одет приемлемо для подобных мест, к тому же мне хотелось слегка осмотреться. Вряд ли, учитывая специфику прошлой профессии, мне все время придется провести в местах, называемых здесь зелеными зонами. Скорее всего в какой-то момент придется побегать и по злачным зловещего вида местам.

А развлекательных заведений здесь хватало. Причем для разных клиентов, разной степени платежеспособности.

В одном наливали разбавленный сухим порошком со вкусом тропических фруктов технический спирт (если не ослепнешь после употребления, считай повезло), и предлагали дешевую шлюху, с ранней юности подсаженную на наркоту, и выглядевшую в двадцать на все сорок полной развалиной (риск на утро обнаружить подцепленный подарок венерического типа не отличался от риска ослепнуть от паршивого пойла).

А в другом подавали изысканные вина и предлагали скрасить вечер в компании чистой девочки изумительной красоты, каждый день пропадающей в фитнес-центрах и спа-салонах для поддержания формы, и регулярно проходившей медицинский осмотр на предмет любой маломальской заразы.

Последний вариант, думается был предназначен для всякого рода экстремалов, кому похожие заведения в зеленой зоне уже надоели. И тогда пресыщенные богатеи отправлялись в злачные места, будоража нервы мнимой опасностью.

Именно мнимой. Разумеется, сами хозяева кабаков-борделей охраняли таких болванов лучше всего, ведь в случае утраты, они лишались постоянного источника доходов. Но богачи этого не понимали и воображали, что на самом деле подвергались настоящей опасности. Хотя на самом деле, с их идиотских голов не упало бы и волосинки, несмотря на общий угрожающий вид окружающих улиц.

Никто в здравом уме, не станет резать курочек (в этом случае петушков), несущих золотые яйца. Разве что какие-нибудь отмороженные уличные грабители, кому все равно кого резать. Что иной раз случалось и даже попадало в выпуски новостей. Но это тоже добавляло определенной перчинки, будоражило кровь и заставляя сердца богачей чаще биться.

Когда я проходил по этому своеобразному пригороду, то машинально отметил, что невзирая ни на что, полицейские патрули здесь все же присутствовали. То есть, речь все же не шла об открытой для полного беззакония территории.

Впрочем, об абсолютной законности тоже можно не говорить. Копы присматривали за общим порядком, но и только. Сделать из трущоб образцовый пригород с мирными улицами никто не пытался.

Пару раз видел, как муниципальные службы убирали из подворотен трупы. Вряд ли убийства будут расследовать, но от потенциального источника заразы избавлялись. Санитарная безопасность, чтобы разлагающиеся тела не превратились в очаги опасных инфекций. Ребята в униформе коронеров упаковывали мертвых в черные пластиковые мешки и отправляли в ближайший крематорий.

По сути, огромный человеческий отстойник, куда стекается все отбросы. Но для здешних жителей — настоящий рай, потому что в Спорных территориях имелись места и похуже. Так что, все относительно, с какой стороны посмотреть…

— Ношение оружия в зеленой зоне запрещено, — солдат на пограничном контроле еще раз скользнул взглядом по экрану перед собой. — Как и использование высокоэнергетических конструктов. Особенно это касается общественных мест с высоким скоплением людей. Вам понятно?

Я кивнул. Последнее предупреждение касалось магии. Регистр кроме всего прочего содержал данные о магическом даре Тимофея Мещерского, и таможенники не замедлили об этом упомянуть.

Предупреждают заранее, чтобы не вздумал пускать в ход силу. Почему-то легко верилось, что в случае необходимости у местных сил правопорядка хватит возможностей приструнить разошедшегося одаренного, в том числе выше среднего уровня. Иначе в городе давно бы уже творился беспредел, слишком много сюда каждый день прибывало людей, как обычных, так и обладателей магического дара. Последних конечно на порядки меньше, но они тоже встречались.

— Для полного доступа необходим залог в двести пятьдесят тысяч кредитов. Будете использовать банковский перевод?

Я снова кивнул. Солдат нажал на несколько иконок на интерактивном меню. Справа от меня на стеклянной поверхности сформировался ряд цифр.

— Это банковский счет распределительного центра. Все время нахождения на территории зеленой зоны именно с него будут списываться суммы за обслуживание и любые услуги, представленные в центре города. Вам понятно?

С моей стороны последовал очередной неспешный кивок. Об этом неоднократно упоминалось во всех справочниках, информационных брошюрах и рекламных буклетах — едешь в Скайфолл, будь готов для посещения основной части города заранее подготовить четверть миллиона кредитов. Одна из мер, защищающая благополучные районы и центр от наплыва разного рода маргинальных элементов. В ином случае, мегаполис всего за несколько недель превратился бы в одни большие трущобы с военными патрулями, комендантским часом и другими прелестями неспокойного города.

— Прошу сделать перевод, — солдат с ожиданием уставился на меня.

Из специальной подставки выскочила узкая металлическая рамка для мгновенных транзакции. Можно было использовать и классический метод через сетевой сервис с вводом банковских реквизитов, но зачем напрягаться, если так намного быстрее.

Я поднес наручный браслет к рамке, по черно-серой поверхности пробежала светящаяся полоска, показывая, что перевод в полной мере осуществлен.

На лице солдата в черном берете за пластиковым стеклом не дрогнул не один мускул. Не знаю, сомневался ли он в наличии у меня такой суммы (слишком внешний вид не соответствовал), но если какие-либо сомнения и присутствовали, то держались при себе.

Наверное в Скайфолл захаживали и более странные личности, чем молодой человек с внушительным банковским счетом, одетый как простой наемник.

— Подтверждение получено. Ваш индивидуальный счет отныне привязан к этому номеру и будет использоваться только в пределах города, — напомнили мне. — В случае необходимости перевести оставшиеся средства можно через любой сервис, предоставляющие финансовые услуги.

Проще говоря, остатки не будут сгорать, если вдруг надумаешь уехать раньше, чем потратишь всю сумму. Об этом тоже упоминалось в рекламных буклетах. Кстати, для туристов имелся отдельный тариф для краткосрочного посещения, но его оформление шло исключительно через метрополию, откуда был родом человек.

Способ неплохой, но долгий, муторный и затратный в плане времени. А еще немного опасный, особенно для человека, имеющего статус наемника и обладающего официальным регистром. Будто пытаешься притвориться кем-то другим. Сразу вызовет подозрение и привлечет ненужное внимание.

Нет, лучше пойти по обычному пути, не слишком выделяясь из толпы.

— Добро пожаловать в Скайфолл, надеюсь ваше прибывание будет удачным, — проговорил на прощание стандартную фразу солдат и нажал кнопку.

Щелкнул электронный замок, сетчатая дверь отошла в сторону. Я кивнул, уже в который раз за день, и шагнул на пандус для пешеходного перехода. Очередной этап позади, пора искать учителя по магии, и желательно боевой.

Глава 2

Если кто-то ожидал, что перейдя через пешеходный переход сразу окажется в царстве стекла, бетона, пластика, красивых зданий и сверкающих небоскребов, то он глубоко ошибался. За ним находилось еще одно кольцо безопасности, а дальше раскинулся еще один пригород, почти не отличимый от виденного ранее. Разве что порядка побольше, рекламы поменьше, и дома выглядели получше.

Низкоквалифицированные рабочие, мелкие коммерсанты, небогатые жители, туристы, кому не по карману номера в фешенебельных отелях в центре — здесь жили те, у кого не имелось на счету четверти миллиона, но при этом они имели право находится в пределах зеленой зоны. Что совершенно логично, глупо предполагать, что население Скайфолла целиком состоит из богачей.

Основная масса, как и в других городах-мегаполисах, состояла из обычных людей. Кому-то надо обслуживать и поддерживать коммуникации, работать горничными, официантами или лавочниками по продаже живых цветов. Не все из них попали сюда только за счет внесения денежного залога.

Время приближалось к полуночи, я решил отложить подробную экскурсию на завтра. Ночлег получилось найти быстро, один запрос (судя по значку на дисплее планшета здесь сразу шло подключение к ГлобКому без дополнительной переадресации), и подходящий отель моментально нашелся.

Достаточно дешевый, достаточно удобно расположенный, имеющий средний рейтинг среди постояльцев и предоставляющий услуги круглосуточно. Именно последний момент решил дело. Ждать определенного времени чтобы заехать, как бывало у более роскошных гостиниц, я не хотел. А так, внес деньги (за одну ночь тридцать кредитов, на мой взгляд по-божески, в иных ресторанах столько стоило одно блюдо), получил карточку от номера и поднялся на свой этаж.

Комнатка оказалась маленькая, больше похожая на вытянутый пенал, но обладала всеми удобствами для ночевки. Кровать, терминал, душ, уборная. И всего тридцатка за ночь, правда без ужина и завтрака, но это уже не критично. Хотя если честно, пустой желудок уже начал давать о себе знать.

Пришлось потерпеть до завтрашнего утра. Ничего не впервой, однажды я голодал семь полных дней. Не потому что заставили обстоятельства, а по собственной воле. И все из-за дурацкой статьи, прочитанной в каком-то журнале.

Произошла авиакатастрофа, самолет рухнул в горах, выжившие, не имея запасов пищи, через пару-тройку дней сожрали своих погибших товарищей. Стали каннибалами, если проще, чтобы набить свое брюхо.

Помнится, меня тогда поразил данный факт. Настолько, что даже стало интересно, неужели человек действительно может так сильно оголодать всего за семьдесят два часа, что готов превратиться в людоеда, поедающего мертвечину.

Оказалось нет, человеческий организм легко переносил отсутствие пищи на протяжении довольно долгого времени без особого вреда для здоровья. Вот без воды другое дело, но в горах был снег, могли растопить. Вместо этого придурки сделали из своих мертвых товарищей жаркое…

Хмм… жаркое, из свежей говядины, с овощами-гриль и холодным ягодным соком, с острым соусом и кусочками белого хлеба…

Поняв о чем думаю, я заворочался в кровати. Проклятье, голод дал о себе знать и мозг автоматически переключился на пищу. Тогда было также, первые два дня все мысли были заняты едой, потом становилось намного легче. Наверное, поэтому те дебилы в конечном итоге не удержались и сожрали человечину, просто не смогли продержаться достаточное количество времени, до того как чувство голода пропало.

Как там писал тот профессор в одной статье? Тридцать-сорок дней все нужные элементы организм будет извлекать из себя самого, забирая питательные ресурсы из жировых прослоек, и лишь после этого примется за мышцы, ткани, печень, почки и другие внутренние органы.

Что примечательно, мозг и нервная система пойдут в расход в последнюю очередь. Такова заложенная механика выживания организма — до последнего будет бороться, надеясь, что человек найдет пищу. Без мозгов это сделать будет намного труднее. Вдруг на пути попадется мамонт, а древнему человеку нужно будет быстро придумать, как убить его, чтобы зажарить на костре огромные смачные куски мяса…

Вот дерьмо! Я вздохнул, опять чертовы мысли свернули на еду. Вдох — медленный выдох. Освободить сознание и успокоиться.

Я проверил лежащий рядом нож и заложил руки за голову, пытаясь думать о чем-то другом. С пистолетом пришлось расстаться на блокпосту, ставший привычным GTR-1M поместили в специальную камеру хранения и обещали вернуть перед выездом из города.

Вполне нормальная практика, когда огнестрельное оружие есть только у одной из сторон. Так поддерживать порядок становится намного проще. В Скайфолл стекается слишком много беспокойной публики, чтобы игнорировать подобные вопросы. К тому же, многие и без пистолетов обладали неплохими умениями убивать себе подобных.

Под рассуждение о безопасности в мегаполисе я и заснул. Точнее провалился в черный омут беспамятства, не успев заметить, как разум накрывает темнота.

Проснулся довольно рано по местным меркам. Кивнув молодому парню в цветастой рубашке за администраторской стойкой, вышел наружу, успев мельком вспомнить, что вчера заселяла меня полноватая девушка, пытавшаяся весь процесс регистрации строить глазки и под конец непрозрачно намекнувшая, что не против зайти позже ко мне в номер, чтобы скрасить остаток ночи (исчезнувшая рыхлость и подтянутая фигура помноженная на смазливую внешность Тимофея Мещерского вкупе с обветренным жестким от морского ветра и загорелым лицом похоже сделала меня привлекательным для женского пола).

На улице светило солнце, я огляделся, быстро нашел глазами несмотря на раннее утро открытое кафе в сотне метрах впереди и отправился завтракать.

Примерно через час, я шагал по тротуару, придерживая за лямки рюкзак на плече и внимательно оглядывая окружающую обстановку. Первое на что обращало внимание — присутствие вполне приличного общественного транспорта, судя по всему весьма развитого. Второе, что слегка удивило — многие автомобильные магистрали не только имели наземный эстакады, но и часто ныряли под землю, и судя по плотности движения, народ здесь любил владеть машинами.

— «Продажа любого оружия и вооружений! Скидки постоянным клиентам! Особые условиях для оптовых покупателе! Работаем со дня основания города!», — прочитал я вывеску на фасаде одного из зданий. Чуть ниже жирным шрифтом значилось: — «Прямые поставки деталей и комплектующих от заводов-производителей. Гарантия три года. Любые классы и типы. Работаем по договорам с отдельными подразделениями на постоянной основе».

А вот и проявление старой аксиомы: война — это бизнес. Пока кто-то погибает на поле боя, другие зарабатывают на этом огромные деньги.

Я шагнул к автоматическим стеклянным дверям. Внутри оружейный магазин выглядел еще более представительно чем снаружи. Пройдя через раздвижные створки, я оказался в огромном зале, заставленном всевозможными видами ручного оружия. Оно лежало в витринах, крепилось за пластиковыми перегородками, покоилось на стендах, медленно крутилось установленное на специальных подставках.

Круто. Глаза сразу разбежались. Чего здесь только не было, начиная от обычных пистолетов и заканчивая станковыми гранатометными комплексами. Чуть дальше, в самой глубине нашлись демонстрационные интерактивные панели с различными моделями мехов и другой тяжелой техникой, как ездящей по земле, так и летающей по воздуху.

— Добро пожаловать в Лавку смерти, — стоило притормозить у одной из витрин, как рядом моментально материализовалась длинноногая девица-консультант.

Достаточно красивая, в обтягивающей короткой юбке, в пиджаке и белой блузке с провокационно расстегнутыми пуговками, делающими декольте на самой грани приличия. Таких куколок обычно ставят на автомобильных выставках рядом с новыми моделями, привлекая внимание. Или берут в стюардессы для обслуживания частных бортов.

В отличие от администраторши в отеле на эту красотку не произвело особого впечатления одновременно мужественная и смазливая внешность Тимофей. Нет, в ее глазах читалось совсем другие желания — развести клиента на достаточно серьезную покупку, чтобы заработать комиссионные за день.

— Лавка смерти? — я иронично приподнял бровь.

— Название придумал первый владелец, — заученно объяснила девица. Наверняка я не первый, кто удивлялся странному названию магазина. Хотя, как его еще назвать, не лавка же плюшевых мишек, здесьпродавалось оружие.

— Не желаете оценить полную экспозицию? Я вижу вас интересует ручное оружие. У нас есть каталоги с различными моделями, — она профессионально улыбнулась, подойдя так близко, что ощущался легкий аромат дорогого парфюма.

Хорошо обрабатывает чертовка, сейчас не хватает легкого, как бы невзначай касания по плечу или руке, чтобы клиент окончательно поплыл и пошел послушным телком за длинноногим чудом с глубоким декольте. Последнее будет особо откровенно демонстрироваться уже за столом, с наклонами и прерывистым дыханием, чтобы клиент вдруг не передумал и не отказался в последний момент подписывать чек.

Пришлось добавить немного холода в глазах и смерить намеренно откровенным взглядом стоящую рядом фигурку девицы. Так разглядывают полураздетых кобылок в каком-нибудь заведении мадам Хун, прикидывая, какая из них сегодня тебя будет покорно ублажать.

Девица от неожиданности дернулась, слишком резкий оказался переход от доброжелательной рассеянной улыбки до откровенно раздевающего взгляда.

Флиртовать ее научили, а вот реагировать на такие резкие смены поведения нет. Видать новенькая. Плюс сыграл свою роль мой молодой возраст, по задумке такой юнец должен пускать слюни на ее грудь, длинные ноги и упругую попку, а не мерять насквозь циничным взглядом словно выбирая себе на ночь новую постельную игрушку.

— Расскажите про типы модификаций для ручного оружия, — велел я, поправляя рюкзак, перекинутый через плечо.

И вот тут до нее дошло, глазки девицы скользнули сначала по черному рейдовому рюкзаку, затем переместились на дорожную одежду, такую удобную, что ее предпочитали многие, включая наемников.

Я едва ли не услышал, как у нее в голове защелкали мысли: молодой наемник, только что приехал, прошел через периметр безопасности, значит внес депозит, значит на счету есть как минимум двести пятьдесят тысяч кредитов.

Надо отдать красотке должное, соображала она быстро. Голос моментально стал любезным, а лицо озарилось доброжелательной улыбкой, обещающей и манящей, будто видит самого желанного мужчину на земле.

— Модификации, — пришлось напомнить мне. Судя по изменившемуся поведению, она вновь нацелилась начать меня обрабатывать по старой схеме, хотя после раздевающего взгляда явно думала о том, чтобы холодно попрощаться и отойти.

Девица хорошо поставленным голосом начала рассказывать об усовершенствованиях штурмовых винтовок, пистолетов и вообще всего, что стреляло. Анатомические рукояти под индивидуальное расположение пальцев, снижение веса, замена фабричных деталей на эксклюзив, измененные сплавы, полимерные материалы, перенос переключателя режима стрельбы, апгрейд заряжающего механизма вплоть до полной замены и все что душе угодно.

Даже не знаю зачем спросил именно об этом, но надо отметить красотка-консультант знала материал отлично. Хотя не исключаю, что просто цитировала соответствующий раздел каталога предлагаемых услуг магазина.

Заказать можно было все, вплоть до особых боеприпасов, изготовленных по спецзаказу. Знавал я в прошлой жизни подобные штуки. Некоторые оружейные заводы предлагали произвести патроны под особые нужды заказчика. Другой сорт пороха, другие сплавы сердечника пули, подогнанные под строго прописанные критерии. Все что угодно, включая нанесение собственных инициалов на донышке гильзы.

Насчет последнего не шучу — довелось мне как-то видеть подобное. Личный телохранитель одного арабского шейха сделал себе такие патроны. Я тогда здорово удивился, случайно зацепившись взглядом за гильзу рядом с трупом, где вместо обычной маркировки стояла гравировка с именем того мужика.

На мой взгляд — баловство одно. Лично мне такие усовершенствованные игрушки никогда особо не нравились. С ними ты теряешь сноровку. Если часто использовать подогнанное под тебя оружие, то другое потом покажется непривычным. А ведь такое часто случается, когда приходиться подбирать ствол прямо с трупа.

Гораздо лучше иметь навыки обращения с любым стреляющим железом, начиная от полуржавого калаша, не пойми сколько лет пролежавшего в болотах Амазонки, и заканчивая современным стрелковым штурмовым комплексом, произведенным на бельгийском оружейном заводе. Подобные умения очень важны, особенно для людей моей сферы деятельности.

— Спасибо, было очень познавательно, в случае необходимости я еще зайду к вам, — попрощался я, не став слушать про условия покупки двух пушек по цене трех, с подарочными наборами из тактической кобуры и нескольких дополнительных магазинов.

Ушлая девочка все-таки едва не впарила мне один из короткоствольных автоматов, предназначенных для ведения боя в стесненных условиях плотной городской застройки. Очень уж смертоносная игрушка выглядела привлекательно, так и просилась в руки.

Нет, без разрешения на ношение оружия внутри зеленой зоны, все это пустая трата денег. Но сделать пометку в памяти не помешает, за пределами города никаких запретов на огнестрел нет.

Я поблагодарил за пояснения и направился к выходу, пора и правда приниматься за поиски того, кто сможет обучить хотя бы основам магии. На прощение, девица не удержалась и сунула мне в руку визитку со своим номером, явная нацеленная не прочь продолжить знакомство дальше (молодой, симпатичный, при деньгах, надо пользоваться моментом), но я на это уже не обратил внимания, занятый другими мыслями.

Интересно, практикующие маги здесь дают объявления в сети?

Глава 3

Обедал в небольшой семейном ресторанчике азиатской кухни. На втором этаже имелся балкон, чьи распахнутые настежь двери позволяли любоваться на красивые виды оживленного мегаполиса. Особенно поражали снующие в небе ховербенды, создавая общий пейзаж футуристичного города.

Надо будет при случае обязательно покататься на одной из этих штук, выглядели они потрясающе, по крайней мере издалека.

Ладно, об этом позже. Что сегодня у нас на обед? Лапша со свининой, овощами, острая. Пойдет. Салат из морских водорослей и еще чего-то непонятного. Тоже неплохо. Суп из морепродуктов. Звучит недурно.

Хмм, забавно, на обратной стороне меню указывалось, что рестораном владела филиппинская семья вот уже на протяжении нескольких поколений с самого основания города. Сразу вспомнилась ремарка на вывеске оружейного магазина. Любят они здесь показывать свою долгую историю и преемственность. Интересно откуда это пошло? Наверное от колдовских кланов, там древность рода считалась эталоном чистоты крови и силы. Простые граждане брали пример с магической элиты и тоже в меру своих сил пытались выпятить свою «родословную».

Почему-то вспомнилась статья на сайте популярного бизнес-издания из нашего мира, где писали о некой японской фирме, занимающейся строительством храмов, и действующая на протяжении почти полутора тысяч лет. Самая старая компания за всю историю человечества! Любопытно, какой-нибудь местный клан мог похвастать такой хронологией? Надо будет при случае навести справки.

— Ваша еда, — официантка в традиционных национальных одеждах поклонились, быстро выставляя на стол глубокие фарфоровые миски.

Несмотря на одежду и поведение было видно, что все это всего лишь игра. Колорит для прибывающих туристов. Скорее всего после смены, девчонка переодевалась в современные джинсы и обтягивающий топик, и отправлялась тусоваться с друзьями куда-нибудь в бар. Ласкающий слух акцент исчезал, вместе с приторной покорностью.

Рядом с мисками легли бамбуковые палочки. Секундная задержка, оценивающий взгляд и следом на столе появились вполне обычные европейские столовые приборы. Не все клиенты хотят полностью погружаться в национальные традиции, выбирая для удобства более привычные способы принятия пищи.

Я умел обращаться с палочками, но не любил этого делать. Как правило приходилось использовать привычные ложку и вилку, но черт с ними, сделаем хозяевам приятное, не зря же их девчонка тащила.

Ловко подцепив кусочек салата я отправил его в рот и улыбнулся. Официантка ответила низким поклоном и отступила, оставляя посетителя одного. Кроме меня в зале находилось еще несколько человек, но каждый был занят своими делами, не бросая по сторонам бесцеремонные взгляды. Хорошо, уединение мне сейчас не повредит.

Я положил планшет по левую руку и запустил поиск по сети, поставив ограничение локально по Скайфоллу. Почти сразу выскочило несколько десятков ссылок по интересующему вопросу.

Но перед этим я совершил несколько финансовых операций, благо личные кабинеты банковских сервисов работали преотлично.

Деньги нельзя держать в одном месте. Старая аксима выраженная в еще более старой пословице с призывом не держать все яйца в одной корзине. Слишком опасно, что-то случится и можно потерять все. Поэтому необходима предосторожность и разумный подход. В частности, разделение общей суммы имеющихся активов на разных счетах разных банков.

Даже сделал небольшую заначку в оффшорной зоне на анонимном счете, где для доступа к средствам требуется не доказывать свою личность, а предъявлять сложный буквенно-числовой код.

Я хорошо знаком с механикой работы подобных структур, неоднократно приходилось иметь дела с похожими в своем мире, и местные аналоги по большому счету ничем не отличались от таких же у нас. Всегда и везде будут люди, желающие скрыть свои капиталы от посторонних глаз, и особенно от общественности. А с моей профессией это и вовсе жизненная необходимость.

Я ел, не отрывая взора от планшета, свободной рукой свайпая по экрану. Выбор предоставляемых услуг в сфере обучения магическим премудростям оказался неожиданно широким, что сразу вызвало настороженность.

Как-то это не вязалось с утверждениями, что соотношение общего числа одаренных к количеству обычных людей находится на минимальных значениях. Или это Скайфолл в этом плане такой особенный?

На обычной доске объявлений в сети открыто предлагалось «обучить основам магии». Имелись, как эксклюзивные курсы с индивидуальным подходом, так и занятия в группе.

Изобилие слов «эксклюзивный», «премиальный» и «особенный», то и дело мелькавшие в тексте сразу вызвали подозрение. Как-то это не соотносилось с серьезным отношением к делу, а скорее походило на желание заманить на пробные бесплатные занятия, чтобы потом доить клиентов по полной.

Впрочем, сопровождающие тексты презентационные ролики при поверхностном просмотре выглядели эффектными. Будущие учителя бросались огнем, сбивали предметы движением кисти и даже левитировали. На неподготовленных зрителей подобные трюки должны оказывать сильное впечатление.

Но я-то видел настоящую магию и все эти фокусы даже рядом с ней не стояли. И с ментальным кошмаром, что вызывал чернокожий колдун и с провалом в Астрал, где время легко могло пойти вспять, а из тебя высасывало жизнь само окружающее пространство.

Вот это была настоящая магия, от которой дыхание сбивалось, а на голове от ужаса начинали шевелиться волосы. Ерунда на экране по сравнению с этим выглядела блеклой подделкой.

А еще вызывало недоумение то и дело встречающиеся обещания за короткий промежуток времени сделать из учеников, если не могучих магов, повергающих врагов легким движением длани, то нечто близко к подобному.

Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что мне похоже посчастливилось наткнуться на целый ворох мошеннических объявлений. Ловкие ребята, зарабатывающие на доверчивых простаках, обещали превратить в одаренных, причем всего за несколько занятий — «за девяносто девять кредитов вы сможете дополнительно получить набор начинающего одаренного, вместе с футболкой и кепкой».

Классика жанра. Пока есть те, кто хочет нахаляву получить все и сразу, стать из никого всем, то всегда будут находиться те, кто будет им продавать эту мечту в красивой обертке.

Из меня вырвался смешок. Человеческая натура неистребима, что в этом мире, что в нашем. Даже как-то печально из-за всего этого.

Я задумчиво постучал пальцем по столу, отбивая легкий ритм, взгляд сам скользнул за перила балкона на улицу. Там у тротуара как раз в этот момент остановилось несколько машин. Захлопали дверцы, наружу полезли юноши и девушки в синем с золотом мундирах.

Какие-то кадеты? Что им тут надо? Я прищурил глаз, скрываясь от слепящего солнца. Группа целенаправленно двигалась в сторону одинокого моста, перекинутого над автомобильными эстакадами.

Приглядевшись, я удивленно куснул губу. Если глаза не обманывали, очень и очень длинного моста, что во-первых был без опор, а во-вторых имел невероятной тонкую поверхность.

Что за черт? Простая тонкая полоска над оживленной эстакадой. Невероятно длинная, конец терялся в здании где-то далеко за широкополосным шоссе. При такой длине и полному отсутствию опор прочность материла должна быть запредельной. Нет перекрытий, каких-то других поддерживающих конструкций сверху вроде натянутых стальных тросов, просто лента, уходящая вдаль.

Я не удержался и глянул в сети, загадки всегда меня увлекали. Но оказалось ничего загадочного в мосте нет, это была всего лишь местная достопримечательность, где часто фотографировались. Именно за этим должно быть направлялась туда группа девушек и юношей в синем с золотом.

Мост был сделан из теропласта, особо материала, тонкого, прочного и невероятно дорогого в изготовлении. Собственно, на этом особенность моста-диковинки и заканчивались — на его общей стоимости.

Какой-то из прошлых губернаторов Скайфолла велел построить что-нибудь необычное в качестве местной диковинки, выделив для этого из городской казны целое состояние. Муниципальные чиновники почесали затылки, подумали, прикидывая откаты и заказали вот это архитектурное «чудо». Почему чудо в кавычках? Потому что никаких проектов для возведения моста не понадобилось, обычные строители взяли много листов теропласта, соединили между собой и перебросили между двумя зданиями, приварив по боками неказистые на вид перила. Все.

Страшно представить сколько на таком заказе отмыли денег, наверняка губернатору все это представили в виде произведения искусства. Хотя надо признать, выглядел мост весьма необычно. По крайней с точки обзора откуда смотрел я, он будто парил над землей.

— Мосты, откаты, все это конечно прекрасно, но пора возвращаться к делам, — пробормотал я, вновь берясь за планшет.

Первым делом решил выяснить как обстояли дела с обучением одаренных в метрополиях. Перекрестный поиск по всем кластерам ГлобКом выявил почти схожую схему, напрямую связанную с так называемым домашним обучением. Проще говоря, каждый учил своих и не пускал к себе чужаков.

Никто не желал делиться знаниями. Старые рода так и вовсе берегли свои секреты, как самую главную ценность. Даже промышленно-финансовые активы не подвергались такой опеке, как методики познания магических сил.

С имперскими родами дела обстояли почти так же. Будучи более слабыми и занимая более низкое положение, они пару раз пытались объединяться для создания неких общих учебных заведений. Однако как показала практика, из затеи ничего не вышло. Причина та же — никто не желал передавать свои знания другим. Выяснилось, что выпускники таких школ по уровню подготовки серьезно проигрывали своим сверстникам, проходящим обучение дома.

Так что никаких школ, никаких академий, никаких магических университетов просто не существовало. Феодальная раздробленность в колдовской мире на уровне полного игнорирования чужих.

И при всем при этом, неоднократные попытки выкрасть у соседей описания различных подготовительных техник в размахах промышленного шпионажа, подкупы клановых преподавателей и яростные желания проникнуть в семейные тайны конкурентов.

Но в целом система оставалась прежней. Как уже говорилось прежде, соотношение числа одаренных к общему количеству обычных людей составляло минимальное значение. Как только рекрутеры клана находили подходящего кандидата из природных самородков на стороне, то сразу забирали его к себе для дальнейшего обучения. Тех, кто родился в клане, и без этого учили управлять силами с самого детства.

Была еще правда практика отправки некоторых отпрысков на учебу к союзникам, но для этого между кланами должны были быть очень доверительные отношения, подтвержденные годами верности друг другу. Что являлось скорее исключением, чем правилом.

— Ладно, посмотрим дальше, — я вновь вернулся к сегменту Скайфолла, поставил фильтр и решил отсортировать предложения по определенным критериям.

Через несколько минут на глаза попалось объявление некого Малика Цхаранди, то ли индуса арабского происхождения, то ли араба индуского происхождения, предлагавшего обучение основам управления внутренней энергетики.

Программа включала в себя упражнения для концентрации, медитации, умение сосредотачивать свою внутреннюю энергию и способность выплеснуть ее наружу в виде какого-то конструкта. Сразу подчеркивалось, что даются только азы и что оплата идет только за отдельные занятия.

Судя по рейтингу, особой популярностью Малик не пользовался, но всегда умудрялся набирать небольшую группу последователей, занимаясь в арендованном помещении.

Я поискал в сети про личность этого Цхаранди и выяснил, что несколько лет назад он служил боевиком в наемном подразделений одного из европейских кланов, осуществляющих поддержку боевому звену КИБов.

Вполне возможно индус (или все же араб?) нахватался по верхам у пилотов КИБов (а такими управляли только одаренные) и теперь продавал свои знания за малую плату.

Я задумался. Почему бы и нет? Как возможный вариант для начала подойдет, потом видно будет.

Забросив последний кусок вполне неплохого обеда в рот, я прожевал и начал вставать, собираясь уходить, но именно в этот момент к моему столику со стороны лестницы, ведущей на второй этаж ресторана, шагнул мужчина и целенаправленно двинулся к моему столику.

— Тимофей Мещерский? — вопросительно посмотрел он на меня, подойдя ближе.

Спросил без акцента, на чисто русском, но вопрос задал на американский манер, без упоминания отчества. Все это я отметил машинально, изучая внешность незнакомца и не торопясь отвечать.

Средних лет, ухоженный, по крайней мере не изможденный на вид. Одежда хорошего качества. Классический костюм в слегка старомодном (или как принято говорить — консервативном) стиле. Что в первую очередь говорило о хорошем достатке, такие костюмы стоили дорого.

Наконец я неспешно кивнул, подтверждая, что являюсь Тимофеем Мещерским. Интуиция подсказывала, что прошлое моего предшественника догнало его после отъезда из империи.

— Позвольте представиться — Суриков Константин. Я представляю юридическую компанию «Горенин, Горшинин и компаньоны», а также являюсь поверенным в делах семьи рода Мещерских.

Я на секунду замер, надо же, угадал, прошлое и правда догнало Тимофея. Аккуратно промокнув рот салфеткой, я указал на стул напротив себя:

— Присаживайтесь, мистер Суриков. Буду рад с вами пообщаться.

Глава 4

— Как вы меня нашли? — поинтересовался я, пока мужчина устраивался на стуле напротив.

Если отбросить фактор магии с хрустальными шарами и предсказаниями, то оставался единственный способ узнать о моем местонахождении и вообще появлении в городе — подкуп должностных лиц из числа сотрудников правопорядка.

Представился заботливым дядюшкой, что волнуется за беспутного племянника, удравшего в Спорные территории, притворился обеспокоенным и попросил помочь в поисках, подкрепив просьбу щедрым добровольным пожертвованием в какой-нибудь «фонд помощи полицейских вдов».

Я и сам не раз проворачивал подобные трюки и знал, как работает схема. Тут главное не говорить прямо, что речь идет о взятке, остальное уже дело техники.

Так и оказалось. Господин Суриков из «Горенин, Горшинин и компаньоны» узнал о моем появлении еще вчера вечером, когда я проходил пограничный блокпост. Информация ушла на сервер, откуда подкупленный техник уже переслал данные заказчику.

Что показательно, рассказал об этом поверенный вроде откровенно, но при этом строил фразы таким образом, что в суде это бы не сошло за признание. Настоящий юрист, такой же скользкий и изворотливый. Только они и политики умеют так говорить.

Спрашивать, как он узнал, что я нахожусь именно в этом ресторане не стал. И так все понятно. Если техник имеет доступ к сведениям о лицах, проходивших через блокпост, то подключиться к системам видеонаблюдения безопасности в городе у него проблем не составит. Дальше просто — мой путь по улицам проследили и дали знать, где искать.

Мелькнула мысль, что пора обзаводиться фальшивыми личностями, лучше сразу целым набором, без привязки к настоящему имени. А то меня так любой желающий выследит, не затратив на это усилий. Не считая пары тысяч кредитов на подкуп.

Проблема в том, что в данной области найти хороших специалистов очень сложно. Как правило все ограничиваются слабыми подделками, при внимательном рассмотрении вскрывающимися на раз.

Грамотно составленную фальшивую личность создать не так просто. Это не паспорт, это полный набор кредиток, собственный банковский счет, номер социального страхования и даже почтовый адрес (не обязательно, где живешь, можно снять на почте ячейку до востребования). А главное — для такой личности необходима история. Проще говоря, человек должен выглядеть живым, настоящим, а не просто вынырнувшей из ниоткуда пустышкой.

Имелось два пути создания подобных личностей. Первый и самый простой — обратиться к хакерам. Эти ребятки, живущие в сети, за несколько дней сварганят электронные следы пребывания человека в жизни, подправив даты и внеся необходимые изменения в кредитную историю и реестры муниципальных служб. Стоила услуга недешево, но для одноразового использования годилась. По крайней мере, меня никогда не подводили созданные в информационной среде персоналии выдуманных людей. Пару раз даже через тщательные проверки в аэропорту и полицейских участках проходил, никто не заметил подмены.

Попадались и фанатики своего дела, проживающие жизнь своих выдуманных подопечных. Платили за них налоги, использовали кредитки, создавали иллюзии поездок, даже в благотворительные фонды деньги переводили. Такие личности особо ценились, считалось, что их намного труднее распознать.

Спорная идея как по мне, если начнут серьезно копать, то вскроют любую фальшивку. А если глубоко лезть не будут, то и обычный электронный призрак сойдет. Главное, чтобы выполнил свою роль.

В любом случае, об этом следовало хорошенько подумать.

— Так зачем вы меня искали? — осведомился я, лениво прикидывая, что будет, если сейчас этот благообразно выглядевший поверенный вдруг выхватит из своего кожаного портфеля пистолет и попытается меня застрелить.

Глупость конечно, но своеобразная игра по созданию экстремальных ситуации никогда не повредит, заставляет держать себя в тонусе.

— Исполнить последнюю волю своего нанимателя, разумеется, — ответил юрист и поставил портфель себе на колени.

Я неосознанно напрягся, не показывая вида и продолжая все так же сидеть в расслабленной позе, но внутреннее напружинившись. Глупость не глупость, но я его не знаю и может он действительно здесь чтобы меня убить. Точнее не меня, разумеется, а Тимофея Мещерского.

Что касается убийства, именно вот такие благодушно выглядевшие «дядюшки» могут оказаться самыми опасными. Сидит, спокойно говорит негромким голосом, обсуждая какой-то вопрос, а потом не меняя выражения лица, выхватывает пистолет и стреляет.

Знавал я таких умельцев. Одного даже пришлось ликвидировать по заказу его бывших нанимателей. Благообразно выглядевший старичок, почти всю жизнь проработавший на одну итальянскую семью из Нью-Йорка, отличался редким умением убивать, до последнего момента не привлекая к себе внимание. От божьего одуванчика просто не ожидали такого, что в один момент он может превратиться в машину для убийства. Четкую, хорошо отлаженную, великолепно выполняющую свою работу.

В конечном итоге, погорел он из-за собственной жадности. На старости лет надумал переметнуться в другую семью. О чем думал, непонятно, но приговор себе заработал. В отличие от его жертв, я знал с кем имею дело, поэтому не стал подходить близко и выстрелил сразу, всадив пулю в затылок из пистолета с глушителем, отправив старичка в его любимый цветник, который он в этот момент поливал.

— И в чем же заключается эта воля? — рассеяно спросил я, изображая благодушный настрой после сытного обеда, но сам отслеживая каждое движение поверенного.

Щелкнули замки портфеля, короткая пауза и на свет появилась небольшая лакированная коробка из красного дерева и пачка бумаг.

Господин Суриков спокойно снова поставил портфель на пол и зашелестел документами.

— Вот, прошу вас, — он взял один листок и начал читать: — «По воле своей объявляю, что последний из рода получит наследие и будет иметь право стать во главе, как завещано нашими пращурами, и поэтому велю остальным исполнить мое повеление, не смея вмешиваться в его исполнение».

Ни черта не понял. Юрист похоже догадался по моему лицу о затруднениях и пояснил:

— Это завещание вашего деда, кажется его пытались отговорить отдать семейную реликвию на хранение в юридическую контору, но он настоял на своем. Будучи на тот момент самым старшим из рода, ему это сделать удалось без труда.

Я неспешно кивнул. Понятно, привет от дедушки. Оставил внучку какую-то цацку из родового хранилища.

Так стоп, не просто мне а «последнему из рода», то есть старик не знал кто там останется и заранее подстраховался.

— Его светлость опасался, что за последующие годы, другие, менее осторожные родственники могу потерять последнее, ничего не оставив потомкам, — сказал поверенный.

Я мысленно хмыкнул. Собственно, так и произошло, Тимофею остались жалкие крохи от былого богатства. А дед оказался прозорливым, знал что из себя представляет родня и постарался что-то спасти. Узнать бы еще что именно и будет ли от этого польза.

Господин Суриков пододвинул мне несколько листков, рядом положил ручку. Поверх бумаги легла металлическая коробочка с неглубокой выемкой в центре.

— Прошу вас.

Я настороженно покосился на непонятный прибор. В том что это именно прибор не было никаких сомнений, по краям проходили углубления похожие на те, что имелись на личных браслетах.

— Что это? — с подозрением спросил я.

Вопрос казалось удивил юриста.

— Тест на генетическое соответствие, — он нахмурил брови. Кажется моя неосведомленность вызвала недоумение.

Похоже я должен был знать, что это за хрень и с чем ее едят.

— Приложите указательный палец в выемку, — терпеливо попросил поверенный, поняв, что прозвучавшее объяснение ничего не сказало собеседнику.

Вот так и сыплются шпионы, попадаясь на мелочах, известных всем.

Я положил палец в указанную выемку и слегка надавил, тут же в кожу что-то укололо. На серой поверхности осталась капля крови, быстро растворявшаяся в казалось сплошном металле.

Круто. Какой-то пористый материал? То, что у меня взяли образец ДНК, я уже понял. Хотят убедиться, что я это я. Результаты проверки не особо волновали, тело Тимофея оставалось прежним. Вот если бы начали изучать какой-нибудь ментальный слепок или просто выспрашивать подробности о детстве — могли возникнуть проблемы.

По краям пенальчика пробежала зеленая полоса. Господин Суриков довольно кивнул.

— Все в порядке, ваша личность подтверждена, — он пододвинул мне бумаги вместе с ручкой. — Прошу поставить подпись здесь и здесь, а также здесь.

Я быстро расписался в нужных местах. Примечательно, что сверка подписи не производилась, генетическое распознавание сняло любые сомнения в части идентификации личности. Я мог хоть крестик поставить, никто бы не задал лишних вопросов.

— Поздравляю, отныне вы считаетесь полноправным преемников на посту главы рода, как последний из наследников, — юрист быстро собрал бумаги в портфель, было видно, что ему не терпелось наконец-то покончить с формальностями и побыстрее уехать из Колониальной зоны в родную тихую спокойную метрополию.

Интересно, сколько он тут сидел и ждал меня. Что забавно, сам пускаться на поиски не рискнул, логично решив дождаться в самом безопасном городе Южного полушария. Не слишком добросовестное исполнение своих обязанностей. Пожалуй не буду обращаться в контору «Горенин, Горшинин и компаньоны» если вдруг понадобятся юридические услуги.

— Кстати, поздравляю с наступившим совершеннолетием. Даже не знаю, чтобы делал, если бы вы не появились здесь в ближайшее время, мне очень повезло, — поверенный встал и протянул мне руку.

Я пожал ее, Суриков быстро кивнул и суетливо направился к выходу. Точно, хочет побыстрее свалить из Скайфолла. И это он еще в Африке не бывал.

Совершеннолетие? Значит мне недавно стукнуло восемнадцать, а я и не в курсе.

На столе осталось несколько распечаток — копии только что подписанных заверенных документов и деревянная лакированная коробочка. Откинув крышку, я заглянул внутрь, на синей бархатной ткани лежал перстень.

Вот значит какая семейная реликвия. Интересно, зачем дед хотел ее завещать последнему из рода? Явно ведь, что старик видел куда катиться семья и оформил отдельное завещание.

— Лучше бы счет в банке оставил, старый пень, — хмыкнул я, вынимая из коробки перстень и разглядывая его в свете солнца.

Металл темный, плотный и тяжелый, не похоже на золото, платину или сталь. На печатке изображение — хищного вида когтистая лапа неведомого чудовища, сжимающая шар солнца.

Странно, на потерянном в пустыне кольце красовался совсем другой рисунок — темно-зеленое поле и черные пересекающие полосы. А здесь уже что-то совершенно другое. К чему это?

Я полез в планшет за информацией. Обращаться в сеть для наведения справок стало уже привычкой, тем более альтернатив все равно нет.

— Так, лапа, солнце, расширенный поиск, национальный кластер ГлобКом Российской империи.

Ответ выскочил почти сразу и вел он на некий ресурс, специализирующийся на колдовских кланах. Не в смысле дающий какую-то закрытую информацию о внутрисемейных делах, а всего лишь предоставляющий общие сведения о всех более или менее могущественных магических родах. Что-то вроде справочника с публичным доступом. Ничего секретного, но для плохо осведомленного человека неплохой источник информации.

Лапа нашлась в самом дальнем разделе, с остальными поблекшими изображениями в серых рамках. Это оказались гербы исчезнувших или потерявших прежний статус Старых семей. Проще говоря — кланов.

Мещерские в свое время прошли именно по этому пути, сначала взлетев высоко, а потом медленно сползя вниз, пока не потеряли все, включая родное поместье. Последнее считалось жутким позором. Если уж не удержали власть и влияние, то хотя бы родовое гнездо стоило суметь сохранить. Пусть в полунищем или даже полуразрушенном состоянии, но в полной собственности семьи.

Не сохранили. Не сберегли. Прав был дед, что спрятал последнюю реликвию, не доверяя оставшимся родственникам, и его бы продали, лишь бы еще немного продлить привычный роскошный образ жизни.

У меня почему-то в груди поднялась глухая злость на кретинов, потерявших остатки семейного состояния. Странно, я же не имел к ним никакого отношения, и раздраженные импульсы не могли принадлежать Тимофею, он по сравнению с родственниками тоже далеко не ушел в части сохранения семейного наследия. Распродал последнее и отправился на другой конец света, пытаясь доказывать какой-то взбалмошной девице, что является мужиком.

Если подумать — дебил каких поискать. Правильно, что он сдох в своем Ониксе.

Что касается перстня-печатки, то разные изображения у потерянного в пустыне и завещанного дедом объяснялось просто: первое принадлежало роду Мещерских, а второе относилась к клановым регалиям. То есть из тех времен, когда род находился на пике могущества.

Герб клана и герб рода не всегда могли совпадать, хотя последнее тоже встречалось. У Мещерских похоже они были разные. Может поэтому они так легко перенесли падение, не все соотносили себя с кланом, подсознательно считая изменившийся статус лишь временным явлением. Это в конечном итоге их и сгубило.

Я пододвинул оставленные поверенным бумаги и принялся за изучение. Ничего необычного, стандартные расписки о выполнении поручения: сделали, доставили, передали и все в таком роде. За исключением одного документа, где упоминалось о совершеннолетии и статусе наследника. Если отбросить всю канцелярскую шелуху, то выходило, что я становился полноправным главой рода.

Полностью разоренного и едва не исчезнувшего, и существующего только из меня одного, но все же рода.

Хмм, забавный факт, надо при случае подумать, будет ли это полезным. Пока же стоило заняться поиском жилья, день не бесконечный, а снова ночевать в дешевом отеле не хотелось.

Глава 5

— Спальня, просторная гостиная, совмещенная с кухонной зоной, уборная, душ, — миловидная девушка из риэлтерского агентства показывала квартиру быстро и профессионально, выполняя давно привычную работу. — Западная стена прозрачная, имеет панорамный вид на центр города. Безопасность обеспечивает усиленное стекло, способное выдержать винтовочный выстрел и специальное зеркальное напыление с внешней стороны, обеспечивающее приватность для постояльца.

Я мазнул рассеянным взглядом по стеклянной поверхности, в эффект зеркала еще верилось, но насчет защиты от выстрела имелись сомнения. То есть, конечно, мелкий калибр (и чем черт не шутит, может даже средний) оно остановит, но против бронебойного боеприпаса ничего не поделает.

Хотя трудно ожидать от обычной квартиры повышенных мер безопасности, как в хорошо защищенном убежище. Даже учитывая специфику Скайфолла, бронированные окна уже по умолчанию входили в базовый пакет любого комфортабельного жилого помещения.

А квартирка именно к таким относилась. По крайней мере так обещала реклама в сети. Жилой комплекс, обещавший кроме комфорта, так же личную безопасность для своих постояльцев. Именно поэтому я отказался от проживания в отеле. Даже в самом роскошном всегда слишком много посторонних людей, легче подкрасться, больше уязвимых мест, большая открытость. В этом плане съем отдельных апартаментов выглядел лучшим вариантом.

Тем более, пока я не знал сколько времени проведу в городе, но уже понятно, что не меньше двух-трех недель. Постоянно напрягаться, настороженно провожая любого незнакомца в коридорах отеля будет слишком утомительным занятием.

— Сколько? — спросил я, ставя рюкзак на пол.

Девушка через плечо обернулась, изящная рука с хорошим маникюром потянулась вверх, убрать за ухо выбившийся локон темных волос.

— Пять с половиной тысяч. Плюс залог столько же.

Я еще раз огляделся, отметив хорошую мебель, современный интерьер и отличную бытовую технику. Все на уровне. Заглянул в спальню, везде чисто, опрятно, в воздухе чувствуется аромат мяты или чего-то похожего.

В целом мне понравилось. Ничего лишнего, и в то же время, есть все что надо для удобного проживания.

— Хорошо, я беру.

Можно, конечно, найти вариант подешевле, за тысячу, где-нибудь на окраинах города. Но там и условия хуже и обстановка вокруг беспокойная. Хотелось покоя и комфорта.

Нет, если надо могу жить и в трущобах, питаясь дешевой едой и одеваясь в лохмотья, никакой брезгливости с этой стороны у меня нет. За свою жизнь приходилось делать и не такое. Но если есть выбор, зачем заставлять себя переносить неудобства?

Никогда не понимал людей, подвергающих себя добровольной аскезе. Особенно умиляли богачи, имевшие на счетах десятки миллиардов, и при этом жрущих фастфуд и разъезжающих на старых машинах. Невероятно глупое поведение, смахивающее на мазохизм.

Впрочем, всегда подозревал, что подобная картина лишь видимость, игра на публику, а на самом деле, такие добровольные страдальцы живут более чем хорошо, только не выставляют это напоказ, притворяясь обычными людьми.

И дорогие спорткары у таких любителей минимализма есть (только скрывают это за любовью к коллекционированию) и роскошные особняки (записанные, как корпоративная собственность) и частные самолеты (та же история, что и с корпоративной недвижимостью), но для простых обывателей они «плоть от плоти народа», такие же как все.

Слышал я про одного такого притворщика, когда умер, родственники обалдели узнав какой кучей барахла элитных брендов он владел, появляясь на людях в простой футболке и джинсах. Лично я вообще не понимал таких игр. Есть деньги — живи насколько они тебе позволяют. В конце концов комфортное жилье и здоровая еда — базовые потребности любого человека. Все равно все деньги в могилу с собой не заберешь.

Другое дело, когда денег нет, тогда уже и выбора нет. Одно время еще в прошлой жизни, я в какой-то момент оказался на такой мели, что жил едва ли не на улице, питаясь от случая к случаю, как правило паршивого качества едой. Именно тогда для себя я вывел из жизни твердый урок — если есть возможность, наслаждайся каждым мгновением, иначе рискуешь не заметить, как окажешься на том свете.

И это не про то, чтобы пускаться во все тяжкие, типа наркоты или бухла, это совсем про другое. Про то, чтобы заботиться о себе самом, потому что в этом мире (или каком другом), никто за тебя это делать не станет.

Хмм, что-то на философию потянуло, не к добру.

— Хорошо, прошу поставить подпись под договором, — служащая протянула мне планшет.

В отличие от недавно встреченного поверенного, риэлтерское агентство предпочитало электронный документооборот. Что радовало, никогда не понимал этой страсти переводить зазря бумагу на распечатки и другие похожие глупости.

Я черкнул стилусом по дисплею, тут же поднес личный браслет к краю планшета. По выступающей грани пробежала ярко-синяя полоса, сигнализируя об успешном списании денежных средства с счета, привязанного к депозиту для беспрепятственного посещения Скайфолла.

Девушка расцвела улыбкой и торопливо пояснила последние детали:

— В стоимость входит уборка, круглосуточные услуги консьержа. Место для автомобиля на подземной стоянке оплачивается отдельно через парковочный терминал.

С моей стороны последовал рассеянный кивок.

— Договор начал действовать с этой минуты. Приятного проживания, — получив подтверждение из центрального офиса и управляющей компании жилого комплекса о поступлении средств, риелторша откланялась, оставляя меня одного.

Все и все, формальности улажены. Быстро, удобно, без лишней волокиты. Я рухнул в ближайшее кресло и посмотрел в панорамную стену, за которой виднелся мегаполис. Красивый вид. Неудивительно, что они берут за него пять с половиной штук. Серьезная сумма по местным меркам. И это не в месяц, а за две недели. Не знаю почему, но тут сроки аренды жилья меряли именно двумя неделями, а не месяцами. Возможно из-за статуса самого Скайфолла, все таки это город, куда постоянно приезжало и уезжало огромное количество народа.

— Неплохая хибарка, — я еще раз обвел взглядом интерьер квартиры. Мысли снова перескочили на деньги.

Пять с половиной тысяч. Это много или мало? Я уже пытался примерно прикинуть стоимость универсальной валютной единицы Спорных территорий и пришел к любопытным выводам. Если отбросить местную специфику с колониальным статусом Южного полушария и не обращать внимание на разницу в оценке финансово-промышленных показателей обоих миров, то один кредит здесь примерно равнялся одному американскому доллару нашего мира. Плюс минус.

Дело в том, что универсальные кредитные единицы здесь выполняли ту же роль в глобальной системе торговли, что доллары Штатов у нас. Использовались в качестве общемировой валюты, для совершения сделок и удобства расчетов. Все как в нашем мире. За исключением того, что контролировала эту валюту здесь не одна страна, а специально созданный финансовый орган, куда входили представители всех ведущих держав.

— Это вам не нефтедоллары качать, — задумчиво буркнул я, вытаскивая переданный юристом родовой перстень Мещерских из внутреннего кармана куртки.

Я рассеяно покрутил его в пальцах, внимательно рассматривая каждую грань. Изящество работы поражало, тонкие штрихи, мелкие детали — все просто кричало о мастерстве неведомого ювелира. Когтистая лапа, сжимающая шар солнца, казалась живой.

И тяжесть, перстень был непропорционально тяжелым для своего размера. Интересно все-таки, что это за металл? Не золото точно, и не банальное железо с примесями против ржавчины, ни свинец и вообще похоже ни какой-нибудь другой распространенный металл. Обычный сплав не стали бы использовать для изготовления столь ценной родовой реликвии, явно подбиралось что-то особенное. Может какой-нибудь метеорит? Или особым образом зачарованную сталь?

Я помедлил и одел кольцо на средний палец правой руки и тут же ощутил, как по поверхности кожи пробежала волна обжигающего холода.

Любопытно, с родовым перстнем, унесенным песчаной бурей в пустыню, ничего похожего не происходило. Он вел себя, как обычное украшение. Может, потому что был обычным кольцом, а это что-то особенное? Судя по всему создавали перстень главы клана в те времена, когда Мещерские находились на пике могущества.

Не просто красивая цацка, а что-то серьезное, подтверждающее статус и отношение к семье Старой крови. Как амулет, перенесший меня сюда. И наверняка обладающий какой-то силой. Узнать бы еще какой.

Интересно, перстень обладает свойствами амулета? И если я умру, то возможно мое место в теле займет кто-то другой? Как в свое время произошло с настоящим Тимофеем Мещерским.

— Это будет даже забавно, — я ухмыльнулся, представив, как мой преемник удивится, начав изучать прошлую жизнь своего предшественника, то есть меня.

Впрочем, умирать я пока не собирался, совсем наоборот, рассчитывал прожить долгую и счастливую жизнь.

— Посмотрим, что за безделушку мне подарили, — пробормотал я, вновь берясь за планшет, но перед этим посмотрев на часы. Время есть, занятия у Малика Цхаранди начнутся через два часа, успею добраться до места.

Самым лучшим источником информации о Мещерских и клановых родовых реликвиях выступил уже виденный ранее ресурс об их семье. Указанный перстень нашелсябыстро, по крайней мере рисунок выглядел очень похоже.

Под изображением располагалась целая статья. Семейная реликвия и правда оказалась очень древней из тех времен, когда род возвысился до статуса полноправного клана.

Первым владельцем (и скорее всего заказчиком для его создания, хотя об этом прямо и не указывалось) был князь Мстислав Мещерский. Весьма одиозная личность, выделявшаяся даже среди остальных клановых иерархов.

Самая известная история, связанная с первым хозяином перстня, была кровавой, жестокой и беспощадной, почти полностью соотносясь с характером князя.

У Мстислава была дочь, будучи в европейских землях, ей не повезло наткнуться на одном из приемов на валашского князя. Правитель Валахии пленился красотой девушки и захотел ее заполучить. Получив официальный отказ, глупец не нашел ничего лучшего, чем подготовить нападение в одном из глухих мест, по которым возвращался домой кортеж княжны.

Дальше понятно. Похитил, отвез к себе в замок, зверски изнасиловал. Держать в плену поостерегся и сразу после этого убил. Как и всех сопровождающих княжны и участников самого нападения.

Да, именно так, понимая, что расплата за совершенное будет самой жестокой, валашский князь перебил всех, включая своих людей, напавших на княжеский обоз. Такая себе зачистка лишних свидетелей по средневековому образцу. Попутно все следы участия стирались магией и артефактами.

Не помогло. Каким-то образом князь Мстислав узнал об всем и естественно решил отомстить. Дальше начинается то, что обычно рассказывают в страшных сказках на ночь.

Русский князь приехал (конечно, не один, а во главе целого войска), взял на копье все пять замков валашского князя, свез всех обитателей на поле перед главной цитаделью и умертвил особо жестоким способом. В хрониках указывалось, что казни и пытки длились несколько дней, после из черепов убитых была сделана гора, на вершине которой поставили кресло. Оттуда Мстислав и судил правителя Валахии.

Всех родственников валашского князя, включая самых маленьких детей, казнили, опять затратив на это не одну неделю. Все это время преступник смотрел, как буквально на части шинкуют его семью и не мог ничего поделать. Говорили, глядя на то, каким изуверскими способами умертвляли его родственников, валахец даже поседел.

За такую месть Мещерский князь получил прозвание Лютый и с ним после этого никогда никто больше не рисковал связываться.

— Мда, умели предки развлекаться, — чуть удивленно протянул я, разглядывая гравюру, изображавшую массовую казнь родственников валашского князя.

Но месть на этом не закончилась. После того, как покарал главного злодея, Мстислав разделил свое войско на множество мелких отрядов и разослал по всем концам Валахии, веля жечь, грабить и убивать.

На протяжении целого месяца валашская земля исходили кровью, пока княжеские дружинники распространялись как саранча, вырезая все живое, сжигая любые постройки и забирая все ценное.

Выдоив княжество досуха и оставив на его месте пепелище, удовлетворенный Мстислав вернулся домой. Пришедшие после нашествия соседи Валахии лишь качали головой, охренев от увиденного, настолько жестокая и беспощадная оказалась кара за преступление валашского князя. Многие после этого зареклись сами и запретили своим детям связываться с Мещерскими князями.

Прочитав последнюю строчку, я хмыкнул, удивляясь реакции соседей валашского князя.

А чего, собственно, они ожидали? Что за убитую и изнасилованную дочь Мещерский князь приедет к ним с пряниками? Или что дело ограничится одним убийцей? Приближенные правителя Валахии знали, что он собирается делать и не остановили его.

Что касается дальнейшей зачистки, то любая война должна быть выгодна с экономической точки зрения. Иначе за боевые действия придется платить самому. Пусть это бремя ляжет на плечи противника. Мстислав Мещерский хорошо понимал эту истину и действовал в соответствии с ней. Ну и жути заодно нагнал, что для тех времен, как понимаю, было в порядке вещей.

Вот такой случай из семейной хроники. А если точнее, самый реальный эпизод из истории клана Мещерских.

Кстати, о клане. Статус главы рода вовсе не гарантировал возможности возрождения, как полноценного колдовского клана. Согласно традициям, кроме происхождения и принадлежности к Старшей крови (под данный пункт теоретически я подходил) необходимо было еще несколько условий для возвращения прежнего статуса.

Три составляющих: сила, власть и влияние. Сила — это магия и военные подразделения, власть — это деньги, влияние — положение среди остальных семей Старой крови.

Ничего этого у меня не было. Больше того, сам род Мещерских, фактически перестал существовать. Мой статус, как единственного оставшегося в живых из всей семьи, лучше всего говорил о нынешнем положении дел некогда великого рода.

И то, что мне вручили перстень, заодно признав совершеннолетним, а значит полностью дееспособным взрослым, ни о чем не говорило, и уж тем более ничего не обещало. Разве что появления на горизонте каких-нибудь кровников, которых уверен за годы истории семьи у Мещерских скопилось немало. Предки явно не привыкли себя в чем-либо ограничивать, особенно в применения силы. Достаточно вспомнить историю князя Мстислава. А при таких подходах, всегда рано или поздно появлялись враги.

Кстати, забавная юридическая коллизия. Будучи семнадцатилетним, Тимофей Мещерский смог получить статус наемника и отправился убивать на другой конец света. Но при этом, чтобы стать настоящим взрослым с точки зрения закона, понадобилось подождать еще год, пока не достигнет восемнадцати лет.

Комичная ситуация из разряда: убивать вы можете, вот вам автомат, а покупать и распивать спиртное еще нет, дождитесь двадцати одного года.

— Был ты тренированным высококлассным наемным убийцей, а стал наследником вымершего рода могущественных в далеком прошлом колдунов, — задумчиво проронил я, беглым взглядом пробегая по картинной галерее предков на дисплее планшета. — Странная ситуация, но что поделать, не отказываться же. Урон чести, и все такое.

Я хмыкнул и отложил планшет в сторону, подошел к стеклянной стене и выглянул на улицу с тридцатого этажа. Небоскребы свечками устремлялись ввысь, голубое небо радовало отсутствием облаков, солнце пригревало, но не жарило. Изредка в воздухе мелькали одинокие ховербенды.

Нет, все-таки здесь довольно неплохо, не зря Скайфолл носит прозвание столицы Колониальных владений. Я глянул на часы и пошел собираться, предстояло посетить занятия мага-индуса. Запись и оплата прошли по сети, осталось добраться до места проведения курса.

Глава 6

Школа по обучению основам управления внутренней энергией Малика Цхаранди располагалась в развлекательном торговом центре, одним из тех, где на одном этаже можно встретить кинотеатр и обширный фудкорт с точками продажи фастфуда, а уровнем ниже целую галерею небольших магазинчиков и огромные представительские отделы крупных компаний. В такие места любила ходить молодежь в будние дни, а в выходные здесь с утра до вечера фланировали толпы народа, делая не особо нужные покупки в попытках отдохнуть и убить время.

Одно это уже должно было вызвать у меня подозрение. Но деньги за урок уже были заплачены, плюс я уже приехал сюда, потратив на дорогу время.

Арендованный зал располагался в западном крыле ТЦ, над входом висела вывеска с именем Цхаранди. Это второе, что должно было вызвать опасение, что здесь совсем не то, на что изначально рассчитывалось.

Третье и последнее предупреждение, почти подтвердившее ошибку, находилось по соседству — многочисленные центры для занятия йогой, медитацией и релаксацией, весьма популярных среди скучающих домохозяек.

— Похоже выстрел мимо, — оглядевшись буркнул я, недовольный, что слишком поторопился, доверившись мнению из сети.

Однако помедлив, все же зашел внутрь. Кто знает, может внешнее впечатление обманчиво и удастся почерпнуть что-нибудь полезное. Тем более, что все равно за удовольствие заплачено, не выбрасывать же деньги на ветер.

Внутри школа делилась на два неравных помещения, первое что-то вроде передней, где принимали пришедших на занятие, вторая — больший по размеру просторный зал.

Мебели нет, потолок низкий, на полу разбросаны циновки. На светлых стенах намалеваны какие-то кабалистические знаки или нечто похожее, никогда в таких делах особо не разбирался. В дальнем конце зала небольшое возвышение, по бокам от которого стояли жаровни с пучками дымящихся трав. По углам дополнительно курились благовония, наполняя воздух сладковато-приторным запахом.

Я сразу отметил, что витавший в зале дым, оказывал легкое наркотическое воздействие. Дурманил сознание, работая, как психотропное вещество. И вновь мелькнула мысль уйти. Однако решил досмотреть представление до конца, тем более что оно наконец началось.

Вперед вышел мужчина арабо-индуской наружности одетый в нечто напоминающее белую тогу, уселся на подушки, на возвышении в дальнем конце. Ученики расселись на разбросанные циновки.

Похоже это и есть Малик Цхаранди. Поначалу он не слишком впечатлил, а когда принялся говорить, а точнее читать текст с неким явно религиозным подтекстом, я все же решил плюнуть и уйти, списав заплаченное за занятие в безвозвратные расходы.

Но именно в этот момент я взглянул на сидящего в позе лотоса человека через магический взор. И сел обратно. Его аура отличалась от ауры обычных людей. Достаточно яркая и плотная, она светилась насыщенном синим, выдавая в хозяине зачатки способностей к магии.

Похоже все-таки не мошенник. Но слишком много религиозного содержание в выступлении. Какое-то духовное очищение. Зачем? Почему? Что-то о внутренней силе, о вере, о желании раздвинуть границы невозможного, о возможности прикоснуться к какой-то божественной длани. Кому вообще нужна эта ерунда? Видимо происхождение гуру-наставника давало о себе знать.

Незаметно к голосу проповедника присоединилась успокаивающая музыка с четко выраженными восточноазиатскими мотивами, изредка разбавляемая ритмичными перезвонами миниатюрного гонга. В него била одна из прислужниц в белом балахоне, стоящая справа. Другая, что слева, следила за жаровнями, подбрасывая в огонь новые пучки трав вместо сгоревших.

Люди по соседству что-то тихо забормотали себе под нос, сидящие чуть дальше вскоре к ним присоединилась. Они впадали в транс. Из-за монотонного голоса Малика, из-за музыки, но больше всего из-за витавшего в комнате дыма.

Благодаря тренировкам, я еще сохранял ясность сознания, но понимал, что долго это не продлится. Против физиологических установок организма не попрешь, в конечном итоге психотропные вещества окажут свое воздействие и затуманят разум навязанными видениями.

Нет, теперь точно пора уходить, еще немного и я сам начну с этими умалишенными бормотать себе что-то под нос, сгибая спину в поклонах сидящему на подушках арабо-индусу.

Но стоило привставать, как Малик выбросил руку вперед и выкрикнул короткую фразу на незнакомом наречии. Что-то произошло, я не понял, что именно, но ощутил знакомые эманации присутствия уже виденной ранее чужеродной среды.

Астрал. Цхаранди умудрился каким-то образом прикоснуться к Астралу. Не полностью, и даже не заглянуть за завесу, скорее немного пошевелить ее, перебирая тонкими пальцами на манер игры музыканта. И за счет этого зачерпнуть немного энергии.

Аура гуру налилась яркой силой, он свел перед собой руки на уровне груди и что-то пропел на том же самом незнакомом языке. В ту же секунду сидящая в позе лотоса фигура взмыла вверх. И я точно знал, что в отличие от роликов в сети, это был не ловкий трюк, он действительно парил в метре над землей, используя для опоры невидимые человеческому взгляду потоки энергии.

Неплохой фокус. Я сел обратно, жадным взглядом изучая жгуты энергии, поддерживающие Малика в воздухе. Они переплетались с его аурой, но имели немного другой оттенок, более темный, и более холодный. Проходя через энергетическую оболочку индуса, они становились как бы частью его. Точнее неотъемлемым продолжением его тонкого тела.

И ведь четко видно, что эти жгуты при необходимости могут не только удерживать его на лету, они могли влиять на остальные предметы вокруг. Сдвинуть ящик для пожертвований, стоящий у дверей, расшвырять лишние циновки, сложенные в углу, поднять замершую рядом прислужницу.

Или сделать что-то еще. Что-то более сложное. Например, что будет если запустить такое щупальце в ауру другого человека? Какое влияние оно окажет? Даст силы? Или наоборот, спровоцирует слабость, вытянув жизненную энергию? И можно ли в последнем случае тогда полностью убить?

Я на секунду задумался, пока не обратил внимание на странность в происходящем.

Я чувствовал какую-то неправильность в проводимых манипуляциях, какую-то ущербность. Что-то внутри подсказывало, что доморощенный гуру все делает не так, как действительно нужно. Скорее всего в свое время находясь на службе колдовского клана Малик подглядел некоторые приемы, а потом интерпретировал их согласно собственным верованиям, включив в процесс кучу ненужной религиозно-философской чепухи.

Не самый лучший подход, лучше бы просто копировал. Или не смог? Он не сильный одаренный, по ауре видно, даже слабенький, хотя, конечно, превосходил обычных людей.

И все равно, все эти приемы выглядели слишком примитивно. Малик не касался Астрала, а лишь задевал его самым краешком, забирая крохи энергии, чтобы потом их пустить на трюки для впечатления публики.

Тоже своего рода шарлатанство, пусть и со своими особенностями. Не зря на первом занятии показали парящую в воздухе фигуру учителя. Увидев это, народ впечатлится и повалит на остальные занятия, платя за продолжение курса бешенные деньги. А там уже можно втирать все что угодно. И про духовное развитие, и про потенциал будущих учеников, и про веру с прикосновением к божественной длани.

Возможно даже удаться найти среди паствы парочку кандидатов со слабенькими способностями и научить их черпать энергию схожим образом, чтобы потом так же парить над землей. Это даст новый толчок энтузиазма у остальных, что и они когда-нибудь смогут добиться таких же успехов.

Но все это полная ерунда. Я видел Астрал, я переходил туда полностью. Делал то, о чем такой как Малик мог только мечтать. По сравнению с этим его трепыхания выглядели убогой попыткой прикоснуться к чему-то недостижимому.

Вспомнилось ошарашенное лицо девушки в кокпите КИБа на станции Кросс-Роуд, в тот раз я не просто перешагнул грань между реальным миром и Астралом, но и умудрился при этом перетянуть туда ее вместе с продвинутым высокотехнологичным боевым костюмом. Такое Малику Цхаранди не по силам. И вряд ли когда-нибудь вообще будет по силам.

Я встал, уже полностью спокойный, и без тений сомнений направился к выходу. Меня провожали удивленными взглядами, к этому моменту действие транса закончилось и люди на циновках благоговейно пялились на парящую в воздухе фигуру индуса. Сейчас он и правда чем-то походил на одухотворенного брахмана, достигшего нирваны. Со скрещенными ногами, в белых одеяниях, с просветленным лицом — в нашем мире его легко могли принять за святого.

Но нет, это всего лишь иллюзия. Ничего полезного я здесь не узнаю. А люди пусть развлекаются.

Я вышел в коридор торгового центра, кондиционированный воздух приятно охладил кожу, выветривая остатки курящегося дурмана. Черт, надеюсь эта дрянь не сильная наркота и выведется из организма достаточно быстро.

— Первый блин комом, — прокомментировал я провал и уверенным шагом направился к выходу.

На улице ярко светило солнце, чистое небо обещало хорошую погоду. Помедлив, я решил прогуляться, заодно прикидывая, чем еще сегодня заняться.

Пустая трата времени, в следующий раз не стоит доверять тому, что пишут в сети. Малик Цхаранди оказался пусть и не полным мошенником, но чем-то близким к такому. А мне требовался настоящий учитель, что сможет показывать не фокусы под воздействием психотропных веществ, а обучать настоящим вещам, основанным на четких методиках и техниках управления магическими энергиями.

Мне удалось пройти несколько кварталов, когда неожиданно через улицу справа раздался сильный хлопок.

Здание через дорогу вздрогнуло и вдруг резко сложилось. Вверх выбросилось облако пыли, улицу заволокло дымом, послышались крики. Следом завыли тревожные сирены, включилась сигнализация потревоженных машин на многоуровневой парковке неподалеку.

Через секунду последовал еще один взрыв, на этот раз соседнее здание завалилось вбок, рухнув в широкий проулок. Обломки разлетелись по округе, сыграв роль шрапнели. Стекла на многих окнах разбились, задело кого-то из случайных прохожих, на свою беду оказавшихся слишком близко к эпицентру подрыва.

Я профессиональным взглядом отметил мастерство подрывника. Кто бы не устанавливал заряды, он совершенно точно знал, что делал. Взрывы сложили оба здания, сделав это аккуратно и строго рассчитано. Соседние дома не задело, и конструкция коробок сложилась внутрь, что говорило о четко рассчитанной силе зарядов, размещенных на несущих элементах построек. Какой-нибудь дилетант, думающий, что умеет обращаться со взрывчаткой, но ничего кроме деревянного сарая не взрывавший, так бы не смог. Работал профи и судя по всему, высокого класса.

— А-а-а!!! Что это?!!

— Быстрее, вызывайте спасателей!!!

— Медики, где медики?!!!

Народ вокруг кричал, тыча пальцами в другую сторону улицы. Моментально скопилась толпа зевак, ставших снимать происходящее на портативные устройства. Гул встревоженных голосов не умолкал, кто-то требовал вызвать полицию, кто-то орал про армию, но многие сохраняли удивительное спокойствие, жадно пялясь на происходящее.

Оглядев груду обломков, в которые превратились строения, я отметил, что со вторым объектом взрывник все же что-то напутал. То ли торопился, то ли неправильно рассчитал расположение несущих опор. Возможно, в схемах здания закралась ошибка. В любом случае, так аккуратно сложить второй домик у него не вышло, часть завались наружу.

Я тоже смотрел на происходящее спокойно, но в отличие от большинства не глазел с жадным любопытством обывателя, увидевшего что-то интересное, что позволило хоть на секунду вырваться из череды серых будней, так похожих друг на друга. Меня такие мелочи не интересовали. К тому же, приходилось наблюдать зрелища и более красочные.

— Говорю тебе, это Фронт освобождения южного полушария, только у них хватит сил и ресурсов устроить нечто подобное, — с жаром говорил стоящий неподалеку мужчина в деловом костюме средней руки офисного работника.

— За что налоги платим, если устраивают такое посреди города? Куда копы смотрят? — вторил ему другой, не слушая собеседника.

— Губернатор совсем не следит за безопасностью. В городском совете уже заговорили о снижении квот для краткосрочного нахождения в пределах внешних границ, вот и добились своего. Шастают всякие проходимцы и проносят с собой бомбы.

— А при чем тут Вогер? Он же не утверждает состав городского совета.

— Как при чем? Будто никто не знает, что у него есть голос с правом вето. Мог бы и блокировать инициативу умалишенных.

— Но закон еще не принят, значит террористы не могли пройти через пропускные пункты по нему. К тому же он направлен в первую очередь на туристов из метрополий, а там последователей Фронта освобождения нет.

— Это тебе по новостям так сказали. На самом деле именно там все эти поклонники свободных территорий и находятся. Оттуда идут деньги и оружие этим ублюдкам.

Народ негодовал. Народ был взбудоражен. Народ с легкостью как он думал находил виновных в случившемся. Многие предлагали радикальные способы решения проблемы существования некого Фронта освобождения южного полушария, вплоть до расстрелов членов семей всех причастных.

Обычная реакция обывателей, когда их привычный комфорт оказывался нарушен каким-то незапланированным событием.

Как я понял из витавших вокруг разговоров, Фронт являлся подпольной террористической организацией, боровшейся против колониального владычества держав с северной половины планеты.

Официально они финансировались за счет добровольных пожертвований от сочувствующих через различного типа фонды мирной направленности, вроде защиты экологической среды или сохранения редких видов животных и птиц. Но злые языки утверждали, что на самом деле подпитка деньгами шла из совсем других мест, зачастую из тех, против кого Фронт формально боролся.

Проще говоря, террористов использовали корпорации, крупные кланы, и спецслужбы держав в играх друг против друга, часто выдавая нападения за гнев народных масс против эксплуататоров, безжалостно добывающих природные ресурсы из бедных колоний.

Взорвали где-нибудь шахту, обвинив владельца в загрязняющей экологию добычей, прикрылись громким именем Фронта, и тут же пришли на освободившееся место, пообещав не портить окружающую среду. Профит. Последний пункт с безопасностью экологии, потом конечно же сами не выполняли, загрязняя природу с не меньшим усердием, чем предыдущие владельцы.

Между тем на место происшествие прибыли первые наряды спасательных служб, полицейские патрули и пожарные расчеты. В небе кружились ховербенды с эмблемами штурмовых подразделений сил правопорядка. Но первыми на место теракта конечно прибыли репортеры.

— Они нашли двоих! — закричал кто-то из сгустившейся толпы.

Стоявший рядом с фургоном телевизионного канала человек что-то резко подбросил вверх. Предмет в воздухе раскрылся на манер цветка, превращаясь в миниатюрный дрон, тут же рванувший к одному из зданий выше по улице.

Дальше с точки зрения жителя нашего мира началось нечто невероятное. Дрон нырнул в настежь распахнутые двойные двери и жужжа рванул в глубь здания. Но самое удивительное, как раз в этот момент гигантский экран, расположенный в нижней части одного из небоскребов, до последней секунды транслировавший рекламные ролики для прохожих на улице, вдруг мигнул и сменил картинку, переключившись на канал экстренного выпуска новостей, где уже вовсю в прямом эфире шла трансляция с того самого дрона.

— Охренеть, — потрясенный, я покачал головой.

Проводилась полицейская операция по задержанию террористов и ее в прямом эфире смотрели сотни тысяч зрителей. Причем передающая камера находилась не у кого-то из группы захвата, а крепилась на дроне, управляемом обычным репортером. И все это показывали на огромном уличном экране.

Но самая дикость — внизу экрана отдельным блоком показывались коэффициенты с тотализатора на исход будущей схватки между копами и боевиками Фронта. Букмекеры уже вовсю работали, принимая ставки на победителей и проигравших.

Невероятно странно. И при этом так же невероятно увлекательно. Я сам не заметил, как маска ледяной отстраненности дрогнула, и я с легким интересом стал следить, как штурмовые группы полиции в черной экипировке с белыми буквами на спине цепочкой входят в здание, неся перед собой тактические щиты.

Глава 7

Дрон скользнул по лестнице на третий этаж, влетая в короткий коридор, выходящий в обширное помещение, рассеченное перегородками. Перед зрителями открылся классический офисный улей, где у каждого сотрудника для работы собственная ячейка.

Тихо жужжа, беспилотник поднялся под высокий потолок обозревая окрестности. Офисные коморки оказались пусты, людей то ли эвакуировали, то ли они сегодня вообще не приходили.

Толпа в нетерпении подалась вперед, гигантский экран на другой стороне улицы продолжал исправно показывать происходящее внутри оцепленного здания. Уже слышался топот тяжелых ботинок по ступеням, группа захвата двигалась следом за дроном.

Оператор-репортер скрылся в телевизионном фургоне, не желая отвлекаться на отдельные выкрики особо возбужденных зевак, дающих советы куда вести жужжащего наблюдателя. Шумно дыша, люди замерли, надеясь первыми увидеть блокированных внутри здания боевиков.

Я не удержался и в очередной раз хмыкнул.

Шоу в прямом эфире. Спецназ против террористов. Делайте ставки. То, что полицейские выиграют похоже ни у кого не вызвало сомнений. Даже букмекеры не верили, что у боевиков Фронта освобождения получится победить. Коэффициенты сто к одному на подобный исход говорили об этом лучше всего. Хитрый дельцы понимали, что платить все равно не придется.

Судя по выводившимся данным в нижней части экрана (тотализатор выступал в роли спонсора шоу) ставили в основном на время, которое понадобится группе захвата нейтрализовать всех бандитов, смогут ли последние при этом оказать достойное сопротивление, будет ли кто-нибудь из спецназовцев ранен и как самое невероятное — сумеет ли кто-нибудь из террористов сбежать.

В последнее тоже мало кто верил, соотношение шло один к восьмидесяти и не предполагало лимита на ставку. Можно было поставить миллион, или десять и сорвать куш, никаких ограничений в этом плане не предусматривалось.

Мелькнула ироничная мысль проникнуть в здание и сыграть на стороне боевиков Фронта освобождения, чтобы помочь хотя бы одному просочиться сквозь полицейский кордон.

Сколько у меня свободных средств? Около полумиллиона? Взять еще кредит на столько же и сделать ставку. Дальше дело техники, главное не засветиться. А потом считать денежки.

Восемьдесят миллионов — достойная сумма, чтобы рискнуть. На какое-то мгновение я и в самом деле задумался, прикидывая, как можно осуществить задуманное. Потом тряхнул головой, едва не рассмеявшись. Какая только глупость не лезет в голову. Вот оно — тлетворное влияние алчности. Окажись на моем месте менее благоразумный, он бы уже пытался проникнуть в блокированный полицией офис.

Нет, слишком рискованно. Награда не стоит того.

Словно подтверждая последнюю мысль, вверх по улице прошествовало два малых шагохода в полицейском окраске. Судя по размерам какой-то легкий вариант мехов, предназначенный для ведения боевых действий в условиях городской среды.

Следом проехали два броневика с эмблемами на бортах все того же центрального Департамента полиции Скайфолла. Небольшие башенки над корпусом зорко поглядывали в сторону окон осажденного здания двумя спаренными автоматическими пушками среднего калибра.

Начнут палить, легко сделают из всего строения решето. Тут уже без шансов, даже если вдруг зашедший внутрь спецназ каким-то чудом боевикам удастся перебить. Ни один террорист не уйдет живым.

Кстати, непонятно вообще, чего они здесь забыли? В смысле чего ждали, спрятавшись недалеко от места взрывов. Не успели уйти? Выполняли роль прикрытия? Но почему вовремя не свалили? И если уж на то пошло, почему выбрали пустую офисную коробку? Могли бы затаиться в более многолюдном месте, где у копов меньше маневра вести перестрелку, боясь задеть гражданских лиц.

На крайний случай, смогли бы взять заложников и под их прикрытием потребовать безопасный коридор за пределы города и скоростной катер с полным баком у берега. Или сразу потребовать ховербенд.

Как-то непрофессионально действуют освободители угнетенных колоний. Не продумано. В отличие от взрывников, сработавших пусть и с огрехами, но вполне на приличном уровне.

А тем временем шоу продолжилось. Дрон над офисными каморками дернулся и резко ушел в сторону, с другой стороны в помещении вбежали две человека с оружием в руках. Они заметили наблюдателя и с ходу открыли огонь. Почти в ту же секунду с противоположного конца в зал проникли бойцы спецназа. Завязалась бешенная перестрелка.

Террористы-революционеры имели на вооружение неплохие компактные автоматы с интегрированными глушителями и объемными магазинами. Судя по длине и прямой форме последних — патронов на сорок-пятьдесят, не меньше.

Выстрелы со стороны боевиков звучали глухо, тактические щиты в руках копов заметно подергивались, принимая на себя пули. Сам спецназ не применял глушители и палил, не стесняясь.

— Вот вам и запрет на огнестрельное оружие внутри городских стен, — хмыкнул я, наблюдая, как один из боевиков ловко перезаряжает автомат, вытаскивая из держателя на бедре новый магазин на сорок патронов.

Не хилый у него там арсенал, судя по всему. В воздухе мелькнул какой-то предмет. Перезарядкой стрелок не ограничился, сорвав с пояса продолговатый цилиндр и с ходу метнув его в сторону копов.

Твою мать. Граната.

Грохнуло. Дрон дернулся, а вместе с ним камера. Толпа на улице протестующее вскрикнула, никто не хотел терять картинку, когда началось самое интересное.

Хлеба и зрелищ. Старый добрый принцип, верный в любые времена.

Взрыв осколками посек двоих спецназовцев, остальные успели укрыться. Один из бойцов в черной штурмовой экипировке сорвал с разгрузки на груди почти полного брата близнеца только что-то взорвавшегося цилиндра и отправил его в полет в сторону террористов.

— Бу-ум, — экран дернулся снова, вместе с передающим изображение дроном.

Я удивленно вскинул брови. Граната копа тоже была осколочно-боевой, как и у боевика. В нашем мире полицейские подразделения не имели на вооружение такие игрушки, максимум нелетального действия, вроде светошумовых или со слезоточивым газом. Но здесь похоже это в порядке вещей. Стоило сделать зарубку на память.

— Есть! Один сдох! — радостно заорал кто-то из толпы, в победном жесте вскидывая над головой плоский планшет с открытым сайтом тотализатора. Похоже поставил на время, за какое одного из террористов ликвидируют, и теперь радовался победе.

Как мало человеку для счастья надо. Я ухмыльнулся.

Второго боевика настигли уже на улице. Во время броска полицейским гранаты, в отличие от приятеля, он не стал ждать взрыва, догадавшись какой подарок к ним летит от разозленных копов, и бросился на лестничную площадку.

Потом вниз, через коридор, на еще одну лестницу, пока не добрался до заднего выхода в переулок на другой стороне здания. Где его встретила еще одна группа из состава полицейских сил быстрого реагирования. Бегуна буквально нашпиговали свинцом, стоило ему показаться в дверном проеме.

Два ноль в пользу Департамента полиции Скайфолла.

— Любопытная картина, не находите? — рядом раздался бархатистый мужской голос. — В метрополии такого не увидишь.

Я со скучающим выражением на лице покосился в сторону говорившего. Белый, лет тридцати пяти-сорока, хорошо одет, ухоженная внешность, приятные манеры.

— Здешние нравы отличаются от более цивилизованных мест. Даже в оплоте законности и правопорядка, каким считается Скайфолл, часто случаются подобные инциденты, — продолжил он. Обращался он точно ко мне, хотя и смотрел вроде как на огромный экран на другой стороне улицы.

Помедлив, я неспешно кивнул, словно отвечая на ремарку случайного прохожего, с кем волей случая столкнула толпа. Последняя кстати, уже начала постепенно рассасываться. Шоу кончилось, пора возвращаться к скучным серым будням офисных служащих.

Я незаметно просканировал окружающее пространство и почти сразу засек еще двоих, чей фокус внимания концентрировался на моей скромной фигуре. Один подпирал декоративную колонну у входа в небоскреб, здание кажется выполняло роль штаб-квартиры какой-то крупной корпорации. Другой изображал зеваку у столба со светофором рядом с пешеходным переходом.

Оба спортивные, подтянутые, наблюдают незаметно, по крайней мере делают вид, что случайные прохожие. Но у меня на такое нюх, они имели прямое отношение к заговорившему мужчине.

Группа поддержки? Силовое прикрытие? Просто телохранители? Пока непонятно. Но куртки у обоих характерно топорщились в нужных местах, как раз там, где так удобно разместить кобуру быстрого доступа.

Отметив данный факт, я мысленно скривился. Похоже в этом городе стволы есть у всех, кроме меня.

Вообще, не так уж трудно определить наличие пистолета у человека. Меняется походка, жесты, движения — этим он выдает себя. Подсознание не может забыть, что где-то на поясе находится вещь, способная убивать. Данный факт неосознанно держит разум в напряжении. По мельчавшим признакам поведения это можно заметить, сделав нужные выводы.

Другое дело те, кто постоянно имеет дело с оружием. Тут уже выявить будет сложнее. Особенно, если используется пистолет скрытого ношения. Психология таких людей меняется, они привыкли, что у них под рукой опасный предмет и не обращают на это внимания. Наемники, сотрудники органов правопорядка, солдаты — те кто буквально постоянно имеет дело с оружием, спят с ним, едят, постоянно таскают с собой. Это влияет на привычку относится к оружию как чему-то особенному, переводя его в разряд обычных предметов.

Но эти парни даже не пытались скрыть, что у них есть пистолеты, и их совсем не смущало, что полицейское оцепление еще полностью не снято, и что копов вокруг полным полном. Это говорило о многом. В частности, об отсутствии боязни заиметь проблемы с законом.

Неужели есть разрешение на ношение? Тогда, где его можно оформить? И почему мне не предложили приобрести подобную лицензию при въезде? Я бы купил. Слишком уж привык быть при оружии.

Все это пронеслось в голове со скоростью молний. Незнакомец успел сделать короткую паузу и продолжил:

— Но бывают места и намного опаснее, — но помедлил, внимательно на меня посмотрел и вкрадчивым тоном закончил: — например Уолфиш-Бей или станция логистического обслуживания Кросс-Роуд.

Упоминание Китовой Бухты и железнодорожного узла в пустыни не вызвали с моей стороны особой реакции. Любой имеющий доступ к данным регистра мог проследить мой путь, как официального наемника. Все контракты фиксировались через специальную службу.

Я с равнодушным видом пожал плечами. Если меня хотели удивить, или напугать, то они просчитались.

Мужчина тихо рассмеялся.

— А вы умеете себя держать в руках, Тимофей. Черта характера, полученная от предков?

Еще один непрозрачный намек, что он знает обо мне все. Это начало надоедать. И чего скрывать — вызывать скуку. Слишком топорно работали местные рекрутеры.

Обдумав ситуацию и прикинув возможные варианты, я без труда догадался зачем человек подошел ко мне и как вообще узнал, где я нахожусь. Кем бы они не являлись, они присматривали за школой Малика Цхаранди и отбирали перспективных кандидатов, обладающих магическим даром.

Для чего? Тут варианты разнились. Могло быть все что угодно, начиная от вербовки бойцов и заканчивая разбором на органы. Понятия не имею, если ли разница между потрохами одаренного и обычного человека, но проверять это на собственной шкуре я не собирался.

— Вы кто? — равнодушно спросил я, сделав незаметный шаг вбок. Как раз, чтобы в случае необходимости прикрыться собеседником от пуль, если его приятели вдруг начнут стрельбу.

Надо отдать мужику должное, мой небольшое маневр он засек сразу и даже понял, что я смещаюсь с вероятной линии атаки. На лице мелькнула одобрительная улыбка.

— Меня зовут Джошуа Керт, я представляю группу людей, заинтересованных в человеке ваших талантов.

Я равнодушно пожал плечами.

— А подробнее?

Мужчина помедлила и произнес:

— Дикая Охота.

Он сказал так, будто любые вопросы после этого должны были отпасть. Я же задумался. Дикая Охота. Знакомое название, где-то я уже это слышал.

Перед глазами мелькнула ночь, пустыня, костер, раскладные стулья, холодное пиво и бургеры. И звездопад в темном небе. А точнее суборбитальная заброска с боевым выходом на позиции подразделения штурмовых мехов. И компания опытных наемников, обсуждающая особенности ведения боевых действий при участии магов в бронекостюмах.

Дикая Охота. Именно так назывался наемный отряд, имеющий в своем составе звено КИбов, не входящих ни в один клан.

Я коротко кивнул, показывая, что понял с кем имею дело. Мужчина, уже готовый удивиться моей неосведомленности, удовлетворенно кивнул в ответ. В его глазах мелькнула легкая насмешка.

Пришлось себе напомнить, что он видел перед собой в первую очередь подростка, недавно достигшего совершеннолетия. С регистром наемника, успевшего побывать в паре заварушек, но все же подростка. Неоперившегося птенца, без большого жизненного опыта, только пытавшегося встать на крыло.

— Вы предлагаете мне найм? — спросил я, не демонстрируя особой заинтересованности. Хотя на моем месте любой молодой наемник должен был преданно заглядывать в глаза рекрутеру прославенного отряда как послушная собачка, в нетерпении перебирая лапами и энергично махая хвостиком.

Но Тимофей Мещерский ко всему прочему еще и являлся представителем, пусть и почти исчезнувшего, но благородного рода, относившегося к династии Старой крови. Это тоже заставляло держать марку. И похоже мужик это понимал. На его лице расплылась понимающая улыбка.

Взгляд его как бы говорил: давай-давай, мальчик, изображай из себя неподкупного, но мы-то оба знаем, что ты здесь не просто так и что жаждешь окончить обучение, которое не успел пройти дома, до того, как все твои родственники сгинули вместе с фамильными тайнами семьи.

— Я предлагаю вам пройти курс особой подготовки, — веско сказал Джошуа. — У вас хорошая наследственность и хороший потенциал. Нам нужны такие люди, как вы, — он помедлил: — Уверяю вас, мистер Мещерский, вы не будете разочарованы.

Или мы сделаем вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, — мысленно докончил я, ничуть не сомневаясь, что вслед за вежливой просьбой легко могут последовать угрозы.

Классика жанра: добровольно-принудительное согласие, где нет выбора. Либо ты работаешь на нас, либо исчезаешь в ходе следующего выхода за пределы городских стен. Это без труда читалось во взгляде стоящего напротив человека, он этого даже не скрывал.

Наглые ублюдки, нисколько не стесняются. У меня такой подход вызвал даже восхищение. Это же какие надо иметь связи в самых верхах, чтобы так вести себя в центре мегаполиса, считавшегося оплотом законности и порядка в Спорных территориях.

Кто мог давать такую мощную крышу? Первыми на ум приходили колдовские кланы. Эти в Колониальных зонах могли плевать на мнение почти всех, за исключением имперских контролеров. Но какой в этом смысл, у них и без этого хватает собственных боевых подразделений в составе одаренных. Создавать дублирующую структуру попросту ни к чему.

Оставался последний вариант. Корпорации. Только у них могло хватить влияния и ресурсов, чтобы создать независимую ЧВК, имеющую в своем составе звено КИБов. И скорее всего не одно.

Конкуренция между корпорантами и кланам — вот ответ на все вопросы. Стоило подумать об этом раньше, а не шляться по всякого рода подозрительным шарлатанским курсам. С другой стороны, без этого меня могли не приметить и не подойти с предложением.

— Для начала мне хотелось бы обсудить вопрос подробнее, если вы не против, — сказал я, изображая из себя молокососа, который согласен на все, но делает вид, что от него что-то зависит.

Мужчина понимающе усмехнулся и повел рукой, в сторону ближайшего ресторана, явно намереваясь произвести дополнительное впечатление, прибавив к кнуту в виде возможного убийства, пряник — наглядно показав, какими финансовыми возможностями я смогу обладать, каждый день обедая в таких роскошных местах.

Ладно, подыграем, тем более что я и сам хотел узнать о возможном обучении побольше. Я кивнул, и мы проследовали вверх по улице. Сопровождающие рекрутера пристроились за нашими спинами.

На развалинах взорванных зданий спасатели приступили к разбору завалов, полицейское оцепление поредело, мегаполис быстро возвращался к привычному ритму жизни.

Глава 8

— Контроль. Дисциплина. Сосредоточенность, — голос звучал монотонно, без интонации, окружая со всех сторон, проникая в разум вне зависимости от желания его слушать.

Пять шеренг по десять человек в каждой выстроились на расчищенной площадке, посыпанной мелкозернистым песком. Все застыли, закрыв глаза, вытянув руки по швам. Расстояние между каждым для свободного взмаха рук. Растянутый строй дает простор, но в то же время ощущение одиночества.

— Разум пуст. Без мыслей. Без желаний. Без чувств. Эмоции ведут к сомнению. Сомнения к ошибкам. Ошибки к смерти, — метрономом звучали слова, проникая в сознание слушателей.

Кто-то дернулся. Послышался женский вскрик. Одна из стоящих не выдержала и потеряла концентрацию, моментально заработав наказание в форме накатившей ментальной волны.

Здесь было много разных людей, относящихся к разным расам, полу, вероисповеданию, родившихся на разных континентах. Возраст всех варьировался от пятнадцати до сорока лет. Откровенных стариков нет, как и совсем юных детей.

Как нам всем объяснили, слишком молодой или слишком старый организм не подходит для полного развертывания способности оперировать магической силой, не выдержит нагрузок и сгорит изнутри.

Впрочем, такое же могло ждать и остальных, несчастные случая при обучении происходили здесь регулярно. Страшная участь, о которой заранее предупреждали, давая шанс для отказа, чтобы уйти. Которым никто, разумеется, не воспользовался.

Вербовщики умели уговаривать, подбирать нужные слова, зажигая в людях тщеславие. Началось все с Джошуа, проводившегося первичный отбор. Он играл как по нотам. Немного страха, немного лести, немного надавить там, немного здесь. И готово — человек с радостью соглашается пройти курс особой подготовки и вступить в славные ряды легендарного наемного отряда Дикая Охота.

Речь о банальном кнуте и прянике не шла, все оказалось тоньше. Искушение силой, от которой так просто не отказаться. Особенно если тебе уже показали, какими возможностями ты сможешь потом обладать.

Окажись на моем месте настоящий Тимофей Мещерский, он бы не задумался ни на секунду, готовый согласиться на будущее, нарисованное умело подобранными словами сладкоречивого вербовщика. И был бы полностью уверен, что решение принадлежит ему, не догадываясь, что подвергся тонкой психологической обработке.

Сюда никого не загоняли насильно. Только исключительно уговорами. Боевой маг, посаженный в КИБ, не обычный пехотинец, которого можно заставить идти воевать. Нет, это слишком штучный товар, к которому требовался особый подход.

Но я это я, и я не спешил пускать слюни, воображая себя могучим воином в невероятных маго-техно-доспехах. Алчность, тщеславие, честолюбие,амбиции, желание стать сильным — Джошуа знал какие струны задеть в душе безусого сопляка, не догадываясь, что имеет дело с совершенно другим человеком.

И все равно я согласился. Причина — знания. Они обещали научить пользоваться способностями, раскрыть потенциал и дать возможность пустить его в ход. Тоже своего рода наживка, поймавшая меня на крючок.

— Контроль. Дисциплина. Сосредоточенность. Три важные составляющие, о которых нельзя забывать, — размеренный бесчувственный голос, больше подходивший для бездушной машины, чем для живого человека, проникал в глубины сознания, вызывая боль едва ли не на физическом уровне.

Еще один не выдержал. Толстяк средних лет свалился на песок и забился в конвульсиях, на пухлых губах выступила кровь, из горла вырвался хрип, глаза на одутловатом лице закатились. К нему тут же подскочили помощники голоса. Мелькнул тонкий шприц, игла с трудом нашла вену в тучном теле, но введенный препарат помог, успокоил, заставив легкие дышать, а голову не трястись.

Никто из стоявших рядом не шелохнулся.

Пятьдесят претендентов, обладающих магическим даром, собранных в одном месте — это много или мало? Наверное много. У Дикой Охоты хорошие связи, раз они сумели собрать столько людей.

Китаец справа закашлялся, не выдержав ментального давления. Он сразу рассказал о себе, заявив, что раньше работал учителем. Обожал истории из Эпохи разбитых армий, когда китайские царства раздирали междоусобицы. Кажется, мечтал стать одним из великих воинов прошлого, что вошли в легенды своими героическими деяниями.

И ему здесь это пообещали. У каждого оказался свой крючок.

— Боль всего лишь иллюзия. Нейронный сигнал, проходящий по нервным волокнам. Ее нет. Есть лишь ваше ощущение ее восприятия, — равнодушно объявил безликий голос.

По рядам пробежались помощники, делая укол каждому из стоящих в шеренгах из пневмошприца в шею. Через мгновение в венах каждого бушевал химический шторм.

Стимуляторы в крови помогали, воздействовали на внутреннюю энергетику, раскрывали энергетические каналы, перекраивая их, заставляли работать как надо. С помощью препаратов становилось проще оперировать маго-энергией, чувствовать ее, понимая механизм работы способностей.

Как уже говорилось, в этом мире добились потрясающих успехов в медицине и фармакологии.

Но имелись ограничение. Где плюсы, там всегда присутствовали и минусы. И главный среди них — так называемый откат. После ряда инъекции дар засыпал, не позволяя пользоваться собой. Если злоупотреблять препаратами, то последствия могли оказаться хуже, вплоть до полного выгорания изнутри. Поэтому опытные маги не спешили пользоваться искусственным разгоном, предпочитая делать все по старинке. Без риска, зато очень надежно.

Но нам такого выбора не оставили, объяснив, что классический путь займет слишком много времени и не даст гарантий, что уровень силы в конце окажется достаточным для управления КИБом.

То, что называли инициацией или пробуждением дара, для нас было слишком долгим процессом, не дающим гарантий, поэтому наставники Дикой Охоты действовали более грубо, используя ускоренный вариант искусственного подхода.

— Ай! — вскрикивает кто-то справа.

И тут же раздается жесткий голос наставника:

— Контроль!

Раскаленная игла входит в затылок, сначала ты не чувствуешь ничего, затем приходит понимание и хочется дико кричать, но ты молчишь, пытаясь выстроить в разуме стену. Сделать так, как тебе и всем остальным объясняли перед первым занятием. Если строго следовать инструкциям, то боль скоро пройдет и наступит облегчение. Если пытаться сопротивляться, станет гораздо хуже, вплоть до кровоизлияния в мозг.

Перестроенный мозг с по-иному работающими нейронами — вот что в первую очередь отличает одаренного от обычного человека. Так нам объяснили, расписав, как будет происходить процесс пробуждения. На втором месте стояла измененная нервная система и более мощная внутренняя энергетика. Все остальные внешние проявления уже потом, на самом последнем месте.

От этого зависел уровень силы, и только от этого, а не чего-то другого. Века направленной эволюции дали тех, кого сегодня называли магами. Евгеника в чистом виде, основанная на селекции и генетическом отборе особей, способных творить чудеса.

Но дар можно лишь пробудить, немного усилить, но не создать в чистом виде в пустом сосуде. Корпорации пытались, но ничего не получилось. Для построения дома нужен фундамент, зародыш того, что называли магическими способностями. Генная инженерия этого решить не смогла.

Многочисленные исследовательские программы лишь доказали, что даже при наличии необходимого материала все равно нужно очень много времени, чтобы добиться каких-то успехов, весьма скромных на фоне все тех же кланов, и спорных с точки зрения дальнейшего развития.

Я много об этом читал, слухи, сплетни в сети, газетные статьи, даже официальные результаты расследований, затеянных магическим родами, недовольных вмешательством в процесс естественного появления на свет одаренных.

Пока что у корпорации не получалось. Но время идет, и когда-нибудь у них что-нибудь выйдет. И тогда, в этом мире вспыхнет война.

— Нет, не надо! — жалобно прозвучавший вскрик прилетел как дуновение ветра. Колени стоявшего впереди рыжего паренька подогнулись, он рухнул на землю и застонал. К нему подскочили служители.

Я помнил его, он умел зажигать огонек на кончике пальца, с гордостью это всем демонстрируя и почему-то считая доказательством своей исключительности даже среди остальных претендентов.

Спорное утверждение. Обычный безобидный фокус, годный разве что для прикуривания сигареты, и не дающий преимуществ в настоящей магии. Что и доказали дальнейшие события. На ментальной давилке рыжий держался чуть ли не хуже всех остальных.

Зато стоявшая в первых рядах невзрачная девчонка лет двадцати, выглядевшая провинциальной простушкой, легко могла сидеть часами, сохраняя на лице невозмутимое выражение, пока ее разум пытались сломать. Она не умела превращать собственный палец в зажигалку, зато если верить скупым оговоркам наставников из Дикой Охоты, обладала неплохим потенциалом стать полноценным пилотом настоящего КИБа.

— Контроль. Дисциплина. Сосредоточенность, — вновь прозвучал механический голос, окружая со всех сторон.

Мы находились на магическом полигоне — площадке под открытым небом, окруженной со всех сторон гранитными плитами, исходившими мягким свечением, более ярким, чем ауры одаренных людей.

Это были артефакты, обеспечивающие безопасность, поглощающие сильные выбросы силы, ведь полигон находился не где-то на безлюдных островах, а в границах Скайфолла.

Впрочем, уверен безлюдные острова в собственности у Дикой Охоты тоже есть. Как и полосы препятствий, казармы и стрельбища, где проходили подготовку безусые новобранцы, желавшие вступить в ряды матерых наемников. Ведь боевые подразделения состояли не только из звена КИБов, но и из мехов, и батальонов пехоты.

— Сосредоточиться. Отпустить боль. Стать выше нее. Вы лишь песчинки в бесконечном потоке вселенной, — наставлял голос с равнодушием бездушного механизма.

Раскаленная игла из затылка исчезла, появилась приятная расслабленность, стало легче дышать, тело обрело небывалую легкость. Но химический шторм никуда не ушел, продолжая течь по венам в виде жидкого огоня, одновременно с расслабленностью, напитывая организм силой.

— Контроль. Дисциплина. Концентрация.

Мои веки дрогнули, в какой-то момент что-то произошло и окружающий мир изменился. Об этом тоже предупреждали заранее. Прорыв произойдет у каждого по-разному. У кого-то это займет день, у кого-то неделю, но в конечном итоге источник внутренней энергетики раскроется.

Я глядел и видел реальность по-другому и это действительно завораживало. Мои глаза были закрыты, но я все равно видел рваные всполохи издерганных аур стоящих рядом людей.

Невзирая на статус выходца из благородных родов, никакого особого отношения ко мне не было. Род Мещерских, давно уже выродился и погас. Если бы это произошло вчера, то к наследнику относились бы совершенно иначе. Скорее всего меня бы даже не выпустили за пределы империи, постаравшись взять под крыло другие Старые семьи.

Даже без богатств, без заводов и фабрик, только за счет текущей по венам крови, такой одаренный представлял ценный ресурс. Подобного можно женить на родственнице, чтобы получить сильных в магическом плане детей.

Но род Мещерских угасал медленно на протяжении долгого времени, каждое следующее поколение становилось слабее. Такие никому не нужны. Еще один исчезнувший клан — редкость, но отнюдь не исключительное явление.

— Боли нет, есть только энергия. Не пытайтесь сопротивляться, вас поведут инстинкты. Ваша кровь разбудит ваш дар, — монотонным речитативом продолжалась литься со всех сторон речь.

Кровь пробуждалась, да я чувствовал это, знал, что внутри организма происходят процессы. Химия помогла переступить порог, дала толчок, позволив ощутить воздействие скрытой внутри тела энергии.

В отличие от остальных, мне уже приходилось проходить через нечто подобное. Тогда в бою на железнодорожной станции, когда произошел спонтанный переход из реального мира в серую плоскость бесконечного горизонта. Не знаю, что дало изначальный толчок, амулет, вдохнувший жизнь в погибшего Тимофея или приближение смерти, но тогда что-то произошло. И вот теперь это получило логичное продолжение.

Это не походило не вспышку или озарение, все произошло буднично, и вместе с тем резко. Как щелкнуть переключателем.

Сильное наследие. Такое случается. Об этом писали в сети. Через поколение, через два или три, потомок мог показать хорошие результаты. Сила крови просыпалась, давая носителю мощь былых поколений. Тоже своего рода редкое явление, как и вырождение, но отнюдь не исключительное.

На секунду меня захлестнула волна эйфории, сознание затопило ощущение всемогущества. Казалось, стоит взмахнуть рукой и весь полигон разнесет на куски.

— Контроль. Дисциплина. Сосредоточенность, — холодный безжизненный голос ворвался в голову, как раскаленный гвоздь, заставляя сдержаться.

Сквозь сжатые зубы медленно просочился вздох. В висках коротко стрельнуло и ощущение силы исчезло.

— Неплохо, новичок, — неожиданно рядом раздался еще один голос. Мужской, ровный, живой.

Я медленно открыл глаза и увидел перед собой незнакомца в военизированном комбезе в раскраске городского камуфляжа. На правом рукаве виднелся шеврон с эмблемой Дикой Охоты. Ни звания, ни имени.

— На сегодня свободен, — сказал он, кивнув на выход с полигона. Говорил он негромко, казалось, кроме меня никто его не слышал. Со всех сторон продолжал звучать другой голос — холодный и безэмоциональный, требующий следить за контролем и сосредоточенностью.

Я кивнул и вышел из строя, направившись к выходу. Немного пошатывало, но особой слабости не замечалось. Стоявшие между собой на расстоянии вытянутой руки остальные претенденты продолжали слушать голос, пытаясь поймать обещанный переход.

Я оказался единственным из всех, кто ушел с площадки на своих ногах. Не знаю, как относится к подобному достижению, но где-то по самому краю сознанию мелькнуло нечто напоминающее искру гордости.

Зато кажется наставников из Дикой Охоты это не впечатлило. Похоже они ожидали такой исход. Как выяснилось во время вербовки, изначально на меня обратили внимание вовсе не из-за посещения школы левитирующего арабо-индуса, а гораздо раньше. Случай на сухогрузе с отбитым нападением пиратом и участием в атаке чернокожего шамана попал в официальный рапорт отряда наемников Слая. Происшествием заинтересовались, подобные случаи отслеживались специалистами Дикой Охоты в поисках новых рекрутов для управления КИБами.

Дальше все просто, организовали встречу с Джошуа, пообещали все небо и звезды, и дали приглашение посетить один неприметный центр на окраине мегаполиса.

В животе заурчало, остро напал голод. Об этом тоже предупреждали, после введенных стимуляторов, организм потреблял огромное количество энергии, требующей восполнения.

— На сегодня все, завтра приходи к девяти ноль-ноль, — сказала девушка-служитель, провожая меня до выхода из комплекса. Открытый сверху полигон со всех сторон окружали здания, через одно из них меня и вели.

В руку ткнулась пластиковая бутылка с водой. Благодарно кивнув, я сделал глоток.

— На улице ждет машина, она отвезет тебя домой, — продолжала инструктировать сопровождающая, пока мы шли по полутемному коридору, похожему на прямую кишку. — Советую сразу заказать много еды. Есть лучше дома, после пищи резко захочется спать.

Впереди показался просвет. Последний раз кивнув на прощание, я шагнул через открытую дверь и вышел на улицу. У тротуара стояло такси.

Глава 9

Дальнейшие две недели пролетели незаметно. Не скажу, что учили чему-то особенному, в основном манипулированию энергией, умению генерировать ее и главное — выплескивать наружу через созданные контролируемые каналы. Через них должно пойти подключение к бортовым системам КИБов.

Да, из нас в первую очередь готовили пилотов боевых техно-маго-костюмов, а уж потом все остальное.

Вскоре из пятидесяти претендентов осталось чуть меньше тридцати, все остальные выбыли, получив в качестве компенсации небольшую сумму на счет. Оставшихся принялись гонять с утроенной силой.

Нас не держали взаперти, не ограничивали общение с внешним миром, тем у кого имелось жилье, позволялось жить снаружи, остальным предоставили комнаты во временном общежитии казарменного типа. Учитывая, что из всех претендентов, основную массу рекрутеры привезли издалека, то большая часть вынуждено приняла гостеприимство наемников. В этом отношении я опять встал наособицу, получив свободу перемещения.

Что касается самого процесса, то, по сути, шел первоначальный отсев. Непригодных выбивали почти на каждом занятии, которые становились все сложнее, вынуждая напрягаться из-за всех сил, чтобы оставаться в основной группе.

Судя по намекам, отбор пройдет в несколько этапов, будут участвовать не только те, кто стоял рядом со мной на полигоне в первый день, но и другие претенденты из других наборов.

Сначала просеют нашу полусотню, выкинут всех кто не подходит, потом нагонят еще пять десятков и повторят процесс. Затем еще и еще. Из оставшихся сформируют группу, из которой тоже будут постепенно выбрасывать всех, кто по тем или иным причинам не подошел под заданные критерии.

Видно, что процедура отработана, проходила не раз и что дело поставлено на поток. Странно, что об этом особо не распространялись в сети. Хотя источников информации должно хватать, начиная от самих преподавателей и заканчивая отчисленными рекрутами.

Но похоже Дикая Охота умела хранить свои тайны, преподавателям закрывали рты щедрыми денежными бонусами и такими же штрафами, заставляя подписывать договор о неразглашении. А выброшенные из программы претенденты сами помалкивали, не желая признаваться, что неудачники, упустившие шанс всей своей жизни. Ведь именно в этом их убеждали, когда вербовали в программу обучения. Кому захочется говорить, что он слабак, не подошедший знаменитому наемному отряду.

Впрочем, если хорошо поискать уверен какие-то упоминания об этом все же найдутся. Что-то должно просочится вовне. Но все это шло по разряду слухов и сплетен, что во множестве гуляют по сети и припортовым кабакам Спорных территорий. Другое дело, что такие байки были не только про одаренных, обучение и Дикую Охоту, но и про самые разнообразные вещи и явления: спящие морские чудовища на дне океанов, супер архимаги, способные подчинить себе весь мир, секретные правительственные лаборатории, где выращивали монстров для войны и все в таком духе. Таких историй всегда хватало с избытком, отличить, где правда, где ложь практически невозможно.

В любом случае, если отбросить условности, я все же нашел себе школу — со своей спецификой, особенностями обучения и определенными ограничениями в плане учебной программы, но все же школу.

Желая извлечь из ситуации как можно больше, я ввел для себя жесткий распорядок дня. Подъем в шесть утра, физическая тренировка, душ, завтрак, поездка на полигон. Обед. Отдых. Снова тренировка. Ужин. Вечером повторение тех крох, что давались на занятиях. На следующий день полный повтор. Без скидок, без поблажек, строго следуя плану.

Дисциплина важна, в этом бездушный голос на первом уроке был прав. Но самодисциплина гораздо важнее. Когда нет того, кто будет подгонять пинками, приходиться переступать через себя, заставляя делать что надо.

К счастью, у меня уже имелся подобный опыт по прошлой жизни и особо тяжело не пришлось. Когда привычка вторая натура и делаешь необходимое не задумываясь, все становится гораздо легче. Не знаю, как ломали остальных претендентов, живших на полуказарменном положении в жилблоках Дикой Охоты, но лично я легко перестроился, отбросив лень и вызывающие ее отговорки, что можно сильно не напрягаться, все равно не получится.

Подобный подход сильно помог подтянуть физическую форму. Легкая одутловатость прежнего Тимофея окончательно спала, изнурительные тренировки до изнеможения придали телу жилистость, легкость, силу, выносливость и подвижность. То есть все к чему я привык до этого.

Что касается самих занятий магией, то здесь пришлось немного посложней. Сфера новая, непривычная. Но наследие Тимофея Мещерского, а точнее череда его предков из могущественных чародеев (пусть и в далеком прошлом), в конечном итоге помогли в этом деле.

Как ни посмотри, а парнишка получил хорошие гены, отличную кровь и просто великолепное наследие. Способности к магии у него сохранились на генетическом уровне, для таких как он управлять маго-энергии в какой-то степени так же естественно, как для других людей двигать руками или ногами, или дышать.

Хотя по большому счету, обдумав ситуацию, я решил не полагаться в этом деле исключительно на преподавателей Дикой Охоты и начал искать дополнительные источники информации. Приступил к тому, к чему готовился изначально.

Когда я впервые узнал про феномен магии и его общедоступный статус, как рядового явления известного всем, то посчитал, что методики обучения также должны находиться в открытом доступе.

Большая ошибка. Кланы и магические рода крепко хранили свои секреты, считая угрозой собственной безопасности. Логично и оправданно. Но все же решил проверить, поэтому начал поиск в сети, где и наткнулся в конечном итоге на курсы Малика Цхаранди, так разочаровавшие меня.

Разумеется, останавливать на этом поиски я не собирался. Второй этап предполагал обратиться к более закрытым источникам, скрывавшимся в глубинах сети. В темных закоулках информационного пространства, где покупалось и продавалось все, зачастую настолько противозаконное, что просто за его владение можно было отправиться на эшафот.

Там тоже хватало мошенников и обманщиков, желавших заработать на простаках, мечтающих стать великими магами. Однако в глубинных сетевых закоулках качество товара зачастую напрямую было связано с жизнью продавца. Помня об этом, обманывать пытались очень осторожно и только залетных, кто явно пришел сюда первый раз. Таких как я, опытных и подозрительных, подобные деятели, старались обходить стороной, не рискуя втюхивать подделку. Потому что не знали, кто может скрываться с другой стороны экрана и не захочет ли этот кто-то, после такой сделки, найти хитреца и выпустить ему кишки, одновременно читая нудным тоном лекцию о добросовестном отношении к сделкам.

В далеком прошлом Мещерские считались сильными астральщиками, помня об этом, я сосредоточил поиски в первую очередь в этой сфере. И сюрприз — почти сразу наткнулся на несколько трактатов, посвященных данной тематике. Стоили тонкие книжки, как оригинальное подарочное издание собрания сочинений Конан Дойля, помноженное на сто, но судя по фотографиям нескольких страниц, являлись настоящими подлинниками.

Но еще больший шок вызвало то, что эти самые методички, когда-то принадлежали Мещерским. Узнаваемый герб внизу пожелтевшего от времени титульного листа с кошмарной когтистой лапой и солнцем, четко указывал, что писались брошюрки во времена расцвета клана.

Поняв это, я охренел, потом выругался, помолчал, потом снова от души выругался. По сути, мне предлагали купить нечто, что когда-то и так принадлежало моей семье (ладно семье Тимофея, но ведь разницы сейчас уже никакой?).

Родственнички, гребанные ублюдки и ничтожества, не имеющие ни чувства собственного достоинства, ни чести, ни самоуважения, распродавали семейное достояние рода, получая за это жалкие гроши от их реальной стоимости. И длилось это на протяжении многих лет.

Конечно, основную часть выкупили другие кланы (тоже знаковый момент, кем надо быть, чтобы продавать семейные реликвии тварям, скорее всего кроме всего прочего причастным к падению твоего дома? Я не верил, что угасание произошло просто так), но кое-что просочилось и на черный рынок, где предметы и книги свободно приобретали частные лица.

Неудивительно, что у Мещерских к моменту на свет появления Тимофея репутация уже была на самом дне. Иначе та девка никогда бы не посмела отказать представителю, пусть и разорившегося и ослабленного, но рода из числа семей Старой крови.

Я бы и сам таких кретинов не уважал, считал выродками и брезговал при встрече протягивать руку.

Они просрали свое наследие, похерили усилия предков, распродали семейные реликвии и тем самым поставили крест на возможном возрождение клана в будущем. А ведь такое вполне могло произойти, если бы появился подходящий наследник. Вместо этого, родственники Тимофея предпочли сиюминутные наслаждения для себя вместо будущего своего рода.

Правильно что они все уже сдохли, я бы сам их удавил за подобное отношение к наследию предков.

Попытки скупить все ни к чему не привели, цены за книги настоящего клана (тем более содержащие описания и методики оперирования магической энергией), стоили невероятно дорого. Пришлось отказаться от идеи забрать все сразу и сделать заметки, отмечая страницы продавцов.

Денег катастрофически не хватало. То, что совсем недавно казалось гигантской суммой, на фоне возможных трат теперь выглядело весьма скромным бюджетом, явно недостаточным, чтобы выкупить книги павшего Дома Мещерских.

Тем более, что третий источник информации о магии тоже требовал крупных финансовых вложений.

Одаренные не слишком отличаются от обычных людей. Они влюбляются, злятся, ревнуют, ненавидят. Любят деньги. Крючок, на который можно поймать многих. В частности, третьего секретаря посольства Британской империи при Колониальных территориях, расположенном почти в центре Скайфолла.

В этом нет ничего сложного, главное найти нужный подход и объект, которому не хватает официальных заработков, и кто готов пойти на риск ради собственной выгоды.

Британцы много могли говорить о верности к своей королеве, о любви к Острову, но у любого джентльмена (если, конечно, он истинный джентльмен, а не выскочка из низов), всегда на первом месте стояли свои интересы, среди которых личное обогащение занимало не последнюю строчку.

И в этом нет ничего удивительного, даже в истории нашего мира Британская империя сформировалась и стала тем, кто она есть, в основном за счет инициативы частных лиц, чем от вмешательства государства. Лорды и пэры никогда особо не полагались на кого-то, предпочитать решать свои проблемы в частном порядке, используя для этого правительственные круги, частью которых и сами являлись.

Верхушка Британкой империи лишь много позже стала выглядеть респектабельной, до этого они даже особо не скрывали своих хищнических устремлений, действуя с жесткостью настоящих разбойников. Достаточно вспомнить Генри Моргана и Френсиса Дрейка, парочку кровожадных пиратов, возведенных в рыцарское достоинство, чтобы понять, какие тогда царили нравы при английском дворе.

Так и здесь. Эпохи прошли, а привычки остались. Настоящий британский джентльмен не видел ничего зазорного в том, чтобы помочь своему финансовому благополучию. Ведь для этого много не надо — всего лишь обронить пару фраз в приватном кабинете сетевого ресурса, известного своей анонимностью.

Кстати, личность источника я выяснил через косвенные данные достаточно быстро, точнее через ответы, полученные от секретаря. В какой-то момент он стал слишком жаден и попросил за описание техники ментального контроля слишком много, пообещав в качестве бонуса еще одно практическое пособие по манипуляциям с аурами людей. Довольно специфические знания, доступные только роду, из которого был выходцем сам интересант.

Я со своей стороны таких ошибок не допускал, и британский дипломат до сих пор думал, что делится информацией (за «скромное» вознаграждение) с кем-то из корпоративной элиты, неожиданно обнаруживший у себя слабые способности в сфере ментальной магии.

И наконец четвертым и последним источником выступали факультативные занятия с наставниками из Дикой Охоты, из тех кто ничего не имел против чтобы немного заработать во внеурочное время. Стоило удовольствие дорого, но и давало немало, больше того минимума, чем как правило ограничивались преподаватели, зная, что большая часть рекрутов со временем отсеется из основного потока программы.

С одним из таких факультативных учителей у меня и состоялся любопытный разговор спустя две недели занятий:

— Ты парень вроде нормальный, понимаешь, что к чему, — наставник выглядел сухопарым, повидавшим жизнь бывалым солдатом удачи.

— Вы о чем, уважаемый наставник? — вежливо утончил я, играя роль юнца, получавшего хорошее домашнее воспитание.

Наемник помедлил (все преподаватели были из числа действующих или бывших пилотов КИБов), неопределенно покрутил пальцами в воздухе, явно не зная как подойти к интересующей теме, наконец плюнул и прямо выложил:

— Я смотрел твою медкарту, потроха твои не тебе раньше принадлежали, и со временем это может стать серьезной проблемой.

— Какой? — я насторожился.

Наемник растянул тонкие губы в невеселой улыбке.

— Как думаешь, кого из вас готовят? Не отвечай, вижу и сам до конца еще не понял. Вам наплели сказок про могучих воителей в маго-броне и вы купились, — последовала задумчивая пауза. — Хотя в какой-то мере так оно и есть, если повезет вы действительно станете сильными воинами. Проблема в том, что одновременно с этим вы также превратитесь в придатки к механизмам КИБов.

Взглянув на мое изумленно вытянувшееся лицо (играть, так играть до конца), ветеран усмехнулся.

— А ты думал. Мы проецируем и генерируем магическую энергию, которую потом используем для питания бортовых систем и оружия наших продвинутых костюмов. Нас называют боевыми магами, но по существу, между нами и теми же клановцами, колоссальная разница. Они превосходят нас так же, как мы превосходим обычных людей. Без своих КИБов, мы ничем не лучше последних. А маги остаются магами, даже полностью голыми. Понимаешь, о чем я?

Я медленно кивнул. Еще бы не понимать. Он об этом открытым текстом сказал. Из нас готовили всего лишь еще одну деталь для боевых мехов на магической основе. Разумную, живую, но деталь, которую при необходимости легко заменить. Вот откуда такая многочисленность рекрутов. Для таких целей сойдет любой материал, обладающий более или менее небольшими способностями. Достаточно серьезных одаренных будут сразу перехватывать кланы. Поэтому Дикой Охоте вообще разрешили эту затею, понимали ущербность выпускников таких школ. Если бы наемники-маги представляли действительно настоящую опасность их бы давно раскатали в тонкий блин и никакие корпорации бы не помогли.

— При чем тут мое здоровье и замененные органы?

— Стандартный контракт после обучения пилота КИБа — пять лет. Это время твои потроха продержатся. Потом их придется менять. И вот тут начнутся проблемы. Устоявшаяся энергетика может не выдержать кардинальных изменений в организме и пойти вразнос. Дикой Охоте наплевать, они получат от тебя свои годы службы, а что случится с тобой после их уже волновать не будет. Так что вот тебе мой совет: делай операцию сейчас, до того, как начнутся серьезные тренировки с перегоном энергии внутри тела, иначе потом будет поздно.

— Но операция займет много времени.

— Скоро первый этап закончится и вам дадут время на отдых, чтобы тела привыкли к уже произошедшим изменениям. Пока будет проходить отсев в других группах у тебя будет время поправить здоровье. Рекомендую сразу ставить нормальные органы, выращенные в биореакторе на основе твоей ДНК.

Такой разговор состоялся у меня вчера, а сегодня я весь день ломал голову, где найти денег, желательно много и сразу.

Но для начала, необходимо узнать, во сколько мне вообще обойдется полная замена внутренних органов. Чую, в итоговой сумме там будет немало нулей.

Глава 10

— «Запрос на соединение».

— «Ожидание».

На экране медленно вокруг своей оси закрутилась змея, обвивающая чашу в красно-белой расцветке — универсальный символ медицины в обоих мирах.

— «Соединение».

— «Допуск к информаторию».

— «Справочный материал».

— «Дежурный пост».

— «Травматология».

— «Отделение интенсивной терапии».

— «Отделение…»

Я промотал список, нужный раздел с платными услугами оказался пятым с конца. Экспресс-операции находились в отдельной секции. Для меня сейчас это наилучший вариант. Если идти стандартным путем, то придется ждать в очереди от нескольких недель до нескольких месяцев. Слишком много желающих поправить здоровье, Скайфолл по праву считался одним из центров медицинских услуг, предоставляемых высококлассными специалистами.

Можно, конечно, съездит в Мумбай, Мехико, или еще куда, там очереди меньше и цены ниже, но качество будет не самого высокого уровня. Медцентры в столице Колониальных земель по праву считались лучшими. Современное оборудование, квалифицированный персонал, передовые методики лечения.

Последнее кстати настоящая правда, специфика Спорных территорий, где постоянно шли непрекращающиеся боевые действия, поневоле вынуждали местных медиков находиться на передовой медицинской науки. Слишком много пациентов приходилось принимать с самыми разнообразными травмами. И дело не только в банальных пулевых или осколочных ранениях. Химические ожоги неизвестными веществами, новые экзотические вирусы, то и дело появляющиеся в разных частях Южного полушария, органические яды, мутировавшие под действием вредных выбросов, насекомые, изменившиеся настолько, что энтомологи лишь разводили руками. Да мало ли что. Об этой части света не слишком заботились и за экологией не следили.

— «Замена внутренних органов», — нужный пункт всплыл через запрос.

Я нажал на иконку.

— «Вывести список».

Ткнул в квадратик в нижней части дисплея планшета.

— «Развернуть на полный экран».

Появился текст с перечислением возможных операций на внутренностях. Неожиданно длинный. Проводились замены, лечение, пересадки с учетом особенностей организма.

Самые дешевые, конечно, напечатанные на 3D-биопринтере «болванки». Но и тут цены разнились. Стоимость зависела от использованного материала, производителя (бренды биотехнологических компаний шли отдельным порядком), сопутствующих процедур по улучшенному приживлению и многим другим параметрам.

На любой вкус и цвет, прослужат от нескольких недель до лет, в исключительных случая речь шла о десятилетиях, но это уже продвинутые варианты по стоимости сопостовимые с оригинальными органами.

Сначала я не понял, зачем заказывать искусственную напечатанную подделку, вместо той же нормальной печени, выращенной в биореакторе на основе родной ДНК. Но оказалось, секрет крылся в дополнительных свойствах.

«Допы» могли быть самыми разными. Давать иммунитет к определенным химическим или биологическим воздействиям (поджелудочная будет вырабатывать специальный токсин, позволявший дышать чуть ли не кислотными испарениями), ускорять или замедлять метаболизм, делать нечувствительным к боли, и так далее.

Проще говоря, из тебя могли создать настоящего супермена. Но на все имелась цена: искусственные усовершенствования были невероятно вредными для здоровья. Даже после обратной замены органов (генетически измененных на свои родные), последствия оставались и накапливались в организме. Шли на подобные операции только настоящие экстремалы, или кому уже нечего терять.

— Нет, мне такого дерьма не нужно, — я задумчиво потер висок, ткнув сноску на текст мелким шрифтом, где прямо указывалось, что госпиталь не несет ответственности за возможные побочные эффекты и влияние на общее состояние здоровье после имплантации «биомодулей с функцией дополнительной модернизации».

Оставив в покое раздел искусственных органов, я перешел во вкладку с выращиваемыми на основе родной ДНК. Вспомнив, что именно в свое время док из отряда полковника Холта мне вставил в брюхо, заменяя испорченные потроха, быстро проставил нужные галочки, отметил курс реабилитации в медкапсуле и полную оплату всего набора необходимых препаратов, которые будут вводиться в организм для ускоренного восстановления. Выскочившая сумма заставила выругаться.

— Три с половиной миллиона кредитов, — медленно прочитал я вслух подведенный итог под потенциальным счетом, который выставит госпиталь после операции.

Точнее оплата требовалась вперед, никто в долг здесь не верил, но это уже детали.

— Да они охренели, — я отложил планшет и прошелся вдоль стеклянной стены, рассеянным взглядом скользя по раскинувшемуся внизу мегаполису.

Хороший вид, и квартирка неплохая, свою цену стоит. Кстати, пора переводить деньги за следующие две недели, от службы консьержа внизу уже приходило уведомление. Снова расходы. И это точно не предел. Восемьсот тысяч медленно, но, верно, испарялись.

Три с половиной миллиона. Без экспресс-услуг, в обычном порядке — на миллион меньше. Но даже два с половиной для меня на данный момент неподъемная сумма. К тому же, если идти обычным путем, то времени займет намного дольше, вместо обещанных сорока восьми часов ускоренного варианта — порядка двух месяцев нахождения в очереди, потом еще столько на саму операцию и реабилитацию. И это в лучшем случае, если все сложится удачно. Не я один использую экспресс-вариант, время ожидания легко может растянутся до полугода и больше.

Может и правда слетать в Мумбаи или Мехико-Сити? Насколько там может оказаться дешевле похожая операция? Даже если в два раза, все равно необходимой суммы нет.

— Деньги, деньги и еще раз деньги. Где бы их быстро достать и желательно сразу? — я остановился перед панорамным окном, сложив руки на груди. В голову ничего не приходило.

Разум настаивал пойти уже привычным путем и взять контракт на кого-нибудь из местных воротил. В столице Колониальных земель явно хватало влиятельных лиц с кучей врагов за спиной, готовых заплатить любые деньги, лишь бы избавиться от личных проблем.

Однако интуиция предостерегла от необдуманных поступков. Быстрота и спонтанность в таких делах не лучшие помощники. С Уолфиш-Бей и Бригама Янга, исполнительного директора «Норд Кемикал», прошло слишком мало времени.

Не то чтобы здесь не убивали высокопоставленных шишек (убивали и неоднократно, кроме меня хватало профи высокого класса), но это все же не рядовое явление, о котором можно прочитать в новостях раз в неделю. Богачей хорошо охраняли. Хотя через защиту иногда все же прорывались. Финансовые и политические тузы тонули на своих роскошных яхтах, травились угарным газом, запущенным в испорченную систему кондиционирования, падали на землю в обрамлении обломков взорвавшихся ховербендов, погибали другим образом.

И тем не менее, чутье подсказывало, что лучше выбрать другой вариант. Не стоило давать повода связать скромную фигуру молодого наемника с громкими происшествиями сначала в Китовой Бухте, а затем и в Скайфолле. Ни к чему рисковать.

К тому же, это не заштатный городишко на краю света, это центр местной политической и экономической жизни, здесь системы безопасности на должном уровне, ликвидировать цель будет гораздо сложнее, не говоря уже о путях для отхода. А если придется уходить, то о программе обучения Дикой Охоты можно забыть. На что я в данный момент пойти не мог.

Нет, вариант с действиями из старой сферы деятельности пока отложим. Надо придумать что-то еще.

— Стоп, — я резко остановился. — Что там тот жадный ублюдок писал о некой информации о местонахождении ценного артефакта?

Я быстрым шагом подошел к журнальному столику и взял планшет, ища архив сообщений от британского контакта. После того как он убедился в платежеспособности контрагента (то есть меня), среди прочего дипломат предложил купить сведения о неком магическом артефакте, точнее о том, где он сейчас находился. Информация меня не заинтересовала, потому что была слишком расплывчатой, к тому же англичанин требовал заплатить вперед сто тысяч, а еще четыреста, если удастся достать предмет.

Полмиллиона за смутные сведения показались чрезмерной платой, я вежливо отказался. Но может это и есть выход из ситуации? Магические штуки стоят дорого, древние — особенно дорого.

Стоило уточнить, о чем идет речь. Я послал запрос через анонимайзер, ответ пришел в виде файла уже через десять минут.

Хмм, оперативно, видать британцу и правда срочно нужны деньги.

Что тут у нас. Описание, историческая справка: междуречье, Месопотамия, много лет до нашей эры, египетский пантеон, обряды, жертвоприношения и все в таком роде. Найден в ходе раскопок частной археологической экспедицией. Шкатулка в которой обнаружен несла на поверхности росписи на неизвестном языке, напитанной астральной энергией.

Под текстом графическое изображение: даже на вид древний кинжал с чуть изогнутым лезвием и ложбинкой по центру. Судя по стилистике, не боевое оружие, скорее церемониальное, или даже ритуальное. Людей им что ли резали на алтаре?

— О как, — увидев возможную цену артефакта, я удивленно вскинул брови. — Двенадцать миллионов кредитов. И это только по предварительной оценке. Сколько на самом деле дадут на аукционе любители старины еще неизвестно.

Неудивительно, что британец захотел столько вперед и еще после получения подтверждения. Суммарно его доля составит пол миллиона, это чуть меньше пяти процентов. Неплохой куш, учитывая, что ему самому ничего не придется делать, только навести на цель.

Координаты с нынешним местоположением артефакта высылались только по предварительной предоплате. И еще один любопытный момент — кажется островитянин думал, что богатый корпорант, которым я притворялся, захочет заполучить кинжал себе. В личную так сказать коллекцию, начинающего мага.

Сто тысяч за информацию, еще четыреста после того, как предмет окажется в моих руках. Если стоимость действительно больше десяти миллионов, то сделка выглядела выгодной.

Попробовать? Вряд ли британец осмелится обмануть, не его случай, в теневых делах репутация тоже стоит немало, плюс обманутый корпоративный босс мог попытаться начать поиски и в конечном итоге раскрыть инкогнито другой стороны, что явно будет вредно для бизнеса.

— Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка, — я быстро ввел команду на открытие банковского счета для денежного перевода через специальный сервис с обезличенными реквизитами.

Деньги ушли, еще через десять минут пришел новый файл, на этот раз графический. Спутниковый снимок с напечатанной внизу строчкой цифр — координатами расположения объекта.

Оказалось, ценную находку еще не вывезли с места раскопок, она до сих пор находилась там, вместе с остальными древними ценностями.

Археологический лагерь, вид сверху: две полусферы, похожие на геодезические купола — главные места раскопок, укрытые от полевых бурь и нескромных глаз с орбиты. Тенты, палатки, жилмодули, быстро возводимые легкие постройки хозяйственного назначения сборно-разборного типа, между некоторым протянуты маскировочные сети.

Сколько там может быть человек? Если судить по размерам лагеря, не меньше полусотни, включая охрану. Сам ученый хмырь, организовавший поездку, несколько помощников ассистентов, десяток разнорабочих, остальное силовое прикрытие, места там беспокойные, в любой момент могли нагрянуть кочевники и предъявить претензии за копание в священной земле.

На первый взгляд задача не выглядела сложной: незаметно проникнуть, изъять нужное и уйти, не оставив следов. Добычу потом продать на тайных аукционах в теневой стороне сети.

Сознание помимо воли начало подбирать снаряжение для предстоящей миссии. Пальцы вбили адрес в поисковик, всплыла ссылка на сайт каталога Лавки смерти.

— Ничего тяжелого, что-нибудь легкое, скорострельное, — пробормотал я, отсекая ненужные варианты. Подходящий инструмент нашелся на третьей странице.

Легкий компактный автомат, низкая отдача, высокая кучность стрельбы. Небольшая масса обеспечивалась благодаря обильному использованию полимерных материалов и специальных облегченных сплавов. Увеличенный магазин на сорок патронов вставлялся в рукоять. Для уничтожения целей, снабженных средствами индивидуальной бронезащиты или находящихся за легкими укрытиями предлагалось использовать специальные боеприпасы (в стандартный комплект не входят, оплата отдельно) — проще говоря живчиков в брониках, обожающих прятаться за железными, но не бронированными дверями, советовали уничтожать рекомендованными патронами (ссылка для быстрой покупки прилагалась).

Обвес по классике: коллиматорный прицел, фонарик, дополнительная рукоять впереди для большей устойчивости стрельбы. Режим одиночный и автоматический.

Внешне чем-то напоминал HecklerKoch MP7 только в более продвинутом дизайне. Сказывалось развитие местной оружейной мысли за счет постоянно ведущихся боевых действий на южной половине планеты.

— Недурно, — я покрутил трехмерную модель автомата.

Хорошая машинка для стремительных операций при численном превосходстве противника. Дает необходимую огневую мощь, но вместе с тем не связывает чересчур тяжелым весом и большими размерами.

Стоило удовольствие от семи тысяч в зависимости от комплектации. В случае необходимости кобычным патронам можно заказать бронебойные или экспансивные боеприпасы. Последние для более уверенного поражения незащищенных целей.

И конечно глушитель, куда без него, титановый, с алмазной нарезкой, с увеличенным ресурсом износостойкости.

— Теперь уже деньги считать поздно, надо брать, — я в два клика заказал выбранное оружие.

Настала очередь остального снаряжения. Тут тоже особо долго выбирать не пришлось, благодаря умным фильтрам и грамотно сконструированному поисковику, удалось быстро подобрать подходящую под требования экипировку на складах оружейного магазина.

Комбез — военная модель, из теплопоглощающего материала, с противоосколочными вставками на уязвимых местах, расцветка — пустынный камуфляж. В комплекте шла шлем-маска с интегрированной системой связью и электронным визором на забрале.

Еще минус тридцать тысяч.

Мелочи вроде запасов воды, протеиновых батончиков, плотного армейского рюкзака песчанной расцветки и сигнального маяка для наведения обошлись еще в пять тысяч. Деньги утекали как песок.

Осталось найти способ добраться до Персидского залива. Путь неблизкий, стандартными средствами долго, проще кого-нибудь нанять. С этим проблем нет, официальный регистр давал доступ к списку наемников, обладающих собственной техникой. Это могли быть и пилоты мехов, и владельцы скоростных катеров, и классических самолетов, и ховербендов. Меня интересовал последний вариант.

— «Silicone dragonfly», пилот Юки Амаро, — прочитал я с экрана. — Налет часов… специализация… ттх ховербенда… данные последних трех успешно завершенных наймов… почасовая ставка… оплата топлива… условия бонусов-вознаграждения… максимальное время… отсутствие вооруженного прикрытия.

То, что надо, по сути быстрое такси, только со своей спецификой, вроде эвакуации под плотным огнем. Такой пункт, кстати, тоже был и обговаривался особо. Ремонт всех повреждений транспорта (включая ранение пилота), полученных в ходе миссии, полностью ложились на плечи заказчика.

Я отправил сообщение узнать свободна ли наемница для срочного найма, подумал и запросил встречу на завтра. Ответ пришел быстро, похоже Юки Амаро уже долго сидела без дела и согласилась обсудить детали в указанное время. Естественно место для переговоров находилось за пределами границы Скайфолла в пригородах.

Отлично, если все пройдет как надо, вскоре на ближайшее время можно будет забыть о деньгах. Если же нет… что же, и такое бывает.

Глава 11

Мне снился сон. Я стоял на бесконечной серой равнине, уходившей в никуда. Здесь гуляли черные ветры, и рваные обрывки теней. Всполохи темного марева окружали со всех сторон, создавая иллюзию действа. Воздух оставался неподвижен, и в то же время все вокруг перемещалось в нескончаемой водовороте.

Астрал. Я снова очутился в Астрале.

Но на этот раз не провалился туда на физическом уровне, как получилось во время нападения на Кросс-Роуд. Сейчас он мне снился — я четко осознавал данный факт.

Что происходит? Почему все настолько реально? Стоило об этом подумать, как сгустки теней шевельнулись, приходя в движение на фоне серо-багрового марева, формируясь в нечто напоминающее человеческую фигуру.

В голове раздался неразборчивый шепот. Он проникал в глубь головы вызывая едва ли не физическую боль. Тени продолжали кружить в хороводе, создавая вихрь энергии, из которого медленно проступило лицо.

Странное, мужское, оно словно плавилось как воск, но при этом оставалось твердым будто алмаз. Подобная двойственность оказывала влияние на разум. Никак не удавалось уловить черты и опознать кто это был. В одну секунду он казался кем-то знакомым, старым другом кого давно не встречал, а в другую превращался в некую абстрактную личность, кого легко не заметить в толпе на улицах оживленного мегаполиса.

Сознание, оно играет с моим сознанием — подсказало что-то внутри меня. А потом оно заговорило. Нет, не заговорило, наслало видение, прямо в разум, минуя любые щиты. Чем бы эта штука не являлась, она оказалась намного сильнее меня…

Я стоял в окружении черных прямоугольных монолитов, напоминающих Стоунхендж. Я был не я, и я четко это понимал, и что это место не просто находилось где-то в реальном мире, его выстроили в Астрале, погрузив часть реальности в первый слой.

В центре круга лежал камень, похожий на алтарь. Человек, в теле которого я находился, сделал шаг и подошел ближе. Ладонь в рукаве черного балахона протянулась вперед. Мелькнули пальцы, чересчур длинные для человека, с острыми, похожими на когти хищного зверя, ногтями. Неизвестный поднял с алтаря предмет — кулон на цепочке, светившийся в сером мареве алым огнем.

Не знаю откуда, но я узнал его — именно этот амулет был на Тимофее Мещерском, когда тот погиб в своем Ониксе. Именно он переправил меня сюда.

Предок Мещерских (а это был именно он, один из создателей амулета — понятия не имею откуда во мне всплыли эти знания), постоял держа амулет на вытянутой руке, затем повесил его себе на шею, поверх струящегося живой волной черного, как тьма, плаща с глубоким капюшоном, закрывающим все лицо.

Я вздрогнул. Видение резко оборвалось. Я снова стоял на бесконечной серой равнине, передо мной колыхалась фигура, сотканная из теней и обрывков мрака. На какую-то секунду оно превратилось в силуэт мага, облаченного в черный балахон.

Это он? Тот, кто создавал амулет, когда род Мещерских находился на пике своего могущества? Я попробовал заговорить, спросить, но у меня ничего не вышло. Здесь не использовались обычные человеческие слова.

Мгновение и нахлынуло еще одно яркое видение.

На этот раз я стоял на берегу странного озера, его черные воды походили на застывшую лаву, но при этом я знал, что стоит дотронуться до поверхности, как она послушно разойдется, как обычная вода.

Я опять находился в теле другого человека, глядел на мир его глазами, но не мог им управлять. Он что-то делал, двигал руками, формируя нечто из невидимого потока энергии, разрывающего мощью саму ткань реальности.

Это был Астрал, но в то же время им не являлся. Озеро находилось где-то еще, где-то в другом месте, куда не мог пройти не только обычный человек, ни и не каждый владеющий магическим даром.

Неизвестный маг (подозреваю опять один из предков Мещерских) резко повел рукой, будто обрывая невидимую нить. В ту же секунд озеро пришло в движение. Черные воды на мгновение расступились, чтобы затем свернуться в смерч.

Вода оказалась не просто водой, от нее исходили эманации смерти вперемешку с энергией и чем-то еще. Чем-то настолько опасным, что инстинкты требовали бежать отсюда как можно подальше.

Но чародей не закончил, смерч поднимался в багровые небеса, на его кончике образовался шар, медленно наливающийся светом. Но не обычным, а каким-то холодным, мертвым светом, который не давал тепло, а умел лишь его забирать, вместе с жизнью того, кому не повезет оказаться рядом в момент его зарождения.

На мгновение в воздухе проступила когтистая лапа, сжавшая сияющую сферу. Я в удивлении распахнул глаза, узнав герб клана Мещерских.

Когда хищная лапа сжала сферу миниатюрного солнца, полностью впитав его силу, смерч будто потерял стержень, державший его, и обрушился вниз потоками черной воды.

Фигура медленно отступила от озера, и я в очередной раз вернулся обратно к призраку из теней.

Существо стояло передо мной и чего-то ждало. Назвать его человеком не поворачивался язык, кем-бы оно не являлось, оно явно уже очень давно перестало относится к роду людскому.

Я молчал, больше не делая попыток заговорить и переваривая увиденное. Уже не возникало сомнений, что мне показали отрывки из истории рода Мещерских. Точнее их клана, когда они находились в зените своей силы, а не того жалкого отребья, что от них осталось спустя пару веков.

И снова накатило на сознание чужое давление. В этот раз без видений, но боль оказалась намного сильней. Мне в голову будто насильно вложили пакет информации, которая распаковывалась невзирая на попытки сопротивления, вкладывая в разум некие сведения.

Оно знало, что я это не я. Точнее, не Тимофей. Знало и ничего не имело против. Наоборот, оно презирало того, кто дал себя выпить Амулету погибших душ. Так он официально назывался, хотя на самом деле, у него никогда не было настоящего имени.

Процесс возрождения походил на слияние, в момент смерти, амулет притягивал к себе подходящую душу другого человека, и позволял забрать ее силу, выпить до дна, чтобы взять энергию для новой жизни.

Сильные астральщики и ментаты — Мещерские не находили ничего зазорного в том, чтобы забрать чужую душу ради собственной жизни. Тимофей оказался слаб и не смог поглотить меня. Я в свою очередь настолько сильно цеплялся за жизнь, что неосознанно переборол начальные установки, заставив амулет подчиниться себе. Я этого абсолютно не помнил, но именно так все и произошло. Когда началась борьба, моя сущность оказалась сильнее и легко подавила сознание Тимофея, вышвырнув его из собственной оболочки. Он и без этого умирал, но наша борьба ускорила процесс смерти.

Наследник древнего рода оказался слабым и безвольным, недостойным звания продолжателя рода, и стоявшее передо мной сотканное из обрывков мрака и теней существо, считало его гибель оправданным.

Выживает сильнейший. Принцип, благодаря которому одаренные появились на свет, сумели закрепить свои необычные гены и продолжить развиваться, проходя через века, как истинные властители силы.

Призрак поведал мне об этом одним мощным посылом, не размениваясь на долгие разговоры. Теперь я также знал, кем он являлся. Точнее кем я думал, что он является, потому что во второй раз объяснение оказалось размытым, слишком много в нем оказалось незнакомых терминов, понятий и абстрактных определений.

Если попытаться перевести на привычный язык, это создание являлось квинтэссенцией слепков нескольких разумов и дубликатов душ, склеенных в единую основу.

Трудно объяснить простыми словами. Но если я правильно понял, предки Тимофея создали это существо, используя весь свой накопленный опыт, взяв за образец сильнейших магов своего клана.

Мощная магия. Запретная. За использование которой полагалась смертная казнь.

Заигрывание с магией душ в конечном итоге привело к вырождению клана, слишком сильно на них это повлияло. Некоторые, проводя слишком много времени в глубинных слоях Астрала начали терять человеческий облик. Вот откуда глубокие капюшоны, скрывающие лицо, и когти на руках, больше подходящие хищным зверям, чем человеку.

Они слишком поздно поняли, что далеко ушли от рода людского, что еще немного и изменения станут необратимы. И тогда верхушка клана пошла на кардинальный шаг — намеренно повлияла на свою кровь, уменьшив силу. Сделав так, чтобы каждое следующее поколение становилось слабее предыдущего, чтобы мощь чистого Астрала, бурлившая в их жилах, подуспокоилась, и дала передышку для появления обычных детей.

К тому времени уже каждый второй ребенок в семье Мещерских появлялся на свет с какими-либо отклонениями. Некоторые вообще не могли проводить слишком много времени в обычном мире, переходили в Астрал, где исчезали, потеряв связи с реальностью и жизнью обычных людей.

Их ждало даже не вырождение, а тотальное исчезновение. В какой-то момент Мещерские бы просто растворились в бесконечной пустоте серой хмари Астрала. И они это понимали, поэтому решились на столь радикальный шаг.

Тени сущности скользили по силуэту, лишь отдаленно напоминающую человеческую. Творение древних чародеев из клана Мещерских качнулось вперед, протягивая мне то, что только при очень живом воображении походило на руку.

Пальцы обожгло, на внутренней стороне ладони проявился знак — руна, горевшая холодным синим огнем.

Ключ — пришло понимание вместе с порывом черного ветра. Символ, позволявший открывать проход для основания собственного домена.

Озеро смерти пробудится, сила Мещерских снова восстанет из праха. Кровь проявится из небытия.

В голове выкристаллизовалась знание — если не сделать этого, то погибну. Видение походило на вспышку, четко показав, что со мной будет в случае непослушания. Высохший труп, похожий на мумию, с выпитой силой, жизнью и тем, что зовется душой…

Я дернулся и резко открыл глаза, просыпаясь.

Рядом мелко вибрировали металлические стенки корпуса, слышался приглушенный гул двигателей, работающих на полных оборотах крейсерской скорости. В десантном отсеке царствовал сумрак, тусклая лампочка едва разгоняла темноту, служа ориентиром для выхода на вторую половину летящего ховербенда.

Вспомнился внешний вид Silicon Dragonfly, воздушного транспорта, нанятого мной для поездки в район археологических раскопок. Угловатый дизайн, выдвинутая вперед кабина, затемненные окна, навешанные на корпус дополнительные плиты брони, мощные движки, расположенные по бокам, выходы — на корме в форме спускаемой аппарели и трап-рампы, и по бортам в виде подвижных дверей, отъезжающих в сторону.

Силиконовая стрекоза относилась к классу ховеров общего назначения. Универсальная функциональность, модульная компоновка, позволявшая при необходимости превращать летательный аппарат из грузового извозчика в полноценный штурмовик поддержки поля боя.

Шустрая, высокоманевренная — идеальная рабочая лошадка для ведения боевых действий. Неприхотливая в эксплуатации и при необходимости требующая минимальное техническое обслуживание. Этакий калаш в сфере воздушного транспорта, такой же простой, крепкий и безотказный.

Я шевельнулся и поднялся со скамейки, на которой спал, подложив под голову компактный армейский рюкзак. Ботинки ступили на пол, стальная поверхность отозвалась легким эхом потревоженного металла.

Глаза сами нашли тяжелый армейский хронометр на запястье, автоматически отметив время. Спал около трех часов. Неплохо. Я потянулся и покрутил корпусом, разминая шею. Лежанка десантного отсека (она же грузовая в зависимости от обстоятельств), оказалась не самым удобным местом для сна.

Мысли перескочили не недавний сон. Что это, обычный кошмар, бред или действительно со мной общалась некая сущность, созданная несколько столетий назад заклинателями клана Мещерских? Разум говорил, что так оно и есть — обычный бред, вызванный беспокойным сознанием. Но где-то глубоко внутри крепло убеждение — нет, никакой это не кошмар, а самая что ни на есть настоящая реальность.

Кроме всего прочего, Мещерские славились еще и способностью проникать в чужие сны, и данный способ общения казался одним из самых вероятных, особенно если стоило поговорить с кем-то спустя пару веков.

Они создали эту штуку (жутковатая тварь, казалось словно сотканная из лоскутов тьмы), наделили ее подобием самосознания и отправили в глубокие слои Астрала в спячку, для пробуждения в нужный момент, когда придет время возрождать клан.

Кстати об этом. Не знаю откуда, но я твердо знал, что если не сделаю то, о чем меня просила эта чертова тень, то через определенное время действительно умру весьма мучительным образом, превратившись в иссохшую мумию.

Не скажу, что это вызвало особый страх или породило панику, но относится всерьез к ситуации заставило.

Это дало толчок мыслям в другом направлении. Для столь масштабных дел понадобится команда. Если я и правда возьмусь восстанавливать чертов домен исчезнувшего рода и клана, то понадобится помощь других людей, в одиночку с такой задачей не справиться.

Нужные кадры. Хорошо подготовленные, квалифицированные, обладающие нужным набором знаний и навыков. Проще говоря — нужна группа спецов.

Для того, кто привык действовать один, подобные мысли оказались чем-то непривычным. Раньше я только иногда привлекал к своим делам посторонних людей. И только на разовые акции. За исключением посредника, с кем мы сотрудничали на протяжении достаточно долгого времени, больше у меня постоянных контактов не было. Не возникало нужды.

Кто может понадобится? Бойцы, пилоты шагоходов, администраторы, управленцы. Последнее уже потом, когда обзаведусь большим хозяйством. Сначала бойцы. И одаренные. Без них ни о каком возрождении клана или рода не может идти и речи. Остальные просто сомнут.

С этим могли возникнуть проблемы. Впрочем, возможно и нет.

Несмотря на провал в поиске школ (за исключением Дикой Охоты) по обучению управлению магическим даром, обдумав информацию об одаренных со всех сторон, их количество и влияние на мир, в конечном итоге я пришел к выводу, что какие-то места, где готовят владеющих магическим даром все же должны быть. Не могут не быть. Так диктовала логика, и я привык ей доверять.

Какие-то тайные сообщества, ордена, секретные организации — обязательно должны быть те, кто пытается овладеть магией и поставить ее себе на службу. Кланы и имперские рода не могут быть абсолютными монополистами.

Взять того же чернокожего шамана в ходе пиратского нападения на сухогруз, он действовал вполне грамотно, выдавая определенные зачатки обучения. Плюс корпоранты в своем стремлении создать искусственных магов. Мало ли что они там официально говорили о неудачах. Кто знает, как далеко уже зашли их эксперименты.

Так что такие места есть, просто к ним не привлекают внимание. Дикая Охота не единственная кто пытается завести себе ручных колдунов с боевыми навыками.

Вооруженные по последнему слову техники солдаты, способные противостоять на равных средней уровня силой одаренным являлись хорошим решением возникшей проблемы дисбаланса, но не идеальным. Появление КИБов раскрутило спираль противостояния на новый виток, вызвав своим появлением своеобразную гонку вооружений. Совместив магию и технологию, одаренные вырвались вперед, и теперь вновь требовалось уравнять шансы между магами и обычными людьми…

Я поднялся на ноги и прошел по отсеку, короткая лесенка вела в переднюю часть, где располагалась кабина. Сам ховербенд вмещал до взвода экипированных бойцов со средствами усиления и запасом боеприпасов. Сейчас я летел здесь один.

Юки Амаро полулежала в ложементе пилота небрежно удерживая пальцы на джойстиках управления. Девушка смешанного филипино-японского происхождения выглядела расслабленной. В черном обтягивающем топе, широких штанах в стиле милитари с боковыми карманами и поясе с болтающимся ножом, она олицетворяла собой образ пилота-наемника.

До встречи со мной она почти месяц сидела без работы. Последний найм окончился провалом, когда при заварушке в Пальте-де-Муэрте на берегу Костяных пауков при эвакуации раненных погибло все высшее военное командования наемного отряда Головорезы Стикса. Об этом четко говорилось в регистре наемницы, но не упоминались подробности, что явилось причиной провала, повлекшего смерть почти всех офицеров.

В любом случае, после этого, Юки перестали давать заказы, предпочитая брать других пилотов. Когда я об этом прямо ее спросил, то она заявила, что виноваты были чересчур паникующие личности, отдавшие приказ на свертывание противоракетного прикрытия раньше времени, и что становится самоубийцей и лезть под плотный огонь только из-за того, что у кого-то нервишки не выдержали, она не подписывалась.

Я ей поверил, и не стал копать дальше, справедливо решив, что предстоящая миссия не предполагает плотный огневой контакт с противником, и если уж на то пошло вообще любые боевые действия в принципе.

И словно в насмешку над последней мыслью, стоило мне появится в кабине, как ховер ощутимо тряхнуло и резко бросило вправо.

— Маневр уклонения, — равнодушно проинформировал бортовой компьютер Стрекозы бесстрастным женским голосом.

Трехмерная карта на дисплее под правой рукой Юки расцвела красными точками. Бросив в мою сторону быстрый взгляд, наемница сухо обронила:

— Держись, будет трясти. Кажется нам не повезло влезть в зону чей-то активной операции.

Плотно сжав губы, она взялась за джойстики и ховербенд рухнул вниз, прямо в сверкающие воды того, что в нашем мире носило название Персидского залива.

Глава 12

Меня швырнуло на соседний ложемент, желудок скакнул в район горла, на секунду стало трудно дышать. Резкий маневр, больше похожий на беспорядочное падение, вызвал дикие перегрузки, заставив крепко сжать зубы и терпеть, ожидая пока бешенная пляска не прекратится.

Щелкнул замок ремней безопасности, полосы из синтетического материала плотно облекли плечи, захватив грудь. Что-то проверещал сканер, в ту же секунду за бортом прогремел взрыв.

По корпусу ховера забарабанили частички шрапнели. По нам стреляли не просто ракетой, а выпущенной из зенитного комплекса. А это умная начинка с боеголовкой самонаведения, призванная найти и поразить воздушную цель.

— Какого хрена?! Кто нас обстреливает?! — заорал я, когда Стрекоза сделала очередной головокружительный маневр уклонения.

Картинка за передним окном закружилась калейдоскопом, море и небо беспорядочно менялись местами, заставляя подкатывать к горлу тошноту.

Чтоб меня, никогда не любил летать, особенно на сумасшедших скоростях.

Silicon Dragonfly скользила над водной поверхностью петляя из стороны в сторону, резко набирая высоту и так же резко снижаясь. Болтанка такая, будто засунули в консервную банку и начали безумно трясти. Организм испытывал невероятные перегрузки.

Как бы не отключиться. Несмотря ни на что, я все еще находился не на пике своей физической формы.

— Скоро кончится, — поняв, что драгоценный пассажир слегка позеленел и похоже готов сблевать на приборную доску, Юки Амаро смилостивилась и немного снизила частоту и резкость противоракетных маневров.

— Кто это был? Кто пустил ракеты? — стараясь сохранить лицо, спросил я ровным голосом. Но судя по скошенному взгляду девушки, полному скепсиса, получилось не очень.

Болтанка была жесткая, вестибулярный аппарат не справлялся и мне не стыдно в этом признаться. В конце концов, я не пилот, чтобы сохранять на физиономии ледяное выражение, пока мир за бортом летит кувырком.

Но тошноту побороть удалось, маленькая, но все же победа. Панель управления драгоценного ховербенда осталась незапятнанной, что мне в плюс.

— Кто-то поленился расширить границы активных боевых действий, — наконец снизошла до ответа Юки. До этого она что-то проверяла на дисплеях и уводила Стрекозу далеко в сторону от прежнего курса.

Я глянул на карту, если ей верить, мы развернулись и стали делать дугу, огибая участок залива, отмеченного красной штриховкой. Некоторые зоны оказались и вовсе закрашенными пульсирующим алым цветом.

— Что это? — уже ничему не удивляясь спросил я, машинально отметив, что никаких приближающихся красных отметок на дисплее больше нет.

— Бостонская дивизия рейнджеров САСШ и 205-я кавалерийская бригада РИ, — ответила Юки и добавила: — Если верить сводкам предупреждений.

— Так. А поподробнее?

Японка филиппинского происхождения (или филипинка японского происхождения, с этими делами здесь все обстояло запутано), молча ткнула пальцем в один из экранов справа от себя. Я пригляделся, в центре мигало сообщение в красной рамке, предупреждая о начале боевой операции в указанном секторе.

— Эти кретины указали границы опасности лишь первичного контура, и разумеется скоро их пришлось расширять, — пояснила Юки. — Но данные ввести вовремя не соизволили. Ни те, ни другие, — она помедлила и с чувством выдохнула, выдавая свои чувствам к обоим сторонам конфликта: — Уроды.

Если вкратце, то случилось следующее: 205-я бригада РИ — Российской империи (кстати, забавный момент, когда Юки произносила название, то у нее это прозвучало, как Руса Империум, одновременно на испанский и германский манер, сказывалось мешанина местных языков), атаковала нефтедобывающие морские вышки, принадлежащие Штатам. Вышки, естественно, находились под охраной, некой Бостонской дивизии. Завязался ожесточенный бой.

Проблема в том, что изначально обе стороны конфликта обязаны предупреждать остальных посторонних, оказавшихся в этом секторе о начале боевых действий. Они это сделали, но не до конца, очертили границу красной линии на минимальном участке. Разумеется, вскоре театр боевых действий разросся, выйдя за пределы изначального плана. И все кто оказался поблизости подверглись угрозе случайного нападения.

Под такую случайную ракетную атаку мы и попали. Нас не собирались сбивать, до нас вообще никому не было дела. Но автоматика засекла летящий объект и дала залп. В отличие от официальных сервисов оповещения, боевые системы воющих сторон уже приняли изменившиеся границы основного театра военных действий и без всяких стеснений обстреливали всех, кто не отзывался на код свой-чужой.

Поняв, в чем дело, я согласился с напарницей:

— Действительно уроды.

А сам подумал, что этот мир все же действительно невероятно отличается от нашего. Русские в открытую атакуют американцев, пытаясь отобрать нефтяные месторождения, те отвечают, и никого в политическом плане это не волнует.

Судя по сообщению в красной рамке, подобное вообще не считалось чем-то особенным. Просто еще один эпизод за передел ресурсов на Спорных территориях. Подумаешь, две державы схлестнулись за нефтевышки, и не такое бывает.

Впечатленный, я покачал головой. Круто у них тут все замешано. И правда настоящий Дикий Запад. У кого ствол больше, тот и прав.

Кстати, забавное название у подразделения РИ — «кавалерийская бригада». Вряд ли мои бывшие соотечественники воевали на лошадях. Видимо дань уважения традиции. А сами «кавалеристы», наверное, «верхом» на каких-нибудь продвинутых боевых ховербендах, или других скоростных воздушных транспортниках.

— Как думаешь, кто победит? — спросил я с любопытством. Слишком уж нестандартной показалась вся ситуация. В нашем мире ничего подобное просто невозможно, а тут обычное рядовое явление.

Но Юки особого интереса не высказала. В отличие от меня, она уже привыкла к такого рода стычкам между великими державами севера.

— Какая нам разница? — раздраженно дернула плечами девушка-пилот. — Теперь из-за этих придурков нам делать приличный крюк, облетая опасное пространство.

Я ничего не ответил, понимая плохое настроение напарницы из-за наплевательского отношения противоборствующих сторон к непричастным к конфликту, нас запросто могли сбить.

В момент начала атаки всех предупреждают свалить подальше, помечая красной чертой, за которую лучше не залезать, но в этот раз кто-то поленился взять область с запасом, ограничившись минимальным периметра. Итог — Silicon Dragonfly чуть не разлетелся на куски.

Хреновый был бы расклад. Спастись при таких обстоятельствах почти невозможно. Если только снова не успеть нырнуть в Астрал. В способность что сделать со своей стороны я совсем не уверен.

Я наклонился вперед и ткнул пальцем в экран с поясняющей иконкой. Развернулась информацию об участниках стычки.

Хмм… забавно, кавалеристы оказались вовсе не кавалеристами, а очень даже настоящей тяжелой пехотой при поддержке морских роботизированных артиллерийских платформ с бортовыми системами автоматического управления огнем, и в сопровождении звена беспилотных штурмовиков.

Бостонцы в этом отношении оказались пожиже. Легкая мотострелковая дивизия, могущая похвастаться разве что своим численным преимуществом. Из тяжелого вооружения у них ничего не было, за исключением смонтированных на нефтевышках турелей скорострельных крупнокалиберных пушек и пусковых контейнеров ПВО, спрятанных где-то там же.

Заметив, что я изучаю, Юки Амаро покачала головой.

— Это лишь отвлекающий маневр. Ставлю сотню против десятки, что основная атака идет на перерабатывающую станцию на берегу. И стреляют в нее не пулями и ракетами, а компьютерными вирусами. Это нанесет гораздо больший экономический ущерб, чем просто взорвать и потопить пару вышек.

С моей стороны последовал неспешный кивок. Может она и права, трудно судить, не зная полностью всех раскладов. А возможно никто не прав, и атака вообще призвана оказать совершенно другое воздействие, о котором мы понятия не имеем. Такое тоже вполне могло быть.

Взрываешь одно нефтехранилище, и на бирже подскакивает цена на топливо, взрываешь десяток — и на бирже паника. Дорожает бензин, стоимость доставки продуктов подскакивает, и вот уже на прилавках творится бедлам. А если все это провернуть в сезон посевной, то можно добиться еще большего эффекта. Главное какой будет задействован масштаб. При наличии ресурсов не составит труда устроить все что угодно, вплоть до глобального продовольственного кризиса.

Доводилось мне участвовать в подобных делах. Не связанное с продуктами питания, но что-то близкое. Когда одному сырьевому трейдеру захотелось побыстрее сбыть с рук фьючерсы по металлам по пригодной цене, но сделать это не удавалось, он обратился ко мне. Я не стал взрывать месторождения или устраивать диверсии на фабриках и заводах, даже не убивал никого. Просто съездил в штат Пенсильвания и навестил председателя совета директоров одной крупной металлургической компании, подмешав в его утреннее кофе кое-что интересное.

Препарат начал действовать в самый разгар годового собрания аукционеров. Неадекватное поведение одного из топ-менеджеров на таком важном мероприятии оказало разрушительный эффект на репутации высшего управленческого звена. Дальше последовало падение капитализации компании в ходе распродажи на бирже после нервного срыва председателя. А следом сомнения контрагентов, что продукция будет отгружена вовремя. Итог — цены на металл растут, трейдер закрывает фьючерсы, я получаю гонорар.

Так что, с этим нападением тоже может быть все не так просто. Прямое нападение, может играть роль прикрытия для чего-то более масштабного. Знать бы еще для чего, и тогда на этом удалось бы неплохо заработать. Однако не судьба.

Неплохо бы сейчас провернуть нечто похожее, вместо того чтобы охотиться за идиотской древней железякой, пролежавшей в земле черт знает сколько лет. Взорвать металлургический завод, сыграть на понижении, заработать легких деньжат.

К сожалению нельзя. Уверен, манипуляции на рынке тоже отслеживаются. Если быть особенно жадным и считать всех других придурками, то однажды можно нарваться. Зачем рисковать, если есть приемлемая альтернатива?

— Видел когда-нибудь такое? — Юки показала на дисплей в центре приборной доски.

— Что именно? — не сразу понял я, потом пригляделся.

Судя по линиям и черточкам, на экран выводилась карта с трехмерным отображением. Удобно, особенно если лететь на низкой высоте, стелясь над землей.

— А сейчас? — девушка нажала кнопку и середина дисплея покрылась росыпью мелких точек, складывающихся в белесую муть.

Карта фактически исчезла, точнее то место, где шли основные боевые действия.

— Что это? — с нескрываемым интересом спросил я. — Что-то вроде помех?

— Да, — наемница кивнула. — Только не в эфире, а в диапазоне радаров и сенсорных обнаружителей. Создает цифровой туман войны.

Я внимательно изучил дисплей, отметив, что сканеры Стрекозы работали в активном режиме, пытаясь обнаружить хоть какую-то активность в выбранной области, но ничего не получалось. Крутая технология, и скорее всего доступная только ведущим державам.

— Пробиться нельзя? — уточнил я, имею ввиду искусственно созданную завесу.

На более ранних этапах технологического развития, туманом войны называли неизвестное положение вражеских войск, которое обнаруживалось визуальным путем. Теперь термин расширился, став включать в себя и вот такие вот штуки.

— Только не на этой малышке, — Юки с любовью похлопала по пластиковой панели управления ховера. — Какие-то более мощные радары может и пробьют помехи, но точно не мы.

Интересная информация, надо взять на заметку. Впрочем, все это сейчас не так важно.

— Сколько еще до цели?

Юки сверилась с навигатором, посмотрела на показания прибора и что-то быстро прикинула.

— На этой высоте и при таком ускорении, если больше не будет никаких неожиданностей, то около часа лета.

Я качнул головой, приемлемо, и выглянул через тонированное стекло наружу. Вдалеке по правому борту мелькали вспышки взрывов, бой между русами и амерами продолжался. Небо постепенно темнело, наступал ранний вечер.

По договоренностью с Юки, она везла меня до определенной точки, потом улетала, ждала оговоренное время и возвращалась, уже по другим координатам, где подбирала и везла обратно в Скайфолл.

Просто и сердито, без сложностей.

Точкой высадки служило место в тридцати километров от археологического лагеря. До него я собирался добраться пешком через пустыню. Дорога ориентировочно займет семь-восемь часов. С учетом непредвиденных обстоятельства накинем еще один час. Таким образом к лагерю я подойду около трех-четырех утра — идеальное время для незаметного проникновения. А если что-то пойдет не так — то и для внезапного нападения. Хотелось бы конечно избежать шума и лишних жертв, но от неприятных сюрпризов никто не застрахован.

Дальше отступление к точке эвакуации и возвращение домой. Там загнать старинный кинжал через тайный аукцион в глубинах сети, получить деньги и планировать дальнейшие действия. Вроде все просто. Но как это обычно бывает, только на первый взгляд.

В плане имелось два уязвимых момента: первое — с Юки Амаро что-то случится и SiliconDragofly не появится на месте встречи. В добровольное исчезновение я не верил, после провала на предыдущем заказе наемница находилась в трудном положении и будет цепляться за найм обеими руками, но от случайностей нельзя защититься. И второе — если я сам не прибуду к точке эвакуации по различным причинам. Заблужусь, буду ранен, буду вынужден сменить пути отступления, да мало ли что может пойти не так.

От первого я защититься не смогу, потому что там от меня ничего не зависит. Будем надеяться, что Юки достаточно разумная девушка, чтобы не делать глупостей и строго следовать плану. Против второго поможет навигационный маяк, настроенный на частоту Стрекозы. В случае необходимости по нему имелась возможность найти меня не только в пустыне, но и посреди открытого моря.

Я не заметил, как задремал в кресле второго пилота. К счастью, никаких ужасов с Астралом и непонятными тварями, сотканными из лоскутов мрака, больше не снилось. Только глубокий провал в пустоту. Разбудил сильный толчок в плечо.

— Пять минут до высадки, — проинформировала Юки Амаро.

Соскользнув с ложемента, я встряхнулся и быстро спустился в десантный отсек. Оружие и рюкзак в ходе маневров уклонения упали на пол и нашлись под скамейкой. Черт, автомат следовало закрепить. Проверил заряжающий механизм, вроде нормально, магазин легко вышел из принимающего паза, сухо щелкнул затвор холостым выстрелом.

Нормально. Такое оружие специально создавалось для эксплуатации в экстремальных условиях, несколько ударов об стенку грузового отсека ему не должны повредить.

Я экипировался, встал у задней аппарели и оглянулся на проход кабины. Словно почувствовав мой взгляд Юки проорала в проход:

— Двадцать секунд.

Черт, и правда как десантная высадка.

— Контакт!

Створки трамп-рампы опустились вниз, показалось вечернее небо и барханы пустыни. Юки не стала полностью сажать ховер, зависнув на высоте полутора метров.

— Удачи! — выкрикнула она.

Я спрыгнул вниз, молча махнув рукой на прощение. Стрекоза за спиной секунду повисела на месте, затем дернулась и заскользила над песками, быстро набирая скорость и высоту. Через несколько секунд я остался один посреди пустыни.

Ладно, пора приниматься за дело, где там спутниковый навигатор, надо брать направление и двигаться к чертову археологическому лагерю за чертовым откопанным ножиком. Заработаем легких денег на древней игрушке.

Глава 13

Ночной марш-бросок по пустыне прошел без происшествий. Двигаясь быстрым шагом, иногда переходя на легкий бег, я преодолел расстояние до археологического лагеря даже раньше намеченного срока. Благодаря такому смешанному темпу вышел на отмеченную позицию почти не уставшим, собранным и полным сил.

Для лучшего обзора пришлось взять немного в сторону, чтобы осмотреться. Вершина небольшого бархана подошла для этого идеально.

Поразительный факт — никаких ориентиров и внешних привязок к разбитому посреди пустыни лагерю доморощенных расхитителей древних гробниц вокруг не было. Создавалось полное ощущение, будто они приехали в первое попавшееся место и начали тупо копать.

Как они поняли, где надо проводить раскопки? Не ткнули же пальцем на карте наугад и не поехали в такую даль, надеясь на удачу. Какие-то литературные исторические источники? Старинные рукописи, указывающие на захоронения древних фараонов (или кого тут закапывали?). Но даже в этом случае требовался какой-то ориентир, вряд ли в пыльных свитках указывались точные спутниковые координаты.

Получили подсказку примерного месторасположения и просканировали с орбиты? Или с воздуха, используя дрон. Есть геосканеры и радары, использующие в том числе звуковые волны, позволяющие находить пустоты в твердых слоях почвы. Может здесь пустили в ход нечто подобное?

Все эти мысли мелькнули и погасли со скоростью молнии. На первый план вышло недоумение, какого черта лагерь выглядел слишком оживленным для глубокой ночи, когда по идее все должны спать.

— Какого хрена у них происходит? — увиденное заставило нахмуриться.

Встроенный в шлем-маску визор имел кучу полезных функций, в том числе улучшенную оптику и цифровой зум с режимом ночного видения и коррекцией в темное время суток путем обработки поступающего изображения.

Проще говоря, забравшись на холм, я увидел раскинувшийся внизу лагерь, как на ладони в мельчайших подробностях. И увиденное совсем не понравилось.

На расчищенной площадке горели костры, по кругу стояли жаровни с тлеющими углями, в центре возвышалось несколько постаментов на которых стояли статуи из черного камня. По периметру выстроились вооруженные охранники, в бронежилетах, с оружием в руках. В середине стояла группа людей, вытягивая заунывным голосами странный текст на непонятном языке. Походило на молитву, но какую-то странную.

Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить — ритуал, эти придурки решили провести древний ритуал, используя тот чертов кинжал. Ведь судя по описанию, именно для этого дерьма его в свое время создавали.

Похоже мой знакомый из британского представительства опустил несколько немаловажных деталей. В частности, что археолог, организовавший экспедицию не просто какой-то ученый хмырь, падкий на старинные безделушки, а одаренный, ищущий знаний в древних эпохах.

Где-то нашел упоминание о необычном ножике, начал выяснять подробности, понял, что сможет сделать и начал искать. А как нашел (точнее выкопал из песков), то решил сразу пустить в дело. Ведь наверняка в старинных свитках писалось не только о кинжале, но и об ритуалах, в которых его использовали.

По большому счету правильно, чего ждать и далеко ходить, все под рукой, можно сразу опробовать новую игрушку на месте. Инвентарь в лице алтаря и статуй есть, уверен, их тоже вытащили из-под земли, а не привезли с собой. Места безлюдные, удаленные, идеальный вариант для проведения запрещенных магических экспериментов.

То, что проводимое действие относилось к запретным, у меня сомнений не возникало. Потому что в какой-то момент два охранника вытолкнули вперед туземца из числа разнорабочих (их согнали в отдельный загон, держа под прицелом винтовок) и распластали прямо на алтаре.

Взлетел вверх кинжал, проорал что-то на тонкой ноте мужик, ведущий церемонию, резко опустил клинок вниз, и горло смуглокожего бедолаги брызнуло красным.

Охренеть. Человеческое жертвоприношение.

Воздух над алтарным камнем задрожал. Дрожь волной разошлась в стороны, захватывая в круг стоящие поблизости статуи.

Я моргнул. Что за черт? Какая-то оптическая иллюзия? На секунду показалось, что одна статуя словно повернула голову, ненамного, всего на пару сантиметров, но движение вышло очень отчетливым, положение головы изменилось.

Проклятье! Может визор шалит? Электроника не справляется под воздействием магических потоков, растекающихся от места проведения ритуала? Так бы подумал любой разумный человек, но после всего увиденного, мне уже казалось, что в этом мире нет ничего невозможного. И ожившие статуи не самое странное, что может произойти.

Я навел фокус на статую, что шевельнулась, пытаясь рассмотреть в подробностях ее лицо. И вдруг понял, что не могу этого сделать. И вообще, сам контур изваяния из черного камня, похожего на отшлифованный гранит, вроде четко виднелся, но стоило присмотреться к деталям, как приходило понимание, что ничего толком увидеть нельзя.

Фигура человеческая, две руки, две ноги. Одежда вроде похожа на тогу, или что-то похожее. Но опять без конкретики, лишь общее ощущение. Про лицо и вовсе ничего нельзя сказать. Даже понять, мужчина это или женщина.

А еще у них были ауры, я не сразу это понял, потому что они отличались от аур обычных людей. Темные и одновременно мерцающие. Невозможно описать. Будто исходили черным светом, но каким-то странным, создающим впечатление чего-то глубокого и опасного.

Я снова попытался вглядеться в лицо статуи и вдруг поймал себя на мысли, что хочу вытащить пистолет из набедренной кобуры, приставить к голове и нажать на спуск. Желание оказалось столь сильным, что рука проделала половину пути, пока не остановилась под воздействием очнувшегося разума.

Осознав, что только что хотел вышибить себе мозги и был к этому как никогда близок, я вздрогнул. Не из-за страха, из-за незаметности проведенного воздействия.

У Дикой Охоты учили, что любое ментальное влияние можно обнаружить. Здесь же все произошло незаметно. И это вызвало серьезную озабоченность. Что если в следующий раз не успею взять под контроль собственные руки и снесу себе голову выстрелом?

Стало неуютно, одно дело, когда в тебя стреляют и есть шанс увернуться, и совсем другое, когда нет возможности влиять на ситуацию. Это заставляло чувствовать себя слабым и уязвим. Последнее раздражало больше всего.

— Уродцы чернокаменные, вас я обязательно разломаю, — тихо прошептал я, взбешенный из-за того, что кто-то пытался манипулировать мной словно куклой.

Когда первый раз увидел статуи, то мелькнула мысль, что стоит попробовать прихватить их с собой,вызвав Стрекозу по экстренному маяку прямо к лагерю. Учитывая размер трюма ховера задача не выглядела невыполнимой. Стоить такие штуки должны не меньше самого кинжала. Но теперь этот план отброшен. Хрен им, а не вывоз на аукционы, останутся валяться в пустыне в виде разбитого на осколки мелкого крошева. Нечего честным людям в мозги пытаться залезать, провоцируя на самоубийство.

Тем временем к алтарю подтащили второго туземца. Снова взлетел вверх кинжал, резко опускаясь на горло выбранной жертвы, и снова камень оросили потоки крови.

Ведущий ритуал мужик (скорее всего глава экспедиции) выглядел не слишком презентабельно для действа, которое проводил. Низенький, в потрепанном сюртучке, с выпирающим пузом, он больше всего походил на кабинетного работника какого-нибудь университета, из тех, что носят твидовые пиджаки с кожаными заплатками на локтях, полосатые рубашки и бабочки вместо галстуков. Особо ретроградно-упертые добавляют к образу пенсе вместо очков и карманные часы на цепочке.

Кабинетная крыса нашла что-то в архивах и решали подняться в собственной силе? То, что он одаренный не вызвало сомнений, обычный человек не смог бы провести такой ритуал, но всегда есть желание стать на ступеньку повыше.

— Сморчок старый, дома ему не сиделось, — я проворчал, прикидывая собственные дальнейшие действия.

Варианта, собственно, два: дождаться окончания обряда, подождать пока все успокоится и попытаться изъят артефакт незаметно. Полагаю после церемонии профессор захочет отдохнуть и разгонит всех по палаткам. Либо же, не ждать и атаковать прямо сейчас.

Охранников немного, около десятка, с учетом того, что стоят спиной и пялятся на происходящее в круге, совершенно игнорируя территорию за пределами лагеря, имеются все шансы сильно проредить ряды этих горе-вояк до того, как они сообразят, что их убивают. Кстати, тоже любопытный момент, судя по сноровке обращаться с оружием они умели, но других навыков опытных боевиков не заметно. Скорее не наемники, а личные бодигарды, причем привыкшие действовать исключительно в городских условиях.

Ладно, с обалдуями в брониках все понятно, завалить их не станет проблемой. Но что с самим благообразным старичком? Это он внешне может выглядеть только тихим кабинетным работником, а в реальности может оказаться настоящим боевым магом. Что тогда?

Значит валить старпера нужно первым. И обязательно наглухо, чтобы точно не встал и не принялся швыряться направо и налево огненными шарами или еще какой дрянью.

Помогали в ритуале профессору двое — молодые люди, возраст в районе двадцати, юноша и девушка, одеты в легкие шорты и рубашки. Типичные ассистенты любимого преподавателя на выездной археологической практике.

Только вот подносили они отнюдь не совочки и кисточки для расчистки откопанных в земле находок, а придерживали связанных туземцев, фиксируя голову и шею над алтарем, пока кровь из перерезанной глотки тягучим потоком падала вниз.

Я все еще размышлял, прикидывая как поступить, когда неподалеку от алтарного камня в воздухе возникла черная капля. Она разбухала, вырастая в размерах, превращаясь в пятно непроглядного мрака.

Глаза ритуалиста затянуло чернотой, там что-то замерцало, напоминая искорки звезд.

Потянуло непередаваемой жутью. Что-то потустороннее заглянуло за грань, врываясь в реальность расползаясь по округе волнами холода. В голове зазвучали душераздирающие стоны полные боли. Разум скрутило и направило в водоворот безумия. В ушах возник шепот, призывающий взять нож и вонзить себе в шею, орошая кровью песок.

Нечто невидимое прикоснулось к сознанию, в попытке разбить разум на осколки, чтобы затем собрать заново, подчиняя себе под полный контроль.

То, что формировало Астрал, проникло в материальную реальность. Проросло, став его частью. Краски мира выцвели, воздух стал тусклым. Окружающее лагерь пространство исказилось, напоминая изломанное полотно, испещренное кривыми линиями. Следом резко скакнула вниз температура. Привычный холод ночной пустыни сменился обжигающим могильным морозом.

Это был Прорыв. Именно так, с большой буквы. Я не знаю откуда это знал, но твердо был уверен, что это именно он. Знание всплыло из глубины сознания, создавая четкую уверенность в собственной правоте. Это как знать, где право, где лево, ты просто знаешь это и все. Так и тут я знал, что это Прорыв.

Темные щупальца, как корни проникали в ткани реальности, воплощаясь в материальном виде, одновременно изменяя вокруг все под себя, перестраивая, делая чуждым и совершенно не похожим на привычные вещи.

Это было завораживающим зрелищем, будто неизвестное антрацитово-черное растение прорастало в наш мир, придя откуда-то из-за границ бытия.

Все произошло очень быстро, никто из стоявших в круге ничего не успел сделать. Охранники оказались окутанными черной дрянью в считанные мгновения. Щупальца, похожие на червей, жирных и склизких даже на вид, отделились от основного растения и прыгнули вперед, впиваясь в человеческие тела наподобие паразитов.

Они жрали людей, не в привычном понимании слова, но жрали. Понятия не имею откуда я это знал. Тела вооруженных охранников оставались целыми, и на первый взгляд невредимыми, но впечатление пиршества не покидало меня, пока наконец я не догадался взглянуть на происходящее через магический взор.

Ауры людей зияли прорехами, черви вгрызались в нее, выпивая из своих жертв саму жизнь. Рты охранников открыты в беззвучном крике, в глазах застыл ужас, но ничего сделать они не могли, молча и медленно умирая, превращенные в пищу для приглашенных тварей с другой стороны.

Поразительно, но пузан в сюртуке не останавливался, продолжал размахивать кинжалом, заунывно тяня что-то на длинной ноте. Его добровольные помощники стояли рядом, защищенные невидимым кругом.

Купола, постройки, жилмодули в лагере — все до чего дотягивались черные щупальца инфернального растения осыпались прахом. Любое касание скользящих в воздухе теней вызывало мгновенную реакцию распада. Любой материальный объект обращались черной пылью, следовала полная аннигиляция предметов. Всех, за исключением людей.

Воспользовавшись суматохой, туземцы попытались бежать, но их тоже затянуло в побеги, сотканные из сгустков мрака. И как охранники, они застыли, не имея возможности пошевелиться, пока из них выпивалась жизнь.

Я обратил взор на статуи и вздрогнул, теперь уже не возникало сомнений, что они двигались. Медленно, неохотно, будто пробуждаясь от крепкого сна. Каждая статуя шевелилась, как если бы пыталась оглядеться.

Твою мать, что за срань здесь вообще происходит?!

Стоило об этом подумать, как ощущение чего-то чужеродного схлынуло, как откатившийся прибой. Вместо этого появилось нечто другое, похожее на вибрации, захватывающие тонкие тела, наполняя ауру силой. Новое воздействие заставляло дрожать, наполняло восторгом, каждая клеточка организма отзывалась на расходящиеся кругами волны энергии.

И ведь это были всего лишь слабые отголоски. Трудно представить, что испытывали профессор с помощниками, находясь в центре круга у алтаря.

Ничего подобно я раньше не чувствовал. Даже на занятиях у наставников Дикой Охоты, когда нам показывали, как наполнить свою оболочку ауры энергией про запас и передавали силу искусственно — все это по сравнению с происходившим здесь и сейчас напоминало лишь бледное подобие того процесса.

Холодная и циничная часть рассудка призывала не расслабляться и посматривать по сторонам. Именно в такие моменты обычно и случаются разного рода подлянки. Но подсознание требовало полностью растворится в нахлынувшей эйфории, отдавшись на волю потоков энергии.

Не знаю каким чудом мне удалось не упасть в море неконтролируемого восторга, но в какой-то момент все прекратилось. Это произошло так резко, что на несколько секунд над разгромленным лагерем сгустилась мертвая тишина.

Профессор застыл в картинной позе, воздев на головой древний клинок, по темно-пепельному лезвию струился дымок. Кровь принесенных в жертву людей с алтаря испарилась, впитавшись в камень, сделав его еще темнее. Статуи из антрацитового-черного гранита снова застыли безмолвными изваяниями.

Первыми зашевелились ассистенты, они что-то сказали и задвигались, стирая с земли начертанный круг.

Я только после этого понял, что потусторонние щупальца чужеродного мира куда-то исчезли. Секунду назад были, обращая в прах любые предметы и высасывая из людей жизнь, а в следующее пропали, стоило только моргнуть.

Так же пропало висевшее в воздухе пятно мрака, откуда прорастали в нашу реальность черные отростки, сотканные из теней. Они исчезли, словно их никогда не существовало.

— Крутой фокус, — впечатленный, пробормотал я, помедлил и взял в руки автомат.

Активация прицела, поправка на расстояние. Голова профессора оказалась точно в центре перекрестья. Плавно потянуть за спуск.

Приклад мягко дернулся легкой отдачей, отправляя пулю в полет. Лоб археолога-чернокнижника окрасился красной точкой. Брызнуло сзади, выходное отверстие на затылке могло поспорить размерами с хороший кулак. Экспансивный боеприпас отлично выполнил свою роль.

Ничего не замечающий и ослабленный после ритуала профессор умер, ничего не успев толком понять.

Секунду подождав, я прицелился и хладнокровно всадил по две пули в руки и ноги не успевших среагировать ассистентов, и только после этого поднялся и неспешным шагом начал спускаться с бархана, держа оружие наготове.

Глава 14

Девчонка валялась без сознания, выстрел вырвал ей часть плеча, болевой шок наступил мгновенно. Для остановки крови пришлось накладывать жгут в сочленении между телом и конечностью.

Парень оказался покрепче, не вырубился, только скулил, злобно поглядывая на мои деловитые движение, когда шла перевязка его подруги. Когда принялся за него, еще более злобно зыркнул и ощерился:

— Ты кто такой, черт возьми?

В глазах страх и ненависть, то и дело косился в сторону убитого профессора. Из-за мертвой тушки последнего к первым двум чувствам добавлялось искреннее недоумение. Никак не мог поверить, что его обожаемого идола, способного проводить древние ритуалы, пристрелили из обычной винтовки. Привычный мир, где могущественные одаренные выступали на уровне живых богов, рушился, вызывая растерянность.

Я без труда прочитал все это на слегка простоватом лице и приступил к допросу, перед этим оглянувшись на труп профессора:

— Папашка твой? Или любовничек? Или и то, и другое? — я намеренно заговорил на вульгарном диалекте улиц, стараясь внести диссонанс.

— А? — с непониманием уставился на меня клиент.

— Говорю, сладко вечерами ему насасывал? Или это делала твоя подружка, а ты в это время стоял рядом и держал свечку? — я кивнул в сторону вырубившейся девахи, потом снова посмотрел на паренька: — Так и было? Ты придерживал свет, профессор делал заметки в своих умных книжках, а твоя подружка стояла на коленях под столом и работала ротиком, теребя вялый член пузатого старичка?

— Ч-что? — теперь в глазах помощника плескалась растерянность, он решительно не понимал, о чем идет разговор. Это казалось ему диким и нереальным, словно происходило с кем-то другим.

— Или вы вдвоем ее обрабатывали? Профессор сзади, ты спереди? Где-нибудь на походной койке. У нас это называлось поставить на четыре кости, а у вас? — я развязно подмигнул. — А может вас двоих девки и не интересовали вовсе, и это она держала свет, пока вы со старичком сладко насасывали друг другу по вечерам?

На моем лице расцвела понимающая и всепрощающая ухмылка. И парень не выдержал:

— Нет! Ничего такого не было! Сэр Мальком никогда бы…

— Что никогда? Никогда не дал бы двум тупорылом обмылкам пососать его дряблый член? А вы его точно просили? Ведь у тебя на лице написано, что ты любишь сосать мужские члены.

Ассистент окончательно пришел в себя и разразился потоком брани, одновременно пытаясь оправдываться, что ничего не было, что они бы никогда и ни за что, и вообще, они здесь только работали.

Я не затыкал ему рот, спокойно кивал, позволяя выговориться.

Сломать стиль беседы, изменить тембр голоса, сбить с толку, вызвать замешательство, заставив думать о другом — классические приемы для выведывания субъекта из режима покоя. Когда говорят чувства, разум молчит, когда молчит разум, фильтр в голове отключается и наружу прорывается большее.

Он уже выстроил у себя в голове будущий разговор и даже придумал ответы. Но тут вместо вопросов о проводимом ритуале (что логично, учитывая произошедшее), его вдруг начинают спрашивать о сексуальной жизни профессора и его ассистентов, причем делают это в весьма грубой и фривольной форме. У объекта начинается затык, и он просто не знает как на это реагировать. Все выстроенные в голове схемы идут по одному известному месту, вместо этого на первый план выходят эмоции. Что и требовалось.

Впрочем, есть и другой сценарий. Можно просто тупо давить, используя методы физического воздействия. Так тоже сработает. Проблема в том, что клиент ранен и чрезмерное применение пыток может убить раньше времени. Что совершенно не нужно. Поэтому придется пока поболтать.

— Кто ты такой?! Кто ты такой?! — поняв, что его почти не слушают, паренек перешел на визгливый тон одновременно пытаясь отползти как можно подальше. Мое молчание ему совершенно не нравилось.

— Случайный прохожий, — наконец соизволил ответить я и улыбнулся.

На шортах в районе паха клиента началось расползаться мокрое пятно. Черт, обоссался, и чего спрашивается так испугался? Вроде улыбнулся вполне доброжелательно.

— Не трогай меня! Не трогай меня! Не подходи! — уже совершенно безумным голосом завопил на тонкой ноте ассистент и загребая одной рукой взял вполне приличный старт, метя к ближайшему бархану.

Хрена себе живчик, может стоило дополнительно прострелить ему вторую ногу?

Пока спускался, успел определить, что оба относились к числу слабых одаренных, поэтому оставался постоянно настороже. Могли притворяться или маскировать излучение ауры, для этого собственно и ранил обоих на всякий случай.

При физических повреждениях внутренняя энергетика рассинхронизировалась, нарушалось плавное течение потоков. Поэтому так важно при ранениях первым делом стабилизировать энергетику организма. Опытные маги делают это на автомате, навык закреплен на уровне рефлексов по выживанию. Носителям Старшей крови порой это вовсе не нужно, бурлящая в венах сила сама исправляет нарушения, поддерживая ровное течение силы.

Впрочем, насчет последнего утверждения наставники Дикой Охоты не были точно уверенны. Слишком хорошо скрывали свои секреты Старые семьи.

Тем не менее, в случае с ассистентами похоже перестраховывался зря. Ни о каком сопротивлении или притворстве речи ни шло. Наоборот, при взгляде на меня в глазах парнишки застыл суеверный ужас.

Любопытно.

Я взглянул на тело профессора, автоматически отметив наличие выглядывающего из-за края задравшегося сюртука рукояти оружия. Похоже старичок носил за поясом никелированный револьвер, судя по размеру на шесть патронов. Маломощная игрушка, пригодная лишь для ближнего боя.

Сам археолог-любитель лежал раскинув руки в стороны, так же раскинувшись далеко по округе, лежали его вышибленные выстрелом мозги. Склизкая серая масса успела частично вываляться в песке, напоминая комочки грязи.

А неплохо он умер, — вдруг подумалось мне. — Мгновенно и находясь на вершине триумфа, когда думал, что достиг пика могущества. Если подумать — не самая худшая смерть.

Тоже своего рода урок. Старичок не озаботился личной защитой, считал, что уже все на мази, что все идет как надо, но тут приходит какой хмырь и делает в его черепушке сквозное отверстие. Отсюда следует незамысловатый вывод: не расслабляйся, всегда найдется тот, кто попытается подловить тебя в самый неподходящий момент.

Мой взгляд перешел на кинжал, старинная вещица валялась неподалеку от тела. Пепельно-черная дымка с лезвия пропала и теперь эта штука ничем не отличалась от любых древностей, что лежали под стеклом в разнообразных музеях.

Интуиция подсказывала, что брать голыми руками кинжал опасно, поэтому достал из рюкзака пластиковый пакет с изолирующим покрытием. Он изначально предназначался для перевозки добычи.

— Если эта хрень отгрызет руку будет обидно, — пробормотал я, перед тем как вывернув наизнанку пакет и взяв его на манер перчаток. Внимательно рассмотрел кинжал через магический взор. Вроде ничего подозрительного, железяка, как железяка.

Я покосился на черные статуи на пьедесталах, выстроенных вокруг алтаря по кругу. Когда спускался, внимательно их изучил, опасаясь приближаться к артефактам подобной силы. Но оказалось, после ритуала все статуи снова стали напоминать обычные камни. Никаких аур, никакого зловещего свечения тьмы. Всего лишь еще одни археологические памятники древней культуры, которые так же в изобилии встречались в музейных загашниках.

Но главное — никакого шепота в голове и желания вскрыть себе глотку. После конца церемонии, никаких ментальных воздействий не ощущалось.

Я вздрогнул. На секунду показалось, что одна из статуи, стоящих на периферийном зрении, немного сдвинулась. Рука сама метнулась к автомату. Резко развернуться, одновременно приседая и наводя ствол на цель. Предохранитель снят, оружие готово к бою, прицел точно указывает на голову гранитного идола.

Показалось. Каменный истукан не шевелился.

— Проклятье, так и зайкой остаться недолго, — я неосознанно пригляделся к лицу из черного гранита.

Забавно, но вблизи оно нисколько не выглядело живым. Даже не производило впечатления хорошо выполненной работы. Кто бы не был скульптор, он не потрудился придать своему творению хоть какие-то черты настоящего человека. Пара взмахов, контур носа лишь намечен, глаза и лоб кажутся плоскими. Похоже на халтуру, которую торопились побыстрее доделать. Неказистая поделка, годная лишь пугать ворон на поле.

Но стоило отвести взгляд, как периферийное зрение выдавало совершенно другое ощущение — произведения искусства, на которое охота смотреть и смотреть. Очень необычный эффект.

Еще вопрос — что с ними делать? Разломать на куски просто так не получится. Имевшихся четырех гранат явно не хватит для уничтожения всех статуй. К тому же, интуиция подсказывала, что по уровню ценности уродливые черные идолы могли поспорить с древним кинжалом. А их тут несколько штук.

— Эй, ползи обратно, придурок, — крикнул я, продолжавшему упорно перебирать здоровой рукой и ногой ассистенту. Смотри-как живчик какой, далеко успел отползти.

На секунду он нерешительно замер, равнодушная скука в моем голосе не обманула, понимал, чем может закончится неповиновение. В конце концов догнать раненного не составит труда. И он сдался, пополз обратно. Правда надолго его не хватило, пришлось начинать разговор на расстоянии, ближе подползать он не рискнул.

— Рассказывай, — велел я.

— Ч-что р-рассказывать, — ассистент начал заикаться.

Выглядел помощник мертвого руководителя экспедиции не очень, вид испуганный, одна рука перетянута ремнем, рукав оливковой рубашки почти весь в крови, левая нога ранена, лицо бледное, глаза смотрят куда угодно, только не на меня.

— Все, — благожелательно пояснил я, раздумывая на предмет дальнейшей судьбы зловещих статуй.

Взгляд сам скользнул к уничтоженным палаткам и жилмодулям, черная срань, вырвавшаяся из точки Прорыва, уничтожила практически все в лагере, обратив предметы в мелкую пыль.

А значит никаких записей, трактатов с описанием ритуала и умных книжек, раскрывающих историю происхождения этих несомненно древних магических штук.

— Двенадцать миллионов хорошо, а сто двадцать гораздо лучше, — тихо пробормотал я, решив все же не отказываться от дополнительной добычи, самой идущей в руки.

А парнишка между тем говорил. Если в двух словах, опуская пустословие, выходило следующее: сэр Мальком Рочестер работал в королевской библиотеке уже много лет. Он принадлежал к старинной и уважаемой семье, сильной в магическом плане, но сам при этом особыми способностями не обладал, за что почти всю жизнь подвергался нападкам со стороны более одаренных сородичей. Причем дразнили его не за что родился таким, а за нежелание развивать свой дар. Вроде потенциал у него имелся, но для роста требовались ежедневные изнуряющие тренировки, причем без гарантий на успех.

Дальше понятно, наткнувшись на работе на какой-то то ли манускрипт, то ли отрывок рукописи то ли вообще полуистлевший папирус из времен царствования фараонов, он нашел, как ему казалось, выход из ситуации.

Стать сильнее не прилагая усилий. И всего лишь за сущую мелочь — парочку человеческих душ. Ну или как-то так. В подробности своей деятельности скрытный профессор никого не посвящал, включая ближайших помощников, ограниваясь лишь общей постановкой задач.

— Ну да, типа придержать туземца, пока любимый профессор вспарывает ему горло ритуальным ножом, — хмыкнул я, прерывав историю.

Собственно, все оказалось так, как я и предполагал. Остальное лишь частности.

Ассистент облизал пересохшие губы, по мере рассказа, он все больше приходил в себя, становясь увереннее.

— Вы не хотите узнать мое имя? — спросил он.

Я равнодушно пожал плечами.

— Да не особо.

Явно хочет заболтать, поведав о своей нелегкой жизни и попытавшись вызвать сочувствие. Почему-то некоторые людям кажется, если рассказать о себе, то их будет труднее убить, потому что между ними и убийцей установится связь. Довольно странное утверждение, бесконечно далекое от настоящего положения дел. Некоторые мои коллеги, внимательно выслушают, даже зададут парочку вопросов, понимающе повздыхав в нужных местах, а потом с удовольствием полоснут ножом по шее.

С профессором все понятно, великовозрастный неудачник, желавший получить все и сразу, и не хотевший для этого особо стараться. Откопал описание ритуала и сдох. Туда ему и дорога, на свалку забвения.

Осталось решить, что делать с этими жмуриками. Девчонка к этому моменту же пришла в себя, и в отличие от пацана не выглядела особо испуганной. Удивленной, да, но страха в глазах не было. Что, разумеется, напрягало. Мелкая дрянь готовит какие-то сюрпризы?

Перехватив еще один оценивающий взгляд, я перевел внимание на первого клиента. Тот тоже уже очухался и судя по нахмуренной физиономии, пытался сообразить, как без потерь выпутаться из ситуации. Ну-ну, даже интересно, до чего додумается. Хотя чего гадать, у него на лбу все написано, как и у девки.

— Слушай, а чего ты на меня в самом начале так уставился? — осведомился я, добавив в голос чуток дружеской расположенности. Мол, мир-дружба-жвачка, давайте пообщаемся.

Парень на секунду заколебался, затем все же ответил, перед этим бросив вопросительный взгляд в сторону девицы. Та ответила незаметным кивком. Мне захотелось заржать. Их неуклюжие перемигивания были настолько явными, что не заметить их мог только слепой. Сейчас девка подсказывала: мол говори, усыпи его бдительность, а я пока подберусь поближе.

— У тебя по ауре двигались темные метки, очень похожие на те сгустки, что недавно вылетали из провала, — сказал ассистент.

Я задумчиво поднял левую руку, оценивая интенсивность свечения ауры через магический взор. Вроде ничего особенного, никакой черноты.

— Они уже исчезли, — торопливо пояснил парень и принялся взахлеб что-то рассказывать о близости влияния на энергетическую матрицу в момент проведения сложных магических манипуляции с сырой астральной энергией.

Мне почему-то вспомнилась светловолосая девушка в КИБе и чернокожий колдун на борту сухогруза. Неужели они тоже видели это — ауру, испещренную тенями Астрала? Понятно тогда почему оба поспешили свалить.

Наследие предков Мещерского, не понаслышке знакомых с глубокими слоями Астрала и потерявшими вследствие столь близкого знакомства человеческий облик, похоже даже спустя многие поколения давало о себе знать, просыпаясь в крови последнего из рода.

Парочка опять переглянулись. Какая все же наивная простота. Пока один отвлекает, второй незаметно пытается дотянуться до никелированного револьвера за поясом мертвого профессора. Даже любитель наркоты Кристофф не подставился бы столь очевидно. Должно быть эти двое давно не выбирались из метрополии (если вообще куда-либо выезжали за пределы безопасного полушария севера), не имея понятия что такое настоящая жизнь в Колониях.

Они даже подмигнули друг другу. Кретины.

Я мягким движением выхватил пистолет из набедренной кобуры, навел на голову девки и нажал на спуск. Тут же нацелил ствол на парня и выстрелил еще раз. Все заняло мгновение. Громом прогремели два выстрела, слившись в один. В отличие от автомата, GTR-1M, не был снабжен глушителем.

В предсмертных глазах парочки застыла одинаковое выражение обиды. За что — говорил их последний взгляд. Как предсказуемо, мы тебя немножко попробуем убить, но ты не обижайся. Мы подтащим туземцем под нож спятившего придурка, но ведь это полная ерунда, мы хорошие люди, нас не за что убивать.

Самое забавное, что они действительно в это искреннее верили. Терпеть не могу таких ублюдков. Хотя убивать их довольно просто.

Ладно, теперь к делу, пора вызывать Стрекозу и вывозить статуи из разгромленного лагеря. Чую, повозимся мы с этими каменными истуканами при погрузке в десантный отсек.

Глава 15

Мне снова снился сон. Черно-серая пепельная равнина, простирающаяся за горизонт, раскинулась передо бесконечным покрывалом чужеродного мира. Черное небо и невозможные черные молнии, бьющие в пустоту окружающего пространства, только лишь выглядевшее пустым. Дыхание самой вечности вокруг и статичная неподвижность смерти. Серое марево, уходящая за грань. Все это вновь сжимало меня со всех сторон.

Лоскуты мрака стелились над плоскости поверхностью — черное на черном. Окружающий мир казался застывшим, но при этом постоянно находился в движении. Лишенный жизни и в то же время переполненный ей. Чужой, ни на что не похожий, и казавшийся таким родным. Наполненный жизнью, которая выглядела как смерть.

В рваных сгустках мрака проскальзывала чужая воля, пока не сформировался еще более темный силуэт, как темное на темном. Как если бы сгусток тьмы обрел подвижность, выглянув из глубин раскинувшейся вокруг черноты, лишь казавшейся непоколебимым осколком скользивших вокруг теней.

Это нечто соткалось, шагнуло вперед, превращаясь в фигуру существа. Я не видел его четко глазами, но ощущал, как высокую худую тварь, одетую в балахон черного цвета.

Чудовище с когтистой лапой сделало шаг вперед и оказалось передо мной. Что-то прорывалось от него в мою сторону, что-то, что с легкостью ломало любые преграды, что-то что сметало выстраиваемые щиты. Грязно-черные тени скользили вокруг, жадно вглядываясь в открытую человеческую душу.

Чертовы Мещерские, это они создали эту тварь, создали для неведомых целей. Вложили свою волю и погрузили в Астрал, на такие глубины, которые недоступны обычным одаренным. Да и необычным тоже скорее всего.

Стоящее передо мной существо было плоть от плоти этого мира, совершенно чужеродного для обычных людей, настолько далекое об человека, что поневоле вызывало дрожь самим фактом существования.

Из глубоко надвинутого капюшона на меня смотрели глаза. Там не было лица, лишь клубящаяся вместо этого тьма, где в центре плавали алые угольки, глядевшие на меня с равнодушием бездушного механизма.

Я попытался отвернуть взгляд, но понял, что не могу этого сделать. Когтистая лапа поднялась, взяв меня за подбородок и зафиксировав голову в одном положении. Любая попытка сопротивления пресекалась, тело перестало слушаться, в разум ворвались образы, посланные чужой волей.

Сначала это напоминало вонзившийся в череп раскаленный прут, обжигающе холодный, как зимний мороз. Затем он начал нагреваться, погружаясь внутрь сознания с беспощадностью загоняемой вплоть тонкой спицы.

В меня полились знания: прозрачные формы-конструкты, точки концентрации и переплетений, узоры и перетоки силы, способной ломать пространство изломанными трещинами. Схемы построений и законы бытия, определяющего сознания. Правила, что давали власть над неведомым.

Они наслаивалась друг на друга, образуя бесконечный поток, становились частью личности и оседали на дне напряженного разума.

Сквозь замутненное сознание пробилась неожиданно кристально-четкая мысль: Мещерские умели манипулировать человеческими душами, делали из них батарейки и черт знает что еще, не происходит ли это сейчас со мной?

И словно отвечая на невысказанный вопрос, давление многократно усилилось. Бурлящий поток ломал и перекраивал душу, оседая на дне разума, даря доступ к знаниям древних эпох. Делая меня чем-то больше, чем простой человек, но в то же время оставляя собой.

Оно дополняло меня, делало цельным, словно до этого я был чем-то неполным. Сметало страхи и эмоции, возводя нечто совершенно новое. Как здание, строящееся на старом фундаменте личности, вырастая в что-то другое.

Стоящее на кривых лапах существо замерло, став куском мрака, пока пепельно-серая реальность вокруг плавилась, от исходившей от него силы.

Мой рот застыл в беззвучном крике. Но тварь никак не реагировало на мою боль. Казалось, ей вообще не было до этого дела. Ни намека на любую эмоцию, лишь холодное отстраненное равнодушие хорошо выполняемой работы. Так мог вести себя автомат, запрограммированный на определенные действия. Его не интересовало ничего, кроме того, что на заре эпох заложили в его сущность создатели.

Это продолжалось бесконечно долго, хотя восприятие времени здесь совершенно терялось. Для мрачной равнины, где небо имело вид бездонного провала, наполненного чем-то лишь отдаленного напоминающим темными тучами, а земля лишь казалась твердой, понятие временного отрезка не выглядело чем-то существенным.

В какой-то момент образы стали настолько плотными, что обрели реальность, из них сформировалось видение, прорвавшееся сквозь бурлящий поток. Я внезапно осознал, что вижу перед собой залитый солнцем луг.

Астрал исчез, вместо него появилась обычная земля. Вокруг было лето, над головой застыли голубые небеса с приветливым солнцем в обрамлении редких барашков облаков.

Нескошенная трава тихо шелестела под влиянием легкого ветра, справа вольготно раскинулась пашня, где колосилась пшеница, выглядевшая, как живое золото. Далеко позади стоял небольшой городок, словно вышедший из картинки про деревянное зодчество с древнерусскими мотивами.

Меня пронзило — Мещерские были очень древним родом, уходившим корнями в историю на тысячелетия назад. Неужели ко мне прорвалось одно из воспоминаний далекого предка?

Стоило об этом подумать, как восприятие изменилось, угол обзора сместился, и я увидел стоящего в поле юношу не старше шестнадцати лет. В черном кафтане с красной оторочкой, с вихрами белокурых кудрей, он смотрел куда-то вдаль и на его лице блуждала рассеянная улыбка.

Я обернулся в ту сторону, куда он глядел и вздрогнул. Из-за края горизонта накатывала конная лава всадников. В войлочных шапках, в кожаной броне, они тоже словно сошли с картин о половецких набегах кочевников, как еще одного эпизода далекой истории.

Юноша не шевелился все так же рассеяно улыбаясь. На его поясе висел меч, но он даже не сделал попытки прикоснуться к нему и вынуть из ножен.

Лава накатывала, земля начала ощутимо подрагивать, долетали отдельные выкрики, узкоглазые всадники скалили рты в гримасах жажды убийства. Юноша не шевелился.

Со стороны казалось, что его сметут, не заметив. Поблескивающие в лучах солнца кривые сабли уже были готовы обрушится на одиночку, посмевшего заступить дорогу идущей в набег орде.

Один удар сердца. И юноша сделал шаг, не назад, как ожидалось, а вперед. Всего один и небольшой, но этого хватило, чтобы тень за его спиной вдруг налилась объемом, поднялась и скакнула вперед, накрывая землю и небо сумраком.

Мир поблек, потерял краски и выцвел, как выстиранное полотно. На округу опустилась неестественная тишина, давящая в уши тяжестью. Звуки исчезли, перестали трещать кузнечики, не шелестела нескошенная трава, исчез даже ветер.

Там, где скакали кочевники в войлочных шапках, в чьих глазах уже отражались дымы пожарищ сожженного и разоренного городка, появилась бесконечная плоскость, уходящая за горизонт.

Они все еще были там, эти всадники, но в тоже время их там уже не было. Это сложно объяснить простыми словами. Отряд, что только что скакал и скалился в кровожадном оскале, перестал существовать здесь и сейчас. Он выпал из реальности, перестав быть частью привычного мира.

Все они до единого в один миг стали тенями, безликими проекциями, всадниками, нахлестывающими лошадей, еще не понимающими, что их вынули из привычного мира, где продолжало светить яркое солнце в голубом небе.

Это длилось бесконечно долго, и в то же время единый миг, равный одному удару сердца.

И все резко кончилось. Где-то там впереди, перед продолжавшим спокойно стоять юношей на землю рухнули кости лошадей и людей. Проекции, что отпечатывались в этот мир перестали быть частью мира, выброшенные обратно безжалостной чужой волей.

Кости людей и животных усеяли поле ровным слоем белого покрывала. Выглядело жутковато, напоминая огромное кладбище, куда сносили мертвецов, но забывая их хоронить.

Юноша оглядел деяние рук своих с равнодушием, качнул сам себе головой и неспешно двинулся в сторону положенного отряда. Где-то там впереди обнаружился единственный выживший, судя по богатству одежд и упавшего рядом бунчука, выполнявшего роль знамени, это был кто-то из военачальников вражьего войска.

Такой же ускоглазый, как другие воины, он барахтался среди костей своих подчиненных, в единый миг превращенных в высохшие скелеты и никак не мог поверить в произошедшее.

Юноша шел, под черными в тон кафтану, черными полусапожками хрустели кости и черепа, но он не обращал на это внимания. Услышав треск, хан судорожно дернулся и обернулся. В его глазах застыл ужас, он глядел на подходящего, как на приближающееся воплощение смерти. Наверное, для него так оно и было на самом деле.

Светловолосый защитник городка не стал ничего говорить, рука с единственным перстнем на указательном пальце легла на рукоять меча и потянула его наверх. С шелестом из ножен вынырнуло прямое лезвие из дымчатой стали.

Клинок сверкнул в ярких лучах солнца и обрушился вниз. Голова с раскрытым в крике ртом отделались от тела и покатилась вниз. Так же сохраняя ледяное спокойствие, юноша небрежно подобрал отрубленную голову за волосы и отправился обратно в сторону городка.

Перед моими глазами промелькнула картина, как высушенный и обработанный череп бывшего ордынского хана-военачальника вешается на изогнутый крюк в глубоких подвалах роскошных трехэтажных палат из светлого бруса.

Видение потускнело, я вновь осознал себя стоящим на равнине Астрала, но в следующее мгновение сон прервался и меня уже выбросило в настоящую реальность.

Твою мать…

Над головой светилась тусклая лампа грузового отсека, корпус Стрекозы мелко подрагивал, за бортом ровно гудели турбины, идущих на форсаже двигателей. Юки торопилась вернуться домой и гнала ховербенд на максимальной скорости.

Секунду я лежал и глядел в металлический потолок, затем глаза сами нашли закутанные в брезентовую ткань высокие фигуры, из-под сероватого материала выглядывали края каменных постаментов. Закрепленные у стен статуи, замерли вдоль бортов молчаливыми стражами, и хотя их лиц сейчас не было видно, ощущение чего-то чужеродного и зловещего прорывалось даже сквозь ткани.

— Проклятье, — я с силой потер лицо. — Может стоило оставить эти штуки в окружении трупов?

Археологический лагерь мы покинули на рассвете. Понадобилось много усилий, чтобы затащить нежданные трофеи в трюм Silicon Dragonfly, не предназначенный для перевозки габаритных грузов.

Сначала Юки Амаро ругалась и вообще не хотела брать с собой лишний груз, но и как всякий профессиональный наемник сдалась под напором простых как мир аргументов, дав себя убедить в виде пачек денег, обещанных как премия за дополнительный риск.

Короче, за двадцать процентов от ставки найма, девушка согласилась не только помочь затащить все статуи на борт (ох и намучились мы с ней, используя для поднятия каменных изваяний широкие ленты креплений от задней трап-рампы. Ремни пришлось отстегивать, связывать, накладывая в несколько слоев, делать захваты, так делают грузчики, когда поднимают шкафы, мы вместо них тащили на себе статуи).

Что касается самого лагеря, то перед отлетом я расположил тела профессора и ассистентов так, будто они убили друг друга сразу после проведенного ритуала, подбросив оружие и стерев все следы чужого присутствия. Места отдаленные, вряд ли кто-то найдет место незаконных раскопок, кроме местных кочевников, но если все же найдет, то решит, что некто заигрался с запретными силами и поплатился за этом жизнью.

Сомневаюсь, что будет проводится полноценная реконструкция места преступления, а эффект открытых врат с шепотом в ушах, призывающих перерезать себе горло, скорее всего знаком многим из одаренных. Старичок и помощники не выдержали влияния силы Астрала и перебили друг друга, перед этим успокоив при помощи магии охранников и разнорабочих из местных. Чем не версия для случившегося?

Я поднялся на пошатывающихся ногах, мышцы ломило, тело плохо слушалось, в голове поселилась свинцовая тяжесть, было трудно дышать. Самочувствие — как после трехдневного непрерывного пьянства. Случалось со мной похожее, когда вообще ничего не ел, а только пил текилу, ожидая в джунглях запаздывающего курьера в компании проводников из числа местных ребят.

Перед глазами все еще стояла картина поля, усыпанного конскими и человеческими скелетами, и равнодушный отрок, уносивший с собой отрубленную голову хана.

Я вдруг понял, что кроме этого видения почти ничего не запомнил. Инфернальная тварь делала что-то с моим разумом, но что именно я не знал. Кажется это были знания, но почему тогда в памяти пустота? Где эти все пиктограммы и блок-схемы маго-конструкции, бурным потоком прорывающиеся в сознание? Почему ничего этого нет?

Уже стало понятно, что существо-механизм не случайно оставили в глубоких слоях астрального плана, оно должно помогать в процессе перерождения, но оставался вопрос — не испортились ли заложенные века назад программы и не произойдет ли сбой, при подмене души?

— Пять минут до посадки, — из проема, ведущего в кабину, свесилась голова Юки, оглядела меня и исчезла.

Пару раз взмахнув руками, разминая плечи, я поднял рюкзак, закрепив автомат на груди. Рев турбин за бортом начал постепенно стихать. Ход ховера ощутимо замедлился.

Первым делом надо снять склад и перевезти туда статуи, благо сервис для хранения трофеев в Скайфолле представлен отлично. Многие наемные отряды, прежде чем продавать добычу, оставляли ее ненадолго себе. По разным причинам, дожидаясь хорошей цены, сохраняя для специального покупателя или оставляя про запас, в качестве заначки на черный день.

Найти подходящее предложение через ГлобКом не составило большого труда. Предоплата, внесенная на счет компании, зарезервировала для меня бокс в охраняемом складском комплексе буквально за несколько секунд. Еще один дополнительный запрос через настройки сервиса позволил вызвать к месту посадки транспортные электрокары-погрузчики.

Я поднялся в кабину ховербенда, в переднем окне быстро вырастала громада мегаполиса, в ранних вечерних сумерках начавшая обзаводиться россыпью огней. Юки связалась с диспетчерской для выделения свободного воздушного коридора. Путь Стрекозы лежал в сектор с посадочными площадками на частной стоянке для личных воздушных транспортников.

— Надеюсь не надо напоминать, что не стоит распространяться о нашем небольшом приключении, — вполголоса промолвил я, не глядя на девушку, занятой пилотированием.

Она видела лагерь, видела трупы, видела статуи, слишком много всего, чтобы сделать определенные выводы. По уму, ее бы следовало зачистить, как лишнего свидетеля, но она еще могла пригодиться в будущем. Хорошего пилота трудно найти. А маневры уклонения от зенитного обстрела в зоне русо-американского конфликта на меня произвели неизгладимое впечатление. Следовало оберегать таких специалистов.

Словно почувствовав легкое дыхание смерти в форме возможной ликвидации на темных улочках всегда шумного пригорода, Юки полуобернулась и буркнула:

— Я не дура и понимаю, что о некоторых вещах лучше забыть, будто их никогда не было, — голос прозвучал глухо, но достаточно убедительно.

Информацию о случившемся она продать, конечно, могла, но не могла гарантировать, что ее после этого не убьют. Или что еще хуже — не зачистят потенциальные покупатели, опасаясь новых утечек. Подобные дела всегда обладали довольно специфичным подходом.

Удовлетворенный, я кивнул, помедлил, вновь пробежавшись глазами по приближающемуся мегаполису и отправился обратно в десантный отсек. Предстояло подготовится к выгрузке.

Глава 16

С момента возвращения прошло три недели. С кинжалом получилось разобраться удивительно быстро, стоило разместить лот на закрытом электронном аукционе для особых ценителей старины, как почти сразу начался торг.

Цифры мелькали не переставая. Азартные теневые дельцы бросились в бой по приказу своих нанимателей (вряд ли настоящие хозяева в этот момент сидели за мониторами компьютерных терминалов). Цена росла, ставки перебивались, пока не достигли отметки в двадцать один миллион кредитов.

Честно говоря, я удивился, не ожидал такого ажиотажа, даже мелькнула предательская мысль отменить лот, оставив древнюю игрушку себе. Но пришлось от этого отказаться. Устроители подобных аукционов не понимали шуток и могли жестко спросить за нарушение внутреннего регламента.

А вот статуи придержал, хотя до этого думал выставить их на торги следом. Пусть пока полежат на складе в загашнике.

В любом случае, с учетом всех расходов и дополнительных трат, у меня на руках осталось чуть меньше двадцати миллионов. Большую часть сожрала комиссия устроителей аукциона, доля британца (сволочь пытался требовать большеоговоренного, оказавшись в курсе последней цены), и услуги по пересадке органов, выращенных на основе родной ДНК.

Почти семнадцать миллионов кредитов — огромная сумма? Для кого-то да. Для меня — всего лишь начальный капитал, учитывая все запланированные дела.

К этому моменту стало понятно, что отвертеться от почетной обязанности восстановить домен Мещерских не получится. Существо, встреченное в Астрале, вовсе не делало бескорыстных подарков, передавая знания угасшего рода. Это походило на своего рода цветок, когда каждый пласт информации раскрывался подобного новому лепестку, чем ближе носитель приближался к цели.

Родовая память, переданная через инфернального вестника, оставленного дремать в глубоких пластах астрального плана, вовсе не сделала из меня мега одаренного мага, поставив на одну ступень с сильнейшими патриархами могущественных колдовских кланов, как могло показаться вначале. Вовсе нет, манипуляция оказался куда тоньше. Хочешь знать больше? Заслужи. И для этого начни восстанавливать род.

Все это само всплыло из глубин памяти, стоило об этом подумать.

Конечно, оставался вариант отказаться, забыть о демонической твари с когтистой лапой как страшный сон… Но зачем? Если есть возможность получить знания? В конце концов, именно за этим в свое время я отправился в Скайфолл.

Что касается всего остального, в частности операции по замене органов, то все прошло запланировано. Приехал, оплатил (деньги потребовали вперед, по особому регламенту госпиталя), лег в капсулу, вырубился. Очнулся через двое суток полностью здоровым.

Процедура прошла в штатном режиме, почти как на пустынной базе наемников у станции Кросс-Роуд, только качество вставленных потрохов оказалось повыше, как и квалификация медицинского персонала, следящего за процессом.

Продвинутая медицина этого мира не переставала удивлять. Даже мертвого поставят на ноги, если, конечно, у последнего будет в карманах достаточное денег…

Осталась сущая ерунда: основать домен (точного места не указывалось, можно легко выбрать один из многочисленных островов в Колониальных землях), подобрать команду (точнее свиту) и по новой основать исчезнувший род. Вроде все просто, ничего сложного. Но для начала не мешает закончить с Дикой Охотой…

Яркая вспышка и ростовая мишень разлетелась в мелкие клочья. Почти сразу прозвучал высокий вибрирующий звук, тонкий луч прорезал пространство копьем вонзаясь в стоящую рядом цель. В человеческой фигуре проявилось выжженное пятно.

Два выстрела из двух разных типов орудий и совершенной разный результат: одна мишень вспыхнула и обратилась крошевом конфети, вторая обзавелась аккуратной дырочкой в районе груди.

Три десятка курсантов-рекрутов в одинаково-безликих серых тренировочных костюмах разного пола и возраста столпились у края стрельбища, восторженно наблюдая за результатами показательной стрельбы.

КИБ медленно обернулся, щелкнули защелки и глухое забрало с темным матовым стеклом медленно поползло вверх, открывая лоснящееся лицо ветерана Дикой Охоты. Шла демонстрация практических стрельб из штатного вооружения боевого техно-маго-костюма легкого класса.

Я прикинул расстояние от рубежа, где стояли зрители до пораженных мишеней. Выходило прилично, не меньше пятисот метров. Хм, неплохо. Особенно для последнего выстрела. С учетом того, что луч не потерял интенсивность даже на такой длине и смог прожечь пластиковый макет, изображавший человеческую фигуру, то и вовсе отлично. Перед демонстрацией нам показали из чего состоят цели по которым велся огонь — толщина пластика с резиновым покрытием, способным останавливать обычные пули, вызвала среди зрителей уважение, вперемешку с опасливыми шепотками.

Которые прямо сейчас продолжились, все вспомнили, про оснащение мишени слоем дополнительного материла, имитирующего средства личной защиты пехоты — примерили ситуацию на себя и впечатлились еще больше. По крайней мере, никто не остался равнодушным от увиденного.

— Это что же, она так и броню может прожечь? — какой-то пухлый парень лет двадцати пяти, явный любитель гамбургеров и сладкой содовой, ткнул пальцем, похожим на толстую сардельку, в сторону раструба на правой конечности КИБа.

— В зависимости от типа броневого покрытия и сопутствующих внешних факторов в виде погодных условий и активного противодействия противника, поражение объектов разной степени защищенности зависит от умений оператора и мощности подаваемого потока энергии на принимающие механизма костюма, — заученно продекламировала стоящая у края рубежа молодая женщина в форме наемников Дикой Охоты.

Кое-кто недоуменно нахмурился. Чистые гражданские, оказавшиеся здесь исключительно благодаря обнаруженному у себя слабеньких предрасположенностей к обладанию магического дара не поняли заумных формулировок. Те кто посообразительней быстро разобрал ответ на привычнее составляющие: чем дальше цель и чем защищеннее — тем труднее ее поразить, но если прижмет, то можно накачать орудие маго-энергией и вдарить так, что мишень испарится.

Правда при этом, ты сам можешь надорваться, потому что выступишь в роли живого аккумулятора, но это уже другая история. Кстати, о последнем пункте вслух не говорилось, но кто подогадливее понял, к чему может привести перенапряжение собственных сил.

— Не проще из обычной пушки стрелять? — прогудел мужик справа. Примерно за сорок, с испитой физиономией и рыхлой фигурой. Его судьба читалась на лице открытыми буквами: жизнь порядочного буржуа, измена заскучавшей жены, развод, запой и появившийся шанс на вторую жизнь на пороге дома в виде рекрутера наемников. Последние предпочитали брать новобранцев помоложе, но и такими не брезговали, зная, что предстоит отсев еще на этапах обучения.

— Применение огнестрельного вооружения не гарантирует поражение цели, если враг применяет магические щиты, — ответила все та же молодой женщина-офицер и чуть повела рукой.

КИБ слегка повернулся, на какое-то мгновение воздух вокруг закованной в металл фигуры задрожал, смазывая силуэт, потом и вовсе начал плавиться, формируя нечто напоминающее полупрозрачную пленку.

Магический щит в классическом исполнении. В основном против высокоскоростных кинетических объектов. Проще говоря — пуль и снарядов. Пробить такую пленку обычное железо не могло, требовалась колдовская начинка в виде нанесенных рун или специальных сплавов с наложенными маго-конструктами.

Женщина в форме еще что-то говорила, сыпались вопросы со всех сторон, в основном простые из тех, ответы на которые при желании можно найти в сети. Но большинство столпившегося на стрельбище народа это поленилось сделать заранее.

Обычные обыватели, их выдернули из привычной жизни, поманив силой, богатством и могуществом, и они послушно пошли, ведомые сладкой морковкой. Спорю на что угодно, основная масса до сих пор не догадывалась, что им отведена роль простого пушечного мяса.

Вот если выживут, покажут себя, тогда возможно и получат действительно настоящий шанс подняться. Но скорее всего, все закончится на одной из операций отряда, где понадобится отвлекающий фактор, пока основные силы будут заняты чем-то более важным.

Все мы, стоящие сейчас здесь, всего лишь придатки к маго-механике. Причем к ее самым дешевым и простейшим моделям. Никто крутые и дорогие КИБы доверять в руки мясу не собирался.

Стимул идти воевать? Деньги. Еще сильнее — возможность стать сильней и попасть в могущественный уважаемый клан. А это уже смена статуса, еще больше денег, власти и влияния. А также личной защиты.

Хочешь рискнуть? Вперед. Но учти, что есть шанс сдохнуть еще в ходе предварительного отбора. Выжившие и прошедшие до конца, получат путевку в большую жизнь. До первого боевого выхода. Там снова придется доказывать, что на курсах подготовки выжил не случайно, что обладаешь необходимыми знаниями и умениями. Потом снова бой и снова попытки доказать, что достоин. И так до тех пор, пока действительно не станешь ветераном.

Если подумать — безумие, рисковать жизнью ради призрачного шанса слегка приподняться. Но люди шли и многие шли с охотой, прекрасно отдавая отчет, что их ждет. Ведь Дикая Охота не скрывала этого, сразу предупреждая о будущих сложностях. Но желание стать настоящим магом, одаренным, войти в элиту этого мира, перевешивало все осторожности. Народ соглашался, потому что уже видел себя могучим воителем в техно-маго-костюме за чью службу будут бороться сильнейшие кланы планеты. А это снова деньги, высокий статус и вообще полная устроенность в жизни. Сказка — для тех, кто еще недавно даже не жил, а существовал серой жизнью заурядного обывателя.

Смешно, но они и правда верили, что все так и будет. Я не раз разговаривал с другими новобранцами Дикой Охоты из набранных слабосилков, почти все на полном серьезе рассуждали на тему, какой клан будут выбирать, когда пятилетний контракт (минимальный срок найма) с отрядом подойдет к концу и они станут свободными бывалыми ветеранами.

То есть, это даже не они будут выбирать, а чуть ли не клановые иерархи — могущественные маги, способные топить острова и стирать с лица земли города, станут за ними бегать, предлагая службу в собственной гвардии.

Я едва не заржал, когда услышал подобные рассуждения. И ведь никого не переубедить, что все будет совсем по-другому — грязно, мрачно и очень кроваво. И что из всех выживет лишь каждый десятый, и то не факт.

Сам я, разумеется, не собирался идти на полный контракт. В договоре указывалось, что подготовка одаренных пилотов КИБов шла за счет отряда Дикой Охоты, и по окончании завершившие курс были обязаны возместить все затраты, включая используемые практический материал (боеприпасы и магическую энергию КИБов) и услуги наставников (оцениваемых тоже довольно высоко и дорого). В противном случае — пять лет службы.

Стоимость затрат — один миллион кредитов. Дикая сумма для обычного человека, из которых в основном шел набор, иначе их бы здесь просто не было. И получался выбор без выбора: лишь идешь в наемники Дикой Охоте, либо платишь миллион, либо отказываешься и попадаешь в долговую тюрьму, которые в Свободных территория очень отличались от тех, что находились в метрополиях.

Понятно, что все выбирали в конечном итоге.

Но мне такое счастье не нужно. Воевать за чужие интересы в ежедневных мясорубках корпоративных и клановых войнах или в локальных стычках между ведущими державами — не та жизнь, которую я выбирал. Проще заплатить. Единственное, что мне нужно от Дикой Охоты — знания по боевой магии, и больше ничего.

— А-а-а!!! — отвлекая от размышлений внезапно заорал один из рекрутов, за каким-то дьяволом подошедший слишком близко к КИБу с включенной активной защитой.

Черноволосый парень лет двадцати пяти схватился за голову и рухнул на землю. К нему тут же подбежало двое медиков, несчастные случаи на стрельбище случались частенько.

Наблюдая, как идиоту оказывают первую помощь, я прислушался к женщине-офицеру, которая лишь коротко обернулась на крик, после чего спокойно продолжила полевую лекцию, и одновременно меланхолически подумал на тему процентного соотношения прошедших учебный курс до конца к выбившим, но оставшимся живыми и погибшими в ходе попыток стать настоящими одаренными.

Забавно, но часть из новобранцев ломалась психологически. Довольно любопытный факт, связанный с неким феноменом жесткого отбора. Около одного процента рекрутов не выдерживало давления, психика не справлялась и у них срывало резьбу. Никто не знал с чем это связано, с личной неустойчивостью или особенностями характера из прошлой жизни, но часть стабильно сходила с ума, причем в прямом смысле слова.

Инструктора-наставники отрицали всякую связь с ментальными практиками, где постоянно шло давление на разум. Им не особо верили, но и не спорили, считая, что сами точно не сойдут с ума. Знаменитая самонадеянность обычных людей, считающих, что с ними никогда ничего не случится плохого.

Часть погибала необычным способом, сжигая себя изнутри, призывая все больше и больше силы, будто не могла насытиться. Поглощение разлитой вокруг энергии длилось до тех пор, пока не становилось слишком поздно, энергетика шла вразнос и малоопытный одаренный умирал. Жутковатое зрелище для неподготовленных зрителей.

Но обычно смертельные случаи становились причиной обычного невнимания. Не так перенаправил поток, забыл выставить ограничения, потерял контроль в самый ответственный момент — и с полигона уносили очередную почерневшую тушку, распространяя вокруг запах свежего барбекю.

— Итак внимание! — голос женщины-инструктора построжел, резко обретя объем и властность. — Обратите внимание направо! Что вы видите?

Все послушно повернулись в указанную сторону и зачарованно замерли. В нескольких десятках шагов от дороги из незаметно подъехавших фургонов выгружали пять КИБов. В толпе из трех десятков людей прошелестел восторженный говорок. Все сразу догадались зачем сюда привезли дополнительные маго-техно-костюмы.

— Переда вами учебно-боевая модель «ULTIMA-3KR», — немного торжественным голосом сообщила инструктор. — И сейчас, каждый из вас попробует себя в качестве основного пилота. Вы все прошли первый этап отбора и командование решило поощрить вас, дав возможность очутиться в настоящем КИБе, чтобы понимать, что вас ждет дальше.

Скорее всего ни о каком поощрении речи не шло и все являлось еще одним этапом обучения, но кто об этом задумывался, все просто жаждали оказаться внутри смертоносных машин.

Учебно-боевые КИБы выглядели представительно. С выгнутыми слегка назад суставчатыми нижними конечностями, длинными руками и немного выпирающим вперед основным телом, они чем-то отдаленно напоминали кузнечиков-переростков, скрещенных с человекоподобными монстрами.

— Но у нас же нет нейрочипов, — раздался из толпы неуверенный голос. Рекруты замерли, с ожиданием ответа уставившись на женщину-офицера. Она спокойно кивнула.

— Все верно, рядовой. Пока попробуете управлять без нейрочипа. Это не боевой выход и от вас не потребуется многого. Бортовые системы контроля будут вам помогать. Остальное сделает бортовые компьютеры. Главное для вас сейчас — научится генерировать и подавать энергию в механизмы КИБов. Слиться с костюмом в единое целое вы еще успеете.

А имплантировать нейрочипы потом тоже будут за счет Дикой Охоты, что так же увеличит общий счет, который потом наемники выставят новобранцам, — мысленно закончил я, но как и все остальные двинулся в сторону фургонов. Не каждый день предлагают посидеть внутри пусть и учебно-боевого, но настоящего техно-костюма, в котором предпочитали воевать местные боевые маги.

Глава 17

— Твоя очередь, — женщина-офицер повела рукой, указывая на КИБ.

Мимо прошествовал рекрут, завершивший перед этим поездку. Его ощутимо покачивало, лицо отливало бледностью, весь вид говорил о перенесенном стрессе.

Кажется кого-то серьезно тошнит. Я посторонился, пропуская мимо себя потенциальный источник опасности чужих испражнений. Словно подтверждая догадку, из-за спины донеслись характерные звуки. Заморенного вида мужичок согнулся пополам, орошая песок стрельбища утренним завтраком.

— Урод, ты мне на кроссовки попал, — вызверилась какая-то девица из новобранцев, возмущенно пытаясь отскочить в сторону. Поздно коричнево-желтая жижа уже обильно оросила тренировочную обувь, выданную со складов Дикой Охоты всем пришедшим на показательные стрельбы.

Поглядев на стоящего на коленях мужика, и переведя взгляд чуть дальше, где выбирался из учебного КИБа другой новоявленный пилот с лицом не менее бледным, чем у первого, я с ощутимой опаской покосился внутрь боевого техно-костюма.

Стальная оболочка КИБа была раскрыта на манер цветка, металлические пластины разошлись, открывая доступ к месту пилота. Собственно бронекостюмом его называли только по традиции, из-за первых образцов, изначально выглядевших и правда как слегка продвинутая экипировка пехотинцев. Чуть более навороченная, с набором специальных функций и с дополнительными возможностями для одаренных. Но если отбросить условности современный КИБ скорее относился к легкому классу мехов, чем к чему-то еще.

Миомерные мышцы, комплекс бортовой электроники, интегрированное вооружение, независимая силовая установка, системы связи и навигации, полное бронирование и контур активной защиты — называть это экипировкой обычной пехоты при всем желании не поворачивался язык.

Равновесие обеспечивали встроенные гироскопы и системы ориентации на плоскости, центр тяжести находился в низкой точке корпуса, что по идее обеспечивало дополнительную устойчивость. Подключенные автоматические стабилизаторы, управляемые напрямую бортовым компьютером, гарантировали, что вся эта шагающая груда металла и электроники не завалится даже под управлением неопытного пилота.

Но судя по всему, именно с этим у основной части рекрутов и случились проблемы. Когда очередной мечтатель о будущем великого воителя залезал в боевую машину и запускал движок, делая первый шажок, его почти сразу вело в сторону, пока системы не выравнивали КИБ относительно прямо к земле.

Все это напоминало походку пьяного человека, бронекостюм высотой в два с половиной метра шатало, водило в стороны и, казалось, еще немного и он просто грохнется на землю, не удержав банального равновесия. Но в последний момент срабатывали стабилизаторы, и походка выранивалась, не давая сидящему внутри пилоту упасть.

Выглядело смешно, если бы новоявленные рекруты-новобранцы потом не вываливались наружу с явным желанием поблевать.

— Кажется у тебя уже был опыт управления малыми шагоходами, — заметила женщина-офицер.

С моей стороны последовал хмурый кивок. Опыт был не у меня, а у прежнего Тимофея, и судя по тому, что его подбили чуть ли не в первом бою, опыт не слишком удачный.

— Давай, залезай, главное не пытайся стать сразу крутым бойцом и все получится, — поощрила она меня и слегка подтолкнула в спину.

Забраться внутрь КИБа оказалось неожиданно просто, как сесть в кресло, а оно потом втянет тебя внутрь, помещая тело в захваты-фиксаторы. Останется вдеть руки и ноги и можно закрывать корпус. Который, кстати, делал это автоматически, не оставляя шанса дернуться в попытках остаться снаружи.

Тихо опустилось матовое забрало, закрывая лицо.

— Предстартовая подготовка систем.

Почти сразу перед глазами расцвел дисплей интерактивного меню, проецируемое на интегрированный дисплей. По сути, передняя часть и представляла полностью из себя экран, куда в непрерывном режиме выводилась информация о бортовых системах продвинутых техно-доспехов и данные о внешней среде, включая сведения о поле боя.

Пиктограммы, иконки, прицельная сетка, лучи, линии и вектора возможной стрельбы. Области подсвечивались возможными траекториями обстрела, подсказывая куда в случае чего стоит бежать и куда бить.

Тактический визор проводил предстартовую диагностику, занимало это несколько секунд, но являлось обязательным, прежде чем пройдет основное подключение пилота к механизмам бронекостюма.

Цифровой дисплей расцвел многочисленными пунктами меню, поток данных обрабатывался и выводился перед глазами. По центру всплыл маркер целеуказания, показывая готовность к работе. Траектория выстрелов и подсветка опасных зон — тревожно красных, и безопасных — успокаивающе зеленых. Прогнозирование и тактические вычисления рисунка будущего боя промелькнули быстро истающей вспышкой, не дав толком среагировать.

Куда двигаться, куда стрелять, вероятность поражения в процентах, подсказывая как воевать. В качестве врагов выступали еще не уничтоженные мишени в полукилометре от точки рубежа.

Мигнул и пропал значок, отвечающий за связь с разведывательными беспилотниками. В комплекте к «ULTIME» шли два дрона, с которыми по идее КИБ работал в спайке, позволяя контролировать гораздо большую площадь потенциального поля боя. Несмотря на наличие слово «учебный» в названии, бронекостюм данной модели являлся также боевым, позволяя выполнять различного рода задачи.

Вспомнилась картина из боя на мелководье, где мехам дроны снабжения подвозили боеприпасы прямо в гущу сражения. Удобно, наверное, иметь дополнительных беспилотных помощников, не полагаясь только на человеческий фактор.

Наконец боевой тактический вычислительный блок успокоился, высветив перед глазами зеленую надпись:

— Готовность ноль.

И почти сразу:

— Запуск.

КИБ вздрогнул, дрожь пробежалась по металлическому корпусу и передалась мне. Через секунду мое тело вздрогнуло, произошло подключение преобразователей маго-энергии.

На кончиках пальцев и в районе затылка появилось ощущение холода, медленно расползающееся по всему организму. Меня словно пронзило электрическим током, только почему-то ледяным.

— Охренеть, — ощущение было ни на что не похожим. В какой-то момент, показалось, что из меня начали выпивать саму жизнь. Пришлось напрячься, чтобы остановить неконтролируемый поток передачи энергии.

Накатила слабость. Тут же в наушниках раздался голос давешней женщины-офицера:

— Вперед.

Я сделал шаг и понял, почему народ вылазил из КИБов с ярким желанием поблевать. Меня почти сразу качнуло в сторону, но механика не дала упасть, насильно поведя в обратном направлении. Это походило на качку, только ты находился на не большом корабле, а на утлом суденышке, посреди бешено вздымающегося океана.

Пару минут я шатался как пьяный, пересекая стрельбище кривыми зигзагами по диагонали. Карта в правом углу забрала-дисплея послушно отображала зеленые точки — других страдальцев, пытающихся удержать машины в вертикальном положении, пытаясь хотя бы сделать вид, что идут прямо.

А еще бортовые системы через ладони и нижнюю часть затылка пытались снова начать забор энергии. Так называемой универсальной, без стихийно направленности, отлично подходящей для питания основных систем. Имелась конечно у КИБа и автономная силовая установка с батареями энергопитания обычного типа, но в основном бронекостюм питался силой сидящего внутри одаренного. Это позволяло намного более точно контролировать машину, делая ее поистине частью себя самого.

— Подключение вооружения. Тестовый режим, — снова прошелестел в наушниках женский голос инструктора-офицера.

Лед, Пламя, Вода, Воздух, другие стихийные направления — основное орудие КИБов как правило зависело от личных предпочтений пилота — боевого мага, сидящего внутри. В теории, можно было использовать любую магию для напитки оружия, но обычно каждый оператор предпочитал что-то одно.

Преобразователь и фокусировка линзы накопителей могли не выдержать разбивку на многопотоковый режим даже для последовательного использования разных стихий. К тому же, чтобы выкидывать такой фокус, требовалось быть во-первых очень опытным магом, а во-вторых, иметь соответствующий дар со способностью к универсальному манипулированию маго-энергии.

Проще говоря, если одаренный огневик, то с высокой долей вероятности от него можно не ждать «ледяной стрелы» или «копья поздней зимы».

Оружие зависело от основного вида используемой энергии, но отнюдь не ограничивался этим. По сути КИБ являлся высокотехнологичным инструментом для ведения современной войны. Сплав магии и технологии, поставленный на службу одаренным, после появления продвинутых систем вооружения у обычных людей.

Существовало много различных модификаций и спецификаций, моделей и классов. Многие кланы выпускали собственные КИБы, заточенные исключительно для бойцов своего рода. Более совершенные, более узкоспециализированные, как правило такие техно-доспехи давали своим носителям огромное преимущество, позволяя действовать не только против машин своего класса, но и успешно противостоять более серьезным противникам.

— Мещерский, мишень на пять часов, — снова прошелестело в наушниках.

К этому моменту я более или менее освоился с движениями, хотя до нормального хождения было конечно далеко. И будто в насмешку, КИБ снова повело вбок.

Нет, без нейрочипа в этой консервной банке делать нечего. Может, в этом и заключался урок — показать будущим операторам маго-техно-доспехов, что без импланта управлять сложной техникой будет нельзя. Просто физически невозможно.

К тому же так гораздо проще убедить не рыпаться особо упертых и согласиться на кредит от Дикой Охоты на приобретение и вживление чипа, который выберет наемный отряд. Типа мы лучше знаем, а ты ничего не понимающий новичок, вспомни, как тебя шатало по полю, когда залез в КИБ первый раз. После такого, где все новичков буквально ткнули носом в землю, показав их несостоятельность, станет намного проще сломать любое сопротивление. Подпишут, что надо и еще останутся благодарными.

— Идиотизм, — буркнул я, намеренно произнеся слово вслух.

Разумеется, это заметили, женщина-офицер на другом конце канала связи секунду помедлила, размышляя реагировать ли на непочтительность со стороны зеленого салаги, но потом решила не обострять, глухо продублировав предыдущий приказ:

— Мишень на пять часов, двести метров.

Похоже наблюдатель имела доступ к бортовым системам моего КИБа, потому что стоило повернуть голову в указанном направлении, как электронный дальномер в дисплее послушно отобразил расстояние до отмеченной цели — 200 м.

— Поразить из основного орудия, — продолжала напутствовать невидимая женщина-офицер.

Точнее приказывать, в прозвучавшем голосе прорезались стальные нотки.

Хрен с ней, пока оставим эквилибристику с пьяной походкой, на ходу выстрелить точно не получится, а координация и без этого ни к черту, как бы действительно не пропахать лицом грязь, поломав бортовые стабилизаторы. Это сейчас система гироскопов удерживает бронекостюм и меня заодно в вертикальном положении, а если что-то пойдет вразнос при перегрузке, как бы не грохнуться на землю, потеряв последние остатки контроля.

Я поделился маго-энергией с принимающими механизмами КИБа, как учили на вводных занятиях.

Универсальный тип энергии — единственный доступный новичкам одаренным. Неофиты могли использовать только сырую силу, отдавая ее в качестве питания для бортового вооружения.

Стихийная направленность, возможность самостоятельно создавать маго-конструкты (в народе известные, как заклинания, чары, плетения и заклятья) все это будет гораздо позже, после инициации, и после того, как каждый ощутит собственную предрасположенность к какой-либо магии.

Но даже сейчас, подавая энергию через принимающий преобразователь, я чувствовал, что могу сделать нечто большее, превратив обычный энергетический импульс в сгусток тьмы, что с недавней поры поселилась в глубине моей души, принесенная туда когтистой астральной тварью.

Та, целостность, когда появлялись дополнительные куски, строя на старом фундаменте что-то новое, не прошла зря, она изменила меня, дав доступ к родовой силе Мещерских, сделала сильнее, позволив взойти на очередной уровень.

Я мог послать в мишень не обычный снаряд, созданный приемными механизмами КИБа, а преобразовать его в энтропийное поле, сжатое в черный шар, летящий со скорости пули.

Это понимание нахлынуло так внезапно, что я с трудом удержался, чтобы не сделать это прямо сейчас. К счастью, в последний момент удалось сообразить, что такое раскрытие способностей не даст ничего хорошего и поэтому в перекрестье наведенного прицела полетела обычная сфера, переливающаяся голубовато-зеленым мерцанием.

Раструб на конце поднятой конечности, похожий на обрезок трубы раскалился, став отчетливо видным в оптику визора. Мишень разнесло, отделив верхнюю половину от нижней.

— Возвращаетесь на исходную позицию, Мещерский, — в очередной раз прозвучал в ушах женский голос.

По сути, вся тренировка свелась к короткому переходу вихляющей походкой на сто метров по ровному полю, остановку, стрельбу и возвращение назад. Норматив выполнили все из участников полевой программы.

Остановив КИБ рядом с указанной отметкой, я медленно выдохнул. Несмотря на ни на что, опыт оказался весьма познавательным, главный урок несомненно был в том, что без нейрочипа ни в магическом бронекостюме, ни в мехе любого класса абсолютно нечего делать. В этом наставники Дикой Охоты оказались правы.

— Все кто откатал свое, могут быть на сегодня свободны, — сказал подошедший мужчина в форме наемников, с нашивкой на плече главного наставника.

Меньшая часть толпы неохотно потянулась к выходу, часть осталась, дожидаясь приятелей. Пошатываясь, я направился в раздевалку, в отличие от многих, я предпочитал не заводить ни с кем отношений даже на уровне приятельских: привет-пока, как дела. За это меня считали нелюдимым и высокомерным. Особенно впечатление усилилось, когда кто-то раскопал про фамилию Мещерских.

Нахождение среди них пусть и бывшего, но в недавнем прошлом высокородного аристократа (формально я им и оставался, но в Колониальных землях, ты мог хоть герцогом назваться, без сильной дружины за спиной, никто стелиться из-за этого перед тобой не будет. В Свободных территориях всегда решала только личная сила, точнее ее наличие или отсутствие), поначалу вызвало ажиотаж, особенно среди женской части (как же, молодой, привлекательный, с происхождением и возможно титулом — знатная добыча для планов устроить собственную жизнь), но постепенно все успокоилось. Нелюдимость и нежелание идти на контакт отвадили даже самых настойчивых. Хотя предложение посидеть вечером в баре или сходить в ресторан периодически проскальзывали от особо упрямых представительниц женского пола.

Переодевшись и махнув рукой на прощание сопровождающей из персонала стрельбища, я выбрался на улицу и прищурил глаза на яркое солнце. Небоскребы Скайфолла виднелись в паре километрах, обещая хорошую еду и покой.

Мимо проехала вытянутая машина. Через дорогу находился ряд вытянутых зданий, вмещающих автомастерские, заправки и придорожных кафе. Этот сектора пригорода находился с противоположной стороны основной части портовой зоны города. Именно здесь, в отдалении от густонаселенных районов в свое время Дикая Охота выкупила себе приличный кусок свободной земли.

Мельком отметив пролетевший на небольшой высоте с низким гудением грузовой ховербенд весьма потрепанного вида, я пожал плечами и направился через дорогу, решив не ждать шикарные рестораны Скайфолла, а поесть прямо здесь, в одном из придорожных кафе. Все равно, сегодня спешить уже особенно некуда.

Глава 18

Она вошла, когда я заканчивал с фирменным блюдом — бифштекс с картофелем фри, острым соусом, листьями салата и печенными помидорами, и принимался за кофе.

Высокая, худощавая, подтянутая, со спортивным сложением, с длинными ногами и стройной талией, она прошла мимо и уселась за дальний столик справа у стены, недалеко от широкого окна с грязными разводами, выходившими на улицу, где не было трехуровневых улиц, многоярусных тротуарных дорожек и переплетения транспортных эстакад центра, а лишь виднелась полупустая наземная дорога с редкими проезжающими автомобилями.

Острые черты лица выдавали латиноамериканские корни. Иссиня-черные волосы стянуты в плотный пучок. В своей дешевой одежде: джинсовой курточке, простой футболке и юбке, она почти не выделялась на фоне обшарпанных столиков из дешевого пластика зала придорожной забегаловки, где разносились запахи скворчащего на сковородке мяса и давно нечищеного фритюра, полного грязно-булькающего коричневого масла.

И все равно, что-то в ней меня привлекло, заставило поднять голову и проводить внимательным взглядом. Сначала я не понял, что это, пока не заметил знакомые признаки.

Отчаяннее в глазах сменялось решимостью, за ней шла ожесточенность и жесткость, которые уступали место тоске, горю и безысходности — она находилась в тяжелом положении, но не собиралась сдаваться. Потом следовало осознание ситуации и подавленность вновь затопляла рассудок.

Я знал эти признаки. Когда-то давно в полузабытом детстве, когда мне было намного меньше, чем нынешнему Тимофею, мне довелось испытать нечто подобное. Я не знал, что мне делать дальше, не представлял куда повернется жизнь, сомнения затопили разум, полагал, что все уже кончено, что жизни дальше нет и остается лишь катиться вниз по наклонности на самое дно.

Я хорошо помнил это состояние, отложившееся в памяти на долгие годы, именно поэтому так легко разглядел его в вошедшей в дешевую закусочную девчонке.

Узнал, но не побежал помогать, утешать или ободрять, как наверняка бы поступили на моем месте обычные люди. Нет, всего лишь покосился став наблюдать, оценивая какое решение в конечном итоге девчонка примет.

Когда-то я также сидел, решая, куда пойдет моя жизнь. В такие моменты нельзя мешать, нельзя вмешиваться и навязывать свою волю. Каждый сам делает выбор и несет за него ответственность.

Я сделал глоток кофе и покосился на браслет с высветившимися часами на запястья, отмечая сколько осталось времени и хватит ли этого, чтобы увидеть развязку. То, что она произойдет я почти не сомневался. В такие моменты, только слабый человек будет колебаться, сидеть и страдать в поисках выбора.

Девчонка слабой не выглядела.

Колокольчик над дверью звякнул и в зал вошли новые посетители. Двое парней лет двадцати повертели головами, заметили примеченную девчонку и решительно двинулись в ее сторону.

А вот и развязка.

Парни уселись за столик девчонки, один рядом, второй напротив. Первый сразу угрожающе придвинулся, второй перегнулся через столешницу и стал что-то яростно шептать.

Надо сказать, жгучая брюнетка отреагировала на появление недоброжелателей (на друзей эта парочка не тянула) довольно спокойно. Даже удивительно, учитывая всю ситуацию. Я сразу за это поставил плюс выдержанности характера.

Она сидела, молча слушала, сохраняя на лице ледяное выражение. Это естественно гостям не понравилось. Первый приблизился еще и запустил руку под джинсовую курточку, став увлеченно шарить пятерней в районе груди. Нащупал и сильно сдавил, вызвав вскрик. Второй в этом время улыбался, глядя за манипуляциями товарища и удовлетворенно отмечая пассивность жертвы.

Мне стало скучно. Переоценил характер девчонки. Ситуация выходила на стандартную практику: сейчас первый достаточно осмелеет и не ограничиться грудью, полезет под юбку, девчонка закричит, и кто-нибудь из посетителей придет ей на помощь. Парни отстанут и выйдут, наверняка поджидая жертву на улице.

Возможно будет радикальный вариант с вытаскиванием до ближайшей подворотни с последующим изнасилованием, но думаю это уже маловероятно, все-таки здесь хоть и одноэтажные окраины вперемешку с незастроенными пустырями, но все-таки не пригородные районы с разгулом преступности. Сектор находился в периметре безопасности, а значит копы за порядком следили. Кто-нибудь из посетителей обязательно вызовет патруль на столь явное нарушение закона, и парни этого не могли не понимать.

Я уже отворачивался от развернувшейся обыденной сценки, поднимая чашку кофе для нового глотка, когда вдруг в глазах уже почти сдавшейся девчонки вспыхнула ярость.

Резкое движение похожее на бросок кобры, — и тонкая ладонь крепко хватает лежащий перед ней на столе нож. Удар наискосок — и щека первого парня, уже нацелившегося лезть пятерней под юбку, окрашивается ровной полоской, быстро набухающей красным.

— А-а-а! — крик разносится коротким возгласом по залу. Девичьи прелести забыты, обе руки бросаются к порезанному лицу.

Второй только начал понимать, что произошло и пытается отшатнутся, когда черноволосая валькирия другой рукой схватила лежавшую рядом с ножом вилку и со всей дури вонзила ее ему в руку, припечатав ладонь, словно пришпилив булавкой.

— А-а-а! — пролетел по залу второй вскрик.

Промокнув салфеткой губы, я с академическим интересом наблюдал за развитием событий. Никаких сомнений, никаких колебаний. Два взмаха и две раны. И никакой отрицательной реакции на брызнувшую кровь.

А вот мальчикам видеть свою кровь явно не понравилось. Оба с ужасом посмотрели на раны друг друга, и что-то яростно прошипев на прощание бросились из закусочной вон.

И никакого желание остаться и наказать посмевшую оказать сопротивление жертву. Слабаки. Если уж на кого нападаешь, то будь готов, что и тебе придется проливать = кровь, иначе какой во всем этом смысл, бежать, как тряпка, то и дело оглядываясь.

Девчонка быстрым взглядом обвела зал, оценивая реакцию посетителей, большинство осталось безучастным к произошедшему, слишком быстро все закончилось. Когда голубые глаза наткнулись на меня, я приподнял чашку и отсалютовал победительнице. Она быстро пробежала по моей внешности глазами, оценивая и что-то прикидывая.

Могу представить, о чем подумала. Легкий спортивный костюм, короткая стрижка, подтянутый вид. Нетрудно догадаться откуда пришел, если знать, что находится через дорогу. Словно подтверждая мой ход мыслей, девчонка стрельнула глазами в сторону мутного окна, где напротив виднелись невысокие строение стрельбища-полигона. Местные знали, что эта земля принадлежит Дикой Охоте, имевшей репутацию крутого отряда наемников.

Поколебавшись и еще о чем-то подумав, незнакомка решительно встала и направилась в мою сторону.

А мне вспомнилось свое первое пробуждение в палатке на базе солдат удачи полковника Холта. Два наглых придурка, наезд, долг и аргументация вернуть деньги в виде воткнутого в глазницу столового ножа.

У девчонки определенно есть характер, раз она так решительно решает возникающие вопросы.

— Ты мерсер? — с ходу спросила она, приблизившись.

Я отпил кофе и неспешно кивнул. Мерсерами иногда в Спорных территориях называли наемников.

— Работаешь у Дикой Охоты? — продолжался требовательный допрос.

И вновь последовал неспешный кивок с моей стороны, пауза и неторопливое уточнение:

— Прохожу учебный курс по подготовке пилотов мехов.

Про КИБ решил пока не говорить. Не ко времени.

Глаза девчонки вспыхнули, пилоты мехов относились к элите в среде наемников.

— Ты можешь помочь устроится к вам? — на этот раз решительности стало значительно меньше. Она стояла, скрестив руки на груди, пытаясь изображать независимость, но лицо выдавало неуверенность.

Ее глаза вдруг стрельнули в сторону стоящей передо мной тарелки, где оставались остатки еды, и я понял, что она была голодной, но не хотела этого показывать.

— Садись, — я кивнул на стул напротив, сделал знак официантке. — Еще одну порцию вашего фирменного блюда и чашку кофе.

Девчонка попыталась протестовать, но я уже равнодушно пялился в окно, машинально отмечая положение солнце в зените. По дороге продолжал двигаться редкий поток наземных автомобилей. В большинстве своем побитых, обшарпанных, имевших весьма потрепанный вид. Этот сектор мегаполиса не относился к числу фешенебельных районов, но ведь где-то надо жить обычным жителям, не имеющим на счету депозит в четверть миллиона кредитов.

— Меня зовут Майя, — осторожно представился девчонка, но руку через стол не протянула. Она все еще выглядела неуверенной, не зная насколько оправданным было спонтанное решение подойти к незнакомому парню для разговора. Особенно в свете того, что два других только что пытались к ней приставать.

— Тим, — коротко представился я и перевел взгляд с окна на нее. И не давая неуклюжему молчанию разлиться, велел: — Рассказывай. Только коротко.

Прозвучавшая в голосе властность заставила девушку поперхнуться. И как ни странно, она сразу меня поняла, не стала задавать дурацких вопрос, переспрашивая, о чем рассказывать, послушно поведав о своих злоключениях.

Собственно, история оказалась обычной. Родители Майи приехали в Скайфолл работать по контракту. Он — оператор-технолог конвейерных линий, она — наладчик производственных механизмов. Работали в промышленном кластере портовой зоны на западном участке, где находился перерабатывающий завод по производству морепродуктов. Оба погибли три дня назад в ходе несчастного случая на производстве. Что-то случилось и сразу два цеха попали под выброс охлаждающей жидкости, которая при испарении выделяет токсичный газ.

Как официально трудоустроенным работникам им полагалась страховка. И ее бы выплатили единственной дочери, если бы до этого родители не взяли кредит на покупку жилья. Неустойка от банка не покрывала выплат от несчастного случая и квартиру автоматически забрали обратно. Плюс, как и у любой семьи, у них имелись на балансе два потребительских кредита на общую сумму значительно превышающую, что оставалось на совместном банковском счету.

Короче, девчонку почти сразу жестко прижали. Арендодатель дал один день на сборы, чтобы съехать, а банк вычел общую сумму страховки из долга, и остатки повесил на единственного члена семьи.

Итог: нет жилья, и блокированный счет с обязательством выплат в размере одиннадцати тысяч кредитов.

— А кто эти два дебила? — спросил я, дождавшись окончания рассказа.

Сделал глоток и вновь скользнул рассеянным взглядом за окно. Лицо девчонки дернулось, мой равнодушный тон задел за живое. Она раскрывает душу, а слушатель лишь небрежно кивает с безразличным выражением лица. Что же за бездушная сволочь. Не объяснять же, что похожие истории мне уже приходилось слышать раньше. Люди всегда попадают в беду, если переживать за каждого, так и спятить недолго.

Но надо отдать ей должное, собралась она мгновенно, проглотив едва не прозвучавшие резкие фразы. Ей хотелось кому-то выговориться, даже случайному незнакомцу в кафе, но она также понимала, что тот вовсе не обязан ее слушать, тем более ей сочувствовать.

— Сынок хозяина квартиры с приятелем. Они к мне с первого дня цеплялись, — постаравшись сделать тон холодным и деловым, ответила Майя, словно речь шла о пустяке. — Когда позвонили с завода, сказал, что теперь сама раздвину ноги, если не захочу остаться на улице.

Под конец маска все же треснула и голос прозвучал безжизненно. Она легко могла представить свою дальнейшую судьбу, по ублажению сначала самого сынка, а потом и всех его приятелей.

Альтернатива могла оказаться еще хуже. Без официального трудоустройства ее ждала дорога за пределы периметра. С учетом общей привлекательности и подтянутой стройнойфигурки нетрудно догадаться, где она в итоге окажется — на панели, а точнее в борделе.

Сначала заведение будет высокого класса, с ростом возраста и постепенного снижения внешних данных, уровень будет так же снижаться, пока наконец в тридцать лет абсолютной старухой, не окажется на улице, где будет отдаваться в грязных подворотнях за миску супа или дозу наркотиков. На которые к этому моменту она обязательно либо сядет сама, либо ее насильно подсадят для лучшего контроля.

— Так что, поговоришь обо мне в Дикой Охоте? — закончив с едой, спросила Майя.

Кажется мое желание ее накормить она восприняла прихотью скучающего наемника. Молодого, почти ее возраста, но стоящего неизмеримо выше по статусу.

— Кто сказал, что у меня есть такая возможность? — спросил я и напомнил: — Я еще только прохожу курс обучения и не являюсь полноценным членом отряда.

На секунду она запнулась, потом упрямо тряхнула головой.

— Ты сможешь, если захочешь, — она помедлила и глядя куда-то в сторону сказала: — Ты выделяешься, я сразу это заметила. Такое замечаешь, если знаешь куда смотреть, — она махнула куда-то за спиной рукой, где сидели остальные посетители забегаловки: — Они не такие, это даже по движениям видно.

— Что я отличаюсь? — с прищуром спросил я.

Она кивнула.

— А если я за услугу сам захочу тебя трахнуть и сделать своей постельной игрушкой?

Девушка запнулась, затем медленно неохотно кивнула.

— Если сможешь устроить на учебу рекрутом, то согласна.

Я оценивающе посмотрел на нее. Хорошо, что умеет думать, отделять эмоции от разума. Смогла быстро просчитать варианты и выбрать наименее худший. Меньшее из зол, что могло ожидать ее в будущем.

Похвально. Не стала кричать, что не подстилка и что с таким предложениями я могу идти куда подальше, а решила сделать выбор, демонстрируя самообладание. А это очень важно для любого человека.

Взвесив все за и против, она приняла решение стать настоящим лицензированным наемником и была готова на это пойти на все. Даже если для этого придется ублажить какого-то незнакомого мальчика. Потому что в ином случае, будет намного хуже.

Что же, мозги у нее есть.

— Я не могу помочь тебе войти в отряд, — сказал я. — Но могу просто помочь.

Девушка невесело усмехнулась.

— За то, чтобы стать постельной игрушкой?

Я равнодушно дернул плечом.

— При желании я сам нахожу себе постельные развлечения. Ты в эту сферу не входишь. У меня для тебя предложение другого плана — поработать на меня, — и предвосхищая вопрос добавил: — Не лежа на спине раздвинув ноги.

— Это можно делать и на стоя на коленях, — дерзко сказала девчонка, но сделала это на автомате, уже поняв, что обычный секс собеседника не интересовал.

И вообще, сидящий напротив молодой парень не походил на любителя молоденьких девочек. Вот если бы напротив оказался какой-нибудь старик, то можно было бы подумать о каких-либо извращениях и вообще плате за помощь в виде обязательной отработке в постели. Но я выглядел слишком неподходящим под этот профиль. Со внешностью Тимофея найти подружку на ночь не представлялось трудной задачей.

— Что я должна буду делать? — спросила Майя, внимательно глядя на меня. Добра от незнакомцев в Колониях как правило не ожидали.

И правильно делали.

— Для начала, разобраться с своими долгами, затем снять квартиру и записаться в стрелковый тир, чтобы научиться стрелять, — четко по пунктам, расписал я, взял девчонку за запястье и протянул свою руку вперед, чтобы коснутся своим браслетом ее. Прозвучал сигнал, сообщая о переводе пятнадцати тысяч на чужой счет.

Высветившаяся на металлической грани сумма заставила девчонку пораженно распахнуть глаза.

— Этого хватит на оплату долга перед банком и снять какое-нибудь жилье, — сказал я, не отвечая на изумленный взгляд.

Она еще колебалась, не доверяя, но все четче встававшая перед глазами картины с попаданием в лапы сынка хозяина квартиры с его приятелями и дальнейшим изнасилованием, или участь закончить жизнь на панели в развлекательном секторе, заставляли сомневаться в себе.

— Но что я… — начала девушка и не закончила.

В этот момент за окном закусочной показалась патрульная машина. Кто-то все же вызвал полицию.

Разбирательство не должно занять много времени. При всей строгости, в плане самообороны в Скайфолле допускалось многое. Но только при одном условии — если не использовалось огнестрельное оружие. Тогда дело вполне могло быть квалифицированно, как теракт. Даже если на тебя напали. Такой вот юридический выверт бюрократической системы. Владеть оружием на территории города частным лицам категорически запрещалось и за это были готовы карать.

Но на бытовом уровне, с применением колюще-режущего, с учетом обстоятельства иногда даже допускалось убийство. Так что никакого беспокойства насчет будущего разговора у меня не было.

Куда более интересовал сам факт встречи с девчонкой. Показалось или нет, но в момент, когда она резала тех двух озабоченных придурков, по ее ауре скользнуло несколько любопытных отсветов, не похожих на мерцание обычных людей. Это выдавало не совсем одаренную, но что-то достаточно близкое, чтобы возник интерес.

Стоило разузнать о ней поподробнее. Что-то подсказывало, что ее родители вовсе ей не родные. По крайней мере отец. Возможно чья-то полукровка. Не обязательно из числа благородных, в этом случае способности бы проявились сильнее. Но все равно, имеющая отношение к дару, несущая в себе частичку крови магических родов. Небольшую, почти растворившуюся в природе обычного человека, но все равно ставящую ее слегка наособицу. Глупо будет потерять такой необычный субъект.

Девчонка может оказаться полезной, а значит ей придется помочь.

Глава 19

Лежащий на кухонной стойке планшет звякнул входящим сообщением. По экрану скользнула рамка идентификации, предлагая разблокировку. Помедлив, я взял стакан с апельсиновым соком, сделал глоток, поглядел в широкое панорамное окно апартаментов на уходящие ввысь небоскребы, и лишь после этого подвинул к себе устройство.

Пришел медицинский отчет из клиники, где проводилась операция по замене органов. В центре крутилось трехмерное изображение сканированного тела, покрытое зелеными участками, обозначающими протекающие процессы вживления. Везде значилась норма.

— Встали, как родные, — задумчиво пробормотал я, беглым взглядом пробегая сопровождающий текст, изобилующие сложными медицинскими терминами.

Вроде все хорошо, никаких отклонений, никаких побочных эффектов. Контрольный срок прошел, организм принял искусственно выращенные органы, как собственные. Вот и отлично.

Я мазнул пальцем по дисплею, отправляя файл в архив.

Следующее письмо было интерактивным от известного агентства по услугам сопровождения. Они забрасывали меня рассылкой с момента приезда в Скайфолл. Видимо тоже имели доступ к спискам пассажиров первого класса или базе данных, въехавших в город через внесенный депозит.

Высокие и миниатюрные, стройные и в теле, с разным цветом кожи и разрезом глаз, в сексуальных полупрозрачных нарядах и строгих деловых костюмах — девушки красиво изгибались, каждая в своей отдельной карточке, предлагая сделать выбор.

В очередной раз, мне предлагали взять себе официальную наложницу. Точнее купить. А если еще точнее — подписать контракт. На год, на два, на десять лет, по желанию. По особому запросу будет рассмотрен вариант пожизненного сопровождения.

Продавался не просто секс и куколки в красивой обертке, но нечто другое. Хорошо образованные, умеющие поддерживать разговоры на любые темы, в совершенстве владеющие этикетом, способные сопровождать на мероприятие любого уровня и класса, идеально ухоженные и подготовленные для любых ситуации, девушки становились спутницами жизни, заменяя официальных подруг.

Так по крайней мере обещал рекламный буклет от агентства. Этакий высококлассный эскорт, только в долговременном исполнении.

И конечно гарантия качества, если девушка не понравится, то ее в любой момент можно заменить. Первые три раза без дополнительной оплаты, в дальнейшем за десять процентов от изначальной стоимости контракта.

Ради любопытства ткнул в первую попавшуюся карточку, чтобы узнать цену удовольствия. И присвистнул. Минимальный срок в один год обошелся бы в целое состояние. На его фоне даже депозит за нахождение в Скайфолле выглядел заурядной покупкой.

— Хрена себе у них расценки, — впечатленный, я покачал головой и проверил соседние карточки с живыми картинками девушек.

А нет, не так страшно, как могло показаться вначале. Похоже первый раз мне просто не повезло наткнуться на самый дорогой лот. Остальные оказались гораздо дешевле. Хотя все равно, минимум в районе двухсот-трехсот тысяч.

— Как-нибудь в другой раз, — я перелистнул на новое сообщение.

На этот раз выскочила сноска пересылки на анонимный адрес, спрятанный в глубинах безликого теневого сервера, оставленный для связи после дела в Уолфиш-Бей. Кто-то вспомнил о ликвидированном Бригаме Янге?

Так и есть. Посредник хотел предложить работу. Выполненный заказ в Китовой Бухте произвел впечатление и со мной желали продолжить сотрудничество.

— Не ко времени. Может быть позже, — я рассеяно отпил из стакана с соком и потянулся вверх, наблюдая, как за широким стеклом сверкают стеклянные поверхности рукотворных башен.

Не осознавая, сделал пас рукой, кисть обволокла черная дымка, промчалась вдоль пальцев и растаяла в воздухе. Забавно. Взгляд сам переместился на надетый перстень на пальце. С недавних пор, мне нравилось крутить и вертеть печатку с символом угасшего рода Мещерских. Иногда сам не замечал, как одевал, наслаждаясь приятной тяжестью на руке.

Снова повторил жест, и темная дымка послушно завернулась в спираль. Это что-то новенькое, раньше такого не было. Интересно, что она делает? Ничего о свойствах появившейся способности из памяти не всплывало. Может просто оптический эффект, иллюзия для развлечения? Ведь ничего серьезного я делать не собирался. Просто стоял на кухне и пялился с высоты нескольких десятков этажей снятой квартиры, наблюдая за раскинувшимся внизу городом.

Отвлекая от размышлений, щелкнула и включилась телевизионная панель на стене. Передавали экстренный выпуск новостей. На экране появился губернатора Вогер собственной персоны.

— «… совершенно недопустимо, когда нарушаются положения статута Кодекса в угоду интересам отдельных корпораций…» — вещал один из самых влиятельных людей в Южном полушарии.

Внизу бежала строка, поясняющая случившееся. Операция «Лунный всадник» по нападению на научно-исследовательский комплекс пошла не по плану. Схлестнулись два наемных отряда «Падшие ангелы» и «Ловчие Бездны». Рядом с каждым названием демонстрировался символ отряда — натянутый лук с наложенной тетивой и оскаленный череп с далеко выступающими клыками.

Объект спора — «Эридан-17», комплекс биолабораторий по разработке синтетической нервной ткани. Если текст не врет, то там пытались изобрести что-то напоминающее биокомпьютеры.

Разумеется, результатами исследований захотели завладеть другие игроки и отправили по душу слишком головастых ученых команду отъявленных головорезов при поддержке тяжелой техники. И все бы ничего, но ценных яйцеголовых защищали не менее отъявленные головорезы. Получился пат. Не желая уходить ни с чем, атакующие взяли в заложники каких-то левых гражданских на территории комплекса и потребовали отдать лабораторные журналы. А это уже было не по правилам. Точнее не по Кодексу.

Если бы нападающие с самого начал действовали в таком ключе, не прикрываясь положениями статута наемников (в этом случае им бы и противостояли совсем по-другому, используя все доступные средства, включая самые грязные, вроде направленных выбросов быстрораспадающихся биовирусов), то никаких вопросов бы не возникло.

Играешь грязно — твой выбор, только не обижайся, что с тобой будут играть так же. Но ублюдки решили сначала прикрыться положениями Кодекса, а потом сами же их нарушили.

А вот это уже нехорошо. Отморозков нигде не любили.

Беспредельщиков решили наказать. И сделать это решил губернатор Вогер лично — «глубоко возмущенный грубым попранием законов благородной войны» — а в действительности, скорее всего зарабатывающий баллы перед имперскими инспекторами, показывая, что полного беспредела в Колониях не допустит.

— «… и таким образом, каждый будет знать, что кара настигнет его в любой точке планеты» — патетично закончил губернатор.

— Ну это он зря, в метрополиях ты вряд ли бы до кого дотянулся бы, — тихо промолвил я.

Пошли кадры с борта стратосферной ракеты. Вогер решил не ждать и покарать отморозков как можно быстрее, отправив личную гвардию и задействовав для этого суборбитальную заброску.

Панорамы космоса и сферы Земли, далеко внизу заворожили зрителей. Целых три минуты челнок скользил в невесомости на высоте ста километров. Потом начались будни технического регламента проводимой операции.

Сначала планирующее падение — осуществляется за счет стабилизаторов и маломощных маневровых двигателей при входе в верхние слои атмосферы. Потом отстрел десантный капсул — внутри каждой кокон с заключенным внутри мехом. Материал кокона специальный, поглощающий сканирующие излучения и в теории невидимый для всех типов радаров. Но на самом деле, чувствительные станции их все же обнаруживали.

После этап коррекции и наведение на цель. Кокон сбрасывается, включаются парашютные системы, за ними тормозные движки в отбрасываемых перед самым приземлением транспортных контейнерах. Не успеет противник очухаться, как с небес на небо обрушивается три звена мехов тяжелого класса.

— Эффектно, — я прищелкнул языком, увидев, как один из пилотов, не дожидаясь полного касания земли, открыл ураганный огонь по вражескому шагоходу, снеся уже третьим выстрелом кабину.

Тут же пошли дополнительные сведения о лидере нарушившего правила ведения войны наемном отряде.

Наверное, как и тысячи зрителей, я удивленно хмыкнул. Командиром оказалась женщина, весьма миловидная на вид. Но дальше пошло на нее досье, и любые симпатии испарились.

Любит мучить и пытать людей. Обожает устраивать ритуальные убийства и даже человеческие жертвоприношения — сразу вспомнился толстячок в пустыне перед алтарем. Но нет, оказалась баба не была одаренной.

Просто садистка, обожающая кровь. Психопатка, давно поехавшая головой. И подчиненных себе набрала под стать. Таких же обожающих лить кровь без причины. Просто, потому что могли.

На экране зачитали длинный список сожженных деревень и казненных жителей. Видимо для большего эффекта и придания операции антуража похода за правосудием. Ну и для повышения рейтинга Вогера разумеется.

На самом деле, разумеется, все было не так. Происходил обычный корпоративный спор и передел активов, в который с чего-то решил вмешаться губернатор Скайфолла, найдя для этого подходящую причину. Зачем он это сделал? Да бог его знает. Но могу сказать точно — никакие сожженные деревни Вогера не волновали, как и захваченные заложники и нарушение правил войны. Он преследовал какие-то свои цели.

Так же резко как начался, экстренный выпуск новостей резко закончился. Включилась прерванная трансляция торжественного парада. Какой-то лорд захватил какой-то город и решил по этому поводу устроить празднества.

Закованные в броню солдаты, чеканя шаг строем проходили по улицам, шеренга за шеренгой, под звуки бравурного марша. Сам лорд въезжал через ворота на низко парящем открытом ховербенде, изображая римского триумфатора. Толпы согнанного народа бросали ему под ноги цветы, изображая радость.

Ну да, их захватили, а они веселятся. Что-то сомнительно.

Я переключил канал и попал на очередное кровавое шоу. Полуобнаженные красотки, тряся внушительными сиськами, бежали по перекинутым между опорами дощечкам, внизу бесновались голодные крокодилы. Длинные стройные ножки быстро мелькали, неся своих обладательниц через опасные воды. Доски раскачивались и скрипели, но пока никто не падал.

— Кучеряво развлекаются, — я зевнул и выключил телевизор.

В ту же секунду перед глазами мелькнула темная дымка и дорогостоящая квартира в фешенебельном жилом комплексе исчезла…

Я смотрел на себя со стороны — мой двойник стоял у подножья пирамиды, сложенной из черепов. Она поднималась ввысь, и вершина ее тонула в густом мареве черных облаков. Сверху били черные молнии.

Черное на черном. Тьма на тьме.

Бледными всполохами гремели беззвучным шепотом небеса, призывая покончить с собой и отдать силу. Могильный холод разливался вокруг, вызывая касанием жгучий мороз, пробирающий до костей.

Я глядела на себя и не узнавал. Это был я и в тоже время не я. Более худощавый, более высокий. Скулы на лице заострились, глаза впали, став напоминать бездонные провалы. Зрачки исчезли, вместо них в глубине мерцали алые угольки. Кожа стала бледная и натянутая, похожая на пергамент. Вместо привычной одежды, нечто напоминающее церемониальные одеяния, черные, как ночь.

Алые глаза двойника неотрывно смотрели на пирамиду. Что-то происходило, но я-зритель, не мог определить что. Какой-то мутный поток перетекал от меня изменившегося в сторону горы черепов, обволакивал, собираясь в замкнутое кольцо.

Темные небеса громыхнули, на этот раз звук получился осязаемым. Высоко в воздухе загорелся знак — когтистая лапа, сжимающая желтый шар солнца.

В вышине на секунду проявилось какое-то сооружение. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы оценить его грандиозность. В следующее мгновение оно возникло вновь, на этот раз зависнув на большой высоте.

Стало понятно, что это настоящая крепость. Точнее каменный замок. Когда-то мощный и величественный, теперь он выглядел обветшалым. Почти развалины, съеденный безвременьем и потоками астральной энергии, погруженный в глубокие слои Астрала и оставленный там умирать. Сейчас он поднимался наверх, проявляясь в реальности, как глыба монумента несокрушимости.

Замок продирался в окружающее пространство, прорастал, становясь частью мира. Одновременно с ним приходили нижние пласты Астрала, наслаиваясь друг на друга, соединяясь в общую субстанцию, становясь чем-то единым.

Материя перестала существовать, она превратилась во что-то иное, во что-то, способное играючи нарушать привычные правила бытия.

Реальность застонала от грубого вторжения, но не посмела ослушаться, покорно исполняя волю пришедшего чужака, изменяя собственную природу и внося нужные коррективы.

Я-другой сделал шаг и оказался на вершине пирамиды из черепов, развел руки над головой и резко схлопнул. Черные небеса отозвались оглушающим грохотом. Темный ветер пронесся вокруг, поднимая в воздух сгустки тяжелой пыли расстилающейся вокруг безжизненной равнины.

В небесах зажглась ключ-руна родового Домена, сияя мертвенно-голубым светом, он коснулся висящего в воздухе замка, окончательно наделяя его чертами материального объекта, давая форму и объем.

— Граница! Они прорвали границу! — пронеслись волны тихого шепота вокруг.

Они прорвали границу и потеряли свою человеческую суть — знание пришло из ниоткуда, став частью меня, наполнив смыслом окружающий мир.

Речь шла о клане Мещерских.

Я видел прошлое? Нет, я видел то, что от меня ждут.

— По праву Крови. По праву Силы. По праву происхождения. Познайте силу нашего гнева, что струится по венам древних семейств, познавших власть над незримым, — я не знал кто это говорит, но слышал каждое слово. Оно словно отпечатывалось в моем мозгу, выжигаясь, как раскаленная руна.

— Спящая Кровь проснулась.

Небеса содрогнулись. Я-другой, стоящий на вершине пирамиды из черепов, в черных одеяниях, с обтянутым кожей лицом, похожей на лицо вампира, и такими же светящимися алым глазами, протянул руку вперед.

Сгусток тьмы заколебался на кончиках пальцев моего двойника. Он подрагивал, пока не сформировался в нечто напоминающее вытянутый клинок.

Снова нахлынуло понимание. Это был Саджак — оружие, созданное из нитей астральной энергии. Страшное оружие, способное поражать саму душу любого разумного существа.

Сотканное из Света и Мрака, скованное Силой и Волей, оно рождалось в пустоте нижних пластов Астрала, наделяя своего хозяина небывалой мощью. Оно было полиморфным и могло принимать любой вид по желанию владельца. Меч, кинжал, боевой хлыст, боевая коса — все что угодно, по желанию своего носителя.

И словно отвечая на последнюю мысль, я-другой на вершине горы поднял клинок над головой и он задрожал, меняя форму. Чтобы в следующую секунду обратиться в изогнутую косу, с изящной рукоятью и длинным волнистым лезвием, покрытым узорами древних рун.

Мир дрогнул и рассыпался ворохом мелких осколок стекла…

Я вновь стоял на кухне, держа в правой руке стакан с апельсиновым соком. Пальцы мелко подрагивали. За окном ярко светило летнее солнце. Темное марево чужеродной реальности осталось где-то далеко на задворках сознания.

Мещерские были сильным астральщиками, в том числе среди прочего умели ходить в сновидениях — пронеслось в голове, как вспышка молнии. Сон наяву. Вот что со мной произошло. Или это было что-то другое? Реальность, ставшая сном? Сцена одного из вариантов возможного будущего?

Я встряхнул головой прогоняя остатки видения. Перстень на пальце холодил кожу тяжестью.

Может следовало отказаться от всего этого магического дерьма? Не брать обязательств, ничего не обещать и главное — не принимать родовой перстень наследия угасшего клана.

Хотя вряд ли бы это что-нибудь изменило. Мое желание или нежелание здесь уже не причем. Дело в Тимофее Мещерском. Точнее в крови, что течет по его жилам, разгоняя отблески силы древних семейств.

Самое смешное, не скажу, что мне это не нравилось. Имея авантюрный склад ума, я бы просто не смог жить спокойной жизнью, забившись в глухую нору, прожигая жизнь в серых буднях заурядного обывателя. День за днем, глядя как годы утекают сквозь пальцы. Так я простой сойду с ума…

Внезапно здание содрогнулось, пол под ногами тряхнуло. С трудом удержавшись на ногах, я увидел, как в соседний дом врезался грузовой ховербенд. В месте столкновения расцвел огненный шар. Верхние этажи обвалились, вниз на уличный тротуар с огромной высоты полетели обломки разрушенных стен и перекрытий.

Ожил экран телевизора, переключаясь на внутренний канал жилого комплекса, выводя оповещения от чрезвычайных служб. Всем жильцам предписывалось срочно эвакуироваться.

В ту же секунду здание снова тряхнуло, кажется в наш дом врезался еще один ховербенд.

Глава 20

Сигнал пожарной тревоги разносился по коридорам высотного комплекса, побуждая жильцов к срочной эвакуации. Пульсирующая красным рамка на экране сообщала, что в здание направлены экстренные муниципальные службы. Скоро на место прибудут экипажи пожарных, медиков и полиции.

— «Соблюдайте спокойствие! Проследуйте к ближайшим лестницам, ориентируйтесь на планы эвакуации! Внимание! Лифтовые шахты отключены! Внимание! Во избежания аварий, лифтовые шахты отключены! Воспользуетесь ближайшими лестницами для спуска вниз! Внимание! Проводиться экстренная эвакуация здания!» — к картинке добавился женский механический голос, заставляя людей поторапливаться.

Я метнулся к столу, сгреб одной рукой планшет, второй подхватил валяющийся рядом рюкзак и бросил внутрь девайс. Что еще? Быстро огляделся, вспоминая самое важное. Вроде остальное ерунда. Всякие ненужные мелочи из бытового набора, которые можно купить в ближайшем магазинчике. Шмотки? Та же история.

За время нахождения здесь, и если говорить начистоту, то вообще с момента появления в этом мире, я не успел обзавестись ворохом материальных вещей, настолько важных, что их нельзя было бы просто бросить. Привычка, пришедшая со мной из прошлой жизни. Там я тоже не привязывался к вещам, предпочитая путешествовать налегке.

Деньги на удаленных счетах. Купленные трактаты и свитки по магии в банковских ячейках. Небольшой запас налички в кармане. Перстень на пальце. Больше ничего важного, остальное можно оставить.

Я подхватил рюкзак и бросился к выходу. Судя по умолкающему топоту, с нашего этажа уже почти все ушли. Из четырех квартир только три были заняты. В двух жили такие же одиночки как я (приезжие бизнесмены из метрополии, наводил справки, с кем предстоит жить по соседству) и семья из двух человек, работавших в администрации города…

Меня спасла реакция.

Дверь открылась. Перед глазами мелькнуло что-то черное. В последний миг я успел отшатнуться, на автомате нанося удар ногой перед собой. Затянутый в черное человек вскрикнул, согнулся пополам. Носок ботинка попал ему между ног, хорошо приложив по самому драгоценному что есть у любого мужчины.

Это еще что за маскарад?

За доли секунды, что прошли после открытия двери и последовавшей за этим внезапной атакой, я успел рассмотреть нападавших и удивиться. И да, их оказалось двое. Второй, не ожидавший от меня такой прыти, замешкался, что позволило уйти от второго удара.

Оба в черных облегающих костюмах, головы скрыты капюшонами, лица закрыты техно-масками с выступающим блоком фильтров.

Какие-то футуристические техно-ниндзя. Интересно из какой психушки сбежали? И какого хрена им надо от меня? Случайная жертва? Нападают и убивают всех подряд, кто подвернется под руку?

И орудуют катанами. Господи, что за анахронизм…

Оказалась не такая уж и архаика. Уворачиваясь от очередного удара, я скользнул в сторону и длинный меч врезался в стену, легко перерубив спрятанную за фальш-панелью трубу, проходившую по технической шахте.

Дерево, пластик, металл — лезвие легко срезало все, как бумагу. Что это за клинок такой интересный?

По краю сознания скользнула тень узнавания, кажется, читал о чем-то подобном. Это называлось молекулярным напылением. Придавало любой режущей кромке невероятную остроту. Обычно не использовалось, так как слишком дорого в исполнении, но видимо нашлись маньяки, не пожалевшие на это денег.

Кретины психованные.

Они рубились молча, не произнося не слова. Бешено махали своими железяками, как заведенные солдатики. Мне ничего не оставалось делать, как отступать вглубь квартиры, уворачиваться, стараясь не подставляться под мелькающими перед глазами клинки.

Изначальная задумка подставить под удар рюкзак и замедлить хотя бы одного из них, разбилась о реальность происходящего. Лезвие с молекулярным покрытием пробьет ткань и все что внутри, с легкостью разреза обычной бумаги.

Я перепрыгнул через стол, разрывая дистанцию. Левая рука метнулась к электрическому чайнику, выполненному в стиле хай-тек. Бросок и катана разрубила летящий навстречу чайник напополам. Это дало полторы секунды, пока второй огибал стол.

Перемахнуть обратно через кухонную стойку, сшибая ногами все предметы перед собой. Качнуться вбок, уходя от еще одного выпада, и наконец оказаться вблизи. Лезвие прошелестело в паре миллиметров от виска, срезав край рукава куртки. Но оно того стоило.

Я перехватил руку ниндзя и с силой дернул на себя, ломая запястье. Из-под маски послышался невнятный вскрик. Не давая опомниться, тут же развернул противника резким рывком, подставляя под удар его же собственного напарника.

Катана второго нападающего в черном погрузилась в тело первого в районе ключицы и застряло. Острая боль пронзила нервную систему врага, он начал терять сознание в моих руках. Все еще используя его как щит, я толкнул обмякшее тело вперед, на первого ряженого, сковывая его движения и не давая выдернуть застрявший клинок.

Осталась сущая мелочь, обогнуть рухнувшую на пол парочку, небрежно отбить неумелый удар свободной рукой остававшегося в сознании противника, взять в захват его голову и резко провернуть.

Послышался отчетливый хруст, тело второго ниндзя обмякло. Кончено.

— Придурки хреновы, а если бы я порезался? — проворчал я, поднимая одну из катан и приближая ее к глазам.

Лезвие и правда оказалось с молекулярным напылением, придавая клинку неестественную остроту. Таким можно и камень разрезать.

Жуткая штука. Тоже себе такую хочу.

Под техно-масками обнаружились азиатские лица с характерным разрезом глаз. По этническим морфологическим признакам — японцы. Ну точно ниндзя. Интересно, где это я успел им перейти дорогу?

В масках оказался встроен респиратор (должно быть на случай применения слезоточивого газа или для действий в условиях повышенной задымленности) и системы связи.

Пора уходить.

Я уже во второй за день раз метнулся к выходу из квартиры. И словно в насмешку, меня вновь там встречали — почти полные братья-близнецы, валяющихся на кухне за спиной трупов.

В этот раз я уже был готов к нечто подобному, поэтому действовал быстро, не отступал, а нападал сам. Удалось застать обоих врасплох. Не ожидали, что с их приятелями уже покончено, явно спешили помочь с чересчур прыткой жертвой.

И сами стали дичью для хищника.

Скользнуть вбок и тут же ударить стопой в район колена. Нога первого ниндзя неестественно выгнулась, раздался громкий хруст. Противник вскрикнул и осел на колено.

Продолжая связку наношу удар костяшкой большого пальца в висок, удобно подставившегося врага. Снова противный хруст. Раскрошенные осколки височной доли глубоко вошли в череп, вызвав мгновенную смерть.

Второй ничего толком не понял, как его приятель мертвой грудой рухнул на границе квартиры и коридора в дверном проеме. К этому моменту я уже вытащил свой нож и без долгих затей просто вогнал его вбок замешкавшемуся ниндзя, провернув лезвие на обратном рывке. Не делая пауз, повторил два раза, равнодушно отмечая, как кровь толчками заливает дорогое покрытие пола.

Уборщицам придется попотеть, чтобы убрать весь этот бардак.

А подготовка у ниндзя не очень. Как будто практики не хватает. Теория есть, а опыта реальных схваток нет. По крайней мере у последних точно. Первые действовали довольно шустро, размахивая своими железяками. С другой стороны, у них было время подготовиться для атаки.

Теперь точно пора уходить.

Я скользнул в коридор и быстро огляделся. Кажется тихо. Не доверяя обманчивой тишине (за исключением продолжавшей разносится по зданию пожарной тревоги, никаких подозрительных звуков не было слышно), быстро пробежал в конец к двери со знаком ступеней.

Лестничная площадка. Больше десятка этажей. Ладно хоть не придется подниматься.

Перепрыгивая несколько ступеней за раз, вспомнилось начало всей эпопей с попаданием в этот мир. Тогда тоже все началось почти так, когда отель оцепили и пришлось быстро уходить, сметая перед собой полицейские заслоны и убивая копов. Надеюсь сегодня до такого не дойдет.

Кроме меня людей на лестнице нет. Похоже все успели эвакуироваться. Схватка заняла немного времени, но этого хватило, чтобы богатых жильцов аккуратно вывели на улицу из ставшего опасным здания.

Мимо проносились цифры на стенах лестничных площадок, отмечая оставленные позади этажи. И вот здесь я допустил ошибку. Когда мимо мелькнула цифра «2», позволил себе немного расслабиться, поверив, что выход уже близко.

Всего на секунду, но этого хватило, чтобы потерять бдительность, и противники этим воспользовались.

Они выскочили из боковой двери технического коридора, кажется специально поджидая меня. Один взмахнул уже знакомой катаной, другой дернулся в сторону, заходя справа. Эти ублюдки, что, всегда работают в паре?

Я на автомате вогнал нож под ребра первому, И тут же почувствовал боль на левой руке. Второй вместо того, чтобы нападать, за каким-то чертом метнулся вниз, что-то подбирать с пола. И только тут я взглянул на источник собственной боли.

Кисти левой руки не было. Ровный срез заканчивался в районе запястья.

Твою мать! Да вы охренели! Что за дерьмо?!

Обалдевший и взбешенный, я наклонился над хрипящим противником, получившим ударом ножа под ребра и коротко резко вбил кулак в горло стонущего ублюдка.

Взявший приличный разбег и проявивший невероятную прыть второй скрылся в техническом коридоре. Искать его в полутьме не представлялось возможным. К тому же, преследованию мешало обильное кровотечение из раны.

Merde! Мне отрубили руку и забрали ее с собой! Что за дичь?!

Я наскоро перетянул локоть, останавливая кровь и только затем замер, сообразив, что срубили не просто руку, а ту, на которой находился клановый перстень рода Мещерских.

Чтоб вас! Меня что ограбили? Если так, то это самое странное ограбление которое со мной когда-либо случалось. Какая-то невероятная дикость.

Охотились не на меня, а на перстень? Но кто? И зачем?

С этими мыслями я начал спускаться. Оставшиеся два этажа удалось преодолеть без проблем. В холле меня уже встречали пожарные и медики, вперемешку с полицейскими. Фешенебельный дом относился к разряду апартаментов высокого класса и поэтому экстренные службы среагировали со всей возможной быстротой.

— Сэр, с вам все в порядке? — ко мне подскочил какой-то молодой дурак с неискренней заботой в глазах. Черный дешевый пиджак, галстук в полоску, выглядывающая из уха гарнитура — местный охранник из службы безопасности комплекса.

Раздраженный, я поднял покалеченную руку, ткнув обрубком в лицо идиота.

— А сам как думаешь?

Вокруг меня мгновенно возникла суета. Откуда-то появились каталки, и ребята в форме парамедиков попытались меня уложить на них, что-то шепча о болевом шоке и возможном заражении.

Взбешенный и злой (в первую очередь на себя, знал ведь, что нельзя расслабляться), я молча проследовал к выходу из здания и направился к ближайшей машине скорой помощи. Парочка медиков следовала за мной, пытаясь помочь и не дать свалиться в обморок. Кажется думали, что я до сих пор нахожусь в шоке и не соображаю, что происходит.

Пока шел, краем уха уловил разговор двух офицеров полиции. Услышанное заставило замедлить шаг.

— Регистрация ховеров оказалась поддельной, но удалось проследить транзакцию оплаты на подставную фирму.

— Узнали кто ее обычно использует?

— Да.

— Кто?

— Ронины.

Дальше подслушать не удалось, парамедики мягко подхватили под руку и повели дальше к машине. Уже лежа на каталке внутри и слыша сирены скорой, расчищающей себе путь в больницу, я вспомнил, где уже слышал это название — «Ронины».

В этом мире Япония находилась в занятном положении. В свое время из-за политики жесткого изоляционизма, страна лишилась многих преимуществ, в том числе притока свежей крови для благородных родов, обладающих магическим даром. Одаренные были, но они быстро выродились, став слабосилками или вовсе исчезнув. В конечном итоге это повлияло на дальнейшее развитие всего государства.

В эпохи колониальных открытий, Японию довольно быстро завоевали. Когда против тебя выступают боевые маги, а ты ничего не можешь им противопоставить кроме луков и железных мечей, то глупо надеется на более благоприятный исход будущей схватки.

Острова поработили, сделав полностью подконтрольной колонией. Потом великие державы решили, что кусок слишком мал на всех и начался дележ. Сначала ими владела Англия, потом Россия, Россию вышибла Германия, с Германией на заре двадцатого столетия разобрались Штаты.

Оценив усердие и трудолюбие туземцев, в век научно-технической революции американцы принялись застраивать острова заводами и фабриками, перенося туда в первую очередь вредное производство.

Кстати, именно штатовцы в этой сфере стали пионерами, показав остальным метрополиям, что необязательно размещать загрязняющие окружающую среду фабрики на своей земле. Остальные с энтузиазмом подхватили эту идею.

По мере эксплуатации японских островов, остальным державам стало обидно, что их проносят мимо такого сладкого пирога. По достоинству оценив саму задумку, они выдвинули ультиматум, чтобы ценным ресурсом, по справедливости, поделились, подкрепив его объединенной эскадрой. Пожалуй, это был первый и единственный раз, когда метрополии действовали в столь плотной связке и с таким количеством союзников против одного игрока. После таких прецендентов в истории не случалось.

США посмотрели на это безобразие, подумали, почесали затылок и согласились на совместную эксплуатацию. А если быть точнее — совместный протекторат. Территорию разделили на зоны ответственности, завезли оборудование и значительно расширили производственные мощности.

Нынешняя Япония представлял собой гигантскую фабрику, где в основном специализировались на выпуске микроэлектроники — процессоров последних моделей, узлов высокотехнологических агрегатов и тому подобной продукции.

Своего рода кузня, где ковались отдельные элементы промышленности для всех империй. Но по сути — циклопический муравейники с ульями-городами, жестким надзором и административным управлением через регламент всей жизни работника, начиная от рождения и заканчивая смертью.

Контроль очень простой — продовольствие. В свое время на островах намеренно уничтожили все сельское хозяйство, передав освободившиеся площади под промышленные предприятия. Все завозное, начиная от воды (местные источники все давно уже заражены и не пригодны к употреблению) и заканчивая самой простейшей едой.

Туземцам даже рыбачить не разрешали, вынуждая идти работать на фабрики, чтобы выжить и банально не сдохнуть от голода.

В сети ходили слухи, что им даже рождаемость контролировали, а детей воспитывали в специальных приемниках, где готовили на заранее выбранную профессию чуть ли не с пеленок. При этом прививались особые черты искусственно выведенного менталитета, из разряда — сдохни, но выполни поставленную задачу.

Подобный подход помогал подавлять сопротивление в зародыше. Особых бунтов там не случалось. Хотя, конечно, находились недовольные. О них, собственно, и речь. Понимая, что поднять восстание вряд ли получится и что любой мятеж будет утоплен в крови, несогласные организовали своего рода движение за освобождение, назвав себя «Самураями ушедшего императора».

Разумеется, никуда японский император не уходил. В свое время, его самого, как и всю его родню благополучно пустили под нож, чтобы даже такого определения, как независимое государство, на островах не возникло.

Самураи пытались добиться освобождения мирным путем — ослабление контроля, больше свободы, получение привилегий — ненасильственный вариант деколонизации, с сохранением связей с остальным миром.

Но среди них находились и более радикальные группы. Они называли себя — «Ронины» и в основном занимались тем, что относилось к террористическим актам.

Они и напали на жилые высотки, подняв на уши весь Скайфолл, и заодно отрубив мне руку.

Все это всплыло из памяти, пока машина скорой под сигнал сирены пробиралась по улицам города. Шок от ранения все-таки наступил и пришлось терпеть уколы инъектора в шею. Перед тем, как сознание помутилось под воздействием ударных доз обезболивающего, успел подумать, что все в принципе понятно и что осталась сущая мелочь: выяснить, за каким хреном доморощенным самураям понадобился родовой перстень Мещерских, найти их и забрать свое обратно.

Глава 21

— Пошевелите указательным пальцем… теперь безымянным… мизинцем… покрутите большим… чувствуете что-нибудь? — тонкая игла вонзилась в подушечку среднего пальца, затем быстро пробежалась по всей ладони, сначала с одной стороны, затем с другой.

Гиперчувствительность после лекарств едва не заставила отдернуть руку, настолько неожиданной оказалась боль, но я сдержался. Доктор с равнодушием опытного врача, наблюдал за реакцией.

— Да, чувствую, — сказал я, борясь с желанием потереть кисть.

Глаза сами стрельнули на запястье, опоясанное тонкой белой линией. Уже едва заметной, машинально отметило сознание. А ведь прошло чуть меньше двух часов. Пройдет еще несколько и от шрама ничего не останется.

Медицинские технологии здешнего мира продолжали поражать. И не сколько своими возможностями, сколько скоростью, с которой все выполнялось. Прошло чуть меньше суток с момента, как мне отрубили кисть, а на ее месте уже находилась новая, полностью идентичная прежней, выращенная из биологического материала родной ДНК.

Большую часть времени заняло выращивание потерянной конечности. Все остальное сделали буквально за пять минут. Приживление походило на простейшую операцию, мне даже наркоза не дали, только вкололи обезболивающего и попросили не двигаться.

Простота совершенства, ведущая к идеалу.

— Спасибо, доктор, — поблагодарил я, двигая вновь обретенной рукой.

Врач молча кивнул, не желая тратить время на ответ. Для него подобные операции являлись обыденностью. Никаких чудес, всего лишь рутинная процедура.

— Что насчет нейрочипов? — напомнил я, когда доктор уже собрался выходить.

Док притормозил и снизошел до ответа:

— Вас, кажется, интересовали универсальные варианты? — в его голосе слышалось равнодушие.

— Да. С протоколом общего подключения и максимальным откликом на действия.

Он с сомнением уставился на меня. Реакция была понятна. То, что я запросил стоило дорого даже по меркам Скайфолла.

— Подобные нейрочипы редко привозятся, — с сожалением произнес док.

Он вновь окинул меня изучающим взглядом. Кажется по его меркам, я не походил на платежеспособного клиента из тех, кто не напрягаясь может выложить несколько миллионов за какую-то прихоть.

А нейрочип универсального типа именно ей и являлся — прихотью. По крайней мере по мнению врача.

Классификации и спецификации имплантов, помогающих управлять техникой напрямую, используя свой мозг (читай — саму мысль пилота-оператора) были просто невероятно огромными. Многие корпорации занимались их выпуском, предлагая на рынке различные модели в обширном ценовом сегменте.

Но у них у всех имелась одна общая черта — все они имели один тип подключения. То есть, колесная техника отдельно, летающая отдельно (причем ховербенды и, например, самолеты, типа истребителей и штурмовиков, различались, последние даже между собой), наземная стационарная отдельно (вроде артиллерийский платформ, куда часто сажали операторов для более быстрой и прицельной стрельбы, подключая их мозг напрямую к системам наведения), для мехов и шагоходов отдельно. И такдалее.

Среди всего этого многообразия встречались подлинные бриллианты технологии нейронного имплантирования, так называемые «универсалки». Они имели многофункциональный порт, обеспечивающий доступ к системам управления любого устройства, имеющего выход на нейронную связь. Проще говоря, если есть нейроконнектор, то данный нейрочип позволит к нему подключится. Разумеется, при наличии всех ключей доступа.

Ховербенд, броневик, даже проклятый танк — управлять можно будет всем чем угодно.

Конечно, перед этим придется пройти специальные курсы по управлению всей этой техникой. Просто так сесть в кабину пилота и начать выделывать виражи, показывая фигуры высшего пилотажа, не получится.

И тем не менее, имплантация подобного рода чипа была хорошим заделом на будущее. Лучше подстелить соломку сейчас, чем потом кусать локти. Это как с пистолетом или презервативом — пусть лучше он есть и не нужен, чем нужен, а его нет.

— Это будет очень дорого стоить, молодой человек, — наконец разомкнул уста доктор, посчитав, что дал достаточно времени, чтобы отказаться от намерения.

— Сколько? И какие вы предлагаете модели?

Как ни странно, но за нейрочипами таких редких марок, лучше всего идти в госпитали, где как раз и проводят операции по имплантированию. Обычные, общеходовые модели, можно купить где угодно, начиная от оружейных лавок (в комплекте с техникой на которую имплант настроен) и заканчивая магазинами электроники. Некоторые даже вживлялись чуть ли не в гараже, настолько примитивным оказывался интерфейс коннекта с мозгом носителя.

Но сложные продукты требовали особого подхода. Например, в части слияния нейронных реакции устройства и разума. Особенно котировалось время отклика между мыслю и выполняемым действием. И хотя речь шла о миллисекундах, однако в бою иногда даже это могло спасти жизнь.

— В настоящий момент у нас есть «OPTIMAL RIO». Стандартная комплектация, гарантия три года.

«OPTIMAL RIO» — Оптимальная Река, на смешанном английском и испанском, мысленно перевел я. Название не вдохновляло.

Словно угадав, о чем подумал пациент, доктор неспешно добавил:

— Имеется также модель «FURIOS STREAM» от оружейного производителя. Но там цена еще выше.

Запоздалое предупреждение, учитывая какой товар продают. Уверен, и первый вариант не отличался дешевизной.

«FURIOS STREAM» — я мысленно попробовал на вкус название второго чипа. Неистовый или Яростный Поток. На этот раз смешение шло на англо-германском. Подобный тип слов что-то значил? Вряд ли. Объединенное наречие использовалось в южном полушарии повсеместно. И английский, германские или испанские слова вовсе не указывали на происхождение производителя. Хотя подобный вариант тоже имел право быть.

Любопытно, а почему русских названий нет? Я спросил об этом у доктора, поинтересовавшись продукцией корпораций Руса Империума. Принимая во внимание фамилию собеседника, вопрос доктора не удивил.

— К сожалению ваши соотечественники не очень охотно выпускают на свободный рынок военные изделия своих производителей, на это имеется строгий имперский эдикт. А те, которые все-таки отправляются, имеют очень сильные экспортные ограничения в плане функционала и производительности.

Проще говоря, все самое лучшее соотечественники приберегали для себя и не разбрасывались направо и налево. А если и продавали, то отправляли на экспорт самые худшие, урезанные версии.

В какой-то мере не лишено логики. Мало кому охота делиться секретами, даже за деньги. Кланы в этом отношении вообще могли служить эталоном, скрывая все и вся.

— Понятно. Тогда я выберу «FURIOS STREAM» — «Яростный Поток». Сколько он стоит?

Доктор опять смерил меня сомневающимся взглядом. Это начало раздражать. Хотя истоки такой недоверчивости легко читались в глазах собеседника. Я прибыл в госпиталь один, в сопровождении пары медиков на обычной карете скорой помощи. Без свиты, без сопровождения. Даже без завалявшегося порученца или секретарши.

Люди, имеющие возможность за один раз выкинуть на покупку несколько миллионов кредитов, так себя не ведут. Причем именно за одну покупку, а не имея на счету эти самые несколько миллионов. То есть, у них еще должно остаться много больше. Речь шла не о просто миллионерах, которых уверен в Скайфолле хватает, а о мультимиллионерах, готовых заплатить любые деньги ради собственной прихоти.

— Семь миллионов кредитов, — ровным голосом произнес док.

Я мысленно охнул, не показывая вида, сумев сохранить каменное выражение лица. За три миллиона можно купить шагоход легкого класса. Потрепанный, бу, с износом ресурса, но вполне рабочий. За шесть-семь — его новую версию, только с завода. За эту же сумму мне предлагают вставить микроскопический чип в голову.

Правда и возможности этот чип предоставит намного больше своего обычного собрата импланта.

Думал я недолго, буквально пару секунд.

— Хорошо, я согласен. Сколько это займет времени?

Положительный ответ несказанно удивил, доктор до последнего думал, что пациент откажется, услышав сумасшедшую цифру.

— У нас полная предоплата, — с заминкой предупредил он.

— Я знаю, — не скрывая раздражения буркнул я. — Кажется вы забили, что только что пришили мне новую руку и за операцию мне пришлось заплатить вперед. Хочу также напомнить, что совсем недавно я у вас уже проходил одну сложную операцию по замене комплекта внутренних органов.

Похоже информация оказалась сюрпризом. Стало понятно, что при осмотре, врач лишь мельком глянул в файл поступившего пациента. Как и говорил — подобные операции по приживлению конечностей являлось рутиной и не требовало особой подготовки, вот и не стал особо интересоваться.

— Операция потребует час. Еще час на диагностику, — доктор помедлил. — Собственно сама процедура продлится пару минут, остальное время займет развертка нейронных связей. Все остальное это проверка процесса сращивания синтетических и нервных волокон.

— Хорошо. Делайте, — я протянул вперед руку с браслетом. Поколебавшись и все еще с явным сомнением на лице, док протянул свой служебный браслет, напрямую связанный с сетью госпиталя, в том числе с отделом бухгалтерии, полностью находящийся в сети.

Электронный документооборот считался в порядке вещей. Увидеть шкафы, забитые реальными бумагами здесь не получится, скорее серверные, выполняющие функции цифрового регистра с виртуальными хранилищами памяти.

Прошел перевод. Мой счет опустел на семь миллионов. Только после этого врач поверил, что операция все-таки будет и успокоенный ушел за нейрочипом. Я остался в комнате в одиночестве.

Белоснежный цвет вокруг и витавший в воздухе запах антисептиков мешал сосредоточиться, но я постарался.

Итак, перстень украли. Надо его вернуть. Задача ясна, осталось продумать пункты ее выполнения. Первое, недавнее приобретение — девчонка Майя, следует ли ее оставить в стороне или привлекать к своим делам сразу?

Проверить, бросить в воду и посмотреть — всплывет или нет. Жесткий подход, но действенный. Родители погибли недавно, все еще находится в состоянии шока и сильного стресса, это может помешать? Несомненно. Однако двойная нагрузка сразу покажет стоит ли с ней возиться или лучше бросить сразу…

Я вдруг поймал себя на мысли, что никогда не рассуждал о людях с такой хладнокровностью. По крайней мере про девочек-подростков точно. Обычно я имел дело с профессионалами своего дела, взрослыми, отлично понимающими, что делают и отдающими себе отчет, что ставят на кон.

Здесь же ситуация иная. Я намеренно намеревался бросить в омут пережившую горе девчонку и посмотреть, что из этого выйдет. Сломается и упадет ниже, или же закалит характер и станет сильнее.

Так я раньше не рассуждал.

Но наметки на благополучный исход есть. На это указало ситуация в кафе, когда Майя дала отпор двум насильникам, желающим с ней поразвлечься. Никаких сомнений, никаких колебаний. Взяла нож не задумываясь и ударила так же. А это многое говорило о характере. Может из нее и выйдет что-то путное, и она окажется достойной…

И вот опять, обычно я так не думал, но теперь это кажется вполне естественным, чем-то своим.

Осталось проверить и закрепить результат…

Выковать клинок, закалить в трудностях, бросить в воду и посмотреть, как всплывет — таков подход клановых иерархов, практикующих естественный отбор, где выживает сильнейший. Таким образом они улучшали свою породу, делали свой род крепче, с каждым поколением возвышаясь над обычными людьми. И дело зачастую было не только в магическом даре.

Проверить решимость, стремление, желание измениться. Стать кем-то другим, не беспомощным существом, способным на скулеж, а тем, кто сможет изменять вокруг себя мир.

Такова философия кланов.

Если клинок сломается, так тому и быть. Отсев всегда должен быть непрерывным. Слабые умирают, сильные возвышаются. Принцип, уходящий корнями в тысячелетия.

И свита набирается схожим образом. Слабакам в окружении не место. Во-первых, подставят самого господина. Во-вторых, станут объектом для более хищно настроенных свитских, обязательно попытающихся убрать из ближнего круга слабое звено. Ведь от этого зависит крепость всей цепи, начиная от господина и заканчивая самым последним бойцом.

Черт знает откуда я это так четко знал, но знал и был уверен в правильности больше самой жизни.

Значит решено, Майя идет. Дам автомат, пусть постоит на стреме. На первый раз хватит. Если откажется — брошу, а отданные в кафе деньги буду считать подарком.

Дальше Юки Амаро. Наемница-пилота со своим Silicone dragonfly обязательно пригодится. Вопрос, не опасно ли привлекать ее, учитывая происхождение? Не станет ли это проблемой, помня, кто такие Ронины и за что они борются.

Обдумав мысль, я отрицательно качнул головой. Вряд ли. Смешанное происхождение здесь ничего не значило. Япония не являлась для Юки родиной в том смысле, в какое обычно это вкладывали простые люди. Для таких как она родиной являлись все Колонии, все Свободные территории, без конкретной географической привязки. Поэтому она, как и многие другие, и пошли в наемники, им все равно за кого воевать.

— Значит пилот есть.

Осталось нанять группу крепких бойцов, хорошо вооруженных и оснащенных, имеющих большой боевой опыт, уровня экстра-класса, готовых за деньги полезть хоть в пасть к самому дьяволу.

К счастью, с этим не должно возникнуть проблем. При наличии достаточного количества денег, в Скайфолле и вообще в Спорных территориях можно нанять хоть целую армию. Лишь бы деньги имелись.

Ах да, еще одно — цель для атаки. Логово Рониных или их ближайшая штаб-квартира. С этим тоже не должно быть особых сложностей. Еще находясь в скорой, я осуществил запрос через сеть.

Если знать где искать, то найти грамотного фрилансера-хакера нетрудно. Вопрос, как всегда упирается в количество нулей в итоговом счете, который ты сможешь оплатить. Остальное дело техники. Тут главное хорошие рекомендации от знающих людей, уже пользовавшихся услугами данного специалиста. Если все устраивает, делаешь заказ. И вырастает своеобразная цепочка через анонимайзеры: аванс — постановка задачи — получение ответа — ожидание выполнения работы — подтверждение — выплата оставшейся части — получение файла. Как видите, ничего сложного.

Обмана можно почти не бояться. В этой сфере все очень переплетено, и можно легко нарваться, закончив свою жизнь в грязной канаве, если считать себя самым хитрым. Так что умные играли честно, а глупые… а глупых не нанимали, или делали это только один раз, потом отправляя в утиль.

Будто отвечая на последнюю мысль, подал сигнал планшет.

— Быстро, — я удивился. Либо квалификация хакера оказалась очень высокой (даже по сравнению с его репутацией) или же Ронины особо не скрывались.

Файл с нужной информацией первичного толка пришел на один из моих анонимных адресов в сети. Ознакомившись с содержимым, я переслал остаток гонорара и почти сразу получил полную часть.

Легкость, с которой нашли Рониных, в очередной раз показала, что такими террористическими организациями пользуются власть имущие, иначе их бы давно уже зачистили в ноль. Джамбо-Киду — хакеру к которому я обратился, понадобилось на это всего лишь пару часов, что уж говорить о правительственных организациях. Эти работают намного эффективнее частных подрядчиков.

Должно быть дело в самих островах. Поделенные на зоны протектората, они служат удобной площадкой наносить вред соперникам, сваливая вину на повстанцев. Причем не удивлюсь, если пользуются услугами Рониных все державы одновременно.

Открыв файл, я изучил ближайший форпост азиатских террористов к Скайфоллу. Скорее всего перстня там не будет, зато наверняка будут члены организации, что-нибудь знающие о последней акции с нападением в Скайфолле.

— Хмм… забавное прикрытие, — изучив файл, я озадаченно почесал подбородок.

В качестве региональной штаб-квартиры, последователи самураев, использовали плантацию коки, где также находилась фабрика по дальнейшей переработки сырья в наркотик.

— Совмещают приятное с полезным что ли? — я хмыкнул.

Но кроме самого факта отношения к наркотикам больше ничего в объекте не радовало. Ряды колючей проволоки, вышки с автоматическими пулеметными турелями, боевые модули со скорострельными пушками, противопехотные мины, датчики и сенсоры по всему периметру. Напоминало военную базу.

Непонятно только, это Ронины арендовали жилье у картеля, или же сами занимались выращиванием и продажей кокаина. В последнее легко верилось. После террористических актов торговля наркотиками не воспринималась чем-то серьезным.

В конце файла имелась приписка, где указывалось, что за дополнительную плату, хакер-фрилансер готов переслать коды подключения к внутренней сети первичного доступа систем безопасности объекта. Не полный контроль, но возможность наблюдения в прямом эфире за всем, что происходит внутри. Вторжение скорее всего быстро заметят и наблюдателя выбросят, но три полных минуты спец гарантировал.

— Опять расходы, — я вздохнул, но покорно перевел указанную сумму. Во-первых, может быть полезным, а во-вторых, с такими профессионалами нужно поддерживать контакты и хорошие отношения. В будущем пригодится.

Зашел доктор, неся в руках стеклянный контейнер. Внешне нейрочип последнего поколения выглядел, как узкая полоска серебра. Что разумеется было лишь обманчивым впечатлением, внутри этой полоски вычислительных мощностей столько, что хватит для запуска средних размеров орбитального челнока.

— Вы готовы?

Я молча кивнул. Врач махнул рукой, и дальняя стена помещения отъехала в сторону открывая доступ в сегмент с медкапсулой.

— Прошу.

Два часа на операцию, еще пару на разработку плана атаки и найм подходящего наемного отряда. Затем вылет и штурм нарколаборатории, захват пленных и жесткий допрос.

Суматошная будет ночка.

Глава 22

Выбраться из клиники быстро не получилось. Сначала произошла задержка с диагностикой установленного нейрочипа, затем на выходе перехватили представители полиции, желая поговорить о нападении Ронинных, и как апофеоз стало появление мелкого чиновника из посольства Руса Империума, где узнали, что в недавнем громком террористическом акте возможно пострадал подданый императора.

Диагност оказался исправен и всего лишь требовал обновления. Персонал госпиталя зашивался из-за большого наплыва раненных из атакованных жилых комплексов и просто не успел вовремя все сделать. Нейрочип оказался в порядке и показывал полное слияние с нервной системой, создав прочные нейронные связи.

С копами оказалось сложнее. Полицейских смутили два трупа в моей квартире, еще два в коридоре рядом и последний на лестничной площадке второго этажа. Характер ранений, а также записи с камер безопасности четко указали на героя, расправившегося с мерзкими узкоглазыми мясниками.

Клянусь, мне так и сказал — «героя», типа скрывать ничего не надо, можно все рассказать. Даже если бы вы там их пытали, никаких претензий к вам нет. Пришлось врать, говорить, что все вышло случайно. Сначала нарвался на первую парочку, когда выходил из квартиры (камера в коридоре это подтверждала), затем разобрался с теми, кто прибежал им на помощь. Последний и вовсе попался, когда бежал к выходу.

К счастью, момент с последней схваткой камеры не захватили, про то, что отрубленную руку один из нападающих унес с собой, полицейские не знали. Хотя наверное и задавались вопросом, куда делась отрубленная конечность. Но вряд ли будут особо копать. Исчезла и исчезла, всякое бывает. Куда больше сейчас копов волновал сам факт нападения на высотные комплексы с применением ховербендов.

Остальное понятно: ублюдкам не повезло, нарвались на постояльца с официальным регистром наемника и получили по заслугам. Претензий ко мне стороны правоохранительных органов Скайфолла нет. Такова официальная версия, которая будет отражена в рапортах об атаке.

С клерком из дипломатического представительства и вовсе оказалось разобраться легко. Оказывается, он примчался не просто так, а рассчитывая на некую благодарность за оказанную услугу (убей бог понять не могу, какая еще к черту услуга?). Выяснив, что пострадавший Тимофей Мещерский аристократ, мелкий чиновник решил выслужиться, и перед начальством, и перед благородным, попавшим в беду.

Глупый инициативный дурак, не сообразивший даже пробить прошлое Тимофея и его нынешнее положение среди других благородных семейств. А точнее полное отсутствие оного.

Клерка я поблагодарил и вежливо отправил обратно, заверив, что ни в какой помощи не нуждаюсь.

— Веселый вечерок, — я стоял на выходе из госпиталя и ждал такси. Вечерняя прохлада приятно холодила кожу. В районе затылка медленно проходило онемение после операции по имплантированию нейрочипа. Хотелось спать.

Несмотря на громкий теракт, унесший множество жизней (второй жилкомплекс частично обрушился до того, как успели провести полную эвакуацию), сияющий огнями мегаполис ни на секунду не замирал. Жизнь в одном из крупнейших городов Южного полушария никогда не останавливалась.

Я провел рукой по затылку, вновь ощутив легкое покалывание. По заверениям врача неприятные ощущения должны пропасть в течении пары часов. Я знал, что теперь находится там — черная полоска татуировки, похожая на штрихкод. Точно такая же, какая была до удаления нейрочипа, сгоревшего при подбитии Оникса еще старого Тимофея.

Собственно, это даже не татуировка в простом понимании слова, а маркер для наведения и коннекта нейронных портов при подключении в внешним устройствам.

Кстати, нужно бы его полностью протестировать в реальных условиях. Диагностика в госпитале это конечно хорошо, но она не дает полноту ощущений при контакте разума с другими механизмами.

Взять в аренду КИБ? Или мех? Такие услуги имелись. Для тренировок. Даже полигон где-то в предместьях стоял, далеко за пределами зоны безопасности Скайфолла. Довольно обширный, с отдельными участками, имитирующими разные ландшафты и местности, вплоть до возведенных каркасных зданий, моделирующих бои в условиях города.

Мысль возникла и исчезла. Сейчас не до этого. Почему-то вспомнилась квартира в пострадавшем от атаки комплексе. Ясно, что туда возвращаться нельзя. Да и скорее всего пока невозможно. На месте работают спасательные службы, неизвестно когда апартаменты будут готовы принять новых гостей. Значит надо переезжать. А это снова деньги.

Хмм… деньги… На ум пришла операция с нейроимплантом. Семь миллионов, как с куста. Плюс предстоящая миссия. Плюс найм отряда. Плюс найм Стрекозы. Докуп оружия, снаряжения и боеприпасов. Во сколько все это обойдется? Уже заранее можно сказать, что в серьезную сумму.

Отсюда возникал логичный вопрос: стоил ли украденный перстень таких трат. А главное усилий, которые придется приложить для его возвращения.

Стоило об этом подумать, как в голове возникла железобетонная уверенность: конечно стоит. На такое дело никаких денег не жалко. Когда речь идет о чести семьи, любые траты оправданы. Как человеческие, так и финансовые…

Опять не мои мысли. Точнее мои, но не совсем. Обычно я так не думал. Не мой стиль. Но самое интригующее — сейчас как раз мой. Это не было какой-то навязанной волей извне, заставляющей говорить и думать, что не хочу. Нет, все выглядело сложней. Я знал, что это мои мысли, но при этом отдавал себе отчет, что раньше так не размышлял.

Во мне что-то изменилось. Приоритеты сместились. Как и жизненные ценности, образ мышления, и еще черт знает что. Похоже на работу той когтистой твари из глубин Астрала. Вместе со знаниями, она вложила в меня парадигмы поведения представителя рода Мещерских. Не грубым вторжением, коверкая личность, а тонким воздействием, оказывая влияние на характер. То, что раньше казалось ерундой и полной бессмыслицей, теперь казалось жизненно важным. И наоборот, то, что раньше стояло во главе угла, теперь выглядело всего лишь одним из второстепенных элементов окружающей картины мира.

Странное ощущение. Щекочущее нервы своей новизной. Раньше бы я ни за что не отправился черт знает куда за какой-то побрякушкой, да еще при этом потратив на это чуть ли не все заработанные недавно деньги. А теперь считал это в порядке вещей.

Честь клана, честь рода — абстрактные идеи, ради которых идут убивать и умирать. Это казалось нелогичным, глупым, но это было. С этим можно бороться, сопротивляться, понимая, что эти ощущения принесены извне. Но их новизна радовала, как холодный свежий бриз. И мне это нравилось…

Подъехало такси. Дорога до ближайшего шлюз-перехода за границы города заняла тридцать минут. Еще двадцать ушло на то, чтобы перейдя КПП добраться до посадочных площадок, где базировались частные воздушные транспорты. Там меня уже ждала Юки Амаро.

Как обычно собранная, немногословная, среди ночи получив звонок с предложением поработать, коротко уточнила детали, удостоверилась в переводе предоплаты (главным образом на топливо для Стрекозы и прохождения предполетных проверок) и прибыла к месту сбора в точно назначенное время.

Второй подъехала Майя. Испуганная, ничего не понимающая девчонка, всего несколько дней назад потерявшая родителей и оставшаяся одна. Она еще не решила, как относится к взявшемуся из ниоткуда «благодетелю» и поэтому держалась настороже.

— Буду краток. Предстоит вылазка на враждебную территорию. Я решил взять тебя с собой. Вон там снаряжение и оружие, переодевайся, — я указал на сверток, доставленный как раз перед приездом из Лавки Смерти.

Мой старый комбез, в котором я навещал археологический лагерь, к сожалению остался в квартире. Ехать за ним было некогда, к тому же там до сих пор работали криминалисты и у полицейских вновь могли возникнуть вопросы, поэтому решил не ждать и взять себе и девчонке боевые комплекты напрямую из магазина. Все равно уже деньги текли рекой, пара-тройка десятков тысяч кредитов ничего не изменит.

А вот автомат получилось взять прежний. Сданный в бокс-хранилище при въезде в Скайфолл, он послушно дожидался, пока я вновь покину стены города.

— Оружие? Но ведь я не солдат, — растерянно пролепетала Майя.

А я вдруг подумал, что возможно переоценил девчонку. Отпор в кафе, вылившийся в короткую стычку с двумя великовозрастными болванами, не то же самое, что боевой рейд на плантацию наркокартеля.

— Не солдат, — согласился я. — Но у тебя есть характер, а для первого раза этого более чем достаточно. Ты не будешь участвовать в бою напрямую, но легко можешь оказаться там, где активно стреляют.

Я помедлил.

— Сейчас ты стоишь перед выбором. Ты либо одеваешь снаряжение и летишь со мной, готовая стрелять если придется. Либо отказываешься и возвращаешься назад. В этом случае мы с тобой больше никогда не увидимся. Деньги, полученные в кафе, можешь считать подарком.

Больше я ничего не сказал, равнодушно отвернулся в сторону Стрекозы, наблюдая, как Юки обходит машину по круг, осматривая корпус на предмет повреждений.

Сзади раздался шорох, Майя не стесняясь начала раздеваться прямо на улице. Оставшись в нижнем белье, девчонка потянулась за армейским комбезом.

Со стороны проходившей мимо компании послышалось улюлюканье, увидев полураздетую девчонку, многие начали отпускать недвусмысленные замечания, предлагая пойти с ними. Судя по одежде и поведению, какая-то молодежь зафрахтовала частный ховербенд для развлекательного полета.

Я смерил компанию внимательным взглядом, невзначай переместив автомат на грудь для перевода в положении для прицельной стрельбы. К этому моменту я уже успел переодеться в плотный черный комбез и выглядел достаточно опасно, чтобы идущие по бокам молодых парней рослые мужчины занервничали. В отличие от сопляков, телохранители знали на что способна убойная машинка в моих руках и опасались, что она будет пущена в ход.

Достаточно утопить палец на спусковом крючке и направить ствол чуть в сторону, и свинцовый вихрь буквально изрешетит медленно идущую компанию, оставив на земле истерзанные тела.

Аура приближающейся смерти оказалась столь явственной, что сопляки замолкли. Они знали, что пригород это не центральные районы Скайфолла, и что здесь возможно все. В том числе, что какой-то отмороженный наемник начнет стрелять, просто потому что вы ему не понравились.

Правильно оценив ситуацию, они заткнулись и весь оставшийся путь мимо нас проделали молча. Телохранители поторапливали подопечных, оценив стоимость снаряжения и оружия на мне и явную готовность пустить его в ход.

Только сумасшедший будет задирать, готовящихся к боевому выходу мерсеров. На это прямо намекала наша экипировка и замерзшая неподалеку, готовая к прыжку в небо Стрекоза.

Майя закончила переодеваться. Свою одежду она запихнула в небольшой плоский рюкзак, шедший в комплекте с комбезом. Неуверенно взяла автомат (точную копию моего) и повернулась ко мне.

— Я не умею стрелять.

— Это не трудно, — успокоил я. — Главное не направляй ствол на своих и все будет нормально. Предохранитель слева, там же чуть выше переключатель режима стрельбы. Отдача у этой модели минимальна, так что даже при самых худших раскладах разброс будет небольшой.

Она в замешательстве посмотрела на корпус компактного автомата в своих руках.

— Но я все равно не научусь так быстро.

— Неважно, — отмахнулся я. — Основной принцип ты знаешь — навела ствол, нажала на спуск, остальное сделает автоматика. Только держи крепче, и не уводи в сторону, и все получится.

Девчонка нерешительно кивнула, на оружие в своих руках она смотрела боязливо, но с ощутимым любопытством. Ничего, освоится, время еще есть, полет продлиться достаточно долго. К тому же, оружие пока не заряжено.

Последним прибыл нанятый для штурма нарколаборатории отряда солдат удачи. Бывалые наемники деловито снимали с грузовых беспилотных платформ контейнеры с амуницией и боеприпасами, проверяли оружие и снаряжение, готовясь к боевому выходу с хладнокровием настоящих профессионалов.

Командовал этой группой матерых вояк крепко сложенный Вульф, то ли германец, то ли швейцарец по происхождению.

— Сэр, вторая птичка будет готова к вылету через полчаса. Учитывая разницу в скорости, предлагаю отправить ее первой, чтобы на место оба взвода прибыли одновременно, — опустив стандартные приветствия сказал он, небрежно изобразив отдание чести, выброшенной вперед рукой от груди.

Ознакомившись с диспозицией и схемой охраны объекта, Вульф предложил взять два взвода из его отряда, куда входило намного больше людей. По его заверениям, этого более чем достаточно, чтобы выполнить поставленную задачу.

Два взвода — два транспорта. Одним выступит Стрекоза. Вторым — другой ховер, более медленный, но вполне способный довезти до места.

— Хорошо. Вы уже проработали план штурма?

— Лишь в общих чертах. Если предоставленные сведения точны, то все займет не больше тридцати минут. Похоже противник в основном полагается на автоматические системы. Нам это в плюс. У моих людей большой опыт в прорыве роботизированных охранных систем.

— Отлично, — я удовлетворенно кивнул, мысленно поздравив себя с хорошим выбором.

Вульф держался свободно, но в то же время без панибратства, хотя наверняка удивился молодости заказчика. Но ему было все равно. Может привык, в Колониальных землях и не такое случалось, кланы и аристократические рода часто отправляли сюда молодую поросль набраться опыта и впечатлений. Подобная обкатка молодежи в реальных боевых условиях не считалась чем-то необычным. Возможно, меня приняли за одного из них. В любом случае, судя по невозмутимому поведению, наемники и правда знали хорошо свое дело.

Меня даже не стали спрашивать о причинах атаки на плантацию коки. Им было наплевать. Видно, что подобные задания уже приходилось выполнять не раз. И часто в такой же спешке и легкой неорганизованности.

Зато неторопливые, но в то же время точно выверенные движения при погрузке в Стрекозу, внушала уверенность, что предстоящий штурм пройдет точно по расписанному плану.

Я обратил внимание на снаряжение солдат удачи. В отличие от нас с Маей (Юки отдельно, на ней сидел пилотный костюм, мало пригодный для настоящего боя), профессиональные псы войны экипировались по полной программе в стиле тяжелой пехоты.

Мощная броня, похожая на продвинутые техно-доспехи, массивные наплечники, глухие шлемы, дополнительные сегменты на уязвимых местах в виде тонких пластин из специального углепластика, способного остановить крупнокалиберную пулю. Внутри все напичкано электроникой, начиная от систем связи и заканчивая встроенным экзоскелетом. Интегрированные аптечки полностью заряжены всеми необходимыми картриджами лекарств и боевой химией, позволявшими продержаться даже после тяжелого ранения до прибытия в госпиталь.

В общем, наемники выглядели брутально и круто. Данный факт позволял надеется, что все пройдет хорошо.

Я передал Вульфу всю имеющуюся информацию, поставил задачу и теперь спокойно ожидал ее исполнения. А ведь еще совсем недавно, я бы скорее всего поступил по другому, отправившись за перстнем в одиночку. Это тоже результат постепенно изменяющегося мышления.

— Мы будем готовы… — начал было Вульф и прервался.

Со стороны прилегающих территорий донесся шум. На пустой пятачок между секторами посадочных площадок для разного класса ховербендов стекался народ.

— Что случилось? — крикнул Вульф.

— Круг Равных! — прилетел ответ из толпы.

Мы с наемником быстро переглянулись.

— Предстартовая подготовка займет еще двадцать минут, — заметил Вульф.

Я кивнул, и мы оба быстрым шагом направились к месту предстоящего поединка.

Глава 23

В центре возбужденной толпы сформировался круг. Противники замерли на противоположных краях, готовясь к бою. Первый — светловолосый наемник в истертом комбинезоне старой модели, высокий, но с худощавым сложением, гладко выбритый. Второй — его полная противоположность: кряжистый здоровяк, поперек себя шире, в широких штанах и кожаной безрукавке, темноволосый, с большой бородой.

— Из-за чего поединок? — спросил я, в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

Знал, что обязательно кто-нибудь найдется, такова человеческая натура, почувствовать себя важным став источником новостей для неосведомленных.

— Из-за девки, — ответил, не оборачиваясь потрепанного вида солдат удачи, стоящий впереди.

— Из-за девки? — уточнил я.

— Ага, из-за чиксы из заведения мадам Мо, — он говорил, жадно глядя в Круг равных.

— А конкретнее, — терпеливо спросил я.

Последовала небольшая пауза. Солдат удачи наконец обернулся, желая узнать кто там такой любопытный за его спиной. Снисходительный взгляд уперся в черное матовое покрытие новенького комбеза дорогой модели известного армейского производителя. Напускную снисходительность мгновенно снесло. Такая снаряга не по карману рядовым псам войны.

Незнакомый наемник пригляделся, отметив молодое лицо собеседника, крутую снарягу, а главное замершего за правым плечом Вульфа — немногословного с непроницаемым лицом, выглядевшего еще более представительно.

— Так это… — на секунду растерялся солдат удачи, стрельнув по сторонам настороженным взглядом. — Чикса выбрала белобрысого доходягу вместо Большого Ка, вот тот и взбесился.

Он оценил стоимость нашего снаряжения, и хотел побыстрее свернуть внезапно возникший разговор. Несмотря на одинаковый статус и наличие регистра, в местной табели о рангах парочка незнакомцев в дорогой стояли на уровень выше, и рядовой солдат удачи не хотел связываться. И послать куда подальше нельзя. То есть можно конечно, но неизвестно еще чем это закончится.

— Что, так просто взяла и выбрала? — спокойно продолжил я расспросы, делая вид, что не замечаю занервнечевавшего взгляда, глядя поверх голов на площадку будущего поединка.

Отсутствие внимание к собственной персоне несколько успокоило солдата удачи. Он уже не стрелял по сторонам глазами, прикидывая, как бы побыстрее растворится в толпе.

— Большой Ка предложил полсотни, если чикса ему сделает приятное, стоя на коленях. А потом белобрысый может ее забирать. Но тот не согласился. Сказал, что Большой Ка сам может себя удовлетворить. И что мол, если надо, он поможет ему в этом деле, согнув Большого Ка пополам. Чтобы тот значит, губами смог дотянуться до своего конца, — голос солдата удачи налился восхищением, то ли от дурости белобрысого доходяги, предложившему такое Большого Ка, то ли от его храбрости. Что в этом случае, можно считать одним и тем же.

— И Большому Ка это не понравилось, — сказал я.

Наемник весело хрюкнул.

— Конечно не понравилось. Он прямо там в зале чуть не бросился на белобрысого, но сработали защитные системы.

Ничего удивительного, в борделях знали, как поддерживать порядок.

— И все закончилось вызовом в Круг Равных, — последнее я сказал уже самому себе, как бы подводя итог под рассказом.

Потрепанного вида наемник намек понял, на прощание кивнул и сделал то, что давно уже хотел сделать — растворился в толпе, подальше от хорошо прикинутых «коллег» от которых несло опасностью.

Я проводил его исчезновение равнодушным взглядом. Мелкая сошка, из тех, кто не желает оказаться на свету и стремится оставаться в тени, незамеченным более сильными игроками. Из таких получаются хорошие осведомители.

Мысль возникла и пропала. Где-то на задворках сознания промелькнула идея создать сеть из таких вот неприметных потасканного вида мужичков, любящих зависать в припортовых барах. Таким всегда нальют, примут в компанию, чтобы сидел и слушал разглагольствование более удачливых товарищей, хвастающихся победами. Тихие, незаметные, они могут стать отличными источниками информации.

— Начинается, — над плечом негромко прошелестел голос Вульфа.

Не знаю как ему удалось распознать начало поединка, противники все еще стояли по краям круга и только спустя секунду начали без предупреждения сходится.

Худощавый блондин двигался плавно, скользящим шагом. Его оппонент предпочел напор осторожности, что с его крупной комплекцией выглядело оправданным.

Публика восторженно взревела, подбадривая соперников.

— Мочи его! Мочи!

— Сделай из него фарш, Большой Ка!

— Убей белобрысого!

— Дави! Дави! Дави!

— Убей доходягу!

Судя по выкрикам, предпочтения в основном отдавались Большому Ка. Непонятно с чем это связано, то ли с его более крупной комплекцией, что в глазах многих делало его фаворитом схватки, то ли его здесь хорошо знали. А знакомого всегда проще поддерживать, пусть даже в обычной жизни тот и не особо нравится.

Светловолосого наемника не слишком впечатлили выкрики поддержки в сторону его оппонента, он так же неспешно продолжал сближаться с противником, чуть смещаясь относительно центра круга. Большой Ка какое-то время двигался навстречу, когда в один момент вдруг резко ускорился.

Он действительно имел плотное сложение и крепко сбитую фигуру, что наверняка сбивало с толку его прошлых соперников, думавших, что тот будет медлительным. Но оказалось не так. Со скоростью у него тоже было все в полном порядке. Несмотря на кряжистую фигуру, когда надо он умел двигаться быстро. Что сейчас и продемонстрировал.

Никто не успел слова сказать, как Большой Ка молниеносно преодолел разделяющее их расстояние и словно вырос перед своим противником. Последовал чудовищный по силе удар. Если бы доходяга находился на прежнем месте, тут ему и конец. Таким кулаком можно отправлять половозрелых быков в нокаут. Но блондин оказался умнее. И быстрее. Намного быстрее соперника.

Миг — и высокая фигура словно размазалась в воздухе, уходя с траектории удара здоровяка, чтобы в следующее мгновение материализоваться сбоку и нанести целую серию злых коротких ударов по уязвимым точкам крупной фигуры.

Потом спокойно отступить назад. Вот так — неспешным шагом, с лицом человека, хорошо выполнившего свою работу.

Целую секунду Большой Ка стоял на месте, затем рухнул назад, кажется вызвав падением небольшое землетрясение. Пораженная толпа еще несколько мгновений тупо пялилась на поверженного гиганта. А доходяга спокойно стоял, скрестив руки на груди.

Вульф позади восхищенно прицокнул, помедлил, а затем неожиданно выдал:

— Знакомая техника.

Даже не оглядываясь, я вдруг почувствовал, как он покосился на меня.

— Кто? — отрывисто бросил я, не поворачиваясь назад.

Наемник еще мгновение медлил, сказал:

— Гвардия Русского Империума.

Примечательно, что в отличие от прочих, слово «русского» он выдал чисто, без акцента, но империю все же произнес на германский манер.

Гвардеец значит. Я перевел задумчивый взор на невозмутимого блондина. Редкая птица в здешних краях. Насколько знаю, отборные элитные части имперской гвардии принимали к себе только лучших из лучших, и служили там полный срок. Встретить кого-то из них в роли обычного наемника на краю света было исключительным случаем.

— Мертв, — подскочившие к Большому Ка распорядители поединка, одновременно следившие за правилами и выполнявшие роль секундантов, подняли руки.

Толпа заворчала и начала расходится. Я остался на месте, пытаясь мысленно прокрутить схватку в уме. Сколько светловолосый нанес ударов? Три? Четыре? Вряд ли больше. Двигался он очень быстро и скорее всего метил в уязвимые точки, а их на теле не так много. К тому же, многие закрыты плотным каркасом хорошо тренированных мышц. Большой Ка не относился к числу новичков и знал куда бьют в подобных схватках. И все равно не смог защититься. Не хватило скорости.

Ничего не скажешь, впечатляет.

Я продолжил стоять, пока толпа обтекала нас с Вульфом по сторонам, возвращаясь в развлекательные кварталы. В кабаки, притоны, бордели, в том числе скорее всего в то же заведение Мадам Мо.

Светловолосый тоже двинулся, потом резко остановился, заметив меня. Своей неподвижностью мы с Вульфом выделялись как скалы, посреди уходящего прилива человеческой волны, и не могли не привлечь внимание. На что я и рассчитывал.

Какое-то мгновение худощавый вглядывался в нас. Основное внимание он уделил мне. Вдруг его глаза удивленно расширились, в них мелькнула тень узнавания и удивления.

Победитель недавней схватки решительно двинулся в нашу сторону. Не доходя до меня несколько шагов, он вдруг резко остановился и отвесил поклон.

— Ваша светлость.

Даже не глядя назад, я вновь почувствовал, как понимающий Вульф покосился в мою сторону. Подобное обращение применялось к лицам уровня не ниже герцога — князя по русским обычаям. Версия об отпрыске высокородных аристо, отправленного набраться опыта в Колонии получила свое подтверждение. К кому еще мог так обращаться бывший гвардеец русского императора, как не к одному из своих, занимающего высокое положение?

— Оставьте нас, — сказал я, не оборачиваясь, удивляясь небрежной властности в собственном голосе и уверенности в несомненном праве повелевать.

Зато Вульф нисколько не удивился проявившимся ноткам в голосе восемнадцатилетнего парня.

— Да, сэр, — командир наемников коротко поклонился. — Прослежу за подготовкой к отлету.

Светловолосый покосился за мою спину, отслеживая уход Вульфа, перевел вопросительный взгляд на меня.

— Новые знакомые?

Он знал меня раньше, я это понял. Точнее Тимофея Мещерского. Проблема в том, что нынешний я не знал его.

— Я потерял память в битве за нефтеперерабатывающий комбинат в африканской пустыни, — сказал я, предваряя возможные вопросы. — Мой Оникс подбили из реактивного гранатомета класса «ифрит», специально предназначенного для боя против мехов. Когда вытащили, половина тела требовала починки. Замену внутренних органов проводили прямо в поле, очнулся только через несколько дней. И понял, что ничего не помню из прошлой жизни.

Признание удалось необычно легко. Ложь не казалась ложью, и звучала как обыденное признание несчастного случая, которые так часто бывают на войне.

Брови незнакомца скакнули вверх, затем пришло понимание. Он тоже знал, что судьба наемника, даже с официальным регистром, подвержена случайностям, в том числе таким неприятным, как тяжелые ранения. Которые среди прочего, могут закончится потерей памяти.

Блондин спокойно кивнул, принимая объяснение. Мне поверили, слишком буднично и по-деловому прозвучал короткий рассказ, так обман не придумывают, обязательно бы имелись ненужно детали и подробности.

— Бывает, — сочувственно протянул он. — Доктора, что говорят?

Я усмехнулся.

— Ничего. Потроха зашили и ладно. Остальное не их дело.

— Поставили в строй и снова отправили воевать? — понимающе сомкнул веки блондин.

— Вроде того. А если точнее, в один бой, после которого отряд расформировали.

Худощавый задумался.

— Африканская пустыня? Не отряд полковника Холта? Я что-то слышал про дело, после которого у него отобрали командный регистр. Кажется что-то связанное с железнодорожным узлом логистической станции.

Я кивнул.

— Мы проиграли. Холт не нашел ничего лучшего, как переметнуться, подписав временный контракт с нанимателем нападающих.

— Подонок, — с чувством выдохнул худощавый.

Я равнодушно пожал плечами, ответив недавней фразой собеседника:

— Бывает.

Он внимательно на меня посмотрел, перевел взгляд на соседнюю платформу, где краем былавидна суета, куда ушел Вульф.

— А сейчас вы в каком качестве, осмелюсь спросить?

Настала моя очередь внимательно оглядывать его. Потертый комбез, отсутствие оружия, но вполне приличный подтянутый вид. Сноровку убивать по крайней мере он явно не растерял. Большого Ка к этому моменту уже куда-то уволокли, но завалить такого обычному опустившемуся оборванцу точно не по плечу.

— Вольный охотник, — я усмехнулся. — Если так можно сказать.

— Он работает на вас? — блондин кивнул мне за спину, куда ушел Вульф. — Я слышал о нем, серьезный человек.

Спрашивать работаю ли я на Вульфа он не стал, слышал, как я велел тому уходить.

— Временный контракт. Высадка, штурм, захват и эвакуация, — не вдаваясь в подробности рассказал я. — Вылет через двадцать минут.

К его чести, он не стал проситься взять его с собой, понимал, что на боевую операцию незнакомцев не берут (а после потери памяти, он и был для меня незнакомцем).

— Откуда ты меня знаешь? Только коротко.

Победитель Большого Ка небрежно кивнул, словно признавая за мной право на подобный вопрос и быстро поведал об обстоятельствах нашего непродолжительного знакомства.

Оказалось, мы с ним проходили практику на подготовительных курсах пилотов мехов. Немного сошлись, как выходцы из одной Империи. Но потом судьба разбросала недавних знакомых. Типичная история для Спорных территорий. Дальше стандартно, несколько контрактов, вхождение в наемные отряды и как венец карьеры — поражение в одной из многочисленных битв за ресурсы.

— И я остался без верного коня, — развел руками рассказчик. — При осаде Вестрас-Гауз потерял мех, сам едва выжил. К счастью, без тяжелых последствий, как у вас. Но за лечение пришлось все равно платить, выложил почти все, что осталось. Сильные ожоги, доктора сказали, что можно с ними жить, но ходить уродом я не захотел. Теперь в поисках найма, — он спокойно посмотрел в сторону океана, куда выходили взлетные площадки для ховербендов. Где-то внизу бились об скалы шумные волны.

Он не просил о помощи, хотя точно заметил и новенький дорогой комбез и крутое оружие не из дешевых. Видел, что у меня все в порядке, но не торопился предлагать услуги. Знал, что если захочет, собеседник сам до этого додумается.

— Как вас зовут? — спросил я.

По губам блондина скользнула скупая улыбка.

— Карл Ульбрихт-Бельский, — он изобразил отдание чести, щелкнув каблуком, потом невесело улыбнулся.

— Тимофей Мещерский, — я протянул руку знакомясь заново.

Карл крепко пожал ее, нисколько не удивляясь подобному поведению.

— Могу спросить, что заставило вас нанять отряд Вульфа? — он развел руками и пояснил: — Я не к тому, что пытаюсь что-нибудь выведать, а просто узнать, возможно вам нужна помощь? Несмотря на потерю меха, я свои навыки не потерял и смогу быть полезным в деле.

Да, сможет. В этом я уже убедился. Наглядный пример в виде поверженного Большого Ка, отлично показал, что бывший гвардеец все еще прекрасно умеет убивать.

— Нет, это дело чести.

Услышав ответ светловолосый сначала подобрался, но потом так же быстро затих. И я понял, что все его поведение до этого было напускным, маской, за которой скрывался человек, которому уже ни до чего не было дела. Рассеянный, меланхоличный, он на автомате поддерживал разговор, имитируя заинтересованность, в действительности ему было на все наплевать. Внутри него давно уже выжженная пустыня. Жизнь настолько его потрепала, что ему приходилось изображать обычную личность.

Ульбрихт-Бельский — знакомая фамилия, встречалась, когда изучал сильнейшие семьи Империума. Если не ошибаюсь побочная ветвь клана Бельских. Что-то случилось и от них отказались, заставив перейти в статус имперских родов.

Осталось решить, что делать дальше. Он и правда мог пригодится, но оставался вопрос — можно ли ему доверять? Люди нужны, это факт. Но нужно ли брать всех, кто подвернется? Нет, необходим отбор. Но главное — проверка на лояльность.

Решив оставить вопрос на потом, я коротко кивнул на прощание и отправился к Стрекозе, перед уходом пообещав, что еще найду Карла.

Глава 24

— Три минуты до цели, — сообщила Юки. Голос прошелестел по отсеку через скрытые в потолке динамики. Сидящие на скамейках зашевелились.

Вульф провел рукой над дисплеем планшета, в который напряженно вглядывался последние десять минут.

— Дроны пошли, — сказал он. Указательный палец мазнул по яркой иконке, отправляя сигнал на подвешенные снаружи контейнеры с беспилотниками.

Корпус ховербенда вздрогнул. Сначала один раз, за ним почти сразу второй. Произошел запуск дронов-разведчиков. На экране тактического планшета Вульфа от корпуса Стрекозы отделились две точки, унесшиеся вперед.

Их лишь условно можно назвать дронами. По сути, это зонды доразведки, выстреливаемые с сумасшедшей скоростью в сторону цели. Чувствительная аппаратура и высокоскоростная сьемка-сканирование обеспечивали приток свежих данных. Информация обновляла картинку со спутника, выстраивая трехмерную модель ландшафта объекта.

Дешево и сердито. А главное — надежно. Сбить такой зонд практически невозможно. По крайней мере без современного комплекса ПВО, а лучше систем электронного подавления. В последнем случае от быстро летящей игрушки толку уже никакого, все эфиры заглушены, передать сведения невозможно. К счастью, у наркоторговцев подобной техники нет.

— Получаем данные, — Вульф небрежно ткнул пальцем в несколько пиктограмм.

Я не удержался и сдвинулся, чтобы увидеть экран планшета. Работала хитрая программа, формируя трехмерную карту будущего объекта штурма в режиме реального времени.

Бойцы в отсеке напряглись, внимательно всматриваясь в изображение перед собой. Оперативная информация в том числе шла и на их тактические компьютеры, встроенные в техно-доспехи. Сейчас объемная модель карты формировалась в левом верхнем углу экрана забрала шлема (или нижнем правом или по центру сверху-снизу, в зависимости от предпочтений и настроек солдат).

Я не вмешивался в процесс. Нанятая команда наемников выглядела матерыми профи, знающими, что делать. Советы или приказы со стороны в такой ситуации будут только мешать.

— Вторая группа выходит на глиссаду снижения. Начал работать ломщик, — проинформировал Вульф. Голос прозвучал равнодушно. Опытный солдат удачи всего лишь выполнял привычную работу — штурмовал остров, принадлежащий наркокартелю с плантацией коки и нарколабой, перерабатывающей выращеваемый продукт.

Техник отряда занимался сетевым взломом их оборонных систем. В главный компьютер проникал хитрый вирус, заражая основные и вспомогательные подсистемы автоматических турелей на вышках, минные поля и два стареньких, но вполне жизнеспособных ракетно-зенитных комплекса, спрятанных в глубине окружающих плантацию джунглей.

Нарушение связи позволит перевести боевые модули в автономный режим. Эффективность снизится экспоненциально к уровню сложности механизмов. Иными словами: чем проще — тем тупее становится автоматика, отключенная от управляющего ядра центрального процессора, который намного умнее обычных чипов, вставленных в отдельные оружейные подсистемы.

— Получили доступ. Отключаем протокол защиты, — Вульф снова нажал на пиктограммы, наблюдая, как работает сетевой взломщик отряда.

Военный хакер еще на подлете проник во вражеские компьютерные системы и начал их последовательно отключать. Полученные от фрилансера коды помогли на первых этапах, сделав проникновение проще.

— Взлом заметили, пытаются противодействовать, — каждое событие Вульф комментировал короткими фразами, мы с Майей не имели доступ к внутренней командной сети, вынужденные обходиться ограниченным статусом внешних союзников. Никто в святая святых отряда допускать нас не собирался.

— Ожидается подкрепление?

Вульф отрицательно качнул головой.

— Остров достаточно далеко, не успеют.

Собственно, это был не один остров, а целая цепь, вытянутая в извилистую линию. На более мелких имелись даже рыбацкие поселки с парой тройкой семей, живших за счет моря. Сама плантация и нарколаба находились на самом большом острове, площадью в несколько квадратных километров.

Идея плана состояла в молниеносном штурме, подавлении систем обороны и захвате объекта. Никто устраивать долговременную войну не собирался. Захватить, подавить, взять что нужно и быстро уйти, до того, как подойдут боевики картеля с других объектов.

— Ставим помехи.

От Стрекозы отделилось еще несколько точек. Цель — перенасытить сферу сенсорного покрытия стареньких, но вполне работоспособных зенитных комплексов. Эти штуки просты, за счет чего и опасны, даже потеряв связь с центральным компьютером, они перейдут в автоматический режим и начнут сбивать все что появится в воздухе в пределах действия ракет.

Модель «Aquavara-2000» — две пусковые установки, в каждой по четыре штуки ракет. Радиус уверенно поражения — десять километров. Встроенная радиолокационная станция обнаружения целей. Боеголовки с тепловым и радиолокационным наведением. Обзор — круговой. Скорость реагирования — от двадцати до сорока секунд. Одновременный старт — до двух ракет. Способ — катапультный выброс из пускового контейнера с последующим ускорением основного движка.

Итог — восемь зенитных ракет, быстрых и юрких, способных несмотря на устаревший класс, доставить немало неприятностей нежданным гостям.

Могли бы доставить. Если бы сейчас на их экранах не была засветка целей с множеством ловушек имитаторов, выпущенных перед летящими ховербендами. Пока робот будет соображать куда стрелять, а боевые алгоритмы вычислять обманки, мы уже сами выпустим ракеты класса «воздух-поверхность», превращая зенитные комплексы в металлолом.

— Есть накрытие, — несмотря на успешное попадание, голос Вульфа прозвучал равнодушно. Две уничтоженные старенькие ЗРК не вызвали особых эмоций в душе бывалого пса войны.

Где-то на острове над полотном джунглей взметнулись два огненных шара. Автоматические турели на вышках накрыли реактивные гранатометы. Минные поля ховеры обошли по дуге.

— Высадка, — объявил Вульф. — Тридцать секунд.

Наемники задвигались, готовясь к бою.

— Хочу напомнить, что в первую очередь необходимы пленные из числа руководства Рониных, — заметил я. — А также все электронные носители информации. Блоки памяти и любые другие устройства.

Вульф кивнул.

— Мои ребята помнят задачу. Не волнуйтесь, сэр, вы получите, что надо.

Я кивнул, почти не сомневаясь, что так и будет. Для солдат удачи это рутинная операция, которую выполняли как давно привычную работу. Я оглянулся на Майю. Девушка тихой мышкой сидела неподалеку. Зажатый между коленями автомат удерживали руки в плотных перчатках. Удерживали крепко, без дрожи. На этом моменте я заострился особо. Хорошо.

Девчонка смотрела на бойцов со страхом и любопытством. В полутьме десантного отсека громоздкие фигуры в техно-броне выглядели страшными чудовищами из металла.

Не боится. Отлично. По крайней мере интереса больше, чем испуга. Я проверил свой автомат, щелкнув магазином. Заметив это Вульф дернулся, по лицу командира наемников скользнула гримаса неудовольствия.

— Сэр, думаю вам с вашей сопровождающей лучше подождать у ховербенда. А лучше вообще подняться в воздух и кружить вокруг, пока идет штурм, — он помедлил. — Для вашей общей безопасности.

А еще для нашей, — безмолвно говорил его взгляд. Чтобы у нас не путались под ногами гражданские, от которых непонятно чего ожидать. Особенно вызывала недоумение своим присутствием Майя. Зачем заказчик взял на боевую операцию девчонку, неумеющую толком держать оружие, никто вслух не спросил, но вопрос ощущался даже в косых взглядах через глухие забрала.

— Хорошо. Мы посидим внутри, — согласился я, в первую очередь понимая, что спорить бесполезно. В контракте четко указывалось для чего нанимали отряд, где не упоминалось участие сторонних людей могущих помешать выполнению боевой задачи.

— Наслаждайтесь зрелищем, — сказал Вульф, убирая планшет в специальный карман и беря в руки штурмовую винтовку.

Стрекоза плавно затормозила, трамп-рампа в задней части пошли вниз, в десантный отсек ворвался ветер вместе с запахами джунглей. Боковые двери тоже открылись, давая возможность провести высадку чуть ли не одновременно всего взвода.

Массивные фигуры, закованные в металл, исчезли так быстро, что оставалось лишь позавидовать умелой сноровке обращения со столь громоздкими бронекостюмами. Или это результат применения боевой химии? Я знал, что непосредственно перед операцией каждому бойцу через специальному систему подачи в кровь впрыскивались стимуляторы для ускорения реакции и расширения восприятия.

— Подождем, — я кивком указал Майе на кабину пилота, откуда открывался лучший обзор.

Стрекоза не стала садиться, после высадки десанта Юки подняла ховер в воздух и отвела в сторону океана, скользя по окружности. Не приближаясь но и не удаляясь далеко от острова. Вдруг у охраны в загашнике окажется переносной зенитно-ракетный комплекс. Не хотелось зря рисковать.

— «Пятый — гнезду: периметр прорван, продвигаемся», — послышался из динамиков спокойный голос Вульфа через пару минут.

Еще несколько минут мы сидели в тишине. К сожалению, без подключения к боевой сети отряда трудно что-то конкретное понять. А плотность зарослей джунглей вместе с большим расстоянием не давали возможность визуально непосредственно следить за штурмом. Лишь редкие реплики Вульфа давали понять, как продвигается дело.

Мехов у картеля нет, иначе сопротивление могло оказаться сильнее. И другой тяжелой боевой техники тоже. Накаченные продуктами современной фармакологии и снаряженные в продвинутое снаряжение, наемники не должны ощутить трудностей с захватом плантации.

Для картеля это всего лишь одна из сотен точек по выращиванию коки. Будь иначе и превосходи размерами засеянные поля, потребовалось бы гораздо больше сил для взятия цели.

Собственно, благодаря тому, что плантация изначально и принадлежала картелю, а не была собственностью Рониных, и стал возможен штурм всего двумя взводами. У японских повстанцев такая большая база охранялась бы куда лучше. В отличие от наркобаронов, они имели доступ к более совершенным технологиям. Хотя конечно и не самого последнего поколения.

— Интересно, сколько они им платили за аренду? — хмыкнул я, подумав о борцах за независимость японских островов от оккупации.

— Вы про картель? — откликнулась Юки, Майя стреляла любопытными взглядами по приборной панели Стрекозы, полностью занятая созерцанием кабины летящего на бреющем полете ховербенда.

Амаро удерживала машину на высоте нескольких метров над водной поверхностью небрежно придерживая управляющие джойстики двумя пальцами. Думаю основную работу выполнял автопилот.

— Не бесплатно же они пустили на свою территорию террористов. Подобные организации стараются держаться подальше от политики. Вот я и думаю, что им Ронины обещали, раз наркобароны приютили их у себя? Да еще на таких условиях.

— Условиях? — вопросительно приподняла бровь Юки.

— Данная плантация служит Рониным чуть ли не перевалочной базой, — я кивнул себе за спину, где примерно в этот момент должен был находится остров.

Информацию об этом предоставил хакер-фрилансер в последнем сообщении с кодами доступа к внутренним системам охраны нарколабы, указав, что соглашение между боевиками и наркоторговцами действует уже почти целый год.

Юки равнодушно пожала плечами.

— Деньги и оружие. Больше ничего общего у них не может быть. Совершенно разные цели и устремления.

Верно, цели разные. У одних политическая направляющая со здоровой долей террора, у других исключительно извлечение прибылей.

— Мы почти закончили, — внезапно раздавшийся голос Вульфа вызвал удивление.

Так быстро?

— Даю картинку.

Пальцы Юки пробежались по панели управления. Дисплей в центре мигнул, настраиваясь на принимающий канал с оптического визора командира наемников. Картинка стабилизировалась, пошла прямая трансляция с места событий.

Похоже на лагерь. Палатки, крытые тенты, несколько боксов из уже знакомых легких металлоконструкций. Похоже их здесь все применяют, начиная от археологов и заканчивая наркобаронами.

Показали что-то напоминающее бараки, в них нашлись изможденные люди, в основном чернокожие. Рабы? Но зачем?

Пояснил Вульф. Некоторые картели использовали в качестве сборщиков урожая коки рабов, так проще и дешевле. Хотя на материке предпочитали нанимать сельских жителей. Для безопасности. Им дают работу, взамен они если надо воюют за картель, плюс сообщают о подозрительных чужаках в округе. Нечто вроде партизанской армии, замаскированной под крестьян, на подконтрольной территории. Взаимовыгодное сотрудничество, где в симбиозе сходились простые гражданские с преступными сообществами, делая последних сильней и могущественней.

Самое забавное, что нечто подобное происходило и в нашем мире. Колумбия, Мексика, Филиппины — тотальная бедность и невозможность получить достойное образование и нормальную жизнь выступали естественным катализатором для пополнения рядов крупных преступных формирований, делая из них многоступенчатые организации с ежегодным оборотом в десятки миллиардов долларов, как у крупных транснациональных корпораций.

Специфика, конечно, есть, но суть одна.

— Это мы обнаружили на берегу, — сообщил Вульф, наводя камеру на крытое строение.

Под импровизированным навесом лежали плотно сбитые мешки — готовый к отгрузке товар. Некоторое количество валялась в форме плохо упакованных тюков.

Кокаин. И как много. Сколько там, триста килограмм, четыреста? Не меньше полу тонны. Скорее всего на внушительную сумму. В теории можно продать. Многозначительное молчание Вульфа на это как бы намекало. И будь я обычным заказчиком, он бы даже не сомневался в согласии, но особенности со статусом требовали подтверждения нанимателя.

Аристократы не торгую наркотиками. По крайней мере прямо открыто. Это урон чести и серьезный удар по репутации. Иметь долю в подобном предприятии через третий руки — одно. Самому приказать грузить белый порошок в ховер для дальнейшей продажи — совершенно другое. И Вульф это понимал, потому и показал мешки, не став скрывать, что нашел. Хотя в теории мог приказать загрузить в транспортник, не ставя в известность, по праву военных трофеев.

— Все сжечь! — приказал я.

Экран качнулся, Вульф кивнул, принимая приказ. Он и не ожидал другого.

— Зажигательную гранату, — последовал приказ.

Один из бойцов в броне шевельнулся, устанавливая на кучу мешков продолговатый цилиндр. Еще несколько разместили по бокам.

Полыхнуло. Жидкое пламя, похожее на покрывало в мгновение ока поглотило постройку, образовав гигантский костер.

— Как вы и хотели, мы взяли пленных. Некоторые из местного персонала, — сообщил Вульф, имея ввиду работников нарколабы, где шла переработка продукта в сам наркотик. — Другие их гости.

Показались стоящие на коленях пленные. Часть явные выходцы с Латинской Америки. Меньшая, человек пять, с характерным разрезом глаз — азиаты.

Их связали, поставили на колени. У двоих извлекли вшитые капсулы с ядом. Любопытный факт. Прямо шпионские истории, где живыми не даются. Вот только люди Вульфа знают такие штучки и заранее подготовились, не дав объектам умереть. Будь что-нибудь серьезное, вроде ментальное обработки сознания, включающий триггер с запуском реакции с кровоизлиянием в мозг, при попытке захвата в плен, такой трюк бы не сработал. К счастью у конкретно этих Рониных такой защиты не имелось. Или они вообще о ней не знали. Как ни посмотри, это не разведывательные спецслужбы технологически и магически развитых держав, а всего лишь шайка террористов. Хорошо организованная и профинансированная, но террористов.

— Мы летим, — сказал я, кивком давая разрешение Юки сменить курс обратно на остров.

Пришла пора узнать, зачем этим доморощенным борцам за свободу, понадобилось кольцо клана Мещерских.

Глава 25

Остров встретил столбом дыма с догорающим складом на берегу, причалом с парочкой деревянных моторных лодок, на которых перевозился товар, и медленно разгорающимися полями коки, куда люди Вульфа забросили несколько зажигательных гранат, щедро полив перед этим из бочек с бензином, найденных неподалеку от пристани.

На песке в ряд стояли на коленях захваченных пленные. Руки в пластиковых наручниках стянуты за спиной, взгляд уперт в землю. Позади бойцы в техно-доспехах с винтовками наизготовку, на случай если кто-то дернется и начнет делать глупости.

Работники (а точнее рабы), выполнявшие роль сборщиков урожая, согнаны в беспорядочную кучу отдельно. Изможденный вид и безнадежность в глазах указывали, что неприятностей от них можно не ждать.

— Что с ними? — я кивнул на освобожденных из барака подневольных работников наркокартеля.

— Вы о том, что делать с ними? — педантично уточнил Вульф и не дожидаясь ответа продолжил: — Отдадим катера, — последовал небрежный кивок в сторону пристани. — Отпустим на все четыре стороны.

Подтекстом прозвучало предупреждение: не стоит делать глупости и заниматься благотворительностью, вызывая эвакуационные транспорты, медиков и вообще всю королевскую рать Армии Спасения. Их освободили, дали немного еды, медикаментов, способ добраться до более безопасного места — более чем достаточно для гуманного отношения.

Командир наемников опасался, что будучи выходцем из метрополий, да еще в столь молодом возрасте, наниматель начнет вести себя неадекватно, воспринимая освобождение рабов как трагедию, и принимая все слишком близко к сердцу.

В какой-то мере он прав. В том смысле, что опасения могли быть обоснованы, если бы речь шла о другом отпрыске из аристократических семейств, впервые отправленном набираться жизненного опыта в Спорные территории. Но я был другим и давно уже понял, что Колоний не то место, где стоит проявлять слабость и гуманизм. Сожрут.

— Хорошо, — я кивнул и отвернулся, показывая, что вопрос закрыт. Мы не спасатели, и здесь совсем не за этим. Поможем немного и хватит. Выживут — хорошо. Нет — значит такова их судьба. — Пусть забирают лодки. Дайте им немного припасов, чтобы хватило до какого-нибудь крупного острова.

Последние слова уже прозвучали через плечо, основное мое внимание заняли пленники — около десятка членов картеля — сотрудники нарколаборатории, где перерабатывался порошок, и боевики из охраны, кому повезло выжить при штурме.

— А с этими что? — последовал новый кивок, теперь уже в направлении наркоторговцев.

Вульф равнодушно пожал плечами. В массивных техно-доспехах это выглядело замедленным действием из-за сервоприводов сработавшего экзоскелета.

— Вам решать. Можно завершить начатое и полностью зачистить. Можно отпустить.

— Отпустить? — я приподнял бровь.

— А что с ними еще делать? — наемник скривился. — Их, как тараканов никогда не уничтожишь полностью. Уйдут эти, на их место моментально придут другие. Точнее их пришлет сюда картель. Даже регулярные рейды не дадут толка. Франки как-то пытались полностью искоренить на своей территории наркотики, но добились только повышения уровня насильственных преступлений.

— Но и отпускать просто так, как-то… — я потянул паузу, подбирая слова. Незаконно? Неправильно? Смешные слова для Колоний.

— Тогда в расход. Везти их на куда-то на суд бесполезно. К тому же, у нас нет места для такой толпы в ховербендах.

Вульф сделал знак. Я ничего не успел сказать, как коротко протрещали злые очереди. Стоящие позади наркоторговцев наемники одновременно вскинули автоматы и произвели прицельные выстрелы. Все заняло буквально пару секунд. На песок повалились тела.

Правосудие по-местному. Никаких судов, адвокатов, юридических проволочек. Пуля в затылок и вопрос решен. Если бы дело касалось только торговцев наркотиками и других преступников, подобное можно только приветствовать, но так легко могли расстрелять и тех же рабов. Например, для того, чтобы избавиться от лишних свидетелей.

Я подумал об этом мимолетно, на самом деле не слишком переживая за только что расстрелянных боевиков картеля. Туда им и дорога. Зачистка таких индивидов не вызвала особых переживаний.

— А это ваши японцы. Взяли в чистом виде, — Вульф сделал шаг к оставшимся пленникам.

Пятеро. Двое женщин, трое мужчин. Азиаты. Глаза у всех затуманены, расфокусированный взгляд. Расстрел соседей не вызвал каких-либо эмоций, все пятеро немного покачивались, что-то бормоча себе под нос.

— Что с ними? — я повернулся к Вульфу.

— Слишком буйные, ребята вкололи им успокоительного, чтобы сильно не дергались, — и предвосхищая вопросы добавил: — Могли разбить себе головы, покончив с собой.

И ампул с ядом никаких не надо — мысленно заключил я, оправдывая действия солдат удачи.

— Если хотите, вколем им «говорилку». Чтобы развязать язык, не тратя время на физическое воздействие. Или желаете провести допрос по старинке?

Безразличные нотки в голосе Вульфа показали, что ему плевать, что дальше будет. Надо будет — проведут допрос при помощи химии. Нет — напластают всю пятерку живьем, отрезая кусок за кусочком.

Настоящие наемники.

— Только хочу предупредить, сэр, в последнем случае от них потом будет мало толку.

— Ты о «говорилке»? — я не знал конкретно, что это за препарат, но догадывался, что скорее всего из группы психотропных веществ, воздействующих на мозг напрямую.

Химия, ломавшая ментальные барьеры, но вместе с тем коверкающая психику и сознание. После таких допросов человек, как личность переставал существовать. Оставалась лишь пустая оболочка, пускающая слюни и ходящая под себя.

Последовавшие слова Вульфа подтвердили это.

— После применения препарата будет полностью разрушена личность. Если они вам нужны в дальнейшем, то рекомендую использовать более традиционные методы дознания. Или взять пленных с собой и отвезти в Скайфолл. Там найдутся специалисты развязывать языки, — он помолчал. — К тому же, если не ошибаюсь, члены именно этой организации недавно устроили теракт в городе. Власти будут благодарны за подарок.

Да, вот только в этом случае, я не получу интересующих меня сведений, а губернатор Вогер с присными узнают об истинной причине атаки на два жилкомплекса и вряд ли будут довольны моей ролью в этом.

Кстати, об официальных властях. Повезло, что Вогер не может действовать свободно на всех территориях Колоний, иначе здесь бы давно уже паслись его люди, выясняя какого хрена отморозки из Рониных убили десятки граждан Скайфолла и ранили еще сотню, едва не обрушив высотные здания почти в центре города.

Губернатор не мог действовать сам, в этом заключалась слабость роли арбитра. Но вполне мог послать кого-нибудь, не связанных с ним напрямую. Так что лучше поторопиться.

— Колите «говорилку», — велел я. — И что насчет информационных носителей?

Вульф протянул мне обычный пластиковый пакет, в котором что-то пересыпалось.

— Чипы памяти, хранилища данных, жесткие диски компьютеров, инфоблоки из терминалов. Все что осталось цело в ходе штурма — все здесь.

Я принял пакет, взвесил. Прилично. Но вряд ли внутри что-нибудь стоящее. Хотя проверить не помешает. Просеять, извлечь крупинки, ведущие по следу похитителей перстня. Забрать свое. Наказать воров.

Простой понятный план. Что любопытно, не вызывающий посторонних мыслей вроде: зачем рисковать жизнью из-за безделушки, тратить время и ресурсы. Внутри крепло убеждение, что все правильно, что так и надо, если я действительно хочу остаться Тимофеем Мещерским, а не стать кем-то другим, уйдя в тень, как обычно бывало в прошлой мире.

Новая жизнь — новые правила, новые парадигмы поведения. Я больше не наемный убийца, а наследник древнего рода могущественных колдунов…

Поймав себя на этой мысли (без какого-либо внутреннего протеста!), я тряхнул головой. Полученные от твари с когтистыми лапами знания меняют сознания, выставляя на передний план приоритеты, которых раньше не было. Хорошо это или плохо? Самое интересное, что никакого вмешательства не ощущалось. Все было естественным, родным, словно всегда находилось где-то внутри, только глубоко спрятано, и теперь выныривало на поверхность, становясь частью новой личности.

Чертовы Мещерские… умели залезать в душу, извлекая спрятанное глубоко внутри…

Один из бойцов шагнул вперед, доставая из контейнера с красным крестом на боку шприц-инъектор и набор из пяти ампул. Последовали быстрые поочередные уколы в шею пленников.

Я покосился на замершую рядом Майю, с момента высадки она не отходила от меня далеко, держась сбоку. Пальцы девчонки нервно сжимали короткоствольный автомат, снабженный глушителем, оружие указывало стволом вниз. Хладнокровный расстрел пленных из числа боевиков картеля вызвал ощущение нереальности происходящего. Обрушившийся стресс на неподготовленную психику вызвал шок, заставив сомневаться в собственном разуме. Однако лицо оставалось бесстрастным, лишь мелкая моторика вроде дерганных пальцев и выражение глаз, выдавали состояние юной девчонки.

Да, милая, это тебе не вилкой в руку тыкать обнаглевшей шпане с улиц, здесь игра идет по более высоким ставкам.

Но она держалась. Как это неудивительно. Хотя уверен, другая уже бы впала в истерику. Так что может будет толк. По крайней мере потенциал есть.

— Страшно? — вполголоса спросил я, на секунду отвлекаясь от корчившихся японцев, химия уже начала действовать, но до более полной развертки следовало немного подождать.

Майя не сразу поняла, что обращаются к ней, завороженно глядя, как лицевые мускулы словно пляшут у азиатов, это допросный коктейль начал перехватывать нити управления нейронных связей мозга над остальным телом, скоро допрашиваемых придется поддерживать под руки, чтобы не дать упасть.

— Н-нет, — с запинкой произнесла девчонка.

Я жестко на нее посмотрел.

— Еще раз соврешь мне — ударю.

Она словно очнулась, сначала резко отрицательно покачав головой, затем тряхнув в знаке согласия. Туго стянутый хвостик иссиня-черных волос болтался вслед за движениями хозяйки.

— Я… — она запнулась, помедлила, и призналась: — Мне раньше не приходилось видеть, как убивают людей.

Будто я этого не знал. Точнее не догадывался.

— Захочешь остаться со мной, скорее всего увидишь подобное не раз, — равнодушно буркнул я, вновь отворачиваясь к стоящим на коленях пленным. — Но у тебя есть выбор: при возвращении ты можешь уйти. Я дам тебе еще одну возможность это сделать. Последнюю. Потом просто так уйти уже не получится.

Предупреждение со скрытой угрозой не заставило вздрогнуть, как подспудно ожидалось, наоборот, произвело обратный эффект: девчонка гордо вскинула подбородок, из глаз исчезло замешательство, сменившись отчаянной решительностью.

— Вы возьмете меня в свою свиту? — совершенно неожиданно спросила она.

Вопрос прозвучал твердо, будто Майя уже не раз обдумывала это.

— Я узнала, кто вы, — пояснила она, чуть потупившись, смущенная слишком долгим молчанием.

Теперь все стало ясно. Мог и раньше догадаться. Вот почему она показывала такую решительность. Выяснила кто я и надеялась изменить не только свою жизнь, но и будущую судьбу. За случайным незнакомцем, встреченным в кафе, так бы не шли.

Попасть в окружении к аристо считалось удачей. Для выходцев из Колоний — особой. Это в один миг ставило их на ступеньку выше даже коренных жителей метрополий, не говоря уже об остальных.

Девчонка была не лишена амбиций. И это очень хорошо. Лишь тот, кто стремится вперед на что-то способен. В отличие от большинства, не желающих ничего вокруг себя менять. Тщеславие и честолюбие заставляют таких людей стремиться достичь вершин, приподнимая их на основной серой массой.

Что-же, хорошо. Она получит возможность получить свой шанс. Но и брать на себя столь серьезные обязательства, как принятия в свиту, сразу не стоит.

— Посмотрим, как себя покажешь, — пообещал я.

Она серьезно кивнула. Пальцы вновь судорожно сжались и разжались несколько раз на компактном автомате, висевшем на груди.

Все-таки нервничает, но не показывает вида. Молодец, и правда — неплохая заготовка для будущего клинка Дома…

Вот опять, непонятно откуда возникшая мысль, совершенно чужая для меня прежнего, и такая естественная для меня нынешнего.

— Они готовы, — сообщил Вульф, взяв одного из Рониных за голову и оттянув ему веко, заглядывая в глаза.

— Нужны наводящие вопросы, — подсказал медик, вколовший препарат, проверяя другого пленного.

Я помедлил.

— Скайфолл. Атака на жилые комплексы. Таран ховербендов. Перстень, — четко произнес я обращаясь к первому японцу.

На секунду повисла тишина, бормотание ронина прекратилось. «Говорилка» сломала внутренние барьеры, исковеркав сознание и психику.

Пленник всхлипнул, на мгновение задержался и начал быстро говорить. Слова буквально выплевались из него, то облекаясь в четко выстроенные фразы, то превращаясь в бесполезную мешанину.

Длилось это недолго, минут пять, но каждое произнесенное слово легло на микрофон и отдельный информационный носитель. Таким же опросам подверглись оставшаяся четверка. Полученная информация перенеслась в специальную программу, где была разложена на составляющие — вычленены главные моменты, отброшены не относящиеся к делу подробности.

Структурированный, четко изложенный доклад занял несколько абзацев на экране планшета.

Разумеется, это был не допрос глубокого уровня, когда даже подсознание выворачивалось наизнанку, а его более легкий полевой вариант. Но и полученных сведений оказалось достаточно, чтобы сделать определенный выводы.

— Проклятье, — я ругнулся сквозь зубы, прочитав выведенный на экран планшета текст.

Если суммировать, то ничего конкретного эти пятеро не знали. Да, один из них — самый крайний правый, участвовал в организации теракта, в частности обеспечивал перепрограммирование управляющих блоков ховербендов, которые направили в самоубийственному атаку на жилые высотки. Был он, кстати, не из Ронинных, а относился к их более миролюбивому крылу так называемым Самураям. Это говорило о том, что две части террористической организации стали действовать сообща.

Атака должна была выступить актом устрашения, где погибло бы много людей в городе, считавшимся оплотом колониальной администраций ведущих держав севера. Чем больше жертв, тем сильнее общественный резонанс. В идеале — спровоцировать беспорядки среди жителей мегаполиса, возмущенных бездействием властей, допустивших такое.

Последнее конечно из разряда фантастики. Вогер быстро бы подавил любые выступления, с полного одобрения имперских инспекторов.

Ни о каком перстне никто из пленных не знал. Даже не был в курсе, что во втором ховербенде находилась десантная группа, высадившаяся в пролом на верхних этажах второго жилкомплекса.

От пленных мало толку, обычные мелкие сошки. Осталась надежда на цифровые носители, может там найдутся следы, ведущие к похитителям перстня.

— Готовы, мозги всмятку, — проверив зрачок на реакцию, резюмировал медик отряда.

Вульф вопросительно на меня посмотрел. Я коротко кивнул. Снова протрещали короткие очереди. Пускающие слюни Ронины с глазами, уставившимися в пустоту, попадали на песок, в последние секунды жизни даже не поняв, что их убивают аккуратными выстрелами в затылок.

— Химия превратила их в овощи, они даже ничего не почувствовали, — зачем-то сказал Вульф.

Я оглянулся через плечо, заметив куда он смотрит. Майя стояла, нервно кусая бледные губы. Хладнокровная жестокость наемников и равнодушие с моей стороны все-таки достали ее, заставив сбросить маску беспристрастности.

Выдержит — закалит характер и волю. Нет — сломается.

Я отвернулся, выбрасывая мысли о девчонке из головы. Сейчас других проблем много.

Перстень. Захваченные члены недоделанной якудзы не знал ничего про него. Что в принципе логично, глупо думать, что до рядовых бойцов доведут все детали общего замысла. В таких делах обычно даже не два, а три слоя.

Теперь вся надежда на жесткие диски компьютеров. Но что-то подсказывало, что и там ничего внятного не будет. Слишком хорошо подготовлена и проведена операция, чтобы оставлять ведущие к главным кукловодам следы. Верхушка Рониных, несомненно, знала о главной цели атаки, но где их искать?

Перстень Мещерских… в нем ответ… точнее в том, что он собой олицетворяет. Символ Хаоса, символ Астрала — бесконечно изменчивого, и в то же время нерушимого в своем постоянстве.

Я вдруг поймал себя на мысли, что знаю, что могу найти его без всяких технических штучек. Он был частью меня. Это было не просто кольцо, это был артефакт, напрямую привязанный к носителю крови Мещерских.

Чем больше я о нем думал, тем больше всплывало из глубин памяти ранее неизвестных знаний.

Перстень… Его можно найти. Не призвать, но понять, где он находится. Он связан со мной и этого не изменить.

Я закрыл глаза и увидел уходящее за горизонт серое плато. Астрал, в своем бесконечно многообразии и одновременно единородной среде, развернулся передо мной, как ожившая картина. Я стоял берегу острова наркоторговцев, недалеко догорали поля коки, на песке изломанными куклами лежали расстрелянные тела, и в то же время я видел перед собой другую реальность.

И в этом другом сером мареве сверкала и переливалась золотистая нить, уходящая в никуда. На другом ее конце находился перстень Мещерских. Я знал это так же твердо, как то, что наверху прямо сейчас сияет яркое солнце, хотя вокруг расстилалась бесцветная хмарь.

— Забирайте людей и уходите отсюда, — тихо произнес я. И хотя я не видел, я почувствовал, как вздрогнул бывалый наемник, настолько чужеродным и жестким прозвучал мой приказ.

К чести Вульфа он не стал ничего переспрашивать, послышались четкие команды на экстренную эвакуацию. Майя что-то протестующе пропищала, но ее силой уволокли с собой. На прощение долетела отдельная фраза об одаренных и об их проклятой магии, от которой простым людям следует держаться подальше.

Я сделал шаг, и окружающий мир поблек, краски выцвели. Где-то там позади остался пляж, сгоревшее поле коки и причал с привязанными моторными лодками, куда грузились бывшие рабы. Полотно свинцовой хмари окружалось меня со всех сторон, переход оказался мгновенным. Впереди расстилалась такая знакомая, и одновременно такая чуждая без конца и края серая пустошь.

Еще немного подождав и привыкнув к изменившейся реальности, я потянулся к золотистой нити, продолжавшей сверкать в сером мареве, и не заметил, как заскользил вдоль нее, сквозь бесконечный поток Астрала.

Глава 26

Сперва это походило на бурный поток, несший за горизонт с безумной скоростю. Потом разум стал замечать детали, говорящие об обратном. Я не двигался, оставаясь на месте, но мир вокруг стремительно изменялся.

Черный ветер безвременья рвал волосы, но в тоже время вокруг властвовала оглушающая тишина. Все вокруг приходило в движение, и в тоже время замирало на месте.

Серые ландшафты бесконечной равнины проносились мимо с сумасшедшей скоростью. Но я продолжал стоять, не двигаясь.

Путешествие без движения.

Так это называлось. Знание всплыло привычным явлением, становясь еще одним кирпичиком в фундаменте трансформирующейся личности, где магия уже казалась чем-то родным.

Золотистая нить стелилась перед глазами, уходя за край горизонта подрагивающей струной. Неоднородная масса астрального плана бурлила, обтекая и стремительно изменяясь, как внешний мир вокруг.

Я сделал шаг, и проступила реальность, налилась объемом материальности. Серая пустошь исчезла, оставшись позади, как совсем недавно осталось яркое солнце песчаного пляжа контрабандистов.

Вокруг громоздились уродливые дома-ульи, где в сотах-клетушках жило по несколько тысяч человек.

Окраины Токио. Стремительно изменяющийся Астрал вынес меня на границу столицы японских земель, вот уже на протяжении многих лет находящихся под жестким протекторатом великих держав.

Сумерки еще не вступили в полные права, но уже близко подбирались к прохладному вечеру. В воздухе стоял устойчивый запах промышленных производств. Издалека прилетал грохот, работающих фабрик. Дребезжа и раскачиваясь, пронеслась на высоте нескольких метров монорельсовая вагонка, подвешенная на магнитные захваты общественной линии.

Строения и конструкции имели обветшалый вид, часть зданий и вовсе походила на дряхлых стариков, готовых в любой момент рухнуть, похоронив под собой своих обитателей. Единственное, что выглядело несокрушимым монолитом — громадные ульи, застывшие мрачной громадой футуристичной урбанистики вдалеке. Их обрушения старались не допустить, проводя регулярный ремонт.

На улицах неожиданно малолюдно, тихие голоса если откуда-то и доносились, то почти сразу же замолкали. Лишь заунывная музыка из приемника на втором этаже работного дома разносилась над переулком, но и ее не хватило надолго, пару раз дернувшись захрипел и замолк вышедший из строя динамик. Мелькнувшая в окне рука быстро затащила испортившееся устройство вглубь комнаты.

Я огляделся. Моя появление осталось незамеченным. А если кто-то и что заметил, то предпочел сделать вид, что так все и надо.

Здесь жителям с самого рождения прививали правила определенного поведения, фанатичную преданность своему делу, своей профессии, установленному порядку. Все что лежит за гранью этого, считается несущественным.

Я снова посмотрел на гигантские дома-ульи, в них жил средний класс. Низкоквалифицированные разнорабочие ютились на окраинах в трущобах. Даже самый жесткий тоталитарный режим не смог избавить социум от маргиналов, не способных устроится в жизни, несмотря на четко прописанную программу подбора специальности для каждого жителя с момента рождения.

Кто-то слишком ленив, у кого-то не хватает способностей получить даже простейшую профессию, кто-то сам решил избавиться от административной удавки, добровольно отправившись на самое дно.

Высшее управляющее звено за городом, привилегия жить в более чистой экологической обстановке, где еще сохранилась зелень, давалась в пакете с руководящей должностью.Таких мест здесь осталось немного, почти все острова давно уже плотно застроены заводами и фабриками.

Управляющие набраны из числа туземцев, так проще контролировать население. Иллюзия того, что подчиняются своим, а не чужакам создает ложное представление хоть какой-то видимости независимости. Что, конечно, не так. Вся по-настоящему высшая администрация целиком состоит из представителей великих держав, поделивших территорию на отдельные протектораты.

Кстати, в чьем секторе я очутился? Я огляделся и почти сразу заметил закрепленный на столбе черно-синий блок с проблесковыми маячками и видеокамерами. Подпись на металлической коробке гласила, что это полицейский пункт автоматической фиксации правонарушений.

Написано на чистом немецком без вкраплений чужих слов очень крупными белыми буквами, и лишь в самом низу вскользь прошла вязь японских иероглифов.

Ясно, Территория Священной Германской Империи. Бравые тевтоны со своей знаменитой педантичностью, даже в откровенных трущобах умудрились разместить символ собственной власти. Мол, то что здесь нет постоянных полицейских патрулей, не значит, что здесь нет закона. Все обязаны подчиняться установленному порядку, даже откровенные маргиналы.

Что примечательно — блок целый без каких-либо повреждений. Если бы подобный агрегат установили где-нибудь в негритянском гетто, его давно бы уже разбили, сломали или как минимум попытались бы снять. Вот что значит менталитет на национальной почве.

Прямое восстание в этих условиях невозможно. Понимают ли это Ронины и Самураи, борющиеся за независимость? Японцы покорно приняли поражение, привыкнув к новому порядку вещей. Поднять их на революцию сложно, если вообще возможно.

Возможно повстанцы решили пойти другим путем — взорвать общество изнутри, устроив особо сильный теракт? Ведь стабильность власти протектората зиждется на уверенности в собственном превосходстве. Если показать слабость администрации, неспособность противостоять атакам революционеров-боевиков, то можно вызвать неуверенность в социуме, посеяв сомнения.

И тогда уже никакой авторитет не спасет. Многие поверят, что это возможно — драться и победить.

— Точнее им дадут в это поверить, а затем зальют кровью, — задумчиво пробормотал я неспешно оглядываясь.

Нет, версия с терактом слишком проста. Да и сколько их уже устраивали Ронины, незыблемость власти протектората даже после самых кровавых нападений ни разу не подвергалась сомнению. Нет, здесь что-то другое, что-то напрямую связанное с магией. Иначе зачем им перстень Мещерских.

Переливающаяся золотом путеводная нить к похищенной семейной реликвии исчезла, но сам перстень превратился в яркую искорку, видную в магическом плане.

Я снова покосился на коробку полицейской системы наблюдения. Несомненно мое появление уже зафиксировали визуальным путем, человек в черном армейском комбезе с компактным автоматом на груди на улице японского города не мог не привлечь внимания муниципальных служб. Но главное, наверняка само переход через астрал стал достоянием одаренных из германского представительства.

Будь это сектор италийцев или франков, можно было бы не слишком торопиться. Но территорию контролировали германцы, а потому следовало действовать быстро.

Ordnung muss sein — порядок должен быть. Сюда уже наверняка мчится дежурная группа захвата.

— Чертовы тевтоны со своей исполнительностью, — ругнулся я, рысью бросаясь в сторону трехэтажных домов, за которыми поблескивала звездочка перстня.

Несколько попавшихся на пути аборигенов торопливо бросились в сторону, освобождая дорогу. Военное снаряжение, а главное европейское лицо, подсказали держаться подальше от непонятного гостя.

Вход в полутемный подъезд, быстрый подъем по лестнице, ступеньки под тяжелыми подошвами армейских ботинок продавливались, тихо поскрипывая.

Поворот направо в коридор и дальше в другой конец, не обращая внимания на быстро захлопывающиеся двери. Кажется, это что-то вроде подобия общежития.

Выскочил наружу, огляделся. Проклятье, выход с другой стороны. Ладно, попробуем с крыши. Обходить слишком долго. Я чувствовал, как время предательски истекало, а звездочка перстня не становилась особенно ближе.

Где придурки его спрятали? Нет, то, что выбрали трущобы в принципе правильно, несмотря на немецкий аккуратизм, здесь почти нет патрулей. Но что они собирались делать дальше? Не прятать же вечно в одном из гетто токийского пригорода немецкого сектора.

Тоже интересный вопрос, почему выбрали германцев, а не скажем французов. С ними все же полегче в плане контроля. Проще прятаться, легче скрывать следы, избегая внимания. С тевтонами в этом смысле намного сложнее, приходится тратить большей усилий для конспирации собственной деятельности. Или на это как раз и расчет, что германцы, будучи уверенными в собственном превосходстве расслабятся, позволив делать все что угодно.

Я добежал до лестницы, и стал быстро подниматься, перескакивая сразу через две-три ступеньки. Скоро показалась хлипкая дверь. Сильный толчок плечом и преграда исчезает, распахиваясь во всю ширину, в глаза бьет свет громад домов-ульев.

Оглядываюсь. Искорка становится ближе. Не отвлекаясь ни на что, подбегаю к краю и сходу прыгаю на крышу соседнего дома. Снова быстрый бег. Ощущение, что опаздываю, становится все явственнее. Одно хорошо — расстояние между мной и точкой перехода увеличивается, а значит запас времени пополняется. Все же это не центральные улицы, где везде натыканы камеры, понадобится время, чтобы понять, куда побежал нарушитель.

Еще одна крыша осталась позади. Соседнее здание. И еще одно. И еще. Сверху донеслось жужжание. Маленький коптер вильнул в сторону, на секунду завис, вдруг резко спикировал, нацелившись на меня.

Оборудован тепловизором? Вряд ли, плотная ткань комбеза военной модели поглощало тепло. Скорее среагировал на движение.

Не оглядываясь на автомате вскинул рук. Прозрачное марево сорвалось с кончиков пальцев, вытянулось, превращаясь в плеть и обрушилось на жужжащего дрона. В воздухе брызнули осколки, беспилотник разорвало на части.

Я сделал все машинально, даже не задумываясь, словно так все и надо. И лишь через мгновение пришло понимание, что у меня получилось пустить в ход боевое заклятье, причем почти без всякой дополнительной подготовки.

Черт! Что это было?! И главное — как?!

На занятиях у Дикой Охоты не учили создавать заклинания прямого типа, предпочитая направлять обучение курсантов на способности взаимодействовать с механизмами КИбов, но теорию плетения маго-конструктов рассказали подробно, предупредив, что полноценные боевые маги кланов остаются опасными даже потеряв свои КИБы.

Сначала усилие мысли — воля. Затем придание формы — сила. Завершающий штрих — наполнение заклинание жизнью — энергия. Три составляющие, позволявшие творить сокрушительную магию. Без этого не получится. Любое заклинание требовало прохождения трех этапов. Без готовых мыслеформ и концентрации ни одно плетение не обретет жизнь.

Здесь же, получилось все сделать быстро, а главное не задумываясь, не напрягаясь, словно естественное продолжение тела, как пошевелить рукой или ногой.

Узор силы угасающего заклинания еще пульсировал перед глазами в магическом взоре, когда я вновь побежал вперед. Взорванный дрон остался лежать на земле в виде обломков.

Быстро наступал вечер, становилось темнее. С промышленной зоны донеслись гудки окончания смены. Сейчас улицы наполнятся спешащим домой народом и группе быстрого реагирования германского сектора станет действовать еще сложнее.

Я перепрыгивал с одного здания на другое, покрытие крыш хрустело под толстой подошвой ботинок. Пару раз на пути оказались аборигены, нашедшим тихий уголок для отдыха в вечерней прохладе. Увидев незнакомца, никто не пытался остановить, подмечая военное снаряжение и оружие.

В благоразумии и чувстве самосохранения местным не отказать.

В какой-то момент искорка перстня стала особенно яркой, стало понятно, что цель как никогда близка. И когда уже мелькнула мысль, что погоня окончена, вдруг золотая искра резко мигнула и погасла.

Я едва не оступился, настолько резким оказалось исчезновение путеводной звезды к украденной семейной реликвии рода Мещерских. Впереди расстилалась плотная темнота, похожая на стену мрака.

Будто из ночного неба вырезали кусок в форме куба, убрали из него все звезды и поместили на землю, аккуратно накрыв несколько близкостоящих домов.

Понадобилась секунда, чтобы сообразить, что это. Магическая защита. Коробка из четырех приземистых зданий накрывало непроницаемое черное полотно, колеблясь по краям, но сохраняя форму в указанных границах. Кто-то не хотел, чтобы за ним подглядывали через колдовской взор.

Я прыгнул вперед, внизу пронеслась земля узкого переулка. И тут же навстречу из-за надстройки на крыше здания метнулась навстречу затянутая в черные одежды фигура. Опять чертовы ниндзя.

Не доверяя внезапно прорезавшимся способностями к боевой магии, вскидываю автомат и даю короткую очередь. Глушитель мягко плюется тройкой бронебойных пуль. Защитная пластина на груди врага раскрывается на манер цветка, украшаясь фонтанчиками крови. Высвобожденный из ножен меч бессильно выпадает из разжавшихся пальцев. Ниндзя мертв.

Я пнул подвернувшийся под ногу меч. Опять чертова катана с лезвием из молекулярного напыления. После схватки в жилкомплексе, эти штуки, с одинаковой легкостью разрубавшие и человеческую плоть и бетон, вызывали стойкое отвращение. Найти бы изобретателей этого дерьма, и засунуть ему это лезвие в задницу, чтобы вылезло через горло.

На секунду заныло запястье, в месте, где кисть отрубили. Фантомные боли потерянной, а позже вновь выращенной и приживленной конечности, периодически давали о себе знать.

— Мясники недоделанные, — раздраженно буркнул я, не отказав себе в удовольствие пнуть чертову катану еще раз и лишь после этого быстро двинуться вперед.

Завеса, скрывающая площадку на внутреннем дворе, заключенном в квадрат зданий, открылась неожиданно. Шаг и темнота в колдовском зрении спала, уступив месту буйству красок переплетений потоков магических сил.

— Твою мать! — ругательства сквозь сжатые зубы вырвались помимо воли.

Внизу творилось нечто напоминающее виденный совсем недавно ритуал в ближневосточной пустыне. Каменный алтарь, выстроенные в ряд охранники-ниндзя, главный ритуалист с кинжалом в руках, помощники и связанные рабы — все настолько сильно напоминало обряд в археологическом лагере, что я даже немного растерялся, не ожидая такое увидеть.

Но дальше удивление возросло, когда опознал кинжал в руке низенького старичка в кимоно, махающего им с удивительной сноровкой, вскрывая горло подведенных для жертвоприношения пленникам.

Это был мой кинжал! Тот самый, что я продал через аукцион! Вот значит кто его приобрел. Действительно, судьба не лишена иронии, а сами Колонии на секунду показались одной большой деревней, где все друг с другом так или иначе связаны.

Я присмотрелся, заметив на пальце орудующего ножом старичка перстень. Выходит, он понадобился для ритуала. Но что они делают? Приглядевшись, стало понятно, что обряд все же отличается от проводившегося в пустыни.

Во-первых не было страшных оживших статуй (наверное потому что я не ставил их на продажу, если бы выставил лот, то японцы и его с удовольствием бы купили). Во-вторых, алтарный камень отличался более сложной конструкцией, не простой булыжник, а нечто напоминающее купель, куда стекала кровь из принесенных жертва. В купели сидело несколько человек, буквально обливаясь в лившейся сверху крови. Два парня, две девушки, все голые, вымазанные кровью.

Жесть, они кажется даже ее пили.

— Косоглазые совсем с катушек слетели, — растеряно хмыкнул я, не ожидавший увидеть ничего подобного.

Внезапно старик обернулся и уставился на край крыши, где стоял я. Испещренное морщинами лицо злобно ощерилось. Рука в балахоне кимоно качнулась вперед, вскидываясь и указывая в мою сторону.

Старик что-то визгливо прокричал, слова походили на лай собаки, резкие и бьющие по ушам. Окружающие охранники-ниндзя встрепенулись, синхронно поворачиваясь. Замотанные в темные маски головы вскинулись, нацелившись на меня.

Шустрый ребятки. Я вскинул автомат и дал длинную очередь, пытаясь ошеломить и сбить настрой, чтобы не дать сфокусировать внимание на своей скромной фигуре.

Но в этот момент ситуация внезапно стремительно переменилась. С небес спикировали бронированные ховербенды с немецким крестом на борту. Боковые створки транспортников отъехали в бок, и наружу посыпался десант тяжелой пехоты.

Глава 27

Первый же выскочивший из ховербенда спецназовец полоснул длинной очередью вдоль черных фигур в техно-масках. Строй ниндзя рассыпался, успев уйти от большинства пуль, но некоторым не повезло, и они повалились на землю.

Судя по скорости реакции и боевики Рониных, и бойцы группы быстрого реагирования были под завязку накачены боевой химией. Стимуляторы позволили вести бой на сверхчеловеческих скоростях, двигаясь и обмениваясь ударами молниеносно.

Не знаю как, но мне на короткий миг удалось раскрутить восприятие, успевая следить за вспыхнувшим сражением. У прибывших оказалось преимущество в огневой мощи, зато охранники обладали несомненным численным преимуществом, которое выяснилось, когда затянутые в черную ткань фигуры, начали выпрыгивать из окружавших площадку домов, как чертики из табакерки.

В первую очередь они стараясь не допустить нападающих до старика в кимоно у алтарного камня. А там, несмотря на появление германских солдат продолжались литания. Нож мелькал с утроенной скоростью, отправляя на тот свет пленников и окропляя кровью людей в купальне.

Выступив в роли стороннего наблюдателя, я прикидывал, как бы подручнее подобраться и вырвать из пальцев сумасшедшего старика перстень. К сожалению сделать это пока физически невозможно, в колодце закрытого со всех сторон дворика развернулась настоящая битва.

Один из ниндзя подобрался к бойцу в техно-броне и от души полоснул по руке узким клинком. Молекулярная заточка перерубила слой металла и замерло. Лезвие завязло в упругом материале под стальной пластиной, специальной созданном противостоять подобному роду оружию. А заодно осколкам, огню и другим поражающим элементам, кому повезет прорваться сквозь основной слой защиты.

Германец шевельнул плечом и катану вырвало из рук боевика Рониных. Еще одно движение и ломкое лезвие переломилось напополам.

Против комбезов и незащищенных целей такие мечи в ближнем бою идеальны. Против бронированной цели — практически бесполезны. Единственный шанс — поразить лицевой щиток закрытого шлема. Но и тут придется постараться и подобраться поближе. Чего противник, разумеется, не будет просто ждать.

Тьму вечера прорезала очередная порция вспышек. Спецназ не стеснялся и заливал перед собой все пространство свинцом. Ховербенды ушли в темноту ночи, не став поддерживать бойцов огнем. Должно быть на борту не оказалось даже станковых пулеметов — промашка со стороны командования гарнизона германского сектора. Сейчас бы плотный огонь нападающим не помешал. Слишком уж ниндзя давили массой, стремительно перемещаясь и вступая в ближний бой, где хоть и с потерями, удавалось поразить то одного, то другого спецназовца.

Десант высадил около полувзвода бойцов, защищали ритуала около полусотни фанатично настроенных рониных. Они бросались на врагов с такой яростью и ненавистью, не оглядываясь на собственную жизнь, что вскоре начали одерживать вверх. Германцев оттеснили к одному из домов, полностью перекрыв возможность приблизиться к центру, где проходил ритуал.

Вот оно! Шанс! Я бросился вперед, собираясь перемахнуть через край крыши, зацепиться за примеченный ранее провод оборванной электропроводки и соскользнуть вниз. Четыре этажа — пустяк. Даже если на половине пути оборвется, все равно приземлюсь без последствий.

Совершенно некстати мелькнула мысль: как германцы проворонили магическую активность столь высокого ранга? Неужели скрывающая пелена оказалась настолько искусной, что ее не заметили даже маги…

Неважно, все прочь. Сейчас самый удачный момент, чтобы забрать свое…

И тут случилось это. Я не успел шагнуть с крыши, как старик в кимоно вдруг вскрикнул визгливым голосом и с размаху всадили себе в грудь ритуальный кинжал.

Это оказалось столь неожиданным, что все — и оттесненный к краю спецназ и многочисленные ниндзя застыли соляными столбами, хребтом почувствовав, что произошло что-то весьма нехорошее.

Сухонькая фигура старика еще больше сморщилась и начала словно складываться. Воздух вокруг нее задрожал. Плескающиеся в кровавой купели люди вздрогнули и начали безумно орать:

— А-а-а!!! — крик полный мучительной боли продрал до печенок даже повидавших много солдат.

С людей живьем сползала кожа, глаза лопались, еще недавно красные от чужой крови тела становились чем-то уродливым, разлагаясь, как трупы. Очертания алтаря заколыхались, границы камня теряли четкость, переходя на другую грань бытия. Кусок реального мира проваливался в Астрал.

Понимание этого заставило вздрогнуть.

Перстень на руке старика вспыхнул сверхновой звездой, но не белым, а странным мерцающим черным светом. По округе прокатилась волна обжигающего холода, навевающего мысли о могильном морозе.

Японец в кимоно стоял с кинжалом в груди, не падая, но его тело уже начало разрушаться. Земля затряслась, дрожь прокатилась по окружающим зданиям, заставив многие из них пошатнутся. Я ощутил, как поверхность крыши под ногами заходила ходуном.

Черт. Землетрясение? Нет. Хуже. Гораздо хуже.

Снова прорыв, но на этот раз намного более масштабный чем виденный ранее в ближневосточной пустыне. Жгуты-щупальца, сотканные из кусков мрака выстрелили из тела старика, разрывая последнего на части. Жалкие ошметки человеческой плоти разлетелись по округе, еще в полете обращаясь в прах.

Мир стал распадаться на части. Это оказалось столь ясным, что даже далекие от магии люди поспешили прочь. С прилегающих улиц доносились испуганные крики. Возвращающиеся с завода рабочие разбегались, создавая дикую давку.

Запертые в ловушке окруженного со всех сторон внутреннего дворика германские солдаты вместе с боевиками рониных моментально забыли о схватке, предпочтя искать совместные пути для спасения.

Поздно. Материя уже обращалась в мелкозернистую черную пыль. Энтропийное поле разгоралось, получая подпитку из алтарного камня. Границы воздействия стремительно раздвигалась, захватывая все новые куски окружающего пространства.

Какое-то время казалось, что оно так и будет расширяться по ровной окружности, но затем что-то произошло и появился четкий вектор атаки. А это была именно она — атака. Хорошо спланированная, организованная, профессионально исполненная магическая атака.

Цель — зеленая зона Токио немецкого сектора. Место средоточия власти Священной германской империи, где располагались административные корпуса с чиновниками, казармы с солдатами, арсеналы с оружием и все необходимое для управления огромными производственными мощностями, выпускающими продукцию военного и общепромышленного назначения.

Именно туда протянулся разлом, став захватывать в себя все прилегающие строение. Старик нанес сокрушительный удар, четко выверенный и отлично рассчитанный, махом лишая германцев всей управляющей верхушки.

Где-то там обращались в прах целые кварталы с огромной кучей людей, специалистов, призванных поддерживать стабильность в секторе оккупации. Все высокопоставленные сотрудники управления протектората со стороны Священной германской империи исчезли в один миг.

Коварный удар. И смертоносный. Никто из одаренных в представительстве не успел толком среагировать. А защита не была рассчитана на выброс столь огромного количества энтропийной энергии.

Амбициозный по размаху, и потрясающее по исполнению замысел, который полностью удалось претворить в жизнь.

— Неплохо повеселились, — я развернулся и легкой рысью двинулся в противоположный конец крыши намереваясь покинуть ставшее опасным место. Перстень потерян, больше здесь делать нечего.

И резко остановился, не добежав всего пару шагов. Дорогу преградила невидимая стена, питавшаяся силой от источника, продолжавшего извергать из себя бурные потоки астральной энергии.

Мышеловка захлопнулась.

Старик позаботился, чтобы основная масса соплеменников не пострадала от магической атаки, а все, кто придут к месту проведения ритуала будут мертвы. Жертвы среди мирных жителей будут, но в ограниченных количествах. В основном пострадают редкие дома из трущоб, оказавшиеся на пути основного вектора прорыва. Но точно не заденет ни одну из громадин домов-ульев.

Молодец, старый хрен. Вот только проблема, я теперь заперт внутри этого проклятого периметра безопасности. Магический щит напрямую брал энергию из Астрала и остановить этот поток невозможно, как и проломить сам барьер.

— Гребанный предусмотрительный ублюдок, — я от души выругался.

Что делать? Еще немного и черные щупальца доберутся до крыши, соседние здания уже рушатся, осталось секунд двадцать, не больше.

Думай, думай, думай!

Волнами расходились контуры искажений. Пространство трескалось, как побитое зеркало. Воздух дрожал, реальность словно плавилась. Становилось трудно дышать. Кирпич и бетон у края выступа начали мелко крошится, превращаясь в горсть пыли, осыпаясь вниз.

Во дворике уже никого и ничего не осталось. Ни алтаря, ни принесенных в жертву пленников, ни германских солдат, ни боевиков-ниндзя. Все исчезло без следа. Только сгустки мрака, что расползались по округе, как жадные до жизни слизни.

Бежать бесполезно. Да и некуда. Какой выход? Только один — нырнуть еще глубже в Астрал. Уйти в более глубокие слои, где разыгравшаяся буря не достанет.

Легко сказать — и непонятно как сделать. Я попытался воспроизвести то, что ощущал на станции Кросс-Роуд, когда смерть в лице раструба вражеского КИБа заглянула прямо в лицо. И не смог. Не было даже страха, не то что ощущения приближающейся гибели.

Рваные всполохи черной воронки подбирались ближе, конструкция здания трещала, отдельные балки уже падали вниз, не выдержав исчезновения несущих конструкций, а я все стоял, не зная, как вызвать переход. Все что до этого случалось, происходило самой собой, без влияния с моей стороны, будто кто-то подталкивал, помогая делать невозможные вещи.

Перед глазами пронесся образ твари с когтистыми лапами, красными угольками глаз и скрытым глубоким капюшоном лицом. Как ни странно, это помогло. Воспоминание о том, как лапа удерживала за подбородок, пока ментальная волна накрывала разум, вливая незнакомые образы, дало ощутимый толчок.

Окружающий мир померк, стал зыбким, потеряв четкие очертания, я вновь осознал себя стоящим на серой равнине, уходящей в бесконечность за горизонт.

Я хотел попробовать навестись на кого-то знакомого, как сюда пришел вслед за перстнем. Вызвать из памяти например образ Майи, зацепиться за него и попытаться за ним пойти. Но ничего не вышло. Вместо этого окружающий мир стал еще больше меняться.

Испытание Крови — знание пришло внезапно, став частью сознания.

Какое испытание? Где? Зачем? Любая попытка даже подумать об этом упиралась в глухую стену, будто выросшую в мозгу.

Я вдруг понял, что стою не в серых пустошах, где под свинцовыми тучами гуляют черные ветры вперемешку с изменчивыми потоками времени, а в совершенно другом месте.

Переход прошел незаметно, вынеся в место больше всего похожего на ровную площадь, выложенную большими каменными плитами.

Шаг вперед. Что-то внутри мягко подтолкнуло, вынуждая ступить на первую каменную плиту.

Я поднял руку и увидел, что армейский комбез исчез, вместо плотного боевого костюма меня облегала рваная хламида, отдаленно напоминающая плащ. Пальцы тоже изменились, вытянулись, став тонкими. Кожа отливала серебристым песком. Ногти исчезли, заменившись темными когтями. Что-то подсказывало, что глаза тоже претерпели изменения, заменив обычный зрачок, ярким огоньком силы магии.

Стоило зайти на раскинувшуюся вперед площадь, как тело обдало обжигающим жаром. Стало трудно дышать. Иссушающий воздух проник в легкие, наполняя жидким огнем.

Остановка означала смерть. Не знаю откуда пришло понимание, но оно оказалось столь явственным, что ноги сами сделали следующий шаг.

И давление жара усилилось.

Сдаться и отступить — значило потерять все. Обратно уже не выпустят. Осознание этого факта придало сил. Если путей отхода нет — надо идти вперед.

Меня проверили. Силу и волю. Но главное — готовность сломать себя и превзойти себя прежнего.

Перед глазами всплывали видения, похожие на ожившие кошмары. Шепот в ушах появился внезапно и не умолкал, настойчиво советуя повернуть вспять. Искушение остановиться добавляло жар в тело, все сильнее наполнявшееся слабостью и болью.

С каждым шагом давление нарастало, но происходили и другие метаморфозы — знания в голове раскрывались как бутон. Сначала это походило на невнятные обрывки чего-то непонятно. Но потом становилось все четче, структурированее, принимая законченный облик.

Неожиданно я поймал себя на мысли, что знаю как построить «Стрелу тьмы». Это было так внезапно, что едва не заставило остановиться. Одно из мощнейших боевых заклятий, основанных на энергетике, почерпнутой из Астрала — я знал, как его создать.

Магический конструкт, способный пробить плиту брони, оставив после себя оплавленную дыру — я знал, как это сделать. Без посторонней помощи, без артефактов, без бортовых систем КИБа, помогавшего оператору при взаимодействии с маго-энергией. Я знал это.

Следом пришло понимание, что девчонка, уничтожившая шагоход на Кросс-Роуд, использовала одно из разновидностей этого заклинания. Но только ей в этом активно помогала механика маго-костюма, похожего на легкий мех.

Перед глазами всплыла женская фигура, закованная в темный металл и витавшие вокруг нее колдовские знаки. Не успев оформиться, образ растаял в воздухе призрачной дымкой.

По каменным плитам под ногами побежали струйки фиолетового пламени, складываясь в знаки причудливых сложносоставных рун. Налились силой, окутываясь мощью и волнами энергией. Вплетаясь в ауру, как липкая паутина, жадно добираясь до самых глубин открытого разума.

Сознание дробилось. Разбивалось и разлеталось осколками. Затем выстраивалось заново, кирпичик за кирпичиком. Все прежние установки сметало прочь. Выстраивалась новая личность с совершенно иными императивами поведения.

Что правильно, а что нет. Что допустимо, но что под запретом. Что останется неизменным, а что имеет право на дальнейшие метаморфозы.

Я все еще оставался я, но я уже был другим. Более лучшей версией себя прежнего. Не простой наемный убийца, а некто совершенно другой. Пути достижения желаемого, жизненные приоритеты, новые ценности. Говорят, привычка вторая натура. Да это так. И сейчас моя натура подвергалась коррекции. Она не шла в противоречии с глубинными установками характера и потому ложилась легко и просто, не коверкая основы сознания.

Еще одним фактором почему все проходило так легко, было мое прошлое, где часто приходилось притворятся другими людьми, натягивая на себя разные маски. Все это в совокупности позволило пережить преображение почти незаметно.

Площадь подходила к концу, фиолетовый огонь под ногами уже не вспыхивал, а горел ярким пламенем.

Амулет. Все это тот самый амулет, вытащивший Тимофея Мещерского с того света. Точнее факт переноса душ. Когда сознание прежнего владельца исчезло, а вместо него появился другой, начались незаметные изменения, полностью сформировавшиеся и получившие сильный посыл после встречи с астральной тварью.

Последний из потомков должен соответствовать будущему наследию. Иначе род не возродить. Предки Мещерских это хорошо понимали, поэтому позаботились об этом заранее.

Дать угаснуть Силе Крови, чтобы через века ее пробудить. Замысел потрясал. И восхищал. Иерархи клана не разменивались на мелочи.

Я уже не я, но в тоже время тот же самый я.

Другой подход, другие идеалы, другие принципы жизни, другие установки, другая этика и мораль. Но та же воля и характер. Все это причудливым образом переплеталось, сплавившись в нечто иное, но при это основанное на фундаменте старой личности.

Попахивало безумием. Но это было не безумием. Всего лишь преображением.

Глава 28 Эпилог, как пролог

Южное полушарие. Территория Колоний

Личный домен рода Валенштайн.

Кабинет герцога.

— Так ты нашла его?

— Да, отец. Это оказалось нетрудно.

— Тогда почему заняло так много времени? — герцог вопросительно приподнял бровь.

Хозяин кабинета сидел за длинным столом из красного дерева, сложив перед собой пальцы домиком. Взгляд рассеяно блуждал по окну, за стеклом раскинулся роскошный сад, полный экзотических для северного полушария растений, но таких привычных для тропиков.

— Я хотела убедиться, что это именно он, — его дочь и наследница, стояла перед столом, заложив руки за спину, как новобранец перед сержантом-инструктором.

Схожесть добавляла одежда — тренировочный костюм с гербом на правой груди. Костюм плотно облегал женское тело, подчеркивая хорошо сложенную атлетическую фигуру. Тугой хвостик светлых волос и отсутствие следов косметики на лице дополняли образ резко выдернутой с тренировки. Впрочем, удивительно правильным чертам лица не требовалась дополнительного украшательства от косметических средств.

— Убедилась? — на секунду герцог залюбовался дочерью. Стройная, подтянутая, красивая — гордость клана и рода, подлинная жемчужина среди остальных молодых одаренных.

— Да, несомненно. Это был он на станции Кросс-Роуд.

Перед глазами промелькнула сцена с боем за транспортный логистический узел железнодорожной станции. Как ей удалось поразить неуклюжего меха и как затем ситуация стремительно изменилась. Еще недавно такая неустрашимая и праздновавшая победу, она испытала настоящий ужас, когда поняла, куда ее вынесла чужая воля.

Астрал. Иной план бытия. Место, откуда многие не возвращались. И туда ее вместе с КИБом перебросил какой-то молодой наемник, неожиданно проявивший невероятный уровень силы.

Сила крови Старших семей — это она поняла уже позже, когда начала хоть что-то соображать. Но в момент обратного переноса, над ней властвовал лишь безграничный ужас. Она даже не помнила, как приказал всем отступать, как недоумевающие товарищи грузились в челнок, и как пилоту пришел приказ на экстренный старт, что грозило пассажирам громадными перегрузками.

Уже позже на борту, ей удалось взять себя в руки и проанализировать ситуацию. Сначала пришла мысль, что против них пытался сыграть другой клан, заманив в ловушку. Но по зрелому размышлению от столь простого объяснения пришлось отказаться. Слишком много пошло не так, выдавая путаницу и неорганизованность для обычного боя. Им удалось застать врасплох защитников, как и предполагалось, но потом все пошло наперекосяк. Как обычно и бывает в лихорадке жестокого боя, когда вмешиваются непредвиденные случайности.

Как например появление носителя силы Старых семей.

— Жаль, что это потребовало так много времени. Твой подопечный успел натворить дел, — герцог взмахнул рукой.

Повинуясь посылу ожил телевизор, замаскированный под художественное панно. В комнате, да и вообще, во всем поместье, многие декоративные элементы скрывали необычную начинку. В основному электронную, но попадалась и магические.

Например, две каменные горгульи, стоявшие у парадного входа в центральный донжон, являлись боевыми големами, способными разорвать в клочья полноценный боевой взвод тяжелой пехоты. А искусно выточенные барельефы под самой крышей при необходимости умели проецировать магические щиты, способные выдержать долгий и интенсивный артиллерийский обстрел.

Девушка качнулась вперед. На экране показывали последствия недавнего нападения в немецком секторе протектората японских островов: уничтоженные здания, черные проплешины на земле, глубокий разлом и горы обломком, оставшихся на месте разрушенных административных зданий.

Первое что привлекало внимание — полное отсутствие муниципальных служб на месте происшествия. Никто не разбирал завалы, не помогал выжившим. Зато вокруг в изобилии обнаружились мехи легких моделей с незнакомой эмблемой на корпусе, хладнокровно и методично добивающие выживших.

— Твоего рыцаря без страха и упрека заметили там перед самым выбросом, — сообщил герцог. — Мои источники утверждают, что проведена идентификация.

Уголки губ девушки чуть изогнулись.

— Он участвовал в нападении? — в голосе проскользнуло легкое удивление.

Герцог покачал головой.

— Пока неизвестно. Зато достоверно установлено его присутствие там.

— Как конкретно установлено? — уточнила девушка и добавила: — И он не мой рыцарь.

Отец внимательно посмотрел на дочь, но ничего не сказал, вместо этого ответив:

— Тройное подтверждение: с блока полицейской системы уличной безопасности, с камер на борту десантного ховербенда и с визора шлема одного из солдат. Ошибок быть не может, это он. Согласное биометрики с регистра наемника Спорных территорий— совпадение стопроцентное.

На какое-то время в кабинете установилась тишина. Телевизор с выключенным звуком продолжал трансляцию с кадрами разрушений.

— Они считают, что он в этом замешан?

По лицу герцога Валенштайна скользнула скупая улыбка.

— Сомневаются. А если и замешан, то в качестве обычного исполнителя. Его не связывают напрямую с проведенной интригой.

— Интригой? — не поняла дочь.

Вместо ответа отец кивнул на экран.

— Посмотри, что ты видишь?

В этот момент камера отъехала от завалов обрушившегося здания и зацепила шагоход легкого класса с незнакомой эмблемой. Рядом мелькнул приземистый бронетранспортер с башенкой и пушкой, на его борту красовался точно такой же знак.

— У повстанцев никогда не было тяжелой техники, — сказала девушка.

Герцог удовлетворенно кивнул.

— Есть мнение, что им хорошо помогли. И с магической атакой, и с оружием. Кто-то очень хочет вытеснить наших континентальных родственников с производственного кластера островов.

— Чтобы подорвать промышленный потенциал?

Вновь последовал неспешный кивок.

— В том числе. Но главное, ограничить возможности в Спорных территориях. Полностью перекрыть доступ не получится, но сильно затруднить деятельность по добыче ресурсов вполне.

Дочь осторожно покосилась на отца.

— Это тебе сказали твои источники из дворца?

Несмотря на высокое происхождение, род Валенштайн уже давно находился в опале, практически полностью переехав из метрополии в Свободные земли.

Малочисленный, сильно ослабленный, клан тогда с большим трудом отвоевал себе место под солнцем, основав новый домен. Со временем, встав твердо на ноги и уже будучи по статусу и возможностям полноценным кланом, Валенштайны не забыли обид, но и не пытались мстить напрямую, ведя мудрую и осторожную политику. Это снискало им репутацию мощного, но осторожного клана. Что многие при дворе германского императора оценили, как достоинство. Заручиться поддержкой в Колониях некогда опального клана стало неформальным правилом хорошего тона. Взамен — информация из ближнего окружения с самого подножия трона.

— Да, сейчас там многие в растерянности. Никто не ожидал, что противник будет действовать столь грубо и прямолинейно. Самое главное — время для нападения подобрано очень удачно. У империи нет лишних сил, чтобы немедленно бросить их на подавления мятежа.

— Но что делают другие? Русы, франки? Ведь протекторат совместный. Они не боятся, что мятеж перекинуться на их зоны ответственности?

Герцог с удовольствием улыбнулся, на мгновение став похожим на кота, объевшегося сметаны.

— А вот это самое интересное: повстанцы уже донесли до остальных участников протектората, что боевые действия не будут выходить за границы сектора германской зоны ответственности. Мол, не хотят проливать лишнюю кровь и готовы к переговорам.

— Со всеми, кроме представителей Дойчланд, — утвердительно заявила дочь.

Отец снова довольно заулыбался, далекую родину он недолюбливал, не забыв, какие его роду были нанесены обиды в старые времена, вынудив бежать на другой конец света. Каждая неприятность Священной германской империи хозяином домена встречалась с искренним удовлетворением.

— Верно. Идет какая-то игра, и пока никто не может понять, в чем она заключается. Но одно понятно точно — наших континентальных родственников выкинули с японских островов и похоже надолго.

— Они не оставят это и обязательно попытаются отбить свой сектор, — возразила девушка.

Хозяин кабинета небрежно кивнул.

— Непременно. И скорее всего умоются кровью. Тот, кто срежиссировал эту интригу, наверняка просчитал данный момент и подготовил своих верных оловянных солдатиков из числа повстанцев к подобному развитию событий.

Снова в помещении повисла недолгая пауза, разрушенная голосом дочери.

— Что насчет Тимофея Мещерского? Ему предъявят претензии официально? — вопрос подразумевал обращение не только к частному лицу и ко всему Руса Империуму, так как молодой человек был выходцем именно из этой страны. Что в перспективе означало потенциальную войну не только между Империей и повстанцами, но и с другой империей.

— Сомневаюсь что они на это пойдут. Слишком велики риски, — подумав, покачал головой герцог.

— Тогда будут действовать неофициально? Вряд ли такое простят, — намек на подосланных наемных убийц и тихую ликвидацию прозвучал тихим шелестом.

Герцог помедлил.

— Во дворце не хотят действовать опрометчиво, считая что столь открытое появление последнего из рода Мещерских может оказаться еще одной ловушкой. Наш простодушный Фридрих уже не раз ловился на уловки кузенов с Острова и не желает повторять старые ошибки вновь.

— Боятся, что их пытаются столкнуть лбами с русскими?

Последовал неспешный кивок.

— Допускают такую возможность. А потому действуют осторожно. К нему пришлют дознавателей, чтобы провести опрос о случившемся.

— Хотят узнать о его роли?

— Скорее оценить степень случайности. Совпадений такого рода обычно не бывает. Но иногда случается. Наверху не хотят рисковать, давая лишний повод русам поучаствовать в разделе утерянного протектората.

Герцог поднялся с кресла, на его лице все так же блуждала рассеянная улыбка. Проблемы бывшей родины вызвали не только моральное удовлетворение, но и служили источником возможностей, о которых властитель домена всегда был обязан думать, как умный правитель.

— В последние дни в окружении Тимофея появилась непонятная девчонка. Я ее проверила, такое ощущение, будто он просто подобрал ее с улицы и пристроил к себе, — проронила дочь.

Отец кивнул, нисколько не удивившись новости. Герцог встал спиной к дочери, глядя в окно на пышный сад, полный необычных для северных широт ярких растений.

— Обычная практика, перенятая многими иерархами кланов еще у турок — создать ближний круг из сирот, преданных лично князю. Сейчас такое редко применяется, но иногда бывает. Видимо мальчик внимательно читал старые трактаты о жизнеописании предков. Или же увидел где-то в сети современный вариант старинного приема, поспешив взять его на вооружение. Не самый глупый шаг с его стороны, учитывая шаткое положение последнего из рода.

Отец и дочь снова помолчали, герцог задумчиво глядел в окно, дочь косилась на горящий экран телевизора, где непрерывно шли кадры с разрушенных улиц Токио. Германский сектор города подвергся значительным разрушениям, особенно в части зеленой зоны, где не осталось ни одного целого здания.

— Что касается твоего любимчика, — не оборачиваясь произнес хозяина кабинета, словно продолжая прерванный разговор, — то советую, устроить личную встречу. Думаю вам пора познакомиться ближе. И кто знает, какие выгоды нам это принесет в будущем.

Девушка в тренировочном костюме помедлила, коротко кивнула, поняв, что последняя фраза служат завершением оконченного разговора, и молча вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Герцог остался один, продолжая неспешно размышлять о том, как обыграть сложившуюся ситуацию к выгоде собственного клана. Ведь нет в мире ничего важнее чем родная плоть и кровь. Особенно кровь. Ради нее объявляются войны, ради нее идут на предательства, ради нее делается все, чтобы последующие поколения не только жили, но и становились с каждым разом сильнее. Ради этого можно было пойти на все.

Конец книги.

Продолжение следует…

Алекс Каменев Сила крови III Власть крови

Глава 1 Пролог

Территория Колоний

Корпоративная экстерриториальная зона.

Фабрика «Элинум-1». Собственность семьи Мелоун.

Башня административного управления.

— «Семьдесят два — шестьдесят. Прорыв периметра. Отходим на позицию три».

— «Приказ держать сектор пять, не давать продвигаться».

— «Отрицательно. Нет возможности задержать продвижение».

— «Повторяю: приказ — не давать врагу продвигаться в глубь территорий».

— «Не имеем возможности… плотный обстрел… преимущество в огневой мощи…»

На последних словах рация зашуршала, заполняясь помехами. Присутствующие в комнате быстро переглянулись.

— Похоже можно считать, что 72–60, больше не держит оборону в секторе 5, — глубокомысленно заявил старик в деловом костюме старого кроя с пышными бакенбардами.

Женщина во главе стола дернулась, напряженный взгляд метнулся в сторону панорамных окон, где за стеклом раскинулись фабрика. Производственные цеха вперемешку со складскими ангарами с высоты башни казались несокрушимой твердыней, способной выстоять под любыми невзгодами.

Жаль, что впечатление оказалось обманчивым.

— А я говорил, что гарнизон надо больше, — горячо заявил мужчина, сидевший в центре овального стола.

На последнемэтаже высотки на экстренное совещание собрались весь высший топ-менеджмент промышленного комплекса.

— Не горячись, Роберт, все мы помним, что ты говорил, — спокойно ответила женщина, сидящая на месте председателя собрания.

Красивая, ухоженная, в брючном классическом костюме бежевого цвета, что иные называли — кофе с молоком, она встала и подошла к окнам. Снаружи не прекращалась канонада.

Ада Мелоун смотрела как ее карьера рушится вниз, и ничего не могла с этим поделать. Придумать, чтобы повернуть события вспять. Атака оказалась внезапной, недавно построенная фабрика подверглась нападению более значительных сил, чем предполагали аналитики и теперь за эту ошибку платили все.

— Они обходят с флангов. Ломают оборону, чтобы пробить коридор, — тихо доложил еще один участник совещания. В отличие от остальных, он сидел, уткнувшись в портативный компьютер, куда в режиме реального времени передавалась информация с поля боя.

— Кто нас атакует уже выяснили? — не оборачиваясь спросила Ада.

— На острие три меха: «Гадюка», «Дефендер» и «Оплот». Последний штурмового класса, выполняет роль тарана. Именно он ломает оборону, принимая на себя основные удары, пока остальные зачищают фланги, увеличивая радиус вторжения, — четко доложил мужчина за компьютером, выдавая навыки бывшего военного.

Мужские пальцы пробежались по клавиатуре, выводя картинку на общий экран. Присутствующие машинально прикипели взглядами к изображению. Передача шла с урывками, судя по торчащим свечкам кранов, точка наблюдения находилась где-то на окраине погрузочно-разгрузочной зоны.

В поле зрения умной оптики попал один из нападающих роботов. Его кабина непрерывно тряслась от многочисленных попаданий, но мех продолжал упорно идти вперед, изредка разражаясь пусками мини-ракет.

— Это «Оплот», — пояснил отвечающий за оборону советник. — Устаревшая модель, но у него сильно изменена стандартная компоновка.

— Как именно? — резко бросила Ада.

Не удивившись отчетливым ноткам раздражения в женском голосе (все понимали чем грозит потеря такого объекта), мужчина спокойно ответил:

— Наращена броня, увеличена мощность силовой установки, установлены дополнительные щиты, — он на секунду запнулся. — Программа анализа боевой тактики предполагает наличие магической составляющей.

Женщина в деловом костюме резко развернулась от окна.

— Хотите сказать, внутри сидит одаренный?

Военный пожал плечами.

— Как минимум у него есть что-то из артефактов. Сенсоры это засекли. И пилот точно имеет нейрочип последнего поколения. Моторика движений меха и время отклика на реакцию внешних воздействий подтверждает это с девяностопятипроцентной вероятностью.

— Но вы сказали это старая модель шагохода, — напомнила Ада.

Мужчина кивнул.

— Тогда почему пилот использует нейрочип последнего поколения, но при этом сидит в какой-то давно устаревшей консервной банке?

Советник развел руками.

— Возможно потому, что его не жалко?

В этот момент на экране пусковые установки обсуждаемого меха вновь открылись выпуская на свободу очередную стайку ракет. Стационарные турели скорострельных пушек защитников открыли ураганный огонь, снимая листы брони с корпуса вражеского робота, но тот не реагировал на обстрел, продолжая неумолимый натиск.

— Это не простая броня, — заметил еще один мужчина за столом, напоминающий ученого. — Специальные композитные сплавы, рассчитанные на множественные попадания. Видите, как металл отлетает слоями, но не дает пробить пластину до конца? Это технология называется «тройной лист».

— Почему «тройной лист»? — спросила Ада.

— Потому что, для одного гарантированного пробития надо произвести, как минимум три выстрела в одну точку, вместо одного, как обычно бывает. Очень хитрый сплав, не дающий себя пробивать с одного попадания.

Ракеты наконец достигли цели, накрыв точку с турелями автопушек. Приземистое здание скрылось в облаке разрывов. Вверх взметнулось облако пыли. Через секунду строение обвалилось, похоронив под обломками защитников с техникой.

Мстя за погибших товарищей, кто-то из обороняющих фабрику ударил по вражескому меху с другой стороны, но шагоход молниеносно развернулся, принимая атаку на левый борт корпуса, где многослойных бронеплит оставалось в изрядном количестве.

— Смотрите, как он резко обернулся, подставив под удар хорошо защищенный бок, — вскричал нетерпеливый Роберт, не удержавшись и вскочив на ноги. Ухоженный палец ткнулся в экран, будто желая привлечь внимание, хотя присутствующее и так не отрывали взоров от происходящего.

— Хороший нейрочип с повышенным временем отклика, — сухо прокомментировал возглас военный советник. Маневр меха его не удивил.

— «Фиксируем запуск дронов», — прошелестела рация голосом наблюдателя.

Головы людей в зале синхронно развернулись к окну, где за толстыми стеклами сияло голубое небо, будто надеясь разглядеть воздушных хищников, чей искусственный интеллект был создан специально, чтобы рвать и убивать врагов.

— Вы уже узнали, чей отряд идет на острие атаки? — безэмоционально осведомилась Ада Мелоун.

Отвечающий за оборону советник равнодушно пожал плечами.

— А какая разница? Уже понятно, что позиции удержать не получится, выстраивать новую тактику поздно.

Он намекал на возможность изучения методов противной стороны в атаке, для создания более эффективной обороны, на основе прошлого опыта. Если знать, кто на тебя нападает, можно предугадать его дальнейшие действия.

К сожалению для подобного шага уже поздно, периметр прорван, оборона посыпалась. Защитники в беспорядке отступают, не в силах противостоять напору противника.

Женщина неспешно повернулась. Ее ухоженные руки были скрещены на груди, взгляд пронзил мужчину холодной яростью.

— Чтобы знать кому мстить за поражение, — ледяным дыханием тихо прозвучали слова, наполненные скрытой яростью.

Но бывшего военного не испугала реакция босса. Ему и до этого приходилось служить корпорантам, думавшим о себе слишком много, и в результате плативших за подобное отношение жизнью.

— Так не принято, мисс Мелоун, — равнодушно бросил он, но все же отвел глаза в сторону. Злить сверх меры начальство не самая лучшая мысль. — Наемники всего лишь выполняют работу. Их наняли сломать нашу оборону, они это сделали. Мстить за это — дурной тон.

— Вы будете меня учить? — холодно осведомилась Ада.

Мужчина вновь пожал плечами. Спорить он не собирался, но донести мысль, как делаются дела в Колониях, был обязан. Иначе потом с него могли спросить уже боссы этой леди-босс, ведь как ни посмотри, а основными нанимателями являлись они.

Финансово-промышленный конгломерат под управлением бостонского семейства Мелоунов имел множество предприятий и интересов, его прислали сюда на время, помочь одной особе показать свои управленческие таланты, и заодно дать совет, если придется. Вот он его сейчас и давал. Совет, который возможно позже спасет слишком самоуверенной женщине жизнь.

— Станете преследовать наемников за выполненный контракт — остальные перестанут с вами иметь дело. И тогда Мелоун-Индастриз придется туго в Спорных территориях, — терпеливо, как маленькой, объяснил он.

Нотки снисходительности, проскользнувшие в голосе отставного вояки, вызвали вспышку гнева со стороны самого дерганого участника совещания:

— Как вы сметете!

— Заткнись, Роберт! — тут же резко осадила его женщина.

Ни для кого в зале не являлось секретом, что этих двоих связывали любовные отношения, и что благодаря более высокому статусу, женщина помыкала любовником не только в постели, но и в жизни.

Ада помолчала, обдумывая сказанное.

— Ладно, я поняла…

Фразу прервала усилившаяся канонада.

— Бьют из квадрата семь. Артиллерийские установки на подвижной платформе. Анализ показывает восьмидесятипятипроцентную вероятность прорыва в западном секторе с последующей высадкой десанта на управляющих модулях. Производственные цеха будут остановлены и выведены за границы боевых действий. Похоже атакующие не хотят терять ценный актив.

За окном вспух гигантский шар пламени. Одно из попаданий взорвало цистерну с горючим на краю промышленной зоны. Минимизировать ущерб нападающим не удалось.

— Что касается вашего предыдущего вопроса, мисс, то это Мантикоры, — сказал военный советник, нажимая клавиши на компьютере. Сделав предупреждении о недопустимости прямой мести, он все же сказал название отряда наемников, не желая портить отношения пусть и с временным, но все же начальством.

— Мантикоры? — переспросила Ада.

— Да, мисс Мелоун.

Женщина задумчиво посмотрела на общий экран, затем ее взгляд вновь скользнул за окно.

— Мантикора — это гербовый зверь. Думаете, здесь замешаны аристо?

Военный неопределенно развел руками.

— Все возможно.

— Кланы?

— Не знаю, мисс. Но крови они не боятся.

— Это Колонии, здесь никто не боится крови.

— Да, но только если это клановцы, то у нас большие проблемы. Этих учат убивать с самого детства, — мужчина нахмурился. — У них естественный отбор заложен в генах, где слабый умирает, а сильный возвышается.

Женщина раздраженно хлопнула себя по бедру. Рука с нежной, не знавшей тяжелой работой кожей, соприкоснулась с бежевой тканью умопомрачительной стоимости с небрежностью грубого удара.

— Проклятые дикари со своими звериными законами превосходства одаренных, — зло прозвучали слова.

— Дикари, которые правят миром, — дипломатично напомнил военный советник и замолчал. Взгляд мужчины вновь уперся в дисплей компьютера.

Остальные члены совещания больше не вмешивались, предоставляя инициативу общения с руководством военному специалисту.

Здание ощутимо тряхнуло, девятью этажами ниже разорвалось несколько снарядов. Корпоранты в зале вздрогнули, со страхом покосившись в окно. Даже маска ледяной надменности у мисс Мелоун треснула, обнажив неприкрыты испуг.

Прилеты в виде взрывов и огромных воронок заставили людей на улице бросится врассыпную. Несколько тел осталось лежат на земле. До этого здание управляющих не подвергались ударам. Впрочем, попадание было явно случайным, прицельные выстрелы уже давно снесли бы вызывающе торчащую над производственными цехами высотку.

— На подходе десант Консорциума G.A. — совершенно внезапно для присутствующих доложил ассистент, отвечающий за внешнюю связь. — Получен ультиматум вступить в переговоры.

— Global Alliance, — с ненавистью выдохнула Ада. — Еще одни ублюдки, которых я ненавижу.

— Похоже они наняли Мантикор расчистить дорогу, и теперь идут в образовавшийся прорыв, — спокойным тоном поделился военный советник. Его происходящее волновало исключительно с точки зрения военной тактики. Не его вина, что в свое время на оборону объекта выделили мало сил, посчитав большой по численности гарнизон экономически невыгодным.

Но самое худшее, что в негласной табеле о рангах в корпоративной среде G.A. стоял несравненно выше Мелоун-Индастриз и мог себе позволить выделять любые ресурсы для захвата заинтересовавшего их объекта и потом выдвигать ультиматумы.

— Нас вызывают, — сообщил помощник, повернул голову к мисс Мелоун и пояснил: — Передовой отряд Мантикор.

Большой экран на стене мигнул, появилась заставка входящего сигнала — изображение когтистой лапы, сжимающей желтый шар солнца.

Глава 2

Первыми нахлынули звуки: шум набегающих волн, плеск о скалы, далекие крики чаек. Следом пришли запахи: соленой морской воды, солярки и машинного масла. Сочетание последних оказалось столь резким, что дрогнули веки, заставляя открыться глаза.

Взгляд долго не мог сфокусироваться, что-то серое мельтешило перед глазами. Понадобились усилия, чтобы мозг начал соображать. Не плавно, дерганными урывками, но все же соображать.

Продолговатые камни. Галька. Пляж? Не похоже. Запахи не те. И нет общей ухоженности. Какой-то мусор, острые камни у края берега, мутная зеленоватая вода. Определенно не пляж. Скорее район недалеко от промышленной портовой зоной.

Я с трудом перевернулся, из груди вырвался вздох. Солнце висело низко, указывая, что время приближается к позднему вечеру. Наступали сумерки. Прохлада ночи уже начала проступать.

Вздел себя на колени и тут же чуть не рухнул обратно. В разум ворвался поток воспоминаний о площади из гранитным плит, о растекающемся под ногами фиолетовом пламени, о чужое воле, что ломало сознание, изменяя и подгоняя под заданные параметры рода Мещерских.

Эффект оказался столь силен, что из рта вырвался стон. Меня замутило. Тело ломило, мышцы ныли, суставы, казалось, принадлежали другому человеку. В висках пульсировала острая боль, напоминая раскаленную иглу, вонзившуюся в мозг.

Не представляю сколько продолжалась странная пытка, но закончилась так резко, что от облегчения едва не брызнули слезы.

Вот же дерьмо! Я осознал себя стоящим на четвереньках изрыгая остатки того, что еще недавно находилось в желудке. Было плохо. Очень плохо. Но постепенно становилось получше.

Я устало сел, проведя грязными ладонями по лицу. Надо бы добраться до воды и умыться, но сил нет. Да и неохота, если честно. Лучше посидеть, подумать, привести разум в порядок, а уж затем пытаться вставать. Но для начала необходима небольшая ревизия. В первую очередь — где оружие?

Снабженного глушителем автомата нет, пистолета тоже, как и тактической кобуры на бедре, вместо нее оплавленные пластиковые огрызки. Комбез изодран, высококлассное военное снаряжение превратилось в лохмотья, не в силах противостоять буйству астральной энергии.

Отлично, минус сорок штук. Или сколько я отдал в совокупности за экипировку вместе с оружием? Пистолета жаль, успел к нему привыкнуть. Надо будет при случае обзавестись похожей машинкой, модель хорошо зарекомендовала себя.

Взгляд скользнул вниз и лицо непроизвольно вздрогнуло. Кожа на внешней стороне ладони сочилась кровью. Порезов не было, кровь словно выходил через поры кожи.

Это было столь необычно, что я несколько секунд завороженно следил, как микроскопические алые капельки выдавливаются изнутри. Что-то новенькое, раньше такого не было.

Страха нет, как и ощущения чего-то неправильного. Скорее наоборот, из глубины сознания всплыло убеждение что так и надо, организм очищался.

— А кто это у нас тут такой сладенький? — глумливый голосок прилетел откуда-то сзади. Послышались шаркающие шаги, дешевая подошва грубых ботинок скользила по гальке, создавая характерные звуки.

Подходили двое. Нет трое. В плохой физической форме, иначе бы так не шумели. Не бойцы, скорее городские крысы из трущоб, что могут быть опасными лишь внезапностью нападения.

Все это разум отметил машинально, на автомате проанализировав и звуки шагов (явно плохая координация у владельцев ног), и глумливый голосок, и прозвучавшие интонации мужского голоса, заранее записавшего собеседника в жертву.

Быстрая ревизия организма показала, что несмотря на общую слабость, больших повреждений нет, руки-ноги целы, как и тело в целом. Полной развалиной себя не ощущаю, а значит нормально.

— Может обидел кто? Так мы поможем. Но за помощь придется заплатить, — продолжал все тот же голосок. — Мы люди добрые, поможем чем сможем. А ты нам за это сделаешь приятно.

Раздались смешки других. Они подходили, полностью уверенные в собственном превосходстве, не сомневаясь, что будущая жертва уже в их руках.

— Я даже со спины вижу, какая у тебя смазливая мордашка, нежные губки и розовая попочка, — все никак не успокаивался первый. Двое поддержали его заливистым смехом.

Шаркающая по гальке походка становилась все ближе. Скосив глаза я заметил, что не ошибся с количеством подходивших. Трое, одеты в какую-то рвань, измазаны грязью, давно немытые волосы свисают лохмами. Уродливые лица щерятся беззубыми ртами.

Трое оборванцев подваливали вихляющей походкой, самым опасным выглядел правый и то только потому, что заскорузлые пальцы сжимали железный прут, то ли обломка трубы, то ли огрызка арматуры. Остальные двое ничего в руках не держали, по крайней мере на виду.

— Ну что, сладенький, скрасишь наш вечерок…

Громкий хруст выбитого сустава заставил говорливого резко заткнуться. Не вставая с земли, я ударил ногой, ломая ему колено. Тут же нанес еще один, подошвой под ногу второго, того, что с прутом.

— А-а-а-а!!! — дико заорал первый, глядя, как сломанная кость выскочила из плоти. Потоком хлынула кровь.

Черт, удачно получилось, думал всего лишь выбью колено. Третий и последний участник веселой компании вполне грамотно качнулся назад, выходя на пределы удара. Морщинистая рука с застарелыми пятнами рыбкой нырнула в карман. Не зная, что там и не желая проверять, я плавно скользнул вперед, одновременно поднимаясь на ноги, и с ходу нанес новый удар на этот раз под основание носа ребром ладони.

Такие удары опасны тем, что вибрация от приложенной силы выливается в мощный импульс, пробегающей волной от места соприкосновения по ближайшим частям тела. В этом случае, объектом приложения стал череп и бултыхающаяся внутри серая масса. Все равно что одеть на голову железно ведро и со всей дури врезать кувалдой, только с воздействием изнутри. Как сотрясение, только во сто крат сильнее. Если знать точно, как бить, то легко превратить мозги в жидкий кисель.

Что и произошло Оборванец постоял секунду, затем молча рухнул навзничь, став похожим на груду грязного тряпья. Готов.

Я повернулся к двум другим. Тот, что справа поскуливал, пытаясь ползти, забыв о валяющейся неподалеку железяке. Любитель розовых попок выл на одной ноте, пытаясь выпрямить выбитое колено.

По себе знаю, боль при таких повреждениях адская. Ощущение, будто кости трутся друг от друга, пока разорванные связки бьют током, как от оголенного провода, порванных нервных окончаний.

Молча обойдя центрального, я подошел к ползущему, подождал пока голова чуть опустится и нанес короткий удар подошвой ботинка в основании черепа. Что-то отчетливо хрустнуло, оборванец дернулся и затих. Минус два. Неплохо, для того, кто только что вырвался из астрального ада.

— Значит розовые попочки любишь, — произнес я, небрежно поднимая с земли железный прут и походя к последнему из троицы.

Предчувствуя, что сейчас произойдет нечто ужасное, тот завыл совсем на высокой ноте, заставив поморщиться. Того и гляди в ультразвук перейдет, мелкий ублюдок.

— Не надо! Прошу, не надо! — законючил он, на секунду превратившись в нормального человека. Испуганного, раскаявшегося, осознавшего, что до этого вел неправедную жизнь и даже действительно поверившего, что если выживет, то потом изменится.

Знаю такие выверты сознания. Он и правда сейчас в это верил, но пройдет время и обещание забудется и все вернется на круги своя. Так что никаких вторых шансов. Не изменятся, не станет святым. Не в их это природе — становится другими людьми.

Я пинком перевернул визжащее тело и с размаху всадил прут в живот любителю сладеньких мальчиков. С академическим интересом посмотрел на деяние рук своих, отметив глубину погружения. Вроде нормально.

— А-а-а-а!!! — оборванец задохнулся в крике.

Вдохнув новую порцию воздуха, он вновь завизжал так, что я снова поморщился.

— Так и оглохнуть недолго. Чего надрываешься? — доброжелательным тоном осведомился я.

— Не надо! Не надо! Прошу вас, не надо! — зачастил оборванец с ужасом глядя на торчащий из живота металлический прут.

Я проследил за его взглядом, кивнул.

— Да, наверное, стоило засунуть тебе его в задницу. Раз уж ты такой любитель розовых попок.

Он с ужасом вытаращился на меня, на мгновение забыв о боли.

— А ты как думал? Да воздаться по делам вашим… или как там… дальше не помню, — повинился я. Рука крепко ухватила прут и выдернула резким рывком.

Поганец заверещал. Последовал новый пинок, поворачивающий его обратно на живот. Спускать штаны не стал, примерился, прикидывая, где заветная дырка, и с одного взмаха загнал железную палку между худых ягодиц. Кажется попал куда надо, хотя гарантий давать не рискну.

— Ну вот, а ты боялся. Чпок и готово, — я отряхнул руки.

Завывания затихли. Сдох что ли? Нет, дышит. Но это ненадолго, кишки разворочены, в жопе металлический прут — умирать будет долго и мучительно.

С мрачным удовлетворением оглядев композицию их трех тел, я еще раз отряхнул ладони от грязи и отправился прочь от берега. Но сделав всего несколько шагов, резко остановился, как налетев на стену.

Наказание ублюдков принесло удовольствие. Раньше такого за собой не замечал. Раньше я их бы просто убил — быстро и без затей, забыв об их существовании уже через пару минут, а сейчас наслаждался каждой секундой.

Наверное, нечто подобное испытывал князь Мстислав, мстя за убитую дочь вырезая под корень Валашское княжество. Что это? Еще один привет от крови Мещерских?

— Твою мать…

Ладно, позже об этом, сейчас надо выбираться. Если судить по окружающей местности и видневшимся вдали строениям, меня выбросило в портовой зоне. Вдалеке виднеются сияют огнями громады небоскребов. Это определенно Скайфолл. За проведение в мегаполисе дни, его очертания уже успели примелькаться, с другим городом трудно спутать.

Хоть в этом повезло. Могло оказаться гораздо хуже и зашвырнуть куда-нибудь в Африку, оттуда выбираться намного труднее.

Я потащился к дороге, где долго и безуспешно пытался поймать попутку. Хрен там, в этом секторе ездили в основном грузовики, чьи водители обосновано опасались останавливаться рядом с подозрительно выглядевшей фигурой в лохмотьях.

Пришлось идти пешком. К счастью, до пригорода оказалось недолго. Пару раз в сгущающихся сумерках мелькали подозрительные фигуры, но никто из темноты не выступил, вероятно принимая за своего, слишком уж внешний вид у меня оказался специфический, легко сойду за одного из местных бомжей.

А вот на КПП начались проблемы. Парень в униформе и черном берете долго вглядывался в данные на экране, запуская проверку по третьему кругу.

— Проблемы? — начав терять терпение я переступил с ноги на ногу. По дороге пришлось выбросить окончательно развалившиеся ботинки, а стоять босиком холодно.

— Прошу вас вытянуть руку вперед, — строго произнес офицер. Две закованные в темный металл фигуры за его спиной едва заметно шевельнулись, готовые действовать, если подозрительно выглядевший субъект заартачиться.

Пришлось подчиняться. В палец укола маленькая игла, пошла проверка по ДНК-образцу, вписанного в регистр наемника. Какое-то время ситуация оставалась подвешенной, затем лицо офицера разгладилось. Идентификация прошла успешно.

— С вами все в порядке? Может нужна помощь? — тотчас став любезным осведомился дежурный. Солдаты за его спиной расслабленно качнулись назад.

— Нет, благодарю. Просто был плохой день, — я криво усмехнулся, показывая, что шучу.

Парень в униформе ответил вежливой улыбкой.

— Хотя если вас не затруднит, вызовите пожалуйста такси, — попросил я, спустя короткую паузу.

Офицер коротко кивнул. Я направился к пешеходному переходу. Сил тащиться пешком уже не было, поэтому лучше сразу в машине.

Еще через полчаса, я входил в двери фешенебельного отеля. Администратор на ресепшне, если и удивился внешнему виду нового постояльца, то не подал вида. Стоило увидеть при регистрации номер счета с остатком депозита, как он стал само воплощение любезности, пообещав прислать в номер новую одежду и ужин, заказанный из ресторана при отеле.

После душа лежа на широкой кровати я тупо уставился в потолок. Мыслей не было. Каждая клеточка мышца тела отдавала ноющей болью. Постепенно наваливалась усталость. Ничего не хотелось делать, просто лежать и ни о чем не думать. Все это лучше оставить на потом.

Сам не заметил, как задремал и провалился в омут беспамятства. Последней осознанной мыслью мелькнуло опасение, чтобы не повторился сон с очередным погружением в проклятый Астрал. Дальше пришла темнота…

Проснулся с тяжелой головой. К счастью ничего не снилось, вся ночь прошла как в провале, вроде только отключился, а за окном уже утро.

— Черт, как после похмелья.

Снова душ, на этот раз контрастный. Резкие перепады температуры помогли прийти в себя. По крайней мере голова перестала болеть.

Дальше завтрак: ледяной апельсиновый сок в высоком бокале, жареный бекон, яичница, тосты, помидоры, и непременно большая чашка кофе. В гостиной обнаружился выход на открытую террасу. Номер оказался из дорогих. На последнем этаже, на уровне пентхауса.

Набросив белый махровый халат вышел наружу, знаком велев вызванному персоналу сервировать завтрак на балконе.

Скайфолл жил своей жизнью. В воздухе мелькали ховербенды, далеко снизу доносились звуки оживленных улиц, стоял гул многомиллионного мегаполиса.

— Телевизор работает? — я кивнул на встроенный в стену экран.

— Да, сэр, конечно, — девушка, помогающая в сервировке, нажала кнопку. Экран ожил. Телевизор находился в гостиной и пришлось переставлять стул, чтобы смотреть его хотя бы под углом.

— Спасибо, вы можете идти, — поблагодарил я.

Молодой парень и девушка в униформе персонала отеля коротко поклонились и вышли. Стоимость завтрака и обслуживание в номере будут включены в общий счет.

Я сидел прихлебывал кофе, краем глаза наблюдая за утренним выпуском новостей. Главное по важности событие конечно нападение в Скайфолле. Было. Теперь его перебил еще более кровавый теракт в германском секторе протектората японских островов.

— «… продолжается противостояние в западной части пригородов Токио. Высадка десанта не дала противостоящим повстанцам силам продвинуться в глубь контролируемых ими территорий…», — симпатичная ведущая с пухлыми губами и крупным бюстом безэмоционально комментировала транслирующийся кадры с городских улиц бывшей японской столицей, ставшей административным центром Объединенного Протектората.

Германцы не смирились с потерей территории и почти сразу попытались контратаковать, вернув контроль над сектором. Спешная набранная сборная солянка из панцергренадеров и отдельных подразделений штурм-полка с ближайшей военной базы высадились в окрестностях Токио уже через несколько часов после уничтожения администрации немецкого сектора.

Высадились. И умылись кровью. Попытка с ходу подавить мятеж провалилась, толком не начавшись. Совершенно неожиданно у повстанцев на руках оказалось тяжелое вооружение, в том числе малые мехи легкого класса, специально приспособленные для боев в городских условиях.

Но что хуже всего — ряды мятежников были плотно насыщенны реактивными гранатометами с тандемными боеприпасами и портативными зенитно-ракетными комплексами. Это сразу на несколько ступеней усложнило ведения боя для регулярной армии Священной германской империи. Когда с крыши каждого дома может прилететь ракета (зенитная или термобарическая, не так уж и важно), то приходится распылять силы и быть особенно осторожными, продвигаясь вперед.

Взять повстанцев нахрапом малыми силами не удалось. Тевтонам вломили от души, заставили умыться кровью. Началась переброска и накопление подкреплений за пределами города. И вот здесь вскрылась важная деталь — оказалось в данный момент у германцев не хватало свободных подразделений, чтобы бросить их на подавление мятежа.

Кто-то очень точно рассчитал время атаки, сделав так, что у противника окажутся связаны руки.

— «… инициатива британской стороны вызвала дискуссию со стороны других стран…».

А вот и главные кукловоды. Даже не сомневался в личности тех, кто стоял за случившимся. Пока остальные великие державы замерли, ожидая чем все закончится и готовясь поделить немецкий сектор между собой, хитрозадые лимонники выступили с предложением.

— «… немедленное прекращение всех боевых действий, приглашение противоборствующих сторон сесть за стол переговоров при посредничестве Британской империи, как нейтрального наблюдателя, и начало обсуждения пересмотра условий законов функционирования протектората. Последний пункт уже вызвал жаркую дискуссию среди политиков и экспертов. Никто не может точно сказать, что к чему именно приведут переговоры, но то, что они будут, уже почти никто не сомневается…»

— К чему-к чему, как обычно — к тому, что островитяне в очередной раз обведут вокруг пальца чересчур прямолинейных тевтонов, — с усмешкой, хмыкнул я.

Даже самому тупому стало понятно, откуда росли ноги вспыхнувшего мятежа. Где повстанцы взяли тяжелое вооружение и от кого получили инструкции по проведению ритуала с выбросом астральной энергии.

Отлично сыграно. Хорошо спланированная и скоординированная атака. Только вот повстанцы плохо понимают и не осознают ситуацию до конца. Поманив морковкой свободы, британцы станут намного худшими хозяевами, чем немцы. Они понимают, что последние не оставят ситуацию просто так и в конечном итоге отвоюют свой сектор, поэтому церемонится не будут, выдаивая чужой производственный кластер до конца.

— И тут наступит прозрение, но будет поздно, — проронил я, берясь за стакан с соком и собираясь приступить к завтраку.

Будто в насмешку в гостиной зазвонил телефон. Чертыхнувшись, я вышел с террасы и поднялу трубку.

— Извините, сэр, что беспокою вас, но к вам пришли, — сказал сотрудник с ресепшена.

— Кто?

— Он представился, как герр Клаус с сопровождающими. Судя по документам, они из представительства Германской империи.

Дерьмо! Захотелось выругаться. Быстро работают засранцы. Я вздохнул, прикидывая варианты. Арестовать меня не смогут, нет полномочий, Скайфолл — нейтральная территория. Убивать сразу тоже вряд ли будут, по крайней мере не так открыто. Тем более в этом случае не предупреждали бы о своем визите заранее. Значит хотят просто поговорить.

— Хорошо, пусть поднимаются, — разрешил я и положил трубку.

Подумал и спокойно отправился завтракать дальше. Поговорим с германскими посланцами на террасе.

Глава 3

— Итак, я вас слушаю, — я откинулся на спинку стула, поведя рукой на место напротив.

Предложение присесть принял только один из тройки гостей. Двое других рассредоточились по террасе.

Главный — мужчина лет сорока, крепко сбитый, в хорошем, но не слишком дорогом костюме, блондин с холодными голубыми глазами — из тех кого в молодости называли «белокурой бестией», спокойно уселся за столик, покосившись на расставленные тарелки с завтраком.

Заметив взгляд, я гостеприимно предложил:

— Угощайтесь. Говорят завтрак, самый главный прием пищи на протяжении дня.

Германец молча покачал головой.

— Тогда может кофе? — и не дожидаясь ответа я налил в свободную чашку черный, как битум напиток.

Аромат свежесваренного кофе растекся по террасе, как мягкое покрывало. Носы оставшихся на ногах немцев задвигались. Кофе был дорогой, из тех, что не всякому по карману. А эти двое явно из простого подчиненного уровня. Оба рослые, подтянутые, широкоплечие, стрижки короткие, военная выправка. Отставники, перешедшие на работу в охрану посольства? Скорее всего. Взгляд цепкий, движения экономные. Парни явно с боевым опытом.

Все это я отметил мимоходом, основное внимание уделив их начальству — герру Клаусу.

— Итак? — повторил я, вопросительно приподняв бровь.

На какое-то мгновение взгляд еще совсем недавно уверенного в себе германца смешался. Когда он входил в номер, то чувствовал себя хозяином положения, это было заметно по глазам. Но увидев неброскую роскошь дорогих апартаментов потерял былую уверенность.

Когда в деле такие деньги, всегда есть подвох. Наводя справки о молодом наемнике, гость наверняка не рассчитывал столкнутся с демонстрацией столь внушительных финансовых возможностей. Одна ночь в гостинице такого класса стоила стоила столько, что никакого депозита не хватит для комфортного проживания. По крайней мере, тот у кого это последние деньги, не будет так шиковать.

К тому же его явно напрягало разное социальное положение. Герр Клаус был пусть и не последним, но обычным чиновником из германского представительства (скорее всего работал в разведке или другой подобной структуре), не имел титула, не относился к аристократам и не являлся одаренным. Это ставило нас на разные ступени общения.

Но самое главное: он не понимал этой разительной разницы: между тем, что узнал о недавно вернувшимся из Африки молодом мерсере, и тем, кто сейчас сидел напротив. Слишком разница бросалась в глаза.

В белом махровом халате с вышитой золотом эмблемой отеля, на последнем этаже открытой террасы, где за вид взимают отдельную плату, сидя за столом с накрытым завтраком — больше всего я походил на благородного отпрыска могущественного семейства, решившего развлечься в экзотических Колониях.

Они наверняка навели справки о роде Мещерских, об их банкротстве и полном угасании, даже вымирании. И тут такой диссонанс: последний из рода не только не похож на бедного родственника, но скорее напоминает преуспевающего молодого аристо, отправившегося за приключениями на другой конец света.

Непонятная ситуация. А что непонятно, то может быть потенциально опасным. Поэтому ведут себя вежливо. Хотят понять, что происходит, а для этого лучше сначала прощупать ситуацию осторожно.

И послали кого не жалко в случае чего потерять. Не равного, но исполнительного. Обычного служаку, которого при необходимости легко списать со счетов. И герр Клаус прекрасно понимал эти расклады, потому и выглядел недовольным.

— Герр Мещерский, я хотел бы у вас осведомиться, не вы ли это на записи? — как по мановению волшебной палочки в руках германца возник тонкий планшет.

Дисплей плавно повернулся в мою сторону, показывая короткое видео. Судя по ракурсу, снимали откуда-то сверху. Видимо с того самого полицейского блока уличного наблюдения. В плотном армейском комбинезоне, с компактным автоматом в руках, с открытым лицом — я стоял посреди домов японских трущоб и не узнать меня было невозможно.

То что, меня в конце концов вычислять не вызывало сомнений. Камеры на улице, шлемы солдат с оптическими визорами, высадившие десант ховербенды — да мало ли имелось возможностей срисовать физиономию чужака, внезапно появившегося посреди города.

Но то, что опознают так быстро, проведут идентификацию, а затем еще и заявятся с утра пораньше в гости — подобного я не ожидал. Похоже сильно тевтонам припекло, раз так шустро забегали. Получили щелчок по носу и начали усиленно рыть. Наверняка и не без поощрительного пендаля из метрополии не обошлось для повышения работоспособности.

Говорить правду? Или полуправду? Врать бессмысленно и опасно. К тому же, если разобраться, то я в этой истории оказался случайно. Другой вопрос, какие последствия могли меня за это в дальнейшем ожидать.

— Да это я, — признал я, отпил из стакана с соком, и принялся за бекон с яичницей. Пропускать завтрак из-за разговора, я не собирался.

Мелькнула мысль о британце из консульства, что навел на кинжал. Неужели тоже еще один элемент сложно выстроенной интриги? Как и кража перстня Мещерских впоследствии? Надо признать, в этом случае, тот умник очень ловко прикинулся жадным до денег простым дипломатом. Сыграл игру и заодно подложил мне свинью, впутав в схему с повстанцами. Добраться бы до этого умника и сказать пару ласковых слов… перед тем как вскрыть глотку от уха до уха.

— А это тоже вы? — на экране планшета появилась другая запись, на этот раз с крыш окружающих двор домов, где проходил ритуал.

На этот раз ракурс глядел снизу-вверх, должно быть видеокадры со встроенного визора шлема одного из солдат.

Я спокойно дожевал кусок бекона, отломил кусок поджаристого тоста, и только после этого спокойно кивнул:

— И это тоже я.

Германец сжал зубы.

— Что вы там делали?! — резко спросил он.

На моем лице появилась вежливая улыбка с нотками недоумения по поводу грубости. Немец опомнился.

— Извините, герр Мещерский, просто мы потеряли много людей и судя по всему, вы можете об этом что-то знать.

Попытка мягко надавить, прощупать, прикинувшись вежливым. Как это знакомо. И виноватый вид всего лишь очередное притворство. Он просто не знает с какой стороны подступить. Спокойная, даже равнодушная реакция на запись сбила с толку. Неужели надеялся, что с ходу сломаюсь и начну давать показания? Тогда он не так умен, как выглядел.

— Герр Клаус, — я расслабленно откинулся на спинку стула. Пальцы откинутой руку шевельнулись, словно перебирая невидимые нити. Воздух вокруг кисти дрогнул и окутался призрачной дымкой.

Телохранители напряглись, но даже не попытались сунуть руки под полы пиджака, где наверняка имелось оружие, или сделать другую похожую глупость.

Проследив рассеянным взглядом, как играет солнечный свет на призрачных гранях сгустка маго-энергии, я сжал пальцы, ломая не сформировавшийся до конца конструкт.

Тоже своего рода предупреждение — не пытайтесь давить, не у себя дома, и напротив не рядовой обыватель, кому можно угрожать.

Германцы прониклись. Герр Клаус медленно выдохнул.

— Что касается записей, то да, это я, — глупо отрицать очевидное. — Что я там делал? Преследовал похитителей семейной реликвии. Наверное, вы слышали про недавний теракт в жилых комплексах. Я жил в одном из них. Когда террористы напали, то среди прочего они украли одну мою вещь. Узнав, кто являлся инициатором нападения, я отправился на их поиски, — я развел руками. — Как видите ничего загадочного в этом нет.

— Мы так не считаем, — хмуро буркнул главный германец. — Был проведен запрещенный ритуал, приведший к гибели множества подданых его императорского величества Фридриха, опоры и защитника Германской священной империи…

— И я желаю долгих лет его императорскому величеству, — мягко перебил я. — Но при чем здесь я и ваше несчастье? Уверяю вас, ни в каком ритуале, приведшем к гибели подданых германского императора, я не принимал участия.

Герр Клаус засопел. На что я ответил безмятежным взглядом, полным искренней честности. Непробиваемое спокойствие собеседника выводило белокурую бестию из себя. Но приходилось держать себя в руках. Не обычного наемника допрашивал.

— Как вы прибыли в Токио? Ни одна служба контроля не зафиксировала ваш приезд.

Я мирно пожал плечами.

— А разве это так важно? Прибыл и прибыл. Главное мне так и не удалось вернуть украденную вещь. Возникшая аномалия уничтожила воров вместе с ней, — я скорбно поджал губы, показывая, насколько дорожил похищенной реликвией.

— Еще погибло множество людей, — строго напомнил немец.

Я закивал.

— Да-да, это просто ужасно.

Но по моему тону даже самый твердолобый поймет, что плевать я хотел на сдохших людишек. Другое дело потерянная семейная побрякушка, она намного важней. Так или почти так подумает герр Клаус. И это будет проявлением вполне обычного поведения для представителя высшей аристократии.

— За несколько часов до этого базу повстанцев из числа боевиков движения Рониных атаковала группа наемников. Что вы можете рассказать об этом происшествии? — ровным тоном спросил германец, в последний миг сдержав себя.

С моей стороны последовало очередное равнодушное пожатие плеч.

— Ничего. Я искал свою потерянную вещь и прикладывал для этого все усилия. Или у Германской империи есть претензии за уничтоженное гнездо преступников?

Издевка не удалась, на лице немецкого разведчика (а он точно из разведки или какой-нибудь спецслужбы, слишком не похож на заурядного клерка) появилась холодная улыбка.

— Нет, мы не против, когда карают преступников. Но мы против, когда это делается под прикрытием нанесения вреда нашей стране.

Я в притворном удивлении развел руками.

— Герр Клаус, помилуйте, какой вред. К вашей стране я испытываю лишь глубочайшее уважение.

Не знаю, поверил ли он мне, но расспросы продолжил. Точнее попытался продолжить.

— И все-таки нам хотелось бы знать, как именно вы попали на территории японского протектората, — настойчиво повторил он.

Властным жестом я остановил его.

— Довольно, я ответил на все ваши вопросы. И этого хватит.

На террасе на мгновение сгустился воздух, повисла неестественная тишина, солнце померкло, голубое небо стало тусклым и неприветливым. Сумрак скользнул через балюстраду, захватывая в объятия окружающее пространство.

Один удар сердца — и все кончилось. Снова светило солнце, слышались звуки огромного мегаполиса, голубой небосвод вновь стал насыщенным ярким.

Герр Клаус сглотнул, зябко поведя плечами. Зримая демонстрация силы произвела впечатления — больше, чем фокус с призрачным сгустком, играющим между пальцев. Они почувствовали мощь выплеснутой энергии и предпочли отступить.

— Тогда не смеем вам больше мешать… — немец на секунду запнулся, затем все же произнес: — Ваша светлость.

Я ответил небрежным кивком. Сделал знак рукой, таким жестом обычно отпускают слуг. Все трое дернулись, как от пощечины, но сдержались. Сухо улыбнувшись, герр Клаус первым вышел с террасы, телохранители последовали за ним через секунду.

Вскоре хлопнула дверь в номере, показывая, что гости ушли. Я расслабленно откинулся назад.

Забавно, сначала я и правда играл роль высокородного аристо, кому надоедают какими-то странными расспросами, но вот последний жест получился естественным, будто меня с самого рождения учили повелевать.

Я побарабанил пальцами по столу. Снова провернул кисть, задумчиво глядя на прозрачную дымку. Неплохой фокус. Но в том-то и дело, что фокус. В отличие от последнего проявления магии с затемнением террасы, это уже было классом выше.

Знание о создании заклинаний прочно проросли в моем сознании после испытания крови в Астрале. Проблема в том, что не все они оказались доступны на практическом уровне. Не хватало сил. Все равно что знать, как поднять штангу со сто двадцатью килограммами (что там знать, и так понятно), но силенок все равно не хватает.

Получался парадокс. Теория есть, а практика недостижима. По крайней мере большая часть с самыми мощными заклинаниями. Пардон, маго-конструктами.

Не думаю, что кто-нибудь из молодых адептов и неофитов попадал в похожую ситуации. Когда знаешь, но не можешь, точнее не имеешь физической возможности сотворить плетение. Их, в отличие от меня, обучали поступательно, шаг за шагом, а не впихивая всеподряд одним массивом данных. В котором, между прочим, еще предстоит разобраться.

Одно хорошо — Сила крови Мещерский — Сила Старших семей, работала без всяких дополнительных условий. Сумерки над террасой относились именно к их числу. Способность напрямую обращаться к Астралу являлось семейным даром Мещерских и не требовала усилий.

Если, конечно, недолго и быстро свернуть все обратно. Иначе могла накатить слабость, как от иссушения жизненных сил.

Я протянул руку к присланному вместе с одеждой в номер планшету. Новенький плоский девайс оказался намного легче предшественника, сгинувшего вместе с оружием и снаряжением.

— Ввод пароля.

Пальцы пробежались по сенсорному меню, вводя реквизиты виртуального банка.

История операций. Последние основные расходы — найм отряда Вульфа. Наемники, второй ховербенд, Стрекоза Юки Амаро, страховка всей этой толпы, топливо для летающей техники, пошлина за официальный регистр, боеприпасы, отдельной строчкой цена за срочность.

— Нехило, — я почесал подбородок. Остаток — меньше десяти миллионов. Не считая депозита на право нахождения в Скайфолле, который, кстати, тоже постепенно тает.

— И плюс еще миллион для Дикой Охоты, — задумчиво проронил я.

Откупиться от курса по управлению КИБами придется раньше срока. Проведенная инициация в Астрале слишком сильно перестроила энергетику, наставники это обязательно заметят, появятся ненужные вопросы. Оно мне надо? Особенно в данный момент. И так уже привлек к себе слишком много внимания. Если тевтоны начнут копать, а они начнут, другого выхода у них нет, то не стоит давать лишнего повода лезть куда не следует.

— Засранцы, и угораздило же влезть во все это дерьмо, — я быстро набросал запрос о прекращении обучения в канцелярский отдел Дикой Охоты, указал свое согласие компенсировать в полном объеме затраченные средства на обучение и прикрепил банковские реквизиты на срочный перевод средств.

Все, с этим покончено, если не дураки, то не будут возражать, постаравшись избавиться от рекрута, получив полное возмещение. Зачем отряду потенциально нелояльный боец? Проще взять откупное и забыть.

Так и вышло, уже через пять минут, когда яичница подошла к концу вместе с беконом и тостами, а на столе остались лишь пара долек помидоров со стаканом недопитого сока, планшет тренькнул входящим сообщением.

— Мда, действительно один миллион. Даже скидки не дали из-за досрочного прекращения контракта, — я ругнулся, но все же сделал необходимый трансфер. Проще так, чем потом выяснять отношения с влиятельным отрядом наемников.

* * *

— Ну что скажете? — зайдя в лифт, Клаус по очереди обвел взглядом подчиненных.

Указательный палец с характерными мозолями стоящего справа помощника ткнулся в кнопку фойе, кабина мягко тронулась.

— Мелкий высокомерный ублюдок, — ответил второй, выражая общее мнение.

Клаус кивнул, буркнул:

— Но то, что из высокородных не вызывает сомнений. Я это сразу понял, когда увидел его физиономию. Слишком правильные черты лица.

— В смысле? — удивился помощник, нажимавший кнопку лифта.

— Когда женщины открывают в себе способности к магии, что они первым делом делают? — вместо ответа спросил Клаус и не дожидаясь нравоучительно сказал: — Заботятся о своей красоте. У баб это на уровне инстинктов. Мужики в первую очередь думают о силе. Вот и получается, что от маменьки такие красавчики получают природную привлекательность, а от папеньки силу. И вырастают потом смертоносные и красивые звери, готовые рвать любого, кто перейдет им дорогу. Видели, как он на нас в последний раз посмотрел?

Первый подчиненный кивнул.

— Думал убьет. Глаза совсем пустые стали, словно не на людей глядел.

— А он и не людей видел, а препятствие, которое готов был сокрушить не задумываясь. Для таких как он даже смерть других аристо — всего лишь еще одна возможность показать превосходство над чужим родом и кланом, — Клаус не выдержал, сплюнул. — Совсем там со своим правом силы с ума сошли. Готовы грызть другу друг глотки, доказывая, что лучшие.

На какое-то время в кабине установилась тишина.

— И что дальше? — не выдержал правый помощник.

Клаус подумал, махнул рукой.

— Доложим послу, пусть разбирается. Он тоже граф и одаренный, его русский аристо так просто не выставит.

Глава 4

За сутки до описываемых событий

Территория Колоний. Скайфолл.

Посадочные площадки для частного транспорта.

Выдвижные опоры мягко качнулись, принимая на себя Silicon Dragonfly. Задние створки поползли вниз, выдвигая рампу аппарели на землю. Прогрохотали ботинки солдат, спускающихся вниз. Их командир на мгновение обернулся, коротко кивнул на прощение и проследовал вслед за бойцами. Майя осталась в отсеке одна.

Ничего не понимающая, оглушенная водопадом событий, обрушившихся на голову всего за пару часов, но продолжавшая крепко сжимать автомат, инстинктивно считая его единственным за что можно зацепиться, чтобы не удариться в панику.

— Чего сидишь? Полет закончен, — голос наемницы-пилота прозвучал сверху. Она смотрела в проход, ведущий из кабины в отсек, и на ее лице застыло выражение недовольства задержкой.

— Да-да, сейчас, — Майя суетливо поднялась, подхватила небольшой рюкзачок, входивший в комплект армейского снаряжения, и медленно двинулась к выходу.

Стоя на квадратной посадочной площадке, девушка оглянулась, не зная куда идти. И если на то пошло, не понимая, что делать дальше.

Тим исчез. В буквальном смысле растаял в воздухе на берегу, где остались лежать тела казненных наркоторговцев. Вспомнив как хладнокровно и безразлично их расстреливали солдаты, Майя вздрогнула. Все это напоминало выполнение хорошо отлаженной и давно надоевшей работы профессионалов, для кого убить человека так же легко, как раздавить мелкого паучка.

Это вызывало страх. Не из-за проявленной жестокости, а именно из-за привычности действий. Сколько же крови за каждым из них, если они не задумываясь открыли огонь всего по одному знаку своего командира.

А Тим, он же не старше нее, но смотрел с таким безразличием, что становилось страшно. Светловолосый красивый парень почти не обратил внимания на казнь пленных, больше занятый пропажей своего перстня, и даже когда стало известно, что его здесь нет, не проявил особых эмоций, приказав зачистить на острове всех.

Да, они преступники, одни наркоторговцы, другие террористы, но то с каким хладнокровием и безжалостностью с ними поступили, поневоле вызывало внутри протест. Нельзя так с людьми. Неправильно это. Какими бы плохими они до этого не были.

— Это для тебя нельзя, а для них можно все, — раздался голос наемницы над ухом.

Майя вздрогнула. Она не заметила, как произнесла последние фразу вслух и ее услышала проходящая мимо Юки. Наемница закрыла Стрекозу, собираясь уходить, но притормозила, привлеченная заторможенностью недавней пассажирки.

— Зачем вообще тебя взяли с собой?

Майя покачала головой.

— Не знаю. Наверное он хотел посмотреть, как я буду реагировать.

— Тогда ему стоило остаться и понаблюдать за тобой сейчас, — девушка с азиатскими чертами лица жестко усмехнулась. — Сумел бы получить больше выводов.

Слова прозвучали с издевкой, Майя вспыхнула.

— Пока ты сидела в своей железяке, я пошла вместе с ним и видела, что сотворили солдаты.

— А что они сотворили? — со скукой осведомилась Юки. — Провели зачистку плантации коки? Так это рядовое явление. Такое случается сплошь и рядом. Вот если бы ты увидела, как полностью сжигают деревню, перебив все население, только потому, что она мешает строительству новой производственной линии очередной корпорации, тогда ты бы поняла, что увиденное сегодня еще не самое худшее. Или думаешь наемники убивают только преступников и бандитов?

Она смотрела спокойно, полностью уверенная в собственной правоте, и Майя это почувствовала. У пилота Стрекозы было намного больше жизненного опыта по сравнению с ней, и он знала о чем говорит.

Увидев отвращение на лице молодой девчонки, Юки усмехнулась.

— А ты что думала, все будет просто, тебя возьмет под крылышко благородный аристо, купит много красивых вещей, даст денег и введет в ближний круг? Ты хоть знаешь, кто такие одаренные? Откуда они пошли и как появились?

Майя молчала, не потому что ей нечего ответить, а потому что понимала, что спрашивают отнюдь не об общеизвестных истинах из сети.

— Ты когда-нибудь слышала о родовых программах кланов? А о селекции? О евгенических подходах при выращивании новых поколений способных обращаться к магии? Видела, как твой хозяин исчез в рассыпавшихся тенях?

Майя вздрогнула, вдруг вспомнив, что Тим действительно исчез не просто так, а будто рассыпавшись в лепестках, сотканных из тончайших теней. Это произошло столь быстро, что мозг не поверил, заместив увиденное обычным исчезновением и отнеся остальное на счет игры разума. Но похоже это видела не только она.

— Это магия, девочка, — с видом умудренной женщины произнесла Юки, хотя была старше собеседница всего на несколько лет. — И плата за власть над ней очень высока. Если собираешься играть в эти игры, имей это ввиду.

Она уже разворачивалась, собираясь уходить, когда голос Майи догнал ее в спину.

— А разве ты не хочешь вступить в его свиту? — то о чем она думала, казалось ей пределом мечтаний и других. Тем сильнее поразил равнодушный ответ.

— А зачем? — наемница пожала плечами. — Получить более высокий статус? Так его еще надо заслужить. Не скрою, войти в ближний круг к одному из аристо очень соблазнительно, особенно в плане полученных благ. Но это монета с двумя сторонами. Так просто все не получится, придется заплатить высокую цену, и я не уверена, что готова на это. Или вообще, что мне это надо.

Последняя фраза вызвала удивление.

— Но ты же не собираешься возить солдат до конца дней своих, пока они будут убивать тех, на кого им укажут? — спросила Майя и только секунду спустя, поняла, что сказала глупость.

Юки пожала плечами.

— Во-первых, почему бы и нет? У меня много знакомых, кто занимается этим уже очень давно. Некоторым даже удается скопить достаточно денег, чтобы купить гражданство в одной из метрополий и перебраться туда на старость, — она сделала паузу, внимательно посмотрев на Майю. — А во-вторых, кто сказал, что войдя в свиту, тебе не будут указывать кого убивать?

Девушка вздрогнула. Подсознательно она, конечно, понимала, что все не так просто, и что придется приложить усилия, но в глубине души надеялась, что все будет по другому. Толком она не знала как именно, но по-другому.

Пусть даже через постель со светловолосым красавчиком — это бы даже доставило удовольствие, но только не…

Не как? Тут воображение застопорилось. Майя была умной девочкой и догадывались, что юный аристо приметил ее в кафе не просто так, а из-за жесткого отпора, который она дала хулиганам. Это ему понравилось.

И вот теперь, куда-то вся ее решительность испарилась. Слишком много случилось всего за день, смешав былое желание подняться выше.

Свита… ха… теперь она даже место обычной прислуги вряд ли бы получила. Настолько она сейчас ощущала слабой и разбитой, не готовой драться…

Как ни странно, последняя мысль придала уверенности. Трупы на берегу у сожженной плантации все еще мелькали перед глазами, но уже поблекли, превратившись в воспоминание.

Если она откажется от прежнего плана, то закончит жизнь в грязных подворотнях, после череды борделей, через несколько лет. Старой развалиной, крепко подсаженной на тяжелые наркотики, отдающейся за еду.

Такой участи она себе не хотела. Надо убивать? Она будет убивать. Как сказал однажды отец: каждый человек сам выбирает свою судьбу. А все остальное — всего лишь жалкие оправдания.

— Спасибо за разговор, — Майя сама не заметила, как гордо вздернула подбородок.

Юки удивленно вскинула брови. Рассчитывая напугать, она вызвала совсем другую реакцию.

— Ты всегда можешь стать наемницей, — смягчившись, заметила она. — Некоторые отряды имеют собственные курсы подготовки. Если скопишь немного денег, то сможешь пройти обучение на пилота и получить лицензию.

— Зачем? Чтобы потом так же убивать по чужим приказам? А перед этим перейдя через койки всех командиров? Взгляни на меня, думаешь какой-нибудь офицер пройдет мимо и не захочет затащить меня в постель? А после него еще один и еще, — Майя криво усмехнулась. — Лучше уж выбрать, как ты правильно заметила, одного хозяина, и верно служить ему, чем тыкаться наугад, надеясь на удачу.

— Даже если этот хозяин сам потащит тебя в постель? — с издевкой спросила Юки, растеряв остатки сочувствия.

Майя нервно рассмеялась.

— Ты видела его? С таким красавчиком любая без принуждения с удовольствием ляжет и раздвинет ноги.

— А если он прикажет это сделать с кем-то другим? — ядовито осведомилась наемница.

Майя зло усмехнулась и бросила в ответ:

— А если он прикажет мне прострелить твою голову?

Лицо Юки перекосилось, она собиралась ответить что-нибудь в таком же духе, но передумала.

— Надейся, что он вернется, — сказала она и напоследок не преминула с сарказмом напомнить: — Ты же не забыла, что твой светловолосый красавчик исчез? Растворился в воздухе, отправившись непонятно куда.

Майя хотела сказать что-нибудь злое, но наемница уже быстрым шагом направилась к выходу из сектора посадочных площадок, на прощание махнув рукой.

Ничего не оставалось как медленно пойти следом, предстояло выбираться из пригорода, переходить КПП и возвращаться домой.

По дороге остановилась в закусочной на окраинах периметра безопасности. Ела без аппетита, тупо уставившись в стол. Бургер, картошка фри, сырный соус, сладкая содовая — привычный фастфуд почти не вызывал эмоций, пережевываемый как дешевый пластик, из которого состоял стол.

Что делать дальше? Она не знала. Хуже того, боялась даже задумываться об этом. Что будет, если Тим действительно не вернется? В этом случае она останется одна. Следовало что-нибудь придумать, взять себя в руки, но ничего путного в голову не приходило.

— «… продолжается строительство новых сегментов „Подснежника“, по словам представителя корпорации „Звезда“, монтаж будет закончен в срок и жилые модули смогут принять новых жителей уже в ближайшее время…» — привлеченная словами, Майя подняла голову в сторону подвешенного под потолком телевизора. Шел репортаж о расширении орбитального города.

Станция-город в космосе, как, наверное, здорово было бы там побывать. В Подснежнике на постоянной основе жило несколько тысяч человек и каждый день туда прибывали сотни гостей. Город принадлежал Руса Империуму, Майе это показалось хорошим знаком, Тим тоже был родом из этой страны, создавшей такое великолепное чудо инженерии.

Глядя на завораживающие пейзажи космоса и на величественные сооружения, плавающие в звездной пустоте на орбите, она даже на секунду забыла о своих проблемах, полностью отдавшись очарования картинки на экране телевизора.

Но потом магия схлынула и пришла реальность суровой жизни. Вокруг не космос, а дешевая закусочная с желтыми стенами и запахами сгоревшей картошки и лука.

Майя поймал сальный взгляд мужичка в грязной спецовке с дальнего конца зала, раздевающего ее глазами и не пытавшегося это скрывать.

Стало мерзко. Попасть бы туда, стать одной из тех, кто наверху, чтобы никто не смел на нее так больше смотреть. А если бы и смотрел, то с ощутимой опаской. Она встала, презрительно изогнула губы в кривой усмешке и отправилась к выходу.

Уже находясь дома, в недавно снятой квартире, выбравшись из душа она внимательно изучила свое лицо в зеркале в ванной комнате.

Правильные черты, немного островатые скулы, красивая линия губ, темные волосы и почти такие же глаза. Ей приходилось видеть девушек более привлекательных, но у них была красота иного плана, созданная при помощи пластики умельцами хирургами, способными творить чудеса, превращая даже самых откровенных дурнушек в настоящих роковых красавиц.

Но у нее красота была иная, более естественная, без искусственных вкраплений, хорошо заметных после переделки лица.

Странно, никто из ее родителей никогда не отличался физической привлекательностью. Разве что мать, но и ее откровенной красавицей не назовешь, разве что миловидной.

— Да, родная, с такой внешностью у тебя одна дорога, — тихо промолвила Майя, отходя от зеркала.

Она была большой девочкой и трезво смотрела на вещи. С таким телом без покровителя и защиты у нее будет одна дорога. Не захочет сама, заставят. Найдут способ. Так что либо бежать, либо становится сильной, иного пути нет.

Теплое оделяло принесло покой и забвение. К сожалению, не продлившиеся долго. Тишину ночи разорвал громкий грохот, заставив подскочить на кровати. Кто-то колотил в дверь кулаком.

— Открывай шлюха! — пьяный голос показался смутно знакомым.

Ничего не понимая, она подхватилась с постели и бросилась в прихожую.

— Давай, тварь, открывай! Готовь раздвигать свои ноги!

К первому голосу добавился гогот второго мужчины. В этот момент она узнала их. Айзек — сын хозяина дома, где она жила раньше с родителями, и его приятель Ром. Те самые выродки, что приставали к ней в кафетерии.

В голове заметилась панические мысли: как они ее нашли? Выследили? Зря переехала в соседний квартал, пожадничала, выбрав квартиру подешевле. А ведь после выплаты долга банку еще оставались деньги на приличное жилье в хорошем районе.

— Эй, че там шумите?! А ну проваливайте и не мешайте спать! — вмешался грубый мужской голос, с верхней лестничной площадки.

Майя замерла, испуганно глядя на содрогавшуюся под градом ударов дверь. Дернулась, и словно опомнившись, метнулась на крошечную кухню. Обратно возвращалась уже с ножом. Ворвутся или нет, но сдаваться без боя, позволяя измываться над собой, она не позволит. Даже если придется пойти на убийство. Хватит, надоело бояться.

Она стояла и напряженно ждала, готовая ударить первого, кто ворвется внутрь. Но за дверью почему-то наступила тишина. Только говорок явно на повышенных тонах долетал из коридора.

Похоже Айзек и Ром нарвались на соседа сверху и теперь выясняли отношения.

— Мы еще встретимся, шлюха. Готовься ублажать нас по очереди, — внезапно долетел пьяный голос Айзека. В дверь на прощание гулко ударил кулак, затем по лестнице загрохотали шаги. Нежданные гости предпочли ретироваться.

Майя медленно выдохнула. Нож из пальцев едва не выскользнул. Наступила тишина. Сосед не стал выяснять к кому там принесла нелегкая двух шумных придурков, прогнал и удовлетворенный отправился спать.

А вот Майя весь остаток ночи не смогла сомкнуть глаз, напряженно вслушиваясь и ожидая возвращения Айзека с Ромом.

Утро встречала уставшая и невыспавшаяся с плохим настроением и все тем же непониманием, что делать дальше. Тем сильнее оказалась радость, когда пришло сообщение от Тима с велением приехать к нему.

Как добиралась до указанного отеля она почти не запомнила, но перед входом в фойе все же постаралась успокоиться и привести себя в норму, натянув на лицо маску сдержанности.

— Я могу вам помочь, мисс? — первым ее встретил вопрос менеджера за стойкой администратора.

— К Тимофею Мещерскому. Он меня ждет, — холодно ответила она, стараясь держать себя как ни в чем не бывало, хотя окружающая роскошь фешенебельного отеля давила на сознание девочки, не видевшей ничего дороже ресторана среднего уровня.

Мужчина в пиджаке за стойкой на нее испытывающее посмотрел, отметив наличие комбеза вместо обычной одежды, (она не стала переодеваться, предпочтя идти в подаренном черном комбинезоне, тем более тот относился к высокому классу военного снаряжения и по стоимости мог поспорить со шмотками из модных бутиков). Кажется менеджер это тоже определил, потому что расплылся в учтивой улыбке, указав в сторону лифтов.

— Последний этаж, номер А-305. Вам нужны сопровождающие?

— Нет, благодарю, — сохраняя на лице холодную вежливость Майя отошла от стойки ресепшена и отправилась в указанную направлении.

Плавно раскрылись двери лифта впуская внутрь. Пока поднималась, напряженно думала, стоит ли рассказывать о ночном визите или же это воспримут слабостью. А если рассказывать, то как именно. Так ничего толком и не придумав, она вышла в коридор и дошла до двери с табличкой А-305, постояла, из груди вырвался медленный вздох, и решительно подняла руку для стука.

Глава 5

Она вошла как всегда стройная, подтянутая, иссиня-черные волосы стянуты в тугой хвостик на затылке, военный комбез плотно облегает фигуру, на лице бесстрастное выражение, но под глазами мешки. Последний момент обратил на себя внимание. Как и глаза, где мелькало скрытое беспокойство. Она старалась держаться уверенно, но явно что-то случилось.

Подумав, я предложил пройти на террасу, где до этого разговаривал с посланниками Германской империи. Потрясающий вид и яркое солнце должно немного расслабить, дав время успокоиться.

Звякнул графин, густой апельсиновый сок густой патокой полился в узкий стакан. Наполнив до краев, я протянул его Майе. Поколебавшись, она все же приняла, последовал долгий неторопливый глоток.

Все в том же белом халате отеля, я сел, откинувшись на спинку стула.

— Что случилось? Только коротко, — ленивый вопрос прозвучал небрежно, но достаточно твердо, чтобы понять, что от ответа не отвертеться.

Прошло около суток, когда мы с ней в последний раз виделись, интересно что за это время стряслось? Только проблем подопечной сейчас не хватало. По идее, это она должна заниматься моими проблемами, или по крайней мере участвовать в их разрешении, но никак не наоборот.

Хотя, если брать ситуацию из разряда: вассал-господин, то обязанности ложились на обе стороны принятого оммажа. И в случае неприятностей, вассал всегда мог рассчитывать на помощь своего сюзерена.

Мой взгляд скользнул в магический взор, аура сидевшей напротив девчонки ничем не отличалась от аур обычных людей, но тогда в кафе все было по-другому, какие-то странные отсветы скользили по самому краю, выдавая если не принадлежность к одаренным, то нечто близко к тому.

Любопытно, от чего такие проявления зависят. Помнится тогда она резала придурков столовыми приборами, может реакцию запускала эмоциональная нестабильность, или их резкий всплеск?

Черт, зря не понаблюдал за ней внимательно на пляже, где расстреливали наркоторговцев и боевиков Рониных, мог больше узнать. Но тогда был слишком занят выяснением местонахождения украденного перстня и мало думал о взятой с собой принятой.

Здесь мой взгляд зацепился за слегка островатые, но правильные черты лица. Внешность, плюс аура — она явно не из обычных людей. Удачная находка если подумать, но не совсем понятная с точки зрения дальнейшего потенциала. Кто-то из аристо погулял на стороне и появилось такое длинноногое чудо? Или проще, и она вообще своим родителям не родная дочь. Такое тоже вполне может быть.

Если первый вариант, то следует искать через мать, с кем у нее была интрижка, от кого понесла и когда. Если второй, то тут гораздо сложнее, ярко выраженных способностей нет, значит и отталкиваться не от чего, для поиска породившего ее рода.

И если уж на то пошло, стоит ли заниматься этим прямо сейчас, когда и других проблема скопилось немало?

Обо всем этом я размышлял с ленивой неторопливостью, ожидая, пока собеседница приведет мысли в порядок.

— Если ты пришла сюда помолчать, то можешь уходить, — заметил я, когда пауза чересчур затянулась.

— Куда вы исчезли? — вместо ответа вдруг спросила Майя.

По моему лицу медленно расползалась холодная улыбка.

— Кажется ты не совсем понимаешь наши с тобой взаимоотношения, — неспешно проронил я. — Или ты считаешь, что я должен давать тебе отчет о своих действиях?

Вопрос повис в воздухе. Девчонка затравленно глядела поверх стакана с недопитым соком, который обхватила обеими руками, будто желая согреть.

Я ждал, улыбка медленно сползала с моего лица, вместо этого появилось выражение непонимание. Какое-то странное поведение для недавно вытащенной из беды юной особы, которая настойчиво напрашивалась в ближнюю свиту, на что вчера прямо сама указала.

Или дело как раз в этом? Точнее эти два пункта связаны между собой? Неуверенность, помноженная на скрытый страх, что прогонят, а то и вовсе посчитают слабой ни на что не годной обузой.

Точно. Обидчики из кафе. Пристававшие и прогнанные. Явно этого не забывшие и нашедшие жертву потом. А боится говорить, потому что видела, что творилось на наркоплантации, где людей убивали, как скот, словно избавляясь от вредных биоотходов.

Все это наложилось на сознание, в сущности еще молодой и неопытной девушки. Вот и занервничала. Не понимала, как отнесусь к возникшим вокруг нее трудностям и не захочу ли бросить, посчитав слабой, раз сама не может справиться со своими проблемами.

Я практически прочитал все это на ее лице и глазам. Это оказалось так легко, что едва не усмехнулся.

— Тебе стоит научится лучше контролировать себя, — небрежно заметил я, помедлил. — Что касается тех двух придурков…

На этих слова Майя вздрогнула и взглянула с неприкрытой опаской.

Думает прочитал мысли — догадался я, мысленно скривившись. Вот так всегда, вместо обычного объяснения люди всегда ищут что-то сверхъестественное. Одаренный ведь, умеет создавать магию!

— Откуда вы знаете, — тихо чуть ли не пропищала Майя, сжав стакан с такой силой, что казалось еще немного и разобьет его.

— Поставь стакан, — вместо ответа велел я и уже не таясь скривился. — Разобьешь, поранишь руки — сама будешь себя перевязывать. И плевать как, хоть ногами.

Стакан с апельсиновым соком послушно опустился на столешницу с легким звоном коснувшись стеклянной поверхности. Осторожно убрав из рук посторонний предмет, девушка сжала ладони на подлокотниках стула, словно ожидая, что ее сейчас начнут пытать.

Совсем крыша поехала у дурехи. Хотя, с другой стороны, трудно ожидать в таком возрасте стабильной и крепкой психики. Ее не учили с детства контролировать себя и свое сознание, как выходцев из имперских родов, тем более кланов.

— Давай, рассказывай, у меня нет времени ждать, пока ты придешь в себя, — поторопил я и демонстративно покосился на лежащий на краю стола планшет. На дисплее плавала заставка с часами.

Это подоткнуло Майю, поверив, что ее действительно могут выгнать, она быстро и сжато изложила, что с ней произошло за последние сутки.

Надо же, а характер у девчонки все-таки есть. И самообладание, и сила воли. Не стала растекаться словами, не жаловалась, не просила о помощи, сделал то, о чем ее просили — коротко поведала о случившемся.

— И в чем проблема? — сделав вид, что не понял, спросил я. — Убей их и дело с концом.

Майя вздрогнула.

— Но я не хотела бы…

Я равнодушно пожал плечами.

— Тогда не убивай. В следующий раз, когда эти два брата-акробата к тебе придут, открой дверь, пройди в спальню, разденься и терпи, пока они с тобой будут развлекаться, послушно исполняя все их желания.

Девушка вспыхнула, открыла рот, явно для какой-то резкости, но тут же опомнилась и крепко сжала зубы.

Я мысленно усмехнулся. Какая порывистая.

— Может с ними можно как-то по-другому? Избить или пригрозить? — спустя секунду несмело предложила она.

С моей стороны последовал поощрительный кивок.

— Можно. И вместо тебе они переключаться на другую молодую девчонку, которых явно хватает в доме, принадлежащим папаше этого самого Айзека. Это при условии, что они действительно испугаются и отстанут, а не подстерегут тебя однажды на тихой улочке, ударят по затылку и затащат в фургон, где опять же изнасилуют, но помня угрозы уже не отпустят, а зарежут, по-тихому скинув труп на какой-нибудь свалке. Как тебе перспектива?

Судя по перекосившемуся лицу, перспектива загорелую брюнетку с черными, как вороное крыло, волосами не обрадовала.

— Врагов лучше не плодить и убивать сразу, — нравоучительно заметил я, рассеяно беря чашку с остывшим, но сохранившим аромат кофе.

— И что, кроме убийства другого выхода нет?

— Я тебе уже описал альтернативы. Если хорошо запугать, то от тебя они отстанут, но в этом случае моментально переключаться на другую жертву, более беззащитную чем ты. Хочешь этого?

В ответ продолжительное молчание. Упрямо сжатые губы и взгляд, упершийся в стол. Наконец Майя подняла глаза на меня.

— Никогда не поверю, что вас беспокоит незнакомая девчонка, на которую эти подонки могут напасть вместо меня, — глухо произнесла она.

Я улыбнулся.

— Разумеется нет. Если беспокоится о всех сирых и убогих, а также слабых и неспособных защитить себя, то никаких нервов не хватит. Мне плевать и на этих придурков, не могущих найти пару лишних монет, чтобы унять свой зуд между ногами в каком-нибудь борделе, которых в пригороде на каждому шагу — плюнешь не промажешь. Меня также не волнует благополучие той неизвестной девчонки, которая станет жертвой вместо тебя. И если уж на то пошло, то и повышение криминогенной обстановки в городе по числу насильственных преступлений меня мало взволнует. Мне это не интересно.

— Зато вам интересна я, — заметила Майя, когда я закончил. — Вы хотите узнать, смогу ли я убить этих людей.

— Хочу, — легко признался я. — Если хочешь остаться со мной, то считай это обязательным условием.

Она на какое-то время замолкла.

— Н-но… — девчонка на секунду споткнулась, но дальше продолжила уже четко, что-то про себя твердо решив: — как это сделать? Меня ведь арестуют?

Я про себя улыбнулся. Надо же, действительно решилась. Правда непонятно, из-за кого: из-за себя или из незнакомых девушек, которых Айзек и Ром могут сделать своими жертвами. Если последний случай, то это в дальнейшем может вызвать проблемы. Бросаться на защиту всех подряд — значит подставлять собственную голову под удары.

Ладно, с этим разберемся позже, пока и так хорошо, получено принципиальное согласие разобраться с двумя озабоченными полудурками.

Все-таки интересно, чего пристали именно к ней, неужели и правда так в штанах свербит? Не могли воспользоваться борделями? Что же, их ошибка, заплатят за зуд между ног жизнями.

— Сними квартирку в пригороде, там полиция почти не появляется, сбрось сообщение тем кретинам о встрече. Напиши так, чтобы подумали, что хочешь договориться. Намекни: мол если один раз, то согласна. Буду услужливой и сделаю все что хотите, но только если пообещаете потом отстать. Ну или что-то в таком роде.

— Они догадаются, что что-то не так, — Майя покачала головой. — Спросят, почему не у меня в квартире в зеленой зоне безопасности.

— Скажешь, что деньги закончились, — терпеливо продолжал инструктировать я, мысленно поморщившись, никакого воображения у людей, все приходится объяснять на пальцах. — Под это дело так же намекнешь, что согласна принять финансовую помощь, за что будешь принимать их у себя в любое время и делать все что они хотят. Платить тебе, разумеется, они не захотят, но подумают, что ты решила стать проституткой и работать одна. Даже, наверное, вообразят, что смогут стать твоими сутенерами или нечто подобное. А чтобы мозги вообще перестали соображать, скинь им свою фотку в полураздетом виде, лучше лежащей на кровати. Это окончательно перекачает всю кровь из мозгов ниже пояса и объекты перестанут думать головой.

Майя молчала, видимо представляя себе описанную картину.

— А дальше?

Я про себя чертыхнулся. Что за непонятливость в самом деле.

— Дальше, — с нажимом сказал я. — Ты берешь автомат, который сдала при въезде в зеленую зону Скайфолла, переводишь его в режим автоматической стрельбы, и когда придурки заявятся, спокойно расстреливаешь их. Одного магазина хватит, чтобы нашпиговать обоих свинцом, превратив в решето.

— Н-но…

— Ты конечно можешь попытаться с ножом, как описывала свои похождения ночью, но думаю лучше не рисковать. Все-таки эти два амбала больше тебя, и устраивать поединок будет не самой лучшей идей.

— А как же…

— Главное замани их внутрь, для этого лучше выбрать квартиру, где кровать видна сразу от входа. Разденешься, сядешь в соблазнительной позе, автомат спрячешь под подушку. Лучше сразу возьми его в руку, чтобы лишний раз не дергаться. Дальше просто: вскидываешь оружие и нажимаешь на спуск.

Я взял со стола браслет-идентификатора, заказанный вместе с новым планшетом. Металлический ободок плотно обхватил запястье, девайс пикнул, активируясь по ДНК-коду. Я требовательно протянул руку вперед.

— Давай свой.

Майя послушно подала руку, где тускло блестел другой браслет. Устройства соприкоснулись на короткий миг. По темным граням скользнула полоска проведенной транзакции.

— Здесь пять тысяч. Квартиру выбери подальше от шумных улиц, плати только наличными. Когда будешь разговаривать с хозяином переоденься, надень кепку или что-то еще. В идеале сделай временную татуировку на щеке. На нее в первую очередь будут смотреть, забывая об остальной внешности, — четко инструктировал я. — Комбез не одевай, слишком приметный. Джинсы, кепи, толстовка или куртка — когда закончишь в такой виде легко смешаешься с толпой. Оружие приноси в сумке, не на виду. До самого применения не вытаскивай и никому не показывай. Сделаешь дело, быстро уходи.

Я задумался, щелкнул пальцами вспомнив о важном:

— Да, когда будешь уходить брось на трупы пачку денег. Не большую, но и не маленькую. Это будет платой за беспорядок. Хозяин поймет. С высокой долей вероятности он сам избавится от трупов. Либо выкинет в мусорный контейнер, либо просто бросит на улице в подворотне. Там их потом подберет санитарная служба и отправит в ближайший крематорий.

Снова помедлил, вроде ничего не забыл.

— Все, иди.

Повелительный взмах рукой подбросил Майю со стула. У нее явно еще оставалось куча вопросов, главный из них, так и светился в глазах: откуда вы знаете так много о том, как организовывать убийство? Но отвечать я не собирался, как и объяснять что-то еще.

— Расследования не будет. Ежедневно в предместьях погибает огромное количество народа, за этим не следят, потому что на их место сразу прибывает еще больше людей. Скайфолл, за исключением зеленой зоны за периметром безопасности, это клоака, куда стекается весь сброд с Южного полушария. Помни об этом, и не бойся последствий, — напоследок напутствовал я.

Сохраняя на лице нерешительность (но в глубине глаз уже зажглась жесткая решительность на пару со спокойствием, что есть четкий план, как действовать дальше), девушка вышла с террасы. Через пару секунд хлопнула дверь. Майя отправилась претворять полученные инструкции в жизнь.

— Надеюсь она там не положит кучу народа, — хмыкнул я, отпив кофе.

Задумчиво побарабанил пальцами по краю стола, еще раз хмыкнул и потянулся за планшетом.

Карл Ульбрихт-Бельский — поиск по базе данных регистра официальных наемников Спорных территорий. Контактная информация, прямой вызов. Звуковой режим. Окно приложения мигнуло, сообщая что с другой стороны приняли входящий сигнал.

— Доброе утро, Карл, — поприветствовал я старого-нового знакомого.

— Доброе утро, ваша светлость, — голос бывшего гвардейца звучал глухо.

С похмелья что ли? Пора просыпаться и приводить себя в порядок.

— У меня есть для тебя работа, интересует?

Последовала долгая пауза.

— Работа? — кажется он рассчитывал на другое.

— Да, нужно подстраховать одну молодую особу, пока она будет разбираться со своими обидчиками, — честно выложил я.

Снова пауза, на этот раз более короткая. Наемник просыпался и соображал быстрей.

— Разбираться где, надеюсь не в зеленой зоне? — благоразумно уточнил Ульбрихт Бельский.

За осторожность я мысленно поставил ему пять баллов. Правильно, за чистый криминал, тем более убийство, внутри периметра безопасности можно отхватить по полной, никакие деньги не будут нужны.

— Нет, в пригороде. Я пришлю данные объекта. Проследить, присмотреть, если возникнуть сложности — помочь. Оплата — пять тысяч. Идет?

Наемник помолчал.

— Хорошо, я согласен.

Планшет издал булькающий звук, сообщая о разрыве соединения. Отлично, еще одним делом меньше.

Глава 6

Серая плоскость вновь расстилалась перед глазами, нескончаемой лентой скрываясь за горизонт. Разнородная, мрачная, испещренная энергетическими потоками и сгустками тьмы, завлекающая в объятия и ждущая момента, чтобы погубить шепотом безумия, она раскрывалась подобно цветку, затягивая сознание черным водоворотом.

Запрокинув голову, я стоял и смотрел в небеса, такие же мрачные, как окружающая реальность. Среди низких грязно-свинцовых облаков ярким пламенем горел символ — когтистая лапа, сжимающая шар желтого солнца — фамильный герб рода Мещерских.

Правая рука начала нестерпимо гореть. Взгляд опустился вниз, на раскрытой ладони высветилась ключ-руна — знак, дающий право прохода в потерянный домен клана могущественных колдунов-астральщиков. Когда-то давно они опустили его сюда, не желая терять. Со всеми тайнами и секретами, с умением проявляться в материальном мире так же, как астральная энергия умела прорастать в обычной реальности.

Однажды виденный обветшалый замок, больше похожий на развалины, чем на родовое гнездо клана, прятался в глубине. Он спал, готовясь к пробуждению, послушно ожидая, когда придет последний из рода, чтобы предъявить свое право на власть.

Я знал это. Он находился где-то там, во мраке безвременья, погруженный в глубокие слои Астрала силой последних Мещерских, до того, как их кровь стала слабой и начала деградировать.

Решившись на такой шаг, они пошли на радикальные меры, ради спасения наследия, ради будущего, ради потомков. И в этом было их подлинное величие. Не в силе, не в знаниях, не в умении творить невозможное, а в железной воле, способной на самопожертвование в интересах крови, что побежит по венам будущих поколений.

Древние чародеи знали, что вымирают, что игры с Астралом зашли слишком далеко, что пройти по дороге назад уже невозможно. И решились на отчаянный шаг, на который вряд ли бы решился какой-нибудь другой клан.

Они создали Хранителя — кошмарную тварь в балахоне с когтистыми лапами, соткав ее из слепков собственных душ, наделили псевдоразумом и отправили спать до момента, когда придет время. И это создание тоже было шедевром их мастерства. Ни до, ни после, никто не создавал подобных существ.

Я вновь посмотрел на ключ-руну и в памяти послушно всплыл образ полуразрушенного замка. Он являлся лишь символом. Если понадобится его можно легко изменить.

Обветшалый замок исчез. Перед глазами промелькнуло обширное поместье, раскинувшееся на огромной площади в несколько футбольных полей. От центрального здания отходили длинные крылья, на вторых этажах виднелись просторные балконы с резными балюстрадами, внутри тянулись длинные анфилады огромных залов, где на стенах угадывались картины, фрески и гобелены, несущие на себе эпизоды из жизни угасшего рода.

Династии могущественных колдунов было чем похвастаться. Деяния предков прославили род на века.

В альковах замерли статуи, похожие на заснувших стражей, каждая обладала аурой мощного артефакта. Лестница повела вверх на картинную галерею. Одно изображение по центру выделялось особо, в голове всплыло название — Озеро душ.

Поверхность черной воды застыла, напоминая тяжелый битум, впереди стоит человек. Стоит спиной, силуэт почему-то размытый, даже не понять, мужчина это или женщина. Над головой черный круг солнца в фазе затмения. Чудится, что его сжимает огромная лапа неведомого животного. Озеро неподвижное, будто каменное, но на подсознательном уровне угадывается непрерывное движение, незаметное для обычных человеческих глаз.

Я пытаясь приглядеться к стоящей спиной фигуре, чтобы хотя бы распознать мужчина это или женщина. И в тот же миг меня с дикой силой выкидывает назад. Мимо картинной галереи, вниз по лестнице, через анфилады залов, через которые проплывала моя астральная сущность.

Я вновь оказался за пределами поместья. Передо мной кованные решетки, что окружали огромную территорию. Главные ворота несли на себя знакомый герб с когтистой лапой и солнцем. Видны аккуратно постриженные лужайки, изящные беседки из ажурных конструкций, между ними проложены красивые дорожки. Слева вольготно раскинулся небольшой парк.

Я знаю, что где-то там за главным зданием есть пруд. И его вода так же черна, что у озера на картине…

Ослепляющий свет, ударивший в глаза, заставил инстинктивно зажмуриться. Рука дернулась вверх, прикрывая лицо. И только через секунду я осознал, что задремал на балконе. На столике лежали остатки съеденного завтрака. Наполовину выпитый сок в узком стакане нагрелся на солнце. Давила легкая духота разгара жаркого дня.

— Проклятье! — я поднялся с лежака, на котором незаметно задремал. Взгляд на часы показал, что прошло чуть меньше двух часов с момента ухода Майи.

С этими снами надо что-то делать, иначе так и крышей поехать недолго. Я с силой потер лицо.

Мещерские умели воздействовать на собственное потомство через кровь, создавать сложные псевдоразумные конструкты, программировать их, внедряться в чужие сны и снимать слепки душ, копируя части сознания. Интересно, что умеют другие кланы и кто знает какие еще секреты скрываются в благородных Домах…

Так, стоп на сегодня магии хватит.

Лежащий на столе планшет порядком нагрелся. Поморщившись, я запустил девайс, вводя в поиск ГлобКом ключевые слова. Искомое обнаружилось на первой странице в первой строчке, гордо указывая на адрес ресурса.

Тренировочный полигон мехов. Аренда, заказ дополнительных услуг, бронирование учебно-боевых моделей. Обязательная двадцатипроцентная предоплата.

Пришла пора проверить нейрочип в деле, хотя бы на минимальных уровнях. Боевые заклятья конечно хорошо, но что-то подсказывает, что лучше иметь запасной вариант, если вдруг что пойдет не так. А оно обязательно пойдет, учитывая, что знания про магические конструкты у меня лишь в теории, а для практики пока не хватает сил.

Это молодых магов из кланов с детства натаскивают применять заклинения. У меня такого бонуса нет.

Вспомнился разлетевшийся на обломки наблюдательный дрон, пока я бежал по крыше в Токио, и сгусток призрачной маго-энергии, сорвавшийсяс кончиков пальцев. Тогда все получилось спонтанно. Удастся ли повторить все осознанно? Возможно. А возможно и нет. Поэтому рисковать не хотелось, полагаясь лишь на одну магию. Всегда лучше иметь запасные варианты.

— Итак, что тут у нас, — пальцы листали страницы сетевого ресурса, где на выбор предоставлялись разные мехи для тренировок.

Модели, классы, комплектации и спецификации, при необходимости имелась услуга комплектования робота набором вооружения по выбору. Вместо автопушки — контейнер ракет, вместо спарки крупнокалиберных пулеметов — импульсной излучатель. Последний жрал неимоверное количество энергии, в отдельной сноске настоятельно рекомендовалось перед установкой оценить мощность силовой установки шагохода. Иначе можно попасть в идиотскую ситуацию, когда через пару выстрелов мех застынет на месте, лишенный энергии.

Цены — космос. Аренда одного шагохода в зависимости от класса и количества времени начиналась от десяти тысяч кредитов.

Самое дешевое — снять сам полигон. Точнее один из его участков для отработки тактики. Этим собственно большинство наемных отрядов и занималось, тренируясь на собственных мехах. Что в целом логично, учитывая, что никто давать робота в аренду для войны не будет.

Представив ситуацию, я хмыкнул. Аренда боевых машин для ведения боевых действий. Смешно. Все равно что взять танк на время и пойти воевать.

Хотя… разве что лизинг, как долгосрочное использование сложного оборудования с требованием обязательного выкупа того, что останется после первого боя. И непременной страховкой. Иначе кто будет выкупать, если сдохнет пилот.

Идея повеселила. Представляю, как на меня уставятся, если предложу нечто подобное. Минимум покрутят пальцем у виска, велев прогуляться подальше. Или сразу вызовут санитаров для помещения в сумасшедший дом.

— Каршеринг танков — быстро, выгодно, удобно — комплект боеприпасов в подарок, при продлении аренды — бочка топлива с десятипроцентной скидкой, — я посмеялся.

Но, если подумать, для начинающих наемников услуга могла оказаться более чем полезной. Другой вопрос, кто это будет все финансировать. А если деньги есть, то куда проще купить подержанный мех в полную собственность, чем потом выплачивать дикие штрафы за «поцарапанное крыло».

Посмеялись и хватит, надо резервировать себе «коня». Время — два часа по полудню. Мех — средний класс, обязательно с инструктором.

При вводе данных регистра Тимофея Мещерского система положительно окрасила рамку в зеленый цвет допуска. Не проходи мой предшественник курсов по управлению мехов, меня бы мягко развернули на этапе оформления запроса, вежливо предложив пройти обучающую программу. А так нормально — машина будет ждать в обозначенном ангаре.

Перевод задатка занял еще какое-то время, как и вызов такси. Пока спускался пришло сообщение из посольства Руса Империума. В отличие от своих германских коллег, русские дипломаты предпочитали назначить встречу, а не наносить неожиданные визиты. Цель разговора угадывалась без труда: прояснить случившееся в Японии, мою степень вовлеченности и вообще, что происходит.

Опасения имперского представительства можно понять, начинать боевые действия вслепую, не зная полных раскладов чревато для всех участников будущего конфликта.

Британцы заварили крутую кашу и теперь никто не знал, чем все закончится. Слишком резкий передел сфер влияния. Германцев буквально выпнули с островов, лишив протектората руками мятежников. Проблема в том, что ничего еще не решилось и ситуация могла повернуться на сто восемьдесят градусов. В большой политике подобное сплошь и рядом. Зная это, англичане захотят закрепить успех и станут действовать особенно напористо. И тут в дело вступают другие державы. Каждая со своими целями и интересами.

Мне в этой ситуации лучше держаться подальше. Когда в противостоянии сходятся такие силы, одиночек сметают за раз.

Разве что попытаться сыграть свою игру и половить рыбку в мутной воде. Но об этом нужно подумать отдельно…

— Тренировочный полигон «Беглый стрелок», — указал я таксисту, ныряя в вызванную к отелю машину. Некоторые места за пределами основного периметра безопасности Скайфолла требовали устного подтверждения для поездки. Тариф автоматически вырос в три раза. Зеленая зона — одно, пригороды — совершенно другое. А такой крупный объект, как полигон для мехов не мог располагаться в границах города. Это не стрельбище Дикой Охоты, эта «игровая площадка» значительно больше.

Машина тронулась, отгороженный плексигласовым стеклом водитель с пышной прической в стиле афро спокойно рулил. Из старенькой магнитолы приглушенно доносилась ритмичная барабанная музыка с национальным колоритом колониальных земель.

Я рассеяно глядел в боковой окно, за стеклом проплывали улицы мегаполиса, слышались автомобильные гудки, по широким тротуарам проходили толпы народа. На одном перекрестке такси вынужденно притормозило, впереди проезжую часть перегораживали люди с транспарантами. Молодые парни и девушки дружно скандировали:

— Свободу тройке заключенных! Свободу тройке заключенных! Свободу тройке заключенных!

Что за хрень? Митинг что ли? Этого не хватало, в такой уличной пробке хрен развернешься и не выберешь путь в объезд.

— Чего они орут? Какая еще тройка? — раздраженный задержкой, я перегнулся вперед.

Таксист что-то пробормотал на непонятном наречии, потом старательно выговаривая слова произнес:

— Требуют освободить своих друзей.

Из короткого рассказа выяснилось, что неких придурков из числа золотой молодежи накануне задержали за нарушение общественного порядка. То ли подожгли что-то, то ли машину разбили, я точно не понял. После этого одному из их знакомых пришла в голову блестящая мысль подключить к делу освобождения приятелей остальную компанию богатеньких ребятишек.

Серьезно. Вместо того, чтобы тупо позвонить своим родителям (в основном с транспарантами бесновались детки крупных корпоративных шишек) и дождаться залога или закрытия дела с выплатой штрафа (сажать придурков вряд ли бы кто стал), «гении» решили взять дело в свои руки и устроить аналог демонстрации.

— Развлекаются детишки, — я зевнул, досадуя, что нет развилки на съезд ярусом ниже. Магистрали шли несколькими уровнями и ближайший мы проехали два квартала назад.

Таксист не переживал, его работа оплачивалась по тройному тарифу. Меня ситуация раздражала, но все же не настолько чтобы выходить и пытаться найти другую машину за пределами митинга.

— Всем оставаться на местах! Встать, положить руки за голову, не двигаться! — внезапно раздавшийся мужской голос, словно прилетевший с неба заставил вздрогнуть.

Я выглянул в боковое окно и заметил, как несколько демонстрантов подбежали к зданию полицейского управления, в руках идиоты держали баллончики с краской. Естественно, дебилов остановили. Несколько патрульных в защитном снаряжении синхронно вскинул пистолеты, нацелив на нарушителей.

И вот тут богатые детки совершили роковую ошибку, считая что полицейские не осмелятся стрелять, они не останавливаясь побежали дальше.

Большая ошибка.

— Б-гба-м! Б-гба-м! Б-гба-м! — прогремели выстрелы.

На асфальт упали тела, из разжавшихся пальцев выскользнули баллончики с краской. Я заинтересованно вытянул шею. Неужели стреляли на поражение? Оказалось нет, подстреленные катались по асфальту и выли, держась на кровоточащие конечности.

Толпа на секунду замерла, потом из глубины долетел звонкий одинокий голосок неизвестной девчонки:

— Бей копов!

Митингующие качнулись в сторону полицейского участка. Я с любопытством смотрел, ожидая, что патрульные в оцеплении подадутся назад. Так бы поступили полицейские в нашем мире. Максимум попытались бы сдержать толпу руками и ударами дубинок. Но это был другой мир. И это были Колоний.

Не колеблясь и без всяких сомнений копы открыли стрельбу и на этот раз на поражение.

— Б-гба-м! Б-гба-м! Б-гба-м! — затрещали выстрелы пистолетов.

К ним тут же присоединились штурмовые винтовки:

— Ту-ду-тут! Ту-ду-тут! Ту-ду-тут!

Звук очередей из автоматического оружия прозвучал неожиданно глухо, гораздо тише выстрелов из пистолетов. Толпа наконец поняла, что их банально расстреливают в упор и качнулась назад.

— А-а-а!!! Убивают!!! — закричала та самая со звонким голосом, что совсем недавно предлагала бить копов.

Я не удержался и хмыкнул. Ничего себе зрелище.

— Всем оставаться на месте! Встать на колени и заложить руки за голову! — снова прозвучал с небес мужской бас.

Откуда вещает хоть? Непонятно. Ховеров в воздухе нет, дронов тоже. Динамики под крышей участка установлены что ли?

Большая часть толпы наконец сообразила что к чему и подчинилась, покорно заняв указанную позицию на коленях с руками за головой. Но меньшая проявила еще большую агрессию, попытавшись броситься вперед, когда стрельба затихла.

Действительно идиоты. Насколько надо быть умственно отсталым, чтобы бросаться на копов, которые уже продемонстрировали готовность не задумываясь пустить оружие в ход?

Вновь зазвучали выстрелы:

— Б-гба-м! Б-гба-м! Б-гба-м! — из пистолетов.

— Ту-ду-тут! Ту-ду-тут! Ту-ду-тут! — и винтовок.

На мостовую попадали новые тела. Я зевнул. Инфантильные детишки богатых родителей, если выживут побегут плакать и жаловаться папочке с мамочкой на произвол. Но корпоранты не дураки и понимают расклады лучше других. В Спорных территориях нет такого понятия, как чрезмерное применение силы. Предупреждение — и огонь на поражение. Стандартная практика, обеспечивающая порядок. Иначе хаос. И шишки из крупного бизнеса понимают это лучше всего. Поэтому никого не накажут. Наоборот, власти Скайфолла в лице губернатора Вогера могут выдвинуть обвинения корпорациям в попытках дестабилизировать ситуацию в городе после недавних терактов.

— Надеюсь раненных добьют, — рассеяно буркнул я и постучал костяшками пальцев по стеклу, предлагая ехать дальше. Но водитель и сам уже увидел просвет. Такси тронулось, продолжая путь по маршруту.

Через несколько кварталов машина выехала на эстакаду верхнего уровня. В этом месте верхняя линия автострады проходила на высоте пятнадцатиэтажного дома. Здесь оказалось редкое движение, что позволило значительно увеличить скорость.

Довольный, я откинулся назад, мысленно прикидывая, что успею еще осмотреть полигон, прежде чем идти к ангару с зарезервированным мехом.

Вдруг таксист что-то пробормотал и резко ударил по тормозам. Взвизгнули покрышки, машина пошла юзом, останавливаясь. Вперед, перегораживая полосу, стояли два массивных внедорожника черного цвета.

Черт, а это кого еще принесло?

Глава 7

Антрацитово-черные внедорожники застыли клином, полностью перекрыв движение на полосе. Массивные, мощные, похожие на бронированных чудовищ, они не давали даже намека на возможности протиснуться мимо. Сильно тонированные стекла поглощали солнечный свет, не позволяя рассмотреть кто внутри.

Таксист вопросительно повернулся ко мне.

— Синьор?

— Сиди, — буркнул я, открывая дверь и ставя ногу наружу.

Бетонка эстакады встретила жаром от нагретой поверхности, по соседним магистралям проносились машины, за ограждающим выступом виднелся высотки. Дул слабый ветер, принося прохладу от зависшего в небе солнца.

Стоило появиться из такси, как захлопали дверцы внедорожников. Вышло несколько крепко сложенных мужчин в темных строгих костюмах, по повадкам напоминающих телохранителей.

Я ждал. Водитель такси тоже реагировал спокойно, видимо подумав, что пассажира таким оригинальным способом перехватили знакомые. Центр города — никто прямых нападений не боялся. Не так открыто. Надо быть отмороженным, чтобы устраивать разборку в зеленой зоне Скайфолла. Если ты, конечно, не террорист и не собираешься потом навечно уходить в подполье.

— Может вызвать полицию, синьор? — из бокового окна высунулась голова с пышным афро. Похоже таксист тоже вспомнил о недавних террористических атаках, прогремевших на весь город.

Но вышедшие из темных внедорожников не были похожи на доморощенных боевиков из различных фронтов освобождения. Скорее наоборот, напомнили представителей власти.

— Нет, — я коротко махнул рукой, советуя не вылезать из машины.

То, что ждали нас не вызывало сомнений. Точнее меня. Но зачем? И почему на дороге? Демонстрация силы? Возможностей? Глупо. Достаточно дать взятку офицеру из службы уличного наблюдения и отследить искомый объект через городские камеры безопасности. Всем подряд такую информацию на дадут, даже за очень большие деньги, но если постараться, то возможно все. Ситуация из разряда: можно, но не всем. Эти выглядели, как те, кому можно.

Один из бодигардов открыл заднюю дверцу правого внедорожника. Наружу вышла девушка. Блондинка, в деловом брючном костюме, белой блузке и туфлях на каблуках. Высокая и подтянутая, волосы стянуты в небрежный пучок, движения неторопливые, чувствуется ленивая расслабленность хорошо тренированного тела.

Стоило незнакомке поднять глаза, как меня пронзило воспоминание…

«… посреди импровизированной улицы стояло нечто, выглядевшее, как сгусток мрака. Человекоподобная фигура из темного металла с пульсирующей внутри злой энергией. Покатые плечи выступали над головой наростами, на кончике каждого дрожала сфера сжатой энергии.

Энергия стекала вниз тяжелыми волнами, насыщенно черный поглощал окружающий свет. Вокруг могучей фигуры кружили невидимые простому человеческому глазу защитные и атакующие колдовские конструкты.

Из-за плотности магических потоков, силуэт КИБа выглядел смазанным. Темная поверхность корпуса выступала единым монолитом с черной аурой, по насыщенности перекрывающей человеческую.

За матовой черным забралом скрывалось лицо — девушка чуть старше меня, блондинка с туго завязанным хвостиком, с сине-зелеными глазами и удивительно правильными чертами лица. Я видел ее очень четко. Когда она это поняла, ее глаза в изумлении распахнулись …»

Именно она сейчас стояла на верхнем ярусе эстакады рядом с черными внедорожниками. Та, что входила в состав звена КИБов, брошенных на захват станции Кросс-Роуд. Мое первое сражение в этом мире, где я едва не погиб.

Мы двинулись навстречу друг другу одновременно. Один из телохранителей дернулся следом, но его остановил повелительный взмах.

Пока шел, в голове роились предположения: кто, зачем, и главное, что хочет? Что встреча неслучайна понятно, но искать человека, выделяя для этого ресурсы никто просто так не будет. Даже могущественный колдовской клан.

То, что девчонка оттуда, даже не вызывало сомнений. Слишком звено КИБов походило на клановое боевое подразделение. Больше чем на обычных наемников. Да и само наличие в таком количестве магических бронекостюмов говорило о многом.

— Добрый день, — девушка улыбнулась.

Я молча кивнул, изучая лицо. Симпатичная, нет, красивая, той естественной красотой, что сразу привлекает внимание. Никакой пластики, никаких посторонних вмешательств, только доставшиеся от предков правильные черты. Породистое лицо, говорившее о ее обладательнице лучше любых документов.

Передо мной стоял продукт целенаправленной селекции сотен поколений, выращиваемых по заранее разработанным родовым программам.

Что самое ироничное, если бы я взглянул в зеркало, то увидел бы почти то же самое, только с поправкой на пол.

— Вилора Валенштайн, — представилась девушка, протягивая руку вперед.

Крепкая и узкая ладошка на мгновение повисла в воздухе. Поколебавшись, я все же сжал ее.

— Тимофей Мещерский.

Она снова улыбнулась.

— Да, я знаю. Я давно наблюдаю за тобой Тимофей.

— После боя у Кросс-Роуд? — предположил я, в последний момент задавив ухмылку.

Перед глазами мелькнуло испуганное лицо. Когда серое марево утянуло за собой КИБ с сидящей внутри девчонкой и когда грязные нити Астрала начали выпивать из нее жизнь, она едва не ударилась в панику. Обратный перенос вызвал такой страх, что все звено боевых магов резво погрузилось в транспортный челнок и стартовало по экстренному протоколу эвакуации. До сих пор помню тот впечатляющий старт, больше похожий на выстрел.

— Мы можем поговорить? — Вилора чуть наклонила голову. Получилось немного игриво.

Она что, пытается заигрывать? Или просто заинтересовать? Чтобы с ходу не послал куда подальше. Как ни посмотри, а последняя наша встреча была по разные стороны баррикад, где она убивала моих бывших товарищей по отряду.

Вспомнился Кристофф, от которого после выстрела орудия КИБа ничего не осталось. Парня буквально испарило на месте. Он был конечно торчок и зануда, но его единственного я мог с натяжкой назвать другом в том лагере наемников на задворках цивилизации.

Впрочем, предъявлять претензии за смерть в бою глупо.

— О чем? — я пожал плечами.

— Это долгий разговор, если ты не против, проведем его в другом месте, — она показала на свой внедорожник. — Можем пообедать где-нибудь. Я знаю неплохой ресторан.

Отпустить такси и ехать с ней? И пропустить тренировку на полигоне мехов? Последнее решило вопрос.

— Я сейчас занят, — я демонстративно взглянул на запястье, где болтался браслет. На металлической поверхности высветилось время. — Собственно, я уже опаздываю. Если желаешь поговорить, то можем это сделать позже. Оставь свои координаты, я сообщу, где и когда.

Кажется такого жесткого отказа она не ожидала. Брови на красиво лице дернулись, выдавая удивление. Клановая девочка привыкла чтобы все было по ее правилам. Придется ее разочаровать.

Помедлив, она с легким прищуром оглядела меня, словно увидела первый раз, подумала о чем-то, и коротко кивнула. Вновь вперед протянулась рука, на этот раз с открытым браслетом, скользнувшем из-под края рукава пиджака.

Глухо звякнули, соприкасаясь устройства, пересылая контактные данные. Кивнув на прощание, я развернулся и спокойно отправился к ожидавшему меня такси. Девчонка еще секунду подождала, словно не веря, что ее так жестко отшили и лишь после этого отправилась к своим представительным внедорожникам.

Захлопали дверцы, телохранители погрузили хозяйку в машину, сели сами и небольшой картеж двинулся в сторону города, объехав нас по дуге.

— Сеньор? — водитель афро вопросительно посмотрел через боковое стекло.

Проводив внедорожники взглядом, я открыл дверь и сел внутрь такси.

— Поехали.

Таксист кивнул. В салоне вновь зазвучала ритмичная музыка с национальными переливами. Пользуясь пустотой на автостраде, машина резко набрала скорость и уже без остановок ехала до КПП, ведущего за пределы зеленой зоны Скайфолла.

Дальше пошли пригороды с его промышленными зонами и развлекательными кварталами. Очень быстро я потерял направление движения, в первую очередь ориентируясь по навигатору на дисплее в центре приборной доски. Поездка продлилась еще полчаса, прежде чем машина прибыла на место.

* * *

— Программы подготовки могут включать в себя разные степени обучения. В зависимости от того, что вы хотите получить по итогу. Первый этап, конечно, передвижение. Это базис, без него никуда. Другой вопрос, что некоторые учатся ходить и на этом заканчивают, не понимая, что мех ведет себя по иному в разных ситуациях. Например на мелководье, даже разворот корпуса совершается по другому, если бы шагоход оставался на твердой поверхности. Это очень важно, потому что от этого зависит ваша жизнь, — инструктор в комбезе пилота, дернул за ремни безопасности, проверяя крепления. Мозолистые руки быстро и уверенно щелкали замками, фиксируя мое тело в кресле-ложементе кокпита. — На сыпучей поверхности мех ведет себя по-иному. В воде, на камнях, среди обломков зданий, в болотистой местности — везде по-разному. Это важно запомнить. Положение корпуса влияет на движение верхних конечностей, что воздействует на общее положение в пространстве.

Я кивнул. Понятно, стоишь в воде или на песке — всегда это учитывай.

— Готов?

Я качнул головой.

— Да.

— Тогда я на свое место. Запуск через минуту, осваивайся.

Инструктор полез наверх, во второе кресло. Кабина учебно-тренировочного меха имела простор для двух пилотов: ученика и учителя. Кресло последнего находилось чуть выше, давая лучший обзор и позволяя контролировать внешнюю обстановку.

— Сначала подключим нейронную связь в тестовом режиме. Прогоним диагностику и только потом уберем опоры. Ясно? — донесся сверху голос инструктора.

— Да.

Сзади выдвинулся порт нейроконнектора, затылок обдало холодом, в ту же секунду произошло соединение.

Это походило на падение в пустоту. На мгновение я полностью потерял ориентацию, не зная где верх, а где низ. Вестибулярный аппарат взбрыкнул, чуть не став причиной извержения завтрака.

Дерьмо! Что-ж так тяжко-то?

— Пока не двигайся, я все сделаю сам.

Двигаться… тут как бы не сблевать внутри кабины. Сознание мутило, в глазах двоилось, а иногда и троилось.

— Идет калибровка. Скоро закончится, — продолжал ободрять голос инструктора.

Пытаясь отвлечься от муторного состояния, я покосился на дисплей перед собой и боковые вспомогательные экраны. Везде индикаторы показывали зеленый допуск.

— Старт.

Мех вздрогнул, где-то далеко внизу разбегались техники. Захваты уходили вбок, освобождая шагоход из тисков фиксации. Энергетическая установка разгонялась, оживляя гигантский боевой механизм.

«FURIOS STREAM» тоже окончательно откалибровался подстраиваясь под бортовую систему. Нейронные цепи вошли в контакт с мехом, воспринимая его своим продолжением. Все произошло мягко и почти незаметно, за исключением первоначальной тошноты. Могло быть гораздо хуже. Не зря за нейрочип заплачено семь миллионов, он полностью стоил заплаченных денег.

Слияние походило на ощущение легкой раздвоенности. Я — сидел в кокпите меха, и одновременно я — воспринимал его частью себя. Странное чувство, ни на что не похожее.

Инструктор наверху хмыкнул.

— Дорогая игрушка. Коннект почти мгновенный, — прокомментировал он работу нейрочипа. — Время отклика приближается к нулю.

Под конец в голосе мелькнули нотки презрения. Понято, о чем подумал: избалованный мальчик решил поиграть в солдатики и не задумываясь выложил за новое развлечение кучу денег. Сумму, которую тому же инструктору не заработать и за пять лет.

Плевать. Никому и ничего я доказывать не собирался. Тем более оправдываться.

— Курс два, выходим из ангара.

Мех удивительно плавно для своих габаритов сделал шаг вперед. Показалось, что бетон под ногами стального чудовища хрустнул. Что, конечно, не так, в боксы регулярно заводили и выводили мехи, если бы вес каждого мог влиять на поверхность, то тут от пола давно бы осталось лишь мелкое крошево.

— Не пытайся перехватить управление, — строго напомнил инструктор. — Сначала веду я, потом ты.

— Понял, — я прислушался к собственным ощущениям. Создавалось впечатление, что сейчас у меня есть второе тело, в котором я нахожусь, но не могу контролировать. Очень необычный опыт, сильно отличающийся от нахождения в КИБе без нейрочипа.

Мех двигался по пересеченной местности, легко поднимаясь по наклонной плоскости и так же спускаясь. Широко остекленная кабина легко покачивалась в такт движению. В какой-то момент шагоход замер на открытой площадке с утоптанной травой.

— Готов попробовать? Только не торопись, сначала передам допуск на нижние конечности. Верхняя полусфера останется за мной, чтобы не уронил с непривычки. Игрушка у тебя в башке может и крутая, но страховка не повредит.

В ту же секунду ощущения изменились, став более четкими. Я помедлил, мысленно представляя, как двигаю правой ногой и медленно сделал шаг вперед. Мех послушно повторил движение. Дальше последовал еще один шаг. За ним еще. Робот двигался плавно, почти не отличаясь от стиля движения инструктора. Но в этом была не моя заслуга, а влияние дорогого чипа с широкополосным портом нейронного подключения.

Сам нейрочип не имел программного обеспечения, только нейронный интерфейс, но по сложности и вычислительным мощностям легко мог поспорить с самыми крутыми бортовыми компьютерами. По сути, он брал управление на себя, сглаживая огрехи неопытного пилота.

Инструктор наверху завистливо крякнул, у него в затылке явно стояла более примитивная модель.

Все равно что сравнивать старую примитивную машину на механической коробке с продвинутым авто последнего поколения, напичканного электроникой под завязку и способного ездить чуть ли не без водителя.

Так и тут, «FURIOS STREAM» давал возможности, о которых с более дешевым нейрочипом пришлось бы только мечтать. Он помогал, сглаживал шероховатости и выполнял восемьдесят процентов работы, которая обычно ложилась на плечи более опытных пилотов.

— Неплохо. А теперь прибавь скорость, — приказал инструктор. В мужском голосе проскользнула ощутимая зависть.

Мужика можно понять. Все равно, что профессиональному гонщику видеть, как неопытный сопляк садится за руль шикарного спорткара. Он будет считать это незаслуженным и обидным. Ведь сопляк не сможет полностью выжать из авто все, на что оно способно.

Так или почти так, рассуждал он. Но мне плевать. Как и говорил, оправдываться я не собирался.

Управлять металлическим великаном оказалось неожиданно увлекательно. Власть над мехом захватывала, вызывая восторг. Когда на центральном экране появилась прицельная сетка и боковые створки ракетной установки открылись, восторг взлетел до предела. А когда цель оказалась поражена, я не выдержав заорал:

— Да-а-а-а!!!

Мишень разлетелась на куски. Плотный куб из пластика, играющий роль вражеской техники, утонул в череде взрывов, превратившись в облако мелких осколков.

Это было что-то невероятное. Слияние произошло настолько плавно, что чувство раздвоенности вскоре пропало, оставив лишь ощущение соединения с мехом. Привыкание почти не потребовало усилий с моей стороны, что вызывало сначала легкую настороженность и удивление, а затем безграничный восторг.

Черт, я просто ловил кайф, управляя этой громадой. Выкупленные у полигона часы аренды пролетели незаметно. Большую часть инструктор даже не вмешивался, наблюдая за состоянием систем и позволяя подопечному резвиться, как хочет.

Я ходил, бегал, стрелял и снова ходил, привыкая к огромному металлическому телу.

Когда мех загнали обратно в ангар (управлял инструктор, вставать в бокс он мне не доверил), и произошло отключение, остро кольнуло потерей чего-то важного. Восприятие резко сузилось до крохотного человеческого тела и еще несколько секунд я тупо сидел, глядя перед собой в пустоту, одновременно пытаясь прийти в себя.

— В порядке? — инструктор быстро помог высвободится из ремней безопасности.

— Да, нормально.

На подкашивавшихся ногах я спускался вниз, внутри все ходило ходуном. И ведь это обычная прогулка с одиночной стрельбой. Что же будет в настоящем бою?

В настоящем бою тебя подстрелят и глазом не успеешь моргнуть, — мысленно отрезала более циничная, а значит более рассудительная часть рассудка.

Пришлось с этим согласиться. Переходы по пересеченной местности и ракетные удары по статичным мишеням ни шли ни в какое сравнение с настоящим сражением против реальных врагов.

Нужна практика, практика и еще раз практика. А лучше, повторно пройденный курс обучения на пилота меха. Нейрочип показал себя отлично, а значит время учебы должно значительно сократиться.

Другой вопрос, что обучаться лучше сразу на своем мехе. Это и дешевле, и эффективнее с точки зрения дальнейшего привыкания. Не придется осваиваться в другом шагоходе. Тимофей так и поступил, придя на курсы подготовки сразу со своим Ониксом.

Осталось решить вопрос: где бы достать мех подешевле?

Ладно, об этом позже, для начала надо встретиться с Карлом и узнать, как там дела у Майи. Я взглянул на часы, время приближалось к четырем пополудни. Пока приму душ, пока переоденусь, пока вернусь в город — уже будет вечер. Как раз успею со всем закончить. Заодно назначу встречу с Вилорой Валенштайн. Лучше сразу узнать, что она хочет.

Глава 8

— Необычное место для встречи, — Карл подошел точно в назначенное время, демонстрируя военную пунктуальность. Гвардейская выучка давала о себе знать, несмотря уход со службы.

Я кивнул, предлагая усаживаться напротив. К столику подошла девушка в обтягивающем топике и коротких шортиках.

— Добрый вечер, меня зовут Британи, сегодня я буду вас обслуживать.

Мимо прошла еще одна в похожем провокационном наряде, покачивая крепкими загорелыми бедрами. Тугой топик с трудом сдерживал упругую грудь.

Заведение «Веселые малышки» славилось обслуживанием, кухней и конечно официантками — молодыми девчонками в коротких шортиках и обтягивающих маечках.

Карл Ульбрихт-Бельский не удержался и проводил взглядом вздернутую попку прошедшей мимо девицы, едва прикрытую узким куском ткани. Я мысленно хмыкнул. Разумеется, встреча в подобном месте была не ради него, а ради Вилоры Валенштайн, так разговор с посланцем независимого клана пройдет легче.

Вывести из себя, поместить в непривычную обстановку, нарушить равновесие психики — старый трюк, помогающий надавить на собеседника внешней средой.

Это Карлу в кайф, когда его обслуживают такие прелестницы, а урожденная Валенштайн будет нервничать. Отвлекаться на уровне женского подсознания. Пытаться понять, насколько откровенные наряды снующих вокруг официанток нравятся собеседнику. И неосознанно сравнивать себя с ними.

Конечно, у нее подготовка и тренировка самоконтроля с самого детства, дисциплина разума и умение концентрироваться на важных вещах. Но женская суть возьмет свое и какой-то процент рассеянного внимания получиться вырвать. Слишком уж неожиданной вышла встреча на автостраде, мне нужно какое-то преимущество.

— Ужинал? — я посмотрел на Карла.

Бывший гвардеец отрицательно мотнул головой.

— Тогда ваше фирменное: жаренные крылышки, ребрышки, острые, с соусом барбекю, картошку и ледяное пиво.

Кивнув, девушка убрала блокнот за пояс. По загорелому лицу пробежала белоснежная улыбка. Небольшая ладошка словно невзначай прошлась по моему плечу, нежно погладив. И лишь после этого ушла, сверкая стройными загорелыми ногами.

То же своего рода провокация. Официантки здесь не только принимали заказ и приносили еду, но и подсаживались к гостям для общения. Точнее это официально считалось, что для общения, в действительности, чтобы раскрутить на дополнительную выпивку. Плюс само время, пока она будет за вашим столом, позже внесут в отдельный счет лишней строчкой. А время их стоило дорого.

— Тебе наверное привычнее в заведении мадам Мо? — усмехнулся я, наблюдая за реакцией отставного военного.

Бывший гвардеец держался молодцом, но все же проскальзывали нотки неуверенности. Не ожидал, что для встречи новый работодатель выберет подобное место.

— Да нет, здесь тоже нормально, — наемник улыбнулся кончиками губ.

Понятно, вернул любезность. Впрочем, неважно.

— Как все прошло? — время подходило к девяти, Майя должна уже была разобраться со своими обидчиками.

Карл кивнул.

— Все отлично. Мое вмешательства не потребовалось, девушка справилась сама, — он положил на стол прямоугольный пластик информационного носителя. — Если хотите, можете посмотреть, как все было.

Я вскинул в удивлении брови.

— Ты записал?

Наемник кивнул.

— Да, при помощи мини-дрона. Думал, вам будет интересно.

Похвальная предусмотрительность. Не ожидал, думал ограничится обычным наблюдением.

— Как она показала себя? — я вытащил из внутреннего кармана куртки тонкий лист планшета.

Карл пожал плечами.

— Неплохо. Сначала нервничала, но потом освоилась. Действовала четко, без паники.

Флешка щелкнула магнитным захватом, соединяясь с внешним устройством. Мигнула зеленая полоска проверки на вредоносное программы. Следом пробежала строчка загрузки. Запуская файл, автоматически развернулось окно плеера. На экране пошла запись с дрона, зависшего напротив окна.

Внутри просторная комната, большая кровать. Раздетая Майя, сидит вытянув длинные загорелые ноги. Черное кружевное белье выгодно подчеркивает спортивную стройность фигуры. Микроскопические трусики и едва заметный лифчик выглядят так возбуждающе, что неосознанно возникает желание оказаться там, чтобы сорвать их с женского тела.

На фоне слышится какой-то шум, стук двери, невнятные мужские голоса. Майя медленно тянет за лямку лифчика, обнажая вызывающее торчащую грудь. Гомон усиливается, можно разобрать отдельные слова:

— Я же говорил, что эту соску давно пора оприходовать. Ты только глянь на эти сиськи, — прорезается голос то ли Айка то ли Рома.

— Потом обсудим как эта сучка, будет нас обслуживать вне очереди, — сказал второй, намекая на предположение, что девушка решила стать проституткой и принимать клиентов самостоятельно.

Лифчик упал на покрывало, полностью обнажив груди. Шум усилился, возбужденные самцы готовы к немедленному спариванию.

А я вдруг подумал, что когда доходит до дела, Майя совершенно не стеснялась и шла до конца. Достаточно вспомнить, как она переодевалась в армейскую экипировку на глазах у случайных прохожих у Стрекозы. Стыдливость отбрасывалась прочь, и любые другие эмоции, заменяясь выполнением поставленной цели. Хорошая черта характера, правильная. Если все решено, то надо действовать, а не колебаться, изображая смятение. И не довольствоваться полумерами.

Увидев обнаженную грудь, вытянутые длинные ноги и распущенные волосы, два придурка совершенно потеряли голову. В их воображении они же навалились сверху на сексуальную красотку и обладали ей с правом, которое сами себе дали, слыша под собой только стоны. Один из парней, кажется, даже зарычал от вожделения.

Ничего удивительного, от Майи перла просто бешенная сексуальность, с силой тарана вышибая из головы любые остатки осознанных мыслей.

— Я сам чуть не бросился на защиту обворожительной принцессы, — криво усмехнулся Карл.

— Вряд ли она девственница, — хмыкнул в ответ я.

— В наше время трудно найти девственницу в восемнадцать лет, — заметил наемник.

Я быстро на него взглянул. Откуда знает о возрасте?

— Проверял ее биографию?

Карл спокойно пожал плечами.

— Лишь в общих чертах.

Понятно, перед тем как отправиться на дело, изучил объект операции. Пусть и поверхностно, но успел кое-что накопать. В частности, примерно одинаковый у нас с Майей возраст.

Тоже хорошая черта. Некоторые не стали бы делать и эту малость, отправившись без подготовки, посчитав остальное излишним. Обучении в гвардии давало о себе знать, даже после увольнения. Педантичность, пунктуальность, исполнительность. Не хватало верности. С этим могли возникнуть проблемы.

Почему никто из благородных родов не брал на службу бывших имперских гвардейцев (если только последние сами не являлись выходцами из этой семьи)? Потому что те сохраняли лояльность императору даже после ухода со службы. И если возникала ситуация, где приходилось выбирать, то выбор всегда был в пользу старого сюзерена.

Нужен крючок, чтобы разорвать эту связь. И время для привыкания новых реалий. Эмоции, на которые можно зацепить. Страх — отметается, слишком ненадежно и грубо. Любовь — слишком сложно и муторно. Лучше всего — благодарность. Тем более, что окружающая действительность подходит для перековки установок лучше всего — Колоний находятся далеко от Империума, и выбор между верностью старому и новому господину удастся еще долгое время избегать.

Все это пронеслось в голове с быстротой молнии, оставив после себя ощущение наметок на будущий план. Привязать к себе, вызвать чувство благодарности, через это спровоцировать верность.

Черт, опять не мои мысли. Так рассуждали князья, патриархи колдовских кланов. Ко мне это пришло из памяти прошлых поколений Мещерских. Старый я, не рассуждал таким образом.

Иногда от этого мышления становилось неуютно. Иногда вызывало удивление. Но никогда не провоцировало страх или панику, которые по идее должны возникнуть, стоит понять, что личность подверглась коррекции.

Тонкая работа умелых астральщиков — писарей душ? Или в глубине души у меня всегда имелись наметки для таких изменений?

— Сейчас будет самое интересное, — сказал Карл.

Я взглянул на дисплей планшета, заметив, что мазнул по экрану, ставя запись на паузу. Глянем, что дальше.

Картинка ожила. Раздетая Майя все так же полулежала в постели, вызывающе торчащая грудь смотрела в лицо гостям. Они совсем потеряли голову, метнулись вперед, позабыв обо всем, с желанием добраться до желанного женского тела.

И не заметили небольшую деталь — как рука девушки за секунду до этого скользнула под небрежно брошенную подушку.

Дальше все произошло молниеносно. Подушка отлетела на пол. Показалось дуло компактного автомата. Майя вскинула оружие, кошачьим движением перейдя в сидячее положение, и тут же не останавливаясь открыла стрельбу.

Сухо затрещал автомат. Дуло с интегрированным глушителем мелко затряслось, выпуская свинцовый поток. Тела парней отшвырнуло назад. Пули рвали человеческую плоть, отмечаясь в местах попадания кровяными фонтанчиками. Близость и кучность сыграли роль тяжеловесной кувалды. Кровь брызнула во все стороны.

Глухо щелкнул затвор. Все сорок пуль вылетели из ствола меньше чем за четыре секунды. В комнате повисло легкое облачко дыма от сгоревших пороховых газов. Картинка застыла: Майя в черных трусиках на кровати с автоматом в одной руке, и два изломанных трупа, отлетевших к противоположной стене.

— Впечатляет, — протянул я, нахмурился и уточнил: — Они использовала стимуляторы?

Боевая химия в подобных ситуациях помогала сохранять хладнокровие и не терять голову.

— Не знаю, не видел, — ответил Карл. — Но судя по моторике движений нет.

Я понял о чем он говорил через секунду, когда Майя обмякла. Руки девушки задрожали, выпуская оружие. Дымящийся автомат упал на кровать. Пришел откат от взрыва адреналина.

Секунду она сидела на месте, не двигаясь, затем резко ожила. Встала и начала одеваться. В глазах пустота, движения быстрые и экономные.

Знакомое состояние, когда главное не останавливаться и не задумываться. Метод, на освоение которого мне в прошлой жизни понадобилось время, девчонка использовала инстинктивно. Когда делаешь все на автомате, все проходит намного легче, где важно не думать, а делать, иначе впадешь в оцепенение, а затем в панику.

Глядя, как уверенно Майя одевается в джинсы и толстовку (не забыла совет о неприметной одежде), я подумал, что из нее все же выйдет толк. Очень грамотно сработано. Без спешки, без суеты. Потом конечно придет осознание, и может даже истерика, но в нужный момент у нее получилось сохранить хладнокровие, не совершая ошибок.

Натянув бейсболку и уже стоя в проеме двери, она будто о чем-то вспомнила и обернулась. В воздухе мелькнула пачка денег, приземлившись на ближайший труп. Правильно, оплата хозяину квартиры за уборку и вынос мусора в лице мертвяков. Десять сотен — достаточная цена для услуги уборщика.

На этом месте запись обрывалась.

— Где она сейчас?

— Поехала домой, в зеленую зону. КПП перешла в обычном порядке, не привлекая внимание.

— Вела себя, как обычно?

— Вроде да, — Карл пожал плечами. — Трудно судить, у меня не так много данных для сравнительного анализа.

Сравнительного анализа… мда… это точно не обычный наемник Колоний, они так не выражаются. Чувствуется образование, пусть и с военным оттенком.

— Но за ней никто не следил?

— Насколько я могу судить — нет.

Отлично, значит операция прошла гладко. Скорее всего Майя сейчас выпускает пар, отходя от пережитого. С большой долей вероятности — купила бутылку алкоголя и пьет.

Но девчонка выдержала испытание. И выдержала с блеском. Надо отдать ей должное. Думал пройдет не так гладко.

Вспомнив бархатистую кожу с золотистым оттенком и черное кружевное белье, шальные глаза и распущенные волосы лежащей на кровати жгучей брюнетки, я про себя усмехнулся. Да, на такую красотку любой бы полез, отключив мысли о самосохранении.

Подошла официантка по имени Британи, глядя на загорелое тело в обтягивающем топе и микроскопических шортиках, неосознанно вышло сравнение с только что просмотренной записью. При всей привлекательности и хорошенькой мордашке, официантка по всем параметрам проигрывала Майе. От последней прямо исходил чувственный секс, официантка же больше походила на симпатичную куклу.

— Ваш заказ, — на столик сгрузились тарелочки и мисочки.

Крылышки, хрустящий картофель, соусы, и два высоких бокала запотевшего от холода пива.

— Ребрышки будут чуть позже, — извиняюще улыбнулась Британи и спросила, кокетливо стрельнув озорными глазками: — Вам составить компанию?

Хорошо их здесь натаскивают, маленькая ладошка словно невзначай в очередной раз погладила меня по плечу. Случайные прикосновения, создающие контакт и тем самым делающие нас как бы ближе. Неплохая психологическая обработка, процесс отработан на твердую пять.

Я отрицательно качнул головой.

— Может позже, — и перевел внимание на еду.

Девушка еще раз улыбнулась и молча ушла, тонко уловив, что прямо сейчас настаивать не стоит. Очень вышколенный персонал. И чаевые наверняка каждый вечер получают приличные.

— М-м-м, вкусно, — Карл не стесняясь сгрыз жаренное крылышко и тут же запил его пивом. Заметив мой взгляд, сделал вид, что смутился: — Извините, ваша светлость. Дикие края, дикие нравы, не замечаешь, как сам становишься дикарем.

Ну-ну, вот еще один пример притворства. Уверен, если надо, его и за стол к венценосной особе можно сажать, в гвардии учили не только врагов убивать, но и правильно вести себя в светском обществе.

— Почему ты здесь? — вытерев губы салфеткой, спросил я. Отпил из бокала с пивом и вопросительно уставился на собеседника, показывая, что жду ответа.

Внутри он давно уже выгорел и жил лишь по инерции, но здесь и сейчас в его глазах мелькнула искра жизни, тень надежды. Вопрос: из-за чего? Не нужно быть особенно догадливым, чтобы понять, что ему что-то нужно.

— У меня слабо выраженный дар, но при правильно подобранной паре, дети могли унаследовать неплохой потенциал, —начал рассказ Карл. — Меня хотели женить на девушке, выбранную родней.

— Это нормальная практика, — я пожал плечами.

Бывший гвардеец горько усмехнулся.

— Да, я тоже об этом знал, но совершил ошибку. Выбрал другую, простую девушку. По велению сердца.

Он замолчал, уставившись в тарелку с крылышками. Пауза затянулась. Я внезапно понял, что Карл выглядел намного старше своих лет. Сколько ему на самом деле? Чуть больше двадцати пяти? А выглядит далеко за тридцать.

— Насколько все плохо закончилось?

На лице Карла заиграли желваки.

— Плохо. Желая сломить меня, мой дядя попытался сначала подкупить мою невесту, а когда не получилось, инсценировал ситуацию, что она мне изменила сразу с несколькими мужчинами. Ее накачали наркотиками и отвезли в ночной клуб, где ее по очереди изнасиловали группа каких-то ублюдков. Это не выглядело насилием, но по поведению было понятно, что она не контролировала себя. Все это записали на камеру, чтобы мне потом показать.

Снова наступила долгая пауза. Рассказчик вновь переживал те тяжелые дни.

— Когда утром она пришла в себя и поняла, что случилось, то не выдержала и повесилась, — он хрустнул руками. — По крайней мере так официально считается. Не знаю, насколько ей в этом помогли.

— Зачищали следы? — я сделал глоток.

Карл странно взглянул на меня, удивленный хладнокровием в голосе, лицо вновь прорезала кривая ухмылка. Словно вспомнил, кого видит перед собой — одного из наследников Старшей крови.

— Наверное. Не знаю. Мне хватило, чтобы понять, что к чему.

— И ты попытался убить дядю, — утвердительно закончил я. — Получилось?

Бывший гвардеец мотнул головой.

— Его слишком хорошо охраняли. Удалось добраться только до исполнителей и нескольких человек из его личной охраны. Потом пришлось уходить.

Оставляя месть на потом, — мысленно закончил я. А вообще ситуация паршивая, Небрежность и непродуманность вкупе с некомплектностью позволили понять, что история с изменой невесты шита белыми нитками. Неужели дядя такой идиот, что не понял, что племянник обо всем догадается? Или дело в другом, например во внутриклановых интригах Ульбрихт-Бельских? Сам Карл вряд ли мог претендовать на пост главы рода, но вполне мог входить во фракцию, которая поддерживала определенного претендента. И убирая его, тем самым ослабляли фракцию соперника.

— Ты хочешь мести. Я здесь при чем? И только не говори, что пришел сюда только отчитаться о выполненном задании.

Карл медленно растянул губы в мрачной улыбке, будь я натурой более впечатлительной, то от зловещего выражение на его лице у меня бы пробежали мурашки. К счастью, я ей не был, и спокойно ждал ответа. Карл это оценил.

— Я хочу убить своего дядю. И предлагаю его жизнь, в обмен на верность, — медленно проронил он, глядя мне прямо в глаза.

Хмм… а вот и крючок. Я не стал спрашивать, почему бывший гвардеец думает, что я смогу помочь ему сделать то, что у него самого не получилось, вместо этого протянул руку над столом.

— Идет. Жизнь твоего дядя в обмен на службу, — я помедлил и предупредил: — Но не обещаю, что это произойдет скоро.

Карл кивнул.

— Ничего, я подожду.

Глава 9

— А вот и они, — я кивнул на вход.

Две фигуры появились в дверном проеме, мужская женская — выделялись на фоне завсегдатаев чересчур строгими костюмами, не подходящими под специфику заведения. Отличия настолько бросались в глаза, что несколько посетителей за ближайшими столиками бросили в их сторону недоуменные взгляды. И тут же вернулись к жареным ребрышкам, стоило рассмотреть непонятных гостей. Слишком уж надменным у тех оказалось выражение лиц.

А некоторые еще успели рассмотреть брошку с клановым гербом на лацкане женского пиджака и поспешили сделать вид, что вообще ничего не видели.

— Побаиваются здесь наших друзей, — задумчиво проронил я, заметив характерную реакцию людей, опознавших символику.

— Скорее любых клановцев, — поправил Карл, быстро убрав остатки еды в одну тарелку и переставив грязные за соседний столик. Сам поднялся и пересел, поставив стул за моим левым плечом — неофициальная позиция телохранителя и помощника.

Небрежная поза не обманывала, в любой момент гвардеец был готов взорваться вихрем ударов, прикрывая и защищая от потенциальной опасности. Подходившие посланцы клана Валенштайн это тоже отметили, Вилора чуть изогнула бровь, изучая незнакомого человека.

Должно быть о моей встрече со старым знакомцев перед рейдом на наркоплантацию еще не доложили, — машинально отметил я. То, что за мной следили не вызывало сомнений.

— Довольно необычное место для встречи, — почти слово в слово повторила приветствие дочь герцога Валенштайн.

— Здесь вкусные крылышки, очень рекомендую, — ответил я, приподнимаясь со стула.

Учтивые поклоны и явно неформальная обстановка позволили быстро закончить с предварительным представлением. Еще несколько минут ушло на обязательный светский треп ни о чем, в ходе которого обе стороны пытались прощупать друг друга.

Род Мещерских не лишен княжеского титула, статуса клана — да, но не положения среди семей Старой крови. Это многое значило, такие вещи так просто не отбирались. Вилора знала это и разговаривала как с равным по происхождению, невзирая на нынешние положение дел угасшего клана.

Такова психологи. Обычные люди, и даже одаренные из имперских родов — это одно, для многих старых родов — всего лишь питательная масса, откуда изредка появлялись природные самородки, способные к магии. Но Старшая кровь — это Старшая кровь — свои, как равные среди равных.

И это чувствовалось на протяжении всего разговора.

Что, в целом, не означает, что таких своих не будут при случае рвать, если возникнет возможность. Слабые погибают, сильные возвышаются — таков путь колдовских кланов.

Важна только Сила крови, все остальные внешние атрибуты — тлен и прах, не стоящие внимания. Ресурс, пригодный к быстрому восполнению. Что я с успехом продемонстрировал, будучи бедным наемником, без проблем найдя четверть миллиона кредитов для посещения Скайфолла.

Она не знала, где молодой солдат удачи достал деньги, зато видела, как он перенес кусок пространства реального мира в Астрал вместе с ней. И это ее интересовало в первую очередь.

Что очень важно для понимания причин возникшего разговора.

Велики державы не контролируют Колонии всеобъемлюще, но имеют возможности влиять практически на любой аспект деятельности местного жителя или целой организации, действующей на территории. Для них очень важно сохранить подобное положение вещей, даже если для этого иногда приходится идти на уловки, имитируя изменения.

Иллюзия перемен на внешней поверхности и неизменный статус-кво под ней — таков принцип управления заморскими владениями. Так сохраняется власть.

Можно давать независимость изгнанным кланам, можно признавать их могущество и влияние, но под всем этим налетом всегда скрывается сила, способная обуздать непокорного игрока на гигантской игровом поле размером с Южное полушарие планеты.

Стальной кулак в бархатной перчатке под вывеской экстерриториальной самостоятельности. Формальность, завернутая в красивую бумажку, с меняющейся вывеской, но неизменной сердцевиной внутри.

Так действовала элита, для которой всегда была на первом месте стабильность и неизменность их положения относительно других масс. Сохранить свое место и не дать другим взобраться на вершину.

Но неизменность ведет к деградации, как всей системы, так и отдельных ее элементов. В этом заключался парадокс кланов, внутри себя, всегда стремящихся к изменениям.

Стать сильнее, сделать дар еще больше могущественным, передать потомкам через кровь больше возможностей к управлению магией. Но при этом не менять саму систему взаимоотношений с остальным миром.

Вот в чем была истинная проблема. Противоречия накапливались, и все шло к большой войне. Корпоранты уже рвали поводок, стремясь сломать прежний порядок. Постоянные бунты среди туземцев показывали, что градус приближается к критической норме. Еще немного и мятежи вспыхнут во многих местах, что спровоцирует небывалый кризис, так как тушить пожары везде власть предержащие просто не смогут.

И разразится конфликт, ведущий к мировой бойне.

Умные люди это понимали и предпочитали подготовиться заранее. Найти союзников, укрепить собственное положение, сделаться сильнее. Чтобы не только выжить в будущей войне, но и в дальнейшем возвыситься. Потому что война это не всегда смерть и разорение, для умных это отличная возможность занять место повыше.

Вот что хотели от меня Валенштайны — сделать своим союзником в Спорных территориях в преддверии грядущей бури.

Вилора видела проявление Силу крови Мещерских, как перенос в Астрал большого куска реальности вместе с КИБом — техномагической боевой экипировкой, напитанной защитными плетениями. Это произвело впечатление.

Сопоставив факты и узнав, кто был в Кросс-Роуд, она пришла к выводу, что стала стала свидетельницей пробуждения наследия крови. Такое случалось и раньше. Редко, но бывало, когда истинная сила крови проявлялась через несколько поколений.

Поэтому и захотела встретиться, предложив сотрудничество. Привязать к себе, «подобрать» то, что обронили другие русские кланы, не заметив потенциала в юном наследнике угасшего рода. Сделать своим протянув руку дружбы.

Даже один носитель Старой крови с проявившимся даром представляет собой ценный актив. Перетянуть такого на свою сторону значит получить преимущество над остальными игроками в Колониях. У Дома Мещерских сложная история, с периодами падения и упадка, но многие помнят на что они были способны в эпоху расцвета и примут это во внимание. Что даст возможность Валенштайнам дополнительно влиять на ситуацию к собственной выгоде.

Я не обманывался на этот счет. Меня хотели использовать. Но любая ситуация всегда имела два конца. С одной стороны — в теории я становился марионеткой, с другой — превращался в ценный актив, который волей-неволей придется самим Валенштайнам защищать.

Это как с историей с человеком, которому предсказали утонуть, и он не боялся погибнуть от пуль, участвуя почти в перестрелках. Смысл с том, что любую ситуацию можно перевернуть, использовав в своих интересах.

Клану Валенштайн нужен Тимофей Мещерский. И на этом можно сыграть.

Деньги пыль, военные подразделения тоже. Важна только Сила. Она дает власть. Власть через Кровь.

Это обычного одаренного можно с трудом, но одолеть при помощи высоких технологий. Танки, мехи, роботизированные артиллерийский платформы — все это здорово и прекрасно. Но истинный представитель Старых семей обратит эти игрушки в прах, не заметив.

Плюс, разумеется, шанс получить отпрыска с такими талантами. Генетический материл для собственных родовых программ. На этом тоже могут настоять, правда не сразу, побоятся вспугнуть.

Имелась бы возможность — просто оглушили бы и забрали с собой. Но с носителями Старой крови такой трюк не сработает, таких как я невозможно держать в заточении, блокировать наследие древних семей очень сложно, практически невозможно. Иначе я давно бы сидел где-нибудь в запертых покоях, куда бы мне водили наложниц для получения потомства.

Поэтому разговор. И обещания чуть ли не всего мира.

— В целом я понял, что вы хотите, — когда Вилора остановилась, я кивком подтвердил, что услышал и запомнил сказанное. — Но вам не кажется, что формулировки: — «поддержим», «окажем помощь», «всегда на твоей стороне» выглядит слишком расплывчатыми?

Я с легкой улыбкой смотрел на сидящую напротив девушку. Добрых пять минут она заливалась, рисуя картины нашего блестящего совместного будущего. Едва не заставила прослезиться, когда упоминала об общей принадлежности к Домам Старой кров и судьбе изгнанников, которые должны друг другу поддерживать.

Неужели ожидала, что поведусь? И сам же ответил на этот вопрос: тебя считают едва оперившимся юнцом, оказавшемся вдали от дома. Любой другой в такой ситуации искал бы внешней поддержке. Что вполне объяснимо с точки зрения психологии. И прежний Тимофей Мещерский вполне мог бы так поступить.

Проблема в том, что я не он, не прежний Тимофей. Теперь даже старый я уже не я, а вообще черт знает что такое. Астральная тварь внесла слишком много изменений.

— Что конкретно вы предлагаете? Стать союзниками? Это возможно. Или вы хотите большего — чтобы я пошел под вашу руку?

Судя по мелькнувшему выражению, именно этого Валенштайны и хотели. Но как прагматичные люди отдавали себе отчет, что сразу получить желаемое невозможно, потому и сдали назад.

— Для начала нас бы устроила простая договоренность, — улыбнулась Вилора.

Ну да, вырвать обещание, а потом от него уже и плясать, привязывая к себе все крепче.

Про возрождение домена в этих обстоятельствах лучше не упоминать, хуже будет. Чем больше зависим будущий союзник, тем проще его контролировать. Собственный домен станет в этом преградой. Формально мы станем на одну ступень. Никто в здравом уме не будет выращивать потенциального конкурента. Валенштайны не дураки.

— Мне бы хотелось продолжить карьеру наемника, но не хватает наличных средства. Скажем для покупки трех поддержанных мехов, их обслуживания и других сопутствующих расходов, — нейтрально бросил я, постаравшись замаскировать скрытое желание юнца стать воином, но сделав его достаточно прозрачным, чтобы собеседница купилась.

И Вилора купилась. В одной из схем, которые ей предоставили аналитики, наверняка указывалось такое развитие событий. Ведь это так естественно для молодого парня желание превратиться в крутого бойца.

Клану Валенштайнов такой исход тоже в плюс. С одной стороны они сажают сопляка на короткий поводок (без внешней поддержки содержать мехи очень дорого, ни один рядовой наемник не потянет, по крайней мере на начальных этапах), с другой — появляется возможность прямого использования ценного ресурса через официальный контракт.

Три подержанных меха — невеликая цена за то, чтобы заполучить в свои ряды носителя Старой крови. Хотя у Дикой Охоты это едва не получилось.

Я подумал о корпорациях. В истории с рвущимися с поводков корпорантами могло иметься двойное дно.

У одаренных из Старшей крови другое видение мира, особенно у патриархов. Они видят не просто отдельные события, а цепочки, рождающиеся из мелочей. Связанные между собой в комплексе, охватывая всю картину происходящего целиком. Недаром у них получалось править миром так долго.

Они не могли не видеть к чему все идет и не понимать будущих последствий. А если видели, то могли заранее подготовиться. Начать игру еще до того, как участники сами осознали свой потенциал в будущей партии.

Что если корпорации тоже использовали? В своем стремлении к независимости, в жажде власти? Той самой, что даровала истинную свободу? Они могли даже не понимать, что являются марионетками игры, возможно начатой еще в начале научно-технической революции. Ведь уже тогда патриархи могли просчитать, прийти к определенным выводам и обыграть развитие цивилизации к собственной выгоде.

Как с утопленником, не боящимся погибнуть в перестрелке. Любую ситуацию можно использовать в своих интересах. Не обязательно сражаться с возникающей угрозой в виде простых людей, вооруженных высокими технологиями, самому, можно подставить под это дело другого. Например, имперские рода, чье возвышение и жажду власти на передел влияния, кланы тоже разглядели заранее.

Столкнуть корпорации и простых одаренных лбами, а самим остаться в стороне, наблюдая за происходящим. Если подумать, не самая глупая тактика. Точнее настоящая стратегия, направленная для одного — остаться на вершине могущества.

Я мысленно усмехнулся. Очень разумно. Использовать корпорантов в качестве таранов против имперских родов, слишком расплодившихся в последнее время, заодно ставших конкурентами Старых семей. По крайней мере на это претендующих. Хитрая игра. Многоуровневая интрига, где никто не знал заранее отведенной себе роли.

Могло быть такое? Легко.

— Я посмотрю, что с этим можно будет сделать, — Вилора грациозно поднялась со стула, позволив полюбоваться пластикой хорошо тренированного тела.

— Буду ждать ответа, — как и ожидалось, никаких твердых договоренностей на первой встрече заключено не было. Стороны прощупали друг друга, оценили, но окончательные выводы будут сделаны позже. Нормальная практика, никто не станет бросаться в объятия с первым минут.

Она направилась к выходу. Посетителей перед ней торопливо расступались, кто-то нутром почуяв неладное, кто-то успев рассмотреть приметную брошку с гербовым символом. Промолчавший весь разговор бодигард, напоследок бросил мрачный взгляд на Карла (на меня он смотреть не рискнул) и последовал за хозяйкой.

— Думаете согласятся? — Карл незаметно вновь пересел за стол.

Я пожал плечами.

— Им это выгодно. Даже наладить контакт уже хорошо. И цена в несколько подержанных мехов за это более чем приемлема.

— Но они захотят гарантий. Род Валенштайн очень силен в определенных аспектах, ссорится с ним неразумно.

Тем более обмануть и не оправдать ожиданий, — мысленно закончил я, невысказанное вслух. Слишком осторожен бывший гвардеец.

— Посмотрим, — я махнул рукой, показывая, что тема закрыта, вместо этого переключился на другое: — Заметил, какая у нее плотная аура? Как туго стянута в кокон?

— Это техника называется «Спираль», позволяет аккумулировать больше энергии и держать резерв в подвешенном состоянии. Очень эффектно с точки зрения боевой составляющей.

— Дает возможность быстрее творить боевые заклятья? — заинтересовался я.

Карл кивнул.

— В том числе, но не только. Такая техника позволяет быстрее восполнять потраченную энергию, что в бою иногда бывает намного важнее. Это универсальный подход, пригодный для всех типов заклятий.

Я прислушался к себе, пытаясь найти знания о подобном приеме. Но то ли астральная тварь не потрудилась вложить соответствующую информацию, то ли Мещерские предпочитали сохранять энергию другим способом, ничего похожего не нашлось.

— Ты владеешь этой техникой? — я посмотрел на Карла.

Наемник кивнул, легко догадавшись о дальнейшей просьбе.

— Научишь?

— Буду рад. Это не сложно на самом деле, — он на секунду запнулся, поднял голову: — С учетом потери памяти, вам возможно не помешает восстановить некоторые старые навыки, буду рад в этом помочь.

Вот и учитель появился, не надо даже ходить искать разные курсы.

— Только мой уровень не настолько высок, — поспешил предупредить Карл спустя небольшую паузу. — Это может сказаться на качестве уроков.

— У тебя есть базис гвардейской подготовки, а это главное, — успокоил его я, мысленно сделав отметку завтра арендовать заклинательный зал или магический полигон.

Мы еще немного посидели, и разъехались по домам. Как претендующий на место в свите, Карл пообещал уже с утра въехать в отель, где я остановился, чтобы находится всегда под рукой. Я же в свою очередь думал о том, что содержание ближнего круга автоматически ложилось на мои плечи. Что опять подразумевало лишние траты.

Положительно, пора основать собственный наемный отряд и выполнить несколько контрактов. Иначе без притока свежих наличных скоро платить за обеды будет нечем. И тогда Валенштайнам без проблем удастся навязать свою волю.

Кстати, об этих, интересно согласятся или нет? Несмотря на уверенный тон с Карлом, на самом деле твердой уверенности в положительном ответе от германских изгнанников у меня не было. Три меха, это может и немного для богатого клана, но и не так мало, как могло показаться со стороны.

В любом случае, остается только ждать, идти на уступки в этом вопросе я не собирался.

Глава 10

Следующие несколько дней пролетели незаметно. Занятия с Карлом оказались весьма продуктивными с точки зрения наработки опыта. Практика использования полученных знаний дала понять, что голая теория ничего не стоит без отработки навыков в реальных условиях.

Знать, как создать «Стрелу тьмы», конечно хорошо, но это не совершенно не одно и то же, что сотворить ее в реальности. Прочувствовать, как энергия проходит через тело, как формируется конструкт, как напитывается пропущенной через тебя силой и как наливается жизнью, становясь чем-то большим, чем аморфная мыслеформа на начальной стадии, проявляясь в материальном мире в виде оформленного маго-конструкта.

Это завораживало и увлекало не хуже управления мехом.

Бывший гвардеец обучал многому, в том числе методам противодействия вражеских заклинаний. Вскрыть структуру, обрисовать контур, наметить точки воздействия, подчинить — так или примерно так выглядел порядок действий, когда возникала необходимость взломать чужое плетение.

Показательный момент — мало какой маг в бою защищал свои творения, навешивая дополнительную защиту. Слишком энергозатратно получилось на выходе. Отсюда проявлялись уязвимости.

Проблема в том, что время на формирование и активацию боевых заклинаний задействовалось в минимальных количествах — от одной — двух до нескольких секунд. В такие сроки успеть предпринять контрмеры достаточно сложно. Но если получалось, то заклятье вполне реально обратить против создателя и тогда бой выигрывался почти что мгновенно.

Жаль, что такие фокусы не всем по плечу.

— Неплохо. А теперь еще раз, — Карл в потрепанном армейском комбезе (который не жалко, иногда на тренировках одежда тлела), стоя на другом конце заклинательного зала взмахнул рукой, показывая, что готов к новой атаке.

Я не заставил его ждать, сформировав простенькое на первый взгляд плетение. Сгусток магической энергии, похожий на еле видимое подрагивающий комок воздуха рванулся вперед, напоминая призрачный шарик.

Карл выставил щиты, рассчитывая развеять вражеское заклятье. Но в последний момент конструкт повел себя не обычно, врезавшись и прилипнув к выстроенной защите. Плетение не распалось, не срикошетило, как повел бы себя конструкт с примитивной структурой, а присосалось к магическому щиту, как пиявка, начав с жадностью пожирать, вытягивая энергию.

Бывший гвардеец охнул, по лицу разлилась бледность, отток энергии оказался чересчур силен и что самое неприятное слишком резок. Буквально за пару мгновений личный резерв мага опустел на треть.

— Вот что значит питать щиты напрямую от собственной ауры, — ухмыльнулся я.

Карл покачал головой.

— Неплохо. Всегда знал, что в загашниках Старых семей встречаются неприятные сюрпризы. Как это называется? — с заклинанием он уже справился, попросту свернув щит и отбросив остатки в сторону вместе с атакующим конструктом. Покрытые поглощающими артефактами стены зала на мгновение вспыхнули, поглощая излишек энергии.

— «Поцелуй Бездны», но обычно его называли просто — «жизнесоской», — ответил я.

— Красноречивое название, — наемник кивнул.

И тут же без предупреждения метнул переливающуюся жемчужным светом крохотную сферу. Даже не атаковал, а обозначил атаку. Я не стал выстраивать щит, а просто отклонился в сторону, пропуская мимо себя едва сформированный комок маго-энергии.

Карл одобрительно кивнул.

— Неплохо. Не всегда имеет смысл создавать защиту, иногда проще уклонится от удара.

Сместиться в сторону идеальный вариант в плане энергозатрат, это я уже понял. Но тут важна хорошая физическая подготовка. Некоторые заклятья обладали неприятным свойством обширной площади поражения, а то и вовсе зачатками самонаведения. Тогда вообще плохо, придется побегать.

Поэтому лучший вариант — удар на опережение. Бей первым и будет победа, как говорили в старые времена.

Я прислушался к себе, кажется это сказал кто-то из предков Мещерских, взяв на вооружение данный жизненный принцип после того, как его подловили враги, осадив стольный град. После этого он ошибок не совершал и предпочитал воевать на чужой территории. Приходил с войной к врагу домой, зачастую еще до того, как тот сам понимал, что стал врагом.

Умели предки развлекаться.

— Я думал вы забыли многое, — почтительно сказал Карл, ничуть не обескураженный проваленной атакой.

Я пожал плечами. Рассказывать о посвящении в Астрале и о дальнейшей инициации, я не собирался никому, насколько бы близко не подпустил его к своим другим делам.

Убеждение в правильности подобного поведения крепло где-то внутри, переданное целой чередой предков, никогда и никому не доверяющих полностью. Даже самым доверенным ближникам.

Таков путь правителя — всегда оставаться в одиночестве, ведь на вершине есть место только для одного.

— Это что-то вроде мышечной памяти, когда долго отрабатываешь один удар, потом все происходит автоматически. Разум не обязан помнить, за него это делает тело, — прояснил я.

Карл кивнул, как бывший кадровый военный он явно был знаком с подобной концепцией.

На самом деле это действительно напоминало некий автоматизм. В том плане, что никто не шептал в ухо, как надо правильно создавать заклинания. Это всплывало откуда-то из глубины. Я просто знал, как это делать. И делал, не задумываясь. В этом крылся один из секретов удачного исполнения. Если бы хоть на секунду я задумался, то ничего бы не вышло.

— Ваш род всегда был силен в астральных техниках. Хотите увидеть, как одно из контразаклинаний выглядело со стороны? — Карл подошел к стойке у стены, сняв с нее подвешенный планшет. Мы записывали тренировки на камеру, чтобы позже разбирать ошибки.

На экране появился вытянутый зал, выложенный плитами с зачарованными рунами. На одном конце замер Карл, над ладонью наемника формировалась сферическое образование насыщенно оранжево-черного света — стихия огня в чистом виде. На другом конце стоял я, в обычном тренировочном костюме Дикой Охоты, ничего не делая — поза расслаблена, руки опущены вдоль тела.

Когда атакующее плетение сорвалось с ладони гвардейца, я остался на месте, и только когда оно преодолело половину зала (скорость примерно, как от выпущенной стрелы из-за этого приходилось просматривать запись в замедленном темпе), я сделал шаг назад.

Выглядело, как будто просто отшагнул назад, но в этот миг тень за моей спиной ожила, налилась объемом и словно встала, заняв мое место. Выглядело жутковато. На какой-то миг, меня скрыло темное марево, и даже показалось, что внутри силуэт словно изменился, став выше, обретя нечеловеческие очертания.

Миг — и ожившая тень приняла на себя удар магией, поглотив атакующее заклятье без остатка.

— Очень эффектная техника, — покачал головой Карл. — Никогда не видел ничего подобного.

Я молча кивнул, больше озабоченный не эффективностью контрзаклятья, а непонятным силуэтом, что мелькнул в зажившей своей жизнью тени. Что это было? Мое собственное астральное отображение или нанес молниеносный визит хранитель знаний Мещерских?

Если первое — то это повод задуматься. Кто знает до какой степени дойдут изменения и не стану ли я в конечном итоге похож на своих родственничков, заигравшихся с запретными силами? Перспектива превратиться в чудовище из ночных кошмаров с когтями на руках и лапами неведомого хищного зверя не вызывала восторга. Хватило видений в процессе инициации, когда я внешне перестал походит на человека, трансформировавшись в некую инфернальную сущность.

С другой стороны и второй вариант не вызывал особого энтузиазма. Это означало, что создание предков Мещерских за мной приглядывало, держа под контролем, замечая все — стоило пустить в ход, полученный от нее знания.

— Мы на сегодня закончили, ваша светлость? — прервав мои размышления спросил Карл.

Я кивнул.

— Да, пожалуй на сегодня хватит.

Я передал планшет гвардейцу. Вечером разберем сегодняшнюю тренировку, после этого запись будет удалена. Я не собирался давать потенциальным врагам в руки информацию о собственных боевых возможностях. В этом плане следовало соблюдать осторожность.

Ведь если подумать, за исключением чернокожего пиратского колдуна, которого вряд ли можно назвать серьезным противником (иначе тогда на корабле я бы так просто не отделался), мне еще не приходилось встречать магических противников.

Хорошо обученный боевой маг представляет собой страшную силу, с кем приходиться считаться практически всем, начиная от солдата в обычной экипировке пехотинца и заканчивая пилотом, сидящем внутри меха. А если маг еще и с внушительным боевым опытом за спиной, то лучше вообще против такого не выходить. Проще самоубиться.

— Как дела у Майи? — осведомился я, пока шли по коридорам, выходя из комплекса заклинательных залов.

Магический тренировочный полигон снаружи выглядел, как грибовидное здание, поделенное на отдельные помещения, изолированные специальными поглощающими энергию артефактами. Следили за ними служители, слабые одаренные уровня неофитов, они же взимали плату, не признавая электронные переводы и принимая исключительно наличные. Понятия не имею с чем это связано, но учитывая стоимость аренды одного зала, такой подход вызывал определенные неудобства.

— Часами пропадает на стрельбище, — ответил Карл. — Я подобрал ей несколько инструкторов. Говорят, делает неплохие успехи.

— А с психикой как? Никаких последствий от того вечера?

— Вроде стабильна.

Отлично, значит девчонка не сломалась. Не пыталась утопить стресс от первого убийства в алкоголе или наркотиках. Это хорошо.

— Тренировки со стрелковым оружием. Что еще?

— Физическая подготовка, немного рукопашного боя. Но хорошего бойца из нее уже не сделать. Слишком стара.

Верно, подобную подготовку в тех же кланах начинали с раннего детства. Отбор жесточайший и до конца доходили самые лучшие. Но у нас таких условий нет, приходиться работать с тем, что имеется.

— Хорошо, пусть продолжает.

Я почему-то подумал о встрече с русским послом. Урожденный граф и кто-то там еще, заранее навел справки о Тимофее Мещерском и пытался давить, считая того зеленым мальчишкой, кого использовали в большой игре в качестве пешки.

Точно не помню, что он сказал, но нечто обидное, связанное с бывшими врагами клана Мещерских. В тот момент внутри меня будто взорвался осколок льда, вымораживая сознание холодной ненавистью.

— «Мы заберем их волю, заберем кровь, а через нее всю силу. На пепелище их родовых замков мы справим тризну по своим погибшим собратьям и принесем в жертву оставшихся пленных, чтобы их души служили нам в вечном посмертии» — слова прозвучали холодно, сказанные чужеродным голосом потустороннего существа.

Физиономия высокомерного графа смешалась, на нем проступил мистических ужас, словно он уже где-то слышал эти слова. Посол не сразу справился с собой, бледно улыбнулся и проблеял:

— «Узнаю Старую кровь».

Он убрался из ресторана, где проходила встреча, так быстро, что сопровождающие едва поспевали за ним, непонимающе оглядываясь на меня, спокойно вернувшегося к прерванному обеду.

Не знаю, что на меня тогда накатило, но появилось четкое ощущение, что всего волосок отделял надменного графа от смерти.

С германским послом оказалось полегче. Тот тоже пробовал давить, но мягко, понимая, что ситуация нестандартная, требующая особого подхода. Я стоял на своем: ничего не знаю, искал украденную реликвию, понятия не имел, что повстанцы готовят магическую атаку. Вроде поверил, в том плане, что не считал основным виновником случившегося, максимум использовали втемную, как отвлекающий фактор.

Окончательно соскочить помогли британцы, чья роль в устроенной заварушке стала понятна абсолютно всем, слишком уж с необычными они выступали инициативами по изменению правил внутреннего распорядка в зонах протектората. Тут и самый тупой поймет, что чересчур хитрозадые островитяне вовсе не пытаются потушить пожар восстания, а хотят поиметь какую-то выгоду, начав реформы с германского сектора ответственности и перенеся потом новые правила на сектора других держав. Которым это естественно совершенно не понравится.

Так что, не будь русы и тевтоны так заняты друг другом и конкурентами из других держав, то на меня насели бы гораздо сильнее, пытаясь вырвать подробности. Можно сказать повезло и легко отделался.

— Что там еще? — уже на выходе, где нас ожидала машина, пришло сообщение от управляющего склада, где хранились трофеи.

— Проблемы? — Карл притормозил.

Я пожал плечами, разблокируя экран планшета.

— Что-то с моим грузом, просит срочно приехать.

Перед глазами пробежала картина, как ожившие статуи из антрацитово-черного камня бегают по территории складского комплекса и пожирают местных рабочих, выпивая жизненную силу и обращая тела в зернистую пыль.

Стало неуютно. Такие шутки могли вновь привлечь совершенно ненужно внимание к моей скромной персоне. И тогда уже простым разговором не отделаться. Начнут копать, всплывет куча ненужных подробностей с разгромленным археологическим лагерем и запретными ритуалами, в которых я формально пусть и не принимал участия, но был связан через тот проклятый кинжал, проданный впоследствии на теневом аукционе. А купили его, никто иные, как чертовы япошки, устроившие локальный Армагеддон в зоне германского протектората.

Проклятье. Если все это всплывет, будет плохо. Надо было статуи тоже продать, а не оставлять, тем более в складских боксах, официально оформленных на мое имя.

Вообще, что с ними могло случится? Все статуи перед отправкой в складскую ячейку поместили в специальные экранированные контейнеры, защищенные, как от внешнего, так и от внутреннего воздействия. Неужели что-то прорвалось наружу?

Про оживление конечно перебор, но столь мощные артефакты действительно не предназначались для обычных хранилищ, пусть даже хорошо защищенных и экранированных. Материал поглотителя имел предел, со временем эманации могли просочиться сквозь преграду, оказывая влияние на людей. Особенно на разум, если вспомнить природу происхождения артефактов.

Неподготовленный человек легко мог спятить под влиянием «шепота». Заставить бросаться на других людей или резать себя. Астральная энергия сильно воздействовала на сознание, особенно непосвященных.

Древние обелиски из ассирийской эпохи (или из какой древности они там всплыли?), созданные при помощи кровавых гекатомб могли натворить дел даже простым своим присутствием.

— Поехали, — я махнул рукой, меняя маршрут на новый. Пообедать и принять душ сегодня уже не получится, придется разбираться с возникшей проблемой.

Пока добирались до складского комплекса, находящегося за пределами зеленой зоны, пришло еще несколько сообщений от управляющего, в последнем проскальзывали нотки натуральной паники, овладевшей отправителем.

— Реально что ли ожили? — пробормотал я задумчиво, читая невпопад написанные строчки с призывом поскорее приехать.

— Если там случилось что-то серьезное, то он мог обратиться к властям, — нейтрально заметил Карл, чуть довернув голову в сторону экрана планшета, деликатно не заглядывая в написанное, но показанным жестом проявляя внимание.

— Склад в пригороде, на частной земле, хозяин до последнего будет стараться замять дело. Иначе к нему больше не обратятся. А там многие наемные отряды хранят свои трофеи до продажи, — рассеяно ответил я.

Да, вариант с обращением к властям имел место быть. Но я почти на сто процентов был уверен, что владельцы будут тянуть до последнего. Не та сфера бизнеса, к которой привлекают внимание. По крайней мере, без веских причин. Проще позвонить хозяину и сказать, чтобы сам разбирался со своим барахлом, чтобы в случае чего свалить на него всю вину. Так проще, и репутация в случае чего не пострадает. А сколько при этом погибнет людей, уже дело десятое. Таковы нравы в Колониях.

— Думаете какое-то проявление заключенных в артефакты сущностей? — спросил Карл.

Я задумался, пожал плечами.

— Понятия не имею, могло случится что угодно. Эти штуки очень старые, им точно не меньше пары тысячи лет. Черт его знает, какими свойствами их наделили шумерские колдуны. Ну или кто их там создавал.

— Если будет Прорыв, то такое будет очень трудно скрыть, — заметил Карл.

Я неохотно кивнул. Да, прорыв в астральный план поставит на уши весь город, даже если случится за пределами зеленой зоны. Мигом вспомнят про Токио, бросив все силы на купирование разлома.

Тогда лучше сразу бежать из Скайфолла, подобные шуточки власти мегаполиса не поймут.

Полный дурных предчувствий я выходил за машины у ворот комплекса, навстречу почти сразу бросился управляющей, в глазах мужика застыл суеверный ужас.

— Там… там… там… — трясущаяся рука указывала куда-то назад, где уходили вдаль складские боксы.

Поняв, что ничего толком от потенциального свидетеля не добиться, я махнул Карлу и двинулся к воротам.

Навстречу как стайка перепуганных воробьев метнулись складские работники. Половозрелые мужики в серых спецовках со страхом оглядывались, осеняя себя защитными знаками.

Что за дерьмо там творится? Мы с Карлом переглянулись и начали осторожно продвигаться вперед. Металлические ребристые жалюзи складских боксов с крупно нарисованными цифрами вели отчет, показывая, как близко мы приблизились к цели. Когда осталось несколько десятков, мы одновременно замерли, разинув от изумления рты.

— Это еще что такое? — хрипло выдавил Карл.

Я вдруг заржал. Наемник недоуменно повернулся в мою сторону.

— От нее идет излучение ауры. Только магический фон. Это подделка.

Я кивнул на зависшую в воздухе фигуру в форме жутковатого существа козлоподобного вида: рога, копыта, густая шерсть. Фантом колыхался на высоте пары метров, испуская слабое магическое сияние.

— Иллюзия, — догадался бывший гвардеец.

— Ага, притом удравшая от источника. Смотри, она медленно истончается, — я взглянул на номер своего бокса, где хранились статуи, рядом с которым не повезло зависнуть отлепившемся от артефакта фантому. — Какой-то придурок не заблокировал произвольную активацию. Наверняка из недавней партии трофеев какого-нибудь отряда. Взяли, а что такое не разобрались, свалили в кучу и оставили.

— А потом от случайного всплеска энергии иллюзия запустилась, — Карл щелчком пальцев развеял фантом.

Меня кольнуло завистью, я бы так быстро воздействовать на чужую структуру не смог. Почти моментальный обрыв энергетических связей контура. По сути, гвардеец их распылил, расщепив на более мелкие нити, но сделал это мгновенно. Такие манипуляции достигались исключительно за счет долгой практики. Чего мне пока катастрофически не хватало.

— Ладно, пойдем, успокоим хозяина, — я мазнул взглядом по собственному запертому складскому боксу, где хранились статуи, прислушался к ощущениям — вроде ничего подозрительного, никакой посторонней магической активности, и направился неспешным шагом обратно к главным воротам.

— Им стоило лучше экранировать свои безделушки, — проворчал Карл.

Я хмыкнул. Магические артефакты были скорее исключением из правил и редкостью, и склады обычно не предназначались для подобных трофеев. Мне например пришлось выложить крупную сумму за особый порядок хранения статуй.

— Скорее всего использовали обычный бокс, без поглощающего покрытия. Вряд ли наемники разобрались что нахватали. Судя по изображению, это какой-то аналог элемента декора.

— Кому придет в голову ставить дома такого уродца? — гвардеец передернул плечами, вспомнив парящего в воздухе козла. — Какая-то инфернальная тварь.

Ну да, видел бы ты настоящую инфернальную тварь, — подумалось мне, вспомнив об астральной сущности, слепленной из осколков душ предков Мещерских. Такую точно в гостиной в качестве украшения лучше не ставить. Сожрет всех гостей.

Так перебрасываясь ничего незначащими фразами, мы добрались до выхода, где объяснили ситуацию владельцу складов и отбыли назад в Скайфолл. Завтра ждал новый день и новая тренировка.

Что немного напрягало, так это то, что ответа от Вилоры Валенштайн так и не было. А так хотелось получить халявные мехи. Предстояло решить с полноценным обучением вождения мехов, на своей технике, это будет гораздо проще.

Может позвонить ей? Нет, воспримут слабостью, что в моей ситуации недопустимо. Будем ждать. Или еще лучше — искать другие способы раздобыть нужные мехи. В конце концов, это Колонии, возможностей здесь хватает.

Глава 11

Спорные территории

Скайфолл. Центр города.

Резиденция клана Валенштайн.

— Ты уверена, что он просил именно мехи, а не КИБы? — лицо герцога выглядело озадаченным.

Основанная на техномагической системе станция связи передавала виртуальный образ, формируя проекцию в специально оборудованной комнате, создавая эффект присутствия собеседника. Лишь легкое мерцание по краям силуэта выдавало, что это не герцог, а лишь голографический цифровой двойник, чье изображение перенесли при помощи сложных криптографических программ.

— Да, именно мехи, о КИБах вообще речи не шло. Причем не новые, а поддержанные.

— Ни деньги, ни связи, ни что-то другое? Только мехи?

— Все верно отец, — в отличие от цифрового призрака, то и дело ходившего по комнате, не замечая столов и мебели, Вилора расслаблено сидела в кресле, положив руки на подлокотник.

— Зачем ему шагоходы? — герцог выразил недоумение. — Хочет создать наемный отряд?

— Полагаю, что да. С учетом его недавнего прошлого, это выглядит логичным поступком.

Властитель Валенштайн нетерпеливо отмахнулся.

— Он был наемником совсем недолго. Поучаствовал в одной крупной заварушке и паре мелких, это должно было научить его, что воевать лично нецелесообразно с точки зрения эффективности приложения собственных сил. Он маг, а не пилот меха.

— Возможно Сила еще не раскрылась в полной мере и Тимофею требуется подстраховка, — Вилора пожала плечами. — Вообще, он не выглядел сильным одаренным.

Герцог быстро взглянул на дочь.

— В каком смысле?

Девушка помолчала, подбирая слова.

— Не знаю, как объяснить, в один момент он создавал впечатление совершенно молодого и неопытного, неофита из тех, кто даже не понимает пределы собственных сил. Знаешь, как обычно это бывает — аура едва сформирована, четко видны уязвимости, — она замолчала.

— Я отчетливо чувствую в твоем голосе —«но», — проворчал герцог.

— Но в другой момент, что-то менялось и в ауре проскальзывало нечто зловещее. Черные метки, оставленные глубокими слоями Астрала, куда новичкам хода нет.

В комнате наступила пауза. Отец и дочь задумались о своем. Первой разрушила молчание дочь.

— Знаешь, недавно я просматривала старинные хроники. Раньше Мещерских называли — Ходящие сквозь сны. Говорящее название, не правда ли?

Голографический призрак герцога скривился.

— А еще их называли Безумцами теней. Еще тех, старых, до того, как клан выродился в слабосилков. Их предки так далеко ушли по запретным тропам Астрала, что не только потеряли человеческий облик, но и собственный разум. Они стали совершенно иными сущностями, неотличимыми от тех чудовищ, что скрываются в глубинах иных планов бытия.

— Думаешь поэтому у Тимофея такая необычная аура?

Герцог покачал головой.

— Не знаю. Но с ним наверняка что-то не то, — он на мгновение замолк. — Если пробудилась память одного из старых Мещерских, то будет беда. Древним чудовищам из преданий не место в современном мире. Они могут доставить неприятности, от которых еще долго будет невозможно избавиться.

Вилора прищурилась.

— Намекаешь на Токио? Думаешь Тимофей участвовал в этом осознанно? Ты же говорил, что его использовали в качестве подставной фигуры.

Проекция раздраженно дернула плечом.

— Не знаю, слишком много на этом завязано. Слишком велико совпадение, которое мне совершенно не нравится.

Дочь удивилась.

— Но зачем ему это? За Тимофеем Мещерским никто не стоит. Он один. Последний из рода. Он не станет рисковать, влезая в интриги.

Властитель домена Валенштайн криво усмехнулся.

— Это при условии, что это все еще старый Тимофей, и что в шкурку мальчика не залез кто-то из предков. Пробуждения памяти редкая вещь, но она случалась. А старые Мещерские, основатели клана, истинные патриархи рода всегда отличались хитростью, коварством и безжалостностью. Может кто-то из них таким образом обеспечил себе вторую жизнь. Кто знает, какие знания они нашли, погружаясь в глубины Астрала, что вытащили оттуда и какие способности после этого приобрели. Возможно, кто-то из них научился намеренно передавать собственное сознания через Силу крови, пробуждая память, когда род становится на грани исчезновения, — герцог замолчал, его черные брови сошлись к переносице.

— Даже для таких как мы, первый слой иных планов серьезное испытание, — он остро взглянул на дочь. — Ты сама это видела и прочувствовала его воздействие на себе.

Вилора мрачно кивнула. Ей до конца жизни не забыть ощущение беспомощности, когда реальность вокруг начала выпивать из нее жизнь. Вся защита КИБа оказалась бессильна против влияние астральных потоков чужеродной энергии.

— А Мещерские погружались гораздо глубже. И что хуже всего, экспериментировали с душами и тонкими телами. Ходили туда, куда остальным хода нет, делали то, что другие считали запретным. Кто знает, чему они в конечном итоге научились, какие тайны раскрыли и каким образом поставили их себе на службу.

— Они могли изменять души? — удивилась Вилора.

В книгах о таком не упоминалось. Видимо только в открытых источниках. В закрытых секциях клановой библиотеки встречались тома, которые можно читать только лично держа их в руках.

Герцог поморщился, будто вспомнив о чем-то неприятном, неохотно кивнул.

— В том числе. Это область куда мало кто ступал. А кто ступал, потом сильно пожалел об этом.

Вилора не стала спрашивать, пытался ли родной клан пойти по пути Мещерских. Судя по реакции, если такое и случалось, то закончилось для экспериментаторов очень плохо. Рискнуть собственным разумом, человеческой сущностю ради могущества — не каждый отважится на такой шаг.

— Это может быть проявлением Пробуждения Силы крови, ты сам об этом говорил, — напомнила она.

Герцог усмехнулся.

— Слишком нестандартно ведет себя мальчик даже с пробудившейся Силой крови. Что-то с этим не так. Я изучил материалы по последним событиям, они вызывают определенную обеспокоенность.

— Думаешь чья-то игра?

— Не знаю. Может быть. Мальчишку вполне могли использовать без его ведома. Но с таким же успехом он сам мог вести свою игру. Слишком много непонятного в этом. Тем более, мне недавно намекнули, что не стоит особо проявлять активность, пытаясь использовать ситуацию в неспокойные времена, — Валенштайн внимательно посмотрел на дочь. — Понимаешь о чем я?

Вилора быстро кивнула. Похоже отцу пришло предостережение с родины, где знакомые посоветовали не влезать в будущие разборки великих держав и держаться подальше.

— Может все это мои домыслы, и Тимофей действительно всего лишь мальчишка с пробудившимся наследием рода. А все непонятности лишь череда странных, но возможных совпадений. Но мне не нравится суета вокруг инцидента с уничтоженным германским сектором в Токио. Если вскроется, что юный Мещерский к этому все же причастен, что не дай боги, это он провел ритуал, но наша с ним связь выставит наш род в крайне невыгодном свете. И как сообщников, и как тех, кто знал, но ничего не сделал, чтобы предотвратить атаку. А такое уже не прощают.

— Я поняла тебя отец, — Вилора кивнула. — Сейчас не время идти на сближение.

Словно не слушая ее, герцог задумчиво продолжил, рассуждая сам с собой:

— Мы хоть и не самая мелкая рыбешка в пруду, но и не самая крупная. Следует соблюдать осторожность, когда в мире бушует такой ураган.

Вилора не стала ничего говорить, понимая причины, вынудившие отца вести себя осторожно. Но что-то внутри подсказывало, что время будет упущено, и потенциальный союзник найдет себе других друзей, и что юный герцог Мещерский, как раз из таких рыбин, что предпочитают сжирать других, не оглядываясь на их размер.

* * *

— Очень впечатляет, — я качнул головой, наблюдая прохождением многотонной махины. Каждый шаг металлического чудовища сотрясал землю. Ощущение мощи передавалось даже при мимолетном взгляде на стального гиганта.

— Штурмовой класс, максимум брони, отличный набор вооружения, — прокомментировал увиденное Карл.

Мы стояли на Меходроме, втором месте, где тренировались пилоты мехов. Одного полигона для такого места, как Скайфолл, было недостаточно, сюда стекались многие наемные отряды и большинство имело на вооружении шагоходы, чьим водителям требовалось мест для отработки тактики и сыгранности с другими членами звена.

— Смотрите, — Карл кивнул на большой экран, подвешенный на улице со стороны административных зданий. Шел выпуск экстренных новостей. Многие наемники вокруг начали оглядываться, теряя интерес к происходящему на полигоне.

— «… начало штурма не предвещало больших потерь, но уловка защитников с гермошлюзами, вынудила передовые группы изменить порядок следования, замедлив темпы продвижения практически до нуля…»

Шла попытка захвата глубоководной станции длительного проживания. По сути небольшого городка с фермой водорослей и парой подводных шахт, что подвергся нападению вольных охотников.

— «Корпорация „Акватика“, построившая станцию, уже заявила, что направила подкрепление», — сообщил ведущий.

Пошли кадры с места событий, судя по ракурсу — с нашлемной камеры одного из нападающих. Наверное телеканал платил бешенный деньги за прямой эфир наемнику, рискнувшему организовать передачу.

Картинка слегка покачивалась, захватчик шел по металлическим коридорам с ребристой поверхностью. На потолке тускло светились лампочки, в паре мест на стенах виднелись сырые пятна протекающей воды.

Толпа на улице замерла, глядя на происходящее.

— Если подорвать причальный шлюз, то штурм закончится так же быстро, как и начался, — сказал наемник в замусоленной спецовке. Похоже один из техников мехов.

— Ну да, только и обитатели тогда оттуда хрен выберутся, пока не проведут ремонт, — проворчал другой, стоящий рядом.

— У них должны быть запасные точки выхода на поверхность, — не согласился еще один, и смачно сплюнул на землю. — Ставлю сотню, что ни черта у них не выйдет. Эту сраную Акватику уже кто только не пытался пощипать, всегда одно и то же — куча трупов на дне.

— Я слышал они всех нападавших скармливают рыбам на своих морских фермах. Делают из мертвяков питательный корм, измельчают и потом засыпают в автокормушки, — поделился наемник стоящий справа. Судя по новеньким шевронам на рукаве — недавно испеченный десятник.

— Поганая смерть. Лучше подорваться на термо-гранате, — снова харкнул любитель плевков.

— Верно, — согласился с ним первый, предложивший взорвать причальный шлюз.

— Глядите, они отправляют еще один батискаф! — выкрикнул кто-то. — Идет не к причальному шлюзу.

Штурм шел в прямом эфире, картинка с нашлемной камеры исчезла, вместо нее появилась схема корабля-матки, откуда шел захват подводного поселения. Не только один наемник зарабатывал на онлайн-трансляции. Война в Колониях давно превратилась в шоу, на котором хорошо зарабатывали, как непосредственные участники, так и зрители, делавшие ставки на исход боя.

— Заходит с тыла. Будут резать корпус. Теперь русалок прижмут, — кто-то из толпы злорадно хохотнул. Похоже поставил на захват станции.

— Ну это надолго. Там толщина металла с ладонь, — его сосед разочаровано махнул рукой. Остальные его поддержали. Основное действо закончилось, пошли скучные будни неспешного проникновения через каркас станции.

— Даже с плазменной горелкой это надолго, — народ начал расходится.

Я в очередной раз подивился практике прямого включения с места событий. Чудеса, да и только. Война-онлайн.

— Ну что, где твой человек? Ты уверен, что он придет? — я тоже отвернулся от экрана на стене здания.

Карл огляделся.

— Обещал быть.

Причина, по которой мы приехал на меходром, кроме того, чтобы посмотреть на разные модели мехов, являлся разговор с одним из знакомых Карла в сфере наемничества. Кому-то потребовались услуги одаренного, и он обратился к нему, как к бывшему гвардейцу, не понаслышке знакомого с магией.

— На кого обычно работает твой контакт?

— На G.A — Global Alliance. Серьезная корпорация, занимающая нишу во многих областях, начиная от промышленности и заканчивая финансами.

— Чего они хотят? И почему одаренные? Собираются воевать против кланов? — я повел подбородком, предлагая немного отойти в сторону.

Карл кивнул, сделав несколько шагов от ограды, разделяющей пешеходную зону и сектор с ангарными боксами и ремонтными мастерскими, где обслуживались мехи.

Мы зашли в тень, встав подальше от снующего вокруг народа. Второй по величине полигон пользовался популярностью у наемных отрядов.

— Вряд ли, милорд. G.A. может и амбициозны, но не до такой степени, чтобы связываться с кланами. Слишком велики риски.

Милорд? Назвал меня на местный манер. Формально, как наследник княжеского рода, я действительно имел права на такой титул. Но не хотелось его особо светить. С другой стороны, возможно это в чем-то поможет. Например договориться о лучших условиях с неуступчивыми корпорантами.

— Тогда зачем им одаренные? И вообще, что за миссия, человек тебе не сказал?

Карл неопределенно пожал плечами.

— Лишь в общих чертах. Перехват конвоя снабжения. Шахтерский городок где-то в Австралии, нужно лишить его припасов, чтобы захватить рудники. Они сами слишком хорошо охраняются, чтобы лезть напролом, вот G.A. и решили пойти на хитрость.

— А одаренные?

— Есть информация, что с конвоем ходит ренегат из какого-то клана. Какого именно неизвестно. Но точно известно, что он порвал все связи со своими и теперь работает в качестве частного лица на обычную корпорацию.

Ренегат? Любопытно.

— Вы же сами сказали, что нужны деньги и практика, — напомнил Карл.

Верно, сказал. Точнее между делом обмолвился, никак не ожидая столь быстрой реакции, тем более результата.

— Что по награде?

— Тройная ставка, плюс половина трофеев из перехваченного конвоя.

Я удивленно вскинул бровь. Месячный запас продовольствия на шахтерский городок, запчасти к горнодобывающему оборудованию, плюс еще разные мелочи. По итогу выходит приличная сумма. Не слишком ли жирно?

— В чем подвох?

Бывший гвардеец не удивился вопросу.

— Их два: первое — в последний раз когда конвой пытались перехватить ренегат показал себя очень хорошо и уничтожил половину нападающих. Второе — с нами пойдут «Неистовые кошки», — видя непонимание на моем лице, Карл пояснил: — Этот наемный отряд считается расходным материалом. В нем состоят исключительно туземцы. Латиносы, чернокожие, азиаты. Даже офицеры из них.

Понятно, отребье, набранное из аборигенов отребье, эталон среди пушечного мяса. Их не будут жалеть, а значит и нас.

Не слишком обнадеживающие расклады. Но приз в лице половины груза манил своими размерами. Сколько там может быть? На десяток миллионов кредитов? На два? Половина нам, половина Неистовым кошкам. Если подумать, не самый плохой куш. Другое дело, что и риск соответствующий.

— Сам как думаешь? — я покосился на Карла.

Гвардеец помедлил, пожал плечами.

— Еще совсем недавно, я бы согласился не раздумывая. Но сейчас предпочту узнать больше, перед тем, как подписывать контракт.

Ожидаемый ответ. Несколько недель назад ему было плевать на собственную жизнь, а сейчас появился шанс отомстить, и погибать глупо больше не хочет.

— Ты же понимаешь, что до твоего дяди мы еще доберемся нескоро, — сказал я.

По лицу Карла скользнула жесткая улыбка.

— Ничего я подожду. Ради такого стоит немного потерпеть.

Мне стало интересно.

— А почему ты вообще решил, что со мной получится его убить, ведь раньше у тебя не получилось.

Он на несколько секунд задумался, вздохнул.

— Не знаю, милорд. Наверное когда верить уже не во что, разум цепляется за любые возможности. Когда я увидел вас вместе с Вульфом, то вдруг понял, что вы сильно отличаетесь от себя старого, с кем я проходил обучение на пилота мехов. Что-то в вас изменилось и это напомнило мне старые рассказы о могуществе астральных странников Мещерских, — гвардеец развел руки и усмехнулся.

Я медленно кивнул. Понятно, призрачная надежда хватающегося за соломинку. Похоже брату главы клана Ульбрихт-Бельских все же придется отправиться на тот свет.

Глава 12

— Контакт через двадцать минут, — я повернулся к командиру «Неистовых кошек». — Пусть твои люди подготовятся.

Бритый гигант оскалился. Похожие на акульи зубы мелькнули острыми гранями, напоминая кинжальную пасть. На моем лице мелькнула тень отвращения. Наемник это заметил и довольно заулыбался. Ему нравилось, какой эффект оказывала его внешность на окружающих.

— Гребанные поедатели падали, — вполголоса ругнулся на чистом русском Карл. Он знал зачем лидер Кошек столь экзотичным образом изменил себе зубы, многие из отряда практиковали каннибализм. Набранные из числа самой худшей части туземцев, они имели собственный взгляд на некоторые религиозные практики.

— До команды никто не должен дергаться, ясно? — я снова посмотрел на командира Кошек и пояснил: — Если нас засекут раньше времени, то конвой изменит маршрут и перехватить его уже не получится. Нет конвоя — нет груза — нет груза — не денег.

Произнесенные раздельно слова прозвучали четко и лаконично. С дикарями надо попроще, иначе не поймут. Хуже, если начнут задавать вопросы, пытаясь влезть в разработанный план со своими идеями. Ведь даже у самого последнего идиота всегда имеется собственное мнение на любое событие. И неизменно самое верное. А нам тут дискуссии не нужны. Особенно сейчас. И особенно от пушечного мяса.

Командир Кошек кивнул, и что-то быстро забормотал в портативную рацию. Речь длилась так долго, что я заволновался. Как бы не давал свою интерпретацию полученных данных.

Вот о чем я и говорил, с этими ублюдками надо построже.

— Что там наговорил?

Чернокожий гигант с акульими зубами самодовольно заулыбался.

— Сказал, что сожру печень каждого, кто начнет шуметь раньше времени.

Ну это еще ничего. Приемлемо. Чтобы держать в кулаке дикую вольницу, простыми уговорами не обойтись. А вот обещание быть сожранным собственным командиром могла и сработать.

Я кивнул. Командир Кошек ухмыльнулся, словно без труда угадав, о чем я подумал. Звали его Багир ибн Салах. Непонятно почему восточное имя, сам наемник был самым что ни на есть натуральным негром, чернющим как деготь. Здоровенный детина под два метра роста, предпочитающий из оружия крупнокалиберный пулемет с ленточной подачей и отдельной системой охлаждения ствола. Выглядела конструкция довольно неказисто и тяжело, но судя по легкости обращения, чрезмерный вес пулемета не доставлял владельцу неудобств.

— Главное не повредить груз, — продолжал наставлять я терпеливо. — Гранатометы использовать только в крайнем случае и ни в коем случае не по грузовикам. Ясно?

— Да, сахиб, мы все поняли, — судя по ухмылке, чертов каннибал издевался.

Конечно, считать его полным идиотом нельзя. Невозможно удержаться на такой должности, не обладая звериной хитростью и жестокостью. Подчиненные вмиг сожрут, причем в буквальном смысле этого слова. Но все равно, лучше повторить, чем потом устраивать разборки из-за поврежденных трофеев.

Продовольствие для шахтерского поселка ерунда. Денег стоит небольших, вряд ли рабочих на рудниках кормят деликатесами. Пищевые брикеты, продпайки из белковой и протеиновой питательной массы, или нечто похожее. Дешевка, даже в изрядных количествах.

Другое дело узлы и агрегаты для горнодобывающего оборудования. Сложная техника, имеющая высокий технологический индекс. Найти покупателя на такой товар не составит труда, учитывая, что в Спорных территориях всегда не хватало подобного рода техники.

— Все готово? — на этот раз я обратился к Карлу.

Гвардеец молча кивнул и бросил быстрый взгляд в сторону замершей Майи. Таким образом косвенно напоминал о собственном несогласии с тем, чтобы брать девчонку с собой.

Ничего, пусть привыкает. Первую кровью она взяла, дальше будет легче. Держать все время в безопасности Скайфолла, значит вызывать излишнее чувство собственной защищенности. Что обязательно навредит в будущем.

Подбежал боец Кошек, что-то быстро проговорил командиру на африкаанс. Багир ибн Салах повернулся, взгляд чернокожего людоеда в очередной раз с завистью скользнул по моей экипировке. Я, Карл и Майя, в своих одинаковых плотных военных комбезах выделялись на фоне разномастно одетых наемников. Слишком унифицировано мы выглядели, слишком чуждо, напоминая регулярные войска.

Кое-кому из Неистовых кошек это не нравилось. Часто, когда судьба таких, как они сталкивала с кадровыми военными, все заканчивалась кровавой бойней. Армейцы терпеть не могли подобный сброд и чистили его при любой подвернувшейся возможности, мало кого оставляя в живых.

Сейчас вольно или невольно, мы напоминали внешним видом таких вояк, вызывая подспудный страх и ненависть.

— Что случилось? — я обратился к Багиру холодным тоном человека, не сомневающееся в своем праве повелевать.

С такими только так, любой намек на слабость и обязательно нападут. Даже не потому, что хочется, а действуя инстинктивно. В этом они в чем-то напоминал кланы: там тоже жрали более слабых, но делали это для улучшения породы одаренных.

— Фланговая разведка засекла местное племя охотников, они разбили бивуак в двадцати милях на запад, — недовольно прорычал командир Кошек.

«Фланговая разведка» — вот еще одно напоминание, что Багир ибн Салах не так прост, как кажется. Врагов своих он может и жрал в сыром и поджаренном виде, но при этом оставался хитрым и умным, как и подобало грамотному командиру.

— Они могут нам помешать?

— Я сказал своим людям, что если племя сдвинется с места немедленно сообщить, а потом открыть огонь на поражение, — последнее предложение он сказал после короткой заминки, словно проверяя правильно ли все сделал.

— Но только не позже, чем пройдет конвой, — хмуро буркнул Карл, вмешавшись по моему разрезающему кивку.

Даже в условиях боевой обстановки, бывший гвардеец сохранял дисциплину, прежде чем что-то спросить, испрашивая разрешение взглядом. Хорошо их натаскали при имперском дворе.

Коротко пикнул планшет.

— Есть картинка, — Карл протянул мне девайс.

На экране промелькнула короткая запись, сделанная одноразовой камерой. Пять массивных грузовиков в сопровождении трех внедорожников пронеслись по пыльной грунтовке со скоростью хорошо разогнавшегося автомобиля.

Первое что зацепило — сами грузовики. Не обычные фуры, что можно увидеть на просторах той же средней Америки, а нечто монструозное, закрытое решетками и листами брони. Охренеть, они Апокалипсис что ли ждут, откуда такие чудовища?

— Похоже мы не первые, кто пытается перехватить этот кортеж, — правильно понял мое удивление Карл. — Зато ясно, что идут по верному маршруту.

Маршрут движения конвоя, разумеется, каждый раз менялся. Но кто-то из людей хозяев рудников сдал сегодняшний путь, получив за это приличное вознаграждение, и заодно серьезно упростив нам работу.

— Дроны будут в зоне контроля через пять минут, — добавил гвардеец.

Впереди конвоя летело несколько беспилотников, проверяя дорогу.

— Они ничего не засекут. Главное, чтобы наши друзья не стали дергаться раньше времени, — я кивнул в сторону Багира ибн Салаха в этот момент что-то бурно объясняющего своим подчиненным, оставшимся со своим командиром. Основная масса Кошек разместилась на пути следования конвоя, в месте где подготовлена засада.

Простота залог эффективности. Мы решили особо не мудрить, при остановке конвоя. План прост: два специальных устройства, расположенных вдоль дороги, при пересечении машин формируют электромагнитный импульс, выводя из строя автомобильные двигатели. Дальше идет сама атака.

ЭМИ-заряды мы получили от Global Alliance, оружие достаточно редкое, но не эксклюзивное, против примитивной техники — идеальный вариант. Но имелись нюансы применения: первое — это мощность самого импульса (многие производители защищали свою военную продукцию от подобных воздействий), чтобы пробить иную защиту надо было буквально подтащить вплотную ЭМИ-заряд, что сделать конечно непросто. И второе — область его применения, напрямую завязанная на сложность с мощностью импульса.

Проще говоря, ненадежное оружие, но в нашем случая сойдет, ведь мы точно знали, где пройдет конвой, и что маловероятно, что двигатели грузовиков защищены от электромагнитного импульса.

Дальше просто: наши доблестные союзники-людоеды вступают в бой и перебивают охрану, пока мы занимаемся магом-ренегатом.

Наличие во вражеских рядах одаренного делало план рискованным. Мы точно не знали на что он способен, полагаясь исключительно на туманные сведения, полученные от G.A, которые сами мало что могли сказать о вражеском маге, кроме того, что в одну из атак, он уничтожил чуть ли не половину нападающих.

Так себе информация, если подумать. Поэтому мы заранее договорились, в случае серьезной опасности к экстренному отступлению. Мы — это я, Карл и Майя. Людоеды из Неистовых Кошек в этот момент становились сами по себе. Рисковать ради каннибалов-дикарей, разумеется никто не собирался…

Я встал вполоборота, глаза поймали кусок тени. Под действием взгляда и повинуясь короткому импульсу тень шевельнулась. Боковым зрением заметил, как Багир ибн Салах вздрогнул. Проявление магии вызвало подсознательный страх.

Тень потекла, как живая вода, собираясь в лужицу — чистый антрацит первозданного мрака.

Чернокожие наемники замерли, завороженно наблюдая за происходящим.

Тень сформировалась и поднялась, наливаясь объемом в форме крупного ворона. Послышалось карканье. Ворон взмахнул крыльями. Между нами протянулась незримая струна, устанавливая прочную связь. Нить задрожала под действием воли и черная птица послушно повернулась ко мне. Черные бусинки глаз уставились, молчаливо ожидая приказа.

Ворон стал частью меня, а я стал частью его. Странное ощущение, ни на что не похожее. Будто на время мы разделили с другим существом на двоих одно тело.

Легкое движение ладонью, покрепленное вспышкой силы, и темный разведчик взлетел. Сотканный из обрывков теней, он как будто ничего не весил, почти мгновенно набрав высоту.

Я глядел его глазами, разглядев приближающийся конвой.

— Ренегат может заметить всплеск магической энергии, — прозвучал рядом голос Карла.

Равнодушные нотки показали, что он не оспаривал решение командира, всего лишь предупреждал, напоминая об осторожности.

— След конструкта размазан, — не согласился я. — Отражение в энергетическом поле сойдет за природный фон.

— Если он настороже, то заметит по остаточным явлениям, — сказал Карл, но дальше спорить не стал.

Мне хотелось взглянуть на конвой через магический взор. Если там есть магическая защита, то лучше знать об этом заранее.

Несколько минут ворон летел строго на юг, затем плавно развернулся и пошел на северо-запад. Далеко внизу мелькнула колонна машин. Вот он, конвой. Я пригляделся, перестраиваясь на восприятие птичьего зрения.

Нет, ничего, никаких эманаций, всполохов и других проявлений маго-активности. Ровная серая муть. В конвое ехали обычные люди. Никаких артефактов, никаких маго-конструктов.

Подозрительно. Неужели ренегат настолько уверен в себе? Или это результат небрежного отношения к собственным обязанностям? Что-то подсказывало, что последнее. После внушительной победы над предыдущими нападающими, маг посчитал, что особо напрягаться не стоит и легко при необходимости скрутит врагов в бараний рог. Что для него обычные люди.

Классическая недооценка противника. Нам это в плюс.

Я развеял заклятье, ворон рассыпался ворохом лент, сотканных из теней.

Первое что увидел, придя в себя, взгляд чернокожего гиганта. Багир ибн Салах смотрел с прищуром, где в глубине глаз мелькала опаска. Его люди и вовсе чертили перед собой ограждающие круги, неосознанно отступая назад.

Жестокие убийцы и людоеды, но испугались простого плетения в форме черного ворона.

Мы с Карлом переглянулись, гвардеец незаметно дернул плечом: мол, с какими суеверными идиотами приходится иметь дело. Я усмехнулся кончиками губ. Хотя выглядело не смешно, а скорее странно.

Порубить на куски живого человека для них все равно что плюнуть и растереть, а от ожившего кускам тени готовы бежать без оглядки. Чудные создания.

— Конвой приближается. Всем приготовиться, — велел я, в первую очередь обращаясь к Багиру ибн Салаху.

Негр с акульими зубами резко кивнул без улыбки, до этого момента, он вел себя более вольно, зримая демонстрация заклинаний оказала нужный эффект.

— Две минуты до контакта, — проинформировал Карл, глядя в экран планшета.

Пошли последние мгновения до срабатывания ЭМИ-зарядов. Как обычно бывает в таких случаях, время томительно растянулись.

— 10 секунд. 9…8…7… — отчет вел Карл.

— Контакт.

К этому моменту наши транспортные средства уже освободили от маскировочных сетей и за руль приземистых багги нырнули чернокожие наемники.

— Погнали, — я ступил на специальную подложку, удерживаясь за боковую раму, вторая рука прижимала к телу компактный короткоствольный автомат.

Машины рыкнули моторами и рванули вперед, из-под колес вылетала щебенка. За четверть мили от старта на грунтовой дороге сработали ЭМИ-устройства, в радиусе поражения выводя из строя электронную технику.

Нас от дороги отделяла цепь невысоких скал, поэтому к остановившемуся конвою мы выехали не сбоку, как было бы лучше, а сзади. К этому времени вокруг грузовиков уже шел ожесточенный бой.

Подчиненные Багира сработали на отлично, стоило машинам замереть, как началась атака. Не знай, кто нападает, я бы даже заподозрил в устройстве засады профессиональных вояк, настолько все оказалось слажено.

Похоже о том-же подумал и Карл, что-то пробубнив в микрофон гарнитуры насчет того, что и обезьяну можно научить грамотно воевать при наличии достаточного желания.

— Где маг? — меня в этот момент мало волновало неожиданно проявленное мастерство туземных вояк, больше беспокоило отсутствие магической активности со стороны ренегата.

— Ничего нет, — Карл на секунду закрыл глаза и замер, словно прислушиваясь к чему-то.

— Вот это и странно, — буркнул я в гарнитуру.

Багги резко затормозили рядом с внедорожником из конвоя. Квадратные формы, грязно-коричневый окрас, похож на армейскую модель, отдаленно напоминающий штатовский Humvee, только с еще более резкими обводами. Двери распахнуты, наружу вываливаются тела в бронежилетах — бойцы из охраны сопровождения.

Карл соскочил на землю резким прыжком, на кончиках пальцев гвардейца подрагивало боевое плетение. Мы договорились заранее, я снимаю щиты с вражеского мага, он бьет. Майя при необходимости делает контроль из автомата, заряженного пятью зачарованными патронами, обошедшимися в маленькое состояние.

— Где он? — я осматривал вытянутые в колонну пять массивных грузовиков. Где-то впереди и на другой стороне еще продолжалась стрельба, но основное сопротивление уже было подавлено.

Мы выиграли, не успев толком повоевать. Всю работу за нас сделали туземные наемники.

Даже обидно.

— Хэй, сахибы, не это ли ищите? — внезапно проревел Багир ибн Салах спрыгивая с подножки дальнего грузовика. В правой руке чернокожий гигант удерживал отрубленную голову какого-то человека, левая сжимала окровавленный тесак.

В нашу сторону полетела бейдж-карта допуска на широком шнурке, следом отрубленная голова. Карту ловко поймал Карл, голова покатилась по земле. Я остановил ее ногой, вглядевшись в лицо. Брюнет, европеоид, судя по морфологическим признакам похож на француза с примесью арабской крови. Происхождение подтвердил Карл, прочитав имя на карточке:

— Антуан Жерьен. Внештатный сотрудник. Уровень допуска 3–1, — под именем шел штрих-код для считывания электронных замков.

Я наклонился к отрубленной голове, уловив четкий аромат крепкого вина. Он что нажрался в дороге?

Багир ибн Салах захохотал.

— Мои парни отрубили ему башку, он и слова не успел промычать.

На какой-то миг в глазах чернокожего наемника мелькнула искра торжества. Так легко убить боевого мага, которого заказчики так боялись, что придали храбрым Неистовым Кошкам тройку бесполезных чужаков, только и делавших что впустую болтавших языком. Есть от чего начать себя чувствовать победителем.

— Остальные тоже белые, — Карла не смутили самоуверенные нотки в голосе предводителя туземных вояк, вместо этого гвардеец обратил внимание на валяющиеся на земле трупы.

Проверка документов выявила, что работали убитые охранники на американскую ЧВК ниже среднего пошиба, из тех в какие вербуют всех подряд, в основном из разного рода трущоб.

Проще говоря, одни отбросы, встретились с другими. Только наших оказалось значительно больше.

— Скорее всего стандартный контракт — охрана и сопровождение, — проронил Карл и прервался.

Послышался тошнотворный звук. Негр-наемник, не стесняя нашего присутствия отрубил руку валяющемуся неподалеку трупу.

Неужели реально будут жрать? Я кивнул на происходящее Карлу и покосился на Майю, девушка смотрела на разделку мертвеца широко распахнутыми глазами. Такого ей видеть раньше не приходилось. Но пусть закаляется. Хотя я и сам слегка ошалел от непринужденности творимого действия. Боец рубил так, словно занимался давно привычной работой.

— Да они охренели, — не выдержал я. — Там еды должно быть на пару тысяч шахтеров, а они человечину жрать собрались.

— Если я правильно понимаю, это напрямую связано с религиозными верованиями, — Карл смотрел на происходящее равнодушно, будто видел подобное не раз.

— Верят, что переймут силу поверженных врагов? Но это же бред, нарушена логика. Если ты победил, то уже фактом победы доказал, что сильней. Зачем съедать побежденных, ведь они по логике должны быть тебя слабей. Разве нет?

Карл пожал плечами.

— Религия никогда не дружила с логикой, к какой-бы конфессии она не принадлежала. Вера может основываться на откровенной чуши, что не мешает ей оказывать воздействие на умы.

Сюрреалистичная должно быть картина со стороны. Рассуждаем на метафизические темы, а неподалеку негр-наемник разделывает труп, собираясь им плотно поужинать.

Интересно, запасы с собой тоже прихватят, в морозилке мясо может долго хранится…

— А-а-уу-уу-уу!!!!

— Я-я-я-х-х-а-а-уууу!!!

— Ка-аа-рааа-ааа!!!

Взрыв голосов застал врасплох, заставив всех вздрогнуть.

— Что за дьявольщина? — Карл качнулся в сторону диких криков и через секунду сообщил:

— Они вскрыли самый большой контейнер на первом грузовике. Похоже нашли что-то ценное, — гвардеец вопросительно оглянулся на меня.

Я кивнул.

— Пошли посмотрим.

Видимо кроме продпайков и запасных агрегатов конвой вез что-то еще. Интересно что?

Глава 13

— Что это? — я недоуменно повернулся к Карлу и Майе.

Гвардеец пожал плечами, девчонка никак не отреагировала. Мы стояли перед распахнутыми настежь дверцами грузовиков, вокруг подпрыгивали и улюлюкали от восторга туземные наемники. Внутри контейнера выстроились деревянные палеты на подложках, заполненные целлофановыми упаковками. Несколько разорванных пачек валялось на земле.

— Что это за дерьмо? Где пищевые пайки и запчасти?

Карл поднял одну упаковку, беглый взгляд скользнул по плохо отпечатанному тексту на этикетке.

— Похоже на лекарства.

Я нахмурился, перевел взгляд на подчиненных Багир ибн Салаха, радующихся находке, словно дети, нашедшие огромную кучу сладких конфеток. Последнее высказал вслух.

— А для них это и есть сладкие конфетки, — заметил Карл, бросая вскрытую упаковку обратно на землю. — Судя по составу это обезболивающие, где есть психотропные составляющие.

— Наркотики?

— Да, с них легко можно забалдеть, — Карл кивнул на открытый кузов, под завязку заполненный целлофановыми пакетами. — И здесь их очень много.

Я на секунду задумался.

— Проверьте другие машины, — велел я.

Но оказалось к этому моменту радостные бойцы Кошек уже вскрыли другие грузовики. В трех обнаружили уже знакомые «сладости» в белом целлофане, в двух других нечто иное.

— А вот это уже интересно, — Карл легко вспрыгнул внутрь последнего грузовика. Пальцы гвардейца разорвали полиэтиленовый материл, в который были завернуты неясные фигуры.

Послышалось долгое шуршание. Развернуть предметы оказалось не так просто, как добраться до почти открыто лежащих лекарств.

Пока Карл боролся с упаковочными материалом, я покосился на Майю. Она тенью следовала за нами, не произнеся с начала нападения ни единого слова. Посмотрел, но ничего не сказал. Ни вопроса, ни единой фразы поддержки.

Надеюсь не спятит. Обидно будет терять ценный ресурс, когда потратил на него уже столько времени…

Чуждая холодная мысль мелькнула по краю сознания привычной тенью. Отношение Мещерским к людям, как к инструментам, уже давно перестало удивлять. Новые парадигмы легко легли на старую личность, но иногда все же проскальзывали слабые попытки потрепыхаться, пытаясь вернуть все назад. Не потому что хотелось, а из природной упертости.

— Ну что там? — я вновь вернул фокус внимания на Карла. К этому моменту он уже справился с упаковочной пленкой, явив нашему взору металлическую поверхность некого агрегата. — Запчасти для горного оборудования?

Вместо ответа гвардеец прицокнул.

— Кое-что получше, — сказал он и уже не сдерживаясь дернул за край упаковочной пленки.

Появились обводы корпуса, металлические пластины брони, и сложенные в походное положение стволы оружия.

— Турельные установки, — сообщил Карл. — Стандартный полевой вариант. Пулемет на две тысячи патронов, автоматическая пушка на пятьсот снарядов. Внешняя подвеска для дополнительного вооружения в виде реактивного гранатомета. Единый управляющий блок, сенсорное сканирование, программируемое поведение. Автонаведение и целеуказание по заранее заданным алгоритмам. Независимая подача энергопитания.

Он повернулся ко мне.

— Такие штуки обычно ставят на местах возможного прорыва. Мозгов у них нет, но плотность огня запредельная, при объединении в единую сеть могут и бронированную технику остановить.

Я задумчиво осмотрел напичканный смертью стальной механизм. Выглядел он далеко не новым, серая краска потрескалась, во многих местах на корпусе виднелись глубокие вмятины.

— Зачем их везли?

— Хотели усилить оборону шахтерского поселка или рудников? — предположил Карл, пожав плечами.

Предположение не хуже многих. Вопрос в другом: почему лекарства и турели? Где продовольствие с запчастями для горнодобывающего оборудования?

Блокада шахтерского городка предполагала, что произойдет еще несколько попыток отправки конвоя. Как минимум две или три. О каждом предупредит осведомитель. Потом последует попытка наведения воздушного моста. Будут пробовать сбрасывать припасы на парашютах или перевозить скоростными ховербендами. Дорогой способ доставки, особенно для такого груза, но если прижмет, придется идти на крайние меры.

Все это летающее добро будет сбиваться. Хватит одной старенькой ЗРК, чтобы контролировать прилегающее к рудникам воздушное пространство. Когда пройдет достаточно времени, последует ультиматум. Точнее предложение шахтерам поменять хозяев на рудниках. Без еды долго не поупрямишься, сдадутся и согласятся на новые условия, как миленькие.

Почему не прямой захват? Слишком затратное мероприятие. Все дело в экономической целесообразности. Операция такого плана обойдется во внушительную сумму. Рудники может и добывают полезное сырье, но окупаться рейд еще будет очень долго. Поэтому G.A. решили пойти другим путем, более экономным.

— При чем здесь лекарства и эти бандуры? — я кивнул на груз на платформе.

Закрепленные турели только в упаковке смотрелись грозно, избавленные от пластиковой пленки, они выглядели потрепанными механизмами, кому не помешает профилактический ремонт.

— Да еще такое старье, — Карл тоже оценил состояние боевых агрегатов, не сдержался и пнул. Металлический корпус ответил протестующее гулом на соприкосновение с тяжелым носком армейского ботинка.

— Лекарства… психотропного типа… — я резко замолк. Глаза сами нашли радующихся боевиков. Такими воодушевленными они не выглядели даже после победы, когда бросились разделывать трупы на барбекю.

Перспектива получить деньги за удачное нападение на конвой вдохновляла их не так, как наличие на руках прямо здесь и прямо сейчас огромной кучи наркоты.

Точно, это же не просто лекарства, а наркота. А это огромная толпа торчков. Обычная проблема среди местных наемников. Вспомнить хотя бы того же Кристоффа и компанию из лагеря у Кросс-Роуд, там постоянно народ сидел на веществах. Любой препарат, лишь бы сбежать из унылой окружающей реальности, где кроме скуки и смерти ничего нет.

Мысли пронеслись молниеносно, выстраиваясь в стройную схему: осведомитель — информация о маршруте — засада — желание завладеть рудниками. Хозяева шахтерского городка знали, что Global Alliance нацелились на их собственность и подготовились, решив сыграть собственную игру.

Вместо ожидаемых пайков и деталей положили груз, от которого крышу снесет у любого из торчков. А учитывая, что большинство наемников в той или иной мере баловались наркотой, нетрудно догадаться, какая последует реакция на захваченный груз.

— Чертов шпион работал на две стороны, — сказал я. — Двойной ублюдок, он подставил G.A. и нас вместе с ними.

— Что? — Карл не понял.

— Осведомитель Global Alliance работал сразу на две стороны, — повторил я. — Сливал им дезинформацию. Они узнали о нападении заранее и отправили совсем другой груз. Смотри что, происходит.

Моя рука указала на толпу туземных наемников, многие уже успели закинуться халявным «дерьмом» и теперь ловили кайф, не отходя от захваченных грузовиков.

— Вся эта операция большая ловушка. Надо уходить.

К чести Карла, соображал бывший гвардеец быстро.

— Багги.

Конвой, груз, везде обманка, даже ренегат наверняка вовсе не настоящий маг, а какой-то придурок, кого специально напоили и послали на смерть в качестве подставной куклы.

Мы почти успели добежать до багги. Багир ибн Салах, провожал нас насмешливым взглядом. Боязнь перед магией у чернокожего гиганта исчезла. Легкость с которой убили якобы настоящего ренегата вознесло самомнение у предводителя Кошек до предела. Даже на нас он стал поглядывать со снисхождением и открытой насмешкой.

— Эй, сахибы, вы куда? — даже сейчас в его голосе слышалась издевка. Бритый негр-гигант стоял, небрежно положив правую руку на свисающий с плеча крупнокалиберный пулемет. Левая держала разорванную упаковку лекарств, судя по жесту, лидер не собирался отставать от подчиненных, готовясь употребить целую россыпь таблеток аппетитного синего цвета.

А может там и не дурь, а какая-нибудь отрава. Я бы поступил именно так. Смысл тратить реальные препараты на всяких утырков, хватит с них и простой имитации, замаскированной под наркоту.

— Отличное «дерьмо», эй парни хотите? — к нам двинулся один из негров-боевиков.

Карл сел за руль, зрачки уголька и так расширенные, стали еще больше.

— Эй, вы куда? — заторможенно прозвучала речь, туземный боец не понимал причин нашей поездки. Ведь здесь под боком оставалось еще столько сладкой наркоты, отправляющей разум в путешествие грез.

— Гони, — вместо ответа приказал я и Карл послушно нажал на газ.

Машина дернулась и заглохла. В то же мгновение воздух вокруг разгромленного конвоя сгустился, став плотным и вязким, словно патока. Стало трудно дышать. Будто с определенного куска пространства за одну секунду удалили весь кислород.

Находящийся неподалеку наемник, тот самый что только что предлагал наркоту, дернулся и захрипел. Лоснящиеся от крови руки прыгнули к горлу, словно могли помочь с появлением живительного воздуха.

Дальше последовал ментальный удар. Не сильный, скорее размазанный по большой площади, но ощутимый для обычных людей. Наемников лишали воли, выбивали из сознания стремление к жизни, подавляя любые попытки сопротивления.

Грамотная, хорошо продуманная связкаударов. Любой другой на нашем месте может бы и поддался. К счастью, мы знали, что атака может последовать и подготовились.

Разгон восприятия и ускоренное мышление позволили просчитать способ противодействия, выбрав оптимальный вариант — ментальная техника, за которой позже последует жесткий откат в форме сильнейшей головной боли.

Создать структуру защитного заклинания, обрисовать контур, формируя закрытый кокон, напитать силой, влить энергию и вдохнуть в него жизнь — на все ушло меньше секунды.

Карл с Маей дернулись и глубоко задышали, пространство вокруг багги накрыло мерцающей пеленой.

— Твою мать, — выдохнул я.

— Он где-то неподалеку, — гвардеец завертел головой.

Жаль, что по уровню силы Карл не дотягивал до полноценного боевого мага, поэтому в свое время и пошел учиться на водителя меха, знал, что в одиночку путь одаренного не потянуть, тем более в гвардии их скорее всего учили воевать в связке — некстати мелькнули посторонние мысли.

Зато у вражеского мага с силами все в полном порядке, так точно локализовать удар и ментальное воздействие мог далеко не каждый имеющий магический дар. За колдовской атакой чувствовалась хорошая школа и долгая практика.

Вот он настоящий ренегат, а не то убожество, что вытащили пьяным из машины, небрежно на ходу отрубив голову зазубренным тесаком.

— Проклятье, — по позвоночнику прокатилась волна холода.

Карл безуспешно дергал рычаги, переключая скорость и давая на педали. Багги не двигался, мертвый мотор не желал оживать.

— Сраная железяка! — гвардеец ударил кулаком по рулю.

Повинуясь инстинкту, я окутал себя тенями, пришла спасительная прохлада, закрывая от направленного внимания. Кто-то пытался продавить щит, действуя напрямую на источник его появления.

Я сделал все на автомате, и тут же ощутил слабость. Слишком круто для меня нынешнего создавать два сложных заклятья подряд, и потом держать оба в активном состоянии переплетенных потоков.

Двойной щит начал стремительно выпивать из меня силу. Враг не дремал, пытался нащупать прорехи, воздействовал на ауру, стараясь сбить концентрацию и нарушить ровное течение силы.

Надо найти ублюдка до того, как резерв будет испит до конца…

На мгновение воздух вокруг потемнел. Я ощущал как Карл пытается сотворить какое-то незнакомое поисковое заклинание, он тоже понял, что единственный шанс уцелеть, это найти противника до того, как он нас сломит.

Окружающий мир раздвоился. На сетчатке глаз зеркальным эхом отразились отсветы бесконечной серой равнины. Это длилось недолго, всего один удар сердца, но этого хватило, чтобы заметить пылающий огонек чужого дара, спрятавшегося за скалами на востоке.

Человеческая фигура, нечеткая и расплывчатая, похожая на мираж, едва различимая сквозь пепельное марево зыбкого воздуха, от нее отходили четкие линии паутинки, по которой бежала сила чужого магического источника.

Вот он, маг-ренегат, изгнанный из собственного клана.

От меня потянулись тонкие нити собственной антрацитово-черной паутинки. Липкие, похожие на гибкие щупальца неведомого насекомого, они сплетались в замысловатый узор, проникая в глубь ауры вражеского чародея.

Проникновение шло через астральный план, и он не сразу его заметил. Завихрения силы вокруг фигуры мешали ему определить, что происходит. Слишком сильно был занят маг убийством других, чтобы заметить, что его самого поймали в ловушку.

Но он все еще давил на наши щиты, одновременно насылая ментальные проклятья в форме сложных конструктов. Несмотря ни на что, враг уверено продолжал выигрывать.

«Мерцающий щит» истончался. Уже три задействованных заклятий со страшной силой вытягивали из меня жизненную энергию. Стало ясно, что еще немного и я отключусь.

Повинуясь все тем же инстинктам, я протянул руку и вырвал из рук Майи ее автомат. Пять зачарованных пуль, стоимостью с полный комплект хорошей военной экипировки, все еще оставались в нем, ожидая своего часа.

Компактный, с интегрированный глушителем, автомат, послушно прильнул к плечу пластиковым прикладом, совмещая прицел с силуэтом, полыхающим огнем живой силы.

Я не мог видеть его в реальном мире из-за скал, зато четко видел в астральном плане, минуя плоскость материального мира. И стрельба обычным способом здесь тоже не помогла бы, пробить каменистую преграду из обычного оружия не выйдет, нужен танк или артиллерийская пушка.

Но я и собирался пытаться прострелить скалы. Нет, все оказалось хитрее. На какой-то миг, пространство между нами: мной, стоящим у разгромленного конвоя — и магом-ренегатом за скалами, истончилось, заменившись другим измерением — Астралом, пришедшим на зов своего адепта, согласившись измениться и свернуть обычную грань материального мира.

Это походило на мое путешествие в Токио, только теперь вместо меня сквозь Астрал летели пять пуль.

Палец плавно нажал на спуск. Мягко толкнул в плечо приклад.

— Тук-тук-тук-тук-тук, — тихим перестуком прозвучали выстрелы. Ствол чуть дернулся, делая очередь немного размазанной, концентрация за пробой пространства дала о себе знать.

Долгую секунду ничего не происходило, а затем давившая на плечи тяжесть резко исчезла. Воздействие чужого заклятья рассеялось, как туман.

Стало невообразимо тихо. Я медленно выдохнул.

Я стоял в багги, удерживая автомат у плеча, всматриваясь вперед. Напитанные силой всполохи силуэта ренегата медленно таяли, из тела зримо уходила жизнь.

Странно наблюдать через астрал, как человек умирает. Представляю, как он удивился, когда из пустоты в него вылетели пять путь, пробив круг личной защиты и врезавшись в грудь.

— Готов, — когда последние точки магической энергии погасли, я не торопясь опустил оружие.

Карл шевельнулся, следом за ней подвигалась Майя. Для разогнанного восприятия схватка заняла десяток секунд, для них прошло пару мгновений.

— Больше вокруг никого нет? — спросил гвардеец, первым делом вновь пытаясь оживить двигатель. Багги рыкнул и послушно завелся.

Я как мог просканировал окрестности. Племя охотников, замеченное до нападения на конвой, удрало с первыми выстрелами. Кроме мертвого ренегата больше поблизости никого нет.

Странно, пришел в одиночку? Даже группы прикрытия нет? Откуда такая самоуверенность? На последний вопрос уверенно ответил Карл.

— Деньги. Был уверен, что справится сам и не захотел делиться.

Прикинув, я согласно кивнул. По большому счету у вражеского мага имелись причины быть уверенным в быстрой победе. Если бы не Сила крови Мещерских, веками близко знакомых с Астралом, вряд ли бы кто из нас ушел живым от разгромленного конвоя.

Противник все просчитал, хорошо подготовился, в том числе к попыткам магического противодействия. Но вот к свертыванию пространства через астральный план оказался не готов.

Черт, я и сам не был готов к чему-то подобному.

Я отдал автомат Майе, повернулся к Карлу:

— Вызывай G.A, скажи что контракт выполнен, и пошли собирать трофеи. Похоже имущество туземных вояк теперь тоже принадлежит нам.

Вокруг разгромленного конвоя в беспорядке лежали тела Кошек. Как и он сам, ни один из бойцов Багира ибн Салаха не выжил. Магия, лишающая воздух кислорода, позаботилась обо всех.

Глава 14

Военно-транспортный ховер заходил на посадку поднимая перед собой облако пыли. На корпусе мелькнула эмблема Global Alliance. Овальные сопла с глухим рычанием изрыгали синее пламя. Маневровые работали на малых оборотах, осторожно разворачивая машину. Выдвинулись опоры, с деликатной осторожностью принимая на себя многотонную махину.

Касание, мягкий толчок, транспортник замер. Вниз без паузы поползла задняя аппарель, выпуская наружу гостей. Первым как ни странно спустился гражданский. Лощеный корпорант в деловом костюме. Острые черты лица делали его похожим на худого хорька. В руках кожаная папка с планшетом, волосы прилизаны назад, взгляд надменный, как у счетовода, ведущего разговор с задолжавшими ему кредиторами.

Обтекая его по бокам, следом прогрохотали ботинками по ребристой поверхности аппарели группа бойцов. В бронежилетах и касках, у каждого на плече шеврон службы безопасности G.A.

— Вижу работа сделана, — кривя тонкие губы протянул корпорант, пока его люди занимались осмотром разгромленного конвоя. — И как удачно, что никто из другого отряда не выжил. Все трофеи теперь достанутся вам.

Я вопросительно приподнял бровь. Наглый тон вызывал удивление. Нас что обвиняют в том, что мы подставили Кошек?

Карл проскользнул мимо меня и без замаха ударил корпа под дых. Резко и мощно, никто ничего не успел заметить, как лощеный любитель прилизанных причесок сгибается пополам.

— Когда говоришь с мистером Мещерским, обращайся к нему — «ваша светлость» или «милорд», понял, падаль? — тихо, едва ли не нежно произнес бывший гвардеец.

Охранники G.A. замерли, некоторые потянулись к оружию. Карл с нехорошим выражением зажег над ладонью миниатюрное солнце. Эсбешники замерли, сверля напряженным взглядом взбешенного мага.

Я мысленно ухмыльнулся. Вот это реакция. По первым словам, Карл понял, что с корпорантом проблем не избежать и начал действовать на опережение, верно просчитав, что протестов с моей стороны не последует.

В принципе правильно, но в следующий раз лучше спросить. Похоже практически полное неучастие в недавнем бою всколыхнули в душе бывшего вояки аналог обиды, и теперь он спешил показать, что все еще находится в хорошей форме, не являясь обузой, пока господин в одиночку убивает врагов.

Похвальное рвение, и совершенно ненужное. Карл не виноват, что ни он, ни Майя, не успели среагировать, выступив в схватке статичными наблюдателями.

Кстати о об этом, последствия ментальной техники разгона личного восприятии давали о себе знать — уже несколько минут в висках ощутимо покалывало, мышцы налились тяжестью, связки болели — тело реагировало после действий на ускоренных скоростях.

— Ты понял? — едва ли на ушко прошептал Карл, небрежно удерживая корпоранта в неудобном положении.

— Да, я понял, — быстро забормотал щеголь, бросив взгляд в сторону боевиков из СБ. Поняв, что помощи оттуда не будет (последние все так же стояли на местах, настороженно глядя на огненный шарик в руке гвардейца), корпорант тихо проронил: — Ваша светлость.

От былой надменности не осталось и следа, лишь страх и покорность.

Таких индивидов надо сразу ломать, иначе потом будут только проблемы. Знаю еще по опыту прошлой жизни.

— Прошу прощения, — в проеме открытого ховера появился еще один человек. Почти точная копия в части одежды, что и согнувшийся корпорант, только гораздо старше. — Молодые люди, вы не могли бы отпустить моего помощника. Признаю он иногда бывает несдержан, но крайне полезен в выполнении скучной и рутиной работы, от которой у меня так часто болит голова.

Я кивнул Карлу, тот оттолкнул лощенного щеголя, заставив того неуклюже просеменить несколько шагов, чуть не врезавшись коленями в землю.

Словно получив невидимый сигнал, охранники из СБ снова задвигались, проверяя и стаскивая трупы, осматривая грузовики и подбирая оружие, аккуратно складывая последнее в небольшую кучку.

Да это же трофейная команда — дошло до меня. Хорошо знающая свою работу команда, которую не смущают даже порубленные на куски трупы. Все бережно сортируется, помечается и заносится в каталог — трое не выпускают из рук тонкие картонки планшетов. Потом перепись всего найденного в виде электронного файла уйдет к главному, и он уже будет решать, что делать дальше. Что забирать с собой, что бросать, а что уничтожать, чтобы не досталось кому-то другому.

— Я еще раз приношу прощения за своего помощника, — второй корп наконец спустился с траппа, и двинулся к нам, осторожно обходя мертвецов в лужах крови.

Прилизанный к этому моменту куда-то исчез, подозреваю поднялся на борт ховера по знаку босса, чтобы не мозолить разозленным наемникам глаза лощенной физиономией.

И это тоже своего рода проверка, — понял я. Сначала выпускают наглого индюка, смотрят какая следует реакция и от этого уже действуют: либо давять, подгребая под себя все лакомые куски, либо сдают назад и ведут бизнес честно. По крайней мере так как это сами корпоранты считают.

Хитрозадые дельцы, никогда не стоит забывать с кем имеешь дело. Для них прибыль всегда на первом месте, все остальное вторично. Если удастся сбить цену и немного сэкономить — они всегда это сделают, даже если подставят на время своих.

Подумаешь вывихнутая рука, зато за свое «самопожертвование» прилизанный щеголь наверняка получит неплохую премию. Хотя фокус и не прокатил, свою роль он сыграл на отлично.

Прав был Шекспир: весь мир театр, а люди в нем актеры. Как же болит голова, прямо раскалывается, убить что ли всех этих хитрозадых ублюдков, может станет полегче…

— Я вижу вы полностью выполнили условия контракта. И это хорошо, — воодушевленно произнес старший корпорант, глаза его при этом продолжали оставаться холодными, настороженно следя за нашей реакцией на разыгранный только что спектакль.

С моей стороны последовал небрежный кивок, мол все понимаю, предлагаю забыть мелкий инцидент и вернуться к делам.

Старик (хотя какой старик, мужику лет пятьдесят, не больше), тоже медленно кивнул.

— Сэр, мы нашли ренегата, — к нему подскочил один из сопровождающих, стоило напряжению схлынуть.

Хорошие работники, тонко чувствуют моменты, когда можно соваться, а когда лучше постоять в стороне, пока высокие договаривающиеся стороны приходят к консенсусу.

— Несите сюда, — старший корп вопросительно посмотрел на меня. — Вы позволите? — он на секунду споткнулся, потом все же добавил: — Милорд.

Я снова кивнул. Собеседник с извиняющей улыбкой развел руками.

— Вы уж извините, нас непросвещенных, мы люди грубые, простые, не привыкли к общению с такими как вы, — несмотря на улыбку, глаза его оставались холодными и напряженными. Он остро смотрел на меня, пытаясь просчитать дальнейшую реакцию.

С представителями кланов обычные люди редко имели дела, особенно с наследниками древней крови, для этого имелись посредники, из той же самой деловой среды, но работающие на магические семьи. Тем проще найти общий язык.

Одаренные отличились от не имеющих магический дар. Другая психология, другая этика и мораль, а главное отношение к другим людям. Отпрыски Старых семей в этом отношении ушли еще дальше.

Что для обычных людей табу и неприемлемо в любом виде, для одаренных рядовое явление, не стоящее упоминания. В частности коробило простых обывателей отношение магов к собственным детям. Особенно у Старшей крови. Философия жесткого отбора, искусственно направленной эволюции и процесса евгенических родовых программ вызывал у обывателей стойкое неприятие. Они не могли понять, как возможно такое. Программировать собственное потомство для выведения более сильных поколений, не оглядываясь на этику и мораль. Это было верхом непонимания. И от того возникал подсознательный страх. А вместе с ним и некое подсознательное преклонение от понимания того, что кто-то на такое способен — действовать настолько жестко, насколько это необходимо, невзирая ни на что.

Вот что простых людей пугало в магах, не столько сила, столько решительность ее сохранить, а главное преумножить, чтобы Сила крови жила в потомках.

Я понял это внезапно, словно с глаз спали шоры. Корпорации, получившие на вооружение высокие технологии, при желании сообща смогли бы свергнуть власть кланов. Да это обошлось бы большой кровью, и скорее всего политическая карта мира значительно изменилась бы после, но это было возможно. Но они не делали этого, потому что подспудно считали себя все еще ниже. Не из-за магической силы (хотя из-за нее тоже), а из-за стальной воли, что двигала колдовские семьи вперед.

Им просто не хватает решимости, — внезапно понял я, вглядываясь в лицо старшего корпоранта из трофейной команды. В его глазах кроме настороженности и страха присутствовало едва уловимое осознание острой зависти и чувства собственной ущербности. Он хотел стать одним из нас, но где-то в глубине души понимал, что никогда не сможет. Не сможет относится к своим детям с такой же холодной отстраненностью, не сможет отрекаться от них, если они не оправдают ожиданий, не сможет отдавать на откуп их будущее генетикам клана, заранее подбирающих подходящую пару.

Сила и воля сметает любые преграды. У них есть сила, но нет воли. Они не готовы пожертвовать всем, пойти до конца, рискуя собственным уничтожением. А кланы готовы. И поэтому они до сих пор находятся на вершине власти.

За тысячелетия своей истории Старые семьи поняли простую истину: либо ты идешь до конца и обретаешь величие, либо останавливаешься и уходишь в безвестность. Иного выбора не дано.

— Мы нашли его, — два бойца подтащили мертвого ренегата.

Маг оказался мужчиной средних лет с щегольской бородкой и редкими волосами цвета застарелой ржавчины. Носил отступник комбез военной модели популярного оружейного производителя. Дороже моего. С дополнительными вставками пластины и продвинутой системой терморегулирования с герметичными застежками. Заботился о собственной безопасности, ублюдок. Но ему это не помогло.

Интересный нюанс: раны две, хотя выстрелов было пять. Значит три пули сгорели в ближней защите. Силен, бродяга, раз успел даже в такой момент выставить щит. Ведь точка пробоя пространства выходила как раз за его личным защитным коконом. И все равно, сумел среагировать.

Он действительно был очень хорош. Повезло, что сумели убить его раньше, чем он убил нас.

Корпорант навел на труп камеру служебного планшета. По лицу мертвеца пробежали невидимые лучи, сканируя и воссоздавая трехмерный образ. Полученная картинка отправилась в поисковый запрос через ГлобКом.

— Хмм, — корп удивленно приподнял бровь, подняв на меня глаза. — Довольно неожиданно. Система идентифицировала его как Арни Дюбуа, больше известного как Лионский душитель.

Я пожал плечами, оглянулся на Карла, гвардеец молча покачал головой: первый раз слышу.

Корпорант пояснил:

— Преступник, разыскиваемый властями Первой Франской Империи. Если программа распознавания не врет, за ним уже долгое время охотились, обвиняя в многочисленных убийствах.

— Душитель? Больше подходит для какого-то маньяка, — хмыкнул я.

— Он и был маньяком в своем роде, только использовал магический дар для убийств. Его фирменным подчерком было удушение жертв путем лишения их легких воздуха. Говорили он получал от таких убийств наслаждение.

Ясно, психопат, свихнувшийся на почве убийств при помощи магии. Редко, но и такое случалось, одаренные тоже сходили с ума. Хотя обычно они лучше сохраняли контроль, специфика ментальных техник требовала предельной концентрации при создании заклинаний.

— За его голову назначена награда?

— Да и немаленькая. Похоже месье Дюбуа успел разозлить многих, особенно родственников жертв. Он обожал истязать…

Слушать о похождениях французского психопата меня не вдохновляло, я резко перебил:

— Сколько?

Пауза.

— Пять миллионов кредитов. Десять, если бы взяли живым.

Двойная ставка за живого не удивляла, попробуй такого виртуоза поймай. Почти нереально.

— Неплохо, — я задумчиво потер подбородок и случайно оглянулся назад, заметив разыгравшуюся позади занимательную сценку между Майей и одним из бойцов Глобал Альянса.

Девчонка прислонилась к капоту внедорожнику из разгромленного конвоя, заметила внимание к себе со стороны охранника и провокационно изогнулась назад, выставляя грудь вперед.

Тонкие женские пальцы пробежались по молнии комбеза, медленно потянули вниз. Между расходящихся кусков материи выглянула соблазнительная ложбинка с упругими полушариями.

Бедолага эсбешник чуть не заработал косоглазие, пытаясь сделать вид, что не интересуется открывшейся картинкой. Будто решив еще больше раздразнить, чертовка начала пить воду из прозрачной бутылки, постаравшись чтобы несколько капель словно невзначай соскользнули с губ, кусочками серебра покатившись по бархатистой медной коже.

Я даже залюбовался насколько точно девчонка прочувствовала момент, буквально превратив половозрелого мужика в пускающего слюни озабоченного подростка.

Что это? Ощутила силу собственной сексуальности? Попытка отгородиться от шока недавних убийств эротичной игрой? Или просто сдали нервы и решила поиграть, оценивая свое влияние на мужчин?

Первый шок прошел, теперь просто развлекается. Когда взяла кровь тех двух ротозеев, поняла, что тело может тоже стать своего рода оружием и поспешила пустить его в ход. Черт знает, чем она еще занималась в свободное время.

По себе помню, как быстро в таком возрасте адаптируешься. Уже не ребенок, но еще и не взрослый, познаешь мир, опираясь на собственный опыт. Психика пластичная, легко принимает картину постоянно изменяющейся реальности.

Отвернувшись, я вновь перевел внимание на корпоранта, но за секунду до этого заметив, что Майя увидела мой взгляд и повернулась чуть боком, чтобы теперь не сколько распаленному эсбешнику было видно ее тело, сколько мне.

Однажды заиграется красавица и получит хороших розг по своей твердой вздернутой попке…

— Что насчет всего остального? Груз, экипировка и оружие Кошек, выплата по самому контракту?

Корпорант пожамкал губами.

— Наркотики в грузовиках очень низкого качества, это минус, но их много, это плюс. Возьмем оптом, с учетом транспортировки…

— Какая транспортировка? Вы их наверняка повезете в тот же самый поселок, который скоро начнете блокировать, после того как получите над ним контроль. Шахтеры будут рады замене местному пойлу, которое им уже давно надоело. Про турели тоже не надо, вижу по глазам, что собираетесь их считать по цене металлолома. Но если провести небольшой ремонт, они еще неплохо послужат. Например, на защите того же поселка и рудников. Так что предлагаю не тратить время и переходить сразу к реальным цифрам.

Корп скользнул оценивающим взглядом по моему лицу, явно подумал о молодом возрасте, но не стал спорить, вспомнив, что имеет дело не с обычным наемником, кто про образование только что-то слышал из телевизора, а с тем, кого с детства кроме прочего учили разбираться в различных делах, начиная от финансово и заканчивая способами взятия городов.

Он снова задумчиво пожамкал губами, помедлил, затем выдал:

— Миллион восемьсот кредитов за все, включая оплату контракта.

— Договорились, — я кивнул, указал на мертвого ренегата: — Если нетрудно, отправьте запрос на подтверждение ликвидации нашего общего приятеля.

Со стороны корпоранта последовал неспешный кивок.

— Разумеется, — он вновь помедлил и добавил уже куда более уважительно, чем вначале: — Ваша светлость.

На посадку заходил второй ховербенд, должный повести нас в Скайфолл. Направляясь к приземлявшемуся транспортнику, я сказал Карлу:

— Займись нашей красавицей более плотно. Стрельба, рукопашка, физическая подготовка, основы пилотирования мехов и так далее. Похоже у нее слишком много свободного времени для лишних мыслей, пора ее этого счастья лишить.

Гвардеец кивнул, но все же осмелился уточнить:

— А если не выдержит нагрузок?

Я дернул плечом, чужие мысли чародеев древнего клана уже привычно легли на язык:

— Если клинок ломается, его выбрасывают.

Карл помедлил и понимающе кивнул.

— Подход Старых семей.

Я не стал ничего отвечать, молча двинулся к заходящему на посадку ховербенду. Навстречу ветер бросил пыль, но я уже не думал об этом, мыслями я уже находился в Скайфолле.

Глава 15

Кафе находилось в центре города с вынесенными на улицу столики, служа островков спокойствия посреди идущих по тротуару людей и проезжающих мимо машин.

Сверху по автостраде плотным потоком проносились автомобили. Эстакады пешеходных переходов нависали на уровне десятиэтажных домов, служа переходами между небоскребами. Там же находились крытые галереи магазинов и развлекательных центров.

На столике стоял планшет, показывая выпуск новостей, рядом дымилась чашка черного кофе. Несмотря на бушующий вокруг мегаполис, здесь казалось тихо и очень спокойно. Быстрые официантки не запаздывали с заказом, позволяя гостям не только по достоинству оценить уровень сервиса, но и насладиться неплохой местной кухней.

Я сделал глоток, с удовольствием ощутив вкус настоящего кофе. Крепкий, густой, не химическая подделка с кучей примесей, его привозили по морю из Южной Америки регулярными рейсами. Недорогой, по сравнению с другими напитками. В метрополиях, такая же чашечка обошлась бы в куда более крупную сумму. Все-таки иногда есть плюсы проживания в Спорных территориях, а не в более цивилизованных странах.

— «… продолжается нападение на прибрежные укрепления Кейптауна, армия британской империи держится, но лорд Маккуэй уже заявил, что король сам должен защищать земли, если объявил их своими владениями. Напомним, что рескрипт о признании Южно-Африканской колонии королевским доменом был сделан несколько лет назад в ответ на требование части лордов обеспечить безопасность портовых отгрузок за счет средств короны. Король согласился, но в обмен забрал земли под свою руку, что вызвало напряжение между монархом и сильнейшими Домами Британии…» — симпатичная ведущая с азиатскими чертами лица проговаривала текст, пока на экране шли кадры ожесточенных боев в окрестностях африканского побережье.

Как и ожидалось, германцы не стерпели унижения с токийским провалом и взяли реванш, но ударили не по японскому протекторату, как многие ожидали, а выбрали для этого другую цель — владения бриттов в южной Африке.

Каждый год там добывалось много золота, алмазов, редкив минералов и других полезных ископаемых в пользу Британской империи. Неожиданно атаковав это место, тевтоны мгновенно нанесли серьезный урон соперникам самим фактом прерывания поставок. Бритты несли убытки и ничего не могли с этим поделать.

— «Официальный представитель английского короля уже выразил протест вероломным нападением и неспровоцированной агрессией в адрес заморских владений короны», — появился какой-то худосочный субъект с тонкими губами и рыбьими глазами навыкате, что-то яростно бубнивший насчет недопустимости вражеских действий на территории под королевской властью.

Классика жанра: а нас за что? Неужели не просчитали, что последует ответ за подставу с повстанцами? Или думали, что первым делом германцы попробуют вернуть контроль над сектором протектората в Токио, укнувшись лбом в хорошо вооруженный мятеж?

В какой-то мере такой шаг был бы оправдан. На японских островах находился большой кластер производства важных компонентов военной промышленности. Вернуть над ним контроль выглядело логичным. Но логика не войне не всегда верна, иногда нужно просто нанести противнику как можно больше ущерба.

Ответный ход оказался внезапным и прилетел не с той стороны, где все рассчитывали. Быстрая переброска из метрополии экстренно собранного экспедиционного корпуса застала многих врасплох. Никто не ожидал от тевтонов такой расторопности.

— «Сейчас вы можете наблюдать кадры, заснятые с беспилотника», — ведущая замолчала. Вместо нее показали запись с дрона.

Первую волну высадки уничтожил лорд Маккуэй лично. Поставленный в Кейптаун то ли временным наместником, то ли наблюдателем от совета лордов, он вышел разобраться, как тогда еще думали, с очередным набегом блуждающей пиратской флотилии.

Сам воздух горел, превращаясь в красно-сиреневую плазму. Шеренга идущих к берегу лодочек буквально испарилась в мерцающем мареве, став сигналом к настоящей атаке.

Это уже позже стало понятно, что моторные лодки пустили вперед в качестве наживки, чтобы выявить местонахождение узлов обороны. Лорд Маккуэй тоже неосторожно выдал свое положение, применив по площади масштабную магию. И поплатился за это.

Где-то за горизонтом, прикрытые маскирующими чарами, гулко заухали артиллерийские пушки. Крупный калибр, созданный специально работать по суше, играючи разносил бетонные укрепления, оставляя после себя груду развалин и воронки.

Следом полетели ракеты, как управляемые, так и нет. Точка, где находился лорд со свитой, накрыло чередой мощных взрывов, но до этого в небе что-то сверкнуло, пробивая магический щит.

Среди германцев тоже присутствовали сильные маги, с удовольствием показавшие свои силы.

Лорда, конечно, не убили, для этого он был слишком силен. Выходец из Старых семей Маккуэй спасся, но вот ближнее окружение защитить не смог. Слишком внезапен оказался удар, слишком хорошо просчитан, даже маги не выдержали.

И теперь лорд бесился. Потеряв вассалов в первой атаке, он сбежал, обвинив английского короля в небрежении долгом — раз его величество не может защитить свои земли, тогда почему за него я должен это делать?

— В чем-то верно, какой-то толк воевать за чужое хозяйство? — рассеяно буркнул я, сделав новый глоток.

Дальше началась высадка. Мехи, танки, бэтээры, пехота, самоходные артиллерийские установки, мобильные командные пункты — небольшая армия, как по волшебству появилась из недр обычных, но достаточно вместительных сухогрузов.

Понимая, что перемещение столь большого числа войск будет обязательно замечено, германцы не стали формировать классический военный конвой и пошли на хитрость, использовав в качестве транспортников гражданские корабли.

Такого от них тоже не ждали, что стало уже вторым неприятным сюрпризом для другой стороны.

На экране гигантские мехи проламывали защитные заграждения. Велся огонь из пулеметов и автоматических пушек. Роботы выпускали ракеты, сносили здания и уничтожали перед собой все живое. Тевтонский крест на сером городском камуфляже показывал, кто пришел карать бриттов за дерзость.

Казалось ничто не сможет остановить всесокрушающую стальную лавину…

— «Использование т-бомб, стало полной неожиданностью. Германская сторона уже выразила протест, заявив, что данное негуманное оружие должно быть запрещено конвенцией о недопустимых средств ведения войны, наряду с прогрессирующими штаммами боевых вирусов», — сообщила симпатичная ведущая, комментируя идущие кадры.

Земля горела, превратившись в лаву, обломки нескольких мехов заваливалась назад, оказавшись в области сверхвысоких температур. Прижатые к стенке бритты пустили в ход последний козырь — мощные бомбы, способные выжигать едва ли не сам воздух, обращая все в прах.

Это были не какие-то термобарические боеприпасы сверхмощного действия, которые даже средней силы маг сможет нейтрализовать — если, конечно, успеет. Нет, все оказалось намного хуже. Созданные на основе магической составляющей т-бомбы несли в себе разрушительный эффект, основанный на сплаве магии и технологии.

Десяток малышек, установленных в качестве мин, были подорваны одновременно, буквально испарив передовые отряды германцев. И на этом атака захлебнулась. Бои перешли в позиционный режим, у бриттов не было сил, чтобы столкнуть тевтонов обратно в море, последние опасались новых ловушек с использование т-бомб, и не шли вперед.

— Умеют люди развлекаться, — я отсалютовал чашкой кофе немецкому генералу, командовавшему экспедиционным корпусом. Военный обещал уже к концу недели разобраться с остатками английских войск, полностью занять Кейптаун, взяв под контроль прилегающие к городу окрестности.

Амбициозно, но вряд ли выполнимо, по крайней в указанный срок. Я зевнул, взгляд скользнул по экрану, переместился на небольшой тубус из твердого пластика, скромно примостившийся под рукой. Внутри находился магический манускрипт. Руки сами потянулись развернуть свиток, уже в третий раз за утро.

Заглавие на пожелтевшем от времени пергаменте в виде когтистой лапы, сжимающей солнце, не давало покоя. Документ был выкуплен у одного коллекционера колдовских диковинок вчера вечером. Одна из бумаг из архива Мещерских, потерянная в ходе падения клана.

Осторожно развернув свиток, в очередной раз вчитался в текст. Точнее попытался это сделать. Это был не обычный язык тех времен, а особые письмена, используемые магами клана для записей информации, не предназначенной для посторонних людей. Считалось, что прочитать это может только настоящий Мещерский, носящий в себе наследие древней крови.

— Дерьмо! Только голова болит, — после нескольких минут вчитываний я раздраженно отложил манускрипт обратно.

Переданные астральной тварью знания не содержали сведений кланового наречия. Вроде что-то и шевельнулось знакомое, но понимания текста не произошло.

— Лучше бы электронный справочник передал, монстр недоделанный, — я проворчал, вновь возвращаясь к кофе.

Закаченная напрямую в голову информация имела не структурированный вид. Может я и знал этот язык где-то в глубине, но применить знание на практике просто так не получалось. Нужен какой-то толчок, подсказка, что активирует нужные знания.

Глаза снова скользнули по пожелтевшей бумаге. Интересно, что там? Какое-то заклинание? Инструкция к обряду из запретных разделов магии? Или может заурядное распоряжение пополнить запасы овса на конюшне?

Нет, последнее маловероятно. В этом случае писали бы в обычном старорусском стиле, чтобы было понятно простому человеку. И гербом вряд ли бы украшали подобное распоряжение. Здесь что-то другое, что-то важное, не обязательно связанное с магией, но точно не приказ заготовить дров и сена. Нечто настолько значительное, что заставило писавшего перейти на колдовское наречие.

— Надеюсь там не рецепт бабушкиного пирога, — хмыкнул я, оглянулся и вспомнил, что после обеда надо заехать на полигон.

Мысли плавно перескочили на Карла и Майю, члены зарождавшейся свиты в данный момент находились на тренировочном поле. Как и приказано, после возвращения гвардеец гонял подопечную в ускоренном темпе, повышая нагрузки по нарастающей.

Вскоре Майе будет проведена операция по вживлению нейрочипа. Идеальным пилотом она может и не станет, но воевать в мехе научится. В условиях постоянных стычек Колоний навык будет полезен.

Останется мелочь, купить шагоходы на всех троих, чтобы претендовать на более серьезные задания. Наличие тяжелой боевой техники даже у малочисленного наемного отряда гарантирует хорошо оплачиваемые контракты.

А деньги нужны, и немалые.

Единственно вызывал сомнения Карл. Выходец из рода Ульбрихт-Бельских сначала демонстрировал энтузиазм после обещания расправится с дядей, но время шло и понимание, что месть снова откладывалась проникало все глубже в душу изгнанника. Что грозило спровоцировать возвращение к бесцельному существованию наемника без рода и племени, и самое главное — без цели в жизни.

Это вызовет личностный кризис и скорее всего закончится плохо. Например очередным поединком, где Карлу уже так не повезет и он нарвется на более сильного противника, закончив жизнь на кончике вражеского ножа.

— А если подумать, то ни он, ни Майя, мне не подходят, — задумчиво прошептал я, мазнув рассеянным взглядом по магистрали, по которой проносились машины, и по пешеходным дорожкам с куда-то спешащими толпами народа.

Пятачок кафе с расставленными у тротуара столиками все еще оставался островком безмятежного спокойствия вокруг бурлящего мегаполиса. И мне это нравилось.

Я неторопливо сделал глоток кофе. Улыбчивая официантка деловито поставила новую чашку, примостив рядом тонкое блюдце с шоколадным пирожным.

— Сливки?

— Да, пожалуйста, — в черный напиток нырнула белая струйка из фарфоровой пиалы. Кофе окрасился в бежевый цвет.

Я сделал глоток, кивнул.

— Отлично.

Девушка вновь улыбнулась и отошла.

Мысли снова вернулись к формированию свиты. Да, если подумать, то Карл и Майя для этого не подходят. Не по старым канонам брать со стороны незнакомцев, чтобы приближать к себе. Слишком велик риск оказаться преданным. Так рассуждали маги древности и причин не доверять им в подобных делах у меня нет.

В идеале лучше самому воспитать, но где взять кандидатов? А если брать с раннего возраста, то понадобится несколько лет, пока выйдет толк.

Трудно сказать когда точно наступит личностный кризис у Карла, но то что он рано или поздно произойдет почти не вызывало сомнений. И тогда бывший гвардеец станет обузой, опасной и для себя, и что важнее — для меня.

У девчонки тоже проблемы со стабильностью психики. Пока почти незаметные, но уже ощутимые на уровне предчувствия. Если что-то пойдет не так и Майя пойдет вразнос, остановить ее будет непросто, не привлекая к себе внимание.

Так что, об этом тоже стоило хорошенько подумать.

Решение отказаться в случае необходимости от Майи и Карла не вызывало внутреннего протеста. После инициации, мировоззрение и моральные установки сменили вектор развития, раскрываясь в изменившейся личности как бутон, пуская корни и прорастая вглубь, меняя старые ориентиры.

Древние чародеи Мещерских называли это Преображением. Но на мой взгляд, это больше походило на Перерождение. Когда привычка думать по-другому становилась второй натурой, не вызывая неприятия и смещая акценты существования в жизни.

Был род и клан. И было все остальное. Незначительное.

Домен, вот что сейчас самое главное. Основополагающее, вокруг которого крутились все мысли. Незаметно, почти на уровне подсознания, но каждый раз возвращая разум к жизненно важной задаче.

Без домена клану не выжить. Мне не выжить. Это столь же кристально ясно, как то, что Колонии не место для одиночек…

— Проклятье, — я вполголоса ругнулся.

Стоило задуматься о домене, как в голове начали всплывать образы. У Мещерских было необычное родовое гнездо, напрямую связанное через источник с Астралом. Когда его полностью погрузили в глубокие слои иного плана реальности, эта связь только окрепла, став цепью, протянувшейся в реальный мир.

Необходимо вытащить домен. Хотя бы его часть. Вторую половину можно оставить на другой стороне. Имелась такая возможность. Но главное сам замок. Или поместье.

Сердцу домена, его средоточию, можно придать любую форму. Хоть замка, хоть крепости, хоть небоскреба, хоть башни, хоть вольготно раскинувшегося поместья. Видимое проявление формы не так важно. Главное, что скрывается внутри. Источник домена, его дух и плоть.

Я мучительно скривился, между плотно сжатых губ вырвался стон, чашка в руках дрогнула и опрокинулась, разливая по столу кофе.

Образы захлестнули сознание. И я увидел…

Высокий старик в черной рубахе свободного кроя, таких же штанах, опоясанный кроваво-алым кушаком стоял на вершине холма. У подножья остановились всадники в камзолах, шляпах, бархате и атласе с дорогими украшениями. Пышная свита замерла, глядя на своего господина.

— Властью и Силой крови своей, повелеваю — подчинись моей воле! — громовым раскатом прокатился голос могучего старика, заставляя наблюдателей вздрогнуть.

Старик ударил невесть откуда взявшимся в руках посохом по земле и пространство содрогнулось. Вершину посоха венчала когтистая лапа, сжимающая желтый камень, имитирующий шар солнца.

Рядом встал парень примерно моих лет, тоже одетый в темные одежды. Правую сторону лица юноши покрывала изменившаяся роговая кожа, похожая на чешую. С лица она стекала вниз, ныряя под рубаху. Желтые нечеловеческие глаза с вертикальным зрачком слабо светились магическим светом.

Левую руку по плечо молодого человека скрывал панцирный рукав. Изящество и простота изделия выдавало высокое качество изготовления. Металлические предметы казались невесомыми, но при это создавали впечатление алмазной прочности. Что это? Сталь? Серебро? Нет, что иное. Специальный сплав, изготовленный умельцами клана. Выкованный в зачарованных кузнях и до предела наполненный силой.

Бронислав — тихим шепотом прошелестела подсказка, похожая на порыв ветра, представляя необычного юношу. — Третий сын, наследник рода.

Верно, старшинство в клане определялось не по возрасту, а по уровню силы. Не обязательно старший сын становился главой рода.

Между тем в чистом воздухе перед стариком возникла точка. Медленно разрасталась, она превращалась в смерч. По склону холма разлился могильный холод, вымораживая траву. Часть земли осыпалась прахом. Навершие посоха испускало свечение. Мертвый бледный свет разгорался, разливаясь по округе волной, пока не достиг пика, и в небе не грянул гром, затягивая небеса черными тучами…

Я резко открыл глаза, возвращаясь в реальность. В глаза ударил солнечный свет, с трудом проскользнувший до земли минуя исполины гигантских небоскребов. Следом обрушился шум машин, звуки городских улиц, куда-то спешащих толп людей.

Я сфокусировал взгляд и первым кого заметил была женская фигура в строгом брючном костюме. Вилора Валенштайн сидела за соседним столиком и глядел на меня прищуренным взглядом…

Глава 16

Территория Колоний

Скайфолл. Центр города.

Уличное кафе.

Вилора закинула ногу на ногу, оценивающе разглядывая сидящего за соседним столиком парня. То, что он находился в трансе не вызывало сомнений. Судя по дымящейся чашке кофе происходило это недолго, не больше пары минут, значит все началось буквально перед ее приходом.

Она еще раздумывала как быть, когда Тимофей вдруг резко открыл глаза. Вилоре в последний миг удалось подавить дрожь, едва не пробравший с головы до ног все тело.

Глаза светловолосого парня приобрели пугающую глубину, где виднелся темный водоворот, затягивающий в себя с легкостью черного омута. Понадобилась вся сила воли, чтобы не поддаться этому страшному наваждению.

Одновременно черты лица молодого человека, еще совсем недавно такие правильные и красивые, вдруг резко заострялись приняв хищные очертания. Показалось, что из маски симпатичного юноши проглянуло нечто кошмарное, вынырнув из глубины веков.

Аура полыхнула жадной тьмой, заставив на этот раз по-настоящему вздрогнуть. Черные всполохи скользнули по поверхности, принимая вид гибких щупалец. На мгновение фигура наследника Дома Мещерских словно ушла в тень, прямо посреди улицы в разгар летнего дня.

Понадобилось приложить усилия, чтобы сохранить самообладание и не броситься прочь, как наверняка на ее месте поступили более малодушные одаренные. Вместо этого Вилора мысленнокивнула: значит она не ошиблась и ее подозрения подтвердились — пробуждение крови произошло в полной мере, наделив своего носителя могуществом древних повелителей магии.

Все его предыдущие родственники, развалившие клан и канувшие в неизвестность ничего из себя не представляли. Гниль, не способная ни на что кроме удовлетворения своих примитивных потребностей. Но прошло время и Сила крови дала о себе знать, воплотившись в потомке владык астрального плана. Тот, с кем можно ГОВОРИТЬ. Тот, кто ДОСТОИН.

Она заработала пристальный взгляд от сидящего напротив парня и ответила легкой улыбкой, отсалютовав чашкой кофе.

— Давно здесь сидишь? — проворчал Тимофей, приходя в себя. Жилистые руки потирали затекшую шею.

Вилора молча покачала головой. Пугающая глубина исчезала из глаз собеседника, аура возвращалась к прежнему свечению обычного одаренного. Трансформация шла быстро, словно никаких изменений не было. Это впечатляло.

Интересно, где он был и что видел. Транс явно не относился к обычным.

— Судя по твоему состоянию, ты был далеко отсюда, — небрежно обронила она, зорко отслеживая реакцию.

И разочарованно выдохнула. Про себя. Собеседник никак не отреагировал на вопрос, сделав вид, что ничего не услышал. Вместо этого светловолосый потянулся за кофе.

Вспыхнуло раздражение, наследница Дома Валенштайн не привыкла чтобы ее игнорировали. С другой стороны чего еще ожидать? Последний из рода будет вести себя, демонстрируя независимость, иного пути нет, если не хочет стать послушной игрушкой кого-то другого.

Чувствуется порода. Внезапно мелькнула мысль, что от него могло получится неплохое потомство. Мелькнула и погасла. Такие вопросы не решались под действием мимолетных порывов. Да и не время сейчас.

И все же, какой подходящий кандидат…

— Что нужно? — Тимофей закончил с кофе и расслабленно откинулся назад, скользя равнодушным взглядом по проносящимся на улице машинам.

— В прошлый раз ты хотела поговорить, а затем пропала, — напомнил он.

Верно, пропала, по приказу отца, решившего подождать и посмотреть что будет. Но события развивались стремительно, осторожность грозила выбросить клан Валенштайн на дорогу истории, дав дорогу смелым и решительным.

Узнав о посещении Тимофея послами двух империй, и отсутствию после этого какой-либо реакций, Вилора решила действовать. Судя по всему ни Священная Германская империя, ни Руса Империум не имели претензий к молодому Мещерскому. То, чего так опасался отец.

Конечно, это вовсе не показатель, вполне возможно юноша умел хорошо заметать следы и позже могло что-нибудь всплыть, но Вилора считала иначе. Ей удалось убедить герцога, что в данный момент наследник пробудившейся Силы слишком ценный и редкий актив для Спорных территорий, чтобы разбрасываться им просто так. Если промедлят, на место «друзей» могут легко найтись другие кандидаты.

Например корпорации. Судя по наведенным справкам, Тимофей активно сотрудничал с Дикой Охотой, наемным отрядом, кому покровительствовали широкие бизнес-круги, пытаясь заполучить в свои руки инструмент по мощи сравнимый с боевыми подразделениями кланов.

Что если корпоранты преуспеют настолько, что сделают выходца из Старых семей своим союзником? Тем более, что статус наемника последнего позволял без проблем наладить контакты.

Все это могло вылиться в совершенно непредсказуемые последствия, потенциально опасные для всех участников игры под общим названием — Колонии.

Лучше держать руку на пульсе, и если не контролировать объект нестабильности, то хотя бы держать его в поле зрения. В идеале — использовать в собственных интересах, возвысив Дом Валенштайн над остальными в Колониях.

— Так что тебе надо, хочешь подарить мехи? — Тимофей криво улыбнулся, показывая, что не верит в положительный ответ. Тем сильнее оказалось его удивление, когда Вилора спокойно кивнула.

— Хочу.

Молодой Мещерский недоверчиво хмыкнул.

— И что взамен? Туманное обещание дружбы?

— Почему туманное? Самое настоящее. Спорные территории очень опасное место, здесь полезно иметь друзей. Иногда это может спасти твою жизнь.

— Звучит как угроза, — впрочем судя по улыбке, он на самом деле так это не воспринимал. Вместо этого Тимофей о чем-то напряженно размышлял.

Вилора дала ему время, сделав знак официантке принести еще кофе. Они так и сидели за разными столиками, разговаривая на расстоянии. Это могло оказаться странным, если бы ее свитские до этого не вытеснили незаметно случайных посетителей, заняв их место и притворившись зеваками в момент прихода в кафе.

— Полагаю ты уже видела сегодняшние новости, — Тимофей кивнул на планшет.

Вилора нахмурилась.

— Ты про нападение тевтонов на бриттов?

— Да. События закручиваются, может вспыхнуть война.

— Это Колонии. Здесь всегда идет война, — напомнила она.

Он усмехнулся.

— Ты поняла, что я имел виду. Интенсивность боевых действий может возрасти на порядок. И тогда границы многих владений сильно изменятся, а некоторые и вовсе сменят старых хозяев, — он сделал паузу и небрежно обронил: — Слышал у вашего клана довольно тесные отношения с родиной. В нынешних обстоятельствах связь с Германским двором может стать причиной для внезапной атаки. Например, со стороны британских лордов.

Вилоре удалось сохранить бесстрастное выражение на лице. Но он был прав. В сложившейся ситуации контакты отца с «друзьями» при дворе императора Фридриха могли стать основанием для нападения бриттов. Что самое паршивое, бывшая родина в ответ и пальцем не пошевелит, чтобы защитить Валенштайнов. Во-первых, потому что официально клан все еще находится в опале, а во-вторых, в данный момент у Священной германской империи и без того хватает проблем на территории Колоний, чтобы защищать посторонних.

— Клан Валенштайн не планирует участия в боевых действиях, — ровным голосом произнесла она.

— Полагаю вряд ли вас спросят о ваших желания, учитывая обстоятельства, — Тимофей сделал глоток кофе.

— Державы будут заняты выяснением отношений друг с другом и не станут тратить время и ресурсы на других, — парировала она.

Он пожал плечами.

— Может быть. Но мне все равно бы хотелось заранее обрисовать круг наших обязательств. На будущее, если вдруг вы потом решите потребовать, чтобы я сражался за вас, — Тимофей улыбнулся и развел руками. — Надеюсь ты не против?

Вилора прищурилась, разговор уходил не туда куда нужно. Слишком много конкретики. В ходе встречи она планировала лишь завязать знакомство, сделав подарок и тем самым привязав к себе, но никак не подписываться под конкретными обязательствами.

— Три меха, даже подержанных, слишком высокая цена за обещание дружбы, — сказал Тимофей, пристально на нее посмотрев: — Или предлагаешь военный союз между нашими Домами?

— Твой Дом состоит из тебя одного, — машинально ответила Вилора.

— Иногда этого достаточно.

Вилора чуть повела головой. Он что предлагает ей выйти за него замуж? Она отлично умела улавливать невысказанные вслух нюансы, как и тонкие намеки, недомолвки, недосказанности И сейчас прозвучал именно такой намек.

— Иногда, но не всегда, — она тоже умела делать намеки, указывая на слабость нынешнего положения Дома Мещерских.

Тимофей улыбнулся, но ничего не ответил. Вилора поняла, что это был лишь пробный шар, запущенный им наугад вслепую.

— В любом случае, если говорить о союзе, или услугах, — последнее слово он выделил. — Или любых обязательствах, то я согласен признавать их только при одном условии.

Вилора вопросительно приподняла бровь.

— Каком?

Тимофей улыбнулся.

— Если буду должен их лично тебе. Не твоему клану, а именно тебе.

Девушка задумалась. Предложение союза между ними двумя? Опасный шаг, дома могут не понять. С другой стороны, все зависит от контекста и как все преподнести. Главное ведь она сделала — зацепила мальчишку, установив связь.

Хотя, какой он к дьяволу мальчишка, вполне взрослый сформировавшийся мужчина, молодой, но этот недостаток быстро проходит. Рассуждает разумно, ведет себя сдержанно, может и правда стоило подумать о собственном будущем.

Представив себя во главе целого клана, Вилора мысленно усмехнулась. Она считалась наследницей, но родным кланом ей никогда не управлять, во главе станет мужчина, кто-то из своих, такова традиция. У нее будет два пути, либо выйти замуж и остаться в семье, либо перейти в род мужа, в зависимости от того, какие будут заключены договоренности с будущими родственниками.

Здесь же предлагался иной вариант. Для нее лично более предпочтительный.

Она никогда не скрывала своих амбиций, но отец редко поддерживал ее устремления, хоть и втайне гордился. Однажды она даже подумала, что герцог на самом деле метит ее в свои преемники, наплевав на обычаи, все-таки их домен располагался в Колониях, и здесь редко следовали традициям, но потом поняла, что это всего лишь очередная игра, результат ее глупых подростковых фантазий. Женщина не сможет править кланом, по крайней мере одна, в традиционном смысле этого слова. Выражаясь иным языком — никаких королев, только монархи.

И тут такая возможность. Если не быть главной, то хотя бы встать вровень. Ослабленному Дому из одного человека, не из чего выбирать, придется поделиться властью.

Вилора поймала себя на мысли, что действительно об этом крепко задумалась и незаметно покачала головой.

— Хорошо, я согласна на личную дружбу, — сказала она, вставая и протягивая вперед руку.

Тимофей плавно поднялся со стула, шагнул навстречу, осторожно пожав ее тонкую кисть. Вилора с удовольствием отметила плавные текучие движения юноши. Неплохая координация хорошо тренированного тела. Действительно отличный экземпляр, стоящий внимания.

— Договорились.

Разумеется в контексте сделки ни о какой «дружбе» речи не шло. Просто она поможет ему сейчас, он поможет ей в будущем. Как минимум будет должен серьезную услугу.

Она кивнула и направилась к выходу, успев заметить, что поднявшиеся следом за ней со соседних столиков якобы сторонние посетители не вызвали особого удивления у Тимофея. Значит заметил и правильно оценил, поняв, кто это на самом деле. Тоже своего рода показатель. Может из этого знакомства и правда выйдет толк.

А мехи, это всего лишь мехи. Груда шагающего железа, способного только к обычной войне, и почти беззащитная перед по настоящему мощной магией.

* * *

Проводив взглядом удаляющуюся княжну, или по местному — принцессу из Дома Валенштайн, я откинулся на спинку стула, рассеяно проведя пальцем по ободку чашки. Как ни странно, мысли занимали не только что прошедший разговор, а нечто совершенно другое. Недавнее видение, точнее один его элемент.

Панцирный рукав на теле наследника. Что-то в нем не давало мне покоя. Я видел его раньше. Но где?

Понадобилось несколько секунд чтобы вспомнить. Картинная галерея на сайте клана! Какой-то мужик был облачен в него вместе со старинного кроя камзолом. Тогда еще показалось необычным столь странное сочетание: кусок металлической брони, закрывающей левую руку по плечо, и одежда из более поздней эпохи.

В висках кольнуло. Из глубины сознания всплыло название — Десница Хаоса.

Артефакт. А точнее набор артефактов, вот что это такое. Не просто панцирный рукав из зачарованной стали, а полноценный магический артефакт. Он помогал манипулировать энергией астрала, давая носителю намного больше возможностей при взаимодействии с иными планами реальности.

Рукав был разборный и состоял из трех частей: рукавицы, наруча и наплечника. Соединенные в одно цело, они образовывали могущественный магический предмет, созданный в кузнях Мещерских.

Предполагалось, что будет выкован полноценный доспех, дающий возможность хозяину буквально изменять окружающий мир через потоки астральной энергии. Но судьба решила иначе и артефактную броню не успели сделать в полном объеме.

Я четко знал это, благодаря знаниям, полученным от когтистой твари.

Любопытно, что название артефакта не отражало реального положения дел, когда его начали создавать. Десница Хаоса — Правая рука Хаоса, так должен был называться весь доспех, но по иронии судьбы создали только левую руку. И по идее ее следовало назвать — шуйца, то есть левая рука хаоса, по форме, что уже сделали.

Но тогдашний владелец запретил давать иной имя, видимо рассчитывая со временем все же выковать оставшиеся части брони. Не вышло. И теперь панцирный рукав на левую руку назывался Десницей. Забавный выверт судьбы.

Скользнув взглядом по черному тубусу, я вновь взял в руки старинный свиток. Предчувствие не обмануло, колдовские письмена уже не выглядели незнакомой тарабарщиной, видение дало нужный толчок.

— «Бычья удаль», — с трудом прочитал я заглавие и остановился.

Какая еще к лешему «бычья удаль»? Пришлось вновь возвращаться к плохо читаемому тексту, с трудом продираясь сквозь строчки. Знание о клановом наречии всплывало медленно и неохотно, словно не хотело делиться запретными сведениями.

Понадобилось десять минут, чтобы понять общий смысл написанного. Оказалось неведомый предок записал на пожелтевшем пергаменте рецепт некого зелья, дарующего обычному человеку силу быка. Что явное художественное преувеличение, но зато как серьезно звучит.

— Короче говоря боевой стимулятор, — я с сожалением запихнул свиток обратно в круглый контейнер. Пользы от него ноль. В современном мире боевая химия наделяла теми же свойствами, только намного эффективнее. И не надо напрягаться, самому занимаясь зельеварением, достаточно зайти в специализированный магазин. Но в старину рецепт наверное ценился, отсюда и колдовской язык.

— Зря только деньги потратил, — я вздохнул, про себя признавая, что другого выхода не было. Надо же на чем-то учиться читать колдовские знаки.

К столику подошла давешняя улыбчивая официантка.

— Еще кофе?

Поколебавшись, я кивнул. Девушка поставила новую чашку. Из-под длинной челки задорно сверкнули озорные глаза. Я вдруг понял, что девчонка со мной заигрывает. Как наклоняется — подчеркнуть затянутую в тугую белую футболочку грудь, как двигается — выделяя стройные ножки, выглядывающие из-под тесной черной юбочки. Пару раз чуть не задела крутыми бедрами, в последний момент словно невзначай избегая касания.

— Спасибо, — поблагодарил я, вежливой улыбкой показав, что не расположен к знакомству. Девушка в ответ сожалеюще улыбнулась и отошла.

Может зря? Может стоило пригласить на свидание? Ужин, вечерние прогулки, плавно переходящие в завтрак. Мысль мелькнула и пропала, не до того сейчас. Настоящий Тимофей, разумеется, так бы и сделал, но ведь я не он. Даже больше, я теперь не прежний я, что еще больше усиливало разницу.

Развлечения с раскованными девицами это конечно неплохо. Но отнюдь не цель жизни. Тем более, когда под боком находится такая сексапильная красотка у которой постепенно начинает сносить крышу. Мелькнула циничная мысль — может, в этом решение, затащить Майю в постель и устроить ей продолжительный секс-марафон, чтобы успокоилась.

Подумав об этом я хмыкнул, глянул на часы и положил на стол купюру в двадцать кредитов. Пора отправляться на тренировку.

Глава 17

— «Удаление — 40. Рассеивание — 5».

Мех в очередной раз плавно качнулся, делая шаг вперед и чуть вбок. Бортовой компьютер рассчитывал готовность стрельбы, выводя параметры на дисплей.

— «Готовность — 0».

На экране возникла пунктирная линия, отображающая полет ракеты. Угол наклона уходил на тридцать градусов вниз, ныряя за пологий пригорок. Сложный выстрел по кривой траектории в условиях работы средств радиоэлектронной борьбы, мешающих головкам самонаведения.

Машинный интеллект еще немного подумал и выдал:

— «Вероятность поражения цели — 45 %».

Не слишком хороший показатель, если бы речь шла об обычных ракетах, но с объемно-детонирующим боеприпасом сойдет. Область поражения у этой малышки куда больше обычных боеголовок, поэтому допустима погрешность. Все равно всю площадь зальет огнем. Точнее специальным аэрозолем, который после рассеивания будет подожжен.

И бум. Вместо скучной местности — море огня. Кусок земли с траншеями буквально зальет пламенем. И живая сила противника испарится.

— «Готовность — 0», — в очередной раз напомнил компьютер, и я нажал на гашетку.

Заслонки установки на плече меха тихо скользнули вниз, сверкнули кончики батареи мини-ракет. Секунда и в небо отправилась одна из малышек.

Точнее компьютер обыграл ее старт, запуская программу имитации и моделирования.

Война шла в виртуально-цифровом режиме.

К сожалению, стрелять настоящими боеприпасами во время тренировочных боев на Меходроме разрешалось только в специально выделенных зонах. Слишком разрушительным мог оказаться эффект от реального применения оружия боевых роботов.

Цифровая копия ракеты послушно прошла по выбранной траектории на экране и нырнула за холм. В точно назначенное время сработала система подрыва. Программа виртуального модулирования отобразила позиции цели, залитые огнем.

— «Успешное поражение».

Кабина меха качнулась, я плавно развернул гигантскую боевую машину, нацеливаясь на другую мишень. Канал связи и прямого обмена данных с союзниками переслал координаты вскрытых узлов обороны противника.

— Майя, где ты, — пробормотал я в микрофон. — Почему не отработала точку три?

— Выхожу на позицию. Задержка из-за болотистой почвы, чуть не завязла.

— Ты же училась преодолевать такие препятствия. Точно рассчитывай время, чтобы не подводить других. В настоящем бою это может окончится чей-то смертью, — буркнул я.

Стрельба шла в электронном формате, зато мехи двигались по настоящей пересеченной местности.

— Да, милорд. Извините, — голос девчонки прозвучал с едва уловимыми нотками раскаяния. Она знала, что совершила ошибку и теперь старалась наверстывать.

— Тридцать секунд, — предупредил я.

— Принято.

На карте отобразилась точка, обозначающая мех Карла, гвардеец уверенно вел машину на заданную позицию, готовясь отстреляться в четко рассчитанный промежуток времени, выделенный для прорыва именно этого места узлов обороны вражеских укреплений. Выучка кадрового вояки давала о себе знать.

Тем временем у меня появилась новая цель.

Наведение. Дисплей расчертила координатная сетка. Следом вспыхнул красный крестик. Захват. Сопровождение. Указание параметров выстрела. Выбор главного орудия. В случае промаха автоматическое переключение на вспомогательное вооружение. Примерная оценка расхода боеприпасов.

Трехмерная карта на экране отобразила точное местоположение. Данные пришли с дрона разведчика, запущенного в воздух перед началом боя.

Мысленный посыл и боевой робот послушно шагнул в указанную сторону. Взаимодействие через нейрочип обеспечивало постоянную связь, давая власть над всеми узлами машины.

Но слияние разума с компьютерными системами все же небезгранично. В первый раз это казалось полным совмещением человека и механики, но позже, пройдя через момент нейро-коннекта уже больше десятка раз, стало заметно, что определенные ограничения все же присутствовали. В блоке разъемов стояли предохранители, чтобы в случае аварии пилоту не сожгло мозг.

То есть слияние вроде есть, но оно неполное. Плюс многое зависело от импланта, где время отклика и скорость обработки поступающих данных выступали главным критерием.

И все, новизна пропала. Стоило это понять, как восторг схлынул. Управление мехом перестало выглядеть чем-то божественным, заменившись на обычную рутину привычной работы.

Я даже немного расстроился, когда это осознал. Но потом вспомнил магию. Что есть бездушная металлическая коробка по сравнению с настоящим штормом стихий? Ничто!

Когда тебя захлестывает буйство астральной энергии, когда поглощает без конца, передавая невероятное ощущение мощи… Ты становишься другим.

Никаким боевым роботам, никакой машинерии, никаким нейронным подключениям не сравнится с этим. Все остальное лишь бледная тень. Скучная размеренность обыденной жизни.

Теперь я хорошо понимал предков Мещерских, рвущихся познавать глубины запретной магии в попытках подчинить эту дикую силу. Чтобы затем, познав ее до конца, взойти на новую ступень могущества…

— «Пуск».

Ракеты с меха Карла пошли по пологой траектории накрывая противника. Огромный «Дефендер» покачнулся, имитируя массовый залп. Даже такая мелочь, как отдача, не прошла мимо внимания моделирующей программы, с точностью фиксируя последствия выстрела, включая положение робота. Инерционные стабилизаторы и гироскопы тут же вернули машину назад.

Настала моя черед провести атаку. В этот раз бортовой компьютер справился быстрее, выдав информацию необходимую для стрельбы.

— Тбу-м! — кабину тряхнуло. Главное орудие выпустило снаряд и тут же начало перезарядку.

Количество доступных боеприпасов отображалось на отдельном дисплее. Под ним располагался еще один, с показаниями работы энергетической установки. Два главных элемента меха: питание и оружие.

— Готова к атаке, — в динамиках прозвучал голос Майи, и тут же добавил: — Атакую.

Ее окрашенный в цвет городского камуфляжа мех, с грозными разводами по корпусу, вышел на позицию и без паузы открыл ураганный огонь из двух спаренных автоматически пушек. Высокая скорострельность позволила буквально залить свинцом нужную точку.

Конечно, только в виртуальном разрезе. В реальности, мех только покачивался, имитирую бешенную стрельбу.

Я машинально отметил, что несмотря на определенные недостатки девчонка быстро освоилась с ролью пилота шагохода. После имплантации нейрочипа первым делом она побежала на Меходром пробовать новую игрушку и похоже надолго залипла.

Она хорошо адаптировалась и показывала неплохие результаты. К моему удивлению. Думал будет намного хуже, но оказалось вполне ничего.

На первых занятиях ее учили правильно ходить. По пересеченной местности, взбираясь на холмы, преодолевая водные препятствия, перебираясь через болотистую местность. Последнее опаснее всего. Не туда ступил, неправильно повернул корпус, сделал лишний наклон — и мех, напрямую связанный с нервной системой пилота, терял равновесие.

Разумеется, до полного падения не доходило. Бортовой компьютер моментально выправлял ситуацию при помощи сложной системы стабилизаторов. Но сам водитель меха в этот момент терял равновесие, а значит и ориентацию в пространстве. Что в бою критически важно. Даже отвлечение на пару секунд может стоить пилоту жизни. Поэтому в первую очередь их учили правильно ходить. В огромных боевых машинах делать это трудно, не так как ступать самому.

Вообще, пилотирование очень сложное дело. Мы пока нахватались лишь по верхам. До уровня настоящих профи, которые полностью сроднились со своими «скакунами» нам еще очень далеко. Надо уметь чувствовать мех всей душой, воспринимать не только его частью себя, и себя частью его. То есть, пройти через поистине полное слияние.

Даже Карл, имевший больший опыт, чем мы с Майей, не мог похвастать ничем подобным. Для такого требовалось время. И много. Которого у нас нет.

Я чувствовал, что дело с доменом должно скоро сдвинуться. Будет промежуток, когда его проще будет вытащить из глубоких пластов астрала. Это как лунное затмение и приливы, где все взаимосвязано, бывает хорошие дни и не плохие. Есть окно когда взаимодействовать с Астралом станет проще и сделать задуманное получится без лишних трудностей. Ведь осечек в таком деле быть не может, иначе все легко может закончится катастрофой, по сравнению с которой прорыв энергии в германском секторе Токио покажется легким недоразумением.

— Мы закончили? — голос Карла прозвучал немного устало.

Я взглянул на часы, в ту же секунду по каналу связи прилетело предупреждение сотрудника Меходрома из наблюдательной башни.

— Таймер.

Перерыв. Технический регламент полигона требовал обязательный осмотр мехов после определенного времени тренировочного боя.

— Выходим, — сказал я.

Мех остановился и начал складываться в статичное положение, со стороны казалось, будто он приседает.

Открылся люк. Из кабины выдвинулась складная лестница. Несмотря на «приседание» до земли от кокпита оставалось далеко. Вытерев лоб, я шевельнул головой, чувствуя, как нейрочип разрывает связь с основной системой. Возникло легкое головокружение, обычное явление при отключении нейроконнектеров.

Я скользнул по лестнице наружу. Встал на траву, с удовольствием разведя руки в сторону. Грудь поднялась, наполняя легкие свежим воздухом. Поддающийся в кабину воздух всегда пропускался через сеть фильтров, напоминая смесь антисептиков и чего-то химического.

По земле пробежала легкая дрожь. Подошла Майя и Карл. Глядя на их мехи, я прищурился.

«Гадюка», «Дефендер» и, оглянулся на свой — «Оплот». Три меха, предоставленные Домом Валенштайнов.

Именно на них последние несколько недель мы тренировались, осваивая новую технику. И не скажу, что все шло гладко. За это время, мехи ломались несколько раз, требуя серьезного вмешательства со стороны ремонтников.

Роботы действительно оказались поддержанными, побывавшими в многочисленных боях. Вилора не сказала, где их взяла, но догадываюсь, что это было нечто трофеев. Или купленные на аукционе. Или взятые за долги. Но точно не из арсеналов самого клана. На таких развалюхах клановые воины вряд ли бы воевали.

— Есть время перекусить, — заметил Карл, бросая мимолетный взгляд на бригаду техников, приехавших на внедорожнике от центральных ангаров полигона. Доводить роботы до ремонтных боксов мы не стали, ограничившись полевой диагностикой.

Майя молча вытащила из рюкзака нехитрую снедь, в основном состоящую из частей стандартного армейского пайка. Витамины, протеины и много калорий. Совершеннейшая дрянь на вкус. Даже вкусовые ароматизаторы не справлялись с этим подобием пищи.

Но жрать можно. Не заказывать же доставку из ресторана прямо на поле. Хотя было бы наверно забавно. Представив картину, как нам прямо тут накрывают стол с белой скатертью и как мы садимся в своих пропитанных потом пилотных комбез на изящные стулья, я усмехнулся. Официантов не хватало для полного образа. Представляю глаза персонала Меходрома, если бы они увидели нечто подобное.

Но нет, мы расположились прямо на траве, бросив вместо стола пленку полиэтилена.

— До сих пор не могу поверить, что они дали вам мехи, — Карл жевал серого вида хлебец, задумчиво разглядывая замершие неподалеку стальные исполины.

Я равнодушно пожал плечами.

— С их точки зрения, это вклад в будущее. Хотя если по правде, то благодарить надо не весь клан, а одну особу, посчитавшую, что риск того стоит. Не мне тебе объяснять, как это бывает.

Карл кивнул. Интриги среди кланов привычное дело. Если одна предусмотрительная представительница клана Валенштайн хочет обзавестись личным козырем, то это вполне в духе клановых интриг. Желание сыграть свою игру не считается чем-то предосудительным, но в случае провала легко может быть жестоко наказано.

Не исключаю, что Вилора метит куда выше, чем показала при разговоре. Возможно даже на место папаши. Свергнуть старого герцога, триумфально занять его место. Чем не цель для молодой амбициозной особы?

Словно прочитав мои мысли, Карл заметил:

— Вряд ли ее примут свои.

Верное замечание, в отличие от моего мира, где в истории хватало и королев и императриц, здесь правили исключительно мужчины. Логичное последствие выбранного развития с искусственной эволюцией, где роль женщин рожать следующее поколение одаренных. Более сильных, более умелых, более могущественных.

— Не факт, что она действительно собирается что-то делать. Возможно это всего лишь заготовка на будущее, — проронил я.

— Но носитель Старой крови, свободный от обязательств, лакомая добыча. Особенно в Спорных территория, — проницательно сказал Карл.

Я не стал ничего говорить. Все так и есть, но глупо гадать, не имея информации на которую можно опереться. В конце концов, никаких обещаний я не давал.

Поняв, что ответа не будет, гвардеец спокойно вернулся к поглощению сероватых хлебцов, намазывая на последние нечто напоминающее печеночный паштет.

Я перевел внимание на Майю.

— Как нейрочип себя показывает? Есть побочные эффекты?

Девчонке поставили модель для мехов «ORNI-TEK», недорогой, но вполне шустрый имплант, прозванный в среде пилотов «рабочей лошадкой» за широкое распространение и отличные показатели относительно цены.

— Нет, меня все устраивает, — Майя спокойно кивнула, продолжая сосредоточенно есть.

Последние дни привели ее в норму, заставив выбросить из головы всякие глупости. Физические нагрузки вкупе с новыми ощущениями от вождения огромных боевых машин вызвали нужный настрой, позволивший не отвлекаться на мелочи.

Благодаря тренировкам девчонка еще больше подтянулась, движения стали плавными и экономными. Навыки обращения с оружием показывали результаты наемника средней руки, из тех, что бывает на стрельбище раз в пару недель. Не идеал воина, но уже подходящая заготовка. Дальше пойдет легче.

Майя неожиданно подняла на меня глаза.

— Мы будем воевать? — она кивнула на стоящие шагоходы, уже облепленные техниками из обслуги Меходрома.

Я кивнул.

— Будем.

Пауза. Последовало уточнение.

— И убивать?

Я помедлил, кивнул.

— И убивать, — посмотрел на нее. — Тебя это волнует?

Странные вопросы от того, кто уже взял свою первую кровь. Но оказалось ее интересовало не это.

— Вы очень спокойно об этом говорите.

— О чем?

— Об убийствах. О смерти. О войне.

Она подсознательно что-то чует — мелькнуло у меня в голове. Различие между возрастом Тимофея и его образом мыслей, способом рассуждать. Можно списать на особенность воспитания в семьях Старой крови, но все равно какие-то отличие выделялись.

Карлу на это наплевать. Даже если что-то заметил, то ничего не скажет, его это просто не интересует. А вот Майя обратила внимание.

— Дело привычки, — как можно безразличнее бросил я.

Она помолчала, затем неожиданно добавила:

— Папаша Айзека ищет сына. Обещал вознаграждение за информацию, если кто-то что-то знает или видел.

Я равнодушно пожал плечами.

— Так убей, какие проблемы.

Легкая провокация удалась, девчонка спросила:

— Вы легко относитесь к человеческой жизни, это менталитете Старых семей или ваша индивидуальная особенность?

Я скрыл улыбку, не показывая, что легко раскусил ее, заставив выйти на откровенность. Она осмелела, раньше такого Майя себе не позволяла. Последние дни дали о себе знать, наделив уверенностью. Это хорошо, обычная послушная кукла на передних ролях будет обузой. У человека должна быть инициатива. Особенно, у имеющего статус приближенного в свите.

— Мне через многое пришлось пройти и рано повзрослеть, — сказал я. — Представь, что ты потеряла родителей не сейчас, а в двенадцать лет. Представь, что тебе пришлось бы выживать в одиночку, рассчитывая только на себя. Вот и ответ, откуда у людей разное восприятие жизни.

Я рассказал историю себя настоящего, а не Тимофея, но прозвучало достаточно убедительно. Майя медленно кивнула и больше не задавала вопросов.

Какое-то время мы обедали в тишине, пока я вновь не обратился к Карлу:

— Твои знакомые из G.A. ничего не говорили о новой работе? — я указал на стоящие мехи. — С учетом наших новых возможностей.

Гвардеец удивился.

— Вы хотите отправиться в бой?

— Надо обкатать машинки, — я снова кивнул в сторону мехов.

— Не рановато ли. Мы еще…

Я перебил.

— Мы еще несколько месяцев можем тренироваться. Но от этого ничего не изменится. Надо или делать, или не делать. Другого не дано. Мы можем тут до скончания века играть в симуляторы, стреляя цифровыми ракетами. От этого сильнее не станешь. Будем набираться опыта на поле боя, если по-другому никак.

Карл понимающе сомкнув веки и медленно кивнул. Должно быть вспомнил философию кланов о выживании сильнейших, где любили бросать в воду и смотреть, выплывет-не выплывет, делая породу сильней.

— Я свяжусь со своим контактом.

Глава 18

Раззолоченный швейцар с поклоном придержал стеклянную дверь, пропуская внутрь отеля. Небрежным кивком поблагодарив, я прошествовал внутрь.

Живой человек у входа в эпоху автоматических дверей и детекторов движения, для одних — дикость и несуразность, для других — консерватизм и респектабельность. В фешенебельных гостиницах, где номера начинались от двух тысяч за ночь, просто обязаны прислуживать швейцары, иначе терялся дух самого заведения.

Я прошел в фойе и почти сразу увидел Карла. Принявший после тренировки душ и посвежевший Ульбрихт-Бельских с привычной хмурой миной на лице приподнял руку, привлекая внимание. Бывший гвардеец выбрал место под квадратной декоративной колонной в окружении полукруглых диванчиков и журнального столика, достаточно в стороне от основной массы людей, находящихся в вечернее время в отельном фойе.

— Он скоро подойдет, — сообщил Карл, стоило мне приблизиться.

С моей стороны последовал короткий кивок. Эмиссар корпорации не стал выбирать какое-то определенное место для встречи, согласившись на наш вариант. Обычно такие переговоры проходили в более специфичных местах, вроде кабаков или ресторанов, где по традиции счет оплачивал представитель заказчика.

Карл равнодушно пялился в плоских экран небольшого телевизора, встроенного на уровне глаз декоративной колонны. Удобная штука, после выключения превращаются в незаметный элемент интерьера. Звук, разумеется, приглушен, не вылетая за пределы расставленных полукругом диванчиков, чтобы не беспокоить других гостей.

Покосившись на экран, я достал тонкую картонку планшета и запустил нужный сервис в сети.

— «Идентификация».

— «Номер регистра наемника».

— «Запрос на проведение операции».

— «Структура новообразованного формирования».

Поля для заполнения пролетели быстро, пальцы порхали по виртуальной клавиатуре вводя данные в пустые поля, задержка возникла только в самом конце электронного документа:

— «Название отряда».

Как насчет Мантикор? В меру броско, в меру красиво, не выделяется из ряда «гепардов» и «львов». Называть по-другому, значит привлекать к себе излишнее внимание. Хотя среди наемников каких-то только названий отрядов не было, тут сложно чем-то особенно выделиться.

— «Мантикоры».

— «Обработка запроса».

— «Процедура регистрации».

— «Уплата пошлины».

Выскочило окно с реквизитами. После банковского перевода, и получения подтверждающего письма, я стал командиром собственного наемного отряда. Процедура заняла не больше двух минут. Очень удобно.

А вот без регистра ничего бы не вышло. Статус официального наемника Спорных территорий предоставлял определенный набор привилегий, недоступный для бойцов из туземных солдат. В том числе, на формирование собственного отряда. Другой вопрос, что по прошествии тридцати дней, если новообразованное подразделение не заключит ни одного контракта, то будет автоматически распущено, без права повторного оформления в течении следующего полугода.

Учитывая данный факт и размер пошлины за регистрацию командного регистра в размере десяти тысяч кредитов, становилось понятно, что удовольствие это не для широкого круга масс.

Кстати, аборигены из Южного полушария тоже могли стать «официалами». Самый простой путь — вступить в отряд с командиром, имеющим регистр и доказать, что этого достоин. Согласно положениям Статута Кодекса, лидер отряда имел право отправить запрос на официальную регистрацию для любого своего бойца, и в большинстве своем оно автоматически одобрялось. Конечно, если претендент не был замечен в каких-либо преступлениях. В ином другом случае система не видела причин отказывать в получении регистра.

Еще существовал так называемый институт поручительства, когда любой солдат удачи с официальным статусом наемника мог поручиться за приятеля, дав ему необходимые рекомендации. Такие запросы система тоже проводила без особых проблем.

Ну и самый длинный и трудный путь: пытаться получить признание самостоятельно. Почти никаких шансов на успех. Без связей в среде наемников-официалов туземному бойцу почти невозможно подняться на уровень получения регистра.

Почему? Контроль. Власти не хотели, чтобы человек со стороны, из местных аборигенов, получил преимущества официального солдата удачи. Ведь с регистром он кроме всего прочего получал право на формирование собственного воинского подразделения, что не нравилось тем, кто находится наверху.

Другое дело человек, имеющий связи с другими наемниками. У него есть знакомые, есть друзья, есть ниточки, за которые можно потянуть в случае, если вдруг случится какой-нибудь форс-мажор.

Система не идеальна, но она доказала устойчивость, позволив сохранять баланс на рынке наемных услуг.

— Он сказал, что будет целью? — спросил я, отвлекая Карла от телевизора.

Гвардеец повернулся, затем бросил быстрый взгляд в сторону входа.

— Вот он, — помедлил. — Речь шла о какой-то недавно построенной фабрике. Ее нужно захватить. G.A. не понравилось, что другая корпорация пытается занять нишу, которую они уже выбрали для себя.

Я кивнул. Классика жанра для местных территорий. Не можешь завалить конкурента экономическими методами, завали его на физическом уровне. И ни у кого не возникнет вопросов. Кроме пострадавшей стороны разумеется.

Дикий Запад в чистом виде, где у кого пушка больше, тот и прав.

— Господа, добрый вечер.

Посланник Global Alliance оказался мужчина неопределенных лет невзрачной наружности. Неброский дорогой костюм, ничем не примечательная внешность. С одинаковым успехом он мог оказаться и муниципальным клерком чуть выше среднего уровня и представителем могущественной корпорации.

Вежливо поздоровавшись и дождавшись разрешавшего кивка, он занял диванчик напротив:

— С вашего позволения я сразу приступлю к делу.

Без долгих вступлений, сухо, коротко, сжато, нам изложили задачу, которую необходимо было решить.

Некая семейное предприятие под названием «Мелоун-Индастриз» построила завод по производству определенного вида продукции, которую уже производили наши друзья из G.A, рассчитывая забрать долю рынка, используя демпинговый прием. Было там что-то насчет сырья, доставка которого на новый завод обходилась гораздо дешевле и наличие расположенных поблизости источников топлива, тоже серьезно уменьшающих себестоимость продукции.

Разумеется, данный факт Глобал Альянсу совершенно не понравился и они решили сделать ход на опережение.

— Но если завод так опасен, почему его так плохо охраняют? — я кивнул на дисплей планшета, куда выводились данные об обороне объекта. Global Alliance предоставил всю собранную информацию о возводимом комплексе, включая привлеченные силы защиты.

— На данном этапе фабрика не представляет достойную цель для атаки крупными силами и Мелоун-Индастриз, полагает, что никто не станет нападать, так как операция обойдется намного дороже захваченного ресурса, — корпоранта помолчал и уточнил: — В абсолютных цифрах разумеется.

— Тогда зачем вы туда лезете? — не понял я.

По лицу представителя G.A. скользнула тонкая улыбка.

— Согласно выводам наших аналитиков, фабрика быстро выйдет на расчетную мощность и учитывая обширный рынок, начнет увеличивать скорость производства. Когда ниша рынка окажется заполнена, управляющие предложат владельцам переключится на другой вид продукции, существенно увеличив старые производственные площади.

— И обычная фабрика превратиться в мощный промышленный комплекс, — хмуро буркнул Карл.

Корпорант кивнул.

— В гига-фабрику. Чье появление в данной конкретной географической области нам совершенно не нужно.

Как там говорят: паровозы надо давить пока они чайники? Похоже именно этим наши друзья из G.A. решили заняться. Не самая худшая тактика, если подумать. Хотя тут скорее речь уже идет о долгосрочной стратегии.

— В общем все понятно, — я еще раз мазнул взглядом по экрану планшета со схемами обороны, раскиданных вокруг производственных цехов. Корпоративная разведка хорошо постаралась, добыв эти сведения.

— Тогда, с вашего позволения, я откланяюсь. Остальные инструкции в рабочем порядке… — корпорант начал подниматься.

Я предупреждающе поднял указательный палец. «Клерк» застыл в неудобной позе, затем нехотя вернулся на диванчик обратно.

— Два момента: первый, тут указанно, что атака планируется через два дня, но согласно положению фабрики, мы не успеем перевезти туда мехи. Слишком долго идти кораблю, — я вопросительно поднял бровь. — Или вы предлагаете другие способы транспортировки?

Корпорант нахмурился.

— А разве вам не сказали? Заброска будет происходить по суборбитальному маршруту.

Мы с Карлом быстро переглянулись. Через орбиту на челноке? У нас нет опыта для подобных перемещений.

— Насколько я понял, предварительный отбор исполнителей подразумевал этот момент, — слегка удивленно протянул корп.

Ясно, когда Карл предложил свои услуги, тот кто решал на первичном уровне, и не подумал уточнить насчет опыта суборбитальных забросок, считая бывшего гвардейца достаточно квалифицированным для таких операций.

Иногда репутация играет против своего хозяина.

— С этим могут возникнуть проблемы? — осторожно спросил корпорант.

Я быстро прикинул варианты.

— Где будет происходить высадка? Прямо на фабрике? — и не дожидаясь ответа потянул планшет с планом нападения на себя.

— Насколько мне известно нет, немного в стороне, чтобы обеспечить мехам свободу маневра.

Тогда еще ничего. Приземляться на свободной местности, не то же самое, что под плотным огнем противовоздушной обороны среди бетонных построек. На такие фокусы у нас точно не хватит ни умений, ни боевого опыта. А высадиться просто так не столь уж и сложно, все сделает автоматика.

— Вас что-то не устраивает?

Корпорант все еще оставался напряженным, ожидая услышать отказ. Тогда срочно придется ситуацию переигрывать, искать других исполнителей. Кстати об этом.

— Нет, все в порядке. Мы беремся. Но у меня еще один вопрос. Вы могли найтидругой отряд, полноценное звено мехов. Они бы разнесли там все и захватили фабрику в предельно сжатые сроки. Зачем вам мы?

И вот тут я понял, что нас не то чтобы пытались обмануть напрямую, нет, скорее утаить некую информацию. Корпорант не вздрогнул, не отвел взгляд, просто что-то в его ауре незаметно изменилось, сигнализируя о давшем трещину эмоциональном поле.

Карл чуть сдвинулся. Совсем немного. Но в этом микроскопическом движении оказалось столько угрозы, что на этот раз корпорант не выдержал и вздрогнул.

— Видите-ли, мы точно не уверены, но есть информация, что в момент атаки на фабрике будет проводиться совещание высшего топ-менеджмента, где возможно будет присутствовать лично Ада Мелоун, — ответил корп и пояснил: — В своем время именно она отвечала за строительство этого комплекса.

Я быстро обдумал ситуацию.

— Шишка из корпорации? Я так понимаю Мелоун-Индастриз — семейное предприятие и эта Ада, является членом управляющего совета, — пауза. — С хорошей личной охраной, жизненно необходимой для такого уровня, особенно на территориях Колоний.

Теперь все стало на свои места. Global Alliance не хотел тратить большие деньги на крупный отряд наемников, поэтому планировал использовать нас. Параллельно решалась задача нейтрализации VIP-персоны, чья охрана могла помешать захвату объекта.

Видя, что ее детище хотят отобрать, Ада Мелоун вполне могла пойти на крайние меры, отправив личных охранников в бой. А подготовка у тех соответствующая, как и вооружение. В решающий момент они могли стать той соломинкой, что переломит ход сражения в нужную сторону.

Но если пилоты мехов будут одаренные, к тому же уже хорошо показавшие себя в предыдущей операции против сильного боевого мага (привет месье Дюбуа, дохлому французскому психопату), то они могут стать тем козырем в рукаве атакующих, который решит исход битвы.

Я даже не злился на сидящего напротив корпоранта. Играть обычных исполнителей втемную считалось в порядке вещей. К тому же вряд ли он это придумал самостоятельно, в конце концом он был обычным представителем основного заказчика. Посланником корпорации, но не тем, кто разрабатывает сам план.

Хотя ради воспитательного момента можно и прикончить засранца. О том же похоже подумал и Карл, по лицу наемника расползалась нехорошая улыбка, холодный взгляд обещающе уставился в лицо напряженному корпоранту.

— Послушайте, — «клерк» протестующе поднял перед собой руки. — Я говорил, что необходимо сразу указать все нюансы, но вы же понимаете, что я ничего не решаю.

От сухой деловитости не осталось и следа. Корп понимал, что такое Колонии, и как здесь наказывают за попытку обмана. Пусть даже это выражается в форме утаивания информации. В нашем случае — критически важной информации.

Я на секунду задумался, прикидывая как быть дальше. Попытка обмана на лицо. Но если подумать — не прямая попытка, а нечто иное, желание воспользоваться нанятым отрядом в собственных интересах. Когда бой начнется будет уже неважно, насколько откровенным оказался заказчик, не проинформировав насчет других факторов противодействия в виде охраны важного лица, могущих повлиять на ход штурма. Волей-неволей, нам придется сражаться дальше.

Такое для наемников сплошь и рядом. Часто их вообще использовали в качестве пушечного мяса и никого не волновало, что последует дальше. И я об этом прекрасно знал, еще по бою в пустыне за железнодорожную станцию Кросс-Роуд.

Оставалось решить, спускать ли это на тормозах или выдвигать встречные требования. Вариант отказаться от задания не рассматривался. Нужно обкатать новые мехи и поучиться управлять ими в условиях реального боя.

Нужна компенсация, но и перегибать не стоит. Тогда уже корпорация может отказаться, решив, что проще свернуть сотрудничество, отдав на откуп невзрачного посланника.

— Плюс двадцать процентов к основной ставке. Половина трофеев и вопрос обсуждения насчет Ады Мелоун.

Брови корпа скакнули вверх.

— Какой вопрос?

Было видно, что дополнительные требования его не особо шокировали. Значит боссы допускали, что все вскроется и придется поторговаться. Может стоило запросить больше?

— Как думаете, сколько заплатит владелец Мелоун-Индастриз за возвращение своей родственницы? — веско ответил я.

Глаза корпа расширились, судя по взгляду, он лихорадочно принялся обдумывать услышанную идею. До этого момента мысль захватить одну из центральных фигур новой фабрики (к тому же входившую в совет материнской компании) не приходила ему в голову. Ни ему, ни тем, кто планировал операцию.

Дело в том, что птицы такого полета, как правило имели несколько путей отхода даже в самых трудных ситуациях. Процедура эвакуация сверхважных персон в условиях Колоний была отработана. Таких людей можно либо убить (обычно сбить высокоскоростной ховербенд, кому не повезло уйти из зоны вражеского ПВО), либо дать уйти. Живыми в плен они попадали достаточно редко.

— Откуда у вас уверенность, что получится осуществить задуманное? — осторожно осведомился корпорант, лихорадочно про себя что-то прикидывая.

Успешность замысла гарантировала как минимум неплохой бонус, а в перспективе и повышение по карьерной лестнице. Сыграть захваченную шишку такого уровня, как Ада Мелоун можно было по-разному, в том числе весьма грязными методами путем банального шантажа. Но думаю, все закончится тщательным выведыванием корпоративных тайн, которые женщина наверняка знает в избытке. А зная их, можно уже будет нанести конкурентам невосполнимый урон, как в экономическом плане, так и в репутационном, когда заложницу «освободят» из рук грязных наемников, нарушивших условия контракта.

Все это столь явно читалось по глазам сидящего напротив корпоранта, что я заскучал и едва не зевнул. Как предсказуемо. Надо его немного расшевелить.

— Думаю пять миллионов кредитов будет достаточным вознаграждением за данную операцию, — я усмехнулся. — Клянусь всей магией мира, пять миллионов — очень хорошая и круглая цифра, которая отлично звучит.

Корпорант сглотнул, но не отвел взгляд. Рыбка заглотила наживку и теперь не желала срываться. Тем более, что платить все равно не ему.

— Я должен посоветоваться с начальством, — наконец выдавил корп и извиняющее улыбнулся. — Вы позволите ненадолго отойти?

С моей стороны последовал поощрительный кивок с намеком: иди, общайся, но помни, что стараешься не только ради нас, но и за себя.

Корпорант отошел. Карл, проводив его презрительным взглядом, повернулся, собираясь что-то сказать, но вдруг вздрогнул, уставившись в телевизор.

Проследив за его взглядом, я удивленно приподнял бровь. Ничего себе совпадение. Кажется следующие пару недель у нас будут очень насыщенными на события.

Глава 19

— Это тот о ком я думаю? — тихо спросил я, слегка удивленно глядя на экран. Таких совпадений не бывает.

По телевизору показывали кадры, посвященные предстоящему приезду принцессы Генриетты — герцогини Магдельбурской в Скайфолл через несколько дней. Сьемки шли где-то в огромном дворце с анфиладами просторных залов, великолепно подходящих для роскошных торжеств и приемов на несколько сотен человек в виде красочных маскарадных балов.

Третья дочь Германского императора в окружении пышной свиты величественно шествовала по отделенным драгоценными породами дерева, редкими камнями и золотом залам, надменно вскинув подбородок и не обращая ни на кого внимание.

Огненно-рыжие волосы собраны в высокую прическу, платье старинного кроя, так гармонично смотрящееся на фоне украшенных залов. Вокруг статные кавалеры и дамы, наряженные в похожий старинный стиль. Кажется операторы запечатлели выход в один из вечеров, посвященных историческому событию.

Придворная знать любили подобные праздники, с удовольствием переодевалась, представляя себя на месте предков.

Идущий в толпе свиты крайний справа мужчина выделялся богатством одеяния. Шитый серебром камзол был украшен причудливой вышивкой. На широком кожаной перевязи висела отделанная драгоценными камнями старинная шпага похожая на музейный экспонат.

— Я ошибаюсь или это действительно твой дядя? — я покосился на Карла.

Изгнанник с ненавистью глядел на указанного мужчину, провожая его каждый шаг.

— Почему он в свите германской принцессы? — я сверился с бегущим текстом внизу и уточнил: — Третьей дочерью императора Генриеттой — герцогини Магдельбурской? Разве род Ульбрихт-Бельских не является вассалом русского императора?

Карл не ответил, полностью занятый холеной физиономией родственника, доставившего ему так много бед. Пришлось пойти на крайние меры и выключить телевизор.

Свободно откинувшись на спинку диванчика, я хладнокровно встретил бешенный взгляд отставного гвардейца, повернувшегося в поисках того, кто осмелился прерывать его наблюдение за ненавистным врагом.

Повернулся, и наткнулся на безмятежный взгляд, приправленный толикой холода. И очнулся.

— Извините, милорд, — Карл склонил голову.

— Надеюсь свободное время ты не проводишь таким же образом — пялясь на экран с изображением твоего дяди, — рассеяно обронил я.

Наемник молча мотнул головой. Было видно, что увиденное произвело на него тяжкое впечатление.

— Я думал, что это только слухи. Но оказалось правда, он действительно переметнулся на сторону тевтонской империи.

— С чем это связано? — быстро спросил я.

Карл помедлил.

— Ему обещали, что он сможет основать собственный род.

Я понимающе смежил веки. Перебежчики были во все времена. Стать главой собственной семьи, получить независимость — для многих амбициозных одаренных это считалось пределом мечтаний. Проблема в том, что осуществить мечту не так просто, как может показаться на первый взгляд. Без поддержки, без ресурсов более сильного рода, все это как правило не уходило дальше теоретических измышлений.

Мой пример в этом плане показателен. Если бы предки не озаботились заранее о знаниях и спрятанном в глубинах Астрала домене, ни о каком возрождении клана можно было бы не мечтать. Слишком сложный, практически невозможный процесс, требующий приложения безумных сил.

— Сказали, что принцесса приезжает в Скайфолл, полагаю это как-то связано с недавними стычками тевтонов с бриттами по всей территории Колоний. Полагаю, если он входит в ее свиту, то его тоже можно ожидать. Чем не удачный случай разобраться с давним недругом? — спросил я, в первую очередь отслеживая реакцию собеседника на предложение.

Карл вскинул голову и тут же потух.

— Не получится. Ее слишком хорошо будут охранять. А значит и его. Вокруг всегда будет много охраны. Даже в Скайфолле.

Какой пессимистичный взгляд на вещи. Где же хвалебная гвардейская собранность?

— Когда судьба подкидывает шанс следует им пользоваться, а не ныть, что ничего невозможно, — презрительно бросил я.

Череда предков Мещерских в моей крови с отвращением смотрела на жалкое создание, когда-то бывшее воином, а теперь так быстро сломавшее под гнетом обстоятельств. Они рассуждали совершенно иначе. Есть враг — его надо убить. Кто-то мешает — того тоже в расход. Ситуация не благоприятствует — значит ее надо изменить и плевать как, даже если для его придется прогнуть под себя весь остальной мир. Ведь все очень просто: есть цель и желание ее достичь — остальное неважно.

Узнай кто. Найди и убей. Вырви сердце. В чем проблема? Так жили и поступали далекие предки, ни на секунду не сомневаясь в собственном превосходстве. Стальная воля вели их вперед, на самые вершины магического и человеческого могущества.

Иное дело, куда их эта жажда знаний и власти в конечном итоге привела. Но это уже другая история.

— Я обещал тебе разобраться с дядей? Я сделаю это, — холодно произнес я.

Увиденный старый враг всколыхнул тяжесть спрятанных глубоко внутри воспоминаний, еще целую секунду Карл сидел неподвижно, глядя перед собой в пустоту.

— Посмотри на меня. Веришь мне?

Сломленный изгнанник неохотно поднял голову и увидел что-то в моих глазах, потому что спросил, еще безжизненным, но уже на глазах оживающим голосом.

— Как?

Я с аристократической небрежностью отмахнулся.

— Вопрос «как» оставим на потом. Главное сейчас решить: ты хочешь убить своего дядю или нет? Все остальное лишь частности.

По лицу Карла скользнула сухая улыбка, железобетонная уверенность совсем юного по сравнению с ним собеседника вызвала недоверие.

— Он с дочкой германского императора, — зачем-то напомнил он.

Во мне что-то всколыхнулось, что-то темное, что-то злое. Что-то, рвущее мир на части.

— Да хоть с самим императором, — свистящим шепотом произнес я, наклоняясь вперед. — Если понадобится, мы убьем всех: принцессу, ее окружении, всех кто попытается помешать.

Меня затопила чистая незамутненная ярость, острая, как хорошо заточенный клинок и безжалостная, как самый голодный хищник. Я хотел раздавить слизняка, посмевшего усомниться в том, что есть в этом мире что-то, что для меня может остановить.

Краем сознания я понимал, что это эмоции, всплывшие из глубины разбуженной крови, но ничего не мог с этим поделать.

Не хотел ничего делать.

Я искренне наслаждался этим чувством — ощущением превосходства над всеми. Холодной, как кристаллический лед яростью, способной рвать мир на части.

Именно обладая таким характером, такой волей, такой несокрушимой уверенностью в себе, в древности первые маги пробивали себе путь наверх, основывая собственные колдовские кланы.

Потому что иначе никак. Любого другого на этом пути собьют, сотрут в порошок, втопчут в пыль, оставив на задворках истории. Только такие люди могли добиться того, что для остальных казалось невозможно. Они не признавали выше себя никого, не склоняли головы, и лишь были способны признать кого-то равными. Но только того, кто как и они доказал, что достоин находится на самой вершине.

— Простите, мой лорд, — Карл внезапно вскочил с диванчика и тут же рухнул на одно колено, склонив голову, не обращая внимание на удивленные взгляды некоторых гостей отеля по соседству, заметивших странное поведение человека.

Впрочем, увидев коленопреклонению фигуру и надменное выражение лица у того, перед тем склонился незнакомец, многие поспешили отвести взгляд, быстро опознав, что дело связано с аристо. А в дела высокородных обычные люди предпочитали не лезть, справедливо опасаясь последствий.

— Хватит, — раздраженно бросил я. Вспышка ледяной ярости прошла, оставив после себя приятное послевкусие.

И я вдруг понял, что если бы Карл не вскочил, я действительно мог его убить. Прямо здесь и прямо сейчас. Не за то, что повел себя как слизняк, а за то, что не поверил, что смогу выполнить однажды данное обещание.

Неверия в силу сюзерена в старинные времена считалось тяжелым проступком. За это карали почти так же жестоко, как за прямое предательство.

Кровь Мещерских бурлила, предки требовали воздаяния, но усилием воли удалось побороть их гнев. Еще не хватало, прогибаться под волю давно умерших призраков.

Самое забавное, что они одобрили бы это поведение, потому что вели бы себя точно также, не давая управлять собой никому, даже своим благородным предками.

Есть ты, твоя сила и воля, все остальное ничто.

— Я сделаю то, что обещал и ты получишь кровь своего дяди. Как? Пока не знаю, но это будет обязательно сделано, — я откинулся назад и властно повелел, заговорив чужим голосом: — Встань.

Карл плавно поднялся, на секунду замерев и тут же скользнул на кушетку, поняв, что раздражает своей стойкой оловянного солдатика.

— Сейчас у нас более важные дела. Рейда против «Мелоун-Индастриз», — напомнил я, возвращаясь в обычное состояние. — Как вернемся, займемся твоей проблемой.

Карл кивнул. Я действительно пока не представлял, как именно мы доберемся до его дяди. Вхождение в свиту особы императорской крови делало затею довольно опасной. Если не невозможной.

Однако имелись и положительные стороны: во-первых — Генриетта, герцогиня Магдельбурская была лишь третьей дочерью, что делало ее статус более низким, чем у ее старших сестер, а значит охрана будет не такая плотная. Во-вторых, и это главное — означаемая рыжеволосая герцогиня собиралась посетить Скайфолл. Что тоже являлось немаловажным фактом.

Это в Метрополиях убивать особ императорской крови дурной тон, а в Спорных территориях можно хоть Папу римского зарезать, никто и слова не скажет. Колонии, что с них возьмешь.

Разумеется, это не значило, что я собирался намеренно убивать дочку не самого последнего в мире монарха (к тому же, как и все выходцы из Старых семей она сама обладала внушительной силой, без охраны являясь весьма сложной целью для ликвидации), но что помешает провести имитацию покушения и под его прикрытием уничтожить настоящую цель?

Сложно. Но уже не невозможно. Если конечно постараться и приложить немного усилий.

Я вновь включил телевизор. Но на этот раз Карл не стал смотреть на экран. Неожиданно гвардеец сказал:

— Прощу прощения за мое поведение, милорд.

Я кивнул, понимая, что у всех есть слабости. Но где-то внутри подсознательный голос ядовито заметил: будь на месте этого остолопа настоящая Старая кровь, а не ее подобие из второстепенной ветви, то такого бы никогда не случилось. Ульбрихт-Бельские, это не Бельские. Первые лишь подобие клана, вторые настоящая древняя кровь.

Именно поэтому подробности возможного плана Карлу пока лучшее не знать. Будь на его месте чистокровный Бельский, он бы лишь ухмыльнулся. Убийство членов королевских семей для старых кланов не выглядело чем-то экстраординарным. Признавая за ними силу, они не вовсе не считали их выше себя, в любой момент готовые доказать свою независимость.

Другое дело побочная ветвь, к тому же с выходцем, прошедшим подготовку в гвардии. Там специально вплетали в обучение почтение перед членами императорской семьи для повышения лояльности. Для таких покушение даже на чужую принцессу может выглядеть святотатством.

Впрочем, могу ошибаться, в конечном итоге Карл довольно долго времени провел вдали от дома и мог давно растерять прежние установки. Особенно в условиях непредсказуемых Колоний, где сила давно решала больше старинных обычаев.

К нам незаметно вернулся корпорант.

— Я поговорил с руководством, они согласны на ваши условия.

Другого я и не ждал. Слишком жирная наживка, чтобы отказываться просто так.

— Увеличение контракта на двадцать процентов? — тем не менее уточнил я.

Последовал короткий кивок.

— И пять миллионов сверху, если вам удастся выполнить задуманное.

Настала моя очередь качать согласно головой. Корп помедлил, затем начал прощаться.

— Если это все, то позвольте отклоняться. С вашего позволения у меня еще сегодня дела.

Я коротким кивком отпустил представителя G.A. Он ушел быстро, на ходу вновь доставая из кармана телефон, больше похожий на портативный терминал связи. Крутая игрушка наверное, с кучей наворотов вроде выделенного канала и специальными криптографическими программами для шифрования.

Я мазнул взглядом по часам. Нам тоже пора. Мы расстались с Карлом, отправившись каждый в свой номер. Больше о дяде, мы с ним не разговаривал.

Следующие сорок восемь часов вместили в себя множество событий, в основном мелких и незначительных, связанных с подготовкой к боевой операций, за исключением одного — Майя разобралась с папашей одного из тех придурков, что искал пропавшего сыночка, задавая в районах пригорода вопросы.

Девчонка с удовольствием прикончила того, кто собирался выбросить ее на улицу, когда родители погибли, но сделала это взвешенно и хладнокровно, не поря горячку, как подспудно ожидалось от бывшей иногда чересчур взбалмошной девицы. Даже следы за собой замела, прибрав место убийства.

Меня это впечатлило.

Карл подстраховал, но помощь не потребовалась. Майя действовала согласно разработанному плану, взяв за основу ликвидацию двух первых ублюдков, мечтающих не сколько поиметь беззащитную девчонку, сколько заделаться ее сутенерами.

Один намек там, пущенный слух здесь, и сообщение об информации о судьбе сынка, переданное через третий руки дошло до адресата. Папаша пришел на указанный адрес, думая что будет иметь дело с малолетней проституткой, с которой сынок недавно хорошо загулял.

Дальше просто, короткий халатик, едва прикрывающий длинные стройные ноги, отвлек внимания мужика достаточно, чтобы выхватить пистолет, приставить к голове и плавно нажать на спуск.

Узнав подробности, я удивился, не ожидал столь хладнокровных и обдуманных действия. И поздравил себя с тем, что в свое время сделал удачный выбор.

Заготовка для клинка Дома и правда оказалась вполне хороша. Не идеальной, но достаточно неплохой. Все это отметил машинально, давно уже не удивляясь расчетливым мыслям.

Одно волновало, как бы молодой неокрепший ум не сорвался и не вошел во вкус. Маньяки, жаждущие крови, на службе не нужны. То есть, конечно, нужны и бывают полезны, в этом отношении память предков Мещерских носила положительный опыт, но не здесь и не прямо сейчас. Слишком уж специфические кадры, требующего особого обращения.

Впрочем, все это не так уж и важно.

Боевая операция против «Мелоун-Индастриз», захват одного из управляющих директоров, даже убийство дяди Карла, отморозка, приказавшего изнасиловать и убить невесту родного племенника — все это казалось второстепенным.

На первом месте стояло основание собственного домена. Точнее его возрождение. А если еще точнее — поиска места, где можно его разместить. К сожалению, в этом плане выбор оставался довольно ограниченным. Все более или менее приемлемые участки давно и плотно оккупировали другие хозяева, выгонять которых просто так не получится. А селиться где-нибудь в пустыни или джунглях, я не хотел.

Имелся конечно еще вариант найти бесхозный остров и застолбить его по праву полной ненужности, но тогда вставал вопрос обеспечения и связи с остальным миром. Преимущества в этом случае были, никто не позариться на бесполезный кусок суши, но жить отшельником на одиноком острове, все равно, что жить в той же пустыне. Глупо и бесперспективно. А я собирался избежать такого пути. Домен требовал усиленного развития.

Например мне хотелось построить порт. А еще фабрику. Или что-то другое, приносящее деньги. Жить от контракта к контракту главе клана не по рангу. Нужны постоянные источники финансирования. И средства для их хорошей защиты. Мой дом — моя крепость — в отношении родовых доменов звучало не простым пожеланием, а инструкцией к исполнению.

Но все это потребует огромного количества средств. И сил. И ресурсов. А главное — времени. Которое имеет свойство незаметно заканчиваться.

К исходу вторых суток подготовка была закончена. И три меха ритмично шагая, проследовали по серому покрытию из огнестойкого бетона взлетной полосы космопорта Скайфолла. На стартовой площадке замер готовый к пружку суборбитальный челнок со спущенной вниз аппарелью, и распахнутыми настежь створками грузового отсека.

Рейд против «Мелоун-Индастриз» начался.

Глава 20

— «Запуск».

Секундное ощущение падения в пустоту, резкий рывок и тело вдавливается в ложемент под действием диких перезагрузок. Затем включаются дополнительные движки. Мех, заключенный в кокон из специального материала, поглощающего излучение стационарных РЛС, начинает планирующее падение за счет стабилизаторов и маломощных маневровых, помогающих войти в верхние слои атмосферы.

В кабине темно и немного душно. Почти все электроника заглушена, любое неверное движение и хрупкий кокон рассыплется, поэтому никакой активности до самого сброса из десантных капсул, а затем еще несколько минут до этапа коррекции и наведения на цель.

Суборбитальная заброска весьма сложная с технической точки зрения процедура, и очень простая для пилота меха с точки зрения наличия необходимых личных навыков. От пилота ничего не требуется, все делает автоматика. Тебе остается лишь ждать и надеется, что машинерия справится с поставленной задачей, не наделав ошибок. Любая поломка, любой недочет и капсула вместе с коконом и спрятанным внутри боевым роботом сгорят в плотных слоях атмосферы, не достигнув земли.

Еще хуже, если что-то выйдет из строя уже в ходе свободного падения, когда начнут работать основные тормозные системы. В этом случае, ты уже будешь видеть, как летишь вниз, наблюдая приближающуюся поверхность. Ощущение надвигающейся смерти может свести с ума — выхода из меха нет, покинуть стальную коробку ты уже не в состоянии и остается только смотреть, как быстро вырастает в размерах земля, в которую тебе предстоит врезаться, сыграв посмертную роль огненного болида.

Говорили многие пилоты сходили с ума еще не достигнув поверхности, когда приходило понимание, что что-то пошло не так и выжить уже не получится. Их безумные крики еще долго слушали по рации, пока они летели навстречу земле.

Да, системы десантирования имели множество вспомогательных и дублирующих цепей, обеспечивающих работу даже когда основные узлы вышли из строя. Но всегда есть место случаю и тогда водителям мехов оставалось только молиться…

Кабину снова тряхнуло. Я сквозь зубы выругался, поняв, что последние тридцать секунд напряженно пытаюсь прислушаться к звукам вокруг, нет ли чего подозрительного, не отлетела ли какая-нибудь деталь.

Поймав себя на это мысли, снова ругнулся. Лицо прорезала кривая ухмылка. Чертова мнительность и дурацкий инструктаж перед выброской от пилота суборбитального челнока, ограничившегося короткой фразой: «первый раз ребята? не волнуйтесь все будет в порядке, доставлю в лучшем виде», вызвали не самое лучшее настроение перед стартом.

Полюбоваться открытыми видами космоса тоже не получилось, запертые в металлических банках, нам оставалось только ждать, пока все закончится. Даже внутренняя связь не работала, как и силовые установки мехов, намертво заглушенные по регламенту безопасности старта носителя.

Если подумать, более идиотской ситуации трудно представить. Сидишь в полной темноте и ждешь, когда тебя сбросят с орбиты, параллельно надеешься, что ничего не случится и все пройдет гладко.

Помниться по телевизору такой же процесс показывали более красочно. С трансляцией снаружи, с видами блестящим шаром планеты, с яростным огнем работающих тормозных двигателей, с красивым голубым небом, появляющимся после раскрытия кокона. Даже в конце приземление показали, как звено боевых роботов, обрушилось прямо с небес на растерянные порядки противника. Правда не уверен, что последнее не было компьютерной графикой…

— «Десять секунд».

Односторонние сообщения с челнока тоже вызывали раздражение своим лаконизмом. Десять секунд чего? Чертов шаттл уже наверное приземлился или улетел на другую половину планеты, нельзя быть более конкретным?

В ту же секунду мех тряхнуло особенно сильно и темная завеса, окружающая кабину, разлетелась множеством мелких осколков.

На секунду глаза ослепило от яркого солнца. Даже зажмуриться пришлось с непривычки. Сразу заработала связь.

— «Это „Второй“, запускаю диагностику бортовых систем», — голос Карла прозвучал как обычно сухо и деловито. Опытный вояка быстрее всех среагировал, на автомате начав выполнять нужные пункты инструкции после вскрытия кокона.

Хорошо их все-таки вымуштровали в гвардии.

— «Это „Первый“, идет проверка систем», — я тоже нажал кнопку запуска основной энергетической установки меха. Пол под ногами легонько вздрогнул, экраны на приборной доске ожили, выводя информацию с бортовых систем.

— «Это „Третья“, включаю диагностику», — Майя постаралась скопировать сухую деловитость Карла, с кем в последнее недели проводила много времени на тренировках. Но голос у девчонки дрогнул. Проскользнуло явное облегчение, что темнота вокруг рассеялась, и из кабины меха стало хоть что-то видно.

Снова рывок, сработали парашютные системы. Падение стало замедленным. Попытка подключиться через нейрочип отклоняется центральным процессором меха, любое неверное движение сейчас только помешает выйти на заданную траекторию управляемого падения.

— «Тридцать секунду до срабатываниям тормозных систем», — на этот раз текст всплыл на главном экране. Это уже сам мех, связь с шаттлом потеряна.

Проверка глиссады снижения, пунктирная линия на трехмерной карте показала точку будущего приземления. Сверившись с координатами на географической сетке и отметив пункты навигационной привязки, я удовлетворенно качнул головой. Все верно, именно сюда нам и надо. До земли оставалось несколько сотен метров.

— Начали, — глухо сказал я.

В ту же секунду стропы парашютных систем отвалились, пару мгновений махина меха падала вниз огромным металлическим камнем. Желудок скакнул к горлу, протестуя против таких издевательств над организмом. Затем включились последние тормозные движки.

Робот как будто врезался ногами в бетонную стену, после его подбросило вверх. Желудок совершил обратный маневр, вызвав внутри тела болтанку.

Черт. Так и сблевануть недолго. Хорошо хоть умные люди посоветовали перед заброской много не есть. Приборная панель кабины в остатках обеда вряд ли бы хорошо смотрелись перед началом боя.

Мех плавно приземлялся. Расположенные по бокам тормозные движки в специальных транспортных контейнерах изрыгали волны синего пламени, как пушинку опускали на землю огромного металлического монстра.

До земли оставались сущие метры.

Касание. Амортизаторы мягко прогнулись и выпрямились. Мех встал во весь рост. Следом произошел сброс отработавших свое движков.

Все. Точное стопроцентное приземление. «Оплот» твердо и уверено стоял на земле. Я медленно выдохнул. Нервная все-таки это процедура — суборбитальная заброска.

Коннект с нейронным портом. Затылок затягивает холодом. Привычное ощущение слияния с бортовыми системами.

Пара нажатий на приборной доске и открывается дополнительный канал связи со штабом операции. Где-то западнее нас должен находится Мобком корпорации в сопровождении подвижных артиллерийских платформ. Последние потом выдвинуться вперед, чтобы не демаскировать расположение командного пункта.

— Мы начинаем, — буркнул я, двигая мех.

— Принято, — голос офицера-связи Global Alliance прозвучал деловито. Почти как у Карла, тоже, наверное, вояка из отставников.

Я двинул «Оплот», ориентируясь по карте. «Гадюка» Майи и «Дефендер» Карла начали движение почти одновременно. Оба среднего класса, неплохо вооружены, с хорошим уровнем защищенности. Первый по спецификации в основном выполняет разведывательные функции, но может при случае и навести жару. Второй более основательный, служит опорой поддержки при атакующих операциях.

Мой «Оплот» считается штурмовым классом. Но с учетом общего морального устаревания, его с трудом можно отнести к полноценным штурмовикам прорыва. По моей просьбе и согласно разработанному плану операции, мех оснастили дополнительными слоями защиты, навесив плиты брони из специального сплава. Моя роль непритязательна — принимать на себя удары, стремясь прорвать периметр обороны.

Любая битва в первую очередь — это состязание умов. Если правильно рассчитать силы, применить их в нужное время и в нужном месте, то подавляющего преимущества не нужно, победа и так будет достигнута. Проблема в том, что особо думать нам и не пришлось, противник не озаботился хорошей защитой объекта.

План был прост до безобразия. Три меха идут на острие атаки, пробивают оборону, расширяют зону вторжения, если надо обходят фланги и ждут, когда в образовавшийся прорыв устремится десант G.A.

Все настолько просто, что даже координации особо не требовалось. Кроме нас тут больше мехов нет, союзники подойдут позже, стреляй во все что движется и шагай себе вперед. Даже малоопытный пилот справится.

Единственная просьба, высказанная руководством Альянса — постараться не разрушать производственные цеха недавно построенной фабрики. Корпоранты надеялись захватить актив в относительной целости, чтобы потом не пришлось проводить дорогостоящего восстановления. Зачем нужен завод, если его превратят в кучу побитого щебня?

— Первая точка пройдена. Продолжаю движение, — доложил Карл.

Следом что-то неразборчивое пробубнила Майя. На горизонте показались первые приземистые строение. Судя по карте — накопительные склады для готовой продукции. Где-то здесь должна проходить железная дорога…

— Огневой контакт! — рявкнул я, не успев додумать до конца.

В меня выстрелили. С шипением с пригорка слетела ракета, оставляя за собой дымный след. Секунда полета и легкий удар. Боеприпас сдетонировал, не долетев до цели нескольких метров. Обломки подорванного снаряда бессильно замолотили по бронированной поверхности меха. Робот даже не покачнулся.

Черт. Неужели сработало? Перед самым началом движения я рискнул применить одно сложное заклинание. Оно не создавало абсолютной защиты вроде тотального кинетического щита— слишком много бы потребовалось энергии на такую штуку, а окутывало переднюю полусфера меха нечто вроде прерывистой сетью, пересекая которое любое взрывчатое вещество подрывалось.

— Обнаружена позиция техники. Начинаю зачистку, — спокойно сообщил Карл.

Издалека прилетели звуки быстрых выстрелов автопушки. Похожий на стрекот гигантского кузнечика, он лучше любых докладов информировал о начале боя.

За приземистой постройкой вспух огненный шар. Похоже Карл попал по резервуару с топливом.

— Веду бой! Веду бой! — азартно прокричала в эфир Майя и выстрелила из сдвоенного орудия по верхушке трехэтажного здания.

Верхний этаж напрочь снесло, только полетели обломки.

Уже успокоившийся от внезапной атаки и убедившийся в функциональности колдовской сети, ловящей реактивные гранаты не хуже сачка для бабочек, я хмуро буркнул:

— Осторожней там. Нам не нужны развалины.

Вместо ответа по мне снова выстрелили, на этот раз из стационарной установки похожей на тандем скорострельных авиационных пушек и противотанковых гранатометов. И если последние безвредно взорвались на расстоянии от корпуса меха, то вторые без вреда преодолели заклинание-паутину, застучав по бронированной обшивке стальным градом.

Дерьмо. Я ругнулся. Каждый дистанционный подрыв вытягивали из заклинания энергию, а то в свою очередь вытягивало ее из меня. Еще парочка попаданий и придется довольствоваться обычной защитой.

Словно в насмешку в меня сразу полетело несколько реактивных снарядов. Одно даже преодолело мерцающую сеть, оказавшись с хитринкой — тандемный боеприпас подорвался не до конца, позволив ударной части долететь до бронеплит с правого бока.

Взрыв. Мех ощутимо тряхнуло. Я снова ругнулся сквозь зубы и навел прицельный крестик на место запуска.

— Пуск.

Стайка микро-ракет вырвалась из пусковой с правого плеча меха, стальными птичками устремившись в противника. Секунда разгона и почти сразу контакт.

— БУ-УМ!!! — разнеслось по округе. Боеголовки в ракетах тоже оказались с сюрпризом, неся в себе термобарическую начинку.

Я широко ухмыльнулся. Оптика меха послушно приблизила результаты попадания. На месте взорванного капонира осталась лишь груда обломков. Вверх лениво поднимался густой черный дым.

Как-то слишком хорошо бахнуло, наверное одна из ракет попала в боеприпасы, разнеся неплохо укрепленное убежище на куски изнутри.

— Справа на десять часов. Квадрат три, — донесся по каналу связи голос Карла. — Наблюдаю три единицы техники. Подходят с юга.

Противнику подошло подкрепление. Ожидаемо.

Сковать основные силы обороны, вырваться на оперативный простор, обойти при необходимости с флангов, взяв в охват участок прорыв, выполнить перестроение и ударить в самую уязвимую часть периметра безопасности. Дальше следует перегруппировка с изменением наступательной формации в виде наконечника копья, где на острие будет находиться Оплот, а Гадюка и Дефендер прикрывать фланги.

Враг тоже не будет ждать и начнет стягивать остатки войск на последние рубежи, пытаясь если не остановить, то хотя бы затормозить продвижение мехов, пока с другой стороны подходят резервы.

— Они вышли на ударную позицию, — доложил Карл.

Я медленно выдохнул.

— Начинаем пляски.

С последним словом в воздух отправилась новая порция ракет по разведанным позициям противника. Данные прошли с запущенных дронов, четко передав координаты для нанесения ударов.

Издалека отработали по местности роботизированные артиллерийские установки, вскрывая бронированные укрытия, как консервные банки. Земля затряслась от мощных разрывов.

Кабина меха ощутимо дрогнула, какой-то псих залез за крышу здания и выстрелил из заброшенного на плечо ручного гранатомета. Попадание снесло один лист брони, не причинив боевому роботу особого урона.

Пальцы утонули в гашетке, я ударил в ответ, не поскупившись сразу на две ракеты. Бортик покатой крыши вместе с приличным куском здания подбросило в воздух, разметав конструкцию на ошметки. Изломанную человеческую фигурку швырнуло вверх, как тряпичную куклу.

— Отморозок, — буркнул я, мимоходом подивившись проявленной глупости. На храбрость это деяние не тянуло. Надо быть психом, чтобы пытаться подбить штурмовой мех из ручного ракетомета.

Кабина снова затряслась от многочисленных попаданий. Кто-то увлеченно поливал Оплот из спаренных крупнокалиберных пулеметов.

Снова пуск ракет. И снова огненный взрыв, уничтожающий очередную оборонительную точку. Мех упорно продвигался вперед, оставляя после себя груды горящих обломков, над которыми лениво поднимались клубы маслянистого густого черного дыма.

Карл и Майя не отставали, подавляя перед собой любые очаги сопротивления. Вскоре перед нами показались первые производственные строения. Воевать рядом с цехами, где установлено сложное оборудование нельзя.

— Поворот. Тридцать градусов. Выходим на второй маршрут, — карта послушно прочертила вторую линию, отобразив новый вектор атаки.

Смену направления поддержали артиллерийские установки, залив морем огня новые цели.

Наши действия походили на хорошо сыгранные оркестр. А боевые информационные системы выступали в роли палочек дирижера, указывая куда идти и что делать. Современная война — это мелодия, где каждый участник должен играть свою роль. Один сфальшивит и все песня рухнет. Пока что никто из участников не сбивался.

— «Критический урон. Рекомендуема выход из боя», — неожиданно всплыла надпись на боковом дисплее. Бортовому компьютеру не понравилась очередная серий попадания.

Последние минуты «Оплот» трясся, как ненормальный. Очутившись на острие атаки, массивный мех стал удобной мишенью для всех оказавшихся в этом квадрате защитников, поспешивших показать, что с боеприпасами у них пока что все в полном порядке.

На меня обрушился ураган ракет, снарядов и реактивных боеприпасов. Пришлось даже поднапрячься и вновь разворачивать колдовскую сеть, настолько напор оказался силен.

Но «Оплот» выдержал. Модернизированный специально под интенсивные военные действия, мех вполне неплохо вел себя даже под самым плотным обстрелом, сохраняя живучесть и что особенно важно — подвижность.

— «Захват цели».

— «Корректировка».

— «Передача данных».

— «Запрос на совмещенный залп».

— «Подтверждение».

— «Обмен данными».

— «Синхронизации».

Быстро пролетевшие по экрану надписи, пауза и разрешающий аккорд:

— «Залп».

Три меха выстрели одновременно. «Гадюка» спаренными орудиями, «Дефендер» скорострельными пушками, «Оплот» залпом из пусковых установок. Часть стены последнего периметра защиты буквально испарилась. Высокопрочный бетон снесло, проделав широкий пролом, где легко пройдет мех.

В ответ прилетело несколько снарядов, но на это раз не прицельно. Почти все ушли в молоко, только парочка зацепила стоящий впереди мех. Отлетели куски брони, снятые металлической стружкой, но Оплот даже не тормознул. От сдвоенных попаданий мех еще покачивался, вынужденный на пару секунд останавливаться — законы физики никто не отменял, но такие выстрелы робот почти не замечал.

Кажется все. Запал защитников исчерпал себя после прорыва последнего кольца обороны со снесенной стеной.

Стрельба прекратилась. Мех вслед за этим остановился. От обшивки исходил дым, плиты брони несли следы многочисленных попаданий, в нескольких местах сверхстойкий металл оплавился.

Я вдруг понял, насколько сильно устал. А ведь еще ничего не закончилось. До административной башни фабричного управления, где засел топ-менеджмент компании осталось меньше трех миль.

— Мы на подходе, — сообщил офицер-связи, информируя о прибытии десанта G.A.

Отлично, осталась сущая мелочь, схитрить, изобразив, что пошли на переговоры, а в это время вычислить, как будет уходить главная фигура на фабрике, и перехватить ее до того, как она доберется своего ховера, который наверняка стоит под всеми парами где-нибудь неподалеку.

Перед тем, как отправить запрос на вызов, я помедлил, затем нажал кнопку и перенаправил сигнал на мех Карла. Сам же быстро выбрался из ремней безопасности ложемента и скользнул из кабины меха вниз. Надо поторапливаться, пока Ада Мелоун не удрала. В конце концов, пять миллионов кредитов никто просто так не даст, придется немного побегать.

Глава 21

Подошвы ботинок ударились об землю вызвав облачко пыли. Рука коснулась поверхности корпуса робота, сохраняя равновесие. Обшивка меха отдавала ощутимым теплом. С тихим лязгом сборная лестница втянулась наверх. Кабина закрылась, не пуская внутрь никого, кроме пилота.

Я бросил рассеянный взгляд по сторонам. Из-за углов вытянутых зданий, выглядывало пару человек из местного персонала. Боязливое выражение на лице говорило, что неприятностей от них можно не ждать. Остальные защитники давно разбежались, признав сопротивление бесполезным. Гигантский Оплот возвышался над окружающими постройками стальным великаном, подавляя мощью и угрозой тотального разрушения.

Тело снова качнулась. Я выругался, какой раз за день. Усталость давала о себе знать. Десантирование с орбиты, поход с места высадки к фабрике, нервотрепка боя — все ужасно выматывало, заставляя вспомнить, что несмотря ни на какие магическиесилы, ты все еще человек.

— Ладно, и не через такое проходили, — пробормотал я, доставая из нагрудного кармана комбеза продолговатый стержень одноразового шприца.

Игла вошла сквозь ткань легко и непринужденно. Палец утонул в кнопке. Впрыск. Раздалось шипением инъектора. В кровь вошел стимулятор, начав гулять по венам, вызывая химический шторм. Волны адреналина расходились по телу, вызывая заряд бодрости.

Убойная доза по максимуму должна привести в чувство. Так и случилось. Уже через пару секунд я был готов снова бежать и убивать, ощущая как организм переполняет заемная сила.

— Вижу посадочную площадку. Два бронированных ховербенда. Северо-западный сектор, — донесся из наушника голос Карла.

А вот и средство эвакуации высшего управленческого звена.

— Принято, — поблагодарил я и уточнил: — Направление?

— Два часа. Растояние — три с половиной мили.

Черт, далеко.

— Достанешь? — если повредить транспортники, то путь может будет перекрыть. Правда не факт, что где-нибудь не будет спрятано еще парочка ховеров. Богачи любили иметь запасные варианты и не любили попадать в плен.

Несколько секунд в эфире царила напряженная тишина.

— Нет, — спустя пару мгновений с сожалением резюмировал Карл. — Несколько зданий перекрывают сектор обстрела. Плюс для уверенного поражения лучше подойти ближе.

Видимо информацию он получал с дрона, у которых наконец-то получилось прорваться сквозь плотное ряды ближней ПВО фабрики.

— Принято, — я помолчал. Как и думал, придется все делать самому. Может и к лучшему, давно не мешало размяться. С момента перехвата конвоя и уничтожения франка-ренегата прошли недели, заполненные в основном тренировками. А без реальной практики ни одна тренировка ничего не стоит.

В черно-сером пилотском комбезе с ножом, с тактической кобурой на боку и одним пистолетом, я не тянул на штурмовую группу. Если бы не одно но — магия.

Я протянул руку и реальность вокруг размазалась, пошла волнами. Ровное течение магического фона всколыхнулось. Энергетические поток исказились, создавая проход.

По моим жилам текла кровь чародеев древнего клана — Дома Мещерских. Дома Погасшего солнца, Дома Ходящих сквозь сны, Дома владык Астрала. Именно последний титул позволял мне делать то, что другим одаренным недоступно — ходить сквозь иные планы реальности, почти мгновенно преодолевая огромные расстояния.

Для любого другого мага подобное путешествие могло оказаться смертельным, и закончится едва не начавшись. Я же чувствовал себя здесь, как рыба в воде.

Серая хмарь на секунду окружила со всех сторон, с жадностью набрасываясь на тепло живого тела, стремясь высосать жизненные соки до капли, превратив тело в мумию, вырвав душу, чтобы оставить здесь навсегда.

Но я уже привык к такому неласковому приему и спокойно воспринял, что окружающий мир поблек, заменившись на серое марево, тяжелым покрывалом окружавшее все вокруг.

Это длилось недолго, буквально мгновение и закончилось так же быстро, как началось.

Пространство исказилось, я сделал шаг и вышел уже в другом месте, преодолев за один удар сердца несколько миль.

Крытая галерея-коридор, соединяющая административную башню и посадочную площадку, проходила на высоте второго этажа. Именно в конце нее я появился, как раз у выхода к поджидающим своих хозяев ховербендам.

Охранник у раздвигающихся стеклянных створок двойных дверей ничего не успел сделать. Лезвие вошло ему в грудь, погрузившись на полную глубину.

Второй дернулся, хватаясь за кобуру, но я скользящим шагом уже переместился к нему и отточенным движением хладнокровно нанес один удар. Нож вошел между ребер, пробил сердечную мышцы и вынырнул обратно, оставляя после себя аккуратную ранку, откуда с толчками начала выходить кровь. Охранник захрипел и завалился назад, так и не дотянувшись до табельного оружия.

Двери послушно разъехались, стоило в их сторону сделать шаг. Наполовину стеклянная переход-галерея хорошо освещалась солнечным светом. С другой стороны, послышался торопливый топот приближающихся людей.

В окружении плотных широкоплечих телохранителей быстро шла высокая женщина слегка за тридцать, одетая в деловой костюм. Наверное это и есть Ада Мелоун. Я мысленно поздравил себя, что правильно выбрал место и время для перехвата.

Увидев меня группа резко остановилась. Женщина нахмурилась, непонимающе глядя на пилотский комбез. Правильно, в таких одеяниях не разгуливают на поле боя. Судя по прищуренному взгляду, она узнала костюм водителя меха и теперь лихорадочно пыталась понять, что это значит. Почему ее пытаются перехватить не группа солдат, что было бы ожидаемо, а всего один человек.

В отличие от хозяйки телохраны мгновенно почувствовали опасность. Элитные бойцы с измененным организмом, напитанные боевыми коктейлями по самые брови, не раздумывая бросились в бой.

Модификация сделала их невероятно быстрыми. Настолько быстрыми, что даже я с ускоренным восприятием едва успел среагировать. Идущие впереди бодигарды синхронно выхватили оружие и без паузы открыли огонь. Движения оказались столь точными и молниеносными, что походили на размытую тень.

Я выбросил руку вперед, сплетая перед собой щит. «Разгон» и принятый стимулятор позволили вовремя остановить поток пуль.

По магическому фону опять прошла рябь. Создание боевого аркана требовало времени. Черный туман астральной энергии на мгновение окутал фигуру, закрывая от потока свинца. Остальные охранники не поскупились и присоединились к первым двум, прибавив к обычным пистолетам компактные скорострельные автоматы.

Я сделал пас ладонью и с кончика пальцев сорвалась черная молния. Невозможное явление для естественной природы и столь привычное порождение магии, основанной на силе Астрала.

Молния влетела в глаз первого телохранителя, выжигая мозги. Мои брови удивленно скакнули вверх. Еще долгих две секунды, мертвый бодигард спокойно стоял, продолжая как ни в чем не бывало стрелять, хотя в его черепушке уже не осталось ни грамма серого вещества.

«Химия, за них все делает химия, и измененный организм», — мелькнула в голове холодная мысль. Даже мертвые они продолжают действовать, подчиняясь специально заложенным рефлексам.

Передо мной сгустилось поле магической энергии. Кто-то из нападающих догадался сменить патроны, начав выпускать снабженные рунами пули. Несколько легко прошли защиту, едва не задев меня.

Я машинально сплел еще одно защитное плетение и влил в него достаточное количество энергии, чтобы взять передышку. Меня окутало непроницаемое покрывало из темного тумана. В глубине мерцали искры серебряных слез атакующего аркана. Время шло уже не на мгновения, а на доли секунд. Структура заклинания стремительно формировалась, оставалось еще немного и с атакующими будет покончено. После такого ни одна био-модификация, ни одна боевая химия не поможет. Нападающих просто распылит на атомы.

Кажется, они это тоже поняли, стремительно изменив тактику. Вперед шагнул телохранитель с ежиком светлых волос. Массивная рука словно выстрелила вперед, держа в кулаке неизвестный продолговатый предмет. Крепкие пальцы сжались и что-то хрустнуло. В ту же секунду галерею-переход накрыл бушующий вихрь бешено гуляющей энергии.

Артефакт! Это был артефакт!

Сказать, что я удивился, это ничего не сказать. Как правило для активации таких штук требовались хотя бы зачатки магического дара, а судя по ауре телохранителем он к ним не относился.

Впрочем, для простых людей тоже существовали артефакты, но как правило они были дороги в производстве и являлись редкостью. А главное — не отличались большой мощностью.

Здесь же явно пустили в ход что-то мощное. Вихри энергии буквально вгрызались в защиту, стремясь дотянуться до меня, одновременно ломая структуру магического щита.

Может он скрыл свою ауру? — скользнула по краю сознания досадливая догадка.

Замаскированный под телохранителя слабенький одаренный снова ударил. И снова использовал артефакт. Своих сил у него явно не было, поэтому и пользовался заемными.

Переход заполнился протуберанцами огня. Сжатые в тонкие спирали, они рванули вперед, словно выпущенные на свободу голодные хищники. Передо мной сформировалась мерцающая полусфера, поглощая новое атакующее заклятье.

Неплохо. Очень неплохо. Но все это чужие игрушки. Сам плечистый бодигард ни на что не способен. Это стало понятно по скорости с какой сменялись наполненные силой магические предметы.

Кто-то неплохо заработал, создавая эти игрушки. Может тоже стоило артефактором стать?

Из кончиков моих пальцев выстрелили серые нити полупрозрачной паутины, от которых настолько сильно несло могильным холодом, что даже не чувствительные к магии охранники невольно отшатнулись назад.

Похожие на гибки щупальца нити метнулись вперед, обволакивая и пеленая попавшего под удар телохранителя. С легкостью перерубая и пиджак из специального материала, и бронежилет скрытого ношения, и случайно попавший под магический выпад короткоствольный автомат, и модифицированный скелетный каркас, и само человеческое тело.

Долгую секунду бодигард стоял, глядя в никуда. Затем начал медленно разваливаться на куски, порезанные тонкими струнами магических нитей.

— А-а-а-а!!! — раздался дикий вскрик.

Ада Мелоун, которую все эти двадцать секунд, что шла схватка, пытались оттащить назад остальные телохранители, чтобы увести за собой и одновременно стараясь прикрыть охраняемый объект своими телами, не выдержала чудовищного зрелища разваливающегося на куски человека.

Учитывая, что с другой стороны здания уже доносилась стрельба и грохот взрывов, охранники без особого энтузиазма тащили женщину, догадываясь, что десант G.A. уже высадился у парадного входа административной башни фабричного управления. А значит их зажали в тиски. Впереди стоял я, позади прорывались внутрь бойцы конкурирующей корпорации.

Уверен, где-то снаружи еще осталось немало солдат прикрытия из основного кортежа охраны мисс Мелоун, скорее всего отправленные зачистить периметр, пока основное действующее лицо с ближайшими телохранителями пытается скрыться на ховерах. Но, к счастью, их сейчас здесь не было. Иначе мне бы пришлось противостоять более внушительным силам.

— Сдавайтесь, — почти миролюбиво предложил я. — Мне не нужна лишняя кровь.

Но потерявшие троих товарищей, охранники не были намеренны сдаваться, даже после страшной гибели своего одаренного. По мне снова открыли ураганный огонь, присовокупив к обычным выстрелам зачарованные пули и пустив в ход тройку гранат.

— Бум! Бум! Бум! — на пол коридора посыпались осколки. Стеклянное перекрытие не выдержало близких разрывов и осыпалось вниз ворохом сверкающего дождя.

По щеке полоснуло острой гранью, выступила кровь. Я ругнулся, прикусив губу. Но противнику досталось куда больше. От основной массы стеклянных осколков меня спасла магическая защита (в основном направленная вперед, потому сверху и просочились пару особенно мелких кусочков). У моих оппонентов такого щита не было, и они от души получили свое.

Послышались крик. Точнее один вскрик — взъяренной Ады Мелоун, успевшей заметить из-за кого на нее обрушилось разбитое стекло.

Телохранители между тем не прекращали попыток пробить магический щит, опустошая обойму за обоймой, стреляя строго перед собой. Мимолетное неудобство из множества осколков оставило их равнодушными. Специально измененные нервные окончания не могли проводить боль, делая модификантов в прямом смысле бесчувственными.

— Пора заканчивать, — буркнул я. Силы таяли, защитное заклинание с жадностью высасывало из тела энергию и непонятно на сколько его еще хватит, учитывая что ублюдки не собирались останавливать плотный обстрел.

Кажется они еще надеялись прорваться к ховербендам, несмотря на то, что поняли, что им противостоит боевой маг. Непонятно, с чем это связано, то ли с дуростью, то ли с чрезмерной самоуверенностью.

Уже много позже Карл сказал, что на фабрику летело еще несколько ховеров и бодигардам пришел приказ продержаться, как можно дольше, не отходя от посадочной площадки и не уводя далеко охраняемой лицо. К счастью, никто из спешащих на подмогу транспортников так и не прорвался сквозь кольцо, замкнутое силами G.A.

Но в тот момент я этого не знал и действовал соответственно. Я плавным круговым движением повел перед собой рукой, формируя энергетический вихрь. Воздух загустел, из пустоты проступили кристаллики льда. Боевой аркан стремительно зарождался.

Однако и щит медленно продавливался, истончаясь и сдвигаясь все ближе. В чем-то противник выбрал верную тактику, более слабый маг на моем месте уже бы отступил, слишком силен оказался напор. При подходе подкрепления и ударе в спину у них имелись все шансы прорваться.

Плюс еще эти проклятые зачарованные пули, требующие поддерживать дополнительную вязь, не пропускающую исписанные рунами кусочки свинца, делали защиту еще тяжелей.

Так что шансы были. До последнего мгновения. А затем в дело вступило атакующее заклятье.

Ледяное облако сформировалось в коридоре галереи резким скачком. Вот его не было, а в следующее мгновение на высоте метра закрутилось некое амофроное образование, по краям которого проскальзывали острые как лезвия грани необычных снежинок, способных пробить металл, как простую бумагу.

Боевой аркан разрушающий любой материальный объект, требующий агрессивный стиль колдовства, разворачивался в смертоносную форму. Атака в лучших традициях Дома Мещерских, выходцы из которого всегда отличались в бой крайней жестокостью.

Никакой пощады, никаких сожалений. Только холодная, как медицинский спирт ярость, захватывающая сознание.

Я толкнул перед собой рукой и сотни обжигающих морозом ледяных игл рванули вперед, разрывая человеческую плоть, заставляя даже лишенные чувствительности тела заходиться в диком крике.

Четверо телохранителей, непрерывно стреляющих из скорострельных автоматов превратились в кошмарное месиво, откуда торчали куски человеческого мяса и осколки костей.

Оставшиеся трое не стали изображать героев и наконец попытались осуществить то, что следовало сделать давно — увести Аду Мелоун обратно в здание, невзирая на риск попасть в руки десанта G.A.

Поздно. Я вновь выбросил руку вперед. Мощная сила швырнула четверку людей. Троих жестко протащило по земле, безжалостно скребя об многочисленные стеклянные осколки. И лишь фигура женщина осталась в неприкосновенности. В последний миг, мне удалось изменить направление заклятья, убрав из-под удара главный объект охоты.

Я медленно выдохнул, ощущая, как собранная вокруг магическая энергия неохотно рассеивается.

Обходя мертвые тела, я двинулся вперед, под ботинками хрустели стеклянные осколки. В проломы снаружи залетал ветер, принося с собой облегчение. Сколько длилась схватка? Минуту? Полторы? Для меня прошла целая вечность.

— Ада Мелоун, я полагаю? — спросил я, подходя к лежащей женщине. Она медленно перевернулась на плечо и посмотрела на меня долгим взглядом, будто стараясь запомнить. Затем неохотно кивнула.

Все, операция закончена, все цели выполнены. Словно подтверждая последнее из глубин здания донесся радостный рев десантников Global Alliance, парни добрались до остатков управляющего совета, взяв высший менеджмент фабрики в плен.

Теперь точно все было кончено.

Глава 22

Территория Колоний

Корпоративная экстерриториальная зона.

Фабрика «Элинум-1». Бывшая собственность семьи Мелоун.

Подножье башни административного управления.

Сознание переполняла злость, на себя, не предусмотревшую атакую чужой корпорации, на военных советников, не настоявших на увеличение защиты новой фабрики, на личную охрану, не выполнившую долг и не обеспечившую защиту, на конкурентов из Global Alliance, не нашедших лучшего времени нападения, когда проводилось проклятое собрание менеджмента объекта.

Но больше всех ярость вызывал ненавистный молодой маг, вставший на пути, когда казалось, что до ховеров, олицетворявших собой свободу и безопасность оставалось так мало.

Тогда ей еще казалось, что все получится, что беспокоиться не о чем, в конце концов с ней обойма квалифицированных телохранителей, модифицированных и измененных настолько, что любой обычный боец по сравнению с ними казался всего лишь мелким камушком, который легко сбросить с дороги.

Не сбросили. Не справились. Сами погибли и подставили ее, не проведя вовремя через другой путь к транспортникам. И теперь ей приходилось за это расплачиваться, ощущая на себе руки сотрудника службы безопасности чужой корпорации.

— Осторожней, — сквозь зубы процедил Ада, когда рука беза особенно рьяно начала щупать в районе женской груди.

Но возглас остался без ответа. Мужская рука без стеснений сжала упругую грудь и только лишь после этого отпустила. Дальше наступила очередь талии. Ладони безопасника пошли ниже, тщательно ощупывая все тело, особое внимание уделив женской попке и бедрам. Затем пальцы скользнули между ног, изучая влагалище.

Тут уже Ада не выдержала и дернулась, за что тут же получила жесткий тычок, возвращающий ее на прежнее место у стены.

Без даже не скрывал, что наслаждается процессом, что получив возможность хорошенькой полапать шикарную корпоративную штучку из высших эшелонов управляющего звена не остановится, пока не доведет дело до конца и сделает все, чтобы получить от этого удовольствие.

Хотелось кричать. Не оттого, что какой-то грязные мужлан ее тискает, что она с мужчинами не была, нет, из-за того, что ничего не могла с этим поделать и остановить сам процесс. Вот что вызывало ярость. Ей придется стоять и ждать, пока этот ублюдок не удовлетворится осмотром, вволю потешив свое эго, ведь ему выпал такой шанс — полапать одну из тех ухоженных богатеньких сучек, которые на него смотрели как на грязь. А обычно совсем не смотрели, не замечая такой мелочи, как рядовой эсбешный охранник.

И Ада прекрасно понимала его настроение, поэтому терпела, ожидая когда мелочному засранцу наконец надоест елозить своими руками по ее стройному и подтянутому телу.

Параллельно она пыталась обдумать, где совершила ошибку. Не стоило распылять силы конвоя личной охраны. Но самое главное не нужно было тянуть до последнего, продолжая бесполезное совещание. Следовало сразу отправляться к воздушным транспортникам и эвакуироваться, как только стало известно, что первая линия обороны прорвана.

К злости и ярости добавился стыд за собственную глупость. После такого унижения ей не только не стоит надеяться на постоянное кресло в совете директоров основной материнской компании, но и вообще на какую-либо карьеру. Максимум что ее ждало — место помощника какого-либо более удачливого родственника. Такой провал ей не простят, несмотря на семейные связи.

Неудачники не могут находится на вершине. Такова аксиома жестокого мира бизнеса. Ведь мир бизнеса — это мир больших денег. А также игр власти и влияния, где репутация играла огромную роль. И после такого, ее репутацию уже никак не восстановить. Даже спустя многие годы ей будут припоминать этот случай, участливо интересуясь, как она провала время в G.A.

То, что в конце концов удастся выбраться и получить свободу, Ада ни на секунду не сомневалась. Таких как она не убивали, не держали в плену и даже не использовали в качестве банальных заложников. Ее либо обменяют на что-то (или кого-то) либо заставят поделиться толикой информацией (которую она предоставит, понимая, что в противном случае, дело может закончится химией, которую хотелось бы избежать, так как нет гарантий, что разум не пострадает и что здоровье потом вернется в прежнюю форму).

Поэтому она молча стояла, терпеливо ожидая, пока без закончит и появится кто-то с кем можно будет обсудить условия освобождения.

— Повернуться. Руки в сторону.

Ада послушно выполнила команду. В ладонях эсбешника наконец возникло устройство, которое должно было появиться сразу — портативный сканер.

Похожая на черный брусок палка прошлась вдоль женского тела. Сначала вверх-вниз, затем слева направо. Потом повторила путь, на этот раз гораздо медленнее.

Она знала, что они искали и почти не сомневалась, что в конечном итоге найдут. Ведь если знать, что искать, то успех практически обеспечен. Так и произошло. Прибор запищал на внутренней стороне бедра, а затем чуть выше в районе правой лопатки.

Два микроскопических импланта в виде зернышек. Два трекер — локатора, сообщающих в режиме непрерывной трансляции о местонахождении объекта. Такие вживлялись всем высокопоставленным корпорантам на случай похищения. И обычные преступники никогда бы их не нашли, импланты имели биомеханическую основу, скрываясь в мышечных тканях. Но сканер G.A. обладал дополнительным набором функций, недоступным для обычных устройств подобного типа.

— Не двигаться. Будет больно, — предупредил без, доставая другой прибор, больше всего похожий на раздувшийся шокер.

Ада знала, что будет дальше, ее хорошо инструктировали, когда проводили вживление, рассказывая не только о том, на что способны импланты, но и о методах противодействия их работе.

Электрический разряд пронзил тело с головы до макушки, вызвав в мышцах спазм, и пронесясь дикой болью по всей нервной системе. Разумеется, она не выдержала и вскрикнула, не удержавшись на ногах и повалившись на землю.

Безопасник не дал ей упасть, подхватил за руки. Но опять сделал так, чтобы крепко схватить ее за грудь. Это начало уже раздражать, у него что женщины давно не было? Или это что из личных фантазий поиметь высшую корпорантку?

— Урод, — тихо прошептала она, повисая на мужских руках и чувствуя, как боль быстро проходит. Разряд уничтожил импланты, а вместе с ними и передаваемый сигнал.

Но в этот момент она думала не о наглом безе, ей почему-то вспомнился молодой парень в пилотском костюма водителя меха, замершего в конце перехода-галереи, за которой их ждал путь на свободу.

Лицо незнакомца отпечатались в памяти. Жесткие складки кончиком губ, привлекательные заостренные черты лица, легкий загар, светлые волосы.

В тот момент она еще не поняла с кем столкнула ее судьба, но подсознательно догадывалась, что это не случайно оказавшийся не в том месте пилот меха. А затем начался кошмар. Боевая магия начала править бал там, где бесполезно пыталось заговорить простое оружие.

Пули, гранаты, даже боевые артефакты — ничего не смогло остановить этого стройного светловолосого убийцу, удивительно юного и столь же беспощадно жестокого.

Когда началось избиение, Ада мгновенно вспомнила символ на экране связи и название отряда наемников, и вздрогнула. Проклятая мантикора, гербовый зверь, в нападении все же участвовали кто-то из кланов. А затем стало слишком поздно и все кончилось. На полу остались лежать изуродованные тела, а юноша с удивительно красивыми чертами лица, так не шедшими к устроенной вокруг бойне, спокойно подошел и поинтересовался ее именем.

Глядя на него снизу вверх, она тогда совершенно не к месту подумала, что такому красавчику больше пристало мелькать на обложках глянцевых журналов, чем убивать людей таким жутким способом.

Впрочем, мимолетное впечатление быстро прошло. Ада вспомнила с кем имеет дело. Клановые отродья, даже выходцы из слабых родов представляли собой чудовищ в человеческом обличье. Особенно этим славились отпрыски из Старых семей, невероятно жестоких монстров, которых с раннего детства учили убивать. Все это всплыло в памяти, стоило заглянуть в красивые, но равнодушные глаза молодого незнакомца, где стыл мертвый холод…

— Укол стимулятора? — спросил эсбешник.

Несмотря на то, что мужской голос прозвучал ровно, даже учтиво, глаза продолжали жадно гулять по женскому телу. Было видно, что если бы не приказ начальства, без с куда большим удовольствием затащил бы ее за ящики, повалил на землю и разорвав на груди блузку, отымел бы, наслаждаясь женскими стонами и криками, исполняя скрытые сексуальные фантазии в отношении высшей корпорантки.

— Нет, — она надменно, вскинула подбородок. Взгляд скользнул сквозь фигуру беза, показывая насколько он незначителен. Так смотрят на неодушевленные предметы из числа мебели или слуг.

Эсбешник скрипнул зубами, рука дернулась, собираясь отвесить пощечину чересчур наглой пленнице, но в последний миг остановилась. Без вспомнил, кто перед ним и какую за ее сохранность он лично несет ответственность. Если на лице женщины появятся кровоподтеки или даже ссадины, то при разговоре с более высоко стоящими лицами сразу возникнет вопрос, откуда раны возникли. И тогда ему несдобровать.

Его хозяева могли быть насколько угодно безжалостными или жестокими, лживыми и лицемерными, но определенные правила игры даже они не будут переступать. Пленницу могли отправить на ментальный допрос, где ей вывернут наизнанку сознание, превратить в овощ, но перед этим с ней будут вести себя вежливо, не опускаясь до грубости или примитивных побоев. Иное поведение — дурной тон.

— Где твои хозяева? — желая еще больше разозлись беза спросила Ада, обращаясь в пустоту перед собой.

Но на этот раз мужчина справился, не став столь явно демонстрировать свои чувства. Плотная фигура в униформе СБ Global Alliance молча развернулась, показывая, что ответа не будет.

Они так и стояли вдвоем какое-то время, вместе с еще несколькими вооруженными охранниками, пасшимися неподалеку, приглядывая за важной пленницей, когда наконец не стали в больших количествах прилетать ховербенды.

Ада не знала, где остальные члены управляющего совета фабрики, подозревала, что их тоже схватили, как и не имела понятия, где ее люди из ближней свиты, включая молодого любовника. И честно говоря, она об этом даже не думала. Мысли женщины занимали куда более важные вещи. Например, сколько придется сдать информации и какого качества, чтобы купить себе свободу. Можно ли рассчитывать на помощь извне, затягивая время или придется вести переговоры самой, рассчитывая запутать захватчиков.

Ведь потом, когда она вернется домой, все эти вещи будут чрезвычайно важны. Критически важны, если подумать точнее. Любой промах с ее стороны будет использован другими родственниками из числа членов совета директоров «Мелоун-Индастриз», чтобы задвинуть подальше очередного соперника.

Слишком многих в свое время оставил потомков основатель финансово-промышленного бостонского конгломерата. Слишком велика и разветвлена оказалась династия корпорантов, где острая конкуренция проходила даже между своими.

Да, конкуренция, беспощадная борьба за власть при взбирании по карьерной лестнице, — Ада печально мысленно улыбнулась. — Где не жалеют даже своих. В этом они в чем-то походили на Кланы. Там тоже не знают, что такое слабость, активно практикуя формы естественного отбора, когда выживают сильнейшие.

Она зябко повела плечами, вновь вспомнив залитый кровью пол крытой галереи-перехода. Ошметки человеческих тел, трупы, окровавленные осколки стекла… И запах, тяжелый запах сырого железа… так пахнет свежая кровь… теперь она этого никогда не забудет. Как не забудет холодные глаза юного светловолосого убийцы и тонкую улыбку, играющую на губах чересчур красивого для воина лица…

Это все их наследственность, — вдруг подумалось Аде. Они всегда были слишком тщеславны — Аристо. Тщательно следили за внешностью, отчего их дети отличилась утонченной красотой. Отсюда естественная природная привлекательность, не требующая вмешательства пластических хирургов, чью работу почти всегда потом можно заметить. Выходцам из Старых семей этого не требовалось, они и так были красивы, об этом позаботились их благородные предки.

Позаботились о красоте, о Силе. Силе крови, что могла рождать ураганы. И правильные инстинкты убийцы, куда же без них.

Ада внезапно почувствовала, как ее наполняет злоба, перетекающая в яркую, дикую ненависть. Наплыв эмоций оказался столь силен, что мышцы челюсти свело судорогой.

— С вами все в порядке? — похотливый эсбешник заметил гримасу и шустро развернулся. Рука нырнула в набедренный карман брюк, откуда на свет появился одноразовый шприц-инъектор. — Наверное вам все же лучше принять стимулятор. После процедуры у некоторых людей наблюдается повышенная реакция организма.

«Процедуры» — так он назвал удар электрическим током, сжегшим маяки-импланты. Ей захотелось зло рассмеяться ублюдку в лицо. Она почти это сделала, когда к ним неожиданно не подошел один из офицеров.

— Мисс Ада Мелоун? — зачем-то осведомился он, хотя наверняка и так знал ответ.

Ада вдруг поняла, что до зубного скрежета хочет вцепиться ему в лицо острыми ногтями и располосовать эту ублюдочную высокомерную физиономию, смеющую разговаривать с ней, как с обычной туземной крестьянкой.

В последний миг ей удалось совладать себя. Судорожно выдохнув, она резко кивнула.

— Да, — сквозь плотно сжатые зубы процедила она, удивляясь про себя внезапной вспышке эмоций.

Она не просто злилась на своих пленителей, она хотела убить их, и убить не просто так, а каким-нибудь особо жестоким способом. Хуже того, сделать это лично и прямо сейчас.

Желание казалось чуть ли не реальным. Его вкус ощущался на губах, проникал глубоко внутрь, вызывая спазмы на физическом уровне. Ада буквально ощущала боль от невозможности броситься на сотрудников G.A. прямо сейчас.

С ней происходило что-то странное. Она это понимала, но ничего не могла с этим сделать.

— Вы отправитесь с нами. Надеюсь вы понимаете, что не стоит делать глупости и пытаться бежать. Это бесполезно. К тому же, вскоре вы и так скорее всего получите возможность поехать в любое место куда вам захочется. Разумеется, после того, как пообщаетесь с моим руководством, — офицер СБ растянул губы в вежливой улыбке, показывая, что не стоит принимать будущие небольшие трудности слишком близко к сердцу. В конце концов, ее ведь не будут пытать, убивать или насиловать. Конечно, если только она сама не вынудит перейти к крайним мерам, чего конечно хотелось бы избежать.

— Только небольшой разговор, — напоследок пообещал он и повел рукой вбок, предлагая пройти к одному из приземлившихся ховербендов.

Именно в этот момент желание причинить боль проявилось во всей силе. Совершенно неожиданно для самой себя Ада вдруг закричала:

— А-а-а!!!

Вспышка безумной ярости затопило сознание. В следующее мгновение, женщина уже прыгнула к офицеру СБ. Длинные ухоженные ногти крючьями вцепились в лицо, с легкостью сдирая кожу.

— Аа-аа-аа!!! — теперь уже заорал офицер, пытаясь отодрать от себя взбесившуюся самку.

Стоящий рядом эсбешник, проводивший обыск, судорожно елозил руками по бедру, не зная, что делать: то ли выхватывать шприц с успокоительным, то ли хвататься за оружие, то ли вытаскивать нейтрализатор имплантов, чтобы шарахнуть слетевшую с катушек корпорантку ударом электрического тока.

На несколько секунд у посадочной площадки воцарился хаос. Офицер G.A. судорожно дергался, стараясь сбросить бешено кричащую женщину, продолжавшую буквально живем сдирать с него лоскуты кожи, тем самым превращая лицо в окровавленную маску. Растерявшийся без продолжал шарить по карманам.

Наконец к месту суматохи подбежал один из солдат и попытался ударить прикладом винтовки по голове Аду. Но та с змеиной ловкостью уклонилась и с удивительной стремительностью бросилась на новый объект безудержной ненависти.

Первый безопасник наконец сориентировался и выхватил шокер. К сожалению, задержка и нерешительность сыграли свою роль: вместо женщины любитель ощупывать пленниц ткнула кончиком прибора в другого солдата, подскочившего помочь товарищу избавиться от разъяренной фурии.

Получив мощный разряд, боец дернулся и отлетел назад. Ада прыгнула следом, используя в качестве оружия привычные когти. Казалось, никто не сможет остановить женщину, превратившуюся в дикую кошку. Она уже больше не кричала, а рычала, все больше напоминая бешенное животное.

Качнувшиеся было на помощь другие солдаты отшатнулись, никто не хотел попадать под когти, уже показавшие свою эффективность в деле превращения мужских лиц в кровавые маски. Кто-то крикнул, чтобы открывали огонь.

Секунда отделяла ее от гибели, пока наконец в сумасшедшую свалку не вмешались новые лица…

Глава 23

— Наборы пищевых концентратов, оборонительные комплексы, в основном портативного назначения, но есть и несколько стационарных турелей, разнообразная экипировка и амуниция, оборудование из узлов обороны, пара десятков ракетных установок — ручной модели, маломощные для поражения легкобронированных целей, — со скукой перечислял Карл, удерживая планшет левой рукой, правая покоилась на поясе, придавая наемнику командирский вид.

— Общий тоннаж? — уточнил я.

Бывший гвардеец на секунду задумался. Пришлось пролистывать список вниз, чтобы прикинуть хотя бы примерный вес собранного имущества. Наконец прозвучал результат:

— Много.

Теперь настала моя очередь задуматься. Цена, которую назначил Global Alliance за нашу долю трофеев, оказалась непомерно мала. Корпорация понимала, что у небольшого отряда возникнут трудности с вывозом полученного снаряжения и беззастенчиво этим пользовалась, навязывая невероятно низкую стоимость за выкуп.

— Придется брать самим, — хмыкнул я. — Отдавать по такой цене, все равно что выбрасывать в море.

— Можно попробовать надавить на их главного трофейщика, — пожал плечами Карл.

— Вряд ли они согласятся. Будут аргументировать тем, что никому этот хлам не нужен. Особенно им, — я бросил косой взгляд на возвышающуюся неподалеку административную башню фабричного управления. У дверей замерли двое корпоративных десантника в полной боевой выкладке.

Карл проследил за моим взглядом.

— Кстати, парни, захватившие пищеблок, передали нам небольшой презент — два ящика вина.

Я приподнял бровь.

— Вина?

— Да, они нашли несколько ящиков дорогих марок вина в продовольственных хранилищах. Вместе с натуральным мясом и другими продуктами, — гвардеец помолчал. — Похоже запасы для менеджеров высшего звена.

По моим губам скользнула улыбка. Кто бы сомневался. Ожидать, что начальство будет жрать концентрированные брикеты или промороженные полуфабрикаты, все равно что надеется, что закат начнется с противоположной стороны света. Привычный порядок вещей никогда не изменится. Как и то, что руководство из корпов никогда не станет питаться из одного котла с подчиненными.

— Деликатесов небось целый вагон себе завезли, — ухмыльнулся я, но тему продолжать не стал. Сейчас рацион питания топ-менеджеров захваченной фабрики не самый важный вопрос.

Мы медленно направились по дорожке, огибая здание башни в сторону посадочных площадок прибывающих ховербендов. Скоро здесь станет многолюдно. На смену солдатам прилетят управляющие G.A. Захваченная фабрика должна как можно скорее продолжить работу.

Элитные сорта мяса, овощи, фрукты, дорогие вина — все это конечно прекрасно, но сейчас есть дела поважнее.

— Где Майя?

— Следит за погрузкой мехов.

На секунду возникла пауза.

— Она вроде неплохо показала себя в бою, — я покосился на идущего рядом наемника.

Карл помедлил, кивнул.

— Да, милорд. Более чем неплохо, — сказал и пояснил: — Не суетилась, не паниковала, делала все четко и в нужное время. Выполняла приказы без задержек.

— Очень хорошо для первого боя, — задумчиво признал я и мысленно добавил: даже слишком хорошо, что слегка подозрительно. Молодая девчонка вела себя, как опытный ветеран.

До этого мгновения, я не понимал что конкретно меня напрягало, но теперь сообразил — поведение Майи выбивалось из привычного хода вещей. Не вела себя так в своем первом бою совсем юная девчонка — хладнокровно и взвешенно, как бывалый наемник, прошедший не одну военную кампанию.

— Она уже взяла кровь. И не один раз, — напомнил Карл. Он догадался, что вызвало вопросы.

Нестыковка в поведении. Вроде и объяснимая, но все равно вызывающая недоумение, а с ней и настороженность. Хотя в свое время я тщательно проверил историю Майи и там подстав не было, но кто мог гарантировать их нет?

— Может ты и прав, — я пожал плечами.

В конце концов, человек имел обыкновения быстро подстраиваться к изменяющимся внешним условиям. Законы выживания, если вовремя не адаптироваться, то легко умереть. Девчонка это понимала и становилась тем, что от нее ожидали — безжалостным хладнокровным бойцом, доказавшим на деле, что не задумываясь прольет кровь. И подобное поведение искренне радовало.

— Кстати об отправке мехов, может на железнодорожных платформах найдется места и для нашего остального «багажа»? Как считаешь? Особенно если стимулировать тех, кто отвечает за погрузку, — я вопросительно приподнял бровь.

Карл медленно смежил веки.

— Понял вас, милорд. Постараюсь устроить все в лучшем виде.

Я рассеяно кивнул. Подкуп железнодорожных рабочих — что может быть банальнее и эффективнее? Участвовавшие в бою «Оплот», «Дефендер» и «Гадюку» после захвата фабрики необходимо эвакуировать. По воздуху слишком дорого, оставался наземный путь, в частности железная дорога, идущая от производственных цехов прямиком к побережью. Так планировалось вывозить произведенную на фабрике продукцию. Дальше порт и сухогруз, идущий в Скайфолл.

О транспортировке мехов мы с G.A. договорились заранее. А вот вывозом трофеев каждая сторона занималась самостоятельно. На этом мы и попались. Я заранее планировал скинуть захваченную долю добычи корпорантам на месте, но ублюдки оказались слишком жадными. Поэтому пришлось выкручиваться.

Кстати о трофеях, нашему небольшому отряду явно необходимо хотя бы пару небоевых подразделений, занимающихся тыловым обеспечением. Квартирмейстер со своими людьми, инженер с техниками и другие вспомогательные службы, без которых ни один наемный отряд не мог функционировать в нормальном режиме. Этим тоже в свое время придется заняться.

— Купить дополнительные места на корабле? — уточнил Карл, поняв, что добычу придется вывозить по морю.

— Да, и не скупись. На всякий случай возьми с запасом. Может еще удастся выбить парочку ховеров.

— Тех, что планировали использовать для эвакуации?

Я кивнул. Два воздушных транспортника, переделенных из военных моделей в машины для перевозки VIP-персон, станут неплохим бонусом за успешно выполненную работу по захвату особо важной персоны из числа высшего должностного лица вражеской корпорации. G.A. придется это понять, и заплатить, если они хотят иметь с нами дела в будущем.

А они это обязательно захотят сделать, потому где еще можно нанять настоящих одаренных за деньги, как обычных наемников.

Я вспомнил как легко обращался к магии в схватке посреди стеклянного перехода. Как легко с кончиков пальцев слетали заклятья. Как действовал не задумываясь, ощущая себя в колдовском поединке, как рыба в воде. Словно попал в привычную среду, где все понятно без слов. Где тебя вперед ведут боевые инстинкты и показывается высшее мастерство, проявляясь из глубины подсознания.

Так воевали боевые маги. Когда заклятье формировались быстрее мысли. Когда разум бездействует, а в бой идут вбитые на уровне инстинктов боевые рефлексы.

Когтистая тварь из Астрала прекрасно это понимала, череда поколения предков из чьих душ ее создали, на протяжении многих веков воевали именно так. И теперь наступала моя очередь.

Незаметно для себя я скакнул на очередную ступень, превратившись в достаточно грозную силу. И это тоже следовало учитывать.

— Сука!!! Уберите от меня эту тварь!!! Снимите ее!!! — раздавшийся крик оказался полной неожиданностью.

Мы с Карлом переглянулись. Рука гвардейца незаметно скользнула к набедренной кобуре. Как и я, он оставался в пилотском комбезе, но с оружием не расставался даже внутри защищенного броней меха.

Я же к пистолету тянуться на стал, наоборот, чуть отвел пустую руку в сторону, чтобы в случае необходимости помогать пасами творить заклинания. Причем сделал это настолько машинально, что только через секунду сообразил.

Похоже привычка к заурядным пострелушкам и впрямь позади, и теперь мне привычнее воевать магией. Еще один этап становления изменившейся личности. Хорошо это или плохо уже неважно, трансформация свершилась и стоило этим пользоваться.

— Кажется наш главный трофей не согласен с тем, что его хотят увезти, — прокомментировал увиденное Карл.

Наемник с прищуром наблюдал за тем, как взбесившаяся женщина набрасывается на конвоиров, пытаясь расцарапать лицо. Я последовал примеру своего первого и единственного вассала (Майя пока не приносил клятву верности в отличие от бывшего гвардейца) с академическим интересом наблюдая, как Ада Мелоун превращает длинными ухоженными ногтями физиономии сотрудников СБ Global Alliance в кровавые лохмотья.

— Какого хрена у них там происходит?

Стильно одетая бизнес-леди в деловом костюме с великолепно уложенными волосами, в один миг вдруг превратилась в безумную фурию.

— А-а-а! Она вырвала мне глаз!

Мы с Карлом полностью охреневшие глядели, как всего одна женщина в буквальном смысле разгоняет вооруженных солдат, которые от нее шарахаются, как испуганные кролики.

— У бабы совсем мозги с катушек слетели, — со знанием делала поделился Карл. Как и я, наемник с профессиональным любопытством оценивал действия спятившей корпорантки.

— Ей бы ножик дать, — заметил я.

Карл хрюкнул, но ржать во всех голос не стал.

— Может поможем? Похоже дурни не справляются. Пристрелят ведь болезненную.

Один из солдат и правда уже попытался ударить пленницу по затылку прикладом, но промазал. Скоро методы противодействия могли вырасти до критических величин, в том числе со стрельбой. Жалко, учитывая сколько сил пришлось приложить, чтобы взять корпорантку живой.

— Давай, — я кивнул.

А сам вдруг вздрогнул, только сейчас догадавшись взглянуть на Аду Мелоун через магический взор.

— Стой!

Гвардеец послушно замер.

— Что-то не так?

— Да. Что-то с ее аурой. Взгляни, разве это аура обычного человека?

Карл прищурился, через секунду недоуменно пожал плечами.

— Эмоции на пределе. Учитывая в каком она состоянии ничего неудивительного.

Я скривился. Способностей наемника не хватало чтобы заглянутьглубже.

— Кто-то подпитывает этот взрывной настрой. Она практически не соображает, что делает.

Несколько мгновений я внимательно вглядывался в полыхающую яростью женскую ауру.

— Вот оно, в самой глубине. Похоже на плотное образование. Все время скользит, подпитывая полыхающие участки.

Гвардеец попытался разглядеть то, о чем я говорил, но безуспешно.

— Ничего не вижу, — развел руками он.

Я кивнул.

— Так и задумано. Это что-то вроде ментальной закладки, воздействующей на разум через эмоциональный фон. Очень хитрая штука, похожая на астральный паразит.

— Паразит? — недоумение наемника подскочило до предела.

— Угу, — буркнул я. — Червь если хочешь. Провоцирует вспышки ярости. Подозреваю, что активацию запустило попадание в плен. Кто-то очень не хочет, чтобы Ада Мелоун проболталась о делах семьи и заранее позаботился об этом.

— Ее надо оглушить? — по-деловому осведомился Карл.

— Даже без сознания паразит не успокоится. В конечном итоге он сведет ее с ума. Выжжет ментальный план, а все что останется от сознания, превратит в мелкое крошево. Личность будет стерта, а с ней и вся память, — я восхищенно прицокнул. — Очень тонкая работа. Кто-то сильно постарался, внедряя такую закладку в ауру нашей мисс Ады Мелоун.

— Что делать? Вы можете извлечь эту штуку?

Вопрос заставил задуматься. Воздействие на тонкие материи, не то же самое что творить боевые заклятья, здесь нужны специфические умения и хирургическая точность, иначе от «пациента» останется пускающий слюни овощ.

Смогу ли я провести операцию изъятия правильно? Понятия не имею, ничего похожего раньше проводить не приходилось. С другой стороны, а какой оставался выбор? И так, и так корпорантке конец. Если не пристрелят солдаты, то сама быстро сойдет с ума.

— Ладно, оглуши ее чем-нибудь, попробуем обезвредить закладку, — сказал я.

Карл кивнул и тенью скользнул вперед. Пара быстрых движений, удар сверху-вниз ребром ладони в основании затылка и пленница без чувств упала на землю.

Кто-то из солдат тут же вскинул винтовку собираясь выстрелить, но гвардеец отбил ствол в сторону и погрозил пальцем. Боец что-то буркнул, но оружие опустил. Комбез пилота меха сыграл роль офицерских нашивок, вынуждая к инстинктивному подчинению.

Моя появление окончательно успокоило атмосферу. Несмотря на взбудораженное состояние, солдаты G.A. занялись раненными.

— Итак, что тут у нас, — я наклонился над поверженной фурией. Без сознания, она не выглядела безумной сумасшедшей, жаждущей крови. Гримаса ярости прошла, лицо разгладилось, став напоминать выражением спящего человека.

Хмм, странно, она действительно как будто спит. А где червь? Почему он так быстро сдался?

Я проник глубже в слабое свечение ауры лежащей женщины и несколько секунд пытался вычленить из разноцветных всполохов угасающего эмоционального фона плотный сгусток чужеродного образования. В отличие от первого раза, сейчас получилось найти его не сразу, пришлось приложить усилия, чтобы определить где мелкий поганец укрылся.

— Черт, и правда, как паразит. Внедрился в энергетические аурные потоки, — прокомментировал я, слегка удивленный псевдоразумным поведением неизвестной астральной субстанции.

— Можете извлечь? — спросил Карл.

Я в очередной раз пожал плечами.

— Черт его знает. Но разницы для нее никакой, — я кивнул на женщину. — Либо я пытаюсь и избавляю ее от этой дряни, но в случае неудачи она сходит с ума. Либо оставляю все как есть, и она все равно теряет рассудок, но немного попозже. В любом случае, исход один.

Я сформировал щуп из энергетических нитей и предупредил Карла:

— Держи ее, не давай дергаться, если придет в себя.

Первая попытка закончилась неудачей, паразит словно чувствуя, что его хотят извлечь менял структуру, становясь практически неотличимым на общем фоне ауры. Потом его поведение изменилась. Плотное образование стало растекаться тонкой пленкой, проникая внутрь на манер прораставших корней. Все это потребовало дополнительных усилий, но в конечном итоге зацепить червя удалось.

Тонкие энергетические щупальца плотно обхватили чужеродное образование в ауре и медленно потянули назад.

Из рта Ады вырвался стон. Тело содрогнулось в конвульсиях.

— Черт, эта дрянь пытается повлиять на физиологические процессы в организме, — от напряжения голос прозвучал еле слышно, но Карл меня понял.

— Сюда, быстро! — крикнул наемник, махнув солдатам G.A. — Нам нужен стимулятор!

Подбежал один из бойцов на ходу доставая из нагрудного кармана шприц-инъектор.

— Коли.

Солдат с размаху всадил иглу в грудной отдел лежащей на земле женщины. Сработала пневмо-поршень, пластиковый тюбик, наполненный прозрачной жидкостью, стремительно опустел. Впрыск произошел прямо в сердце, вызвав немедленную реакцию.

— Аа-аах! — женское тело выгнулось. Глаза широко раскрылись, темными провалами уставившись в бездонные небеса.

Что он ей там вколол? Чистый адреналин? Она едва не вскочила на ноги и не убежала, хотя по взгляду видно, что все еще в полной отключке.

Но стимулятор оказал положительное воздействие. Получивший хорошую порцию бодрости организм стал сопротивляться воздействию паразита. За счет этого удалось загнать его в нужное место, мягко подцепить и на этот раз окончательно потянуть на себя, одновременно вытягивая из него энергию.

Через несколько секунд все было кончено. Глаза Ады закрылись, дыхание успокоилось.

— Твою мать, — ругнулся я. Несмотря на выполненную работу, у меня от напряжение свело мышцы, будто не магические потоки перенаправлял и расщеплял, используя в качестве манипуляторов, а весь день разгружал грузовые контейнеры.

— Все? — Карл вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул. Плотное образование в ауре женщины растаяло. Интересно, кто его внедрил. Очень тонкая работа, напрямую связанная с внутренней энергетикой.

— Повезло, что эта штука сразу не вызвала сердечный приступ. Судя по структуре, она на такое была способна.

— Может и хотела, а стимулятор помешал.

Я устало пожал плечами и согласился:

— Может.

А сам подумал, что обычному одаренному создать такие штуки не плечу, видно, что работал обученный мастер. Кто-то из кланов? Ренегат, решивший подзаработать?

— Что это вообще было?

— Полагаю нечто вроде страховки, — я поднялся на ноги. — На случай, если наша общая знакомая окажется не в тех руках, — я кивнул на лежащую без сознания Аду.

Тело женщины обмякло, дыхание окончательно выровнялось, лицо потеряло тревожное выражение. Если не знать, что недавно случалось, то словно прилегла отдохнуть.

— Полагаю теперь у Global Alliance получится намного проще склонить ее к сотрудничеству, — заметил Карл.

Я задумчиво посмотрел на гвардейца, затем перевел взгляд на корпорантку. Действительно, после такой подставы со стороны своих она может сдать всех, мстя за едва не наступившую смерть. Вряд ли ее предупредили о внедрении в ауру паразита. Ни один разумный человек никогда бы не согласился на соседство с непонятной астральной дрянью. Эта штука даже питалась за счет энергетики тела. Проще говоря, постепенно высасывала из организма жизнь. И когда сработал триггер, начала активно воздействовать на разум носителя, стараясь разрушить ментальное поле разума. Последовавшие ярость и ненависть всего лишь побочный эффект пошедшего вразнос эмоционального фона.

— На мой взгляд создатели перемудрили, проще было сразу вызвать сердечный приступ, — заметил Карл.

Я хмыкнул.

— Как ты видел, сердце легко можно запустить снова при помощи нужного стимулятора. Никто не гарантирует, что после клинической смерти, человека снова не вернут к жизни, затем поместив в мед-капсулу. А вот восстановить нейронные связи будет намного труднее, чем обычную сердечную мышцу. Так что, те, кто внедряли червя, определенно знали, что делали, — я задумчиво почесал подбородок. — Узнать бы еще, кто это был.

Карл не ответил. Я тоже замолчал. К месту проишествия подбегали медики в форме службы безопасности G.A.

Уже много позже станет известно, что этот эпизод сыграл решающую роль в противостоянии между Мелоун-Индастриз и Global alliance. Обе корпорации не на шутку схватились в борьбе за сферы влияния и благодаря Аде Мелоун G.A. удалось провести несколько серьезных атак, давшие им неоспоримое преимущество на территории Колоний. Что в свою очередь в дальнейшем оказало влияние на глобальную расстановку сил.

Глава 24

Стрекоза плавно скользила над поверхностью океана, медленно набирая высоту и беря курс на Скайфолл. Внутри грузового отсека тускло светила лампочка, за стенкой корпуса слышались звуки работающих двигателей. Ховер шел на крейсерской скорости, постепенно набирая ускорение.

На сваленных в кучу рюкзаков с удобством устроился Карл. Как и все кадровые военные, пользуясь свободным временем он завалился спать, едва транспортник оторвался от земли. Майя пропадала в кабине пилота. Юки показывала ей как управлять Стрекозой.

Мы возвращались домой, отправив мехи и большую часть трофеев по морю. Сухогруз должен прийти в столицу Спорных территорий через несколько дней. Никто не захотел столько ждать и была вызвана Юки со своей Silicon Dragonfly, нанятая на одну поездку.

Я зевнул, покосился на спящего Карла. Мелькнула мысль тоже предаться спокойствию сновидений, где нет ни забот, тревог, ни волнений. Обкатав заманчивую идею, быстро от нее отказался. Вместо этого из рюкзака был извлечен планшет. Оживший экран включенного устройства осветил мне лицо.

— «Установление связи».

— «Кластер — „ГлобКом“».

— «Соединение».

Подключение к глобальной сети через антенну движущегося на большой скорости ховербенда заняло определенное время. Сигнал был слабый, но вполне устойчивый для получения информации.

Итак, что тут у нас. В закладках нашлись отмеченные страницы с описанием и сравнительным анализом нескольких мест — результат работы последних дней серфа в местном аналоге интернета.

Домен. Мне срочно необходимо найти подходящее место для восстановления домена. А если точнее — для полноценного возрождения.

Из всех найденных вариантов больше всего подходил заброшенный химкомбинат на побережье одного из крупных островов Малайзии. После серьезной техногенной аварии его забросили, объявив зоной химического заражения. Проводить очистку никто так и не взялся, хотя завод стоял на стратегически важном направлении. Идеальное место для размещения важного объекта, вплоть до крупной военно-морской базы.

Но державам хватало свободных регионов для постройки своих военных объектов, а корпоранты не желали связываться, трезво оценивая сколько придется вложить, чтобы полностью очистить зараженную территорию.

Со временем про заброшенный химкомбинат забыли. Пока я не откопал историю про него в старых статьях.

Самое интересное, что он находился недалеко от Скайфолла. Относительно разумеется, но достаточно близко, чтобы говорить, что находится по соседству, если сравнивать африканские или австралийские континенты, где мне уже пришлось побывать.

— Десять миллионов кредитов выкуп земли, плюс в два или три раза больше за очистку, — пробормотал я вслух я.

Дорого и это только, по сути, первоначальный взнос. Демонтаж строений и утилизация зараженных обломков обойдется в еще большую сумму. Можно конечно все просто сбросить в море, но вывозить и грузить тоже придется. Плюс нанимать рабочих, строительную технику, разрушить такую махину в одиночку не выйдет.

Фотографии места. Все как обычно: вытянутые производственные цеха, ангары, склады, множественные постройки. Везде запустение и общий опустошенный вид. Заброшенный комбинат — готовая площадка для сьемок фильма про постапокалипсис.

Жутковатое местечко. Более впечатлительный Тимофей наверняка бы постарался подыскать более подходящее место. Но я в первую очередь смотрел на расположение. Слишком уж удачно оно находилось. Да дорого, но если все получится, у меня будет выход к морю, плюс сам домен окажется в очень удачном районе.

Я еще несколько секунд любовался на фото объекта, просмотрел короткую съемку с квадрокоптера. Площадь — около десяти гектаров.

На самом деле в свое время химкомбинат занимал намного меньше, но химический выброс накрыл прилегающие территории и собственнику пришлось их тоже включить в продаваемый объект. Все шло единым лотом, выбрать что-то одно было нельзя.

— Посмотрим-посмотрим, — я побарабанил кончиками пальцев по кромке планшета, подумал и закрыл страничку.

Закончив с комбинатом, быстро пролистал другие варианты, без особого интереса, понимая, что для моих целей они не годятся.

Одинокий островок где-то в центре Индийского океана. Бывший курорт, разграбленный пиратами. Слишком удаленно и уязвимо. К тому же потребует дополнительных ресурсов для долговременного комфортного проживания. Не пойдет.

Участок на восточном побережье Африки, как раз напротив Мадагаскара. Протяженная граница, по соседству слишком много враждебно настроенных племен из числа туземцев. Понадобится небольшая армия, чтобы удержать за собой выбранный район. Не вариант.

Сам Мадагаскар, точнее вилла одного из французских лордов. Старый хрен решил заделать себе уютное гнездышко, чтобы проводить там весело отпуск, но быстро сообразил, что без его личного присутствия, дом могут тупо разграбить. А держать на постоянной основе охрану выходит слишком накладно. Тоже мимо.

Острова в Атлантике — та же незащищенность и уязвимость перед потенциальным нападением пиратских эскадр. Не говоря уже о более серьезном противнике.

Индия, Латинская Америка — куча предложений приобрести кусок джунглей, в основном под плантации.

Кстати, про плантации и фабрики, при покупке химкомбината особо подчеркивалось, что в случае необходимости можно отдельно приобретать землю, ведущую в глубь острова. Свободных, не занятых ничем места там хватало.

Остров, кстати, довольно большой, поблизости несколько крупных городов, в доступности (относительной конечно) универсальные транспортные артерии, переброшенные между островами в открытом океане.

Если подумать, лучшего варианта не найти. Точнее они, конечно, есть, но их придется захватывать военной силой, а без восстановленного домена я не собирался начинать открытую войну с кем-бы то ни было.

— Ладно, с этим позже, — я оторвался от планшета, бездумным взором уставившись в противоположную стенку грузового отсека, прикидывая финансовые возможности.

В теории, если отбросить все, то денег хватало. Впритык, на покупку самой земли, заброшенного химкомбината, и с первым этапом поверхностной очистки.

Проблема в том, что появившийся наемный отряд тоже требовал денег. Плюс одна покупка и избавления зон купирования очага загрязнения не решало основную проблему. Призывать туда домен все равно, что строить дом посреди глубокой лужи, полной ядовито-химических испражнений.

Нужны дополнительные средства. И немалые.

Продать слегка подзабытые статуи? Древние артефакты, связанные с запретными разделами магии высоко ценились на черном рынке. Найти покупателей не составит труда. И цену дадут хорошую, как только узнают, с чем именно имеют дело.

Проблема в том, что я сам не хотел расставаться с антрацитово-черными изваяниями. Было в них что-то родное, что связывало магический дар, основанный на астральной энергии, с порождениями древней артифакторики.

Сила крови Мещерских не желала расставаться с произведениями искусства ассирийских колдунов (или месопотамских? С этой археологией сам черт ногу сломит) и в этом случае я был склонен с ней согласится. Глупо добровольно отказываться от мощных артефактов, если есть возможность оставить их при себе.

Статуи, конечно, опасны (одно оживление при ритуале в пустыне чего-то только стоит), иногда имеют ауру, как у живых существ, и вообще производят зловещее впечатление, но именно это в них мою новую личность потомка рода чародеев Астрала и привлекало.

Я хотел ими обладать и не мог противиться этому чувству.

— Хрен им, а не мои игрушки, — хмуро буркнул я, подумав о теневых коллекционерах, покупающих себе магические вещи на закрытых аукционах.

Тем более, неизвестно еще, кто там их купит. Окажется какой-нибудь псих, вроде того японского старикашки, и устроит очередной локальный армагеддон. А мне потом расхлебывать.

Последнее конечно преувеличение, плевать я хотел на последствия. Пусть хоть целый континент разносят на куски. В этом случае память предков Мещерских четко отделяла своих от чужих.

— Ладно, отложим пока, — во второй раз повторил я и на этот раз действительно переключился на другое.

Вновь взял планшет в руки и открыл первый попавшийся сетевой канал, пытаясь отвлечься.

— «… только сегодня мы представляем вам незабываемое зрелище — впервые люди получат возможность отомстить своему мучителю и наказать его приспешников, прямо в их логове!» — голосом конферансье, открывающего программу выступлений, встретила меня открытая страничка развлекательного канала.

Что за ерунда?

— «Пабло Рамирес — известный убийца и наркоторговец, на протяжении многих лет он издевался над жителями долины Коста-Нуэрго, пока наконец его злодеянии не переполнили чащу терпения и месть не вспыхнула жарким огнем в сердцах обозленных людей».

Показали фото худосочного латиноса с тонкой полоской усиков над вздернутой губой. Судя по следующим словам, довольно любвеобильного.

— «Долгие годы мерзавец похищал из крестьянских семей самых красивых девушек и свозил в свое поместье, где вволю издевался над ними и регулярно насиловал. А наигравшись, отдавал своим боевикам. Но теперь наступило время расплаты».

Крупным планом показали каких-то людей в домотканой одежде, широкополых тканевых шляпах и с оружием в руках, очень напоминающих партизан или повстанцев из джунглей.

Камера отъехала назад, захватывая стоящие позади огромные палатки кричаще-оранжевого цвета. На них белыми буквами были написаны названия многочисленных компаний: «Руссо-Балт», «Армс-Стил», «Technik-Quadro» и многие другие. Судя по лейблам и эмблемам в основном были представлены крупные корпорации, специализирующиеся на выпуске военной и около военной продукции.

— «Этот костюм защитит тело от осколочных ранений любой степени тяжести», — сексапильная девица подала что-то напоминающее армейский военный комбез одному из крестьян. Вторая такая же вручила ему совершенно новую винтовку с оптическим прицелом и кучей приблуд, делающей оружие похожей на миниатюрную пушку.

Потом появились другие люди, подкатившие к снаряженному воину мощный квадроцикл с дополнительной рамой на переднем щитке, куда крепился крупнокалиберный пулемет.

И как эта штука только не перевернула квадрик?

Начали что-то говорить о неизменности наказания за свершенные преступления. Переодетый в продвинутое военное снаряжение крестьянин усиленно кивал, мозолистые руки слегка неуверенно удерживали винтовку последнего поколения известного оружейного бренда.

— «Благодаря этим приборам никто из пособников кровавого диктатора не сможет скрыться от наших доблестных мстителей» — еще одна девица, на этот раз вручает устройство ночного видения. Голос за кадром на секунду замолкает, затем воодушевленно заявляет: — «Удобство использования и компактность делает модель визора „Ариадна“ незаменимой в условиях пониженной освещенности. А благодаря усиленному аккумулятору вы забудете, что такое зарядка на ближайшие две ночи».

И следом быстрой скороговоркой: — по вопросам оптовых закупок обращаться на сайт компании производителя или по телефону: 373-512-452.

Наконец сообразив, что я перед собой вижу, я хохотнул.

— Блин, ну дают.

Я покачал головой. Каждый предмет и деталь, которой снаряжали рвущихся мстить за поруганных девушек крестьян, имела своего изготовителя, о котором между делом подробно рассказывалось в ходе презентации. Это были спонсоры проводимой операции.

Проще говоря, зрителям демонстрировали рекламную компанию. Очень дорогостоящую и очень раскрученную, замаскированную под помощь каким-то бедолагам из Колумбии или откуда-то из тех краев.

— Просто невероятно.

Нет, устроители не лгали, и правда имелся некий Пабло Рамирес — глава наркокартеля, базирующего в долине Коста-Нуэрго. И этот Пабло действительно имел дурную привычку наведываться в ближайшие деревни, чтобы забирать себе приглянувшихся молодых девушек. И насытивших ими он и правда их потом отдавал своим боевикам, делая из них, по сути, солдатских шлюх.

Но все шло следовало потом являлось абсолютной чушью. Ни о какой мести за поруганных жен и дочерей речи не шло. Все дело в хитроумной рекламной компании и зрелищном кровавом шоу, которое вскоре должно разыграться в джунглях Латинской Америки.

Крестьян хорошо вооружат и бросят на укрепленный лагерь наркобарона. Может тем даже действительно удастся пробиться внутрь (хотя сомневаюсь, что плохо обученные землепашцы, привыкшие повиноваться, смогут что-либо противопоставить хорошо тренированным и обстрелянным бойцам наркокортеля, оснащенных и вооруженных не хуже, чем солдаты какой-нибудь армии).

Дальше начнется игра, кто одержит верх. Вероятнее всего, понимая, что силы не равны, селянам помогут профи, скрывающиеся в окрестных джунглях и действующие тайком, чтобы зрители не догадались, что на стороне мстителей, воюют высококвалифицированные наемники, привлеченные специально для этого дела со стороны.

Ну а потом в дело вступит его величество тотализатор, и незаурядная рекламная компания легко и непринужденно превратиться в очередной кровавое шоу, идущее в прямом эфире, которые так обожают смотреть в Спорных территориях.

— Охренеть выдумщики, — я покачал головой, восхищенный изобретательностью создателей шоу.

Это ведь надо до такого додуматься, найти обиженных, злодея, сделать так, что зрители прониклись и не жалели денег, жадно следя за перипетиями рассказанной истории. Не каждый до такого додумается.

По сравнению с этим штурм полицейским спецназом здания с террористами выглядел бледным подобием. Разве что захват подводного города мог сравниться, но он уже давно прошел. Публике требовалась новая цель для приложений эмоций.

Что любопытно, скорее всего сценарий расписан заранее. Наркобарону не жить, даже если для этого придется сбросить ему на голову батальон десантников или звено боевых мехов, привлеченных в частной порядке. И плевать, что для захвата обычной наркоплантации как правило не привлекаются столько сил. Главное рейтинги, и получаемая прибыль.

— Удачи вам парни, — я отсалютовал на экране слегка растерянным от внимания крестьянам, наряженным в крутые армейские комбезы, и переключился на новостные каналы. В ближайшие гибели любвеобильного наркобарона я практически не сомневался. Публика любит хэппи-энды и воздаяния за преступления, и продюсеры шоу не посмеют их разочаровывать.

— «Продолжаются бои в районе Мумбаи, пригороды одной из самых развитых в промышленном плане провинции охвачены огнем. Население спасается под напором наступления превосходящих сил», — вещала симпатичная ведущая.

Показали кадры с огромным мехом, на сером корпусе черным пятном выделялся тевтонский крест. Германцы ударили не только по южноафриканским владениям бриттов, проведя скоординированную атаку по разным направлениям заморских владений английской короны.

Горящие здания, крики, выстрелы, огромные взрывы, вырастающие в огненные шары — противоборствующие стороны не жалели сил и средств, желая получить преимущество. Случайные жертвы измерялись тысячами, разрушения задели огромное количество городских кварталов, но воюющие войска не обращали внимания на побочный ущерб.

Заглохшая на некоторая время и перешедшая в фазу позиционной войны, стычка между двумя империями вспыхнула с новой силой, когда германский экспедиционный корпус высадился на побережье Индии.

— «Наблюдатели сообщают, что пока атакующим не удалось прорвать вторую линию обороны и что штурм затягивается, но некоторые военные эксперты отмечают, что прошло слишком мало времени и что дальнейший успех германских солдат будет напрямую зависеть от подхода подкреплений из метрополии».

Ночное небо прочертило несколько штурмовиков, на взлетной полосе готовились к вылету десяток боевых самолетов. В воздухе барражировали беспилотники, сбрасывая на вражеские позиции ворох зажигательных микро-бомб.

— «К японскому кризису. Лидеры мятежного сектора повторили свои заявления о том, что не желают распространения беспорядков на территории всех островов, и что готовы к переговорам, если их мнение будет учитываться и если с ними начнут разговаривать, как с равными. Но представители объединенного протектората заявили, что данная позиция в принципе невозможна, пока бунтовщики не сложат оружие. Напомним, что по словам одного из инспекторов Франкской империи, были зафиксированы неоднократные попытки агитации со стороны охваченных мятежом районов Токио по отношению к другим кварталам, где проживают жители, не поддержавшие бунт. Люди, выбравшие мир и спокойствие, под эгидой солдат объединенного протектората, не хотят воевать. Но похоже мятежники не желают принимать во внимание их желания, и предпринимают неоднократные попытки вовлечь в вооруженную борьбу другие районы города».

На экране появился мужчина с вытянутым лицом и желтой нездоровой кожей, текст внизу гласил, что это тот самый инспектор, осуществляющий контроль над французским сектором.

— «Мы надеемся, что германские власти наконец решат свои проблемы и возьмут ситуацию под контроль. В противном случае, кризис имеет все возможности для дальнейшего разрастания. В этом случае, другим государствам-участникам соглашения о протекторате придется вмешаться и решить дело, переведя конфликт в мирное русло».

Прозвучало довольно сухо, но по сути завуалированная угроза: если тевтоны сами не разберутся, за них это сделают другие державы, и тогда прощай германский сектор. Обратно немцев на острова уже не пустят, поделят между собой.

Ну а дальше понятно. Я перелистнул страницу, переходя на другой канал. Там выступал губернатор Вогер. В пригородах Скайфолла произошло два взрыва, подозревают Фронт Освобождения от оккупации Колоний.

— «Мы не допустим беспорядков. Обещаю, что муниципальные службы приложат все усилия, чтобы нейтрализовать последствия причиненных разрушений. И что виновных обязательно найдут и должным образом накажут».

Я зевнул. Учитывая, что бомбы прогремели за пределами зеленой зоны, можно не надеяться, что кого-то будут искать. Особенно исправлять последствия взрывов. Центру плевать на окраины, главное чтобы не беспокоили жителей внутри периметра безопасности.

Следующий канал.

Шли кадры знакомых улочек, Уолфиш-Бей — Китовая бухта, в городе уже второй раз за последние месяцы вспыхнул вооруженный мятеж. На этот раз у повстанцев обнаружилось подозрительно много оружия с маркировкой известных военных производителей. Кто-то активно помогал мятежникам, пытаясь выдавить корпорантов из значимого порта.

Интересно, но не очень. Я снова зевнул и закрыл планшет.

Между тем Silicon Dragofly продолжал полет. Майя и Юки о чем-то секретничали в кабине пилотов. Я покосился на спящего Карла. Может тоже плюнуть на все и поспать пару часов, пока не прилетели в Скайфолл? Подумав, так и поступил.

Глава 25

В последний момент Юки получила приказ изменить курс. Я решил посмотреть на будущее владение. Для идущего на форсаже ховеру понадобилось не так много времени, чтобы достичь нужной точки.

На бреющем полете транспортник прошел по глиссаде снижения, птицей скользя над водной поверхностью. Машина плавно заложила вираж. В боковом окне промелькнули отблески синего пламени, вырывавшегося из сопел маневровых движков. Ровное гудение отдавалось через корпус, вызывая легкую дрожь.

Стрекоза выполнила красивый разворот над кромкой, отделяющей море от суши, и пошла на посадку. Все ровно и гладко, как по учебнику. Наемница-пилот вела свою рабочую «лошадку» через нейрочип, выполняя маневры с удивительной точностью. Ховербенд на секунду завис и начал медленно опускаться, вздымая с земли облака пыли и грязи.

Не дожидаясь приземления боковые двери открылись. Створки отошли в сторону, мы с Карлом встали у края, придерживаясь руками за поручни.

Касание. Я спрыгнул первым, гвардеец вторым. Ребристые подошвы высоких армейских ботинок впечатлялись в плотный песок побережья, оставляя после себя рельефные отпечатки.

— Что мы здесь делаем? — Карл без особого интереса огляделся.

Смотреть и правда не на что. Слева лениво накатывал прибой, волны с белыми барашками на гребне лениво наваливались на берег. Справа возвышался редкий частокол джунглей. За деревьями смутно угадывались приземистые полуразрушенные постройки. В ста метрах впереди в море уходил обвалившийся причал, к нему подходила покрытая толстым слоем ржавчины железнодорожная колея. Там же раньше стояли еще какие-то здания, но от них уже почти ничего не осталось, только огрызки фундамента топорщились рваными ранами.

Единственная приметная достопримечательность — широкий глубокий ров-заслон и пущенная поверх странной формы конструкция — барьер против распространения химического заражения. А если точнее — препятствие для попадания продуктов техногенной катастрофы в открытое море.

Химикаты конечно и так попадали в воду, но благодаря вовремя построенному заграждению их количество держалось в строго заданных рамках, не доводя до масштабной экологической катастрофы.

При других обстоятельствах, эту штуку не стали бы даже строить. Выбросы химических отходов в Колониях считалось обычным явлением. Но тут в относительной близости (в воде, ядовитая дрянь распространяется очень быстро) находилось сразу несколько крупных городов, и проживающие в них корпоранты и правительственные чиновники, не хотели дышать кислотными испарениями или другой гадостью, что может принести море в их дом.

Поэтому собственников химкомбината в свое время заставили ограничить распространение зоны заражения. Не ликвидировать полностью сам очаг, что примечательно, а просто запереть его в границах определенной территории. Даже штрафов не выписали, посчитав это излишним.

Так велись дела в Спорных территориях.

— Так что мы тут делаем? — повторил вопрос Карл и покосился на Майю. Девушка спрыгнула из Стрекозы на манер десантника, удерживая перед собой автомат.

Гвардеец не понимал причин задержки и полета в непонятное место, ему хотелось вернуться в Скайфолл. А вот статная брюнетка не испытывала сомнений, с любопытством оглядываясь.

— Что скажешь? — вместо ответа спросил я.

Гвардеец нахмурился.

— О чем?

Я обвел рукой берег и часть джунглей, где за болезненно выглядевшими деревьями проглядывали заброшенные постройки неизвестного назначения.

— Об этом.

Карл задумался. Взгляде наемника скользнул по рву, возвышающимся над ним заграждением, отметил от чего все это защищало и вынес вердикт:

— Похоже на зловонную выгребную яму, полную ядовитых отходов.

Я рассмеялся. Как верно подмечено.

— Попадание в яблочко. Это и есть выгребная яма, полная ядовитых отходов. А точнее химических, — и не дожидаясь дополнительных расспросов пояснил: — Раньше здесь находился химкомбинат, — помедлил. — То есть не совсем здесь, а чуть дальше в глубь суши. Но не суть. Несколько лет назад тут произошла авария, в результате которой огромная площадь оказалась под выбросом вредных веществ. Собственники не стали проводить очистку и выставили объект на продажу.

— Нам не нужны респираторы? — Карл обеспокоенно огляделся.

Я покачал головой.

— Источник заражения локализован. Здесь достаточно безопасно. Но если хочешь, можешь взять респираторы в Стрекозе.

В десантном отсеке ховера и правда хранились специальные маски с фильтрующими системами, помогающими не только от обычного задымления, но и от химических испарений, бактериологических заражений и других форм воздействия на организм.

— Да нет, обойдусь, — гвардейцу стало стыдно за проявленное малодушие.

Малолетняя девчонка рядом и то ничего не сказала, а он матерый ветеран испугался немного подышать грязным воздухом.

С другой стороны, это и отмечало разумное отношение к рискам. Майя просто не понимала, чем это может грозить, а бывший гвардеец понимал и отдавал себе отчет, что лучше перестраховаться, чем потом менять себе легкие.

Хотя, в защите и правда не было особой необходимости. Как и говорил ранее — собственники позаботились купировать проблему расползания заразы по окрестностям и особенно попадания химии в море. Иначе их бы живьем съели другие корпы, не желавшие появления этой дряни под боком.

Кстати об этом, может сыграть на боязни отравления? Пустить слух, что вредные выбросы попали в море в больших количествах и теперь угрожают крупным прибрежным городам. Если бы на их месте находились мелкие рыбацкие поселки с туземным населением, никто бы и ухом не повел. Но в городах жили в числе прочего важные люди, не желающие нюхать отравленный воздух.

И под это дело выбить себе преференции, пообещав провести тщательную очистку, — мысленно закончил я, обкатывая идею с разных сторон. Могло сработать.

— Неужели вы хотите это купить? — недоумение нарисовалось на лице Карла.

Я неопределенно дернул плечом.

— Но зачем?

Ответа не последовало. Рассказывать раньше времени о своих планах в отношении домена я не собирался.

— Оборонительные системы, захваченные у фабрики Мелоун-Индастриз, они что пойдут сюда?

По моему лицу скользнула быстрая улыбка. Догадливый. Может даже слишком. Но это хорошо.

Что касается полученного в качествен трофеев оборудования, то оно и правда скорее всего пойдет на химкабинат. Приобретенную собственность понадобится защищать, особенно после проведенной очистки. Слишком много может найтись желающих заполучить лакомый кусок, когда вдруг станет известно, что он вновь стал безопасным для проживания.

— С завтрашнего дня начнешь нанимать людей. С боевым опытом, желательно уже служивших в наемных отрядах с хорошей репутацией и знающих, что такое дисциплина. Полудикие кочевники, живущие войной и грабежами меня не интересуют, — сказал я.

Карл помедлил, коротко кивнул.

— Гарнизон, — понимающе проронил он.

Говорю же — слишком догадливый.

— На какую численность мне ориентироваться?

Я задумался. Сотня хорошо вооруженных и подготовленных бойцов сможет противостоять достаточно внушительным силам. Особенно если будет держать оборону на подготовленных позициях. Плюс три наших меха. Этого будет достаточно чтобы отбить желание лезть в чужой двор. По крайней мере на первых порах.

Другое дело, что если от мелких хищников отобьемся, но потом обязательно появятся крупные звери, желающие получить кусок земли в свою собственность. И тогда могут возникнуть проблемы.

Впрочем, до этого еще далеко. К тому же, если удастся поднять домен Мещерских из глубин Астрала, то вся прилегающая территория автоматически превратиться в неприступную крепость, где мои возможности как мага значительно возрастут.

В этом случае, даже полноценное звено штурмовых мехов не факт, что прорвется. Не говоря уже о куда хуже оснащенных врагах.

— Ориентируйся пока на сотню. Но заранее готовься, что число солдат придется увеличить. Составляй списки, получай предварительное согласие на дальнейшую службу. Ставка чуть выше нормы. Но слишком не завышай. У меня не бездонный карман.

Карл кивнул. Кому, как не опытному наемнику знать во сколько обходиться содержание даже одной боеспособной единицы.

— Понял. И еще одно, милорд, — он оглянулся, отслеживая положение Майи. Девушка как раз в этот момент отошла от нас, поближе рассмотреть заграждение от химического заражения. Странная конструкция имела необычную форму, среди прочего в плотных переплетениях из металла выглядывали трубы с чем-то напоминающим шайбы-разбрызгиватели (распыляют нейтрализатор для подавления вредных испарений? Непонятно). Конструкция крепилась над рвом и тянулась вдоль всего берега. Она и привлекла внимание девчонки.

— Что?

Карл замялся, наконец спросил:

— Вам знакомы такие термины как «замещение» и «тени изнанки»? — и тут же не ожидая ответа продолжил: — Вы не замечали, что иногда у Майи аура странным образом изменяется?

Я едва не вздрогнул. В памяти всплыл эпизод, случившийся в самом начале моего появления в этом мире, когда доктор из отряда наемников Холта, заподозрил во мне внедренца. Как он тогда сказал: «замещение незаконно. А парни не любят, когда между ними свободно гуляют тени изнанки».

Замещением называли способность узкого круга одаренных внедрять собственное сознание в разум другого человека, делая своего рода наложение фальшивой личности поверх настоящей. И вот человек уже не совсем прежний. А если точнее, послушная марионетка на службе враждебного мага.

Сознание замещается, но не совсем до конца. В нужный момент внедренная личность берет управление телом в свои руки и выполняет то, ради чего ее в свое время подсаживали в чужой разум.

Внешняя оболочка остается прежней, а вот ее наполнение полностью изменяется.

Такие фокусы в метрополиях считались полностью незаконным. За них, кажется, даже казнили. Но в Спорных территориях частенько пускалось в ход то, что в иных местах считалось недопустимым.

Тенями изнанки называли одаренных, обладающие данным умением. Простые люди их не любили, а часто и открыто ненавидели (да и не только они, маги тоже таких недолюбливали) и старались держаться подальше.

— Ты уверен? — я остро взглянул на гвардейца.

Тот в ответ дернул плечом.

— Нет, — неохотно признал он и добавил: — Но многие признаки сходятся.

Могли на Майю накинуть ментальную удавку? Провести замещение? Легко. Другой вопрос, когда это было сделано. Еще в первую нашу встречу, я заметил, что по ее ауре что-то проскальзывало. Тогда я принял это на счет возможного магического дара. Но что если дело в другом?

Ум машинально начал анализировать последовавшие за этим события, строить догадки, рассматривать различные сценарии дальнейшего развития ситуации. Девчонку подвели специально? Но зачем? Какой смысл, и связано ли это с предыдущими делами, в частности с добытым в археологическом лагере старинном кинжале, который потом использовали в колдовском ритуале в Токио?

Кто-то ведет свою игру? Но тогда я тоже элемент сложной интриги. А может быть и ведомая кукла, на роль которой я категорически не согласен.

— Позже я постараюсь ее проверить, — помедлив сказал я. — Пока ничего ей не говори.

Карл кивнул.

В принципе я не особо переживал. Всего лишь к другим заботам добавилась еще одна. И без этого предстояло много дел.

А вообще что-то подсказывало, что скоро последует такая буря, на фоне которой мои личные проблемы будут выглядеть малозначительной ерундой. Последние события в Колониях на это прямо указывали. Когда противостояние между державами достигнет пика, то во всем Южном полушарии вспыхнет война, которую никогда прежде не видели.

А еще существоали противоречия между набирающими силу корпорантами и одаренными, имперскими родами и кланами. Непонятно что из всего этого выйдет, но то что скучать не придется — факт.

— Ладно зови ее, возвращаемся обратно, — я махнул рукой Майе и развернулся к Стрекозе. Пора возвращаться к Скайфолл, город, ставший для меня за последнее время настоящим домом.

Эпилог

Южное полушарие. Территория Колоний

Личный домен рода Валенштайн.

Кабинет герцога.

— Ты все-таки поступила по-своему, — сухо сказал герцог, глядя как дочь заходит в его кабинет.

В какой раз он залюбовался любимой дочерью, стройная и подтянутая на этот раз она пришла в неброском, но дорогом брючном деловом костюме, но вспомнив о причине визита герцог нахмурился.

Он ожидал ответа, стоя вполоборота, глядя в цветущий сад с тропическими растениями, яркими, как красочный калейдоскоп.

— Отказываться было глупо, я поняла еще это в первый раз. И приняла на себя решение, — Вилора гордо вскинула голову. — Если ты считаешь, что мой поступок заслуживает наказания, то я готова его принять.

Долгие три секунды патриарх клана Валенштайн неотрывном смотрел в окно на крупный оранжевый цветок, особо выделяющиеся среди прочих. Потом послышался вздох.

— Кажется я слишком много тебе позволял, — герцог резко развернулся, кивнул на стол. — Сегодня утром нам пришло приглашение.

Девушка покосилась на узкий конверт из плотной бумаги. Поверх него лежал гербовой белоснежный лист с заглавием из символа властвующего монарха германского императорского дома.

— Приезжает принцесса Генриетта, герцогиня Магдельбурская, одна из дочерей императора.

— Сюда? — слегка удивилась Вилора. Она слышала эту новость, но считала очередной байкой пронырливых журналистов. Сейчас, мягко говоря, было слегка неподходящее время для посещения территории Колоний венценосных особ.

Не отвечая, герцог сухо обронил:

— Нас приглашают на посольский прием. Судя по всему, император Фридрих хочет прощупать настроения среди местной элиты, не связанной с какими-либо державами.

— Оценить ситуацию со стороны, — понимающе смежила веки Вилора.

— Вроде того, — невесело усмехнулся герцог. — Похоже его величество не очень доверяет последним донесениям разведки и отправляет дочь внимательно осмотреться на месте.

— Разве он не мог найти кого-то другого? — приподняла бровь княжна.

Старший Валенштайн хмыкнул и внимательно посмотрел на дочь.

— А кому ты будешь больше всего доверять? Кому-то постороннему, пусть даже и несущего титул ближайшего доверенного лица, или родной крови?

Вилора не ответила.

— Важно всегда иметь несколько независимых источников информации. Но важнее всего — иметь возможность получить личные впечатления, — нравоучительно заметил герцог. — Этого ничего не заменит.

На несколько мгновений в комнате наступила тишина.

— Приглашены только мы? Или имеем право взять кого-то с собой? — уточнилаВилора. По губам девушки скользнула призрачная улыбка, словно она подумала о чем-то забавном.

— Даже не думай, — по слогам произнес патриарх Валенштайнов, легко угадав о чем подумала дочь. — У любого терпения есть предел, даже у любящего отцовского сердца. Свои лимит безрассудности ты исчерпала, когда передала этому мальчишке три боевых меха.

— Он не мальчишка, — сделав вид, что надулась от обиды, сказала Вилора и тут же не выдержав рассмеялась. Звонкий смех, как летний дождь смел хмурое выражение с герцогского лица. Долго злиться на свою любимицу он не мог.

— Неважно. На прием мы пойдем вдвоем, — он строго посмотрел на дочь. — Ясно?

Вилора кивнула.

— Конечно отец, — сказала девушка, разворачиваясь к двери. Более внимательный взгляд заметил бы в этот момент, как по женским губам опять скользнула лукавая улыбка. Но герцог был слишком занят, он вновь уставился в сад, наслаждаясь видом цветущих растений.

Алекс Каменев Сила крови IV

Глава 1

— Двести пар полевой формы образца тевтонской империи, девять тысяч пищевых пайков армейского образца, пять сборно-разборных палаток типа «казарма» на двести человек, мобильный душевой комплекс, мобильный кухонный комплекс армейского типа, набор смены белья, и десять тысяч кубических единиц продовольственных запасов типа «полуфабрикат-А» и «полуфабрикат-Б». Я ничего не упустил? — с другой стороны стола на меня взглянули печальные глаза маленького человека.

Проверив список на дисплее планшета, помеченной галочкой — личный состав, я небрежно кивнул, но указал:

— Медикаменты забыли.

— Ах да, наборы медицинских препаратов и комплексы полевой медицины, — человечек печально вздохнул, словно надеялся, что собеседник пропустит этот пункт. — С этим могут возникнуть проблемы. Дело в том, что органы управления по контролю и ревизии германского генерального штаба…

Но я его перебил.

— Меня заверили, что у вас достаточный уровень квалификации для обеспечения поставок по нужному списку. Меня обманули?

Равнодушный взгляд и приправленный толикой холода голос. Человечек поморщился, но ничего не сказал.

Разговор происходил в тесном помещении, которое едва ли заслуживало статус полноценного рабочего кабинета. Обшарпанные стены, грязная лампочка, ветхий стол, казалось побывавший на всех помойках этого мира, прежде чем его притащили сюда, скрипучие стулья, неудобные настолько, насколько это вообще возможно, побитый металлический стеллаж для документов, в воздухе летала пыль, создавая ощущение затхлости.

Но при всем при этом в небольшой конторке все равно сохранялась деловая атмосфера, где решались споры, заключались сделки и из рук в руки переходили огромные суммы. Не знаю, как у тщедушного хозяина удалось создать это ощущение, но именно оно удерживало посетителей на месте, заставляя сразу не уходить, переступив порог и разглядев убогую обстановку.

— Так что насчет медицинского раздела? Мне ожидать товара или стоит обратиться к другому поставщику?

Еще несколько секунд человечек напряженно шевелил губами, что-то про себя подсчитывая, пока не вынес вердикт.

— Не стоит. Будут вам красно-белые контейнеры с чашей и змеями.

Голос прозвучал достаточно уверенно, показывая, что его обладатель нашел выход из затруднительной ситуации.

— По списку? — тем не менее уточнил я.

— По списку, — на этот раз тщедушный собеседник резко кивнул.

Больше спрашивать не требовалось, иначе появлялось впечатление, будто слову собеседника не доверяют. Это вызывало ненужные сомнения и трения. А ведь наш разговор еще не закончен.

— Тогда предлагаю перейти к разделу пять и свериться с наличием выбранных пунктов, — сказал я.

— Разумеется, — кивнули мне с другой стороны стола.

Звали хозяина кабинета Франсуа Штерн и был он «торговцем, входящим в положении своих деловых партнеров, не желающих сложностей с лишней бумажной волокитой, подтверждающей происхождение представленного товара». По-простому говоря — скупщиком краденного.

Несмотря на свой неказистый вид герр Штерн имел устойчивую репутацию с кем можно иметь дела. Лишних вопросов не задавал, в чужие проблемы не лез, своих не навязывал. Старался вести бизнес честно, насколько это вообще возможно в теневой структуре нелегального рынка.

Причем это касалось не только скупки товара, но и дальнейшей перепродажи. Нужна партия противокорабельных ракет класса «AMIX»? Никаких проблем, все будет в лучшем виде. И неважно, где и против кого вы собрались использовать оружие столь разрушительного типа. Франсуа найдет нужный товар и представит его вам в лучшем виде, не задавая лишних вопрос.

Что самое замечательное, сфера интересов господина Штерна не ограничивалась военным и около военным оборудованием. При желании у него можно было заказать фактически абсолютно все. Ходили слухи, что однажды он вернул гарнитур драгоценных украшений, украденный у одной герцогини, не пожелавшей чтобы факт кражи получил широкую огласку и решившей обратиться к не совсем законопослушным лицам, чтобы вернуть свою собственность обходными путями.

Побрякушки скупщик вернул, задействовав свои обширные связи в криминальных кругах, получил гонорар и не стал задавать лишних вопросов, в очередной раз подтвердив, что способен решить любые вопросы, даже столь деликатные, как общение с представителями высокородной особы.

Собственно репутация, не любящего болтать лишний раз языком и защищала его лучше всякой охраны. Преступники понимали к кому обращаться и точно знали, что их ни в коем случае не выдадут.

Более того, в отличие от прочих коллег по нелегкому ремеслу, месье Франсуа (или герр Штерн, в зависимости от того как к нему обращались, как ясно из имени, скупщик имел смешанное тевтоно-бриттское происхождение), не имел привычки чересчур задирать цены на товары, и всегда давал хорошие деньги, если к нему приносили ценный предмет. Проще говоря, он был не жадный. И это тоже ценилось в криминальной среде.

Ведь так просто однажды оказаться чересчур ненасытным, вызвать гнев и оказаться в грязной канаве с перерезанным горлом. Преступники не любили, когда их обманывают. В таких условиях твердое слово Франсуа Штерна, ведущего дела честно даже с самыми отмороженными бандитами, стоило наравне со словом весьма уважаемых людей.

— Тридцать автоматизированных турелей класса «Часовой КЛ-МК», с полным боезапасом. Сто пятьдесят штурмовых общевойсковых винтовок образца 2020 года, и боеприпасы к ним. Триста реактивных гранатометов «Panzerfaust-30» с тандемной кумулятивной боевой частью. Стационарная ракетная установка «ARES». Комплекс управления и координации к ней. Набор датчиков движения сейсмического типа. Система сигнализации и обнаружения «Паутина», — долго и нудно перечислял Штерн, скрупулезно водя заскорузлым пальцем по экрану планшета.

При каждом наименовании я кивал, делая в своем планшете соответствующую пометку. Как ни странно, пока все необходимое находилось в нужных столбцах.

— Что насчет строительных элементов? — уточнил я, когда собеседник решил сделать перерыв и промочить горло.

Не поднимая глаз, тщедушный торговец ворованным, пару раз быстро свайпнул по дисплею в поисках нужной закладки.

— Комплекс фортификационных сооружений «Предел-М» — есть.

— Полная комплектация?

Штерн пожевал губами, отыскивая нужные данные. Последовал неспешный кивок.

— Полная. Даже с двойным запасом быстро застывающего цемента марки «Х-3».

— «Х-3» — это вроде бронебойная прочность, — удивился я.

— Угу-м, — согласился торговец и наконец поднял на меня взгляд. Тонкие губы растянулись в сухую улыбку. — Вам повезло, товар оказался на складе.

Скорее оказался вовремя завезен — мысленно поправил я дельца, но ничего говорить вслух не стал. Тем более возмущаться повышенной маркой бетонной смеси. Даренному коню в зубы не смотрят.

— Продолжим… — Штерн вернулся к планшету. В убогом кабинете вновь зазвучали волшебные для любого военного слуха названия: — Система радиолокационного подавления «Завеса-Альфа», с дополнительным набором запчастей. Система связи «Гермес» на основе криптографических программ шифрования, и станция-усилитель для работы в условиях направленного противодействия и помех. Двести портативных рации «Azuma-LK3» для индивидуального использования с возможностью объединения в сеть. Компьютерное оборудование для командного пункта систем управления боем «Страж». Стационарная энергетическая установка «GTL-5000» со вспомогательными дублирующими системами «CAP-2» и полным набором кабелей для временного монтажа с защитой от осколочных попаданий. Системы подземной добычи воды, очистки и фильтрации… — бубнил Штерн, не забывая изредка делать глоток из стоящего сбоку стакана с водой, чтобы промочить пересохшее от долгого разговора горло.

По сути, он продавал мне военную базу. Не всю, конечно, без основной боевой техники и личного состава, но с достаточным количеством снаряжения, чтобы всего за пару дней где-нибудь в пустынной местности развернуть полноценный форпост, куда могут въехать и начать жить до батальона солдат.

Откуда такое богатство? Которое в обычное время ни при каких обстоятельствах не достать в едином комплекте (по отдельности собрать не проблема, черный рынок военного снаряжении являлся в Колониях одним из самых быстрорастущих и никогда не падал, но чтобы в одной партии и единым комплектом — нет).

Ответ прост — очередной виток противостояния между бриттами и тевтонами, вылившийся в масштабные, а главное регулярные боевые действия, развернувшиеся на территории от Африки до Индии, захватившие в тиски множество районов, до этого момента не вовлеченных напрямую в борьбу между двумя великими северными державами.

Обширная география боевых действий вкупе с огромным количеством пущенных в ход сил затребовали гигантских поставок военного снаряжения. Оно буквально хлынуло из метрополий, где срочно опустошались склада, до этого момент выполнявшие роль резерва главных вооруженных сил империй.

И бритты, и тевтоны не скупились, отправляя в Колонии не только войска, но и необходимое для их функционирования снаряжение, оружие и боеприпасы. Военная амуниция шла в таких количествах, что контроль за поставками поневоле ослабел. Потому что невозможно отчитаться за каждый патрон, пулемет и палатку, когда армия ведет активные боевые действия на постоянной основе. Подобные ситуации создают райские условия для дополнительных списаний и потерь.

Например, обсуждаемый со Штерном комплект военного снаряжения для оборудования небольшой военной базы, рассчитанной для размещения до батальона тяжеловооруженных панцергренадеров, официально был потерян при штурме Йоханнесбурга, когда внезапный налет британских штурмовиков-беспилотников уничтожил тыловые порядки служб обеспечения экспедиционного корпуса Священной Германской империи.

Военные интенданты частей и квартирмейстеры отдельных подразделений получили в свои руки практически неиссякаемый источник личного обогащения. Ведь так просто списать все на войну и получить замену, вместо этого отправив якобы уничтоженное снаряжение на продажу.

Черный рынок Колоний расцвел с новой силой. Можно было купить практически все и по очень приемлемым ценам. Разумеется, нелегальный оборот военной продукции в Спорных территориях и раньше был велик, но сейчас он получил новый импульс.

— Что насчет техники? — я заложил ногу за ногу, откидываясь на спинку стула. И тут же вернулся назад, послышался предательский скрип, слишком хлипкой оказалась конструкция.

Штерн в очередной раз пожевал губами, что-то мысленно прикинул, заведя глаза к потолку, помолчал, скривив недовольно лицо, и только после показанной пантомимы выдал:

— Я нашел ховеры нужной модели, но с бортовым вооружением возникли проблемы.

— Оно повреждено? Насколько сильно? — провести ремонт собственными силами в принципе не должно составить проблем. Если конечно повреждения не носят критический характер. Полевая мастерская (приобретенная у все того же Штерна), имела предел сложности проводимых работ.

Поменять листы брони — пожалуйста. Полностью заменить внутреннюю проводку с электронной начинкой — уже нет, требовалось более серьезное оборудование и квалифицированный персонал.

— Не сильно. Пулеметные гнезда и орудийные порты в ходе боя получили повреждения. Ремонт не должен обойтись больше, чем в десять тысяч за штуку, — сообщил Франсуа скрипучим тоном.

— Приемлемо, — я кивнул.

И получил в ответ острый взгляд.

— А ваши птички готовы к отправке?

— Да, полностью заправлены и готовы для перегона, — ответил я.

Два ховербенда, полученные в часть доли трофеев из захваченное фабрики «Мелоун-Индастриз», не подходили для наших нужд. Пафосные транспортники, предназначенные для перевозки VIP-персон, слишком много жрали топлива, были плохо вооружены и имели внутреннюю отделку роскошных лимузинов. Перевозить в таких пехоту все равно что золотой лопатой копать яму для строительных нужд.

И мы со Штерном договорились, что он забирает наши игрушки в счет поставки других ховеров в соотношении один к двум. Вместо пары кричащих транспортников, совершенно непригодных для регулярных боевых действий, мы получаем четыре вполне рабочих лошадки класса «Альбатрос», способных перевозить на борту до двух взводов тяжеловооруженной пехоты со всеми средствами усиления.

Отличная сделка, к общему удовольствию обеих сторон.

— Тогда я прикажу перегнать ховеры в указанное место для обмена, — сказал Штерн.

— Взаимовыгодное сотрудничество всегда хорошо, — откликнулся я, вставая.

Руку не протянул. К отсутствие жеста со стороны собеседника в качестве стандартного завершения сделки скупщик отнесся с пониманием. Он знал кто я такой и не считал себя ровней, трезво оценивая наше разное положение.

— Всегда вас видеть, милорд, — впервые за время встречи, Штерн обратился ко мне согласно официальному титулу. Глазах дельца при этом оставались тусклыми, а голос невыразительным. Если бы правильное обращение приносило деньги, он бы через слово вставлял «милорд» и «ваша светлость».

— И еще один момент, — вдруг сказал он, когда я уже был у двери, собираясь покинуть пусть и гостеприимное, но совершенно неряшливое место встречи. Затхлая контора с грязью и пылью у меня уже в печенках сидела.

Я мысленно усмехнулся. Становлюсь понемногу настоящим аристократом.

— Что еще?

— Жилые модули, их привезут через несколько дней, вам нужны будут рабочие для помощи в сборке?

Подумав о наемниках Карла, я отрицательно покачал головой. Вояки опытные, справятся без посторонней помощи. Легкие металлоконструкции сборно-разборного типа очень популярны для быстрого возведения жилья в условиях полевых лагерей и военных баз. Наверняка кто-нибудь из нанятых солдат удачи раньше уже занимался подобной работой.

— Нет, спасибо. Мои люди справятся сами.

Штерн кивнул и больше не задавал вопросов, вернувшись к изучению планшета на столе и кажется уже забыв о моем присутствии.

Хмыкнув, я вышел из комнаты.

Глава 2

Короткая вспышка плазменной горелки и очередной кусок трубы падает на песок. Рабочий небрежно отпинывает его в сторону и приступает к следующей части. Металлическая конструкция над рвом уменьшилась еще на несколько метров.

— Такими темпами они будут пилить эту дрянь целую вечность, — ворчит Карл с неудовольствием оглядывая скромные результаты работы нанятых специалистов по демонтажу заградительного барьера. Устройство выполнило свою роль, задержав распространение загрязнения, но теперь должно исчезнуть.

— Бригадир сказал, что его люди справятся за два дня, — напомнил я и кивнул в сторону медленно, но уверенно вырастающей на берегу груды металлолома.

Гвардеец посмотрел в указанном направлении, в глазах мелькнул явственный скепсис.

— Если они собираются работать в прежнем темпе, то им и недели не хватит, — скрывать недоверием он не собирался.

Я пожал плечами. В любом случае это было лучше, чем ничего. Эти сборщики хоть не требовала аванса, согласившись взять в оплату порезанные огрызки металла, которые их наняли разбирать.

Взгляд скользнул дальше по берегу. Плоская баржа морского типа сборщиков приткнулась в песок, практически выползя на сушу на добрую треть от своей длины. С судна спрыгивала очередная партия парней в засаленных рабочих спецовках. Направляемые уверенной рукой бригадира, они рассыпались вдоль рва, беря под контроль отдельные участки фронта работ.

— Кажется они неплохо организованы, — заметил я.

Карл скептически скривил губы, но ничего не ответил. Шумные и чересчур разговорчивые работники нанятой артели раздражали бывшего военного излишней суетой и громкими криками.

Словно подтверждая последнюю мысль издалека прилетело:

— Кретин вислоухий, куда смотришь?!! А если бы пакет разорвался?!! Знаешь какая внутри дрянь?! Мы сдохнем тут и выхаркаем легкие, если вдохнем даже щепотку этой химической гадости!!

Возмущался и орал один помощников бригадира, судя по реакции, кто-то из грузчиков неосторожно обошелся с плотными пластиковыми пакетами, издалека похожими на мешки с сухой смесью для строительного бетона.

— Нейтрализатор? — приподнял бровь Карл и не дожидаясь ответа с чувством добавил: — Придурки. А если бы действительно пакет разорвался? — он оценивающе прикинул расстояние от баржи до места, где мы находились и повторил: — Придурки.

— Там двойные мешки, — напомнил я. — И устойчивая к физическим воздействиям упаковка. Они могут их пинать и ничего не порвут.

В обсуждаемых мешках находилась специальная смесь для обработки поверхностей, очень ядовитая и невероятно токсичная, предназначенная для нейтрализации химических загрязнений. Химия, убивающая другую химию. Ее предполагалось распылять с воздуха, и производитель позаботился, чтобы в процессе доставки до места применения не произошло несчастных случаев с повреждением упаковки.

— Все равно, там мог быть острый угол или другая заточенная железяка, — проворчал Карл. Неуклюжесть прибывших работников его бесила.

Мне надоело слушать брюзжание. Вместо этого мое внимание привлекли четыре транспортных дрона, сгружаемые в этот момент со все той же баржи.

Бригадир вольных охотников за металлом согласился немного подработать и привезти с собой кроме опасного нейтрализатора и средства доставки для него. Четыре широких прямоугольных платформы беспилотников, способных поднять в воздух большой груз.

Понятия не имею зачем сборщики металла их использовали до этого (подозреваю вряд ли для вывоза обычного распиленного железа), но они весьма пригодились, когда я набрасывал предварительный план первых этапов очистки.

— Дроны пойдут по геометкам, — вслух сказал я, не обращаясь напрямую к Карлу, а словно рассуждая сам с собой. — Облетят выделенную площадь и распылят порошок с воздуха, разом накрыв нужный район.

Опомнившийся гвардеец, сообразивший, что ворчание надоело сюзерену, быстро переключился на другой разговор.

— Понадобится несколько дней, чтобы смесь осела на землю и вступила в реакцию, но потом процесс пойдет автоматически, — он покосился на меня и рискнул уточнить: — Вы уверены, что самостоятельная очистка самый лучший вариант? Все-таки уровень загрязнения весьма высок. По шкале токсичности Герда-Веббера…

Я нетерпеливо отмахнулся.

— Я читал доклад комиссии по экологии.

После аварии на химкомбинате была проведена тщательная оценка нанесенного ущерба, выбросы оказались масштабные и многие богачи боялись, что отрава в конечном итоге вырвется за пределы карантинной зоны, и готовились вчинить иск корпорации, устроившей бардак под их боком.

Здесь неподалеку несколько крупных городов, расположенных прямо на побережье. А вода отличный проводник для распространения загрязнения.

— Я к тому, что нескольких мешков с нейтрализатором может оказаться недостаточно, — примирительно произнес Карл, пожал плечами, и добавил: — Даже для первых этапов очистки.

Все верно, упомянутый порошок нейтрализатора всем хорош, но чтобы справиться с химическим загрязнением (особенно с очагами заражения, откуда произошли выбросы), четыре дрона и пара десятков пакетов с химическим реагентом будет недостаточно. Мягко говоря.

Но дело в том, что это и не ожидалось. Я не планировал проводить очистку другим способом. Причин на это имелось несколько, и все дополняли друг друга, вынуждая пойти нетрадиционным путем.

Если отбросить подробности, главным критерием, заставшим меня сделать это являлось его величество время.

Время. Ресурс, который невозможно восполнить. Его невозможно вернуть. Обратить вспять. С ним ничего невозможно сделать. Только подчиниться, смиряя гордыню и подстраиваясь под его обстоятельства.

В ближайшее полнолуние будет идеальное время для возрождения домена рода Мещерских. Погруженный в нижние пласты Астрала, он долго ждал своего часа и по идее мог еще подождать, но слишком много сошлось параметров, чтобы упускать удачный момент.

Другой следующий мог представиться только через несколько месяцев. А учитывая напряженную обстановку в Колониях, лучше встречать будущее в хорошо укрепленном месте, где возможности, как мага, существенно вырастут, чем оставаться на открытой местности, чувствуя себя беззащитным.

Домен наделит дополнительной силой, станет опорой, домом и крепостью. Предоставит укрытие в случае смертельной опасности и защитит даже от сильнейших князей. Творение древних чародеев обладало невероятным могуществом, ставя средней силы неопытного мага на один уровень с патриархами кланов.

Конечно, имелись и недостатки. Появление столь мощного колдовского строения, обладающего непонятной силой, сразу привлечет к себе внимание всех более или менее сильных одаренных. Буйство энергии, когда домен начнет провялятся в материальной реальности с последующей активацией глубинных астральных пластов иных планов бытия не сможет пройти мимо их внимания. Уверен, громадный всплеск энергии почувствуют все. Он волной пронесется по энергетическому полю планеты, сообщая, что на сцене появился новый игрок. Новая сила, от которой неизвестно чего ожидать. Что автоматически вызовет ко мне интерес, с желанием прощупать и понять, на что способен глава внезапно возрожденного клана.

Про Мещерских вспомнят, и начнут выяснить, пытаясь понять, что случилось. Пробуждение Силы крови скрыть не удастся. И Тимофей (то есть я) станет предметом охоты. Не обязательно для убийства. Скорее всего со мной сначала захотят поговорить, чтобы перетянуть на свою сторону. И если уже не получится — решить вопрос другими путями.

Я понимал, что ступаю на тонкий лед неопределенностей, и что дальнейшие события могут закончится смертью. Но не мог поступить иначе. Знания, помещенные в мой разум астральной тварью с когтистыми лапами, и медленно менявшаяся под их влиянием новая личность, требовали активных действий по возрождению и восстановлению клана.

Пассивная роль стороннего наблюдателя Мещерских никогда не устраивала. В их природе лежали другие законы императивов поведения. Стать выше, стать сильнее, возвысится, и получить свое по праву. Вот что желали предки Мещерских. И через кровь Тимофея воздействовали на меня, изменяя обычно осторожный характер в совершенно иную сторону, создавая воина и правителя из бывшего ранее осторожным наемного убийцы.

Будь я собой прежним, ни за что бы не стал так рисковать. Слишком опасно, слишком рискованно, без понимания, к чему приведет столь громкое объявление о своем появлении.

Наследник же крови Мещерских наоборот с нетерпением ждал этого часа, чтобы во всеуслышание заявить: — Вот он я — кровь и плоть древнего клана, придите ко мне, кто осмелиться бросить вызов, и познайте на себе тяжесть моего гнева.

— Милорд? — Карл вопросительно заглянул мне в глаза, удивленный затянувшейся паузой.

И вздрогнул. Я отчетливо видел, как бывший гвардеец внезапно переменился в лице, неосознанно сделав шаг назад.

— Что?

— Ваши глаза… она на мгновение потемнели, — несмотря на шок, голос гвардейца прозвучал ровно.

Я кивнул, показывая, что понял, что он имеет в виду. Мерцающая тьма — один из признаков проявлений силы Астрала. Магия крови Мещерских все глубже проникала внутрь меня, изменяя энергетические потоки.

Что интересно, преображение, а скорее перерождение, не вызывало внутреннего протеста. Мне нравился этот процесс, я наслаждался каждым мгновением, ощущая как с каждым днем становлюсь все сильнее.

Ни одно другое чувство не могло передать эти ощущения, когда ты понимаешь, что становишься кем-то совершенно другим, отличаясь от себя прежнего, как день и ночь.

Наверное в глубине души у меня всегда было это желание — стать другим, потому иначе нельзя объяснить эту радость. Никакое внешнее влияние не способно оказать столь сильный эффект, как бы оно не влияло на душу.

— Поговорим о ритуале, — предложил я.

В общих чертах я объяснил уже Карлу, что собираюсь сделать. Будучи не самым слабым одаренным (но и не сильным, уровень мага средней руки), гвардеец впечатлился. Потом обдумал услышанное, вспомнил выдержки из исторических хроник о клане Мещерских, и впечатлился еще больше.

Грациозный замысел древних чародеев произвел на выходца из семьи Ульбрихт-Бельских неизгладимое впечатление. Никто и никогда не делал ничего подобного. Замысел потрясал. Воля, способная погасить силу собственной крови вызывала у воина искреннее уважение.

— Вы начнете через несколько дней?

— Да, и к тому времени здесь не должно оказаться никого лишнего. Все рабочие должны исчезнуть. Я договорился со Штерном, груз привезут на третий день после полнолуния. К этому моменту твои люди уже должны будут готовы развернуть лагерь и смонтировать первичные узлы обороны. Несколько дней после обряда реальность в месте призыва будет иметь зыбкие контуры. Нельзя чтобы на территории находился кто-нибудь лишний. И никакого насилия и применения магических артефактов, — я поднял указательный палец. — Даже смерть небольшого животного может спровоцировать эффект схлопывания.

Карл ждал, рассчитывая на продолжение, я же наоборот замолчал, вдруг подумав, что от случайностей никто не застрахован, а значит надо принять дополнительные меры для безопасности.

— Что будет, если что-то пойдет не так? — не выдержал все же Ульбрихт-Бельский.

По моим губам скользнула тонкая улыбка.

— Скажем так, остров, вмещающий несколько крупных городов и обширные свободные пространства, занятые джунглями и равнинами, станет намного меньше в размерах, — сказанные тихим спокойным голосом слова, тем не менее прозвучали зловеще.

Карл помнил, что случилось в Токио, и понимал, что игры с силами Астрала могут быть чрезвычайно опасными и закончится масштабными разрушениями.

— Мешки с нейтрализатором нужны для этого? Замаскировать ритуал? — догадался он.

— Замаскировать очистку, — признал я. — Большой кусок почвы исчезнет из этой реальности, заменившись на энергию Астрала, принявшую форму материального вещества. Это проще, чем проводить очистку обычными методами.

И опаснее. Но это я уже сказал только мысленно. Не стоило напрягать и так нервничающего бойца.

Вариант с избавлением от химического загрязнения при помощи магических сил, на первый взгляд выглядел настоящей авантюрой. Слишком много погрешностей, слишком много непредсказуемых моментов может возникнуть. Непонятно как может повести себя материальный слой реальности, когда из нее выдерут здоровый кусок, заменив непонятным аморфным образованием на основе чужеродной миру энергии.

Такие фокусы не всем патриархам кланов по плечу. Не говоря уже об обычных одаренных.

Но если знать, что и как делать, а главное четко представлять процесс — идея не выглядела безумной. Наоборот, позволяла еще больше укрепить связь домена с обычным миром, одновременно протянув нить в глубины Астрала, откуда домен потом будет черпать энергию.

Главное не напортачить, не сбить концентрацию и не дать призванным силам вырваться из-под контроля в самый критически важный момент. Иначе выброс в Токио по сравнению с этим покажется детской шалостью. Все-таки ритуал призыва из глубин иного плана бытия, далеко не то же самое, что обычный прорыв Астрала в реальный мир. Грохнет так, что заденет все близлежащие территории. Не исключено, что и соседним островам достанется. Возможно даже Скайфоллу.

Риск есть, но я был уверен, что справлюсь. Иначе и быть не могло.

Между тем рабочие закрепили мешки с нейтрализатором на грузовые коптеры. Машины заработали винтами, тяжело оторвались от земли и на секунду зависнув, медленно двинулись в сторону, указанную бортовым маршрутизатором. Оператор проложил курс, ориентируясь на геометки, специально отмеченные мною еще на стадии подготовки проекта.

Через несколько минут специальные иглы пробьют упаковку в нескольких местах, и химическая смесь нейтрализатора начнет распылятся в очагах загрязнения, расположенных по краям от центральных цехов разрушенного химкомбината. Этого хватит, чтобы очертить район будущей очистки.

Главный источник токсичных отходов вместе с большей частью развалин исчезнет в ходе проводимого ритуала. И дело будет сделано.

— Поехали, хочу осмотреть дальние рубежи, — я махнул в сторону небольшого багги, стоящего неподалеку от грунтовой дороги, ведущей в джунгли. — Может удастся прикупить еще немного земли. Чувствую, на десяти гектарах мы с трудом развернемся.

Карл кивнул и сел за руль. Рыкнув мощным мотором, багги рванул с побережья в сторону джунглей.

Глава 3

Зараженную территорию объехали по широкой дуге, благо дорога позволила сделать это без особых проблем. Еще через полчаса быстрой езды показались просветы между деревьев и начались ровные прямоугольники обработанных полей. Карл плавно притормозил багги.

— Остров и правда огромный, — задумчиво проговорил я, вглядываясь в экран планшета с активной картой.

Тактический планшет в неубиваемом защитном корпусе военного образца (производство компании «Т-М-Т», армейская модель, цена в розницу от трех тысяч кредитов в зависимости от комплектации) отслеживал местоположение в навигационной программе.

— Кажется он входит в пятерку крупнейших островов в мире, — заметил Карл, покосившись на дисплей с картой.

Я кивнул, про себя вспоминая географию своего мира. Если сравнивать, то при поверхностном взгляде казалось, что миры идентичны, и что острова Малайзии у нас, почти полностью повторяют своих собратьев здесь. Но чем дольше смотришь на карту, тем больше замечаешь различия. Сначала они выглядят незначительными шероховатостями, и ты все списываешь на память, позабывшую мелкие детали, но чем дольше идет изучение, тем сильнее становится видна разница.

Особенно четко становилось это понятно на примере расположение крупных островов в азиатски-тихоокеанском регионе. Например Мадагаскар, на первый взгляд находился там же, где и у нас. Но при внимательном рассмотрении становилось понятно, что в отличие от коллеги из другого мира, он во-первых имеет совершенно другую форму, а во-вторых больше смещен к юго-востоку в сторону индийского океана относительно африканского континента.

И таких расхождений, незаметных сначала и очень четких при внимательном изучении, было огромное множество.

Тот же Скайфолл казалось стоит на месте Джакарты, но если приглядеться, становилось ясно, что и сам город и остров, который имел другую форму, находится не совсем в том самом месте.

Мы сейчас находились на острове Калимантан, он же Борнео. В нашем мире его делили между собой сразу три государства. Здесь хозяев у него оказалось намного больше, хотя формально полностью он никому не принадлежал.

— Почти небольшой материк, — заметил Карл, изучая карту вместе со мной.

Я уменьшил масштаб, скакнув на уровень планеты и почти сразу понял, что если смотреть так, то различия в географии становились еще больше. Архипелаги, где в нашем мире располагались Малайзия, Индонезия и ряд других более мелких государств (здесь их понятное дело не было, по крайней мере в качестве независимого субъекта государственного права), имели совершенно иные очертания. Похожие, но другие. И это слегка раздражало. До этого момента, почему-то казалось, что миры почти идентичны, по крайней мере в географическом плане.

Я знал это и раньше, но не обращал особого внимания, отложил в памяти и забыл, на тот момент других проблем хватало в избытке. Но именно здесь и сейчас пришлось признать, что этот мир отличается даже в крупных деталях. И это непонятно почему вызвало раздражение.

— Чертовы географические открытия, — буркнул я, сам не зная почему. Причем здесь географические открытия? Скорее географический кретинизм разных миров. Хотя нет, это тоже не в тему… проклятье.

Карл слегка удивленно покосился на меня, но промолчал, вместо этого осторожно указав:

— Через десять километров будет поселок.

Я снова обратился к карте.

— Сакаджава, — найти указанное поселение удалось почти сразу, благо навигационный передатчик работал отлично. — Судя по поясняющей ссылке, название на каком-то местном сильно исковерканном диалекте. Переводится как «город в долине».

— В какой долине? — не понял Карл.

Я пожал плечами. Судя по карте, никаких долин поблизости не наблюдалось. Поселок находился на самой что ни на есть заурядной равнине. Точнее посреди очищенного от джунглей площадки.

Кстати об этом, кому-то пришлось здорово постараться чтобы расчистить такие площади. Выжигали напалмом что ли? Получался какой-то ровный квадрат, если смотреть с высоты.

— Понятия не имею, похоже у аборигенов свои понятия о значении слова «долина».

— Я так понимаю, эта Сакаджава что-то вроде мелкого административного центра? — уточнил Карл.

С моей стороны с небольшой задержкой последовал небрежный кивок. Глаза в это время быстро пробегали поясняющую статью.

— Что-то вроде того. Хотя если судить по размерам — на центр он не тянет. Даже на столицу микроскопической провинции. В поселке проживает чуть больше двух тысяч человек.

— Под чьим они протекторатом?

— Ни под чьим. Судя по всему, у них одна из форм местного самоуправления, — ответил я.

— Никто не захотел брать на себя ответственность? — понимающе усмехнулся Карл.

Я снова кивнул.

— Похоже на то.

И небрежно огляделся. В очередной раз. Пока мы вели неспешный разговор, ни я, ни Карл не теряли бдительности, цепко оглядывая окрестности.

Обработанные поля, на границе которых мы находились, вовсе не являлись гарантией безопасности. Наоборот, в какой-то степени, здесь могло быть даже опаснее чем в джунглях. Ведь поля кому-то принадлежали. А значит могли охраняться.

Угадав, о чем думаю, гвардеец качнул головой.

— Не похоже на корпоративную собственность. Скорее всего местные сельхозугодия.

Да, владение корпорантов нас бы встретило колючей проволокой, пулеметными вышками и злыми охранниками, стороживших хозяйское добро в виде пока еще не собранного урожая.

— Там дальше, находятся земли крупных агрокомплексов, которые точно принадлежат корпорациям, — сообщил я, в очередной раз сверившись с информацией из планшета. — Все что за пределами формально имеет статус ничейных территорий.

— И никому не нужных, — проницательно вставил Карл. — Вот если бы обнаружили месторождение полезных ископаемых, то владельцы бы сразу нашлись.

И усмехнулся. Привычные порядки для Спорных территорий. Если находится что-то ценное, то его сразу подгребает под себя более сильный игрок.

— Работники с ближайших деревень. Минимальная оплата. Работают на полях круглый год. Получают живые деньги, но очень мало, — я помедлил. — Очень удобно для корпораций. Никаких медстраховок, минимальный размер оплаты труда. Больницы и школы если местным и строят, то исключительно в качестве пиар-акций.

В чем-то напоминало наш мир. Со своими особенностями, конечно, но все же очень похоже. Где во главе угла стояла жестокая рациональность. Идеальная экономическая модель по извлечению прибыли. Потому земли и ничейные, а у туземцев иллюзия независимости в форме местного самоуправления. Никто не хотел брать ответственность за людей, но с удовольствием пользовался дешевой рабочей силой. Ведь если объявить земли своими, то придется их защищать, и хотя бы по минимуму заботиться о населении. Зачем взваливать на себя лишние трудности, если есть возможность поступить проще?

— Почему не используют технику? — я посмотрел на фотографию одного из агрокомплексов — почти все поясняющие статьи сопровождались соответствующими иллюстрациями.

— Тут паршивый климат. Высокая влажность, сезон дождей. Обслуживание обойдется слишком дорого. Дешевле загнать крестьян в поля, — ответил Карл, подумал и добавил: — Я однажды видел бескрайние поля в африканской саване, засеянные измененными сортами пшеницы. Одна из корпорации использовала то место в качестве испытательное площадки, чтобы опробовать новые типы семян.

— Генетическая модификация? — припомнил я практику вмешательства в естественное состояние растений в своем мире.

— Да, — нисколько не удивился подобной осведомленности гвардеец. — Они кажется хотели увеличить урожайность, повысить устойчивость к вредителям и улучшить переносимость к засушливым климатам.

— Модифицированные гибриды, — задумчиво проронил я. — Любопытно, но не очень. Корпоранты загоняли местных негров в поля собирать урожай?

Осведомился и поправил стоящий между ногами автомат. Мы не только цепко оглядывались, но и держали оружие под рукой. Компактное, скорострельное, снаряженное усиленными боеприпасами — идеальный вариант для ведения боя в условиях плотной растительности.

Карл покачал головой.

— В том-то и дело что нет. На той экспериментальной ферме полностью использовался автоматизированный подход. Почти ни одного человека. Все делали машины. Беспилотные комбайны, трактора и другая техника управлялись компьютерами. Похоже корпы там испытывали новую сельскохозяйственную модель, полностью независимую от человеческого присутствия. Машины сеяли, ухаживали, обрабатывали пестицидами, а затем убирали урожай в автоматическом режиме. День и ночь, невзирая на время суток.

— Вряд ли корпоранты распространят подобный опыт на другие сельхоз предприятия. Слишком дорого, — с сомнением протянул я помедлил и закрыл планшет. — Ладно, поехали. Хочу взглянуть на этот «административный центр».

Карл кивнул, багги рыкнул мотором и бодро покатил по утоптанной грунтовой дороге. Пару раз нам навстречу попадались крестьяне из местных, в соломенных шляпах, в простой домотканой одежде, они застывали на обочине, настороженным взглядами провожая проезжающую машину, и особенно едущих внутри людей — двоих крепко слаженных незнакомцев в непривычных для местных военных комбезах.

Через несколько минут показался поселок. В центре возвышались четыре здания из грязно-коричневого кирпича, вокруг раскинулись тростниковые хижины с камышовыми крышами. Ничего особенного — типичная туземная деревня.

Кирпичные постройки привлекали внимание простотой формы — каменная коробка покрытая наклонной крышей. Наверху — спутниковая тарелка. Смотрится совершенно сюрреалистично, учитывая тростниковые лачуги вокруг.

У главного здания современные пластиковые окна, вполне приличная дверь и небольшое крыльцо. Видно, что выполняет роль ратуши или мэрии. На импровизированной парковке четырехколесная развалюха, когда-то если и носившая титул автомобиля, то давно и безвозвратно потерявшая свое былое предназначение.

Интересные момент, привлекший внимание — на торце крыши виднелся свисающий кабель, уходящий к панели солнечной батареи.

Хмм… все-таки не полная дикость, какие-то элементы технологий у местных все же имелись.

— К главному зданию? — осведомился Карл, сбрасывая скорость перед въездом на территорию поселка.

Местные жители если и удивились появлению гостей, то не подали вида, продолжая заниматься своими делами. Одеты они были в большинстве, как встреченные на дороге крестьяне.

— Нет, давай вон туда, — я указал на тростниковую хижину, отличающуюся от соседних товарок. Больший размер, растянутый рядом тент, образующий подобие навеса, грубо сколоченные столы и стулья — ошибиться невозможно — местный трактир. Или таверна, или кабак на открытом воздухе. Короче место, где туземцы любят собираться и отдыхать.

Владелец туземной харчевни готовил еду прямо на улице, используя стоявшую рядом с навесом жаровню. Судя по разлетающимся по округе ароматом, жарил что-то мясное, приправленное овощами.

Багги плавно притормозил у обочины. Трактирщик бросил быстрый взгляд, но тут же вернулся к готовке.

Мы с Карлом не торопясь выбрались из машины, демонстративно огляделись и лишь после этого двинулись к тенту, не забыв прихватить из багги автоматы. Впрочем, повесили их в походное положение, чтобы местные не приняли за знак проявления агрессии. Лишний шум пока ни к чему.

— Ола, амигос, — приветствовал нас хозяин трактира, взмахнув рукой.

Карл хмыкнул и ответил небрежным кивком.

— Холодного пива? Горячего эспинада? Уже готовится, — повар указал на жаровню.

Карл с подозрением покосился на скворчащую железную емкость, судя по названию чересчур заправленную жгучими специями и отрицательно мотнул головой.

— Только пиво.

Я тоже не стал рисковать, пробуя шедевры туземной кухни и взял пиво. Две запотевшие бутылки появились из портативного холодильника, спрятанного под досками, выполнявшие роль стола.

— Прошу, сеньоры.

Забавно, несмотря на обращение на латиноамериканский манер, трактирщик выглядел абсолютным представителем местного населения — смуглокожий, с узким разрезом глаз, коренастый, с прямыми и черными, как смоль, волосами. В отличие от прочих деревенских, услужливый трактирщик носил цветастую футболку и шорты. На ногах болтались дешевые шлепанцы из пластика.

Обращение на испанский манер не слишком удивило. В Колониях все так переплелось и перепуталось, что отдельные регионы запросто заимствовали привычки и обычаи из других краев, зачастую весьма отдаленных.

Кстати,говорил на общем туземец вполне прилично, лишь слегка тянул гласные и глотал окончания. Значит все-таки не такая дыра, иначе общение велось бы на местном наречии.

— Как идет торговля? — спросил я, кивнув на основное помещение трактира.

— О-о, очень хорошо, сеньор. Просто отлично.

— Много посетителей?

На секунду мужик замялся, глаза быстро стрельнули в другой конец поселка, противоположный из которого мы прибыли. Только на местных харчевня держаться не могла, значит ее регулярно посещали другие клиенты. Например, проезжая мимо или наведываясь из соседних деревень, поселков или других мест, где есть люди.

— А вы приехали со стороны побережья? — попытался увильнуть трактирщик.

Не заметивший заминки Карл кивнул.

— От старого заброшенного химкомбината.

Туземец затряс головой.

— Плохое место, очень плохое. Кто там ходит потом долго болеет, сеньоры. Не надо вам туда.

Я хмыкнул. Правильно, надышаться токсичной дрянью, а потом удивляются.

— А зачем туда ходят? — поинтересовался я.

Абориген отвел взгляд.

Понятно, разбирали остатки оборудования. А скорее растаскивали, что осталось. Доморощенные добытчики цветного металла и другого плохо приколоченного добра. Не удивлюсь, если выяснится, что даже кирпичи и бетонные блоки оттуда таскали. А то что все это давно пропиталось токсичной дрянью наверняка даже не вспомнили. Точнее вспомнили, но потом. И умирали, от неизвестных болезней.

— Может девочек? У нас есть очаровательные сеньориты, готовые скрасить досуг усталых мужчин, — предложил хозяин таверны.

Его мексиканская манера общения слегка сбивала с толку, учитывая, типично азиатскую внешность. Все равно, если бы белый заговорил на африкаанс, используя специфические обороты, известные только неграм.

— Может позже, — дипломатично ушел я от прямого ответа.

В этот момент Карл вздрогнул и резко развернулся. За пределами поселка послышался тяжелый лязг гусеничной техники. Звук нарастал, пока в конце улицы не показался его источник. Не веря глазам своим, я вытаращился на въезжающий в поселок массивный танк.

Глава 4

Первоначальное удивление быстро прошло, сменившись цепкой сосредоточенностью. Приближающийся танк подвергся тщательному, но быстрому изучению. Спустя пару секунд Карл вынес вердикт:

— Дребезжащее старье.

С моей стороны последовал неспешный кивок. И правда — дребезжащее старье, очень точное и емкое определение для въезжающей в поселок машины. Иного она не заслуживала.

Возможно когда-то танк и выглядел грозным орудием войны, способным нести смерть и разрушение, но его лучшие времена прошли, теперь он представлял собой жалкое зрелище, способное напугать лишь суеверных селян, ни разу не видевших в жизни настоящей боевой техники.

Чем-то он напоминал танки пятидесятых-шестидесятых годов, когда еще считалось, что количество может решит исход почти любого сражения. Никакой активной защиты, никакой сложной композитной многослойной брони, никаких систем разведки, радаров и дронов сопровождения, никаких ракетных установок и комплексов ближних систем обороны, способных сбивать реактивный гранатометный заряд на лету. Ничего из современного вооружения. Только покатая башня и пушка, да наверху торчал пулемет, по виду тоже из тех времен, что и сам танк.

Лязгающее гусеницами чудовище ехало по улице поселка, мы спокойно на него смотрели, ожидая, когда оно проедет мимо или остановится рядом с навесом, игравшем роль своеобразного места сбора для аборигенов.

— Я знаю эту символику, — неожиданно сказал Карл.

— Ты про эмблему на борту?

Не заметить знак на корпусе громыхающего танка было невозможно. Намалеванное чей-то не очень умелой рукой, он белым пятном выделялся на грязных разводах самостоятельно нанесенного камуфляжа. Что еще раз подтверждало низкое значение ТТХ приближающегося старичка. Никаких машинных способов нанесения средств маскировки, никаких специальных материалов, поглощающих тепло и снижающих излучения для обнаружения наземными станциями разведки. Спорю на что угодно — краска самая что ни на есть обычная, купленная в ближайшем хозяйственном магазине, а не произведение искусства кудесников из военных лабораторий.

— Да, про эмблему. Странно, что их люди ездят на таком старье. Слишком несерьезно для столь серьезной организации, — пошутил Карл.

— Какой организации? — я позволил себе на секунду отвлечься.

Несмотря на то, что приближающаяся машина не воспринималась угрозой, два заклинания висело в полной готовности — одно для защиты от потенциального выстрела (не только от очереди из пулемета на башне, но и от главного орудия, чье дуло пусть и смотрело вперед, в любой момент могло довернуть, нацелившись прямо на тент, под которым мы находились) и второе — боевой аркан, способный прожечь танк насквозь, уничтожив экипаж до того, как он успеет понять, что вообще происходит.

Собранная энергия подрагивала на кончиках пальцах, в любой момент готовая принять форму нужных заклятий. Ощущение мощи вызвало восторг, нашептывая пустить в ход магические плетения.

Пришлось брать себя в руки и сбрасывать наваждение. Не время. И не то место.

— Так что за организация? — повторил я вопрос.

— «Эль-Синдикат», — ответил Карл.

Теперь понятна шутка про несерьезное старье для слишком серьезной конторы. Эль-Синдикат считался одной из крупнейших преступной организованных группировок в мире Колоний. Многие ему даже прочили первое место среди остальных, наделяя небывалым влиянием. Некоторые мелкие картели и банды платили Синдикату дань за защиту и право представляться от его имени.

Боевики Эль-Синдиката были хорошо экипированы, тренированы и по многим параметрам не уступали лучшим бойцам частных корпоративных армий. А по агрессивности и жестокости превосходили их во множество раз.

И видеть знак столь могущественной организации на дребезжащей гусеницами стариной развалюхе, которой самое место в ближайшем музее, было по меньше мере странно, вызывая недоумение.

— Возможно какая-то из мелких локальных банд купила у них право на знак, — предположил я. — Или вообще получила статус регионального представительства. Нужной техникой обзавестись не успели, вот и пользуются тем, что сумели достать.

Карл покачал головой, он не верил в подобный вариант.

— Они слишком дорожат репутацией, чтобы позволять такое. Перед заключением соглашения с независимым картелем или другой группировкой, согласившейся перейти под их руку, люди Синдиката тщательно проверяют претендента, просчитывая, как можно будет использовать его в будущем и чем он сможет оказаться полезен всей организации. Неудачников, ездящих на таком дерьме, никогда бы не взяли.

— Может придурки нанесли знак без спроса, — выдвинул я второе предположение, появившееся почти сразу после первого.

Гвардеец хмыкнул.

— Тогда они действительно придурки, — он помедлил и уже тише добавил: — Или самоубийцы, желающие умереть особо жестоким способом. За подобное самоуправство их легко могут сварить в кислоте или казнить каким-нибудь другим мучительным образом. За использование своего имени Синдикат жестко спрашивает.

Как и кланы, как и другие структуры, дорожащие собственной репутацией, — мысленно закончил я. Аристократы за оскорбление родового имени вообще могут устроить целую бойню, вырезав под корень всех причастных и непричастных. Единственные кто более или менее относится к такому спокойно — корпорации. Там вместо отступных можно заплатить деньгами, прикрыв сделку приобретением официальной лицензии.

— Если это и правда танк Эль-Синдиката, то что он тут делает? — я мазнул быстрым взглядом по трактирщику, несмотря на приближающийся лязг гусениц, звук которых уже невозможно было не заметить, никаких признаков тревоги тот не испытывал, продолжая жарить мясо в покатой жаровне.

— Возможно у них тут какой-то объект? — пожал плечами Карл. Деятельность туземных бандитов его волновало мало.

А вот меня это заботило. В конце концом мы могли оказаться соседями, и кто знает не придется ли нам потом выжигать данный очаг криминальной активности свинцом и боевыми заклятьями.

— Химкомбинат, — медленно проронил я. — Синдикатовцы узнали о техногенной аварии, послали разведку, рассчитывая использовать в своих целях, поняли, что заражение слишком большое и отступили.

— Но полностью не ушли, — продолжил мысль Карл.

Я кивнул.

— Да, не ушли. Поняли, что неподалеку можно создать химическую лабораторию или что-то похожее. Скорее всего для производства синтетических наркотиков. Большие города на побережье неподалеку — идеальные рынки сбыта. Плюс Скайфолл, где тоже привечают наркотики. По крайней мере в развлекательных зонах, — я строил догадки наугад, но почти не сомневался, что попал в цель. Судя по реакции, Карл думал так же.

— Это может нам помешать, — хмуро буркнул он.

Я пожал плечами, но вынужденно согласился.

— Возможно.

Гвардеец покосился на меня.

— Каковы ваши приказания, милорд?

И он и я говорили приглушенно, не для лишних ушей, но на последнем слове, жарящий мясо трактирщик чуть вздрогнул и бросил в нашу сторону украдкой взгляд. Молниеносный, почти незаметный для менее наблюдательных, но четкий для тех, кто привык все вокруг подмечать.

Ушлый трактирщик имел слишком хороший слух для своей профессии, где не рекомендовалось прислушиваться к чужим разговорам. Глаза аборигена на мгновение расширились в изумлении, но тут же стали обычными. Мгновенно притворился, что ничего не услышал.

Не дурак, мгновенно сложил два и два понял кто в его халупу пожаловал на огонек. Аристо. И не просто аристо, а судя по отсутствию внушительного сопровождения в виде вооруженного до зубов эскорта, аристо не боящийся путешествовать даже по джунглям один. Одаренный большой силы. Выходец из Старых семей. Про которых ходило так много зловещих слухов среди простых обывателей.

На секунду перед глазами возникла картина, как из моих рук вырывается стрелы тьмы, убивают чересчур любопытного трактирщика, а затем поражают навес и стоящую за ним тростниковую хижину. Материя обращается в прах. Мелкая зернистая пыль перелетает на соседние постройки, добирается до центральных зданий, каждая крупица несет в себе элемент распада. Дома не выдерживают и рушатся, погребая под собой обитателей. Серая пыль не останавливается и летит дальше, дотягиваясь до крестьянских полей и убивая там все живое. Сама земля превращается в прах. Проходит несколько минут и от поселка и прилегающие территорий ничего не остается. Только выжженное черное пятно, виднеется посреди зеленого буйства джунглей.

— Смерть и прах, — тихо вымолвил я.

И дернулся. На этот раз видение захлестнуло разум по-настоящему.

«…конная лава растекается полукругом захватывая кочевье в стальное кольцо. Слышатся азартные выкрики всадников, резкими щелчками звучат выстрелы луков. Прямо в седле, воины на ходу пускают тяжелые стрелы с легкостью пробивающие кожаный доспех. Застигнутые врасплох внезапной атакой степняки падают. Часть всадников уходит направо, в загон, где держат захваченных полоняников. Остальные врываются в стойбище, выхватывая клинки.

Яростная рубка длиться секунды. Не ожидавшие нападения степняки падают в пыль, проткнутые стрелами и изрубленные клинками. Предводитель конных воинов спокойно ждет окончания боя. Вскоре к нему подводят увешенного костяными амулетами старика. Это шаман, он руководил недавним набегом, а значит должен умереть особенно мучительной смертью.

Раскосые глаза старика смотрят на русоволосого воина и видят в его голубых глазах, похожих на таинственные ледники далекого севере, о которых рассказывали торговцы, свою ближайшую участь. И шаман начинает дрожать. Он никогда и никого не боялся, но здесь и сейчас, заглянув в синие льдинки глаз пришлого русича начинает испытывать страх.

Тщедушное тело поднимают и насаживают на длинную пику. Оттуда с высоты, он видит, как стойбище начинает гореть, как остатки степняков безжалостно добивают, не делая различий между взрослыми и детьми. Как освобожденных полоняников уводят в сторону. И как отряд строится в походный порядок вновь.

В последнем набеге степняки разорили три деревни, а значит девять стойбищ должно сгореть. И Светлояр, старший сын князя, намеревается выполнить повеление своего отца.

Таково правило рода Мещерских — трое за одного убитого русича. Неважно, степняки, ляхи, немцы или норды — всегда один к трем, только такой размен устраивал князя, и молодой княжич не собирался отступать…»

Я вздрогнул, в голове слегка гудело, перед глазами плавали темные круги. Казалось прошла целая вечность, но судя по слегка изменившемуся положению Карла, с последней фразы минуло не больше пары секунд.

— С вами все в порядке, милорд? — повернулся гвардеец, машинально отметив мой затуманенный взгляд.

Я кивнул, помотал головой приходя в себя. Желание уничтожить любопытного трактирщика, а вместе с ним и весь туземный поселок, растворилось призрачной дымкой.

Проклятье. Сила крови Мещерских все сильнее говорила во мне.

— Нормально, — я махнул рукой, ощущая, как голос прозвучал слегка хрипло.

Тем временем танк остановился напротив харчевни. С лязганьем откинулся люк, показалась смуглокожая голова танкиста. Блестящие глаза быстро оббежали хозяина питейного заведения у жаровни, припаркованный у обочины багги и нас — двоих в слишком крутых военных комбезах для этих мест с автоматами, демонстративно закинутыми за плечи.

Карл неспешно сделала глоток из запотевшей бутылки, равнодушно скользнул глазами по железной громаде, от которой исходило тепло. Листы старой брони ощутимо нагрелись на солнце, вместе с плохо изолированным двигателем, сыгравшим роль дополнительного источника нагрева машины.

По лицу туземного вояки скользнуло недоумение. Он отметил хорошее снаряжение незнакомцев и поэтому насторожился, но заглянув в наши холодные глаза, растянул губы в притворной улыбке, скрывая нервозность.

— Ола, амигос! — почти весело помахал он рукой.

Эти латиноамериканские страсти в азиатском регионе уже что-то начали напрягать. Лицо танкиста, как и содержателя трактира, являлось типичным для здешних краев. Но общался он, используя выражения, бывшие в ходу в совсем другом регионе планеты.

Все-таки Колонии и правда здорово перемешали между собой множество обычаев и привычек. Отсутствие по-настоящему независимых государств национального уровня сыграло свою роль, став естественной средой для «котла», где давно перемешалось все и вся.

— Где твои знойные чикитос, амиго? — не дождавшись от нас ответа или какой-либо реакции, танкист обратился к трактирщику. — Где Мариана и Сильвия? Я просто изнываю от жажды погрузиться в их лоно.

Радостный тон, притворная улыбка и напряженный взгляд в нашу сторону. Мы продолжали молчать, равнодушно сделав еще по одному глотку из запотевших бутылок с пивом.

По резкому крику хозяина трактира откуда-то выпорхнули две нимфы, должно быть работающие официантками в заведении, а в свободное время подрабатывающие другим местом, обслуживая все тех же клиентов, но уже стоя на коленях или в горизонтальном положении за ближайшим углом.

Одежда девушек прямо намекала на это — мини юбочки с трудом скрывающие тоненькие трусики и обтягивающие микроскопические топики, на лицах много косметики. Типичная для этих мест внешность молоденьких малазиек.

И только после появления девушек танкист наконец-то осмелился полностью вылезти из танка. Смотрел он при этом на нас.

— Второй внутри танка, — негромко заметил я, перейдя с общего на чисто русский.

Карл небрежно кивнул.

— И третий, — добавил он.

Он тоже просветил насквозь танк, заметив за броней силуэт ауры второго человека. Третий сидел позади, кажется выполняя роль башнера.

— Похоже я знаю зачем эта развалюха нужна, — проронил я, не отрывая взора от первого танкиста, успевшего выбраться из танка и уже вовсю лапавшего услужливых девчонок, не забывая бросать в нашу сторону настороженные взгляды.

— Зачем? — гвардеец все еще не понимал причин из-за чего столь серьезной конторе, как Эль-Синдикат (Эль-Синдикато на оригинале), могла понадобится дребезжащая железная развалюха.

— Обманка, ложная цель, для отвлечения внимания. Вот и посадили туда такое отребье, — не скрывая презрения я кивнул на ухмыляющегося танкиста несмотря на присутствие незнакомых (вооруженных!) людей, вылезшего из-под прикрытия брони.

— Пока уничтожают эту развалюху, где-то поблизости в джунглях прячется настоящая сила — например пара «Осирисов-Т», двух средних мехов, идеально подходящих для войны в условиях джунглей, — понятливо кивнул Карл. — Умно.

— Дураки бы не смогли создать столь крупную организацию, — заметил я, помедлил и бросил недопитую бутылку с пивом в стоящий недалеко мусорный бак. — Ладно поехали, я увидел все что хотел.

Карл последовал моему примеру. Трактирщику в качестве платы полетела на стойку купюра в пять кредов. Мы прошлись к багги, сели и направились в сторону выезда из поселка. Нас никто не пытался остановить.

Глава 5

— Вещь, — наемник одобрительно похлопал по металлическому боку и поднял вверх большой палец.

— Настройка закончена? — уточнил я.

Солдат удачи кивнул.

— Все в полном порядке, сэр. Диагностика система проведена, механизм работает, как часы.

Автоматическая турель «Часовой КЛ-МК» пряталась в небольшой ложбине, большую часть скрывали две насыпи земли, снаружи торчала лишь башенка с пулеметной спаркой, создавая сектор обстрела на сто восемьдесят градусов.

Правый бок механического стража закрывал кожух, там прятался охлаждающий блок. При повышении темпа стрельбы и увеличении интенсивности использования, стволы буквально превращались в раскаленные жерла, требуя дополнительных систем охлаждения.

На левой выпирающей стороне находился выдвижной контейнер для боеприпасов — на две, три или пять тысяч патронов, в зависимости от заполнения. Последний вариант требовал небольшой модификации в виде еще одного ящика, крепившегося на специальных салазках.

Сам компьютерный модуль, управляющей стрельбой, находился глубоко внутри корпуса, спрятанный за бронепластиной. Слабенький процессор не обладал выдающимися вычислительными мощностями и скорее напоминал обычный электронный чип, но его вполне хватало для ведения боя.

Оптический визор с ночным и тепловым режимом находился наверху, закрытый решетчатой конструкцией от осколочных попаданий. Прямой выстрел из крупнокалиберного винтовки он не выдержит, поэтому сбоку находились еще два сенсора, отвечавших за визуальное наблюдение.

А так все по стандарту: ленточная подача, крупнокалиберные патроны, электрический привод. Кабель энергопитания проложен в земле. Имелась батарея, если питание прекратится, хватит на двадцать минут активной стрельбы. Более чем достаточно в условиях боя.

Особая функция — возможность создавать «стальную завесу», заградительный огонь высокой плотности. Боеприпасы при этом тратятся, как сумасшедшие, зато гарантированно никто не пройдет.

— Остальные уже установили? — спросил я наемника.

Нанятый Карлом боец покачал головой.

— Почти заканчивают, сэр. Из тридцати малышек осталось только две неподключенные, — и предвосхищая вопросы пояснил: — На северо-западе рельеф неудобный, парням пришлось рыть траншеи и укреплять укрытия.

Да, просто так ставить турели на открытой местности нельзя. Точнее можно, но это будет полная глупость. Легкая мишень для любого снайпера, обладающего должными навыками по выведению из строя механических средств обороны. Если точно знать куда стрелять, то вполне реально превратить грозные машины в груду бесполезного металлолома буквально за пару минут. Поэтому основной корпус турелей старались убрать с открытого воздуха.

— Продолжайте, — я кивнул наемнику и поднялся на небольшую возвышенность, откуда открывался общий вид на охранный периметр.

Сетчатый забор уже заканчивали монтировать. За ним виднелась полоса джунглей, с той стороны прилетал стук топоров, звуки пилы и редкие завывания работающих бензопил. Последних имелось всего пару штук, но туземцы и без них прекрасно справлялись.

Шла вырубка леса. Приличная часть уже была от растительности освобождена. Срубленные деревья тут же обжигались особым образом в яме, полной угля. Как мне объяснили, из них получится неплохие стройматериалы, из которых потом в местных деревнях будут строить хижины, лабазы для хранения урожая и другие полезные для хозяйства постройки.

Нанять несколько десятков туземцев для очистки прилегающей к границам владения окрестностям оказалось невероятно просто. Достаточно было запустить слух, что платить будут живыми деньгами, как к воротам бывшего химкомбината выстроилась огромная очередь. Пришлось даже ограничивать набор желающих, вырубать все джунгли на острове я не собирался.

Но это все что касается периметра. Внутрь территории заброшенного химкомбината, где находились основные очаги заражения, пока никто не заходил. Ни нанятые для вырубки джунглей туземцы, ни начавшие прибывать наемники Карла.

Кстати о наемниках. Я развернулся в сторону побережья. На расчищенном под временный лагерь участке берега вовсю шла суета. Издалека место высадки и размещения походило на разворошенный муравейник. Сновали рабочие, помогавшие с выгрузкой морских транспортных барж, пробегали солдаты, разбирая контейнеры с оборудованием и снаряжением.

В отдалении возводились надувные палатки армейского образца и жилищные модули из легких металлоконструкций. Делались навесы для защиты снаряжения от дождя, сборно-разборные каркасы обтягивались непромокаемой тканью.

Слегка в стороне стоял уже оборудованный временный командный пункт. С выдвижными бронещитами, с портативными зенитными установками на поворачивающейся платформе, с подключенным мобильным реактором, с полукругом расположенными мониторами, уже выводилась информация с разбросанных по округе датчиков и сенсоров, настроенных на выявление активности в пределах охраняемого периметра.

Приобретенный у скупщика краденного военный полевой лагерь начал быстро приобретать законченные очертания. А ведь прошло меньше дня. Быстрота размещения могла бы поразить стороннего наблюдателя, не знай он что такое Спорные территории и с какой интенсивностью здесь любят повоевать. А любая война это в первую очередь переброска военных частей с места на место. Хотя бы с минимальными удобствами солдат надо разместить, накормить, дать время для отдыха. А значит умение быстро возводить такие лагеря для любой армии являлось жизненно важной необходимостью, а не прихотью.

— Плюс наемники явно хорошо знают свое дело, — тихо вымолвил я, наблюдая за действиями взятых на службу Карлом бойцов.

Никакой особой суеты, никакой ругани или драк, четко, дисциплинировано, где каждый знает свое место и круг обязанностей, бывалые солдаты удачи обустраивались, выполняя полученный приказ.

Такие ветераны обходились дороже обычных новичков, недавно получивших регистр (брать только тех, у кого есть официальный статус наемника Колоний было одно из моих безусловных требований при наборе отряда и Карл с этим полностью согласился), но зато и общая эффективность от бывалых солдат неизмеримо выше, чем от желторотых молокососов.

Хорошая выучка плюс одинаковая полевая униформа делали сотню похожей на настоящее армейское подразделение регулярной армии одной из великих держав. Это оказывало нужное впечатление. Например на тех же туземцев, увидевших, как на берегу разворачивается армейский лагерь и от того немного струхнувших.

Слышал после этого по острову поползли слухи, что здесь собираются строить имперскую военную базу. Что автоматически привлекло лишнее внимание к нашему предприятию, а значит времени оставалось все меньше.

Подумав об этом, я сделал самое нелогичное действие, спокойно отправившись под устроенный специально для меня тент на краю лагеря, в стороне от основной суеты. Уселся на раскладной стул, забросил ноги за столик из дешевого пластика и уставился в раскрытый лэптоп.

Загрузка, крутящийся значок активного подключения ГлобКом. Стоящая у командного пункта спутниковая тарелка обеспечивала связь, накрывая лагерь беспроводным интернетом с приличной скоростью передачи данных.

— Новости, — я мазнул пальцем по тачпаду, вызывая нужное меню. Интерфейс некоторых программ до сих пор вызывал недоумение, но похожий принцип построения глобальной сети в обоих мирах позволил быстро разобраться с незнакомой структурой программного обеспечения.

— Что сейчас творится в мире, — пальцы быстро пробежались по клавиатуре вводя нужный запрос. В первую очередь конечно интересовали подробности визита германской принцессы на Спорных территории.

Небывалый случай для здешних мест — долговременное посещение особой императорской крови Колоний. Приезд принцессы Генриетты, герцогини Магдельбурской, в Скайфолл стал событием последних нескольких дней.

Собственно визит уже находился в самом разгаре. По всем каналам вовсю крутили кадры, где третья дочка германского императора, рыжеволосая валькирия в полувоенном френче общается у трапа приземлившегося ховербенда с губернатором Вогером. Явно милитаристский стиль принцессы и ее сопровождающих показывал, что активные боевые действия, ведущиеся с вооруженными силами бриттов, не забыты, и будут основной темой для будущих переговоров.

Делегация проходит по красной дорожке и садится в поданные лимузины. Кортеж плавно выезжает с посадочной площадки и черной стрелой направляется к ближайшей эстакаде. По случаю приезда высокопоставленной особы перекрытой напрочь для простых жителей.

Голос ведущей за кадром говорит, что визит продлится несколько дней и что скоро в честь германской принцессы будет устроен торжественный прием, на который приглашены множество влиятельных лиц.

— Светская тусовка коронованных особ, — хмыкнул я и бросил взгляд на собственный планшет, лежащий на краю стола. Там в личных сообщениях хранилось послание от Вилоры Валенштайн с приглашением сопроводить ее на упомянутый прием.

Официальный прием… как отличная возможность подобраться к дяде Карла. Собственно, получив приглашение я первым делом подумал об этом, слишком удобно складывалась ситуация, чтобы не воспользоваться моментом, подобраться поближе к цели, которую обещал уничтожить.

Но возникала проблема, гвардеец долго ждал мести и непременно желал совершить ее лично. То есть, убить дядю своим руками. Что в наших обстоятельствах автоматически делало из нас мишени для германских спецслужб. Потому что ни одна держава (настоящая, с гордым правителем и длинной историей), не простит подобного выпада в собственный адрес и постарается отомстить.

— Месть за дальнейшую месть, — буркнул я и снова взглянул на экран лэптопа, где продолжали обсуждать приезд Генриеты Магдельбурской. — Нет, нас такой вариант не устраивает.

Поэтому все будет не так красиво, как в приключенческих романах или как скорее всего представлял собой Карл, урожденный Ульбрихт-Бельский. С высокопарной фразой, брошенной в лицо подлому насильнику и убийце, вытащенным старомодным пистолетом и красивой позой, после прозвучавшего выстрела, когда схватившийся за грудь негодяй медленно оседает на мраморный пол бального зала.

Представив нарисованную мысленно картину, я хмыкнул:

— Прямо как в кино. Но нет, мы по таким правилам играть не будем.

Конечно, прямой выстрел в сердце подонка будет выглядеть красиво и даже благородно, но вот дальнейшие последствия лично меня категорически не устраивали. Тем более, вряд ли удаться пронести на прием какое-либо оружие.

Поэтому поступим другим образом. Дядю-предателя убьем, но сделаем это на моих условиях. Благо, что соответствующего опыта у меня хватало с избытком.

Предварительный план атаки я уже набросал, как только узнал, что прием проведут в центре Скайфолла. Меры безопасности будут приняты чрезвычайные, на встречу приедет огромное количество богатых и влиятельных лиц, с собственной охраной и сопровождающими.

В этом и заключается уязвимость — слишком много незнакомых людей соберется в одном месте. Конечно в основном за безопасность будут отвечать люди Вогера, как организатора светского раута, и телохранители принцессы, отвечающие за ее жизнь головой перед ее папашей, императором Священной германской империи. Но все равно, остальные приглашенные никуда не денутся, что создаст лишнюю массовку, за которой так сложно следить.

Дальше просто, останется лишь выманить свиту принцессы в строго заданное место и нанести главный удар. Причем именно по принцессе, а не одному выбранному из ее ближнего круга свитского. Если умрет один дядя, это автоматически вызовет град ненужных вопросов. Потянутся ненужные ниточки, могущие привести к нам. Чего совершенно не нужно.

Поэтому покушение будет на принцессу Генриетту, герцогиню Магдельбурскую. А так же на всех, кто окажется в этот момент рядом с ней.

Разумеется, завалить саму принцесску вряд ли получится, даром что девочка родом из Старой семьи, магия защитит и не даст погибнуть. Но хорошо проредить ее свиту более чем реальная задача, если знать куда, как и когда бить.

Поэтому не будет никаких одиночных выстрелов, высокопарных слов и красивых поз. Карлу придется смириться, что его дядя сдохнет с еще несколькими германскими поддаными.

— И все будет тип-топ, — я зевнул.

На самом деле предстоящее покушение на особу императорской крови меня не особо волновало. В свое время приходилось убирать цели гораздо сложнее, не отсвечивающие на экранах телевизоров и знающих, что такое настоящая безопасность. До таких добраться сложнее всего, когда человек понимает, что его могут убить и нанимает профессионалов для охраны, не ездит по незнакомым местам, не выходит в свет и вообще, ведет себя крайне осторожно. Таких достать сложнее всего. Но ничего, справлялись и с ними.

Я достал бутылку с водой со стоящего у тента контейнером, сделал глоток, снова оглядел суету обустраивающегося лагеря и вновь перевел внимание на открытый лэптоп. Новости про принцессу закончились, показывали репортаж откуда-то из африканских саванн.

— «… 45-й драгунский полк Руса Империума в ходе ожесточенных боев захватил золотые прииски на юге от Коренной Балки, известного своими месторождениям золота восточной Африки. Защищавшие прииск испанские солдаты из пехотного дивизиона «Сан-Марсиаль» несмотря на отчаянное сопротивление потерпели сокрушительное поражение, и были вынуждены в беспорядке отступить на юг, теряя по ходу технику и людей, — пошли кадры с места события.

Русские «драгуны», экипированные по последнему слову техники выбили любителей гаспачо и паэлья с укрепленных позиций и погнали их на юг, по пути щедро поливая отступающие в беспорядке испанские подразделения снарядами и ракетами.

Фактически пехотный дивизион «Сан-Марсиаль» перестал существовать, жалкие ошметки, сумевшие добраться до порта с трудом, могли претендовать на статус полноценной роты.

— Не только тевтоны с бриттами воюют, — я сделал освежающий глоток из бутылки, и медленно закрутил крышку, глядя на экран. Кадры с разгромом испанских вояк поражали размахов. Им врезали от души, с ходу перехватив инициативу над полем боем, а затем и контроль над несколькими золотыми приисками.

Подобные стычки в Колониях считались в порядке вещей, но сейчас они стали происходить особенно часто. Размах боевых действий тоже значительно увеличился. Разборки между германцами и британцами стал заразительным примером для остальных.

Бывшие соотечественники увидели, что сил для защиты «золотых шахт» у испанцев мало и воспользовались возможностью, молниеносно перебросив на африканский континент отдельный полк тяжелой мобильной пехоты, прячущийся под названием «драгунский». Результат налицо. Испанцам не только вломили от души, но и забрали стратегически важный актив под себя.

И никаких сантиментов, милосердия, слабости и сострадания, а главное сомнений и колебаний. Пришли, увидели, победили.

— Умеют когда хотят, — я отсалютовал экрану лэптопа, где как раз показывалось, как средний мех «Саранча» с символикой вооруженных сил РИ огромной ногой давит бэтээр с нанесенным на корпус знаком армии испанского королевства.

Медленно, демонстративно, специально на камеру. Показывая полное превосходство.

— Вот так надо воевать, — я одобрительно усмехнулся.

Впрочем, все это деяния других людей. Пора самому творить историю. До полнолуния осталось немного, а еще надо успеть на проклятый прием, грохнуть с десяток германских высокопоставленных лиц, позаботиться, чтобы в числе погибших оказался дядя Карла и обязательно при этом самому оказаться ни при чем.

Как много дел, и как мало времени.

Глава 6

Территорий Колоний.

Скайфолл. Центр города.

Дворец губернатора. 19:20

— И где он? Мы опаздываем, — Курц слегка нервно оглянулся, основное внимание уделив фигурам затянутых в однотипные черные костюмы местных охранников.

Однотипные черные костюмы, однотипные короткие стрижки, однотипные лица. При взгляде на них поневоле приходили на ум ходившие в народе слухи о секретных лабораториях, где выращивались боевые клоны.

— Успокойся, — Вилора взмахнула кончиками пальцев, призывая ближника не нервничать, по крайней мере не показывать это окружающим. — На тебя смотрят.

Молодой мужчина сконфужено умолк, постаравшись состроить как можно менее выразительное лицо. Замечание госпожи попало в цель, а намек за срыв знаменитой тевтонской невозмутимости стало стыдно.

— Прошу меня извинить, ваша милость. Просто нахождение здесь, я лично считаю не слишком разумным. Мы привлекаем внимание.

К парадному входу подъехал очередной лимузин. Засверкали вспышки фотографов и журналистов, репортеры затараторили в камеры, комментируя приезд новых гостей. Вскоре по красной дорожке прошествовала пара. Он в элегантном смокинге, она в изысканном вечернем платье. Женщину украшал гарнитур драгоценностей из набора, модных в этом сезоне «черных бриллиантов».

Вилоре показалось лицо мужчины знакомым, она попыталась вспомнить, где его видела, но быстро отвлеклась на новых гостей.

Всех приглашенных между делом проводили через специальные сканеры, замаскированные под элемент интерьера почти у самого входа. И уже было пара случаев, когда гости пытались пронести на прием оружие. Конечно не по злому умыслу, а исключительно по собственной рассеянности. Ведь многие мужчины даже из высокопоставленных кругов предпочитали иметь при себе личные средства защиты. Это Колонии, здесь предпочитали перестраховаться.

— Прошу вас, сэр, — охранник требовательно протянул руку. И седому представительному корпоранту ничего не оставалось, как с кривой улыбкой вложить в протянутую ладонь небольшой черный лакированный пистолет.

Вилора мысленно усмехнулась. И ведь терпят, не начинают скандал. Хотя в любой другой ситуации обязательно бы подняли крик о правах на самооборону, как свободных людей.

Но с губернатором Вогером этот трюк не прокатит. С ним вообще предпочитали не спорить, если имелась такая возможность. Слишком хитрым и жестким правителем он успел себя зарекомендовать, с которым без веской причины лучше не ссориться.

— Скоро нас попросят либо пройти внутрь, либо уйти, — хмуро сказал Курц.

Девушка неспешно кивнула, скорее отвечая на свои мысли, чем на замечание ближника.

Они приехали чуть раньше, чем следовало, и нельзя винить Тимофея, что он опоздал, очередь из приглашенных растянулась на всю центральную площадь. Неудивительно, что ее личный гость еще не приехал.

— Ваш отец уже внутри, — зачем-то напомнил Курц, на этот раз все же добившись реакции от хозяйки — лицо княжны скривилось в мимолетной гримасе.

Сколько нервов ей стоило убедить отца поступить по-другому и в конце концов решиться на демарш и пойти на прием одной, воспользовавшись связями среди приближенных губернатора, достав себе приглашение.

Герцог не обрадовался самоуправству дочери и обещал с ней крепко поговорить, на предмет почитания старших, и вообще дисциплины в клановой иерархии.

И вот теперь она стоит чуть в стороне от главного входа и ждет того, ради которого рискнула пойти на ссору с отцом. В иных обстоятельствах — неслыханное дело, дочери герцога Валенштайн дожидаться кого-то другого. И окажись на месте Вилоры кто-то еще, то скорее всего все закончилось бы проходом в зал, и неважно, что после этого Тимофея не пустят из-за отсутствия приглашения, главное соблюсти собственное лицо.

Но на то она и дочь герцога, что понимает, что иной раз можно и потерпеть, когда на кону стоит нечто больше чем уязвленное самолюбие. К тому же, вряд ли наследник рода Мещерских устроил все специально. Гостей действительно очень много и очередь все никак не желала заканчиваться.

Снова вспыхнула рамка сканера, на этот раз оружие нашлось в дамской сумочке. Молодая женщина пожала плечами и без всякого смущения отдала охраннику изящный пистолет необычного зализанного дизайна. Нестандартная модель. Скорее всего игрушку делали по индивидуальному заказу, учитывая анатомию владелицы.

Лично Вилора такой подход отрицала. Что ты будешь делать, если твой «именной» пистолет отберут, он сломается, потеряется или что-то еще, и придется стрелять из обычного оружия? К этому моменту ты так привыкнешь к своей элегантной игрушке, сделанной исключительно под тебя, что разучишься толком стрелять из общераспространенных базовых моделей. И тогда тебя убьют, и никто не сможет обвинить в этом убийцу. Ведь ты сам будешь настолько глуп, что станешь полагаться лишь на один тип оружия.

— Франки прибыли, — тихо заметил Курц, показывая глазами на внушительную делегацию из трех десятков человек.

Все из кланов, все маги. Для одаренных имелась своя рамка, через которую следовало пройти. Точнее не рамка, а изящная арка, похожая на сплетенное из дерева украшение у входа.

И снова никаких возражений не последовало. Кланы знали старинный обычай — приходишь в чужой дом, будь добр соблюдай его правила. Эта традиция уходила корнями в далекие времена, и никто не смел оспаривать законы гостеприимства.

При прохождении арка окрашивалась в нежные цвета в зависимости от силы и направленности проходящего одаренного. Синий, зеленый, светло фиолетовый, голубой — в основном нейтральный окрас без излишне яркой насыщенности, показывающей средний уровень силы.

По губам Вилоры скользнула надменная улыбка. Она была уверена, когда пойдет она, рамка засияет сочным цветом густого серебра. Потому что она из Старого рода, Старшей крови, а значит по-другому и быть не могло.

— Время, либо мы сейчас входим, либо нас попросят уйти, — сказал Курц.

Вряд ли, конечно, княжну Валенштайн посмеют прогнать, но с вопросами могут подойти, что так же вызовет небольшой скандал. И впервые за вечер в душе Вилоры шевельнулось чувство раздражения из-за опаздывающего Мещерского.

— Мы тут не одни стоим, если ты не заметил, — тем не менее, не показывая изменившееся настроение сказала княжна.

Кроме них немного в сторонке действительно находилось еще несколько гостей. Кто-то болтал, кто-то позировал для фотографов, кто-то просто осматривался. Небольшая, но группа людей здесь присутствовала, позволяя слегка затеряется на ее фоне.

Одна бы здесь Вилора конечно бы не торчала, мгновенно оказавшись в фокусе репортеров. Проблема в том, что охрана знала, кто она и не понимала причин возникшей задержки, чересчур затянувшейся даже для простой фотосессии.

— Ваша милость, предлагаю отойти немного вправо, будто вы заинтересовались каменным орнаментом здания, — тихо предложил Курц, видя что хозяйка все же впала в бешенство. Пока что тихое и холодное, не направленное против кого-то конкретного, но готовое выплеснуться наружу в форме ледяной ярости.

— Не нужно, вон он едет, — процедила Вилора с удивлением поняв, что злость не унялась, а вспыхнула с новой силой.

Дело в том, что Тимофей Мещерский, ее персонально приглашенный гость, ее сопровождающий, приехал не один, а в сопровождении черноволосой красотки в провокационно открытом платье.

Красивое лицо, стройная талия, длинные ноги, высокая грудь — новая гостья моментально оказалась в центре внимания всех репортеров. Послышались крики:

— Сюда, посмотрите сюда!

— Гляньте в мою сторону, пожалуйста!

— Можете повернуться?! Прошу вас!

И юная незнакомка с удовольствием поворачивалась, демонстрируя не только отменную фигуру, но и вечерний наряд, находящийся на грани приличия.

Сам Тимофей не мешал своей спутнице. В идеально подогнанном смокинге, последний из рода Мещерских словно ушел в тень, спокойно ожидая пока ажиотаж вокруг сопровождающей его красотки утихнет.

А Вилора вдруг поняла, что одетая в откровенное платье девица отлично играет отвлекающую роль, делая своего кавалера практически незаметным. Может в этом и состоял замысел взять с собой на прием вульгарную девку?

Княжна неожиданно поймала себя на мысли, что незнакомая девушка ей уже заранее не нравится, и слегка удивилась. Ее обучали ментальным практикам, и учили распознавать и контролировать свои чувства. И она понимала, что значила эта возникшая неприязнь. Это знание вызвало череду быстро сменявших друг друга эмоций. Раздражение, отрицание, смирение и принятие, и снова злость, на этот раз на себя.

Ей нравился Тимофей, нравился как мужчина. И это было бесполезно скрывать. Точнее пытаться убедить саму себя в этом.

Стоило это осознать, как эмоции схлынули, оставляя после себя лишь холодный покой. По губам Вилоры скользнула улыбка. Клановые наставники не зря ели свой хлеб, обучая птенцов рода Валенштайн. Основной постулат концентрации внутреннего контроля гласил: не чувства контролируют тебя, а ты чувства. По-другому никак. Потому что по-другому последует смерть. Контроль для мага всегда должен быть на первом месте.

— Добрый вечер, — Тимофей подошел под руку с красавицей, отвесив учтивый поклон. — Извините за опоздание, слишком медленно двигалась очередь желающих приобщиться к гостеприимству его превосходительства губернатораВогера.

Вилора улыбнулась в ответ, полностью игнорируя спутницу наследника рода Мещерских.

— Ничего, мы сами только что прибыли, — она повернулась, сделав шаг в сторону входа в центральное здание. — Пойдем?

Движение было выполнено безукоризненно, Тимофею ничего не оставалось, как отпустить руку черноволосой красотки и стать сбоку от княжны Валенштайн, в любых иных случаях он выглядел бы глупо. Хуже того, выставил бы глупо остальных, тем самым привлекая ненужное внимание.

К чести молодого человека он сразу распознал маневр и к чему он может привести, поэтому без колебаний предложил руку Вилоре, вместо своей эффектной подружки. О которой тут же позаботился Курц, с изящным полупоклоном предложив свою руку.

Перестроение выглядело естественным, словно изначально так и задумывалось. Никто из окружающих не обратил внимание, как две пары проследовали вперед.

Когда Вилора проходила под аркой, то на секунду замешкалась, желая увидеть сияние серебристого света своего дара, и какового же было ее удивление, когда вместо серебра последовала вспышка антрацитово-черного мрака с редкими вкраплениями фиолетовых молний.

Охрана моментально напряглась. Один даже сделал шаг в сторону, готовясь открыть огонь из спрятанного под полами пиджака короткоствольного автомата. Еще один что-то быстро забормотал в микрофон, не отрывая напряженного взгляда от Вилоры и Тимофея. Судя по озабоченному лицу, он был старшим среди охранников и лучше других понимал, что обычным свинцом одаренных такой силы не остановить.

Бывшие вокруг люди из гостей и журналистов тоже напряглись не зная, чего ожидать. На секунду толпа замерла.

— Спокойно! Никаких проблем! — уверенный мужской голос разнесся над толпой и моментально успокоил охрану.

Вперед выступил мужчина в смокинге. Четкие черты лица, слегка выпирающий вперед волевой подбородок, аккуратная прическа темных волос, спокойный взгляд полностью уверенного в собственных силах человека.

— Приношу свои извинения за небольшое недоразумение, — он улыбнулся разведя руки в стороны. — От лица его превосходительства позвольте засвидетельствовать вам наше почтение. Мы рады приветствовать наследника рода князей Мещерских в нашем доме.

Мужчина обозначил поклон, и Вилора с неудовольствием поняла, что в первую очередь он обращался к Тимофею, словно не замечая ее. А ведь она тоже была не простушкой из недавно забравшейся наверх корпоративной среды. Впрочем, княжна постарались ничего не показать, сделав вид, что ее все устраивает. К тому же мужчина (явно помощник или советник Вогера или кто-то из ближнего окружения) уже поспешил отвесить ей такой же поклон, заверив в собственном восхищении от ее красоты.

— Вы как всегда обворожительна, княжна. Для меня честь встретить вас лично у порога дома его превосходительства.

Со стороны Вилоры последовал неспешный кивок. Слегка снисходительный, но выполненный с точной долей выверенного достоинства. Мол ваша легкая неучтивость замечена, но не принята во внимание, можете продолжать.

Приближенный губернатора понял намек и с извиняющей улыбкой поспешил проводить важную пару на прием лично.

Пока они шествовали сквозь небольшую анфиладу залов (в меру роскоши, в меру утонченной красоты, дизайнеры Вогера определенно знали, что понравится, не только нуворишам из числа корпорантов, но и высокородным аристократам) Вилора обдумывала случившееся.

Что произошло у арки? И почему ее дар почти не проявился? Вилора покоилась на идущего рядом Тимофея, Неужели он настолько силен, что с легкостью перебил ее силу? Лицо последнего из вымершего рода оставалось невозмутимым, лишь легкая полуулыбка играла на губах, но глаза оставались холодными.

Когда показался главный зал церемониймейстер официально объявил о них по древним обычаям:

— Леди Вилора из Дома Валенштайна и лорд Тимофей из Дома Мещерских с сопровождающими! — русское имя прозвучало из уст иностранца с легким акцентом, но никто, разумеется, не засмеялся. Наоборот, пока они медленно шествовали за ними летели едва слышные шепотки, слух о небольшом происшествии у арки уже успел разнестись среди приглашенных гостей.

Лицо Вилоры приняло надменное выражение, как представительница Старой крови она чувствовал себя на таких собраниях, как рыба в воде. Тем сильнее было ее удивление, когда стало понятно, что ее спутник не уступает ей в этом своим поведением.

Казалось Тимофею не впервой общаться с представителями высшего общества, отвешивать легкие поклоны, обмениваться приветствиями и с легкой улыбкой отвечать на безобидные шутки.

К нему присматривались, но почти сразу приняли за своего, несмотря на то, что видели впервые. Вилора это сразу почувствовала и уже в который раз за вечер удивилась. Она рассчитывала стать проводником для неотесанного молодого человека, с хорошим происхождением, но волей судьбы, ставшего обычным наемником, в общество высокородных. И тем самым еще крепче привязать его к себе. Но совершенно неожиданно поняла, что ему это вовсе не нужно. Он высокородный аристо, которому не нужна помощь. Это чувствовалось в каждом жесте, в каждом движении, в каждом повороте головы и легкой улыбке снисходительного превосходства, продолжавшей гулять по лицу молодого человека с пшеничного цвета волосами и удивительно холодными глазами.

— Ты хорошо держишься, — неохотно признала Вилора, когда первоначальный поток внимания к их паре схлынул.

— Не ожидала? — тонко улыбнулся Тимофей. — Думала встретить деревенского олуха?

Понимая, что это шутка княжна усмехнулась.

— Во всех Семьях учат основам этикета, особенно в Старых, — справедливо заметила она. — Но ничто не придаст внутренней уверенности, если человек чувствует себя…

— Чужим? — закончил наследник Мещерских, тонко уловив возникшую паузу.

На секунду Вилора смешалась, затем упрямо тряхнула головой.

— Скорее не до конца уверенным в своем положении. Обычный наемник, пусть и с происхождением, попав сюда ощущал бы себя более стесненно. Ты же смотришь на всех едва ли не с превосходством.

Тимофей хмыкнул.

— Как ты сама верно заметила — у меня на это есть право благодаря происхождению. Разве нет?

Вилора хотела заметить, что до недавнего времени Дом Мещерских не претендовал на ведущие роли в политике, но ничего не успела сказать, внезапно за окном просторного зала, где проходил прием, прогремел мощный взрыв.

— БУМ!!!

— На пол! — крикнул Тимофей и рухнул, успев каким-то чудом увлечь за собой Вилору.

Дочь герцога Валенштайн считала себя неплохим воином, но даже она не успела среагировать на ворох стеклянных осколков на манер шрапнели, ударившей по гостям из выбитых окон.

— А-а-а!!! — со всех сторон послышались крики.

И тут же раздался второй взрыв, на этот раз с противоположного конца зала.

— БУМ!!!

И снова вихрь прозрачных осколков, летящих с сумасшедшим скоростью из оконных проемов. И снова крики раненых людей.

Такие еще недавно ухоженные лица богатых и влиятельных особ украшали рваные раны, глубокие порезы, у многих безостановочно текла кровь. Это вызвало новую панику. Люди не разбирая рванулись вперед, ища спасение у парадного выхода.

Удивительно крепкие пальцы стальной хваткой вцепились в плечо Вилоры и очень легко подняли княжну на ноги.

— Надо к стене, — спокойно сказал Тимофей, легко проделывая себе путь в паникующей толпе. Люди словно чувствовали что-то и даже охваченные страхом, старались держаться от светловолосого парня подальше, давая проход там, где остальных безжалостно зажимали, роняя на пол и затаптывая.

Тимофей тащил ее за собой, а она вдруг подумала, что у него даже бабочка у смокинга не сбилась, в отличие от нее, успевшей порвать бретельку на платье и сломать каблук на правой туфле.

— Стоим здесь, ждем пока толпа рассосется, — молодой Мещерский прижал Вилору к стене, закрывая спиной от охваченной страхом толпы.

А она вдруг подумала, что захоти он, мог так же легко протолкаться к выходу и никто бы ему не помешал, настолько застывшая рядом мужская фигура дышала уверенностью.

— Надо выбираться наружу, — тихо заметила княжна, сама не заметив, как обхватила своего спасителя рукой за шею и крепко прижалась к нему всем телом.

— Подождем, мне еще надо найти свою спутницу, — хмуро буркнул Тимофей, словно не замечая чересчур тесных объятий.

— С ней Курц, уверена, он выведет ее. Мы…

Договорить Вилора не успела, снаружи прогремел еще один взрыв, на этот раз особенно громкий. И, кажется, он раздался в районе посадочных площадок для ховербендов.

— Вот так вот, — тихо прошептал Тимофей, будто рассуждая сам с собой.

Она хотела спросить, что это значит, когда вдруг земля под ногами мелко затряслась, а стены зала завибрировали.

Кто-то из ошеломленной толпы, добравшейся до выхода, громко крикнул:

— Они выбрасывают десант над городом!!!

На секунду наступила оглушительная тишина, люди замерли, позабыв о взрывах, не понимая, что происходит.

Вилора посмотрела на своего спутника и увидела, как его лицо напряглось.

— Это что-то новенькое, — задумчиво протянул Тимофей и не слушая Вилору уверенно потащил ее к выходу.

Глава 7

План был до безобразия прост. Канистры с моющим средством для окон в губернаторском дворце были заменены. В ходе подготовки к приему, местный персонал сам не зная, нанес на стекло тонкий слой особого вещества, вступающего в реакцию через определенное время.

Это была даже не взрывчатка в чистом виде, кое-какие химические добавки, способные вызывать нужное воздействие на структуру бронированного стекла. Очень редка штучка, и весьма дорогая. Если не знать, что искать, ни за что не найдешь. Но в темных сегментах сети и не такое продавалось за хорошие деньги.

Дальше взрывы, которые должны были большей частью напугать собравшихся на прием гостей, чем нанести серьезный вред.

Хаос, паника, крики. Охрана реагирует и начинает выводить вип-персон через запасные двери. Прямо по дорожке, ведущей к посадочной площадке с ховербендами. Потому что для телохранителей главное увести охраняемый объект, а не пытаться поймать нападающих. Такова их функция.

Но это всего лишь прелюдия к основному действу. А вот подрыв дорожки к ховерам уже настоящее покушение. Бомбу заложил Карл, переодевшись охранником.

И опять, использовалась не чистая взрывчатка, а некий комплект химических соединений, способный превращаться в взрывчатую смесь при определенных условиях. Расставленные сенсоры на территории губернаторской резиденции не позволяли проносить внутрь опасные вещества, поэтому пришлось хитрить, используя не прямой метод.

Четыре компонента, держать, но не взбалтывать, внутри овального тубуса, в отдельных изолированных отсеках. В нужный момент стенки открывается и жидкости начинают смешиваться, вступая в реакцию.

Сигнал на контейнер посылал сам Карл, находясь на границе периметра дворцового комплекса. Чтобы исполнить месть, так сказать своими руками. Это был своего рода компромисс, раз уж пристрелить дядю лично у гвардейца не вышло.

Дальше просто, коротковолновый передатчик посылает сигнал на раскрытие перегородок внутри овального тубуса. Следует мощный, но узконаправленный взрыв.

По плану Карл нажимал на кнопку, когда видел в радиусе поражения своего ненаглядного родственничка. Скорее всего при подрыве должны были пострадать и другие свитские германской принцессы, но нас это уже не волновало. И я, и Ульбрихт-Бельский прекрасно понимали, что приближенные такого рода, забравшиеся почти на самый верх, вряд ли являлись достойными и честными людьми, а скорее относились к тем, кого не жалко убить.

«Из разряда ублюдков, кому кинешь бетонный блок, а не веревку, когда начнут тонуть» — мрачно пошутил я при обсуждении плана. Карл не возражал.

Следы покушения в дальнейшем должны были вывести на бриттов. При заказе сложносоставной взрывчатки и компонентов для моющих средств, я использовал сетевой адрес британского дипломата, который в свое время дал наводку на древний кинжал в археологическом лагере на Ближнем Востоке.

Тому самому бритту, который потом с высокой долей вероятности сдал меня японским повстанцам. Чей мятеж в германском секторе Токио в дальнейшем поддерживала Британия.

На выходе получалась такая себе многоуровневая интрига, где каждый подставлял контрагента и пытался обыграть ситуацию в своих интересах. И где я по плану хотел нанести последний штрих, выставив нанимателями покушения на германскую принцессу бриттов. А точнее одного из сотрудников их представительства в столице Колоний.

Выглядело красиво, одним выстрелом сразу двух зайцев — месть для Карла и подстава для считающих слишком умных лимонников.

Но как часто бывает все пошло наперекосяк.

Сначала чертова арка с определением дара сломала игру, где внимание от моей персоны должна была отвлекать Майя. Удачно подобранный макияж, от природы красивое тело и достаточно провокационное платье, сделало из девчонки по-настоящему роковую красавицу.

Но из-за дурацкого магического сканера я сам оказался в центре внимания, и уже не мог при необходимости улизнуть из зала, если что-то пойдет не так. Пришлось отыгрывать роль, используя в качестве подсобного материала Вилору, которая оказалась личностью довольно известной в высшем свете.

То, что про меня наводили справки и давно присматривались (скорее всего с момента появления в Скайфолле, или точнее, когда начал искать учителей для изучения магии), я ни секунду не сомневался. То, что рано или поздно, ко мне попытаются подойти с «разговором», тоже не вызывало сомнений. Многие захотели бы иметь в союзниках истинного носителя Старой крови.

Но вот мое появление под ручкой с Вилорой Валенштайн спутало желающим пообщаться все карты. Стало понятно, что независимый клан опальных изгнанников успел первым завести знакомство с перспективным кандидатом. Что вызвало раздражение. Фокус внимания поневоле соскользнул с меня и переключился на фигуру княжны.

Что касается отыгрывания роли чистокровного аристо из высшей знати, то тут даже стараться особо не пришлось. Как ни странно, нужные навыки проявились почти что мгновенно, вылезая наружу откуда-то из холодных глубин равнодушной отстраненности истинного носителя Силы крови.

Надменность. Высокомерие. Гордость за себя и за свой род, корнями уходящий в века, где целая плеяда благородных предков раз за разом доказывала, что они не зря находятся на вершине. Все это проявилось мгновенно, естественно слившись и став частью изменившейся личности.

Я общался с богатыми и влиятельными людьми и чувствовал свое превосходство. Не потому что за моей спиной стоял неплохо вооруженный отряд, не из-за могущественной магии, бурлящей в крови, а исключительно из-за себя самого. За счет собственной силы и уверенности в себе.

Это было странное чувство, ни на что не похожее. И оно мне понравилось…

Но потом началось сумасшествие и тщательно разработанный план пошел вразнос.

— Кто это?! Кто посмел напасть на Скайфолл?! — в голосе Вилоры слышалось искреннее возмущение. Девушка не могла поверить, что оплот нейтральности и порядка в Спорных территориях подвергся масштабному нападению.

А нападение и правда оказалось масштабным. Я кивнул в ночное небо.

— Вспышки. Кто-то заходит на посадку.

Дочь герцога Валенштайна повернулась в указанном направлении. Губы девушки неверяще тихо произнесли:

— Суборбитальная заброска.

Россыпь горящих метеоров рассекла ночное небо яркими росчерками, формируя знакомую до боли картину.

— Заходят на запад и юг, — заметил я.

— Там основные системы обороны и казармы, — вспомнила Вилора.

— Вопрос в том, почему их не сбивают? Насколько мне известно, город защищает глубоко эшелонированная система противовоздушной и противокосмической обороны. Где пуски зенитных ракет?

Княжна пожала плечами.

— Не знаю. Я тоже этого не понимаю. Их давно должны были сбить.

— Но не сбили, — я оглянулся.

Народ разбегался в разные стороны. Мы стояли на улице и видели, как лимузины бестолково толкаются пытаясь увезти хозяев прочь из ставшего опасным места. Дворец губернатора с выбитыми окнами стал первой жертвой внезапной атаки.

Ярко вспыхнуло. Сверху долетел грохот. Вершина одного из небоскребов озарилась мощным взрывом. Несколько верхних этажей просто снесло.

— Черт! Зачем стрелять по зданиям? — я поморщился.

— Там могли располагаться радарные комплексы или системы наведения, — хладнокровно ответила Вилора. Она уже пришла в себя от минутной растерянности и теперь выглядела готовой и собранной.

— Скорее всего системы обороны вывели из строя, компьютерным вирусом, диверсией на электроподстанции — неважно. Важно, что сейчас город полностью беззащитен и нападавшие этим воспользовались, — рассеяно бросил я и снова огляделся. Где Майя? Куда запропастилась эта проклятая девчонка?

На приеме она оставалась с человеком Вилоры. Молодой человек по имени Курц, не выглядел размазней и по идее должен позаботиться о девушке, помня, что она прибыла в компании с гостем его хозяйки. По крайней мере бросать он ее бы не стал.

Ну а если бросил, сверну ему шею при возвращении.

Кажется об этом же подумала Вилора, потому что вдруг обрадовано воскликнула:

— Вот они!

Майя и Курц перебегали дорогу. Откровенное, но слишком длинное платье Майи было оборвано, чтобы легче бежать. В открытом наряде, с черной гривой волос, она походила на полуобнаженному амазонку.

Подбежав, девушка совершенно неожиданно впилась в мои губы долгим поцелуем, а когда оторвалась, восторженно произнесла:

— Это было потрясающе!

И я понял, что речь вовсе не о поцелуе, Майю привела в восторг сама ситуация со взрывами и паникой.

При подготовке плана ее не посвятили в подробности. Помня о странных проявления в ауре девушки с намеком на возможное присутствие тени изнанки я посчитал это излишним. Но вспыхнувшая паника и дальнейшие похождения похоже пришлись ей весьма по душе.

Чертова адреналиновая наркоманка. Что это, следствие первого убийства двух ублюдков, пытавшихся ее изнасиловать, сделав уличной шлюхой? Или она от рождения имела проблемы с психикой? В любом случае, подобные изменения даже на руку. Покорные овцы мне в окружении не нужны.

— Надо уходить из города, — хмуро буркнул Курц, стараясь делать вид, что не видел поцелуя. Похоже последние сорок минут на приеме он старался охмурить яркую красавицу, и теперь досадовал, видя, что та предпочла другого.

— Надо узнать кто нападает, — отрезала Вилора, тоже без особого восторга глядя на Майю в ставшем чересчур коротком платье, что позволило последней открыто демонстрировать более чем симпатичные длинные ноги.

— Уже знаем, — буркнул я, прочитав сообщение, пришедшее на компактный наладонник.

Писал Карл, дядя благополучно отправился на тот свет в компании нескольких свитских. Но дальнейшие действия эскорта принцессы удивили сторонних наблюдателей. Вместо того, чтобы эвакуироваться со всеми и оказаться как можно дальше от места происшествия, ховербенды кортежа неожиданно поднялись в воздух и направились в сторону грохотавшего боя.

А ведь охрана принцессы состояла не только из обычных охранников, где-то рядом с губернаторским дворцом находилось целое звено боевых КИБов. А может и не одно.

Пара десятков боевых магов, облаченных в продвинутые техно-доспехи, представляли собой внушительную силу, способную сокрушить практически любую преграду. Плюс поддержка тяжеловооруженных ховербендов и личной охраны, помноженные на силы самой принцессы, выходца из семьи Старой крови.

Появлялась убойная смесь. А если точнее — неучтенный фактор в тылу будущего противника.

— Чертова принцесса Генриетта, мать ее, герцогиня Магдельбурская, — ругнулся я и в восхищении прицокнул языком.

— Что принцесса? — не поняла Вилора.

— Она сыграла роль троянского коня, — пояснил я.

Надо отдать должное тевтонам, партия была сыграна просто отлично. Мое почтение, разработавшим план.

— Что? — не поняла Вилора.

А вот Курц сообразил быстрее, глаза ближника княжны в изумлении распахнулись.

— Не может быть, — протянул он.

Я ухмыльнулся.

— Еще как может. Прямо сейчас Скайфолл захватывают германские элитные части. Помогает им в этом деле ее императорское высочество принцесса Генриетта, герцогиня Магдельбурская, лично.

Честно говоря я плохо помнил саму принцессу, на приеме нас не представили, как и губернатору Вогеру (несмотря на высокое положение, статус одиночки не позволял общаться с персонами столь высокого ранга, вот обзаведусь собственным Доменом и армией, сами будут искать со мной встречи), но почти не сомневался, что рождение в императорской семье не сделало из девушки пугливую барышню, вздрагивающую каждый раз услышав обычный выстрел.

Более чему уверен, даже потеряв часть свиты в ходе удачного покушения, рыжеволосая принцесса ни на секунду не остановилась, продолжая выполнять изначальный план. Мы со своими взрывами в какой-то мере даже помогли ей, на время отвлекая внимание.

— Хочешь сказать, на Скайфолл напала Священная германская империя? — недоверчиво прищурилась Вилора.

В этот момент мимо нас по улице с дикой скоростью промчался полицейский ховербайк. Двухместная летательная машина сверкала проблесковыми маячками, разгоняя с дороги людей. С той стороны куда она промчалась прилетела серия мощных взрывов. Суборбитальный десант приземлился и начал активно готовить плацдарм для прибытия основных сил.

В городе нарастал шум, взрывы у дворца губернатора уже вызвали панику, атака на западные и южные районы ее подогрели, спровоцировав хаос. Таким масштабным атакам город не подвергался с момента своего основания. И это вызывало закономерный вопрос.

— На что они рассчитывают? Договор о нейтралитете столицы Колоний подписали все державы. Другие империи не простят подобного поведения, — логично указала Вилора.

Я пожал плечами.

— Каждый день через порт Скайфолла проходит огромное количество грузов. Это очень крупный логистический узел для всех Спорных территорий. Оседлав его, тевтоны смогут диктовать остальные свои условия. Позиция, конечно, шаткая и достаточно рискованная, но в условиях вспыхнувших боевых действий может быть вполне оправдана с тактической точки зрения.

— Тактической? — вопросительно приподняла бровь княжна.

В этот момент мимо нас по улице снова промчались полицейские силы, на этот раз целая кавалькада. Легкие броневики для боев в городских условиях, массивные внедорожники-перехватчики, бронированные автобусы со спецназом. Все с мигалками, разгоняя перед собой свет сине-красных проблесковых маячков.

— В стратегическом плане город потом все равно отдадут, вернув статус-кво. Никому не позволят владеть в одиночку столь стратегически важным объектом, — пояснил я. — Германская империя это понимает и со временем вернет Скайфолл под общее управление.

На самом деле я не слишком верил в сказанное. Захват главного города Спорных территорий был очень рискованным шагом со стороны тевтонов, нарушавших саму основу существования Колоний, и никто не мог спрогнозировать к чему это все в конечном итоге приведет.

— Но им этого не забудут, — заметил Курц.

— Не забудут, — согласился я. — Возможно вашим дальним родственничкам придется раскошелится, чтобы остальные державы «забыли» данный инцидент, или поступятся какими-то территориями. Но в конечном итоге, они договорятся.

Намек на родственные связи с агрессорами не понравился Вилоре. Как и все местные, она воспринимала Скайфолл оплотом стабильности и порядка в беспокойных Колониях, и нападение на него вызвало у нее шок. Быть причастным к этому, даже чисто номинально, было противно душе княжны.

— Ладно, все это лирика и высокая политика, которые на данный момент нас не должны волновать, — подытожил я, короткий разговор, больше похожий на быстрый обмен мнениями на тротуаре, неподалеку от дворца губернатора, похожего на растревоженный улей. — Есть идеи, как выбраться из города?

На секунду все задумались. Даже Майя сделала вид, что прикидывает, как лучше сбежать из превратившегося в ловушку Скайфолла.

— Там находится частная площадка ховеров, — указал Курц, кивнув куда-то за спину.

Я отрицательно покачал головой. Почти одновременно со мной это сделала Вилора.

— Не пойдет, любой ховербенд, будет сбиваться защитниками или атакующими, если только не принадлежит им, — сказал я.

— Нужен автомобиль, — заметила княжна.

Но Майя отрицательно качнула головой.

— Придется идти пешком. Смотрите какая пробка.

Пробка действительно имелась. Все гражданские автомобили полицейские безцеремонно сбили к обочине, запретив движение, для прохождения военной техники. Любая попытка выехать на дорогу воспринималась, как угроза, со всеми вытекающими последствиями.

— Не хочу получить в бок выстрел из реактивного гранатомета находясь в гражданской машине, — буркнул я.

И посмотрел на урожденную Валенштайн. Вилора вздохнула и кивнула.

— Пойдем пешком до ближайшего шлюза. Только сначала, — княжна наклонилась, послышался треск. Девушка безжалостной рукой оторвала край своего вечернего платья для удобства ходьбы. Выпрямившись, она посмотрела на меня. — И дай мне пожалуйста терминал связи, хочу связаться с отцом.

Я кивнул.

— Хорошо, только сделаем это на ходу. Что-то мне не хочется оставаться на месте, изображая статичную цель.

Мы двинулись вверх по улице. К тому моменту весь мегаполис окутывал шум толп бегущих куда-то людей, звук сирен, и громких хлопков взрывов вперемешку со стрельбой, которая медленно, но верно приближалась к центру города…

Глава 8

Паника на улицах города распространялась подобно пожару, захватывая кварталы один за другим. От фешенебельного центра, где стоял губернаторский дворец и дальше волнами из района в район, пока не достигла периметра безопасности откуда покатилась назад, набирая новую силу.

Рядом раздалась бешенная стрельба. Легкий мех в полицейском окрасе задрал вверх два ствола и начал стрелять. Первым раскрутился крупнокалиберный пулемет, следом присоединилась скорострельная пушка.

Огненные трассеры разрезали ночное небо. Яркие пунктирные линии тянулись куда-то в темноту, пытаясь нащупать невидимого противника.

Люди шарахнулись в стороны от боевого механизма. В изменившемся сознании обывателей теперь подобные штуки ассоциируются с бедой, и неважно, что конкретно этот робот, выступает на защите мегаполиса, где сейчас обитал лишь страх.

Надо отдать тевтонам должное, им удалось застать военных Скайфолла врасплох. Не знаю кто отвечал за оборону, но если удастся отбиться, его ждет крайне неприятный разговор с губернатором Вогером.

— Вздернут придурка, — хмыкнул я, отвечая вполголоса на собственные мысли.

— Кого? — резко обернулась Вилора.

Так получилось, что сгустившаяся впереди толпа вынудила нас притормозить, сойдя на свободный край улицы. И теперь мы стояли, пережидая особо буйный момент охватившей людей паники, когда не разбирают куда бегут и зачем, превращаясь в обезумевшее стадо.

Бесполезно сражаться против сдуревшей от страха толпы. Лучше переждать накал в сторонке.

— Кого повесят? — повторила княжна.

— Главного вояку города, — ответил я. — За то что проспал нападение. Высадку десанта надо было принимать еще не подходе, а они прорвали периметр и совершили посадку.

— За такое казнят, — буркнул Курц, то и дело косясь на выразительные формы Майи, едва прикрытые обрывками когда-то шикарного вечернего платья.

Девушке нравилось оказываемое внимание, черноволосая красавица то и дело надменно улыбалась, но прижималась при этом ко мне, невзначай стараясь коснуться то упругой грудью, то бедром, тем самым вызывая приступы неконтролируемой ревности у неудачливого ухажера. Ей это нравилось больше, чем даже сам мужской интерес.

Доиграется когда-нибудь, — мысленно усмехнулся я. Но не отдернул разошедшуюся девчонку. Потому что с другой стороны на меня бросала кислые взгляды княжна. Дочка герцога старалась этого не показывать — насколько ее раздражают знаки внимания Майи ко мне, но нет-нет да и из нее это прорывалось, вызывая веселье уже с моей стороны.

Я намеренно раздражал принцессу из Дома Валенштайн, и особо не скрывал этого. Тонкая издевка, подобно бокалу хорошего вина, который можно тянуть бесконечно долго…

И опять не мои мысли, а предков Мещерских, знавших толк, как вывести врага из себя. И неважно, что Вилора официально не считалась врагом, ведь она не входила в клан, а значит в любой момент могла стать противником. И тогда будет полезно знать, на какие струны давить, чтобы вывести врага из равновесия.

Мещерские — династия воинов и чародеев, знала толк в подобного рода делах…

— Надо уходить к ближайшему шлюзу, — Курц пренебрежительно кивнул на толпу. — Этот сброд никогда не закончится.

Бегущие в панике людишки ничего кроме презрения у ближника княжны не вызывали.

Но одно дело сказать и другое — сделать. Прорваться сквозь беснующуюся толпу так просто не получится. Понадобится бульдозер, чтобы проложить себе путь. Вилора вопросительно повернулась в мою сторону.

— Может магия?

Я понял, что она намекала на прямой переход через Астрал. Но нас было четверо, и я сомневался, что смогу перенести сразу столько людей. К тому же, Майя и Курц не были одаренными, серая хмарь высосет из них жизненные силы в мгновение ока, превратив души в бесплотные тени, и обратив в прах физические тела.

Я видел такое однажды в видениях, когда всего один молодой парень превратил отряд всадников в груду белеющих высушенных костей.

Простым людям в Астрал хода нет. По крайней мере без серьезной защиты в виде артефактов. Или того, кто сможет закрыть их своей силой. Но на данный момент мне такие фокусы не по плечу. Хотя где-то в глубине изменившегося сознания и тлело знание о том, что такое возможно — безопасный переход через астральный план для обычного человека. Когда-то Мещерские подобное делали и все заканчивалось благополучно.

— Уйти не удаться, — покачал головой я. — Разве что применить боевые арканы и расчистить путь.

— Правильно, — одобрил идею Курц. — Сжечь всю эту паникующую муть.

Вилора скептически покосилась на ближника, но ничего не ответила. Теоретически имелась возможность уничтожить несколько сотен человек за раз, для этого в арсенале магии существовали достаточно мощные заклятья. Другое дело, что толку от такого не будет, на улицах находилось гораздо больше людей. Только вызовешь еще больше паники, и в дальнейшем ненависть к себе. Ведь мы все еще находились на улице, а значит вокруг городские камеры, плюс свидетелей и снующие наверху дроны и спутники. Такое не получится провернуть и остаться в тени.

Все эти размышления мелькнули по краю сознанию почти незаметно. Для меня прежнего одновременное убийство сотен случайных людей казалось если не под полным запретом, то чем-то неправильным, как нельзя поступать, какие бы вокруг не разворачивались обстоятельства.

Для потомка же рода Мещерских это не выглядело чем-то запретным. Мозг просчитал предложенный вариант и отбросил, как слишком неэффективный, нисколько не заботясь об этической стороне дела.

Потому что князьям прошлого часто приходилось принимать и гораздо сложные решения, и они никогда не видели в этом ничего сверхъестественного.

Надо убить — они убивали. Надо приказать, чтобы убили — они приказывали. Без сомнений. Без колебаний. С полным ощущением собственного права поступать так, как нужно.

— Переждем, кажется атакующие не нацелены на центр города, — сказал я, и кивнул на дальний конец улицы, где за небоскребами сверкали зарницы. В районе казарм и служебных зданий шла ожесточенная битва.

— Пока не нацелены, — уточнила Вилора, недовольным взглядом боднув Майю. Последняя в этот момент оперлась на мое плечо, поправляя спавшую босоножку. Тяжелое дыхание ударило в правое ухо. Повернув голову, я наткнулся на манящие припухлые губы и сверкающий взгляд с хитринкой в глубине глаз.

Девчонка наслаждалась каждой секундой внезапного приключения. И кажется дрожала от возбуждения. Что-то подсказывало, что если дать ей волю, она набросится на меня и займется диким сексом прямо на улице, невзирая на людей вокруг. Опасность ее возбуждала, и она этого не скрывала.

Возможно не стоило ей давать убивать тех двух придурков, не все люди переносят убийства, оставаясь стабильными. С другой стороны, кто я такой, чтобы ей запрещать. Каждый решает за себя сам и затем отвечает за принятые решения. Иначе никак.

— Может вы еще уединитесь прямо сейчас? — саркастически поинтересовалась Вилора, раздраженная что на нее перестали обращать внимание.

— Я бы с удовольствием, — томно протянула Майя, не отводя от меня взгляд. В ее глазах все еще прыгали чертята с той сумасшедшинкой, что отличает скучных обывателей от людей с авантюрным складом ума.

Ладонь Майи скользнула по моей груди и устремилась в район брюк. Пришлось перехватывать слишком шаловливую ручку.

— Хватит! Потом обслужишь своего хозяина! — уже не скрывая злости рявкнул Вилора.

Курц слегка удивленно покосился на госпожу. Кажется подобное поведение было для нее не в привычке.

— Я всегда готова услужить ему, — промурлыкала Майя, кладя голову мне на плечо.

Лицо Вилоры покраснело от гнева. А я меланхолично подумал, что будь на моем месте прежний Тимофей, то он бы растерялся не зная, как реагировать. У молодого парня не хватало для этого опыта. У меня же его оказалось в избытке, поэтому за пикировкой девушек я наблюдал с отстраненным интересом, основное внимание уделив проблеме, как побыстрее выбраться из города.

Который с каждой секундой превращался в гигантскую ловушку. Если тевтонам удаться взять под контроль периметр безопасности, то они мгновенно запрут «зеленую зону», не дав никому уйти.

А ситуация между тем развивалась по нарастающей. По расчищенной дороге прошли армейские колонны, среди приземистых шестиколесных броневиков быстро двигались легкие и средние мехи. В воздухе сновали ховербенды со значком личной гвардии губернатора Вогера. Шла переброска всех наличных сил в район основной схватки.

Ревели клаксоны машин, орали потревоженные сигнализации, кричали мечущиеся по улице люди. И как апофеоз над всем этим хаосом зазвучали грохочущие слова, льющиеся сверху из громкоговорителей:

— «Граждане! Сохраняйте спокойствие! Все экстренные службы города делают все возможное для устранения возникшей угрозы! Сохраняйте спокойстве! Уйдете с улицы и открытых пространств! Если есть возможность, укройтесь в подвальных помещениях или на нижних уровнях подземных эстакад! Сохраняйте спокойствие! Внимание, в городе введено военное положение!»

Кто-то из муниципалов все же додумался запустить запись для уменьшения паники ничего не понимающих людей. Но судя по корявости построенных фраз сделал это второпях, использовав нарезки из разных записей, сделанных на случай чрезвычайных ситуаций.

— «Внимание! Граждане! Сохраняйте спокойствие!» — ревел механический голос, но его никто практически не слушал. Паника на улицах не успокаивалась.

— Сейчас бы по этой толпе баранов пройтись ультразвуковым станнером на низких частотах с идущего на бреющем ховере, — мечтательно протянул Курц с ненавистью глядя на перекрывшую путь толпу.

— Откуда их вообще столько появилось? — Майя перестала лезть ко мне в штаны и наконец обратила внимание на окружающих. Но мою руку при этом с талии не сбросила, а наоборот сама опустила чуть ниже, как раз на крепкие ягодицы.

Совсем девка с катушек слетела. И окажись здесь молодой Тимофей — он бы улетел вместе с ней, поддавшись гормонам. К счастью, ментально мне давно уже не восемнадцать и контролировать свои желания я в состоянии.

— Ничего удивительного. Постояльцы отелей, хозяева квартир и апартаментов, прислуга и технический персонал, — медленно проговорил я, окидывая взглядом ближайшие небоскребы, рука машинально сжалась на женской попке, но тут же отпустила ее, поддавшись приказу разума. — В каждой такой махине может обитать несколько тысяч человек. А их здесь поблизости несколько. Когда выскочили все разом сразу заполонили прилегающие улицы.

Я повернулся к Вилоре, спросил:

— Тебе удалось связаться с отцом?

Лицо девушки потемнело, наглая девица с вызывающим поведением была тотчас забыта.

— Нет, его личный коммуникатор не отвечает, как и его ближайших помощников.

— Может там где он сейчас находится работает глушилка? Иногда военные применяют избирательный метод для локализации отдельных участков пространства, — попытался подбодрить Курц, но сделал это достаточно неуклюже. Ведь если используют средства радиоэлектронного подавления, то значит в том месте идут самые жаркие бои.

— Или нарушилась связь на городских антеннах-ретрансляторах беспроводной сети, — тактично вставила Майя, решив забыть о мимолетном соперничестве. Кому как не ей знать, что значит потерять родителей. — Если системы обороны заразили компьютерным вирусом, то он мог проникнуть и в муниципальные службы, что повлияло на связь.

Кстати, не такая дурная идея. Сетевая атака вполне могла пойти вразнос, захватывая все новые области в электронной начинке Скайфолла, нарушая работу во всех сферах, начиная от банальных светофоров, и заканчивая критически важной инфраструктурой вроде водопроводной системы.

Подумав об идущей сейчас на мегаполис атаке (даже если удастся отстоять город, последствия будут разрушительными), я тихо промолвил:

— Если окажется, что клан Валенштайн причастен к нападению на Скайфолл, то вас уничтожат.

Я старался говорить тихо, чтобы услышала только Вилора, но мы все стояли достаточно близко друг к другу поэтому расслышали все.

Первой возмущенно вскинулась княжна.

— Мы не участвовали в атаке! — горячо воскликнула она.

Курц ее поддержал, с гневом глядя на меня. Я пожал плечами. Они могли просто этого не знать. Герцог вполне мог все решить в одиночку.

— Я просто говорю, что такую возможность обязательно будут рассматривать и я бы на твоем месте это обязательно учитывал. В конце концов ваш род имеет германские корни. А эта не та нация, которая в ближайшее время сможет похвастаться популярностью в Колониях.

И до Вилоры наконец дошло, что я имел ввиду. Ее глаза расширились.

— Они не посмеют, — тихо сказала она.

Я снова пожал плечами.

— Будем на это надеется. Не хотелось бы так быстро заканчивать едва начавшееся знакомство.

Не слишком изящная шутка вызвала слабую улыбку. Вилора даже на Майю посмотрела без прежней смеси высокомерия и раздражения.

— Да, знакомство получилось на редкость удачным, — сказала княжна.

Я кивнул, показывая, что понял, что она имела ввиду.

— Кажется их становится меньше, — заметил Курц, указывая на улицу.

Проследив за его взглядом, я согласился.

— Уходят в подземку и на нижние уровне автострад. Скорее всего проходит эвакуация.

Голос в громкоговорителе продолжал вещать о необходимости сохранять спокойствие и покинуть улицы, но среди толп людей уже появилось несколько полицейских, направляющих движение в сторону подземных эстакад.

— Похоже можно идти, бои до нас не добрались. Теперь главное успеть до того, как ворота в пригороды будут захвачены, — заметила Вилора.

И снова покосилась на Майю, в этот момент в очередной раз чересчур тесно прижавшуюся ко мне. Покосилась, но ничего не сказала.

— Если — будут захвачены, — указал я и поднял указательный палец. — Прислушайтесь, кажется шум сражения начинает утихать.

Высаженный десант еще сражается, но делает это уже без прежней ожесточенности. Взять с ходу казармы не удалось, и похоже сражение приняло позиционный характер.

— КИБы, — внезапно подала голос Вилора, на секунду о чем-то крепко задумавшись. — В охране принцессы должны присутствовать КИБы. Если их бросят на прорыв, то никакие мехи на продержаться долго.

Я выругался. Черт, действительно, в Скайфолл ведь пожаловала не обычная, пусть даже и самая высокородная аристократка, а особа императорских кровей, а значит сопровождать ее должны соответственно. В том числе хорошо вооруженный эскорт из боевых магов Священной германской империи.

— Чертов троянский конь, — буркнул я. — Местные власти сами не зная пустили на территорию города вражеское подразделение.

КИБы — это серьезно. Это как минимум два полноценных звена из двенадцати одаренных, чей магический дар изначально ориентирован на смерть и разрушение. Они не просто сомнут местных вояк, они их раздавят, не оставив мокрого места.

Пора действительно уходить, если против защитников Скайфолла задействуют боевых магов, то шансов отстоять город нет.

— Смотрите! Экран! — внезапно воскликнула Майя.

На одном из гигантских уличных экранов, где в обычное время показывалась реклама, вдруг появилось лицо губернатора Вогера. Судя по появившемуся в нижней части значку, шла прямая трансляция.

— «Дорогие сограждане, сегодня мы, вместе с нашим любимым городом подверглись вероломному нападению… — задний фон показывал, что губернатор находится в резервном командном пункте управления обороной: —… циничные действия агрессоров не останутся безнаказанным. Я, как губернатор Южного полушария официально объявляю, что Скайфолл не сдаться, что каждая пядь нашей земли будет пролита кровью врагов…»

— Неужели не скажет, как напал, — задумчиво протянул Курц.

Вилора остро взглянула на ближника, но ничего не сказала. Мне тоже показалось странным, что официальный правитель Колоний так и не назвал нападающих. Ни одного упоминания Священной германской империи. О том же подумала Майя и спустя секунду Вилора.

Однако, как оказалось мы все слишком поторопились, следующие слова Вогера заставили от удивления вытянуться лица у всех четверых:

— «Я официально объявляю, что именно эти люди спланировали и организовали предательскую атаку в спину нашего города. Именно они и их приспешники сейчас пытаются убить наших доблестных солдат, несмотря на ранения продолжавшие делать все, чтобы защитить мирных жителей от агрессоров», — появились фотографии нескольких человек в узнаваемой форме вооруженных сил Священной германскойимперии.

Но дальнейшие слова Вогера вызвали еще больший полный шок:

— «А эта особа непосредственно направляла и руководила действиями этих людей», — появилась изображение принцессы Генриетты, герцогини Магдельбурской. Фото подобрали очень удачно, рыжая смотрела в зрачок камеры с надменным вызовом, подсознательно вызывая у зрителей неприязнь.

Видимо уже догадываясь, что услышит дальше, Вилора прошептала:

— Этого не может быть.

Курц тихо выругался. И лишь мы с Майей промолчали, продолжая слушать обращение губернатора.

Вогер твердо глядя в камеру заявил:

— «Я объявляю награду в один миллиард кредитов за голову указанной особы. А также по сто миллионов за головы всех остальных. И я обещаю — награда обязательно будет выплачена!»

Трансляция завершилась, еще целую секунду на недавно бурлящей улице стояла мертвая тишина, люди позабыли о страхе, глядели в мертвый экран, и у каждого перед глазами стояли сумасшедшие цифры, объявленные в награду за германскую принцессу.

Первым не выдержал Курц, неожиданно звучно икнув. Майя нервно рассмеялась. Я прицокнул и слегка удивленно выдохнул. И лишь Вилора остановившимся взглядом продолжала смотреть в темный экран.

Глава 9

— Он не посмеет этого сделать! — гневно воскликнула Вилора.

— Он уже это сделал, — усмехнулся я и добавил: — Причем публично, во всеуслышание.

Княжна резко повернулась ко мне.

— Ты что не понимаешь, что это значит? Это против все устоев, против всех основ, на которых зиждется миропорядок!

С моей стороны последовало равнодушное пожатие плеч. Этого не могло быть никогда, но тем не менее это случилось: за одну из наследных принцесс императорского дома вульгарно назначили награду. Во всеуслышание. Объявив об этом на весь свет.

Вилора все еще гневно сверкала на меня глазами, ожидая ответа. Воспитанная в духе своего времени, где обладающие магическим даром аристократы считались чуть ли не высшей расой, вдруг случилась ситуация, где одну из них свели на уровень обыкновенной преступницы. Это хорошо врезало по мозгам.

— Ты что действительно не понимаешь?! — девушка топнула ножкой.

Я снова пожал плечами и предположил:

— Рыжей фройляйн отрежут голову и привезут ее Вогеру?

Зря сказал, казалось стройная блондинка была готова лопнуть от злости. Или бросится на меня. В зависимости от того, какая черта характера победит.

Победило благоразумие.

— Ты же один из нас! Из Старшей Крови. Как ты можешь такое говорить?!

— Полагаю за один миллиард кредитов найдется немало желающих кто захочет это сделать, — как мне казалось примирительно произнес я.

Я и в самом деле так думал, и если откровенно — не отказался бы от такого куша, если бы не понимал с каким риском связанна подобная операция. Хотя лишний миллиард на земле, конечно, не валяется. Заманчиво, очень заманчиво.

— Ты же Мещерский! Твой род ведет свое основание со времен появления первых княжеств! — она все никак не могла понять почему я столь спокойно принял обращение Вогера.

Да, Мещерские очень древний род. Гордые, надменные… жестокие. Они никогда ни перед кем не склоняли головы. Их история насчитывала тысячу лет. И первые упоминания в исторических хрониках о них действительно относились ко временам становления зачатков государственности русских земель.

Но в этом и была беда. Точнее преимущество. Род с настолько древними корнями не видел ничего зазорного в том, чтобы объявить за голову врага награду. Для них такое в порядке вещей. И неважно, из какой семьи происходил враг, из обычных простолюдинов, или из особ императорской крови. С высоты происхождения Мещерские смотрели на все с одинаковым равнодушием.

Этого Вилора не могла понять, и принять. Потому что ее род, несмотря на отношение к кланам, все равно не мог похвастать настолько древней родословной.

— Она член правящего германского императорского дома, — по слогам произнесла княжна. — То, что совершил Вогер — немыслимо.

Я снова пожал плечами, кажется уже в третий раз за последние пять минут.

— Не думаю, что губернатор такой дурак, чтобы делать подобные заявления исключительно на эмоциях.

Вилора подозрительно уставилась на меня. Ни Курц, ни Майя не вмешивались в разговор, понимая, что когда два аристо ведут беседу на столь сложную тему, лучше помалкивать.

— Что ты имеешь в виду?

— Что Вогер не идиот и не сделал бы подобных заявлений, не заручившись поддержкой более сильных игроков. Он губернатор Колоний, но не единовластный правитель. По крайней мере не в традиционном смысле этого слова.

Я и в самом деле не мог понять, почему должен объяснять столь очевидные вещи. Дочку герцога должны обучать интригам и умению видеть подоплеку событий. Единственное что ее сейчас оправдывало это шок, когда привычный мир рушился, заменяясь чем-то другим. Чем-то настолько чуждым и незнакомым, что от этого хотелось бежать. Если не физически, то хотя бы в уме.

А объявлять открыто о награде за голову императорской дочки — это действительно несомненная глупость. А точнее по всем признакам склонность к суициду. Если бы не одно «но» — за все время пока я наблюдал за губернатором Вогером, я убедился, что это довольно умный и хитрый человек, а главное весьма опытный политик. Он долгие годы умудрялся лавировать между интересами велики держав в Южном полушарии, оставаясь на плаву и крепко удерживая в своих руках власть.

И тут такой прокол — экспрессивное выступление, основанное на эмоциях.

Не верю.

— Вогеру конец. Ему самому оторвут голову и привезут ее императору Фридриху, — решительно заявила Вилора. Но как-то неубедительно, словно в первую очередь стараясь убедить саму себя.

Я в четвертый раз пожал плечами. Что-то надоело это делать, как и объяснять очевидные вещи, пора с этим заканчивать.

— Посмотрим. Судя по всему в Колониях заваривается знатная каша. И губернатор считает, что ставить на германцев в этих условиях опасно. Или его заставили сделать так, выставив Священную германскую империю врагом остальных держав. В условиях нападения на Скайфолл, считавшейся нейтральной площадкой, сделать это оказалось не трудно.

И тут до Вилоры наконец дошло, глаза княжны сузились.

— Думаешь это сделали намеренно? Другие империи?

— Вряд ли бы человек положения Вогера осмелился бы на подобный шаг, не заручившись поддержкой, — дипломатично заметил я. Помедлил, добавил: — Судя по скорости реакции и выпуску в эфир обращения, чего-то подобного они ожидали, поэтому все произошло так быстро.

— Но это значит… — Вилора резко замолкла.

Я кивнул.

— Против твоей бывшей родины формируют коалицию, — снова помолчал и оптимистично закончил: — Зато в выступлении не упомянули клан Валенштайн, что позволяет надеется, что твой отец все же не сделал глупости и не принял участия в атаке на Скайфолл.

Вилора вскинулась, явно собираясь бросить в ответ что-то резкое, но не успела. В этот момент завывая сиренами по улице промчалась кавалькада машин скорой помощи.

— Пора уходить, — глухо сказал Курц. — Народ рассеялся.

Людей на улицах действительно стало меньше. Большинство ушло на подземные уровни, кто-то скрылся обратно в зданиях, кто-то ушел по подвесным пешеходным переходам к соседним высоткам, надеясь там отсидеться.

Полиция уехала, а значит скоро появятся мародеры и другие маргинализированные личности из пригорода, привлеченные беспорядками и жаждой наживы.

Что касается самой ситуации, то учитывая начало событий в Токио, нетрудно догадаться кто выступил архитектором союза против тевтонов. Бритты всегда умели таскать каштаны из огня чужими руками и не чурались для этого пускать в ход самые грязные трюки.

Русы, франки, италийцы, амеры и остальные с удовольствием их поддержали. Не из особой любви, а из практических соображений избавиться от соперника. Удаление германцев из Колоний будет выгодно всем, причем не только с политической точки зрения (после такого авторитет германского императора упадет ниже плинтуса, что может спровоцировать борьбу за власть внутри самой империи, что опять же на руку конкурентам), но и с экономической — потеряв доступ к дешевым ресурсам метрополия тевтонов серьезно ослабнет, что опять же будет выгодно остальным державам.

И меня вдруг озарило — они знали, что германцы нападут на Скайфолл, точнее ожидали от них чего-то подобного, хотя сами тевтоны наверняка думали, что совершают неожиданный шаг. Но закрутившие интригу просчитали ситуацию заранее и предусмотрели все варианты. А значит — Скайфолл обязательно должен пасть. Без этого коалицию будет трудно собрать.

— Надо уходить, — сказал я и первый шагнул на опустевшую улицу. Майя без слов пристроилась рядом. Больше никаких заигрываний, умная девочка знала, когда можно быть шаловливой, а когда становится серьезной.

— Может возьмем машину? — предложил Курц, указывая на кучу авто, плотно прижатую к обочине. Когда полицейские расчищали себе путь, то особо не церемонились, автомобили просто отбрасывали с дороги.

Оценив помятый вид большинства и глянув на ближайшую эстакаду, я отрицательно мотнул головой.

— Не сейчас. Пройдем чуть дальше и там посмотрим. Не хочу нарваться на очередной армейский или полицейский конвой, запоздавший на основное веселье.

И мы пошли пешком по тротуару вдоль отброшенных к бордюру смятых машин. Сначала неспешно, потом переходя на все быстрый шаг, пока не перешли на бег.

По асфальту прокатывался мусор, издали прилетали звук сирен, монотонный механический голос продолжал вещать из громкоговорителей, призывая уходить с улиц. Навстречу попадались редкие группки людей, ведущих себя чересчур спокойно. Пока еще не мародеры, а всего лишь бывшие работники низкоквалифицированных профессий вроде официантов и парковщиков, не успевшие сбежать, но уже присматривающие что бы стащить, когда будут возвращаться домой. Многие богатые квартиры и магазины остались без присмотра, и сейчас для экспроприации ценных вещей наступало подходящее время.

Что будет когда врата-шлюзы откроются и в «зеленую зону» хлынут обитатели пригорода трудно себе представить. Точнее представить как раз можно, и понять, что находится здесь в этот момент лучше не стоит.

На нас оглядывались, но не пытались остановить. Двое крепких парней в расстегнутых смокингах и стройные девчонки в порванных вечерних платьях вызывали опасение слишком решительным видом.

— Вон там! Смотрите! — Курц вытянул руку, указывая на развилку эстакад.

Сразу три автомагистрали сходились в одной точке. Одна уходила на том же уровне, вторая поднималась выше, третья ныряла под землю. На соединении с ними находился временный полицейский блокпост. Судя по пустой будке и поднятому переносному шлагбауму — брошенный в ходе переброски подкреплений в район основных боевых действий.

— Там машина, кажется внедорожник, — заметил я верхушку местного аналога джипа, выглядывающего из-за элементов заграждения, выставленных для блокировки проезда.

Мы бросились туда и действительно обнаружили полицейский автомобиль. Непонятно почему его оставили, но нам это на руку.

— Оружие, — Курц достал с заднего сиденья короткоствольный автомат.

Майя перехватила автомат и довольно сноровисто проверила его, вытащив магазин, с щелчком загнав обратно и передернув затвор. Ближник княжны наблюдал за этим с легким удивлением. Не ожидал, что черноволосая красотка умеет так хорошо обращаться с оружием.

Потом последовал быстрый взгляд в мою сторону, в глазах мелькнуло понимание. У выходца из Старой семьи не могут быть в окружении просто красивые овцы, не способные постоять за себя и при необходимости защитить господина. А если и красивые, то обязательно волчицы, без колебаний разрывающие горло любому, на кого укажет хозяин.

— За руль, — велел я, открывая дверь.

Курц кивнул, подхватил второй автомат и уселся на сиденье водителя. Вилора пристроилась рядом. Мы с Майей заняли задние места. Ни мне ни Вилоре оружия не досталось, но это было неважно, мы сами по себе представляли живое оружие.

— Куда? — Курц повернулся ко мне.

И заработал косой взгляд со стороны госпожи, ведь в первую очередь ближник должен спрашивать ее мнение. Благо у княжны хватило ума не поднимать вопрос субординации прямо сейчас. Похоже она решила, что столкнулась с обыкновенным проявлением мужского шовинизма, когда мнение женщин спрашивают в последнюю очередь, а из двух мужиков, второй инстинктивно ожидает приказы от второго, взявшего на себя командную роль, при этом полностью игнорируя положение, когда сам служил в свите другой.

Стереотипы, основанные на первобытных инстинктах, когда охотники, состоящие из мужчин, добывали мамонтов, обеспечивая выживание племени. Княжна это поняла, и не стала поднимать шум. Хотя потом наверняка это ближнику еще припомнит.

— Вниз нельзя, там и так сейчас много народу, не проедем, — принялся вслух рассуждать я, на случай если все-таки где-то ошибусь. — Средний уровень идет параллельно земле, но потом уходит на запад, и ближайший съезд будет только через несколько километров. Это нам не подходит, так как дорого займет слишком много времени.

— Тогда верхний ярус? — Курц приподнял бровь.

Он понимал, что это самая опасная дорога. Но и самая быстрая, ведущая практически напрямик к ближайшему шлюз-переходу за границы города.

— Мы там будем как на ладони, — все-таки решила вставить свое слово Вилора, недовольная тем, что два мужика обсуждают путь, не спрашивая женщин.

— Это патрульный перехватчик, у него хороший движок и бронирование легкого класса, — Курц похлопал по рулю, опомнился и добавил: — ваша светлость.

Княжна поджала губы, но ничего не ответила. Кажется бедолаге придется еще долго по новой добиваться расположение госпожи.

— Едем по верхнему уровню, — решил я, прикинув варианты. Выбора и правда нет, лучше быстро, но с риском, чем медленно, но тоже с риском, но уже другого плана.

Курц кивнул, резко вдавливая ногу в педаль, мотор рыкнул и внедорожник рванул вперед, с места набрав приличную скорость.

Ветер врывался в открытые окна, принося вечернюю свежесть. Царство огней сверкающих мегаполисов осталось позади, мы ехали по верхнему уровню эстакады на высоте десяти этажей, далеко впереди редкими красными огоньками обозначалась стена, замыкающая периметр безопасности.

На какие-то мгновения показалось, что все осталось позади и что нам действительно удалось вырваться. Но идиллию ночной езды по скоростной трассе самым грубым образом прервал женский крик:

— Сбоку! На три часа! — Майя указывала куда-то вправо.

Приглядевшись, я рассмотрел две быстро приближающиеся точки. Они летели прямо над водным каналом, входившим в систему коммуникации водоснабжения мегаполиса.

— Ховербайки, — сходу определил принадлежность техники Курц.

— Армейские модели, — уточнил я и добавил: — Передовая разведка, дальний патруль.

— Чей?! — слегка нервно воскликнула Вилора. Кажется ей не нравилась слишком быстрая езда. Сейчас внедорожник гнал не меньше ста восьмидесяти в час. Благо более или менее освобожденная от других машин трасса позволяла это делать.

— Вряд ли люди Вогера. Им сейчас в другом месте хватает работы, — справедливо рассудил я, и не сдержался, бросил быстрый взгляд в район казарм, где проходили боевые действия. Зарницы не прекращались, показывая, что защитники Скайфолла все еще отчаянно сопротивляются.

— Их двое, стандартная связка для патруля, скорее всего из полка глубинной разведки, — Курц крепко сжал руль, даже не думая снижать скорость.

Полк глубинной разведки — во все времена во всех мирах и во всех странах в таких частях служили самые матерые головорезы. Отборная спецура, готовая долгое время действовать в отрыве от основных сил.

К счастью, мы тоже не пальцем деланные.

— Прибавь!

Курц кивнул и сильнее втопил педаль в пол. Фары он не зажигал с самого начала, ориентируясь по свету, льющемуся из оставшихся позади небоскребов. Но именно это освещение теперь сыграло с нами злую шутку. На фоне верхнего уровня эстакады быстро двигающаяся тень не могла не привлечь внимание.

И нас заметили. Это сразу стало понятно. Ховеры прибавили в скорости, набрали высоту и отклонились на север, став на перехват нашего курса.

— Твою мать! — ругнулся Курц.

— У них только пулеметы, — радостно воскликнула Майя, успев рассмотреть в короткий промежуток времени ховербайки, когда последние выехали на хорошо освещенный участок канала.

— Им не нужны пулеметы, — хмуро буркнул я, не став ничего объяснять.

Разведчики действительно не станут за нами гонятся, им просто достаточно приблизиться на нужное расстояние. Дальше пойдет наведение на цель. Кружащиеся где-то в ночном небе дроны получат приказ и нанесут удар.

Под крылом каждого на специальной подвеске три или четыре ракеты, в зависимости от модификации дрона. С головками самонаведения и несколькими килограммами особо мощной взрывчатки. Дальность действия у таких малышек небольшая, но ведь им много и не надо.

— Черт! Черт! Черт! Пуски!

Курц был прав, в темноте ночного неба зажглись четыре огонька. И все четыре стали быстро приближаться к подвесной эстакаде…

Глава 10

Счет шел на секунды. Яркие точки стремительно приближались, белыми росчерками пересекая черное небо.

— Тормози! — крикнула Вилора, цепляясь рукой за держатель над дверью.

В этот раз Курц не осмелился ослушаться хозяйку. Раздался против противный визг покрышек, скребущихся по асфальту. Машину дернуло вбок, пассажиров швырнуло вперед. Еще несколько метров полицейский перехватчик проехал по инерции, пока не застыл, перегородив эстакаду.

Хлопнул дверь, не дожидаясь пока остальные придут в себя княжна вышла наружу. Я с интересом наблюдал за ее действиями через колдовской взор, мельком успев отметить насколько уверенно действовала девчонка. Лично я едва успел подставить руку себе и Майе, спасая головы от удара, а Вилора вела себя так словно машина плавно остановилась.

Аура девушки налилась силой, резким скачком приобрела объем и стала как больше. Сформировалось нечто напоминающее овал, светившийся холодным серебряным светом.

В следующее мгновение перед княжной возникли четыре птицы, сплетенные из потоков света. Созданные из серебристого эфира силуэты на секунду зависли перед создательницей, а затем быстро устремились вперед, вверх в небеса, навстречу летящей стальной смертью.

Все заняло секунду. Один удар сердца — и четыре эфирные птицы стрелами устремились вперед, чтобы в следующее мгновение соприкоснуться с выпущенными ракетами.

В воздухе расцвели огненные цветки, осыпаясь на землю дождем горящих обломков. Глухо ухнуло и одна из ракет взорвалась особенно ярко.

— Что-то термобарическое, — задумчиво оценил визуальный эффект последнего взрыва Курц.

Я молча кивнул. Похоже одна из ракет несла особую термобарическую боеголовку, способную выжечь небольшой бетонный дот.

Но не уничтоженные ракеты сейчас интересовали меня. В момент появления сотканных из серебристого света птиц, я успел заметить все этапы построения будущего заклятья. В отличие от меня и некоторых других одаренных, Вилора брала энергию из окружающего мира, стягивая ее подобно магниту, и лишь после этого начала формировать контуры будущего магического конструкта. Подобный способ требовал дополнительных сил и гораздо большей концентрации при построении заклинания.

У меня же совершенная другая история. Плотная связь с Астралом позволяла напрямую качать практически дармовую энергию, не ограничивая себя в моменте создания чар. В этом были свои плюсы и минусы. Главный — «чуждость» энергии. Она появлялась не из этого слоя реальности, что накладывало ограничения. Одно из основных — рано или поздно подобного типа энергия начинала влиять на организм. Шла активная перестройка внутренних каналов для более быстрого обращения и усвоения заемной силы из чужого плана бытия.

Подобные изменения могли зайти очень далеко, в конечно итоге влияя на физический облик. Так произошло с Мещерскими, когда они слишком глубоко проникли в запретные практики, став использовать Астрал для улучшения собственных тел. Это дало небывалые возможности с точки зрения магии, и одновременно превратило почти весь род в инфернальных чудовищ, потерявших человеческий вид.

С такими силами надо вести себя осторожно, помня к чему это может привести.

— Дроны, у них остался боезапас, — заметил Курц.

А значит могут выпустить новые ракеты. Программа анализатор определит, что цель не уничтожена и запустит повторный цикл атаки.

В отличие от земных, здесь крайне редко использовали операторов для управления беспилотниками, предпочитая давать машинам большую автономию. Этическая сторона проблемы ошибок летающих стальных убийц мало кого волновала. Это Колоний, здесь и не такое случалось.

Я открыл дверь и вышел из внедорожника, одновременно на глаза опустилась серая хмарь. Небо поблекло, потеряв краски. Чернота отступила, позволив с невероятной четкостью разглядеть неспешно двигающееся звено из четверки ударных дронов на высоте километра.

— Я сам.

Вилора кивнула и сделала демонстративный шаг назад. Настала моя очередь демонстрировать высокое искусство обращения с магией.

Небольшое усилие, приток чуждой энергии и ночное небо этой реальности окончательно потеряло все краски, став похожим на выцветавшее полотно. И на этом сером фоне отчетливо выделялись инородные объекты, то, чего там быть не должно — две пары ударных боевых беспилотника. Под брюхом каждого висела смерть в форме микро-ракет, способных залпом уничтожить целое здание.

— Быть не должно — и не будет, — тихо проговорил я, в первую очередь самому себе.

Взмах рукой. И к серому полотну добавляются краски — антрацитово-черный мазок прошелся по небу, видный только своему создателю. Он коснулся дронов и словно стер их из этого слоя реальности. Даже вспышек не произошло, беспилотники просто выбросило в другой план бытия.

Вилора удивленно моргнула, будто не веря, чему только что стала свидетелем. Курц вполголоса выругался. И лишь Майя сохранила спокойствие, словно и не ожидала увидеть ничего иного.

— Впечатляет, — вынужденно признала княжна, отвешивая короткий церемониальный поклон — уважение к более искусному мастеру. Я ответил жестом благодарности за признание.

За века существования Старые семьи успели обзавестись целым набором разных обрядов и традиций, непонятных посторонним, но позволяющим сразу распознать своего. Сейчас это практически не использовалось, но по этикету каждый член Старшей крови был обязан знать весь набор специальных условностей. Начиная от нужного градуса поклона и до умения вести разговор, используя полунамеки, когда одним неправильно поставленным ударением можно оскорбить собеседника, доведя дело до поединка.

— Остались ховербайки, — напомнил Курц. Кажется он догадался, чему стал свидетелем и слегка взревновал госпожу, как человек, которого никогда не допустят до подобного рода тайн. Ведь для этого необходимо родиться в Старшей семье, по другому в такой круг не войти.

— Они возвращаются, — Майя вскинул компактный автомат, позаимствованный в полицейском перехватчике.

— Слишком далеко, — я мягко придержал девушку за локоть.

Она обернулась, в глазах все те же чертята и сумасшедшинка, адреналиновый кайф после небольшого затишья нахлынул с новой силой.

Черт, она и правда стала адреналиновой наркоманкой.

А ховербайки между тем развернулись и начали неторопливое сближение. Разведчики уже поняли, что имеют дело не с копами или обычными горожанами, и теперь пытались выяснить кого принесла кривая на их курс дальнего патруля.

— Они не могли не увидеть заклятий, — проронила Вилора. Она оставалась спокойной, с прищуром охотника наблюдая за приближающейся добычей. Опасной, с острыми зубами и когтями, но для одаренной ее уровня — именно добычей. Княжна не сомневалась в собственных силах и была уверена, что легко справится с парочкой германских солдат, пусть даже из элиты элит.

— У них наверняка есть зачарованные пули, — нейтральным тоном заметил Курц не намекая, но подразумевая, что подобного рода боеприпасы могут оказаться опасными даже для сильнейших из одаренных.

— Да, только для обычного выстрела далеко, — возразил я и покосился на стоящую рядом Вилору.

Оказавшись на твердой земле вне мчащегося с бешенной скоростью автомобиля, княжна вернула себе былую самоуверенность. Она смотрела на военные ховеры с безразличием истинного аристо, уверенного что в любой момент сможет их уничтожить. Как и любого другого, посмевшего встать у нее на пути.

Такое не прививали искусственно, с таким рождались изначально, впитывая с молоком матери. Превосходство над всеми. Непоколебимая уверенность в собственном праве повелевать. И такая же непоколебимая уверенность в собственных силах.

Носители Старшей крови могли ненадолго растеряться, могли быть смущены. Но рано или поздно приходили в себя, становясь теми кто они есть — одаренными великой силы, что текла по их жилам.

— И кровь Дома Мещерских течет по моим венам, — тихо произнес я, старую формулу древнего клана. Перед глазами вспыхнул образ родового герба — когтистая лапа, сжимающая желтый шар солнца.

По спине пробежал холодок, и я против воли вновь потянулся к силе, чувствуя, как меня начинает наполнять колдовская мощь.

— Они что-то делают, — указала Майя и вытянула руку.

Один из разведчиков остановил ховер, развернулся и вытащил что-то из багажника. Через секунду продолговатый тубус занял место на его плече.

— Это гранатомет, — определил Курц, и покосился на хозяйку.

По лицу Вилоры скользнула надменная улыбка. Она уверена, что легко справится даже с выстрелом из реактивного гранатомета.

— Не успеет, — прозвучало со стороны княжны.

Она имела ввиду, что выпущенный снаряд успеет перехватить. Но что-то вызвало у меня настороженность. Так иногда бывает, когда еще толком не осознав, понимаешь, что что-то идет не так.

— Убей их, — велел я и получил в ответ недоумевающий взгляд.

Выстрел.

Оставляя за собой инверсионный след, реактивный снаряд вылетел из одноразового тубуса, который тут же был отброшен на землю.

— Куда…

Снаряд летел не в нас, а в кусок эстакады дальше по ходу движения. И стала понятная задумка германских разведчиков — преградить нам путь, обрушив участок подвесной магистрали.

— Дерьмо, — ругнулся я, понимая, что уже ничего не остановить.

Я смотрел на окружающий мир и видел не только темные краски ночного неба, но и серую хмарь, выделявшую яркими точками магической составляющей любой объект. И сейчас я четко видел, что снаряд не простой, и что заключенный в нем артефакт имеет защиту от заклятий.

Взрыв.

Невозможно яркий цветок чистого огня начисто снес пролет эстакады. Вниз посыпались обугленный куски бетона и асфальтового покрытия.

Взбешенная Вилора сжала руку в кулак, и вихрь серебряных стрел обрушился на ховербайки со всех сторон, перемешивая окровавленные куски человеческой плоти, костей и металл в единую бурую массу.

— Scheisse, — Курц поморщился. Последствия спонтанного боевого заклятья выглядели не слишком аппетитно.

— Поздно, — хладнокровно заметил я, посмотрев вперед.

Очень большого куска эстакады рухнул, создав обрыв. Проехать дальше невозможно, путь в шлюз-воротам перекрыт.

— Их снабдили неплохим оружием. Не отдельные пули, а целый реактивный снаряд оказался с магической начинкой, — вынужденно признал я.

— Они знали, что им могут противостоять одаренные и хорошо подготовились, — сухо заметил Курц, стараясь не смотреть на опростоволосившуюся хозяйку.

Слишком долго медлила, наслаждаясь собственным величием, и проспала удар от простых солдат. Хорошо обученных, тренированных, отлично снаряженных, с опытом за плечами, но все же простых солдат, без способностей к магии. Чрезмерная самоуверенность сыграла с княжной злую шутку.

— Надо возвращаться обратно, — предложила Майя.

Я повернулся в сторону сверкающего мегаполиса. По лицу скользнула кривая усмешка.

— Поздно, нас уже засекли.

Со стороны Скайфолла приближался тяжелый ховербенд десантного класса. Разведчики не просто так стреляли по эстакаде, они отрезали путь, зная, что со стороны города идет подкрепление.

Нас загнали в классическую ловушку, когда один отвлекает, а другой наносит удар. И судя по тому, что ховер не бьет издалека чем-то убойным, на борту знают, что здесь одаренные, но при этом рассчитывают с ними справиться.

А это означает лишь одно — к нам летят другие боевые маги. И хорошо если не в КИБах.

— Надо уходить, — сказал я.

Вилора бросила в мою сторону выразительный взгляд, безмолвно спрашивая — уже уезжаешь?

Я пожал плечами.

— Это не моя война. Пусть с германцами воют скайфоллцы.

Княжна целую секунду смотрела мне прямо в глаза, затем ее плечи опустились. Она приняла правду — воевать ради войны — не лучшее решение. Можно быть гордым и считать себя выше всех, но не стоит недооценивать противника на поле боя. Потому что это совершенно разные вещи.

— На десять часов! Еще один! — палец Майи ткнулся в другую стороны.

Все резко развернулись. Еще один ховербенд заходил с высоты на верхний уровень скоростной автострады.

— Черт!

Вот уж действительно классическая ловушка. Загонщики, дичь и терпеливые охотники, дожидавшиеся своего часа.

— Судя по ореолу внутри КИБы, — сказал я, изучая излучение магической ауры приближающихся машин.

Мощная энергетика имела явно искусственный фон, такая насыщенность и плотность не могла принадлежать живому организму.

— Сколько их? — несмотря на критичность ситуации Курц сохранил хладнокровие.

— В первом два и во втором два, — вместо меня ответила Вилора, и посмотрела в мою сторону: — Нам не справиться.

Да, не справится. Слишком круто даже для нас. По крайней мере на этом уровне силы. Хотя кое-что сделать все-таки можно.

Я потянулся мыслью к пилоту первого ховера. И почти сразу почувствовал сопротивление. Тренированный разум бойца давал отпор ментальной атаке. Похоже среди прочего элитных германских солдат обучали противодействовать и такому воздействию.

Окажись на моем месте кто-нибудь другой, трюк мог бы не сработать. Но это был я, наследник крови Мещерских, кого иногда называли не иначе, как Ходящие сквозь сны. А значит о ментальной магии духа они знали не понаслышке.

Я усилил напор и сотворил «Грезы наяву». На одной лишь силе воле продавил ментальные щиты, заставив разум пилота отступить, почувствовав неуверенность.

Привычная картина мира дала трещину. Тевтонский солдат получил исковерканное восприятие окружающей реальности. Здесь и сейчас он думал, что спит, при этом находясь за штурвалом ховербенда. Сложный трюк, рассчитанный за затуманивание рассудка. Если долго его применять, то вполне реально свести с ума даже самый устойчивый разум.

Летящий транспортник вильнул в сторону, правый бок опасно накренился, корпус на мгновение стал перпендикулярно земле. Казалось еще чуть-чуть и машина перевернется. Однако в последнюю секунду ховер дернулся, резко выпрямляясь обратно. Кто-то перехватил управление, не дав уронить десант на землю.

— Черт, его прикрыли, — я ругнулся, бросился к машине, на ходу крикнув Курцу. — За руль!

Ментальная атака не прошла без последствий, ховербенд все-таки сбросил скорость, дав нам выиграть лишние секунды.

— Разворачиваемся? — спросил Курц, прыгая на место водителя.

— Вперед, к обрыву! — велел я, захлопывая дверь.

Надо отдать ему должное, ближник княжны заколебался лишь на секунду. Бросив быстрый взгляд на госпожу и увидев, что она ничего не говорит, он вдавил педаль в пол, бросая с места полицейский внедорожник в приличное ускорение.

— Надеюсь у тебя есть план, кроме того, чтобы свалиться с огромной высоты, — хладнокровно заметила Вилора не оборачиваясь.

— Есть, — я удобнее устроился, готовясь входить в транс. — Кстати, я более чем уверен, что ховеры с КИБами появились здесь не ради нас, а ради тебя. Поэтому и связь с твоим отцом отсутствовала. Скорее всего после приема его пытались захватить и свита отключила все электронные устройства, чтобы их не вычислили.

Несколько секунд Вилора молчала, обдумывая услышанное.

— Почему ты думаешь, что его не схватили? — глухо спросила она.

— Потому что он патриарх своего клана, — я усмехнулся. — Разве это не очевидно?

Княжна расслабилась.

— Хотя тевтоны могли достаточно взбеситься, чтобы сбросить на его голову т-бомбы, как недавно сделали бритты. Но в таком случае мы бы услышали взрывы.

— Ты умеешь подбодрить, — саркастически хмыкнула девушка, помедлила и уточнила: — Но зачем Священной германской империи нас захватывать? Сделать из нас союзников в войне?

Я кивнул.

— Как вариант. Или у них на уме еще что-то. В любом случае, нас наверняка вычислили и отправили на перехват достаточно сил, чтобы гарантировать уверенность даже против носителя Старшей крови.

— КИБы, — медленно протянула Вилора, задумалась. — Да, это может сработать. Если внутри достаточно опытные операторы и у них есть магическая поддержка.

— Обязательно есть, — жизнерадостно «обрадовал» я. — Иначе они бы не сунулись.

Княжна обернулась, появившись между спинками передних кресел.

— Но нас двое, и их ждет неприятный сюрприз. Что ты собрался делать с провалом? — она смотрела мне прямо в глаза, ожидая ответа. Мне ничего не оставалось, как признать:

— Я собираюсь построить «Призрачный мост».

Глаза Вилоры расширились, рот приоткрылся, она явно собиралась что-то сказать, но я ей этого не позволил:

— А теперь не мешай, мне надо сосредоточится…

Глава 11

«Из-под копыт вылетала грязь весенней распутицы. Отряд нахлестывал коней, на лицах всадников отображалось отчаяние. Многие со страхом оглядывались назад, ожидая увидеть погоню.

Впереди показался каменный мост. Бурные воды быстрой реки с грохотом разбивались о берег. На лице предводителя мелькнула злая усмешка. Они все же успели уйти, после реки станет легче. Но вспомнив кого за ними послали, командир грязно выругался. Богато одетый, он как и все нес на себе грязь и усталость провалившегося похода. И как прочие понимал, что если догонят пощады не будет.

— Людвиг скачите вперед, — велел предводитель.

Скакавший рядом с ним спутник протестующее вскинулся, несмотря на страх, он не хотел отпускать своего господина.

— Так надо, — надавил молодой вождь, по его губам скользнула грустная улыбка.

— Но, ваша светлость…

— Вперед, я вас догоню. Обещаю, — больше ничего сказать он не мог, потому что это была его ошибка, и расплачиваться за нее придется ему.

— Восточные дикари оказались не такими уж слабаками, да Людвиг, — устало улыбнулся предводитель, мягко придерживая коня.

Мимо без слов проскакали другие всадники. Кто-то даже не заметил, что лидер отстал, кто-то предпочел сделать вид, что так и надо. Но никто кроме верного Людвига не сделал попытки притормозить. На лице каждого до сих пор отпечатывался страх, что погоня близко. А она приближалась, каждый чувствовал это всеми фибрами души, как бывало, когда человек оказывался на краю гибели.

— Вы их не остановите и даже не задержите, с ними Бронислав, — угрюмо выдохнул свитский, сохранивший верность даже в момент приближающейся смерти.

По лицу предводителя скользнула жесткая улыбка, показывая, что в седле не расклеившийся трус, а все еще сын курфюрста. Пожалуй, впервые за последние несколько часов, и это как ни странно придало ближнику сил. На целую секунду он вновь поверил, что все будет хорошо. Что они выберутся из этих проклятых земель, чьи обитатели показали себя настолько беспощадными воинами.

— Не стоило нам идти в этот поход, — на прощание сказал лидер, окончательно останавливая коня, как раз посередине каменного моста, переброшенного через бурную реку.

— Я дождусь вас на том берегу, — пообещал Людвиг и поскакал следом за остальными.

В ту же секунду каменные плиты под копытами лошадей вздрогнули. Первыми начали осыпаться перила, следом взметнув брызги вверх упали глыбы из толстых свай, похожих на необъятные тумбы. Простоявший не одно столетие каменные мост начал стремительно разрушаться. Ведь даже камень не мог противостоять Силе крови наследника древнего рода.

Бурные воды уносили падающие булыжники, с каждой секундой провал становился все шире, отделяя два берега друг от друга.

Отряд остановился на другой стороне. Но несмотря на это молодой предводитель отряда почему-то продолжал испытывать страх. Он знал кого за ними послали и понимал, что обычной рекой, даже самой бурной, этого человека не остановить…»

Я встряхнулся, прогоняя видение.

Им это действительно не помогло, никому. Ведь Мещерские не знали пощады и не отпускали тех, кто пришел на их землю с мечом. Отряд догнали и перебили всех до единого. Бронислава не остановила река, как и разрушенный мост, — он построил себе другой за мгновение ока.

Судьба вторгшегося войска оказалась суровой, старший сын саксонского курфюрста не нашел ничего лучшего, чем сделать себе имя, организовав военный поход на восток, и заплатил за это жизнью.

Сброд, который с трудом можно было назвать солдатами, считал это легкой прогулкой и поплатился за это. Те, кому повезло выжить, закончили жизнь на крестах, распятые по древнеримскому обычаю, вдоль идущих на запад дорог Мещерского княжества.

Самого же сынка германского князя Борислав казнил как обычного вора, не оказав ему почести поединка. Затем голову отправил отцу. И саксонский курфюрст оказался таким же идиотом, как его дурной сын — не нашел ничего лучшего, чем взбешенным бросится мстить.

Чтобы попасть в искусно расставленную ловушку, где всех германских солдат истребили как бешенных псов. А немногочисленные пленные присоединились к своим собратья на деревянных крестах, вдоль дорог.

Через пару месяцев последовала ответная любезность — похода на запад, к которому присоединились дружины еще нескольких русских князей. Они прошлись огнем и мечом по Саксонии, вырезая всех и вся, оставляя после себя пепелище. То что сын курфюрста хотел сделать с русскими землями, сделали с его собственными.

Урок пошел впрок, еще целый век западные кланы не смели тревожить рубежи русских княжеств, зная что в противном случае оттуда придет смерть…

— И живые позавидуют мертвым, — тихо произнес я, в первую очередь обращаясь к самому себе.

Видение о прошлом промелькнуло в мгновение ока, напомнив эпизод с которого начался «Призрачный мост». В тот раз Бронислав, сын князя, впервые применил этот прием, позволив своим людям пересечь бурлящие воды реки. Отряд преодолел препятствие почти не задерживаясь, что позволило настичь беглецов в тот же день. И сейчас мне предстояло повторить трюк далекого предка, в совершенно другое время и совершенно при иных обстоятельствах.

Хотя, германцы сейчас в этом тоже участвуют. Что свидетельствует о некой иронии в этой истории.

— Дави на газ и не в коем случае не останавливайся, — велел я Курцу. Пальцы жестко схватили ближника княжны за плечо, сжав стальными прутьям. Я наклонился вперед. — Ни в коем случае не вздумай тормозить! Понял меня?!

Курц кивнул, полицейский перехватчик стремительно набирал скорость. Мы вновь неслись по эстакаде, но на этот раз прямиком к обрыву. Майя вцепилась за боковую ручку и что-то шептала под нос. Курц угрюмо смотрел вперед, но послушно набирал скорость, разгоняя внедорожник все сильнее. И лишь Вилора сохраняла какое-то подобие спокойствия. Кажется она знала, что последует дальше и не испытывала от этого особого восторга. Как впрочем и страха.

Или хорошо его прятала, — подумалось мне. Старшая дочь герцога не могла не читать исторические хроники и наверняка знала, чем закончилась дурость чванливого сынка саксонского правителя.

Впрочем, сейчас это уже неважно. Прошлое в прошлом…

— Не останавливайся! — бешено заорал я, в какой-то момент почувствовав, что нервы сидящего за рулем тевтона не выдержали и он готов нажать на тормоза.

Курц вздрогнул, нога германца впечаталась в пол, буквально равняя с ним педаль газа. Словно получив дополнительный пинок, полицейский перехватчик вздрогнул и еще больше ускорился, хотя казалось что это уже невозможно.

Быстро приближался обрыв. Горящие обломки уничтоженного пролета подсвечивали дорогу не хуже фонарных столбов. За обрывом темнела пустота, и далеко за ним в метрах пятидесяти виднелась вторая половина неразрушенной эстакады. Пролом оказался невероятно широк, начинка взорвавшегося реактивного снаряда хорошо поработала, закрывая нам путь.

— Нет! — все-таки не выдержала Майя, закричав и попытавшись вцепится мне в руку.

Жестким толчком отбросив девчонку назад, я прищурился, ощущая, как разлитая вокруг энергия невидимого пространства проявляется в реальном мире.

В ту же секунду время замедлилось, по воздуху прошла рябь. Плоскость реальности на мгновение сменилась, перемешав восприятие верха и низа.

Свет потускнел. Ночное небо пропало, как и залитый огнем мегаполис, как водный канал далеко внизу, и отмеченная красными огоньками граница периметра, вместе с приближающимися ховербендами с десантом на борту, и вообще всего, что оставалось в обычном мире.

Когда совершается переход из материальной реальности в Астрал это похоже на смешение нескольких пластов бытия. Краски тускнеют, воздух становится твердым, как стена. На долю секунды соединяются два измерения, одно прорастает в другое, позволяя совершить переход. Появляется тропа, скрепляющая чужой мир и наш. Тот самый, что некоторые необразованные людишки считали обителью призраков.

Все происходит мгновенно, а потом приходит привычный порядок вещей. Посторонний этого даже не заметит, настолько все происходит быстро.

Но здесь и сейчас процесс растянулся, что даже обычные люди заметили проявление пласта чуждой реальности.

— О боги! — выдохнула пораженная Вилора.

Она была больше всех подготовлена к увиденному, но даже она не выдержала. Курц судорожно вздохнул. Майя всхлипнула. Окружающий мир за окнами машины пропал. Но эстакада никуда не исчезла. Мы одновременно неслись по ней и в то же время находились где-то еще. И пониманиеэтого факта наполняло разум нечеловеческим ужасом.

Границы мира потеряли четкие очертания, стали зыбкими, как сама рябь. Вытащить кусок Астрала, наделить его материальностью — нетривиальная задача, невыполнимая для большинства одаренных. Но не для наследника рода Мещерских, искусных чародеев и воинов.

Здесь и сейчас я накладывал печать, делая Астрал частью этого мира. Две реальности соединились, в одной точке пространства. Стали одним целым создав квинтэссенцию обоих миров. Привычные физические законы отступили, заменившись чем-то большим, чем обычная материальность.

Огромного участка пролета подвесной эстакады не было, обрыв вел в пропасть. Но в то же время здесь и сейчас этот отрезок получил твердую поверхность. Потому что я так захотел.

Наложенная печать жадно высасывала силы, но я терпел, удерживая кусок изменившегося пространства в строгих границах.

Это был не обычный боевой аркан, а нечто совершенно иное, отличное от привычного проявления магии. И оно требовало плату, ненасытно поглощая отданную энергию.

— Я вижу его! Вижу! — пораженный шепот Курца, громом прогрохотал в салоне машины.

Неожиданно установилась мертвая тишина.

И над обрывом появился мост. Застыл, превращаясь в призрачный монолит. На мгновения показались изящные ажурные конструкции, сплетенные из серых сгустков прозрачного дыма.

Мост, сотканный из мерцающей серой хмари, возник прямо над местом разрушенной эстакады.

Время растянулось и стало подвижным, вроде бы даже приобрело умение двигаться назад. Казалось это продлилось бесконечно долго, но на самом деле все заняло считанные секунды.

— Вперед! Вперед! — закричал я, чувствуя, как отмеренные вечностью мгновения исчезают.

«Призрачный мост» — не заклинание и не погружение в Астрал, это совмещение двух планов разных реальностей. И чем дольше оно длится, тем сильнее оказываются последствия.

Мы этого не видели, но эстакада за нашими спинами стремительно разрушалась. Куски бетона и стали обращались в зернистую пыль, что невозможно измерить на весах, настолько исчезающе малым она оказывалась.

Материальные объекты распадались на атомы. Еще недавно казавшиеся твердыми предметы обращались в прах, его подхватывал ночной ветер, грязной пленкой швыряя в воды канала внизу.

Летящий слева ховербенд испуганно вильнул в сторону, он разогнался больше своего идущего со стороны города собрата и получил преимущество, надеясь первым настигнуть беглецов.

Его желание исполнилось. К несчастью для всех находящихся внутри. Десантный транспортник как в стену врезался в участок изменившейся реальности, не в силах остановить движение.

В этот миг я видел каждого солдата внутри, я прочувствовал каждую грань захлестнувшую их эмоций. Живые люди — пилоты, десантники и сидящие внутри КИБах боевые маги, в одну секунду поняли, что это конец. Что ничего не остановить, не изменить и не уйти от того ужасающего мгновения, когда их тела начнут распадаться, как лежащий вокруг бетон, уже превратившийся в мелкую пыль.

Если бы это был обычный переход, то у них были бы все шансы спастись, особенно у одаренных в боевых костюмах. В конце концов Астрал посещали маги. Но здесь и сейчас все происходило по-другому. Соединение двух миров делало пространство смертельно опасным для всех, кроме своего создателя.

Я взглянул на ховербенд и увидел тех кто находился внутри. Лица искажены, рот раскрыт в безмолвном крике, в глазах стынет ужас. И на каждом печать приближающейся смерти. Они умирали. Они знали это и ничего не могли сделать. Их посмертные эмоции накрыли меня волной, заставив поморщиться. Слишком «громко» кричали тевтоны о будущей смерти.

В следующий миг полицейский перехватчик преодолел разлом, проносясь над обрывом словно по твердой поверхности.

— Останови, — чужим голосом велел я. И Курц не посмел не подчиниться.

Машина плавно начала тормозить, пока не замерла посреди эстакады. Я открыл дверь, шагнул наружу. Сидящая на заднем сиденье Майя испуганно ойкнула, увидев скользнувшую за мной призрачную тень. Повинуясь инстинкту, девчонка отстранилась назад, и правильно сделала, тень что жила сейчас за моей спиной имела лишь одно предназначение — выпивать живое тепло.

Десантный ховербенд распадался на части, он еще летел, но все было кончено. Машина и все кто внутри уже умер, сейчас шла агония видимая обычным человеческим взором.

Серая хмарь исчезла, ночное небо вновь засияло яркими звездами, далекий Скайфолл все так же светил гирляндой огней, укутавших небоскребы. И лишь темная тень второго ховера, надвигающегося со стороны города, портила впечатление спокойного вечера.

Огромный участок эстакады перестал существовать. Взорванный германскими разведчиками пролет казался на фоне нового пролома небольшой пробоиной. После «Призрачного моста» подвесная магистраль потеряла не меньше двухсот метров. Все обратилось в прах — бетонные столбы, ограждения, стальные опоры, асфальтовое покрытие. Не просто обвалилось в виде горящих кусков, а превратилось в мелкую пыль, которая сейчас грязной пленкой покрывала проходящий далеку внизу водный канал.

Я делаю шаг к краю обрыва.

Ховер закладывает вираж и зависает над эстакадой. Раскрываются створки, из недр машины на дорогу десантируется два КИБа. Закованные в металл массивные фигуры, их движения удивительно пластичны. Они замирают на краю другого конца обрыва стальными статуями. Вокруг каждой крутятся колдовские конструкты защитного и атакующего типа. Их не видно простым человеческим взором, но любой одаренный видит и ему больно на это смотреть, настолько много в пылающие узоры влито энергии.

Они смотрят на меня. Я смотрю на них. Нас отделят две сотни метров провала.

Похожие друг на друга как близнецы, совершенные боевые машины на стыке магии и технологии. В одинаковом окрасе расцветки личного штандарт правящего германского императорского дома модели «Паладин», что так обожала использовать кайзер-гвардия.

Вокруг КИБо воздух словно плавится, что говорит о дополнительной мощи. Раструбы на плечах переведены в боевую готовность, вокруг кончиков подрагивает пленка энергетических накопителей. Каждое орудие готово выплюнуть преобразованную магией силу.

Мы смотрели друг на друга, и никто не делал первого шага. Вокруг моей руки мягко стелилась призванная тень, готовая в любой миг трансформироваться в одну из форм разрушительного боевого аркана. Фигуры КИБов окружали стационарные атакующие заклятья, завязанные на магические дар одаренных внутри через механизмы боевых костюмов.

Пауза. Казалось она длиться вечно. Но в какой-то миг наваждение падает и КИБы тяжело уходят назад, к раскрытым створкам зависшего ховербенда.

Германские имперские маги просчитали ситуацию и решили, что шансов на победу слишком мало. А просто так рисковать они не привыкли.

— Слабаки, — презрительно бросил Курц.

Я обернулся. Пока мы с тевтонами стояли друг против друга, мои спутники успели покинуть машину, ожидая чем безмолвное противостояние закончится.

— Они умны, — заметила Вилора, и покосилась на стелющуюся тень в моих руках.

Я ничего не ответил, кивнул на полицейский внедорожник, сказал:

— Поехали, нам еще пересекать КПП на периметре безопасности. Надеюсь тевтоны туда не добрались.

— Не добрались, — подтвердила Вилора, но продолжать дальше не стала.

Мы еще какое-то время постояли, глядя на разрушенный участок эстакады, и лишь после этого направились к автомобилю. Нас ждал шлюз-переход и отлет из ставшего чересчур негостеприимным Скайфолла.

Глава 12

Ворота у шлюз-перехода оказались распахнуты настежь. Сам блокпост нес следы скоротечного боя. Где-то виднелись опалины, в паре мест бетонных стен — четкие отметины пулевых попаданий. Бронированное стекло у стойки валялось на полу в виде мелких осколков. Там же лежало два трупа в форме таможенного контроля.

У пешеходного перехода на другую сторону толпилась группа подозрительных лиц, у многих виднелось оружие. Слышались пьяные выкрики, раздавалась в воздух стрельба. Жители пригорода праздновали падение завесы, отделяющей «зеленой зону» от припортовых районов.

— Не останавливайся, — велел я.

Курцу не требовалось дополнительных пояснений. Как только это публика увидит полицейский автомобиль, то без раздумий начнет стрелять.

— На четыре часа! — азартно выкрикнула Майя. И тут же высунулась из окна и открыла огонь. Какой-то тип вскинул оружие, собираясь полоснуть свинцом по внедорожнику с ненавистным окрасом центрального полицейского департамента.

К счастью, наша безбашенная девчонка успела первой. Длинная очередь заставила задергаться короткоствольный автомат в женских руках, но Майя крепко держала оружие — на лице радостный оскал, в глазах чертенята безумия.

Перед воротами пришлось сбросить скорость, иначе сработают сенсоры, запустив протокол безопасности. Из асфальта выскользнут заточенные штыри, пробьют шины, заставляя машину остановиться. Несмотря на смерть сотрудников, автоматика блокпоста продолжала исправно работать.

Этот момент сыграл с нами злую шутку. Приметная раскраска патрульного перехватчика привлекла внимание. Народ на захваченном переходе начал оборачиваться с радостью хватаясь за оружие. Они только что перебили дежурный наряд таможенного контроля и не видели причин не добавить к ним еще несколько копов.

Но в дело вмешалась Майя, которой сегодня так и не удалось толком пострелять, и она решила восполнить эту несправедливость.

Длинная, на весь магазина очередь ударила свинцовым градом в озлобленную толпу, в мгновение ока заставив забыть о желании добраться до полицейских. Удар без предупреждения сработал на все сто. Ведь обычно стражи правопорядка, даже в самых критических ситуациях, сначала предупреждали, а лишь потом открывали огонь. Здесь же по людям начали стрельбу сразу, не дав времени ударить первым. Это вызвало панику. К такому не привыкли даже самые отмороженные обитатели городского дна.

— А-а-а!

— Убивают!

Толпа с криками разбегались. Кто-то пытался дать отпор и стрелять, но их опрокинули на землю и затоптали свои же товарищи.

А Майя не успокаивалась, четко, как на тренировках, поменяв магазин, она продолжила стрельбу, хладнокровно водя стволом по мечущимся фигурам. Хорошая кучность и высокая скорострельность позволили накрыть как минимум половину из присутствующих на разгромленном блокпосту.

— Да, девушка, похоже вам нравится стрелять по живым людям, — задумчиво протянула Вилора, глядя на валяющиеся на асфальте тела.

— Это не люди, а отбросы, нас бы убили не задумываясь, — пришел на помощь Курц. И в целом я с ним согласен. Опоздай Майя на секунду и уже в нас бы полетел град пуль. Пусть лучше они, чем мы будем лежать мертвыми грудами.

— Поехали. Нам нужны частные посадочные площадки, — прекратил я бесполезное обсуждение. — Знаешь где это?

Курц кивнул, но указал:

— Может стоит сменить машину? Чтобы больше не случалось подобных эксцессов, — он кивнул на тела.

Я на секунду задумался, бросил быстрый взгляд на одеяния Майи и Вилоры — порванные платья, едва скрывающие подтянутые женские тела, отметил наши костюмы — дурацкие смокинги все еще оставались на нас, и отрицательно качнул головой.

— Нет. Машину надо еще найти, что сделать в пригороде не так просто. А если пойдем пешком, то точно привлечем к себе внимание. Или думаешь, нас примут за местных?

Пришлось ближнику княжны признать мою правду. Риск остаться в полицейском внедорожнике перевешивал риск идти пешком с неясными шансами на успех в поисках другого средства передвижения. К тому же, перехватчик обладал легким бронированием. Что-то тяжелое не сдержит, но обычным пулям корпус должен неплохо противостоять. По крайней мере, если обстрел не будет слишком плотным. Против нескольких десятков стволов никакая защита не поможет.

— Будем надеется многие перепились и не заметят в ночном освещении раскраску машины.

Курц кивнул и надавил на педаль, внедорожник покатил по улочкам гуляющего пригорода.

А здесь действительно гуляли, на улицах выплеснулась все пена местного сообщества. Шлюхи, наемники, криминальные элементы — все шумели и праздновали вторжение в «зеленую зону». Этих чистеньких богатеев, до которых наконец-то тоже докатилась кровь, грязь и смерть, в окружении которых жили обычно жители Спорных территорий.

Бары предлагали скидки, бордели обслуживали клиентов с удвоенным усердием, неоновые вывески открыто приглашали в наркопритоны, куда по случаю завезли новую дурь.

Глядя на это «веселье» становилось понятно, что еще немного и большинство жители развлекательного квартала сообразит, куда идти продолжать «веселиться». Следом за ними потянутся жители более грязных районов, трущоб и припортовых кварталов и тогда центр захлестнет мутная волна с самого дна человеческого общества.

— И вторжение тевтонов покажется мегаполису мелким недоразумением, — задумчиво проронил я.

Вилора меня услышала, и как ни странно поняла.

— Империя не допустит разграбления города, — стараясь казаться уверенной, заявила она. Но прозвучало слабо. Непонятно, то ли старалась убедить меня, то ли себя в первую очередь.

— У Священной германской империи сейчас хватает забот, — нейтральным тоном заметил я. Однако тему развивать не стал. Собственно, какое нам до этого дело? Ни сил, ни возможностей как-то повлиять на ситуацию нет, так какой смысл об этом переживать?

Так поступали Мещерские, занимаясь своими делами, глядя на окружающий мир через фокус собственных интересов. Подобный подход сделал княжество одним из сильнейших, поставив на одну ступень с другими русскими кланами.

Отсекать ненужное, сосредотачиваться на главном, игнорировать лишнее — полезный навык, делающий не только крупный влиятельный род еще более могущественным, но и позволяющий обычному человеку становится сильней, живя упорядоченной жизнью.

А внедорожник между тем быстро продвигался вперед, к счастью плохое освещение и желание держаться самых темных улочек, позволили избежать очередной перестрелки, и вскоре появился поворот к пункту нашего назначения.

— Ворота открыты, — указал Курц.

Въезд на территорию частных посадочных площадок, как и у шлюз-перехода оказались распахнуты настежь. На секунду это вызвало опасение, что и здесь успели порезвиться обитатели трущоб, но все оказалось не так плохо. Кроме нас из города успело сбежать немало народу, многие из которых направились первым делом сюда, проигнорировав порт и грузопассажирские транспортные артерии универсальных магистралей.

Последнее кстати, на мой взгляд являлся самым лучшим вариантом для экстренного покидания города. Скоростной экспресс позволит уехать так быстро и так далеко, что на утро Скайфолл окажется уже в сотнях милях. Непонятно почему люди не побежали к наземным станциям магистрали.

Хотя… С другой стороны, желающие пограбить сбегающих богатеев могли сообразить, где сделать это лучше всего и организовать у входа на посадочную платформу засаду.

И вот группа денежных мешков из зеленой зоны в сопровождении близких и немногочисленных телохранителей, считая, что уже почти на свободе, попадают в ловушку, где их ждут хорошо вооруженные отморозки, в ожидании процесса «перераспределения материально-денежных средств».

Мужчин убьют (может кого-то оставят в живых для выкупа, но это уже по обстоятельствам), женщин изнасилуют и тоже убьют (или продадут в бордели, или тоже оставят для выкупа, смотря какое у нападающих настроение), трупы отправятся в море, а все добро в карманы новых владельцев.

Потом бандиты, как и остальные обитатели пригорода, сообразят, что основные богатства остались за стеной и ринуться внутрь периметра безопасности. И Скайфолл получит вторую волну желающих добраться до чужой собственности.

— Вроде никого, — сказал Курц, притормаживая у будки охранника.

— Езжай вперед. Линия 3А, место 15, — приказал я.

Внедорожник плавно тронулся с места и уже через несколько минут обогнал компанию богато одетых людей. Увидев полицейскую расцветку, некоторые открыли рот, чтобы попросить о помощи, но соседи их быстро заткнули, толкнув локтем в бок. Связываться с неизвестностью в этих условиях никто не хотел. Мало ли кто скрывается за тонированными стеклами патрульного перехватчика.

— Налево, — я указывал дорогу.

Мазнув взглядом по дисплею навигатора в центре приборной доски Курц послушно крутанул руль.

Площадка со знакомым ховером показалась через пару минут. Silicon Dragonfly стоял полностью готовой к полету. Юки Амаро с точностью выполнила приказ, согласившись на очередной короткий контракт.

— А это еще кто? — Майя перехватила поудобнее автомат.

Пришлось придержать слишком импульсивную девчонку за руку.

— Подожди. Хватит с меня на сегодня трупов.

Тем более, на первый взгляд стоящие у пандуса на посадочную площадку не походили на обычных головорезов. Зато были неожиданно шумными, и не слишком вежливыми.

— Прочь с дороги, холуй!

— Пошел отсюда, ублюдок!

— Ты хоть знаешь кого пытаешься задержать?! Я исполнительный директор…

— Дам тысячу кредитов, если меня пропустишь!

— Пошел ты, еще платить этому проходимцу деньги. Давайте его просто убьем, нас же больше!

Группа из пятнадцати-двадцати человек пыталась прорваться на площадку со Стрекозой, и противостоял им Карл. Один, но с внушительной штурмовой винтовкой наперевес. Наличие последней пока мешало пусть небольшой, но толпе, снести одинокого стража.

Люди кричали, требовали пропустить их, грозились карами, изредка следовало предложение подкупа, которое к слову, быстро заглушалось другими угрозами.

Все как всегда, кучка богачей добралась до средства спасения и теперь ждала, что их просто так возьмут на борт. Потому что они богачи, и имеют высокий статус.

Странные люди, не понимают, что ситуация уже изменилась, и здесь и сейчас, их положение и деньги перестали иметь значение. Точнее наоборот — стали источником лишних проблем. Ведь сразу нашлось много желающих завладеть их кошельками.

Они кричали, но не смели переступить невидимую черту, с опаской глядя на каменное выражение лица Карла. Внутренне чутье подсказывало, что если придется одинокий стрелок без колебаний откроет огонь.

Особенно надрывалась одна визгливая баба. Толстая, в дорогом, но уродливом платье, с украшениями на жирной шее, она злобно кричала, чуть ли не брызгая слюной.

— Ах ты тварь! А ну быстро с дороги, ублюдок! Знаешь, кто мой муж?! Он тебя с грязью смешает! — она так самозабвенно орала, что в какой-то момент не выдержала и сделала шаг вперед. Небольшой и едва заметный, но этого хватило, чтобы ствол винтовки качнулся в нужную сторону. Бабу тут же кто-то дернул назад. Но общее настроение толпы это не изменило. Крики вперемешку с угрозами продолжались.

Увидев нас, Карл сменил положение, это сразу заметили люди. На припарковавшийся внедорожник начали оборачиваться.

И вот тут случилось то, чего не могло не случится. В один миг обезумившие от страха и ярости люди поняли, что ховербенд ждал именно нас. Что одинокий стрелок защищал транспортник для других пассажиров, и что сейчас средство спасение, оказавшееся на расстоянии вытянутой руки, поднимется в воздух и улетит прочь, оставляя их в окружении опасного пригорода.

Это буквально читалось на лицах столь ярок и отчетливо, что не оставалось сомнений, что последует дальше. Карла сметут, нас растерзают и плевать сколько при этом погибнет нападающих, на чертов ховер все равно прорвутся, заставив пилота увезти выживших прочь.

— Твою мать! — тихо выругался Курц, без труда просчитав настрой толпы.

— О боже! — Вилора тоже поняла, что сейчас произойдет.

И лишь Майя с предвкушающей улыбкой передернула затвор автомата, который крепко продолжала держать в руках.

Покосившись на многообещающую улыбку девчонки, я мысленно чертыхнулся. Она ведь сейчас начнет палить, и плевать что перед ней толпа безоружных. Совсем у девахи крыша поехала.

Я не стал ждать пока прольется кровь, и не стал тратить время на уговоры, в бесплодных попытках успокоить озверевшую от страха толпу. Вместо этого обратился к уже привычной магии — хорошо себя зарекомендовавшей и уже сегодня спасшей нам жизнь.

Ментальный удар буквально проломил волю озлобленных людей, смял разум, заставил сознание забиться в припадке безудержной паники. Кто-то застыл в ступоре, кто-то повалился на землю, но основная часть с дикими криками бросилась прочь.

— Неплохо, — оценила Вилора, косо на меня посмотрев. На княжну произвело впечатление скорость и мощность формирования ментального заклинания, накрывшего толпу.

Нечто похожее, но многократно усиленное, однажды использовал чернокожий колдун, пытаясь прорваться на борт сухогруза, на котором мне довелось плыть в Скайфолл.

— Скоро придут в себя, — глухо буркнул я, переступая через бессознательное тело какого-то толстяка. Судя по пышности одеяния, пухляк присутствовал на светском приеме, где все началось.

— Ваша светлость, — приветствовал меня Карл легким наклоном головы. Винтовку он при этом из рук не выпускал, оббежав быстрым взглядом Курца.

Я кивнул в ответ и присмотрелся к своему пока единственному настоящему вассалу.

Карл выглядел умиротворенным. Не радостным, а именно умиротворенным. Из глаз исчезла угрюмость, появилось спокойствие, присущее всем бывшим отставникам. Месть явно пошла на пользу внутреннему эмоциональному состоянию, смерть дяди принесла гвардейцу покой.

— Поздравляю, — сказал я, протягивая руку.

Карл крепко пожал ее, искренне ответил:

— Спасибо.

Мы оба знали за что именно была благодарность, но не стали этого уточнять, хотя по быстрому взгляду Вилоры она бы не отказалась узнать подробности слегка необычного приветствия.

— Юки, ты готова? — я взбежал по спущенной аппарели. Спутники последовали за мной. Прикрывал посадку Карл.

— Да, твое могущество, — в шутливом тоне отозвалась пилот-наемница, высунув голову в проход между кабиной и десантным отсеком. — Слышала в городе жарко.

— Очень. И я не хочу здесь задерживаться. Давай на взлет.

Девушка кивнула, почти в ту же секунду ховербенд дернулся и оторвался от земли, убирая опоры. Юки управляла Стрекозой напрямую через нейрочип и ей не требовалось дополнительное время на предстартовую подготовку.

Я поднялся в кабину, залитый светом мегаполис остался по правому борту. Зарево зарниц в северо-западной части все еще продолжало полыхать, битва не останавливалось. Ни тевтоны, ни защитники Скайфолла не могли получить подавляющего преимущества.

Внезапно цепочка красных огоньков разделяющая зеленую зону мегаполиса от пригорода ярко мигнула, а через секунду и вовсе погасла. Стена сразу в нескольких местах обрушилась неравномерными кусками. И лишь после этого долетело эхо глухих мощных взрывов.

— Они пустили в ход тяжелое вооружение, — заметил Карл, поднимаясь в кабину следом.

— Это не похоже на взрывы от обычных гранатометов, — я нахмурился. — Скорее всего подогнали мехи. Будет полноценный прорыв.

Имеющие на вооружение различные мехи, в том числе штурмового класса, наемные отряды решили не оставаться в стороне и присоединиться к веселью. Но в отличие от своих менее экипированных коллег пустили в ход тяжелое вооружение.

И теперь неважно, сами они это сделали, или помогая тевтонам или губернатору Вогеру (и первые и второй вполне могли вспомнить, что под боком находятся вполне неплохо оснащенные боевые подразделения, и предложить им срочный контракт), главное — периметр безопасности окончательно прорван. Захваченный шлюз-переход с блокпостом еще можно отбить, закрыв ворота, но многочисленные провалы в стене просто так уже не заделать.

Любой здравомыслящий человек, в данный момент наблюдавший за этим безобразием понимал — городу конец. А значит и статусу столицы Колоний. Скайфолл больше не являлся центром Южного полушария. Или в ближайшее время прекратит им быть, что не особенно важно.

— Кому-то за это придется ответить, — пробормотал Карл.

И я с ним был согласен. Когда рушились основы, всегда находился тот, на кого вешали вину за изменившийся миропорядок. Другое дело, с какой стороны это подавали — как несомненное добро или неизбежное зло.

Глава 13

Вдох-выдох.

Мышцы работают легко и ритмично, песок под ногами проваливается, создавая дополнительную нагрузку. Дыхание ровное, глубокое — то, что нужно для равномерного бега.

Утренняя пробежка по пляжу. На мне лишь штаны и ботинки с высокой шнуровкой в стиле «милитари» из армейских запасов. Ожидаемо, учитывая жизнь в лагере, полным профессиональных наемников.

Солнце печет, в этом климатическом поясе раннее утро не помеха для начала жары, пока еще медленно разгорающейся, но уже весьма ощутимой на обнаженных плечах.

Вдох-выдох.

Резкая остановка, бой с тенью для отработки связки ударов. Тут же без паузы рухнуть вперед, успев в последний момент подставить руки. Дальше резкие отжимания. Снова контроль дыхания, на вдох — расслабление, на выдох — нагрузка.

Вдох-выдох.

После пресс, затем приседания. Все быстро, но равномерно, без усилий, но с максимальной нагрузкой, чтобы каждая мышца хорошо потрудилась. Три подхода по тридцать раз. Короткая остановка выровнять дыхание и снова бег. По берегу, по проваливающемуся песку, не обращая внимание на тяжесть армейских ботинок.

Тело блестит от пота, но налетающий бриз освежает, заодно сгоняя жар излишне усердного солнца. Ветер солоноватый на вкус, но это даже в плюс.

Вдали показались палатки. Часть солдат разместилась на берегу, рядом с выгруженным оборудованием, несмотря на уязвимое положение для атаки со стороны моря.

Рядом с лагерем останавливаюсь, и делаю еще один комплекс упражнений, на этот раз прорабатывая другую группу мышц. Кое-кто из наемников замечает и начинает наблюдать. В основном с одобрением, но большинство с интересом.

Вдох-выдох.

В лагерь захожу неспешным шагом. Первое на что обращает внимание — развалины у куска железной дороги, оставшейся с времен, когда продукцию химкомбината вывозили к причалу (тоже порядком разрушенному). На обломках вывешен штандарт клана Мещерских — полотнище с изображением герба. Когтистая лапа, сжимающая шар солнца — даже отсюда выглядит зловещей и мрачной. Но большинству солдат удачи нравится, ни одного косого взгляда, лишь одобрение.

Спорная идея Карла обозначить герб, не представляю, где он его нашел. Видимо заказал через сеть. Учитывая уровень развития 3D-печати, умеющее создавать сложные биологический объекты вроде внутренних человеческих органов, изготовить кусок ткани с изображение не должно составить проблем.

Хотя изюминка не в полотнище, а в том, что ко всему прочему, его искусственно «состарили», сделав похожим на древний штандарт. По краям виднелись обугленные проплешины, словно знамя обожгло настоящим огнем. Полный эффект старинной реликвии, вытащенной из запасников рода.

— Право на герб — право на власть, — вполголоса произнес я древнюю формулу и добавил уже свое: — Но право еще надо доказать, а власть суметь удержать.

Демонстрация штандарта — четкий знак для знающего человека, посыл и напоминание — земля теперь находится под дланью рода Мещерских. Есть огромная разница между флагом обычного отряда наемников (которых могло быть огромное количество), и признанным символом настоящего аристократического рода. С историей, с наличием живого представителя, имеющего статус официального наследника.

Это жест. И угроза одновременно. И напоминание всем: не влезай — убьет.

Теперь любое покушение на эти земли можно считать нападением на меня, со всеми вытекающими последствиями. А значит защищаться можно используя все, вплоть до любого мощного оружия. Ограничений нет. Так гласил древний закон. Владение неприступно. Мой дом — моя крепость. Выражение возникло не на пустом месте. Предки хорошо понимали, что такое родовое владение. И защищали свое право с неукротимым упорством.

— Ваша светлость, не желаете позавтракать? — спросил один из солдат, выполняющий роль повара, когда проходил мимо.

В основном в лагере питались полевыми пайками, но уже из ближайшей деревни потянулись жители, желая сбыть продукты неожиданно появившимся солдатам. Спонтанная торговля позволила разжиться свежим мясом, овощами и фруктами. Неплохо на фоне надоевших пищевых наборов.

— Это мясо? — я пригляделся к костру. И как у него хватило терпения разводить огонь в такую жару.

— Да, милорд, старинный рецепт, передававшийся в моей семье через поколения, — молодой солдат широко улыбнулся, на загорелом лице ярко сверкнули белые зубы. — Запечь мясо на углях с травами и специями.

Мазнув взглядом по нескольким шматам мяса, и оценив волнующий аромат с тонким вкраплением острых специй, я в сомнении покачал головой. Тяжеловато для завтрака.

— Может быть вечером, — я кивнул молодому наемнику и продолжил путь.

Попадавшиеся навстречу солдаты быстро приветствовали меня, но без особого подобострастия. Я не первый их знатный наниматель и скорее всего не последний. Карлу удалось подобрать хороших профессионалов, знавших себя цену, но при этом без излишнего самомнения. Нужные качества, чтобы выживать, а главное побеждать.

Такие не побегут в страхе, но и не полезут на рожон, изображая героев. Такие будут выполнять поставленный приказ. Скажут стоять — будут стоять. Скажут отступать — отступят. Четко, без паники, выполняя давно привычную работу.

Разного происхождения, вероисповедания, национальности, возраста. Начиная от двадцатилетних юнцов с глазами стариков из местных, успевших побывать в стольких боях, что не каждому ветерану из метрополий снилось, и заканчивая теми самими ветеранами из регулярных частей, отставников, решивших сменить службу на «частный сектор».

Умелые, тренированные, хорошо оснащенные — настоящие псы войны.

— Доброе утро, ваша светлость, — у навеса, где я обычно проводил время, меня встречал Карл. Свежевыбритый и подтянутый, в полевой форме Священной германской империи, без знаков различия.

Взглянув на форму, я скривился.

— Надо было покупать не тевтонское снаряжение, а бриттское, наверняка у того проныры на складе имелись и другая экипировка, — речь шла о Франсуа Штерне, скупщике краденного, именно у него приобреталось снаряжение, оружие и оборудование для обустройства лагеря и экипировки наемников.

Карл понял намек. Недавние события сделали опасным использование германской полевой формы. Издалека не видно, что официальных шевронов и знаков различия нет. Примут за тевтонов и пальнут, просто из «вежливости». Многие в Колониях, с недавних пор, «полюбили» солдат немецкого императора.

— Уверен, мы не единственные кто использует обмундирование тевтонской армии. Оно хорошего качества и до недавнего времени не воспринималась чем-то враждебным, — нейтральным тоном заметил Карл, добавил: — К тому же, мы в Колониях, здесь и не такое видали.

Верно, в Колониях и без последних событий хватало дерьма. Правда на столицу еще никто не пытался нападать, но ведь все когда-нибудь случается в первый раз?

Я уселся на раскладной стул, закинув ноги на столик, с удовольствием ощущая, как тело после тренировки медленно расслабляется.

— Сообщение от княжны Валенштайн поступало? — рассеянным тоном осведомился я.

После эвакуации из Скайфолла и прибытия сюда, Вилора с Курцем оставались здесь недолго, буквально через полчаса прилетел бронированный ховербенд, отправленный свитой герцога. Последний, кстати, нашелся, как и ожидалось, главу независимого клана пытались склонить на свою сторону тевтоны, сначала апеллируя к происхождению и родственным связям с далекой родиной, а потом и вовсе перейдя к силовым методам.

Второй вариант, кстати, уверен применили впопыхах, кто-то плохо понимал, как ведутся дела в Спорных территориях. Ошибка германцам стоила дорого — при прорыве герцог сжег несколько мехов, которые весьма пригодились бы при захвате казарм.

— Леди Вилора благодарит за помощь и надеется на скорую встречу, — церемонно передал Карл.

Прозвучало пафосно, но вполне ожидаемо. Не уверен даже, что сама княжна писала послание, разве что диктовала.

— Где Майя? — приняв к сведению сказанное, спросил я.

Гвардеец неопределенно мотнул головой, указывая назад.

— Наблюдает, как проходит монтаж последних турелей и системы сигнализации.

Вспомнив возбужденное состояние девчонки ночью, я прищурился.

— Как она выглядит? Нормально?

Карл помедлил.

— Отдохнувшей, — наконец сказал он.

Расплывчатый ответ, не устроил.

— Резкая смена настроения, эмоциональная нестабильность, всплеск адреналина — девчонка явно пошла вразнос. Может ей нужно вправить мозги? — вслух произнес я, рассуждая сам с собой.

Состояние подобранной девчонки все больше вызывало настороженность. Так психически здоровые люди себя не ведут. Да к черту психическое здоровье, главное эмоциональная стабильность и собранность. Создавалось ощущение, что с каждым днем ей становилось все хуже.

— Вы не проверили ее на замещение? — поинтересовался Карл осторожно.

Я коротко мотнул головой.

— Нет, — и признал: — Не знаю что искать. Признаки воздействия теней изнанки слабо описаны в открытых источниках. Непонятно, на что именно обращать внимание. То что у нее с головой не в порядке, видно и без магического вмешательства. Но вот причины — неизвестны.

— Смерть родителей, перспектива оказаться на улице, попытка изнасилования, угроза не по своей воле стать уличной шлюхой и наркоманкой — такое не каждый выдержит. Не говоря уже о молодой девице, — четко перечислил Карл.

Ничего не оставалось, как согласится. Устойчивость психики юной особы, проигрывала взрослому созревшему разуму с многолетним жизненным опытом. Например, останься Тимофей собой прежним и выживи, он бы вел себя совершенно иначе, начиная от простейших поступков и заканчивая стратегическим планированием.

Я качнулся на стуле, задумчиво оглядывая полевой лагерь. Наемники продолжали обустраиваться, первым делом монтируя средства защиты.

— Сюда бы пару мобильных ЗРК не помешало бы, да? — спросил я.

— И стационарные скорострельные автопушки, — поддержал Карл, помедлил и продолжил со знанием дела: — Минное заграждение на воде, цепь укреплений с бетонными дотами и непременно систему фортификационных сооружений на случай длительной осады, артиллерийских обстрелов и воздушных бомбардировок.

На столь богатые мечты оставалось лишь хмыкнуть.

— А так же полноценное звено штурмовых мехов тяжелого класса, эскадрилью перехватчиков и до кучи — собственный космопорт с суборбитальным челноком десантного типа, — улыбнулся я.

По лицу гвардейца скользнула ответная улыбка. Шутку по достоинству оценили. Стоимость перечисленного оборудования на порядки превышала мои нынешние финансовые возможности.

— Кстати о побережье. Какова протяженность береговой линии, относящейся к этим землям?

— Одна и три стандартных километра, — практически без паузы ответил Карл, словно ожидал этого вопроса.

— Одна и три, — задумчиво проронил я, оглядывая песчаный берег с обломками бетонных опор разрушенной пристани. — Все это относилось к химкомбинату? А что дальше?

Последовало пожатие плеч.

— Ничего, насколько знаю, пустая земля, — и пояснил: — Там не слишком удобное место для размещения производства или строительства.

— Но через несколько десятков километров есть прибрежные города, так?

— Так, ближайший…

Я отмахнулся.

— Неважно. Сейчас сделай вот что — возьми штандарт клана Мещерских, — я помедлили, внимательно посмотрев на вассала: — Надеюсь ты сделал их с запасом?

В ответ молчаливый кивок. Не сомневался в предусмотрительности бывалого ветерана.

— Возьми два штандарт и размести каждый на расстоянии от лагеря, прямо на берегу. Сделай так, чтобы их сразу было заметно.

— На каком расстоянии? — уточнил Карл. Кажется приказ его не удивил.

Я на секунду задумался.

— Пусть будет пять километров. Думаю, пока этого хватит.

— Пять километров туда и пять туда, — взмахом руки были показаны направления в обе стороны берега.

Я ухмыльнулся. По таким расчетам выходила чистая десятка. Что многовато для уверенного контроля. Пока хватит пяти, и просто обозначить свой интерес.

— Это будет считаться самозахватом, — предупредил Карл. — Мы хоть конечно и в Колониях…

Но я его перебил.

— Верно, мы в Колониях. А сейчас самое удачное время, чтобы сделать то, на что при других обстоятельствах сразу бы обратили внимание. Начиная от корпорантов и заканчивая имперскими инспекторами. Но сейчас все смотрят на Скайфолл, что дает нам удивительную возможность свободу выбора.

— Взять землю под свой контроль, — закончил Карл.

С моей стороны последовал неспешный кивок.

— Именно. Первоначальный участок на котором размещался химкомбинат не слишком большой в абсолютных значениях. Если ты понимаешь о чем я.

— О домене, — гвардеец понятливо кивнул.

— Да, о домене. Для полноценного родового владения земли слишком мало. Я думал позже договориться о покупке дополнительных гектаров, но зачем это, если есть возможность взять землю просто так?

Забрать по праву силы, — старый принцип, который работал при условии, что сможешь удержать завоеванное. Еще совсем недавно, на такой риск идти было опрометчиво, имея под рукой сотню наемников и три меха, сразу бы нашлись желающие окоротить выскочку-новичка, насев со всех сторон.

Но теперь… Теперь все по-другому. Священная германская империя разворошила осиное гнездо, и прежний порядок нарушился.

Сейчас начиналось время неопределенности, время, когда сильные падут, а слабые возвысятся. Время дерзких одиночек, готовых на риск. Время всеобщей войны.

Глава 14

Карл ушел размещать гербовый символ на новых границах владений. Оглядев еще раз лагерь, похожий на разворошенный муравейник, я помедлил. Солнце продолжало безжалостно жарить, нагревая песок, выходить из-под навеса совсем не хотелось.

Взгляд сам скользнул по разложенному на столике лэптопу. Закованный в титановый корпус компьютер темнел погасшим экраном. Быстрое касание пальцем и спящий режим отступает, появляется картинка сетевого сервиса с бегущей строкой и активным изображением в центре.

Новости. Последние события взбудоражили ГлобКом. Нападение на Скайфолл и дальнейшие действия противоборствующих сторон подобно бомбе взорвали информационное пространство Колоний и Метрополий.

— «… захват столицы Спорных территорий говорит о том, что прежние договоренности между великими державами рухнули и ушли в прошлое. Неожиданная атака и последовавшая за этим острая реакция ясно показывают, что глобальный миропорядок в очередной раз претерпел существенные изменения, — пухленький толстячок в клетчатом жилете и очках на мясистом носу уверенно вещал, сидя в студии в окружении группы экспертов. Его не перебивали, внимательно слушали, изредка давая ведущему скорректировать русло беседы коротким вопросом, когда толстячок увлекался и отходил от основной темы.

— … и назначение награды за поимку принцессы Генриетты, герцогини Магдельбурской, хорошо укладывается в эту канву, — закончил длинный спич толстячок.

— Позвольте уточнить — речь идет не о поимке, а скорее о награде за голову, — тут же влез еще один из приглашенных. Остальные усиленно закивали, поддерживая коллегу. — А это уже не то же самое. Никогда прежде настолько высокопоставленные лица, тем более относящиеся к правящему императорскому дому, не признавались преступниками. Это не просто нарушение устоев, это покушение на основы миропорядка. Губернатор Вогер…

— Губернатору Вогеру не следовало принимать столь поспешных решений, не посоветовавшись с компетентными советниками, — решительно перебил второго третий эксперт. — Это показывает, насколько импульсивными и непродуманными бывают решения. На таком уровне это недопустимо.

— А кто сказал, что это был непродуманный поступок? — в разговор плавно влез четвертый и последний приглашенный гость передачи. — Судя по записи, губернатор находился в твердом уме и крепкой памяти, когда сообщал о награде в один миллиард кредитов…».

На сумме эксперт все-таки не выдержал и споткнулся. Никто из собравшихся в студии не знал, чем в итоге закончится противостояние между Священной германской империей и остальными державами, оскорбленными действиями последней, но рисковать не хотели, публично обсуждая его дочь в плоскости террористки или преступницы.

Чревато, знаете ли, кто ведает куда в следующий раз подует политический ветер.

Я хмыкнул. Боятся медийные крысы. Император Фридрих злопамятный индивид и вполне мог приказать составить списки всех, кто так или иначе оскорбил его пусть и третью, но родную дочь.

Что касается Вогера, то тут двух мнений быть не могло. Опытный политик не совершил бы ошибку, поддавшись эмоциям. Все просчитано и одобрено заранее. Причем именно представителями других держав, а не кем-то еще. Ни один пул, даже самых крупных корпораций, не тянул против одной из империй. Другое дело империи, и стоящие за ними кланы. Они решили показать тевтонам, что бывает, если нарушить сложившийся порядок вещей.

Объявления награды за голову принцессы являлся жирным намеком, а заодно вызовом императору Фридриху. И прямое предупреждение — все в этом мире смертно, даже императорская кровь…

Я переключил на другой канал, где показывали кадры с улиц Скайфолла. Хаос и беспорядок, первое что приходило на ум. Но потом глаза начинали подмечать детали: военные патрули, стоящие на перекрестках, сообщения на уличных экранах о временном ведении военного положения.

— Значит тевтонам удалось захватить город, — слегка удивленный, я покачал головой. Не думал, что получится сделать это так быстро. День, два, может три, но бои должны были продолжаться дольше.

Разгадка оказалась в следующем репортаже с комментариями с места событий.

— «Как сообщили новые власти, работа муниципальных и других служб будет продолжена в прежнем порядке. Все коммуникации находятся под охраной, никаких преград для их функционирования не существует. Перебои с электроэнергией,случившиеся ночью, оперативно устранены. Виновники в нарушении работы центральной подстанции пойманы и наказаны», — симпатичная молодая журналистка в брючном костюме махнула за спину рукой, где на столбах висело около десятка разномастно одетых фигур.

Обитатели трущоб все-таки добрались до зеленой зоны, вместе с разошедшимся наемниками, идущими в авангарде. В пригородах нашлось немало желающих пограбить богатый мегаполис. Им это почти удалось. Но именно, что почти. Видя, как родной город буквально уничтожают, губернатор отдал приказ отступить, позволив германцам выделить силы для наведения порядка.

Люди Вогера могли дальше оказывать сопротивление, и учитывая поддержку других держав, неизвестно чем бы все в итоге закончилось, но за это время Скайфолл вполне могли превратить в пепелище. Огромная толпа «грязных оборванцев» из бедных районов жаждала наживы. Хорошо вооруженных оборванцев, надо заметить.

И губернатор сдался, не захотев видеть собственный город разрушенным и разграбленным.

Спорное решение на мой взгляд. Порядок германцы может и навели, безжалостно перебив основную кучу мародеров (даже мехи наемников при помощи КИБов валили аккуратно, чтобы не навредить городским зданиям), но в конечном итоге город забрали. Причем в относительном порядке и не разграбленным. Что, дает несравненное преимущество при переговорах о будущем статусе.

Непонятно теперь чего ожидать, но то что ничего не закончилось, ясно для всех.

Я снова переключил информационный канал.

— «Атака на морской конвой его величества в нейтральных водах является очередным подтверждением подлости Германской империи по отношению к мирным мореплавателям. Я категорически утверждаю, что транспортники, идущие в Белиз, не везли военного оборудования и являлись сугубо гражданскими судами. Данное преступление германских военных будет отомщено!», — прозвучала патетическая речь какого-то худощавого бритта с лошадиным лицом.

Берущий у него интервью репортер кивал при каждом слове, но даже на беглый взгляд видно, как ему хочется вставить едкую ремарку, спросив о потопленном несколько дней назад германском конвое, тоже состоящем из «сугубо мирных транспортников». А топил их никто иной, как флот бриттской империи.

— Цирк, — я зевнул.

И в очередной раз переключил канал. В этот раз речь шла о макаронниках и испанцах. Гордые идальго что-то не поделили с италийцами в Ливии и устроили сражение. С одной стороны выступала полнокровная пехотная дивизия, усиленная полком шагоходов, с другой бригада национальной гвардии при поддержке отдельной группы танковых батальонов. И первые, и вторые активно использовали авиацию.

Сражение вышло громким, параллельно были разрушены два ближайших городка и одна железнодорожная станция. Похоже из-за последней и возник конфликт, быстро вылившийся в полноценную битву.

— Весело у них там, — я буркнул, наблюдая съемку обгоревшей техники и огромное количество трупов в полевой форме Испанского и Итальянского королевств.

Пока бритты интригуют, пытаясь создать коалицию против Священной германской империи, в попытках вытеснить последнюю из Колоний, тем самым лишив доступа к ресурсам, другие державы ничуть не смущаясь продолжают выяснять между собой отношения, бросая в бой все новые силы.

— Так воевать скоро будет некому.

Хотя, это конечно я погорячился. Желающие всегда найдутся, среди тех же аборигенов например. В Спорных территориях огромное количество наемников, как официалов с регистром, так и вольных охотников. И те и другие готовы воевать, лишь бы деньги платили.

Кстати, об этом. Возможно, стоимость услуг солдат удачи выросла. Переход на страницу Биржи найма показал, что так и есть, расценки увеличились в среднем на двадцать процентов. Для отрядов, имеющих на вооружении тяжелую технику (особенно мехи), предлагались эксклюзивные контракты.

— Неплохо, — я рассеяно почесал подбородок. Условия и впрямь выглядели очень заманчиво. Наниматели не скупились, предпочитая перестраховаться и связать контрактом наемников с собой, чем чтобы те перешли к конкурентам.

Жаль, что подзаработать не получится. Хотя это можно сделать и по-другому. Большие войны всегда несли с собой большие возможности для умных людей. Например в финансовой сфере.

Я в который раз за утро перешел на новый ресурс, на этот раз связанный с биржевыми сводками.

Экономику трясло. Зато военный сектор на пике, заказы ВПК били рекорды, на военные заводы проливался денежный дождь.

— Надо прикупить акции парочки оружейных концернов.

Вряд ли все закончится быстро, а значит прибыли «торговцев смертью» будут расти. Глупо не воспользоваться ситуацией и не заработать немножко. Цинично? Возможно. Но кто не видит возможности, тот остается в проигрыше. Еще одна мысль-напоминания от предков Мещерских.

— «Что стоит за агрессивным поглощением?! Global Alliance повышает ставки! Мелоун-Индастриз нечем ответить!» — громкие заголовки ждали на следующей странице.

Какой-то пронырливый репортер пытался понять, что стоит за недавними событиями между двумя крупными корпорациями, в ходе которых одна лишилась приличной части активов на территории Колоний, а вторая увеличила вес на рынке и значительно расширила зону влияния.

— Не «что», а «кто», и не стоит, а активно помогает, — пробормотал я, вспомнив Аду Мелоун. Ментальная закладка не осталась без ответа. Мстительная бизнес-леди с радостью отплатила за попытку собственного убийства и теперь помогала конкурентам топить бывшую родную компанию.

— Ссора скорпиона и гадюки. Кого укусят больнее, — ни к одной из сторон я не испытывал предрасположенности, несмотря на то, что удалось поработать на G. A. уже несколько раз. Нужно быть глупцом, чтобы испытывать на этот счет какие-либо иллюзии. У таких корпораций не бывает друзей, лишь временные партнеры.

Я зевнул и потянулся к переносному холодильнику. Крышка откинулась вбок, в лицо дохнуло морозом. Запотевшая бутылка с водой оказалась как нельзя кстати на утренней жаре.

Чертов климат. А ведь впереди еще сезон дождей. Если не найдется спец по погоде из одаренных на острове будет не протолкнуться от грязи.

Вспомнился кадр одной фотографии: звено тяжелых шагоходов застыло на поле, погруженные по пояс в болотистую топь. А всего потребовался стихийник, специализирующийся на магии Тверди, и вот уже боевое подразделение выведено из строя без каких-либо повреждений.

Фактор магии в этом мире играл большую роль. Особенно в боевых действиях. И об этом не следовало забывать…

Следующий заголовок заставил замереть.

— «Кто этот таинственный молодой человек, остановивший ударный отряд гвардейцев германского императора? Как ему удалось уничтожить такой огромный кусок автомобильной эстакады? Какую магию мы наблюдали, глядя на кадры ночного боя?!»

Чертов дрон! Чертова частного медиаресурса! Стоило помнить, что местные жители обожали смотреть в прямом эфире экшн, начиная от смертельно опасных игровых ток-шоу и заканчивая реальным штурмом спецназа здания с террористами!

Следовало догадаться, что ночное нападение на Скайфолл не останется в стороне от пронырливых любителей снимать на видео все подряд. Пока кто-то в панике убегал, другие активно запускали мелкие дроны, фиксируя происходящее на камеры. И одному из них повезло в ту ночь оказаться над водным каналом, где происходил бой.

Я смотрел на себя самого и скрипел зубами. Дрон в подробностях запечатлел момент, когда появился «призрачный мост» и часть реальности соединилась с Астралом. Образовалась аномалия, где пропал ховербенд. Точнее так выглядело со стороны — словно летающий транспортник просто исчез. На самом деле, его разложило на атомы.

— «Кто этот одаренный и к какому клану он принадлежит? Многие специалисты уже заявили, что им незнаком тип, пущенной в ход магии. Изменит ли баланс сил на огромной игровой доске под названием „Колонии“ появление нового игрока?» — зазвучал голос за кадром.

Тут же внизу приводились ссылки на интервью, где какие-то индивиды со знанием дела обсуждали увиденное. Использованное заклинание не походило ни на одно виденное ранее и это закономерно вызвало ажиотаж.

— Лучше бы сделали что-нибудь полезное, уроды, — в сердцах ругнулся я, когда какой-то типчик в засаленной рубашке совершенно неожиданно не вспомнил редкую силу крови астральщиков. Прозвучало «Ходящие сквозь сны» и стало понятно, что мое инкогнито вскоре будет раскрыто.

— Бездельники, — я усилием мысли захлопнул крышку лэптопа и откинулся на стуле, обдумывая увиденное.

Черт бы их всех побрал со своими сраными дронами. Объявлять так громко в публичном пространстве о себе я в ближайшее время не собирался. По крайней мере не до того, как будет поднят домен.

— Придется ускорить течение событий, — глаза сами нашли неприметный морской грузовой контейнер, скромно стоящий на песке. Внутри прятались слегка подзабытые статуи из черного гранита, переправленные со склада перед посещением светского раута, ставшего началом вторжения в Скайфолл.

Наполненные злой силой произведения искусства ассирийских колдунов помогут скомпенсировать не идеальное подобранное время. Ждать нельзя, завтра ночью обряд будет проведен. Домен Мещерских будет поднят из глубин Астрала.

Глава 15

Территория Колоний.

Владений Дома Мещерских.

Зона заражения. 23:35

Двое солдат в костюмах химической защиты осторожно сгружали статую с подвижной платформы. Ночное небо смотрело вниз яркими звездами и неполной луной, давая достаточно освещения, чтобы не пользоваться прожекторами.

— Осторожней, и чуть правей, — указал Карл, голос из-под маски прозвучал глухо, но бойцы его поняли.

Небольшая коррекция и тяжелый постамент утвердился в точно намеченном месте.

— Хорошо, это последняя. Возвращайтесь обратно.

Двое фигур в прорезиновых одеяниях с готовностью ринулись к машине, оставив багги командиру. Наблюдая, как неуклюже наемники грузятся на сиденья, Карл поморщился. В отличие от подчиненных бывший гвардеец обошелся респиратором и армейским комбезом, чей функционал позволял находиться в зонах химических выбросов.

— Не забудьте напоминть, что от эпицентра следует находится не меньше чем в пяти километрах, — последний приказ-напоминание прозвучал уже по связи.

Сержант, отвечающий за эвакуацию, подтвердил:

— Да, сэр. Никого не будет в радиусе пяти километров, я прослежу.

Не будет, Карл в этом не сомневался, и следить особо не придется. Узнав, что молодой наниматель из рода одаренных собирается проводить магический ритуал, большинство наемников с готовностью переместилось как можно подальше от места предполагаемого действа без всяких приказов.

Обычные люди не доверяли магии и все что с ней связано, предпочитая держаться подальше. И правильно делали. Слишком много перед глазами стояло примеров, когда колдовство приносило беду. И не только во время боевых действий, достаточно вспомнить Токио и стертые с лица земли городские кварталы.

Карл последний раз огляделся, проверяя все ли в порядке.

В центре разрушенного центрального корпуса химкомбината — основного очага заражения, были расставлены статуи, даже ночью исходившие антрацитовым мраком. Их близость вызывала дрожь у бывалого ветерана. А улавливаемое периферийным зрением движение каменных изваяний постоянно провоцировало желания повернуть голову, чтобы удостоверится, что движение лишь показалось. Но спрятанный глубоко внутри страх мешал, потому что возникала опаска, что не показалось — что статуи действительно ожили. И тогда страх превращался в ужас…

Ульбрихт-Бельский мотнул головой, прогоняя зловещие видения, где древние статуи оживают. Ему не хотелось думать об этом, ему вообще ни о чем не хотелось размышлять. Глядя на расставленные в форме неправильной пентаграммы творения давно умерших колдунов, появлялись нехорошие предчувствия, что скоро произойдет нечто непоправимое.

Еще беспокоила сама пентаграмма, выстроенная по совершенно иным законам — зеркальности к другим планам бытия, как объяснил сюзерен. Заигрывать с такими силами, по мнению Карла, было смертельно опасно, но и не выполнить приказ он не мог. Поэтому привезенные со склада Скайфолла статуи стояли именно так, как указал молодой князь.

Подумав о юном годами господине, бывший гвардеец нахмурился.

Домен, поднятый из глубин Астрала — сказал бы это кто иной, и он бы ни за что не поверил, что такое возможно. Но молодой Мещерский… его слову можно доверять. Он доказал это в жизни.

Карл сам не мог сказать почему все так вышло. Когда от какого-то сопляка, с кем случайно свела судьба, пришло предложение осуществить желание всей жизни — отомстить, до сих пор непонятно, почему он согласился.

Может потому что тогда ему было все равно за кем идти? Сложный вопрос на который у него не было ответа.

Но все вышло, как вышло. Смерть врага принесла умиротворение в беспокойную душу… И вместе с этим лишила смысла всей жизни. На какой-то момент он даже растерялся, вдруг оказалось, что больше не к чему стремиться, главная цель оказалась исполнена и что делать дальше абсолютно неясно.

Он ощутил этот покой, когда видел, как подрывается заложенная бомба. Как взлетают в воздух искалеченные тела из свиты германской принцессы. Как дядя, пытается создать щит, успев что-то почувствовать в последний момент. И как он пробивает его защиту узко направленным ядовитым заклятьем.

Да, его враг умер не от взрыва. Карлу все же удалось нанести последний удар собственной рукой, несмотря на то, что по плану все должно было произойти по другому. Но он был за это лишь благодарен. Потому что наблюдая, как корчится выродок, лишивший его любви и обрекший на изгнание, ничего кроме мрачного удовлетворения бывший гвардеец не испытывал.

Семь минут длилась агония, и все эти семь минут Карл получал наслаждение, видя как его враг медленно подыхает в мучениях. Кровь за кровь — старый принцип отмщения оказался исполнен.

А потом наступила пустота. В первую секунду гвардеец этого даже не понял, и растерялся. Пришло осознание, что все кончено, что не к чему больше стремится, незачем жить. И даже мелькнула мысль закончить путь тут же на улицах охваченного паникой города.

Но потом в памяти всплыли жесткие глаза молодого князя, которому он дал клятву верности. И душа гвардейца, с чередой благородных предков за спиной не позволила взять верх малодушию. У него появилась цель — служить тому, кто позволил мести осуществиться…

— Они ушли, — Тимофей бесшумно подошел сзади. В ночной тишине он казался призраком. — И тебе пора.

Казалось во внешности молодого аристо ничего не изменилось, но лишь на первый взгляд. Обладающий даром видел, как аура стоящего перед ним парня скручивается в спиралях темной энергии.

По спине Карла пробежал холодок Увиденное пугало больше, чем жизнь без радости мести.

Ощущение чего-то зловещего окружало Тимофея, било наотмашь, заставляя держаться подальше. И страх… он тоже был здесь, витал вокруг, как липкая патока. Страх заглянуть в лицо, ставшего вдруг совершенно незнакомым человеку. Мерцающий черный свет в глазах которого ему однажды пришлось наблюдать, незримо напоминая о недопустимости нахождения рядом.

— Да, милорд, — Карл склонился в глубоком поклоне. Так и не заглянув в лицо сюзерена он сделал шаг назад.

— Сегодня будет хорошая ночь, — голос последнего из Мещерских сухими листьями осыпался за спиной.

Гвардеец вздрогнул и все-таки обернулся. Потом он часто корил себя за поступок, ставший причиной долгих кошмаров — он взглянул в лицо сюзерена. И вздрогнул.

В свете неполной луны кожа высокого юноши казалось светилась и на фоне этого света бездонными омутами выделялись глаза, полностью затянутые в черную дымку.

Привыкший ко многому, видевший за жизнь немало чудес, Карл не смог сдержать потрясения. Потому что в какой-то момент ему показалось, что из глубин затянутым мраком глазниц за ним кто-то наблюдает. Кто-то настолько далекий от рода людского, что один человек для него не больше, чем муравей, случайно попавший на ладонь и оттого ставший причиной мимолетного интереса.

Подавив страх и собрав в кулак волю, Карл выбросил руку вперед в официальном приветствии наемников, молча развернулся и наконец сел в машину. Он не помнил, как уезжал, не помнил, как добирался до временного лагеря, перенесенного от старого места дальше вдоль берега, перед его глазами стояла поджарая фигура светловолосого юноши в армейском комбезе из глаз которого на мир смотрела черная пустота.

* * *

Проводив взглядом багги, я усмехнулся. Предварительная подготовка изменила ауру и вместе с ней текущие вокруг энергетические потоки, что не могло повлиять на физический облик носителя. Глаза затопил мрак и вглядываться туда не рекомендовалось. Эманации инфернальной силы кружили вокруг меня плотным вихрем, вызывая у непосвященных инстинктивный страх из-за своей чужеродности.

Я внимательно оглядел расставленные по углам пентаграммы статуи. Ауры памятников эпохи ассирийских чародеев мелко подрагивали, резонируя с разлитой вокруг энергией. Это не было заметно простым человеческим взглядом, но иногда они двигались. Микроскопические движения, что едва улавливал глаз. Но они были, что говорило о наступлении первой фазы.

Обряд начался еще в ходе подготовки — рисунок пентаграммы устанавливал связь с иными планами бытия. Выполненная с ювелирной точностью, она несла на вершинах знаки фокусировки и концентрации, привязывая этот участок земли к пока еще спящему в глубинах Астралах домену.

Началось.

Я вхожу в центр пентаграммы и тихо произношу древнюю формулу, протягивая руку к клинку на поясе.

— Кровь — это ключ.

Десантный нож покидает пластиковые ножны. Секундное колебание, и следует медленно движение вниз по ладони острием лезвия. На коже выступает багровая полоса, кровь набухает.

Тягучая капля, как в замедленной сьемке падает, но не достигнув земли вспыхивает жарким пламенем.

— Кровь — это власть.

Ночное небо исчезает, звезды, луна, все вязнет в сером мареве. Реальность складывается, как бесконечная плоскость. Зараженные химической отравой развалины химкомбината покрываются рябью.

Воздух подрагивает, и в то же время он неподвижен. Поверхность под ногами расходится волнами колебания. Но это не дрожь земли, это пространство начинает менять структуру, чтобы протянуть незримые нити через пласты материальной реальности в другой мир.

— Кровь — это сила.

Грязная земля и остатки главного цеха окончательно исчезают. Сейчас под моими ногами стелился туман. Место пожухлой травы занял фиолетовый мох. Пришелец из других слоев бытия с жадностью набрасывается на окружающее пространство, вытягивая из него живительные сок.

Мир выцветает, время становится удивительно вязким, мертвая тишина окутывает со всех сторон. Потоки энергии пронзают меня, связывая тонкими ниточками энергии с чем-то скрывающимся в глубинах астрального плана.

— По праву Силы крови, я повелеваю — приди ко мне, — голос похож на шепот, но в нем слышится мощь. Слова произнесены и реальность больше не может противиться.

Родовой домен древней династии чародеев откликается на зов последнего живого наследника. Он поднимается, разрывая пласты реальности, прорастая как черные корни растения, похожие на лианы. Темные, как антрацит, они проявляются в пространстве, опутывая пентаграмму длинные гибкими щупальцами.

Колоссальный поток энергии едва не разрывает тело на части, но сжав зубы я терплю, не смея отвлечься. Если утратить контроль, то наступит конец. Последствия будут катастрофичны, уничтожит не только меня, но и огромный кусок прилегающих территорий.

— Силой и кровью! — сквозь сжатые зубы последний остаток формулы призыва удается произнести с трудом, но он звучит и вместе с ним происходят метаморфозы.

Древняя запретная магия соединяет своего адепта с Астралом прочными узами. Делает частью себя, давая возможность слиться в единое целое.

И домен полностью проявляется.

Подернутые рябью зыбкие очертания становятся четкими, словно подкрутили контрастность. Резкий переход оказывается столь силен, что в голове взрывается боль. Следом прилетает шепот безумия, предлагая покончит с собой, давя на слабость и обещая покой, когда все закончится.

Но отступать нельзя. Малейшее отступление и все пойдет прахом. Поэтому я держусь, не обращая внимание на голоса в голове.

Высокий дом обретает материальность, становясь осязаемым, выныривая из глубин пластов чуждых слоев реальности.

Происходящее завораживает, внушает трепет. Вокруг силуэта поместья проскакивают фиолетовые молнии — долгие, совершенно, невозможные в обычном мире, они красочным ореолом окружают медленно возникающее здание. Пространство раскалывается. Гигантские потоки энергии рвут мир на части, но сдерживаемые моей волей держатся, не позволяя реальности пойти трещинами.

Это выматывает. И в то же время вызывает неописуемый восторг. Я чувствую себя богом, способным свернуть пространство по своему желанию и устроить локальный Армагеддон. Никакой секс, никакие наркотики не дадут подобных ощущений. Понимание, как через тебя проходят океаны чужеродной энергии, наполняет мощью, ни сравнимой ни с чем.

Домен проступал, заполняя собой вокруг земли. Развалины заброшенного комбината окончательно скрылись вместе с зараженной землей, их выбросило в другие пласты чуждой реальности.

Огромный дом возникает на глазах. Я знал, что могу придать ему любой вид, но предпочитаю оставить исходную форму. Витражные окна, нечто среднее между поместьем и замком с готическими мотивами — результат поездки одного из предков в германские земли.

При взгляде на него чувствуется что-то глубоко знакомое внутри. Как приветствие старого друга, которого давно не встречал.

Но не только дом появился. Вместе с ним приходят парк и лужайки, хозяйственные строения и беседки, скамейки и дорожки между ними, и ограда, опоясывающая все это великолепие. Я вдруг осознаю, что стою перед кованными воротами с геральдическим рисунком по центру в виде когтистой лапы, сжимающей солнце.

Моя рука мягко ложится на холодный металл и делает плавный толчок. Ворота бесшумно открываются. Я делаю шаг и медленно ступаю по дороге, входя на территорию домена рода Мещерских…

Глава 16

… ажурные ворота из кованного железа с гербом по центру бесшумно раскрылись, и посыпанная гравием дорога плавным полукругом повела к дому. Слева и справа раскинулись аккуратно постриженные лужайки, впереди встречала подъездная площадка, выложенная аккуратными плитами из темного камня.

Замок-поместье оказался огромен. Два крыла, центральное здание, просторная задняя часть — не знаю насколько велика площадь, но даже снаружи он казался невероятно большим.

Больше двух веков минуло, как его погрузили в Астрал спасая от вырождения клана. Устроенное специально, чтобы пробудить Силу кровь будущих поколений спустя столетия «отдыха». С тех пор дом не изменился. Здесь нет ничего современного, зато в наличии конюшня и каретный сарай, стоящие наособицу.

Не знаю откуда, но я точно знал, что когда-то давно на территории располагались казармы дружины и несколько построек хоз-типа: склады, ангары, колодцы и хранилища. Воины и припасы — все необходимое, дабы выдержать осаду врагов.

— А врагов у них хватало, — тихо произнес я, не смея громким голосом нарушать важность момента.

Дом Мещерских был мощным колдовским кланом. Их школа магии, основанная на силе Астрала давала своим хозяевам огромное могущество. Понимание сути других планов бытия открыли перед ними огромные перспективы… И породило огромный сонм завистников. За многолетнюю историю род постоянно с кем-нибудь воевал. Либо сам ходил в походы, либо отражал нападения. Не проходило ни года, чтобы не случалось сражений. Более или менее все успокоилось, когда клан проложил тропинки к запретным знаниям, сделав Мещерских настолько могущественными, что им боялись бросать вызов.

Это стало началом конца. Подумав, что достигли величия, Мещерские не заметили, как оказались на краю. Знания об астральной магии, а главное их активное применение принесло неотвратимые изменения. Династия воинов и колдунов стала вырождаться.

Так же далеко, как они зашли в познании тонкостей магического мастерства, они ушли от человеческой расы, превратившись в нечто иное, отличное от обычных людей. Особенно это повлияло на иерархов, ставших скрывать свою суть под ниспадающими плащами и глубокими капюшонами.

К чести князей, они быстро поняли, что выбранный путь ведет в никуда и решились на отчаянный шаг, пригасив Силу крови потомства, дабы дать передышку и позволить клану переродиться.

Решение, требующее твердого характера и не менее твердой воли — ведь это так сложно, обречь собственных детей на слабость, зная, что их внуки и даже правнуки, станут лишь бледной тенью своих благородных предков, достигших высот там, куда остальные боялись даже бросать взгляд.

— Но они это сделали, потому что альтернатива выглядела еще хуже, — я остановился, рассматривая особняк.

Нет, все же — замок-поместье, для обозначения особняка дом слишком велик…

Я резко остановился. Из камней, словно собираясь из обрывков теней сформировалась высокая фигура в рваном балахоне.

Хранитель.

Впечатлительные и незнающие его без сомнений приняли бы за демона. Таким он и выглядел — инфернальная сущность в изодранном плаще, с когтистыми лапами и надвинутом капюшоном, в глубине которого тускло сверкают фиолетовые угольки глаз. За спиной колышется неясная тень, похожая на изогнутые крылья с острыми кончиками, как крючья.

Он стоял и смотрел на меня. А я на него. Пауза затягивалась, но нам не доставляло это неудобств. Страха не было. Всего лишь ожидание, когда меня признают за своего.

Так и случилось. Долгую секунду порождение древней магии вглядывалось в нечто видимое только ей, чтобы потом склонится в церемониальном поклоне. Созданное для единственного — сохранить наследие рода, тварь выполнила задачу и теперь передавала ключи мне.

И это знание вдруг пронзило насквозь — существо было не только Хранителем, оно было Ключником, тем, кто в отсутствии хозяев мог управлять доменом до самого последнего камушка…

Передача контроля походило на порыв холодного ветра. Сначала легкий, потом все более усиливающийся, пока напор не превратился в бушующий ураган, а простой холод не стал стылым морозом.

Мы стояли друг напротив друга и между нами бушевала энергия. И в то же время, всего в метре от нас ни одна травинка на аккуратном газоне не шевельнулась. Дикий ураган незримый ни для кого кроме самих участников ритуала.

Конец пришел резко, тело не выдержало, вырвался вдох:

— Ах-х!

Но разум оставался спокойным. Это понравилось сущности, ведь физическая оболочка всегда слаба, сильна лишь воля…

Мысль кого-то из предков Мещерских уже не вызвала удивления. К тому же, в последнее время они все чаще стали восприниматься мной, как свои.

Я властно взмахнул рукой, не сомневаясь в своем праве повелевать, и астральная сущность отступила прочь, склоняясь в еще одном глубоком поклоне.

Шаг вперед. Перед глазами возникает картинка, как антрацитово-черные статуи ассирийских кудесников рассыпаются в прах. Они выполнили свое назначение, став якорем, связавшим поднятый из Астрала домен с материальной реальностью.

Короткое видение заставило оглянуться. Рисунок пентаграммы исчез, но границы ритуала оставались на грани чувствительности. Пройдет немного времени, и владение начнет расширяться, захватывая новые территории. Оно будет изменят пространство и землю, делая частью себя.

Я вдруг почувствовал облегчение и рассмеялся.

— Хорошо, что Карл установил штандарты на новых границах.

Если сейчас взглянуть сверху, то поместье окажется ближе к глубине острова, чем моря, тем самым, давая простор для освоения побережья. Не знаю, насколько это важно, но запас свободных территорий мог пригодиться.

— Впрочем, от берега все равно недалеко, — последняя фраза прозвучало рассеяно.

Взгляд оббежал строение, уперся в парадный вход с тяжелыми дверями из дуба. В центре снова родовой герб — когтистая лапа, сжимающая шар солнца. Стоило приблизиться, как створки отворились, показался просторный холл, отделанный дорогими сортами деревьев. На стенах охотничьи трофеи, в факельных держателях тлел колдовской огонь.

Из холла направо раскинулся трапезный зал с гигантским камином, необъятными столами и массивными скамьями — здесь устраивали княжьи пиры. Налево уходила анфилада залов, ведущая в помещения главного корпуса и дальше в западное крыло. По центру гостиной поднималась на второй этаж лестница, настолько широкая, что по ней легко разошлись бы десяток человек.

Я машинально остановился. Из памяти всплыло знание: ловушки — их здесь в изобилии, причем везде, начиная от ванных комнат и спален, и заканчивая подвалами с кладовыми. Где-то простые, в виде переворачивающихся плит, где-то с магической составляющей.

Самые сложные и экзотичные играли с временем. Разные временные потоки текли по-разному в разных местах. Сделал неосторожный шаг — и застыл на мгновение, за это время снаружи пробежали столетия. Или наоборот — свернул не туда и попал в замкнутый водоворот, где все повторялось. Самая страшное — ускоренное течение, когда для человека за долю секунды проходят века, и вот уже на пол осыпается трухлявый скелет, искусственно состаренного тела.

Где-то существовали провалы в иные области бытия, незримые даже для сильных магов. Ты заходишь за угол, делаешь шаг — и перед тобой открывается бесконечная равнина с низкими серыми тучами, — ты провалился в Астрал, откуда нет выхода.

Мещерские любили свой дом и с удовольствием оснащали его сюрпризами для нежданных гостей.

Имелись и не столь очевидные ловушки, когда человек переставал понимать, где явь, а где реальность. Разум запутывался, возникал эффект бесконечного лабиринта, где сознание могло блуждать до скончания веков.

И это, не считая более грубых поделок, основанных на физических принципах, вроде заморозки, сжигания заживо, обращения в пыль.

— В гости к ним явно не слишком охотно ходили, — я хмыкнул.

В родовом поместье действительно редко устраивали приемы, не желая пускать посторонних в святая святых. Для этого существовали загородные дворцы, охотничьи домики (которые лишь так назывались, по сути являясь теми же дворцовыми комплексами, но расположенными в лесу) и другие владения, коих у Мещерских на пике могущества хватало с избытком.

Я начал медленно подниматься по лестнице, мельком отметив, что несмотря на проведенное время в Астрале, убранство сохранилось в неприкосновенности, словно хозяева уехали лишь вчера.

При взгляде на интерьер на ум приходило лишь одно — утонченная роскошь. Гобелены, статуи, лепнины, отделка — все выполнено на высочайшем уровне, показывая хороший вкус владельцев. И вместе с тем во всем виднелась аристократичность, четко показывая, что это родовое гнездо очень древней семьи.

На втором этаже началась картинная галерея. Эпические битвы, эпизоды из истории рода, знаменательные события, одиночные поединки и масштабные батальные сцены.

Фамильные портреты шли отдельной полосой. Сходство предков с Тимофеем было налицо. Те же хищные заостренные черты, те же светлые волосы, тот же волевой подбородок и жесткий взгляд. Каждый смотрит с холста на зрителя с превосходством, с толикой высокомерного равнодушия.

Здесь и Бронислав, и другие персонажи из моих видений прошлого. Все они смотрят на меня, ожидая великих свершений…

В конце коридора показалась металлическая дверь. Я здесь ни разу не был, но знал, что за ней оружейная.

Просторное помещение заставлено оружием под завязку. На стенах, на специальных подставках — мечи, щиты, алебарды, луки, сабли, булавы и секиры. На манекенах отдельные панцири и сплошные доспехи в полный рост. С потолка свисают штандарты с уже знакомым геральдическим символом — зловещая когтистая лапа и солнечный шар.

Все оружие боевое, готово к применению, как и броня. При взгляде на это великолепие, мелькает мысль, что надо обязательно отвести место под современное оружие. Мечи это конечно хорошо, но штурмовая винтовка лучше. А значит арсеналу обязательно быть.

Но не изобилие колюще и режущего железа привлекает внимание в первую очередь. В центр комнаты стоит монумент из черного камня, на особой подставке длинный клинок с двумя изогнутыми лезвиями.

— Саджак, — тихо прошелестело из глубин памяти. Руки сами не заметили, как потянулись вперед.

Необычно длинная рукоять отзывается холодом. Следует укол, и рука инстинктивно отдергивается. Поздно, на кончике пальца выступает кровь, капелька падает на ребристую поверхность металла и сразу же впитывается.

В ту же секунду клинок словно оживает, его энергетическая структура тянется ко мне, признав одного из носителей крови. На этот раз ладонь сжимается на рукояти без последствий.

Я поднимаю двусторонний меч в воздух и происходит невероятное. Рука сама делает финт привычным движением, пришедшим из глубин памяти. Меч рассыпается веером сверкающих лезвий. Кто-то из предков предпочитал именно такой тип меча и виртуозно им убивал.

Но это не все, саджак полиморфное оружие и может принимать другие формы. Стоило об этом подумать, как длинный меч задрожал, втягиваясь и изменяясь, на глазах превращаясь в мощную железную секиру.

Творение на стыке алхимии и метаморфических свойств астрального плана, оружие, ставшее прямым продолжением своего хозяина.

— Жаль в гранатомет ты превращаться не умеешь, — с сожалением проронил я, возвращая колдовской клинок обратно на стенд.

В старые времена от него может и был толк, но наука и техника шагнула далеко вперед. Каким бы мощным не являлся меч, какими бы свойствами не обладал, сейчас появились мехи и КИБы, ставшие новым прямым продолжением воинов.

Я постоял, любуясь на великолепную коллекцию оружия, но вынужденно развернулся в коридор. Пришла пора возвращаться и говорить с Карлом. Появление домена не могло остаться незамеченным для других одаренных, а значит скоро к нам пожалуют гости.

Не уверен, что все закончится мирно, но точно знаю, что никому не отдам свой домен. Потому что именно здесь у меня пожалуй впервые появилось чувство, что я обрел дом.

Глава 17

Что есть клан? Не только группа людей, объединенных между собой родственными связями. Это корпорации, фабрики и заводы. Это блокирующие пакеты акций и доверенные лица в совете директоров крупных компаний. Это сферы интересов, выходящие далеко за пределы империй. Это частные земли и свои вооруженные силы. Это власть и влияние. Это сила, которую не смели игнорировать даже монархи.

И когда в мире появляется сопоставимая с ними сила, на это всегда оглядывались ревниво, в первую очередь пытаясь понять, насколько дерзкий новичок реально силен, или же делает вид, пытаясь замаскировать свою слабость.

— Как думаешь, когда они придут? — я остановился на вершине песчаного бархана.

Внизу раскинулось побережье. Лагерь наемников медленно оживал в лучах восходящего солнца. Последствия ночного переполоха давно устранили, выброс астральной энергии оказался необычно силен, дотянувшись даже до побережья. Солдаты возвращались обратно, еще не зная, что вскоре им снова предстоит отступить, на этот раз вглубь острова.

— Сегодня. Сначала запустят скоростной высотный дрон — проверить информацию со спутников, потом отправят разведку, стараясь понять, что происходит, — проронил Карл, зорким взором окидывая деятельность подчиненных.

На какую-то секунду он повернулся ко мне. В глазах не страх, не уважение — признание. Бывший гвардеец удостоверился в силе нового сюзерена и полностью признал собственный выбор. Сделанный, если говорить откровенно, под влиянием мимолетных эмоций. А точнее отсутствие оных.

Ведь одно дело служить безусому юнцу, пусть и помогшему тебе с местью, но все равно лишь по названию князю, и совсем другое признать власть над собой истинного наследника Старой семьи, на деле доказавшего право на власть.

Карл понял, что сделал правильный выбор, и теперь признал это сутью. Стал вассалом не на словах, а на деле, всей душой служа новому господину.

— Кто будет первым?

— Тевтоны, — ответ прозвучал уверенно. — Они ближе всех.

Я неспешно кивнул. Верно, ближе всех. Скайфолл захвачен, теперь там мощный гарнизон, не говоря о оккупационной администрации, куда наверняка входят влиятельные шишки из метрополии.

— Ты разместил станции наземной разведки? — спрашивал не за тем, чтобы проверить выполнен ли приказ, а лишь для уточнения месторасположения комплексов.

Гвардеец понял, и не стал возмущаться даже во взгляде, спокойно достав небольшой планшет военной модели, легко помещающийся в ладони даже в защитном титановом корпусе.

— Здесь, и здесь, — на электронной карте показались отметки. — Перекрестное накрытие позволит взять под контроль эту область, сделав берег полностью открытым.

— Рано или поздно они обнаружат источники излучения и постараются их уничтожить, — буркнул я, но скорее напоминая себе, что в какой-то момент наши электронные глаза и уши могут выйти из строя, чем указывая опытному вояке, как размещать комплексы разведки.

— Данные идут в прямом эфире, мы успеем понять все что нужно, — спокойно указал Карл.

Я кивнул, не сомневаясь, что все сделано как надо. Неожиданно усмехнулся и едва слышно пробормотал:

— Причина и следствие.

И оглянулся назад. За остатками заросших лианами развалин химкамбината на небольшом возвышении находится родовое поместье, вытащенное из глубин Астрала, — явление, которое не могли не заметить сильнейшие одаренные.

Чертова причина и следствие. Если случается что-то настолько масштабное, то глупо надеяться, что это пропустят, и не захотят поинтересоваться, что происходит.

В мире появился древний домен давно забытого рода — и куча стервятников слетается посмотреть насколько силен новичок чтобы защитить свое достояние. Ведь до этого Мещерские считались лишь бледной тенью своих жестких предков. Как удержаться и не попробовать взять из рук слабого то, что должно принадлежать только сильному.

Я зло прищурился.

— Еще посмотрим, кто тут слабый, — губы сами произнесли фразу, заставив рот скривиться в хищной усмешке.

Родственники Тимофея может и были слизняками, но я не они — я то, что обеспечит будущее возрожденного рода. Потому что таков путь клана — возрождение через забвение.

Тут же нахлынуло понимание, что это слова последнего истинного патриарха рода Мещерских.

— Чертова причина и следствие.

Цепь событий, приведшие к этому моменту, начиная с бесславной смерти самого Тимофея на поле боя в качестве заурядного пушечного мяса у обычных наемников, и заканчивая появлением родового домена, яростным хищником вынырнувшего из глубин веков.

Ты открываешь Астрал и образуется гигантская воронка, как волна обходя весь мир, накрывая подобно прибою магический фон. Колоссальный выброс энергии не остается незамеченным. И они реагируют — сильнейшие одаренные, сумевшие локализовать область, где зародился источник мощных энергетических возмущений.

Почувствовали. И отправили вассалов разобраться, что происходит, и почему некто смеет заигрывать с подобными силами.

Ближайшими «заинтересовавшимися» оказались германцы. Точнее их контингент, что захватил Скайфолл. В составе экспедиционного корпуса которого наверняка есть достаточно сильные маги, чтобы определить куда держать путь.

— Вряд ли они отправят большие силы, — словно отвечая на невзысканную мысль, тактично заметил Карл. — Их положение неустойчивое — город могут попытаться отбить.

С моей стороны последовал неспешный кивок. Верно, сейчас тевтоны не в том положении, чтобы разбрасываться боевыми подразделениями. А значит в гости пожалует небольшой, но крепкий отряд. Скорее всего сформированный из КИБов.

— Ставлю на боевых магов из свиты принцессы, — вполголоса предположил я.

Гвардеец ухмыльнулся.

— Это тех, кого вы уже один раз обмакнули в… — он замолк, последовал быстрый взгляд в мою сторону. — … выставили не в лучшем свете их боевые навыки.

Поправка вызвала с моей стороны усмешку. Попытка оказаться дипломатичным осталась незамеченной.

— Ты прав — мы макнули их в дерьмо, с легкостью уничтожив ховер с КИБами. Теперь носом будут рыть землю, пытаясь доказать госпоже, что они настоящие воины, а не отребье, кого любой проходящий мимо уничтожает по щелчку пальцев.

— Публичное унижение, — Карл понимающе смежил веки. — Это заставит их проявить рвение.

— Рьяное рвение, — уточнил я, приподняв указательный палец.

На моем лице гуляла легкая улыбка. На это не мог не обратить внимание Карл.

— Надеетесь завлечь их в ловушку?

Пауза с моей стороны.

— Надеюсь дать их хозяевам повод для размышлений.

И снова быстрый взгляд в мою сторону.

— После того, как перебьете весь отряд?

Вопрос повис в воздухе без ответа. Зачем объяснять очевидное. Да, я собирался жестко разобраться с прибывшими гостями. Не из-за природной кровожадности, хотя, может из-за нее тоже — следующий уровень слияния с доменом заставил сильнее проявиться черты характера предков Мещерских, а там не привыкли с врагами миндальничать, — а исключительно из холодного расчета — если показательно убрать одних любопытных, то возможно другие поостерегутся лезть туда, где их не ждут.

К тому же, речь шла о германцах, а их сейчас не слишком любили в Колониях, да и во всем мире. Смерть тевтонов от неизвестного новичка не вызовет столько волнений, как могло бы оказаться с другими державами.

— Вы уверены, что справитесь с целым отрядом КИБов? — осторожно уточнил Карл. И вздрогнул.

Я сам не заметил, как мое лицо окаменело и на нем проступило выражение холодной надменности. Сила крови все сильнее давала о себе знать — ум одного предка, доблесть другого, жестокость третьего и гордость всех разом проявлялась все сильнее в изменяющемся характере.

Прирожденные хищники, они не сомневались в собственном праве повелевать, и всегда принимали брошенный вызов. Такова была ихнатура. Таков был их путь. И теперь он передался мне, став частью новой личности.

— Они увидят перед собой безусого юнца, кому повезло наткнуться на старинный артефакт, помогший добраться до семейной реликвии в форме родового поместья, — холодным тоном сказал я. — И совершат ошибку.

Карл помедлил, и с усмешкой указал:

— Свою последнюю в жизни.

Я прислушался к чувствам и что-то внутри подсказало — пора.

— Скоро начнется. Прикажи наемникам уходить.

Мои глаза скользнули в голубые небеса, и бездонный провал ответил мне легким ощущением чье-то присутствия. За нами следили.

— Дрон только что пролетел.

Карл удивленно задрал голову вверх, и разумеется ничего не заметил, слишком высоко двигался беспилотник.

— Откуда вы… — вопрос замер на устах. Дальше спрашивать гвардеец не решился, что-то прочитав в моем взгляде.

Близость домена давала мне больше возможностей, одна из них — чувствовать направленное внимание чужаков. Все равно, что ощущать чужой взгляд, только в гораздо больших масштабах.

— Они скоро будут здесь, — повторил я, развернулся и начал спускаться с бархана.

Солнце продолжало печь, нагревая песок. Лагерь шевелился, шли быстрые сборы.

* * *

Они появились с юга и не озаботились предупреждением о своем прибытии посылкой вестника в виде одиночной разведки. Шесть КИБов высадились на берег крепко спаянной группой, где каждый знает, что делать. Стандартное боевое звено — пятерка плюс командир.

Уже знакомые модели «Паладин» в расцветке личного штандарта германского правящего дома.

Комплексы индивидуальной брони в магическом зрении выглядели фантастическими доспехами. Каждый окружала пелена колдовских знаков. Воздух при взгляде на них словно плавился, делая зыбкими очертания массивных фигур.

Рыцари-маги двадцать первого века, они не сомневались в собственной силе, держа себя и выглядя так, будто полные хозяева положения. Подобное поведение вызывало глухой рев раздражения. Но вместе с тем, стоило отдать тевтонам должное, у них имелись причины вести себя вызывающе. Где-то на границе неба и водной поверхности затаились корабли, готовые поддержать артиллерийских огнем.

Я стоял на берегу в расслабленной позе, Карл держался чуть позади. Оба подчеркнуто безоружные, оба спокойные, как гранитные статуи.

Щелкнуло забрало шлема закрытого КИБа, створка плавно отъехала вверх, открывая мужественное лицо. На нас уставились голубые глаза, глубоко внутри которых пряталась настороженность, в основном из-за непонимания возникновения масштабного выброса астральной энергии.

— Андреас фон Дерлиц, полномочный представитель принцессы Генриетты и его императорского величества императора Фридриха, повелителя Священной германской империи, — представился он и с ожиданием уставился на Карла, игнорируя меня.

Первый пробный шар. Попытка выяснить простым жестом степень психической устойчивости собеседника. Если выйдет из себя, значит покажет мальчишеское отношение согласно возрасту.

Глядя на чеканный профиль мужественного лица тевтонца, я мысленно усмехнулся. Неужели думал попадусь на столь примитивный трюк? Большая ошибка с его стороны.

— Тимофей Мещерский, — коротко представился я. Карл и вовсе промолчал.

Я чувствовал, как невидимые лучи технологических и магических сканеров и сенсоров вонзаются в пустоту за моей спиной и ничего не находят кроме легкого возмущения.

Подчиняясь моей воле, домен притворился энергетической аномалией, и теперь это видели сидящие в КИБах маги. Я буквально физически ощущал, как уходит напряжение из глаз германца, заменяясь спесивой самоуверенностью.

И тут тевтон совершил вторую ошибку — уверился, что видит перед собой обычного сопляка, кому повезло найти старинный артефакт, вызвавший странный феномен.

Он видел, что я одаренный, но не смог пробиться сквозь закрытую ауру, разглядев лишь то, что я позволил, и потерял осторожность.

Глупо. И на руку мне.

— Вы пойдете с нами, — презрительно цедя слова произнес он. Голубы глаза глядели на нас как на безродную шваль, кем он вправе повелевать. — Встаньте на колени и заложите руки за голову.

И это была третья, и последняя ошибка, потому что ни один Мещерский, даже во времена заката рода, никогда не вставал на колени. Внутри всколыхнулась ярость, холодным потоком затапливая сознание, пробежала волной, наделяя тело силой.

— Кто ты такой? — медленно по слогам произнес я, глядя в глаза германцу и сам же ответил, высокомерно вскинув подбородок: — Тевтонская падаль, возомнившая о себе невесть что. Мои предки сожгли вашу поганую Саксонию и перебили там всех, как мусор. Потому что вы и являетесь мусором, и ничем иным. Вся ваша поганая империя не больше, чем выгребная яма куда скатываются все отходы человеческой расы.

Слова падали, как тяжелые камни, становясь предвестниками скорой грозы. Сначала лицо гвардейца из свиты германской принцессы залило мертвенной бледностью, затем налилось багровым румянцем злобного гнева.

— Ты… как ты смеешь… твоя жалкая семейка, — он не находил слов.

Я понял, что тевтон навел справки, прежде чем отправиться сюда и знал с кем предстоит говорить. Про опустившихся родственников Тимофея, про него самого, ничего кроме презрения не вызывающего. Он знал, и не мог поверить, что такой индивид смеет с ним говорить таким тоном.

Единственное что удерживало германца от немедленной атаки на слишком дерзкого сопляка — как и другие, он не знал каким образом мне удалось расправиться с военным ховером, внутри которого находилась боевая двойка коллег из свиты рыжеволосой принцессы.

А я продолжал нагнетать, с удовольствием отдавшись на волю приятного, и холодного как стылый лед, гнева, глядя прямо в лицо наливающегося злобой тевтонца.

— Ты мерзкая падаль, которая лишь портит человеческий вид. Но я сделаю для людей благодеяния — избавлю их от тебя. Я убью тебя, убью всю твою семью. Согласно древнему закону о крови. Найду и перебью всех, потому что такая кровь не должна продолжать род. Отправлю по их следу охотников, которые доберутся до каждого, — я сделал небольшой шаг вперед. — Посмотри мне в глаза, и ты там увидишь будущее всех своих родственников. Всех выродков, которых ты называешь родней. Они умрут так, что мне самому станет страшно.

Германец вздрогнул. Слишком проникновенно прозвучала речь. Произвела впечатления, посеяв сомнения.

Всего на долю секунды в его глазах мелькнула тень колебания. Ведь хроники, где говорилось о Доме Мещерских не врали, они на самом деле отличались жестокостью и никогда не прощали врагов. В летописях не раз упоминалось об их безжалостности и о том, что они не боялись крови.

И наконец — ведь кто-то устроил гигантский выброс астральной энергии. Возможно дело вовсе не в случайно найденном артефакте…

Но сомнения длились лишь долю секунды, природная гордость затмила из, вновь плеснувшись через глаза высокомерным презрением.

— У тебя есть один шанс остаться в живых мальчишка — прямо здесь и сейчас встать на колени, испросив прощения за свои дерзкие слова, — тяжело проговорил командир германского звена КИБов с трудом справившись со вспышкой злости.

Но мне надоело с ним играть. Последовал властный взмах рукой, таким что отпускают слуг.

— Проваливайте. Вам нечего здесь делать. У твоего императора нет власти на этой земле.

Тот, кто назвался Андреасом фон Дерлицом, с чеканным профилем и мужественным лицом, тот кто привык, что его всегда слушают, мрачно уставился на меня. И получил в ответ холодной взгляд, где было не меньше угрозы.

Мой взгляд говорил — ты уже мертв, мертвы все твои подчиненные. Мертва твоя семья и остальные родственники. И столько убежденности было в моих глазах, что германец сжал губы.

Ярость внутри не утихала. Предки требовали преподать еще один жесткий урок.

— А что касается твоего императора, можешь ему передать, что скоро я займусь рыжей шлюшкой, что имеет статус его дочери. Найду ее и приволоку губернатору Вогеру. Не знаю пока, живой или же сразу срублю ее голову.

Германец мертвенно побледнел. Ведь велась запись через системы КИБа. Если до этого еще дело как-то и можно было решить, то сейчас атака последует стопроцентно. У них просто не останется выбора.

Что мне в плюс. Обороняться всегда проще. Тем более, находясь в радиусе действия домена.

Захлопнулись створки забрала тяжелого шлема, скрывая разгневанное лицо. Молча развернулись металлические фигуры КИБов, отступая к воде, уходя в сторону причалившего десантного судна.

Позади шумно выдохнул Карл.

— Думал не сдержаться и нападут.

Я пожал плечами.

— Это было бы идеальным вариантом. Но германец что-то почуял и не стал лезть напролом.

Говорить про то, что на этот счет у меня имелась ловушка из замаскированного провала в другой план бытия, я не стал.

Карл неловко шевельнулся.

— А вы в самом деле собираетесь… — он запнулся.

Впрочем, я понял, что он имеет ввиду.

— Ты про отправку убийц к родственникам? — помедлил. — Конечно не буду. Слишком много чести гоняться за каким-то германским отребьем.

Хотя предки и любили развлекаться подобным образом. Приверженцы принципа: нет человека — нет проблемы, они с удовольствием вырезали целые рода своих врагов, чтобы некому было мстить в будущем.

Но все это лишь побочный продукт основного действа — спровоцировать германцев на нападение. После сказанного, они не смогут остаться на берегу и обязательно последуют вглубь острова, где их будем ждать мы. И где они в полном составе останутся. Навсегда.

Ведь хитрость у Мещерских всегда шла рука об руку с жестокостью.

Глава 18

— Север или юг? — спросил я.

В то, что пойдут напрямик со стороны лагеря, выбрав западное направление, ни я, ни Карл, не верили. Слишком очевидно даже для нападающих.

— Юг, — уверенно ответил гвардеец. — Они показали себя, придя с этого направления первый раз и теперь думают, что мы посчитаем, что с этого вектора атаки не будет.

— Хм-м, мы знаем, что они знают, что мы знаем, — буркнул я, старую формулу, когда противники понятия не имеют, что предпримет противоборствующая сторона.

Карл не знал этого выражения, но уловил смысл.

— Что-то вроде того, милорд, — он улыбнулся.

Я зевнул, сказывалась бессонная ночь и возня с доменом, потребовавшая много сил. Хотелось лечь и отдохнуть.

— Где-то в море их ждут корабли, — напомнил я.

— Они могут стоять на рейде даже у Скайфолла, крылатым ракетам безразлично откуда лететь — сотней миль больше, сотней меньше, — возразил Карл.

Не поспоришь. То что последует предварительный ракетный удар, никто тоже не сомневался. Андреас фон Дерлиц показался спесивым, но не тупым. Опытный вояка нутром почуял ловушку и не стал нападать на берегу, предпочтя провести дополнительную разведку.

Дроны уже трижды пересекали территорию бывшего химкомбината. Двоих сбили наемники из переносных ЗРК, успев подловить на малых высотах. Пришлось выдать премию за уничтоженную технику, парочка счастливцев стала богаче на десяток тысяч кредитов.

Возник ажиотаж. Многие захотели получить денежный бонус. После этого еще три ракеты отправились в никуда, не в силах поспеть за скоростными беспилотниками, идущими на большой высоте. Пришлось волевым усилием приказать не тратить зря боеприпасы, пригрозив вычесть из жалования стоимость бесцельно выпущенных ракет.

— Милорд, как думаете, они поняли, что представляет собой дом? — осторожно осведомился Карл, покосившись назад, где темнело здание поместья.

— С такой-то архитектурой? — я хмыкнул. — Если не поняли, то явно догадались, или понимают, что дело нечисто. Особенно после столь мощного выброса астральной энергии.

Сверху поместье выглядело мягко говоря странно, совершенно не к месту в окружении джунглей. Плюс наблюдателей должно напрячь исчезновение старых развалин заброшенной фабрики. Волей-неволей в голову полезут нехорошие мысли. Даже самый тупой поймет, что дело нечисто. И остережется лезть напролом. Поэтому и пришлось так давить. Плюс слегка сбить спесь, показав, что прогибаться никто не станет.

Впрочем, — самокритично признал я. — И без этого я бы нахамил германцу, слишком нагло себя ведущему по отношению к наследнику роду Мещерских.

Во все века слова имели свой вес. И такие оскорбления не прощают — смывают кровью. Согласно древним традициям. Каким я буду наследником, если позволю хаять свою фамилию, а вместе с ней череду благородных предков, на протяжении столетий, гордо носящих ее?

Поэтому тевтонец ответит — ответит своей головой и жизнями своих подчиненных. Потому что по-другому нельзя. Потому что — таков путь возрожденного клана.

Я тряхнул головой отгоняя нахлынувшие видения о величии рода. Не здесь и не сейчас…

— А вот и ракеты, — ощущение чего-то быстро приближающегося, несущего смерть, нахлынуло волной. Я даже угадал направление, близость домена давала потрясающую чувствительность на опасность.

В воздухе мелькнули продолговатые тени и ударили в район погрузочного терминала бывших химкамбината. Послышались взрывы, следом над деревьями вспухли огненные шары.

— Дозвуковые, с инерциальным наведением, — сходу определил Карл, скривился. — Старье.

— Не уважают нас тевтоны, — хмыкнул я.

Гвардеец ощерился.

— Еще зауважают.

Следом в стороне прогремело несколько взрывов. Несмотря на то, что мы находились на возвышенности (меньше чем в полусотнях метров от кованных ворот ограды поместья), по нам еще не стреляли. Точнее не пытались накрыть сам домен, что казалось несколько странным. Я бы в первую очередь целил в непонятную аномалию, хотя бы чтобы оценить реакцию на агрессию.

— Наемники достаточно далеко отошли?

— Да, милорд. Как вы и приказывали, большая часть отошла в глубь острова. Осталось несколько человек, имитировать присутствие живой силы.

Если бы в окрестностях вообще никого не останется, германцы точно почуят ловушку и не станут лезть. Минимум вызовут авиацию, чтобы выжечь здесь все. Но так есть шанс, что прокатит.

— Начались высадка. Фиксирую три объекта.

Как и я, Карл снова в армейском комбезе. В руках планшет для управления полем боя, в ухе гарнитура, на плече комплекс связи на уровне тактического звена. У меня сегодня ничего этого нет, для оперирования энергией домена мне понадобится вся концентрация.

— Черт, одна станция разведки уничтожена, — Карл ругнулся, не отрывая взора от экрана планшета.

Я пожал плечами.

— Этого стоило ожидать, такие источники излучения невозможно не заметить даже при помощи сканеров КИБов, — помедлил. — А КИБы у них отнюдь не простых моделей.

Гвардеец согласно кивнул, чтобы через секунду доложить новое сообщение:

— Сигнал со второго комплекса тоже пропал.

Все, мы полностью лишились электронных глаз и ушей. Ключевое слово — электронных.

— Жаль у нас нет достаточно квалифицированных умельцев по диверсиям через сеть, — протянул Карл, убирая планшет в специальный кармашек.

Я качнул головой. Да, жаль. Боевая сеть — это очень мощный инструмент в умелых руках. И нейтрализовать его старались в первую очередь. Нарушить взаимодействие между целыми подразделениями и отдельными юнитами, в идеале — подменить сигналы треккеров — «свой-чужой», с последующей передачей данных для вражеской дальнобойной артиллерии и штурмовиков.

Что может быть лучше, чем заставить нанести удар по своим, а потом дождаться ответного залпа? Но это уже высший пилотаж, тут нужны военные хакеры экстракласса и такого же уровня оборудование.

— Два звена заходят с юга и севера, — закрыв глаза произнес я. — Вот тебе твое уважение.

Карл хрюкнул. Два звена КИБов — это очень серьезно. Не будь у нас преимущества в виде домена, я бы первым приказал отступать. Потому что несмотря ни на что, с тем уничтоженным ховеров на эстакаде в Скайфолле, мне просто повезло. Транспортник не успел затормозить и влетел в серое марево изменяющейся реальности. Будь пилот порасторопней, успел бы отвернуть в сторону и по нам ударили бы бортовые орудия.

— Вы их сильно разозлили, милорд, — заметил Карл.

Я мотнул головой.

— Не только. У командования германского шапито, что сейчас базируется в Скайфолле, наверняка чешутся руки узнать, что такое могло появится непонятного в близости от города. Бросать против нас всю королевскую рать они конечно не станут — наверняка еще заняты Вогером, но послать сильный отряд КИБов обязаны.

— Считаете губернатор еще жив и сражается? — Карл привстал на цыпочки, стараясь рассмотреть невидимый отсюда берег. Мешали деревья и остатки развалин. Изредка гвардеец осторожно оглядывался назад, напряженным взором сверля мрачную ограду из кованных решеток и видневшееся в глубине за ними поместье. Нахождение за спиной столь неоднозначного объекта нервировало опытного вояку.

— Если бы его убили или поймали, об этом уже бы раструбили на весь мир. Объявление награды за дочь стало публичной пощечиной императору. Уверен, Вогером сейчас занимаются все свободные силы тевтонов.

На это бывший гвардеец ничего не ответил. Его мозолистые пальцы скользнули по карману, где прятался бесполезный планшет.

— И все равно, намного уютнее в кокпите своего меха, — признался он, спустя короткую паузу, словно продолжая давно прерванный разговор. Так оно по сути и было.

— Где ты бы мгновенно стал гигантской мишенью для КИБов, — саркастически откликнулся я.

Использовать мехи в зависимости от того, кого против нас пошлют, была моей идей. Рисковать дорогими, но уязвимыми для магических атак, боевыми машинами, категорически не хотелось. Я еще помнил, с какой легкостью КИБы уничтожали мехи на станции Кросс-Роуд.

— Кстати, где Майя? — я позволил себе передышку, отвлекаясь от наблюдения за противником.

— Отошла вместе с основной массой наемников.

— Мехи?

— Замаскированы в джунглях, силовые установки заглушены, ни один сканер не засечет.

— Хорошо, а что…

Меня резко прервали, издалека донеслась частая стрельба. Первые КИБы добрались до установленных турелей, стальные часовые тут же открыли огонь.

Карл вновь неспешно достал планшет, запустив прямую трансляцию с камеры турельной установки. Судя по ракурсу, глазок оптики находился прямо над пулеметным гнездом, которое сейчас дергалось от длинных очередей.

Могучая фигура медленно идущего КИБа казалось не замечала многочисленных попаданий. Только приглядевшись можно заметить, что свинцовый дождь не долетал до одаренного в магических техно-доспехах, завязая в невидимой пленке из плотного воздуха.

— Силовой щит, — прокомментировал Карл.

Сверкнул раструб над плечом КИБа, и в турель ударил белый луч морозного солнца. Один удар сердца — и боевой механизм покрылся корочкой льда. Стрельба прекратились.

— Эффектно, — признал я.

Дальше в ход пошла магия разных типов. Совмещенные с последней технической мыслью военных инженеров, боевые заклятья вылетали из орудий КИБов согласно приверженности сидящих внутри бойцов.

Электрическая дуга вонзилась в бронещиток второй турели, выжигая в тяжелом металле черное углубление. Что-то вспыхнуло, и поворотный механизм закоротило, пулеметные дула бессильно уставились вбок, не в силах пойти вслед за целеуказателем.

Вспышка прочертила пространство между деревьев. В воздухе мелькнул натуральный огнешар размером с голову взрослого человека. Выпущенный из наплечного метателя, файербол врезался в третью турель, разнеся боевой механизм на горящие обломки.

Бухнуло. Пластина брони четвертого «Часового» пробороздили сверкающие проплешины. Металл буквально вскипел, не в силах противиться магическому огню. Следом ударил огненный росчерк, добивая что осталось от железного стража. За ним последовали лепестки пламени, протянулись вперед, как прямые линии, набухли, приобретая объем, безжалостно сжигая искореженные останки.

Плотно сжатый комок чистой плазмы прилетел откуда-то сбоку, проделав в сетчатом заборе дыру. За ними потянулись другие заклятья, разрушая оставшиеся наспех возведенные ограждения.

— Недурно, — я прицокнул языком, в первую очередь восторгаясь разнообразием пущенной в ход магии.

Да, в ее основе лежали личные особенности КИБов, подогнанные под индивидуальные характеристики каждого из владельцев. Но в истоках каждого заклинания лежала воля, создавшего его мага, находящегося внутри.

Гости с легкостью разнесли нашу немногочисленную линию обороны (хотя обороной назвать это язык не поворачивался, скорее обозначение границы с защитой от случайно забредших путников), продвигаясь вперед с умопомрачительной скоростью.

— Похоже наш друг Андреас фон Дерлиц торопится разделаться с наглыми выскочками и побыстрее вернуться к более важным делам, — сообщил я.

Уничтожив «Часовых», КИБы резко прибавили в скорости. Два звена по шесть единиц заходили с юга и севера, беря эпицентр магической аномалии в идеальные клещи.

Отличная тактика, если действовать против обычных одаренных с поддержкой из легкой пехоты. И совершенно провальная, если пытаться штурмовать поднятый из Астрала домен.

— А вот и они, — медленно произнес я, вскидывая руки над головой.

Кончики пальцев ощутимо защипало, по коже прокатился электрический ток. Невидимые волны энергии начали скручиваться в призрачную спираль.

Карл благоразумно отступил, не желая находится рядом с колдующим князем. Юным телом, но князем, имеющим доступ к силам, многократно перекрывающим возможности рядовых одаренных.

Сидящие внутри КИБов маги сразу заметили концентрацию чужой магии, бортовые сенсоры, настроенные на тип излучения м-энергии, мгновенно определил источник появившихся возмущений.

Засекли и немедля ударили.

Сноп искр ветвистых молний впился первым, за ним прилетел протуберанец огня, следом воздух прочертило копье ослепляюще белого пламени. И все это в интервале меньше полутора секунд.

Вершину возвышенности затопила боевая магия. Заклятья поливали холм, ударяя со всех сторон. Но каждый удар бессильно вяз в выстроенной защите, стекая по призрачной пленке остатками обессилевших чар.

КИБы уже не просто били издалека, они вышли из-под прикрытия деревьев, и теперь медленно продвигались вперед, продолжая изрыгать из раструбов техно-магических орудий потоки смертоносных маго-конструктов в виде ударов молний, огнешаров и плазмо-разрядов.

Окажись на моем месте кто иной, не будь позади домена, щедро делившегося силой, меня бы давно снесло, не оставив от тела ничего кроме белеющего скелета, настолько оказался мощен напор.

Двенадцать боевых магов из свиты германской принцессы, облаченные в самые продвинутые магические техно-костюмы — настоящее произведене искусства на стыке магии и технологии, не могли пробить «призрачный щит».

Мощь, которую против меня выплеснули, с лихвой хватило бы для сокрушительного повреждения ударного линкора, и парочки эсминцев сопровождения. Они били, и не могли поверить, что так происходит. Что я все еще цел. До меня буквально долетали отголоски эмоций тевтонов, где недоумение все чаще заменялось сомнением, а затем и полной растерянностью.

Я стоял непоколебимой скалой, ощущая, как поток вражеских заклинаний с жадностью поглощает выставленная доменом защита. Это походило на действие губки, с готовностью впитывающей любую попавшую на нее влагу.

А потом ситуация резко переменилась. Германцы оказались неосторожными, подойдя слишком близко, подавшись наваждению, что короткое расстояние влияет на эффективность стрельбы.

— Моя очередь, — тихо проронил я. И открыл глаза.

Мой ответный удар выглядел не столь впечатляюще и почти не содержал визуальных эффектов, но оказался сокрушителен.

Из-под земли поднялась фигура, в рваном плаще с надвинутым капюшоном, качнулась вперед. Выстрелили-вытянулись из длинных рукавов когтистые лапы, похожие на щупальца. Ворохом опавших листьев прошелестел слова на неизвестном наречии.

Почва под КИБами начала выцветать, терять краски, обращаясь в прах. Стрельба прекратилась. Воздух потяжелел, сгустел, как кисель. Остановившиеся техно-костюмы с сидящими внутри магами стали напоминать мух, попавших в липкую паутину.

— Да-а, — вырвался поневоле вздох.

Близость домена подпитывала меня, сотни мельчайших каналов силы протянулись туда и обратно. Связь крепла, наполняя организм мощью.

Карл с расширившимся глазами отступил еще дальше. Я знал, что моя аура сейчас сверкает невозможным черным сиянием, и что каждое касание к ней несет смерть.

Здесь и сейчас я получил небывалую власть. Мое слово имело возможность изменять окружающий мир. Я накинул узду на изваяния КИБов и выпивал из них силу, превращая могучие магические техно-доспехи в груду мертвого железа. Иссушал, порабощая и сминая запертых внутри магов. Каждый из которых стремительно терял жизненную энергию, обращаясь в высохшую мумию.

Страшная участь, достойного любого, кто покусится на границы родового домена Мещерских. Предки бы оказались довольны.

Кружащиеся вокруг КИБов колдовские знаки истаивали, не в силах противостоять напору астральной энергии, тускнели и пропадали. Вскоре на землю упал первый германский гвардеец, ворохом опустевших доспехов рассыпавшись по земле.

Еще через один удар сердца за ним последовал следующий. За ним еще один, и еще, пока на ногах не остался последний — командирский КИБ с Андреасом фон Дерлицем. Самый сильный и опытный, он продержался дольше всех, но тоже не смог противостоять чуждой мощи.

Забрало шлема с щелчком откинулось, открывая лицо. Над ним склонились наши с Карлом лица. Умирающий тевтон нашел наши глаза и медленно просипел:

— Русы… ненавижу…

Я широко ухмыльнулся, ощущая приятную усталость от хорошо выполненной работы.

— Ишь ты, каков нацист.

— Кто? — удивился Карл.

Я отмахнулся.

— Неважно.

КИБ рассыпался на глазах, обращаясь прахом и ржавчиной, напоминая застарелую консервную банку.

Помедлив, я обвел взглядом все двенадцать поверженных германских гвардейцев.

— Выставить пустые доспехи на берегу.

Карл во второй раз удивился.

— Зачем? Теперь это мусор, — он пнул отколовшуюся деталь переднего бронещитка, и кусок металла с дребезжанием прокатился по пожухлой траве, ставшей, как и почва вокруг, полностью мертвой.

— Хочу подать сигнал, — пояснил я, оглядываясь. Два звена КИБов, две неровные шеренги с юга и севера, и обе в идеально очерченном круге проклятой земли. Отличное исполнение.

— Кому сигнал? — не понял Карл, вслед за мной оглядывая картину поля боя. Как бывшего гвардейца его привела в ужас сила, способная за столь короткий срок уничтожить два звена КИБов. Как одаренного и вассала, его это восхитило.

— Вогеру, — рассеяно ответил я. — У него сейчас серьезные проблемы, тевтоны жаждут крови губернатора. Узнав, что кто-то расправился с гвардейцами из окружения германской принцессы — той самой, за голову которой он назначил награду, он поймет, что неподалеку есть союзник, готовый драться с его врагами.

Карл посмотрел на меня долгим взглядом.

— Вы заранее это спланировали? — спросил он, кажется не слишком надеясь ответ.

Я пожал плечами, не отказал себе в удовольствии тоже пнуть по ржавому металлическому куску рассыпавшихся магических техно-доспехов, сказал:

— Политика. Или ты думал, я собираюсь отбиваться от настырных придурков, желающих узнать побольше о домене, в одиночку и сидя исключительно в обороне?

Не дожидаясь ответа, я размеренным шагом направился в сторону побережье, где остался полевой лагерь. Карл пристроился рядом, на ходу пробормотав приказ наемникам возвращаться обратно. Глаза гвардейца изредка стреляли в сторону неба, настороженно отмечая появления черных точек.

— Не опасаетесь нового ракетного залпа? — в его голосе прибавилось почтения, хотя казалось сделать еще больше это уже невозможно.

Я отрицательно мотнул головой.

— Сила, способная справиться с двумя полными звеньями КИБов, легко перехватит любые ракеты. Тевтоны не дураки, прекрасно понимают расклады и сделают паузу, чтобы разобраться, кто их убил, — я помедлил и проронил: — А мы пока займемся своими делами.

Глава 19

Домен рода Валенштайн.

Резиденция герцога.

Кабинет. 10:15 по местному времени.

— «… продолжаются восстановительные работы поврежденных в ходе ожесточенных боев зданий и построек. Муниципальные и социальные службы уже приступили к работе, оказывая помощь пострадавшим. Сообщается о многочисленных погибших и раненных среди жителей города. Никогда еще за свою долгую историю Скайфолл не подвергался столь разрушительному нападению…»

На замаскированном под художественное панно огромном экране шли кадры уличных разрушений. Многие торговые центры, еще недавно радующие глаз роскошными витринами, теперь зияли разбитыми окнами. Из некоторых до сих пор поднимался дымок — остатки последствий от зажигательной гранаты, случайно залетевшей в оконный проем.

— «… оккупационная администрация заявляет, что опасности для жизни нет, и что все желающие могут в любой момент вернуться домой. Каждому гарантируется жизнь и свобода. Однако по сообщениям с мест, далеко не все из уехавших собираются возвращаться, справедливо полагая, что неизвестно чего можно ожидать от новых властей, и опасаясь за те самые жизни и свободы, неприкосновенность которых обещали германские оккупанты, — ведущий сделал скорбное лицо. — И все мы конечно разделяем эти сомнения…»

Смотрящий репортаж герцог хмыкнул на последнее замечания. Сомнения — какое емкое слово. Многие жители Скайфолла, особенно из богатых слоев — а в центре города других почти не водилось, депозит в четверть миллиона кредитов выступал крепким заслоном на разрешение проживания, — не понимали чего ожидать от властей, захвативших столицу Колоний. Тем самым, нарушая устоявшиеся порядки. А если тевтоны нарушили их, кто знает на что еще они могут оказаться способны.

— Массовых казней и конфискаций, — пробормотал герцог, и сделал глоток. Лед в стакане звякнул, в горло скользнула приятная крепость, оставляя после себя легкое послевкусие можжевельника.

Неожиданный ход Священной германской империи застал всех врасплох. Никогда прежде ни одна держава не осмеливалась бросать столь демонстративный вызов основам, на которых существовали Спорные территории. И подобная тактика вызвала опасение, что император Фридрих имеет в рукаве неизвестные козыри, раз столь пренебрежительно отнесся к старинным договоренностям.

Это многим не понравилось, и германца решили осадить, объявив награду за его дочь — небывалое оскорбление для императорской крови. Тем самым остальные глобальные игроки показывали — не только ты умеешь играть не по правилам.

Разумеется, сделать публичное обращение было не идеей самого Вогера. Политик до мозга костей он бы не за что не пошел на столь рискованный шаг. А значит, на него надавили имперские представители других держав — инспектора, постоянно находившиеся до недавнего времени в Скайфолле.

И словно отвечая на мысли герцога по телевизору показали сообщение губернатора Вогера, открыто обвинившего в нападении принцессу Генриетту, прибывшую в город с дружеским визитом накануне.

— «Я объявляю награду в один миллиард кредитов за голову указанной особы. А также по сто миллионов за головы всех остальных. И я обещаю — награда обязательно будет выплачена!»

Ведущий, слушавший наместника Колоний, не сдержался и незаметно сглотнул. По губам герцога скользнула улыбка. Величина награды многих заставила потерять голову, начав прикидывать, как бы добраться до носительницы императорской крови — рыжеволосой красотки.

Вот только большинство не отдавало себе отчет, что получить награду будет не просто. Понадобится армия, чтобы исполнить контракт. Особ такого ранга и в обычное время охраняли так, что не подберешься. А после объявления награды, охрана наверняка многократно усилилась.

Не стоило так же забывать, что сама принцесса не беспомощная девчонка, в ее жилах течет императорская кровь, а значит и Сила старинных династий. А это мощь не одного звена штурмовых мехов. Перебив телохранителей (состоящих из числа бойцов штандарт-гвардии), и расправившись со свитой (в которую входят сильнейшие одаренные представители старинных родов), нападающие столкнутся с Силой крови одного из старейших семейств, успевших за века забраться на вершину власти в одном из сильнейших империй, на практике доказавших, что не являются слабаками.

Сколько выживет после этого? И выживет ли вообще? К чему немыслимая награда, если потратить ее будет некому?

Благоразумные прикидывали варианты и отступались. Глупцы начинали готовить план. И сгорали, еще на дальних подступах, где действовали спецслужбы.

Большинство банально не понимало, что награда лишь знак. Знак неудовольствия остальных держав, высказанное в завуалированной форме чересчур обнаглевшим тевтонам. Им показывали, что если последние не успокоятся, то другие игроки тоже начнут нарушать правила.

— И тогда воцариться хаос, — задумчиво проронил герцог, делая новый глоток. Взгляд хозяина кабинета вновь нашел экран телевизора. Выпуск новостей продолжался, на этот раз показывали разрушенную высотную эстакаду, где исчез приличный кусок пролета.

— «… данные кадры показывают, насколько могут быть значительны разрушения, когда в бою сходятся сильные одаренные. Не секрет, что в момент нападения в Скайфолле находилось немало представителей аристократических семей и многие из них защищались, когда германские солдаты, пытались их задержать».

Герцог Валенштайн усмехнулся. Задержать. Скорее убить, когда поняли, что ничего не выйдет. По крайней мере в отношении его и его свиты, тевтоны начали действовать очень грубо, пустив в ход мощные заклинания. К счастью, им удалось вырваться из города, едва не ставшего ловушкой.

— «… уже известно, что в этом происшествии принимал участие Тимофей Мещерский. Нашей редакции удалось выяснить, что этот молодой человек недавно приехал в Скайфолл, имеет официальный регистр наемника и происходит из старинной высокородной семьи с подданством Руса Империума».

Герцог прикипел к экрану взглядом. Шли кадры, как боевой ховербенд на полной скорости влетает в серую хмарь и бесследно исчезает. Вторая машина резко отворачивает в сторону и берет курс обратно в сторону города. Мгновенная гибель коллег оказала шокирующее воздействие на пилотов второго транспортника.

Стоящие у обрыва разрушенной эстакады группа молодых людей спокойно разворачивается и отходит к машине.

— «Так же известно, что среди находившихся на эстакаде находилась княжна Вилора, родная дочь герцога Валенштайна. Пока неизвестно, что связывает одну из представительниц местного клана с пришельцем из далекой северной державы, но уже понятно, что все это происходит не просто так и будет иметь долгоиграющие последствия».

Герцогу захотелось метнуть в экран стакан, чтобы сбить многозначительную ухмылку с лица наглого ведущего. Что себе эти черви позволяют? Как смеют упоминать имя его дочери?

— «Мы запросили справку из нашего исторического отдела о Мещерских и пригласили эксперта в студию, чтобы обсудить появление на игровой доске Колоний столь необычной фигуры, — сидящий в кресле ведущий повернулся к появившемуся в студии гостю.

Сухонький старичок, одетый в твидовый костюм-тройку, с маленькими очками на носу и аккуратной бородкой клинышком — при взгляде на эксперта в голове само всплывало обозначение — „архивариус“.

— Итак, насколько известно, у этого рода древняя история, не так ли? — спросил ведущий.

— Я бы сказал очень древняя, — старичок поправил очки. — Род Мещерских насчитывать больше тысячи лет, что ставит их на одну доску со старейшими родами планеты. Безжалостные воины и могучие чародеи — эта династия почти на всем пути своего становления без колебаний применяла силу, когда это требовалось. После того, как они утвердились на своей земле, известны несколько зарубежных походов, окончившихся для противников Мещерских весьма прискорбно. Подчистую вырезанные Саксония и Валахия до сих пор помнят, что с этой семьей русов лучше не связываться».

Герцог вздохнул. Да уж, репутация у рода новоявленного знакомца Вилоры не самая однозначная. Которую последний наследник уже с успехом подтверждал на практике, в отличие от своих выродившихся родственников.

С другой стороны, именно такие жесткие и бескомпромиссные смогут возвыситься в Колониях. В метрополиях давно все успокоилось, границы почти не передвигались, эпоха передела сфер влиянии закончилась. Меч уступил место слову. На передний план вышла дипломатия. Зато в Спорных территориях сила до сих пор играет главную роль.

— «…прощу прощения, к нам поступили новые сведения, — ведущий резко перебил эксперта, углубившегося в исторические анналы, рассказывая о первых патриархах Мещерских, только начинавших пробивать себе путь наверх, твердой рукой ведя за собой многочисленное потомство зарождающегося клана.

— Только что нам сообщили о попытке германских военных атаковать частное владение на территории крупнейшего острова в окрестностях Скайфолла. Попытка провалилась, приведя к потеря среди германской стороны».

Пошли кадры песчаного берега. На сложенных крест-накрест досках висели металлические обломки, на части угадывались цвета личного штандарта германского императора.

Герцог не сразу понял, что видит перед собой, а когда до сознание дошло, рванулся вперед, с изумлением изучая перекрученные остатки уничтоженных КИБов.

— «Эта запись была сделана сегодня утром с проходящего мимо сухогруза. По заявлению судовладельца, кроме уничтоженных обломков, никаких других следов боев на побережье не было».

Несмотря на то, что отдельные элементы в буквальном смысле представляли собой почерневшие и жутко обгорелые куски стали, при хорошем воображении угадывались даже тип уничтоженных КИБов — «Паладин», любимая модель гвардейцев германского императора.

Слева и справа от шеренги сколоченных наспех крестов с обломками КИБов упруго трепыхались на черно-желтых флагштоках родовые штандарты с изображением когтистой лапы неведомой твари, сжимающей шар желтого солнца — жутковатый герб Дома Мещерских.

Руки герцога сомкнулись на подлокотниках кресла, пальцы побелели, пока губы ожесточенно пересчитывали количество крестов, игравших роль своеобразных манекенов для разрушенных техно-лат. Хотя сама композиции больше напоминали надгробия, демонстративно выставленные напоказ.

— …десять, одиннадцать, двенадцать. Два звена, — герцог опустошенно откинулся на спинку, пытаясь привести мысли в порядок.

Как такое возможно?! Как?! Он не понимал, и это непонимание вызывало смятение. Герцог ошеломленно разглядывал останки буквально разорванных на куски КИБов и не мог поверить своим глазам.

В отличие от многих, лишь смутно представляющих боевые возможности боевых техно-костюмов, патриарх клана Валенштайн не понаслышке знал на что способны эти потрясающие механизмы, созданные на смеси последних достижений магии и самых передовых технологий.

И это знание не давало ему покоя, потому что не позволяло понять — как совсем молодой мальчишка смог не только защититься от атаки таких техно-лат, но и одержать убедительную победу, уничтожив всех врагов.

Но, что еще гораздо хуже, были побеждены не обычные вояки из среднего клана, а элита элит одного из сильнейших государств ойкумены. Что знающим людям уже говорило о многом.

Даже при беглом взгляде видно, что выжить внутри КИБов не представлялось возможным. А значит, все гвардейцы мертвы. Осуществить подобное на практике могли бы либо равные по силами сходные подразделения других держав, либо многократно превосходящие силы, которых у мальчишки, еще совсем недавно выпрашивавшего три потрепанных меха, просто быть не могло…

Бесшумно отворилась дверь в кабинет, через порог переступила Вилора.

— Твой подопечный совсем разошелся, — придя в себя хмуро произнес герцог. Последовал небрежный кивок на экран. — Полюбуйся на что он сподобился.

Дочь равнодушно скользнула взглядом по идущей трансляции, где как раз камера навела крупный план на жутковатый символ с лапой неведомой твари. Эксперт с видом знатока объяснял происхождение страшноватого герба.

— А что ты хотел, этого следовало ожидать, — она пожала плечами. — Кровь древних владык Астрала проснулась. Ты знаешь историю этого рода, они никогда не боялись лить кровь. Наоборот, делали это с большим удовольствием.

Герцог покосился на любимую, но иногда такую несносную дочку.

— Вижу тебя происходящее совсем не удивляет, — проворчал он. И получил в ответ чистый взгляд.

— Я была на эстакаде, отец, когда Тимофей строил «призрачный мост», — Вилора небрежно кивнула в сторону экрана. — Думаешь дюжина уничтоженных германских гвардейцев меня чем-то шокирует? Твои друзья из метрополии еще слабо отделались.

Лицо герцога потемнело.

— Они мне больше не друзья. Сама знаешь, какими способами они пытались склонить меня к сотрудничеству.

Последние слова были встречены княжной скептичной улыбкой.

— Скорее это походило на попытку убийства, когда они получили отказ, — она помедлила. — И кстати не скажешь, почему ты все-таки отказал? Союз с бывшей фатерланд многое бы дал нашему клану.

Герцог поднялся с кресла, покрытая морщинками, но еще крепкая рука отодвинула стакан с выпивкой в сторону.

— В перспективе может быть, — он прошелся по кабинету, лениво скользнув глазами по телевизору. — Но нам здесь жить, и в отличие от императора Фридриха, некуда отступать. Запасных площадок в виде метрополии у нас нет.

— Мы могли бы вернуться, — заметила Вилора.

— И кем там стать? Третьими или четвертыми во втором эшелоне? — герцог скептически поджал бровь. — Там мы будем никем, зависимыми от воли императора. Здесь же мы играем лишь за себя. А это свобода, и уж поверь мне — она того стоит.

Дочь ничего не ответила, обронив:

— Тогда надо искать новых союзников, — говорить о том, что об этом она уже упоминала в прошлых разговорах, Вилора не стала. — И Тимофей подходит для этого лучше всего. Он доказал свою силу. Его происхождение не уступает нашему, почему мы…

Герцог вздохнул.

— Меня не волнует его происхождение. Иесли говорить начистоту, то твой подопечный нас в этом даже превосходит, — последовал кивок на экран. — Если верить экспертам, его род начитывает тысячу лет, что намного древнее нашей семьи. В негласной табели о рангах среди других кланов Мещерские в свое время стояли очень высоко.

— И ты боишься этого, — проницательно заметила девушка. — Что он снова может взлететь. Что Тимофей вернет былое величие роду.

Послышался еще один тяжелый вздох со стороны хозяина кабинета. Герцог подошел к окну. За стеклом цветными переливами раскинулся сад из экзотичных растений, которые встречались только в широтах южного полушария.

— В этом и проблема, милая. Несмотря на похожесть, мы сразные. Твой любимчик никогда не удовлетворится местом на второстепенных ролях. Его кровь бурлит, сила предков требует снова возвыситься. Сначала это будет возрождение рода, затем яростная попытка занять свое место среди сильнейших колдовских кланов планеты. А это война со всеми, кто попробует помешать. И таких, я уверяю тебя, обязательно найдется великое множество. Ведь никому не нужны новые конкуренты.

— Думаешь он проиграет? — тихо спросил дочь.

Герцог тяжело взглянул на нее.

— Думаю он не отступит, и в этом опасность. Любой кто пойдет за ним следом либо сложит голову в битвах, либо обретет небывалое могущество. Но так рисковать мы не можем.

Глава 20

Широкая терраса тянулась на десятиметровую длину вдоль главного здания, выдвигаясь вперед в его задней части. Красивая балюстрада из искусно вырезанного камня выступала барьером, отделяя дом от парковой зоны. Две лестницы спускались вниз, позволяя в любой момент прогуляться под сенью ухоженных деревьев, словно сошедших с картинок о шедеврах ландшафтного дизайна.

— Интересно, кто за ними ухаживал? — хмыкнул я, понимая, что домен все это время находился в коконе безвременья.

А значит и сам дом, и прилегающая территория были заморожены в стазисе, сохранившись до наших дней с момента, как прошел ритуал погружения домена в Астрал.

Но ведь изначально за парком и садом кто-то следил, ухаживал в те времена, когда клан начал угасать, думая что находится на вершине могущества, но в действительности переживая закат.

— Может садовника из других стран выписали? — неспешно рассуждал вслух, изучая ровно подстриженные кустарники. — Или привезли в качестве трофея из Европы. Мещерские любили ходить в походы на запад, огнем и мечом проходясь по землям тевтонов и франков.

Взгляд скользнул на границу владений, воздух там немного подрагивал, смазывая очертания.

Безумное зрелище, когда обычные деревья из среднерусской полосы соседствуют с плотными джунглями из экваториального пояса. Черта разделения видна очень четко. Заметно, что в ближайшее время распространение пойдет дальше — домен медленно вырастал, постепенно захватывая новые площади.

Что любопытно, он изменял не только землю, но и энергетическую структуру прилегающих территорий, перекручивая потоки и смешивая магический фон.

Но самое главное — домен находился на границе между мирами. Это ощущалось так же четко, как граница между деревьями. Безумный шепот Астрала, сводящий с ума, иногда полустертым эхом долетал до нашей реальности, заползал в разум, искушал, соблазнял, обещая быструю смерть. И все время подначивал покончить собой, даруя вечную тишину и покой.

Несколько наемников, неосторожно зашедших на территорию едва не выстрелили себе в висок, стоило им пересечь границы владения. В последний миг их остановили и скрутив, отнесли обратно на берег.

Еще одна парочка неосторожных придурков пол дня не могла прийти в себя, демонстрируя все признаки буйного помешательства, крича что-то о духах и призраках, явившихся забрать их души. Этих тоже пришлось связать, накачав успокоительным.

После таких инцидентов последовал категоричный приказ никому не заходить на территорию домена без разрешения. Что солдаты удачи сделали с удовольствием, стараясь держаться подальше от проклятой территории, сводящей с ума.

Последнее обстоятельство подняло мой авторитет среди головорезов по найму, не боящихся ни черта, ни дьявола, сразу на несколько пунктов. Они и до этого знали, что предстоит служить одаренному аристократу из метрополий, но зримая демонстрация силы закрепила эффект, показав, что все это правда.

Бескровная победа над дюжиной КИБов и вовсе подняла репутацию на недосягаемую высоту. Как и все военные, имеющие опыт наемники прекрасно знали насколько опасными могут быть КИБы. А тут их буквально испепелили, показав абсолютно превосходство без шансов на обратный успех.

Это произвело на солдат удачи нужное впечатление.

Как, впрочем, и на других. После германцев, остальные державы не рискнули отправлять военные отряды, проверяя место магической аномалии. Что с одной стороны немного расстраивало (думал будут более настойчивыми в своих устремлениях), с другой радовало (и без общения с представителями имперских спецслужб есть чем заняться).

Хотя может дело в другом, события вокруг Скайфолла закрутились нешуточные, и появление некой непонятной магической зоны вполне могло проходить по разряду странных, но несущественных мелочей. Оттого державы и не спешили, решив сосредоточиться на более важных делах…

Я повел рукой, и в воздухе ворохом рассыпались руны, закружились призрачными тенями, формируя заготовки для атакующих и защитных конструктов. Колдовать в границах домена оказалось удивительно просто. Небольшое усилие, и мыслеформы сами ложатся на контур энергетических матриц.

Это давало ложное ощущение всемогущества, которого следовало остерегаться. Ведь стоило выйти за пределы владения, как простота исчезала, ставя в один ряд с другими одаренными, не имеющими столь мощной поддержки за спиной, как домен.

— А там и головы лишиться недолго, — тихо проронил я, вспомнив исторические хроники рода Мещерских, где хватало крови, страха и боли. Причем как с одной стороны, так и с другой. Не всегда Мещерские побеждали.

Я сделал глоток. Кроваво-красное вино, тягучее и плотное, как настоящая кровь. Подлинный образец древнего искусства виноделия.

В руках не дешевое стекло, и даже не дорогой хрусталь — благородное серебро, инкрустированное самоцветами. Не фужер и не бокал, а настоящий кубок, из таких пили в старину, закатывая княжеские пиры.

Вино запечатано в кувшине. Печати магические, позволяющие сохранять напиток невероятно долгое время в погребах. Когда-то существовала небольшая семья одаренных на Сицилии, специализирующаяся на выращивании редкого сорта винограда, из которого потом делали изысканное вино, что не стыдно подавать в королевских дворцах.

Семья виноделов сгинула в смутные времена передела сфер влияния торговых средиземноморских путей. А их вино стало редкостью, реликтом, за который были готовы отдать почти все.

Я ради интереса сфоткал один кувшин и выложил в ГлобКоме на специализированном ресурсе, где паслись эксперты в поисках редких диковинок из сферы виноделия. Крупным планом показанная печать на горлышке кувшина мгновенна вызвала заинтересованность. Даже если подделка, многие соглашались провести проверку за свой счет, при условии предоставления кувшина для экспертизы лично в руки.

Особо нетерпеливые соглашались прислать своего специалиста в любую точку планеты. Суммы при этом предлагались заоблачные. Условный начальный лот стартовал со ста тысяч кредитов, почти сразу вырос до пятисот и закончился на отметке чуть меньше миллиона — при условии немедленной встречи для подтверждения подлинности.

Сначала подобный взрывной рост вызвал недоумение. Вряд ли не находилось умельцев, не пытавшихся изготовить подделку, чтобы потом продать ее подороже ценителям редких вин.

Но быстро выяснилось, что сама структура рисунка печати имеет некие определенные точки привязки, которые невозможно подделать даже при помощи самых современных передовых технологий. Эти признаки, знали все эксперты. Более того, образчик печати хранился в одном из италийских музеев, и сравнить даже простое графическое изображение с оригиналом не представляло труда. И судя по вспыхнувшему ажиотажу — даже поверхностное сравнение дало высокую степень подтверждения подлинности выставленного кувшина.

Представляю какое столпотворение началось, когда в музей повалила толпа винных экспертов и консультантов, чтобы понять, что такое разместил в сети неизвестный продавец.

Хотя, о продаже речи не шло. Всего лишь проверка. К тому же, о деньгах можно теперь не беспокоиться. И дело не только в вине, в погребе одна стена с пола до потолка была заставленная этими кувшинами, трудно сказать сколько точно, но цифра определенно шагала за сотню.

Но основные богатства нашлись в другом месте — в родовой сокровищнице на нижних уровнях центрального дома, где раньше находилась клановая казна.

— А собрали предки немало, — мои пальцы небрежно перебрали разложенные на потемневшем от времени дереве крепкого стола кучки изумрудов и самоцветов. Здесь на террасе, в свете закатного солнца они выглядели произведениями искусства. Какие-то обработанные, какие-то нет, некоторые в обрамлении червонного золота и серебра в форме изысканных украшений.

И разложено на столе лишь малая часть, даже не десятая и вряд ли сотая. Глубоко под землей в запертой магическими криптами комнате находились целые сундуки этого переливающегося добра.

— Миллиардов на двести, — хмыкнул я, примерно оценив стоимость полученного.

Что, конечно, слегка перебор. Впрочем, может и нет. Трудно сказать сколько именно сегодня стоят эти сокровища. В основном из-за старины, а также из-за своей чрезвычайной редкости.

Отдельно лежали артефакты. Эти вообще невозможно оценить в обычных деньгах. Сколько человек готов заплатить за защиту от ядов? А именно это делает невзрачный на вид ободок из потемневшего металла. Достаточно надеть на запястье, и любая отрава станет не страшна.

Сегодня это дивная редкость. Люди больше привыкли полагаться на технику, отходя от магических вещей с каждым годом все дальше и дальше. Но все еще оставались ценители, кто не доверял пищевым анализаторам, справедливо полагая, что любой прибор можно взломать, внести изменения, сделав сигнал тревоги нейтральным для определенного типа яда.

А вот еще — небольшой кулон на тонкой цепочке, определяет эмоциональный фон. Можно понять как именно к тебе относится собеседник, пряча настоящие чувства за притворной улыбкой. Полезное свойство, особенно на важных переговорах. Сколько будут готовы отдать за подобное чудо топ-менеджеры из числа корпорантов?

Или вот еще один — перстень «малый теневой щит», создает защиту вокруг выбранного объекта, использует редкий тип магии, из-за чего его очень трудно пробить. Активация автоматическая — почти стопроцентный шанс на выживание при неожиданной атаке среднего уровня силы. Во сколько человек оценит свою жизнь?

— В пару миллионов не меньше, а может в десяток, — я хмыкнул, представив аукцион, где выложат перстень, подробно расписав его характеристики. Единственный минус — щит одноразовый, перезаражать долго и трудно, при резком выбросе силы и вовсе рассыпится в прах, не выдержав сильной нагрузки.

И тем не менее, даже за такую защиту будут готовы платить суммы с шестью и более нулями.

Предки были умными, понимали, что нужно прятать в родовую сокровищницу. Деньги, векселя, долговые обязательства — все наносная пыль, сметаемая временем. Бумажные ассигнации, бывшие в ходу еще совсем недавно, сейчас ничего не стоят, потому что государство их выпустившее прекратило существовать. Правительства падают, границы стран меняются, но золото всегда остается золотом, как и драгоценные камни.

Мудрые патриархи Мещерских позаботились о будущем клана, не только тем, что сплели хитроумную сеть из падения Силы крови, но и тем, что оставили для будущего наследника домен — базис для дальнейшего возрождения рода.

Одномоментно я стал богат… Нет не так, одномоментно я стал безумно богат, встав на один уровень с богатейшими семьями мира. Трудно даже представить сколько в действительности здесь на пересчете на современный курс, но то, что немало, уже не вызывает сомнений.

Даже лежащего на столе хватит на покупку звена тяжелых мехов штурмового класса самой последней модели, мастерских, ремонтных комплектов, боеприпасов и запчастей, найма опытных ветеранов-пилотов и обеспечение всем необходимым для ведения боевых действий в течении целого месяца. И скорее всего останется еще на парочку транспортников, чтобы доставлять звено в зону боевых действий…

— Ключник, — тихо проронил я, проводя кончиком пальца по ободку кубка.

Слова упали в пустоту, но вызвали немедленную реакцию. Лентами протянулись зыбкие тени, сформировались, превращаясь в силуэт. Исказилось вокруг пространство, скрадывая очертания фигуры в рваном балахоне куском неоднородного мрака.

Древний ужас, инфернальная тварь, Ключник, Хранитель — творение безумных чародеев, применивших для его создания осколки собственных душ, имел множество имен и столь же много прозваний. Колыхаясь под упругими порывами невидимого ветра, темная фигура склонилась в глубоком поклоне.

Я же смотрел лишь вперед, краем глаза зацепив статуи у входа в донжон. Как же они напоминали тех, что откопали в пустыне британские любители-археологи.

Похожие, и вместе с тем не такие. Артефакты, пропитанные страхом и болью, построенные на крови, имеющие собственную энергетику, как живое существо. В условиях особенностей энергетической структуры домена они имели подпитку и поэтому вели себя иначе, чем творения ассирийских мастеров. Те двигались иногда, эти, казалось, находились в бесконечном движении. Незаметным для глаз, но вызывающем отклик при боковом зрении.

Движение без движения. Вибрация без вибрации. Псевдожизнь, облаченная в камень — в форме полуобнаженных и соблазнительных молодых девушек Идеальные тела едва прикрывает нечто напоминающее тонкую тунику. Лица совершенны в своей красоте. Казалось они смотрят на тебя, но стоит повернуть голову, как вновь застывают, превращаясь в гранитные изваяния.

Но ощущения ужаса не проходит, наоборот, только усиливается. И взгляд уже не может оторваться от неописуемой красоты. Тебя словно затягивает, и ты падаешь в объятия обольстительной притягательности, не ведая, что полет идет в бездонную пустоту…

Я встряхнул головой, прогоняя ощущения. Даже сторожевые артефакты (статуи девушек по бокам дверей ими являлись), способны оказать влияние на разум. Весь домен выглядел огромной ловушкой. И в то же время, воспринимался забытым домом, куда вернулся после долго путешествия.

— Ключник, — повторил и тут же осекся.

На долю секунды словно увидел себя со стороны. Бледные руки, демонический облик — наглядный пример последствий заигрывания с запретными силами. Предупреждение быть осторожным. Кожа тонкая, едва не просвечивает, натянута на кости. Глаза светятся. Черное мерцание затопило радужку и белок — сказки про Кощея родились не на пустом месте. И я словно другим взглядом оглядел прилегающие к дому окрестности.

Бездонное голубое небо южного полушария испарилось, вместо него небеса заволокло покровами серых туч — предвестниками наступающей грозы, не имеющими никакого отношения к непогоде.

Это разлом на стыке реальностей. Домен принадлежал двум мирам. Тонкая грань, влияющая на внутреннюю структуру, где главную роль играют иные физические законы. Время тут может течь по-разному, а вихри энергии гуляют свободно, словно имея свой разум.

На краткий миг я снова увидел Астрал.

Бесконечная равнина серой пустоши, уходящая в никуда. Эта равнина будет существовать всегда. Она олицетворяла собой вечность. Она существовала, когда люди только заимели зачатки интеллекта, и будет существовать после, когда последний разумный исчезнет на земле.

Вечность. Я дышал ею. И понимание этого сводило с ума. В какой-то миг стали понятны мотивы Мещерских, зашедших так далеко в попытках сблизиться с этой реальностью.

Упомянутые статуи девушек сделали шаг, оказываясь рядом. Нежные руки с холодом мрамора коснулись щеки. На секунду показалось, что это действительно живые существа, наделенные разумом.

Наваждение схлынуло, оставив лишь понимание — это сторожевые заклятья, с тем, что сегодня бы назвали искусственным интеллектом. Но скорее инстинктами, искусно вплетенными в ткань сложносоставного заклятья.

Предки умели создавать подчас странные конструкты, сильно обогнавшие свое время.

Я окончательно сбросил эффект разделенного на два слоя реальности мира. Вновь над головой появилось закатное солнце субтропиков, накатила приятная волна вечерней прохлады.

— Ключник, — уже твердым голосом произнес я и повел рукой.

Сплетенная из лент теней колышущаяся фигура медленно поплыла вперед, окончательно перестав прикидываться чем-то материальным.

Я зашел в дом, оставляя на столе россыпь самоцветов и артефактов вместе с недопитым кубком и вскрытым кувшином, стоимостью в миллион. Ключник скользил передо мной, показывая дорогу. Мы поднимались и спускались по многочисленным лестницам, проходили узкими коридорами и широкими галереями переходов, пока наконец не очутились перед двойной дверью, ведущей в сводчатый зал.

Здесь царствовала полутьма. Слева и справа возвышались колонны. Высокий потолок утопал в густом мраке. Местами виднелась паутина и пыль. Повсюду черный гранит и редкий камень — величественно, помпезно, и мрачно. Похоже на склеп. Завядшая на одной из колонн лиана усиливала этот эффект.

Чувствовалось чье-то невидимое присутствие. Тело прожигал чужой взгляд. Без враждебности, всего лишь с налетом легкого интереса, оценивая, но не угрожая.

В центре зала углубление водоема. Вокруг пять обелисков, выстроенных по кругу — каменные стражи с выбитыми на поверхности рунами, призванными защищать от скрытой внутри кольца мощи.

Черная вода купели не шевелится, выглядит как ровная поверхность темного зеркала. Но я знаю, что это обманчивое впечатление, и стоит шагнуть за бортик, как вода разойдется, пуская внутрь себя. Долгую секунду я стою, не смея сделать последний шаг. Я точно знаю, что любого другого темная вода убьет, высосет жизненные соки, обратив сначала в иссохшую мумию, а затем и в груду белесых костей.

Но я это я. И мне ничего не будет. Риск есть, но на приемлемом уровне. В какой-то момент родовой источник может не признать за своего. Однако и пути назад нет, необходимо довести начатое слияние до конца.

Я все же делаю этот шаг, и чувствую, как материал огнестойкой ткани военного комбеза, призванного защищать от осколков и физических повреждений, начинает стремительно расходиться, превращаясь в рваные обрывки. Продукт высоких военных технологий растворялся в черной воде, как в кислоте, оставляя кожу открытой.

Еще один шаг, вода доходит до пояса, комбинезон выглядит обычным тряпьем, ботинки давно испарились.

Последнее усилие и следует нырок, темная вода скрывает меня с головой, и наступает ощущение покоя, из которого неохота возвращаться. Даже безумный шепот астрального плана утихает, принося с собой тишину. Я растворяюсь в родовом источнике, становясь частью его, а он в свою очередь становится частью меня.

Перерождение завершается.

Глава 21

— Ваша светлость, — Карл склонил голову в коротком поклоне.

Полевая форма тевтонской пехоты сидит на бывшем гвардейце как влитая, выдавая прошлое кадрового военного. Над правой грудью выделяется гербовый символ — когтистая лапа, сжимающая желтый шар солнца — признание личной клановой принадлежности.

Я захлопнул книгу и отложил внушительный по весу том в сторону. Все последние дни после купели родового источника, я вынужденно провел внутри дома, дожидаясь окончательной перестройки внутренней энергетики. Выход за границы домена означал автоматическое нарушение привычных потоков, с последующим нарушением запущенного процесса.

Но что делать в месте, где электронные приборы выходят из строя уже через несколько часов нахождения? Где связь с ГлобКом постоянно нарушается, выдавая помехи. Где не желали терпеть присутствие всех достижений двадцать первого века, а научно-технический прогресс считался чем-то настолько чужеродным, что его с трудом пускали на порог.

Ответ прост — библиотека. Огромное помещение на два уровня, заставленное под завязку стеллажами, забитыми старинными книгами, рукописями и манускриптами, фолиантами и колдовскими гримуарами, и всем прочим, так или иначе относящимся к магии.

В доме оказалось невероятно богатое собрание, включающее, как собственные работы представителей рода Мещерских, написанные на родовом секретном наречии, так и взятые с боя или купленные иностранные трактаты на всевозможных языках начиная от заурядного английского и заканчивая арабской вязью давно забытого диалекта из далекой пустыни.

Когда я начал сначала наугад, а затем целенаправленно, ведомый памятью предков, брать со стеллажей книги и открывать, то понял, что родовая казна не более чем горстка ярких побрякушек, и что здесь — в библиотеке находилось главное сокровище падшего клана.

Знания, спрятанные в этом месте, стоили не просто денег — они давали власть и влияние, позволяли говорить на равных с сильными мира сего. А главное — стоять с гордо вскинутым подбородком, никогда не преклоняя колени.

Многие современные имперские рода отдали бы все, чтобы провести здесь хотя бы пару часов. А Старшие семьи, расстались бы с еще большим, только бы эти знания были уничтожены.

Я понял это мгновенно и ринулся изучать древние фолианты, помнящие расцвет клана Мещерских, читая трактаты, фолианты и свитки, в первую очередь руководствуясь памятью предков, с удовольствием подсказывающим на что в первую очередь стоит обратить внимание молодому наследнику рода.

Это были незабываемые несколько дней. Я даже забыл о сне и еде, настолько оказалось увлекательным чтение. К счастью, измененная энергетика позволяла обходиться без привычных необходимостей, не замечая проявления человеческих слабостей.

Но рано или поздно всему приходит конец. И внешний мир постучался в дверь, явившись в гости в облике вассала.

— Что там? — я поднял взгляд на вошедшего в помещение.

Карл во второй раз обозначил поклон, прося извинения, что отвлекает.

— Прибыли баржи с грузовыми контейнерами, ваша светлость. Заказ от нашего общего друга.

— Надеюсь он ничего не забыл?

— Я сверился со списком, весь заказ исполнен в полной мере.

От меня последовал неспешный кивок. Жадность — двигатель торговли. Большая жадность — двигатель нелегальной торговли. Дельцу, орудующему на черном рынке, это известно лучше всего. Франсуа Штерн знал правила, безбожно ломил цену, но никогда не подводил, понимая, что от клиентов, которые к нему обращались, можно ждать самого разного выраженного неудовольствия, вплоть до отправки наемных убийц. И поэтому всегда исполнял принятые контракты. И уж тем более не обманывал. По крайней мере тех, кого обманывать не следовало.

— Системы ПВО? — слегка заинтересовался я.

По словам Карла (именно он вел переговоры, раз уж я оказался привязан на какое-то время к домену), торговец честно предупредил, что с несколькими позициями могут возникнуть проблемы. В частности с системами ПВО и мобильными комплексами РЭБ. Столь сложное и дорогое оборудование всегда трудно достать. В отличие от танков, бэтээров, и ховеров, и другого стреляющего железа, бывшего на черном рынке в изрядном избытке.

— Четыре пусковые установки «Сумрачный лучник» с радарной станцией и мобильным командным пунктом управления, производства британского оружейного концерна «BAF Systems».

— Напомни, сколько там в залпе ракет?

— Двадцать, по пять в пусковой. Одновременное сопровождение целей до двенадцати. Полная автоматизация боевого процесса: обнаружение, сопровождение, целераспределение, целеуказание, захват и дальнейшее уничтожение. Необходимо минимальное присутствие оператора для контроля работ на заключительных этапах атаки. Дальше процесс идет в автоматическом режиме.

Пока шло краткое перечисление технических характеристик приобретенных комплексов ПВО я неспешно кивал в такт звучащим словам, но когда Карл закончил справедливо заметил:

— Но управлять ими все равно нужен квалифицированный персонал. Надеюсь ты об этом позаботился?

Нет ничего хуже, чем купить оружие (или сложное оборудование), с которым никто не сможет работать. Все равно что выбросить купленное на улицу, оставив ржаветь и гнить.

— Все комплексы сопровождают группы технических специалистов достаточной квалификации из числа вольных наемников, имеющих официально подтвержденный регистр, — четко ответил Карл, явно ожидая вопроса.

Хорошо. Это действительно хорошо. Особенно, что вассал не забыл о такой «мелочи», как полноценная работа купленной техники. Что говорило о том, что в случае необходимости он способен действовать самостоятельно. В определенных рамках конечно.

Тем не менее не утончить я не мог:

— РЭБ тоже? Насколько знаю это сложные системы и для их эксплуатации нужны подготовленные люди, являющиеся на рынке найма редким явлением. Особенно сейчас, — намек на войну между великими державами, спровоцировавшими бурный рост на услуги солдат удачи.

— Нашему общему другу удалось договориться с группой специалистов, еще не связанных обязательствами, — пояснил Карл. — Стоило это дороже обычного, но вопрос удалось решить.

Неплохо, я кивнул.

— А что с мехами?

— Четыре звена, разнонаправленная специализация, опытные пилоты. Они также потребовали крупный аванс. Прибудут через несколько дней.

А это прям совсем хорошо.

— Деньги есть, — я махнул на упоминание аванса. Если на кону собственная безопасность, то не стоит жалеть золота. Иначе враг придет и заберет его сам. Древняя мудрость опытных предков мелькнула в сознании аксиомой, не требующей доказательств.

— Остальное? Пехота? Средства усиления? Дроны?

После каждого слова следовал неспешный кивок. И с каждым разом настроение у меня улучшалось. Отлично, просто отлично.

Откуда-то возникло неуместное желание потереть руки и злобно хихикнуть. Кажется один из пра-пра-пра прадедов дал о себе знать. Некоторые привычки прорывались сквозь кровь, напоминая о злобном нраве предков. Эти не умели прощать, никогда не отдавали своего, и всегда отвечали ударом на удар.

Я не обманывался, небольшое затишье вокруг внезапно возникшего домена лишь временное явление. Рано или поздно обо мне обязательно вспомнят, и снова явятся гости, обсудить — кто это такой наглый появился в Колониях. И обязательно учтут прошлый опыт, и хорошо подготовятся. Но на этот раз их буду ждать не только я.

Мы усиливались. Причем усиливались скачкообразным способом. Вместо одной роты легкой пехоты и полузвена старых мехов, Карл нанимал целую армию, оснащенную по последнему слову техники.

Мою собственную клановую армию.

Правда пока состоящую из наемников, но иного выхода нет. Взрастить и обучить собственную дружину из преданных лично мне людей катастрофически не хватало времени.

Хотя если честно, мелькали странные мысли использовать для этих целей необычные свойства Астрала, где время могло течь в разных потоках, то замедляясь, то ускоряясь. Здесь пройдет пара часов — а на другой стороне пара лет. За один день, можно с нуля взрастить целое войско.

К сожалению, это только в теории. Предки проводили подобные эксперименты, используя новобранцев — ни один не дожил до конца обучения. Хуже того, их приходилось не только защищать от пагубного воздействия астрального плана, но и снабжать едой и минимальным набором удобств для проживания на другой стороне, что выходило накладно.

Собственно, из этой идеи и родилось строительство домена, когда один из князей в стародавние времена не задумал вырвать кусок пласта материальной реальности, поместив его в Астрал с группой людей, наблюдая сколько они проживут.

Гуманизм тоже не являлся отличительной чертой рода Мещерских.

Я легко поднялся на ноги, кожаные корешки книг с золотистым тиснением остались на стеллажах справа, подошел к перилам, глядя с верхнего ряда двухэтажного помещения библиотеки. Ладони ощутили отполированное тепло старого дерева, помнившего прикосновения многих поколений Мещерских. Взгляд скользнул вниз, зацепившись за удобные кресла, медвежью шкуру, небрежно брошенную на пол, и огромный камин.

Если бы не острая необходимость то и дело подниматься наверх, я бы устроился там, не поленившись разжечь огонь, слишком удобным выглядело место для чтения. Но в иные времена тяжелые тома таскали вниз слуги. Сейчас мне приходиться обслуживать себя самому, блуждая между стеллажами и полками.

— Тевтоны не пытались помешать доставке? — спросил я, не оборачиваясь. Взгляд продолжал гулять по удобному залу, заставленному массивной мебелью, от которой так и веяло древней аристократичностью.

— Полагаю у них сейчас хватает иных забот, — тактично заметил Карл.

Верно, Вогер так просто не сдался и по слухам собирает новую армию. Скайфолл отдавать нельзя, губернатор лучше других это понимает. Ведь кто он без столицы Колоний? Просто еще один неудачник политик, проигравший все. После такого провала его ждет максимум старость в одной из метрополий в скромном домике на берегу тихого озера. Без власти, без влияния, без ничего.

Спорю на что угодно — после такого «выхода на пенсию» Вогер не проживет долго. Либо самоубьется от безысходности и понимания, что жизнь кончена, либо достанут наемные убийцы, отправленные по следу злопамятным императором Священной германский империи. Последний вряд ли забудет публичное унижение с наградой за голову его дочери. И неважно, что идею скорее всего продавили представители других держав, желая наказать переступившего черту Фридриха.

— От него никто не выходил на связь? — уточнил я, понимая, что если бы такое случилось, Карл бы сразу доложил.

— Нет, — последовало ожидаемое покачивание головой.

Значит его превосходительство рассчитывает разобраться с проблемой захваченного города своими силами. По крайней мере пока. Или же ему уже пообещали поддержку другие державы. Русы, франки, бриты, италийцы — кто угодно, возмущенный действиями тевтонов.

Что кстати вполне логично, учитывая соотношение сил. При всех своих возможностях, губернатор Колоний не мог в одиночку противостоять одной из метрополий, не заручившись поддержкой другой. Слишком неравные силы.

— Ну и бог с ними. Постоим в сторонке, наблюдая за схваткой, — рассеяно бросил я.

Карл собирался что-то сказать, но в последний момент передумал. Вместо этого прозвучало:

— Вы уже решили, что делать с Майей?

Неожиданный вопрос. Я отвернулся от первого этажа библиотеки с медвежьей шкурой, камином и удобными креслами. Руки с сожалением расстались с отполированными перилами, зацепившись плавным жестом за пояс.

— В каком смысле? — изобразил удивления я, хотя заранее знал о чем пойдет речь.

Карл это понял, но тем не менее упрямо продолжил.

— Возможная ментальная заклада в разуме девушки может стать серьезной проблемой, — дипломатично указал он, и уважительно добавил, слегка склонив голову: — Ваша светлость.

Думает, буду девчонку защищать. Ведь если это правда, и сознание Майи действительно находится под контролем тени изнанки, и нарушение психики, которые мы видим — прямой результат затянувшегося замещения, то выход из такой ситуации один.

Быстрая ликвидация.

Потому что нельзя играть фигуру, полностью не просчитав ее вероятностные реакции. Звучит сложно, но на самом деле все просто — маг на другом конце в любой момент мог выкинуть что-нибудь неожиданное, потому что мы не знали о целях внедрения.

— Где она сейчас?

— На «Гадюке» в дальнем патруле, — Карл развел руками. — Я подумал, что не стоит ей находиться в лагере, когда начнет прибывать груз.

— Странно, что мех ей доверил, — проворчал я, но скорее одобрительно.

Гвардеец молчал, но его молчание было красноречивее любых слов. Слишком высокий риск держать в собственном доме потенциального лазутчика.

Не поспоришь.

— Хорошо, проверим ее. Тем более, что я знаю один действенный способ, — кивнул я, придя после короткого размышления к некоторым выводам.

Память, знания и опыт предков подсказали, каким именно образом можно вычислить присутствие чужого разума в сознании человека. Болезненно, зато гарантирует стопроцентный результат. Одно плохо — поймать вторженца окажется невозможно. Только выжечь, используя особые ментальные техники.

Сложность в том, что тени прятались не в ауре, не в энергетической матрице организма, и даже не в осознанном восприятии, когда человек бодрствует и понимает, что происходит. Нет, паразиты предпочитали скрываться в глубинах подсознания, там, где личность заканчивала осмысленное существования и начинались сумерки непроизвольных инстинктов. Что намного опасней.

Проще говоря, если что-то пойдет не так (а подобная возможность имелась), то вместо Майи мы получим овощ. Она сойдет с ума, и даже сама этого не заметит.

Не слишком приятная перспектива.

Карл внимательно посмотрел на меня.

— Мне кажется, ваша светлость, или всего пару недель назад, вы без колебаний были готовы отказаться от нее? Но сейчас у вас появились сомнения.

Я хмыкнул, ничуть не обескураженный, что заминку заметили. Все действительно так, до появления домена, казалось что любые средства допустимы для достижения цели. Важно родовое владение, спрятанное в Астрале, только оно имело значение. Но теперь домен извлечен, и приоритеты вновь изменились. Теперь терять возможный будущий клинок клана на основе простых подозрений воспринималось расточительством.

— Скажем так, обстоятельства изменились, — я помедлил. — Но и ты прав — рисковать оставляя в окружении потенциального шпиона слишком опасно. Если бы это был обычный лазутчик, его можно было бы сыграть против наших врагов. Но тени изнанки слишком непредсказуемы. Вдруг стоящий за ней маг не выдержит и решится на отчаянный шаг — например на атаку во время очередной боевой операции.

Карл понимающе кивнул. Простого соглядатая просчитать проще, он здесь и рискует собственной жизнью. Но кто знает, как поступит тот, кто материально находится за сотни, а может и тысячи километров? К тому же, мы понятия не имели с кем имеем дело, а это дополнительный риск.

— Отзывай ее из патруля, — велел я. — Будем разбираться, что с ней. Может аномалии в ауре вовсе и не аспект внешнего влияния.

Гвардеец кивнул, признавая, что такое тоже возможно, молча развернулся и направился к выходу.

Глава 22

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Базовый лагерь наемников. 20:45

Мех с треском проломился сквозь джунгли оставляя позади широкую просеку, в лучах мощных прожекторов робот походил на стальное чудовище, плавно прошел расстояние до берега и остановился, возвышаясь над палатками несокрушимой громадой. Секунду ничего не происходило, затем люк кокпита открылся, вниз опустилась змея металлической лестницы. Следом на плече робота возникла гибкая девичья фигурка, облаченная в обтягивающий комбинезон.

Не успела нога девушки ступить на землю, как из темноты к ней скользнули две тени.

Плавно отвести вскинувшуюся руку в сторону, произвести четкий захват. Одновременно к открытой шеи неосторожно ослабленной застежки комбеза устремляется шприц. Короткое движение, игла плавно погружается в женскую плоть. Слышится короткий вскрик, перетекающий в стон. Поздно, одурманивающий химкоктейль бежит по венам, разгоняя специально разработанный для пленения раствор, отключающий сознание даже накаченному боевой химией солдату.

Длинные стройные ноги подогнулись, не давая упасть крепкие руки наемников профессионально подхватывают девушку на лету. Захват произведен, все сделано быстро и четко, как и полагается умельцам из роты разведки.

Карл небрежно кивнул, благодаря за проделанную работу. Последовал жест в сторону свободного багги. Сам гвардеец быстро оглянулся, никто из случайно оказавшихся поблизости солдат удачи не заметил нападение на пилота меха, вернувшегося из патруля.

Или сделал вид, что не заметил, что более вероятно. Профессия наемника быстро отучивает лезть в чужие дела. Особенно в дела нанимателей.

Тем временем бессознательное тело девушки поволокли к багги, сноровисто устроили на втором сиденье, закрепив ремнями безопасности. Карл мимоходом проверил крепление, и перед тем, как сесть за руль еще раз мимоходом оглядел разбитый лагерь на берегу.

Освещенный искусственным светом прожекторов лагерь казалось находился в постоянном движении. Опытные ветераны, прошедшие не одну военную кампанию, проведшие пол жизни в подобных местах, солдаты удачи точно знали, что делать, обустраивая временное жилье.

На мелководье тихо покачивались транспортные баржи, доставившие заказанный груз. Контейнеры сгружали на песок, распаковывали, распределяя содержимое по разным платформам.

Из-за темной полосы джунглей долетал шум — бригада нанятых рабочих возводила ангары для мехов, вспомогательные укрытия, предназначенные для технического обслуживания в условиях влажного климата. Еще дальше будут расположены ремонтные мастерские.

Все постройки носили временный характер, в дальнейшем планировались на замену более основательными сооружениями. Включая создание системы бетонных дотов, огневых точек и других фортификационных укреплений для защиты владения от атаки извне.

Стоит это все будет просто сумасшедших денег. Но контракты перекупались, рабочие завозились, одновременно с солдатами, и техникой — как военной, так и строительной. А значит все будет исполнено в срок.

Отметив проделанную работу, Карл удовлетворенно кивнул сам себе и сел за руль. Тихо заурчал заведенный мотор. Багги покатился по грунтовой дороге в сторону обосновавшегося на возвышенности поместья. Предстояло разобраться с непонятностью, имеющей все шансы вырасти в огромные трудности для возрождающегося клана.

* * *

— Клади сюда. Нет все, дальше я сам, можешь идти, — я властно махнул рукой отпуская гвардейца.

Карл безропотно вышел из помещения, а затем (я это знал), выйдет из самого дома и покинет границы домена, чтобы не мешать ритуалу. Он знал, что кроме него, здесь есть кому обо мне позаботиться. Кошмарная инфернальная тварь являлась ему всего один раз, но этого хватило, чтобы избегать встреч с Хранителем по новой.

Я оглядел каменную крипту, испещренную родовыми оберегами, колдовскими знаками и защитными рунами — именно на нее Карл уложил бессознательное тело Майи. Вокруг крипты по кругу возвышались массивные мегалиты. Заклинательный зал поместья имел вытянутую форму, и был защищен по всем направлениям, включая спонтанные астральные проявления.

Воздух слегка подрагивал голубоватым свечением, магические светильники, расположенные по краям, давали мягкий рассеивающий свет. Где-то снаружи медленно и неотвратимо наступала ночь — идеальное время по мнению многих одаренных для проведения магических ритуалов.

Не потому, что нет солнца и царствует мрак, как могли подумать суеверные обыватели, а из-за банального времени суток, когда большинство населения в этой части полушария спит.

Да, это могло оказаться странным, но огромная масса бодрствующих людей в какой-то мере могла оказывать влияние на магический фон. Своим мыслями, своими действиями и примитивными устремлениями, в желании выжить или поудобнее устроиться на мелкой ничего незначащей должности, чтобы сделать свою бесцельную жизнь еще более скучной и серой.

В глубине души каждый такой обыватель понимал ничтожность собственного существования, и бессознательно выплескивал раздражение и неудовлетворенность вовне. Это хоть и в малой степени, но влияло на эмоциональный фон, часто напрямую связанный с магическими потоками. Негативная энергия в больших концентрациях могла помешать определенного рода манипуляциям, что в свою очередь могло повредить проводимому ритуалу.

Поэтому одаренные для магических дел, предпочитали темное время суток. Когда основная масса людей спит.

— Ну что-ж, приступим.

Небольшое усилие и руны по периметру вспыхнули огнем синего пламени. В воздухе закружились ограждающие символы давно забытого языка. Пространство уплотнилось, став вязким, как патока. Одновременно с этим пошло насыщение зала энергией извне.

Фигура Ключника в рваном балахоне застыла на границе играющих энергетических вихрей. Сам являясь более сложным конструктом, он без труда управлял полыхающим синим потоком, не давая вырваться за границы очерченной зоны.

Тонкие нити, похожие на щупальца призрачного существа, протянулись к голове Майи. Из горла девушки вырвался стон. В ту же секунду ее глаза распахнулись. Расширившиеся зрачки, ставшие похожие на два темных провала, уставились в каменный потолок.

— Хм, это уже интересней, — в трактате о ментальных техниках не упоминалось столь быстрый приход в себя после начала ритуала. Значит, мы и правда имели дело с посторонним вмешательством.

Разум девушки кто-то пытался взять под контроль. Сначала разум, а затем и тело — руки и ноги пару раз в конвульсиях дернулись, пытаясь хозяйку поднять.

Нет, дорогая, теперь ты у меня в гостях и боюсь так скоро отсюда не выберешься. Я усилил напор, параллельно вытаскивая из памяти подробное описание ритуала, сверяясь с записями предков и стараясь ничего не пропустить.

Воздух плавился. Вокруг каменной крипты, на которой лежала Майя, начали потрескивать электрические разряды, видимые даже в материальном мире. Волна искажений достигал пика, пошла изломанными линиями в пространстве. Вихри энергии, гуляющие по залу, то рассыпались ворохом искр, то собирались в плотный жгут, даже на беглый взгляд, способный пережечь двенадцатидюймовую бронированную плиту.

В такт движению пульсировал окружающий мир. Тени по закоулкам заклинательного зала стали гуще, наливаясь объемом. Некоторые превратились в черные кляксы, расползаясь по камням, жадно вытягиваясь в сторону тепла живых тел.

Призрачные отростки вокруг головы Майи дергались, пытаясь пролезть дальше, скользя черезматериальные объекты, используя прямые порезы в реальности. Все это проявлялось и прорастало в окружающую действительность на манер гибких корней. Они зацепились за мир и теперь изменяли его под себя, делая более пластичным.

И все сходились на мне — замершем перед криптой на границе круга с раскинутыми в сторону руками, ощущая, как огромные потоки энергии проходят через зал, не давая разрушить домен — Сила крови Мещерских рвала полотно реальности на части, но удерживала контур материального мира в безопасности.

В какой-то момент давление оказалось столь сильным, что все-таки произошел прорыв с другой стороны. Иной пласт бытия перешел на нашу сторону, и волны текущего в разных направлениях временных потоков накатили, как прибой, пытаясь прорваться дальше и расширить плацдарм проникновения.

Я вдруг понял, где совершил ошибку — следовало дождаться окончания стабилизации внутренней энергетики домена, прежде чем проводить столь сложный обряд.

— Твою мать…

Разум человека слишком сложная штука, чтобы лезть туда напролом. Нужны строго выверенные условия, четкий расчет и достаточный уровень силы, чтобы выявить присутствие тех, кого называли тени изнанки.

Вырвавшееся из-под контроля время было одним из условий, когда на сознание накладывалась печать. Но здесь и сейчас временной поток пошел вразнос, инстинктивно реагируя на не до конца сформировавшийся энергетический каркас родового домена.

Боковым зрением я видел, как мир вокруг на мгновение застыл, а затем стал стремительно разрушаться. Стареть, без звука, в вязкой тишине, обращая в пыль материальные объекты. Страшное, и одновременно завораживающее зрелище. Каменные плиты на полу пошли мелкими трещинками, а затем начали проседать, разваливаясь на части.

Самое плохое — я не мог ни на миг отвлечься от Майи. Испещренная магическими письменами крипта упорно продолжала пытаться взять разум девчонки под контроль, оперируя белесыми полупрозрачными щупальцами. Любое отвлечение и процесс пойдет в разнос, захватив в свои объятия и подопытную и проводящего ритуал.

— Не думал, что закончу жизнь от столь глупой ошибки.

Ошибка и правда была глупая. Такая о которой потом стыдно рассказывать даже стороннему человеку, не знавшему подробностей случившегося провала.

Проклятая самонадеянность сыграла со мной злую шутку. Считая домен частью себя, и пройдя через купель родового источника, я подумал, что окружающее владение теперь полностью под моей властью, и что если даже что-то пойдет не так, достаточно будет волевого усилия, чтобы это прекратить.

Большая ошибка. Чтобы полностью покорить домен, сделав его по настоящему неразрывной частью себя, когда реальность отзывается на малейшую мысль, должно пройти немало времени, которое в свою очередь потребует немало усилий, в попытках удержать власть.

Власть… Точно! Власть Силы крови! Она стояла над системой, над магией в чистом виде, давая носителю поистине невероятное могущество. Недаром даже имперская аристократия из одаренных находилась ниже Старых семей. Ниже Старшей крови, которая являлась квинтэссенцией власти над тем, что обычные люди называли магией.

И в каменном зале стужей прозвучали слова:

— Здесь правлю Я!

И столько силы было в моем голосе, что пол под ногами треснул, вместе с увитыми засохшей лианами стенами и сводчатым потолком. Само пространство ощутило, как мир на мгновение остановился, не в силах противостоять мощи в прозвучавших словах.

Мещерские были не только сильными астральщиками, и носили титул Ходящих сквозь сны, они также являлись повелителями инфернальной энергии. Той самой, что сейчас пыталась прорваться из-за кромки, в попытках поломать контур домена вокруг.

Время застыло, а затем начало возвращать выпавший кусок реальности в общий поток, словно глыбу, сбрасывая с утеса.

Зал тряхнуло. На мгновение в глазах окружающие предметы раздвоились, приобретя точную копию двойника в виде сумрачной тени. Но все пришло в норму, стоило усилить контроль. Правда это уже не имело значения. Не самый сложный ритуал (при поддержке родового источника и наличия нужных навыков) пошел не плану. Из горла Майи вырвался стон.

— От-пу-сти-ии! — змеиным шелестом прошелестели слова сказанные совершенно незнакомым голосом.

Ментальным оковам оказывали сопротивление. И судя по судорогам, исказивших лицо Майи, делали это довольно успешно. Кем бы ни был стоящий за замещением, он демонстрировал невероятную мощь.

В любом ином месте он давно бы вырвался на волю, оставив умирать превратившуюся в ловушку физическую оболочку, но лежа на алтарной крипте, он был вынужден бессильно биться о возведенные стены.

Каждый удар отражался эхом у меня в голове, вызывая сильную боль. Понятия не имею, что чувствовала сама Майя (если она, конечно, вообще сохранилась, как личность), но у меня это вызывало жуткие спазмы по всему организму, как удар тока по оголенным нервам.

Однако не зря Мещерских знали, не только как великих воителей, но и как хитрых магов, отличающихся коварством.

Неизвестный волей и яростью пытался просочится наружу, сбежать, сбросив оковы человеческого тела. А когда понял, что заперт, с упорством начал искать другой ход. И нашел — попытался взять под контроль одаренного, проводившего ритуал. То есть меня.

И попался в ловушку.

Не скрою судя по действиям, противник обладал огромным опытом, и похоже относился к сильным адептам ментальной магии. И находись мы в другом месте и при других обстоятельствах, он давно бы взял меня под контроль, грубо вломившись в ослабленный ритуалом разум. Слишком силен оказался напор, он буквально проламывал ментальные щиты, когда понял, что обходные пути перекрыты. Хуже того, до меня долетали отголоски эмоций, где причудливым образом переплелись злость, ярость и ненависть.

Именно букет столь сильных чувств позволил обмануть слишком сильного врага. Когда перед ним вдруг исчез барьер, он с радостью устремился вперед, не понимая, что там его ждет лишь бесконечная пустота темной бездны.

Я вытер со лба пот, устало облокотившись на один из монолитов в периметре круга.

Трюк удался. Разум неизвестного мага оказался заключен в каменную крипту, на которой лежала Майя. Все закончилось так же быстро и неожиданно, как началось.

— Силен оказался бродяга, — я вздохнул, чувствуя, как мелка дрожь охватывает кончики пальцев. Период перенапряжения сказался на всем организме. Нужен отдых.

Я проверил пульс у лежащей на камне девчонки. Слабый, но довольно устойчивый. Жива. Хорошо, значит цель ритуала достигнута. Теперь предстояло проверить сколько процентов личности осталось в ее психике и отправить на восстановительные сеансы.

Что касается пленного мага — тени изнанки, то его ждет горькая участь пленника Дома Мещерских. Не знаю пока что точно с ним сделаю, может заключу разум в предмет, превратив в живой артефакт, может создам на его основе еще одного стража, поместив сознание в гранитную статую. Или вообще, обращу в слугу — жесткая шутка достойная, не менее жестких предков.

Но для начала надо его допросить. Посмотрим, кто заявился ко мне в гости без спросу.

Глава 23

— Она жива? — в голосе Карла проскользнула тень тревоги.

Не то чтобы бывший гвардеец воспринимал девчонку кем-то вроде дочери, или нечто подобное, но определенную долю участия принимал, в основном как учитель по боевой подготовке к ученице, с кем провел немало времени на огневом рубеже.

Мой палец коснулся шеи девушки, чувствовался ровный и сильный пульс.

— Жива.

Майю из заклинательного зала вытащил я на руках, поднял по лестнице и уложил в просторной гостиной на старомодный диван, видавший еще расцвет эпохи раннего Ренессанса.

— Ей нужен покой, — не слишком уверенно заметил Карл. Теперь, когда потенциальная шпионка перестала ей быть, она вновь стала членом команды, соответственно поменялось и отношение.

И получил реакцию с моей стороны в виде отрицательного качания головой.

— Ее надо разбудить, — твердым тоном произнес я и пояснил: — Надо выяснить степень воздействия, оставленную тенью изнанки.

Сосредоточенный взгляд Карла скользнул по спокойному лицу девушки, пробежался по мерно вздымающейся груди, скользнул ниже, проверяя тело на физические повреждения, и разумеется нигде не обнаружил следов. Последствия имели иной характер, на уровне ментального развития.

— Ее разум повредился?

Ответил я честно:

— Понятия не имею, — пауза, и еще одна порция пояснений: — Процедура пошла не по плану, возникли сложности, которые могли повлиять на целостность личности, — говорить, что сам чуть не стал жертвой разбушевавшейся астральной энергии не стал. К чему лишние подробности.

— Может поместить ее в медкапсулу? — судя по голосу, Карл сам не верил, что достижения современной медицины способны помочь с ментальным воздействием. Лечить тонкие тела пока ни один кибер-хирург не умел, сколько бы ему электронных мозгов не вставили.

— Надо ее разбудить, — и вновь мой тон категоричен, почти как приказ.

Карл не успевает выразить недоумение, как мой рука отвешивает лежащей на диване девчонке пощечину. Гвардеец инстинктивно дергается, чтобы остановить, но вспоминает об особенностях взаимоотношений связки «вассал-сюзерен», и замирает, позволяя делать все что нужно, чтобы вернуть девушку в сознание.

Первая пощечина не приносит результата, голова Майи вяло дергается, но сама она остается без сознания. Приходится повторить опыт, во второй раз везет больше, девушка открывает глаза, медленно, слабо, с трудом фокусируя взгляд на моем лице.

— Что… — она замирает, рука ползет к виску, словно желая убедиться, что голова осталась на месте. Кажется в этот момент она испытывает жуткую боль. — Что случилось?

И тут всего на мгновение, ее взгляд делается пустым, Майя с непониманием смотрит сначала на меня, потом на Карла и не узнает нас. Я четко это понимаю. К счастью, длится это всего одну секунду, затем глаза лежащей брюнетки становятся осмысленными.

— Где мы? — Майя недоуменно оглядывает просторную гостиную, обставленную в старомодном аристократическом стиле.

— Пока неважно. Скажи, ты знаешь кто я?

Девушка хмурится.

— Конечно, ты Тимофей, ты…

Продолжить я ей не дал, указав на Карла.

— А это кто?

Секундная пауза, затем не менее уверенный ответ:

— Карл Ульбрихт-Бельский, твой мастер войны.

Хм, мастер войны, так называли главных полководцев клановых иерархов в Колониях, по старорусскому стилю — воеводы.

При упоминании титула Карл чуть выпрямляется, кажется до этого он не воспринимал свою должность в структуре зарождающегося клана в подобном ключе. Мне почему-то смешно. Чертов откат после гигантского перенапряжения в ходе пошедшего вразнос ритуала все-таки дал о себе знать, повлияв на психику и эмоции.

— Что последнее ты помнишь? — не давая вмешиваться Карлу быстро спросил я. Хотя «мастер войны» похоже и сам не горел желанием влезать в разговор, дисциплинировано отступив назад.

— Патруль в джунглях, — уверенно ответила Майя и уточнила: — На Гадюке.

Так, с кратковременной памятью порядок. А что насчет более поздних событий?

— Ты помнишь рейд с перехватом конвоя в Австралии? — спросил я, цепко отслеживая по глазам реакцию на вопрос.

И почти мгновенно получил ответ с быстро сменяющими себя фазами: непонимание, растерянность, недоумение и облегчение. Последнее, как реакция, считая вопрос неудачной шуткой. Она не знала о чем идет речь. Не помнила этого события, и думала, что мы ее пытаемся разыграть.

— Какой рейд? За конфетками? — скованно попыталась пошутить Майя в ответ. И резко замолкла, наткнувшись на сосредоточенный взгляд Карла. — Что не так?

— Был рейд против конвоя снабжения, — рассеяно пояснил я, выпрямляясь, — но ты его не помнишь.

Я повернулся к Карлу.

— Как я и предполагал: память частично утеряна. В ходе налета на конвой тень захотела развлечься и взяла оболочку под полный контроль. Плюс наверняка думал закрепить ценность Майи как умелого бойца, действую жестко и решительно. Помнишь, как она воевала?

Гвардеец кивнул.

— Как умелый ветеран.

— Верно, как умелый ветеран, не боящийся крови, и сохраняющий хладнокровие. По замыслу внедренца, это должно было показать, что обучение девчонки проходит в нужном ключе, — я помедлил, вспоминая недавние события, сейчас казавшиеся далеким прошлым, и добавил: — Только поганец перестарался, и вызвал лишние подозрения.

— И еще какие, — медленно протянул Карл.

Майя переводила недоумевающий взгляд с него на меня и обратно. Как личность она сохранилась, но получила частичную амнезию — моменты, когда тень брал ее под полный контроль выпали из памяти. Теперь ее разум напоминал лоскуты, неравномерные, а от того пугающие своей пустотой.

Восстановить такое вряд ли возможно. Выпавшие куски остались с плененным чужаком, как их изъять, не задев основную личность я понятия не имел. Думаю даже предки не справились бы с подобной задачей, ментальную хирургию пока что не придумали.

— Увези ее на берег, здесь ей оставаться нельзя, — велел я, кивнув на подрагивающие плечи Майи, домен обнаружил новый источник живого тепла и с удовольствием принялся высасывать из него жизненные силы.

Карл кивнул, легко поднял девушку на руки, широким шагом направившись в сторону выхода. Она у него что-то быстро спрашивала, но он не отвечал, сосредоточившись на поставленной задаче. Любая задержка на территории поместья грозила ухудшением состояния больной, гвардеец это понимал, поэтому старался как можно быстрее вывезти ее на территорию с нормальными энергетическим потоками, где магический фон, не играл роль безжалостного вампира.

Я же еще немного постоял, рассеянным взглядом оглянувшись в гостиной — только сейчас заметил большой гобелен, изображавший некую стародавнюю битву, — и неспешно вернулся в заклинательный зал.

И первое что почувствовал, переступал каменный свод — дикий ужас, чьи отголоски долетали даже сквозь алтарную крипту. Безумие и отчаяние смешались в пленнике, вызвав шок от нахождения в ментальной ловушке.

Уверен, никогда раньше ему не приходилось находиться в таком положении. И ничего похожее он раньше просто не испытывал. Вместо живого разума — холодный камень. Вместо чужой личности и воспоминаний — пустота, где ничего кроме мрака и бесконечности бездны.

Он не понимал, как такое возможно, и это непонимание вызывало страх, перерастающий в ужас. Еще немного и разум пленника превратится в визжащий комок чистых эмоций, сознание померкнет, а личность сама сведет себя с ума.

Наверняка чужак знал нужные ментальные техники, чтобы подавить панику и взять разум под контроль, но все они были заточены под определенные ситуации, где нет места перемещению сознания в бездушный предмет. К такому нельзя подготовиться, такое нельзя пережить, используя стандартные формулы медитации, такое не могло побороть ни одна известная мантра.

Это был шок. Шок настолько серьезный, что грозил ступором. Маг не просто лишился опоры в виде чужой физической оболочки, он потерял путь к собственному телу, и это стало катализатором зарождающегося безумия.

Я прошел в центр заклинательного зала, остановился перед криптой, помедлил, давая своей ауре соприкоснуться с выставленным барьером, тем самым обозначая собственное присутствие.

Реакция последовала незамедлительно. Комок страха и ярости словно сгустился, концентрируясь в нечто цельное, настолько, что появились проблески разума — собранного и готового говорить.

Скорость восстановления стала неприятным открытием. Все-таки ментат силен, а значит нельзя отпускать. Впрочем, речи о свободе вообще не шло. Посмевший злоумышлять против рода Мещерских по умолчанию повинен в смерти.

Мысль-уверенность скользнула по краю сознания, как эхо памяти предков.

Отпускать нельзя, но что делать? Оставить в камне, рано или поздно сойдет с ума, а это бесполезная трата ценных ресурсов. Превратить в живой артефакт? Как идея. Или сделать стража, заключив в одну из статуй. А может обратить в слугу, наподобие Ключника? Нужные ритуалы и практики известны, процесс превращения сложный и трудоемкий, требующий запредельной концентрации, но вполне выполнимый. Вопрос, нужен ли второй Ключник? Или лучше использовать тень как-нибудь по-другому?

— Имя? — обманчиво мягким голосом спросил я. И шевельнул пальцами, сжимая незримую клетку, заточенной в камень сущности. Через магический фон долетел вопль — крик зверя, запертого в ловушке.

Он не хотел, но не мог не говорить, не отвечать на вопросы. Ведь если вопросы прекратятся, то его оставят в покое. Одного, в пустоте нескончаемой бездны, сплетенной при помощи нитей астральной энергии, откуда нет выхода.

Его личность, его сознание, его воля и характер, все то, что формирует человека, сейчас заперто здесь. Но одновременно, он находится где-то в глубинах Астрала. Сложная для понимания вещь, но именно так оно все и было. Я сам толком не понимал всей сложности сотворенной в незапамятные времена ловушки в виде алтарного камня. Но кажется он одновременно находился в разных слоях реальности, уходя далеко в астрал внутренний структурой, созданной на принципах артефактов крови — через боль, страх и смерть.

И это больше всего пугало пленника — непонимание как такое возможно, как его выдернули из живого носителя и запихнули в нечто недолжное существовать.

В свое время предки огромное количество врагов зарезали на этом булыжнике, пока не придали ему нужные свойства. В основном конечном других одаренных, и в большинстве своем иноземцев: чехов, поляков, словаков, тевтонов, франков, бритов и других, кому не повезло встать на пути Мещерских.

Сам пленный маг в реальности находился где-то за тысячи миль, его тело лежало на удобной лежанке, скорее всего подключенное к медицинскому оборудованию. И теоретически, он мог еще вернуться назад, если бы вдруг получил свободу.

Именно эта надежда подпитывала его, вместе с возможностью остаться в пугающей черноте навсегда, давила бетонной плитой на сознание, вынуждая отвечать на вопросы, которые при иных обстоятельствах остались бы без ответа.

— Имя?

— Чезаре Фархат, — шепотом сломленного разума долетел тихий шепот.

Мне демонстрировали смирение и покорность. Он все еще надеялся переиграть меня, но на этот раз не при помощи силы, а с помощью интеллекта. Ведь он видел перед собой юнца. Да разбудившего Силу крови, да сумевшего совладать со свалившейся на голову мощью, но все же юнца, почти не имеющего жизненного опыта и не искушенного в хитрых интригах.

Жаль будет его разочаровать…

Чезаре Фархат, хмм… италиец? Судя по всему с арабскими корнями, или около того. Скорее всего дите эпохи расцвета независимых полисов, вроде Милана и Венеции, когда Апеннинский полуостров лишь с натяжкой назывался единым государством. Времена торговых республик, мощных кланов и непрекращающихся междоусобиц.

В памяти шевельнулось слабое воспоминание, переданное через кровь предков — «война за наследие семьи Боргезе». Тогда Мещерские поучаствовали в борьбе, выйдя на непривычный для себя средиземноморский простор.

Кто-то из союзных русских кланов захватил нынешний Тунис, организовал там колонию и начал грабить торговые караваны европейцев, пригласив присоединиться всех желающих. В тот момент у предков Тимофея наблюдался избыток сил, клан находился на пике могущества, и мог себе позволить выделить отдельный экспедиционный корпус «развлечься» в далеком западном море.

Банальные грабежи быстро надоели русским кланам, и они включились в локальную борьбу на местном уровне, выступая иногда в качестве наемников, иногда на собственной стороне, напрямую влияя на облик южнополитического лица Европы.

Они даже в Испании отметились, выступив на стороне инфанты Филиппы, когда закачался трон под испанским королем.

Закончилось все ожидаемо — взбешенные наглым вмешательством русов в регионе, который до этого считали полностью своей вотчиной, франки организовали огромный поход, собрав под свои знамена внушительные силы. Кровью лягушатники конечно умылись, потеряв почти половину флота, но Мещерских и союзников из Туниса выбили, дав беспрепятственно уйти через Босфор.

Все это молнией пронеслось у меня в голове. События далеких дней, случившиеся задолго до моего рождения, по идее не могли быть причиной нынешней ситуации. Все так, если бы речь шла об обычных людях. Аристократы же, особенно из Старых семей, совсем по другому смотрели на время. Их вражда могла длиться столетиями. Долг крови мог передаваться по наследству вместе с родовым гнездом и бушующим в венах урагане силы.

— Война за наследие семьи Боргезе? — произнес я. И получил реакцию — ядовитую ненависть.

Вот так — деяния предков дотянулись до потомка сквозь века. Кровная месть, передававшаяся из поколения в поколения, от отца к сыну, в одном из италийских родов.

Любого другого бы подобная перспектива могла испугать, если не хуже — привести в ужас. Знать, что тебя преследуют лишь за то, что в твоих жилах течет кровь именно этой семьи, могла ужаснуть обычного человека, далекого от клановых разборок, длившихся веками. Я же лишь усмехнулся.

— Вы похоже плохо усвоили урок, — прошелестели тихим шепотом мои слова.

Я наклонился вперед и тени в заклинательном зале, похожем на склеп, зажили собственной жизнью, наливаясь объемом.

— А-а-а-а!!! — пронзительным эхом заметались крики в эмоциональном фоне.

Это было сродни пытки, без физической боли, но при этом доставляющей невообразимые страдания.

Майю ко мне подвели не просто так. Чезаре хотели насладиться изысканной местью, растянув удовольствие, сделав так, чтобы последний представитель ненавистного рода умирал долго, не зная причин, но почувствовав на себе всю тяжесть страданий. В конце, мне бы обязательно сказали из-за чего все случилось, подробно объяснив и поведав о давней вражде.

Понятия не имею, что могло быть изначальной причиной: убитые в огромных количестве родственники на одном из перехваченных торговых судов, сорванная интрига, ослабившая венецианский род или погибший наследник клана. Логика подсказывала, что верен последний вариант — Тимофей тоже являлся наследником угасшего рода, его гибель могла стать красивым завершением истории мести благородных Чезаре, чьи потомки могли бы с гордостью говорить о возмездии, пережившей века.

Они долго ждали, выжидая подходящего момента. Примитивное убийство банально. Нужна красота, изысканность, как бокал хорошо выдержанного вина. Утонченная месть подобно завершающему штриху на полотне кровной мести, растянутой на столетия. Об этом будут говорить долго, и вспоминать, отдавая должное элегантному вкусу рода Чезаре, знающими толк в наказании своих кровных врагов.

Но мне было наплевать. На причины, на самих Чезаре, на их бестолкового мстителя, и на всю ситуацию в целом. Хотят воевать? Что-же, почему бы и нет, память предков с удовольствием откликнулась на брошенный вызов. Мещерские обожали воевать и никогда не уклонялись от боя.

— Пожалуй я не убью тебя, — неспешно растягивая слова произнес я, когда вопли истязаемого мага затихли. Заключенный в каменную крипту, он ничем не мог противопоставить давлению извне. — Тебя ждет другая участь.

И поймав отголосок проскользнувшей в моем разуме мысли, связанной через барьер, Чезаре Фархат вновь закричал, потому что уловил, что ему уготовил пленивший его враг, выглядевший столь молодо, но при этом обладающий памятью сотни поколений жестоких прародителей.

Глава 24

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Мобильный командный пункт. 12:30 по местному времени.

Солнце зависло в зените, раскаленным шаром глядя на землю с изумительно голубого неба. Палящий зной как тяжелое покрывало давило сверху, не обращая внимания на близость морского побережья, напоминая любому значение слова пекло. Люди потели, много пили воды, но не прекращали работу, несмотря на усиливающуюся жару и подходившее время обеда.

Карл довольно кивнул, все-таки щедрые бонусы творят чудеса, каждый рабочий старается так, словно от этого зависела его жизнь. Возможно так и есть, учитывая суммы контрактов. По возвращении, многие смогут устроить незапланированный отпуск, а самые бережливые, скопившие небольшой капитал, и вовсе выйти на пенсию, если сумеют с умом пристроить внезапно свалившиеся на голову деньги.

— Сколько осталось до общего подключения? — гвардеец покосился на главного инженера, отвечающего за энергетику.

Коммуникации основа всего, аксиома известная каждому. Без энергопитания ни одно современное сооружение долго не проживет, превратившись в бесполезное нагромождение бетонных коробок, откуда люди быстро сбегут.

— Три часа, сначала пустим по вспомогательной ветке, потом подключим основной реактор в режиме диагностики, затем выведем на полную мощность, — рассеяно ответил низенький толстячок, сопровождавший «HALG-2000» для монтажа и дальнейшей эксплуатации от завода-производителя.

Если у тебя достаточно денег, тебе не просто привезут заказанное оборудование, тебе его установят, подключат и научат пользоваться, при необходимости проведя курс обучения работникам. И дальше будут помогать с обслуживанием, сначала на срок гарантии, затем за отдельную плату, следя, чтобы все работало как часы.

— Хорошо, не забывайте, что закончить сделать как можно быстрее, — напомнил Карл.

Инженер дернул узкими плечами, делавшие круглую фигуру удивительно несоразмерной, но все же заметил:

— В деле подключения портативного реактора такой мощности нет места торопливости, — скороговоркой прозвучавшие слова раздались глухо. Энергетик не отрывал взгляда от экрана развернутого лэптопа, заключенного в массивный ударопрочный титановый корпус.

Ноутбук относился к военной модели, а сам инженер щеголял в штанах с накладными карманами в стиле милитари, футболке и легкой куртке цвета хаки — любимой одежде наемников Спорных территорий. Попытка не выделяться среди солдат удачи не приносила особого успеха, несуразная круглая фигура мгновенно выделяла толстячка, относя к гражданскому персоналу, слишком уж не походил он сложением на обычного пса войны.

Пол под ногами качнулся, шагающая платформа начала медленное движение, обходя строящиеся здания по кругу. Мобком возвышался над джунглями, выступая удобной площадкой для наблюдения за окрестностями, и одновременно служа центром, откуда шло управление.

Карл перевел взгляд с экрана энергетика на дисплей, куда выводилась информация о степени завершенности того или иного объекта. Трехмерная виртуальная модель будущих укреплений четко показывала, где и что будет размещено, начиная от казарм и заканчивая позициями зенитно-ракетных комплексов, с недавнего времени прикрывающих территорию домена с воздуха на постоянной основе.

Отметив степень готовности оборонительных систем, Карл взглянул за борт покачивающейся платформы. Прилегающий к берегу ландшафт стремительно изменялся. Джунгли отступили вглубь острова, безжалостно вырубленные наступающими строителями. Само побережье, как ни странно, стало более открытым, выглядя на первый взгляд беззащитно. Удобное для высадки мелководье с северной стороны лишь усиливало впечатление.

Глупый враг подумает так же и отправит десант, совершая роковую ошибку. Уже сейчас ни одна транспортная баржа, не могла безнаказанно пристать к берегу, тем более попытаться после этого уйти. Любое судно, осмелившееся на такое безумие, ждало быстро и безжалостное уничтожение — замаскированные средства ближнего поражения находились в режиме автономного сопровождения целей.

Вообще изначально планировалось превратить берег в одно огромное укрепление, созданное на основе последних фортификационных достижений Колоний, где обожали воевать и делали это на регулярной основе. Но потом молодой князь приказал изменить проект, сделав все не столь очевидным. И вместо большого количества бетона, появились островки огневых точек, оснащенных по последнему слову техники, прикрывающие побережье с земли, с моря и воздуха, превращая беззащитный на первый взгляд участок побережья в неприступную крепость.

Как бывшему кадровому военному Карлу не нравился подобный подход. Эффективность и унитарность — первое чему учили в академии, преподавая современные методы возведения оборонительных укреплений. Все должно быть просто, крепко, предельно функционально. Никаких красивостей и излишеств, все для достижения цели — безопасности охраняемого объекта.

Но юный князь решил иначе и большую часть оборонительных систем замаскировали, а прилегающую территорию облагородили.

Сначала Карл не понимал, зачем такие сложности, пока до него неожиданно не дошло — Тимофей строил город. Прибрежный город с развитой инфраструктурой, хорошо защищенный, и как ни удивительно — зарождающийся из временного лагеря наемников, которых еще недавно представлял из себя жалкую сотню, сейчас мог похвастать численностью в полтысячи штыков.

Среднего размера отряд, если подумать, и если не вспоминать о военных моделях ховербендов — хорошо бронированных и столь же хорошо вооруженных, и нескольких звеньев мехов — полностью готовых к бою в любых условиях.

— Какой срок автономности силовой установки?

Инженер-энергетик на секунду отвлекся, взгляд стал задумчивым.

— При наличии достаточного количества топливных стержней — бесконечный, — последовала пауза и уточнение: — Конечно при условии выполнении всех регламентных работ технического обслуживания.

Насчет бесконечности, конечно, соврал, быстро оценил Карл, как минимум сильно преувеличил. Но за пару лет точно можно не переживать. К тому же имелся запасной реактор, на случай выхода из строя главного, и несколько менее мощных генераторов, если дело вообще станет худо.

Энергия — это пища современной цивилизации, без нее вся база, а с ней и весь будущий город, превратится в вымершие каменные джунгли, откуда народ быстро сбежит…

А мобком между тем продолжал неспешное движение, покачиваясь в такт плавно переступающим металлическим ногам, с легкостью несущим массивную платформу сквозь плотные джунгли.

Мимо проплыла расчищенная площадка, где уже вовсю монтировали ангары под прибывшие мехи. Далеко справа копали капониры — юный князь не хотел лишиться воздушного транспорта с одного удара и приказал обустроить для каждого ховербенда отдельное укрытие из крепкого армированного бетона. Выглядели арочные сооружения неказисто, но наброшенный сверху грунт, вместе с остатками травы, сглаживал выступающие полусферы, делая их более неприметными.

Ремонтные мастерские и все тыловые службы находились еще дальше от берега, вместе с казармами из быстро возводимых металлоконструкций, выполняющих роль временного жилья для недавно прибывших солдат. Скоро им построят более основательные здания, сделав размещение в какой-то степени комфортным, если сравнивать с базовым лагерем из палаток.

Продовольственные склады, арсеналы, медицинские службы и другие постройки хозяйственного назначения находились еще дальше, недоступные для артиллерийских ударов с моря. Многие закрыты маскировочными сетями, почти ни одно не имело обозначения за исключением полевого госпиталя, чьи надувные модуль-боксы глядели в небо огромными красными крестами.

Конечно, в Колониях редко соблюдали священные правила благородной войны, действующие в метрополиях, но намеренно бить по госпиталям станут только полные отморозки, понимая, что однажды их так же могут накрыть, когда они будут стонать на раскладных койках в ожидании первой помощи.

— Давай, трави потихоньку, — слева появился кран на широкой гусеничной платформе, осторожно переставляющий бетонные плиты, водитель в кабине ловко орудовал рычагами, пока его действия направлял другой рабочий в ярко оранжевой каске. Шла установка перекрытий на первый этаж возводимого здания.

На первый взгляд открывшаяся картина выглядела нелепо: на недавно очищенном от джунглей площадке вырыли котлован, залили фундамент и начали быстро устанавливать бетонные блоки, строя из них здание как из конструктора. Но Карл знал, что это обманчивое впечатление и что совсем скоро рядом вырастет еще несколько братьев-близнецов первой постройки, став основой для зарождающегося ядра будущего поселения.

Вообще строительной техники в этой части владения наблюдалось неожиданно много, куда больше чем на других участках. Рабочих тоже встречались намного чаще, чем солдаты, и от строительных жилетов мельтешило в глазах. Работы шла в несколько смен днем и ночью, позволяя достигать поразительных результатов по скорости застройки выбранных территорий.

— Действительно город, — задумчиво пробормотал Карл, впервые задумавшись о планах юного сюзерена насчет новоявленного владения.

Сначала гвардеец думал, что это будет нечто вроде крепости, растянутой по побережью, с центром в виде поместья на возвышенности, доминирующей над прилегающими окрестностями. Но теперь стало понятно, что планы последнего наследника рода Мещерских куда обширнее, чем предполагалось изначально.

— Интересно, будем завоевывать весь остров или оставим кусочек корпорантам и Эль-Синдикату, — усмехнулся гвардеец, вспомнив боевиков картеля на смешном танке.

Поразмышлять на интересную тему не успел, как всегда неожиданно показалась начало грунтовой дороги, ведущей верх, через пару сотен метров упираясь в кованные ворота поместья.

Мастер войны чуть довернул голову в сторону пилота, управляющего мобкомом.

— Тормози.

Боец понятливо снизил скорость, платформа плавно начала опускаться вниз, сгибая механические конечности.

Бросив последний взгляд на занятого энергетика и убедившись в том, что тот не желает отрываться от дисплея рабочего лэптопа, Карл легко спрыгнул вниз, не дожидаясь пока выдвижная рампа командного пункта встанет вровень с землей.

— Отойдите на сто метров вправо и ждите там, — велел он одному из пехотинцев, по штату охранявших мобком в ходе боев.

Тот кивнул, передав приказ пилоту, вскоре шагающая платформе мерно покачиваясь двинулась в указанном направлении. Сам Карл вздохнув, двинулся вверх по дорожке. Ему никогда не нравилось посещение домена с его жутко перекрученной энергетикой, где даже у привычного ко всему гвардейца иногда по спине пробегали мурашки. А еще часто казалось, что за ним внимательно наблюдают — призрачные сущности, казалось населяющее кусок земли, поднятый из глубин Астрала.

* * *

Карл нашел меня на уже знакомой террасе позади дома. Замер на секунду на пороге, быстро огляделся, убеждаясь, что я один, и лишь после этого шагнул на выложенную плиткой поверхность.

— Строительство идет по графику? — осведомился я светским тоном, дождавшись, когда вассал подойдет достаточно близко.

— В разгаре, — подтвердил он. — Ангары для мехов почти закончили, осталось прокинуть последние кабели и подключить электричество, и можно заводить машины внутрь.

— Хорошо, — кивнул я, и вернулся к тому, чем занимался до прихода хмурого гвардейца: созерцанием выложенных на столе кинжалов.

Раньше на этом месте неряшливыми горками громоздились самоцветы и артефакты-украшения из сокровищницы, сейчас лежало разнообразное колюще и режущее холодное оружие. В основном короткие клинки самых разнообразных форм и размеров.

— Выбираете замену десантному ножу? — осведомился Карл, без особого интереса окидывая взглядом выложенное на столе железо.

Я хмыкнул. Как и все профессиональные вояки, Ульбрихт-Бельский не понимал любви некоторых дилетантов из гражданских к старинному оружию, из которого если и можно кого-то убить, то либо сильно постаравшись, либо случайно.

— Скорее подарок, — я провел пальцем по лезвию ближайшего кинжала.

В изукрашенных ножнах, с чеканным рисунком из серебра, и выпуклой рукояти в виде волчьей головы, он слабо отдавал магическим фоном, демонстрируя, что относится к классу боевых артефактов.

Может его? Излучение должно замаскировать проделанные манипуляции.

— Подарок кому? — уточнил Карл.

По моим губам скользнула усмешка. Мимолетное раздумье: говорить или нет, и ответ:

— Нашим новым италийским друзьям.

К чести вассала он быстро понял о чем идет речь.

— Это они пытались взять под контроль Майю? Но зачем? Охотились на вас?

Я отмахнулся.

— Старая история. Пару сотен лет назад предки пересеклись на кривой дорожке с кланом Чезаре, макаронники затаили обиду и не нашли ничего лучшего чем попытаться отомстить мне.

Гвардеец несколько секунд обдумывал полученные сведения.

— Идиоты, — наконец вынес он вердикт и спросил: — Нам следует ожидать прямого нападения? После смерти тени изнанки.

С моей сторон последовал неопределенный жест, пальцы снова прикоснулись к лезвию приглянувшегося кинжала.

— Нам всегда следует ожидать нападения, — нравоучительно заметил я, рассеяно поглаживая удивительно холодный металл. — Что касается возможного ответа от Чезаре, то думаю в ближайшее время его ждать не стоит. Они сделали попытку и промахнулись, теперь возьмут паузу, чтобы нанести следующий удар. Но думаю, прямой военной атаки можно не опасаться, этот венецианский род в основном известен своими ментальными техниками, но не умением воевать.

— Они могут взять под контроль кого-нибудь еще. Например одного из офицеров-наемников, — логично указал Карл.

Да, такая вероятность присутствовала. Но именно для этого я намеревался опередить противников, сделав ответный ход первым. И по моему задумчивому взгляду, скользившему по выложенному на столе холодному оружию, гвардеец догадался об этом.

— Вы хотите ударить первым. Нанести ответный визит любезности так сказать, — проронил он.

Я кивнул.

— Лично я в Италию не поеду, еще чего не хватало. Но выразить свое неудовольствие попыткой покушения должен, — я хмыкнул и развел руками, словно говоря, а что еще делать, нормы светского поведения аристо обязывают отвечать ударом на удар. Иначе уважать перестанут.

— Отправите по следу наемных убийц? — Карл тоже не верил, что ради каких-то макаронников я все брошу и немедленно отправлюсь на другой конец света — характер не тот. Но и оставлять без последствий выпад не буду.

— Сначала собирался, — кивнул я, подтверждая догадку. — Но потом подумал, что заурядная отправка наемников будет выглядеть слишком пошло. Особенно после всех усилий, что приложили Чезаре, чтобы отомстить. Отвечу им тем же — изящным и утонченным ударом, в духе венецианских междоусобиц.

— Как? — Карла и правда заинтересовал нестандартный способ для ответной мести, набирался опыта для будущего. Похвальное рвение в познании сложных взаимоотношений между Старшими семьями.

Я взял в руки примеченный ранее клинок, осторожно провел подушечкой пальца по лезвию, оценивая качество заточки. И сказал, скучающим тоном, словно речь шла о пустяке:

— Помещу сознание плененного мага в кинжал, перед этим сломав волю и запрограммировав на убийство всех родственников, оказавшихся поблизости. А затем отправлю в подарок одному из Чезаре, — помедлил, обдумывая адресата посылки. — Видимо самому слабому, кто не сможет противиться ментальной атаке.

— А когда он получит кинжал… — Карл недоговорил, вопросительно приподняв бровь.

— Наш пленный друг со сломленной психикой возьмет его под контроль, — сказал я, и вновь усмехнулся.

— И одержимый начнет убивать своих, — гвардеец восхищенно прицокнул. — Хитро.

— Думаешь это достойный ответ на попытку убийства? — спросил я, не сомневаясь в ответе.

Карл склонился в коротком поклоне.

— Думаю это войдет в историю, и о нем будут еще долго вспоминать, — он помедлил, и уважительно добавил: — милорд.

Я едва заметно улыбнулся и снова обратил взор на кинжал. Предстояла трудная работа, но из тех, которую делаешь с удовольствием. Макаронники не знали с кем связались и теперь поплатятся за это. Заодно не мешает показать всем остальным, что клан Мещерских возродился из небытия и вновь хочет занять свое место под солнцем.

Глава 25

Что есть артефактное оружие? Оружие, наделенное магической силой, созданное из колдовских сплавов, имеющее дополнительные возможности по сравнению с обычными аналогами, например умение пробивать силовые щиты, разрушать атакующие заклятья, поглощать чужую силу. Свойств много, и все они как правило разные. Но всегда их объединяло одно — они шли в ногу со временем.

Невозможно представить кремниевый пистолет на современном поле боя. Как и шпагу, копье и другое оружие, созданное для других эпох. Тоже относилось к броне и любым иным средствам защиты.

Панцирный рукав «Десница Хаоса» полторы сотни лет назад верой и правдой служила своему хозяину — тогдашнему княжичу клана Мещерских. Она помогала управляться со своенравной астральной энергией, оберегала, предоставляла возможности недоступные для других одаренных.

Но сегодня она устарела — и морально, и технологически, и как минимум будет смотреться смешно в условиях современного войны, несмотря на то, что сохранила свои необычные свойства.

Об этом я подумал, вспомнив о потерянном артефакте, в какое-то мгновение решив направить на его поиски серьезные средства. Но потом понял, что занимаюсь ерундой. Никакой практической пользы от найденной семейной реликвии не будет. Разве что положить под стекло, где-нибудь в оружейной, рядом с мечами, булавами и другими архаичными средствами ведения войн.

Нынешняя эпоха требовала современного подхода. Благо что уже давно появились продвинутые средства ведения войны на основе магических технологий.

КИБы.

Бронекостюмы, делающие своих носителей поистине могучими воинами, наделяющие одаренных всесокрушающей силой, дающие мощь, о которой в обычное время те могли только мечтать.

Продукт продвинутых разработок, органично сочетающих в себе передовые знания магии и последние технологически новинки. Позволявшие делать то, о чем воители в старину могли лишь мечтать — превращать магическую энергию в атакующие конструкты при минимальном участии разума, занятого оценкой обстановки на поле боя.

Облаченные в КИБы боевые маги стали рыцарями двадцать первого века, способными водиночку переломить ход целой битвы, стать решающим фактором, повлиявшим на исход сражения, и быть тем козырем, благодаря которому Старые семьи несмотря на появление огнестрельного оружия, ракет и артиллерии сохраняли преимущество на театре военных действий.

КИБы позволили не превратить одаренных в пусть и обладающую необычными способностями, но по сути пехоту, с которой могла справиться другая пехота, более многочисленная и лучше вооруженая. Бронекостюмы на основе магии и технологии поставили боевых магов на одну ступень с могучими мехами, а часто превосходили их, доминирую за счет чудовищной мощи оружия в форме атакующих маго-конструктов.

И сочетание всех этих факторов заставило Старших семей очень трепетно относится к тайне производства КИБов. Ведь любая уязвимость в идеальном оружии кланов обязательно будет использована против них в будущих войнах.

И данное обстоятельство стало для меня серьезной проблемой. Потому что после «Десницы» мои мысли логично переключились на то, что сможет ее заменить, став помощником в предстоящих сражениях. И меня ждал неприятный сюрприз.

— Сволочи не хотят делиться секретами, — пробурчал я, изучая уже на протяжении нескольких часов искомый вопрос.

Я сидел на вершине небольшого холма, на границе между доменом и остальной территорией владения, где для меня поставили тент с пластиковым стулом и столиком, оставив на последнем подключенный к ГлобКом рабочий планшет. При помощи которого и начались поиски, до сих пор не принесшие результата.

На черном рынке можно купить чертов танк, даже штурмовой мех, в полной комплектации, но не заваляющийся КИБ. Их просто не было в продаже. Вообще. Ни одного. Нигде.

Сначала это вызвало усмешку. Вызов был принят, и будет обязательно выигран. Я думал нет ничего, что невозможно купить, использую теневые стороны глобальной сети, где покупалось и продавалось все.

Но оказалось нет, не все. Проклятых КИБов даже там, в темных закоулках нелегальных сетевых аукционов и бирж, где за деньги были готовы на все что угодно, даже там КИБов не нашлось. Человеческая жадность оказалась неспособна противостоят воле Старших семей, постановивших не пускать техно-магические бронекостюмы в продажу.

Казалось бы такое в принципе невозможно, известно, что жадность нельзя победить, и рано или поздно найдется тот, кто захочет обогатиться. Но как выяснилось, не в этом конкретном случае.

Все поврежденные КИБы эвакуировались с поля боя в обязательном порядке, у клановых подразделений для этого даже существовал специальный протокол, предусматривающий вывоз бронекостюмов после сражения, либо уничтожение их, если эвакуация невозможна по техническим причинам. Правило соблюдалась настолько тщательно, что за всю историю известно только несколько случаев, когда КИБ попадал в чужие руки. И то, как правило это являлся другой клан, желавший узнать секреты последних достижений оружейного дела соперников.

Но в остальных случаях, для подразделений обычных наемников достать столь ценный трофей не удавалось. А если вдруг такое все же случайно происходило, то немедленно следовал ультиматум: либо возвращение КИБа за щедрое вознаграждение хозяевам, либо быть готовым стать объектом охоты. Иного выбора не дано. И наемники соглашались на первый вариант, не желая становится дичью, за которой пойдут по следу клановые загонщики, не знавшие что такое милосердие или усталость.

Таким образом жесткая позиция Старших семей, а также присоединившихся к ним других одаренных сформировала ситуацию, когда каждый клан или империя производили КИБы на закрытых заводах, не допуская к тайнам посторонних.

Удалось только выяснить, что база-основа, или как называют у мехов — шасси, у всех КИБов одна. Структура скелета, на которую потом производится сборка. А вот все остальное, включая начинку и предпочтение к видам магических конструктов у всех разные.

— Жадные мерзавцы, — я с раздражением откинул планшет.

И неожиданно подумал, что не передавай германские КИБы данные на корабль и не знай тевтоны, что их гвардейцы гарантировано уничтожены неизвестной магией, в буквальном смысле превратившись в пустые консервные банки, то в тот раз вполне можно было ожидать налета бомбардировщиков. Домену, конечно, ничего не грозило, но противостояние могло значительно затянуться.

Кстати о тевтонах, как там у ублюдков дела?

Я покосился на жаркое солнце, видневшиеся в отдалении джунгли и потянулся за планшетом, мимоходом припомнив, что на территории поместья не так жарко, даже свет днем не такой яркий, словно темная прохлада навечно пришла вместе с доменом из Астрала.

Перейти обратно на террасу? Нет, к дьяволу, посижу здесь, надо привыкать находиться отдельно от энергии домена.

— «Сражение за мыс Карвелл, завершился отходом германских подразделений на исходные позиции. Нападающим не удалось прорвать линию обороны губернаторских войск, и пришлось удовлетвориться уничтожением нескольких единиц техники противника, уже к утру восстановившего свои силы из подошедших резервов», — милым голосом, так не шедшим к озвученным новостями, прощебетала миниатюрная ведущая с азиатскими чертами лица.

Симпатичная. Но слегка худовата. Чуть более округлые формы смотрелись бы аппетитнее.

— «Генерал Рихтер-Кляйн, командующий экспедиционным корпусом Священной германской империи, уже заявил, что солдаты его императорского величества императора Фридриха, не отступят и не позволят режиму губернатора Вогера снова захватить власть в освобожденным от пут угнетения свободном Скайфолле».

Освобожденным? От пут угнетения? Свободный Скафолл? Я лишь покачал головой, удивляясь наглости тевтонцев. Это же надо так вывернуть ситуацию. И не стесняются заявлять о таком в публичном пространстве, понимая, что остальные державы отлично знают истинное положение вещей. Или это нацелено на население Колоний? Тогда тоже мимо. Люди не дураки, помнят кто первый ударил.

Впрочем, люди конечно дураки, и даже идиоты, но не могут так быстро забыть, кто изначально был главным зачинщиком.

Однако дело пропаганды живет. Как сказал один хоть и мерзкий, но умный деятель: если повторить ложь тысячу раз, она в конце концов становится правдой. Какая-то часть людей может поверить, приняв версию германцев. Конечно это мало что изменит в стратегическом плане, но позволит Фридриху при общении с другими монархами говорить, что в Колониях все не так просто.

— «К экономическим новостям. Цена на пшеницу выросла на сто пятьдесят пунктов после активизации масштабных боевых действий на территории Колоний, затронувших обширный регионы, особенно по которым проходят морские перевозки. По оценкам экспертов, в случае дальнейшей эскалации, цена может вырасти еще как минимум на сто пунктов, подойдя вплотную к максимальным значением за последние двадцать лет. Это, а так же рост стоимости других ресурсов может спровоцировать дальнейший спад в экономике, затронув не только Южное полушарие, но и метрополии. Что не может не волновать власти, уже заявивших о мерах стимулирования для стабилизации положения на рынке», — бодро сообщала ведущая проговорив текст буквально на одном дыхании. Позади на экране в это время показывали графики изменения цен в первое полугодие.

Пшеница, нефть, металлы, другое сырье — война затронуло все, что вполне ожидаемо. Кому минус, кому плюс. Крупные корпорации в условиях неопределенности стремительно наращивали сверхприбыли. Уверен, сейчас они вовсю извлекают выгоду из сложившейся ситуации. Особенно компании, специализирующиеся на морских перевозках, эти вообще купаются в деньгах, задрав ставки до небес.

Долго это не продлится, рано или поздно по шаловливым ручкам корпорантов шлепнут, и тогда наступит откат. Акции пойдут вниз, и наступит время покупать. Драгоценности и слитки золота — это конечно хорошо, но стоит подумать о более традиционных для двадцать первого века методах сохранения капитала. Учитывая баланс кэша на счетах, можно прикупить неплохие пай в устойчивых корпорациях. Контрольный пакет мне конечно не продадут, но место как минимум в совете директоров нужных компаний вполне реально получить.

Зачем? Все те же дополнительные рычаги влияния. Без них, одна лишь голая военная сила, ничего не стоит.

Тренькнул сигнал входящего сообщения. Судя по всплывшей на экране подсказке — один из запасных почтовых адресов, используемых для сделок в сети.

Пробежав быстрым взглядом послание, я удивленно приподнял брови. Неожиданно. То есть конечно ожидаемо — у отправителя слишком мало осталось пространства для маневров, но не думал, что приглашение будет отправлено в такой форме, да еще через один из анонимайзеров.

Может ловушка? Сомнительно. Пара фраз указывает, что собеседник готов к серьезному разговору.

Додумать мысль не успел, к тенту на вершине холма подошел Карл. Позади гвардейца нерешительно топталась Майя — лицо расслабленное, со следами долгого отдыха. Оба в легких военных комбезах, имеющих мембраны и клапаны для терморегуляции, позволяющих без последствий пережить даже страшную жару. Лично я решил сегодня так себя не напрягать, выбрав классические широкие штаны наемников с накладными карманами, полуботинки и футболку — все в раскрасе тропического камуфляжа под стать окружающей местности.

Первым делом взглянул на Майю, кажется девчонка выглядела спокойной. Последние двадцать четыре часа она беспробудно спала под специальными препаратами, затем еще двенадцать часов провела в рекреационной медкапсуле, проходя курс восстановления.

Что касается психики, там вопрос сложный. Непонятно точно сколько она потеряла, но первое убийство насильников, желавших сделать из нее шлюху с бесплатным обслуживанием для себя, Майя точно запомнила. Как и хладнокровную ликвидацию папаши одного из них, выкинувшего одинокую девчонку, потерявшую родителей, на улицу, и искавшего своего ублюдочного сынка, после того как тот пропал в пригороде Скайфолла.

— Ваша светлость, — приветствовал меня Карл.

Я ответил небрежным кивком, в первую очередь продолжая глядеть на подошедшую Майю.

— Как самочувствие?

— Хорошо, — тихо ответила она, помедлила и добавила: — Спасибо.

Девушка все еще находилась в смятении от провалов в памяти. Нелегко осознать, что в твоем разуме последние недели кто-то находился, а тебя использовали в качестве физической оболочки. Многие бы от такого понимания сошли с ума, не выдержав. Но Майя похоже держалась. Трудные времена, наступившие так быстро для молодой девчонки, закалили характер, позволив пережить непростое событие.

— Теперь ты полностью свободна, тебя больше здесь не держит чужая воля, если захочешь может уйти в любой момент, — сказал я. — Выплаты за участие в боевых операциях переведены на твой счет и ожидают в надежных банках. Сможешь уехать, купить дом в тихом месте. Хватит даже на временный вид на жительство в метрополиях. При удаче сможешь поступить в университет. Думаю для тебя это будет сделать несложно.

Она удивленно вскинулась, не такое ожидала услышать.

— Вы меня гоните?

— Нет. Но теперь у тебя есть выбор.

Последовал короткий период молчания.

— А если я решу остаться?

— Ты останешься, — спокойно ответил я.

И спокойстве в голосе сыграло роль лучше любых убеждений. Майя поверила безоговорочно и сразу. Даже поведение изменилось, вернув чуточку прежнего нахальства.

— А если я захочу быть как он? — он кивнула на Карла.

Сначала я не понял, о чем речь, но быстро сообразил.

— Хочешь стать вассалом? — пожелание вызвало удивление. Но потом стало ясно, что это всего лишь еще один способ обрести в пошатнувшейся жизни опору. Почувствовать частью чего-то большего, что придаст уверенности, изгонит ощущение одиночества. «Прочитать» Майю оказалось просто, для этого не понадобились воспоминания череды благородных предков, хватило собственного опыта прошлой жизни.

— Хочу войти в свиту, — твердо произнесла девушка.

И занять положение в четкой иерархии власти возрожденного клана. Я не сказал это вслух, но легко догадался, чего на самом деле хотела стоящая передо мной брюнетка с внешностью знойной красотки латиноамериканского происхождения.

— Раз хочешь, войдешь, — я пожал плечами, но счел возможным предупредить: — Если доживем до этого счастливого момента.

Справедливости ради, она тоже поняла, о чем речь и не стала переспрашивать, задавая глупые уточняющие вопросы. Бушующая в Колониях война и куча желающих наложить лапу на домен с необычными свойствами делали положение клана не просто шатким, а неустойчивым и смертельно опасным.

Образно говоря, мы все оказывались в одной лодке, и либо выплывем из шторма, заняв полагающееся место среди остальных колдовских кланов планеты, либо потонем, сгинув в череде кровопролитных конфликтов, уже захвативших Спорные территории.

Майя это понимала, и была готова рискнуть.

— Что-ж, значит решено, — я кивнул на компактный пистолет-пулемет в тактической кобуре на бедре девушки. — Не забыла, как пользоваться?

На лице девушки мелькнула улыбка, за ней последовало легкое покачивание головой.

— Нет.

— Хорошо, значит едешь со мной.

Тут впервые в разговор вмешался Карл.

— Едешь? Куда?

Я кивнул на лежащий на столике из дешевого пластика планшет.

— За минуту до вашего появление пришло сообщение от Вогера. Губернатор хочет встретиться, обсудив общих врагов.

— Считаете он предложит совместные действия? — приподнял бровь Карл. Показывая, что в последнее он не слишком верит. Как впрочем и я. Не та по мнению всемогущего губернатора молодой наемник фигура (пусть уже и показавшая себя), чтобы предлагать равноправное партнерство. Нет, здесь дело в другом.

— Судя по тому, что для доставки сообщения использовался не официальный адрес, а одну из почтовых «запасок», губернатор не воспринимает меня серьезно, и скорее всего хочет использовать в качестве передаточного звена для связи с кем-то другим.

Я выразительно посмотрел на Карла предлагая самому догадаться, кем мог быть конечный адресат, и бывший гвардеец не подвел.

— Герцог Валенштайн.

Я кивнул.

— Да, я тоже так думаю. Кто-то из людей губернатора увидел выпуск новостей с разрушенной эстакадой, опознал Вилору и теперь хочет наладить связи с одним из независимых кланов Колоний. В перспективе — получить поддержку в обмен на политические и экономические преференции в будущем. Не исключено, что формируется некая коалиция из крупных игроков, действующих до недавнего времени самостоятельно, но после захвата Скайфолла ощутивших шаткость своего положения.

— Если уж Вогера свалили, то за ними и подавно придут, — понимающе сказал Карл.

— Верно. Поэтому губернатор скорее всего предложит держаться всем вместе, для начала выбив из захваченного Скайфолла тевтонов, а потом кто знает, может и постоянный союз организовать для отстаивания собственных интересов.

— Другие державы будут против, — справедливо заметил гвардеец.

С моей стороны послышался тихий смешок.

— Разумеется они будут против. Если поражение германцев все встретят с удовлетворением, то формирование некой структуры, способной на равных противостоять колониальным устремлениям империй никому из монархов не понравится. Обязательно будут попытки подавить подобного рода альянс еще на стадии зарождения, — я помедлил. — Но если подумать, такой союз очень выгоден местным, давно мечтающим сбросить удавку имперских инспекторов.

— Тогда может лучше мне поехать с вами? Кто знает, что может пройти на встрече, — предложил Карл.

Я покачал головой.

— Нет, ты останешься. Кто еще присмотрит за владением пока меня нет? К тому же, Вогеру невыгодно устраивать ловушку, у него сейчас положение не из лучших, любое неосторожное движение легко может привести к краху. Губернатор не дурак и прекрасно это понимает.

Поднявшись со стула, я кивнул Майе.

— Собирайся, вылетаем через час, — я перевел взгляд на Карла. — Предупреди пилотов о вылете, думаю обойдемся тремя ховерами с вооруженным эскортом сопровождения.

— Да, милорд, — гвардеец склонился в коротком поклоне и отправился отдавать распоряжения. Майя направилась следом. Я же, помедлив, неспешным шагом двинулся в сторону поместья, несмотря на ранее сказанные слова следовало подготовится к потенциально опасному путешествию.

Глава 26

Территория Колоний.

Где-то над Тихим Океаном.

Транспортный Ховербенд Дома Мещерских. 10:55

В отличие от виденных ранее ховеров, приобретенная у торговца машина отличалась большими размерами и удобством. Просторная кабина могла похвастать четверкой дополнительных мест, не считая кресла пилота и штурмана.

Но основную часть занимало десантное отделение для перевозки тяжеловооруженного взвода со средствами усиления и поддержки. Который как раз там находился, выделенный Карлом для сопровождения моей драгоценной тушки. Двадцать отборных головорезов, вооруженных до зубов, с единственным приказом — во что бы то ни стало сохранить мою жизнь, если вдруг что-то пойдет не так.

Их можно назвать неким аналогом ближней дружиной, как принято у обычных благородных родов, однако обманываться не стоило — лояльность бойцов обеспечивалась исключительно щедрым вознаграждением и ни о какой клановой верности речи не шло. Что делало их пусть и хорошими, но все же наемниками.

Защиту в воздухе обеспечивали два ударно-штурмовых ховера, летевшие в качестве эскорта с боков и чуть выше, прикрывая основной транспорт.

— Сколько еще? — Майя взглянула на меня из соседнего кресла.

Впереди виднелись головы в черных шлемах — пилот и штурман, еще дальше открывалась панорамный обзор из носовй части ховера, широко остекленной, позволяющей наблюдать, как внизу проносилась морская гладь Тихого океана. Машина шла на крейсерской скорости, едва не касаясь воды. Низкая высота обеспечивала защиту от радаров и от простых наблюдателей. На фоне волн быстро двигающийся объект воспринимался миражом, о котором можно сказать — показалось.

— Двадцать минут, — ответил я. Помолчал и внимательно посмотрел на девушку, изучая лицо. Предельное внимание не понравилось, она хмуро буркнула:

— Я в порядке, — помедлила и медленно произнесла, словно привыкая к непривычному обращению: — ваша светлость.

С моей стороны последовал неспешный кивок. Все верно, теперь только так, принесенная клятва верности изменила взаимоотношения между нами, установив четкие границы вассал-сюзерен. Я обязан заботиться о ней, она в ответ платит верностью. Старая формула, пришедшая из глубины веков. Это сильно повлияло на статус Майи и еще сильнее повлияет в будущем. Она этого пока не осознавала, но ее жизнь изменилась кардинально, и назад дороги нет.

Больше спрашивать не стал, вместо этого повернулся к экрану, встроенному в приборную панель. Пара нажатий на выделенные иконки развернули небольшое меню, еще несколько переходов по интерактивной системе позволили получить доступ к ГлобКом, выведя на дисплей модифицированный браузер для выхода в сеть.

— «Запрос — «Война-Онлайн».

— «Получение допуска».

— «Оплата за регистрацию».

— «Транзакция принята».

— Хлеба и зрелищ, — тихо проронил я.

Еще одно правило, пришедшее из старины. Когда проще всего управлять массам, давая им то чего они больше всего хотят — развлечение и хотя бы минимум необходимой еды, чтобы не сдохнуть с голода. Остальное приложится. Точнее остальным толпа просто не заинтересуется. Ведь их внимание направленно в противоположную сторону от того, что желают скрыть власти.

Ресурс «War-Online» с первых минут открытия начал пользоваться бешенной популярностью. Избалованная обычным новостным фоном и краткими включениями с места событий, публика по достоинству оценила круглосуточные трансляции с мест боев, идущих в буквальном смысле в прямом эфире. Старая забава Спорных территорий наблюдать за кровавыми зрелищами вышла на новый уровень благодаря сетевым технологиям и прямым донатам от зрителей для операторов из числа солдат, пилотов мехов, водителей танков и любой другой военной техники. За это наказывали, отправляли под трибунал, но суммы оказывались слишком заманчивыми, чтобы рискнуть.

Если подумать — полное сумасшествие. Но если вспомнить, где находишься, то идея не выглядит особо безумной. К тому же, зная власти, можно не сомневаться, что прикрытие для забавы идет с самого верха. Ведь надо же чем-то занять народ, пока они не стали задавать слишком много неудобных вопросов.

— «Охваченные мятежом кварталы блокированы силами полиции и армии. В город входят дополнительные части для подавления беспорядков».

Кадры беснующейся на улицах городка толпы. Крики, вскинутые вверх руки. Начинающиеся пожары и дым слезоточивого газа, стелящегося над выщербленным асфальтом. Где-то в Латинской Америке очередной бунт, остановлена работа промышленной фабрики крупной транснациональной корпорации, а значит подавление будет безжалостным.

В ночном небе появляются полицейские дроны, установленные на подвесках иглометы начинают стрелять, сразу собирая щедрую жатву из упавших на землю бунтовщиков. Вылетающие с дикой скоростью иглы смазаны специальным нейротоксином, при попадании в кровь вызывающим конвульсии. На земле дергаются уже несколько десяток человек, но дроны не прекращают стрельбу, густо обстреливая беснующуюся толпу.

Дальше в ход идут водометы — по асфальту катятся сбитые с ног особо рьяные мятежники, почему-то думающие, что смогут поджечь коктейлями молотова машины, специально разработанные для подавления бунтов.

За машинами неспешно двигаются полицейские в броне, изредка раздаются выстрелы. Пока в ход идут пластиковые пули, оглушающие, но не убивающие. Но если беспорядки распространятся, без всяких сомнений будут применены боевые боеприпасы. И вместе с армией полиция зачистит бунтующие кварталы невзирая на кровь.

От просмотра кадров возникает эффект дежавю, кажется я такое уже видел не раз в собственном мире. Все настолько похоже, что поневоле наступает скука, все это уже знакомо, и известно, чем в итоге закончится.

Другая вкладка.

Здесь трансляция уже с настоящего поля боя. На изрытом от воронок почве стоит Мобком. Радарная решетка на вершине мобильного пункта вращалась в боевом режиме, тарелки спутниковой связи несли следы многочисленных попаданий, и, кажется, уже не могли выполнять свои функции. Рядом валялись изувеченные тела, судя по виду — пункт накрыли чем-то крупнокалиберным, и потом добивали «умной» шрапнелью с планирующих бомб.

На борту поврежденной машины виднеется эмблема одной из частных корпоративных армий. Кто бы здесь не выяснял отношения, дело касалось коммерческих интересов не самых крупных игроков регионального уровня.

— Спор за концессию, шахты, плантации или любое другое похожее дерьмо, — буркнул я, без особого интереса разглядывая подбитую технику.

Следующая вкладка.

Первое что бросается в глаза — геральдические штандарты. Желтое на черном, и вязь символом на незнакомом языке. Отдаленно похоже на древний латинский, но с иным написанием. Два меха вели бой, дрон снимал происходящее, зависнув на высоте десятка метров в отдалении, используя хорошую оптику и цифровую обработку для получаемого видео.

Массивный и приземистый робот серого окраса долбил по холму, за которым скрывался противник, относящийся к легкому разведывательному классу. Суставчатые лапы, быстрая скорость по пересеченной местности, мощная электроника, почти без вооружения, но с горбом прыжковой установкой за спиной — он опережал соперника по скорости, не давая себя задеть, но сам при этом ничего не мог ему сделать. Мощная броня с легкостью держала пули крупнокалиберных пулеметов.

— Так они до вечера танцевать могут, — я зевнул и равнодушно переключил на другую трансляцию.

И почти сразу с жадностью прикипел к экрану, потому что в отличие от прочего, здесь воевали при помощи магии.

Окраины средних размеров города, рядом с двухэтажным зданием застыл большой мех. На плечах и задней части пусковые ракетные установки. Чуть позади крупный бронетранспортер с кучей непонятного оборудования на корпусе. Система РЭБ?

Секунду ничего не происходило, затем на подмогу первой парочке из тесного проулка безжалостно сбивая углы кирпичного здания выдвинулся еще один мех, похожий на шестиногого краба, несущий на спине огромную пушку.

Они явно собирались кого-то атаковать. И в этот момент все произошло.

Мир словно сдвинулся, что-то в нем изменилось, настолько явно, что это почувствовали все участники готовой разыграться трагедии. На самой грани, что есть у любого человека, что формирует чутье и интуицию, это проявилось четко, что даже передалось через экран.

Два меха, две казавшиеся несокрушимыми боевые машины и сидящие внутри пилоты уже были мертвы. Они еще дышали, двигали руками и ногами, пытаясь предотвратить надвигающуюся беду, но понимали, что уже опоздали. Что все уже произошло, и что они наблюдают лишь конец разыгравшегося спектакля, где им отвели роль статистов.

Призрачный вихрь появился в небе подобно гигантской воронке. Секунду назад его не было — и вдруг пространство сместилось, пошло искажениями, формируя водоворот, конусом нацеливаясь прямо на застывшие на земле мехи.

Казалось время остановилось, не судя по таймеру прошло всего несколько секунд. Пилоты мехов ничего не успели сделать, как оказались смятыми невидимой силой призванного полупрозрачного вихря.

Один удар сердца — и гигантские боевые машины превратились в изломанные куски изодранного металла. Не знаю какое именно заклинание было пущено в ход, но оно оказало разрушительное воздействие, превратив шагоходы в небрежно смятую кучу металлолома.

Больше всех как ни странно повезло солдатам внутри комплекса РЭБа, их задело лишь кончиком вихря, отбросив многотонную бронированную машину как пушинку в сторону. Кто бы не проводил магическую атакую добивать уцелевших он не стал, удовлетворившись подбитыми мехами.

— Эффектно, — признал я, помедлил, и снова переключил на очередную трансляцию.

Там тоже шла демонстрация пущенной в ход магии. Судя по ракурсу сьемка велась откуда-то издалека.

Площадь небольшого городка накрыла плотная колдовская сеть, с жадностью ставшая вытягивать из пространства магическую энергию в форме серебристых вспышек. Данный шаг показывал, что в городе засели другие одаренные и что им противостоят маги классом значительно выше.

Мощный полог накрыл несколько зданий, вырубилась связь, коммуникации, умерла электроника. Сеть не ловила больше сигналы, в телефонных трубках слышалось лишь шуршание, радио испускало шум белых помех. Ничего не работало, повинуясь воле неизвестного мага. Даже коротковолновые передатчики способные пробить стену наведенных помех перестали работать. Магия взяла вверх над технологией, показав свое свое истинное лицо.

И следом по центральному зданию прилетел удар. Будто кто-то размахнулся и со всей силы врезал по крыше.

На экране возникал ужасающая картина разрушений — бетонная коробка вмялась, словно была из картона. За первым ударом тут же последовал второй, за ним сразу третий. Словно невидимый великан замолотил по крышам, превращая дома в развалинах.

Непонятно пытались ли оказать противнику сопротивление, или же первая атака лишила засевших в здании магов сил, но удары следовали один за одним, пока центр небольшого городка полностью не превратился в руины.

Пауза. Трансляция прервалась, либо техника подвела, от воздействия мощных энергетических потоков, либо оператора достали, не потерпев стороннего наблюдения. Кто бы не вел эфир, он расположился за пределами городка, ошибочно полагая, что находится в безопасности. За красочные кадры боев с участием магов много платили, и некто решил рискнуть, скорее всего поплатившись за это жизнью.

— Надо было использовать дрон, — я покачал головой.

— Вы так тоже можете? — внезапно подала голос Майя, кивнув на застывшую картинку с разрушениями.

Я посмотрел на девчонку, перевел взгляд на уничтоженный центр города.

— Не совсем, — покачал головой. — Моя Сила крови лежит в иной плоскости, — кивок на экран. — Это что-то стихийное, скорее всего Воздух — «кузнечный молот» или нечто подобное, преобразованное для ударов по площадям.

— То есть вы так не сможете? — показалось или в голосе девушки мелькнуло сожаление?

Я покачал головой.

— Не так, но последствия будут хуже, — пауза и уточнение: — Гораздо хуже. В памяти всплыло описание, последствий заклинания класса «Черное солнце», бывшим одним из любимых у клана Мещерских в старых войнах — город просто переставал существовать, без внешних физических спецэффектов. Вместо бетона, железа и стали — разлетающееся от ветра пепельная серая пыль.

Предки умели уничтожать врагов, не оставляя шанса спастись.

Что-то прочитав по моему взгляду, Майя не стала развивать тему, вернувшись к изучению собственного планшета. За последние дни ее поведение изменилось, после удаления тени изнанки, она стала более спокойной. Никаких вызывающих жестов с неуклюжими попытками соблазнения, никаких провокационно расстегнутых комбезов с выглядывающими полушариями полных грудей, никаких обещающих улыбок и заигрывания. Только строгость и безупречное поведение человека, осознавшего свою уязвимость перед внешними силами, для которых ты всего лишь симпатичная кукла, кого можно использовать в качестве послушной марионетки.

Она поняла в какие серьезные игры ввязалась, но не захотела отступать, вместо этого сделав шаг вперед, став моим вассалом.

Подобная смелость заслуживала уважения, хотя и не говорила о большом уме. Будь она умнее, то уже бежала бы от меня со всех ног. Это Карлу нечего терять и даже после свершенной мести плевать на себя, настолько сильно у бывшего гвардейца все выгорело внутри. А она молодая, могла выбрать другой жизненный путь. Без крови, постоянных боев, и преследующих любого клановца многочисленных смертей.

Майя этого не понимала, или не захотела понимать. А может поняла, и осознанно выбрала иной путь. Ведь как ни посмотри, а возможность стать выше в Колониях не часто встречалась.

Я в свою очередь не отговаривал, хотя по идее и следовало. Но мне нужны были люди, и отказываться от потенциального будущего клинка Дома будет с моей стороны расточительством. Жестоко? Да. Но такова жизнь в Колониях. Ты либо рискуешь и ставишь на кон все, и выигрываешь, либо теряешь все, скатываясь в самый низ.

— «Только сегодня и только сейчас, бравые воины корпорации „ADM“ проведут показательное выступление в рамках программы подготовки молодых рекрутов», — на экране пошла реклама.

Война не может идти без притока свежего мяса.

— «Если вы запишетесь сейчас, то вам гарантируется полная страховка и единовременная выплата в размере десяти тысяч кредитов, а так же обязательное медицинское обслуживание, в случае получения ранения, включая возможную замену внутренних органов высококачественным дубликатом, изготовленным на лучшем биопринтере от корпорации ФармСинтез».

А вот это уже откровенная манипуляция, слово «лучшее» и «высококачественное» подчеркивается, но не упоминается, что речь идет о дешевой напечатанной печенке или селезенке, через девять-двенадцать месяцев потребующей обязательной замены. Это не органы, выращенные в биореакторе на основе родной ДНК. Но кто об этом станет упоминать, тем более не разбирающемуся в вопросе молодняку, считающего себя бессмертным.

— И новая партия идиотов готова к отправке, — я зевнул.

В отличие от прочих я смотрел «War-Online» не для развлечения, а чтобы оценить масштаб происходящих в Южном полушарий событий. И судя по последним данным — воевали всех против всех. Размах впечатлял даже по меркам Колоний.

— Подлетаем к точке встречи, — доложил пилот, прерывая размышления о вспыхивающих по Спорным территориям боевым действиям.

Я наклонился вперед, наблюдая за появившимся внизу вытянутыми силуэтами кораблей. Все правильно, четыре ударных эсминца — личная эскадра клана Валенштайн.

— Приняты коды системы опознавания, получен доступ к ближнему периметру обороны, — голова в черном шлеме пилота ховера чуть повернулась. — Заходим на посадку?

Профессиональный пилот-наемник был готов к любому ответу, в том числе к резкому приказу сменить курс, как можно быстрее удалившись от места рандеву.

— Да, — разрешил я, и откинулся на спинку кресла.

Предстоял разговор с Вилорой, перед встречей с Вогером нам с княжной следовало кое-что обсудить.

Глава 27

Территория Колоний.

Где-то в Тихом океане.

Эсминец клана Валенштайн «Неустрашимый». 11:11

— Красивый корабль, — оценил я и пригубил поданное вино. — И вино отличное. Вижу род Валенштайн умеет не только хорошо воевать, но и хорошо отдыхать между боями.

Вилора тонко улыбнулась, едва заметным наклоном головы поблагодарив за комплимент.

— С чего ты решил, что недавно мы участвовали в бою? — тем не менее уточнила она.

— Никогда не жаловался на наблюдательность, — парировал я.

Небольшая пикировка началась сразу после начала встречи, стоило остаться наедине в просторной кают-компании где-то в средней корабля. Где-то впереди и выше находился командный мостик, куда меня не пустили, хотя я и сделал намек, что не против небольшой экскурсии по клановому эсминцу. На что мне вежливо предложили освежиться и отдохнуть после путешествия ховера, деликатно показав, что пускать в закрытые для чужаков помещения не будут. Пусть у нас и намечались некие союзнические отношения.

Вполне ожидаемо, я бы тоже не разрешил посторонним шляться по домену, ограничив передвижение прилегающей территорией. Мало ли что. Мой дом — моя крепость. Так же можно сказать и про корабли.

— Ты про почерневшие стенки у пусковых установок? Может это были учебные стрельбы, — сказала княжна.

Настала моя очередь улыбаться.

— Что, все сразу? Судя по следам на обшивке, пусковые работали поочередно, выпустив не меньше двух десятков ракет. Никакая учебная стрельба не требует так много боезапаса, — я снова сделал глоток и светским тоном осведомился: — Наносили визит вежливости бывшим родственникам?

На этот раз Вилора перестала улыбаться. Прямой намек на связь с тевтонами, подло предавшими герцога, как только им это стало выгодно, не понравилось молодой наследнице рода.

— Скажем так, отец решил, что небольшой ответной любезности в виде ракетного удара по одной из промежуточных баз снабжения флотской группировки Священной германской империи будет достаточно, чтобы выразить неудовольствие от грубых действий некоторых имперских представителей по отношению к благородному роду Валенштайн, — сказала княжна.

— Всего один удар? — не поверил я. На месте герцога я был бы в ярости и не ограничился бы одной ракетной атакой, да еще по промежуточной базе снабжения. А учитывая специфические взаимоотношения в Колониях, особенно между кланами, можно не сомневаться, что это всего лишь начало. Опальный клан, ставший изгнанником, подвергся нападению от бывших сородичей, и невзирая ни на какие родственные связи, должен на это ответить. Ответить жестко, как принято в Спорных территориях, где властвует право силы. Иначе их просто не поймут. Или хуже — посчитают легкой добычей.

— Мы не забыли неучтивого отношения, и герцог обязательно еще об этом напомнит, — витиевато выразилась Вилора, подтвердив догадку, что Валенштайны не успокоились и что еще обязательно врежут по тевтонам.

— В этих ваших напоминаниях случайно не будет присутствовать наземная высадка десанта из числа КИБов? — прямо спросил я, помня, что наглость второе счастье.

Надо отдать ей должное, Вилора сразу поняла куда я клоню и весело рассмеялась.

— Даже не думай, клановые КИБы не продаются, — она шутливо погрозила мне пальчиком, но в глазах плавали льдинки, показывая недопустимость дальнейшего разговора на эту тему. Поддержанные мехи это одно, секреты клана совершенно другое. Никто не собирался передавать машины даже потенциальному союзнику ни под каким предлогом и ни при каких обстоятельствах.

Но меня не так просто смутить.

— Вы сами их собираете? — небрежно поинтересовался я. И получил в ответ холодный взгляд, выдавать секреты клана Вилора не собиралась даже под бокал замечательного вина.

— Я к тому, что судя по кораблям, — последовал описывающий круг жест рукой, как бы захватывающий находящийся снаружи эсминцы, — основную часть техники вы закупаете, а не производите сами. По крайней мере очень сложную.

— Почему ты решил, что эсминцы не могли быть произведены на верфях, принадлежащих клану? Или ты не веришь, что у нас есть собственные верфи? — подняла бровь Вилора.

По моему лицу скользнула вежливая улыбка.

— Потому что это «Викинги», проект германского конструкторского бюро Германа Хайнса, работающего на германский флот уже больше пятидесяти лет. Проект универсальный, предназначенный в том числе и на экспорт, — пояснил я. — Вы купили эсминцы, не исключаю, что в дальнейшем сильно модернизировали. Но изначально корабли построены на германских верфях. Если бы Валенштайны могли производить корабли подобного класса сами, то обязательно бы это делали.

Вилора промолчала, крыть нечем. Любой каталог современной военной техники содержал подробное описание самых популярных кораблей, находящихся во флотах всех крупнейший держав мира. Сравнить силуэт и характеристики с клановыми эсминцами не составит труда, как и найти оригинал, с которого брали образец для моделей на экспорт.

К тому же, содержать такую эскадру это скорее статусная вещь, чем жизненная необходимость, и строить под них производственную инфраструктуру будет полным безумием с финансовой точки зрения. Но об этом я уже подумал про себя, не став выражать сомнения вслух.

— КИБы требуют не меньшей промышленной базы для массового производства, — заметил я. — Если бы она у вас была, вы бы ее использовали.

Княжна снова ничего не ответила, позволив мне рассуждать дальше, не подтверждая и не опровергая сказанные слова.

— Скорее всего вы покупаете основу-шасси у кого-то другого, проводите усовершенствование, меняйте начинку и подгоняете конфигурацию под характеристики своих бойцов. Дальше идет спецификация в зависимости от предпочтений к боевой магии.

И снова в ответ вежливое молчание, лишь внимательный взгляд и легкий прищур.

Я мысленно чертыхнулся, и подумал это окажется проще. Однако Вилора неплохо держала лицо, не выдавая клановых секретов. Ладно, оставим пока это, и пойдем другим путем, в конце концов промышленный шпионаж еще никто не отменял.

— Может обсудим ради чего мы встретились? — наконец сказала она, и пришлось согласиться.

Черт с ними, по КИБам узнаю в другом месте. Хотя этот вопрос будоражил меня последние сутки. Без КИБов, без этих замечательных и смертоносных машин, возрождение рода Мещерских может закончится едва начавшись. Меня просто сомнут, невзирая ни на какой домен. Ведь первое правило Колоний гласит: все что не можешь удержать собственными силами принадлежит кому-то другому. Тому, у кого у будет для этого достаточно сил. Право собственности здесь понятие эфемерное, и любые договоренности действуют лишь до тех пор, пока обе стороны имеют за спиной внушительную поддержку. Пример Скайфолла в этом плане весьма показателен.

— Вогер хочет поговорить, думаю его интересую не только я, но и независимые игроки вроде клана Валенштайн, — я решил не тянуть и выложить все сразу. Иначе мы тут до следующего пришествия просидим, играя словесными кружевами, в попытках вытянуть из собеседника больше, чем хочется сказать самому.

— Он обратился к тебе? — в глазах Вилоры мелькнуло слабое удивление.

— Нейтральная фигура, — пояснил я, угадав сомнения, но помедлив уточнил: — Скорее всего губернатор прощупывает почву и ищет союзников. Напрямую обратиться к твоему отцу — значит поставить себя в уязвимое положение.

Княжна кивнула.

— Признать себя слабым, показав, что ему нужна помощь, а не наоборот, — она понимала нюансы.

— А с учетом шумихи вокруг меня в последнее время, — легкий намек на уничтоженный пролет эстакады и появившийся домен, — Вогер посчитал меня неплохой промежуточной фигурой.

— Он не хочет заключить союз с тобой? — быстро спросила Вилора.

Слишком быстро.

— В смысле не видит во мне полноценного союзника? — улыбнулся я.

Она промолчала. Я в ответ тоже не стал развивать тему, потому что и сам если честно до конца не разрешился с этим вопросом. Полноправное партнерство имеет множество преимуществ, но и сопряжено с большим риском. Другое дело, что и становится чьей-то марионеткой я тоже не готов. Бурлящая в крови гордость предков не позволяла.

— А что хочешь ты? — я внезапно резко наклонился вперед, впиваясь пронзительным взглядом в лицо Вилоры. — Что хочешь ты от всего этого? Что получить, и что выгадать? Ты ведь не зря ко мне приходила после того, как твой отец отказал. Чего ты хочешь добиться?

И на краткий миг в глазах светловолосой княжны вспыхнул яркий огонь. Да, она хотела, жаждала, показать себя, занять место на вершине, не стать послушной женой на вторых ролях рядом с мужем, которого ей выберут генетики клана для продолжения евгенических программ по выращиванию нового поколения одаренных, а стать кем-то большим, взяв свое по праву.

Это длилось всего мгновение, но я это заметил. А она поняла, что я это заметил. И любые притворства стали не нужны.

— А ты бы поступил по-другому? — хрипло выдохнула она. — Мне противна сама мысль превратиться в послушную корову, которая должна рожать одного ребенка за другим, и чья судьба в дальнейшем — это максимум интриги среди таких же послушных клуш, пытающихся пристроить свои детей, найдя их партию получше. Мне ненавистно это, понятно?!

Ожесточенный тон, в глазах ярость и возмущение, и лишь толика обреченности понимания, что будет невероятно трудно свернуть с выбранной другим человеком пути.

Потому что в этом мире женщины не правили, даже дочери императорских домов не вступали на трон, невзирая ни на какое первенство права наследования. Таков был негласный закон. Традиция, пришедшая из глубин веков, когда семьи одаренных лишь зарождались.

— Предлагаю заключить пакт: ты помогаешь мне, а я тебе, —произнес я. В этот момент подал голос мой личный коммуникатор, пока лез в карман, рассеяно произнес: — На крайний случай прикончим твоего папашу и займешь его место на троне…

Взгляд любящей отца Вилоры наполнился гневом:

— Да как ты…

— Подожди, — я бесцеремонно прервал ее поднятыми пальцем, и пока она кипела от возмущения, пробежал пришедшее на комм сообщение, и задумчиво протянул: — А вот это действительно неожиданно.

Справившиеся с бешенством княжна холодно произнесла:

— Что?

Я поднял на Вилору глаза и спросил:

— Не хочешь побывать на флагмане ударного флота Руса Империума?

* * *

Территория Колоний. Тихоокеанский регион.

Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.

Завывая турбинами ховербенд заходил на посадку. Палубный сигнальщик размахивал световыми жезлами корректируя движение многотонной машины. В брюхе массивного транспортника плавно отъехали люки, выпуская выдвижные опоры. Секунда и поверхность металлических ног мягко соприкоснулась с палубой корабля, принимая на себя вес приземлившего аппарата. Короткое мгновение передышки и двигатели начали стихать, извещая об окончании полета.

Встречающие выдвинулись вперед, небольшая группа из пяти человек, все в офицерской форме Руса Империума.

Первым с грацией полного сил хищника с трапа прибывшего ховербенда спрыгнул молодой человек в универсальном комбезе военной модели. Высокий, крепко сложенный, он дышал той спокойной уверенностью, что можно ожидать от бывалого ветерана. Яркие зеленые глаза смотрели на мир цепко и пронзительно, и с той властностью, что заставляла даже опытных офицеров вытягиваться по стойке смирно.

Не оглядываясь, светловолосый юноша подал руку назад, появившаяся из салона ховера девушка принала ее, одетая так же по походному в комбез, но с расцветкой иного клана, она встала рядом с ним, показывая, что они вместе.

— Приветствуем на борту флагмана тихоокеанского флота Русской Империи «Граф Петр Нечаев», — сказал один из встречающих.

Молодой человек небрежно кивнул, и не затрудняя ответным приветствием кивнул в сторону корабельным надстроек, молчаливо спрашивая: нам туда?

Офицер склонился в коротком поклоне и повел рукой, предлагая следовать за ним. Остальные не проронили ни слова, став безмолвными статистами организованной встречи, которую было необходимо провести согласно старинной традиции.

В это же время, высоко в главной командой рубке авианосца за прибытием гостей наблюдали через экран наведенной на палубы камеры. Сначала их было трое: командующий эскадрой со знаками различия адмирала, и двое гражданских: мужчина и женщина. Оба одеты в неброские, но дорогие дорожные костюмы, слегка неуместные на мостике боевого корабля.

Мужчина повернулся к спутнице, и в этот момент адмирал тактично отступил назад, оставляя пару наедине, по микрожестам поняв, что разговор будет носить деликатный характер, не предназначенный для лишних ушей.

Графиня Стародубская несмотря на возраст сохранившая живость характера уверенно качнула головой, отвечая на невысказанный вопрос.

— Это он.

— Вы уверены? — мягко попросили ее уточнить. — Может все же подмена?

Женщина презрительно скривила губы, с превосходством глянула на чиновника из имперской канцелярии и лишь после этого твердо ответила:

— Абсолютно. Я помню фамильную силу, у его отца оставались лишь жалкие отголоски затухающего дара, но я помню ее. Из этого мальчика она просто бешено прет — родовая сила крови Мещерских. Ее ни с чем не спутать, — она помедлила, бросила мимолетный взгляд на экран. — И еще этот жесткий взгляд, так смотрел его прадед, когда оставался еще патриархом. Полная уверенность в своем праве повелевать, — пауза. — У мальчика это фамильное.

Говорить про то, что даже с высоты командной рубки авианосца она почувствовала, как клубилась родовая сила древнего клана вдоль ауры, напитанной невероятной мощью, графиня не стала. Не хотела пугать чересчур впечатлительного чиновника. Но что эта сила имелась, столь грозно проявив себя, наполнило стареющую женщину гордостью. За род и за Силу крови наконец-то пробудившуюся в достойном представителе выродившегося клана Мещерских.

Ничего этого она не стала говорить, потому что знала, что напыщенный идиот из имперской канцелярии не поймет, потому что никогда не был частью Старых семей, оставаясь обычным представителем имперской аристократии. К которой после замужества к сожалению стала относится и она.

Графиня Стародубская отвернулась от экрана и величественно направилась к выходу, небрежно бросив на ходу:

— Пойдемте, пообщаемся с мальчиком, я хочу знать, как он провел последние годы и что занесло его в эти несносные Колонии, от которых все приличные люди стараются держаться подальше.

Чиновник помедлил, кивнул напоследок адмиралу, и направился следом. Предстоял серьезный разговор, от которого возможно зависела судьба тех «несносных Колоний», которые так недолюбливала графиня Стародубская, урожденная княгиня Мещерская.

Конец четвертой части.

Алекс Каменев Сила крови V

Глава 1

Территория Колоний.

Алжир.

Имение клана Чезаре. 12:15

Постройки уже догорали, внезапный налет оказался стремительным, не оставляя охране и шанса. Маскировочная сеть в окрасе пустынного камуфляжа тлела, испуская тонкий дымок. Накрывавшая скорострельные пушки, она не смогла укрыть своих подопечных от быстрых ударов врага.

Рядом догорали подвижные части четырехствольной спаренной установки, успевшей выпустить едва четверть боезапаса, пока смертоносный механизм не был превращен в исковерканные обломки.

Повсюду лежали тела защитников имения, выглядевшего как особняк, зажиточного корпоранта, любящего проводить отпуска в условиях северной Африки. Отличная выучка, хорошее снаряжение и оружие не помогли против нежданных гостей, проявивших больше умений в благородном искусстве войны.

Немногочисленные спасшиеся обитатели сбились в кучу, загнанные в угол просторного дворика парочкой мехов легкого класса. Невысокие, но быстрые, с изогнутыми назад ногами, они напоминали насекомых переростков, вставших на задние лапы. Сходство добавляли глухие забрала, похожие на фасетчатые глаза стрекозы. Два, интегрированных в передние конечности длинных орудия, оснащенные лазерными целеуказателями, усиливали страх, заставляя людей лишний раз не двигаться, чтобы красные точки не бежали по их телам.

Высокая стена в нескольких местах оказалась взорванной, обвалившиеся обломки по всем правилам военного искусства рухнули вовнутрь, обеспечив проход и ранив несколько неосторожно подставившихся защитников. Некоторые до сих пор стонали, получив переломы, но на них уже не обращали внимания.

Дальний барак, где жили рабочие, нападающие даже не стали блокировать. Увидев какие силы атаковали имение, работники сами заперлись изнутри, вывесив снаружи белую тряпку. Никто не ждал от них геройства, предоставив сохранить себе жизнь.

Главное здание пострадало меньше всего. Выбитые двери у парадного входа с рухнувшей на землю массивной створкой и немного черной сажи внутри — вот и все следы быстрого, но жесткого штурма, проведенного закаленными в боях ветеранами, точно знающими, как обойтись без лишних жертв, чтобы главная цель не погибла.

Внутреннее убранство в выдержанном колониальном стиле осталось целым, как и обстановка вокруг. Ведущая из просторного холла на второй этаж широкая лестница все так же могла похвастать искусно вырезанной из камня перилами, заканчивающимся изящной балюстрадой на самом верху.

Хозяйская спальня тоже не пострадала, как и огромная кровать, накрытая балдахином, под которой испуганно сжалась молоденькая девица, пытаясь скрыть под одеялом свои более чем аппетитные прелести.

Сам хозяин лежал на полу, привалившись к небольшому комоду. В мешковатой белой ночнушке из легкого шелка, он не обращал внимания на девку, которая совсем недавно делила с ним постель, полностью занятый стоящим перед ним гостем.

— Как ты меня нашел? — старческие глаза слезились, но пытались рассмотреть находившиеся перед ними лицо, словно стараясь запомнить.

— Какая теперь разница? — молодой человек в черном комбинезоне пилота меха медленно растянул губы в мертвой улыбке. В его глазах стыл лед, обещающий смерть.

Коротко стриженный, со светлыми волосами, он имел загорелое лицо, на котором блуждала легкая улыбка человека, наконец-то выполнившего однажды данное обещание. И это больше всего пугало хозяина спальни. Он знал, что последует дальше и страшился его.

На секунду возникла надежда, что это всего лишь сон, как бывало до этого, кошмар, насланный страшным гостем, вторгнувшийся в разум ослабевшего человека. Что еще немного и все схлынет, старик вновь проснется в постели, а рядом будет мирно посапывать обнаженная девица со стройной талией, крепкой попкой, длинными ногами и упругой грудью, готовой на все, лишь бы получить разрешение на постоянное проживание в метрополиях. Чьим телом он обязательно воспользуется, когда полностью придет в себя, безжалостно разбудив и заставив приступить к своим обязанностям по его ублажению.

Возможное дальнейшее утро в объятиях молодой красотки мелькнуло перед мысленным взором со скоростью молнии, но потом вновь пришлось возвращаться к суровой реальности, где имение было захвачено.

— Ты убил моих сыновей, — хрипло выдохнул хозяин имения.

— Убил, — легко согласился гость, и вновь по его губам скользнула улыбка. — А так же еще с десяток других родственников. Согласись, неплохой результат за короткий промежуток времени.

Насмешка взбесила старика, он попытался подняться, но был безжалостно опрокинут назад небрежным пинком.

— Лежи, старый дурак, и не дергайся. Все уже кончено, если ты еще этого не понял.

Губы старика задрожали от ярости, но он не посмел возражать, понимая, что находиться в полной власти молодого наглеца.

— Зря ты убил моего человека, — сказал парень, словно продолжая давно прерванный разговор.

Старик вскинулся.

— Ты же Мещерский, Владыка Астрала, что для тебя обычная человеческая жизнь? Тебе плевать на людей. Твои предки сжигали целые княжества, стирали с лица земли замки и города вместе со всем населением, убивали тысячи с такой же легкостью, с какой садовник травит вредителей-насекомых.

И вновь юноша улыбнулся, но ответил серьезно, кивнув:

— Да, сжигали. Да стирали, и убивали. Но ты забыл, старик, что делали они это не просто так, — последовала короткая пауза, закончившаяся пояснением: — И в этом была твоя ключевая ошибка, старик, ты не разобрался в традициях моей семьи — всегда мстить за своих. И поплатился за это жизнью своего рода. Кто там остался, Маурицио? Винченцо? Алессандро? Можешь не беспокоится, все они в конечном итоге умрут, и от твоего рода и клана ничего не останется.

При упоминании имени внуков старик дернулся, его глаза налились бешенством… и тут же потухли, стоило взгляду уткнуться в эмблему на черном комбинезоне в форме хищной когтистой лапы, сжимающей желтый шар солнца.

Герб древнего клана оказал отрезвляющее воздействие.

— Ты слаб, старик. Слаб и беспомощен. А значит недостоин на существование. Ты и твои потомки будут стерты с лица земли, как были стерты все остальные враги Дома Мещерских, — молодой человек сделал пас рукой, и вокруг его ладони заклубилось темное пламя.

Колдовской огонь небывалого антрацитово-черного цвета стелился над загорелой кожей, но патриарх Чезаре не обманывался, понимая, что оно безопасно лишь для его владельца. Стоит коснутся кому-то другому и наступит мучительная смерть.

— Прощай старик, ты слишком долго задержался на этом свете, — сказал юноша в черном комбинезоне.

И оправдывая тяжело упавшие в тишине спальни слова, темное пламя метнулось вперед, как живое, обвивая горло лежащего на полу старого патриарха. Дряблая кожа покрылась уродливыми черными спазмами, начала расползаться, словно попав под действие кислоты.

Смерть последнего князя клана Чезаре была короткой, но очень мучительной. Из горла вырвался хрип, на губах выступила неестественная черная пена. Уже умирая, он сумел поднять угасающий взор на убийцу и прохрипеть:

— Владыки Хаоса… вы всегда были безжалостны… мир думал, что избавился от вас, но вы вновь возродились. И вам этого никогда не простоят. Помни об этом молодой лорд… Помни и не забывай. Ты обрек меня и мою семью на забвение, но твоя участь будет гораздо хуже.

В ответ молодой человек жестко улыбнулся.

— Посмотрим старик. Посмотрим.

Не оглядываясь, он вышел из спальни, не обратив внимания на сжавшуюся под балдахином девицу. Ступеньки красивой лестницы вынесли его вниз, к подножью крыльца парадного входа, где ожидали солдаты в форме с гербовой символикой на груди и шевронах — все той же страшноватой когтистой лапой, сжимающей желтый шар солнца.

— Все готово, сэр, последние очаги сопротивления подавлены, — браво отрапортовал один из солдат.

— Уходим, — молодой человек махнул рукой, на секунду задержался, окидывая поврежденные строения быстрым взглядом. — Все сжечь.

Выполняя приказ сразу несколько термобарических гранат, отправилось в проемы дверей и окон имения. Огонь занялся почти сразу, с одинаковой легкостью поглощая камень, металл и кирпич. Жадное пламя распространялось с удивительной скоростью. Люди закричали, бросившись во все стороны, их никто не удерживал, позволяя спастись.

Поглядев на деяния рук своих, молодой лидер кивнул и махнул солдатам, приказывая выдвигаться к месту встречи. Здесь они все закончили.

Глава 2

Территория Колоний.

Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.

Нас встречали, как высоких гостей. Офицеры у ховера, отдание чести, отдельный эскорт до помещений, где будут проходить разговор, и на всем протяжении пути — подчеркнутое уважение как к важным особам.

Что сразу вызвало настороженность, потому что ни для не кого не секрет, что выходцы с метрополий свысока смотрят на жителей Спорных территории, считая себя лучше них.

Здесь же ни намека, ни тени. Что говорило лишь об одном — хозяевам этих расфуфыренных офицеров необходимо наше с Вилорой сотрудничество, и поэтому встречающая команда получила категоричный приказ быть предельно вежливыми, не допуская урона чести прилетевших людей.

Мне это почему-то напомнило ситуацию из моего мира, где белые господа притворялись, общаясь с вождями туземных племен, обхаживали их, выстилая красные дорожки в аэропорту, выставляя почетный караул, показывая, что считают прилетевших чернокожих за равных. Но при этом за лживыми улыбками, прятались надменные ухмылки, не показывая истинного отношения к прилетевшим дикарям.

Все ради подписания нужных бумажек, с правами на концессию, продажу участка с богатым месторождением, упразднением пошлин — нужное подчеркнуть. И вот довольный вождь улетает, уверенный, что белые господа приняли его за своего, посчитав равным. А белые господа в это время сидят в курительной зале, раскуривают сигары, пьют виски и смеются, потешаясь над наивным дикарем, думающим, что его в действительности могут признать равным.

Такие же чувства возникали и здесь. Несмотря на наш статус с Вилорой, хозяева авианосца подсознательно считали себя выше нас. И неважно, что корабль относился к Русу Империуму, бывшей родины Тимофея. Окажись здесь представители других метрополий, они вели себя точно так же — как представители высокоразвитых стран смотрят на дикарей, от которых им что-то нужно.

— Неплохой кораблик, правда не уверен, что выдержит пару тяжелых «Штормов», — усмехнулся я, пока нас вели по стальными переходам.

Вилора бросила в мою сторону быстрый взгляд, но промолчала. Идущий впереди офицер на секунды запнулся, повернув голову на ходу вежливо улыбнулся.

— Уверяю вас, ваша светлость, «Граф Петр Нечаев» способен перенести без последствий атаку практически любого силы и сложности. Корабельные системы защиты обеспечивают круговую оборону в режиме реального времени, днем и ночью. Их невозможно пробить, невозможно обмануть или обойти.

В глазах твердая уверенность, на лице притворное уважение, на губах приторная улыбка, от которой у меня сводит скулы. Захотелось врезать по лживое физиономии, только бы согнать эту поганенькую улыбочку, скрывающую надменное превосходство над провинциалом.

Я четко видел это по ментальному фону. Ублюдок мысленно ржал, скорее всего потешаясь над дикарями, впервые оказавшиеся на таком большом корабле. Притворство не могло обмануть адепта магии Астрала, и кажется придурок этого не понимал. Иначе вел бы себя более осторожно.

— А «Черный ураган»? — спросил я.

Офицер нахмурился, он не был одаренным и не понимал о чем речь.

— Боевой аркан пятого класса для ударов по площадям, — с любезной улыбкой уточнил я.

Офицер растянул рот в извиняющей улыбке, но в глазах мелькнула опаска, дебил вспомнил с кем говорил.

— Ничего не могу про это знать, ваша светлость, — он развел руками. — Противомагическая защита не входит в мою компетенцию.

Разумеется не входит, ты же не принадлежишь к одаренным. А вообще забавно, нас аристо он считал ниже себя, хотя при этом наверняка уважал магов Руса Империума. Но нас, с Вилорой, невзирая на магический дар и отношение к знатным семействам, все равно не ставил на один уровень с ними. Забавный выверт человеческого сознания.

Мне надоело поддевать высокомерного, но туповатого солдафона, не понимающего сути тонкой издевки. Наверняка болван даже в мыслях не допускал, что «варвары из Колоний» посмеют издеваться над блестящим морским офицером имперского флота.

Стало скучно. К счастью, мы почти дошли. Просторная кают-компания, куда нас привели, показалась через несколько поворотов. Внутри ждала делегация из еще одной порции офицеров, а так же трех сугубо гражданских людей: двух мужчин и одной женщины.

Именно они привлекли наше с Вилорой внимание, пока шло представление командующему всем этим плавающим балаганом адмиралу, его заместителю, помощникам и черт знает еще кому, чьи имена я бессовестно пропустил мимо ушей. Пока шла процедура никому не нужного знакомства, я не отрывал взора от женщины, чем-то она мне казалась знакомой.

В меру высокая, в неброском, но явно дорогом наряде с налетом старинных фасонов, с седыми, но вполне пышными волосами, уложенными в замысловатую прическу, с небольшим «дорожным» набором драгоценностей, подчеркивающим статус. И с чересчур внимательными глазами, буквально не отпускающими меня, стоило нам переступить порог.

Кто это? Создавалось впечатление, что она меня знает. Понятия не имею откуда возникла подобная ассоциация, но уверенность была практически стопроцентной.

Кто-то из прошлой жизни старого Тимофея? Судя по облику, гордой осанке и властному взгляду, тетка явно принадлежала к аристократическому сословию. Как и ее спутник, ведущий себя по сравнению с ней несколько суетливо.

Третьим гражданским оказался знакомый по многочисленным выпускам новостей собственной персоной его превосходительство губернатор Вогер. Сухопарый, подтянутый мужик, державшийся чересчур уверенно для того, кому совсем недавно дали пинком под зад, вышвырнув из родного города.

Поймав себя на этой мысли, я понял, что все еще раздражен. И не только от предыдущего поведения дурака офицера, но и из-за того, что вдруг понял, что наше с Вилорой присутствие рассматривается, как формальность. Да, с нами хотят поговорить, но отводить какой-то значимой роли в будущих событиях не собираются, в плане самостоятельных действий. Хотят использовать исключительно в качестве послушных марионеток. А потом, уже после, за старание, может и наградят какой-нибудь плюшкой, небрежно брошенной с барского стола.

А мы значит, как бедные родственники, будем послушно ждать подачку. По моим губам расползлась холодная улыбка. Не пойдет господа, мы в такие игры не играем. Точнее играем, и с удовольствием, но исключительно за себя.

В отличие от губернатора Вогера, мужчина и женщина обладали магическим даром, но едва дотягивали до среднего уровня. Хотя она казалась чуть сильней и была одна странность — по ее ауре проскальзывало нечто неуловимо знакомое.

Когда витиеватые приветствия и уверения в том, как рады нас видеть на борту были закончены, все расселись за круглым столом. Адмирал с сопровождающими офицерами незаметно выскользнул, оставляя высокие договаривающиеся стороны наедине.

— Вас представили, как Аглаю Федоровну Стародубскую, графиню, — к неожиданности для всех первым слово взял я.

Имперский чиновник нахмурился, но промолчал. Его имя я не запомнил настолько неприметной оказалась его внешность. Что косвенно указывало на то, что кроме родного министерства (или как там называется его бюрократическая помойка откуда этот тип вынырнул), он явно кормился как минимум с еще одной ложки из недр спецслужб. Или вовсе являлся выходцем оттуда, переведенный в обычную структуру шпионить.

В государственных чиновничьих джунглях сам черт ногу сломит, пытаясь разобраться кто, куда и зачем. Нужно с рождения вращаться в этой сфере, чтобы понимать, что на самом деле происходит. Особенная клоака начиналась у подножья трона, там вообще творилось непонятно что, куда постороннему лучше не соваться — сожрут.

— Все верно, Тимофей, — по-доброму улыбнулась женщина, словно разговаривала с малышом, которого давно не видела, но который за время отсутствия успел вырасти и возмужать.

И тут меня внутри что-то кольнуло.

— Вы моя родственница? — прямо и без экивоков в лоб спросил я.

Чиновник едва заметно шевельнул ладонью, выдавая нервозность. Странно, думал их обучают лучше держать покер-фейс. Зато Вогер продемонстрировал высший пилотаж держа бесстрастным лицо сначала разговора, словно вообще не расслышал вопрос.

— Да, Тимофей, я твоя родственница, тетушка, если точнее, — снова улыбнулась женщина. — Ты меня конечно не помнишь, тебе было три года, когда я ушла из семьи, выйдя замуж за графа Стародубского, после смерти первого мужа.

— Вы были княгиней, — почти не сомневаясь в собственной правоте, сказал я. На это указывал и поворот головы, и гордая осанка, и выражение лица женщины.

— Недолго, — кивнула графиня. — Потом жизнь повернулась так, что мне пришлось делать сложный выбор и уйти из семьи.

— Ставшей к тому времени сборищем бесславных слабаков и слюнтяев, недостойных памяти своих предков, — ехидно закончил я, чем вызвал понимающую улыбку.

Она видела перед собой ершистого юнца, пытающегося ее уколоть, и про себя думала, что обязательно со временем обломает. Заставит плясать под свою дудку, внушив мысль о кровном родстве.

Но она не понимала, с Силой крови в юном Мещерском проснулась и память предков, а главное я не был тем самым Тимофеем, который погиб в бою с наемниками где-то в забытой богом пустыни. И это перечеркивало любые усилия, склонить меня на свою сторону. Потому что для меня была только моя сторона. А точнее сторона возрожденного клана.

— Итак, может приступим к делу? — не выдержала Вилора. Княжна понимала, что ее скорее всего используют, но хотела прояснить ситуацию. Заставить это сказать вслух. Чтобы в дальнейшем получить рычаг давления на тех, кто играет столь грубо.

Однако не только Вилора Валенштайн знала основы дипломатии и клановых интриг. На прямое предложение, неожиданно возникшая в жизни Тимофея «тетушка», ответила сдержанной улыбкой и предложением:

— Может сначала обсудим появление странной магической аномалии на одном из островов, неподалеку от Скайфолла?

А вот и прямой намек на домен. Все-таки оппоненты играли грубовато. Наши с Вилорой подчеркнуто военные полевые комбезы и сугубо гражданские одеяния остальных будто противопоставляли нас друг другу. Я подумал о Майя и об усиленном взводе солдат, оставшихся на борту ховеров. Любопытно, если переговоры пойдут не так, сможем мы выбраться с этого железного плавучего острова?

— Это к повестке встречи не относится, — решительно отрубила Вилора, выступив в этом вопросе на моей стороне. Я тоже не горел особым желанием обсуждать владения клана, особенно с учетом сопровождающегося с этим прорывом астральной энергии. Косвенно, мне могут вменить в вину создание опасной ситуации для нескольких городов, что на фоне случившегося в Токио будет выглядеть готовым прецендентом с использованием магии Силы крови Мещерских.

На первый взгляд это выглядело запутанным, но в действительности все просто — меня могли заставить дать обещание не использовать подобную магию, так как это представляет опасность для стабильности тканей реальности, не могущих пострадать при использовании обыкновенных стихийных практик.

Проще говоря, созданный даже искусственно при помощи заклятий ураган, останется всего лишь ураганом, природным катаклизмом. Но вот «черный ураган» мог представлять угрозу для материальной реальности. Это даст повод объединиться и напасть на «возмутителя спокойствие» скопом.

Нет уж, хрен им, а не косвенный повод атаковать вместе. Правильно сказала Вилора — это не тема для разговоров.

И тут память предков указала еще на один тонкий нюанс, когда нас встречали, ко мне офицеры обратились согласно пока никем не признанному титулу «ваша светлость». То есть формально меня признали за князя, главу собственного клана. А это накладывало уже совсем другие обязанности. Что бы ни случилось в дальнейшем с доменом, а главное как бы он не повлиял на мир своей неустойчивой энергетической структурой, ответственность будет на мне, как на хозяине владения.

Тем самым меня непринужденно предупреждали, что спрашивать будут как с взрослого князя, а не как с безусого юнца, случайно активировавшего фамильный артефакт.

Подобные нюансы были хорошо знакомы предкам, и они молчаливо предупреждали, что стоит быть настороже. Что собравшиеся в кают-компании авианосца вовсе не являются моими друзьями, невзирая ни на какие родственные связи.

Это был тонкий момент, понятный опытным интриганам. И от Тимофея не ждали, что он поймет ситуацию и просчитает последствия. Скорее наоборот — возгордится, что его принимают за взрослого, ставя на одну доску с собой.

Чертовая красная дорожка, туземные царьки и белые господа, один и тот же прием, но подданный под разными соусами. Меня пытаются купить, а точнее поймать на тщеславии.

— И тем не менее, строение в центре аномалии очень сильно напоминает одно здание, — графиня Стародубская выложила на стол фотографию, явно сделанную с пролетающего мимом побережья ховера, имеющего на борту мощную оптику. Рядом лег другой лист — копия с изображения старинной гравюры. — Я не могла не заметить сходства фамильной усадьбы.

Вогер до последней минуты претворявшийся бесстрастным сторонним наблюдателем с интересом покосился на фото. Интересно зачем его пригласили? Могли разделить встречу на две части, когда на заключительном этапе разговора позвали бы губернатора.

Или взаимоотношения между Руса Империумом и губернатором Колоний не такие простые, как могли показаться на первый взгляд? Что между ними происходит и куда ведут эти странные отношения? Точнее этот вопрос стоило разделить на две части: чего хочет империя? И чего хочет губернатор? Ответив на них, можно собрать мозаику, получив цельную картину происходящего.

На первый взгляд все просто: Вогер хочет вернуть Скайфолл, империя жаждет увеличить собственное влияние в Колониях. Но речь шла о высокой политике, и здесь зачастую очевидные ответы являлись ловушкой, в которую пытались поймать не слишком искушенных игроков.

Как пчелку на мед, чтобы потом сожрать ее или заставить работать на себя.

Внутри предки одобрительно усмехнулись. Они одобряли мою осторожность. А главное, помогали через общую память, видеть то, что обычно проскользнуло бы незамеченным.

Прямолинейные расспросы тетушки про домен я оставил без ответа, равнодушно глянул на фото, скользнул взглядом по гравюре (надо отдать должное, поместье было изображено удивительно точно, неведомый старинный художник очень хорошо передал атмосферу мрачной торжественности при взгляде на особняк).

— Мы пытались провести сканирование, но район полон энергетических возмущений, которые мешают понять, что там происходит, — так и не дождавшись ответа продолжила тетушка.

Мое молчание нервировало чиновника, он незаметно ерзал, то и дело порываясь что-то вставить, но в последний миг отдергивал себя, стараясь принять безразличный вид.

Нет, этот хмырь явно не из разведки. Слишком дерганый для спецслужб, несмотря на незапоминающуюся внешность.

А вот Вогер играл хорошо, просто отлично. Бесстрастное выражение ни на секунду не покинуло лица губернатора даже когда он разглядывал снимки с изображением старинного дома в необычной магической аномалии, о которой ему наверняка уже все уши прожужжали.

Подобная выдержанность заслуживала уважения. Пока губернатор полностью подтверждал свою репутацию хитрого политика.

— Я хочу поговорить с ним наедине, — я указал на Вогера.

Губернатор если и удивился, то вида не подал.

— Прямо сейчас, — мягко, но жестко настоял я.

На секунду в помещении наступила тишина.

— Узнаю породу, — вздохнула женщина. — Весь в прадеда, тот тоже имел неумолимый характер, намешанный на своем праве повелевать.

В голосе женщины проскользнула усталость, словно она ожидала от меня такой выходки, и в тоже время было нечто иное… одобрение и… гордость?

— Но… — попытался возразить имперский чиновник. Но графиня уже поднялась, решительно направившись в сторону выхода, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней. На пороге тетушка обернулась: — Только недолго, нам тоже есть что с вами обсудить.

Я кивнул, пообещав.

— Мы только перекинемся парой слов.

Нас оставили наедине с Вогером…

Глава 3

Территория Колоний.

Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.

Стоило графине с чиновником выйти, как на столе появилась миниатюрная фигурка филина, искусно вырезанная из камня. В глазах птицы были вставлены осколки рубинов, искусно имитируя живой взгляд.

— Что это? — спросил Вогер, настороженно оглядывая незнакомый предмет.

Я сделал знак рукой помолчать, потянулся к фигурке и активировал ее коротким касанием, похожим на поглаживание. Глазки-рубины тут же вспыхнули кроваво-красным. На секунду в комнате установилась оглушающая тишина, словно всем одновременно заложило уши. От фигурки волнами пробежалась рябь, искажая воздух. И наступило вязкое безмолвие, вызванное запущенной магией.

— Это артефакт, — наконец пояснил я, убедившись, что «филин» нужным образом работает. — От прослушки. Чтобы наши общие друзья, — последовал небрежный кивок в сторону закрытой двери, — не знали о чем мы тут с вами говорим.

Губернатор скептически поджал губы и поднял на меня насмешливый взгляд, как бы говоря: а кто сказал, что я им сам все не расскажу? И вообще, мальчик, не слишком ли много ты на себя берешь?

Подобное отношение начинало немногу бесить. Сначала внезапно объявившаяся «тетушка» думает, что сможет вертеть «племянником», как захочет, теперь этот хмырь даже не скрывает, что не считает сколько-нибудь самостоятельной фигурой на гигантской игровой доске под названием Колонии.

Раздраженная мысль мелькнула и пропала, на помощь пришла коллективная память предков.

Все смотрят и видят мальчишку, толком не показавшего себя, за исключением пары раз, применяя полузабытую магию. Но сколько-нибудь значимого, ты еще не совершил, не показал, что являешься самостоятельной фигурой.

Но главное, не продемонстрировал ум и умение выкручиваться из ситуаций, не прибегая к помощи исключительно силы.

Сила есть — ума не надо, это не про Мещерских, хотя на пике расцвета они были более чем сильны. Но на пути становления клана, им часто приходилось прибегать к хитрости, чтобы обыгрывать более сильных на тот момент врагов. Это ценилось в мире колдовских кланов — умение обвести противника вокруг пальца, не прибегая к грубым приемам. И Вогер об этом знал, точнее понимал тонкости нюансов взаимоотношений между Старыми Семьями.

— Знаете, что самое страшное может испытывать человек? От чего разум отказывается работать, а все тело молит лишь о спасении? От чего все инстинкты начинают кричать — ты умираешь? — спокойно спросил я.

Губернатор если и удивился такому странному началу разговора, то вида не подал, держа маску стороннего наблюдателя, который здесь находится из-за собственной прихоти.

Вилора тоже не подала голос, но кажется покосилась, среагировав на необычное начало беседы. В остальном княжна вела себя тихо, позволяя мне играть первую скрипку нашей небольшой увертюры.

— Не знаете? Это удушье, — сказал я, завладев вниманием губернатора и пояснил свой ответ: — На вас уже набросили удавку и стали тянуть. На подсознательном уровне вы это чувствуете, но не хотите признаваться даже самому себе.

Вогер шевельнулся, на секунду его лицо приняло жесткое выражение. На в глазах был страх, точнее понимание, что я прав. Кажется, он только сейчас это осознал, услышав из уст «сопляка», сказанное размеренным тоном.

— Вы знаете это — что вас поймали в ловушку, что окружили со всех сторон. Что удавка все сильнее затягивается. Иначе никогда бы не согласились на встречу на борту авианосца Руса Империума. Потому что знаете главное правило губернатора Спорных территорий — никогда не занимай чью-либо сторону. Именно поэтому до последнего момента вы вели себя со всеми имперскими инспекторами абсолютно одинаково, не отдавая кому-либо предпочтений. Разве не так?

Губернатор молчал, на мгновение в его глазах мелькнула лютая злоба, за то что вынужден здесь сидеть, слушая наставления от какого-то молокососа. Но злоба быстро погасла, уступив место сосредоточенности. Потому что Вогер был умный мужик, и прекрасно понимал, как вести себя в ситуациях, когда от тебя ничего не зависит, и ты вынужден плыть по течению, не контролируя происходящее вокруг, но стараясь сделать так, чтобы не смыло волной.

Это тоже своего рода искусство — выжить там, где остальные погибают. Не зря он столько лет управлял раздираемыми бесконечными конфликтами Спорными территориями, умудряясь лавировать между интересами сильнейших держав.

Но рано или поздно всему приходит конец, и однажды все заходит слишком далеко, когда для сохранения статус-кво даже губернатору банально не хватает власти. Когда одна из держав начинает нарушать все правила, пуская в ход тяжелую артиллерию, не просчитывая последствий. И тогда наступает хаос. Потому что трудно бороться против огромной дубины, имея в руках только рапиру. Тонкими уколами великана не завалить.

Выход один — позвать другого великана с такой же дубиной…

Или же нет? А что если рапир будет несколько?

— К чему ты ведешь? — Вогер сохранял каменную маску на лице, создавая видимость, что продолжает слушать лишь из вежливости.

Но ментальный фон его сильно просел, я это видел — губернатор волновался, хотя и пытался всеми силами это скрыть.

— У вас отобрали Скайфолл, лишили власти, практически отрезали от ресурсов, — теперь я говорил быстро и жестко, не давая собеседнику вставить слово, а главное опомниться. — Почему вы здесь, на чужом корабле? Почему не собираете еще одну армию, чтобы отбить свой город? Потому что вас заблокировали, не давая той поддержки, что изначально обещали. Особенно когда уговорили на глупость с объявлением награды за голову германской принцессы. Вы ждали войска, а вас поддержали лишь на словах, не предоставив в полной мере обещанное.

Тактика помогла, на короткое время губернатор оказался оглушен столь бешенным напором. Но он не был бы опытным политиком если бы позволил смутить себя таким приемом. Опытный переговорщик быстро пришел в себя и перестроился.

Пришлось усилить напор.

— Что вам предложил Руса Империум? Защиту? Обеспеченную старость? Можно предположить, что когда все закончится вам действительно выделят тихий домик где-нибудь у озера с красочным видом на лес, где вы будете доживать свои дни, — я усмехнулся. — Но ведь это неправда, и вы это понимаете. Однажды Империум захочет наладить отношения с германским соседом, или тот предложит это сделать сам. Неважно. Важно, что лично для вас это будет означать конец, ведь император Фридрих не забудет оскорбление дочери и обязательно включит в одно из условий мирного договора вашу жизнь.

Я слегка наклонился вперед, глядя Вогеру прямо в глаза.

— Знаете, что такое «государственные интересы», ваше превосходительство? Когда любой человек становится ничтожной величиной. И никакая плата за благополучие страны не считается чрезмерной. Вы же знаете это, вы давно в политике и видели такое не раз. Когда бывшего союзника сдают, стоит ему стать неудобной фигурой в будущих раскладах, которые изменяются чуть ли не каждый день.

Вновь последовала короткая пауза, я откинулся на спинку стула и размеренным тоном закончил:

— Вас используют, а потом выбросят на свалку, обставив все красиво, но, по сути, отправив про запас, когда понадобится улучшить отношения с германцами. И тогда за вашу жизнь никто не даст и ломанного гроша. И в глубине души, вы это понимаете.

Я замолчал, молчал и Вогер, Вилора переводила напряженный взгляд с меня на него, не смея нарушать установившуюся тишину.

Наконец по лицу губернатора проползла кривая усмешка:

— Похоже в ваших жилах действительно течет кровь великих предков, иначе откуда такие способности к убеждению в столь юном возрасте.

— Мне и самому пришлось через многое пройти, — равнодушно бросил я.

Вогер кивнул, признавая за мной право так говорить. Его взгляд стал цепким и собранным.

— Что конкретно вы предлагаете? Я так понимаю, у вас есть какой-то план, иначе вы бы не пришли на встречу. Особенно, когда она проходит в столь неоднозначных условиях, — он обвел помещение рукой, намекая на забитый под завязку оружием авианосец снаружи.

Словно в подтверждении его слов издалека прилетел звук работающих в режиме форсажа двигателей взлетающего штурмовика-перехватчика универсального типа, способного отработать и по земле, и драться с воздушными целями.

— Что я предлагаю? — медленно проговорил я. — Альянс. Коалицию если хотите. Союз по принципу географического расположения Южного полушария.

Губернатор нахмурился.

— Географического расположения? — не понял он.

— Независимые игроки, постоянно проживающие или ведущие основную деятельность в Колониях, — вставила Вилора, посчитав что пора подключаться к разговору. Не дело, когда дочь герцога сидит на переговорах и молчит, как какая-то деревенская дурочка.

Вогер перевел взгляд на нее.

— Ваш отец это одобряет?

Заданный быстрым тоном вопрос заставил княжну смешаться. Говорить за отца она все-таки не решилась. Как и за весь клан Валенштайн. Всего одной фразой губернатор вернул себе утраченную инициативу. Снова пришлось брать разговор на себя.

— Многим надоела диктатура монархов, которые к тому же здесь даже не живут, — размеренным сказал я. — И многие были бы не против, если положение бы изменилось.

— Например кто? — резко спросил Вогер. Вернув себе былую уверенность, теперь он начал давить, мстя за свою недавнюю растерянность. Его подловили, и ему это не понравилось.

Но и ответ требовал тщательного обдумывания. Здесь я ступал на тонкий лед собственных домыслов и предположений, основанных на открытых источниках и опыте предков, подсказывающих куда может завести кривая высокой политики.

— Например корпорации, — твердо сказал я. — Им давно уже надоело, что их держат на второстепенных ролях. У них есть оружие, есть солдаты. А главное есть понимание, куда Колониям следует двигаться впредь.

Я не говорил об этом прямо, но в первую очередь имел ввиду Global Alliance. За последнее время G. A. набрали внушительный вес, потеснив конкурентов и завоевав себе новые рынки сбыта. Корпорация стремительно развивалась, и на волне успеха руководство вполне могло решиться на авантюру с игрой в политику, от которой при обычных обстоятельствах корпоранты старались держаться подальше.

Я это понимал, Вогер это понимал, он, кажется, даже догадался о ком идет речь, но вслух ничего не сказал. С его стороны последовал неспешный кивок, полный задумчивости. Похоже мне все-таки удалось зацепить его. Или же перспектива стать послушной марионеткой одной из держав, показалась ему более худшей альтернативой?

— Но как это сделать? Простых слов недостаточно, никто не станет рисковать, положившись на уверения, что все получится. Такие союзы готовятся долго, стороны обговаривают условия, торгуются, делают расчеты, и лишь после этого на что-нибудь соглашаются. Причем часто отказываются от своих слов, если ситуация вдруг изменится, — сказал Вогер. — Даже с моим авторитетом, максимум, что удастся — это устроить еще одну встречу, на которое большинство не придет, или пришлет представителей второстепенного ранга.

На которых в случае чего можно свалить вину за незапланированную инициативу. Это я уже проговорил мысленно. Опасения Вогера, опытного политика были понятны. Но главное чего он действительно боялся — это то, что о переговорах станет известно метрополиям, и тогда альянсу конец. Великие империи ни за что не позволят организовать подобную структуру на территориях Колоний. Это прямой вызов их власти, доминирующего положения, и способности влиять на ситуацию в Южном полушарии.

Все это высокая политика, где складывали головы фигуры помощнее губернатора Колоний.

Вогер боялся, и особо это не скрывал. Нужно было что-то, чтобы его подтолкнуть. Базис, утвердившись на котором, он вновь стал бы чувствовать себя уверенно.

И тут меня осенило.

— Мы вернем вам Скайфолл, — сказал я. — Отобьем у германцев. Это покажет всем что в Спорных территориях появилась сила, с которой надо считаться. Увидев, что войска из метрополий можно побеждать не только другим имперским армиям, к нам присоединяться.

Спорное утверждение, основанное на зыбких фактах настроений, гулящих среди активной части жителей Колоний, давно понявших, что надо что-то менять. Однако Вогер услышалглавное — ему пообещали Скайфолл — столицу Южного полушария и город-символ, олицетворяющий власть в Колониях.

Это очень важно, владеть крупнейшим мегаполисом в регионе. Это давало статус, наделяло влиянием, делало человеком, с которым вынуждены говорить даже имперские представители. И что особенно важно — считаться с ним.

Как только Вогера выбили из Скайфолла он моментально потерял половину политического влияния. Остальная половина медленно таяла, пока его войска методично выбивали германские панцыр-гренадеры из других мест, где им удалось закрепиться.

Это был конец губернатора, агония, растянутая во времени, но неизменно ведущая к закату его власти в Спорных территориях. И он это понимал, поэтому и согласился на предложение русов прибыть на флагман Тихоокеанского флота Империума. У него просто не оставалось выбора.

Поле маневра стремительно сужалось, варианты дальнейшего развития событий для губернатора с каждым днем ухудшались. Внезапно я осознал это с кристальной чистотой, словно мне подсказали. И теперь я точно знал, на что надо давить.

Скайфолл — вот уязвимая точка Вогера, от которой он никогда не отступиться.

Правда имелся нюанс, получив город обратно, губернатор вполне мог взбрыкнуть, отыграв все обратно, забыв прежние договоренности и вернувшись к стабильным отношениям с имперскими контроллерами, невзирая на то, что те его фактически подставили.

Такое тоже могло быть. И на этот случай нужно было иметь собственный запасной вариант. Например, противовес в качестве пула корпораций. Которым кроме денег, давно уже хотелось иметь больше власти.

Все это промелькнуло у меня в голове с быстротой молнии, пауза продлилась недолго, позволив Вогеру обдумать неожиданное предложение и возразить:

— Скайфолл невозможно захватить, там слишком сильный гарнизон, — он бросил быстрый взгляд на Вилору: — Тем более не уверен, что у атакующих получится справится с многочисленными КИБами, которых у германцев хватает.

— Мне уже приходилось уничтожать КИБы, — ровным тоном заметил я. И это не показалось хвастовством, потому что так оно и было. Вогер спокойно кивнул.

— Да, приходилось, но вы имели дело с отдельными подразделениями, и вряд ли скоротечную стычку можно назвать полноценным сражением, которое обязательно устроят тевтоны, защищая город.

— Если грамотно спланировать штурм, то противник не успеет развернуть все части, — вставила Вилора.

Вогер вновь посмотрел на нее.

— Ресурсы вашего клана тоже будет задействованы? — вкрадчивым тоном осведомился он. — Если бы герцог лично…

— Я не могу это гарантировать, — быстро произнесла княжна, опомнилась и уже спокойнее сказала: — Но он не забыл, как его пытались захватить после приема в Скайфолле, а род Валенштайн всегда отвечает на оскорбления.

— Клановая эскадра Дома Валенштайн сегодня нанесла ракетный удар по одной из баз германского снабжения, — сообщил я. — Полагаю это хорошо показывает отношение герцога к происходящему.

Губернатор покачал головой.

— Этого недостаточно, нужны гарантии…

Он не договорил, внезапно по всему кораблю разнесся рев боевой тревоги.

— Что происходит? — Вогер дернулся, выдавая в себе гражданского человека. Вилора подскочила к ближайшему иллюминатору. В эту секунду дверь распахнулась, в кают-компании стремительно зашла графиня Стародубская.

— На авианосце объявлена боевая тревога. Всем посторонним приказано немедленно покинуть борт корабля, — она обвела нас быстрым взглядом. — Мне очень жаль, но встречу придется перенести, я не могу приказывать адмиралу, он уже получил приказ из штаба Стратегического командования.

— Что случилось? — я поднялся со стула, бросив взгляд наружу и убедившись, что наши ховеры все еще на взлетной палубе.

Графиня помедлила, но потом видимо поняла, что мы и так рано или поздно узнаем:

— В Токио беспорядки, всем наличным силам Империума приказано немедленно идти к Японским островам для оказания помощи местным жителям.

А точнее колониальной администрации, про себя закончил я, мысленно прикидывая: интересно проблемы только у Руса Империума или у других тоже? Похоже остальные метрополии идут по пути тевтонов. А значит открывается отличная возможность исполнить задуманное — захватить Скайфолл.

И возможно даже для себя. Хмм… а вот это определенно стоило хорошенько обдумать…

Глава 4

Территория Колоний.

Тихоокеанский регион.

12:30 по местному времени.

Завывая турбинами десантно-штурмовой ховер оторвался от палубы. Нанесенная на бок эмблема в виде когтистой лапы и желтого шара сверкнула свежей покраской команде сигнальщиков и устремилась в небеса вместе с транспортником.

Сделав вираж, машина на секунду зависла, повторив маневр слева и справа пристроились ховеры сопровождения. Перед сидящими в креслах открылась величественная картина перестроения ударной эскадры тихоокеанского флота Руса Империума. Особенно бросался в глазах тяжелый авианосец, закладывающий невозможный для корабля своей массы разворот, оставляя позади мощный пенистый след работающих в режиме форсажа силовых установок.

— Эпичное зрелище, — тихо проговорила Майя, с жадностью наблюдая за маневрами кораблей.

Я согласно кивнул.

— Да, такое не каждый день увидишь, — я посмотрел на Вилору. С момента посадки в ховер девушка хранила молчание. Судя по опущенным уголкам губ настроение у нее было неважным. В глазах скрытое недовольство, на меня она предпочитала вообще не смотреть.

Обижается из-за того, что отодвинул на переговорах. Что взял на себя ведущую роль, непринужденно оттеснив дочь герцога от беседы. Пара попыток вмешаться с ее стороны выглядела неуклюже, если не сказать больше — нелепо. Как ребенок, который пытается влезть в общение взрослых, а его нетерпеливо отдергивают, прося не мешать.

Теперь, когда беседа с Вогером закончилась, княжна получила возможность взглянуть на свое поведение со стороны, и, разумеется, оно ей совершенно не понравилось. Точнее не понравилось то, как она выглядела, особенно с точки зрения губернатора.

Не скажу, что у меня это специально получилось. Но еще до начала встречи я понимал, что Вилора, считая себя более опытной, постарается взять на себя основные переговоры. В конце концов ее этому учили с детства– общаться с высокопоставленными персонами, принимающими решения. И тем сильнее оказалось удивление, когда я легко и непринужденно перехватил инициативу, не оставив ничего, кроме возможности вставлять редкие ремарки, в основном касающиеся уже обсуждаемых вопросов.

Но это очень важный момент — ставить вопросы, а она была вынуждена подключаться к уже обсуждаемым проблемам. Для того, кто понимает тонкости дипломатии, это невероятной серьезный нюанс. И Вилора это видела, как ее отодвинули в сторону, словно маленькую девочку, оставив право решать взрослым дядям. И теперь она бесилась от этого.

Однако все оказалось бы куда хуже, если бы княжна попыталась качать права, выставляя себя в смешном свете. Тогда губернатор посчитал дочь герцога вздорной особой и вообще перестал принимать во внимание в будущих схемах.

И это ее бесило больше всего– невозможность повлиять на уже прошедшую встречу, где главную роль уже взял «наглый выскочка, еще вчера обычный грязный наемник».

— Злишься? — спросил я, хотя и так знал ответ. Княжна не скрывала плохого настроения. — Знаешь, когда ты совершила ошибку?

Последовал быстрый взгляд в мою сторону с толикой заинтересованности. Она не стала поворачиваться в кресле или как-то по-другому проявлять интерес, но явно была не против услышать ответ.

— Когда назначила точкой рандеву клановую эскадру, — пояснил я и замолчал, предлагая самостоятельно додумать дальнейшее.

На секунду глаза Вилоры вспыхнули, она поняла.

На самом деле ее действительно хорошо учили, и с прежним Тимофеем трюк бы сработал. Подавленный мощью союзного клана он бы пошел за княжной как послушный телок, кивая в нужных местах и поддакивая.

Может, не как послушный телок, но инициативу бы точно упустил, позволив княжне играть первую скрипку. Но со мной фокус не прошел, больше того, заставил насторожиться, с ходу заняв доминирующую позицию, пока противоположная сторона не пришла в себя.

Ведь, что есть переговоры, как не еще одно средство войны. Это мысль пришла от предков, помогая сосредоточиться. И в отличие от Вилоры, в целом я остался от прошедшего разговора доволен.

— Тебе никогда не захватить Скайфолл, — мрачно предрекла Вилора, словно прочитав мои мысли.

Говорю же, ее хорошо учили. Один недостаток — не хватило опыта.

— Разве не ты говорила, что грамотно разработанный план поможет атаке? — с легкой улыбкой осведомился я.

Княжна насмешливо улыбнулась в ответ. Похоже она начинала новую игру.

— А ты поверил? Ты ведь понимаешь, что все сказанное лишь для ушей Вогера. Его необходимо было убедить в важности создания коалиции, а уж какими способами это сделать — дело десятое.

Я покачал головой.

— Вогер не дурак, он отлично просчитал ситуацию. Ему так же нужен Скайфолл, как и нам. А то и намного больше. Без своего города он станет еще одним политиком-неудачником, кого выпнули из Колоний.

Вилора со странным выражением посмотрела на меня.

— А ты не боишься оказаться на его месте? Стать таким же неудачником, которого изгонят из Спорных территорий? — спросила она.

И судя по выражение лица, спрашивала княжна всерьез. Вот только слово «изгонят» явно хотела заменить на «убьют», но в последний миг сумела сдержаться.

Я улыбнулся и невозмутимо ответил:

— Есть старая притча о мальчике, который хотел взлететь слишком высоко, и солнце обожгло ему крылья. Но я ведь не мальчик. И с солнцем Мещерские всегда обращаться умели.

Взгляд княжны стрельнул на комбез с изображением герба Дома Мещерских, где когтистая лапа уверенно сжимала желтый шар солнца. По ее лицу проползла кривая улыбка.

— Может быть.

Вилора отвернулась, сделав вид, что ее что-то заинтересовало на коммуникаторе на приборной доске. Помедлив, я кивнул Майе, прислушавшейся к разговору, но не вмешивающейся, и открыл свой планшет.

Новоявленная тетушка сказала что-то про беспорядки в Токио. Пока ховер летит, не мешало выяснить, что имелось ввиду.

ГлобКом — подключение — колониальные новостные ресурсы.

— «…пока точно неизвестно число погибших, но говорят, что счет идет на тысячи. Повстанцы не стесняясь используют тяжелое вооружение, ведя огонь даже в кварталах с плотной городской застройкой…» — симпатичная ведущая, сидела в студии, комментируя происходящее на огромно экране сбоку от нее. Там творился ад.

Периметры безопасности зеленых зон центральных районов Токио оказались прорваны. Шел бой. Улицы мегаполиса заполонили мятежники с оружием, их поддерживала техника, подчас довольно серьезная — несколько раз мелькнула парочка мехов, специально предназначенных для ведения боя в городских условиях.

Несмотря на усиление охраны после бунта в германском секторе, войска метрополии не справлялись с бешенным напором. Причем на этот раз атаковали всех сразу, и русов, и франков. И бриттов, вырастивших монстра и не сумевших его обуздать. Создание пошло против хозяев, заодно напав на остальных.

Небо чертили инверсионные следы ракет, раздавались взрывы. Дома-Ульи исходили дымом, во многих местах вспыхнул пожар. Главное административное здание франкского сектора было похоже на изжеванный бублик с черными проплешинами, настолько много реактивных снарядов в него всадили, пытаясь выкурить защитников изнутри.

Но не только город подвергся нападения. Повстанцы воспользовались моментом и атаковали производственные кластеры секторальных промышленных площадок. Расчерченные на аккуратные квадраты они полыхали пожарами. Урбанизированный пейзаж превратился в полотно черного и оранжевого. Густы столбы дыма поднимались повсеместно, показывая, что ни один цех не уцелел.

— Зажигательными гранатами там что ли садили? — слегка удивился я от открывшейся с высоты коптера, откуда велась сьемка, картины масштабных разрушений.

Судя по всему, мятежникам помогали местные. Послушные до недавнего момента рабочие-пчелки пошли вразнос, активно включившись в борьбу с промышленной собственностью колониальных держав. В ходе пошли зажигательные коктейли.

Даже если мятеж подавят, ущерб будет колоссальным. На восстановление понадобится много времени и еще больше ресурсов.

Я откинулся на спинку кресла, задумавшись.

Итак, расклад поменялся, не только тевтоны лишились мощной производственной базы в азиатско-тихоокеанском регионе. Высокотехнологической базы, что важно, занимающейся поставками элементов для ВПК почти всех стран участниц колониальной политики Южного полушария.

Ослабит их это? Несомненно. Но только в среднесрочной перспективе. В ближайшее время продержаться на плаву им помогут уже сделанные запасы. В долгосрочной стратегии наверняка предусмотрены экстренные меры, в том числе разворачивание производства на территориях самих метрополий.

Но окно возможности есть, и этим надо воспользоваться.

Больше не обращая внимания на экран с кадрами из Японии, где шли ожесточенные бои, я переключился на канал связи с доменом, отправив сообщение Карлу с приказом запустить на тактическом компьютере мобкома различные сценарии штурма Скайфолла.

Первый вариант при участии войск Вогера, корпорантов и клана Валенштайн. Самый максимальный, и самый трудно реализуемый. Начиная от проблем с взаимодействием между разрозненными подразделениями и заканчивая самого момента согласия участия в данной авантюре.

Второй, без клана Валенштайн, но с остатками армии Вогера и поддержкой корпораций в виде материально-технического обеспечения. На мой взгляд — самый реальный вариант. Корпы не полезут сами, но могут помочь деньгами, рассчитывая на торговые привилегии от губернатора в будущем.

И третий, самый сложный, где мы с Вогером пытаемся отбить Скайфолл в одиночку. Тут все зависело от множества факторов. Главный — какими силами к моменту атаки тевтоны будут обладать для защиты города.

Кстати, об этом, может как-нибудь вынудить их отозвать войска из Скайфолла, заставив перебросить на другие сложные направления? Например, имитировав атаку на другой важный объект. Это ослабит гарнизон и даст больше шансов прорвать оборону.

Вот только что использовать в качестве объекта второстепенной атаки? Какую-нибудь военно-морскую базу? На это не хватит наличных сил. Или вынудить сделать это кого-то другого? Например, другую империю. Но проблема в том, что взоры всех более или менее значимых игроков теперь устремлены на Японию. И отвлекаться на что-то другое в ближайшее время они вряд ли будут…

— Нужно чем-нибудь напугать тевтонских ублюдков так сильно, что они не захотят, а все равно перебросят подкрепления в другое место, — задумчиво пробубнил я под нос, изучая данные о наемных подразделениях за последние время согласившихся надеть шеврон с геральдическим знаком Дома Мещерских.

Сила внушительная, но явно недостаточная чтобы бодаться с одной из метрополий на равных.

— Сэр, — меня неожиданно отвлекла Майя. Вилора демонстративно не замечавшая девушку на всем протяжении полета (взаимная неприязнь у них образовалась после светского раута в Скайфолле), сделала вид, что ей неинтересно, но головой шевельнула.

— Что? — я посмотрел на своего второго вассала. Как ни посмотри, а свита постепенно начинала обретать свои очертания.

— Канал «ABC-NEWS», — сказала Майя.

Заметив, что я просматриваю новостные ресурсы, Майя занялась тем же самым, и похоже наткнулась на кое-что любопытное. Я в два касания открыл страничку информационного агентства, действующего в глобальном масштабе. И тут же прилип к экрану.

Показывали Венецию. Фешенебельный ресторан, парадный вход из каменной арки, увитый плющом, столики на террасе, повсюду цветы, много людей. Идет некое торжество. Судя по ракурсу, сьемка с камеры безопасности.

Посетители в основном модно одетые молодые люди,, из тех, что буквально распространяют вокруг себя ореол богатства и благополучие. Золотая молодежь, в общем, сливки общества. Бегущая внизу строка поясняла, что шло празднование дня рождения некого парня, на которое съехались его друзья.

Внезапно на веранду зашел молодой человек и чуть дергающейся походкой направился к одному из столиков. Ему навстречу улыбались, кажется это был кто-то знакомый и его ждали. Дальше происходило все быстро.

Миг — и в руке нового гостя появляется изукрашенный кинжал с длинным лезвием. Взмах — грудь одного из сидящих за столиком вспаривает волнистая сталь. Отточенное движение влево — и открытая шея девушки рядом брызжет кровью. Новый замах и еще один падает на пол с рассеченным горлом. Убийца двигался дергано, но удивительно четко, словно точно зная куда и когда бить. За несколько секунд он успел отправить на тот свет пятерых. К нему подскочили, попытались отобрать клинок, но с невероятным проворством он вывернулся, показав вполне неплохие знания рукопашного боя.

Бойня продолжалась. Гости падали один за другим. Попытки остановить сошедшего с ума юношу прекратились, народ бросился вон. Когда он остался один, молодой человек вдруг совершенно неожиданно взмахнул кинжалом в очередной раз и вонзил лезвие с размаху себе в грудь.

Целую секунду он стоял на месте, с лезвием в груди, затем тяжело рухнул навзничь. Все закончилось, на террасе остались лежать окровавленные тела.

— «Полиция уже опознала убийцу, это Роберто Чезаре, четвертый сын дяди главы известного в городе семейства Чезаре. По свидетельствам очевидцев, ничего не предвещало беды, не было никаких ссор или других причин для нападения», — прокомментировал запись голос за кадром.

Картинка переключилась на более позднее время. Приехали съемочные группы новостных каналов, у парадного входа в ресторан сверкали проблесковыми маячками машины скорой помощи и полиции. Собралась толпа зевак. Невесть откуда появившиеся подтянутые мужчины в черных костюмах пытались оттеснить людей, не давая репортерам снимать происходящее. Клан Чезаре прислал представителей замять происшествие, но резонанс вышел слишком громким, и так просто уладить дело не удалось.

Я хмыкнул. Надо же, какой потрясающий эффект. Думал все ограничиться парой-тройкой придурков из младшей ветви Чезаре, но судя описанию, одержимый успел завалить как минимум пятерых из приближенного круга главы клана. Неплохо. Предки бы остались довольны.

— Что это? — спросила Вилора, подразумевая, чем меня так заинтересовало происшествие в далеком Итальянском королевстве.

— Да так, небольшое личное дело, — я выключил экран планшета.

Последнее, что увидел был комментарий одного из ведущих о кровавых межклановых междоусобицах, и врагах старинного венецианского рода. Надо же, журналюги угадали на все сто. Похоже у некоторых репортов нюх на истинную подоплеку событий.

Я же совершенно неожиданно вдруг подумал о циркулирующих по Сети слухах про генетические эксперименты корпораций в попытках вырастить людей, обладающих магическим даром. Тайных, разумеется, в секретных лабораториях, далеко за пределами метрополий.

Интересно, если бы у корпов что-нибудь получилось, они бы рискнули бросить вызов Старым семьям в открытую? Или бы довольствовались такими же точечными ударами, подрывая власть Кланов в информационной среде? Ведь это мощный удар по репутации, когда всего один человек без труда убивает сразу нескольких одаренных.

Конечно, Чезаре специализировались на ментальной магии, и наверняка пытались убийцу остановить. Но разум одержимого был не той целью, которую они смогли пробить. К счастью, на террасе не было ни одного стихийника из другого клана, иначе Роберто бы просто сожгли. Или заморозили. Или уничтожили еще каким-нибудь способом через прямое физическое воздействие.

Обо всем этом я подумал мельком, почти сразу выбросив из головы. Ховеры приближались к эскадре эсминцев клана Валенштайн, а значит пора прощаться с Вилорой и держать путь домой. В домене меня ждали другие дела.

Глава 5

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Тренировочная площадка. 09:20

Шаг влево, плавный уход, перехватить руку и нанести ответный удар. Жестко, создавая вибрацию через все тело. Противник применяет отвлекающий прием и падает обратно, ловко переворачиваясь через плечо.

Тело скручивается, нога делает шаг назад, слегка скользит вперед. Тут же следует нырок под пролетевшей сверху рукой. В лучах жаркого солнца сверкает лезвие. Нож проходит сбоку, едва не задев кожу.

Сжатая в кулак рука выстреливает, как боевой снаряд. Удар выходит хлестким, но мощным, как и надо. Именно после таких человек валится навзничь, а не отлетает, как от сильного толчка. Но противник ожидает этого и вовремя уходит вправо. Небрежно качает маятник, показывая, что контролирует ситуацию.

Ошибка с его стороны. Инерция заставляет поменять положение тела, ненамного, но этого хватает провести быструю контратаку. Стремительную и непредсказуемую. Один обманный финт левой и тут же выпад правой. Плавный мягкий разворот. Скользнуть в сторону, небрежно поставить блок против ожидаемого удара. Отбить и перехватить кисть. Не делая паузы провести двойку по корпусу. Ребром ладони добавить в основании открывшейся шеи. Метить в гортань, но и боковой тоже сойдет. Все это с одновременным переходом из одной стойки в другую. Обе атакующие, и ни одной защитной.

Пропустив сразу три мощных удара, противник отшатывается, отходя почти к краю тренировочной площадки. Видя, что я приближаюсь, он делает единственное возможное в возникшей ситуации — пытается отвлечь внимание, чтобы прийти в себя.

Горсть песка летит мне в лицо. И тут же за ним мелькает выброшенная вперед нога. Чертовы армейские ботинки с высокой шнуровкой с ребристой подошвой целятся в коленную чашечку. Подлый удар, но невероятно эффективный, если попасть. Боль жуткая, шок гарантирован.

К счастью, чего-то подобного ожидаю и поэтому готов вовремя отставить свою ногу в сторону, не позволив дотянуться до колена. Противник медлит долю секунды и тут же взрывается серией ударов, стараясь смести мощным вихрем, в который на несколько мгновений превращается человек.

Мгновенно приходит понимание, что этой атаки не выдержать. Слишком силен напор, слишком велико желание с другой стороны поквитаться за удачно проведенную атаку.

И в ту же секунду картина мира меняется. Восприятие становиться другим. Все серое и лишь удары, как красные всполохи опасности. Угрозы, что возникает на полотне измененной реальности.

Знаменитый боевой транс Мещерских. Не обычное боевое безумие или нечто подобное, что по мнению многих должно помочь воину в бою. А намного более эффективное средство, где эмоции играют последнюю роль.

Нет злости, нет ненависти, нет агрессии. Если ровное течение реальности находящегося в гармонии мира. И когда в эту гармонию алыми росчерками врывается угроза, ты должен избавить мир от нее. Убрать, чтобы вернуть привычную картину спокойствия.

Ты не убиваешь в этот момент. Ты возвращаешь миру гармонию. Эмоции отступают на задний план, они больше не превалируют над тобой. Ты спокоен и собран. Ты воплощение хладнокровия.

Все удары противники уходят в пустоту. Мои движения многократно ускоряются, появляется невероятная для обычного человека концентрация, где учитывается каждый миллиметр пространства для возможного маневра. И противник понимает, что в этом состоянии не сможет меня достать. Нужны как минимум боевые стимуляторы, которые дадут хотя бы немного уравновесить шансы. Но в учебном поединке они запрещены.

И следует очередной скачок — поединок переходит в иную плоскость — на магическую составляющую. Первое боевое заклятье вплетается в очередную атаку так органично, что я едва не пропускаю удар. Плетения бьет чем-то похожим на россыпь серебристых иголок, создавая на песке, куда пришелся удар, заковыристый узор, напоминающий замерзшее в морозы окно.

Я не ругаюсь и вообще никак не реагирую на резкую смену формы поединка. Внутри тишина и покой, и боевые чары воспринимаются лишь еще одним алым всполохом, нарушающим гармонию мира.

Тело откликается, как хорошо отлаженный механизм, точно зная дальнейший порядок действий. Теперь его ведут вперед проснувшиеся инстинкты. Без участия разума, без каких-либо посторонних воздействий иных отвлекающих факторов.

Я выбрасываю руку с растопыренными пальцам, из кончиков выпрыгивают темные изгибающиеся отростки, с жадностью устремляясь в сторону жертвы. Противник успевает выставить щит, но пленка силовой завесы прогибается под щупальцами. Они проникают внутрь, алчно начиная высасывать из защиты энергию. Сложный конструкт выше среднего уровня не может долго сопротивляться и падает под напором более мощных сил.

Трехсоставное заклятье в форме полноценных боевых чар бьет по личной ауре противника на манер бичей. Убийственных и сокрушительных. Контур еще одного заклинания, выставленного в второпях, идет волнами и рушится, не успев принять законченный вид. Следующей схлопывается аура, безжалостно смятая вдоль внутренней энергетики своего же хозяина. Простейший щит воли, примененный из последних сил, уже не играет никакой роли, сметенный мощным напором.

Противник повержен, но я не останавливаюсь, понимая, насколько может оказаться обманчивым впечатление.

Снова выстреливает вперед рука, но на этот раз с открытой ладонью вперед. Мощная волна сжатого воздуха бьет, как таран, швыряя окончательно дезорганизованного соперника на самый край площадки.

И в унисон последнему магическому удару тут же следует сигнал запущенного таймера, показывая, что поединок подошел к концу.

— Закончили, — я хлопнул в ладоши.

Помятый Карл медленно понялся с песка. Как и мое, его тело блестит от пота. Оба раздеты по пояс, у обоих на боку ножны с десантным ножом, больше ничего по условиям поединка применять нельзя. За исключением заклинаний. Но об этом договоренностей не было.

Я крутанул нож в руке, лезвие с пластиковой заглушкой — резать по-настоящему мы друг друга не собирались, тускло сверкает в лучах солнца. Еще одна тренировка утром, вместо разминки, подошла к концу.

— Неплохо отработали связку вначале, — склонил голову в коротком поклоне Карл.

Я кивнул в ответ. И тут же резко развернулся и метнул нож в ствол одиноко стоящего дерева, перед этим небрежным взмахом смахнув с лезвия пластиковую заглушку.

Нож вонзился глубоко, пробив кору, но не завибрировал, что говорило о плотности оружейного сплава. Хорошие все-таки здесь делают клинки. При желании можно заказать даже с бионачинкой из отравляющей химии. Видел последний каталог Arms-Steel, там как раз показывались такие образцы. Выемка в лезвии, порция яда, выделяется, если лезвие погружается на достаточную глубину. Умереть от пореза невозможно, а вот получив лезвие в пузо, сдохнуть от специально разработанного синтетического токсина, воздействующего на нервную систему через кровоток — очень легко. Поражение тканей стопроцентное, шанс выжить практически нулевой.

— Ты тоже показал себя хорошо, — вернул я комплимент Карлу, припомнив плавный, и в тоже время неожиданный переход из обычного спарринга в магический поединок.

Похоже гвардейцев императора русов хорошо тренировали, раз у Карла получилось все проделать так органично. Это стоило запомнить, чтобы в будущем не словить сюрпризов от реальных противников.

Думаешь, что навстречу летит кулак, и понятия не имеешь, что одновременно где-то внутри зарождается боевое плетение что-то по типу «кузнечный молот». И падаешь на землю, выхаркивая кровь из разбитых в щепки ребер и смятых в кашу легких.

Может такое быть? Да легко. Думаю гвардейцы не раз ловили на подобные приемы не ожидавших магических атак простофиль.

— Через полчаса завтрак, — я махнул рукой своему первому в свите вассалу и отправился к тентам.

А теперь освежающий тропический душ.

Тридцать минут спустя я стоял в чистой футболке и шортах перед мангалом, наблюдая, как Карл ловко переворачивает шкворчащие куски мяса.

— Когда встреча с твоим приятелем из корпоративной армии? — осведомился я, делая глоток из запотевшей от холода бутылки с водой. Стоящий рядом переносной холодильник был забит похожими бутылками под самую крышку. Местная жара вынуждала выпивать много жидкостей, чтобы чувствовать себя в форме.

— Завтра после обеда.

— Где будет проходить встреча?

Гвардеец ловко перевернул стейк и лишь после этого ответил.

— На периферии зеленой зоны в Боготе, — и не дожидаясь дополнительных вопросов пояснил: — У GA там какие-то дела и его отправили проконтролировать процесс.

У Global Alliance сейчас везде дела, — мысленно заключил я, но от комментариев воздержался. Предательство Адв Мелоун и потери позиции вследствие этих действий Мелоун-Индастриз позволили нашим друзьям из GA хорошо развернуться, заняв чужие рынки сбыта.

Долго это продолжаться не сможет — в корпоративном море хватает акул, но расширение будет идти, пока их не остановят. Все логично, бизнес должен развиваться, иначе смерть.

— Богота? Как доберешься?

Интересно, чем GA занимаются в Колумбии? Экспортируют кокаин? С них станется. Судя по опыту, хваткие ребятки из Глобал Альянс ничем не брезгуют в ходе заработка лишних монет.

В голове тут же выстроилась схема, как столкнуть лбами корпорантов и Эль-Синдикат. Понятия не имею как это происходит, должно быть влияние предков, чувствовавших в интригах себя, как рыба в воде.

— До ближайшего города на ховере. Потом на суборбитальном челноке. По фальшивым документам разумеется.

Разумеется. Я кивнул. Не нужно афишировать, что доверенное лицо молодого главы возрожденного клана Мещерских куда-то отправился.

Карл еще раз перевернул мясо. Кусок превосходный говядины, специально доставленный в одном из контейнеров со снабжением. Очень дорого для здешних мест, где жители неприхотливы в еде, и не могут себе позволить подобную пищу. Обжаренный на открытом огне стейк по карману только очень обеспеченным людям. Тем удивительнее гляделась сервировка на его фоне — одноразовые пластиковые тарелки и вилки. Увидел бы кто, удивился, слишком резкий контраст дешевого пластика и элитной говядины. Но нам сойдет и так.

Ели под навесом. Рядом жаровня с решеткой, где дожидались своей очереди овощи-гриль. Еще одним диссонансом рядом с одноразовой посудой бокал красного вина. В этот раз не из коллекционных запасов. Обычное чилийское, но тоже ничего. Прохладное, с легким фруктовым послевкусием. Вполне недурно. Не для торжественных приемов, но сойдет. Карл обходился мексиканским пивом, охлажденным до состояния «пролежала пару часов в сугробе».

— Кстати, хотел вам показать кое-что новенькое. Утром принес квартирмейстер, — гвардеец выложил на стул узкий ящик и откинул крышку.

«Новенькое» оказалось пять металлических цилиндров, выкрашенных в черный цвет и уложенных в специальные пазы транспортного контейнера. Я удивленно вскинул брови.

— Гранаты? Чего тут новенького?

— Начинка интересная — галлюциногенная.

— Нервно-паралитического газа им уже недостаточно? — хмыкнул я. — Решили пойти по максимуму? Обдолбать противника наркотой?

Ребята из военных исследовательских лабораторий отличались очень странной логикой, часто ставивших заказчиков в тупик, причудливым полетом мысли.

— Им там скучно что ли стало? Решили под испытание нового оружия, заполучить себе образцы дури?

— Не знаю, — Карл пожал плечами. — Но говорят штука убойная. Газ имеет плотную структуру и тяжело рассеивается. Достаточно пары вздохов, чтобы токсин начал действовать.

— Вызывая галлюцинации? — я недоверчиво потрогал ребристый бок ближайшего цилиндра.

Гвардеец кивнул.

— Да, прямое воздействие на нервную систему, зрительные и слуховые нервы подвергаются первичной обработке, проходя через нейронные связи прямо в мозг.

И человек ловит приход. Видит всяких чертей, чудовищ и монстров, и еще хрен знает что.

Представив ситуацию, как могло бы выглядеть применение подобного заряда, я вынуждено признал определенную правоту яйцеголовых из военных лабораторий.

— Кто придумал? Госсектор? — уточнил я, имея ввиду, из каких исследовательских отделов вылезла новинка.

— Нет. Частный подрядчик. Но они могли работать по заказу властей. Корпы с удовольствием участвуют в гонке — придумай новое дерьмо, которую будет быстрее убивать людей, получая за это огромный деньги, — Карл пожал плечами, как человек давно понявший, что этот мир настолько безумен, что его уже ничем не удивить. Даже запихнутой в гранату наркотой.

— Вряд ли это хрень летальная, — подумав, возразил я.

Карл снова пожал плечами.

— Если на поля боя словить глюки, это все равно что мишень нарисовать у себя на лбу. Неадекватно воспринимающий окружающую реальность боец — легкая добыча для противника.

Тоже верно. Хотя, осколочно-фугасный снаряд лучше. Или умная шрапнель, выпущенная из кассетных боеприпасов.

— Так же я арендовал спутник, GR-111–334, кодовое обозначение «Небесный страж», — сообщила Карл. — Его подвесили на орбиту, прямо над островом. Контролирует территорию, включая окрестности Скайфолла.

Я ухмыльнулся, на орбите, наверное, сейчас не протолкнуться, там присутствуют спутники всех крупных держав, все хотят знать, что происходит в бывшей столице Колоний.

— Арендовал у корпов?

Со стороны гвардейца последовал кивок. Я незаметно поморщился. Мог не спрашивать, у кого же еще. Проблема в том, что передача данных скорее всего «нечистая» и кто-нибудь обязательно «читает» проходящие данные. В частности та самая корпорация у которой был арендован спутник.

Словно поняв, о чем думаю, Карл пояснил:

— На обеих концах канала связи специальные криптографические программы. Ключи дешифраторы только у нас. Тоже куплены на черном рынке. Как и принимающее и переедающее оборудование.

Я понимающе кивнул. Военные технологии в любом конфликте обязательно просачиваются в обе стороны. Перепрограммируются, переделываются и отправляются на черный рынок, попадая туда в качестве отправленных налево ресурсов продажными штабистами, ответственными за тыловое обеспечение армий, или добытые с помощью разведки и любые другие варианты, когда образцы попадают в чужие руки.

В принципе ничего нового, так было, так есть, и так будет. В любом из миров люди не отличались друг от друга. И в чем-то это даже плюс.

Я выглянул из-за тента, обратив взор на строящийся город. Теперь уже было понятно, что это будет именно город.

На стройку потянулись местные жители. Подзаработать в качестве разнорабочих для помощи, для уборки промышленных отходов, для вырубка джунглей. Строительная техника трудилась отдельно. Эти работали по четко разработанному плану под руководством профессиональных прорабов, архитекторов и инженеров.

Прокладка коммуникаций, здания, улицы, последующее оснащение — все это стоило гигантских денег. Город фактически возводили с нуля.

Что иронично, клановая сокровищница не понесла особых потерь, как я опасался сначала. Древние золотые побрякушки были в моде, хорошо котировались в качестве экзотики и художественной ценности, и уходили на ура. Про магические амулеты и говорить нечего, любители старины и колдовских вещиц были готовы выкладывать целые состояния лишь бы получить желаемый предмет. Деньги лились в клановую казну рекой. И столь же быстро утекали оттуда. Пришлось нанять сторонних подрядчиков, чтобы помочь разобраться со всем этим хаосом. Но слишком глубоко впускать посторонних в свои дела я, разумеется, не хотел. Что опять ставило вопрос о преданных лично мне и клану Мещерских людей.

А вот юристов пришлось нанять. В первую очередь для официального выкупа земли. В основном у корпорантов, и у независимых административных единиц из числа местных центров самоуправления. Проще говоря у туземцев. Которые были не прочь получить за свой кусок территорий определенную сумму в виде твердой валюты Колоний.

Планов на самом деле громадье. В перспективе строительство полноценного промышленного кластера с производной зоной заводов полного цикла. Но это будет дороже. Намного дороже обычного города. И что самое важное — намного сложнее. Нужно не только нанять квалицированный персонал, который будет работать на фабриках, но и обеспечить бесперебойные поставки ресурсов. В условиях, когда корпорации используют мобильные боевые группы для рейдов против конкурентов наладить бизнес будет очень непросто. И это еще мягко сказано.

Впрочем, с боевой силой у меня тоже все в полном порядке. Я скользнул взглядом вдоль не вырубленных деревьев, отметив появление пешего патруля из двух наемников. Спокойные уверенные движения, оба обвешаны оружием с ног до головы, выглядят опытными головорезами, готовыми порвать любого, на кого укажет заказчик.

В руках слегка потертые штурмовые комплексы универсального типа предназначенные для ведения боя как в условиях города, так и джунглей. На бедре тактическая кобура с мощными автоматическими пистолетами. У каждого аптечки. На предплечье в специальных пеналах быстрого доступа наборы боевой химии. Одна инъекция и боец превращается в смертоносную боевую машину. На шее болтаются визоры — смарт очки с электронной начинкой с затемненными стеклами и возможностью прямого подключения к тактической сети. Очень крутая игрушка доступная только хорошо обеспеченным солдатам удачи. Что в очередной раз доказывает, что Карл не поскупился проводя найм псов войны. Даже по уверенному виду и железобетонному спокойствию видно, что это не новички, и если начнется заварушка не запаникуют.

С такими волками легко организовывать налеты на фабрики конкурентов. Одна проблема, с другой стороны тоже будут не мальчики из детского сада.

Я снова вспомнил разговор с губернатором Вогером на борту авианосца и поморщился. Если наемники такие крутые, то чего ожидать от линейных частей германских солдат?

Отбить Скайфолл задача амбициозная, но трудновыполнимая, так Карл выразился, когда узнал подробности переговоров с беглым губернатором. Как первый вассал и ближайшее доверенное лицо, имеющее обширный практический опыт боевых действий, он хорошо понимал, что от наших дальнейших действий будет зависеть судьба всего предприятия, а главное — будущее едва возрожденного клана. Если все провалиться, если нас настигнет неудача, то не факт, что нам снова позволят подняться. Скорее наоборот — с удовольствием добьют.

А поэтому, неудачи быть не должно. Скайфолл должен будет пасть в очередной раз, но теперь уже в наши руки.

Глава 6

Территория Колоний.

Богота. Окрестности города.

Стриптиз-клуб «Куколки Пабло».

Женские тела соблазнительно извивалась на подиуме в лучах жарких прожекторов. Свежие, сочные, юные, готовые на все, чтобы привлечь мужское внимание и заработать пару купюр, вовремя сунутых под резинку микроскопических трусиков.

Неоновый свет бил в глаза, но увлеченные посетители не обращали внимания, жадно вглядываясь в аппетитные формы на сцене.

Карл не сразу нашел взглядом старого приятеля, полутемное помещение, большое количество гостей несмотря на ранний час и громкая музыка действовали на восприятие, заставляя теряться в просторном зале с наспех раскиданными столиками вокруг танцевальных тумб с шестами.

Наемник обнаружился у барной стойки, где тоже танцевали обнаженные девушки, лениво потягивал виски и без особого интереса пялился на мелькавшие перед глазами сиськи.

Парня звали Фредди. Впрочем, это не было его настоящим именем. Иногда он откликался на Джона, иногда на Ганса. А уж про количество позывных и говорить нечего. В условиях мстительности обитателей Колоний не самая худшая тактика сохранить инкогнито. Особенно, когда занимаешься таким опасным делом, как наемничество.

Фредди был специалистом так называемого универсального типа. Мог выступать посредником при решении сложных вопросов, мог организовать переворот, мог сместить туземное правительство, убрав стратегически важные фигуры с игровой доски, рассчитав нужное время и место. Мог обеспечить поставку ресурсов на завод, мог проделать противоположное и перехватить транспортные конвои. И так же легко мог командовать любым боевым отрядом до батальона включительно.

В последнее время Фредди наладил плотные связи с Global Alliance. Корпорация расширялась, заводила врагов и нуждалась в особого рода специалистах. А Фредди в свою очередь понял, что рано или поздно придется уйти на покой, и лучше это сделать с приличным опционом акций в виде бонуса от крупной компании, чем имея обычный банковский счет.

Стороны ударили по рукам и у Фредди появился единственный наниматель. Но наемник был не дурак, понимал, что жизнь штука сложная, и не забывал старых знакомств. И поэтому, когда Карл обратился к нему, быстро согласился на встречу, понимая, что бывший гвардеец Руса Империума не будет беспокоить по пустякам.

Благодаря незаурядным талантам организатора и уму, Фредди неплохо устроился, успев за короткий срок подняться в иерархии корпоративной армии GA, став если не центральной фигурой, то тем к кому необходимо прислушиваться. По крайней мере, когда речь шла о делах в Колониях.

И теперь они здесь, сидят в полутемном стрип-баре на окраине забытой богом Боготе, наблюдая, как женские тела извиваются на подиумах.

— Как добрался? — Фредди кивнул, опустив обычные приветствия.

— Нормально, — Карл кивнул, но приятель этого не увидел, продолжая пялиться на изгибающуюся девицу перед собой.

В этот момент в другом конце зала внезапно вспыхнула драка. Как обычно бывает в кабаках — резко и стремительно, захватывая в орбиту случайных посетителей.

Предметом спора вышла одна из свежих девчонок, кого еще не успели потрепать танцы на подиуме, а главное проведенное с клиентами время в отдельных кабинках на втором этаже.

Оба мерсенарио с вялым любопытством покосились в сторону потасовки, не обнаружив особого интереса к происходящему, им уже приходилось наблюдать такое не раз. К тому же к месту драки уже уверенно продвигалась парочка мощных мордоворотов в черных футболках с надписью SECURITY на спине. Вышибалыпринялись за работу, и учитывая наличие у них тяжелых дубинок, и наверняка гуляющей по крови боевой химии, можно не сомневаться кто выйдет из схватки победителем.

Что забавно, сам объект спора уже успел утянуть к себе на колени кто-то с соседнего столика и вовсю елозил рукой под миниатюрной юбочкой больше похожей на пояс, слушая в ответ веселый писк ничуть не возражающей девицы, которая похоже уже забыла, что из-за нее началась драка.

Фред вздохнул, кивнул на девицу.

— Вот и в жизни так, ты делаешь для них всех, а они забывают о тебе сразу, стоит уйти, — совершенно неожиданно заявил он.

Не ожидавший подобной откровенности Карл вздернул бровь, но сумел сдержать удивление. Краем уха до него доходили слухи, что Фредди когда-то был женат и что ничем хорошим это не кончилось. Подробностей не знал, и если говорить откровенно, знать не хотел. Такого рода сближение не входило в планы гвардейца.

— Знаешь, что самое интересное? — Фредди посмотрел на Карла. — В метрополиях ты этого никогда не увидишь.

— Потасовку в баре? — усмехнулся Карл. — Я, конечно, высокого мнения о силах правопорядка дома, но не думаю, что они смогли бы пресечь драку быстрее этих парней.

Он кивнул на вышибал, успешно крушащих слишком активных посетителей, кому не полагалось бегать по залу, размахивая кулаками и тем самым мешая процессу зарабатывания денег клубом.

Фредди без особого интереса взглянул в ту сторону и покачал головой.

— Да нет, плевать на этих придурков, я о другом, — он вытащил из внутреннего кармана тактической куртки пакетик с чем-то темным. — Вот смотри, я сейчас занюхаю две дорожки «черной пыли», возьму эту девку, — последовал кивок на продолжавшуюся извиваться девицу. — Отведу наверх в комнаты, нагну, и буду пользоваться, пока «пыль» окончательно не даст по мозгам. Потом спущусь вниз и продолжу догоняться пойлом. Может чуть позже набью кому-нибудь морду, и сделаю еще что-нибудь, за что в метрополиях меня бы упекли в тюрягу, а здесь ничего не сделают.

Он посмотрел Карлу в глаза.

— Где бы я еще так смог провести время? Дома меня бы за одну щепоть черной пыли приняли бы на двадцать лет. А здесь свобода, — наемник прищурился. — Ты так ничего и не понял? Империи хотят навести здесь свои порядки. Сделать из Спорных территорий не спорные, превратить в себя. А это начало конца. Для тебя, для меня, для всех. Даже для наших чертовых боссов.

Судя по мутному взгляду, Фредди уже успел прилично накидаться, раз его потянуло на подобного рода философствования.

Неон продолжал бить в глаза, вокруг шестов крутились полуголые стриптизерши. Та, что находилась рядом с ними, грациозно наклонилась, демонстрируя длину ног и хорошую растяжку. Полная грудь едва не вывалилась из микроскопического лифчика, полоска ткани, игравшая роль юбочки, уже давно улетела куда-то на пол.

За соседним столиком кто-то раскурил стеклянную трубку, по залу поплыл легкий запах наркотика.

— Может переместимся в более удобное место для разговора? — спросил Карл.

Фредди поднял расфокусированный взгляд на гвардейца, несколько секунд на него таращился, будто пытаясь вспомнить кто перед ним, затем качнул головой, едва не достав подбородком до груди, настолько сильно его мотнуло.

Карл незаметно поморщился. Кажется его приятель слишком загулялся, и придется переносить встречу на более удобное время, когда тот будет трезвым и собранным.

Словно прочитав его мысли, Фредди заелозил по карманам, бормоча:

— Сейчас… сейчас… погоди… где же это дерьмо? Сейчас меня отпустит.

Он достал миниатюрный инъектор и вонзил себе в шею. Веселенькой расцветки жидкость вспрыснулась в кровь, побежав по венам и выветривая из организмы следы наркотического опьянения.

Карл узнал стимулятор — «коктейль бодрости», средство быстро прийти в себя, дав организму своеобразный пинок. Он никак не прокомментировал прием химии, самому частенько случалось приходить в себя таким образом. Вредно, но быстро и эффективно.

— Пойдем, здесь слишком шумно, — глаза Фредди прояснились и даже заблестели под воздействием химии.

Карл кивнул, и приятели отправились в другую часть клуба, где было поспокойнее. Девица, рассчитывающая на щедрость обдолбанного клиента, разочарованно отправилась искать другую жертву, мягко покачивая бедрами. Уже через секунду ее перехватила чья-то мужская рука, по-хозяйски крепко стиснув упругую грудь, что-то прошептав на ухо. Девица кивнула, и парочка отправилась к лестницам, ведущим на второй этаж в отдельные комнаты. Похоже девочку ожидала работа на коленях или спине, в виде дополнительного заработка кроме танцев.

Все это Карл отметил мельком, на прощение успев зацепить взглядом оставленный позади полутемный зал. Небольшая сценка из вполне заурядной жизни такого же заурядного стриптиз-клуба.

— Фу-ух, здесь даже дышится легче, — Фредди рухнул на стул у барной стойки с удовольствием оглядываясь.

Хозяева заведения понимали, что не всем клиентам нравится постоянно находится в окружении шума и музыки, и сделали небольшую зону релакса, оформив ее в виде обычного бара.

Карл взглянул на горящий над стойкой телевизор и нахмурился. Бегущая внизу красная строка говорила о неком массовом ритуальном самоубийстве. На экране показывали разбросанные в деревянном амбаре тела и валяющиеся на земле стаканчики с остатками бурой отравы.

— Черт, а это еще что за дерьмо?

Фредди скользнул безразличным взглядом по трупам в репортаже и скривился.

— Всего лишь очередные придурки, не захотевшие жить в этом поганом мире, — он махнул рукой. — Забудь об этих идиотах, здесь почти каждый день кто-нибудь дохнет.

Однако Карл некоторое время еще посмотрел на экран, отметив, что число жертв до сих пор устанавливается, и почему-то вспомнил Тимофея.

— Вот уж кто точно не пойдет на поводу у религии, — буркнул он.

Как ни странно, Фредди угадал о ком идет речь. Точнее кого в совокупности имел в виду старый приятель.

— Ты о кланах? Эти верят только в себя и в свою силу. Хотя поговаривали, что в старину сами едва не образовали культ крови.

Слегка удивленный от проявленной эрудиции, знавший истинную подоплеку истории Карл пояснил:

— Патриархи быстро поняли, что это лишнее и пресекли любые поползновения оформить родословную в виде божественного происхождения.

Фредди удивился:

— Они не захотели стать богами? Почему?

— Любые боги рано или поздно падут. Вспомни язычество. Когда люди видят, что боги ненавидят, прелюбодействуют и вообще подвластны человеческим порокам, то поневоле задаются вопросом — а в чем отличие? Умение метать молнии? Ну и что? Метко пущенный камень из пращи убьет не хуже разряда. Древние иерархи Старших семей были мудры, они видели к чему может привести этот путь и оборвали его.

Точнее мягко свернули, когда-то их считали потомкам богов, но потом сами отказались от титула, — подумал Карл, но говорить этого вслух не стал.

— Дальновидные засранцы, — хрюкнул Фредди и оценивающе посмотрел на собеседника: — Ты же вроде сам из них.

Карл покачал головой.

— Нет, я не из Старших семей, хотя и принадлежу к имперской аристократии. Это другое. Старая кровь это… — он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово и не сумел: — В общем, это другое. Высшая знать и все такое. У них свои порядки. В чем-то сложнее, в чем-то проще, — помедлил, словно припоминая что-то. — Но, несомненно, намного жестче.

Фредди хмыкнул.

— Да, таких не заставишь покончить с собой, такие сами кого хочешь прикончат, — он кивнул на экран.

Карл проследил за его взглядом, неопределенно дернул плечом.

— И не только.

Фредди понимающе усмехнулся.

— Естественный отбор, говорят они своих щенков чуть ли не с пеленок учат сражаться.

Урожденный Ульбрихт-Бельский покачал головой.

— Не сражаться — убивать. Согласись разные вещи, — гвардеец помедлил, признал: — Правда не всех. Точнее не все выдерживают. Но кто выдерживает — переходит на новый уровень. Где в конце главный приз — место на вершине клана и статус полноправного иерарха. А это власть и влияние такого порядка, о котором обычные люди даже не могут мечтать.

Уже полностью протрезвевший Фредди проницательно посмотрел на гвардейца:

— Как твой господин?

Он понимал, что они плавно подбирались к главной теме беседы, и решил немного ускорить события.

По лицу Карла скользнула усмешка.

— Не стоит идеализировать их, и не стоит думать, что все Старшие семьи похожи друг на друга.

— Слышал Мещерские заботятся о своих, — узнав кому теперь служит старый приятель, оправдывая репутацию умного человека Фредди навел кое-какие справки в сети о нынешнем нанимателе Карла. — А еще слышал, что в свое время это были очень крутые ребятки. Сидели на самой вершине и могли надрать задницу кому угодно. Как у них с этим сейчас?

Карл улыбнулся.

— Нормально.

Развивать тему он не стал, зачем, и так понятно, что тысячелетия направленной эволюции породили существ совершенно нового типа, хищников по натуре, готовых от рождения защищать свое.

Фредди понял невысказанное, а что не понял уловил, и тоже не стал распространяться дальше, вместо этого вдруг заявив:

— А меня недавно чуть в землю на два метра не отправили, — он похлопал себя по голове: — Железка в башке закоротила, сожгла нейронные связи, чуть не стал придурком. Теперь у меня там синтетические волокна для восстановления. Кучу денег угрохал на операцию, но доктора говорят буду жить. Одна проблема, — тут он похлопал себя по животу: — Здесь тоже трудности образовались. Требуха требует замены, и тоже невовремя. Следует сделать ремонт, а денежки уже подходят к концу.

— Ты же вроде теперь неплохо зарабатываешь? — Карл мягко улыбнулся, понимая, что это всего лишь далекий заход хитрого наемника, намекавшего, что его услуги обойдутся недешево, о чем бы его старый приятель не попросил. Как говориться, дружба дружбой, а денежки врозь. И бывший гвардеец ничуть не возражал против такой формулы. Но и согласиться сразу с требованиями он просто так не мог. Это была своего рода игра, где один жаловался на бедность, а второй укорял его в жадности.

Фредди кивнул себе за спину в зал, где продолжали извиваться сочные женские тела, готовые подарить ласку в обмен на купюры.

— Да вот, все как-то не получается скопить нормально деньжат, то спускаю на дурь, то на цыпочек. Веришь нет, иногда такая тоска в груди, хочеться все бросить и свалить куда-нибудь подальше, не видеть ни чертовых Метрополий, ни Колоний, — он залпом выпил стакан поданный секунду назад по знаку молчаливым барменом.

Судя по бутылке, откуда наливался напиток, дела у наемника шли вовсе не так плохо, как могло показаться с его слов. И кредитный рейтинг в заведении Фредди имел более чем приличный. Иначе наливали бы ему что-нибудь гораздо более дешевое и более опасное для тех самых внутренних органов, о которых Фредди так беспокоился.

— Слышал шутку о корсиканской бригаде вольных охотников? Ими еще командует тот кретин — полковниц Фернандо Рэй? — спросил Фредди.

Карл покачал головой.

— Вроде нет, а что?

— Придурки упоролись «рыжим сью», смешали с боевыми коктейлями и устроили стрельбу в пригороде Белья Виста. Один из дебилов умудрился всадить заряд из гранатомета в оконный проем одного непростого домика — виллы какой-то крутой шишки из корпорантов. Защиту, конечно, не пробил, но заставил охрану напрячься. А телохраны у той шишки оказались упакованы по максимуму, последнего поколения нейрочипы, боевые интерфейсы, продвинутые коктейли — все дела. Короче отметелили они тех придурков даже не вынимая оружия. Самого полковника чуть не поймали и не повесили на ближайшей пальме, заставив извиниться за своих обезьян, — Фредди помедлил, сделал еще один глоток. — Мерде… тупые ушлепки… как же в мире много тупых ушлепков. Надо сжечь половину планеты, чтобы у второй половины хотя бы немного выровнялся айкью.

Он резко оставил стакан в сторону, посмотрел на Карла совершенно трезвым взглядом и махнул рукой:

— Ладно, выкладывай, что от меня хочет твой господин.

Глава 7

Территория Колоний.

Окрестные воды Японского протектората.

Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.

Крупнокалиберные снаряды скорострельной автоматической пушки рвали броню, как листы бумаги, мех ощутимо покачивался и казалось еще немного и опрокинется назад, став легкой добычей для шныряющих вокруг пехотинцев, только и ждущих забросать боевого робота гранатами с термитной начинкой.

Картинка на экране дергалась, то и дело покрываясь помехами, и с той, и с другой стороны активно применили РЭБ-станции. Хорошая оснащенность противника оказалась неприятным сюрпризом для высаживающихся солдат.

— Откуда у них эта штука? — тихо спросила графиня.

Впрочем, могла не стараться, в командном пункте и так стояла мертвая тишина, так что тихие слова прозвучали достаточно громко. Адмирал вздрогнул и повернулся к ближайшему адъюнкт-офицеру, быстрым взглядом потребовав ответа на вопрос. Военный не растерялся, молниеносно запустив программу распознавания и уже через пару секунд знал ответ.

— Судя по параметрам и внешнему виду — это автоматический боевой модуль на базе скорострельной 45-мм пушки «Rubicon» производства Священной германской империи, — бодро отрапортовал он, помедлил и добавил: — Скорее всего с рядом специальных модификаций для поражения объектов средней и высокой степени бронированности.

— Каких модификаций? — неожиданно заинтересовалась графиня.

Глаза офицера на секунду расширились, он не ожидал подобного вопроса от аристократки, на помощь пришел адмирал.

— Скорее всего изменению подверглись снаряды, — заметил он. — Обычно такие пушки не предназначены для борьбы с мехами, — последовала короткая пауза и уточнение: — По крайней мере не против мехов такого класса.

Уточнение вышло задумчивым, что заставило графиню Стародубскую уже на адмирала взглянуть очень внимательно.

— Хотите сказать, повстанцы специально готовились воевать против нас? — спросила она.

В этот раз с быстрым ответом адмирал не нашелся. Вместо него в разговор вступил имперский чиновник.

— Судя по тому, как развивается сражение, об этом можно сказать наверняка, — он тяжело посмотрел на военных, обеспечивающих десант. — Нас не только ждали, но и разработали четкий план, как не допустить свободный плацдарм для других сил. Или я не прав, адмирал? Сколько транспортных ховеров вы сейчас можете отправить на помощь войскам?

Вопрос вышел острый, и максимально болезненный. За последние два часа они потеряли звено десантных машин и больше не осмеливались отправлять непосредственно в место боев пехоту. Мятежники неожиданно плотно контролировали воздушное пространство, сбивая любые цели, крупнее среднего разведывательного дрона.

— Насыщенность средствами портативного ПВО у противника… — адмирал споткнулся, вздохнул и закончил: — Нас не предупредили, что у них окажется столько ПЗРК. Почти каждый третий таскает за спиной установку того или иного типа.

Заявление о каждом третьем выглядело явным преувеличением, и все это понимали, что однако не отменяло хорошего оснащения противника средствами поражения воздушных целей.

— Как такое вообще возможно? Что вас черт побери происходит? — обратилась графиня ко всем присутствующим на командном пункте военным. — У вас целая армада, с кучей солдат, оснащенных по последнему слову техники, а вы до сих пор не можете справиться с кучкой дикарей.

Она прекрасно знала, почему десант не мог справится, но не задать вопрос не могла. Это являлось очередной игрой, в основном предназначенной для императорского чиновника. Тем самым графиня показывала, какое недоверие могут начать испытывать к трону аристократические круги, если солдаты императора вдруг не справятся.

Это была высокая политика, где каждый жест был отточен, и каждое, даже небрежно оброненное слово, несло в себе скрытый смысл.

Или два, а то три, в зависимости от того, в каком контексте звучало. Прямо сейчас был сделан намек императорскому представителю, что надо срочно что-то менять, иначе другие, не столь покладистые, как ее милость Аглая Федоровна Стародубская, начнут думать нехорошие мысли. Например о том, что нынешняя династия не справляется со своими обязанностями, а значит возможно ее пора менять.

Старые семьи очень внимательно следили за монархами, считая их первыми среди равных, но никак не господами, и это накладывало определенный отпечаток на взаимоотношения между троном и Старшей кровью. Князья не признавали компромиссов и всегда были готовы вцепиться в глотку слабому вожаку. Примерно такая ситуация сейчас сложилась в Британии, где королю приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы усидеть на зашатавшемся троне. Старинные династии Острова давно вели свою игру, не чураясь подставлять собственного монарха, в попытках если не свалить его, то сильно ограничить власть.

Что будет если такое же начнется в Руса Империуме, не мог предсказать никто. Скорее всего ничего хорошего, и урожденная княгиня Мещерская понимала это лучше других.

— Они хорошо подготовились, и ждали нас, — хмуро повторил уже прозвучавшие тезисы адмирал. Он тоже давно крутился в высшем обществе и прекрасно понимал, как легко и быстро власть находит козлов отпущения, на кого сваливает собственные неудачи.

Разведка облажалась, не разузнав об уровне оснащения повстанцев, Генеральный штаб облажался не разработав толковый план, а выставят виновным его, отдавшим приказ осуществить высадку. И блестящей карьере конец. Потому что император и его приближенные явно не захотят быть замазанными в провале.

— Кто-нибудь может сказать, откуда у повстанцев столько современного оружия? — продолжала давить графиня.

В этот момент на экране прекратила работать пушка, зато вместо нее рявкнул реактивный гранатомет с верхних этажей здания. Мех стоял на перекрестке, и судя по элементам разбросанных фортификационных сооружений вокруг, пришел на помощь одному из опорных пунктов русов в Токио.

И попал в хитроумно расставленную ловушку.

В месте попадания вспыхнул миниатюрный шар солнца, взрывная волна опрокинула несколько брошенных машин рядом, сминая металл, как изжеванную бумагу. Обугленный останки с силой швырнуло на тротуар.

Расплавленный капли брони брызнули во все стороны, но, как ни странно, мех устоял, открыв в ответ ураганный огонь по окнам, откуда прилетел выстрел.

— «Сектор-4 потерян, мы отступаем, слишком большие потери», — похоронным набатом прозвучал голос командира одного из отрядов. Кто его вывел в открытый эфир непонятно, но сообщение сыграло роль катализатора для остальных.

— «Сектор-5 под огнем, отходим к границе Сектора-3, нужно подкрепление».

— «Сектор-9, у нас проблемы, мятежники заходят с тыла, возможно окружение. Требуется поддержка».

— «Это Сектор-1, мы выдвигаемся, поддержим вас с флангов, но долго удерживать позиции не сможем».

Адмирал бросил яростный взгляд на оператора связи, тот быстро выключил эфир, вновь погружая командный пункт в тишину. Координация действий боевыми отрядами шла через тактическую боевую сеть, не тревожа высокие стороны на борту флагмана Тихоокеанского флота.

— Возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, полагаю оружие мятежники получили с наших собственных складов, захваченных в ходе боев. — неожиданно для всех подал голос имперский чиновник, и уточнил: — Наших и других держав.

Не скрывая удивления, адмирал на него покосился, словно увидел ожившую статую. Чего он не ожидал, так это того, что осторожная «паркетная крыса» станет так рисковать, высказывая собственное мнение вслух. Ведь все что происходит в ситуационной комнате записывалось, и отказаться потом о своих слов не выйдет.

Графиня, не скрывая скептицизма посмотрела на своего напарника по поездке в Колонии.

— Считаете? Не кажется, что слишком уж много оказалось оружия на складах, будто специально подготовленных для ведения боевых действий в условиях города? Слишком явное совпадение, которое вряд ли можно объяснить обычной рачительностью армейских тыловых снабженцев.

На это чиновник не нашелся что ответить. Высокие уровень оснащения мятежников и впрямь выглядел аномалией, выбивающейся из привычной картины.

— Что происходит у наших «друзей»? — вдруг резко спросила графиня, с явной издевкой выделив слово «друзей».

— Американцы отступают, британцы тоже, — ровно доложил адмирал. — Франки и италийцы пытаются перегруппироваться, но тактический компьютер с девяностопроцентной вероятностью предсказывает, что их тоже выбьют с позиций, заставив отойти.

— То есть, не только нас потрепали по холке, выпнув как шелудивых псов? — уточнила Стародубская.

Адмирал побагровел, явно собираясь высказать все что думает наглой столичной штучке, посмевшей назвать имперских солдат шелудивыми псами.

— Не напрягайтесь, адмирал, это всего лишь оборот речи, — махнула рукой графиня, и помедлив, продолжила: — А то, что других тоже вынудили отступить — это хорошо. И для нас, и для вас, — она выразительно посмотрела на командующего эскадрой. — Надеюсь мне не нужно объяснять почему?

Адмирал не ответил, с независимым видом отвернувшись к ближайшему терминалу. Ожидавшая такой реакции Аглая Федоровна не обратила на это внимания.

Проведение боевой операции затруднялось строгим приказом из метрополии минимизировать ущерб в зоне боевых действий. Даже если они выбьют повстанцев из города, — а они это могут сделать несмотря ни на какое вооружение у противника, — последние отойдут в промышленные зоны, которые трогать военным категорически запретили.

Наверху не хотели терять производственную базу, слишком много в свое время в ее появление и развитие власти вложили ресурсов. И это касалось не только Руса Империума, другие державы тоже старались свести ущерб к минимуму. Иначе от Токио, да и вообще от всех японских островов, давно бы уже остались одни головешки.

— Кто-то активно помогает повстанцам, — задумчиво проронила графиня.

Имперский чиновник ее поддержал.

— Несомненно.

— Бритты? — осторожно предположил адмирал, кляня себя за слишком длинный язык. Иногда лучше прикинуться тупым солдафоном, чем лезть в политику, где таких как он сжирали за раз.

Аристократка пожала плечами.

— Возможно. Но их тоже почти вышвырнули с островов.

— Как до этого германцев, — тонко подметил чиновник. — Возможно тевтоны решили отомстить, снабдив мятежников современным вооружением в изрядном количестве?

— Может быть, — подумав согласилась графиня, глядя невидящим взором в одну точку и рассуждая вслух: — Кто-то очень хочет дестабилизировать Колонии. Окончательно превратить в место безумного хаоса… управляемого хаоса… — последовала долгая пауза и еще более тихо: — в котором они всегда были мастера… создавая точки искусственного напряжения и играя собственную игру… всегда исключительно за себя… получая то, что им нужно…

Она говорила так тихо, что слова едва слышались. Стоящие рядом адмирал и чиновник неосознанно качнулись вперед, пытаясь расслышать, что говорила графиня. Но она к этому моменту уж закончила, вновь рассеянным взглядом уставившись в ближайший монитор.

— Ваше сиятельство? — вопросительно спросил чиновник.

Стародубская отмахнулась.

— Неважно, — она явно не хотела говорить о том, что ей только что пришло в голову.

К сожалению, адмирал не обладал придворной наблюдательностью, бывшей естественным свойством всех приближенных к трону, поэтому брякнул:

— Считаете кто-то намеренно дестабилизирует обстановку? Влияет и углубляет кризис со стороны?

— В Спорных территориях постоянно кто-то устраивает кризисы, бунты и мятежи, — небрежно бросила аристократка. — Достаточно вспомнить Фронт Освобождения Колоний. Сколько раз эти безумцы доставляли нам неприятности, устраивая террористические акты и бессмысленные атаки на имперские владения?

Командующий эскадрой медленно кивнул, хотя было видно, что его не обмануло сделанное замечание, прозвучавшее отговоркой, в попытке сменить тему.

— Прикажите своим людям отступать, — спустя несколько секунд объявила графиня. — Император не обрадуется, если ваши дуболомы разнесут бедный остров на куски, оставив после себя гарь и пожарища.

Ожидавший услышать такой приказ адмирал коротко кивнул и бросил взгляд на адъюнкт-офицера, тот ответил таким же кивком, разворачиваясь к пультам управления операторов и других штабных офицеров.

Через боевую сеть посыпались распоряжения отходить, строились пути отступления и назначались точки эвакуации. Войска прикрывало звено, экстренно поднятых штурмовиков, терять солдат при отходе, адмирал не хотел.

— Франки и бритты тоже эвакуируются, — доложил старший помощник. — Италийцы откатываются назад, кажется их окончательно разбили. Североамериканская бригада уже покинула острова.

— Администрацию Протектората вывезли? — уточнила графиня. Офицер качнул головой.

— Так точно, ваше сиятельство.

Стародубская удовлетворенно кивнула.

— Хорошо, значит нас там никто не держит. Пусть все уходят.

Возникла короткая пауза, после которой старпом доложил:

— Одно из итальянских подразделений запрашивает нашей помощи, их зажали в Секторе-4, там еще остаются наши отряды.

Графиня слегка удивленно посмотрела на адмирала, который явно собирался положительно ответить на запрос.

— Надеюсь вы не собираетесь заниматься благотворительностью рискуя собственными людьми ради чужаков?

Плоть от плоти Дома Мещерских, несмотря на смену фамилии, она знала о чем говорила. Отпрыски клана с молоком матери впитывали древний закон: помогать только своим.

И адмирал поперхнулся, потому что не смог выдержать холодный взгляд знатной аристократки.

— Разумеется нет, ваше сиятельство. Мы не станем оказывать помощь чужакам.

Графиня медленно кивнула.

— Хорошо, тогда уходите, не стоит множить потери больше, чем это нужно. Проблемой японского протектората займутся другим способом.

Каким именно она не уточнила, но это было и неважно. Не желая терять производственную базу, державы решили на время отступить, чтобы позже вернуться и вернуть свое. Как и всегда поступали, оставаясь доминирующей силой на планете.

Сама графиня между тем подумала о мелькнувшей недавно мысли об истинном инициаторе вспыхнувших в Токио беспорядках. Точнее о том, кто мог воспользоваться ситуацией к собственной выгоде, значительно усилив хаос тайными поставками тяжелого вооружения мятежникам.

Мог Тимофей сотворить такое? Легко. Учитывая появившиеся недавно возможности, организовать нелегальные поставки оружия в зону конфликта для молодого князя не должно составить проблем, особенно учитывая его связи в среде наемников и среди торговцев на черном рынке.

Вопрос зачем ему это. Зачем юному главе недавно возрожденного клана устраивать мировой пожар, подогревая очаги противостояния между державами в Колониях?

Ответ на эти вопросы мог быть только один: последний наследник Дома Мещерских решил вступить в игру и занять свое место на вершине власти, по праву крови и древности рода.

Графиня давно уже не считала себя Мещерской, падение некогда великого клана и последующее вырождение избавило тогда еще молодую женщину от иллюзий возможного будущего семьи. Но сейчас, увидев и встретившись лично с Тимофеем, она неожиданно поняла, что еще не все кончено, что у некогда великой династии воинов и чародеев, есть шанс, и что они еще заявят о себе на весь свет.

И это заставляло бывшую княгиню испытывать гордость за родную кровь и за молодого потомка, собиравшегося доказать, что Дом Мещерских еще рано сбрасывать со счетов.

Глава 8

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских

Побережье. 15:15

Многие считают, что нет ничего более зрелищного, чем идущие в атаку мехи — гигантские стальные махины огненной лавиной, обрушивающиеся на врага. Но на самом деле, с этим по эпичности с этим могут сравниться еще несколько событий: старт суборбитального челнока с площадки космопорта, скользящий с немыслимой скоростью в транспортной артерии над бесконечной океанской гладью турбо-поезд и… высадка тех самых мехов с грузовых барж, пришвартованных на мелководье на берегу.

Глядя, как металлические гиганты легко и плавно ступают с переброшенных помостов, я не мог отделаться от мысли от нереальности происходящего. Казалось еще немного, и я проснусь, снова очутившись в родном мире, настолько открывшаяся картина отличалась от всего, виденного мной в прошлой жизни. А ведь повидать мне пришлось немало.

— Завораживающее зрелище, — тихо сказала стоящая рядом Майя.

Я покосился на нее, отметив крайне военизированный вид: черная майка, штаны с боковыми карманами, ботинки с высокой шнуровкой, широкий пояс с тактической кобурой, откуда торчит рукоять тяжелого автоматического пистолета, на глазах солнечные очки с защитой от осколочных попаданий известного военного бренда.

Майка плотно обтягивает тело, подчеркивая упругую грудь, пояс плотно затянут, показывая тонкую талию, длинные стройные ноги не могли спрятать никакие штаны.

На выходе получался стиль милитари густо замешанный на сексуальности. И чертовка это видела. Она возбуждала, дразнила, и не стеснялась показывать идеально сложенное тело.

— Надеюсь ты не шляешься по лагерю наемников в таком виде. Там ребята простые, могут и затащить в палатку, — хмыкнул я, оценив по достоинству девичью фигуру.

Майя улыбнулась.

— Они знают, что я принадлежу вам.

Она сказала это так просто, что заставила взглянуть на себя.

— Ты про вассалитет или что-то другое? — улыбнулся я, поняв, что прозвучала шутка.

Девушка тихо рассмеялась, мягкая ладонь легла мне на грудь.

— Как пожелает, мой господин, — тихо сказала она, выразительно глядя мне прямо в глаза.

Быстро оправилась. Или это реакция на провалы в памяти? Попытка забыться, став кем-то другим? Мысль мелькнула с быстротой молнии, анализируя поведение остановишься девушки рядом.

Она чувствовала себя потерянной. Смерть родителей, попытка изнасилования, и два урода, хотевших сделать из одинокой, а значит уязвимой девчонки, уличную шлюху, их смерть, смерть папаши одного из зверенышей, боевые рейды с еще более огромным количеством трупов уже других людей. Большинство из этого она не помнила, но воспоминания не исчезли вместе с ментальным паразитом, державшим ее под контролем. Все осталось где-то там в глубине, на дне сознания, где скапливается все темное, что всегда остается с человеком.

И Майя пыталась со всем этим жить. Точнее начать по новой, найдя опору в новой поддержке.

Во мне. Человеке не раз спасавшего ее, помогавшего выйти из затруднительных положений, готового подставить плечо в тяжелых ситуациях, защищая и не позволяя другим обижать.

Проклятье! Неужели девчонка в меня влюбилась? Или хочет влюбиться. Или думает, что хочет влюбиться. Только этого не хватало, чтобы чувство благодарности переросло во влюбленность. Хуже того — в подростковую влюбленность.

Стало понятно, откуда обтягивающая майка и подчеркнутая близость, тянувшая на статус интимной. Я мысленно чертыхнулся.

— Тебе надо найти другой объект вожделений, — спокойным тоном, словно речь шла о пустяке, сказал я.

На мгновение глаза Майи заблестели, казалось слезы готовы брызнуть несмотря на строгое выражение лица. Но надо отдать ей должное, в последнюю секунду она с собой справилась.

— У меня нет вообще никаких шансов? Я вас вообще не привлекаю? — ровным тоном произнесла она и тем самым показав, что проблем от нее будет. В том плане, что не станет бегать за мной влюбленной дурочкой, будучи навязчивой, и пытаясь уловить хоть какие-то знаки внимания.

— Это из-за того, что я не одаренная? Потому что у меня нет магического дара? Но я и не претендую на роль вашей жены, мне хватит обычного…

На этом моменте я предостерегающе поднял руку, кажется, я переоценил ее сдержанность.

— Дело не в этом, у меня сейчас нет времени заниматься личными делами, слишком много поставлено на кон, чтобы отвлекаться на личные отношения, — размеренным тоном произнес я, не глядя какой это эффект производит на собеседницу.

На секунду Майя замолчала, но затем все же продолжила:

— Если вас интересует мое мнение, то я согласна и на обычную постель, без обязательств.

Она сказала это ровным, безэмоциональным голосом, но в ментальном фоне было видно, какой вихрь из чувств бушует внутри нее, переплетений из страха, надежды и ожидания.

Старый Тимофей давно бы поддался, но более циничная часть новой личности, замешанной на опыте прошлого и памяти предков, подсказала, что идет попытка манипуляции. Женщины так делают, причем часто даже сами этого не осознают, что пытаются оказать давление, сделав так чтобы вышло по-ихнему. Как инстинкт, пришедший из глубины веков, когда мужчины добывали пропитание, пока женщины сидели в пещерах, охраняя очаг. Уже тогда они учились управлять более физическими развитыми самцами, используя психологические уловки.

— Вам нравится княжна Вилора? — спросила Майя. Даже не осознавая это в полной мере, она продолжала давить. — Понимаю, она богатая и знатная. И очень красивая. Из нее получится отличная супруга для князя.

Уже не скрываясь я поморщился. Пора кое-кого поставить на место.

— Даже если и так, тебя это никоим образом не касается, — холодно бросил я, все так же не глядя на девушку. — Ты если и можешь рассчитывать на что-нибудь, то максимум на статус наложницы. Я понятно объясняю?

Теперь я посмотрел на нее, постаравшись через взгляд передать всю толику того раздражения, которое она успела вызвать глупыми разговорами.

— И если мне вдруг захочется заняться с тобой сексом, я обязательно тебе скажу, — последовала короткая пауза. — А теперь оставь меня.

На мгновение в глазах девчонки мелькнул обида, но тут же пропала. Майя была умной девочкой и понимала, когда отступить. Изобразив поклон она развернулась и ушла, не забыв на прощание провокационно вильнуть бедром, едва не задев мне плечо.

Я вздохнул. Все-таки она все еще девчонка, легкомысленная, молодая, считающая, что весь мир лежит перед ней. С высоты своего настоящего возраста, она мне казалась вздорной особой.

Вздорной, но с отличной попкой, — машинально отметил я, проводив затянутый в ткань упругий девичий зад. Мысленно усмехнулся — хорошая корма, как сказал бы один из предков. Может и правда сделать из нее наложницу?..

Выбросив лишние мысли из головы, я вновь перевел фокус внимания на мехи. Выгрузка боевой техники с транспортных барж класса SUPER-NOVA, способных пересекать мировой океан, продолжалась. Переброшенные на берег пандусы то и дело принимали на себя многотонные стальные махины. Тяжело шагая, мехи спускались на берег и уходили дальше вглубь острова, направляя к возведенным ангарам и мастерским.

Некоторые я уже видел, другие оказались незнакомых моделей. Особенно запомнился один мех: с изогнутыми лапами назад, похожий на гигантского металлического кузнечика-переростка. На его спине крепились прыжковые двигатели, вмонтированные в задний блок, похожий на горб. Слева и справа топорщились ракетные пусковые, на конечностях выступали орудийные стволы, судя по длине — что-то дальнобойное с долгой перезарядкой. Из тех, что перезаряжается долго, зато снаряд с урановым сердечником пробивает лист брони. Самый страшный кошмар для пилотов, чья кабина меха не защищена должны образом. Один меткий выстрел — и могучий боевой робот превращается в груду бесполезного металлолома с пробоиной в месте кокпита и изуродованным куском человеческого мяса в кресле водителя меха.

Даже шрапнель в умных боеприпасах с кассетными составляющими и термобарической начинкой, под наведением дронов, не могли нанести столько урона, сколько один меткий выстрел из такого орудия.

Если, конечно, попасть куда надо. А с точностью у этих штук в разгар боя беда. Когда вокруг все гремит и взрывается, когда робот то и дело качается, и противник делает то же самое, попасть в уязвимую точку даже огромного меха, представляет из себя нетривиальную задачу. Такие фокусы под силу только опытным пилотам, благодаря продвинутым нейрочипам и собственному громадному опыту буквально сливающимся в единой целое с боевой машиной.

Мне такие трюки не по плечу. Да и не нужны, если говорить откровенно. Мехи для обычных людей, для одаренных нужны КИБы.

Теперь я уже понимаю, что виденные и опробованные боевые техно-магические костюмы «Дикой Охоты», всего лишь неуклюжая поделка под настоящую экипировку боевого мага. Пародия, суррогат, где одаренный выступает в роли придатка, живой батарейки, обеспечивающей приток маго-энергии для механизмов.

Настоящий КИБ совершенно другой, его создают под владельца, подгоняя параметры под индивидуальные особенности носителя, делая его по настоящему боевой единицей — рыцарем на поле боя двадцать первого века.

Именно КИБы мне нужны, если я действительно хочу по-настоящему возродить клан. Без них Дом Мещерских сомнут, заперев в границах домена.

— И тогда ничего не останется, кроме капитуляции, — задумчиво проронил я, легко поднимаясь и отправляясь к особняку.

На сегодня мне предстояло еще одно важное дело.

* * *

Мне снился сон. Это был осознанный сон. Передо мной вновь расстилалась серая хмарь.

Я знал, что Чезаре попытаются отомстить за убийство своих и ударил на упреждение, выбрав очередную жертву среди венецианского семейства.

Патриарх старинного италийского рода обязательно захочет покарать виновника смерти младших родственников и станет разрабатывать новый план. Возможно, это будет снова внедрение тени изнанки, возможно что-то другое, но то что макаронники не успокоятся было понятно. Об этом подсказывал опыт предков, любивших воевать с другими магическими родами.

Когда я думал о том, как это предотвратить, то вспомнил, что один из титулов Мещерских звучал как «Ходящие сквозь сны». Чародеи из древнего рода умели такое о чем другие только могли мечтать — вторгаться в чужой разум, подчиняя контролю его сновидения.

Сложный, требующий тщательной подготовки прием. И при этом невероятно эффективный, даст время главе рода Чезаре почувствовать, что о нем не забыли.

Объектом был выбран один из его сыновей, самый младший, и самый поганый из этой семейки. Самолюбивый, избалованный, порочный, считавший себя центром вселенной. С недавних пор у него появилось новое развлечение, он находил приглянувшихся девчонок-подростков четырнадцати-шестнадцати лет, похищал и развлекался на протяжении двух недель, насилуя всеми возможными способами. Потом отдавал еще на неделю дружкам, похожих в садистских наклонностях на хозяина. Последние семь дней жертвы проводили с охраной, полностью покорные и смирившиеся с положением послушной сексуальной игрушки.

А потом следовал заключительный этап: используя ментальные способности, Бруно Чезаре внушал похищенным девочкам, что они сами на это пошли: поехали с ним, согласились на все мерзости, что с ними творили, превращая себя в услужливых шлюх, и с удовольствием ублажая мужчин.

И после этого отпускал на свободу.

Сломленная психика и внедренные на уровне сознания установки вызывали комплекс вины. Жертвы ломались, и заканчивали жизнь самоубийством, считая себя виноватыми в произошедшем. Тех, кто выдерживал, и не поддавался, ждал второй «раунд», еще один месяц, наполненный невыносимыми страданиями. Теперь в конце их отдавали бродягам, иногда увозили в Африку, где позволяли насиловать толпе чернокожих аборигенов.

После этого снова следовала ментальная обработка, с внушением, что все это она хотела сама. Что пошла и делала мерзости, наслаждаясь каждым мгновением. Второго раза как правило не выдерживали, и следовал суицид.

Именно самоубийство являлось главным наслаждением для младшего Чезаре. Говорили, что иногда он лично следил за жертвой, пока она не покончит с собой.

На девочек из влиятельных семей Бруно не замахивался, предпочитал выбирать из малообеспеченных классов, обрабатывал родителей и родственников при помощи магии, подменяя воспоминания или давая взятки, если вдруг заклинания не сработают.

Благодаря положению своей семи, младшему отпрыску Чезаре на протяжении долгого времени удавалось оставаться безнаказанным. Никто не смел его трогать, несмотря на то, что некоторые знали о его «невинных забавах».

Он был именно тем, кто мне нужен. Самовлюбленный, недалекий, имеющий неплохой уровень магической подготовки, но недостаточный, чтобы воспротивиться внешнему воздействию. Идеальный субъект для ответной ментальной манипуляции.

— Бруно, — тихо позвал я.

Окружающая серая хмарь немного рассеялась. Я знал, что я сплю, что нахожусь в чужих сновидениях. Протянувшись через ментальный фон астрального отражения, я нашел разум младшего Чезаре используя слепок сознания его родственника Фархата Чезаре, ранее превращенного мной в живое оружие.

Сгусток тьмы в ответ на обращение шевельнулся, именно так выглядела реакция находящегося в покое разума. Бруно не понимал, что он сейчас спит, он вообще ни о чем не думал, мне повезло наткнуться на него в момент называемого «сном без сновидений».

Это было хорошо, просто отлично, позволяло намного проще провести необходимую манипуляцию, внедрить заготовку, основанную на его поступках в реальности.

Я принялся плести заклинание, складывая узлы через ментальную проекцию, соединяя стежками осознанную и подсознательную часть, что-то удаляя, что-то прибавляя, сшивая эмоции и скрытые желания в единое целое, разрывая старые устремления и создавая новые, перекраивая психопатическую матрицу, делая ее более упругой, а значит подверженной изменениям.

Это была трудная работа, выполненная с ювелирной точностью. Большую часть на себя взяла память одного из предков, известного в свое время мага-ментата, умеющего забираться в чужие сны. Без его помощи вряд ли бы у меня что-нибудь получилось, но благодаря проснувшейся Силе крови, сделать задуманное оказалось легко. Помогала Сила, домен, родовой источник и Хранитель, принявший посильное участие в задумке.

Когда все закончилось я резко открыл глаза, осознав себя лежащим в черной воде. Купель приняла меня,как заботливая мать, укутав покрывалом темной энергии.

— У Бруно Чезаре будет очень интересная неделя, — выдохнул я и хрипло рассмеялся.

Тело ломило, но в голове приятная усталость. Все получилось легче, чем я ожидал. Думал, что итальянский ментат окажет более сильное сопротивление. Но похоже он даже не заметил внесенных в собственный разум изменений.

Это заставило на мгновение задуматься. Может Чезаре вырождаются? Род старый, иногда практикует близкородственные связи, сила крови вполне могла начать угасать. Тогда я им сделаю одолжение, перебив до того, как клан превратиться в жалкую тень себя прежнего.

Рывком поднявшись, я проследил, как капли темной воды родового источника, словно живые возвращаются обратно в купель. Набросил снятые перед погружением одежды, помедлил и резко повел рукой, обрисовывая перед собой полукруг.

Воздух замерцал, очерченная область обрела глубину и объем. На миг в древнем каменном зале стало еще холоднее. Астрал открыл дорогу в свою плоскость реальности, позволяя использовать себя в качестве темной тропы.

Помедлив, я сделал шаг, ощущая, как видневшаяся по другую сторону серая равнина без конца и края, затягивает в себя, позволяя за один миг перенестись на многие тысячи километров…

Глава 9

Территория США. Штат Техас.

Хьюстон. Владение клана Мормонт.

Центр города. Ресторан при отеле «Хилтон».

Она сидела за дальним столиком, рассеянным взглядом рассматривая меню. Красивая, подтянутая, с хорошей фигурой и ухоженной внешностью, она олицетворяла собой понятие образа «бизнес-леди». Замерший рядом официант был готов ловить любое слово, подчеркнуто выражая крайнюю степень уважения.

Сидящие по соседству мужчины изредка бросали в ее сторону заинтересованные взгляды, но натыкаясь на холодную стену отчуждения разочаровано отворачивались. Женщина знала, что производила впечатление, но не была в настроении для общения. К тому же, она следила за собой, регулярно ходила в фитнес-центр и правильно питалась не для того, чтобы очаровать случайных мужланов, приехавших в город в командировку в поисках приключений, для отдыха от давно опостылевших жен.

К тому же ее амбиции простирались гораздо дальше глупой интрижки на один вечер.

Сильвия Хант, одна из топ-менеджеров крупной компании в сфере научно-промышленных разработок была слишком умна, чтобы разменивать жизнь на глупого провинциального дурака. Она всегда хотела быть богатой. А что такое богатство, как не огромное количество денег.

Именно огромное, а не большое, какое давала должность на позиции одной из двух десятков управляющих. Кому-то триста тысяч долларов в год могли показаться внушительной суммой, но Сильвия знала жизнь и понимала, что такая сумма может обеспечить лишь средний уровень комфорта, но никак не роскошь, о которой она мечтала.

Так по крайней мере она думала.

По моим губам скользнула улыбка. Свобода. Вот о чем на самом деле мечтала сидевшая за дальним столиком женщина. Не деньги, а именно свобода. Деньги лишь инструмент, должный обеспечить эту свободу. Ни от кого не зависеть, делать что хочешь, когда хочешь и где хочешь. В любой момент сменить место жительства, не обременять лишними связями. Позволить переезжать из города в город, из страны в страну, не думая о завтрашнем дне и во сколько тебе это обойдется.

Вот о чем на самом деле мечтала Сильвия Хант. Подспудно она всегда это знала, но не хотела признаваться даже себе. Но самое главное — это был лишь верхний слой. Амбиции и честолюбие этой женщины простиралась намного дальше, служа источником того огня, благодаря которому сирота из детского дома много лет назад упорно учась, получила стипендию для обучения в колледже. А получив диплом, устроилась на работу в одну из крупнейших компаний штата и прогрызая себе путь наверх, упорно карабкалась по карьерой лестнице, пока не получила должность одного из ведущих топ-менеджеров.

Но это был для таких как она потолок. Дальше хода нет. В совет директоров набирали только своих, и посторонних туда не пускали. А в совет акционеров и вовсе можно было попасть только родившись в нужной семье. Касательно конкретно этой компании — с фамилией Мормонт.

— Добрый вечер, мисс Хант, — приветствовал я ее, подойдя к столику. — Вы позволите?

Женщина долгую секунду смотрела мне прямо в глаза, словно оценивая, затем последовал неспешный кивок.

— Конечно. Как мне лучше к вам обращаться: мистер Сурикофф? — она цепким взглядом оглядела мое лицо, выделяя особые признаки, присущие аристо, и добавила: — Или же лучше лорд Сурикофф?

Проницательность женщины поражала, я легко рассмеялся в ответ.

— Как вам будет угодно. Но все же лучше мистер. Незачем привлекать внимание излишним официозом.

Она кивнул, будто надеялась услышать нечто подобное. Скорость с какой она меня вычислила, стала приятным сюрпризом. Похоже я не ошибся, когда выбирал к кому обратиться среди управляющих корпорации.

Компания «Одинокая звезда», принадлежащая североамериканскому клану Мормонт, занималась производством и обслуживанием такого редкого продукта, как «базовое шасси» комплексов индивидуальной брони'. КИБы — в просторечии.

Техно-магические доспехи для боевых магов производились в считанных местах на всей планете. Проанализировав все, я пришел к выводу, что достать нужные образцы и техническую документацию с наибольшей вероятностью можно в штате Техас.

Потому что например, в Руса Империуме меня бы взяли еще на стадии проявления легкой заинтересованности. Бывшие соотечественники очень трепетно относились к секретам экипировки своих колдунов.

Европа тоже отпадала по ряду причин. В основном из-за жесткой конкуренции между своими. Нескончаемые попытки украсть чужие секреты вызвали среди производителей КИБов Старого Света настоящую паранойю. Если бы я влез в эту банку с пауками, то европейские Старые семьи дружно набросились бы на дерзкого чужака, чтобы потом снова продолжать выяснять между собой отношения.

Причина проста — многие кланы получали свои КИБы по субконтрактам и опасались потерять источник специфического военного оборудования.

Собственно, с «Одинокой звездой» ситуация обстояла схожим образом. Кроме Мормонтов оборонная корпорация обслуживала еще несколько Старых семей североамериканского континента. Но в отличие от европейских коллег Старшая кровь в Штатах имела альтернативу среди поставщиков, еще три компании работали в схожей сфере. Что давало простор для маневра.

Выбрав наиболее уязвимую компанию я начал искать к ней подходы, а именн человека внутри с нерастраченными амбициями. Который, даже забравшись на самый верх, понимал, что «верх» это только для него, и что на самом деле всегда есть куда карабкаться выше, получая силу, власть, деньги и влияние. Четыре составляющие на которых держалась любая пирамида управления.

И в конечном итоге нашел. Сильвия Хант выглядела подходящим кандидатом. Тщательное изучение жизни при помощи анонимно нанятых детективов показало, что она идеально подходила для будущей операции.

— Вы знаете, что специфическое строение лица можно отслеживать при помощи специальных программ через камеры наблюдения? — спросила мисс Хант, пока я устраивался за ее столиком.

— Да, слышал о чем-то подобном, — рассеяно ответил я, принимаясь изучать меню.

Подобная легкомысленность не понравилась собеседнице. Она напряженно смотрела на меня в упор.

— Все кланы имеют базы данных с генетическими особенностями всех Великих Семей включая особенности лицевого строения. По изображению можно почти на сто процентов опознать кого угодно. Как минимум правильно отнести к соответствующей династии, — сказала она.

Я поднял на нее взгляд.

— У тебя слишком правильное лицо, — произнесла она. — Такое бывает только у клановых выходцев. Неестественная красота, как результат направленной эволюции через генетическую наследственность.

Я улыбнулся, но продолжал молчать.

— Это ведь то о чем я думаю? Ты один из них? Кто-то с чистой кровью истинного Наследия?

А вот теперь я нахмурился. Истинного наследия? Это еще что-то такое? Чистая кровь?

Пришлось постараться чтобы сообразить. Видимо имелся в виду потомок кого-то из прямой восходящей линии от основателей Семьи. Вот откуда такая напыщенность.

Я мысленно усмехнулся. Забавные термины, скорее всего запущенные в массы пиарщиками американской Старой крови. Тут обожали такие штуки. К тому же простолюдинам всегда подобное нравилось. Веяло избранностью и аристократичной древностью. Прямо как в сериалах, которые здесь тоже обожали смотреть.

Но правда в том, что все это мишура. Кто бы не придумал сказку с Наследием, он точно знал, что Сила крови не зависит от «чистоты». Все гораздо сложнее. Иначе Кланы давно бы начали баловаться близкородственными связями. Но они этого не делают, потому что понимают, что плюс на плюс дает минус. А минус — это слабость. И не только в нынешнем поколении, но и в грядущих потомках. Поэтому никакого инцеста. И никакой «чистоты». Все это бред собачий, обернутый в блестящую обертку, отвлекающую внимание от правды.

Хотя определенная логика в истории все-таки есть. Прямая восходящая линия от основателей рода всегда считалась самой сильной и устойчивой, по сравнению с побочными ветвями. Так что в каком-то смысле, мисс Хант угадала.

— Из какой ты Семьи? — спросила она, заставив меня слегка удивиться чересчур прямолинейному вопросу.

Должно быть женщина переволновалась, встревать в игры кланов не самая лучшая мысль для обычного человека, пусть и занимающего в корпоративной среде высокий пост. Раздавят и не заметят.

— Ты знаешь кто хозяева города? Знаешь, как они наказывают за вмешательство в свои дела?

По моим губам пробежала легкая усмешка, я в первые открыл рот:

— Стихия огня

В ответ женщина слабо улыбнулась.

— Действительно, кому я это рассказываю. Вас наверняка с детства заставляют зазубривать гербы и названия родов.

Возникла короткая пауза.

— И все же, не думала, что вы поведете себя столь неосмотрительно, — сказала Сильвия, напряженно продолжая смотреть на меня. — Вы подставляете и себя, и меня. Если узнают, что я встречалась с кем-то из аристо, этим обязательно заинтересуются.

И у меня будут проблемы — этого женщина не произнесла вслух, но зато об этом красноречиво говорил ее взгляд.

Все верно, личная встреча — риск. Но самое забавное, она сама настояла на этом, желая получить подтверждение о серьезных намерениях другой стороны.

Словно прочитав мои мысли, губы женщины изогнулись в криво усмешке.

— Я думала, что пришлют кого-то менее заметного.

— А я думал транш в десять миллионов колониальных кредитов на не отслеживаемый офшорный счет будет достаточной гарантией для заключения сделки, — парировал я. — Но вы захотели встретиться лично.

— Каюсь, — женщина развел руками. — Больно уж фантастически все выглядело. До последнего опасалась, что это развод службы внутренней безопасности. Они любят устраивать такие проверки. Правда я всегда считала, что мое положение защитит меня от подобного рода манипуляций.

— Насколько знаю, даже совет директоров не защищен от таких проверок, — нейтральным тоном заметил я. — Но вы все же решили рискнуть.

Сильвия Хант невесело рассмеялась.

— Даже самая тщательная проверка на лояльность не может стоит десяти миллионов кредитов, проведенных через Первый колониальный банк. Все знают, что деньги оттуда потом вернуть невозможно. Если только ты не являешься владельцем счета со биометрическими кодами идентификации. Ни одному эсбешнику не позволили бы такое провернуть. Проще устроить техно-допрос, чем рисковать такими деньгами.

Все верно. Именно авансовый платеж в десять миллионов окончательно убедил осторожную бизнес-леди, что дело серьезное, и что вышедшие на нее через сеть люди, готовы не скупясь платить за услуги.

Собственно, проведенный транш был прелюдией к настоящему разговору.

— И тем не менее, приходя сюда лично, вы подставляете и себя и меня, — повторила она. — Сотрудники служба безопасности «Одинокой звезды» не дураки, к тому же они всегда могут обратиться к людям Мормонтов. А у тех возможности больше.

— И поэтому нам следовало выбрать другое место для встреч, но вы отказались, — напомнил я.

«Разумеется отказалась», — сказал ее взгляд. — Кто знает о ваших истинных намерениях. В голове топ-менеджера такого ранга достаточно информации, чтобы рискнуть ради похищения. Поэтому был выбран многолюдный, хорошо охраняющийся Хилтон. Откуда невозможно так просто забрать человека.

— Что касается вашей озабоченности системы распознавания лиц, то можете не беспокоится, меня ведут «Охранители» в режиме «подмена личины», — сказал я.

На секунду глаза Сильвии расширились, идеально очерченные брови скакнули вверх.

— Ого, признаюсь вы меня удивили. Похоже в наше провинциальное местечко залетела действительно птица высокого полета, — криво усмехнулась она, не пытаясь скрыть изумления.

Было от чего. Охранители, они же Чистильщики, они же Защитники являлись группой высокопрофессиональных хакеров экстракласса, обеспечивающих электронную безопасность выбранной персоны на всем протяжении нахождении ее на определенной территории. Их услуги стояли невероятно дорого, не каждый аристо или корпорант мог себе позволить нанимать их, слишком уж специфические навыки и редкое оборудование требовалось для такой работы.

Имелось несколько режимов с которыми работали Охранители. Первый и самый простой — «Цифровой призрак». Человек заходит в отель, и камеры внутреннего видеонаблюдения его просто не видят. Выходят наружу, и уличные системы его не замечают. Хакеры «ведут» клиента, оперативно подчищая за ним все электронные следы. Ни одного изображения не останется в массивах городских серверов, что человек был на улицах этого города. Даже полицейские базы данных взламывались и подчищались, делая из человека настоящего «призрака».

Как понятно из описания, подобные сетевые манипуляции были не под силам обычным взломщикам. Плюс для этого требовалась мощные вычислительные мощности, позволявшие осуществить то, чего обычные компьютерные системы не могли сделать.

Стоили такие услуги безумно дорого, и весьма высоко ценились среди узкого круга лиц, предпочитавших сохранять в путешествиях инкогнито.

Понимая, что будет встреча и разговор, я выбрал «Подмену личины» (призрак в этом случае бы не сработал, было бы заметно, что женщина за столом общается с пустотой'), еще более дорогостоящий способ на одну из вариаций остается незамеченным.

Сейчас камеры безопасности отеля транслировали вместо подтянутого загорелого светловолосого молодого человека, ничем непримечательную мужчину средних лет, одетого в неброский, но достаточно дорогой костюм, позволявший находиться в ресторане фешенебельного отеля.

Конечно, имелась еще опасность личного опознания, но в век всеобщей цифровизации доверять будут больше электронным системам, чем путанным показаниям случайных свидетелей.

— Считайте, что вы меня убедили, — так и не дождавшись признания в настоящем имени, но удовлетворившись фактом найма Охранителей, сказала Сильвия Хант. — Так что вам конкретно нужно? Насколько я поняла, вас интересует разовая сделка, а не обычный корпоративный шпионаж, — она сделала короткую паузу: — Или вас интересуют длительное сотрудничество?

Судя по тону, соглашаться на последний вариант ни по каким предлогом, женщина не собиралась. Слишком велик риск попасться, постоянно шпионя за собственной фирмой. Эсбешники не дураки, рано или поздно выявят источник утечки.

Другое дело единичный случай из разряда: купили — продали — разбежались. Здесь уже риска значительно меньше. При условии хорошего вознаграждения и вовсе шанс соскочить с крючка, обретя долгожданную свободу.

— Нет, меня интересует именно разовая сделка. А именно: десять образцов универсального шасси последней модели КИБов, — спокойным тоном произнес я.

Наступила пауза. Мы уставились друг на друга, не вымолив ни слова. Первой не выдержала Сильвия, из горла женщины вырвался хриплый смех.

— Хорошая шутка. А я думаю, что за безумцы ищут подходы к «Одинокой звезде». А это оказывается просто розыгрыш. Богатенький мальчик решил развлечься, и разыграть глупую американскую дурочку, и даже не пожалел на это десяти миллионов, — она жестко уставилась на меня: — У меня нет времени на всякие глупости, мистер Сурикофф, — имя она произнесла с нескрываемым сарказмом.

В противовес разозлившейся женщине, я оставался совершенно спокоен. И это сбивало ее с толку, заставляя нервничать, вновь мысленно просчитывая ситуацию.

— Никаких шуток и розыгрышей, мисс Хант. Мне нужны десять заготовок КИБов, и я их получу. Вы либо поможете мне и сказочно разбогатеете. Либо нет, и тогда просто исчезнете. Пропадаете по дороге домой.

Женщина вздрогнула, то как я произнес последнюю фразу, а точнее равнодушный тон, испугало ее больше всего. Она вдруг поняла, что это не шутки. Что если откажется, то действительно может исчезнуть, пока возвращается в свой роскошный загородный дом.

— Хорошо, — сдалась она. — Как вы себе это представляете?

Понимая, что ситуацию следует смягчит, я добавил:

— Если все получится, я гарантирую вам не только обеспеченную жизнь, но и возможность для дальнейшего карьерного роста, но уже в другом месте.

Глаза Сильвии на секунду вспыхнули, затем взгляд стал внимательными и очень сосредоточенным, она готовилась слушать и ничего не пропускать.

Я мысленно улыбнулся. Ставка на нереализованные амбиции сработала на все сто.

Глава 10

Территория США. Штат Техас.

Хьюстон. Владение клана Мормонт.

Центр города. Номер-люкс отеля «Хилтон».

— Это было… несколько неожиданно, — тяжело дыша Сильвия откинулась на подушку. Тонкая ткань одеяла соскользнула, обнажая женскую грудь.

— Да… в мои планы это тоже не входило, — я уставился в потолок, гадая, кто был инициатором завершения вечера в одном из номеров отеля.

На первый взгляд выглядело, что решение было общим, но меня не покидало ощущение, что главную скрипку все же сыграла моя новая знакомая, знающая, чего она хочет и всегда добивающаяся своего.

— Секс всегда вел к лучшему взаимопониманию, — сказала Сильвия и потянулась, как довольная кошка.

Впрочем, у нее хватило ума чересчур не демонстрировать собственное превосходство, показывая, что это она соблазнила мужчину, и что если бы не хотела, то ничего бы не вышло.

И никакой ментальной магии, — мысленно хмыкнул я, но без особого раздражения. Если бы не хотел, я бы тоже не оказался здесь и сейчас.

— Большой опыт? — пошутил я. Прозвучало слегка грубовато.

Женщина надула губки, прикидывая стоит ли обидеться, потом улыбнулась.

— Честно говоря не очень.

— Не хватает достойных претендентов?

Сильвия улыбнулась.

— Скорее особого желания искать подходящего кандидата, — она провела кончиком языка по припухлым губам. — Все они снаружи самцы и мачо, а внутри пустышки и маменькины сынки только и ждущие повода расплакаться у женщины на груди, жалуясь на собственную никчемную жизнь.

— На красивой груди, — подчеркнул я и провел рукой по означенной груди. Ощутил приятную упругость, чуть сжал и отпустил. Сильвия с легкой улыбкой следила за моими манипуляциями.

— Только груди? — шутливо уточнила она и отбросила край одеяла чуть дальше. Невесомая ткань соскользнула, обнажая длинную и стройную ногу.

Я с удовольствием поддержал игру и провел ладонью на этот раз по бедру, ощущая гладкую шелковистую кожу.

— Не только.

Женщина довольно заулыбалась. Ей нравилось нравится. А еще ей нравилось чувствовать себя красивой и желанной. Это хорошо просматривалось в ее эмоциональной ауре. Никакой фальши и притворства, здесь и сейчас она наслаждалась моментом. А еще где-то в глубине души тлел едва заметный огонек самодовольства, что удалось затащить в постель одного из аристо. И не кого-нибудь, а представителя Старших семей. Это льстило самолюбию корпорантки.

Но наслаждения было все же больше. Окажись на моем месте кто-то менее привлекательный, вечер завершился бы совсем другим образом.

— Хочешь сок? — Сильвия встала с кровати, и не обращая внимания на обнаженный вид подошла к передвижному столику у стены. — Кажется здесь где-то оставался лед.

В ведерке со льдом стояла неоткрытая бутылка шампанского, рядом на тарелке лежали фрукты и шоколад. Стандартный набор, заказанный в номер во время свидания. И не понадобившийся. Мы оказались так увлечены друг другом, что предпочли пропустить вступительную часть.

— Давай.

Звякнул лед, следом в высокий бокал полился апельсиновый сок. Приняв его, я сделал глоток, пить действительно очень хотелось. Мисс Хант оказалась неутомимой в постели, изрядно потратив мои силы.

— У тебя характерный загар, — вернувшись она легла на живот, положив мне подбородок на грудь. Острые ноготки слегка царапнули кожу. — Тропики? Ты проводишь много времени в Колониях? — и не дожидаясь ответа продолжила: — У тебя хорошо развитое тело. Кажется, я догадываюсь, что такие мышцы получаются не от тренировок в спортивных залах под руководством опытных фитнес-тренеров, а в жестких спаррингах, где не жалеют противника.

Сначала я не понял, куда она клонит, но догадался, что это лишь прелюдия к основному вопросу.

— Правда, что у вас очень жесткое воспитание? Что вас с детства испытывают, чтобы победил самый лучший?

Я усмехнулся. Понятно, всего лишь любопытство простого человека о порядках внутри Старых семей. Меня не удивила подобная заинтересованность, многим хотелось знать о внутренних укладах в кланах.

Одаренные ревниво охраняли собственные секреты, и обывателям приходилось довольствоваться неясными слухами. Зачастую настолько фантастическими, что сами рассказчики до конца не верили, что все на самом деле обстоит именно так, и что это не результат специально запущенной дезинформации отдела пропаганды крупного клана. Старшие семи любили напускать тумана, скрывая о себе правду.

— Не победил, а стал первым, — уточнил я. — Вожак должен всегда быть самым сильным и умным, иначе стая разорвет его и выберет более достойного кандидата.

Я произнес эти слова, как само собой разумеешься. Благодаря измененной личности и памяти предков, это не казалось чем-то странным. Но лежащая рядом женщина вздрогнула.

— Боже, и даже дети?

— За власть всегда приходиться платить.

Ее реакция не удивила. Это типично для представительниц обычных людей. Даже среди корпорантов основное соперничество за лучшее место разворачивалось, когда они уже взрослые, закончат университет и получат какой никакой опыт. У одаренных все намного жестче, особенно у Старых семей. Каждый день и каждую секунду надо доказывать, что ты достоин находится среди таких же детей, получивших от родителей величайший дар в этом мире — Силу крови.

В этом отношении даже имперская аристократия была более снисходительной к своим отпрыскам. Но у них был император, за чью спину они могли спрятаться. А у Кланов были только они. Поэтому шел безжалостный отбор и прополка молодой поросли, с отделением зерен от плевел.

Для сторонних наблюдателей это казалось жестоким. Для Старшей крови это был вопрос выживания. И учитывая, что многие из них правили на протяжении тысячелетий, всегда находясь на вершине, такую практику вряд ли можно назвать неэффективной.

— Власть через кровь, — тихо вымолвил я. Слова древней формулы сами пришли на уста.

Сильвия лежала, задержав дыхание, понимая, что перед ней приоткрывают тайны Кланов. Слегка, и совсем чуть-чуть, но для простого неодаренного и даже этого слишком много.

«Где нет предела», — это я уже добавил мысленно. Заключительная часть принадлежала Мещерским. Когда они осваивали запретные разделы магии, связанные с Астралом действительно казалось, что предела могуществу нет. Как же они ошибались.

Я почему-то вспомнил Бруно Чезаре, внедренное в сознание молодого макаронника мысль об убийстве родственников уже должна достаточно созреть. В ближайшее время венецианский род ждет еще одна бойня. Старый патриарх скорее всего уже догадался откуда приходят удары, и наверняка раскаивается, что связался с внезапно ожившим призраком из прошлого. Ведь нет ничего хуже, чем сражаться с безжалостным противником, кому почти нечего терять.

Но самое главное — на противостояние смотрят другие Семьи. Возрождение Дома Мещерских не осталось незамеченным. Меня оценивают, прикидывая удастся ли сожрать или подмять под себя дерзкого новичка, или лучше подождать в стороне, не рискуя собственным положением.

К тому же, все знают, что «новичок» на самом деле никакой не новичок, а всплывший из небытия род, известный в прошлом своим могуществом. Кто знает какие секреты пронес через века юный наследник, чья Сила крови пробудилась столь ярким образом. Никто не хотел нарываться, тем более возрожденный клан действовал в основном в Колониях, не покушаясь на владения в метрополиях.

За мной следили, но это был взгляд сытых хищников. И сущность предков от этого была в полной восторге. Они вновь почуяли кровь и с удовольствием предлагали встать на тропу войны, показав современным кланам что такое настоящее сила.

Я ощущал это предвкушение, и наслаждался этим моментом. Бросая вызов, Чезаре не ожидали, что единственный оставшийся в живых представитель рода с такой готовностью не только поднимет перчатку, но и почти сразу ударит в ответ, да еще сделает это столь кроваво.

В лучших традициях Дома Мещерских — разорителей Валахии и Саксонии.

Хмм… а что, может и правда наведаться в пригороды Венеции? Вырезать все змеиное гнездо за раз, пустив под нож весь род Чезаре. Уничтожив о них даже память.

Жажда крови обидчиков нахлынула волной поднимаясь из глубин подсознания. Предки полностью одобряли подобные действия и даже начали подсказывать, как лучше это сделать — совершить стремительный рейд, уничтожив врага под корень.

Перед глазами встали картины разрушенного поместья Чезаре, горят постройки, на земле валяются трупы, всесокрушающая магия Астрала скапливается на кончиках пальцев, готовясь нанести заключительной аккорд в этой пьесе…

Я встряхнул головой прогоняя видение. Нет, еще рано, если перебить всех не удастся, то придется устраивать охоту, отвлекаясь от дел со Скайфоллом и губернатором Вогером. На что я пока пойти не мог.

— О чем задумался? — Сильвия провела кончиком пальца по моей щеке.

— Ни о чем серьезном, — рассеянным тоном отозвался я.

— Хочешь новый раунд? — игриво осведомилась женщина и чуть шевельнулась, сделав так, чтобы полный груди оказались в опасной близости от моего лица.

Что-то внутри подсказало, что это еще одна проверка. Если поведусь, то останусь в глазах лежащей рядом женщины может слегка необычным, но юнцом, кем можно манипулировать через постель.

В голове мелькнула ехидная ухмылка. Знала бы она настоящую историю Тимофея Мещерского, не была столь самонадеянной.

— Может позже, — улыбнулся я, не делая попыток отстраниться, тем самым показывая, что присутствие обнаженной налитой упругой свежестью женской груди не является помехой для дальнейшего разговора.

Надо признать, Сильвия правильно поняла и сама отстранилась. Она была умна и видела, что обычные женские уловки с юношей не срабатывают, несмотря на то что они только что занимались сексом.

— Хочешь обсудить дела? — догадалась она.

— Пробежаться по общему плану, — подтвердил я. — Ты уверена, что фальшивые накладные сработают и КИБы отвезут куда надо?

— На все сто, — уверенно ответила Сильвия. — Вывезти шасси со склада не самая трудная задача. К тому же на первую часть дороги накладные действительно будут самыми настоящими.

Выслушав мой план по «изъятию товара» с накопительных складов «Одинокой звезды», мисс Хант внесла несколько корректив, украсив замысел изящными дополнениями. Внесенные изменения гарантировали, что пропажу обнаружат не сразу. Это даст фору на безопасный вывоз техно-доспехов из страны.

— Контейнеры погрузят на борт грузовых самолетов, принадлежащих благотворительному фонду «Спасем жизнь». Фонд имеет от федерального правительства транспортные привилегии и получит свободный воздушный коридор для вылета в течении часа после подачи грузовой декларации.

— В которых будет значится оборудование для опреснительных станций в Африке, — хмыкнул я.

— Фонд давно уже используется многими для контрабанды незаконных товаров, — спокойно пояснила Сильвия. — Это даже особо не скрывают. Правительственные круги находятся в доле с самого начала работы схемы. Так что никаких препятствий с этой стороны не будет. Им просто плевать, что на борту.

— Да, но я все еще не уверен, насчет самолетов, может лучше использовать ховеры? Будет намного быстрее и удобней, — указал я.

— Транспортные ховеры слишком привлекают внимания из-за своей универсальности к посадке практически в любом месте. За ними лучше следят, чем за самолетами, которым требуется взлетная полоса.

— Если чиновники в доле, какая разница?

Женщина улыбнулась.

— Есть границы, которые не пересекут даже самые отъявленные коррупционеры. Существуют негласные договоренности между спецслужбами и должностными лицами, первые дают вторым зарабатывать, вторые в ответ не переступают определенных границ. Понимаешь, о чем я?

Я кивнул.

— О балансе. И о взаимовыгодном сотрудничестве. А так же, о симбиозе, где все зависят друг от друга.

Теперь медленно кивнула Сильвия, сказала:

— Порвешь одну нить — и паутинка задрожит. Порвешь несколько — и она рухнет.

Мы помолчали.

— Кстати, — продолжила Сильвия. — Мне необходимо выставить недвижимость на продажу. У меня есть дом и квартира в городе, которые стоят приличных денег, — и не дожидаясь возражений объяснила: — Чтобы не вызывать подозрений начну присматривать себе новый особняк, более роскошный. Для этих же целей проведу инвентаризацию личных финансов, переведя деньги в офшор. Дела у меня в последнее время идут хорошо, так что никого не удивит, что я захотела сменить дом.

— Это может быть опасно, — заметил я.

— Я сделаю все в последний момент, когда помешать уже никто не сможет, — заверила Сильвия. — Служба внутренней безопасности корпорации если что-то и заподозрит, то ничего не успеет понять.

И КИБы улетят на другой конец света, — про себя докончил я.

— Что насчет электронной документации? Ты говорила, что имеешь доступ к внутренним терминалам, если пронесешь портативный декодер, мои люди смогут…

— Это не понадобится, — отмахнулась Сильвия, сделав глоток из стакана с соком. Ткань атласного одеяла вновь соскользнула, обнажив правую грудь и часть бедра. Не обращая на это внимание, женщина продолжила: — У меня есть человек, который все сделает за двести тысяч колониальных кредитов. Я давно его прикормила, иногда прося оказать небольшие услуги за денежное вознаграждение.

— Уверена, что он не предаст?

— Уверена. Он давно хотел уехать. Здесь его ничего не держит. Был нужен лишь подходящий случай.

— Который мы с удовольствием ему предоставим, — кивнул я.

Двести тысяч небольшая плата за подобного рода информацию. Даже странно, что так мало. Должно быть какой-нибудь работник технической службы. Их всегда недооценивали и недоплачивали, несмотря на серьезный уровень доступа. В прошлой жизни я не раз пользовался такими промашками со стороны работодателей, не желавших по достоинству оценивать сотрудников собственных фирм.

— И увеличь вознаграждение с двухсот тысяч до пятисот. Не будем совершать ошибку вашего руководства, — закончил я.

Сильвия кивнула, словно ожидала услышать нечто подобное.

Я взглянул в окно, за стеклом номера люкс раскинулся не слишком дружелюбный для представителя клана Мещерских Хьюстон. Через пару часов надо будет уходить, и снова использовать переход через астральный план бытия. Мормонты может и слегка расслабились у себя дома, но они не дураки, и одаренного такой силы рано или поздно заметят. А устраивать масштабные разрушения в густонаселенных районах города не входило в мои планы. По крайней мере пока.

— А что насчет меня? Какую дополнительную награду ты упомянул в ресторане? — спросила Сильвия, когда пауза непростительно затянулась.

— Как тебе статус исполнительного директора по инвестициям? — я повернул к ней голову. — С потенциальной должностью в будущем президента крупной корпорации и председателя совета директоров?

Глаза женщины сузились.

— Какой именно корпорации? — мягко уточнила она.

Я секунду помолчал, мысленно прикидывая, следует ли прямо сейчас открывать все карты, затем решил, что хуже не будет и сказал:

— Клановой корпорации, принадлежащей Дому Мещерских.

В этот раз глаза женщины вспыхнули восторгом и полным удовлетворением от услышанного. Она знала, что услышит нечто подобное, но хотела получить подтверждение.

— Я согласна, — слегка официальным тоном произнесла она. — Насколько я полагаю, такая позиция кроме всего прочего подразумевает статус личного вассала, или я не права?

Я кивнул.

— Подразумевает.

Сильвия улыбнулась, и откинув одеяло, полностью обнаженной прильнула ко мне поцеловав живот и начав спускаться все ниже.

— В таком случае, мой господин, позвольте вашей послушной служанке, услужить вам со всем усердием.

Мне ничего не оставалось, как откинуться назад, наслаждаясь моментом…

Глава 11

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Мобильный командный пункт. 09:35

— Сколько всего? — я склонился над картой с интересом наблюдая за возможностями новых технологий.

Виртуальная проекция с ландшафтом и зданиями формировалась над интерактивным экраном, служа продолжением статичного изображения в виде трехмерной модели. Выглядело очень круто, но самое главное, позволяло взглянуть на местность с высоты птичьего полета с высокой детализацией.

Новинка вызвала интерес у многих офицеров-наемников. Когда 3D-модуль только привезли, здесь устроили настоящее столпотворение, пробуя разные сценарии отыгрыша на тактическом симуляторе. Благодаря специализированным комп-терминалам можно было разыграть настоящее сражение, получая конечные результаты в форме наглядной картинки.

Один из таких результатов я сейчас наблюдал — полный разгром при высадке в секторе прибрежных районов Скайфолла. Судя по данным военного компьютера, нас ждала катастрофа.

— Потери в районе пятидесяти процентов от задействованных сил, — четко доложил Карл. — Дальше по экспоненте согласно попыткам провести эвакуацию.

— Нас будут преследовать, — мрачно подытожил я.

— Это логично, — гвардеец пожал плечами. — Тевтонцы постараются уничтожить как можно больше сил противника, понимая, что в дальнейшем возможно последует вторая атака.

Да, это логично, добивать врага, пока тот слаб. Так в Колониях войны и выигрывались. Не будет благородного предложения перемирия забрать убитых и раненых. Наоборот, будут стараться нанести как можно больший ущерб.

Это не игра в войну. Это война. А это всегда грязь, кровь и смерть. Много крови, и много смерти.

— А если изменить зону высадки? Сколько придется прорываться в центральные районы?

— Тогда нас достанут из дальнобойных орудий. У них в очень удобном месте стоят реактивные системы залпового огня «HKL-5-Огненный змей», они накроют нас быстрее, чем мы успеем поменять диспозицию.

— У них круговой обзор? — я задумчиво потер подбородок, рассматривая маленькие голографические модельки ракетных установок, расположенных почти в центре германских укреплений.

— Практически да, плюс высокоточная система наведения. Эти малышки покрывают почти сто процентов окрестностей города и прилегающих территорий.

Шах и мат, пока будешь высаживаться тебя поджарят термобарическими боеприпасами. С учетом мощности, плохо будет даже штурмовым мехам. Всю площадь зальют огнем.

— Покажи данные со спутника.

— Это прямой эфир, изображение обрабатывается и меняется с задержкой в три секунды.

Очень круто. Не зря Карл уговаривал купить эту штуку.

— Что по Вогеру? Какими силами обладает на сегодняшний момент губернатор? — спросил я, спустя короткое время. Сколько ни смотри, а карта не поменяется, как и ситуация на потенциальном поле будущего боя.

— После отступления губернатору Колоний удалось сохранить два полка мехов и три бригады легкой пехоты со средствами усиления.

— Помниться у него было своя особая гвардия, — неспешно проронил я.

— Почти все гвардейские подразделения были уничтожены в ходе захвата Скайфолла. Вогер первыми бросил их в бой, полагая, что на город напали нерегулярные войска вроде пиратов или взбунтовавшихся наемников.

Я хмыкнул.

— Он что не видел суборбитальную заброску тевтонов? Такие фокусы не под силу обычным пиратам.

Карл пожал плечами, дурость, или скорее неосмотрительность бывшего верховного управителя Спорных территорий, ничего кроме недоумения у бывшего военного не вызывала. Бросать с ходу свои лучшие части на неизвестного противника — в любой ситуации идиотизм. А использовать элитные подразделения в прямолинейном штурме и вовсе преступление с точки зрения логики. Ни один нормальный офицер, получивший классическое военное образование, не совершит подобной ошибки.

Спорю на что угодно, в окружении Вогера были опытные вояки, но губернатор их не послушал, решив разобраться с «проблемой» как можно быстрей. Ведь у него в это время шел торжественный прием в честь прибытия германской принцессы. Той самой принцессы, которая оказалась троянским конем.

Вогер умный мужик, но здесь совершил промах и потерял свои отборные части. Так бывает, когда политики не слушают профессиональных военных.

— Корабли? — я продолжил расспросы.

— Четыре фрегата с совокупным залпом в сто крылатых ракет, — сообщил Карл.

Сто крылатых ракет, на первый взгляд много, но эти штуки имеют обыкновение сбиваться хорошими средствами ПВО. А у тевтонов ПВО именно хорошее.

— Бронетехника?

Гвардеец кивнул.

— Боевые машины пехоты, два десятка тяжелых танка класса «Легионер», дивизион роботизированных артиллерийских платформ «Бешенный пращник», отдельные подразделения комплексов РЭБ поля боя.

— Глушилки это хорошо, — рассеяно буркнул я, выслушав информацию. — Что с авиоподдержкой?

— Звено десантно-штурмовых ховеров. Дроны, штурмовики вертикального взлета. Ничего серьезного для полноценных воздушных боев.

— То есть нормального прикрытия нет. Плохо.

Подошел один из офицеров-наемников, что-то быстро шепнув Карлу на ухо. Гвардеец нажал на несколько иконок, меняя картинку на голографическом экране-столе.

— Поступили новые данные, после отхода оккупационных держав с Японских островов, была установлена морская блокада, но многие эскадры рассредоточились по азиатско-тихоокеанскому региону. Похоже это напрягло наших германских друзей и в ближайшее время можно ожидать передислокации кораблей от Скайфолла.

— Им нужно охранять торговые пути, — я кивнул. — Если другие монархии, взбешенные захватом столицы Спорных территорий, решат напакостить возмутителю спокойствия — тевтонам, то перехват конвоев снабжения будет самым оптимальным вариантом.

— С перерезанными коммуникациями много не навоюешь, — задумчиво согласился Карл, выводя вместо карты Скайфолла, изображение Южного полушария. — Проблему с продовольствием в принципе можно решить на местах, но с боеприпасами будут проблемы.

— Если тевтонов посадят на голодный паек, они сами отдадут город, — недовольно пробурчал я.

С одной стороны, ситуация для нас стала выигрышная. Без поддержки с моря, проводить штурм проще. С другой, если колбасники одумаются и захотят заключить мир (как минимум перемирие), то одним из условий обязательно станет возвращение Скайфолла в статус нейтральной территории.

И тогда ловить там нечего. Хуже того, увидев куда все движется, Вогер наверняка передумает. Зачем вести активные боевые действия, да еще делясь потом трофеями с союзниками, если можно подождать, пока враг сам все не отдаст? Великие державы не будут искать другого для управления Колониями, фигура Вогера устраивает всех и ему вернут должность. А мы останемся с носом.

Значит надо атаковать немедленно. Выбора нет.

— Что твой знакомый из Global Alliance? Он передал руководству наше предложение?

Карл мрачно кивнул, судя по выражению лица, новости были неутешительные.

— Они поблагодарили за доверие, и надеяться на дальнейшее сотрудничество, но в настоящий момент не планируют вести боевые действия против третьих сторон. Это официальный ответ от высшего управляющего совета.

Проще говоря, нас вежливо послали. Не хотят влезать, опасаясь попасть под раздачу. Опасность принять чью-то сторону и после победы оказаться в стане проигравших. Боссы G. A. осторожничают, и не хотят, фигурально выражаясь, ставить на одну лошадь.

— Трусливые ублюдки, — буркнул я, впрочем, без особой злости. Я понимал логику корпорантов, и сам бы придерживался подобной стратегии, окажись на их месте.

Но я не они, я один из представителей Старшей крови, и у нас логика совершенно другая.

— Не забудь напомнить после обязательно наказать наших друзей из G. A. каким-нибудь особо изощренным способом, — попросил я. — Лучше всего, чтобы это серьезно ударило по их кошельку.

Карл кивнул.

— Сделаем.

Как и я, он понимал логику аристократов, всегда отличавшихся определенной злопамятностью. Если один корп мог сказать другому, что у него не было выбора, кроме как остаться в стороне, и тот его бы понял, то у кланов действовали совершенно другие законы. И там не знали такое слово — прощение.

— Можно закрыть для них грузовые терминалы. Порт Скайфолла крупный логистический узел в этой части планеты, запрет на вход сильно ударит по их товарообороту, — предложил гвардеец.

Я неспешно качнул головой. Хорошее предложение, в духе экономических отношений Колоний. Осталась сущая мелочь — захватить сам Скайфолл, чтобы наказать слишком наглую корпорацию.

Карл на секунду замялся.

— Я могу узнать результаты вашей недавней отлучки? — осторожно спросил он.

Я мысленнопоморщился.

— Ты про КИБы? К сожалению, доставка только в течении нескольких дней. Плюс не забывай, что придут голые шасси с универсальной начинкой, подгонять под себя их придется самостоятельно.

— Но там будет техническая документация и запасные детали для смены конфигурации? — уточнил бывший имперский гвардеец.

В отличие от простых вояк элиту элит Руса Империума учили на совесть, преподавая не только тактику использования магических техно-доспехов, но и давая информацию об их внутреннем устройстве для проведения мелких ремонтных работ прямо в поле. Карл достаточно разбирался в КИБах, чтобы настроить новые игрушки прямо под нас.

— Да, полный комплект. Начиная от ячеек энергопитания и заканчивая бронированными пластинами наплечников. Десяток отдельных грузовых контейнеров отведено под вспомогательные детали, — успокоил я, подумал и решил просветить вассала о ближайших изменениях в свите. — Кстати, я нашел клану Мастера над золотом. Она займется финансовыми делами, мне надоело отвлекаться каждый раз, как нужно решить какую-то денежную проблему.

— Она? — приподнял брови Карл.

Я кивнул.

— Сильвия Хант, одна из управляющих корпорации по оборонным программам «Одинокая звезда» клана Мармонт.

— Американцы? — в голосе гвардейца проскользнули нотки недоумения. Выбор сюзерена удивил.

— А где еще так быстро можно раздобыть шасси для КИБов? — проворчал я. — Предлагаешь соваться в Руса Империум?

Гвардеец криво усмехнулся.

— Тогда по наши души уже пожаловали бы несколько кланов с бывшей родины.

— Вот и я о чем. К европейцам тоже лезть особо не хочется. В их вивариуме достаточно гадов только и ждущих кому бы вцепиться в глотку. А у нас и без этого хватает проблем.

Карл покачал головой, признавая последнее утверждение. Проблем и правда хватало.

— Ладно, на сегодня пока все, — я взглянул на пискнувший коммуникатор на запястье. — Меня ждет еще одна встреча. Ты пока разберись с планом атаки, нужно что-то придумать с этими зонами высадки, сделав их безопасными. Как минимум, выбрать другой район для развертывания плацдарма.

Карл молча стукнул кулаком в грудь, выбросив вперед руку в традиционном жесте наемников. Официоз для других офицеров на командном пункте.

Я направился в сторону выхода, на ходу мазнув ладонью по консоли. Щелкнул электронный замок, подтверждая доступ. Бронированная створка открылась, в лицо ударила душная влажность субтропиков. Шагающая платформ застыла на границе джунглей в нескольких десятках метрах от дорожки ведущей на холм с границей домена.

Прыжок на землю, рифленые подошвы армейских ботинок мягко спружинили. Не останавливаясь легким шагом двинулся вперед. Меня ждал военный внедорожник с открытым верхом.

— Взяли?

— Доставили в лучшем виде, сэр.

Из машины выволокли человека, руки связаны пластиковыми стяжками за спиной, на голове черный мешок.

— Снимите, — велел я.

Наемники четким движением сдернули мешок с головы. Человек заморгал от ударившего в глаза солнца. Взгляд сфокусировался на мне.

— Развяжите ему руки, — короткая пауза. — Полагаю наш гость не станет делать глупостей, ведь так?

Я внимательно посмотрел на пленника, тот повел руками, мельком огляделся, неохотно кивнул. Три охранника в привычной для Колоний экипировке солдат удачи, небрежно удерживающие в руках штурмовые винтовки, отбивали всякое желание о возможном побеге. Да и куда здесь бежать, справа холм с непонятным домом на вершине, воздух вокруг которого подрагивает от сдерживаемой мощи накопленной маго-энергии, слева стальная громада шагающей платформы мобкома, позади джунгли и громкий шум работающей строительной техники. Умный поймет, что сбежать не получится. А привезенный на внедорожнике пленник всегда отличался умом и сообразительностью.

— Дайте угадаю, у вас ко мне серьезный разговор? — слегка нахально осведомился пленник, потирая освобожденный от пластиковых наручников запястья.

— Вы всегда были умным, мистер Кайе, — усмехнулся я.

— Тем и живу, — пожал плечами человек, продолжая незаметно оглядываться.

Увиденное ему не нравилось, но выбора ему не оставили, — так и говорил его взгляд.

— У меня к вам действительно серьезный разговор, точнее серьезное предложение, — сказал я и повел рукой, предлагая прогуляться в сторону видневшегося вдали поместья.

Внедорожник медленно поехал за нами, рифленые шины тихо скрипели по грунту, не мешая неспешно протекавшему разговору.

— Феликс Кайе, тридцать пять лет, место рождения неизвестно, разыскивается в нескольких странах за промышленный шпионаж, диверсии и саботаж. Замешан в финансовых аферах, коснувшихся десяток крупнейших банков планеты. Подозревается в убийстве как минимум семи человек, — монотонным голосом перечислял я. — До последнего момента считался сетевой легендой в преступном мире метрополий. Почувствовав, что терпение государственных структур подходит к концу и ожидается облава, вы перебрались в Спорные территории, где получили большой размах для своей деятельности.

Я замедлил шаг, мы как раз подходили к границе домена. Невооруженным взглядом видно, как воздух вокруг него подрагивал. Призрачная рябь вызывала покалывание на коже.

Феликс зябко повел плечами, было видно, что его неприятно впечатлила осведомленность собеседника. Потянув паузу, я повернулся к нему и взглянул прямо в глаза:

— А еще говорят, что вы одаренный. И не из тех, что показывают на базаре фокусы за пару монет, а с вполне сформировавшемся магическим даром. Именно благодаря ему вам удавалось все последние годы ускользать от сил правопорядка.

Мы стояли на границе владения и соседство это моему собеседнику не нравилось, но четверка наемников в машине, а главное скользившие по моей ауре сполохи темной энергии, заставляли обычно дерзкого Феликса держать язык за зубами, слушая очень внимательно.

— Мне очень дорого обошлась информация о вас. Когда я обратился к осведомленным людям из темного сегмента ГлобКом, найти подходящего кандидата, мне выставили приличный счет в полтора миллиона кредитов.

Брови мужчины удивленно скакнули вверх. Сумма и правда выглядела серьезной. Достаточно сказать, что награда за самого разыскиваемого преступника в мире на данный момент не превышала одного миллиона колониальных кредитов. И это был отнюдь не Феликс Кайе.

Мужчина облизал пересохшие губы. Но не такой он имел характер, чтобы так просто сдаваться.

— Ни одно из перечисленных преступлений не было доказано, как и моя причастность к ним. Так что если вы рассчитываете меня сдать, то вы крупно ошиблись, — сказал он, посмотрел на уже хорошо видимую крышу края поместья и криво усмехнулся, предположив, как он думал, глупую шутку: — Или вы собираетесь предложить мне работу?

И к полному изумлению для него, я небрежно кивнул.

— Именно так, я хочу предложить тебе работу, Феликс Кайе. Работу на меня.

Он еще целую секунду неверяще пялился на меня, пока не произнес:

— И в каком качестве?

По моим губам скользнула улыбка.

— Мастера теней.

На лице мошенника и убийцы появилось выражение недоумения. Пришлось объяснять.

— У меня уже есть мастер войны и кандидат на должность мастера над золотом. Но нужен глава разведки и контрразведки. Человек, способный разбираться в интригах, собирать информацию, устраивать диверсии и саботажи, а при необходимости отправлять по следу моих врагов наемных убийц, — я вновь неспешным шагом двинулся по дорожке. — И на мой взгляд, вы мистер Кайе вполне неплохо подходите на эту должность…

Глава 12

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Поместье. Веранда. 14:50

Ближняя свита понемногу формировалась, и вместе с ней создавалась будущая структура клана, выстраиваясь в привычную схему иерархии власти для Старых семей.

Карл Ульбрихт-Бельский — мастер войны, блестящий офицер и бывший гвардеец Руса Империума. Преданный собственным дядей и разочаровавшийся в жизни, нашедший новую цель для служения. Первый вассал, занимавший по праву второе место в иерархии возрожденного клана.

В нем я был уверен, почти как в себе. Не потому, что офицер и аристократ, имевший понятие о чести, а из-за сгоревшей души, где не осталось места ни для чего кроме машинального продолжения жизни. Его окружала беспросветная тьма, сжигало отчаяние. Я стал тем источником, который разогнал мрак, позволив осуществиться давней мечте о мести.

Такой не предаст, до последнего останется верен, даже если на горизонте проявятся тучи наступающего поражения.

Сильвия Хант — мастер над золотом, бывший топ-менеджер корпорации «Одинокая звезда». Честолюбивая и амбициозная, желавшая доказать, что достойна большего, чем ей хотели дать старые наниматели.

С ней намного сложней, хотя прямого предательства тоже можно не ждать. По крайней мере в ближайшее время. Вот когда достигнет на новом месте высокого положения и заскучает, тогда следует насторожиться, подбрасывая новые задачи, как дрова для поддержки огня тщеславия, что всегда будет сжигать эту женщину.

За ней стоит приглядывать, и не давать слишком много свободы в плане активного перемещения средств, иначе однажды можно проснуться с опустевшим банковским счетом. Или что более вероятно — увидеть активы под управлением враждебной финансовой структуры. За банальные деньги она не продаст, а вот поиграть в политику может.

Феликс Кайе — мастер теней. Как и ожидалось бывший преступник с удовольствием принял предложение занять высокое место в клановой иерархии Старшей семьи. Сложный человек, не чуждый тщеславия. Если бы ему нужны только деньги, он бы не устраивал столь сложных интриг, проводя диверсии и убийства с изяществом опытного кукловода.

Нет, такому денег всегда будет мало. Нужен азарт, нужна прогулка по краю лезвия, когда в крови бурлит адреналин. Нужно ощущение собственного превосходства, понимания, что являешься лучшим, не потому что так кто-то сказал, а потому что доказал это на деле. Нужна Игра, будоражащая душу. Но главное — нужен масштаб для применения своих честолюбивых амбиций.

Как ни странно, несмотря на статус преступника, и бурное прошлое Феликс вызывал меньше опасений в плане верности, чем Сильвия Хант. Возможно потому, что втайне всегда мечтал получить возможность делать нечто подобное. Стать одним из причастных к великим событиями, меняющим мир.

Он будет играть до конца, даже когда раздадут плохие карты. Не из-за верности лично ко мне, а из-за собственного тщеславия. Чтобы показать, что даже с худшим раскладом, он все равно лучше любого напыщенного клановца из других Старых семей.

Не знаю точно, с чем связана подобная одержимость, подозреваю, что в деле замешан его магический дар. Происхождение у него не простое, может бастард, может плод случайной связи, о котором отец даже не знал. Может что-то еще. В любом случае, его способности пригодятся Дому Мещерских.

И наконец последняя, но не по значимости — Майя. С ней сложно, слишком молодая, слишком неопытная, не имеющая нужных навыков для занятия какой-либо деятельностью. С изломанной психикой и нестабильным разумом, с памятью, где белели провалы.

На первый взгляд от нее стоило избавиться сразу, как стало известно, что ее сознание находится под контролем тени изнанки. Об этом кричал весь жизненный опыт предков и прошлое наемного убийцы. От слабого звена избавляются. Особенно в мире кланов.

И скорее все, так бы я и поступил, если бы не появился домен. Счастливое стечение обстоятельств, позволившее избавить разум девушки от ментального паразита. Со временем из нее мог вырасти неплохой клинок клана. Именно эта возможность заставила не торопиться. Однако на серьезную должность в клановой иерархии ей не хватало способностей. Но и бросать просто так уже поздно. Следовало что-то придумать.

Личный порученец? Адъютант и помощник? Как вариант. К тому же она уже стала моим человеком. Не зря род Чезаре страдал, получая труп за трупом. Покушение на одного из людей Мещерских всегда наказывалось смертью обидчиков. Таков древний закон.

Тени изнанки были под запретом в метрополиях, их использование каралось смертной казнью. Даже одаренные опасались ментальных практик, позволявших влезть в чужую голову, подменяя личность. До Майи, не было случая, чтобы кто-нибудь выживал после внедрения тени в другое сознание. Она счастливое исключение, случившееся благодаря удачно сложившейся ситуации.

Что не отменяло факта попытки манипулирования со стороны венецианского рода. Стерев обширные участки памяти, они фактически убили ее, что дало повод для возмездия…

— Формально они убили человека Дома Мещерских, и теперь страдают за это, — произнес я вслух, подумав, что не мешало бы посмотреть новости из Италии. Младший сынок патриарха уже, наверное, прикончил кучу родственничков, устроив еще одну бойню. Скоро придет очередь самого главы рода, которого ни в коем случае нельзя оставлять в живых.

Я закинул ноги на перила и откинулся на спинку стула, взглянув на дальний участок парковой зоны, упорно подъедавшей остатки джунглей, до которых пока не добрались туземные рубщики. Рост домена ощутимо замедлился, но не остановился. Территория расширялась, захватывая в границы все новые области. Из-за этого ко мне даже подходили архитекторы, занятые проектировкой города, спрашивая в каких пределах рост аномалии закончится.

Что я мог на это сказать? Только посоветовать оставить место с запасом, отделив территорию поместья от будущих городских застроек. Вообще, основные постройки и районы будут находится несколько в стороне. Изначально планировалось, что домен останется в центре, доминируя над всем городом. Однако от этого пришлось отказаться. В том числе из-за продолжавшегося роста зоны магической аномалии.

— Осталось придумать название для города, организовать порт, соединить автострадами с другими городами и будет конфетка, — я улыбнулся, представив картину высотного Сити с вывешенными штандартами рода Мещерских.

Когтистая лапа, сжимающая желтый шар солнца, будет неплохо смотреться на улицах крупного мегаполиса, напоминая всем, под чьей защитой живут жители города.

Однако приятные мечтания долго не продлились, вспомнилась последнее совещание с Карлом, битва за Скайфолл похоже будет тяжелой, и неизвестно удастся ли после нее удержать клановое владение.

Может не стоит лезть в эту драку? Вогер сам виноват, и судя по поведению, готов предать в любой момент. К тому же непонятно куда выведет кривая тевтонов. Вдруг германцы действительно захотят пойти на попятную?

В настоящий момент бывший губернатор Колоний с остатками армии засел на северной оконечности Австралийского континента. Обосновались беглецы в двух лагерях, достаточно близко к берегу на случай, если придется внезапно возвращаться на острова. Сил атаковать в одиночку Скайфолл у Вогера нет, однако и торопиться он явно не собирается. Занял выжидательную позицию, надеясь на помощь великих держав.

На первый взгляд, в этой ситуации мне сам бог велел держаться подальше. Однако имелся нюанс — маги метрополии не забыли об аномалии, и когда все закончится обязательно явятся в гости, посмотреть вблизи, что это такое неведомое вылезло из инфернальных глубин Астрала. И тогда мне не выстоять. Уничтоженное звено КИБов из охраны германской принцессы далеко не то же самое, что полноценный десант под прикрытием объединенного флота. Размажут, блокируют, и начнут изучать домен, вытаскивая из него секреты Мещерских.

Следовало действовать на опережение. Играть свою игру, а не подставляться под чужую. И для этого одним из пунктов мог стать Скайфолл.

Как в свое время стали японские острова, куда так вовремя была отправлена военная помощь повстанцам.

Об этом я подумал без всяких угрызений совести. Да, иногда приходилось раздуть пожар, чтобы потушить огонь в другом месте. Или смести фокус внимания от себя, подав более интересный объект для наблюдений.

Но Домен есть и никуда не исчезнет. В магическом фоне он выглядел черной дырой. Когда все подуспокоится, маги всех метрополий обязательно захотят вернуться, чтобы понять, изучить, и в дальнейшем использовать в собственных целях.

Чтобы такого не произошло требовалось действовать на упреждение, устраивая большие и малые кризисы в Колониях, куда сейчас обращен взор большей части мира. Такова тактика на ближайшее время, иначе никак.

— Иначе самому быстро поджарят пятки, — буркнул я, и зацепив боковым зрением статую у двери, мысленно поморщился. Движение-без движения, казалось скульптура вновь ожила, захотев сделать шаг на террасу, но в последний миг передумала и осталась на месте.

Окажись на моем месте более впечатлительный человек, он бы уже улепетывал со всех ног, крича об оживших статуях. Но я это я, поэтому только поморщился. Иногда убранство дома действовало на нервы, заставляя отвлекаться от размышлений…

На ум пришли летящие где-то над Атлантикой КИБы, руки сами потянулись к затылку. Металлическая полоска нейрочипа отсутствовала уже несколько дней. Забавно, но ее потерю я заметил случайно, слишком занятый перестройкой внутренней энергетики не сразу понял, что имплант в задней части головы банально отсутствует.

Оказалось нейрочип после погружения в купель родового источника растворился, как комбинезон и вся одежда в ходе окончательного перерождения. Слияние оказало странный эффект удалив электронный имплант словно не терпя в теле ничего лишнего. Это вышло настолько неожиданно, что первые минуты после осознания факта я даже не знал, как на такое реагировать.

Без импланта управление мехом становилось невозможным, как и КИБом. Но для последнего имелась альтернатива. По утверждению Карла некоторые сильные маги использовали энергетическую матрицу маго-техно доспехов, как прямое продолжение собственного тела. Для этого необходима высокая насыщенность, создававшая эффект слияния с броней. При определенных тренировках можно достичь нужного состояния, путем перераспределения магических поток через ближнюю ауру…

Додумать не успел.

— БУМ!!! — прилетело издалека.

Над полосой джунглей в километрах десяти от поместья вспух огненный шар. Судя по мощности, сдетонировало что-то убойное.

— Экстренная связь, — я мазнул по комму на запястье, вызывая прямой канал связи с мобкомом.

— Дежурный, — отозвался мужской голос.

— Что у вас происходит?

Последовала короткая заминка, ответ прозвучал голосом Карла.

— Небольшая проблема, милорд. Эль-Синдикат шалит на границах периметра. Обстрелу подвергся передовой пост в юго-западном секторе.

— Это он взорвался? — у меня заиграли желваки. Захотелось найти и примерно наказать «шутников-затейников». Терять своих людей я не привык.

— Отрицательно. Ответным огнем уничтожена вражеская техника. Старый танк модели «Черепаха», плюс патруль из двух мехов подбил пару консервных банок, ошивающихся неподалеку.

— Потери?

— Отрицательно. Двое контуженных, но ничего серьезного.

Я помолчал. Похоже соседство с владением нового клана пришлось не по душе картелю. Точнее одному из его представительств.

— Наркобароном не понравилось наше расширение, и они таким образом попытаются выразить свое недовольство? — предположил я.

— Похоже на то, — согласился со мной гвардеец. — Мы скупили обширные территории, на которые Эль-Синдикат скорее всего положил глаз. Здесь вполне подходящий климат для организации плантаций под коку.

Кто бы сомневался. Я скривился. Еще одна проблема нарисовалась. В идеале нужно проучить криминальную группировку, полностью стерев с лица земли их местное представительство. Однако в этом и фокус — «центральный офис» картеля вообще мог не знать о выходке местных. А ссориться с одним из мощнейших преступных объединений в Колониях, нам сейчас не с руки. При желании Эль-Синдикат мог доставить немало проблем, начиная от задержек поставок с черного рынка и заканчивая засылкой смертников-диверсантов из числа туземных разнорабочих. Подобная подрывная деятельность могла серьезно замедлить строительство.

Однако и оставлять без ответа атаку нельзя.

— Выдели звено мехов, пусть устроит рейд к беспокойным соседям и покажут степень нашего неудовольствия, уничтожив парочку лабораторий и складов с готовой продукцией, — велел я и уточнил: — Но без фанатизма, устраивать полноценную войну не надо.

Еще подумав, я добавил:

— И пусть возьмут Майю, девчонке не помешает лишний боевой опыт.

— Принято, — Карл отключился.

Я отключил комм, помедлил, обдумывая внезапно пришедшую мысль. Может Майю отдать под начало Карла? Пусть натаскивает молодое дарование так сказать, а потом уже взять эффектную черноволосую красотку на позицию порученца в ближний круг…

Из груди вырвался вздох, как же это не просто управлять такой оравой людей, кугда проще было, когда я еще простым наемником ехал в Скайфолл.

В голове ехидно отозвались память тысячи предков: то ли еще будет, это лишь начало начал.

Я поднялся со стула, ощущая приятную прохладу налетевшего ветерка из парковой зоны. Сейчас бы забить на все и прогуляться по аккуратно выложенным дорожкам среди кустарников и деревьев среднерусской полосы, дико смотревшихся на фоне видневшихся в отдалении тропических джунглей.

Стоило встать, как рядом материализовалась колышущаяся фигура Хранителя. Скрытое глубоким капюшоном голова плавно качнулась, указывая назад.

— Да, наш гость оказался непрост, — кивнул я.

Проверка Феликса Кайе показал удивительные результаты, уровень способностей к магии оказался необычно высок, но их практическое использование невероятно низким. Он не использовал и десятой доли, чем его одарила природа.

— А точнее одарили родители. Провести бы полноценный генетический анализ, но с чем его сравнивать? — я потер подбородок. ДНК-образцов Старых семей у меня не было и узнать точно откуда появился талантливый самородок не представлялось возможным.

Однако и оставлять все так просто нельзя. Глупо не использовать на полную, попавший в руки ресурс.

— Придется учить, — я покосился на Хранителя. Полуразумная инфернальная тварь покачивалась над землей. Рваные обрывки черной мантии едва касались поверхности, под призрачным покровом тьмы угадывались изогнутые конечности, подчеркивая нечеловеческую природу существа.

Феликс самоучка, нахватался по верхам, приспособил умения, но полноценным магом его сложно назвать. Необходимо повышать квалификацию. Хитрость и ловкость хорошо, но лучше, когда они подкреплены силой.

— Займись этим, не меньше трех-четырех часов в день, — велел я.

Хранитель склонился в церемониальном поклоне, медленно истаивая в воздухе.

Это не будет полноценной учебой в полным смысле этого слова, скорее ментальным внушением как было со мной. Но мне помогла пробужденная Сила крови, что получится с другим одаренным неизвестно. Чему-то обучит Карл, что-то подскажу я, но в конечном итоге все будет зависеть от самого Феликса.

— Захочет сделает, не захочет… — я философски пожал плечами. — Значит такова его судьба.

Быть нянькой новоназначенному мастеру теней я не собирался. В конце концов такова философия кланов — всегда выживает сильнейший. Сейчас Феликс напоминал брошенный в воду раскаленный клинок, который либо закалиться и станет тверже, либо сломается. Ему придется расти над собой, чтобы стать достойным места в ближней свите. Или расстаться с жизнью. Третьего не дано.

Глава 13

Территория Колоний.

Тихоокеанский регион.

Транспортно-грузовая артерия-магистраль CEL-55

— Дурацкая затея, — уже в третий раз за последние тридцать минут ругнулась Вилора. Демонстративно посмотрела на наручные часы и выразительно покосилась в мою сторону, ожидая реакции. Предыдущие две реплики мной были проигнорированы.

Корпус грузового вагона-контейнера едва заметно подрагивал. Транспортный состав на магнитной подушке несся с умопомрачительной скоростью в двести пятьдесят миль в час, по метрической системе — больше четырехсот километров.

Транспортно-грузовая артерия протянулась над гладью Тихого океана, перекидываясь с острова на остров, покоясь на массивных бетонных опорах, на сотню метров, уходящих под воду. На нижних уровнях перевозились контейнеры с продукцией промышленных и продовольственных фабрик. Сверху мелькали пассажирские турбо-поезда. Однажды мне пришлось проехать на таком первым классом, когда впервые прибыл в Скайфолл. Но тогда с комфортом, на обзорной площадке, в вагоне-ресторане с белыми скатертями и изящными блюдами на столе. А сейчас — в запечатанном грузовом контейнере, слушая недовольное бормотание княжны рода Валенштайн.

Товары должны перемещаться, деньги должны течь, экономика должна работать. Старый принцип известный с древних времен. Колесики войны надо смазывать, иначе все заглохнет. Это понимали даже германцы и поэтому не препятствовали торговле Скайфолла с другими территориями Колоний. В противном случае разрыв финансово-производственных цепочек рикошетом ударит по ним, вызвав недовольство среди населения оккупированного города.

В первую очередь это касалось потенциального голода. Продовольственные запасы поступали на сортировочные станции каждый день. Сама столица Южного полушария почти не производила продукты питания, и прекращение поставок могло вызвать голодные бунты.

Тевтонам это не нужно, как и любые другие формы недовольства населения, вызванного недостатком товаром повседневного потребления. Пустые полки в магазинах не способствуют хорошему настроению.

Артерии-магистрали работали, став естественной лазейкой для проникновения в город. Пассажирские поезда тоже ходили, но прибывающих проверяли особо тщательно и ловить там особо нечего, нас бы в миг опознали, как бы не прикидывались и в какую одежду не переодевались.

Я покосился на рукав обычной рабочей спецовки, используемой работягами на сортировочных грузовых терминалах, затем бросил взгляд на Вилору, одетую точно так же — еще одна причина для девушки, привыкшей элегантно одеваться быть недовольной. Сейчас она не походила на себя прежнюю, и это тоже бесило.

Знали бы тевтоны каких трудов мне стоило уговорить урожденную княжну Валенштайн нарядиться таким образом, сами бы нас пустили через парадный вход, оценив степень проявленных мною страданий.

Ироничная мысль слегка подняла настроение, заставив вспомнить процесс выбора подходящей одежды. Отправляться на миссию, экипируясь в специальные армейские комбинезоны — продукт передовых военных технологий, использовавшиеся диверсантами и элитными подразделениями великих держав, как предложила изначально Вилора, было невозможно из специфического способа проникновения.

Попасть просто так в Скайфолл сейчас физически невозможно. Понимая, что другие империи постараются забросить в город шпионов и лазутчиков, тевтоны тщательно отслеживали всех прибывающих извне, обращая внимания на малейшие детали несоответствия поведения и проводя задержания невзирая на статус.

Вилора со своими привычками знатной аристократы сразу бы бросилась в глаза. Жесты, взгляд, даже осанка могли выдать с головой. Поэтому пришлось искать другой способ проникновения.

— Такого бреда я от тебя не ожидала, — принялась за старое княжна, сверля напряженным взглядом.

Мы сидели в полутьме, но ее глаза так сверкали от возмущения, что было видно без всякого освещения. Мешки, служившие нам сиденьями, несли маркировку одной из транснациональных агропромышленных корпораций, занимающихся производством продуктов по всему миру.

— Не беспокойся, если что-то пойдет не так я нас вытащу, — все же соизволил ответить я, поняв, что просто так от меня не отстанут.

Говорить как, не стал, и так понятно. Прямой призыв — не самый комфортный способ перемещения между слоями реальности, особенно в окружении чужих защитных щитов. Зато гарантированный выход на астральный план. А оттуда уже и до домена недалеко. Благо географически неподалеку. Хотя для Астрала физические расстояния не играют особой роли.

Получив реакцию, Вилора воодушевилась:

— Надо было отправить профессиональных диверсантов, а не играть в шпионов. Они бы справились лучше, — ядовито буркнула она, напомнив о своем предложении в ходе обсуждения плана.

— Мы это уже проходили, тактический компьютер определил, что обычные диверсанты не справятся, какими бы профи они не были., — вздохнул я, повторяя известную информацию. — Вероятность успешного завершения миссии у обычных спецов не превышает десяти процентом. Нас не ждут и это будет залогом успеха.

Носителей Старшей крови действительно не ждали. Никто даже в самых кошмарных снах не смог бы предположить, что маги уровня нас с Вилорой отправятся в одиночку проникать в занятый противником город. Без свиты, без сопровождения, без прикрытия. Так никто не делал. Так просто не принято. Слишком рискованно и опасно.

Члены Старых семей были сильны, но они предпочитали не рисковать, особенно таким образом. Одно дело сражение, где тебя прикроет свита, и совсем другое — лезть в осиное гнездо в одиночку. Попахивало безумием. И неоправданным риском, с точки зрения представителей других великих Домов.

Однако они не учли, что речь шла о молодом поколении, которым некому было запретить пойти на столь безрассудный шаг. Над нами не стояли старшие иерархи, чтобы вовремя отдернуть, не рисковать жизнью ради такой «ерунды».

Точнее над Вилорой стоял отец, но герцог в последнее время самоустранился от активных действий своего клана, предпочитая занять выжидательную позицию.

А вот надо мной никого не было, за исключением предков через память крови. Но они были лишь тенями себя прежних и жаждали больше действия, предпочитая их призывам к осторожности.

— Это безумие! — голос княжны слегка дрогнул. Похоже только сейчас до нее дошел весь «ужас» предложенного замысла.

— Да брось, где твой дух авантюризма? — шутливо бросил я.

— До сих пор не понимаю, как ты смог уговорить меня на это… на это… на этот идиотизм! — подобрав подходящее слово, наиболее полно описывающее ситуацию, Вилора победно улыбнулась, но потом вспомнив, где находится, скрипнула зубами

Улыбка сошла с моего лица, я необычно серьезно на нее посмотрел.

— Ты хотела свою долю пирога, тогда будь готова платить за нее цену. Ничего не дается просто так, все приходиться брать самому.

Вилора помолчала, но природная склонность к противостоянию заставила вновь заговорить.

— Это девиз твоего рода? — с сарказмом уточнила княжна.

— Нет, но думаю его им сделать, — ухмыльнулся я.

— С тобой совершенно невозможно говорить, — проворчала Вилора, но при этом от дальнейших дискуссий отказалась. Она видела, что я находился на кураже — темные зеленые глаза азартно сверкают, губы плотно сжаты, все тело как натянутая струна. Мне нравилось происходящее, это напоминало о прошлой жизни в старом мире.

Поняв, что собеседника ничем не пронять, и что ему нравится происходящее, княжна из вредности повторила:

— Это идиотизм.

Она уже смирилась с ситуацией, но все равно решила продемонстрировать насколько несогласна с планом операции.

— Нет это скрытое проникновение, — парировал я.

— В грузовом поезде. Ты бы еще нас в вагоны для третьего класса запихнул, — ворчливо буркнула княжна. Помолчала. — А если нас поймают?

— Придумаем другой план. — спокойно произнес я, покосился на нее и спросил: — Ты что волнуешься?

— А ты нет? — огрызнулась Вилора, смерив меня надменным взглядом. — Ну конечно, у тебя в крови астральный холод. И как я только согласилась на эту глупость?

— Потому что ты понимаешь, что за все необходимо платить, — повторил уже я, но слега устало. Что-то дискуссия начала утомлять. Тем более, что толку от нее уже никакого. Мы в грузовом контейнере несемся по транспортной магистрали со скоростью четыреста километров в час, выбраться отсюда невозможно. Даже попытка открытия перехода в Астрал скорее всего не сработает. Не на такой дикой скорости.

— И все равно, это ошибка, следовало скоординировать действия с остальными участниками альянса, — вновь принялась нудеть Валенштайн.

— Какого альянса, во имя всех богов, женщина? — я закатил глаза. — Коалиция, которая так и не была создана? Твой отец отказался, Вогер промолчал, корпы и вовсе сделали вид, что происходящее их не касается. Кого ты собралась звать?

— Мы могли бы вместе уговорить отца… — начала Вилора, но я ее перебил.

— Твой отец размяк и ослаб. Он успокоился. Может когда-то он и был великим воином и чародеем, но эти времена прошли. И ты сама это прекрасно знаешь, — жестко произнес я. — Клану Валенштайн нужен новый лидер. Сильный! Решительный! Способный принимать сложные решения и рисковать, а не отсиживаться в стороне, ожидая пока за него примут решение!

В ход пошел старый прием. Ее учили противостоять таким уловкам. И тем не менее она поддалась. Потому что в глубине души была согласна со сказанным.

Я играл голосом, интонацией, воздействовал, цепко отслеживая влияние на ауру. В свое время ее хорошо подготовили, — лучшие учителя, отличные психологи, умение держать себя в руках, контролировать разум, сохраняя ясность рассудка. Но имелось то, против чего она не могла устоять — власть.

Вилора с раннего детства знала, что никогда не займет родовой трон, ее исподволь готовили к замужеству, нужному для клана и политики. Но наставники сплоховали, не смогли полностью убедить в правильности такого подхода, когда женщина лишь сосуд для рождения следующего поколения одаренных. На это я и давил, используя подсказки предков, благодаря гигантскому опыту легко разглядевшие нерастраченные амбиции юной княжны.

Неважно одаренный человек или нет, в любой из веков его легко ловить на две вещи: алчность и тщеславие. Все хотят золота, и все хотят власти и славы.

И Вилора дрогнула, на секунду ее лицо словно накрыла маска отстраненного холода. Она представила себя на отцовском троне и ей это понравилось.

В глубине души хмыкнули предки. Мещерские не зря славились не только своими боевыми умениями, но и способностями к хитроумным интригам. Соблазнить молодую наследницу рода властью получилось необычно легко. Если знать на какие точки давить.

— Ну хорошо, сделаем мы, как ты хочешь и может даже захватим этот проклятый Скайфолл, — сдалась Вилора. — Но что дальше? Кто позволит нам забрать столицу Колоний в собственное владение?

— А кто сможет помешать? Монархи? Они слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на что-то другое.

— Это сейчас, а потом?

— Потом станет слишком поздно, — я ободряюще улыбнулся, подумав про себя, что в отличие от тевтонов ошибок не совершу, и если кто-нибудь захочет отобрать у меня мегаполис, сделаю все, чтобы превратить его в непригодное для жизни место.

Вогер занял выжидательную позицию, не ответил на послание, и тем самым подставил себя под удар, фактически отказавшись от старого владения. А в Колониях на этот счет всегда просто: не хочешь ты — возьмет кто-то другой.

Опередить всех, единолично захватить город — безумный шаг с точки зрения обычных военных и политиков. Но в духе авантюрного склада ума Кланов старой закалки, на этапе зарождения Старших семей. Они-то точно не удивятся, посчитав, что молодой князь в своем праве.

Пока Кланы на возню монархий в Южном полушарии смотрели со стороны, не участвуя в свалке. В армии держав преобладала имперская аристократия, за счет чего и формировались техно-магические подразделения. Клановых войск пока что здесь не было. И это плюс.

Впрочем, ситуация продолжала оставаться сложной, но контролируемой. Отчаянный ход с захватом Скайфолла, должен переломить сложившееся положение, вынеся возрожденный клан Мещерских на передний план.

В отличие от Вогера и герцога Валенштайна, я не собирался отсиживаться в стороне, пока происходят события, должные повлиять на будущее мироустройство Спорных территорий. Наоборот, для меня это шанс взять ценный приз, заняв свое место под солнцем по праву. И будь я проклят, если не использую этот шанс!

— Кажется приближаемся, чувствуешь, скорость начала спадать? — Вилора шевельнулась, один из мешков, с маркировкой агрокомпании, чуть не съехал вниз.

Я прислушался к ощущениям. Поезд и правда медленно сбавлял скорость. Вытащенный из кармана спецовки комм, подтвердил сказанное. Судя по геометкам состав приближался к пункту назначения.

— Скоро прибудем, приготовься.

Транспортный поезд тормозил плавно, но все равно послышался скрежет о рельсы. Как только движение остановилось, я мазнул пальцем по иконе на экране комма. Раздался глухой хлопок, установленный снаружи микрозаряд разнес пластиковую пломбу контроля.

— Выходим.

Тяжелая створка вагона-контейнера с трудом подалась. Мы спрыгнули вниз одновременно. Сортировочная грузового терминала встретила нежданных гостей тусклым свечением грязных ламп и полной тишиной пустого зала.

— Где работники? — Вилора огляделась.

— Скоро будут. Надо успеть уйти до их прихода, — я захлопнул створку, одним касанием «заварив» поврежденную пломбу. Выглядело неказисто, и при внимательном взгляде можно понять, что ее ломали, но надеюсь при плохом освещении рабочие не обратят на это внимание.

— Пошли, нам туда, — я указал вправо, ориентируясь по карте дисплея.

Мы быстрым шагом двинулись в указанном направлении. Стараясь не отставать, Вилора заметила:

— И все равно не понимаю, почему с этим не могли справиться обычные диверсанты?

— Потому что мы собираемся уничтожить не какой-то сарай, а центральный командный пункт управления, для этого не хватит обычной взрывчатки, — слегка раздраженно ответил я, мысленно поражаясь упертости девушки. — Нужно кое-что помощнее.

Я похлопал по боковому карману штанов, где обернутый в простую тряпицу прятался металлический стержень — артефакт из запасов Мещерских, должный стереть в пыль бункер, откуда осуществлялся контроль оккупационными войсками тевтонов. До меня не сразу дошло, что это первая настоящая боевая операция Вилоры, и что болтовня девушки всего лишь следствие испытываемого волнения.

— Ну и что? Они и без нас смогли бы донести артефакт до этого проклятого бункера? — слегка эмоционально спросила Вилора.

— Его могу активировать только я, — терпеливо объяснил я, мельком отметив, что мы это уже проходили на этапе обсуждения плана. Карл, кстати, тоже возражал против моего личного участи, предлагая заменить кем-то, кем можно пожертвовать.

— Ты уверен, что эту штука справится? — не унималась княжна. — Священная германская империя славиться своими военными технологиями. В том числе защитного типа.

— Уверен, эта железка, — я похлопал себя по бедру, где прятался артефакт, — способна снести небоскреб и разрядится лишь вполовину.

Конечно, можно использовать заклинание (нечто вроде «Призрачного моста»'), но мне могут помешать. А запущенный артефакт остановить не так просто. В частности, конкретно этот — в принципе невозможно.

— Тогда зачем тебе я? Пошел бы один, — Вилора на меня покосилась.

Я ответил ей задумчивым взглядом. Все общение происходило на ходу. Мы быстро продвигались по слабоосвещенным залам приемного терминала, ища выход из зоны сортировки прибывающих грузов.

— Конечно, я бы мог пойти один, и скорее всего у меня бы получилось сделать все намного быстрее, — проронил я. «И незаметнее» — добавил мысленно, припомнив опыт проникновения на хорошо охраняемые объекты в бытность свою работая по контрактам.

— Тогда почему? — Вилора даже сбавила ход, и остановилась.

Я повернулся к ней, несколько секунд молча смотрел в глаза, и лишь после этого серьезно ответил:

— Потому что каждый должен внести свой вклад в победу, иначе это будет несправедливо. Клан Валенштайн в твоем лице должен выполнить свою часть уговора, в противном случае, ни о каком союзе не может идти и речи. Я понятно объясняю?

Помедлив, княжна медленно кивнул.

— Да, я поняла.

Я кивнул в ответ, повернулся и вновь направился в сторону отмеченной на карте точке.

— А теперь пошли, кажется я уже вижу выход…

Глава 14

Территория Колоний.

Скайфолл.

Приемный грузовой терминал. 10:50

— Впереди пост охраны, — я покосился на идущую рядом Вилору. — Одень кепку, и прибери волосы.

Эффектная блондинка с тугим хвостиком на затылке выглядела слишком красиво для рабочей спецовки. Еще эти правильные черты лица, верный признак принадлежности к древнему аристократическому роду…

На мгновение мной овладели сомнения. Может и правда не следовало так рисковать, беря с собой аристо-красотку? А плату с клана Валенштайн можно взять и по-другому: службой, золотом или услугой.

Однако Вилора не подвела, достала из бокового кармана штанов замызганную кепку, натянула поглубже и даже провела по лицу специально измазанными пальцами. После чего странным образом сгорбилась, окончательно превращаясь в усталую девушку-рабочую, которой до ужаса хочется домой.

Преображение вышло настолько красноречивым, что я крякнул от удивления. Какая артистическая натура оказывается скрывалась внутри нашей знатной аристократки.

— Неплохо, — оценил я. — Голову пониже, взгляд в пол. Они не любят, когда им смотрят в глаза.

— Знаю, — тихо прошелестело в ответ.

Все-таки в свое время ее неплохо подготовили. Герцог понимал, что дочери главы клана потребуется разностороннее обучение, в том числе знания притворства и смены личин.

Когда дошло до дела, княжна перестала волноваться, делая все правильно и без задержек. Это радовало, а заодно подтверждало, что я в ей все-таки не ошибся. Может и правда в свое время на ней жениться?..

Мы одинаковым движение вытащили из нагрудных карманов бейджи, прикрепив их поверх груди. Документы рабочих сортировочной зоны погрузки-разгрузки транспортной магистрали достал Мастер теней. Хотелось проверить, насколько умел главный шпион клана. Хотя при желании я сам мог все организовать через свои связи в темных глубинах сети.

— Добрый день, — пробубнил я, изображая работника, которому до ужаса надоела ежедневная тягомотина процесса прохождения поста охраны и который единственно чего хочет — побыстрее вернуться домой со смены, отдохнув с бутылочкой пивка перед теликом — привычноевремяпрепровождение для обывателя, занятого на монотонной работе.

Меня не интересует ни охранник, ни будка с круговым обзором, ни автоматический турникет, ни красная лампа сигнала тревоги, подвешенная к потолку. Я не волнуюсь насчет документов, потому что давно здесь работаю и не раз проходили через подобные процедуры. Мне скучно, я просто хочу домой, на любимый диван, под бочок к подружке, которая так же как и я любит пить пиво и ничего не делать, тупо пялясь в зомбиящик. Мне ничего не нужно, ничего не интересно, я просто хочу поскорее домой…

Самовнушение сработало, на какое-то мгновение я и правда ощутил себя низкоквалицированным разнорабочим с сортировочной зоны, которому нет дела ни до чего, кроме своего скучного серого существования.

Это получилось так явно, что охранник за стеклом презрительно скривил губы. На фоне обычных грузчиков он ощущал себя, чуть ли не богом. Это даже вызвало короткую заминку, в эмоциональном фоне охранника шевельнулась желание провести дополнительную проверку, чтобы доказать собственную власть над обычными работягами.

Проклятье, кажется переиграл. Хотя нет, все нормально, придурок передумал. Забавно, что жизнь этого охранника, по сути, не отличалась от жизни разнорабочего, и вечера он скорее всего тоже проводил с пивком на диване перед телевизором, доживая жизнь в ожидании смерти. И все равно, чувствовал себя выше. Забавный выверт сознания…

Красный луч сканера скользнул по штрихкоду на бейдже. Секундная заминка, на экране высвечивается зеленый свет. Идентификатор прошел проверку.

Турникет сработал, открывая путь. Не оглядываясь на стоящую за спиной Вилору, равнодушно, словно и не ожидал ничего другого, прохожу дальше. Через несколько секунд за спиной раздается новый щелчок — турникет в очередной раз сработал, пропуская княжну. Не глядя друг на друга мы направляемся дальше по коридору.

Второй пост находится у самого выхода, через стеклянные двери видна залитая утренним солнцем улица. Проверка снова проходит успешно, дежуривший охранник вяло махает рукой, скользнув небрежным взглядом по рамке сканера.

— Безопасность у них, конечно, на уровне, — насмешливо фыркнула Вилора, ступая на тротуар.

— Ты про артефакт? Его закрывали специальным чары, — рассеянно ответил я. — А несунов проверяют еще на первом посту, скрытно прогоняя через рамку детектора.

Княжна удивленно покосилась.

— И ты знал об этом? Что нас просвечивают?

Я удивленно в ответ посмотрел на нее.

— Конечно. А ты нет? Это же логично: зона сортировки и разгрузки фактически склад товаров, у любого рабочего рано или поздно появятся мысли что-нибудь стащить. Сначала себе домой, затем на продажу. Чтобы явление не приняло массовый характер за рабочими следят на выходе, контролируя чтобы не стащили что-нибудь лишнее.

Долгую секунду Вилора таращилась на меня, не зная, как реагировать на такое спокойствие.

— Но нас могли поймать с этой железной штукой! — наконец возмущенно вскинулась она.

Я мысленно скривился, все же она чересчур переживает, раз приходиться объяснять очевидные вещи.

— Они могли в упор таращиться на жезл и все равно не увидеть его, чары скрытия не позволят, — буркнул я и огляделся.

Так, мы сейчас на окраине, ближе к промышленным районам. Стена периметра зеленой зоны практически рядом. До центра относительно недалеко. Но для начала необходимо переодеться.

— Вон там автоматический магазин, идем, — я указал рукой.

У княжны хватило ума больше не доставать тупыми вопросами. Видимо, что-то почувствовала, или догадалась, что сейчас не время для подобного поведения. Будем придуриваться, начнем воспринимать миссию, как обычное приключение — стопроцентно провалимся.

Покупка цивильной одежды не заняла много времени. Небольшой запас наличных в виде мелких купюр позволил приобрести в магазине самообслуживания дешевые, не привлекающие внимания шмотки. Мы стали походить на обычных горожан, из тех, что относятся к обслуживающему персоналу.

— Теперь куда?

— Проедемся на автобусе.

Несмотря на оккупацию, общественный транспорт продолжал исправно работать, как и остальные коммуникации города. Автобусы ходили часто, сохраняя траффик до захвата тевтонами.

— Смотри, патрули, — сидя у окна Вилора не удержалась и кивнула на шагающие по тротуару парочку солдат в военной форме Священной германской империи. Серый полевой камуфляж, бронежилеты, шлемы и штурмовые винтовки в руках, казалось не вызывали особого удивления у проходящих мимо людей.

Наверное примелькались. Хотя если навскидку, патрулей должно быть намного больше. Видимо режим ослаблен, тевтоны постепенно чувствуют себя хозяевами города.

Опасно ощущение. Расслабляет. А когда ты расслаблен, обычно и прилетает внезапный удар. Надеюсь, эту правду жизни командующий гарнизоном не знает, и не будет готов к сюрпризам, которые мы ему приготовили.

— А ток-шоу все так же показывают, — я указал на гигантский экран на боку небоскреба, мимо которого в этот момент проезжал автобус.

Шла трансляция одного из бесконечных кровавых шоу с сексапильными девицами и балансированием на грани жизни и смерти в обмен на щедрый приз в виде толстых пачек заветных банкнот. Такое обожали в Колониях, и всегда смотрел с большим удовольствием.

— Хлеба и зрелищ, за века ничего не изменилось, — тихо, так чтобы не услышала Вилора, проронил я.

Из глубины сознания прилетел отголосок одобрения предков. Они понимали тактику тевтонов и полностью ее поддерживали. Это умный ход — занять умы людей чем-то посторонним, не дав фокусироваться на реальности настоящего. Так проще управлять, осуществляя контроль над массами.

— Еще одно КПП, почему автобус не останавливают?

Мобильный защитный модуль с солдатами и шлагбаумом (поднятым) действительно присутствовал, и автобус действительно не проверили, но меня больше заинтересовал стоящий на перекрестке тевтонский мех.

Стотонная махина штурмового класса возвышалась на пересечении главных улиц Скайфолла. Черного цвета, относящийся к так называемому антропоморфному типу, с открытыми раструбами пусковых установок и готовых к бою орудий — он зримо олицетворял мощь Германской священной империи.

Такие гиганты в плотной городской застройке не нужны. Это демонстрация силы.

— Модель «Черный рыцарь» если не ошибаюсь, — задумчиво проронил я. — Любимая игрушка императора Фридриха.

— Как и все недомерки Фридрих любит все огромное, — насмешливо отозвалась Вилора. Я лишь хмыкнул.

— Говорят первый прототип собирался по его личным эскизам. Врут, разумеется, в основе любой боевой машины лежит целесообразность и функциональность, а уж затем эстетическая красота.

— По мне так он уродлив, — безапелляционно заявила Вилора. — Слишком массивен и неповоротлив. Я бы его на своей «Малютке» в три счета раскатала.

Я заинтересованно повернулся.

— На «Малютке»? На твоем КИБе?

Перед взором всплыл образ темного силуэта, плавящего вокруг себя воздух от едва сдерживаемой мощи боевых заклятий. Видные в магическом взоре, вокруг затянутой в металл фигуры медленно кружились колдовские руны и знаки, как олицетворение применяемых плетений. Два дула над неестественно широкими плечами исходили сиреневым свечением, угрожая боевыми конструктами.

Зрелище появления Вилоры в КИБе в тот раз вышло эпичным… Пока не произошел провал в иные пласты реальности Астрала. Там симпатичное личико за темным забралом потеряло былую самоуверенность, сменившись растерянностью.

Поняв, о чем я вспомнил, княжна нахмурились. Я усмехнулся.

— Вы тогда здорово провели маневр отступления. Суборбитальный транспортник стартовал с такой резвостью словно думал, что за ним гоняться все демоны ада.

Как ни странно, девушка не обиделась, по ее лицу скользнула ответная усмешка.

— И немудрено, когда я тебя увидела в сером мареве астрального плана, то подумала, что против нас бросили каких-то мутантов, — повернув голову, она покосилась на меня. — Это только потом я поняла, что ты не такой уж и страшный. Можно даже сказать симпатичный. С натяжкой, конечно, но для среднего уровня сойдет.

— Спасибо, всегда знал, что могу рассчитывать на твою откровенность, — я отвесил шутливый поклон.

Дальнейшая веселая пикировка была прервана — автобус остановился у нужной остановки.

— Выходим? — Вилора посмотрела на меня.

Я кивнул.

Вышли. Дальше еще одна прогулка, на этот раз до метро. Короткая поездка и смена транспорта на такси. Заказ до окраины города, оплата наличными.

Получилось, что мы пересекли Скайфолл с юга на северо-запад, обойдя по окружности самый центр, где сосредоточилась оккупационная администрация, и где уровень проверки превышал качество поддельных документов.

Прошелестев шинами, уехало такси, оставляя пассажиров на тротуаре. Слева виднелось скопление небоскребов, похожих на сверкающую стеклом и металлом серую гору. Справа начинались потрепанные жизнью здания двух и трех этажей. В них располагались мелкие мастерские, закусочные и тому подобные заведения.

— Командный пункт там, — сказал я, не указывая рукой, чтобы не привлекать внимание людей на улице. — Раньше там был пустырь с котлованом и начатым фундаментов под недостроенное здание. После захвата города тевтоны использовали его для размещения бункера командного центра управления.

Я чувствовал, что нас «ведут», но сохранял равнодушное выражение на лице, словно рассказывал о какой-то ерунде подруге, играя роль зевак на прогулке.

— Если уничтожим его, то сразу нарушим цепочку командования, внеся хаос в управлении войсками, и тогда появится шанс.

Наши ударные десантные группы были на низком старте, ожидая сигнала к атаке. В первую очередь надо не дать тактическим ракетным установкам ударить, накрыв зону плацдарма в момент высадки. Дальше будет проще.

— Ты вроде говорил, что тебе удалось склонить на свою сторону крупную корпорацию? Где они?

С моей стороны последовал неспешный кивок.

— Да, Global Alliance. Но не уверен, что это можно назвать склонением на чью-то сторону. Они предоставят наемников из нейтральных отрядов, играя роль отвлекающего десанта и только.

Угроза лишить доступа к порту Скайфолла и транспортным узлам судоходных путей действительно слегка отрезвила корпорантов, показав, что лучше договариваться, чем идти в категоричный отказ. Но и рисковать полноценным участием в штурме G. A. не захотели, логично указав на опасность подвергнуться гонениям со стороны Священной германской империи в будущем. Даже если будет захвачен Скайфолл, тевтоны не забудут, кто против них воевал, и смогут доставить корпорации немало неприятностей.

В целом, корпов можно понять, поэтому пришлось согласиться на опосредственное участие в будущем штурме.

— С дурной овцы — хоть шерсти клок, — пробормотал я, занятый изучением магического фона над бывшим пустырем. — Да-а, накрутили они…

Вилора кивком подтвердила, не показывая заинтересованности, она тоже сканировала местность на предмет оборонительных маго-конструктов.

Если коротко: колбасники постарались от души. Мощные колдовские щиты полыхали в невидимом для обычного человеческого глаза спектре, переливаясь всеми цветами радуги, показывая просто запредельную концентрацию сжатой магической энергии.

«Щиты» окутывали территорию бункера полусферой, создавая непреодолимый заслон.

Думал будет полегче. Дистанционная разведка не позволяла разглядеть уровень возведенных магических укреплений.

— Здесь ловить нечего. А нас скоро засекут, — сказала Вилора.

Я мрачным кивком подтвердил сказанное. Несмотря на свернутые в закольцованный кокон личный ауры, рано или поздно в стоящих в нескольких кварталах от стратегического объекта опознают двух одаренных. Сейчас нас вела внешняя охрана, и там видели лишь обычную парочку молодых людей, стоящих на улице и болтающих о пустяках. Но задержка на одном месте сыграет роль триггера и сюда подтянутся более квалифицированные спецы, в том числе боевые маги. И тогда придется уходить с боем.

Изначальный план предполагал стремительный пролом магических щитов вокруг командного пункта, установку артефакта и быстрый уход через Астрал. Тактика из разряда: удар — отход. Но теперь…

— Да, накрутили они, — повторил я, слегка ошарашенный уровнем защиты командного пункта. Таким образом охраняли императорские резиденции, но никак не гарнизоны пусть и важных, но обычных городов. — Не удивлюсь, если там засела сама принцесса Генриетта герцогиня Магдельбурская собственной персоной.

— Думаешь эта рыжая сука там? — спросила Вилора и с нескрываемым интересом посмотрела в сторону пустыря.

Отсюда виднелся лишь краешек, благодаря зазору между домами, но и того, что видно, показывало, что против обычного проникновения тевтоны хорошо подготовились. Даже проведи мы в город штурмовую группу в тяжелой пехотной экипировке, вряд ли бы удалось провраться непосредственно на территорию командного пункта.

Был виден сетчатый забор (словно издевательство напоказ), были видны бетонные заграждения, можно было понять, где примерно находятся скрытые огневые точки. Где-то неподалеку наверняка прятался спецназ из числа боевых магов в КИБах.

— Я думал эта девка давно уехала, — я скривился, приобнял княжну за талию и неспешным шагом двинулся по тротуару.

— Вогер назначил за ее голову награда в миллиард кредитов, — мстительно напомнила Вилора, недолюбливавшая рыжую принцессу, чья свита участвовала сначала в нападении на отца, а затем преследовала нас на высотной эстакаде.

Мимо проехала колонна военных грузовиков, на борту каждого символика германского пехотного батальона.

— Кажется, что-то затевается, — заметила девушка.

— Похоже перемещения наших войск на ударные позиции не осталось незамеченным, — проворчал я.

А значит, придется действовать по плану Б.

Глава 15

Территория Колоний.

Скайфолл.

Окраины города. 11:59

Это стоило не просто дорого, а очень дорого. При других обстоятельствах на эти деньги можно нанять полк тяжелой пехоты со средствами усиления, включая звено мехов поддержки и парочку боевых ховеров. Но я решил потратить деньги иначе.

— Раз-два-три, елочка — гори, — вбил я в комм кодовую фразу, отсылая сообщение через закрытый канал.

— Что? — удивилась Вилора.

— Не останавливайся, и будь готова начать действовать, — вместо ответа приказал я, вновь приобнимая ее за стройную талию.

Изображать гуляющую парочку оказалось необыкновенно легко, и получалось это настолько естественно, что вызвало лишние мысли о том, не приударить ли за симпатичной княжной всерьез, судя по ответной реакции, оказываемые знаки внимания (пусть и для маскировки) воспринимались светловолосой наследницей рода Валенштайн благосклонно.

Ей нравились ухаживания, и она ничего не имела против «обнимашек» напоказ, с готовностью прижимаясь в ответ. И насколько я мог судить по эмоциональной ауре, это не было притворством из разряда специальных уловок. Пару раз я даже перехватил косые оценивающие взгляды, словно княжна тоже прикидывала, не позволить ли зайти «игре» дальше, чем следует. Не сейчас, позже, когда все закончится.

Рациональное зерно, сотканное из коллективной памяти предков, тут же с готовностью колыхнулось, отвечая на лишние мысли. Возможный союз между Домами Мещерских и Валенштайн получил горячее одобрение.

Подобный альянс, скрепленный через династический брак, станет грозной силой на территории не только Колоний, но и всего мира. Остальным Кланам придется считаться с новой династией, а ее наследники унаследуют Силу крови, сравнимую с лучшими императорскими фамилиями. Наши потенциальные дети станут носителями такого магического дара, что многим придется склонить головы перед его разрушительной мощью…

Проклятье! Сейчас это совсем не к месту. Я тряхнул головой, прогоняя чужое восприятие ветки возможного будущего, и взглянул на часы.

— Время, — едва слышно пробормотал я, и в ту же секунду цифры на дисплее сменились.

Полдень — 12:00.

Светофор на перекрестке погас, электронные дорожные знаки перестали работать. Телевизор в ближайшей кафешке, мимо которой мы проходили, мигнул и посмотрел на посетителей мертвым экраном. Бармен за стойкой пару раз стукнул по ящику, но это не помогло.

Подобное происходило везде, электричество пропадало, лишая жизни приборы, подключенные к центральной энергетической сети. Только автономный комм на аккумуляторе на запястье продолжал работать, но значок ГлобКом — крутящийся шарик планеты, исчез, словно его никогда не было…

Как и сказал: это было очень дорого. Потому что привлеченные для атаки хакеры экстракласса брали гонорары только с шестизначными числами и никогда не соглашались на аванс, беря плату вперед.

Пожалуй впервые они действовали в команде, проводя серию сетевых атак, обрушая городские коммуникации Скайфолла. Больше того, мегаполис и прилегающие окрестности были отключены от ГлобКом, создав мертвую зону, недоступную для сетевого подключения.

Убедившись в последнем, я кивнул. Первый этап завершен. Пришла пора переходить ко второму — взлому германских военных коммуникаций.

Никогда еще до этого не проводилась столь сложная и столь масштабная хакерская атака, призванная лишить связи и энергии армейских части одной из великих империй. Собственно этот вызов, а также желание войти в историю, побудили многих сетевых гуру согласиться на «вздорное предложение», которое поначалу приняли за неумелую шутку.

— Что происходит? — Вилора тоже заметила изменения. Из пары забегаловок на улицу высыпли люди, желая узнать почему не работает техника.

— План Б, — пояснил я, и вгляделся в небо над пустырем, где располагался злосчастный командный пунк.

Мерцание не уходило, магические щиты питались не от городской электроподстанции, как и сам бункер командного пункта. Но ведь нам этого и не надо. Всего лишь вызвать активность, заставив сидящих в резерве выдвинуться на боевые позиции при объявлении тревоги.

На самом деле это был тонкий момент. Командующий оккупационными войсками мог не задействовать резервные подразделения, решив, что имеющейся охраны бункера достаточно. Но я все же ставил на природную тевтонскую осторожность, и логичную необходимость защищать центр принятия решения в условиях намечающихся боевых действий.

Кто-то должен отдавать приказы, и этого кого-то необходимо защищать в первую очередь. А массированная атака через сеть заставит дрогнуть сердце даже самого хладнокровного офицера. Разом лишиться и верхушки командования и систем связи и управления значит автоматически поставить крест на возможности контролировать собственные подразделения.

— Ну же, давайте, колбасники чертовы, — пробормотал я, наблюдая, как еще пара тентованных грузовиков с эмблемой германских пехотных частей уносится по дороге вдаль. Судя по направлению — в сторону портовой части города. Интересно, что они там забыли? Думают, что кто-то решит высадить морской десант? Пристани там, конечно, удобные, но слишком плотная застройка не позволит развернуть прибывающие войска для переброски вглубь города — при обсуждении плана атаки, мы с Карлом отбросили этот вариант.

Но тевтоны похоже этого не исключают. Нам же лучше, будет чем германским солдатикам заняться, пока наши отряды высаживаются в совершенно ином месте.

— Ты не сказал мне об этом, — обвиняющее сказала Вилора.

— Разумеется, это же боевая операция, всегда нужен запасной план, — я пожал плечами, не видя в скрытие информации никаких проблем. Даже перед самым верным союзником не следует открывать все карты.

Но главное, я не был уверен, что все получится. Взлом военных систем такого уровня требовал не просто умений и нужного оборудования, в таких делах необходима здоровая доля удачи. Никто не мог гарантировать, что все пройдет гладко, и что в критический момент не случится что-нибудь непредвиденное. Глупая ошибка, не вовремя запущенный вирус, неправильно написанный код — любая мелочь могла все испортить.

Но похоже хакеры так хотели войти в историю, что подготовились на высшем уровне, работая не за страх, а за совесть. Другими словами — не деньги играли главную роль, а скрытое в глубине души каждого компьютерщика тщеславие. Это мне подсказал опыт патриархов рода Мещерских, известных умельцев играть на тонких струнах человеческих душ.

И вот он итог — город полностью «отключен», с военными коммуникациями проблемы. Оккупационным силами нанесен удар под дых, отправив тевтонов в короткий нокаут.

— Все равно, что застать со спущенными штанами, — у меня вырвался ехидный смешок.

Настроение было отличное, по венам гулял адреналин, хотелось действовать, поддерживая хакерскую атаку…

… все же иногда молодой возраст организма настоящего Тимофея давал о себе знать, мешая сохранять хладнокровие…

Я не удержался и по-хулигански ущипнул Вилору за упругую попку, затянутую в облегающие джинсы, и не слушая возмущенного вскрика, увлек за собой на другую сторону дороги.

— Нашел время, дурак, — ругнулась княжна, но скорее одобрительно, ее тоже захватил азарт будущей схватки.

— Действуем как договаривались, как только частично снимут защиту для пропуска подкрепления, проламываем оставшиеся щиты и подходим как можно ближе. Ты прикрываешь, я устанавливаю артефакт. Потом уходим, — на ходу инструктировал я, забегая в зажатый между двухэтажными старыми зданиями переулок.

Где-то там впереди должен располагаться пустырь, где на глубине трех десятков метров находится бункер командного пункта. Сейчас охрана встревожена и не знает чего ожидать, поэтому придется действовать быстро.

— Стой! — внезапно воскликнула Вилора, дергая меня за руку и заставляя остановиться.

— Что? — я повернулся, но в следующую секунду и сам почувствовал, как по магическому фону подобно волне проходит резко выраженная рябь возмущения.

Щиты снимали. Полностью. Переливающиеся всеми цветами радуги, невидимые в обычном спектре, защитные колдовские заклятья сворачивались, напоминая уходящий прилив.

— Какого черта? Они собрались все убрать? — такого я не ожидал. Сразу кольнуло настороженностью. Происходило непонятное, а от непонятного всегда лучше держаться подальше.

Причина снятия щитов стала понятна через пару секунд. Из ветхой пристройки, тяжело ступая выбрались КИБы — два звена, в окрасе гербового штандарта императорской фамилии Священной германской империи. Во главе двигался КИБ нестандартной модели, с кровавой-рыжим силуэтом вдоль головы.

— Деточка вышла погулять, — задумчиво пробормотал я, наблюдая за явлением ударной группы боевых магов в техно-костюмов из свиты германской принцессы во главе с ней самой. — Папочка оставил на хозяйстве, присмотреть за новой игрушкой, но дочурка решила поиграть в войнушку.

— Думаешь, это сама рыжая стерва? — удивилась княжна.

В это мгновение один из солдат на периметре повернулся в сторону городской застройки. Я резко повел рукой, прижимая Вилору к стене.

— Эй, может хватит меня лапать, — возмущенно вскинулась Вилора, и уже гораздо тише добавила: — Успеешь еще.

Я удивлением покосился на нее, только сейчас заметив, что когда убирал к стене, то случайно прижал руку к груди княжны, неосознанно сжав пальцы. Мне ответили хмурым, но прямым взглядом.

— Только не надо говорить, что это случайно. Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме? — спросила она с прищуром и хмуро добавила: — Но сначала романтический ужин, а уж потом все остальное.

Я убрал руку, отвешивая шутливый поклон.

— Как прикажет, моя леди.

Вилора не ответила, внезапно переведя взгляд на пустырь.

— Они уходят. Кажется, они думают, что город атакует кто-то из великих держав, поэтому рыжая сучка отправилась со свитой в предполагаемое место прорыва.

Именно в эти мгновения, где-то на другой стороне города, за многие десятки кварталов от нас, скрытно проникнувшие на окраины мегаполиса отряды наемников начали атаку на передовые опорные пункты оккупационной администрации.

Я буквально увидел, как один из солдат удачи, нанятый Global Alliance для отвлечения внимания, вскидывает на плечо тубус гранатомета. Следует выстрел. С визгом отправляется в полет реактивный снаряд, оставляя позади инверсионный след сгоревших выхлопных газов. Тандемный боеприпас обеспечит нужную бронебойность, у листов брони, обшитых вокруг контрольно-пропускного пункта нет шансов. Раздается грохот мощного взрыва. Постройку буквально разрывает изнутри, разбрасывая в стороны. элементы конструкции. На землю валятся трупы убитых солдат.

Произведя выстрел, наемник заученный движением отбрасывает пустой пусковой контейнер в бок. Выкрашенный в камуфляж специальный жаропрочный пластик гулко ударяется об асфальт. Не глядя на использованный гранатомет, солдат удачи устремляется в атаку. Следом бегут еще несколько человек, затянутых в городской камуфляж и вооруженных стрелковым оружием…

Все произошло словно наяву, я тряхнул головой прогоняя видение.

— Наша очередь.

КИБы принцессы загрузились в транспортный ховер и взмыли вверх, видимо отправляясь в предполагаемое место прорыва. Не зная, что это ложная цель. Колдовские щиты дрогнули и начали наливаться новой силой. Счет пошел на секунды.

— Быстрей! Быстрей! — крикнул я и бросился вперед, выходя из-под прикрытия зданий.

Нас сразу заметили, солдат-часовой вскинул винтовку и без всяких предупреждающих криков попытался открыть огонь. Я не стал ему мешать на физическом уровне, нанеся ужасающий ментальный удар.

Разум германского пехотинца буквально смяло в комок. Безотчетный страх и ужас за долю секунды овладели неподготовленным сознанием. Тут же последовала потеря контроля, — разорванный на куски разум не способен управлять телом, — солдат рухнул, словно подкошенный и забился в припадке, выпуская из-за рта пену.

Готово. Даже если будет жив, навсегда останется овощем.

— Не дай Щитам замкнуться, — крикнул я и устремился вперед. Вилора осталась позади, формируя сложносоставное заклятье, призванное не допустить завершение контура защитных конструктов вокруг командного пункта.

По мне открыли огонь. Сначала выскочившие из будки охраны на въезде к пустырю двое солдат, а затем и боевые турели.

Под градом свинца стало неуютно, но «малый теневой щит» пока успешно справлялся с выпущенными пулями, ограждая едва заметной пепельной пеленой.

Я сжал пальцы в кулак — и сетчатый забор впереди осыпался прахом. Перепрыгнув остатки, я ринулся в пролом, с ходу перемахнув глубокую траншею, видимо предназначенную помешать проезду незарегистрированной техники.

До примерного места активации артефакта оставалось меньше полутора сотни шагов, когда неожиданно из главной постройки выскочил человек в простой пехотной форме, без знаков различия и без оружия.

Интуиция взвыла, приказывая телу рухнуть на землю. Над головой что-то прошелестело, и «малый теневой щит» словно мыльный пузырь лопнул. Отголоски разрушенного заклятья ударили по нервам, заставив скрипнуть зубами от резкой боли.

Маг! Меня атаковал чертов боевой маг! По всем правилам военного искусства, пытаясь в первую очередь разрушить личную защиту, чтобы затем быстро добить.

— Хренов ублюдок, — ругнулся я, шустро откатываясь в сторону.

На землю, где я только что лежал плеснуло жаром пламени. Почти без перерыва следующим последовал новый удар. Я встал на колено, вскидывая руку открытой ладонью руку. Огненный шар ударился о выставленную полусферу из переливающегося серой дымкой перламутра.

Мир дрогнул, две стихии с жадностью набросились друг на друга, пытаясь поглотить оппонента. Астрал и Пламя — две противоположности, буйство жизни и бесконечная смерть. Первой не выдержало атакующее плетение, структура огня пошла трещинами, в него словно черви проникали призрачные отростки, разрывая в клочья конструкт.

— Ай! — испуганно вскрикнул германский маг, когда его собственное плетение обратилось против него самого. Это походило на удар в обратную сторону. Протуберанец огня, здорово приправленный пепельными вкраплениями, понесся назад, к собственному создателю.

Перед тевтоном соткался узор из полупрозрачных прямых линий в форме ромба. Сегменты вспыхнули и измененный файербол завяз в выставленной защите. Вязкая пелена обернулась, превращаясь в вытянутую тонкую линию и тут же стрельнула обратно на манер выпущенной тетивы лука, метя прямо в меня.

Времени на осознанную реакцию не оставалось, пришлось действовать нестандартно. Я отпустил свернутую в кокон ауру, и она хлестнула по летящему заклятью не хуже атакующего плетения, разрушая управляющее ядро.

В магическом зрении моя аура полыхнула темным пламенем. Глаза германца в изумлении распахнулись, он открыл рот, собираясь заорать, но все уже было кончено.

Он еще не понимал, но уже был мертв. И осознание смерти, как в замедленной пленке проявлялось в затухающих глазах, откуда медленно уходила жизнь. Отпечаток посмертия накрыл германского мага, когда частичка темной искры коснулась его ауры.

Тень проползала по земле, налилась объемом, поднялась, превратившись в темного двойника, полностью повторяющего мою фигуру. В руках двойник удерживал призрачный клинок, сверкающий темным пламенем.

Взмах, и сотканное из теней лезвие прошло сквозь человека. Тевтонец схватился за сердце и медленно осел. Все было кончено, он был мертв, хотя на его теле не было ни единого следа физических повреждений.

Дорога к бункеру была освобождена.

Глава 16

Территория Колоний

Скайфолл.

Окраина города. 12:10

Добежать до места, выхватить артефакт, затормозить подкатом, с размаха вонзив стержень в твердую землю, стараясь погрузить как можно глубже, и тут же вскочив, побежать обратно. Все заняло не больше десятка секунду.

— Быстрей! — бледная Вилора раскинув руки стояла на границе периметра.

Воздух вокруг ее ладоней дрожал, не давая защитным заклятьям бункера развернуться в полную силу. Я буквально почувствовал это напряжение, и насколько княжне приходилось тяжело. Германские маги хорошо постарались, устанавливая защиту, и сейчас с неукротимостью бульдозера давали, пытаясь смести надоедливую мошку, пытавшуюся встать у них на пути.

Я бросился обратно со всей скоростью. Караульные у охранной будки не останавливаясь вели стрельбу. Боевые модули буквально захлебывались, стараясь выпустить как можно больше пуль. Земля вокруг стальных треножников устилал ковер из расстрелянных гильз, но бездушные автоматы и не думали останавливаться, подчиняясь программам, не обращая внимания на перегретые стволы.

— Сволочи, найти бы этих горе-изобретателей, — прорычал я, чувствую, как «малый теневой щит» медленно, но неотвратимо истаивает.

Что паршиво, времени обновить заклятье нет. Если остановлюсь, скорее всего погибну. Причем не от пуль тевтонских вояк, а от собственного артефакта, который скоро сработает. А дурацкие Щиты запрут внутри охраняемых границ бункера, став непреодолимым забором.

Все равно, что засунуть в железную бочку, бросить внутрь гранату и захлопнуть крышку.

— Быстрей! Я уже не могу! — лицо Вилоры исказилось. Глаза налились неестественным светом, похожим на жемчужное сияние, лицо побледнело, став напоминать гипсовую маску. Пальцы скрючились, словно изломанные ветки. Руки девушки медленно опускались.

Переливчатое сияние усилилось, Щиты поднимались, и стало понятно, что их уже ничем не остановить. Тевтоны пустили в ход последние резервы, буквально проламывая барьер, который перед ними пыталась выстроить Вилора.

Черт бы всех их побрал!

Из последних сил я кинулся вперед, прыгнул и успел в самый последний момент. В полете сбил Вилору, и мы вместе покатились по пыльной земле, не обращая внимания на гул, внезапно зазвучавший в воздухе.

Это походило на нарастающий грохот. Казалось, он рождался вдали, накатывал, накрывая пригороды. Что, конечно, не так. Всего лишь иллюзия возникшего внутри запертой сферы эха, начавшего работать артефакта.

Творение Дома Мещерских действовало не сразу, постепенно набирая мощь для основного удара. Стержень медленно погружался в почву, от него волнами расходились вибрации. Скорее всего артефакт уже засекли и пытались заблокировать. Бесполезно. Эта штука специально создавалось такой, чтобы после активации процесс было уже не остановить.

В магическом зрении это походило на скручивающуюся спираль, медленно погружающуюся в землю. Причем спираль не просто забирала из внешнего мира энергию, она, в редчайшие — не дольше одной миллисекунды, открывала микроскопические проходы в Астрал, откуда черпала враждебную этой реальности силу.

Получался сложный, с наложенными друг на друга слоями энергетический водоворот, способный в буквальном смысле сломать все что угодно. Любой материальный объект не выдержал бы нахождения в такой близости от смещения двух планов бытия. Если стержень воткнуть рядом с небоскребом, то какой бы высоты и размера он не был — обязательно бы обрушился только за счет возникающих в энергетическом фоне пульсаций.

Потом следовал заключительный аккорд в виде конечного выброса. Достигнув пика «веретено» распадалось, и спираль раскручивалась в обратном порядке, гораздо быстрей, одновременно избавляясь от собранной энергии. Удар был такой мощи, что на месте рухнувшего небоскреба образовывался кратер.

Двойное воздействие, призванное на сто десять процентов справиться с уничтожаемым объектом. Если не ошибаюсь, предки активно пользовались этой штукой при осаде крепостей, когда стены не поддавались обычным заклятьям и приходилось идти ва-банк, полностью стирая с лица земли вражескую обитель.

— Сейчас начнется, — я сосредоточился, пытаясь открыт Тропу на другую сторону и…

Ничего. Пелена помех, мешающая открыть переход в Астральную реальность.

— Что? — нервно воскликнула Вилора. — Разве мы не должны уже были провалиться в твою проклятую серую равнину?

Княжна схватила меня за руку и не отпускала. Она настолько ослабла, сдерживая германских магов, что едва стояла на подрагивающих ногах.

— Черт, слишком близко, — я подхватил девушку под руку и потащил за собой, в тот самый проулок из которого мы недавно выбежали.

Земля под ногами уже не дрожала, а ощутимо тряслась, как при землетрясении. И самое паршивое — мы находились неподалеку от эпицентра.

— Открывай чертов проход! — выкрикнула чуть ли не в истерике Вилора.

Здания вокруг начали разрушаться. Падали сверху кирпичи, бетонные блоки и битое стекло. Уворачиваясь и не обращая внимания на поднявшуюся пыль, я буквально выволок нас из превратившегося в ловушку переулка.

— Открывай проход! — тихо повторила княжна, с ужасом глядя, как асфальт на проезжей части ходит волнами.

— Не могу, мы слишком близко, этот хренов артефакт создает помехи, — огрызнулся я, не желая признаваться, что понятия не имел о таком эффекте творения старинных мастеров клана Мещерских. Ничего подобного в описании не было, наоборот утверждалось, что активация артефакта размоет границу между реальностями и открыть переход на другую сторону станет даже легче, чем в других местах. Собственно, на этом и строился расчет, при планировании операции отхода.

Но видимо действия германских магов или же их Щиты все же оказали влияние на артефакт, спровоцировав необычную реакцию в виде астральных помех.

— Проклятые колбасники, напакостили напоследок, — ругнулся я, оглядываясь.

И вдруг наступила тишина. Мрачная, тяжелая, давящая на сознание своим присутствием, как пресс. Земля перестала трястись. Стало неестественно тихо.

— Что… — Вилора не договорила.

Раздался гулкий хлопок, и в небо над пустырем взметнулось гигантское облако пыли. Словно туда сбросили вакуумную бомбу глубинного проникновения.

Щиты смело напрочь. Прокатилась ударная волна с диким ревом. Сработали сигнализации у припаркованных на обочине машин. У ближайшей кафешки выбило стекла, изнутри донеслись вопли перепуганных людей. Распахнутые настежь ворота небольшой автомастерской хлопнули с такой силой, что чуть не убили выбегающего наружу механика.

Мы с Вилорой с трудом удержались на ногах. Я оглянулся, переулок по которому мы только что бежали перестал существовать, вместо него возвышалась гора щебня. Оба здания и парочку соседних смело напрочь, превратив в груду битого кирпича.

— Твою мать, думаю командному пункту точно конец, — пробормотал я, разглядывая дело рук своих.

В подробностях не было видно из-за сгустившейся пыли над пустырем, но похоже бункер с командным составом германских оккупационных сил приказал долго жить. На его месте образовалась воронка, как от попадания гигантского снаряда.

— Уходим, — перебросив руку Вилоры себе на шею, и поддерживая за талию, я медленно двинулся на другую сторону улицы, собираясь присесть на бордюр. Княжне стало совсем плохо, она едва держалась на ногах, магическое перенапряжение съело остатки сил, отправив организм в своеобразный нокаут.

Взвизгнули шины справа, на дороге затормозил армейский джип с открытым верхом в уродливой серой расцветке фельдграу. Внутри сидели два солдата в полевой форме германских вооруженных сил.

— Эй ты, проваливай с дороги! — крикнул тот что за рулем.

— Шнеля-шнеля! — поддержал его второй, махая руками.

В этот момент кепка с головы Вилоры неудачно упала, и светлые волосы рассыпались, подобно маленькому водопаду. Я мысленно чертыхнулся, одновременно сделал неопределенный жест рукой — мол, ухожу, ухожу, и прибавил ход. Однако тевтоны успели заметить, что во-первых девчонка почти без сознания, и во-вторых, весьма привлекательна, а главное хорошо слажена, что не могли скрыть даже дешевые шмотки.

— А ну стоять, куда это ты направился? — грозно спросил водитель с нашивками капрала, выбираясь из-за руля.

Второй со знаками различия рядового, последовал примеру начальства, ступив на асфальт.

— Идентификаторы к предъявлению, быстро! — рявкнул капрал, вытаскивая из кобуры пистолет.

Рядовой взял наизготовку винтовку. Тевтоны грамотно разошлись, беря нас в клещи. Дым над пустырем нервировал старшего по званию, он знал, что там раньше находилось и логично заподозрил в произошедшем взрыве всех оказавшихся поблизости людей. А вот более молодой солдат в основном пялился на упругую задницу княжны, нервно облизывая тонкие губы и с плотоядным взглядом скользя по стройной женской фигурке.

— Конечно-конечно, — я аккуратно опустил Вилору на землю, и выпрямился, держа руки перед собой. Девушка застонала.

Капрал дернул стволом, указав вниз.

— Что с ней?

— На нее упал камень. Мы попали под обвал, когда началось это сумасшествие, — дражайшим голосом, изобразив перепуганного гражданского.

Сначала взрыв, затем появление грозных германских военных — на моем лице было крупными буквами написано, лучше бы сегодня я оставался дома. Капрал поверил, и немного расслабился. Правда пистолет предусмотрительно не убрал, еще и рявкнул на рядового, вздумавшего опустить оружием стволом вниз.

— Внимательней, Ганс!

Ганс, подчинился, но с явным сомнением на лице. Он не воспринимал нас угрозой.

— Вы проедете с нами, — строго сказал капрал.

Черт знает что заставило его прицепиться именно к нам, вокруг хватало других обывателей. Но видимо чутье старого служаки вопило, что с непонятной парочкой что-то нечисто и он решил перестраховаться, не ограничившись прогоном id через портативный сканер.

Проклятье! Совершенно не вовремя!

— Медики окажут девушке первую помощь, — успокаивающе произнес капрал. — Если все в порядке, вас вскоре отпустят.

— А если она захочет нас отблагодарить, то мы будем совсем не против, — сально усмехнулся молодой солдатик и вновь облизал тонкие губы, жадно пялясь на бессознательную Вилору. — Она вроде ничего у тебя, сумеет сразу двух обслуживать?

Капрал повернулся и злобно прошипел, велев заткнуться. Солдат сделал обиженное лицо.

— А что? Помнишь, как развлеклись с той мелкой сучкой? Как она извивалась под нами…

Тут капрал не выдержал и сделал жест, словно собираясь подойти ближе к чересчур разговорчивому подчиненному для воспитательной затрещины — нельзя отвлекаться в такой момент на болтовню. Однако сделав это, капрал сам нарушил данное правило.

Я плавно скользнул вправо, уходя с траектории огня пистолета, тут же качнулся маятником вбок, уходят от дернувшегося ствола винтовки рядового и поднырнул под руку капрала, сжимая пальцы в щепоть и пробивая снизу-вверх точно в подмышку.

Это заняло меньше секунды. Вот я стою рядом с Вилорой, а в следующий миг, бью старшего тевтона, вызывая у того вспышку боли.

— Стой! — как умалишенный заорал рядовой. Крик и требования прозвучали совершенно по-идиотски. Вместо того, чтобы открыть огонь, как поступил бы на его месте любой опытный наемник, озабоченный придурок начал орать.

Воистину, не оскудеет ни одна армия мира от тупоголовых дегенератов.

Невзирая на острую боль, пронзившую с ног до головы, капрал попытался вырваться. Я не стал препятствовать, сделав шаг вместе с ним, одновременно выбив оружие, и резко уйдя назад, пнул по ногам, заставив рухнуть на колени. Тут же схватил руками голову и дернул, резко крутанув вправо. Послышался хруст костей. Со сломанной шей капрал упал на асфальт.

Все произошло настолько быстро, буквально в одно плавное движение, что солдат даже ничего не успел толком понять.

— Что… — он растерянно уставился на мертвое начальство, не веря, что крепкого мужчину можно вот так в пару касаний буквально превратить в груду мертвого мяса.

— То самое, — сказал я, возникая рядом.

Отбить ствол винтовку в бок, сделать подсечку, и когда кретин упадет, добить подошвой ноги в основании черепа.

Еще одна порция хруста, на этот раз от затылочной части.

Высыпавшие из ближайшей кафешки зеваки предпочли сделать вид, что ничего не заметили, что на их глазах только что неизвестный парень не убил двух военнослужащих Священной германской империи.

Правильная позиция, нечего лезть куда не зовут.

Я осторожно поднял Вилору на руки, помедлил и отнес к тевтонскому джипу, бережно пристроив на переднее сиденье. Голова княжны бессильно свесилась набок, из-за рта вырвался слабый стон.

В таком состояниией нельзя в Астрал, серая хмарь выпьет из нее все жизненные соки. Придется подождать с переходом. Я принялся оглядываться в машине и через секунду нашел искомое — закрепленный с обратной стороны к дверце пластиковый контейнер с приметным красным крестом на крышке. Полевая аптечка, то что нужно.

Поиск нужного боевого коктейля занял какое-то время. Оказалось германские вооруженные силы использовали немного другие обозначения на лекарственных препаратах. Маркировка вроде одна, похожая на стандартные комплекты наемников, но имелись нюансы. Должно быть одно из недавних нововведений, призванных бороться с продажей военного имущества на черные рынки.

— Хреновы перестраховщики… да где же это… — нужный одноразовый шприц-инъектор обнаружился в ярко оранжевой упаковке. Кричащая надпись подсказывала, что это стимулятор для приведения в чувство бойца в самых сложных условиях.

Сдернув пленку, я занес шприц и резко остановился, в этот момент вдалеке загрохотала гулкая канонада. Скрытно подогнанные к берегу транспортные баржи вышли на рубеж, укутанные в брезенты роботизированные артиллерийские установки освободились от маскировки и начали обстрел.

Где-то на севере высаживались мехи под предводительством Карла. С юга напирали высаженные на ховерах пехотинцы, должные по плану захватить или уничтожить радарные станции тевтонов.

Словно отвечая на последнюю мысль в небе над городом возникли росчерки летящих ракет. Замаскированные под грузовые контейнеры установки ждали своего часа на трех сухогрузах, нанятых через нейтральные компании в качестве коммерческих перевозчиков.

— Бум! Бум! Бум! — хлопки взрывов зенитных ракет-перехватчиков окрасили небо над мегаполисом в грязные кляксы. Германцы не дремали и вполне профессионально сбили ракеты.

— Черт! Чего у колбасников не отнять, так это умение воевать, — я наконец все же воткнул шприц в плечо Вилоры, одним глазом косясь вверх, успев заметить еще четыре перехваченные ракеты.

Хорошо работают, ублюдки. Так их установки не достать. Помочь? Я оценивающе посмотрел на Вилору, отметил мелкое подрагивание век. Лекарство начало действовать, но истощение оказалось слишком велико. Понадобилось несколько секунд, пока княжна не открыла глаза.

— Что происходит? — она шевельнулась, ощутив себя, полулежащей на сиденье военного внедорожника с открытым верхом.

— Ты в порядке? Видимо уничтожение командного пункта не внесло достаточно сильный хаос в ряды германцев. Гады отчаянно защищаются, похоже придется вмешаться, — и словно в подтверждении последних слов, над гордом сбили летящий на бреющем разведывательный ховер легкого класса.

Прежде чем машина превратились в огненный шар, краем глаза я успел заметить знакомую эмблему на корпусе — когтистая лапа, сжимающая желтый шар солнце.

Битва за Скайфолл началась, и пока не сказать, чтобы мы в ней особо выигрывали…

Глава 17

Где-то неподалеку от Японских островов.

Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.

Командная рубка. 13:30 по корабельному времени.

— Что он сделал⁈ — графине показалось, что она ослышалась.

— Атаковал Скайфолл, пытаясь отбить его у германцев, — четко доложил адмирал и добавил: — Похоже ваш племянник решил в одиночку захватить столицу Колоний, не побоявшись бросить вызов германскому императору.

На секунду графиня Стародубская, урожденная княгиня Мещерская, испытала гордость. Гордость, смешанную с досадой. Как жаль, ну почему она не родилась позже? Или Тимофей не родился во времена ее юности, когда еще был крепок его дед. Эта бы парочка успела наворотить таких дел, возвращая былое могущество угасшему клану, что всему мира стало бы тошно.

— В столице недовольны самоуправством вашего родственника, — влез в разговор имперский чиновник, — и желают знать, что он намерен предпринять дальше.

Аглая Федоровна удивленно повернулась к мужчине. Будучи выходцем из одной с ней аристократической среды, он мог позволить себе говорить с ней на равных, но редко пользовался этой возможностью, понимая разницу в статусе. Сейчас же, он смотрел с превосходством, словно знал нечто, недоступное ей.

— Они думают, что я с этим связана? Что помогаю ему? — ничуть не сомневаясь в ответе, спросила графиня.

Посланник императорского двора сладко улыбнулся.

— Вы не можете отрицать, что ваше общение протекало слишком тепло для тех, кто не виделся много лет. И ваше дальнейшее отношение показывает, что вы явно благоволите ему.

Несмотря на одинаковое положение чрезвычайных посланников, находясь на борту флагмана тихоокеанского флота, они представляли разные силы. Мужчина относился к спецслужбам, непосредственно курируемым троном. Был можно сказать глазами и ушами императора. Но с нюансами, в виде прокладки из бюрократических лиц более высокого ранга.

Графиня же представляла в большей степени Двор, а точнее многочисленную имперскую аристократию, преданную императору, но никогда не забывающую о своих интересах.

Это могло показаться странным, и очень опасным (вон, услышав, что речь зашла о политике, адмирал сразу сделал шаг назад, демонстративно дистанцируясь от разговора — хороший инстинкт для военного держаться подальше от подобных вещей), однако вполне обычным, когда дело касалась такой огромной государственной махины, как Империум.

Самое забавное, Тимофей в этих раскладах, формально занимал позицию одного из князей — лидера клана, всегда сохранявших высокую долю самостоятельности. Мещерских не изгнали, не предали забвению, а значит он все еще считался одним из патриархов русских великих родов. Молодым и неопытным, но патриархом. И это тоже накладывало отпечаток на ситуацию, делая ее еще более сложной и запутанной. Другим князьям могло не понравится, если бы их юного коллегу вдруг сделали расходной пешкой, используя в императорских играх. А императору приходилось считаться с мнением Кланов, слишком большую они силу представляли.

— Если вы думаете, что я с этим как-то связана, ты вы еще более глуп, чем я думала, — высокомерно бросила Аглая Федоровна. — Тимофей уже большой мальчик, и ему не требуется помощь кого-то со стороны.

— Например для нелегальных поставок вооружения японским повстанцам? — вкрадчиво спросил чиновник, надеясь поймать аристократку на слове. — Думаете мы не узнали, откуда приходили деньги, на которые закупалось оружие для мятежа?

Мысленно скривившись от столь примитивной уловки (и чему этих болванов учат в их спецшколах, или где их там сегодня готовят?), графиня Стародубская гордо вскинула подбородок, высокомерно заметив:

— Понятия не имею, о чем вы, но если у вас есть какие-то претензии, то напомню, что вы, как имперский служащий, обязаны подчиняться общему уложению о статусе имперской аристократии, и ведя следствие, — а это судя по вашим обвинениям следствие, должны действовать согласно указанным процедурам.

Лицо мужчины перекосилось, став похожим на изжеванный лимон. Идти официальным путем, превращая разговор в допрос, значит рисовать собственной шкурой, заимев на лбу огромную мишень, куда с удовольствием нацелятся другие имперские рода, пытаясь достать даже не самого чиновника, а его начальство. Начав привычную для подножья трона игру — кто кого подсадит, выставив в глазах императора и всего Двора, незаслуживающим доверия.

Вот только в таких играх обычно в первую попадают под раздачу обычные исполнители. И становится расходным материалом для своих боссов мужчина явно не хотел, трезво оценивая свое положение.

Все сказанное было его инициативой — импровизацией с целью надавить на графиню. Никаких доказательств причастности Тимофея к снабжению повстанцев у него не имелось, иначе этот разговор попросту бы не состоялся. Зачем? Вместо него, в столицу давно бы летело донесение с перечислением грехов всех причастных и непричастных. И графиню отстранили бы одним росчерком пера, лишив полномочий и статуса официального представителя, обладающего, между прочим, полным иммунитетом к любым преследованиям, пока он находится на своей должности.

К тому же, Аглая Федоровна не верила, что мальчик мог так подставиться. И даже если действительно причастен к японскому мятежу, то не оставил бы следов своего участия. Не такими дураками были Мещерские. Даже во времена упадка, ни один представитель рода не совершил бы столь глупой ошибки. Ищейки могли рыть сколько угодно, но причастность Тимофея ни за что бы не доказали.

Она об этом прекрасно знала и понимала, поэтому с презрением отнеслась к неуклюжей попытке на себя надавить.

— Вы дурак, если считаете, что я или мой племянник имеем к этому отношение, — резко бросила она, с превосходством глядя на хмурого мужчину, понявшего, что трюк не прошел. — Впрочем, я всегда готова выслушать извинения, если человек признает, что совершил ошибку.

Наступал критический момент. Если откажется, то графиня использует все свои связи при Дворе, чтобы стереть наглеца в порошок, предав случившееся огласке. Вспыхнет скандал, император, которому остро нужна лояльность имперской аристократией, как противовес могуществу Кланов, не станет долго разбираться и отдаст мелкую сошку на растерзание, лишь бы все успокоилось.

Чиновник не был глуп, он слишком многое видел в коридорах власти, и понимал, что ради него не будут устраивать шум, и что даже собственные боссы из спецслужб скорее всего сольют неудачника, заявив, что тот действовала без их ведома.

— Любезная Аглая Федоровна, ваше сиятельство, я прошу прощение, если каким-либо образом обидел вас. Хочу заверить, что все мои слова были произнесены лишь ради благополучия и процветания нашей общей родины, чью безопасность я поставлен охранять, — чиновник склонился в поклоне. Долгие пять секунд его спина не разгибалась, позволяя любоваться макушкой.

По лицу адмирала скользнула улыбка, впрочем, быстро исчезнувшая. Старый вояка недолюбливал шпионов, обожавших совать нос не в свои дела, но осознавал их силу влияния. Он не родовитый аристократ, за кого при случае заступятся при Дворе. В случае чего адмирала запросто могли попросить со службы.

— Теперь, когда все недоразумения рассеялись, предлагаю вернуться к первоначально вопросу, — графиня перевела взгляд на адмирала, тем самым вынуждая его вновь подойти. — Итак, что известно о Скайфолле на данный момент?

— Ваш племянник штурмует его, — повторил адмирал. — Судя по записям со спутников, идет веерная атака по трем направлении. Задействовано не меньше полка тяжелых мехов, эскадрилья боевых ховеров, неустановленное число беспилотников и как минимум четыре пусковые установки ракет тактического назначения. Так же известно, как минимум о нескольких подразделениях тяжелой пехоты со средствами усиления. Аналитики говорят о трех-четырех батальонов. Однако мои штабные офицеры указывают, что вероятно это лишь примерное количество, задействованное на первых этапах операции, и скорее всего общая численность нападавших куда больше.

Брови графини удивленно стрельнули вверх.

— Откуда у мальчика такая армия?

Адмирал пожал плечами.

— Судя по всему основной костяк составляют наемные подразделения, которых в Спорных территория всегда было в изрядном количестве. При наличии необходимого количества денег, даже нанять отряды, состоящие из мехов, не представляет особой сложности.

— Судя по перечисленному, для этого нужно огромные деньги, — задумчиво протянула аристократка.

Военный промолчал, зато чиновник открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но затем передумал.

— Есть догадки откуда у мальчика такие средства?

И вновь со стороны адмирала последовало равнодушное пожатие плеч.

— Полагаю, чтобы это выяснить необходимо изучить финансовые потоки, питающие его клановую армию. Это не совсем профиль флота.

Последовало выразительный взгляд в сторону чиновника.

— Мы постараемся, — выдавил тот.

Графиня не сомневалась, что в первую очередь спецслужбы будут искать связь племянника с японскими мятежниками, и уж потом все остальное, но в целом осталась довольна. Пусть занимаются (она не верила, что там смогут что-то найти), лишь бы не путались под ногами.

— Полагаю, Скайфолл сейчас для нас не самое важное, — неспешно проронила она.

— А если ваш племянник захватит его? — въедливо осведомился чиновник.

— Значит у Колоний появится новый губернатор, — с королевской небрежностью отмахнулась графиня.

Она подошла к переднему обзорному иллюминатору командной рубки авианосца и с высоты многоэтажной надстройки взглянула в море. Множество военных кораблей великих держав разных классов создавало кордон вокруг японских островов, взяв бывшую колонию в блокаду.

— Господа, — обратилась она ко всем присутствующим, включая обычных офицеров на мостике: — Сейчас для нас главное вернуть промышленный кластер Объединенного японского протектората под власть империи. Эти производственные мощности слишком важны, нельзя допустить чтобы они попали в чужие руки.

Причем имелось в виду, не только руки повстанцев, но и других империй, которые обязательно бы воспользовались моментом, чтобы забрать себе не только свои, но и чужие заводы. Впрочем, схожим образом поступил бы и Руса Империум.

— Давайте выполним свой долг и исполним волю императора, — закончила графиня и военные ее поддержали. На кислую физиономию выходца из спецслужб она подчеркнуто на обратила внимания.

* * *

Территория Колоний.

Скайфолл. Северная часть города.

Мобильный командный пункт войск вторжения Дома Мещерских. 13:50

Война — это путь обмана. Старая истина, понятая еще древним китайским полководцем в эпоху воюющих царств, написавшего знаменитый тракт об искусстве войны.

Когда ты силен, показывай свою слабость. Когда ты слаб — показывай свою силу. Нападай, когда от тебя этого не ждут, оставайся на месте, когда думают, что пойдешь в атаку. И главное — сражайся, когда ты готов, а враг нет.

Именно с последним пунктом у нас возникли проблемы. Уничтожение центрального командного пункта должно было внести хаос в умы среднего и младшего состава германских оккупационных войск. Как минимум заставить думать о собственной судьбе, заняв оборонительные позиции. Но вместо этого, ошалевшие тевтоны, полезли вперед, как тараканы на свет, пытаясь наносить встречные контрудары. Плохо скоординированные, не согласованные друг с другом из-за нарушения связи после атаки хакеров, зато в немыслимом количестве одновременно.

Подобная странная тактика, которую никогда бы не допустили вышестоящие офицеры, останься они в живых, не только застопорила наступление, но и заставила отдельные подразделения наемников откатиться назад.

— Хорошо воюют ублюдки, — проворчал Карл встреча меня и помогая забраться по лестнице в мобком.

Вилору унесли в медблок. Впрыснутый стимулятор только на время привел в сознание княжну, позволив добраться до клановых войск. Где первое встреченное подразделение проводило нас до мобкома.

Яркие солнечный день и сверкающий стеклом мегаполис казалось жили в совершенно иной реальности, когда вдруг издалека прилетал звук канонады.

— Огрызаются, сволочи.

Блицкриг не удался, тевтоны устояли и скорее всего скоро подтянут резервы.

— Что будем делать? — Карл выжидающе уставился на меня.

Между нами стоял круглый стол с голографической интерактивной картой. Красные и синие значки обозначали расположения дружеских и вражеских юнитов. Информация шла, как от самих подразделений, так с дронов и спутников.

— Учиться на своих ошибках, — проворчал я, изучая ситуацию. Все выглядело хреново.

— Может позвать Вогера? Уверен губернатор успеет перебросить необходимо число войск, — предложил Карл.

— Чтобы ублюдок пришел на все готовенькое? Пошел он. Сами справимся.

Я на секунду задумался.

— Где рыжая?

— Кто? — удивился бывший гвардеец.

— Ну эта, рыжая, Генриетта, мать ее, герцогиня Магдельбурская. Мы видели, как она со звеном КИБов улетала куда-то от бункера.

Карл быстро проверил поступающую в мобком оперативную информацию.

— Судя по донесениям, они разобрались с наемниками из Global Alliance, а затем переместились дальше. Теперь ее звено КИБов воюют на северном направлении, сдерживая наших мехов.

В глухом закрытом пространстве мобильного пункта звонко прозвучал щелчок пальцами. Это я щелкнул, найдя решения нашей проблемы.

— Вот что нам нужно. Точнее — кто.

— Принцесса? — с недоумением нахмурился Карл.

— Да. Возьмем ее в плен.

— Чтобы сдать Вогеру за миллиард? — не понял Карл.

Я внимательно посмотрел на гвардейца. Что-то он сегодня тупил. Или я раздражен от провала атаки?

— Причем здесь Вогер? В задницу этого трусливого ублюдка. Надо договариваться с германским императором. Возьмем его дочь, потребуем выкуп.

На секунду наступила тишина. По лицу Карла расползалась злая усмешка.

— В виде Скайфолла, — ухмыльнулся он, наконец поняв замысел.

Я кивнул.

— Как в старые добрые времена, когда цена выкупа могла достигать целый город. Фридрих старой формации, он поймет, о чем речь.

Но Карл выразил скептицизм:

— Он не пойдет на это.

— Еще как пойдет. Если откажется, от него отвернуться остальные монархические Дома. Отказ от своей крови выставит Фридриха предателем собственной семьи. А это никто не прощает. Его репутация упадет еще ниже. И если захват Скайфолла и нарушение прежних договоренностей можно списать на интересы империи, то в этом случае от него отвернуться собственные подданые.

— Откуда вы знаете, что он не обманет, как было с нейтральным Скайфоллом?

— Потому что одно дело военная хитрость, и другое честь, касающаяся родной крови. После нарушения договоренностей о столице Колоний, у него и так репутация подмочена. Если еще раз не сдержит слово, его вообще с грязью смешают. Отвернутся все, и это станет закатом Германского императорского Дома.

На это возражений не последовало. Честь и репутация действительно зачастую играли важную роль во взаимоотношениях не только между Кланами, но и между императорскими фамилиями, по сути — первыми среди равных, когда дело касалось Старших семей. Растерять остатки авторитета среди сильнейших одаренных планеты, значило поставить крест не только на себе нынешнем, но и подвергнуть угрозе жизнь будущих поколений. Император Фридрих понимал это, и второй раз рисковать не будет, выставляя себя бесчестным ублюдком, от кого отвернуться даже самые верные сторонники.

Я рубанул воздух рукой и повернулся к Карлу. Отсветы от голографической карты в полутьме центральной комнаты мобкома сделали лицо гвардейца рельефным, наделив налетом инфернальности.

— Найди рыжую. Возьмем ее — возьмем город…

Глава 18

Территория Колоний

Скайфолл. Северное направление.

На подступах к городу. 14:20

Ховер опасно накренился, выполняя вираж уклонения. Рука схватилась за поручень, удерживая тело в вертикальном положении. Городские застройки внизу опрокинулись навстречу, создавая иллюзию падения.

— Осторожней, не дрова везешь, — проворчал по связи один из наемников.

Открытые с двух сторон створки на первый взгляд создавали опасность выпадения из летящей машины, но тонкие тросы удерживали каждого крепче любых ремней безопасности. Из находящегося внутри десанта, только двое сидели в креслах — пулеметчики, контролировавшие пространство с правого и левого борта. Остальные предпочитали стоять, понимая, насколько иногда лишние секунды могут быть полезны при экстренной выгрузке.

Мой взгляд скользнул по бойцам: глухие черные шлемы, специальная штурмовая экипировка, усиленная против магических воздействий, — конечно очень слабого уровня, но лучше чем ничего, в руках стрелковые комплексы. Личный эскорт, на котором настоял Карл.

Я тоже успел переодеться, избавившись от дешевого шмотья, купленного в автоматическом магазине, в котором мы в Вилорой проникли в город. Теперь вместо него армейский комбез со средствами связи и защитой в формации легкой пехотной брони, что обычно использовали разведчики.

— Направление 4, приближаемся к зоне интенсивных боев, — прошелестел в гарнитуре голос пилота.

И тут же ховер снова завалился набок, совершая противозенитный маневр. Кто-то с земли увидел летящую машину и выпустил ракету. Сработали тепловые ловушки, отстреливаясь сзади и вбок. Параллельно бортовая глушилка выпустила в эфир мощный импульс, сбивая головку самонаведения с курса.

Вспышка. Уродливая клякса черных осколков осталась в стороне. Пилот вовремя заметил на экране засечку и машинально дернул штурвал, выполняя маневр уклонения — реакция ветерана, не раз побывавшего под огнем.

Надо будет дать парню премию, — мелькнула быстрая мысль. Карл не зря тщательно отбирал людей, выделяя в сопровождение. Ракета прошла очень близко, похоже пуск совершался с одной из башен небоскребов.

— Мы на подходе! — прокричал пилот, возбужденный от близости пронесшийся смерти.

Я наклонился вперед и выглянул через открытые створки, держась за поручень над головой. Один из бойцов тут же качнулся навстречу, страхуя ценного нанимателя.

В воздухе мелькнул дрон разведки, из-за скорости ховера непонятно чьей, то ли наш, то ли тевтонский. Небо над мегаполисом кишело разного вида летающей техникой, начиная от безобидных на первый взгляд разведывательных беспилотников (имеющих возможность тем не менее навести на цель более мощные средства поражения вроде роботизированных артиллерийских платформ), и заканчивая штурмовиками с подвеской из десятков бомб и ракет.

— Сэр, — палец стоящего рядом бойца в черной экипировке указал вниз.

У опор высотной эстакады лежали обломки сгоревшего меха, судя по повреждениям сначала подбитого из чего-то крупнокалиберного, а затем добитого планирующими боеприпасами с воздуха.

Сама эстакада тоже частично разрушена. Обломки усеивали магистраль на нижнем уровне, асфальтированный участок дороги был заставлен искореженными остовами автомобилей. Медленно поднимались клубы черного дыма.

Череда разрывов накрыла землю и здание подобно дождю. Только через секунду стало понятно, что блок кассетного боеприпаса сбросили с барражирующего дрона. Начинка — умная шрапнель — сама определила цель и накрыла позицию уничтоженного меха.

— Проклятье, это один из наших, — проворчал я, заметив эмблему клана Мещерских на корпусе сгоревшего робота.

Нападавшие сработали в связке, сначала основной удар, потом добивание. Причем последнее сделано даже без участия человека. Дрон сам навелся на цель и произвел бомбометание, накрыв огромный участок, тем самым не оставив пилоту меха шансов на выживание.

Алгоритмы, это все чертовы боевые алгоритмы. Скоро люди вообще перестанут воевать, перепоручив это дело машинам.

Посреди застройки появился массивный силуэт еще одного меха. Почти сразу справа что-то сверкнуло. Передний лист брони пробороздила яркая линия, сжигая металл, словно лазером.

— Там! — я указал пальцем, опомнился, и нажал гарнитуру, выходя с пилотом на связь. — На десять часов, три километра. Высаживай нас. Только осторожней, внизу КИБы.

— Да, сэр!

Ховер в очередной раз накренился. Пару секунд летел, затем резко бросился вниз, словно ныряя.

— Твою мать! — не удержался и ругнулся один из бойцов, едва не отпустив поручень. Трос спас бы его от падения, но не гарантировал отсутствие ушибов от ударов об стенки десантного отсека.

— Держись крепче, кретин, — буркнул десятник, сам едва удержавшись на ногах. Транспортник заходил на посадку по крутой дуге, мешая врагу подбить машину.

— Приготовиться к высадке! — скомандовал я, наблюдая как приближаются крыши зданий.

В последний момент пилот с натугой потянул штурвал на себя, заставляя тяжелый ховер буквально встать на дыбы. Двигатели взревели с натугой, но все же выровняли машину, располагая ее вровень с землей.

— Вперед! Вперед! Вперед! — рявкнул командир десанта и показывая пример, первым выскочил наружу, одним ловким движением отцепляясь от троса безопасности.

Солдаты в черном посыпались из ховера, беря под контроль плоскую крышу невзрачного двухэтажного здания. Я спрыгнул последним. Транспортник на мгновение завис, затем двигатели взревели, из сопл вырвался синий огонь, и машина, развернувшись ушла на запад.

— Ждем, — я взглянул на экран комма, закрепленного на запястье. Зеленые точки дружественных мехов стремительно приближались. Пока Карл с остальными пилотами будут отвлекать свиту принцессы, я возьму главный приз.

Рыжей не следовало соваться в гущу боя, достаточно было отправить гвардейцев. Но принцесса решила поиграть в воительницу, и теперь поплатиться за это свободой.

С другой стороны, может, потому что особа императорской крови лично полезла в драку, остальные тевтоны так преисполнились, что до сих пор оказывали ожесточенное сопротивление? И сиди принцесса где-нибудь в безопасности, город давно был бы уже взят?

Черт бы побрал безбашенную девчонку…

— Сэр, дроны вычислили врага, — разведчик, подключенный к сети беспилотников и спутниковой системе, поднял вверх большой палец.

В ту же секунду информация дошла до остальных. На экране комма появилась россыпь красных точек, обозначающих местоположение противника в этом квадрате.

— Пять… шесть… девять… двенадцать… — проклятье! Ни одного КИБа наши не подбили. Зато потеряли, как минимум пять мехов (по последним сообщениям Карла). Расклад складывался не в нашу пользу.

Хотя чего еще ожидать. С одной стороны, пусть и опытные, но все же простые наемники, с другой — воинская элита одной из мощнейших империй. Было бы удивительней, если бы ситуация оказалась другой.

— Это «Наконечник», мы приближаемся, — голос Карла едва пробился сквозь помехи.

За последнее время, тевтоны кое-как наладили испорченную хакерами связь, и сами с удовольствием включились в игру, используя, как стационарные, так и мобильные глушилки. Иногда казалось, кроме белого шума в наушниках ничего нет, помогала только близость к тому, с кем общаешься.

— Принято. Танцы начинаем по готовности. Помним про главную цель, — отозвался я, и поднял вверх кулак, призовая к готовности бойцов сопровождения.

Наемники еще раз деловито проверили оружие, выстроились в ромб, в центре которого стоял я — формация для быстрого передвижения охраняемого объекта. Сейчас начнем прыгать с крыши на крышу, пока не зайдем в нужный квадрат. Дальше в игру вступит Карл.

— Не забудьте пометить цель, как только будет проведено визуальное опознание, — напомнил я, на общем канале отряда мехов и солдат, прежде чем дал разрешение на движение.

Рыжая воевала на приметном КИБе с характерной раскраской оранжевой полосы в верхнем части костюма. Опознать ее не составит труда, но опытный боевой маг может перемещаться очень быстро, необходимо повесить электронный маркер, чтобы знать, которая из красных отметок на экране принцесса.

С севера приближалась вторая волна атакующих. Карл со своими людьми заходил с запада. Район, где находились тевтоны брались в узкие клещи. Мы легкой рысью двигались с востока, перепрыгивая с крыши на крышу.

Высаженный из ховера десант обычной пехоты не должен был привлечь внимание гвардейцев принцессы, закрытая аура делала из нас обычных солдат, максимум разведчиков, отправленных наблюдать за обстановкой на поле боя с земли. Однако, как оказалось, я недооценил настороженность тевтонов.

— Бум!

Резкий хлопок буквально смял здание впереди, превратив кирпичную коробку в изломанный карточный домик.

— Holy shit! — ругнулся один из наемников.

Десятник тут же рявкнул:

— Назад!

Поздно.

Германцы решили не игнорировать даже такую мелочь, как небольшой отряд, и ударили с дистанции чем-то тяжелым.

Обычно боевые маги с презрением относятся к заурядной пехоте, не считая их соперниками, но сегодня решили перестраховаться.

Гребанные колбасники.

Здание справа разлетелось обломкам на манер раскрытого цветка, словно его взорвали изнутри. Куски бетона брызнули во все стороны.

— На землю!

Солдаты бросились вниз, и превращенная в шрапнель кирпичная крошка пролетела над головами. Я успел пригнуться в последний момент, успев отследить формирование нового заклинания.

Маг в КИБе не видел нас и представлял лишь примерно, где находится враг, и поэтому бил наугад, обрушивая за раз по целому зданию.

Снова удар.

Мерцающая воронка пронеслась по воздуху, на лету формируя вихрь грубой силы. Справа запылали огненные всполохи, клубясь и вытягиваясь в форму протуберанцев. К первому КИБу присоединился еще один, и судя по углу атаки, оба мага тоже запрыгнули на крыши домов.

Дерьмо!

— Нас обнаружили! — я послал сообщению Карлу, прося поторопиться.

Понимая, что этого мало, и что следующий удар скорее всего накроет нашу позицию, я сбросил маскировку, позволяя ауре раскрыться на полный манер.

В тот же момент последовала реакция. КИБы увидели вспышку в магическом фоне и атаковали, стремясь подавить возникшего из пустоты одаренного.

Вокруг меня заклубилась тьма. Резким росчерком мелькнули лоскуты, похожие на щупальца первородного мрака. Именно они перехватили боевые заклятья, выпущенные вперед из раструбов КИБов в форме маго-конструктов.

Судя по структуре, заклятья должны были сначала накрыть всех находившихся на крыше, а затем превратить в мелкую пыль.

— Мы на подходе. Бьем по зоне 5 и 7, приготовтесь! — прозвучал голос Карла.

Вдалеке послышались взрывы, подходившие к точке рандеву мехи открыли огонь из дальнобойных орудий.

— Сэр, надо уходить! — дернулся меня за плечо один из наемников.

В ответ я резко сбросил руку бойца, обращаясь напрямую к Силе крови. В ту же секунду шепот голосов в ушах напомнил о бескрайней серой равнине Астрала.

Протуберанцы огня приближались, закручиваясь в тугую спираль. В глазах плеснуло тьмой. Дар проявил себя. Заполненные мраком озерца разошлись, под темной водой сверкнули антрацитово-черные льдинки. Тяжелый взгляд придавил бросившихся навстречу бойцов. Даже сквозь глухие шлемы я почувствовал, как липкий страх окутывает солдат. Наемники дернулся назад, освобождая вокруг меня пространство.

Липкие щупальца мрака выстрелили вперед, зацепили, оплели, на манер лиан несущийся навстречу огонь, высасывая из него жизнь, как пиявка.

Это было даже красиво. Огненное заклятье поблекло на глазах, лишившись сил. Не ожидавший такого тевтон повторил выстрел, выпуская из раструба КИБа новый маго-конструкт, но в этот момент щупальца дотянулись до него, безжалостно ломая заключенного в колдовскую броню фигуру.

Вспыхнули нестерпимым светом защитные знаки, кружащиеся вокруг боевого мага, но частички Астрала оказалась сильней стихии огня, безжалостно подавленного серой хмарью.

Однако второе заклятье прорвалось, обратив левый угол крыши в пористую пыль, и отбросив наемников в черном, как пушинки. Ослабленный удар дотянулся до нас, заставив сбить концентрацию.

— Ладно, ублюдки, хотите по-плохому, будет вам по-плохому, — я скрежетнул зубами.

И тут же вскинул руки вверх и резко развел их, открывая себя хлынувшей со всех сторон силе.

Мой облик неуловимым образом изменился. Кожа стала бледной, затем приобрела серый оттенок. Ногти обрели твердость, чуть вытянулись, став походить на когти из обсидиана. Черты лица заострились, хотя казалось что еще больше это уже невозможно. Глаза приобрели опасный объем, глубоко внутри замерцало темное пламя. Фигура вытянулась, став мощнее, а тело обрело небывалую легкость. Одежда рванными обрывкам сползла, зажила своей жизнью превращаясь в ниспадающий темным водопадом плащ.

Мир вздрогнул и стал немного другим, изменился на грани восприятия человеческого глаза. Сместился в иную плоскость бытия на микроскопическую часть, однако этого оказалось достаточно, чтобы последовала реакция.

Пространство изогнулось и передо мной появилось черное зеркало. Мгновение и, он вдруг разбилось. Невидимая сила не позволила осколкам разлететься, собирая их в форму веретена.

Получавшая субстанция закрутилась, превращаясь в вихрь из черного обсидиана. Царапая пространство, оставляя мельчайшие следы в тканях реальности, оно устремилось вперед, раздваиваясь на лету, прямо к КИБам.

Это было невероятно завораживающее зрелище. И я бы с удовольствием им насладился, если бы не был занят удержанием вырывающихся из провала астральных потоков энергии, чуждых этому миру.

Краски мира пропали. Воздух застыл. Серая пелена накрыла участок крыши и прилегающих зданий. Сложносоставное заклятье рвало структуру материи на лоскуты, пытаясь вырваться из-под контроля.

Неподалеку грохотала оружейная канонада, мехи Карл вели ожесточенный бой, прикрывая меня, и не давая врагу организовать общую атаку. Не обращая внимания, я отгородился от внешнего мира, формируя новый пакет атакующих заклинаний. Надо было справиться с германскими гвардейцами как можно скорей, пока они не вызвали подкрепления.

И вдруг сквозь помехи в эфире пробился громкий возглас:

— Хаосит! Убейте его!

Я узнал женский голос. Принцесса Генриетта, герцогиня Магдельбурская, она раньше всех поняла, что происходит и пыталась помешать формированию заклятий.

Но Карл и его люди крепко связали боем свитских рыжей оторвы, не позволяя отвлекаться на новую цель. Мехи несли потери, горели, вспыхивали, как спички, но упорно продолжали вести бой. Если бы не они, гвардейцы принцессы давно бы прикончили меня, не оставив и пепла.

А между тем небо над головой приобрело пугающую глубину. Низкие серые тучи заволокли горизонт. Солнце стало похоже на желтый шар, будто очерченный кругом. Свет потускнел, словно наступило время сумерек.

Именно в этот момент я нанес заключительный штрих. Наблюдатели ошибались, это были вовсе не атакующие заклятья, хотя они тоже присутствовали. Все то время, пока шел бой, я внимательно отслеживал местоположение главной цели, и теперь завершал мелькнувшую ранее задумку.

Первый раз нечто подобное я сделал с Вилорой, когда вытащил ее вместе с КИБом в Астрал. Но тогда это было инстинктивное действие в желании выжить. Сейчас же шло целенаправленное манипулирование пространством, чтобы выдернуть рыжую стерву прямо из-под носа ее слишком резких охранников.

Апофеоз сложносоставного заклятья наступил как всегда неожиданно. По гвардейцам в КИБах хлестнул поток астральной энергии, на мгновение заставляя потерять ориентацию в пространстве, а когда тевтоны огляделись, то поняли, что их подопечная бесследно пропала. Растворилась в воздухе, провалившись в искусно наведенную щель в тканях реальности.

Без взрывов, без видимых спецэффектов, за исключением потемневшего неба. Принцесса просто исчезла.

И наступила оглушительная тишина. Бой как по мановению руки прекратился. Растерянные германцы оглядывались, не понимая, что происходит. По моему лицу скользнула улыбка. Я устало опустил руки и глубоко вздохнул. Город был наш.

Глава 19

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Взлетная полоса. 09:15

— Просто потрясающе, — носок ботинка Карла несколько раз ткнулся в аккуратно уложенную плиту. — Если не ошибаюсь, это особая марка, предназначенная принимать сверхтяжелые грузовые транспортники, а не только средние магистральные лайнеры, я прав?

С моей стороны последовал неторопливый кивок. Солнце жарило с самого утра и особо двигаться не хотелось, особенно после тренировки и пробежки по пляжу вдоль берега.

— Да, любые классы, включая пассажирские и военные.

Гвардеец хитро улыбнулся:

— Неужели и стратегические бомбардировщики?

И удивленно застыл, услышав ответ с легким кивком.

— И они тоже, — я огляделся. — Правда парковать эти здоровые дуры нам пока негде.

Карл повторил мой жест, задумчиво почесав подбородок. Выложенная бетонными плитами лента взлетной полосы ныряла практически за горизонт. Вдоль нее ничего не было, за исключением стены джунглей. Небольшой пятачок где мы находились мог похвастать не самым вместительным ангаром, предназначенный большей частью для склада, чем для убежища летательных аппаратов.

На первый взгляд выглядело, будто кто-то вырубил полосу джунглей, выровнял и залил бетоном, образовав ровную полосу. Но скрытно подведенные кабели и сигнально-световое оборудование, позволявшее совершать посадки ночью, превращали серую ленту в полноценный аэродром для приема самолетов и ховеров самого разного класса.

— Как вам удалось так все быстро сделать? — даже Карл до последнего не был в курсе, какие конкретно работы здесь проводились. — Это же очень специфическая аппаратура, которую трудно достать. Плюс сами бетонные плиты особой марки, насколько я знаю, они вообще штучный товар.

Странно было слышать от бывшего наемника такие вопросы, учитывая, что именно он свел меня с первыми представителями черного рынка, где продавалось и покупалось практически все.

Я пожал плечами и рассеяно отозвался:

— Деньги, что же еще. Много денег и нужные связи. Если есть первое и второе, то не составит труда обзавестись собственной взлетной полосой, даже посреди непролазных джунглей.

Насчет непролазных джунглей, я слегка преувеличил, строящийся город находился в нескольких километров, и добраться до него не составило труда по специально проложенной дороге.

— И все равно, это потрясающе, — протянул Карл, с удовольствием оглядывая четко подогнанные друг к друг бетонные плиты, явно уже мысленно представляя, как на них садятся многочисленные десантно-штурмовые ховеры и ударные беспилотники.

— В той стороне будет еще одна полоса и расширение для нормальных ангаров, — я махнул рукой, указывая на пока не вырубленные деревья. — Если все получится, то здесь будет полноценный аэропорт, — последовала короткая пауза и значительно тише: — И чем черт не шутит, возможно даже космопорт для старта суборбитальных челноков.

Бывший имперский гвардеец никогда не жаловался на слух и хорошо расслышал последнее, но тактично промолчал, догадавшись, что фраза была размышлением вслух, нежели утверждением. Сюзерен пока не решил, будет ли строить космическую гавань, ведь появление «окна в космос» у клана может спровоцировать появление огромной кучи проблем. Не меньше, чем захват столицы Колоний.

Кстати об этом.

— Когда германцы выведут оставшиеся войска? — спросил я.

Карл взглянул на наручный комм.

— К восемнадцати ноль-ноль последние подразделения должны покинуть территорию города и прилегающих окрестностей. Наши солдаты уже занимают их места.

— Не забудь проверить на оставленные ловушки и закладки в коммуникациях. Тевтоны наверняка захотят напакостить напоследок. И надо проверить чиновников на лояльность, некоторых могли перекупить сами германцы, другие до сих пор служат Вогеру. Нам нужны свои люди в городском управлении, чтобы не было сюрпризов.

— Разумеется, милорд, — Карл принял официальный тон. — Мастер теней уже занялся их проверкой. Что касается бывшего губернатора, то не думаю, что в ближайшее время он осмелится на активные действия, учитывая переход города в другие руки и задержку объединенного флота держав у японского протектората.

Вспомнив кадры из последнего выпуска новостей, я хмыкнул. Монархиям здорово наподдали, вышвырнув с островов. Но самое худшее — мятежники взяли под контроль производственные площадки — промышленные кластеры, занимающиеся изготовлением высокотехнологичной продукцией, важной для ВПК всех развитых стран.

Именно поэтому узкоглазых повстанцев пока еще не вбомбили в каменный век. Империи осторожничают, надеясь вернуть свою собственность и привести аборигенов объединенного протектората к порядку, вновь отправив их на заводы.

Конечно, если ничего не получится, будет принят крайний вариант. Японию зальют огнем, не пожалев заводов и фабрик, — сделают все. лишь бы не создавать прецендент. Иначе другие территории пойдут по схожему пути, и тогда Спорные территории по-настоящему запылают. У держав просто не хватит сил тушить пожары повсеместно, что приведет к еще большему хаосу. Который, чем черт не шутит, может добраться до самих метрополий, и тогда наступит полный конец.

Что самое ироничное, лично для меня и моего клана, такой сценарий событий являлся как бы не лучшим. Оптимальным в плане дальнейшего развития, без угрозы вмешательства крупных игроков, которые в этот момент будут заняты более насущными проблемами, чем внезапно возродившимся древним Домом.

Однако следовало трезво смотреть на вещи. Организовать нечто подобное, у меня не хватит сил. Хотя руки чесались. В том смысле, что предки через память крови всецело одобряли такую интригу.

Еще бы не одобряли, устроить такой шухер на весь мир — мысленно хмыкнул я.

— Летят, — Карл кивнул на край горизонта, где появились едва заметные черные точки. — Кстати, когда вы собираетесь отпускать германскую принцессу?

Вспомнив полный ненависти взгляд рыжей, я зевнул.

— Как только последний колбасник уберется с земли Скайфолла. Потом за ней прилетят. Таковы официальные договоренности.

— Вы посадили ее в темницу? — в голосе гвардейца скользнули едва заметные нотки осуждения. Обращаться с особами императорской крови даже после поражения и попадания в плен, следовало со всем почтением. Так в свое время его воспитали.

Но я другой, из Старшей крови, для таких как я, выходцев из Кланов, императоры были лишь первыми среди равных, но никак не полновластными сюзеренами. И отношения к представителям императорской крови из-за этого было другим.

— Запер в одну из стазис-камер в подвале поместья, — поведал я.

Перед глазами снова мелькнуло искаженное яростью лицо. Когда Генриетта очутилась на другой стороне, ее КИБ позволил ей какое-то время продержаться в Астрале. Но потом серая равнина все равно взяла свое, и девчонку я вытаскивал из груды бесполезного металла, в которую превратилась ее техно-магическая броня. Ослабленную, едва двигающуюся, но не сдавшуюся, с яростью в глазах и обещанием отомстить.

Именно тогда мне в голову пришла мысль запихнуть бешенную рыжую в стазис-камеру, где время течет так медленно, что кажется остановившимся (что конечно физически невозможно, законы вселенной необманешь, можно лишь немного схитрить). В ином случае почетный плен с обедами и комфортабельными апартаментами скорее всего закончился бы попыткой побега.

А так, пусть сидит. Для нее мелькнет секунда, прежде чем все закончится.

— Думаете император Фридрих все-таки не обманет и не захочет отомстить? — все же переживал Карл.

— Отомстить — да, нарушить договоренности — нет. За ним сейчас наблюдает весь мир, попробует играть нечестно, на него выльют столько грязи, что даже собственные подданые отвернутся, — я помедлил: — Впрочем, кажется я уже об этом говорил.

Гвардеец скорчил виноватое лицо. Как мастер войны, он был обязан допускать все варианты, отвечая за безопасность клана.

— Не волнуйся, уверен, в ближайшее время о тевтонах можно не беспокоится. После такой оплеухи они еще долго будут приходить в себя. К тому же остальные метрополии обязательно воспользуются моментом и нанесут удары по другим колониальным владениями Священной германской империи. Им еще долго не забудут Скайфолл.

— Кстати, о Скайфолле, милорд, и прежних договоренностях о нейтральном статусе столицы Колоний. Разве остальные державы не будут выступят против еще одной смены «собственника»? — осведомился Карл.

— У них сейчас и без того хватает проблем, — напомнил я. — К тому же, не уверен, что они всерьез захотят провести военную операцию, пытаясь отбить город обратно, даже в интересах Вогера, или поддерживая его.

На самом деле ситуация со столицей Спорных территорий еще больше запуталась. Экс-губернатор Колоний, метрополии, независимые кланы вроде Валенштайн — образовался такой клубок, где непонятно, где начинались интересы одних и заканчивались интересы других.

А тем временем первый самолет начал заходить на посадку. Воздушный мастодонт белого цвета с веселенькой зеленой эмблемой благотворительного фонда «Спасем жизнь» тяжело коснулся колесами бетонки, чуть присел и быстро покатился по взлетке, сбрасывая скорость.

— Внушает, — Карл по достоинству оценил габариты транспортника.

— Главное потом эту тушу надо будет правильно развернуть, — я оглянулся на ангар и короткий отнорок, позволяющий хоть и с трудом развернуть воздушное судно таких размеров, которому для взлета еще требовался разбег.

С ховерами в этом плане намного проще, главное чтобы поверхность была ровной и все. Посадил куда надо, взлетел когда захотел, и никаких проблем с обслуживанием посадочных площадок.

Гудя турбинами, самолет ехал, пока не сравнялся с краем взлетной полосы. Глядя как медленно накатывает величественная махина, я покачал головой. Гигант. В таком и мехи, наверное, можно при желании на другой конец планеты перебросить. Придется правда сложить вертикально, но сама возможность имелась.

— А зачем еще один? — не понял Карл, увидев, как вслед за первым, на посадку начал заходить еще один воздушный титан.

— Официально, фонд «Спасем жизнь» проводит на острове благотворительную акцию, доставляя медикаменты и продовольствием для местных жителей, — объяснил я. — Кстати, на борту действительно есть лекарства и запас пищевых пайков. Потом распорядись отправить за ними грузовики и отвести в ближайшие деревни.

— Раздать от вашего имени? — уточнил Карл.

— Будем повышать репутацию среди аборигенов, — усмехнулся я. — Может часть потом переберется в город.

Проблема с наполнением жителями строящегося города стояла довольно остро. Не только же туземцев туда селить. Нужны платежеспособные жители. Нужны офисы крупных компаний. Нужно как-то привлекать нормальный контингент. Через снижение налогов. Через гарантии законности, как экстерриториального частного кланового владения. Для этого необходимо сделать его привлекательным для бизнеса и привлечь инвестиции. Недостаточно построить здание, нужно чтобы кем-то населить, кто станет вести полезную деятельность, зарабатывая деньги и платя налоги.

Необходимо, чтобы «колесики закрутились». Город сложный организм, который должен уметь выживать без постоянного внешнего управления. Еще нужно соединить свое детище с другими городами на побережье, желательно автострадами, воздушным транспортом и железной дорогой. Все это потребует дополнительных времени и ресурсов. Зато когда все будет закончено, у меня будет личный источник доходов, независимый от клановой сокровищницы.

Между тем первый воздушный исполин полностью развернулся, став полубоком, благо ширина взлетки позволяла это сделать без особых проблем. Дрогнули белые створки и поползли вниз, открывая грузовой отсек.

Мы с Карлом одновременно шагнули вперед, глядя в открывающийся проем. И первой кого увидели была, как ни странно, Сильвия Хант, а не грузчик-рабочий, отвечающий за выгрузку груза.

Женщина ослепительно улыбнулась и упругой походкой сошла по опустившейся рампе. Дорожный костюм стоимостью с хороший автомобиль подчеркивал подтянутую фигуру и длинные ноги. Забранные в плотную прическу волосы, открывали ухоженное лицо с минимальным количеством косметики. Выглядела бывшая управляющая отделом экспортных операций корпорации «Одинокая звезда» на все пять.

Даже Карл проверил все ли в порядке у него с одеждой, выпрямился, продемонстрировав идеальную военную выправку.

Скользнув мимолетный взглядом по фигуре гвардейца, Сильвия остановилась напротив меня, отвесив учтивый поклон.

— Мой лорд, груз доставлен.

Я даже затылком почувствовал, как вытаращился Карл, услышав как ко мне обратилась прибывшая красотка. Я не посвящал его в подробности сделки, помогшей достать универсальные шасси КИБов, и тем более не упоминал, что сделал человека, осуществившего ее своим новым вассалом.

— Спасибо, Сильвия, я знал, что могу на тебя положиться, — я кивнул в сторону стоящего за плечом гвардейца. — Позволь представить тебе Карла, мастера войны Дома Мещерских. Карл, это Сильвия Хант — новый мастер над золотом клана.

Ульбрихт-Бельский отвесил церемониальный поклон.

— Рад, нашему знакомству, мисс, — он с ходу опознал в ней американку.

Упакованные в транспортную пленку техно-доспехи из недр самолета начали выгружать подъехавшие электропогрузчики. КИБы были в разобранном состоянии и находились в специальных опломбированных контейнерах.

— Как и договаривались, десять штук? — уточнил я, быстро пересчитывая запечатанные в пластик ящики.

Сильвия ослепительно улыбнулась.

— Вообще-то, двенадцать милорд, в последний момент мне удалось внести изменения в грузовую декларацию и перебросить еще два шасси, используя накопительный склад, как точку передержки. Администрация не сразу это заметила, а когда все вскрылось, было уже поздно.

Двенадцать, два полнокровных звена. Неплохо, черт возьми. Очень неплохо.

— Полагаю мне это обойдется еще в пару миллионов, — добродушно усмехнулся я.

— Считайте это моим личным подарком, — улыбнулась Сильвия.

Карл бросил на нее быстрый взгляд, затем на меня. О чем-то быстро подумал, но промолчал, понимая, что не следует вмешиваться в личную жизнь сюзерена.

— Хорошо, тогда пока все, — я наблюдал, как погрузчики складывают контейнеры в подъехавшие грузовики. Отдельно шли запасные детали и части, предназначенные для ремонта.

Груз отвезут в ангары и мастерские, занятые техническим обслуживанием клановых мехов. Специалисты там хорошие, имеют соответствующую квалификацию для сборки шасси. Дальше пойдет индивидуальная подгонка для каждого оператора-носителя КИБа.

— Здесь техническая документация, которую удалось достать моему человеку, — Сильвия протянула мне флешку.

Информационный накопитель на несколько терабайт с бесценной информацией легко помещался в ладони. Я повертел пластиковый брусок между пальцев, кивнул. Флешка исчезла в нагрудном кармане комбеза.

— Машина отвезет тебя в лагерь, там ты познакомишься с мастером теней. О дальнейшем поговорим позже.

Женщина кивнула и направилась к ближайшему грузовику. Карл посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на меня.

— Не слишком ли опасно назначать обычного корпоранта на такую важную должность? — спросил он, имея в виду позицию мастера над золотом клана.

— Не слишком, — я покачал головой. — С чего-то начинать надо, а у нее подходящий опыт и знания. Что касается риска, он всегда есть.

Я повернулся к гвардейцу.

— Присмотри здесь за всем, пока я отсутствую.

Карл, не скрываясь удивился.

— Вы не будете наблюдать за выводом германских войск из Скайфолла?

Я покачал головой.

— Оставлю это на тебе. Мне надо решить еще одну проблему.

Меня ждал патриарх рода Чезаре, пришла пора поставить в истории с венецианским кланом последнюю точку. А это значит меня здравствуй Алжир и тайная вилла хитрого итальянца.

Глава 20

Территория Колоний.

Где-то над Африкой.

Десантно-штурмовой ховер Дома Мещерских. 15:15

Мне вновь снился сон наяву. В последнее время они навещали меня все чаще.

Я стою на земле, впереди расстилается серая пустошь. Край ныряет за горизонт, где поверхность сходится с небом. Его не видно, но он ощущается всем телом.

Черный ветер вокруг рвет реальность на части. Беззвучный и смертоносный, он проникает внутрь, принося с собой крики обезумевших душ и еще более безумный шепот, призывающий покончить с собой, чтобы остаться здесь навсегда, соединившись с Астралом.

Я медленно поднимаю взгляд и оглядываюсь. Низкое серое небо над головой, и бесконечная равнина уходящая в никуда. Серая хмарь. Ощущение ветра, но его нет. Это странное чувство, когда вокруг бушует ураган, но ты словно находишься в его центре.

Око бури. Астрал изменчив, и эти изменения всегда протекают по-разному. Но протекают, влияя на живые создания и предметы из материального мира. Вот почему так легко удалось взять в плен принцессу. Ей нечего было противопоставить. Это магия другого порядка.

В реальном мире мощь стихий является могучей силой, способной сокрушить почти любые твердыни. Но здесь и сейчас в бесконечной мареве серой пустоты — вся эта сила не играет роли. Здесь другие правила и законы.

Хаосит. Так меня назвала рыжая. И она права, кроме всех прочих титулов, Мещерских называли Владыками хаоса. Потому что даже для магов, астрал — это хаос.

Я опускаю глаза и гляжу на свои руки. Бледный цвет кожи с серым оттенком, ногти на кончиках пальцев приобрели необыкновенную твердость, став темными, словно когти животного. Я не вижу лица, но почему-то уверен, что оно тоже изменилось, став худым, заостренным.

Это все Астрал. Его тлетворное воздействие. Чем дольше ты здесь находишься, тем сильнее он влияет на тебя, изменяет, делает другим, чуждым обычному миру, и родным для себя.

В какой-то момент рвущие на куски полотно реальность потоки энергии накрывают меня, пробивая сформированный кокон ока бури, и черный ветер захлестывает с головы до ног.

Я ощущаю себя стоящим на горе человеческих черепов, и серая пустошь послушно склоняется перед мной, готовая выполнить любое желание. Достаточно сделать взмах и приложить усилие, чтобы открыть Врата в реальный мир. И весь этот безумный поток потечет в материальный план бытия, туда где живое солнце и люди, неся с собой изменения, что происходили со мной…

Ховер ощутимо тряхнуло, стенка корпуса больно ударила по плечу, прогоняя страшный в реалистичности сон, я дернулся и машинально встряхнулся.

— Все в порядке, сэр? — спросил сидящий рядом солдат.

Мазнув взглядом по откинутому забралу боевого шлема, я кивнул.

— Да, плохой сон приснился.

— Может бодрящего коктейля? — боец указал на контейнер-аптечку, прикрепленную на боку. Точно, это же штатный фельдшер ударного отряда, который я взял с собой в Алжир.

Перед взором пронеслась молниеносно проведенная операция по ликвидации патриарха рода Чезаре. Выследить и прикончить макаронника оказалось так легко, что до сих пор не верилось, что когда-то этот клан воспринимался чем-то опасным.

В последние минуты старик даже не пытался оказать сопротивление, только и делал, что думал, как бы спастись. Его желание сохранить шкуру очень четко читалось в эмоциональном фоне расплывшейся от страха ауры. Он был готов пожертвовать всем, лишь бы ему оставили жизнь.

Жалкое зрелище. Думал будет намного труднее.

— Где мы уже? — я обратился к командиру отряда, сидевшему от меня через несколько бойцов.

— Еще над Африкой, сэр. Подлетаем к экватору.

Быстро прикинув примерное расстояние, оставшееся до родного домена, я мысленно скривился. Еще долго, не меньше трех-четырех часов, при условии, что не придется облетать опасные зоны и двигаться напрямик, а такое удовольствие в Колониях сейчас мало кому доступно. Бои едут повсеместно, державы сцепились между собой, не жалея сил. И главное — не обращая внимания на последствия своих действий.

Случайный ховер или самолет легко могли залететь в зону активных боев, попасть под блуждающую зенитную ракету и закончить жизнь в виде посыпавшихся на землю горящих обломков. Глобальная система оповещения опасных зон часто запаздывала, не успевая предупредить от каких мест следует держаться подальше.

Я поднялся и направился в кабину пилотов, по пути вновь вспомнив о клане Чезаре. У главы рода оставалось парочка сыновей, плюс несколько второстепенных ближних и дальних родственников. Добить не добить вопрос не стоял, необходимо провести полную зачистку, пока клан ослаблен. Но стоило ли заниматься этим лично, или достаточно отправить по следу охотников? К тому же, кроме Мещерских у венецианцев хватает врагов, многие захотят воспользоваться удачным моментом.

Ладно, понаблюдаем. Охотников, конечно, отправим, без этого некуда. Хотя бы для того, чтобы оставшиеся в живых не чувствовали себя свободно. Но лично лезть не буду, предоставлю наемным убийцам шанс отличиться. Дам так сказать, возможность бывшим коллегам по опасному ремеслу, хорошо заработать.

Почему хорошо? Потому что за аристократа, да еще одаренного, придется назначить огромную сумму, чтобы найти желающих поучаствовать в «мероприятии». Дичь зубастая, может огрызнуться и тогда уже сами загонщики превратятся в преследуемую добычу.

И тем не менее, это куда лучше, чем тратить свое время. В моем положении уметь распределять ресурсы, значит делегировать полномочия, в том числе в таких опасных делах.

Как сказал бы один из предков: будешь пытаться все сделать сам, быстро заметишь, что ничего толком не сделано. И это правда. Последуем мудрости древних.

— Как тут у вас дела?

— Все в порядке, сэр, — голова пилота в черном шлеме повернулась вполоборота. Его напарник, сидящий слева молчаливо кивнул.

— Сколько осталось до конечной точки?

— Будет две коррекции, сэр, поэтому время назначения изменилось.

Я поморщился. Вот то, о чем предупреждал. Коррекция означала смену изначально проложенного курса из-за опасных зон.

— Надолго опоздаем?

— Не больше получаса. Постараемся сократить разрыв, где это возможно, — рука пилота в черной перчатке нажала несколько кнопок, картинка на главном дисплее изменилась, очертания африканского материка прибавили в масштабе. Палец в перчатке ткнулся в несколько пунктирных линий. — Это зона пока не подсвечена, можем пересечь ее на бреющем, вне зоны действия радаров.

Оценив степень риска, и прочитав показания на экране (судя по всему за какой-то рудник схлестнулись франки и бриты. Точнее схлестнуться уже в ближайшее время), я отрицательно качнул головой.

— Не нужно, летим прежним маршрутом. Не хватало еще подставляться под удар спятивших от желания выслужатся континентальных вояк.

Пилот кивнул. Будучи наемником-официалом с регистром, как и все жители Спорных территорий он недолюбливал солдат метрополий, но понимал, что стреляющего железа у них, как у дурака фантиков, и пускать его в ход они не стеснялись.

Зачем зря рисковать из-за пары минут, если можно проскочить по широкой дуге?

— Понял, сэр, пойдем «зелеными тропами».

Его напарник поднял вверх большой палец. Профессиональный сленг пилотов, зеленые тропы означали безопасные зоны полетов. Иногда, в Колониях они могли выглядеть, как прямые коридоры, резко пересекающиеся друг с другом под самыми невероятными углами, поэтому они получили столь странное «лесное» название.

— Хорошо. Чистого неба нам всем, — я хлопнул главного по плечу и вернулся в десантный отсек.

Большинство бойцов, участвовавших в операции давно уже мерно кемарили, как и все профессиональные псы войны, пользуясь моментом скоротечного отдыха. Они не знали, что будет дальше, возможно их скоро опять бросят в бой, поэтому отдыхали, восполняя потраченные силы. Бой на землях Алжира в безвестной для них вилле уже остался позади, став еще одним эпизодом тяжелого ремесла наемника Колоний.

Я уселся в кресло и вытянул ноги, сидящий напротив боец мерно покачивался, удерживаемый ремнями безопасности, кажется спал. Подумав о сне, я поморщился. Нет, хватит на меня сегодня серой равнины и сводящего с ума шепота. Лучше чем-то отвлечься, коротая время до прибытия домой.

Вытащенный из рюкзака планшет с готовностью продемонстрировал значок активного подключения к ГлобКом через ретранслятор спутниковой связи летящего с сумасшедшей скоростью ховера. Стоило подобное удовольствие дорого, но я уже не раз убеждался в удобстве постоянного доступа сети.

Новостные выпуски. На первых полосах освобождение Скайфолла от германской оккупации. Но даже по ведущим видно, что всех смутила фигура освободителя. Большинство ожидало другого, в частности участия великих держав, чей объединенный флот сейчас без толку болтался вокруг японских островов осуществляя блокаду.

— «На данный момент известно, что молодому князю нет еще и двадцати лет. Он происходит из старинной семьи, чья история насчитывает несколько столетий», — бодро сообщал ведущий в синем костюме с новомодным узким галстуком.

— «Кто такой Тимофей Мещерский, взбудораживший все Южное полушарие, дерзким налетом на германские вооруженные силы?» — вторила ему полногрудая ведущая с пухлыми губами на другом канале.

— «Многие задаются вопросом, не повлияет ли изменившаяся расстановка сил на общее положение в Колониях? А главное, как на такие изменения отреагируют рынки?» — журналист с экономического блока был более лаконичен. Внизу экрана бежала строка с котировками акций ведущих компаний, большинство показывало тревожный красный, находясь в ниспадающем тренде.

Рынки валились, по бирже расползалась паника. Нарушение судоходных путей, срыв поставок ресурсов, непрерывные боевые действия, и разрушение промышленной инфраструктуры самым негативным образом повлияли на глобальное экономическое развитие.

К счастью, я уже отдал необходимые распоряжения. Обладая внушительным запасом свободных наличных, по моему приказу одна неприметная контора в данный момент вовсю скупала акции всех более или менее значимых корпораций. В некоторых случаях шла покупка отдельными пулами через подставных лиц для обеспечения места в совете главных акционеров.

По идее этим должна заниматься Сильвия Хант, получившая должность мастера над золотом, но пока я не доверял ей настолько, чтобы в одни руки передавать все финансы клана. Будем постепенно вводить в дела новичков. Что ее, что Феликса Кайе. Последний сейчас проходил проверку, занимаясь выявлением тевтонских лазутчиков среди руководства Скайфолла.

Кстати про Скайфолл, я вновь переключился на обще новостной канал.

— «Столица Колоний в руках малоизвестного молодого князя Руса Империума. Значит ли это, что русы собираются прибрать к рукам Спорные территории? За ответом на этот вопрос мы обратились к эксперту по международным отношениям Феликсу Гуго Скотту, признанному специалисту в данной сфере».

На экране появился педиковатый толстяк, с залысиной, в очках и клетчатом пиджаке и совершенно невозможной желтой бабочке.

Господи, где они нашли такое убожество? Однако явный представитель лиги нетрадиционных сексуальных меньшинств неожиданно начал довольно бодро:

— «Нет сомнения, что произошедший захват важнейшего города на территории Южного полушария был спланирован и осуществлен при полной поддержке разведки Руса Империума! Вслед за Германской Священной империей нарушив все договора, русы осуществили штурм, пренебрегая всеми международными договоренностями!»

Знакомые крики, это случаем не бритт? Я дождался сноски с полной должностью выступающего псевдо-эксперта. Ну точно — научный сотрудник кафедры международных отношений при Оксфорде.

Я зевнул. В отличие от нашего мира, тут такие наезды просто так не прощают. Ждет гомика-клоуна печальный и очень долгий мучительный конец. Может не сейчас, может чуть позже, но его обязательно грохнут. Просто из принципа, чтобы не разевал пасть, бросаясь бездоказательными обвинениями.

— Недолго тебе осталось, педиковатый англичашка, — я снова не удержал зевок. Проклятье, и спать нельзя.

На очередном медийном ресурсе обсуждали Дом Мещерских, его историю, войны, в которых принимали участие предки Тимофея, и жестокие обычаи мести за своих. Вспомнили Саксонию и Валахию. Даже средневековые гравюры показали, ненавязчиво проведя параллели с будущей судьбой захваченного города. Типа, я вырежу там всех, оставив на месте «жемчужины Тихоокеанского региона» выжженное пепелище.

Может к этим журналюгам тоже подослать наемных убийц? За оптовый заказ мне даже сделают скидку.

Но посмотрев репортаж до конца, я вынуждено признал, что в отличие от британского телевиденья, на глобальных новостных площадках с осторожностью подходили к теме обсуждения столь неоднозначных фигур, как молодой глава, пусть и немногочисленного, но настоящего колдовского клана.

— Боятся, ублюдки, — захотелось сплюнуть.

Меня и мою жизнь в СМИ теперь будут полоскать не одну неделю. Поморщился. Деваться все равно некуда, рано или поздно пришлось бы стать публичной фигурой, спрятаться за личину инкогнито уже не получится. Пусть уж лучше так, громко, во всеуслышание, с захватом города, чем при каком-нибудь глупом светском скандале.

— «В настоящий момент неизвестно, чего ожидать от юного главы рода. Репутация у Дома Мещерских с ранних веков была неоднозначной. Заигрывание с запретными силами, проведение сомнительных ритуалов, а также использование опасных заклятий в свое время сильно повлияло на род, став причиной последующего заката», — вещал еще один худощавый эксперт, специализирующийся на истории кланов.

— Ошибаешься, задохлик, предки сами приняли решение ослабить Силу крови, приглушив ее на несколько поколений, — тихо пробормотал я, без особого интереса слушая бормотание заморыша в бордовом костюме-тройке с жидкой бородкой, похожей на козлиную.

Все эти громкие титулы признанных экспертов и специалистов по истории великих магических родов на самом деле ничего не значили. Девяносто процентов информации по кланам в открытом доступе являлись фальшивками, в свое время намеренно запущенными в сеть. Правда хранилась в клановых твердынях под крепким замком и охраной, в закрытых библиотеках и подвальных архивах, куда хода обычным людям нет.

Думаю сами «эксперты» и «специалисты» знали, что зачастую несут настоящую чушь, но ничего поделать не могли, других источников информации нет.

Я зевнул в третий раз и выключил планшет, помедлил и прикрыл глаза. Если постараться, то не обязательно засыпать, можно подремать на границе полусна и полуяви. Главное сосредоточиться и не потерять концентрацию…

— Сэр! Сэр! Проснитесь! Мы приехали! — кто-то осторожно потряс меня за плечо.

Открываю глаза, вижу нависшую сверху фигуру в темном боевом облачении. Справа на поясе знакомая сумка с красным крестом — фельдшер отряда.

— Понял, спасибо.

Боец бодро сбежал по спущенной рампе, кроме меня в десантном отсеке никого. Ховер стоит, перелет из Алжира закончился.

Потянувшись и зевнув (слава богам, никаких снов о серой равнине!), я неспешно спустился вслед за медиком. Рядом с приземлившимся транспортником меня ожидала Майя.

Девчонка была, что называется во всеоружии. Упругую грудь туго обхватывал короткий топ черного цвета. Широкие штаны цвета хаки и армейские ботинки с высокой шнуровкой делали ее похожей на бывалую наемницу. Образ дополнял висящий на поясе пистолет и черные солнечные очки.

— Добрый день, ваша светлость, — права рука девушки лихо выстрелила вперед от груди, демонстрируя традиционное приветствие наемников-официалов. Когда-то также римские легионеры встречали своих военачальников.

— Привет, — сухо буркнул я.

Провокационный наряд не остался без внимания. В таком только по лагерю полной переполненных тестостероном мужиков шляться. С другой стороны, — я глянул на жаркое солнце, достал солнечные очки и водрузил на нос, — не в парандже же ей ходить в такую погоду.

— Какие новости? Германцы уже вывели свои войска из Скайфолла?

— Заканчивают, остались последние подразделения, — ответила Майя и без паузы добавила: — К вам по этому поводу прибыл гость.

Я замедлил шаг и полуобернулся, не отказав себе в удовольствии полюбоваться на крепкую упругую грудь, едва сдерживаемую тонкой тканью короткого топа. Наглая девица заметила взгляд и еще более выпятила бюст.

Паршивка, выпороть бы ее… так стоп, это еще хуже.

— Какой гость?

— Губернатор Вогер. Прилетел пару часов назад на одиночном ховере и ожидает вас в палатке, хочет с вами поговорить.

Вогер здесь? Все мысли о прелестях юного женского тела моментального выветрились из головы. Интересно, что губернатору надо. А главное на что он рассчитывал прилетая один?

Глава 21

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Побережье недалеко от лагеря наемников. 16:35

— Прошу в наши пенаты, — я приглашающе повел рукой.

В глазах Вогера мелькнул скептицизм, но опытный политик быстро взял себя в руки.

— Благодарю, — с достоинством кивнул он и прошел под натянутый на берегу тент. Кроме небольшого стола и парочки дешевых пластиковых стульев здесь ничего не было, что хорошо показывало отношению к «высокому гостю». Приглашать его в поместье домена или один из модульных домиков я не собирался. Черт знает с чем он приехал, и что может произойти в конце разговора. А чистить от крови песок даже не надо, разбросал ногой и все.

— Итак, с чем прибыли? — я уселся на один из стульчиков, скрестив руки на груди.

С сомнением поглядев на предложенное сиденье, бывший губернатор осторожно уместил на нем зад. Выглядел он для своего положения довольно уверенно, вел себя спокойно, не показывая нервозности, что говорило о неплохой выдержке.

Для неожиданного визита Вогер оделся по-походному, дорожный костюм в стиле милитари видимо должен был показать, что собеседнику тоже не чуждо такое понятие, как война.

Проблема в том, что я точно знал, что сидящий напротив за годы правления воевал редко, предпочитая решать вопросы хитростью и дипломатией. Что в определенных случаев было одно и то же. Поэтому германцам и удалось так легко отобрать у него город. Хозяин Скайфолла не был готов к внезапному нападению, а когда оно произошло, не знал как на него реагировать.

— Вижу у вас тут немного шумно, — Вогер демонстративно прислушался, к доносящимся из-за прибрежных барханов звукам строительной техники.

— И совсем недавно было довольно многолюдно, — усмехнулся я, намекая на покинувших лагерь наемников.

Основная масса клановой армии, включая тяжелые мехи, под руководством Карла сейчас сосредоточилась в предместьях Скайфолла, ожидая, когда тевтоны выведут из города последние подразделения. Как таковой процедуры передачи под контроль мегаполиса не будет, как обычно случалось в таких случаях, просто германцы выйдут, а наши зайдут.

— Понятно, — выдавая легкую нервозность экс-губернатор провел пальцами по краю побитого стола, повидавшего за жизнь не один временный лагерь солдат удачи.

Вогер отвел руку и бросил быстрый взгляд на Майю. При его появлении девушка не ушла, свободно расположившись под тентом.

Сделала она это по моему незаметному знаку. Небольшая психологическая уловка для давления на собеседника. Вогер опытный политик, умеющий даже в экстремальных ситуациях думать рационально, но красиво женское тело действует даже на самого хладнокровного мужчину. Даже я, нет-нет, да скашивал на аппетитную фигурку в обтягивающем топе.

— Не страшно приезжают сюда одному? — спросил я, сбивая с ритма плавной беседы.

Губернатор вздрогнул, но сохранил бесстрастное выражение, лишь правая бровь немного приподнялась в показном удивлении.

— Что?

По моим губам скользнула улыбка. Хорошо играет, ему бы вести курсы по актерскому мастерству. Неудивительно, политика в Колониях тот еще театр, будешь фальшивить вмиг попросят со сцены.

— Убивать вас здесь я, конечно, не буду, законы гостеприимства не позволят. Люди не поймут, — медленно растягивая слова произнес я. — Но кто сказал, что на обратном пути с вашим ховером не может случится что-то плохое? Двигатель откажет или еще какая неприятность вдруг отправит машину в море. Боевые действия опять же, курс вполне мог пересечься с чужим боевым кораблем или беспилотником, который примет вас за врага.

Я посмотрел в глаза бывшему хозяину Скайфолла, и приподняв руки изобразив пальцами взрыв.

— Бум, и от вас не останется и следа. А учитывая реалии, копаться в произошедшем вряд ли будут. Спишут на несчастный случай, коих в Колониях в день бывает по сотне за раз. Люди гибнут, машины ломаются. От такого не застрахован никто, особенно экс-губернаторы.

Надо отдать должное, удар Вогер держал хорошо, ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице.

— В таком случае нам незачем тратить время на дальнейшие разговоры, — спокойно произнес он. — Я отправляюсь к своему транспорту и отбываю, а вы устраивайте мне несчастный случай или занимайтесь тем, чем обычно занимаетесь в это время суток.

Сказал, но даже попытки не сделал приподняться или как-то иначе обозначить намерения уехать. Понимал, что его всего лишь прощупывают и отвечал тем же.

Умный, но другой бы не усидел в кресле фактически правителя и главного арбитра Спорных территорий на протяжении стольких лет.

— Полагаю сегодня не самый подходящий день для несчастных случаев, — я махнул рукой, словно предлагая собеседнику сесть обратно. Тоже своеобразный жест, должный показать, что другая сторона поняла маневр и в принципе не возражает против небольшой игры.

Шевельнулась Майя, кивнув за спину Вогера:

— Еда.

При этом она так соблазнительно изогнулась, что подходивший к тенту с ланч-боксами солдат едва не споткнулся и не растянулся на песке.

А вот губернатор в этот раз повел себя более сдержано, бросил быстрый взгляд на выпирающую из черной ткани грудь, и так же быстро вновь перевел фокус внимания на меня.

Как и говорил — хорошая выдержка.

— Сэр? — солдат посмотрел на меня, стараясь не пялиться на Майю. Получалось не очень. Еще немного и бедолага сломает глаза, как минимум заработав косоглазие.

— Ставь сюда, — я указала на стол.

Сгрудив контейнеры с едой, боец ушел, на ходу пару раз оглянувшись и каждый раз спотыкаясь. Майя выглядела, как довольная кошка.

— Прошу прощения, на вас не заказал. Но если хотите, повар быстро…

— Благодарю, я не голоден, — Вогер поднял руки.

— Хорошо, тогда если вы не возражаете, я немного перекушу. Долгая дорога отняла много сил.

Я извлек из первого контейнера огромный бургер и с удовольствием вгрызся в него зубами.

Черт, как же вкусно, это не дрянь из дешевых забегаловок, наспех слепленная торопящимися работниками. Это божественное произведение кулинарного искусства, на которое потратили отличные продукты.

— Точно не хотите? — едва пережевав спросил я. — Со свежим лучком, салатом, сыром, помидорами соусами и отборной ветчиной — мечта, а не бургер.

— Не спасибо, я сыт, — Вогер мазнул рассеянным взглядом по стоящей справа Майе, осведомился: — А свою женщину вы не кормите?

Я улыбнулся, вытер губы салфеткой и только после этого произнес:

— Это не моя женщина, это мой вассал, если понимаете конечно в чем разница.

Губернатор понимал. За время пока вертелся среди имперских чиновников, хорошо научился улавливать разницу между обычным слугой, постельной игрушкой и личным вассалом. Особенно, если это касалось высшей знати.

А я между тем чавкал, откусывал большие куски, глотал едва прожевывая, в общем вел себя как не та самая высшая знать, а голодный солдат, дорвавшийся до халявной жрачки.

Еще один способ вывести собеседника из себя, заставив открыться и проявив истинные намерения.

— Не боитесь, что отравлено? — кивнул Вогер на бургер, наблюдая, как я поглощаю запаздавший ланч.

Я сделал громкий глоток сладкой минералки из пластикового стакана, чуть не рыгнул (удержался, хотя соблазн был велик, но это уже был бы перебор) и только после этого ответил:

— Нет.

И снова принялся за еду. Говорить о том, что ускоренный метаболизм и перестроенная под действием астральной энергии биохимия сделали организм невосприимчивым ко всем известным типам ядов, я, разумеется, не стал. Зачем раскрывать перед потенциальным противником карты.

Я снова жадно вгрызся в бургер (даже притворяться не пришлось, он действительно был хорош, надо будет премировать повара), едва прожевал и с полным ртом заметил:

— Вы, конечно, привыкли к более изысканным блюдам, но мы люди простые, привылки жить в полевых условиях и питаться чем придется.

И тут маска Вогера дала трещину, он не скрываясь скривился.

— Да бросьте, вам ли говорить о простоте. Когда ваши предки зачарованными клинками вспарывали животы германцам и крушили их замки боевыми заклятьями, мои еще копались в земле, — он криво усмехнулся. — Вы плоть от плоти высшей знати и вам ли об этом не знать. Вы из тех, кто даже к императорским фамилиями относится лишь как к первым среди равных, но не более.

Возникла пауза, я отложил недоеденный бургер в сторону. Что-ж, похоже мы пришли к настоящей цели визита экс-губернатора.

— Ну хорошо. Так чего вы хотите, господин Вогер? Ради чего так рискуете, приезжая сюда? Вы же понимаете, что в определенном смысле, теперь вы для меня конкурент. И предки, о которых вы упоминали, никогда не стеснялись применять грязные приемы, избавляясь от потенциальных врагов. Поэтому они и стали теми, кем стали, вознеся род Мещерских на вершину пищевой цепи.

Упоминание еды в контексте борьбы за власть вызвало гримасу неудовольствия у Вогера, слишком прямой намек, что в случае необходимости его просто сожрут. Не обязательно я, найдутся другие желающие. Как и в случае с Чезаре, у бывшего хозяина Скайфолла за годы правления скопилось достаточно врагов. Пока его защищали общая неопределенность с городом и собственная небольшая, но хорошо обученная армия. Однако время идет, солдатам надо платить, старые губернаторские фонды не безграничны, а представители метрополий рано или поздно определят судьбу Спорных территорий. Все это подгоняло сидящего напротив человека, заставляя искать выход из ситуации.

— Похоже поддержка вашей кандидатуры оказалось не столь впечатляющей, как вам бы хотелось, — неспешно продолжил я, делая столь же неспешный глоток содовой. — Империи заняты выяснением отношений между собой, текущая война и обстановка с Объединенным японским протекторатом, вынуждает их рассматривать самые разные варианты дальнейшего развития Колоний, — последовала короткая пауза, после которой я уточнил: — Я не прав?

Помедлив, и с явной неохотой Вогер кивнул.

— Ваши соотечественники оказали вам неплохую поддержку. Многие склонны рассматривать вашу кандидатуру, как временную для управления Спорными территориями.

Мне захотелось рассмеяться. Тетушка-тетушка, хитрая графиня Стародубская, Аглая Федоровна, в девичестве княгиня Мещерская, решила сыграть свою игру и продвинуть внезапно обретенного племянника на место бывшего губернатора. Тем более, что мальчик и сам хорошо показал себя, в одиночку захватив Скайфолл.

Забавно, но русам похоже удалось уговорить франков, бритов, италийцев и остальных. Хотя думаю, это не совсем верно. Ведь не зря Вогер упомянул временный вариант. Позже неудобную фигуру обязательно постараются сместить. А сейчас это всего лишь переходный период, для обуздания хаоса, накрывшего почти все Южное полушарие.

Как правильно однажды сказал один умный человек: есть ситуации, когда ты играешь, а есть наоборот — когда играют тебя.

Меня пытались использовать в собственных интересах, причем все подряд, начиная от метрополий и заканчивая кланами и корпорациями, которые пока наблюдают, но вскоре обязательно предъявят счет за нарушение собственного спокойствия. И если с последними можно справиться (послать корпорантов не составит большого труда, они и сами скорее всего наглеть особо не будут), то с первыми обязательно возникнут проблемы. И тогда одинокому юному князю, понадобится помощь со стороны, потому что выстоять против Кланов в одиночку невозможно.

Это большая политика, где тобой играли, как кошка с мышкой. И выбор тут только один — стать одним из котов. А лучше сразу саблезубым тигром, к которому поостерегутся соваться другие хищники.

— Но ведь вы не зря приехали, полагаю у вас есть какое-то предложение, — я откинулся на спинку стула. — Что предлагаете?

Пользуясь моментом, Майя словно невзначай положили мне руку на плечо и легонько погладила, прижимаясь крутым бедром. Но на этот раз Вогер никак не отреагировал на поведение «наглой девицы», как он наверняка уже про себя обозначил Майю.

— Союз, Альянс, Коалицию, называйте как хотите, ту самую идею, которую вы упоминялу при нашей последней встрече. Вот что я хочу вскользь.

— В прошлый раз вы отказались от этой идеи, — мягко напомнил я, про себя улыбнувшись превратностях судьбы. В прошлую встречу все происходило равно наоборот — это я уговаривал экс-губернатора подумать о создании альянса, объединившего бы всех независимых игроков, для которых Колонии это дом, а не источник дешевых ресурсов и площадка для выяснения отношений.

— Теперь я вижу ее перспективы, — угрюмо выдохнул Вогер.

С моей стороны последовал насмешливый взгляд. Ну да, в прошлый раз ты еще на что-то надеялся, хотя уже тогда тебя приперли к стенке, но ты все же надеялся найти выход, сохранив положение. Но теперь ситуация изменилась. Точнее она менялась так быстро, что ты не успевал толком реагировать. Хуже того, ты не знал, что последует дальше и опасался закончить жизнь от рук наемных убийц, когда окончательно станет ясно, что бывший губернатор полностью сыграл свою роль.

Когда человеком двигает страх, он на многое способен и готов принять то, на что раньше ни за что бы не согласился. Теоретически я мог выдвинуть любые условия, и Вогер принял бы их. Но тогда возникала опасность, что один основателей Коалиции затаит злость и в будущем постарается отыграться.

Нет слишком опасно, лучше проявить милосердие, не выдвигая новых условий. Так я покажу себя здравомыслящим человеком, думающим об общем деле. А уж потом можно лишних людей и подвинуть, принудительно отправив на пенсию.

Предки через память крови довольно заулыбались, одобряя план. Они тоже не всегда рубили с плеча, предпочитая подождать, пока плод сам упадет в руки. Это была черта умных управленцев, не желающих тратить ресурсы на лишнюю войну.

— Какими силами вы в настоящий момент обладаете? — спросил я.

— Два полка мехов и три полка легкой пехоты со средствами усиления, — четко ответил Вогер, словно ожидал вопроса.

«Два полка мехов и три полка легкой пехоты со средствами усиления» — мысленно повторил я. Почти слово в слово, как тогда сказал Карл, значит мастер войны угадал, губернатору не удалось сохранить гвардию. Плохо. Нам бы сейчас такие бойцы пригодились.

— Вы забыли четыре фрегата с совокупным залпом в сто крылатых ракет, — заметил я, вспомнив из того разговора еще одно замечание Карла.

В глазах Вогера мелькнуло удивление, смешанное с досадой. Похоже не думал, что другие находятся в такой осведомленности о его военных делах. Очень зря, лично я более чем уверен, что империи обладали намного более полной информацией, и в любой момент могли назвать даже идентификационные номера входящих в полк мехов.

— Про боевые машины пехоты, два десятка тяжелых танка класса «Легионер», дивизион роботизированных артиллерийских платформ класса «Бешенный пращник», отдельные подразделения комплексов РЭБ поля боя и звено десантно-штурмовых ховеров полагаю упоминать даже не стоит. Как и про дроны-штурмовики вертикального взлета, — окончательно добивая губернатора, сказал я.

Опытный политик, в военном деле, он не слишком хорошо разбирался, и не умел скрывать наличные силы от вражеских разведок, используя дезинформацию. В этом деле играло роль все, начиная от заурядных спутниковых снимков и заканчивая накладными на объем заказанного продовольствия для личного состава.

— Заведите себе грамотного контрразведчика, — благодушно посоветовал я, находясь в хорошем настроении. — И тогда другие не смогут сказать, сколько солдат вы сможете бросить в бой.

Вогер хмуро кивнул.

— Обязательно. Вижу, теперь без этого не обойтись.

Я хмыкнул, сделал еще один глоток, не обратив внимание на недоеденный бургер и наклонился вперед:

— А теперь ваше превосходительство, давайте обсудим подробности нашего будущего союза…

Глава 22

Скайфолл столица Колоний.

Центр города.

Небоскреб «Небесная обитель». 11:30

Стеклянные двери открылись, впуская в просторное фойе, залитое солнечными лучами. Охранник в униформе мазнул взглядом по очередному посетителю и равнодушно отвернулся. Серая неприметная внешность и невыразительное лицо вкупе с простой одеждой делали человека невидимкой, позволяя легко сливаться с толпой.

Пройдя через сверкающий стеклом и хромом зал, человек проскользнул к служебному входу для техперсонала. Поднесенная к электронной панели карточка заставила зажечься зеленый огонек. Прозвучал короткий сигнал, щелкнул замок, человек надавил на ручку, открывая дверь.

Быстрый взгляд назад показал, что никто из людей в фойе не заинтересовался манипуляциями у входа в служебное помещение. Человек проскользнул внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Оказавшись в сером коридоре, так отличающимся отроскошно оформленного зала за спиной, Феликс Кайе довольно улыбнулся. Все прошло, как по маслу. Впрочем, по-другому и быть не могло. Как он заметил ранее, с безопасностью в Скайфолле была беда. По периметру зеленой зоны еще ничего, но внутри уже полная ерунда. Неудивительно, что его то и дело захватывают.

Поднявшись по технической лестнице на два пролета, он добрался до грузового лифта, предназначенного для перевозки грязной одежды, тележек с едой и тому подобных вещей, без которых не обходится ни один жилой комплекс.

Дальнейший путь пролегал на тридцать пятый этаж, в апартаменты в зоне пентхауса. Их в Небесной обители было четыре, и располагались они вытянутым квадратом, где на конце каждого находилась отдельная квартира.

Восемь комнат: две ванные (хозяйская и гостевая), четыре спальни, гигантская гостиная с проемом в два этажа, с огромными стеклянными стенами в пол, бассейн и лежаки на открытой террасе.

Стоило такое жилье несколько десятков миллионов кредитов, и было доступно не каждому. Колониальным чиновникам высокого ранга, ведущим топ-менеджерам крупных корпораций, просто богачам, получившим наследство, владельцам высокодоходного бизнеса. В общем, людям непростым, привыкшим заботиться о безопасности дополнительно, не доверяя общей охране комплекса.

Поэтому Феликс нисколько не удивился, заметив в коридоре скрытый пост, где сидел амбал с пушкой. Если не знать куда смотреть, то можно ничего не заметить. К счастью, у него имелся необходимый опыт, так что заданный вопрос, прозвучавший словно возникшего из пустоты громилы, не застал врасплох.

Хотя пришлось вздрогнуть, изображая растерянность.

— Куда направляетесь?

Было видно, что быть вежливым мордовороту непривычно, но он честно старался, отрабатывая щедрое вознаграждение от живущих здесь богачей.

— В 135-Б, у меня субподряд на уход за комнатными растениями. Хозяева просили проследить, — ответил Феликс и не дожидаясь достал из внутреннего кармана запаянный в пластик листок договора.

Договор был настоящий, как и проставленное в нем имя садовника, специализирующегося на редких растениях, требующих тщательного ухода. Только вот с утра он внезапно почувствовал себя плохо, списав недомогание на ужин в индийском ресторане накануне вечером.

Охранник взял бумажку и долго в нее пялился, медленно шевеля губами. Поразившись насколько люди, включая богачей, бывают иррациональными в своих поведениях, нанимая вместо нормальных телохранителей, здоровенных громил, Феликс мысленно усмехнулся.

После известных событий с захватом города, многие обеспеченные жители почему-то решили, что бодигарды-здоровяки им чем-то помогут на случай будущих потрясений. И бросились нанимать именно таких громил, в первую очередь отдавая предпочтение внушительной комплекции, а не профессионализму.

Это было неправильно с точки зрения логики, но оправдано с точки зрения страха, овладевшего большей частью населения мегаполиса, кто не стал сбегать.

По мнению Феликса, довольно спорное решение. Непонятно, что может сделать даже толпа громил с автоматами против хорошо оснащенной кадровой армии.

— Все в порядке, можете проходить, — недовольно булькнул амбал, возвращая документ Феликсу.

Все то время, пока он подходил к нужной двери, бугай сверлил его спину подозрительным взглядом, явно в душе надеясь, что замок не сработает и у него появится шанс отличиться, разнообразив скуку дежурства дюжиной выпущенных пулей.

Но Феликс Кайе не стал потакать его скрытым желаниям, спокойно подойдя к встроенной в стену панели и приложив к ней руку, ожидая дактилоскопического считывания. Это заняло какое-то время.

Богачи может и подались иррациональным страхам, обзаведясь внешне внушительной охраной для жилищ, но про современные системы безопасности тоже не забывали. Установленные еще до кризиса, они отлично хранили своих хозяев от несанкционированных посещений.

Окажись на месте Феликса кто-то другой и не обладай его возможностями, он бы не продвинулся дальше служебного лифта, где тоже шло непрерывное сканирование. К счастью, он знал о возможных ловушках и заранее подготовился, в том числе внеся в базу данных собственные биометрические данные. Которые после операции будут так же аккуратно извлечены.

Полоска считывателя окрасилась приятным зеленым, опознав в Феликсе садовника. Махнув на прощение рукой мордовороту, он зашел в квартиру, плотно прикрыв за собой дверь.

Так, а теперь предстояло действовать быстро. Установленные внутри квартиры детекторы имели независимые системы идентификации и контроля окружающего пространства. Если оставаться слишком долго, специально настроенные сенсоры определят, что в квартире находится не настоящий садовник и пошлют сигнал тревоги на пост охраны, продублировав сообщение в ближайший полицейский участок.

Найдя рабочий кабинет и подойдя к нужной стене, Феликс на секунду застыл, внимательно изучая висящее перед глазами полотно. Картина изображала какую-то средневековую батальную сцену и на взгляд не искушенного в искусстве Кайе была жуткой мазней.

— Деньги ему тратить больше не на что, — проворчал Феликс и принялся за дело. Он убедился, что в скрытом за картиной сейфе использовались обычная сигнализация, без магической составляющей.

В этом был его дар — видеть невидимое, определять магические ловушки и обходить электронные системы безопасности. Именно эти умения позволяли ему долгое время скрываться от властей, опережая силы правопорядка на несколько шагов.

Конечно, ограбь он кого-нибудь из аристократов, или поучаствуй в покушении на их жизнь, то скорее всего так долго скрываться бы не смог. Но он был не дурак связываться с одаренными, предпочитая более верный вариант с богатыми, но простыми людьми, имеющими возможность призвать на службу лишь технологии.

Снятая со стены картина опустилась на пол. Перед глазами Феликса открылась металлическая дверца компактного сейфа с неприметным логотипом в верхнем правом углу. Если бы обычный взломщик увидел эту эмблему, то скорее всего даже не пытался бы вскрыть сейф, фирма, занимающаяся его производством, имела репутацию, чьи изделия почти невозможно взломать.

Ключевое слово — почти. К тому же Феликс не привык отступать перед трудностями.

Через семь минут тридцать пять секунд дверца сейфа послушно распахнулась, открывая свое содержимое.

Перебрав несколько папок, Феликс нашел нужное и быстро ее скопировал, затем начал по очереди открывать пластиковые контейнеры с информационными накопителями, поднося металлически пластинки к специальному устройству. Через короткое время последняя флешка легла на свое место. Все было кончено.

Хозяином сейфа и роскошных апартаментов, где он находился был первый заместитель мэра Скайфолла. Кроме обычных пороков типа взяток и воровства из городского бюджета, у этого заместителя имелись другие развлечения, в частности — синтетический кокаин и молоденькие девочки из эскорт-агентства.

Но самое главное, у пожилого затейника имелся странный фетиш — записывать свои развлечения на камеру, чтобы потом пересматривать. Он был не такой дурак и не доверял записи облачным сервисам или другой, связанной с сетью, техникой (в наше время это слишком опасно, учитывая разгул хакеров), все хранилось на физических носителях, спрятанных в сейф. Который, как считал чиновник, является недосягаемым для недоброжелателей.

Конечно, вызов юных нимф и принятие наркотиков не считалось в Колониях особым пороком. Здесь могли разве что посмеяться, поведав о своих способах отвлечься от реальности. Но если выложить записи в национальные кластеры ГлобКом метрополий… Хмм, скажем так, это будет уже совершенно другая история, пахнущая скандалом и скорой отставкой.

Ты можешь хоть сафари на туземцев устраивать, но чтобы все было скрыто. Видимость приличий должна быть соблюдена. Иначе, тебя вежливо попросят на выход.

Завладев записями, Феликс получал контроль над заместителем, давно опутавшего плотными сетями город. Многие ему были должны, и многие от него зависели, поэтому слушались, когда к ним обращались с просьбой из офиса первого помощника мэра. Таким образом, через него. Феликс получал контроль над всем Скайфоллом.

Простое и элегантное решение. Молодому лорду должно понравиться. Подумав о нынешнем нанимателе, Феликс нахмурился. Несмотря на юный возраст от него иногда несло такой инфернальной жутью, что даже повидавший в жизни многое опытный преступник ежился.

Он видел аристократов-одаренных и даже пару раз встречался с ними, но ни один из них не внушал опытному убийце и саботажнику такой ужас. Работая на крупные корпорации и по собственному почину, Феликс Кайе не раз сталкивался с опасностью, но его новый наниматель отличался от них всех, как день и ночь.

Ужасная ночь, полная ужасов и кошмаров, способная затянуть в омут, откуда выбраться невозможно.

Феликс встряхнул головой, прогоняя лишние мысли. В конце концов, как бы не был страшен молодой лорд, он выступает на его стороне, и пока ошибок не будет, ему ничего не грозит. Так обещал князь Мещерский, и причин не доверять ему не было.

К тому же, служба на такую фигуру давала доступ в высшие слои общества, а статус личного вассала главы колдовского клана, возносил на такую высоту, о которой многие богачи могли только мечтать.

Власть и сила всегда шли рука об руку, они творили историю, сокрушали империи и создавали новые. И теперь у Феликс Кайе есть шанс во всем это поучаствовать. Мысль об этом будоражила, прогоняя страх на второй план.

И да, страх не перед нанимателем, а сюзереном. Пора привыкать к новым реалиям.

Феликс аккуратно повесил картину на место, убедился, что ничего лишнего в кабинете не потревожено, что могло бы навести хозяев на след присутствия чужого человека, и вышел в коридор.

Покинув квартиру, он проследовал к тому же служебному лифту и спустился на технический этаж, чуть ниже уровня подземной парковки. Уже оттуда, через короткий коридор он попал в прачечную, откуда вышел через выход для персонала, сразу очутившись на эстакаде подземной автострады, куда в этой части города нырял общественный транспорт.

Дорога во временное убежище заняла около получаса. За это время используя компактный, но мощный планшет, изготовленный по спецзаказу, он успел переделать еще массу дел. В первую очередь удостоверился, что ему в руки попало то что нужно.

Заместитель мэра оказался тем еще затейником. На первом же видео две молоденькие девочки по вызову (свеженькие, еще не несущие следы своей тяжелой профессии), активно старались, стоя на коленях, пока чиновник сидел, развалившись на диване в своем пентхаусе, втягивая в нос синтетический кокаин с тела третей девицы, специально оттопырившей попку, чтобы клиенту было удобнее принимать наркотик. Судя по состоянию мужчины, длилось веселье уже какое-то время, и останавливаться игривый чиновник не собирался.

Остальные записи несли похожий материал. Иногда девиц было двое, иногда трое, иногда доходило до пяти. Оргии чередовались разным оформлением и в разных местах. Несколько раз юные нимфы были одеты в тематические костюмы, явно для каких-то ролевых игр, начиная от банальной медсестры и заканчивая экзотическими лошадками-единорогами.

Феликс ухмыльнулся, увидев, как на одной из записей, второе лицо в городе переодевается в костюм персонажа популярной рекламы «сеньора-помидора». Молоденькие шлюшки в этот момент уже были переодеты в некое подобие лесных эльфиек.

Чем должна была закончится «тематическая вечеринка» было очень интересно, но Кайе волевым усилием взял себя в руки и закрыл файл. Зато теперь можно не сомневаться, что данный персонаж полностью у него в руках. Показ такого шедевра в сети поставит жирный крест не только на карьере любвеобильного чиновника, но и на нем самом.

С официальными властными структурами разобрались, теперь остались теневые стороны жизни города. У огромного мегаполиса много лиц, и не все они приятны. Получив доступ к неограниченным финансовым ресурсам, Феликс развернулся по полной, вербуя осведомителей среди среднего и низшего звена работников муниципальных служб и нанимая лазутчиков в полиции и других структурах.

Выстраиваемая сеть потребляла огромное количество денег, но обещала показать свою эффективность. В случае серьезного происшествия он первым узнает все подробности, и доложит наверх — сюзерену.

Феликс чувствовал себя пауком, засевшим в центре паутины. Он знал все, о нем не знал практически никто. Все действия проходили через прокладки, должные отсечь от конечной точки поступления информации.

Когда автобус притормозил на нужной остановке, Феликс вышел и первым делом быстро огляделся, мгновенно заметив, что военные патрули германцев исчезли с улиц, их вновь сменили обычные полицейские.

Хорошо, значит вывод войск проходит по плану. Трюк с захватом дочери императора для обмена на город, до сих пор вызывал у него восхищение. Так бы поступил он, поставь кто перед ним задачу захватить огромный мегаполис. А это значило, что молодой лорд не так глуп, как могло показаться. Привыкшие ощущать за спиной силу аристократы часто действовали слишком прямолинейно, не используя обходные пути, что в конечном итоге могло закончится плохо. Приятно осознавать, что сюзерен не относится к подобным личностям.

Перейдя оживленную улицу на перекрестке и свернув налево, Феликс дошел до высотного здания, еще одного жилого комплекса, но классом пониже, чем «Небесная обитель», где проживал заместитель мэра. Здесь на двадцатом этаже находилась его небольшая берлога, комфортабельные пятьдесят квадратных метров со всеми удобствами.

Поднимаясь на лифте, он продолжал думать о предстоящей работе. Фактически разведка и контрразведка Дома Мещерских в настоящий момент состояла из него одного — Феликса Кайе, бывшего преступника, разыскиваемого почти всеми правоохранителями мира.

С одной стороны, такая ситуация давала возможность выстроить систему с нуля, полностью под себя. С другой, он понимал, что глава клана (хоть и юный годами, но явно не дурак), постарается обезопасить себя от возможного предательства и встроить в структуру клановых спецслужб предохранители, способные без последствий ликвидировать заигравшегося вассала.

Понимание этого заставляя держаться осторожно, тщательно продумывая дальнейшие шаги. Чутье подсказывало, что в случае провала, наказание будет суровым.

— Ничего, и не с таким справлялись, — проворчал Феликс и вновь вернулся мыслями к выстраиваемой паутине лазутчиков и осведомителей. Впереди было еще много работы.

Глава 23

Скайфолл, столица Колоний.

Центр города.

Бизнес-центр ' River- Hall'.

Сильвия качнулась в кресле и с удовольствием огляделась. Угловой офис на верхнем этаже бизнес-центра по площади превосходил ее старый раз в пять, а по роскоши оформления еще больше. И дело не в вычурных картинах модных художников, развешанных на стенах (цена каждой от ста тысяч колониальных кредитов), не в изящном стиле хай-тек, когда ничего лишнего и чувствуется вкус хозяина кабинета. Нет, дело в общей атмосфере денежного изобилия, что буквально витало здесь в воздухе.

Каждый заходящий моментально проникался мыслью, что здесь не просто продают и покупают ценные бумаги или заключают контракты. Нет все намного серьезней, возможно здесь принимались решения, от которых зависела судьба мира. И понимание этого факта било под дых не хуже кувалды, заставляя держать себя сдержанно.

Вспомнив произведенный эффект, когда она сама впервые сюда зашла, Сильвия усмехнулась. В тот момент она подумала, что действительно вытянула счастливый билет, получив шанс, о котором другие могли лишь мечтать.

— Мисс Хант, вам звонят из «Кроун, Кроун и партнеры», ответите? — из черного интеркома на столе раздался голос секретарши.

«Кроун, Кроун и партнеры», Сильвия нахмурилась, вспоминая кто это. За последние дни она сделала множество звонков, обустраиваясь и готовясь приступить к основной работе. Имена, названия компаний, даты и время встреч слегка перемешались в голове, став похожими на белый шум.

— Консалтинговая компания, двадцать лет на рынке Колоний, безупречная репутация, отличные показатели, — вспомнила она выданную референтом справку, подумала и нажала на кнопку обратного вызова: — Скажи, что у меня совещание, я перезвоню им при первой возможности.

— Да, мисс Хант.

Глянув на замолчавшую черную коробочку (идеально вписывается в дизайн технологического минимализма), Сильвия перевела взгляд на тонкий экран с котировками фондовой биржи.

Рынок в падении, и судя по последним тенденциям останавливаться не собирается. Сначала акции крупнейших (и надежных) компаний откупали оптимисты, надеясь на быстрое завершение конфликта, вызванного захватом германцами столицы Колоний и последовавшими ответными действиями, но потом и это прекратилось. Противостояние не заканчивалось, наоборот, втягивало в орбиту все новых участников, заставляя пожар войны расползаться по Южному полушарию. Эскалация спровоцировала новый виток паники, распродажи продолжились, и даже самые оптимистично настроенные поняли, что рынок не откупить.

Особо впечатлительные заговорили о боях в метрополиях, но здравомыслящие понимали, что у себя дома ни одна империя не позволит развязать войну. Однако данное понимании не ослабило давление на рынки, слишком плотно были связаны метрополии со Спорными территориями, откуда получали не только ресурсы, но и готовые товары, чьи поставки оказались под угрозой остановки.

С другой стороны, золото устремилось вверх, а сырьевые биржи испытывали небывалый подъем. Цены на топливо, металлы и зерно били рекорды. Что спровоцировало в нескольких регионах продовольственные кризиси. В империях уровень инфляций увеличился на пять базисных пунктов только за последнюю декаду. Это, разумеется, не понравилось населению. И даже не привыкшие обращать внимание на недовольство простолюдинов аристократы были вынуждены поднять этот вопрос при Дворах, указывая на нерасторопность работы кабинетов министров.

Ко всем неприятностями метрополиям не хватало только массовых беспорядков. Монархии это понимали, и поэтому приказали сдержать рост цен любыми доступными способами. В том числе нерыночными.

Очень плохое и недальновидное решение. Свободные рынки по указу не работают. Можно издать хоть тысячу законов, но когда на кону стоит жадность отдельных людей, глупо надеяться на исполнение приказов, какими бы благими они не выглядели со стороны.

Разумеется, идиотское решение зафиксировать цены на определенную группу товаров спровоцировало дальнейший рост. Причем на этот раз уже касающийся продуктов, производимых в самих метрополиях и лишь частично зависящих от поставок извне.

Инфляция подросла еще на два пункта и тут уже не выдержали остальные участники рынка. Цены поползли вверх буквально на все, начиная от туалетной бумаги и заканчивая автомобилями. Единственное что пока держалось, это средства роскоши, вроде брендовых вещей и украшений. И в обычное время чрезмерно дорогие и недоступные для обычного потребителя, они с запозданием реагировали на изменение рынка, ориентируясь на обеспеченных покупателей для кого подорожание яиц, хлеба и макарон, осталось незамеченным.

Но инфляция росла, а вместе с ней дешевели деньги. Национальные валюты почти всех метрополий по субъективным данным потеряли от трех до пяти процентов реальной стоимости. А значит, рано или поздно, кризис докатиться до всех, в том числе и до стоимости эксклюзивных бриллиантовых колье. И тогда даже самые богатые ощутили влияние кризиса. Пока еще незаметного, но уже проникающегося во все сферы жизни на континенте.

Сильвия качнулась в кресле, задумчиво пощелкав мышкой и выбрав страницу с валютными операциями.

Да, деньги империй теряли в стоимости, единственная валюта, которая до сих пор демонстрировала устойчивость была колониальные кредиты. Их скупали все, используя в качестве тихой гавани, несмотря на то, что в самих Колониях бушевал огонь войны. Но умные люди понимали, что рано или поздно боевые действия закончатся, и тогда креды вновь встанут в строй, обеспеченные ресурсами всего Южного полушария.

Она пошевелила крестиком, наводя на отдельные столбики и пиктограммы. Все верно, колониальные кредиты и реальное золото, объемы шли просто запредельные.

По лицу Сильвии скользнула усмешка, она и сама не удержалась и купила немного золота, и теперь пятьдесят слитков лежали в особой защищенной ячейки Первого колониального банка.

Остальной капитал в равных пропорциях ждал на разных банковских счетах. Включая личные сбережения и деньги, полученные от продажи недвижимости. Вывести получилось не все, но оставаться дольше на старом месте было слишком опасно, поэтому пришлось довольствоваться лишь частью суммы.

Но и то, что удалось вывезти, внушало сдержанный оптимизм, не считая десяти миллионов, полученных от лорда Мещерского — в сумме неплохой капитал для начала новой жизни.

Вспомнив о молодом любовнике Сильвия поневоле улыбнулась. Ей понравилось проводить с ним время, но она была достаточно умной, чтобы понимать, что длительные отношения между ними в принципе невозможны. Тем более нечто серьезное вроде брака. Слишком они отличались. Здесь и возраст и социальное положение, и статус. А главное — полное отсутствие магических способностей у нее. Это ставило непреодолимый барьер между ними.

Впрочем, она никогда и не думала о чем-то таком всерьез, принимая расклады. Но может же девушка хоть немного помечтать. Герцогская корона на голове, титул, власть и влияние, приобщение к династии с тысячелетней историей…

Нет, такие штуки не для простой девчонки из Техаса. Слишком запредельный уровень, где идет нескончаемая схватка между хищниками иного порядка, взращенными в ходе направленной эволюции, с молоком матери впитывающие агрессию и жестокость при защите своего.

— Ну и ладно, нам и должности Мастером над золотом достаточно, — пробормотала женщина, пожалуй впервые с момента прилета сюда испытав нечто напоминающее горечь.

Когда открываются новые горизонты, сначала не видишь предел. Но когда достигаешь нового пика, становится ясно, что всегда есть куда дальше расти. Только вот в последнем случае, стояла неопределимая черта в виде полного отсутствия способностей к магии.

А может пойти другим путем? Зайти издалека. Если у нее нет дара, он может появится у ее ребенка. В последнее время она часто об этом задумывалась, видя, как жизнь пролетает мимо. Возможно пришла пора, главное найти подходящего донора.

Кандидатура молодого Тимофея сразу отпадала. Она не дура играть в такие опасные игры, пытаясь завести ребенка от высокородного аристо. У них на чистоте крови головы повернуты, узнает, не только отберет ребенка, но и саму казнит. Судя по истории у Мещерских с этим всегда было просто.

Нет, нужен кто-то попроще, можно даже без длинной родословной. Кажется Мастер теней клана имел способности к магии. Как же его зовут… точно — Феликс Кайе, бывший преступник, обладавший удивительными талантами в сфере саботажа, интриг и наемных убийств. Может его соблазнить?

Сильвия закинула ноги на край стола, с удовольствием полюбовалась на их длину и общую ухоженность. Поправила блузку, расстегнув пару пуговок, позволяя проявить себя упругой груди. Красивая, с подтянутой фигурой, несмотря на то, что ей за тридцать, она до сих пор оставалась в превосходной форме, тщательно следила за собой, не жалея времени и средств.

По лицу женщины скользнул самодовольная улыбка. Сможет бывший преступник устоять перед такой красотой? Вряд ли. Скорее сразу полезет под юбку. И с поцелуями, обслюнявит всю, начнет лапать, торопясь и шепча всякий бред…

Представленная картина совершенно не понравилась бывшей управляющей корпорации «Одинокая звезда». Может конечно так все не будет, но и торопиться пока не надо. К тому же, этот Кайе тоже работал на молодого лорда Мещерского, а значит могли возникнуть внутриклановые проблемы.

Нет, с таким делом, как подбор отца будущего ребенка торопиться не стоит.

— Мисс Хант, к вам мистер Морган, — вновь ожил интерком.

— Пусти.

В кабинет зашел мужчина в классическом костюме-тройке. Консервативный стиль и благородная седина придавали гостю респектабельности преуспевающего бизнесмена.

— Генри, рада тебя видеть, — Сильвия встала из-за стола и сделала шаг вперед, показывая, как дорожит гостем. Тот шагнул навстречу, протягивая руки.

— Дорогая, ты как всегда обворожительна, — ломая привычные шаблоны деловой встречи, он поцеловал хозяйке кабинета руку, и с придыханием произнес: — Клянусь всеми богами, ты только становишься красивее с каждым днем.

— Льстец, — улыбнулась Сильвия и кивнула на стул перед столом. — Что-нибудь выпьешь?

— Кофе, если можно. Черный, без сахара.

— Я помню, как ты любишь, — кивнул Сильвия и нажала на интерком: — Два кофе, пожалуйста, по колумбийский.

— Да, мисс Хант.

Названный Генри Морганом мужчина с удовольствием огляделся, оценивая обстановку и вид из окна.

— Вижу после внезапного ухода из «Одинокой звезды», твои дела пошли в гору, — весело спросил он и улыбнулся.

— Ты же знаешь старую поговорку, Генри, рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Мои карьерные возможности в «Одинокой звезде» подошли к концу, пришло время что-то менять и искать новое место для приложения сил, — Сильвия села в кресло, и закинула ногу на ногу, скрестив руки на животе.

Секунду они смотрели друг на друга не мигая. Первым сдался гость, по его губам скользнула грустная улыбка.

— Ты же понимаешь, что они так просто этого не оставят? Ходят слухи о поддельных накладных и исчезнувших со склада КИБах. Плюс говорят, что произошел взлом внутренней сети корпорации, СБ молчит, но уже известно, что дело касается важной технической информации, скаченной с одного из закрытых от внешнего доступа серверов. А потом стало известно о твоем уходе, продаже дома и внезапном отъезде. Согласись, напрашиваются неприятные параллели.

— Меня в чем-то обвиняют? — Сильвия приподняла правую бровь.

Мужчина пожал плечами.

— Пока, разве что неофициально. Но у эсбешников корпорации есть к тебе вопросы. Они очень хотели бы их задать, но учитывая, где ты находишься и какую должность заняла…

Окончание повисло в воздухе. Сильвия в душе улыбнулась. Разумеется, с ней хотели бы поговорить, а скорее всего жестко допросить, с применением передовой фармакологии на предмет развязывания языков. Но кто же им даст. Финансовый советник главы Клана, это не мелкий корпорант, и даже не один из топ-менеджеров крупной компании. Это птица высокого полета, до которой так просто не добраться.

Единственные кто действительно мог предъявить претензии это конечные владельцы «Одинокой звезды» — клан Мормонтов. Хозяева Хьюстона были в своем праве и по закону могли обратиться напрямую к Тимофею, потребовав разбирательства на уровне великих родов.

Но именно последний пункт скорее всего заставит их отступиться. Стать посмешищем на весь мир, признав, что у них из-под носа увели собственность (пусть и продукцию подвластной корпорации), значило автоматически объявить войну клану Мещерских.

А это значит собирать войска, отправляться в Колонии, и воевать по сути на чужой территории, по чужим правилам, с призрачными шансами на успех.

Нет, на такое они не пойдут. Отомстят конечно, не без этого. Точнее попытаются, потребует гордость. Но усердствовать особо не будут, учитывая, что недавно сотворил молодой Мещерский с кланом Чезаре. К тому же всеобщий хаос не способствует рискованным предприятиям. Разумнее приберечь ресурсы для защиты родного дома. А когда все успокоится — спросить за должок.

— Кофе, — в кабинет зашла секретарша, занеся на подносе две чашки с дымящимися черным напитком.

Поблагодарив молчаливым кивком, Сильвия дождалась пока она уйдет, мимолетно заметив, как мужчина проводил одобрительным взглядом ладную фигурку и стройные ножки в мини-юбке.

— Мормонты не забудут такой оплеухи, — мягко указал Генри, продолжая прерванный разговор, не показывая недавнего интереса к ушедшей девушке.

Он взялся за чашку, сделал глоток. Последовало одобрительно качание головы. Кофе был хорош.

— Знаю, — легко согласилась Сильвия, чем ввела в смущение мужчину. Он явно рассчитывал на другую реакцию. Все-таки был оскорблен клан.

— Пока никто не хочет тыкать пальцем, объявляя это во всеуслышанье, но такой момент однажды наступит, ты должна это понимать.

Женщина пожала плечами. Когда начинаешь играть на таком уровне, относишься к риску уже как к чему-то привычному. Она знала, на что шла, когда подделывала накладные и заказывала воздушный борт у благотворительной организации для перелета в Колонии, и прекрасно отдавала отчет о возможных последствиях.

— Тебя прислали предупредить, что расплата однажды все равно меня достанет? — усмехнулась она. И только внимательный слушатель уловил бы в женском голосе толику горечи.

Они с Генри были давно знакомы, официально он не состоял в штате «Одинокой звезды», но был вхож в высшие эшелоны, занимался тем, что принято называть посредничеством и предварительными переговорами.

Генри Морган был неофициальным эмиссаром клана Мормонт и личным вассалом самого лорда.

Узнав о его прилете и просьбе на встречу, Сильвия знала, что последует тяжелый разговор, но все равно тяготилась, потому что считала Генри пожалуй одним из немногих настоящих друзей.

— Меня прислали чтобы напомнить, что ничего не вечно, и что однажды защита может исчезнуть.

— Они про молодого Мещерского? — удивилась Сильвия. В кабинете раздался звонкий смех: — Он еще переживет всех нас с тобой.

Она встала и обошла стол.

— Бросьте, Генри, вы это же несерьезно. Приходить сюда с туманными угрозами, это на вас непохоже. Что на самом деле они велели передать?

Мужчина замялся, длинные пальцы нервно проверили инкрустированные черными бриллиантами запонки. Наконец он поднял глаза и произнес, глядя на облокотившуюся об стол женщину:

— Они сказали, что так тебе это даром не пройдет. Не сегодня, но в какой-то день, ты обязательно умрешь и Мормонты приложат к этому руку. За предательство надо отвечать. И плата может быть только одна — кровь.

Сильвия оттолкнулась от стола и вернулась обратно к креслу.

— Вот значит как, — протянула она. Похоже она недооценила злость обманутого клана.

— Да, — медленно проронил Генри. — Извини, но ты сама их вынудила пойти на этот шаг.

— И они не бояться судьбы Чезаре? — нарочито спокойным тоном спросила Сильвия.

Мужчина кивнул, показывая что понял намек, и пожал плечами.

— Видимо они не считают это большой проблемой.

В кабинете на секунду наступила тишина. Эмиссар американского клана, посланный донести простую мысль, что предательнице не скрыться, и что за новый статус вассала патриарха другого клана прятаться бесполезно, и что в конечном итоге она обязательно умрет, молча ждал, когда его вежливо попросят на выход. И дождался.

— Ты можешь идти, Генри, — сказала Сильвия. — Скажи им, что я услышала их послание, — она помедлила, словно о чем-то размышляя и добавила, когда он уже находился в дверях: — А еще передай им, что отныне поставки ресурсов с территории Колоний на заводы Мормонтов многократно ухудшаться. Как минимум им придется платить намного больше, чем они платили до этого.

Мужчина обернулся, по его лицу промелькнула снисходительная улыбка.

— Думаешь у тебя получится влиять на глобальный рынок в таких масштабах?

Сильвия притворно улыбнулась.

— А я разве не сказала? С недавних пор Дом Мещерских владеет контрольными пакетами многих сырьевых компаний, занимающихся добычей полезных ископаемых в Колониях. А я, если ты не забыл, являюсь Мастером над золотом этого клана. Полностью перекрыть поставки я может и не смогу, но обещаю, что десять похищенных КИБов покажутся твоим хозяевам мелкой неприятностью, по сравнению с ожидающими их впереди финансовыми затратами, — она жестко взглянула прямо в глаза бывшему другу и закончила: — Ты меня знаешь, Генри, имея ресурсы клана Мещерских за спиной, я вас раздавлю и заставлю Мормонтов побираться по миру. Так им и передай.

Так больше ничего не сказав, мужчина вышел из кабинета. А Сильвия вернулась к компьютеру, впереди предстояло еще много работы на благо ставшего, (теперь уже точно назад дороги нет), родного клана.

Глава 24

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Район ремонтных мастерских. 12:40

Гигантский ангар высотой в пятиэтажный дом возвышался над землей подобно горе. Заведенный внутрь мех стоял у массивных железных опор, по бокам виднелись лифты для подъема механиков. Специальная система лебедок позволяла перемещаться по поверхности робота, проводя ремонтные работы, не спускаясь на землю.

Искрила сварка, техник в рабочем комбинезоне свесился вниз, заделывая пробоину на правом боку стального гиганта. Еще несколько человек облепили правую ногу, судя по снятым пластинам брони была повреждена внутренняя гидравлика.

— Сколько мы потеряли? — спросил я, обращая взор на брата-близнеца первого меха, застывшего в соседнем боксе. Рядом возилась еще более многочисленная группа техников.

Этому досталось больше, чем более удачливому собрату. Подпалины на грудной пластине и начисто снесенная правая рука вместе с глубокими бороздами по левому боку, показывали, что меху не повезло столкнуться в бою с одним из тевтонских КИБов. Только боевая магия, заключенная в магические конструкты, оставляла такие характерные повреждения.

— Пять мехов не подлежит восстановлению, еще семь будут готовы войти в строй в течении следующей недели, — доложил стоящий рядом Карл.

— Пилоты? — уточнил я, переводя взгляд на еще один ангар, где так же шли восстановительные работы над поврежденной техникой.

Каждый бокс-ангар вмещал от двух до четырех роботов, параллельно туда загоняли более простые в эксплуатации бронетранспортеры и другие боевые машины, отвлекаясь на них по мере возможности. Ховеры для обслуживания имели отдельные мастерские, летальные аппараты требовали специфического оборудования и специально обученный персонал.

— Шестеро погибли, — с грустью признал гвардеец. — Еще трое в медкапсулах над ними потрудились киберхирурги и скорее всего выживут. Еще у двоих легкие ранения, они уже прошли курс ускоренной реабилитации и готовы идти в бой.

— Значит один счастливчик отделался испугом, — быстро подсчитав соотношение подбитых мехов и раненных пилотов, сказал я.

— Да, успел вовремя катапультироваться. Добивали уже пустую коробку без пилота. Если бы не дернул рычаг, то сгорел бы вместе с машиной.

— Повезло, — я покачал головой.

Как и ожидалось, основные потери клановые войска понесли, когда в дело вмешались КИБы германской принцессы. Появление на поле боя элитных бойцов — боевых магов, заключенных в техно-магические доспехи, едва не стоили нам победы, настолько силен оказался напор. Они не только остановили атаку, но и принялись методично выбивать из строя мехи, действуя с эффективностью хорошо отлаженного механизма. Если бы не мое вмешательство с пленением рыжей стервы, все вполне могло закончится поражением. А если точнее — полным разгромом.

— Да-а, повезло, — протянул я, больше думая о прошедшей битве, чем о счастливчике пилоте, оставшемся в живых.

Карл понял это, и согласно кивнул.

— Мы не рассчитывали, что командир гвардейцев осмелиться рисковать жизнью принцессы и отправится вместе с ней в бой. По инструкции они были обязаны первым делом вывезти ее из зоны боевых действий, обеспечить безопасность, вплоть до эвакуации силами стратосферного шаттла.

— Но они решили иначе, и чуть не испортили всю игру, — буркнул я. — Подозреваю, все дело в отношениях между принцессой и ее свитой. Возможно, она спит с кем-нибудь из них, или заставила дать клятву личных вассалов.

Карл помолчал. Сам бывший гвардеец, он лучше других знал тонкости взаимоотношений между монархами и их лучшими боевыми частями.

— Гвардия дает клятву императору, а не его семье, — осторожно заметил он. — Если принцесса нарушила это правило, то ее ждет жестокое наказание, вплоть до отлучения от двора.

Я лишь хмыкнул. В таком случае, развитие событий совершило бы еще один любопытный разворот.

— Ей еще за плен влетит, — заметил я, и ухмыльнулся. — Мало кто в мире может похвастать, что за его голову отдали целый город. Принцесса теперь это может, только думаю ее папеньке это совсем не нравится.

Мы весело рассмеялись. Будущие проблемы тевтонской принцессы нас не волновали.

Что касается правила личных клятв, то гвардейцы и правда давали ее только императору, а точнее действующему главе правящего дома. Это было сделано не просто так, а в качестве меры предосторожности от возможных междоусобиц. Если право окончательного приказа принадлежит одному человеку, то использовать гвардию для его смещения с трона будет проблематично. А точнее попросту невозможно.

Если принцесса Генриетта герцогиня Магдельбурская действительно провернула такой трюк со свитой из гвардейцев, отправленных отцом для ее защиты, то ее ждут очень крупные неприятности. Император не спустит такого самоуправства, иначе другие члены императорского дома подумают, что им можно так же, и начнется разброд. А таких амбициозных личностей лучше всегда держать в железном кулаке. Если, конечно, нет желания увидеть гражданскую войну.

Трон манит почище любой награды. Стоит ослабить власть, и обязательно найдется тот, кто на нее попробует претендовать. Это аксиома, пришедшая из глубин веков со времен борьбы за право повелевать подданными.

— Она что-нибудь сказала, когда вы ее отпускали? — поинтересовался Карл.

— Кто? Генриетта? — я вспомнил злобный взгляд и шипение рыжей кошки, готовой вцепиться в глаза.

— Да.

Я улыбнулся.

— Скажем так, когда двери темницы открылись и стазис спал, она не испытывала особого энтузиазма от освобождения, — я ухмыльнулся.

На самом деле все было немного не так. Заморозка времени сыграла при освобождении пленницы злую шутку. Для нее прошло мгновение с момента попадания в Астрал, и успокоится она не успела. Будучи в бешенстве, она бросилась на меня стоило дверям в камере открыться. Ожидая нечто подобное, я заранее выставил щит, и кричащая что-то на германском высокородная принцесса, как муха застряла в силовом коконе.

— Видел бы ты ее глаза, если бы могла убивать взглядом, от меня бы и горсти пепла не осталось, — поведал я и задумчиво добавил: — У девчонки есть характер. Будь она кем-то другой, можно было бы даже подумать о свадьбе.

— Она вам глаза выколет в первую же брачную ночь, — мрачно предрек Карл. Идея женитьбы на тевтонской кронпринцессе ему не понравилась.

Я хмыкнул.

— Такой вариант не исключен. К тому же ее папаша явно занервничает, узнав кто ему достался в зятья.

Тут Карл не выдержал и ухмыльнулся.

— Да, это была бы отличная шутка.

Мы вновь рассмеялись.

— Представляю как бы «обрадовалась» другая императорская родня, — продолжил Карл.

Смех стал еще громче, снующие вокруг техники пару раз оглянулись на веселящихся высших командиров.

Я махнул рукой.

— Ладно, пошли, не будем мешать работать.

Мы ступили из тени ремонтного ангара и направились под давящими лучами солнца по грунтовой дороге в сторону административных построек. За ними располагался полевой госпиталь, где тоже шел ремонт, но уже живой силы. Кроме пилотов мехов, в ходе атаки на Скайфолл мы потеряли немало пехоты. Раненые сейчас находились в лазарете, их предложил навестить Карл, показывая, что руководству важны все бойцы, невзирая на статус. Выздоравливающих пилотов мехов мы навестили перед посещением мастерских.

— Каковы потери от общего числа задействованных сил? Я читал рапорт от отдельных подразделений, но там лишь предварительные данные. Ты уже знаешь итоговые цифры? — спросил я на ходу.

Карл кивнул, на его лицо на секунду наползла тень. Значит потери серьезные.

— Не меньше двадцати процентов, если в сумме. В некоторых отрядах меньше, в некоторых больше, в зависимости от того, на каком участке они воевали. В среднем, не менее пятой части.

Много. Черт возьми. Очень много. Даже слишком, учитывая, что именно мы ударили первыми.

— А что у тевтонов? Надеюсь ублюдки отделались не хуже.

Теперь по лицу гвардейца скользнула довольная ухмылка.

— И намного, даже по косвенным данным они потеряли половину гарнизона, оставленного для охраны Скайфолла. Когда шла эвакуация, мои люди вели визуальное наблюдение, и ручаются, что это полностью выбывшие потери. Есть еще раненые и подлежащая ремонту техника, — он посмотрел на меня. — Внезапность атаки сыграла свою роль, мы все-таки застали их врасплох, хотя битва оказалась тяжелее, чем ожидалось.

— Проще говоря, размен два к пяти. Не так уж и плохо, учитывая, что воевать пришлось с регулярной кадровой армией, — подытожил я.

Карл качнул головой.

— Все могло оказаться намного хуже. К счастью, захват в плен принцессы остановил разгром, — он многозначительно замолчал.

Скрытая лесть не вызвала особого энтузиазма. Пришлось немного надавить.

— Вот что бы такого больше не случилось, и не приходилось придумывать на ходу, следует лучше готовиться к битве, — заметил я.

Гвардеец потеряно замолчал. Это был его промах, как Мастера войны, недооценка врага, едва не приведшая к поражению.

— Да, милорд.

Мы продолжили путь. Издалека доносился шум строительной техники, возведение зданий шло не с опережением темпов, проявлялись первые наметки улиц будущего города.

Попадающиеся навстречу солдаты отдавали салют в традиционном приветствии официалов-наемников Колоний. Рабочие и туземцы коротко кланялись, стараясь, как можно быстрее скрыться с глаз прогуливающегося начальства.

Солнце висело высоко и давило на плечи жаром тропиков. В какой-то момент особо настойчивый луч скользнул за стекла темных очков, заставив на мгновение ослепнуть. В ту же секунду сознание взорвалось вспышкой очередного видения… нет, забытого полусна, похожего на явь, приходившего ночью, но только сейчас внезапно всплывшего в памяти.

… я сидел на троне на горе черепов, сбоку склонился Ключник, ончто-то шептал и мой безумный хохот разносился над низким небом Астрала. Бесконечная серая пустошь протянулась от края до горизонта. Сверху из тяжелых туч били красные и фиолетовые молнии. Завывал черный ветер, но при этом стояла удивительная давящая тишина. Мой внешний вид изменился, но нечеловеческий облик с бледной кожей и залитой темным мерцающим светом глазами, как никогда подходили для окружающей обстановки.

За спиной трона клубилась густая тьма. Она терпеливо ждала, когда Врата будут открыты и можно будет выпить все краски и тепло реального мира. Ключник что-то шептал, мне было весело, и мой безумный смех все громче разносился под сводами низкого небо, из которого в давящей тишине продолжали бить красные и фиолетовые молнии. Оставалось недолго…

— Проклятье, — я тряхнул головой, прогоняя видение. Нет, не видение, — мысленно поправил себя, — а воспоминание о сне, который под утро почему-то забылся, зато сейчас всплыл, словно темная дымка из преисподней.

Что это? Предзнаменование будущего? Предостережение от возможных последствий дальнейшего заигрывания с силами Хаоса? Я четко помнил, свой безумный смех, и шепот Астрала, проникающий в разум, он уже не казался чужеродным, скорее знакомым, родным. Неужели эта дрянь меня все же достала, как в старину свела с ума представителей рода Мещерских?

Но ведь был перерыв, в два с лишним века! Силе Крови дали отдохнуть! Неужели это не сработало и меня ждет судьба потерявших человеческих облик остальных представителей древнего клана?

Или это очередная проверка от Ключника? Хранителя, поставленного предками защищать домен и наследие крови. Как напоминание, о том, что ждет тех, кто слишком сильно начинает заигрывать с чуждыми силами.

— Все в порядке, милорд? — осведомился Карл, заметив, как на секунду сбился мой шаг. Видение мелькнуло в разуме подобно молниеносной вспышке и не заняло много физического времени.

— Да, проклятая жара замучила, — соврал я. Незачем никому знать о странных снах господина. Даже вассалам. Особенно вассалам, если уж на то пошло.

— Может перенесем посещение госпиталя на вечер? — предложил Карл.

— Незачем, это мелочь, — я отмахнулся.

Гвардеец молча кивнул, признавая за сюзереном право принимать такое решение, но внезапно замедлил шаг и достал из бокового кармана брюк складной планшет.

Устройство издавало тревожный сигнал. Только через секунду я сообразил, что мой комм издает похожие звуки. Черт, с этими снами наяву о других измерениях, недолго и потеряться в настоящем мире, настолько все выглядело с другой стороны реально.

— Похоже ваша гостья все-таки не забыла о мести, — задумчиво произнес Карл, разглядывая информацию на экране.

Я не стал глядеть в свой комм, взяв планшет гвардейца, чей дисплей имел больший размер.

— Что это? Снимки с метеорологического спутника? — спросил я. По крайней мере внешне изображение выглядело именно так, нечто напоминающее, что обычно показывали во время прогноза погоды.

— Да, это информация с коммерческого сателлита о предупреждении природных катаклизмов. Они отслеживают климатическую активность для посевной и сбора урожая, — пояснил Карл.

На экране показывалось нечто напоминающее огромную спираль с расходящимися рукавами белых облаков. Центр находился где-то в южно-китайском море.

— Ураган. Ну и что? — не сразу понял я. Судя по расстоянию, разразившийся шторм находился от нас на многие мили. Для урагана конечно небольшое расстояние, но когда он достигнет острова, его действие многократно ослабнет. Максимум прольется сильный ливень с резкими порывами ветра. Переживем. Может дышать легче станет. А то солнце и правда уже надоело. Был бы способ «прикрутить» его, без колебаний бы сделал. Жара достала уже по горло.

— Укрупните картинку, — подсказал Карл. — Видите четкую линию на воде? Это волна. Судя по данным со спутника — высота около двадцати метров.

Я моргнул. Ничего себе, и правда волна, точнее цунами, и похоже идет прямо на нас.

— Думаешь это работа германской принцессы? — спросил, вспомнив первые слова гвардейца.

— Как минимум какого-то сильного стихийника, — спокойно ответил Карл. — Скорее всего под прикрытием настоящего урагана, было сформировано цунами и направленно в нашу сторону. Учитывая лежащие вокруг острова и угол преломления сухопутной гряды, оно не могло двигаться таким курсом. Не бывает в природе таких совпадений. Кто-то намеренно гонит волну на нас.

Двадцать метров, это чуть меньше десятиэтажного дома. Я огляделся, оценив высоту построек вокруг, смоет все. Сметет, не оставив следов. Даже мехи вряд ли выдержать такой удар стихии.

— Да, круто, — я отдал планшет гвардейцу обратно. И спокойно направился в сторону берега.

— Надо объявлять эвакуацию, еще есть время, — Карл догнал меня через секунду, если и удивившись проявленному спокойствию, то не показав вида.

— Зачем тревожить людей? Пусть работают, — отмахнулся я.

Такая легкомысленность не понравилась мастеру войны.

— На берегу много людей, там основной лагерь наемников, на мелководье стоят грузовые баржи, если цунами обрушится на них…

— Не обрушится, — прервал я, взмахом руки останавливая проезжавшую мимо багги с патрулем. — На берег, — велел я бойцу за рулем, вставая на подножку. Карлу не ничего не оставалось, как последовать примеру сюзерена, зацепившись с другой стороны машины.

Юркая быстроходная багги, предназначенная для глубоких рейдов в тылу врага, быстро доставила нас до вершины ближайшего песчаного бархана, откуда открывался обзор на побережье.

— Гляди, вот там и там заложены специальные артефакты — «Рассекатели», они лежат на глубине примерно семи метров, — я указал на море, проведя примерную линию вдоль береговой кромки на расстоянии примерно сорока-пятидесяти метров от суши.

— «Рассекатели»? Вы не говорили о них, — нахмурился Карл.

Я пожал плечами.

— Не все тайны следует доверять людям. Сам знаешь, что бывают непредвиденные ситуации. Если ты вдруг попадешь в плен, то не сможешь выдать весь план обороны владения.

Хоть и с недовольством, но Карл кивнул, признавая верность такого подхода. У главы клана могут быть секреты, которые он не расскажет даже ближайшим помощникам. Как бывший имперский гвардеец он это понимал.

— Когда цунами дойдет до указанной точки, артефакты рассекут структуру плетения, поддерживающего волну. Одновременно будет создан барьер, вынудив воду покатиться обратно. Это полностью разрядит артефакты, но зато защитит побережье.

Говорить про то, что артефакты имели функцию самозарядки, понемногу тяня энергию из домена, я не стал. Как и про «Подавители», еще один тип артефактов, закопанных на территории владения в разных местах. Они должны были противостоять попыткам влиять на почву через стихию Земли.

Как ранее и говорил: в запасниках поместья клана Мещерских оказалось удивительно много магических вещиц, даже за века не потерявших свою актуальность.

— А теперь предлагаю полюбоваться на представление, — сказал я, устраиваясь прямо на песке. — Это не должно занять много времени.

Карл кивнул и сел рядом. Небо вдали почернело, на линии горизонта проявились первые признаки надвигающегося цунами, тучи медленно наползали, неся с собой дождь.

Ну что же, хоть како-то облегчение от надоевшего солнца. А направленную на берег атаку я еще припомню герцогине Магдельбурской. Почему-то не возникало сомнений, что Карл был прав, и пакость с цунами устроила именно рыжая стерва.

Глава 25

Территория Колоний.

Владение Дома Мещерских.

Зона ремонтных мастерских. 14:30

Этот ангар стоял наособицу. Меньший по размеру, приземистый, его скрывала маскировочная сеть, а охрана состояла из отборных бойцов, круглосуточно находящихся на дежурстве.

Ввалившись в двери и оставляя позади стену дождя, мы с Карлом отдышались. Позади бушевала гроза, в затянутых тучами небесах били молнии, изредка прилетал грохот грома. Несмотря на остановленную при помощи артефактов гигантскую волну, сам ураган никуда не делся, обрушившись на побережье потоком воды в обрамлении искрящихся молний.

— Ничего себе непогодка, — гвардеец встряхнулся и оглянулся назад. Сплошные потоки ливня, казалось, готовы затопить все окрестности. К счастью, предусмотрительно вырытые каналы водоотвода пока неплохо справлялись со своими обязанностями.

— Зато цунами не дошло, — откликнулся я, с удовольствием вспоминая, как заложенные в старинные артефакты заклинания в буквальном смысле иссекают в мелкое крошево магическую структуру плетения, поддерживающего волну. Ошметки творения неведомого стихийника не смогли справиться с огромной массой воды, и наткнувшись на непреодолимый барьер, та покатилась обратно в открытое море.

Подобные усилия полностью разрядили артефакты, но последние справились с ролью защитника.

— Да, было впечатляюще, — согласился Карл.

Волна, высотой в пятнадцатиэтажный дом, ударилось в невидимую стену, на секунду замерла, а затем опрокинулась обратно, будто получив мощный толчок. Наблюдавшие с берега за происходящим наемники и рабочие разинули от изумления рты, увидев подобное представление.

Одна стихия поборола другую, заставила отступить и врезала напоследок. Невероятное зрелище, которое еще долго будут обсуждать обитатели владения.

И не только, — напомнил я себе, вспомнив, как многие вытащили коммы и планшеты, начав снимать происходящее на видео. Наверняка уже по сети гуляет множество роликов.

— Принцесса Генриетта наверное разозлилась, узнав, что задуманное не сработало, — нейтральным тоном заметил Карл.

Я не удержался и хмыкнул. Картина, как мордашка рыжей суки начинает идти багровыми пятнами от злости, была восхитительна.

— Надо будет ответить ей такой же любезностью, — заметил я. — У нее вроде есть лен на территории империи, куда привязан титул герцогини Магдельбурской. Стихиями мы конечно баловаться не будем, а вот наслать кошмары на местных жителей, с внушением отвращения к рыжей, можно попробовать.

— Это могут счесть за атаку на императорские владения, — вмиг посерьезнел Карл.

Я пожал плечами.

— Ну и что? Они атаковали мои владения, я отвечу, все согласно кодексу Кланов, — я посмотрел на бывшего гвардейца. — Не забывай, это для имперской аристократии и остальных император полновластный сюзерен и властитель, для Старых семей он всего лишь первый среди равных, не более.

Карл не стал спорить. Его воспитывали в другой парадигме поведения, но он понимал, что взаимоотношения между сильнейшими кланами и монархами носят отдельный характер.

— Так значит это здесь? — я демонстративно огляделся, показывая, что разговор о кланах закончен.

— Да, милорд, — Карл подошел к стене и потянул рубильник.

Пространство ангара залил приглушенный свет. Как и упоминалось, он был небольшим по площади, но внутри хватало места для прибывшего на воздушных транспортниках груза.

Десять КИБов, со всеми деталями и снаряжением, стояли распакованные на специальных палетах. Не подделки, как у Дикой Охоты, где одаренные выступают живым придатком к боевым механизмам (не уверен, но кажется это эксперимент кого-то из Старших семей, слишком круто для корпораций замахиваться без поддержки на подобный проект), а полноценные техно-магические костюмы.

— Конфигурация стандартная, крепления унифицированы, применен модульный принцип для индивидуальной подгонки, — принялся перечислять Карл, подходя к первому стенду.

Оглядев заставленное пространство, я понял, что только три КИБа были практически собраны, остальные находились на разной стадии готовности, сверкая металлом открытых частей.

— Специальный сплав позволяет нанести руны и напитать их силой, создав магический конструкт прямо на корпусе костюма, — Карл протянул снятый наплечник. Удивительно легкий для своих размеров, он отдавал мертвым холодом. — Также можно наносить готовые заклинания, на выходе получается готовый артефакт. При желании устанавливается автоматическое срабатывание на внешнее воздействие, будь оно атакующего или иного типа.

Защита действует сама, без участия оператора, чтобы тот не отвлекался во время боя. Умно.

— Можно изменить внешний вид и дизайн. В зависимости от желания заказчика, Мормонты снабжали шасси дополнительными модулями, без конкретной привязки к магической составляющей.

Не только наплечники можно менять: орудия, крепления, оружие ближнего боя, все монтировалось на костюм, интегрировалось, как единое целое.

— Разобрались с файлами с технической документацией? — спросил я.

Гвардеец кивнул.

— Да, там оказались стандартные схемы. Ничего сложного, любой техник выше среднего уровня, знакомый с устройством мехов справится без труда. Единственная проблема — сам сплав, способный принимать магическую энергию. В случае поломки, будут только запасные детали из сопроводительного комплекта.

— Ничего. Если прижмет, используем остальные КИБы для ремонта. Все равно у нас пока нет десяти одаренных.

Я обошел стенд, с интересом разглядывая раскрытый костюм. Мощь. Железный человек отдыхает. Совмещение компьютерных систем и магической энергии. Венец технологий, настоящее произведение искусства.

Карл помедлил.

— Кстати о месте, откуда прибыли эти штуки. Со мной связалась Мастер над золотом и попросила обеспечить ей дополнительную охрану. С такой же просьбой, насколько я знаю, она обратилась к Мастеру теней.

С моей стороны последовал неспешный кивок.

— Ничего удивительно, Сильвия опасается мести со стороны прежних работодателей.

— Предполагаете активные действия с их стороны? — осторожно уточнил Карл.

Я беспечно кивнул.

— Если у клана есть гордость, а у Мормонтов она есть, то война неизбежна.

На мгновение наступила пауза.

— Кхм… не слишком ли большая цена за десять КИБов? Мы могли бы достать их другим способом, — сказал Карл. Как мастер войны он должен учитывать все нюансы, в первую очередь беспокоясь о безопасности клана.

— Не слишком, — жестко ответил я. — Если Мормонты не успокоятся, поступим с ними, как с Чезаре.

— Почему-то я не сомневался, что услышу нечто подобное, — пробормотал гвардеец.

Я серьезно взглянул на него.

— А что предлагаешь? Сдаться? Пойти на компромисс? Спорные территории — это огромная шахматная доска, где каждый ход меняет ситуацию, и где каждое действие несет за собой последствия. Прогнемся один раз — не успеем опомниться, как будем стоять, не разгибая спину. Техасцы сами виноваты, что пропустили слабое звено в цепи управляющего звена своей корпорации, и заплатали за это. Слабость наказывают. Так было испокон веков, и так останется впредь. Захотят войны? Значит будем воевать. Но никогда и ни при каких обстоятельствах не будет отдавать свое. Ясно?

На мгновение во мне шевельнулись тени предков, взглянув на колеблющегося гвардейца через глаза темным мраком презрения. В отличие от него, они никогда в своем праве не колебались, уверенно брали свое и без жалости наказывали тех, кто пытался лезть к ним.

Карл вздрогнул, он уже не впервые видел мерцающий мрак в глазах юного сюзерена, и никогда не мог выдержать этот взгляд, скрывающий нечто настолько пугающее, что даже мысль об этом вызывала безотчетный страх.

— И к вопросу о возможной будущей войне, — продолжил я, как ни в чем не бывало. — Набор новобранцев уже начат? Сколько удалось найти рекрутов?

Карл отвел глаза в сторону, не желая встречаться с темными провалами на ставшем удивительно жестком лице молодого господина.

— Первый батальон пехоты сформирован и начнет обучение в течении нескольких дней. Инструкторами выступят наиболее опытные ветераны из числа наемников, — доложил Карл.

Идея завести собственную армию, набранную из добровольцев, зародилась давно, но к практическому исполнению приступили только две недели назад. Желающих вступить в армию независимого колдовского клана оказалось неожиданно много, что позволило даже устроить отбор.

Опираясь на опыт предков, я понимал, что иметь наемников в качестве армии на постоянной основе станет ошибкой. Нельзя полагаться на тех, для кого главное деньги. Иначе в какой-то момент их попросту перекупят.

Нужны мотивированные бойцы, изначально сражающиеся за клан. Это даст им привилегии, статус, материальное довольство и чувство собственного достоинства, а главное ощущение приобщения к чему-то великому, гордость за то, что являются частью Клана.

Для туземцев и одиночек, потерявших смысл жизни, для жаждущих амбиций и обуянных тщеславием, для ищущих спокойную гавань, где о нем и его родных позаботятся — причин было великое множество. Но каждый крючок, на который цеплялся человек, был крепко связан с Домом Мещерских, которому они добровольно согласились служить.

Лояльность в обмен на защиту. Готовность сражаться в обмен на безопасность родных. Честь и преданность лично лорду. Двухсторонняя связь, где сюзерен заботиться о вассалах, получая в обмен верность.

Это была старая схема, пришедшая из глубины веков и дожавшая до двадцать первого века, идеально подходившая для формирования вертикали власти клановой иерархии.

— Пусть вербовщики не останавливаются. А Кайе пусть займется проверкой новобранцев. Наверняка среди них постараются подсунуть лазутчиков и агентов.

— Да, милорд, — поклонился Карл.

Я обошел КИБ с другой стороны и наконец заглянул внутрь. В зависимости от модели разные доспехи имели разные способы «одевания». У кого-то спереди, у кого-то сзади. Конкретно это шасси облачалось спереди, распахнутые настежь створки как бы «принимали» оператора и захлопывались на манер раковины.

— Десять накопителей кристаллического типа в форме стержней создают резерв в триста универсальных единиц, — сообщил Карл. — Преобразователи смонтированы в грудную полость, позволяя напрямую контролировать переток энергии для дальнейшего использования в орудиях.

Примерить? А толку? Без нейрочипа управлять КИБом все равно что задохлику с плохой координацией влезать в полноценные рыцарские доспехи, и сам не выдержит, и броню не удержит, свалится.

Нужна новая имплантация. Но будет ли толк? На ум пришло полное единение с Астралом. Океаны энергии проходили через тело, подобно волнам безудержного прилива. Чистая мощь, наделявшая невероятной силой. Не станет ли очередной нейрочип щепкой, сметенной потоком энергии?

Насколько слышал, почти никто из патриархов не использует КИБы. Возможно в этом скрывался секрет? Продукт человеческой технологии не мог противостоять могуществу сильнейших одаренных. Просто был не в состоянии переварить гигантские объемы энергии, которые перекатывались через мага.

— Хотите примерить? Эту специально подгоняли под пропорции вашего тела, милорд, — Карл указал на первого КИБа с распахнутыми настежь створками.

— Не думаю, что в этом есть смысл, — помедлив, задумчиво протянул я, быстро прикидывая варианты обойтись без нейрочипа или заменять его каждый раз после применения особо мощных заклятий.

Кстати, в последнем случае не факт, что и сама броня выдержит. Это не стандартные боевые маго-конструкты, заточенные для мгновенных срабатываний. Тот же «призрачный мост» требовал такого огромного количества энергии, что не любой накопитель выдержит, расплавит.

Нет, так не пойдет. Я думал об этом раньше, но решил отложить вопрос. К тому же таким одаренным как Карл на поле боя без КИБа лучше не выходить. Разные уровни, разные возможности. То есть, доставать магические техно-доспехи все равно бы пришлось. Другой вопрос — использовать их самому, здесь следовало принять непростое решение. Опираться в сражениях на посторонние механизмы, или же сосредоточится на развитии собственных умений?

— Князья не воюют в КИБах, — размышляя, произнес я и посмотрел на Карла. — Это правда?

Гвардеец задумался, приподнял бровь.

— Кхм… а ведь действительно, никто никогда не видел никого из патриархов в магических техно-костюмах, — признал он, явно удивленный, что такая простая мысль ему раньше не приходила в голову.

Все лежало на поверхности, и казалось очевидным, но почему-то никто до этого не задумывался, почему лидеры кланов не используют костыли в виде даже самых продвинутых техно-маго доспехов. Это было столь же очевидно, сколь и шокирующе.

— Потому что они им не нужны, — сказал я, и задумчиво потер подбородок.

Черт, все ведь действительно на виду, но почему-то разум цепляется за привычную картину. Есть боевые маги и они воюют, используя КИБы, значит и тебе надо облачаться в такую броню. Но почему так же не поступают сильнейшие маги планеты, не приходит в голову, пока не начнешь об этом задумываться.

— Считаете доспех помешает?

— Как минимум ограничит применение сильнейших заклятий. Эти штуки, — последовал кивок в сторону раскрытого доспеха, — имеют запас прочности и не рассчитаны на гигантские потоки энергии. Вспомни, как быстро гвардейцы тевтонов ломались, оказавшись по другую сторону изнанки Астрала. Их КИБы просто не выдерживали и превращались в кучу металлолома. Императору Фридриху нравится играть в роботов, выбирать любимые модели и возиться с ними, как с любимыми игрушками. Но в бой он в них никогда не пойдет. Потому что знает, что любое железо, даже напичканное самой современной электроникой и боевыми артефактами, никогда не заменит настоящих навыков убивать, используя магию во всей ее многообразии, — не скрывая раздражения я пнул по доспеху. — Они сковывают, накладывают ограничения, создают потолок, который будет мешать.

— Или позволяют до этого потолка дотянуться, — возразил Карл и пояснил: — Другим одаренным они дают преимущество, позволяя оперировать большим количеством энергии, чем обычно и создавать сложные заклятия, недоступные в обычном случае.

Подумав, я кивнул. Верно. Где минусы, там и плюсы. Что для одного мешающий ходить костыль, для другого удобная опора.

— Вот вы с Кайе и будете использовать этих «помощников», — я похлопал по стальному корпусу КИБа. — А я пожалуй воздержусь. Не стану тратить время на то, что скорее всего не пригодится.

— Если найти еще найти пятерых, то будет сформировано полноценное звено КИБов, — улыбнулся Карл.

— Тебе уже карты в руки. Ищи, бери на службу, обучай, — проворчал я, окончательно отказываясь от идеи использовать магическую техно-броню.

Хлопнув на прощение еще раз по металлическому боку, я двинулся к выходу, оставляя Карла с игрушками. Именно игрушками, мощными, смертоносными, но игрушками, бесполезными для настоящего князя.

Я направился в дождь под грозовые небеса с удовольствием окунаясь в ледяную прохладу ливня, признавая мудрость предков, изначально скептически отнесшихся к идее использовать КИБы.

«Зачем тебе оружие и доспех? Сам стань оружием и доспехом» — такова была философия Мещерских. Они всегда с недоверием смотрели на подобные вещи, предпочитая полагаться на собственные умения. Да, они умели делать потрясающие артефакты и колдовское оружие, но всегда знали, что ничто не заменит личных способностей. И так намерен был поступать я, прямой наследник этого древнего рода.

Глава 26

Скайфолл. Территория Колоний.

Центр города.

Бизнес-центр. Конференц-зал. 11:30

— Прекрасно, просто прекрасно, — похвалил я, обходя стол по кругу.

— Благодарю вам, милорд, — архитектор склонился в поклоне и бросил быстрый взгляд на творение рук своих. В глазах мелькнула гордость.

Макет из белого пластика с невероятно детализацией изображал будущий город. Развязки дорог на окраинах, переплетение магистралей, уходящие прямыми линиями в соседние города, четкие линии улиц, пересекающиеся на манер заштрихованного кода — увиденное вызывало восхищение четкостью исполнения.

И тем не менее сомнения оставались.

— Вы уверены, что все получится реализовать именно так? — протянул я, разглядывая довольно необычную стилистику зданий, странным образом дополняющих друг друга.

Взять по отдельности — образец авангарда, от которого не оторвать взгляд, но которому точно нечего делать в обычном городе. Будет выделяться как белая роза посреди навозной кучи серой посредственности.

Но если зданий несколько, да еще переходящие из одного в другое, образуя единый ансамбль, то получалось произведение искусства последней архитектурной мысли. Творение гения, недооцененного на родине.

Последовал быстрый взгляд в сторону архитектора, тот не отрываясь смотрел на главную работу своей жизни. В свое время, закончив один из университетов метрополий и предложив в качестве дипломной работы проект целого города со зданиями собственной разработки, он получил высший балл, но не получил после окончания учебы работы. Точнее ему предложили должность в крупной и уважаемой фирме, но поручили проектировать всякий хлам, вроде заурядных торговых центров. А все другие работы его руки заворачивали. Слишком прогрессивными и новаторскими казались проекты, которые молодой гений предлагал.

Может так бы и исчез увлекающийся самородок, растворился в рутине банальных работ, если бы однажды вдруг по сети ему не пришло предложение воплотить мечту всей жизни, да за огромный гонорар. Так и оказался начинающий архитектор в Колониях, куда и в мыслях ехать не допускал. Строя город для такого же молодого, как он лорда, возрождающего собственный клан.

— Великолепная работа, Клаус, вы превзошли себя. Если сумеете все это воплотить в стекле, бетоне и стали, то ваши бывшие коллеги будут кусать локти от зависти, что в свое время так легко отказались от вас.

Смущенный архитектор покраснел от удовольствия.

— Можете заметить, ваша светлость, что здесь мы выделили отдельную ветку для транспортной магистрали. А вот тут будет размещен приемный грузовой терминал. Основную инфраструктуру спрячем под землю, чтобы не портить внешний вид. А вот пассажирскую станцию поставим здесь, чтобы прибывающим людям было удобнее передвигаться по автомагистрали.

— Отлично, просто отлично, — задумчиво пробормотал я. Связь с другими городами, портами и транспортными узлами критически необходима, без этого ни один современный мегаполис не выживет. Нужны поставки, начиная от продовольствия и заканчивая товарами общего потребления. Сейчас не средневековье, даже самый развитый город вынужден полагаться на поставки извне.

— Есть трехмерная модель и виртуальная экскурсия, если пожелаете, — архитектор указал на висящий не стене широкий экран телевизора. Рядом лежала приставка и нечто напоминающее очки дополненной реальности.

Помедлив и еще раз оценив по достоинству представленный на столе макет, я отрицательно покачал головой.

— Незачем, уверен, у вас и там все в полном порядке.

Хотя желание «побродить» по виртуальной версии города, конечно, присутствовала. Но сейчас на это просто нет времени. Будто отвечая на последнюю мысль в зал заглянула секретарша:

— Ваша светлость, все собрались и ожидают вас.

Я кивнул благодаря за сообщение и перевел взгляд на молодого гения.

— Вы отлично справляетесь со своей работой. Я доволен, — я протянул руку, которую с осторожностью пожали.

Как и все обычные люди, юный архитектор с опаской относился к представителям высшей знати, предпочитая держаться подальше от клановы дел. Но шанс исполнить давнюю мечту и предоставленные возможности сделать это в кратчайшие сроки, убрали страх перед могущественным аристо из Старой семьи на задний план, заменившись искренней страстью воплотить мечту в жизнь. Как и все талантливые личности, стоящий у стола с макетом юноша был увлекающейся натурой и предпочитал не думать о лишних вещах. Например о том, что его творение могут однажды разрушить в ходе одной из клановых войн.

— Благодарю, милорд, это честь для меня. Еще раз хочу поблагодарить, что выбирая… что дали возможность… — он сбился, не зная как точно выразить мысль. Я понимающе похлопал его по плечу и вышел из зала, оставляя гения наедине со своим творением.

Впрочем, здесь он останется недолго. Уже через десять минут наверняка не выдержит и взяв, приданный ему лично ховербенд отправиться на стройку, следить, контролировать и смотреть, чтобы все было именно так, как в проекте. Мечта должна быть исполнена в точности, идеально до последней детали, иначе какой прок тогда с ней возиться.

Я же направился к лифту. Кабина вознесла на десять этажей выше, на самый верх бизнес-центра. Там меня ждал еще один конференц-зал и еще одно совещание. На этот раз куда важнее обсуждения облика будущего города.

— Докладывайте, — велел я, делая знак не вставать.

Здесь были все. Карл — мастер войны, отвечающий за военную составляющую возрожденного клана. Сильвия Хант — корпоративная акула и Мастер над золотом, в чьем ведении находились финансовые ресурсы Дома Мещерских. Феликс Кайе — убийца и саботажник, ловкий преступник, до сих пор находящийся в розыске в десятке стран, получивший должность Мастера теней.

И даже Майя находилась в зале, прошедшая со мной путь почти с самого начала, когда я только появился в Скайфолле. Скромно примостилась справа от Карла, тем самым подчеркивая, что относится к силовому блоку. Вид лихой наемницы это только подчеркивал.

Сильвия Хант смотрела на вызывающе одетую девицу в стиле милитари без всякого восторга. Та отвечала дерзкими взглядами с высокомерным презрением. Я мысленно хмыкнул. Женщины, в каждой видят соперницу. Это у них на инстинктивном уровне еще с первобытных времен. Сильнейший самец, лучшая еда, теплая пещера, и любая может покуситься на это, нужно держаться настороже.

— Итак, — я уселся во главе стола, взял яблоко из вазы и откусил здоровый кусок.

— Скуплены акций сырьевых корпораций, занимающихся добычей полезных ископаемых. На данный момент нам принадлежат контрольные пакеты в десяти не самых крупных, но входящих в первую сотню компаний Спорных территорий, — начала Сильвия Хант.

Десять из сотни, не так плохо. Не только мы такие умные, пожелавших участвовать в распродаже при падении фондовых рынков хватало.

— Какие-нибудь проблемы с подтверждением прав собственности? — уточнил я, с хрустом откусывая кусок от яблока.

— Основной пул акционеров с пониманием отнеслись к смене собственника, — пожала плечами бывший топ-менеджер «Одинокой звезды». — Выкуп в одни руки позволил им удержаться. Капитализация просела, но компания осталась на плаву. Иначе мог последовать технический дефолт, почти у всех купленных корпораций большие задолженности. А это грозило уже настоящим банкротством.

— Все активы ушли бы с молотка, и оставили бы их ни с чем, — кивнул я, показывая, что понимаю, о чем речь.

Война дело хлопотное, для кого-то прибыльное, для кого-то наоборот — разорительное. Главное вовремя занять нужную сторону.

— Несмотря на рост цен на энергоресурсы, нарушение цепочек поставок сорвало многие контракты, что повлияло на промышленный сектор. Это вызвало эффект домино, ударивший по экономики. Сначала в Колониях, затем в Метрополиях, — Сильвия заглянула в лежащий перед собой планшет, сверяясь с данными. — Например, цена за одну тонну переработанной руды…

— Без подробностей, — я поднял руку. — Иначе завязнем в цифрах.

— Да, милорд, — женщина коротко кивнула. — Подытоживая, могу сказать, что за короткий срок мне удалось взять под контроль десять указанных компаний, занятых в добывающей сфере и еще на подходе около пяти в тяжелой и перерабатывающей промышленности. С такими активами, как фабрики и заводы, владельцы расстаются неохотно даже когда на бирже паника, но думаю и там удастся откусить неплохой кусок.

— Понятно, — я кивнул, благодаря за доклад. В принципе ничего неожиданного, как и предполагалось боевые действия спровоцировали панику, и многие не захотели пережидать, когда все закончится. — Что у тебя с Мормонтами? Считаешь бывшие наниматели захотят отомстить?

Резкая смена заставила Сильвию на секунду замяться.

— Это самый вероятный сценарий, ваша светлость, — вместо женщины ответил Карл. — Учитывая, что просочилась наружу, им придется как-то ответить на кражу их собственности.

Я неспешно кивнул, отложил недоеденное яблоко и легко крутанулся в кресле, уставившись на висевший за спиной герб — когтистую лапу, сжимающую желтый шар солнца.

— Надеюсь все присутствующие понимают, что американский клан не должен достичь успеха. Ни в чем, — я развернулся обратно и выразительно посмотрел на Феликса Кайе.

— Можем занять их чем-нибудь другим. Например авариями на их заводах, — откликнулся он. — У меня как раз есть несколько заготовок для североамериканского континента.

Вот это понимаю энтузиазм и любовь к работе.

— Приступай, — обдумав идею согласился я. — Незачем хозяевам Техаса лезть сюда, лучше придем к ним в гости в виде техногенных аварий.

— У них очень изношена инфраструктура железнодорожных путей. Если свалить состав с какой-нибудь химической дрянью недалеко от населенного пункта, а в идеале обрушить под ним мост с крупной рекой, то можно устроить неплохой переполох, который непременно займет местных правителей на долгий срок, — предложил Феликс.

Сильвия открыла рот, собираясь возразить, явно шокированная прозвучавшими методами «отвлечения» (все-таки обсуждаемые земли являлись для нее продолжительным временем домом), но быстро закрыла обратно, вспомнив, что теперь играет в другой лиге. Лиге, где убийства и диверсии, вовсе не считались чем-то запретным, а были всего лишь одним из инструментов политики.

— По поводу внешних сношений с другими кланами. Многие недовольны, баланс сил в Колониях сильно сместился. После потери контроля над японским протекторатом, и активизацией боевых действий по континентам Южного полушария, никто не знает, что будет дальше и обязательно захочет защитить свои интересы в Спорных территориях, — сказал Карл.

Я быстро взглянул на него.

— Считаешь Старые семьи захотят перебросить сюда свои клановые армии?

Гвардеец пожал плечами.

— С точки зрения патриархов это может быть оправданно. К тому же, внезапный захват Скайфолла и отставка губернатора Вогера застала всех врасплох. Привычные связи нарушены, ситуация вышла из-под контроля даже имперских инспекторов. Это не могло не вызвать раздражение у сильнейших Семей. У многих в Колониях свои интересы, которые сейчас под угрозой.

— Плюс великие державы нервничают, потому что считают меня марионеткой Руса Империума, — добавил с усмешкой я. — Это тоже никому не добавляет радости. Особенно Метрополиям.

Карл второй раз пожал плечами.

— Их можно понять. Случившийся хаос выбил почву из-под ног, исказив привычную картину мира. Они просто не успели вовремя среагировать и теперь вынуждены плыть по течению, но долго так не продлиться, в какой-то момент империи снова захотят взять власть в свои руки.

Я коротко кивнул. Верно захотят. Больше того, постараются сделать это в кратчайшие сроки. Времени почти не оставалось. Это только кажется, что Метрополии с остервенением рвут друг друга, разоряя владения конкурентов. На самом деле похожая ситуация здесь всегда была всегда, разве что не столь ярко выражена. Просто сейчас война вышла за очерченные пределы, захватив в свою орбиту чуть больше территорий, чем обычно. Но долго это не продлиться, в какой-то момент в высоких кабинетах поймут, что ущерб превысил лимиты и пора успокоиться. После этого, великие державы начнут наводить порядок, в первую очередь ударив по независимым игрокам, получившим благодаря войне больше власти, чем положено.

Удобно ловить рыбку в мутной воде, однако когда-нибудь обязательно придет хозяин водоема и спросит за выловленные ресурсы. В такой ситуации оставалось одно — самому стать хозяином водоема.

Сложная задача? На первый взгляд невыполнимая. Однако при наличии определенных условий, даже невыполнимое становится достижимым. Главное суметь поймать нужный момент.

— Что по Скайфоллу? Проверка завершена? — я обратился к Феликсу.

Мастер теней потянулся к планшету, принялся перечислять:

— Департамент полиции — девяносто пять процентов личного состава осталось на службе. Рядовым и офицерам среднего звена безразлично от кого получать зарплату, они легко согласились на наши условия, не заметив очередную смена хозяина. То же самое по муниципальным служащим. Основная масса осталась, что позволило продолжить функционирование города.

С моей стороны последовал неспешный кивок. Правильно, вывоз мусора, работающий водопровод, канализация и наличие электроэнергии не появятся сами собой, за всем надо следить, а для этого нужен обученный персонал.

— Что по начальству? Многих германцы успели завербовать?

— Часть до сих пор остается верны Вогеру, — тактично указал Феликс. — Так что тевтоны не самая большая проблема. Но я работают над этим. Полагаю через несколько недель основная масса кротов будет выявлена. Кого-то можно арестовать, кого-то использовать в своих целях. Я бы рекомендовал последний вариант, казнить человека можно в любой момент, но после этого он уже перестанет быть полезным.

Здравый и рациональный подход. Не помню уже какой раз за сегодня я согласно качнул головой.

Все-таки удачно подобранные сотрудники половина успеха дела. Когда не надо следить за всем лично, вмешиваясь на уровне исполнителей, это здорово экономило время.

— Хорошо, я понял, работай дальше, — я мысленно перебрал услышанное и напомнил Мастеру теней: — Не забудь пригороды, туда до сих пор стекается всякая шваль со всех Колоний, плюс там много наемных отрядов. В подобном месте крайне необходима сеть лазутчиков и осведомителей.

— Несомненно, милорд, я этим уже занимаюсь, — Феликс склонился в коротком поклоне.

Я посмотрел на Карла и Майю.

— С тобой мы уже обсудили состояние вооруженных сил клана, ты знаешь что делать, — я перевел взгляд на девчонку: — Что касается тебя, то готовься, больше занимайся пилотированием и военной подготовкой. В какой-то момент возглавишь мое личное звено штурмовых мехов.

Глаза девушки вспыхнули, последовал радостный кивок.

Мехи конечно не КИБы, но в определенной ситуации тоже могут быть полезны, склонив чащу весов в нужную сторону.

— Ладно, на сегодня все, — я встал, но тут же остановился. — Кстати, через два дня запланирован праздник, вы уже знаете об этом, но рекомендую все-таки проверить все и подготовиться лучше. Для подписания договора о создании Коалиции приедет Вогер, представители герцога Валенштайн и эмиссары Global Alliance.

— Почему бы не ограничиться обычной встречей с фуршетом в конце? Зачем устраивать военный парад? — проворчал Карл, которому идея с прохождением вооруженных сил клана по улицам Скайфолла изначально не слишком понравилась.

— Нужна зримая демонстрации силы, — пояснил я. — Затея с Коалиция пока носит слишком зыбкий характер. Участники вроде согласны, но в любой момент могут соскочить, отговорившись надуманным поводом. А увидев, что Дом Мещерских способен не только захватить чужой город, но и удержать его, добавит лишних очков на переговорах. Так что постарайтесь, украсьте улицы. Побольше символики клановой принадлежности, гости должны видеть, кто теперь хозяин Скайфолла.

— Родовые штандарты? — уточнила Сильвия, сделав пометку в рабочем планшете.

— И гербы. Везде должны быть гербы клана, — я кивнул на знак на стене позади кресла. — Не должно быть никаких иллюзий, кому нынче принадлежит столица Колоний.

— Тогда и мехи надо обозначить соответствующим образом, — проворчал Карл.

Феликс откашлялся и приподнял руку.

— Если мне будет дозволено сказать, то я бы предложил еще что-нибудь для обычного люда, вроде бесплатной выпивки в барах. Это поднимет настроение у нижних масс, усилив вашу репутацию.

— Скорее популярность, — поправил я. — Репутация это другое. Впрочем ладно, пусть будет бесплатная выпивка. Не возражаю. Сильвия, обеспечьте дополнительное финансирование и сообщите владельцам баров, что их счета за этот день будут компенсированы.

— Дорого выйдет, — предупредила Мастер над золотом. — К тому же пройдохи наверняка захотят подделать чеки и взять больше, чем продали.

Я отмахнулся.

— Неважно, это куда дешевле, чем видеть в городе озлобленные физиономии, которые в любой момент могут сорваться, устроив бунт.

Сильвия понимающе покивала. Лучше заплатить сейчас, чем потом разбираться с последствиями. А когда народ пьян, ему не до бунтов.

— Хлеба и зрелищ, — она сделала еще одну пометку в экране перед собой. — Может подумаем о снижении налогов? Это еще больше усилит вашу популярность.

Я на секунду задумался. А что, неплохая идея.

— Но только чтобы компенсировать потери за счет чего-нибудь другого. Повысьте ввозную пошлину или еще что-нибудь.

Формально налоги снизятся, но фактически траты людей увеличатся, и доходы казны не пострадают. Но толпа будет думать, что ей легче жить, благодаря милосердному правителю. Еще один прием удержать массу под контролем.

— А богачей прижать, — выступил со своим предложением Феликс.

— Если мы прижмем богачей, то весь центр Скайфолла опустеет, — нравоучительно заметила Сильвия.

Мастер теней собирался что-то сказать, но я жестом остановил его.

— Ладно, на сегодня все, есть желание подискутировать — вперед. Но без меня. Увидимся на празднике, — я махнул рукой и вышел из конференц-зала.

Глава 27

Территория Колоний.

Скайфолл. Центр город.

Ратуша. 13:55

— Согласитесь, он умеет произвести впечатление, — обратился к стоящему рядом герцогу экс-губернатор Спорных территорий, стоя на открытой террасе главного города с бокалом холодного шампанского.

Глава клана Валенштайн вместо ответа подошел к изящным перилам и взглянул вниз, на украшенные штандартами Дома Мещерских улицы огромного мегаполиса. Знамена со страшноватой когтистой лапой, уверенно сжимающей солнце, свисали гигантскими полотнищами даже с огромных небоскребов, создавая невообразимый эффект на неподготовленного наблюдателя.

— Да, это выглядит весьма… — герцог покрутили в воздухе рукой, пытаясь подобрать подходящее слово, не справился и ограничился простым: — неплохо.

Вогер хмыкнул, его взгляд скользнул по остальной публики, присутствующей на террасе. На прием собрались сливки общества города, что не уехали после захвата города вооруженными силами Священной германской империи.

—Полагаю большинство из них разделяет эту мысль, — заключил он, видя, с каким неприкрытым интересом элита Скайфолла разглядывает клановую символику.

Большинству из них нечасто приходилось сталкиваться с представителями высшей знати из Старших семей. Последние предпочитали вести дела в Колониях через доверенных представителей, оставаясь в Метрополиях, где у них были основные интересы.

— Впечатление пройдут, восторг угаснет и все придет на круги своя, возвращаясь к ежедневным мыслям о налоговых сборах, введеных ограничений при ведении бизнеса и других скучных, но столь необходимых для нормальной жизни вещах, — философски заметил Валенштайн.

— Не скажите, полагаю этот день запомниться надолго, — не согласился Вогер и подойдя к герцогу, указал через перила на центральный проспект города, освобожденный от автомобилей с раннего утра. — Вам знакомы древнеримские традиции проведения Триумфа? Полагаю наш юный друг захочет провести нечто подобное, поразив людей не только размахом торжества с бесплатной раздачей выпивки для простонародья, но и продемонстрировав свою мощь всему миру. Показав, что даже великим державам, придется сильно постараться, чтобы отобрать у молодого князя его новую игрушку.

Герцог взглянул в указанном направлении, только сейчас обратив внимание на неестественную пустоту центра огромного мегаполиса для этого времени суток. Он заметил это раньше, но как-то мельком, подумав о предпринятых мерах безопасности службой охраны. Но для этого не обязательно закрывать весь проспект, достаточно перекрыть прилегающие к ратуше улицы.

— Вы полагаете, будет нечто военного парада? — уточнил он, уже другим взглядом окидывая здания, украшенные клановыми штандартами Дома Мещерских.

— Уверен в этом. И скорее всего будет вестись трансляция на весь ГлобКом.

Герцог кивнул, но как-то отрешенно, словно думая о чем-то другом.

— Думаете идея с Коалицией оправдает себя? — резко спросил он, повернувшись к бывшему главному политику всего Южного полушария.

Вогер помедлил, сменил теплый бокал шампанского на холодный у проходящего мимо официанта, еще раз окинул людей на террасе рассеянным взглядом, отметив строгие смокинги мужчин и элегантные платья женщин, и лишь после этого ответил:

— А у нас уже нет выбора, дорогой герцог. Намерение объявлено, все заинтересованные лица об этом знают. Сдавать сейчас назад, все равно, что рисовать мишень на спине. И можете поверить моему опыту — рано или поздно обязательно найдется охотник, который захочет туда выстрелить, — он сделал глоток и любезно улыбнулся, проходящей мимо супружеской паре, знакомой еще по старой жизни, когда он был хозяином Скайфолла.

Помрачневший герцог, наоборот, отвернулся, вновь уставившись на свисающие с высоток гербовые стяги навязанного союзника. Теперь он смотрел на них без всякого восторга. Хотя до этого, как коллега понимал молодого лорда, пожелавшего установить свой знак везде, где это только можно, тем самым показывая, что город отныне принадлежит ему. Старинные традиции, пришедшие из глубины веков, всегда импонировали консервативному властителю рода Валенштайн.

— Повернем назад, и нас раздавят, поверьте, желающие найдутся, — повторил Вогер и указал на другой конец террасы, где кучковалась группа мужчин в деловых костюмах, от которых за милю несло корпорантами: — С другой стороны, мы будем не одни. Global Alliance уже дал принципиальное согласие на вхождение в союз. Если приложить немного усилий и правильно расставить приоритеты, уверен за ними потянуться остальные корпорации, которым выгода упорядоченная стабильность в Колониях, — экс-губернатор помолчал, сделал глоток и рассуждая заметил: — Война, знаете ли, вредит бизнесу. Они все конечно корыстные ублюдки, но возможностей и ресурсов у них хватает. При поддержке крупных корпораций вполне реально установить новые правила.

Уголки рта герцога скептически изогнулись.

— Против великих держав это сборище торгашей ничего не стоит. Как только сюда заявятся имперские представители, они разбегутся, как испуганные мыши, при появлении кота.

Вогер невозмутимо пожал плечами.

— Возможно. А возможно и нет. Вы даже не представляете, насколько человек становится храбрым, проявив толику самостоятельности. Почувствовав власть и возможность принимать решение самостоятельно, даже самый робкий обретает в себе силы возразить, сказав — нет.

— Корпорации это не один человек, а совокупность многих интересов, в первую очередь для извлечения прибыли. Почуяв, что их этой прибыли могут лишить, даже самый храбрые корпоранты сдадут назад, — возразил герцог.

— Поэтому нужны вы, имеющий давнюю историю уважаемого клана. Вместе с Домом Мещерских вы образуете пару, на которую корпорации смогут опереться, тем самым показывая, что вовсе не ведут собственную политику, пытаясь подорвать имперскую систему, воздвигнув на ее осколках нечто совершенно иное, основанное на личном богатстве, а не на знатности рода. И что они являются всего лишь союзником двух старейших семейств, бывших плоть от плоти высшей аристократии, — Вогер тонко улыбнулся. — Повертье, при подобной интерпретации, даже сами Метрополии будут видеть в Коалиции лишь попытку взять под контроль ресурсы Южного полушария, а не попытку переделать старую систему, отправив ее под снос.

Герцог остро взглянул на собеседника.

— Но вы похоже считаете иначе. Думаете, наш общий молодой друг, собирается бросить вызов имперскому покровительству? Обойтись без инспекторов, направив ресурсы по другим маршрутам?

Экс-губернатор вдруг стал необычно серьезным.

— А зачем еще так рисковать? Чтобы занять мой пост? Глупо, юного лорда в любой момент смогут снять, и он это знает. Нет, думаю задумка намного сложней. И один из первых этапов стали поставки оружия японским повстанцам. Выбив державы из островного протектората, мятежники получили невообразимые промышленные мощности. Заводы не могут простаивать, но куда-то ведь в конечном итоге продукцию надо сбывать?

Последняя фраза повисла в воздухе вопросом, предлагая слушателю самому додумать ответ. По лбу герцога пролегла морщина. До него и раньше через клановую разведку доходили слухи о том, что мятеж на Японских островах кто-то искусно подогревает, снабжая повстанцев современным вооружением. Но таинственный кукловод всегда оставался в тени. И вот похоже, людям Вогера удалось дотянуться до другого конца ниточки, обставив шпионов клана Валенштайн. Что в целом неудивительно, в свое время находясь на посту губернатора, Вогер успел плотно окутать своими сетями Колонии, и до сих пор пользовался старыми связями.

— Если это правда, его раздавят, — мрачно сказал он, подумал и добавил: — И нас вместе с ним, и со всей Коалицией.

Вогер усмехнулся.

— Вы удивитесь, если я скажу, что некоторые Метрополии в курсе, но никак не препятствует этому?

Герцог бросил на собеседника быстрый взгляд.

— Руса Империум?

Экс-губернатор коротко кивнул.

— И не только. По моим сведениям, разведки как минимум еще двух империй знают, кто стоит за беспорядками в Японском протекторате. Но как видите не мешают этому.

— Но почему? Они же теряют столько производственных площадей, — не понял Валенштайн.

Вогер пожал плечами.

— Скорее всего ждут, желая воспользоваться ситуацией к собственной выгоде. Не забывайте, между собой Метрополии тоже ведут войну, и ослабление соперника всегда хорошо во время боевых действий. Впрочем, это всего лишь мои догадки, — он резко замолчал и подался вперед, подходя вплотную к перилам. — Кажется начинается.

На улицах словно открыли шлюзы, толпы народа хлынули на тротуары с обоих сторон проспекта, едва сдерживаемые кордонами полиции. До террасы долетели радостные крики.

— Хлеба и зрелищ, — рот губернатора скривился в усмешке. — А вот и наш юный друг, — он кивнул на стеклянные двери, откуда на террасу вышел лорд Мещерский. По правую руку с ним шла девушка — Вилора Валенштайн.

— Удивительно красивая пара. Гармоничная, — Вогер хитро покосился на собеседника. — Вы не находите, дорогой герцог?

Герцог промолчал. Хотя стоило признать, пара действительно выглядела красивой, оба со светлыми, высокие, подтянутые, он в мундире клановой гвардии, она в изысканном черном платье. Публика восхищенно выдохнула, когда они появились из дверей.

Молодой лорд Мещерский уверенно подошел к микрофонам, и глядя на волнующее внизу море народа, решительно заявил:

— Сегодня великий день! День нашей славы и мощи! День, когда для Скайфолла и всех Колоний начнется новая эра!

Разносясь между небоскребами, заиграл марш, печатая шаг вдали центрального проспекта появились первые шеренги солдат, идущие под знаменами с символикой Дома Мещерских — когтистой лапы, крепко сжимающей желтый шар солнца.

Вместо эпилога.

Три года спустя.

Территория Колоний.

Бразильский протекторат.

Город медленно умирал, агония еще длилась, но это были последние судороги погибающего существа. Черные дымы пожаришь заполнили половину неба. Разрушенные до фундамента здания мрачными провалами зияли на некогда ухоженных улицах красивых кварталов.

— Двести пятая докладывает, что они не удержат правый фланг, придется отходить, — доложил Карл, и вытер со лба пот. Стояла жарка погода для этого времени года. Впрочем, здесь всегда было жарко и влажно.

— Они успели добраться до лабораторного комплекса?

— Нет, милорд, защита оказался слишком сложна, к тому же к охране комплекса подошло подкрепление.

Я скрипнул зубами. С ходу проломить оборону не удалось. Войска завязли, рискуя остаться под стенами проклятого комплекса навсегда.

— Прикажи отходить.

Карл кивнул. С вершины холма, где мы находились разрушенный город лежал, как на ладони. Взрывы и стрельба то и дело раздавались в развалинах центра. И только в северо-западной части сверкали зарницы, оттуда ощутимо несло боевой магией.

— На востоке высадился 104-й драгунский полк тяжелой пехоты Руса Империума, они отбросили ополчение и идут вперед, сметая перед собой все преграды, — сообщил мастер войны, глянув на экран планшета, куда оперативно поступала информация с поля боя.

Я задумчиво кивнул. Драгуны это серьезно, давят как паровой каток, у местных нет шансов.

— Панцер-гренадеры тевтонского отдельного полка под штандартом его императорского величества Фридриха, только что начали наступление с западной стороны, — почти без паузы последовало продолжение.

И снова неспешный кивок. Еще один мощный игрок появился на поле. Все хотят получить ценный приз. Жаль, что у нас ничего не вышло.

— Что скажешь, рыжая? — я повернулся направо. — Твой папочка весьма настойчив в своих желаниях, не так ли7

Из-под челки цвета начищенной меди зло сверкнули глаза.

— Как пожелает, мой повелитель, — елейным тоном покорности прозвучали слова, но взгляд говорил об обратном.

Ее императорское величество, принцесса Генриетта, герцогиня Магдельбурская, стояла у меня за правым плечом. Год назад, отчаявшись досадить чем-то действительно серьезным, она без разрешения отца бросила мне вызов на Поединок Воли. И проиграла. Говорили, император Фридрих был в ярости, и даже подписал отречение, но в последний момент не дал бумаге ход.

Стоящая по левое плечо Вилора насмешливо фыркнула. Она терпеть не могла «рыжую выскочку» и никогда не отказывала себе в удовольствии это продемонстрировать.

— Надо уходить, — медленно проронил я, чувствую ощущение надвигающейся беды. — Пусть наши войска как можно быстрее покидают пределы города. В бой с имперцами не вступать, стараться держаться подальше. Они могут понять, что мы здесь за тем же, что и они, и вовсе не защищаем местных.

Карл по-военному четко кивнул, отдавая распоряжение через планшет в пару касаний.

Я же подумал о причинах приведших меня сюда. Одна небольшая корпорация, специализирующаяся на биотехнологиях, добилась поразительных успехов в генетических экспериментах при клонировании. Объединившись с «Дикой Охотой», они создали то, что можно без преувеличения назвать — боевой маг в техно-броне.

Приз и правда был весьма ценен — секрет искусственного изготовления одаренных. Секрет, поставленный на поток, способный изменить мир.

Не добившись успеха, и не захватив лабораторный комплекс, где проходили разработки, мы уходили. Уходили, оставляя попытать счастья имперским войскам, опоздавшим на основное действо, но успевших к кульминации сражения.

Но я не переживал, что-то подсказывало, что ученые, сделавшие величайшее открытие двадцать первого века, так просто не сдадутся.

И предчувствия не обманули. Стоило нам отойти на безопасное расстояние от разрушенного города, как на месте лабораторного комплекса вспух гигантский огненный шар багрового пламени. Создатели не захотели отдавать секреты своих творений, предпочтя смерть.

Долгие несколько секунд мы наблюдали за творившейся феерией, пока я вновь не махнул рукой, приказывая двигаться в сторону ожидавших ховеров.

— Что будет дальше? — на ходу спросил Карл и посмотрел на меня.

Вилора и Генриетта ушли вперед с вооруженным эскортом сопровождения. Я притормозил и вновь обернулся на разрушенный город.

— Дальше? Дальше мир ждет война, которую никто вообразить не мог. И пройдет она очищающим пламенем не только по Колониям, но и по Метрополиям. Империи падут, на их руинах возникнет нечто совершенно новое. И наша задача сделать так, чтобы Дом Мещерских стал одним из ростков этого нового мира.

Анатолий Дубровный Листик. Дочь дракона

Глава 1 Наследница

Старый граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, неспешно ехал на охоту в Дрэгисский лес своего баронства. Собственно говоря, графом он был только по титулу: пятый сын владетельного графа Гривза Лэри мог рассчитывать только на этот громкий титул и длинную череду славных предков. Поэтому молодой Лэри избрал военную карьеру и дослужился до генерала. В довесок к званию генерала он получил приграничное баронство Дрэгис. Само баронство называлось по имени леса, занимавшего добрых две трети его территории и примыкавшего к Хасийским горам. Приграничные баронства были головной болью зелийского королевства, особенно те, что прилегали к Хасийским горам. Именитые дворяне не стремились к их приобретению, и они доставались дворянству служилому. Впрочем, и по наследству они переходили редко. Бароны гибли, не успев оставить наследника, или, как в случае с бароном Лэри, их дети гибли раньше. Набеги диких племен с гор, нечисть, в изобилии водившаяся в горах и предгорьях, были причиной повышенной смертности как среди баронов, так и среди их подданных. Баронство Дрэгис было важно тем, что через его территорию пролегал тракт, идущий через Ларнийский перевал в Хасийских горах. Это был очень удобный путь, удобный до недавнего времени. Года три назад перевал стал непроходимым. После того как бесследно пропали четыре купеческих каравана, выяснить в чем дело отправился отряд, состоящий из лучшей половины дружины барона и возглавляемый его сыном. Отряд погиб полностью, за исключением одного воина. Сильно израненый, он с трудом добрался до заставы, что разместилась в предгорьях, и перед смертью успел рассказать об огромной стае скальных химер, появившихся на перевале. Понятно, что с теми остатками дружины, что осталась у барона, нечего было и думать о том, чтоб очистить перевал. По приказу барона, чтоб воспрепятствовать проникновению химер в долину, завалили ущелье, по которому шла дорога на перевал. Теперь, чтоб преодолеть Хасийские горы, купеческим караванам приходилось делать крюк в пятьсот миль. А баронство Дрэгис лишилось источника дохода в виде пошлины, что взималась с купеческих караванов. Средств же, что давали пять деревенек баронства, хватало лишь на поддержание остатков дружины барона. Но и оставшиеся три десятка воинов были грозной силой. Все они — ветераны Гринейских войн, где Лэри де Гривз и получил чин генерала, были норвеями — наемниками с севера. Воевавшие под началом генерала де Гривза, после войны они решили не возвращаться в свои суровые северные края, а осесть в Зелии и с радостью приняли предложение новоиспеченного барона Дрэгиса вступить в его дружину.

Барон оглянулся на десяток его сопровождавших. Всем воинам было уже за сорок, а некоторым и за пятьдесят. Молодежь ушла вместе с его сыном и с ним же сгинула в горах. Барон тяжело вздохнул: по сравнению с его шестидесятью восьмью эти ветераны выглядели молодыми. Барон еще раз тяжело вздохнул — чувствовались пройденные пятнадцать миль. Гуго, капитан дружины барона, заметил вздохи барона и, послав вперед своего коня, поравнялся со своим командиром:

— Еще миля, и мы подъедем к удобному месту для привала.

— А-то я не знаю, — ворчливо ответил барон.

— Лэри, я же вижу, у тебя…

— Кости болят? Это можно терпеть, я уже привык, а вот эта боль… — барон приложил руку к сердцу, — хоть уже три года прошло, а Тэрик пред глазами, как в тот день, когда отправился в тот злосчастный поход…

Капитан дружины тоже тяжело вздохнул, он искренне любил Тэрика, ведь практически он его вынянчил. Молодая жена барона умерла при родах. И как только юный баронет был отнят от кормилицы, так сразу же за его воспитание взялись все ветераны дружины барона, особенно Гуго. Он к Тэрику относился как к своему сыну. Когда-то капитан пришел в полк тогда еще молодого полковника де Гривза зеленым новичком вместе с остальными норвеями, и с тех пор они с бароном были неразлучны. Не раз спасали друг другу жизнь, прикрывали спину, казалось, в безнадежных схватках, делились последним куском хлеба, давно были на «ты» и были ближе чем кровные братья.

Гуго с сочувствием глянул на своего старого друга: да, сдал Лэри, сильно сдал. Уж очень его подкосила гибель сына. Хотя кто в дружине не сожалел об этой потере? Гуго помнил, как двадцать два года назад барон и его бывшие солдаты, а теперь дружинники, пришли сюда. Одним из условий получения баронства было скорейшее обзаведение наследником. Лэри не стал откладывать это дело в долгий ящик, ведь он уже был далеко не мальчик — все-таки сорок пять лет. Невеста нашлась быстро, шестая или седьмая дочь такого же приграничного барона, совсем без приданого. Этой семнадцатилетней девушке светил только монастырь — кто же возьмет бесприданницу? И ее отец с радостью согласился на предложение своего нового соседа. Быстро сыграли свадьбу. Да, тогда дружина барона знатно погуляла. А барон перестал обращать внимание на свою молодую жену, как только она понесла, только изредка справлялся о ее здоровье. Гуго знал причину — барон встретил в лесу необычайно красивую девушку и влюбился в нее. Кто она такая — этого никто не знал. Не селянка, не нечисть, просто девушка… Где она жила — тоже никто не знал. Она появлялась в лесу и там же исчезала. Барону, ослепленному страстью, было не до таких мелочей. Его дружинникам тоже: барон жив, здоров, счастлив, пребывает в хорошем настроении — чего же еще?

Кончилось все резко и печально. Девушка исчезла накануне родов жены барона. Тихая и молчаливая супруга барона угасала по мере приближения срока разрешения от бремени. Она отошла в лучший мир сразу же, как закричал ее ребенок. Барон ее смерти даже не заметил. Он полгода пребывал в отчаяние после исчезновения своей лесной любимой. Потом, словно очнувшись, всю свою любовь отдал сыну. И вот его сын погиб. Гуго видел — барон медленно угасает. И сейчас, в этот поход, затеянный под видом охоты, Гуго вытащил своего друга в надежде хоть как-то его встряхнуть. А этот поход был необходим. Охотники из предгорьев рассказывали, что открылся заваленный проход на перевал, а это означало, что в долину могут прорваться скальные химеры. Еще рассказывали, что в предгорьях видели дракона. Дракона видели и селяне. Драконы — эти большие, неповоротливые и довольно глупые звери — иногда прилетали из-за гор. Они были очень сильными и хорошо защищенными крепкой чешуей. Для мирных селян драконы представляли нешуточную опасность. Но воины, вооруженные мощными арбалетами, могли застрелить такого зверя. Кроме того, существовали артели охотников, которые охотились на драконов. Были еще рыцари-драконоборцы, те вообще выходили против драконов в одиночку и даже иногда их побеждали.

Вот и, взяв с собой лучшую половину дружины, Гуго отправился выяснить обстановку, проход снова завалить, да и на дракона посмотреть. А если он действительно появился, то отогнать или убить.

Достигнув нужной полянки, дружинники расположились на привал. Барон с кряхтением слез с лошади, от помощи своего капитана он отказался:

— Когда я сам не смогу ни сесть на лошадь, ни слезть с нее — то все, лягу и умру.

— Ну что ты…

— Я ведь одним махом в седло вскакивал, причем в полном доспехе, а теперь… — Барон горестно вздохнул.

— Ну…

— Да знаю я, знаю. — Покачав головой, барон направился в глубь леса, а Гуго, сделав знак одному из дружинников следовать за ним, догнал барона.

— Здесь должен быть водопад, — вздохнул барон, — здесь мы встречались с моей Веточкой.

Гуго вспомнил, что Веточкой барон звал свою возлюбленную, так таинственно пропавшую тогда. Некоторое время барон приезжал сюда и молча сидел у этого водопада, надеясь, что его Веточка вернется, потом надежда пропала. Почему барон называл ее Веточкой — Гуго не знал. Девушка была огненно-рыжей, очень веселой. Совсем не похожей на тех, кому давали такие имена.

Неспешно пробираясь сквозь заросли, люди услыхали смех и громкое пение. У водопада кто-то был. Барон ускорил шаг. Гуго вытащил меч и обогнал барона.

— Лэри, здесь давно никого не было. В озере под водопадом могла поселиться какая-нибудь водная нечисть. Место здесь глухое, — вполголоса заговорил Гуго. — Слышишь, смеются! Несколько голосов! Кто полезет в воду в таком месте? А эти не боятся и смеются — точно водяная нечисть!

Барон не ответил, только засопел, еще ускоряя шаг. У водопада, видимо, услышали приближающихся, и это несмотря на шум падающей воды. Гуго придержал барона и подал знак сопровождавшему их воину, тот тоже вытащил меч.

— Услышали и затихли, — сказал Гуго, — точно нечисть.

Как бы опровергая его слова, у водопада снова запели. Голос был звонким, но в то же время хрипловатым, как будто пел простуженный ребенок. Песенка сначала была довольно веселая, про зеленого кузнечика, который сидел в траве, но закончилась печально, хотя вполне закономерно — кузнечика съели. Гуго, все так же придерживая барона, осторожно раздвинул кусты. В озере купался ребенок. Периодически мелькавшее тело уже не было совсем детским, в нем проступала худоба подростка, который начал расти. Наблюдавшие за купальщиком поежились — вода в озере под водопадом была довольно холодная, все-таки предгорье. Поплескавшись еще минут пять, чем вызвал у наблюдавших за ним почти озноб, купальщик выбрался на берег. Это оказалась девочка, худая девочка-подросток, в чьей фигуре еще не было даже намека на женственность. Она попрыгала сначала на одной ноге, потом на другой, совсем по-мальчишески вытрясая воду из ушей. Именно эти действия и успокоили капитана баронской гвардии, нечисть не будет так делать. Хотя эта девочка купалась одна и совсем не боялась ни водной, ни лесной нечисти. А ведь именно в таких забытых людьми местах и заводятся всякие твари. Девочка же, вытряхнув воду из ушей, на мгновение замерла, и ее волосы будто высушило теплым ветром. Она стала похожа на лохматый рыжий одуванчик, ее волосы непокорными вихрами торчали в разные стороны. Капитан придержал собравшегося было выйти на поляну воина, он хотел дать девочке время одеться, чтоб не смущать ее. А девочка и не думала одеваться, тем более что никакой одежды поблизости не наблюдалось. Она уперла руки в бока и сказала, обращаясь к кустам:

— Ну долго вы еще там сидеть будете? Если пришли купаться, то я уже закончила. Озеро свободно! И хватит подглядывать. Вылазьте!

Поняв, что они раскрыты, мужчины вылезли из кустов и стали внимательно, уже вблизи, рассматривать девочку. Та, нисколько не стесняясь своей наготы, тоже пристально рассматривала барона и его спутников.

— Ну, — первой нарушила молчание девочка, — что вы здесь делаете?

— Мы… хм… — растерялся Гуго. Воин дружины молчал, справедливо рассудив, что начальство лучше знает, что отвечать. Барон тоже молчал, пристально рассматривая девочку. Поэтому инициативу в переговорах, понимая всю неестественность ситуации — какие могут быть переговоры с ребенком, — взял на себя капитан: — Лэри де Гривз, барон Дрэгис, объезжает свои владения. Я, Гуго Норек, капитан гвардии барона, его сопровождаю…

— А это, значит, вся гвардия барона. — Девочка указала на молча стоящего воина.

— Это воин гвардии барона. — Гуго утвердительно кивнул. — А ты кто такая и что здесь делаешь?

— Купаюсь, — коротко ответила девочка на второй вопрос, проигнорировав первый.

— Не боишься? — строго спросил капитан.

— Кого? — ответила вопросом на вопрос девочка.

— Ты одна, в лесу, у озера. Тут не только лесная, но и водная нечисть может быть…

— Не-а, не боюсь, кого мне тут боятся? — искренне удивилась девочка.

— Тебе не холодно? Ты бы оделась, где твоя одежда? — подал голос барон.

— Не холодно, — пожала худенькими плечиками девочка, — мне так удобнее, не надо все время раздеваться-одеваться.

— Зачем все время раздеваться? — удивился капитан такому ответу.

— Раздеваться, чтоб одежду не порвать, — терпеливо пояснила девочка очевидную для себя вещь. — У меня только одно платье, мне его Марта дала.

— Так ты ученица Марты? — спросил Гуго. Если девочка была ученицей Марты, то это многое объясняло. Марта была местной знахаркой, или, как здесь считали, колдуньей и даже ведьмой. Жила Марта не то чтобы рядом, а милях в трех отсюда. И если девочка ее ученица (а то, как она магией высушила себе волосы, капитан заметил), то действительно может не опасаться многих видов нечисти. Многих, но не всех. Есть такие, от которых и сама Марта прячется. Но даже если девочка ученица колдуньи, то все равно — что она делает так далеко в лесу, да и притом совершенно голая. Гуго высказал эти свои сомнения. Барон кивнул, ему тоже пришла такая мысль, а воин промолчал — рядом начальство, вот пускай оно и думает. Девочка пожала плечами, она считала все то, что делала, правильным и само собой разумеющимся.

— Так почему ты здесь одна? И где Марта? — опять начал приставать с вопросами капитан.

— Наверное, у себя, — пожала плечами девочка.

— Она, наверное, волнуется — куда это пропала ее ученица?

— А разве Ирэн пропала? — удивилась девочка.

— Какая Ирэн? — удивился в ответ капитан.

— Ученица Марты, — пояснила девочка. — Ты же сказал, что она пропала?

— А разве не ты ученица?

— Нет.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Купаюсь! — Девочка привычно пожала плечами, показывая, что не собирается объяснять очевидные вещи.

Капитан вздохнул и попытался зайти с другой стороны:

— А где ты живешь?

— В пещере, — ответила девочка.

— В пещере? Той, что в скалах? — спросил капитан, он знал только одну пещеру, расположенную поблизости, ее называли — драконьей. Девочка утвердительно кивнула, а Гуго удивленно продолжил: — Это же большая пещера, там жить неудобно!

— Это в большой пещере неудобно, а в той, что за ней, очень даже удобно.

Гуго не нашелся что ответить. Насколько он знал, драконья пещера была только одна, и за ней не было никаких других пещер.

— А не соблаговолит ли юная леди пригласить нас в гости? — спросил барон, до этого внимательно слушавший и не менее внимательно рассматривавший девочку.

— А в гости ходят с подарками! — заявила девочка.

— Мы не рассчитывали встретить здесь кого-либо. Поэтому не захватили достойных подарков. Но мы угостим леди всем, что у нас есть, — церемонно поклонился барон.

Девочка кивнула и присела в книксене, что в ее исполнении выглядело очень забавно:

— Я приглашаю благородных господ посетить мое скромное жилище. А вы умеете жарить мясо? А-то у меня не получается, все время подгорает.

— Конечно, умеем. Умеем жарить на костре, запекать в глине, готовить на углях. Вот только свежего мяса у нас нет. А вяленое не очень пригодно для жарки.

— Это ничего, главное, что готовить умеете. А мясо у меня есть, я утром козла поймала. Вот, отмывалась после охоты.

— Тогда мы постараемся удивить леди своими кулинарными талантами, — с кряхтением изобразил придворный поклон барон Дрэгис.

Капитан, выпучив глаза, смотрел на этот великосветский обмен любезностями.

— Гуго, едем. Зови наших. — Барон повернулся к своему капитану, тот отдал приказ воину:

— Поднимай дружину, привал отменяется. Пусть моего коня и коня барона приведут сюда. Выполнять.

Воин скрылся в кустах, а капитан опять пристал к девочке:

— Ты так голой и пойдешь, тебе что, нечего надеть?

— Здесь нечего.

— Я тебе дам свой плащ. — Гуго попытался снять плащ, но девочка его остановила:

— Не надо, он будет только мешать.

Кони шли быстрой рысью за шагавшей впереди девочкой. Гуго Норек, ехавший рядом с бароном, наклонился к нему и тихо сказал:

— Не нравится мне это, вроде и не спешит, — он указал на девочку, — а мы за ней еле успеваем. И ведет она к старой драконьей пещере.

Барон не ответил, только пожал плечами. Гуго нахмурился: барон в точности повторил движение девочки, когда та тоже пожимала плечами, будто заразился. Хмурясь, капитан продолжил:

— И пещера та — нехорошее место. Недаром селяне ее зовут — драконьей. Нечисто тут! Колдовство!

Барон Дрэгис снова пожал плечами.

Спешившиеся барон, капитан и два воина шли к драконьей пещере. Капитан помнил, что здесь была к ней удобная тропинка, но сейчас она напоминала полосу препятствий, как будто кто-то эти камни набросал. Причудливо разбросанные скальные обломки приходилось или обходить, или перелазить через них. Наконец появилась пещера. Когда вошли под ее сумрачные своды, капитана поразило обилие всевозможных костей, живописно разбросанных по полу.

— Что это? — не удержался он от вопроса.

— А это все дракон, он здесь живет, и это все его жертвы, — как-то даже с гордостью ответила девочка.

Барон, внимательно рассматривавший эту костяную икебану, постучал по одной из больших костей рукоятью кинжала. Кость легко переломилась, образовав облачко белой пыли. Барон хитро посмотрел на девочку:

— Эту зверюшку дракон съел не меньше чем пятьсот лет назад, а насколько я помню, в этой пещере еще пять лет назад было чисто. И этого зверя зовут слон, это его бивень был. А слоны водятся далеко на юге, в нашем климате они замерзнут. Странно, что дракон притащил слона аж сюда, такого старого, причем уже в виде костей.

Капитан с удивлением заметил, что, невозмутимая до сих пор, девочка смутилась. Смутилась и начала оправдываться:

— Ну так где я столько свежих костей возьму? И кости должны быть большими, чтоб все видели, что дракон больших зверей ест — значит, сам очень большой и страшный!

— А что, дракон большой? И страшный? — прищурился барон.

— Нет, еще не большой, — вздохнула девочка, но тут же добавила, сделав круглые глаза: — Но очень страшный!

— Очень? — переспросил барон. — Если дракон такой страшный, то почему юная леди завела нас прямо в его логово? А если этот маленький, но очень страшный дракон прилетит? Разве в ее жилище нет другой дороги?

— Есть, только вы там не пролезете, там узкий лаз. Вот приходится вести вас через гостевой вход.

— Это гостевой вход? — удивился капитан и обвел рукой окружающую их мечту любого дворового пса. — С такими-то костями?! Какие же гости осмелятся сюда зайти, увидев все это?!

— Вот для того это все, чтобы незваные гости и не ходили, а то замахаешься камнем вход перекрывать! — вздохнула девочка.

Действительно, миновав большую пещеру с костями, девочка и ее спутники подошли к проему, который был в полтора человеческих роста высотой и в размах рук взрослого мужчины шириной. Около него лежал камень, даже не камень, а обломок скалы высотой в два человеческих роста и такой же ширины. Удивленно хмыкнув, приглашенные девочкой зашли вслед за ней в следующую пещеру. Эта пещера была чуть поменьше предыдущей, но с более высоким сводом. Льющийся сверху мягкий свет давал хорошее освещение. Но отверстий в своде не было видно. Сложенный в углу камин трубы не имел, но и стена рядом с ним не была закопченой, что свидетельствовало о хорошей тяге вверх. Околокаминное пространство, судя по наличию больших плоских камней, изображавших мебель, было кухней. В углу журчал небольшой водопадик. Вода падала из отверстия в стене в маленькое озерко, ручейком вытекала из него и исчезала где-то под другой стеной. В дальнем углу пещеры, где царил полумрак, виднелся стожок душистого сена, накрытый мягкими шкурами, видно, служивший девочке постелью. Душистые связки травы были развешаны по всем стенам. Люди с удивлением разглядывали это пусть пещерное, но уютное жилище. Девочка легко отодвинула крышку с большого каменного ящика и достала оттуда тушу горного козла. Судя по тому, что мясо было свежее, на тушу было наложено сохраняющее заклинание. Капитан многозначительно кивнул, указав барону на тушу глазами. Один из сопровождавших барона воинов взял у девочки эту тушу и направился к камину. Второй попытался закрыть каменный ящик, он с натугой задвинул крышку, удивленно покачал головой и присоединился к первому дружиннику. Девочка, пройдя к своей постели, взяла с нее платье, сшитое из домотканого полотна, и надела его. Платье ей было явно великовато.

— Вот, — девочка сделала приглашающий жест, указав на малые камни-стулья, стоящие у большого камня-стола, — садитесь.

— Как ты этого козла завалила? — спросил у девочки воин, занимавшийся разделкой туши животного. — Что-то я не вижу следов от стрелы, а в капкан поймать его невозможно.

— Шею свернула, подкралась сзади, когда он на скале стоял, и свернула.

— Как же к нему можно подкрасться? Он же на скале стоял?

— Угу, стоял и вниз смотрел, а я сверху. Козлы же редко вверх смотрят.

Воин хмыкнул, он не мог себе даже представить, как можно подкрасться к горному козлу, стоящему на скале, и как такая маленькая девочка может свернуть ему шею. Закончив разделку туши, он глянул в сторону камина. Там была навалена довольно большая куча дров.

— Пока это все прогорит… — с сомнением сказал он. — Угли нужны, тогда мясо хорошо испечется.

Барон толкнул своего капитана, словно о чем-то предупреждая. Капитан хотел было спросить, на что его друг намекает, но тут девочка дунула в камин. Там взметнулось жаркое пламя. Пробушевав несколько секунд, пламя опало. В камине вместо дров ровным слоем лежали тлеющие угли. Капитан удивился такому быстрому способу получения углей из довольно толстых поленьев, но, видя спокойствие барона, вида не показал. Воин, разделывавший тушу, тоже не выказав удивления, стал нанизывать мясо на шампуры, которые лежали возле камина. Второй воин бросился ему помогать, раскладывая шампуры над углями.

Мясо действительно получилось очень вкусным. Капитан достал походную фляжку, там у него оказалось вино, и всех угостил. Девочка отказалась, она напилась воды из родника-водопадика. В это время освещение в пещере поменялось, видно, свет от солнца, переместившегося по небосводу, стал попадать в пещеру через другие отдушины. Осветился уголок, до этого пребывавший в полумраке. Там на небольшом возвышении стояла статуэтка. Это была девушка, раскинувшая руки, будто собиравшаяся взлететь. Она была высотой всего в две ладони, но при этом были видны мельчайшие детали. У барона, взглянувшего на статуэтку, сердце пропустило два удара.

— Откуда!.. Откуда у тебя она?! — хрипло спросил он у девочки дрожащим голосом.

— Это я сама сделала, — гордо ответила девочка, не заметив волнения барона. Затем подошла к статуэтке и провела по ней пальцами. — Это моя мама.

— Где?! Где она?! — выдохнул барон.

— Погибла, — грустно ответила девочка. — Это я делала по памяти.

— Веточка! Веточка… — прошептал барон, опускаясь перед статуэткой на колени. Тут он заметил изящное плетеное колечко, лежащее у ног статуэтки. Девочка, увидев внимание барона к этому предмету, попыталась схватить колечко, но барон успел раньше.

— Откуда?! — еще более хрипло выдохнул барон.

— Отдай! — вскрикнула девочка. — Отдай!

Барон протянул девочке колечко и снова спросил:

— Откуда у тебя оно?

— Мама дала перед своей гибелью, а ей дал мой отец. Так мне мама сказала.

Барон дрожащими руками снял с шеи медальон, раскрыл его, там лежало точно такое же колечко.

— Вот, одно у меня, другое было у Веточки. Наши колечки. Это все, что у меня осталось от нее.

Барон протянул колечко девочке, она взяла его и повертела в пальцах, что-то рассматривая. Потом подняла взгляд на Лэри де Гривза. В его глазах стояли слезы. Он тихо сказал:

— Веточка, моя Веточка…

— Ветикалинариона — так звали мою маму, а меня — Листикалинариона. Мама называла меня Листиком.

— Листик, — тихо сказал барон, — Листик…

Пока барон Лэри беседовал с девочкой, а воины доедали мясо, Гуго Норек, заинтересовавшись предметами в углу, подошел и стал их рассматривать. Подняв один, нагрудную пластину доспеха, он обернулся к девочке:

— Откуда это у тебя?

— С перевала, там была битва. Там погибли воины. На них напали скальные химеры.

— Ты видела, как это случилось?

— Нет, это было несколько лет назад, а я здесь всего полгода, ну чуть больше.

— Как ты это взяла? Там же химеры!

— А я их всех пожгла. — Девочка произнесла это так, как будто жечь скальных химер было для нее очень простым и привычным делом.

Даже воины перестали жевать и слушали разговор, при этих словах девочки они дружно хмыкнули. Скальные химеры были очень опасными тварями. Чем-то похожие на драконов, только раза в два меньше, они нападали стаей и могли запросто порвать даже дракона, если тот вовремя не улетал. Химеры летать не умели. Люди выстраивали стену из тяжелых копий, упирая их древки в землю, не давая химерам к себе приблизиться, и расстреливали их из арбалетов или жгли из огнеметов. Но если химерам удавалось прорваться за копья — люди были обречены.

— А люди, те, что погибли? — спросил капитан.

— Я их похоронила, огненным погребением. Там же камни, копать трудно, да и много бы пришлось. А там были такие, как ты и как они. — Девочка указала на слушавших ее воинов. — Вы же с севера? Да? А там именно так хоронят. Правда?

Воины закивали, мол, правильно, именно так.

— Листик, я хочу увидеть, где они погибли, — произнес барон.

— Тогда идем. — Девочка сложила колечки к ногам статуэтки, стянула с себя платье и аккуратно сложила его обратно на кровать.

— Ты что, так и ходишь? — удивился капитан. — Дома одеваешься, а когда из пещеры выходишь…

— Ага, платье жалко. Порвется, — туманно объяснила свое странное поведение девочка. Пока она собиралась, оба дружинника ушли поднимать своих товарищей. Пропустив вперед барона и его капитана, девочка замешкалась у выхода из своей пещеры. Посмотрев на остановившихся мужчин, она сказала:

— Дверь закрыть надо.

Удивленный капитан смотрел, как силуэт девочки размылся и стал увеличиваться. Через мгновение у камня-двери стоял дракон, стоял на задних лапах. В три человеческих роста, он тем не менее уступал в размерах драконам, что видел капитан, примерно втрое, да и те никогда не становились на задние лапы. Этот же дракон имел почти человеческую фигуру, очень изящную фигуру, даже спинной гребень, мощный хвост и прижатые к спине крылья не портили ее. Красивая золотисто-изумрудная чешуя слабо поблескивала в скудном освещении пещеры с костями. Дракон легко взял передними лапами камень и закрыл им вход. Силуэт дракона снова затуманился и размылся, и перед мужчинам опять стояла девочка-подросток.

— Ну что, пошли? — вопросительно подняла она бровь.

Ошарашенный капитан посмотрел на своего командира:

— Лэри, ты… Как ты догадался?

— Она дочь Веточки, — пожал плечами барон.

— Так, значит, твоя Веточка тоже была…

— Да, — коротко ответил Лэри де Гривз, барон Дрэгис.

Солнце стояло в зените, но в горах было довольно холодно. Но это не беспокоило девочку, чья обнаженная фигурка шагала впереди отряда барона Дрэгиса, ехавшего рысью. Отряд шел, не останавливаясь с самого рассвета. Заночевали у самых гор, в ранее заваленном, а теперь расчищенном ущелье. Гуго Норек боялся, что ночью могут напасть какие-нибудь твари, в изобилии водящиеся в предгорьях. Но ночь прошла спокойно. Видно, твари боялись дракона, вернее, девочки, которая всю ночь проспала завернутая в плащ барона. Спала она, положив голову барону на колени. Гуго подозревал, что его друг так и просидел всю ночь, не сомкнув глаз, он гладил девочку по голове и счастливо улыбался, при этом его губы что-то шептали. Гуго не расслышал — что. Теперь же капитан с беспокойством поглядывал на своего друга, ведь отряд шел десять часов без привала, но барон не выказывал признаков усталости. Капитана беспокоило и то, что отряд шел прямо в логово скальных химер, погубивших предыдущую экспедицию. Не то чтобы он не верил словам девочки, но все же… А воины барона шли за своими командирами, не выказывая и тени сомнения: даже если на перевале засели скальные химеры и барон со своим капитаном ведут их на верную гибель, — то такова воля богов. И вообще, что может быть лучше для воина-норвея, чем смерть в бою?

Широкая площадка сменила узкую дорогу, одним боком прижимаясь к отвесным скалам, а другим нависая над глубокими пропастями. Отряд резко остановился. Увиденная картина впечатляла. Широкая площадка, где раньше делали привал торговые караваны и где принял последний бой отряд Тэрика, примыкала к отвесной скале, уходящей вверх. Отряд остановился без команды, пораженный открывшейся картиной. На скале был очень искусно высечен барельеф — группа израненных воинов готовилась к последнему бою, впереди стоял их командир. Помятый доспех, глухой шлем, нога, наступившая на отрубленную голову скальной химеры, меч в руке, острие которого направлено вниз. Весь вид израненных иуставших воинов говорил о решимости принять этот последний бой.

— Тэрик, — покачнувшись, глухо произнес барон.

Гуго поддержал его. Сзади одобрительно загудели воины. А капитан сказал, обращаясь к девочке:

— Кто это сделал?

— Я! — гордо ответила девочка. — Я нашла здесь следы битвы и похоронила воинов. А они же были норвеями, доспехи у них были норвейские, — пояснила девочка, как она определила национальность погибших. — Вот я их и похоронила.

А потом продолжила, как бы оправдываясь:

— Но здесь же кругом скалы, копать тяжело. Вот я все и сожгла, ведь у норвеев же принято огненное погребение? Да? А потом согнала сюда скальных химер и тоже сожгла, ну как жертву. Мама мне говорила, что когда знатного норвея хоронят, то надо жертву принести, чтоб путь в Валгаллу был легким. Ведь они туда же уходят? Правда ведь? Ну и потом решила, что если тут они нашли свою смерть, то надо памятник им поставить, вот я и сделала.

— Ты все правильно сделала, доченька! — хрипло выдохнул барон.

— А почему в шлеме? — спросил капитан, показывая на фигуру воина с мечом, которая выдавалась вперед из барельефа и скорее была статуей. — Ведь мы не носим закрытых шлемов!

— Но я же не видела его лица!

— Вот… — Барон снял с шеи медальон, где раньше лежало колечко, и открыл его. На внутренней поверхности крышки было выгравировано лицо юноши. — Вот, вот это он. Тэрик!

Девочка взяла медальон, некоторое время его рассматривала, а потом вернула барону. Повернувшись к скале, вытянула в ее направлении руки. Сорвавшееся с них пламя ударило в фигуру, выступающую из барельефа. Когда пламя опало, у воина на голове не было шлема. Суровое лицо, выступающие скулы, развевающиеся волосы, крепко сжатые губы, взгляд, устремленный вперед, — все это как-то удалось выразить в камне.

Все дружинники барона, выхватив мечи, подняли их вверх, и громкий боевой клич норвеев раскатился по окрестным горам. Барон спрыгнул с коня и встал на одно колено перед девочкой:

— Спасибо, Листик!

Потом поднялся и громко, как в былые годы отдавал команды, произнес:

— Я, граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, перед Богом и воинами своей дружины признаю Листика…

Он вопросительно посмотрел на девочку; та, поняв, что он хочет спросить, сказала:

— Листикалинариону…

— Листикалинариону, — повторил барон, — признаю своей дочерью и объявляю наследницей!

Боевой клич норвеев снова разнесся над горами, потом воины дружины во главе со своим капитаном спрыгнули с коней и опустились на одно колено перед девочкой. Барон назначил своего наследника, вернее, наследницу. То, что она девочка, — такова воля их командира и сеньора. И еще воины были благодарны ей за то, что она сделала для их павших товарищей. Ведь что может быть лучше для воина-норвея, чем погибнуть в бою? Только погибнуть в бою с последующим огненным погребением!

Глава 2 Принцесса и рыцарь

Гуго Норек, капитан дружины баронессы Дрэгис, сидел на верхней площадке донжона замка. Сидел потому, что уже немолод стоять, вот и принесли сюда кресло специально для него. Принесли вместе с поворотным кругом, чтоб можно было поворачиваться в любую сторону и смотреть в подзорную трубу, что капитан и делал. Он осматривал окрестности, а караульный, чей пост был на вершине донжона, тоже осматривал окрестности, в конце концов, это была его прямая обязанность, но осматривал так, чтоб все время находиться за спиной капитана и не мешать ему.

Гуго посмотрел на купеческий обоз, пыливший по дороге мимо замка. Обоз шел к Ларнийскому перевалу в Хасийских горах. Открытый год назад, перевал снова стал наиболее удобной дорогой через горы, и пошлина, взимаемая с купцов, едущих по этой дороге, стала основным доходом баронства Дрэгис. Это позволило снизить налоги на крестьян, что сразу увеличило поток переселенцев в баронство. И, как результат, в баронстве было уже семь деревень. Кроме этого, стабильный доход позволил увеличить дружину до ста воинов. Ведь дружинникам не только платить надо, но и кормить их, одевать, вооружать. Да и новые метательные машины на стенах замка — тоже результат постоянных поступлений доходов в казну баронства. Гуго усмехнулся, вспоминая. Когда было объявлено о безопасности Ларнийского перевала, он лично провел первые три купеческих каравана. Убедившись, что дорога безопасна, по ней сразу, сплошным потоком, пошли купеческие обозы. Правда, не обошлось без эксцессов. Сначала лихие люди решили, что пошлина с купеческих караванов полагается не только барону Дрэгису, но и им. Но «лесных братьев» быстро выловили баронские дружинники. Выловили и развесили на деревьях вдоль дороги. Воины барона сразу же выходили на стоянки разбойников, как только те появлялись в Дрэгисском лесу. Те даже не успевали разведать выходы к дороге, чтоб устроить там засаду. Как будто кто-то сразу узнавал о появлении чужих в лесу и сообщал об этом капитану. Гуго снова усмехнулся, он-то знал, кто на самом деле хозяин леса и кому обо всем докладывают все его обитатели, даже лесная нечисть.

Потом сосед, герцог Вэркуэлл, решил, что такие доходы — это будет многовато для простого барона. И он вторгся в баронство, объявив, что сделал это исключительно для безопасности торгового пути через горы. А где он был все эти три года, пока на перевале хозяйничали скальные химеры? Почему тогда не пошел и не уничтожил их? Нет же, позарился на доходы, что стал получать барон. Не подумал герцог, что если у барона появилась сила, позволившая ему отбить перевал, то и справиться с бароном ой как непросто будет. И когда против почти тысячного войска герцога выстроилась дружина барона Дрэгиса, герцог откровенно начал смеяться. А потом прилетела та самая сила и тремя огненными плевками разогнала все войско Вэркуэлла. Герцог даже королю жалобы подавал, что, мол, барон с чудовищем связался. Приехали отцы инквизиторы, долго все тут вынюхивали, но так ничего и не нашли. А то, что дружинники у барона норвеи-язычники, так и в гвардии короля половина таких норвеев. Кстати, пополнение дружины капитан организовал тоже из земляков-норвеев.

А полгода назад старый барон умер. Похоронили его на перевале, рядом с могилой сына. Похоронили так, как он просил, — огненным погребением, по норвейскому обычаю. А потом Листик сделала еще одну статую, так и стоят рядом — отец и сын, как бы охраняя перевал. Среди купцов и путников уже возникла легенда о двух воинах, отдавших свою жизнь в битве с чудовищами. И бог или боги, это кто во что верит, за их героизм даровали им такое посмертие — охранять перевал. Так их теперь и называют — «Стражи перевала». И лежат у ног Стражей цветы, и все, кто проходит, останавливаются у Стражей помолиться, а купцы бросают мелкую монетку в пропасть, верят, что это принесет удачу.

Гуго снова усмехнулся, вот так рождаются легенды, обрастают подробностями и живут века, и никто потом не помнит, с чего все началось. Капитан посмотрел в подзорную трубу. Над горами появилась точка. Гуго подождал, а потом навел трубу на скалы, где находилась драконья пещера. Точно, Листик летит! Капитан забеспокоился, обычно Листик улетала в горы поохотиться рано утром, еще затемно, и прилетала тоже в темноте — чтоб никого не пугать и не беспокоить. Ведь о том, кем является баронесса Дрэгис, знали очень немногие. Или же уходила пешком к своей пещере и уже оттуда взлетала. Туда же возвращалась, если было светло. Могла вообще неделю не появляться в замке. Дружинники любили свою баронессу, а капитан, у которого никогда не было семьи, вообще в ней души не чаял. Теперь он с беспокойством наблюдал за ее полетом. Листик летела к пещере и несла явно не козла. Капитан поднялся со своего кресла и пошел вниз, он решил послать нескольких дружинников к пещере, так, на всякий случай, а то мало ли что.

Капитан королевских гвардейцев взмахнул мечом, располовинив очередного нападавшего. Это же надо, даже не скрываются! Капитан давно узнал, кто на них напал. За густо лезшими на конвой наемниками маячили люди герцога Наразака. Гвардейцы дрались хладнокровно и умело, отдавая одного своего за четверых, а то и за пятерых нападавших. Но гвардейцев было всего тридцать, а нападавших несколько сотен. Но все равно конвой уже почти прорвал кольцо нападавших, когда капитан увидел преграждающий дорогу строй арбалетчиков в цветах герцогских дружинников. Те подняли свои арбалеты, капитан понял — это конец. Ведь болты из тяжелых арбалетов пробьют даже доспехи из драконьей кожи с нашитыми на них стальными пластинами, что были на королевских гвардейцах. Пусть первый залп положит не всех его людей, но, пока королевские гвардейцы доберутся до них, дружинники герцога успеют сделать еще один залп. Мало того, болты из тяжелых арбалетов пробьют насквозь карету, а там…

Говорят, что в минуты смертельной опасности время как бы замедляет свой бег. И капитан видел, как медленно поднимаются арбалеты, болты так же медленно нацеливают свои наконечники, вот дрогнули пальцы на спусковых крючках и медленно начали сгибаться. И тут строй арбалетчиков утонул в ревущем пламени. И в гущу дерущихся людей упал дракон. С изумрудно-золотой переливающейся чешуей, он совсем не был похож на тех драконов, которых видел капитан. Гораздо меньше, намного гибче, он, казалось, танцевал среди застывших людей. Его крылья и лапы со страшными когтями мелькали в завораживающем ритме. Каждый их взмах, как и взмах хвоста, уносил одну, а то и две жизни. Послышалась гортанная команда, и, опустив длинные копья, на сражающихся, ускоряясь, двинулась основная дружина герцога Наразака — полторы сотни тяжелой рыцарской конницы. До этого скрывавшиеся за изгибом дороги рыцари теперь неслись на замерших людей. Капитану снова захотелось зажмуриться, теперь точно конец! Эти снесут и затопчут всех, и дракона в том числе. Дракон рыкнул и выдохнул струю пламени в скачущих рыцарей. Это было невозможно, но это остановило их атаку. На дороге валялись обугленные трупы людей и лошадей в оплавленной броне, те же, кого пламя задело лишь вскользь, с дикими крикам факелами катались по дороге. Еще раз выдохнув струю пламени в сторону части леса, скрывавшего поворот дороги, дракон одним ударом лапы сорвал крышу с кареты, выхватил оттуда белый комок и взмыл в небо.

— Принцесса! Принцесса похищена! — Истошный крик фрейлины заставил очнуться замерших людей.

Оглядевшись, капитан с удивлением отметил, что напавший дракон не тронул никого из его бойцов. Хотя он ворвался в самую гущу боя и раздавал удары направо и налево, но при этом бил только по людям герцога.

— Принцесса похищена! — продолжала вопить фрейлина.

Капитан поморщился:

— Заткните ее кто-нибудь.

— А ну цыть! Курица! — рыкнул на нее один из гвардейцев.

— Капитан! Наши потери — восемь убитых и четверо тяжелораненых! — доложил сержант.

Капитан кивнул и распорядился:

— Убитых и раненых в карету, продолжаем движение!

— А принцесса? — спросил сержант.

Капитан нахмурился:

— Сержант, вы умеете летать? Или знаете, куда полетел этот странный дракон? А вот герцог Наразак может организовать еще одно нападение.

— Для чего? — удивился сержант и показал на нескольких улепетывающих. — От них он узнает, что принцесса похищена.

— Для того чтобы король не узнал, кто напал на конвой принцессы. Если бы захват принцессы удался, как вы думаете, сержант, его люди оставили бы нас в живых? То-то. Проверьте, остался ли кто в живых из людей герцога. Если найдете — связать, и привяжите к вьючным лошадям, карета и так перегружена. Выполнять! Через пять минут мы должны двинуться дальше.

И уже когда колонна конвоя, потерявшая принцессу, в быстром темпе двигалась по лесной дороге, уходя от места засады, капитан поделился своими соображениями с сержантом:

— Если бы не этот дракон, мы бы все погибли. Хотя если бы он не поубивал людей герцога, я бы решил, что этот дракон науськан герцогом, чтоб похитить принцессу.

— Как такое возможно? — удивился сержант, скакавший рядом с капитаном. — Ведь драконы не поддаются дрессировке!

— А еще драконы не выдыхают пламя. — Капитан слегка пришпорил своего коня, увеличивая скорость движения. — А этот, вы заметили, сержант, поливал огнем, как батарея крепостных огнеметов, при этом дальность его огня превышала раз в пять их дальнобойность. И я думаю, что это не предел. И потом, он украл именно принцессу, как будто знал, кого надо было красть.

— Ну на эту толстую курицу вряд ли кто бы позарился, — усмехнулся сержант, намекая на фрейлину. — А по легендам, драконы всегда похищают принцесс.

— Вы верите этим глупым сказкам? Еще не было ни одного случая, чтоб дракон похитил принцессу. Простых селянок — да. И исключительно с гастрономической целью, дракону все равно кого съесть — овцу или селянку. Причем всегда, если есть выбор между селянкой и коровой, дракон хватает корову. Так что тот дракон должен был схватить именно фрейлину, но он унес принцессу.

— Но баллады… в них поется, что дракон похищает принцессу, а потом появляется отважный рыцарь и спасает ее…

— Убивая при этом дракона. Сержант! Ну подумайте сами, для чего дракону похищать принцессу! Чтоб в итоге быть убитым? Корова больше, да и искать ее будут не так тщательно и активно, как принцессу. Уж во всяком случае, отважный рыцарь не будет спасать корову. Да и охраняется принцесса намного лучше, чем корова, это понимают как разумные, так и самые безмозглые твари! А у драконов есть пусть и слабый, но разум.

— Но, капитан, этот дракон украл именно принцессу!

— Вот это-то и странно, и очень подозрительно!

Принцесса Милисента открыла глаза. Она пришла в чувство оттого, что ей плеснули в лицо пригоршню холодной воды. Первое, что она увидела, — ухмыляющееся лицо. Курносый нос, зеленые глаза, веснушки на щеках, лицо то ли мальчика, то ли девочки — в этом возрасте еще трудно разобрать. Тем более что торчащие в разные стороны рыжие вихры никак не говорили о половой принадлежности этого лица.

— Где я? — спросила принцесса и тут же вспомнила недавние события. — А где дракон?

— А зачем тебе дракон? — спросило ухмыляющееся лицо. Голос был какой-то странный, одновременно и звонкий, и хриплый.

— Меня похитил дракон! На нас напали, гвардейцы отца сражались, а потом дракон! Он разломал карету и схватил меня!

— Ага! — радостно подтвердило лицо.

— Что — «ага»? Меня дракон похитил! — немного обиженно сказала принцесса.

— Ага, — снова подтвердило ухмыляющееся лицо. — Похитил. И унес. В пещеру!

Потом лицо звонко засмеялось, принцесса осмотрелась вокруг — действительно это была пещера. Она с ужасом посмотрела на собеседницу — это была девочка. Милисента это увидела, когда та отошла, девочка была совершенно голой.

— А ты кто? — спросила принцесса.

— Листик, — ответила девочка. Заметив удивление принцессы, пояснила: — Вообще-то мое имя Листикалинариона, но его мало кто может выговорить, поэтому его сократили до Листиканила — это если официально, а Гуго называет меня Листиком.

И, видя непонимание принцессы, объяснила еще:

— Гуго Норек, капитан дружины дрэгисского баронства, да и другие дружинники меня так называют. А тебя как звать?

— Я принцесса Милисента! — гордо ответила принцесса, упоминание о баронской дружине ее успокоило. А ее собеседница громко рассмеялась, хлопая в ладоши:

— О-о-о! Классика! Дракон похищает принцессу! Как в рыцарской балладе! Только вот, принцесса, чего ты такая грязная?

— Мы ехали к моему батюшке королю, скрытно. Потому ночевали не на постоялых дворах, а в лесу. Где же там было помыться?

— Тогда раздевайся, сейчас мыться будем! — опять засмеялась девочка Листик и добавила: — Мне тоже помыться надо, я с охоты, такого козла поймала! И бросила — из-за тебя, вот!

Девочка плюхнулась в озерко под водопадиком. Озерко оказалось неожиданно глубоким, девочке по грудь. Она с удовольствием поплескалась и посмотрела на принцессу:

— Вставай давай, это, между прочим, моя постель, а ты на ней грязная лежишь, в сапогах. Раздевайся и лезь сюда!

Принцесса смущенно вскочила, он все-таки была воспитанной девушкой. И начала раздеваться, пугливо оглядываясь по сторонам:

— Так это пещера? Не замок?

— Пещера, пещера! — Листик выскочила из импровизированной ванны и стала помогать принцессе, развязывая многочисленные завязки и отстегивая крючочки.

— Ой! — воскликнула принцесса, увидев большую дыру на спине платья.

— Извини, — почему-то начала оправдываться смутившаяся Листик, — это я нечаянно!

— Разве ты могла это сделать? Вон какая большая дыра!

— Ага! — еще больше смутилась Листик, — это я когтем, когда тебя несла. Но ты не беспокойся, сходим к Марте, у нее есть нитки и иголки, там зашьем!

Принцесса посмотрела на руки Листика, ее перламутровые ноготки никак не напоминали когти, которыми можно так порвать платье, да и сама Листик вряд ли могла ее долго нести. Решив выяснение этого вопроса оставить на потом, принцесса спросила:

— А кто такая Марта?

— Это травница и лекарка, она здесь недалеко живет, — ответила Листик, довольная тем, что принцесса не ругает ее за порванное платье.

Принцесса уже совсем разделась и попробовала ногой воду:

— Ай! Какая холодная! Как ты в ней купаешься?

— Разве холодная? Я привыкла, не замечаю, — пожала плечами Листик и добавила: — Счасс!

Принцесса с удивлением увидела, как ее новая знакомая дунула на воду пламенем, потом подтолкнула принцессу, та попробовала воду ногой — вода была теплая, даже слегка горячая. Листик снова прыгнула в воду, окатив принцессу брызгами. Принцесса тоже прыгнула в эту импровизированную ванну. Некоторое время девочка и девушка с визгом плескали друг на друга водой. Наплескавшись, принцесса спросила:

— А как же мыться? Мыло есть?

— Вот. — Листик достала из-за камня кусочек душистого мыла и баночки с не менее душистыми жидкостями. — Вот мыло, а этим голову мыть. Это мне Ирэн принесла.

— А кто такая Ирэн?

— Это ученица Марты, она скоро должна прийти. Они с Мартой нас видели.

Помывшись, принцесса устало вылезла из бассейна. Листик обратила внимание на то, какая принцесса бледная, а по ее бледному телу были разбросаны черные пятна размером с серебряную монету. Коснувшись одного пальцем и резко отдернув руку, девочка спросила:

— Это что?

— Болезнь, — коротко ответила принцесса. Купание утомило ее, и она села на один из камней. Видя недоумение девочки, принцесса пояснила: — Это болезнь, такая же, как и у моей сестры. Ее не смогли вылечить, и она умерла. И у меня такая же, и я тоже скоро умру. — Принцесса произнесла это спокойно, как бы констатируя факт. Видно, она уже давно свыклась с этой мыслью. Милисента устало закрыла глаза. Девочка снова потрогала черное пятно, а потом стала ощупывать принцессу, водя по ее телу руками.

— Ты что? — открыла глаза принцесса.

Девочка отступила на шаг и сказала:

— Сиди и не двигайся!

На принцессу обрушился поток пламени. Это пламя было белым, и оно не жгло. Милисента даже если бы хотела пошевелиться, то не смогла бы. Ей становилось то жарко, то холодно, но терпеть можно было. А потом все тело начало нестерпимо болеть, принцесса закричала и потеряла сознание.

Милисента открыла глаза, она снова лежала на знакомом стожке. Она помнила боль, погрузившую ее в беспамятство, но сейчас у нее ничего не болело. Она попробовала пошевелиться, это у нее получилось.

— О! Шевелится! — раздался знакомый голос.

— Девочка, как ты себя чувствуешь? — Над принцессой склонилась женщина, молодая на вид, но с седыми прядями в черных волосах. — Листик! Ну разве можно так делать?!

— А как? — спросила девочка, тоже наклонившаяся над принцессой. — Она же умирала! Еще немного бы — и умерла бы совсем! А так, вон видишь, Марта, смотрит и сейчас ругаться начнет!

— Я не буду ругаться! — Принцесса села и отбросила простыню, которой была накрыта. Она с удивлением смотрела на свое тело — черные пятна исчезли. Принцесса провела рукой по тому месту, где было самое большое пятно, и спросила: — Но как? Как это получилось? Вы меня вылечили? Я теперь не больна?

— Это, деточка, была не болезнь. Это проклятие, проклятие некроманта, и очень сильное. Оно не лечится и не снимается. По крайней мере, до сих пор так считалось, — сказала женщина.

— Но эти мерзкие пятна пропали!

— Да, деточка, скажи спасибо Листику, она просто выжгла проклятие. На моей памяти такое — в первый раз. А ты, Листик, следующий раз спроси у меня, если задумаешь опять что-то подобное сделать. Если бы эта девочка была обычным человеком, то ты просто убила бы ее. — Женщина укоризненно посмотрела на рыжую девочку, та нисколько не смутилась:

— Но не убила же! Я все правильно делала, как надо!

— А откуда ты знаешь, что все делала как надо? И почему ты ее сюда принесла?

— Ну я охотилась, такого козла поймала! И когда его несла, вдруг поняла, что должна быть там и забрать ее. — Листик ткнула пальцем в принцессу.

— Интересно, — протянула женщина. — Что-то тебе подсказало, куда…

— Вот, все готово! — раздалось от камина, принцесса посмотрела туда и увидела хлопотавшую у стола черноволосую девушку, примерно одного с ней возраста. Та приглашающе махнула рукой: — Давайте сюда, а то все остынет.

— Ой! — смутилась принцесса, на ней была только простыня, и та упала, когда она встала. — А где мое платье?

— Я его заштопала и постирала, — сказала девушка. — Уж очень его Листик подрала когтями и запачкала, когда тебя несла.

— Ну надо же мне было ее за что-то зацепить! — стала оправдываться девочка и, чтоб отвести разговор от такой неприятной для нее темы, начала представлять присутствующих друг другу:

— Познакомься — Марта, она здесь лекарка и самая лучшая травница! А это Ирэн, она ученица Марты, — сказала Листик, по очереди указав на женщину и девушку. — А это Милисента, она принцесса! — Листик указала на принцессу, севшую обратно на стожок сена, указала так, как будто то, что Милисента принцесса, целиком ее заслуга.

Ирэн рассмеялась и, расставляя угощение, сказала:

— Ладно, мойте руки, ваше высочество и ваша милость. Вытирайся, вот полотенце, а то я знаю, у Листика их тут не водится. Она так сушится.

Девушка достала из большой корзины, которую гостьи принесли с собой, полотенце и подала его принцессе. Женщина взяла платье принцессы, посмотрела на зашитую прореху и покачала головой:

— М-да, видно шкодливую лапку одного дракончика.

— Ну так я же спешила, там бой шел. Надо было принцессу вытаскивать и ее солдатам помочь…

— И как это ты всегда везде успеваешь. Правда, при этом клочки и лоскутки в разные стороны летят, — засмеялась Ирэн.

— Так на солдат принцессы бы снова напали, там за лесом еще были, другие, ну такие же, как те, что нападали. А так, пока разобрались, куда принцесса делась, вот ее сопровождающие убежали… — стала туманно объяснять Листик.

— Наверное, волнуются… — укоризненно начала Ирэн, но ее перебила принцесса, переводившая удивленный взгляд с девушки на девочку:

— Постойте! Меня ведь дракон похитил? Так?

— Так, — утвердительно вместе кивнули девочка и девушка.

Женщина улыбнулась. А Милисента обратилась уже к Ирэн:

— А почему ты именно Листика ругаешь за то, что меня похитил дракон?

Ирэн улыбнулась и официальным тоном произнесла:

— Ваше высочество, разрешите вам представить Листиканилу, баронессу Дрэгис, она же Золотой Дракон!

— Листик! Она что, шутит?

— Не-а, — замотала головой Листик и отпрыгнула на середину пещеры. Принцесса пораженно замерла — там стоял дракон! Очень изящный, если так можно сказать про дракона, с изумрудно-золотистой чешуей, с большими зелеными глазами. Он похлопал пушистыми ресницами и произнес голосом Листик: — Ну?

Принцесса сделала шаг назад и уперлась в каменный стол. А Ирэн, засмеявшись, сказала:

— Листик, не пугай свою гостью!

Возле стола снова стояла рыжая девочка. Принцесса недоверчиво потрогала ее, все произошло так быстро, что она даже не успела испугаться:

— Листик, а ты и вправду дракон?

— Ага!

— И баронесса?

— И баронесса тоже, одно другому не мешает.

— Ой, Листик! — Принцесса от избытка чувств обняла девочку. — Какой ты красивый дракон!

— Ага, — гордо подтвердила Листик.

Принцесса перевела взгляд на женщину:

— Марта, вы сказали, что я бы умерла, если бы была человеком, а разве я не человек?

— Человек, но не совсем. В тебе есть кровь драконов. Не таких, как здесь водятся, то не драконы, а настоящих, истинных, таких вот, как она. — Женщина кивком указала на Листика. Девочка уже сидела за столом и ела пирожок. А Марта продолжила: — Но драконом ты не стала, просто проявились некие свойства организма — сопротивляемость к магии и некоторые другие способности. Вот, к примеру, попробуй ударить по камню.

Принцесса с сомнением посмотрела на камень, стоящий в трех метрах от нее, женщина ободряюще улыбнулась:

— Представь, что это твой враг, и ударь его мысленно, ну взмахни рукой, будто замахиваешься, и…

Принцесса замахнулась и резко опустила руку, как будто действительно ударила; сорвавшееся с ее руки пламя раскололо камень на мелкие осколки. Листик радостно захлопала в ладоши, а Марта, покачав головой, сказала:

— Пока ты будешь гостить у Листика, я с тобой позанимаюсь, такую силу надо научиться контролировать, да и Листик поможет, да?

Рыжая девочка-дракончик утвердительно закивала, ответить она не могла, так как жевала пирожок.

Хриплый рев разбудил принцессу Милисенту, и не только ее. Рядом завозилась и открыла глаза рыжая девочка. С другой стороны подняла свою черноволосую голову Ирэн. Она покачала головой и произнесла:

— Бедное животное, за что же его так мучают?!

И, как бы подтверждая ее слова, снова раздался хриплый рев, с какими-то визгливыми нотками. Рыжая девочка замотала головой и высказала свою догадку:

— Как жалобно воет! Наверное, его за хвост тянут, и ему очень больно!

Принцесса засмеялась и, видя осуждающие взгляды своих новых подруг, пояснила:

— Это рыцарский рог, и рыцарь в него трубит.

— А разве у рыцарей есть рога? — удивилась Листик.

— Но если рыцарь в него трубит, — сделала предположение черноволосая девушка, — то, наверное, есть.

— Какие вы смешные, — засмеялась принцесса, — вы что, рыцарей никогда не видели?

— Видели, почему не видели! — даже немного обиделась черноволосая девушка. — Только те рыцари не издавали таких жутких звуков!

Снова раздался этот душераздирающий рев, и рыжая девочка, поморщившись, высказала свою догадку:

— Это потому, что у них рогов не было, а как только появляются, так они сразу трубить начинают. От радости, нет, скорее, с горя, уж очень противно трубит.

Принцесса уже громко захохотала:

— Листик! Ты что, тоже настоящих рыцарей не видела? Ты же баронесса! У тебя должны быть вассалы, рыцари!

— Ну Милисента, я же приграничная баронесса. У меня не вассалы, а дружина. Воины-норвеи у меня, и у них рогов нет! Вот они и не трубят в рога по утрам, как эти дикие рыцари!

Тут заулыбались обе девушки, вчера они славно посидели, поужинали. У Ирэн в ее бездонной корзине нашлась небольшая бутылочка с вишневой наливкой, и они с принцессой выпили, совсем по чуть-чуть. Листику не давали, мотивировав это тем, что она еще маленькая. Листик расстроилась, признала, что она действительно очень маленькая, еще и двадцати нет, а до первого совершеннолетия ждать почти двести лет. Ее пожалели и налили, ну самую малость. Потом хором пели любимую песенку Листика про кузнечика. В общем, хорошо провели время, засиделись за полночь. Это был последний день пребывания принцессы в гостях у Листика. Две недели пронеслись как один миг. Учеба у Марты, проказы в лесу с Листиком и Ирэн. А самое захватывающее — полеты! Полеты, когда Листик превращалась в дракончика и катала на себе принцессу. Вчера подруги решили устроить прощальный ужин и немного засиделись. И вот теперь какой-то рыцарь с рогами не дает выспаться, с самого раннего утра трубит под пещерой.

— Ну что он дудит? Что ему надо? — плачущим голосом спросила Листик, ей очень хотелось спать. И, как бы отвечая на ее вопрос, рыцарь перестал дудеть и громким зычным голосом закричал:

— Выходи, поганое чудовище, на смертный бой! Выходи и ответь за свои злодеяния! За похищенных принцесс! За вдов и сирот!

— Однако, — протянула Ирэн и повернулась к принцессе. — Откуда это он узнал про тебя? И при чем здесь вдовы и сироты?

— Выходи и отведай рыцарской стали! — продолжал надрываться рыцарь.

— Это он что? Нам такое вот угощение принес? — удивилась Листик. — Мало того что в такую рань, так еще и совсем несъедобное!

— Выходи, поганый дракон! — закончил свою речь-вызов рыцарь и снова затрубил в рог.

— Еще и обзывается! — возмутилась Листик. — Кого это он назвал «поганым драконом»?

— Ну, Листик, рыцари так всегда вызывают драконов на бой, — пояснила принцесса.

— Так он что, сюда с утра подраться пришел? — Листик уже серьезно рассердилась. — Нашел бы себе такого же, как он сам, рогатого рыцаря, и дудели бы друг на друга!

— Пошли посмотрим на этого рыцаря, — предложила Ирэн. — Есть ли у него рога или нет?

— Ага, и смотреть не будем, сразу эти рога поотшибаем, чтоб не дудел. И хвост оторвем!

— Листик, а почему ты думаешь, что у него хвост есть?

— Если рога есть, то и хвост может быть! Ирэн, вот спроси у Милисенты, она рыцарей вблизи видела. Есть у них хвосты или нет?

Листик вскочила со стожка, на котором они ночевали, и, пока девушки одевались, в нетерпении нарезала вокруг них круги. Потом троица вышла, но не через главный вход, который в драконьей пещере, он сейчас был заложен камнем-дверью, а через узкий запасной. Они вышли выше и левее пещеры, закрытые густыми кустами, стали рассматривать поляну перед главным входом.

Посреди поляны стоял тощий боевой конь рыцаря-драконоборца. На нем восседал такой же худой рыцарь. Его худобы не скрывали даже латы. Латы были так себе, да еще слегка помятые. На голове рыцаря красовался шлем, похожий на детскую панамку, но со стальной личиной, закрывавшей лицо.

— А панамку он что, от солнца надел? — удивилась Листик. — Он что, тут собирается торчать весь день? А в кустах там кто?

— Это оруженосец, — пояснила принцесса, как наиболее сведущая в рыцарских обычаях. — Он за рыцарем оружие носит.

— Так у рыцаря вон щит, копье и вроде как меч, зачем ему еще оружие? Тем более что у оруженосца только дубинка. — Листик, склонив голову, рассматривала сквозь ветви кустов этих драконоборцев.

Принцесса хотела продолжить пояснения, но рыцарь, сдвинув свою личину немного в сторону, поднес к губам рог, и полянку вновь накрыл истошный визг.

— Ну все, я больше не могу этого терпеть! — зарычала Листик и прыгнула сквозь кусты на поляну. За спиной рыцаря приземлился уже золотистый дракон. Стоя на задних лапах, он больше чем на человеческий рост, возвышался над рыцарем, сидящим на лошади. Дракон похлопал рыцаря по плечу и, когда тот обернулся, очень недовольным голосом сказал:

— Слышь, ты, дудеть перестань!

Хосе Ируво, отважный оруженосец доблестного рыцаря-драконоборца Бертрана де Виллио, сидел в кустах. Оруженосец сидел в кустах не потому, что боялся, нет, а потому, что бой должен быть честным. Потом, когда чудовище будет повержено, он выйдет добивать. Для этого он и сжимал в руках увесистую дубину. Увы, его господин был беден, и средств на оружие для оруженосца не хватало. Впрочем, Хосе и не возражал, зачем ему таскать лишнее железо, жизнь и так тяжела, поэтому ее и следует облегчать всеми доступными способами.

Путь к этой пещере, где засела мерзкая тварь, благородному рыцарю Бертрану указал какой-то крестьянин, за серебряную монету. Между прочим, последнюю монету, что оставалась у его господина. И вот они вышли на бой совсем голодные, так как вчера не ужинали, а сегодня не завтракали. Одна надежда, что у дракона в пещере спрятаны несметные сокровища, если же сокровищ нет, то и шкура дракона ценится не дешево. Из шкур драконов, когда на них сверху крепят стальные пластины, получаются отличные рыцарские доспехи. Благородный рыцарь Бертран уже почти час вызывал подлую тварь на бой, по всем правилам вызывал, но дракон из пещеры не выходил, наверное, боялся. И это вдохновляло, хотя, с другой стороны, чтобы сразится с этим трусом драконом, придется лезть в пещеру, а там вон сколько костей! И все такие большие! Выходит, и дракон не маленький! И вот когда Хосе уже решил, что дракон не появится, тот появился. Появился, как и положено подлой твари, неожиданно и за спиной рыцаря. Но вместо того чтобы напасть, сказал очень злым голосом:

— Слышь, ты, дудеть перестань!

От удивления Хосе выронил свою дубину, а благородный рыцарь Бертран тоже выронил свой рог, подпрыгнул вверх вместе с конем и храбро рванул от дракона. Дракон же, вместо того чтоб броситься за рыцарем, наступил на рог и с каким-то злорадством на нем потоптался, раздавив его. Рыцарь же, сделав круг, наклонив свое копье, с воинственным кличем помчался на дракона. И когда казалось, что рыцарь насадит эту мерзкую тварь на копье, как каплуна на вертел, дракон увернулся, и рыцарь промчался мимо. Развернувшись, рыцарь вновь поскакал на дракона, но дракон снова увернулся. Так продолжалось некоторое время, причем дракон раскрытым крылом махал перед скачущим на него рыцарем, как опытный тореро машет своей мулетой перед носом быка. При этом дракон даже приговаривал время от времени: «Торро, торро!» Хосе даже показалось, что он слышит аплодисменты и крики девушек: «Браво! Браво!»

Видно, благородный Бертран это тоже слышал, и, рассвирепев, он закричал:

— Дерись со мной, мерзкая уродливая тварь!

— Что-о-о?! — в ответ завизжал дракон. — Это кто тут мерзкая и уродливая тварь?!

И когда рыцарь в очередной раз проскочил мимо дракона, тот хлестнул рыцаря хвостом по затылку. Рыцарь вылетел из седла и, перелетев через своего коня, упал перед его копытами. Обученный рыцарский конь сразу остановился. А дракон повернулся к кустам и сказал:

— Эй, ты, там, зачем сидишь?

И дохнул пламенем на кусты, листья с кустов облетели, открыв упитанную фигуру оруженосца, а дракон опять грозно спросил:

— Ну зачем ты туда забрался, да еще с дубиной?

— Добивать, — дрожащим голосом ответил Хосе.

Дракон кивнул и одобрительно сказал:

— Это правильно, чтоб не мучился! — И, указав когтем своей лапы на рыцаря, приказал: — Ну чего сидишь? Иди добивай!

Нервы Хосе не выдержали, и он рухнул в обморок. Когда же Хосе пришел в себя, он увидел, что над поверженным рыцарем хлопочут три девушки. Вернее, две девушки в платьях и одна девочка, совсем без платья. Девочка громко оправдывалась, тыча в рыцаря пальцем:

— Он же первый начал! Сначала дудел, спать не давал, а потом и вовсе обзываться начал! Сам виноват! Рыцарь безрогий!

Одна из девушек что-то сказала, и двое из них, ухватив за руки, а девочка за ноги, утащили рыцаря в драконью пещеру. Хосе некоторое время еще посидел в кустах, но только он решился выйти, как из пещеры вышел дракон и стремительно унесся в небо. Хосе решил, что раз дракона в пещере нет, то можно туда сходить и узнать, что с его господином. И верный оруженосец тихонько, по стеночке, стал подкрадываться к пещере. Зайдя в полумрак под ее своды, он осторожно начал пробираться между кучами костей вглубь, удивляясь такой прожорливости совсем не большого дракона. Когда впереди показался проход, как Хосе понял, в другую пещеру, сзади раздался хрипловатый голос, очень похожий на голос дракона:

— Ну чего стал на дороге? На, неси!

Подпрыгнувший с перепугу Хосе развернулся и увидел девочку, протягивающую ему тушу горного козла, причем держала она эту немаленькую тушку одной вытянутой рукой. Девочка, потерявшая терпение, громко прикрикнула:

— Ну кому сказала! Взял и понес!

Оруженосец безропотно взял тушу и под конвоем девочки пошел вперед. Следующая пещера никак не могла быть жилищем дракона, скорее человека. Камин у стены, подобие мебели. У камина сидел рыцарь Бертран, уже освобожденный от доспехов. Возле него хлопотали две девушки.

— А я вот козла поймала! — гордо заявила девочка, показывая на Хосе. Девушки прыснули смешинками, рыцарь с перебинтованной головой нахмурился, а девочка спросила у оруженосца: — Ты мясо готовить умеешь?

Хосе закивал, девочка, указав на большой камень у камина, служивший столом, скомандовала:

— Тогда вперед! Тушку разделать, мясо приготовить! Внутренности и шкуру сложишь туда. — Она показала на выемку в скале, сама же плюхнулась в небольшое озерко, обдав всех холодными брызгами. — Уф, хорошо!

— Листик, ты бы поосторожнее, а то вот видишь, сэр рыцарь ранен! — сказала одна из девушек, на которой было платье из очень дорогой ткани, правда, с большой заплаткой на спине.

— Шишка на голове — это не рана! И вообще, шишки рыцарей только украшают! Это же не рога, — ответила девочка и нырнула под воду. Девушки захихикали. Рыцарь не знал, то ли ему рассердиться, то ли присоединиться к девушкам — все-таки они его спасли от дракона, и теперь он у них в гостях. А тут еще вынырнувшая девочка заявила: — И вообще он первый начал! Значит, сам виноват! И вообще это мне приз полагается!

Рыцарь не понял, за что полагается приз этой рыжей девочке. Но на всякий случай решил представиться:

— Бертран де Виллио, странствующий рыцарь-драконоборец, а это мой верный оруженосец Хосе Ируво! — Рыцарь показал на потрошащего тушу козла Хосе.

— Ирэн, ученица лекарки, — представилась девушка, одетая в простое платье.

— Листикалинариона, баронесса Дрэгис, — представилась, вынырнув из воды, рыжая девочка и снова нырнула.

— Милисента, принцесса Зелийская, — представилась третья девушка.

— О-о-о! Принцесса… — начал было рыцарь, но его перебила снова вынырнувшая баронесса:

— Драконоборец? И скольких же ты драконов поборол?

Рыцарь стушевался, но видно, решив, что врать благородному рыцарю не пристало, сказал правду:

— К моему великому сожалению, ни одного, здешний дракон — первый.

— Ты что? Ты разве его победил? — возмутилась баронесса, вылезая из воды.

— Нет, это он меня… Если бы не вы, прекрасные леди, я бы пал жертвой мерзкого…

— Что-о-о?! — громко возмутилась баронесса. — Это кто мерзкий? На себя посмотри! Железную панамку напялил — и туда же… Дудят тут по утрам всякие, спать не дают!

Рыцарь вытаращил глаза, не понимая, чем вызвана такая ярость маленькой баронессы, которая вылезла из воды и, совсем не стесняясь своей наготы, решительно направилась к рыцарю. Девушки, заступив ей дорогу, начали успокаивать ее:

— Ну, Листик, Листик! Не сердись на него. Он уже все осознал и больше не будет!

Рыцарь не понял, что он осознал и чего делать ему категорически не рекомендуется, но, прижав руки к груди, начал горячо заверять маленькую рассерженную баронессу, что он все осознал и никогда так делать не будет. Та немного успокоилась, но все равно продолжала сердито смотреть на рыцаря. Хосе закончил кулинарные приготовления, вопросительно посмотрел на девушек. Камин был пуст и чист.

— Давай, Листик, ты, — сказала ученица лекарки, — а-то у Милисенты еще плохо получается — она все сожжет!

Баронесса показала Хосе, чтобы тот уложил мясо на решетку, после чего вытянула руки. С ее рук сорвалось пламя и равномерно и быстро стало прожаривать мясо. Принцесса тоже вытянула руки к выемке в скале, куда Хосе сложил отходы. Там только полыхнуло, и все моментально сгорело, не оставив следов.

— Вот, я же говорю, Милисента, у тебя еще не получается дозировать, ты бьешь со всего маху! — покачала головой ученица лекарки.

Огонь, который испускала баронесса, быстро прожарил мясо. В корзине ученицы лекарки нашлись лепешки и овощи, а когда благородный рыцарь посетовал, что ему нечем угостить дам, так как у него нет вина, Ирэн достала из своей бездонной корзины бутылочку вишневой наливки. Выпили за знакомство, за прекрасных дам, за благородных рыцарей. Листику не наливали, мотивировав это тем, что она еще маленькая, и если выпьет, то драться начнет. А если драться начнет, то ее никто не сможет утихомирить. Листик начала было дуться, но тут оруженосец Хосе, к удивлению своего господина, предложил тост за прекрасных и благородных драконов. Маленькая баронесса, к удивлению рыцаря, сразу же пришла в хорошее расположение духа и предложила спеть ее любимую песню про кузнечика. Дамы с энтузиазмом поддержали это предложение, и припев последнего куплета рыцарь и оруженосец тоже подпевали. Потом рыцарь сказал, что он тоже знает много песен и баллад, все тут же стали его просить спеть, а Листик побежала на полянку за гитарой рыцаря. Принесла она не только гитару, а все довольно тяжелые переметные сумки рыцаря, чем сильно его удивила. Все-таки сумки были тяжелые, а Листик маленькая.

Рыцарь, настроив гитару, запел балладу о прекрасной принцессе, похищенной драконом, о благородном рыцаре, поехавшем эту принцессу спасать. О страшной битве, в которой рыцарь победил и убил дракона, но сам потом скончался от ран с именем любимой на устах. У сэра Бертрана был красивый и сочный баритон, и пел он очень хорошо. Только вот баллада была очень длинной, такой длинной, что дамы заскучали, а верный оруженосец даже вздремнул. Одна юная баронесса внимательно слушала, подперев щеку рукой, а в конце даже всхлипывать начала. Ободренный таким восторженным слушателем, сэр Бертран пел так, как он никогда не пел, а когда закончил, Листик расплакалась.

— О, прекрасная дама, вы плачете? Вас так поразила судьба отважного рыцаря? — спросил Бертран.

— Дракончика жалко, — всхлипывая, ответила баронесса. — Отравился, бедный!

— Почему отравился? — удивился сэр Бертран. — Его же поразил копьем рыцарь!

— Так поразил его он же в шестьдесят пятом куплете, а бедный дракончик потом его кусал с семьдесят второго по восемьдесят девятый куплет! Вот укусил рыцаря и…

— Судя по количеству куплетов, дракон не просто покусал рыцаря, а долго и со вкусом жевал! — захихикала принцесса.

— Я же и говорю, — снова всхлипнула Листик, — отравился! Видно, рыцарь ядовитый был. Бедный дракончик, ему попался не только рогатый, а еще и ядовитый рыцарь!

— Почему рогатый? — спросил сэр Бертран.

— Ну у него же рог был? Он же дудел перед драконом?

— Да, настоящий рыцарь всегда вызывает противника на бой звуками своего рога!

— Вот видишь, сэр Бертран, этот рыцарь дудел из своего рога! Значит, рогатый!

— Какой кошмар! —воскликнула Ирэн. — Мало того что рогатый, так еще и ядовитый. Сэр Бертран, вы никому не рассказывайте об этом методе охоты на драконов!

— О каком? — спросил ошарашенный рыцарь, он никак не поспевал за рассуждениями своих собеседниц.

— Ну как же, рыцарь, перед тем как вызывать дракона на смертный бой, натирается ядом. И если дракон его съедает, то сразу и умирает. Вот доблестный рыцарь и выходит победителем!

— Съеденный? — переспросил сэр Бертран, ему трудно было вот так сразу представить съеденного рыцаря-победителя.

— Лучше перед боем принять яда внутрь, — посоветовала принцесса. — И побольше, для надежности. А то, может, маленькая доза на дракона не подействует!

Листик снова надулась, она обиделась на подруг, что те советуют рыцарю, как охотиться на драконов. Милисента обняла ее и прижала к себе, а Ирэн посоветовала рыцарю:

— Вы, сэр Бертран, бросайте это неблагодарное дело — охоту на драконов. Лучше займитесь исполнением песен и героических баллад, у вас это здорово получается. Вон Листика до слез довели.

— Я эту балладу сам сочинил! — гордо сообщил рыцарь.

— Вот видите, сэр Бертран, у вас талант! И негоже свой истинный талант губить в охоте на драконов! — поддержала свою подругу принцесса.

— Гм, — произнес проснувшийся Хосе. Ему не понравилось такое понижение в статусе его господина, ведь одно дело быть оруженосцем странствующего рыцаря-драконоборца, совсем другое — слугой тоже странствующего, но менестреля, хотя в принципе это одно и то же.

Ирэн правильно поняла тяжелый вздох Хосе и предложила ему:

— Хосе, а ты будешь вторым номером подыгрывать. Ты же умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?

— Только на барабане, я был полковым барабанщиком.

— Вот, на барабане и будешь играть, только сделаешь его длиннее обычного и назовешь «там-там». Будешь экзотическим там-тамщиком. Успех вам обеспечен!

Хосе облизнулся: если успех, то и сытная кормежка, а то оруженосцы странствующих рыцарей, как правило, спать ложатся голодными, да и завтракают не всегда.

Но все хорошее когда-нибудь кончается, и поднявшаяся из-за стола Ирэн сообщила, что пора собираться. Ни рыцарь, ни его оруженосец не поняли куда, но принцесса в заштопанном платье тоже заторопилась, она сказала, что осталось всего три дня, правда, не уточнила до чего. Баронесса Листик сказала, что всегда готова и довезет Милисенту к ужину. Ученица лекарки предложила рыцарю Бертрану и его верному оруженосцу проводить их через лес до тракта самым коротким путем. Рыцарь Бертран был воспитанным человеком, он намек понял и стал прощаться. Потом вместе с Хосе пошел к выходу, за ними направилась Ирэн, подхватив свою безразмерную корзину. Пещера с костями произвела на рыцаря очень большое впечатление. Он понял, какой опасности он подвергался, пытаясь сразиться с этим страшным драконом. Ведь съесть такое количество живности может только очень могучий дракон, и рыцарь заторопился покинуть эту пещеру, не желая пополнить своими костями эту коллекцию. А-то вдруг дракон вернется? И вернется голодный? И может, тут живет не один дракон?

Выйдя из пещеры, рыцарь и оруженосец начали быстро седлать один своего боевого коня, а другой — не менее боевого ослика, которые до этого мирно паслись на поляне, их ничуть не смущала страшная пещера с костями. Уже оседлав коня, рыцарь не выдержал и спросил ученицу лекарки:

— А вы не знаете, почему баронесса ходит… э-э-э… обнаженной?

— Ей так удобней, — ответила девушка.

И тут из пещеры появился дракон! Тот самый дракон! У рыцаря волосы встали дыбом, ведь дракон все это время скрывался в пещере и мог напасть в любой момент! Дракон подмигнул рыцарю, потом лег на землю. Из пещеры вышла принцесса и взобралась на дракона. Устроившись в том месте, где шея переходит в туловище, она обернулась и помахала рукой. Ирэн помахала в ответ. Дракон из положения лежа буквально ввинтился в небо — настолько это было стремительное движение. Рыцарь выдохнул и вытер со лба пот.

— Сэр Бертран, все-таки прислушайтесь к моему совету — смените вид деятельности, петь и играть на гитаре у вас очень хорошо получается! — улыбаясь, сказала ученица лекарки.

Глава 3 В государстве, где все тихо и…

Король Саеш Третий сидел, нет, не на троне в тронном зале, а за столом. Стол был не круглый, а обычный, прямоугольный, такой большой стол для совещаний. Стоял этот стол в зале малого совета. И за этим большим столом кроме короля сидели: герцог Грег, он же канцлер королевства Зелия, герцог Марикант, он же главнокомандующий всеми войсками и по совместительству военный министр, граф Клари — начальник тайной стражи, или, если сказать более точно, разведки и контрразведки, мэтр Фиранто — королевский маг.

— Ну что скажете, господа? — нарушил молчание король.

— Подняты все агенты, и никаких следов. Будто этот дракон, унесший принцессу, просто испарился, — развел руками начальник стражи.

— Армия тут тоже бессильна, — покачал головой военный министр. — Чтобы предпринять какие-то действия, надо знать хотя бы место, где их предпринимать.

— Три дня! Осталось три дня, или я предъявлю наследницу, или лорды устроят мятеж! Ведь герцог Наразак именно этого добивался, напав на конвой принцессы. Вирит, вы выяснили, как герцог узнал о конвое?

— Да, мой король, — ответил граф Клари. — Благодаря капитану Кунгнему выяснили, он прихватил уцелевших из нападавших людей Наразака, среди них оказался и его младший сын. И сыночек «запел», выдав всех участников назревающего мятежа и их планы. Так что можем их брать.

— Вирит, это можно будет сделать только тогда, когда будет объявлен наследник или наследница! Вы же знаете этот дурацкий закон о наследниках! Он и на королей распространяется!

— Боюсь вас огорчить, ваше величество, но даже если принцессу доставят сюда, то она умрет через месяц, может, через полтора, — покачал головой королевский маг.

— Магистр Фиранто, вы выяснили, что это за болезнь?

— Да, ваше величество, только это не болезнь, это проклятие.

Король побледнел и выдохнул:

— Кто?! Кто это мог сделать? Найти и его, и заказчика!

— Время, ваше величество, время! А у нас его нет, — грустно сказал начальник тайной стражи.

— Вирит, но хоть какая-то зацепка? Может, маленькая деталь, ускользнувшая от других? Ты же прекрасный аналитик!

Начальник тайной стражи открыл папку, достал два листка бумаги и подал королю:

— Вот гляньте, ваше величество. На первом — рисунок дракона, сделанный со слов гвардейцев, а вот второй — это эскиз нового герба, присланный из баронства Дрэгис.

— Дракон, на обоих рисунках дракон. Но какая связь? Насколько я помню, Дрэгис — это маленькое приграничное баронство.

— Да, ваше величество, маленькое приграничное баронство, пожалованное вашим отцом генералу де Гривзу. Четыре года назад у него погиб сын, и вот накануне вступления в действие закона о наследстве он объявляет наследницей какую-то девчонку, о которой никто раньше не слыхивал. — Граф Клари, пока это говорил, взял у короля рисунки и передал их военному министру. — А вы, герцог, что на это скажете?

Тот взял рисунки и, рассматривая их, пробурчал:

— Умный ход со стороны барона, как там его… Успел-таки вовремя найти наследницу, чтобы его владение нельзя было конфисковать в пользу короны.

— Да, нашел и через полгода умер, в чем тут его выгода? Герцог, ну что скажете?

— Граф, это очень хорошо выполненные рисунки, особенно вот этот, — герцог потряс вторым листком бумаги, — но я вам авторитетно заявляю: таких драконов не бывает! Это плод фантазии художника!

— Вот, — поднял вверх палец начальник тайной стражи, — вот! Этот плод фантазии художника и похитил принцессу! Ведь первый рисунок нарисован со слов гвардейцев, видевших дракона, унесшего принцессу. Значит, этот дракон существует реально, и существует не где-нибудь, а именно в приграничье, в баронстве Дрэгис! Потому как рисовавший эскиз герба почти воспроизвел первый рисунок, и сделал это до того, как дракон похитил принцессу!

— Герцог Марикант, пошлите капитана Кунгнема с отрядом в баронство Дрэгис, пусть он там все перероет и найдет принцессу или этого дракона…

Дверь резко распахнулась, и в зал малого совета буквально ввалился мажордом дворца:

— Ва… Ва… Ва… Ваше велич… Драко…

— Патрик! Доложите, как подобает! Вам подобная суетливость не к лицу!

Мажордом поклонился и вышел. Через несколько секунд он медленно растворил двери, ударил своим жезлом об пол и торжественно провозгласил:

— Дракон, ваше величество!

Последовала немая сцена, после чего военный министр вскочил и закричал:

— Что за глупые шутки!

Большое, от пола до потолка, окно распахнулось, и в него до половины влез дракон. Точь-в-точь как дракон, нарисованный на эскизе нового герба баронства Дрэгис. Дракон кокетливо похлопал большими ресницами и произнес простуженным голосом:

— Что, не ждали? А мы уже тут!

— Папа! — воскликнула принцесса, скатываясь в зал со спины дракона. — Папа!

— Ладно, не буду мешать, зайду попозже, — важно произнес дракон и исчез из окна. Подбежавшие к окну и выглянувшие в него военный министр и начальник тайной стражи увидели высоко в небе быстро удаляющийся крылатый силуэт.

— Доченька… — только и вымолвил король, обнимающий принцессу.

Инсольда, старшая фрейлина, вошла в спальню принцессы. Конечно, жаль было будить девочку так рано, она столько пережила, но этикет есть этикет, тем более что на сегодня было запланировано много дел. На широкой кровати под балдахином было набросано много подушек и одеял. Как-то странно принцесса спит, отметила Инсольда, спит, собрав в кучу все подушки и укрывшись одеялами с головой. Покачав головой, старшая фрейлина громко произнесла:

— Ваше высочество! Принцесса Милисента! Пора вставать!

Некоторое время ничего не происходило, и Инсольда собралась снова позвать принцессу, как куча подушек и одеял зашевелилась, и из-под них высунулась… голова дракона! Высунулась и зарычала! Громко завизжав, старшая фрейлина бросилась вон из спальни. Она уже не видела, как из-под одеяла высунулась голова принцессы и строго сказала:

— Листик! Ну зачем ты пугаешь почтенную женщину!

— Я же не знала, что она такая пугливая! Я просто пошутила, — ответила рыжая голова, высунувшаяся на другом конце кровати из-под кучи подушек и одеял.

Король Саеш Третий подошел к спальне своей дочери. У двери скопилось много народу: фрейлины, которые боялись зайти в спальню, потому что там дракон, гвардейцы, которые дракона не боялись, но тоже не решались зайти в спальню принцессы без разрешения.

— Там дракон! Страшный дракон! Бедная принцесса, столько пережить, и вот теперь… — Что теперь, причитающая старшая фрейлина не решилась сказать.

Король прошел сквозь расступившуюся толпу и постучал в дверь, удивляясь, почему столь простое действие — постучать — не пришло в голову никому из присутствующих.

— Да? Войдите! — раздался из-за двери голос принцессы.

Король вошел. Принцесса в ночной рубашке сидела на пуфике у зеркала и расчесывала свои роскошные пшеничные волосы. Обернувшись, она встала и поклонилась королю:

— Доброе утро, ваше величество. — Потом, строго посмотрев на толпу народа, теснившегося в дверях, капризно сказала: — Я уже проснулась! Почему никто не идет меня умывать, причесывать и одевать!

Фрейлины, застывшие в дверях, пристыженно молчали, а из глубокого кресла, стоявшего в глубине комнаты, раздался громкий хи-хик. Король перевел взгляд на кресло. Там сидела совсем голенькая рыжая девочка и ела яблоко.

— Позвольте, ваше величество, представить вам мою подругу баронессу Дрэгис, Листиканилу.

— Здрасте! — ответила девочка, оторвавшись от яблока.

— Листик, позволь представить тебе моего отца, короля Саеша Третьего, — официально продолжила принцесса. На что девочка, с интересом рассматривая короля, еще раз сказала:

— Здрасте!

— Очень приятно познакомиться, баронесса, — ответил король, тоже внимательно рассматривая девочку в кресле. — А почему вы, баронесса, в таком виде?

— Листик только вчера прибыла, она путешествует налегке.

— Совсем налегке, без полагающегося ей по статусу гардероба? — ехидно спросил король.

— Ага! — подала голос девочка. — Это что же получается, мне это все на себе тащить надо? Гардероб с кучей одежды?

Принцесса захихикала, она представила себе летящего дракона с платяным шкафом в лапах. Король, не понявший, почему баронесса должна сама тащить свой гардероб, спросил:

— Баронесса! А слуги? У вас разве нет слуг…

— Так это что? Я еще и слуг должна тащить? — возмутилась баронесса.

Король перевел взгляд на дочь, он никак не мог понять, как эта девочка может тащить своих слуг. Конечно, эти жители приграничья отличаются некоторой экстравагантностью, но не до такой же степени, чтоб лично таскать своих слуг.

— Ваше величество, я вам потом объясню! — вмешалась принцесса. Повернувшись к старшей фрейлине, она произнесла: — Инсольда! Я попрошу вас позаботиться о подобающем гардеробе для Листика.

Старшая фрейлина ничего не поняла, но поклонилась:

— Будет исполнено, ваше высочество!

Следующие слова принцессы вообще повергли старшую фрейлину в шок:

— Инсольда, я прошу вас извинить Листика за утреннюю шутку, она так больше не будет! — Принцесса строго посмотрела на девочку, сидящую с ногами в кресле.

Та улыбнулась и закивала:

— Ага! Больше так не буду!

И снова захрустела яблоком.

За столом сидели трое мужчин. Их одежда свидетельствовала об их высоком положении в обществе. Один барабанил пальцами по столу, два других с почтением его слушали. Закончив свои музыкальные упражнения, он сказал:

— И что теперь? Завтра король объявит принцессу Милисенту своей наследницей. А это значит, что все условия договора о наследовании будут соблюдены! И тогда рухнет вся наша затея, рухнет!

— Принцессу можно убить в любой момент, — подал голос другой.

— Если принцесса будет убита после церемонии провозглашения наследника, у короля все равно появляется еще пять лет! До следующей церемонии, а за это время он может снова обзавестись наследником, и не одним. Закон и традиции будут соблюдены! Вы же знаете, что наших тупоголовых лордов можно поднять в оппозицию, только обвинив короля в нарушении закона о наследовании! Вы что мне обещали, мэтр? — обратился мужчина к одному из присутствующих, облаченному в мантию, что говорило о его высоком статусе в магической иерархии. — Вы обещали, что принцесса умрет в течение двух месяцев! Не доживет до церемонии!

— Мне и самому интересно, как такое могло произойти? Этот вопрос требует глубокого изучения.

— Сейчас не время для ваших теоретических изысканий!

Мужчина в мантии развел руками:

— Новое наложение проклятия требует времени на подготовку. И теперь я не знаю, будет ли оно действенным, ведь принцесса каким-то образом сумела преодолеть предыдущее. А оно было непреодолимым, по крайней мере до сих пор.

— Понятно, вы бессильны…

— Ну почему же? Но в те сроки, что вы…

— Мне надо завтра! А лучше сегодня! Так, чтоб до церемонии! Зарисс, — главный обратился ко второму мужчине, — вы меня слышали? Если сможете, то сегодня! В крайнем случае — завтра! До церемонии!

— Я понял, ваша милость! Я тотчас же свяжусь с ночной гильдией и потребую, чтоб на решение нашего вопроса они бросили все силы. Но это будет стоить…

— Дайте им столько, сколько они запросят! Если вам не хватит тех денег, что у вас уже есть, обратитесь к моему казначею! Я отдам соответствующее распоряжение!

— Понял, ваша милость! Тогда разрешите мне откланяться. — Поднявшись из-за стола, второй мужчина вышел из помещения. А тот, кого называли «ваша милость», обратился к магу:

— А вы, мэтр, подготовьте и свой вариант. Уж вы постарайтесь подготовить все необходимое поскорее.

По дворцовому парку шла принцесса Милисента. Ее сопровождал распорядитель церемоний, который, несмотря на довольно быстрый шаг, монотонным голосом повторял инструкции к предстоящему ритуальному действу. Впереди шли два королевских гвардейца, еще два гвардейца шли сзади — это была охрана. Принцесса удивилась таким строгим мерам безопасности — что ей может угрожать во внутреннем королевском парке, через который надо пройти к тоже внутреннему храму королевского дворца-замка, где и должна проходить церемония. Удивилась, но возражать не стала. За принцессой шла старшая фрейлина, рядом с ней должна была идти Листик, но та то забегала вперед к принцессе, то отставала, составляя пару с фрейлиной. Эта чопорная женщина не делала замечаний расшалившейся девочке. Листик у нее сразу вызвала симпатию, и Инсольда лично подобрала для девочки одежду — нарядный сарафанчик, с подолом на ладонь выше колен. Под сарафаном у Листика были кружевные панталончики, чуть короче сарафана. Они страшно нравились девочке, и она время от времени подпрыгивала, чтобы на них полюбоваться.

Гвардейцы тоже не обращали на девочку внимания, она им не мешала, потому как бегала внутри их строя. А вот распорядитель церемоний морщился, когда Листик забегала вперед, она нарушала монотонность его вещания. Вот и сейчас забежавшая вперед девочка снова подпрыгнула! Он открыл рот, чтобы сделать ей замечание, но захрипел и стал заваливаться на фрейлину. Из его горла торчала короткая оперенная стрела. Также начали падать и два впереди идущих гвардейца. Листик приземлилась после своего очередного подпрыгивания, в руках она держала две такие же стрелы, как и те, что поразили распорядителя церемоний и гвардейцев. Эти две стрелы предназначались принцессе. Загородившие дорогу пятеро в серых закрытых комбинезонах бросили арбалеты и присели в низкую стойку, доставая длинные ножи. За их спинами стояли еще пятеро таких же с небольшими арбалетами. Щелкнули курки, и сорвавшиеся пять стрел сгорели в воздухе. Фигуры, застывшие в низкой стойке, так и не распрямились, их и тех, что за ними стояли, накрыло ревущее пламя. А Листик, оказавшаяся за спиной замыкающих гвардейцев, стегнула огненными плетями по кустам. Потом протянула пойманные ею семь стрел гвардейцу:

— На, две — это тех, что впереди были, а эти пять вон тех сзади, что в кустах валяются. Только осторожно, они ядом смазаны!

Гвардеец машинально взял стрелки и аккуратно спрятал их в сумку. Он видел нападавших, но понимал, что ничего не успевает сделать. Слишком быстро те действовали. Теперь он с изумлением смотрел на эту девочку и принцессу, они без посторонней помощи справились с тремя пятерками убийц из ночной гильдии. Наверное, с самыми лучшими пятерками, потому что убивать принцессу пошлют самых лучших.

— Ну все в порядке, все уже хорошо! — успокаивала Листик старшую фрейлину, до которой еще даже не дошло, что только что ее должны были убить. — Ну Инсольда, все хорошо, идем дальше. — И Листик аккуратно положила на траву распорядителя церемоний, которого успела подхватить, не дав тому упасть на старшую фрейлину.

— Вот так это все и произошло, гвардейцы ничего не успели сделать, — закончил свой рассказ о прошедших событиях начальник тайной стражи.

— И вы, граф, хотите сказать, что принцесса и ее маленькая подружка справились с тремя пятерками ночных убийц? — скептически хмыкнул герцог Грег.

— Да, герцог, именно это я и хочу сказать. Причем если те пятеро, что нападали сзади, просто разрублены напополам, разрублены, судя по следам, чем-то вроде огненного меча, то те десять, что напали спереди, сожжены начисто!

— Вы хотите сказать, что девочки применили магию огня? — спросил мужчина в мантии.

— Да, Ансельм, именно магию огня! Причем сила удара была таковой, что от стоявших ближе к принцессе остались только кучки пепла! — сказал второй мужчина в мантии.

— Друг мой Фиранто, в это трудно поверить. Я бы сам хотел посмотреть на этих детей.

— Вот поэтому я вас и пригласил сюда, господа. — Король обвел руками королевский сад и улыбнулся. — Именно сюда, потому что вы наверняка захотите убедиться в способностях девочек, а я, знаете ли, хочу, чтобы мой дворец остался целым. А вот и они!

Король указал на принцессу и ее подругу, которые появились на аллейке парка в сопровождении старшей фрейлины и четырех гвардейцев.

— Здравствуйте, ваше величество, здравствуйте, господа, — поздоровалась наследница зелийского престола.

Гвардейцы отдали честь, фрейлина поклонилась. Рыжая девочка в сарафанчике внимательно всех оглядела и тоже поздоровалась:

— Здрасте!

Король взмахом руки отпустил фрейлину и гвардейцев охраны, после чего кивнул девушкам и попросил:

— Ваше высочество и госпожа баронесса, не могли бы вы нам продемонстрировать, как вам удалось отбиться от напавших на вас вчера?

Девочка улыбнулась:

— Запросто! Куда ударить?

Ансельм Канвио, ректор академии Магических Искусств, благожелательно кивнул и наобум ткнул пальцем куда-то в сторону, а там как раз стояла садовая беседка, частично сделанная из камня и дерева. Девочка сказала, обращаясь к заметно волнующейся принцессе:

— Давай, Милисента, ты первая!

Принцесса слегка напряглась и махнула рукой в сторону беседки, там вспухло огненное облако, и раздался грохот взрыва. Когда пыль рассеялась, на том месте только дымилась воронка. Девочка критически оглядела сделанные принцессой разрушения, одобрительно кивнула:

— Можно и так, а можно и так.

Она не подымала рук и не махала ими, но по второй беседке, стоящей рядом с тем местом, где только что была первая, будто ударили множеством огненных лезвий, превращая все конструкции этой беседки в щепки. Через мгновение на месте симпатичного павильончика была куча мелких обломков.

— Да-а-а, — протянул граф Клари, — впечатляет!

Ободренная похвалой девочка обернулась к третьей беседке, стоящей за спиной присутствующих, и деловито спросила:

— Эту тоже?

— Нет, нет, — замахал руками король, — не надо, там приготовлен легкий перекус!

— А что там? — спросила девочка.

— Напитки, сладости, — улыбнулся король.

— А там тоже было? — расстроенно спросила девочка и показала в сторону уничтоженных павильончиков. — И все пропало?

— Нет, к счастью, те беседки были пустые.

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнула девочка.

— Листик! Нельзя же быть такой жадной! Ты и так съела почти все пирожные за завтраком! — хихикнула принцесса.

— Почему жадной? — удивилась Листик. — Это у меня жутко растущий организм, и ему требуется жутко много пищи!

— Жутко много пирожных! — засмеялась принцесса.

Остальные тоже заулыбались, они немного отошли от демонстрации открывшихся способностей девочек. Все потянулись к беседке с угощением. Только два мага отстали.

— Теперь вы понимаете мое беспокойство, друг мой, — сказал придворный маг ректору академии, — вы обратили внимание на их ауру во время демонстрации и сразу после нее?

— Да, друг мой. Абсолютно никаких изменений! Ведь любому магу после такого расхода энергии требуется время, чтобы восстановиться! А тут… Просто феноменально!

— Вот и я так думаю. Их надо обучать. И прежде всего, самоконтролю! Думаю, что надо определить на боевой факультет, с их-то любовью жечь все подряд!

— Да, но на боевой факультет в этом году не было набора… — задумчиво проговорил Ансельм Канвио. — Хотя для принцессы и ее маленькой подруги можно будет сделать исключение и принять их сразу на второй курс.

— Я так тоже думаю, — поддержал его магистр Фиранто.

Маги зашли в беседку, где уже за столом расселись остальные. Граф Клари сел с одной стороны баронессы, а ректор Канвио с другой стороны. Граф достал листок бумаги, развернул и показал девочке:

— Вот это я взял в геральдической канцелярии, вы хотите, юная леди, чтоб таким был новый герб вашего баронства?

— Да!

— А не подскажете ли, юная леди, кто это рисовал?

— Я, — ответила девочка, она уже успела засунуть в рот полпирожного, поэтому отвечала так односложно.

— И как вы это рисовали, сами придумали?

Девочка замотала головой, прожевав пирожное, она важно ответила:

— Я рисовала с натуры!

И тут же засунула в рот еще одно пирожное. Граф терпеливо подождал, пока девочка прожует, и задал следующий вопрос:

— Значит, такие вот драконы водятся в вашем баронстве?

— Почему водятся? Дракон там живет, и он такой там один!

— Всего один? И вы часто с ним встречаетесь?

— Да!

— А не могли бы вы познакомить нас со столь замечательным и красивым драконом? — вмешался с другой стороны Ансельм Канвио.

— Конечно! — Девочка явно была польщена такой высокой оценкой ее знакомого дракона.

— И когда же мы будем иметь счастье увидеть такого красивого дракона? Увидеть и полюбоваться! — вкрадчиво сказал начальник тайной стражи, он сразу уловил, что похвалы в адрес ее дракона приятны девочке.

— Да хоть сейчас! — вскинулась девочка, но потом посмотрела на свой сарафанчик и грустно сказала: — Нет, сейчас нельзя, сарафанчик порвется.

Ректор и граф задумались, пытаясь понять глубокую связь между немедленной демонстрацией дракона и порчей сарафана девочки. Граф вопросительно посмотрел на ректора магической академии, тот пожал плечами и сделал жест, долженствующий означать, что логика ребенка не всегда поддается пониманию взрослых. Граф тоже пожал плечами, тем более что к нему обратился король:

— Вирит, вот тут магистр Фиранто советует послать принцессу и нашу гостью баронессу Дрэгис на обучение в академию Магических Искусств. А ты что посоветуешь?

— Почему бы и нет? — ответил, мгновение подумав, граф. — Принцессу все равно придется куда-то прятать. А прятать лучше всего на самом видном месте. О проснувшихся магических способностях принцессы никто не знает, кроме здесь присутствующих. А мы будем молчать. Только я бы рекомендовал принцессе сменить имя и титул. Ну может, имя не надо, а вот титул… — Граф посмотрел на уплетающую пирожные девочку и продолжил: — К примеру, назваться баронессой из приграничья, второй или третьей дочерью какого-нибудь барона. Этого мало для вхождения в высший свет, а вот для обучения в академии Магических Искусств — в самый раз!

Граф замолчал, ему в голову пришла какая-то мысль. Он повернулся к рыжей девочке:

— Баронесса, а вы хотели бы, чтоб у вас была сестра, вот она — принцесса Милисента?

— Но как же с очередностью наследования? — спросил герцог Грег.

— А с этим как раз все нормально, — усмехнулся граф Клари. — Согласно уложениям закона о правилах наследования наследник объявляется владетелем манора. Вот он и объявил своей наследницей свою младшую дочь, а старшую собирался просто выдать замуж, насобирав для нее приданого. Но тут в обеих дочерях открылись магические способности, вот их и послали учиться в академию Магических Искусств. Двух сестер Дрэгис, обе они баронессы, только одна — владетельница земель, а вторая — не наследная. Принцесса, надеюсь, я вас не оскорбил своим предложением?

— Нет, ну что вы, граф. Я бы очень хотела, чтоб моей сестрой была Листик!

— А вы, баронесса Листик? — Граф удивился странному имени баронессы, но, видно, она не возражала, чтобы ее так называли.

— Я согласна! — захлопала та в ладоши. Потом спросила, обращаясь ко всем присутствующим: — Можно, да?

— Можно, можно, — благодушно кивнул король, такой выход из создавшегося положения ему тоже нравился.

Листик прищурилась, ее лицо стало очень серьезным, она встала и подошла к Милисенте. Та тоже поднялась, и они обе отошли от стола. Листик подняла руку вверх и произнесла:

— Я, Листикалинариона, Золотой Дракон, признаю тебя, Милисенту…

— …Тэрриэлл, — подсказала та, и Листик продолжила:

— …Милисенту Тэрриэлл своей кровной сестрой!

Принцесса точно так же подняла левую руку и тоже торжественно произнесла:

— Я, Милисента Тэрриэлл, признаю тебя, Листикалинариону, Золотого Дракона, своей кровной сестрой!

Пораженные торжественностью, которая прямо-таки исходила от девочек, люди молчали, происходящее удивило их. Листик подняла свою правую руку, ее перламутровые ноготки превратились во внушительные когти, и она полоснула ими принцессу по руке. Король было дернулся вперед, но принцесса тоже подняла свою правую руку, у нее тоже были когти! Пусть не такие большие, как у Листика, но это были именно КОГТИ! Она тоже провела ими по руке девочке. Кровь Листика, в отличие от крови принцессы, превращалась в пламя. Девушка и девочка соединили свои окровавленные руки, и их кровь смешалась. Смешиваясь, кровь превратилась в желтый вихрь, который окутал обнявшиеся фигурки.

— Сестры! — разом сказали девушки, и золотой вихрь скрыл их от глаз людей.

Вихрь со стеклянным звоном исчез, в углу беседки стояли две обнявшиеся фигурки. На людей смотрела пара синих глаз принцессы и пара зеленых глаз девочки. Присутствующим показалось, что у этих глаз были вертикальные зрачки! Нет, только показалось.

— Что это было? — хрипло спросил король.

— Древний обряд кровного побратимства, — не менее хрипло ответил придворный маг. — Я думал, что такое невозможно! Теперь у принцессы есть сестра — сестра больше чем кровная! А у вас, ваше величество, появилась еще одна дочь.

Глава 4 Академия. Первые шаги — комом

Декан боевого факультета академии Магических Искусств магистр Клейнмор пребывал в прескверном настроении. Он только что вернулся от ректора академии господина Канвио, который сообщил магистру, что к нему на факультет, на второй курс, приняты еще две студентки. Дурное настроение выражалось только в шипящих нотках его речи, которую он произносил перед своим другом мастером Харалеком.

— Господин ректор официально известил меня, да-да, Виго, именно официально известил, что к нам на второй курс он добавляет двух студенток. — Магистр Клейнмор слово «студенток» произнес так, как обычно произносят — ядовитые змеи.

Мастер Харалек поднял брови, только этим выразив свое изумление, потом опустил их:

— Игви, это не первый случай, десять лет назад наш факультет закончила леди Саманта.

— Леди Саманта — воительница! Воительница по призванию, по духу! И вполне закономерно, что у нее обнаружился дар боевого мага! А тут, Виго, две молоденькие девчушки, Милисента и Листиканила Дрэгис, ты когда-нибудь что-нибудь о них слышал?

Мастер Харалек пожал плечами, а магистр Клейнмор продолжил:

— Я вот тоже — нет!

Мастер Харалек опять флегматично пожал плечами, он не был магом, он был мастером меча, одним из лучших. А такой предмет, как фехтование, воспитывает хладнокровие и выдержку, к тому же Харалек был норвеем, а эта нация сама по себе отличается невозмутимостью. Поэтому он предложил магистру:

— Вот когда они появятся, тогда и посмотрим. Ведь их сразу можно поставить на первое испытание. Вот и увидим, чего они стоят.

— Хочешь их на первое испытание? Это же нарушение правил, без вводных лекций, сразу — на первое испытание!

— А на второй курс, без вступительных тестов — это не нарушение правил? Может, на нашего ректора надавили, вот он и подсунул этих девиц именно тебе, на боевой факультет. С тем чтоб они сами отказались.

— Надавили? Кто может надавить на мэтра Канвио? — сам себя спросил магистр и сам же ответил: — Король может, кто из герцогов тоже может… А ведь может быть и так: ректор Канвио, вероятно, что-то кому-то пообещал, и теперь ему неудобно отказывать. А если эти студентки сами откажутся, то вроде как ректор и ни при чем.

— Вот видишь, Игви, все не так и страшно.

— Ну что ж, пойдем глянем, господин ректор обещал, что эти девицы прибудут сегодня, к первому занятию.

Когда магистр Клейнмор и мастер Харалек вошли в главную аудиторию боевого факультета, там уже стоял строй замерших студентов. Боевой факультет — это, по сути, военизированное отделение академии Магических Искусств. Боевой маг — это не только магическая специализация, но и военная должность, а военный или армейский — это, прежде всего, дисциплина. Вот и прививали студентам этого факультета вроде бы как сугубо гражданской академии армейскую дисциплину всеми доступными методами.

Преподаватели осмотрели замерший строй, в конце стояли две новые студентки.

— О боги! — одними губами произнес мастер Харалек.

Магистр Клейнмор внутренне усмехнулся, но на его лице не дрогнул ни один мускул — эк пробрало всегда невозмутимого мастера при виде новых студенток, вернее, студентки. Если первая девушка, лет шестнадцати, была одета в элегантный брючный охотничий костюм — дорогой, но очень простой, что говорило о вкусе и богатстве его обладательницы, то вторая… Она была даже не девушкой — девочкой. Девочкой, только вступившей в подростковый возраст! Рыжие вихры, торчащие во все стороны, курносый нос, веснушки на нем и на щеках, улыбка до ушей. А сарафан! Зеленый, в красный горошек, сарафан, заканчивающийся на ладонь выше колен. А из-под сарафана виднелись кружевные панталончики! Магистр почувствовал, как сзади беззвучно застонал Харалек, Клейнмор вполне разделял его чувства — боевой маг в панталончиках! Куда катится мир!

Ничем не выдав своих чувств, магистр поздоровался со студентами, строй дружно ответил, вот только в дружном хоре студентов диссонансом прозвучало «здрасссте» — самой младшей студентки. Магистр даже не поморщился, его лицо осталось бесстрастным, он подошел к концу строя и отрывисто спросил у новых студенток:

— Ваши имена?

— Милисента Дрэгис! — четко ответила старшая.

Магистр кивнул и с трудом сдержался, чтобы не скривиться, так как вторая пропела чуть хрипловатым голосом:

— Листик!

Она бы еще «цветочком» назвалась! Боевой маг — Цветочек! Вернее, Листик! Ничем не выдавая своего раздражения, магистр спокойным, монотонным голосом произнес:

— Студентка! Что это за имя? Представьтесь полным именем!

— Листикалинариона, а мама называла меня Листик, и так мне больше нравится, все меня так называют — и воины дружины, и Милисента, и вы меня так называйте, потому что…

— Студентка! Когда к вам обращается кто-то из преподавательского состава, надо коротко, ясно и четко отвечать, вам понятно?

— Ага! — ясно и четко ответила студентка.

— Надо отвечать — «так точно», если ответ утвердительный, или «никак нет», если ответ отрицательный, — столь же монотонным голосом размеренно продолжил магистр Клейнмор, — вы поняли, студентка?

— Так точно!

— Что вы поняли, студентка?

— Так точно, когда «ага», и никак нет, когда «не ага»! — отрапортовала маленькая студентка, при этом ее улыбка стала еще шире.

Магистр хотел было что-то сказать, но передумал. Зачем тратить нервы на воспитание этой девицы или их обеих, если сейчас они с плачем откажутся от учебы на боевом факультете, а может, и с мокрыми штанишками — магистр покосился на панталончики младшей. Перекатываясь с пятки на носок, магистр прошел вдоль строя, продолжая вещать тем же тихим монотонным голосом:

— У нас, на боевом факультете академии Магических Искусств, выразили желание учиться две студентки, Милисента Дрэгис и Цветочек Дрэгис…

— Листик! — возмущенно пискнула младшая, магистр не стал обращать внимания на столь вопиющее нарушение дисциплины, он продолжил:

— …Листик Дрэгис. Учиться на нашем факультете — это большая честь и тяжелый труд. Только достойные из достойных достойных… — Магистр понял, что заговаривается, поэтому прервал свою вступительную речь, продолжив по существу: — Право учиться надо доказать! Для этого и существует первое испытание, и новые студентки, думаю, легко и с честью пройдут его!

Старшая студентка спокойно стояла, ожидая продолжения, а младшая стала улыбаться еще шире, тем самым еще больше нервируя магистра. Строй затаил дыхание. Студенты были поражены коварством магистра, почему-то сразу невзлюбившего новеньких. Хотя понятно почему: сунуть двух девиц сразу на второй курс — в этом явно просматривалась большая мохнатая лапа. И видно, магистр, он же декан боевого факультета, сразу решил показать, что на его факультете могут учиться только доказавшие это своими личными качествами. И никакие родственные связи здесь не помогут. Но с другой стороны, в чем виновата эта маленькая девочка, влиятельные родственники которой решили сделать из нее боевого мага. И которую сейчас напугают до заикания, а возможно, и до мокрых панталончиков.

Главная аудитория боевого факультета являлась большим залом и представляла собой мини-полигон, хорошо защищенный от магических воздействий изнутри. Ведь студентов надо учить, а обучение боевых магов имеет свою специфику. Были и специальные полигоны как в стенах академии, так и за ее пределами. Но проводить лекции на полигоне не совсем удобно. А показывать наглядно только что изложенный теоретический материал из раздела боевой магии в обычной аудитории просто опасно.

В главной аудитории находился стенд первого испытания — заключительный аккорд в отборе кандидатов для учебы на боевом факультете. Это испытание проводилось после трехмесячного вводного курса, где студентов обучали самоконтролю, методам концентрации и первичным защитным заклинаниям. По достижении студентами определенного уровня они сдавали теоретический и практический зачет. Теоретический зачет сдавался преподавателю, а вот практический сдавался на стенде первого испытания. Этот стенд представлял собой длинную тридцатиметровую трубу, образованную защитным полем, прозрачную только снаружи. На одном конце этой трубы, на специальной площадке, помещали испытуемого, а на другом клетку со сликсами. Преподаватель открывал дверку клетки, и на студента устремлялся голодный сликс. Этих сликсов специально держали постоянно голодными, и студент должен был поставить защитное поле, чтобы обезопасить себя. На это отводилось буквально три секунды — время преодоления сликсом тридцатиметровой дистанции. То есть проверялись способности студента действовать в критической обстановке. Проверялись — самоконтроль, концентрация и то, как студент усвоил поданный ему теоретический материал. Немногие выдерживали, примерно одна треть. Остальные пытались убежать, падали в обморок, некоторые даже обделывались. Понятно, что за три секунды даже самый прилежный студент первого курса не сможет построить защитный щит. Тут проверялась скорость реакции, а именно как поведет себя кандидат в боевые маги перед лицом смертельной опасности. Известной опасности, потому что студенты знали, что ждет их. Но весь фокус заключался в том, что труба за три метра до испытуемого была перегорожена стационарным защитным щитом, и вот этого студенты не знали. Они все потом думали, что щит в последнюю минуту поставил преподаватель.

И теперь магистр Клейнмор собирался подвергнуть этих девочек такому испытанию. Но, надо отдать должное магистру, он очень подробно расписал условия испытания, показал клетку со сликсами и пригласил желающую к стенду, — видно надеялся, что девочки испугаются и откажутся. Первой к стенду подошла старшая девушка. Она зашла в открытый конец трубы. Дверь за ней закрылась. Теперь девушка видела непрозрачные стены тоннеля и голодных сликсов, отделенных от нее только решеткой и тридцатью метрами пространства. Магистр не смог удержаться, чтоб не пожать плечами, мол, он предупредил. Помедлив пару секунд, чтобы девушка смогла хорошо рассмотреть беснующихся в клетке тварей, подал знак мастеру Харалеку, тот дернул за рычаг три раза. Три раза! И на девушку с визгом устремились три крупные твари.

Это были сликсы, вид полуразумной нечисти. Похожие на крыс, но с крыльями, с пастью, подобной крокодильей, и с тремя рядами зубов: первый ряд — клыки, два вторых — жевательные зубы, тоже очень острые. Лапы и концы крыльев усеяны когтями. Хвост длинный и голый, им сликс может стегать, как кнутом. Сликсы атаковали, при этом издавая громкий визг, переходящий в ультразвук.

Девушка спокойно и как-то даже лениво вскинула руку, и не долетевшие до нее метров пять сликсы утонули в ревущем пламени. Огонь прокатился по трубе до самой клетки и там затих. Сликсы в клетке на секунду замолчали, а потом завыли с новой силой. Те же три штуки, что летели на девушку, упали обугленными тушками. Девушка четко развернулась и спросила у магистра:

— Разрешите встать в строй?

Магистр ошарашенно кивнул, такое было первый раз за все время его преподавания. Тут же раздался голос второй девушки, вернее, девочки:

— А теперь я, да, дяденька магистр?

Этот вопрос вывел Клейнмора из ступора, он посмотрел на девочку и строго сказал:

— К преподавателям факультета следует обращаться — господин магистр или господин мастер, — магистр кивнул в сторону также пребывающего в шоке Харалека, — или же по фамилиям — магистр Клейнмор, мастер Харалек! К преподавателям других факультетов можете обращаться по своему усмотрению или по их выбору, как захотите, — добавил он мстительно, не одному же ему страдать — в том, что эта девочка тоже пройдет испытание, Клейнмор уже не сомневался. Сдвинув брови, он строго спросил: — Вам понятно, студентка?

— Аг… Так точно! Господин магистр! — звонко ответила девочка и вприпрыжку побежала к стенду. Встав на позицию, она кивнула. Мастер Харалек снова три раза дернул за рычаг, Клейнмор увидел, что у мастера глаза горят азартом, ему и самому было интересно. Переведя взгляд на девочку, магистр похолодел — защитный щит рассыпался, старшая девушка, сжигая сликсов, сожгла и щит!

Время растянулось. Три сликса с воем неслись на девочку. Та сложила руки как для стрельбы из арбалета и начала стрелять. В сликсов полетели маленькие пульсары. Они взрывались, не долетая до тварей. Складывалось такое впечатление, что девочка не может попасть. Сликс летел вперед, перед ним взрывался маленький огненный мячик, отбрасывал сликса к клетке, и тот снова с воем летел вперед. Клейнмор тряхнул головой, и время для него снова пошло нормальным ходом. Но теперь вой сликсов, взрывы пульсаров слились в один протяжный гул, от вспышек рябило в глазах. Так продолжалось секунд двадцать, магистр понял, что девочка просто играется! Он уже раскрыл рот, чтоб прекратить это безобразие, но тут девочка перестаралась, один пульсар попал в дверь клетки, и та осыпалась пеплом. Сликсы, ничем не сдерживаемые, вырвались на волю! А щит был разрушен, да и сама силовая труба зияла прорехами. Клейнмор начал плести защитное заклинание, чтобы прикрыть студентов от атаки разъяренныхтварей. Девочка вытянула вперед руки и растопырила пальцы, с каждого пальца в сторону сликсов устремился огненный поток. Казалось, этими потоками никто не управляет, но огонь безошибочно бил по воющим тварям. Как только сликс вспыхивал, огненная плеть находила следующую жертву. Три секунды — и все было кончено. Магистр убрал защитное плетение, со стеклянным звоном осыпалась защитная труба, и с треском завалилась пустая клетка.

— Однако… — произнес мастер Харалек, даже его проняло, всегда невозмутимый, он выглядел слегка растерянным.

— Господин магистр, а… — девочка повернулась к Клейнмору и развела руками, вид у нее был очень несчастный, — а где… А еще…

— Все, студентка, сликсы кончились, больше не будет! — строго сказал декан боевого факультета, к нему уже возвратилась его невозмутимость, он правильно понял этого ребенка: тому понравилась игра и он хотел еще. — Так, господа студенты, — сурово оглядев снова подровнявшийся стой, магистр, сдвинув брови, продолжил: — По техническим причинам теоретическое занятие переносится на вторую пару. Сейчас у вас будет занятие по фехтованию. Мастер Харалек, ведите группу!

— Слушаюсь, магистр! — вытянулся мастер и скомандовал: — Нале-во! Бегом марш!

Строй развернулся и побежал в спортзал, в конце строя подпрыгивала «техническая причина».

— Ты уж постарайся без подобного… — указал глазами на разгром декан факультета.

— Постараюсь, — ухмыльнулся мастер, — тебе сейчас не позавидуешь, Дир-дыр точно тебе в голове дырку прогрызет! — И, продолжая усмехаться, Харалек побежал вслед за студентами.

Магистр вздохнул и дунул в серебряный свисток, вызывая команду ремонтников, понимая, что сейчас ему предстоит разговор с завхозом академии гномом Грымдуалендирдыром.

Студенты стучали бокенами, отрабатывая задание, данное мастером. Две новеньких студентки стояли под стеночкой, ожидая распоряжений. Харалек усмехнулся и, указав на оружейную стойку, кивнул старшей:

— Прошу!

Девушка выбрала бокен, поклонилась мастеру и встала в стойку. Мастер тоже кивнул и напал. Девушка довольно грамотно фехтовала, уколы, блоки, связки, чувствовалось, что ее обучали. Уяснив ее уровень, мастер нанес укол. Девушка подняла свой бокен, отсалютовав мастеру, поклонилась и встала к стенке.

— Студентка Милисента, в вас чувствуется школа. Вы где-то обучались? — спросил мастер Харалек.

— Так точно, мастер. В монастыре карротинок.

— Не менее шести лет, так? — понимающе кивнул мастер.

— Семь лет! Уровень — младшая послушница.

Мастер с интересом посмотрел на девушку, младшая послушница — это серьезно. Милисента поставила бокен в стойку и заняла место у стеночки рядом со своей сестрой.

— Теперь вы, — кивнул мастер девочке. Та ухватила первый попавшийся деревянный меч, тоже поклонилась, копируя свою сестру, встала в стойку. Мастер улыбнулся — уж очень это забавно выглядело. Еще он отметил, что девочка схватила бокен не по руке, он для нее был слишком тяжел. — Бой! — скомандовал мастер и попытался напасть, но не успел — на него обрушился град ударов. Сначала, ушедший в глухую оборону, мастер с удивлением наблюдал, как девочка машет своим оружием. Почти тридцать секунд непрерывной атаки, тут и опытный воин с привычным для него оружием выдохся бы. Но девочку сопротивление мастера только раззадорило, она еще нарастила темп! Мастер, уже приноровившийся к манере девочки, усмехнулся. Да, скорость и сила ударов были удивительны для такой маленькой девочки, а вот техника! Нет, она не махала мечом, как палкой, но складывалось такое впечатление, что ей показали три связки, вот она их и использовала, причем в одной и той же последовательности. Выждав еще тридцать секунд, надеясь, что девочка выдохнется, мастер поймал девочку на широком замахе и, хитро повернув свой бокен, сделал им вращательное движение. Меч девочки вылетел из ее руки и, перевернувшись в воздухе, оказался в руках у Харалека. Тот усмехнулся, но девочка уже вцепилась в его бокен. Вцепилась своими когтями! Мастер осуждающе проговорил:

— Вот этого, студентка Листик, я вам не советую делать в реальной схватке, когти проиграют против стали меча.

Девочка засмущалась, а потом увидела стоящее в углу чучело рыцаря в цельностальном доспехе с вытянутым вперед мечом. Это чучело было муляжом, на котором студенты отрабатывали удары по уязвимым местам доспеха, уворачиваясь от ответных выпадов этого чучела. Меч был тупой, но стальной, деревянный бы быстро поломался об студентов. Девочка спросила:

— Можно?

Мастеру стало интересно, и он кивнул. Девочка подскочила к рыцарю и ударила когтями по мечу, меч переломился! Вернее, не переломился, а был как будто перерезан! Потом нанесла удар в центр доспеха, ее когти с легкостью пробили броню, а потом начали вскрывать ее, как консервную банку, когда девочка повела рукой вниз.

— Достаточно, студентка Листик! Вы так все учебные пособия перепортите. Но все-таки я бы не советовал использовать когти против меча. Когти — это оружие ближнего боя, или диверсанта, например, чтобы нанести завершающий удар, которого противник не ожидает со стороны голой руки, или скрытно снять часового. Вам понятно, студентка?

— Ага!

— Что «ага»?!

— Ой! Так точно, господин мастер! Нанести завершающий удар и скрытно снять часового! — выпалила студентка и стала оглядываться в поисках часового, над которым можно проделать все то, о чем говорил мастер.

— Отставить часового, студентка! — строго сказал мастер Харалек. Потом он показал сестрам, какие упражнения надо им отрабатывать на этом занятии, и вернулся к остальным, которые только делали вид, что занимаются, а сами с интересом наблюдали за мастером и новенькими.

Магистр перехватил группу идущих на вторую пару студентов и повел их в обычную аудиторию. Потому как в главной бригада брауни еще не закончила ремонт. Руководил бригадой домовых гном Грымдуалендирдыр, которого все называли завхозом, так как он заведовал хозяйственной частью академии, хотя его должность называлась — проректор по хозяйственной части. Поэтому его нотации о недопустимости порчи академического имущества магистр выслушал безропотно, привычно пропустив их мимо ушей.

Когда студенты расселись за партами, причем новенькие студентки заняли места за пустующей первой партой, Клейнмор скомандовал:

— Господа студенты, достали конспекты, записываем первую тему этого учебного года, — тут он заметил, что девушки не выполнили его команду, — а вам, новенькие, что, особое приглашение надо?

— Никак нет, — ответила вставшая из-за парты старшая, — у нас нет тетрадок!

Магистр покачал головой и достал из своей сумки две тетрадки и два карандаша:

— Вот, возьмите, а на перемене зайдите в академическую лавку и купите все необходимое. Попросите — набор первокурсника, в нем есть все, что вам надо. Итак, продолжим, тема номер один — основы магической защиты. Это очень важная тема, студент Мишлин, напомните нам, чем отличается боевой маг от обычного?

— Боевой маг — это маг-универсал, оперативно реагирующий на изменяющуюся обстановку! — бодро отрапортовал вскочивший студент.

Магистр благосклонно кивнул:

— Именно, а маг-универсал всегда слабее мага, специализирующегося в какой-нибудь одной области. Но обычно в поединке победителем выходит боевой маг. Студент Харвлин, почему?

— Потому, что боевой маг всегда бьет первым, выбирая самое уязвимое место, — ответил, вскочив, второй студент.

— Именно! Неожиданно и в самое уязвимое место! К примеру, маг земли может устроить землетрясение, которое разрушит стены обороняющегося города, что весьма трудно сделать боевому магу. Но магу земли требуется время для подготовки, и, пока он будет готовиться, его могут просто убить как маги противника, так и простые солдаты из осажденного города, сделавшие вылазку под прикрытием вражеского боевого мага. Поэтому задача боевого мага нападающих защитить своего коллегу. Да, студентка Милисента? — Прервал свою речь магистр, увидев поднятую руку студентки.

— А если у штурмующих не будет мага земли, чтоб разрушить стены города? — задала вопрос девушка.

— Тогда задача их боевого мага — открыть ворота. Это трудно, но гораздо труднее потом эти ворота удержать, удержать до подхода своих солдат. Приведу еще один пример, вам, как боевому магу, поставлена задача сопровождать конвой. Важная почта, ВИП-персона, не суть важно. И на узкой лесной дороге на конвой напали. Ваши действия, студентка Листик.

— Я их всех пожгу! — вскочила девочка.

— Замечательно! — саркастически хмыкнул магистр. — Будете действовать в стиле — всех пожгу, одна останусь? Но дорога узкая, и у напавших на вас было время хорошо подготовиться. И они подготовились, и пока вы, студентка Листик, будете жечь их с одной стороны, те, что с другой, уничтожат ваш ценный груз. Заметьте, не захватят, а именно уничтожат! Получается, даже если вы их всех пожжете, ваша миссия будет провалена. Ну и, чтоб всех пожечь, вам просто не хватит вашего резерва магической силы, и, скорее всего, вас тоже убьют.

Листик пренебрежительно хмыкнула, а потом задумалась. А магистр продолжил:

— Но если вы поставите защиту, то у вас появится время, чтобы принять правильное решение. Даже если у нападающих есть маг, то он все равно сразу не взломает вашу защиту, если, конечно, она грамотно поставлена.

Закончив со вступительной частью, магистр продолжил читать лекцию, студенты прилежно конспектировали.

В академической столовой в первый день учебного года было многолюдно. Нельзя сказать, что здесь хорошо кормили, вернее, хорошо кормили, но только за деньги. Бесплатная кормежка, которая полагалась бюджетникам и выдавалась по специальным талонам, была совсем невкусной и не очень питательной. А вот за деньги можно было поесть, и неплохо. Но с другой стороны, за деньги можно было поесть еще лучше в ресторанчиках, что находились недалеко от академии. Длительность большой перемены позволяла это сделать.

В академической столовой за угловым столиком, вызывая удивленные взгляды, сидела девочка в зеленом сарафанчике, из-под подола которого выглядывали кружевные панталончики. Она прижимала к себе две полотняные сумки с набором первокурсника. Сразу после второй пары Милисента и Листик пошли в академическую лавку и купили там все необходимое. Гном-продавец сложил это все в большие полотняные сумки и пояснил, что с ними удобно ходить на занятия. Потом сестры пошли в столовую, путь куда им показал тот же гном из лавки. Листик как вцепилась в лавке в свою сумку, так и не выпускала ее из рук. Ведь там были такие богатства: тетрадки в клеточку и тетрадки в линеечку, тетрадки толстые и тонкие, папки с листами бумаги для зарисовок, перья самопишущие, не требующие постоянного макания в чернильницу, карандаши простые, самозатачивающиеся, карандаши цветные. Цветные карандаши требовалось точить, для этого прилагалась специальная машинка, от которой Листик отказалась. Она тут же заточила один из карандашей своим когтем, впрочем, гном-продавец не удивился: в стенах академии он и не такое видел. В столовой Милисента предложила Листику положить сумки на стулья и пойти за едой, но, увидев нежелание подруги расставаться со своими сокровищами, махнула рукой, отдала ей свою сумку и пошла сама. А Листик сидела, время от времени доставая коробку цветных карандашей, и счастливо вздыхала.

Листик подняла голову от своих сокровищ, перед ней стоял высокий парень. Ухмыльнувшись, он сел на стул и сделал козу:

— Утю-тю-тю, и кто это тут у нас в таких панталончиках?

Листик успела отстраниться, и он ее не достал, тогда он попытался выдернуть сумку из рук девочки, но она, оттолкнувшись ногой от стула, где сидел парень, отъехала в сторону. При этом нога девочки чиркнула по камзолу этого парня, довольно нарядному камзолу, и, видно, это его разозлило. Он громко сказал:

— Что это за детский сад в стенах академии? Всякие тут…

При этом он большим и указательным пальцем схватил Листика за нос, вернее, хотел схватить, потому что его рука с растопыренными пальцами застыла в трех сантиметрах от ее носа. Листик отодвинулась еще дальше, все так же прижимая сумки к себе, а вокруг пальцев парня заплясало пламя.

— А-а-а-а! — заорал парень.

— Чего орешь, лишенец? — спросила подошедшая с подносом Милисента, на котором стояли горшочки, чашечки и лежали ложки и ломти хлеба. Девушка попыталась оттолкнуть стул парня, со словами: — Чего ты сюда сел? Не видишь, стол занят?

Стул отъехал, и парень упал на пол лицом вниз. А вот кисть его руки осталась на том же месте, где была, когда он пытался схватить нос Листика, поэтому рука завернулась за спину. Милисента строго сказала:

— Листик, отпусти этого лишенца!

— А я не знаю как! — заявила девочка.

— Почему «лишенец»? — спросил кто-то из толпы студентов, собирающихся вокруг их столика.

— Потому, что сейчас пальцев лишится! Листик их ему отожжет! — пояснила Милисента.

— А-а-а-а! — еще громче заорал парень. Он лежал на полу, а его вытянутая вверх рука была как будто зажата в невидимых тисках.

— Как не знаешь? Ты же его сама… — произнес один из студентов, но его перебил строгий женский голос:

— Что здесь происходит?

— А-а-а-а! — ответил парень.

— Девочка… — начала строгая женщина в таком же строгом костюме, Листик вскочила и представилась, впрочем не выпустив обеих сумок из рук:

— Студентка второго курса, боевой факультет, группа боевых магов, Листик!

— Студентка Листик! Отпустите студента Вэркуэлла!

— Я не знаю как, — уже совсем растерянно произнесла Листик.

— Но это ты его поймала? И что за заклинание ты применила? — строго спросила женщина, но увидела, что девочка расстроилась из-за того, что ее будут сейчас ругать. В таком состоянии дети замыкаются, и чего-либо от них очень трудно добиться, поэтому, сменив свой строгий тон на более ласковый, женщина похвалила девочку: — Молодец! Отлично сработано! Как же тебе удалось его так ловко поймать? Ты сама это заклинание сплела? А какое?

— Да, это я его поймала! — гордо сказала Листик. — Поймала в малую индивидуальную защиту! Нам сегодня магистр Клейнмор лекцию читал!

Женщина что-то быстро проговорила в большой медальон, висевший у нее на шее, внимательно посмотрела на парня с вывернутой рукой и сказала девочке:

— Ты помнишь, как ставила? Попробуй в обратном порядке!

Листик наморщила лоб и засопела носом. Секунд через десять парня дернуло и потащило вверх, еще больше выворачивая руку.

— А-а-а-а-а! — Парень завыл так, что женщина поморщилась.

— Что здесь происходит? — задал вопрос вошедший магистр Клейнмор.

Женщина в строгом костюме быстро обрисовала ситуацию.

— И как же вы, магистр Клейнмор, дали такое заклинание, не пояснив студентам, как его деактивировать! — закончила возмущенно строгая женщина.

— Это вводная лекция, магистр Вилари, сегодня был только теоретический материал. Матрицу заклинания я показал как пример, а ее построение, активация и деактивация будут изучаться только на следующих занятиях.

— Но как тогда ваша студентка смогла сплести и активировать заклинание? Да еще такое мощное?!

— Я и сам бы хотел знать это!

— Вот так! — решила пояснить Листик, и тут же парня снова дернуло и потащило вверх, уже отрывая от пола.

— А-А-А-А! — завопил он, вися на вывернутой руке.

— Студентка Листик, прекратить! — скомандовал магистр Клейнмор.

— Есть, прекратить! — ответила Листик.

Магистр пару секунд всматривался в висящего и вопящего парня, потом щелкнул пальцами, и тот упал лицом вниз на пол. Его подхватила пара человек и потащили в медпункт. Магистр Вилари подцепила магистра Клейнмора под руку и увлекла из столовой, спрашивая на ходу:

— Как вам удалось деактивировать это заклинание? У меня не получалось…

— Заклинание довольно несложное, просто студентка очень много влила в него силы, и оно не поддавалось деактивации, потому как получился самоподдерживающийся контур. А я просто разрушил скрепляющие узлы.

— Какая интересная у вас студентка. Почему я не видела ее ранее?

— Вам сейчас представится возможность с ней познакомиться, ведь следующая пара у ее группы ваша…

Магистры вышли из столовой, и о чем они говорили дальше, уже не было слышно. Милисента обвела взглядом столпившихся вокруг студентов и почти прошипела:

— Ессли ещщще кто попробует обидеть Лисстика… — На ее руках появились когти и возник огненный шар, жар которого заставил отшатнуться студентов, стоящих вокруг. Но жар от шара ей самой не доставил ни малейшего беспокойства. Она погасила огонь и сказала Листику, продолжавшей прижимать к себе полотняные сумки: — Давай есть, а то остыло все, да и на следующую пару скоро.

Магистр Вилари оглядела группу «боевиков», как называли группы факультета боевых магов. Первые две пары учебные группы проводили на своих профильных факультетах и кафедрах, а третья пара посвящалась смежным областям магических наук. Читали лекции и проводили практические занятия по ним специалисты с соответствующих кафедр. Сейчас у «боевиков» была некромантия, и читала ее магистр Стэлла Вилари. Заинтересовавшая магистра девочка со своей подругой, вернее, с сестрой, так как фамилия была у них одинаковая, сидели на первой парте.

— А сейчас небольшая демонстрация всего вышесказанного и заодно проверка материала, пройденного в прошлом году, — закончила магистр вступительную часть и сделала знак.

В аудиторию ее ассистент вкатил низенькую тележку, на которой что-то лежало, накрытое простыней.

— Вот, — сказала магистр, — простейший зомби, и мы с вами рассмотрим приемы его упокоения.

— Ой, — громким шепотом сказала девочка, — этот простейший зомби что-то привез!

Ассистент, расслышавший шепот девочки, неодобрительно на нее взглянул, а магистр Вилари, сдернув простыню, произнесла:

— Зомби, вернее, будущий зомби, сейчас ассистент Геровец его подымет.

— Ой, бедненький, — прошептала девочка.

— Кто? Зомби? — тоже шепотом спросила сидящая рядом девушка.

— Нет, ассистент, ему же сейчас этого мертвяка руками брать надо будет, чтоб поднять, а он так воняет!

— Нет, руками никто его брать не будет, — улыбнулась магистр, — поднять — это означает… Впрочем, сами увидите. Прошу, ассистент Геровец.

Бледный ассистент, сам чем-то похожий на зомби, сказал какую-то непонятную фразу, после чего протянул в сторону мертвеца руку и сказал:

— Встань!

Мертвец сел на своей каталке, вонь от него стала сильнее.

— Простейший зомби, — сказала магистр Вилари, — представьте, что на вас нападает толпа таких монстриков, вам надо упокоить их. А некромантов рядом нет, то есть все необходимые действия вы должны совершить сами. Ваши действия?

— Сожгу! — грозно заявила девочка.

— Одного, ну может, двух, а может, даже трех. Но зомби плохо горят, и у вас не хватит сил, чтоб сжечь всю толпу. И вы останетесь против этой толпы с вычерпанным магическим резервом. А зомби, когда их жгут, еще и сильно воняют.

Как бы подтверждая слова магистра, зомби завонял еще сильнее.

— Фу, какая мерзость! Все равно сожгу! — решительно заявила девочка.

Зомби встал с каталки, в его пустых глазницах зажглись красные огоньки. Потом он вытянул руки, на которых появились когти, в сторону девочки и зарычал, вонь при этом стала просто нестерпимая. Рычащий зомби шагнул к девочке. Девочка брезгливо скривилась, тоже вытянула руки в сторону зомби, причем когти у нее были гораздо больше, чем у зомби, и тоже зарычала. Зомби остановился, красные огоньки в глазах закатились, как глаза у человека перед обмороком. Пару раз качнувшись, зомби упал и перестал вонять.

— Первый раз вижу такой странный способ упокоения, — сказала магистр Вилари, рассматривая неподвижного зомби. Тот под взглядом магистра пару раз дернулся. Вилари хмыкнула: — Хотя он не упокоенный, может еще встать, самопроизвольно.

— Не-а, больше не встанет, — уверенно сказала девочка.

Магистр задумчиво посмотрела на нее, потом перевела взгляд на лежащего зомби. Тот опять дернулся. Магистр кивнула своему ассистенту, тот снова произнес непонятную фразу и приказал мертвецу:

— Встань!

Но мертвец всем своим видом показывал, что вставать никак не хочет. Хотя время от времени дергался.

— Встань! — громко и грозно произнес ассистент Геровец.

Зомби задергался сильнее, но все равно вставать не хотел. Магистр задумчиво покачала головой:

— Геровец, попробуйте еще раз, если не встанет, будем окончательно упокаивать.

— Встань! — приказал ассистент громким и гулким голосом, сделав рукой непонятное движение. В глазах зомби вновь зажглись красные огоньки, он, не вставая, повернул голову в сторону девочки.

— Только попробуй! — грозно сдвинув бровки, сказала та. Огоньки в глазах зомби погасли, и он сложил руки на груди, как бы показывая, что и без окончательного упокоения он не встанет ни за какие коврижки.

Глава 5 Бытовые мелочи. И не только…

Хотя Листик и Милисента были второкурсницами, они стояли в хозяйственной части академии в толпе студентов первого курса. Небольшой зал, предбанник большого склада, с трудом вместил всех студентов, пришедших за различными бытовыми мелочами, постельным бельем, кружками, графинчиками и другими вещами, необходимыми в быту студенческого общежития. Листику и Милисенте уже выделили комнату, и, надо сказать, неплохую комнату. Примерно раз в шесть больше, чем обычная комната для двух студентов. Но девочки были не простыми студентками, они были контрактниками. То есть за свое обучение заплатили сами, вернее, за них заплатили. А такие студенты жили или на съемных квартирах за пределами академии, или на территории академии в общежитии, но в особом его крыле, где комнаты были значительно просторнее.

Проректор по хозяйственной части, очень важный гном Грымдуалендирдыр вещал о правилах проживания в общежитии и о бережном отношении к академическому имуществу уже час. Милисента зевала, а Листик с неослабевающим вниманием слушала. Она хотела точно знать, что можно делать, а что нельзя, чтоб не попасть в очередной раз впросак. Она протиснулась в первый ряд и с открытым ртом внимала гному. А тот, стоя на возвышении, чтобы видели все студенты, вдохновляясь таким восторженным слушателем, и не думал останавливаться. Наконец, поняв, что пошел на третий круг своей речи, гном закруглился и сел за столик. Достав большую толстую книгу, он провозгласил:

— А теперь мы запишем в книгу учета студентов ваши имена, произносить их четко и внятно, а также материальные ценности — те предметы обихода, которые вы желаете получить. Называть причину, по которой вы желаете получить именно этот предмет. А я решу, достаточно ли у вас оснований для владения данным предметом. И напротив каждого имени студента я запишу, кто что получил из материальных ценностей, дабы при порче академического имущества было видно, кто и что испортил, и мы с него потом взыщем за эту самую порчу!

— О! — восхитилась Листик.

Польщенный таким восторженным отношением к его ораторским талантам, гном закончил:

— Я проректор по хозяйственной части академии Магических Искусств мастер Грымдуалендирдыр! Попрошу не искажать мое имя, я этого не люблю. — После чего милостиво обратил свое внимание на Листика. — Вот вы, студентка, видно, что почтительная, хоть и молодая, ваше имя?

— Листикалинариона, баронесса Дрэгис. Мое имя тоже иногда искажают, но вы можете называть меня Листик, мне так больше нравится. А это моя сестра Милисента. — Листик ухватила за руку Милисенту и выдернула из толпы студентов. Гном стал записывать имена и фамилии студенток в свою толстую книгу. А Листик начала тараторить: — О, какая у вас толстая книга, уважаемый мастер Грымдуалендирдыр, это, наверное, бухгалтерская книга? Журнал учета материальных и других ценностей? Да? И в нем все страницы пронумерованы, а потом прошнурованы и скреплены круглой печатью? Да?

Пораженный такими глубокими знаниями студентки в области ведения учета, а еще и тем, что она правильно выговорила с первого раза его имя, гном только кивнул. А Листик продолжала:

— У старшины Фримуандидора тоже такая есть — и тоже круглая. Он говорит, что круглая печать имеет юридическую силу. А разве квадратная печать не имеет юридической силы? И какая это сила? Наверное, очень сильная! Вот Гвидо, это лейтенант дрэгисской дружины, когда сердится, так и говорит — «юридиччеееская сила»! А мастер Фримуандидор, это старшина дрэгисской дружины, он тоже гном. А вот он говорит, что только гномы могут правильно следить за ведением хозяйства. И только гномы могут правильно и без ошибок вести учет материальных ценностей! Потому что только у гномов самые светлые головы!

С этим не согласиться польщенный гном никак не мог, и он важно кивнул, а Листик продолжала трещать дальше:

— Да, у гномов самые светлые головы, вот только несвежие!

Брови мастера Грымдуалендирдыра полезли вверх от такого заявления, а девочка продолжала:

— Старшина Фримуандидор всегда ругает наших воинов, а они все норвеи, так вот он их ругает за беспорядочность, говорит, что никакого порядка среди них нет! — И, явно кого-то копируя, девочка произнесла: — Порядок должен быть во всем, даже в мелочах! Даже такая мелочь, как портянки! Да, солдат в грязных портянках далеко не уйдет! Поэтому их надо стирать! А стирать портянки надо с вечера, чтобы утром их можно было быстро намотать на свежую голову!

Гном потряс головой, скорость, с которой Листик это все рассказывала, не давала ему вставить даже слово. А девочка трещала дальше:

— Это правда, что стиранные с вечера портянки наматывают только на свежую голову? Я, сколько ни подсматривала, ни разу не видела, чтоб старшина Фримуандидор наматывал портянки себе на голову по утрам, хотя он их стирал каждый вечер! Получается, что у него голова несвежая? — Девочка закончила свой монолог и вопросительно уставилась на проректора по хозяйственной части.

Мастер Грымдуалендирдыр быстро, чтоб студентка не затрещала вновь, выясняя степень свежести головы у всех гномов в общем и у него в частности, написал что-то на бумаге и протянул ее девочке:

— Вот накладная-наряд на получение!

— Благодарю вас, мастер Грымдуалендирдыр! — присела в книксене старшая студентка, взяла наряд и потащила за собой девочку. — Пошли, Листик!

На складе, куда пришли девочки, гном-кладовщик развернул наряд и увидел не привычный перечень того, что обычно выдается студентам, заселяющимся в общежитие, а запись «Выдать все!» и большую размашистую подпись своего начальника.

Еще раз оглядевшись, брауни убедился, что все в порядке. Его звали Кузя, хотя не его, а ее — Кузя была девочкой, домовушкой. И она, после долгих просьб, получила эту должность — комнатного домового. В студенческом общежитии каждая комната имела своего домового. В комнатах, где жили девушки, были домовые женского пола — домовушки. Правда, не все студенты и студентки знали, что в их комнатах обитает еще один жилец. Некоторые догадывались, но домового не видел никто. Домовые всегда прячутся от людей, но, как известно, любят уважительное отношение к себе — чтоб к ним вежливо обращались, всегда угощали, ну хотя бы блюдечко с молоком ставили. Если же этого нет, то тогда домовые начинают шалить. Сапоги, поставленные вечером у кровати, утром оказываются под кроватью. Носки расползаются, как живые, а конспект, вечером брошенный под одну кровать, утром оказывается под другой. Тем же, кто им оказывал знаки уважения, домовые помогали сохранять порядок. Но уборку в своих комнатах все равно приходилось делать самим студентам.

Кузя потирала лапки, все очень удачно сложилось — новые студентки прибыли в академию в день начала занятий. Для их комнаты не нашлось никого из брауни, и тут вспомнили о Кузе. Пимен, старший домовой пятого этажа, долго инструктировал домовушку. Правда, комната Кузи была на шестом, но она там была единственной и мансардной. Потому-то она и была такой большой. Когда эту комнату показали студенткам, которые будут в ней жить, младшая как-то презрительно произнесла:

— Маловата пещерка, расширить бы надо!

Ну куда тут расширять? С одной стороны капитальная стенка с камином, в ней, кстати, и была ухоронка домовушки, с противоположной — большое окно, а другие стенки представляли собой покатые скаты крыши. Эта маленькая студентка сама захотела на самый верх, так чем она теперь недовольна?

В коридоре послышались шаги и пыхтение, в комнату вошли ее жильцы, Кузя едва успела спрятаться. Девушки принесли все, что получили на складе, тючок получился немаленький, и тащила его младшая. У старшей тоже был груз, хоть его было раза в три меньше, чем у младшей, но пыхтели они одинаково. Свалив свою ношу, девочки огляделись, и младшая снова произнесла:

— Какая маленькая пещерка! Хорошо хоть камин есть!

— Тут и ванная есть, вон дверь видишь? — показала на дверь в ванную комнату старшая.

Младшая тут же поскакала туда, и из ванной раздался разочарованный вздох:

— Тут же нет водопадика! Какая-то неуютная ванная!

Кузя даже слегка обиделась, услышав такой презрительный отзыв о вверенной ей студенческой жилплощади.

— Водопадик будет, если кран свернуть, — рассеянно сказала старшая студентка, она разбирала вещи, но при этом думала о чем-то своем.

— О! — раздалось из ванной. — Щас я его сверну!

Старшая студентка поднялась, быстро прошла в ванную и вытащила оттуда младшую. Видно, устраивать в ванной водопадик старшей показалось не очень удачной идеей. Она поставила перед собой младшую и спросила:

— Листик! Объясни, пожалуйста, что со мной происходит!

При этом девушка подняла руку, и ее перламутровые ноготки превратились в когти, она продолжила:

— Вот ногти цвет поменяли и когти стали вылазить! Раньше хоть маленькие были, а теперь вон какие большие!

Листик тоже подняла свою руку, ее когти были больше, чем у Милисенты, в два раза, она помахала рукой в воздухе и удовлетворенно заметила:

— Когти, чего тут особенного? Когти — это очень удобно, можно карандаши точить или банки с консервами открывать. А у меня когти больше! Вот! Так что не переживай!

— Но у меня же раньше не было! — Милисента не собиралась истерить по поводу когтей, но голос она повысила.

Листик обняла ее и стала утешать:

— Ну не переживай, тебе же Марта сказала, что в тебе есть древняя кровь. Вот она и проявляться начала.

— Хорошенькое проявление этой крови в виде когтей! И когда у меня зубы и крылья расти начнут? Может, и хвост появится? И скоро ли я начну огнем плеваться, как ты?

— Я огнем не плююсь, и вообще плеваться некрасиво! — немножко обиделась девочка и попыталась отстраниться, но теперь девушка ее обняла и удержала:

— Но ты же дракон? А драконы всегда огонь выдыхают!

— Ничего и не выдыхают! — Перед девочкой заклубилось пламя, но ее рот был закрыт.

— Может, через нос выдыхают? — сделала предположение девушка, Листик зажала себе нос и рот руками, но пламя не погасло.

— Втт, вввшш… — начала она, потом, отняв руки ото рта и носа, продолжила: — Вот видишь, совсем не из носа пламя, огонь возникает просто перед тобой и летит туда, куда хочешь. Ты же тоже огнем бросаться можешь, и не изо рта и не через нос!

Милисента задумалась, перед ней тоже полыхнуло пламя.

— Вот видишь, — обрадовалась Листик, — ты тоже можешь! Только вот в дракона сейчас обернуться у тебя не получится, так что не будет пока у тебя ни зубов, ни хвоста, ни крыльев! Может, потом… Если сильно захочешь. Но этого надо сильно захотеть.

— Знаешь, Листик, как-то по поводу зубов и хвоста я не переживаю, а вот крылья хотелось бы… — вздохнула девушка. Потом продолжила разбирать принесенные тючки, выставляя на стол посуду.

Листик бросилась ей помогать. Когда стол был накрыт, Листик хлопнула в ладоши:

— Вот, теперь ужинать будем! — Пристально посмотрев в угол, девочка сказала: — А ты чего там прячешься, вылазь давай, я же сказала — ужинать будем!

Милисента увидела, как из угла комнаты появилось дрожащее существо, размером с кошку, только шерстка у него была короткая и коричневая. Существо пару раз всхлипнуло и тоненьким, но приятным голоском произнесло:

— Не надо меня кушать!

Быстро спрятавшись в свою ухоронку, Кузя наблюдала за девушками. А они начали воинственно размахивать когтями, а потом вообще пламя стали выдыхать, или не выдыхать? Вроде пламя у них и так получалось. Но пламя было большое, оно ударялось в камин и вылетало через трубу. Домовушка похолодела, перед ней были страшные вайниры! Ужасные вайниры, которыми мамы домовушки пугали своих детей:

— Не будешь слушаться, придет страшный вайнир с когтями, как кухонные ножи, пыхнет огнем и съест тебя!

Не то чтобы маленькие домовенки верили, но было очень боязно. Потом Кузя узнала, что в древние времена действительно жили такие чудовища, и они действительно охотились на брауни. И теперь древний ужас стоял перед Кузей! Она молилась всем богам, чтоб эти пришельцы ее не заметили, но, видно, боги не услышали. Младший вайнир, или вайнирка, ее увидела, это в ухоронке внутри стены-то, и позвала на ужин, наверное, в качестве главного блюда. Кузя поняла — убежать ей не удастся, и она на подгибающихся ногах вышла в комнату.

Старшая вайнирка только сейчас заметила Кузю, подскочила к ней, погладила и воскликнула:

— Ой, какая красивая и мягонькая у тебя шерстка, ты кто?

— Кузя, — ответила домовушка дрожащим голосом и залилась слезами. Этой вайнирке ее шубка понравилась, наверное, теперь, перед тем как съесть, с Кузи сдерут ее замечательную шкурку.

— А чего ты плачешь? — спросила младшая, подхватила Кузю и посадила на стол.

Кузя зарыдала в голос, на столе стояли чашки и пустая тарелка, точно, сейчас ее положат на тарелку и есть будут.

— Ну чего ты плачешь? — опять спросила младшая.

— Как же мне не плакать, когда меня, бедную, съедят?!

— Это кто тебя есть собрался? — нахмурилась вайнирка.

— Вы, — пропищала Кузя и заплакала еще сильнее, — и-и-и-и-и!

Старшая подхватила Кузю на руки и стала гладить, видно пробуя, подойдет ли ей домовушкина шкурка. Потом достала платок и начала промокать Кузе слезки, приговаривая:

— Ну что ты плачешь, глупая, никто тебя не собирается есть.

— А она. — Кузя показала на Листика.

Та аж поперхнулась:

— Я-а-а-а?!

— Не плачь, Кузя, Листик не ест… А кстати, Кузя, ты кто?

— Брауни, — ответила за Кузю Листик, — домовушка. Она, наверное, здесь живет. У меня в пещере тоже живут, целое семейство брауни. Они людей боятся. Кузя, не буду я тебя есть. Вообще, мы разумных не едим!

— Ну вы же сказали: иди сюда, ужинать будем?! — всхлипнула Кузя.

— Я тебя пригласила поужинать с нами, я всегда приглашаю брауни. А раз ты здесь живешь, то тебя тоже надо угостить, потому что самим есть, а других не угощать — не вежливо! — объясняла Листик, наливая в расставленные чашки молоко и высыпая на пустую тарелку плюшки из большого кулька.

Старшая девушка посадила Кузю перед чашкой и сказала:

— Вот наш ужин, это мы из столовой принесли. Вот молоко, а плюшки на тарелке. Угощайся!

Кузя посмотрела на девушек, потом на чашку с молоком и спросила:

— Это мне? Вы меня угощаете?

— Ага! — ответила младшая, пытаясь целиком засунуть себе в рот плюшку. — Тепе, ушошайся.

— Тебе, тебе, — засмеялась старшая девушка, — мы теперь будем на троих в столовой ужин брать, и на завтрак тоже. Чтоб и тебе хватило.

— Мне много не надо, — ответила Кузя, откусывая кусочек от плюшки и запивая молоком.

Старшая девочка погладила домовенку, а младшая, прожевав плюшку, сказала:

— Я Листик, а она — Милисента, будем знакомы.

— А я Кузя, я брауни, который будет присматривать за вашей комнатой, ваш домовой! — ответила Кузя.

— Ага! — сказала Листик и потянулась за еще одной плюшкой. — А домовые есть у всех?

— Да, в каждой комнате есть. У мальчиков — домовой, а у девушек — домовушка!

— Кузя! А ты мне поможешь этой пещерке придать жилой вид? А-то здесь как-то неуютно, — сказала Листик.

Кузя огляделась, комната как комната, только большая, но ей стало интересно, что же хочет сделать Листик, и Кузя согласно кивнула.

Уже начало темнеть, но в садовой беседке горел магический светлячок, поэтому тем, кто там находился, сгущающаяся темнота не доставляла неудобств. Король Саеш Третий, задумчиво рассматривая те места, где раньше стояли две другие беседки, спросил у придворного мага:

— Все-таки меня очень беспокоит этот странный обряд побратимства или посестринства, как-то уж все очень просто, без предварительной подготовки, без этих всяких магических штучек. И тем не менее уж очень… — Король пощелкал пальцами, наверное, чтоб показать, как это его беспокоит.

— Видите ли, ваше величество, я тоже такое видел в первый раз, но раньше читал о подобном. Баронесса Дрэгис, несомненно, носительница древней крови, ваша дочь, как выяснилось, тоже. А они, я имею в виду носителей древней крови, обладают особыми способностями. Вы же видели, как баронесса разнесла беседку? — Придворный маг кивнул, указав на место, где была та беседка. Там уже зеленела трава, остатки беседки давно убрали, и на том месте разбили клумбу. Король тоже туда глянул и тоже кивнул. А маг продолжил: — Она просто туда посмотрела, никаких пассов, ни заклятий, произнесенных вслух, и, как мне кажется, про себя она тоже ничего не произносила, просто посмотрела, захотела, и все!

— Но моя дочь тоже сожгла, но при этом она взмахнула рукой!

— Ваша дочь еще не научилась контролировать свои силы, как баронесса. Она взмахнула рукой, потому что ей требовалось сосредоточиться на задуманном действии. Но она быстро прогрессирует, думаю, что в итоге принцесса будет одним из сильнейших магов королевства!

— Ей до этого еще дожить надо! Меня очень беспокоит то, что на моих детей было наложено проклятие. Ведь только Милисента сумела выжить! Кто с нее снял это заклятие? И как? Вы же говорили, что его снять невозможно!

— Мне удалось выяснить, ваше величество, что заклятие накладывал некромант, заклятие на крови…

— Как ему удалось достать кровь моей дочери?

— Это я выясню, ваше величество, — вступил в разговор третий собеседник.

— Выясните, Вирит, выясните. Я очень хочу с ним побеседовать, с ним и с его заказчиком тоже.

— Тот, кто снял с принцессы это заклятие… — придворный маг потеребил свою бороду, — я думаю, он же и пробудил в принцессе спящую древнюю кровь.

— Но как так получилось, что в моей дочери есть древняя кровь?

Маг только развел руками, а король повернулся ко второму мужчине:

— Ладно, Единый с ней, с этой кровью, может, это и к лучшему. А что вы скажете, Вирит?

— Как вы сказали, ваше величество, это оказалось как нельзя к лучшему. Пробуждение этой самой крови в вашей дочери, ваше величество, изменило рисунок ее ауры. На церемонии объявления наследницы она была в капюшоне. Ее лица никто не видел, а того, что Королевский Камень ее признал, для лордов было уже достаточно. И эта юная баронесса тоже оказалась очень кстати. Весь месяц ее видели рядом с принцессой, а потом принцесса исчезла. А баронесса и ее сестра, очень похожая на принцессу, идут учиться в академию Магических Искусств.

— А не намудрили ли вы, Вирит? — нахмурил брови король.

— Нет, ваше величество, — улыбнулся граф Клари. — Наш неведомый злоумышленник, пока неведомый, обязательно проверит эту версию и обнаружит девушку, похожую на принцессу! Только похожую, так как ее аура и не напоминает ауру принцессы.

— Да, у этого злоумышленника должен быть слепок ауры принцессы и образец ее крови, — кивнул придворный маг.

— Мэтр Фиранто, вы же проверяли ее кровь? Что скажете? — спросил начальник тайной стражи.

Король, услыхавший про кровь, забеспокоился:

— Мэтр Фиранто, надеюсь, вы это сделали втайне и уничтожили кровь, которую брали у принцессы?

— Ваше величество, я брал три раза образцы крови у принцессы и баронессы Дрэгис. И все три раза они были разными, — придворный маг развел руками, — это не поддается объяснению. Но в последний раз кровь принцессы и баронессы была очень схожа, такое бывает только у кровных родственников!

— Даже так, — потер руки граф Клари, — это просто замечательно!

— Рассказывайте, граф, рассказывайте, какую очередную многоходовую зубодробительную комбинацию вы задумали? — поднял бровь король.

— Наш неведомый злоумышленник должен именно так и подумать. Вот смотрите, появляется принцесса, а с ней мало кому известная маленькая баронесса. Все видят, что они очень близки. Через месяц в академию Магических Искусств по королевской протекции поступают две девушки. И одна из этих девушек та самая баронесса, лучшая подруга принцессы! Какой отсюда вывод?

— Вторая девушка — принцесса, — пожал плечами король. И тут же забеспокоился: — Но если этот вывод очевиден, то, может, было бы лучше спрятать принцессу в одном из монастырей? У тех же сестер карротинок?

— Вот, это и должно прийти в голову злоумышленникам! — торжествующе вскинул палец начальник тайной стражи. — Девушку, что рядом с баронессой, обязательно проверят! Но принцесса не обладала никакими магическими способностями, а эта девушка обладает! И немалыми! — Граф указал на те места, где раньше стояли беседки. Король и маг послушно туда посмотрели, а потом перевели взгляд на палец графа. Он покачал своим поднятым пальцем, как будто кому-то погрозил, и продолжил: — Помимо способностей есть еще и аура, которая не соответствует ауре принцессы, и, как сказал уважаемый мэтр Фиранто, кровь! Кровь тоже не соответствует! Значит, они будут искать принцессу в другом месте!

— Но в другом месте принцессы нет! — возразил придворный маг.

— Почему нет, — усмехнулся граф и снова покачал пальцем, — есть! Вернее, будут, так как они туда едут! Семь принцесс, в семи каретах, сегодня выехали из дворца и поехали в разные стороны!

— Я поражен, граф, где вы взяли столько принцесс? — воскликнул маг Фиранто.

— Только в двух каретах девушки, замаскированные под принцессу. Обвешанные отражающими и защищающими амулетами. Они изъявили желание учиться в монастыре карротинок, их туда и везут разными путями. В пяти остальных каретах только амулеты, создающие фантом принцессы и заряженные боевым магом гвардии. — Начальник тайной стражи, увидев обиду, написанную на лице придворного мага, извинился: — Прошу проститьменя, мэтр, вас к этой операции я решил не привлекать. Вы слишком заметная фигура.

Маг согласно кивнул, в словах начальника тайной стражи был резон. А граф Клари продолжил:

— Пять других карет с амулетами, срок действия которых — три дня, тоже поехали в разных направлениях. Причем гвардейцы, которые сопровождают карету, знают, что в ней обманка, но они уверены, что принцесса точно находится в одной из других карет!

— Но наш враг может организовать засаду, как это было проделано в прошлый раз!

— Может, но три дня слишком малый срок, и семь карет — не одна! Он тоже понимает, что принцесса может быть только в одной!

— Но через три дня останутся только две! — вскричал маг.

— Да, через три дня гвардейцы бросают карету-обманку, разъезжаются в разные стороны и мелким группами двигаются в разные монастыри. В том числе и к карротинкам! У каждой группы есть амулет, создающий фантом принцессы! Таким образом, количество принцесс увеличивается втрое!

— Хитро, — сказал король, — комбинация как раз в твоем стиле! Но какую-нибудь группу могут отловить и убедиться, что у них принцессы нет!

— Да, убедиться, что принцессы нет именно в этой группе, а в других? Дорога займет чуть меньше месяца, и наш противник все это время будет гоняться за фантомами. Он знает, что я придумаю нечто в этом роде, а я, в свою очередь, знаю, что он знает, а он знает, что я знаю, что он знает…

— …что знаешь ты, — засмеялся король.

— Именно так, ваше величество, поэтому он будет искать в каждом нашем действии скрытый смысл. А обилие вариантов заставит его суетиться, и чем больше своих ресурсов он задействует, тем легче мне будет обнаружить следы его деятельности, и… — Граф сделал движение рукам, как будто затягивал петлю на чьей-то шее.

Смеркалось не только вокруг беседки в королевском саду, но и во всем городе. В ничем не приметном особняке, в таких жили небогатые купцы и такие же небогатые дворяне, в комнате на втором этаже за столом сидели трое мужчин. Главный из них барабанил пальцами по столу, о чем-то размышляя. Перестав барабанить, он обратился к младшему:

— Так, говоришь, семь карет, в разные стороны?

— Да, ваша милость!

— И еще одна девчонка в академии Магических Искусств?

— Да, ваша милость!

— Что ж твои хваленые специалисты из ночной гильдии? А Зарисс?

— Они, ваша милость, ничего не смогли сделать! При попытке убить принцессу погибли три их лучшие пятерки! Но я вам тогда сразу и доложил! И аванс они не вернули, — немного обиженно ответил мужчина.

— Да, три пятерки лучших убийц ничего не успели сделать и при этом были моментально уничтожены, сожжены огнем. Что вы думаете об этом, мэтр?

— Принцессу сопровождали три боевых мага, не меньше. И маги не из слабых. Боевые маги такого класса все известны. Но кто это был, даже не догадываюсь, — развел руками тот, кого называли — мэтр.

— Ладно, вернемся к нашим баранам, вернее, принцессам, размножившимся чудесным образом. Семь карет, и в одной из них принцесса, хотя я не уверен, что принцесса не удаляется от столицы другим путем. То, что ее увезли из города, — несомненно! Хитромудрый Клари мог придумать что-нибудь этакое, с него станется. Наблюдение за каретами установлено?

— Да, ваша милость, за всеми семью, но у нас мало людей. Пришлось задействовать почти всех!

— Пошлите весточку Наразаку, пусть попробует перехватить.

— Его в прошлый раз сильно потрепали, да и против него выслан карательный отряд, так что он вряд ли высунет нос из своего замка. Да и дракона он боится.

— Чушь, — фыркнул главный, который «его милость». — Дракона он придумал, чтоб скрыть свою несостоятельность. Почти три сотни дружины и две сотни наемников — и не справиться с тридцатью гвардейцами! И где это видано, чтоб дракон плевался огнем! Чушь!

Маг склонил голову, он был полностью согласен с главным из их троицы.

— А что это за девки, направленные в академию по протекции короля?

— Это, ваша милость, баронесса из какого-то приграничного баронства и ее сестра. Правда, старшая похожа на принцессу…

— Похожа? — заинтересовался его милость и повернулся к магу, тот кивнул:

— Очень похожа, но это не она. Ауру принцессы я хорошо знаю. Тут совсем другая конфигурация и наполнение. Потом, у принцессы не было ни грана магических способностей, а эти две сестрички разнесли огнем магистру Клейнмору его любимую игрушку.

— Огнем, говорите? Мэтр, я попрошу проверить вас этих студенток. Вряд ли это принцесса, уж слишком она на виду, даже для этого хитреца Клари… И это не его стиль, там бы была многоходовая комбинация с двойным, а то и тройным дном. Нет, это не принцесса, но вы, мэтр, все же проверьте. А ты, Зарисс, займись каретами. Я надеюсь, что ты на этот раз не оплошаешь.

— А если принцесса успеет укрыться у карротинок?

— Постарайся, Зарисс, постарайся. Даже если укроется… Не надо меня огорчать, а я огорчусь, если ты ее не поймаешь, очень огорчусь!

Домовенок Триша опоздал на вечернюю планерку брауни. Но у него была уважительная причина, он очень переживал за Кузю. Она только вступила в должность комнатного домового, тогда как Триша уже год работал. И сегодня у нее был первый день. Триша затаился в стенной ухоронке, недалеко от комнаты новых студенток. Он не видел, что там происходит, но почти все слышал. Слышал, как одна из студенток сказала: «Будем ужинать!» И слышал, как Кузя просила ее не есть, дальше Триша слушать не стал, он бросился за помощью. Но, прибежав, он, как раз попал на трапезу. Совместная вечерняя трапеза для домовых была священна. Хотя какая она вечерняя, скоро уже рассвет. Ведь брауни бодрствуют ночью, а спят днем. За исключением тех, что входят в ремонтную бригаду уважаемого Грымдуалендирдыра. Они даже на брауни непохожи, а похожи на маленьких гномов. По крайней мере, бороды у них такие же.

Главный домовой общежития Трифон неодобрительно покосился на опоздавшего. К старшему по общежитию присоединился и старший по этажу — домовой Пимен, он тоже неодобрительно покосился на Тришу. Молча кивнув ему на его место, он запустил свою ложку в общий котелок с кашей. Эту кашу специально готовили для домовых брауни в академической столовой.

— Господин Пимен, — начал было Триша, но грозно сдвинутые брови старших и не менее грозные взгляды остальных заставили замолчать нарушителя традиций. А традиции — это все! Это — святое! Брауни чтили традиции не менее, а может, даже более чем гномы. Триша сел с краешку и достал свою ложку, но ничего не ел, каша не лезла ему в горло. Он сидел и тихо плакал.

Когда котелок опустел, Трифон степенно облизал и спрятал свою ложку. Потом глянул на Пимена, тот тоже не менее степенно облизал ложку и грозно посмотрел на злостного нарушителя традиций:

— Ну!

— Кузю съели! — давясь слезами, выкрикнул Триша.

— Ну! — повторил Пимен, а потом удивленно спросил: — Как это «съели»? И кто это мог ее съесть?!

— Студентки съели! Новенькие! — Триша уже громко, в голос, зарыдал.

— Постой, постой-ка, — вмешался Трифон. — Как это «съели»? Разве нас можно есть, мы охраняемся законом!

— А они съели! На ужин! — По мохнатым щекам Триши ручьями бежали слезы, ему было очень жалко Кузю.

— Никак это невозможно! — Трифон оглядел притихших брауни.

— Однако же ее нет, — тоже оглядел всех Пимен. — Никак на совместную трапезу опаздывать невместно… Традиция же, однако.

Брауни начали растерянно переглядываться, действительно традиция была злостно нарушена, домовушки не было. Студенты, конечно, всегда голодные, но не до такой же степени, чтоб есть домовых.

— Однако, есть брауни неможно! — степенно провозгласил Трифон, почесав затылок. Все брауни согласно закивали. Надо было идти разбираться. Но если эти студентки съели одну домовушку, то на этом могут и не остановиться. Пойти пожаловаться на студенток почтенному Грымдуалендирдыру? Так он же не брауни, уже спит, наверное. Трифон снова степенно почесал затылок. Так ничего и не решив, он глубоко задумался, но его раздумья были прерваны тоненьким голоском домовушки:

— Ой, извините, я опоздала.

Прерванные в самый свой разгар раздумья не способствуют быстроте реакции, и Трифон застыл с открытым ртом, но чесать затылок не перестал. Пимен неодобрительно посмотрел на домовушку и так же неодобрительно сказал:

— Опаздывать на совместную вечернюю трапезу никак невместно! Даже если тебя съели! А кто тебя съел?

— Никто меня не ел, — засмеялась домовушка. — А опоздала я потому, что Милисента и Листик пригласили меня с ними поужинать! Отказываться неприлично, вот! А меня угощали молочком и сладкими плюшками! Вот!

По группе домовых пронесся вздох зависти, их никогда не приглашали на молочко и сладкие плюшки, в лучшем случае, так, где-нибудь в уголке поставят блюдечко с молоком. Но это так редко бывает.

— Ты показалась людям?! — грозно спросил старший домовой Трифон, наставив на Кузю палец.

— Ага, ой, нет! Они меня сами увидели! И пригласили!

— Как это «пригласили»? Они тебя что, увидели? Как это может быть?

— Ага, увидели! Листик увидела! У нее когти — во! И огонь она может выдыхать через нос! Вот!

— Ну неправда! Совсем не через нос! — раздался чуть хрипловатый голос, и в главную ухоронку брауни вошла рыжая девочка. Вошла, как ходят брауни, прямо через стенку. В просторной ухоронке сразу стало тесно. Девочка присела на корточки, даже для невысокой Листика потолок был низким, ведь ухоронки рассчитаны на брауни, а не на людей.

— Вот! Это — Листик! — представила девочку Кузя. Листик попыталась изобразить общий поклон, насколько это возможно сидя на корточках. — Она моя подруга!

— Ага! — подтвердила Листик.

Старший домовой Трифон отметил это «ага», точно так начала отвечать и Кузя. Домовой осуждающе покачал головой, мало того что Кузя самовольно вышла к людям, так она еще и набралась у них дурных манер. А нарушение традиций, как и дурные манеры, требуют немедленного наказания, о чем Трифон и не замедлил высказаться. На что Листик подняла руку, вместо ногтей у нее появились внушительные когти, и она не менее внушительно сказала:

— Кузю я пригласила, так что она не виновата. И вообще, кто Кузю обидит — порву на ленточки!

— Вайнир! — с ужасом выдохнул кто-то из брауни.

— Ой, ой! — тоненько запричитал Триша.

Трифон тоже испугался, но не подал виду, он все-таки был старшим домовым. А старший домовой должен сохранять спокойствие и степенность, даже когда его едят. Но, присмотревшись к девочке, он не нашел в ней признаков вайнира. Ее кожа была теплого золотистого цвета, а не бледно-синюшной, как у вайниров. Да и глаза у нее были зеленые, а не красные. И вайниры не могли залазить в ухоронки брауни, выцарапать домовых оттуда когтями — да, но не полностью залезть.

Девочка, увидев, что ее выходка напугала маленьких брауни, смутилась. Она спрятала когти и попросила Трифона:

— Уважаемый… э-э-э…

— Трифон! — подсказала Кузя.

— Трифон! Не наказывайте Кузю, она очень хороший домовой, и я хочу выразить вам признательность и благодарность, что именно она домовой нашей комнаты!

Трифон снова почесал в затылке со всей солидностью, на которую только был способен. Выражение признательности и благодарности, особенно когда это все выражают тебе, оказалось неожиданно приятным. Присмотревшись к девочке, Трифон признал в ней носительницу древней крови. Брауни гораздо древнее людей, а кровь девочки говорила о том, что она принадлежала к существам еще более древним, чем брауни. Трифон кивнул Пимену, тот тоже это рассмотрел. Теперь стало ясно, почему эта девочка может проходить сквозь стены, как брауни. Старший домовой поклонился девочке и сказал:

— Хорошо, раз вы довольны домовушкой вашей комнаты, то мы тоже выносим ей эту…

— …благодарность! — подсказала Листик. — И не надо ругать ее за опоздания, мы же не можем ужинать без нее, она же с нами живет.

— Но совместная вечерняя трапеза, — вмешался Пимен, — это же традиция!

— А можно, Кузя будет с нами проводить… — девочка, слегка привстав, заглянула в котелок, — совместное торжественное вечернее поедание каши? Ведь это тоже будет совместная вечерняя трапеза, да? И традиция не будет нарушена. — Листик не стала уточнять, что кашу вполне можно заменить плюшками, а то, чего доброго, эти важные брауни посчитают это злостным нарушением традиций.

Трифон кивнул и посмотрел на Пимена, тот тоже кивнул, Трифон важно произнес:

— Да, традиции — это все! И раз вы, Листик, обладаете способностями брауни, то вечерняя трапеза с вами не будет нарушением традиций!

Масин фон Крунув, студент третьего курса факультета некромантии, крался по коридору. Уже скоро рассвет, в это время самый крепкий сон, а значит, вероятность того, что жертва розыгрыша проснется, очень мала. Масин обожал разные шутки и розыгрыши, а первая ночь нового учебного года просто была предназначена для розыгрыша или шутки. Но все надо было проделать так, чтобы завтра на него никто не подумал. Осторожно, прижимаясь к стенке, Масин бесшумно двигался по коридору, замирая при любом шорохе. Вот и сейчас он замер с широко раскрытыми глазами. Из стены, Масин точно помнил, что в том месте нет ни дверей, ни ниш, вышла ведьма! Это точно была ведьма! Она была рыжей, очень молоденькой и совсем голой, правда, без метлы. Ее сопровождало существо размером с кошку, покрытое короткой коричневой шерсткой. Но это существо передвигалось на задних лапах, или все же ногах? Фигурка этого существа больше напоминала человеческую, а не кошачью. Масин затаил дыхание — откуда в общежитии академии Магических Искусств могла взяться ведьма? Студент себя ущипнул, чтоб проверить, не кажется ли это ему. Фигуры не пропали, они посмотрели налево, направо, как люди, переходящие дорогу, и двинулись к противоположной стенке. Масин еще раз ущипнул себя, но уже сильнее. Ведьма повернулась к нему и показала язык. Существо, сопровождавшее ведьму, тоже показало студенту язык. Потом они исчезли в противоположной стенке коридора. Переведя дыхание, Масин на цыпочках подкрался к тому месту, где исчезли ведьма и ее спутник, осмотрел и даже ощупал стены. Они были глухие и оштукатуренные. Но те, кого он видел, исчезли именно здесь! Прислонившись к стенке, Масин задумался. Вряд ли это была ведьма, а если не ведьма, значит, фантом или наведенный морок. А на кого можно наводить морок ночью в коридоре общежития? Только на того, кто сейчас по этому самому коридору крадется! Масин оглянулся, ожидая, что сейчас раздастся взрыв смеха, и шутники себя обнаружат. Но все было тихо, а это значит, что шутки еще не кончились, что над ним собираются еще подшутить. Масин осторожно двинулся в обратном направлении, стараясь как можно быстрее добраться до своей комнаты и спрятаться там.

Глава 6 Пари

Косые струи дождя из темноты барабанили по стеклам балконной двери. Еще не было поздно, но уже было темно, все-таки конец листопадника, последнего месяца осени. Но в комнате Листика и Милисенты было тепло и уютно. Для этого пришлось потрудиться, и хорошо потрудиться! Если камин особых усовершенствований не требовал, то все остальное… Нет, водопадика в ванной девушки на сделали, но вот заделать все щели в крыше, да и утеплить ее и стены комнаты надо было обязательно. Комната, которую выделили сестрам Дрэгис, была большая, но на этом ее достоинства и заканчивались. Это была мансарда под самой крышей пятиэтажного здания студенческого общежития, и занимала она часть чердака, то есть являлась уже шестым этажом. Одна стена капитальная, около нее и располагался камин, построенный по какой-то прихоти проектировщика этого здания, как иначе назвать то, что шикарный камин был устроен практически на чердаке? Две другие стены — это были скаты крыши, опускавшейся от центра к краям комнаты, — не доходили до пола немногим больше, чем полтора метра. Стена, противоположная от капитальной, представляла собой большое окно, выходившее на крышу пятого этажа. Эта часть крыши была постоянной головной болью проректора по хозяйственной части, так как она, несмотря на все плановые, внеплановые и ежегодные ремонты, протекала.

Конечно, Милисента и Листик не смогли бы привести в порядок свою комнату самостоятельно, тем более что гном Грымдуалендирдыр вряд ли бы выделил свою бригаду ремонтников для таких работ. Но тут девочкам очень помогла Кузя. Она организовала группу младших домовенков, и те законопатили все щели мхом, который принесла Листик, этим же мхом утеплили стены и крышу. Листик слетала в свою пещеру и принесла оттуда много шкур, которыми застелили постели и завесили часть стен. На пол положили большую шкуру пещерного медведя. Листик на него специально не охотилась, это он сам попытался съесть рыжую девочку, лакомившуюся сладкими ягодами в малиннике. Напавший на маленькую девочку медведь погиб от удара драконьего хвоста по лбу. А нечего было молча нападать! Зарычал бы, может, и остался бы жив.

А из окна, выходившего на крышу, сделали дверь на балкон. С балконом вышла вообще отдельная история. Когда Кузя рассказала девочкам историю злосчастной крыши, Милисента предложила очень оригинальное решение. Она пообещала старшему домовому Трифону, что совершенно бесплатно починит крышу, если тот организует балконные перила. Вызвав к себе старших домовых Трифона и Пимена, девочки сначала коварно угостили их молоком со сладкими плюшками, а потом, в четыре руки, спекли черепицу крыши в монолитную плиту. Расслабившиеся брауни не ожидали от девочек такого коварства, ведь студентки испортили академическое имущество! Но когда разгневанным старшим домовым было продемострировано, что монолитная плита, в отличие от черепицы, не пропускает воду и не трескается, когда по ней ходят ногами, сменили гнев на милость. После недолгого совещания было решено оформить Милисенту и Листика как временных домовых и выполненную ими работу признать внеплановым ремонтом. А проректору по хозяйственной части было доложено, что проблема с крышей решена. Ремонт выполнен силами комнатных домовых, без привлечения ремонтной бригады. Важный гном Грымдуалендирдыр лично проверил качество ремонта, остался доволен и подписал наряд на изготовление балконных перил, которые и выковали в академической кузне на следующий день. Вот так в выигрыше остались все: проректор по хозяйственной части, что крыша больше не протекает, а девушки получили в довесок к своей комнате шикарный балкон. Теперь Листик могла его использовать как взлетную площадку. Правда, о том, что она дракон, в академии узнала только Кузя и пообещала никому не рассказывать. Но наслаждаться вечерними посиделками на балконе девочкам довелось недолго. Пришли осенние холода, с сыростью, дождями и пронизывающим ветром.

Сегодня как раз и был такой вечер. Но в комнате было тепло, в камине горел горючий камень, ведь дров не напасешься, да и таскать их на шестой этаж замаешься. Милисента сидела у стола и что-то черкала в своих конспектах, а Листик, поджав под себя ноги, сидела на своей кровати. Вернее, на том, во что она эту кровать превратила. По ее просьбе брауни под командой старшего домового Трифона принесли еще одну кровать. Две кровати соединили вместе, набили большой матрас сеном, которое опять же принесла Листик, появление такого большого количества свежего, душистого, хорошо высушенного сена в комнате у девушек вызвало у Трифона удивление, но он не стал их расспрашивать. Потом Листик набила тем же сеном множество подушек, набросала мягких шкур, и получилось уютное теплое гнездышко. Как сказала Милисента — драконье гнездышко. А потом Милисента и себе такое захотела. Ей тоже сделали, благо площадь комнаты позволяла.

Листик сидела, поджав под себя ноги, в своем «драконьем гнездышке», а вокруг нее расположились пять маленьких брауни, тех, что помогали девочкам приводить комнату в порядок. Домовята сидели, раскрыв свои и без того большие глаза, и восторженно попискивали от ужаса. Листик рассказывала страшную историю:

— В темном-претемном королевстве стоит темный-претемный лес! А в том темном-претемном лесу стоит темный-претемный город! А в том темном-претемном городе стоит темный-претемный замок! А в том темном-претемном замке есть темный-претемный зал! И в том темном-претемном зале сидит темный-претемный повелитель! — Последнюю фразу Листик произнесла зловещим шепотом, из камина высунулась заинтересованная таким обилием темноты огненная саламандра. Маленькие домовята еще громче запищали от сладкого ужаса, а Листик, сделав большие, даже больше, чем у домовят, и страшные глаза, продолжила: — И никто-никто! Никто его не может найти!

— Да, трудно найти темного-претемного повелителя в темном-претемном зале, — задумчиво произнесла Милисента, отрываясь от конспекта. — Наверное, потому его никто и не ищет, понимают, что это безнадежная затея.

— Да! Его никто не ищет! — зловеще произнесла Листик.

— И-и-и-и, — запищали домовята от ужаса.

— И этот очень темный повелитель очень горько плачет! — закончила Листик, домовята перестали пищать, а самый смелый задал вопрос:

— А почему! Почему темный повелитель горько плачет?

— Наверное, потому, что его никто не ищет, — пояснила вместо Листика Милисента. — Понимает, что он никому не нужен.

— А разве так может быть, что никому не нужен? — спросил тот же домовенок.

— Наверное, может, — пожала плечами Милисента, но пояснить, почему может, не успела, в дверь раздался стук. Домовят как ветром сдуло, они спрятались в стенную ухоронку. Спряталась в огонь и саламандра. Листик, не меняя позы, развела руки в сторону и повернула раскрытые ладони вверх, закрыв при этом глаза.

— Войдите! — сказала Милисента.

В комнату вошли две студентки третьего курса, травница Иззелла и некромантка Аррима. Если Иззелла была более похожа на человека, то Аррима была в длинном черном балахоне, с бахромой по подолу и на рукавах. Ее черные волосы были сбиты в высокую прическу, глаза жирно подведены черной тушью, лицо выбелено пудрой до почти синего цвета, а губы выкрашены темно-синей помадой.

Милисента отложила конспект и с интересом уставилась на некромантку, та покосилась на Листика и спросила:

— Что это она?

— Отрабатывает концентрацию магических потоков. Медитирует. В смысле, накапливает силу для завершающего удара, — пояснила Милисента.

— А что, может ударить? — опасливо спросила некромантка.

— Ну вот как накопит, так и ударит, не пропадать же накопленному. — Милисента пожала плечами.

— А куда? — не отставала некромантка, несмотря на свой устрашающий вид, она не была смелой.

— Вот откроет глаза, что первое увидит, по тому и ударит. Нам же надо тренироваться, — скучающим тоном разъяснила Милисента.

Листик, подсматривавшая сквозь щелочки закрытых век, хихикнула и открыла глаза. Обе пришедшие девушки шарахнулись в сторону, стараясь спрятаться за Милисенту. Тут уж громко захихикали обе сестры.

— Да ну вас, — обиделась некромантка. — Мы тут посоветоваться пришли, а вы…

— Советуйтесь, — благосклонно кивнула Милисента, но хихикать не перестала. А Листик, некоторое время похихикав, обратилась к некромантке:

— Слушай, Аррима, если тебя запереть в темном зале, то из тебя может получиться отличный темный повелитель!

— Не надо меня запирать! — еще больше обиделась девушка. — Да еще в темном зале!

— А чего это ты так вырядилась? На кладбище собралась? Вампиров пугать?

— Иззелла! — кивнула некромантка, и травница выложила на стол глянцевый журнал. — Вот, новое веяние в столичной моде. Называется готский некростиль!

— Ого! — сказала Милисента, рассматривая иллюстрации, Листик соскочила с кровати, подбежала к столу и тоже заглянула в журнал.

— Ого! — повторила она вслед за старшей сестрой, — так же совсем невозможно одеться.

— Почему? — хором спросили гостьи.

— Ну ты же, когда так будешь одеваться, должна же в зеркало посмотреться? — спросила Листик.

Девушки кивнули, а Милисента снова начала хихикать.

— Вот! — победно продолжила Листик. — Начинаешь одеваться и смотришь в зеркало, а там такое! Увидишь — испугаешься и убежишь! Так неодетой и убежишь!

Милисента засмеялась, а Аррима совсем обиделась:

— Я посоветоваться, а вы…

— Аррима, — приобняла девушку за плечи Милисента, — это же совсем не твой стиль! У тебя же румяное лицо! Так зачем же его скрывать за этим гримом. А фигура?! Фигура у тебя вообще, куда там этим красавицам! Тебе надо вот так… Талия высоко, разрез на платье или юбке вот досюда, и обязательно высокий каблук! — И Милисента начала набрасывать на чистом листке бумаги контуры женской фигуры. Обе девушки внимательно слушали ее. Милисента одевалась скромно, легенда о дочерях приграничного барона не позволяла девушке покупать дорогие наряды. Но даже скромный сарафан на Милисенте выглядел как бальное платье. Листика она тоже так пыталась одевать, хотя той было все равно, что носить, лишь бы было удобно. Изысканный вкус и чувство гармонии сделали Милисенту признанным экспертом в вопросах нарядов среди женской части академии. Но не это способствовало ее авторитету, а то, что Милисента всегда подсказывала наилучший вариант.

Синхронное кивание Арримы и Иззеллы было прервано новым стуком в дверь. Оторвавшись от своего рисунка, Милисента громко сказала:

— Войдите!

В комнату осторожно вошел Масин фон Крунув. Он поздоровался со всеми и поинтересовался, чем они тут занимаются.

Раньше всех ответила Листик:

— Мы обсуждаем новый стиль моды, называется «нотский гекростиль»! Вот!

Девушки застыли с открытыми ртами, а Листик подскочила к Масину и стала его просвещать:

— По этому стилю так, как ты, уже не одеваются! Вот тут у тебя надо сделать разрез! — Листик провела появившимся у нее когтем поперек живота студента, всем своим видом показывая, что такой разрез она готова сделать хоть сейчас. Ей тоже очень хотелось что-нибудь кому-нибудь посоветовать, и она, принявшая молчание застывшего студента за согласие, с энтузиазмом продолжила: — А разрез глаз?! Такой уже не носят, давай мы тебе их быстренько переразрежем? А уши?! Но разве это по моде, давай их тоже подровняем? Ага?

— Мм, — замычал ошарашенный таким напором Масин, — Листик, ты знаешь, я как-то не стремлюсь следовать всем веяниям моды, тем более такому стилю, когда надо уши ровнять! — Тут его взгляд упал на модный журнал, потом он с ужасом посмотрел на Арриму и срывающимся голосом спросил ее, косясь на Листика: — Она тебе что, уже подровняла?

Девушки громко захихикали, а Листик надулась:

— Вот, только собралась приобщить человека к высокой моде! И это, заметьте, совершенно бесплатно! — Она горестно взмахнула рукой, уже со спрятанными когтями, и с несчастным видом поплелась на свою кровать.

Масин тоже был контрактником и стипендии не получал, деньги на учебу и жизнь ему присылали из дому. Но на его взгляд, присылали очень мало. Ему казалось, что жизнь в столичном городе требует гораздо большей суммы. И как всякий студент, он был не прочь подзаработать или, на худой конец, одолжить. И он первый пришел к новеньким студенткам, почему-то принятым сразу на второй курс, ведь раз их так приняли, то, наверное, они дети очень богатых родителей. Пришел с целью одолжить десяток золотых, пришел со словами: «Мы же друзья, так выручите меня по-дружески». На что младшая сразу ответила, что «если мы друзья, то к друзьям надо приходить с подарками и угощением», и выкатила такой список того, чем бы она хотела, чтоб ее угостили, что Масин решил поддерживать просто дружеские отношения. Тем более что в младшей он узнал ту рыжую ведьму, которую встретил в первую ночь учебного года. Но Листик сделала вид, что видит Масина в первый раз. И тот успокоился, решив, что он таки пал жертвой розыгрыша кого-то из старшекурсников.

Милисента указала студенту на стул и вопросительно подняла бровь, весь вид Масина показывал, что у него есть какая-то новость. Масин сел и не разочаровал:

— Грунс Вэркуэлл рассказывает, что вас взяли на боевой факультет по блату, за вас заплатили богатенькие родственники и что вы не из приграничного баронства. Уже неделю всем это рассказывает.

Листик презрительно хмыкнула из своего вороха подушек и шкур, а Милисента просто пожала плечами, показывая, что ее не интересуют подобные сплетни. А Масин продолжил:

— И что вы не проходили первого испытания, что магистр Клейнмор все сам подстроил, будто вы прошли, а на самом деле он сам…

Листик снова хмыкнула, а Милисента уже с интересом слушала.

— И что вы папенькины дочки, и что у вас…

— Слушай, Масин, а ты хочешь заработать денег? — перебила студента Милисента. Не то чтобы она была жадная, но денег всегда студентам, а тем более студенткам, не хватает. А недавний поход с Листиком по кондитерским… Хотели просто полакомиться, но стоило старшей отвлечься, как младшая заказала себе пять килограмм дорогущего лакомства — мороженого! Самое интересное, что она его таки съела. При этом даже не простудилась, только чуть-чуть хрипеть больше стала, и то недолго.

— Да! — сразу откликнулся Масин. — А сколько?

— Много, и насколько много — будет зависеть от тебя.

— А как, как заработать?

— Раскрути этого Вэркуэлла на пари. Мол, ты подговорил этих богатеньких папенькиных дочек на принципиальный спор. Если они действительно хотят стать боевыми магами, то такая малость, как первое испытание «охотников», для них совсем не страшно. Вэркуэлл же уверен, что мы по блату, вот и должен клюнуть.

— А если нет?

— Ну это уже твоя забота, раскрутишь — получишь долю от выигрыша пари!

— Пятьдесят процентов!

— Ха! — сказала Листик.

— Пять! — сказала Милисента.

Сошлись на пятнадцати.

Грунс Вэркуэлл, четвертый сын герцога Вэркуэлла, ходил в нетерпении по коридору, он ждал этих выскочек, двух студенток со второго курса боевого факультета. Сам он был пятикурсником того же факультета, но группа не «боевиков», а «охотников». Охотников за нечистью, или, как их еще называли, — «ведьмаков». Боевой факультет имел два потока. Поступающих тщательно отбирали, а потом по каким-то непонятным признакам делили на два потока. И если группы «ведьмаков» набирали каждый год, то «боевиков» через год, а то и через два. В этом году набора в группу «боевиков» не было, ни один кандидат не прошел предварительного отбора, то есть даже не был допущен к первому испытанию. Грунс Вэркуэлл считал, что с ним поступили несправедливо, он достоин учиться на боевого мага, а его определили в «ведьмаки»! Ведь уничтожать нечисть — это плебейское занятие! Занятие, которым не пристало заниматься пусть и четвертому, но сыну герцога Вэркуэлла! И появление сразу на втором курсе дочек захудалого баронишки он воспринял как личное оскорбление. А когда он узнал, что две студентки, так опустившие его в первый день учебного года в столовой, — это те самые, то он стал вынашивать планы мести, попутно распуская всякие слухи о них. И вот вроде они клюнули! Весть об этом принес проныра Масин фон Крунув, этот недостойный сын своих славных родителей. Недостойный-то недостойный, но выторговал у Грунса пятьдесят процентов от выигрыша пари. Но не в деньгах счастье, Вэркуэлл собирался поставить этим выскочкам еще одно условие, Грунс был абсолютно уверен, что эти девки не пройдут первого испытания «охотников», он сам его еле прошел и до сих пор с содроганием вспоминает.

В конце коридора появились эти девки в сопровождении фон Крунува. Грунс, хоть и испытывал к ним неприязнь, но, помимо своей воли, залюбовался старшей. Стройная фигурка, затянутая в серый с черными вставками костюм, аккуратные черные сапожки, пшеничные волосы, заплетенные в косу. Такую даже жалко, но жалость сразу пропала, когда взгляд Вэркуэлла-четвертого уперся в младшую. Ее любимое зеленое платье и белые кружевные панталончики, надетые как бы в насмешку над ним, сыном герцога Вэркуэлла, подпрыгивающая походка и эта ненавистная улыбка до ушей! Жалость сразу пропала, уступив место холодной ярости. И как будто для того, чтоб усилить эту ярость, старшая, остановившись перед ним, непочтительно произнесла:

— Ну?

— Фон Крунув сказал, что вы приняли мои условия, леди? — Слово «леди» Грунс буквально выплюнул.

— Ага! — еще шире заулыбалась младшая, если бы Вэркуэлл был не в такой ярости, эта улыбка должна была его насторожить, но не насторожила. — Ага! — повторила младшая и подала Масину фон Крунуву увесистый мешочек с пятьюстами золотых. Там были все деньги сестер — сто золотых, и еще четыреста, которые они наодалживали по всему общежитию, в том числе и у домовых. Девочка кивнула Масину: — Пересчитай, все должно быть честно! А где твой заклад? — Это она уже обратилась к Грунсу.

Тот скривился и передал свой мешочек. Глянув на сестер, он произнес:

— Условия вам известны, вы проходите через вольер с драконом, это первое испытание для «охотников». Этим вы докажете, что достойны учиться на боевом факультете. Если же нет… У меня дополнительное условие: если испугаетесь или побежите, то пишите заявление, чтоб вас отчислили с боевого факультета. Куда хотите — в травницы, в целительницы, в алхимики. Согласны?

Старшая задумалась, видно, испугалась, а младшая стала улыбаться еще шире, видно, не представляла, что ей предстоит.

— Вы вправе выдвинуть встречное предложение. Если я проиграю, то я готов… — Грунс на несколько секунд задумался — к чему же он готов, и продолжил: — Готов, ну вот… хоть съесть свою шляпу!

— Какой-то неравноценный обмен, шляпа против отчисления, — хмыкнула старшая, — но мы согласны, и если мы сделаем что-нибудь выходящее за стандартные рамки испытания, то…

Старшая сделала вид, что раздумывает, а младшая, продолжая улыбаться, заявила:

— Не-а, шляпа не пойдет! Ты тогда съешь свои сапоги! Вместе с портянками или носками! Что там у тебя надето.

Вэркуэлл скривился, как это по-плебейски — жевать носки! Но кивнул, он был уверен в своей победе, тем более что он сжульничал. Дракон был на цепи, и во время испытания он не мог дотянуться до кандидата в студенты, если тот прижимался к самой стенке вольера. Но сейчас цепь была размотана так, что дракон мог передвигаться по всему вольеру. Грунс лично снял стопор с ворота, стоявшего за вольером, и отпустил цепь на всю длину. Пройти сквозь вольер — в этом-то и заключалось испытание — девушки просто не смогут, дракон их не пустит. Герцог криво улыбнулся и сказал:

— Что ж, если все обговорено, то приступим, чего тянуть.

— Ага, — ответила младшая, и они пошли в зверинец, за ними двинулась внушительная толпа зрителей, на ходу заключавшая пари на исход испытания.

У вольера толпа остановилась, и Грунс, торжествующе улыбаясь, открыл маленькую дверцу в воротах, сделанных из толстых стальных прутьев:

— Прошу!

— Ага! — ответила младшая студентка и смело шагнула в вольер, за ней вошла и старшая.

Дракон, увидев вошедших девушек, привычно зарычал. Но рычал как-то лениво. Потом его рык прекратился. Дракон будто всматривался, и раскатистый громовой рев прокатился по всему зверинцу. Дракон подпрыгнул и даже попытался встать на задние лапы, хотя известно, что драконы никогда на них не поднимаются, строение тела не позволяет. Потом, совершив пару прыжков вверх, дракон, молотя своим мощным хвостом, кинулся на девушек. Все это сопровождалось страшным ревом, которого от дракона никогда не слышали. Но девушки, как будто не видя опасности, бесстрашно шли, шли не вдоль решетки вольера к дальнему выходу, а прямо к дракону! Дракон подскочил к девушкам, припал к земле и открыл свою страшную пасть!

Дракон Зюзюка работал в академии Магических Искусств, драконом. Работал на ставке младшего магического сотрудника. Ведь дракону нужно же что-то есть? А это «что-то» стоит денег, и не малых. Но ставки младшего магического сотрудника хватало. Можно сказать, что в свое время Зюзюка сам устроился на эту должность. Уже пожилой и небольшой дракон Зюзюка с трудом выдерживал конкуренцию со своими молодыми и гораздо большими, чем он, собратьями. Говорят, что драконы — полуразумные существа. Неправда! Они вполне разумны, но зачем думать, когда ты большой и сильный? Просто пришел туда, куда захотел, и съел, что захотел. И никто и слова сказать не смеет. Были, правда, артели ловцов драконов и рыцари-драконоборцы, но они охотились на больных и слабых драконов. Со здоровым и сильным драконом не так-то просто справиться. А под тяжелые арбалеты дружинников приграничных баронов даже у самых тупых драконов хватало ума не лезть. Но вот уже пожилому Зюзюке все труднее становилось добывать себе пропитание. И как-то раз он наткнулся на экспедицию академии Магических Искусств. Руководил экспедицией магистр Захарус, заведующий охотничьей кафедрой, или кафедрой «ведьмаков» боевого факультета академии Магических Искусств. У Захаруса была идея организовать для студентов нечто вроде первого испытания «боевиков», и дракон для этого подходил как нельзя лучше. Все было уже подготовлено, дело оставалось за малым — поймать дракона. И экспедиция отправилась в Хасийские горы. Один из привалов случайно разбили возле ночной лежки Зюзюки, его как раз в очередной раз выгнал из пещеры более молодой и сильный дракон. И Зюзюка подслушал разговор Захаруса с его помощником. Когда все легли спать, Зюзюка тихонько позвал начальника экспедиции и обо всем с ним договорился. Надо было видеть вытянувшиеся, удивленные лица ловцов и других участников этой экспедиции, когда утром выяснилось, что Захарус ночью, в одиночку, поймал и укротил дракона!

Вот так и попал Зюзюка в академию. Здесь у него была приличная жилплощадь — отдельный вольер в зверинце, даже с небольшой пещеркой. Необременительная работа — пугать студентов на первом испытании и изображать дракона во время практических занятий на полигоне, там даже полетать немного можно было. Хотя летать Зюзюка не любил.

И вот сегодня послеобеденная дрема Зюзюки была нарушена каким-то нахальным студентом, тот, правда, не подтянул, а отпустил цепь. Эту цепь Зюзюка и сам мог снять, но надо же делать вид, что ты совсем неопасен, потому как на цепи. Потом около вольера началось какое-то шебуршение, маленькая дверца открылась, и в вольер вошли два студента. Зюзюка понял, что собираются проводить первое испытание, хотя его удивило то, что его проводят так поздно, аж в листопадник, да еще в такое неурочное время — после третьей пары. Зюзюка поднял голову и привычно зарычал. А два студента, вместо того чтобы боязливо пробираться по стеночке к дальней дверке, пошли прямо на него. Студенты были какие-то мелкие, совсем не похожие на могучих кандидатов в охотники, Зюзюка присмотрелся внимательнее — это были человеческие самочки! Зюзюка снова зарычал и поперхнулся, в обеих четко просматривалась кровь Повелителей! Точно! Та, которая поменьше, и была Повелителем! Вернее, Повелительницей! Зюзюка привстал и издал клич, которым положено приветствовать Повелителя. Не переставая приветственно реветь, Зюзюка, отбивая поклоны, пошел навстречу. Не дойдя пары метров до повелительницы, Зюзюка припал к земле и издал особо громкий приветственный рев.

— Фу, совсем оглушил! — сказала меньшая. — Тебя как зовут?

Широко разинув пасть, Зюзюка проревел свое имя, человек бы не понял, а Повелительница поняла. Она почесала его за ухом, это выглядело очень забавно, ведь ухо у Зюзюки в диаметре больше метра. Почесала и спросила:

— Зюзюка, а ты меня покатаешь?

Повелительница попросила ее покатать! Она обратила на него свое благосклонное внимание! Зюзюка заревел от восторга и замахал своим громадным хвостом, как щенок при виде хозяев. Повелительница взобралась к нему на шею и сказала второй девушке:

— Милисента, открывай ворота, поедем кататься!

Та, которая неПовелительница, а только обладающая кровью повелителей, отбросила засовы на воротах. Зюзюка носом открыл их и наклонил голову, чтоб этой неПовелительнице было удобней залезть к нему на шею. Когда обе девушки удобно уселись, Зюзюка, оглашая радостным ревом окрестности, имитируя галоп, пошел по двору академии.

В кабинете у ректора академии собрались все деканы факультетов и заведующие кафедрами. Это было рядовое совещание, и оно уже подходило к концу. Все уже высказали свои жалобы и получили причитающиеся им нагоняи. На скромно сидящую в углу девушку, в скромном сером платье, время от времени с интересом поглядывали все присутствующие. Хотя какая это девушка, ее знали многие из присутствуюших: она закончила академию десять лет назад, закончила боевой факультет. Когда все вопросы обязательной повестки были исчерпаны, девушка поднялась, и Ансельм Канвио произнес:

— Надеюсь, представлять леди Саманту Грег вам не надо. С сегодняшнего дня она зачислена старшим преподавателем на боевой факультет. Она будет вести младшие группы «боевиков» и «охотников», разгрузив магистров Клейнмора и Захаруса. Кроме того, она готовит свою работу к магистерской защите, так что…

Договорить ректор Канвио не смог, его прервал трубный рев дракона. Все присутствующие бросились к широким окнам кабинета. По двору академии галопировал дракон Зюзюка. Вернее, он изображал галоп, так как двигался он довольно медленно, но при этом высоко подбрасывал свою заднюю часть и размахивал своим могучим хвостом. На шее, ближе к голове, сидели две девушки. Впереди — маленькая и рыжая, ее волосы торчали в разные стороны, широкая улыбка не сходила с ее лица, казалось, что происходящее ей доставляет море удовольствия. За ней сидела девушка постарше, ее пшеничные волосы были заплетены в тугую косу, и было видно, что ей происходящее тоже нравится. Зюзюка старался вовсю, он ревел, подпрыгивал, топал ногами, махал хвостом и крыльями. Из распахнутых ворот зверинца робко выглядывали студенты, особо смелые вдоль стеночек пытались оттуда улизнуть.

— Это что? — спросил ректор академии, его вопрос был адресован магистру Клейнмору.

Тот невозмутимо пожал плечами:

— Студентка Милисента и студентка Листик, сестры Дрэгис, ваши протеже, мэтр Канвио.

— Они же до сих пор не были замечены в подобных шалостях?! Вы же, магистр Клейнмор, сами о них отзывались как о примерных и прилежных студентках!

— Да, господин ректор, до сих пор ни в чем подобном они не участвовали. Но должен вам заметить, милорд, что чем тише ведут себя студенты вначале, тем масштабнее проказу они устраивают потом.

— И что это они устроили? — нахмурился ректор Канвио.

— Я думаю, — магистр Клейнмор потер подбородок, — что они проходят первое испытание «охотников».

— Но Зюзюка…он же всегда спокоен, как скала! Как же так?! — воскликнул магистр Захарус.

— Вам повезло, магистр, — повернулся к нему Клейнмор, — ваш Зюзюка легко отделался, эти студентки решили на нем только покататься, а ведь могли и выпотрошить. Я бы на вашем месте выяснил, кому из ваших «охотников» пришла в голову идея над ними подшутить. Ведь последствия могли быть более…

Каковы могли бы быть последствия, никто не узнал, так как галопирующий Зюзюка приблизился к клумбам, и магистра Клейнмора перебил завопивший проректор по хозяйственной части:

— Клумбы! О-о-о! Клумбы, там высажены редкие сорта цветов! О-о-о, клумбы! Столько сил и средств! — Гном Грымдуалендирдыр схватился одной рукой за сердце, а второй за печень. Наверное, чтоб показать, как он принимает происходящее близко к сердцу и как все остальное его достало, прямо-таки до самых печенок.

Магистр Захарус побледнел, он представил, что деньги на восстановление порушенных клумб заберут из бюджета его факультета. Он тоже хотел было схватиться за сердце, но в последний момент решил, что бывалому охотнику за нечистью не пристало так переживать, и схватился за печень. Магистр Клейнмор пожал плечами: стенд первого испытания его факультета уже восстановили, и больше ассигнований в этом году на учебные пособия для боевого факультета не предвиделось, так что у него забрать было нечего. Леди Саманта, заинтересовавшись происходящим во дворе академии, слегка перегнулась через подоконник. Когда Зюзюка приблизился к клумбам, она сделала рукой знак, призывающий к вниманию. Зюзюка, не переставая реветь, прекратил галоп и аккуратно прошел между клумбами, даже хвост поднял, чтоб ненароком не задеть чего-нибудь. И только отойдя на безопасное расстояние, Зюзюка снова продолжил свой галоп, уже по направлению к зверинцу. Выпрямившаяся леди Саманта щелкнула пальцами. Магистр Клейнмор внимательно посмотрел на нее:

— Саманта, вы были уверены, что Зюзюка не будет топтать клумбы. Как вы догадались? Или что-то знаете?

Леди Саманта улыбнулась, а гном Грымдуалендирдыр важно кивнул:

— Студентки Милисента и Листик очень почтительные и ответственные, они не могли допустить, чтоб академическому имуществу был нанесен ущерб! Да еще в таких масштабах!

А то, что эти ответственные и почтительные студентки катаются по двору академии на драконе, мастером Грымдуалендирдыром воспринялось как должное и не вызывающее никакого удивления. Магистр Клейнмор подозрительно посмотрел на проректора по хозяйственной части, тот, против обыкновения, не ругался и не метал молнии в адрес пусть и не нанесших ущерб, но покусившихся на академическое имущество. Видно, он тоже что-то такое знал про этих студенток. Спокойным оставался и ректор академии Ансельм Канвио, вот он-то про этих студенток знал больше всех.

Глава 7 Зачеты, заговоры и другие хлопоты

Громко рявкнув приветствие, строй студентов снова застыл. Сегодня первое занятие проводилось не в аудитории, а в фехтовальном зале. Кроме магистра Клейнмора и мастера Харалека перед строем студентов стояла невысокая худенькая девушка в сером платье. Платье было девушке чуть великовато, но не висело, белоснежный кружевной воротничок и такие же манжеты дополняли картину. Девушка, слегка улыбаясь, рассматривала студентов, те тоже косили на нее глаза. Только косили, потому что в строю положено «есть» глазами начальство, а начальством был магистр Клейнмор, по своему обыкновению мягко расхаживающий перед студентами. Вот они его и «ели». Только маленькая рыжая студентка, стоящая в конце строя, не скрываясь, рассматривала девушку. Взгляд девушки остановился на этой студентке, ее наряд — зеленый сарафанчик скорее подошел бы девочке-подростку, а не студенту боевого факультета академии Магических Искусств. Девушка улыбнулась и подмигнула девочке, та широко заулыбалась. Магистр Клейнмор строго на нее посмотрел, но девочка не перестала улыбаться, мастер Харалек тихонечко вздохнул, очень тихонечко. Но магистр его услышал, с тех пор как на факультете появились эта студентка и ее сестра, всегда невозмутимый мастер Харалек начал проявлять эмоции. Эмоции в виде тихих вздохов, правда, их слышал только магистр Клейнмор.

— Представляю вам нового преподавателя, — сурово сдвинув брови, сообщил студентам магистр Клейнмор. — Мастер Саманта Грег будет вести у вас тактику смешанного боя, теоретические и практические занятия.

По строю студентов прокатился восхищенный вздох, о воительнице Саманте Грег слышали все, но вот так, совсем близко, ее никто из них еще не видел. Мастер Саманта кивнула, приветствуя студентов:

— Здравствуйте, господа студенты!

Строй снова рявкнул приветствие, Саманта улыбнулась, а магистр сказал, обращаясь ко всем:

— Надеюсь, мне не придется краснеть перед мастером Самантой за вас, господа!

— Никак нет! — привычно ответил строй.

— Ага, — сказала маленькая студентка, продолжая улыбаться, но, увидев нахмурившегося магистра, сразу же поправилась: — Так точно! Ой! Никак нет!

Мастер Саманта, выгнув бровь, посмотрела на маленькую студентку, та, засмущавшись, опустила взгляд, но улыбаться не перестала. Магистр Клейнмор хмыкнул, и они вместе с мастером Харалеком покинули зал. Мастер Саманта еще раз оглядела строй и произнесла:

— Мое имя вы уже знаете, теперь я хочу познакомиться с каждым из вас. Выходите и называйте свое имя и берите оружие. Можете выбирать любое.

Первым из строя шагнул высокий парень, он взял из стойки деревянный меч и назвался:

— Джеф Харвлин!

— Что ж, студент Харвлин, атакуйте!

— Но, мастер, у вас же нет оружия!

— Попробуйте нанести хотя бы укол, — усмехнулась мастер Саманта.

Студент несмело ткнул мастера прямым выпадом и оказался на полу, а его бокен непонятным образом переместился в руки леди Саманты.

— Плохо, — сказала Саманта. — Плохо. Но ожидаемо, еще раз!

Студент повторил свою атаку, но уже резче. И так три раза, и каждый раз результат был одинаков. Харвлин подымался с пола, и мастер Саманта возвращала ему меч. Следующий студент повторил судьбу Харвлина, хоть его атаки были резче и замысловатей. Очередной студент выбрал не бокен, а метательные ножи, вернее, их имитацию, мастер их все поймала, а потом отправила обратно в сторону студента. Все учебные ножи попали в цель, сконфуженный студент, потирая ушибленные места, занял свое место в строю. Очередь дошла до Милисенты, она выбрала бокен. Обозначив атаку, Милисента ударила не мечом, а воздушным кулаком, и, не давая мастеру опомниться, нанесла удар своим мечом, но промахнулась. Саманта увернулась от «воздушного кулака», но времени провести контрприем у нее не осталось, поэтому от выпада меча Милисенты она тоже увернулась, и, поменяв направление движения, мастер оказалась за спиной студентки. Но Милисента, видимо что-то почувствовав, кувырком ушла вперед. Развернувшись в кувырке, студентка встала в стойку, вытянутый вперед меч описывал восьмерки, а в отведенной в сторону левой руке загорелось пламя. Но мастера перед ней уже не было.

— Хорошо! А вот это уже очень хорошо! — Голос Саманты раздался из-за спины Милисенты. — Очень хорошо, студентка Милисента! Встаньте в строй!

Милисента встала на свое место, а мастер Саманта, оглядев еще раз всех студентов, спросила:

— Как вы думаете, почему студентка Милисента удостоилась похвалы? Хотя двое из вас продержались дольше, но их я не похвалила.

— Потому, что Милисента атаковала вас сразу с двух направлений, магией и мечом, — ответил звонкий, но при этом чуть хрипловатый голос.

— Правильно, студентка Листик!

Листик разулыбалась, довольная, что ее похвалили, а мастер продолжила:

— Вы все атаковали оружием, забыв, что вы в первую очередь маги, боевые маги! Вот вам первый урок по моему предмету, который я буду у вас вести.

Третьей парой у группы «боевиков» второго курса была алхимия. Вел ее завкафедрой алхимии магистр Сигуранц, высокий, худой мужчина, уже в летах. Его синяя мантия была всегда чистая и идеально выглаженная. Как это ему удавалось в атмосфере алхимической лаборатории, не знал никто. У его ассистентов мантии были всегда чем-то заляпаны, прожжены в нескольких местах, и магистр на их фоне выглядел франтом. Этаким эталоном образцового мага на фоне неряшливых экспериментаторов. Вот и сейчас величественный магистр кивнул своему замызганному ассистенту, и тот выставил на лабораторный стол три хрустальных стакана с прозрачной жидкостью. Магистр кивнул и провозгласил:

— Сегодня у нас завершающее занятие по курсу «Минеральные яды», это занятие будет практическим и в некотором роде зачетным. Тому из вас, кто сумеет выполнить мое задание или внятно объяснить, что следует делать, я засчитаю этот курс и поставлю зачет автоматом. Как вы знаете, зачет дифференцированный, следовательно, бал, который я выставлю, будет наивысшим. Итак, господа студенты, приступим. Перед вами три стакана с абсолютно прозрачной и не имеющей запаха жидкостью. В одном из стаканов чистая ключевая вода. В другом тоже чистая ключевая вода, но с сильнодействующим минеральным ядом. В третьем стакане тоже вода, тоже ключевая, но яд там растительного происхождения, тоже сильнодействующий. Это чтоб немного усложнить вам задачу. От вас требуется определить, в каком из стаканов минеральный яд. Использовать разрешается только подручные средства.

Магистр зорко оглядел ошалевших от такой «засады» студентов. Ведь их не предупредили о готовившемся испытании, и никто из них не позаботился о «подручных средствах», хотя бы шпаргалках. Магистр усмехнулся, правильно поняв растерянность студентов. Он величествено кивнул и продолжил:

— Вы же будущие боевые маги! Поэтому должны быстро реагировать на стремительно меняющуюся обстановку, вроде так вас учит магистр Клейнмор? Представьте себе, что вы находитесь на приеме у знатной особы, и вы узнали, что кто-то хочет отравить одного из высокопоставленных гостей этой особы. Времени у вас нет, чтобы развернуть полевую лабораторию, да и будет ли это уместно на подобном приеме? Так кто из вас попробует выполнить эту задачу или хотя бы объяснить, как ее следует выполнять? Вот вы, студент Мишлин.

Поднявшийся студент взял по очереди все три стакана, солидно посмотрел сквозь них на свет и так же солидно ответил:

— Задача очень непростая, но яд легко определить, использовав рог единорога. Напиток, содержащий яд, налитый в рог единорога, поменяет свой цвет.

— Очень хорошо, студент Мишлин, очень хорошо, — усмехнулся магистр Сигуранц. — Но считать подручным средством такую дорогую вещь, как рог единорога? И как вы это представляете, учитывая мою вводную? Вы будете бегать с рогом единорога между лакеями, разносящими напитки, хватать с их подносов кубки и бокалы, переливать их содержимое в рог единорога, а потом обратно? Вас не поймут. И потом, такие вещи надо, по возможности, проделывать максимально скрытно. А вы с рогом единорога наперевес…

Среди остальных студентов послышались смешки. Пристыженный Мишлин сел. Следующий студент предложил применить заклинание «истинности», под действием этого заклинания любой предмет или вещество являли свою суть. Поощренный кивком магистра, студент сплел заклинание и наполнил его силой. Во всех трех стаканах вода проявила свою суть, показав то, что она действительно является водой. Раздосадованный неудачей студент сел на свое место.

Магистр внимательно оглядел растерянные лица притихших студентов. Его взгляд остановился на двух студентках, сидевших на первой парте. Старшая, как давно отметил магистр, — очень прилежная, наморщив лоб, что-то быстро писала на листке бумаги. Магистр одобрительно кивнул, девушка не сдавалась и из, казалось бы, неразрешимой ситуации искала выход. А вот младшая… Ее задорная улыбка выглядела ярким солнечным пятном на сером, почти дождливом фоне остальных приунывших студентов. Магистр тоже улыбнулся, глядя на этого никогда не унывающего ребенка, но тут же, согнав улыбку с лица, строго спросил:

— А вы, студентка… э-э-э… Листик? Вы так весело улыбаетесь, наверное, нашли решение этой сложной задачи?

— Ага! — вскочила та.

— И как же, позвольте спросить, вы найдете решение этой задачи?

— Позволяю, — важно кивнула рыжей головой студентка, — спрашивайте!

Студенты снова захихикали, а улыбнувшийся магистр, его забавляла непосредственность этой девочки, развел руками:

— Тогда не соблаговолит ли уважаемая Листик просветить нас, темных, как нам определить — в каком из стаканов находится смертельный яд?

Студентка встала и со всей солидностью, на которую была способна, кивнула. Медленно подошла к столу со стаканами, по очереди взяла их, посмотрела сквозь них на свет, как это делал студент Мишлин, потом каждый понюхала. Наморщила лоб и сдвинула бровки, всем своим видом изображая бурную работу мысли. Не улыбаться, глядя на нее, было невозможно. Усмехнувшись, магистр Сигуранц спросил:

— Ну и каков вердикт уважаемого эксперта?

— Ага, щасс, — кивнула девочка и быстро отпила по нескольку глотков жидкости из всех трех стаканов. Раздался звон бьющегося стекла, это ассистент магистра уронил на пол до этого протираемую им какую-то посудину. Аудитория ахнула в один голос. Сигуранц побледнел, а девочка, зажмурившись, прислушивалась к своим ощущениям. С первой парты встала вторая студентка и обратилась к бледному как полотно магистру:

— Разрешите, господин магистр? — Магистр машинально кивнул, он не отрывал взгляд от младшей девочки, а старшая, которую совсем не смутили действия младшей, продолжила: — Надо применить заклинание «истинности», но не к воде, а к ее свойствам, после чего посмотреть сквозь стаканы на свет, но под определенным углом. Жидкость, в которой растворены яды, будет иметь другой угол преломления лучей света, чем чистая вода. Поэтому интенсивность цветового распределения преломившихся солнечных лучей на гранях стаканов будет разная. Вот тут описание цветовой гаммы спектра чистой воды!

Студентка протянула магистру листок бумаги.

— Ага, — сказала открывшая глаза младшая студентка, она облизнулась и подняла первый стакан, — вот тут — соединения цианида, это минеральный яд. Смерть вызывает моментально, противоядий нет. А вот это… — Девочка поставила первый стакан и взяла второй: — Вот в этом яд цикутника остролистого, очень ядовитое растение. Смерть наступает в течение тридцати секунд после приема внутрь… — Девочка снова облизнулась. — Ну а вот в том стакане чистая вода, это легко проверить, если сравнить спектр преломленных на гранях стакана лучей солнца с тем, что описала Милисента. Или же немножко отпить, тогда тот, кто отпил, через некоторое время просто увидит, что он не отравился…

Девочка оглядела аудиторию и, широко улыбнувшись, предложила:

— Никто не хочет попробовать? Тут яда нет, правда, правда!

Желающих не нашлось, те же из студентов, на ком останавливался взгляд девочки, начинали энергично мотать головой.

— Э-э-э… — сказал магистр, он не сводил глаз с младшей студентки, она уже должна была, по ее же словам, лежать мертвой. А она стояла и улыбалась. Но видно, ей самой надоела затянувшаяся пауза, и она требовательно посмотрела на магистра:

— Так задание выполнено, да?

Магистр кивнул, потом перевел взгляд на старшую сестру:

— Студентка Милисента, вы пояснили, как можно выполнить это задание, привели и описания спектра преломленных лучей, по которому можно определить воду, не содержащую ядов…

— А я?! — возмущенно пискнула Листик. — Я же тоже правильно определила где и что!

— Ваш метод, студентка Листик… э-э-э… несколько нетрадиционен, поэтому зачесть его как решение поставленной задачи… — начал магистр Сигуранц, но девочка возмущенно его перебила:

— Вы же сами сказали — подручными средствами! А у меня их под рукой не оказалось, только я сама! Я же не могла заставить кого-то попробовать… — Улыбка сошла с лица девочки, уголки ее губ опустились и задрожали. Пораженный магистр с трудом удержался, чтоб не погладить ее по голове:

— Конечно-конечно, студентка Листик, вам тоже будет зачтено это решение. Вам и вашей сестре. Вы справились с поставленной задачей, правда, несколько, гм, оригинальным способом. Но ваш анализ был абсолютно точен. Кстати, как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — всхлипнула девочка и с надеждой подняла глаза на магистра, — вы же мне тоже поставите зачет, я же ответила?

— Да, да, и вам, и вашей сестре! Вы обе справились. Молодцы! Отлично! Садитесь!

Обе сестры сели за парту. Серьезная Милисента и повеселевшая, снова заулыбавшаяся Листик.

Милисента и Листик вошли в свою комнату. Щелкнув пальцами, Милисента зажгла под потолком магический светильник. Листик, развернув принесенный сверток, стала накрывать на стол. Сегодня девочки пришли в академическую столовую слишком поздно, и сладких булочек им не хватило. Нет, они не голодали, у них всегда было чем поужинать, вот сейчас Листик нарезала хлеб и делала бутерброды с ветчиной и сыром. Милисента вскипятила воду в чайнике, просто взяв его в руки. Пока она заваривала чай, Листик закончила сервировку стола и достала из холодильного шкафа кувшин молока. Она всегда пила чай с молоком. Листик взглянула на накрытый стол и тяжело вздохнула: какой же это ужин без сладкого? Милисента только разлила чай по чашкам, как раздался стук в дверь. После разрешения в комнату вошла леди Саманта.

— Добрый вечер, девочки! Вы ужинать собрались? А меня возьмете в компанию? — Саманта высыпала на пустую тарелку из принесенного кулька печенье.

— О, печенюшки! — восторженно захлопала в ладоши Листик и посмотрела в сторону Кузиной ухоронки. Листик засомневалась — стоит ли раскрывать Саманте присутствие домовушки.

Леди Саманта тоже глянула в ту сторону и улыбнулась:

— Приглашай, приглашай. Ведь вижу, что ей тоже хочется печенюшек с молочком. Тем более что нарушать традиции вечерней трапезы никак неможно! — Последние слова леди Саманта произнесла, явно копируя старшего домового Пимена.

— Ой! Так вы знаете про домовых? — удивилась Листик.

— Конечно, ведь я же преподаватель, хотя я знала про них уже тогда, когда училась здесь. А вот сегодня решила познакомиться с вами поближе. За всю историю академии — вы третий случай, когда на боевом факультете учатся девушки.

— Третий и четвертый, — важно кивнула Листик, — ведь нас двое! Получается, что Милисента — это третий случай, а я четвертый.

— А разве вы были не первая, господин магистр, кто учился на боевого мага? — спросила Милисента.

— Саманта, называйте меня Саманта, когда мы не на занятиях, — улыбнулась леди Саманта. — Нет, не первый, до меня училась еще одна девушка, но это было давно.

— Кузя, Кузя! Вылазь, у нас молочко с печенюшками! — позвала домувушку Листик.

Выскочившая из стенной ухоронки Кузя устроилась на своем месте. Саманта некоторое время рассматривала Кузю, а потом спросила:

— Тебя Кузей зовут? А у меня была — Бася. Знаешь ее?

— Да, это моя старшая сестра, только она сейчас не работает, она в отпуске, — сказала домовушка и уточнила: — В декретном.

Саманта понимающе кивнула, а потом обратилась к Милисенте:

— О вас я достаточно знаю… — Увидев удивление девушки, Саманта подтвердила: — Да-да, мне о вас рассказали герцог Грег, он мой дедушка, двоюродный, и его величество. А вот о баронессе Дрэгис даже они смогли поведать слишком мало. Да, мое желание повысить свой уровень до магистра и их просьба присмотреть за двумя студентками, обучающимися в академии, — совпали. И, пообщавшись с вами, я увидела, что вы не только обладаете определенными способностями, а хотите их развивать. А сегодняшнее происшествие, о нем мне рассказал магистр Сигуранц, поставило меня в тупик.

— Видите ли… — Милисента замялась, Саманта ей поощряюще кивнула, — Саманта, Листик и я не просто обладаем определенными способностями, а и…

Милисента помахала своей рукой, на пальцах которой появились когти. Саманта улыбнулась и тоже продемонстрировала появившиеся когти. Листик вскочила со своего места и померилась когтями с Самантой. Удовлетворенно хмыкнув, девочка убрала когти, они у нее были больше, чем у леди Саманты. Та улыбнулась:

— Я знаю о древней крови. Я тоже…

— Ага! — сказала Листик.

— Саманта, у Листика это очень сильно проявляется, вот отсюда и ее особые способности.

— Ага! — подвердила Листик.

— Но даже древняя кровь не дает возможности безнаказанно пить те яды, что демонстрировал магистр Сигуранц! — воскликнула Саманта.

— Это не моя тайна, — пожала плечами Милисента, — Листик обладает способностями, очень превосходящими даже способности носителей древней крови. Примите это как должное.

— Хорошо, я не буду настаивать, — улыбнулась Саманта. — Пусть ваша тайна так и останется тайной. Но я надеюсь, что это не помешает нам стать друзьями!

— Ага, — подтвердила Листик, протягивая руку, — давай дружить!

Саманта засмеялась, потом очень серьезно пожала протянутую руку.

В том же неприметном особняке и в той же комнате сидели те же трое мужчин и так же привычно слушали, как барабанил по столу, раздумывая, самый главный из них. Прекратив барабанить, видно, ему в голову пришла какая-то мысль, он спросил у младшего:

— Так ты говоришь, Зарисс, что в академии появилась новая преподавательница? На боевом факультете? И это не кто иная, как сама леди Саманта?

— Да, ваша милость!

— Да, принцессу мы не нашли, но кое-что начинает проясняться. Помнится, мэтр, вы высказывали догадку, что в день объявления принцессы наследницей ее сопровождали три боевых мага, которые и расправились со специалистами из ночной гильдии? Три очень сильных мага, но о которых вы ничего не слышали?

Мужчина в мантии мага в знак согласия наклонил голову.

— Так вот, — продолжил старший мужчина, — я думаю, что ее сопровождали эти две студентки и леди Саманта. Как мы выяснили, эти студентки, при всей их необученности, обладают очень большими способностями, именно в магии огня! Как вы думаете, мэтр, могли ли необученные девушки, но с такими специфическими способностями, под руководством опытной воительницы расправиться с наемными убийцами?

— Думаю, да!

— Вот и я так же подумал! Вот и всплыли наши неизвестные боевые маги, нарушившие наши планы. Та самая карта, вытянутая из рукава хитрым графом Клари, которая и побила наши козыри.

— Да, очень похоже. Леди Саманта могла спрятаться, а двух девчонок просто не приняли во внимание. Тем более что старшая, в отличие от младшей, во дворце не мелькала.

— И тем не менее она там была! И то, что у этих двух студенток и леди Саманты, только прибывшей в академию, сразу установились доверительные отношения, говорит о многом. Как утверждает Зарисс, — его милость кивнул в сторону самого младшего собеседника, — они часто проводят вместе вечера, да и гуляют по городу тоже вместе.

— А может, это она их охраняет? — подал голос младший.

— Не смешите меня, Зарисс! Охранять двух, пусть только будущих боевых магов, тем более что уже сейчас они обладают значительной боевой мощью! Разве что она охраняет окружающих от них, чтоб эти девочки кого не сожгли ненароком, — хмыкнул его милость.

Некоторое время все молчали, обдумывая уже известные факты, но открывшиеся как бы с другой стороны.

— Вот что, — сказал его милость, — принцессу мы потеряли. Несмотря на все ваши усилия, Зарисс, мы ее не нашли. И это очень плохо!

— Но, ваша милость, я потерял почти тридцать человек!

— И это тоже плохо! Часть из них попала в руки тайной стражи!

— Но… ваша милость! Это рядовые исполнители, они знают только командиров пятерок!

— Среди тех, кто попался, были и четыре командира ваших пятерок.

— Двое покончили самоубийством, когда за ними пришли, а еще двое погибли при сопротивлении, когда их пытались арестовать. Это абсолютно проверенные сведения.

— Хорошо, если так. Но ты не расслабляйся, Зарисс. И вот что, отправляйся-ка в вэркуэльское герцогство, там во время инцидента с дрэгисским баронством вроде как мелькнул след дракона, очень похожего на того, что летом похитил принцессу. Давай, давай поезжай и тщательно проведи расследование. Отправляйся прямо сейчас.

Молодой человек поднялся и вышел из комнаты. Маг посмотрел ему вслед и спросил у оставшегося мужчины:

— Ваша милость, вы думаете, что тогда принцессу все-таки похитил дракон?

— Чушь, скорее всего, того дракона придумал граф Клари, чтобы скрыть след принцессы! Его хитрый ход с множеством карет — это повторение уже удачного трюка. Только тогда это был мнимый дракон. И скорее всего, та карета тоже была пустая.

— Но как же свидетельства о похищении драконом принцессы людей герцога Наразака, да и подслушанные по тавернам разговоры королевских гвардейцев?

— Скорее всего, людям герцога показали иллюзию, а в карете был спрятан огнемет. Была хорошо организованная засада на засаду. А гвардейцы… Там каждый второй — человек Клари, им приказали распространить слухи по кабакам, вот они и совмещают приятное с работой.

— Но зачем же вы послали Зарисса к Вэркуэллу?

— Чтобы удалить его из столицы. Он много мелькал в последнее время, его могли заметить люди графа. Хоть командиры пятерок погибли, но много рядовых попали в руки Клари, кто-нибудь что-нибудь да слышал, видел. Лучше подстраховаться. А поиски дракона… Пусть займется хоть каким-то делом, а то от безделья лезут в голову разные мысли, весьма нехорошие порой… А вы, мэтр, займитесь академией, ведь один раз удачно использованный прием могут повторить. Весьма возможно, что ту троицу граф Клари может еще раз использовать для охраны принцессы. Вот и понаблюдайте за ними.

— Вы знаете, ваша милость, это очень трудно, особенно в академии. У меня там нет надежных информаторов.

— Работайте с ненадежными, перепроверяйте полученные сведения. Постарайтесь не выпускать из виду этих девиц и их подругу-воительницу. Может, от них и потянется ниточка. В средствах я вас не ограничиваю.

Листик сидела в академической столовой и ковырялась в тарелке с кашей. Против обыкновения, она не улыбалась. Даже сладкая каша ей казалась пресной и противной. Милисента, еще с утра заметившая скверное расположение духа своей сестры, пыталась хоть как-то ее растормошить:

— Вот, хочешь молочка или сладкого компота, хочешь принесу?

— Не хочу!

— Да что с тобой, что случилось, Листик?

— Летать хочу! — шепотом ответила девочка. — Летать! Я соскучилась по небу, по горам! По козлам, наконец!

— Как — по козлам? — удивилась Милисента.

— Ага! В горы хочу! Охотиться на горных козлов. Представляешь, Милисента, вокруг горы! Высокие пики, скалы, сверху небо — голубое и глубокое! И козлы! Много козлов! — Последние слова Листик произнесла довольно громко, привлекая к себе внимание. — Представляешь, Милисента, — продолжила Листик, не обращая внимания на то, что окружающие уже с интересом слушают ее, — представляешь, стоит такой козел, гордый тем, что он такой могучий и сильный! Что его никто и никак не может достать! Никого не боится! А тут ты — раз, и свернула ему шею!

Листик сделала руками движение, как будто сворачивает кому-то шею. Слушавшие ее студенты шарахнулись в разные стороны, все уже знали, что, несмотря на свой маленький рост и кажущуюся хрупкость, Листик вполне могла свернуть кому-нибудь шею, силы у нее хватало.

— Правильно! Так им, козлам, и надо! Нечего задаваться! — раздалось из-за соседнего столика. Сидевшая там румяная девушка одобрительно смотрела на Листика.

— Аррима, что случилось, откуда в тебе такая кровожадность? — удивилась Милисента.

— Да! Так им, козлам, и надо! И вообще, все мужики — козлы! — всхлипнула Аррима. Милисента поняла, что у той очередная сердечная драма. А вот Листик все поняла буквально и сразу подхватилась:

— Аррима, тебя что, козел обидел?

— Да, — еще сильнее всхлипнула та, — козел, самый настоящий козел!

— Где, где этот козел? Я ему шею сверну! — обрадовалась Листик, что можно хоть на кого-то поохотиться. Некоторые из сидящих за столиками студентов постарались быстро и незаметно покинуть столовую, даже не доев свои порции. Милисента с уважением посмотрела на Арриму: еще неизвестно, кто кого обидел, поклонники — Арриму или Аррима — своих поклонников. Покачав головой, Милисента сказала Листику:

— Хорошо, устроим большую охоту в воскресенье.

А удовлетворенная Аррима с удовольствием наблюдала, как из столовой разбегаются студенты мужеского пола. Милисента хихикнула:

— Аррима, теперь тебе будет трудно найти новых поклонников, разве что пригрозишь натравить на них Листика, если не будут ухаживать.

— Ага! — подтвердила уже улыбающаяся Листик. И девушки громко засмеялись.

Преподаватель академии Саманта Грег субботним вечером пробиралась в студенческое крыло общежития. Пробиралась, потому что Милисента и Листик попросили ее прийти так, чтобы никто не видел. Саманта удивилась, но пообещала выполнить то, о чем ее попросили девушки. И вот теперь она, как студентка, задумавшая какую-то пакость, замирая при каждом шорохе, скрытно проникала на шестой этаж общежития. Сейчас она сильно жалела, что не умеет, как Листик, ходить путями брауни, хотя так ходить можно было, только не имея на себе или при себе ничего материального. И если покрытым короткой шерсткой брауни это было без разницы, а Листик изображала из себя ведьму, время от времени прикрываясь мороками, то преподавательнице пересекать голой коридор студенческого общежития… А каждый раз создавать морок значило непременно привлечь к себе внимание, потому как студенты, устраивая друг другу розыгрыши, прикрывались именно мороками. Поэтому большинство охранных заклинаний, развешанных в коридорах, были настроены именно на мороки. Еще Саманту удивило, что девушки попросили взять теплые вещи, будто они собирались гулять всю ночь по крыше. У них в комнате был замечательный балкончик, но в начале снеженя, первого месяца зимы, устраивать ночные посиделки на балкончике? В такую пору лучше сидеть у камина, тем более что камин у девушек в комнате был.

Войдя в комнату девушек, Саманта отметила, что Милисента одета именно для такой ночной прогулки по крышам, ее одежда была теплой и удобной, совсем не сковывающей движения. А вот Листик была, как всегда, в своем привычном зеленом сарафане.

— Саманта, — начала Листик, делая страшные глаза, — мы откроем тебе очень большую тайну! Но ты должна дать клятву, что никому и никогда…

Саманта улыбнулась и кивнула, но и Милисента на нее смотрела очень серьезно:

— Да, Саманта, ты должна поклясться хранить в тайне то, что мы тебе расскажем и даже покажем, мы это сделаем только потому, что доверяем тебе! И ты с нами одной крови!

Услышав такое от всегда серьезной Милисенты, Саманта поняла, что девочки задумали что-то очень важное, что это не простая шалость или студенческий розыгрыш. Ведь они должны были понимать, что Саманта как преподаватель не допустит никаких нарушений. Хоть она с девочками и перешла на «ты» и хоть у них установились очень доверительные отношения, но на занятиях их общение было официальным, как принято между преподавателем и студентами. И обвинить Саманту в том, что она завела себе любимчиков, никто не мог, потому что она гоняла этих двух студенток даже больше, чем остальных, особенно Листика.

Саманта произнесла требуемую клятву, огонь в камине полыхнул, как бы это свидетельствуя. Листик, продолжая так же серьезно смотреть на Саманту, спросила:

— Саманта, а ты умеешь жарить мясо?

— Умею, а где вы возьмете мясо, чтоб жарить? — удивилась Саманта не столько вопросу, сколько странному переходу от намека на страшную тайну к жареному мясу.

— Поймаем, — облизнулась Листик. — Поймаем козла и пустим его на мясо.

— Какого козла? — Саманта удивилась еще больше.

— Горного козла!

— Листик, где же ты найдешь в городе горного козла? Они же не бегают по крышам!

— Саманта, мы приглашаем тебя на охоту! — сказала Милисента и, к удивлению Саманты, предложила надеть теплые вещи, потом открыла дверь на балкон. Пока девушки надевали свои теплые вещи, раздевшаяся Листик прошлепала босыми ногами мимо них и остановилась у перил.

— Листик, а ты не просту… — начала Саманта и пораженно застыла: у перил балкона стоял дракон! Нет, не так, а вот так — Дракон! Именно стоял, стоял на чуть согнутых задних лапах, опираясь на мощный хвост. Его передние лапы, или руки, упирались ему в бока. Своей удивительно гармоничной фигурой он напоминал скорее человека, чем дракона. И потом — он стоял! Драконы же не могут встать на задние лапы, а этот стоял! Маленький, всего в три человеческих роста, очень красивый дракон! Саманта застыла с открытым ртом, хоть такая поза была нехарактерна для опытной воительницы, преподавателя академии Магических Искусств. Она стояла и любовалась этим прекрасным зверем, плавными линиями его пропорционального тела, покрытого чешуей. Чешуя была не большая и не маленькая, в самый раз, отсвечивающая золотисто-перламутровым цветом. Этот дракон был прекрасен!

— Он прекрасен! — почти прошептала Саманта. — Этот дракон — прекрасен!

— Ага! — подтвердил дракон хрипловатым голосом, очень напомнившим Саманте голос одной рыжей девочки.

— Листик, это ты? — спросила пришедшая в себя Саманта.

— Ага! — ответил дракон. И тут же сварливо спросил: — Ну чего встали?

— Тобой любуемся! — ответила Милисента. — Знаешь, Листик, я как только вижу тебя, когда ты дракон, так сразу и любоваться начинаю, настолько ты красивая!

— Ага! — ответил дракон голосом Листика. Кокетливо похлопав длинными ресницами, дракон опустился на передние лапы и сказал: — Хватит любоваться, залазьте и садитесь. Вам сидеть, а мне крыльями махать!

Милисента быстро вскарабкалась дракону на спину и села почти на шею, потом поманила Саманту. Та, робея, тоже взобралась на дракона и села позади Милисенты, обняв ее за талию.

— Готовы? — спросил дракон и свечой взмыл в небо. Маленький коричневый шерстяной комочек помахал вслед лапкой, вздохнул и направился в комнату. Кузя еще раз вздохнула, закрыла балконную дверь и полезла в драконье гнездышко Листика — ждать возвращения девушек. Зарывшись в теплые шкуры, домовушка решила немного вздремнуть.

Глава 8 Охота на козлов и ее последствия

Холодный ветер бил в лицо, вышибая из глаз слезы. Стремительно подымающийся дракон мерно махал крыльями, как-то даже лениво махал. Саманта посмотрела вниз, на исчезающие огни города, еще пара взмахов крыльев — и дракон вошел в плотные облака и полетел горизонтально. Вокруг заклубилась белесая муть.

— Милисента, а куда мы летим?! — прокричала Саманта. Девушки сидели в обнимку, но сильный ветер, бивший в лицо, мешал разговаривать, унося слова.

— На охоту! В Хасийские горы! — тоже прокричала Милисента.

— Но это же приграничье, туда аж месяц езды! Даже дракон туда будет лететь неделю! Сколько же мы туда добираться будем?! — удивилась Саманта, она хотела еще что-то спросить, но дракон резко пошел вниз и вывалился из густых облаков. В неизвестно откуда появившемся лунном свете Саманта увидела громаду гор. Высокие горы выросли прямо перед драконом, и девушке казалось, что до них можно дотронуться рукой.

— Вот, это Хасийские горы, а мы уже в предгорье! — сказала Милисента. Воздух был по-прежнему холодным, но уже не бил в лицо с той силой, что раньше, и говорить уже можно было нормально.

Дракон спускался вниз, мелькали голые скальные выступы и участки гор, покрытые лесом. Все это было хорошо видно в довольно ярком лунном свете. Саманта подняла голову, они же летели в плотных облаках, а сейчас на небе не было ни облачка, светила яркая луна и перемигивались большие звезды, такие, какие бывают только в горах при хорошей погоде. Девушка перевела взгляд на горы, уже нависавшие над спустившимся драконом и его пассажирами. Горы, Хасийские горы? Ведь до них месяц скачки на коне, а они вылетели из столицы минут десять назад. Дракон приземлился на поляну перед входом в пещеру, девушки спрыгнули с него. Дракон махнул лапой, приглашая за собой, и скрылся в пещере. Милисента пошла за ним, Саманта к ней присоединилась. Войдя в пещеру, наполненную костями, Саманта пораженно спросила:

— Это что?

— Кости съеденных драконом животных, — охотно пояснила Милисента. — Дракон очень большой и могучий, он ест только крупных животных.

— А мелких? — поинтересовалась Саманта.

— Мелких он просто давит не глядя. Очень уж большой дракон, мелочь не замечает.

Саманта оглядела этот «собачий рай» и спросила:

— А где этот большой и могучий дракон живет? Здесь нам едва пройти можно? А дракону? Ему же и спать где-то нужно?

Милисента задумчиво оглядела россыпи костей:

— Действительно, где же этот дракон спит? Что-то здесь не продумано. Может, он как летучая мышь — спит вниз головой, уцепившись ногами за потолок?

Обе девушки задрали головы и стали рассматривать потолок, выискивая спящего там дракона.

— Чего встали? Что вы там ищете? — спросил кто-то хрипловатым голосом. Девушки посмотрели в ту сторону — у большого камня, ранее закрывавшего проход в следующую пещеру, стояла девочка. Листик.

— Дракона, — серьезно ответила Милисента.

— Какого дракона? — удивилась Листик.

— Большого и могучего, который спит на потолке, как летучая мышь, — очень серьезно пояснила Саманта. Листик тоже задрала голову, но, не найдя дракона, похожего на летучую мышь, пожала плечами:

— Тут дракон не спит, тут он ест, свою добычу ест. Как поймает добычу, несет сюда и ест, а спит он в другом месте. У него многокомнатная пещера. Вот!

— Многокомнатная пещера со всеми удобствами?

— Ага! — гордо ответила Листик. — Идем, покажу!

Во второй комнате многокомнатной драконьей пещеры было уютно, был даже камин. В углу в маленькое озерцо падал небольшой водопадик. Листик с визгом прыгнула в это озерцо, обрызгав девушек прямо-таки ледяной водой.

— Родник, холодный! — пояснила Милисента, показав на водопадик. — Здесь же предгорье.

Вода из холодного родника, видимо, ничуть не смущала Листика. Девочка с явным удовольствием плескалась в этой ледяной воде.

— Мы тоже можем помыться потом, когда Листик наплескается, только воду надо будет подогреть. Прошлый раз мне Листик грела, а сейчас я и сама могу. Только воду надо постоянно подогревать, она здесь проточная, — объяснила Милисента и предложила, показав на большой каменный ящик, похожий на саркофаг, накрытый такой же каменной крышкой: — Давай пока этот ящик откроем, здесь у Листика продукты хранятся.

С трудом отодвинув крышку, девушки обнаружили в каменном ящике немного вяленого мяса, засохший сыр и кусочек черствого хлеба.

— Это все? — разочарованно спросила Милисента.

— Ага! — подтвердила вылезшая из озерка Листик.

— Видно, большой и могучий дракон все поел, остались одни жалкие крохи, — сделала предположение Саманта.

— Ну так я же тут долго не была, — начал оправдываться «большой и могучий дракон», владелец многокомнатной пещеры.

— Надо было ужин с собой взять, — покачала головой Милисента.

— И охотиться чем будем, мы же на охоту собрались? — спросила Саманта.

— Вот, совсем вы меня не жалеете! Мало того что я вас несла, так еще надо было тащить еду и оружие для охоты! — начал жаловаться «большой и могучий дракон», но, увидев погрустневшие лица девушек, Листик улыбнулась: — Не расстраивайтесь! Дракон не только большой и могучий, а и…

— …грызет кости! — прыснула смешинкой Милисента.

— Нет! Он обо всем позаботился, потому что он мудрый! Вон там, в углу, лежит оружие, всякое. Там можно подобрать себе что-нибудь для охоты. — Листик показала рукой в угол, туда тотчас пошла Саманта и начала перебирать сваленное там кучей оружие, время от времени неодобрительно хмыкая.

— Ну а ужинать чем мы будем? Или мудрый дракон предлагает своим гостям пойти в соседнюю комнату его пещеры и погрызть сваленные там кости? — язвительно спросила Милисента.

— Сейчас Ирэн придет, она нам ужин принесет. Вкусные пирожки, — облизнулась Листик. И пояснила: — Ее Марта пришлет, она всегда знает, когда я прилетаю.

Действительно, в дальнем углу зашуршало, и оттуда вышла черноволосая девушка с большой корзиной.

— Добрый вечер! — поздоровалась она со всеми.

— Добрый вечер, Ирэн, — ответила Милисента и пояснила Саманте: — В том конце пещеры есть узкий лаз наружу, запасной выход. Мы там пройдем, а если кто крупнее — застрянет.

Листик, поприветствовав Ирэн, взяла у нее корзину и поставила на стол. И на правах хозяйки пещеры представила девушек друг другу:

— Ирэн, это Саманта, она преподает у нас в академии, а это Ирэн, она ученица травницы, на следующий год собирается поступать в академию!

— Очень приятно, леди, а что вы преподаете? — спросила Ирэн, с любопытством рассматривая стройную девушку небольшого роста.

— Просто Саманта, и давай на «ты», а то как-то неудобно получается, — улыбнулась девушка, — Листик и Милисента со мной на «ты», а ты будешь так официально обращаться.

— Саманта преподает у нас тактику смешанного боя, она воительница! — гордо произнесла Листик. — Она та самая воительница — леди Саманта!

— Ой! Саманта! Вы… ты сама на себя непохожа! — воскликнула Ирэн.

— Как это непохожа? — удивилась Саманта.

— Вот! — Ирэн достала из своей безразмерной корзины журнал с яркой обложкой. — Вот! Героические истории в картинках о непобедимой воительнице Саманте Грег! Победительнице злобного дракона и совершившей множество других славных подвигов! Последний выпуск!

На яркой обложке была изображена красотка неимоверно героических пропорций: ее огромная грудь была едва прикрыта бронированным лифчиком, остальную ее одежду составляли кольчужные трусики и различные цепочки на разных частях оголенного тела. Девица стояла в картинной позе, явно демонстрируя все свои слабоприкрытые женские прелести, при этом она ногой опиралась на что-то, похожее на большую курицу с зубастым клювом. В руках она держала кривую блестящую оглоблю.

Листик и Милисента схватили журнал и стали сравнивать картинку с оригиналом.

— Здесь ты гораздо упитанней, да и на голову выше! Ой, как ты похудела! — пожалела Саманту Листик, а Милисента громко засмеялась:

— Ой, не могу, я представила, что ты в таком виде пришла бы к нам на первое занятие!

— Да, однако! — протянулаСаманта, тоже рассматривая картинку. — М-да, эта оглобля, должно быть, меч? А доспехи, в смысле одежда! Я бы на этого художника ее надела…

— Бронированный лифчик? — продолжила хихикать Милисента.

— Нет! Эти кольчужные трусы! И заставила бы его в них пробежать пару километров! — сердито сказала Саманта, а потом, глянув на хихикающих сестер и улыбающуюся Ирэн, мстительно добавила: — А поверженный дракон похож, что-то знакомое просматривается! — Саманта сделала вид, что сравнивает дракона на картинке с Листиком.

— Ну и совсем не похож! — обиделась Листик. — Даже на ваших виверн не похож!

— Там внутри еще интересней! — захихикала Ирэн. Некоторое время девушки рассматривали «героические истории в картинках», а потом Саманта закрыла журнал и перевернула, чтобы посмотреть на последнюю страницу, со словами:

— Надо посмотреть имена этих творцов — художника и издателя — и нанести им визит…

— Чтобы поблагодарить?

— Нет, чтоб надеть на них такое кольчужное белье и заставить в нем побегать!

— Ага! — согласилась Листик.

— Ой, не могу! — снова засмеялась Милисента. — Представляю твой визит в редакцию! «Всем стоять! Упали, отжались! Бегом, марш!»

Девушки засмеялись, а Саманта, обращаясь к Листику, сказала:

— Листик! Ну кто же так оружие хранит! Мало я тебя гоняю, надо будет тебе еще факультатив по правилам хранения и использования оружия ввести!

— Ну Саманта! Я же с оружием не охочусь, оно мне не надо. А здесь я просто собрала все, что позабирала у разбойников и герцогских дружинников, мне же оно не нужно, ну не бросать же его… Гуго обещал заехать забрать.

— Ладно… — Саманта села чистить и смазывать арбалеты, справедливо решив, что с мечами охотиться на горных козлов как-то не очень удобно. А девушки стали накрывать на стол, доставая продукты из корзины Ирэн. Листик активно им помогала, в смысле — мешала, и ее отстранили, послав помогать Саманте. Та посадила девочку смазывать спусковые механизмы вычищенных арбалетов. Это были тяжелые арбалеты, как у баронских дружинников, на козлов с такими идти — что с мечом идти против тараканов, но Саманта решила и их привести в порядок. Пока они работали, девушка спросила Листик: — Послушай, я поняла, что ты дракон. Но какой-то не такой, нет, ты гораздо красивее, чем обычные драконы. Но почему ты такая?

— У вас здесь, Саманта, не драконы. Это виверны. Они разумны, ну когда захотят или сильно припрет, еще они умеют летать, но плохо. Вообще-то в разных мирах… Ты знаешь, что ваш мир не единственный?

Саманта кивнула, не отрываясь от арбалета, а Листик продолжила:

— Во всех мирах есть существа, которых зовут драконами, но не всегда они даже похожи на драконов. Истинные же драконы — это очень могучие и красивые создания, но им нет дела до происходящего в разных мирах. Да, они иногда появляются там, но редко. Где они обитают — мало кто знает. Я вот, например, не знаю.

— Но ты же дракон, Листик!

— Я полукровка, причем полукровка не в первом поколении. Настоящие драконы не умеют превращаться в человека. Нас, таких, тоже очень мало, и мы тоже живем в разных мирах, кто где. И нас очень часто принимают за истинных драконов. А мы дракланы — тоже драконы, только не такие. Я вот от них сбежала, сбежала из того мира, где раньше жила. Там погибла моя мама. — Листик создала магический огонек, который осветил угол пещеры, где стояла статуэтка. Саманта поднялась и подошла к ней.

— Ветикалинариона… — произнесла она враз охрипшим голосом.

— Ты знала мою маму?! — воскликнула Листик.

— Да, — ответила Саманта и обняла Листика, — да, я знала твою маму, она когда-то меня спасла, и именно благодаря ей я стала магом и воительницей. — Саманта подняла руку, на ее пальцах блеснули выдвинувшиеся когти. Некоторое время девушка и девочка стояли обнявшись.

— Мама тебя инициировала, — задумчиво сказала Листик, — ведь до встречи с ней у тебя когтей не было, да?

— Не было, — ответила Саманта, — я тогда была тяжело ранена и еще попала под смертельное заклятие, а твоя мама меня как-то вылечила. И после ее лечения появились когти, я стала гораздо сильнее, чем раньше, и магические способности усилились.

— Ага, — утвердительно сказала Листик, — она увидела, что в тебе есть наша кровь, кровь дракланов, вот и помогла. И инициировала, когда лечила. Как я Милисенту.

— Кушать идете? — позвала их Ирэн.

— Ага! — ответила Листик.

Когда с основными блюдами было покончено и девушки перешли к чаю и сладкому, Ирэн, немного робея, спросила Саманту:

— Саманта, а ты и вправду та самая воительница?

Воительница кивнула, она как раз жевала сладкий пирожок, а Ирэн продолжила задавать вопросы:

— Но как так может быть? Ты же выглядишь не старше меня и совсем не похожа на крутого воина?

— Чтоб быть крутым воином, совсем необязательно так выглядеть. — Саманта кивнула на «Героические истории». — А возраст… мне сорок пять лет.

— Как так может быть? — спросила Ирэн.

— Я маг, а маг может выглядеть так, как ему хочется. И еще я женщина, а женщина всегда хочет выглядеть молодой.

Обе девушки согласно кивнули, а Листик, воспользовавшись тем, что Саманта отвлекла их внимание, ухватила еще один сладкий пирожок. Ирэн вздохнула и сообщила:

— Мне вот этой зимой восемнадцать исполняется, и на будущий год я тоже хочу в академию поступать, на целителя.

— Ирэн, а почему на будущий? При академии есть подготовительные курсы, правда, эти курсы не столько для подготовки, сколько чтобы выявить талантливую молодежь. Ведь людей, и не только людей, наделенных магическими способностями, так мало. Ты бы вполне могла попробовать поступить, приемные испытания как раз после зимней сессии, через три недели. Я уверена, ты поступишь!

— Да, это очень хорошо, но мне же собраться надо, да и до столицы ехать на перекладных… Это почти полтора месяца.

Все три девушки одновременно посмотрели на Листика, та как раз решала очень сложную задачу — как отпить чая из стоящей перед ней чашки, ведь в обеих ее руках было по пирожку. Листик насупила брови, и взлетевшая чашка подлетела к ее губам, но только девочка собралась отпить, как утратила контроль, и чашка чуть было не упала. Но ее кто-то подхватил и удержал. Саманта увидела, что это Ирэн, та чуть напряглась. Когда Листик сделала глоток и по очереди откусила от обоих пирожков, которые держала в правой и левой руке, чашка медленно опустилась на стол.

— Шпашибо! — поблагодарила Листик, прожевывая пирожки.

— Листик! Ты настоящий дракон! Пытаешься съесть все, до чего можешь дотянуться! — засмеялась Ирэн.

— Я думаю, ты успеешь к приемным испытаниям на подготовительные курсы, — задумчиво произнесла Саманта, глядя на жующую девочку. — Имея такую подругу… Листик, ведь ты поможешь Ирэн, чтоб она успела поступить на подготовительные курсы в академию?

— Ага! — Листик уже прожевала оба пирожка и ухватила чашку обеими руками. — Конечно, помогу!

— А все-таки, Листик, как тебе удается пролетать такое большое расстояние так быстро? — задала Саманта давно мучивший ее вопрос.

— А я лечу не здесь, — заявила Листик, — я лечу в межпространстве. Ты же знаешь, что миров очень много…

— Да, — кивнула Саманта, девушки тоже кивнули, видимо, они об этом тоже знали.

— И ты же знаешь, что можно переходить из мира в мир?

— Да, но это можно делать только там, где грань между мирами наиболее тонкая, там существуют проходы. Ведь миры располагаются друг за другом, как будто бусинки ожерелья, нанизанные на нитку. Вот в том месте, где проходит эта воображаемая нитка, можно и перейти, но только в соседний мир. А чтоб перейти дальше, надо по тому миру дойти до следующей дырочки под нитку. Так можно путешествовать по мирам, переходя с бусинки на бусинку. — Саманта изложила основы строения Вселенной в такой простой форме. Листик кивнула и сказала:

— Да, так оно и есть, вот только ниточка не вытянутая, а сильно запутанная, и из мира в мир можно перепрыгнуть в любом месте, и необязательно в тот, что рядом на ниточке, а в любой! Между мирами и находится межпространство, вот через него и можно прыгнуть, а можно обратно вернуться в тот мир, из которого выпрыгнула, туда, куда захочешь.

— И что, все твои… гм… сородичи так могут? — спросила Саманта, остальные девушки слушали, открыв рты.

— Нет, дракланы — это такие, как я, — не могут. Могут только настоящие драконы.

— Листик, а как же тогда ты…

— А я могу, и мама моя могла. Ведь войти в межпространство может любой драклан, а вот выйти — только где получится, если, конечно, получится. Они не видят, куда выходить, а я вижу.

— Слушай, Листик, а эти дракланы все в драконов оборачиваться могут? — спросила Милисента.

— Мы не оборотни, — даже немного обиделась Листик, — мы не оборачиваемся, мы просто переходим из одной ипостаси в другую. Ведь оборотень, когда обернется, размеры не меняет. А драклан может быть таким, как хочет, у некоторых даже не две, а несколько ипостасей! Вот!

— Это точно, — согласилась Саманта, — взрослые оборотни обычно — здоровущие лбы!

— Листик, а у тебя только две ипостаси? Может, ты тоже можешь еще кем-нибудь стать? — загорелись от любопытства глаза у Ирэн.

— Не знаю, — пожала плечами девочка, — я не пробовала.

— Так давай попробуй!

— Что, прямо сейчас?

— Да! Чего тянуть! Интересно же!

И девушки наперебой начали уговаривать Листика попробовать. Польщенная таким вниманием девочка не стала отказываться, она сосредоточилась, надула щеки и даже закатила глаза.

— Ну еще, еще, ну чуть-чуть! — подбадривала ее Ирэн. Листик еще больше надула щеки и даже немного запыхтела. Когда уже все перестали надеяться, Листик мяукнула, вернее, мяукнула уже не девочка, а кошка. Большая кошка, размером с рысь, с такими же кисточками на ушах, но с окраской снежного барса и таким же длинным, как у него, хвостом. Только вот это был не взрослый зверь, а котенок, это было видно по лапам, да и по общему строению тела. Котенок как-то обиженно мяукнул, а потом зашипел. Подумав несколько мгновений, рыкнул и снова зашипел. Саманта и Ирэн шарахнулись в сторону от этого зверя, а Милисента протянула руку и почесала котенка за ухом, он заурчал. Милисента обняла его и прижалась к большому рысенку:

— Ой, Листик! Какая ты красивая!

— Ага! — ответил рысенок хрипловатым, хорошо узнаваемым голосом. Тут уж обе другие девушки подскочили к этому большому котенку и начали его гладить и тормошить.

— Ну чего пристали?! Кошек не видели?! — возмущенно закричала Листик.

— Нет, таких красивых и миленьких не видели! — почти хором отвечали девушки, продолжая тискать Листика-кошку. Не выдержавшая таких издевательств, кошка сиганула в бассейн под водопадиком, окатив завизжавших девушек ледяной водой.

— Листик! Кошки же не любят воды! Тем более такой холодной! — закричала Ирэн.

— Так это кошки! — ответила кошка, плескаясь в озерце. — А я дракон!

Девушки засмеялись, и из озерца вылезла уже девочка, она всех гордо оглядела, как бы говоря: «Вот как я могу! А вы так сможете?»

Магистр Клейнмор крался по лестнице на шестой этаж. Крался за студентом, кажется, с факультета некромантии. Будущий некромант тоже крался, прижимая к себе бурдюк с вином. Магистр давно это определил, и вот, накинув на себя полог невидимости, он осторожно, шаг в шаг, ступал за этим студентом. Клейнмора терзало предчувствие, что они направляются в одно и то же место, только поэтому он сразу не задержал нарушителя внутреннего распорядка. Тихонько поскрипывала лестница, и они, уже миновав пятый этаж, стали подниматься на шестой. Неясные предчувствия магистра переросли в уверенность.

А началось все еще вчера вечером, магистр Клейнмор хотел уточнить расписание занятий «боевиков» второго курса, ведь близилась сессия. Хотел уточнить с мастером Грег, а с мастером Харалеком он договорился еще днем. Но Саманты Грег он нигде не обнаружил и, решив, что та может находиться в комнате студенток Дрэгис, поднялся к ним на шестой этаж. Но на стук в дверь никто не отозвался, на дверях были охранные чары. Это насторожило магистра, он спустился вниз и у привратника на воротах академии узнал, что ни студентки Дрэгис, ни мастер Грег территории академии не покидали. Тогда магистр Клейнмор снова поднялся в мансарду к сестрам и осторожно открыл дверь, охранные чары студенток ему были не преграда. К своему удивлению, он обнаружил, что комната была пуста, если не считать маленькой домовушки, посапывающей на постели Листика. Почти всю ночь магистр обшаривал территорию академии, обыскал все укромные уголки, заглянул даже в вольер к Зюзюке, с этих сестер станется — устроиться ночевать у дракона. Но ни их, ни мастера Грег нигде не было. Вздремнув несколько часов, магистр Клейнмор продолжил свои поиски. И вот когда уже стемнело, Клейнмор увидел свет в окне комнаты на шестом этаже. Поднимаясь туда, он чуть не столкнулся со студентом, который тоже, воровато оглядываясь, пробирался на шестой этаж.

Студент остановился перед дверью и тихонько постучал, дверь отворилась, и студент бочком проскользнул в комнату, впрочем, магистр тоже успел проскочить туда — навыки диверсанта-профессионала никуда не делись. В комнате находилось человек двадцать, были все «боевики» второго курса, те, которые жили в общежитии, а не на частных квартирах, были студентки и студенты с других факультетов. В ноздри злого, голодного и невыспавшегося магистра ударил раздражающий аромат жареного мяса! Хотя почему раздражающий? Божественный аромат мяса, замаринованного в специях и жарящегося на гриле. Жарила студентка Милисента на решетке, установленной над углями в камине. Остальные, расположившиеся кто где, уже ели, видно, студентка жарила вторую порцию, а может, и третью. Студент, принесший бурдюк, поднял его и громко сказал:

— Радуйтесь, ваганты! Вино!

Нестройный гул — то ли одобрения, то ли осуждения — был ему ответом. Студент, потрясая бурдюком, торжественно провозгласил:

— Есть ли причина, могущая нам воспрепятствовать вкусить сего божественного нектара!

Магистр хотел было вмешаться, чтобы прекратить это безобразие в самом начале. Не поедание жареного мяса, в этом не было ничего противозаконного, а попытку распития хмельных напитков на территории академии, и не просто территории, а в студенческом общежитии! Но его опередили. Раздался спокойный голос, в котором он узнал голос мастера Саманты Грег:

— Такой причины, конечно, нет! Но завтра у студентов боевого факультета первое занятие ведет мастер Грег, а она очень строгая, и если студент не выполнит норматив или не проявит должных знаний, то…

— У-у-у-у, что будет, что будет! И потом, Масин, так же нечестно — вы будете пить божественный нектар, а мне нельзя? — поддержал Саманту хрипловатый голос. Магистр глянул в угол, откуда раздались оба этих голоса, там, на широкой кровати, чуть ли не в обнимку сидели мастер Саманта Грег и студентка Листик Дрэгис. Они ели жареное мясо из одной большой тарелки. Листик еще прижимала к себе бутылку молока, если судить по цвету. Магистр решил не вмешиваться, раз здесь есть преподаватель, то она не допустит никаких нарушений, а с ней самой можно будет поговорить завтра. Клейнмор хотел тихонечко выйти, благо на нем был полог невидимости, но сидящие в дальнем углу его увидели. Саманта понятно как, она все-таки была опытной воительницей, а вот как его увидела маленькая студентка? Они одновременно сделали приглашающий жест и подвинулись, освобождая место для магистра. Тот осторожно, чтоб не наступить на расположившихся прямо на полу на большой шкуре студентов и тем самым себя не выдать, пробрался к кровати и сел на предложенное место.

— Саманта, — спросил он, — как это понимать?

— Ужин, столовая закрыта, а кушать хочется, вот мы и решили поужинать, кого-то пригласили, кто-то сам пришел. Не выгонять же, — ответила Саманта.

— Ага! — подтвердила Листик. Потом сделала вращательное движение рукой, и от камина к ним по воздуху устремилась еще одна тарелка с мясом. На нее никто из пирующих студентов не обратил внимания. Тарелка плюхнулась магистру на колени, там был большой ломоть хлеба, свежая зелень и жареное мясо, испускающее божественный аромат. Магистр сглотнул слюну.

— Угощайтесь, господин магистр! — сказала Листик.

— Угощайся, Игви! — поддержала девочку мастер Саманта.

— Что это? — спросил магистр Клейнмор, откусывая большой кусок.

— Козла завалили! — гордо ответила Листик. — На охоту ходили!

— Куда-куда, на охоту? — чуть не поперхнулся магистр.

— В Хасийские горы! — так же гордо продолжила Листик.

— Игви, это действительно горный козел, — пояснила Саманта. — А откуда — не спрашивай, это государственная тайна, прими как должное.

— Жареный горный козел — государственная тайна! — изумился магистр, широко открыв глаза.

— Ага! — подтвердила Листик. — Да вы ешьте, ешьте, господин магистр, мясо свежее, этот козел еще утром по горам бегал.

Ошарашенный магистр взглянул на Саманту, та кивнула. Магистр Клейнмор вздохнул, совсем как мастер Харалек, и принялся за угощение, решив расспросы оставить на завтра.

Эту ночь магистр Клейнмор тоже плохо спал. Ему снились горные козлы, скачущие по крышам академии, и студентка Листик, которая кралась за ними с крепостной баллистой в руках. Может, это было следствие предыдущих, почти бессонных суток, а может, вечернего переедания. Мяса было много, точно целый козел, и оно было очень вкусным, потому как свежим. Ведь мясо горного козла — это деликатес, на этих козлов очень трудно охотиться, они живут только в горах и скачут почти по отвесным кручам. Но даже подстреленного козла надо еще довезти до столицы. А довезти можно только в засоленном или копченом виде, даже сохраняющее заклинание не позволяло сохранить свежесть мяса на время его доставки от гор до столицы. А тут совсем свежее мясо, совсем не потерявшее всех своих изумительных вкусовых качеств. Магистр машинально сглотнул, да, мясо было изумительным и великолепно приготовленным.

Из открытых ворот зверинца выглянул магистр Захарус, вид у него был таинственный и растерянный. Оглядевшись по сторонам, Захарус увидел Клейнмора и жестом позвал. Заинтригованный такой таинственностью, Клейнмор вошел в зверинец. Захарус подвел его к вольеру Зюзюки. Дракон лежал и сыто отдувался, вокруг него были разбросаны останки козла, об этом ясно говорили куски шкуры, копыта и большие рога.

— Вот, — сказал почти шепотом магистр Захарус, — козел!

— По-моему, это дракон, — тоже вполголоса ответил Клейнмор.

— Нет! Я имею в виду того, кого дракон съел! — трагическим шепотом произнес магистр Захарус.

— Ну и что? — уже в полный голос спросил магистр Клейнмор. — Что с того, что дракон съел козла? Видно, на ужин ему его дали.

— Вы не понимаете! — все тем же трагическим шепотом продолжил заведующий охотничьей кафедрой. — Это большерогий архарус! Горный козел! Они водятся только в Хасийских горах! Как он сюда попал?! И этот козел совсем свежий! И его не давали Зюзюке на ужин!

— Мне трудно судить о свежести или несвежести козла по его копытам и рогам, — пожал плечами магистр Клейнмор, но он уже не то что начал подозревать, а мог точно сказать, откуда этот козел взялся.

— Зюзюка не стал бы есть несвежее мясо, — пояснил магистр Захарус.

— Вы знаете, магистр, даже ума не приложу, откуда здесь взялся козел! — ответил Клейнмор и пошел на свой факультет с намерением устроить допрос с пристрастием одному мастеру и двум студенткам.

Мастера Саманта Грег и Виго Харалек о чем-то мирно беседовали. Магистр предстал перед ними как ангел мщения пред двумя студентами, стащившими на ярмарке сладкий пирожок.

— Мастер Саманта! Я надеюсь, что вы мне объясните ваше вчерашнее поведение?! И откуда в вольере у Зюзюки взялся горный козел?! — с металлом в голосе спросил Клейнмор.

— Магистр Клейнмор, в моем вчерашнем поведении не было ничего предосудительного! — так же официально начала Саманта. — А козла в вольер к Зюзюке забросила я. Листик очень хотела его угостить, но сама не могла, она второго козла держала.

— Так, значит, козлов было два? — голосом следователя спросил магистр. — А где вы были вчера вечером?! И откуда взялись эти два козла?

— Выросли из козлят, — пояснил мастер Харалек. — Игви, надеюсь, тебе объяснять, откуда берутся козлята, не надо?

Магистр Клейнмор свирепо взглянул на своего друга, он никак не ожидал от него, что он поддержит Саманту, а не его.

— Игви, — мягко сказала Саманта, успокаивающе положив руку на плечо магистру, — как ты, наверное, и сам догадался, эти козлы с Хасийских гор. Как они сюда попали, я не могу тебе сказать, это государственная тайна. Да, Игви, я дала подписку о неразглашении, дала графу Клари, лично.

— Саманта! Ты связалась с тайнушниками? — пораженно произнес мастер Харалек.

— Не я с ними, а они со мной. Граф сделал мне предложение…

— …от которого невозможно отказаться! — скептически проговорил, почти прошипел, Клейнмор.

— Да, Игви, — кивнула Саманта, — именно так, это вопрос сохранения династии и безопасности нашего государства. Больше я не могу ничего сказать, сами понимаете…

Магистр Клейнмор задумался, а мастер Харалек спросил:

— И каким боком здесь эти два горных козла? Какая связь между этими козлами и безопасностью государства?

— Это связано с этими двумя дево… — начал Клейнмор, но Саманта его прервала:

— Тсс, я и так вам очень много сказала. Так получилось, что эту тайну доверили мне, и все остальное, что с ней связано. Примите все как есть, не устраивайте внутреннего расследования. Пусть будет все, как было. Прошу вас, по старой дружбе!

— С этими студентками все не так, все как-то необычно, — вздохнул мастер Харалек.

— Вот и относитесь к ним как к обычным необычным студенткам, — улыбнулась Саманта.

— А ты с ними… Это твое задание? — спросил магистр.

— Не только задание, это мой долг! И я с ними и подружилась. Они действительно очень необычные, и это… — Саманта продемонстрировала свои когти, оба — и магистр, и мастер — понимающе кивнули, они понимали, что такое задание и что такое долг.

— Это не моя тайна, я бы вам с радостью доверилась, но решаю не я, — закончила Саманта. Ее собеседники кивнули. Саманта улыбнулась: — Ой, у меня же первая пара начинается, я побежала! — И она выскочила из деканата.

— Вляпалась наша девочка, я подозреваю, в большую политику, — вздохнул мастер Харалек. — И наш долг ей помогать, и раз она просит нас не спрашивать ее, значит, так надо, ты же знаешь Саманту, она же ничего, что противоречит ее понятиям о чести, не сделает!

— Да-а-а, — задумчиво протянул магистр Клейнмор. — Это точно, ну что ж, раз она просит, то постараемся ей помочь, хоть так. Но эти две студентки… — Магистр вздохнул, совсем так, как до этого вздыхал мастер Харалек. Одновременно со своим другом вздохнул и Харалек. Некоторое время мужчины удивленно смотрели друг на друга, а потом захохотали. Они хохотали и хлопали друг друга по плечам. — Представляешь, — давясь от смеха, произнес Клейнмор, — захожу в зверинец, а там Зюзюка уже сожрал горного козла! Ты бы видел, какие глаза были у Захаруса!

И они снова захохотали. Так их и застал магистр Захарус, зашедший в деканат боевого факультета. Последнюю фразу он слышал, а увидевшие его Клейнмор и Харалек захохотали еще больше. Магистр Захарус обиженно поджал губы:

— Господа, ну как вам не стыдно! Право, взрослые люди, а ведете себя, как студенты-первокурсники! Вам только шутки шутить! Ну зачем вы забросили архаруса в загон к Зюзюке! А если бы он отравился?

— Кто бы отравился? Козел? — продолжая смеяться, спросил Харалек.

— Нет, не отравился, он был свежий, только что пойманный, — сквозь смех произнес Клейнмор, — я его попробовал.

— Как, Игви, ты надкусил того козла? Перед тем как кинуть его Зюзюке? Попытался объесть бедного дракона? Или пробовал — свежий ли он? — продолжая хохотать, вывалил кучу вопросов Харалек и добавил сквозь смех: — Ну не ожидал я от тебя такого…

— Господа! А где вы взяли архаруса, да еще совершенно свежего? — Любопытство у Захаруса пересилило обиду.

— Артур! Ты будешь смеяться, но я тоже это хотел бы знать! — еще громче захохотал Клейнмор, хлопая магистра Захаруса по плечу.

— Да ну вас, вам бы только розыгрыши устраивать! — хотел было снова обидеться магистр Захарус, но через несколько секунд присоединился к Клейнмору и Харалеку. Заглянувший на шум аспирант с соседней кафедры, увидев трех хохочущих преподавателей боевого факультета, постарался быстро ретироваться: если так смеются, значит, точно что-то задумали, а попадать под шутки «боевиков» — нет уж, увольте!

Глава 9 Студент бывает весел — от сессии до сессии, а сессия…

Магистр Клейнмор удовлетворенно оглядел строй студентов-«боевиков» второго курса, стоящие напротив них «охотники» выглядели нестройной толпой. Сегодня у второго курса «боевиков» был экзамен по фехтованию. Его решили совместить с таким же экзаменом студентов-«ведьмаков» четвертого курса. Магистр Захарус с этим согласился, уровни по этой дисциплине у обеих групп совпадали, ведь «охотников» тоже учат сражаться, но их противник не фехтует, поэтому навыки боя у «ведьмаков» несколько отличаются от навыков боевых магов. Но умения и ловкости «охотникам» не занимать, опять же пусть они хуже фехтуют, но опыта схваток у них больше, все-таки — четвертый курс!

Магистр Клейнмор кивнул мастеру Саманте, и та объявила первую пару:

— Студентка Листик Дрэгис и студент Ыргиз Хыратх! Выбор оружия произвольный! Магию применять запрещено, только выбранное вами оружие! Сражаетесь внутри дуэльного круга до первой смертельной раны или совокупности ран, приводящих к летальному исходу! Вышедшему или выбитому за пределы круга засчитывается поражение!

В центр зала вышел могучий орк с большим топором. Конечно, топор был учебный, но ни размерами, ни весом он не уступал боевому орочьему. Листик выбрала два охотничьих ножа. На оружие, как и на студентов, наложили заклинание. Это заклинание не позволяло им нанести серьезных, а тем более смертельных ран. Но удары все равно были довольно болезненные и фиксировались красными магическими метками, чем ярче цвет, тем серьезнее рана. Орк был одет в темно-коричневые кожаные сапоги, штаны и такую же безрукавку. Его одежда была проклепана металлическими заклепками. Листик на этот раз оделась в зеленые штанишки до колен и белую рубашечку с кружевами по воротнику и манжетам, на ногах — легкие сандалики. Орк презрительно посмотрел на свою противницу, едва доходящую ему до пояса, и с легкостью крутанул своим огромным топором, который размерами несколько превосходил студентку, ему противостоящую. Листик тоже прокрутила в руках ножи и спрятала их в набедренные ножны.

— Бой! — скомандовал магистр Клейнмор, он занял место за столом экзаменаторов, рядом с мастером Харалеком.

— А не слишком ли неравную пару вы подобрали? — спросил магистр Захарус у мастера Грег.

Та пожала плечами:

— Они друг для друга очень неудобные противники, максимально неудобные!

Листик сосредоточенно начала обходить по кругу замершего в стойке с поднятым топором орка. Ыргиз медленно за ней поворачивался, он злился, что ему подобрали такого никчемного противника, ведь на этой пигалице даже не покажешь мощи своих ударов! Девчушка не нападала, видно, боялась, и охотник сделал резкий выпад, его топор со стремительной быстротой обрушился на противницу. Если бы это был настоящий бой, то таким ударом орк бы разрубил девочку на две половины и вогнал топор в землю на все лезвие. Топор гулко ударился об пол и отскочил, Ыргиз снова застыл в стойке с высоко поднятым над головой топором. Это было невероятно, но эта студентка увернулась от его удара, мало того — она еще и пропала из его поля зрения, но Ыргиз знал эти подлые приемы «боевиков» — уйти за спину противника и оттуда напасть, нанести коварный удар. Он крутнулся, но сзади девочки тоже не было, он крутнулся в другую сторону, наверное, она успела снова спрятаться ему за спину. Среди студентов послышались смешки. Точно! Она каждый раз уходит ему за спину и готовится нанести смертельный удар, но его повороты не дают ей этого сделать. И Ыргиз начал крутиться то в одну, то в другую сторону, стараясь поймать эту пигалицу. Смешки усилились, некоторые студенты уже в голос смеялись, а улыбались даже некоторые члены комиссии. Окончательно рассвирепевший «ведьмак» секунд тридцать крутился на месте, как собака за своим хвостом. Запыхавшись, он остановился, студентки нигде не было, но она и не вышла за пределы круга — в этом случае ей бы засчитали поражение.

— Ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам! — в сердцах выругался орк.

— О-о-о! — раздалось изумленное у него над головой, и орк резко поднял голову. На его топоре, который он продолжал держать над головой, сидела его противница. Сидела, уцепившись за топор мертвой хваткой когтей рук и ног. Ее и без того большие зеленые глаза сейчас вообще превратились в блюдца и горели от восхищения.

— Прыдрам в хрыпыр уралам! — от неожиданности повторил Ыргиз.

— О-о-о! — снова в восхищении протянула девочка и тут же спросила: — А так что, все орки делают?! Да? Но это же, наверное, очень больно! Туда ногой, и чтобы нога по колено!

Студенты-зрители уже хохотали, Ыргиз так и застыл с поднятым топором, на котором сидела девочка. Его лицо пылало от смущения, он стал красным, как вареный рак.

— И что теперь будем делать? — спросил улыбающийся до ушей магистр Захарус.

— Ыратх фыра… — начал было привычно выражать свои чувства Грымир Травар — мастер охотничьей кафедры, тоже орк, но, увидев, как девочка повернулась к нему, превратившись в одно большое ухо, смутился, замолчал и закашлялся.

— Разговорчики в строю! Прекратить балаган! — рявкнул магистр Клейнмор. Смех стих не сразу, но стих. А Ыргиз так и продолжал держать свой топор в высоком замахе, с сидящей на нем девчонкой.

— Э-э-э… так что будем делать? — повторил вопрос магистр Захарус. — По-моему, ситуация патовая.

— По-моему, в реальном поединке у вашей студентки такой трюк не прошел бы, ведь настоящий-то топор железный! — заметил мастер Травар.

— Студентка Листик и в железный топор так же вцепилась бы, — хмыкнул мастер Харалек и показал на стоявший в углу рыцарский доспех, толстая нагрудная пластина которого была до половины распорота. — Вон, посмотрите, это она своими когтями, а доспех-то усиленный!

— Поединок прекращается ввиду отсутствия результата! — громко сказала мастер Саманта. И скомандовала: — Студентка Листик, слезьте со студента Ыргиза, хватит вам на нем сидеть!

Студенты снова захихикали, сдерживая громкий смех. Листик, как белка с дерева, спустилась со смущенного студента, а он быстро пошел в дальний угол фехтовального зала. Но Листик от него не отставала, она забегала вперед и, подскакивая, пыталась вопросительно заглянуть гиганту орку в глаза, видимо надеясь получить ответ на такой интересный вопрос — делают ли такое орки, и если — да, то как такое у них получается.

Смущенный Ыргиз забился в самый дальний угол фехтовального зала. Впрочем, это не мешало ему, с высоты своего роста, хорошо видеть все происходящее в дуэльном круге.

— Студенты Милисента Дрэгис и Марвиэль эл Вэлигайлас, — объявила следующую пару мастер Саманта.

— Ой-ой! — забеспокоилась Листик, идя вслед за Ыргизом, она оказалась в задних рядах, причем не «боевиков» — те бы пропустили ее вперед, — а «ведьмаков». Теперь из-за их сомкнутых могучих спин она ничего не видела. Выпустив когти, она собралась то ли ущипнуть, то ли уколоть стоящего перед ней. Но Ыргиз подхватил ее на руки и посадил себе на плечо.

— Теперь видно? — спросил он.

— Ага! — ответила Листик и запустила руку ему в его жесткие, кирпичного цвета волосы. Ыргиз замер, точно так делала его маленькая сестра, когда он сажал ее на плечо. Правда, эта девочка весила намного меньше сестры. Но ощущение было приятным, и Ыргиз, забывшись, спросил:

— Выр урум мырмай?

— Уру мырмай Листик! Ты что, не слышал, мое имя называли, когда вызывали в дуэльный круг! — ответила девочка.

— Да как-то не обратил внимания, — ответил Ыргиз и вдруг понял, что они с девочкой разговаривают на орочьем. Девочка говорит чисто, и ее чуть хрипловатый голос вполне мог принадлежать маленькой орчанке.

— Давай смотреть, там сейчас моя сестра! — сказала девочка, не переставая тормошить его волосы.

— Студент Марвиэль, вы назначаетесь старшим группы, выберите себе в команду двоих студентов, — произнесла мастер Грег.

Эл Вэлигайлас, усмехнувшись, назвал двоих студентов, составивших его команду. Они вошли в круг, где их уже поджидала Милисента.

— Саманта, а не слишком ли ты круто? — вполголоса спросил Захарус. — Эл Вэлигайлас — чистокровный эльф, а они и так неплохо фехтуют. Может, с тремя «ведьмаками» твоя студентка и справилась бы, но когда у них предводитель эльф…

Саманта усмехнулась и указала глазами на круг, где уже сходились соперники. Эльф остановился на грани круга, как бы не решаясь атаковать, а его напарники обходили Милисенту с двух сторон, беря ее «в клещи». Девушке надо было атаковать или их, или эльфа, потому что, когда противники завершат свой маневр, она окажется в окружении, причем один из ее соперников будет всегда у нее за спиной. Эльф выхватил свои парные мечи и сделал шаг к девушке. Милисента тоже выхватила свои мечи и присела. Этот маневр смутил соперников, и они на мгновение замешкались. Воспользовавшись их замешательством, девушка прыгнула, прыгнула не вставая, прыгнула в сторону ближайшего из соперников, причем с такой быстротой, что тот не успел опустить свой вытянутый вперед меч. Девушка пролетела под этим мечом и, откатившись в сторону, вскочила на ноги. Студент выронил свой меч и схватился обеими руками за живот, куда он получил довольно болезненный удар. Сквозь его руки было видно пылающую алую полосу.

— Покиньте круг, вы убиты, — скомандовала мастер Саманта этому студенту, тот, подобрав свой меч, продолжая держаться руками за живот, поковылял в сторону.

— Ыратх фырарт… Э-э-э, я хотел сказать, что такой удар совсем смертельный! — смущенно сказал Грымир Травар.

— Да, мастер Травар, такой удар действительно — совсем смертельный, после него совсем мертвыми становятся, — усмехнулась Саманта.

А в дуэльном кругу события продолжали развиваться, потеряв одного из своей команды, студенты, нападавшие на Милисенту, теперь уже не пытались взять ее «в клещи», они, образовав нечто вроде строя, пытались просто задавить массой. Милисента, воспользовавшись тем, что противники отдали инициативу в ее руки, атаковала сама, наращивая темп.

— Саманта, а вам не кажется, что ваша студентка так быстро выдохнется, ведь она нападает? — спросил магистр Захарус.

Саманта, Клейнмор и Харалек синхронно улыбнулись.

А Милисента еще увеличила темп, теперь она была похожа на большую юлу, мелькание ее мечей превратилось в прозрачную сферу, с металлическим блеском. Так продолжалось почти минуту, и ее противник, не тот, который эльф, ошибся, он вскрикнул — пылающая алая полоса тянулась от его плеча вниз, через грудь и живот.

— Покиньте круг, — снова скомандовала мастер Грег.

Студент поковылял в сторону, даже несмотря на заклинание, удар был довольно чувствительным.

— Да, в реальном бою она бы его разрубила пополам! — воскликнул Захарус. — Откуда у этой девчушки столько силы!

А Милисента, с огромной скоростью крутя своими мечами, продолжила наступать на оставшегося в одиночестве эльфа. Тот сделал несколько шагов назад и поднял свои мечи вверх, потом положил их к своим ногам и поклонился остановившейся девушке:

— Вы истинная воительница! Я признаю свое поражение и поздравляю вас с победой!

Милисента тоже поклонилась и вбросила свои мечи в ножны.

Саманта объявила:

— Победа студентки Милисенты Дрэгис! Милисента, вам выставляется отличная оценка. Студент эл Вэлигайлас, почему вы прекратили поединок?

— Я увидел бессмысленность дальнейшей борьбы.

— Вы это увидели раньше, почему ж тогда вы не прекратили бой?

— Меня бы не послушались мои напарники.

— Ваши действия, если бы этот бой происходил реально?

— После гибели первого члена команды я бы дал сигнал к отступлению и попытался уйти от преследования.

После недолгого совещания экзаменационной комиссии Саманата огласила решение:

— Получившие смертельные раны будут этот экзамен пересдавать. — В зале послышались смешки, магистр Клейнмор нахмурил брови, и смешки стихли. А Саманта продолжила: — Студент эл Вэлигайлас, вам засчитывается поединок и выставляется «хорошо». За фехтование и правильную оценку обстановки вы заслуживаете пять баллов, но оценка вам снижена за неумение руководить подобранной вами же командой.

Экзаменационное занятие продолжалось еще долго, когда же оно закончилось, оказалось, что из «боевиков» не сдали экзамен только Листик и еще один студент. Саманта посмотрела на насупившуюся девочку, потом, посовещавшись со своими коллегами, сообщила:

— Студентка Листик, вам разрешается сделать еще одну попытку сдачи экзамена. Все, кто не сдал экзамен, сейчас могут попытаться его сдать! Студентка Листик, вы готовы?

— Так точно! — ответила Листик и спрыгнула с плеча Ыргиза, где просидела все это время. А Саманта, улыбнувшись ей, сказала:

— Но вам, студентка, придется сражаться не с одним соперником, а с командой, вы готовы?

— Ага, — ответила Листик, но тут же поправилась: — Так точно! Да хоть со всеми, кто остался!

Если кто и хотел попытать счастья в поединке с маленькой девочкой, то, увидев ее хищный оскал, сразу передумали — весь вид маленькой студентки выражал непоколебимую уверенность в своей победе. В ее глазах было нечто такое, что даже магистр Захарус, встретившийся с ней взглядом, поежился и вполголоса спросил у мастера Грег:

— Саманта, кого ты готовишь из этих девочек? Этой малышке уже сейчас мало кто может противостоять, да и старшая… Играючи справилась с тремя моими лучшими «охотниками»-четверокурсниками!

Мастер Грег усмехнулась, но ее улыбка выглядела как-то очень зловеще. Оглядев притихших студентов, она сказала:

— Что ж, раз желающих нет, студентке Листик Дрэгис засчитывается победа и выставляется отличная оценка.

Услышав это, Листик растерянно огляделась и жалобно спросила:

— Что, никто не хочет со мной подраться? Я не сильно бить буду, честно, честно!

Но желающих не нашлось, сдерживающий улыбку магистр Клейнмор объявил об окончании экзаменационного занятия и предложил студентам разойтись. Занятие продлилось гораздо дольше положенных трех пар, поэтому все студенты побежали в столовую. Кушать-то хочется!

До Нового года оставалось три дня, а у Листика и Милисенты сегодня был последний экзамен. Девушки прибежали к аудитории, где должен был быть этот экзамен, позже всех. Не потому, что проспали, просто Милисента не знала, что надеть на Листика. После долгих раздумий Листик заявила: «Хочу как ты!» И теперь девушки были одеты в одинаковые черные брючные костюмы с серебряным шитьем, темно-коричневые сапожки и белоснежные рубашки с кружевами. Костюмы как нельзя лучше соответствовали экзамену, сегодня группа «боевиков» второго курса сдавала некромантию.

У дверей аудитории, где должен был вот-вот начаться экзамен, стояли две очереди — студентов-«боевиков» и зомби. Зомби стояли под присмотром лаборанта-некроманта. Зомби были практической частью экзамена, студенты должны были то ли упокаивать их, то ли от них отбиваться.

Прибежавшие сестры вызвали оживление как среди студентов, так и среди зомби. Зомби, до этого крайне агрессивно настроенные, видно, не хотели упокаиваться, сразу погрустнели. А студенты, наоборот, повеселели. Джеф Харвлин, стоявший в очереди первым, сделал приглашающий знак рукой:

— Прошу! Дам пропускаем вперед!

Листик встала первой, а Саманта за ней. Листик внимательно посмотрела на очередь зомби и показала им язык. Зомби заволновались и не разбежались только потому, что им это не позволил сделать лаборант. А Милисента, повернувшись к Харвлину, сказала:

— Знаешь, Джеф, откуда пошла традиция — пропускать женщин вперед?

Харвлин пожал плечами, а остальные студенты сделали вид, что заинтересовались, Милисента продолжила:

— Когда люди жили в пещерах, как тролли и гоблины, то женщину всегда пропускали вперед, чтоб проверить, не забрался ли в пещеру дракон или медведь! Так и вы пропускаете к страшным некромантам слабых девушек!

Харвлин засмущался и попытался объяснить свое поведение:

— Но вы же отличницы, всегда хорошо отвечаете, вот «некроманты» и подобреют, когда услышат отличный ответ от студентов с другого факультета. И оделись вы как будто специально как «некроманты». А потом, зомби Листика боятся! — привел студент главный аргумент.

— Ладно, — улыбнулась Милисента, — прикроем мы вас, нахлебники, своими слабыми плечами прикроем.

— Ага! — тоже расплылась в улыбке Листик.

— Первые три студента, прошу войти! — пригласил открывший дверь аудитории ассистент.

— Идем, — сказала Милисента Харвлину, — не удалось тебе отсидеться, третьим будешь!

В аудитории, за столом приемной комиссии, сидели магистр Вайлент, два его ассистента и незнакомый маг в черной мантии. Его крючковатый нос и недобро блестевшие глаза придавали ему зловещий вид.

— Тяните билеты! — пригласил студентов магистр Вайлент.

Пока студенты выбирали себе экзаменационные билеты, лаборант загнал зомби в дальний угол аудитории. Листик прочитала вопросы своего билета и хмыкнула. Заметивший это незнакомый маг приподнял одну бровь, отчего обрел еще более зловещий вид. Тоже заметивший хмык Листика магистр Вайлент спросил:

— Студентка Листик, вам что-то непонятно?

— Ага! Ой! Никак нет, господин магистр! Все понятно!

— Ну студентка, если вам все понятно, то садитесь, готовьтесь.

Листик опять хмыкнула, а зловещий маг поднял еще одну бровь и вкрадчиво спросил:

— Может, такая ваша реакция, студентка, вызвана тем, что вам не требуется подготовка? Вы и так готовы отвечать?

— Ага!

— Ну тогда отвечайте!

— Вопрос первый: «Виды лесной нечисти и нежити», — бодро отрапортовала Листик.

— Ну-с, студентка, мы вас внимательно слушаем, — сцепил руки в замок под подбородком зловещий маг.

— Лесная нечисть и нежить делитсяна разумную и неразумную. Это деление условно, так как существуют виды полуразумные, такие как хрымчики. Это подвид упырей, они неопасны поодиночке, потому как у них есть чувство самосохранения, то есть признаки зачатков разума налицо. Но когда они собираются в стаи, то нападают, не считаясь с потерями, получается, что ими движет только инстинкт.

Листик подробно перечисляла виды лесной нежити и ее повадки, магистр Вайлент благосклонно кивал, а зловещий маг двигал бровями и хмурился, видно, ему что-то не нравилось. Когда Листик закончила, этот маг задал вопрос:

— Студентка, а почему вы не упомянули такой вид нежити, как русалки?

— Так разве они нежить? — удивилась Листик. — Их-то и к нечисти отнести нельзя!

Зловещий маг снова зашевелил своими кустистыми бровями, а магистр Вайлент кивнул Листику:

— Поясните свою позицию, студентка Листик.

— Так они же теплые, ну и что с того, что живут в воде, но и на суше тоже могут находиться долгое время! Вот Мрина! Она русалка, но она хорошая, всегда меня рыбкой угощает и сладкими подводными корешками!

— Гм, студентка, а где вы свели такое знакомство?

— В лесу. Дрэгисский лес — это в предгорьях Хасийских гор!

— Студентка Листик Дрэгис из приграничных баронств, — наклонившись к магу, тихо сказал магистр, но Листик его услышала.

— Да, я баронесса Дрэгис! Я и Милисента, она моя сестра, мы из приграничного баронства!

— Сестры Дрэгис? Из дрэгисского баронства? Очень интересно! — оживился зловещий маг, но от этого зловещим быть не перестал.

— Да, они сестры и, надо заметить, очень прилежные студентки, что среди «боевиков» большая редкость! Ведь тех интересуют только их профильные предметы, — пояснил магистр Вайлент.

— Но, студентка, чем же вы объясните, что ваши хорошие русалки топят зазевавшихся людей? — продолжая двигать бровями, спросил зловещий маг.

— Так топят не русалки, а водяницы! Те похожи на русалок, и их часто путают!

— А русалки прямо-таки безвредные? Зачем же им нужно завлекать к себе людей?

— Им надо, чтоб их любили, — пояснила Листик. — Они без этого не могут, вот и завлекают. Но только мужчин! А те, когда видят, с кем они ночью… ну это… то сильно пугаются и выходят из-под контроля русалки и сразу тонут! Ведь все происходит под водой. А те, кто не пугаются, то с ними все нормально. И им даже нравится. Вот у Мрины и Гильемо, это десятник дрэгисской дружины, так даже детки есть…

— Русалки?! — пораженно воскликнул магистр Вайлент.

— Гримка — русалка, она девочка, а Мримо — нормальный мальчик, человек.

— Э-э-э… такие неизвестные науке факты! Как интересно! Это надо обязательно исследовать!

— Ну так приезжайте летом к нам в баронство! — улыбнулась Листик. — Я вас познакомлю не только с Мриной, а и с другими, может, у вас тоже детки…

— Гм, — смутился магистр, — я не в том смысле… В смысле исследовать…

— Ну вот и поисследуете вдвоем! — предложила Листик, она не понимала, что так смутило магистра.

— Да, очень интересные дела творятся в северном приграничье, — протянул зловещий маг.

— Это требует обязательного изучения! Мэтр, я надеюсь, вы донесете до Высшего Синклита такие интересные, требующие всестороннего исследования, факты. Необходима большая экспедиция! Надеюсь, Синклит выделит на ее организацию необходимые ассигнования!

— Я доложу о вашей просьбе, магистр, на ближайшем же собрании магов Синклита. Но мы несколько уклонились в сторону. Студентка, переходите к практическому вопросу.

— «Экспресс-методы упокаивания сложного зомби», — прочитала Листик второй вопрос своего билета.

— Да, студентка, что вы предпримете для упокаивания сложного зомби?

— Осиновый кол или мелко изрубить. Показать?

Зомби в углу заволновались и зашипели.

— Как же вы его колом? Он же сложный, может напасть или убежит.

— От меня не убежит!

— А если их будет несколько и все они очень агрессивно настроены? — спросил незнакомый маг.

Листик на мгновение задумалась, а потом подняла руку — на ее ладони распустился огненный цветок, переросший в ревущее пламя.

— Студентка Листик, огнем не всегда возможно упокоить сложного зомби, это вызовет большой расход вашей энергии, вы окажетесь магически пустой перед повторным нападением. Тем более что зомби, как правило, сырые и плохо горят! — вмешался в диалог студентки и зловещего мага магистр Вайлент.

— А разве зомби бывают жареные или вареные? И я не буду их пробовать, сырые они или вареные! Я их просто сожгу! — ответила Листик. Пламя, бившее с ладони девочки, увеличилось и достигло потолка, жар от него заставил отшатнуться экзаменаторов. Если магистр Вайлент видел только пламя, то маг, которого он величал мэтром, увидел, что это не простой огонь. Это был первозданный огонь, огонь, способный сжечь все, в том числе и сырых зомби. Еще мэтр увидел, что магический резерв студентки не уменьшается, что при таком расходе энергии было просто невероятным. Он вскинул руку, защищаясь от жара, и воскликнул:

— Довольно, довольно!

Когда девочка убрала пламя, он произнес:

— Я вижу, что лично вы справитесь, но не все же обладают подобными способностями, я бы хотел увидеть, как надо правильно подготовить зомби к упокаиванию традиционным способом. Не могли бы вы это продемонстрировать? — Мэтр указал на зомби, стоящих кучей в углу аудитории. Листик растерянно посмотрела на Милисенту, традиционных способов упокаивания зомби они еще не проходили, только экспресс-методы, видно, зловещий маг этого не знал. Милисента сделала движение ладонью вниз, будто пригибала кого-то к земле. Листик улыбнулась и направилась к зомби.

— Так! — грозно произнесла она, медленно ступая, перекатываясь с пятки на носок. — Как стоим? А ну выровняться! Встать в одну шеренгу! Щас я вас упокаивать буду!

Зомби, зашебуршившись, недовольно зашипели и стали нехотя выстраиваться в одну шеренгу. Листик нахмурилась, щелкнула пальцам и прикрикнула:

— Разговорчики в строю! Я вам покажу, как дисциплину хулиганить! Смирно! Что? Недовольны? А ну упали-отжались! Раз-два! Раз-два!

Маги с удивлением наблюдали, как зомби выстроились в подобие строя, а потом легли на пол и стали отжиматься. А Листик увеличила темп, начав считать быстрее. Прохаживающаяся перекатывающимся шагом перед отжимающимися зомби девочка магистру Вайленту кого-то сильно напоминала. Он прошептал:

— Магистр Клейнмор!

— Кто? — не понял второй маг.

— Магистр Клейнмор! Декан боевого факультета! Она, — Вайлент указал на девочку, — студентка боевого факультета!

— Это трудно не заметить, — проговорил маг, который мэтр.

— Быстрее, еще быстрее! Кто плохо выполнит это упражнение, побежит кросс, с полной выкладкой! А вы все выполняете отвратительно! — топнула ножкой девочка. — Я вас научу, как правильно упокаиваться! Чтоб дальше жизнь медом не казалась!

— Э-э-э, мэтр, студенты второго курса боевого факультета еще не проходили тему классического упокаивания зомби. Думаю, студентке Дрэгис можно поставить отличную оценку, пока она всех учебных зомби не ухайдакала.

— Пожалуй, вы правы, — кивнул мэтр, с жалостью смотря на бледных, дрожащих, но продолжающих отжиматься зомби, — а то они рассыплются сами, без упокоения!

— Достаточно! Достаточно, студентка Листик! Вы справились с заданием! Отлично!

— Спасибо, магистр Вайлент, — сделала книксен Листик, потом с сожалением посмотрела на переставших отжиматься лежащих зомби. — Эх, жалко, что они петь не могут. А-то бы еще тут помаршировали немного, с песней.

В камине трещал огонь, а за столом пили чай. Милисента и Листик решили отпраздновать успешное окончание сессии, ведь они сдали все экзамены и зачеты только на «отлично». Вот и решили отпраздновать, накупили сладостей, для этого специально сходили в город в кондитерскую лавку. Саманта составила им компанию — и в походе за сладостями, и в чаепитии. За столом сидела еще и Кузя, как же без нее! Она и Листик пили молоко. А за столом их было пятеро, пятой была черноволосая девушка в скромном платье. Она появилась в комнате Листика и Милисенты три дня назад. О ней пока никто не знал, потому что в комнату она вошла через балкон. И пока никуда не выходила, она должна была выйти завтра — завтра ей предстоял вступительный экзамен на подготовительные курсы целительского факультета.

— Через три дня Новый год, а потом каникулы целых две недели! Может, устроим большую охоту? — предложила Листик.

— Нет, девочки, большой охоты не получится, разве что на пару дней вырвемся. — Саманта поставила свою чашку, как бы намекая на серьезный разговор.

— Это почему? — спросила Листик.

— В первый день после Нового года состоится большой королевский прием. Милисента, ты же знаешь, что присутствие на нем наследника или наследницы обязательно.

— Но как же… Я же не могу, вот так сразу… — растерялась Милисента.

— Мы приглашены — все трое: я, ты и Листик. Причем я как не наследная герцогиня Грег, а вы как баронессы Дрэгис.

— А как же тогда принцесса?

— Принцесса тоже будет, — улыбнулась Саманта.

— Наверное, очередной хитроумный план графа Клари? — спросила Милисента, а Листик, до этого внимательно слушавшая, спросила:

— А большой королевский прием — это как? Как в прошлый раз, вкусными пирожными угощать будут? Ну если для этого что-то развалить надо, так я запросто, я видела — там, в королевском парке, еще много беседок осталось.

— Нет, — засмеялась Саманта, она слышала про испытание способностей девочек в королевском парке, закончившееся сожжением двух беседок. — Нет, Листик, на королевском приеме не угощают, там король осыпает своими милостями и рубит головы…

— Это как, сначала осыпает, а потом рубит, или наоборот? — заинтересовалась Листик.

— Нет, Листик, это так говорят. — Милисента тоже засмеялась.

— А после королевского приема будет бал, но мы на него не попадем, потому что у нас будет работа. Впрочем, много мы не потеряем, а вот потом… Бал в дворянском собрании, бал в городской ратуше, бал в купеческом собрании… Там не только танцы будут, там и угощение будет — пирожные, мороженое…

— Мороженое! — воскликнула Листик. — Тогда сначала на балы, съедим мороженое, а потом на охоту.

— Конечно, — засмеялась Саманта, — сначала мороженое, а потом охота!

— Ага, — согласилась Листик.

— А что за работа на большом королевском приеме? — спросила Милисента.

Саманта вполголоса начала рассказывать, но не успела она закончить, как раздался стук в дверь. После разрешения вошел, согнувшись, гигант орк, он поставил на стол большой торт и сказал:

— Я это… Подумал тут, что… ну в общем, надо отметить окончание сессии. Вот я принес, ну… чтоб поздравить тебя, Листик, и тебя, Милисента… — Тут орк заметил мастера Саманту. — Ой, извините, мастер! Я на минутку, вот, к девушкам, чтоб, значит…

— Ой, тортик! — обрадовалась Листик. И быстро затараторила: — Садись, Ыргиз! Вот, познакомься, это Ирэн, наша подруга, она будет поступать на целительский факультет, на подготовительные курсы. Ирэн, это Ыргиз, он орк, у него самый большой топор! И он им…

— Листик, — улыбнулась Ирэн, — не так быстро, а то, видишь, Ыргиз даже сесть не решается. Садитесь, Ыргиз.

Орк аккуратно сел, стараясь ничего не раздавить. Кузя спряталась, как только раздался стук в дверь, так что за столом снова сидели пятеро. Листик оценивающе глянула на орка и сказала:

— Знаешь, Ыргиз, это хорошо, что ты такой большой и сильный, у тебя хорошо болеть получится!

— Как болеть? — удивился орк и напряг свои могучие мускулы. — Я совершенно здоров!

— Ага, — согласилась Листик, — так у тебя получится болеть сильно и здорово!

Ыргиз посмотрел на Милисенту, ожидая, что она объяснит слова Листика. Улыбающаяся Милисента пояснила:

— Мы завтра идем болеть за Ирэн, у нее же вступительный экзамен! Листик тебя приглашает в нашу группу поддержки.

— Ага! — подтвердила Листик.

— Ну так болеть я согласен, — заулыбался орк. Милисента налила ему чаю, а Саманта деловито начала разрезать торт, приговаривая:

— Торт — это хорошо! Торт — это хороший подарок для Листика по случаю окончания сессии. Листик, ты же с нами поделишься, не оставишь нас, бедных, голодными? Ты же добрая и щедрая!

— Ага! — ответила Листик. — Поделюсь, я добрая и щедрая!

— А еще и очень красивая! — добавила Милисента, обняла девочку и прижала ее растрепанную рыжую голову к себе. Листик покраснела от удовольствия, так, что даже ее веснушек не стало видно.

Разговаривающие в коридоре магистр Клейнмор и мастер Харалек замолчали. Мимо них двигалась странная процессия. Впереди, взявшись за руки, шли студентка Милисента и незнакомая черноволосая девушка. За ними — мастер Саманта и орк Ыргиз, на плече орка ехала Листик. Участники процессии поздоровались с преподавателями, а Листик еще и пояснила:

— Мы на целительский факультет! Болеть идем!

Клейнмор и Харалек переглянулись, вроде все правильно, если заболели, то надо в медпункт, туда же, где и целительский факультет. Только вот из этой группы никто не выглядел больным. Вроде все были здоровы, а Листик, которую несли, была жизнерадостней всех.

— Это Ирэн, — представила девушку Саманта, — она подруга Милисенты и Листика, она приехала поступать на факультет целительства, на подготовительные курсы. А мы группа поддержки, идем за нее болеть.

— Ага! — подтвердила Листик. — Ой! Так точно!

Группа поддержки скрылась за углом коридора, а смотревший ей вслед мастер Харалек выдохнул:

— Слава богам, что не к нам, я бы еще одну такую студентку просто не выдержал!

— А почему ты думаешь, что она…

— Ну Игви! Это же их подруга! А какая у них может быть подруга! И это хорошо, что к целителям, пусть они тоже почувствуют! — злорадно прибавил мастер Харалек.

Магистр Клейнмор задумчиво потер подбородок и сказал:

— Знаешь, Виго, я готов поспорить на свое месячное жалованье, что эта девушка, подруга Милисенты и Листика, попала в академию не через ворота. Именно так! Не веришь? Сходи поинтересуйся у привратника.

Величественно шествующий магистр Фиоринэль эл Минэтэйнион подходил к аудитории, где должны были проходить вступительные экзамены на подготовительные курсы факультета целительства. Фиоринэль эл Минэтэйнион, эльф, был заведующим кафедрой ботаники целительского факультета. Эту кафедру еще называли — кафедрой травничества, но эльф с негодованием отвергал такое вульгарное название. На его кафедре изучали не только травы, но и другие растения. Целительский факультет состоял из трех кафедр — целительской, ботаники и алхимии. Каждая кафедра готовила специалистов по своему профилю, но эти специальности тесно переплетались. Ведь целителю надо знать, как приготовить лекарство из минеральных и растительных компонентов. Травнику необходимо знать болезни, от которых помогает то или иное растение, уметь оказать первую медицинскую помощь, ну и алхимику тоже надо уметь это делать и знать свойства растений.

Магистр увидел у дверей аудитории странную группу — мастер боевого факультета, гигант орк, вроде из «ведьмаков», и две студентки — обе из «боевиков». Студенток магистр знал очень хорошо, обе отлично учились, интересовались его предметом, а главное — знали большинство растений, правда, младшая путалась в их классических названиях, называла простонародные. А классические названия — это имена растений на староэльфийском, и каждый специалист, да что там специалист — просто культурный разумный обязан их знать! Но, надо отдать младшей должное, она точно знала свойства всех растений!

А после одного случая магистр Фиоринэль эл Минэтэйнион в девушках вообще души не чаял. А дело было так: на первом занятии по ботанике магистр попросил студентов-«боевиков» достать альбомные листы и нарисовать цветок. Магистр считал, что студенты так лучше запомнят, где у цветка что. Потому как студент-«боевик» одного из предыдущих курсов серьезно утверждал, что цветочную пыльцу соскребают с корней! Брезгливо рассматривая нарисованные студентами цветы, больше похожие на сковородки с яичницей, эльф дошел до сестер и задохнулся от изумления. Мало того что у младшей был талант художника, так еще и нарисованный цветок был не чем иным, как Blanko Edeliveus! Редчайший цветок, растущий только на отвесных скалах Хасийских гор. Даже эльфам редко когда удавалось добыть эту редкость!

— Где, где вы видели это чудо?! — спросил тогда изумленный эльф.

— В горах, когда охотилась, — просто ответила девочка и добавила: — Хотите, я вам такой принесу?

Эльф только кивнул в ответ, он уже представил себе, как он доложит о возможности такого ценного приобретения в Высший Синклит магов и Совет старейшин Светлого Леса. Ему обязательно выделят средства на экспедицию, и летом следующего года он поедет в горы за этим чудом, ведь если девочка видела, где растут эти цветы, то наверняка запомнила то место. Каково же было его удивление, когда на следующее занятие сестры принесли этот цветок! Не сорванный варварским способом, а растущий на скале, кусок которой девочки вырубили вместе с цветком, не потревожив нежную корневую систему этого белоснежного чуда. Потом они вместе — девочки и эльф — прилепили этот скальный фрагмент к стене оранжереи. Эльф долго колдовал, создавая вокруг цветка защитную сферу и горный климат под этой сферой. Тут надо сказать, что в создании условий для цветка ему очень помогла младшая из сестер, очень точно описавшая требуемые условия.

— Здравствуйте, магистр эл Минэтэйнион! — поздоровалась с магистром чуть ли не хором эта странная группа, а студентка Листик, сидевшая на плече у орка, сообщила:

— А мы сюда болеть пришли!

— Может, вам надо в медпункт? — забеспокоился магистр.

— Нет, — заулыбалась мастер боевого факультета, — болеть, в смысле переживать, за нашу подругу, она сдает вступительный экзамен.

— Очень похвально, очень! — произнес магистр эл Минэтэйнион и величественно проследовал в аудиторию. А группа поддержки стала болеть. Саманта рассказывала Милисенте случаи из своего богатого боевого опыта, орк тоже с интересом слушал, а Листик держала сжатые кулаки и пыхтела, видно, это должно было означать усиленное боление за Ирэн.

Экзамен окончился, экзаменуемые вышли и стали ждать решения комиссии, Листик перестала пыхтеть и спросила у Ирэн:

— Ну как?

Девушка пожала плечами:

— Я ответила на все вопросы… — Договорить она не успела, открылась дверь, и комиссия вышла.

Мэтр Велисса Шариэлл, декан целительского факультета, начала зачитывать список поступивших на подготовительные курсы, всего пятнадцать человек, вернее, десять человек и пять эльфов. Ирэн среди них не было. Девушка опустила голову и кусала губы, Милисента обняла ее, утешая. Саманта хотела что-то спросить у декана целительского факультета, но Листик ее опередила:

— Ну как же так! Ведь Ирэн знает все растения и их названия, даже на староэльфийском! И лечить умеет!

— Это та самая ваша подруга? — спросил у Листика магистр эл Минэтэйнион.

— Да, — ответила девочка и всхлипнула, из ее глаз начали капать слезы.

— Ну-ну, не надо так переживать, ваша подруга проявила отличные знания!

— Так почему же…

— Соискательница Ирэн Файри, единогласным решением комиссии вы зачисляетесь на первый курс целительского факультета, на специальность целитель! — объявила декан. И обратилась непосредственно к Ирэн: — Вы показали базовые знания по специальности, достаточные для зачисления вас на второй курс, но есть еще обязательные дисциплины, входящие в учебную программу, поэтому мы решили, что учебу вы начнете на первом. Вступительный экзамен вам засчитывается как сессия. Вы согласны, студентка?

— Да, — чуть слышно проговорила Ирэн.

— Очень хорошо, тогда сегодня вам надо заселиться в общежитие. Идите к коменданту и предъявите временный студенческий билет. — Декан передала Ирэн листок бумаги.

— Уррра! — закричала Листик, подпрыгнула и свалилась с плеча орка, но Ыргиз ее поймал и посадил обратно.

За неделю до большого королевского приема в зале малого совета, или большом кабинете короля Саеша Третьего, собрались те, кого можно было назвать малым королевским советом. Места за столом им вполне хватало, так как их было всего четверо, включая короля.

— Итак, господа, через неделю начинаются новогодние праздники. Открываются они, как вы знаете, большим королевским приемом. На нем присутствие наследника, в нашем случае наследницы, обязательно. А это значит, что мы должны будем показать всем приглашенным Милисенту, а это значит показать и заговорщикам!

— Так в чем проблема, надо показать, так покажем, — пожал плечами граф Клари.

— Вирит! Вы же сами предложили спрятать девочку в академии Магических Искусств! А показать ее сейчас — это значит нарушить всю нашу маскировку! Все увидят изменения, произошедшие с ней! — вскричал король.

— Мы Милисенту будем показывать не как принцессу, а…

— А кого мы покажем? Фантом? Так на приеме будут маги, они сразу распознают обман! Двойника? А как же королевский трон? Ведь этот артефакт покажет, что на нем не принцесса!

— Не волнуйтесь, ваше величество, все продумано. Мы с мэтром Фиранто подготовили куклу, неотличимую от принцессы. У мэтра остался слепок ауры Милисенты, той, прежней, что была до изменений, произошедших с ней.

— Но трон! Все увидят, что на троне не принцесса! — воскликнул король.

— Ваше величество! Милисента сядет на трон, и все увидят, что принцесса присутствует на приеме, но смотреть будут на куклу, — ухмыльнулся граф Клари своей фирменной улыбкой злодея.

— Граф, как вы собираетесь провернуть эту аферу? — спросил король, его немного успокоила уверенность начальника тайной стражи королевства, тот явно что-то задумал.

— Мэтр, объясните его величеству наш план, — обратился к мэтру Фиранто граф Клари, — а я пока распоряжусь о нашей обманке.

Граф поднялся и вышел из кабинета. Мэтр не успел объяснить королю всех тонкостей плана, как граф вернулся в сопровождении двух гвардейцев. Они втащили большой ящик с надписью «Осторожно, стекло!».

— Что это? — в один голос спросили король и канцлер, который тоже присутствовал на совещании.

— Новая посуда, специально заказанная к новогоднему большому приему, — ухмыльнулся граф Клари.

— Зачем ее принесли сюда? — удивился король.

— Чтобы вы сами смогли оценить произведение наших мастеров и одобрить или отклонить, — ответил граф Клари, с натугой снимая крышку с ящика. — Тяжелая, зараза!

— Посуда? — не понял король.

— Нет, ваше величество, крышка! — Граф снял крышку и позвал мага: — Прошу вас, мэтр!

Придворный маг подошел к ящику, сделал пасс и приказал:

— Очнись!

Из ящика, как из гроба, поднялась Милисента! Король и канцлер синхронно охнули, принцесса сделала книксен и поздоровалась:

— Добрый день, ваше величество! Я рада вас видеть!

— Э-э-э… — ответил изумленный король, — дочь моя! Зачем вы забрались в этот ящик и что за странный способ прибытия во дворец? Или вы это все придумали в целях конспирации? — Последний вопрос король задал начальнику тайной стражи.

— Именно! Именно в целях конспирации! Время, оставшееся до большого приема, принцесса проведет здесь, в шкафу, а потом, когда…

— Вы в своем уме, граф! Да как вы…

— Ваше величество, — придворный маг выставил ладонь, призывая короля к спокойствию, а принцесса произнесла ровным голосом:

— Не надо волноваться, батюшка, от волнений портится цвет лица!

— Милисента! — воскликнул пораженный король. — Вы, в этом ящике…

— Вы совершенно правы, ваши величество, погоды самые что ни на есть новогодние, — улыбнулась принцесса, потом, как бы немного подумав, кивнула и сказала: — Вам к лицу этот камзол!

— Вот видите, ваше величество, — потер руки граф Клари, — она даже отличает камзол от платья, может вести светскую беседу, думаю, большего не понадобится! — Граф обернулся к придворному магу: — Великолепно, мэтр, великолепно!

— Ваше величество, — начал свои объяснения придворный маг, — это не принцесса, это кукла. Очень сложная кукла, она способна выполнять простые действия, ходить, разговаривать, и она заменит принцессу на большом приеме. А пока она постоит в шкафу.

— Таким образом, ваше величество, принцесса чудесным образом появится во дворце, покажется всем и отбудет в неизвестном направлении. И пускай ее снова ищут, ломают голову, как она здесь оказалась и как покинула дворец.

Король и канцлер синхронно закрыли рты, открытые от удивления, встали и обошли по кругу улыбающуюся принцессу.

— Поразительно! — воскликнул канцлер. — Она как живая!

— Но артефакт трона распознает подмену, и обман раскроется. А аура? Я чувствую, что что-то есть, но что-то не то, а я ведь не маг! — пощупал принцессу король и покачал головой.

— Ваше величество, вы же сразу не распознали! Издали полная иллюзия ауры. Вы же поняли, только когда дотронулись, а вот дотрагиваться до принцессы на приеме не позволят!

— Но кто-нибудь может случайно прикоснуться или не случайно!

— Вот этого-то и не позволят никому, — очень серьезно сказал начальник тайной стражи, — никому! Об этом позаботятся…

Король скептически хмыкнул, он понимал, что другого выхода нет, показать настоящую Милисенту — означает подставить ее под удар заговорщиков, но если на приеме раскроется обман, то скандал обеспечен, и какой скандал! От короля могут отвернуться лендлорды, а лишиться их поддержки сейчас… Король еще раз хмыкнул и спросил своего начальника тайной стражи:

— Ну хорошо, допустим, вы обеспечили принцессе полную неприкосновенность, но трон! Когда она сядет на трон рядом со мной, обман сразу раскроется!

— Ваше величество, на трон сядет настоящая принцесса, и артефакт отреагирует должным образом, правда, это вызовет маленький скандальчик. — Произнося последние слова, граф несколько мечтательно улыбнулся: — Да, скандальчик!

Глава 10 Приемы, балы, дуэли

В первый день, вернее, вечер первого дня нового года большой зеркальный зал королевского дворца сверкал огнями. Свет магических светильников, размещенных в люстрах и настенных бра, отражался в многочисленных зеркалах, играл бликами на хрустале этих осветительных приборов, на золотом и серебряном шитье роскошных одежд собравшихся в этот вечер на большой королевский прием. Этого дня многие ждали целый год, ведь на этот прием мог прийти любой дворянин, теоретически, и обратиться к королю со своей просьбой, тоже теоретически. Поскольку просьб было очень много, настолько много, что королю не хватило бы и нескольких недель, чтоб их только выслушать, просьбы подавались заблаговременно в королевскую канцелярию. И бывало так, что на большом королевском приеме король оглашал свое решение по некоторым из них, что поделаешь — традиция! А традиции надо блюсти!

Король уже давно занял свое место на троне, стоящем на возвышении. Трон был старинным артефактом, выточенный из громадного кристалла горного хрусталя, он был подарен одному из первых королей Зелии гномами. Но не этим был ценен этот трон, его особенностью было свойство сиять ярким сине-голубым светом, когда на трон садился истинный король, представитель династии основателей зелийского королевства — Тэрриэлов. Трон был двойной, обычно на нем восседали король или королева и официальный наследник. Супруг правителя или правительницы занимал трон поменьше, стоящий по левую руку от трона-артефакта, ведь он не был представителем династии Тэрриэлов. Сейчас место по правую руку короля пустовало, его должна была занять наследница короля Саеша Третьего, принцесса Милисента. Но она запаздывала.

— Что-то принцессы не видно, — говорил один из присутствующих в зале другому, ему тут же на выбор предлагали несколько версий:

— Говорят, что принцесса смертельно больна и не встает с постели.

— Да нет, что вы, принцесса удалена в один из отдаленных монастырей!

— Ну как такое может быть? Официально объявлена наследницей и отправлена в опалу?

— Она там скрывается от злодеев, совершивших на нее покушение! Ведь она осталась единственной дочерью короля! Остальные дети — кто погиб, кто умер от болезни!

— Но на приеме-то она обязана быть!

— Должна, но раны, полученные во время последнего покушения, не дают ей это сделать! Сейчас об этом будет официально объявлено!

— Но вы-то об этом откуда знаете?

— У меня самые обширные связи во дворце!

— Да у маркиза самые обширные связи среди служанок…

— Я попрошу вас, граф…

— Да полноте вам, господа, на вас уже смотрят! Или вы хотите, чтоб гвардейцы вывели вас из зала?

— Но все же, господа, а где принцесса?

И, как бы отвечая на последний вопрос, глашатай трижды ударил своим посохом об пол и объявил:

— Ее высочество, наследница зелийского престола принцесса Милисента!

Тяжелые двери, ведущие во внутренние покои дворца, распахнулись. Все присутствующие обернулись к ним и вытянули шеи, чтоб лучше видеть. На пороге появилась девушка, даже не девушка, а девочка-подросток. Она была одета в темно-бежевый замшевый брючный костюм, без всяких вышивок или иных украшений, белоснежную рубашку с кружевами и темно-коричневые сапожки. На ее поясе в набедренных ножнах висели два ножа. Торчащие во все стороны непокорные рыжие волосы и большие зеленые глаза дополняли картину. Эта девочка никак не могла быть принцессой. Она на мгновение остановилась и обвела присутствующих взглядом. В зале было много людей, но каждому казалось, что девочка смотрит именно на него, смотрит сквозь прицел арбалета и ее палец уже сгибается, нажимая на спусковой крючок.

Девочка шагнула вперед, и наваждение пропало. В шаге за девочкой шла принцесса Милисента, одетая в роскошное, но строгое платье, с воротником стойкой и рукавами по самые запястья, на руках принцессы были белые перчатки. Чуть бледноватое лицо и надменный взгляд, взгляд даже не принцессы, а скорее королевы. За принцессой шли, нет, не фрейлины, что было довольно странно. Отстав от принцессы Милисенты на полшага, шли две девушки, одетые и вооруженные так же, как и рыжеволосая девочка, идущая впереди. Но если девушку, шагающую по левую руку от принцессы, узнали многие, это была Саманта Грег, маг и воительница, то девушку справа от принцессы, как и рыжую впереди, не знал никто. Эта незнакомка была одного роста с принцессой и удивительно на нее похожа. Но если взгляд принцессы был отстраненный, полный собственного достоинства, то взгляд этой девушки был такой же, как и взгляд рыжей девочки, казалось, она тоже выискивает цель для выстрела из арбалета.

Принцесса и ее сопровождавшие девушки беспрепятственно прошли к трону, если кто и оказывался на дороге этой странной процессии, то сразу же старался уйти в сторону. К трону они подошли в полной тишине, стучали только каблучки принцессы, девушки шли бесшумно.

— Здравствуйте, дочь моя, — обратился к принцессе король.

— Здравствуйте, ваше величество, отец мой, — ровным голосом ответила принцесса. Она поднялась по ступенькам на возвышение и заняла свое место на троне. Вместе с ней поднялась и незнакомая девушка, что шла по правую руку от принцессы, и одновременно с ней села на трон, но не на сиденье, а на правый подлокотник. Резная спинка торна, высоко возвышающаяся над королем и принцессой, засияла всеми оттенками синего цвета, показывая присутствующим в зале, что место на троне заняла истинная наследница. Но зал ахнул не от этого: рядом с принцессой, на широком подлокотнике, нагло сидела неизвестная девица и нахально покачивала ногой. Она, нисколько не стесняясь своего поведения, обвела шокированных гостей самоуверенным взглядом. Справа от нее, немного выдвинувшись вперед, встала Саманта Грег, а рыжий подросток расположилась перед принцессой, прямо на ступенях трона.

— Какой скандал! Неслыханно! Попрание всех правил и приличий! — начал возмущаться один из приглашенных, дворянин в роскошном костюме.

— Не скажите, не скажите! — возразил ему другой в полувоенном френче, впрочем, выправка и так выдавала в нем военного. — Эта девочка очень грамотно перекрыла свой сектор, прикрыла принцессу от возможного нападения! И вы обратите внимание, как она сидит!

— Ну как сидит? Очень нагло сидит, прямо на троне! Да еще ногами болтает!

— Не на троне, а на подлокотнике, и сидит так, что готова в любую минуту соскочить и отразить нападение, да и другие девушки тоже… К принцессе сейчас не подобраться. Видно опытную руку, похоже, именно леди Саманта ими командует.

— Ну что вы! Что же может угрожать принцессе, тем более здесь?

— Видно, что-то может, раз принцессу сопровождают не фрейлины, а боевые маги!

— С чего вы решили, что эти девчонки — боевые маги?

Но военный не ответил, усмехнувшись, он отошел в сторону, зачем объяснять кому-то очевидные вещи, если тот в них ничего не понимает, да и не хочет понимать.

Сидящая на подлокотнике трона девица совершила следующую наглость, она что-то сказала королю, но сказала очень тихо. И король, вместо того чтоб одернуть нахалку, указать ей ее место, благосклонно улыбнулся. Улыбнулась и принцесса. Потом король сам что-то спросил у девицы, и некоторое время они вели тихую беседу, видно, и принцессе было интересно, потому что она улыбалась и кивала.

— Дочь моя, принцесса Милисента, — через час обратился король к принцессе, при этом девушка, сидящая на подлокотнике, улыбнулась, — дочь моя, вы устало выглядите.

— Да, ваше величество, отец мой, меня утомила дорога. С вашего позволения, я бы хотела удалиться, отдохнуть, — произнесла принцесса. Король благосклонно кивнул, на самом деле он сказал кодовую фразу, по которой принцесса должна была покинуть прием. На том совещании, где королю показали куклу, которая должна была заменить Милисенту, возник вопрос о степени схожести куклы с человеком. Ведь программа этого подобия принцессы была довольно ограниченна. Придворный маг, мэтр Фиранто, предусмотрел и это, программа, заложенная им в куклу, могла быть изменена по ходу развития событий. Те или иные действия двойника принцессы вызывались специальными кодовыми фразами.

Принцесса поднялась с трона, одновременно с ней соскочила с подлокотника и светловолосая девушка, и тут же свечение трона со стороны наследницы погасло. Выстроившись тем же строем, принцесса и ее сопровождающие направились к выходу из зала.

— Граф, ваш род же имеет эту привилегию! Почему бы вам не воспользоваться ею? — сказал один дворянин другому, когда от них до принцессы оставался десяток шагов.

— Но, маркиз, как-то неудобно!

— Другого случая обратить на себя внимание вам может и не представиться! Ну смелее! Сейчас принцесса пройдет мимо!

— Но ее же охраняют! — попытался возразить тот, кого назвали графом.

— Какие-то девчонки, а леди Саманта идет с другой стороны. Они вряд ли сумеют среагировать! Тем более что с вашей стороны вот та нахалка, что сидела на троне, ну же, смелее! Они ничего не успеют сделать, и потом, у вас есть эта привилегия! Или вы боитесь?

— Я?! Боюсь?! — воскликнул граф и, когда до принцессы оставалось три шага, бросился вперед. Он попытался проскочить за спиной рыжей девчонки, но та резко выставила ногу, и граф, споткнувшись, начал падать. Он взмахнул руками, пытаясь за что-нибудь схватиться, но был остановлен тугой волной воздуха. На мгновение он завис неподвижно над полом, а потом его с силой приложило об паркет. Принцесса остановилась, леди Саманта и девушка, похожая на наследницу, подошли к ней почти вплотную, вокруг них замерцал силовой щит. В руках у рыжей девчонки — она оказалась вне щита — возникли два огненных шара, она крутанула один из шаров на ладони, и он увеличился до размеров хорошего арбуза, жар от шара почувствовали все вокруг стоящие. Послышался изумленный вздох, это была реакция тех, кто знал, что обилие хрусталя в большом зеркальном зале было неслучайно. На самом деле это был не хрусталь, это был минерал, блокирующий магию. В большом зеркальном зале королевского дворца, как и во многих других помещениях, любые проявления магических действий блокировались. Но, видно, девушки, сопровождавшие принцессу, об этом не знали и магичили вовсю! Мало того, это у них с легкостью получалось!

— Так, это покушение? — обрадованно спросила рыжая девчонка. — Счас будем отрабатывать план «А»!

— Постой, Листик! Пока не надо никого убивать! — сказала леди Саманта.

— Ну почему… — даже обиделась девочка, — на нас напали? Напали! На принцессу покушались? Покушались! Счас я буду их убивать, пока они во всем не признаются!

— Листик, — улыбнулась леди Саманта, — если ты всех поубиваешь, то некому будет признаваться!

Девочка задумчиво крутила огненные шары, казалось, она не чувствовала их жара. Леди Саманта посмотрела на лежавшего юношу и скомандовала:

— Листик, подними!

Рыжая девочка, погасив один из огненных шаров, подняла лежащего графа за шиворот. Но девочка была маленького роста, поэтому она подняла лежавшего только в положение «на четвереньки».

— Ну, — сказала рыжая, — признавайся!

— Я граф де Коэльяк! — попытался гордо сказать граф. — Мой род имеет старинную привилегию!

— Это какую еще такую привилегию? На принцесс бросаться, что ли?

Вокруг послышались смешки. Граф попытался возмущенно посмотреть на посмевших над ним хихикать, но из положения «висящие четвереньки» грозного взгляда не получилось. Листик встряхнула своего пленника, что при ее комплекции было совершенно невероятно — девочка-подросток оторвала от пола довольно-таки упитанного юношу!

— Ну! — нахмурила брови рыжая девочка.

— Древняя привилегия рода Коэльяк! Привилегия, восходящая к эпохе становления зелийского королевства! — начал пространно объяснять граф, но потерявшая терпение девочка встряхнула его еще раз, и граф быстро закончил: — Привилегия — целовать руку принцессе!

— Ну ничего себе! — удивилась девочка. — А если принцесса не хочет?

— Эта привилегия дарована нашему роду за заслуги королем…

Девочка опять встряхнула графа, тот клацнул зубами и попытался объяснить:

— Все представители нашего рода постоянно пользуются…

— А если бы вашему роду была дана привилегия — ковыряться в носу в присутствии короля, то ты тоже бы постоянно этим пользовался? Так и ходил бы в присутствии короля с пальцем в носу?

Вокруг послышался смех, а Саманта сказала, при этом кивнув в сторону мужчины в полувоенном френче:

— Да, Листик, Коэльяки действительно имеют такую привилегию. А вот герцоги Нарронэллы имеют привилегию сидеть в присутствии самого короля!

— Да? — удивилась Листик. — Но герцог Нарронэлл не ходит же постоянно с табуреткой, чтоб сидеть в присутствии короля. А те, которые даже когда видят, что их поцелуи неуместны, все равно кидаются на принцесс!

Вокруг уже раздавался несдерживаемый смех. Листик выпустила графа, и тот упал на пол. Девочка откатила ногой незадачливого целовальщика рук принцессы в сторону. А Милисента обратилась к принцессе:

— Ваше высочество, продолжим путь?

Принцесса кивнула, посмотрела на лежащего в нелепой позе графа Коэльяка и, то ли желая подбодрить, то ли изощренно издеваясь, сказала тому:

— Вы, граф, прекрасно выглядите, вам к лицу этот камзол!

Граф выпучил глаза, а принцесса добавила:

— Не надо волноваться, от волнений портится цвет лица!

После чего в сопровождении своих телохранительниц проследовала к выходу.

На кровати Милисенты сидели она и Саманта, а Ирэн сидела на своей. Ирэн поселилась в студенческом общежитии, в комнате Листика и Милисенты, благо места хватало. Кровать она себе поставила обыкновенную, а не такое «драконье гнездо», как у Листика. Сейчас же девушки наблюдали за Листиком. Та творила, высунув от усердия кончик языка. Девочка пламенем вырезала на стене барельеф. Это был дракончик, уменьшенная копия самой Листика. Копия получилась очень похожей на оригинал, даже выражение на драконьей мордочке было такое же лукавое, как и у настоящего дракона Листика.

— Вот, — удовлетворенно сказала Листик, когда закончила, — вот такой дракон, сразу видно, кто здесь живет!

— Только никто не знает, что это ты! — улыбнулась Ирэн.

Саманта встала с кровати и подошла к получившемуся барельефу, даже потрогала его рукой.

— Здорово! Как живой! Даже чешуйки есть! — восторженно проговорила Саманта. — Листик! Ты настоящая художница! Ты знаешь, у тебя талант! Тебе надо учиться в академии Изящных Искусств!

— Как?! — возмутилась Листик. — Еще и там учиться?

— Ну может, не на стационаре, а факультативно. Или хотя бы брать уроки.

— Вот выучусь на боевого мага, тогда посмотрю, может, на художника пойду учиться, — задумчиво проговорила Листик. — До совершеннолетия у меня еще время есть!

— А сколько тебе до совершеннолетия? — поинтересовалась Саманта.

— Еще почти двести лет, — тяжело вздохнула Листик.

— Как — двести? — ахнула Саманта.

— Я же не человек, — еще раз вздохнула Листик, — я такой маленькой буду еще долго. А Милисенте повезло, она уже почти взрослая.

— А при чем здесь Милисента? — удивилась Саманта.

— А после ее инициации и обряда посестринства она получила некоторые свойства, — хитро прищурилась Листик. — Драконом она стать не сможет, а вот другие возможности… Но она же не пробует!

— Вот еще, — сказала Милисента, — мне хватает того, что у меня получается. Я тогда в пещере, помнишь, Ирэн, первое время вообще с почти закрытыми глазами ходила, чтоб чего-нибудь не сжечь.

— Ага, — засмеялась Листик, — вот тот граф к тебе бы прыгнул руки целовать, и только фыррр — от него бы кучка пепла осталась. Так никаких графьев не напасешься!

— Кстати о графьях. — Саманта посмотрела на девушек. — Завтра бал в дворянском собрании, мы приглашены.

— Опять принцессу охранять? — засмеялась Милисента.

— Нет, вы приглашены как сестры Дрэгис, баронессы.

— А что нам там делать? — спросила Листик.

— Там будут танцы, угощение, правда, не такое обильное, как в купеческом собрании.

— Так, может, сразу пойдем угощаться в купеческое собрание? — предложила Листик.

— Туда тоже пойдем, но в дворянское нам по статусу положено. Вот и приглашения есть! — Саманта показала красивые пригласительные билеты, разложенные на столе.

— А Ирэн? Она тоже приглашена? — спросила Листик.

— Нет, я же не дворянка, — грустно улыбнуласьИрэн.

— Почему? Почему не дворянка? Дворянка! — возразила Саманта. — Ты поступила в академию Магических Искусств, а по королевскому указу всякий поступивший получает личное дворянство! Так что ты тоже знатная дама! Тем более что пойдешь не одна!

— Ура! — обрадовалась Листик. — Значит, Ирэн идет с нами! Идем сначала в дворянское собрание угощаться, когда там все съедим, пойдем в купеческое.

— Да, — сказала Саманта, — вот пригласительные на бал в купеческом собрании. Ирэн тоже приглашена. А вот приглашение на Бал Цветов.

— Это от кого такое? — удивилась Листик.

— От эльфов, — пояснила Милисента, — эльфийская община тоже дает новогодний бал.

— А почему цветов? Какие же цветы зимой?

— А у эльфов любой бал — бал цветов.

— Да, — подтвердила Саманта. — И что интересно, Ирэн тоже приглашена. А вот приглашение от гномов, и тоже на всех нас четверых.

— А у гномов какой бал — камней? — спросила Листик.

— Скорее, пива! — засмеялась Саманта. — Но колбаски к пиву у них подают очень вкусные!

— Тогда к гномам тоже идем! — решила Листик.

— Вот еще куча приглашений от разных частных лиц, — Саманта веером раскрыла приглашения, — герцоги, графы… кто во что горазд. Конечно, поскромнее, чем…

— Саманта, если там не будет угощения, то не пойдем! — насупилась Листик. — Что это за бал без угощения!

— Листик, — теперь засмеялась Милисента, — на балу не кушают, там танцуют!

— А если проголодался?

— Предлагают легкие закуски, напитки, сладости, мороженое.

— Сладости! Мороженое! Тогда идем на все балы! Надо обязательно сходить! Надо же проверить, как там танцуют и чем там угощают!

Зал дворянского собрания был намного больше зеркального зала королевского дворца. Под громкую музыку кружились пары танцующих. Для тех, кто не танцевал, в здании дворянского собрания было множество больших и малых гостиных, где можно было пообщаться с интересным собеседником или просто отдохнуть. А в многочисленных буфетных комнатах можно было утолить возникшие голод и жажду.

В начале бала приглашали танцевать только Саманту и Милисенту, Ирэн же и Листика не приглашали — наверное, потому, что Ирэн была совсем новым человеком и ее не знали, а Листика считали слишком маленькой для танцев. Но потом, убедившись, что Ирэн пришла с Самантой, решили, что она достаточно знатная, и стали ее тоже приглашать, ну и Листика за компанию. Теперь Ирэн самозабвенно кружилась в танце со своим кавалером, а Саманта с беспокойством оглядывалась — Листик куда-то пропала вместе со своим последним партнером по танцу, очень молодым человеком, может, чуть-чуть старше Листика. Саманта нашла глазами Милисенту, и та указала взглядом на боковой переход. Саманта извинилась перед своим кавалером и, тоже показав взглядом Милисенте следовать за ней, устремилась в тот переход. Пробежав по коридору, они обнаружили девочку и ее кавалера в одной из буфетных комнат. Те стояли у стола с напитками и закусками, а перед ними находился молодой франтовато разодетый мужчина, презрительно на них смотревший. Спутник Листика был бледный как стена. А вот по плавным движениям девочки и по ее увеличившимся и без того большим зелеными глазам было видно, что Листик очень сердится.

— Тэрри, а шшшто надо делааать, если тебя оссскорбииили? — растягивая слова, с каким-то шипением спросила Листик у своего кавалера. Но вместо него ответил франтоватый мужчина:

— Если это дама, то она дает пощечину, а если это мужчина, то он выплеснет свой бокал в лицо обидчику!

— Бокал обязательно должен быть с вином? И что потом? — уточнила Листик.

— Можно и с вином, — ухмыльнулся мужчина. — Такое оскорбление смывается кровью. Поэтому потом следует дуэль! Но куда вам, деткам, вы же пьете сладкий крюшон! Я не вижу перед собой ни дамы, ни мужчины…

Франт не успел договорить, Саманта тоже не успела вмешаться, как Листик схватила ковшик, которым разливали крюшон по бокалам из большой серебряной чаши, и заехала в лоб этому франту, со словами:

— Это тебе вместо пощечины! Еще руки об тебя марать, а вдруг ты заразный!

Но, видно, этого девочке показалось мало, и она схватила большую серебряную чашу и, подпрыгнув, надела ее на голову ошалевшему франту. Тот от неожиданности, а может и от удара по голове, сел на пол. Крюшон водопадом стекал по его одежде.

— Вот, — удовлетворенно сказала Листик, — это вместо бокала вина! Надеюсь, количество заменит качество!

Листик оглядела дело своих рук и постучала сверху по чаше, которую мужчина пытался снять:

— Эй, ты готов, чтоб я с тебя это все смыла кровью?

Франт что-то промычал в ответ, разобрать было трудно, так как чаша была глубокая и налезла ему почти до подбородка. Листик еще раз постучала и спросила:

— Так будем смывать или так и будешь ходить?

— Леди! Вы видите, маркиз Гираноми не может снять крюшонницу с головы? — вмешался один из присутствующих дворян.

Листик пожала плечами:

— Вы хотите сами снять эту посудину с головы этого нахала? Ничего не имею против. Снимайте! Если не получится, можете ее разрубить топором! Думаю, маркиз не получит сотрясения мозгов — за их неимением.

Наконец, с большими усилиями, маркиз снял с головы крюшонницу, его тщательно уложенная прическа была испорчена, как и его костюм. Он с ненавистью глянул на девочку:

— Ты… ты… мерзкая…

— Еще раз надеть? — угрожающе спросила Листик.

— Маркиз, ведите себя прилично! Не смейте оскорблять даму! — громко сказала Саманта.

— Это кто еще… — Маркиз резко повернулся к Саманте, но наткнулся на ее взгляд. Он узнал воительницу и замолчал. На его щеках играли желваки, он зло усмехнулся и произнес:

— Меня оскорбили! Я требую сатисфакции! Это можно смыть только кровью!

— Ага, — сказала Листик, — он хочет, чтоб я смыла с него крюшон кровью. Это запросто, главное, чтоб у него крови хватило.

И, отвечая на недоуменные взгляды собравшихся на шум скандала дворян, пояснила:

— Его же кровью и смою, или кто-то хочет предложить свою?

— Так вы согласны на дуэль? — быстро спросил маркиз Гираноми.

— Ага, — ответила Листик. И, обращаясь к окружающим, добавила: — Согласна, заметьте, это он сам предложил дуэль.

Дуэли были запрещены королевским указом, все участники и зрители подлежали наказанию. Их зачинщики наказывались в первую очередь. Но это не останавливало драчливых дворян. Они все равно устраивали дуэли. А дуэль, приведшая к смерти одного из участников, каралась очень серьезно.

— Ваши секунданты? — так же быстро спросил маркиз, словно боясь, что девочка передумает.

— Саманта Грег и Милисента Дрэгис, — кивнула в сторону девушек Листик, — а ваши?

— Граф де Коэльяк и маркиз Галирамо, — тоже кивнул в сторону названных дворян маркиз Гираноми.

— О! — обрадовалась Листик, увидев знакомого по большому королевскому приему, и участливо спросила неприязненно смотревшего на нее графа: — Я вас не сильно поваляла? Бока не болят?

— Условия дуэли — только сталь! Никакой магии! — кривясь, объявил граф, которого валяла на приеме Листик.

— Ага, — согласилась девочка. — Какое оружие вы хотите выбрать?

— Шпага! — быстро сказал маркиз Гираноми.

— Должен вас предупредить, что маркиз профессиональный дуэлянт и мастерски владеет именно шпагой! — вполголоса предупредил Саманту один из присутствующих дворян. — Я не знаю, получится ли уже вмешаться и остановить эту дуэль, но жизнь вашей подруги в большой опасности!

Саманта пожала плечами, чем вызвала большое изумление предупреждавшего ее дворянина. Милисента, обсудив правила поединка с другим секундантом, кивнула Листику, и все присутствующие высыпали на улицу. Там очертили дуэльный круг, и дуэлянты встали друг против друга. Конечно, многие осуждали маркиза Гираноми, ведь он опустился до того, чтобы драться с женщиной, почти ребенком, но возражать никто не решался. Не хотели ссориться с маркизом и его покровителем герцогом Вэркуэллом, оба были очень злопамятны и не упускали случая отомстить. Ну и раз девочка сама вышла защищать свою честь, то получается, у нее нет никого, кого бы она могла выставить на замену, при этом многие с недоумением смотрели на леди Саманту — почему она не заступилась за свою подругу?

Листик стояла на месте, и маркиз Гираноми сделал первый небрежный, но стремительный выпад, девочка не стала отбивать шпагу противника, она просто уклонилась от нее. Еще четыре выпада прошли в том же ключе, маркиз старался поразить девочку шпагой, а та просто уворачивалась. Раздосадованный маркиз прошипел:

— Почему ты не дерешься?!

— Не вижу соперника, — спокойно ответила девочка, — ты же не умеешь!

При этих словах Листик не уклонилась от очередного выпада, а приняла его на свою шпагу, совершив неуловимое вращательное движение, девочка выбила оружие из рук маркиза. Маркиз кинулся за своей далеко отлетевшей шпагой, Листик ему не препятствовала. Подняв шпагу, маркиз с яростью бросился на девочку, но его новый выпад снова закончился неудачей. Листик опять выбила из его рук шпагу. Так повторилось четыре раза, маркиз подымал свое оружие, атаковал улыбающуюся Листика, та выбивала шпагу из его руки, отбрасывая ее подальше. Когда запыхавшийся маркиз, тяжело дыша, снова встал напротив девочки, та участливо спросила:

— Маркиз, а вы не устали? Что это за бега вы здесь устроили? Или вы думаете, что я с вами в догонялки играть буду? И вообще, вы драться на шпагах умеете? Или приказать принести вам тролличью дубинку?

Среди зрителей послышались смешки, разъяренный маркиз снова бросился на девочку, та опять повторила свой трюк. Зрители уже откровенно смеялись, на их глазах унижали грозного дуэлянта, унижали в деле, в котором он считался непревзойденным мастером. В очередную атаку маркиз бросился, как бык в финале корриды, его налитые кровью глаза видели только ненавистную соперницу. Когда же шпага, уже в который раз, вылетела из его руки, он попытался просто ударить девочку выхваченным из-за голенища сапога кинжалом. Листик уклонилась и приложила маркиза рукояткой своей шпаги по лбу. Профессиональный дуэлянт рухнул как подкошенный.

— Фу, — сказала Листик, — мало того что собрался драться с такой маленькой и слабенькой девочкой, как я, так он еще и ведет себя как горный тролль! Применяет грязные приемы, словно в кабацкой драке! Никакого благородства! Заберите этого невежу! — Последние слова, под смех зрителей, были адресованы секундантам маркиза.

Саманта с улыбкой глянула на дворянина, предупреждавшего об опасности дуэли с маркизом Гираноми. Тот молча ей поклонился.

— Думаю, что произошедшее здесь вряд ли можно считать дуэлью! — громко сказала Саманта, привлекая внимание уже собравшихся расходиться зрителей. — Это была просто дружеская разминка.

— Но маркиз получил серьезную травму! — возмутился граф де Коэльяк. — Ему требуется лечение…

— Серьезную травму получило самолюбие маркиза, — возразила Саманта, — потому как шишку на лбу вряд ли можно считать травмой. Приложите ему ко лбу что-нибудь холодное, это поможет, заодно остудит его пыл.

— Ага! — поддержала подругу Листик и посоветовала графу: — Вы наденьте ему на голову крюшонницу, она холодная. И на голову маркизу налезет, уже проверено!

Под громкий смех окружающих Листик отвернулась от графа, нашла глазами своего малолетнего кавалера и позвала его:

— Тэрри, пошли крюшон пить, там еще и пирожные оставались!

— Тэрри? — подняла бровь Саманта.

— Граф Тэрри де Гривз, — представился тот.

— Листик, а чего этот маркиз к тебе прицепился? — спросила Милисента.

— А он не ко мне, а к Тэрри. Подошел и сразу начал обзываться! Нахал какой-то!

— Он давно провоцирует меня на дуэль, видно, сейчас решил, что есть очень удобный повод, ведь я не мог не ответить на оскорбление своей дамы.

— Да уж, нашел на кого наехать, — засмеялась Милисента, — Листик таких, как он, десяток на ленточки порвет и не запыхается.

Молодой граф удивленно посмотрел на девушку, а смущенная Листик поспешила представить своих подруг.

— О! Леди Саманта! — выразил свой восторг граф Тэрри. — Я много о вас слышал!

— А о генерале Лэри де Гривз вы слышали? — улыбаясь, спросила Саманта.

— Да! Это мой двоюродный прадедушка!

— Ну а Листик его дочь, так что, получается, она ваша бабушка, двоюродная. Генерал де Гривз за военные заслуги получил баронство Дрэгис, — пояснила Саманта.

— Да, я слышал, что один из младших братьев моего прадеда получил в награду баронство, где-то в приграничье, но я не знал, что это именно генерал де Гривз. Я очень рад, что у меня есть такие очаровательные бабушки, — молодой граф поклонился девушкам, — и я приглашаю вас, Листик и Милисента, на бал, который дает мой отец. Приглашаю и ваших подруг. Отец будет рад с вами познакомиться, я надеюсь, что вы примете мое приглашение.

Бал в купеческом собрании был не менее скучный, чем бал у гномов. Важные и солидные господа беседовали о важных и нужных вещах — котировках акций, торговых сделках, прогнозах роста или падения цен на те или иные товары. Их важные и не менее солидные жены беседовали о таких же важных и нужных вещах — какие брильянты надела госпожа Рокицки в свой последний визит на прием к городскому голове, какие лекарства или травы помогают от тех или иных болезней, прогнозах моды на будущий сезон. Их дети, с которых умудрялись не спускать глаз как важные господа, так и их не менее важные жены, пытались веселиться, хотя бы танцевать. Но танцы были какие-то вялые, чопорные.

Но девушки не скучали. Милисента и Саманта вели переговоры с самыми важными господами. Эти господа сначала окружили Листика и, наговорив ей кучу комплиментов, попытались уговорить ее на какие-то скидки в тарифах за проезд через Ларнийский перевал или снижение какой-то пошлины — в обмен на оказание каких-то услуг. Это Листику очень напомнило вчерашний бал у гномов. Там тоже очень важные и солидные гномы насели на маленькую баронессу с просьбой предоставить им концессию на разработку полезных ископаемых в недрах Хасийских гор в пределах территории баронства. У девочки от таких мудреных слов чуть уши в трубочку не свернулись. Она бы точно покусала этих важных бородачей, если бы не Милисента с Самантой, они сразу взяли ведение переговоров на себя, чем удивили и озадачили гномов. Выяснив, что эта просьба гномов мотивирована тем, что Хасийские горы — именно в пределах дрэгисского баронства — очищены от крупных видов нежити и там теперь относительно безопасно, девушки поставили свои условия. Довольно жесткие условия — никакой гномьей автономии в пределах дрэгисского баронства, полное подчинение всех гномьих поселений баронессе, с выплатой полагающихся налогов. Строительство на Ларнийском тракте, в особо опасных местах, тоннелей, что делало этот тракт проходимым и зимой. Гномы согласились, уж очень богатые полезными ископаемыми были горы, опять же, девушки обещали охрану и защиту гномьих поселений от нечисти и нежити, все равно Листик уже всю крупную уничтожила и распугала, — а вот нечего на таких вкусных горных козлов зариться! Там территория одного дракончика, и всяким объедальщикам там не место!

Купцы и промышленники каким-то образом узнали о договоре с гномами, теперь попытались и себе выторговать у юной баронессы преференции. Но они не знали, на каких условиях тот договор был заключен, теперь же только отдувались, выслушивая встречные условия, выдвигаемые Милисентой. Саманта плохо разбиралась в коммерческих делах, поэтому она только поддерживала подругу. Переговоры вела Милисента, Саманта и представители купечества никак не ожидали такой деловой хватки от этой хрупкой девушки. Ирэн тоже не скучала, она просвещала как почтенных матрон, так и их юных дочек в некоторых тайнах кулинарных и лекарских рецептов. Конечно, девушка рассказывала только простейшие рецепты, особенно лекарские. Все приготовленное по ним ни в коем случае не могло кому-либо чем-либо навредить. Разве что при условии большой передозировки — вызвать понос. Женская половина собравшихся с восторгом внимала Ирэн.

— Не будет ли мой вопрос бестактным, сиятельная леди, — спросил Милисенту один из купцов, — почему владетельницей баронства является ваша сестра, хотя она и младше, а хозяйственные вопросы ведете вы?

— Как вы справедливо заметили, владетельница баронства баронесса Листик, она им владеет, а хозяйственные вопросы веду именно я, во-первых, я к этому наиболее подготовлена, а во-вторых, владение — это такая тяжелая работа, ни на какое хозяйствование уже не остается времени! — тяжело вздохнула, пряча улыбку, Милисента.

Саманта тоже тяжело вздохнула, подтверждая слова своей подруги. Важные господа серьезно покивали. Занятые такими важными разговорами, девушки не заметили исчезновения Листика. В зал вошел, почти вбежал, очень сильно обеспокоенный один из распорядителей бала. Он не решился прервать беседу важных господ купцов и Милисенты, а направился к Ирэн, беседовавшей в женском окружении.

— Извините, леди, что я вас беспокою, но не могли бы вы пройти со мной, там ваша подруга… Она… — запинаясь, начал распорядитель, Ирэн его взволнованно перебила:

— Листик?! Что с ней?

— Она, как бы это сказать… — попытался объяснить распорядитель, но обеспокоенная Ирэн снова его перебила:

— Она там что, сражается? — Ирэн хотела сказать — «подралась», но в последний момент подобрала слово помягче.

Распорядитель озадаченно кивнул:

— Можно сказать и так…

— Идем! Быстрее! — почти крикнула Ирэн, срываясь с места.

За ней устремились озабоченные Саманта и Милисента, за ними и все остальные. На балу было скучно, а тут хоть какое-то развлечение, опять же интересно посмотреть на безумца, решившего подраться с маленькой баронессой. О событиях на большом королевском приеме и историю дуэли в дворянском собрании знали все присутствующие, такие слухи очень быстро распространяются.

Девушки, сопровождаемые распорядителем и остальными к ним присоединившимися, вбежали в большую буфетную. В купеческом собрании, в отличие от дворянского, была только одна буфетная, но большая. В углу этого помещения стояла толпа народа. Протолкавшись сквозь нее, девушки остановились, пораженные открывшейся картиной. За большим столом сидела Листик. Перед ней стояло множество пустых вазочек из-под мороженого. Единственная не пустая, наполовину опустошенная стояла перед девочкой. Листик в три приема доела оставшееся мороженое и голосом более хриплым, чем обычно, обиженно сообщила:

— Я так и не поняла, какое мороженое все-таки вкуснее?!

— Вот, — пораженно сказал распорядитель, — закончила сражаться, а ведь здесь было больше сорока порций!

— Листик! Ты это все съела?! — всплеснув руками, воскликнула Милисента.

— Ага! — подтвердила девочка и пояснила: — Только я не ела, я пробовала, надо же мне было выяснить, какое мороженое самое вкусное! Вот я и пробовала, чтоб потом его съесть.

— Но ты же съела все!

— Ну нельзя же оставлять надкушенное, в смысле надъеденное мороженое, это неприлично! Вот мне и пришлось доесть все попробованное. — Листик задумчиво посмотрела на пустые вазочки и начала перечислять: — Вкусное мороженое шоколадное, ванильное, кофейное, клубничное, вишневое, малиновое, земляничное, черничное…

— Стоп, стоп, стоп! — остановила девочку Саманта. — Ты это все съела?

— Нет, это я все попробовала, а теперь буду есть то, что выбрала, — серьезно объяснила Листик и тут же сказала распорядителю: — Давайте несите!

— Э-э-э… — растерялся распорядитель.

— Да, — подтвердила Милисента, — принесите ей то, что она перечислила, но только по одной порции!

— Эй! — заволновалась Листик. — Я же не все перечислила! И почему только по одной порции?!

— Леди Милисента, а вашей сестре не станет плохо? — спросил один из важных господ купцов.

— Ей нет, а вот окружающим вполне может, если ей не дадут мороженого, — усмехнулась Милисента.

— Принесите и нам мороженого, — попросила Саманта и вслед кинувшимся за заказанным слугам быстро добавила: — По одной порции!

А Милисента подошла к Листику и вполголоса ей стала выговаривать:

— Листик, ну нельзя так много есть мороженого…

— Мало осталось, да? — жалобно спросила девочка. — Может не хватить?

— Ну что вы, леди, — вмешался распорядитель бала, — у нас достаточное количество различных сладких закусок, пирожные более чем пятидесяти сортов, мороженое тоже пятидесяти видов.

— Вот! Видите! — возмутилась Листик. — Пятидесяти сортов! А мне дали не все попробовать! И пирожные тоже!

— Листик, — укоризненно сказала Милисента, — ну как так можно!

— Да! Как так можно! Столько видов, а вдруг я пропустила самое вкусное? Я же не все попробовала!

За окном было еще темно, Листик потянулась и осторожно выпуталась из теплых шкур, так чтоб не разбудить Кузю, соскочила со своего «драконьего» ложа и тихонько прошлепала босыми ногами в ванную комнату. Там, открыв кран, присела на край большой ванны. Сегодня первый день второго семестра. Листик вздохнула — вот и закончились зимние каникулы, балы, большие и малые, приемы, танцы и угощения. Листик облизнулась, вспоминая мороженое. Особенно ей понравилось на балу у эльфов, там не было такого изобилия сортов, как на балу в купеческом собрании, — всего-то каких-то десять видов. Но мороженое было настолько вкусное! А пирожные! Прямо так и таяли во рту! И опять же тактичные эльфы не приставали к девочке с нудными вопросами о таможенных льготах, снижении тарифов и прочей галиматье, а сразу позвали танцевать, а потом угощали мороженым, пирожными, а потом снова танцевали. Листик не знала, что у эльфов тоже был свой интерес, но со своими просьбами они сразу обратились к Милисенте.

— Если уважаемая леди Милисента уделит мне толику своего драгоценного времени, — вкрадчиво начал Илисарионианэль эль Велинатэлиэнион, полномочный представитель Светлого Леса и старейшина эльфийской общины в столице королевства, — я бы хотел обсудить некоторые аспекты нашего будущего взаимовыгодного сотрудничества. Насколько я понимаю, все экономические и хозяйственные вопросы дрэгисского баронства вы взяли в свои руки, тем самым оградив свою сестру от крайне необдуманных и скоропалительных решений. Вам делает честь такое бескорыстное участие в жизненно важных делах баронства. Хотя вы достойны гораздо большего. И я абсолютно уверен, что эти большие дела вы будете вершить со столь же непринужденной легкостью, как и решаете проблемы маленького приграничного баронства!

Милисента поняла, что этот умудренный эльф знает, кто она такая, но, сохраняя улыбку на лице, она ответила:

— Светлейший Илисарионианэль, я безмерно рада помочь вам. Но давайте не будем упоминать о столь отдаленных перспективах, когда на мои хрупкие плечи лягут те большие проблемы, о которых вы изволили упомянуть. Это никоим образом не повлияет на наше взаимовыгодное сотрудничество сейчас.

Эльф понимающе склонил голову, показывая Милисенте, что он все понял — уступок не будет, и ему рекомендовали сохранить тайну девушки. А та продолжила:

— Но сейчас я — как не наследная баронесса Дрэгис — стараюсь, по мере моих скромных возможностей, помогать моей младшей сестре…

Едва заметная улыбка тронула губы эльфа, но Милисента ее увидела и повторила с нажимом:

— Листик действительно моя сестра, и, стараюсь, чтоб ни ей, ни ее владению не был нанесен ущерб. Поэтому давайте перейдем к сути дела…

Переговоры с эльфами закончились к обоюдному удовлетворению, но в конце Милисента озадачила эльфа своей фразой:

— Светлейший Илисарионианэль, когда будете говорить комплименты Листику, а вы же обязательно будете, постарайтесь говорить попроще, а то она вас точно покусает!

Удивленный эльф посмотрел туда, где в окружении эльфийской молодежи, весело смеясь, танцевала Листик, покачал головой и на всякий случай пожал плечами, потом перевел взгляд на Милисенту. Та, улыбнувшись, кивнула, мол, так и будет, если старейшина эльфов ее не послушает.

Вообще-то Листик догадывалась, что у эльфов тоже был свой интерес, да и Милисента ей рассказала о результатах переговоров. И Листик была очень благодарна своей сестре, что та избавила ее от этого крайне нудного и неинтересного занятия.

Ванна наполнилась, и Листик с удовольствием туда плюхнулась. Погрузившись с головой в воду, девочка замерла. Пролежав так минут десять, Листик почувствовала, как ее кто-то дергает за ногу. Резко высунувшись из воды, девочка услышала визг обрызганной Милисенты:

— Ай! Листик! Вода же ледяная! Как ты можешь в ней лежать!

— А мне нравится! И если я не полежу в воде, то буду всю первую пару спать, если, конечно, это не будет фехтование!

— Вылазь давай! Нам с Ирэн тоже надо умыться!

Листик выметнулась из воды, вновь обдав холодными брызгами Милисенту и заодно заглянувшую в ванную Ирэн.

— Ай-и-и! — завизжали девушки в два голоса, а Листик рванула мимо них — одеваться.

— Ну чего так кричать, да еще в такую рань! — высунула из шкур на «драконьем» ложе свою сонную мордочку Кузя.

Глава 11 Что такое кабаре и как стать его владельцем

За столом сидели Милисента и Ирэн, а Листик устроилась в своем гнездышке. Девушки молчали, они были заняты делом — кто читал свои конспекты, кто учебники. С начала занятий прошла уже неделя, новогодние праздники с их балами и приемами отошли в прошлое, теперь же шли суровые трудовые, в смысле учебные, будни. Милисента и Ирэн были примерными студентками, конспектировали все лекции и готовили все домашние задания. И если Листик пыталась отлынивать, раньше только одна Милисента призывала ее к порядку, то теперь к ней присоединилась еще и Ирэн. Нет, Листик не была лентяйкой, но почему бы не отложить скучные занятия на потом, когда можно поиграть с Кузей или повозиться с маленькими брауни. Вот и сейчас девушки время от времени строго поглядывали в сторону Листика, а та читала учебник и громко сопела, выражая этим свое усердие. На раздавшийся стук в дверь первой отреагировала Листик громким «Войдите!».

В комнату осторожно вошел Масин фон Крунув, конечно, он дружил с девушками, но мало ли что? Вот и теперь явно обрадованная Листик соскочила со своей кровати и подбежала к студенту:

— Масин! Как хорошо, что ты пришел! Я тут к завтрашнему занятию готовлюсь, ты мне поможешь?

— Я бы рад, но наши профессиональные профили несколько различаются, — тактично начал студент, но, увидев начавшую обиженно надувать губки девочку, быстро согласился. — Конечно, Листик, чем смогу, помогу!

— Ага! — повеселела девушка. — Вот скажи, Масин, если надо узнать важную информацию, которую скрывает противник, что надо сделать?

— Ну даже не знаю, — пожал плечами студент. — Я бы его поднял и допросил, если он, конечно, уже мертвый.

— Интересный подход, — засмеялась Милисента. — Сначала умертвить, а потом допрашивать!

— А что, можно по-другому? — удивился Масин. — Мы такого не изучали.

— Ага! Мы как раз изучаем! — кивнула Листик. — Сейчас я тебе покажу!

— Это как? — спросил студент, стараясь подальше отодвинуться от загоревшейся энтузиазмом девочки, та, наоборот, шагнула к нему поближе, приперев его к стенке.

— Сейчас я тебя буду допрашивать, а ты будешь мне отвечать!

— Что? Что отвечать?! — уже серьезно испугался Масин.

— Правду, чистую правду и только правду! — грозно ответила Листик, закатывая рукава.

— Это за… зачем? — начал даже заикаться Масин, настолько был грозный вид у девочки. — За… зачем?

Фон Крунув уже совсем прижался к стене и показал на закатанные рукава девочки, та, прищурив глаза, ответила:

— А вдруг ты не всю правду скажешь? Или вообще врать начнешь? Тогда я буду вынуждена применить к тебе воздействие!

— Какое воздействие! — почти закричал Масин, пытаясь то ли вжаться в стенку, то ли на нее залезть.

— Трехступенчатое! — пояснила Листик. — Сперва призываем тебя к добровольному сотрудничеству, потом применяем физические меры принуждения, а потом и магические…

— Э-э-э, я не согласен! — завопил студент.

— Ага! — обрадовалась Листик. — Злостно запираешься! Значит, первую ступень пропускаем, сразу переходим ко второй.

— Я вообще не согласен! Вообще не согласен принимать в этом участие! — Масин круглыми от ужаса глазами посмотрел на очень серьезную девочку. И шепотом добавил: — Убивают!

— Ну что ты так волнуешься! Ты же некромант, потом сам себя поднимешь! — утешила перепуганного студента Листик.

Масин поднял глаза и увидел хихикающих Милисенту и Ирэн.

— Листик, магистр Клейнмор, если бы это видел, точно поставил бы тебе зачет по этой теме! — засмеялась Милисента.

— Э-э-э, — сказал Масин, — вы что, меня опять разыгрываете?

— Не мы, это Листик! — тоже засмеялась Ирэн.

— Ну я бы немножечко, совсем чуть-чуть, — заявила Листик и, обратившись к Масину, обиженно спросила: — Ну что, тебе жалко было, да? Немножечко подопрашиваться?

— Фух, — выдохнул студент. — С вами не соскучишься. Говорят, самые большие юмористы — «некроманты»! Но со всей ответственностью заявляю — «некроманты» с вами и рядом не лежали!

— И правильно, я не позволю всяким «некромантам» тут лежать! — грозно сказала Листик. — А ты, Масин, ладно, можешь сесть! Вон туда, на стул, он вроде чистый.

— Спасибо! — серьезно поблагодарил студент и обернулся, чтоб посмотреть, что впивалось ему в спину, когда он прижимался к стенке. Повернулся, посмотрел и восхищенно охнул:

— Что это? Какая красота! Кто это?

— Это я! — гордо ответила Листик.

— Это Листик сделала! — быстро поправила сестру Милисента.

— Красивый какой! — еще раз повторил Масин, разглядывая вырезанного на камне дракончика. — Только вот таких драконов не бывает.

— Как это — не бывает? — возмутилась Листик и показала на стену с барельефом: — А это тогда откуда?

— Действительно, откуда? — переспросил Масин. — Листик, неужели эту красоту ты сама придумала и сделала? Да? Ты талант! Тебе надо не на боевого мага учиться, а на художника! Да что там — учиться! У тебя и так замечательно выходит!

Листик, покрасневшая от удовольствия, загордилась, а продолжавший ее хвалить Масин уже явно что-то прикидывал в своем авантюрно-коммерческом уме.

Грымыхыр Уралам сидел за столиком в самом углу зала трактира и грустил. Мечта всей его жизни накрывалась медным солдатским котелком. Тяжело вздохнув, Грымыхыр обвел взглядом большое помещение, которое должно было быть главным залом его кабаре, но…

Уралам был полуорком, а куда податься полуорку? Только в наемники. И тридцать лет своей жизни из сорока он был наемником, хорошим наемником. Поэтому он сумел, правдами и неправдами, скопить достаточную сумму денег, чтобы выкупить в столице большой трактир. Прежний хозяин этого трактира находился на грани разорения, поэтому он с радостью продал свое убыточное заведение. Почему убыточное? Потому что этот трактир не блистал ни интерьером, ни изысканностью кухни, и гостиницы при нем не было. А находился этот трактир в крайне неудобном месте — на границе района, где жили аристократы, и района купцов. Понятно, что аристократы ходили в рестораны, которых было даже слишком много в их районе, а купцы ходили в таверны и другие подобные заведения в своем районе. А в это пограничное заведение общепита ходила в основном молодежь, и то только для того, чтобы подраться и побуянить. Понятно, что такие клиенты много прибыли не принесут. Кроме того, эта территория между районами, как и всякое приграничье, контролировалась третьей силой — криминальной группировкой, подчинявшейся ночной гильдии. И вот только Уралам вступил во владение, как к нему явились накачанные мужички и потребовали плату за «охрану»! А от кого они будут охранять? От самих себя, что ли? Бывший наемник был неробкого десятка, он мог постоять за себя в любой драке. Но молодцы из ночной гильдии не устраивают честных поединков — обычно нож под лопатку, и все. Грымыхыр снова вздохнул, а какие были планы! Ведь он всегда любил музыку! Пусть наемнику и нечасто удавалось ее послушать, но, когда это случалось, Грымыхыр блаженствовал.

Бывший наемник даже знал ноты, правда, не все, вот, например, нота соль. Хорошая нота, нужная, и название у нее подходящее, к ней бы идеально подошла нота «мясо», но такой ноты, к сожалению, не было. Зато была нота ре — очень непонятная нота, и непонятно что означающая, так Грымыхыр думал до последнего времени. Пока не услышал это благозвучное название — кабаре! Первая часть, понятно, происходит от слова «кабак», а вот вторая — это точно нота! А нота — это песня! Значит, кабаре — это кабак, где поют или слушают песни. Слушают выступающих певцов. И вот мечта о своем кабаре гибла на корню. Ведь мало было купить помещение, надо было его еще и оформить в соответствующем стиле! Да и название придумать подходящее, тут фантазия полуорка дальше «Пьяного тролля» или «Дырявой кастрюли» не шла, он все-таки воин, а не менестрель! Пока кабак, так и не ставший кабаре и не имевший названия, работал в прежнем режиме, режиме питейного заведения средней руки. Благо повара и официантки перешли по наследству к новому хозяину от прежнего. Заходили в него в основном пьяньчуги и местная голытьба, правда, третьего дня зашел благородный, как оказалось, студент из неподалеку расположенной вроде как магической академии.

Тренькнул колокольчик на двери, и в безымянный трактир (старую вывеску Грымыхыр снял, а новой еще не повесил) вошел давешний студент. Бывший наемник сразу подобрался — нет, студент его не впечатлил, а вот его сопровождающие четыре девушки… Если черноволосая была обычной, то три других… По тому, как они двигались, Грымыхыр сразу опознал в них бойцов, и очень опасных!

— О! Друг Грымыхыр! — вскричал увидевший Уралама студент. Подойдя ближе, он проговорил: — А я тебе нашел художника-оформителя, вот познакомься, Листик! А это ее подруги — Милисента, Саманта и Ирэн!

Саманта, когда узнала о том, что предлагает студент Масин фон Крунув девушкам, решила их обязательно сопровождать, при этом строго приказав Масину никому не говорить ни о том, куда они идут, ни о ее статусе преподавателя академии Магических Искусств.

Орк немного расслабился, если девушка — художник, то, может, сразу в драку не полезет и сильно бить не будет. Грымыхыр велел принести кувшин вина и предложил девушкам. Масину не предложил, потому как знал, что тот может выпить много, тем более на халяву, а от много выпившего — толку не дожешься.

Поскольку девушки не пили, а обиженный Масин (а как же — выпивкой не угостили!) попрощался и ушел, при этом, правда, не забыв получить с полуорка свое вознаграждение за найденного художника, за разговором Грымыхыр один выпил весь кувшин. И хмелеющий полуорк рассказал девушкам все: и про свою жизнь наемника, и про свою мечту, и про трудности, у него возникшие. Девушки оказались хорошими слушательницами, они внимательно слушали Грымыхыра, сочувственно кивали в нужных местах, а полуорк все говорил и говорил, видно, ему просто надо было выговориться. Когда Грымыхыр закончил, младшая рыженькая девушка протянула ему платочек — у полуорка по щекам текли слезы.

— Какая у тебя поэтическая натура, — сказала рыженькая, — даже ноту придумал новую — «мясо»! Интересно, а как она звучит? Девочки, а давайте ему поможем, а? Будет здесь кабаре, а Грымыхыр будет его директором!

— Вот только имя, — задумчиво произнесла девушка с пшеничными волосами, — как-то не очень подходит для директора кабаре — Грымыхыр!

Грымыхыр насупился:

— Это имя дали мне родители, правда, отца я вообще не знал, а мать, отрядная маркитантка, пьяница и… — Что «и», Грымыхыр не стал уточнять.

— Я же не предлагаю тебе сменить имя, возьми сценический псевдоним, так все творческие люди делают, — пожала плечами девушка. Но, увидев полное непонимание на лице полуорка, пояснила: — Все артисты, ну те, которые поют и играют на музыкальных инструментах, придумывают себе красивые запоминающиеся имена. Понял?

Орк закивал и задумался, после нескольких секунд напряженного размышления он выпалил «красивое и запоминающееся имя»:

— Я буду «Стальная кувалда»!

— Ты же не на состязаниях по боевым единоборствам выступать собираешься, надо что-то менее агрессивное, а то так ты всех посетителей своего кабаре сразу распугаешь, — засмеялась девушка. А рыженькая предложила:

— Дядюшка Грым!

— Нет, «дядюшка» и «Грым» как-то не сочетаются, — задумчиво проговорила русоволосая, — совсем не сочетаются… А ну встань!

Было что-то командное в голосе этой девушки, такое, что Грымыхыр вскочил и вытянулся как перед отрядным сержантом и отрапортовал:

— Ефрейтор Грымыхыр Уралам!

— Ого! Вот это голосина! Прямо громовая голосина! — восхитилась черноволосая. — Таким голосом на плацу скомандуешь — сразу все новобранцы от испуга попадают!

Грымыхыр польщенно улыбнулся, а рыженькая захлопала в ладоши:

— Вот! Дядюшка Гром! Звучит и ласково, и строго! Дядюшка Гром!

— А что, неплохо, подходит и под голос, и под комплекцию, — кивнула русоволосая, оглядывая большую и упитанную фигуру бывшего ефрейтора, — очень подходит! Как тебе такое имя? Нравится?

— Рад стараться! — снова рявкнул Грымыхыр.

— Саманта, ты его совсем запугала, — засмеялись остальные девушки. А та, что с пшеничными волосами, добавила:

— Вот что значит — военная косточка! Саманта, он в тебе сразу командира почувствовал!

— Вольно, ефрейтор, можешь сесть, — скомандовала Саманта, и полуорк сел на свое место. А девушка обратилась к своим подругам: — Ну что, девочки? Возьмем шефство над вновь создаваемым кабаре?

— А как мы назовем это кабаре? — спросила рыженькая и тут же предложила: — А давайте — «Золотой Дракон»! А?

— Э-э-э… леди, — несмело начал полуорк, — но деньги! Я все деньги потратил на покупку, и у меня уже почти ничего не осталось. А тут надо еще вложить, раза в три, если не больше!

— Это не страшно, мы достанем, — сказала девушка с пшеничными волосами. — Давай так, то, что ты уже вложил, пойдет как твоя доля в нашем совместном предприятии. За тобой остается пост директора и общее руководство, дядюшка Гром. А мы будем помогать в меру своих сил. Вон Листик будет заниматься оформлением, Ирэн знает много оригинальных рецептов разных блюд, это тоже привлечет посетителей.

— А как рецепты привлекут посетителей? — спросил полуорк. — Это же не аптека!

— Если здесь будут готовить блюда, каких не будет во всем остальном городе, то посетители и без музыкального оформления обеспечены, а если тут будет еще и хорошая музыка, то вообще, только за вход деньги брать можно!

— Это очень хорошо, но не забывайте, что вам еще и учиться нужно, — вмешалась русоволосая девушка, строго посмотрев на своих подруг.

— Саманта, я же не говорю, что мы здесь все время заняты будем, — возразила девушка с пшеничными волосами. — Ирэн просто один раз покажет и запишет рецепты — как готовить. Листик будет только рисовать эскизы, а для оформления мы наймем художников, не мастеров, но таких, чтоб могли по этим эскизам работать. А Листик будет только осуществлять надзор, скажем, по вечерам или во время обеденного перерыва в занятиях, заодно и пообедаем. Тут же совсем близко к академии! Ну дядюшка Гром, как вам наши планы?

Полуорк улыбнулся, ему нравились эти девушки, особенно младшая, рыженькая. Старшая хоть и внушала опасения, но он с ней чувствовал себя как со строгим, но справедливым командиром, который накажет сам, но своих в обиду не даст никому. Грымыхыр встал и протянул руку, сверху на нее легли четыре девичьих ручки.

Девушки весело засмеялись, к их звонкому смеху добавился бухающий хохоток полуорка.

— Это все хорошо, даже замечательно, но раз вы вошли в долю с хозяином этого заведения, то обязаны выплатить по его долговым обязательствам. А поскольку вас как хозяев теперь больше, то и сумма выплат увеличивается вдвое, — вкрадчиво проговорил невысокий серый человечек с малозапоминающейся внешностью. Он и подошел так, что дядюшка Гром этого не заметил.

Саманта вроде как и не удивилась появлению этого персонажа, она приподняла бровь и вежливо спросила:

— А позвольте узнать, что это за долговые обязательства? И почему мы должны платить не только по ним, а и непонятно за что и от себя?

— Охрана данного заведения стоит очень дорого, — развел руками человечек и сокрушенно добавил: — Такие затраты, такие затраты…

— А если мы откажемся от вашей охраны? — еще вежливей спросила Саманта.

— Тогда у вас будут очень большие проблемы, причем начнутся они прямо сейчас! А мне бы так не хотелось, чтобы пострадало это замечательное заведение и вы лично, а это обязательно произойдет, если мы вас перестанем охранять.

Полуорк опустил плечи, все так хорошо началось, и вот эти шакалы тут как тут, сейчас эти девушки откажутся от своей затеи, ведь даже им, по виду неплохим бойцам, будет не под силу справиться с бандой этих грабителей, а в том, что сюда пришла вся банда, Грымыхыр не сомневался.

— Какая прелесть! — пропела девушка с пшеничными волосами. — Рэкет! Самый настоящий! И вам не стыдно грабить бедных девушек? А если у нас нет с собой такой непомерно большой суммы денег?

Серый человечек поморщился:

— Ну что ж, мы можем подождать, пока одна из вас принесет требуемую сумму, остальные останутся с нами, так сказать, гарантом лояльности. Я бы рекомендовал вам поторопиться, потому как наше терпение не безгранично, и мы можем вас, девушки, заставить отрабатывать свой долг. А такие красивые девушки могут отработать только одним-единственным способом.

— Листик?.. — спросила девушка с русыми волосами.

— Восемнадцать в зале, восемь блокируют окна снаружи, по два на каждое. Десять перед входом. Этого хмыря не считаю, у него только нож, — широко улыбаясь, ответила рыжая девочка.

— Милисента?.. — снова спросила русоволосая.

— Листик — за двери и занимается теми, кто на улице, не дает им уйти. Я по часовой, ты против часовой, встречаемся у дверей и выходим к Листику.

— Принято, — кивнула русоволосая и обратилась к серому человечку: — Может, мирно разойдемся, вы уходите — и мы о вас забываем, а?

— Девушка, вы не поняли. И времени у вас не осталось, видно, придется вам отрабаты…

— Листик, — спокойно сказала девушка.

Сидящая за дальним концом стола рыженькая девочка неуловимым движением оказалась рядом с серым человечком, и тотсложился пополам.

— Гром, прикрой Ирэн! — скомандовала русоволосая, и полуорк задвинул черноволосую девушку себе за спину, а остальных девушек уже около него не было — размытые тени с невероятной скоростью перемещались по залу, здоровые мужики падали на пол и застывали в нелепых позах, впрочем, некоторые из этих мужиков тоненько подвывали. С улицы пару раз раздался яростный рев, переходящий в дикий визг.

Полуорк достал свой нож, но уже все было кончено. Русоволосая девушка, стоящая посреди зала, скомандовала:

— Гром, теперь этих, — девушка брезгливо кивнула на разбросанных по залу рэкетиров, — на улицу.

— Может, связать? — спросил полуорк.

— Зачем? — усмехнулась девушка. — С такими переломами не поозоруешь.

Грымыхыр дал команду слугам-мужчинам заняться переноской «тяжестей», а сам спросил у черноволосой Ирэн:

— Кто они?

— Боевые маги, — ответила Ирэн.

— Да? — удивился Грымыхыр. — А почему же они тогда магию не применили?

— Зачем, если они и так справились. А может, они размяться хотели. Думаешь, чего на улице этих бандюков Листик так долго гоняла, она с ними просто игралась.

— Со здоровыми мужиками, умеющими драться, и хорошо драться, эта девочка игралась как кошка с мышкой! — тихо и с благоговением произнес Грымыхыр.

— Ага! — совсем как Листик подтвердила Ирэн.

— Ыратх фырарт и грымуз! — начал привычно выражать свои чувства полуорк, но Ирэн замахала на него руками и зашептала:

— Тише, тише, уважаемый Гром! Не дай Единый, Листик услышит!

— А то что? — тоже шепотом испуганно спросил Грымыхыр.

— Не отстанет, пока все подробно не объяснишь, еще и показать попросит!

Полуорк представил, что он проделывает все то, о чем говорится в таком привычном ему оркском ругательстве, и в первый раз в жизни покраснел.

Перед безымянным трактиром, будущим кабаре, возле стонущих и слабо шевелящихся тел, сваленных в кучу, вышагивала Листик. Девочка выглядела очень расстроенной, ведь все так быстро кончилось. За ней с улыбкой наблюдали расположившиеся на крыльце этого трактира Саманта и Милисента. Саманта сказала, что сейчас должна будет подойти городская стража и что ей надо сдать эту банду. Чтоб в дальнейшем не возникло проблем с этими бандюками, да и остальных припугнуть, чтоб и не думали о возможных наездах на новое кабаре. Хотя в помещении сработано было быстро, но на улице Листик, гонявшая бандюков, наделала много шуму, — здоровые мужики сначала ревели от ярости, а потом визжали как поросята. Саманта не ошиблась, появился усиленный патруль городской стражи.

— Что здесь происходит? — грозно спросил капитан городской стражи, присмотревшись к бандитам, лежащим кучей. А потом еще более грозно спросил: — Что это?! Кто посмел напасть на почтенных горожан?!

Саманта усмехнулась, оказывается, эти бандиты делились частью денег, полученных от рэкета, с городской стражей, с конкретным ее капитаном. Девушка вышла вперед и сказала:

— Эти бандиты вымогали деньги с почтенного Грымыхыра, владельца этого ресторана. А потом они напали на нас! Бедных, слабых и беззащитных девушек! Пришлось их успокоить.

— Да кто ты такая? — заорал капитан, оглядывая невысокую девушку в брючном костюме. — Как ты посмела вообще…

Что «вообще», он не договорил, к его уху наклонился человек из патруля, но этот человек был в штатском, и зашептал:

— …леди Саманта… воительница… та самая!

Чтоб полностью развеять все сомнения офицера, Саманта подошла к нему и показала какой-то значок. Оба, офицер и человек в штатском, побледнели, причем человек в штатском прошептал:

— Тайная стража!

— Я передаю всех арестованных мною вам, господин капитан, — ехидно улыбаясь, произнесла Саманта, — надеюсь, сил вашего отряда хватит, чтоб препроводить их в городскую тюрьму. Рапорт о количестве задержанных и степени их вины я направлю по инстанции. Эти бандиты должны быть наказаны! Выполняйте, капитан!

— Так точно! Будет исполнено! — вытянулся командир патруля, выкатив глаза в порыве служебного рвения. И уже своим подчиненным отдал команду: — Обыскать, связать и выстроить в колонну по трое!

Когда колонна арестованных двигалась по улицам к городской тюрьме, невысокий серый человечек с малозапоминающейся внешностью обратился к капитану городской стражи:

— Тезимус, может, ты нас отпустишь, а? Я увеличу твою долю в два раза, так как?

— Вашша, ты знаешь, с кем связался? Это Саманта Грег, воительница, боевой маг! Кроме того, она имеет полномочия от «тайнушников», ты понимаешь, что это такое? Она могла тебя и всю твою банду там просто сжечь, и никто ничего ей бы не сказал! И рапорт она направит, рапорт! А там количество арестованных! Если хоть одного не будет хватать — это неминуемое служебное расследование! Так задницу порвут, мало не покажется! А мне, знаешь ли, она очень дорога, моя задница!

— Так поймай на улице кого-нибудь, а меня отпусти! Количество же будет совпадать! — попросил главарь, при этом остальные члены его банды глухо зароптали.

А старший стражник скривился:

— Чем ты слушаешь, Вашша? Я же тебе сказал, что та девка — боевой маг! На вас наверняка стоят магические метки! И если я приведу вместо тебя человека без такой метки, то не только задницу порвут, но и голову оторвут!

Через четыре месяца на месте безымянного трактира стояло совершенно новое здание, вернее, старое, но основательно перестроенное. Разрешение на перестройку у городских властей выбила Саманта, беззастенчиво воспользовавшаяся своими полномочиями сотрудника тайной стражи. Деньги на все работы принесла Листик. Когда была составлена смета необходимых работ, то полученная сумма всех впечатлила: она была в несколько десятков раз больше, чем изначально планировалась. Милисента предложила занять у короля, то есть взять деньги из королевской казны, но Саманта отговорила подругу от этого шага. Ведь об этом станет многим известно, а это нарушит конспирацию, возникнет вопрос — почему это из королевской казны простой баронессе, пусть и приближенной к принцессе, выделяют такую большую сумму. У Саманты тоже не было таких денег, у Ирэн тем более. Тогда Саманта предложила взять ссуду в гномьем банке, но там были большие проценты, опять же — требовались гарантии. Дать гарантии можно было от дрэгисского баронства, но тут возразила Милисента: прижимистые гномы потребовали бы пересмотра ранее заключенного договора. Тогда Листик предложила просто ограбить гномий банк, а Саманта ей это категорически запретила делать. Но в тот же вечер Листик пропала, вернулась только утром, с большим мешком золотых монет. На вопрос — где взяла? — девочка хитро улыбнулась и заявила:

— Там еще есть!

Мешок явно был банковской упаковкой, Листик выслушала от Саманты нотацию на тему — как плохо брать чужое. Но когда Саманта потребовала вернуть туда, откуда взяла, Листик наотрез отказалась, заявив, что там столько, что пропажу одного мешка никто не заметит. Потом за девочку взялась Милисента, она сказала, что если Листик признается, где взяла, то ей ничего не будет.

— Я дракон, так? — спросила Листик. Все с этим согласились, девочка продолжила свою мысль: — А у драконов всегда есть сокровищница, так? И если я дракон, то у меня тоже есть сокровищница, так? Вот из этой сокровищницы я и взяла!

— А те, кто эту сокровищницу наполняют, знают, что она твоя? — спросила Саманта.

— Не-а, — помотала головой Листик, — зачем им эти ненужные знания? А то еще наполнять перестанут! Люди такие жадные! Им же будет жалко пару монеток для бедного маленького дракончика!

В гномьем банке, куда мешок отнесли на следующий день, определить, какого государства эти монеты, не смогли и приняли золото по весу. Саманта сделала вывод, что это золото Листик утащила из другого мира. Золото перевели в местную валюту и открыли счет в том же гномьем банке. В итоге оказалось, что денег хватит на все расходы, и еще много останется. Появившиеся деньги пустили на реконструкцию трактира, для этого наняли мастеровых-строителей. Под руководством приглашенного архитектора, который использовал какой-то свой старый проект, быстро переделали большой зал в еще бо́льший. Установили сцену, а вокруг общего зала расположили отдельные кабинеты, наподобие театральных лож. Зал был спланирован так, что в любом его месте великолепно было слышно все, что произносили на сцене, но то, что говорилось за столиками, а тем более в ложах, соседям было почти не слышно. Внешне трактир тоже преобразился, теперь это было нарядное трехэтажное здание, по всему фасаду которого шла надпись — «Кабаре „Золотой Дракон“». А над ней Листик выжгла прямо на каменной кладке симпатичного дракончика. Приглашенный художник раскрасил его золотой краской. Листику расцветка не очень понравилась, но ее убедили, что так лучше в рекламных целях.

Кабаре уже две недели работало в режиме ресторана, по крайней мере днем. Великолепные блюда по оригинальным рецептам сразу привлекли гурманов из всех сословий. Но особой фишкой были блюда, приготовленные из горного козла с Хасийских гор. Свежее мясо этого животного было изысканным деликатесом. Но довезти его свежим до столицы не представлялось возможным даже с помощью магии. Каким образом оно попадало в «Золотой Дракон» — не знал никто, тем более что и здесь оно было редкостью. На столики в дни, когда такие блюда появлялись в меню, записывались заранее. И не всем доставались места, хотя такие блюда стоили очень дорого.

Листик, когда увидела в меню название блюда — «седло горного козла», — сказала Грымыхыру:

— Дядюшка Гром, ты что, сначала седлаешь козла, а потом его жаришь? Почему тогда седло подается отдельно от козла? И если есть седло, то тогда и стремена должны быть! Вот тут в меню, сразу после седла, должен быть пункт — «стремена горного козла»!

Саманта и Милисента долго смеялись, а потом объяснили девочке, что это за блюдо.

В «Золотом Драконе» устроили три зала: большой, со сценой, где и должны выступать разные артисты; малый зал, для особо важных персон, где и подавали особо изысканные блюда, в том числе и из горного козла; третий зал был побольше зала для особо важных персон, но меньше зала кабаре, там обычно была публика попроще, туда стали ходить и студенты из академии Магических Искусств, ведь в «Золотом Драконе» готовили вкуснее, чем в академической столовой.

На второй день после открытия сцену опробовала Листик, спев свою любимую песню про кузнечика. Ее выступление слышал один из менестрелей, случайно обедавший в зале, он оценил акустические свойства зала и попросил разрешения выступить. Дядюшка Гром с радостью ему разрешил, и этот менестрель дал пару концертов. А поскольку на время таких выступлений была введена «музыкальная надбавка» на все подаваемые блюда, то менестрелю выплатили гонорар за его пение. И в новое кабаре теперь выстроилась очередь из желающих там выступить. Всего за две недели работы «Золотой Дракон» приобрел большую популярность в городе. Дядюшка Гром был счастлив — сбылась его мечта. Девушек, которые это все организовали, он готов был носить на руках, особенно младшую, рыженькую. Правда, старшую девушку, Саманту, он не перестал побаиваться. А нанятые им швейцарами-вышибалами бывшие наемники — орки Турым и Пурым, полуорки Марадор и Фрыст — вообще при виде Саманты вытягивались по стойке «смирно». Саманта и девушкам спуску не давала, для Милисенты и Листика она увеличила учебную нагрузку почти вдвое. За Ирэн тоже приглядывала, но та и так училась очень хорошо. Учеба и хлопоты по созданию кабаре совсем не оставляли девушкам свободного времени, а Листик еще и в Хасийские горы летала по ночам, не каждую ночь, но довольно часто.

Маэстро Илларэинни, оглядев место будущего выступления своей труппы, остался очень доволен. Зал был красиво оформленный, с отличной акустикой, ее даже не надо было подправлять магией, что довольно часто приходилось делать в других местах. Стены зала были украшены рисунками, выполненными очень профессионально и с большим вкусом, даже по эльфийским меркам. Маэстро был эльфом, очень хорошим менестрелем, но он уже не выступал. Он выполнял в группе роль импресарио и художественного руководителя. Основным исполнителем был молодой менестрель, пение которого маэстро услышал в одной из придорожных таверн. У парня был талант, большой талант! Он прекрасно играл на гитаре, сам сочинял слова и мелодии к своим песням, а его голос! Красивый сочный баритон не оставлял слушателей равнодушными. Маэстро предложил этому менестрелю присоединиться к его труппе, тот согласился, и оба не прогадали. Группе маэстро Илларэинни с тех пор неизменно сопутствовал успех. Его группа менестрелей стала лучшей!

Маэстро еще раз с удовлетворением оглядел место будущего выступления, его взгляд остановился на рисунке, находящемся чуть выше и справа от сцены. Это, несомненно, была нотная линейка, с нотами. Рисунок, выполненный в немного абстрактной манере, но какое-то несоответствие резало глаза опытного музыканта.

— Уважаемый мастер Гром, а почему у вас на том вон рисунке изображена лишняя нота? — спросил удивленный маэстро.

Мастер Гром важно пояснил:

— Это недостающая нота, но она должна быть!

— Что же это за нота? — удивился музыкант и композитор, маэстро Илларэинни сам сочинял музыку, поэтому в незнании нот его трудно было заподозрить.

— Это нота «мя»! Вообще-то я хотел, чтоб ее полное название было «мясо»! Но Листик сказала, что для ноты такое название не совсем подходит, и предложила вот такое имя. А вы, маэстро, как считаете, для ноты имя «мя» подходит? — спросил мастер Гром.

Маэстро Илларэинни задумчиво потер подбородок, ну что он мог сказать? Не объяснять же этому орку, или полуорку, основы нотной грамоты. Поэтому он только кивнул. Если хозяин этого кабаре хочет, чтоб над сценой была нарисована лишняя нота, пусть так и будет. А полуорк, ободренный молчанием маэстро, продолжил:

— Вот посмотрите сами! Эту ноту Листик нарисовала, очень симпатичная нота получилась! С зубками!

Маэстро присмотрелся, действительно нота улыбалась, при этом сверкала белоснежными зубами! Маэстро еще раз потер подбородок и спросил у хозяина кабаре:

— Уважаемый мастер Гром, дело в том, что все ноты имеют звучание, — и маэстро пропел: — до, ре, ми, фа, соль, ля, си! А как звучит ваша нота?

Лучше бы он этого не спрашивал, видно, полуорка уже кто-то просветил о звучании нот, и тот продумал этот вопрос. Набрав полные легкие воздуха, мастер Гром проревел:

— Мыяа-а-асо-о-оу-у-у!

Оглушенный эльф потряс головой, пытаясь, избавиться от звона в ушах. Да, эта нота в исполнении этого полуорка впечатляла! Быстро попрощавшись с хозяином кабаре, ведь условия завтрашнего выступления уже были оговорены, маэстро Илларэинни пошел в гостиницу, где остановилась его труппа.

Новый менестрель труппы маэстро Илларэинни поднялся в свой номер, на третий этаж. Гостиница находилась в купеческой части города, поэтому была довольно приличная. Отличная кухня, чистота номеров и обеденного зала, высокие потолки светлых комнат, большие окна в комнатах пропускали много света. Вот такое большое окно менестрель и открыл, он с удовольствие вдохнул свежий весенний воздух — воздух, который имеет неповторимый аромат пробуждающейся от зимней спячки природы. Полюбовавшись багровыми красками заката над крышами домов, менестрель оставил окно открытым и прошел в глубь комнаты, следовало проверить свою гитару. За четыре дня дороги с ней могла произойти любая неприятность. Труппа маэстро Илларэинни прибыла в столицу третьего дня, и маэстро уже нашел зал, где можно выступить, причем и условия предлагались довольно неплохие, фиксированный гонорар и процент от выручки с продажи билетов. Труппа маэстро Илларэинни хоть и выступала до сих пор в провинции, но ее слава, возникшая с появлением нового исполнителя песен, докатилась и до столицы. Для первого выступления найденный маэстро зал был очень неплох. Последнее предложение музыкант, задумавшись, проговорил вслух.

— Ага! — подтвердил чей-то голос.

Голос был смутно знаком и пробудил неясные воспоминания. Менестрель быстро повернулся на его звук, на подоконнике сидела рыжая девочка. Она, заложив ногу на ногу, совершенно не стесняясь своей наготы, с интересом рассматривала музыканта.

— Знаешь, когда ты без той своей железной панамки, то гораздо лучше выглядишь! А когда не дудишь в тот ужасный рог — так вообще симпатяга! — продолжила девочка.

— Листик! — воскликнул менестрель. — Как ты здесь оказалась? Да еще в таком виде! Прямо посреди города! А где леди Ирэн и принцесса Милисента?

— Отвечаю по порядку: мимо проходила, увидела открытое окно и зашла. В таком виде потому, что так удобнее всего заходить в открытые окна. Ирэн и Милисента будут на вашем выступлении. И запомни хорошо: Милисента моя сестра, а не принцесса, понял?

Менестрель кивнул.

— Вот и хорошо! Не забудь, Милисента теперь — баронесса Дрэгис. Почему так? Потому что так надо! Лишних вопросов не задавай! И вообще, неплохо выглядишь, я вроде уже это тебе говорила? Ну не такой худой, как раньше. Ну пока, до встречи! — Закончив говорить, девочка перевесилась через подоконник наружу, в воздухе мелькнули ее ножки.

— Постой, Листик! — кинулся к окну менестрель. Мимо него вверх метнулась большая тень, слабо различимая в вечерних сумерках. Музыкант непроизвольно поднял голову вверх, но там уже никого не было, посмотрел вниз: двор был пуст, если не считать одного слугу, который тащил бочонок в здание гостиницы. Наверное, если бы кто-то упал сверху, этот слуга заметил бы.

Подпрыгивая, Листик бежала по коридору общежития. Она несла пирожные на ужин. После посещения менестреля она зашла, вернее, залетела в «Золотой Дракон», там, на чердаке, она оборудовала себе комнату, окно этой комнаты выходило на крышу. А крышу, вернее, ее небольшой кусочек, защищенный от посторонних взглядов стеной брандмауэра и дымовыми трубами, девочка использовала как площадку для взлетов и прилетов. Вот и сейчас, прилетев в кабаре, она спустилась к дядюшке Грому, уже в виде девочки. Грымыхыр, не чаявший в ней души, с гордостью рассказал о презентации своей ноты. Потом собрал Листику большой кулек с пирожными и другими лакомствами, и девочка побежала в академию. Уже в академическом общежитии, резко выскочив из-за поворота, Листик налетела на кого-то очень большого и от неожиданности выронила кулек. Но ничего не рассыпалось, и кулек, и сама девочка были подхвачены чьими-то сильными руками.

— И куда это ты так спешишь? — прогудел знакомый голос.

— Привет, Ыргиз! Я вот на ужин спешу! У меня тут пирожные! Семь видов! Мы будем чай с ними пить!

— Ну-ну, не так быстро, конечно, ужинать одними пирожными — это здорово, — добродушно прогудел орк, — тем более когда их семь видов! Сколько ж у тебя этих пирожных? А? Сладкоежка!

— Я не считала! Зачем их считать, только расстраиваться оттого, что их так мало в кулек вошло! Слушай, Ыргиз, пошли к нам чай пить, мы с тобой пирожными поделимся, хотя тут только семь видов! — не переставая тараторила девочка.

— Ну хоть одну девушку сегодня вижу, которая расстраивается из-за нормальных вещей, малого количества лакомств, а не из-за завтрашнего выступления менестрелей. — Орк поставил девочку на пол и передал ей кулек с пирожными, который ненамного уступал ей размерами. Она потому-то и на орка налетела, что кулек закрывал ей обзор.

Листик выглянула из-за кулька и спросила:

— А почему расстраиваются? И при чем здесь выступления?

— Ты что, не слышала? Завтра в «Золотом Драконе» выступление группы менестрелей под руководством знаменитого маэстро Илларэинни. У него, говорят, появился новый солист, опять же говорят, что это менестрель от богов! Многим не досталось билетов, ну и билеты дорого стоят, не всем по карману. Вот девушки и рыдают.

— Где рыдают? Кто рыдает? — удивилась Листик.

— Да вот, сама смотри, — кивнул орк, они с девочкой уже вышли на лестничную площадку. Там в темном уголке рыдала девушка, а вторая старалась ее утешить, но было видно, что и она тоже вот-вот заплачет.

— Аррима! Ты чего плачешь? Пошли чай пить! С пирожными! У меня их вот, целый кулек! Семь видов!

— Ы-ы-ы, — еще громче заголосила девушка, а вторая, увидев, что у первой появился утешитель, тоже зарыдала, — у-у-у.

— Так! Идем! — Листик передала свой ценный кулек Ыргизу и ухватила обеих девушек под руки. — Аррима, Иззелла! Идем, там расскажете! — Листик потащила девушек по лестнице на свой шестой этаж.

Большой зал кабаре «Золотой Дракон» был полон народу. Тесно сдвинутые столики, это все-таки было кабаре, а не концертный зал, вдвое больше стульев около столиков, чем во время, когда кабаре работало в режиме ресторана. По узким проходам, оставшимся между столиками, сновали официантки, разнося прохладительные напитки и шипучее вино. В кабинеты вокруг основного зала набилось народу вдвое, а кое-где и втрое больше против обычного. Даже галерка, обычно пустовавшая, была полностью заполнена, там напитков не разносили, там была публика попроще, но и туда билеты стоили по три золотых.

Магические светильники убавили свой свет, а сцена осветилась ярче. Выступление открыли две эльфийки, они спели несколько песен, при этом еще и танцевали. Потом на сцену вынесли барабаны, связанные странным образом. К ним вышел коренастый упитанный человек, эльфийки взяли в руки арфы. Вышел еще один эльф, у него в руках было что-то среднее между трубой и охотничьим рогом. Зарокотали барабаны, зазвучали арфы, запела труба, полилась нежная мелодия. На сцену вышел молодой худощавый юноша с гитарой, он тронул струны и запел. Его глубокий сочный баритон просто завораживал, песня, вернее, не песня, а баллада заставила всех замереть, затаить дыхание. Баллада, которую исполнял менестрель, рассказывала о драконе, который влюбился в принцессу и похитил ее. Об их любви, о том, как обстоятельства и боги препятствовали их счастью. Кончилось все, как всегда, очень печально — принцесса умерла, отравленная злодеем, не желавшим ее счастья, а дракон поднялся в небо и бросился на скалы. В общем, сюжет довольно избитый и банальный, но вот исполнение…

Менестрель Бертран, выйдя на сцену, попытался найти своих знакомых девушек в зале, но не нашел. Потом он начал петь, и, как обычно, баллада его захватила, он отдался ей полностью. Когда же он закончил, со стороны столика, стоявшего почти у самой сцены, но сдвинутого почти к самой стене, раздался громкий всхлип. Это послужило сигналом, и почти вся женская половина слушателей тоже начала выражать свои чувства подобным образом. Но Бертран уже увидел — за столиком сидели Ирэн, Милисента и еще три незнакомые девушки, а кроме них за столиком еще был гигант орк. Листику места уже не хватило, но она с комфортом устроилась на коленях у орка. Теперь же и она всхлипывала. Бертрану вспомнилась драконья пещера, точно так же всхлипывающая Листик и ее неожиданное: «Дракончика жалко!»

Бертран помахал девушкам, те помахали ему в ответ, зал разразился аплодисментами, присутствующие приняли приветствие Бертрана на свой счет. Потом менестрель исполнил еще пару баллад, потом пару песен дуэтом с эльфийками. Зал неистовствовал. А когда выступление закончилось, менестрель поднял руку, призывая зал к вниманию, и сказал:

— Я хотел бы спеть любимую песенку одной моей хорошей знакомой. Она присутствует в зале, именно благодаря ей и ее подругам я выбрал этот путь, путь менестреля!

Менестрель начал наигрывать простенькую мелодию, ее подхватили эльфийки на своих арфах, барабанщик стал отбивать ритм, и менестрель запел:

— В траве сидел кузнечик…

Песенка была простая и незамысловатая, можно сказать, детская. И повернулся менестрель к столику, за которым сидела Листик с подругами, так что ни у кого не осталось сомнения, для кого же предназначена эта песенка — улыбающаяся и подпевающая девочка была самой юной в этой компании. Менестрель спрыгнул со сцены и закончил петь у столика девушек. Потом, пока Листик представляла незнакомых ему девушек, он галантно целовал им руки. Среди остальной женской части зала, да и не только женской, слышались завистливые вздохи. Присутствующие узнали из шести сидящих за столиком девушек четверых, известных по большому королевскому приему и новогодним балам.

— О, Хосе! Привет! Ты таки стал тут-тутщиком? — поприветствовала подошедшего барабанщика Листик.

— Листик, Хосе не тут-тутщик, он тамтамщик, его барабаны называются — тамтамы, — пояснила Ирэн.

— Ну как же они там, когда они тут! — удивилась Листик.

Засмеялись все, и подошедшие эльфийки тоже. Бертран представил их:

— Познакомьтесь, это наши солистки Валиолла и Энариолина.

— Леди Листик, — начал объяснять Хосе, — эти барабаны называются тамтамы, такое у них название!

— Ага, — кивнула Листик, — только все равно неправильно, они же разные, есть большие, а есть маленькие. Вот! Значит, если большой барабан — тамтам, то маленький должен быть тут-тут! А ты, Хосе, должен быть там-тутщиком!

Все снова засмеялись, а тоже подошедший к столику маэстро Илларэинни спросил у девочки:

— Скажите, леди, а не вы ли нарисовали вон ту зубастую ноту? — Маэстро указал на ноту «мя».

— Я! — гордо ответила Листик. И забеспокоилась: — А что, разве неправильно нарисована? Наверное, зубов мало, надо было больше добавить!

— Да нет, зубов в самый раз, и звучание у нее… А не вы ли, леди, подсказали, как звучит эта нота, почтенному хозяину этого гостеприимного кабаре? — улыбнулся маэстро и поведал о презентации этой ноты, которую устроил ему хозяин кабаре. Общий смех пошел по второму кругу, а польщенная Листик предложила:

— А давайте я вам покажу, как она звучит?

— Не надо, — выставил руки вперед маэстро Илларэинни, — я уже слышал! Конечно, в вашем исполнении она, наверное, звучит более мелодично. Но прошу вас, не надо!

— Прошу вас, господа, пройти в другой зал, — пригласил всю компанию появившийся хозяин кабаре.

— Нам с Иззеллой как-то неудобно, — тихо сказала Аррима Милисенте, — вы нас сюда провели, и менестрелей знаете, да и хозяин кабаре…

— Какие глупости, Аррима, — ответила Милисента, — идем!

Когда вся компания, провожаемая завистливыми взглядами, поднималась в зал для особо важных персон, одна из эльфиек тихо спросила у барабанщика:

— Хосе, а почему ты обижаешься на нас, когда мы тебя называем барабанщиком, а не тамтамщиком, а на эту девочку нет?

— Это же Листик! — ответил Хосе, как будто этим все объяснил, но эльфийка все равно не поняла.

— Дядюшка Гром, на всех нас целый зал слишком много, нерентабельно! Организуй входные билеты для всех желающих, в стоимость включи два бокала шипучего вина, остальное пусть покупают, причем с концертной наценкой! — тихонечко сказала хозяину кабаре отставшая от всех Милисента.

— Но как же вы, леди… — попытался возразить Грымыхыр, но Милисента объяснила:

— В зале мест много, нам хватит нескольких сдвинутых столиков. Остальные тоже хотят продолжить праздник. Так почему бы им это не устроить, за соответствующую плату? Кабаре должно приносить доход, так? Давай действуй!

— Слушаюсь, леди Милисента! — ответил хозяин кабаре и побежал отдавать соответствующие распоряжения.

— И в кого ты такая хозяйственная, Милисента? — спросила услышавшая разговор Саманта.

— Должна же я, как старшая сестра, заботиться о благосостоянии младшей? Хозяйство не должно страдать!

— Милисента, а у тебя среди родственников брауни или гномов нет? — хихикнула Саманта.

— Не-а! — совсем как Листик ответила Милисента. — Нет, это я точно знаю. А вот драконы точно есть!

Обе девушки звонко засмеялись.

Глава 12 Экспедиция и немного о просветляющих свойствах пива

Ректор академии Магических Искусств Ансельм Канвио оглядел собравшихся и продолжил:

— Итак, коллеги, запросы на экспедицию в Хасийские горы, посланные в Высший Синклит магов от кафедры некромантии, кафедры ботаники и кафедры охотников, удовлетворены. Необходимые на экспедицию средства выделены. Поскольку эта экспедиция, ввиду удаленности Хасийских гор от столицы, будет довольно длительной, а именно не менее четырех месяцев, то выход назначаю на двадцатое число месяца травня. Студентам, участвующим в этой экспедиции, она будет зачтена как полевая практика. Но поскольку выход в поход назначен до сессии, то следует отобрать только успевающих студентов. Необходимые зачеты и экзамены принять у них в походных условиях, силами преподавателей, участвующих в экспедиции. Начальником экспедиции назначаю заведующего кафедрой охотников магистра Захаруса, его обязанности на время его отсутствия возлагаю на магистра Клейнмора. Заместителем магистра Захаруса и ответственным за безопасность участников экспедиции назначаю мастера Грег, боевая кафедра. Из преподавательского состава в экспедицию войдут магистр Вайлент, кафедра некромантии, магистр эл Минэтэйнион, кафедра ботаники. Ассистентов и студентов, господа магистры, подберете сами, учитывая вышесказанное. Вопросы?

— Ваша милость! — поднялась Саманта Грег. — Какова конечная точка продвижения экспедиции?

— Хасийские горы, а именно — Ларнийский перевал, далее заходить не имеет смысла.

— Это территория дрэгисского баронства.

— Поэтому участие обеих баронесс Дрэгис не вызывает сомнения. Впрочем, оставляю этот вопрос на ваше усмотрение, — кивнул Саманте ректор Ансельм Канвио.

Девушка, удовлетворенно улыбнувшись, села. Поднялся магистр Захарус и сказал:

— Я думаю, что к экспедиции следует привлечь не только баронесс Дрэгис, а и тех студентов, владения родителей или родственников которых будут лежать на пути экспедиции.

— Повторяю, это на ваше усмотрение. Но маршрут вы должны проложить так, чтобы вернуться в академию не позднее последних чисел вересеня. — Ректор оглядел присутствующих и закончил: — Если вопросов больше нет, то не смею вас задерживать, господа.

Преподаватели стали покидать большой кабинет ректора. Участники будущей экспедиции, выйдя из кабинета, собрались небольшой группой.

— Ваши студентки, Саманта, как я понял, обязательно примут участие в экспедиции? — спросил магистр Захарус.

— Конечно, Артур, они же баронессы Дрэгис, а насколько я уяснила, основная работа экспедиции будет проведена именно в дрэгисском баронстве! Как-то неудобно получится — заниматься изысканиями и проводить другие работы на территории баронства и не спросить разрешения у владетеля.

— Да, да! Вы обязательно должны включить студенток Милисенту и Листика в состав экспедиции! — горячо поддержал Саманту магистр эл Минэтэйнион. — Ведь только они знают, где в Хасийских горах произрастает это чудо Blanko Edeliveus!

— Кто о чем, а эльф о цветочках, — хмыкнул магистр Захарус.

— Коллега! — даже обиделся магистр эл Минэтэйнион. — Этот цветочек, как вы столь легкомысленно выразились, имеет для науки очень большое значение! И если будет изучена его природная среда обитания, то только это одно окупит затраты на экспедицию!

— Да! Баронессы Дрэгис, как жительницы тех мест, будут отличными проводниками! Ведь у них уже налажены контакты с местными магическими обитателями, — поддержал эльфа «некромант».

— Вас послушать, так и начальником экспедиции надо сделать одну из баронесс — Милисенту или Листика! — несколько обиделся «охотник».

— Да нет, — засмеялась Саманта, — вот как раз этого делать не стоит. Если Милисента серьезная девушка, то Листик очень увлекающаяся натура. Она может не туда нас завести. Причем без всякого злого умысла.

— Я надеюсь, что вы, Саманта, окажете на баронессу Листика соответствующее влияние, — кивнул магистр Захарус. — Поскольку выход через восемь дней, прошу предоставить список отобранных вами участников послезавтра. И прошу заняться подготовкой, составить к тому же сроку списки всего необходимого.

Магистры и мастер Саманта раскланялись друг с другом и разошлись по своим делам.

— Вот здорово! — закричала Листик, когда узнала от Саманты о будущей экспедиции. — Завтра можно будет поохотиться!

— Нет, Листик, мы поедем обычным путем, на лошадях. Будет как-то подозрительно, если мы исчезнем из академии и встретим участников экспедиции уже на месте, — ответила Саманта, поставив свою чашку на стол. Девушки, как всегда, собрались на вечернее чаепитие с пирожными из «Золотого Дракона». Саманта продолжила: — Кроме того, я назначена ответственной за безопасность экспедиции, то есть должна двигаться со всеми.

— А как же наше кабаре? — спросила Ирэн.

— Думаю, дядюшка Гром справится и без нас, тем более что с маэстро Илларэинни подписан контракт на четыре месяца, как раз на все время нашего отсутствия. Я еще попрошу присмотреть за безопасностью кабаре магистра Клейнмора и мастера Харалека, думаю, они мне не откажут.

— Но это значит рассказать им о нашем участии в работе кабаре, — сказала Милисента.

— А то они не догадались, — усмехнулась Саманта. — Не бойтесь, они нас не выдадут.

— Ага, — подтвердила Листик, — они точно знают, только делают вид, что им неизвестно. Саманта, а Ирэн с нами поедет?

— Я не могу включить Ирэн в свою группу, но я поговорю с магистром эл Минэтэйнионом, думаю, он не откажет.

Девушки согласно закивали.

Опять неприметный особняк и комната на втором этаже. И снова барабанная дробь, выбиваемая по столу пальцами главного заговорщика. Закончив стучать, он обратился к магу:

— Так вы говорите, мэтр, что после новогодних праздников те девушки усиленно учились?

— Да, ваша милость, усиленно учились. Саманта Грег устроила им просто драконовский режим. Учеба по основному курсу, дополнительные занятия по теории, усиленные тренировки. Даже преподаватели удивлялись, как такое эти девочки могут выдержать.

— Но выдержали же!

— Да, ваша милость, и это учитывая то, что попутно они занимались коммерческой деятельностью!

— Пожалуйста, мэтр, поподробнее, что это за коммерческая деятельность? — заинтересовался самый главный.

— Они вошли в долю с каким-то полуорком, бывшим наемником. Тот выкупил убыточный трактир и уже был на грани разорения — какой из бывшего наемника хозяин? Но тут появились эти девочки во главе с Самантой и вошли с этим полуорком в долю. Они дали деньги на перестройку этого трактира в кабаре, и немалые деньги!

— Проследить, откуда эти деньги, удалось? Не из королевской ли казны?

— Нет, не оттуда. Удалось только узнать, что они открыли счет в гномьем банке и сразу внесли сумму, равную нескольким годовым доходам дрэгисского баронства. Вы же знаете, ваша милость, гномы строго соблюдают тайну вкладов, поэтому больше узнать ничего не вышло.

— Кабаре… хм, кабаре… Что за блажь пришла им в голову? — проговорил старший, а младший, до сих пор молчавший, поспешил пояснить:

— Это кабаре «Золотой Дракон», очень неплохое кабаре! И кормят там очень вкусно!

— Да, это кабаре «Золотой Дракон», — подтвердил маг, — сейчас очень преуспевающее заведение, и надо сказать, что коммерческими делами там заправляет не леди Саманта, а старшая из сестер. Та, которая похожа на принцессу. Вы, ваша милость, видели ее на большом королевском приеме.

— Да, видел. А вы, мэтр, смогли с этими сестричками даже пообщаться. И что скажете? — спросил старший из заговорщиков.

— Вы, ваша милость, видели, как эти девчонки магичили в зеркальном зале дворца. Это в принципе невозможно! По крайней мере, невозможно было до сих пор! А еще я видел, как младшая работала с огнем, это что-то грандиозное! Такое впечатление, что ее резерв просто бездонный! Причем настолько бездонный, что она может использовать магию, не обращая внимания на блокировку хризолана! Вы же знаете, что кристаллы этого минерала полностью поглощают магию, — с жаром проговорил маг, старший заговорщик кивнул, а маг продолжил: — А у этой девочки такой потенциал, что хризолан просто не успевает все поглотить! Да и старшая… Я уверен, что у нее потенциал еще больше!

— Да, то, с какой непринужденностью они магичили в зеркальном зале, меня впечатлило. Но есть одно «но» — их натаскивают на нападение, никак не на защиту! То есть вряд ли готовят из них телохранительниц принцессы. Кстати, Зарисс! Вы смогли выяснить, откуда прибыла во дворец принцесса и куда она потом направилась?

— Нет, ваша милость, такое впечатление, что она появилась из ниоткуда и туда же пропала! Мои люди проследили за ее телохранительницами и Самантой. Девчонки некоторое время пробыли во дворце, а потом спокойно направились в академию.

— Получается, что это была просто демонстрация. Потом эти девочки повеселились на многочисленных балах, ни от кого не скрываясь, а по окончании праздников занялись коммерческой деятельностью, не забывая при этом усиленно учиться. И деловые вопросы на себя взяла старшая из сестер? Да? А младшая чем занималась?

— Она рисовала, то есть взяла на себя оформление того кабаре. Кстати, рисует она просто великолепно! Кроме этого у них появилась еще одна подруга, простолюдинка. Дворянство ей пожаловали королевским указом, как и всякому поступившему в академию, — добавил маг и ответил на невысказанный вопрос главного заговорщика: — Нет, она не может быть принцессой, хотя и появилась в тот момент, когда принцесса исчезла из дворца. Эта девушка черноволосая, да, волосы можно перекрасить, но у нее натуральные черные волосы. У нее другая фигура, а это никак нельзя сымитировать, по крайней мере, на такой продолжительный срок. Она старше принцессы, да и аура совершенно иная.

— Это ученица травницы из дрэгисского баронства, я ее видел, когда искал там дракона, — добавил младший из заговорщиков.

— Да, с тамошним драконом тоже темное дело, одни его видели, другие категорически отрицают то, что он есть. Причем те, кто видел, по-разному его описывают, — в свою очередь вставил маг.

— Что ж, из всего того, что нам удалось узнать, напрашиваются следующие выводы: из двух девчонок, которые учатся в академии на боевом факультете, ни одна не может быть принцессой. В том, что обе они баронессы Дрэгис, ты, Зарисс, убедился, когда гостил у герцога Вэркуэлла…

Во время многочисленных посещений своей пещеры Листик наведывалась и в баронский замок. Там она рассказала капитану своей дружины, старому норвею Гуго Нореку, про Милисенту и объяснила, почему эта девушка стала сестрой маленькой баронессы. Гуго, как и всякий норвей, очень серьезно относился к такому обычаю, как побратимство, а то, что в данном случае было посестринство, дела не меняло, ведь побратавшиеся были девушками. Капитан построил дружину и других обитателей замка и объявил, что у их баронессы появилась старшая сестра, но младшая хозяйка. Гуго приказал об этом везде болтать, не о том, что недавно появилась, а том, что всегда была. А поскольку и сама Листик появилась тоже не так давно, а до этого где-то скрывалась, то появление второй баронессы было воспринято как должное. А то, что обе девушки учились в академии Магических Искусств на боевых магов, воинами дружины было воспринято на ура. Ну а когда Милисента показала, как она умеет сражаться на мечах, у суровых норвеев всякие вопросы отпали сами собой.

— …И третья девчонка тоже из того же баронства, — продолжал главный заговорщик. — У меня сложилось такое впечатление, что хитрый граф Клари специально подсовывает нам этих девок. Он умело воспользовался сходством старшей баронессы с принцессой Милисентой и отвлек наше внимание от истинной принцессы. Но мы, во многом благодаря вам, мэтр, — старший заговорщик кивнул в сторону мага, — смогли пусть и не сразу, но разобраться. Теперь же нам надо определиться с тем, откуда появилась и куда потом исчезла принцесса. Вот тут напрашивается мысль о телепорте… Что вы об этом можете сказать, мэтр?

Маг пошевелил своими кустистыми бровями, подумал, еще раз пошевелил и задумчиво произнес:

— Телепорт, гм, интересная гипотеза. Упоминания о телепортации есть в древних хрониках. Этим умением владели маги Старой Империи, но с ее падением многие знания были утеряны. Современной магической науке удалось многое восстановить, во многом даже превзойти имперских магов, но телепортация… Нет, принципы известны, но вы же должны понимать, что теоретические знания бывает очень трудно воплотить практически. Если не хватает какой-то детали, маленького фрагмента… А здесь провалы, просто информационные пропасти! Я не знаю не то что удачных примеров возрождения этого умения, но даже попыток… В общем, ваша милость, это невозможно!

— Да, я понимаю, но представьте, что это кому-то удалось, это предположение как рабочая гипотеза, — остановил старший заговорщик попытку мага возразить, — именно как гипотеза! Это сразу многое объясняет! Появления принцессы из ниоткуда и такие же исчезновения! Да, мэтр, вы можете просто не знать, это далеко от ваших профессиональных интересов, ведь вы же некромант! А может, это просто скрывают. Кому-то удалось разгадать секрет, и граф Клари прибрал к рукам и секрет, и его разгадавшего! И теперь он этим пользуется! А мы ловим воздух!

— Так что же делать, ваша милость? — растерянно спросил младший заговорщик.

— Работать, Зарисс, работать! Использовать те сведения, что у нас есть… Любую зацепку, любой след!

— Так за что же уцепиться, ваша милость?

— Мэтр, что там поделывают наши студентки? — спросил у некроманта старший заговорщик.

— Он включены в состав академической экспедиции в Хасийские горы. Синклит магов выделил ассигнования, да и Светлый Лес подбросил, — ответил маг.

— Эльфы? — удивился старший заговорщик. — Эти скряги? Странно, что за интерес-то у них? Но может, это и к лучшему, это займет не меньше четырех месяцев. Как вы говорите, мэтр, эти очень опасные студентки будут отсутствовать в столице не меньше четырех месяцев. Может, это и хорошо! Зарисс! Постарайся внедрить в состав этой экспедиции своего человека, будет лучше, если нескольких. Кого? Да хоть сам туда устройся! Мэтр, попрошу вас, посодействуйте нашему юному другу в этом, я со своей стороны тоже похлопочу. Зарисс, а ты постарайся, чтоб эта экспедиция затянулась как можно дольше. Мэтр, а вы все-таки постарайтесь выяснить, есть ли телепорт. Возможно, он не во дворце. Помните, на приеме принцесса выглядела очень устало, да и ее фраза о том, что ее утомила дорога, о многом говорит. Возможно, этот телепорт не в самом дворце, возможно, даже не в столице. Возможно, эта академическая экспедиция с этим как-то связана.

Дорога серой лентойложилась под копыта коней отряда экспедиции академии Магических Искусств. Дорога была отнюдь не пыльной, это был тракт, вымощенный брусчаткой. Все основные дороги королевства представляли собой сложные инженерные сооружения. Кое-где они остались от Старой Империи, а в других местах, где были сделаны недавно, не уступали имперским: дорожное покрытие тоже было из камня, такие же дренажные системы, не позволяющие воде разрушать дорожное полотно, и все это к тому же укрепленное магически. Отряд насчитывал сорок пять человек. Пятнадцать студентов-«охотников» во главе с магистром Захарусом, семь «боевиков», включая мастера Саманту, и остальные — «некроманты» и целители. Все верхом, у каждого запасная, так называемая заводная, лошадь и десяток вьючных лошадей. Поэтому отряд выглядел как небольшая орочья орда, собравшаяся перекочевать на новые пастбища, но, с другой стороны, отсутствие повозок и наличие заводных лошадей позволило отряду двигаться в два раза быстрее обычного купеческого каравана. Правда, сначала возникли проблемы — все лошади боялись Листика. Даже две небольшие мохнатые лошадки, больше похожие на пони, чем на обычных коней, выделенные девочке как основная и заводная, при виде ее шарахались в сторону и начинали жалобно ржать. Еще выяснилось, что Листик совсем не умеет ездить верхом.

— Как же ты передвигалась дома? — спросил удивленный Ыргиз, он, как и всякий орк, верхом научился ездить раньше, чем ходить.

— Пешком ходила! — ответила Листик, она бы могла еще сказать — по воздуху летала, но эту свою способность она не афишировала.

— Но ты же баронесса! Как так можно, баронесса — и пешком! — удивился один из «охотников». — Баронесса пешком — это просто неприлично!

— А у меня почти все баронство лес и горы, где ж в густом лесу на лошади скакать? — ответила Листик. — А по горам только козлы скакать могут. Так что, мне на козле ездить? Ты считаешь, что баронесса верхом на козле — это прилично?

Но вскоре проблема с лошадками Листика была решена, они перестали от нее шарахаться, девочка как-то их уговорила. Те, кто случайно это слышали, были сильно удивлены: Листик гладила лошадок и обещала их не кушать. Эти лошадки перестали ее бояться, хотя другие лошади отряда, в том числе боевые кони, которые были приучены не бояться ни нечисти, ни нежити, продолжали коситься на девочку с подозрением и некоторым страхом.

Все члены отряда, кроме четверых, были в той или иной мере магами — преподаватели, аспиранты и студенты академии Магических Искусств. Четверо не-магов были прикомандированы к отряду в самый последний момент. Это были граф де Нариньяк, представитель Палаты пэров, и его секретарь — маркиз Игерос, и их слуги. Они направлялись в герцогство вэркуэльское, расследовать жалобу герцога о нападении дракона на его земли. Граф де Нариньяк на одном из привалов об этом так и заявил:

— Моей целью является расследование возмутительного нападения дракона на мирных подданных герцога Вэркуэлла!

Когда это услышала Милисента, она возмутилась:

— Вооруженные до зубов мирные подданные герцога Вэркуэлла вторглись на территорию соседнего баронства, при этом совершенно мирно и дружелюбно грабили и насиловали? А некоторых совсем мирно убивали? Так что вы, граф, собираетесь расследовать?

— Именно нападение дракона! И если это будет доказано, то вы, как боевые маги, обязаны мне оказать содействие в поимке или уничтожении оного дракона!

— Наша задача как боевых магов, прежде всего, обеспечить безопасность экспедиции, — вмешалась Саманта. — И я, как непосредственно отвечающая за выполнение этой задачи, не могу распылять вверенные мне силы!

— Но предписание совета пэров неоднозначно указывает на… — начал было граф, но Саманта его перебила:

— Мы выполняем приказ ректора академии мэтра Канвио, а предписания совета пэров для нас не являются обязательными… — Тут Саманта обратила внимание на очень рассерженную Листика. Мастер чему-то улыбнулась и продолжила: — Впрочем, исключительно из уважения к вам, граф, я могу выделить для выполнения поставленной вам задачи одного боевого мага. Несмотря на свою молодость, это очень сильный и умелый боец, об этом вы можете навести справки у других членов нашего отряда. Вас устроит такой выход?

— Хоть что-то, — пробурчал граф. — И где же ваш боец? Представьте его мне!

— Студентка Листик, — позвала Саманта, — вам ясна задача? Всемерно содействовать графу в розыске и поимке дракона! А если поймать не будет возможности, то уничтожить!

— Так точно! Поймать и уничтожить! А может, сначала уничтожить, а потом уже ловить? Ведь драконы такие коварные создания! — откликнулась заулыбавшаяся Листик.

— Совершенно верно, студентка, драконы очень сильные и хитрые существа, они могут скрываться в самых неожиданных местах! Не только в пещерах, но и в замках. Вам придется проявить все ваше умение для его поимки!

Листик, видя недовольную мину на лице графа — вместо опытного воина подсовывают какую-то пигалицу, — создала огненный шар размером с хороший арбуз и запустила им в большую скалу, стоящую у дороги. Скалу разнесло взрывом в мелкий щебень. Окрестности заволокло каменной пылью.

— Вы хоть предупреждайте, когда в следующий раз устроите свои тренировки! — закричал возмущенный магистр Захарус, отряхиваясь от пыли.

— Господин магистр, — ответила официальным тоном Саманта, — студентка Листик продемонстрировала графу де Нариньяк свои возможности боевого мага, она будет помогать ему в поисках и поимке дракона. Да, студентка? Вы приложите все силы для поимки этого возмутителя герцогского спокойствия?

— Так точно, господин мастер! — ответила Листик, растягивая рот в радостной улыбке. — Приложу все усилия, какие только у меня есть! Только вот знаете, господин граф, эти драконы очень хитрые, я бы даже сказала — кошмарно коварные существа. А этот дракон вполне может, как правильно сказала мастер Саманта, спрятаться в замке, так что если я порушу пару замков, вы уж, будьте так добры, извинитесь перед герцогом Вэркуэллом!

— Почему перед герцогом Вэркуэллом? — изумился граф.

— Так ведь дракон же нападает на мирных людей герцога! Он вполне может их выгнать из замка и там спрятаться! А может и захватить их в заложники! Ну что прикажете делать, чтоб выкурить его оттуда? Только развалить замок!

— Но почему замок герцога?! — вскричал граф.

— Так дракон же нападает на людей герцога, остальные ж не жалуются! Вот и ловить мы его будем по замкам!

— Ловить по замкам кого, герцога?.. — спросил вконец ошарашенный граф.

— Можно и герцога, — пожала плечами Листик. — Мне без разницы, кого ловить. Герцога даже удобнее, он, в отличие от коварного дракона, летать не умеет!

— Но… Но как вы узнаете, что дракон именно в замке? — опомнился граф.

— Элементарно, граф! — Листик вспомнила рыцаря Бертрана с его рогом, поэтому авторитетно заявила: — Мы подъедем к замку, подудим в рог и закричим: «Выходи, подлый дракон, на честный бой! Ответь за свои злодеяния! За бедных вдов и сирот!» И если дракон отзовется, я сразу начну рушить замок!

— Э-э-э… госпожа Листик, а если дракон не отзовется? — возразил граф.

— Значит, он точно там, просто затаился и не отзывается, и надо как можно быстрее ломать замок!

— Но если дракона в этом замке не окажется?! — вскричал граф, он с ужасом представил, что эта девочка сотворит с замком то же самое, что и со скалой!

— А как я узнаю, есть там дракон или нет? — спросила девочка и объяснила графу: — Я это узнаю, только превратив замок в щебень, так, чтобы коварному дракону негде было спрятаться!

— А при чем здесь вдовы и сироты? Откуда они возьмутся? — влез с вопросом маркиз Игерос.

— Появятся… Как только развалю замок, так сразу и появятся, — заявила Листик. — Обязательно должны появиться! Надо же кому-то рыдать на развалинах!

— А если все-таки не появятся? — заупрямился маркиз.

— Тогда на развалинах придется рыдать вам! — очень серьезно заявила Листик.

За две недели отряд прошел почти три четверти пути. Оставалось чуть больше недели, и экспедиция достигнет территории баронства Дрэгис. Путь лежал мимо большого леса, который расположился между трактом и предгорьями Хасийских гор. Почему-то новая дорога делала большой крюк, обходя этот лес, хотя, если пройти сквозь него по старой имперской дороге, путь можно было значительно сократить. Едущий впереди дозор из двух студентов-«ведьмаков» остановился у развилки. Основной тракт уходил вправо, а старая дорога вела в небольшую деревушку, и дальше в лес. Деревушка была больше похожа на небольшую крепость, чем на поселение мирных земледельцев. Последние несколько дней отряд ехал по относительно пустынной местности, относительно потому, что поселения все же были, но встречались не так часто, как в центральных областях королевства, но и не так редко, как в приграничье. Последние две ночевки пришлось делать в полупоходных условиях, так как постоялые дворы не смогли вместить всех членов экспедиционного отряда.

К остановившимся дозорным «ведьмакам» подскакали магистр Захарус и мастер Грег, после недолгого совещания они показали отряду следовать за собой и поехали в сторону деревушки. Миновав мощные, почти крепостные ворота, отряд подъехал к большому трактиру при постоялом дворе. Само здание и конюшни при нем были довольно большие, это вселяло надежду, что места хватит всем, так как постояльцев в этом заведении не наблюдалось. Последними к трактиру подъехали Ыргиз и Листик, они сегодня были замыкающим дозором. Пока девочка и орк расседлывали своих и заводных лошадей, все уже зашли внутрь трактира.

Войдя в полутемное помещение, девочка направилась к своим подругам, сидевшим за дальним концом стола. Получилось так, что Ыргиз с «ведьмаками» оказался за тем же столом, напротив них «некроманты» и «ботаники» за соседним. А Ирэн села со своими подругами. Магистр Захарус сделал заказ на всех, и хозяин отдал соответствующие распоряжения на кухню, извиняясь, что ничего не приготовлено:

— Дык никого нет, чё готовить-то? Давно к нам стока гостей не заезжало-то, а вы, стал быть, по виду не купцы-то будете, а кто? Если, конечно, не секрет-то!

— Научная экспедиция, — ответил магистр Захарус и спросил в свою очередь: — Почему к вам не заезжают? От тракта вы недалеко, можно сказать, рядом.

— Дык мы-то аккурат в середке дневного перехода от Васиньков до Терпинок. Если к нам заехать, то у нас-то и заночевать придется. А это день дороги терять-то. А ежли после обеда от нас выехать, то дотемна-то до Терпинок-то не доедешь! Заночевать придется в поле-то. А рядом лес, нехороший лес! Про́клятый лес! В него-то никто и не ходит-то. С ним рядом-то, когда темно, и находиться страшно! Всяка нежить ночью-то оттудова вылазить!

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее, почему лес про́клятым зовете и почему туда никто не ходит, ведь дорога туда ведет, — заинтересовалась Саманта. — Дорога старая, еще имперская. Кружная дорога более поздней постройки и более длинная. Зачем ее было строить?

— Так был тракт через лес-то, к Дрэгисам в баронство, значить, аккурат к дороге на Ларнийский перевал выводил. Но это в стародавние времена было-то. Потом поселился в лесу супостат, некромант то есть. Ну и проклял он лес. И завелась в лесу всяка нежить, перекрыла тракт-то. Вот и проложили дорогу в обход леса, — пояснил словоохотливый хозяин трактира.

— Не вижу логики, — задумчиво проговорила Саманта, — некромант, или кто он там, зачем-то перекрывает дорогу, причем довольно оживленную дорогу. Зачем ему это надо? А те, кто ездит по этой дороге, вместо того чтобы нанять отряд с магом и выбить нежить и этого некроманта, зачем-то строят дорогу в объезд. Причем дорога удлиняет путь более чем на неделю, да и затраты на такую стройку в разы превышают сумму, которую запросили бы наемники с магом.

— Людская логика не поддается никакому логическому объяснению, — заметил эльф эл Минэтэйнион.

— Я же говорю вам — некромант это, а все некроманты крайне злобны! По злобе он-то и проклял! — с горячностью заявил хозяин трактира.

— Гм, — хмыкнул магистр Вайлент, заведующий кафедрой некромантии, добрейшей души человек. Про него говорили — он даже муху не обидит, ну разве что мертвую поднимет.

— Да, очень злобный и темный! Потому как темное это проклятие! — не унимался хозяин трактира.

— В темном-претемном, проклятом-препроклятом лесу сидел злобный темный повелитель! И задумал он злобное и темное дело! И решил он проклясть… — донеслось с дальнего конца стола, это Листик, слышавшая весь разговор, начала сочинять очередную страшилку.

— Листик! — строго сказала Саманта.

— Ага! — ответила Листик.

— С чего бы это ему проклинать и кого он так проклинал? — спросил у девочки один из «ведьмаков». Ребята как раз заказали себе пиво и теперь маялись, ожидая, когда его принесут, Листик хоть как-то скрасила ожидание своим рассказом.

— Потому что он темный повелитель! Потому он и начал всех проклинать! Страшным проклятием! — немного с подвыванием продолжила Листик.

— А почему? Почему он начал проклинать? — шепотом спросил впечатленный хозяин трактира.

— А потому что ему пиво долго несли! Или вообще не дали! И закричал он стра-ашныым голосом: — Где-э-э мое-о-о пи-и-ивоо?! — еще больше завывая, объяснила девочка, и быстро закончила: — Вот он и начал всех проклинать!

— Ка… какое пиво? — заикаясь, спросил посеревший хозяин.

— Темное, — объяснила Листик обычным голосом, — естественно, темное! Он же темный повелитель! Вот и пьет темное пиво, а если был светлым, то пил бы только светлое пиво!

— Интересный подход, — усмехнулся тот же «ведьмак», — а лагер кто тогда пьет?

— И темный, и светлый повелители, но только в походе! — тоном эксперта по повелителям пояснила девочка.

— Листик! — опять укоризненно сказала Саманта.

— Саманта, — жалобно произнесла Листик, — Саманта, я же должна дорассказать про темного повелителя!

— Да, Саманта, — неожиданно поддержал девочку магистр Захарус, — пусть расскажет, очень интересная гипотеза.

Магистр Захарус улыбнулся и подмигнул Саманте, кивнув на замерших прикомандированных к экспедиции графа и маркиза. А ободренная Листик продолжила:

— И темный повелитель так долго ждал, когда ему принесут пиво, что со злости проклял его! А проклятое пиво сразу скисает, вот ему и принесли скисшее пиво! Когда темный повелитель попробовал скисшее пиво, то от злости продолжил всех проклинать, а когда не осталось кого проклинать, то он проклял сам себя!

— Почему?.. — громким шепотом в наступившей тишине спросил маркиз Игерос.

— По инерции, остановиться уже не мог, — пояснила Листик. — И с тех пор в проклятом лесу…

Что в проклятом лесу, Листик закончить не успела: принесли пиво, и «ведьмаки» начали разбирать кружки.

— Бзырр пупырчатый! — в сердцах воскликнул первый из студентов-«охотников», попробовавший пиво.

— Да эту кислятину невозможно в рот взять, это не пиво, а ослиная… — поддержал его другой студент.

— Вот! Вот, проклятие темного повелителя докатилось уже и сюда! — утвердительно заявила Листик. — Пиво скисло! Щас начнется!

— Что начнется? — одновременно перепуганно спросили маркиз Игерос и хозяин трактира.

— Страшное-престрашное, темое-претемное колдовство, которое…

— Листик, — строго сказала Саманта, — перестань пугать людей!

— А что их пугать? — пожала плечами Листик. — Они и так боятся! А вот завтра, когда пойдем в лес, вот тогда и будет самый страх, вот тогда они все…

Закончить девочка опять не успела: служанки принесли рагу. Овощное рагу и жареное мясо было очень вкусным, поэтому некоторое время участники экспедиции ели молча, потом принесли молоко, в отличие от пива не бывшее кислым. Видно, скисляющие чары темного повелителя распространялись только на пиво. Этот вопрос вызвал живейший спор за соседним столом, где сидели студенты факультета целительства. А у студентов-«некромантов» возник спор — влияет ли количество пива на ориентацию повелителей.

— Вот если светлого повелителя долго поить темным пивом, то станет ли он темным? — задал вопрос один из студентов-«некромантов». А другой ему ответил:

— Очень возможно, зависит от количества выпитого пива.

— Теоретически, на такой вопрос очень трудно дать ответ. Тут, несомненно, требуются натурные испытания! — с умным видом добавил третий.

— Ага, — хихикнула Листик, — поймать светлого повелителя и поить его темным пивом до состояния полного потемнения. А темного поить светлым — до полного просветления!

— Скорее, опьянения, — заметила одна из целительниц, а вторая, поджав губы, заявила:

— Все мужики одинаковы, что светлые, что темные, дай им только дорваться до пива!

— Скорее у повелителей, как светлого, так и темного, наступит цирроз печени, — засмеялась Ирэн. — И никто из них не доживет ни до потемнения, ни до просветления!

— Но они же повелители, значит, маги, могут и дожить, — попытался возразить студент-«охотник».

— Против ударных доз алкоголя даже магия бессильна, — заявила Ирэн.

На другом конце стола Саманта тихо спросила магистра Захаруса:

— Так все-таки, Артур, почему не используется дорога через лес?

— Лет пятьдесят назад, еще до Гринейских войн, этот тракт интенсивно использовался. Но затем стали пропадать караваны, сначала через один, а потом вообще сразу три подряд. Была предпринята экспедиция, ты должна знать, экспедиция Сварида. Там было три боевых мага и полтора десятка охотников. И ни один не вернулся.

— Может, скальные химеры? Как на Ларнийском перевале? — сделала предположение Саманта. И сама же ответила: — Хотя какие могут быть здесь химеры? Здесь же лес!

— До гор здесь уже не так далеко, но ты права, Саманта, химеры в таких местах не живут, разве что какая-то новая разновидность?

— Артур, а почему не была направлена усиленная экспедиция, после того как не вернулся Сварид?

— Начались Гринейские войны, — вздохнул Захарус. — Сама понимаешь, стало не до закрытого тракта. А потом купцы проложили дорогу в обход этого леса. Ну и то, что там засело, не проявляет активности. Вот эта деревенька живет на самом краю леса, и ничего. За прошедшее время никакой угрозы со стороны этого проклятого леса не наблюдалось.

Саманта задумчиво покивала, а потом подозвала остальных магистров.

— Господа, — обратилась она к ним, — что будем делать? Идти в обход — потерять больше недели времени, даже с нашей скоростью передвижения. Если пойдем через лес — это всего два дня. При этом выходим почти к Ларнийскому перевалу.

— А вы как считаете, Саманта? — спросил магистр эл Минэтэйнион.

— Я за переход через лес, — ответила девушка.

Ее поддержал магистр Вайлент:

— Я думаю, стоит рискнуть! Выигрыш во времени — почти десять дней! Это время, которое мы сможем посвятить своим исследованиям. Опять же дорога назад… Если будем опять идти в обход, то надо будет выйти на десять дней раньше. Я за дорогу через лес.

— Саманта, должен тебе напомнить, что в группе Сварида было три опытных боевых мага, и «охотники» тоже были не новичками. А у нас только ты полноценный «боевик», остальные же студенты, да и мои «охотники», — всего пятеро пятикурсники, остальные — третий курс.

— Я не Сварид, да, у меня студенты, но мои девочки уже сейчас дадут фору сразу нескольким «боевикам». Ты видел, как Листик разнесла скалу? Милисента тоже так может, да и я могу. Поэтому я за дорогу через лес!

— Присоединяюсь к Саманте, — сказал магистр Вайлент.

— Я тоже «за»! — поддержал Саманту эльф.

— Но это же безумие! — воскликнул граф де Нариньяк, он подошел и слушал. — Входить в лес, не зная, что там, — это безумие!

— Граф, вы не член экспедиции, вы просто прикомандированный, я не могу вам приказывать, но и вы мне не указ, — невозмутимо произнес магистр Захарус. — Я как руководитель экспедиции принял решение идти через лес, это даст нам большой выигрыш во времени. Вы же можете покинуть наш отряд и двигаться самостоятельно в обход. Выступаем завтра за полчаса до рассвета, к лесу мы подойдем уже по-светлому. Купеческие караваны преодолевали лес за два дня, на середине пути был постоялый двор. Хорошо укрепленный постоялый двор, думаю, с нашим темпом движения мы там будем к пяти часам. Если там все спокойно, то заночевать можно будет там. Я не хотел бы останавливаться на ночевку прямо в лесу. Если ничего не произойдет, то оставшуюся часть пути мы тоже пройдем в светлое время суток. Если же придется принимать бой ночью, то лучше это сделать, находясь за крепкими стенами. Вопросы есть? Нет. Тогда всем отдыхать. Мастер Грег, распорядитесь о дозорах.

Два человека стояли на стене, окружающей селение, и смотрели, как в лесу скрывается отряд академической экспедиции. Солнце только взошло, поеживаясь от утренней прохлады, младший из наблюдавших спросил старшего:

— Что же нам теперь делать, граф?

— Дождемся попутного купеческого каравана и двинемся дальше, — ответил старший.

— Но нам надо как можно быстрее… — начал младший, но старший его перебил:

— Вы что, маркиз, хотите в одиночку путешествовать вдоль этого леса? Даже если отряд академической экспедиции прорвется через этот проклятый лес, в чем лично я сомневаюсь, мы все равно не догоним его по кружной дороге. А рисковать своей жизнью я не намерен ни в малейшей степени! — скривился старший.

— Но, граф, полученные вами указания совета пэров…

— Я очень уважаю совет пэров в целом и каждого лендлорда, входящего в него по отдельности, но даже этого уважения недостаточно, чтоб я совершил по их указаниям попытку самоубийства! А двигаться по тракту вдоль леса без должной охраны — я расцениваю именно как попытку самоубийства!

— Но они, граф… — Младший кивнул в сторону последних всадников, исчезающих в лесу, и хотел что-то сказать, но старший снова не дал ему это сделать:

— А вот они совершают коллективное самоубийство, заметьте, даже не попытку, а именно самоубийство! И если вы, Зарисс, хотели разделить их участь, то почему не последовали за ними? — криво усмехнулся граф де Нариньяк. — Впрочем, уже поздно, вы их не догоните!

— Но инструкции… — попытался возразить маркиз, но граф опять не дал ему сказать:

— Я вам уже сказал по поводу инструкций. Да и вы их прекрасно сами знаете! Или вы получили другие? В обход меня? — Граф подозрительно уставился на своего секретаря.

— Нет, что вы, граф! Никаких дополнительных инструкций ни от кого я не получал! — как можно более искренно попытался заверить маркиз графа. Но тот, прищурившись, недоверчиво покачал головой.

Глава 13 Экспедиция, сражение и все остальное

Отряд экспедиции уже как полчаса двигался по лесу. Копыта лошадей звонко цокали по брусчатке дороги. Дорога была чистой, магия, примененная при строительстве имперского тракта, действовала и сейчас, не давая ни падающим деревьям и веткам, ни даже листьям засорять дорогу. Сделав поворот, дорога вывела отряд к речке. Через речку был когда-то переброшен каменный мост. Но теперь мост был разрушен.

— Интересно, — заметил магистр Захарус, — а мост-то не сам завалился! Его порушили целенаправленно, вон, видите, на опорах следы магических ударов!

— Да, кто-то обрушил мост, — согласилась Саманта. — Только вот зачем? Но этот вопрос оставим на потом, есть вопрос более актуальный — как будем переправляться? Речка не настолько маленькая, чтоб перейти ее вброд.

— Ваример! Возьми свою тройку, срубите пять подходящих деревьев, свяжем их и перебросим на ту сторону, на сохранившуюся опору моста, — начал отдавать распоряжения магистр Захарус.

Выбранные студенты-«охотники» пошли рубить деревья, а кто-то из них встал дозором вокруг импровизированного лагеря. Те, кто не был задействован в строительстве переправы, собрались внутри охраняемого периметра. Листик подошла к Саманте и что-то зашептала ей на ухо.

— Мы отойдем с Листиком, — сказала Саманта Захарусу.

— Зачем? — насторожился тот.

— Артур, — укоризненно покачала головой Саманта, — у девушек могут быть свои потребности, и тогда им необходимо уединиться.

— Так никто же больше… — начал магистр, но Листик, надув губки, его перебила:

— Никто больше, а у меня вот возникли потребности, очень большие и серьезные!

— Ну хорошо, хорошо, — замахал руками магистр Захарус, — идите, только будьте осторожней! Саманта, ты там присмотри…

— Тут опасности нет! — уверенно заявила Листик, и они с Самантой направились в заросли вверх по течению реки. Отойдя метров на сто от отряда, девушки спустились к реке, берег тут был пологий и песчаный. Листик быстро разделась и зашла по пояс в воду. Девочка похлопала ладонями по поверхности воды и сказала: — Вылазь! Я же вижу, ты тут сидишь!

Из воды высунулась симпатичная, даже красивая девушка, вот только ее кожа была нежного сине-зеленого цвета.

— Листик, — представилась девочка и представила свою спутницу: — А она Саманта.

— Налина, — назвала себя русалка.

— Ага, — сказала Листик, — Саманта, вы тут побеседуйте, а я посмотрю что и как.

Листик нырнула в воду, и через мгновение у противоположного берега речки из воды вынырнул золотистый дракон. Дракон стремительно полетел в глубь леса, сначала над самыми деревьями, а потом набирая высоту.

— Налина, а не скажешь мне, что происходит в лесу, там за речкой? — спросила Саманта, усаживаясь на корягу, выступающую из воды.

— Смерть, — без всякого выражения ответила русалка.

Саманта хмыкнула и переспросила:

— Смерть? Какая смерть? В каком виде? Смерть не приходит сама по себе, ее кто-то или что-то приносит. Так что там за смерть?

— Страшная смерть, — так же равнодушно ответила русалка. — Она спала, вы ее разбудили. Теперь она придет сюда. Не спастись. Я тоже умру.

— Разбудили? — удивилась Саманта. — Как разбудили?

— Вы зашли сюда, смерть вас почувствовала, она спала, но теперь проснулась, она голодная, и она придет сюда. Не спастись. Никому!

— Хорошо, мы ее разбудили, она проснулась. Но ты раньше здесь жила, и смерть тебя не чувствовала, а теперь что? Как она тебя сейчас найдет?

— Раньше она была не такая голодная, текучая вода спрятала нас от нее, но теперь она голодная и будет искать. Найдет и убьет!

— Если голодная, то, скорее, съест. Получается, что спала и проснулась очень голодная и будет искать, чем бы подкрепиться. И пока не съест кого-нибудь, не заснет? Так? — попыталась выяснить намерения этой самой смерти Саманта.

— Теперь не заснет, — так же равнодушно сказала русалка, — будет искать. Найдет — съест и снова будет искать. Никому не спрятаться, даже ей. — Русалка кивнула в ту сторону, куда улетела Листик.

Саманта задумчиво покачала головой, понятно, русалка чем-то напугана, и сильно напугана. Что-то может съесть даже такое малосъедобное существо, как русалка. Но вот что это такое? Саманта попыталась зайти с другой стороны:

— Какая она, эта смерть? Бегает, летает, а может, ползает?

— Она приходит и убивает, а потом ест, — ответила русалка.

— Очень информативно, — хмыкнула Саманта, — сначала приходит, а потом ест, в смысле сначала убивает, а уже потом ест. Очень напоминает страшилку Листика.

— Э-ге-гей! Саманта! Листик! — раздалось с той стороны, откуда пришли девушки.

Русалка быстро и беззвучно нырнула в реку. Разворачиваясь в сторону голосов, Саманта заметила, как со стороны противоположного берега в воду, тоже без всплеска, вошла большая золотистая тень. Саманта облегченно вздохнула, она уже начала беспокоиться о Листике.

— Саманта! Что вы тут так долго? Мы уже волноваться начали! — Из колючих зарослей на берег продрался магистр Захарус, за ним вышел орк Ыргиз со своим огромным боевым топором.

Саманта не успела ничего ответить, из-за ее спины раздался голос Листика:

— А подглядывать некрасиво! Ишь, волнуются они, что подсмотреть не получилось! А может, я вот смущаюсь!

Несмотря на свои слова, Листик, нисколько не смущаясь, вылезла из воды и обсушилась горячим воздухом, а засмущались магистр Захарус и Ыргиз, они отошли и отвернулись в сторону.

— Ну что? — тихо спросила Саманта.

— Паутина, над лесом и в самом лесу паутина, причем, чем дальше в лес, тем гуще. И пауки, большие и маленькие, — так же тихо ответила девочка.

— Насколько большие? — спросила Саманта.

— Как корова — это большие. А маленькие — как собака. В середке леса большой дом с конюшнями, обнесенный каменным забором. Дом очень старый, сложенный из больших камней. Вокруг дома много костей, человеческих и лошадиных. — Листик все это тихо рассказывала Саманте и быстро одевалась. Одевшись, она повернулась в сторону мужчин и сказала: — Можете повернуться, я больше не смущаюсь. А вот ты, Ыргиз, за мной подсматривал!

— Да ты что, Листик! Я волновался, не случилось ли чего! Мост уже готов, переправляться начали, а вас все нет!

— Ага! — сказала Листик и легко запрыгнула Ыргизу на плечо. — Поехали!

Орк на другое плечо положил свой топор и как носорог пошел ломиться сквозь колючие кусты.

— По берегу можно обойти было, там кусты не такие густые, — сказала Листик, поджимая ноги.

— А здесь ближе, — прогудел Ыргиз в ответ.

По просеке, проложенной орком, шли Саманта и Захарус.

— В лесу гнездо чундру, и очень большое. Есть особи размером с корову. До недавнего времени пребывали в спячке. Сейчас, насколько я поняла, все гнездо перешло в активную фазу. — Саманта поделилась информацией с Захарусом.

Тот просто кивнул, принимая к сведению. Откуда эту информацию взяла Саманта, он не спросил, но и в ее достоверности он не усомнился. Некоторое время он шел молча, потом спросил:

— Что делать будем?

— Я думаю, чундру не успокоятся, пока не насытятся. Даже местная нечисть напугана, сильно напугана. Надо идти вперед, будем пробиваться к матке, судя по всему, центр гнезда в районе старого постоялого двора, вот туда и ударим.

— Но хватит ли у нас сил? — спросил Захарус.

— Должно хватить, жечь буду я с девочками, все остальные обеспечивают защиту. Если отступим, чундру выйдут из леса и пройдутся по близлежащим селениям, а это надо предотвратить! Потому что появятся новые гнезда. Этого нельзя допустить!

— Интересно бы знать, кто их здесь развел? — поинтересовался магистр Захарус.

— Скорее всего, ответ мы найдем на старом постоялом дворе, ведь недаром матка устроила центр гнезда именно там, — предположила Саманта.

К импровизированному мосту они подошли, когда весь отряд уже переправился на ту сторону. Быстро перебежали по широкой кладке, состоящей из пяти бревен, и присоединились к остальным участникам экспедиции. Саманта выстроила всех походным порядком. Отряд тронулся в путь. Чем дальше они углублялись в лес, тем зловещее становилась окружающая обстановка. Не пели птицы, их просто не было. Скорее всего, зверей тоже в этом лесу не было. Несмотря на то что после рассвета прошло всего три часа, становилось все темнее и темнее.

— Отряд, стой! — неожиданно скомандовала Саманта. — «Охотникам» приготовиться к отражению нападения! С дороги не сходить!

— «Охотникам» спешиться! — закричала Листик. — Смотреть за ногами!

— Выполнять! — подтвердила команду Листика Саманта и скомандовала остальным: — Защиту! Сверху!

Отряд остановился, «ведьмаки» спешились и обнажили кто меч, кто топор. Целители, находящиеся в середине строя, и разместившиеся вокруг них «некроманты» растянули защиту. Листик с Самантой были во главе отряда, Милисента замыкала строй, остальные четыре «боевика» занимали места равномерно вдоль вытянувшейся цепочки построения. Некоторое время ничего не происходило, потом Саманта скомандовала:

— Огонь!

Скомандовала и метнула огненный шар вперед и вверх. Шар с грохотом лопнул, вспыхнула до этого невидимая паутина, растянутая между деревьев над дорогой. На паутине находилось множество пауков, они как по команде ринулись на отряд. Эти твари были размером с хорошую собаку. Их выступающие вперед жвалы, больше напоминающие острые сабли, угрожающе щелкали. Тело этих тварей было покрыто мощным панцирем, а лапы заканчивались большущими когтями. Казалось, эта шипящая лавина накроет отряд, но коллективная магическая защита выдержала. «Боевики» начали расстреливать мечущихся вдоль невидимой преграды пауков огненными шарами. Саманта и Листик тоже метали шары, они делали это с огромной скоростью, и казалось, совсем не целились, но каждый шар находил свою жертву. Спешившиеся «охотники» не принимали участия в этом сражении, но они стояли готовые отразить нападение. Поэтому появление длинных, гибких белых корней или щупалец не явилось для них неожиданностью. Щупальца метнулись из придорожных кустов, норовя обвить ноги людей и лошадей или ударить когтями, которыми заканчивалось каждое такое щупальце. «Охотники» встретили появление этого нового врага остро отточенной сталью.

Надо отдать должное «ведьмакам» — ни одно из щупалец не достигло своей цели. Все они были обрублены, особо длинные или нахальные были порублены на несколько кусков. Обрубки, истекая бурой кровью, если, конечно, это была кровь, втянулись обратно в чащу. В это время раздался топот на дороге сзади. Пауки, размером с корову, а может и больше, неслись на отряд. У многих перехватило дыхание, удара этих тварей коллективная защита отряда выдержать не могла. Да и три «ведьмака» с топорами, прикрывавших тыл отряда, вряд ли могли сдержать такую массу набравших очень приличную скорость пауков. «Охотники» теснее сдвинулись и подняли топоры, готовясь встретить мчащуюся на них смерть. Милисента, единственный боевой маг, находившийся в конце построения, вскинула руки. Когда до несущихся на отряд тварей оставалось всего двадцать метров, ударила! Ударила не огненным шаром, даже не серией огненных шаров, а сплошным потоком огня. Ревущее пламя накрыло гигантских пауков. Милисента поддерживала огненную стену секунд десять, когда же огонь погас, вместо пауков на дорожное покрытие оседал серый пепел. «Ведьмаки» застыли в изумлении, наблюдая за этим пеплом, обычно при таком огненном ударе остаются сильно обожженные, ну на худой конец, обугленные туши, уж очень большая масса была у нападавших тварей, да и их было слишком много, но тут от них остался только пепел.

Магистр эл Минэтэйнион, он тоже находился в конце строя отряда и поддерживал защитный щит, с изумлением смотрел на девушку. После огненного удара такой мощности она должна была потерять сознание от магического истощения, но ее резерв даже не уменьшился. От удивления магистр потерял на мгновение концентрацию, и щит над ним дрогнул. Воспользовавшиеся этим твари обрушились на магистра и двух студенток, находившихся возле него, но добраться до них чудовища не успели — Милисента снова ударила потоком огня, сжигая чудовищ. Все же одна тварь избежала огненной плети, она падала прямо на голову Миримиэль, студентки-эльфийки. Ирэн, находящаяся среди целителей, выхватила из наспинных ножен клинки. Заслонив собой эльфийку, девушка встала на дороге паука. На нападающую и шипящую тварь обрушился град ударов. Скорость, с которой наносила эти удары Ирэн, была запредельна как для человека, так и для эльфа. Ирэн не только рубила своими клинками паука, но и отбрасывала его ошметки в сторону. Через пару мгновений с чудовищем было покончено. Магистр эл Минэтэйнион снова пришел в изумление, его удивила не столько скорость и сноровка, с которой девушка расправилась с пауком, сколько оружие студентки — парные изогнутые клинки, почти черного цвета.

— Щит! Держите щит! — закричала Саманта, она увидела оплошность эл Минэтэйниона, хотя, казалось, все ее внимание было обращено на пауков, атакующих отряд спереди. Видно, ей и Листику надоело выжигать пауков по одному, и девушки слаженно ударили такими же потоками огня, как и Милисента.

Ревущий огненный вал устремился вперед, сжигая и пауков, и их паутину. Огонь бушевал секунд двадцать, когда он опал, стало видно, что дорога впереди чистая, на просматриваемом пространстве вся паутина была сожжена. Магический резерв девушек, так же как и резерв Милисенты, нисколько не уменьшился. Это снова вызвало удивление, не только эл Минэтэйниона, но и остальных двух магистров — у них, да и у студентов резерв уменьшился, незначительно, но уменьшился.

— Вперед! — скомандовала Саманта. — Надо добраться до матки, она попытается нас задержать такими атаками!

Спешившиеся «охотники» вскочили на коней, и отряд поскакал по дороге. Много раз им пытались преградить путь новые полчища пауков, но Саманта и Листик слаженными огненными ударами расчищали путь. Милисента, прикрывающая отряд с тыла, тоже постоянно отражала атаки пытавшихся напасть сзади тварей. Бешеная скачка, продолжавшаяся почти шесть часов, и постоянные отражения атак пауков вымотали и людей, и лошадей. Магический резерв многих студентов уже был практически на нуле, да и у магистров его оставалось меньше половины, и только Саманта со своими воспитанницами не выказывали усталости, их резерв был полон, хотя им пришлось труднее всех. Не сбавляя темпа, отряд выскочил на широкую поляну, даже не поляну, а небольшой луг. В центре его стояло хорошо сохранившееся здание, а перед ними колыхалась огромная масса пауков. Но не это поразило людей, посреди этой массы стоял огромный паук, над которым возвышалась такая же огромная темная тень. Сам вид этой зловещей тени просто наводил ужас.

— Ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам! — выразил свои чувства Ыргиз, но Листик на это не обратила внимания.

— О Единый, это же Лосс! Лосс! — вырвалось у Ирэн.

— Защиту! Спешиться! Коней в центр! — громко скомандовала Саманта и ударила огнем по паукам, не давая им приблизиться к остановившемуся отряду. По гигантскому пауку слаженно ударили боевые маги, находящиеся по бокам отряда. Но их огненные шары, ударившись о панцирь этого паука, просто погасли.

— Листик! — закричала Саманта, но девочка будто застыла, к ней от черной тени, возвышавшейся над пауком, протянулись толстые темные жгуты и начали ее оплетать. Саманта ударила огнем по пауку, но эта же черная тень заслонила того, и огненный удар Саманты не достиг цели. — Листик! — снова закричала Саманта и повернулась к девочке, но та стояла неподвижно, по ее щекам текли слезы.

— Мама, мамочка! — прошептала девочка и закрыла глаза. Ее руки безвольно повисли, и сама она как-то сгорбилась.

— Листик! — закричала рванувшаяся к девочке из середины строя Ирэн. Она начала рвать черные жгуты, оплетавшие Листика. При этом ее руки засветились темным светом и в тех местах, где касались этих жгутов, стали покрываться страшными ожогами. С самой Ирэн тоже начали происходить изменения, ее и без того смуглая кожа стала еще темнее, большие темные раскосые глаза стали еще больше и превратились в черные омуты, лишившись белков. Ее ушки вытянулись и заострились, как у эльфов. Губы потемнели, стали почти черными, из-под них показались белоснежные волчьи клыки. Черты лица стали резче, девушка стала еще красивее, чем была, но красота эта была хищная, опасная. Ирэн рвала жгуты и при этом что-то напевала низким, гортанным голосом. Черная тень забеспокоилась и протянула к почти освобожденной девочке еще больше жгутов. Ирэн, оборвав последний жгут, заслонила собой девочку и закончила свою песню громким выкриком. Этот гортанный крик остановил темные жгуты и как будто разбудил Листика, с ней тоже произошло изменение — все ее тело покрылось золотистой чешуей. Девочка открыла глаза и зарычала, так рычать мог бы разъяренный тигр, но никак не девочка-подросток. Низкий, мощный рык прокатился по поляне, останавливая начавших движение в сторону отряда пауков. С поднятых рук девочки сорвалось яркое бело-оранжевое пламя, людей окатило жаром, как из открытой печи. Казалось, это пламя заполнило все вокруг — настолько оно было ярким. Оно настолько ослепляло, что все непроизвольно закрыли глаза. Сколько времени бушевало это пламя, определить было трудно, потому что еще долго перед глазами ослепленных людей прыгали солнечные зайчики и разноцветные круги.

Перед проморгавшимися участниками экспедиции, на фоне почерневшего луга и таких же стен строения, стояли две изменившиеся девушки. Они стояли обнявшись. Левую половину лица черноволосой от виска до скулы украшала черная татуировка, а ее руки были сильно обожжены.

— Да это же дарк темный! Клан Мягко Ступающих, клан убийц! — громко и с ужасом прошептал магистр эл Минэтэйнион.

— Пустите! Пустите! — Сквозь расступающихся участников экспедиции протолкалась Милисента. — Листик! Ирэн! С вами все в порядке? Ирэн, тебе срочно нужно смазать руки и перевязать их!

У кинувшейся к девушкам Милисенты произошедшие с ними изменения не вызвали не то что страха, а вообще никакой реакции.

— Да! Целители! Где вы там? Бзырр пупырчатый! Срочно сюда! Надо перевязать Ирэн! — закричала Саманата, к ней только что вернулось зрение после ослепления огненной вспышкой, устроенной Листиком. — Сюда, бегом! Да скорее же вы, чего встали?!

Вслед за Милисентой к Ирэн подбежала еще одна девушка, целитель. Она стала смазывать руки Ирэн какой-то мазью и бинтовать чистыми бинтами, при этом она ворчливо приговаривала:

— Ирэн, ты же сама целитель! Как можно так подставляться!

— По-другому нельзя было, Миримиэль, — ответила Ирэн, — Лосс могла бы захватить Листика!

— Какая такая Лосс? Кто это? — спросила Миримиэль, не прерывая оказания медицинской помощи, она не только бинтовала, а еще и пыталась магически лечить.

— Лосс, верховное божество дарков, обычно являющееся в виде гигантской паучихи… — пояснил магистр эл Минэтэйнион. Он подошел к девушкам, но встал так, чтобы между ним и Ирэн находилась Саманта. — Миримиэль…

— Да, я вижу, что она темный дарк, ну и что? Она спасла меня от паука, и сейчас она помогла Листику! — перебила магистра эльфийка.

Остальные магистры тоже подошли поближе, а эл Минэтэйнион сконфуженно замолчал. Милисента обняла плачущую Листика и стала утешать ее. Девочка приобрела свой обычный вид, золотистая чешуя исчезла. Но вид плачущей девочки поразил всех гораздо больше, чем появлявшаяся на ней чешуя. Всегда веселую и жизнерадостную Листика еще никто и никогда не видел плачущей.

— Ну что ты, что ты, — стала гладить по голове девочку Милисента, они вдвоем с Самантой пытались утешить плачущую Листика, — все уже хорошо, ты их всех сожгла!

— Они вот так убили мою маму, —всхлипывая, ответила девочка, — напали неожиданно, их было много…

— Кто напал? — спросил магистр Захарус.

— Луввоки, — продолжая всхлипывать, ответила девочка, — эти твари!

— Гм, Саманта, а тебе не кажется, что это было не гнездо чундру? А что-то гораздо серьезнее, а? Хотя пауки и похожи, — проговорил магистр Захарус, покачал головой и добавил: — Неизвестное проявление нежити… надо было парочку оставить, для изучения.

— Да, коллега! Вы совершенно правы! Саманта, надо было хоть одного оставить! Это же неизвестный науке вид нежити! — поддержал магистра Захаруса магистр Вайлент.

— Да, господа магистры, ваш исследовательский энтузиазм просто не знает границ! — усмехнулась Саманта. — Вы напомнили мне шутку про профессора, который исследовал редкий вид укропа, когда его варил в котле людоед. Мы столкнулись со смертельной опасностью и чудом ее избежали, а следуя вашим советам, нам надо было все тщательно изучить, а потом уже отбиваться!

— Что будем делать дальше? — спросил магистр Захарус.

— Надо проверить здание постоялого двора, если там все чисто, то там и переночуем, — ответила Саманта.

По команде магистра Захаруса в здание отправились тройка «охотников» и два «боевика».

— Саманта, ты опасаешься, что в лесу есть еще твари и они могут на нас напасть? — спросил магистр Вайлент.

Саманта посмотрела на Листика, девочка отрицательно помотала головой:

— Нет, не нападут. Здесь были все, луввок собрал здесь всех своих слуг.

— Листик, а вы знаете, почему слуги у этого луввока выглядели как чундру? — спросил, закончивший отдавать распоряжение магистр Захарус. — И где вы сталкивались с ними раньше?

— Луввок подчинил себе гнездо чундру, они всегда создают себе свиту из разной нежити. А дралась я с ними раньше, там, где жила с мамой, — ответила Листик, видно было, что ей это тяжело вспоминать. И Милисента ее снова обняла.

— Не надо ее спрашивать, — тихо попросила Саманта остальных магистров. — Вы видите, ей не хочется это вспоминать, да и досталось ей сегодня… больше чем нам всем.

— Господин магистр, дом чист! — доложил Захарусу один из студентов, осматривавших дом. — На втором этаже мы нашли скелет и вот это! — «Охотник» передал магистру толстую тетрадь с пожелтевшими от времени страницами.

Захарус перелистал ее и протянул магистру Вайленту:

— Возьмите, коллега, это, судя по записям, лабораторный журнал некроманта. — И, повернувшись к студентам, стал командовать: — Отряд! Заходим в здание постоялого двора! Коней расседлать! Размещаемся на первом этаже. Ваример! Твоя тройка — первая стража!

Студенты стали заводить своих коней во двор. Началась обычная суета, суета отряда, остановившегося на ночевку.

Прошло два часа после захода солнца. На первом этаже бывшего постоялого двора расположился весь отряд академической экспедиции. Почти все его участники, утомленные тяжелым дневным переходом, уже спали. Поужинали сухим пайком, разбавленным горячим чаем, он был приготовлен из той воды, что была в походных флягах. Воды, как и дров, взять было негде, никто из магистров не решился посылать студентов в мертвый лес за топливом. Огонь развела Саманта, она подожгла камни камина, и теперь там пылал пусть небольшой, но согревающий огонь. Это вызвало у магистров новые вопросы, что у них накопились за день, но задавать их Саманте они не спешили.

— Листик, Ыргиз, — тихо позвала Саманта, стоявшая у камина. Орк тут же поднялся, Листик тоже вылезла из-под одеяла, которым они укрывались вчетвером — она, Милисента, Ирэн и эльфийка Миримиэль. Листик потянулась, а Саманта, с улыбкой наблюдавшая за девочкой, сказала: — Ыргиз, Листик, ваша смена.

— Ага, — тихонько подтвердила Листик, — Ыргиз, пошли службу нести.

— Пошли, — согласился орк, кладя на плечо свой огромный топор.

— А меня? — жалобно спросила девочка.

— Ага, — точно как Листик ответил заулыбавшийся орк, подхватил тоже заулыбавшуюся девочку и посадил ее на другое плечо. При этом он ворчливо сказал: — Ты будешь только службу нести, а я буду и службу, и тебя! За это мне полагается двойной паек.

— Ага, — согласилась Листик, — вот доберемся до гор, я тебя угощу фирменным блюдом — жареным седлом горного козла, со стременами.

— Нет, со стременами не надо, — снова улыбнулся орк. — Их обгладывать долго, да и в зубах они застревают…

Так перебрасываясь шутками, они вышли из здания, через некоторое время вернулся дозор, который они сменили. Подождав, когда студенты улягутся и заснут, Саманта, с улыбкой смотревшая вослед ушедшим Листику и Ыргизу, кивнула магистрам и, когда те подошли к камину, сказала:

— Спрашивайте, я же вижу — вы не заснете, пока не получите объяснений.

— Саманта, а ты уверена, что можно отправлять в дозор Листика? Ыргиза да, он очень сильный и выносливый, а вот Листика… — с сомнением сказал магистр Захарус.

— Уверена, это сейчас лучшая пара. Оба отлично видят в темноте. Ыргиз выносливый и сильный, а Листик уже пришла в себя, как вы поняли, ей восстанавливать — как остальным — свой магический резерв не надо. Если кто и попытается напасть… она просто расстреляет издали.

— Леди Саманта, — официально начал магистр эл Минэтэйнион, — вы знали, что студентка Ирэн — дарк? А кто такая студентка Листик? Кто такая студентка Милисента? И вообще, вы сама кто?

— Знала, и что это меняет?

— Но студентка Ирэн — убийца! Клан Мягко Ступающих — это же клан убийц! Сами дарки очень опасны и непредсказуемы, а уж те, кто из клана Мягко Ступающих…

— Магистр эл Минэтэйнион, — так же официально ответила Саманта, — Ирэн не принадлежит к этому клану! — И, видя недоуменные взгляды магистров, пояснила: — Она ушла из клана, да, она прошла полную подготовку воинов клана, но потом ушла из него. И заметьте, выбрала профессию целителя и в академию поступила, уже имея опыт врачевания. То есть она лечила, а не убивала! Ее воспитывала и учила сельская знахарка, очень хорошая травница, впрочем, о знаниях Ирэн вы, магистр, должны иметь представление.

Эльф кивнул, действительно у Ирэн знания были, и очень хорошие знания, да и выбор девушкой профессии действительно говорил о многом.

— Хорошо, Саманта, — кивнул магистр Захарус, — а как объяснить твои способности и способности твоих учениц? Я за вами наблюдал во время перехода через лес. У вас совсем не истощался магический резерв! Как будто вы сами являетесь мощными накопителями! И потом, как объяснить метаморфозу, произошедшую со студенткой Листик? Кто она? Откуда? И где раньше сталкивалась с этими тварями?

— Как вы поняли, господа, Листик не человек. Да, да не человек, впрочем, вы, магистр эл Минэтэйнион, тоже не человек…

— Я эльф, чистокровный эльф! — важно и гордо сообщил магистр эл Минэтэйнион.

— В этом никто не сомневается, — улыбнулась Саманта, — так вот, Листик пришла к нам на Геллу из другого мира, она принадлежит к одной из рас, населяющей его. И, как оказалось, она не первый пришелец из того мира. Ее мать некоторое время жила здесь. Не знаю, где Листик родилась, но ее отец — барон Лэри Дрэгис, так что девочка его законная наследница. Листик некоторое время жила с матерью, но потом по какой-то причине ее мать направила девочку сюда…

— Причину понять нетрудно, если в том мире водятся такие твари, как та, с которой нам пришлось столкнуться сегодня, да и водятся они там в таком количестве, что даже детям приходится с ними сражаться… В общем, понятно желание матери обезопасить своего ребенка, — согласно кивнул магистр эл Минэтэйнион.

— Но если там все такие, как студентка Листик, это значит, что…

— Не волнуйтесь, магистр Вайлент, не все — только некоторые. К ним и принадлежала Ветикалинариона, это мать Листикалинарионы, Листика, — ответила Саманата.

— Вы ее знали?

— Да, знала, была очень хорошо с ней знакома. И то, что некоторые жители нашего мира обладают сходными способностями, говорит о том, что мама Листика была не единственной, кто здесь побывал.

— Но если жители того мира обладают такими способностями, то захватить наш мир… — начал обеспокоенный магистр эл Минэтэйнион.

— Не беспокойтесь, магистр, если бы они хотели, то уже захватили бы. И потом, насколько я поняла, то попасть на Геллу им очень трудно, практически невозможно, сделать это могут только избранные. Так что захват нам не грозит, — улыбнулась Саманта.

— Леди Саманта, а вы так тоже можете? Ну как студентка Листик? — спросил магистр Вайлент.

— Да, я очень многое могу, — согласно кивнула Саманта, — но так, как Листик, покрываться чешуей не умеем ни я, ни Милисента. Кстати, господин ректор знает о наших особенностях, и именно он выступил инициатором того, чтобы собрать нас в академии.

Магистры переглянулись, теперь им стало многое понятно: и то, что носители этих особых способностей собраны вместе, и их запредельные тренировки. Саманта не только гоняла девочек, она и сама точно так же тренировалась с ними.

— А Милисента, она такая же, как Листик? — спросил магистр Захарус.

— У Листика и Милисенты разные отцы и матери, но они сестры. Причем они даже ближе, чем могут быть родные сестры, — пояснила Саманта, но, видно, магистры ничего не поняли из этого туманного объяснения, и девушка, пресекая попытки дальнейших вопросов, сказала: — И поверьте, большего я вам не могу сказать, сами понимаете, я связана словом. Это не моя тайна. Примите все как есть.

Саманта не открыла коллегам всей правды, ведь даже ректор Канвио не знал того, что знала Саманта о Листике. Об этом вообще мало кто знал, и открывать эту тайну Саманта не считала нужным. Девушка глянула на толстую тетрадь, которую нашли «охотники» в здании и которую не выпускал из рук магистр Вайлент, и перевела разговор на другую тему:

— Магистр, а вы что скажете? Что вы узнали из этого лабораторного журнала?

— Это не лабораторный журнал, это скорее дневник, в котором записаны происходившие события и мысли его автора по поводу происходящего, — ответил магистр Вайлент. — Автор этих записок — мэтр Скаливари. Вы знаете, это был величайший ученый, без вести пропавший накануне Гринейских войн. Теперь понятно, чем он занимался и как погиб.

— Кажется, мэтр Скаливари был некромантом? — поднял бровь магистр эл Минэтэйнион.

— Не только, — ответил магистр Вайлент, — это был величайший ум! Он работал во многих областях магической науки, не только в некромантии. Последняя его работа была связана с утерянными знаниями по телепортации. Он очень далеко продвинулся, но его исчезновение похоронило все его достижения. Вот в этом дневнике мэтр Скаливари описывает ход своих опытов. К сожалению, лабораторный журнал найти не удалось, похоже, перед своей гибелью мэтр его уничтожил. Так что повторить его опыты не сможет никто!

— Получается, мэтр Скаливари понимал, что он натворил и кого вызвал? — возмущенно спросил магистр эл Минэтэйнион. — Зачем он это сделал?!

— Мэтр предполагал, что телепортация — это точечные, направленные проколы пространства. И он попытался осуществить такой прокол. Понимая, что это может быть опасным, местом своего опыта он выбрал эту таверну, стоящую в лесу. Лес, вернее, его аура, магическое поле должны были локализовать последствия в случае неудачи.

— Почему же мэтр Скаливари не ушел в лес, а остановился здесь? И здесь же проводил свои опасные опыты?

— Здесь был постоялый двор с трактиром, место ночевки торговых караванов, следующих через лес…

— Понятно, — хмыкнула Саманта. — Уйти в лес и полностью отказаться от благ цивилизации и сопутствующего им комфорта было выше сил почтенного мэтра…

— Леди Саманта! Вы напрасно иронизируете! Мэтр Скаливари был гений и… — возмутился магистр Вайлент, но Захарус не дал ему возмущаться дальше, он примирительно выставил руку:

— Да, да, магистр Вайлент, мы с этим согласны. Гениям и величайшим умам требуется комфорт даже больший, чем простым смертным. Вы расскажете, что произошло дальше?

— Во время проведения эксперимента что-то пошло не так. Прокол получился, но не туда, куда планировал мэтр, и в эту прореху прорвалась эта тварь…

— Луввок, — подсказала Саманта.

— Да, спасибо, леди Саманта, прорвался луввок. Мэтр мог бы с ним справиться, но произошла трагическая накладка — в этом лесу оказалось гнездо чундру, и этот луввок каким-то образом его подчинил, вернее, подчинил матку гнезда.

— Да, Листик говорила, что луввоки, как высшая нежить, подчиняют себе другие виды нежити, создавая из нее свою свиту.

Магистр Вайлент кивнул:

— Да, к этому же выводу пришел и мэтр Скаливари, он пытался его уничтожить, но у него не хватило сил. Тогда он активировал магическое поле леса, создав из него клетку для этих тварей. К сожалению, эта клетка оказалась непроходимой для всех, кто находился внутри нее, как для разумных, так и для зверей. А создавшийся симбиоз пришлой нежити и местной уничтожил всех, кто находился на постоялом дворе. Это все хорошо описано в дневнике.

— Истинный ученый, — хмыкнула Саманта, — его ели, а он проводил научные исследования и описывал свои ощущения, а то, что по его вине здесь погибли люди, которые не смогли выйти из леса…

— Наука требует жертв! — воскликнул магистр Вайлент, магистр эл Минэтэйнион согласно кивнул.

— Да, и если мир погибнет, то его угробят такие вот исследователи, готовые принести любую жертву ради науки, — опять хмыкнула Саманта. — Лучше бы это оказался очередной кандидат во властелины мира!

— Почему? — искренне удивился магистр эл Минэтэйнион.

— А с ними проще, они, по крайней мере, знают, чего хотят. И мы знаем, чего от них можно ожидать, а вот такие гении совершенно непредсказуемы! И впустят к нам какую-нибудь тварь…

— Леди Саманта, ваш сарказм неуместен! Мэтр Скаливари, когда понял, чем грозит его открытие, уничтожил лабораторный журнал! Уничтожил, чтобы никто не смог повторить его опыты! Уничтожил, понимая всю бесценность его для науки! И он же создал клетку для этой твари!

— Да, создал. Но понимаете ли, магистр, что, опоздай мы хотя бы на полгода, эта тварь вырвалась бы из этой клетки! — гневно ответила Саманта.

— Но как? Почему? Почему вы так думаете?

— Потому что мэтр завязал клетку на магию леса! И луввок это прекрасно понял! И все это время он целенаправленно уничтожал лес! Его обитателей, всех! И зверей, и нечисть, ему не подчинившуюся! Да что там обитателей, луввок даже деревья уничтожал! А нет леса, нет и его магии! Посмотрите вокруг, лес уже мертвый!

— Тише, тише, коллеги, вы разбудите студентов, — начал утихомиривать Саманту и Вайлента магистр Захарус. Те хоть и выражали свои эмоции столь бурно, но делали это шепотом.

— Да, действительно, господа, давайте спать, — поддержал Захаруса магистр эл Минэтэйнион. — Завтра нам двигаться дальше.

— Саманта, вторая стража моя, я сменю Ыргиза и Листика, а потом заступишь ты, я тебя разбужу, — сказал Захарус, девушка кивнула в знак согласия.

В большом зале придорожного трактира было очень многолюдно. Этот зал занимал весь первый этаж здания, которое можно было назвать гостиницей. На втором и третьем этаже были комнаты для желающих переночевать, такие же комнаты были и над конюшнями. Комнаты над конюшнями обычно занимали купцы, не желающие или боящиеся далеко отходить от фургонов со своими товарами. Эта гостиница находилась в месте, где новый тракт, до этого совпадавший со старой имперской дорогой, уходил в сторону герцогства вэркуэльского, и далее в обход гор. Но с открытием Ларнийского перевала в Хасийских горах старая дорога, проходившая через дрэгисское баронство, снова ожила. В той гостинице было удобно останавливаться на ночевку перед последним переходом к подножию гор, там, на постоялом дворе, уже в дрэгисском баронстве, торговые караваны делали последнюю остановку перед преодолением гор.

Многолюдно было потому, что кроме обычных купеческих караванов, двигающихся к перевалу и от него, в гостиницу прибыл довольно большой отряд, состоящий в основном из молодежи. Как выяснил ушлый хозяин гостиницы, это был отряд экспедиции академии Магических Искусств, направляющийся в Хасийские горы. Отряд прибыл около пяти часов вечера. Теперь студенты и их руководители, магистры, то ли поздно обедали, то ли рано ужинали. Хозяин не знал, что отряд сделал два стремительных дневных перехода. Один от трактира, расположенного в самом центре проклятого леса, до его опушки и второй от ночевки на опушке этого проклятого леса до этой гостиницы. Теперь все участники, заняв четыре стола в углу зала, просто отдыхали.

За отдыхающими студентами украдкой наблюдали три человека, сидящие за столиком в другом углу зала. Поскольку зал занимал весь первый этаж довольно большого здания, его пересекали ряды колонн, поддерживающих верхние этажи. Вот за одной из таких колонн и сидела эта троица. Из других частей зала их было трудно разглядеть, но и им обзор был затруднен. Эти трое мужчин в дорожных плащах, которые они не сняли и из-за которых было трудно рассмотреть их принадлежность к типу путешественников, пили пиво. Один, со скуластым лицом, покосился на своего соседа по столу и недовольно произнес:

— Вы, сударь, не говорили, что объектов будет двое и что они будут путешествовать в такой большой компании. И как они выглядят, вы тоже не рассказали. Так покажите их сейчас.

— Видите девушку, что поднялась из-за стола? Так вот, ваши цели — две девушки, что сидят по правую руку от нее, — ответил его сосед.

— Хм, одна девушка, причем довольно молодая, а вторая совсем девчонка! И вы наняли целый отряд, чтобы… — начал третий собеседник, но скуластый его оборвал:

— Постой, Фадиль! — и обратившись ко второму, еще более недовольно произнес: — Я так понял, они подруги с той девушкой, что отошла от них, да?

— Похоже, — пожал плечами второй собеседник, — раз сидят рядом, может быть, и подруги. Вроде они мирно разговаривали, но что это меняет? Что вас так взволновало?

— Присмотритесь к девушке, — почти прошипел скуластый, — как она идет и как она выглядит!

— Ну что особенного, ну идет, ну смуглая, ну два меча за спиной. У тех же двоих мечей нет.

— Она идет так, как ходят воины, причем очень опытные или хорошо обученные! Да, она смуглее, чем обычные люди, но обратите внимание на ее глаза и ушки, зубки, когда она улыбалась! А если вы еще ничего не поняли, то на рисуночек на ее щечке!

Мужчина напряг зрение, стараясь рассмотреть все то, на что указал ему его собеседник, а вот третий из сидящих за столом — видно, зрение у него было лучше, чем у первого, — тихонько воскликнул:

— О боги! Дарк! Это же дарк! Из клана Мягко Ступающих!

— Вы хотите сказать… — начал второй собеседник, но скуластый его перебил, он громким шепотом произнес:

— Именно! Эта девчонка дарк! Не просто дарк, а дарк из клана убийц! И то, что она девушка, не имеет никакого значения! Посмотрите на ее мечи! Носить мечи в этом клане имеют право только прошедшие полное обучение и выполнившие первое задание! А надо ли вам объяснять, какое задание выполняют обученные убийцы?!

Первый из собеседников икнул, икнул прямо в полупустую кружку, поэтому звук получился довольно громкий. На звук обернулась одна из подавальщиц, шедшая от того стола, где сидели интересующие эту компанию девушки, к барной стойке. Скуластый поднял руку, подзывая девушку-подавальщицу к своему столику.

— Красавица, а принеси-ка нам еще по кружке пива! — попросил он.

— Господа, я не обслуживаю этот столик, — вежливо улыбнулась девушка, — но я предам ваш заказ Фримме, и она сейчас же принесет вам пива!

— Спасибо, красавица, очень жаль, что не такая красивая девушка нас обслуживает, — поблагодарил и сделал комплимент девушке скуластый. И посочувствовал, указав на студентов академии: — Что, сегодня много работы? Наверное, компания молодых дворян? Золотая молодежь?

— Нет, что вы! Это студенты из академии Магических Искусств!

— И вот та маленькая, рыженькая, тоже студентка? — изумился скуластый. — Не может быть! Она же совсем ребенок!

— Да, студентка, она так же, как и ее подруга, будущий боевой маг! — ответила подавальщица, гордая тем, что это знает. — Очень вежливые девушки. Но прошу простить меня, господа, мне надо бежать выполнять заказ!

— Да-да, красавица, не забудь передать и наш заказ — три темных пива! — улыбнулся скуластый, но, как только подавальщица отошла от стола, улыбка сползла с его лица. — Как это понимать, сударь? Вы скрыли очень важную информацию о заказанном объекте! Их двое, с ними дарк, не простой дарк, и, наконец, они боевые маги, пусть и необученные!

— Но вас же целый отряд! Вы можете организовать засаду! Можете напасть ночью!

— Ночью они будут здесь, и нападать на постоялом дворе — это верх безумия, здесь и своя охрана, и охрана купеческих караванов. А устроить засаду? Вы думаете, что в их отряде только они боевые маги? И потом, напасть на отряд магической академии?.. Я не безумец!

— Так вы что? Отказываетесь от выполнения заказа?! — прошипел первый собеседник.

— Имею полное право! Вы нарушили условия нашего договора, не дав полной информации! — криво улыбнулся скуластый.

— Вы просто испугались!

— Вы вольны думать все, что пожелаете! Но не советую вам меня оскорблять! — Кривая улыбка скуластого стала еще более кривой. — Да, и в свете нарушенных условий нашего найма, нарушенных с вашей стороны, аванс не возвращается! Да!

Смуглая девушка подошла к столику, за которым сидели четверо мужчин, с виду скорее зажиточные селяне, а не купцы. Они, своей степенностью и неторопливостью, чем-то напоминали гномов.

— Здравствуйте! — поздоровалась девушка, блеснув волчьими клыками.

— И вам не хворать, госпожа, — осторожно ответил самый старший.

— Как у вас дела? Как там Гуримна? Прошла ее хворь? — продолжая улыбаться, спросила девушка.

— Э-э-э… госпожа, все в порядке, выздоровела моя старуха, — ответил селянин и, спохватившись, подозрительно спросил: — А вам откуда известно, что моя жена хворала? И откудова, вы, милостивая госпожа, знаете Гуримну?

При этом и пожилой селянин, и его более молодые спутники с опаской покосились на торчащие над плечами девушки рукояти мечей. Эти мечи явно указывали на благородное происхождение их собеседницы, а от благородных всего можно ждать. А ну как выхватит свои мечи и как рубанет! Девушка, продолжая улыбаться своей волчьей улыбкой, в свою очередь спросила:

— Мастер Римарк, ты что, меня не узнал? Я же тебе летом мазь от радикулита делала и сама же ее тебе втирала!

— Э-э-э… не припомню, благородная госпожа, чтоб я вас в прошлом годе видал.

— Мастер Римарк, это же я, Ирэн! Ученица Марты! Ну вспоминайте! — продолжая улыбаться, сказала девушка.

Мастер потеребил свою бороду, потом почесал в затылке, что свидетельствовало о крайнем напряжении его мыслительного процесса. А один из его спутников, внимательно приглядывавшийся к девушке, удивленно спросил:

— Ирэн? Это ты? Точно? — и задумчиво продолжил: — Вроде похожа, только вот стала темнее, загорела так сильно, что ли. Где так зимой загореть можно было? И зубы у тебя появились страшенные такие, и дракона тебе на щеке кто-то нарисовал.

— Да я это, я! — засмеялась девушка. — Я в академии Магических Искусств учусь, вместе с Листиком и Милисентой, вон они сидят! Видите?!

Девушка указала на стол, где сидели Листик и Милисента, те наблюдали за Ирэн. И когда увидели, что селяне на них смотрят, приветственно помахали руками. Селяне некоторое время на них с недоумением смотрели, а потом, узнав, вскочили со своих мест и начали кланяться.

— Это же госпожа Милисента и госпожа Листик! — объявил один из селян и так очевидное, а старший уточнил:

— Так вы, госпожа, путешествуете с нашими старшей и младшей баронессами?

— Да, а вы куда или откуда?

— Да вот возвращаемся домой, в Тронск на ярмарку ездили. Вот с сынами и кумом, я вот железа прикупил, железо-то, оно завсегда нужно, — начал, как будто оправдываясь, путано объяснять мастер Римарк, он был деревенским кузнецом в Подгорцах.

— А у нас экспедиция в Хасийские горы. Завтра мы идем дальше, к вечеру будем в дрэгисском замке, а послезавтра и у вас в Подгорцах, что-то передать Гуримне?

— Как-то неудобно просить вас, госпожа, мы тож домой едем, но наш фургон до замка-то два дня ехать будет, да еще два до дому добираться от замка-то, — продолжал оправдываться кузнец.

— Да ладно, буду в Подгорцах, зайду к твоим, — кивнула девушка и отошла к поджидавшим ее Милисенте и Листику.

— Батя, это ж точно Ирэн, она же завсегда с баронессами ходила, когда те в лесу появлялись, — сказал один из сыновей кузнеца.

— Так-то оно так, токмо вот она-то какая-то на себя непохожая. Вся потемнела, зубы-то какие выросли, да и глаза такими страшенными стали, — задумчиво потеребил бороду кузнец.

— Так она же сказала, что в академиях учится с нашими баронессами, может, это от учебы-то? — сделал предположение сын.

— Так баронессы-то не поменялись, — возразил кузнец.

Его сын почесал в затылке и предположил:

— Так, может, на благородных науки-то так сильно не влияют. А Ирэн простая, она ж Марты ученица!

— Вот до чего науки-то доводят! Была такая ладная девка, а как учиться начала, так в такую страхолюдину превратилась! Я же говорил — много науки вредно! Может, благородным оно-то и на пользу, а нам токо во вред. А ты, батя, все «учись, учись…», — высказался второй сын кузнеца, а кум ничего не сказал, только задумался.

Глава 14 Дела баронские, дела хозяйские

Отряд академической экспедиции приближался к дрэгисскому замку, стоящему на высоком холме. Замок, подобно всем замкам приграничья, был мрачен и угрюм. Нет, он не производил гнетущего впечатления, просто в приграничье замки выполняли свою основную функцию — оборонительных сооружений. Поэтому замок не имел никаких украшений или декоративных элементов, одна голая функциональность. По мере приближения отряда к замку он становился все больше и больше, заслоняя собой синеющие невдалеке горы. Единственным украшением замка был большой флаг, который развевался на высоком донжоне замка. Флаг с новым гербом дрэгисского баронства. Герб был утвержден королевским указом в прошлом году, причем утвержден быстро, без обычной волокиты, возникающей в подобных случаях. На гербе был изображен золотой дракон на голубом фоне. Дракон был такой же, как дракон на стене в комнате студенческого общежития, где жили Листик и Милисента. И такой же, как на фасаде кабаре «Золотой Дракон». Так что кто автор этого изображения, было всем понятно. Хотя магистр Захарус авторитетно заявлял, что таких драконов не бывает. Во-первых, драконы никогда не встают на задние лапы, и, во-вторых, драконы не бывают такими изящными.

Процокав копытами по настилу опущенного подъемного моста и миновав арку открытых ворот, кони вынесли своих седоков в большой замковый двор. Двор был пуст.

— Что-то у местного барона служба поставлена из рук вон плохо! — неодобрительно отозвался один из четверокурсников-«охотников». Опровергая его слова, со звоном рухнула решетка, перекрывающая проем ворот, и заскрипел механизм подъемного моста. Появившиеся откуда-то суровые воины-норвеи прямо на руках унесли в одну из боковых дверей двух студенток — Милисенту и Листика.

— Какое-то странное гостеприимство, вот так выскочили и утащили, — удивился тот же студент. — Может, это нападение?

К отряду экспедиции вышел еще один суровый воин-норвей, постарше, чем те, что появлялись перед ним, он лишь обозначил поклон и произнес:

— Приветствую вас на земле баронства Дрэгис! Надеюсь, что ваш путь сюда был не труден? Ваших коней разместят в восточной конюшне, юноши, как и положено воинам, разместятся в казарме. Вас, господа, — воин обратился к преподавателям, — приглашаю в замок. Девушки тоже будут размещены в замке. Помещения для вас уже готовы!

Выскочившие опять непонятно откуда молодые воины, или скорее оруженосцы, подхватили коней под уздцы и предложили студентам мужского пола следовать за собой. Те сперва насторожились, но после разрешения магистра Захаруса пошли в восточную часть огромного замка.

— Здравствуй, Гуго! — поприветствовала старшего воина-норвея Ирэн.

Тот, прищурившись, посмотрел на девушку, потом спросил:

— Ирэн?! Это ты? Что с тобой произошло? Как странно ты изменилась!

— Попала под магический удар, вот маскировка сущности и слезла, — ответила девушка.

— Ох и заругает тебя Марта, это же она тебя маскировала? Что ж ты так неосторожно? — укорил девушку воин.

— Листика выручать надо было, вот и пришлось подставиться, — пожала плечами Ирэн.

— Ладно, что сделано, то сделано. Проходи, твои комнаты всегда тебя ждут, — кивнул норвей.

— Пошли, Миримиэль, у меня там и ванна есть! И скорее всего, уже подогретая, — позвала эльфийку с собой Ирэн.

— Ванна? Здесь? — аж подпрыгнула эльфийка, а потом недоверчиво спросила: — Откуда тут такая роскошь, в этом захолустье?

— А ты что, думаешь, раз приграничье, так мы здесь в пещерах живем? Хотя пещеры у нас тоже есть, и в некоторых пещерах комфортнее, чем в иных столичных домах, — ответила Ирэн, увлекая Миримиэль в какой-то боковой переход.

— Прошу вас, господа, — пригласил старший норвей и, указав на девушек-горничных, которые подошли к женской части отряда, и юных оруженосцев, приготовившихся проводить преподавателей к выделенным им апартаментам, сказал: — Вот ваши сопровождающие, они покажут вам ваши комнаты. Там вы можете привести себя в порядок с дороги. А к восьми часам их милости, баронессы Дрэгис, приглашают вас на торжественный ужин, который дадут в вашу честь!

— Вроде никого не было, замок выглядел совсем безлюдным, а нас, оказывается, ждали, — удивленно произнес магистр Вайлент, когда они с магистром Захарусом с проводниками шагали в глубь замка. — И замок какой-то очень уж огромный!

— Это приграничье, — произнес магистр Захарус, как будто этим все объяснил, но, видя недоумение на лице коллеги, пояснил более подробно: — Мы проезжали заставу, помните? Вот оттуда и сообщили в замок о нашем отряде.

— Но как?! — еще больше удивился магистр Вайлент. — Там же не было ни дымов, ни каких-либо других сигналов?

— Скорее всего, почтовые голуби, — сказал магистр Захарус, — а дымами и огнем тут обычно оповещают о нападении, дублируя голубиную почту. Ведь голубей могут подстрелить нападающие. Поэтому здесь существует целая система различных сигналов, причем знают эти сигналы все: воины, селяне, женщины и даже едва начавшие соображать дети. Это вопрос выживания. Вы обратили внимание на размеры замка? Когда подойдут ваши студенты, поинтересуйтесь у них о размерах конюшни, где разместили наших лошадей, и размерах помещений, им выделенных.

— Да, я вижу, этот замок просто огромен! Непонятно, зачем такой! Ведь, чтобы его оборонять, надо иметь такой же огромный гарнизон! А насколько я знаю, баронские дружины не так уж и велики?

— Да, баронская дружина — это обычно несколько сотен, и то они в большинстве находятся не в замке, а на заставах. А гарнизоном этого замка в случае нападения становится все население баронства. Если идет набегом орда гоблинов или диких орков, то спастись можно только за крепкими стенами. И сюда собирается все население баронства, люди сходятся со всем скарбом, который могут унести, со скотиной и живностью, которую можно увести. Ведь орда не пожалеет никого, да и все съедобное съест. Поэтому замок — это не только оборонное сооружение, но и зернохранилище. И места здесь столько, чтобы все могли разместиться. И о сигналах я вам рассказал, поэтому о нападении все население баронства узнает заблаговременно и укрывается здесь.

— Неужели это циклопическое сооружение построили местные жители?

— Нет, конечно. Баронские замки приграничья — это старые имперские пограничные крепости. Обычно в такой крепости квартировал легион, отвечающий за определенный участок границы. Хотя тогда тоже жители деревень, расположенных в зоне ответственности легиона, в случае опасности укрывались в замке. Как и теперь, — магистр Захарус улыбнулся, — но это не традиция, это необходимость.

— Но оборонять такой замок очень же тяжело! Ведь протяженность стен довольно велика, и нападающие могут организовать ложную атаку в одном месте, попытаться разрушить стену в другом. Подкопаться, наконец!

— Замок стоит на высоком холме, вернее скале, так что подкопаться под него невозможно. Высота стен в некоторых местах, вместе со скальным основанием, достигает сотни метров, а там, где можно подойти, очень много различных сюрпризов, если захотите, спросите у хозяев, они вам покажут стены. Впрочем, мы уже пришли к нашим комнатам. — Магистр Захарус остановился перед дверью, которую распахнул сопровождавший его оруженосец.

Приведя себя в порядок с дороги, участники экспедиции собрались в большом зале замка. Высота потолков здесь была в четыре человеческих роста, хотя в остальных помещениях не превышала полутора. В большом камине, в который, как в ворота, мог войти взрослый человек, пылало сразу несколько бревен, что было нелишним, — хоть уже было лето, но с гор тянуло холодом. Столы уже были накрыты, дрэгисские дружинники помогли гостям рассесться, и, как только все сели, мажордом, более похожий на воина, приготовившегося идти в атаку, провозгласил:

— Их милости, баронесса Листик и баронесса Милисента!

На девушках, вошедших в зал, были платья, вернее, платье было на Милисенте, а на Листике был зеленый сарафанчик. Женская половина академической экспедиции вздохнула, они-то платьев не взяли, думали, что едут в совсем дикие земли, а тут различные блага цивилизации, даже ванны с горячей водой. А вот Ирэн и Миримиэль тоже были в платьях. Две подруги Миримиэль, тоже эльфийки, удивились такой ее предусмотрительности, они не знали, что с Миримиэль поделилась Ирэн, фигуры у девушек оказались одинаковы.

Баронессы заняли место во главе стола. Все встали, Милисента произнесла молитву Единому. Орки и норвеи, которые поклонялись своим богам, тоже выслушали стоя. Потом баронессы сели, сели и гости, но никто не стал приступать к еде, все выжидающе смотрели на Листика. Милисента незаметно толкнула сестру и тихонько сказала:

— Листик, он ждут, когда ты скажешь: «Дорогие гости, разделите со мной трапезу, преломите мой хлеб…»

— Это что? Вся эта толпа народа будет есть из моей тарелки? Да еще и весь хлеб поломают и покрошат? — громким шепотом возмущенно спросила Листик.

Милисента хихикнула и тоже шепотом пояснила:

— Нет, им всем дали каждому по отдельной тарелке. Это просто так положено хозяину говорить, приглашать к трапезе.

— Ага, — понятливо кивнула девочка. И громко сказала: — Дорогие гости! Приглашаю всех разделить со мной трапезу! Очень вас прошу, пожалуйста, ешьте из своих тарелок! И хлеб преломите, только не весь поломайте! И сильно не крошите!

Сидящие за столом и не слышавшие разговора баронесс в недоумении переглянулись, а те, кто сидел поближе и слышал разговор сестер, захихикали, чем еще больше вызвали удивление остальных.

— Мне кажется, что вашим студенткам надо не только боевые искусства преподавать, а и немного знаний по этикету им бы не помешали, — тихонько сказал Саманте магистр эл Минэтэйнион, как и все эльфы, он очень строго относился к вопросам соблюдения этикета.

— Да, магистр, но, сами понимаете, очень плотный учебный график… У меня просто нет времени, если бы вы оказали мне такую любезность — заняться обучением девочек, я была бы вам очень благодарна, — тихо ответила Саманта и усмехнулась. Слышала бы ее сейчас Листик, точно бы надулась. Однако Саманта ошиблась, девочка все слышала, но сейчас она была занята другим — она зорко следила за тем, чтобы гости не крошили хлеб, ну и, естественно, своим вкусным пирогом.

В зале были не только воины дружины баронства, студенты и преподаватели академии, а и другие гости, оказавшиеся по каким-то своим делам в замке. В уголке, за дальним концом стола, сидела группа гномов. Еще присутствовал сосед Листика — барон Крэгинс с капитаном своей дружины. Сосед барон приехал по очень важному делу, он хотел, чтобы его просьбу баронессе Дрэгис передал Гуго Норек. Естественно, когда та появится в баронстве, но тут такая удача! Можно будет эту просьбу изложить непосредственно самой баронессе. А просьба была очень важная: кто-то или что-то стало нападать на крестьян барона Крэгинса. И поскольку крестьян у барона было мало — всего две деревни, то он послал десяток своих дружинников разобраться. Дружинники не пропали, они были просто убиты. Это нечто как будто предупреждало барона, чтоб он и не пытался ему противодействовать. Кто-то из его дружинников посоветовал обратиться за помощью к Хозяйке леса. В приграничье люди и необычный народец жили бок о бок.

В лесу встретить лешего, а на озере или реке русалку было обычным делом. Не все из необычного народца были для людей безопасны, водяницы вполне могли утопить зазевавшегося селянина, а кикиморы заманить в непроходимое болото. Да и лешаки, в отличие от леших, могли заставить неосторожного путника долго блудить по лесу. Лешие тоже так озоровали, но от них можно было откупиться каким-нибудь подарком или просто задобрить их уважительным поклоном. Тогда леший мог помочь понравившемуся ему человеку. В общем, это было довольно мирное существование. Но все — и необычный народец, и селяне — уважали Хозяйку леса. Селяне потому, что Хозяйка заступалась за людей, но и необычный народец она не давала в обиду, особенно безвредных и беззащитных его представителей. На чем держался ее авторитет перед необычным народцем, люди не знали, ведь это была совсем юная девушка, почти девочка. Но ее слово было закон! И никто — ни люди, ни лесные, ни озерные и речные жители — не смели его нарушить, даже горные тролли, для которых вообще не существовало авторитетов, слушались ее беспрекословно.

Каково же было удивление барона Крэгинса, когда он узнал, что лесная Хозяйка — это его соседка, баронесса Дрэгис. Сначала он хотел возмутиться, ведь Дрэгисский лес занимал половину и его баронства, а тут появляется какая-то самозваная Хозяйка! Но, поразмыслив, барон пришел к выводу, что подобный авторитет не возникает на голом месте. Вот барон и приехал к соседям, но каково же было его удивление, когда баронесс оказалось двое! Сомнения барона рассеял его капитан, он указал на младшую, рыженькую, и сказал, что именно ее называют Хозяйкой леса. Но она слушалась старшую сестру, и именно эта старшая заправляла всеми хозяйственными делами баронства, в этом Крэгинс тоже убедился. Еще один вопрос смущал барона, ведь женой Лэри де Гривза была одна из его младших сестер, правда, они не общались. Она умерла после родов, но, видно, не после первых, думал барон Крэгинс. Первенца старого Дрэгиса, богатыря Тэрика, барон знал лично. А вот младших дочек граф Лэри де Гривз никому не показывал, он объявил младшую наследницей только спустя три года после гибели старшего сына. Именно младшую, а не старшую. Хотя если верить слухам, обе девочки воспитывались в монастыре у сестер карротинок. Известно, что в монастырях святой Карроты готовят из девушек именно воинов, а то, что теперь эти девочки учатся в академии Магических Искусств, тоже о многом говорит. Но сколько барон ни всматривался в черты лица девочек, сходства со своей сестрой у баронесс он не обнаружил.

И вот теперь барон ерзал на своем месте, с нетерпением ожидая окончания торжественного ужина. Он надеялся, что разговор с юными баронессами и разрешит все его сомнения. Наконец официальная часть ужина закончилась, подали сладкое, и обстановка стала более непринужденной. Барон Крэгинс встал и решительно направился к баронессам. Капитан Норек наклонился к старшей баронессе и что-то ей тихо сказал, указав на подходившего Крэгинса. Старшая приветливо кивнула барону. А вот младшая была сильно занята, она решала трудный вопрос: с какого из сладких пирогов начинать, с лесными ягодами или с клубникой. Увидев решительно двигавшегося к ним барона, Листик быстро запихнула себе в рот пирог с ягодами, а второй схватила руками. Кто его знает, этого барона, может, он действительно решил попробовать, что лежит в тарелке у девочки, а делиться пирогами Листик решительно не хотела.

Барон поклонился и поприветствовал хозяек.

— И вам здравствовать, — вежливо ответила Мелисента и указала на освободившееся место. — Присаживайтесь, барон.

— Угымымм, — тоже очень вежливо сказала Листик, она еще не успела прожевать кусок пирога, который засунула в рот, а второй держала в руках, на барона она смотрела уже благосклонно, тот явно на ее пироги не покушался. Барон же начал подробно рассказывать, что привело его к соседям.

— …Моих воинов нашли на опушке леса, там, где он вплотную подходит к скалам. Все десять дружинников лежали в ряд, как будто кто-то специально их так положил. Все их доспехи пребывали в полном порядке, никаких следов схватки! И ран на телах не было! Но все мои люди были какие-то высохшие, словно этот неизвестный выпустил из них кровь, а потом еще подсушивал их неделю на солнце, — закончил свой рассказ барон Крэгинс.

Мелисента и Саманта удивленно переглянулись, они и представить не могли, кто бы это мог быть. Листик, справившаяся за время рассказа с обоими пирогами, кивнула каким-то своим мыслям, а Саманта спросила:

— Вы говорите, барон, что не заметили никаких следов борьбы, а не могли эти неизвестные подкрасться к вашим дружинникам, когда те спали?

— Это совершенно невозможно, леди, мои люди — опытные воины. Вы же знаете, что в приграничье все, в ком есть хоть какая-то слабинка, гибнут в первую очередь! А это были ветераны, каждый провел на границе не менее пятнадцати лет. На привале всегда выставляются часовые, как минимум двое. А на марше внезапно напасть… Нет, это совершенно невозможно! — ответил, горячась, барон.

— Тем не менее ваши люди убиты. Убиты очень странным образом, они не оказали нападавшим никакого сопротивления! Может, те, кто напал, были знакомы вашим дружинникам? — сделала предположение Милисента.

— Тела обескровлены, гм, возможно, на ваших людей напали упыри? — тоже сделал предположение магистр Захарус.

— Десять хорошо вооруженных воинов, да еще и ожидающие нападения, да они бы отбились от любой стаи упырей! — возмутился барон таким предположением.

— Да, тут я с вами согласен, — кивнул магистр. — Десять хорошо вооруженных и опытных воинов приграничья — это грозная сила, но тем не менее ваши люди погибли! Погибли отпотери крови. Возможно, дружинники были одурманены перед нападением упырей?

— Артур, упыри бы рвали тела. Кровь бы выпили, но раны были бы рваные. Да и не подсушивали бы убитых, и тем более не складывали бы их в ряд на видном месте, — задумчиво проговорила Саманта, возражая Захарусу.

— Скажите, барон, а когда вы осматривали тела ваших людей, не было ли у них в районе шеи маленьких ранок, таких вот дырочек, как будто ткнули вилкой? — неожиданно спросила Листик.

Барон удивленно посмотрел на молчавшую до этого девочку, наморщил лоб, пытаясь вспомнить. И неуверенно сказал:

— Точно не припомню, но вроде у двоих я заметил такие отметины.

Саманта резко повернулась к Листику и спросила у девочки:

— Ты знаешь, кто это может быть?

Листик утвердительно кивнула, она как-то вся подобралась, как будто к чему-то приготовилась. Барон Крэгинс поразился метаморфозе, произошедшей с юной баронессой, — только что перед ним сидела девочка-подросток, а теперь перед ним был подобравшийся хищник, почуявший добычу или приготовившийся защищать свои охотничьи угодья. От девушки прямо-таки веяло угрозой и силой, очень нешуточными угрозой и силой. Барону показалось, что он понял, почему эту девочку-подростка называют Хозяйкой леса.

— И что ты предлагаешь? — спросила девочку Саманта, спросила так, как будто старшей здесь была именно эта девочка.

— Я не буду их ловить, это бесполезно. Я их просто уничтожу! — почти прошипела Листик. — Эти твари очень опасны, и я очень хотела бы узнать, как они сюда попали!

— Вы предполагаете или точно знаете, что они не из нашего мира? — спросил магистр Захарус.

— Да, точно знаю! — ответила Листик.

— Значит, так, — веско начала Саманта, — на этих тварей идем я и Листик, остальная экспедиция работает по плану, его срывать нельзя. В качестве основной базы я предлагаю использовать дрэгисский замок. Выходить на полевые исследования только большими группами. В каждой группе должен быть один «боевик» и не менее трех «охотников»! Артур, я вижу, тебе тоже хочется поучаствовать в ловле этих тварей, но ты руководитель экспедиции, значит, за тобой общее руководство и обеспечение безопасности полевых групп.

— Но, Саманта… — попытался возразить магистр Захарус, — я понимаю, что я не вправе оставить отряд, но возьми Милисенту и пару студентов-«охотников»!

— Милисента должна быть здесь! — отрезала Саманта. — Если эти твари попробуют напасть на вас, только она сможет их остановить. И вы сразу же должны укрыться в замке. Поэтому далеко от него не уходить!

— Но как же Blanko Edeliveus?! Он растет только в горах! Моей группе надо именно в горы! — воскликнул магистр эл Минэтэйнион. — Ведь это растение является целью моей части экспедиции!

— Коллега, без Листика поход в горы бессмыслен, а при наличии той угрозы, о которой мы узнали, — смертельно опасен! Поэтому ограничьтесь лесом на расстоянии половины дневного перехода от замка, с тем чтоб ночевать вы могли под защитой его стен и гарнизона, — резко ответила Саманта, но, увидев донельзя огорченное лицо эльфа, продолжила немного мягче: — Коллега Фиоринэль, я думаю, что, как только мы разберемся с возникшей проблемой, обязательно организуем поход в горы за вашим цветком.

Эльф удрученно кивнул, он, конечно, понимал всю сложность положения и те меры по обеспечению безопасности, на которых настаивала Саманта, но, когда цель похода была так близко, как же было невыносимо ожидание! А Саманта продолжила, обращаясь к магистру Захарусу:

— Тут ты, может, и прав, Артур. Нам, наверное, стоит взять двух или трех «охотников». Листик, как ты считаешь?

— Да, возьмем Ыргиза и Палыма, — ответила девочка, — только их двоих, больше никого. Только они смогут противостоять влиянию птаров.

Магистры переглянулись, оба выбранные Листиком «охотники» были орки. По каким-то одним ей понятным причинам девочка отказалась от людей. И еще, девочка назвала этих непонятных врагов, видно, и с ними она уже где-то сталкивалась.

— Птары? — спросил магистр Захарус. — Листик, вы уже имели с ними дело?

— Да, — ответила девочка, магистры опять переглянулись, по тому, как девочка вместо своего обычного «ага» ответила «да», они поняли, что дело очень серьезно.

— Почему птары? И кто они такие? Насколько большую опасность они представляют? — засыпал вопросами девочку магистр Захарус, остальные тоже хотели задать свои вопросы, но Саманта их остановила:

— Вопросы потом, сейчас у нас есть еще дела. Ыргиз и Палым, выходим завтра за два часа до рассвета. Барон, вы тоже будьте готовы, ваш замок будет нашей базой. — Саманта кивнула барону Крэгинсу. И, обращаясь к остальным, напомнила: — Прошу вас, соблюдайте меры безопасности! Артур, проследи за этим, пожалуйста! Магистр эл Минэтэйнион, вашим проводником по лесу может быть Ирэн, она местная и этот лес знает очень хорошо.

Магистр эл Минэтэйнион посмотрел туда, где сидели эльфийки, три светлых и одна темная. Ирэн и Миримиэль, обнявшись, о чем-то тихо переговаривались. Магистр вздохнул, это было невероятно, но между этими девушками возникла дружба. Дружба между светлой и темной эльфийками! Нельзя сказать, что эл Минэтэйнион одобрял такие отношения, но он решил не вмешиваться, чтоб не нарушить доверие, возникшее между девушками. Возможно, с этой дружбы начнется примирение двух эльфийских народов.

Барон Крэгинс понял, что его просьба будет удовлетворена в кратчайшие сроки, поклонился и отошел. А к столу, за которым сидели Листик, Милисента, Саманта, Гуго Норек и магистры академии, подошла делегация гномов. Они степенно поклонились, и их старший протянул девушкам сверток. Милисента взяла его и развернула, окружающие, те, кто понимал, восхищенно ахнули, — это были парные черные мечи, с серебряным узором по лезвию. Парные мечи, слегка изогнутые, мечи из адаманита. Металла, который умели выплавлять и ковать только гномы. Мечи из адаманита резали сталь, как бумагу, и легко пробивали даже мифриловые доспехи. Но и у гномов изделия из этого металла были очень большой редкостью. И цены таким мечам не было. За меч из адаманита можно было купить три таких баронства, как дрэгисское, и это если очень сильно повезет. Подобных изделий было всего три в королевстве, да и то это были одиночные мечи. Но основной ценностью таких мечей было то, что они не боялись никакого магического воздействия, пробивали любую магическую защиту, и еще, такие мечи признавали только своего хозяина. Они сами выбирали его, и любой другой, кто попытался бы взять их в руки, был обречен на гибель. А эти мечи еще не выбрали своего хозяина, и то, как Милисента спокойно взяла их в руки, говорило о том, что они не прочь, чтобы именно эта девушка стала их хозяйкой. Милисента протянула их Листику, девочка взяла мечи и некоторое время постояла, как будто к чему-то прислушиваясь. Потом сказала:

— Милисента, протяни руки.

Девушка, пожав плечами, вытянула перед собой руки ладонями вверх, Листик резким движением полоснула мечами по ладоням и быстро подставила лезвия мечей под капающую кровь. Капли крови, упавшие на лезвия, зашипели и исчезли, а Листик, перехватив мечи за лезвия, сунула их рукоятями в руки Милисенты. Снова раздалось шипение, и кровь, капающая из порезанных ладоней девушки, капать перестала.

— Листик! Я хотела, чтоб эти мечи стали твоими! — воскликнула Милисента, но девочка улыбнулась своей широкой улыбкой и ответила:

— Ага! Но представь меня с этими мечами! — Перед взором Милисенты возник дракон, парящий под облаками и держащий в лапах два меча. Они смотрелись как два маленьких столовых ножика в руках у человека, севшего за стол пообедать. Листик улыбнулась еще шире, и видение, возникшее перед Милисентой, пропало. Девушка улыбнулась, настолько забавно это выглядело, а ее сестра продолжила: — Ага! Мое оружие совсем другое, а тебе это нужнее, и потом, эти ножики выбрали тебя хозяйкой.

Мечи возмущенно зазвенели, видно, им не понравилось сравнение с ножиками.

— Ну-ну! Разговорчики в строю! — прикрикнула на них девочка голосом, очень похожим на командный голос магистра Клейнмора. — За пререкания с командиром полагается два наряда вне очереди!

Мечи перестали звенеть, окружающие пораженно смотрели на них, на Милисенту и на Листика. Только Саманта, улыбнувшись, спросила:

— Листик, и как ты себе это представляешь — два наряда вне очереди, это мечам-то?

— Ну как, как обычно, на кухню! — ответила девочка с теми же командными интонациями. — Ну и что, что адаманитовые мечи? Будут капусту шинковать! Как миленькие! Дисциплина — она для всех!

— Баронесса у вас — строгая! — тихо сказал капитан крэгинской дружины сидящему рядом с ним воину-норвею.

— А то! — гордо ответил тот.

Немного обалдевшие от произошедшего, гномы низко поклонились обеим баронессам, их старший, степенно огладив бороду, произнес:

— Это наш дар хозяйкам баронства, которые позволили нашему клану здесь поселиться. И мы рады, что не ошиблись!

— Спасибо, — поблагодарила Милисента и вбросила мечи в ножны, поданные другим гномом, при этом на ее ладонях крови уже не было, даже следов порезов не было видно. — Это действительно очень ценный подарок! Просто королевский подарок!

Гномы переглянулись, и старший снова поклонился и многозначительно произнес:

— Я льщу себя надеждой, что и королеве понравится этот подарок!

— Понравился бы, — улыбнулась Милисента, — королеве обязательно бы понравился.

Старший гном проговорил, теперь обращаясь к Листику:

— Мы приносим присягу владетельной баронессе Листикалинарионе Дрэгис, клянемся ей в верности!

При этом все гномы опустились на одно колено и хором произнесли:

— Да будем мы верны Листикалинарионе Дрэгис, пока стоят эти горы и синеет над ними небо!

— Листик, это серьезно, — тихо проговорила Саманта, — тебе дали клятву верности представители клана, а это значит, и весь клан.

— А как же их подгорный король? — тихо спросила Милисента. — Они что, изменили ему?

— Нет, просто несколько гномьих кланов давно ушли из подгорного королевства, какие-то древние разногласия. Часть из них осела у нас, в Зелии. Они принесли присягу королю Зелии еще в незапамятные времена. А эти, видно, скитались, вот их нам гномьи банкиры и сосватали тогда на балу в гномьем землячестве.

— Это же надо — гномы-кочевники! — фыркнула Милисента. — Интересно, почему тогда нам, на балу, об этом не сказали?

— Скорее, гномы-скитальцы, — тихонько пояснила Саманта. — У гномов очень сильны родственные связи, и, скорее всего, в этом клане есть какие-нибудь дальние родственники одного, а может, и нескольких банкиров. Вот они и облагодетельствовали своих родичей, не бесплатно, естественно, ведь деньги на первоначальное строительство, скорее всего, эти банкиры им и дали, и не просто дали, а под процент.

— И назвать наш город мы решили в честь вас, о благородная Листик, — меж тем торжественно продолжил свою речь старшина гномов. — Называться он будет Листик-Казад-Дурр!

— Как?! Что это за название?! Почему Листик коза, да еще и дурра?! — возмутилась Листик, и, пока девочка всерьез не рассердилась, Саманта дернула ее за рукав и шепотом произнесла:

— «Дурр» — это по-гномьи «город», а «казад» — это самоназвание гномов, получается — Гномий город Листика.

— Не, я так не хочу! — топнула ножкой вскочившая девочка. — Назовите свой город по-другому!

Гномы смутились, они не поняли, отчего рассердилась девочка. Саманта быстро им объяснила, а Милисента спросила:

— А как называется ваш клан, почтенные? И насколько я поняла, вы расположились в ущелье, соседнем с тем, что ведет на Ларнийский перевал.

— Клан Гремящего Молота, это если перевести на ваш язык, — ответил старший из гномов. И начал оправдываться: — Мы заняли пустующее ущелье, оно глухое и никуда не ведет. Там отвесные скалы, пасти скот там невозможно. Его никто не использует ни как дорогу, ни как пастбища.

— И там ближе всего выходы руд к поверхности… — прищурилась Милисента. — Ладно, ладно, заняли, значит, быть по сему. Но вот название действительно неблагозвучное, по крайней мере, для человеческого уха, а вы ведь собираетесь торговать с людьми в первую очередь, да? А название вашего клана — Гремящий Молот, Бэрен Дум? Так?

Гномы дружно закивали, действительно на гномьем их клан назывался Бэрен Дум.

— Ага, щас они предложат назвать город что-то типа — Листик-молоток! — предположила Листик.

Милисента улыбнулась и продолжила:

— Вашему ущелью дадим название — Бэренийское, будет понятно, что это в честь вашего клана, да и для людского уха привычнее. И речка, там протекающая, будет называться — Бэреника!

Гномы закивали, видно, что ущелье будет называться в честь их клана, им польстило. Но старший попробовал возразить:

— Но название города… Традиции требуют, чтоб город назывался — городом! Тогда понятно, что это город, а не какая-нибудь деревушка или горняцкий поселок!

— Традиции дело святое! Их надо чтить! — согласилась Милисента. Гномы одобрительно закивали, а девушка коварно продолжила: — Но ведь слово «город» может быть не только на гномьем языке, а и на людском тоже! Ведь в традициях ничего же не говорится на этот счет? Ведь так?

Гномы задумчиво стали чесать бороды, лихорадочно вспоминая, что же там говорят об этом традиции. Почесав пару минут, решили, что название на другом языке не противоречит традициям, главное, чтобы там было слово «город».

Милисента победно улыбнулась:

— И будет город называться — Листоград-на-Бэренике! И в честь баронессы Листика, и «город» в названии есть, и название вашего клана присутствует! Именно название вашего клана, и сразу всем понятно, чей это горд, а не безымянный город гномов. Так как, согласны?

Чесание бород стало еще яростней, гномы даже немного поспорили на своем языке. Милисента, понимавшая язык гномов, с удивлением увидела, что название гномам понравилось, а спорят они из-за того, что каждый доказывает, что именно это название он хотел предложить изначально. Но другие ему не давали это сделать. Видя, что дело вот-вот дойдет до драки и почтенные бородачи сцепятся, доказывая свою точку зрения, принципиально не отличающуюся от других, Милисента хлопнула в ладоши и громко сказала:

— Быть по сему! Да будет на землях дрэгисского баронства город Листоград-на-Бэренике!

— Ага! — подтвердила решение сестры Листик, ее Милисента толкнула локтем в бок. До этого Листик с увлечением наблюдала за гномами, ожидая, когда же они наконец подерутся!

— Вообще-то давать названия городам — это королевская привилегия, — заметил магистр Вайлент, — никак не баронская.

— Думаю, что король утвердит это решение, — сказал магистр Захарус, а леди Грег загадочно улыбнулась, убедив магистров, что она точно что-то знает, но ни с кем этим не делится. Один магистр эл Минэтэйнион не заметил этого, он страдал. Страдал из-за задержки, которая отдаляла его встречу с вожделенным Blanko Edeliveus.

А Милисента, ласково улыбаясь, выпытала у гномов, как те ни осторожничали, сумму и условия займа на обзаведение, который им обещали столичные гномьи банкиры. И предложила свои услуги на более выгодных условиях. Но Листик и Саманта этого уже не видели, они ушли спать, ведь завтра им предстоял путь в соседнее баронство, а возможно, и бой.

Небольшой отряд двигался по лесной дороге. Возглавляли его Саманта и барон Крэгинс, девушка продолжала расспрашивать барона о подробностях нападений на селян. Барон отвечал общими фразами, он сам знал очень мало, и Саманта уже подумывала переместиться в конец отряда и поспрашивать Листика об этих неизвестных врагах. Но отряд выехал из леса, впереди возвышался крэгинский замок, он был менше, чем дрэгисский, но тоже был громадным. Замок также был построен на высокой скале, ближе к горам, как бы закрывая плодородные земли и деревеньки, на них расположенные, от угрозы, исходившей именно от гор. Но на этот раз беда пришла из леса, подковой охватывающего поля. Эти поля были пустынны, так же пустынны были и деревеньки. Складывалось впечатление, что там никого нет. Саманта, удивленно подняв брови, посмотрела на барона Крэгинса. Тот, пожав плечами, пояснил:

— Ввиду угрозы жителям я перевел баронство на осадное положение. Все жители со своим скарбом и живностью укрылись в замке. Да, я понимаю, что это истощает стратегические запасы, но терять людей я не хочу.

— Очень разумно, барон, — одобрила решение барона подъехавшая Листик. Дорога, по которой ехал отряд, выйдя из леса, стала гораздо шире, теперь на ней могли разъехаться две груженые телеги. Строй отряда поменялся, кони шли по четыре в ряд, в четыре ряда. Листик пояснила свою точку зрения: — Птары в основном охотятся на людей, и после того, как они убили ваших воинов, прошло довольно много времени. Поэтому птары проголодались, но не настолько, чтоб начать охотиться на лесных жителей. И не настолько, чтобы покинуть эту территорию. Вот мы и будем приманкой, они станут охотиться на нас.

— Листик, но если ты говоришь, что эти птары охотятся в основном на людей, то на нас они могут и не польститься. Ведь Ыргиз и Палым — орки, — заметила Саманта. Барон не понял, почему девушка не упомянула себя и Листика.

— Птары охотятся на всех, даже на необычный народец и зверей. Но люди для них лакомство, поэтому они их и предпочитают. А мы издали совсем как люди, — ответила Листик.

Барон Крэгинс на нее с удивлением посмотрел, он-то считал, что и Листик, и Саманта были самыми настоящими людьми. В это время отряд подъехал к мосту, переброшенному через реку, Листик соскочила со своей мохнатой лошадки и, сказав, что она на минутку и сейчас вернется, быстро сбежала под мост. Отряд остановился.

— А почему эти, как их, птары, не нападут на людей в замке? Ведь если они с легкостью справились с десятью воинами, причем смогли к ним незаметно подкрасться, то вполне могут скрытно проникнуть в замок? — спросил Палым.

Все члены отряда вопросительно посмотрели на Саманту, при отсутствии Листика та стала самым большим знатоком по неизвестным тварям. Саманта ответила:

— Вы знаете, что эти замки, по сути, являются старыми имперскими крепостями, только чуть-чуть перестроенными местными баронами?

Все утвердительно закивали, а Саманта продолжила:

— Никаким серьезным переделкам эти крепости не подвергались, их стены, башни и другие фортификационные сооружения практически остались нетронутыми. Так вот, при постройке были использованы амулеты, заложенные в стены, которые не позволяют магически воздействовать ни на сами стены, ни на гарнизон, защищающий их. Да вы, барон, знаете, что никакая нежить или нечисть не может проникнуть внутрь крепости.

Барон согласно кивнул, а Саманта продолжила:

— Даже вампиры не могут. А вы знаете, что вампир может проникнуть в магически защищенный дом, если его кто-то добровольно пригласит, из находящихся в этом доме?

Все опять согласно закивали, а барон возразил:

— В замок вампир не войдет, сколько бы его ни приглашали!

— Именно, барон! — согласно кивнула Саманта. — При постройке этих замков применена магия совершенно другого уровня, чем при создании стандартных охранных заклинаний. Магия, знания о которой утеряны, но, заметьте, охранные заклинания, созданные при помощи этой магии, действуют и поныне!

— Но эти же замки брались штурмом, и неоднократно! В прошлую войну воины моего клана взяли один такой замок, правда, расположенный в гринейском королевстве, но тоже старой имперской постройки! — возразил Ыргиз.

— Да, — согласилась Саманта, — эти замки можно взять штурмом, но при помощи только обычной стали, без всякой магии. Ты, Ыргиз, поинтересуйся у своих родичей, тех, кто участвовал в том штурме, участвовали ли в битве ваши шаманы? Ответ будет отрицательный!

— Тогда получается, что эти птары не могут проникнуть в замок, поскольку они являются какой-то разновидностью нечисти или нежити? Что-то типа вампиров? — сделал вывод Ыргиз.

— Именно, — подтвердила Саманта.

— Мастер, вам Листик что-то о них рассказала? — спросил Палым.

Его поддержал барон:

— Да, леди, вы что-то знаете об этих тварях? Кто они? Нечисть или нежить?

— Нежить, и очень сильная и опасная нежить! — вместо Саманты ответила Листик, она как раз вылезла из-под моста. — Опасная и уже голодная, очень голодная! Барон, следуйте в замок как можно быстрее. И не вылазьте из него. Пока мы вам не разрешим!

Барон посмотрел на девочку, но не стал возражать против такого ее самоуправства на его землях. Он понимал, что Листик знает гораздо больше его и имеет полное право отдавать команды. В отличие от центральных областей королевства в приграничье командовал не самый знатный, а тот, кто лучше знал, что надо делать в данный момент. Поэтому барон кивнул, а Листик его попросила:

— Барон, возьмите, пожалуйста, с собой мою Ласточку. — Девочка протянула барону повод своей лошадки.

— Как же вы будете, без лошади?! — изумился барон.

— А мне так сподручнее, без лошадки. Да и жалко Ласточку, она же может пострадать, — ответила девочка.

Барон подозвал одного из своих дружинников, и тот взял повод лошадки.

— Поспешите, барон, — поторопила девочка и, обратившись к Саманте и оркам-«охотникам», сказала: — Мы идем в лес! Птары уже вышли на охоту. Только вот не догадываются, что эта охота будет на них.

Переехав через мост, барон оглянулся. В сторону леса быстрой рысью удалялись три всадника, перед их лошадьми шагала девочка, не бежала, а просто шагала, шагала со скоростью скачущих коней! Барон в недоумении перевел взгляд на своего капитана, тот пожал плечами.

— Грэм, — спросил барон, — как она узнала? И кто она?!

Капитан снова пожал плечами:

— Она — Хозяйка леса! А узнала… Скорее всего, русалки рассказали, недаром же она под мост лазила.

Холодный ветер с гор трепал пшеничные волосы девушки, стоящей на смотровой площадке донжона замка. Слегка перегнувшись через перила, девушка наблюдала за небольшим отрядом, выезжавшим из ворот замка. Впереди ехали две эльфийки — темная и светлая. Темная была проводником, поэтому она и ехала во главе отряда, а светлая просто за компанию со своей подругой. Наблюдавшая за выездом отряда девушка покачала головой — поскольку время близилось к полудню, выезд был нежелателен, ведь выехавшим надо успеть вернуться до захода солнца. Девушка пыталась отговорить магистра эл Минэтэйниона от этого похода, но эльф уперся. Он был обижен на весь белый свет за задержку на пути к своей цели — белоснежному цветку, растущему только в горах, на отвесных скалах. Но ведь только Листик знает, где растут эти цветы, а девочка, возможно, сейчас подвергается смертельной опасности. Листик, Саманта и барон Крэгинс выехали из замка до рассвета. Девушка вздохнула, она поцеловала сестру и попросила быть осторожной, но Листик и осторожность — это взаимоисключающие друг друга вещи.

— Выезжаем из замка, Милисента, как слышишь? — ожил на груди девушки большой круглый переговорный медальон.

— Слышу хорошо и вижу тоже, — ответила девушка.

— Милисента, не волнуйся, я их далеко от замка уводить не буду. Немного покружу, так чтоб они устали, и вернусь, — раздалось из медальона.

— Ты там поосторожней, Ирэн! — сказала девушка в медальон. — Что-то мне очень неспокойно! Выходи на связь каждые полчаса, и если что, то сразу же зови на помощь!

— Поняла, — очень серьезно ответил медальон, — прекращаю связь, а то наш магистр что-то подозрительно на меня косится.

Девушка отпустила свой медальон, и он повис на цепочке, а на ее плечи лег теплый плащ.

— Спасибо, Гуго, — поблагодарила девушка, не оборачиваясь.

— Замерзнешь, — ворчливо сказал капитан. — Там, в караулке у ворот, двадцать дружинников, и кони оседланы, если что, то сразу можно будет выдвинуться. Спускайся, все равно отсюда уже их скоро не будет видно. — Гуго кивнул в сторону отряда, уже достигшего опушки леса.

— Спасибо, Гуго, — еще раз поблагодарила девушка. И передернула плечами: — Что-то неспокойно мне, какое-то нехорошее предчувствие.

— И я о том же, — согласился старый норвей, — потому и подготовил воинов, оттуда тебе будет удобнее на помощь пойти. А я уж тут посижу, если что увижу, дам знать. — Гуго похлопал себя по широкой груди, где висел такой же, как и у девушки, переговорный медальон.

— Вряд ли воины смогут мне помочь, если там будет драка…

— Долг воина везде сопровождать своего командира, — сурово оборвал девушку старый воин. — Все мы когда-нибудь умрем. И нет лучше смерти, чем погибнуть в бою. И не просто погибнуть, а прикрывая собой командира.

— Знаешь, Гуго, а я ведь не ваша…

— Знаю, Милисента, знаю! Но ты сестра Листика — и этого для меня довольно! И если будет надо, то мы будем за вас умирать, и за тебя, и за Листика! Иди вниз к воинам и будь готова выступить, чует мое сердце, что сегодня придется подраться.

— Спасибо, Гуго! — Девушка отдала плащ норвею и побежала вниз по лестнице.

Глава 15 Большая охота

Листик спешила, она вроде шагала так же, как и раньше, не ускоряя шаг, но Саманте и «охотникам» пришлось пустить коней в галоп, чтобы не отстать от девочки. Солнце уже перешло далеко за полдень, когда Листик вышла на поляну, расположенную почти у самых гор. Здесь горы начинались с отвесных скал, которые уходили резко вверх, возвышаясь над верхушками деревьев. Посреди довольно большой поляны рос огромный дуб, к нему и подвела своих спутников Листик.

— Вот тут будете стоять, под деревом, и постарайтесь от него не уходить! Здесь вам могут помочь, — сказала Листик.

Саманта осмотрелась и спросила:

— А ты куда, может, мы вместе?

— Нет, туда вам нельзя… — начала девочка, но ее прервал отчаянный крик, раздавшийся со стороны скал. Этот крик, полный муки, так же неожиданно захлебнулся, как и неожиданно начался.

— Кажется, я не успела! — в отчаянии воскликнула Листик. — Стойте здесь и не поддавайтесь на мороки!

Листик кинулась в сторону скал и скрылась в лесной чаще. Саманта огляделась, ствол дерева был таким толстым, что, встав к нему спиной, можно было не бояться нападения сзади. «Охотники» так и встали, задвинув Саманту себе за спину.

— Вы, мастер, будете прикрывать нас огнем, а уж рубить будем мы! — прогудел Ыргиз своим гулким басом, попробовав большим пальцем остроту своего огромного топора. Палым согласно кивнул и, поплевав на руки, как это делают мастеровые перед тяжелой работой, достал из наспинных ножен свой двуручный меч. Саманта улыбнулась, эти двое молодых орков готовились к возможно смертельному бою как к тяжелой, но рутинной работе.

— Внимание, — тихо произнесла Саманта, заметив какое-то шевеление в зарослях на краю поляны.

«Охотники» ничем не выдали того, что тоже заметили это движение, но они плавным движением положили свое оружие себе на плечо, взяв его на изготовку. Некоторое время ничего не происходило, потом из-под прикрытия кустов на поляну выступили девушки. Они были соблазнительно обнажены. Как бы смущаясь своей наготы, они начали медленно приближаться к стоящим под деревом. Их тела призывно изгибались, несмелые взгляды, которые эти девушки украдкой бросали на «охотников», звали и манили. Люди бы давно потеряли голову, мужчины естественно.

— Вот та крайняя — ничего, — заметил скучающим голосом Палым, Ыргиз возразил:

— Именно что ничего, ни фигуры и остального тоже ничего, просто какая-то сушеная вобла! Вот та, что в центре, действительно ничего!

— Хм, похожа на орчанку, такая же крепенькая, но грудь слишком великовата, по-моему, перебор. И бедра слишком широки. А вот та — стройная! — не согласился Палым. — Смотри, какие ноги длинные!

— Ну где же стройная?! Худющая! Ни груди, не бедер! Одни ноги. И то какие-то неестественно длинные, наверное, быстро бегает. Догонять долго придется. Вот только не пойму, зачем им хвосты?

Действительно, у этих красивых, по человеческим меркам, девушек были длинные голые хвосты, очень похожие на крысиные.

— Вот так погибли дружинники барона Крэгинса, они слишком близко этих, хвостатых, подпустили, — тихо произнесла Саманта, до этого прятавшаяся за спинами «охотников». Она выглянула, активировала уже сплетенное заклинание и снова спряталась. Заклинание сняло морок, но нападающие этого не заметили. Продолжая изгибаться и кривляться, к «охотникам» медленно приближались уродливые твари. Ростом с высокого человека, но примерно в два раза толще, они были покрыты черно-бурой шерстью. Их кривые лапы, лапы — потому, что их конечности никак нельзя было назвать руками и ногами, заканчивались такими же кривыми когтями. За спиной у них было что-то типа крыльев, на концах и суставах которых тоже были когти. На их мордах, с вывернутыми наружу ноздрями и маленькими глазками, открывались и закрывались большие пасти. А вот зубы у них были тонкими и длинными.

— Вот, я же говорил, совсем не стройные, а скорее — разъевшиеся, — не меняя интонации, заметил Ыргиз, удобнее перехватывая свой топор. — Да еще и мохнатые какие! Побрились бы, перед тем как соблазнять порядочных орков.

— Ага, совсем небритые, — согласился Палым. — Признаю свою ошибку, ноги не длинные, зато посмотри, какие кривые! Прямо загляденье, такими ногами хорошо…

Что хорошо, он не успел сказать, две подошедшие близко твари прыгнули. Эти твари, видно, не поняли, что их обман раскрыт, и просто прыгнули, надеясь первым же ударом достичь «охотников». Одну тварь остановил Ыргиз, встречным ударом топора он разрубил ее до половины и отбросил в сторону. Вторую точно так же разрубил и отбросил мечом Палым.

— Мужчина… — заметил он. — А на тебя, Ыргиз, судя по внешнему виду, самка напала, ох и нравишься ты женщинам!

— Самэц! — ответил Ыргиз с ярко выраженным орочьим акцентом, разрубая вторую тварь, которая на него бросилась. — Самэц! Мужчына — это тот, у кого дэньгы есть! А это самэц. Да еще и немытый! — Ыргиз брезгливо сморщил нос.

— Да, у этих уж точно денег нет. И воняют сильно, нет, подпускать их близко не будем, запачкают! — Палым вращательным движением меча зарубил следующую тварь.

— Ага! Так вот какой ты пушной зверь, птар! Немытый и вонючий! — Ыргиз закрылся, как щитом, от одной из тварей широким лезвием своего топора, а вторую отбросил ударом ноги. На него бросились сразу два птара.

Палым не ответил, на него напали одновременно три твари, и ему стало не до разговора. Выписывая восьмерки своим мечом, он пытался их достать, но эти твари, видно поняв, что их обман раскрыли, стали вести себя осторожнее. Хотя у них не было никакого оружия, но когти, которыми были в изобилии снабжены их конечности, с успехом его заменяли. Когти на концах крыльев достигали локтя в длине и, сталкиваясь с мечом, его отбивали. Да и на суставах крыльев, рук и ног когти тоже были немаленькими. И двигались эти твари очень быстро. Орки молча отбивали атаки, так продолжалось минут пять. Потеряв около двух десятков своих сородичей, твари отхлынули. У Палыма был распорот рукав куртки, на его предплечье кровоточила довольно серьезная рана. Ыргиза тоже достали, но он получил пару незначительных царапин. Воспользовавшись небольшой передышкой, Саманта быстро обработала и перевязала рану Палыма. Обработала обычными средствами и магически. Раны были бы намного серьезнее, если бы Саманта не держала магическую защиту, которая и поглощала большинство ударов птаров.

Твари завыли и снова пошли в атаку, если раньше они навалились сразу все, гурьбой, при этом мешая друг другу, то теперь они перегруппировались, и в их атаках появился некий порядок. Складывалось впечатление, что этими атаками кто-то руководил. На каждого «охотника» нападали сразу три твари по фронту, еще две пытались атаковать с флангов. Остальные же просто ждали и, когда кого-нибудь из нападавших убивали «охотники», сразу же занимали место этой твари. Отбивая непрерывную атаку, которая длилась уже полчаса, «ведьмаки» устали. Устали, невзирая на свою тренированность и нечеловеческое происхождение. Да и получаемые раны давали себя знать. Как будто почувствовав усталость противников, твари усилили натиск. Раздвинув почти прижавших ее к дереву «охотников», Саманта сделала шаг вперед. С ее рук, повернутых ладонями к нападавшим, сорвалось пламя. Огненный вал ударил по рычащим и воющим тварям, отбрасывая их. Рычание тварей перешло в истошный визг.

— Ого! — удивленно сказала Саманта, ее огненная атака поразила только тех из нападающих птаров, что находились ближе. Похоже, на этих тварях была магическая защита, пламя как бы обтекало их. Это и вызвало удивление Саманты. А вот у тех, кто был ближе, защита не выдерживала, она сначала шла волнами, а потом со звоном лопалась. Саманта начала прицельно бросать огненные шары, заставляя птаров держаться на расстоянии, тем самым давая передышку «охотникам». Те перевязывали свои раны, по возможности магически их залечивая.

Так продолжалось еще с полчаса. Птары не пытались нападать, но все время кружились перед Самантой и «охотниками», заставляя тех быть в напряжении от постоянного ожидания новой атаки.

— Мастер, а вам не кажется, что их стало больше? — спросил Ыргиз.

Саманта не успела ответить: словно услышав приказ своего невидимого командира, птары снова пошли в атаку. Но если сначала их атака была вполне грамотно организована, то спустя пару минут птары снова навалились гурьбой, будто этот невидимый командир пропал или утратил контроль над атакующими. Толпа тварей с воем навалилась на орков. В этот раз Саманта тоже работала своими мечами, без ее помощи орки просто не выдержали бы. Девушка не только рубила, но и активно прибегала к магическим ударам, бросая огненные шары и отбрасывая тварей ударами «воздушного молота». Птары все атаковали и атаковали, не считаясь со своими потерями. Обороняющиеся потеряли счет времени, им казалось, что эта безумная атака длится вечность. Неожиданно твари отхлынули. Орки устало прислонились к дереву, у них дрожали руки и подгибались колени. Саманта тоже была не в лучшем состоянии, эта безумная атака вымотала и ее. Саманта сдержала стон, ее магический резерв был на исходе, если птары сейчас пойдут в новую атаку, то ни она, ни «охотники» не выдержат!

Птары зарычали, истошно завыли и снова пошли в атаку. Саманта глянула на Ыргиза и Палыма. Те подняли свое оружие, готовясь встретить врага. Они понимали, что это, возможно, будет их последний бой. Саманта подпустила тварей почти на расстояние удара меча и ударила огнем, вложив в этот удар остатки своего магического резерва, понимая, что на защиту сил уже не останется. Удар уничтожил первые ряды нападающих, но птаров было слишком много, и волна воющих тварей просто отбросила «охотников» к стволу дерева. Саманта не закрыла глаза, нет, она смотрела, слегка прищурившись, на надвигающуюся на нее смерть. Она не восприняла шум, возникший в кроне дерева, но с удивлением увидела, как в птаров полетели желуди, шишки, небольшие ветки и другой древесный мусор. Горсть мелкого мусора не сможет остановить закованного в броню рыцаря, но если эта горсть брошена ему в глаза… Именно такая горсть, вернее, много горстей, брошенные в глаза атакующим птарам, остановили их. Саманте даже показалось, что мусор в глаза птарам гонит ветер, причем гонит прицельно. Мусор все сыпался и сыпался, а вот ветер начал стихать. Тогда Саманта сама создала ветерок, подхвативший сор, сыпавшийся с дерева, и направила его в глаза атакующим. С глазами, запорошенными всяким сором, не очень-то и понападаешь, птары остановились и даже подались назад, боясь попасть под меч или топор орков. Получившие передышку «охотники» старались восстановить свои силы и по возможности залечить раны. Саманта тоже быстро восстанавливала свой магический резерв, ведь создавать легкий ветерок — это не то же самое, что бросаться огненными шарами или воздвигать стену огня.

— Желуди понятно, это же дуб, а вот откуда шишки? — спросил Ыргиз, он уже почти восстановился, а вот Палым еще тяжело дышал, он получил более серьезные раны, поэтому ему было тяжелее, но не вставить свою медяшку — это было просто выше его сил:

— Шишки на дубе? Что ж тут удивительного, это же дикий лес, а в диком лесу все возможно, а вот если бы это были бананы…

Саманта усмехнулась: хорошая у нее команда подобралась, если ее ребята шутят перед лицом смертельной опасности. Но мусор кончился, и птары снова пошли в атаку. Впереди шел большой, покрытый буро-черной шерстью птар, его голый хвост яростно стегал его же по ногам. Он раскрыл свою пасть и заревел, вернее, попытался зареветь, потому что пасть ему заткнул неизвестно откуда прилетевший громадный банан. И, судя по виду, банан, покрытый колючками.

— Кто тут дикие бананы заказывал? — усмехнулся Ыргиз и, сделав шаг вперед, резким ударом топора смахнул ошарашенному птару голову.

Саманта тоже шагнула вперед и, закрывая собой Палыма, пустила в ход свои мечи. Кто бы то ни был, устроивший птарам дождь из древесного мусора, он здорово помог, дав обороняющимся передышку. Но атакующие птары снова измотают орков. И Саманта прекрасно понимала, что помощь этого неизвестного дала только отсрочку решительной схватке и что в этой схватке перевес будет не на стороне «охотников».

Листик продралась сквозь колючие заросли и выскочила на берег небольшой речки, текущей под самыми скалами. На берегу стоял птар, он был раза в два больше, чем остальные твари, его окружающие. Это чудовище держало за горло молоденькую девушку, держало, высоко подняв над землей. Девушка уже не кричала, она безвольно обвисла в лапе птара, ее блендо-зеленая кожа стала еще бледнее. Еще несколько птаров, не таких больших, как первый, так же держали за горло еще троих русалок.

— Отпусти ее! — прошипела Листик.

Птар ухмыльнулся, показав свои длинные и острые клыки, потом резким движением оторвал русалке голову. Продолжая скалиться, он произнес бухающим неразборчивым голосом:

— Да, эта холодная и скользкая больше не нужна, когда пришла свежая пища с горячей кровью!

Окружающие его твари гулко заухали, видно, это должно было означать смех. Листик зарычала и метнула в птара огненный шар, но на нем была защита от подобных атак, огонь растекся по твари и погас. Но магическая защита не смогла полностью уберечь птара, огонь все-таки его опалил, сжегши всю его шерсть. Листик сморщила нос, такой был сильный запах паленой шерсти, и насмешливо сказала:

— Лысая облезшая обезьяна! Да еще подпаленная и вонючая!

Птар заревел от ярости и бросился на девочку, он вытянул вперед свои лапы с когтями, чтоб ее схватить, но был остановлен ударом в лоб, ударом драконьего хвоста. Удар был такой силы, что тело двигающегося вперед птара остановилось, а голова полетела в его еще гогочущих соплеменников. Те ничего не успели предпринять, как на них обрушился дракон, раздавая удары направо и налево. В первую очередь досталось птарам, державшим русалок. Освобожденные русалки сразу же нырнули в реку, а Листик продолжала крушить тварей. Птары опомнились и старались, наваливаясь всей гурьбой, если не схватить, то хотя бы ударить дракончика. Но тот, двигаясь с невероятной быстротой, уходил от тварей, нанося им смертельные удары. Спустя полминуты большинство птаров лежали бездыханными, а несколько оставшихся быстро улепетывали в чащу леса. Дождавшись, пока твари скроются, из воды высунулись две русалки, которых спасла Листик.

— Уходи! Уходи, Листик! Они тебя убьют! — сказала одна из русалок и махнула в ту сторону, куда скрылись птары. — Этих очень много, они толпой на тебя навалятся. А есть еще их главный, он страшный!

— Главный? — заинтересовалась дракончик. — А как он выглядит?

— Так же, как эти, но еще страшнее. У него не только шерсть, а еще и чешуя! Мерзкая! Он нас поймал! И отдал этим! — всхлипнула другая русалка. — Он очень сильный, его нельзя победить! Уходи, Листик!

— Ага, — ответил дракончик, — это мы посмотрим! Флина, выполни мою просьбу, попроси Ханнау, чтоб та полетела к моему замку. Если кто-то из него вышел, пусть поможет им отбиться от птаров. Ну если эти обезьяны туда доберутся. А Гирокау передай, что я просила присмотреть за крэгинским замком, если оттуда выйдут люди, пусть он им тоже поможет. Хорошо?

— Хорошо, Листик, — кивнули русалки и скрылись под водой.

Дракончик развернулся к лесу, оттуда вывалилась ревущая толпа птаров. Эта толпа была просто огромна, и вся она навалилась на маленького дракончика, отрезая его от леса. Устилая путь своими телами, птары давили на Листика массой всей своей толпы, заставляя ее отходить к скалам. Медленно отходящий дракончик была вынуждена или прижаться к скале и быть задавленной этой ревущей толпой, или отступать дальше — в проход между скалами. Пятясь по этому проходу, вернее, маленькому ущелью с отвесными стенами, Листик наткнулась на еще одну группу птаров, перегораживающих это ущелье. Чтоб не оказаться зажатой воющими тварями с двух сторон, Листик была вынуждена свернуть в боковое, более узкое ущелье. Продолжая наседать на пятящегося по все более сужающемуся ущелью маленького дракона, птары издали победный рев. Листик усмехнулась, если оскал разозленного дракона можно назвать усмешкой, она давно заметила причину, по которой уродливые твари загоняли ее именно в это ущелье. Еще поворачивая сюда, Листик увидела, что сверху это ущелье накрыто сеткой, сплетенной из толстых канатов, которые были еще и магически усилены.

Листик продолжала отступать, прорваться вперед не было никакой возможности, здесь, наверное, собралось больше тысячи птаров, и они, дорого расплачиваясь за каждый шаг, продолжали теснить дракончика. Ущелье сделало несколько поворотов и закончилось тупиком. Сверху плотная сеть, которая не даст взлететь, с трех сторон отвесные скалы, а перед дракончиком ревущая толпа. Листик прижалась к скале и ждала, пока в этот тупик, отделенный крутым поворотом от остального ущелья, втянутся все ее преследующие твари. Когда пространство перед попавшим в ловушку дракончиком заполнилось ревущими и воющими тварями, которые грозили раздавить ее своей массой, Листик, отбросив особо назойливых, спросила:

— Ну что, клоуны, все собрались?

Листик спросила, понимая, что птары отвечать не будут, вопрос был чисто риторический. Птары заревели еще громче и всей массой своей толпы качнулись на дракончика, норовя его расплющить о стенку, то, что при этом будут раздавлены многие из них, напирающие твари не брали во внимание. Посчитав, что птары все здесь, Листик обрушила на них мощный поток огня. Магическая защита птаров, защищающая их от огня, невыдержала этого очень жаркого, почти белого пламени, вой сгорающих тварей длился всего несколько секунд. Перед Листиком было чистое ущелье, даже пепел сгоревших тварей вымело потоком воздуха.

— Вот так, — удовлетворенно сказала дракончик.

— Я поражен, не ожидал, не ожидал. Естественно, я понимал, что будут потери, но чтобы так, всех? Выше всяких похвал, но тем интереснее будет! — произнес возникший перед Листиком непонятно кто. Она даже не смогла определить видовую принадлежность этого существа. Ростом в полтора раза выше Листика-дракончика, в три, а то и в четыре раза толще. Внешне похожий и на птара, и на дракона, вернее, драклана в ипостаси дракона, незнакомец, покрытый местами черно-бурой шерстью, а местами такой же чешуей, вызывал чувство брезгливости и страха одновременно. Картину дополняла уродливая голова с крокодильей пастью.

— Ты кто? — брезгливо скривившись, спросила дракончик.

— Демон я, демон! — гордо ответил незнакомец.

— Врешь! — еще больше скривившись, заявила Листик. — Демон должен быть красивым, говорят — красив как демон! А ты на себя посмотри — уродина! Да и воняет от тебя, как от дохлого осла!

— Почему — дохлого осла?! — опешил демон. Он привык, что все его боятся, по крайней мере, пугаются, но чтоб к нему отнеслись с такой брезгливостью… Демон скорчил гримасу, которая должна была изобразить гнев и презрение, но Листик не стала больше с ним говорить, она ударила его огнем, вложив в этот удар всю свою силу. Когда пламя спало, этот урод стоял невредимый и с той же гримасой. — Что, убедилась?! — рыкнул демон и подскочил к Листику, он сделал это так стремительно, что дракончик не успела среагировать. Удар лапы этого существа отбросил дракончика к стене, больно ударив о скалу. Листик вскочила и бросилась на демона, некоторое время они обменивались ударами. Но если дракончик не смогла нанести этому чудовищу никаких повреждений, то когти демона оставили на шкуре дракончика серьезные раны. Листик поняла, что проигрывает, что этот демон может ее легко убить, но почему-то не делает этого. Демон наслаждался сложившейся ситуацией, он наносил удары и улыбался:

— Замечательно! Еще чуть-чуть, и ты не сможешь сопротивляться, вот я тогда тебя и поймаю, а потом и сделаю своей рабыней. Рабыней и наложницей. Ведь ты девочка? Ты будешь выполнять все мои желания, потому что я захвачу не только твое тело, но и твою суть. Для этого придется выполнить кое-какой ритуал, очень неприятный для тебя, я бы сказал, даже болезненный, но потом тебе будет даже нравиться.

Листик яростно зарычала и кинулась в новую атаку, но демон ее остановил, стремительно ударив своей лапой в грудь. Удар был нанесен не только физически, но еще и магически. Листик снова отлетела к скале, этот удар выбил из нее дух и почти лишил всех сил. Демон не спеша подошел и схватил дракончика за передние лапки, резко дернув вверх, поднял Листика. Та попыталась сопротивляться, но это только развеселило демона:

— Так даже веселее, сейчас я тебя…

Ирэн злилась, хотя внешне это никак не проявлялось. Она вот уже почти восемь часов честно выполняла роль проводника, водила отряд «целителей» во главе с магистром эл Минэтэйнионом по лесу, причем водила кругами, так, чтоб не удаляться далеко от дрэгисского замка. Но солидный магистр вел себя как капризный ребенок, все пытаясь уклониться от указываемого Ирэн маршрута. Девушка прилагала титанические усилия, чтоб этого избежать. Вот и сейчас магистр, сопровождаемый своими студентами, ломанулся в чащу, увидев там какой-то редкий вид растения. И как он только что-то там разглядел, в наступающих сумерках. Чувства Ирэн разделяли и приданные к отряду студент-«боевик» и три «охотника», их больше заботила другая проблема: как обеспечить безопасность этих лезущих в самую чащу «ботаников» во главе со своим наставником, тем более что те пытались еще и разбрестись в разные стороны в поисках этого якобы обнаруженного редкого растения. Хорошо хоть, Миримиэль держалась около своей подруги и не проявляла излишней инициативы в поисках различных травок.

— Миримиэль, что они там смогли увидеть? И что они там ищут? Все, что здесь растет, можно было насобирать под стенами замка, а не лезть в чащу. Это я могу сказать точно, как местная жительница! — недовольно сказала Ирэн. Миримиэль пожала плечами, она вполне разделяла чувства своей подруги, а еще ей было стыдно перед Ирэн за поведение своего наставника. Ничем другим, кроме как упрямством, нельзя было объяснить его действия. Девушки продрались сквозь колючие заросли и выехали на поляну, по которой рассыпались студенты факультета целительства, в поисках лишь одной им ведомой травки.

— Ирэн, мне страшно! — неожиданно произнесла Миримиэль.

— В круг! Все в круг! Спешиться! Защиту! Поднять защиту! — закричала Ирэн. Студенты боевого факультета чуть ли не пинками стали сгонять «ботаников» в центр поляны.

— По какому праву… — начал магистр эл Минэтэйнион, но был прерван ревом ринувшихся на студентов отвратительных тварей. К счастью, этим тварям не хватило ума окружить поляну и напасть со всех сторон, они бросились на студентов только с одной. А вот «ведьмаки» среагировали так, как и положено опытным охотникам на нежить, они заступили тварям дорогу, активировав защитные заклинания, которые хоть и не остановили разогнавшуюся массу нападавших, но значительно замедлили ее. В ход пошли мечи, «боевик» стал метать в тварей огненные шары. Но огонь лишь подпаливал шерсть нападавших тварей, не нанося им значительного урона. Выхватив свои мечи, к «охотникам» присоединилась Ирэн, до этого она успела активировать переговорный медальон и позвать на помощь. Несколько «ботаников» тоже встали в ряд «охотников», сдерживающий тварей. Но полноценно противостоять мохнатым тварям студенты не могли, они пятились к краю поляны, причем к противоположной от замка. Ирэн понимала, что, как только студентов оттеснят в лес, их строй сломается, и твари получат полное преимущество, поскольку на каждого студента их будет более чем по десятку. Уничтожение отряда станет делом нескольких минут, тем более что нанести особого вреда напавшим тварям у студентов не получалось. Понял это и магистр эл Минэтэйнион, он поднял руки, и в тварей полетели ледяные стрелы. Каждая стрела, в отличие от огненного шара боевика, несла тварям смерть. Нападавшие, понесшие потери в своих первых рядах, ослабили натиск, этим воспользовались студенты-эльфы, вызванная их магией высокая трава стала оплетать ноги мохнатых тварей, замедляя их. Но те оказались не столь тупы, как это казалось вначале, они правильно определили причину, вызвавшую усиление противодействия им, и на магистра эл Минэтэйниона сразу бросилось не меньше десятка этих зверей. Огненный шар, ледяные стрелы и мечи остановили большую часть тварей, но двум удалось прорваться, и магистр упал с разорванной грудью. Этих прорвавшихся тварей все же удалось убить, но эльф был тяжело ранен, что сразу же сказалось на обороноспособности отряда, и отступление возобновилось еще с большей скоростью. До зарослей оставалось меньше десятка шагов, студенты, понявшие, что в лесу они не продержатся и пары минут, яростно отбивались, но силы были неравные — тварей было больше, и они были сильнее. Студентов спасало только то, что эти твари атаковали в лоб, не пытаясь обойти с фланга. И было чудом, что никто из отряда не погиб, хотя ранены уже были многие. Ирэн мысленно застонала, она поняла, что Милисента не успеет на помощь.

Милисента вот уж несколько часов ходила по караулке, вроде все было в порядке, Ирэн выходила на связь, как они и договорились, каждые полчаса. Но девушке что-то не давало покоя, и вот до заката осталось меньше часа, вышедший отряд должен был уже вернуться, но его еще не было видно даже с башни донжона, о чем только что сообщил капитан Норек, так и не покинувший своего поста наблюдателя. Милисента поежилась, все-таки на смотровой площадке было холодно, а Гуго там сидит вот уже почти восемь часов.

— Милисента! На нас напали! Поляна слева, после третьего поворота, за второй развилкой! — прохрипел переговорный медальон голосом Ирэн.

— По коням! — скомандовал десятник Гильемо, и два десятка норвеев, вскочив на коней, устремились за опередившей их Милисентой. Кони мчались к месту схватки, но Милисента чувствовала, что не успевает. Просто не успевает! Если только не случится какого-нибудь чуда.

Ирэн оглянулась, еще пару шагов — и лес! Тогда уже ничто не поможет, сама Ирэн была уверена, что сможет отбиться, возможно, еще кого-то сумеет прикрыть, скорее всего, Миримиэль, которая держалась за спиной темной эльфийки. Но это значило бросить остальных, а этого делать Ирэн не собиралась, значит, погибать придется вместе со всеми. Погибать, если не случится чуда.

Чудо упало на нападающих тварей сзади, нескольких из них раздавило и громко заревело. От неожиданности твари остановились, это стоило им еще троих, убитых громадными лапами дракона. Зелено-серый дракон, приземлившийся в тылу нападающих, работал лапами и хвостом, но никого из них не рвал своей внушительной пастью. Видно, брезговал. Ирэн вполне его понимала, от этих тварей несло просто невыносимой вонью. Твари развернулись и все бросились на дракона, забыв о студентах. Они пытались вцепиться в дракона, кое-кому из них это удалось, но его крепкая чешуя не позволила им сделать большего. Хотя нет, одна самая большая тварь оторвала бронированную чешуйку и победно завыла.

— Бейте, кто чем может! — закричала Ирэн.

Девушка шагнула вперед и зарубила одну тварь, остальные вонючие звери не обратили на это внимания, они все повернулись к дракону. Когда эти мохнатые чудища не подставляли под удары мечей свои крепкие когти, то рубить их оказалось очень легко. Ирэн зарубила еще одну тварь, но ее товарка повернулась к девушке и попыталась цапнуть ее когтями. Ирэн отбила выпад, и тварь упала, пронзенная ледяным копьем, которое метнула Миримиэль, выглянувшая из-за спины девушки. Миримиэль не могла создавать такие мощные ледяные копья, как магистр эл Минэтэйнион, и бросать их так же далеко, но ударить почти в упор у нее получилось.

— Молодец! — выдохнула Ирэн, нанося еще один удар. — Давай помогай!

Остальные студенты, увидев, как действует пара Ирэн — Миримиэль, стали им подражать, в свою очередь разбившись на пары мечник — стрелок.

Тварь отбросила оторванную чешуйку дракона и, победно завывая, вцепилась в следующую. Другие твари, вдохновленные примером своей товарки или товарища, пол тварей определить было трудно, тоже вцепились в дракона. Тот заревел еще громче и ударил своим хвостом по тому месту, где вцепилась в чешую эта нахальная тварь. Ударил хвостом так, как корова бьет по особо назойливому оводу. От твари брызнуло во все стороны то, что от нее осталось, — такой силы был удар, видно, дракона она сильно достала. Дракон снова заревел и покатился по земле, давя облепивших его тварей своим массивным бронированным телом. Твари завизжали и кинулись в разные стороны, но большая часть из них, бросив дракона, снова навалилась на студентов, успевших отойти от кромки леса. Остальные отвлекали дракона, заставляя того крутиться на месте. А не ожидавшие яростной атаки студенты снова качнулись назад.

— Держать строй! — закричала Ирэн. — Держать строй! Если твари загонят нас в лес, дракон не поможет!

— Держись, Ирэн! — раздался крик, и на поляну плотным строем вылетели норвеи. Они ударили копьями во фланг толпе тварей, сминая их. Когда же их порыв угас, завязнув в массе чудищ, норвеи спешились и пустили в ход мечи. Их умные кони сами, без команды отбежали на безопасное расстояние. Опытные воины, а норвеи именно ими и были, быстро пробились к студентам. Милисента, она была на острие атаки, крутила своими новыми мечами, и каждый ее удар был смертельным. Кроме этого Милисента еще и била тварей огнем, Ирэн заметила, что Милисента не вскидывает руку, как раньше, струя огня просто возникала перед девушкой и устремлялась к цели. Создавалось впечатление, что Милисента этот огонь выдыхает. Каждый такой выдох уничтожал тварь, на которую попадал. Норвеи, пробившись к студентам, очень вовремя заслонили тех от тварей. Студенты уже совсем выдохлись и очередной натиск этих вонючих зверей просто бы не выдержали. Несколькими мощными факелами Милисента отогнала птаров.

— Я так поняла, это и есть птары? — спросила тяжело дышащая Ирэн. Милисента кивнула, ей было не до разговора, запущенная огненная стена, сформированная ею, обрушилась на воющую толпу птаров. Но огонь сжег лишь ближайших, остальных только слегка опалил.

— На них магическая защита, — выдохнула Милисента, — мой огонь жжет только ближних! Что делать будем?

Действительно, сложилась патовая ситуация. Птары поняли, что огонь им не причинит вреда, если держаться на некотором расстоянии от группы студентов, прикрытых Милисентой и норвеями. От медлительного дракона они тоже уворачивались, перестав нападать на него. А студенты не могли уйти с поляны, ведь углубиться в лес значило — сломать строй, а это было смертельно опасно. Уйти на конях? Умные животные скрылись в чаще, но по сигналу норвеев они бы вернулись к хозяевам, но всех унести бы не смогли. А кони студентов остались у дороги и, скорее всего, разбежались, они не были так хорошо обучены, как у норвеев. Да и начав садиться на коней, студенты бы подставились под удар. Дракон попытался проложить просеку в лесу к дороге, но деревьев было много, и они были очень толстые, да и в узости просеки птары смогли бы атаковать дракона более эффективно, ведь у того там очень сильно ограничивалась свобода маневра. Ирэн переговорила по медальону связи с магистром Захарусом, тот рвался на помощь, но у него было слишком мало сил, даже с норвеями дрэгисской дружины. Тем более что уже стемнело, и если на поляне Милисента своим огнем устроила довольно сильное освещение, то в лесу все преимущества были у птаров.

— Будем ждать утра, — сказала Милисента. Никто не возразил, все понимали, что это единственно возможное решение в данной ситуации.

Прижав безвольно обвисшего дракончика к скале, демон, мерзко ухмыляясь, собирался совершить задуманное насилие. Листик, демонстрирующая полное бессилие и покорность, но при этом внимательно наблюдавшая за демоном сквозь свои густые реснички, прикрывавшие маленькие щелочки не до конца закрытых глаз, увидела, как у того разошлись чешуйки, даже не чешуйки, а бронированные пластины, открывшие весьма уязвимое место. То самое место, которым демон и собирался совершить насилие.

— Что ж ты так быстро сдалась? Мое удовольствие будет неполным! За это я тебя накажу, строго накажу! — приговаривал демон.

Лапки, которые руки, у Листика были зажаты в захвате, а вот те, которые ноги, болтались в воздухе. Дракончик резко их поджала и со всей силы пнула демона в то место, которое тот так неосмотрительно открыл. Демон взвыл, удар Листика не нанес ему особого вреда, но ошеломил. Удар для демона не был опасным, все-таки это был демон, но был крайне обидным, именно потому, что демон. А дракончик выдохнула на стоящего перед ним демона пламя, выдохнула всей поверхностью своего тела. Это еще больше ошеломило демона, хотя он и не выпустил дракончика. Воспользовавшись тем, что ошеломленный демон на пару мгновений утратил ориентацию в окружающем пространстве, Листик прыгнула вперед. Прыгнула вместе с державшим ее демоном, прыгнула, упираясь ему ногами в грудь. Прыгнула не просто вперед, а в межпространство. Вернее, прыгнула сквозь межпространство в другой мир, при этом толкая демона перед собой. Прыжок занял мгновения, но все это время, пока длился прыжок, Листик выдыхала огонь на своего несостоявшегося насильника, не давая тому сориентироваться. И даже упав на землю того мира, Листик продолжала выдыхать огонь. А потом сильно укусила демона за нос, тот от неожиданности выпустил руки Листика. Дракончик отскочила от поднимавшегося демона. Встающий демон заревел громовым голосом:

— Ах ты, мерзкая тварь! Я тебя за это хррр…

Для того чтобы возмущенно реветь громовым голосом, нужно иметь много воздуха в легких, а когда этот воздух кончится, то быстро набрать новый, чтоб можно было и дальше издавать грозный рык. Что демон и проделал, но, выпустив, вернее, выревев воздух, новый набрать он не смог. Воздуха-то в этом мире не было! Не было, потому что он весь замерз, температура этого мира была даже ниже абсолютного нуля. И демоны, и драконы могут очень долгое время вообще обходиться без воздуха, даже выпустив его весь из легких. Но тут этот демон не только выпустил, но и попытался вдохнуть. А вдохнул он ледяную пустоту. А это был замерзший мир, мир, в котором даже атмосфера превратилась в лед, и ее место заняла ледяная пустота. Очень нехорошая ледяная пустота, агрессивная и голодная. И сейчас эта ледяная пустота, которую так неосмотрительно вдохнул демон, заполняла его, попутно и замораживая. Демон попытался вырваться из этого мира, но его ноги уже были прочно скованы льдом. Выдыхая пламя, Листик растопила лед, покрывавший поверхность этого негостеприимного мира, и демон упал в лужу. Листик вырвалась и отлетела, зависнув над поверхностью. Демон же успел подняться, но, впустив в себя ледяную пустоту, он ускорил замерзание этой лужи и теперь стоял, по колено вмороженный в лед. Процесс полного замерзания занял всего мгновение, и вместо демона уже стояла его ледяная статуя.

— О Владыка Айсгора! Прими мою жертву! Отдаю тебе сущность побежденного мной! — произнесла Листик ритуальную фразу. После чего сильно ударила хвостом в грудь ледяной статуи, та с хрустальным звоном разлетелась на множество осколков. В небе засверкала радуга, но какая-то холодная.

— Демон? Хм, неплохо. Его сущность ты отдаешь мне? Такую неплохую сущность очень сильного демона? — спросил появившийся хранитель этого мира, похожий на снеговика с бородой, одетого в красный тулуп.

Дракончик молча поклонилась и прижала лапку к груди. Помесь снеговика и Деда Мороза усмехнулся:

— Вежливая и почтительная девочка! И очень осторожная! Молодец! Давно меня так никто не радовал! Уважила, ох уважила! Ну что ж, за такой подарок надо отдариться, разрешаю тебе посещать мой мир беспрепятственно. Да не будет тебе здесь ущерба! И да пребудет с тобой сила холода!

Снеговик в тулупе торжественно стукнул о лед неизвестно откуда-то появившимся посохом, в небе вновь возникла холодная радуга. Золотисто-изумрудная чешуя дракончика как будто покрылась инеем. Листик еще раз молча поклонилась, когда она выпрямилась, снеговик пропал, а к ее чешуе вернулся обычный золотистый цвет, и дракончик прыгнула, покидая этот негостеприимный мир.

Листик выпрыгнула не в ущелье-западне с сетью, закрывавшей небо, а около речки, где она недавно столкнулась с птарами и где разговаривала с русалкой. Листик отряхнулась и поежилась, несмотря на свою драконью ипостась, она замерзла в том мире. Пару раз махнув лапами и подпрыгнув, чтобы согреться, дракончик увидела высунувшуюся из воды русалку. Та, увидев, что Листик ее заметила, выскочила из воды и низко поклонилась дракончику:

— О владычица! Ты спасла всех нас! Ты спасла наш мир…

— Флина, — укоризненно сказала Листик, — не начинай! Какая я тебе владычица! Я Листик! И спасала я, прежде всего, саму себя, а потом своих друзей! А мир и без меня бы что-нибудь придумал! Ты выполнила мою просьбу?

— Да вла… Листик! — немного замявшись, ответила русалка. — Но мы все равно будем тебе благодарны! Я передала твою просьбу, Гирокау сейчас помогает тем, кто у дрэгисского замка отбивается от этих мерзких тварей, она вовремя успела, а вот твои друзья здесь, на поляне…

— Флина! — укоризненно закричала Листик. — С этого надо было начинать! А не с владычицы!

Листик стремительно прыгнула вверх и понеслась в сторону поляны, где оборонялись ее друзья. Русалка беззвучно ушла под воду.

Ыргиз оглядел поле боя, вернее, поляну, которая им стала. Наступившая ночная темнота нисколько ему не мешала, он все прекрасно видел. Впрочем, и Саманта тоже обладала ночным зрением. Но и птарам темнота совсем не была помехой. То, что птары хищники, было и так понятно, а вот какие? Они атаковали и при свете солнца, и в темноте так же настырно лезли. Можно сказать — круглосуточные хищники. И было их слишком много. Многих из этих тварей Ыргиз с Палымом сегодня покрошили, а леди Саманта, пожалуй, больше — она работала и мечами, и огнем. Но тварей все равно осталось около сотни, и сейчас они снова полезут, но сначала завоют. Мерзко завоют. Они почему-то, перед тем как нападать, воют. Сзади застонал Палым, ему больше всех досталось, он теперь сидел, привалившись спиной к дереву. Его в очередной раз перевязывала Саманта, его бы к целителю или хотя бы лекарю, а где здесь лекарь? Тем более целитель…

— Сейчас завоют и полезут. — Рядом с Ыргизом встала Саманта.

— Угу, завоют, — ответил Ыргиз и спросил: — Огнем их никак?

— Никак, — устало ответила Саманта, ее магический резерв был пуст, да и сама она еле на ногах стояла.

— Ну что ж, придется топором, — бодрясь, ответил Ыргиз. Он попытался бодро ответить, но тоже вымотался и тоже был ранен. Вполне возможно, что эти твари сейчас достигнут своей цели. Что случилось с Листиком, Ыргиз даже боялся подумать, ведь если бы девочка была жива — она бы обязательно пришла на помощь. Саманта тоже молчала, видно, и ее одолевали подобные невеселые мысли.

Твари завыли и двинулись на Ыргиза и Саманту. Ыргиз перехватил топор, первых он точно достанет, а там как боги рассудят, может именно здесь ему предстоит погибнуть.

— Как воют, видно, долго тренировались, — раздался сбоку хрипловатый, смутно знакомый голос.

Ыргиз скосил глаза и чуть не выронил топор. В пяти шагах от дерева и чуть сбоку стоял дракон! Стоял на задних лапах! Примерно в три человеческих или в два Ыргиза роста, точь-в-точь как дракон на гербе дрэгисского баронства. Впрочем, Ыргиз его и раньше видел, этот дракон был изображен на стене комнаты студенческого общежития, где жили Милисента, Ирэн и Листик. Ыргиз почувствовал, как рядом расслабилась Саманта. Леди Саманта могла поступить так в единственном случае — если бы пришла помощь! Значит, помощь таки пришла!

— Ну что делать будем? — задал вопрос дракон, очень красивый дракон, как отметил Ыргиз. Выходит, такие драконы все-таки существуют, и Листик рисовала своего дракона явно с натуры.

— Листик, их огонь на дальнем расстоянии не берет, на них какая-то защита, — сказала Саманта, обращаясь к дракону. — И вблизи тоже туго, какой-то гад постарался!

— Гад уже ответил за свои старания, — хмыкнул дракон. — А что огонь их плохо берет, я знаю. Да и магистр Захарус будет ругать меня, что ни одного птара ему не оставила для изучения.

Ыргиз с удивлением отметил, что этому дракону известен магистр Захарус. Хотя магистр известный охотник и слава о нем могла докатиться и сюда, но почему этого дракона волнует то, что его будет ругать магистр Захарус? И дракон о себе говорил так, будто это девушка. Выходит, дракон — ОНА?

Птары, остановившиеся при появлении дракона, снова пошли вперед, завывая еще громче. Дракон хлопнула своими ресничками, Ыргиза всегда удивляло это наличие ресничек на рисунках Листика, а оказывается, это правда — у этих драконов есть реснички! Дракон хлопнула ресничками и выдохнула пламя, как-то странно выдохнула, не открывая рта. Как будто это пламя просто возникло перед драконом, да и пламя было холодное, его холод почувствовали Ыргиз и Саманта. Птары тоже почувствовали, они перестали выть, потому что все превратились в ледяные статуи. Дракон удовлетворенно хмыкнула и ударила по статуям обычным жарким пламенем, это пламя растопило лед, но птары не размерзлись, ледяные статуи просто растеклись грязными лужами.

— Листик, где ты так научилась?! — удивилась Саманта. — Или когда и кто тебя этому научил?

Удивление Саманты можно было понять, так работать с холодом из нынешних магов не мог никто. Ыргиз тоже удивился, но не тому, как с птарами расправился дракон, — кто их местных драконов знает, какие-то они неправильные, стоят на задних лапах, на настоящих драконов совсем не похожи, хотя этот дракон очень красивый, вернее, красивая, даже красивее, чем на рисунке, — Ыргиз удивился тому, что Саманта постоянно называет этого дракона именем девочки.

— Это я честно обменялась, одному хранителю подарила почти вот такое же чучело, — дракон показала на растекшихся в грязные лужи птаров, — а он мне вот такое умение. Но об этом потом. Там напали на Милисенту и Ирэн, надо немедленно туда!

— Палым ранен, — сказал Ыргиз. — Ему срочно нужна медицинская помощь! Срочно!

— Его надо к Марте, — сказала Саманта и спросила дракончика, это явно была дракончик, уж очень она была маленькая, по сравнению с другими драконами: — Листик, сколько отсюда до домика Марты?

— Миль тридцать, может, немного меньше. — Дракончик глянула на сидящего под деревом Палыма, подняла голову и позвала, обращаясь к кому-то в кроне дерева: — Шушала! Вылазь, не бойся!

С дуба спрыгнуло существо, напоминающее большую еловую шишку. Оно отряхнулось, совсем по-собачьи, и вопросительно уставилось на дракончика. Дракончик благосклонно кивнула и произнесла:

— Шушала, ты молодец! Очень помогла! Молодец!

— Шушала молодец! — гордо ответило существо тонким голоском.

А дракончик продолжила:

— Шушала, ты отведешь двоих воинов к Марте, она будет их лечить. Шушала, поведешь короткой дорогой, быстро поведешь, воину очень плохо, надо быстро! Поняла?

— Поняла, короткой дорогой! — кивнуло существо всем телом и повернулось к орку. — Пошли!

— Ыргиз, бери Палыма на руки и иди, — скомандовал дракончик.

— Тридцать миль?! — поразился орк. — С Палымом на руках? Я боюсь, что и на конях его не довезем, а тут пешком!

— Кони пойдут за вами сзади, не бросать же их здесь! Коня Саманты тоже заберите. Ну чего ждешь? Бери Палыма! — прикрикнула на орка дракончик, видя, что тот колеблется. — Давай бери!

Ыргиз пожал плечами и свистнул, подзывая коней, потом осторожно поднял своего друга. Существо, похожее на шишку-переростка, махнуло рукой, или скорее лапкой, в зарослях открылась тропинка, кончавшаяся метрах в ста на симпатичной полянке. На этой полянке стоял аккуратный домик, несмотря на начавшееся лето, из его трубы шел дым.

— Вон, Марта уже воду греет, — сказала дракончик.

— Откуда она узнала? — удивилась Саманта.

Дракончик пожала плечами:

— Она всегда знает, когда я прилетаю, и всегда знает, когда что-то случается.

— Когда ты прилетаешь, всегда что-то случается, поэтому не заметить твоего появления очень трудно, — усмехнулась Саманта.

— Это тридцать миль? — удивился Ыргиз. — Этот домик же рядом! Как его птары не нашли?!

— Этот домик в тридцати милях отсюда! Тебе же сказали! — рассердилась дракончик. — Давай иди!

— Чего ждешь? Долго я буду тропу держать? — недовольным голосом спросила шишка-переросток. — Мне же тяжело!

— Быстрая эльфийская тропа! — пораженно произнес Ыргиз.

— Какая эльфийская?! — возмутилось шишкоподобное существо. — Где ты тут эльфов видишь, громила!

— Да, Ыргиз, поторопись, Шушале тяжело держать тропу открытой. Коняшек позвать не забудь! — поторопила орка дракончик.

— А вы как же без лошадей доберетесь? — спросил Ыргиз, поднимая Палыма.

— Меня Листик понесет, — ответила Саманта, опять назвав дракончика именем девочки.

— Я Саманту понесу, — согласно кивнула дракончик.

Ыргиз с Палымом на руках шагнул на тропу, открытую лесным жителем, за ним послушно пошли кони. Орк не удержался и обернулся — сквозь марево закрывающейся тропы он увидел взлетающего дракончика с Самантой на спине. И только сейчас Ыргиз вспомнил, чей голос напоминал ему голос дракончика, — голос Листика! И зовут этого дракончика так же, как и девочку, — Листиком. Как такое может быть? Может, этот дракончик имеет какое-то отношение к девочке, ведь он пришел же на помощь! Как могут быть связаны Листик и этот дракончик, может, они родственники? Орк даже не подозревал, насколько он близок к истине. Но Ыргиз отогнал эту мысль как абсурдную, он решил спросить об этом у самой Листика, когда та появится.

Ирэн с радостью передала командование студентами Милисенте. Как ни странно, но во время первых атак птаров именно Ирэн организовала студентов, и ни «охотники», ни единственный «боевик» в их отряде не претендовали на лидерство. Теперь, когда появилась Милисента, ее старшинство тоже никто не оспаривал, тем более что Милисента появилась не сама, а во главе двух десятков воинов-норвеев, которыми командовала. Норвеи сразу образовали защитную линию, отделившую усталых студентов от птаров, а Милисента своими огненными шарами держала птаров на приличном расстоянии. Со стороны леса — птары таки догадались, что можно атаковать и из чащи, — отряд прикрыл дракон. Он расположил свое могучее бронированное тело между лесом и студентами. Атаку птаров он отбил, сметая тварей ударами своего мощного хвоста, а тех, кто сумел избежать этих ударов, додавил лапами. Теперь птары не решались нападать, но демонстрировали постоянную готовность к нападению. При этом эти твари противно выли, но как-то слабо, без былого энтузиазма.

Милисента стояла сразу за линией норвеев, она наблюдала за птарами. К девушке подошли Ирэн, «боевик» и три «охотника», остальные студенты расположились под боком дракона, некоторые из них спали: дало себя знать напряжение боя. За раненым магистром эл Минэтэйнионом присматривали Миримиэль и другие эльфийки.

— Знаешь, Милисента, у меня сложилось впечатление, что птары шли куда-то колонной и наткнулись на нас неожиданно, причем и для них самих неожиданно… — как бы раздумывая, произнесла Ирэн.

Командир норвеев, десятник Гильемо, заинтересованно прислушивающийся, спросил:

— Ирэн, а почему ты так решила?

— Они ударили в лоб, сейчас вот они нас окружили, а тогда даже не пытались. Если бы они охватили наш отряд хотя бы по фронту, то смяли бы нас за пару минут. А так они упорно лезли на самых подготовленных, словно стараясь не уничтожить нас, а просто прорваться. Куда-то туда. — Ирэн указала направление.

— Странно, там же ничего нет, — удивилась Милисента. — Там только скалы, да и до них топать и топать.

— Там пещера, — веско произнесла Ирэн.

Милисента вздрогнула:

— Ты хочешь сказать, что птары шли к… О боги! Листик с Самантой же сунулись туда, где их больше всего! Если их целью была пещера, то они хотели или поймать, или устроить засаду на… Надо срочно связаться с Самантой! Что там у них? Почему они молчат?

— Я пыталась, как только стало легче, сразу же попыталась, но медальон Саманты молчит, — тихо и грустно сказала Ирэн.

— Только бы с ними ничего не случилось, только бы не случилось! — повторяла как заклинание Милисента.

— А что, собственно, произошло? — спросил Ваример, старший из «охотников».

— Саманта, Листик, Ыргиз и Палым пошли охотиться на птаров, и они, скорее всего, наткнулись на такую вот колонну, а может, еще и большую, — севшим голосом произнесла Милисента. — Их всего четверо, а птаров может быть гораздо больше, чем здесь!

— Ну Ыргиз и Палым отличные бойцы, а леди Саманта боевой маг, да и Листик тоже… — Что «тоже», охотник не уточнил, но, стараясь ободрить окружающих и самого себя тоже, закончил: — Как она врезала тому чудищу в про́клятом лесу! Может, они этих тварей выслеживают, потому и молчат!

Саманта с Листиком действительно выслеживали птаров. Листик делала уже пятый круг над поляной, где расположились студенты. Темнота не мешала ни Листику, ни Саманте рассматривать положение сторон, сложившееся на поляне. Долетев сюда как можно быстрее, вернее, прыгнув сквозь межпространство, Листик хотела немедленно атаковать птаров, но Саманта ее отговорила, указав, что друзьям в данный момент опасность не угрожает. А вот птары, которые пытались напасть на студентов, могут разбежаться, и тогда лови их по чащобам. Теперь, вот так летая над поляной, Листик и Саманта думали, как бы выманить всех тварей из леса на поляну.

— Слушай, Саманта, а что птары тут собирались делать, да еще и в таком количестве? — спросила Листик. — Не на замок же нападать?

— Судя по следам, они куда-то шли. Шли от того места, где была их основная засада на тебя, да, да, именно на тебя! Те, с кем мы сражались, были отвлекающим отрядом или просто заслоном. А шли они по направлению к твоей пещере, скорее всего намереваясь устроить и там засаду… на тебя засаду. Вот и способ их всех выманить из леса: ты притворяешься сильно раненной и садишься вон в том дальнем конце поляны, так чтоб наши друзья не успели тебе прийти на помощь. Птары все должны кинуться на тебя, ведь их цель именно ты! Вот тут ты и воспользуешься подарком своего Деда Мороза!

— Он не мой! — попыталась надуться Листик, но это в ипостаси дракончика у нее не получилось.

— Он подарок тебе подарил! Видно, его впечатлило количество съеденного тобой на новогоднем балу мороженого, — хихикнула Саманта.

— Рррр! — ответила Листик, а Саманта потрепала ее по шее, на которой сидела, и уже без шуток скомандовала:

— Значит, так и сделаем. Ты делаешь вид, что упала. Но перед этим высаживаешь меня в лесу. Я попытаюсь не дать птарам уйти в чащу. Мой резерв почти восстановился, так что за меня не волнуйся. А ты подпускаешь их поближе и бьешь! Работаем?

— Работаем! — ответила Листик и круто пошла вниз.

Импровизированный военный совет прервал маленький дракон, неожиданно появившийся над самыми верхушками леса в дальнем конце поляны. Он приземлился и сразу захромал на левую ногу, немного подумав, захромал и на правую.

— Листик! — одновременно закричали Милисента и Ирэн и попытались кинуться к дракончику на помощь.

Но хромающий дракончик остановил их:

— Стоять! — после чего жалобно запричитал: — Ой бедная я, бедная! Мороженого мне поесть не дали, а теперь еще и попрекают лишней порцией! Ну что вам, жалко было для маленького бедного дракончика? Теперь вот страдаю! — Дракончик мало того что хромал на обе ноги, он еще и крылья подволакивал, но как-то странно, не касаясь земли, как будто боялся их запачкать.

Милисента остановилась сама и сделала знак остановиться другим, а дракончик продолжал жаловаться:

— Теперь вот за всякими вонючками гоняться, а Саманте хорошо — она в лесу, в засаде, в тепле и удобстве.

Последние слова потонули в радостном вое птаров, они забыли про студентов и все кинулись на дракончика.

— Перекрыть птарам пути отхода в лес! — скомандовала Милисента своим воинам и добавила, обращаясь к большому дракону: — Ханнау, не выпускай тварей с поляны!

Большой дракон что-то согласно проревел. А проснувшиеся от начавшейся кутерьмы студенты, да и те, которые не спали, с удивлением смотрели на маленького дракона, хромающего на другом конце поляны.

— Какой красивый, — умильно сказала одна из эльфиек.

— Дракон — и разговаривает! — удивленно воскликнул один из студентов-«охотников».

— Ага, разговариваю, — сварливо, хрипловатым голосом ответил дракон. — Щас тебе еще и спою! Че пялишься? Делом займись, тебе что Милисента сказала?

Птары уже почти добежали до дракончика, они бежали к нему, как будто, кроме этого дракона, для них ничего не существовало, бежали и радостно выли. Когда, казалось, их набегающая толпа захлестнет его, дракончик взлетел и ударил по тварям волной холода, замораживая их. Тех из тварей, кто не добежал и не попал под удар, стали добивать воины-норвеи, студенты и большой дракон.

— Эй, эй, не всех рубите! — закричал паривший над побоищем маленький дракон. — Парочку оставьте магистру Захарусу! Он их изучать будет и чучело сделает!

— Откуда он знает магистра Захаруса? — спросил Ваример.

— Она знает, знакома, — ответила Милисента, почему-то сказав об этом дракончике в женском роде.

Через несколько минут с птарами было покончено, из леса вышла и Саманта, она там тоже прибила парочку пытавшихся убежать тварей. Но все же нескольким птарам удалось скрыться. Маленький дракон снова опустился на землю и подошел к большому. Сейчас многие с удивлением заметили, что этот дракон передвигается на задних лапах, как человек. Дракончик сказал дракону:

— Спасибо, Ханнау! Ты очень помогла! Спасибо тебе!

Большой дракон проревел что-то типа «всегда, пожалуйста!» и, взмахнув своими огромными крыльями, грузно полетел куда-то в глубь леса, а маленький дракончик повернулся к Милисенте и Ирэн:

— Вы как тут, всё в порядке?

К удивлению студентов, Милисента кинулась к этому дракончику и стала его обнимать.

— Живая, живая… — сквозь слезы повторяла девушка.

— Ну что ты, что ты… — успокаивал плачущую Милисенту дракончик.

— Мастер Саманта, — спросил Ваример, — что сейчас делать? И что с теми птарами, что сбежали?

— Сейчас построиться в походную колонну — и в замок. Ваример, вы назначаетесь старшим над студентами. Гильемо, вы командуете всем отрядом.

Норвей почему-то посмотрел на дракона и, получив от него утвердительный кивок, ответил:

— Слушаюсь, леди Саманта!

— Ирэн, Милисента и я доставим магистра эл Минэтэйниона к местной лекарке, ему срочно нужна медицинская помощь. Задача понятна? Выполнять! — скомандовала Саманта.

Глава 16 Большое расследование

Со дня боя с птарами минуло две недели. Эти две недели прошли в сплошных хлопотах, сначала воины дрэгисской дружины и студенты-«охотники» вылавливали тех птаров, что сумели убежать. Самое деятельное участие в этом принимала Милисента. Она моталась по своему и соседним баронствам верхом на золотисто-изумрудном дракончике, который заморозил, а потом сжег птаров в том бою на поляне, где получил свою рану магистр эл Минэтэйнион. Магистр находился на лечении в домике местной лекарки Марты и уже почти поправился. В тот же домик пришлось отнести и раненых студентов, так что там теперь был полноценный лазарет. Там же находились и все эльфийки, светлые и темная. Они помогали Марте, так как одна она с таким количеством пациентов просто бы не справилась. Охрану лазарета обеспечивали орк Ыргиз и еще два «охотника», поселившиеся в палатке рядом с домиком лекарки. А палатку им и остальным, кто не поместился в домике Марты, привезла Милисента, прилетевшая на золотисто-изумрудном дракончике.

Казалось, что Милисента совсем не беспокоилась о куда-то пропавшей Листике, это вызывало удивление студентов и магистров Захаруса и Вайлента, ведь девочка была сестрой Милисенты, и ту должно бы обеспокоить отсутствие Листика. А тут девушка даже не вспоминает о своей сестре, зато все время проводит с этим дракончиком, весь день летает на нем, правда, летает по делам. А спят они тоже вместе, там, где застанет их ночь. Успокаивало магистров и студентов только то, что и Саманту, и старого Гуго, капитана дрэгисской дружины, тоже не беспокоило исчезновение девочки. Видно, они что-то знали, но делиться этим знанием с остальными не спешили. А Милисента точно выводила поисковые партии на прятавшихся птаров, это тоже сначала вызывало удивление, а потом заметили, что Милисента и дракончик беседуют с лесными жителями из необычного народца. Стало понятно, откуда у Милисенты эти точные сведения о местах, где прячутся птары.

Когда всех птаров выловили, некоторых, к удовольствию магистра Захаруса, взяли живьем. Милисента занялась хозяйственными делами. Она посетила, опять же слетав туда на дракончике, город гномов. Потом снарядила куда-то большой обоз. Когда ее спросили куда, она ответила:

— В проклятый лес, вернее, лес, который был проклятым, теперь он становится вполне обыкновенным. Необычный народец помогает его приводить в порядок, я разрешила им там селиться.

Эта оговорка сильно удивила слушавших ее, ведь необычный народец не признавал власти людей и селился там, где хотел. Лесные представители необычного народца вообще очень редко имели дело с людьми. А тут необычный народец мало того что активно помогал Милисенте в поисках птаров, так еще и спрашивал разрешение, собираясь что-то сделать.

— А зачем вы, госпожа баронесса, снарядили и отправили в этот лес своих людей? — спросил барон Крэгинс, заехавший обсудить некоторые вопросы с баронессами Дрэгис. — Ведь сейчас это совершенно дикое место, даже несмотря на то, что оно теперь безопасно.

— Вот для того, чтобы это место стало не диким, я и отправила туда своих людей и гномов. Гномы восстановят постоялый двор, а мои дружинники займутся проводкой караванов через лес, ведь этот путь гораздо короче, чем тот, которым пользуются теперь. Но купеческим караванам надо обеспечить безопасность, и хотя в том лесу сейчас совершенно неопасно, сопровождение воинов будет нелишним, — ответила девушка.

— Разумно, — согласился барон. — Но ведь эти земли вам, вернее, вашей сестре, не принадлежат. Значит, и пошлину за проезд через них вы не имеете права собирать. В чем же ваш интерес?

Милисента загадочно улыбнулась и ответила:

— Через лес два дня пути, и ночевка будет на восстановленном постоялом дворе, а этот двор сейчас не имеет хозяина, следовательно, его владельцем станет тот, кто его и восстановит. И если дорога будет безопасна, то караваны пойдут именно по ней, ведь, как вы верно заметили, барон, пошлину я брать там не могу, да и не собираюсь. Это в отличие от герцога Вэркуэлла, который за проход через свои земли пошлину берет, и немалую. А вот постоялый двор принесет гораздо больший доход, чем я получила бы от взимания пошлины.

— Умно! — одобрил барон. Он если и завидовал, то самую малость, так как понимал, что у него не хватит ни людей, ни ресурсов, чтоб осуществить такую операцию. Но в этом всем было одно «но», и барон его высказал: — А вы, баронесса, не боитесь противодействия со стороны герцога Вэркуэлла? Ведь вы лишаете его очень неплохого источника доходов.

— Пусть попробует, — усмехнулась Милисента, а барон Крэгинс покачал головой:

— Но, баронесса, я понимаю, что в военном отношении с вами сейчас трудно тягаться, даже герцогу, тем более что прошлую его попытку напасть на ваше баронство вы отбили гораздо меньшими силами, чем есть у вас сейчас. Но он может подать жалобу в совет пэров или королю!

— Пусть попробует, — повторила Милисента.

А барон спросил:

— А где ваша младшая сестра? Я бы хотел выразить ей свою благодарность.

Милисента посмотрела в окно, там, на одном из дворов замка, золотисто-изумрудный дракончик надувала большой пузырь, играющий на солнце всеми цветами радуги. Вокруг собралась вся замковая ребятня, они с восторгом следили задействиями дракончика.

— Вы знаете, барон, баронесса Листик сейчас очень занята, занята очень важными делами, и она никак не сможет с вами встретиться.

Саманта, присутствующая в зале, тоже глянула в окно, чему-то усмехнулась и подтвердила слова Милисенты:

— Да, барон, дела настолько важные, что баронесса Листик никак не сможет от них оторваться!

Магистры Захарус и Вайлент, они тоже находились в этом зале, посмотрели в окно, но там, кроме этого странного золотисто-изумрудного дракончика, стоящего на задних лапах, и кучи детей, никого не было. Для них осталось загадкой, как девушки определили, глядя на эти забавы дракончика, что младшая баронесса занимается важными делами именно в эту минуту. Магистр Захарус уже хотел было спросить об этом Саманту, но тут в зал вошел Гуго Норек, капитан дрэгисской дружины.

— Мил, — как-то, на взгляд барона Крэгинса, фамильярно обратился он к баронессе, — там прибыли каких-то два хмыря, в сопровождении десятка вэркуэльских дружинников, говорят, что они какая-то комиссия от Палаты пэров. Гнать?

— Подожди, Гуго, они назвали свои имена? — спросила Милисента.

— Да, граф где Коньяк и маркиз Карапуз, — ответил капитан.

— Граф де Нариньяк и маркиз Игерос, — поправила Саманта. — Добрались-таки! И что они хотят?

— Хотят видеть баронессу Дрэгис, владелицу замка. Так хотят, что очень пожрать требуют!

— Это как? — удивилась Милисента.

— Говорит, ну тот, который Коньяк, требую ауденции…

— Аудиенции, — поправила Саманта.

— Ну да, аудиенции с владетельной баронессой, с оказанием мне полагающегося гостеприимства. Во как! То есть явно на пожрать намекает!

— Милисента, надо сказать Листику. Этот граф сюда приехал расследовать жалобу о нападение дракона на дружину герцога Вэркуэлла, тем более что у того граф уже был, а уж герцог наплел… В общем, надо что-то придумать!

— Сделаем, — ответила Милисента, что-то шепнула Саманте и выбежала из зала. Через некоторое время она появилась во дворе, подбежала к дракончику и стала что-то ей говорить. Дракончик кивнула, после чего опустилась, так чтоб Милисенте удобнее было на нее забраться, и они улетели.

— Я так понимаю, что баронесса Милисента полетела за своей сестрой? — спросил барон Крэгинс.

Саманта кивнула и, усмехнувшись, попросила капитана дрэгисской дружины:

— Гуго, приведите сюда этих гостей, но через полчаса, не раньше.

Капитан вышел, а внимание магистров привлек пузырь, надутый дракончиком. Пузырь под радостные крики детворы поднимался вверх. Поднявшись где-то на пятьдесят метров, он с грохотом лопнул, разбрызгивая вокруг себя разноцветные огни, наподобие фейерверка.

— Этот пузырь… — сказал магистр Вайлент, — он же был изо льда, причем льда очень эластичного! Я не понимаю, как такое сотворить удалось этому дракончику! Но дальнейшее… Ведь этот фейерверк — это чистейшая магия огня!

Саманта, к которой была обращена эта тирада магистра Вайлента, пожала плечами. А магистр Вайлент воскликнул:

— Магия огня! Понимаете? Магия огня! Но ведь драконы не обладают способностями к магии! Они просто магически устойчивы, магией на них нельзя воздействовать! И все! А тут этот дракончик одновременно применяет магию льда и огня! Это в принципе невозможно! Это взаимоисключающие друг друга стихии! А он применяет, создавая… — Магистр не нашелся, как по-научному назвать пузырь, созданный Листиком, поэтому он изобразил руками нечто вроде окружности.

Саманта ему подсказала:

— Пузырь, мыльный пузырь.

— Мыльный ледяной пузырь, наполненный огнем? — хмыкнул магистр Захарус. — Оригинальное определение, представляю военную сводку — боевые маги атаковали противника мыльными пузырями!

— При чем здесь мыльный пузырь? — спросил сбитый с толку магистр Вайлент.

— Дракончик надул мыльный пузырь для этих ребятишек. — Саманта показала на все еще восторженно вопивших детей. — Просто он использовал то, что было ему доступно, можно сказать, подручные заклинания.

— Боевые заклинания, за неимением соответствующих бытовых, используются как подручные для надувания мыльных пузырей? — осуждающе покачал головой магистр Захарус. — Саманта, вы вроде бы имеете влияние на этого дракончика, объясните ему, что…

— Ей, — поправила Саманта. — Этот дракончик — девочка, именно девочка, еще достаточно юная.

— Объясните ей, — продолжил магистр Захарус, — всю опасность таких забав, она может ненароком спалить или разрушить замок, неудобно получится, когда баронесса Листик вернется.

— Да при чем здесь это! — вскричал магистр Вайлент. — Сам факт того, что драконы обладают способностью к магии и способны оперировать заклинаниями такой сложности и на таком уровне, заставляет нас пересмотреть многие постулаты…

— Магистр, не надо так волноваться, — прервала Вайлента Саманта, — такими способностями владеет только один дракончик, и, как вы заметили, она довольно необычна. Она исключение. Поэтому ничего пересматривать не надо.

— Саманта, а откуда у тебя такие сведения, — вкрадчиво спросил магистр Захарус, — об этой юной и необычной… гм, дракончике? Или правильнее сказать — драконе?

— Ах, Артур, ты же знаешь, я дружна с Листиком и Милисентой, следовательно, и с дракончиком тоже, поэтому я знаю немного больше, чем ты. И со всей ответственностью могу сказать, что эта дракончик уникальна. А совмещение магий холода и огня — это моя разработка. Приоткрою вам тайну, это моя магистерская работа, — ответила Саманта. Она не сказала, что эту тему для своей магистерской работы она выбрала всего несколько дней назад, когда Листик ей и Милисенте показала, как работать с холодом. Хранитель Айсгора, наделяя девочку способностями к магии холода, привязал их к крови дракончика. Милисента была кровной сестрой Листика, а Саманту инициировала мама Листика, поэтому у всех трех девушек получилось нечто вроде кровного родства. А это привело к тому, что даром Ледяного Владыки смогли пользоваться и Милисента, и Саманта, конечно, не в той мере, что Листик, но на довольно приличном уровне. Вряд ли Ледяной Владыка мог ожидать такого эффекта, но и у богов случаются ошибки, и это происходит довольно часто. А Саманта, получив это умение, как имеющая большой теоретический опыт, попыталась это умение усовершенствовать. И не просто усовершенствовать, а создать новое боевое плетение — ледяной шар, начиненный огнем. Любой маг, против которого применено такое заклинание, будет выстраивать защиту против льда, но никак не против огня, и выплеснувшийся из такого ледяного шара огонь будет для мага смертельной неожиданностью. Когда же у Саманты получилась такая связка, то она обучила этому заклинанию своих подруг. А так как теперь работать с холодом могли все трое, то подобное плетение Листик и Милисента освоили быстро. Но Саманта и представить не могла, что боевое плетение можно использовать в таком качестве — фейерверка для развлечения детей.

— Мастер Саманта! Только за одну эту разработку вы достойны степени магистра! Считайте, что мой голос на ученом совете академии уже отдан вам! — пылко произнес магистр Вайлент.

— Присоединяюсь к вам, коллега, — кивнул Вайленту магистр Захарус и, поклонившись Саманте, добавил: — Мой голос я тоже отдаю тебе. Эта разработка открывает новую страницу в магической науке!

— Или хорошо забытую старую, — усмехнулась Саманта. — Я использовала некоторые данные из манускрипта времен Империи. Так вот, чтоб сотворить нечто подобное… — Саманта вытянула ладонь, и на ней появился ледяной шарик, как будто подсвеченный изнутри огнем. Впрочем, так оно и было, внутри этой ледяной сферы бушевал жаркий огонь. — Так вот, — продолжила Саманта, — чтоб это воспроизвести, одних теоретических знаний мало, надо еще и обладать некоторыми врожденными способностями.

Магистры согласно закивали, ведь магическими способностями обладали не все люди и не все представители нечеловеческих рас, и эти способности были у всех разные. Магистр Вайлент задумчиво посмотрел на ледяной шар, увеличившийся вдвое, который Саманта теперь крутила на указательном пальце, посмотрел и сказал:

— Это понятно, но то, что вы сумели это сделать, пусть даже только воспроизвести, достойно магистерской степени!

— Саманта, а Милисента и Листик обладают этими способностями? — спросил магистр Захарус и, увидев подтверждающий кивок Саманты, удовлетворенно закончил: — Думаю, что именно совпадение ваших способностей заставляет тебя так много времени уделять обучению именно этих студенток. И мы в этом уже неоднократно убедились!

Магистр Вайлент согласно кивнул, Саманта тоже кивнула, она не стала разубеждать магистров, сделавших не совсем правильные выводы.

Вошедшие в зал Гуго Норек, граф де Нариньяк и маркиз Игерос, а также сопровождающие их воины в цветах герцога Вэркуэлла застали странную картину: активно кивающие магистры и мастер Саманта, непринужденно крутящая на пальце очень странный, но, несомненно, очень опасный боевой пульсар. Что в принципе было невозможно — боевой пульсар сразу же после создания посылается в цель, иначе он может взорваться в руках неосторожного мага. Но с другой стороны, это выглядело так, будто Саманта демонстрирует магистрам свои запредельные возможности, а те, сильно испуганные, ей подобострастно кланяются.

— Леди Саманта! Гости баронесс Дрэгис доставлены! — бодро отрапортовал капитан Норек, нисколько не смущаясь от устроенной Самантой демонстрации. Он долго вел гостей баронесс по длинным и довольно мрачным коридорам замка, создавая у тех впечатление, что их специально так водят, запутывая. Со стороны это выглядело так, будто графа де Нариньяка, маркиза Игероса и их сопровождающих коварно заманили в ловушку и готовятся сжечь этим необычным боевым пульсаром.

— Э-э-э… — начал граф де Нариньяк, но высказаться ему не дали, сзади раздался голос:

— Приветствую вас, граф. Приветствую вас, маркиз. Как добрались?

Обернувшиеся гости увидели, а те, кто стояли к ним лицом, и так видели, как из боковой двери вышли держащиеся за руки Милисента и Листик. Милисента переоделась и теперь была одета в женский охотничий костюм, с широкой юбкой, более нарядный, чем тот, в котором она летала на дракончике. А на Листке был зеленый, в белый горошек, сарафанчик, из-под которого виднелись белые кружевные панталончики, а на ногах белые, тоже кружевные носочки и совсем детские сандалики. Ее рыжие, всегда торчащие в разные стороны волосы на этот раз были собраны в два хвостика, украшенные огромными белоснежными бантами. Листик шмыгнула носом и сказала:

— Ага!

— Что «ага»? — строго спросила Листика Милисента, но девочка уже увидела в руках Саманты переливающийся яркими красками шар и кинулась к ней.

— Ой, Саманта! Дай мне! Я сейчас им бабахну! — закричала Листик, но Саманта быстро втянула шар себе в ладонь, что в принципе было невозможно, потому как созданный боевой пульсар нельзя деактивировать, его можно только взорвать.

— Листик, — не менее строго сказала Саманта, — что «ага»?

Листик растерянно оглянулась, потом посмотрела на застывших гостей, присела в книксене:

— Я вас приветствую, граф. Вас, маркиз, тоже! Ну и вас, раз приехали, — обратилась она к воинам вэркуэльской дружины. Но, поймав строгий взгляд Милисенты, быстро добавила: — Прошу вас разделить со мной трапезу.

Вэркуэльские дружинники расслабились и одобрительно закивали, они пока доехали — успели проголодаться, и такое предложение было в самый раз, а с другой стороны, если приглашают поесть, то жечь боевыми пульсарами не будут. Потому как если сначала накормить, а потом сжечь, получится, что поступили крайне неэкономно — даром перевели продукты.

— Но позвольте… Э-э-э… баронесса, — начал граф де Нариньяк, он понял, что и девушка, и девочка — обе являются баронессами Дрэгис, которые, как он помнил, были сестрами. Но он не узнал в них студенток, всегда ходивших в брюках и более напоминавших мальчишек-сорванцов, чем девушек. Граф мужественно продолжил, вызвав тихий ропот сопровождавших его вэркуэльских дружинников, они с самого утра ничего не ели, так как спешили в дрэгисский замок. Граф обратился к старшей:

— Позвольте, баронесса! Но я бы хотел сначала выяснить один щекотливый вопрос. Как вы знаете, я являюсь представителем Палаты пэров, королевским инспектором, наделенным особыми полномочиями! И вы как владетельная баронесса обязаны оказать мне содействие!

Барон Крэгинс поморщился, в приграничье не любили вот таких напыщенных столичных хлыщей, тем более наделенных особыми полномочиями, добра от них ждать не приходилось, и если бы Милисента собралась выставить этого графа из замка, то барон бы поддержал свою соседку. Но к его удивлению, Милисента спокойно сказала:

— Я готова оказать вам всемерное содействие, граф. Но сначала я бы хотела услышать, в чем оно будет состоять?

— В выяснении обстоятельств вероломного нападения дракона, обитающего в здешних краях, на людей герцога Вэркуэлла. И если его вина будет доказана, а она, по моему мнению, уже несомненно доказана, то и наказании оного дракона! — напыщенно произнес граф.

Милисента кивнула:

— Вполне с вами согласна, граф, но чтобы быть до конца объективным, надо выслушать и противоположную сторону, которую вы так голословно обвиняете.

Все с недоумением смотрели на девушку, не понимая, к чему она клонит. А Милисента повернулась к своей младшей сестре:

— Листик?

— Ага! — ответила девочка. И продолжила, обращаясь больше к вэркуэльским дружинникам: — Раз ваш граф так хочет, то с обедом придется подождать, пока он проведет все свои следственные деяния.

— Действия, — поправила девочку Саманта, — он будет проводить следственные действия, за деяния — наказывают.

— Ага! Наказание у него еще впереди, — согласилась Листик. — Ладно, это потом. Но пока он тут будет действовать, будем без обеда! Ну пошли!

Девочка повела за собой графа и его эскорт. Все, кто был в зале, шли за Листиком, всем было интересно, что такое придумали сестры, а в том, что они что-то придумали, не сомневался никто. Все настолько целеустремленно шагали за девочкой, что не заметили, как отставшая Милисента передала Гуго Нореку какой-то сверток.

Девочка вывела сопровождавших ее в один из дворов замка. Судя по размерам, этот двор использовался как плац для воинских упражнений. Сейчас этот широкий двор казался маленьким. На нем сидели четыре огромных дракона. Самый большой дракон, темно-коричневого цвета, раза в четыре был больше Зюзюки.

— Вот, — гордо сказала Листик, теперь граф де Нариньяк ее узнал, эта была та самая студентка, которой мастер Саманта приказала ему помогать в поисках дракона и которая собиралась рушить все встречные замки. А Листик продолжила: — Как мы и договаривались, граф, я изловила всех окрестных драконов! Причем, как вы видите, взяла их всех живьем! Вы ведь живые?

Последние слова Листик адресовала драконам, те застучали хвостами по плитам двора, при этом издавая громовой рев, оглушивший присутствующих.

— Листик, не так громко! — поморщившись, сказала Саманта, сказала почему-то девочке, а не драконам.

— Ага, — ответила девочка и, обращаясь к драконам, строго приказала: — Слышали? Не так громко!

Драконы снова заревели, видно выражая свое согласие. Заревели не так громко, как в первый раз, но все равно оглушительно. Когда у присутствующих прошел звон в ушах, Листик сказала, обращаясь к графу де Нариньяк:

— Ну чего стоите? Приступайте!

— К чему? — не понял граф.

— К своим деяниям, за которые мы потом вас… Ой, к своим следственным действиям. Вот вам все обитающие в окрестностях драконы, можете их допрашивать!

— Но допрашиваемый не должен оказывать сопротивления, — растерялся граф.

Листик серьезно оглядела драконов и удивленно спросила:

— А разве они оказывают сопротивление? По-моему, пока очень смирно сидят!

— Вот именно — пока! Они же могут в любую минуту напасть! — загорячился граф. — Надо эту возможность исключить, надо бы их обездвижить!

— А как? — опять спросила девочка. — Как вы себе это представляете? Думаете заковать их в кандалы? Так, как вы поступаете со всеми своими подследственными?

— Было бы неплохо, — поддался на провокацию девочки граф.

— Капитан Норек! Выдайте графу кандалы! — приказала девочка.

Гуго протянул графу наручники, большие и крепкие, в них можно было заковать даже орка, но никак не дракона.

— Э-э-э… — Граф взял наручники и с недоумением их рассматривал. А Листик ехидно сказала:

— Вот, граф, вам надо, вы и надевайте на них наручники, я свою часть работы выполнила! — И, обращаясь к окружающим, сказала: — Драконов поймала? Поймала! Причем всех, кто живет здесь в окрестностях. Условия для допроса обеспечила? Обеспечила! Так что вы, граф, тут допрашивайте, а мы пошли обедать, — закончила Листик под ухмылки и даже смех окружающих. Казалось, даже драконы смеются.

— Да, граф, моя студентка выполнила все ей порученное. Она собрала вам всех местных драконов. А вы уж делайте с ними что хотите, — добавила Саманта, уже под откровенный смех окружающих.

— Ну что? Идете разделять со мной трапезу? — поинтересовалась Листик у присутствующих. Отказываться никто не собирался, только граф, сжимая в руках наручники, спросил жалобным голосом:

— А как же я?

— А вы, граф, допрашивайте, допрашивайте, — посоветовала Милисента. — Когда еще вам выпадет такой счастливый случай — допросить драконов, тем более что собрать их всех тут было очень нелегко.

Ухмыляющиеся люди потянулись к входу в замок, казалось, что наблюдающие за этим драконы тоже ухмыляются.

— Но как же я? — чуть ли не завопил граф и не нашел ничего лучше, чем заявить: — Как же я буду их опрашивать, мы же не представлены!

Листик остановилась и подняла бровки:

— Уже опрашивать? Допрашивать их передумали? Ну если только опрашивать, то я вас представлю. Это граф де Нариньяк, его секретарь — маркиз Игерос, — девочка указала на графа и маркиза и, поочередно указывая на драконов, представила и их: — Ханнау, Фарранау, Уланнау и Гирокау.

Большой коричневый дракон, которого звали Гирокау, что-то проревел, видно, что-то очччень приветственное, потому что очень уж громко проревел. От столь дружелюбного приветствия у графа снова заложило уши, а маркиз, который оказался сообразительнее графа и успел свои уши заткнуть, обратился к девочке:

— Уважаемая баронесса Листик, я думаю, что в опросе драконов нет необходимости. Вы же не откажетесь нам рассказать об интересующем нас после трапезы, эта беседа доставит нам массу удовольствия! — Маркиз изобразил изысканный придворный поклон.

Листик тряхнула бантиками:

— Ну если передумали, то пошли!

Девочка весело вприпрыжку побежала за остальными людьми, удалившимися на значительное расстояние. Графу и маркизу, чтоб не отстать от девочки и не заблудиться в лабиринте замковых переходов, пришлось почти бежать за ней.

Поздний обед прошел в теплой и дружеской обстановке. Приглашенные вели себя прилично и в чужие тарелки не лазили. Когда подали десерт, граф де Нариньяк, который уже пришел в себя после демонстрации ему драконов, спросил у Листика:

— Прошу меня извинить, но я бы хотел узнать, что такое количество драконов делают в вашем замке?

— Вы же хотели, граф, чтобы я поймала вам дракона? И мастер Саманта мне это поручила, вот я и выполнила это порученное мне задание, — ответила девочка.

— Но я просил поймать мне того дракона, который напал на людей герцога Вэркуэлла! А там было их четыре! А в жалобе герцога упоминается только один дракон!

— Так надо было спросить их, кто напал! Что ж вы этого не сделали? — удивилась Листик. — Я так старалась, ловила их по всему баронству! А вы теперь еще и предъявляете мне какие-то претензии!

Граф слегка скривился, ведь баронесса — формально — выполнила порученное ей задание. Но кто ж знал, что она его именно так выполнит! А вот попробуй допроси дракона, да еще и не одного! И при этом не пойманного, а очень даже свободного! Но поднаторевший в различного рода интригах граф вывернулся, он, хитро прищурившись, спросил у младшей баронессы:

— А не поведает мне ваша милость, что эти драконы делают на территории вашего баронства?

Листик растерялась, но вместо нее ответила Милисента:

— Эти драконы занимаются борьбой с сельскохозяйственными вредителями!

Графа слегка выбил из колеи такой ответ, и он не нашелся что сказать, но ему на выручку пришел маркиз Игерос:

— Насколько я сведущ в сельском хозяйстве, то с вредителями борются птицы. А эти драконы как-то для птиц… гм… несколько великоваты! Вы не находите?

— Вы, маркиз, немного отстали от жизни. Птицы борются с мелкими вредителями, а для борьбы с крупными — драконы в самый раз, — ответила Милисента.

— Это какие же должны быть вредители, чтоб на них напускать драконов? — не унимался маркиз.

— Лоси, к примеру, или кабаны, вот у вас, барон, — Милисента обратилась к барону Крэгинсу, который тоже остался на обед, — у вас кабаны наносят вред сельскому хозяйству?

Барон как раз взял бокал вина и хотел что-то спросить у Саманты, за разговором Милисенты и маркиза Игероса он не следил, но последнюю фразу услышал, поэтому с горячностью ответил:

— Конечно, баронесса Милисента, вредят! Да еще и как вредят! Особенно на тех полях, что возле леса! Бывает, за ночь так изроют, что просто… — Барон махнул рукой, не находя слов, чтоб выразить тот вред, что наносят кабаны.

— Вот видите, маркиз, у нас в приграничье разных вредителей хватает с избытком! Даже драконы не всегда помогают, — развела руками Милисента.

— Но позвольте, баронесса, почему же ваш… э-э-э… сторожевой дракон напал на людей герцога Вэркуэлла? — вернулся к интересующей его теме опомнившийся граф де Нариньяк.

Ему ответила младшая баронесса:

— Понимаете, граф, эти люди, ну которые от герцога, полезли на поле, вот дракон и подумал, что это совсем не люди, а новый вид сельскохозяйственных вредителей. Тем более что эти люди совсем на людей не были похожи, даже на нелюдей похожи не были — ну чисто сельскохозяйственные вредители!

— Почему? Почему вы так… — начал граф, снова сбитый с толку ответом младшей баронессы. Но та не дала ему спросить.

— Да потому что люди не будут жечь и топтать поля! И даже нелюди их не поджигают! А эти сразу жечь начали! И если бы не дракон, то и деревню бы сожгли! Вот дракон и предотвратил это безобразие. И если всякие полезут, то еще раз получат! — грозно закончила Листик, с вызовом глядя на потупившихся вэркуэльских дружинников, составлявших эскорт графа и маркиза. Девочка не сказала, что этим сторожевым драконом была она сама.

— Но позвольте, леди, это был не простой дракон! Этот дракон плевался огнем! Так говорят все очевидцы! — поднял голову десятник вэркуэльских дружинников.

— Ничего и не плевался! — обиделась Листик. — Плеваться нехорошо! Это даже драконы знают!

— Очевидцы? Какие очевидцы? — вмешалась Милисента и, обращаясь к десятнику, которого узнала, сказала: — Вы, наверное, там тоже были, герцог Ринус, а теперь приехали сюда, да еще и претензии предъявляете!

Старший сын герцога Вэркуэлла покраснел, а Листик добавила:

— Ага, они так улепетывали, что только пятки сверкали, вся вэркуэльская гвардия! Испугались одного маленького дракончика!

— Но тот дракон был ненормальным! — вскричал Ринус Вэркуэлл. — Он же огнем плева… Бросался! А все знают, что нормальные драконы не могут вот так огнем…

— Что-о-о?!! — вскочила разозленная Листик. — Это кто ненормальный? Ты сам ненормальный!

— Так, тихо! Все сели и успокоились! — командным голосом рявкнула Саманта.

Милисента усадила вскочившую Листика, младший герцог Вэркуэлл смутился и тоже сел, ведь он вел себя совсем неподобающе, кричал на баронессу, пусть и не дружественную баронессу, но все-таки девочку.

— Успокоились! — повторила Саманта. И, строго оглядев всех, продолжила: — Герцог был в своем праве, попытавшись разрешить конфликт с помощью оружия, это прописано в королевском эдикте «О разрешении спорных вопросов, возникающих между владетелями». Но согласно тому же эдикту баронесса Дрэгис тоже имела право «…защищаться всеми доступными средствами, дабы предотвратить урон, возникающий вследствие ведения избыточных военных действий…» — процитировала Саманта по памяти и, сдвинув брови, подытожила: — В эдикте от восемьсот двадцать третьего года так и написано — «доступными средствами»! И нигде не сказано, что этим средством не может быть дракон!

— Но там написано — «вследствие ведения избыточных военных действий»! — начал возражать младший герцог. — А разве можно считать избыточными военными действиями — пару сожженных стожков, деревню мы же не успели подже…

— Ага! Не успели! — вмешалась Листик, ее поддержала Саманта:

— Избыточность определяет защищающаяся сторона, — и, обратившись к старшей баронессе, попросила: — Милисента, процитируй.

— «Понятие избыточности вводится, дабы уменьшить возможный урон, наносимый хозяйству стороны, возражающей супротив претензий стороны обвиняющей. Вводится с целью недопустимости неуплаты налога на „разрешение спорных вопросов“», — тоже по памяти процитировала Милисента и пояснила: — Это введено потому, что конфликтующие стороны отказывались платить налог, налагаемый на боевые действия, мотивируя это полученным уроном. Кстати, герцог, ваш отец так и не уплатил этот налог, хотя он был стороной-зачинщиком. Не уплатил, мотивируя это смехотворной причиной: применение стороной-оппонентом запрещенного средства обороны — дракона. Но как мы выяснили, дракон не является запрещенным средством!

— Но это же был не простой дракон, а огнедышаший! Это ненормально! Таких драконов не бывает! Это не магия, это запрещенное колдовство! — опять начал возражать младший герцог.

— Но почему же не бывает? — искренне удивилась Саманта. — Давайте спросим у специалиста. Магистр Захарус, что говорит об этом магическая наука?

Магистр Захарус улыбнулся, он сидел рядом с магистром Вайлентом. Они оба с интересом слушали, изредка тихо переговариваясь между собой.

— Магической науке до последнего времени не были известны огнедышашие драконы, но это не значит, что они не существуют! — начал магистр Захарус так, словно он читал лекцию студентам. — Но наука не стоит на месте! И в свете новых открытий такие драконы появились!

— Это что, выходит, что таких драконов маги вывели? — пораженно спросил маркиз Игерос, который четыре месяца искал следы этого огнедышащего дракона и не мог найти, а тут вот так, походя, упоминают, что такие драконы есть.

— Нет, молодой человек, — ответил магистр Захарус, окончательно войдя в роль лектора, — маги пока таких драконов не выводят, но если появится такая надобность, то это вполне возможно.

Листик прыснула смешинками, Милисента тоже заулыбалась, а Саманта, сохраняя строгое лицо и незаметно подмигнув магистру Захарусу, укоризненно сказала, обращаясь к младшему герцогу Вэркуэллу:

— Очень нехорошо, герцог, очень! Вы уклонились от уплаты налогов, мотивируя это смехотворной причиной — мол, видели огнедышащего дракона! Если каждый, кто увидел дракона, огнедышащий он там или нет, перестанет платить налоги, то наступит финансовый коллапс государства. — Саманта осуждающе посмотрела на Ринуса Вэркуэлла и, уже обращаясь к графу де Нариньяку, продолжила: — Не платить налоги не просто нехорошо, это просто преступно! Вот чем надо вам, граф, заняться. Как представитель Палаты пэров и королевский инспектор вы просто обязаны этим заняться!

— Но я прибыл сюда по другому делу! — попытался отбиться граф де Нариньяк.

— Но, обнаружив такие вопиющие нарушения, вы просто обязаны на них обратить внимание и принять меры по пресечению…

— И высечению… — хихикнула Милисента.

Саманта на нее строго посмотрела и продолжила:

— По пресечению выявленных нарушений и строгого наказания совершивших эти нарушения!

— Да, безобразные нарушения, — поддакнула Листик. Саманта и на нее строго глянула, но девочка, нисколько не смутившись, продолжила: — Прямо-таки вопиющие! Как и они сами! Как они вопили, когда разбегались!

Милисента одернула свою сестру, и та замолчала. Но продолжала улыбаться.

Младший герцог Вэркуэлл знал, что лучший способ защиты — это нападение, поэтому попытался перевести стрелки на сестер:

— Я заявляю протест! Господин граф, баронесса Дрэгис произвела захват королевских земель, направив свой отряд в Иланский лес! Это военный захват! В том же отряде есть воины!

— А почему вы раньше не направили туда своих людей, герцог? — ехидно спросила Милисента. — Боялись, да? Знали, что там завелась какая-то нечисть, и боялись? А когда другие убрали эту опасность, то сами хотели туда сунуться? Но не успели? Так же как с Ларнийским перевалом! И у вас была прекрасная возможность помочь своим соседям в борьбе с птарами. Помогли бы — заслужили бы их благодарность. Но ни одного вашего воина я в приграничных баронствах не видела, а сейчас, насколько я знаю, вы подтягиваете к их границам свои войска.

— Да, герцог! Леди Милисента совершенно права, вы направили свои войска к моим границам, почему вы это не сделали, пока мы отбивались от чудовищ? А сейчас, когда моя дружина ослаблена, вы проявляете столь недружелюбные действия! — гневно выдал барон Крэгинс.

— Не беспокойтесь, сосед, Гирокау будет в лесу, в вашем баронстве, — улыбнулась Милисента. И ехидно обратилась к представителю Палаты пэров: — Мы же пришли к выводу, что охранять сельскохозяйственные угодья от всяких вредителей с помощью драконов — разрешено, в эдикте от восемьсот двадцать третьего года на это же нет никаких запретов, не так ли, граф?

Барон Крэгинс громко захохотал, сам бы он вряд ли выстоял против герцога, нет, герцог бы не стал захватывать все приграничное баронство, ему совсем не нужны эти пограничные проблемы, а вот отхватить кусок плодородных земель у ослабленного соседа — это запросто. Тем более что дружины крэгинского баронства, да и двух соседних сильно ослаблены после нападения птаров. Но теперь, когда Милисента недвусмысленно дала понять, что не останется в стороне от конфликта, да еще и драконов науськает, нападать становилось опасно. Младший герцог растерянно посмотрел на представителя Палаты пэров, и тот пришел к нему на помощь:

— Да, госпожа баронесса, что вы скажете по поводу ваших последних действий? Ведь это захват коронных земель! Преступный самозахват, и отвечать за это придется по всей строгости закона, и я как представитель Палаты пэров и королевский инспектор…

— У вас, граф, как королевского инспектора должен быть перстень Истины, подтверждающий ваши полномочия, — перебила графа Милисента.

— Не сомневайтесь, он у меня есть! — напыжился граф де Нариньяк и продемонстрировал перстень.

— Тогда вот прочтите это! — Милисента достала из-за обшлага рукава свернутый в трубочку пергамент, именно на таких пергаментных листах, а не на бумаге печатались королевские указы. Граф развернул его и начал читать, по мере чтения у него лезли брови вверх.

— Читайте вслух, — попросила Милисента.

— «Сим подтверждается, что все земли, именуемые Иланским лесом, и земли, лежащие между вышеупомянутым лесом и землям дрэгисского баронства, передаются во владение баронессы Листикалинарионы Дрэгис», — громко, словно декламируя, прочитал королевский инспектор.

— Подтвердите подлинность подписи, — почти приказала Милисента.

Инспектор провел перстнем над подписью под текстом, и перстень загорелся синим цветом.

— Э-э-э… но тут только подпись наследницы, принцессы Милисенты. Принцесса, как наследница, имеет право издавать подобные указы, но их можно обжаловать в Палате пэров! Пока этот указ не подтвердил король, он не имеет юридической силы! И он не обязателен к исполнению! Но поскольку этот указ выводит эти земли из-под юрисдикции короны, то они считаются как бы ничейными, и тот, кто имеет право…

— Такая вот юридическая казуистика, — сказала, непонятно кому жалуясь, Милисента, — вывести из-под юрисдикции имеет силу, но передать тому, кому надо, не имеет. И каждый, кто имеет право, то есть силу, может захватить! Но я уже захватила. Так что право имею именно я! Как сильнейшая!

— Но это можно оспорить в Палате пэров, пока этот указ принцессы не подтвержден королем. И тогда, чтоб выполнить решение Палаты, сюда будут направлены объединенные войска лендлордов! — возразил граф де Нариньяк.

— Я это предвидела, — пожала плечами девушка и достала второй пергаментный лист. Она протянула его графу, тот аккуратно его взял и прочитал:

— «Все решения моей дочери и наследницы, принцессы Милисенты, которые она примет в пользу баронессы Листикалинарионы Дрэгис, имеют силу утвержденного закона».

— Подпись! Читайте подпись! — властно приказала Милисента.

— «Король Зелии, Саеш Третий», — прочитал королевский инспектор. Слегка дрожащей рукой с перстнем он провел над пергаментом, перстень интенсивно засветился синим.

— Так вы хотите пойти против королевского указа, господин королевский инспектор? — произнесла Милисента с прежней властностью в голосе. Потом она обвела присутствующих взглядом, от которого те поежились, и спросила: — Или кто-то хочет оспаривать королевский указ в Палате пэров?

Присутствующие молчали, они понимали, что если будет нарушен королевский указ, то восстанавливать справедливость прибудут не дворянское ополчение и не дружины лендлордов, а королевская гвардия. Да и отобрать эти земли у дрэгисских баронесс будет очень трудно, их дружина по численности почти сравнялась с дружиной герцога Вэркуэлла. И еще были драконы, почему-то слушавшиеся сестер.

Вечером в одной из комнат замка сидели трое мужчин. Эта комната была выделена графу де Нариньяку на время, пока он будет гостить у баронесс Дрэгис. Поэтому одним из мужчин и был граф, вторым был его секретарь маркиз Игерос, а третьим был сын герцога Вэркуэлла, Ринус, до этого притворявшийся десятником дружины отца. Но его узнала Милисента, поэтому его поселили не в казарме, с остальными дружинниками, а выделили комнату в донжоне замка. Теперь все трое собрались в комнате графа.

— Но, граф, надо же что-то делать! — Молодой герцог почти кричал, бегая вокруг сидящих в креслах графа и маркиза. Они оба держали в руках бокалы с вином. Маркиз посмотрел вино на просвет и скучающим голосом заметил:

— Надо сказать, что вино у здешних провинциальных баронесс очень неплохое, не в упрек вам, герцог, будет сказано, может, оно даже лучше, чем у вас.

— Да при чем здесь вино! — уже совсем сорвался на крик молодой герцог. — При чем здесь вино?! Вы понимаете, что следующим шагом этой зарвавшейся баронесочки будет объявление себя графиней, а может, и герцогиней!

— Вполне возможно, — еще более скучающим тоном заметил граф де Нариньяк. — Если эта баронесса сумела заручиться поддержкой короля, пусть даже через принцессу, то, вполне возможно, она станет в скором будущем герцогиней, вернее, обе станут, ведь их же двое. Недаром же обе баронессы составляли свиту принцессы во время ее последнего официального появления, на большом новогоднем королевском приеме.

Граф был опытным интриганом, увидев пергаменты с указами, которые ему продемонстрировала старшая баронесса, он сразу понял, на чьей стороне будет король в случае конфликта. И то, что конфликт будет неизбежен, граф тоже понял, ведь хотя он и был королевским инспектором, но был послан в приграничье как представитель Палаты пэров расследовать жалобу герцога Вэркуэлла. Сам факт того, что герцог подал жалобу на какого-то пограничного барона, говорил о том, что герцог не смог справиться с этим бароном самостоятельно. И графу были даны инструкции разобраться — кто же стоит за этим бароном. И как оказалось, стоит сам король, но от Палаты пэров было недвусмысленно указано — оказать содействие в этом конфликте именно герцогу Вэркуэллу. И теперь граф раздумывал, как лично ему выйти из этой щекотливой ситуации. Ведь выполнить инструкции Палаты пэров значило пойти против короля. Встать на сторону баронесс Дрэгис — нажить могущественных врагов среди лендлордов. Это был непростой выбор, тут надо было все взвесить, обдумать в спокойной обстановке, а младший герцог Вэркуэлл своей беготней и криками мешал этому важному занятию.

— И вы, граф, так спокойно об этом говорите?! — опять закричал молодой герцог. — Ведь это же… Это же… — Ринус Вэркуэлл поперхнулся, не найдя что сказать. За него сказал граф:

— Это означает, что создается новый региональный центр влияния. И инициатором этого процесса выступил сам король, возможно, с подачи принцессы, которая продвигает своих протеже. Ее тоже можно понять: она наследница, но при этом не имеет никакого авторитета среди лендлордов, они ее просто не знают. А так будет иметь мощную поддержку, возможно, всего приграничья. Ведь местные бароны, после недавних событий, поддержат именно баронесс Дрэгис. Тем более что, в отличие от вашего батюшки, она расширяет свои владения не за их счет.

Молодой герцог перестал бегать и начал багроветь от возмущения, граф с интересом наблюдал за этим процессом. Когда молодой герцог дошел до крайней степени багровости, граф опять высказался:

— Насколько я понял, вы, герцог, тоже участвовали в том походе? Который так бесславно для вас закончился, ведь вы даже не вошли в соприкосновение с дрэгисской дружиной?

— Это дракон! Проклятый дракон! Дракон, дышащий огнем! — выдохнул молодой Вэркуэлл. — Он дышал огнем, дышал, вернее, выдыхал очень далеко! Мы просто не могли ничего этому противопоставить! Это против благородных правил ведения боевых действий, в рамках эдикта…

— Важен результат, — хмыкнул граф, — именно результат! Ведь тот, кто победил, тот и прав! У вас же был почти десятикратный перевес в воинах, но вы же не считаете, что это против благородных правил. А теперь, насколько я понял, вы утратили и этот перевес. Дрэгисская дружина почти не уступает по численности вашей, а если еще и гномы выставят свой хирд, они же вассалы баронессы, то вас просто раздавят.

— И драконы, — поддакнул графу маркиз. — Тогда был один дракон, а сейчас мы видели четырех, и, как мне рассказали, есть еще один, верховой дракон старшей баронессы. Думаю, что и у младшей тоже есть. Ведь когда мы приехали, младшей баронессы в замке не было. А потом мы увидели взлетающего дракона с всадником, как я понял, старшая полетела за младшей.

— Но возможно, обратно они прилетели на одном, — возразил младший герцог.

— Я бы на вашем месте исходил из худшего, из того, что обе баронессы имеют верховых драконов. Хотя какая вам разница, шесть драконов или пять, ведь вы-то и с одним не смогли справиться! — саркастически заметил граф де Нариньяк.

— Господин герцог, а вы заметили того дракона, что сегодня взлетел, когда мы стояли у ворот замка? — спросил маркиз Игерос Ринуса Вэркуэлла.

— Да! Я готов поклясться, что это тот самый дракон, что напал на нас в прошлый раз! — ответил младший герцог. — Именно его надо было и допрашивать!

— Что же вы молчали там, во дворе? — ехидно спросил граф. — Там было целых четыре дракона, вы могли бы допросить любого из них, думаю, младшая герцогиня, увидев ваше рвение, позвала бы и того, пятого дракона, — не преминул съехидничать и граф де Нариньяк. — Там вы спрятались за мою спину, хотя думаю, что у вас было гораздо больше вопросов.

— Они ведьмы! Обе! И старшая и младшая! — снова закричал младший герцог. — Ведьмы! Потому их и слушаются драконы! Их надо сжечь!

— Они студентки академии Магических Искусств! Второй курс боевого факультета, если это что-то вам говорит! — резко ответил граф, ему надоела истерика герцога. — Очень способные студентки! Их непосредственный руководитель — леди Саманта Грег, да вы ее видели, разве не узнали? И я уверен, что в случае конфликта она поддержит своих студенток, а боевой маг ее уровня может справиться со всей вашей дружиной самостоятельно! У вас же нет боевых магов в дружине? Тем более что это именно она и эти девушки очистили Иланский лес. И мне кажется, что это была заранее спланированная акция, ведь не могла же это предвидеть принцесса, выдавая баронессам эти пергаменты со своим и королевским указом.

— Это граф Клари и герцог Грег, начальник тайной стражи и канцлер, скорее всего, это они спланировали! — воскликнул маркиз Игерос. — И они же посоветовали королю выдать баронессе эти указы, как будто это добрая воля принцессы… Принцессы… — повторил маркиз. Его озарила догадка, что если принцесса подписала этот указ, то сделала это она накануне выхода экспедиции из столицы. Значит, она находилась в столице, а возможно, и сейчас находится! Это надо было немедленно сообщить его милости, главному заговорщику. Поэтому маркиз обратился к графу: — Господин граф, вы не будете отправлять в столицу почту в ближайшее время?

— Зачем, Зарисс, ведь расследование еще не закончено, вернее, не получено ничего такого, ради чего стоило бы посылать гонца.

— Мне надо срочно передать в столицу очень важные сведения, — решительно сказал маркиз Игерос.

— И вы, маркиз, еще будете утверждать, что не получали никаких инструкций в обход меня? — спросил граф. Его подозрения, что маркиз приставлен к нему как соглядатай, еще больше усилились, поэтому он немного злорадно сказал: — Пока я являюсь королевским инспектором, именно я являюсь главой инспекционной комиссии, и я решительно не вижу причин посылать гонца в столицу!

В другой комнате замка, вернее, в небольшом зале сидели магистры Захарус, Вайлент, мастер Саманта Грег, Гуго Норек и обе баронессы.

— Да, территория всех четырех баронств очищена от птаров, но где гарантия, что мы выловили всех? — Мастер Захарус продолжал свою ранее начатую речь.

— Мы выловили всех, — вмешалась Листик, они с Милисентой сидели, обнявшись, в одном кресле. — Если бы хоть один остался, то я бы знала.

— Откуда у вас, студентка Листик, такая уверенность? — спросил магистр Захарус.

Вместо Листика ответила Саманта:

— Лесные жители из необычного народца, они сообщили бы, если хотя бы один птар остался.

— Да, если бы хоть одно из этих чудовищ осталось, то мне бы Флина рассказала, — подтвердил магистр Вайлент. — Но я тоже считаю, что идти в горы всем составом экспедиции не имеет смысла. Часть может остаться здесь, в предгорьях достаточно материала дляуглубленного изучения.

— Флина? — поднял брови магистр Захарус. — Кто она такая? Местная жительница?

— В некотором роде, местная, — ответил смутившийся магистр Вайлент. — С ней меня познакомила баронесса Милисента. Эта девушка, Флина, оказывает нам неоценимую помощь в полевых исследованиях, как знающая здешние реалии и окрестности.

— То-то я вижу, вы, магистр, так увлеклись полевыми исследованиями здешних реалий, что перестали в замке ночевать, — ехидно сказал магистр Захарус.

Листик, Милисента и Саманта заулыбались. Магистра Вайлента с русалкой Флиной познакомила Милисента совершенно случайно, Флина как раз рассказывала, где находятся птары, а магистр Вайлент оказался рядом, пришлось познакомить. Теперь магистр и русалка углубленно изучали жизнь лесных обитателей, да так увлекались, что магистр оставался на ночь в лесу.

— Так и решим, — закончила обсуждение Саманта, — в горы пойдут магистры Захарус и эл Минэтэйнион. Здесь останемся я и магистр Вайлент. Проводником будет Листик, она лучше всех знает горы. Да и то место, где растут эти так интересующие эл Минэтэйниона цветы. Часть «целителей» и все «боевики» останутся здесь. А вот «охотников» можно будет взять всех.

— Орков и еще четверых оставим здесь, — предложил Захарус. — Думаю, я, восемь «охотников» и студентка Листик смогут обеспечить безопасность, тем более что наш эльф получил хороший урок и будет слушаться…

— Эльф и послушание, по-моему, несовместимые вещи, — хмыкнула Саманта.

— Я постараюсь, чтоб он больше никуда не влип, — заверил девушку магистр Захарус. — Да и баронесса Листик мне поможет.

— Ага, — подтвердила Листик, — помогу, но нам придется сойти с тракта, там есть такие места, что лошади не пройдут. Поэтому лошадей надо будет оставить у «Стражей перевала», там есть постоянный пост, при нем оборудована конюшня. Так что с лошадьми ничего не случится.

Магистр Захарус кивнул, а Саманта обеспокоенно спросила:

— А птары в горы не забежали?

— Не-а, — ответила Листик. — Мы с Милисентой летали там, если бы хоть один туда пробрался, нам бы сказали, да и проход был не в горах, а в том ущелье, где меня пытались поймать.

Магистры переглянулись, выходит, что Милисента и Саманта не беспокоились о девочке, потому что она летала с Милисентой, значит, девушки постоянно виделись.

— У вас, Листик, тоже есть дракон? И вы на нем, как и Милисента, летаете? — спросил магистр Вайлент.

— Ага, — ответила девочка, — летаю… регулярно.

Листик ответила чистую правду, ведь она действительно регулярно летала, а то, что своим драконом была она сама, то это необязательно всем знать.

— А что это была за засада? — заинтересовался магистр Захарус. — И что за проход? Я так понял, что именно через этот проход к нам попали птары, ведь они же обитатели другого мира? Получается, что это межмировой проход, и, если он открыт, это может быть очень опасно! Через этот проход сюда может пролезть еще кто-нибудь!

— Да, это был межмировой проход, стационарный портал, — вместо Листика ответила Саманта. — Его создала одна сущность, которая именовала себя демоном…

— Гад чешуйчатомохнатый, да еще и сильно вонючий! — уточнила Листик.

Саманта на нее укоризненно посмотрела, и девочка воздержалась от дальнейших комментариев. А Саманта продолжила:

— Да, тут я согласна с Листиком, гад. Он и открыл портал, но с его гибелью, в чем целиком заслуга баронессы Листика, этот портал потерял стабильность, произошло его схлопывание. Канал полностью разрушился, и его восстановление невозможно. Мы можем туда съездить, осмотреть то место. Выход в горы через три дня, так что успеем.

— Баронесса Листик! Как вам удалось справиться с этим демоном?! — в один голос вскричали магистры. Но вместо девочки ответила снова Саманта:

— Мощный комбинированный удар магией огня и льда, вы же видели эти заклинания. Листик сумела нанести такой внезапный удар, что этот демон не смог защититься.

— Но если бы Листик не смогла… это значило бы, что… — почти прошептал магистр Вайлент, магистр Захарус ничего не сказал, он только с уважением посмотрел на девочку.

— Именно это бы и значило, портал оставался бы открытым достаточное время, чтобы в наш мир хлынули птары, а как с ними тяжело бороться, вы видели сами.

— Саманта, вы говорили о том, что на Листика была организована засада, получается, этот демон знал, что она может оказать противодействие?

— Да, Артур, знал. И организовал засаду, но Листик сумела этой засады избежать и победить демона, — ответила Саманта.

Листик стала центром всеобщего внимания, девочка гордо задрала нос, показывая, что справиться с демоном для нее обычное дело. Милисента засмеялась и погладила сестру по голове и сильнее к себе прижала. Листик расплылась в улыбке, и казалось, что девочка сейчас замурлычет от удовольствия, как кошка.

Глава 17 Экспедиция продолжается

Фиоринэль эл Минэтэйнион, светлый эльф, магистр академии Магических Искусств, заведующий кафедрой ботаники целительского факультета, сидел за столом и наблюдал за сельской лекаркой Мартой. Лекарка что-то перекладывала у печки, готовила какие-то травы. Завтра отдельный отряд экспедиции академии отправится в горы. Поскольку домик лекарки находился не так уж и далеко от тракта, шедшего на Ларнийский перевал, то за теми участниками похода, что жили у лекарки, основная часть отряда во главе с магистром Захарусом заедет по пути. Потому как вызывать их в дрэгисский замок, ставший главной базой экспедиции, не имело смысла — потом все равно пришлось бы ехать в эту сторону. Лекарка молчала. Молчал и магистр. Их молчание было прервано шумным появлением двух эльфиек — светлой и темной.

— Уважаемая Марта, — обратилась к лекарке светлая эльфийка, — Ирэн говорит, что надо обязательно положить к травам целительского набора гнилец крестовидный. Но ведь эта трава входит в состав зелья, применяемого только моряками, — зелья, помогающего от морской болезни! А мы же идем в горы! Что же там может вызвать морскую болезнь?

Лекарка прищурилась, кивнула и спросила у темной эльфийки:

— Ирэн, почему ты так решила, что тебя натолкнуло на эту мысль?

— Понимаешь, мама, — задумчиво произнесла эльфийка, произнесла, не заметив своей оговорки, светлая эльфийка тоже не обратила на это внимания, а вот магистр эл Минэтэйнион бросил быстрый взгляд сначала на Ирэн, а потом на Марту. А Ирэн продолжила: — Что-то меня как будто толкнуло, когда я перебирала травы, комплектуя лекарский набор первой помощи. Да, я знаю, это снадобье совсем не нужно в горах, но что-то мне подсказывает, просто кричит, что это надо взять!

Марта снова кивнула и сказала:

— Раз просто кричит, то надо брать. Интуиция очень часто подсказывает нам верное решение возникшей проблемы, а иногда и той проблемы, которая возникнет в отдаленном будущем, но мы редко к своей интуиции прислушиваемся. Нам кажется, что предлагаемое решение противоречит логике. Но как мы можем оценить логику того, что еще не случилось? Иногда какая-нибудь мелочь, кажущаяся нам никчемной и незначительной, может спасти жизнь, а может ее и погубить. А это снадобье много места не займет и тяжести к той поклаже, что вы берете, не прибавит. Так что, бери, доченька. К интуиции надо прислушиваться.

Эльфийки согласно кивнули, вежливо поблагодарили за совет и убежали. А эльф внимательно посмотрел на деревенскую лекарку, или, скорее, лесную травницу, и спросил:

— Маритининиэль, почему?

— Узнал, — усмехнулась травница. — Я думала, раньше узнаешь. А Ирэн я подобрала раненую, выходила. Ну и что, что дарк, скажешь — не просто дарк, а клан Мягко Ступающих? Видишь, знаю я, знаю. Знаю и то, что она прошла полный курс подготовки, и знаю, какой экзамен проходят окончившие этот полный курс, чтобы получить мечи.

— Она убила разумного! — гневно воскликнул эл Минэтэйнион.

— Фиоринэль, можно подумать, ты не убивал!

— Это было по необходимости, в порядке самозащиты! А Мягко Ступающие убивают невиновных! Убивают тех, на кого указывают их старейшины!

— Да, она убила! Убила старейшину, который приказал ей убить ребенка! Такое вот ей придумали испытание. Убила и забрала его мечи! — почти выкрикнула Марта.

— Но, Маритининиэль, это же очень опасно! Если она это сделала, то стала изгоем в своем клане! А если она еще и убила старейшину, то на нее должна была быть объявлена охота!

— Охоту объявили бы, если бы она просто убила, но она вызвала его на поединок. Она отказалась убивать ребенка, и за неисполнение приказа ей грозила смерть. Но она обвинила старейшину в оскорблении. Обвинила в том, что он ее унизил, дав задание убить несмышленое дитя, а не опытного воина. Старейшина вынужден был принять вызов, а Ирэн потребовала — бой насмерть, мол, такое оскорбление можно смыть только кровью.

— Но почему ей назначили такое странное испытание — ребенок, а не воин? — спросил эльф.

— Тот, кто учил Ирэн, был хорошим бойцом, он очень хорошо обучил девушку. Она тоже стала очень хорошим бойцом, она бы легко расправилась с любым противником, если бы это был воин. Но клан Мягко Ступающих — это клан убийц, а не воинов. И боец этого клана должен быть готов убить любого, на кого укажут старейшины. А учитель Ирэн, на свою голову, был не только хорошим бойцом, но он был и хорошим психологом, он понял, что Ирэн убьет любого воина, но не сможет поднять руку на ребенка, вот он и назначил ей такое испытание.

— Но если бы надо было убить не ребенка, а взрослого, Ирэн выполнила бы это задание и осталась в клане и стала бы хладнокровным убийцей! Понимаешь, Маритининиэль, убийцей! Тем, на кого ее учили! И рано или поздно она бы…

— Рано или поздно она бы сорвалась, она не смогла бы убить ни ребенка, ни беременную женщину, ни… — Лекарка махнула рукой. — В общем, она бы сделала то, что сделала. Только вот последствия были бы более трагичные для нее.

— И более кровавые для клана, — закончил эл Минэтэйнион.

— Так и случилось, — пожала плечами лекарка. — Или ты думаешь, что молодая девушка, убившая одного из старейшин, одного из лучших мечников клана, была вот так просто отпущена? Ей отдали мечи побежденного, дали полдня форы и пустили по следу три боевые пятерки. То есть организовали охоту, но не официальную.

— Три пятерки! — пораженно воскликнул эльф. — Маритининиэль, ты хочешь сказать, что она их всех… Ведь боевая пятерка дарков не сходит со следа, пока не добьется своего или пока не погибнет! А Ирэн жива!

— Почему всех? — усмехнулась женщина. — Четверых из последней пятерки добила я.

— Ты хочешь сказать, что ты… Не может быть! Тебя хоть и учили, но не до такого же уровня!

— Девочка не только мечник, она еще и сильный маг, да, она была сильно изранена, но и тем тоже досталось неслабо. Так что моих сил хватило с ними расправиться, тем более что магией я тоже неплохо владею. — Марта закончила перебирать свои травы и опустилась на стул напротив эльфа. — Вот тут ты в моем уровне можешь не сомневаться. Ну что ты хотел еще спросить?

— Маритининиэль, почему ты ушла? Почему ты тогда ушла?

— А почему ушел ты? Почему молодой, подающий большие надежды маг жизни ушел из Светлого Леса? Ушел, не попрощавшись, что я должна была подумать?

— Я не мог иначе, мои исследования вызвали, ну ты помнишь, какую реакцию они вызвали среди наших старейшин. Они бы запретили мне работать дальше.

— И что теперь, ты продолжаешь работать над той проблемой?

— Нет, я понял, что развитие той темы опасно для всего живого. Может, это слишком громко сказано, но это действительно опасно! Я это понял и прекратил работы.

— Выходит, старейшины были не так уж и неправы? — подняла брови Марта.

— Выходит, что так. Но я понял это только со временем. Все мы делаем ошибки, особенно в молодости, и за них приходится расплачиваться, только вот иногда это очень дорого обходится, плата получается несоразмерна содеянному. — Эльф произнес это, не сводя своего грустного взгляда с лекарки. А Марта задала еще один вопрос:

— Почему же ты теперь не вернешься в Светлый Лес?

— Потому что старейшины все же неправы! — При этих словах брови Марты снова удивленно поднялись, а эльф с горячностью продолжил:

— Мой пример, пусть я и был неправ, только показал, что политика, проводимая советом, ведет народ эльфов к вырождению! Мы медленно, но верно вымираем! Если дарки как-то сумели вписаться в современное общество, пусть и в качестве наемников и убийц, то светлые, со своей изоляционистской политикой, дошли до последней черты!

— Почему же здесь, в зелийском королевстве, эльфийская диаспора довольно обширна? И вроде из здесь живущих эльфов никто вымирать не собирается.

— Эльфы, живущие здесь, не хотят или уже не могут жить в лесу, они, как бы это лучше сказать… ну не совсем эльфы.

— Как и ты, — кивнула лекарка.

— Как и я, — согласился эльф, грустно улыбнувшись, — как и я, впрочем, как и ты. Разве ты этого сама не чувствуешь?

— Я? — удивилась Марта. — Знаешь, я как-то об этом не задумывалась. Сначала, пока я пряталась, было не до этого, потом появилась Ирэн. Надо было и ее прятать. Так что мне было некогда об этом думать.

— Но ты же не собираешься прятаться вечно? Тем более теперь, когда тайна Ирэн раскрыта! Думаешь, Мягко Ступающие забывают такие пощечины? Теперь за девочкой снова придут, они узнают, где Ирэн, рано или поздно, но узнают. И придут, получается, придут не только за ней, но и за тобой!

— И что же мне теперь, бедной, делать? — улыбнулась Марта.

— Не знаю, ты же была лучшей видящей. Разве ты не можешь предсказать грядущие события?

— Видящей? — грустно улыбнулась лекарка. — Что вы знаете о видящих? Нас запирают в золотые клетки и заставляют смотреть. Смотреть в грядущее. Не понимают, что очень многие видят дорогу только до первого перекрестка, ну до второго, не дальше. А там новые события и новые перекрестки. И увидеть все вероятные направления пути просто невозможно.

— Но ты же можешь…

— Могу, до третьего. А дальше? И потом, когда смотришь вдаль, то можешь не заметить камня под ногами, споткнуться об него и разбить голову. Вот так! А ты говоришь — видящая!

— Маритининиэль, я не могу ничего предложить, кроме своей помощи. И клянусь, я буду тебя защищать!

— С чего бы это? — как-то очень грустно спросила лекарка.

— Потому что я не хочу потерять тебя снова! Потому что я люблю тебя! — Эльф вскочил с места, подошел к лекарке, тоже вставшей со своего места, и обнял ее. Марта не стала вырываться, она посмотрела ему в глаза и спросила:

— А Ирэн? Ее ты тоже будешь защищать?

— Ее тоже! — не раздумывая, ответил эльф. — Ее тоже, все, кто дороги тебе, дороги и мне! И я буду вас защищать, сколько хватит моих сил! Сколько хватит моей жизни! Я люблю тебя, Маритининиэль!

Фиоринэль эл Минэтэйнион поцеловал Марту, и она ответила на его поцелуй.

— Ага! И здесь целуются! — раздался хрипловатый голос. — Стоит их только оставить без присмотра, так сразу же целоваться начинают! Ой! — Громко ойкнувшую Листика втолкнули в комнату, так как она встала на пороге и комментировала увиденное, никого не пропуская внутрь.

В комнату ввалились магистры Захарус, Вайлент, мастер Саманта и Милисента.

— Ну чего толкаетесь! — закричала девочка. — Подглядывать нехорошо! А вы сюда все такой кучей подглядывать!

— А ты? — улыбнувшись, спросила Марта, вернее, теперь уже не Марта, а светлая эльфийка Маритининиэль, потому что с нее сошла прежняя личина.

— А я не подглядываю! Я конструирую факт, — наморщив лоб, ответила Листик.

— Не «конструирую», а «констатирую»! И вообще, общение с королевским инспектором графом де Нариньяком тебе явно не пошло на пользу, — заметила Саманта.

— Да, не пошло, совсем не пошло, — тяжело вздохнув, согласилась Листик. И серьезно добавила: — У этих столичных ответственных чиновников нельзя научиться ничему путному!

— Это точно, — согласилась Милисента.

Все засмеялись, а магистр эл Минэтэйнион, немного отстранившись от Маритининиэль, объявил:

— Познакомьтесь, господа, это моя невеста Маритининиэль!

— Это уже третья! — радостно воскликнула Листик.

Маритининиэль, тоже отстранившись, удивленно спросила:

— Как — третья?!

— Ага, — важно кивнула Листик, — ты третья невеста! Первая — Флина, вторая Талина. А ты, Марта, будешь третьей!

Маритининиэль, уже совсем отстранившись, но не выпуская эльфа из рук, строго спросила:

— Фиоринэль, когда ты успел? Ты же здесь все время раненый лежал! И потом, они же русалки!

— Какие русалки, какие невесты! — вскричал ничего не понимающий эльф.

Вошедшие вместе с Листиком засмеялись, а покрасневший магистр Вайлент сказал:

— Флина — это моя невеста! Да, она русалка, ну и что? Что здесь такого? Насколько я знаю, межрасовые браки не запрещены! И у нас может быть здоровое потомство!

— Да, может, и не просто может, а уже будет, — подтвердила Листик, — мальчик и девочка.

— Как мальчик и девочка? — растерялся магистр Вайлент. — Почему мальчик и девочка?

— Ну вы же хотите сына, а Флина хочет дочку, вот у вас и будут сразу мальчик и девочка, — очень серьезно объяснила Листик.

— Но… но откуда вы знаете? — спросил ошарашенный магистр Вайлент.

— Раз Листик так говорит, то так и будет, — подтвердила Маритининиэль, — она в этом разбирается.

— В чем разбирается, в мальчиках и девочках? — никак не мог прийти в себя магистр Вайлент. — Как она может разбираться?! Она же сама еще ребенок!

— Я неправильно выразилась, прошу прошения, — склонила голову эльфийка, — Листик это просто видит. А Флина русалка, а русалки могут выбирать пол и количество своих будущих детей.

— Э-э-э… то есть они могут по желанию… — Магистр Захарус не нашелся, как сформулировать свою мысль, но решительно закончил: — Это очень интересный научный факт! Эта информация нигде не была ранее отражена!

— Что ж тут неизвестного, — пожала плечами Листик, — тут об этом все знают, тут очень много родственников русалок.

Маритининиэль, глядя на так до конца и не пришедшего в себя магистра Вайлента, с улыбкой кивнула. А магистр Захарус хлопнул магистра Вайлента по плечу:

— Так вас, коллега, можно поздравить? У вас будут и сын и дочка, как я вам завидую!

Листик посмотрела на магистра Захаруса и предложила:

— А хотите, мы и вам русалку найдем? Здесь их у нас много! Выберете себе ту, какая вам больше понравится!

— Тут у вас просто какое-то русалочье брачное агентство, не успели мы попасть в приграничье, как одних уже почти женили, а другим насильно и очень активно невест подыскивают! — смутился магистр Захарус, остальные заулыбались. Тут уж магистр Вайлент хлопнул Захаруса по плечу:

— Ну что вы, коллега, всё на добровольных началах, а вы подумайте, когда еще такая возможность будет!

— Нет, спасибо! Я пока обойдусь, тем более что у меня уже есть невеста, вы лучше вот ей подыщите! — пришел в себя магистр Захарус, при этом, злорадно улыбаясь, показал на Саманту.

— Не, ей невеста не положена, она сама может стать невестой, — серьезно сказала Листик, — потом, когда захочет…

Тут уж засмеялись все присутствующие, настолько серьезный был вид у девочки. Опять открылась дверь, и в домик заглянули Ирэн и Миримиэль. На темную эльфийку преображение лекарки из пожилой человеческой женщины в юную эльфийку не произвело никакого впечатления, а вот светлая застыла пораженная.

— Ой! Марта, это вы? — воскликнула Миримиэль.

Эльфийка, которую до сих пор обнимал магистр эл Минэтэйнион, улыбнулась:

— Да, Миримиэль, это я.

Магистр Захарус, который раньше не видел Марту, подозрительно оглядел всех присутствующих и голосом прокурора спросил:

— Так, я так понимаю, что уважаемая Маритининиэль раньше выглядела совершенно по-другому? Да? Я не буду спрашивать почему, видно, у нее для этого были достаточно веские причины. — Магистр эл Минэтэйнион энергично закивал, а начальник экспедиции продолжил: — И я так понимаю, что свой облик она сменила совсем недавно, буквально перед нашим приездом, раз Миримиэль ее в этом новом виде не видела, а почему остальные не удивились? Или вы уже видели?

— Нет, — ответила мастер Саманта, — я не видела. Но я видела ее истинный облик.

— Это как? Не видела, но видела? Саманта, объясни! — потребовал магистр Захарус.

— Я вижу истинный облик под мороком, под любой личиной, — ответила Саманта и, предвосхищая новый вопрос, добавила: — Милисента и Листик тоже обладают этими способностями. А магистру Вайленту сейчас не до этих мелочей.

Действительно, тот с отсутствующим видом смотрел в окно. Там наблюдалось некоторое оживление среди студентов. Листик тоже выглянула в окно:

— Вот и недостающие невесты появились, Флина и Талина. Флина к вам, магистр Вайлент, а Талина к Кленму.

Захарус покачал головой и сказал:

— Наверное, студента Кленма придется заменить, его оставлю здесь, двое влюбленных в отряде — это уже перебор!

— Ага, — согласилась Листик, — он тоже будет думать только о своей русалке и кто у них будет — мальчик или девочка. А все и так знают, что у них будут двойняшки!

— Все всё знают, один я не догадываюсь ни о чем. Ну как прикажете в таких условиях руководить экспедицией? — сокрушенно развел руками магистр Захарус.

— Мудро и терпеливо, — посоветовала Саманта. — Можно еще решительно и строго, но это в меру. А то разбегутся, а некоторые и разлетятся.

Присутствующие захихикали, магистр махнул рукой:

— Ладно, пойду руководить теми, кто меня еще слушается. А то тут собрались какие-то таинственные личности, с запредельными способностями, о которых я даже не догадываюсь.

Захарус толкнул магистра Вайлента, который, забыв обо всем на свете, смотрел в окно. Тот как будто очнулся:

— А? Что?

— Или же влюбленные, не замечающие никого вокруг. Вот, Саманта, поделимся — один со мной в горы пойдет, а второй влюбленный с тобой останется. Не одному же мне мучиться. — И сказал, обращаясь уже к Вайленту: — Идем, я так понял, там ваша невеста появилась, — и потащил того на улицу.

По горной дороге, ведущей к Ларнийскому перевалу, двигался отдельный отряд экспедиции академии Магических Искусств. Впереди отряда ехали Листик и Ыргиз. Магистр Захарус пересмотрел свое решение не брать в горы орков. Ыргиза и Палыма он взял после долгих уговоров. Ему все равно надо было кем-то заменить Кленма, который собрался жениться на русалке Талине. Поэтому он и взял Ыргиза, ну а Палыма взять его уговорили. Саманта, оставшаяся за старшую на базе экспедиции, пообещала лично присматривать за всеми поисковыми партиями, что будут заниматься различными исследованиями в Дрэгисском лесу и предгорье. А Милисента пообещала выделить для сопровождения каждой такой партии по десятку своих дружинников и по одному переговорному амулету. Кроме этого три десятка воинов находились в замке, в постоянной готовности прийти на помощь в случае какой-либо опасности, для этого Милисента сняла часть своих дружинников с застав.

Листик ехала на своей маленькой мохнатой лошадке, больше похожей на пони. Милисента уговорила сестру не демонстрировать свои возможности ходить быстрее скачущих лошадей и хотя бы до перевала доехать, как и остальные, на лошади. А дальше пешком пойдут все, так что Листику придется приноравливаться к скорости остальных участников похода. Отряд утром выехал от домика Марты и в одиннадцать часов проехал пост в начале подъема на перевал. Там обычно ночевали купеческие караваны, два таких каравана отряд обогнал по дороге. Груженые купеческие фургоны двигались медленнее, чем всадники. А экспедиционный отряд состоял только из всадников. Поэтому они проскакали быстрой рысью весь день, с небольшим привалом на обед. На привале Листик собрала букетик цветов и теперь ехала с ним, вызывая удивленные взгляды Ыргиза. Не только его и не только она — букетик собрала и Ирэн, а после того, как она что-то тихо сказала остальным девушкам, и они тоже.

Уже начинало темнеть, когда вышли на перевал. Перевал открылся неожиданно, за одним из очередных поворотов горной дороги обнаружилась большая площадка, даже не площадка, а довольно широкая площадь, похожая на городскую. Сходство с городской площадью этому месту придавал ряд зданий, прилепившихся к скале, нависавшей над этой площадью. Казарма дружинников дрэгисской дружины, занимавшихся проводкой караванов через горы, большой постоялый двор и конюшни для лошадей — все эти здания были частично вырублены в скале, частично сложены из больших камней. Видно, эти камни были собраны по всей этой площадке, потому как она была чистая, если не считать пару открытых загонов для тягловых животных, которым не хватило место в конюшне. В одном таком загоне стояли более десятка быков каравана, прибывшего с той стороны перевала и уже расположившегося на ночевку. Но не это поразило участников экспедиции, на выезде с горной дороги стояла каменная фигура, высотой в два человеческих роста. Это был немолодой воин, в доспехе королевского офицера времен Гринейских войн. Он был без шлема, его волосы развевались, казалось, он устремился на противоположную сторону площади, на помощь группе воинов, стоявших там. Это были тоже искусно высеченные в скале фигуры усталых, израненных воинов, готовившихся принять свой последний бой. Впереди стоял их командир, еще совсем юноша, наступивший на отрубленную голову скальной химеры.

Листик спрыгнула со своей лошадки и положила букетик цветов к ногам одинокого воина, ее примеру последовала Ирэн, а за ней все девушки. Остальные тоже соскочили со своих коней и застыли перед статуей в молчании.

— «Стражи перевала», — через некоторое время сказала Ирэн, отвечая на невысказанный вопрос остальных. — Это Лэри де Гривз, барон Дрэгис, а там Тэрик, его сын.

— Листик, это твой… — тихонько начал Ыргиз, но Листик его прервала:

— Да!

Отдельный отряд академической экспедиции растянулся вдоль узкой тропы, по которой идти можно было только по одному. Каждый из участников похода нес тяжелый рюкзак, ведь коней пришлось оставить на заставе на Ларнийском перевале и дальше идти своим ходом. Первый день дался особенно тяжело, ну а сегодня слышались даже шуточки, правда, шутили вполголоса, окружающие суровые горы особо не располагали к веселью. Впереди снова шла Листик, за ней шагал Ыргиз, несмотря на свои размеры и рюкзак, весивший втрое больше, чем у остальных, орк шел совершенно бесшумно. Да и остальные участники похода тоже передвигались на удивление тихо. Может, поэтому и услышали громкое сопение и топанье еще до того, как тропу преградили существа, не уступающие ростом Ыргизу, но гораздо его толще.

— Каменные тролли, — не оборачиваясь, вполголоса произнесла Листик, но ее услышали все. Отряд подтянулся, собираясь в компактную группу. В этом месте сходились сразу четыре ущелья, как бы образуя перекресток. Оружия пока никто не доставал, но в воздухе повисло напряжение от защитных плетений.

— Каменные тролли! — тихонько повторил кто-то сзади. И вполголоса спросил, вроде как ни к кому не обращаясь: — Почему они не окаменели? Ведь на солнце каменные тролли должны превращаться в камень!

— Распространенное заблуждение, — не поворачивая головы, ответила Листик, она внимательно наблюдала за приближающимися великанами, ну не совсем великанами, но довольно-таки здоровыми человекоподобными существами.

— Да, это распространенное заблуждение, — подтвердил слова Листика магистр Захарус, — очень распространенное заблуждение и стоившее многим жизни.

— Почему? — спросил кто-то из студентов.

— Эти тролли всеядны… — начал магистр, а Листик продолжила:

— Ага, всеядны, едят все, до чего дотягиваются их лапы, а лапы видите, какие у них длинные!

— Так почему же они не окаменели? — повторил вопрос тот же студент.

— Они не каменеют, просто у них очень толстая шкура. Такая, что пробить ее очень трудно. В горах, где они в основном и живут, холодно. А у них замедленный метаболизм, поэтому они медленно двигаются. Когда же попадают на солнце, то они просто застывают на месте, греются, вернее, отогреваются. А вот нагревшись, могут двигаться очень быстро. Многие из путешественников вот так и ошиблись, приняв застывшего, греющегося на солнце тролля за окаменевшего, и неосторожно подошли к нему. Такие путники уже никому не могут рассказать о том, что тролль не окаменевший, а очень даже живой. А вот тем, кто издали рассматривал, казалось, что тролль окаменел. Стрелы-то от него отскакивают как от камня. Все это студенты-«охотники» уже знают, а «целители» будут проходить на четвертом курсе, — прочитал мини-лекцию магистр Захарус. Действительно, издали серая шкура троллей очень сильно напоминала камень.

— Гм, нам бы их как-то сейчас пройти, не дожидаясь четвертого курса, — пробормотал кто-то из студентов-«целителей». А Ыргиз проворчал, наблюдая за приближающимися троллями:

— Ишь, всю дорогу перегородили, явно собрались демонстрировать свою всеядность.

Он встал слева от Листика, а справа выдвинулся магистр Захарус. Сзади к девочке подошел Палым, готовый задвинуть ее себе за спину и занять ее место. Тролли приблизились на расстояние броска камня и остановились.

— Ага, — громко и удовлетворенно сказала Листик.

— Ы-ы-ых! Угыу! Гы-гы-гы! — проревел в ответ самый большой тролль, выдвинувшийся вперед из толпы своих сородичей.

— Ага! — ответила девочка, как бы оценив мощность голоса тролля, а ободренный тролль заревел еще громче:

— Гы-гы-гы! Уых! Уых! Гроу-гроу! Га-га-га!

— Ага! — очень строго сказала девочка и махнула рукой в сторону бокового ущелья. И тролли дружно и послушно пошли в ту сторону.

— Чего это он? — удивился Ыргиз, уже взявший свой топор на изготовку. — Гогочет словно гусь, пришедший к своему любимому пруду и не обнаруживший того на месте!

— Этот лысый джентльмен… — начал объяснять Палым, тоже доставший свой меч и приготовившийся к схватке. Тролли действительно были лысые, покрытые толстой шкурой, собирающейся складками. Палым спрятал меч в ножны и продолжил: — …этот лысый джентльмен хотел пригласить нас на обед…

— В качестве главного блюда, — хмыкнул кто-то из студентов.

— Да, наверное, — согласился орк. — Но он же не кинулся сразу нами закусывать, а очень вежливо пригласил: мол, не разделите ли с нами трапезу, хотя бы в виде десерта! Поступил как истинный джентльмен.

Среди студентов послышались смешки, а Палым продолжил:

— А Листик ему очень вежливо отвечает: нет, уважаемый тролль, мы сами голодные, поэтому это вы у нас пойдете на первое блюдо. А тролль в ответ — у меня шкура толстая, я даже на первое не гожусь. А Листик ему — тогда на сухари пойдешь…

— Палым, ты что, понимаешь язык троллей? — спросил Ыргиз.

— Не-а, — покачал головой орк. — Но по поведению этих симпатяшек нетрудно догадаться, что Листик их отшила. И очень решительно отшила!

— Какие они страшные! — сказала одна из студенток-целительниц. — И все лысые!

— Да, все лысые, — согласился Палым. — Хотя должны быть мохнатыми, ведь они живут-то в горах, а здесь довольно-таки прохладно. Причем, вы заметили, лысые как самцы, так и самки.

— Разве среди них были и самки? — удивилась та же студентка. — Палым, как ты их различаешь?

— У самцов дубины, разве ты не заметила? А у самок…

— Да, Тирит, у самцов такие большие дубины, — сказала подруга первой девушки и, смутившись, добавила: — висят.

Палым, а за ним Ыргиз захохотали, их поддержали другие «охотники».

— Ой, не могу! — хохотал Палым. — Не могу!

— Не висят, они их держат в лапах! — отсмеявшись, пояснил Ыргиз. — Тролли-самцы держат свои дубины в лапах. А у самок другое оружие.

— Ага, — не унимался Палым, — Улила, ты настоящая женщина, в минуты смертельной опасности замечаешь такие мелочи — у кого что висит!

— Совсем даже не мелочи! — возмутилась девушка, чем вызвала новый взрыв хохота, теперь уже смеялись все. После опасности, которой подвергся отряд, это была нормальная реакция. Не смеялась только Улила, она обиженно надулась и заявила: — Даже у таких безмозглых чудовищ, как каменные тролли, женщины выглядят приличнее, чем мужики! Мужики — голые! А на женщинах юбочки были!

— На самках, — поправил Ыргиз, он уже не смеялся, а внимательно оглядывал окрестности, прислушиваясь к разговору Листика и магистра Захаруса, которые не принимали участия в общем веселье. — На самках, — продолжил Ыргиз, — у троллей самки, женщинами их трудно назвать. И это не юбочки, а пояса, они их делают из кожи своих жертв. В этих поясах они хранят ножи. Да вы видели, если у самцов в лапах были дубины, то у самок ножи.

— Эти камни — ножи? — удивленно спросил кто-то. — Уж очень они грубо выглядят.

— Тем не менее это ножи, — подтвердил Палым, — причем очень остро заточенные, они этими ножами режут горло своим жертвам, как остро отточенной бритвой!

— Да, — кивнул Ыргиз, — мало того, они эти ножи еще и великолепно метают, попадая в цель, в то же горло, с довольно большого расстояния.

Студенты притихли, им теперь стала понятна реакция «охотников» на троллей, пусть и находившихся на довольно большой дистанции от отряда.

— Уходят, — сказал магистр Захарус. Они с Листиком не принимали участия в общем разговоре студентов, а внимательно смотрели за исчезающими в боковом ущелье троллями.

— Ага, — подтвердила Листик.

— Листик, а они не вернутся? Или, может, они собираются устроить где-нибудь нам засаду? — обеспокоенно спросил магистр Захарус. — Может, часть троллей засаду устроила там впереди, а эти вернутся и нападут с тыла, отрезая нам путь назад?

— Если бы собирались устроить засаду таким образом, то эти бы, — Листик мотнула головой в сторону ущелья, где скрылись тролли, — там остановились бы и ждали, пока мы пойдем вперед.

— Они что, настолько тупые? — удивился магистр Захарус.

— Не-а, не тупые, просто ленивые, — ответила Листик. — И потом, они были сами очень напуганы, причем многие из них были сильно поранены.

Магистр с сомнением покачал головой, по внешнему виду троллей заметно не было, что кто-то из них ранен.

А Листик продолжила:

— Там, откуда они пришли, кто-то появился или что-то, кого тролли посчитали своей добычей. Легкой добычей. Вот и ломанулись всем племенем туда. А эти «кто-то» как следует им надавали. Вот тролли и бегут со всех ног.

— Что-то незаметно, чтоб тролли бежали со всех ног, — заметил Ыргиз.

— Бегут, бегут, — усмехнулась Листик. — Мало того что бегут, так еще и мне нажаловались.

— Я бы тоже нажаловался, — ухмыльнулся Палым, отсмеявшись, он, как и все студенты, теперь внимательно слушал разговор Листика и Захаруса. Ухмыльнувшись, орк продолжил, вызвав новые улыбки у студентов: — Я бы тоже нажаловался! Вот так — сел обедать, а тарелка с супом мне кулаком прямо в морду — бац!

— Ага, примерно так и вышло, — серьезно кивнула Листик. — Они только собрались пообедать, а им прямо в морду! Вот они и нажаловались, вернее, их вожак.

— Листик, ты что, поняла, что ревел этот тролль? — удивился Палым.

— Даже я понял, что там какая-то съедобная опасность, — усмехнулся магистр Захарус. — У каменных троллей язык пусть очень примитивный, но есть.

— Ну да?! — удивился Палым. — Этот же их вождь ревел совершенно неразборчиво!

— Ага, — согласилась Листик. И, улыбнувшись, пояснила: — Это он от волнения, все никак не может прийти в себя, оттого что тарелка с супом набила ему морду.

Среди студентов снова послышались смешки, а магистр Захарус, не поддавшись общему веселью, обеспокоенно спросил:

— Листик, а вы уверены, что тролли не вернутся?

— Ага, — ответила девочка, — не вернутся, они меня боятся больше, чем ту суповую тарелку, а сейчас в этой стороне и я, и она. Так что тролли улепетывают отсюда.

— Вас? Тролли боятся вас, Листик? — удивился магистр Захарус.

— Ага! — ответила Листик, она не пояснила, что тролли знают, кто такая Листик и что они боятся именно Листика-дракона, огнедышащего дракона. — Меня, я в прошлый раз тут хорошо навела порядок, эти толстокожие сунулись к тракту, пришлось объяснить им — кто тут хозяин.

Магистр кивнул, он решил, что Листик тут наводила порядок во главе отряда своих дружинников. Трудно было поверить, что эта миниатюрная девушка, почти девочка, может в одиночку нагнать страху на каменных троллей.

— А почему вы не уничтожили их? — поинтересовался магистр эл Минэтэйнион, он был в группе, замыкающей отряд. Сейчас он подошел к Листику и Захарусу, пока остальные студенты устроили импровизированный привал. — Ведь эти звери представляют собой нешуточную опасность!

— Нет, если им время от времени хорошенько чистить их каменную шкуру, то они вполне обучаемы, — заулыбалась Листик своей широкой улыбкой. — Они теперь знают, что к тракту нельзя. И если попробуют сунуться — будут сильно наказаны. А тут они как буфер между дорогой через перевал и северной частью гор. Там обитает всякая гадость, и она время от времени сюда лезет и напарывается на троллей. И те, если не могут сами съесть, прибегают жаловаться.

— Типа пришел шашлычок и нас покусал! Помогите нам его скушать! — ехидно вставил Палым, они с Ыргизом выдвинулись немного вперед и следили за тропой, выходящей из ущелья, откуда появились тролли, но при этом прислушивались к разговору.

— Ага, — подтвердила Листик, — вот и сейчас тоже они там на кого-то напоролись и нас предупредили.

— Какие милые и предупредительные создания! — еще более ехидно сказал Палым.

— Листик, а эти тролли не пойдут вслед за нами, — обеспокоенно спросил магистр эл Минэтэйнион, — чтоб посмотреть — справимся мы с их обидчиками или нет?

— Да, такой вариант развития событий возможен? — поддержал своего коллегу магистр Захарус.

Листик пожала плечами:

— Вряд ли, и повторю, тролли нам сейчас неопасны. А вот что там впереди, надо обязательно посмотреть!

— Но возможно, это очень опасно! — воскликнул магистр эл Минэтэйнион.

— Нам все равно надо в ту сторону, — снова пожала плечами девочка. — И лучше будет, если мы посмотрим, что это такое. Сами посмотрим, а не будем ждать, пока этот «шашлычок», — Листик показала язык Палыму, — кинется нам на спину. Или вы передумали смотреть, где растет Blanko Edeliveus?

Эльф отрицательно замотал головой. Листик кивнула и сказала, указав на ущелье, откуда вышли тролли:

— Тогда идем, пойдем по этому ущелью! Посмотрим, что их там так напугало.

— И съедим сами! — состроив кровожадную рожу, опять вставил свои пять медяшек Палым.

Ыргиз ткнул его под ребра. Магистр Захарус оглядел уже почти расположившихся на незапланированный привал студентов и скомандовал:

— Отряд! Подъем! Продолжаем движение! Походный порядок — прежний!

Ущелье, по которому двигался отряд, было гораздо шире предыдущего. Отряд шел в колонне по трое, в первой тройке шли Листик, по центру, магистр Захарус, справа, и слева Ыргиз. Замыкали колонну — магистр эл Минэтэйнион и Ирэн. Магистр эл Минэтэйнион держал наготове сразу два плетения — большого щита, чтоб в случае опасности закрыть если не весь отряд, то его половину, и плетение ледяного копья, чтоб ударить по появившейся опасности. Прикрывала его Ирэн с обнаженными мечами. Она скользила неслышной тенью, подтверждая все слухи об умениях Мягко Ступающих. «Охотники» равномерно распределились вдоль всей колонны. Все были готовы к любым неожиданностям, но пока ничего не происходило. Такая постоянная готовность к нападению изматывала больше, чем сам поход. Уже ближе к вечеру отряд вышел в довольно широкую часть ущелья, напоминавшую маленькую долину, тут были даже деревья, правда, довольно чахлые.

— Может, здесь встанем на ночевку? — спросил магистр Захарус. — Место довольно просторное, трудно будет подобраться к лагерю. Что-то пока не видно тех, кто напугал троллей.

— Ага, — ответила Листик, — ночевать будем точно здесь, потому что дальше не пропустят!

Магистр Захарус насторожился, а Ыргиз шагнул вперед. У орков реакция быстрее, чем у людей.

— Назад, Ыргиз! — закричала Листик, начиная двигаться вместе с орком, но нападение произошло слева, там, где находился Ыргиз. Листик не смогла обойти орка, и тот попал под первый удар. Кто-то нанес в грудь «охотника» такой удар, что тот отлетел на несколько метров, врезавшись в строй студентов и повалив нескольких из них. Но нападающий, отбросив орка, открылся перед Листиком, которая сразу же его атаковала, выхватив из набедренных ножен свои охотничьи ножи.

Магистр Захарус выхватил свой меч и застыл, он не мог прийти на помощь девочке — настолько они с неизвестным агрессором быстро двигались. Звон сталкивающихся ножей Листика и оружия неизвестного слился в одну протяжную ноту. Среди мелькания сражающихся и поднятой ими пыли Захарус разглядел только большой хвост, покрытый чем-то, напоминавшим чешую. Магистр предположил, что нападавший был верхом, причем его верховое животное было вроде ящерицы, потому как посадка этого неизвестного была довольно низкая, ниже, чем если бы тот сидел на лошади, даже если бы это была не лошадь, а пони. Но это животное, как и сам нападающий, двигалось очень быстро, и двигались они удивительно слаженно. Несколько раз это животное вставало на дыбы, лап магистр Захарус не разглядел, но он сделал такой вывод, потому как неизвестный поднимался вверх и нависал над девочкой, замахиваясь на нее одним из своих мечей. Мечей у противника Листика было два, и они были какие-то странные — сильно изогнутые, причем изогнутые в направлении удара. Но Листик каждый раз уходила от удара этих мечей, демонстрируя скорость не меньшую, а может и большую, чем у нападавшего. Но видно, скорость была недостаточной, потому как девочка не нанесла своему противнику ни одной раны.

Сражение, больше напоминавшее какой-то замысловатый танец, продолжалось уже несколько минут. Не было даже заметно, что противники имеют хоть какое-то преимущество друг перед другом. Не было заметно и усталости сражающихся, что при такой скорости движения было очень странно. Не выказывало усталости и верховое животное противника Листика, что тоже было удивительно, ведь разумные гораздо выносливей любого животного, особенно в драке.

Магистр почувствовал, как за его спиной отряд собирается в компактную группу, которую прикрывают «охотники», обнажившие свое оружие. Как над отрядом разворачивается защитное заклинание, которое активировал магистр эл Минэтэйнион. Как в это заклинание вливают свои силынекоторые студенты. Захарус одобрительно кивнул, действия его подопечных были слаженными и правильными. Теперь на отряд нельзя было внезапно напасть, а если нападение и произойдет, то напавшие и их метательные снаряды завязнут в плетениях щита. Магистр Захарус удовлетворенно хмыкнул, недаром он гонял отряд на тренировках — отлично сработали! И опять сосредоточил все свое внимание на поединке Листика с неизвестным. Еще напрягало то, что нападающий был один, если в засаде есть еще несколько таких бойцов, то отряду придется очень тяжело.

А темп сражения все увеличивался, если раньше магистр мог видеть хотя бы отдельные фрагменты боя, то теперь все смазалось в сплошную серую полосу. Рядом то ли хмыкнул, то ли хрюкнул Палым, он тоже все видел и понял, что против такого воина, с которым сражалась Листик, он не выстоит и десятка секунд. А если этих супербойцов в засаде несколько? А их должно быть несколько, может, даже несколько десятков. Ведь каким бы ни был великолепным воином нападавший, он должен понимать, что против магов ему не выстоять, а то, что в отряде есть маги, и очень сильные, должно было стать понятно нападающим по уже видимым защитным плетениям! И то, что сражается всего один воин, выглядело очень странным. Захарус и Палым быстро переглянулись.

Магистр чуть шевельнул пальцами, и Палым отступил за спину Захаруса, а тот начал выплетать защитное заклинание, которое должно было замкнуть круг. Магистр Захарус услышал, как одна из эльфиек активировала переговорный медальон. Но вместо ответа послышались шипение и треск — горы или еще что-то мешало связи. За спиной застонал Палым, Захарусу тоже захотелось застонать, получалось, что они жертвовали Листиком, ведь если к тому воину присоединятся еще несколько, то девочке, прикрывшей собой весь отряд, просто не выстоять! Да и отряду тоже! Поэтому магистр Захарус голосом отдал команду на отступление.

— Я, я пойду… — прохрипел очнувшийся Ыргиз. — Я не брошу Листика!

Пошатывающийся орк сделал шаг вперед, к нему присоединился и Палым, он, не оборачиваясь, сказал:

— Магистр, уводите отряд! Мы прикроем! Я тоже не оставлю Листика!

Между орками метнулась серая тень с двумя черными мечами. Ирэн стремительно обогнула сражающихся и встала между ними и нагромождением больших камней, откуда выскочил этот странный воин, и застыла в стойке. За ней, не так быстро, вышла светлая эльфийка. На ее поднятой руке светилось заклинание ледяного копья. Было видно, что ей очень страшно, но она встала рядом с Ирэн, готовая ударить по тому, кто нападет на девушку.

— Миримиэль, ты зачем? — прохрипел пошатывающийся Ыргиз.

Эльфийка упрямо мотнула головой и ответила тихо и дрожащим голосом:

— Я с Ирэн!

— Артур, уводи детей! — проговорил магистр эл Минэтэйнион, огибая Захаруса.

— Фиоринэль, ты куда? — удивленно выдохнул магистр Захарус.

— Я не могу бросить Ирэн и Миримиэль, уводи детей! Уводи, пока есть время! — тоже почти прохрипел магистр эл Минэтэйнион, он, полностью выкладываясь, сплетал новое защитное заклинание.

Ирэн, вглядываясь в нагромождение камней, что-то там увидев, почти прошипела:

— Не леззсссь!

Вокруг черных мечей Ирэн возникли язычки такого же черного пламени.

Глава 18 Экспедиция продолжается, преодолевая все препятствия

Вишасса, Старшая Мать рода Серебряного Лотоса — народа сиашеисс, — с тревогой наблюдала за Гиашо-со. Он был последним воином рода. Остальные погибли во время исхода, вернее, бегства оттуда, где раньше обитал род. Туда они тоже пришли в незапамятные времена. Сиашеисс в большинстве своем были довольно мирным народом, жили охотой и собирательством, стараясь не ввязываться в конфликты с другими разумными. Но если такой конфликт возникал, то противниками сиашеисс становились очень опасными: очень сильные и умелые воины, как мужчины, так и женщины, они не знали пощады. Этому были свои причины: очень низкая рождаемость и специфические условия жизни заставляли их ценить жизнь каждого своего соплеменника. Поэтому они стремились уничтожить как можно больше врагов и при этом свести свои потери к минимуму. Для этого годились все способы — хитрые засады, ночные нападения, удары в спину ничего не подозревающего противника. За это их не любили народы, жившие с ними по соседству, за это, да еще за внешний вид, уж очень он отличался от облика других разумных.

Одной из таких войн и был вызван исход из прежнего места обитания, да что места! Сиашеисс пришлось вообще покинуть тот мир. А новый мир, куда они в спешке перебрались, оказался крайне негостеприимным. Мало того что условия для жизни там были весьма неблагоприятны именно для сиашеисс, так еще и местные жители оказались очень враждебны. Как воины эти агрессивные, зубастые, покрытые грязно-бурой шерстью существа очень сильно уступали сиашеисс, но их было слишком много, и они нападали, не считаясь со своими потерями. Старшая Мать приняла решение уходить дальше. К этому решению подтолкнул случайно обнаруженный межмировой переход. Это был какой-то неестественный переход, не такой, как обычные, соединяющие соседние миры, он пронизывал пространство очень странным образом и в непонятном направлении, но это не остановило сиашеисс. Да и роду Серебряного Лотоса, оторванному от своего народа, было некуда деться. Тем более что разведчики рассказали о более чем благоприятных условиях в том мире, куда вел этот странный переход. Но во время прохода на род было совершено нападение. Напали те самые твари, похоже, они тоже двигались в тот же мир по этому же переходу и догнали походную колонну рода. Чтоб дать уйти женщинам и детям, в заслоне остались все взрослые мужчины рода и все женщины, способные сражаться. Но среди этих тварей оказалось чудовище, владеющее искусством сеири. Воины гибли один за другим, гибель всего рода была неизбежна, и лучшие сеири-са во главе со Старшей Матерью рода остались прикрывать отход. Они все погибли, дав возможность остальным пройти переход. Старшей Матерью стала Вишасса, как самая сильная сеири-са из оставшихся.

И в этом мире те твари, вместе с возглавляющим их чудовищем, продолжали преследовать род. Но мир — это не переход, и роду удалось оторваться от погони, уйдя в горы. Вот только в горах сиашеисс совсем не умеют жить — охотиться тяжело, да и не растет ничего такого, что бы могло обеспечить питание. На обессилевших сиашеисс и тут продолжались нападения, но, к счастью, это были не прежние твари с крысиными хвостами. Сначала напали существа, похожие на ожившие большие камни. Однако Гиашо-со, Ишша-си и Ушша-си их удалось отогнать. Но, судя по поведению нападавших, то были дикари, теперь же на стоянку рода вышли хуманы, явно шедшие по следу. А если они шли по следу, то вряд ли с добрыми намерениями.

Уйти обессилевшим сиашеисс не представлялось никакой возможности, и воины рода выдвинулись, чтобы атаковать преследователей. Воинов оставалось всего трое — один мужчина, даже не мужчина, а юноша, и две девушки, которые и воинами-то еще не были, а только учениками. Они уцелели только потому, что были очень молоды и во время прохода по межмировому переходу шли в головном дозоре. Теперь они были единственной надеждой рода. Атаку начал Гиашо-со, он атаковал, как казалось, самого большого, сильного и опасного противника и с легкостью отбросил того, но заступивший дорогу маленький хуман, который вроде как не представлял никакой опасности, сумел остановить воина рода. Мало того что остановил, он связал его боем, дав остальным хуманам время приготовиться. Среди тех оказалось много сеири-са, и они создали мощную защиту, которую Вишасса не могла преодолеть, а если хуманы еще и атакуют, то одна Вишасса может не выстоять. Поэтому Старшая Мать рода подозвала к себе оставшихся сеири-са, и они вместе начали выплетать защиту. Ишша-си и Ушша-си приготовились атаковать хуманов, но Старшая Мать медлила, не давая команды, что-то не позволяло ей это сделать, что-то было не так! И когда она решилась дать сигнал к атаке, дорогу воинам-девушкам сиашеисс заступила молодая женщина хуман, даже не хуман, а темный алив. С ними сиашеисс сталкивались раньше. Темные аливы были опасными бойцами и сильными сеири-са, и этот темный алив, вернее, женщина народа алив не составляла исключения, она вызвала сеири-гра, засветившееся темным пламенем на лезвиях ее мечей, и прошипела на всеобщем:

— Не лезззсссь!

Это на мгновение отвлекло внимание Вишассы от схватки, когда же Старшая Мать снова глянула туда, Гиашо-со уже лежал под большим каменем, поверженный сильным ударом и скованный заклинанием холода. А маленький хуман — это была девушка, даже девочка! — весело улыбалась, растянув губы в широчайшей улыбке. Вишасса поняла, что казалось ей странным. Это было не странным, это было страшным! На нее, улыбаясь, смотрела Повелительница! Старшая Мать опустила руки и всхлипнула, она поняла, что остатки рода уже не спасет ничто! Спустя пару мгновений это поняли и сеири-са, и девушки-воины. Они повторили всхлип Вишассы.

— Не убивай его! Прошу тебя! Возьми мою жизнь! Только не убивай его! — К лежащему Гиашо-со бросилась молоденькая сиашеисс. Она упала рядом с ним, можно сказать что на колени, и, обняв поверженного воина, всхлипывая, стала гладить того по голове. Несмотря на всю трагичность ситуации, Старшая Мать отметила, что Хиссу не атаковали, а Повелительница смотрит на нее даже с некоторым сочувствием. Потом Повелительница повернулась к Вишассе и сказала на языке сиашеисс:

— Выходите! Чего там затаились?

Вишасса покорно вышла и приняла позу подчинения:

— Я и мой род покоряемся Повелительнице! Повелительница вправе назначить нам любое наказание, если это будет смерть — мой род примет ее достойно.

Повелительница как-то недовольно скривилась, у Старшей Матери сжалось сердце, сейчас Повелительница огласит свой приговор, и, скорее всего, это будет-таки смерть! Ведь на Повелительницу напали, и она в своем праве. Повелительница скривилась еще больше и как-то очень обиженно спросила:

— Почему этот твой, — кивок в сторону лежащего воина, — напал на нас? Хотел со мной подраться? Тогда зачем было бить Ыргиза?

Вишасса ничего не поняла, она только растерянно моргала. Но тут на Повелительницу накатил вал, состоящий из детей сиашеисс, — все сорок два ребенка, вырвавшись из-под опеки уцелевших матерей, кинулись к Повелительнице, они громко жаловались и плакали. Повелительница, вместо того чтобы разгневаться и наказать дерзких, подхватила самого маленького на руки, который и ходить-то толком не мог, но полз довольно быстро, и что-то громко и отчаянно закричала остальным хуманам, тоже замершим и наблюдавшим за происходящим.

Магистр Захарус с зубовным скрежетом отдал команду к отходу, но при этом он не сводил глаз с двух орков и трех эльфов, собравшихся принести себя в жертву для спасения остальных. Шестой была Листик, к какому виду разумных отнести девочку — магистр уже не знал. То, что она не человек, — это было уже давно понятно. Захарус моргнул, в этот момент все и произошло — раздался громкий хлопок, и всадник, сражавшийся с Листиком, отлетел к большому валуну и приложился об него спиной. Магистр Захарус пораженно замер: те, кого он принимал за всадника и коня, оказались одним существом. Выше пояса это был мужчина, вернее, юноша, уж очень он молодо выглядел, а вот ниже… ниже это была змея, толщиной с взрослого человека и примерно трех с половиной метров длины. Змеиное тело было покрыто крупной чешуей серого цвета, верхняя половина тоже была чешуйчатой, но чешуйки были очень мелкие, почти незаметные. Увиденное настолько поразило магистра, что он на пару мгновений растерялся и застыл на месте. Также застыли и остальные студенты. Среди них прокатился шепот:

— Змеелюд! Наг! Шаиск! Людозмей!

Это были разные названия легендарного народа людей-змей, о котором сохранились упоминания только в старых хрониках. Еще были свидетельства путешественников между мирами, которые сталкивались с представителями этого народа, но они были очень редки и больше напоминали выдумку. А тут живой представитель этого легендарного народа, хотя может, уже и не живой — уж очень сильно его приложила Листик. Магистр с сожалением посмотрел на неподвижно лежащего змеелюда, его же можно было опросить, поисследовать каким-то другим образом, а тут остается разве что препарировать. Захарус растерянно посмотрел на эл Минэтэйниона, у того на лице читались те же чувства. Поверженный змеелюд шевельнулся — все-таки он был не мертвый, а только сильно ударенный. Из-за каменной гряды, перед которой стояла Ирэн, выскочил еще один змеелюд и бросился к своему лежащему собрату. Он опустился рядом с лежащим, положил голову того на свернувшуюся кольцами нижнюю часть своего тела и громко зашипел, обращаясь к Листику. Листик на этого, вернее, эту змеелюдку — у нее верхняя часть тела явно была женской — посмотрела вроде даже как с сочувствием. Потом змеелюдка, повернувшись к скальной гряде, что-то раздраженно зашипела. Оттуда выползла еще одна змеелюдка, постарше первой, хотя то, как эта змеелюдка передвигалась, трудно было назвать ползанием, скорее — грациозным скольжением. Выползшая змеелюдка, или змеелюдина, — Захарус даже не знал, как называть женских особей этого народа, — приняла позу, явно свидетельствующую об уважении или даже подчинении Листику, и что-то зашипела. Девочка зашипела в ответ, как-то обиженно зашипела, змеелюдка явно растерялась. Хоть она и была покрыта мелкой серебристой чешуей, но мимика у нее была довольно выразительна. Развернувшиеся события были настолько необычны, что наблюдавшие за всем этим участники забыли о возможной опасности нападения со стороны этих странных существ на отряд. Поэтому случившееся далее было для магистров и студентов полной неожиданностью, но, судя по реакции змеелюдки, это было неожиданностью и для нее. Из-за камней, из-за спины змеелюдки на Листика устремилась толпа маленьких змеелюдов, или змеелюденков? Там были, если судить по внешнему виду, как девочки, так и мальчики, уже почти подростки и очень маленькие. Если те, кто постарше, грациозно скользили как взрослые змеелюды, то маленькие ползли, помогая себе руками. Из всех, кто присутствовал при этом, не растерялась одна Листик, она подхватила на руки самого маленького и громко закричала, обращаясь к магистрам и студентам:

— Помогите же! Дети очень голодные! Их надо накормить!

Первым опомнился магистр эл Минэтэйнион, он начал громко командовать, и, подчиняясь ему, студентки быстро стали доставать саморазогревающиеся пайки из своих рюкзаков, к ним присоединилась и часть студентов-мужчин, остальные стали устанавливать треноги, вешать на них котелки, наливать туда воду из фляг и разжигать под ними магический огонь. Работа кипела, все оказались при деле, возможная опасность была забыта. К Листику присоединились Ирэн и Миримиэль, у них на руках тоже оказались маленькие змеелюды. Вслед за малышами из-за камней высыпали женщины-змеелюды, они тоже приняли участие в общей суете, и их тоже накормили, увидев, какими глазами они смотрят на еду.

Старшая Мать смотрела, как хуманы, повинуясь команде Повелительницы, готовят еду и кормят сиашеисс. Тем же из сиашеисс, кто был ранен, оказывают помощь, даже Гиашо-со, хотя он напал первым и дрался с Повелительницей, впрочем, он был не так уж сильно ранен, просто сильно ударился об камень, да еще и находился потом некоторое время под воздействием замораживающего заклинания. Помощь ему оказывали хуман и алив. Алив был какой-то странный, необычный. Причем таких аливов было еще несколько — как юношей, так и девушек. Тех двоих, что оказывали помощь Гиашо-со, слушались остальные, даже Повелительница, что вызвало сильное удивление у Вишассы. Но потом старший из хуманов подошел к продолжающей тетешкать на руках самого маленького из детей Повелительнице и что-то спросил. Спросил на всеобщем, Старшая Мать услышала лишь обрывок фразы — старший хуман интересовался тем, что Повелительница намерена делать дальше. Та что-то быстро ответила, хуман кивнул и без возражений отошел. После его команды часть этих, и хуманов, и аливов, и еще один, тот, что не хуман и не алив, который первым подвергся нападению Гиашо-со, но теперь пришел в себя, стали ставить палатки, явно разбивая лагерь. Вишасса удовлетворенно кивнула, все стало на свои места. Повелительница была слишком молода, поэтому командовали самые старшие из этих странных пришельцев. Но если надо было что-то сделать, то все равно они обращались за позволением к Повелительнице. Вот только непонятно было, почему все-таки командуют мужчины, а не женщины? Разве у этих не было никого, кто был бы достойным стать Старшей Матерью? Ведь всем известно, что мужчины не умеют руководить, могут только командовать в сражении, и то не всегда умело, женщина и это делает лучше!

Гиашо-со пришел в себя. У него болело все тело, от головы до кончика хвоста, это было странно, вроде по голове его не били, по хвосту тоже. Тут Гиашо-со вспомнил: он же сражался, а теперь лежит! Получается, его противник победил! Тогда почему враг его не убил? Взял в плен? Но вроде руки свободны. Гиашо-со открыл глаза, вокруг сновали хуманы и еще какие-то двуногие, в их суете принимали участие и сиашеисс. А дети… дети были в окружении хуманов, некоторых из детей хуманы держали на руках. Выходит, эти странные хуманы взяли остатки рода в плен? Гиашо-со попытался вскочить, но у него это не получилось, тело отказалось его слушаться, да еще и сильно заболело при этом. Ласковый голос, пытавшийся быть строгим, раздавшийся у него над головой, приказал:

— Лежи, лежи! После ледяного удара надо лежать! Листик сказала, что это скоро пройдет, но надо полежать!

Гиашо-со скосил глаза и задохнулся от счастья, его голова лежала на свернутом кольцом хвосте Хиссы, девушки, в которую Гиашо-со был влюблен, но девушка только фыркала, когда молодой воин пытался оказывать ей знаки внимания, а тут… Но долг прежде всего! Поэтому Гиашо-со, превозмогая боль, спросил:

— Что произошло? Нас взяли в плен?

— Нет, нам помогают. Повелительница приказала. Всех уже накормили, оказали медицинскую помощь. Тебе тоже. Тебя Повелительница победила, — ответила девушка. Но Гиашо-со мало что понял, поэтому снова спросил:

— Какая Повелительница? Как я мог драться с кем-то из Повелителей, он бы меня сразу размазал!

— Вон она, смотри! Видишь! — Хисса показала на детей, которые стояли кучей и сейчас восторженно вопили.

Маленькая девушка-хуман, скорее девочка, надула большой пузырь. Пузырь имел вид изумрудного дракона, он невысоко поднялся над детворой и теперь, переливаясь всеми оттенками зеленого цвета, махал крыльями. Дракон действительно был точь-в-точь как Крылатый Властитель. Но при чем здесь это жалкое подобие действительного Повелителя? Гиашо-со хотел было спросить у Хиссы, где же Повелитель, но тут эта девочка повернулась и посмотрела на него. Гиашо-со похолодел — это был тот самый маленький хуман, с которым он дрался. Теперь понятно, почему молодой воин рода, пусть еще не очень опытный, но очень хорошо обученный, не смог победить своего мелкого противника. Да что победить, не смог ни разу достать мечом! А вот этот хуман мог своими короткими ножами не то что достать, а просто порезать Гиашо-со на ленточки. Во время схватки воин это чувствовал, это его сильно злило. Злило, но не насторожило! Гиашо-со пристыженно опустил глаза, он дрался с Повелительницей! И она давала ему возможность осознать то, на кого он напал! Осознать свою ошибку! А он не понял, и Повелительница разгневалась и наказала его! Одно утешало: что если Повелительница его сразу не убила, то, может, и дальше убивать не будет. Сделает своим рабом. Но тогда он с Хиссой никогда уже не сможет быть вместе. Гиашо-со с грустью все это рассказал девушке, закончив словами:

— Хисса, я люблю тебя, но теперь нам никогда не быть вместе! Повелители никогда не прощают такой дерзости!

— Почему? Почему нам не быть вместе? Я ведь тоже люблю тебя! — Девушка еще сильней прижала к себе поникшую голову воина.

— Потому что Повелители очень жестоки, и какая разница — Повелитель или Повелительница! Она накажет меня за дерзость и разлучит нас! Прости меня, Хисса!

— Глупенький, хоть и воин, — ласково сказала девушка, потом громко позвала: — Листик! Листик!

Повелительница, воспользовавшись тем, что внимание детей было сосредоточено на зеленом драконе, выскользнула из их окружения и подошла к валуну, у которого сидела Хисса, поддерживавшая голову Гиашо-со.

— Что? Ему стало хуже? Я же вроде не сильно ударила, — произнесла Повелительница извиняющимся тоном.

— Нет, все в порядке! Только он очень глупый! — заявила Хисса.

— Почему? — удивилась Повелительница. — Вроде я его по голове не била! Или он таким всегда был?

Хисса засмеялась и пересказала Повелительнице все догадки и опасения Гиашо-со.

— Ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам! — громко сказала Повелительница на незнакомом языке, Гиашо-со сжался — а что, если это заклинание, и Повелительница решила все-таки его наказать! Девушка, темный алив, находившаяся рядом, услышав произнесенное Повелительницей, стала что-то ей строго выговаривать, а смутившаяся Повелительница начала оправдываться. Это окончательно сбило Гиашо-со с толку. Он непонимающе смотрел на обеих девушек. Повелительница что-то быстро рассказывала на всеобщем девушке-аливу, показывая на воина рукой. Гиашо-со немного знал всеобщий, но тут он отличался от общепринятого, и разговор велся очень быстро, воин только понял, что говорят о нем. Девушка-алив улыбнулась и сказала с гортанным акцентом на языке сиашеисс:

— Никто вас разлучать не будет, и наказывать тоже!

— А вот и накажу! — неожиданно заявила Повелительница. — Если этот глупый воин обидит такую замечательную девушку, да-да, Хисса, если он тебя обидит, — накажу!

Повелительница погрозила воину пальцем, а когда тот посерел от испуга, показала ему язык и побежала назад к детям.

В темном небе уже зажглись звезды. Горящие костры немного разгоняли мрак. Вокруг них, разбившись на группы, сидели люди и сиашеисс. Языковый барьер уже не был препятствием для общения, тем более что Листик и Ирэн знали язык сиашеисс и теперь шипели как настоящие змеелюды, переводя вопросы и ответы. Вообще, язык сиашеисс — не сплошное шипение, просто в нем много шипящих. А язык хуманов, очень похожий на всеобщий, знали несколько сиашеисс. Палатки, которые ставили хуманы, — к хуманам сиашеисс отнесли всех членов отряда академической экспедиции: и людей, и эльфов, и орков, — эти палатки были предназначены для детей. Маленькие накормленные сиашеисс уже спали. Хотя двое самых старших устроились у костра рядом с Листиком, и матери рода не решились их оттуда прогнать.

Вишасса и еще две матери устроились у костра, где сидели двое старших этой группы людей — человек и необычный алив. Хотя почему необычный? Самый обычный, аливы, оказывается, делятся на светлых и темных. В этом отряде все аливы были светлыми, только одна девушка, та, которая вызвала сеири-гра, была темным аливом.

— Так вы говорите, уважаемая Вишасса, что у вас все руководящие должности занимают исключительно женщины? — задал очередной вопрос магистр Захарус, он, как и магистр эл Минэтэйнион, уже освоился с таким необычным соседством, и теперь оба магистра вовсю утоляли свое любопытство. Хотя это было взаимно. Старшая Мать рода пожала плечами, она не совсем поняла вопрос, она довольно хорошо знала всеобщий, но этот хуман изъяснялся уж очень мудрено. Но, подтверждая очевидную для себя вещь, она ответила:

— Да, руководить может только Старшая Мать.

— А как же мужчины? Почему они не участвуют в руководстве вашим обществом?

— А разве мужчина может быть Старшей Матерью? — ответила Вишасса вопросом на вопрос. Потом она этот разговор перевела двоим своим соплеменницам. Они что-то живо между собой обсудили, а потом одна из них решительно прошипела, видно, высказала свое мнение. Отвечая на вопросительные взгляды магистров, Вишасса перевела: — Она говорит, что это невозможно! Мужчина никак не может быть Старшей Матерью, даже просто матерью он не может быть!

— Действительно, это физиологически невозможно, — согласился магистр эл Минэтэйнион, — при всем своем желании мужчина не может быть матерью.

Вишасса снова перевела, и обе змеелюдки, они, кстати, выглядели старше Вишассы, согласно закивали, а магистр эл Минэтэйнион уточнил:

— Мой коллега имел в виду руководство жизнедеятельностью вашего общества. — Но, увидев непонимание на лице Старшей Матери, он уточнил: — Командовать, мужчина может командовать?

Старшая Мать снова перевела своим подругам и, не дожидаясь их ответа, ответила сама:

— Конечно, может, если это военные действия и если не найдется кто-то из матерей, кто примет это на себя.

— Гм, по-моему, у них матриархат, причем в классической его форме, — хмыкнул магистр эл Минэтэйнион.

— Совершенно с вами согласен, коллега, — кивнул магистр Захарус, — Саманте это бы понравилось.

Старшая Мать сразу же поинтересовалась, что такое матриархат и кто такая Саманта. Получив ответ, спросила, кем приходятся Повелительнице оба собеседника и почему они командуют этим отрядом.

— Видите ли, уважаемая Старшая Мать, баронесса Листик учится в академии Магических Искусств, а мы имеем честь состоять в этой академии преподавателями, то есть занимаемся обучением студентов. Студенты — это те, кто учится в академии. А сейчас мы находимся в полевой экспедиции. Магистр Захарус является руководителем этой экспедиции. А я его заместитель, по крайней мере, в этом походе, — пояснил магистр эл Минэтэйнион.

Старшая Мать снова перевела, и все трое сиашеисс уважительно кивнули, если Повелительница выбрала этих двоих своими наставниками, то они должны обладать выдающимися знаниями и умениями.

А у других костров собрались молодежные компании. Те из матерей, что были постарше, ушли присматривать за детьми, а остались совсем молоденькие сиашеисс, которые и матерями-то еще не были. У одного из таких костров сидела Листик, к ней с двух сторон прижимались две юные сиашеисс. Они уже вышли из детского возраста, но еще не достигли того, когда присваивается статус матери. Если верхние части туловища подростков размерами были такие же, как у Листика, то хвосты, собранные кольцами, представляли внушительное зрелище. В этих кольцах и устроилась Листик. Рядом сидели Палым и Ыргиз, причем если Палым, расположившийся на камне, сидел ближе к Листику, то Ыргиз устроился на кольцах хвоста Ушша-си. Впрочем, по-другому он и не мог, потому что сидели они почти что в обнимку. Дальше сидели Гиашо-со и Хисса, они не только обнимались, но еще и переплелись хвостами. Дальше расположилась Ишша-си, за ней сидела Миримиэль, рядом с которой, замыкая круг, пристроилась на хвосте еще одной сиашеисс Ирэн. Они все слушали Листика, а та, размахивая руками, в лицах изображала магистра Клейнмора:

— А он говорит — дисциплина прежде всего, и для боевого мага тоже! И если ты в строю, то, каким бы ты ни был гениальным воином, ты должен держать строй! Во!

Листик говорила на языке сиашеисс, поэтому Ыргизу переводила Ушша-си, помогая себе руками и кончиком хвоста, а тот больше любовался ею, чем слушал. Ее перевод слушал и Палым. Для Миримиэль переводила Ирэн, остальные и так понимали.

— Он у вас, наверное, великий воин, если он учит тебя, Листик? — спросила Ишша-си.

— Ага! — ответила Листик на всеобщем, но это «ага» в переводе не нуждалось.

Листика все сиашеисс сначала величали Повелительницей, но Листику это быстро надоело, и она в приказном порядке повелела называть себя по имени.

— А мне можно в вашу академию, учиться? — робко спросила одна из юных змеелюдок, прижимающихся к девочке.

— Ага, — ответила Листик, — только надо сперва экзамены сдать, а потом испытание пройти. И кроме этого надо иметь способности к магии, это же академия Магических Искусств все-таки!

— Старшая Мать говорит, что, когда я вырасту, я буду очень сильной сеири-са! — гордо ответила юная змеелюдка.

— И я, — пискнула с другой стороны вторая и, видимо, чтобы продемонстрировать свои способности, подняла кучу пыли и песка, сотворив маленький смерч.

— И я, — влезла первая, тоже собираясь продемонстрировать свои способности. На нее зашипела сидевшая напротив Ишша-си, которой больше всего досталось от их магических экспериментов:

— Тихо, тихо! А-то получччишшшь!

Молодая змеелюдка пискнула и теснее прижалась к Листику, та погладила ее и сказала:

— Это решает приемная комиссия, но думаю, что вас примут.

— Ты за нас попросишь? Ты же добрая!

— Вас и так примут, только из-за вашего экзотического вида, — засмеялась Листик. — Да и способности у вас есть…

— Ыргиз, а тебя тоже учит тот великий воин, что учит Пове… Листика? — спросила орка Ушша-си.

— Да, — коротко ответил тот, продолжая смотреть на девушку влюбленными глазами, той, видно, это очень нравилось, и она отвечала орку тем же. Она восхищенно сказала:

— О-о-о! Ты тоже будешь великим воином!

— Ага, — ехидно сказал Палым, — он уже сейчас великий воин, только вот удар Гиашо пропустил!

— Так он же хвостом ударил! — возмутился Ыргиз. — Причем сбоку! Если бы ногой бил, то я бы заметил, а то он сперва пыль поднял, а потом хвостом… А у хвоста замах гораздо шире! Удар получается с того направления, откуда не ждешь!

— Ты же должен быть готов ко всему! — наседал на Ыргиза Палым. — Ты же «охотник»! «Охотник», а не боевой маг. А «охотники» имеют дело со всякими тварями! Извиняюсь, я не хотел тебя обидеть! — Последние слова Палым адресовал Гиашо-со, которому переводила Листик. Тот пожал плечами и серьезно ответил:

— Я не мог ударить ногой, у меня ног нет.

Засмеялись все, а Палым хлопнул Гиашо-со по плечу и, смеясь, сказал:

— Следующий раз, когда будешь нападать на Ыргиза, возьми с собой ноги, чтоб все было честно! Сначала бей ногами!

— Где же мне их взять? — как бы в раздумье проговорил Гиашо-со. — Разве что у кого-то оторвать, заранее. Но все равно неудобно, если занять этими ногами руки, то чем же брать мечи?

— А почему у вас такие странные мечи? — спросила Ирэн у Ишша-си. Та достала свои парные мечи, они больше напоминали серпы — так же были изогнуты и заточены по внутренней кромке. Провернув их в руках, спрятала и стала объяснять:

— Эти наши мечи предназначены для боя с подобными нам. Ведь раньше мы жили в мирах, где преобладает наша раса. А мы покрыты чешуей, она довольно прочная, и скользящим ударом ее пробить фактически невозможно. Да и тычком тоже довольно тяжело. А таким мечом легче, а потом, потянув на себя, будто вскрываешь чешую, нанося глубокую и длинную рану. А когда наш народ расселился по другим мирам, то техника боя осталась, просто ее приспособили под новые условия.

Ирэн кивнула, удовлетворенная объяснениями. А Палым, заметив, что Ыргиз с Ушша-си уже обнялись и, наверное, начали бы целоваться, если бы вокруг никого не было, спросил у Листика:

— Листик, я понимаю, что у нас межрасовые браки не запрещены, а вот…

— Ага, — сказала девочка, — запросто могут быть.

— Листик, ты это о чем? — удивилась Миримиэль.

— Это она о том, что у этой пары может быть здоровое потомство, — пояснила Ирэн.

— Но как?! — Удивление Палыма было таким сильным, что окружающие заулыбались, а молодые змеелюдки смутились и покраснели, это было видно даже сквозь их серебристую чешую. Змеелюды были одеты во что-то типа курток, спускавшихся чуть ниже пояса. Куртки были украшены различными узорами, вышитыми цветными нитками, у воинов были еще и металлические накладки, а вот ниже пояса, там, где у прямоходящих ноги, был мощный хвост — ни во что не одетый. Так что сиашеисс можно было назвать прямоползающими. Хотя они, скорее, скользили по земле, а не ползали. Но никаких других органов, обозначающих половую принадлежность, у сиашеисс не было. — Но как… — повторил Палым, у него был настолько ошарашенный вид, что все остальные засмеялись.

Листик, отсмеявшись, сказала:

— Могут, могут. И скорее всего, будут! Но тебе я не скажу! Мучайся!

— О жестокосердная! Теперь я буду страдать от мук, вызванных любопытством! — заломил руки Палым. И заговорщицки добавил: — Может, скажешь мне по секрету? На ушко?

— Ага, — ответила Листик, — скажу, но не даром! За три… нет, за пять порций мороженого!

— Но мороженое только в городе, в столице! — вскричал Палым, продолжая заламывать руки.

— Вот в столице и скажу, информация денег стоит, в смысле мороженого! — невозмутимо ответила Листик.

— О, я не доживу! Умру от любопытства, — застонал Палым, — умру прямо здесь! Похороните и на могильном камне напишете…

— «…он любил подглядывать, а тут обломилось»! — закончила за Палыма Листик. Все громко засмеялись, вызвав удивление у других костров. Одна из матерей выглянула из палатки с детьми и сделала знак, чтоб не шумели.

— Да, пора спать, — сказала Ирэн. И, обращаясь к «охотникам» и воинам сиашеисс, добавила: — Тем более что вам в дозор, во вторую смену.

Магистр Захарус выставил стражу, потому как и каменные тролли могли появиться, да и другая какая нежить или нечисть. Старшая Мать нашла это разумным и приказала своим воинам присоединиться к страже. А Захарус и их включил в дозоры.

Вишасса смотрела на затихающий лагерь. Сидевшие у костров сиашеисс и хуманы укладывались спать там же, где и сидели. Все-таки молодежь, молодые быстрее сходятся, начинают дружить и совсем не задумываются о том, что же делать завтра. Об этом пускай голова болит у старших. Старшая мать вздохнула, рядом синхронно с ней вздохнула Кишшара, Вторая Мать, видно, она думала о том же, тем более что она была старше Вишассы.

— Что будем делать? — спросила Кишшара, Старшая Мать пожала плечами:

— А что мы можем сделать? Мы в чужом мире, в горах, тут мы чуть не погибли. Еще бы немного — и начали бы умирать дети. Нам повезло, что мы встретили этих хуманов.

— Вернее, они нас встретили, — хмыкнула Вторая Мать. — Они просто шли по каким-то своим делам. Ведь ты же слышала, что сказал их старший, который магистр.

— Они оба магистры…

— Да, но один все же главнее… Так вот, они шли дальше в горы, что-то там будут искать. А мы здесь можем так и остаться, — снова вздохнула Кишшара.

— Но Повелительница…

— Повелительница очень молода, и разве мы можем судить о намерениях Повелителей, тем более предугадать их действия. Сейчас она к нам благосклонна, а что может случиться завтра? Если эти хуманы уйдут, мы опять останемся одни в горах, с голодными детьми…

Обе сиашеисс вздрогнули — на плечи им легли руки. Обернувшись, они увидели девушку-алива, неслышно к ним подошедшую. Они должны были ее услышать, но не услышали, настолько тихо она подошла, можно сказать — подкралась.

— Тсс, — приложила она палец к губам, потом очень тихо сказала: — Пошли.

Заинтересованные матери неслышно заскользили за передвигающейся бесшумным шагом девушкой, она вывела их за пределы лагеря, туда, куда не достигал свет от костров. Завернув за большую скалу, совсем скрывшую от них лагерь, они пораженно остановились. Там, в свете маленького костерка, они увидели Крылатого Властителя! Это была Повелительница! Ее чешуя, в темноте имевшая цвет старой бронзы, вспыхивала золотом, когда на нее падали отблески костра. Сиашеисс настолько поразило увиденное, что они, ахнув от восторга, застыли на месте.

— Ну чего встали? Подходите давайте! — несколько сварливо сказала Повелительница. Потом, показав пальцем своей лапы на Кишшару, продолжила тем же тоном: — Ты останешься здесь, мы можем не вернуться до рассвета. Поэтому расскажешь остальным, куда делась их Старшая Мать. А ты, — когтистый палец указал на Вишассу, — залазь давай!

— Куда? Куда залазить? — не поняла змеелюдка.

— Мне на спину, полетим! — заявила Повелительница.

— Куда? Куда полетим? — испугалась Вишасса.

— Ну надо же определить куда-то твой род, чтоб детям, да и вам всем там было хорошо, а это лучше всего придумает Милисента, — так же раздраженно ответила Повелительница. — Ладно, чего ждем!

— Но я… Я не могу. Меня укачивает, — чуть не плача ответила Вишасса, теперь, когда она испугалась, с нее сошла вся степенность ее звания Старшей Матери, и стало видно, насколько молода эта змеелюдка, не старше Ирэн. Миримиэль каким-то странным взглядом посмотрела на подругу и развязала свою сумку, достала оттуда какое-то снадобье и протянула его Вишассе:

— Вот, это зелье от морской болезни, проглоти — и не будет укачивать.

Змеелюдка протянула руку, взяла пузырек и, крепко зажмурившись, выпила его содержимое. Потом подошла к дракону и взобралась тому на спину, устроилась поудобнее, свесив хвост на одну сторону. Дракон, взмахнув крыльями, свечой ушел в темноту неба.

— Ну присаживайся, — пригласила Кишшару Ирэн, — будем ждать, когда они вернутся. Отсюда невозможно связаться не то что с замком, а и с постом на перевале. Поэтому Листик решила слетать в замок сама, прихватив вашу Старшую Мать. Заодно познакомит ее с Милисентой и Самантой.

— Кто такие Милисента и Саманта? — спросила Кишшара.

— Милисента — старшая сестра Листика, а Саманта очень хорошая подруга Листика и Милисенты, — ответила Ирэн.

Кишшара кивнула, принимая к сведению, и задала новый вопрос:

— А ты? Ты тоже хорошая подруга Повелительницы? Ведь ты пришла к ней на помощь, когда она сражалась с нашим воином?

— Да, я так считаю, да и Листик тоже так думает, так что я тоже хорошая подруга, а во время боя я вмешалась потому, что увидела, что так надо. Листик бы справилась и с вашим воином, и с воительницами, если бы они вмешались, но тогда бы ей пришлось их ударить, сильно ударить. Да и ваш воин бы пострадал намного серьезнее, — задумавшись на мгновение, ответила Ирэн.

Снова указав на молчавшую Миримиэль, которая никак не могла отойти от увиденного, ведь Листик превратилась в дракона прямо у нее на глазах, предварительно передав эльфийке свою одежду и попросив ее спрятать, со словами: «А то я прилечу, а магистры роются в моем костюме, пытаясь понять, не спряталась ли я сама к себе в карман», змеелюдка спросила:

— А она тоже подруга Повелительницы?

— Конечно! — решительно сказала Ирэн, а Миримиэль тихонько проговорила, глядя на Ирэн увеличившимися до размеров блюдца глазами:

— Ирэн, а ведь ты — видящая! Настоящая видящая, только еще не обученная!

Темная эльфийка фыркнула:

— Какие у меня разнообразные таланты — и убийца я, и мечник-виртуоз, и лекарка, и травница, а теперь еще и видящая! Миримиэль, меня многому учили, не всегда тому, что мне нравилось, но вот искусству смотреть — никогда! — Ирэн снова фыркнула, а потом обратилась к змеелюдке: — Кишшара, расскажи про свой народ и про то, как вы здесь оказались…

Кишшара свернула свое тело кольцами, поудобнее устраиваясь у костра, она поняла, что ждать придется долго, возможно, до рассвета, и начала свой рассказ. Она бы сильно удивилась, узнав, что в это же время то же самое рассказывает двум девушкам и одному дракончику Вишасса.

Над дрэгисским замком парил дракон, его темный силуэт можно было разглядеть только потому, что он закрывал звезды на ночном небе над замком. Листик делала круги, чтобы дать время Милисенте и Саманте подняться на башню, ближе всего расположенную к горам. Прыгнув вверх от костра, Листик сразу же ушла в межмировое пространство, сильно напугав Вишассу, но дракончик тут же вынырнула над темным лесом и что-то громко прокричала. Змеелюдка увидела, как внизу заворочалась огромная темная масса, и из темного леса грузно поднялся дракон, он был гораздо массивнее Повелительницы, двигался медленнее, и, самое главное, он не был Повелителем! Дракон, набирая скорость и высоту, полетел куда-то в сторону, а Листик снова прыгнула в белесую муть межпространства, чтоб тут же вынырнуть над замком. Потом Листик по переговорному амулету связалась с Милисентой и Самантой.

Приземлившись на верхнюю площадку башни, Листик представила Старшую Мать сиашеисс и Милисенту с Самантой друг другу. Когда с представлениями было закончено, Милисента решительно сказала, обращаясь к змеелюдке:

— Рассказывай! Как вы сюда попали, почему попали и где вы жили? Только покороче, как я поняла, у нас мало времени.

Когда Вишасса закончила свой рассказ, на башню поднялся седоусый воин, он немного удивленно посмотрел на змеелюдку, а вот дракончик не вызвал у него никакого удивления, видно, воин с ним был знаком. Подтверждая эту догадку Вишассы, воин обратился к дракончику:

— Листик, там прилетела Гирокау, говорит, что она по твоей просьбе.

— Да, Гуго, надо на нее нагрузить продовольствие для нашего отряда, а то мы почти все скормили змеелюдам. Для них тоже надо, а то у них совсем ничего нет. И еще, нужны лагерные палатки на сотню, нет, лучше на полторы сотни человек, змеелюды больше людей, и их в стандартную палатку меньше входит. Потом, пусть пара воинов тоже полетят, змеелюдам понадобится сопровождение, после того как они выйдут на тракт, — начала командовать Листик.

Но ее перебила Милисента:

— Листик, я с тобой полечу, а в сопровождение надо не пару дружинников, а десяток. Гуго, дай команду, чтобы десяток выдвинулся на перевал. К тому времени, пока они доскачут, — и змеелюды подойдут. Саманта, ты тут остаешься за главную. Я думаю, что род Серебряного Лотоса мы разместим в Иланском лесу, он сейчас пустой. Необычный народец весь лес не займет, там еще очень много свободного места останется. Вот там и поселим сиашеисс. Вишасса, ведь вы жили в лесу у речки? — Змеелюдка утвердительно кивнула, жить в лесу у водоема с проточной водой — это было то, что надо для сиашеисс. А Милисента продолжила, обращаясь к Саманте: — Надо приготовить им транспорт до Иланского леса, не пешком же им идти, дружинников в сопровождение, припасы. Да и с необычным народцем переговорить. Это все на тебе, Саманта.

— Слушаюсь, моя повелительница! — вытянулась Саманта.

Листик захихикала, а Вишасса с недоумением посмотрела на девушек и дракончика. Она никак не могла разобраться — кто же из них старший, вроде командовала одна, с ней все соглашались, потом вдруг начинала командовать другая — и ей тут же начинали подчиняться остальные. Одно было правильно — командовали пусть и молодые, но женщины, а пришедший мужчина, хоть он и был их гораздо старше, но явно находился у них в подчинении. Когда мужчина удалился, Вишасса спросила у Милисенты:

— Старшая Повелительница, вы тоже будете превращаться в КрылатогоВластителя?

— В кого? — удивилась Милисента. И, сдвинув брови, строго сказала: — Вишасса, прошу тебя, не называй меня повелительницей, это не мой титул, обращайся на «ты», мы примерно одинаковы по статусу. И я надеюсь, что ты станешь нашей с Листиком подругой. Так в кого я должна буду превратиться?

Вместо смутившейся змеелюдки ответила Листик:

— Она думает, что ты тоже сейчас станешь дракончиком, как я.

— Нет, Вишасса, я так не умею, — ответила Милисента и злорадно добавила: — А полетим мы на одном наглом и самоуверенном дракончике! Чтоб она знала, как на старших наезжать!

— Но почему? — еще больше удивилась Вишасса. — Ты же старшая сестра Пове… Листика, и вы одной крови!

— Не умею я… — со вздохом сказала Милисента. — Но иногда так хочется полетать!

— Это в тебе говорит кровь Крылатых Властителей! — серьезно кивнула змеелюдка.

— Ага, — сказала большая рысь с кисточками на ушах и с длинным пушистым хвостом, сидящая на месте дракончика, — вот я попробовала и теперь вот так могу!

— Ой! — ойкнула пораженная Вишасса, насколько она знала, так делать Повелители не умели, у них было только две ипостаси — Крылатого Властителя и хуманоподобная, но тоже покрытая чешуей. А у Листика это вторая ипостась или третья? А та ипостась была неотличима по виду от девушки-хумана.

— Листик, хватит баловаться! — накинулись на Повелительницу обе девушки. — Давай превращайся обратно! Лететь пора!

— Ага! — сказала уже дракончик. — Залазьте, и полетели!

Магистр эл Минэтэйнион сидел у почти погасшего костра и задумчиво смотрел на чуть тлеющие угли. Магистр Захарус ушел проверять, как несут службу в дозорах его студенты-«охотники». А эльф теперь сидел и предавался невеселым думам. Вчера, накормив голодных змеелюдов, отряд скормил им все запасы своего продовольствия, ну не все, на позавтракать еще осталось. А потом? Охотой в горах прокормить отряд не получится, да и змеелюдов бросать здесь тоже нехорошо. Получается, что надо идти обратно, а это означает, что основная задача похода не будет выполнена! Нет, магистр эл Минэтэйнион не сожалел о сделанном, накормить голодных детей — это святое! Ну и что с того, что это дети змеелюдов! Да и самим змеелюдам надо помочь, обязательно помочь! Но теперь поход туда, где растет это чудо — Blanko Edeliveus, — придется перенести на неопределенное время. А может, и вообще отменить, судя по тем событиям, которые происходят в последнее время, все к этому и идет. От этих тяжелых дум эл Минэтэйниона отвлек появившийся Захарус, он был явно чем-то озабочен.

— Куда-то пропала Листик, нигде не могу ее найти, — ни к кому не обращаясь, сказал магистр. Эльф поднял голову, Захарус, увидев отсутствующий взгляд коллеги, сказал, обращаясь уже к нему: — Ирэн и Миримиэль тоже нигде не видно.

— Как? Куда же они подевались? — всполошился эльф. — Надо срочно организовать поиски! Ведь с ними могло что-то случиться!

— Не думаю, — задумчиво сказал магистр Захарус, наблюдая, как из-за скалы, находящейся за охраняемым периметром, выходят, держась за руки, светлая и темная эльфийки, рядом с ними скользила змеелюдка, одна из тех, что была вчера со Старшей Матерью. Захарус криво улыбнулся: — Ставлю свое месячное жалованье против разменной медяшки, что Старшая Мать тоже с ними была. А теперь, скорее всего, она где-то с Листиком.

Но магистр эл Минэтэйнион его не слушал, он укоризненно обратился к подошедшим эльфийкам:

— Ирэн, Миримиэль, ну как вы могли?! Уйти из лагеря, уйти из-под охраны! А если бы каменные тролли вернулись? Или какие другие чудовища появились!

— С нами же была Листик! Она бы их всех огнем сожгла! Или так передушила бы! — уверенно ответила светлая эльфийка.

— Миримиэль, что вы такое говорите? Ну как бы Листик всех передушила? Ну огнем бы ударила, но передушить? Она же еще девочка! Как она может передушить? — всплеснул руками магистр эл Минэтэйнион.

— У нее такие лапы, что… — восторженно начала светлая эльфийка, но темная ее толкнула под ребра, и та, ойкнув, растерянно замолчала, понимая, что чуть не выболтала доверенную ей тайну. Миримиэль постаралась выкрутиться из ситуации, которую сама же и создала: — Листика тут все боятся и знают, что если кто-то под ее охраной, то лучше не задевать, потому что она прилетит и накажет, может, и до смерти, от нее ничего тут не укроется!

— Миримиэль, вы прямо считаете Листика каким-то всемогущим и всеведающим, огнедышащим… — эльф на мгновение запнулся и закончил: — драконом!

Сказав это, магистр эл Минэтэйнион даже сам не подозревал, насколько он близок к истине.

— Но это сначала Листик была с вами, а потом она куда-то ушла, вместе со Старшей Матерью змеелюдов. А если бы на вас напали во время их отсутствия? Тем более что они до сих пор не вернулись! — прищурив глаза, очень хитро прищурив, высказался магистр Захарус.

— Да, они полетели посоветоваться с Самантой и Милисентой, — ответила Миримиэль.

— Полетели? — очень выразительно спросил магистр Захарус. — Позвольте вас спросить, на чем они полетели? Или на ком?

— На золотом дракончике, — ответила Миримиэль.

— И откуда же он здесь взялся? — продолжал наседать магистр Захарус.

— Прилетел, совершенно случайно прилетел, — ответила Ирэн, — его прислала Милисента узнать, как у нас тут дела! Она волнуется, вот и прислала своего дракончика.

— Очень, очень предусмотрительно со стороны Милисенты! — воскликнул магистр эл Минэтэйнион, он воспрял духом, раз Милисента прислала своего дракончика, то связь с основными силами экспедиции не потеряна, и, возможно, удастся восполнить запасы и продолжить поход. Продолжить, не отвлекаясь на дальнейшую помощь змеелюдам, этим займутся другие. А Захарус, многозначительно улыбнувшись, разве что не подмигнул, посмотрел на эльфа, но тот не понял, продолжая пребывать в приподнятом состоянии духа, ведь появилась надежда, что поход все-таки состоится! И магистр эл Минэтэйнион радостно продолжил: — Милисента очень предусмотрительная и организованная студентка! Если она за что-то берется, то обязательно доводит до конца, причем делает это всегда в наилучшем виде.

Миримиэль согласно кивала, а Ирэн смотрела куда-то вверх, в сторону вершин гор. Поэтому появление дракона она заметила первой. Дракончик возник будто из ниоткуда, прямо над лагерем сделав круг, чтоб его смогли все увидеть, и, выслушав восторженные крики в свой адрес, приземлился. Дракончик буквально плюхнулся на землю, так как в каждой лапе у него было по горному козлу. С дракона спрыгнули Милисента и Вишасса. Судя по тому, как ловко это сделала змеелюдка, она уже приноровилась к полетам на драконе. Заметивший это магистр Захарус лишь покачал головой.

— Здравствуйте! — поздоровалась со всеми Милисента. И, обращаясь к магистру Захарусу, сказала: — Магистр, объявите сегодняшний день — днем отдыха, к вечеру сюда должна добраться Гирокау, она привезет необходимые припасы и сопровождающих для сиашеисс. А пока дневка, я хотела бы поближе познакомиться с нашими новыми друзьями.

— Ага! — сказала верховой дракончик Милисенты, все уже знали, что это девочка. — Ага, а я пока поохочусь, а то эти козлы какие-то маленькие, на всех не хватит. Маленькие и глупые, просто бараны, а не козлы!

— Почему? Почему глупые? — захлопала ресницами Миримиэль.

Дракончик в ответ тоже похлопала ресницами и пояснила:

— Потому что стояли и смотрели, пока я их не сцапала. Как бараны на новые ворота смотрели.

— Скорее, как на змеелюда верхом на драконе, это зрелище поразило их до полного столбняка, — засмеялась Милисента. И добавила: — Идем, Виша!

— Да, Мила, идем, я тебя познакомлю с матерями.

И обе девушки — одна человек, другая змеелюд — направились к палаткам, где были размещены маленькие сиашеисс. Кишшара удивленно смотрела им вслед. То, что эта девушка тоже была Повелителем, — это несомненно, но у Кишшары вызвало оторопь то, что они общаются со Старшей Матерью как очень близкие подруги. Покачав головой, Кишшара последовала за ними. Захарус посмотрел на эльфа и спросил:

— Коллега, вы поняли хоть что-то?

— Конечно! Вечером прибудет помощь для змеелюдов, а нам привезут припасы, необходимые для продолжения похода! — радостно ответил эльф.

Магистр Захарус покачал головой, у него как раз была куча вопросов, но, поскольку отвечать на них ему никто не собирался, он пошел еще раз проверять дозоры, это успокаивало. А студенты и молодые сиашеисс, обрадованные незапланированным отдыхом, принялись жарить горных козлов, тем более что, вопреки утверждению дракончика, козлы были совсем не маленькие. А вскоре дракончик принесла еще нескольких, так что хватило не только позавтракать, а и пообедать, и поужинать. Вечером, когда еще не стемнело, а, как известно, в горах темнеет очень быстро, в широкое ущелье, сразу ставшее маленьким, грузно приземлилась Гирокау, вызвав удивление змеелюдов. Они еще не видели таких больших драконов, то, что это дракон — было несомненно, но это не был, вернее, не была Повелительница. Просто дракон, это было удивительно, а вот то, что она слушается обеих Повелительниц, у змеелюдов не вызывало ни капли удивления. Сиашеисс видели, что этот симпатичный изумрудно-золотой дракончик — Листик. То, что двуногие не догадываются, что это Листик, сиашеисс не знали, а у них не вызывало удивления и то, что Листик поменяла ипостась.

Гирокау привезла не только необходимые припасы и двух дружинников-норвеев, которые будут сопровождать змеелюдов до поста на перевале, на большом драконе прилетела Саманта. Магистр Захарус не удивился, когда обнаружил, что Саманта и Вишасса знакомы. Но, улучив минуту, он схватил Саманту за завязки рубашки и заговорщицким шепотом спросил:

— Саманта, этот изумрудный дракончик — Листик?

— Артур, если я скажу, что «нет», ты мне не поверишь и будешь доискиваться дальше, а если я скажу «да», то нарушу клятву. Так что не приставай, а займись делом!

— Э-э-э… каким делом? — не понял магистр.

— Посты пойди проверь, как они там службу несут, а то им скучно без твоих проверок.

Саманта улетела вместе с Гирокау, а Милисента осталась. Она о чем-то долго говорила со Старшей Матерью рода Серебряного Лотоса, видно было, что этот разговор они начали давно. Утром пути змеелюдов и отряда академии разошлись. Отряд пошел дальше, на этот раз проводником шла Ирэн, которая, как оказалось, знает горы не хуже Листика. А Милисента на дракончике сопровождала змеелюдов, которые пошли, вернее, поползли в сторону перевала. Впрочем, и магистры, и студенты неоднократно замечали высоко парящего изумрудно-золотого дракончика. Время от времени оживал и переговорный медальон, это Милисента, пролетая над отрядом, выходила на связь. Это успокаивало магистра Захаруса, — раз Милисента присматривает, то она и Листик могут прийти на помощь в любой момент, а магистр эл Минэтэйнион радовался как ребенок, ведь, несмотря ни на какие трудности, экспедиция шла к своей цели!

Почтенный Гунар Кларин пребывал не сказать что в скверном, но и не в радостном расположении духа. Караван купца только что встал на ночевку на Ларнийском перевале. Пустые фургоны возвращались домой, в Зелию. Нет, все удалось распродать довольно успешно, но вот загрузиться товарами на обратную дорогу не вышло. Нельзя сказать, что все расхватали конкуренты, их-то не так уж и много и было, но сама ярмарка в этом году была какая-то хиленькая. Что-то помешало приехать торговцам с востока, с севера прибыло только несколько, так что и товара-то не было. Нет, золото в кошеле у почтенного купца было, но гнать пустые фургоны?! Это если не чистое разорение, то уже близко. Ведь быков надо кормить, и возниц тоже надо кормить, да еще надо им платить, да и охране, да дрэгисским дружинникам за проводку каравана… Хорошо хоть, быкам платить не надо. Гунар хмыкнул, настолько забавной ему показалась эта мысль, хотя с другой стороны… Если надо было бы платить быкам, то они тогда явно были бы разумны, то есть можно было бы обойтись без возниц. Интересно, это получилась бы экономия или убыток? Гунар тяжело вздохнул и приложился к кружке с пивом, хоть пиво здесь хорошее, можно сказать, отменное. Когда кружка перестала закрывать обзор, Гунар обнаружил сидящую перед ним девушку в охотничьем костюме с пшеничными волосами, затянутыми в хвост, как это делают воительницы.

— Приветствую вас, уважаемый Гунар, — обратилась к купцу девушка, обратилась очень вежливо, но в ее голосе было нечто такое, повелевающее, что Гунар непроизвольно поежился. Обладательница этого голоса привыкла командовать, и привыкла, что ее приказы выполняются. Поэтому купец очень вежливо ответил:

— И вам здравствовать, чем могу быть полезен госпоже?

— Вы, уважаемый, гоните порожняком двенадцать фургонов. Как вы смотрите на то, чтобы немного подзаработать?

Гунар насторожился: если подзаработать, то всегда пожалуйста, но ведь и работа бывает такая, что можно не только прибыли не получить, но и всего лишиться, в том числе и головы. А девица, судя по всему, именно такую работу предложить собирается. Как-то появилась она совершенно ниоткуда, ведь не прискакала же! Не было слышно цокота копыт. Да и раньше она здесь не могла появиться, ведь в конюшнях, кроме коней дружинников, других не было. Это Кларин сумел разглядеть, когда ставил своего конька. Девушка, видно поняв его сомнения, сказала:

— Мне нужны фургоны для перевозки детей, ваши подойдут. Да и ждать мне некогда, все-таки у меня дети, а здесь горы! Пять золотых за аренду каждого фургона. Устраивает?

Купец внутренне похолодел — везти детей? Откуда здесь, как сказала эта девица, дети? А если это работорговля? Ведь это запрещено законами королевства. Местная баронесса за это, как говорили, очень строго наказывает, прямо без суда! И сразу за шею! Девушка, видно поняв, о чем подумал купец, усмехнулась:

— Вас будут сопровождать мои дружинники, отвезти надо в глубь королевства, до Иланского леса. До постоялого двора, что там расположен. Вам двойная выгода — за перевозку получите деньги, и за проводку каравана платить не надо.

Купец в недоумении покрутил головой, это что же выходит? Если не надо платить за проводку каравана, а ее дружинники будут охранять, то эта девушка и есть баронесса Дрэгис! А с другой стороны, ну кто из благородных может быть здесь, на перевале, без свиты и охраны? Только хозяйка здешних мест. Купец согласно кивнул и замялся:

— Иланский лес? Туда же нельзя, он же непроходимый!

— Уже проходимый, — усмехнулась баронеса. — Проходимый, теперь можно ехать по прямой дороге через лес. Всего два дня пути — и никакой дорожной пошлины, и мои дружинники проведут вас до постоялого дома в центре леса.

— Ваша милость, а дальше? — спросил купец.

Баронесса снова усмехнулась:

— А дальше уже за плату, до самых Васиньков, а там уже коронные земли.

Купец поскреб бороду, выходит, зря он сетовал, вот как ему подфартило: и плату получит, и сопровождение бесплатное, а если еще и дорогу через Иланский лес освободили, так это вообще неделя выигрыша! Он степенно, как и полагается почтенному купцу, кивнул:

— По рукам, ваша милость. Когда выезжаем?

— Завтра с утра, грузитесь и едете, — удовлетворенно кивнула девушка.

Утром все было как обычно: возницы щелкали кнутами, выстраивая тяжелые трехосные фургоны повышенной проходимости в походную колонну. Привычно занимали свои места охранники каравана, рядом, на конях, сидели дружинники-норвеи, десятка сопровождения. Вот в сопровождении баронессы — а в том, что это сама баронесса Дрэгис, уже не было никакого сомнения, — показались пассажиры. Почтенный Гунар Кларин чуть не упал со своего коня — пассажиры к фургонам ползли! Вернее, грациозно скользили по земле. Их верхняя часть туловища была почти как у людей, да что там почти! Совсем неотличима, а вот ниже! Ниже это были змеи! Большие и маленькие, самых маленьких несли на руках. Трое были воинами, они были с мечами. Купец растерянно оглянулся, такими же растерянными были и его караванщики, а вот норвеи невозмутимо гарцевали на своих лошадях, как будто так и надо. Подошедшая к купцу баронесса вежливо поздоровалась, так же вежливо поздоровалась и женщина-змея, что шла, или все-таки ползла, рядом с ней. Поздоровалась на человеческом языке, с каким-то шипящим акцентом.

— Э-э-э… ваша милость… — начал было купец, но баронесса его прервала:

— Вот, уважаемый Гунар, это ваши пассажиры, их надо доставить в Иланский лес, надеюсь, что это будет вам нетрудно. Или вас что-то смущает?

Уважаемый купец не посмел возразить, он только кивал. Такими же ошарашенными, как купец, выглядели и возницы, и купеческая охрана. Наконец все змеелюды погрузились в повозки, и осталась только одна, по внешнему виду, девушка не старше баронессы, но, наверное, самая главная, если судить по тем знакам уважения, что оказывали ей остальные змеелюды.

— Виша, я к вам еще пару раз наведаюсь, мы с Листиком будем следить за вашим караваном, — сказала баронесса.

Змеелюдка обняла ее и ответила:

— Спасибо, Мил, ты для нас очень много сделала!

— Еще не все, что можно, — отрицательно мотнула головой баронесса, — не все, и мне не дает покоя твой рассказ о родах, что остались в том мире, откуда вы к нам перебрались. Твари, что вас преследовали, — это птары. Очень опасные и кровожадные. Если твои сородичи застряли в том мире, то им грозит верная гибель. Я посоветуюсь с Листиком, может, им как-то удастся помочь. Ну давай езжайте!

Женщина-змея грациозным движением забралась в головной фургон, и баронесса махнула рукой. Гунар Кларин тоже махнул рукой, и караван тронулся. У скульптурной группы «Стражи перевала» купец обернулся, он так и не понял, как баронесса будет по дороге навещать его караван. Всадник, конечно, едет быстрее, чем двигаются фургоны, но ненамного. И чтоб время от времени наведываться, баронессе придется все время быть недалеко от каравана. Купец моргнул: к одиноко стоящей девичьей фигурке с неба упал дракон! Именно упал, а не спустился, вот его еще не было, а вот он уже тормозит, расправив крылья! Гунар Кларин, открыв рот, смотрел, как дракон наклонился, чтоб девушке было удобнее на него взобраться, а потом так же стремительно, как появился, улетел. Взмах крыльями — и он исчез! Выходит, это правда, что баронессе Дрэгис служат драконы. Купец, понукая своего конька, быстро догнал караван и, поймав удивленный взгляд одного из своих охранников, почтенный Гунар Кларин обнаружил, что он так и не закрыл открытый от удивления рот.

Глава 19 Не только экспедиция

На лесной полянке у речки, там, где дорога уже спустилась с гор, сидели три девушки — две нормальные, с ногами, а у третьей вместо ног был змеиный хвост. Четвертая девушка, почти девочка, купалась в речке.

— Брр, никак не привыкну, что Листик может купаться в такой ледяной воде. Мало того — это ей нравится! — поежилась одна из девушек, та, что без хвоста.

— Ей это нравится?! — изумленно воскликнула та, что с хвостом. — Очень странно, ведь все Повелители не любят холодной воды! Я думала, у нее это ритуал такой — лезть в ледяную речку.

Листик купалась при первой удобной возможности, при этом всегда превращалась в человека, если, конечно, никто этого не видел. Если же были свидетели, то девочка купалась и в облике дракона, вызывая удивление не только у людей, но и у местных драконов, — они тоже не любили холодной воды. А вода в речках, текущих в предгорьях, — просто ледяная!

— Как видишь, Вишасса, нравится! — усмехнулась третья девушка, постарше первых двух. — Наверное, Листик все-таки неправильный Повелитель! Вот Милисенте купаться в ледяной воде не нравится, так что на роль Повелителя она больше подходит.

Змеелюдка склонила голову:

— Милисента — Повелитель. Я в этом нисколько не сомневаюсь!

— Но она же не может превращаться в дракона! — возразила старшая девушка, но та, что со змеиным хвостом, лишь улыбнулась. А Милисента пожала плечами:

— Ладно, мы здесь собрались не для того, чтоб обсуждать то, каким должен быть этот мифический Повелитель. Саманта, что ты хотела нам рассказать?

— Мне не дает покоя та часть рассказа Вишассы, где упоминается про еще три рода змеелюдов, прошедших в мир птаров. Получается, что они так и остались в том мире. Ведь они же не смогли пройти за вами? — Вопрос был адресован змеелюдке.

— Да, — кивнула та, — мы прошли через переход в тот мир четырьмя родами, наш род, как самый сильный, шел первым. Но потом на нас напали те твари и отсекли от остальных.

— Напали именно на вас? Напали тогда, когда вы обнаружили портал в наш мир? Или раньше? — быстро спросила Милисента.

— Когда уже обнаружили, вернее, нападали они и раньше, но особо сильной их атака стала тогда, когда наш род начал входить в портал. Сначала напали не на нас, а на остальных, а нам как будто давали время втянуться в переход. А уж потом и на нас насели, причем такими силами, что… Но я вам об этом уже рассказывала.

Девушки синхронно кивнули.

— Получается, вас стремились как бы выдавить из того мира. Именно твой род. А атаки на вас были не согласованы, или вашему роду как бы давали возможность уйти, а потом вас догнали и напали. Напали так, будто хотели вас уничтожить как помеху, — раздумывая, проговорила Саманта. — Получается, что и у нападавших на вас птаров не было единого руководства.

— Какое руководство? — изумилась змеелюдка. — Это же дикари! У них-то и оружия не было! Только когти! Много когтей, больших и острых! Но и только!

— Не скажи, — покачала головой Саманта, — у тех, что проникли в наш мир, а следовательно, и гнали твой род по переходу, был главный, как говорит Листик, демон. Совсем не дикарь, да вы и сами в этом убедились, когда он влез в драку с вашими воинами и магами. Так что руководство у них было, может, эти их вожди действовали каждый сам по себе, исходя из собственных интересов.

— Что об этом говорить, — пожала плечами Вишасса. — Мой род почти уничтожили. Нас загнали в горы, без еды и без возможности ее добыть начался бы голод.

— Но вы же могли выйти на равнину, — удивилась Милисента.

— Да, — согласилась змеелюдка, — вышли бы, но без проводника это было бы слишком поздно, дети уже бы погибли.

— Да, — подтвердила Листик, она накупалась и подошла к девушкам, капельки воды блестели на ее золотистой коже как бриллианты, — дети были очень голодными, еще пара дней — и они бы начали умирать. А выходили сиашеисс сюда четыре дня. И это с нашей помощью, а последний день их вообще везли. Ну и мы кормили их. Сами они в горах добыть себе пропитание не смогли бы.

— Вот именно, — кивнула Саманта. — А те сиашеисс, что остались в том мире, имели продовольствие? Они смогли бы продержаться?

— Да, у нас были запасы. Мы не надеялись сразу найти место, пригодное для жизни. Но моему роду пришлось их бросить, когда мы уходили от погони. А у тех, кто остались, не знаю, но и у них запасы должны вот-вот закончиться. Если те три рода уцелели, конечно.

— Саманта, ты думаешь, что те, кто остался в том мире, уцелели? Но портал схлопнулся же! Схлопнулся безвозвратно! — вскочила Милисента.

— Я думаю, что можно посмотреть, есть ли там уцелевшие сиашеисс, для этого портал не нужен, — тряхнула головой Листик, капельки воды с ее мокрой головы попали на остальных девушек.

— Листик, ты чего не обсушишься? — спросила Саманта.

— Само высохнет, — опять тряхнула головой девочка. — Но полечу туда я сама, там очень опасно!

— Ну нет! — воскликнула Милисента.

— А если сиашеисс еще живы? Тебе понадобится помощь! — добавила Саманата.

— Если сиашеисс живы, то нужен будет кто-то, кого знают матери и воины. Они не поверят чужаку. А если, Листик, ты будешь одна, они предпочтут погибнуть, а не идти в рабство! Листик, ты же Повелитель! А Повелителям нужны только рабы, в крайнем случае — слуги!

— Ну я же… — растерялась девочка.

— Да, ты неправильный Повелитель, но сиашеисс это же не знают, а времени убедить их в том, что ты не желаешь им зла, может у тебя не быть. Поэтому с тобой полечу я! — решительно сказала Вишасса.

— Хорошо, вы туда прыгнете, а если там все-таки остались сиашеисс, как вы их оттуда вытащите? Портала-то нет! Листик, ты умеешь строить порталы? — спросила Саманта, она была согласна с доводом Вишассы, при этом она взяла за руку Милисенту, пресекая возможные возражения той. Заметившая это Листик поддержала змеелюдку:

— Да, Виша права! Мил, ты нужна тут! И Саманта нужна тут! Но, Виш, ты понимаешь, что мы можем не вернуться, погибнуть там?

— Листик! — вскрикнула Милисента, Саманта молча покачала головой.

А Листик продолжила:

— Там же эти твари — птары. Но пока мы будем искать сиашеисс, нам ничего не грозит, ведь птары летать не умеют. Хотя там есть еще эти, как тот, что на меня напал, — демоны. Ну он так себя назвал, а по имени не представился. Вот они не умеют прыгать через межмировое пространство. А если какой-то из них попробует к нам подлететь, то мы от него сбежим. Но если мы обнаружим сиашеисс, то придется драться!

— Мало найти там сиашеисс, надо их еще и вывести из того мира. Листик, а ты умеешь создавать межмировые порталы? — повторила свой вопрос Саманта.

— Не-а, — ответила девочка, — но принцип я поняла, я же видела тот, который тот демон создавал.

— Но он создавал с помощью артефакта, а у тебя хватит сил, чтобы создать и некоторое время поддерживать такой портал? — обеспокоенно спросила Милисента, она смирилась с тем, что Листик полезет-таки в тот мир, и теперь переживала за сестру про себя.

— Должно хватить, — ответила девочка. — Я теперь очень сильная после подарка Владыки Айсгора. Он сам не понял, какой силой меня наделил!

— Ой, не хвастайся! — строго сказала Саманта. — Надо трезво оценивать свои силы — не преуменьшать, но и не преувеличивать!

— Ага! — ответила Листик.

— Если решили, то когда полетим? — спросила у Листика Вишасса.

— Сейчас, — ответила девочка, вернее, уже не девочка, а дракончик, — садись, Виша, полетели!

— Как, вот так сразу, без подготовки? — растерялась змеелюдка, ее до сих пор удивляла та стремительность, с которой ее новые подруги воплощали свои планы в жизнь.

— Ага, чего откладывать! Там, может, каждое мгновение стоит жизни кому-то из твоих соплеменников, а мы тут будем готовиться?! — Дракончик опустилась, чтобы змеелюдке было удобнее забираться, и, после того как та уселась, Листик стремительно рванула вверх, тут же исчезнув.

— Она уходит в межмировое пространство прямо с места, раньше ей надо было набрать хоть какую-то высоту, — кивнула в сторону исчезнувшего дракончика Саманта.

Милисента поежилась и спросила:

— А нам что делать?

— Ждать, — ответила Саманта, ответила спокойно, но было видно, что она тоже очень сильно волнуется, — ждать, ничего другого мы сделать не можем. Пойдем к остальным змеелюдам, расскажем им. Я думаю, что Листик откроет портал прямо сюда.

— Саманта, ты уверена? — с надеждой спросила Милисента.

— Абсолютно! — уверенно ответила Саманта, обе девушки поднялись и направились к стоянке каравана, перевозившего сиашеисс.

Изменяющееся небо переливалось всеми оттенками бордового, фиолетового и темно-красного. Два солнца, светившие ярко-красным светом, не могли справиться с бордовым полумраком, царившим в этом мире. Этому мешали рваные темно-бордовые тучи, время от времени закрывающие то одно, то другое солнце. На высокой скале стояла группа существ, напоминавших мохнатых крокодилов с крыльями, вставших на задние лапы. Они были раза в два выше Листика-дракончика. Один из них, выделявшийся своими размерами, что был в полтора раза выше остальных, лениво пошевелил своим покрытым крупной чешуей хвостом. От других он отличался еще и отсутствием шерсти — его тело блестело, отливая бордовой в лучах двух солнц чешуей.

— Повелитель! Посмотрите! — подобострастно обратился один из мохнатых к чешуйчатому гиганту. Там, куда указывал этот более мелкий, почти на границе видимости парил дракон. Маленький изумрудно-золотистый дракон выглядел чужеродным пятном в этом мире. У него на спине небольшим выступом серебрилась странная полоска.

— Вижу, Разариул, — рыкнул тот, кого назвали Повелителем. — Вижу, дракон. Интересно, что он тут делает?

— Может, охотится? — высказал предположение второй мохнато-чешуйчатый. — У него на спине шаиск! Видно, он одного поймал!

— Если бы он его поймал, то нес бы не на спине, а в лапах, — лениво ответил гигант.

— Может, этого дракона изловить? — предложил еще один из присутствующих на скале мохнатых крокодилов.

— Посмотрим, куда он полетит и что будет делать, — так же лениво ответил гигант.

Листик почувствовала, что за ней наблюдают, и, заложив резкий вираж, пошла вниз, в то ущелье, на которое ей указала Вишасса. Змеелюдка сидела у нее на спине, вернее, лежала, вытянувшись вдоль шипастого гребня дракончика, переплетясь с этими шипами своим змеиным телом. Руками она тоже крепко держалась за шипы. Хотя змеелюдка и хлебнула из флакончика, который ей дала Ирэн, но тут Вишассу укачало — уж очень сильны были порывы ветра, они мотали дракончика из стороны в сторону.

Лирисса, Старшая Мать рода Белого Лотоса, открыла глаза. Она встретилась взглядом со Старшими Матерями родов Белой Лилии и Лунного Цветка. Те с надеждой на нее смотрели. Лирисса прикрыла глаза, пока думала, но придумать так ничего и не смогла. Три рода сиашеисс были загнаны в глухое ущелье, выход из которого перекрыли мохнатые твари. Эти твари с крысиными хвостами непрерывно атаковали, поэтому у входа в ущелье находились все воины трех родов. Воинов осталось не так уж и много — всего-то половина от того количества, когда четыре рода сиашеисс прошли переходом в этот мир. Род Серебряного Лотоса, шедший первым, был отсечен от остальных мощной атакой этих тварей и, наверное, весь погиб. О судьбе тех сиашеисс Старшая Мать старалась не думать. И она, и остальные сиашеисс видели, как поедают павших противников эти мохнатые твари, впрочем, эти твари поедали и некоторых своих погибших.

— Что будем делать, Лирисса? — задала вопрос Старшая Мать рода Лунного Цветка. Лирисса была самой старшей и самой сильной сеири-са, поэтому стала лидером объединившихся родов.

— Не знаю, — честно ответила Лирисса. — Не знаю. Воины еще пару суток продержатся, но еды у нас уже не осталось. Начнут умирать дети. Потом падут воины, от ран и истощения. И тогда эти мохнатые твари нас всех съедят!

Последние слова Лирисса почти выкрикнула, глаза Старших Матерей, да и просто матерей, собравшихся вокруг своего лидера, превратились в щелочки.

— Да, да! Нам придется убить всех детей и сжечь их тела! А потом сделать то же самое и со всеми остальными сиашеисс! — выкрикнула Лирисса в наступившей гробовой тишине.

И вдруг повисшую тишину разорвали восторженные детские крики. Над стенкой, образованной огромными камнями и отделявшей небольшой участочек ущелья, где были дети, поднимался Крылатый Властитель! Он потешно, вразнобой махал крыльями, переливаясь всеми оттенками зеленого. За ним поднялся еще один, а потом, под восторженные крики детей, третий. Все три «властителя» зависли над каменной грядой, словно привязанные воздушные шары.

— Это что?.. — удивленно спросила одна из матерей.

— Пузыри, — пояснила молодая сиашеисс, выходящая из-за каменной стенки, — пузыри… Их Листик надувает.

И, как бы подтверждая ее слова, к трем зависшим «властителям» присоединился еще один, большего размера и более зеленый.

— Этот ударный, — пояснила сиашеисс, в которой многие узнали Вишассу из рода Серебряного Лотоса. Но из этого пояснения никто ничего не понял.

— Вишасса, как тебе удалось спастись и как ты сюда попала? Твой род погиб? Или вам удалось спастись? А где остальные? Где Старшая Мать твоего рода? — засыпали вопросами молодую сиашеисс.

— Погибла, погибли все воины и многие из матерей. Теперь по праву старшинства я Старшая Мать рода. Но нам удалось спасти детей! И мы ушли из этого мира. Я вернулась за вами, — на одном дыхании, скороговоркой, ответила Вишасса и позвала: — Листик, Листик, иди сюда!

Из-за стенки в окружении детворы, видно не хотевшей ее отпускать, вышла молодая самка-хуман. Даже не молодая, а совсем юная, и на ней не было никакой одежды, в которую обычно кутаются все хуманы.

— Ну что, Листик, сможешь? — с надеждой спросила эту юную самочку Вишасса.

— Нормально, Виш, — ответила та, весьма фамильярно ответила, — можно прямо отсюда. Давай готовь остальных, а я пока детей переправлю.

— Мы нашли проход в другой мир, там, правда, тоже чуть не погибли, но тот мир пригоден для жизни. Нам там помогли, вот она помогла. — Вишасса показала на самочку.

Лирисса встретилась глазами с этой самкой хуманов и похолодела, — это был Повелитель! Вишасса тем временем быстро рассказала о том, что произошло с родом Серебряного Лотоса. Опять взгляды всех сиашеисс были устремлены на Лириссу. Решение оставалось за ней — смерть или рабство. В то, что Повелитель может быть добрым и бескорыстно помогать сиашеисс, не верилось. Хотя если судить по отношениям этой Повелительницы и Вишассы… Вишасса отнюдь не тяготится своим подчиненным положением. Да и подчиненным ли?

— Листик, Листик! — высунулся из-за каменной стенки и позвал один из маленьких сиашеисс. — Листик, иди к нам.

— Листик! Сделай еще одного! — Еще пара маленьких мордашек высунулась и показала на парящих над головами надутых зеленых «властителей».

И Лирисса решилась, ведь ни один Повелитель не позволил бы к себе такого обращения, и уж подавно не стал бы возиться с детьми.

— Больше нельзя, а то очень сильно бабахнет, — ответила эта странная Повелительница детям.

— А почему нельзя? А почему бабахнет?! — засыпали Повелительницу вопросами дети.

Та как-то растерянно посмотрела на Старшую Мать Белого Лотоса. Лирисса склонила голову:

— Мы согласны, Повелительница. Белый Лотос, Белая Лилия и Лунный Цветок идут под твою руку, Повелительница!

А Повелительница еще больше растерялась и повернулась к Вишассе:

— Виш, чего это они?

— Тебе полагается ответить: «Принимаю вашу покорность и рабское служение…» — сказала та и почему-то хихикнула, сильно удивив остальных сиашеисс.

— Ну-у-у… — Повелительница вроде бы даже расстроилась, а Лирисса даже испугалась, а вдруг она чем-то разгневала Повелительницу, и та сейчас откажется от своих намерений.

— Листик, не обращай на них внимания, — решительно сказала Вишасса. И дальше она уже говорила командным тоном: — Лирисса, пошли кого-нибудь к воинам, пусть по сигналу отходят…

— Ага, — подтвердила заулыбавшаяся Повелительница, — сигнал — зеленый свисток…

— Листик, не перебивай! — строго сказала Вишасса, чем несказанно изумила присутствующих матерей — так разговаривать, почти командовать Повелителем! И Вишасса продолжила: — Подготовьте детей к эвакуации, и сразу за детьми пойдут остальные, Листик не сможет долго держать портал открытым, поэтому все надо сделать быстро.

— Но если воины отойдут, то эти твари все кинутся сюда, — робко подала голос одна из матерей.

— Не кинутся, я потому и говорю, чтоб отходили по сигналу. Вот это, — Вишасса указала на слегка покачивающихся над головами зеленых надувных «властителей», — это бомбы, Листик их взорвет, и они остановят птаров, ну этих тварей. Сигнал — зеленая вспышка.

Лирисса стала отдавать распоряжения, остальные матери бросились их выполнять. Не прошло и двух минут, как ей доложили, что все готово. Она вопросительно посмотрела на этого странного Повелителя, девочка показала рукой на скалу за загончиком, где были дети. Бордовая скала, как и все остальное в этом мире, будто покрылась серой плесенью, потом, еще сильнее посерев, стала прозрачной. В конце серого тоннеля, шириной в пять метров, появилась зеленая трава, высокие деревья, какие-то странные сооружения на круглых щитах и дети! Много детей сиашеисс, которые до этого играли, а теперь удивленно замерли, а к ним уже спешили матери рода Серебряного Лотоса.

— Вперед! — скомандовала Вишасса, и сводная колонна, состоящая из детей и матерей трех родов, двинулась сквозь портал. Одновременно с этим висящие над головами пузыри двинулись в сторону выхода из ущелья. Окрестности озарила яркая зеленая вспышка, воины родов, отбивавшиеся от уродливых тварей, резко развернулись и со всех ног, вернее, со всего хвоста бросились к порталу. Твари, было растерявшиеся, победно завыли и погнались за убегавшими воинами. Но птары на своих кривых ногах двигались медленнее, чем сиашеисс на своих хвостах. Когда твари оказались под зелеными пузырями, те со страшным грохотом взорвались, заливая пространство огнем. Дождавшись, когда мимо нее пробегут все воины, Лирисса побежала вслед за ними. Уже выскакивая из портала, она обернулась. Она увидела, как Листик что-то начертала огнем на вспыхнувшей ткани того мира, как начал закрываться портал, как оседавшую девочку подхватила Вишасса и с ней на руках одним прыжком преодолела уже схлопывающийся портал. На месте тоннеля в тот багровый мир под голубым небом шумели зеленые деревья, а на траве перед ними лежала Вишасса, так и не выпустившая из своих рук обвисшую, как тряпичная кукла, девочку.

— Очень интересно! — сказал чешуйчатый, расправляя свои крылья. — Очень интересно! На это стоит глянуть, кто это ко мне забрался и так нагло хозяйничает?

Сильный взмах крыльев — и это существо полетело, можно сказать, — грациозно полетело. Его спутники тоже полетели, если, конечно, это можно назвать полетом. Так летел бы кирпич, если мог бы на траектории своего полета дергаться вверх-вниз. Когда ущелье, где птары зажали проникших в этот мир сиашеисс и теперь происходили какие-то странные события, должно было показаться из-за скал, там что-то сильно полыхнуло. Чешуйчатый гигант, мощно взмахнув крыльями, опередил своих спутников. Сквозь пелену огня он увидел схлопывающийся межмировой портал.

— Кто! Кто посмел! — в ярости взревел чешуйчатый, но, когда его слегка перепугавшиеся спутники тоже опустились в ущелье на безопасном расстоянии от своего господина, тот уже успокоился. Он с интересом рассматривал скалу, сквозь которую и был проложен этот межмировой портал. Рассматривал даже с некоторым восхищением. — Ну ты посмотри, каков наглец, а? Вернее, нахалка! Это же надо, как она… Пришла, увидела, стащила! Я тут целую комбинацию выстраивал, интриговал, перед другими Властителями задолжал. А она пришла на все готовенькое и стащила, нагло стащила! Однако она быстро восстанавливает свое могущество.

— Повелитель, — робко обратился к своему господину один из мохнатых крокодилов, — может, догоним? И строго накажем?

— Видишь, что тут написано? — спросил Владыка багрового мира, а это был именно он.

— «И не думай…» — прочитал крокодил, написано было на языке тари, разновидности всеобщего, более сложной разновидности, которой пользовались Повелители миров и различные боги.

— Вот видишь! Кто ты такой, чтоб тягаться с Многоликой?!

— Повелитель! Простите мою дерзость, но почему вы решили, что это… — Крокодил даже не посмел назвать имя грозной богини.

— А кто еще способен так нагло действовать, причем на чужой территории? А? К тому же тут сдвинуты пласты реальности, так что отследить, куда вел этот портал, теперь просто невозможно. Ну кто еще способен на такое?

Если бы это услышала Листик, то она страшно возгордилась бы. Ее принял за могущественную богиню Властелин того багрового мира! Но Листик была уже далеко.

Когда чешуйчатый со своей крокодильей свитой, закончив осматривать место перехода, улетел, из-за камня на скале поднялся дракон, больше похожий на человека, чем на дракона. Он осторожно огляделся, его темно-зеленая чешуя совершенно его не маскировала на фоне окружающего бордового мира. Выждав некоторое время, он спустился к месту бывшего портала и долго его осматривал.

— Ай да Листикалинариона, а мы-то думали — куда она делась. А она сбежала, вот так, через портал! Интересно, где она взяла портальный артефакт? Вроде ни у кого не пропадал, или не хотят заявлять о пропаже? — тихонько бурчал себе под нос этот драклан, ощупывая камни. — Ты смотри-ка, никаких следов! Откуда пришла, куда ушла? Хм. И где она так наловчилась артефактом управлять? И пришла сюда же в самый нужный момент, пришла и увела из-под носа у Азариумала всех сиашеисс. Всех! Мы так старались, гнали их в этот мир, выполняли договор с архидемоном, хорошо хоть, это случилось здесь, где не наша зона ответственности. И хорошо, что я проследил, теперь будет над чем подумать Совету старейшин! Ну а эта девчонка — истинная дочь своей мятежной мамаши, вся в эту стерву Ветикалинариону! Выждала, выбрала момент, появилась, раз — и в дамках! — хрипло и тихо рассмеялся драклан, потом расправил крылья и, стараясь высоко не подыматься, чтоб не быть замеченным, полетел к постоянному межмировому порталу.

Отряд экспедиции шел по ущелью. По словам Ирэн, которая теперь была проводником вместо Листика, отряд должен был выйти к месту, являющемуся целью похода, около обеда. Поэтому магистр Захарус дал команду ускорить движение, с тем чтоб на место прийти пораньше и успеть обустроить стационарный лагерь до вечера. Во главе отряда шла Ирэн, по бокам от нее Ыргиз и Палым, за ними шагали Миримиэль и магистр эл Минэтэйнион. Несмотря на возбуждение, охватившее его от близости цели, магистр держал два плетения — большого щита и ледяного копья, что вызывало восхищение студентов, все-таки эти плетения довольно трудны и энергоемки. Замыкал отряд магистр Захарус с одним из своих студентов-«охотников».

После резкого поворота открылась горная долина, противоположным своим краем упирающаяся в отвесный обрыв двухкилометровой высоты. Долина была небольшая, но довольно живописная. Невысокие, но очень зеленые деревья и ручеек, скорее маленькая речушка, скрашивали суровость окружающих скал. Но не это вызвало удивление участников экспедиционного отряда. Под отвесной скалой, на той стороне долины, был разбит лагерь, причем лагерь не временный, полевой, а оборудованный для длительного пребывания. Стандартные армейские палатки, грибок дневального, даже полевая кухня, из трубы которой шел дымок, правда, запаха того, что там варилось, не чувствовалось — все-таки далеко, да и ветер дул от студентов в сторону этого странного лагеря. Странного, потому что, несмотря на всю его обжитость, этот лагерь был совершенно безлюден. Не было видно ни единого его обитателя. На скалу, что нависала над лагерем, уходили трипровешенные трассы для подъема. Очень грамотно провешенные, об этом свидетельствовали умело вбитые крюки, как основные, так и страховочные. Веревки в меру толстые, чтоб удобно было за них держаться, уходили вверх так, чтобы поднимающиеся по ним не мешали друг другу, но, если вдруг возникнет надобность, легко могли помочь товарищу рядом — не надо далеко тянуться.

— О-о-о-о… — выразил горестным стоном свои эмоции магистр эл Минэтэйнион, — нас опередили! Кто-то пришел раньше нас и поднялся на скалы! Теперь они там самым варварским образом срывают Blanko Edeliveus! Это растение требует к себе бережного отношения! А эти неучи его погубят!

— Почему же неучи? — удивился Ыргиз. — Смотрите, лагерь очень грамотно устроен, да и подъем на скалы делали явно профессионалы.

— Откуда здесь профессионалы? Это точно браконьеры! — Магистр эл Минэтэйнион издал еще один стон.

— Ну не скажите, господин магистр, многие браконьеры профессиональнее большинства профессионалов, — хмыкнул орк.

— Ну как вы можете так говорить! — воскликнул магистр. — Ведь это же губители природы! И сейчас на наших глазах эти варвары уничтожают…

— Я пока не вижу ни одного варвара, — сказал магистр Захарус, он подошел к голове остановившегося отряда и теперь, сложив ладонь козырьком, внимательно рассматривал скалу с провешенными трассами.

— Какая-то «Мария Селеста», только горная, — хмыкнул Ыргиз. — Все есть, только люди куда-то пропали. Я не удивлюсь, если возле кухни стоят тарелки с еще не остывшим супом.

— Какой ужас, — проговорила одна из эльфиек, они все, как, впрочем, и эльфы-юноши, скучковались вокруг магистра эл Минэтэйниона, — их, наверное, всех съели эти ужасные каменные тролли!

— Не-а, если бы это были каменные тролли, то они бы и то, что варится в полевой кухне, съели бы, а кухню перевернули, а она стоит, — вмешался Палым. — Ставлю серебреник против разменной медяшки, что там каша варится! Именно каша, а не суп!

— Кому что, а орку каша! — возмущенно фыркнула та же эльфийка. — Тут, возможно, произошла страшная трагедия! А ты, Палым, о столь низменном!

— Иллика, ну вот почему все эльфы считают трагедию возвышенной! А по-моему, именно кашу никак нельзя считать низменной! Вот посуди сама, разве может происходить хоть что-нибудь возвышенное на голодный желудок! — воскликнул Палым и в духе героя возвышенных трагедий для полноты сходства закатил глаза.

— Палым, а почему ты думаешь, что там каша? — спросила орка Миримиэль. — Как ты это определил? По запаху? Ветер же от нас дует…

— Ну что, никто не хочет со мной поспорить? — Орк загадочно улыбнулся. А Миримиэль продолжала наседать:

— Ну как ты определил?! Ну скажи! Скажи, пожалуйста! Мне на ушко! Я никому не разболтаю!

— Пять порций мороженого! Информация, она того… мороженого стоит! — заявил орк.

— А ты его Листику отдашь, за тайну Ыргиза, — засмеялась Ирэн. — Вот до чего нездоровое любопытство доводит, начинаешь вымогать у своих товарищей взятки… мороженым!

— Ну чего? Листику можно, а мне нельзя? — Обиженно надулся орк.

Студенты, слушавшие этот разговор, засмеялись, Ыргиз хлопнул своего друга по плечу. Магистры не принимали участия в общем разговоре, они внимательно разглядывали этот неизвестно откуда появившийся лагерь. Вроде он выглядел совершенно мирно, никакой угрозы оттуда не чувствовалось. Магистры вышли немного вперед, отделившись от основной массы студентов.

— Браконьеры, это браконьеры! — повторил магистр эл Минэтэйнион. — Кто еще может забраться в такую глушь?

— Для браконьеров лагерь очень правильный, скорее это похоже на армейское подразделение, именно на армейское, даже не на лагерь баронских дружинников.

— Что вы этим хотите сказать, коллега?

— Что мы ничего не узнаем, если будем здесь стоять и рассматривать этот лагерь издали, коллега, — ответил Захарус. — Я предлагаю продолжать двигаться, когда мы подойдем ближе, то все увидим.

— Но это же может быть опасно! — забеспокоился магистр эл Минэтэйнион. — Судя по количеству палаток, там людей не менше, чем в нашем отряде, это может быть засада! Они специально не показываются, мы подойдем, а они выскочат, и раз…

— И накормят нас супом, прямо из той полевой кухни, — усмехнулся магистр Захарус.

— Кашей… Палым утверждает, что там каша варится, — подсказала Ирэн, подошедшая к магистрам.

— Вполне может быть, Палым в этом здорово разбирается, — согласился магистр Захарус.

— В чем? В чем разбирается, в каше? При чем здесь каша?! — возмутился эл Минэтэйнион.

— Продолжаем движение, — скомандовал магистр Захарус, и отряд, снова выстроившись в походную колонну, двинулся к этому странному лагерю.

Место Ирэн во главе колонны занял магистр Захарус, а она сама и другие эльфы оттянулись в хвост построения.

— Я не понимаю, как можно столь легкомысленно идти прямо в логово врага! — продолжал кипятиться магистр эл Минэтэйнион.

Ирэн, улыбнувшись, заметила:

— Ну почему сразу — врага? Это палатки дрэгисской дружины, вон, видите, и на флагштоке дрэгисское знамя!

Действительно, налетевший порыв ветра развернул висевшее до этого полотнище, на котором красовался золотой дракон на голубом фоне. Казалось, дракон ехидно подмигивает с развевающегося флага.

— И видите, магистр Захарус занял место впереди колонны, там же собрались все «охотники», если нападут из лагеря, то времени для применения магии почти не будет, но нападающих все равно встретят. Встретят «охотники», вооруженные мечами и топорами, они дадут нам время подготовиться и ударить заклинаниями, — прокомментировала Ирэн действия наставника «охотников». Эльфы с уважением посмотрели на девушку. Хоть темная эльфийка и училась вместе с ними на целительском факультете, но чем дальше, тем больше она становилась для них авторитетом в военных вопросах.

Уже на подходе к лагерю внимание магистра Захаруса привлек странный звук, будто кто-то ударял деревянными палочками друг о друга. Сделав знак остановиться, Захарус осторожно сделал шаг вперед. С шуршанием осыпалось заклинание невидимости, и удивленные участники похода увидели двух норвеев, сидящих на больших камнях у тропы. Они были вооружены, но при этом азартно играли в нарды, метая деревянные игральные кости на деревянную же доску. Норвеи вскочили, вытянулись и гаркнули:

— Здравия желаем, господин магистр!

— Что ж вы так плохо службу несете? — попенял им смутившийся магистр Захарус, он сам подошел к ним почти вплотную и все равно не смог их заметить под покровом заклинания.

— Так мы, это, видали же, что вы идете! Поэтому и не шибко прятались, — ответил дружинник-норвей.

— Гм, а кто заклинание ставил? — спросил Захарус.

— Так это, госпожа Саманта! Они тут прилетали недавно с госпожой старшей баронессой, на драконе. Смотрели, как здесь все обустроено, — так же браво доложил дружинник.

— А что, вас тоже на этом драконе привезли? — поинтересовался магистр Захарус.

— Никак нет! Нас раньше на большом драконе доставили, дракончик госпожи баронессы столько бы не утащил! Мы на Фарранау прилетели. С десяток нас было, лагерь разбили, а потом остальные улетели, а мы, трое, вот в карауле остались. Мы здесь, а третий там, кашеварит.

— Так что, вы здесь так и будете дежурить? — спросил магистр.

— Никак нет, через три дня сменят!

— Оригинальное решение — использовать драконов в качестве транспортного средства, — проговорил подошедший магистр эл Минэтэйнион. — Очень оригинальное, очень!

— Да, — согласился Захарус, — учебный дракон у нас в академии есть. Боевые драконы, как оказалось, у баронесс Дрэгис тоже есть. Вот, теперь и грузовые драконы появились. Очень удобно, должен сказать, можно возить грузы в любые труднодоступные места!

Магистр эл Минэтэйнион важно кивнул, соглашаясь с этим утверждением:

— Несомненно, такой вид транспорта в приграничных баронствах очень полезен, тут же горы. А как мы убедились, дракон в горах и предгорьях — это самое надежное транспортное средство.

Магистр Захарус с удивлением посмотрел на своего коллегу, так и не поняв, шутит тот или говорит серьезно.

Почтенный Гунар Кларин был напуган, да что там напуган, он был в ужасе! Вчера, останавливаясь на ночлег, как обычно съехав с тракта в лес, он и не предполагал, что такое вообще возможно! Днем караван двигался по тракту, змеелюды прятались в фургонах, на виду были только люди. Видно, чтоб не пугать других купцов и путешественников и не смущать их. Ночевки организовывали не на постоялых дворах, а в лесу, наверное, с той же целью. Караванщик сначала опасался нападения зверей или каких-нибудь других тварей, в изобилии водившихся в горах и предгорьях, но баронские дружинники, охранявшие купеческий обоз, были спокойны. Видно, опасности пока не было. Но на душе купца было неспокойно, он чувствовал надвигающиеся неприятности. Сегодня то место, которое выступает как индикатор грядущих бед, прямо-таки завопило и задергалось с самого утра. На поляну, где расположился на ночевку караван, еще до завтрака приземлился верховой дракончик баронессы. На этот раз баронесса была не одна, с ней была девушка постарше, видно, тоже из очень благородных, если судить по тем знакам уважения, которые ей оказывали дружинники. Вслед за дракончиком баронессы на поляну приземлились два больших дракона. По команде старшей девушки дружинники и караванщики стали их разгружать, драконы привезли большие тюки с продовольствием. Не успел почтенный купец подобрать свою отвалившуюся от удивления челюсть — это же надо, так припахать драконов! — а баронесса, прилетевшая с ней девушка, дракон баронессы и главная змеелюдка удалились в лес. Они там пробыли довольно долго, все успели позавтракать. Потом из леса вышли баронесса и прилетевшая с ней девушка, а змеелюдки и дракона не было. Девушки подошли к остальным змеелюдам, и баронесса стала им что-то говорить. Змеелюды заволновались, очень сильно заволновались, некоторые даже схватились за оружие — а ну как баронесса скормила их соплеменницу своему дракончику, а теперь оправдывалась. Но баронесса, видно, сумела припугнуть этих человеко-змей, наверное пообещав, что еще кого-нибудь отдаст дракону на растерзание. Змеелюды немного успокоились, а вот эти две девушки ходили вдоль опушки леса, в очень сильном волнении ходили. Наверное, переживали за своего дракона, может, он той змеелюдкой подавился?

Время уже шло к обеду, и заскучавший, но не переставший ожидать неприятностей купец разглядывал драконов, прикидывая, какие выгоды можно получить, если использовать их как транспортное средство. Вдруг опушка леса замерцала серым облаком, закрывшим деревья. Облако довольно быстро пропало, но на его месте оказался не лес, а какой-то длинный тоннель, в конце которого был просто-таки кошмарный пейзаж! Дикие багровые скалы, кусочек такого же багрового, еще более дикого, неба… Все это нагоняло ужас. И, усиливая этот ужас, из этого тоннеля посыпались змеелюды. Много змеелюдов, сначала маленькие, а потом все увеличивающиеся в размерах. Последние змеелюды были вообще с оружием! Они нервно озирались, вроде как намереваясь на кого-нибудь напасть. А серый тоннель стал уменьшаться. Баронесса вскрикнула — из почти исчезнувшего тоннеля вывалилась старшая змеелюдка с ребенком на руках. Ребенок был без сознания, его руки и ноги безвольно болтались. Баронесса подскочила к змеелюдке и перехватила девочку, это была девочка, рыжая и совершенно голая. Баронесса прижала ее к себе, один из дружинников-норвеев подошел и дал второй девушке свой плащ. Они закутали девочку, и баронесса, так и не выпустившая свою ношу из рук, опустилась на землю. А старшая девушка кинулась к большому дракону:

— Гирокау, быстрее к Марте! Привези ее сюда! Быстрее!

Могучий дракон сорвался с места и стремительно полетел в сторону гор.

— Ого! — тихонько сказал старший погонщик, но купец услышал и повернулся к нему. Караванщик пояснил свое удивление: — Обычно драконы летают медленно, я бы сказал, степенно. А этот рванул как наскипидаренный! И сразу же, как только эта леди ему приказала.

Купец вопросительно поднял брови, а старший погонщик продолжил:

— Дракона трудно заставить что-либо сделать, даже просто убраться с облюбованного им места, а тут… ну ты сам же видел!

— Но, Джер, на драконов же охотятся, может, этого поймали и приручили…

— Охотятся, Гунар, охотятся. Но только на очень старых и очень больных, а здоровый дракон обычно сам охотится на охотников. Охотники на драконов больше байки по тавернам рассказывают, чем на драконов охотятся.

— А с чего же они тогда живут?

— С охоты, только не на драконов, а на всякую нежить. Вот ты, если тебе надо будет защитить свой дом, к примеру, от упыря или мохтура, кого ты наймешь? Обычного охотника на нежить или знаменитого охотника на драконов, ну и на нежить попутно? То-то!

— А это что было? — Купец показал на то место, где был серый тоннель.

— Это был портал, межмировой портал. Видал я такие, даже хаживал через них. Но то были постоянные, они, как горные перевалы, существуют постоянно. По ним можно пройти из мира в мир. А этот видал? Был сделанный, наверное, кем-то…

Купец мотнул в сторону змеелюдов и баронессы с лежащей на ее коленях девочкой.

— Не-э, тут нужен сильный маг, такой, что… — возразил старший погонщик, пошевелив пальцами и показывая, какой нужен маг, — ну очень сильный! Я о таких и не слыхал.

— Слушай, Джер, а если нам снарядить караван в другой мир, а? — И купец со своим караванщиком пустились в обсуждение выгод и трудностей такого предприятия, с опаской поглядывая на сильно увеличившихся в количестве змеелюдов.

Лирисса смотрела, как кормят детей, как перевязывают раны воинам. На глаза у нее наворачивались слезы. Никто не погиб. Спаслись все, и это тогда, когда была потеряна последняя надежда! Она обернулась, чтоб поблагодарить эту странную Повелительницу. Но та так и лежала, не подавая признаков жизни, вокруг нее хлопотали уже пришедшая в себя Вишасса и девушка-хуман. А эта странная Повелительница безвольно лежала на коленях у второй, плачущей девушки. Недалеко от этой группы мялись сиашеисс из рода Серебряного Лотоса. Они не знали, чем помочь, но всем своим видом показывали, что готовы оказать, если потребуется, любую помощь. И Лирисса понимала, что это не обязательная дань уважения или почитания, их чувства были искренни. А таких чувств у сиашеисс ни угрозами, ни применением силы не добиться. Старшая Мать рода Белого Лотоса с удивлением осознала, что нечто подобное начинает испытывать и она. Лирисса с сочувствием посмотрела на девушку, у которой на коленях лежала Повелительница. Девушка, видно почувствовав взгляд, подняла голову. Лирисса вздрогнула — это тоже была Повелительница! Но во взгляде этой Повелительницы было столько боли, беспокойства и еще чего-то, что Старшая Мать снова вздрогнула. Всегда холодные и рассудительные, Повелители не могут испытывать такие чувства! Совсем растерявшись, Лирисса опустила глаза. К ней подошли другие Старшие Матери.

— Дети накормлены и размещены в этих странных домах, — сказала одна из матерей, — матери из Серебряного Лотоса говорят, что эти дома едут. Их тянут те большие рогатые животные. Если это так, то это хорошо. Дети ослабли, и им будет трудно идти, там же разместили и тяжелораненых, остальные пойдут пешком.

Немного помолчав, эта же мать продолжила:

— Мы благодарны Повелительнице, мы согласны признать ее нашей госпожой.

— Та хуман, — Лирисса кивком указала на девушку, на коленях которой лежала Повелительница, — тоже Повелительница, и она плачет.

— И та девушка-хуман, — Лириссе указали на девушку, которая послала дракона за какой-то Мартой, — тоже Повелительница.

У Старшей Матери даже слегка закружилась голова от такого обилия Повелителей вокруг. Этого не могло быть! Повелители очень редко общаются друг с другом, только по большой необходимости, а тут… сразу трое, причем действуют вместе и испытывают друг к другу дружеские чувства, даже более чем дружеские! Но обдумать это положение у матерей не вышло: на поляну буквально плюхнулся дракон. Это был тот дракон, которого одна из Повелительниц посылала за какой-то Мартой. С дракона спрыгнула еще одна девушка, это не была Повелительница, Лирисса вздохнула с облегчением, такое количество Повелителей на столь малой площади было бы трудно выдержать, девушка была алив, только какой-то странный. Она подбежала к лежащей девочке и быстро ощупала ту, потом раскрыла свою огромную сумку, достала большую бутылку и буквально влила все содержимое в рот юной Повелительнице. При этом эта девушка-алив громко ругалась:

— У нее полное истощение! Как физическое, так и магическое! Как можно было доводить ее до такого состояния! Вы вообще чем думали?! Ладно — Милисента, но ты, Саманта, ты же уже почти взрослая! Без пяти минут магистр! Ты что, не видела, что она уже на грани…

— Но, Марта, когда Листик прыгнула в тот мир, она была в полном порядке. Она оттуда открыла портал, чтобы смогли уйти сиашеисс…

— Категорически! Категорически нельзя было этого делать! — продолжала кричать эта странная алив, вливая содержимое второй, еще большей, чем первая, бутыли в девочку. — Категорически…

— Прошу меня простить, уважаемая, — с опаской обратилась к этой странной алив Лирисса, — но если бы Повелительница не открыла портал, то мы все погибли бы. Все три наши рода, погибли бы дети!

Алив замолчала и посмотрела на фургоны, из которых выглядывали дети сиашеисс, на мнущихся неподалеку сиашеисс из рода Серебряного Лотоса. Горестно вздохнула:

— Да что говорить, Листик все сделала правильно, она и не могла сделать по-другому. Но при этом довела себя почти до смерти. Еще немного бы, и…

Ее прервал всхлип той Повелительницы, у которой юная Повелительница лежала на коленях. А третья Повелительница стояла рядом и ловила каждое слово этой девушки… Хотя какая она девушка? Лирисса поняла, что эта алив старше ее вдвое, а может и больше. Старшая Мать с уважением посмотрела на эту женщину, которую беспрекословно слушаются Повелительницы, хотя она сама не Повелительница… Лирисса потрясла головой, совершенно запутавшись в Повелительницах, — такое их обилие вокруг явно выбивает ее из колеи.

— Повезло, что Листик за последнее время увеличила свои силы… — продолжила было женщина-алив, но тут ее прервала лежавшая девочка: она громко булькнула, делая последний глоток из бутылки, и, не открывая глаз, произнесла:

— Ага!

— Что «ага»? — строго спросила алив.

Девочка открыла глаза и заявила:

— Я сильная! Я очень сильная! Я могучая Повелительница!

— Лежи уж, «могучая Повелительница», тебе вставать нельзя! До вечера так точно! — еще строже сказала лекарка. Лирисса поняла, что эта женщина — лекарка, причем не просто лекарка, а очень сильная сеири-са. Она не просто поила девочку снадобьями, но еще и лечила, применяя силу сеири.

— Ага, — покорно согласилась маленькая Повелительница, поудобнее устраиваясь на коленях у второй девушки. Та обняла ее и прижала к себе.

— Что вы думаете делать дальше? — спросила лекарка.

— Доставить всех сиашеисс в Иланский лес, там они займутся обустройством своего будущего места жительства, ты же знаешь, Марта, что необычный народец занял только часть окраины леса, и то за речкой, а в лес они отказались даже заходить, — ответила Саманта.

— Там очень сильная аура смерти осталась после луввока, — кивнула Марта. И пояснила, откуда она это знает: — Я там побывала с Гирокау, видела.

— Но мы там с Вишассой были, ничего не заметили… Да, лес сильно пострадал, но он активно восстанавливается, — Саманта пожала плечами, — Виш там очень понравилось!

— Сиашеисс не столь чувствительны к подобным эманациям, и вот что мы сделаем, — сказала Марта, — я и несколько сиашеисс полетим туда на драконе. Я постараюсь ускорить процесс восстановления леса, и сиашеисс мне в этом помогут. Я все-таки неплохой маг жизни. Ну и им будет полезно понаблюдать, тем более что их ауры вплетутся в ауру леса. Так они станут частью леса, а не гостями, временными обитателями. Я заметила, среди них есть маги с задатками магов жизни. Так что заодно и подучатся.

Лекарка посмотрела на Лириссу и протянула ей руку:

— Меня зовут Маритининиэль, но можно — Марта, последние сорок лет меня именно так звали. А тебя?

— Лирисса, — ответила змеелюдка на всеобщем, тоже протягивая свою руку.

— Вот и познакомились, ты полетишь, я вижу, ты здесь самая главная, контакт с лесом тебе будет просто необходим.

— Но старшинство должно принадлежать Вишассе, она вывела свой род сюда, и она спасла наши…

— Ну какая я Старшая Мать? — возмутилась Вишасса, устроившаяся рядом с Милисентой. — Я стала Старшей Матерью только потому, что была самой сильной сеири-са в роду, теперь, когда нам больше опасность не угрожает, я уступаю свое место Кишшаре, она будет лучшей Старшей Матерью для рода!

— А ты?

— А я пойду учиться в академию! — гордо заявила змеелюдка. — Вот Саманта говорит, что у меня большой потенциал! Ну способности…

— Мы тоже! — пискнули две совсем молоденькие змеелюдки из рода Серебряного Лотоса. — Нам Листик сказала, что у нас тоже большой, этот… ну который способности!

— Вы тоже, — засмеялась Саманта, — только не сейчас, а осенью, когда начнется прием студентов в академию.

— Но мы-то можем и сейчас, — сказали почти хором две неслышно подползшие змеелюдки, — мы не в академию, мы к Листику в дружину!

— Да, я же обещала! — пискнула Листик, высунув свой курносый веснушчатый нос из плаща. Чихнула и добавила голосом умирающей: — Это мое последнее желание.

— Перед смертью? — уточнила Саманта.

— Перед тем, как я улечу… — фыркнула Листик.

— Никуда ты сама не полетишь! — строго сказала Милисента. — Полетим вместе на Гирокау.

— Они тоже. — Листик указала на Ушша-си и Ишша-си. — Они будут меня держать, чтоб я не упала.

— Мы все будем тебя держать, чтоб ты не улетела! — строго сказала Саманта. — Значит, так и решаем, мы летим в замок, у нас там дел полно. Марта летит в Иланский лес…

— Со мной летят Лирисса, ты, ты и ты. — Марта указала еще на семерых матерей-змеелюдок. — Ну подходите, будем знакомиться.

Саманта кивнула, одобряя решение Марты, и продолжила:

— Мы летим в замок, а остальные сиашеисс продолжают двигаться прежним порядком. В Иланский лес.

Группа сиашеисс, явно воинов, приблизившись, что-то зашипела. Опять высунувшаяся из плаща Листик перевела:

— Они воины, они тоже хотят в дружину. Говорят, что раз здесь будет безопасно, то они будут служить Повелительнице. — И Листик что-то гневно зашипела смутившимся воинам. Лирисса улыбнулась: Листик ругала воинов за то, что они назвали ее Повелительницей.

— Очень хорошо, — сказала Саманта, — нам не помешают такие доблестные и умелые воины.

Листик перевела, сиашеисс еще больше смутились, а Саманта продолжила:

— Но забрать всех мы не сможем, дракон же не резиновый. Поэтому с нами полетят только Ушша-си и Ишша-си, остальные сопровождают своих соплеменников к месту жительства, помогают там обустроиться. А мы, когда будем двигаться в столицу, обязательно возьмем всех желающих и служить в дружине, и обучаться в академии. Понятно?

Все согласно закивали, с таким командиром не поспоришь, а то, что Саманта именно воинский командир, поняли все.

— Очень, очень предупредительная и примерная студентка, — говорил магистр эл Минэтэйнион две недели спустя. Они с магистром Захарусом сидели у своей палатки и наблюдали за тем, как дежурные по кухне моют посуду после ужина. Это было делать не так тяжело, как в походных условиях. Протекающая рядом речушка давала неограниченное количество воды, а многосекционная полевая кухня с магическим огнем в топке исправно эту воду грела. Захарус кивнул в ответ на высказывание эльфа, а тот продолжил: — Если бы не она, то нам бы пришлось тратить время на обустройство лагеря и подъем на скалы, а тут она все нам приготовила, просто очень примерная студентка!

— Кого вы имеете в виду? Милисенту или Листика? — спросил магистр Захарус.

Эльф на мгновение задумался и ответил:

— Наверное, обеих, Листик нас довела, а Милисента приказала обустроить лагерь.

— Лагерь приказала обустроить Саманата, насколько я понял. — Захариус кивнул в сторону собиравшихся воинов-норвеев, их должны были сегодня сменить. Потом встал и подошел к старшему дружиннику: — Не могли бы вы передать леди Саманте, что я настоятельно прошу ее переговорить со мной.

Воин-норвей согласно кивнул.

Саманта прилетела на изумрудно-золотистом дракончике Милисенты на следующий день утром. Прилетела тогда, когда магистр эл Минэтэйнион и еще пять студентов уже забрались на скалу. На скале была целая колония белых цветов, и теперь эльф замерял скорость и силу ветра, влажность и освещенность, мощность и вектор магического фона и еще кучу других параметров. Все это надо было сделать так, чтоб, не дай Единый или другие боги, не повредить растущие на скалах цветы. В общем, магистр эл Минэтэйнион занимался полевыми исследованиями и сопутствующими им научными изысканиями.

— Саманта, давай отойдем, — увлек девушку на другой берег речушки магистр Захарус. Зайдя за скальные обломки, так чтобы их не было видно из лагеря и со скалы, он остановился и спросил у шагавшего за Самантой дракончика:

— Листик, ведь вы же Листик?

— Ага, — очень важно ответил дракончик, — я это, я, и никем другим быть не могу. Могу быть только самой собою!

— Студентка Листик, — строго сказал магистр Захарус, — я знаю, что это вы! Я догадался, что вы драконий оборотень!

— Ага, — ответила уже студентка Листик, усаживаясь на камень, — только я не оборотень, я дракон!

— Но вы же оборачиваетесь в дракона? — спросил смущенный магистр, на девочке не было никакой одежды, но это ее нисколько не смущало. Она поболтала ногами, посмотрела на Саманту и сказала:

— Я не оборотень, я дракон! Я не оборачиваюсь, я меняю ипостась. И в отличие от оборотня при смене ипостаси все мои способности сохраняются!

— Да, Артур, Листик не оборотень! Она дракон! — подтвердила Саманата. — И я попрошу тебя не разглашать этого.

— Саманта, как давно ты это знаешь? — спросил у девушки магистр Захарус.

— Очень давно, — уклонилась от прямого ответа Саманта. И спросила сама: — Ты же не для ответа на этот вопрос вызвал меня сюда?

— Нет, меня удивили и насторожили несколько моментов. Я ни в коей мере никого не подозреваю и не обвиняю. Но я думаю, что я достоин вашего доверия. — Магистр Захарус изобразил поклон в сторону девушек. — И в случае возникновения любых конфликтов, кроме тех, что могут угрожать безопасности нашего королевства, я буду на вашей стороне. Но я уверен, что ни ты, Саманта, ни твои студентки не замышляют ничего подобного.

Саманта кивнула, потом посмотрела на девочку, та тоже серьезно кивнула, будто с чем-то соглашаясь, но при этом не перестала легкомысленно болтать ногами. Это переглядывание не удивило магистра, более того, он понял, что этот разговор для обеих девушек не является неожиданностью. А Саманта, улыбнувшись, спросила:

— Артур, и что тебя так насторожило? Или, лучше так спросить: на что ты обратил внимание?

— Вся эта цепь событий. Сначала в академии появляются две студентки, сразу на втором курсе элитного факультета. Зачислены они по личному распоряжению ректора академии господина Канвио. Хотя это можно объяснить их особыми способностями. Потом появляешься ты, хотя до этого пару раз отказывалась от предложений преподавательской работы в академии. А тут вдруг решила стать магистром, даже тему для магистерской диссертации подобрала. Появившись в академии, все свое свободное время ты проводишь в обществе этих студенток, при этом ваши отношения более чем дружественные. И это несмотря на то, что ты гоняешь этих студенток раза в три больше, чем остальных студентов.

— Не вижу тут ничего странного, я подумала, хорошо подумала и приняла предложение работать в академии. А девочки более чем талантливы, и их способности надо развивать. — Саманта усмехнулась, магистр кивнул, принимая ответ к сведению, и продолжил:

— Обе эти девочки — баронессы приграничного баронства, причем ту, которая не наследная, здесь все слушаются, даже больше, чем наследную. Мало того, дружина этих баронесс не уступает ни по численности, ни по выучке королевской гвардии, а если к ней еще присоединится гномий хирд, который гномы, как вассалы баронессы, должны выставить, то вообще в королевстве нет силы, способной остановить эту армию. Разве что объединятся все дружины пэров и королевская гвардия. Я не говорю о драконах, которые тоже примут участие в военном конфликте, если такой случится.

При этих словах Листик хмыкнула, магистр глянул на нее, но девочка ничего не сказала, лишь утвердительно кивнула. Магистр продолжил:

— А последние события показали, что — в случае чего — на сторону баронесс Дрэгис встанут и все приграничные бароны! Я не думаю, что всем этим руководит одна Милисента, тут отчетливо видно твою руку, Саманта. И это тоже очень странно, ведь тут ты раньше была лишь пару раз, и то проездом! Но здесь все тебя знают, причем знают так, как будто ты тут жила последние полгода!

Магистр угадал — в последние полгода Саманта здесь бывала каждую неделю. И пока Листик летала в горы охотиться, они с Милисентой занимались и хозяйственными делами, и военными приготовлениями.

— Если бы я тебя не знал так хорошо, я решил бы, что ты, Саманта, готовишься здесь к мятежу! — выдал на одном дыхании магистр Захарус.

— Да, Артур, я здесь готовлюсь именно к мятежу! — ответила Саманта.

Глава 20 Экспедиция все больше становится спасательной

По дороге двигался купеческий караван. Большие трехосные фургоны повышенной проходимости тянула четверка могучих круторогих быков. Одно это свидетельствовало о богатстве купца, владеющего этим караваном. Трехосные фургоны и четверку быков на фургон мог позволить себе не каждый. Да и заклинание, наложенное на каждый фургон, позволяющее ему преодолевать бездорожье и другие малопроходимые для обычных повозок места, тоже говорило об определенном достатке караванщика. Большинство купцов не пользовались этим заклинанием, дороги королевства, доставшиеся от Старой Империи, были отличного качества и образцово содержались. Но купцам, занимавшимся торговлей с другими странами, такое заклинание, повышающее проходимость их фургонов, было просто необходимо. Да и четверка тягловых быков увеличивала скорость движения каравана почти в полтора раза по сравнению с упряжкой, состоящей из двух животных. Восемь фургонов двигались по старому имперскому тракту, теперь уже ставшему новой дорогой, ведущей через Иланский лес. Уже миновали поворот на бывшую дорогу, которая вела в обход леса и шла через владения герцога Вэркуэлла, теперь же она становилась «старой», так как увеличивала путь более чем на неделю. Караван шел почти без охраны, да и чего бояться на землях дрэгисского баронства? Появлявшихся разбойников дрэгисские дружинники отлавливали моментально, те даже не успевали выйти на дорогу на свой промысел. Каким образом о лихих людях становилось известно дружинникам, для многих оставалось загадкой. Хотя особо знающие, или хотевшие таковыми казаться, закатывая глаза или надувая щеки, многозначительно говорили:

— Хозяйка леса! От нее ничего не укроется, а она уже дружинникам рассказывает.

— Да кто же эта Хозяйка, что ее и люди, и необычный народец слушаются? — спрашивал собеседник.

— Поговаривают, что это сама баронесса! — еще больше надувал щеки особо знающий.

— А которая из двоих? — проявлял информированность слушатель.

— Одна из двоих, — чесал в затылке знающий, — а может, и обе!

— Так говорят — Хозяйка леса! А не хозяйки! — наседал собеседник, на что знающий еще больше закатывал глаза и надувал щеки.

Почтенный Гунар Кларин ехал не верхом, как обычно, а в переднем фургоне. Его караван делал вторую ходку по этому маршруту, сейчас он вез продовольствие, инструменты ремесленные и сельскохозяйственные. Баронесса предложила хорошую цену за эту поездку, и почтенный купец не смог удержаться, правда, задействованы были не все фургоны его каравана, о чем Гунар сильно сожалел. Сейчас он сидел рядом с возницей, с легкостью управлявшей четверкой могучих быков. Именно управлявшей, так как это была молодая женщина, девушка.

— Леди Саманта, — обратился к вознице купец, — выходит, что теперь это земля баронесс Дрэгис? До самого леса? И лес тоже их?

Девушка не ответила, она только щелкнула вожжами, зачем отвечать на и так уже известный всем вопрос. А купцу и не нужен был ответ, он просто хотел поговорить, а девушка, понимая это, отвечала на все его вопросы очень коротко и односложно.

— Я вот думаю, что дорожную пошлину герцогу Вэркуэллу уже платить не надо? Раньше ведь как было, аккурат на том перекрестке, что уже проехали, стоял пост герцогских дружинников, и они плату брали со всех, даже с тех, что налево поворачивали. Все равно брали! Вот же как получалось — налево пошел, а пошлину все равно плати! Говорят, зона охраняемых жизненных интересов и повышенной ответственности, мол, за охрану плати. А какая же может быть ответственность, когда налево пошел? Да и какая там охрана, когда ехать-то в другую от герцогства сторону…

Закончить купец не успел: на дорогу из небольшой рощицы выскочили всадники, судя по их одежде и оружию, совсем даже не разбойники. Они перегородили дорогу, заставив караван остановиться. К первому фургону подскакали три воина вэркуэльской дружины, об этом говорили цвета их одежды. Купец в испуге сжался, а девушка хмыкнула:

— Ну чисто петухи! Вот чем ниже боеспособность таких, простите, вояк, тем ярче их одежда. — И, уже обращаясь к герцогским дружинникам, грозно наставившим на нее арбалеты, закричала: — Эй! Что это вы разоделись, как шуты в ярмарочном балагане? Или думаете, что чем ярче выглядите, тем страшнее кажетесь?

Воины охраны каравана, которых было раз в пять меньше, чем преградивших путь, дружно засмеялись. А вот нападавшие растерялись. Растерялись, потому что это была не обычная купеческая охрана, это были воины-норвеи, каждый из которых стоил пятерых вэркуэльских дружинников. Растерялись, но арбалеты не опустили.

— Что это вы едете по моей земле, а пошлину не платите? За это я налагаю на вас штраф! — визгливым голосом закричал выехавший из глубины нападавших их предводитель.

— Во-первых, это не ваша земля, а баронессы Дрэгис… — спокойным голосом начала девушка, сидящая на козлах первого фургона, она даже и не думала вставать, казалось, создавшаяся ситуация ее даже забавляла.

— Какой баронессы?! — уже почти истерически закричал старший из дружинников.

— Баронессы Листикалинарионы Дрэгис, — так же спокойно продолжила девушка. — Ей эта земля дарована королевским указом. И вы, Ринус Вэркуэлл, сами присутствовали при зачтении этого указа, его подлинность, если вы помните, подтвердил представитель Палаты пэров и королевский инспектор граф де Нариньяк. Или вы сомневаетесь в его полномочиях?

— Он подкуплен! И этот указ можно оспорить в Палате пэров!

— Можно, — согласилась девушка, — но, пока он не оспорен, земля принадлежит баронессе…

— А-а-а, — завопил Ринус Вэркуэлл, — эта земля…

— Вам никогда не принадлежала, — так же спокойно продолжила девушка. — Вы брали пошлину за проезд через этот участок совершенно незаконно, и королевский инспектор как раз сейчас расследует эти ваши, уже можно с уверенностью сказать, преступные действия. За которые вы, именно вы и ваш отец, будете серьезно наказаны. Знаете ли, получение незаконных доходов, а тем более утаивание налогов с этих доходов очень строго карается!

— Убейте ее! Убейте их! — в исступлении закричал юный герцог.

Девушка улыбнулась и зажгла на вытянутой ладони огненный шар, размером с большой арбуз. Шар оторвался от ладони и, увеличиваясь в размерах, потрескивая и сыпля искрами, поплыл в сторону нападавших. Герцогские дружинники в испуге отшатнулись.

— Убейте ее! Гранмус! Убейте, ведь вы боевой маг! — почти сорвался на тонкий визг Ринус Вэркуэлл.

— Я не нанимался воевать с боевыми магами, — спокойно ответил выехавший из отряда нападавших мужчина в кожаном плаще и широкополой шляпе. — Я и мой отряд были наняты, чтоб очистить дороги герцогства от нежити и нечисти, а не для нападений на купеческие караваны.

— И-и-и… Хрр… — задохнулся от своего крика молодой герцог.

— Мое почтение, леди Саманта! — Мужчина в кожаном плаще подъехал к фургону, снял шляпу и изобразил придворный поклон, насколько это возможно не слезая с лошади. За ним подтянулись и его люди, одетые более чем скромно, если сравнивать с вэркуэльскими дружинниками.

— О, Фарли! И тебе привет! Что ж ты в такую плохую компанию попал? — улыбнулась девушка.

— Наше дело выполнять команды нанимателя, мы же наемники! Зарабатываем свой хлеб очень тяжким трудом! — растянул в улыбке тонкие губы мужчина в кожаном плаще. — Мой отряд наняли для уничтожения нежити и нечисти. Но, как оказалось, мой наниматель под нежитью подразумевает мирных купцов! Как вы считаете, леди Саманта, это достаточный повод, чтоб разорвать контракт? Соответственно аванс при этом не возвращается!

— Конечно, Фарли, более чем достаточный! В дрэгисском замке как раз присутствует королевский инспектор, так что все будет оформлено по закону.

Мужчина снова поклонился, а Саманта, глянув на пошедшего пятнами молодого герцога, скомандовала:

— Арестовать этого… Ордер на арест получим потом, в замке.

Герцогские дружинники опустили арбалеты и даже немного отодвинулись от своего командира. Ринус Вэркуэлл попытался дернуться, но его подхватили под руки люди в темной одежде из отряда Фарли Гранмуса и передали норвеям, которые, связав молодому герцогу руки за спиной, втолкнули того в один из фургонов.

— А с этими что делать? — спросил один из седоусых норвеев Саманту, показав на растерянных герцогских дружинников.

Та пожала плечами:

— Отпустите на все четыре стороны, пусть едут по домам. Они без командиров безвредны.

Мужчина в кожаном плаще и шляпе вопросительно приподнял брови, Саманата улыбнулась в ответ:

— Я знаю, что герцог Вэркуэлл неделю назад уехал в столицу, подавать протест в Палату пэров. При этом он взял с собой почти всю боеспособную часть дружины, а этих доходяг оставил своему сынку. А тот не придумал ничего лучшего, как устроить разбой на дороге. Да еще тебя в это втянул.

— Но, командир, нас наняли для…

— Я это уже слышала, Фарли, ты же не считаешь, что купеческий караван похож на нежить? Или думаешь, что там скрывается какая-то нечисть?

— Но, командир, недавно в таком же караване видели странных созданий. Вроде до половины люди, а до половины змеи. И при этом они громко шипят!

— Если шипят, то получается, что у них верхняя половина змеиная, а внизу ноги. Если же наоборот, то они должны разговаривать, — усмехнулась Саманта. И потом позвала: — Ушша-си!

Из фургона грациозно выскользнула змеелюдка, она стремительно метнулась меж оторопевшими наемниками и вернулась обратно, замерев рядом с Самантой.

— Познакомься, Фарли, это Ушша-си, воительница, телохранительница баронессы Милисенты. Если тебя наняли для охоты на них, то у твоих людей против змеелюдов нет никаких шансов. У тебя самого, может, и есть, если один на один и с применением магии. Ну и потом они, как ты понял, подданные баронессы Дрэгис, так что, напав на них, ты бы напал на людей баронессы, — усмехнулась Саманта.

— Но они же не люди! — попытался возразить ошарашенный мужчина, его впалые щеки побледнели, он увидел возможности этого странного существа. А змеелюдка улыбнулась и вполне чисто, без всякого шипения проговорила:

— Раз мы служим баронессе Дрэгис, то мы ее люди, даже если людьми не являемся.

Мужчина еще раз кивнул, на это возразить было нечего, а улыбнувшаяся Саманта сказала:

— Отлично, если с вопросом: кто является людьми баронессы, разобрались, то думаю, что ни у тебя, Фарли, ни у твоих людей, — при этих словах и Саманта, и Ушша-си ехидно посмотрели на наемников, — претензий нет! Тогда ты и весь твой отряд поступаете в мое распоряжение.

— Но, командир, — возразил наемник, — мы же давно не в армии и зарабатываем свой хлеб очень нелегким трудом…

— Фарли! Не прибедняйся, считай, что ты со всем своим отрядом нанят! И ты меня знаешь, я не обижу!

— Слушаюсь, командир, — шутливо вытянулся по стойке «смирно» сидевший в седле предводитель наемников.

— Тогда пристраивайтесь за фургонами, — скомандовала Саманта и щелкнула вожжами. Караван продолжил свой путь.

Углубившись в Иланский лес, караван некоторое время двигался по имперской дороге, а потом свернул на чуть заметный проселок. Впрочем, эта дорога была довольно широкая и вполне пригодная для проезда больших купеческих фургонов. Пройдя еще около полутора часов, караван выехал на широкую поляну. Тут же на поляну высыпало множество змеелюдов, которые, откинув задние борта фургонов, стали их разгружать. К Саманте подошла невысокая красивая девушка с пшеничными волосами и стала ей что-то говорить. Фарли Гранмус, заинтересовавшись, подъехал поближе. Девушки замолчали, а Саманта, указав на наемника, сказала своей собеседнице:

— Вот, капитан отряда наемников, их нанял Вэркуэлл для охоты на нечисть и нежить, но попытался натравить на нас, причем уже на земле твоей сестры. Нет, не сам герцог, — Саманта отрицательно качнула головой, — не старый герцог, а его сын, Ринус Вэркуэлл, он и натравил. А старый герцог с дружиной отправился в столицу, и мне это очень не нравится! Похоже, наши оппоненты уже стягивают туда свои силы.

Девушка согласно кивнула, потом, прищурившись, посмотрела на длинного, худого наемника, а Саманта представила его:

— Фарли Гранмус, командир разведчиков пятого корпуса, был, а теперь капитан отряда наемников. Очень неплохой боевой маг, окончил академию на семь лет раньше меня. Первые уроки по боевой магии дал мне он, хоть и был моим подчиненным.

— Интересно, а почему неплохой боевой маг, да еще и с таким опытом ведения боевых действий, подался в наемники, тем более занялся деятельностью, которая больше пристала бы выпускнику факультета «охотников»? — прищурилась Милисента.

— Видите ли, леди… — начал наемник, но Саманта прервала его,представив девушку:

— Это Милисента, баронесса Дрэгис, — и закончила объяснения за наемника: — Фарли не ладит с начальством, патологически не ладит.

Баронесса подняла свои бровки, а Саманта, ухмыльнувшись, продолжила:

— Но не со мной, пока я была его командиром, все было хорошо, а вот потом…

— Да, командир, — развел руками наемник, — потом прислали тупицу, не мог же я после вас подчиняться ничтожеству!

— С тем, что он был ничтожеством, я согласна, но это же не повод его убивать!

— Леди Саманта, это была честная дуэль! Но на мою беду, этот ублюдок был герцогом.

— Только это тебя и спасло, Фарли, — прищурив глаза, кивнула Саманта.

— Спасло то, что убитый был герцогом? — еще больше удивилась Милисента.

— Нет, спасло то, что дуэль была честной, — хмыкнула Саманта.

— Вас оправдали? — спросила у наемника Милисента.

— Нет, приговорили к повешению в тот же день, — криво усмехнулся тот.

— Тем не менее вы живы, как же вы спаслись? — снова удивилась Милисента.

— Ему удалось бежать, и он ушел от погони, — пояснила за наемника Саманта.

— И за это я вам бесконечно благодарен, леди Саманта. — Наемник поклонился девушке.

— Я ему помогла бежать, — пояснила, усмехнувшись, Саманта. — А потом меня же послали во главе погони за ним. Понятно, что солдаты не горели желанием его ловить. А я делала вид, что ими командую. Но теперь, когда я наняла твою шайку, Фарли…

При этих словах наемник сделал вид, что обиделся, и попытался возразить:

— Командир! Вы меня обижаете! Я их вымуштровал! Конечно, это не разведчики, но солдат линейных частей они превосходят!

— Вот и посмотрим в деле, чего они стоят, — кивнула Саманта. — Посмотрим, или ты думаешь, что я тебя нанимаю для патрулирования дорог и обысков крестьянских подворий?

— Никак нет, командир! Я знаю, что с вами всегда весело!

— Ну что ж, пока разбивайте лагерь здесь, кстати, охрана арестованного герцогенка на тебе и твоих людях. Надеюсь, не убежит? — Фарли Гранмус возмущенно закатил глаза, Саманта кивнула и, подхватив под руку Милисенту, увлекла ее в кусты, вернее, через кусты. Там у речки на склонившемся к воде дереве сидел изумрудно-золотой дракончик, он внимательно слушал немолодую сиашеисс. Она что-то нравоучительным голосом ему выговаривала. Вторая сиашеисс, гораздо моложе, сидела рядом и тоже слушала.

— Здравствуйте, Лирисса, — поздоровалась Саманта. — За что это вы ругаете Листика?

— Саманта, а ты что, уже стала понимать наш язык? — удивилась Вишасса.

— Нет, Виш, просто знакомые интонации, я как будто в зеркало посмотрела, — улыбнулась Саманта. — Точно таким тоном я читаю нотации Листику и Милисенте.

— И правильно читаете! — Лирисса ответила на всеобщем. — Они этого заслуживают! Особенно Листик! Разве можно так легкомысленно себя вести? Они обе все-таки Повелительницы!

— Ну сколько раз говорить, я не Повелительница, я Листик! — возмущенно запищала дракончик.

Лирисса покачала головой, она и сама как-то очень быстро стала воспринимать Листика не как Повелителя, а скорее как одного из детей сиашеисс, пускай и стоящего на пороге взросления, но все равно ребенка, которого надо еще учить и воспитывать.

— Листик, ведь ты же леди! Поэтому тебе… — Досказать Лирисса не успела: ее прервал вывалившийся из зарослей мужчина в кожаном плаще. Шляпу, чтоб не потерять, он держал в руках.

— Вот видишь, Листик, молодой человек даже шляпу снял, чтобы поприветствовать присутствующих здесь леди, и тебя в том числе! — одобрительно сказала змеелюдка, кивнув на совсем немолодого и худого мужчину.

— Он немолодой, — ответила Листик, — и шляпу он снял, чтоб в этих колючих кустах не потерять!

При этих словах дракончика мужчина, только слегка растерявшийся, но было видно, что готовый начать оправдываться, просто обалдел.

— Ты… э-э-э… Вы говорите?! — выпалил он, обращаясь к Листику. Обратился на «вы», видно, решил, что говорящий дракон заслуживает большего уважения, чем обычный.

— Ага! — гордо ответила Листик. — А еще я пою и танцую!

И чтоб подтвердить свои слова, дракончик соскочила с ветки и закружилась по полянке, громко напевая:

— В траве сидел кузнечик, совсем как огуречик…

— Листик! — строго сказала Лирисса. — Разве воспитанные леди себя так ведут! Сначала надо представиться!

— Ах да! — остановилась дракончик, мужчина понял, что, судя по обращениям к нему, этот дракончик женского пола, а дракончик представилась: — Листик! Дракон! Страшшшный дракон! Гроза и Повелитель всех окрестностей!

— Листик! — возмущенно воскликнула Лирисса и, обращаясь к Саманте, сказала: — Ну хоть вы на нее повлияйте, разве леди себя так ведут!

— А как? — заинтересовалась Листик.

— Ходят важно и степенно, — хихикнула Милисента.

— Ага! — ответила Листик и важно и степенно прошлась по поляне, так размахивая хвостом, что мужчине, чтоб не попасть под удар, пришлось забраться обратно в колючие кусты, а девушкам и змеелюдкам спрятаться за то дерево, на котором до этого сидела дракончик.

— Листик! — хором закричали девушки и змеелюдки.

— Ну что — Листик? — обиженно проговорила дракончик. — Петь нельзя! Танцевать нельзя! Когда я важно и степенно хожу, вам тоже не нравится! Злые вы, улечу я от вас!

— Куда?! — Девушки и змеелюдки снова были единодушны.

— В теплые края, за песнями, — ответила дракончик, доставая из кустов мужчину в плаще. — А это кто такой вежливый?

— Фарли Гранмус, капитан наемников, — ответила за мужчину Саманта, — я наняла его и всю его команду.

— А зачем нам наемники? — спросила Листик, продолжая держать за шиворот мужчину.

— Листик, отпусти его! — строго сказала Саманта. — Фарли — боевой маг! Он командовал разведкой пятого корпуса.

— Это Тени… — начала объяснять Милисента, — пятый корпус — это те, которые…

— Да, — односложно ответила Саманта, показывая, что дальше развивать эту тему не стоит.

Отпущенный капитан наемников отряхнулся и учтиво поклонился:

— Я приветствую вас, леди! — Потом, обращаясь к Саманте, спросил: — Все же я повторю вопрос прекрасной леди Листика, — наемник еще раз поклонился, на этот раз персонально в сторону дракончика, — все же зачем я нужен вам, командир?

— Фарли, твоя специализация была — действия в городе, в частности — ведение уличных боев. Вот ты мне для этого и понадобишься.

— Командир! Вы собираетесь захватывать город? Или сразу несколько?

— Только один, столицу, — ответила Саманта.

— Командир, вы задумали мятеж? Нет, не подумайте, я не собираюсь на вас доносить. Я, если вы решили позвать меня с собой, приму участие в любой вашей авантюре, даже если вы собрались устроить мятеж и драться со всей королевской гвардией!

— Нет, Фарли, мятеж задумала не я, я его буду давить! И мне нужны люди, умеющие вести разведку во враждебном городе, а столица может им стать, если туда раньше успеют дружины мятежных герцогов. Вот с ними и придется драться!

— Командир! Официально резать этих зажравшихся благородных герцогов?! Леди Саманта, я ваш душой и телом, пусть меня потом и вздернут на виселице! — воскликнул наемник.

Саманта улыбнулась и покачала головой:

— Думаю, до этого не дойдет, но драться придется! А теперь, Фарли, если ты утолил свое любопытство, вернись к своим людям!

— Слушаюсь, командир! — приложил два пальца к полям шляпы наемник, потом снял ее и поклонился остальным: — Леди, ваш покорный слуга!

Фарли Гранмус уже не сомневался, что все девушки, присутствовавшие на поляне, были, несомненно, леди, хоть двое из них были с хвостами, а третья была драконом.

Когда наемник удалился, ставшая серьезной Листик спросила:

— Так что делать будем? Саманта, ты не в курсе, Лирисса говорит, что в мире Каприн остались еще сиашеисс, может, они еще живы. Это надо проверить.

— Листик, тебя еле откачали после прошлого тоннеля, а теперь ты хочешь снова? — сердито спросила Милисента. Дракончик исчез, а появившаяся рыжая девочка обняла свою сестру и жалобно проговорила:

— Мил, там же могут быть дети! Они или погибнут, или попадут в рабство к дракланам! А Каприн — это мир дракланов, я туда знаю дорогу. Оттуда мне легче будет сделать тоннель, а потом, я теперь знаю, как их строить без таких затрат энергии, как в прошлый раз!

— Саманта, а ты что думаешь? Это может быть опасно! Потом, тех сиашеисс надо еще найти, а если Листик будет, как в прошлый раз, летать, то ее могут заметить. Там же, насколько я поняла, тоже драконы живут, а они летать умеют! Так разве можно туда соваться? — спросила у подруги Милисента.

Та, на мгновение задумавшись, ответила:

— Вообще-то я не в курсе, но если надо спасать сиашеисс, то стоит рискнуть!

— Я не буду летать, как в багровом мире, — возразила Листик. И, видя удивление девушек и змеелюдок, пояснила: — Мир Каприн мне знакомый, там я могу выглядывать. Ну смотреть прямо из межпространства, только чуть-чуть высунувшись. Меня не заметят, а если и заметят, я могу сразу спрятаться. И портал я могу построить, затратив гораздо меньше сил, чем в прошлый раз. Лирисса, сколько там может быть сиашеисс?

— Нас оставалось только десять родов, когда мы попали в тот мир. Четыре рода Повелители почему-то пропустили к порталу, а шесть погнали в джунгли. В джунглях сиашеисс очень трудно поймать, но не Повелителям, так что пленение тех родов — дело времени. Я думаю, стоит посмотреть и попробовать их оттуда вытащить или хотя бы провести к порталу. Если, конечно, там остался еще кто-то живой. Их было чуть больше пяти тысяч. А сколько осталось сейчас? Не знаю!

— Они должны быть живы, если бы дракланы хотели их уничтожить, то сделали бы это сразу. Но им зачем-то нужны живые сиашеисс, — задумчиво проговорила рыжая девочка. — Именно живые, скорее всего, они щадили детей, уничтожая воинов и выматывая остальных.

— Рабство? — сделала предположение Лирисса, девочка кивнула своей рыжей головой:

— Очень похоже на это, хотя я не понимаю, зачем дракланам нужны рабы-сиашеисс?

— С Листиком полечу я! — решительно заявила Вишасса. Она вспомнила свой прошлый полет, судорожно сглотнула, но решимости не утратила. — Я уже летала!

— Нет, тебя мало кто знает, меня же, как Старшую Мать рода Белого Лотоса, знают многие, поэтому с Листиком полечу я. И если будет надо, я там останусь!

— Лирисса! А как же твой род?

— Мой род теперь в безопасности, и мы решили наши четыре рода объединить в один, слишком уж нас мало осталось!

— Куда будем портал открывать? — деловито спросила Листик.

— Сюда, — ответила Лирисса, но, подумав, добавила: — Нет, лучше на соседнюю поляну, она большая, туда подвезли продовольствие, и там сейчас почти все взрослые сиашеисс наших родов. Если надо будет оказать помощь, то это будет сделано. Попрошу вас, Саманта и Милисента, убрать с поляны людей и фургоны, чтоб не смущать сиашеисс, если они пройдут через портал. А ты, Вишасса, готовь встречу.

Вишасса склонила голову, девушки тоже согласно кивнули. Лирисса забралась на дракона, которым вновь стала девочка, и дракон исчез, даже не взлетая. Саманта посмотрела на Милисенту, вопросительно подняв бровь, та утвердительно кивнула.

Колонна сиашеисс быстро двигалась по тропе среди огромного болота. Гириссе, Старшей Матери рода Лунной Травы, это очень не нравилось. Но другого пути не было. Этот участок джунглей был очень заболочен. Заболочен настолько, что даже сиашеисс могли идти только по тропе. Гириссу выбрали главой похода, как самую старшую из Старших Матерей, быстро меняющаяся обстановка не позволяла собирать совет для решения возникающих вопросов. Поэтому на Гириссу и была возложена эта ответственность — решать за всех. Вот теперь она вела колонну из оставшихся от шести родов, чувствуя, что с каждым шагом приближается к ловушке. Но остановиться — значило поставить всех под неизбежный удар неведомого врага, идущего за ними по пятам. Хотя почему неведомого, за всеми бедами стояли Повелители, которым сиашеисс отказались подчиниться. Старшая Мать двигалась во главе колонны, но не впереди нее, впереди, в пределах видимости, двигались разведчики. Один из них подал знак, и Старшая Мать, ускорив движение, поравнялась с ним.

— Что там? — спросила Гирисса.

— Похоже на засаду, — тихо ответил воин. — Впереди впадина, из нее трудно будет выбраться, в сторону уйти невозможно, а на выходе нас могут ждать. Перекрыв при этом дорогу назад.

— А у нас есть другой путь? — вздохнула Старшая Мать. — Вокруг болото, непроходимое болото! Свернуть мы не можем, остановиться тоже не можем. Нас настигнут, тогда придется принять бой, а это верная гибель. У нас осталось очень мало воинов и сеири-са.

Воин почтительно склонил голову, со Старшими Матерями не спорят, но он все-таки сказал:

— Мне не нравится эта ложбина, почти ущелье. И это на болоте. Она давно должна была заполниться водой. А она сухая, даже суше, чем эта тропа!

— Повторю, у нас нет выхода. Вперед!

Колонна сиашеисс, догнавшая разведчиков и Старшую Мать, стала втягиваться в эту странную ложбину. Когда почти все сиашеисс оказались на дне этого подозрительного ущелья, появился белесый туман. Он накрыл седой шапкой всю колонну, и, чтоб скорее миновать это опасное место и выйти из тумана, Старшая Мать приказала ускорить движение, насколько это возможно.

Серая белесая мгла создавала ощущение нереальности и пустоты. Эта грязно-белая муть, окружавшая дракончика, очень нервировала сидящую на этом дракончике змеелюдку, да что там нервировала — пугала до дрожи! Эта мгла была очень похожа на ту, что охватывает путника, проходящего портал между мирами. Но тут она была гуще, колыхалась, даже извивалась и вообще казалась живым существом, опасным и агрессивным. Но дракона это нисколько не беспокоило. Листик продолжала парить, вернее, плыть в этом тумане, даже не шевеля крыльями. Наконец, когда Лирисса уже почти окаменела от страха, дракончик сказала:

— Вон они! Смотри!

— Шшшшссс, — ответила Старшая Мать, совсем несолидно ответила, совсем не так, как подобает отвечать четырехсотлетним змеелюдкам.

— Ага! — поняла состояние сиашеисс дракончик. В следующее мгновение Старшая Мать чуть не упала со спины Листика. Яркий солнечный свет ударил по глазам, и пронзительная синева заполнила все вокруг. Земля внизу казалась большим ковром, сотканным из больших и малых лоскутков зеленого цвета разных оттенков. Внизу, еле заметная, двигалась колонна сиашеисс.

— Ниже нельзя, вон видишь, — дракончик указала лапкой на две фигурки, парящие намного ниже, — дракланы, они пасут твоих сородичей.

Парящие фигуры очень напоминали Листика в ипостаси дракона, только они были больше и массивней. Два драклана были поглощены действием, разворачивающимся внизу. Колонна сиашеисс входила в длинное ущелье, казавшееся чужеродным на бескрайнем болоте — болоте в джунглях, простирающихся до самого горизонта. Сзади, на расстоянии трех часов быстрого бега, за колонной сиашеисс двигалась еще одна колонна существ, напоминавших бескрылых драконов, похожих на больших ящериц. На выходе из того ущелья беглецов ждали такие же существа. Их было много, гораздо больше, чем сиашеисс.

— Драги! — вскрикнула Листик. — Это засада, твоих сородичей запрут в том ущелье, а оно явно искусственно созданное…

— Листик, надо же что-то делать! — шепотом сказала Лирисса. — Они же…

— Ага, — подтвердила Листик, — взрослых, скорее всего, убьют, а детей захватят в рабство. Будут из них воспитывать воинов, слуг, ну других всяких. Причем воспитание поручат драгам, сами дракланы до такого не снизойдут! В особых приютах будут воспитывать.

При этих словах Лирисса почувствовала, как дракончик поежилась, видно, она об этих приютах знала что-то очень нехорошее. А Листик продолжила говорить:

— А потом продадут. Самим дракланам рабы-сиашеисс не нужны.

— Зачем? — спросила змеелюдка. — Повелителям же не нужно золото! Зачем же им продавать рабов? И куда они могут их продать?

— Наверное, продадут в другие миры, за услуги. Чем больше рабов и чем лучше они обучены, тем значимее услуга.

— Листик! Но что же делать? Мы не успели! Ты можешь ну хоть что-нибудь… Я готова любую цену…

— Ага, уже. Смотри! — Дракончик заложил вираж так, чтобы Лириссе было лучше видно. Уже вошедших в это странное ущелье змеелюдов накрыл белесый туман, очень похожий на тот, из которого состояло межмировое пространство.

— Вуаля! — сказала Листик с интонациями балаганного фокусника, потом показала своей лапкой на двух парящих драконов, злорадно хмыкнув при этом: — Сиашеисс были почти ваши, а теперь ваших нет, остались только два сбоку! Сбоку — и в дураках!

Листик захихикала, а ничего не понимающая змеелюдка спросила:

— А сиашеисс? Что теперь будет с ними?

— А ничего, вернее, теперь будет все хорошо! А нам тоже пора, незачем больше тут светиться, а то еще спалимся!

Лириссу снова окутал так пугавший ее туман межмирового пространства. Но теперь это было всего лишь пару мгновений. Дракончик и змеелюдка опять вывалились под яркое солнце, и опять очень высоко в небе.

— Промашка вышла, — непонятно что прокомментировала Листик, — не всегда фокусы удаются!

После чего дракончик резко пошла вниз, отчего у змеелюдки аж засвистело в ушах. Дракончик не летела, а падала. Падала стремительно, ее крылья почти не тормозили падение, безвольно трепыхаясь на ветру.

— Листик! Листик! — отчаянно закричала Лирисса. — Листик!

Но дракончик не слышала, она продолжала падать с все увеличивающейся скоростью. Змеелюдка с ужасом поняла, что дракончик без сознания. Лирисса положила обе руки на шею Листика и стала шептать заклинание исцеления, но это не помогло, тогда змеелюдка начала просто отдавать дракончику свою жизненную силу. Она отдавала ее не потому, что боялась разбиться, а для того, чтобы спасти Листика, единственную надежду сиашеисс.

Куранапулатинновалинион ленивыми движениями крыльев удерживал свое могучее тело над джунглями. Он повернул голову — в паре десятков взмахов парил Феронупатионамилаприон, он был ответственен за подводку сишов к месту захвата. И, судя по всему, он справился неплохо. Колонна змеелюдов довольно быстро приближалась к ловушке, быстро, но усталость сишов чувствовалась, они уже выдохлись, и это было хорошо. Если устали, то меньше будут сопротивляться, хотя сопротивляться будут. Упрямые твари! Ведь покориться все равно придется, и своих зверенышей, которыми сишы так дорожили, отдать придется. В том, что при этом эти низшие будут отчаянно драться, Куранапулатинновалинион нисколько не сомневался. Поэтому их и гоняли почти неделю по джунглям, гоняли, не давая передохнуть. Гоняли, стараясь выбить побольше воинов и магов, при этом щадя детенышей. Гоняли так, чтобы все запасы пищи у них кончились, а новых добыть они не успели, да и какая в здешних джунглях охота? Нередко охотник сам становился дичью. Дракон удовлетворенно хмыкнул: сишы вошли в ловушку. Вот последние из них втянулись в рукотворное ущелье, хотя почему рукотворное — маготворное! Над ущельем заклубился грязно-белый туман. Куранапулатинновалинион, не поворачивая головы, скосил глаза в сторону своего товарища — это еще что за самодеятельность, вроде о таком не договаривались. Хотя Феронупатионамилаприону виднее, это еще зона его ответственности, драги Куранапулатинновалиниона должны начать действовать, когда первые сишы появятся из ущелья, тогда ловушка и захлопнется! Драконы продолжали спокойно парить в небе какое-то время. Бескрылые драконы преследующей группы подошли к ущелью и остановились в нерешительности, они явно опасались туда заходить. Туман над ущельем клубился и не рассеивался. Дракон забеспокоился, он повернул голову и спросил:

— Ферон, почему твои солдаты не входят в ущелье?

— Ты же накрыл его каким-то заклинанием, оно может представлять для них опасность, а я не хочу терять своих слуг, — ответил второй дракон. Хоть расстояние и было довольно значительным, драконы разговаривали не напрягаясь.

— Постой-ка, а разве это не твое заклинание? Ты же должен гнать сишов в ловушку?

— Слушай, Куран! Ты же должен был их здесь встретить! Ты же готовил эту западню! Откуда я знаю, что ты здесь наворотил!

Дракланы сблизились, они поняли, что что-то пошло не так, но особого беспокойства пока не проявили — сишы загнаны в заранее подготовленную ловушку, и деваться им некуда. Отдав своим отрядам распоряжение максимально приблизиться к ущелью, дракланы спустились ниже и сильным воздушным ударом попытались разогнать этот странный туман. Подчиняясь их совместному усилию, туман начал медленно, как бы нехотя рассеиваться. Когда сквозь клочья тумана стало возможным разглядеть ущелье, дракланы пораженно замерли: там было пусто, даже намека на чье-либо присутствие не наблюдалось. Следы, которые оставили сишы, обрывались точно посреди этой ложбины.

— Портал… — выдохнул один из дракланов, — это был портал! Этот туман — след межмирового перехода. Кто-то открыл портал!

В горах мира Каприн на одной из вершин, не очень высокой, в сооружении, напоминавшем большую садовую беседку, сидели дракланы. Их можно было бы назвать седобородыми старцами, если бы у них были бороды, но бород у них не было. К тому же треть этого собрания составляли женщины. Все дракланы были во второй своей ипостаси — ипостаси человекоподобного существа. Их можно было бы принять за людей, если бы их тела не были покрыты чешуей. Помещение представляло собой амфитеатр, накрытый крышей, которую подпирали колонны. Промежутки между колоннами были таковы, чтоб свободно мог пролететь драклан в ипостаси дракона. Дракланы сидели на скамьях амфитеатра, а в центре стоял более молодой, чем остальные присутствующие, он только что кончил докладывать.

— Куранапулатинновалинион, ты утверждаешь, что это был портал? Но прямых доказательств этого ты не представил, — проговорил один из дракланов, сидевших в амфитеатре.

— Да, Ариматуларикиланион, — почтительно склонил голову драклан, стоящий в центре амфитеатра, — все признаки указывают на это! Косвенные признаки, так как мы с Феронупатионамилаприоном не почувствовали этот портал, пока не разогнали туман.

— Интересно, портал такой мощности, что сквозь него ушло более тысячи сишов, и вы не почувствовали? — хмыкнул другой драклан, вернее, драклан-женщина. Куран в знак подтверждения молча склонил голову, а дракланка продолжила: — Вы должны были почувствовать действие артефакта, с помощью которого открыли портал. Но говорите, что ничего не чувствовали. Нет, я не сомневаюсь в вашей правдивости, но это довольно странно.

— Ты думаешь, что мог вмешаться кто-то из богов? — спросил один из сидящих в амфитеатре.

— Вряд ли, богам нет дела до таких мелочей, тем более в нашем мире. Это кто-то другой. Туман, оставленный на месте портала, ясно свидетельствует об этом, — в раздумье проговорила дракланка. Все обратили свои взоры к ней, а она пояснила свою мысль: — Туман, который трудно рассеять, — это часть межмирового пространства. Тот, кто воспользовался артефактом портала, крайне неумело это сделал. Можно сказать, что опыта построения таких переходов у него крайне мало, а может, и совсем нет.

— Раманапиритикалиона, может, ты и права, — покивал один из сидящих дракланов, — надо проверить, не пропадал ли у кого артефакт портала, хотя это может быть и не наш артефакт. Как нам стало недавно известно, изгой Листикалинариона имеет такой артефакт и активно им пользуется…

— Теперь понятно, как она сбежала! — прошипела другая дракланка. — У этой стервы, Ветикалинарионы, был такой артефакт! Я всегда это подозревала! И она передала его своему ублюдку!

— Гара! — ехидно улыбнулась первая дракланка. — Ведь воспитание девочки наше высокое собрание поручило именно тебе! Хотя я тогда возражала! А ты не придумала ничего лучшего, как поместить этого талантливого ребенка в свой приют для драгов!

— Ублюдок не может быть талантлив! — завизжала вторая дракланка. — Не может! И тебе это, Рамана, должно быть хорошо известно!

— Тем не менее девочка сбежала, — так же ехидно продолжила Раманапиритикалиона, — сбежала, и не просто сбежала куда-нибудь в джунгли, а воспользовалась артефактом портала, заметь, Гара, умело воспользовалась! Это в ее-то возрасте. Кто ее научил и когда?

— Это ее мамаша, еще та стерва была! — почти брызгала слюной вторая дракланка.

— Не смеши меня, Гара, сколько уроков могла дать Ветикалинариона своей дочке? А искусству управлять артефактом такой сложности и силы учатся годами! А тут только показали, и девочка работает с перемещениями на очень высоком уровне, ведь так, Усимт?

Один из сидящих дракланов склонил голову, выражая свое согласие. Сидящий с ним рядом задал вопрос, обращаясь ко всем присутствующим:

— Так, может, сишов похитила Листикалинариона? Ведь из мира Иптар именно она увела тех, что мы передали Азариумалу? Может, стоит рассмотреть эту возможность? Усимт, ведь ты же видел, как она это там сделала? Как она там открыла портал? — Последние вопросы драклан адресовал сидящему рядом с ним, тот отрицательно покачал головой:

— Это вряд ли, там она была в непосредственной близости от портала. И портал был очень экономным, я бы даже сказал, аккуратным. А тут портал был открыт кем-то, кто находился от него на значительном расстоянии, ведь ни ты, Куран, ни ты, Ферон, не почувствовали присутствия кого-нибудь?

— Да мы и самого портала не чувствовали! — с горячностью ответил драклан, продолжавший стоять в центре амфитеатра.

— Вот видите, не почувствовали, — наставительно продолжил сидящий драклан, — не почувствовали ни открывающего, ни самого портала! И это несмотря на то, что портал был открыт крайне небрежно, то есть сила на его открытие была в несколько раз большей, чем надо.

— Ты хочешь сказать, Усимтариканокилион, что портал открыл кто-то из Высших? — спросил самый старший из дракланов. — Но если это так, зачем это Высшему? Зачем похищать сишов? Тем более ты сам сказал, что Азариумал принял Листикалинариону за одну из Высших?

— Я вот что подумал, — продолжил Усимт, — а что, если эта сбежавшая талантливая девочка заручилась поддержкой одного или одной из Высших? Или они ее используют? Ведь кто-то же обучил этого еще ребенка так виртуозно работать с артефактом? Не сама же она научилась, может, и сам артефакт она получила из рук Высшего? И этот Высший преследует какие-то свои цели? А девочка просто выполняет его, или ее, волю?

— Но если это так, то связываться с этой девчонкой опасно, можно накликать гнев Высшего! — покачал головой старший драклан.

— А мы осторожно, — усмехнулся Усимт, — очень осторожно посмотрим, просто понаблюдаем. А там видно будет.

— Найти этого ублюдка, найти! — зашипела дракланка Гаранаманаралариона. — Найти, забрать артефакт и строго наказать!

— Именно найти, Гара, сначала надо найти! — усмехнулась другая дракланка, очень ехидно усмехнулась. — Или ты знаешь, куда Листик от тебя убежала и где она сейчас находится?

— Прекратили! — прикрикнул на женщин старший драклан и продолжил своим скрипучим голосом: — Как мы и планировали, направим в ту сторону отряд. Усимтариканокилион, ты старший, возражения есть? Нет? Замечательно! Кроме того, предлагаю включить в состав этого отряда Раманапиритикалиону, если вам удастся выйти на Листикалинариону, то ты, Рамана, ты же была дружна с ее матерью, попытаешься наладить с ней контакт. Возможно, эта девочка действительно служит кому-нибудь из Высших. Но сначала понаблюдайте, очень осторожно понаблюдайте.

— Почему вы считаете, что Листик находится именно в том луче? — поинтересовалась дракланка.

— Вы пройдете через Иптар, по договору с Азариумалом мы можем пользоваться порталами в его мире ближайшую тысячу лет. То, что он потерял сишов, не наша вина. Мы их ему передали, так что договор в силе. А почему я думаю, что беглянка в том луче миров? Мне удалось проследить, куда уходила ее мать, кроме этого интуиция, а она меня никогда не подводила, сейчас мне говорит, что вы встретите это беглое дарование. Поэтому надо к этому быть готовым.

Гара ехидно улыбнулась и хотела что-то такое ехидно-обидное сказать сопернице, но, встретившись глазами со своей заклятой подругой, поперхнулась, у той улыбка была еще более ехидная и какая-то прямо-таки победная, будто та добилась того, чего хотела. Гара отвела взгляд, а когда снова глянула, на лице Раманы было прежнее высокомерно-холодное выражение.

Плотная колонна сиашеисс вырвалась из подозрительного ущелья на большую поляну, скорее маленькое поле. Окружавший лес мало напоминал джунгли мира Каприн и уж совсем не походил на болото. Это открытое пространство возникло внезапно, будто стены ущелья неожиданно исчезли, это и насторожило Гириссу, ведь сиашеисс не поднимались из ложбины вверх. Старшая Мать выкрикнула короткую команду, и колонна моментально перестроилась в компактный круг, в центре которого были дети. А стоящие по наружной стороне круга воины ощетинились мечами. Воинов было очень мало, промежутки между ними заняли матери, они тоже приготовились драться, хоть и не все это умели делать. Только после этого Гирисса огляделась. Никто и не думал нападать, да и драгов нигде не было, а стоящие вокруг сиашеисс с интересом наблюдали за маневрами своих сородичей. Среди них Гирисса стала узнавать многих знакомых из пропавших ранее четырех родов. Увидев знакомую, змеелюдка спросила:

— Кишшара, это ты?

— Я, — улыбнулась змеелюдка и помахала рукой. — А вы с кем это собрались сражаться?

— На нас нападали драги, мы уходим от них уже неделю, запасы уже кончились. Тут мы примем последний бой! Присоединяйтесь к нам!

По команде Старшей Матери воины немного расступились, чтоб взрослые и дети сиашеисс, находящиеся на этой большой поляне, могли укрыться внутри круга. Но змеелюды, собравшиеся вокруг, странно переглядывались и улыбались.

— Что же вы?! Драги сейчас будут здесь, и вы все погибнете! Бесславно погибнете! А так хоть окажем им сопротивление и заберем многих из них в Леса Вечной Охоты!

— Гирисса, здесь никогда не было драгов и, да не допустит этого Великая Пресветлая Мать, никогда не будет! — ответила Кишшара.

— Почему? — ошарашенно спросила Гирисса. — Почему! Ведь мы же…

— Вы уже в другом мире, тут нет драгов. Тут нам помогли, и тут мы будем жить! — отчетливо выговаривая каждое слово, проговорила Кишшара. Заметив недоумение и растерянность на лицах вновь прибывших сиашеисс, она пояснила: — Вас сюда переместила Листик!

— Кто такая Листик? — спросила Гирисса, она немного расслабилась, но бдительности не теряла и команду на роспуск строя не давала. При ее вопросе многие из стоящих вокруг змеелюдов заулыбались, а одна молодая сиашеисс, но явно сильная сеири-са, гордо сказала:

— Она Листик! Листик — это Листик!

— Она владеет здешними землями, и она нас здесь устроила, — пояснила Кишшара. — Именно устроила, все четыре рода, но теперь мы один род — род Золотого Листочка!

— А кто у вас Старшая Мать? — спросила Гирисса. Новость о том, что четыре рода сиашеисс решили объединиться, ошарашила ее еще больше, чем неожиданное перемещение из мира в мир.

— Лирисса, бывшая Старшая Мать рода Белого Лотоса, а теперь, когда наши роды объединились, она Старшая Мать рода Золотого Листочка! — гордо ответила Кишшара.

Гирисса кивнула, Лириссу она знала очень хорошо и даже была дружна с ней. Она оглядела стоявших перед ней змеелюдов и спросила:

— А где она? Я бы хотела с ней поговорить!

— Она улетела с Листиком, вас спасать, — ответила молодая сеири-са.

— Как улетела? — удивилась Гирисса. — На чем улетела?

— На Листике и улетела, — хихикнула эта молодая змеелюдка. — Сначала отругала за неподобающее Повелителю поведение, а потом на ней же и улетела!

— Как Повелителю?! — напряглась Гирисса. — Ты хочешь сказать, что эта ваша Листик, в честь которой вы назвали свой объединившийся род, — Повелительница?! И вы ей покорились?! Так вот почему эта Листик здесь владеет всеми землями!

— Не всеми, — возразила та же молодая змеелюдка, но Старшая Мать ее уже не слушала, она громко и с горечью сказала:

— Так здесь не один Повелитель? Зачем нас было перемещать сюда? Чтоб мы увидели ваш позор — сиашеисс, покорившихся Повелителям, сиашеисс, добровольно отдавших им своих детей?

При этих словах своей Старшей Матери вновь прибывшие сиашеисс теснее сомкнули ряды, приготовившись дорого отдать свою жизнь.

— Послушай, Гирисса… — начала Кишшара, но та не дала ей сказать:

— Я не хочу слушать ту, которая недостойна носить имя сиашеисс, которая добровольно отдала своих детей, которая…

Но ей тоже не дали договорить: с неба, с криком «Поберегись!», буквально упал Повелитель. Он, расправив крылья, затормозил в последний момент, но все-таки чувствительно приложился о землю. Но при этом этот Повелитель в ипостаси дракона старался сделать так, чтобы не пострадала сидящая на нем сиашеисс. Она спрыгнула с лежащего дракончика и стала ему выговаривать:

— Листик, ну разве так можно хулиганить? Разве можно было так быстро спускаться, при этом совсем не тормозить!

Поднявшийся дракончик как-то слабо улыбнулся и начал оправдываться:

— Не сердись, Лирисса, я же не хоте… — Договорить дракончик не смогла, она пошатнулась и упала. Упала прямо на руки змеелюдки, но упала уже рыжая девочка, хуман.

— Листик! — отчаянно закричала другая девушка-хуман, выскочившая из-за деревьев, она подскочила к Лириссе и бережно взяла у растерявшейся змеелюдки девочку. К ним подбежала еще одна девушка-хуман, потом из-за деревьев появились и другие хуманы. Молодая сиашеисс тоже подскочила к рыжей девочке и стала ее лечить, именно лечить. Такой сильной сеири-са Гирисса еще не видела, причем заклинания этой змеелюдки отличались от принятых среди сиашеисс, сильно отличались. И эта змеелюдка говорила девушкам-хуманам и Лириссе:

— Не мешайте, не мешайте! Я знаю, что делаю! Марта меня научила и показала заклинания именно для этого случая, она как знала, что так будет!

— Листик, Листик… — сквозь слезы повторяла девушка, державшая девочку на руках.

— Осторожнее, осторожнее, — суетилась вторая девушка, а остальные хуманы и змеелюды суетились почти молча, если не считать сочувственные «ахи» и «охи». О продолжающих стоять в оборонительном построении вновь прибывших сиашеисс, казалось, все забыли. Те с удивлением наблюдали за всеобщей суетой. Но, видно, Повелительнице было не так плохо, как это показалось вначале всем окружавшим. Она громко чихнула и открыла глаза. И тут же заявила:

— Я сильная и могучая!

Услышать такое заявление от Повелителя было в порядке вещей, а вот то, что произошло дальше, повергло в шок Гириссу и остальных сиашеисс, пришедших вместе с ней. Девушка с пшеничными волосами сильней прижала к себе Повелительницу и заплакала, приговаривая при этом:

— Листик, Листик, я тебя больше никуда не отпущу!

К ней присоединилась Лирисса, смахивая слезы, она строгим голосом говорила:

— Листик! Разве так можно! Ты там, в межмировом пространстве, простудилась! Так долго там нельзя находиться! А потом чуть не упала! Ты же могла разбиться! Так нельзя больше делать! Я тебе запрещаю так рискованно летать! — То, что при этом могла разбиться и она сама, Лирисса не принимала во внимание, ее больше заботило состояние этой рыжей девочки. Старшая Мать рода Золотого Листика выговаривала Повелительнице так, как будто это была нашкодившая сиашеисс-детеныш, а та не то что не гневалась, а виновато шмыгала носом.

— Что здесь происходит? Ты хоть что-то понимаешь? — спросила Гириссу Старшая Мать одного из прибывших родов.

— Я бы хотела сама это узнать, — ответила Гирисса и тихонько позвала: — Кишшара, Кишшара!

Когда та услышала и подошла, Старшая Мать также тихонько попросила Кишшару объяснить, что это все значит. Змеелюдка постаралась сжато рассказать о произошедших событиях.

— А когда Листик пригрозила покусать того, кто назовет ее Повелительницей, мы приняли ее в свой род, — закончила змеелюдка. Гирисса, и не только она, удивленно вскинула брови:

— Но она же совсем юная! В каком же статусе вы ее приняли?

— Как ребенка, находящегося на пороге взросления, ее и ее сестру. А Саманту как молодую мать, еще не имеющую своих детей.

— Как? Вы приняли в род хуманов?! — изумилась Гирисса.

Кишшара пожала плечами:

— Разве внешний вид имеет такое уж большое значение? Главное, какой ты внутри, кем ты себя чувствуешь. А эти девушки в душе сиашеисс! Может, даже больше чем многие из нас!

— И какая же сиашеисс Повелительница?

— Листик, называй ее Листик, а то сильно обидится.

— Обидится? И что тогда будет? Разгневается и накажет?

— Будет дуться целый день и ходить с очень несчастным видом, пока не пожалеешь, — улыбнулась Кишшара. — Совсем как ребенок, да, впрочем, она и есть ребенок.

— И что же, вы Повелительницу как ребенка воспитываете? И она вас слушается?

— Воспитываем, и слушается, но не всегда. Как и все дети, — снова улыбнулась Кишшара.

— Совсем как ребенок, — повторила Гирисса, она смотрела, как Лирисса продолжала воспитывать девочку, при этом не забывая что-то выговаривать и ее сестре, а те даже не пытались оправдываться, только кивали, но в глазах у обеих прыгали озорные огоньки. — Совсем как ребенок, — еще раз повторила Гирисса. — Как маленькие дети, которых воспитывает Старшая Мать, а они, полные раскаяния, задумывают следующую шалость.

— Будь уверена, задумывают, и не одну, а Листик на проказы вообще неистощима, — засмеялась Кишшара.

Гирисса, Старшая Мать рода Лунной Травы, подняла руку и громко сказала:

— Можно больше не держать строй! Мы пришли в безопасное место, но в этом нет моей заслуги, я слагаю с себя полномочия решать за всех! Теперь за свой род решают его Старшая Мать и совет Матерей!

Повернувшись к расслабившимся и опустившим оружие сиашеисс, так же громко продолжила:

— Я не могу приказывать, я прошу совет матерей рода Лунной Травы принять решение присоединиться к роду Золотого Листочка! Мы пришли, и здесь будет наш дом, если нам разрешат здесь остаться!

— Конечно, разрешат! Добро пожаловать, сестры, в нашу семью! — К распавшемуся кругу сиашеисс подошла Лирисса, закончившая воспитывать Листика. Вместе с ней подошли и другие матери уже обосновавшихся здесь сиашеисс. К оставшимся без присмотра Листику и Милисенте из-за деревьев набежали дети, уже, можно сказать, местных змеелюдов. И над толпой визжащих от восторга малышей поплыли два зеленых дракона. Они важно махали крыльями, корчили рожицы и смешно топорщили спинные гребни.

— Еще! Еще! Листик, еще! Милисента, еще! — Восторженные крики детей разносились над поляной, а Листик и Милисента выдували следующую пару драконов. Дети вновь прибывших смотрели на эту забаву с завистью и с желанием присоединиться, — это старшие, а младшие, сначала несмело, а потом все быстрее и быстрее стали перебегать в ту веселую компанию, и их голоса присоединились к общему восторженному хору.

Глава 21 Драконом быть непросто

Старшая Мать рода Золотого Листочка, Лирисса, спешила в большой зал дрэгисского замка, за ней скользила Гирисса, Вторая Мать рода. Они прибыли в замок вместе с очередным обозом. Милисента развила бурную деятельность по снабжению увеличившейся колонии змеелюдов. Им нужно было продовольствие и необходимый инвентарь для ведения хозяйства, поскольку во время своего переселения и трагических событий, сопровождавших его, сиашеисс сохранили только оружие. Милисента наняла еще два купеческих каравана, они возили все необходимое из центральных районов королевства. А караван Гунара Кларина ходил в сопредельные государства, возил продовольствие оттуда, приграничье не было бедным, просто стратегические запасы никто из баронов трогать не хотел, ведь неизвестно, когда они понадобятся. Все эти закупки требовали денег, больших денег. Эти деньги снова принесла Листик, полновесные золотые монеты, но неизвестной чеканки. Когда Саманта попыталась укорить девочку — мол, воровать нехорошо, Листик заявила:

— Я взяла не насовсем, а на время! Взяла из фонда помощи бедным дракончикам!

— Интересно, где этот фонд находится? — спросила Милисента. — И знают ли его пайщики, что они состоят в этом фонде?

— Конечно, знают! — уверенно ответила Листик. — Они же удвоили охрану!

— И зачем же они приняли такие меры предосторожности? — ехидно спросила Саманта. — Может, чтоб уберечь свой замечательный фонд от частых посещений одного маленького, но очень нахального дракончика?

— Это чтоб всякие нежелательные гости туда не залезли и не обокрали маленького и бедного дракончика, — заявила Листик. — Много всяких есть, которые постоянно зарятся на чужое!

— А ты? — уже прямо спросила Саманта.

— А меня там ждут, каждый раз деньги переупаковывают и в хранилище поглубже кладут, чтоб их для меня лучше сохранить и чтоб мне удобнее брать было. И вообще, мне там всегда рады, в последний раз, когда я оттуда деньги брала, даже салют в мою честь устроили! Стреляли на улице и внутри помещений, из таких маленьких пушек, которые в руках носят. Бегали все и радостно так кричали, меня приветствовали, подарок мне приготовили, вот!

— А с чего ты решила, что кричали радостно? И что тебя приветствовали? И что подарок приготовили?

— Очень громко кричали, так громко, чтоб я услышала, — ответила Листик. — Вот так кричали: «Где он, только бы нам его увидеть! Мы бы ему показали!» Но я решила даже не смотреть, потому что брать у них подарки не совсем удобно, они и так для меня деньги собирают, а если я еще и подарок возьму, то это просто взятка какая-то получится!

— Листик, с чего ты решила, что они тебе взятку предлагают? И что это именно взятка? — укоризненно качая головой, спросила Саманта.

— Ну если я возьму то, что они мне покажут, это же взятка получится, возьму же? Так лучше и не смотреть, а то взять захочется.

— Они, эти добрые люди, которые тебе такие странные взятки предлагают и которые стреляют в твою честь, случайно в тебя не попадут? — забеспокоилась Милисента.

— Не-а, они меня даже не видят! — отрицательно мотнула головой Листик.

Гирисса, присутствовавшая при этом разговоре, осуждающе покачала головой — если кто-то хочет поприветствовать Листика, то зачем их лишать этого счастья. Ведь Листик, в отличие от других Повелителей, достойна того, чтоб ейоказывали подобающие ее статусу почести. И то, что девочка этого не хочет и отказывается от предлагаемых подарков, говорит только в ее пользу, такая скромность заслуживает похвал! Свое мнение Гирисса сразу озвучила, это вызвало укоризненный взгляд Саманты, озабоченный Милисенты, а Листик гордо задрала нос, ведь Гирисса не часто хвалила девочку.

Войдя в большой зал, сиашеисс направились к своему столу. Для них поставили стол, не для того чтоб отделить их от людей, просто анатомическое строение змеелюдов не позволяло им сидеть на стульях. Они сидели на своем хвосте, свернув его кольцом, поэтому змеелюду за столом требовалась несколько большая площадь, чем человеку. А сам стол должен быть ниже, чем обычный.

В большом зале находилось довольно много народу. Тут собралась вся академическая экспедиция, та ее часть, что была в горах, уже вернулась. Было около тридцати молодых сиашеисс, которые намеревались отправиться в столицу, чтобы поступать в академию Магических Искусств. Они прибыли в дрэгисский замок, чтоб подучить людской язык, самим привыкнуть к людям и чтоб люди к ним привыкли. С ними собирались ехать в столицу и несколько матерей, представиться королю, ну и по разным другим делам. Были представители от гномов, и почти все соседи Листика, приграничные бароны. Были купцы, чьи караваны возили грузы к змеелюдам, еще были купцы, которые надеялись тоже получить такой выгодный заказ.

За столом, где собирались разместиться студенты, были не только они. Рядом с Ыргизом сидела Ушша-си, он решила поступать в академию Магических Искусств, на боевой факультет. За тем же столом сидела русалка Талина, невеста «охотника» Кленма. Ну а Фалина, тоже русалка, сидела за главным столом рядом с магистром Вайлентом. Она тоже собиралась поступать в академию. Купцы немного диковато косились на такое соседство — ладно бы гномы, орки и эльфы, а тут и представители необычного народца, да еще и такие экзотические создания, как змеелюды.

— Милейший, — тихо обратился один из купцов к сидящему рядом норвею, — а не скажете ли вы, кто эти красивые девушки? Я никак не могу определить, к какому народу они принадлежат, вроде тип — южный, но у южанок не бывает такой бледной кожи.

— Эти девушки — русалки, а принадлежат они к необычному народцу, местные они, — тоже тихо ответил воин, усмехаясь в усы, а купец вытянул шею и склонил голову, пытаясь заглянуть под соседний стол, на что дружинник-норвей рассмеялся: — Не вытягивайте так шею, почтенный, нет у них хвостов, обычные ноги.

— Но как же так? Если это русалки, то почему нет хвостов?! — изумился купец, а потом догадливо кивнул: — А, понимаю, это бесхвостые русалки!

Воин-норвей громко захохотал, потом пересказал свой разговор с купцом окружающим, те тоже заулыбались, а купец все никак не мог понять:

— Но если есть бесхвостые русалки, то и хвостатые непременно должны быть! Почему же не пригласили и хвостатых русалок?

— Почтенный Ранап, — обратился к купцу один из его собратьев по ремеслу, — вы возите товары по центральным областям и югу королевства, а здесь северное приграничье.

— Понял, почтенный Хурам, здесь, в северном приграничье, водятся только бесхвостые русалки.

— А много ли вы русалок вообще видели?

Купец смутился и признался, что до сих пор не видел ни одной русалки — ни хвостатой, ни бесхвостой. Но сдаваться купец не хотел, он указал на змеелюдов и сказал:

— Но вот они-то с хвостами! Хоть и живут на севере королевства…

Воин-норвей пожал плечами:

— Но они-то не русалки. И потом, у них ног нет, а у русалок есть ноги, так зачем им еще и хвосты?

— Но у драконов есть и ноги, и хвосты! — не сдавался купец. — И своим хвостом дракон может запросто разбить трехосный фургон!

— Так у драконов и крылья есть, на то они и драконы, — опять пожал плечами норвей.

— Вот видите, почтенный, — нашел новый довод в пользу хвостатости русалок купец, — драконы летают, и у них есть крылья! А русалки в воде плавают, значит, у них обязательно должны быть хвосты!

— Но есть же еще луговые, лесные русалки, — пришел на помощь не знавшему, что ответить на этот довод, дружиннику его товарищ. — Зачем луговой или лесной русалке хвост? Он же будет ей только мешать!

— Но они же называются — русалки! — никак не мог успокоиться купец, он снова показал на змеелюдов. — Вон у них же есть хвосты! Значит, и у речных русалок тоже должны быть! Может, и у лесных есть, только спрятанные!

Второй норвей, заметив, что остальные купцы даже перестали разговаривать между собой, прислушиваясь к их спору, кивнул и серьезно сказал:

— Ваша правда, почтенный, есть у русалок хвосты! Только они, как вы догадались, их прячут, вот такие у них выдвижные хвосты. В речке там поплавать, если русалка водяная, или следы замести, если русалка лесная…

— А-а-а!.. — поразился купец.

А второй воин вдохновенно продолжал:

— Вот такую русалку в лесу поймать совершенно невозможно, бежит по лесу и следы хвостом заметает. Так и вертит хвостом, так и вертит, она в одну сторону, а хвост в другую!

— Ага, — сказала Листик. Воин так громко говорил, что в зале стихли остальные разговоры, все слушали норвея. А девочка еще и от себя добавила: — Бежит по лесу, а хвост рядом бежит, так и не знаешь, кого ловить — русалку или ее хвост!

— Вот! — обрадовался неожиданной поддержке норвей. — Госпожа баронесса не даст соврать! Она скажет, правда это или нет!

— Ага, — согласилась Листик, — не дам соврать!

— Ага, — хихикнула Милисента и тихо добавила: — Эта точно не даст соврать, сама выдумает.

— А змеелюды, им хвосты зачем? — спросил купец, от таких новых сведений у него глаза стали совсем круглые и даже слегка полезли на лоб.

Норвей задумчиво посмотрел на сидящих на своих хвостах, замерших змеелюдов. Посмотрел и, еще более вдохновляясь, продолжил:

— Это у них оружие! Ну и хозяйственный инструмент.

— Это как? — изумленно выдохнул купец.

Норвей опять задумчиво оглядел змеелюдов, прикидывая, какие же работы по хозяйству можно выполнять хвостом, и уверенно сказал:

— Дрова рубят! Вот так берут и рубят, в мелкие щепки!

Пораженный купец не смог даже представить, как это можно хвостом рубить дрова. Он посмотрел на Листика, девочка важно кивнула, подтверждая слова своего дружинника:

— Ага, рубят! Как только где дрова увидят, так сразу рубить и начинают.

Купец перевел пораженный взгляд на змеелюдов, многие из них еще довольно плохо знали всеобщий, поэтому мало что поняли из этого разговора, матери остались невозмутимыми, а вот те из молодых сиашеисс, которые поняли, о чем речь, закивали, пряча улыбки. Некоторые грозно застучали хвостами, как бы требуя дров для рубки.

— Вот так и рождаются разные байки среди людей, — осуждающе покачал головой магистр Захарус. — Теперь пойдет молва о выдвижных хвостах-топорах. И никакой просветительской работой будет невозможно опровергнуть то, что было вот так легкомысленно рассказано.

— Да, Артур, народные слухи — это сила! В отличие от академических знаний, — засмеялась Саманта.

— Сплетни надо пресекать! — поджав губы, начал Захарус, но закончить он не успел: сквозь распахнутое окно в зал влетела необычная птица и уселась на стол перед магистром, тот коснулся ее рукой — и птица с тихим хрустальным звоном рассыпалась. На столе перед магистром Захарусом лежал конверт с вензелем академии. — Это последняя разработка факультета теоретической магии, вы же знаете, что руководит этим факультетом сам господин ректор, разработка совершенно секретная, я сам узнал о ней только накануне выхода в экспедицию. Мне это сообщили под подписку о неразглашении государственной тайны. Сообщили, что могут воспользоваться таким способом для экстренной связи. — Магистр Захарус сказал это больше для своих коллег, чем для всех остальных. Сказал, как бы оправдываясь. Саманта просто кивнула, словно приняв это к сведению, магистр эл Минэтэйнион поднял брови, выразив удивление то ли самим способом передачи послания, то ли тем, что этот способ столь секретный. Магистр Вайлент на такие мелочи просто не обратил внимания — рядом с ним сидела русалка Флина, его невеста, и ему было не до этого. Захарус раскрыл конверт и начал читать, по мере чтения его брови поднимались все выше и выше. Когда он закончил читать, его брови уже слились с волосами, а интерес присутствующих поднялся вообще на недостижимую высоту.

— Это письмо от господина ректора, — сообщил Захарус. — Он сообщает, что нашей экспедиции надо немедленно возвращаться. В столице мятеж! Король то ли убит, то ли захвачен мятежниками, — точных сведений у господина Канвио нет. Руководство экспедицией переходит к мастеру Саманте.

Магистр встал и поклонился побледневшей и закусившей губу Милисенте:

— Ваше высочество, господином ректором академии я уполномочен сообщить вам о том, что академия вас полностью поддерживает и окажет содействие во всех ваших действиях по наведению законного порядка.

Недоумение всех присутствующих в зале не успело вылиться в вопросы, как еще одна птица влетела в окно, сделав круг, она села перед Самантой. Девушка коснулась ее рукой, как-то очень привычно коснулась. Эта птица тоже рассыпалась, оставив на столе еще один конверт, на этот раз с вензелем королевской канцелярии. Магистр эл Минэтэйнион ехидно улыбнулся, а магистр Захарус снова удивленно поднял брови. Саманта в полной тишине, нарушаемой только тихим изумленным шепотом присутствующих, быстро прочитала письмо. Повернулась и сказала Милисенте:

— Это письмо от графа Клари… Король убит, и канцлер, герцог Грег, тоже убит, магистр Фиранто тяжело ранен, сам граф Клари тоже ранен. Мой брат, младший герцог Грег, погиб. Погиб, выполняя свой долг — пытаясь защитить короля. Граф Клари вместе с магистром Фиранто укрылись в казарме гвардии. Часть гвардии, та, что из титулованных, перешла на сторону заговорщиков. Верными присяге остались только норвеи. В столице беспорядки, академия перешла на осадное положение, но возможен ее штурм силами заговорщиков. Сейчас их основные силы пытаются штурмовать казармы гвардии, пока безуспешно, но к заговорщикам должны подойти дружины южных герцогов, тогда положение может измениться.

— Кто?.. — выдохнула Милисента. — Кто?!

— Герцог Варрант Тэрриэлл, — ответила Саманта.

— Дядя Варрант… — сдавленно произнесла Милисента. — Чего ему не хватало?

— Власти, ваше высочество, — ответила Саманта и, отвечая на удивленные взгляды присутствующих в зале, пояснила: — Милисента — наследная принцесса, дочь короля Саеша Третьего.

— А Листик? — спросил кто-то из студентов.

— Листик моя сестра! — с нажимом ответила Милисента.

— Тоже принцесса? Но она же баронесса Дрэгис! — сказал кто-то из приграничных баронов.

— Ага, — ответила Листик, — баронесса.

— И моя сестра! — с еще большим нажимом ответила Милисента.

— Значит, тоже принцесса, — утвердительно склонил голову тот же барон, остальные согласно закивали.

— Взять его! — властно кинула Саманта, указав на пытающегося тихонько выбраться из зала маркиза Игероса. К тому подскочили два норвея и скрутили ему руки. — Это один из заговорщиков, за ним давно наблюдают… Как это герцог Варрант послал его с нами? Он же был его правой рукой, — скривилась Саманта.

— Видно, не такой уж правой, — сделал вывод магистр Захарус.

Саманта согласно кивнула и подозвала бледного, как свежевыбеленная стена, графа де Нариньяка: — Граф, к вам никаких претензий нет, вас использовали втемную. Подойдите сюда, вы же королевский инспектор, вы можете официально засвидетельствовать то, что Милисента принцесса!

Граф подошел и протянул Милисенте свой перстень, когда девушка его взяла, синий камень засиял ярким светом. Де Нариньяк опустился перед Милисентой на одно колено и склонил голову:

— Ваше величество…

— Я еще не коронована, — ответила Милисента.

— Вы наследница и в случае смерти короля становитесь королевой, коронация — это уже формальности. В случае войны или каких-либо других катастрофических обстоятельств становитесь королевой и без коронации! А мятеж — это именно катастрофические обстоятельства! — произнес граф, не вставая с колена. Вслед за ним на колено опустились все присутствующие в зале, только Листик этого не сделала. Милисента обняла девочку и прижала к себе, заставив стоять рядом. Граф де Нариньяк стал громко произносить слова присяги, все вслед за ним повторяли. Когда же импровизированная церемония возведения принцессы в ранг королевы была закончена, вставший с колена граф поклонился так и стоявшим в обнимку девушкам: — Ваше величество! Ваше высочество!

— Ага, — сказала Листик и протянула вперед и вверх руку. Маленький дракончик, размером с воробья, севший к ней на ладошку, исчез с хрустальным звоном, в руке у девушки оказался черный цветок. — Вот, — Листик показала цветок Милисенте, — это меня вызывают. Мне надо срочно туда слетать!

— Нет, — отрицательно качнула головой Милисента, — на этот раз ты полетишь со мной. Я тебя одну не отпущу.

— Мил, ну ты же теперь королева! У тебя есть королевство, подданные, обязанности! — возразила Листик.

Милисента снова качнула головой:

— А еще у меня есть ты, ты, которая мне дороже всего королевства! И я тебя больше никуда одну не отпущу! Если тебе надо куда-то лететь, летим вместе! А королевство, подданные и обязанности могут подождать! Или пускай идут лесом!

— Ага! — хихикнула девочка. И пояснила: — Я себе представила, как твое королевство и подданные идут лесом, а впереди бегут обязанности.

— Если решили, то летим, нечего откладывать! Леди Саманта, вы назначаетесь регентом в мое отсутствие. Все слышали? Распоряжения герцогини Грег выполнять как мои!

Присутствующие, все как один, в знак согласия склонили головы. Милисента и Листик вышли из зала. Магистр эл Минэтэйнион протянул руку, и на нее села белая птица, она точно так же, как и те, что были перед ней, рассыпалась, оставив в руках эльфа белый конверт, вместо вензеля на нем был замысловатый рисунок.

— Новая и очень секретная разработка, — хмыкнул эльф, распечатывая письмо. — Этим методом передачи посланий эльфы пользуются уже полторы тысячи лет.

Прочитав письмо, магистр эл Минэтэйнион вытянул руку, и послание вспыхнуло белым бездымным пламенем, пока письмо горело, не обжигая держащую его руку эльфа, тот, глядя на Марту, произнес:

— Скверно, очень скверно! А самое главное — как не вовремя!

Высоко в горах, на вершине плоской скалы, на камне сидела женщина. Довольно молодая, очень красивая. Ветер трепал ее темно-бронзовые волосы. Но она этого не замечала, что было довольно странно, так как женщина была обнажена, а ветер был очень холодный. Она машинально вертела в своих тонких пальцах большой кулон, который висел на цепочке, надетой на ее шею. Даже не на цепочке, а на довольно массивной цепи, причем цепь была такой длины, что если бы женщина встала, то кулон оказался бы ниже ее колен. Женщина отвлеклась от своего занятия и посмотрела на другой конец верхушки скалы, там прямо из воздуха возник изумрудно-золотистый дракон. Распахнув свои крылья, он затормозил и сел на каменную площадку. С его спины ловко спрыгнула девушка, ловкость проделанного говорила о большом опыте подобного действия. Женщина удивленно подняла бровь. А рыжая девочка, появившаяся на месте исчезнувшего дракона, поздоровалась с женщиной:

— Здрасте, тетя Рамана!

— Здравствуй, Листик, а кто это с тобой? — поздоровалась и спросила женщина, глядя на ежащуюся от холодного ветра Милисенту.

Листик ответила:

— Это Милисента, она моя сестра!

— Да? Сестра? — переспросила женщина, теперь уже очень внимательно рассматривая девушку, немного смутившуюся под этим взглядом. Женщина прищурилась и спросила: — Если это твоя сестра, Листик, то почему она не прилетела сама? Почему приехала на тебе?

— Она не хочет, боится, наверное. Я ей говорю, а она даже не пробует. — Казалось, девочка одновременно жалуется на свою сестру и в то же время сильно за нее переживает.

— Вот как, очень интересно! Крайне запущенный случай, еще немного — и наступит полное атрофирование egodrakiana с полной потерей функциональности. Интересно, даже очень! Эта девочка умрет в процессе initsiatsia valarizatsia или все-таки выживет? Надо попробовать, должно получиться или нет… Да или нет? Интересный вопрос, его можно решить только опытным путем, — задумчиво вполголоса проговорила женщина, она как бы забыла про своих собеседниц и, продолжая бормотать себе под нос непонятные слова, стала расхаживать по верхушке скалы.

Удивленная Милисента вопросительно взглянула на свою сестру. Та кивнула в сторону женщины:

— Не обращай внимания, тетя Рамана очень сильный маг жизни-смерти, когда она задумывается над очередной научной проблемой, то забывает обо всем на свете, почти как магистр эл Минэтэйнион.

Девочка при этом хихикнула, а вот Милисенте было не до веселья:

— Она говорит что-то про меня, получается, что эта проблема — я? И при чем здесь — выживу я или нет? Очень настораживает…

Милисенту прервала женщина, находившаяся на другом конце скалы, чтоб девушки ее услышали, она громко выкрикнула:

— Да, проблема! И эта проблема — Листик! И сейчас я ее уничтожу!

Милисента увидела, как женщина превратилась в дракона, раньше подобных превращений Листика девушка заметить не могла, слишком быстро все происходило, но теперь она это очень ясно и подробно разглядела. Разглядела, как дракон выпустил мощные когти и с ревом прыгнул на Листика.

— Не-э-эт! — закричала Милисента, только что ей сообщили о смерти ее отца, а теперь хотели забрать самого родного человека, пусть Листик и не была человеком, но роднее ее и дороже у Милисенты никого не было. И, не думая о том, что она вряд ли сможет защитить свою сестру от громадного разъяренного дракона, Милисента заступила ему путь. — Не-э-эт! — снова закричала Милисента и ударила дракона в грудь рукой, ударила, останавливая его прыжок. Ударила дракона, который возвышался над ней аж на четыре человеческих роста! Ударила в грудь?! Ударила рукой?!! Милисента зарычала и сама испугалась своего рева, она с изумлением смотрела на отлетевшего от удара дракона, который был намного выше ее. Девушка посмотрела на свои руки. Руки?! Это были громадные лапы, с громадными когтями.

— А у тебя теперь когти больше! А вот реснички такие же, как и у меня! — заявил изумрудно-золотистый дракончик, обнимая другого золотисто-изумрудного.

— Ох-ох-ох, — большой бронзовый дракон рассматривал быстро затягивающуюся рану на своей груди, — рана, конечно, не смертельная, но довольно болезненная! Надо ж такие когти сразу отрастить! Видно, сильно убить меня, бедную, хотела!

— Не-а, это Мил меня защищала! — гордо ответила самый маленький дракончик, вновь появившийся золотистый дракон хоть немного, но превосходил в росте Листика. И маленький дракон, отступив от своей сестры, теперь уже тоже дракона, потребовала: — А ну подними крылья! Быстро!

Милисента машинально подняла крылья, даже не понимая, как она это сделала, ведь раньше у нее крыльев не было! И как ими управлять, она совершенно не представляла.

— Инстинкты — великая вещь! — прокомментировала действия золотистого дракончика бронзовый дракон, или драконша? Она уже залечила рану, нанесенную Милисентой, и теперь решительно направилась к сестрам.

— Нет! Нет, тетя Рамана, нет! — теперь уже закричала Листик, заступая путь бронзовой драконше.

— Она что, все-таки хочет убить кого-то из нас? — грозно спросила Милисента.

— Не-а, она хочет спихнуть тебя со скалы!

— Зачем? — удивилась золотистая дракона. — Или все же хочет убить?

— Глупая девчонка! — рыкнула бронзовая дракона. — Как ты научишься летать? А?

— Вы считаете, что если меня сбросить со скалы, то я сразу полечу? Я же никогда этого не делала! И не знаю, как это делать! Даже не знаю, как управлять этими крыльями!

— Глупая девчонка… — повторила бронзовая дракона, — инстинкты — великое дело! Они подскажут! Ты во сне летала?

Получив утвердительный кивок, бронзовая дракона снова грозно рыкнула:

— Так лети!

Милисента зажмурилась и, взмахнув крыльями, взлетела. Не открывая глаз, она сделала круг над скалой и приземлилась на то же место, точно туда, откуда взлетела. Бронзовая дракона, наблюдавшая за всем этим, вздохнула:

— Отлично! Только в следующий раз, когда будешь лететь, глаза открой, а то ненароком врежешься куда-нибудь! Как с вами непросто, и с тобой, и с Листиком, сразу видно, что вы сестры!

— Ага, — подтвердила Листик, Милисента молча кивнула, потом, широко раскрыв глаза, взмахнула крыльями и рванула в небо. Сделав пару кругов, сначала неуверенно, а потом, набирая скорость, Милисента металась вверх-вниз, переворачивалась в воздухе, пролетала в опасной близости от скалы, чуть не чиркая по ней крыльями. Если сначала она все это проделывала молча, то потом ее радостный смех заполнил окрестности.

— Я лечу! Лечу! — в упоении кричала Милисента.

Наблюдавшая за всем этим бронзовая дракона качала головой:

— Как же она жила без всего этого? Это же не жизнь! Она рано или поздно погибла бы или умерла бы от тоски! Рожденный крылатым — без неба не может!

К Милисенте присоединилась Листик, и оба дракончика устроили в небе замысловатый танец. Когда же они, налетавшись, спустились к улыбавшейся бронзовой драконе, та сказала:

— Девочки, вы подарили мне минуты счастья! Какое это наслаждение — ставить на крыло маленького дракончика! Жаль, не все это понимают!

— Спасибо, тетя Рамана, — сказала не менее счастливая Листик, — теперь Милисента — настоящий дракон!

— Еще не совсем, ей еще учиться и учиться, — строго сказала бронзовая дракона, и все три драконы весело засмеялись. Но золотистый дракончик, прервав смех, сказала:

— Я, наверное, плохая дочь, у меня убили отца, а я тут радуюсь обретенным способностям, радуюсь как ребенок.

— Это нормальная реакция, — сказала бронзовая дракона, — может, это тебе и помогло пройти границу и превратиться в дракона, твое горе и страх за сестру. У тебя было упущено время превращения, и чем дальше, тем тебе бы хуже становилось. Тебе же хотелось летать?

— Очень! Почти каждую ночь снилось, что я летаю!

— Вот видишь! А горе, горе всегда служит катализатором. Одних оно заставляет стать сильнее, а других ломает, убивая всякую надежду. Так что эти твои полеты — это нормальная реакция, а ушедших близких надо помнить. Вспоминать с грустью, но не горевать, в горе можно утонуть и не выплыть.

Три драконы немного помолчали.

— Тетя Рамана, зачем ты меня позвала? — спросила Листик.

— Совсем недавно совет дракланов начал искать новые пути прохода по мирам. Ты знаешь, Листик, чтобы совершить переход, надо знать куда, а чтоб открыть портал — тем более. Для этого надо изучить те миры, а вот попасть в них можно только обычным путем, через стационарные межмировые переходы. А за проход надо заплатить Владыке того мира, где находится такой переход.

— Но люди же ходят, правда, они тоже платят, но только правителям тех стран, где находится такой переход, — сказала Милисента. — Но не богам тех миров, или, как вы сказали, Владыкам.

— Да, девочка, но то люди, чем меньше магический потенциал, тем незаметнее это существо для Владыки мира, вы же не берете пошлину за пересечение границы с зайцев? То-то, вот для получения такого разрешения советом была задумана одна комбинация, но тут вмешался один маленький вредный дракончик.

— Но, тетя Рамана, детей сиашеисс нельзя продавать в рабство, а взрослых убивать! — возмущенно воскликнула Листик.

— В совете считают иначе, сишы для них рабочий скот, даже непригодный к использованию как слуги или солдаты. Но при этом сишы выгодный товар, поскольку большинство Владык их с охотой берут и как слуг, и как солдат, но только хорошо выдрессированных берут. А дикие… — заметив гримасу на мордочках дракончиков, бронзовая дракона поправилась: — Вольные сишы не поддаются дрессировке, только еще маленькие…

— Тетя Рамана! Но ты же так не думаешь! — возмущенно закричала Листик.

— Не думаю, потому я и здесь, а еще потому, что люблю одну маленькую вредину, дочь своей сестры и лучшей подруги! Так вот, Листик, тебя видели в мире Иптар, когда ты открывала портал. Видели и сделали вывод, что у тебя есть артефакт, даже не перехода, — бронзовая дракона показала на кулон, теперь уже нормально висевший на ее могучей шее, — а артефакт портала, а такой артефакт очень лакомая добыча.

— Но, тетя Рамана, — засопела Листик, — ты же знаешь…

— Знаю, — кивнула дракона, — такими же способностями обладала и Ветика, но об этом знаю только я, остальные думают по-другому. И не надо их разочаровывать. Потому что так они хотят просто забрать этот артефакт, а если узнают о твоих способностях, то за тобой начнется настоящая охота. И я тебе ничем не смогу помочь.

— Но что же делать… — растерялась маленький дракончик.

— Надо создать такой артефакт, — прищурилась большая дракона.

— Но это же… я же… — совсем растерялась Листик, — я просто не умею и не смогу сделать такой артефакт!

— Листик, а ведь такой артефакт необязательно должен быть работающий, — вмешалась Милисента, она до этого молча и внимательно слушала этот разговор.

— Молодец, девочка, соображаешь, — одобрительно кивнула бронзовая дракона. — Тем более что на последнем совете было высказано одно очень занимательное предположение.

Раманапиритикалиона подробно рассказала, что происходило на последнем совете дракланов.

— То есть надо не просто создать обманку в виде артефакта портала, а сделать так, чтобы дракланы подумали, что этот артефакт принадлежит одному из богов, — сделала вывод Милисента и засмеялась. — Тогда то, что этот артефакт не работает в чужих руках, будет выглядеть совершенно естественно, мол, мне дали, я вам передала, а то, что он не работает, — то не моя вина, обращайтесь к вышестоящему начальству. И пусть они ищут того бога, что дал Листику этот артефакт, и с ним разбираются!

— Ха! А ведь и найдут! — тоже засмеялась Листик. — Найдут, на свою голову! Или на какое другое место! Хи-хи!

Листик вытянула вперед свои лапки, и вершина скалы покрылась льдом, резко похолодало. Пошел снег, очень холодный и очень колючий.

— Ого! Листик, а ты времени даром не теряла, как тебе удалось заручиться поддержкой Владыки Ледяного мира? Да еще и получить от него такие способности? Он же скряга, очень злобный скряга! Мало кто, попав в его мир, уходит целым, если вообще там не остается!

— Ну почему злобный? Очень милый и добрый! А как я заручилась его расположением? Я пришла к нему в гости и принесла пирожки, и еще стишок рассказала…

В горах раздался грохот сходящей лавины, очень напоминавший громовой раскатистый хохот. Бронзовая дракона поежилась и опасливо огляделась, повернувшись к Листику, сказала:

— Будь осторожна, девочка, милости богов непостоянны! Их настроение изменчиво! Лучше держаться от них подальше!

— Но у меня нет другого выхода, — ответила Листик, — надо предъявить артефакт, я его предъявлю! Надо, чтоб этот артефакт был подарком бога, что ж, так и будет. А там будет видно, надеюсь, Владыка Айсгора меня простит, а я ему за это еще пирожков напеку!

Ответом изумрудно-золотистому дракону снова был громовой хохот, или это где-то сошла лавина?

Над дрэгисским замком кружили два дракона. Один изумрудно-золотистый, другой золотисто-изумрудный. Их полет был очень красив. Но ими никто не любовался, драконов не было видно, потому что уже был поздний вечер, почти ночь.

Они вышли из межмирового пространства прямо над замком. Из того мира, где они встречались с Раманапиритикалионой, они не сразу ушли. Сначала они немного полетали над горами. А потом Листик сказала Милисенте:

— Ну чего ждешь? Ныряй!

— Куда? — не поняла Милисента. Тогда Листик схватила ее и вместе с ней нырнула в межпространство. Милисента вскрикнула, но потом с интересом стала разглядывать открывшуюся картину. Вместо уже привычного грязно-белого тумана кругом было звездное небо. Только звезды были очень большими и яркими.

— Что это? — изумленно воскликнула Милисента, а улыбающаяся Листик ответила:

— Это разные миры, так они выглядят отсюда, но такими их не видят даже дракланы, они могут ходить через межмировое пространство только с помощью амулетов, и то только туда, где уже побывали, а вот я вижу все, что захочу, и ты теперь тоже так можешь!

— Но как? Я же вижу только эти большие звезды!

— А ты присмотрись повнимательнее, что ты видишь?

— Вокруг этих ярких звезд крутятся звездочки поменьше, ой как забавно, а вокруг этих маленьких крутятся совсем маленькие!

— Большие звезды — это солнца, они очень горячие, к ним тебе подлетать пока не надо, я тебе потом покажу, как в них прятаться. Звездочки поменьше — это миры, разные, большие и маленькие, в некоторых очень удобно, а в некоторых плохо, даже подышать нечем. Теперь внимательнее присмотрись к какому-нибудь миру.

Милисента напряглась, а Листик захихикала — настолько это забавно получилось у ее сестры. Милисента уже было хотела обидеться, но тут мир приблизился и стал больше, он как будто был отделен от дракончиков прозрачной перегородкой. Там были зеленые джунгли, голубое небо, белые облака.

— Ой, как красиво! — Милисента захлопала ладошками своих лапок. — А как туда попасть?

— Так же, как ты смотрела, захоти!

В следующее мгновение дракончики вывалились прямо в облака, спустившись ниже, немного полетали над джунглями, а потом Милисента спросила:

— А как обратно? Тоже захотеть?

Листик кивнула, дракончики снова нырнули в звездную ночь межмирового пространства. Немного поэкспериментировав с разными мирами, Милисента поняла, как смотреть из межпространства в мир, как можно в выбранный мир выходить, предварительно рассмотрев то место, куда надо попасть.

— Листик, а ты всегда так видела межмировое пространство, да? — поинтересовалась Милисента. Маленький дракончик кивнула, а золотистый дракон спросила: — А как мы теперь найдем наш мир? Мы же тут почти заблудились! А-а-а, поняла, захотеть!

Один из миров стал то ли светиться ярче, то ли стал притягивать к себе, и Милисента уверенно указала на него, мир тут же приблизился и стал большим.

— О, Хасийские горы! А вон и Ларнийский перевал! — узнала Милисента и выскочила прямо над заставой, Листик последовала за ней.

— Смотри! Госпожа баронесса! — показал один из воинов другому на пролетающего над вершинами гор дракона. — Вон, видишь?

— Нет, это дракон не госпожи Милисенты, он побольше, да и цвет немного другой. — Второй воин, прищурившись, смотрел на парящего в лучах закатного солнца дракона.

Первый почесал в затылке, действительно этот дракон отличался от того, на котором летала Милисента. Но вслед за первым драконом появился и второй, поменьше, знакомого изумрудно-золотого цвета. Первый дружинник радостно пихнул второго:

— Вот видишь! Я же говорю, госпожа Милисента!

— А тот дракон? Который первый? На нем кто летит? — Дружинник указал на большего дракона, первый дружинник уверенно и гордо ответил:

— Вестимо кто, госпожа Листик! Или ты думаешь, что у наших баронесс один дракон на двоих? Нет, брат, у них у каждой свой персональный ездовой дракон. Таких хозяюшек, как наши баронессы, еще поискать надо!

Дружинник с поста на перевале, сам не зная того, попал в точку: теперь у Листика и у Милисенты был свои, персональные ездовые драконы — они сами.

Снова нырнув в межмировое пространство, дракончики выскочили из него над дрэгисским замком, и тут Милисента запаниковала. Она совершенно не представляла, как превратиться обратно в человека. Два дракончика уже делали пятый круг над замком.

— Листик, ну что мне теперь делать? — плачущим голосом спросил один дракон другого. — У меня не получается обратно превратиться! Что делать?!

— Не надо здесь превращаться! — испуганно сказал другой дракончик. — Мы же не умеем летать во второй ипостаси, а тут высоко! Падать далеко, и камни внизу, полетели на мою башню, там и места много, и не увидит нас никто. А превращаться очень легко — надо сильно захотеть или представить, что ты уже превратилась!

Листик и Милисента заложили вираж и, снижаясь, взяли направление на ту башню, что указала Листик. Но, пролетая, к счастью низко пролетая, над одной из башен, Милисенте, видно, очень захотелось обратно превратиться, и она превратилась. Девушка рухнула на смотровую площадку башни, на которой никого не было, поэтому ее падение не было замечено. Создав в последний момент воздушный щит, Милисента мягко приземлилась, вернее, прибашнилась. Севшая рядом Листик возмущенно зашипела:

— Мил, ты рано превратилась! Давай превращайся обратно! И полетели на мою башню!

— У меня не получается, — чуть не заплакала девушка, — пошли так, пешком, тут недалеко апартаменты Саманты, пошли к ней!

— Это ты устала, с непривычки. Ладно, пошли! — Это уже сказала не дракончик, а рыжая девочка.

И сестры начали осторожно спускаться по лестнице, уже добравшись почти до выхода на этаж, где жила Саманта, Милисента спросила у Листика:

— Листик, ты так и пойдешь, голой?

— Мил, ты же тоже голая, посмотри на себя, ты что, не чувствуешь? Клочки твоей одежды остались там, на скале, когда превращаешься в дракона, надо всегда раздеваться! — поучительным тоном сказала Листик.

— Ой, что же теперь делать?! Я совсем не чувствую холода! И не обратила внимания, что на мне нет одежды. Как же теперь быть?

— Побежали к Саманте, быстро-быстро, она тебе что-нибудь даст.

Девушки, осторожно выглянув в коридор, убедившись, что там никого нет, рванули к апартаментам, которые занимала Саманта, когда находилась в дрэгисском замке.

Несмотря на поздний час, Саманта не спала, да и как же ей было спать, когда она проводила военный совет. В гостиной ее апартаментов собрались все три магистра академической экспедиции, а также бароны Крэгинс, Брэнигенс и Дрэленгс, были также русалка Фалина и травница Марта, или, как ее называли теперь светлая Маритининиэль. Были сиашеисс Лирисса и Гирисса, представители от гномов, естественно, были капитан дрэгисской дружины и три лейтенанта, присутствующие в замке, в общем, народу набралось порядочно.

— Листоград на Бэренике выставляет в помощь дружине баронессы полный хирд! — заявил старшина гномов, продолжая ранее начатую речь. — Мы оставляем минимальное количество воинов, стена, перегораживающая вход в ущелье, уже построена! Так что оборона не пострадает.

Саманта согласно кивнула, полный хирд — это немало, полторы тысячи гномов, в тяжелой броне — серьезная сила. Воительница посмотрела на баронов. После того как Листик и Милисента ушли по каким-то своим, важным для них делам, приграничные бароны посовещались и решили тоже поучаствовать в походе за восстановление законных прав на трон принцессы, а теперь уже королевы Милисенты. Кроме того, им льстило то, что одна из приграничных баронесс — сестра королевы. Бароны выделили на это дело кто треть, а кто и половину своей дружины, не потому что были жадными, просто границу без прикрытия тоже нельзя оставлять. Решили, что в поход пойдут не все бароны, а только трое. Старшим над объединенными дружинами выбрали барона Дрэленгса, его заместителями баронов Крэгинса и Брэнигенса, естественно, с подчинением Саманте. Саманту признали главнокомандующим, так как у нее уже был опыт командования большими армейскими соединениями и опыт ведения боевых действий.

— Мы не можем дать много воинов, у нас их просто нет, но все желающие смогут тоже пойти с Листиком и Милисентой, — сказала Лирисса. — Думаю, сотни три наберется, кроме этого пойдут все, кто хотел поступать в академию, они не воины, но тоже могут сражаться. Любой сиашеисс превосходит воина-хумана.

Саманта согласно кивнула, это было правдой. Сама Саманта с сиашеисс не сражалась, но видела их тренировки. Разглядеть стремительные движения сиашеисс ей удалось только благодаря своей драконьей крови. Для людей сиашеисс были серьезные противники, даже те, кто не воины. Саманта поднялась и подвела итог этого импровизированного военного совета:

— Дружины баронов собираются у дрэгисского замка, сюда же подходит гномий хирд. Мы будем двигаться в сторону столицы по старому имперскому тракту, поэтому сиашеисс нет смысла идти сюда, они присоединятся к нам в Иланском лесу. Если всем все ясно, то предлагаю…

Что хотела предложить Саманта, присутствующие не услышали, распахнулась дверь, и в комнату влетели Милисента и Листик, они хором закричали:

— Саманта! Мы к тебе… — И обе замолчали, увидев столь представительное собрание.

— Ой, — ойкнула и покраснела Милисента, пытаясь прикрыться руками, она была полностью голой, Листик тоже была без одежды, но это ее не смутило, она обвела присутствующих хитрым взглядом и сказала:

— Ага! Все собрались, это хорошо, теперь никуда не расходитесь, мы скоро! Саманта, пошли с нами!

Когда девушки удалились, находящиеся в гостиной обрели дар речи. Один из баронов покрутил головой и спросил, обращаясь ко всем присутствующим:

— Э-э-э, а что это было?

— Нас почтили своим визитом ее королевское величество и ее королевское высочество, — ответил магистр Захарус.

— А почему они… э-э-э… в таком виде?

— Вы, барон Дрэленгс, хотите спросить — почему абсолютно голые? Даже не знаю, что вам ответить, может, это у вас в приграничье такой обычай — перед принятием ответственного решения бегать в голом виде по своему замку. Вот, к примеру, вы, барон, бегаете голым по своему замку?

Барон покраснел и поперхнулся от возмущения, после чего замотал головой, чтоб восстановить дыхание. Магистр Захарус воспринял это как подтверждение своей догадки, поэтому заинтересовался:

— Очень оригинальный обычай. А как вы это проделываете — в одиночку или со своей супругой? Или вы бегаете во главе своих домочадцев и воинов? Слуги тоже участвуют в этом забеге?

Барон Дрэленгс, пытаясь как можно скорее ответить, чтоб быстрее развеять эти инсинуации, глубоко вздохнул, снова поперхнулся и еще энергичнее затряс головой. Ему на помощь пришел барон Крэгинс:

— Что вы, магистр, у нас нет такого обычая!

— Нет? А жаль, это был бы красивый и очень оригинальный обычай. Но если это не обычай приграничья, то что это было? — Магистр Захарус вопросительно посмотрел на баронов, будто те знали ответ, но не хотели его говорить.

Барон Крэгинс пожал плечами, а потом сделал предположение:

— Возможно, они собрались в баню, париться. У нас здесь замечательные бани, устроенные по норвейскому образцу, с парилками. Таких в столице нет, а наши бани, знаете ли…

— Как гипотеза это может быть принято к рассмотрению, студентка Милисента очень организованная, аккуратная и предусмотрительная, — тут Захарус ехидно посмотрел на магистра эл Минэтэйниона, ведь так эльф характеризовал Милисенту у скал в горах, где был разбит полевой лагерь, — она собралась идти в баню, париться. Прихватила с собой сестру, обе предусмотрительно и аккуратно разделись и пошли в баню. Но поскольку студентка Милисента очень организованная, то по дороге решили зайти за Самантой. Зашли и пригласили.

— Гм, — сказал Гуго Норек, вставая и направляясь к двери, — пойду, может, девочкам надо помочь?

— Ну какие еще будут гипотезы? Красивый обычай приграничья отпадает, баня тоже, может, кто-то еще что-то предложит? — тоном лектора спросил магистр Захарус, обводя всех присутствующих взглядом.

Кто потупился, кто пожимал плечами, только Лирисса и Гирисса оставались абсолютно невозмутимыми. То, что произошло, они считали вполне нормальным. Одежда у сиашеисс была скорее признаком статуса, чем защитой от непогоды. Ведь хвост, на котором змеелюды передвигаются, невозможно во что-либо одеть. А туники и свободные куртки, надеваемые на верхнюю половину тела, служат броней у воинов — на них нашивают металлические пластины, предметом гордости у молодежи — их расшивают цветными нитками и бисером. Только у матерей это одежда, да и то очень функциональная, имеющая обилие карманов для разных полезных вещей, поскольку сумками сиашеисс пользуются очень редко, в основном для переноса больших тяжестей или в походе. А дети ползают так. Листик и Милисента имели еще статус детей, и если Милисента была всегда одета, то Листика сиашеисс одетой редко видели, дракон не нуждается в одежде. А когда Листик перекидывалась в свою вторую ипостась, чтобы искупаться в речке, то у нее одежды тем более не было.

— Я думаю, что скоро мы узнаем, потому как это все неспроста, — многозначительно проговорил прокашлявшийся барон Дрэленгс. — И ваш сарказм, господин магистр, здесь неуместен, если наша королева Милисента и ее сестра баронесса Дрэгис, принцесса Листик, так сделали, то они имели для этого очень веские причины, о которых нам будет сообщено. Если будет на то воля королевы.

Барон почтительно склонил голову, два его товарища последовали его примеру. А магистр Захарус, пожав плечами, сказал: извиняясь:

— Прошу меня простить, если я вас задел, — и добавил уже недовольно. — Но меня достали эти тайны. С самого начала экспедиции что-то происходит, о чем я не имею ни малейшего понятия. Если и узнаю, то самым последним, и это притом, что я являюсь руководителем этой экспедиции. Являлся, теперь все руководство передано Саманте.

— Коллега, вас это огорчает? — спросил Захаруса эл Минэтэйнион, тот пожал плечами, показывая, что это ему уже все равно, а эльф тихо добавил, так чтоб его слышал только рядом сидящий Захарус: — Я думаю, что леди Милисента больше не будет летать на своем дракончике.

— Это почему? — так же тихо спросил заинтересовавшийся магистр Захарус.

— Они будут летать рядом.

— Вы думаете, коллега…

— Абсолютно уверен!

Остальные присутствующие прислушивались к разговору магистров, пытаясь услышать, о чем те секретничают, но последние фразы так и не расслышали. А магистр эл Минэтэйнион громко произнес:

— Думаю, что в наши планы будет внесена некоторая корректировка, о которой мы услышим в ближайшее время.

Действительно, дверь открылась, и дружинник Листика предложил всем находящимся в гостиной Саманты пройти за ним.

Саманта почти бежала за Милисентой и Листиком, те, вбежав в один из малых залов с горящим камином, остановились. Милисента как-то диковато озиралась, а вот Листик была абсолютна спокойна.

— Саманта, у тебя нет ничего из одежды,чтоб на Милисенту надеть? — спросила Листик Саманту, одетую совсем по-домашнему — в мягкие сапоги, полотняные штаны и такую же рубашку.

Та развела руками, показывая, что если она что-то с себя снимет, то будет иметь вид немногим отличающийся от обеих девушек. Опомнившись, она спросила:

— Что у вас за вид? Где ваша одежда? И вообще, что случилось?

— Случилось! Вот! — ответила Милисента, отошла на середину зала, и в довольно просторном зале сразу стало тесно — в середине стоял дракон. Красивый золотистый дракон!

— О! — выразила свои чувства Саманта.

Дракон опять стал девушкой, а потом снова драконом. И так раз пять подряд.

— Не мельтеши! — строго сказала пришедшая в себя Саманта.

— Это я от волнения! — ответила дракон, а закончила фразу уже девушка: — У меня еще не получается контролировать себя, когда волнуюсь, сразу хочется кого-нибудь укусить, а когда хочется укусить — превращаюсь в дракона!

— Конечно, ведь когда ты дракон, кусать намного удобнее, — невозмутимо пояснила Листик, — нормальное состояние.

— Что — нормальное состояние? — удивилась Саманта. — Листик, ты считаешь, что когда кого-то хочется укусить — это нормальное состояние?

— Когда сердишься, то кого-то хочется укусить, а драконом кусать сподручнее, поэтому превращаешься в дракона, кусаешь, успокаиваешься и превращаешься обратно, — пожимая плечами, пояснила девочка.

— Но ты же, когда сердишься, не превращаешься? — спросила Листика Саманта, девочка только снова пожала плечами. А Милисента, опять начав чехарду превращений, выдала:

— Так в королевском дворце меня постоянно что-то раздражает! Эти придворные постоянно злят! Так что это выходит? Я их всех перекусаю? Представляете, королева гоняется за придворными и кусает всех, кого поймает!

— Было бы неплохо, — мечтательно сказала Саманта. — Эти придворные индюки только для этого и годятся. Быть регулярно покусанными!

Золотистый дракон, вновь возникший посреди зала, горестно застонал, а Саманта строго сказала:

— Так! Все успокоились и сели! И рассказали мне, что произошло!

Милисента, уже девушкой, подошла к креслу, где уселась Листик, и села рядом с ней. Девочка обняла свою сестру, тело Милисенты еще некоторое время покрывалось золотистой чешуей. Но, видно, объятия Листика подействовали успокаивающе, и этот эффект пропал. Но кожа девушки приобрела золотистый оттенок, точно такой же, как и у ее сестры. Девушки, перебивая друг дружку, рассказали Саманте о произошедших событиях. Та внимательно выслушала, а потом спросила:

— Листик, как скоро эти твои злобные родственники могут сюда добраться?

— Не знаю, — пожала плечами девочка, — думаю, что не раньше чем через месяц. Сюда идти через обычные переходы довольно далеко. Этот луч находится как бы на отшибе.

— Луч? — подняла брови Милисента.

— Ага, — ответила Листик. — Миры расположены в пространстве такими группками, как бы вытянутыми в длину, потому такие группки называют лучами.

— Но ты же быстро добралась в их мир, да и обратно…

— Так то же я, они так не смогут, — снова пожала плечами Листик.

— Значит, так, пока мы готовимся к походу и пока будем добираться до столицы, ты, Листик, делаешь эту самую обманку, думаю, времени тебе хватит, а мы поможем, чем сможем.

— Мы не будем добираться до столицы месяц, как только все будет готово, я открою портал, — ответила Листик.

— Опять! — возмутилась Милисента. — Опять портал, а потом тебе будет плохо, ну уж нет!

— Да! Открывать портал между мирами — это одно, а внутри мира — совсем другое! И ты мне поможешь, когда мы сюда летели, ты же видела, что ходить меж мирами просто? Ты же быстро научилась ходить, и смотреть тоже уже можешь! Значит, и портал у тебя должен получиться! Вот вместе и откроем, нам же надо быстрее в столицу попасть!

Ответить Милисенте не дал Гуго Норек, он появился в зале. Милисента опять засмущалась, а Гуго извиняющимся тоном сказал:

— Я не захватил никакой одежды. Спешил, ее было бы долго искать, но вот!

Резким движением Гуго сорвал с окна портьеру и протянул девушкам. Саманта осуждающе покачала головой, но ничего не сказала, а сестры завернулись в ткань, не вставая из кресла.

— Я тут послал бойца за остальными, — продолжил Гуго, — сейчас их сюда приведут, совет-то надо закончить.

Саманта одобряюще кивнула, а Милисента повыше натянула на себя портьеру.

В зал вошли все участники импровизированного совета, пока они рассаживались, Захарус спросил, обращаясь к сестрам:

— Не объясните ли мне, почему вы в таком виде?

— Мы летали, — заявила Листик, Милисента подтверждающе кивнула.

— На метле? — ехидно спросил магистр Захарус. — Для этого вы, как настоящие ведьмы, разделись догола? А Саманта к вам когда присоединится?

— Не дождешься, — заявила Саманта. — Даже если и полечу на метле, то раздеваться не буду! У меня и так — в штанах и сапогах — получится! Очень хорошо получится.

— На метле неудобно, — серьезно ответила Листик, — она мешает! И потом, ведьмам необязательно раздеваться догола, чтоб полетать. Господин магистр, хотите я вас с ними познакомлю? И вы сами все увидите!

— С кем? — ошарашенный таким предложением невпопад спросил Захарус.

— Так с ведьмами же, если хотите, могу познакомить только с одной! — Листик была полна решимости расширить кругозор магистра Захаруса.

— Нет, спасибо! Вы лучше познакомьте с ведьмой магистра Вайлента, это больше по его профилю, — перевел стрелки Захарус.

— Не, ведьма же живая, не зомби, — отрицательно покачала головой Листик. — Да и Фалина приревнует. Они еще подерутся!

— Кто? Вайлент с ведьмой? — удивился магистр Захарус.

— Фалина с ведьмой, — объяснила девочка, — русалки, они же страсть какие ревнивые!

Пока шел этот разговор, все расселись кто где, и Гуго кашлянул, привлекая внимание Листика.

— В наши планы, согласно вновь открывшимся обстоятельствам, я вношу коррекцию. Три дня на сборы — и перемещаемся в Иланский лес. Там к нам присоединяются змеелюды, и мы перемещаемся в столицу, — объявила Саманта.

— Как — перемещаемся?! — в один голос вскричали бароны Брэнигенс и Дрэленгс. Крэгинс промолчал, он уже знал, что Милисента и Листик на многое способны.

— Королева с принцессой откроют портал, — пояснила Саманта. Тут уж все стали переглядываться в недоумении: о том, что Листик выводила сиашеисс из других миров, из присутствующих не знал никто, кроме самих сиашеисс, естественно. О том, что количество змеелюдов сильно возросло, знали все, но думали, что Листик и Милисента просто собрали такие же затерявшиеся группы сиашеисс, как первая. А Саманта продолжила: — Таким образом, мы избежим длительного изматывающего марша и в столице будем уже через пять дней. Мало того, мы будем иметь точные данные о силах заговорщиков и их дислокации, и если придется, то в бой вступим сразу после выхода из портала.

— Леди Саманта, а откуда у нас появятся точные сведения о силах заговорщиков? — спросил барон Брэнигенс.

— Разведка доложит, — коротко ответила Саманта, бароны понятливо закивали — разведка всегда действует тайно, и не все знают как, об этом может знать только главнокомандующий, а главнокомандующим здесь была Саманта. — Если все понятно, то попрошу заняться подготовкой вашей сводной дружины. — Саманта изобразила полупоклон в сторону баронов, те, выразив свое почтение закутанной в занавеску королеве и ее сестре, удалились. За ними ушел и Гуго, ему тоже надо было готовить дрэгисскую дружину к походу. Ушли гномы и сиашеисс, им тоже было все понятно. Остались только магистры академии.

— Саманта, объясни, пожалуйста, откуда возьмутся порталы? — задал вопрос магистр Захарус.

Вместо девушки ответил магистр эл Минэтэйнион:

— Новейшая секретная разработка, государственная тайна под подписку о неразглашении, так? Насколько я понял, вы, Саманта, знали о том, что студентка Милисента — наследная принцесса. И насколько я понял, это была очень охраняемая тайна. Ведь так?

Саманта, улыбнувшись, кивнула, а эльф продолжил:

— И о том, что баронесса Дрэгис — дракон, вы, леди Саманта, тоже знали?

Саманта снова молча кивнула, а магистр Захарус подозрительно уставился на своего коллегу, но, поняв, что тот не понимает вопросов, задаваемых взглядом, спросил:

— Уважаемый коллега, выходит, что вы тоже знали, что студентка Листик дракон? — Получив подтверждающий кивок эльфа, «охотник» обвиняюще закончил: — Выходит, вам об этом сообщили, а меня держали в неведении! Как давно вы это всё знаете?

— Об этом я начал догадываться с самого начала учебного года, и успокойтесь, коллега, мне никто этого не сообщал, я это сам увидел, я все-таки маг жизни, и, смею надеяться, хороший маг, — улыбаясь, ответил магистр эл Минэтэйнион. — Но это не моя тайна, и я не вправе был ее разглашать, поэтому я молчал.

Магистр Захарус вздохнул и повернулся к Саманте:

— Какие будут приказания, госпожа начальница экспедиции?

— Вам, магистр Захарус, снова возглавить эту экспедицию и следовать за основными силами. На вас возлагается очень ответственная задача — сберечь студентов, остановить тех, что полезут в бой, особенно ваших «охотников»-орков. И не дуйся, Артур, тебе это не идет. Я же, как ты понял, буду осуществлять командование военными силами. И я забираю из состава экспедиции студенток Милисенту и Листика.

— Слушаюсь, госпожа главнокомандующая! — вытянулся магистр Захарус.

— Ага! — сказала Листик и показала язык.

Все посмотрели на завернутых в занавеску сестер и засмеялись.

— Ага! — совсем как Листик сказала Милисента и присоединилась к общему веселью. Отсмеявшись, магистры разошлись по своим комнатам. Саманта серьезно посмотрела на так и сидящих в обнимку сестер.

— Я так понимаю, разведка возлагается на двух бедных маленьких дракончиков? — спросила Милисента.

— Ага! — ответила Саманта. Девушки снова засмеялись. Когда хихиканье затихло, Саманта спросила: — А что, есть другие предложения?

— Да нет, — хором ответили сестры и снова захихикали.

— Тогда мы, пока наша армия готовится к переходу, вот что сделаем, — заговорщицки начала Саманта и стала рассказывать то, что она задумала. Сестры сидели в кресле и согласно кивали.

Глава 22 Визиты, официальные и не очень

Ырам сидел на пороге своего шатра и курил трубку. Солнце уже взошло, и Кочевье наполнилось привычным шумом. Ырам пыхнул дымом и усмехнулся, это орочье поселение называли Кочевьем только из уважения к нему, шаману и вождю племени Острых Когтей. Старый орк снова пыхнул дымом, название своего племени большинство молодых орков уже и не помнит. Называют — орочий народ или степняки. Вот разве что степняки, потому что кочевниками уже и назвать трудно, орки уже совсем оседлый народ, земледельцы. По крайней мере, те, что живут на территории зелийского королевства. Хотя эти территории никогда королевству не принадлежали, да и Старой Империи они тоже не принадлежали. Это была степь, свободная и дикая. Отсюда на Империю накатывались волны лихих набегов, а сюда потом приходили карательные экспедиции. Железные легионы Империи огнем выжигали кочевья тех, кто не успевал вовремя уйти. Ну а потом те, кто уцелел, снова шли в набег, мстить. И так повторялось бесконечно, Ырам еще помнил те времена. А потом вечная Империя рухнула, рухнула не от удара внешних врагов, нет, ее развалили изнутри. И земли, граничащие со степью, стали принадлежать зелийскому королевству. Если сравнивать с Империей, то совсем слабенькому государству. И этому слабенькому государству удалось сделать то, на что была неспособна могучая Старая Империя. Замки приграничных баронов, построенные на развалинах имперских гарнизонных крепостей, сделали бессмысленными набеги. Нет, такой замок можно было взять, это не были твердыни северного приграничья.

Орки несколько раз успешно штурмовали баронский замок, но при этом несли очень большие потери. А пока орки осаждали приграничный замок, в котором укрылось все окрестное население со всем своим нехитрым скарбом, подходило подкрепление из глубины королевства. И налетчикам оставалось или принять бой, или быстренько отступить в степи, отступить почти без добычи. Потому как что взять с бедного люда, живущего вдоль границы? А какой же это набег, когда нет добычи? Да и какая может быть добыча с очень небогатого приграничья, да еще когда все жители баронства, заранее оповещенные дозорами, уходили со всем своим имуществом в замок? А те, кто побогаче, вообще бежали в глубь королевства. Вот и получилось, что если нельзя взять, так приходится необходимое выменивать, да и не только необходимое, вот и появляется торговля. А где торговля, там и общение все более тесное и тесное. Орки увидели, что с маленького поля семью можно прокормить не хуже чем с огромного пастбища, а орки, несмотря на всю свою воинственность, народ работящий. Вот многие и стали распахивать землю, распахивать поближе к границе с королевством: во-первых, местные покажут и научат, как лучше. Во-вторых, в случае чего можно к ним уйти в замок, там защитят от набега более диких сородичей. Вот так и стала эта земля земледельческой. А Ырам быстро смекнул, что под королевской рукой он получит защиту, в первую очередь от зелийских вельмож, а от своих сородичей он может и сам отбиться. Небольшая дань, или, как говорили королевские чиновники, налоги, сторицей возвращалась к оркам в виде подарков и государственных выплат — на содержание гарнизона, ремонт дорог, охрану границы. Ну а сам Ырам мог теперь на равных говорить с разными баронами и другими графьями, так как он теперь не Ырам Острый Коготь, а Ырам — барон Хрылак.

Старый орк снова пыхнул дымом, он откинулся на подушки, которые каждое утро выносят ему из шатра слуги, чтоб их вождь, барон Хрылак, мог вот так посидеть с трубкой, поразмышлять о вечном, и не только. Потом орк шел в свой дом, большой каменный дом, построенный гномами на заказ, это хоть и не замок, но уже почти дворец. Да и Кочевье называлось так по традиции, на самом деле это был городок, обнесенный уже каменной стеной, а шатер был только один, стоял он вне города, в нем никто не жил, тут лежали только подушки, тут Ырам размышлял, иногда вершил суд. Все-таки суд вершить на свежем воздухе куда приятнее, чем в душном зале, куда набьется куча народу.

Ырам докурил трубку, выбил ее о каблук сапога и уже собирался позвать охрану, которая, чтоб не мешать своему господину думать о вечном, была за шатром, как воздух перед ним потемнел, и прямо перед орком появился дракон. Очень красивый дракон, не такой, как обычные. Гораздо меньше их, изящнее и изумрудно-золотистого цвета. Ырам даже не понял, надо ли ему сразу пугаться или немного подождать, потому как дракон, широко раскрыв крылья, резко остановился, а потом сложил их. Со спины дракона спрыгнул молодой орк, он закричал:

— Привет, деда! Мы тут к тебе в гости!

Ырам узнал одного из своих внуков. Внука, на которого он возлагал большие надежды, недаром же этот внук учится в академии Магических Искусств, единственном учебном заведении, где при поступлении учитываются только личные способности и умения, куда не помогут поступить ни знатность рода, ни деньги. Старый орк неспешно склонил голову и степенно произнес:

— Здравствуй, Палым! А кто это с тобой?

Молодой орк представил своих спутниц, тоже спрыгнувших с дракона:

— Ее величество королева Зелии, Милисента! Ее высокопревосходительство, командующая войсками королевства, леди Саманта, герцогиня Грег!

Старый орк удивленно склонил голову, у него уже были эмиссары принца Варранта, они убеждали Ырама, что король серьезно болен и скоро умрет, и что королем станет именно принц Варрант. Предлагали принести присягу, убеждая, что принц, когда станет королем, за такую верность осыплет Ырама своими милостями. А оно вот-то как, похоже, гражданская война начинается.

Палым представил своего деда, представил по всем правилам как королевского, так и орочьего этикета:

— Великий вождь Острый Коготь, главный шаман великой богини Анурам, Хранитель границы степи, барон Ырам Хрылак!

Старый орк хотел благосклонно кивнуть, но так и застыл в недокивнутом положении, застыл от удивления. Дракон, вернее, дракончик, он был в несколько раз меньше обычных драконов, на котором прилетели гости, что само по себе уже было необычно, так как драконы никого на себе не возили, заговорил! Так вот, этот дракончик, до этого сидевший спокойно, вскинулся и обиженным голосом вполне членораздельно произнес:

— А меня! Меня представить!

Палым явно растерялся, тогда дракончик, сделав что-то наподобие придворного реверанса, представился сам:

— Листик! Золотой Дракон! Главный Повелитель и ужасная гроза всех окрестностей!

— Листик, — строго сказала леди главнокомандующая, — веди себя прилично!

— А что я такого сделала? — обиженно заголосил дракончик. — Как куда-то лететь, так — Листик! Как кого-то напугать, так опять Листик! А как почести оказывать, положенные по Повелительскому статусу, так сразу — «веди себя прилично»!

Эта тирада дракончика вогнала в ступор как Ырама, так и его охрану, выбежавшую на шум из-за шатра.

— Листик, не вредничай, я тебя мороженым угощу, — пообещала дракончику королева.

Старый орк только хлопал глазами: где же это видано, чтоб дракон так членораздельно разговаривал? Да еще чтоб от него мороженым откупались?

А дракон, оглядевшись, увидел большие, в рост человека, ритуальные барабаны. Ими созывали орков на совет. Или оповещали о важных событиях, такая вот дань традиции.

— О, барабан! — обрадовался этот странный дракон по имени Листик. Он схватил один из барабанов, сел и пару раз в него ударил — бумм, бумм. Видно, звук дракончику понравился, он захлопал длинными ресничками, у этого странного дракона были большие и пушистые реснички! Дракончик засмеялся и сказал:

— А можно я этот барабан себе возьму?

— Листик, ну зачем тебе такой большой барабан? Что ты с ним будешь делать? — спросила девушка, которая королева.

— Я буду лететь и бить в барабан! — ответил дракончик и счастливо засмеялся.

Немного пришедший в себя Ырам отметил, что дракончик ведет себя как ребенок, которому дали понравившуюся игрушку. А леди Саманта хмыкнула:

— Листик, ты обеспечишь подданным Милисенты сердечные заболевания, если не всем, то большинству!

— Это почему же? — Дракончик поудобнее уселся, поставив перед собой барабан.

— Потому что дракон, летящий по небу и при этом стучащий в барабан — это зрелище не для слабонервных. Тем более что этот барабан здесь стоит не для развлечения!

— А для чего? — спросил дракончик и, не дожидаясь ответа, сказал Ыраму: — Хорошо, я не буду брать барабан с собой, я здесь побарабаню. Можно?

И дракончик азартно забарабанил. Старый орк оглянулся на так и не пришедшую в себя охрану, сказал девушкам:

— Вообще-то этими барабанами созывают большое народное собрание, сейчас все орки побросали свои дела и бегут сюда.

— О Единый! — воскликнула девушка-королева. — Мы не хотели! Листик, прекрати сейчас же!

— Подумаешь, сбегутся все. Если на совет, так заодно и посоветуетесь, не прекращать же мне такую чудесную музыку из-за такой мелочи! Я почти как тут-тутщик!

— Тамтамщик, — машинально поправила дракончика Милисента и растерянно посмотрела на Ырама.

Тот улыбнулся и сказал:

— Может, это и к лучшему, может, так хотела Великая Анурам, и ваш дракон только выполнил ее волю, подтолкнув нас к правильному решению.

— Никого я не толкала! — снова обиженно закричала дракончик. — Ну вот, опять я виновата!

Ырам отметил, что о себе дракончик говорит в женском роде, значит, это дракон-женщина, или скорее уж девочка, если судить по ее поведению. Он снова улыбнулся и обратился непосредственно к дракону:

— О леди Листик, Золотой Дракон, гроза всех окрестностей, я умоляю вас, не надо больше барабанить. Вы прекрасно играете, ваша музыка услаждает мой слух, — при этих словах все присутствующие слегка скривились, единственным достоинством музицирования Листика на барабане была громкость, а старый орк продолжил: — Я подарю вам другой барабан, еще больший, чем этот…

— Правда? — обрадовалась Листик и поставила барабан на место.

А Ырам кивнул:

— Да, больший, чем этот, я прикажу немедленно начать его делать! И пусть этот барабан послужит символом нашей дружбы!

— Ага, — растроганно ответила Листик, — вам одному понравилась моя музыка! Пусть этот барабан будет у вас, я буду часто прилетать и барабанить на нем, чтоб вы могли меня послушать!

Орк обреченно кивнул, а его внук и девушки посмотрели на Ырама с сочувствием. Пока происходил этот разговор, на достаточно большую площадь перед шатром собирались орки. Они с некоторым удивлением рассматривали гостей вождя, то, что это уважаемые гости, было видно по тому, как Ырам к ним относился. Особый интерес вызывал изумрудно-золотистый дракон, сидевший по правую руку старого орка. Дракон улыбался, кивал, а некоторым отвечал на их приветствия взмахом своей лапки. Когда народ собрался, Ырам встал, поднял руку, призывая к тишине, а странный дракон несколько раз ударил в барабан. Когда гомон стих, орочий барон произнес:

— Свободный народ! Вы знаете, что к нам приезжали послы принца Варранта, они утверждали, что наш милостивый король болен и скоро умрет и что королем станет принц. Но разве доступно человеку такое знание? Знание, которым располагают только боги? Разве может один человек знать, когда умрет другой? Конечно, может, ответите вы, может лишь в одном случае — тогда, когда сам намерен убить этого человека! Так и произошло, принц подло убил милосердного короля Саеша Третьего, убил ударом ножа в спину…

— Откуда у твоего деда знание таких душераздирающих подробностей? — тихо спросила Палыма Саманта. Тот пожал плечами и так же тихо ответил:

— Ораторский прием, нужно подготовить народ к принятию правильного решения. Что делать, скажет дед, а вот делать ли это — решает народное собрание, и решает именно так, как скажет дед.

А народ, услышав от своего вождя такие ужасные подробности, заволновался, раздались гневные крики.

Ырам немного выждал и, когда шум толпы стих, продолжил:

— Но его коварным планам не суждено сбыться! Не быть подлому убийце нашим королем!

— Ого! — так же тихо сказала Саманта.

А орк продолжал, все больше распаляясь сам и накручивая при этом толпу:

— У короля Саеша есть дочь! И именно она достойна быть королевой… Она здесь! — Ырам обернулся и протянул руку Милисенте, девушка подала свою руку орку, и он торжественно вывел ее вперед.

В наступившей тишине раздалось:

— Ага! Достойна! — Сказавший это дракончик, нисколько не смущаясь всеобщим вниманием, направленным на него, высказал свою точку зрения: — Милисента — королева! А Ырам — добрый и хороший!

Народ пораженно замолчал, а дракончик, видно восприняв это молчание как неодобрение своему мнению, обиженно спросил:

— Разве это не так? — Изумленные орки так же продолжали молчать, тогда дракончик спросил уже сердитым голосом: — Или есть другие мнения? А? Давай выходи, кто не так думает!

— Да здравствует королева Милисента! Слава нашему мудрому и доброму вождю! Слава Ыраму! — раздались крики из толпы, сначала несмелые, а потом переросшие в общий восторженный рев.

Ырам улыбался и благосклонно кивал, Саманта сохраняла спокойствие, а вот Милисента немного растерялась — она не привыкла к такому восторженному проявлению верноподданнических чувств. А Листик радостно присоединилась к общим восторженным крикам, вызывая еще больший энтузиазм у орков. Ведь их вождь действительно велик, мудр и добр, если об этом кричат даже драконы.

Когда всеобщее ликование стихло, Ырам продолжил свою речь:

— Но подлый узурпатор хочет обидеть нашу королеву! Разве мы можем допустить это? Мы должны ее поддержать! Поддержать не только своим моральным одобрением, а и своими руками, вооруженными руками!

— Эк загнул, так он все степное приграничье поднимет в набег на центральные области королевства, — тихо сказала Саманта Милисенте, — хотя помощь с этой стороны нам не помешает.

— И мы выступим, завтра выступим! — закончил орк. Его поддержали с большим энтузиазмом, а он, еще больше усилив этот энтузиазм, объявил: — А сегодня в честь нашей королевы и ее друзей будет большой пир!

— Пир — это хорошо! — громко заявила дракончик, вызвав новые восторженные крики. — Пир — это замечательно! А мороженое будет? Я очччень люблю мороженое!

Тут растерялся Ырам, он посмотрел на дракончика и виноватым голосом сказал:

— Мы не ожидали вашего визита, леди Золотой Дракон Листик, поэтому не приготовили этот продукт.

— Мы можем обойтись и без мороженого, — прищурилась Саманта, но, глянув на расстроившегося дракончика, заговорщицки сказала вождю орков: — Но для Листика без мороженого пир — это не пир, она очень сильно расстроится, тогда одним барабаном дело не обойдется. Давайте пир перенесем на вечер, вы, уважаемый Ырам, распорядитесь, чтоб приготовили мороженое, а мы к вам завернем на обратном пути. Заодно и Палыма заберем, ведь он не откажется у вас денек погостить?

Оркский барон заверил, что это будет наилучший вариант, а Саманта невзначай обронила:

— Нам надо еще слетать в расположение пятого и третьего корпусов.

После чего, заверив, что они обязательно будут к пяти часам, девушки погрузились на дракончика, и тот с места стрелой взмыл в небо, вызвав новые восторженные крики.

— Дед, я думал, тебя долго уговаривать придется, и не выступить на нашей стороне, а просто сохранить нейтралитет, а ты сразу решил нам помочь, почему? — спросил Палым. Они уселись на ковер перед шатром, народное собрание разошлось по своим делам, охрана снова спряталась за шатер, чтоб не мешать беседе деда с внуком. Почему бы им не побеседовать, они давно не виделись, а все необходимые распоряжения по поводу пира Ырам уже сделал.

— А скажи-ка мне, почему ты встал на сторону этой девочки? Только честно скажи, — прищурился старый орк.

— Потому что она принцесса, она имеет все права на трон, ее признал Камень Истины, что в перстне королевского инспектора. Она сестра Листика, а Листик тоже говорит, что Милисента принцесса!

— Сестра этого дракона? Или драконы? — удивился Ырам.

— Нет, просто этого дракона зовут так же, как и баронессу Дрэгис, сестру принцессы Милисенты. Хотя они очень похожи.

— Что, баронесса такая большая, как этот дракон? Как женщина может быть похожа на дракона? Хотя должен признать, что что-то драконье есть в каждой женщине, — в раздумье проговорил старый орк.

— Нет, дед, Листик еще девочка, нельзя сказать, что совсем маленькая, но она еще ребенок, очень забавный и милый ребенок, но при этом хороший товарищ и великолепный боец! И она, и ее сестра учатся у нас в академии, на боевом факультете. Они уже сейчас очень сильные боевые маги и, мне кажется, самые сильные в королевстве. А уж когда выучатся…

— Хм, интересные у тебя знакомые: баронесса-ребенок, но при этом хороший боец, принцесса, уже почти ставшая королевой. И при этом они самые сильные боевые маги королевства. А если добавить к ним леди Саманту, воительницу и командира пятого корпуса, а это самое боеспособное подразделение королевской армии…

— Дед, она преподает у нас в академии! Она не может быть командиром…

— Она была командиром пятого корпуса, она им и осталась. И за ней пойдет не только пятый, а и второй, третий и четвертый. Только первый — королевская гвардия — это дворяне, не пойдет, да и то там четверть норвеи, а они-то как раз пойдут за леди Самантой, а следовательно, и за принцессой… Я ответил на твой вопрос, внук?

Палым склонил голову, признавая правоту деда, то, что он чувствовал сердцем, старый орк просчитал и как вождь своего народа выбрал самое верное, с его точки зрения, решение. Опять же устроить набег на законных основаниях, пограбить замки заговорщиков — это просто высшая мудрость политика!

Генерал Драмир Вилен разбирал бумаги. Что поделаешь, работа командира корпуса в мирное время — это сугубо административная работа. Правда, большую ее часть делает заместитель командира по хозяйственной части и начальник штаба, но командир все равно должен быть в курсе всех дел, должен контролировать их. За открытым окном раздавались команды — это сержанты обучали новобранцев. Проводили строевое занятие, впрочем, и ветераны в этом участвовали, умение держать строй — залог победы в сражении, даже для такого подразделения, как пятый корпус.

— Держать строй, сдвинуть щиты! Копьями коли! — командовали сержанты, и мерный топот солдатских сапог перекрывался грохотом сдвигаемых щитов.

Отвлекшийся генерал вздохнул и вернулся к документам. Но его снова отвлекли совсем не уставные крики со двора гарнизонной крепости. Сначала удивленные и несколько испуганные, а потом приветственные, даже восторженные. Генерал встал и пошел к окну, крики смолкли, и генерал услышал:

— Как вы держите щиты? Плохо держите! Руки напряженные, сильным ударом запросто можно щит выбить, вот так! — Раздался грохот упавшего щита, а голос продолжил: — А копья? Ну кто так держит копья?! И смотрите вы только вперед! А если враг сверху подкрадется? Вот как я, тихонько прилетит и внезапно нападет?

Подошедший к окну генерал увидел дракона, стоящего на задних лапах и читающего нотацию его солдатам. Солдаты молчали, не потому, что все, что говорил дракон, было верным, их поразило то, что этот дракон стоял перед ними на задних лапах, говорил связно и членораздельно. А дракон, поощряемый таким вниманием, размахивая передними лапами, как руками, говорил дальше:

— Вы должны ожидать нападения со всех сторон, сверху тоже! А если бы это не я прилетела, а коварный враг? Он бы вам коварно свалился прямо на головы!

— Коварный враг всегда коварно падает, прямо на голову, — раздался голос за спиной генерала. Он резко развернулся, на пороге стояли две девушки. Обе в брючных охотничьих костюмах, одна русоволосая, вторая с волосами цвета спелой пшеницы.

— Леди Саманта, — поклонился генерал и вопросительно посмотрел на вторую девушку, — леди?..

— Милисента, — подсказала Саманта, — только не леди, а королева! Королева Милисента, законная королева Зелии!

— Ваше величество! — еще раз поклонился генерал. А Саманта подошла к окну и закричала на дракона:

— Листик! Перестань! Ну что ты там устроила? Как тебе не стыдно!

— Провожу курс молодого бойца, — нисколько не смутившись, ответил дракон. — Совсем распустились! Щитами гремят, как кастрюлями, копья держат, как швабры, совсем неправильно! И вообще…

Что «вообще» — дракон не сказал, только горестно махнул лапой, видно совсем удрученный творящимися безобразиями в этой воинской части.

— Гм, — хмыкнул генерал, а Саманта, улыбнувшись, посоветовала ему:

— Драмир, не обращай внимания, Листик сейчас не в духе, барабан не дали, мороженым не угостили… Я-то знаю, что пятый корпус — лучший!

— Леди, вы мне льстите, славу лучшего пятому корпусу создали именно вы! Я, в меру моих скромных сил, стараюсь эту славу сохранить и…

— Драмир, у тебя это неплохо получается. Ты отличный командир! Не чета тем индюкам, что предлагал совет пэров. Кстати, я повстречала лейтенанта Гранмуса, он сколотил команду и занимается охотой на нечисть и нежить. По большим дорогам, — усмехнулась Саманта.

— Фарли! — вскричал генерал. — Он жив! А говорили, что он был убит, когда погоня его настигла!

— Не настигла, он тогда ушел, но тем, кто за ним гонялся, надо же было оправдаться перед начальством. Так оправдаться, чтоб Фарли больше не искали. Но теперь он под моей командой.

— Как в старые добрые времена, — с грустью проговорил генерал, — а я… Сейчас ценится не умение воевать, а умение красиво себя подать. Да и знатность рода ценится больше, чем личные качества… Я слышал, нас собираются расформировать?

— Думаю, королева этого не допустит, — очень серьезно ответила Саманта и сделала полупоклон в сторону Милисенты.

— Ваше величество, — снова поклонился генерал Милисенте. И, обращаясь к Саманте, сказал: — Командир, не просветите ли меня о сложившейся обстановке, а то тут сплошные непонятки. Только что отсюда уехали — даже не знаю, как их назвать, — представители-прихлебатели герцога Варранта, они утверждают, что король умер и теперь на трон взошел именно герцог.

Милисента улыбнулась, она отметила, что генерал Вилен назвал Варранта не принцем, а герцогом, как бы намекая на незаконность притязаний того на трон. Саманта тоже это отметила и одобрительно кивнула. В этот момент в окно кабинета, расположенного на втором этаже, всунулась голова дракона.

— Саманта! Они меня не слушаются! — обиженным голосом сообщил дракончик. — Я хотела их построить, а они не строятся!

— Ну зачем тебе строить солдат? — спросила Саманта.

— Как зачем? А как мне провести строевые занятия? А они все попрятались от меня!

— Листик, ты же не их командир! Потому они тебя и не слушаются!

— А когда я стану их командиром? — поинтересовался дракон.

— Когда академию закончишь, может, и станешь командиром, но для этого надо учиться и не приставать ко всем подряд! — строго ответила Саманта.

Дракон явно расстроился. Королева подошла к окну и стала гладить дракона по его обиженной мордочке:

— Ну Листик, ты же все понимаешь, почему же ты капризничаешь?

— Купаться хочу… — вздохнул дракон.

А королева Милисента, продолжая гладить дракона, сказала:

— Хорошо, искупаемся, я тоже хочу, но нам же надо слетать еще в три места. А кроме тебя, нас с Самантой никто не отвезет так быстро, ну потерпи немного.

Генерал Вилен с удивлением посмотрел на Саманту, он, конечно, знал, что его командир на многое способна, но чтоб вот так оседлать дракона и летать по гарнизонам? Да, это могла сделать только Саманта Грег, воительница и полководец, живая легенда. Генерал поклонился обеим девушкам и произнес:

— Я полностью поддерживаю вас и готов поручиться, что весь мой корпус тоже поддержит. Если вы немного подождете, то я прикажу трубить общее построение. Пятый корпус принесет присягу королеве Милисенте!

— Сейчас не время, вернее, времени совсем нет! К столице собираются подойти дружины южных герцогов, тогда с узурпатором будет трудно справиться, — ответила Саманта. — Присягу ты, Драмир, и твой корпус принесете в торжественной обстановке, в столице. А сейчас ты поднимаешь свой корпус и идешь на столицу, нам надо создать там подавляющий перевес сил, тогда те, кто поддерживает мятежников, увидят, что это бесполезно, и не будут сопротивляться.

— А дружины южных герцогов, которые могут подойти? — спросил генерал Вилен. — Может, стоит двинуть корпус на их перехват?

— Югом займется барон Хрылак, — Саманта подняла руку ладонью вперед, пресекая возражения Вилена Драмира, — это не набег, у оседлых орков сейчас не те силы, это уже не орда, так что поднять всех у Ырама не получится. Пойдет только дружина барона, ударят по замкам самых мятежных, думаю, что и все остальные южане повернут свои дружины на защиту своих поместий. А грабить всех — я оркам не дам. Я буду их контролировать, сейчас у меня есть для этого возможности. — Саманта кивнула в сторону дракона и королевы. Генерал не понял, при чем здесь королева, но спрашивать не стал, если Саманта сказала, что так есть, то так оно и есть. — Ладно, Драмир, подымай своих орлов, а я в остальные корпуса слетаю. — Саманта протянула генералу руку, тот пожал ее, а потом, наклонившись, поцеловал. Королеве тоже поцеловал.

— А мне? — спросил опять всунувший голову в окно дракон.

Саманта и королева засмеялись, Милисента сказала:

— Тебе потом, в столице. Целование рук и мороженое.

— А можно, чтоб мне целование рук отдали мороженым? — спросил дракончик. Девушки засмеялись и прямо из окна, по очереди запрыгнули на дракона.

Высунувшийся из окна генерал проводил стремительно удаляющегося дракона взглядом, а потом скомандовал тоже глазевшим на исчезающую точку, офицерам своего корпуса:

— Трубить общий сбор! Корпус идет на столицу! Это приказ королевы Милисенты и леди Саманты!

Саманта сидела на берегу речки и наблюдала за купающимися Листиком и Милисентой. Девушки весело плескались в воде. Довольно-таки холодной воде. Но Милисенте, после того как она стала драконом, тоже стало нравиться купаться, и теперь они это проделывали с Листиком вдвоем при первой же удобной возможности, не обращая внимания на температуру воды. Саманта поежилась — уж больно холодной была вода в этой речке. Но если девочкам нравится, то пусть купаются. До вечера, а следовательно, и до пира, устраиваемого оркским бароном, еще далеко, а сделать сегодня успели все намеченное. Завтра два корпуса двинутся на столицу, а еще два — возьмут под контроль основные города центральных провинций. А вечером, вернее, ночью предстоит еще одно дело, но это после пира.

— Листик, а ты не пробовала уходить в межмировое пространство, не превращаясь в дракона? — спросила плескавшуюся сестру Милисента.

Листик пожала плечами, а потом задумалась, даже забыв очередной раз нырнуть, наморщив лоб, ответила:

— Нет, не пробовала и пробовать не буду, потому что нельзя! Ты разве не заметила, когда ты в межпространстве, то раскрываешь крылья, чтоб не упасть!

— Заметила, а еще я заметила, что крыльями махать не надо, что держишься в полете какой-то другой силой, а не крыльями! — Милисента встала напротив Листика, вода ей была по грудь, а девочке по шею. — Получается, что совсем не надо быть в виде дракона, чтоб путешествовать между мирами. Ведь ты же открывала межмировые тоннели, при этом была в ипостаси человека!

— Ну не знаю, драконом сподручнее, увереннее, что ли… — Пока Листик это говорила, Милисента раскинула руки и пропала.

— Мил! Ты куда?! — отчаянно закричала Листик и тоже исчезла.

— Девочки! — закричала с берега Саманта, он видела, что девушки не ушли под воду, а исчезли. Она вскочила и развела руками: — Ну что мне с вами делать? Все у вас какие-то эксперименты! Все не как у людей, даже не как у драконов!

Саманта опустилась на траву, обхватила колени, положила на них голову и стала ждать.

Граф Эрин Лирамен, главный королевский распорядитель церемоний, оглядел вверенных ему дворян и подчиненных слуг. Вроде все в порядке, дворяне правильно расположились согласно ранжиру в большом зеркальном зале, а слуги уже заканчивали наводить марафет. Завтра должна состояться коронация принца Варранта, поэтому все должно быть на высшем уровне. Принц лично предупредил, чтоб не было никаких неожиданностей. Поэтому граф Лирамен и устроил эту репетицию, конечно, многие дворяне возмущались, что их гоняли, как рекрутов на плацу, но граф пригрозил, что те, кто не подчинятся, не будут допущены на коронацию. Это заткнуло рот особо крикливым. Граф Лирамен едва заметно скривился, эти все дворянчики, придворные прихлебатели, — ни замков, ни хоть каких-нибудь поместий, а гонору! Живут на подачки королевского двора, участвуя в подобных церемониях, а требуют к себе отношения, будто они ровня ему, графу Лирамену. Конечно, более знатные, вернее, более богатые в этой тренировке не участвовали, это немножко беспокоило графа, а вдруг кто-то что-то не так сделает? Отвечает-то за церемонию он — граф Эрин Лирамен! Брезгливо поджав губы, граф объявил:

— Спасибо, господа, до встречи завтра!

Обрадованные дворяне потянулись к выходу. Выслушав доклад старшего из слуг и проверив их работу, граф отпустил и их. В зале остались только он, граф де Коэльяк и маркиз Галирамо. Еще присутствовал Патрик Угенья, дворецкий, который отвечал за порядок во дворце. Дворецкий посмотрел на хрустальный трон и вздохнул. Он переживал смерть короля, мало кто знал, даже во дворце, что король убит, официальная версия была — сердечный приступ. Помимо этой печальной вести была еще одна, всем — и дворянам, и слугам — была продемонстрирована кукла принцессы, найденная в покоях короля, при этом было объявлено, что сама принцесса умерла уже давно, а король таким вот образом это скрывал. Многие поверили, ведь они видели эту куклу на большом королевском приеме. Но то, что трон сверкал синими сполохами, приветствуя наследницу, когда на него села кукла, объяснить так никто и не смог. Старому Патрику было жалко принцессу, ведь девочка росла у него на глазах, пока не умерли от странной болезни ее старшие брат и сестра, тогда по приказу короля принцессу спрятали в одном из монастырей сестер карротинок. К находящимся в зале присоединился военный министр, герцог Марикант. Он огляделся и удовлетворенно кивнул. Зал был полностью подготовлен. Успешное покушение на короля произошло именно в этом зале, и его следы пришлось убрать заговорщикам лично, доверить это слугам просто побоялись. Ведь тогда бы слуги догадались, что это был за сердечный приступ у короля, поэтому пришлось убить бы и слуг, а такое количество смертей во дворце вызвало бы различные слухи. Поэтому следы покушения убрали сами заговорщики, убрали крайне неумело. Беспорядок в зале объяснили паникой, возникшей при смерти короля. А уж окончательный марафет наводили слуги.

— Все готово, господа? — спросил военный министр.

— Как видите, ваше превосходительство. Все в лучшем виде, завтра никто и не пикнет, — немного развязно ответил маркиз Галирамо, распорядитель церемоний поморщился — вопрос герцога Мариканта был адресован ему, графу Лирамену. Но он смолчал, этот молодой наглец набрал большую силу при принце Варранте.

— Тогда, господа, пройдемте в малую гостиную, вас хочет видеть принц. — Военный министр сделал приглашающий жест, все направились к выходу. Патрик Угенья снова вздохнул.

— Не вздыхайте так душераздирающе, ваша принцессочка давно мертва и не услышит ваших стенаний, — ехидно заметил идущий рядом с дворецким маркиз Галирамо.

— Ошибаетесь, маркиз! — раздался голос за спинами уже почти вышедших из зала людей. — Очень ошибаетесь, услышу! И увижу, кто так желает моей смерти!

Резко обернувшиеся люди увидели стоящую у окна обнаженную девушку. С ее пшеничных волос, да и со всего тела стекала вода, собравшись у ее ног в приличную лужу. Девушка недовольно тряхнула головой, отчего ее волосы, частично прикрывавшие ее, разметались в разные стороны. Нисколько не стесняясь замерших у порога зала мужчин, она, шлепая босыми ногами, прошла к трону и села на него. Трон буквально взорвался сиянием синего света всех оттенков. Такое могло бытьтолько тогда, когда на трон садился истинный король или королева. Девушка насмешливо обвела застывших в изумлении дворян:

— Ну? Что вы можете сказать своей королеве? Сразу покаетесь в предательстве и мятеже или подождете, пока из вас это признание вытащит палач? Железными клещами…

— Ваше величество! Простите! Простите! — упал на колени дворецкий Патрик Угенья, за ним точно так же опустился и Эрин Лирамен, остальные стояли, растерянно хлопая глазами. Они узнали в этой девице ту нахалку, что сидела на подлокотнике трона зимой, во время большого королевского приема.

— Встаньте, Патрик, встаньте, граф Лирамен! Ваша вина в случившемся минимальна, я прощаю вас. А вы, герцог Марикант!.. Ведь вы же считались другом моего отца, он верил вам! А вы его предали!

— Стража! Стража! — закричал герцог, выпучив глаза.

Но никакой стражи не появилось… А от двери раздался другой, очень испуганный голос:

— Мил! Как же ты меня напугала! Я еле тебя нашла!

Обернувшиеся на этот голос дворяне увидели рыжую девчонку, сопровождавшую принцессу на том знаменитом королевском приеме и повалявшую по полу графа Коэльяка и опозорившую на дуэли маркиза Галирамо. Она тоже была голой, и с нее также стекала вода.

— Листик, закрой дверь! — приказала сидящая на троне.

— Ага! — ответила рыжая и поискала глазами, чем бы заклинить большие закрытые двери, ведущие в зал, но, так ничего и не найдя, просто провела по ним рукой. Удары, раздавшиеся в двери с той стороны, показали, что двери уже закрыты, и закрыты хорошо.

— Вот, — удовлетворенно сказала девочка. Потом ехидно посмотрела на побледневшего графа Коэльяка, заулыбалась и произнесла:

— О, граф, и вы здесь! Специально, чтоб доставить мне удовольствие повалять вас по полу? Сейчас вы заслужили это гораздо больше, чем тогда!

Граф побледнел и отступил назад, а вот маркиз с рычанием двинулся на девочку, выхватывая свой меч. Широко замахнулся, чтоб ударить ее сверху, чуть наискосок, такой удар должен разрубить девочку на две половинки. Защититься девочке было нечем, в руках у нее ничего не было, да и из одежды тоже ничего не было.

— Гхха-а-а! — выдохнул маркиз Галирамо, опуская меч на голову девочки.

— Ага! — ответила девочка, она подняла руки и поймала меч маркиза, зажав его в ладонях у себя над головой. Маркиз, вложивший всю силу в этот удар, пошатнулся вперед, с недоумением глядя на улыбающееся лицо в рыжих веснушках. — Ага! — ехидно повторила девочка и показала маркизу язык. Тот, побагровев от ярости, дернул меч на себя и вверх, пытаясь вырвать его из захвата. Но вместе с мечом он поднял и девочку, та, качнувшись, как на турнике, заехала ногой ему в лоб. Маркиз закатил глаза и осел на пол, девочка, ловко отпрыгнув от своего падающего противника, показала язык застывшим дворянам.

— Листик, — строго сказала девушка, сидящая на троне, — оставь бяку, иди сюда!

— Ага! — ответила рыженькая и на одной ножке, оставляя мокрые следы, поскакала к трону. При этом она напевала: — В траве сидел кузнечик…

Допрыгав до трона, она, в прыжке легко совершив в воздухе разворот, плюхнулась рядом с девушкой на то место, которое обычно занимал наследник. Трон снова засверкал синими сполохами, будто приветствуя девочку. Так и не поднявшиеся с колен распорядитель церемоний и дворецкий в один голос выдохнули:

— Принцесса!

— Ага! — ответила рыжая девочка и, кивнув на сидевшую рядом девушку, сказала: — А Милисента — королева! И кто будет против, того мы не помилуем, правда, Мил?

При этом девочка зажгла на своей ладошке огненный шар и подбросила его, шар, увеличиваясь в размерах, поднялся почти да потолка и завис там, потрескивая и рассыпая искры.

— Правда, Листик, — ответила девушка и строго посмотрела на военного министра. Герцог Марикант не выдержал этого взгляда и тоже упал на колени:

— Помилуйте, королева! Помилуйте!

— А ты чего стоишь? — спросила рыжая девочка, ткнув пальцем в бледного графа Коэльяка. Огненная сфера под потолком качнулась и затрещала сильнее. Граф тоже рухнул на колени.

— Не-а, — отрицательно покачала головой девочка, — на колени добровольно, а ты должен распоростеретица ниц!

— Распростереться, — машинально поправила девушка.

— Ага! — согласно кивнула девочка. И грозно сказала графу Коэльяку: — Ну чего застыл? Делай, что сказали!

Граф распростерся, в это время, поддавшаяся ударам снаружи, но так и не раскрывшаяся, дверь рухнула. В зал ворвались разгоряченные гвардейцы. Ворвались и изумленно застыли от открывшейся перед ними картины — на полу перед троном, распростертые ниц, лежали граф де Коэльяк и маркиз Галирамо. Герцог Марикант, граф Лирамен и дворецкий Угенья стояли на коленях, а на троне, игравшем сполохами синего света, сидели две голые и мокрые девицы. Та, что с пшеничными волосами, смотрела очень строго, а рыжая ухмылялась во весь рот.

— Принцесса Милисента! — выдохнул кто-то.

— Королева Милисента! — поправила рыжая девица. И добавила: — Принцесса — это я! Принцесса Листик! Ага! — После чего показала всем язык. Потом встала, протянула руку второй девушке: — Пошли, Мил, у нас еще куча дел!

Вторая девушка тоже встала, но, перед тем как исчезнуть, погрозила пальцем ворвавшимся в зал: — Смотрите мне! Мы скоро вернемся!

Девушки исчезли, а в зал быстрыми шагами вошел принц Варрант в сопровождении свиты.

— Что здесь происходит?! — громко спросил он.

— Принцесса! — доложил один из гвардейцев.

— Какая принцесса? — удивился принц.

— Голая! — так же бодро отрапортовал гвардеец.

— Как голая? Почему голая? — не понял принц, а потом, уже начиная закипать, повысил голос: — Откуда здесь может быть принцесса?! И что это за принцесса?!

— Голая! — повторил гвардеец и сделал попытку объяснить: — голая и мокрая, наверное, из бани!

— А принцесса-то ничего, — заметил еще один гвардеец и осекся под тяжелым взглядом принца Варранта, — может, и не из бани, может, просто вспотела.

— Да разве ж можно так вспотеть! — возразил первый гвардеец, указывая товарищу на мокрый трон и многочисленные лужи, но тоже осекся под взглядом принца.

— Берегись! — закричал еще один гвардеец, показывая на затрещавший огненный шар под потолком, закричал и прыгнул, сбивая принца с ног. Навалившись на принца, гвардеец закрыл его своим телом. Огненный шар с грохотом взорвался. Раздались крики обожженных людей. Ожоги получили все, кроме принца, прикрытого гвардейцем, и людей, так и оставшихся стоять на коленях, хотя взрыв произошел именно над ними. Принц брезгливо оттолкнул обугленное тело гвардейца в сторону и поднялся. Поморщившись, он сказал:

— Прелестно, я еще не успел стать королем, как появляются какие-то голые принцессы-самозванки и начинают на меня устраивать покушения.

— Почему вы, ваше высочество, считаете, что это покушение было именно на вас? Ведь пострадали же все? — спросил один из дворян, составляющих свиту принца, который, морщась, пытался оторвать дымящийся рукав своего камзола.

— Посмотрите, — принц хладнокровно указал на обугленный труп гвардейца, — если бы он не принял на себя весь удар, то я вряд ли выжил бы. А вы все получили лишь незначительные ожоги.

— Да не такие уж и незначительные, — заметил тот же дворянин, указывая на тех, кто получил более серьезные ожоги, чем он.

— Но согласитесь, герцог Наразак, что основной удар был все же направлен на меня! — криво улыбнулся принц.

— Королева Милисента строга, но милостива! — проговорил так и стоящий на коленях дворецкий. — Тех, кто признал ее, огонь, вызванный принцессой, обошел стороной!

Все присутствующие уставились на троих, стоящих на коленях, на них действительно не было никаких следов огня. Взрыв их не тронул, хотя они стояли точно под огненным шаром.

— Просто воздействие заклинания имело направленную форму. Вот поэтому огонь их и не тронул! — скривил губы герцог Наразак.

Принц молча указал на дымящуюся фигуру человека, лежащего между стоящими на коленях. Второй лежавший ниц не пострадал.

— Окажите ему помощь! — приказал герцог Наразак, ткнув пальцем в обгоревшего. — Он тоже был здесь, может, расскажет нам, что все-таки здесь произошло? И поднимите того, второго лежащего, его вроде не задело. Или кто-то из вас расскажет? — Наразак обратился к поднимающемуся с колен герцогу Мариканту. Тот, отряхнувшись, ответил:

— Нас посетила королева Милисента, артефакт признал ее. — Марикант указал на трон. И, обратившись к Варранту, сказал: — Вы, принц, больше не являетесь претендентом на престол, так как артефакт не только признал Милисенту королевой, но и вторую девушку тоже признал — наследницей.

— Какую девушку? — спросил принц.

— Ее сестру, она была зимой на балу в дворянском собрании. Они там втроем были — леди Саманта, Милисента и та, третья, ее Листик зовут. Она еще на дуэли побила маркиза Галирамо, она и сейчас его побила, — наябедничал поднявшийся граф Коэльяк.

У поднятого гвардейцами, слегка обгоревшего маркиза Галирамо на лбу красовался огромный синяк. Маркиз с трудом открыл глаза и проговорил:

— Ваше высочество, враги проникли во дворец!

— Это я и сам вижу, — хмыкнул принц. — Хотел бы я знать — как? Пошлите за мэтром Ригозо! Пусть подойдет в синюю гостиную! Этих, — принц ткнул пальцем в военного министра, дворецкого и распорядителя церемоний, — под домашний арест. Здесь в зале начать уборку и ремонт. Ыратх фырарт и грымуз! Придется перенести церемонию коронации. О появлении самозваной принцессы никому ни слова! Вы, граф Коэльяк, следуйте за мной!

Принц быстрыми шагами вышел из зала, за ним поспешили его свита и граф Коэльяк. Арестованных тоже вывели. Два гвардейца подняли погибшего товарища.

— Вот-то оно как, Тарахин-то каким карьеристом был, а погиб, принца защищая! — сказал один.

— Карьеристом был, карьеристом и помер, шарик-то маленький был, не должен был так взорваться. Ты на войне-то не был, не видел боевых пульсаров. Вот Тарахин и подумал, что этот тоже не сильно лопнет, и кинулся принца закрывать, мол, принц увидит, кто его спасал, отметит, приблизит…

— Так спас же!

— Спас, но только ему теперь все равно. Судьба… — вздохнул второй гвардеец, более старший. Они подняли погибшего и понесли к выходу из зала.

Перед Самантой, сидевшей на траве, склонив голову на колени, возникли две девушки. Саманта подняла голову и укоризненно сказала:

— Ну где вас носит, я тут совсем извелась! Так волнуюсь, так волнуюсь…

— А это что? Следы волнений? — Милисента указала на груду оружия, лежавшего перед Самантой, оружие было так себе, гнутое, частично покрытое ржавчиной, видно было, что за ним не очень ухаживали.

— Да вот разбойники мимо проходили, целая банда. Приставать начали.

— Так видно ж, что у тебя грабить нечего! — всплеснула руками Милисента.

— А твои штаны? — спросила Саманта, ехидно так спросила. — Если бы не я, ты так голой бы и ходила, ограбили бы тебя разбойники!

— Спасибо, что сберегла! — ответила Милисента, быстро одеваясь. — Так уж им мои штаны и приглянулись!

— Ну может, не только твои штаны, может, они и от меня чего хотели…

— Саманта, ты их всех поубивала? А трупы куда дела? В речку сбросила? — спросила Листик, рассматривая оружие. — Прямо с одеждой?

— Листик, дались мне их вонючие обноски! И не бросала я их в речку, сами убежали.

— В зомби превратила! — ахнула девочка.

— Да не убивала я их, так, по шее надавала и прогнала, а оружие вот забрала, чтоб разбойничать было не с чем.

— Дубины выломают и снова на дорогу выйдут, — заметила уже одевшаяся Милисента. — Что теперь с этим железом делать? Не в речку же бросать? Русалки обидятся.

— Мил, а ты теперь в речке русалок видишь? — спросила Листик, она не одевалась — не во что было, сюда же она прилетела драконом.

— Ага, — совсем как Листик ответила Милисента, девушки засмеялись. Отсмеявшись, Листик показала куда-то в глубь кустов и спросила:

— А там? Там, Мил, что ты видишь?

— Ой, кто это? А ну вылазь!

Из кустов вылезло существо, напоминавшее брауни, только его шерсть была грубее и какого-то грязно-ржавого цвета, темные, глубоко посаженные глаза смотрели очень испуганно. Существо скривилось и запричитало:

— Ой, Хозяйка, не губи-и-и… Дети малые плачут, голодные, некормленые-э-э… Пропадут малыши-и-и… Не со зла мы то колесо съели-и-и, от голода-а-а! Не было на нем защитных ча-а-ар! Людишки жадные-э-э… Поскупились!

— Так не только колесо, но и ось вы тоже съели!

— Хозяйка-а-а! Не губи-и-и!

— Не ной! — строго сказала Листик. — Сейчас я над тобой суд творить буду, строгий, но справедливый!

— Кто это? — спросила Милисента.

— Ржавик, — ответила Листик, — они всегда железо грызут, только живут вот в диких местах, люди их чарами отгоняют.

— Это корозлин, они дальние родственники гремлинам. Только те грызут разные механизмы, чем сложнее — тем вкуснее, а эти простое железо. Если не чистить и не защищать заклинаниями, то железная вещь как бы ржавеет, только очень быстро. Железный обод колеса за ночь в труху превращается, видно, у кого-то погрызли недавно, — пояснила Саманта.

Милисента кивнула, а Листик продолжала допрос:

— И много у тебя деток?

— Трое, тут на бескормице хоть бы этих прокормить!

— Зови! — строго сдвинув брови, скомандовала Листик.

— Ой, не губи, хозяйка-а-а… — снова заныл ржавик.

— Не ной, знаешь же, что от меня не убежишь! Зови! — еще строже сказала Листик. Рыдающий ржавик посвистел, и из тех же кустов вылезли еще четыре существа — одно чуть меньше ржавика и три совсем маленьких.

— Ой, какие маленькие, — умилилась Листик, — голодные, наверное?

Малыши жалобно запищали, Листик широким жестом указала на груду железа:

— Угощайтесь, маленькие, это все ваше!

Малыши с радостным писком набросились на оружие, Листик кивнула ржавику и его жене, те тоже присоединились к пиршеству, урча от удовольствия.

— Вот так, работаешь тут, трудишься, добываешь железо, а слава щедрой хозяйки другим достается, — проворчала Саманта. Потом спросила у Листика: — А откуда ты знаешь, что они и ось съели, не только колесо?

— Так голодные же, а телега не была защищена заклинанием, а удержаться они вряд ли могли, вот и грызли все, до чего дотянулись, — пожала плечами Листик. — А тебе, Саманта, надо было у разбойников не только оружие забрать, а и одежду тоже.

— Что, тут есть кто-то, кто и одежду ест? — поинтересовалась Милисента.

— Не-а, — ответила девочка, — просто те разбойники без одежды не пошли бы грабить, даже с дубинами.

— Ну тебя-то это не останавливает, — усмехнулась Саманта.

Листик гордо ответила:

— Я дракон! Я не разбойник! Я не граблю!

— А в фонд помощи дракончикам кто без спросу лазает?

— Ну что, мне каждый раз спрашивать? Зачем мне эта бюрократическая волокита? Я же не их чиновник, потом же — я не все взяла, а только чуть-чуть! — ответила девочка. Повернулась к чавкающим и урчащим ржавикам и сказала: — Я тут к вам наведываться буду. А вы тут смотрите за теми людьми, что в лесу живут. Когда они снова всякого железа насобирают, я у них заберу и вам отдам.

Ответом Листику был радостный писк. Саманта некоторое время наблюдала за пирующими ржавиками, потом спросила Листика:

— Они что, это все съедят?

— Не-э-э, этого им надолго хватит, они это все с собой утащат в норку, туда, где живут.

Саманта кивнула и потребовала:

— А теперь рассказывайте, где вы были и что еще успели натворить?

Девушки наперебой начали рассказывать о том, как они перемещались по межмировому пространству, куда попали, что там видели и что делали. Саманта слушала и только кивала, понятно, что Милисента во дворец перенеслась спонтанно, она до сих пор переживала смерть отца. Ну а Листик просто шла по ее следу, она беспокоилась о сестре. Но то, что девушки сначала смотрели, куда выйти, а потом уж выходили из межмирового пространства, совсем было не похоже на телепортацию магов Старой Империи, те могли строить переходы только в те места, координаты которых они знали, то есть уже там побывали. Когда девушки закончили рассказывать, Саманта некоторое время сидела молча, а потом сказала:

— В связи со вновь открывшимися обстоятельствами…

— …наши планы меняются! — хором закончили Милисента и Листик. И все трое засмеялись.

Граф Клари, начальник тайной стражи, потер виски. Он уже не спал столько времени, вернее, спал короткими урывками. Его терзала вина за то, что он проворонил заговор, и это стало фатальным для короля Саеша и канцлера королевства, герцога Грега. Еще его терзала неопределенность, ведь наследница трона, за которую он нес ответственность, была где-то на севере. Одно его утешало: что с ней была леди Саманта, которой он успел послать магическую весточку. Сейчас бы это ему не удалось, мэтр Фиранто был ранен и был очень плох, ему становилось все хуже. Деятельная натура графа страдала еще от неопределенности обстановки — он и королевский маг, вместе с норвеями, оставшимися верными трону, хотя где сейчас, тот трон, были осаждены в казармах гвардии. Норвеи составляли примерно четверть от всего численного состава первого корпуса — королевской гвардии. Остальные поддержали заговорщиков. К заговорщикам примкнули дружины герцогов Наразака и Вэркуэлла. Граф знал, что к столице подтягивали свои силы и южные герцоги, утешало только одно: теперь граф Клари знал, кто стоял во главе заговора. Но это знание сейчас было бесполезно. Норвеи не могли прорваться из казарм гвардии, их было слишком мало, но вполне достаточно, чтоб эти казармы удерживать. Еще давила неопределенность — кого поддержит армия, все четыре армейских корпуса. Главнокомандующий, военный министр, герцог Марикант был довольно популярен в войсках, он мог повести за собой армейцев. А на чьей он стороне, граф Клари так и не понял.

— Мы отбили две попытки штурма, отбили с минимальными потерями. Но время играет против нас, мы в осаде, казармы взяли в плотное кольцо. Прорвать его у нас просто не хватит сил. У противника пятикратное превосходство в людях. Правда, нет боевых магов, но боевых магов нет и у нас. Граф, нельзя ли как-то связаться с академией? Вы говорили, что ректор академии, господин Канвио, на нашей стороне. — Капитан Кунгнем, старший над норвеями, вопросительно посмотрел на графа Клари. Кроме него на графа смотрели и четыре лейтенанта, весь военный совет, собравшийся в одной из канцелярий рот.

Граф просто не знал, что ответить, люди смотрели на него с надеждой, но он же не маг! Как он может связаться с академией Магических Искусств? Граф опустил голову и тяжело вздохнул. В наступившей тишине стало слышно, как что-то заворочалось в большом шкафу, стоящем в углу комнаты. Взоры всех присутствующих переместились на шкаф, там что-то зашуршало сильнее, а потом постучало изнутри в дверцу. Норвеи выхватили оружие, а из шкафа хрипловатым голосом спросили:

— Можно войти?

— Входите, — машинально ответил капитан Кунгнем.

Дверца шкафа приоткрылась, и оттуда высунулась рыжая голова.

— Здрасте! — поздоровалась рыжая обладательница курносого веснушчатого носа и зеленых глаз. — Я тут, знаете ли, мимо проходила, дай, думаю, загляну на огонек…

— Листик! — сказал кто-то внутри шкафа, но тут обладательница лохматой рыжей головы буквально вывалилась из шкафа. На ней был жилет женского охотничьего костюма, прикрывавший ее ноги до середины бедер, так как жилет явно был ей великоват. За рыжей девочкой из шкафа появилась леди Саманта, в штанах в тон с жилетом и белой рубашке. Жилет, надетый на девочке, был явно от ее костюма. Последней из шкафа, перед изумленными норвеями и графом Клари, появилась Милисента. Она была одета в полный охотничий брючный костюм. Милисента аккуратно закрыла за собой дверцы шкафа.

— Здравствуйте, ваше высочество, здравствуйте, леди Саманта, здравствуйте, госпожа баронесса! — опомнился первым граф Клари.

Один из лейтенантов подскочил к шкафу и распахнул дверцы. Там никого больше не было — только темное и тесное пространство, ограниченное стенками.

— Тесно там и пыльно, — сказала Саманта, после чего чихнула и поздоровалась: — Здравствуйте, господа!

Милисента тоже поздоровалась. А Саманта поправила графа Клари:

— Только не высочество, а величество! Камень Истины королевского инспектора признал в ней наследницу, ей принесли присягу бароны севера, а орки восточного приграничья, это которые под бароном Хрылаком, и армейцы собираются принести в ближайшее время. Мало того, она уже успела посидеть на троне в большом зеркальном зале.

— Если это так, то приношу свои извинения, ваше величество! — поклонился граф Клари, вслед за ним поклонились и все офицеры.

— А мне, мне тоже извинения! — потребовала рыжая девочка. — Я теперь принцесса! Моя же сестра — королева! И мне все извинения мороженым! И целование рук — тоже мороженым!

— Непременно! — поклонился девочке граф Клари и вопросительно взглянул на Саманту.

Та кивнула Милисенте:

— Ваше величество, расскажите о своем сегодняшнем визите во дворец.

Милисента и Листик рассказали о том, как они ворвались в зеркальный зал и как посидели на троне, их рассказ вызвал улыбки у графа и присутствующих офицеров. Потом Саманта рассказала о своих визитах в армейские корпуса и к оркам восточного приграничья.

— Таким образом, все четыре армейских корпуса на нашей стороне, а орки барона Ырама Хрылака не дадут южанам прийти на помощь заговорщикам, мало того, я думаю завтра перебросить сюда часть дрэгисской дружины, — закончила свой импровизированный доклад Саманта.

Лица присутствующих просветлели, положение, еще полчаса назад казавшееся безнадежным, становилось выигрышным.

— Милисента, приведи Марту к мэтру Фиранто, надо ему помочь. У Марты это должно получиться. Листик, ты поступаешь в распоряжение графа Клари. Граф, у вас же осталась агентура в городе, вы с Листиком пробежитесь по явкам. Листик это сделает так, что никто и не заподозрит ничего. Только все надо сделать быстро, у нас полтора часа, к оркам опаздывать нехорошо, могут обидеться.

Когда Милисента и Листик с графом Клари скрылись в шкафу, капитан Кунгнем спросил:

— Леди Саманта, а как вы думаете перебросить своих воинов сюда, тоже через шкаф?

— Нет, капитан, королева откроет портал прямо во дворе казармы, и дружина пройдет через него походным порядком, как через раскрытые ворота.

Фарли Гранмус выстругивал уже тридцатую за сегодня свистульку, вокруг него стояли маленькие змеелюды и ждали завершения работы. Конечно, детей было намного больше, чем сотня свистулек, что наемник выстругал за три дня, но у змеелюдов была на удивление дружная ребятня, поэтому в каждую готовую свистульку дети дудели по очереди. Свист и трели не прекращались ни на секунду. Матери-змеелюдки косились на Фарли, но ничего не говорили. А Фарли, выстругавший ради потехи первую свистульку, стал очень популярным у маленьких змеелюдов.

Гранмус и его отряд так и стояли лагерем на той поляне, около которой расположился временный лагерь змеелюдов. Дети жили тут, ожидая, пока взрослые подготовят постоянные жилища в глубине леса. А отряд Фарли выполнял роль кордона, отсекая слишком любопытных путешественников от стоянки змеелюдов, люди уже проезжали по новому тракту через лес в большом количестве. Известно, что людей манит все необычное, а уж страшное — тем более. Но сегодня утром появилась Саманта, прилетевшая на золотистом драконе, и скомандовала наемнику подготовить его отряд к переброске в столицу. Как она собиралась это сделать, Фарли не понял, но раз Саманта сказала, что надо, остается ответить — есть! — и быть готовым, потому что будет так, как сказала командир.

Фарли отдал выструганное изделие и показал, что на сегодня все. Действительно, уже стемнело, и за детьми пришла взрослая змеелюдка. Она что-то гортанно прошипела, и дети послушно пошли за ней. Сколько Фарли ни слушал непонятный язык змеелюдов, не переставал удивляться. Вроде и шипящих звуков много, но и гортанных тоже много. Интересный язык, стоило бы выучить. Фарли уже давно подумывал выйти на покой, завести свою ферму, а может, трактирчик, а тут еще и одна змеелюдка стала ему оказывать явные знаки внимания, между прочим, симпатичная змеелюдка. Ну и что, что с хвостом? Змеелюды не ползают, а как будто парят над землей, за ними можно часами наблюдать. Тем более что леди Саманта сказала, что у людей и змеелюдов могут быть общие дети. А раз могут быть дети, значит, может быть и все остальное, не из совместно же выращенной капусты дети появятся?

Две крылатые тени закрыли звезды, это было особенно заметно в такую безлунную ночь, как сегодня. Казалось, все замерло, любуясь тем, как на поляну один за другим сели два дракона. Это были не громадные тяжеловесные туши обычных драконов, а очень пропорциональные, грациозные и даже хрупкие фигурки, но эта хрупкость необыкновенным образом сочеталась с какой-то могучей силой, проступавшей в каждом движении этих прекрасных созданий. Фарли почувствовал, что перестал дышать, только тогда, когда начал задыхаться, ему хотелось так стоять и любоваться. Из созерцательного транса его вывела Саманта:

— Фарли, твои люди готовы? Проинструктированы? Все всё помнят? Не забыли, что ваше дело — только разведка? Ну еще и распускание слухов, потихоньку. Раз все понятно, строй людей, с собой только самое необходимое, деньги всем выдали? Отлично. Листик, Милисента, открываем портал.

Оба дракона встали, образовав ворота, потом их фигуры исчезли. Появились снова, а между ними заклубился туман. Когда туман рассеялся, один из наемников не выдержал и тихо выдохнул:

— Пусть меня повесят, если это не улица Медников! Это же столица!

— Разговорчики! — прошипел Фарли Гранмус. И скомандовал: — Вперед!

Наемники быстрым шагом устремились в портал, выходя с той стороны, они быстро, по двое, по трое расходились.

— Удачи, Фарли, — напутствовала Саманта наемника, — и до встречи!

Фарли хмыкнул, встреча была назначена на послезавтрашний вечер, в кабаре «Золотой Дракон». Об этом кабаре наемник ничего не слышал, видно, его построили уже после того, как он последний раз был в столице, но место, где стояло это кабаре, было знакомое. Гранмус кивнул и тоже шагнул в портал.

— Присмотри за ними, хорошо, Листик?.. — попросила Саманта.

— Ага, — ответил дракончик и исчез.

Забулдыга Гим сидел у забора на улице Медников. Звали его Гим, фамилии никто не помнил, фамилией стало прозвище — Забулдыга. Улица Медников — хорошая, тихая улица. Здесь стража не будет гонять пьянчужку, устроившегося под забором, но и шпаны нет, которая может позариться на бутылку дешевого вина. А у Забулдыги сегодня была целая бутылка! А то, что ночь безлунная, так он же не из стакана пить будет! А горлышко бутылки всегда попадет так, чтоб ее содержимое перетекло в свое горлышко. Забулдыга не был пьяницей, пьяницы просто пьют, и все, а Гим пил интеллигентно, каждый подход к горлышку предварял тостом. Забулдыга поднял бутылку и тихонько произнес:

— Ну за почин!

Жидкость булькнула, перетекая из горлышка бутылки в горло человека. Забулдыга крякнул:

— А-аха, хорошо пошла, за это и выпьем!

Когда до дна бутылки оставалось совсем немного, в заборе напротив открылись ворота. Забулдыга точно помнил, что перед ним был глухой забор, ведь место выбиралось специально такое, чтоб никто не помешал культурному досугу. Забулдыга потряс головой, из ворот высунулась голова дракона, огляделась и подмигнула Забулдыге. Тот снова потряс головой и закрыл глаза, потом осторожно приоткрыл один, левый. Из ворот выходили люди в темной одежде и быстро расходились вправо и влево. Гим снова закрыл глаза. Открыл — перед ним был глухой забор.

— Ух, я думал, все, белочка пришла, — облегченно выдохнул Забулдыга и поболтал бутылкой — там еще было. Он закрыл глаза, когда же открыл, ворота снова были на том же месте. Из ворот выглядывала голова дракона, она снова подмигнула Забулдыге, тот быстро закрыл глаза, когда открыл — забор опять был на своем месте, и никаких ворот! — Точно, белочка, — проинес Забулдыга, — за это и выпьем!

И, не закрывая глаз, чтоб из забора опять чего не вылезло, Гим быстро допил остатки.

Глава 23 Побеждать можно и не сражаясь

Мерный топот копыт убаюкивал. Казалось, старый орк спал, покачиваясь в седле. Но Ырам не спал, смежив веки и оставив маленькую щелочку, орк внимательно оглядывал окрестности. Рядом с ним скакала леди Саманта, она сегодня прилетела к отряду орков на драконе. А тонконогую лошадку ей выделили орки. У них было по три заводные лошади на каждого, не считая вьючных.

Ырам усмехнулся, вспомнив позавчерашний пир. Королева Милисента и леди Саманта не опоздали, что было удивительно для женщин. Но для первых лиц государства — это было совершенно нормально. Точность — вежливость королей, Милисента — королева, а леди Саманта, несомненно, будущий канцлер. Леди-канцлер, не лорд, а именно леди. Так что в том, что леди прибыли в точно назначенное время, ничего удивительного не было. Удивительно было то — как они прибыли, просто вышли из шатра, хотя за минуту до этого в шатре никого не было. Вышли втроем. Третьей была рыжая девочка, одетая в жилет, явно снятый с Саманты. Жилет ей был как платье, а больше на ней ничего не было, но это девочку не смущало. Она поздоровалась с Ырамом как со своим старым знакомым. Опомнившийся Палым бросился представлять девочку:

— Дед, познакомься, это Листик, я тебе о ней рассказывал.

— Баронесса Дрэгис? — поднял бровь старый орк.

— Ага, — ответила девочка, сильно напомнив орку изумрудно-золотистого дракончика. Усиливая сходство, девочка огляделась и спросила: — А мороженое приготовили?

— Листик, ну как тебе не стыдно? — вполголоса укорила девочку королева.

Девочка, нисколько не смутившись, ответила:

— Мил, ну мне обещали! Какой же это пир без мороженого!

Старый орк усмехнулся, он все понял, с представителями этого народа он встречался раньше, в юности, когда путешествовал по другим мирам. Но то были холодные и высокомерные существа. А эта девочка была на них совершенно непохожа, но она была именно из того народа. Ырам поклонился девочке и сказал:

— А как же, обязательно приготовили! И барабан для вас, очаровательная леди, тоже уже приготовили! Я приказал к барабану приделать широкий ремень, чтоб вам, когда вы будете лететь, удобно было…

Саманта бросила на орка короткий взгляд, как бы предупреждая, что раз Ырам разгадал секрет девочки, то теперь должен его хранить. Орк кивнул в знак согласия. Если это тайна, то разглашать ее он не будет.

В общем, пир прошел весело, но, как только начало смеркаться, гостьи заторопились по каким-то своим делам. Попрощавшись, они погрузились на неизвестно откуда появившегося дракончика и улетели, прихватив с собой Палыма, который недоуменно озирался, не понимая, куда делась Листик и почему ее отсутствие никого не беспокоит. Орк усмехнулся: тогда приготовленный для дракончика барабан девушки так и не забрали, зато сейчас дракончик прилетела с барабаном. Получается, что они залетали в Кочевье и прихватили там барабан. Естественно, это девочка настояла, вернее, дракончик. Ырам снова усмехнулся, он правильно сделал, что распорядился приладить к барабану широкий и длинный ремень, чтоб девочке-дракончику было удобно его нести. И теперь с неба над скачущим отрядом время от времени раздавалось громкое «бум», это дракончик пробовала свою игрушку.

Дружина барона Хрылака вышла к первому замку Натайи, южной области зелийского королевства. Весь юг, носивший общее название Натайя, делился на три части: восточную, цетральную и западную Натайю. Этот замок был скорее крепостью, прикрывавшей восточное направление и соответственно отделявшей восточное приграничье и орочьи степи от Восточной Натайи. Эта крепость имела постоянный гарнизон королевских войск. Но эти войска были королевскими формально, на самом деле это был сводный отряд, состоящий из воинов дружин местных дворян. Командовал ими капитан Крузанак, местный барон.

Поднявшиеся на стену крепости капитан Крузанак и оба лейтенанта его отряда наблюдали за разворачивающимися в атакующие порядки орками. И у капитана, и у лейтенантов складывалось впечатление, что орки собрались атаковать крепость с ходу, прямо в конном строю.

— Они что, вот так и поскачут в атаку на стены? — выразил общее недоумение один из лейтенантов. — А это еще что?

Вперед выехало с десяток орков с огромными охотничьими рогами, или трубами, очень похожими на охотничьи рога.

— Это трембутары, такие трубы, — ответил второй лейтенант, он был старше своего коллеги-лейтенанта, да и капитана тоже, в юности он участвовал в отражении орочьих набегов, поэтому знал обычаи и повадки орков. — Сейчас они в них затрубят, орки всегда так делают перед сражением.

Орки действительно затрубили, громкие воющие звуки разнеслись над окрестностями, но не это изумило офицеров, а то, что к оркам присоединился дракон, спикировавший с неба. Дракон изумрудно-золотистого цвета был с большим красным барабаном! Он присоединился к оркам, и в рев их труб вплелся грохот отбиваемого на барабане ритма. Уууаааеееиии! Уууаааеееиии! Ревели трубы. Буум, бум, буум, бум — отбивал ритм барабан, придавая реву труб нечто напоминавшее маршевую мелодию. Некоторое время орки и дракон самозабвенно музицировали, терзая слух окружающих.

— Странно, Листику никогда не нравились звуки охотничьего рога, — сказала Саманта. — Она всегда говорила, что такой звук резкий и неприятный.

— Это, леди Саманта, потому что она слушала, а тут она сама участвует в этом безобразии, — поморщился орк, Саманта согласно кивнула. Листик услышала их высказывания, даже несмотря на оглушающие звуки, и показала язык. Потом начала раздувать щеки.

— Удивительно! Дракон стоит на задних лапах! Да еще и бьет в барабан! — стараясь перекричать оглушительную какофонию, громко высказался лейтенант.

— Могу сказать одно — это не к добру! — тоже прокричал поднявшийся на стену маг и вдруг отчаянно закричал: — Все назад!

Никто не понял, чем вызвана такая паническая реакция мага, как варварская музыка прекратилась. Дракон, раздувший щеки, резко выдохнул. На крепость с ревом устремилось пламя. Люди отшатнулись от края стены, они уже не успевали убежать. Но пламя, достигнув внешнего края стены, остановилось, пробушевав некоторое время, оно опало. Вся та часть стены, где было пламя, вместе с массивными зубцами обрушилась.

— Все вниз! — скомандовал маг. — Капитан! Прикажите открыть задние ворота и седлать коней!

— Господин маг, вы что? Предлагаете сделать вылазку? — удивился капитан.

— Я предлагаю уносить отсюда ноги! — Маг уже сбегал вниз со стены. — Этот дракон снова надувает щеки!

Капитан и лейтенанты последовали примеру мага. А в крепостном дворе, подчиняясь команде мага, солдаты уже открывали задние ворота и седлали лошадей. Капитан хотел было отменить приказ мага и отчитать того за самоуправство, как новая волна огня накрыла стену. На ней, к счастью, уже не было никого из людей. На этот раз огонь был гораздо сильнее, стена рухнула, открывая вид на поле с драконом и орками. Те снова задудели в свои ужасные трубы, а дракон ударил в барабан и опять стал раздувать щеки.

— Бежим! — закричал маг, направляя свою лошадь в ворота, за ним последовали все, кто успел вскочить на коней, те же, кому лошадей не хватило, бежали сами, бросая все, что могло их задержать. Люди понимали, что очередной огненный выдох дракона сожжет всех.

— Какое трогательное единодушие, — ехидно сказал Ырам, — так слаженно и четко, главное, что с собой ничего ценного не унесли, даже того, что могли взять. Вот что значит убедительно попросить!

Старый орк махнул нагайкой, и воины его отряда с визгом устремились в крепость.

— Да, просьба была более чем убедительна, — усмехнулась Саманта, она, как и Ырам, осталась на месте.

Старый орк махнул своим телохранителям, показывая, что под защитой Саманты и дракона ему ничего не угрожает. Охрана хана устремилась вслед за своими соплеменниками.

— Ага, — подтвердила утверждение Саманты рыжая девочка, она сидела на барабане и болтала ногами, — если вежливо попросить, то отказать в такой просьбе бывает трудно. Надо только очень вежливо попросить, тогда получается убедительно. Вот только третий раз у меня уже не получилось бы так убедительно. Выдохлась я, уж очень у них крепкие стены оказались, отдохнуть теперь надо. А потом можно будет снова что-нибудь развалить. Или доломать эту крепость.

— Думаю, леди Листик, что разрушать больше ничего не потребуется, защитники этой крепости разбежались, так что ломать ее не нужно. Вы, леди, были великолепны!

Девочка перестала болтать ногами и приняла горделивый и важный вид. Но сохранять серьезность долго она не смогла, Листик пару раз подскочила, со всего размаху садясь на барабан. Барабан ответил густым гулом. Девочка удовлетворенно склонила голову, прислушиваясь к полученному таким образом звуку. Ей, видно, это понравилось, и она еще пару раз так же подпрыгнула, с громким шлепком ударяя по барабану.

— Листик! — строго сказала Саманта. — Как ты себя ведешь! Приличные леди в таком виде не разгуливают! И по барабанам не скачут!

— А я не приличная леди! Я дракон! И я не разгуливаю, я сижу! — ответила рыженькая курносая девочка. Но прыгать перестала, зато снова заболтала ногами.

— Вы прекрасны, леди Листик! В любом виде, и как дракон, и как леди… — Старый орк склонил голову, собираясь закончить свой комплимент, но за него закончила Саманта:

— …как леди, сидящая на барабане!

— Ага! — задрала нос Листик. — Я такая! Прекрасная со всех сторон!

Саманта засмеялась, за ней засмеялась и Листик, к ним присоединился Ырам. Отсмеявшись, Саманта сказала:

— С восточной Натаей, уважаемый Ырам, думаю, вы дальше разберетесь сами. Постарайтесь пошуметь сильнее, но крупные замки обходите, там сильные гарнизоны, да и теперь они будут наготове, их эти, — Саманта кивнула на крепость, — бегуны предупредят. Ваша главная цель — замок герцога Наразака, он с дружиной ушел в столицу, так что сейчас его замок практически беззащитен, а вот остальные только собирались туда идти, поэтому их дружины сейчас в замках и в полной готовности. Главное, чтоб они так и сидели в своих замках, не делая попыток похода на столицу.

— Будьте спокойны, леди Саманта, у меня сейчас, конечно, не орда, только моя дружина, но изобразить полную орду мы сумеем. К тому же хоть и бескровная, но такая блестящая победа, одержанная над гарнизоном этой крепости, нагонит страху на остальных, — усмехнулся старый орк, кивнув в сторону крепости, лишившейся одной стены, и продолжил: — Казна этой крепости уже окупит все затраты по организации похода. Так что дальше можно и поразвлечься, пугая этих гордых, но обленившихся южан. А на замки с большими гарнизонами у меня сил не хватит. Поэтому я буду крайне осторожен.

— Вот и хорошо, — кивнула орку Саманата. И сказала, уже обращаясь к девочке на барабане: — А у нас с тобой еще много работы, надо подумать, как нам остановить армию западной Натайи, там у нас пусто. За центр я не беспокоюсь, это направление прикроют третий и четвертый корпуса.

— Ага, есть у меня одна мысль, сегодня ночью и организую, тебе и Мил понравится, — ответила девочка, а дальше уже продолжила дракончик: — Вот только барабан с собой захватим, такой замечательный барабан! Барабанить можно и сидеть удобно.

Солнце уже зашло, но на западе небо еще алело. А в лесу уже было темно, как раз самое время для различных ночных созданий. А Ругукль и его семейство как раз и были детьми ночи. Но они ни на кого не охотились, по двум причинам: первое — Ругукль и его семья были не плотоядными, и второе — у них и так было много еды. Еды было столько, что они позвали на пир соседей, четыре полных семьи своих сородичей. И теперь небольшие мохнатые тела как хозяев, так и их гостей окружили огромную кучу вожделенной еды. Взрослые удовлетворенно урчали, а дети восторженно пищали. Нет, конечно, Ругукль выставил не всю свою добычу, большую часть он припрятал в норе, ведь такая удача выпадает очень редко. Да и добычей это назвать было нельзя, всю эту вкусную еду Ругуклю подарила Хозяйка. И перед тем как приступить к трапезе, Ругукль гордо рассказал о своем личном знакомстве с Хозяйкой почтительно слушавшим его сородичам. Особый энтузиазм вызвало то, что Хозяйка пообещала не забывать семейство Ругукля. Только старый Рымакль покачал головой:

— Кто мы, а кто Хозяйка… Ее милости безграничны, потому что это для нее такая малость, но также безграничен и ее гнев, потому что даже слегка нахмуренные брови Хозяйки могут обернуться для нас огромными бедами!

Старый Рымакль сказал — как сглазил, и хозяев, и гостей накрыла огромная тень. Рядом с местом пиршества бесшумно опустилась Хозяйка. Она сложила свои огромные крылья и посмотрела на пирующих своими завораживающими и прекрасными зелеными глазами:

— Пируете, да?

— Ддда, пируем, — заикаясь, ответил Ругукль, взрослые затаили дыхание, а вот дети запищали еще громче и восторженней. У их родителей сложилось впечатление, что дети нисколько не боятся грозную Хозяйку, и что самое странное — это нисколько ее не гневило.

— Придется пир отложить, — сказала Хозяйка. Ругукль сжался — а ну как Она сейчас отберет все, что подарила?

— Ага, отложить, — кивнула Хозяйка. Но, заметив испуг Ругукля, засмеялась: — Да не буду я забирать у тебя ничего, наоборот! Мне надо, чтоб вы погрызли все, до чего дотянетесь, понятно? И это даже хорошо, что вас здесь так много собралось, не придется за вами гоняться и собирать.

При этих словах Хозяйки старый Рымакль тяжело вздохнул, он так и знал — Хозяйка милостей даром не раздает. И от судьбы не уйдешь: если Хозяйка положила на что-то или на кого-то глаз — то от нее не спрячешься, как ни старайся.

— Ага, — хихикнула Хозяйка, казалось, ее, позабавил испуг старого Рымакля, но, став серьезной, она сказала: — Значит, так, я вас перенесу в южную степь. Там сейчас расположилось лагерем войско людей. Мне надо, чтоб вы погрызли оси больших фургонов, маленькие телеги можете не трогать, а еще надо, чтоб вы погрызли все металлические детали конской сбруи. Не съели, а именно погрызли! Ну и все остальное, до чего дотянетесь. Но оси и сбрую в первую очередь! Ясно?

— Понятно, Хозяйка, — поклонился Ругукль и робко спросил: — Но как же это мы сможем? Ведь если это большой лагерьхуманов, то они, скорее всего, наложили на все железо охранные чары! Мы же не сможем его погрызть!

— Сможете, — снова хихикнула Хозяйка, — в эту ночь охранные заклинания людей вам не помешают. Я позабочусь. И все, что люди бросят, можете забрать себе, сколько унесете. Я же вас не на спине переносить буду, а открою вам тоннель, понятно? И на том, что унесете, охранных чар тоже не будет.

Все присутствующие закивали, они мало что поняли, но то, что поняли, — обрадовало. Им предлагали еду, причем в большом количестве — сколько смогут унести, а унести, несмотря на свои малые размеры, ржавики могли много.

— Ну если всем все ясно, то пошли! — скомандовала Хозяйка. И тут же прямо на полянке засветился серый, стоящий вертикально круг, который почти сразу же стал прозрачным, оттуда дохнуло теплотой южной ночи. Ржавики быстро засеменили в открывшийся портал, за ними шагнула рыжая девочка — Хозяйка уже сменила ипостась, она указала направление и тихо произнесла:

— Вот там, в двухстах метрах.

Метаморфозе, произошедшей с Хозяйкой, никто не удивился, Хозяйка может иметь тот вид, какой пожелает, на то она и Хозяйка.

Герцог Огеньзияк вышел из своего шатра и потянулся. Утро уже было не раннее, но герцог на то и герцог, чтоб самому определять, какое утро и когда ему просыпаться. Герцогу тотчас же подали тазик с подогретой водой для утреннего омовения. Потом поставили стол с завтраком, пусть не таким изысканным, как обычно, все-таки поход, но гораздо более шикарным, чем у простых воинов. Позавтракав, герцог подождал, когда к нему подойдут герцоги Торсинияк и Равальнияк. Герцоги были равны по положению, по знатности и по количеству войск, шедших под рукой каждого, поэтому вопрос, кто же будет старшим, никак не могли решить, все откладывали. Но большое дело — правильно выбрать место расположения ночевки, а шатер Огеньзияка стоял на таком месте, откуда было видно весь лагерь, поэтому сигнал о начале движения можно было подать только отсюда. Вот потому герцоги и пришли сюда. Пришли дать команду своим людям, но получилось вроде как к старшему по походу, к нему, к герцогу Огеньзияку. Герцог принял горделивую позу, опять же он должен первым скомандовать своим людям на начало движения, и только потом, когда дружина герцога двинется, освобождая дорогу, скомандовать смогут два других предводителя. А то получится очень несолидно, вроде и отдал команду тронуться, а дружина стоит — дорога-то занята. Герцог Огеньзияк улыбнулся в усы, он нарочно медлил, ждал, когда слуги свернут его роскошный шатер, и два других герцога, внутренне закипая, тоже ждали. Выдержав паузу, Огеньзияк скомандовал:

— Горнист, труби поход!

Резкие звуки горна разнеслись по окрестностям, рыцари молодецки вскочили в седла, и кавалерия двинулась. Мерно ударили сапоги пехотинцев, отбивая первый шаг. Обычно первые сто метров пехота шла как на парад, строем и в ногу, а уже потом начинался походный разнобой. Возницы фургонов щелкнули бичами и закричали на тягловых быков. Но эта стройная картина похода продолжалась всего несколько секунд. Раздались крики и ругань падающих рыцарей, сбруя их коней, ничем не скрепленная, просто рассыпалась. Тут же раздался грохот оседающих фургонов — их оси ломались, колеса разлетались в разные стороны, мало того — с колес соскакивали железные ободы.

— Вам, Огеньзияк, надо лучше следить за своими людьми, они вконец распустились. Это же надо — такое пренебрежение к службе в походе! — презрительно скривился герцог Торсинияк. Но его злорадное торжество длилось недолго. С его кавалеристами произошло то же самое, они успели только вскочить в седла и даже не двинулись с места, просто нетерпеливо ерзали, ожидая своей очереди начать движение, и этого оказалось достаточно, сбрую их коней постигла та же участь, что и сбрую коней рыцарей герцога Огеньзияка.

— У вас, любезный герцог, службу несут не лучше, — ухмыльнулся Огеньзияк, — думаю, что и у ваших людей, герцог Равальнияк, произойдет то же самое. Прикажите проверить сбрую коней и оси фургонов.

Когда прихрамывающий вестовой, сначала лихо вскочивший на коня и тут же с него свалившийся, убежал к его дружине, герцог Равальнияк спросил у Огеньзияка:

— Любезный герцог, не соблаговолите ли объяснить, что же произошло? Я вижу, у вас есть на этот счет догадки?

— Мы подверглись нападению коварных диверсантов. Ночью они проникли на территорию нашего лагеря и сделали свое черное дело.

— Но куда же смотрела охрана? Почему их не задержали? Немедленно организовать погоню! Схватить! Допросить! Казнить! — брызгая слюной, закричал герцог Торсинияк.

— Как вы это себе представляете, любезный герцог? Пошлете своих рыцарей в погоню пешком? Они не догонят, да и сами далеко не уйдут. Мы же не знаем сил этих неизвестных противников. Возможно, вон за теми холмами скрывается целая армия, которая готовится ударить по нашим дезорганизованным войскам, — ехидно сказал Огеньзияк.

— Немедленно фургоны в круг! Приготовиться к вражеской атаке! — сорвался на визг герцог Торсинияк.

— Герцог, но вы же так не думаете? — спросил герцог Равальнияк у Огеньзияка. — Вы абсолютно спокойны и не боитесь врага.

— Видите ли, любезный герцог, если бы враг хотел на нас напасть, он бы это уже сделал. Но раз этого нет, то вряд ли будет в ближайшем будущем. Но герцог Торсинияк абсолютно прав, — Огеньзияк брезгливо посмотрел на своего товарища, продолжающего вопить, — лагерь надо укрепить, хотя бы вырыть рвы и поставить частокол.

— Думаю, что это не требуется, ваша милость, — произнес подошедший человек в мантии мага.

— Почему вы так думаете, магистр Нерини? — поднял брови герцог Огеньзияк.

— Вы совершенно правильно заметили, ваша милость, что если бы на нас хотели напасть, то это уже сделали бы. Нам только испортили часть амуниции и транспортных средств. Возможно, пострадало и оружие… — стал пояснять маг, но его перебил герцог Торсинияк, он завопил снова:

— Поймать, казнить! — При этом он выхватил свой меч, вернее, то, что от него осталось.

Маг поморщился и продолжил, указав на огрызок меча, на который тупо уставился Торсинияк:

— Вот, видите? Это сделали не люди. Это работа корозлинов.

— Кого?

— Корозлинов, это ближайшие родственники гремлинов, только более примитивные, грызут простое железо. Именно они погрызли железные детали амуниции и оси у фургонов, но, видите ли, эти примитивные создания если бы грызли одну какую-нибудь вещь, то грызли бы ее, пока бы не съели полностью, и только потом бы перешли к другой. А тут погрызено, именно погрызено, большое количество вещей, даже не погрызено, а надгрызено ровно настолько, чтоб вывести из строя.

— Магистр Нерини, что вы хотите этим сказать? — спросил герцог Огеньзияк. Равальнияк тоже внимательно слушал мага, только Торсинияк продолжал тупо, но уже молча рассматривать огрызок своего фамильного меча.

— То, что это диверсия, и хорошо подготовленная диверсия! Надо не просто найти и изловить достаточное количество корозлинов, но и заставить их проделать то, что они тут натворили. А это, уж поверьте мне, совсем непросто!

— И каковы же ваши выводы, магистр Нерини? — спросил герцог Огеньзияк.

— Против нас действует группа очень сильных магов, именно группа, потому что одному магу такое не под силу, даже если это один из мэтров. Лично я бы предпочел сразиться с вражеской армией, чем с такой группой.

— Да, действительно, с вражеской армией проще, — сказал герцог Равальнияк, осторожно потянув из ножен свой меч. У него в руке тоже был огрызок. Герцог покачал головой: — По крайней мере, там все понятно: вот враг, а в руках у тебя честное оружие! А тут? Стоишь безоружный, и неизвестно, откуда ждать атаки.

В этот момент громко лопнули металлические кольца крепления шатра герцога Огеньзияка, который вновь попытались поставить слуги. Все присутствующие вздрогнули и заозирались, ожидая нападения неизвестных магов.

— Что будем делать, господа? — спросил герцог Равальнияк, посмотрев на герцога Огеньзияка.

Торсинияк тоже смотрел на Огеньзияка, открыв рот, так смотрят дети на взрослого, ожидая от него защиты. Огеньзияк внутренне усмехнулся, его таки признали старшим, только вот обстоятельства, при которых это было сделано, совсем не располагали гордиться этим. Вздохнув, герцог сказал:

— Я считаю наш поход бессмысленным, дальнейшее движение просто невозможно. Мы потеряли боеспособность.

— Но как же наши обязательства перед принцем Варрантом? — спросил герцог Равальнияк.

— При вновь открывшихся обстоятельствах их невозможно выполнить, поэтому предлагаю остаться на этом месте. Разбить здесь постоянный лагерь, заняться ремонтом фургонов…

Закончить герцог Огеньзияк не смог, ему помешал внезапно поднявшийся сильный ветер, дувший с той стороны, куда утром собирались направиться дружины герцогов. Мало того, там закрутился смерч, он двинулся в сторону лагеря, но, не дойдя метров сто, остановился. Смерч, покачиваясь, вращался и грозно гудел.

— Боюсь, ваша милость, нам этого не позволят, — криво усмехнулся магистр Нерини, глядя на вращающийся смерч, — за нами не только наблюдают, но и слушают все, о чем мы тут говорим. Причем делают это так, что я ничего не чувствую. Ничего, абсолютно ничего. Это уровень мэтра. Скорее всего, нам противостоит не один, а несколько архимагов.

— Хорошо, — тоже криво улыбнулся герцог Огеньзияк. И закричал: — Трубач, труби отход! Впрочем, в таком шуме это не будет слышно. Вестовые! Приказ на отход! Бросаем все лишнее и пришедшее в негодность! Отходим как можно быстрее!

— И как можно дальше! — добавил герцог Равальнияк, а герцог Торсинияк ничего не сказал, он только быстро закивал, так же быстро икая при этом.

В жиденьких кустах, покрывающих холм, в полумиле от лагеря южан потирал лапки ржавик Ругукль, он сначала сильно испугался, когда один из герцогов решил не покидать лагерь. Ржавик даже немного заскулил, жалобно глядя на рыженькую девочку, лежащую рядом и задумчиво жующую травинку. Она погладила ржавика по жесткой шерстке, отчего тот перестал скулить и довольно заурчал, и выплюнула соломинку. Соломинка, вращаясь, полетела в сторону лагеря южан, не просто полетела, а подняв при этом сильный ветер. Соломинка, увеличиваясь в размерах, превратилась в смерч.

— Вот, — удовлетворенно сказала девочка, — простое заклинание — «воздушный кулак», только надо быстро-быстро из кулака делать фигу и обратно. Знатно получилось, и страшилка, и стукнуть можно!

— О Хозяйка… — запищали в восторге все ржавики, они расположились в кустах вокруг девочки.

— Листик! — строго поправила рыженькая девочка. — Листик! Так меня зовут друзья!

Армия герцогов отступала целый день. Если это можно назвать отступлением. Герцогские дружины просто бежали, стремясь как можно дальше уйти от страшного места. Хорошо, что уцелели простые телеги, на них нагрузили остатки скудного имущества, которое не было испорчено корозлинами. Все тяжелые трехосные фургоны пришлось бросить, пришлось бросить и часть оружия, оно тоже было безнадежно испорчено. Но на этом злоключения герцогов не кончились — на следующее утро прискакал гонец, он привез очень неутешительные вести. Армия юго-востока тоже повернула назад, на земли тамошних герцогов надвигалась орочья орда. А армии центральных областей юга дорогу на столицу заступили третий и четвертый корпуса королевских войск.

— Вся Натайя блокирована, заметьте, господа, очень умело блокирована! — Этими словами герцог Огеньзияк начал вечернее совещание. Герцоги Торсинияк и Равальнияк признали-таки его старшим, поэтому совещание проходило в шатре Огеньзияка, кое-как поставленном слугами уже на новом месте, ведь его металлические части были испорчены. Огеньзияк продолжил свою речь: — И сделать такое мог только очень опытный полководец и умелый стратег, я лично знаю только двоих, кому это под силу. Оба они носят фамилию Грег — это маршал, а ныне канцлер, и его внучка генерал Саманта Грег.

— Вы, герцог, намекаете на никойскую резню? — спросил герцог Равальнияк. — Когда пятый корпус под командой леди Саманты в ночной атаке без жалости вырезал весь лагерь бунтовщиков? Тогда пятый корпус и получил прозвище — Тени.

— Именно, герцог, именно! Теперь вы понимаете, какой участи мы избежали? Мы могли утром проснуться совершенно зарезанными!

Герцоги замолчали, герцог Равальнияк содрогнулся, представив себя зарезанным, а герцог Торсинияк снова начал икать от ужаса. Он тоже представил себя просыпающимся утром с перерезанным горлом, он пытается позавтракать, но ничего не может проглотить, все вываливается сквозь перерезанное горло, и что самое ужасное — выпитое вино тоже выливается! Торсинияк застонал и с надеждой посмотрел на герцога Огеньзияка, тот просто обязан подсказать, как избежать подобной ужасной участи. И герцог Огеньзияк оправдал надежды:

— Завтра двигаемся обратно. Расходимся по своим замкам и сидим там тихо-тихо…

— А как же наши обязательства? А как же… — попытался задать вопрос герцог Равальнияк.

— Сидим тихо-тихо, если вы, лично вы, герцог, не хотите повторить участь дворян Никойи. Ведь там не осталось ни одного герцога, и только треть баронов! Все земли бунтовщиков реквизированы в пользу короны! И если бы не протест Палаты пэров, то леди Саманта Грег так бы и командовала пятым корпусом, а возможно — и всей армией!

— Может, это было бы к лучшему, — подал голос магистр Нерини, тоже присутствующий на совещании. — После своей отставки леди Саманта начала активно заниматься магией. И теперь мы имеем в противниках не просто талантливого полководца, но и очень сильного мага!

— Именно, магистр, именно! — повторился герцог Огеньзияк. — Поэтому сейчас мы должны сделать все, чтоб леди Саманта не думала, что мы ей противники. Отступаем в свои замки и, если она нанесет нам визит, уверяем ее, что поддерживаем только ее и того, кого она назовет королем или королевой… А о принце Варранте мы вообще не слышали! И если, господа, вы хотите жить, то только так, а не иначе!

— Все-таки репутация — это сила! Особенно плохая, — заметила Саманта, она и Листик сидели на холме в миле от лагеря западных натайцев и слушали совещание их герцогов.

— Ага! — согласно кивнула Листик, срывая очередную травинку. Глянув на Саманту, она спросила: — А там, в Никойе… Это правда?

— Частично, там пятый корпус заступил путь на столицу дружинам никойских баронов. Они ударили в тыл, ведь королевская армия и герцогские дружины, верные короне, сдерживали гринейцев, столица была практически беззащитна. Никойцев было раза в три больше, чем бойцов в пятом корпусе, и в основном это были рыцари. В полевом сражении они бы нас смяли, ведь пятый корпус — это легкая пехота. Но я уже три года была командиром пятого корпуса. Вымуштровала их, понятно, что не строем ходить. Ночью мы сняли часовых и захватили всех их командиров, некоторые сопротивлялись. Вот их и пришлось прирезать. А утром просто разогнали остальных. Без командиров и оружия не очень-то и повоюешь. Никойцев погибло-то всего несколько десятков, да и то большинство в давке, когда утром разбегались. Это уже потом молва превратила эту операцию в резню. Надо ж было никойцам как-то оправдать свое блестящее поражение с последующим героическим бегством. Земли бунтовщиков реквизировали, многих лишили дворянства. А большинству благородных кажется, что лучше умереть, чем честно работать.

Саманта тоже сорвала травинку и похвалила девочку:

— Листик, ты молодец, что такое придумала с ржавиками. Это ты настоящий полководец. Ты меня превзошла, две такие великолепные победы за двое суток! Причем ты не потеряла не только ни одного своего бойца, но и ни одного вражеского!

— Потеряла, — тяжело вздохнула девочка. Мотнув головой в сторону лагеря натайцев, грустно сказала: — Когда эти шли сюда, то в лесочке у них потерялось больше сотни солдат, наверное, заблудились. Теперь пропадут.

— Они не потерялись, а дезертировали! — засмеялась Саманта. Видя недоумение девочки, пояснила: — Просто убежали от своих командиров, так делают те солдаты, которые не хотят воевать.

— Так если они не хотели воевать, чего ж они тогда шли на войну?

— Заставили… — пожала плечами Саманта. — Но ты отбила охоту воевать даже у тех, кто этого хотел. Теперь запад Натайи признает Милисенту королевой без всякого военного принуждения, совершенно добровольно. У тебя просто талант стратега!

— Ага! — подтвердила Листик, продолжая жевать травинку. — У тебя тоже талант полководца! Мы с тобой самая грозная стратегическая сила в королевстве!

— Ага! — ответила Милисента, и обе девушки засмеялись.

В синей гостиной королевского дворца собрались все заговорщики во главе с принцем Варрантом. Сегодня в полдень должна состояться коронация, принц станет королем. Но Варрант опасался новых выходок принцессы Милисенты, поэтому он и собрал своих соратников по заговору на это утреннее совещание. Все внимательно слушали приват-магистра Холорена. Такое странное звание было у Холорена потому, что он сам себе его и присвоил. Его отчислили из академии Магических Искусств за неуспеваемость. Но нахальный студент объявил, что полученных знаний уже достаточно, чтоб заниматься частной магической практикой. Только вот магистерское звание присваивал или ученый совет академии, или Высший Синклит магов, а с недипломированным псевдоспециалистом мало кто хотел иметь дело, но студент-недоучка сам себе присвоил собою же придуманное, звание приват-магистр. Теперь Холорен, призванный в качестве эксперта и специалиста по привидениям, распинался перед высоким собранием:

— Таким образом, несомненно можно считать, что все присутствующие при случившимся инциденте видели привидение, так сказать, дух принцессы Милисенты. А наличие привидения любой означенной особы свидетельствует, что означенная особа уже не является живым существом. То есть означенная особа находится в состоянии, которое можно назвать неживым, поэтому дееспособность означенной особы нельзя признать правомочной…

— Господин приват-магистр, вы можете сказать конкретнее, без вашей этой научной галиматьи, — жива ли принцесса Милисента или уже нет? Она привидение? — спросил потерявший терпение герцог Наразак.

Его поддержал герцог Вэркуэлл:

— Да, чем можно доказать, что принцесса мертва?

— Наличие привидения является неоспоримым свидетельством того, что исследуемый объект… — опять забубнил приват-магистр, но герцог Вэркуэлл его бесцеремонно оборвал:

— Да или нет?! Нам нужен точный ответ!

— Видите ли, ваша милость, я не был очевидцем данного инцидента, а показания свидетелей оного довольно расплывчаты…

— Хорошо. — Герцог взмахом руки приказал приват-доценту замолчать. Потом скомандовал гвардейцу: — Лейтенант, вы были свидетелем, повторите свои показания!

— Так точно! — гаркнул гвардеец. — Был! Она, то есть принцесса, сидела на троне, мокрая и голая! — При последних словах гвардеец облизнулся.

Присутствующие вопросительно уставились на Холорена, тот важно кивнул и тоном лектора снова начал:

— Сам факт того, что привидение обнажено, еще ни о чем не говорит, хотя обнаженное привидение большая редкость. За все время изучения привидений как явления не было зафиксировано ни одного случая появления обнаженных привидений мужского пола. Даже если данный индивид в момент умерщвления, а следовательно, и перехода в состояние привидения был совершенно обнажен. О чем это говорит? — Приват-магистр многозначительно поднял палец вверх.

Гвардейский лейтенант решил, что вопрос адресован именно ему, поэтому, наморщив лоб, ответил:

— Это говорит о том, что где-то есть место, где голые привидения-мужики одеваются!

— Э-э-э… — поперхнулся приват-магистр, — как гипотеза такое предположение имеет право быть рассмотрено. Но вот с привидениями-женщинами наблюдается несколько иная картина, есть свидетельства, когда женское привидение являлось в совершеннейшем неглиже.

— Вы имеете в виду Белую Графиню? — спросил граф де Коэльяк.

— Именно! — обрадованно воскликнул Холорен. Достав из своей сумки толстый фолиант, приват-магистр открыл его. — Вот документальные свидетельства маркиза де Женкура, записанные монахом Пибиусом со слов самого маркиза, сразу после его встречи с привидением, именуемым Белой Графиней.

Холорен открыл книгу и торопливо, боясь, что его могут опять прервать, стал читать текст:

— «И явилась дама, обнаженная, с распущенными волосами, полностью скрывавшими ее…»

— Интересно, как маркиз разглядел, что дама обнаженная, если волосы полностью скрывали ее? — хмыкнул кто-то из присутствующих.

А приват-магистр продолжал:

— «Красота ее была ослепительна, очи ее горели ярким огнем, зубы сверкали во тьме, а лакированные ногти на пальцах были такой длины, что закручивались…»

— Ничего себе красотка! — поразился тот же из присутствующих, а приват-магистр дополнил описание:

— «Ее прекрасные груди светились ярким перламутровым светом…»

— О Единый! До чего же надо было довести себя этому привидению, чтоб добиться такого эффекта! — поразился еще кто-то из присутствующих.

А другой голос его поправил:

— Скорее, это маркиз допился до перламутрового света…

— «…записано монахом Пибиусом со слов достопочтенного маркиза де Женкура, пребывающего после встречи с призраком Белой Графини в бессознательном состоянии», — закончил чтение Холорен.

— Бессознательном? — хмыкнул герцог Мерован. — Видно, маркиз на пару с монахом пил, но Белая Графиня только к де Женкуру явилась, монахом побрезговала. Хотя какой даме прок, даже если она привидение, от монаха…

— К чему вы все это нам прочитали? — грозно спросил герцог Наразак.

— К тому, что привидение принцессы вполне могло быть обнажено, даже если в момент смерти она была одета, — важно ответил приват-магистр, закрывая свою толстую книгу.

А гвардеец, осененный догадкой, пораженно спросил:

— Так в том месте, где мужики-призраки одеваются, женские привидения раздеваются?

— Не совсем так, хотя такая гипотеза имеет место… — начал отвечать Холорен, но герцог Наразак грубо его перебил:

— Господин приват-магистр! У нас конкретный случай! И нам нужно понять, чего ожидать от этого конкретного привидения!

— Мы рассмотрели только один аспект появления призрака принцессы, второй аспект — это то, что принцесса была мокрой. Из этого можно сделать вывод об утоплении вышеозначенного призрака.

— Господин приват-магистр, вы что, хотите сказать, что привидение принцессы утопилось? — удивился герцог Вэркуэлл.

А гвардейский лейтенант еще более пораженно добавил:

— Привидение утопилось, а потом пошло и разделось…

— И с чувством исполненного долга вышло погулять во дворец, — ехидно заметил принц Варрант, до этого молча слушавший, — причем не только хорошо прогулялось, но еще и устроило на меня покушение!

— Но, ваше высочество, покушение устроила рыжая девчонка, пришедшая вместе с принцессой, она тоже была голая и мокрая! — влез со своим замечанием граф Коэльяк.

— Они топились вместе, — никого не слушая, проговорил гвардейский лейтенант, — потом пошли и вместе разделись…

— Но эта рыжая девка колдовала! А перед этим дралась с маркизом Галирамо! Разве утопившиеся привидения могут драться?! — почти выкрикнул граф Коэльяк.

— Она разделась, чтоб драться с маркизом! — так же отстраненно продолжил гвардейский лейтенант. Все присутствующие посмотрели на маркиза Галирамо, у которого на лбу красовался огромный синяк, а гвардеец, наставив палец на Галирамо, обвиняюще произнес: — Маркиз, с вами дерутся только голые утопившиеся привидения?! Это недостойно дворянина, маркиз!

Принц страдальчески поморщился, а герцог Наразак громко заорал:

— Ма-а-алчать!

В гостиной воцарилась тишина, только гвардейский лейтенант продолжал бормотать:

— Привидения! Голые и мокрые! Они придут и…

— Лейтенант, сми-и-ирна! — еще громче заорал герцог Наразак, обращаясь непосредственно к гвардейцу.

Гвардеец замолчал и вытянулся в стойке «смирно», герцог удовлетворенно кивнул и скомандовал:

— Кру-гом! На свой пост, шагом марш!

Гвардеец четко развернулся и, печатая шаг, вышел из гостиной. Вэркуэлл, проводивший его взглядом, спросил у Наразака:

— Герцог, а куда вы его послали?

— На его пост, — пожал плечами герцог Наразак, а Вэркуэлл задал еще один вопрос:

— Гм, а где его пост? Найдет ли?

— Единый его знает, — опять пожал плечами Наразак. — Но, судя по тому, как этот лейтенант туда устремился, он его точно найдет.

— Граф, а что вы можете сказать? — спросил у графа Коэльяка принц Варрант. — Ведь вы были в зеркальном зале с момента появления там призрака принцессы. Вы всё видели — от начала и до конца.

— Принцесса, вернее, ее призрак возник у окна как будто из ниоткуда, — начал граф Коэльяк, приват-магистр Холорен удовлетворенно кивнул и вполголоса проговорил:

— Что доказывает ее призрачную сущность, можно сказать, нематериальность субстанции принцессы…

Принц поморщился и, нахмурив брови, взглянул в сторону приват-магистра, тот замолчал, а Коэльяк, ободренный этим, продолжил уже увереннее:

— После чего она, оставляя мокрые следы, прошла к трону и нагло на него уселась, трон засветился…

— Гм, — скривился принц, а граф, поняв свою оплошность, быстро проговорил:

— Потом появилась рыжая девица, она появилась не у окна, как самозванка, а у дверей…

— Правильный тактический ход — перекрыть все пути отступления, — произнес герцог Мерован, — однако какие грамотные в тактическом плане привидения!

— Она и закрыла двери в зал, закрыла с помощью какого-то заклинания, — продолжил Коэльяк. — Маркиз Галирамо попытался этому воспрепятствовать…

— А вот тут подробнее, граф, — прищурил глаза герцог Наразак. И Коэльяк, насколько смог подробно, рассказал о событиях, произошедших в зеркальном зале.

— Что ж получается, — подытожил рассказ графа герцог Наразак, — маркиз Галирамо, которого мы знаем как отличного фехтовальщика, не смог зарубить эту рыжую девицу?

— Это подтверждает тезис о ее нематериальности! Привидение нельзя зарубить обычным оружием! — поднял палец вверх приват-магистр Холорен. А герцог Наразак ехидно продолжил:

— Естественно, нематериальную сущность невозможно зарубить мечом, но эта нематериальная сущность вполне материально приложила маркиза Галирамо ногой в лоб!

Большой синяк на лбу маркиза снова стал объектом пристального внимания всех присутствующих, одним своим видом этот синяк опровергал все тезисы о нематериальной сущности существа, стукнувшего маркиза.

— Эта нематериальная сущность не только избила маркиза Галирамо, но и вполне материально колдовала! И заметьте, колдовала в зеркальном зале, где колдовать в принципе невозможно! И следы этого колдовства все здесь присутствующие видели сами! — все больше распаляясь, вещал герцог Наразак.

— Довольно! — Принц Варрант встал и указал рукой на дверь. — Все свободны! Коронация через полчаса!

Когда в гостиной остались только он сам и герцоги Наразак, Мерован и Вэркуэлл, принц, прищурившись, спросил у них:

— Что вы об этом думаете, господа?

— Приват-магистр Холорен — шарлатан! — решительно заявил герцог Наразак.

— Любезный герцог, я это и так знал, — криво усмехнулся принц, а Наразак непонимающе покрутил головой:

— Так зачем же вы, ваше высочество, его пригласили? Да еще и разрешили выступать перед столь большим количеством слушателей?

— Этот псевдомагистр, как и все шарлатаны, очень хорошо умеет пудрить мозги. Можно сказать — виртуозно запудривать. И мне надо, чтоб люди на коронации думали — привидение ли принцесса на самом деле? И почему она была голой и мокрой, а совсем не о том, почему трон не сияет огнями!

— Но, ваше высочество, мы же объявили о том, что артефакт сломался! И мы показали куклу принцессы, объявив, что та давно мертва! И еще раз покажем! Ведь на коронации будет большинство пэров, а из них очень немногие поддерживают вас, ваше высочество. Многие еще не решили, на чью сторону встать.

— Да, именно так вы и поступите — покажете куклу! А вот о том, что трон сверкал, когда на нем сидело это голое привидение, объявлять не стоит. Эта новость все равно уже разошлась в виде слухов, пусть и дальше так будет. Это нам только на руку, ведь если трон светился, когда на нем сидело привидение, то этот артефакт точно вышел из строя. От старости сломался!

— А что делать с принцессой, если она появится? Если ей удалось один раз такое проделать, то она снова может заявиться! Появиться и сорвать церемонию коронации! Устроить покушение! — взволнованно воскликнул герцог Вэркуэлл.

— Может, — спокойно кивнул принц, — вот поэтому расставьте гвардейцев с арбалетами, и не только гвардейцев, всех верных людей! И пусть стреляют, как только увидят принцессу! Стрелы у них будут заколдованные мэтром Ригозо. Думаю, что они все же пробьют магическую защиту, если та будет на принцессе.

— Ваше высочество, — вкрадчиво сказал герцог Мерован, — мне кажется, что не стоит делать некроманта придворным магом. Это выглядит очень подозрительно, кем может быть правитель, если придворный маг у него — некромант!

— Вы совершенно правы, герцог, я тоже так думаю. Тем более что мэтр Ригозо уверял меня, что принцессы Милисенты в столице нет, а она была у всех на виду, в академии Магических Искусств! Да еще и эта рыжая, которая ее сестра! Откуда у Милисенты сестра? Ведь у короля Саеша не было больше детей!

— А почему бы и нет? — пожал плечами герцог Мерован. — Вполне могли быть, внебрачные. И то, что король скрывал этого ребенка, вполне понятно, ведь остальные его дети, те, что были на виду, умерли. И умерли при странных обстоятельствах и очень странной смертью. Поэтому король и мог скрывать своего внебрачного ребенка. Ведь по свидетельству очевидцев недавнего события, трон отозвался, как положено, когда на него села эта рыжая девчонка.

— Да, возможно, вы и правы, — кивнул принц Варрант. — На большом королевском приеме принцесса Милисента, которая изображала телохранительницу, тоже сидела на троне. И этот артефакт отреагировал должным образом! Но я тогда на это не обратил внимания, да и мэтр Ригозо усиленно утверждал, что это не принцесса. Это очень подозрительно! Это заставляет меня задуматься о лояльности мэтра!

В одной из комнат дворца сидел человек в мантии архимага. Он внимательно смотрел в хрустальный шар, время от времени двигая кустистыми бровями. Погасив изображение и деактивировав артефакт, маг громко позвал:

— Гийом! Собирай вещи! Нам нужно покинуть дворец как можно быстрее! Мы сегодня уезжаем!

— Но, ваша милость, — ответил веснушчатый парнишка, — ведь вы же станете придворным магом! Зачем же нам уезжать?

— Гийом, запомни на будущее: правитель никогда не сделает некроманта придворным магом. Даже если будет это клятвенно обещать.

— Но зачем же вы, ваша милость, помогали принцу?

— Я ошибался, Гийом, теперь за эту ошибку мне придется расплачиваться. Придется. Но вот заплатить за это я постараюсь как можно меньше. Понятно?

Парнишка кивнул и бросился паковать вещи, ведь если его учитель чего-то опасается, то это действительно опасно. И если его учителю устроят какие-нибудь неприятности, то и его ученику не поздоровится.

Перед дрэгисским замком проходил большой смотр войск. Выстроенные баронские дружины, гномий хирд, отряд змеелюдов и несколько отрядов наемников, которые решили присоединиться к королеве Милисенте, собрали множество зрителей не только из окрестных селений, но и приезжих, а также проезжих купцов и путешественников. Змеелюдов Листик перебросила из Иланского леса к замку, от первоначального плана — совершить переход к столице в два приема, с заходом к змеелюдам, — отказались, так как на сборы остальных потребовалось не три, а четыре дня. Теперь, глядя на всю эту массу народа, Саманта даже немного засомневалась, хватит ли у Листика и Милисенты сил открыть портал? Портал-то нужно было открыть аж в столицу, но Листик уверенно заявила, что все получится, ведь она перебрасывала змеелюдов из мира в мир. Саманта напомнила девочке, в каком состоянии та была после этого, а если еще и Милисента будет так же плохо себя чувствовать? Ведь королева должна быть все время на виду.

Объехав свои войска, Милисента в сопровождении Саманты приблизилась к импровизированной трибуне, около которой стоял большой красный барабан. Девочка в синем сарафане, сидевшая на нем, вскочила и исполнила какой-то замысловатый танец, на который барабан отозвался ритмичным рокотом.

— Листик… — укоризненно сказала Саманта. Но девочка исполнила еще пару коленцев своего барабанного танца и заявила:

— Я как верноподданная королевы должна ее приветствовать в меру своих сил и возможностей. А из возможностей у меня только барабан! А сил, барабанить по нему руками, ну просто никаких, вот я и барабаню, чем могу! А разве плохо получилось?

— Замечательно! — ответила Милисента и легко сняла девочку с барабана. Сидя на коне, она как раз была на уровне той. Потом королева легко перескочила с коня на большой фургон, служащий трибуной, при этом она не выпустила свою сестру из рук, вызвав удивленное перешептывание среди дружинников баронов и других зрителей. Дрэгисские дружинники, гномы и змеелюды восприняли это как само собой разумеющееся — ну хочет королева поносить на руках свою сестру, это ее дело. А то, что королева при этом еще и прыгает на несколько метров в сторону и вверх, так на то она и королева! И вообще, такой королевой надо гордиться!

Поблагодарив всех, кто ее поддержал, Милисента отступила, предоставив слово Саманте. Та говорила дольше, она расписала очередность прохода войск через портал, когда она закончила, слово попросила Листик. Саманта удивилась, но разрешила девочке выступить. Листик, важно всех оглядев, громко произнесла:

— Ага! Милисента королева! Так и будет!

Когда долгие и продолжительные аплодисменты закончились, слово попросил магистр эл Минэтэйнион. Он, как и остальные участники академической экспедиции, стоял рядом с этой импровизированной трибуной. Немного покашляв, чтоб скрыть свое волнение, эльф очень торжественно произнес:

— Я, Фиоринэль эл Минэтэйнион, заявляю: пользуясь дарованным каждому эльфу Светлым Лесом правом, основываю новый клан — клан эльфов, живущих вне Светлого Леса! Клан Золотого Дракона! Тем самым я отказываюсь от родового имени эл Минэтэйнион!

Раздались удивленные возгласы. Это было неслыханно! Теоретически, создать свой клан мог каждый достигший определенного возраста эльф. Но создать именно вне Светлого Леса, потому что там уже было достаточно кланов, и они не позволили бы появиться еще одному. Эти кланы дружили, соперничали, даже порой воевали друг с другом, но никогда не выносили свои разногласия в большой мир. И в случае опасности всегда выступали единым фронтом. Клан, возникший вне этого сообщества, не мог пользоваться его поддержкой и был лишен возможности использовать магию, даруемую Светлым Лесом. Конечно, были эльфы, которые давно жили вне своего Леса, но формально они были членами того или иного клана и, теоретически, могли рассчитывать на его поддержку. Могли вернуться в Светлый Лес, а вот создавший свой клан эльф такой возможности лишался. Он становился изгоем, изгоями становились и все примкнувшие к его клану. Вот такая интересная традиция, вполне в духе эльфов, вроде и разрешающая, но обрекающая на гибель тех, кто ею воспользуется. Поэтому заявление эл Минэтэйниона и вызвало такую реакцию, еще большее удивление вызвали три следующих заявления.

— Я, Маритининиэль, прошу главу клана Золотого Дракона, Фиоринэля, принять меня в свой клан! — Эльфийка, которую раньше звали Мартой, да и внешность тогда она имела иную, встала рядом с эльфом.

— Я, Ирэн, прошу главу клана Золотого Дракона, Фиоринэля, принять меня в свой клан! — Примеру Марты последовала ее ученица и, как многие теперь знали, — ее дочь.

— Я, Миримиэль, прошу главу клана Золотого Дракона, Фиоринэля, принять меня в свой клан! — Третьей оказалась молодая эльфика, она высказала свою просьбу и добавила: — Я сирота, и я не хочу быть в том клане, что послал на гибель моих родителей!

Эльф произнес ритуальную фразу, и все три эльфийки встали за его спиной.

— Но, эл Минэ… Извини, Фиоринэль, ведь эльфийский клан не может существовать без покровительства Светлого Леса! — удивленно воскликнул магистр Захарус.

— Без покровителя не может существовать ни один эльфийский клан, — улыбнулся эльф Фиоринэль. Он встал на одно колено и произнес: — Я прошу Золотого Дракона принять под свое покровительство эльфийский клан, названный в его честь.

Почему-то эльф обратился с этой просьбой к королеве Милисенте, та посмотрела на свою сестру.

— Ага! — сказала Листик и указала Милисенте и Саманте на группу странных людей — двух девушек, трех юношей и двух мужчин. Видно было, что юноши и девушки хоть и молоды, но уже опасные бойцы, а мужчины хотя и в возрасте, но просто излучают угрозу.

Милисента усмехнулась и произнесла:

— Золотой Дракон принимает под свое покровительство и берет под защиту эльфийский клан Золотого Дракона!

— Ага! — подтвердила Листик.

— Ага! — раздалось мощное и гулкое за спинами людей.

Обернувшиеся увидели на опушке леса стоящего на задних лапах дракона. Он был раза в три больше верхового дракончика Милисенты, его чешуя просто горела золотым светом. Дракон слегка наклонил голову и произнес тем же гулким голосом:

— Я принимаю под свое покровительство и защиту новый эльфийский клан Золотого Дракона! Посягнувшие на членов этого клана — посягнут на меня! Нанесшие обиду членам этого клана — обидят меня! И месть моя будет неотвратима! Я сказал!

После этих слов дракон выдохнул струю пламени. Пламя пронеслось над стоящими людьми, те почувствовали жар этого огня. Потом дракон расправил свои крылья и стремительно ушел в небо. Все люди, эльфы, гномы, орки, змеелюды и остальные присутствующие на этом поле глубоко вздохнули, они даже забыли, что надо дышать, пока находились под взглядом зеленых глаз этого дракона.

— Я, Синта, прошу главу клана Золотого Дракона, Фиоринэля, принять меня в свой клан! — громко произнесла одна из девушек той странной компании, на которую указала Листик Милисенте. А с шагнувшей вперед девушки слезла личина, и все увидели, что это темная эльфийка, ее примеру последовала вторая девушка и все три парня. Милисента улыбнулась и щелкнула пальцами, личина сползла и с оставшихся двух мужчин.

— Что ж, клан Мягко Ступающих настолько измельчал, что посылает разбираться с отступниками детей?

— Это их испытание! И они его не прошли! Теперь они тоже отступники, и теперь на них падет… — зашипел один из старших дарков.

— Ага! Ничего никуда не падет! Они теперь не отступники, а члены клана Золотого Дракона, и если вы на них что-нибудь уроните, — грозно сдвинув бровки, заявила Листик, — то это падет прямо на вас!

— Да, они теперь под защитой Золотого Дракона, и под моей тоже, — поддержала сестру Милисента. Оба дарка, гневно сверкая глазами, быстро скрылись в лесу. Фиоринэль и Листик спрыгнули с трибуны и присоединились к остальным членам нового клана.

— А засаду не устроят? — озабоченно спросила Миримиэль, кивнув в том направлении, куда ушли темные эльфы.

— Это в моем-то лесу! — хмыкнула Листик. — Пусть только подумают об этом! Я на них сама засаду устрою!

— Ирэн, ты знала? — спросила Миримиэль свою подругу, кивнув на стоящих тесной кучкой молодых дарков.

— Да, Синта моя подруга. Мы вместе обучались, только она младше меня. Может, потому ей и придумали такое испытание, как охота на меня, — Ирэн кивнула в сторону темных эльфов, — только у них не было никаких шансов. Просто мне не хотелось их убивать.

— Так ты знала, что магистр эл Минэтэ… ой, глава клана это задумал? — округлила глаза светлая эльфийка.

— Да, Миримиэль, знала, только не думала, что ты тоже будешь с нами.

— Но у меня никого нет, и в академию я сама поступала, мои опекуны были даже рады избавиться от меня. Кому я нужна такая, без семьи, без приданого. А тут такая удача, они даже предлагали деньги, чтоб устроить меня на платное обучение. Потом бы заставили отрабатывать.

— А разве в академию можно поступить за деньги, я думала что… — начала Ирэн.

— Тсс, — заговорщицки подмигнул новый глава клана, — поступить нельзя, если нет способностей, то не возьмут ни за какие деньги. А вот за обучение платить приходится, особенно тем, у кого есть чем. Хозрасчет называется.

— Дети, идите сюда, — позвала сжавшихся в стороне дарков Маритининиэль. — Можете звать меня Мартой, я уже привыкла к этому имени. Теперь мы один клан, одна семья…

— А как вы теперь будете называться? — спросила Листик.

— В честь дракона, символа и защитника нашего клана, эл Драконион, — поклонился девочке эльф Фиоринэль, — конечно, если леди Листик не возражает.

— Не возражаю, совсем не возражаю, — важно кивнула Листик и тут же, потеряв всю свою важность, захлопала в ладоши. — Ой, вы теперь будете магистр эл Драконион, да? А Ирэн и Мира теперь будут сестрички, как мы с Мил, да?

— Если леди Листик это одобрит, — снова поклонился уже магистр эл Драконион.

— Одобряю, — царственно взмахнула рукой Листик, а Ирэн и Миримиэль захихикали. Эльф еще раз поклонился, а девочка посмотрела на Марту, обнявшую за плечи прижавшихся к ней темных эльфиек, и заявила: — Ирэн, они тоже будут твоими сестричками! Теперь у тебя будет три сестрички и три братика! А ты будешь старшей! Будешь воспитывать их любя, но в строгости и послушании!

Старшие эльфы заулыбались, Ирэн и Миримиэль засмеялись, дарки тоже, хоть и несмело, начали улыбаться. К эльфам и Листику присоединились Саманта и Милисента, они уже проинструктировали подразделения своей армии о порядке перехода через портал в столицу. Переход назначили на час позже захода солнца.

— Листик, ты уже тут закончила улаживать семейно-клановые дела Марты и магистра эл… — начала Саманта, Листик поторопилась ей подсказать:

— Эл Дракониона, теперь они все эл Драконион!

— Хорошо, тогда пошли в замок, — кивнула Саманта.

— А мы пойдем к расположению академической экспедиции, — тоже кивнул эльф.

Пока девушки шли в замок, Саманта спросила у Милисенты:

— Как тебе удалось сделать такую иллюзию? Да еще и огнедышащую? Даже я, хотя и видела, что это не настоящий дракон, испугалась, когда он дохнул огнем.

— Это мы вместе с Листиком, совместно. А с огнем как раз было самое трудное. Надо было, чтоб он был настоящим, для полного правдоподобия, и шел не от нас, а к нам.

— Ага, — подтвердила Листик, — вместе сделали.

Саманта только покачала головой, девушки удивляли даже ее, хотя она-то знала больше всех об их возможностях.

В замке, в одной из гостиной, куда зашли девушки, сидел граф Клари. Его утром привела Милисента, граф до сих пор шалел от способностей сестер и от открывшихся возможностей агентурной работы, которые эти новые способности позволяли осуществлять. Освобожденный из своего вынужденного затворничества в гвардейских казармах, граф все эти четыре дня носился по городу, восстанавливая свою агентуру и налаживая ее работу. Граф отвлекся от своей беседы с Гуго Нореком и обратился к вошедшим девушкам:

— Должен вам напомнить, ваше величество, ваше высочество…

— Ах, граф, оставьте эти церемонии, давайте по существу, — перебила графа Саманта.

— Если по существу, то сегодня в полдень, то есть через полчаса, состоится коронация принца Варранта, конечно, это будет нелегитимным, но многие из пэров его поддержат, а многие колеблющиеся…

— Так и будут колебаться, — хихикнула Листик, Саманта и Милисента на нее строго посмотрели, Листик тут же обиженно надулась. Граф улыбнулся и благодарно склонил голову в сторону девочки:

— Именно, как остроумно заметила принцесса Листик, будут и дальше колебаться, а может, и поддержат узурпатора.

Листик не перестала дуться, но теперь дулась не обиженно, а гордо. Саманта и Милисента, глядя на девочку, не смогли сдержать улыбки, а граф продолжил:

— Этому надо помешать! Только вот я не представляю как. Весь дворец наводнен гвардейцами, поддержавшими бунт, да еще и людей герцогов Наразака и Вэркуэлла там полно. Я понимаю, что ваши способности, — граф кивнул Милисенте и Листику, — позволят вам там появиться. Но скорее всего, там будут расставлены люди с арбалетами, так, чтоб простреливать все подозрительные места.

— Я там была утром, перед тем как зайти за вами, граф. — Милисента кивнула начальнику тайной стражи. — Я активировала куклу мэтра Фиранто и еще кое-что сделала, так что дядю ждет очень неприятный сюрприз. И всем тем людям с арбалетами будет не до поисков возникших утопившихся привидений.

Граф Клари вопросительно поднял брови, и Милисента поведала ему о совещании в синей гостиной, но не все, потому что девушка сама не дослушала, ей нужно было спешить за графом. Но и того, что она рассказала, было достаточно, чтоб вызвать улыбку графа. Перестав улыбаться, он сказал:

— Вы становитесь страшными противниками, ваше величество и ваше высочество, но вам надо быть осторожней! Ваше появление в зеркальном зале могло окончиться не столь благополучно!

— И я о том же, — сварливо сказала Саманта.

— Но тогда это получилось случайно! — возразила Милисента. — Теперь мы будем осторожней!

— Ага, мы так больше не будем! — поддержала свою сестру Листик. — Мы будем совсем по-другому!

Глава 24 В столице

По коридору королевского замка шагал принц Варрант. Он шел быстро, но без спешки, потому как королям не пристало спешить, а принц Варрант шел на свою коронацию, где он станет королем. Коронация должна состояться в полдень, в зеркальном зале дворца. Принц рассчитал так, чтоб войти в зал ровно в полдень, точность — вежливость королей, поэтому будущий король придет именно в полдень, ни мгновением раньше! Миновав поворот коридора, принц вышел к высоким резным дверям, ведущим в зеркальный зал. Двери были закрыты, так и должно было быть, двери откроются, когда к ним подойдет будущий король. Но перед этими дверьми толпилась куча придворного люда, а такого никак не должно было быть. Принц кивнул, и один из сопровождавших его офицеров гвардии рысью устремился вперед. Когда принц Варрант подошел к входу в зал, офицер, выяснив, в чем дело, доложил:

— Ваше высочество, двери заперты!

— Как заперты? Почему заперты?! Кем заперты?! — спросил герцог Наразак.

— Не могу знать! — молодецки гаркнул офицер, зачем-то щелкнув каблуками.

— Так узнайте, и побыстрее! — брезгливо скривился принц, его и без того плохое настроение стало еще хуже.

Офицер, расталкивая и так расступившихся дворян, кинулся к дверям, больше похожим на ворота. Сначала он подергал их массивные ручки на себя, пытаясь открыть. Потом отошел и, разогнавшись, ударил плечом, это действие вызвало ответный удар изнутри и панические крики, оттуда же.

— Кто там закрылся? — еще больше скривившись, спросил принц.

— Первосвященник Единого со свитой, — пояснил один из дворян, стоявших перед дверью.

— Зачем они это сделали? — удивился принц.

— Они вошли в зал, и двери за ними закрылись, теперь они стучат, просят, чтоб их выпустили, — ответил тот же дворянин.

— Гм, что вы на это скажете? — спросил принц у своей свиты, ни к кому персонально не обращаясь.

В это время исполнительный гвардеец предпринял еще одну попытку открыть дверь, он отошел подальше и уже с хорошего разбегу ударил в двери плечом. Двери даже не шелохнулись, но все присутствующие заметили, что гвардеец ударил не в дверь, а в какую-то тонкую прозрачную преграду, возникшую вплотную к двери в момент удара.

— Что это? — спросил принц.

— Магия, — пожал плечами герцог Вэркуэлл, и, заметив прячущегося за спинами дворян приват-магистра Холорена, поманил того пальцем: — Любезнейший, а не проясните ли нам сложившуюся ситуацию? Это вроде по вашей части.

Приват-магистр, приняв солидный вид, выпятив живот и слегка надув щеки, важно подошел к двери. Сначала легонько постучал в них, потом постучал сильнее, чем вызвал ответный беспорядочный стук и истошные крики изнутри. Потом тщательно ощупал двери, понюхал и вроде даже лизнул. Покивал, поднял вверх палец и важно произнес:

— Колдовство!

— Господин приват-магистр, это и так видно! — раздраженно заметил герцог Мерован. — Мы бы хотели услышать более конкретный ответ!

— Видите ли, этот вопрос требует всестороннего и подробнейшего изучения, серии натурных опытов, полевых испытаний. Только тогда можно будет определить характер воздействия, примененного к оным дверям. Для этого требуется некоторое время и материальные затраты…

— Позовите мэтра Ригозо! — не слушая пространные рассуждения приват-магистра, раздраженно сказал принц.

Герцог Наразак махнул рукой, приказывая приват-магистру замолчать, скомандовал одному из гвардейцев сходить за мэтром, а заодно позвать и своего придворного мага.

— Что вы думаете об этом? — спросил у герцогов, его сопровождавших, принц Варрант.

— Кто-то очень не хочет, чтоб коронация состоялась. Думаю, не надо говорить — кто. При этом ее возможности в магическом плане довольно высоки! Неужели она достигла таких высот всего за год обучения в академии Магических Искусств? — сделал предположение герцог Наразак.

— Не думаю, — кислое выражение не покидало лица принца, — но вы, герцог, натолкнули меня на одну мысль. Распорядитесь доставить сюда ректора академии и пару его магистров.

— Прошу меня извинить, ваше высочество, но мне кажется, что не стоит трогать академию. Маги всегда остаются вне политики, Высший Синклит магов объявил о невмешательстве в дела государственной власти, академия… — начал возражать герцог Мерован, но принц его оборвал:

— Академия молчит, это молчание можно расценить не только как неодобрение, но и как скрытую мне оппозицию! Как вы думаете, могла ли девчонка, всего год проучившаяся в академии, а до этого не проявлявшая никаких магических способностей, такое сотворить? — Принц указал на запертую дверь. — Ей кто-то помогает, вернее, не кто-то, а леди Саманта Грег, это очевидно. И не исключено, что и из академии тоже кто-то в этом участвует! Поэтому распорядитесь доставить сюда ректора и нескольких магистров. Я хочу услышать, что они об этом думают!

— Но в академии есть и боевые маги…

— Выдайте солдатам защитные и блокирующие магию амулеты! И пошлите туда как можно больше людей, снимите их с казарм гвардии, хватит без толку штурмовать! Оставьте там только блокирующий заслон! — все более распаляясь, уже кричал принц Варрант.

— Ваше высочество! Мэтр Ригозо исчез! — доложил запыхавшийся посыльный.

— Как исчез? Куда исчез? — поперхнулся принц. — Он должен быть во дворце. Никто с внешних постов не докладывал о попытке выйти, тем более что я приказал никого не выпускать из дворца! Немедленно организовать поиски!

— Ваше высочество, это бесполезно, мэтра во дворце уже нет, — спокойно сказал подошедший человек в обычном сюртуке, но со значком выпускника академии Магических Искусств. — Я его не чувствую. Он уже далеко отсюда, возможно, уже за пределами столицы.

— Вы кто? — прищурился принц.

— Магистр Сэмилини, к вашим услугам, — поклонился человек. А герцог Наразак пояснил:

— Магистр Сэмилини — мой придворный маг. — И, обратившись к магу, указал на закрытую дверь в зеркальный зал: — Магистр, что вы об этом можете сказать?

— За пределами столицы… — пробурчал, ни к кому не обращаясь, принц, — утром еще был во дворце, а сейчас уже за пределами столицы! Как он только смог и когда успел, а меня убеждают, что телепортация невозможна! А тут принцесса появляется в охраняемом дворце, когда хочет, и маг исчезает таинственным образом отсюда же! Не иначе как заговор магов.

Принц Варрант с подозрением посмотрел на магистра Сэмилини, ощупывавшего двери. Тот медленно водил по ним руками, прикрыв глаза. Закончив, маг повернулся к герцогам и принцу и сказал:

— Довольно простое заклинание, я бы даже сказал, заклинание бытового уровня.

— Так если это такое простое заклинание, откройте дверь! Чего ждете?

— Очень простое заклинание, ваше высочество, но в него влили столько силы, что я в растерянности. Такое в принципе невозможно! Это заклинание обычно применяют магини, закрывая свои сумочки, чтоб в них не лазили посторонние. Заклинание от карманных воришек. Любой маг его элементарно взломает.

— Так взломайте заклинание, а если вы не можете взломать, то почему? — спросил герцог Наразак.

— Представьте, что магиня, чтоб воришка не залез к ней в сумочку, засыпала ее огромной кучей громадных камней. Я просто не в силах разгрести эту кучу! Понимаете, обычно заклинание имеет скрепляющий узел, если заклинание сложное, то таких узлов несколько. Разрушив их, можно заклинание деактивировать. Но тут никаких узлов, просто голая сила, и все! Я даже не представляю, кто мог такое сделать!

— И что вы предлагаете?

— Найти того, кто это сделал, и попросить разрушить то, что он сделал. Именно попросить, потому что заставить обладателя такой силы будет очень трудно!

— Чем дальше, тем страшней! — Лицо принца напоминало кислый лимон. — Из хорошо охраняемого дворца, как некоторые пытаются меня убедить, одни маги пропадают, другие, наоборот, скрытно проникают и заваливают магическими камнями двери. Так можно проснуться в своей спальне и обнаружить, что она замурована!

— Так точно! Ваше высочество! Замурована! — снова гаркнул гвардеец и саданул в дверь.

Принц поморщился и спросил у герцога Мерована:

— И долго он так будет?

— Часа три, пока не выдохнется, — ответил герцог.

— Так, может, скомандовать, пусть прекратит? — кивнул принц на гвардейца, опять врезавшегося в дверь.

— Пусть долбит, а вдруг откроет, — сказал герцог Наразак, — а я предлагаю вернуться в синюю гостиную.

Но вернуться туда принц и его свита не успели, как не успели разойтись дворяне, стоявшие у дверей зеркального зала. Два гвардейца, пыхтя, притащили большой ящик, на котором было написано «осторожно, стеклянная посуда». Не дожидаясь команды, они открыли этот ящик и вытащили оттуда принцессу Милисенту. Придав ей вертикальное положение, гвардейцы застыли перед высоким начальством.

— Это шшто-о? — прошипел принц.

— Так, стало быть, принцессину куклу принесли, как было приказано! — бодро отрапортовал один из гвардейцев.

— Зачем?! — Шипение принца стало как у рассерженной змеи, таким же шипучим и громким.

— Так приказано же, — непонимающе заморгал глазами гвардеец, — продемонстрировать принцессу, то есть куклу!

— Мой принц, они выполняли приказ — доставить куклу в зеркальный зал к коронации, — вмешался герцог Мерован. — Они же не знали, что зеркальный зал закрыт. А первоначальный приказ никто не отменил.

— Так точно! — рявкнули оба гвардейца, вытянувшись по стойке «смирно», при этом они выпустили куклу, но та, вопреки ожиданиям, не упала. Она качнулась, выпрямилась и открыла глаза. Обведя онемевших людей взглядом своих синих глаз, кукла произнесла:

— Плохо выглядите, господа! Очень плохо! Так всегда бывает с теми, у кого совесть нечиста!

— Что-о-о?! — ошарашенно протянул герцог Наразак, а кукла, повернувшись к нему, продолжила:

— Очень плохо! И этот камзол вам совсем не к лицу!

— А-а-а?! — только и сумел из себя выдавить герцог.

А кукла-принцесса и не думала останавливаться:

— Этот камзол вам совершенно не к лицу, вам больше бы подошла роба арестанта! Или балахон висельника… Ведь именно его вы заслужили!

— А-а-аррр! — взревел герцог и, выхватив свой меч, рубанул куклу наискосок. Верхняя половина куклы, отрубленная от туловища, начала съезжать вниз, но при этом продолжала говорить:

— Даже виселица для вас слишком легкое наказание: очень долго ждать, участь изменника — немедленная смерть!

Кукла вспухла огненным цветком взрыва. Пламя опалило всех стоявших в непосредственной близости от нее. Потом взрывная волна разбросала людей по коридору.

— Ваше высочество! Вы не пострадали? — громко спросил герцог Вэркуэлл, стараясь заглушить звон в ушах. Он говорил тем громким голосом, каким обычно говорят контуженные близким взрывом.

— Вы мне ответите за это! — так же громко сказал принц Варрант, непонятно к кому обращаясь. Он поднялся с пола, одежда его была изорвана и слегка обгорела, как и у всех окружающих. Под глазом у него красовался огромный синяк, как будто его ударили туда кулаком. Принц повторил: — Ответите! Я это так просто не оставлю! Наразак! Отдайте распоряжение…

— Он уже не сможет это сделать, — сказал герцог Мерован, он стоял дальше всех от куклы-принцессы, поэтому пострадал меньше, но и у него под глазом был синяк. Мерован повторил: — Не сможет это сделать, бедный герцог уже ничего не сможет.

Все посмотрели на дымящуюся кучу тряпья, которое раньше было герцогом Наразаком. У всех присутствующих под левым или под правым глазом красовался большой синяк, будто их всех пометили таким образом. У некоторых синяк был поменьше, а у некоторых вполлица.

— Очень удобно определить вину каждого, — тихонько пробормотал магистр Сэмилини.

Услышавший это принц раздраженно бросил:

— Что вы там шепчете, господин маг?

— Я говорю — очень удобно, — скривился маг. — Вы теперь можете определить степень преданности окружающих вам по размеру синяка. Чем больше синяк, тем преданней вам его обладатель.

— Но у вас-то, господин маг, совсем нет синяка! — прорычал принц. — Исходя из ваших же слов, вы совсем мне не верны, может, даже что-то замышляете, как другие ваши коллеги-маги!

— Это потому, ваше высочество, что я служу, вернее, служил герцогу Наразаку. Теперь же я свободен от своих обязательств.

— Замечательно служили! Почему же вы не уберегли своего господина от опасности? — ехидно сказал герцог Вэркуэлл.

— Потому, что герцог не слушал моих советов, — еще больше скривился магистр Сэмилини, скривился при словах «своего господина», — герцог всегда поступал по своему разумению и крайне импульсивно. Кто мог предположить, что у герцога хватит ум… Гм, неосторожности рубить магический конструкт? А если бы это был боевой голем? Нас бы всех постигла участь герцога, и никакие защитные амулеты не уберегли бы!

При этих словах присутствующие поежились, действительно, пострадал один герцог Наразак, поднявший руку на куклу-принцессу, остальные отделались синяками, хотя некоторые стояли рядом с герцогом.

— Магистр, вам поручается открыть дверь! — приказал принц, потом кивнул двум гвардейцам, принесшим куклу: — А вам проследить за выполнением! Когда магистр откроет дверь, доложите!

— Так точно! — вытянулись гвардейцы.

Принц и его свита ушли в синюю гостиную, придворные тоже разошлись приводить себя в порядок. У двери в зеркальный зал остались два гвардейца и магистр Сэмилини. Магистр постучал по двери, вызвав крики и ответный стук с той стороны. Потом повернулся к гвардейцам: — Ну что, служивые, что делать будем? — И, не дожидаясь ответа, предложил: — А не перекурить ли нам? Любое важное дело надо начинать с перекура, а то может и не удаться задуманное. А большое дело надо начинать с большого перекура!

Гвардейцы согласно кивнули, магистр достал кисет и трубку. Он угостил табаком гвардейцев и набил трубку сам. Потом все трое сели на ящик, в котором принесли куклу, и задымили.

Большой зал кабаре «Золотой Дракон» был почти пустой. Посетителей было мало. Последние события, произошедшие в столице, не способствовали ни концертной деятельности, ни другим развлекательным мероприятиям. Только в дальнем углу сидела довольно большая компания людей, судя по одежде — наемников. А у самой сцены сидела труппа маэстро Илларэинни. Обе компании вели себя тихо, наемники заказали пива и теперь не спеша его потягивали, негромко переговариваясь между собой. А артистам дядюшка Гром выставил пару бутылок натайского игристого, но даже это не подняло их настроения.

— Скоро осень, — грустно сказала одна из эльфиек.

— Откуда такой пессимизм? — спросил Бертран, он пытался выглядеть бодрым и уверенным в себе, но это у него получалось плохо.

Эльфийка вздохнула, вместо нее ответила ее подруга:

— Холодно и сыро, снова по трактам и трактирам, не всегда и поужинать удастся.

— Ну почему же снова? — удивился Бертран. — Нам же здесь, в этом кабаре, предложили контракт на всю зиму!

— Так пока только предложили, а за последнюю неделю ни одного выступления! Столица будто вымерла, особенно в последние дни, — ответил эльф, он выглядел таким же печальным, как и его соплеменницы.

— Вот Листик вернется, сразу все наладится! — заявил барабанщик Хосе, он вина не пил, ему больше нравилось пиво, поэтому он держал в руках не бокал, а большую кружку. Но его никто не осуждал за его простонародные замашки. Хосе отхлебнул, и это еще повысило его оптимизм. — Леди Милисента все организует, а ей леди Саманта поможет! У них всегда все получается в лучшем виде!

— Когда они еще вернутся! В городе неспокойно, вроде бунт назревает, или еще хуже того — революция! Говорят, армия взбунтовалась и идет на столицу! И дружины герцогов юга тоже на подходе, и неизвестно, что будет… Может, уличные бои, но, похоже, надвигается гражданская война, — вздохнул маэстро Илларэинни. — Гражданская война — это страшно! А судя по всему, она неизбежна, престол хочет занять брат короля, а принцесса Милисента, дочь короля, тоже хочет стать королевой!

— Принцесса Милисента очень хорошая и простая девушка! — горячо сказал Бертран. — Если кто и должен занять престол, то только она! Она будет хорошей королевой!

— Бертран, а откуда ты это знаешь? — спросила эльфийка Валиолла. — Ты так говоришь, будто лично с ней знаком.

— Ну… — смутился Бертран, а барабанщик Хосе, гордо выпятив грудь, заявил:

— Да! Мы знакомы с принцессой! Когда мы с Бертраном были бродячими рыцарями-драконоборцам, мы спасли принцессу Милисенту от ужасного дракона!

— Вы оба были рыцарями-драконоборцами? — скептически поднял бровь эльф.

Хосе спрятался за кружкой пива и оттуда ответил:

— Сэр Бертран был, а я был его оруженосцем.

— Бертран, вы действительно были бродячим рыцарем? Вы сражались с драконами? Вы спасали прекрасных дам и еще более прекрасных принцесс из лап этих чудовищ? Расскажите нам о своих подвигах! — затараторили с двух сторон ожившие эльфийки.

Бертран еще больше смутился, а потом сказал:

— Да, я действительно рыцарь, и я искал славы на поприще драконоборчества. Но, увы, славы это мне не принесло… И прошу вас, не называйте драконов ужасными чудовищами при Листике, она сильно обидится.

— Бертран, но вы же сражались с драконами? Вы же их побеждали? — спросила Энариолина, подавшись вперед, она с восторгом смотрела на бывшего драконоборца.

— Увы, я ни одного не победил, — вздохнул рыцарь, а Хосе немного обиженно произнес:

— Но мы же сражались с тем драконом…

— Да, далеко на севере, у Хасийских гор, в очень живописной местности, где зеленые леса подходят к серым угрюмым скалам, с которых, мелодично журча, низвергаются прохладные водопады… — начал рассказывать сэр Бертран, или, лучше сказать, менестрель Бертран, потому что его рассказ больше напоминал балладу о прекрасных дамах, чем повествование о поединке с драконом. Все больше вдохновляясь, Бертран рассказал о своем поединке с изумрудно-золотистым драконом, о своем поражении и о том, как его спасли из лап дракона прекрасные Милисента и Ирэн.

— Интересный случай, — заметил эльф, — обычно отважные рыцари спасают прекрасных дам, а не наоборот. И куда же делся дракон, победивший Бертрана? Почему не воспользовался плодами своей победы?

— Улетел, — пояснил Хосе, — испугался и улетел.

— Странный дракон, победил рыцаря и от испуга улетел, — улыбнулся эльф.

— Вы мне не верите? — возмутился Хосе. — Не верите моему хозяину, славному рыцарю Бертрану?!

— Как раз ему-то и верим, он честно признался, что проиграл бой…

— А Листик? Листик там тоже была? — спросила прослезившаяся Энариолина. Все знали, что Листик сестра Милисенты и что девушки не расстаются.

За Бертрана снова ответил его верный оруженосец:

— Она пришла позже, когда мой господин уже был спасен прекрасными дамами.

— Где же она была и что же она делала, что пропустила поединок? — спросила Валиолла.

— Козла ловила… — ответил Хосе, — она как раз его принесла, такого большого, жирного и очень вкусного! — Хосе при этих словах даже облизнулся.

Обе эльфийки, и не только они, посмотрели на бывшего оруженосца с недоумением, ведь известно, что горные козлы обитают на отвесных кручах, что их добыть очень трудно, что это и у опытных охотников очень редко получается, а тут молоденькая девушка, почти девочка, поймала и сама принесла.

— Это просто невозможно! — высказался эльф, а эльфийки согласно кивнули, они не могли представить, что Листик, которую они уже достаточно хорошо знали, могла вот так просто добыть горного козла, да еще и принести его. Маэстро Илларэинни тоже выразил свое сомнение, Хосе уже было собрался обидеться на такое недоверие к его словам, но тут его поддержали совсем с неожиданной стороны.

— Вполне возможно, Листик на многое способна, — произнес высокий скуластый мужчина, он и его спутник незаметно подошли к столу, где сидела труппа маэстро Илларэинни. Оба мужчины сели за соседний столик и, подозвав подавальщицу, попросили позвать хозяина. Что-то в этих мужчинах было такое властное, что официантка прямо-таки бросилась за хозяином. Обеспокоенный дядюшка Гром подошел вместе с одним из своих вышибал, полуорком Фрыстом.

Мужчина, глянув на внушительные габариты хозяина и вышибалы, усмехнулся и кивком подвинул два стула от соседнего стола к своему:

— Присаживайтесь, уважаемый Грымыхыр Уралам. Леди Саманта попросила меня приглядывать за вашим заведением. До недавних пор я не считал нужным это как-то обнаруживать, но последние события, вернее, то, что должно будет произойти, заставило меня вмешаться.

— Кто вы, господин? — спросил так и не присевший дядюшка Гром, хотя то, что это маг, хозяин понял по действиям своего собеседника. Ответить скуластый господин не успел — в зал вбежали трое запыхавшихся посетителей. Одетые в такую же серую одежду, как и господа компании, сидевшей в углу, они к этой компании и присоединились. Было видно, что вновь появившиеся чем-то взволнованы. Они хоть и тихо, но импульсивно стали что-то говорить старшему той группы людей.

— Началось, — усмехнулся скуластый мужчина и, обращаясь к своему спутнику, сказал: — Мы очень вовремя, Виго.

— Да, Игви, вовремя, — ответил спутник скуластого, еще большая скуластость которого выдавала в нем норвея. А первый мужчина, слегка склонив голову, представился сам и представил своего спутника:

— Магистр Клейнмор, мастер Харалек.

Потом громко сказал, обращаясь к компании в углу зала:

— Фарли, я вижу, вы тоже здесь… Может, поведаете мне причину этого?

— Здравствуйте, господин магистр, — поздоровался наемник, подойдя к столу, где сидели Клейнмор и Харалек. Улыбнувшись, он сказал: — Я здесь по той же причине, что и вы, — по просьбе леди Саманты.

— Это хорошо, Фарли, что мы на одной стороне, — улыбнулся в ответ магистр Клейнмор. — Нам сейчас понадобятся все наши силы, как я понял из донесения ваших людей, сюда идет довольно большой отряд приспешников принца Варранта. Они идут не захватывать «Золотого Дракона», а на академию. Но кабаре у них на пути, поэтому оно может подвергнуться разграблению или будет использовано нападающими как опорный пункт во время штурма…

— Игви, ты не в академии на лекции по тактике, — перебил магистра его спутник, — просто скажи, что надо делать.

— Простите, господа, немного увлекся, — развел руками магистр Клейнмор, потом начал отдавать приказания, его слушали все, признав, что он имеет на это право. — Вы и вы, — магистр указал на эльфиек и эльфа, — встанете у окон, что у вас есть из стреляющего? Лук и два арбалета? Хорошо, занимаете позицию и ничем себя не выдаете, стрелять начнете, когда мы отступим. А мы обязательно отступим, потому как более пятисот нападающих мы в схватке на площади не то что не победим, но и не удержим. Откуда я знаю, сколько их? — Клейнмор обернулся к Гранмусу и ответил на его невысказанный вопрос: — Я слышал доклад ваших лазутчиков. А зачем нам тогда выходить из-за крепких стен? Нам надо, да-да, именно нам с тобой, Виго, надо разрушить поглотитель магии… Нападающие точно его тащат, ведь без этого артефакта штурм академии обречен на провал. Понятно? Остальные просто отвлекут этих людей. Особо не усердствуйте, постарайтесь в ближний бой не лезть. Держите дистанцию.

Все закивали, в том числе и люди Гранмуса, тоже подошедшие к столу магистра Клейнмора, а тот продолжил раздавать указания:

— Тогда, Фарли, половина твоих людей тоже встанет у окон, а остальные с нами! Если все всем ясно, то пошли.

Он поднялся, за ним устремились мастер Харалек и Фарли Гранмус с частью своих людей. Но не успели они выстроиться перед зданием кабаре, как к ним присоединился Бертран, небрежно помахивающий своим мечом. С ним был его верный оруженосец Хосе с внушительной дубиной. Такие же дубины были у дядюшки Грома и вышибал-охранников его кабаре.

— От нас как от стрелков мало толку, а вот в рукопашной мы кое-что умеем, — пояснил хозяин кабаре свое присутствие в боевых порядках. Магистр Клейнмор усмехнулся и одобрительно кивнул, потом запустил в сторону, откуда должны были появиться нападающие, небольшой огненный шарик. Шарик, долетев до противоположной стороны площади, остановился. Завис и пригасил свое сияние. Но в наступивших сумерках его было достаточно хорошо видно.

— Это индикатор, — пояснил магистр Клейнмор. — Когда приспешники принца с артефактом приблизятся, светлячок погаснет.

В томительном ожидании прошло чуть меньше получаса. Индикатор Клейнмора не понадобился, задолго до появления сторонников принца Варранта защитники «Золотого Дракона» услышали их воинственные крики.

— Такое впечатление, что они очень боятся, — хмыкнул мастер Харалек, хмыкнувший в ответ Гранмус пояснил:

— Да так оно и есть, штурмовать академию — это не во дворце службу нести. Обленилась гвардия.

— Не вся, не вся, — ответил Харалек, — норвеи и службу несут, и верность сохранили.

— Кому? — опять хмыкнул Гранмус. — Король-то убит.

— Принцессе, — ответил мастер Харалек, хотел еще что-то сказать, но тут на площадь хлынула первая волна, состоящая из гвардейцев и герцогских дружинников.

— Странно, что нет людей герцога Наразака, они в последнее время проявляли большую активность, как бы не обошли нас с другой стороны, — обеспокоенно заметил магистр Клейнмор. Он не знал, что с гибелью герцога его люди очень неохотно выполняли приказы мятежного принца, а уж других герцогов вообще игнорировали.

Светлячок-индикатор погас, это означало, что большой, блокирующий магию амулет находится в первых рядах нападающих. Клейнмор тревожно оглядывал плотную массу людей, выливающуюся на площадь. Никакого порядка, просто плотная толпа, но в такой толпе будет очень трудно добраться до артефакта. Люди, сами того не подозревая, сбившись от страха в плотную массу, своими телами закрыли амулет.

— Что будем делать? — спросил Фарли Гранмус. — Магия не действует, к амулету нам не пробиться, разве что по головам пойдем. И то недалеко получится, массой задавят.

Магистр Клейнмор поднял руку, собираясь куда-то указать, видно, у него появилась какая-то идея или был заранее заготовлен вариант именно на такой случай, но не успел ничего сказать. Громкое «бум» заставило всех людей повернуть головы на этот звук. На высоком каменном заборе, примыкающем к зданию «Золотого Дракона», сидел… золотой дракон! Может, дракон и не был чисто золотым, таким как на вывеске кабаре, но в отблесках уличных фонарей и факелов его чешуя отсвечивала золотом, но не это, и даже не появление дракона удивило людей — их удивило то, что в лапах дракона был барабан! Большой барабан, даже для этого дракончика. Дракончик оглядел всех своими зелеными светящимися глазами и сказал:

— Ага!

После этого выбил на барабане дробь, помогая себе хвостом. Барабан, который висел на шее у этого маленького дракона на широком ремне, был обтянут кожей с двух сторон. Дракончик сидел на заборе и лапами, которые ему заменяли руки, барабанил по верхней части барабана, а в нижнюю он с такой же интенсивностью бил хвостом. Самозабвенно барабанящий дракончик привлек к себе всеобщее внимание, поэтому то, как открылись ворота в заборе, заметили не многие, а вот вылетевшую оттуда конницу увидели все. Уходя вправо и влево, кавалерия охватывала вышедших на площадь сторонников принца Варранта, отсекая им пути отступления. Вслед за конницей на площадь стала выходить панцирная пехота. Небольшой рост пехотинцев, при их довольно внушительных размерах в ширину, указывал на то, что это гномы. Но гномы шли не под своими привычными штандартами, а под стягом, на голубом полотнище которого был изображен золотистый дракон. Правда, то, что знамя голубое и дракон золотистый, не было видно в уже сгустившихся сумерках. Но защитники кабаре, по какой-то им самим непонятной причине, были уверены, что так оно и есть.

— Странно, что на знамени дракон без барабана! — усмехнулся магистр Клейнмор.

— Почему? Почему, господин магистр? — спросил один из охранников кабаре, Клейнмор ничего не ответил, только улыбнулся еще шире.

Из ворот выехали Саманта и Милисента, но внимание людей на площади привлек вид сопровождавших их девушек. Это были существа, верхняя половина которых была человеческая, а нижняя — змеиная, эти существа, казалось, плыли над землей — настолько их движение было плавным, но при этом столь быстрым, что они не отставали от скачущих рысью лошадей. Люди принца и герцогов совсем ошалели от увиденного, они даже перестали сдаваться в плен, хотя до этого делали это очень интенсивно. Некоторые так и застыли с полуподнятыми руками и разинутыми ртами.

— Приветствую вас, господа! — склонила голову Милисента, обращаясь к защитникам «Золотого Дракона», Саманта последовала ее примеру. Но больше всех удивил дракончик, сидевший на заборе. Он начал здороваться с каждым персонально:

— Здравствуйте, магистр Клейнмор, здравствуйте, мастер Харалек…

Закончил дракончик реверансом в сторону Хосе:

— И тебе привет, славный тут-тутщик! Видишь, у меня теперь тоже есть барабан!

— Листик, не хвастайся, это неприлично, а то, что ты собралась сделать тоже неприлично! Ведь ты теперь — принцесса!

— Ага, а ты королева, но это не помешало тебе попугать своим мокрым видом придворных во дворце! — обиженно ответила Листик. Она собиралась поставить на землю барабан и усесться на него уже в виде девочки, Милисента это поняла и постаралась предотвратить это, ведь на девочке, сидящей на барабане, не будет ничего надето.

Магистр Клейнмор вопросительно посмотрел на Саманту, и та кратко пересказала ему последние события. А дракончик, взмахнув крыльями, улетел со своим барабаном. Пока Саманта рассказывала, всадники согнали всех разоруженных сторонников принца Варранта в центр площади.

— И что с ними теперь делать? — спросила Милисента, рассматривая носилки с большим кристаллом, дворцовый артефакт, блокирующий магию, так и не помог в штурме академии.

— Отнесем обратно во дворец, — улыбнулась Саманта.

— Опрометчивое решение, — нахмурился магистр Клейнмор, — при штурме дворца мы будем лишены возможности применить магию! Нам повезло, что эти олухи приволокли его сюда!

Саманта улыбнулась, с ее ладони слетел огненный шар, который, увеличиваясь в размерах, полетел вверх и там лопнул с оглушительным треском. Магистр Клейнмор удивленно поднял брови, а со стороны «Золотого Дракона» прилетел еще один боевой пульсар, только он не просто взорвался в вышине, а распустился цветком салюта. Блокирующий магию стационарный амулет нисколько не мешал Саманте магичить, да и появившейся девочке тоже.

— Ага! — сказала Листик, выскочившая из дверей кабаре. На ней был памятный Клейнмору и Харалеку зеленый сарафанчик, из-под которого выглядывали белые кружевные панталончики. В руке девочка держала шоколадку, поэтому ее лукавая мордашка была слегка вымазана. За девочкой выбежали обе эльфийки из труппы маэстро Илларэинни. Валиолла в руках держала лук, а Энариолина две плитки шоколада.

— А вот и принцесса Листик, — прокомментировал появление девочки магистр Клейнмор и добавил, кивнув на Валиоллу. — С охраной и запасами продовольствия. — Второй кивок магистра указал на Энариолину.

— Ага, — кивнула Листик. Но тут же поправилась: — Так точно, господин магистр! В боевых действиях тыловое снабжение очень важно!

— Я имела в виду пленных, когда спросила — что делать? — Милисента осталась серьезной среди заулыбавшихся людей.

— Студентка Листик! — строго нахмурил брови Клейнмор. — Что полагается делать со сдавшимися пленными?

— Почистить карманы! — бодро ответила девочка.

Магистр удивленно посмотрел на Саманту:

— Гм, чем вы занимались в полевой экспедиции, мастер? Откуда у вашей студентки такие замашки?

Саманта укоризненно посмотрела на сделавшего вид, что он уже ушел по делам, Гранмуса, а Листик поправилась:

— Интернировать, господин магистр! Но сначала надо отобрать у пленных оружие и все ценное, чтоб у них даже не возникало мысли о побеге!

Окружающие захихикали, Фарли утвердительно кивнул, а Клейнмор задал следующий вопрос:

— Оружие мы уже отобрали, более тщательно обыскивать — у нас нет времени… Так что надо предпринять?

— Ограничить свободу передвижения, посадить под стражу, но поскольку свободных сил у нас нет, то надо создать охранный периметр, а лучше купол. Охранный купол не допускает проникновения извне. Но из него можно запросто выйти. А вот если при создании купола наложить два вектора, отталкивающихся друг от друга, то купол будет непроницаем! Потому что если эти вектора направить навстречу, то купол будет проницаем в обе стороны. А нам такой купол, проницаемый в обе стороны, не нужен! Да, господин магистр?

— Да, студентка Листик, но при наличии мощного артефакта, блокирующего магию, такое заклинание, и так требующее значительных затрат энергии… — начал магистр, указав на магический артефакт, светящийся насыщенным синим цветом, но Листик уже не обратила на это внимания, она засунула в рот остатки шоколада и наморщила лоб. Вокруг людей, согнанных в центр площади, замерцал купол, сначала прозрачный, а потом ставший молочным.

— А почему он непрозрачный? — спросила Энариолина.

— А чтоб не подглядывали! — заявила Листик.

— А не задохнутся? — снова спросила эльфийка.

— Не-а, я сверху дырку оставила, так что у них там есть чем дышать, а если дождь пойдет, то и вода появится. Вот! — гордо закончила девочка.

Пока Листик демонстрировала магистру Клейнмору, как она усвоила учебный материал, а именно раздел — интернирование пленных, Саманта определила порядок дальнейшего движения войск. Конница, разделившись на две колонны, ушла по боковым улицам к королевскому дворцу. По центральной широкой улице двинулся строй гномов. Милисента вместе с Самантой, магистром Клейнмором и мастером Харалеком — им отдали своих лошадей спешившиеся дрэгисские дружинники — неспешной рысью ехали по пустой улице, догоняя гномов. Впереди скользили Листик и змеелюды. Саманта рассказывала Клейнмору, кто такие змеелюды и откуда они взялись. Оставаясь внешне невозмутимыми, и Клейнмор, и Харалек пребывали в сильном изумлении — кони, идущие рысью, не могли догнать стелющихся в движении змеелюдов и неспешно шагающую среди них девочку. Листик время от времени запускала осветительный шарик и грызла шоколадку. Шоколадку грызли и двигающиеся рядом с ней Ишша-си и Аясса. Шоколадка была маленькой, но с подругами Листик поделилась, остальных пообещала угостить во дворце, или когда вернутся в «Золотой Дракон».

— Ведь бунтовщики не признают никаких законов и вполне могли съесть весь шоколад, а если Инсольда еще во дворце, то она угостит нас пирожными и сладкими булочками, — рассказывала Листик внимательно слушавшим ее змеелюдам.

— При чем здесь законы? Какое они имеют отношение к шоколаду? — спросил мастер Харалек, он, как и все остальные, слышал все, что делалось в радиусе ста метров. Саманта устроила это специальным заклинанием.

— Потому что поедать шоколад и другие сладости, которые может съесть Листик, — это верх беззакония! — очень серьезно ответила Милисента и совершенно несерьезно подмигнула.

Саманта улыбнулась, но тут же стала серьезной, она глянула на магистра Клейнмора и спросила:

— Игви, тебе не кажется, что принц как-то уж очень бездарно действует. Меня настораживает то, что сам заговор был мастерски подготовлен и так же осуществлен. А потом ошибка на ошибке, как будто принц резко поглупел.

— Пока он готовил заговор, то планировал и руководил всеми действиями сам. А потом ситуация вышла у него из-под контроля. У него не оказалось подходящих исполнителей, а сам он просто не успевает за быстро развивающимися событиями. Да и особого противодействия он не ожидал и просто не был готов к этому. Вот как граф. — Магистр наклонил голову в сторону графа Клари, который тоже ехал во дворец. — Ведь вы, граф, знали, что готовится заговор, но когда это случилось — растерялись.

— Да, господин магистр, тут вы правы, — вздохнул глава тайной службы, — мы ожидали выступления заговорщиков и готовились к нему, но все равно — это случилось внезапно.

— Именно, граф, именно. Вы упустили инициативу. И вместо того чтоб выйти из столицы или хотя бы пробиваться к академии Магических Искусств, вы заперлись в казарме гвардии. Потому, что вы растерялись в первый момент, и инициативу взял на себя капитан гвардии, а он поступил как военный в тяжелой ситуации — просто занял круговую оборону в удобном для этого месте и тем самым лишил себя и вас свободы маневра. То же происходит сейчас с принцем, он растерялся, а подсказать ему хотя бы возможные варианты дальнейших действий некому. Короля играет свита, а свита-то у принца не очень. Они толкают его на то, чтоб он как можно быстрее короновался, и это при том-то, что его не признают ни королевские инспекторы, ни магические артефакты, не так ли, господин граф?

Магистр Клейнмор обратился к королевскому инспектору графу де Нариньяку, тот тоже ехал во дворец. Граф показал свой перстень и важно кивнул:

— Камень Истины признал принцессу Милисенту королевой. Все Камни Истины, находящиеся в перстнях королевских инспекторов, связаны между собой, не спрашивайте меня как, вы, господа маги, это должны знать лучше меня, и все камни в перстнях, и главный королевский артефакт теперь указывают только на Милисенту. Только ее они признают королевой! Палата пэров вынуждена с этим считаться, как бы некоторым ни хотелось иного.

— Вот именно поэтому затея принца с коронацией обречена на провал, его никто не поддержит! — кивнул граф Клари.

— Его уже никто и не поддерживает, кроме тех, кто с ним во дворце. Гвардия, усиленная дрэгисской дружиной, вышла из казарм и зачищает город, — усмехнулась Саманта, — поэтому во дворец мы войдем утром, прямо на коронацию. Если все к ней уже подготовлено, то было бы просто глупо этим не воспользоваться, только вот коронована будет Милисента.

— Короля, или в данном случае королеву, повторю, играет свита, а свита у вашего величества соответствует, — тоже улыбнулся магистр Клейнмор и поклонился Милисенте.

— Игви, это ты на себя намекаешь? — Саманта продолжала улыбаться, но ее улыбка уже стала ехидной.

— Почту за честь, если королева и меня включит в свою свиту, — еще раз поклонился магистр Клейнмор. — Я постараюсь оправдать это высокое доверие.

Маркиз Галирамо, задыхаясь, бежал по улице. Он счастливо избежал пленения на площади перед «Золотым Драконом». Он попытался убежать по одной из боковых улиц, но, услышав сзади цокот копыт, нырнул в переулок. Немного поплутав, он выскочил на центральную улицу и увидел надвигающийся строй гномов. Забывшись от страха, он кинулся в ближайшую подворотню, там стояли большие мусорные баки, не раздумывая, маркиз нырнул в один из них.

Забулдыга Гим сегодня пристроился на центральной улице, не то чтоб совсем на улице, в подворотне за большими мусорными баками. После случая с открывавшимися и закрывавшимися воротами в глухом заборе Гим старался избегать совсем безлюдных мест. А здесь как раз было то, что надо, и люди как бы кругом, но и не помешают — кто полезет за мусорные баки? Бутылочкауже была опорожнена наполовину, когда в мусорный бак, за которым скрывался Гим, что-то сильно ударило. Потом в баке лязгнуло. Забулдыга осторожно выглянул и застыл: по улице шли гномы! Шли в полной броне, шли стройными шеренгами. Поняв, что гномы не покушаются на его выпивку, Гим даже выпил за проходящие шеренги. Потом он увидел странных существ, сверху похожих на людей, а снизу на змей. Забулдыга на всякий случай спрятался, поэтому он только слышал, как мимо процокали всадники. Гим осторожно выглянул и тут же отпрянул: из мусорного бака появилась голова в берете, дворянском берете, но вместо пера на нем красовался селедочный хвост. Забулдыга громко икнул и, крепко прижимая к себе бутылку, спросил:

— Ты кто? — И на всякий случай добавил: — Нет у меня уже вина, выпил все! Иди отсюда!

Оскорбленный маркиз схватился за то место, где у него должна была быть шпага, и прошипел:

— Да как ты смеешь?! Я маркиз Галирамо!

— Вот-то оно как, у благородных-то! — изумился Забулдыга Гим. — Цельного маркиза на помойку выбросили! Видать, ненужный стал.

Маркиз Галирамо хотел возмутиться, но слова этого клошара резанули, — действительно, кому он теперь нужен? Блестящий кавалер и дуэлянт — маркиз Галирамо? Без высокого покровителя его, маркиза, сразу же попытаются убить, слишком многим знатным и влиятельным людям он насолил.

Принц Варрант не выспался, очень не выспался! Да и как можно выспаться, если он даже не спал, а так, прикорнул в синей гостиной. Прикорнул вместе со своей свитой. Заговорщики обсуждали текущие события и строили планы на будущее. Этим они занимались до рассвета, только когда небо начало алеть, некоторые из них задремали. Принц заснул в том же кресле, в котором просидел на протяжении этого импровизированного совета. Он сидел и привычно барабанил пальцами по ручке кресла. Он понимал, что все эти дворяне, высокопоставленные и не очень, сидят с ним не потому, что их волнует сложившееся положение, нет, они просто боятся. Боятся остаться одни в выделенных им покоях, а вдруг придет привидение принцессы и магически замурует их, а так, в коллективе, вроде и не так страшно. Принц и сам боялся, боялся магического нападения, ведь он остался без магической защиты и поддержки, приват-магистр Холорен да еще трое придворных магов герцогов не в счет. Да и на них полагаться никак нельзя, пример герцога Наразака это прекрасно показал.

— Ваше высочество! Ваше высочество, двери в зеркальный зал открыты! — Принца разбудил крик прибежавшего гвардейца.

Варрант поднялся из кресла, герцог Вэркуэлл, почувствовав нетерпение принца, громко сказал:

— Господа, время не ждет! Предлагаю всем пройти в зеркальный зал!

— А как же утренний туалет? — раздался несмелый голос.

Вэркуэлл решительно заявил:

— Сначала коронация, а туалет потом! Этот утренний туалет может помешать коронации… Э-э-э, в смысле задержать ее!

— А хотя бы умыться? — спросил тот же голос.

— После коронации и умоетесь, не будем терять времени на такие мелочи! — Герцог Вэркуэлл был непреклонен, принц Варрант одобрительно кивнул герцогу и первым направился в зеркальный зал.

— Да, поспешим, пока служители Единого оттуда не разбежались, надеюсь, охране хватит ума их не выпускать, — поддакнул герцог Мерован. Он заметил, что гвардеец, который сообщил о снятии заклятия с дверей зеркального зала, был не из тех двоих, кому приказали сторожить магистра Сэмилини. Это не понравилось герцогу. Он подозрительно посмотрел на гвардейского офицера и спросил: — А что караул у зеркального зала? Те два солдата?

— Сменить их нет никакой возможности, ваша светлость, — отрапортовал гвардеец.

Выяснить, что ж не дает сменить караульных, герцог не успел, ему помешал еще один посыльный. Он подошел к принцу, передал письмо и что-то тихо и быстро начал тому говорить. Принц мрачнел больше и больше, по мере того, как выслушивал этого офицера. Обоих герцогов насторожило то, что этим посыльным был офицер гвардии. Принц прочитал письмо, что передал ему гвардейский офицер, и негромко сказал, так чтоб слышали только Вэркуэлл и Мерован:

— Господа, наше положение осложнилось, очень осложнилось! С севера к столице приближается пятый корпус, намерения его командира нам неизвестны. А вот натайцы, наоборот, сюда не идут. В восточную Натайю вторглись орки, целая орда, они захватили замок герцога Наразака…

— Бедный Наразак, он этого не пережил бы… Как он вовремя погиб!

— Не перебивайте, Вэркуэлл, из центральной Натайи нет никаких вестей. А вот из западной… — принц потряс письмом, — написали, что они никак не могут присоединиться к нам, так как все их оружие съели!

— Как съели? Кто съел? Они что, издеваются?!

— Вот письмо герцога Торсинияка, он пишет, что на его дружину напали маги и съели все оружие, поэтому он никак не может к нам присоединиться! — Принц опять потряс письмом.

— Торсинияк никогда не отличался особым умом, мог бы придумать что-нибудь поправдоподобнее, но настораживает, что и другие молчат. На них что, тоже орки напали? — хмыкнул герцог Мерован.

А Вэркуэлл сказал:

— Ваше высочество, в свете этих событий следует как можно скорее провести вашу коронацию, поспешим в зеркальный зал!

Приблизившись к зеркальному залу, принц и его свита увидели магистра Сэмилини и двух гвардейцев, которые, обнявшись, сладко спали.

— Это что? — грозно спросил принц, все встречные гвардейцы хоть делали вид, что приветствуют будущего короля, эти же даже не соизволили проснуться.

— Это, то есть они… э-э-э… всю ночь трудились, открывая дверь! Устали сильно! Теперь вот головы поднять не могут! — молодцевато отрапортовал гвардейский офицер, сообщивший о том, что дверь открыта. Магистр Сэмилини и два стороживших его гвардейца действительно очень устали, об этом свидетельствовала дюжина бутылок, разбросанных вокруг ящика, на котором спали маг и гвардейцы. Сопровождающие герцога смотрели на уставших трудяг с некоторой завистью, видно, что люди хоть и не спали, но ночь провели с пользой.

— Э-э-э… — указал принц на спящих.

— Приказать казнить? — подскочил к принцу гвардейский офицер.

— Казнить — это слишком жестоко, предлагаю пожизненное заключение! — предложил один из сопровождающих принца дворян.

— Нет, — поморщился принц. Казнить провинившихся значит настроить против себя гвардию, а чем дальше, тем меньшее повиновение оказывали своему будущему королю гвардейцы, поддержавшие принца. Принц пошевелил пальцами. — Что там полагается за ненадлежащее исполнение своих служебных обязанностей?

— Наряд вне очереди! — подсказал гвардейский офицер.

— Ну вот и накажите своей властью, — опять поморщился принц.

Офицер громко скомандовал спящим гвардейцам:

— Пять нарядов вне очереди!

— Пожизненно, — злорадно добавил дворянин, предложивший заключение.

— Пять нарядов вне очереди, пожизненно! — послушно подтвердил офицер.

Принц скривился и тихо произнес:

— О Единый, какие идиоты! Может, сразу отречься от престола, чем такими править!

Войдя в зеркальный зал, принц прошел к трону и сел на него, трон никак на это не отреагировал, по залу пронесся тихий ропот. Только сейчас принц Варрант обратил внимание на то, что в зале было гораздо больше людей, чем вчера явилось на коронацию. Пришли почти все пэры, присутствующие в столице, много дворян, которые жили не во дворце, а имели свои дома в городе. Хотя принц и не рассылал официальных приглашений на коронацию, но и команды — не пускать всех желающих посетить это мероприятие — не было. Такое количество стремящихся поучаствовать в коронации насторожило принца, он вопросительно глянул на герцогов Вэркуэлла и Мерована, указав им глазами на обилие людей в зале. Вэркуэлл не понял, а Мерован пожал плечами, его тоже это удивило.

— Что ж, если все готово, то, думаю, можно начинать церемонию, — произнес принц, глянув на помятых, невыспавшихся и неумытых служителей церкви Единого. Они ответили ему очень недружелюбными, даже злобными взглядами. Их так и не выпустили из зеркально зала, потому как охрана испугалась, что служители культа разбегутся и собрать их обратно будет очень трудно. Принц горделиво выпрямился на троне и уже собрался дать команду о начале церемонии, как дверь открылась, и в зал вошли маги во главе с ректором академии Магических Искусств и главой Высшего Синклита магов. Это было явное нарушение этикета, ведь после короля появляться на приемах могли только члены его семьи или лица, получившие на это высочайшее разрешение, а тут маги взяли и сами нагло вошли.

— Как это понимать, господа? — сердито спросил принц.

— Это вас надо спросить — как это понимать? — ответил ректор Канвио. — Вы, ваше высочество, совершенно незаконно заняли трон! Артефакт вас не признал!

— Артефакт сломался! — закричал принц. — Я единственный наследник! Больше никого нет!

— Вы узурпатор, вернее, даже не узурпатор, а бунтовщик! — нахмурив брови, сказал Ансельм Канвио.

Принц побагровел и закричал фальцетом:

— Стража! Взять их!

Но гвардейцы остались на своих местах, их в зале было не так уж и много, была еще одна причина, по которой стражники не спешили выполнять приказание принца, ее озвучил герцог Мерован:

— Ваше высочество, это же маги! А среди них есть и боевые!

— Так и что, что маги? Разве хризолан не блокирует их способность магичить? — прошипел принц.

Но герцог Мерован пояснил:

— Рядом с ректором академии стоят Клейнмор и Харалек, это лучшие бойцы королевства, им нет равных в мечном бое! Это виртуозы меча!

— Что, такие виртуозы, что с ними не справятся две дюжины гвардейцев? — спросил, нахмурив брови, принц.

— Боюсь, ваше высочество, что их поддержат, вон посмотрите, герцог Нарронэлл уже к ним присоединился, да и другие… — начал отвечать принцу герцог, но до конца высказаться не успел: резные двери раскрылись, и на порог важно вошел граф Лирамен, главный королевский распорядитель церемоний. Он прикрыл за собой двери и, стукнув церемониальным посохом по полу, зычно объявил:

— Ее королевское высочество, принцесса Листикалинариона!

Дверь снова раскрылась, и вошла рыжая девушка, даже не девушка, а девочка-подросток в зеленом сарафанчике, из-под которого выглядывали кружевные панталончики, а на ногах у нее были белые носочки и темно-бежевые сандалики. Из общей картины выбивались два больших охотничьих ножа в набедренных ножнах. Девочка широко улыбнулась и поздоровалась:

— Здрасте!

Граф Лирамен тоже усмехнулся, настолько заразительно улыбалась девочка, потом, вновь став серьезным, снова стукнул посохом и еще более торжественно объявил:

— Королева Зелии Милисента!

В распахнувшиеся двери вошла девушка в брючном замшевом костюме. Ее пшеничные волосы, в отличие от рыжей девочки, у которой волосы торчали в разные стороны, были уложены в простую, строгую прическу. За этой девушкой, в которой многие узнали телохранительницу принцессы, вернее, не принцессы, а той куклы, которая изображала принцессу на новогоднем королевском приеме, шла, отставая на шаг, еще одна девушка, которую узнали все, это была Саманта Грег. Но если появление этих трех девушек просто вызвало удивление, то существа, которые их сопровождали, вызвали настоящий ажиотаж. Это были легендарные шаиски, или змеелюды. Около дюжины таких созданий сопровождали Милисенту и ее спутниц.

Сторонники принца Варранта сомкнулись вокруг трона, на котором тот сидел. Они понимали, что в случае вооруженного столкновения им пощады не будет, поэтому они собирались если не победить, то хотя бы подороже продать свои жизни. И если люди принца выхватили свое оружие, то Милисента и ее сопровождающие этого не сделали, хотя у них у всех за спиной были ножны с парными клинками. Они просто шли к трону. Дворяне, пришедшие поглазеть на коронацию, в испуге прижались к стенам. Только некоторые из них присоединились к одной из сторон. В числе тех, кто поддержал Милисенту, был и герцог Нарронэлл. Группа королевы остановилась, не доходя до трона пяти метров.

— О, герцог, а где же ваша табуретка? — спросила у герцога Нарронэлла Листик, тот сначала не понял, о чем речь, а потом улыбнулся:

— Вы о моей привилегии — сидеть в присутствии короля? Я считаю дурным тоном пользоваться этим.

— А жаль, табуреткой было бы очень удобно этим господам, — Листик кивнула в сторону принца и его сторонников, — по голове настучать. Вон они как испугались, даже подоставали свои мечи. Вроде как обороняться собрались.

— Боюсь, что нам придется с ними драться, — ответил герцог, обнажая свой меч.

— Не-а, — заулыбалась девочка, и на ее руке возник огненный шар, — я их так сожгу.

— Принцесса, вы можете повредить трон и интерьер зала. Могут пострадать люди, непричастные к заговору принца, — обеспокоенно сказал герцог Нарронэлл.

— Да, герцог, вы, пожалуй, правы, — кивнула Листик, — но в драке эти непричастные могут пострадать еще сильнее. Вон сколько у тех причастных железа! Тогда я сделаю вот так!

Девочка трансформировала огненный шар в плеть и нанесла этой плетью удар. Плеть распалась на множество огненных хвостиков, каждый из которых оплел меч или кинжал в руках сторонников принца Варранта. Сделав обратный рывок, Листик вырвала оружие из рук своих противников. Тех, кто не выпустил свой меч, потащило вперед вместе с оружием, девочка покачала головой:

— У-у-у, жадные какие! Отдайте по-хорошему! Не хотите? Сами виноваты!

Оружие начало плавиться в руках упрямых заговорщиков, и они бросили его, дуя на обожженные ладони. Скользнувшие вперед змеелюды оттеснили сторонников принца Варранта от трона, тот остался сидеть в одиночестве.

Листик подошла к самому трону и сказала:

— А тебе что, особое приглашение надо? Слазь!

— Действительно, дядя, — поддержала сестру королева, — вас трон не принимает, вы недостойны его!

— Ты думаешь, что у тебя выйдет, — прошипел принц Варрант, — ты сама…

Что «сама», он не смог досказать, Листик сделала движение рукой, и принца приподняло и потащило в сторону его приспешников. Милисента подошла к трону и села на него. Зал озарился сполохами синего света, Милисента улыбнулась и поманила свою сестру к себе, указав ей на место рядом с собой. Листик пожала плечами и тоже уселась на трон, поджав при этом под себя ноги. Действия девочки сопроводила новая вспышка синего яркого света.

— Ваше величество, ваше высочество, — поклонилась девушкам, сидящим на троне, Саманта, ее примеру последовали все присутствующие в зале. А в зале кроме тех дворян, что пришли ранее, были и бароны с севера, также командиры двух армейских корпусов. Примеру Саманты последовали и некоторые из дворян, ранее поддерживавших принца Варранта. Ведь, как оказалось, магический артефакт вовсе и не сломался и теперь указал на истинного короля, вернее, королеву.

— Ваше величество, — поклонился Милисенте один из пэров, ранее сохранявший нейтралитет, — артефакт признал вас и вашу, гм, сестру. Но если вы были представлены королем Саешем как наследница, то о вашей сестре мы ничего ранее не слышали. Не будет ли это нарушением правил королевского эдикта от…

— Я, как королева, признаю Листика своей сестрой, этого довольно для соблюдения правил, записанных в любых эдиктах. А чтоб соблюсти все остальные формальности, прошу вас, — Милисента обратилась к первосвященнику Единого, — провести коронацию, вроде для нее все готово?

— Ага, — кивнула своей рыжей растрепанной головой принцесса, сидящая на троне с поджатыми ногами, — если все готово, то зачем же приготовленному пропадать? Давайте быстренько проведем, что там надо… И пойдем кушать приготовленное. А мороженое приготовили? А то какая же это коронация без мороженого?

Слова принцессы разрядили обстановку в зале, все заулыбались, даже хмурые священники, не улыбались только принц Варрант и его приспешники. Быстро проведенная коронация не стала от этого менее торжественной. Хоть все и понимали, что это пустая формальность, ведь кроме того, что Милисенту признал магический артефакт, ее сторонники уже захватили столицу и, как оказалось, почти всю страну, но традиции надо соблюдать, на то они и традиции. Об этом напомнил первосвященник Единого, заканчивая церемонию коронации, он сказал:

— Ваше величество, по случаю своей коронации вы должны объявить амнистию.

— Давай, Мил, объявляй амнистию, и пошли уже мороженое кушать, — поддержала первосвященника принцесса, она, в отличие от своей сестры, сохранявшей серьезный и даже величественный вид, всю церемонию нетерпеливо вертелась.

— Помиловать бунтовщиков? — подняла брови королева. И очень жестко добавила: — Помиловать тех, кто убил моего отца? Чтоб они снова плели заговоры?

Первосвященник склонил голову, признавая правоту королевы. Но Милисента неожиданно сказала:

— Хорошо, я предлагаю на выбор, расследование участия в заговоре каждого и соответствующее наказание — смертная казнь или пожизненная каторга.

— Но где же здесь амнистия? — удивился кто-то из пэров. — Ведь если будет доказано участие в заговоре, то…

— Заговорщика, если его вина будет доказана, казнят, — перебила пэра королева, — но если будут найдены смягчающие обстоятельства, то — каторга.

— Ага, — поддержала сестру принцесса, — ничего страшного, обычная каторга. Но с конфискацией имущества! Правильно, Мил?

— Правильно, Листик. Конфискация земель и имущества будет в любом случае, ведь ни казненному, ни каторжанину это уже не нужно.

— А где же милость? Как же амнистия? И в чем выбор? — спросил тот же герцог.

— По случаю моей коронации я не буду казнить тех, кто откажется от дворянства Зелии и добровольно покинет пределы королевства. Кто же не захочет это сделать, тем я обещаю справедливое расследование и такой же приговор.

— Но отказаться от дворянства — это же лишиться всех земель и имущества! — воскликнул один из сторонников принца Варранта.

— Идиот, когда тебе отрубят голову, ты и так всего этого лишишься! — толкнул его в бок другой.

— Я предложила вам выбор, — повысила голос королева, — справедливое расследование или изгнание. Решать вам.

Глава 25 Все хорошо, что хорошо кончается

Милисента устало потерла виски. Эти пять дней после коронации она разбиралась с финансовыми вопросами королевства. Все было крайне запущено. Конечно, королевские инспекторы не допускали явного воровства остальных чиновников, но и заставить тех вести учет должным образом не получалось. Поэтому появлявшиеся неучтенные средства были как бы ничьи. И любой служащий мог эти средства оприходовать как личную премию, естественно, за честную и непорочную службу. Милисента не проводила всеобщую ревизию, она только прошерстила казначейство и основные министерства. Но и этот объем был непосилен для простого человека, королева, удивляя всех своей работоспособностью, практически не спала. Но такой режим даже для дракона оказался тяжелым.

Милисента отпустила гнома, которого назначила новым казначеем, взамен старого, запятнавшего себя участием в заговоре принца Варранта. Помассировав виски и приведя себя немного в порядок таким нехитрым массажем, Милисента повернулась к Саманте, тихонько сидевшей в уголке вот уже почти третий час, повернулась с вопросом:

— Ну что скажешь мне, мой верный канцлер?

— Да, Мил, тяжелая это работа — быть королевой, как я тебе сочувствую! Но должна тебе сказать, что венисийские послы ждут тебя в зеркальном зале с десяти часов утра.

— Как?! Все это время ты молчала!

— Мне показалось, что то, что ты делала, важнее. Поэтому я тебя и не отвлекала.

— Но послы! Они могут это расценить как оскорбление! Такая задержка аудиенции может быть воспринята как мое неодобрение и повод к войне!

— Их принимает твоя соправительница, принцесса Листикалинариона. Думаю, послы не скучают.

— Надеюсь, Листик не заставила их ходить строем или отжиматься от пола, с нее станется объявить подобные упражнения необходимым условием для получения королевской аудиенции!

— О Единый! Я совсем не подумала об этом! — воскликнула Саманта и озабоченно добавила: — Поспешим, надеюсь, Листик еще ничего не успела натворить!

Обе девушки, почти бегом, устремились в зеркальный зал. За ними неслышными тенями скользили змеелюды охраны. Приблизившись к полуоткрытым дверям и не обнаружив около них обычной стражи, обе девушки осторожно заглянули внутрь. Принцесса Листик сидела на троне, поджав под себя ноги, вокруг нее, попискивая от восторга, подпрыгивало с десяток местной дворцовой малышни. Над троном летали разноцветные пузыри. Они не только меняли цвет, но и форму тоже, превращаясь в разных диковинных зверей. Чуть дальше стояли венисийские послы, гвардейцы, которые должны были нести караул у дверей зала, и дежурный глашатай — все они тоже смотрели на представление, устроенное Листиком, разинув рты. Милисента и Саманта тихонько вошли в зал и присоединились к венисийскому посольству.

— Правда, красиво? — тихонько спросила Саманта у главы венисийской делегации.

— Необычайно красиво! — машинально ответил тот, захваченный зрелищем, а потом резко обернулся. Он увидел перед собой двух девушек в замшевых брючных костюмах, одну совсем юную, вторую — чуть постарше.

— Саманта Грег, канцлер королевства Зелия, — представилась старшая.

Представительный глава посольства тоже назвался:

— Тарвиано Чевелинни, четвертый нобиль республики Венисия.

Представившийся посол с некоторым недоверием оглядел девушку, она очень молодо выглядела, в его понимании канцлер, даже если это женщина, должен выглядеть посолиднее, хотя четвертый нобиль наметанным глазом опытного торговца отметил, что простой костюм девушки был пошит из дорогой ткани. Кроме того, это была штучная работа знаменитого венисийского мастера Версианни. Мастер был законодателем мод всех окрестных стран, и его изделия стоили очень дорого. После мгновенной заминки посол поклонился и спросил:

— Леди канцлер, а когда мы будем иметь счастье увидеть королеву?

— А счастье видеть принцессу вам уже надоело? — спросила молодая спутница леди канцлера.

— Нет, что вы! Принцесса просто восхитительна! И ее забавы даже меня заставили забыть о времени и наслаждаться таким великолепным зрелищем! — Посол учтиво поклонился девушкам. Кто их знает, если та, которая постарше, — канцлер, то младшая вполне может оказаться каким-нибудь министром, она же одета намного скромнее леди канцлера, наверное, и пост у нее поменьше. Посол, на всякий случай, похвалил принцессу: — Ее высочество такая молодая, а уже так искусна в магии, создает такие красивые шарики и забавные фигурки!

— Эти шарики и фигурки, на самом деле, боевые пульсары. Любой из этих шариков может превратить в щепки бирему, — пояснила леди Саманта.

Посол недоверчиво поднял брови, но леди канцлер не стала ему доказывать правдивость своих слов, она лишь многозначительно улыбнулась. Эта улыбка стала для посла лучшим подтверждением слов девушки.

— Но, леди, это же очень опасно! Не дай Единый, заклинание выйдет из-под контроля! Такое количество пульсаров превратит в щебень весь дворец! Здесь все погибнут! — побледнел посол.

— Не волнуйтесь, ваше высокопревосходительство, моя сестра контроль не потеряет, — улыбнулась младшая девушка. — Кстати, вы уже вручили верительные грамоты?

Посол только растерянно кивнул, поняв, кто перед ним, потом, спохватившись, снова поклонился:

— Да, ваше величество! Я вручил их принцессе, если я что-то сделал не так, прошу о вашем снисхождении, я не знал…

— Нет, ваше превосходительство, вы все правильно сделали, она вполне может их принимать, только вот я их не вижу, — вмешалась леди канцлер.

Посол смутился и, воровато оглянувшись, тихонько сказал:

— Принцесса на них села.

— Как села? — удивилась Саманта.

— Когда мы вошли и хотели представиться согласно протоколу, принцесса сразу спросила, принесли ли мы верительные грамоты, я ответил, что да, принесли. Тогда принцесса протянула руку и сказала — давай! Я и отдал! Если я что-то не так сделал, то прошу простить меня!

— Вы все правильно сделали, — кивнула королева. — Я попросила принцессу Листикалинариону встретить посольство, если я не успею, и самой принять верительные грамоты…

— А что дальше с этими грамотами делать, ты Листику сказала? — перебила леди канцлер свою королеву. Посол отметил, что королева не разгневалась таким непочтением к своей особе, только смутилась. А Саманта, усмехаясь, спросила у посла: — Так, говорите, села на верительные грамоты, наверное, при этом сказала, что так они целее будут, не потеряются?

Посол тоже смутился и подтвердил, что так оно и было, а королева, сделав приглашающий жест, предложила послу:

— Давайте отойдем к тому окну, побеседуем. Не будем мешать моей сестре, она, конечно, не рассердится, но может расстроиться.

Посол кивнул и снова побледнел, у него было хорошее воображение, и он представил себе, что может натворить расстроенный ребенок, которому не позволили играться с боевыми пульсарами.

А королева сказала:

— Я так поняла, что вы хотите перезаключить договор о торговых пошлинах в связи с тем, что на севере открылся Ларнийский перевал. Вас интересует более короткий путь для ваших торговых караванов. У меня есть по этому поводу некоторые предложения, которые вас, несомненно, заинтересуют.

— Но переговоры должны носить официальный характер… А как же остальная делегация… — снова растерялся посол, он никак не мог прийти в себя. Он, имевший большой опыт ведения различных переговоров, прожженный торговец и изворотливый дипломат, был поставлен в тупик этими молодыми девушками.

— Но решать-то вам и мне, так почему бы нам не переговорить по интересующим нас вопросам заранее, в неформальной обстановке, вот тут у окошка у всех на виду. Никто и не заподозрит нас в том, что мы обсуждаем что-то важное. А потом уже будем оформлять наши договоренности согласно дипломатическому протоколу.

Пока Листик развлекала остальных, Милисента и нобиль Чевелинни обсудили все вопросы будущих переговоров. Королева сразу сказала, что ее интересует и что она готова сделать взамен, нобиль ошалел от такой манеры ведения дел, попытался поторговаться. Милисента жестко сказала, что вот торговаться она совершенно не намерена. И согласие было достигнуто. Как только это произошло, пузыри над троном перестали водить свой хоровод, а сидящая на нем девочка капризно сказала:

— Мил, мне уже надоело. Я хочу чего-нибудь взорвать!

Ошарашенные таким заявлением, члены дипломатической миссии повернулись к окну, где стоял их глава с худенькой, скромно одетой девушкой. Вторая девушка стояла чуть в стороне, но так, чтоб беседующим у окна никто не мог помещать.

— Давай, Листик, — сказала девушка, которую принцесса назвала Мил, и открыла окно. Один из шариков по замысловатой траектории устремился во двор. Там стоял большой трехосный фургон с дровами, который не успели разгрузить. Грохот взрыва оглушил людей, а вот взрывной волны, которая должна сопутствовать взрыву такой силы, не было. На месте фургона дымилась небольшая воронка, что тоже было странно при таком взрыве.

— А я поменяла вектор взрывной волны на противоположный, — гордо заявила принцесса, — получился схлопывающийся взрыв! За пределами заданной сферы никакого воздействия, никто не пострадает, зато внутри разрушающий эффект увеличивается в десять раз… Правда здорово? Если такой пульсар запустить в корабль, то можно ломать его по частям. Разрушив то, что тебе не надо, а самое ценное оставить и себе забрать!

При этих словах побледнели все члены делегации, они представили, как биремы и триремы республики атакуют такими пульсарами, избирательно выбивая экипажи. Ведь маг присутствует не на каждом корабле, поэтому не все корабли защищены от подобных атак.

Стоящая у окна девушка, что выглядела постарше, одобрительно кивнула, а младшая сокрушенно сказала:

— Столько дров пропало!

— Ну Мил, сейчас же еще лето! До зимы еще успеют навезти! — возразила принцесса, а вот та, что помладше из стоящих у окна, строго заметила:

— Листик, если ты так дрова будешь жечь, то зимой будем сидеть в холоде.

— Не-а, — ответила принцесса, — мы в академии жить будем. И вообще, Мил, не будь такой жадной! Королева должна быть щедрой!

— Я не жадная, я хозяйственная и бережливая! — покачала головой королева Милисента.

Нобиль Чевелинни согласно склонил голову, он только что убедился, что королева очень хозяйственная, а вот принцесса почему-то засмеялась:

— Мил, это ты у Кузи научилась, как я по ней соскучилась!

Королева улыбнулась, подмигнула послу и махнула дежурному глашатаю, тот объявил об окончании аудиенции.

Листик соскочила с трона, достала слегка помятые верительные грамоты и подбежала к своей сестре. Милисента, кивнув, взяла их, и девушки удалились быстрым шагом, принцесса при этом еще и подпрыгивала.

Вечером в посольстве Венисии в кабинете посла собралось руководство венисийской делегации.

— Ваше превосходительство, как вы считаете, выйдет хоть что-то из нашей миссии? — спросил секретарь посольства у нобиля Чевелинни. — Мне кажется, что королева и принцесса крайне легкомысленны…

— Не поддавайтесь первому впечатлению, Черутто, вы видели, как эта молоденькая принцесса, совсем девочка, взорвала тот фургон с дровами, это одним-то пульсаром! А оперировала она не меньше чем десятком! Мэтр Оралинни, что вы можете сказать по этому поводу?

— Колдовать в зеркальном зале невозможно, стены этого зала почти целиком сделаны из минерала, блокирующего любые проявления магии, — огладил свою бороду маг. — Да и во всем королевском дворце это довольно затруднительно. А эта девочка с легкостью это делала. Мало того, когда вы, господин посол, разговаривали с королевой у окна, ведь это была королева? Я не ошибаюсь? — Получив утвердительный ответ от посла, маг продолжил: — Разговаривая с королевой у окна, вы, господин посол, не заметили, что вторая девушка — она канцлер, да? — так вот, вторая девушка установила блокировку, ваш разговор не только не слышали, но и подойти к вам никто бы не смог. И еще одна странность, у всех троих — королевы, принцессы и канцлера — не было магических накопителей! Даже амулетов никаких не было, чего у знатных особ такого ранга просто не может быть! Вот у вас сколько защитных амулетов?

— Много, вы сами понимаете, что без этого никак, — пожал плечами посол. — Может, эти амулеты у них просто хорошо спрятаны?

— Королева и канцлер еще могли бы как-то спрятать, но принцесса… Вы же видели, на ней был легкий сарафанчик…

— Да, такое простенькое платьице. Действительно, у нее не было даже украшений.

— Вот видите, господин посол, эти юные девочки очень непросты, очень!

— Это все хорошо, но наша миссия состоит не в том, чтоб выяснять магический уровень королевы и ее сестры, — вмешался экономический советник. — Мы сможем добиться пересмотра торгового договора? Думаю, что юный возраст королевы и ее канцлера нам только на руку.

— Сможем, — кивнул посол, — только боюсь, это будет на условиях королевы.

Экономический советник вопросительно поднял брови, он был не из нобилей, но уже довольно долго участвовал в деловой жизни Венисии, знал все тонкости торгового дела, очень хорошо умел плести интриги и вести переговоры. Посол улыбнулся, но улыбка его была вымученной:

— Эта девочка дала мне понять, что она хорошо знает, чего от нас можно ожидать. Она четко поставила свои условия, и ее формулировки не допускают никаких иных толкований. У королевы, несмотря на ее юный возраст, деловая хватка как у старого гнома, да и жесткости у нее как у опытного политика…

В большом кабинете королевского канцлера сидели три девушки. Кабинет был громадных размеров, потому что такой положен канцлеру по статусу. Заседания кабинета министров проходили именно в этом помещении, за большим, под стать кабинету, столом. Но девушки сидели в уголке, за маленьким чайным столиком, они пили чай с пирожными. Милисента блаженно жмурилась, чай взбодрил ее, и она чувствовала прилив сил. А вот Саманта хмурилась, допив чай, она отставила чашку и спросила, обращаясь к девочке:

— Листик, как ты считаешь, твои незваные родичи скоро появятся?

— Да уже должны быть на подходе, — ответила девочка, ухватив еще одно пирожное.

— А артефакт-обманку ты сделала или хотя бы решила, как делать будешь? — не отставала Саманта.

Листик легкомысленно отмахнулась:

— Не-а, у меня не получается. То есть получается такой, что можно обмануть людей, а дракланы сразу почувствуют подвох.

— Так что делать будешь, драться? Или попытаешься спрятаться?

— Саманта, ну как драться? Ну с одним бы я справилась, от двух отбилась бы, но их там много будет, они меня враз скрутят. А спрятаться или убежать? Так они же попытаются этот мир захватить, пусть не сразу, но попытаются! Они же для этого и затеяли весь свой поход. Посмотреть, где что плохо лежит, и себе хапнуть. А когда узнают, что это я у них сиашеисс умыкнула… Я хотела сходить к Владыке Айсгора…

— Листик! Это очень опасно! — всплеснула руками Саманта. А Милисента решительно поднялась и начала раздеваться:

— Листик! Пойдем вместе! Вот сейчас и пойдем!

— Так, никуда вы без меня не пойдете! — не менее решительно, чем Милисента, заявила Саманта, а вот Листик растерялась:

— Но это действительно может быть опасно! Очень опасно! Владыка непредсказуем, и что он может вытворить, даже он сам не знает!

— Потому мы тебя и не бросим! И я самая опытная, знаю, как с разными владыками вести переговоры, поэтому я лечу с вами! — привела свой довод Саманата.

Листик вздохнула и начала тоже раздеваться, она поняла, что ее одну не отпустят, а если она сбежит, то Милисента все равно найдет и Саманту с собой приведет. Через минуту в кабинете никого не было, остались только две стопки аккуратно сложенной одежды.

На высокой горе лежал большой дракон. Он был необычайно красив, как будто весь сделанный изо льда. Его шкура переливалась разноцветными огнями, которые, казалось, рождались где-то в глубине его могучего тела. Глаза дракона были закрыты. Но вот он их открыл, и вокруг стало еще холоднее, хотя уж куда дальше, даже воздух в этом мире был вязкий от холода. Перед драконом возникли три фигурки — два дракончика, казавшиеся крохотными перед этим исполином, и совсем малюсенькая фигурка человека.

— О Владыка! — начал один дракончик, его золотистая шкурка, как и шкурка другого дракончика были чужеродным пятном в этом искристом бело-голубом мире.

— Агхха! — выдохнул дракон-гигант, этим выдохом дракончиков чуть не снесло, они когтями вцепились в лед, но при этом прикрыли собой человеческую фигурку. А дракон зарокотал:

— Маленький золотой дракончик, ты привела ко мне новые жертвы? Это хорошо!

— Нет! — отважно выступил вперед изумрудно-золотистый дракончик. — Нет! Это моя сестра и моя подруга! Они пришли со мной! Пришли, потому что боятся за меня…

— Правильно делают, меня надо бояться, — ответил дракон, будто лавина с гор покатилась. — Зачем тогда ты их привела? Или они сами пришли?

— Я хочу попросить вас об услуге… — начала Листик, но грохочущий голос дракона заглушил то, что она хотела сказать:

— Мои услуги стоят дорого, хха! Но я сделаю то, о чем ты попросишь, за это одна из твоих спутниц останется здесь!

— Но вы, Владыка, даже не спросили, о чем вас хочет попросить Листик! — напрягая голосовые связки и усиливая свой голос магией, закричала Саманта. Ее голос казался комариным писком по сравнению с громовыми раскатами Владыки Ледяного мира. Но Владыка услышал:

— Аха-ха-ха, что может быть такого, чтоб было бы не в моих силах! Ха-ха-ха! Но ты мне понравилась, смертная! Не боишься!

Смех Владыки снова заставил дракончиков вцепиться когтями в лед, а громадный дракон наклонил голову, разглядывая Саманту.

— А почему ты, подруга маленького дракончика, в человеческом обличье? — спросил он.

— Потому что я не дракон, я человек, — ответила Саманта.

— Смелая человечка, — громовой голос дракона заставлял дрожать окрестные горы, — отважная, не боишься. И подруги у тебя хорошие, вот только напрасно ты сюда пришла, ты здесь останешься!

— Нет! — закричала Листик. — Это я во всем виновата! Это из-за меня они сюда пришли! Отпусти их, я останусь!

— Нет! — теперь уже закричала Милисента. — Я останусь, у меня никого нет, кроме Листика и Саманты! Отпустите их! Я останусь!

— Нет! — воскликнула Саманта. — Я останусь! Отпустите Листика и Милисенту!

— О как дружно! — снова захохотал Владыка. — Может, вы все трое здесь останетесь? Я не против, давно я так не веселился! Ну маленький отважный дракончик, излагай свою просьбу. Все равно тебе платить придется.

Огромные ледяные глаза гигантского дракона приморозили Листика ко льду. Листик, поняв, что терять уже нечего, что ее неосторожность завела их всех троих в ловушку, начала рассказывать. Дракон положил голову на лед так, чтоб его огромные глаза стали вровень со стоящей Листиком, и внимательно слушал. Листик говорила, пытаясь собой закрыть Милисенту и Саманту. Милисента, в свою очередь, пыталась закрыть Листика, Саманта тоже пыталась вылезти вперед и если не закрыть собой дракончиков, то хотя бы оказаться между ними и Владыкой Ледяного мира. Так они, закрывая друг друга, и оказались перед самой мордой огромного дракона. Когда Листик закончила, дракон осторожно поднял голову, очень осторожно, чтоб не сдуть почти залезших к нему в ноздри дракончиков и девушку.

— Ххха! — снова выдохнул дракон, но теперь его выдох был куда менее сильным, его гостьи уже не цеплялись за лед когтями. Он посмотрел на застывшую группу и снова выдохнул: — Ххха-а-а! А ты, я вижу, маленький золотой дракончик, не только сама пользуешься моим подарком, но и своих подруг обучила.

— Ой, я же не знала, что делиться вашей магией нельзя! — пискнула Листик, раскрывая крылья в попытке защитить Милисенту и Саманту.

— Талантливый ребенок, на лету схватывает и все, что сумеет схватить, к себе тащит. И не только к себе, а и с другими делится, совсем на драклана не похожий! — Дракон снова зарокотал, но уже не так громоподобно, причем эта его фраза была адресована Саманте. А дракон, заметив кивок Саманты, продолжил: — Даже жалко вас, но так просто отпустить я вас не могу. Меня не поймут, сами понимаете, имидж. Я тут весь такой грозный и жестокий Повелитель — и вдруг благотворительностью займусь. Хотя если получится то, что эта малявка задумала, то я прослыву не только жестоким, но и коварным! — снова захохотал дракон, а девушки смотрели на него с изумлением. Резко оборвав свой хохот, дракон снова грозно посмотрел на своих гостей и загрохотал: — Я не буду вас лишать той силы, которую подарил этой стрекозе, владейте! — Дракон посмотрел на засмущавшуюся Листика, потом протянул ей большую снежинку: — Вот это то, что ты просила, бери, бери, не растает. Тебе, сестра этой выдумщицы, я ничего не дам, но и не накажу. У тебя уже есть она, — дракон кивнул на изумрудно-золотистого дракончика, — этого тебе хватит.

Два золотистых дракончика обнялись, прижавшись друг к другу, Саманта смотрела на сестер, и ей стало грустно и одиноко. А ледяной дракон, покачав головой, прогремел:

— А тебя, человечка, я накажу за твою дерзость — строго накажу!

Дракончики разом кинулись к Саманте, понимая, что сейчас что-то произойдет, но не успели. На месте девушки взметнулся снежный вихрь.

— За что?! — закричала Листик.

— Зачем?! — закричала Милисента.

— А просто так, — захохотал дракон, — я коварный и злобный, деспот и самодур! Во! И потом, мне скучно! А это, — дракон указал на крутящийся на том месте, где стояла Саманта, снежный вихрь, — чтоб она меня не забывала, да и вы тоже!

Вихрь крутился, не давая к себе подойти. Дракончики прекратили бесполезные попытки прорваться к скрывшейся в яростной круговерти Саманте, снова обнялись и заплакали. Большие крупные слезы катились из глаз Милисенты и Листика.

— Вот видишь, как они переживают, — услышали дракончики голос Ледяного Владыки, но застилавшие глаза слезы мешали разглядеть, к кому обращается этот жестокий тиран. Всхлипывающие дракончики почувствовали, как их обнимают чьи-то крылья, а лапы нежно вытирают слезы. Перед сестрами стоял белоснежный дракон, его мягкие крылья с синими прожилками нежно гладили девушек.

— Ну что вы, не плачьте, все хорошо! Ну не ревите! — произнес белоснежный дракон знакомым голосом.

— Ой, Саманта, это ты? А что с тобой стало? — спросила Листик.

— А что со мной стало? Ничего, все в порядке! Ой, что это?! — Белоснежный дракон с изумлением смотрел на свои крылья.

— Саманта, это твои крылья! Смотри, какая ты стала красивая! — восторженно прошептала Листик.

Белый дракон немного отстранился от золотистых, удивленно рассматривая свои крылья и лапы. Потом начал изгибать шею, стараясь получше разглядеть свое тело. Перед ним возникло большое зеркало, и дракон еще раз ойкнул. Потом стал вертеться перед зеркалом, раскрывая и закрывая крылья. Золотистые дракончики с восторгом смотрели на свою подругу. Снежно-белый дракон, видимо удовлетворенный осмотром, перестал вертеться и спросил:

— А обратно?

— Что «обратно»? — переспросил Владыка Ледяного мира.

— Обратно в человека! Я ведь канцлер, а не просто так! Как я в таком виде буду выполнять свои служебные обязанности? У меня же все министры разбегутся, как только такую меня увидят!

— Сама, обратно сама… Если не сможешь, то, значит, я в тебе ошибся, — пророкотал, совсем не грозно пророкотал злобный Владыка. Белый дракон напрягся и исчез, на его месте возникла девушка, это была прежняя Саманта, только ее волосы, бывшие раньше светло-русыми, стали белоснежными.

— Ой! — в один голос выдохнули золотистые дракончики.

— Ой! — тоже ойкнула Саманта, вся ее одежда пропала при превращении в дракона, и она стояла голой, но при этом не мерзла, так как раньше.

— Одежду перед превращением снимать надо! — нравоучительным тоном сказал дракон-владыка.

— Так я же не знала! Меня же никто не предупредил, что такое произойдет! — Возмущенно закричала Саманта.

— А так и надо, резко, вдруг! Так интереснее, я же коварный! Ты что, забыла? — захохотал дракон, с интересом разглядывая Саманту. Девушка смутилась, а потом горестно произнесла:

— Ну как мне теперь в таком виде? И костюм пропал,костюм от мастера Версианни! И сапожки, мои любимые! Такие удобные, мягкие, их мастер Габиано на заказ делал!

— О женщины! Загадочные существа! — воскликнул ледяной дракон, потом добавил не столь эмоционально: — Загадочные даже для богов! Ей тут, можно сказать, бессмертие подарили и неизмеримое могущество, облагодетельствовали с ног до головы, а она о каких-то башмаках!

— Не каких-то, а модельных, и не башмаках, а сапожках! Их мастер Долье Габиано лично для меня делал, а он — лучший венисийский модельер! И костюм мне тоже шил… — Саманта горестно махнула рукой, переживая потерю своих модельных вещей, она даже забыла о своей наготе.

— Лучший венисийский модельер! — закончил за Саманту Ледяной Владыка и захохотал. Саманта обиженно надулась, чем вызвала новый приступ хохота Владыки. Отсмеявшись, он пророкотал: — Не расстраивайся, теперь ты не простая смертная и от этого не стала менее прекрасной! Тебе никто не говорил, что ты прекрасна? Особенно в таком виде!

Саманта смутилась, Владыка ухмыльнулся, и на ногах девушки появились белые замшевые сапоги. Владыка еще раз ухмыльнулся:

— Пусть тебя это утешит, я, конечно, не венисийский модельер, но думаю, что сапожки от бога будут не хуже! — Владыка снова захохотал, потом, оборвав смех, произнес своим громовым голосом: — Вам пора, идите! А ты, маленький дракончик, знаешь, что делать! И не разочаруй меня!

Золотистые дракончики быстро попрощались и, подхватив горюющую Саманту, исчезли. Ледяной дракон положил голову на лапы и выдохнул:

— Подождем, должно быть интересно! Надеюсь, маленький золотистый дракон справится. Приготовьтесь!

— Да, Повелитель! — прошелестело со всех сторон, и вокруг лежащего скалой дракона закрутились снежные вихри.

Граф Клари, бывший начальник тайной стражи, теперь получивший новую должность — министр безопасности, решительно вошел в кабинет канцлера Саманты Грег. Вошел, потому что на стук никто не отозвался. Кабинет графу был знаком, раньше его занимал канцлер Грег, дед Саманты, именно в этом кабинете проходило большинство заседаний малого королевского совета. Граф Клари оглядел кабинет, тут никого не было, хотя охрана утверждала, что королева, принцесса и леди канцлер именно сюда вошли и не выходили. Граф пожал плечами и подошел к креслам, стоящим в углу у чайного столика. Тут лежали две кучки аккуратно сложенной одежды. Костюм королевы и сарафанчик принцессы, их белье тоже здесь лежало. Канцлер задумался, выходит, что Милисента и Листик разделись догола и куда-то ушли с одетой Самантой. Куда они могли в голом виде отсюда уйти? Причем уйти так, чтоб стража этого не видела. Граф Клари заглянул в камин, там никого не было, да и, пожалуй, они сюда бы втроем не поместились, разве что одна Листик смогла бы залезть, только вот зачем? Граф еще раз обошел кабинет, заглянул под большой стол, хотя маловероятно, чтоб девушки там прятались. Министр безопасности хмыкнул, наверное, девушки ушли порталом, таким, как делала Милисента, когда надо было перебросить дружины северных баронов для подавления мятежа, но все равно надо будет устроить Саманте разнос за потерю бдительности, вот так уйти и оставить незапертым свой кабинет! Конечно, Саманта главнее министра, но граф Клари старше, и за безопасность отвечает именно он! Граф еще раз хмыкнул и направился к дверям. Но двери оказались закрыты! Канцлер хмыкнул очередной раз, выговор за потерю бдительности надо будет объявить самому себе! Так попасться в простейшую ловушку! Граф был готов поспорить на что угодно, что все ящики стола и шкафы открыть тоже не удастся, если Саманта что-то делала, то делала она это хорошо. Граф подошел к чайному столику, сел в пустое кресло, налил себе холодного чаю, погасил магический светильник и стал ждать.

Прошло довольно много времени, но граф, бывший оперативник, только казался расслабленным, он так же настороженно и хладнокровно ждал, готовый отреагировать на любые события. Поэтому появление девушек не стало для него неожиданностью. Они же, скрытого в полумраке графа Клари не заметили. Девушки были чем-то сильно возбуждены, а Саманта громко возмущалась:

— Как же, дар он сделал! Облагодетельствовал, видите ли! А то, что при этом мой любимый костюм угробил, так это ерунда!

— Саманта, ну что ты так расстраиваешься! Купишь себе новый, закажешь у Версианни. Заплатим из казны, потерю костюма оформим как неизбежную порчу амуниции при выполнении особо сложного и опасного служебного задания, — попыталась утешить подругу королева.

— Мил, ты же должна понимать, что даже такому мастеру, как Версианни, не всегда удается пошить удачный костюм, чтоб он был модным и удобным одновременно! А обувь! Обувь — это вообще отдельная тема! Те сапожки были мои любимые! Они сидели как перчатки!

— Саманта, но Владыка подарил тебе новые! — вмешалась в причитания Саманты Листик. — Он для тебя постарался!

Саманта подняла ногу и повертела сапогом. Граф Клари был удивлен, даже изумлен, неизвестно как появившиеся в кабинете девушки были голыми! А на Саманте были только белые замшевые сапоги.

— Разве это сапоги! — воскликнула Саманта. — Это валенки! Посмотри, Мил, Листик еще не разбирается, но ты-то должна видеть! Это убожество формы, да еще они жмут! Не умеет делать обувь, а туда же. — Саманта кого-то передразнила, пытаясь говорить басом: — «Я, конечно, не венисийский модельер, но думаю, что сапожки от бога будут не хуже!» Да ему до венисийского модельера, как…

— Как тому до бога, — хихикнула Листик.

— Именно! — подтвердила Саманта.

— Да, не получилось из Владыки сапожника, — тоже хихикнула Милисента. — Не боги горшки обжигают, а уж сапоги не они шьют, это точно!

— Гм, леди, а не расскажете ли, где это вы были, что вернулись в таком виде? — подал голос граф Клари. — Барон Дрэленгс мне рассказывал, что перед важными событиями Милисента и Листик бегают по замку… гм, совершенно в голом виде. Вы, леди Саманта, решили их поддержать? Так сказать, ввести это в традицию? Только вот зачем вы оставили сапоги? Если раздеваться, то уж совсем…

— Ой! — ойкнула Милисента, она смутилась и кинулась к своим вещам.

— Ой! — тоже ойкнула Листик и кинулась — только не к одежде, а к столу, где ухватила два пирожных, подозрительно глядя на графа.

— Граф, где вы видите сапоги! — возмутилась Саманта и сунула свою ногу в сапоге под нос графу. — Разве это сапоги? Это убожество!

— Э-э-э… гм… да, — теперь уже смутился граф Клари.

Саманта удовлетворенно кивнула:

— Вот, граф, и я о том же! Убожество!

— Божественное убожество, — снова хихикнула Листик, она увидела, что граф пил только чай, на пирожные не покушался, поэтому пришла в хорошее расположение духа.

— Именно! — согласилась Саманта и, возмущенно покачивая бедрами, пошла к шкафу, на ходу стаскивая с себя сапоги. Граф завороженно смотрел ей вслед. Белоснежные волосы Саманты стали еще гуще, и ее грива закрывала всю спину. Волосы именно были белоснежными, не седыми и не белыми, как у некоторых эльфов, а цвета снега на солнце, они переливались разноцветными искорками, оставаясь при этом снежно-белыми. Милисента уже оделась и строго сказала своей сестре:

— Листик, ты тоже одевайся! Никуда твои пирожные не денутся!

— Ага, — ответила девочка и, воспользовавшись тем, что внимание графа было направлено на Саманту, запихнула пирожное себе в рот и ухватила следующее.

Граф отвел взгляд от Саманты, скрывшейся за отворенной дверцей шкафа, и посмотрел на девочку. Листик смутилась, подвинула тарелочку с последним пирожным графу и предложила:

— Угощайтесь, граф.

— Спасибо, принцесса, но я не люблю пирожных.

— Правда? — обрадовалась Листик и придвинула тарелку обратно к себе.

Граф Клари улыбнулся и спросил:

— А можно поинтересоваться, куда это вы в таком виде ходили?

— К Владыке Айсгора, — ответила Листик, — он бог Ледяного мира!

— Гм, если в Ледяной мир, то, наверное, надо было одеться потеплее? — предположил граф.

Милисента же сказала:

— Можно было и одеться, только там так холодно, что никакая одежда от холода не спасает, от нее нет никакого проку. Поэтому нам было сподручнее к Владыке того мира идти именно так.

Граф задумался, что это за мир, где от холода не спасает никакая одежда, и что это за бог, к которому сподручнее ходить в голом виде. Хотя Саманта и надела сапоги, наверное, для представительности. Листик тем временем доела пирожное и грустно смотрела на пустую тарелку. Вдруг девочка протянула руку, на ее ладонь сел маленький дракончик, он превратился в черный цветок. Враз ставшая очень серьезной, Листик внимательно его рассматривала.

— Я так понимаю, что времени уже у нас нет? — спросила свою сестру Милисента.

— Ага, — ответила девочка, — дракланы войдут через стационарный переход в Гиторских горах.

— Это на далеком севере, совершенно дикое место. Тем переходом вообще не пользуются, потому что там очень холодно и подходы к нему всегда завалены снегом, — высунулась из-за дверки шкафа Саманта, — отличное место для скрытного проникновения в наш мир.

— Что ж, тогда поторопимся, их надо встретить, — сказала Милисента и стала раздеваться, нисколько не стесняясь графа Клари. Из-за шкафа вышла Саманта, она так и осталась раздетой.

— Саманта! — удивилась Милисента. — Ну я понимаю, Листик, она пирожные ела. А ты? Что ты делала все это время, что не оделась?

— Выбирала, что бы надеть, у меня там три запасных комплекта одежды, вот я и думала — какой выбрать. И почему не оделась? Просто я уже второй сняла, а третий еще надеть не успела, надо же было посмотреть, что сейчас мне больше подходит! — ответила Саманта и тряхнула своей снежной гривой.

— Гм… э-э-э… я так понимаю, что вы опять задумали куда-то идти? — спросил немного смущенный граф Клари. — Может, стоило вооружиться и взять с собой охрану, хотя бы змеелюдов?

— Граф, нам не нужна охрана и не требуется оружие. Вы это должны знать, смотрите, — произнесла Саманта, отступая в глубь кабинета. Огромный кабинет стал тесным, потому что в центре стоял дракон, вернее, сидел, высота кабинета не позволяла белоснежному дракону выпрямиться. Глаза графа стали большими и круглыми, он перевел взгляд на Милисенту и Листика: — Вы, вы тоже так же… сможете? Э-э-э… можете?

— Нет, — ответила Листик, — уже не сможем, Саманта все место заняла, нам уже некуда!

— Да, граф, можем, — кивнула Милисента. — Можем, вы же видели, как мы открываем порталы, в обличье дракона это намного легче. Потому Листик и была драконом, когда мы переходили из дрэгисского баронства в столицу. Разве вы не помните?

— Меня тогда немного удивило отсутствие принцессы и ее внезапное появление потом, но я не мог и подумать, что Листик и есть тот золотистый дракон!

— Ага, — самодовольно кивнула девочка, — правда, я хорошо замаскировалась? Меня совсем не было видно!

— Совсем не было видно, зато было очень хорошо слышно, — фыркнул снежный дракон, — особенно когда ты стучала в свой барабан.

— Ага, — кивнула Листик и спросила: — Ну что, переходим?

Белоснежный дракон и две девушки исчезли, граф Клари вздохнул и снова сел в кресло.

Холодные голые скалы освещало тусклое северное солнце. Крутящаяся поземка не могла на этих гладких, как отполированных, скалах оставить ни одной снежинки. Замерцавший в воздухе круг выбросил трех драконов, двух золотистых и одного снежно-белого. Этот дракон был в полтора раза больше своих золотистых спутников.

— Мил, Саманта, прячьтесь! Они должны появиться через пару минут, — сказала самый маленький золотистый дракончик.

— Листик, откуда ты знаешь? — спросила снежно-белый дракон.

— Я же видела, когда мы шли по межмировому пространству, вот и Милисента тоже видела, а ты разве нет? — удивилась золотистый дракончик.

— Нет. Не видела. У меня не получается почему-то. Войти в межмировое пространство я могу, но сразу теряю там ориентацию. Я вижу там разные звезды, я понимаю, что это разные миры, но где какой — совсем не представляю, запросто могу заблудиться и не найти дорогу назад. Я же хожу там с вами, то есть просто иду за вами вслед, — объяснила Саманта.

— М-да, недоработал Ледяной Владыка, похоже, он просто скопировал на тебя матрицу обычного драклана, надо будет сделать тебе амулет перехода, попросим тетю Раману, может, она подскажет, как его изготовить. А теперь прячьтесь, сейчас выходить начнут!

На скале осталась только маленький золотистый дракончик, она неподвижно стояла, ни холод, ни пронизывающий ветер ее не беспокоили. В центре площадки воздух потемнел, превращаясь в белесую мглу, которую не мог разогнать даже сильный ветер. Из этой мглы стали появляться крылатые фигуры, одна, вторая, третья… Всего десять драконов.

— Чего пришли? — окликнул их золотистый дракончик. — Это мой мир!

— Кого я вижу! — воскликнул один из прибывших драконов. — Нашлась беглянка! Вот ты где скрываешься!

— Да, Гаранаманаралариона! Я здесь живу! Поэтому это мой мир! Мой по праву! — гневно закричала Листик, в ее лапке появилась большая снежинка, она замерцала синим светом, и портал, через который в этот мир пришли драконы, закрылся.

— Вот, — удовлетворенно сказала дракончик, — вы теперь отсюда не выйдете!

— Да? Что это ты себе возомнила? — ехидно спросила дракона, от ее вперед выставленных лап протянулись к золотистому дракончику полупрозрачные нити. Листик напряглась, подняла выше свою снежинку, вокруг похолодало еще сильнее, и нити, которые тянулись от серого дракона к золотистому, стали чернеть.

— Гррра-а, — гневно зарычал серый дракон, и к его действиям присоединились еще семь. Нити просто оплели золотистого дракончика, обездвиживая его.

— Не тебе, ублюдку, тягаться с истинными! — злорадно сказал серый дракон.

— Конечно, восьмером на меня одну… — прохрипел золотистый дракончик, — тоже мне истинные, вы не истинные, а недоделанные!

— Что-о-о?! Да я тебя… гррр, — зарычал серый дракон, он подскочил к Листику, вырвал снежинку и ударил маленького дракончика. Тот, лишенный возможности даже пошевелиться, повалился на скалу. Серый дракон хотел пнуть лежащего дракончика, но к нему подскочил бронзовый и оттолкнул:

— Не смей, Гаранаманаралариона!

— Ублюдок твоей сестры, Раманапиритикалиона, уже никуда не денется! Она моя! — зашипела серая дракона и, передразнивая золотистого дракончика, добавила: — Моя по праву, как и весь ее мир!

— Гаранаманаралариона, — сказал большой бронзово-черный дракон, — этот мир не может быть твоим, как и не является миром Листикалинарионы.

Этот дракон, как и та, бронзовая, защитившая Листика, не участвовал в пленении золотистого дракончика. А серая дракона, утратившая интерес к поверженному дракончику, рассматривала снежинку. Повертев артефакт в лапах, дракона сказала:

— Вот он, ключ! Это амулет портала! Теперь понятно, как эта паршивка похитила сишов!

— Это надо еще доказать! — заявила бронзовая дракона, она подняла золотистого дракончика и поставила его на ноги.

— А что тут доказывать, и так понятно, что эта мерзавка виновата! И пользоваться этим амулетом особого ума и гениальности не надо, здесь все просто! Смотрите!

Серая дракона произвела какие-то манипуляции со снежинкой, и перед ней возник большой портал, причем не с серым клубящимся туманом, как обычно, а как большое окно, через которое было видно зеленый луг с пасущимися на нем большими животными, похожими на коров. Эти большие коровы выглядели очень аппетитно. Послышались звуки сглатываемой слюны, у некоторых драконов заурчало в животах.

— А не подкрепиться ли нам? — спросила серая дракона.

— Переход с помощью неизвестного амулета может быть опасен! Тем более что мы уклонимся от нашего маршрута! — предостерегающе сказал бронзово-черный дракон, судя по всему, он был старшим в этой группе.

— Да брось ты, Усимтариканокилион, этим артефактом может управлять и ребенок, видишь, он показывает координаты этого мира и мира, куда открылся портал. И еще, видишь, он сначала открывает окно, чтоб было видно, куда переходить, при этом в том мире этого окна не видят! Эти аппетитные бифштексы и не подозревают о нашем присутствии. Мы просто устроим пикничок, потом вернемся сюда и разберемся с этим миром. Так? — Последние слова драконы были адресованы остальным драконам, те одобрительно зарычали.

— Нет! — закричала Листик. — Не делайте этого! Этим амулетом могу только я управлять! Вы не попадете туда! И не трогайте мой мир!

— Я бы прислушалась к совету моей племянницы, — поддержала Листика бронзовая дракона.

— Ха! — ответила серая дракона и открыла портал в мир аппетитных коров, и туда с ревом устремились драконы. Бронзово-черный замешкался сам, а серо-сиреневого дракона придержала Раманапиритикалиона. Это и спасло этих двух драконов. Портал схлопнулся, при этом оттуда дохнуло ледяным холодом.

— Это ловушка! — закричал серо-сиреневый дракон, он обвиняюще наставил коготь на бронзовую дракону. — Раманапиритикалиона, ты знала! Ты знала и не предупредила!

— Я догадывалась, я пыталась предостеречь, но меня не слушали, — кивнула бронзовая дракона. — И Листик тоже вас предупреждала! Но некоторые могучие драконы не слушают ничьих советов, разве не так? И ты туда же полез бы, если бы я тебя не придержала. Судя по эффекту, там Ледяной мир, да, Листик?

— Ага, — ответила золотистый дракончик, она уже выпуталась из тех магических пут, которыми ее спеленали. — Ледяной, совсем ледяной! Ну каким еще может быть Айсгор? Я же вас предупреждала, что амулетом могу управлять только я, Владыка только мне разрешил, остальные попадают к нему в Айсгор. Но вы меня слушать не хотели! А этот мир мой, вернее, наш!

— Должен признать правоту Листикалинарионы, она действительно предупреждала, и дальнейшие действия Гаранаманараларионы и тех, кто за ней последовал, были их выбором. Поэтому в этом вопросе я к Листикалинарионе претензий не имею. А вот заявку на владение миром может подавать только группа, состоящая не менее чем из трех дракланов! Это закон, и ты, Раманапиритикалиона, должна это знать! Да и Листикалинариона тоже должна помнить! Ее претензии совет не признает! — Бронзово-черный дракон, начав говорить спокойно, повысил голос.

— Я же сказала — наш мир, — улыбнулась золотистый дракончик, — обернитесь!

Обернувшиеся дракланы обнаружили за своей спиной двух драконов — одного еще более золотистого, чем Листик, и другого — снежно-белого.

— О, — подняла брови бронзовый дракон, — у вас пополнение! Тогда я тоже сделаю заявление. Этот луч я объявляю ареалом семьи Листикалинарионы!

— Но на ареал может претендовать семья, состоящая не менее чем из четырех драконов! — Серо-сиреневый дракон произнес это, ожидая очередного подвоха, и он не ошибся. Бронзовая дракона ехидно заявила:

— А нас как раз четверо! Листик, я же твоя тетя, ты примешь меня в свою семью?

— Ага, конечно, приму, я же тебя люблю! — сказала золотистый дракончик и добавила, обращаясь к своим подругам: — Примем? Тетя Рамана хорошая!

— Конечно, примем! Вы же моя, можно сказать, крестная! — поддержала Листика второй золотистый дракончик.

Снежный дракон ничего не сказала, только согласно кивнула, продолжая внимательно наблюдать за оставшимися в меньшинстве серо-сиреневым и бронзово-черным драконами. Те переглянулись, расстановка сил была явно не в их пользу, и бронзово-черный пожал плечами:

— Ваше заявление на создание ареала в этом луче должен утвердить совет, а для этого вы должны иметь веские доводы. Все-таки вас всего четверо, хоть по закону и разрешено не менее чем четверым, но такого еще не было.

— Это будет веским доводом? — спросила Листик, доставая из ниоткуда еще одну льдистую снежинку. — Это подарок Владыки Айсгора, думаю, что, если я его попрошу, он поддержит наши притязания и походатайствует перед советом, походатайствует так, как только он умеет.

— А… гм, наверное, да, — смешался бронзово-черный дракон.

— Не «наверное», а точно — да! — засмеялась бронзовый дракон. — Вряд ли кто-то захочет спорить с богом, тем более с таким богом! Я на ближайшем же совете представлю наш ареал, девочки, вы не возражаете?

Все три девушки-дракона согласно кивнули, а Раманапиритикалиона, улыбнувшись, сказала, обращаясь к двум впавшим в задумчивость драконам:

— Вам, я думаю, следует возвратиться назад. Дальнейший ваш поход в этом луче не имеет смысла, вы уже знаете, что место занято. Листик откроет вам портал в Каприн.

Листик согласно кивнула и активировала свой амулет, а оба дракона энергично замотали головами. Бронзово-черный дракон поспешно сказал:

— Нет-нет, спасибо! Не надо себя утруждать! Мы сами, как пришли! Через стационарные межмировые порталы!

— Да-да, мы сами, своими крыльями! — поддержал своего командира серо-сиреневый дракон и тихонько добавил: — Целее будем, а то и нас это молодое дарование какому-нибудь злобному божеству отправит на обед, в качестве главного блюда.

— Ну как знаете, — засмеялась бронзовая дракона. И указала на вновь открывшийся стационарный портал: — Портал открыт, можете идти!

Когда драконы покинули горную вершину с порталом, Раманапиритикалиона спросила у Листика:

— Как тебе удалось выпросить у Ледяного Владыки сразу два амулета портала?!

— Только один, и тот был односторонний, в Айсгор, а это обманка. Я ее сделала по подобию настоящего. Это обманка, она только с виду работающий амулет, если присмотреться ближе, то можно это увидеть. А настоящий мы на сапоги выменяли.

— Какие сапоги?! — удивилась бронзовая дракона. — Вы что, набрались наглости и принесли Ледяному Владыке сапоги?

— Не-а, — засмеялась Листик, — амулет портала он нам так дал, а в придачу к амулету сапоги подарил! Как компенсацию за одежду и обувь Саманты.

Бронзовая дракона еще больше удивилась: ведь боги даже не простым смертным очень редко делают подарки, а тут мало того что подарок, так еще и такой необычный — сапоги!

— Да, сапоги, фасон которых давно вышел из моды! Да еще и жмут! — возмущенно заявила Саманта. Раманапиритикалиона вопросительно подняла брови и потребовала рассказать об этих сапогах и об амулете портала. Девушки наперебой стали рассказывать о своем визите в Ледяной мир, бронзовая дракона сначала только качала головой, а потом присоединилась к общему веселью. Девушки громко смеялись, сказывалось напряжение последних событий.

Так, хохоча, все четверо ввалились в кабинет канцлера. Граф Клари, который уже начал волноваться и подумывал о том, как бы взломать дверь, чтоб выйти, с изумлением уставился на четырех хохочущих девушек. Четвертая девушка, незнакомая графу, высокого роста и с великолепной фигурой, была обнажена, как и Саманта, Милисента и Листик. Эта девушка была ослепительно красива. Нисколько не стесняясь своей наготы, она тряхнула гривой темно-бронзовых волос и спросила, кивнув в сторону графа:

— Это кто? Что он здесь делает?

Граф Клари, встретившись взглядом с этой девушкой, содрогнулся. Граф понял, что сейчас его будут убивать, причем без всяких эмоций, так, как давят комара, пытающегося укусить, причем все умения и способности графа ему не помогут. Не поможет и оружие, в изобилии имеющееся у графа.

— Тетя Рамана, это свой! — вмешалась Листик.

— Если это свой, то почему он тут устроил на вас засаду? И что значит — свой? Раб? — грозно спросила бронзововолосая девушка.

— Это мой министр безопасности, — пояснила Милисента. — Мы его здесь забыли, когда шли к порталу, а он отсюда просто не смог выйти.

— Как же он может обеспечивать безопасность, если он не может сам отсюда выйти? — удивилась незнакомка. Она одна осталась обнаженной, остальные девушки уже оделись.

Милисента, расчесывая свои волосы, пояснила:

— Я здесь королева, и здесь людское королевство. Здесь магов очень мало. И не все сильные, большинство так себе.

— Да? — изумленно подняла брови девушка. — Как же вы здесь живете?

— Вот так и живем, а тебе, Рамана, надо бы одеться во что-нибудь, ты, конечно, очень красивая, но у нас не принято так ходить.

— Да? — снова удивилась девушка. Она оглянулась, в поисках чего бы надеть, ее взгляд остановился на министре безопасности. Какое-то время она рассматривала одежду министра, как бы прикидывая — а не подойдет ли это ей? Потом с явным сожалением отвела взгляд.

Граф Клари облегченно вздохнул, он даже не сомневался, что, если бы этой девушке подошла его одежда, она бы с легкостью вытряхнула из нее графа. Саманта с интересом наблюдала за Раманой, та была почти на голову выше графа, поэтому и запасная одежда Саманты тете Листика не подошла бы. Вопрос решила Милисента, она сдернула штору и протянула Рамане. Та завернулась в эту штору, как в тогу. Даже в такой одежде девушка выглядела потрясающе. Граф сглотнул и спросил:

— Леди, вы… э-э-э… родственница принцессы Листика?

— Да, это моя тетя Рамана, она приехала из… Каприна и теперь будет у нас жить! — вместо незнакомки ответила Листик.

— Тогда получается, что леди Рамана, — граф Клари поклонился девушке, как воспитанный человек из кресла он поднялся, как только девушки появились в кабинете, — леди Рамана тетя и королеве Милисенте, ведь принцесса Листик ваша сестра… Ваше величество! — Граф по очереди поклонился Листику и Милисенте.

Наблюдавшая за этими действиями Листик сказала:

— А Саманте?

— Извините, принцесса, я не понял, что — леди Саманте? — еще раз поклонился девочке граф.

Листик обличающе наставила на графа палец:

— Вы поклонились тете Рамане, Милисенте и мне, мне даже два раза, а вот Саманте не поклонились ни разу! Вот!

— О, прошу меня извинить, принцесса! Прекрасная леди! — Граф поклонился и Саманте, Листик удовлетворенно кивнула, а граф продолжил свою мысль: — Если прекрасная леди Рамана родственница принцессы и королевы, то должна носить соответствующий титул.

— Да, действительно, — кивнула Милисента, — Саманта, ты подготовила указ на Листика? Впиши туда и Раману.

Саманта села за стол и достала большой лист гербовой бумаги. Достала самопишущее перо и спросила у Милисенты:

— А как мы запишем Раману?

— Листик теперь у нас герцогиня Дрэгис, ведь дрэгисское баронство сейчас больше любого герцогства. Рамана, как ты смотришь на кусочек горного массива? — обратилась королева к девушке, обернутой шторой. Та благосклонно кивнула:

— Положительно, а если там будет уютная пещерка, то о большем и мечтать не надо!

— Тогда записывай, — Милисента повернулась к Саманте, — Раманапиритикалиона, баронесса Ларнийская. Указ о создании Ларнийского баронства в составе дрэгисского герцогства тоже надо подготовить. Листик, ты согласна?

— Ага, — кивнула девочка, она с сожалением смотрела на пустые тарелочки, на которых раньше лежали пирожные, тяжело вздохнув, Листик грустно повторила: — Ага, согласна.

— А что ж так грустно? — спросил граф Клари.

Листик еще раз вздохнула и пояснила:

— Вот я герцогиня, а пирожные кончились!

Граф наморщился, пытаясь понять связь между этими вещами, а Саманта хлопнула себя по лбу и начала:

— Прыдрам в хрыпыр… — И тут же опасливо глянула на Листика и Милисенту, те хором закончили:

— Уралам!

И засмеялись, а Саманта пояснила свой эмоциональный порыв:

— Понимаете, мне сегодня надо передать дела в академии, я же теперь канцлер, и у меня просто не будет времени на преподавание, так вот, мне надо было порекомендовать кандидатуру на свое место, не хотелось бы подводить Клейнмора… А я совсем забыла! Там, наверное, собрался педсовет, и меня ждут, так неудобно получи… — Саманта прервалась на полуслове и посмотрела на Раману. — Слушай, Рамана, а как тебе работа в академии на должности магистра? А? Ведь ты же маг, и неслабый!

— Ну примерно как наши мэтры, — хихикнула Листик.

Девушка, завернутая в занавеску, снова благосклонно кивнула, а Листик заявила:

— Так чего откладывать! Пошли!

Все четыре девушки исчезли, оставив графа в одиночестве. Взглянув на пустой чайник и тарелки, на которых уже не было пирожных, он вздохнул и собрался снова сесть в кресло, но тут входная дверь открылась. Граф удивленно поднял бровь, видно, кто-то из девушек о нем позаботился. В открытую дверь заглянул министр двора, увидев графа, он спросил:

— Граф, что вы здесь делаете? Охрана сказала, что вы здесь находитесь уже четыре часа, при этом заперлись изнутри!

— У нас здесь было важное совещание с королевой и канцлером, — ответил министр безопасности.

— А где же они, вроде и принцесса была с ними?

— Ушли по важным и неотложным делам.

— И куда же, если это не секрет? — поинтересовался министр двора.

— В академию Магических Искусств.

— Но как же они ушли? Ведь дверь-то была заперта!

Граф Клари пожал плечами и посмотрел на камин, министр двора тоже туда посмотрел и удивленно открыл рот.

— Нет, не через камин, — усмехнулся министр безопасности и многозначительно добавил: — Они ушли другим путем, но это государственная тайна! Вы понимаете, это разглашению не подлежит!

Магистр Захарус закончил свой доклад, вернее, отчет об экспедиции в Хасийские горы и вернулся на свое место. Ректор Ансельм Канвио посмотрел на магистра Клейнмора и сказал:

— Вы знаете, коллеги, что вторым пунктом повестки нашего педсовета должно быть рассмотрение кандидатуры на место преподавателя факультета боевой магии. Леди Саманта Грег написала заявление о предоставлении ей академического отпуска в связи с переходом на другую работу. Леди Саманта также попросила отсрочить защиту ее магистерской работы. Она должна была присутствовать на нашем педсовете, но, видно, важные государственные дела ей помешали. Сами понимаете, должность канцлера…

Договорить господину Канвио не дал стук в дверь. Сразу же после этого в кабинет всунулась рыжая голова, и обладательница этой головы сказала:

— Ага! Ой! Разрешите войти?

И, не дожидаясь разрешения, ввалилась в кабинет, вслед за ней вошли Саманта и Милисента. Вместе с ними была высокая, ослепительно красивая молодая женщина, одетая в элегантную тогу, на манер имперских патрициев.

— Ваше величество, ваше высочество, леди! — поклонился господин ректор, вслед за ним встали и поклонились все участники педсовета — они уже все знали, кем являются Милисента и Листик.

Милисента улыбнулась:

— Прошу вас, господа, не нарушать нашего инкогнито, я и Листик хотим закончить академию и получить дипломы. Поэтому мы для вас так и останемся студентками — баронессами Дрэгис.

— Очень похвальное решение, — одобрительно кивнул ректор Канвио, — очень! Не всякая венценосная особа может похвастаться тем, что имеет высшее образование. Тем более — такое образование! Многие короли считают, что могут управлять державой, обладая средним образованием, полученным в пажеском корпусе.

— Ага! — согласилась студентка Листик, но, заметив, как нахмурился магистр Клейнмор, тут же поправилась: — Так точно!

— Господа, — обратилась к присутствующим, занявшим свои места, Саманта, — прошу извинить меня за опоздание, я хочу представить вам леди Раманапиритикалиону, баронессу Ларнийскую.

Девушка в тоге поклонилась. И произнесла низким, но мелодичным голосом:

— Можно просто Рамана, я понимаю, что мое имя звучит для вас несколько странно, поэтому Рамана будет лучше.

— Леди Рамана, прошу извинить мое любопытство, вы не родственница ли студентке Листик? — спросил магистр Вайлент, вместо девушки в тоге ответила Листик:

— Тетя Рамана — моя тетя!

— Если тетя Рамана ваша тетя… Прошу меня извинить! — Магистр Вайлент осуждающе посмотрел на Листика. — Если леди Рамана находится в родственных отношениях со студенткой Листик, то она и студентке Милисенте…

— Я счастлива иметь такую тетю, — заявила Милисента, — и такую сестру, как Саманта!

Саманта растерялась, не зная, что сказать. Но еще больше ее смутила Рамана, она подошла к девушке, обняла ее и произнесла:

— Я тоже счастлива, что у меня есть такая сестра, как Саманта!

— Какие-то хинусские страсти, сестры не знали, что они сестры, но, встретив друг друга, об этом узнали по каким-то одним им известным приметам, — вполголоса сказал магистр Клейнмор.

Но леди Рамана его услышала и улыбнулась очень хищной улыбкой:

— Да, мы сестры, сестры по крови!

— Но вы же тетя студентке Листику, а следовательно, и студентке Милисенте, но при этом утверждаете, что вы сестра Саманты, а студентка Милисента заявляет, что леди Саманта ее сестра. Что никак не может быть, поскольку… Поскольку леди Саманта сестра леди Раманы, которая тетя студентке Листик, а студентка Листик, в свою очередь…

— Магистр Вайлент, примите это как должное и не пытайтесь разобраться, кто из них кому кем приходится, у народа, к которому принадлежат студентка Листик и леди Рамана, очень запутанные семейные отношения, — прервал рассуждения магистра Вайлента магистр Фиоринэль эл Драконион. Эльф носил теперь такую фамилию, поскольку от своего прежнего родового имени он отказался тогда, когда объявил о создании нового эльфийского клана. Его жена, сидящая с ним рядом, магистр кафедры целителей, Марта эл Драконион, подтверждающе кивнула.

— Э-э-э… — Магистр Вайлент, совсем сбитый с толку, перевел взгляд на девушек.

Листик, улыбнувшись своей непосредственной улыбкой, подтвердила:

— Ага! Ой! Так точно!

— Леди Саманта, насколько я понял, вы рекомендуете на свое место леди Раману? — спросил ректор Канвио, его интересовали профессиональные качества леди Раманы, а не запутанность ее родственных связей. Еще ему показалось знакомым одеяние этой новой родственницы королевы и принцессы, элегантная тога что-то смутно напоминала. Господин ректор усилием воли отогнал пытающееся всплыть из глубин памяти воспоминание и продолжил: — Вы, леди Саманта, будете защищать магистерскую диссертацию, это должно было подтвердить ваше соответствие занимаемой должности. А обладает ли рекомендуемая вами леди достаточной квалификацией, чтоб занять ваше место? Есть ли научная степень у леди, если есть, то какая?

— Нет, ваша милость, — поклонилась леди Саманта, а леди Рамана ослепительно улыбнулась:

— Я понимаю ваши сомнения, вы не уверены в моей квалификации. Я готова продемонстрировать свои знания и способности. Думаю, что получить необходимую научную степень — магистра, да? — получить эту степень мне не составит труда. Спрашивайте!

Это самоуверенное заявление леди Раманы вызвало скептические улыбки у присутствующих. Не улыбались только участники экспедиции в Хасийские горы, они видели, на что способны Листик и Милисента. Поэтому слова этой родственницы девушек они восприняли довольно серьезно. Тем не менее первый вопрос задала эльфийка Марта эл Драконион, известная ранее под именем Маритининиэль, которая была довольно сильным магом жизни. Маритининиэль получила степень магистра еще до своего бегства из Светлого Леса, в академии Магических Искусств она эту степень просто подтвердила.

Леди Рамана обстоятельно ответила и практически подтвердила свой ответ, оживив чахлый кустик герани, росший в горшке на подоконнике. Кустик увеличился в размерах раз в пять, самовыкопался из земли и сделал круг по кабинету, цокая когтями, выросшими на корнях. При этом этот когтистый кустик еще и щелкал зубами. Затем Рамана, за неимением подручного материала, из которого можно было сделать высшего зомби, просто вызвала чей-то дух. Путем сложных манипуляций материализовала этот дух, превратив его в малого демона. Подчинила этого демона себе и заставила варить кофе в принесенной этим же демоном кофеварке. Апофеозом испытаний стало совместное выступление Раманы вместе с Листиком. Девочка создала очень мощный боевой пульсар и запустила его в свою тетю. Почти все присутствующие замерли в ужасе, даже выставленная защита не спасала от взрыва. Взрывом должен был быть разрушен кабинет господина ректора. Но эта красивая женщина с божественной фигурой даже и не подумала выставлять защиту, она просто поймала пульсар и деактивировала его, что в принципе было невозможным. Боевой пульсар на то и боевой пульсар, чтоб взрываться, разрушая преграду, в которую он попал, будь то материальный объект или магическая защита. Единственным ущербом, который понесла леди Рамана во время этого действия, была упавшая к ее ногам тога, вот тогда-то присутствующие и смогли оценить фигуру леди. Это происшествие нисколько не смутило леди Раману. Она закончила разбираться с пульсаром, только после этого, движением бровей, надела свою тогу. Только когда тога упала к ногам леди Раманы, ректор Канвио вспомнил, где он видел эту одежду ранее, — это была штора из кабинета королевского канцлера, в этом кабинете ректор академии не раз бывал в бытность канцлером герцога Грег, деда Саманты. Ансельм Канвио покачал головой — женщины всегда женщины, даже такие сильные маги, им бы только одеться понаряднее, для этой цели даже штора сгодится.

— Тетя Рамана так быстро приехала, что мы не успели ей подобрать подходящую одежду, — начала оправдывать свою родственницу Листик.

— Так быстро ехала, что потеряла всю свою одежду? — удивился магистр Клейнмор.

— Игви, тебе ли не знать, — тихонько сказал магистр Захарус, — от Листика и ее родственниц можно всего ожидать, даже скорости передвижения, когда одежда слетает.

Клейнмор кивнул, соглашаясь с коллегой, и оценивающе посмотрел на Раману. Потом так же оценивающе на Милисенту и Саманту. То, что Листик дракон, Клейнмор уже знал, а вот то, что королева и канцлер тоже, — это было для него новостью. А в том, что леди Рамана тоже дракон, магистр уже не сомневался. Он встал и поклонился:

— Леди Рамана, вы более чем достойны занять место леди Саманты! Должен признать, что ваш магический уровень на порядок превосходит мой.

— Должна заявить, что все то, что здесь продемонстрировала леди Рамана, — это уровень мэтра, а не магистра! — поднялась мэтр Велисса Шариэлл, декан целительского факультета. — Я бы очень хотела, чтобы леди преподавала на моем факультете!

— То же самое могу сказать и я, — заявила магистр Вилари, принимая чашечку кофе из рук кланяющегося демона, — тут знания и умения даже не мэтра, а архимага! Ммм, божественно! — закатила глаза от восторга магистр, отпив глоток из чашечки. Отпив еще один глоток, Вилари обратилась к ректору академии: — Ваша милость, на факультете некромантии из магистров сейчас осталась я одна. Магистр Вайлент переведен в секретариат Высшего Синклита магов. Леди Рамана лучшая кандидатура на должность декана нашего факультета!

Магистр Вайлент согласно кивнул, он рекомендовал на свое место магистра Вилари, но у нее еще не было достаточного научного стажа, Стэлла Вилари всего пять лет назад защитила магистерскую диссертацию.

— А что скажет сама баронесса Ларнийская? — спросил улыбающийся в бороду господин ректор.

Смущенная таким количеством предложений и лестных отзывов, Рамана растерянно посмотрела на Саманту. Потом повернулась ко всем присутствующим:

— Спасибо за высокую оценку моих способностей и умений, но я уже пообещала Саманте…

— Ну что ж, обещания надо выполнять, — согласно кивнул господин ректор, — вы зачисляетесь на должность магистра, на кафедру боевой магии…

— Вот, Рамана, я же говорила, что тебя возьмут! — запрыгала и захлопала в ладоши Листик.

— Студентка Листик, — строго сказал магистр Клейнмор, — перебивать старших по званию и вмешиваться в разговор без соответствующего разрешения… Что, студентка Листик?

— Ага! Ой! Так точно! — испуганно ответила студентка Листик. — Никак нет! Не положено!

Магистр Клейнмор покачал головой, а ректор, улыбнувшись, продолжил:

— Но вам, леди Ларнийская, придется взять на себя еще и нагрузку преподавателя кафедры некромантии, по крайней мере, начитку часов и практические занятия для «боевиков» и «охотников». У нас не хватает преподавателей, а не воспользоваться вашими знаниями — это просто грех перед Единым, да и перед остальными богами тоже. Магистр Вилари введет вас в курс дела.

— Стэлла, для вас просто Стэлла, — протянула руку магистр Вилари.

— Рамана, — протянула руку в ответ Рамана. — И давай перейдем на «ты», не люблю официоза, а кофейного демона переподчиню тебе — пусть кофе варит у тебя на кафедре, а я к тебе забегать буду на кофеек.

Эпилог

Магистр Клейнмор бесшумно ступал, привычно перекатываясь с пятки на носок. Шел между двумя шеренгами студентов своего факультета — шеренгой студентов третьего курса и вновь набранного первого. Студентов первого курса было раза в четыре больше, чем третьего. В этом году набор получился неожиданно большой. Оба строя замерли, боясь шелохнуться. Студенты ели глазами начальство, впрочем, не все. Большинство смотрело магистру за спину, там шагали мастер Харалек и магистр Рамана, леди Ларнийская, новый преподаватель. Одетая так же, как одевалась леди Саманта, в темный брючный замшевый костюм, эта девушка была такого же роста, как и магистр Клейнмор, но при этом она была очень красива, ослепительно красива. Настолько красива, что просто притягивала к себе взгляды. Закончив обход, магистр Клейнмор поздоровался:

— Здравствуйте, господа студенты! — Оба строя рявкнули приветствие, но если студенты третьего курса это сделали дружно и слаженно, то первый курс — вразнобой. Магистр улыбнулся и продолжил: — Сегодня первый день занятий нового учебного года, учиться в нашей академии — это большая честь! Но это еще и большой труд! Труд до кровавых мозолей и дырок в голове…

Некоторые студенты захихикали, но магистр остался серьезным:

— Именно дырок. В прямом и переносном смысле… — Поговорив некоторое время в том же духе, магистр Клейнмор закончил вступительную речь и перешел к представлениям. — Меня вы уже знаете, я декан боевого факультета и заведующий боевой кафедрой, магистр Клейнмор. Мой заместитель — магистр Рамана, леди Ларнийская, преподаватель фехтования и не-магического рукопашного боя — мастер Харалек. В этом учебном году мы решили ввести новый элемент в учебный процесс — шефство старших над младшими. Поскольку вновь поступивших примерно вчетверо больше, чем студентов третьего курса, то группа первокурсников разбивается на тройки и пятерки. К каждой такой маленькой группе прикрепляется один из студентов третьего курса. Он будет проводить часть практических занятий со своими подопечными, обучая их и повторяя пройденныйматериал для себя. Лучшие из старших студентов будут вести пятерки первокурсников. Оценки, полученные подшефными третьекурсников, будут учитываться и в успеваемости старших. Эти оценки определят, — магистр Клейнмор обратился к третьекурсникам, — каковы ваши качества как командира и насколько вы готовы руководить другими людьми.

Оба замерших строя внимали декану факультета, а он, решив, что достаточно хорошо все объяснил, перешел к формированию групп. Назвав первые пять фамилий студентов первого курса, среди которых оказались темные эльф и эльфийка из клана Драконион, он вызвал первого куратора пятерки:

— Студентка Милисента Дрэгис!

— Я! — ответила Милисента и сделала шаг вперед.

— Принимайте своих подопечных, надеюсь, у вас в пятерке будет образцовая дисциплина?

— Так точно!

— Отлично! — удовлетворенно кивнул магистр Клейнмор и назвал студентов второй пятерки, там оказались все змеелюды, поступившие на боевой факультет. Они с легким шелестом покинули общий строй, замерев немного впереди его.

— Студентка Листиканила Дрэгис!

— Я! — громко ответила Листик, четко делая шаг вперед.

— Вот ваша пятерка, вам и вашей сестре, как лучшим студенткам, оказано большое доверие. Вы должны оправдать его!

— Ага! — ответила Листик, но тут же поправилась: — Так точно! Будет исполнено!

— Что будет исполнено, студентка Листик?

— Мы оправдаемся! Очень оправдаемся! — Увидев удивление на лице магистра, девочка быстро добавила: — Лучше всех оправдаемся!

В строю студентов послышались сдавленные смешки, Листик грозно посмотрела на нарушителей дисциплины, ее поддержала вверенная ей пятерка змеелюдов, издав чуть слышное шипение. Смешки стихли, и оба строя вновь безмолвно застыли. Листик победно огляделась и заявила:

— Мы будем лучше всех!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся магистр Клейнмор, он представил, как подопечные Листика четко и слаженно отвечают на вопрос преподавателя — ага! Едва слышный вздох за спиной магистра подсказал ему, что мастеру Харалеку тоже привиделась такая картина. Чуть обернувшись, магистр глянул на своего друга. Взгляд Клейнмора непроизвольно зацепился за едва улыбающуюся леди Ларнийскую, холодная улыбка леди уже стала нормой. Леди Ларнийская почти не проявляла эмоций, оставаясь невозмутимой и даже высокомерной, но тут она смотрела на Милисенту и Листика с непривычной для нее теплотой.

Анатолий Дубровный Принцесса пиратов

Пролог

Дож Венисийской торговой республики любовался главным каналом города. Там, как всегда, было многолюдно, вернее – многолодочно. Сновали маленькие гондолы, частные и наемные, неспешно плыли большие лодки знатных горожан. Солидно покачивались многовесельные полицейские катера. Рабочий день был в разгаре. Бенуато Грандолли любил вот так любоваться городом из окна своего кабинета, расположенного на четвертом этаже дворца дожей, или палаццо, как здесь называли дворцы. Вздохнув, он повернулся к собравшимся – здесь была вся десятка нобилей и несколько приглашенных экспертов. Они все терпеливо ждали слова своего дожа. Геронимо Чайата, третий нобиль и директор департамента обеспечения безопасности торговли, а попросту – разведки, только что закончил свой доклад.

– Что ж, любезнейший Геронимо, ваша информация довольно тревожна, очень тревожна… – задумчиво начал дож. – Мы имеем неизвестного недоброжелателя на наших торговых путях. Весьма активного недоброжелателя! Он мешает нашим коммерческим операциям. Ему удалось сделать то, что не смогли сделать поколения наших предков, – разобраться с пиратами! И сейчас он уже почти занял их место. Что ничуть не лучше, а намного хуже того положения, что было!

– Позвольте, ваша милость, но этот, как вы выразились, недоброжелатель не уничтожил пиратов драконьего архипелага, а только попытался объединить их! Объединить под своим командованием, – возразил второй нобиль республики. – Да и то не всех, а только малую часть. Этой босяцкой вольнице неведома дисциплина, поэтому объединить их, да еще и с подчинением какому-нибудь командиру, просто невозможно!

– Поверьте, любезный Риколло, это дело времени, к этому все и идет. И когда это произойдет, мы, боюсь, окажемся перед силой, с которой не справимся! – ответил дож. Директор департамента разведки утвердительно кивнул. Только что он битых два часа говорил о том же, но личные интересы некоторых нобилей стоят выше интересов республики, уж очень им не хочется раскошеливаться. А для решения возникшей проблемы потребуется боевой флот, гораздо больший, чем имеется сейчас у республики, но на постройку и снаряжение новых кораблей нужны деньги, много денег! И эти деньги могут дать только нобили – главы торговых кланов, ну и другие купцы, но то уже так, по мелочи.

Заметив этот кивок, дож Грандолли озвучил мысли Чайаты:

– Нам придется строить боевые корабли, в основном триремы. Но такие корабли требуют не только обученных экипажей, но и магической защиты…

То, как вскинулся адмирал Мавиланни, заметили все, дож успокаивающе поднял руку:

– Адмирал, вас ни в чем не обвиняют, в сложившейся ситуации вы поступили единственно верным образом! Вы сберегли флот! При столкновении с противником, применившим неизвестную магию, только так и надо было поступить. Мэтр Оралинни, что вы скажете? Вы же исследовали те биремы передового отряда, которые подверглись магическому удару противника?

Маг привычным жестом огладил бороду, важно кивнув, ответил:

– Вы же знаете, я погодник. Поэтому мои выводы не могут быть всеобъемлющими, но я могу твердо сказать, что против разведывательных бирем адмирала Мавиланни была применена некромагия. Я не могу сделать окончательное заключение без консультации со специалистами, но, к сожалению, в Венисии больше нет специалистов моего уровня. Я бы рекомендовал пригласить мага-некроманта и мага-боевика из зелийской академии Магических Искусств.

Маг сел на свое место, а дож Грандолли подвел итог:

– Значит, так и поступим, военный налог увеличим на девяносто процентов и отправим посольство в Зелию, к королеве Милисенте. Друг мой, – обратился дож к Тарвиано Чевелинни, – именно вам предстоит эта миссия, прошлый раз вы все сделали в наилучшем виде! И у вас уже сложились доверительные отношения с молодой королевой!

– Некоторые тогда думали иначе, – немного сварливо заметил четвертый нобиль республики.

– Да, согласен, многие из Совета поначалу думали, что вы пошли на слишком большие уступки юной королеве, не искушенной в переговорах, но дальнейшие события это опровергли.

Тарвиано Чевелинни усмехнулся: когда в прошлом году он вернулся с подписанным договором, в Совете поднялся крик о небывалых уступках молодой королеве. Четвертого нобиля даже отстранили от руководства департаментом мирного содействия торговле (так называлась дипломатическая служба республики). Горячие головы стали подбирать причины для разрыва договора, но то, что произошло дальше, стало для них холодным душем и остудило головы всех крикунов.

Сначала, посчитав, что королевство Зелия ослаблено мятежом, а молодая королева неопытна и неумела, на королевство организовал поход Заскийский султанат. Неисчислимое войско султана и такое же количество, а может и большее, южных орков двинулось к юго-восточным границам королевства. Навстречу ему вышел барон, вернее, не барон, а уже герцог Хрылак. Он получил титул герцога за то, что поддержал королеву в трудное для нее время и за участие в подавлении мятежа. Дружина герцога Хрылака казалась маленьким камушком по сравнению с той лавиной, что надвигалась на его земли. Когда до армии Заскийского султаната оставалось чуть больше двух дневных переходов, герцог Хрылак остановил своих воинов. А на следующее утро прилетели драконы. Это были необычные драконы, грациозные и гибкие, они совсем не походили на тех, которых знали люди. И эти драконы не бросились на армию султаната, как сделали бы дрессированные звери Старой Империи. Эти драконы, как оказалось, обладающие магическими способностями, заморозили всю траву между лагерями противостоящих сторон. Хрылак отступил назад еще на два дневных перехода, и драконы заморозили траву и там. Султан, лично возглавивший поход, как и все его военачальники, был в растерянности. Идти вперед не просто не имело смысла, это было опасно. Ведь кормить огромное количество лошадей и других вьючных животных было нечем! Кто же будет брать запас фуража, отправляясь в степь в первый месяц осени? Даже зимой под снегом была вполне съедобная, для лошадей естественно, трава. А тут – сплошь почерневшая ледяная соломка. Драконы же тем временем выморозили траву и на дневной переход за армией султаната. Арьергард доложил, что и далее на юг из степи уходят звери и улетают птицы, так было перед тем, как эти странные драконы начали вымораживать степь. Звери и птицы чувствовали надвигающуюся беду, будто их кто-то предупреждал о том, что готовится. Но всех окончательно добил золотистый дракон с большим красным барабаном. Он появился на рассвете третьего дня и исполнил какой-то варварский танец, аккомпанируя себе на этом барабане. Пораженные этим действом союзные султану орки разделились на две части, одна галопом ускакала в свои степи, а вторая – пошла сдаваться герцогу Хрылаку. Как пояснили на совещании султанские маги, дракон произвел шаманское камлание на гибель армии юго-востока, потому орки и разбежались. Султан, обсудив ситуацию с магами, решил не рисковать, и его армия повернула обратно.

Подслушивавшие это совещание у султана Милисента, Саманта и Рамана давились от хохота, а Листик, наоборот, обиделась. Хотя чего тут обижаться, танец действительно был шаманским. Его показала Листику младшая правнучка Ырама Хрылака. Показала тогда, когда Листик была в облике девочки. Этот танец предназначен для вызывания дождя, и маленькая орчанка его очень красиво станцевала, подыгрывая себе на бубне. Но у Листика бубна не было, был только барабан, причем с этим барабаном мог управляться только дракон. Вот Листик и станцевала в ипостаси дракона, а что при этом чуть в султанский лагерь не влезла, ну увлеклась, с кем не бывает. Герцог Хрылак, население герцогства которого увеличилось в два раза, а территория в четыре, на радостях пообещал Листику изготовить к барабану еще и бубен, естественно, под драконьи размеры девочки. Пришедшая в ужас королева попробовала отговорить от этой затеи Листика и старого орка, но те уперлись. После долгих уговоров не пугать население королевства своим зловещим видом Листик пообещала, что будет летать с бубном только над территорией сопредельных государств. Потому как у степных орков уже появилась примета: дракон с барабаном – это к сильным заморозкам. А что они подумают, когда увидят дракона с шаманским бубном?

Учтя опыт Заскийского султаната, армия Гринеи, под видом независимо действующих отрядов дворянского ополчения, вторглась в Зелийское королевство зимой, перейдя болота Никойи по уже окрепшему льду. Но углубиться на территорию Зелии этим отрядам удалось лишь на пятьдесят миль. Дорогу преградили два зелийских корпуса, которые, по донесениям гринейских лазутчиков, находились на зимних квартирах, за многие сотни миль от границы. На этот раз так бескровно, как с войском султана, не обошлось. Атака гринейской рыцарской конницы, почти в три раза превосходящей по численности противостоящие ей корпуса, была остановлена залпами тяжелых крепостных арбалетов. Эти арбалеты, для транспортировки коих требовались специальные повозки и тягловые быки, зелийцы непонятно как, ночью, скрытно установили на своих позициях. Армейские корпуса и арбалеты прямо на позицию были переброшены порталом, который открыли Милисента и Листик, но об этом знали очень немногие. Потом появились драконы и своим огненным дыханием растопили лед на замерзших болотах и полноводной Венье. Остатки армии Гринеи, бросая обозы, преследуемые зелийскими корпусами, бросились спасаться. Армия Зелии остановилась, только заняв гринейскую часть Никойи. Мирные переговоры закончились признанием всех территориальных приобретений Зелии, послы-переговорщики Гринеи не очень-то и возражали. Попробуй тут возрази, когда в небе летают драконы, время от времени пыхающие огнем.

Подробностей этих двух скоротечных войн ни в разведке, ни в сенате Венисийской торговой республики не знали. Но результат был налицо, понятно, что если бы послы республики попробовали пригрозить чем-нибудь королеве Милисенте, то она бы нашла чем ответить, и договор был бы заключен на гораздо худших условиях, чем заключил Тарвиано Чевелинни.

– Друг мой, – дож подошел к четвертому нобилю, – вы получаете полномочия перезаключить договор на любых условиях, если королева Зелии окажет нам помощь. Сенат завтра подтвердит ваши особые полномочия. Постарайтесь выехать как можно быстрее!

– Я выеду послезавтра, – кивнул Тарвиано Чевелинни. – Дорога до столицы Зелии займет две недели, думаю, в течение недели смогу провести переговоры, может, быстрее, ведь королева Милисента решительна и практична. Если королева решит помочь, то в середине червеня помощь прибудет. Сразу после большого карнавала.

– Постарайтесь, друг мой, постарайтесь. Республика вас не забудет! – торжественно произнес Бенуато Грандолли.

Четвертый нобиль склонил голову.

– Друг мой, – произнес дож республики, когда они с Геронимо Чайатой остались вдвоем в кабинете, – как вы думаете, Зелия нам поможет?

– Думаю, да, – ответил начальник разведки, – Зелия нам поможет, она нам не враг. И то, что может произойти с нами, королеве Милисенте невыгодно. Я даже организую утечку информации о сегодняшнем совещании, чтоб королева Милисента, вернее, канцлер Грег была в курсе того, о чем будет просить нобиль Тарвиано Чевелинни. Так что решение с их стороны будет принято еще до прибытия нашего посольства.

Директор департамента обеспечения безопасности торговли умолчал о том, что королева Милисента и ее канцлер все равно узнают об этом совещании раньше, чем прибудет венисийское посольство, ведь разведка графа Клари работала очень хорошо. Так что будет организована утечка информации или нет – особой роли не играло.

Глава 1 Дипломатия, официальная и не очень

На широкой кровати в позе лотоса, закрыв глаза, неподвижно сидела Листик. Она не бездельничала, она готовилась к завтрашним занятиям, повторяла способы плетения заклинаний. Так ей было удобнее, так Листик лучше сосредотачивалась. На соседней кровати в такой же позе и тоже неподвижно сидела Рамана, она также готовилась к занятиям, писала конспект лекции. Кроме этого Рамана писала методичку по некромантии для боевых магов и методичку по боевой магии для студентов-«некромантов». Все три тетради висели в воздухе, и по ним быстро чиркали самопишущие перья. Милисента сидела за столом и с завистью поглядывала на своих сестру и тетю. Милисента не готовилась к занятиям, она занималась государственными делами. Перед ней лежали две большие стопки бумажных листов, одна стопка – прочитанные и с королевскими пометками, вторая стопка – те, которые еще надо было прочитать. Была еще и третья стопка, но на ней, по примеру Листика, Милисента сидела. Это были совершенно секретные документы, предназначенные только для королевы. Поэтому Милисента и подкладывала их под себя: вдруг в комнату войдет кто-нибудь посторонний, а тут повсюду секретные документы разбросаны!

Вокруг Листика и Раманы сидели маленькие брауни и ждали, когда кто-то из девушек закончит заниматься своими делами, и тогда их можно будет попросить рассказать сказку. Ни Листик, ни Рамана не отказывались от этого. Рамана рассказывала даже интереснее, она знала массу жутких историй, от которых замирало сердце и хотелось спрятаться под одеяло. Малыши брауни пищали от страха, но каждый вечер просили рассказать им страшную историю.

У камина, пристроив на решетке две маленькие сковородочки, жарила блины Кузя. Когда появилась Рамана, Кузя очень испугалась. Если к Листику и Милисенте все привыкли и совсем девушек не боялись, то вновь появившаяся была настоящим вайниром! Первое, что она сделала, – протянула руку и вытащила Кузю из стенной ухоронки. Кузя запищала, пытаясь вырваться и убежать под защиту Листика. Но этот вайнир держал домовушку очень крепко. Повертев и погладив маленькую брауни, этот «древний ужас» спросил:

– Тебя как зовут? Кузя? А блины ты любишь? Вот, я их тоже очень люблю! А жарить блины умеешь? Почему – нет?! Я вот люблю блины, а ты их жарить не умеешь! Непорядок! Да ладно, я тебя научу.

И три вечера Рамана и Кузя увлеченно жарили блины на двух сковородочках, пристроенных на каминной решетке. Самым сложным в этом процессе оказалось научить огненную саламандру, живущую в камине, давать ровное пламя так, чтоб блины жарились равномерно и не подгорали. Совместные кухонные занятия так сдружили Раману и Кузю, что теперь домовушка спала, забравшись под бочок к страшному вайниру. А на освободившееся место к Листику пристраивались маленькие домовенки. Им было так страшно после историй Раманы, рассказанных на ночь, а около Листика все страхи брауни исчезали, они знали – девочка всегда защитит!

Рамана поселилась вместе с Милисентой и Листиком. А получилось это так. Накануне нового учебного года в комнату девушек зашла Ирэн и, смущаясь, сказала, что не может бросить своих новых сестер по клану, и потому будет жить в комнате с ними. Вместе с Ирэн зашла Рамана, она была в восторге от маленькой пещерки, которую девушки соорудили из чердачной комнаты, и попросила разрешения поселиться вместе с Милисентой и Листиком, раз уж место у них освобождается. Она тоже воздвигла себе ложе, как у девушек, взамен узенькой кровати Ирэн, – все-таки сказались драконьи предпочтения, впрочем, в комнате места было много, можно было еще пару таких кроватей поставить. Особенно Рамане понравился большой балкон, откуда можно было взлетать безлунными ночами, правда, девушки-драконы взлетали и лунными ночами, прикрывшись мороком.

Накануне нового учебного года к девушкам в комнату заглянул Масин фон Крунув, в надежде услышать историю о летней экспедиции в Хасийские горы ну и поделиться свежими сплетнями, он же не жадный! Всегда готов поделиться с ближним тем, что самому даром досталось. Зашел и застыл на пороге – у зеркала сидела новенькая, очень красивая бронзововолосая девушка. Сидела и расчесывала свои роскошные волосы. Раньше этой девушки в академии не было, Масин сделал вывод, что это первокурсница, новая подруга Милисенты и Листика, подселившаяся взамен перебравшейся к эльфам Ирэн.

– Привет, о прекрасная незнакомка! Разреши узнать твое имя, меня, бедного студента, зовут Масин фон Крунув!

– Когда его зовут, он не приходит, а приходит, когда не зовут, – захихикала Листик.

А прекрасная незнакомка оторвалась от своего занятия и посмотрела на замершего в дверях студента, посмотрела, как некроманты смотрят на зомби, который не хочет упокоиваться. Потом перевела взгляд на Листика и вопросительно кивнула в сторону застывшего в дверях студента.

– Масин фон Крунув, студент четвертого курса, факультет некромантии, троечник, – радостно улыбаясь, отрапортовала Листик.

– Троечник – это хорошо! – непонятно чему обрадовалась новенькая. – И то, что «некромант» четвертого курса, тоже хорошо! У меня завтра как раз третья пара у них, после представления «боевикам».

– Но как у тебя, о прекрасная незнакомка, может быть третья пара у нас? У четвертого курса? – удивился Масин.

– Буду с вами знакомиться, заодно и знания проверю, особенно у некоторых троечников, – хищно улыбнулась бронзововолосая красавица. И очень ласково добавила: – Меня Стэлла на четвертый курс поставила, сказала, что первые три доверять нельзя, могу поубивать.

Масин почувствовал неладное, слишком необычно себя вела эта новенькая и магистра Вилари назвала по имени. И как-то странно отозвалась о себе, намекнув, что более строгая, чем магистр Вилари, хотя нынешняя завкафедрой была куда строже ушедшего в секретариат Высшего Синклита магов магистра Вайлента.

Пока теряющийся в догадках студент хлопал глазами, новенькая представилась:

– Ну что ж, будем знакомы, магистр Ларнийская.

– Э-э-э, очень приятно… – промямлил Масин, у которого глаза сразу сделались большими и круглыми. Потом он, еще больше выпучив глаза, спросил: – Но это же комната студенток, преподавательское крыло…

Леди Саманта довольно часто бывала в комнате у Милисенты и Листика, но вот так, по-домашнему, никогда не сидела в халате и не расчесывала волосы. Магистр Клейнмор, узнав, где поселилась новый магистр его факультета, тоже выразил свое недоумение, заметив, что преподавательнице как-то не по статусу жить в комнате вместе со студентками. На что леди Рамана с присущей ей самоуверенностью заявила, что там ей очень нравится и именно там ей будет удобнее всего. Что если преподавателю жить в комнате студенток не положено, то пусть считается, что это студентки живут у преподавателя, на этот счет запретов же нет?

Новый магистр оказалась специалистом, великолепно знающим некромантию, хотя и проходила по кафедре «боевиков». Леди Ларнийская была очень требовательной и строгой, поэтому заслужила у студентов прозвище – Дракон. Студенты сами не подозревали, как они близки к истине.

Это было более полугода назад, сейчас уже была середина весны, учебный год приближался к концу. Скоро экзамены, а там и летняя магическая практика. А пока все были заняты делом, и Кузя жарила блинчики, время от времени отгоняя от края сковородки саламандру, которая пыталась откусить кусочек блина.

– Ну подожди, когда дожарю! Вот же нетерпеливая какая! Тебя ведь тоже угощу! – сердито покрикивала Кузя.

– Гм, – слегка кашлянула Милисента.

Рамана и Листик сразу же прервали свои занятия и вопросительно посмотрели на королеву. Именно королеву, потому что Милисента сейчас занималась делами государственной важности. А она, подняв лист бумаги, потрясла им в воздухе:

– Вот, письмо от графа Клари!

– Совершенно секретное? – уточнила Листик.

– Граф других не пишет, – пожала плечами Милисента.

– Мне заткнуть уши? – спросила Кузя.

– Не-а, ты пока в работе на иностранные разведки замечена не была, – отрицательно помотала головой Листик. И, увидев высунувшуюся из камина любопытную мордочку саламандры, девочка, обращаясь к ней, строго сказала: – А ты заткни!

– А она что, была замечена? – усмехнулась Рамана.

– Пока нет, – важно произнесла Листик, – но режим секретности надо соблюдать!

Маленькие брауни запищали, они не знали, что такое «режим секретности», но на всякий случай спрятались под одеяло.

– Вот на драконьем архипелаге происходят какие-то непонятки, очень напугавшие венисийцев. Они даже решили к нам чрезвычайное посольство направить, с нашим знакомым во главе. Дней через двадцать у нас будут.

– Опять на троне сидеть и щеки надувать? – спросила Листик. – А торжественный банкет с мороженым потом будет?

– Не знаю, там посмотрим. Пока надо бы глянуть, что там и как, на драконьем архипелаге. Ночью слетаем.

– Листик, я давно хотела тебя спросить, зачем ты надуваешь щеки, когда сидишь на троне? – поинтересовалась Рамана.

– Ну так я же на троне занимаюсь важными государственными делами! – ответила девочка.

– Милисента, когда занимается государственными делами, щеки не надувает же.

– Так она королева! Она и так очень важно и солидно выглядит, я тоже так должна, – ответила Листик и надула щеки, так комично надула, что обе девушки не выдержали и засмеялись.

Тарвиано Чевелинни с поклоном передал свои верительные грамоты королеве Милисенте. Королева, милостиво кивнув и так же милостиво улыбнувшись, приняла пергамент, развернула его, сделала вид, что внимательно читает. Свернула и передала рядом сидящей принцессе. Та с важным видом взяла свернутый в трубочку лист и с еще более важным видом уселась на него. Посол Венисийской торговой республики с облегчением вздохнул. Он не сомневался, что его чрезвычайное посольство будет принято, но на душе лежал камень, а под ним шевелился маленький червь сомнения. Посол продолжал сохранять торжественный и невозмутимый вид, хоть внутренне облегченно вздохнул – упавший с души камень задавил нахального червяка. Об этом странном обычае, когда принцесса в знак одобрения садится на верительные грамоты, послу рассказал постоянный представитель республики в Зелии. Рассказал сразу же, как только чрезвычайное посольство прибыло в столицу королевства.

– Вы знаете, ваша милость, когда вы передадите свои верительные грамоты, не удивляйтесь, если они будут переданы принцессе и та на них сядет. Это очень хороший знак! Этим странным действием королева показывает, что она готова вести переговоры. Если же этого не произойдет и грамоты сразу будут переданы министру иностранных отношений, то переговоры обречены на неудачу. Такой вот непонятный обычай при здешнем королевском дворе!

Четвертый нобиль республики тогда улыбнулся, он вспомнил свой визит в Зелию почти годовой давности. Чевелинни не стал рассказывать постоянному посланнику, как возник этот обычай. Видно, обладающая не только хорошей деловой хваткой, но и оригинальным чувством юмора королева решила вот таким образом превратить оплошность своей младшей сестры в такой оригинальный, вызывающий изумление обычай. Но, зная все это, чрезвычайный посол все равно волновался. Заметив это, принцесса надула щеки, что, вероятно, должно было означать грозный вид. Увидевшая гримасу своей сестры королева улыбнулась, легко спрыгнув с трона и взяв посла под руку, утянула его к окну. При этом королева игнорировала удивленные взгляды и шепот присутствующих.

– Ваше величество… – изумленно выдохнул посол.

– А как же этикет? Дипломатический протокол? – продолжила за него королева и указала на трон. Там продолжавшая так же важно надувать щеки принцесса держала в обеих руках по огненному шару. Королева, улыбаясь, продолжила: – Традиции – это святое! Что такое дипломатический протокол по сравнению с традициями? Ваше посольство тогда было первым, и вам повезло, что Листик была в хорошем настроении, а то бы могла придумать что-то другое, например, хождение строем по залу с пением походных песен. Сегодня это пришлось бы вам повторить.

– Ваше величество, неужели вы допустили бы подобное сумасбродство этой девочки? – ужаснулся посол, он представил себя марширующим и распевающим песни в течение трех часов.

– Почему бы и нет, – пожала плечами королева. – Ведь все послы, которые прибывают в Заскийский султанат, чтоб вручить султану верительные грамоты, ползут к нему на животе. И это не считается чем-то необычным, такая там традиция. То почему бы и мне не ввести какую-нибудь не менее экзотическую традицию? А придумать ее надо бы поручить сестре, у нее совершенно буйная фантазия, когда надо придумать что-нибудь этакое. Например, взять за основу ритуал султаната и дополнить его песней, Листик очень любит различные песни.

У посла тоже было хорошо развитое воображение, он представил себя ползущим к королевскому трону на животе и при этом распевающим строевые песни, а ведь пришлось бы, традиция – это святое!

– Но как вы можете поручать такие серьезные вещи столь легкомысленному ребенку! – воскликнул посол и тут же в панике замолчал, ведь его несдержанный возглас слышал весь зал!

– Не бойтесь, господин посол, нас никто не слышит и не видит, я поставила непроницаемый для звука и непрозрачный полог. – Королева улыбнулась, увидев, как посол облегченно вздохнул, но тут же снова вогнала посла в дрожь: – Но Листик все слышит и видит, для нее мои пологи проницаемы, как, впрочем, и ее для меня. У нас нет друг от друга тайн. Ей я доверяю даже больше, чем себе.

Тарвиано Чевелинни задумался, он не мог себе такого представить, как можно доверять кому-то больше, чем себе? А королева Милисента, снова заулыбавшись, сказала:

– Все ваши полномочия я знаю, поэтому пакет моих предложений уже подготовлен. – Заметив удивление, отразившееся на лице посла, королева продолжила: – Передадите их своим экономическим советникам, пусть думают, как бы смягчить мои требования, но скажу сразу – я не отступлю ни на полшага.

– Это значит, ваше величество, что вы готовы оказать нам помощь? – с надеждой спросил чрезвычайный посол.

– Да, окажу, причем сделаю это даже быстрее, чем вы думаете. Я приглашаю вас сегодня на ужин, так сказать, в тесном, почти семейном кругу. Жду вас в семь часов, – кивнула Милисента и сняла невидимый для посла, но очень хорошо заметный из зала полог.

– Всем спасибо, все свободны! Аудиенция окончена! – заявила с трона принцесса и с каким-то сожалением посмотрела на венисийское посольство. Заметивший этот взгляд посол содрогнулся, он снова представил себя, с песней уползающего во главе своей делегации.

Точность – вежливость королей, а для дипломатов – это просто обязанность. Прибыв в королевский дворец, Тарвиано Чевелинни ровно в семь зашел в одну из гостиных, где был накрыт стол. Там уже сидели королева, канцлер, граф Клари, два, судя по их одеянию, архимага и две девушки. Если одна из девушек была красива, то вторая была необычайно красива! После обязательных в таких случаях раскланиваний посол понял, в какую представительную компанию он попал. Ужин – это было громко сказано, скорее чаепитие, за которым и происходила беседа.

– Зелия окажет Венисийской республике запрашиваемую помощь. Я так понимаю, что вам требуется не только консультативная, но и военная помощь? – спросила канцлер Грег, ставя на стол свою чашку с чаем.

– Да, господин канцлер, – кивнул посол, он хоть и был дипломатом, а, как известно дипломаты в отличие от генералов не говорят прямо «да» или «нет», Чевелинни решил не играть в обычные игры политиков и честно обо всем рассказать, тем более что его собеседники и так все это знали. – Да, – повторил посол Венисии, – нам потребуется магическая и военная помощь. Все наши военные силы будут сосредоточены на морском направлении. С суши Венисия будет прикрыта лишь болотами. И есть опасения, что этим захочет воспользоваться король Гринеи. Вы сами понимаете, что после зимней неудачи ему необходима как воздух победоносная война. А по Венье можно до Венисии добраться хоть на плотах. А держать обычный заслон мы не в силах.

Королева и канцлер переглянулись, посол понял, что и это они предвидели и, возможно даже, приняли какие-то меры, посол прямо об этом и спросил.

– Пятый корпус стоит на границе и перекрывает реку, – с улыбкой ответила леди Саманта, посол поежился: а не получится ли так, что вместо гринейской оккупации его страна получит зелийскую?

– Нет, не бойтесь, – словно угадав его мысли, ответила королева. – У меня нет столько ресурсов, чтоб кормить население вашей республики, а в случае оккупации это придется делать. А так хлеб вы покупаете у нас, за золото, так что оккупация нам экономически невыгодна.

Посол снова поежился, эта молоденькая девочка, не задумываясь, отдала бы приказ захватить Венисию, если бы это было ей выгодно! А королева продолжила:

– Наша помощь совершенно бескорыстна, ну если вы нам предоставите некоторые, совсем незначительные льготы в морской торговле, впрочем, это есть в том пакете предложений, что передали вам днем. Ваши экономические советники уже прочитали их?

– Да, ваше величество, прочитали – и в один голос кричат, что это грабеж!

– Господин посол, ну как вы можете так говорить, это предложения, а вот грабеж – это когда… – Королева мечтательно улыбнулась, чем вогнала в пот нобиля торговой республики.

– Но перейдем к делу, – заговорил граф Клари, начальник разведки. – Мы направляем к вам графиню Вилари и баронессу Ларнийскую.

Посол удивленно поднял брови, эти две девушки были красивы и, судя по тому, что были приглашены на этот ужин, знатны. Но… Чевелинни чувствовал, что не только это было причиной приглашения, и он не ошибся, граф Клари продолжил:

– Графиня Стэлла Вилари – заведующая кафедрой некромантии в академии Магических Искусств, магистр некромагии. Баронесса Рамана Ларнийская – магистр боевой магии. Это и есть те два специалиста, которые к вам будут направлены для консультации и, в случае непредвиденных обстоятельств, помогут вам продержаться до подхода наших основных сил.

Эти слова начальника зелийской разведки снова вогнали посла в пот и бросили в дрожь, одновременно. Он понял, что здесь известно о противнике республики гораздо больше, чем в самой Венисии. И к этому противнику зелийцы отнеслись очень серьезно, у посла даже появилась мысль, а не согласиться ли на оккупацию, пока не поздно? А граф Клари продолжил:

– Леди отправятся в Венисию завтра, почтовым дилижансом. Две леди собрались посмотреть на знаменитый венисийский карнавал, заодно посетить ваших не менее знаменитых кутюрье. Это не вызовет подозрений. Рекомендательные письма вы напишите сейчас.

– К чему такая секретность? – удивился Тарвиано Чевелинни.

– В вашем посольстве есть чужие уши и глаза, кто – мы еще не выяснили, – пояснил граф Клари, – но, когда выясним, брать не будем. Во-первых, это не подданный королевства, во-вторых, это насторожит его хозяев, потому как есть подозрение, что он не один. И в самой Венисии тоже есть агенты нашего врага.

– А я? Почему вы доверяете мне? Может, я и есть эти глаза и уши? – немного обиженно спросил посол.

– Не обижайтесь, господин Чевелинни, но это не вы, – улыбнулась королева. – Мы вас проверили, не спрашивайте как, есть методы.

– Спасибо, что вы мне доверяете, хотя в этом моей заслуги нет, – серьезно ответил Тарвиано Чевелинни. – Я понимаю ваши подозрения и с пониманием отношусь к тому, что вы предприняли некоторые меры безопасности.

– Это хорошо, – не менее серьезно кивнул граф Клари, – поэтому наши магини и поедут инкогнито. Они осмотрятся на месте, и к вашему приезду у них уже будут предложения о совместных действиях.

Когда все было обговорено и венисийский посол удалился, в гостиную вошел магистр Клейнмор. Он был удивлен приглашением в королевский дворец, но не подавал виду. Его проинформировали о создавшемся положении дел и о только что состоявшейся беседе с венисийским послом. Пока Клейнмора вводили в курс дела, королева, извинившись, сослалась на неотложные дела и покинула гостиную.

– …Таким образом, мы имеем неизвестного противника, засевшего на драконьем архипелаге, – продолжала говорить Саманта, – он подгребает под себя пиратскую вольницу, причем делает это довольно успешно. Но самое неприятное состоит в том, что, с тех пор как этот неизвестный появился на архипелаге, мы ничего не знаем, что там делается! Ни Листик, ни Милисента не смогли туда заглянуть. Архипелаг прикрыт магической завесой, сквозь которую невозможно проникнуть туда из межпространства!

– Я всегда говорил, что агентурные методы сбора информации надежнее магических! – вставил замечание граф Клари.

– И что говорит ваша агентура? – ехидно спросил мэтр Фиранто, королевский маг.

– Ничего не говорит, нет у меня там агентуры, – сварливо ответил начальник разведки.

– Как же так?! Нет агентуры! Как вы могли такое допустить! – сокрушенно всплеснул руками придворный маг.

– Не издевайтесь, мэтр Фиранто. Вы же сами знаете, что охватить агентурной разведкой все невозможно! Только основные направления, и то с трудом. А драконий архипелаг никогда не входил в сферу наших интересов, слишком далеко, да и венисийцы до последнего времени закрывали для нас то направление! – обиженно ответил министр безопасности.

– Магия тоже не всесильна, – примирительно склонил голову придворный маг. – Мы тоже не ожидали неприятностей с той стороны. Но неприятности имеют привычку появляться неожиданно и оттуда, откуда их не ждешь. Что скажете, магистр Клейнмор?

– Отправить в Венисию двух специалистов инкогнито – правильное решение. И по кандидатурам у меня нет возражений, – тоже склонил голову Клейнмор, – хотя я бы предпочел туда отправиться сам.

– Ты, Игви, слишком заметная фигура, как и я, – улыбнулась Саманта, – поэтому мы с тобой – резерв главного командования, так сказать, боевые слоны.

– Драконы, по крайней мере – некоторые, – хмыкнул заведующий боевой кафедрой, – но я бы предложил усилить агентурную разведку, надо помимо леди Раманы и леди Стэллы в Венисию еще кого-нибудь направить. Такого, чтоб был незаметен, но чтоб представлял реальную боевую силу. Я понимаю, что ни армейское подразделение, ни баронскую дружину мы туда не пошлем. И все боевые маги на виду, по крайней мере, известны. Можно, конечно, замаскировать, но даже неопытный маг эту маскировку сразу раскроет, ведь ауру обладателя магического дара скрыть нельзя. Лучший вариант совсем неизвестный маг – кто-то из выпускников академии, но у них нет опыта, и они станут легкой добычей.

Все присутствующие согласно закивали. Магистр Клейнмор был абсолютно прав, агенты нужны были, именно такие, как он описал, но где ж их взять? Граф Клари хитро улыбнулся, подошел к двери и кого-то позвал. В гостиную вошли девушка, почти девочка, и ребенок. Определить пол этого ребенка, которому на вид было лет десять – двенадцать, было затруднительно. Одет этот ребенок был в длинную курточку и штанишки, заканчивающиеся немного ниже колен. Рыжие волосы, торчащие в разные стороны, нос и щеки в веснушках да еще зеленые глаза напоминали Листика, но на этом сходство заканчивалось. Старшая девочка лет пятнадцати – семнадцати, тоже рыжая, тоже с веснушками, тоже с зелеными глазами, но ее волосы заплетены в косу. Одета эта девочка была в штаны, но это была, несомненно, девочка.

– Кто это? – спросил магистр Клейнмор.

– Это те агенты, которые нам нужны! – торжественно объявил начальник разведки, при этом он был очень похож на курицу, снесшую золотое яйцо.

– Граф! Да вы… Это же дети! – не сдержался магистр Клейнмор. – Что они смогут? Мы же говорили о хорошо подготовленных агентах! О магах, наконец! А эти! Девочка и… гм… неизвестно кто?

– На себя посмотри! – хрипловатым, простуженным голосом сказал младший ребенок, по голосу которого определить его пол тоже было невозможно. Ребенок сплюнул на пол и презрительно добавил: – Дылда!

Магистр Клейнмор задохнулся от возмущения, остальные присутствующие неодобрительно покачали головами. А вот всегда невозмутимая леди Рамана почему-то хихикнула. Да еще граф Клари сиял как новенький золотой.

– Граф, я понимаю, это ваши подопечные, но позвольте вам заметить, что с ними надо было хотя бы провести беседу – как вести себя в обществе! – возмущенно сказал придворный маг.

– Лионелла! – строго сказала старшая девочка младшей, по имени стало понятно, что младший ребенок – тоже девочка.

– А чего он обзывается?! – ткнула пальцем в Клейнмора младшая девочка и, прищурившись, добавила: – Я же его не трогала, пока!

– Ли, ну как тебе не стыдно, здесь же не только он один, здесь же приличное общество! – попеняла старшая девочка младшей, тоже немного хрипловатым голосом.

– Ну хорошо, Мила, – ответила младшая и неожиданно для всех присела в изысканном придворном реверансе, – нижайше прошу меня извинить, мое поведение было недостойно дворянки! Еще раз прошу меня извинить, тяжелые лишения, выпавшие на нашу с сестрой долю, зачерствили мою нежную натуру, и теперь я бываю груба и несдержанна! Припадаю к вашим ногам в мольбе о снисхождении!

Произнося свою речь, девочка страдальчески заламывала руки и не менее страдальчески закатывала глаза. Присутствующие, пораженные изысканными манерами и речью девочки, смотрели на нее с изумлением, а девочка, не меняя тона, добавила:

– А если кто не понял и будет дальше приставать, конкретно отхватит в дыню!

– Ли, зачерствили – это… как-то не совсем приятно для слуха. Надо более точно выбирать выражения, – укорила младшую девочку старшая.

Младшая удивленно ответила:

– Милана! Я же не допустила ни одного выражения! Или ты считаешь, что их надо было… Так это я запросто. Ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам! – тщательно выговаривая орочьи ругательства, произнесла девочка. После чего победно оглядела замерших в изумлении слушателей. Тишину разорвал хохот леди Раманы. А старшая девочка, пока никто еще не смог прийти в себя, тоже сделав изысканный придворный поклон, заговорила:

– Мы бедные сиротки, молю вас о снисхождении к моей младшей сестре! Если она чем и обидела вас, то это не по злобе, а исключительно от перенесенных лишений…

Девушка говорила, не переставая кланяться, при этом выплела мощное атакующее заклинание, а ее сестра в это время сплела не менее мощное защитное заклинание. Это было сделано необычайно быстро, и присутствующие маги с удивлением увидели, что пробить эту защиту у них не получится без должной подготовки, да и от атакующего плетения уйти не удастся. Ловушка была выполнена мастерски. Маги застыли, не зная, что предпринять. Они поняли, что если это покушение, то они проиграли. Только леди Рамана продолжала весело хохотать, да министр безопасности просто млел непонятно от чего, то ли от восторга, то ли от удовольствия.

– Ну?! – грозно спросила младшая. Спросила, непонятно на какой ответ намекая.

– Э-э-э, леди Листик, прошу вас, перестаньте! Я догадался! – сказал придворный маг.

– Позвольте вас спросить, мэтр, как вы догадались? – задал вопрос граф Клари.

– Вы не привели бы сюда посторонних, граф. Да и магичить столь непринужденно в этих стенах могут только два человека, вернее, две девушки, из которых одна младшая, другая старшая!

– Мэтр, должен вам заметить, что леди Саманта да еще одна леди тоже могут здесь колдовать столь же непринужденно, – возразил мэтру Фиранто граф Клари.

– Да, но леди Саманта и леди Рамана сидят рядом со мной, – придворный маг кивнул в сторону упомянутых леди, – сидят и не проявляют никакого беспокойства, следовательно, эти девушки, – теперь придворный маг кивнул в сторону пришедших девочек, – им хорошо знакомы.

Господин ректор академии, до этого молчавший, произнес:

– Я тоже понял, что это королева и принцесса, но как вам удалось их столь хорошо замаскировать? Рисунок ауры совсем другой!

– Это уж надо спрашивать у вас, господа маги. Тут я ничего объяснить не могу. Определение человека по ауре – это ваша прерогатива.

– Но позвольте, – не выдержал магистрКлейнмор, – ведь не только аура изменена, но и внешность! При этом я не чувствую никакого магического воздействия!

– Женщине, пусть даже и очень молодой, не нужна магия, чтоб изменить свою внешность, – улыбнулась магистр Вилари, а затем спросила у сидящей рядом баронессы Ларнийской: – Рамана, ты знала? Тебя предупредили?

– Нет, Стэлла, меня не предупредили, но своих племяшек я узнаю в любом виде, в любой ипостаси.

– Но, Рамана, ведь твои племянницы старше! А тут…

– Видишь ли, Стэлла… – начала Рамана, обращаясь к подруге, но, увидев, что данный вопрос интересует всех присутствующих, пояснила всем: – Сейчас девочки выглядят так, как должны выглядеть дракланы, ведь им исполнилось, Милисенте – девятнадцать, а Листику – двадцать два…

– Это что? Листик старше Милисенты? – удивился магистр Клейнмор.

– Да, именно так, – подтвердила Рамана, – но Листик – драклан, и по меркам дракланов она еще маленькая…

– Мне почти двести лет до первого совершеннолетия, – немного смущенно заявила младшая девочка.

– Так это что получается? Мне тоже двести лет до совершеннолетия?! – возмутилась старшая.

– Да! Им до совершеннолетия еще далеко! И не перебивайте старших! – строго сказала Рамана. И, видя, что Саманта тоже собралась спросить о том же, сказала: – Тебе тоже! Чуть меньше, но ты тоже еще несовершеннолетняя!

– Э-э-э, а вы совершеннолетняя? – спросил Ансельм Канвио, ректор академии Магических Искусств, у леди Раманы и, получив утвердительный кивок, поинтересовался: – А сколько же тогда вам лет, леди?

Леди Рамана, кокетливо похлопав ресницами, ответила:

– Вообще-то задавать подобный вопрос леди не принято, но вам, господин ректор, понимая, что вы беспокоитесь о том, не преподает ли в вашей академии малолетка, отвечу: – Я уже совершеннолетняя, хоть еще и очень молода. Мне еще нет двадцати пяти циклов.

– Э-э-э?..

– Две тысячи лет уже исполнилось! – ответила Рамана, немного раздраженная настойчивостью Ансельма Канвио.

– Вы хотите сказать, леди Рамана, что королева, принцесса и леди Саманта…

– Именно! Да, второе совершеннолетие не раньше чем через две тысячи ваших лет!

Люди пораженно замолчали, пытаясь осмыслить услышанное, только граф Клари остался невозмутим, он потер руки и удовлетворенно сказал:

– Отлично! Просто замечательно! Это означает, что в обозримом будущем не надо беспокоиться о наследнике и его безопасности. Да и политическая линия будет стабильна! Ведь вы, ваше величество, не будете менять приоритеты своей политики, по крайней мере, в ближайшие пятьсот лет?

Ошарашенная услышанным не меньше других, Милисента кивнула и спросила у сестры:

– Листик! Ты знала? И не сказала?!

– Ага, – ответила девочка и пожала плечами: – А чего говорить? Через триста лет ты бы сама все увидела.

– Это все хорошо, даже замечательно! Но должен вам заметить, граф, что использовать королеву и принцессу в качестве полевых агентов – это уже слишком! – сердито заявил придворный маг.

– Это я предложила! – встала на защиту министра безопасности королева. – Ведь никто, кроме меня и Листика, с этим не справится! Мы хорошо подготовлены, обладаем магическими умениями. И мы, в случае чего, всегда сможем уйти через портал!

– Ага! – веско подтвердила слова своей сестры Листик.

– Я боюсь, что вы будете защищать до последнего тех, с кем вы сойдетесь. А таких, с вашими-то способностями заводить новые знакомства, будет немало!

– Но, мэтр Фиранто, вы же сами учили, что мы в ответе за тех, кто нам доверился! В ответе, а потому должны защищать их. А королева несет особую ответственность, – улыбнулась Милисента. Потом, став серьезной, продолжила: – Только я и Листик сможем пройти там, где не пройдет никто.

– Она права, – кивнула Саманта, – только они смогут, больше никто! А мы будем на подстраховке. Гвардия и второй корпус готовы прийти на помощь своей королеве!

Недоуменные взгляды присутствующих были ответом на это заявление канцлера. Саманта пояснила:

– Рамана отдает мне свой амулет перехода, он настроен на Милисенту. Если что, я смогу пройти к ней и проведу с собой достаточное количество воинов и боевых магов!

– Тетя Рамана! А как же ты? Если ты попадешь в беду? Ты же не сможешь уйти! – захлопав длинными ресницами, воскликнула Листик.

– Я? Как обычно, сначала покусаю ту беду, в которую попаду, а потом от нее улечу. Улечу вместе со Стэллой и всеми теми модными шмотками, что прикупим в Венисии.

– Как улетишь? Да еще со мной и нарядами? – удивилась Вилари.

– Я тебе покажу, подруга. Раз уж мы будем работать вместе, то ты должна знать, с кем ты связалась, – улыбнулась леди Ларнийская.

– Должен признать, что это самый оптимальный вариант, хотя он мне и не нравится, – сказал магистр Клейнмор.

– Мне тоже не нравится, – поддержал своего магистра Ансельм Канвио, – но другого выхода нет! И если это не секрет, то все-таки поясните мне, как вам удалось так изменить свою внешность и ауру? – Вопрос ректора был обращен к девушке и девочке, так и оставшимся стоять у дверей.

– Если вы не возражаете, я отвечу. – Леди Рамана встала и подошла к девочкам. – Дело в том, что аура драклана намного больше, чем аура человека. Маг-человек просто не может ее всю охватить, поэтому он видит лишь ту грань, которую мы показываем.

В подтверждение своих слов Рамана изменила свою ауру, то же проделали и девочки, и теперь перед изумленными зрителями стояли совершенно другие люди, это притом, что ни Рамана, ни девочки не меняли свою внешность.

– А еще мы можем менять свою внешность… – На месте Раманы стояла совсем молоденькая девушка, лет семнадцати. Она засмеялась и ответила на вопрос графа Клари, который тот даже не успел задать: – Нет, граф, на изменение внешности наложены ограничения, я могу меняться, так сказать, в пределах себя. Вами притвориться я не смогу.

– А аура? Как много у нее граней? – спросил ректор академии.

– Я не проверяла, наверное, много, но тоже ограниченное количество, – пожала плечами леди Рамана.

– Ну а возраст, как вы можете становиться моложе? – спросила магистр Вилари.

– Мы не становимся моложе, – снова пожала плечами Рамана, – Листик такая на самом деле, как выглядит сейчас. Она просто хотела быть старше, поэтому она казалась всем такой, какой ее видели.

– Ну а Милисента? Она же росла на моих глазах, она стала взрослой девушкой! А теперь будто… – не нашелся, как закончить свою мысль, мэтр Фиранто.

– Милисента была человеком, потом ее инициировали. Поэтому ее самосознание не дает ей уйти к тому виду, какой соответствует возрасту драклана. Это ее предел, но такой она останется очень долго.

– Ага, – сказала Листик и показала сестре язык.

– И Листик тоже такой будет долго, – ехидно добавила Рамана.

– А я? – спросила Саманта.

– А ты – сорокапятилетняя человеческая женщина. Выглядеть молодой тебе позволяла магия, если ты прекратила бы омолаживающее магическое воздействие на себя, то стала бы выглядеть на свои сорок пять. Если не боишься, сними с себя чары, – продолжая ехидно улыбаться, сказала Рамана.

С сомнением на лице Саманта немного напряглась и зажмурилась, потом подбежала к зеркалу и глянула на свое отражение. Оттуда на нее смотрела восемнадцатилетняя девчонка.

– Какой кошмар, – всплеснула руками Саманта, но было видно, что она довольна. – Меня же никто теперь не узнает, министры перестанут слушаться!

– А ты им в глаз! – заявила Листик. – Сначала сразу всем, а потом каждому персонально!

– Теперь вам понятно, почему Листик так выглядит? – кивнула на девочку леди Ларнийская.

– Я тоже так хочу! – заявила Стэлла Вилари. – Покусайте меня, пожалуйста!

– К сожалению или к счастью, это через укус не передается, – развела руками Рамана и тут же грозно глянула на девочку. – Листик! Веди себя прилично!

Девочка вздохнула, видимо, она хотела что-то предложить для омоложения магистра Вилари, но тетя ее остановила, заподозрив какой-то подвох.

– Это все хорошо, но, для того чтоб Листик и Милисента смогли произвести агентурное внедрение, нужна максимально правдоподобная легенда, – вмешался магистр Клейнмор.

– Любая, даже очень хорошо продуманная, легенда имеет один изъян – она легенда. Все продумать и предусмотреть просто невозможно. То, что предложила Милана, просто гениально!

– Мы бедные сиротки, наш замок сгорел дотла… – начала старшая девочка плаксивым голосом.

– Совсем сгорел, так красиво горел! Прямо как фейерверк на праздник… – поддержала старшую младшая. Только она остановилась, чтобы набрать воздуха для следующей фразы, как вновь заговорила старшая:

– Все сгорело! Спасти ничего не успели! Осталось вот только то, что надето на нас…

– Столовое серебро, гардероб и мишка, я его спасла…

– Какое серебро? Какой мишка? – Ошарашенный магистр Клейнмор смотрел на девочек.

– Серебро столовое, вилки, ложки разные, тарелки… Но его надеть мы не смогли, оно ж не надевается! А мишка плюшевый, он так рычал и кусался…

– Вот поэтому мы теперь идем на юг, там у нас дядя, благородный граф. Мы же тоже благородные…

– Тетя, герцогиня, благородная…

– Стоп, стоп, стоп, – поднял руки магистр Клейнмор, – вы это называете легендой?! Это какой-то детский лепет! Просто бред…

– Именно, магистр, именно! – потирая руки, воскликнул граф Клари. – Дети пережили какую-то беду, остались совсем одни. Они идут к дальним родственникам, даже не совсем представляя, что это за родственники. Рассказывают свою историю каждый раз по-разному, при этом история обрастает новыми подробностями, это свойственно детям – фантазировать. Причем они сами верят в то, что выдумали. Вы поняли?

– Да, граф, такое мог предложить только очень коварный ум!

– Вы мне льстите, магистр! – улыбнулась Милисента, которая стала Миланой – легенду-то придумала она.

– Последний вопрос – почему вы выбрали благородное происхождение? – спросил магистр Клейнмор.

– У нас будет оружие, хорошее оружие. – С этими словами Милисента развернула сверток, который принесла с собой, и достала оттуда два клинка в наспинных ножнах и закрепила их у себя на спине. А пояс с двумя тяжелыми охотничьими ножами, извлеченный из того же свертка, передала сестре. Кивнув, продолжила: – И этим оружием мы хорошо владеем. При этом мы с сестрой очень молоды, то есть нас обучали с раннего детства, а это бывает только в дворянских семьях. То, что мы девочки, ни о чем не говорит, может, наши неизвестные родители хотели мальчиков и воспитывали нас соответственно, да мало ли может быть причин.

– Согласен, – кивнул магистр Клейнмор. – Когда вы думаете выступать?

– Сейчас, мы будем идти пешком, при этом нам надо появиться в Венисии на пару дней раньше Раманы и леди Стэллы. Мы пройдем порталом на правый берег Веньи, там сядем на какое-нибудь речное судно и спустимся до Венисии, там наймем малый корабль, что-то типа шхуны для каботажного плавания, и пойдем к драконьему архипелагу. С тетей Раманой, а следовательно, и с леди Стэллой будем держать постоянную связь.

– А не опасно ли будет идти к Венье из глубины территории Гринеи?

– Зато никто не заподозрит наше зелийское происхождение, – улыбнулась Милисента.

– В ночь выходить на Крионские болота? Не опасно ли? – задал вопрос придворный маг.

– Наоборот, никто не заметит, – снова улыбнулась Милисента.

– Если заметит, то только дикий зверь. А дикого зверя мы сами съедим! – заявила Листик.

– Удачи вам, девочки! – обняла сестер Саманта; за ней обняла племяшек и Рамана. Милисента сделала знак, отгоняющий прислужников врага Единого, и девочки шагнули в заклубившийся туман портала, возникший прямо посреди гостиной.

– И все-таки мне очень неспокойно! – произнес мэтр Фиранто.

Восходящее солнце осветило бескрайний лесной массив. Сквозь зеленые джунгли просвечивались синие ленточки речушек, а над ручейками переплетение ветвей образовывало сплошную крышу. Синими и зелеными проплешинами проступали озера и болота. Видны были только те болота, в топях которых не могли прорасти деревья. А те болота, где деревья росли, были вдвойне опаснее, зеленая трава лужайки, казавшейся такой надежной, могла обернуться топкой трясиной. Кроме трясины неосторожного путника подстерегали многочисленные хищные звери и не менее многочисленная и хищная нежить. Но люди здесь жили. Охотники, охотящиеся на зверей, ради их ценного меха и деликатесного мяса. Собиратели всевозможных растений, ценимых за целебные свойства. Редких цветов, которые обладали не только утонченной красотой, но и свойствами, позволяющими делать из них духи с изысканным ароматом. Даже простые земледельцы обосновывались здесь, мягкий климат и плодородная почва давали возможность собирать два урожая. Конечно, поля надо было огораживать крепкими заборами и защищать магией. Но здесь свой урожай можно защитить, а в обжитых областях посевы могли вытоптать кони охотящихся дворян, а в случае боевых действий погибал не только урожай, но и сама жизнь мирных земледельцев была под угрозой. Да, здесь было опасно, но к постоянной опасности можно привыкнуть, главное – не терять бдительности и принимать меры предосторожности.

Этот обширный край назывался – Крионские болота, но болот здесь было мало. Просто обширная пойменная низменность, через которую протекала дробящаяся на многочисленные рукава полноводная Венья. Крионская гряда, как большая плотина перегораживающая реку, заставляла ту разлиться в большое озеро, носившее то же название, что и весь этот край. Пройдя через узость в гряде, река, стиснутая холмами, текла в едином русле, чтоб дальше, перед самым морем, снова разлиться на многочисленные протоки. В устье Веньи и стояла красавица Венисия, город, состоящий из пяти тысяч островов, так о нем говорили, острова-то никто не считал.

Через джунгли Крионских болот проходили многочисленные дороги, совсем не напоминающие тракты Старой Империи. Это были просто хорошо утоптанные тропы, с примитивными мостами над большими речушками и бродами на малых речках и ручьях. Естественно, что болота эти дороги огибали, соединяя поселки и поселочки поселенцев, огороженные крепкими стенами. Основные дороги выводили к селениям на берегах Веньи, где были пристани, куда и свозили все добытое в Крионских болотах, чтоб везти вниз по реке в Венисию. Или вверх, в города Никойи.

Темное зеленое тело мелькнуло в воде большого ручья, скорее, речки, и в трех метрах от берега появилось зеленое, почти человеческое лицо, если бы не горящие красные глаза и большие белые клыки. Водяная нежить рассматривала большой сверток, лежащий на траве, почти у самой воды. Сверток зашевелился, нежить осторожно, чтоб не выдать себя плеском, скрылась под водой. Из свертка высунулась одна рука, потом вторая, потом рыжая голова.

– Вставай, соня, – сказала рыжая голова, – вставай! Нам надо сегодня дойти до Малых Охлюпок!

В свертке что-то заворочалось и забубнило, разобрать можно было только одно слово – холодно. Резким движением обладательница рыжей головы отбросила большой плащ в сторону, под ним оказалась еще одна рыжая голова. Голова принадлежала телу поменьше того, которым обладала первая голова. Голова с меньшего тела, не раскрывая глаз, начала тихонько скулить. Но это не разжалобило первую девочку или совсем молоденькую девушку. Не обращая внимания на попытки отбиться и жалобные стоны, девушка стала раздевать младшую девочку. Совсем раздев младшую, старшая легко ее подняла и бросила в ручей. Булькнув, младшая целиком ушла под воду. Старшая девочка хмыкнула и стала раздеваться сама. Раздевшись, она нырнула в ручей, на дне которого лежала так и не раскрывшая глаза младшая. Старшая девочка снова хмыкнула и вытащила младшую на поверхность, та открыла глаза, а старшая спросила:

– Ли, я вот не пойму, почему когда ты спишь, то всегда укутываешься потеплее, но при этом можешь долго сидеть в холодной воде, получая при этом удовольствие? А сейчас ты вообще продолжила спать в холодном ручье!

– Так то ж в воде! – фыркнула младшая. – В воде приятно! Ты сама тоже теперь любишь купаться! Вот! И я не спала, я охотилась!

– Ли, ну на кого здесь можно охотиться, на улиток?

– Во! – ответила младшая, вытаскивая из воды водяницу. Девочка вытащила нежить, превосходящую ее в росте, как котенка, за шиворот.

– Это кто?

– Это, Мил, речная нежить. Называется «водяница». Нам про нее лекции магистр Вайлент читал.

– Какая-то она не такая, не классическая! – В старшей проснулся интерес, и она перехватила водяницу у младшей, подняла повыше и встряхнула. Водяница, даже не пытаясь оказать сопротивление, тихо заскулила.

– Хррр! Гыррр! – Из ручья поднялось что-то большое и темное, похожее на ожившую корягу.

– О! – обрадовалась младшая. – Смотри-ка, Мил, дров искать не надо! Сами приплыли! Из этого костер сделаем, а эту на шашлык пустим! – Младшая девочка кивнула на водяницу.

– Ли, ты что, собираешься есть водяницу?! – ужаснулась старшая.

– Не-а, я ее есть не буду, только зажарю, не пропадать же дровам! – Теперь младшая кивнула на ожившую корягу, которую держала в магическом захвате.

– Ладно, Ли, – кивнула старшая, присоединяя водяницу к водянику, – опусти их ниже по течению, чтоб воду нам не баламутили. Когда покупаемся, разберемся с этими.

Зажатая в магическом захвате речная нежить полчаса наблюдала, как девочки резвились в холодном ручье. Потом они вылезли, обсушились теплым ветром, позавтракали и вытащили пленников на суд и расправу. Младшая, внимательно рассмотрев обоих, заявила:

– Мил, эта водяница не такая, потому что из человека сделана, видишь. Она раньше девушкой была, но ее убили, очень жестоко убили, а перед этим долго издевались. Потом тело бросили в речку, а этот, – девочка показала на сжавшегося водяника, – подобрал.

– Вижу, – кивнула старшая, – теперь вижу! И что мы будем делать? Она же тащит людей под воду, а этот из них кровь пьет, и не только кровь. И из этой водяницу сделал! Причем самый хищный вид.

– Тут ничего уже не поделаешь, – пожала плечами младшая, – ее бросили без погребения, а время для этого уже ушло, будем упокоивать.

– С песней? – хихикнула старшая.

Младшая кивнула и неожиданно ударила водяника огнем. Белое пламя охватило речную нежить. Пробушевав пару мгновений, пламя опало, не оставив от водяника даже пепла. Водяница заскулила громче, из ее глаз покатились слезы.

– Эге! – сказала старшая.

– Ага! – подтвердила младшая.

– Что делать будем? – спросила старшая девочка, глядя на плачущую водяницу. – По-моему, еще не все потеряно. Она сумела сохранить часть души, и это несмотря на то, что с ней сделали, и на то, что она была практически под полным контролем этой хищной нежити. – Старшая с презрением посмотрела на то место, где сгорел водяник. И строго добавила: – Убивать без причины – грех!

– Ага, – согласилась младшая, – но мы же не боги!

– Но попробовать-то можем? – улыбнулась старшая и, наклонившись к уху младшей, зашептала: – Сделаем вот что…

– Ага! – снова согласилась младшая. И, повернувшись к тихонько воющей водянице, строго сказала: – Закрой глаза и не дергайся!

Девочки ударили по речной нежити белым пламенем с четырех рук, пламя полностью закрыло водяницу. Из ослепительно-белого пламя постепенно превращалось в темное, почти черное. Пламя взметнулось и унеслось куда-то вверх, открыв стоящую с закрытыми глазами девушку. У нее была бледная синевато-зеленая кожа и роскошные синие волосы. Девушка была если не красива, то привлекательна и совсем не напоминала хищную речную нежить.

– Ага, – сказала младшая, – а неплохо получилось!

– Ага, – сказала старшая, и обе засмеялись.

– Что со мной? – спросила девушка с синими волосами.

– Вот, а я уже думала, что упокоивать придется, – кивнула старшая.

Синеволосая девушка дернулась, как от удара, и закрыла лицо руками.

– Не бойся, мы теперь тебя упокоивать не будем! Ты теперь не нежить, ты теперь русалка.

– Да, ты вполне могла бы стать русалкой, если бы не этот хищник, – подтвердила старшая. – Из таких, как ты, при других обстоятельствах святые получаются.

– Ага, – кивнула младшая и как-то грустно добавила: – Действия одинаковые, а результат разный! И после этого люди говорят, что они не жестокие. Да нет в мирах никого, кто бы был более жестокий, чем люди!

– Пытки, – тоже очень невесело усмехнулась старшая и пояснила широко распахнувшей глаза русалке: – Путь к святости и к тому, чтоб стать нежитью, через мучения. Свои или кого-то другого.

– А ты теперь русалка, значит так, тебе можно… – начала инструктировать вновь появившуюся русалку младшая девочка, рассказывая той, что можно делать, а что нельзя. – И еще у тебя есть магические способности, маленькие, но есть. Значит, ты хозяйка этой речки, поэтому не должна допускать сюда всякую нежить, особенно водяников и водяниц! Поняла? – закончила вводный инструктаж младшая девочка.

Русалка кивнула и спросила:

– Ты сказала, что я без любви не смогу! Что ж мне делать? Как быть? Я ж под водой…

– Темнота! – фыркнула младшая девочка. – Просто подводная темнота! Под воду тащат тех, кто не хочет, а ты сделай так, чтоб с тобой хотели, и не тащи под воду! Ты же сейчас не под водой, и как? То-то же!

– А как мне сделать так, чтоб со мной…

– Ох! Беда мне с этими темными русалками! – всплеснула руками младшая девочка и оглянулась, наверное ожидая увидеть стоящую за ее спиной толпу темных русалок.

– Очень просто, – пришла на помощь младшей старшая, – тут много путников ходят и ездят. Немного выше есть брод, построй там мост. Сделай место, где проезжающие могли бы отдохнуть. Тебя будут благодарить, ведь тот, кто защищает, – достоин благодарности. Ну не тебя, а того, кто это все сделал, а это как раз будешь ты! Тогда ты сможешь показаться людям. Поняла?

Русалка кивнула и спросила:

– А как мне мост построить?

– Ты же хозяйка речки! – не выдержала младшая. – Бобров подгони, пусть деревья валят, лосей, чтоб перетаскивали! Медведей, чтоб укладывали бревна. И следи, чтоб они ровно клали! Хозяйка речки – это хозяйка не только воды, а всего, что вокруг! Поняла?

Русалка закивала, а старшая девочка вдруг сказала:

– А имя у тебя есть? Меня Милана зовут, а ее, – старшая показала на младшую, – Лионелла. Тебя как?

Русалка стушевалась, она или не хотела оставлять себе прежнее имя, или память о нем стерли последние события.

– Тяжелый случай, – вздохнув, произнесла Лионелла. – Вот так, сначала сделай русалку, потом расскажи, что ей делать, а потом еще и имя придумай! Мил! Так мы никогда не доберемся до Венисии.

У русалки снова брызнули из глаз слезы, Милана обняла ее, хотя русалка была на полголовы выше девочки, та стала ее гладить по голове, утешать:

– Ну не плачь, не плачь! Мы с Лионеллой как бы твои новые родители, если мы тебе имя дадим, возражать не будешь?

Русалка замотала головой, старшая девочка предложила:

– Давай назовем тебя Лимилой, в честь нас с Лионеллой. Согласна?

Русалка радостно закивала, а Лионелла засмеялась и торжественно заявила:

– Нарекаем тебя, безымянная русалка, Лимилой! И ручей этот, бывший до сих пор тоже безымянным, отныне будет носить название – речка Лимилы! Да услышат все, кто еще слышать может. А кто будет против, будет иметь дело со мной!

Девочка произнесла это очень торжественно, когда она произнесла последние слова, лес перестал шуметь, установилась необычайная тишина. Русалка отчетливо поняла, что эта речка именно так и называется и об этом будут знать все, кто здесь пройдет или проедет. Русалка по имени Лимила попыталась опуститься перед младшей девочкой на колени, но старшая удержала ее от этого. Глянув на русалку, она сказала:

– Как бы тебе ни было неприятно это вспоминать, расскажи мне, кто сделал это с тобой?

У русалки снова потекли слезы, она заговорила глубоким красивым голосом:

– Я жила в поселении Малые Охлюпки… Появилась ватага лихих людей… Главаря их звать Коська Кривой.

Глава 2 В лесу, на болотах

Рен Вир сидел за столом один. Он лениво потягивал пиво, размышляя над своей тяжелой судьбой. Судьба действительно тяжелая, особенно в последнее время. Рен был наемником вот уже как десять лет. Когда он дезертировал из пятого корпуса зелийской армии, то думал больше никогда ни к кому на службу не идти, вообще покончить с любой службой. Это так хорошо, когда над тобой нет командиров, особенно командиров-придурков, умных-то Рен еще был готов терпеть. Но умные оказались хуже придурков. Дурак хоть делает глупость, и всем видно, что это глупость, а когда предает тот, кому ты доверял… Это больно, очень больно. Но гражданские дела у Рена не задались с самого начала. Попытавшись заняться торговлей, бывший сержант элитного подразделения прогорел вчистую. Мало того, пришлось еще быстро уносить ноги из города, потому как после беседы с нечистыми на руку компаньонами за Реном гонялась вся городская стража. Ну не сдержался, поломал руки-ноги подлецам. Потом попытки устроиться на более-менее приличную должность в городскую стражу другого города тоже провалились. Нет, как раз умелого бойца взяли с радостью, но он оказался слишком честным для городского стражника. Пришлось заняться тем, что бывший сержант умел делать лучше всего, благо стычек между всякими баронами да графьями хватало. Но одно дело, когда ты служишь в регулярной армейской части, совсем другое, когда у барона-разбойника, пусть и благородного. Рен и тут сорвался: когда дружина его нанимателя взяла замок соседа, победители бросились грабить и насиловать, – бывший сержант не выдержал. В общем, Рен снова еле ноги унес, предварительно избив своего нанимателя и перебив треть его дружины. Потом были попытки поработать телохранителем, но те, чье тело брался хранить Рен, были, мягко скажем, не очень того достойны. Последний наниматель оказался порядочным человеком, но умер. Умер от лихорадки. А его наследники обвинили Рена в том, что тот не смог уберечь их богатого родственника, и зажали жалованье бывшего сержанта, жалованье за три года. Ведь Рен хранил деньги в банке своего нанимателя, после смерти которого банк перешел к наследникам. Сколько того жалованья было, по сравнению с основными активами? Но, как говорят, человеческая жадность не имеет границ, особенно когда это чувство можно проявлять безнаказанно. Рен попытался убедить этих трех наследников, что так делать некрасиво, но это не помогло вернуть деньги, к тому же пришлось снова уносить ноги. Так получилось, что в Гринее слишком многие были недовольны сержантом, а в Зелию возвращаться ему самому не хотелось. Там, может, и забыли о бывшем сержанте, слишком давно он дезертировал, но не хотел сам Рен, душа не лежала. И теперь бывший сержант элитного подразделения шел в Венисию, говорят, там будет какая-то заварушка, а где заварушка, там всегда хорошие рубаки нужны. Только вот венисийцы набирали солдат в палубные команды, получалось, что придется драться на море, и не только драться, но и матросом поработать. А как оно будет, на корабле-то, Рен не представлял, хотя драка, она везде драка, качающаяся палуба под тобой или штурмовая лестница, прислоненная к стене замка. А матросом…

Надо будет – научится. Будущее казалось бы не таким мрачным, будь у Рена деньги, но оставшейся серебрушки было мало, чтоб купить место на лодке, идущей по Венье до Венисии, да и до реки еще добраться надо. В придорожных постоялых дворах за ночлег надо платить, тут в лесу не заночуешь, враз съедят. А наняться в караван охранником? Вряд ли через эту глушь в ближайшие две-три недели будет идти караван. Да и не нанимают купцы охранников поодиночке и непроверенных. Рен вздохнул и отпил пива. За это пиво и ночлег на этом постоялом дворе он отдал последние медяки. Серебрушку светить не хотелось, шумная компания в углу не внушала доверия, могут попытаться отнять. Нет, драки Рен не боялся, хоть это и были, похоже, местные «работники ножа и топора». Где им, четверым, против, пусть и бывшего, сержанта элитного подразделения. А может, самому из этих четверых деньги вытрясти? Но на шум драки наверняка сбегутся их товарищи, массой задавят, да и в лесу могут подстеречь, местности Рен не знает, может только по дороге идти. А на одинокого путника, шагающего по дороге, засаду очень легко устроить. Рен отхлебнул из кружки и снова вздохнул.

Скрип плохо смазанных дверей привлек внимание всех посетителей трактира. На пороге стояли две маленькие фигурки. Девушка постарше и младший или младшая ее спутница? Нисколько не смущаясь от всеобщего внимания, эти двое прошли и устроились за соседним от Рена столом. У старшей девушки, почти девочки, над плечами торчали рукоятки двух мечей, у ее младшего спутника на поясе висели два охотничьих ножа. Рен отметил: то, как эти двое двигались, сразу выдавало в них опытных бойцов, да и парные клинки говорили о неслабых боевых качествах этих почти что детей. Впрочем, это заметил только старый сержант, компании за столом в углу наличие клинков у новых посетителей показалось очень забавным, там кто-то отпустил неприличную шуточку, остальные загоготали.

– Ли, посиди, пожалуйста, тут, – сказала девушка своему меньшому спутнику, сгружая свой вещевой мешок на лавку.

– Ага, – ответил спутник девушки, тоже снимая вещевой мешок, и попросил: – Мил, закажи молочка…

Девушка под ухмылки компании в углу подошла к барной стойке, за которой стоял хозяин.

– Любезнейший, нам, пожалуйста, покушать, что-нибудь мясное с овощным гарниром и две кружки молока.

Заказ девушки вызвал новый взрыв гогота в углу, где сидела четверка личностей явно разбойного вида. Хозяин презрительно оглядел девушку и так же презрительно спросил:

– А деньги, чтоб за это заплатить, у тебя есть?

– Вот, думаю, этого хватит, и не только на ужин, но и на приличную комнату! – Девушка сняла с пояса кошель, развязала его и достала большую серебряную монету, при этом в кошеле блеснуло золото. Хозяин проводил алчным взглядом кошель, который девушка подвязала обратно к поясу, взял монету и машинально попробовал ее на зуб. Рен хмыкнул, того, что дала хозяину девушка, должно было хватить на неделю проживания в этом постоялом дворе, и не просто проживания, а с трехразовым питанием. А вот то, что девушка неосторожно засветила золото, было плохо, очень плохо! Подтверждая его опасения, за столом в углу гогот прекратился, сменившись громким шепотом. Девушка, не обращая на это внимания, прошла к своему столику.

Четверо в углу поднялись и двинулись за девушкой. Рен незаметно потянулся за своим мечом, видно, драки все-таки избежать не удастся. Этих малолеток сейчас будут грабить. Вряд ли это сделают в трактире, скорее всего, вытащат на улицу, а там не только ограбят, девушка довольно красивая, так что ее участь уже решена, да и с младшим позабавятся, кто бы это ни был. Эти дети были Рену чужими, но допустить того, что с ними собирались сделать эти бандиты, бывший сержант не мог. Не мог, и все! Он за них заступится, а там будь что будет.

Старшая девушка заметила приготовления Рена, что, несомненно, говорило о ее квалификации, заметила и отрицательно качнула головой. А четверка небритых личностей, обдавая окрестности запахом перегара и немытого тела, приблизились к столу девушки и ее младшего спутника.

– Это, девка! Делиться надо! – прогудел самый большой из четверых, видно, старший в этой компании.

– Похож? – спросила девушка у своего младшего спутника, игнорируя четверых громил.

– Не-а, – ответил младший, – не косит, да и оба глаза на месте. Хотя это поправимо.

– Эта, давай деньги-то! Девка! Чего ждешь? – пришел на помощь своему старшему второй из громил, а третий добавил:

– Да чего с ними рассусоливать, тащи их на улицу!

– Ли, – негромко сказала девушка.

– Ага, – ответил ее спутник и плавным, но очень стремительным движением вывернулся из-за стола. Рен когда-то видел дворянскую забаву, называется – игра в кегли. Там бросают большой шар, стремясь им сбить как можно больше стоящих кеглей. Что-то подобное он наблюдал сейчас, только вместо шара был этот странный подросток, а вместо кеглей – четверо здоровых мужиков. Этот почти ребенок, двигаясь по замысловатой траектории, сбил их всех с ног, и не просто сбил, а, судя по стонам и вывернутым рукам, еще и вывел надолго из строя. И, не останавливаясь, он направился к барной стойке. Хозяин и не думал выполнять заказ этих посетителей, ведь их все равно должны были увести из трактира, так зачем же тратиться? Теперь он, замерев, с некоторым страхом смотрел на приближающегося подростка. А тот, подпрыгнув, уселся на барную стойку и, схватив за грудки, притянул грузного хозяина к себе. Слегка встряхнув совсем не маленького мужчину, этот подросток очень обиженным тоном сказал:

– А где мое молочко? И остальная еда? Мы тебе что, даром денежку дали? Я так устала, измучилась, думала, тут молочка попью, а тут жадные и негостеприимные люди. Давай молочко! И кушать тоже! А то я сейчас тебя самого на ужин пущу! – При этих словах девочка, а это, судя по ее словам, была именно девочка, отпустила хозяина и неуловимым движением достала свои ножи. Так же быстро их спрятала, а на прилавке остались лежать срезанные усы хозяина. Тот тупо на них уставился, а потом пощупал то место над верхней губой, где эти усы были раньше. Совершенно гладкое место, будто усы срезали не охотничьим ножом, а аккуратно сбрили. Девочка усмехнулась:

– Если через пять минут не будет ужина, я тебе отрежу уши!

– Так его же приготовить надо, ваша милость, – неожиданно тоненьким голосом ответил хозяин.

– Ладно, семь минут, – разрешила девочка, – но молоко чтоб сейчас же было!

– Хивка! – завизжал хозяин. – Там Будчиха корову доит! Мухой за молоком.

– Угу, – ответила басом толстая девица, взяла ведро и не спеша вышла через заднюю дверь.

– Твои уши в руках у этой красавицы. – В руках девочки снова мелькнули ножи, Рен заметил лишь смазанное движение. Когда девица по имени Хивка принесла ведерко с молоком, сильно вспотевший хозяин дрожащими руками налил его в пивные кружки. Девочка кивнула, подхватила кружки, соскочила со стойки и направилась к столику Рена. Тот удивленно смотрел на приближающуюся девушку, когда сбоку раздалось негромкое:

– Вы позволите?

Повернувшийся сержант увидел уже сидящую за его столом старшую девушку. Как она подошла и села, Рен не услышал, а девушка продолжила:

– Хочу вас поблагодарить.

– За что? – удивился бывший сержант. – Я же ничего не сделал!

– Вы собирались за нас вступиться, – улыбнулась девушка, улыбка у нее была очень добрая и немного грустная, – да, вступиться, я же видела.

– Вы знаете, совершенно дурацкая привычка, – усмехнулся в ответ Рен, – привычка, из-за которой я постоянно попадаю в неприятности. Но не могу спокойно наблюдать, как подонки измываются над теми, кто не может себя защитить!

– Но мы же можем! – вмешалась младшенькая. Она принесла молоко и поставила кружки на стол Рена, села на лавку и тут же начала пить.

– Ли, он же этого не знал и хотел ввязаться в драку, заступиться за нас, – продолжая улыбаться, сказала старшая.

Сейчас, когда девушки были близко, Рен разглядел и веснушки, и то, что обе они были рыжими, в полумраке трактира это сразу было трудно заметить. Старшая девушка тоже стала пить молоко, а у младшей, которая отняла ото рта слишком большую для нее кружку, появились забавные молочные усы. Рен с сожалением посмотрел на свою пустую кружку, это пиво было единственной едой, которую он употребил за последние сутки. Старшая девочка, видно, это почувствовала, она помахала рукой и закричала:

– Эй, хозяин! Нам три порции! Третью порцию сделай побольше!

– Ага! – подтвердила заказ старшей младшая и ловко пнула пытавшегося подняться громилу, одного из четверых лежащих на полу. Тот отлетел в сторону и с грохотом врезался в стол, опрокинув его на себя. Остальные решили не рисковать и убрались из трактира ползком.

– Они от вас не отстанут, говорят, в этих краях целая банда орудует, – заметил Рен, эти девочки были ему симпатичны, и отставной сержант решил их не бросать. Придется драться, но до реки без денег добраться было мало шансов, так не все ли равно – где и как погибать, в драке с бандитами или в лесу в зубах хищной нежити. Девочки и Рен уже съели все принесенное, теперь сержант просто сидел, а младшая держала в руках еще одну кружку молока.

– Ага, слыхали, – подтвердила младшая, очень симпатичная девочка. «Очень жаль будет, если ее захватят бандиты», – подумал Рен, а девочка, допив молоко, спросила: – Это же Малые Охлюпки? Да?

Рен пожал плечами, он не заморочивался такими мелочами, как названия населенных пунктов, через которые проходил. А девочка продолжила громко, так, чтоб слышал хозяин:

– Здесь банда орудует некоего Коськи Кривого. Нам говорили, что через это село проходить опасно, да, Мил? Вот мы сейчас молочко допьем и пойдем дальше! А то уж больно тут страшно! Еще наши денежки заберут!

– Куда вы пойдете? – удивился Рен. – Скоро темнеть начнет! А в лесу, особенно на болотах, очень опасно. И если вам говорили, что в этой деревне банда орудует, то чего же вы сюда пошли?

– А тут путь короче, – ответила старшая девушка и спросила: – У тебя лошадь есть?

– Есть, если эту доходягу можно назвать лошадью, – пожал плечами бывший сержант.

– А зовут как? – опять спросила старшая.

– Сивка, – ответил Рен, – вот такое былинное конское имя.

– Да не лошадь, – засмеялась младшая девочка, – тебя как зовут?

– Рен, – машинально ответил сержант.

– Меня – Лия, вообще-то Лионелла, но мне больше нравится, когда просто Ли, – то ли представилась, то ли разъяснила девочка и, кивнув на старшую, сказала: – А ее – Милана, но можно просто Мил.

– Пойдем, – поднялась старшая из сестер, в том, что девушки сестры, Рен уже не сомневался.

Младшая тоже поднялась и тоже сказала, но уже обращаясь к Рену:

– Пойдем, чего сидишь! Лошадку не бери! Она там не пройдет, только погибнет, а здесь о ней позаботятся.

Рен, сам не понимая, почему он это делает, поднялся и пошел за девочками. Лошадку, правда, они с постоялого двора забрали, но отдали пожилой крестьянке на краю деревни. Уже на лесной дороге, когда частокол, ограждающий деревню, скрылся из виду, Рен спросил:

– И куда мы идем? Нас же съедят звери или хищная нежить!

– Ага! – радостно подтвердила девочка. – Эти бандиты тоже так подумают и бросятся за нами в погоню. Ведь нас в лесу не просто съедят, а еще и в болото могут утащить, тогда денежки тю-тю! А они у нас не простые, а золотые! Как ты считаешь, побегут бандиты за нами?

– Да, точно побегут. Наверное, уже бегут, – согласился Рен; он только сейчас начал догадываться, что старшая сестра не просто так показала золото в том трактире.

– Ага, уже бегут! – засмеялась девочка. – А мы ужасно испугались и тоже побежали, не разбирая дороги!

Опровергая слова своей младшей сестры о паническом бегстве, старшая неспешно свернула на боковую тропинку и углубилась в лес. Пройдя несколько сот метров, путники остановились, выбрав для этого довольно большую поляну. Топот набегающих преследователей был уже отчетливо слышен. Бывший сержант достал меч и приготовился драться. Он глянул на девушек и быстро произнес:

– Бросайте свое золото в ту бочажину, там трясина, его оттуда достать невозможно будет! Хоть золото бандитам не достанется!

– Еще чего! – возмущенно заявила младшая. – Как же мы расплачиваться будем за проезд! И с нашим телохранителем тоже надо расплачиваться! Нельзя так денежками разбрасываться, мы и так целый серебряный талер потратили, чтоб их сюда заманить!

– Каким телохранителем? И кого – их? – удивился Рен, он не видел никаких сопровождающих у девушек. А девочка заявила:

– С тобой расплатиться! Мы тебя наняли! А заманить их… с ними тоже надо расплатиться, только по-другому.

Ответить Рен не успел: на поляну выскочила банда в полном составе, даже те четверо, которых побила девочка в трактире. Впереди бежал одноглазый атаман.

– Похож? – спросила старшая сестра, до этого молчавшая.

– Ага, – ответила младшая, – один глаз – и тот косит! Кривой косилка!

– Убейте их! Хватайте их! – закричал кривой и косой атаман.

– Как-то непоследовательно – сначала убить, а потом схватить. Зачем хватать уже мертвого? – Милана сделала движение руками, и вокруг всех бандитов взметнулась серая пелена. Они завязли в этой плене, как мухи в патоке.

– Что это? – удивленно и немного испуганно спросил Рен, испуганно, потому что бандитов начало сминать, как восковые фигурки.

– Серый морок, или живоглот трясинный. По-научному – Skrantela morus, – любезно пояснила девочка. Тут бывший сержант, повидавший в жизни много всякого, испугался не на шутку. Перед ним был ужас болот. Страшная хищная нежить, к тому же обладающая определенными магическими способностями. Ее не мог остановить даже малый охранный круг. Эта нежить нападала как на одиноких путников, так и на целые караваны. Нападала обычно ночью, усыпляя свои жертвы магией, спящие люди и животные обгладывались до костей, а иногда эта тварь кости тоже перемалывала. Но бывало и так, что эта тварь нападала и днем из засады, как это произошло сейчас. За несколько мгновений от бандитов остались только изломанные скелеты. Рен закрыл глаза и стал молиться Единому и всем остальным богам, какие там есть. Потому что сейчас сержант должен был предстать перед ними. Хотя попадает ли душа съеденного такой мерзкой нежитью, в божественные чертоги? Рен горячо молился, ожидая, что его сейчас начнут поедать заживо, но тварь почему-то медлила.

– А что это он делает? – услышал он голос девочки.

– Молится, это молитва воина, готового умереть или уже умирающего, – ответила старшая.

– А он что, собрался вот прямо здесь и умереть, – изумилась младшая, – прямо здесь и сейчас? А зачем?

– Откуда я знаю, – пожала плечами старшая, Рен это увидел, приоткрыв один глаз, а младшая, подергав его за рукав куртки, поинтересовалась:

– Рен, а зачем ты собираешься умирать?

Бывший сержант открыл оба глаза и огляделся, твари не было, лишь на поляне лежали останки того, что раньше было бандитами. Он огляделся внимательнее и растерянно спросил, указывая на то место, где была нежить:

– А где?..

– Умерла, – пояснила младшая сестра, – объелась и умерла, а может, отравилась, но все равно умерла. Пошли дальше, не ночевать же нам здесь. Очень уж тут воняетвсякой гадостью.

Младшая, сморщив свой курносый носик, зашагала не к дороге, а дальше в лес.

– Тут короче будет выйти к Венье, вы же собирались в Венисию, наниматься на службу? – Старшая посмотрела на Рена, потом, махнув рукой и приглашая следовать за собой, продолжила: – Так мы тоже в Венисию, и Ли уже наняла вас на службу. Так что, считайте, половина вашего желания уже исполнилась. Идем, там расскажем.

Рен пошел вслед за девушками, удивляясь своему безрассудству: на ночь глядя он шагает в опасный лес. Но это казалось ему единственно правильным. Он даже не догадывался, куда делся серый морок, но то, что тот больше неопасен, было несомненно. И то, что он устроил засаду именно на той поляне, куда спешили девушки, тоже было несомненно. Это была ловушка для банды, мастерски выполненная. Только вот кем? Этими девчушками? Или еще кто-то есть?

Девушки вышли к большому ручью, даже к небольшой речке. Эта речушка называлась Лимилинна, откуда это название всплыло в памяти у него, никогда раньше не бывавшего в этих краях, Рен не мог объяснить, но река именно так и называлась – Лимилинна. На берегу речки были приготовлены дрова для костра, лежала свежая рыба, завернутая в большие листья лопуха, даже лежал лапник, покрытый мхом, – это явно были постели. Кто-то постарался, для ночлега все тут уже было приготовлено. Причем этим кем-то явно были не девушки. Рыба была свежая, только что пойманная.

– Рыбу умеешь жарить? – спросила девочка и, получив от бывшего сержанта утвердительный ответ, скомандовала: – Давай жарь!

Пока Рен разводил костер, чистил и жарил нанизанную на прутики рыбу, старшая девушка рассказала ему, что они – осиротевшие дворянки с севера Гринеи. Во время войны потерявшие всех родных и поместье. Теперь девушки идут в Венисию к родственникам. Рассказ девушки ничего не объяснил, только запутал Рена еще больше. Если у девушек есть деньги, то почему они идут лесами, а не едут по дороге верхом? Или в почтовом дилижансе? Их боевые навыки, по крайней мере младшей, намного превосходят те, коим обучают молодых даже не дворянок, а дворянских юношей, готовящихся к военной службе.

Поужинав, сестры завернулись в большой плащ и улеглись на импровизированную постель. Завернулись с головой, совсем не думая о безопасности. Рен не был искусен в магии, но обычно на таких привалах ставили защитный круг, или же если среди путешественников не было мага, то активировался защитный амулет. В этом лесу амулет должен был быть очень мощный. Ничего подобного девочки не сделали, такую оплошность можно было бы списать на молодость и неопытность сестер. Но предыдущие события показали, что девушки если и молоды, то отнюдь не неопытны. С другой стороны, Милана призналась, что они аристократки, а Лионелла, которая предпочитает, чтоб ее называли Ли, наняла Рена на службу с самоуверенностью, присущей лишь аристократам, совсем не поинтересовавшись – согласен ли Рен. Бывший сержант вздохнул и приготовился караулить сон этих нахальных, но таких симпатичных девчонок всю ночь, ему не впервой стоять всю ночь, без смены, на страже. Уже под утро, в собачью вахту, или, как говорят орки, час быка, впавшему в полудрему Рену, чего с ним никогда не бывало, показалось, что его обнимают чьи-то нежные руки. Рен повернул голову и увидел большие зеленые глаза, которые смотрели на него с мольбой и призывом одновременно. К его губам прижались горячие девичьи губы. Рен ответил на поцелуй и провалился в какой-то омут, омут наслаждения.

Проснулся бывший сержант, когда солнце уже взошло. Такого с ним, чтоб заснуть на посту, еще никогда не бывало! Посмотрев в сторону девушек, Рен увидел, что сестры так и спали завернутые с головой в одеяло, а сам он с ужасом обнаружил, что лежит на своей постели из лапника мокрый и голый! Его одежда была в беспорядке разбросана вокруг этой импровизированной кровати. Рен не успел осмыслить происшедшего, как раздалось хихиканье, и из-под плаща высунулась голова младшей. Сержант покраснел и стал поспешно натягивать на мокрое тело свою одежду. Когда он более или менее оделся, из-под плаща высунулась голова старшей, она сердито сказала своей сестре, улыбаясь при этом:

– Что, сводница? Подглядывала?

– А вот и не подглядывала! Они же в речке под водой были! Ничего не видно было! Ничего подсмотреть не получилось бы, – начала оправдываться младшая. – И потом, я всю ночь спала! Мне сны снились! Вот!

– Ага! – ответила старшая. – И какие же тебе сны снились?

– Про мороженое, – тяжело вздохнула младшая сестра.

– Постойте, постойте! Кто был под водой? – почти вскрикнул Рен. – Как это под водой?!

– Ты же мокрый весь! – ответила младшая. – Вы с Лимилой под водой были!

– И как это ты все разглядеть успела, когда тебе такие замечательные сны снились? – ехидно спросила старшая сестра младшую.

– Под водой, и с кем? – Рен просто не мог прийти в себя.

– С Лимилой! – с нажимом ответила младшая, выпутываясь из плаща, служившего сестрам одеялом.

– Кто такая Лимила?! – ошарашенно спросил бывший сержант.

– Со мной, Лимила – это я! – раздался за его спиной нежный голос.

Рен резко развернулся и увидел миловидную девушку, одеждой которой служили только ее сине-зеленые волосы. Да и вся девушка была нежно-зеленого цвета с голубоватым оттенком. Рен вытаращил глаза и охрипшим голосом спросил:

– Ты кто?!

– Русалка, – ответила за девушку Лионелла и спросила у девушки: – Лимила, ты рыбки принесла?

– Да, – ответила девушка и положила перед сержантом неизвестно откуда появившийся сверток из листьев лопуха. Из свертка торчали хвосты довольно внушительных рыбин. А младшенькая сказала Рену:

– Готовь завтрак, нам с Мил тоже покупаться хочется!

Сестры рванули к речке. Рен пораженно смотрел на русалку, она немного смутилась и произнесла:

– Спасибо тебе, теперь я буду жить.

– Не за что, – машинально ответил Рен и, тоже смутившись, спросил: – Так это мы с тобой ночью… э-э-э… в реке?

– Да, это моя речка. Я ее хозяйка. Девушки сделали меня русалкой, – кивнула сине-зеленая красавица в сторону речки, откуда слышался громкий плеск и веселое перекрикивание сестер. Увидев недоумение на лице Рена, девушка пояснила: – Я умерла, вернее, меня убили те, кого вчера Милана и Лионелла покарали. Я стала нежитью, а они меня спасли, теперь я не нежить. А ты дал мне жизнь, русалки не могут без любви. Без любви они умирают. Спасибо тебе!

Девушка говорила, а Рен ею любовался: какая она красивая, ну и что, что зеленая. Каждый имеет какой-нибудь маленький недостаток. Потом они целовались, впрочем, это не помешало Рену почистить и пожарить рыбу. Так что, когда сестры вернулись с речки, завтрак был уже почти готов. Бывший сержант отметил, что, хоть девушки только что купались, волосы у них сухие. Это могло быть только в одном случае: они высушили свои волосы магией, ведь солнце было для этого еще недостаточно жарким.

После первой ночевки Рена удивило, что сестры вот так укладываются спать, безо всяких мер предосторожности, не устанавливая ночного дежурства, не имея никаких защитных магических амулетов, да и защитного круга сестры не ставили. Эти меры предосторожности были обычными в путешествиях, тем более в путешествиях по таким опасным местам, как Крионские болота. На третьей ночевке он тоже, очень уставший, так как отдежурил ночь накануне и отшагал целый день, плюнул на все и лег спать. Разбудил его дикий рев. Подхватившийся на ноги сержант увидел громадную тень, нависшую над местом ночлега. Судя по всему, это нечто намеревалось напасть на спящих людей, но что-то ему помешало. Милана села, протирая заспанные глаза, а Лионелла только недовольно завозилась. Черная тень снова оглушительно заревела. Даже не заревела, в этом звуке было все – от басовитого рева до дикого визга, складывалось такое впечатление, что этот звук издает стая опасных и голодных зверей.

– Разноголосость – это признак нежити, – сообщила протершая глаза Милана.

– Ага, – подтвердила так и не раскрывшая глаз Лионелла.

– А громкость свидетельствует о больших размерах издаваемой этот рев твари, – продолжила объяснения Милана.

– Ага, – опять подтвердила Лионелла и добавила, поворачиваясь к опять заревевшей твари спиной: – Мил, она же спать мешает, заткни ее!

Рен недоуменно переводил взгляд с одной девочки на другую, он стоял с мечом, готовый драться за свою жизнь и жизнь своих спутниц, а оставшаяся невозмутимой Милана зажгла яркий светлячок. В его ярком свете Рен увидел кошмарную тварь. Высотой больше трех метров, покрытую темной шерстью, с громадными когтями и огромным ртом, усеянным не менее громадными зубами. Картину дополняла обильно капающая слюна.

– Это кто? – брезгливо сморщившись, спросил Рен, он уже понял, что тварь не может напасть. Ее что-то удерживало на месте, не давая ни броситься вперед, ни убежать. Впрочем, тварь и не делала попыток убежать, она скребла всеми своими шестью ногами, пытаясь дотянуться до людей.

– Шамулла, – ответила Милана, с интересом рассматривая омерзительного зверя, – жаль, что с нами нет магистра Вайлента, такой экземпляр!

– Кто экземпляр, магистр? – не понял Рен, он также не понял, при чем здесь вообще какой-то магистр. Его обеспокоило, даже напугало имя твари, названное девушкой, насколько он помнил, убить эту нежить еще никому не удавалось. Она была неуязвима как для железного оружия, так и для магии. Своей ядовитой слюной эта нежить убивала своих жертв, поэтому к ней близко подойти никто не мог, единственным недостатком этой твари было то, что она медленно передвигалась, от нее человек мог запросто убежать, если находился вне досягаемости плевка.

– Магистр Вайлент, некромант, – пояснила Милана, – ведь это же нежить, причем очень редкая нежить. Он бы ее поизучал, так сказать, в естественных условиях.

Очень редкая нежить плюнула в людей, этот плевок людей не достиг, несколько ведер слюны упали, не пролетев и метра. Там зашипело, и трава, мелкие веточки, даже верхний слой грунта превратились в черную слизь.

– Вот, – прокомментировала это действие твари девушка, – вот так она охотится.

Тварь опять заревела, а повернувшаяся Лионелла обиженно произнесла:

– Ну сколько можно! Спать же хочется!

– Ага! – ответила Милана и подмигнула сержанту. Тот только успел заметить, как в тварь вонзилась огненная стрела. Непонятно было, откуда эта стрела взялась. Ведь девушка не предпринимала никаких действий, предшествующих заклинанию, а это несомненно было заклинание. Тварь, раскрывшая пасть для нового рева, завалилась на бок. Старшая девушка зевнула и улеглась к своей сестре, та прижалась к ней, и обе девушки продолжили прерванный сон. Рен еще какое-то время постоял с мечом наготове, глядя на лежащую тушу нежити. При этом он чувствовал себя полным идиотом – противостоять с этим самым мечом неуязвимой нежити, которую совсем молоденькая девушка неизвестно чем убила. При этом нести ночную вахту, находясь внутри защитного круга, который не смогла пробить такая нежить. Ведь, как оказалось, девушки все-таки защитный круг ставили, и очень неслабый круг! Рен тихонько рассмеялся и тоже лег спать. Все произошедшее в ту ночевку убедило бывшего сержанта, что о своей безопасности сестры заботятся, и хорошо заботятся!

Рен и сестры шли по Крионским болотам уже больше недели. До сегодняшнего дня шли посуху, а сегодня почва под ногам стала влажной. Вода еще не чавкала, но сырость уже чувствовалась. Сержант все удивлялся, почему эти леса называются – болотами? Болот же почти не было. Милана пояснила ему, что заболочена примерно треть территории этих джунглей, при этом эти болота довольно коварные, бывает, что совсем безобидная на вид лужайка является бездонной трясиной. А дороги, проходящие через джунгли, хоть и грунтовые, но проложены по относительно сухим местам. И в отличие от Никойи, где тоже было много болот, Крионские болота зимой не замерзают. А в низовье Веньи, там, где она упиралась, как в естественную плотину, в холмистый кряж, джунгли превращались в плавни. Потом река, сжатая с обоих боков скалистыми холмами, вырывалась на равнину, где снова растекалась множеством проток и рукавов. Но это уже было ее устье, там Венья впадала в море, и именно на этих островах и островочках стояла Венисия, столица одноименной торговой республики.

Рен с грустью вспоминал Лимилу, хорошая девушка, хоть и русалка. Он даже подумывал, а не вернуться ли к ней после того, как Лионелла и Милана достигнут цели своего непонятного похода. То, что сестры идут не в Венисию к родственникам, он понял уже давно. Разговор на одной из ночевок окончательно убедил бывшего сержанта, что девушки совсем не те, за кого себя выдают.

– Рен, вы же бывший солдат, даже не баронский дружинник, очень уж умелый вы для дружинника. В вас чувствуется военная выправка. Да и как мечник вы очень неплохи, – сказала Милана, она наблюдала, как бывший сержант кашеварил, а перед этим очень внимательно смотрела, как Рен разминался с мечом. – Почему вы оставили службу? Ведь в гражданской жизни у вас же были сплошные неудачи?

– Да, Рен, где ты служил? – поддержала старшую сестру младшая.

Рен решил, что все давно забыто, кроме того, сама обстановка способствовала излить душу, а может, у бывшего сержанта до сих пор не было таких внимательных, а главное, сочувствующих слушателей. Рен отложил ложку и сказал:

– Меня зовут Карен Виркис, и был я старшим сержантом пятого корпуса зелийской армии, батальон разведки. Тогда командиром корпуса была генерал Грег, а в моих непосредственных начальниках ходил лейтенант Гранмус.

– А почему ушли? Саманта и Фарли неплохие же командиры? – спросила Милана.

Рен отметил, что девушка назвала его бывших командиров по имени. Получается, что девушка многое знает об этом подразделении, хотя для уроженки Гринеи это было странно, но он уже не мог остановиться и продолжил рассказывать:

– Да, хорошие, только вот леди Грег аристократка, а Фарли Гранмус из простых. И когда встал вопрос – дружба или карьера, аристократическая кровь дала себя знать! – Рен заметил только удивленно поднятые брови старшей сестры и совсем не обратил внимания, как вскинулась младшая. Он продолжил: – Леди Грег пошла на повышение, а к нам прислали нового командира, тупицу и карьериста! Ради победного рапорта начальству он послал на смерть хороших ребят, но лейтенант Гранмус отменил это приказание, хоть и не имел на это власти. Но послушались именно его! Тогда этот столичный хлыщ обвинил Фарли в трусости! Естественно, дело кончилось дуэлью, честной дуэлью! Но у того высокородного подонка были очень влиятельные родственники, Гранмуса обвинили в умышленном убийстве и приговорили к повешению. Но Фарли удалось уйти, почти уйти! За ним послали погоню, и эту погоню возглавила леди Грег. Она догнала моего друга и убила! Подло убила, в спину! В ту же ночь я дезертировал!

– Вы, Рен, обвиняете леди Грег, не выслушав ее, – грустно улыбнулась Милана, а вскинувшаяся Лионелла гневно закричала:

– Не смей так говорить про Саманту! Она хорошая!

Рен понял, что такая реакция младшей сестры может быть вызвана только тем, что девочка хорошо знает Саманту. Это окончательно убедило сержанта в том, что если младшая хорошо знает леди Грег, то и старшая тоже должна быть очень близко знакома с Самантой. Милана, вопреки опасениям отставного сержанта, не стала сердиться, как младшая, она улыбнулась и начала рассказывать:

– Удар в спину кольчуге Фарли Саманта нанесла, потому что и она, и Фарли уже были сильно выпившие. Да, она догнала лейтенанта Гранмуса, ей это было сделать очень просто, потому что бежать из-под стражи Фарли помогла именно она, и место, где спрятаться, пока беглеца ловили по всем дорогам, тоже она организовала. Когда она поняла, что влиятельные родственники не успокоятся, пока не получат голову ее лейтенанта, она решила инсценировать его смерть. Вам не показалось, Рен, странным, что Саманта привезла только окровавленную одежду? А тело убитого лейтенанта утонуло в реке? Получается, что сначала она его сильно изрезала кинжалом, если судить по кольчуге, а после раздела и бросила в реку? Или, может быть, он уже зарезанный сам разделся, оставил Саманте свою окровавленную одежду и пошел топиться?

– Но кровь! И кольчуга Фарли была пробита! Пробита насквозь! Пробита множеством ударов в спину!

– А вы сами подумайте, как можно ударом кинжала пробить кольчугу, на кого-то надетую, насквозь? – улыбнулась Милана. – Это возможно, если только в этой кольчуге никого нет, а кольчуга просто на чем-то лежит.

– Ага, – сказала Лионелла, она перестала сердиться, теперь она улыбалась. – Они с Самантой для большей достоверности сначала хотели надеть камзол и кольчугу Фарли на свинью. Но не смогли, кольчуга не налезла, свинья слишком большая оказалась.

– Почему на свинью? – растерянно спросил Рен.

– Кровь же нужна была! Чтоб поверили! – захихикала Лионелла, а ее старшая сестра продолжила рассказ:

– Они тогда с Самантой выпили, ведь прощались же. Одеть в кольчугу свинью им показалось очень забавным. А потом, когда не смогли надеть кольчугу, просто накинули сверху, и Фарли ударил кинжалом и пришпилил свою кольчугу к свинье.

– Ага! Свинья завизжала и бросилась наутек, – засмеялась Лионелла. – А они за ней, Фарли, когда про это рассказывал, сам смеялся: «Гоняемся за той скотиной, а она визжит и удирает. Мы ее кинжалами, а она же в кольчуге…»

– Вот поэтому вся кольчуга была в дырках, а со спины потому, что они спьяну кольчугу лицом вниз положили, – тоже засмеялась Милана, – Фарли про это очень потешно рассказывал…

– Фарли жив?! Это точно?! Где вы его видели?! – воскликнул Рен.

– В прошлом году, во время подавления мятежа принца Варанта…

– Ты сам можешь к Фарли в гости зайти! И послушать ту историю! – снова вмешалась младшая и, хихикнув, добавила: – Он сейчас очень важный человек, командует постоялым двором, в Иланском лесу, он и его жена – Аясса. У них скоро детки будут, две девочки и один мальчик. Мальчик – человек, а девочки – сиашеисс. Фарли мне не поверил, но я же точно знаю! Я даже с ним поспорила, на пять порций мороженого!

– И не стыдно?! – укорила младшую, при этом улыбаясь, старшая. – Ведь ты же это точно знаешь, а все равно споришь!

– Ага! Он рад был, когда я ему это сказала, а спорил он от радости, – кивнула Лионелла.

– Постойте, постойте! Так Фарли точно жив? Даже женился? А кто такие сиашеисс? – опять спросил Рен, огорошенный таким количеством новостей.

– Сиашеисс – это змеелюды, – пояснила младшая. А старшая стала рассказывать Рену про его друга.

Они засиделись у костра за полночь. Беглый сержант требовал все новых и новых подробностей о жизни своего друга, а сестры ему охотно рассказывали. Уже когда собрались ложиться спать, Рен спросил:

– А откуда вы это все знаете? – Сержант верил девушкам, они рассказывали очень подробно, такого невозможно выдумать, тем более что они называли много имен, знакомых Рену, а леди Грег они называли просто по имени – Саманта, и говорили о ней так, как будто она их близкая подруга. Но девушки утверждали, что они беженки, идут из северной Никойи, а тут они рассказывают о подавлении мятежа принца Варанта, да так, как будто сами в тех событиях участвовали. Рен их так и спросил, на что младшая ответила:

– Мы бедные сиротки, у нас замок во время войны сгорел, мы начали спасаться. И совершенно случайно небольшой крюк до столицы Зелии сделали.

Рен скептически хмыкнул – где северная Никойя, а где столица Зелии? Да и война была гораздо позже мятежа. Что-то не сходится, сержант выразил свои сомнения вслух, на что младшая, не смущаясь, ответила:

– А мы заранее вышли, чтоб времени не терять. Дорога-то длинная! А мы такие бедные сиротки, у нас замок все равно сгорел, во время войны сгорел!

А старшая из сестер предложила дать Рену денег, чтоб бывший сержант вернулся в Зелию. Еще предложила написать письмо Саманте, чтоб у беглого сержанта не возникло неприятностей, чем еще больше убедила его, что девушки совсем не те, за кого себя выдают.

– Знаете, я слишком много задолжал людям, которых считал своими друзьями и о которых так плохо думал. Они оказались настоящими людьми, а я… – Рен махнул рукой. – Они и ваши друзья, а вы… Нет, не буду спрашивать! Но если вы не против, я бы хотел идти дальше с вами, надеюсь, буду полезен.

Старшая кивнула:

– Это хорошая идея, действительно, вдвоем мы с Ли будем вызывать подозрения, а если нас в нашем путешествии будет сопровождать наставник, он же телохранитель…

– Ага, – захлопала в ладоши младшая, – Рен, я же тебя уже наняла в телохранители, а теперь Мил нанимает тебя в наставники, мы будем платить тебе пятьдесят золотых в…

– В месяц, – быстро сказала старшая. И добавила: – Все расходы наши – еда, снаряжение, одежда.

Рен усмехнулся: пятьдесят золотых – это жалованье опытного наемника за полгода. При этом едой и оружием его никто не обеспечивает. Это предложение его окончательно убедило, что девушки совсем не те, за кого себя выдают, и Рен согласился. Не из-за денег: если эти девочки друзья Саманты и Фарли, то он просто обязан им помочь, ради своих старых друзей, которых, как оказалось, бросив их, предал он сам.

Вспомнив это, Рен тихонько хмыкнул: он телохранитель! А как же! Впереди шла Милана, а замыкала их маленькую колону Лионелла. Получалось, что не он девочек, а девочки его охраняют. Вот и сейчас Милана остановилась и предостерегающе подняла руку, потом, знаком призвав к молчанию, указала в сторону болота, тянувшегося вдоль тропы. Там на большой кочке, или маленьком островке, гордо стоял болотный козел. Он был больше своих горных собратьев и имел широкие мохнатые ноги, позволяющие ему по этим болотам легко передвигаться. Он равнодушно смотрел на замерших людей, до них было не меньше пятидесяти метров непроходимой для них трясины. Да и луков у них не было. Видно, этот козел знал, что такое луки, и понимал, что без них люди ему неопасны. Видно, вопреки расхожему мнению о глупости козлов, этот был умный, но это его не спасло. Рен краем глаза отметил резкое движение девочки, и козел упал с ножом в горле. Лионелла поскакала через трясину к островку не хуже болотных козлов. Она прыгала, перескакивая на видимые лишь ей одной кочки. Подхватив убитого козла, она так же легко пробежалась по болоту обратно.

– На, неси! – Прискакав, она передала козла сержанту. Взваливший добычу девочки на плечи, Рен крякнул – этот козел весил не меньше, а может, больше его самого! Как маленькая Ли так легко прыгала с этим козлом по болоту? И как она смогла так далеко и точно метнуть нож? Она попала ножом козлу в шею, перерубив тому хребет. Словно услышав эти не высказанные Реном вопросы, Милана пояснила (правда, своим пояснением не внеся никакой ясности):

– У Ли, когда она козла видит, просыпается охотничий инстинкт, ее становится очень трудно удержать. Но сейчас это к месту, у нас будут гости.

Рен сгрузил козла, Милана, свернув с тропы, указала на замечательное место у небольшой речной речушки. Девушки всегда выбирали место для ночевки у воды, это были хоть и небольшие, но чистые речушки или большие ручьи, начинающиеся из мощных родников. Вода там была необычайно холодная, что не мешало девушкам долго и с удовольствием в этих речушках плескаться. Рен собрался было начать свежевать добычу Лионеллы, но Милана сказала, снова удивив сержанта:

– Вырежи полоски мяса, так чтоб нам пожарить хватило, остальное отдадим гостям.

Рен не успел спросить, каким гостям, как за его спиной грозно рыкнул какой-то зверь. Сержант резко развернулся и замер, перед ним стояла махайра – большая саблезубая кошка. Ну не совсем саблезубая, но клыки у нее были размером с кинжалы. Огромная кошка снова рыкнула, этот зверь был размером с хорошего теленка, Рен попятился, но куски козлиного мяса из рук не выпустил.

– Ну что ты, глупая, – Лионелла бесстрашно приблизилась к рычащей кошке, – чего рычишь? А, у тебя лапка болит! Злые люди поставили капкан, а ты, такая любопытная, туда лапку сунула? Да? Глупая ты, глупая! У тебя же детки! Что с ними стало бы, если ты погибла бы, а?

Произнося такой монолог, девочка ухватила зверя за лапу и стала эту лапу рассматривать. По порыкиванию кошки Рен понял, что той очень больно. Он растерянно оглянулся на Милану, ведь надо было что-то предпринимать – раненый зверь вдвойне опасен. Он может посчитать людей легкой добычей и напасть. Тем более что спровоцировать к нападению кошку могла и окровавленная туша козла. Но девушка спокойно стояла, не предпринимая никаких действий.

– Ну давай лапку, я тебе ее полечу, – снова сказала Лионелла. Рен повернулся к ней и застыл в изумлении: девочка выдергивала из лапы кошки остатки железных игл капкана, а та уже не рычала, просто держала свою лапу на весу, чтобы Ли было удобнее. Рен удивился еще больше, когда раны на лапе кошки стали затягиваться, а девочка повернулась к нему и укорила: – Ты что? Нас без ужина оставить хочешь? Хватит смотреть, иди мясо жарь!

Рен развернулся к Милане, та уже разожгла костер и сделала ему приглашающий жест рукой – жарить мясо и варить каши было его обязанностью. Девочки – вот тут Рен вполне верил в то, что они аристократки, – совсем не умели готовить. Ли, правда, с охотой помогала, но… мясо у нее всегда почему-то подгорало. Рен нанизал кусочки мяса на палочки и разместил их над углями прогоревшего костра, продолжая с опаской посматривать в сторону большой кошки, с которой возилась младшая. Когда мясо прожарилось, Ли закончила лечить кошку. Девочка пододвинула к зверю тушу козла, лесную кошку упрашивать не пришлось, она с жадностью набросилась на угощение. Рен отметил, что зверь давно не ел, хотя еще не оголодал, а тем более не отощал, то есть сил в этой кошке было еще много, даже несмотря на рану от капкана. Теперь же, когда Лионелла вылечила кошку, та представляла очень серьезную опасность, но девушки ее совсем не боялись.

Кошка, насытившись, призывно мяукнула, из зарослей к ней выкатились пушистые комочки, они стали тыкаться кошке в живот, та легла, чтоб им было удобнее.

– Я тоже молочка хочу, – жалобно сказала младшая девочка.

– Кто ж тебе мешает? – как-то странно посмотрев на младшую, ответила старшая сестра. Потом добавила: – А что, купаться не пойдешь?

Лионелла с сожалением посмотрела на огромную кошку и на ее еще маленьких, но ростом совсем уже не маленьких котят, кивнула:

– Пойду.

И сестры стремглав понеслись к реке. Рен, чтоб не смущать девушек, остался у костра и подбросил в него дров. Уже начало смеркаться, а костер давал свет. Кошка кормила своих троих котят, совсем не обращая внимания на опасливо поглядывающего в ее сторону человека. Через некоторое время Рен, присмотревшись, обнаружил, что котят стало четверо. К троим серым, в черную точечку, присоединился четвертый, рыжий. Котята заворчали, но подвинулись, давая тому место. Кошка появление четвертого восприняла благосклонно, даже вылизала его. Рен с некоторой опаской, но уже с интересом наблюдал за этой семейной идиллией. От речки вернулась Милана, почему-то одна. Может, младшая девочка задержалась поболтать с русалками? Или еще с кем. Рен уже привык, что у девушек постоянно появлялись новые знакомые из лесных жителей. Но тут сержант заметил, что Милана принесла одежду своей сестры. Аккуратно сложенную одежду! Старшая девушка села у костра и тоже стала наблюдать за кошкой и ее котятами. Те, видно, уже насытились. Они устроили веселую возню, пытаясь друг дружку повалить на землю. При этом все четверо азартно рычали, изо всех своих силенок подражая грозному рыку взрослого зверя. Милана, нисколько не обеспокоенная долгим отсутствием своей сестры, с улыбкой наблюдала за играми котят. За этими играми точно так же наблюдала и большая кошка, Рен готов был поклясться, что та тоже улыбается. Когда игры котят поутихли, сержант отошел к зарослям – нарубить веток для постелей себе и сестрам. Он решил спросить у Миланы, где Лионелла, когда вернется к костру. Возвратившись, он увидел странную картину – большая кошка лежала, прикрыв глаза, но сквозь щелочки зорко оглядывая окрестности; прижавшись к ее боку, спали четыре котенка, а среди них спала и Милана! Хмыкнув, Рен тоже лег спать.

Проснувшись утром, Рен обнаружил, что большой кошки нет. Ее котята и Милана еще спали, сбившись в одну кучку. Бывший сержант еще смотрел на этот кошачье-человеческий клубок, как сзади раздался шорох. Обернувшись на звук, при этом выхватив свой меч, Рен обнаружил пропавшую кошку: она держала в зубах болотного козла, не уступавшего в размерах заваленному вчера Лионеллой. Кошка положила свою добычу на землю, словно на что-то намекая. Рен хмыкнул, потом осторожно подошел и отрезал от туши кусок мяса и так же осторожно отошел. Кошка, вполне удовлетворенная действиями бывшего сержанта, подхватила козла, отошла в сторону и там, урча от удовольствия, принялась его есть.

Котята и Милана проснулись, когда Рен уже дожарил мясо, а кошка доела козла. Девушка присоседилась к Рену, а котята пристроились к животу сыто жмурившейся кошки. Милана разделила приготовленный Реном завтрак на две части.

– А вашей сестре? – спросил удивленный Рен. – Кстати, где она?

– Листик уже наелась, – ответила на первый вопрос Милана.

Рен удивленно поднял брови:

– Листик? Наелась? – Сержант перевел глаза на котят, сосущих кошку. – Так вашу сестру зовут Листик? И она оборотень-махайра?

Милана слегка смутилась, поняв, что проговорилась, но тут же нашлась что ответить:

– Листик – это ее второе имя, домашнее. Можем же мы иметь по нескольку имен? Или нет? А махайра – это пещерный лев. В джунглях он не водится, только в гористой местности.

Рен кивнул в сторону кормящей кошки, как бы спрашивая – а это кто? Милана ответила:

– А это кошка, просто кошка!

«Просто кошка», почувствовав, что говорят про нее, оскалила свои клыки-кинжалы.

– Ну не просто кошка, это лесная кошка, – поправилась девушка. Кошка – подтверждающе – басовито мяукнула.

– А ваша сестра… Листик… Она оборотень? – еще раз спросил Рен.

Милана пожала плечами:

– Если я скажу, что оборотень, это изменит ваше отношение к нам?

Теперь пожал плечами бывший сержант. Подумав, он ответил:

– Знаете, Милана… Или у вас тоже есть второе, домашнее имя? Да? Я прожил не такую уж короткую жизнь. У меня много врагов, а вот друзей мало. И, как ни странно, все оборотни, которые попались мне на пути, стали моими друзьями. Так что не будем нарушать традицию, если, конечно, вы согласны.

– Согласна, – кивнула Милана. И позвала свою сестру: – Листик, пошли купаться!

– Ага, – ответил рыжий котенок и, смешно переваливаясь, направился к речке.

Глава 3 По реке и узким протокам

На невысоком холме, спрятавшись в густой траве, лежали Милана, Листик и Рен. Лионеллу, которая охотнее отзывалась на свое второе имя, «домашнее» – как тогда сказала Милана, так теперь и называли, или просто – Ли. А Милана своего второго имени так и не открыла, хотя и призналась, что оно у нее тоже есть. Они лежали и рассматривали большую деревню у реки, скорее, небольшой городок. Рен предложил не идти туда сразу, потому что появление трех пеших путников утром из джунглей вызовет подозрение. Жители деревни могут решить, что это новый вид какой-то нежити или нечисти. Ведь обычные люди вряд ли выжили бы ночью в джунглях. Могут попытаться убить или просто не пустят внутрь селения, огороженного крепкой стеной.

– Подождем корабля, – сказал тогда Рен. – Видите, речная пристань находится вне стен. Когда подойдет корабль, тогда и появимся там.

– А почему? – спросила Листик.

– Те, кто на корабле, подумают, что мы вышли из деревни и собираемся устроиться к ним пассажирами, а деревенские решат, что мы приплыли на этом корабле и вышли размяться на берег. А потом вернулись обратно и уплыли.

– Ага! – согласилась Листик, ее сестра промолчала, но было видно, что и она одобрила план Рена.

Ближе к полудню внимание скрывавшихся на холме девушек и Рена привлек большой речной корабль, идущий вниз по реке. Он причалил к пристани, и, судя по тому, как забегали люди, перетаскивая на этот корабль какие-то тюки из селения, он спешил отплыть.

– О! Какая большая лодка! С парусом! – восхитилась Листик. И с интересом спросила: – А почему у этой большой лодки два носа?

– Это не лодка, это корабль, только речной, – пояснил Рен. – У него такой вид, чтоб удобнее было плавать по узким протокам. Если надо плыть в обратную сторону, то корабль не разворачивается, корма у него становится носом. Смотрите, погрузка почти закончена, пошли!

Все трое отползли назад и, отряхнувшись от травы, быстро направились вдоль берега к пристани. Милана накинула на всех них полог невидимости, поэтому они дошли до самого корабля никем не замеченные.

Майстре Киромо Равиолли недовольно морщился – он опаздывал. Задержавшись выше по реке, он потратил довольно много времени, дожидаясь особого груза, который он прихватил по приказу главы клана. Но что с того, что и своего груза он взял больше обычного? Корабли его товарищей-конкурентов уже на день, а то и на два дня его опережают. Основная торговая прибыль у капитана именно со своего груза. Демон побрал бы это поручение главы клана!

– Майстре, – к Равиолли обратился высокий, атлетически сложенный мужчина, как он подошел к нему, майстре не заметил, а незнакомец продолжил: – Не возьмете ли пассажиров до Венисии?

Купец поморщился, так неожиданно появлявшиеся пассажиры не внушали доверия, если бы этот мужчина попросился в матросы или охранники, майстре отказал бы сразу, а пассажиром… Как-то неудобно отказывать, возможно, он и его спутники давно ждут корабля. Киромо спросил:

– Сколько вас?

– Трое.

Равиолли снова поморщился, трое хорошо вооруженных мужчин, а этот мужчина был вооружен более чем хорошо, доверия не внушали. А у этого кандидата в пассажиры спутники, скорее всего, такие же, как и он.

– Рен, так мы едем? – подергала мужчину за полу куртки рыжая девочка-подросток, вторая, тоже рыжая, скорее, девушка, скромно остановилась за спиной этого мужчины. Откуда они взялись, майстре не понял, вроде только что никого не было, а вот уже стоят.

– Ли, видите, я веду очень важные переговоры с почтенным майстре о возможности нашего дальнейшего путешествия на его прекрасном корабле, – очень серьезно ответил мужчина. Девочка важно кивнула, при этом она имела такой комичный вид, что почтенный майстре непроизвольно улыбнулся. Улыбнулся и спросил:

– Это ваши спутники? Вернее, спутницы?

– Да, – односложно ответил мужчина.

– Хорошо, три серебряных талера, – кивнул купец. И представился: – Киромо Равиолли.

– Рен Вир, – тоже представился мужчина, а затем представил своих спутниц: – Милана, Лионелла.

«Макрель» резво бежала по речной глади. Киромо Равиолли потер руки, как все складывается удачно! Еще день, ночь и еще один день – и его корабль будет у Крионских ворот. А за ними родная лагуна, где стоит красавица Венисия, там родной дом! Вернее, родная торговая контора и не менее родные склады товаров. Этот поход можно считать крайне успешным! Трюмы заполнены полностью, но кроме обычного груза есть еще кое-что, в трюмах сложены тюки с клубнями азоруса и с упакованными цветами ариоса. Кроме этого были еще тюки с семенами лиан, которые добавляли в пищу, придавая той неповторимый пряный привкус, тот самый привкус, который был присущ только блюдам, приготовленным в Венисии. Легкое поскрипывание снастей корабля было для купца Киромо лучшей музыкой. Корабль шел под парусом, а это значило, что тот путь, что на веслах занимал трое суток, будет пройден за сутки! Харан Каратто неслышно подошел сзади и остановился. Равиолли, не поворачивая головы, спросил:

– Чем ты опять недоволен?

– Не нравится мне этот ветер, майстре, – ответил маг корабля, хотя какой он маг – так, имеющий некоторые способности, правда, чутье у него на проявления магии, особенно на те, что несут неприятности, было просто звериное. Харан Каратто был магом гораздо ниже среднего, но у других купцов и таких не было. Молодому Киромо повезло, что он встретил такого же юного Харана. Уже тогда этот юноша проявлял способности к магии, и Равиолли, надеясь заполучить себе штатного мага, дал денег на обучение подающего надежды молодого человека, но эти надежды не оправдались. Способности к занятиям магией были, а вот сил для магических действий нет. Зато у Каратто развилась просто феноменальная интуиция, не раз спасавшая его и его нанимателя.

– Чем тебе не нравится ветер? – насторожился Киромо. – Дует нам все время в спину, даже подгребать веслами не требуется, управляемся только рулем.

– Именно что все время в спину! А идем-то мы по протоке, довольно извилистой! А ветер все в спину да в спину! Как будто нас куда-то подталкивают!

– Так идем же мы к Крионским воротам, нам то, что нас подталкивают, только на руку! – Равиолли так и не понял, чем недоволен его помощник. Каратто был первым и единственным помощником Киромо, являвшегося не только капитаном «Макрели», но и ее владельцем.

– Идем-то идем, да вот только идем не основным фарватером, а протоками, – и дальше недовольно бурчал Каратто.

– Так же быстрее, вон мы уже почти пять дней сэкономили! Почти всех конкурентов обогнали! А груз у нас сам знаешь какой – скоропортящийся! За свежие листья и цветы ариоса можно впятеро больше выручить, чем за подвялые! – нахмурился Равиолли, ведь инициатором того, чтоб сократить путь и пойти не по фарватеру, а протоками, был именно он.

– Так-то оно так, но неспокойно мне, ветер этот… Все время нам в спину дует, да и ровный он, неестественный какой-то. Не бывает такого ветра! – Каратто остался при своем мнении, да еще многозначительно посмотрел на нос, где устроилась троица пассажиров.

– Ты думаешь, что это они? – спросил Равиолли, тоже посмотрев на двух девушек и мужчину. Девушки сидели, свесив ноги за борт, и слушали что-то рассказывающего им мужчину. Помолчав некоторое время, капитан добавил: – Ты что-то почувствовал? Они что, колдуют?

– Ничего я не чувствую! – раздраженно ответил помощник. – Если бы колдовали, я б заметил! Но ветер-то дует!

Капитан посмотрел на в меру натянутый парус, это говорило о том, что ветер как раз такой, чтобы гнать корабль по протоке со скоростью, достаточной для маневрирования. Не слишком сильный, но и не слабый. Равиолли опять посмотрел на пассажиров, девушки смеялись, особенно заливалась младшая, а мужчина, видимо рассмешивший их своим рассказом, оставался совершенно серьезным. Потом засмеялся и он. Капитан пожал плечами. По-своему истолковавший его жест Каратто сказал:

– Вот именно, когда так хохочешь, магичить невозможно! Для этого нужна концентрация! А какая может быть концентрация при… – Помощник указал на мужчину, который поймал младшую из пассажирок, которая от хохота чуть не свалилась за борт, чем вызвала новый приступ веселья всей троицы.

Капитан тоже улыбнулся, уж очень непосредственно вели себя девушки, особенно младшая. В первый же день она облазила весь корабль, везде засовывая свой курносый нос и требуя у первого встречного объяснить ей то, что было для нее непонятно. Что самое интересное, она никому не надоела, все с охотой отвечали на ее бесконечные вопросы. Даже Харан Каратто, этот неисправимый параноик, долго рассказывал девочке о рулевом управлении корабля, как оно работает и что надо делать, чтоб поменять направление движения так, чтоб корма стала носом. Кто эти девушки, майстре Равиолли так и не понял, ясно было, что они из благородных, уж очень почтительно к ним обращался их спутник. Статус этого мужчины майстре тоже был непонятен. Телохранитель при знатных особах? Но девушки не выглядели уж очень знатными, да и знатные особы не путешествуют только с одним сопровождающим. Наставник? Но девушки с этим мужчиной, назвавшимся Реном, очень свободно общаются, как с равным. Старшая обращается к нему на «вы», так, как и он к ней. Младшей он тоже говорит «вы», а она ему «ты». Правда, младшая всем «тыкает», но это ни у кого не вызывает протеста, уж очень девочка обаятельная. Майстре Равиолли немного смутило наличие у девушек оружия – коротких мечей в наспинных ножнах у старшей и охотничьих ножей на поясе у младшей. Такое оружие – самое то для абордажной схватки, это Равиолли сразу отметил. Он, прежде чем заняться торговлей на реке, ходил на морских судах. В том числе и в абордажной команде. Но поведение девушек и их спутника развеяло его подозрения, да и мысль о том, что один воин, пусть и хороший боец, с двумя девочками сможет захватить корабль с полностью укомплектованной командой, была просто смешной.

Внимание капитана и его помощника привлекла смена настроения троицы на носу. Они уже не смеялись, а как-то настороженно смотрели в сторону леса. Густая растительность джунглей подходила к самой воде. Но ширина протоки в этом месте достигала почти трехсот метров, а «Макрель» бежала по самой ее середине. Так что до берега было значительное расстояние. Старшая девочка указала в сторону леса рукой, капитан проследил взглядом направление и похолодел: над лесом поднималась стая сликсов, хищной нежити, что живет в джунглях Крионских болот.

– Тревога, тревога! – закричал также увидевший опасность Харан Каратто. – Сликсы!

Тревожно задудела дудка боцмана, надвигающуюся опасность уже увидели все. Повскакавшие до этого бездельничавшие матросы гребной команды выхватили свои мечи. Некоторые из них бросились помогать палубной команде, ставить защитную сеть. Но все это было бесполезно, матросы не успевали, еще пару мгновений – и атакующая стая набросится на беззащитных людей. При такой атаке спастись ни у кого не было шанса. Иногда течением к Крионским воротам выносило речной корабль без команды, только обглоданные скелеты на палубе говорили о том, что случилось. А над джунглями поднимались все новые и новые твари. Первые уже были метрах в пятидесяти от корабля, они с пронзительным воем неслись на людей, которые пытались хоть как-то организовать оборону, но было поздно.

Киромо Равиолли стоял, сжимая руками поручни капитанского мостика, многие моряки и купцы умирали не в своей постели, и вид их смерти был не худшим вариантом, но чтоб вот так – быть съеденным заживо хищной нежитью! Капитан не закрыл глаза, это недостойно мужчины! Какая бы она ни была, эта смерть, надо смотреть ей в глаза! Пусть знает, что ее не боятся!

На месте первых сликсов, уже находящихся в тридцати метрах от корабля, вспухли огненныеоблачка. С носа «Макрели» тянулась полоска огненных стрел. Там, широко расставив ноги и замерев в позе стрелка из арбалета, стояла рыжая девочка. Это она стреляла, стреляла из воображаемого арбалета. Воображаемого, потому что в руках у нее ничего не было, но огненные стрелы летели сплошным потоком и жгли нежить, не давая той приблизиться к кораблю. Капитан, как и многие из его команды, оцепенел, из этого состояния его вывел крик Харана Каратто:

– Сеть! Ставьте сеть! Чего встали, якорь вам в глотку!

Люди забегали, понимая, что у них появился шанс. Защитная сеть, укрепленная магически, не даст нежити добраться до людей, а те смогут сквозь ячейки этой сети отбиваться от тварей копьями. Капитан повернулся к своему помощнику, им надо было спуститься на палубу, мостик будет находиться выше защитной сети. Тот стоял, вцепившись в поручни, и, как молитву, повторял:

– Только бы у нее не закончился резерв! Только бы у нее не закончился резерв!

Равиолли не понял, о каком резерве говорит его помощник, но, судя по виду Каратто, это было очень важно.

– Пошли! Харан! Вниз! – закричал капитан своему помощнику, но тот не услышал, он только продолжал повторять:

– Только бы у нее не закончился резерв! Только бы у нее не закончился резерв!

А огненные стрелы летели и летели, расстояние между атакующей нежитью и кораблем увеличилось до пятидесяти метров, эта маленькая девочка выжигала воющих тварей быстрее, чем они успевали подлетать.

– Внимание на борта! – закричала старшая из сестер, выхватывая свои клинки. Вслед за ней меч выхватил и спутник девушек. Столько было властности в ее голосе, что матросы перестали заниматься сетью и тоже обнажили клинки. Это их спасло, из-под воды на борта корабля начали выскакивать зеленые существа, похожие на лягушек, вот только эти лягушки были размером с взрослого человека, на их лапах кроме перепонок были внушительные когти. В широко открытых ртах было два ряда острых зубов. Двое замешкавшихся матросов пали жертвами этих когтей и зубов. Остальные матросы, предупрежденные девушкой, встретили нового врага острой сталью.

Но этих зубастых жаб было слишком много, они оттеснили матросов от носовой площадки, откуда рыжая девочка продолжала поливать огнем атакующих сликсов. Так и не покинувшие мостика и поэтому недосягаемые для атаки зубастых земноводных, капитан и его помощник видели, как порхали мечи в руках у старшей девочки. Ее спутник тоже сражался очень умело, но ему было далеко до этой юной девушки. Жабы-переростки, казалось, понимали, кто не дает им приблизиться к кораблю. На носовую площадку зеленые твари лезли сплошным потоком. Черные мечи девушки превратились в черные круги, настолько быстро она ими вращала, ее спутник уже не рубил сам, а только отбрасывал тварей, зарубленных девушкой.

Капитану Равиолли казалось, что эта битва продолжается уже многие часы, хотя не прошло и пяти минут. Воющий визг летающих тварей слился со скрежещущим ревом зубастых жаб. В эту какофонию вплетались выкрики людей, да еще рядом повторял, словно молитву, свои слова о непонятном резерве Харан Каратто. И вдруг шум разом ослаб, капитан сразу и не понял, что произошло. Радостный возглас помощника привлек внимание майстре Равиолли: Каратто показывал на уносящихся с молниеносной скоростью сликсов. Капитан глянул в сторону носовой площадки, на мгновение он встретился взглядом с рыжей девочкой. Киромо Равиолли показалось, что на него смотрят громадные зеленые глаза с вертикальными зрачками. Капитан моргнул, и наваждение пропало, девочка уже смотрела на людей, отбивающихся от зубастых и когтистых жаб. Она не делала никаких жестов, сопровождающих магические действия, не произносила заклинаний, но то, что произошло дальше, было, несомненно, действиями этой девочки. Киромо Равиолли мог поклясться чем угодно, взгляд, брошенный на Каратто, показал капитану, что его помощник того же мнения. Вдоль бортов корабля взметнулось пламя, оно лишь слегка опалило «Макрель», при этом это пламя, не тронув людей, утащило с палубы всех зеленых жаб-переростков. В наступившей тишине раздался голос старшей девушки:

– Листик! Надо осторожнее с огнем! Ведь так и корабль спалить можно! На чем же мы будем плыть!

– Так я же очень осторожно! Только чуть-чуть! И сликсы улетели! А я так еще хотела пострелять! – немного обиженно ответила девочка.

– Зато этих, – сопровождающий девушек мужчина кивнул за борт, туда, где плавало множество вареных зубастых жаб, уже не зеленых, а красных, – всех одним махом! Это, правда, не раки к пиву, но тоже хорошо проваренные и такие же красные! Ли, можете сделать так, чтоб вода превратилась в пиво?

– Рен! Неужели вы бы ели эту гадость?! – всплеснула руками старшая девушка в притворном ужасе.

– Да, вы правы, леди Милана, они совсем несоленые, под пиво не годятся, – сокрушенно развел руками мужчина.

– Хо! Несоленые! Красные, но несоленые! – хлопнув в ладоши, засмеялся один из матросов.

– Ха! Хороший заказ! Всю речку превратить в пиво! По такой реке я еще не ходил! Но не отказался бы, – захохотал второй матрос.

– А я бы предпочел ром! Река из рома! – засмеялся третий. Захохотали все матросы, продолжая сыпать шуточками, смех помогал людям преодолеть напряжение недавней схватки. Капитан и его помощник не смеялись, они завороженно смотрели на рыжую девочку. Из оцепенения их вывел хлопок паруса, ветер менялся, впереди был поворот протоки. Направление ветра повторяло этот поворот. Каратто бросился к рулевому веслу, налег на него, помогая матросу-рулевому ввести «Макрель» в поворот. При этом он многозначительно посмотрел на капитана. Майстре Равиолли кивнул и пошел по узкому мостику, соединяющему носовую и кормовую площадки корабля, за ним последовал его помощник. Приблизившись к носовой площадке, капитан поклонился:

– Я хочу поблагодарить вас, леди, от себя и от имени всей команды за спасение корабля!

Матросы, уже переставшие смеяться и наблюдавшие за своим капитаном, одобрительно загудели. Старшая девушка кивнула и поклонилась в ответ, а рыжая девочка присела в легком книксене, сказав при этом слова, совсем не соответствующие ее изысканному поклону:

– Ага, вы тоже неплохо им надавали! Правда, правда!

Эти слова девочки вызвали новый приступ веселья команды.

– Другой мой Харан, то, что ты мне рассказал, мало похоже на правду, – представительный мужчина со значком мага на своем щегольском камзоле поднял руку, предотвращая возражения Каратто, – но я тебе верю! Я бы хотел посмотреть на этих девочек.

Мужчина в щегольском камзоле мог бы добавить: то, что продемонстрировали эти девочки – это уровень даже не магистра, а архимага! Но если никто из команды этого не понял, то и заострять на этом внимание не следует. Информация сама по себе является очень дорогим товаром, а такая эксклюзивная информация – это товар вдвойне дорогой. И обладатель такой информации становится владельцем определенного капитала, только вот он не всегда об этом знает. Поэтому сделать так, чтоб этот капитал поменял владельца, иногда бывает очень легко, так почему бы это не сделать? Мужчина в камзоле повторил:

– Да, я бы хотел посмотреть на этих девочек, проявивших столь оригинальные магические способности.

– Ваша милость, но старшая же ничего не делала, вернее, она сражалась, но только мечами! – возразил помощник капитана «Макрели».

– Да, только сражалась, но, как мне рассказали, мечи у нее не простые! Мечи у нее – адаманитовые! – Маг, он же комендант крепости у Крионских ворот, поднял вверх палец. Харан Каратто уважительно посмотрел на этот поднятый палец, но про себя отметил, что он не первый, кто рассказывает коменданту о пассажирах «Макрели». А комендант, он же магистр магии, продолжил: – Сейчас уже поздно, но завтра утром передай вашим пассажирам, что я хотел бы с ними поговорить. Обязательно передай. Мы успеем поговорить, ваша очередь прохода ворот – четвертая.

Харан Каратто поклонился и вышел из здания комендатуры, которое являлось крепостью. Эта крепость нависала над бурным потоком рвущейся на венисийскую равнину Веньи. Корабли, идущие вниз по течению, проходили через это ущелье по стрежню потока по одному. Корабли же, идущие вверх, двигались вдоль берега, влекомые канатами мощных лебедок, установленных на берегу, так как гребцы не могли выгрести против бурного течения.

«Макрель» к Крионским воротам прибыла уже на закате, а ночью сквозь ворота не проходил ни один корабль, это было возможно только днем. Поэтому, пришвартовав корабль, команда расположилась на нем же ночевать, а пассажиры выразили желание заночевать на берегу, это было понятно. Речной корабль представлял собой большую лодку с острым носом. Под палубой были только грузовые трюмы, команда ночевала на палубе. Две каюты, расположенные под носовым и кормовым настилом, можно было назвать каютами условно. По сути, это были открытые беседки, отделяемые от внешнего мира только плотными шторами. Кормовую каюту занимал капитан с помощником, а носовая была отдана пассажирам. Понятно, почему девушки решили сойти на берег и переночевать в палатке.

– Купаться будем? – спросила Листик у Милисенты, та задумчиво смотрела через входной проем палатки на гладь большого озера, в которое превратилась Венья перед Крионскими воротами. Повернувшись к сестре, Милисента сказала:

– Конечно! Только вот, знаешь, нам надо проверить одну вещь. – Увидев вопросительно поднятые брови Листика, Милисента пояснила: – Когда ты лихо стреляла по сликсам, я отследила то направление, откуда они летели. Мне показалась очень подозрительной эта атака. Очень уж большая стая была, вспомни лекции магистра Вайлента…

– Сликсы, как и любая другая стайная нежить, атакует стаей, – процитировала Листик, тщательно копируя манеру чтения лекций магистром Вайлентом.

– Вот! Стаей! Но не стаями! Там была не одна стая, у меня сложилось такое впечатление, что несколько стай сликсов кто-то целенаправленно гнал на корабль. Это была спланированная и хорошо организованная атака, причем не только с воздуха, но и из-под воды. Если бы людям удалось натянуть защитную сеть, то у них был бы шанс отбиться от сликсов. А это не входило в чьи-то планы, и он подстраховался, каким-то образом устроил нападение гламов.

– Ага, натравил гламов! А я-то думала, откуда их столько и чего они так лезут, они же в большие стаи не собираются! И нападают только ночью! – воскликнула Листик.

– Вот поэтому нам надо навестить этого неизвестного, но очень способного мага. Способного на большие пакости. В том, что это маг, я не сомневаюсь! Вот мы и посмотрим, не для нас ли была подготовлена та умелая пакость. Сейчас он, скорее всего, не ожидает ответного визита, ведь корабль, на который была поставлена ловушка, уплыл. А мы сделаем так: пойдем купаться, отплывем подальше от берега, а потом взлетим. Сейчас темно, никто не увидит.

Девушки вышли из палатки и пошли к берегу. Рен, расположившийся снаружи, увидев, что девушки безоружные, прихватил меч и пошел следом. Сестры, подойдя к довольно обрывистому берегу, стали раздеваться. Рен уже знал, что девушки просто обожают купаться и делают это при первой удобной возможности, но сейчас, ночью? Девушки уже почти разделись, Рен деликатно отвернулся, он ожидал услышать всплеск от прыгнувших с берега Миланы и Листика, но было тихо. Он обернулся и увидел в слабом свете звезд сестер, удалявшихся от берега. Они, прыгнув, вошли в воду без всплеска и теперь плыли, то появляясь из-под воды, то снова исчезая. Рен заволновался, девушки отплыли довольно далеко и исчезли в уже сгустившейся темноте. Вглядывающийся в эту темноту Рен увидел, как из озера вверх взметнулись две большие неясные тени. Мелькнули и исчезли, стремительно уйдя в небо.

У костра сидел небритый мужчина, несмотря на теплую ночь и горевший костер, он зябко кутался в шерстяной плащ, при этом со страхом поглядывая на таких же, как и он, сидящих у костра существ. Если мужчина был человеком, то его спутники людьми не были. В отличие от мужчины одежды на них почти не было, но холода они не чувствовали. Плоские лица, вывернутые ноздри и широкие, от уха до уха, рты с торчащими клыками. Да и ушей у них не было – просто большие перепонки. Это были болотные гоблины, довольно редкий вид разумных существ. Не столько разумных, сколько агрессивных.

– Ты не сказать, что на лодке быть шаман! Сильный шаман! Он убить всех, кого я звать! – очень сердито говорил один из гоблинов. Судя по обилию бус, сделанных из зубов различных существ, он у гоблинов был самый главный. Сердито тряхнув зубами в ожерельях и сверкнув своими, он продолжил: – Гобло голодный! Очень голодный! Ты тоже мясо, как те, что в лодка! Если новый лодка не будет, мы жарить тебя!

– Не думаю, Гаюк, что, если бы сликсы и гламы добрались до людей на корабле, вам что-нибудь досталось бы, – ответил мужчина, сжимая что-то в руке. Он это делал так, чтоб окружающим его гоблинам это не было заметно.

– Глупый хуман! Я бы позвать младших обратно! Они меня слушать! Теперь ты сказать, где новый лодка!

– Выходите на главный фарватер, там постоянно корабли ходят, – поморщившись, ответил мужчина.

– Ты знать, что там река широкий и хуманы успевают быть готовы!

– Ага! Болотные гоблины! Мерзкие и голодные! – сказала рыжая девочка, выходя из темноты в освещенный костром круг, и наставила на мужчину палец: – А ты кто?

Растерявшиеся было гоблины опомнились и радостно оскалились. А их главарь вскочил и, расставив руки, с криком «Мясо» бросился к девочке. При этом зазвенел бубен, висящий на ремешке у него за спиной. Девочка оцепенела, гоблин уже почти схватил ее, но ударившее сбоку пламя превратило его в кучку пепла. Надо отдать этим гоблинам должное, они не испугались, а, подхватив свое оружие, кто каменный топор, а кто просто дубину, кинулись на растерянную девочку. Огненные удары и их превратили в головешки.

– Листик! Ты что, он же почти тебя схватил! – воскликнула девушка, тоже вышедшая из тени. – Чего ты ждала?!

– Бубен! – плачущим голосом сказала девочка, протягивая руку к тому месту, где лежала кучка пепла, оставшаяся от главного гоблина. – Бубен! У него был бубен!

– Листик! Это гоблинский бубен, а не орочий! Это плохой бубен! Он совсем не так звучит, он вообще не звучит! – все так же эмоционально ответила девушка.

– Да? – тем же жалобным голосом переспросила девочка. И, видно смирившись с потерей или решив, что этот бубен действительно плохой, кивнула: – Ага, тогда ладно.

Мужчина у костра смотрел на этих девушку и девочку круглыми от удивления или от испуга глазами. Они вышли из ночных джунглей, расправились с гоблинами, по крайней мере, старшая расправилась, потому как больше некому. Обе девушки были огненно-рыжими, с золотисто-перламутровой, почти светящейся кожей и обе были обнажены.

– Вы кто? – выдохнул мужчина. – Русалки?

– Ага! – ответила девочка. – Русалки! Огненные русалки! А вот ты кто? Снюхался с гоблинами-людоедами, натравливаешь их на проходящие корабли. Кто ты такой? Отвечай! Зачем вчера напал на корабль?

– Хозяин приказал! На том корабле листья канабура везут! – завопил мужчина, отвлекая внимание, потом поднял то, что до этого сжимал в руке, и направил на девушек. Это оказался амулет в виде руки маленького скелетика, очень искусно выполненный. Из этого амулета вырвался черный луч и ударил в девочку, но на этот раз она не стояла, замерев, а увернулась. В то же мгновение на мужчину обрушился огненный удар, превративший его в головешку, похожую на те, что получились из гоблинов.

– Листик! – закричала девушка, бросившись к девочке, затем начала ощупывать девочку, а потом прижала к себе. – Листик, он не попал в тебя? С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо я себя чувствую! – ответила девочка, прижавшись к девушке, потом добавила: – А с бубном я бы себя чувствовала гораздо лучше! А зачем ты этого спалила? Мы бы сейчас его подопрашивали с применением трехступенчатого воздействия! Что, нас даром учили, что ли?

– Чудо ты мое ученое, – сказала девушка, погладив девочку по голове. – Испугалась я, у него же амулет с черным проклятием некроманта был! Видишь? Вот эта ручка? Это рука младенца, чтоб получить такой амулет, надо только что родившего ребеночка убить, причем по специальному ритуалу, очень жестокому ритуалу!

– Мил, а ты откуда знаешь? Мы ж этого еще не проходили!

– Будем проходить на пятом курсе, а я интересовалась, потому что такое проклятие было на мне и на моих старших брате и сестре! А тут я увидела это… Очень за тебя испугалась!

– Ага, – сказала девочка и брезгливо посмотрела на обугленный труп, потом ее взгляд упал на амулет. Лицо девочки исказила гримаса гнева, она прошипела: – Ребеночка?!

– Стой, Листик! – закричала девушка, подскочила к обугленному телу и быстро его обыскала, что-то забирая. Потом кивнула девочке: – Давай!

Яростное белое пламя прошлось по полянке, превращая все в пепел.

Магистр Тарапилино сидел в своем кабинете, он ожидал, когда к нему зайдут пассажирки «Макрели». Их магистр увидел из окна. Они пришли в сопровождении своего спутника и капитана Киромо Равиолли.

– Разрешите! – Капитан Равиолли после приглашающего кивка вошел в кабинет, за ним вошли пассажиры его корабля.

Комендант поздоровался первым, корона от излишней вежливости не упадет, тем более что коменданту крепости корона не положена, но, поздоровавшись первым, он оказал посетителям уважение и как бы расположил к себе. Пришедший мужчина просто поздоровался, а вот девушки присели в книксенах. Идеальное выполнение этого довольно сложного женского придворного приветствия показало, что девочки не просто благородного происхождения, а еще и получили должное воспитание. Комендант их внимательно оглядел, одна старше, другая младше, обе огненно-рыжие, похожие как сестры. Впрочем, по словам Каратто, они и есть сестры. Одеты неброско, но очень аккуратно, ткань не то чтобы дорогая, но добротная. Одежду из такой ткани предпочитают богатые путешественники. Оружие… По его рукоятям не скажешь, что что-то особенное. Аура обычная, такая бывает у людей, имеющих способности к магии. Не магов, а лишь имеющих способности. Магистр Тарапилино, ласково улыбнувшись, сказал:

– Я пригласил вас, потому что хотел увидеть героев боя с нежитью, я хотел поблагодарить вас за спасение моего друга капитана Равиолли, его и его команды. Вы настоящие герои!

При этих словах Равиолли слегка поднял бровь – он уже друг коменданта? Но больше он ничем не выдал своего удивления, раз комендант так сказал, значит, капитан Равиолли будет его другом на время этого разговора. Младшая засмущалась от похвалы, а старшая рассыпалась в благодарностях за столь высокую оценку их вклада в общую победу экипажа, ведь с нежитью дрались же все, сказала она. Это еще больше убедило коменданта, что эти девочки, по крайней мере старшая, воспитывались если не при королевском, то уж точно при герцогском дворе, эта девочка искушена в интригах, и на простую лесть ее не возьмешь.

– Вы так молоды, но при этом так умело и решительно действовали, действовали именно магией, что в подобной обстановке чрезвычайно трудно даже для опытных магов, – обратился комендант к младшей из сестер. – Вы, наверное, были хорошей ученицей, ваш наставник весьма достойный человек и выдающийся маг, я бы лично засвидетельствовал ему свое почтение при первой же представившейся мне возможности. Впрочем, скоро у меня такая возможность представится… Как, говорите, имя вашего уважаемого наставника?

– Моего уважаемого наставника зовут Милана! Я ее очень люблю! – заявила девочка.

Комендант недоуменно перевел взгляд на старшую сестру, ведь этим именем представилась она. Девушка улыбнулась:

– Должна вам сказать, что моя сестра очень талантлива, и ее учила я, а меня учил довольно известный маг, но я вам не могу сказать его имя, я дала обещание.

Коменданту показалось, что младшая сейчас покажет ему язык, настолько у нее был лукавый вид. Магистр Тарапилино понял, что девочки не скажут, кто их учил. Совершенно очевидно, что их учили в частном порядке, ведь в магические академии или школы в таком юном возрасте еще не берут. Был еще один непонятный коменданту момент: судя по рассказам, у младшей девочки совершенно непредставимые возможности. Но даже выдающиеся природные данные надо развивать, а это возможно только под руководством опытного наставника, девочка же указала на сестру, а у той почти нет способностей к магии, об этом ясно говорит ее аура. Да и у младшей аура тоже не очень похожа на ауру сильного мага. Видно, размышляя над этим несоответствием, магистр Тарапилино утратил самоконтроль, и эмоции отразились на его лице, отразились самую малость, но сестры это увидели. Они незаметно переглянулись и сняли щиты со своих аур. Увиденное настолько поразило коменданта, что у него совершенно неприлично отвисла челюсть. Само умение скрывать свою ауру было редкостью, им обладали только некоторые из архимагов, и это умение, показанное юными девочками, уже вызывало удивление. Но вот сама скрываемая аура! Это было что-то невероятное! Если раньше у магистра Тарапилино были какие-то сомнения в правдивости рассказа моряков «Макрели», то теперь всякие сомнения пропали. Эти девочки могли не то что перебить стаю сликсов и толпу гламов, они могли разнести в щебень крепость, стоящую над Крионскими воротами, при этом их резерв не особо бы и истощился. Эти девочки были самородками! Такими, какие не рождались со времен Старой Империи!

– Можно поинтересоваться вашими планами, леди? – очень почтительно спросил комендант. Киромо Равиолли, оставаясь внешне невозмутимым, внутренне усмехнулся – ишь как пробрало этого аристократа в Единый знает каком поколении! О том, что девушки не просто дворянки, капитан догадывался, а сейчас его догадки получили наглядное подтверждение. Чтоб этот внешне всегда вежливый, но очень гордый Тарапилино стелился перед кем-либо, майстре Равиолли видел впервые.

– Мы хотим добраться до Венисии, посмотреть карнавал, а потом отправиться в Зелию, нам говорили, что в столице этого королевства очень хорошая магическая академия, – ответила старшая из сестер.

– Да, но в тамошнюю академию на обучение берут только после восемнадцати лет, а вы еще так юны. Возможно, для вас сделают исключение, но, скорее всего, нет, там очень строгие правила, – сочувственно сказал магистр Тарапилино.

– Что же нам делать? – растерянно спросила старшая из сестер и повернулась к своему спутнику.

– Если не поступите в академию, то будем ждать вашего совершеннолетия, леди Милана, – ответил тот. И уверенным голосом добавил: – Не пропадем! Деньги на первое время есть, а там что-нибудь придумаем!

Магистр Тарапилино сделал вывод, что этот человек готов на многое ради своих… Кого? Юных подопечных? Маленьких хозяек? И комендант тем же сочувственным голосом продолжил:

– Но зачем вам терпеть лишения? Вы можете до вашего совершеннолетия остаться в Венисии! Вам, леди, с радостью окажут гостеприимство в любом из знатных домов города! Да что в любом! Я сейчас же напишу рекомендательное письмо нобилю Тарапилино! Это мой отец, он очень гостеприимный. Вы можете пожить у него, вы сможете учиться магии частным образом, не дожидаясь своего совершеннолетия! Лучшие маги Венисии будут спорить за право быть вашими наставниками, леди!

– О, мы будем вам очень благодарны! – снова присели в безупречном книксене девушки. А магистр Тарапилино тут же сел писать рекомендательное письмо. Через несколько минут он вручил написанное и запечатанное письмо старшей девушке, поцеловав ей руку, чем вверг капитана Равиолли в шок. Капитан окончательно впал в прострацию, когда комендант крепости сказал:

– Я прикажу поставить корабль уважаемого майстре Равиолли первым в очередь на проход. Счастливого пути, леди!

«Макрель» приближалась к Венисии, скоро корабль пройдет обводной протокой, по главному каналу таким судам было запрещено плавать. Пассажиры опять собрались на носовой площадке, они с нетерпением ждали, когда появится город. И Милана, и Рен слышали о Венисии очень много, в основном восторженного, но ни разу еще в этом городе не были. Листик тоже с нетерпением ждала, не потому, что уж очень хотела увидеть Венисию, а просто за компанию со своими спутниками. С кормы подошел Харан Каратто, некоторое время помолчал, а потом спросил, обращаясь к Милисенте:

– Леди Милана, я хотел спросить… – Помощник капитана замялся, а Милисента улыбнулась и подсказала:

– Вам не дает покоя ветер, подгоняющий корабль, да?

– Да, леди! Ведь сейчас ветра нет! – Каратто указал на стоящие вдоль протоки деревья, на которых не было заметно даже шевеления листвы, а потом показал на надутый парус: – А вот парус…

– Это я сделала, – снова улыбнулась Милисента.

– Но как?! Ведь поддерживать такой ветер, да еще и управлять им так, чтоб он все время дул в парус… Это же очень затратное заклинание!

– Если делать это так, как вы сказали, – создать и поддерживать ветер, тогда да, на это надо прорву энергии. Но мне надо только дуть в парус, так чтоб толкать корабль. Вы знакомы с теорией магического моделирования? – спросила Милисента, Каратто кивнул, тогда девушка продолжила, рисуя в воздухе синие линии: – Вот смотрите, это матрица заклинания ветра. Это как бы структурная модель будущего ветра. Если ее наполнить соответствующим количеством силы, то эта модель превратится в настоящий ветер. А если наполнить вот настолько, то что будет?

– Она так и останется моделью, действующим подобием, – нахмурился помощник капитана.

– Да, останется подобием, но здесь ключевое слово – действующей! То есть работает, но очень слабо, а если замкнуть матрицу заклинания вот в этих точках, вот тут и тут, видите?

Каратто кивнул, то, что предложила эта девушка, шло вразрез со всеми канонами составления заклинаний, но тем не менее не выбивалось за рамки общей теории. А Милисента продолжала:

– Теперь, когда у нас готова основная матрица, я задаю вектора, по которым это заклинание должно действовать, но тут я заворачиваю их вот так и так, видите? Получается самоподдерживающееся заклинание, и теперь, если его наполнить силой, – Милисента сделала пасс руками не столько чтоб закачать силу в заклинание, как это делали другие маги, а просто чтоб нагляднее показать свои действия помощнику капитана, – дальше оно будет само работать.

– Но вы же туда очень мало силы поместили! Оно же еле-еле шевелится! – воскликнул Каратто.

– Да, совсем мало, но вы же больше не сможете, за один раз. Когда ваш резерв восстановится, вы добавите еще, и так, пока у вас не получится ветер, достаточный для наполнения паруса. И этот ветер будет только там, где вы его поместили, то есть только в парусе, и дуть он будет туда, куда вы направите этот вектор, понятно?

– Леди Милана, вы гений! – вскричал Харан Каратто.

– А я? – спросила Листик.

– Ты – сестра гения, – засмеялась Милисента.

– Не-а! Я тоже хочу быть гением! – закапризничала Листик.

– Леди, вы тоже гений! – поклонился девочке помощник капитана.

– Видишь, Ли, ты сестра гения и гений одновременно! – засмеялась Милисента.

– Ага, – тоже заулыбалась Листик. – Я твоя сестра, значит, тоже гений, только поменьше. Я же меньше тебя? Да?

– Ты мой маленький гений! – Милисента обняла Листика. На них с улыбкой смотрели Рен и Каратто. А Милисента, не выпуская сестру из объятий, спросила у помощника капитана, указывая на татуировку на его предплечье: – Я давно хотела у вас спросить, что это значит?

– Это клановый знак, я Каратто, моя семья входит в состав клана Фарратти как младшая семья. Так же как и семья капитана. Мы являемся торговыми партнерами и младшими родственниками седьмого нобиля Гулиамо Фарратти…

– Вы приходитесь родственником главе торгового клана? – удивилась Милисента.

– Не кровным, леди, мы приносим клятву верности, и клан берет нас под опеку. Моя семья пока состоит из меня одного, но думаю, что в скором времени это изменится, – заулыбался глава будущей семьи Каратто, видимо вспомнив что-то приятное.

– То есть вы хотите сказать, что все семьи имеют свой знак?

– Нет, только имеющие статус клана. Это семьи, возглавляемые нобилями.

– А вот такой знак? – Милисента нарисовала в воздухе картинку, Листик узнала в ней знак, что был на медальоне некроманта из леса. – Я видела его у нескольких человек, когда мы стояли перед Крионским проходом.

– Это знак клана Дзиринталли, – ответил Харан Каратто, сразу став серьезным.

– Они еще говорили что-то о листьях канабура…

– Леди Милана, – быстро и тихо произнес помощник капитана, – забудьте о том, что вы слышали! Это очень опасно!

Оглядевшись по сторонам и еще понизив голос, Каратто почти прошептал:

– Это растение – основа могущества и богатства клана Дзиринталли, они владеют монополией на сбор и доставку его в Венисию. Не терпят конкурентов и очень охраняют эту свою монополию. Охраняют любыми способами и средствами, не всегда и не очень законными! Даже проявление интереса к этому вопросу может стоить головы. Леди, забудьте об этом.

Милисента кивнула, а помощник капитана, сославшись на то, что ему надо помогать в управлении кораблем, быстро убежал на кормовой мостик.

– Что его так испугало? – удивилась Листик.

– Канабур, – очень тихо сказал Рен. – Растение, из листьев которого варят буриам, наркотическое вещество, усиливающие любые чувственные удовольствия, да и само это вещество дает райское наслаждение, только вот те, кто его начинают употреблять, отвыкнуть потом не могут.

– Как пьяницы? – спросила Листик.

– Гораздо хуже, – ответил Рен.

– Ли, ты поняла? – спросила сестру Милисента.

– Ага, та засада была не на нас, – кивнула девочка. – Тот гад ждал именно «Макрель», а мы просто на ней оказались и помогли отбиться. Нам надо сойти раньше, не в порту, и затеряться.

– Нам это будет очень трудно сделать, очень уж мы приметны, да и засветились изрядно. Но сейчас в Венисии начнется карнавал, это нам на руку, проще спрятаться, – задумчиво произнесла Милисента.

– Может, воспользуемся рекомендациями коменданта Тарапилино? – спросила Листик.

– Это будет не лучший вариант, мы будем на виду, да и глава клана не захочет отпускать талантливых девочек. Мы, конечно, уйдем, но тогда на всей нашей скрытности придется поставить крест.

– Милана, Листик, о чем это вы? – спросил ничего не понимающий Рен.

– Боюсь, Рен, что мы втянули вас в очень опасное дело, может, лучше будет, если вы от нас уйдете? – невесело улыбнулась Милисента.

– Леди!.. – Рен закаменел лицом. – Если вы хотите от меня избавиться, так и скажите! Если дело только в опасности, которой может подвергнуться моя и так дырявая шкура, то я предпочел бы остаться с вами!

– Рен, мы тебя не прогоняем, – обняла бывшего сержанта Листик. – Я и Мил будем очень рады, если ты останешься с нами. Просто ты можешь погибнуть, а я тогда буду сильно горевать.

– Ну если дело только в этом, то я буду гораздо сильнее горевать, если уйду от вас, нежели погибну, – улыбнулся Рен и подхватил девочку на руки. Листик засмеялась, заулыбалась и Милисента.

Глава 4 Веселье в «веселом доме»

Гондольер пел песню. Вообще-то гребцы наемных лодок, которые в Венисии называются гондолами, поют песни только понравившимся им пассажирам, которые, в большинстве случаев, оказываются пассажирками. В этой гондоле сидели три пассажира: один мужчина атлетического сложения, рыжая, довольно красивая девушка и такая же рыжая девочка. Вернее, девочка не сидела, она стояла рядом с гондольером и пела вместе с ним. Распевали они не обычную венисийскую песню, а песню о зеленом кузнечике:

– В траве сидел кузнечик, совсем как огуречик…

На встречных лодках и на берегах канала, по которому плыла гондола, с улыбками смотрели на певцов, совсем не обращая внимания на других пассажиров этой гондолы. Через три дня должен был начаться знаменитый венисийский карнавал, каждый готовился к этому событию как мог, и такие распевающие веселые песни компании были не редкость. Гондольер был очень доволен, пассажиры попались щедрые, они наняли его лодку с самого утра и катались по городу весь день, осматривая достопримечательности. Щедрые и веселые пассажиры заплатили серебряный талер авансом, а когда гондольер запел традиционные венисийские песни, ему начали подпевать обе девушки. Потом они уже пели вовсю, прерываясь только, чтоб выслушать очередные пояснения гондольера, который неплохо знал город и его историю, поэтому с удовольствием рассказывал о своей родной Венисии.

Но сейчас пела только девочка, девушка и мужчина озабоченно хмурились, они уже посетили пятую гостиницу, но нигде не было свободных мест. Все было занято или забронировано, карнавал же через три дня! В самые дорогие гостиницы пока не обращались, а припортовые постоялые дворы оставили на крайний случай, ведь там не будет должных удобств. Но, видно, придется податься именно туда, тем более что старшая девушка намекнула, что она хочет поселиться в гостинице недалеко от порта.

Песня закончилась, гондола повернула в следующий канал. По его берегам стояли трехэтажные здания с множеством красных фонарей.

– О, как красиво! – восхитилась девочка. – Веселенько так!

– О! Да! Это «веселый канал», по его сторонам стоят дома терпимости… – начал объяснять гондольер, но девочка его перебила. Она удивленно стала спрашивать:

– Почему ж «веселый канал»? Какой же он веселый, если по его берегам стоят дома, где кто-то что-то терпит? И много их там, тех, которые терпят? Наверное, им очень больно, если они там терпят? Это ж какое безобразие там твориться должно, чтоб дом так назвали – дом терпимости?

Лодочник не нашелся что ответить. Мужчина, на которого девочка перенесла свое внимание, требуя пояснить такое несоответствие названия канала с безобразиями, творящимися в домах по его берегам, засмущался и покраснел. А старшая девушка, которой, видно, пришла в голову какая-то мысль, скомандовала, указав на понравившееся ей здание:

– Подвезите нас вон к тому дому!

– Леди, это… – начал было тоже смутившийся гондольер.

– Я знаю, – улыбнулась девушка.

– Это дорогое… – опять начал лодочник, но девушка его снова перебила:

– Тем лучше, значит, там нам смогут обеспечить достойный нас комфорт.

Ритал Акролинно скучал за стойкой, он был швейцаром и одновременно охранником и совладельцем «Дворца наслаждений», больше известного как заведение мадам Зизи. Ритал скучал, скучали и девочки, сидящие в креслах под дальней стеной большого холла. Клиентов не было. Вообще-то карнавал и период перед ним не самое хорошее время для организованных жриц любви. Не потому что во время карнавала нравы становились строгими, нет, просто появлялось много «диких» служительниц богини Афры, которые продавали свою контрафактную любовь гораздо дешевле. Дешевле, потому что лицензии на это занятие у них не было и платить им за нее не надо было, им не надо было и содержать должным образом свое «рабочее место», им не надо было платить налоги, попробуй поймай такую, да еще докажи, что за это она деньги получила! Может, просто одолжила. Ритал с грустью посмотрел на скучающих девочек, которые были не совсем одеты, ведь товар надо, так сказать, показывать лицом, вернее, в самом привлекательном виде. Полуодетые девочки ответили ему такими же скучающими, даже немного сонными взглядами.

Зазвеневший дверной колокольчик сразу взбодрил всех. Дверь распахнулась, на пороге стоял атлетически сложенный мужчина, можно сказать – мужественный, почти красавец. Впечатление портила поношенная дорожная одежда. Перед ним стояли две рыжие девушки. Одна постарше – рыжая красавица, обещавшая стать еще красивей, немного повзрослев, и почти девочка, тоже очень симпатичная, но девочка же! Мужчина пришел явно не вкусить неземных наслаждений, о которых вещала вывеска при входе. Мужчина пришел с девушками. Скорее всего, этот мужчина привел своих… пленниц, задолжавших ему? Привел продать в «веселое заведение». Ритал дернул за шнур, вызывая хозяйку заведения, такие вопросы в ее компетенции, и ей решать, как поступить с этими девочками.

– Здрасте! – сказала девочка.

Акролинно посмотрел на нее – рыжая, нос в веснушках, может, и найдутся любители на такую. Но тут его взгляд встретился с взглядом старшей, и Ритал поежился: такой властный взгляд бывает только у богатых и требовательных клиентов, которые знают, чего хотят, и обязательно добьются того, чего хотят, добьются любым способом, в этом швейцар с многолетним стажем разбираться научился.

– Мы бы хотели у вас остановиться, – ровным голосом произнесла старшая девушка.

– Здесь не гостиница, и мы комнаты не сдаем! – резко ответила мадам Зизи, она только вышла из боковой двери и не успела толком разглядеть вошедших.

– А почему? – спросила младшая. – Вон какой дом большой! Что, для нас не найдется пара комнат?

– Листик, это не гостиница, здесь не комнаты сдаются… – начал объяснять смутившийся мужчина, его смущение выглядело довольно странно, ведь он знал, куда пришел.

– А что здесь сдается, если не комнаты? – не унималась рыжая девочка.

– Здесь, как бы вам это лучше объяснить… здесь можно снять не комнату, а девушку… – еще больше смутился мужчина.

– А-а-а! – понятливо кивнула девочка. – Чтоб получить здесь комнату, надо сначала снять девушку.

Старшая рыжая девушка хихикнула, видно, ее откровенно позабавила сложившаяся ситуация. А младшая недоуменно уставилась на сидевших вдоль стены полураздетых девушек этого заведения:

– Так вроде же из них никто не висит. Или надо сначала их повесить, а потом снять понравившуюся? Да? А остальных оставить висеть? Или тоже поснимать?

– Листик, не надо никого вешать, чтоб потом снимать, это просто так говорится, – нашелся мужчина. – Эти девушки в той комнате, которую сняли, оказывают услуги… гм…

– Да? Мне тоже будут оказывать услуги? А какие услуги? Может, одна не справится, так сразу двоих возьмем? – заинтересовалась девочка.

– Эти услуги вряд ли тебе нужны… Они тебе не подойдут! – пришла в себя хозяйка заведения.

– Ну почему не подойдут?! – возмутилась девочка. – Может, я о такой услуге давно мечтала!

– Я хочу снять у вас две комнаты, одну для себя и сестры, вторую для нашего спутника, – решительно заявила старшая, подходя к стойке портье. Девушка закрутила волчком, а потом, прихлопнув, остановила большую золотую монету, достоинством в десять венисийских дублонов. – Этого будет достаточно на три дня. А там посмотрим.

– Э-э-э… – начала хозяйка заведения, не зная, как обращаться к этой щедрой девушке.

– Леди Милана, – подсказал мужчина. Потом представил рыженькую девочку: – Леди Лионелла, – и представился сам: – Рен Вир.

– Господин Рен Вир, – поправила старшая девушка.

– Господин Рен Вир, – согласился мужчина.

Хозяйка заведения и швейцар отметили, что мужчина находится в подчинении у этой девушки, об этом говорило его уважительное обращение к ней и к ее сестре на «вы».

– Что вы можете нам предложить? – обратилась девушка к мадам Зизи. – Я хочу приличное помещение с ванной.

– Для вас… – Мадам на мгновение замялась, ведь девушка заплатила гораздо больше, чем платят клиенты за то время, что они проводят здесь с ее подопечными, а потому, угодливо улыбаясь, мадам Зизи продолжила: – Для вас и вашей сестры – наилучшие апартаменты! Холл и великолепная спальня! Мягкая мебель! Заскийские ковры! Чудный вид из окна, роскошная ванная комната с мраморным бассейном!

– Бассейн! – захлопала в ладоши рыжая девочка. – А мягкая мебель – это великолепно!

– Ли! – строго одернула ее старшая, при этом незаметно подмигнув младшей сестре. – Это приличное заведение! Когтями мягкую мебель здесь драть нельзя!

– Да? – обиженно спросила девчушка, при этом ее маленькие перламутровые ноготки превратились во внушительные когти. – Совсем-совсем? Ну разве это приличное заведение? Тут надо снимать еще не повешенных девушек и ничего драть нельзя! Совсем-совсем нельзя? Ничего и никого драть нельзя?

Девочка обиженно посмотрела на побледневшую хозяйку заведения. Мадам Зизи растерянно глянула на своего помощника, Ритала Акролинно. Тот тоже побледнел, представив себе, как этот милый ребенок своими когтями превращает в щепки мягкую мебель и рвет на лоскутки дорогие, ручной работы заскийские ковры. Решив, что немаленькая сумма, уплаченная этими клиентами, может не покрыть того возможного ущерба, который эти странные постояльцы могут нанести столь приличному заведению, Ритал, выпучив глаза, решительно выпалил:

– А наши девочки? Они не должны оставаться без работы! У нас приличное заведение, если вы у нас останавливаетесь, то должны пользоваться услугами нашего персонала!

– Персонал – это кто? Ваши девочки? – заинтересовалась рыженькая. – А пользоваться услугами персонала – это как? Если драть нельзя?

– Персонал – это эти девушки, – кивнув в сторону застывших в креслах девушек, подтвердила леди Милана. Потом, показывая, что поняла, о чем говорил швейцар, достала вторую золотую монету, положила ее на стойку.

– Ага, – довольно зловеще произнесла девочка. – Так это те, которых снимать приходится, хотя они совсем не висят! Всех возьмем или выбирать будем?

– Выбирай, – вздохнула старшая.

Рыженькая прошлась вдоль сжавшихся девочек заведения, как-то странно прошлась, медленно и очень мягко, при этом перекатываясь с пятки на носок. Пройдясь до конца ряда кресел, она резко развернулась и тихо, но зловеще произнесла:

– Сидим? Бездельничаем? А служба стоит? Только лучшие из лучших… Самые достойные из достойных! – И неожиданно рявкнула голосом фельдфебеля, орущего на новобранцев на плацу: – Встать! Смирно!

Подскочившие полуодетые девушки «веселого заведения» испуганно замерли, а старшая сестра раскомандовавшейся девочки засмеялась:

– Листик, не надо здесь устраивать занятий по строевой подготовке, и долго отжиматься от пола они не смогут! Да и с песней тут ходить негде, выбирай двоих и пошли, я помыться хочу в роскошной ванной с бассейном!

– Ага, – немного обиженно ответила девочка, которой, как все поняли, сестра не разрешила поразвлекаться. Она ткнула пальцем в двух замерших девушек и, грозно нахмурив бровки, спросила: – Имя! Звание!

– Лулу, Кики, – ответили на первый вопрос девушки, растерянно моргая и не зная,что ответить на второй.

– Совсем дикие, – сокрушенно вздохнула девочка. Проследив взгляд своего спутника, она ткнула пальцем еще в одну девушку, потом, немного подумав, указала на стоящую рядом с ней: – Ты и ты, пойдете с Реном.

– Листик… – удивленно начала леди Милана, но девочка, опережая ее вопрос, глубокомысленно ответила:

– На всякий случай, а вдруг одна не справится, запасная не помешает.

– С чем не справится? – прыснула старшая, младшая так же глубокомысленно ответила:

– Так услуги же оказывать… – Сделав подтверждающее движение бровями, рыжая девочка озабоченно добавила: – Я вот думаю, не мало ли будет, может, еще нескольких взять?

– Хватит, хватит! – засмеялась старшая, повернулась к стойке и спросила у вконец ошалевшего Ритала Акролинно: – Где наши комнаты?

– Третий этаж, апартаменты люкс, – ответила вместо швейцара-охранника хозяйка.

– Пошли, Листик, – сказала старшая и направилась вверх по лестнице, младшая поскакала за ней на одной ножке, предварительно скомандовав выбранным девочкам заведения:

– За мной! Рысью!

Пришедший в себя швейцар поинтересовался у замешкавшегося Рена:

– Кто это? Кто они?

– Замечательные девушки, путешествуют инкогнито! – ответил Рен, сделав страшные глаза. Потом, подхватив свой вещмешок, тоже пошел вверх по лестнице, выбранные Листиком для него девочки засеменили следом.

– А мешочки-то у них тяжеленькие, – заметил швейцар. Мадам Зизи удивленно на него посмотрела, а Ритал пояснил: – Девочки их сами понесли, а младшенькая на одной ножке по лестнице вверх попрыгала, да быстро так!

И оба они задумчиво посмотрели вслед этим странным постояльцам.

Оглядев выделенные апартаменты, Листик осталась довольна. Она заявила, удивив девушек, выбранных ею для оказания услуг:

– А неплохая у вас тут пещерка!

Пока Милисента заказывала ужин, Листик наполнила холодной водой небольшой бассейн и плюхнулась в него. Милисента хихикнула и залезла в ванную. Лулу и Кики помогли ей помыться, потом уложили на широкую лежанку и стали делать массаж. Девушки делали это очень умело, Милисента от удовольствия закрыла глаза. Неожиданно одна из девушек испуганно завизжала. Подхватившаяся Милисента увидела, что девушка, белая от страха, стоит у бассейна. Вторая девушка, подбежавшая к ней, глянула в бассейн и тоже завизжала, предварительно побелев даже больше, чем первая. Милисента не спеша встала с лежанки, завернулась в махровую простыню и выжидающе стала смотреть на входную дверь. Через некоторое время дверь распахнулась, и в ванную комнату ввалился полуодетый Рен с мечом, за ним появился швейцар с тяжелой дубинкой, за ними виднелись обеспокоенная мадам Зизи и несколько девушек. Рен с беспокойством смотрел на Милисенту, а швейцар и мадам на своих девушек. Девушки перестали визжать и прижались к стене за бассейном.

– Что случилось? – спросила мадам Зизи.

– Там, она… Вода ледяная… А она! Уже долго… Все время, пока леди мылась! – залепетала девушка, первой подошедшая к бассейну.

Швейцар и мадам Зизи подошли к бассейну, заглянули в него и тоже побледнели. Мадам попробовала воду рукой и ойкнула. Швейцар тоже попробовал воду и, скорбно закатив глаза, сказал, обращаясь к Милисенте:

– Леди, ваша сестра… Она напустила в бассейн очень холодную воду… Скорее всего, судорога, и она не смогла… Леди, я сожалею…

Милисента неторопливо подошла к бассейну, на дне его, широко раскинув руки, лежала Листик с закрытыми глазами. Тоже подошедший Рен хмыкнул и улыбнулся, вызвав недоуменные взгляды персонала «Дворца наслаждений». А рыжая девушка удивила всех еще больше, мало того что она тоже заулыбалась, так она еще похлопала ладонью по поверхности воды и сказала:

– Листик, вылазь!

Лежащая на дне рыжая утопленница открыла глаза, потянулась и одним движением выметнулась из воды. Удивленно оглядев всех собравшихся в ванной комнате, нисколько не смущаясь своей наготы, она гневно закричала:

– Разве это приличное заведение, если на все это заведение только одна ванная комната! Безобразие!

Снова завизжавшие девушки поперхнулись, а мадам хоть и бледная, но вступилась за честь своего заведения:

– Неправда! У нас во всех апартаментах есть ванные!

– Да?! Если есть, то почему вы все сюда мыться пришли! Если везде есть, то почему пришли ко мне в бассейн!

– Листик, они решили, что ты утонула… – начала Милисента, но возмущенная Листик закричала еще громче:

– Ну так и что, что утонула?! Что, мне уже и утонуть нельзя?! Даже когда утонула, покоя нет! Решили, что если утонула, то можно ко мне в бассейн без спроса лезть!

– …и пришли посмотреть… – попыталась закончить Милисента, но этим только сильнее рассердила девочку.

– А-а-а! Так они все сюда подглядывать за мной собрались! – возмутилась Листик, и в руках у нее появился огненный шар. Жар от этого шара ощутили все и подались назад, только тем двум девушкам, которые были выбраны Листиком, отступать было некуда, они оказались прижатыми к стене. Одна зажмурилась, пытаясь от жара прикрыться руками, а вторая, которая первая увидела девочку в бассейне, заикаясь, сказала:

– Вода же в бассейне холодная…

Рыженькая бросила свой огненный шар в бассейн, оттуда пошел пар, вода там сразу закипела. Девочка спросила:

– А так лучше? Уже горячая!

– Очень горячая! – ответила девушка.

Рыжая девочка скривилась и сказала, обращаясь к своей сестре:

– Мил, пошли отсюда! Это заведение совсем не приличное! Какое-то неправильное! Девушек надо снимать, хоть они совсем не висят. Когда купаешься, они всем своим заведением подглядывать прибегают! Вода им не нравится! То холодная, то горячая! И мебель когтями драть нельзя!

– Листик, они больше так не будут, – сказала Милисента и грозно посмотрела на засмущавшихся людей, те закивали, показывая, что больше так делать не будут. И продолжила: – Вот видишь, не будут. Они исправятся, прямо сейчас исправятся! А к ужину на десерт я заказала мороженое.

– Да? Мороженое? – переспросила девочка. – Ну тогда на ужин еще останемся, я надеюсь, они хорошо воспитаны и не прибегут есть из моей тарелки?

Милисента засмеялась, а потом сказала, обращаясь к так и стоящим в ступоре людям:

– Если вопросов больше нет, то попрошу покинуть нас. Мы хотим закончить мыться, а вы нас смущаете!

– Ага! Совсем смущаете! – подтвердила слова своей сестры рыжая девочка, села на край бассейна и поболтала в кипящей воде ногами. Когда в ванной остались только сестры и две девушки из местного «персонала», Милисента уложила Листика на лежанку. Приказав девушкам сделать сестре массаж, сама нырнула в крутой кипяток бассейна. Тихонько подошедшая к краю бассейна одна из девиц осторожно заглянула туда и увидела лежащую на дне с закрытыми глазами рыжую девушку.

Этот гондольер не пел. Он только что-то тихонько бормотал, если внимательно прислушаться, то в его бормотании можно было разобрать морские термины, что-то из животноводства, да еще много разных неприличных слов, и все это было переплетено красочными орочьими описаниями. День уже клонился к закату, а эти пассажирки, которые наняли гондолу еще утром и щедро авансом заплатили, достали этого лодочника до самых печенок и даже глубже. Вернее, достала одна – красавица с бронзовыми волосами. А все так хорошо начиналось, гондольер увидел двух красавиц, сошедших с почтового дилижанса. Он успел к ним первым, опередив конкурентов, и предложил свои услуги гида и перевозчика. Женщины уже немолодые, лет тридцати пяти – сорока. Но если одна была просто красива, то вторая, несмотря на свой возраст, ослепительно красива и, как оказалось в дальнейшем, ослепительно стервозна!

Сначала обе женщины благосклонно слушали пояснения гида-гондольера, а когда он попытался запеть, то бронзововолосая попросила его не сотрясать воздух своим визгом. Этот гондольер, как и всякий другой, считал, что у него красивый голос и пассажиры должны с восторгом слушать его пение, тем более что гондольер не всяким пел. Далее бронзововолосая красавица стала отпускать едкие замечания по поводу всего, что видела, в том числе и про самого лодочника. Когда же обе дамы решили поселиться в одну из гостиниц и не нашли свободных комнат, а, как известно, перед карнавалом свободных мест нигде нет, то стали вообще невыносимы. Гондольер даже с некоторым злорадством возил их от гостиницы к гостинице, сначала они объехали все роскошные, потом попроще, потом совсем простые. Лодочник с удовлетворением наблюдал, как эти холеные красавицы морщили свои носики при виде последних предложенных вариантов. Только сейчас он вспомнил те детали, на которые не обратил внимания, ослепленный красотой этих женщин. Они приехали на почтовом дилижансе, а все более или менее знатные и богатые дамы прибывают в Венисию на карнавал в своих каретах или в наемных экипажах и всегда в сопровождении кавалеров, родственников, поклонников, в общем, не одни. У этих дам не было заранее заказанного места в гостинице, что тоже было довольно странно, ведь они знали, куда ехали. Когда же рыжеволосая отпустила очередное замечание: «Какой-то негостеприимный городишко, с канавами вместо улиц!» – гондольер не выдержал и уже хотел предложить дамам отвезти их в один из постоялых домов в припортовом районе, как эта красавица скомандовала:

– А ну-ка, подойди-ка к той стороне.

Там, на берегу канала, стоял рыжий мальчишка и корчил рожи, лодочник не понял, чем этот пацан, каких много в любом городе, привлек внимание красавицы.

– Ну? – спросила женщина у этого мальчишки так, как будто знала, что тот ей должен что-то рассказать.

– О, прекрасные леди! Вы пребываете в затруднении, а я могу решить все ваши проблемы всего за один серебряный талер! Или за три порции мороженого!

– Можешь? Все проблемы? Тогда решай! – приказала бронзововолосая, а ее спутница почему-то захихикала. Мальчишка назвал адрес, гондольер удивленно поднял брови, но спорить не стал, а быстро погнал туда свою лодку. Когда лодочник выгружал вещи красавиц у здания с красным фонарем, бронзововолосая спросила мальчишку:

– Довольно миленько, а что это за гостиница? Название какое-то очень оригинальное – «Дворец наслаждений». Не находишь, дорогая, что название для гостиницы уж очень претенциозно? – Последний вопрос красавица адресовала своей хихикающей спутнице. Та, продолжая хихикать, ответила:

– Рамана, это бордель!

– Что-о-о?! – возмутилась бронзововолосая и схватила мальчишку за ухо. – Ты куда нас привел?!

Гондольер, выгрузив последний саквояж, быстренько погреб от этого борделя, пока его стервозные пассажирки не опомнились, поэтому он не слышал то, что с усмешкой сказала черноволосая женщина своей бронзововолосой спутнице:

– Рамана, да, это бордель, зато он очень шикарный.

Женщины вошли в холл, причем бронзововолосая женщина так и не выпустила ухо рыжего подростка, а тот канючил:

– Тетя Рамана, отпусти, пожалуйста, ну отпусти, пожалуйста.

– Ага! – сказала тетя Рамана. – А ты зачем нас в бордель заманила?

– Тут ванные комнаты с бассейном, массаж, мороженое очень вкусное! И кофе по утрам в постель подают, девушки подают, совсем голые!

– Листик, а голые-то почему? – удивленно спросила Рамана, выпуская ухо рыжего подростка.

– Не зна-а-аюу-у-у, – потирая ухо, проныла Листик, а усмехнувшаяся черноволосая женщина засмеялась:

– Так бордель же, здесь так принято – все для удовольствия клиентов.

– Какое-то странное понятие об удовольствиях, ну кофе в постель я еще понимаю, но при этом смотреть на голую девку? – хмыкнула Рамана и подошла к стойке, где стоял изумленный швейцар. Женщина перегнулась через стойку, схватила его за грудки и легко подняла, встряхнула и вежливо попросила полузадохнувшегося мужчину: – Милейший, мы с подругой хотели бы у вас остановиться. Если это возможно, моргните два раза!

Швейцар быстро-быстро заморгал, бронзововолосая уже не женщина, а молодая девушка, она помолодела, как только вошла с улицы в помещение, отпустила перепуганного мужчину со словами:

– Как мило с вашей стороны, вы такой чуткий! Где вы нас поселите? Мы привыкли жить в комфорте, с удобствами, а я еще хочу, чтоб у меня в ванной комнате был бассейн.

– Тетя Рамана, на третьем этаже, там, где мы живем, рядом есть такая же пещерка, она не занята, – подсказала Листик. – Там тоже есть бассейн, мраморный!

– Да, леди! На третьем этаже только пара ВИП-апартаментов, одни занимают леди Милана с сестрой, – при этих словах швейцар судорожно сглотнул, мысленно похвалив себя, что спутника девочек он поселил на втором этаже, – а вторые будут предоставлены вам!

– Ага, – подтвердила Листик. – Только к «пещерке» еще местный персонал полагается. Это такие девушки, которых снять надо.

– Как «снять»?! – переспросила спутница бронзововолосой, переспросила и захохотала: – Это ж надо, если б мне сказали, что я буду снимать в борделе девушек…

– Леди Стэлла, это совсем не трудно! Они же не висят! – начала просвещать женщину Листик. Но, видно о чем-то подумав, девочка поправилась: – Может, и висят, только не здесь и не высоко.

Черноволосая снова захохотала. Потом взяла девочку за плечи, приблизила к себе и сказала:

– Листик, давай на «ты»? А? И называй меня тоже тетей, а то мне как-то неудобно.

– Хорошо, тетя Стэлла! – отозвалась девочка и чмокнула Стэллу в щеку, как бы закрепляя вновь образовавшиеся родственные отношения. Пока они разговаривали, Рамана говорила со швейцаром и появившейся хозяйкой «Дворца наслаждений»:

– Раз уж мы здесь остановились, то я хочу жить в комфорте, поэтому никаких других постояльцев. Понятно?

– Но как же мы закроемся? – возразил швейцар. – К нам могут прийти постоянные клиенты, надо же им как-то объяснить то, что у нас закрыто! И почему закрыто!

– Повесьте на дверях табличку «Закрыто на переучет». – Бронзововолосая девушка пожала плечами. – Вы же можете что-нибудь здесь переучесть, своих девочек например. Что еще можно переучитывать в таких заведениях?

– Но у нас же весьма приличное заведение… – начал робко возражать швейцар.

– Я знаю, что у вас тут за заведение, – прервала его Рамана.

Хозяйка весьма приличного борделя кивнула и тоже попыталась возразить:

– Но наши девочки… Они же должны работать, доход приносить!

– Вот пускай работают на нас, массаж делают и кофе по утрам в постель приносят, – решительно заявила Рамана и быстрым движением, будто из воздуха, достала стопку золотых монет. – Этого хватит, чтоб арендовать все ваше приличное заведение на неделю, а там посмотрим.

Увидев эту стопку, мадам Зизи аж задохнулась, а швейцар с угодливой улыбкой произнес:

– Леди! Все будет в лучшем виде, я прослежу… Да, прослежу, чтоб наши девочки… Да я сам готов…

– Кофе в постель? Голым? – спросила Стэлла. Они с Листиком закончили устанавливать свои родственные отношения и теперь слушали разговор Раманы с руководством «Дворца наслаждений». Стэлла хихикнула и отрицательно покачала головой: – Вот этого не надо! – И тихо, так чтоб услышали только Рамана и Листик, добавила: – Если он это сделает, то у меня надолго аппетит пропадет!

Бенуато Грандолли стоял у окна своего кабинета и любовался главным каналом города. В это время жизнь на канале кипела круглые сутки, казалось, город вообще не спал. Как же можно спать, когда бушует карнавал! А карнавал именно бушевал. Танцы, песни и масса других развлечений не умещались в палаццо, для этого предназначенных, это все выливалось на улицы, входило во дворцы знати и в дома простых горожан. Равнодушных не было, веселились и жители города, и многочисленные гости, веселились все!

Дож с сожалением оторвался от окна и повернулся к директору департамента обеспечения безопасности торговли. Тот, терпеливо ждавший этого момента, доложил:

– Посольство Чевелинни прибывает завтра, оно увенчалось полным успехом. Королева Милисента обещала даже больше, чем мы рассчитывали, и эта помощь уже оказывается. Венья перекрыта в среднем течении подразделениями зелийской армии…

– Армии, понимаете, Геронимо, армии! Не дворянским ополчением и не дружинами вассальных баронов, а именно подразделениями армии! Регулярной армии! Эта девочка создала армию по образцу легионов Старой Империи!

– Ваша милость, но эта регулярная армия не так уж велика, основу военных сил Зелии по-прежнему составляет дворянское ополчение, – возразил Чайата.

– Так многие думают, и королева Милисента всеми силами поддерживает это мнение, но вспомните зимнюю кампанию в Никойе! Там против дворянского ополчения, а фактически всей армии Гринеи, королева Милисента выставила всего два своих корпуса. И эти два корпуса разгромили гринейцев! Это, заметьте, меньше половины тех сил, которые есть в ее распоряжении, именно в ее распоряжении! А у нее таких корпусов – пять! Она ими распоряжается единолично, не оглядываясь на совет пэров, как это было бы с дворянским ополчением. А сейчас всего одного корпуса оказалось достаточно для того, чтобы король Аримар даже не смотрел в нашу сторону!

– Вы думаете, что королева Милисента может… – начал Чайата.

– Вы читали донесение Чевелинни, он заверяет, что королева Зелии не намерена предпринимать в отношении Венисии никаких агрессивных действий. Тем более что поддержка нам с ее стороны уже оказывается. И я думаю, что если бы Милисента захотела что-либо предпринять, то она бы это уже сделала. Ей это просто невыгодно, а, как информировал нас четвертый нобиль, она весьма прагматична и не упустит выгоды и тем более не допустит убытков.

– Да уж, те условия нового договора, что заключил Чевелинни, вызовут возмущение в сенате, его и так обвиняют в лоббировании интересов соседнего королевства, теперь могут в этом обвинить и вас, ваша милость.

– Могут, – усмехнулся дож, – могут и обвинят. Но в том договоре, что везет наш посол для ратификации, есть пункт о том, что будет в случае его неутверждения сенатом. Милисента просто подымет пошлины на наши товары и увеличит стоимость их транзита через свою территорию, и к тому же в этом случае она может решить, что оккупация ей более выгодна!

– Да, умная и решительная девочка, – кивнул директор департамента обеспечения безопасности торговли.

– Согласен, – тоже кивнул дож, – но и советники у нее тоже не глупые. Одна леди Грег чего стоит!

– Но меня беспокоит, что королева Милисента обещала нам магическую помощь, но в составе возвращающегося посольства Чевелинни зелийских магов нет.

– А вы как думаете? – усмехнулся Бенуато Грандолли.

Геронимо Чайата усмехнулся в ответ, только его усмешка была кривоватая:

– Думаю, эти маги уже здесь, Вирит Клари поступит именно так.

– Если министр безопасности Зелии настолько предсказуем… – начал дож, Чайата усмехнулся, Грандолли замолчал и удивленно уставился на своего начальника службы безопасности, а тот, продолжая так же криво ухмыляться, сказал:

– Когда они прибыли, сколько их и кто они – я так и не смог узнать. Не смог, хотя внутренняя служба, да что служба, весь мой департамент стоит на ушах! – то ли обиженно за свою службу, то ли восхищаясь службой своего зелийского коллеги, проговорил Чайата.

– Чевелинни написал, что это станет известно после возвращения посольства, он, скорее всего, это знает, но, видно, у него существуют договоренности с королевой Милисентой о неразглашении этой информации. И он эти договоренности строго соблюдает, – пожав плечами, проговорил Грандолли. – Мы тоже это узнаем, не позже завтрашнего дня. А что вы хотели мне еще сообщить, друг мой?

– Очень странное донесение коменданта крепости Крионских ворот, вот прочтите. – Начальник службы безопасности подал дожу лист бумаги. Тот развернул и начал читать, время от времени хмыкая. Закончив читать, он вопросительно уставился на Чайату. Тот прокомментировал:

– Не верить – нет оснований, комендант крепости сам маг, вряд ли он мог так ошибиться. Тем более что он написал об этом и главе своего клана, мало того – он дал этим девочкам рекомендательное письмо к старому Тарапилино. Но эти девочки пропали, будто в воду канули, капитан судна, на котором они приплыли, говорит, что они сошли, не доезжая до порта.

– А не могут ли эти девочки быть теми самыми магами, которых к нам с такими мерами предосторожности направил граф Клари? – поинтересовался дож.

– Нет, – уверенно сказал Чайата, – они сели на корабль в самом центре Крионских болот. Чтоб туда добраться из Зелии, надо лететь по воздуху, но даже по воздуху, на драконе, они не могли преодолеть такое расстояние так быстро. И это две молоденькие девушки, одна – вообще подросток. Да, они обладают выдающимися способностями, но этого мало, надо еще пройти соответствующее обучение. А они, как видно из письма коменданта Тарапилино, только собираются учиться.

– Друг мой, этих девочек надо найти, обязательно найти! И расположить к себе любой ценой! Выделить им государственную стипендию, предоставить достойное жилье, в общем, они не должны попасть в любой из кланов. Они должны служить республике! Позаботьтесь об этом. – Грандолли отдал донесение коменданта крепости Крионских ворот Чайате. – Что там еще?

– Это судно «Макрель», на котором девочки прибыли в Венисию, попало в засаду. Самое интересное: о том, что капитан решит сокращать путь и пойдет не центральным фарватером, а протоками, почти никто из команды не знал. Пассажиры тем более не знали, – предвосхитил вопрос дожа начальник тайной службы. – Само нападение тоже очень подозрительно…

Дож удивленно поднял брови, а директор департамента обеспечения безопасности торговли пояснил:

– Как удалось узнать, капитан судна по приказу нобиля Фарратти взял на борт груз в несколько тюков канабура. И, как выяснилось, появившийся буриам, который сейчас сбывают по демпинговым ценам, изготовлен именно из этой партии канабура. Торгуют буриамом неизвестные личности, но за этими людьми виднеются уши Фарратти. Эта торговля сбивает цены Дзиринталли.

– Вы думаете, Геронимо, что Фарратти… – Дож снова поднял брови.

– Именно, ваша милость, сбывая по дешевке буриам, клан Фарратти прибыли не получит. Но прибыли не получат и Дзиринталли, а они и так в последнее время несут убытки. Поэтому нападение на «Макрель», скорее всего, организовали именно они. Информатор, сообщивший об изменении маршрута, несомненно, находился на судне, и им пожертвовали. Я боюсь, что назревает межклановая война.

– Ай, как это не ко времени, – покачал головой дож, – это надо предотвратить любым способом. Эти межклановые разборки ослабят республику, а этого никак нельзя допустить! Особенно сейчас! А эти девочки, получается, попали еще и в эти разборки. Этих девочек надо найти, обязательно найти!

А девочки, которых так хотел найти дож Венисийской торговой республики, сидели на третьем этаже весьма приличного заведения, называвшегося «Дворец наслаждений». Сидели в компании еще двух девушек. Листик ела мороженое, остальные пили кофе. Они гуляли по карнавальному городу всю ночь, вернулись только под утро. Проспали всего три часа и готовились снова отправиться в город.

– Буриам продают на каждом углу, при этом по ценам раза в два ниже, чем обычно, – сказала Вилари, – это может означать только одно: кто-то очень стремится лишить прибыли основного продавца этого зелья. А насколько я знаю, основной продавец – это семья, или клан, Дзиринталли. А на ногу им наступили Фарратти или же с их помощью кто-то третий, неизвестный нам. А это, скорее всего, начало межклановой войны.

– А чем это может помешать нам? – спросила Рамана.

– Будет не до экспедиции в сторону драконьего архипелага, или же та часть эскадры, что уйдет первой, не получит помощи.

– Получается, что эта заварушка в этом чудном городе выгодна тому, кто окопался на архипелаге? – спросила Рамана.

– Да, получается именно так, а отсюда мы имеем интересный вывод: неизвестный на архипелаге боится похода эскадры с магами или очень опасается, – ответила Вилари, допивая кофе. Она с сожалением посмотрела на пустую чашечку, затем щелкнула пальцами, и в комнату вбежала девушка. – Лулу, будь добра, свари еще кофе. У тебя просто замечательный кофе получается!

– Будет исполнено, госпожа, – поклонилась девушка и, забрав пустые чашки, выбежала из холла.

– Да, подруга, всего два дня, а как ты их вымуштровала, – улыбнулась Рамана.

– Эх, – вздохнула Листик, отрываясь от мороженого, – разве это вымуштровала? Они же…

– …строем не ходят, строевые песни не поют! – хихикнула Милисента.

Листик обиженно надулась, а ее сестра обняла девочку и попросила: – Ну не дуйся, а то у тебя такой вид, будто ты укусить хочешь. Тебя и так местные девочки боятся больше всех, даже больше, чем Раману. Не дуйся, я тебе еще мороженого закажу.

– Ага, – оттаяла девочка, прижалась к сестре и, хитро прищурившись, попросила: – Три порции! Вишневого!

– Ага! – ответила Милисента, и все засмеялись.

Отсмеявшись и снова став серьезной, Стэлла Вилари сказала:

– Нам с Раманой завтра надо появиться у Тарвиано Чевелинни, а то получится как-то неудобно – пообещали и не выполняем. А появиться у посла – значит официально обозначить свое присутствие, то есть засветить место нашего жительства. Возникнет вопрос…

– Что мы делаем в борделе? – улыбнулась Рамана.

– Живем мы здесь, – снова насупилась Листик, а Милисента засмеялась:

– Живем и мороженое кушаем!

– Ага, – подтвердила Листик, а Вилари сказала:

– Значит, вам надо перебираться в порт или лучше сразу на корабль. Завтра надо пройтись еще раз и посмотреть, что за суда стоят в гавани. А мы переедем к Чевелинни. Только вот жалко, что девушек там не будет, уж очень они замечательно кофе варят!

– Так в чем проблема? – пожала плечами Рамана. – Нужна нам девушка для варки кофе, значит, прихватим одну. А еще одну для массажа, это у них тоже хорошо получается. Мил, я вижу, тебе тоже нравится, так тоже возьми. Только не больше двух.

– А почему? – удивилась Милисента.

Рамана, ехидно улыбнувшись, ответила:

– Если больше двух будет, Листик их строить начнет, заставит с песней ходить.

– Ага! – подтвердила девочка. И все снова засмеялись, а Милисента, снова обняв сестру, спросила:

– Листик, и откуда у тебя такие командные наклонности?

– Это у нее драконьи инстинкты проснулись, – пояснила Рамана. – Ей надо кого-нибудь погонять, если не горных козлов, то хоть девок из этого «приличного» заведения.

– Ага! – кивнула Листик. – Еще у меня инстинкты просыпаются, когда я мороженого хочу!

– Это все хорошо, – сказала Стэлла, отсмеявшись, а потом обратилась к Милисенте: – Вы себе корабль присмотрели? Карнавал через два дня заканчивается, вам надо отплыть, пока здесь праздничная неразбериха, потом вас искать начнут.

– Уже ищут, – кивнула Милисента, – я заметила интерес к нам, проявленный некими подозрительными личностями, пришлось пару раз уходить от слежки. А корабль мы себе нашли, шхуна «Летящая по волнам», такой небольшой аккуратненький кораблик, скорее всего – контрабандист. Уж очень маленький, но мореходные качества хороши. Далеко и быстро по морю бегать может, а вот груза много не возьмет. Как раз такой, как нам надо.

– Ага, – сказала Листик. – Мил, а почему у этих кораблей такие ласковые названия? А у военных пугающие?

Вместо Милисенты ответила Стэлла:

– Моряки народ суеверный, они верят, что корабль если и не живое существо, то где-то близко. Душу уж точно имеет. Поэтому он должен иметь красивое благозвучное имя, ведь во многом имя определяет характер.

– Как вы судно назовете, так оно и поплывет, – хмыкнула Милисента.

– Да, где-то так, что можно ожидать от корабля, носящего имя «Дырявая калоша»? Или «Черная каракатица»? В самый неподходящий момент такое судно проявит свой норов, подведя, а то и погубив всю команду, – кивнула Стэлла.

– А военные корабли? – спросила Листик. – Биремы и триремы называются «Неустрашимый», «Грозный», «Гремящий», а почему не «Владыка морей»? Или вот мы сюда плыли на корабле, так он «Макрель» назывался. Это название нормальное? В него дух этой рыбы вселиться не может?

– Море – оно тоже живое, если назваться его владыкой, то оно может обидеться и отомстить. А «Макрель» – вполне нормальное название. Макрель – это промысловая рыба, она кормит прибрежные деревни, так что такое название – дань уважения, это все равно что назвать свое судно – «Кормилица», – пояснила Стэлла.

– А вот заскийский большой корабль, что в порту стоит, он так и называется – «Повелитель морей»? – удивилась Листик. – Получается, что это неправильное название?

– Заскийцы никогда не были хорошими мореходами, и у них все названия традиционно начинаются с повелителя, владыки или властелина, – хихикнула Милисента.

– Ну не скажи, – покачала головой Стэлла, – вон яфрские купцы по всем морям ходят, венисийцам нешуточную конкуренцию составляют. Но их торговые корабли носят обычные женские имена – Зумра, Хираза. Я думаю, что называют они их в честь своих жен или дочерей. А вот военный флот у Заскийского султаната действительно очень слабый, хоть военные корабли они строят большие и мощные. Но поплавает такой «Повелитель», и обязательно с ним какая-нибудь неприятность случится.

– Ага, вот «Повелитель морей» – такой большой корабль, больше, чем все местные, и солдат на нем много! Наверное, с ним все боятся связываться, пугаются, – вставила свое мнение Листик.

– Это точно, здоровая дура! Но если он сойдется с венисийской триремой, то я поставлю на трирему, – высказала свое мнение Милисента и пояснила: – У заскийцев гребцы – рабы, то есть в бою от них толку мало, наоборот, надо следить, чтоб не взбунтовались. Получается, что часть бойцов уже занята!

– Да какие они бойцы! – возразила Стэлла. – За рабами смотрят не бойцы, а надсмотрщики, от них в бою никакого толку.

– А чего тогда этот «чемодан» вообще сюда приплыл? – спросила Листик.

– Привезли какую-то знатную особу на карнавал, они послезавтра должны уже уйти, – ответила Стэлла, – судя по размеру корабля, это кто-то из правящей династии.

– Военный корабль использовать как яхту для члена султанской семьи? – удивилась Милисента. – Это же так расточительно! Тем более что эту особу никто не видел. А если она присутствует на карнавале инкогнито, то и ее визит можно было поскромнее организовать, так, чтоб это не бросалось в глаза.

– Не все же такие экономные, как наша всемилостивейшая королева, – хихикнула Стэлла и добавила в восточном стиле, изобразив придворный заскийский поклон, насколько это можно было сделать сидя и с чашечкой кофе в руках: – Да пребудет она в вечном здравии! Да продлятся дни ее мудрого правления! Да не оскудеет венценосная рука, милости дающая!

– Ага! Особенно когда мороженое дает! – попыталась повторить поклон Стэллы Листик, при этом девочка ляпнула на сестру мороженым.

– Вот, никакого к королеве уважения! – возмутилась Милисента, вытирая мороженое.

– А что ж ты хотела? – усмехнулась Рамана. – У тебя же нет такого большого корабля! Так какое может быть уважение? Ладно, если все решили, то завтра утром съезжаем из этого весьма приличного заведения, переговоры с местным начальством о том, чтоб отпустили тех девушек, которых мы заберем с собой, я возьму на себя, думаю, мне не откажут, у меня есть нужные аргументы.

– Тогда я сегодня поговорю с капитаном «Летящей по волнам», думаю, он мне не откажет, – сказала Милисента, а Листик важно подтвердила:

– Ага, и нам с Мил не откажут! У нас просто огромная куча нужных аргументов!

Девушки засмеялись.

Глава 5 Последствия прогулки по городу

Капитан «Летящей по волнам» сидел на широкой веранде в «Голубой волне». Ему нравился этот кабачок: кормят очень прилично, публика здесь солидная, не бичи с каботажников или какая другая голытьба. Да и название тоже говорило само за себя – «Голубая волна», а не какая-нибудь «Пьяная акула» или «Ржавый якорь в пиве». Капитан сидел не один, а в компании таких же, как и он, уважаемых людей, капитанов и помощников капитанов. Время завтрака уже прошло, а обеда еще не наступило, поэтому капитаны просто сидели и разговаривали, потягивая красное вино, пиво в Венисии было не в почете, считалось напитком той самой голытьбы, которой не место среди солидных людей.

– А девочка стреляла из арбалета, хотя никакого арбалета у нее и в помине не было! И стреляла она огненными болтами, они жгли сликсов! Один болт – один сликс! И стреляла так быстро, что уследить нельзя было! Она жгла сликсов быстрее, чем они подлетали! – Рассказчик сопровождал свой рассказ бурной жестикуляцией, одновременно показывающей, как именно стреляла девочка и как летели сликсы.

Его слушатели не то чтоб не верили – рассказчик имел репутацию правдивого человека, – но уж очень невероятен был его рассказ. Они качали головами, потягивая вино из высоких стаканов, время от времени уворачиваясь от энергичных жестов рассказчика, который, видно почувствовав эту малую толику недоверия к своим словам, распалился еще больше:

– Именно так все и было! Вот так она стреляла! – Рассказчик сложил руки, будто держал воображаемый арбалет.

– Не-а, не так! – раздался голос. Все обернулись – в дверях стояла рыжая девочка. Она подняла воображаемый арбалет, и несколько десятков огненных стрел устремились в небо. Там они вспухли огненными цветами. С улицы раздались восторженные крики, зеваки приняли эту демонстрацию за один из салютов, которые во множестве запускались во время карнавала. Но сидящие за столом оценили силу взрывов в небе: хоть они произошли довольно высоко, но взрывная волна подняла мелкий мусор с крыши дома, над которым расцвели эти огненные цветы. Да и непохожи эти вспышки были на салют.

– Ли, надо осторожнее, здесь же дома вокруг, не подожги что-нибудь! – Возле девочки появилась такая же рыжая, как и девочка, девушка. Она поздоровалась с сидящими людьми: – Здравствуйте, господа, здравствуйте, господин Каратто!

– Здрасте! – несколько запоздало повторила приветствие вслед за старшей сестрой девочка, а то, что они сестры, никакого сомнения не вызывало.

– Здравствуйте, леди Милана, здравствуйте, леди Лионелла! – подхватился Харан Каратто и сразу же засыпал сестер вопросами: – Какими судьбами? Гуляете? Смотрите на карнавал?

– Ага, – ответила девочка; ее сестра кивнула и поинтересовалась у помощника капитана «Макрели»:

– Уважаемый Каратто, не подскажете ли, какой корабль нам выбрать для дальнейшего морского путешествия. Нам понравилась «Летящая по волнам», такая красивая и изящная шхуна! Наверное, очень хорошая, мы с сестрой в этом не разбираемся, но у такого ухоженного корабля должен быть замечательный капитан, у которого должна быть просто отличная команда!

– Это хороший корабль, – согласился Харан Каратто, при этом посмотрел на Римара Этуро – капитана шхуны, о которой шла речь. Этуро была приятна похвала этой девушки, но он сохранил суровый вид, как и подобает бывалому морскому волку. А Каратто поспешил его представить, девушки очень мило смутились, вернее, смутилась только старшая, а младшая, открыв рот, смотрела на капитана, так восторженно смотрела, что теперь смутился капитан.

– Господин Этуро, это, наверное, наглость с моей стороны, – робко начала старшая, – но если вы сейчас свободны, то возможно ли… – Девушка замялась, не зная, как продолжить, а капитан снисходительно пояснил:

– Говорят: свободен от фрахта… К моему глубокому сожалению, у меня уже есть контракт на доставку груза в Гельвению.

Капитан умолчал, что груз у него только в одну сторону, а в том порту придется искать новый фрахт.

Но тут девушка предложила:

– Если у вас нет фрахта после доставки груза в Гельвению, то, может, тогда вы… Можно ли будет после рейса в Гельвению зафрахтовать ваш замечательный корабль?

– Ага, – подтвердила младшая, а потом дернула свою сестру за рукав: – Я тоже хочу в Гельвению!

– Но нам же туда не надо… – начала сестра, а потом озвучила пришедшую ей в голову мысль: – А давайте мы с вами пойдем в Гельвению пассажирами и там уже зафрахтуем ваш корабль, если, конечно, вы будете свободны. Не волнуйтесь, мы заплатим за проезд.

Эта мысль капитану понравилась, получается, что он заработает на провозе пассажиров, да и перерыва между фрахтами у него не будет. Он согласно кивнул и солидно произнес:

– Ваше предложение не лишено смысла, скорее всего, в Гельвении у меня не будет груза на обратный путь. А куда бы вы хотели сходить? И будет ли у вас груз? И сколько вас?

– Нас пятеро, мы с сестрой, две наши служанки и наш наставник. Груза у нас нет, но, если это будет возможно, мы бы хотели взять груз в Гельвении, а надо нам на Гран-Приор.

– Ого! – несмотря на всю внешнюю сдержанность, удивился капитан. – На драконий архипелаг? А какой груз вы хотите взять?

– С грузом мы определимся в Гельвении, но ничего такого, что перегрузило или было бы опасно для вашего замечательного корабля, не будет! Аванс мы готовы внести прямо сейчас, – ответила девушка.

Капитан отметил, что она говорит – «мы», видимо подразумевая свою молча стоящую рядом сестру. Он на минуту задумался, скорее для того, чтоб не потерять лицо своим быстрым согласием, чем реально решая – стоит ли принимать предложение этой девушки. Потом так же солидно кивнул:

– Мы выходим завтра на рассвете. Если это вас устраивает, то я готов взять вас как пассажиров до Гельвении, но моя «Летящая» – маленький корабль, он не предназначен для перевозки пассажиров, поэтому я могу выделить только одну каюту.

– Я и сестра со служанками разместимся в каюте, а наш спутник, если вы не против, устроится в том помещении, где живет ваша команда, – ответила девушка.

Капитан усмехнулся:

– Кубрик… Помещение на корабле, где живет команда, называется кубрик!

– Ага! – вставила девочка, тоже солидно при этом кивнув. Но эта ее солидность вызвала улыбки всех присутствующих, что не обидело девочку: она, напустив на себя еще важности, снова кивнула: – Ага!

– Если не возражаете, уважаемый… – начала девушка, капитан ей подсказал:

– Капитан Этуро или просто – капитан. На море некогда проявлять политесы, надо действовать быстро и четко и говорить так же.

– Хорошо, капитан, мы хотели бы устроиться на вашем корабле сегодня, если это, конечно, не нарушает каких-либо правил.

Капитан согласно кивнул, он не любил, когда пассажиры опаздывают, он, конечно, мог уйти в море без пассажиров, не вернув им задаток. Но в этом случае он не получил бы всю сумму, полагающуюся ему за провоз пассажиров. Он еще раз одобрительно кивнул:

– Хорошо, приходите на корабль, там же и выплатите задаток.

Девушки попрощались и вышли, присутствующие за столом посмотрели им вслед, а Каратто спросил у капитана Этуро:

– Послушай, Римар, я слышал, что у тебя на корабле не хватает помощника? Как ты смотришь на мою кандидатуру?

– В общем-то положительно. А как же Равиолли? Ты же с ним ходишь, причем последнее время по реке?

– Последняя ходка была очень удачной, Киромо предложили младшее партнерство в доме Фарратти…

– Списали старую перечницу на берег? – захохотал один из капитанов.

– Не такая уж он старая перечница, чуть старше меня, получается, что и я тоже… – обиделся Каратто, но капитан Этуро хлопнул его по плечу:

– Не обижайся, Харан, Равиолли хоть и хороший капитан, но моря не любит, да, не любит. И море ему отвечает тем же. Потому он и ушел на реку, да и тебя с собой утащил. А ты ведь по морю тоскуешь, ведь правда? – Получив подтверждающий кивок еще насупленного Каратто, Этуро продолжил: – Может, это и лучше, что Киромо перешел на конторскую работу, ты теперь вот волен выбирать себе корабль. И я рад, что ты выбрал именно мой корабль. Так что ты теперь мой помощник.

Капитан поднялся и кивнул всем сидящим за столом:

– Нам пора, прошу меня извинить, господа, мы с Хараном на корабль.

Когда капитан «Летящей по волнам» со своим новым помощником удалился, один из сидящих за столом капитанов произнес:

– А ведь Этуро контрабанду повезет, груз-то у него для отвода глаз. Да и пассажирок этих он взял…

– Думаешь, он их… того? – спросил другой капитан.

– Нет, Римар на такое не пойдет, он договора всегда соблюдает, даже иногда себе в убыток. Слишком честен. Правда, может и пиратством подработать при случае, а уж контрабанда – это святое! Он и за Харана ухватился потому, что тот немного маг, хотя и слабенький.

– Да, Этуро честен, потому что кораблик маленький и команда небольшая. Слишком слабый, чтоб тягаться с яфрскими, а тем вот точно – палец в рот не клади.

– Ну кто бы говорил, хотя мы все подработать не откажемся! А уж как это получится… – Присутствующие за столом дружно засмеялись.

Милисента и Листик в сопровождении Кики, Мемо и Рена шли по тротуару вдоль канала. Милисента специально выбрала такой путь, по окраинам, чтоб как можно меньше посторонних знали, куда они направляются. Сегодня был последний день карнавала, его закрытие, поэтому почти весь народ был в центре города, эта часть Венисии была совершенно безлюдна.

Пожитков было немного, свои вещмешки сестры несли сами, а вещи девочек из «Дворца наслаждений» нес Рен. Лулу забрала себе Рамана – уж очень та кофе хорошо варила. Попытавшемуся было возразить Акролинно Рамана одной рукой сунула кошель с деньгами, а второй привычно подняла швейцара над стойкой, так как Акролинно пытался возразить, что у девочек действующие контракты с «Дворцом наслаждений», и потому отпустить девушек он не может. Рамана, очень ласково потряхивая швейцара, попросила отдать ей контракты четырех девочек. Четырех – потому как четвертую себе в служанки взяла Стэлла. Она сказала:

– Вообще-то мне служанка не очень нужна, но все берут, так чем я хуже? Вот из принципа тоже возьму! Будет у меня симпатичная служанка, по крайней мере, на нее приятно смотреть, когда она кофе в постель подает. А то меня от «кофейного демона» Раманы, пусть он и варит кофе замечательно, уже воротит!

Тротуары вдоль канала местами были довольно узкими. В одном из таких мест распахнувшаяся дверь отсекла впереди идущих Милисенту и Листика от остальных. Перед девушками из «Дворца наслаждений» оказался высокий, богато одетый чернявый красавец.

– О, какие цыпочки! – воскликнул он. – Я уже собираюсь идти искать себе подружку на вечер, а тут два таких цветочка самипришли! Разрешите представиться – Виторио Дзиринталли! Вы – мои гостьи, прошу, заходите! Возражения не принимаются!

Остановившаяся Милисента развернулась и слушала стоящего к ней спиной хлыща. Из дверного проема появились еще два таких же разодетых молодых человека, за ними виднелись еще пятеро, судя по внешнему виду, охрана первых троих.

– Чего с ними миндальничать, хватай их! – пьяненьким голосом закричал один из молодых людей. Кики и Мемо побледнели: о Виторио Дзиринталли ходили очень нехорошие слухи. После того как он искалечил трех девушек из заведений «веселого канала», ему там стали очень вежливо отказывать. Девушки стоили дорого, и хозяева заведений не хотели, чтоб их персонал терял товарный вид из-за прихотей капризного клиента. В заведениях попроще девушки просто прятались при появлении молодого повесы. Он, конечно, мог купить там себе девушку, но это было очень дорого даже для него, ведь хозяева понимали, что после Виторио девушка станет профнепригодной, поэтому и цену назначали соответствующую. Тогда он с дружками стал отлавливать на улицах одиноких простолюдинок, ведь в Венисии все более или менее знатные и богатые девушки, а также женщины ходили с сопровождающими. После того как родственники нескольких искалеченных девушек подали на молодого Дзиринталли в суд, ему пришлось заплатить штраф и выплатить компенсацию потерпевшим. Но это не остановило бы Виторио, денег у его отца было много. Запретил ему так развлекаться сам Джакомо Дзиринталли: подобные развлечения сына портили репутацию самого главы торгового дома. Не потому что его сын так развлекается, а потому что об этих развлечениях становится известно. Теперь девушки, которых захватывал самый младший Дзиринталли, стали просто пропадать. Нет потерпевшей – нет и претензий. Почти все знали о похождениях младшего сына главы клана Дзиринталли, но доказать ничего нельзя было. Милисента тоже знала об этом, ее предупредили девушки из заведения мадам Зизи.

Рен, который замыкал процессию, начал выдвигаться вперед, чтоб прикрыть Кики и Мемо, но Милисента его опередила – она сильно ударила по дверям, при этом незаметно добавив магией. Всех, кто пытался выйти из здания, унесло обратно, дверь захлопнулась, а Милисента пнула франта так, что тот упал. Вскочивший повеса, увидев перед собой совсем молоденькую девушку, не посчитал ее соперницей, а свое падение приписав фактору неожиданности, закричал:

– Как ты, ничтожная, посмела поднять на меня…

– Ногу! – подсказала вторая девушка, даже не девушка, а девочка-подросток, появившаяся из-за спины первой девушки. Глядя на растерявшегося франта, девочка ухмыльнулась и сказала: – Руками такое трогать страшно, уж очень пестрое, может, и сильно грязное! А вот ноги вытереть – самое то!

– Да как ты смеешь… Такое оскорбление можно смыть только кровью! – закричал побагровевший франт.

– Так мы же вроде не запачкались об тебя, чтоб твоей кровью твою же грязь отмывать, – продолжала издеваться девочка, а ее старшая подруга добавила:

– Да и кровь у тебя не такая уж чистая, чтоб ею мыться.

– Что-о-о?! – взревел молодой Дзиринталли: только что усомнились в чистоте его крови, это его-то крови! Потомственного нобиля! Принадлежащего к одному из знатнейших семейств Венисии! Виторио выхватил свою шпагу и рубанул старшую девушку. Шпаги у знати в Венисии представляли собой длинные и узкие мечи, заточенные по кромке с двух сторон, таким клинком можно было не только фехтовать, но и рубить. Но сталь меча Виторио встретила черную сталь клинка девушки. Девушка отбивалась только одним мечом, второй остался у нее в наспинных ножнах, отбивалась очень небрежно, как будто отмахивалась от назойливой мухи. Некоторое время молодой нобиль пытался достать девушку своим клинком, который почти в полтора раза был длиннее чуть изогнутого меча его соперницы. Девушка с легкостью отбивала все выпады, она даже нанесла несколько царапин молодому Дзиринталли, не столько опасных, сколько обидных. Рассвирепевший Виторио сделал шаг в сторону и неожиданно ударил своим мечом рыжую девочку, стоящую сбоку и наблюдающую за поединком. Девушки за спиной Рена вскрикнули, а он сам охнул, настолько быстрым и коварным был удар молодого нобиля. Милисента непроизвольно дернулась, и это движение стоило жизни молодому Дзиринталли. Он еще падал с распоротым горлом, когда дверь здания, не выдержавшая ударов изнутри, рухнула.

– Они убили Виторио! – завизжал один из молодых людей, друзей молодого, но уже такого коварного человека. – Убейте их! Убейте!

Десяток охранников вырвались на тротуар перед домом, они разделили группу Милисенты на две части, девушек из «веселого дома» прикрыл Рен, который отмахивался от двух наседающих на него противников, двух, потому как нападать большему количеству не позволяла ширина тротуара. Третий попытался пройти по перилам вдоль канала, но бывший сержант зацепил этого прыткого охранника за ногу и опрокинул в воду. На двух рыжих девушек, старшая из которых обнимала младшую, сразу не обратили внимания – маловероятно, что довольно умелого дуэлянта, Виторио Дзиринталли, могла уложить одна из этих девчушек. Поэтому их проигнорировали, не посчитав опасными противниками, сосредоточив все усилия на бывшем сержанте. Тот очень умело отбивался и уже двоих ранил, те отошли назад, уступив место своим товарищам. Но вот старшая из девушек, убедившись, что младшая не пострадала (та просто увернулась от удара Виторио), тоже вступила в схватку. Свистнув, тем самым подав условный сигнал Рену, Милисента собралась опять магическим ударом забросить друзей и охранников Виторио Дзиринталли обратно в раскрытую дверь. Рен, с которым девушки заранее отработали взаимодействие в различных ситуациях, развернулся, схватил в охапку Кики и Мемо и кинулся бежать. Это его и спасло, он услышал сзади рык, мало похожий на человеческий. Непроизвольно обернувшись, он увидел, как неясная тень метнулась в раскрытую дверь дома. Все, кто выскочил из дома, оседали на плиты тротуара почерневшими мумиями. Бледная рыжая девушка стояла, прижав руки к груди, перед ней переливалось что-то наподобие пленки большого мыльного пузыря. А вот девочки нигде не было видно. Рен поставил девушек на тротуар и, подхватив свой брошенный меч, кинулся к раскрытому входному проему – дверь была разнесена в щепки. Осторожно заглянув в дверной проем, он увидел лежащего на полу человека в темной одежде. На нем сверху сидела рыжая девочка, она держала неестественно вывернутую руку этого мужчины. Рен отметил, что эта рука хоть и сломана в двух местах, но продолжает сжимать какой-то предмет, очень похожий на кисть скелета, только очень маленькую.

– Ребеночек для амулета нужен?! Да?! Только родившийся?! А ритуал должен проводить будущий владелец амулета?! Да?! Кто научил?! – говорила девочка странным рычаще-шипящим голосом. Так могла бы рычать очень опасная змея, если бы змеи умели рычать. А девочка, почти оторвав руку этому мужчине, прошипела: – Адрессс! Где он?! Где остальные?!

Мужчина что-то тихо ответил, девочка, окончательно ломая ему руку, ударила этим странным амулетом мужчину в грудь. Рен, с удивлением, даже со страхом, увидел, как человек превращается в черную высохшую мумию, а потом осыпается черным пеплом.

– Черное проклятие некроманта, – прошептала сзади старшая девушка. – Он ударил проклятием, ударил изо всей силы! Вы чудом под него не попали, а меня прикрыла Листик! Вся сила заклятия досталась этим…

Дернув Рена за рукав, она указала на осыпающиеся черным пеплом мумии, бывшие ранее друзьями и охранниками младшего Дзиринталли. Девушка могла бы добавить, что этот некромант ударил, потому что увидел ее ауру, которую девушка приоткрыла, применяя магию, ударил, потому что очень сильно испугался.

Вышедшая из здания девочка прошипела:

– Я пойду к этим… – Оа не нашлась как назвать некромантов, владеющих такими амулетами, поэтому просто прошипела. Потом, кивнув сестре, стала быстро раздеваться и передавать ей свою одежду. Старшая сестра аккуратно складывала одежду младшей. Та, раздевшись совсем, беззвучно скользнула в воду канала.

– Но, леди Милана… А как же?.. – пролепетала Мемо, показывая на воду канала. Листик ушла под воду и больше не показывалась.

– Пошли, – скомандовала Милисента, – Листик нас догонит.

Дож Венисии, нахмурившись, слушал доклад директора департамента обеспечения безопасности торговли, тот, также нахмурившись, говорил:

– Дзиринталли требует тщательного расследования с привлечением прибывших с Чевелинни зелийских магов. Осмотр места преступления показал, что была применена некромагия, и, как сказал мэтр Оралинни, очень сильная! Место преступления вчера осматривал следователь из моего департамента, он сегодня и пригласил мэтра дать заключение. Мэтр Оралинни согласился, видно, ему самому было интересно это увидеть.

– Очень интересно – смотреть на трупы, эти маги – все чокнутые! – скривился Бенуато Грандолли.

– Там в основном только пепел, причем какой-то особенный, он уже почти развеялся. Мэтр попросил двух магов из Зелии, кстати, это магини, осмотреть вместе с ним место преступления. Одна из этих магинь – хорошая знакомая мэтра, она некромант.

– А эти магички, одна из которых некромант, не могли сами… компанию Виторио Дзиринталли… того… превратить в эти кучки пепла?

– Нет, ваша милость, они в это время были у нобиля Чевелинни. Это совершенно точно установлено. Время преступления определено до минуты. Одного из охранников Дзиринталли послал за вином, его не было минут пять. Когда этот охранник вернулся, то обнаружил молодого Дзиринталли с перерезанным горлом и одного из своих товарищей, плавающего в канале.

– А чего это охранник в канале плавал-то? Все убиты, а он купается! – удивился Грандолли.

– Мертвый, его убили ударом по голове, а может, он сам, падая, ударился о сваю. Только эти двое пребывали в виде трупов.

– А остальные что? Они же вроде тоже были мертвые? А если они тоже были мертвые, то в каком же виде они пребывали, если не трупов?

– Кучки пепла, имеющие форму человеческих тел, как я вам уже докладывал. Когда прибыли маги, эти кучки уже почти развеялись, ведь прошло больше двенадцати часов. Нам повезло, что этот охранник был недавно нанят Дзиринталли, он растерялся и сначала сообщил в отделение департамента безопасности, а не побежал сразу докладывать своим господам. Вы понимаете, ваша милость, что это не рядовое преступление, убит младший сын главы клана Дзиринталли, обстановка и так неспокойная, а тут, можно сказать, демонстративное убийство с применением запрещенной магии! Думаю…

Директор департамента обеспечения безопасности торговли не успел сказать, что он думает, он был прерван появившимся слугой. Слуга доложил о прибытии директора департамента мирного содействия торговле и двух леди, зелийских магов. С ними вошел и мэтр Оралинни, он о чем-то оживленно беседовал с черноволосой леди. Высокая бронзововолосая магиня откровенно скучала, она выглядела моложе, чем ее спутница, хотя и той на вид нельзя было дать больше двадцати пяти лет. После взаимных представлений и расшаркиваний бронзововолосая, назвавшаяся леди Раманой – баронессой Ларнийской, обратилась к Геронимо Чайате:

– Интересные дела творятся в вашем славном городе, прямо под носом у департамента обеспечения безопасности торговли, так, кажется, называется ваша разведка и контрразведка?

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился третий нобиль.

– Вам еще не доложили, что убиты три мага? И не просто мага, а мага-некроманта, обладавшие амулетом «черной смерти»? Кстати, такой амулет был недавно применен против друзей одного молодого человека и его охраны, если не ошибаюсь, Виторио Дзиринталли. И применен магом, работавшим на клан Дзиринталли. – Говоря все это, леди Рамана улыбалась, но от этой улыбки Чайату бросило в дрожь. Эта леди была опасна как гремучая змея, лежащая на дороге, – то ли на солнце греется, то ли засаду устроила.

– Откуда вам это известно? – выдавил из себя директор департамента безопасности.

– Есть методы и способы узнать, что произошло в определенном месте и в определенное время, если астральные следы воздействия не затерты. А по этим следам можно восстановить картину произошедшего, можно еще увидеть цепь событий, предваряющих данное происшествие. Прикажите своим людям отправиться на канал Медников, дом пять, пусть поинтересуются, что там произошло. Закрытые апартаменты на втором этаже. А охрана на первом, она может оказать сопротивление, поэтому пошлите туда усиленный наряд стражников, и пусть доставят сюда предмет, который найдут у трупа мага; два других мага превратились в знакомые вам кучки пепла. Предмет, что лежит у трупа мага, руками не брать! По возможности, это пусть чем-нибудь – хоть кочергой – загонят в какую-нибудь коробку или ящик, желательно с толстым стенками. Прикасаться к этому предмету – опасно! Смертельно опасно! Да, и пусть труп тоже прихватят, я вам кое-что покажу, – мило улыбаясь, проговорила леди Рамана.

Отдав необходимые распоряжения, Чайата поинтересовался:

– Леди, откуда вы это все знаете? И зачем вам труп? Разве вы некромант? Вы хотите поднять труп и побеседовать с ним?

– Милостивый государь, я же вам объяснила, что узнать это мне позволило проникновение в астрал, – наморщила носик бронзововолосая леди. – А если вам нравится беседовать с трупами, то я могу для вас поднять того мага. Но поверьте моему опыту, зомби крайне тупые. Допрашивать их – очень неблагодарное дело, я бы сказала – бессмысленное. И я не некромант, некромант моя подруга, а я боевой маг.

– Рамана, не прибедняйся, ты маг-универсал, – с улыбкой заявила вторая леди. Она и остальные находящиеся в кабинете с интересом слушали разговор Чайаты и леди Раманы.

– Да, леди! Вы феномен! Уникум! За свою жизнь я не встречал подобных вам! – восторженно воскликнул мэтр Оралинни. – Я имею счастье всего несколько часов с вами общаться, но уже убедился в обширности ваших знаний и умений! Такими были легендарные маги Старой Империи! Хотя вы превзошли бы и их! Вы столь же умны, сколь и красивы!

Бронзововолосая леди удивленно подняла бровь, только этим отреагировав на комплимент, а ее подруга хихикнула:

– Никакого сравнения! У нас в академии есть портреты теоретиков различных магических направлений, магов Старой Империи, так этих сморчков даже сравнивать с тобой, подруга, кощунственно!

– Леди, я хотел бы вас представить Совету нобилей, – поклонился Бенуато Грандолли, – Совет начинается через полчаса, мне и директорам департаментов необходимо сделать кое-какие приготовления. Леди, я вас прошу подождать официального приглашения в гостиной, слуга вас проводит. Вино и другие напитки вам подадут.

– Подруга, что это ты за лапшу на уши про астрал вешала нашим уважаемым хозяевам? – спросила Стэлла, рассматривая на просвет свой бокал с вином. Обе магини расположились в одной из гостиных дворца дожей. Из окна открывался вид не хуже, чем из кабинета Грандолли. Рамана, стоявшая у окна, резко обернулась и удивленно спросила:

– Как? Лапшу на уши? Это что, вид новой пытки? Я ж вроде себя корректно вела? Ни на кого ж не наехала… Да и лапши там не было! Хотя это довольно оригинально – засовывать лапшу в уши.

– Лапшу на уши! Это так говорят, когда что-то придумывают, вроде как ты с астралом, – улыбнулась Стэлла, улыбнулась и спросила: – Что ты там им говорила про следы, предваряющие еще не сбывшееся событие? И откуда у тебя такие интересные сведения?

Ее подруга тоже усмехнулась:

– Надо же мне было как-то объяснить свою информированность. Не объяснять же им, что это все мне Листик вчера рассказала.

– Они же с Милисентой вчера должны были на корабль погрузиться и отплыть? И как она могла тебе рассказать? Мы же вчера утром расстались…

– По дороге в порт случилось маленькое происшествие: девочки столкнулись с представителем местной «золотой молодежи» и его компанией. Это те, пепел от которых ты сегодня видела. С ними был некромант с амулетом «черной смерти». Ты же знаешь, как эти амулеты изготавливаются. А Листик просто в бешенство приходит, когда детей убивают, неважно чьих. А тут такое, да еще и в массовом исполнении. В общем, это она тех магов… Всех! Узнала, где они находятся, у того, что был с компанией молодого Дзиринталли. Но самый главный, который обучал этих магов делать амулеты, сбежал. Еще месяц назад сел на корабль и отбыл в Заскийский султанат. Хотя, может, только для вида туда, а на самом деле совершенно в другое место. Судя по умениям и силам, этот маг примерно уровня мэтра. Кстати, прежде чем свернуть им шеи, Листик их допросила. Так вот, кто-то из семейства Дзиринталли снюхался с пиратами на островах, вернее, с их новоявленным главарем. Я так подозреваю, что это сам глава клана. А «Летящая по волнам» сегодня утром отплыла, Милисента с девочками и своим спутником вчера погрузились. А поговорила я с Листиком на мосту, помнишь? Ну там, где нам дворцы на канале показывали. А тебе, ты уж извини, подруга, я не могла раньше рассказать. Не было возможности: уши кругом. Если бы я защиту от прослушивания в палаццо Чевелинни поставила, это бы заметили. Тут много магов, хоть они и очень слабенькие.

– А я-то думала, чего ты там, на мосту, так долго стоишь? Неужто дворцами любуешься, глядя в воду? А там, оказывается, Листик была! – подняла брови Стэлла. Потом, понизив голос, спросила: – А тут ушей нет?

– Есть, только я их заблокировала, – кивнула, усмехнувшись, Рамана. – В палаццо у Чевелинни только общая магическая защита, а по комнатам почти нет, и было бы подозрительно, если бы я поставила блокировку. Подумали бы, что нам есть что скрывать, а так – обычная секретная женская болтовня. А тут на всех помещениях какие-нибудь чары навешаны. На этом, кстати, именно от прослушки заклинания стоят. А тот человек, что слушает это помещение, имеет амулет, позволяющий это заклинание обойти. Но именно сейчас этот амулет сломался, такая досада! И никто не может слушать, что в этой комнате говорят!

– Ну подруга, ты коварна, как змея! – усмехнулась Стэлла, а Рамана покачала головой:

– Коварна не как змея, а как дракон!

Обе девушки засмеялись.

Джакомо Дзиринталли был в бешенстве. Дела его торгового дома в последнее время шли очень плохо, коммерческие операции приносили сплошные убытки, и это несмотря на поддержку новых друзей с драконьего архипелага. Об этой дружбе, если это можно назвать дружбой, пока никто не знал, даже своим детям Джакомо ничего не говорил. Он сам установил эти контакты и сам их поддерживал. Не потому, что не доверял сыновьям, просто еще рано им это знать. У старшего слишком развито чувство патриотизма, он интересы Венисии ставил выше интересов клана. Может, это и правильно, когда приносит прибыль, но в противном случае – это вредно! Очень вредно! Поэтому Джакомо хотел передать семейное дело младшему. Тот понимал, что к чему, когда патриотизм выгоден, а когда не очень, правда, он вел слегка разгульный образ жизни, но это пройдет. Станет старше – остепенится. Но тут это демонстративное убийство! Мало того что кто-то посмел, так это было очень дерзко сделано, как будто напоказ. Это притом, что у Виторио была хорошая охрана, кроме охраны к младшему сыну Джакомо приставил одного из той пятерки магов, что натаскал тот заезжий некромант. Очень сильный некромант, возможно, не магистр, а мэтр. Он хотел сохранить свое пребывание в Венисии в тайне. Джакомо помог ему в этом, помог в обмен на небольшую услугу. Теперь у клана Дзиринталли был очень сильный козырь, о котором никто не знал. Поддержка друзей с архипелага и маги-некроманты, обладающие страшным оружием, позволят клану Дзиринталли стать властителями Венисии, да что там Венисии – всего южного побережья. Но любое дело становится бессмысленным, если его некому передать. И Виторио подходил для этого как нельзя лучше – умный, решительный, даже жестокий, когда надо. И тут такой удар!

Погруженный в эти невеселые мысли Джакомо привычно пропустил мимо ушей вступительное слово дожа. Тот витиевато расхваливал магов, прибывших из Зелии и уже успевших принять участие в расследовании убийства одного из нобилей. При этих словах Джакомо Дзиринталли насторожился, а дож, сообщив, что эти маги будут сейчас представлены высокому собранию, передал слово только что вошедшему директору департамента обеспечения безопасности торговли. Тот, хмуро глядя на Дзиринталли, задал ему вопрос:

– Любезный Джакомо, а не подскажете ли вы мне, дом пять на канале Медников принадлежит вашему семейству? – Дзиринталли недоуменно уставился на Чайату, а тот также хмуро продолжил: – Охрана этого здания утверждает, что находится на службе вашего торгового дома!

– Да, это собственность моего торгового дома, – не стал отпираться Дзиринталли, – и это частная собственность!

– На втором этаже этой частной собственности обнаружены три убитых мага! Мага-некроманта! Двое превращены в такие же кучки пепла, как и охранники вашего сына!

– Кто?! Кто это сделал?! – вскричал Дзиринталли.

– По утверждению наших экспертов и магов из Зелии, это самопроизвольное срабатывание очень опасного заклинания! А вот и наши гостьи, думаю, они нам все объяснят!

В зал заседаний малого Совета вошли две девушки, вызвавшие недоумение своей молодостью. Недоумение сменилось почтением, когда девушки были представлены. Обе девушки – магистры магии, одна – декан факультета некромантии, а вторая – замдекана боевого факультета зелийской академии Магических Искусств! Это вызывало уважение, даже страх. А то, что обе магини так молодо выглядят, так на то они и магини. Опять же – они женщины! Все женщины хотят молодо выглядеть. После взаимных представлений Геронимо Чайата, ехидно и в то же время хмуро глядя на нетерпеливо ерзающего Джакомо Дзиринталли, спросил у магинь:

– Вы хотели что-то рассказать высокому собранию о происшедшем на канале Медников?

– Да, – коротко ответила бронзововолосая магиня и лекторским тоном, будто она находилась не перед высоким собранием нобилей Венисийской республики, а перед студентами у себя в академии, стала рассказывать свою версию недавних событий.

– …таким образом, все вышеизложенное убедительно доказывает, что произошел спонтанный неконтролируемый выброс силы. Силы из амулета «черной смерти»! Запрещенного амулета, созданного с помощью запрещенного ритуала, – закончила свою речь магиня и обвела притихших нобилей обвиняющим взглядом, будто это они тут тайком проводят эти самые запрещенные ритуалы. Добивая присутствующих, магистр еще более обвиняюще добавила: – Это очень жестокий ритуал, он требует человеческих жертв!

– Э-э-э, чем вы можете доказать свои обвинения?! Свои голословные обвинения! – подхватился с места Джакомо Дзиринталли. Магиня в своей речи настаивала на связи убитых магов-некромантов и клана Дзиринталли.

– Наблюдаемый нами эффект полного и скоротечного разложения возможен только при применении специального амулета, генерирующего заклинание «черной смерти». Такой амулет подчиняется только своему создателю, для любого другого он смертелен, даже при простом прикосновении! Создать такой амулет может только опытный маг-некромант или неопытный маг-некромант, но под руководством опытного мага. В последнем случае контроль над амулетом будет неполным, возможен, как я уже говорила, спонтанный неконтролируемый выброс силы, что и произошло, – лекторским тоном пояснила бронзововолосая, представившаяся как баронесса Ларнийская.

Она кивнула Чайате, тот сделал знак своему человеку, стоящему у дверей. В зал внесли труп в темной одежде и деревянный ящик. Ящик несли с большими предосторожностями за длинные ременные ручки. Этот ящик поставили перед магиней, она отбросила крышку и сделала сложный пасс руками. Из ящика медленно поднялась и повисла в воздухе рука маленького скелета. Баронесса Ларнийская удовлетворенно кивнула:

– Вот этот амулет, прикосновение к нему приведет к смерти любого, кто дотронулся. Такие амулеты настраиваются только на своих хозяев. Но как я уже говорила, возможны сбои в настройке, тогда энергия смерти, накопленная в таком амулете, обратится против его хозяина, что и произошло. Сегодня, осматривая место гибели, кажется, вашего сына… – Бонзововолосая леди кивнула Джакомо Дзиринталли: – Приношу свои соболезнования. Мы с коллегой пришли к выводу, что произошел именно такой выброс. Причем не самопроизвольный, а неконтролируемый! Маг, видно, решил продемонстрировать действие амулета и просто не справился…

– А горло моему сыну тоже амулет перерезал?! А этому магу шею тоже амулет свернул?! – завопил Джакомо Дзиринталли, указывая на труп мага, который внесли люди из департамента Геронимо Чайаты. – Это все ложь! Кто-то целенаправленно убивает людей из моего клана! А вы, вместо того чтоб искать убийцу, обвиняете в этом моих же людей! Вы все придумали про эти амулеты! Это обычный магический амулет, и он не представляет никакой опасности!

Джакомо Дзиринталли вскочил, отмахнувшись от пытавшегося сдержать его старшего сына, бросился к ящику и схватил костяной амулет. Ничего не произошло. Джакомо с торжеством оглядел застывших нобилей и, подняв амулет, ехидно произнес:

– Что вы на это скажете, уважаемая магистр? Это все ваши выдумки, чтоб скрыть вашу некомпетентность… – Закончить старший Дзиринталли не смог – его охватило черное пламя, через мгновение на месте нобиля лежала кучка пепла. В зале малого Совета повисла гробовая тишина.

– Я предупреждала, – нарушила гнетущую тишину магиня, – предупреждала! Но некоторые не верят специалистам, считают, что они умнее всех.

– Но все же, леди, как вы объясните то, что у этого мага свернута шея? – задал вопрос один из нобилей, остальные одобрительно закивали. Леди Ларнийская пожала плечами:

– Все очень просто, этому магу кто-то свернул шею.

– А кто? – немного привстал со своего места тот же нобиль.

Леди опять пожала плечами:

– Откуда мне знать, кто тут в вашем славном городе сворачивает шеи магам-некромантам.

– А не могли бы вы воспользоваться своим умением – взглянуть на прошедшие события через астрал? – спросил Геронимо Чайата.

– Уважаемый, – усмехнулась магиня, – астрал – это не открытое окно, через которое можно смотреть на все, что тебе заблагорассудится, это, скорее, замочная скважина, через которую очень мало видно. Искусство мага в том и заключается, чтоб заглянуть в эту скважину в нужное время, а именно сейчас это время крайне неблагоприятно.

– Э-э-э… – не нашелся что сказать третий нобиль, он вопросительно посмотрел на вторую магиню, до этого молчавшую. Та, пряча усмешку, важно кивнула:

– Да, именно так! Сейчас крайне неблагоприятное время для заглядывания в астральные замочные скважины. Не просто неблагоприятное время, а даже опасное: астральные поля крайне возмущены, неизвестно, что там сейчас находится, с той стороны этой скважины, и это нечто можно оттуда выпустить, и что может натворить это нечто, выскочившее из замочной скважины, даже подумать страшно! В замочные скважины крайне опасно подглядывать! А если и подглядывать, то это надо делать очень умело!

Магиня бросила взгляд на свою подругу, та одобрительно подняла бровь, также пряча свою усмешку. А Стэлла Вилари, ободренная поддержкой, продолжила:

– Но как только астральные возмущения улягутся, мы обязательно этим займемся. Займемся, как только появится возможность.

– Э-э-э… – попытался собраться с мыслями Чайата, но его опередил один из нобилей:

– А что вы будете делать, леди?

– Как что? – удивилась черноволосая магичка. – Подглядывать в замочные скважины будем, астральные.

– И сделаем это с большим удовольствием, – поддержала черноволосую ее подруга.

Нобили согласно закивали, и только мэтр Оралинни заметил, что девушки изо всех сил сдерживаются, чтоб не захохотать.

Эскадра шла двумя колоннами. Это был еще не поход, это был учебный выход, официальная задача которого звучала так: отработка взаимной согласованности действий магов и личного состава в условиях эскадренного боя с вероятным противником в невероятных условиях. На самом же деле адмирал Мавиланни хотел проверить, на что способны зелийские магини. Когда девушек представили в сенате, многие остались недовольны – вместо опытных магов прислали каких-то девчонок! Адмирал же воспринял это как утонченное издевательство – чем могут помочь в эскадренном сражении эти две девицы? Тем более что одна даже не боевой маг, а некромант! Она, конечно, может определить, чем атакована его эскадра, даже поставить защиту. Но защитить она сможет один корабль, в лучшем случае несколько, но не всю эскадру. Адмирал сделал глубокий вдох. Мерное покачивание триремы успокаивало, адмирала всегда успокаивала вот такая качка, для многих сухопутных крыс являвшаяся причиной жестокой морской болезни. Адмирал, делая вид, что он, как и подобает настоящему флотоводцу, смотрит вперед, на самом деле наблюдал за девушками. Как оказалось, мерное покачивание корабля не вызвало у них никаких неприятных ощущений, даже наоборот, магини искренне наслаждались морской прогулкой.

На горизонте показались три корабля. Эти три отслужившие свой срок биремы должны были стать мишенями для демонстрации умений зелийских магичек. Адмирал не поскупился: на обреченные корабли была навешана масса защитных амулетов от различных магических воздействий. Кроме этого на эти биремы была установлена обычная, но довольно мощная защита от огня, представлявшая собой плотный пояс мешков, набитых мокрым песком. Мешков было очень много, конечно, в реальном бою такая защита бесполезна, она очень сильно утяжеляет корабль, делая его малоподвижным. В реальном бою последнюю точку ставил абордаж, поэтому более слабый корабль всеми силами старался его избежать. Но даже мощный корабль, лишенный маневренности, мог стать добычей нескольких более слабых. Корабли стремились нанести удар по веслам противника или таранным ударом повредить рулевое управление. Поэтому в основном корабли защищались различными магическими амулетами.

Магини заинтересовались кораблями-мишенями, они обменялись взглядами, а потом бронзововолосая, повернувшись к адмиралу, стала перечислять магические защитные амулеты, установленные на первом корабле-мишени. Закончив, она спросила:

– И не жалко столько добра переводить? Ведь это все утонет вместе с обреченным кораблем! На остальные вы тоже столько навесили?

– Жалко! – признался адмирал, его поразило то, как эта, с виду молодая, девушка точно определила, чем и как защищена бирема. Ведь в реальном бою от этого очень многое зависит, зная это, маг может правильно выбрать стратегию боя, то есть бить не наугад, а по самым слабым местам. И, как будто желая окончательно добить адмирала, вторая девушка-маг сказала:

– Говорят, что некромантию очень трудно применять в бою, слишком медленная это магия. Но если применять в комплексе… Вот смотрите, та бирема с защитой от огня, для простых метателей она неуязвима. – Двушка указала на ближайшую, которая уже была на границе поражения корабельными метателями. – Представим, что там враги и они уверены, что с такого расстояния их эту немагическую защиту пробить невозможно. Маг, с такого расстояния, даже не будет тратить силы на это. Но наши метатели приготовлены, и, по моей команде, вы открываете огонь!

Девушка махнула рукой, все мешки, выполняющие роль брони на «вражеском» корабле, попадали в воду. Бронзововолосая хихикнула, а ее подруга скомандовала:

– Пли!

Естественно, залпа не последовало, но и адмирал, и все офицеры, находящиеся на мостике, да и матросы на палубе, дружно разинули рты.

– Эту вашу реакцию можно считать залпом по врагу, – захохотала бронзововолосая, – и, судя по тому, как дружно вы на это отреагировали, враг полностью уничтожен!

– Как?! Как вы это сделали? – воскликнул один из офицеров.

– Элементарно, – улыбнулась черноволосая магиня и продолжила лекторским тоном: – Простенькое некромантское заклинание – быстрого тления. И, заметьте, оно направлено не на корабль и не на мешки с песком, ведь песок не тлеет. Просто сгнили веревки, которыми эти мешки были привязаны. Сгнили совсем ненамного, а настолько, чтоб лопнуть под весом этих мешков. Таким образом, я израсходовала ничтожное количество своей силы. Результат вы видели, если к этому прибавить залп обычных метателей, то что будет?

– Корабль обречен! – выдохнул один из офицеров, а корабельный маг, глядя на девушку восторженными глазами, произнес:

– Гениально! Леди, это просто гениально!

Леди скромно потупила глазки:

– Спасибо за столь высокую оценку моих способностей и умений, а сейчас выход леди Раманы.

Леди Рамана кивнула:

– Я предлагаю перейти к следующему кораблю, с этим уже неинтересно. Вот тот, второй, защищен не хуже, я бы сказала – даже лучше, чем первый. Сейчас до него дистанция, с которой, насколько я знаю, невозможен удар ни метателями, ни боевой магией, так?

Все офицеры, находящиеся на мостике, дружно закивали. Расстояние до второго корабля мишени действительно было велико. Девушка улыбнулась и щелкнула пальцами, на месте второго корабля взметнулся столб воды, огня и каких-то обломков. Там, где только что был боевой корабль, пусть и не самый могучий, плавал какой-то мелкий мусор. Люди пораженно молчали, увиденное не то что впечатлило их, оно их поразило! А магиня, ухмыльнувшись, стала тыкать пальцем в сторону моря: там, куда она показывала, взлетали такие же столбы взрывов. Через некоторое время это ей надоело, и она обратилась к адмиралу:

– Я думаю, достаточно. Или утопим и третий корабль?

Адмирал Мавиланни машинально кивнул, магиня вздохнула. Она не предпринимала никаких видимых действий, но третья бирема просто рассыпалась.

– Как вы это сделали? – пораженно спросил корабельный маг.

– Вытащила все гвозди, – пояснила магиня, но, увидев, что маг не совсем понимает, как это было сделано, пояснила: – Мысль о такой диверсии мне подсказала племянница. Она как-то натравила на вражеское войско корозлинов, они же ржавики.

– Но это же невозможно! – воскликнул маг. – Корозлины – полуразумные существа! Чтоб проесть железо до такой степени, чтоб лишить даже небольшой отряд боеспособности, нужна целая орда этих ржавиков.

– Однако ж племянница сумела с ними договориться, и эти совсем не полуразумные, а очень даже умные существа погрызли лишь важные части оружия и снаряжения. Ведь чтоб вывести из строя меч, совсем не надо его сгрызать полностью, достаточно только подгрызть так, чтоб он сломался в нескольких местах. Вот так и я превратила в труху только скрепляющие гвозди. Результат вы видели сами.

– Но все же как вам это удалось? Ведь насколько я знаю, таких заклинаний нет! Заклинания из области некромагии не действуют на металлы столь быстро!

– Такое заклинание уже есть, – улыбнулась магиня, – это комбинация из нескольких заклинаний, в том числе и некромагии. Применила его я, но разработка – это заслуга леди Стэллы.

Рамана не сказала, что такое заклинание требует больших затрат энергии и применить его никто из магов этого мира не сможет. Для этого у них просто не хватит запаса силы. Маги не смогут, а вот для дракланов это не составит большого труда.

Стоя на палубе своей триремы, адмирал Мавиланни любовался видом вечерней Венисии. Еще не было темно, но уже зажглись уличные фонари и свет в домах горожан, да и навигационные огни торгового порта и арсенала уже горели. В таком освещении город был особенно красив. Адмирал любил это время, любил вот так возвращаться в свой город – на закате, когда солнце уже зашло, но ночь еще не наступила. Рядом с адмиралом кто-то оперся на поручни фальшборта, Мавиланни скосил глаза – это была высокая магиня, леди Рамана. Она, также молча, любовалась городом. Адмирал был ей благодарен, что она не нарушает тишину, не разрушает волшебство последних мгновений заката.

Палубные матросы зажгли ходовые огни и фонарь над мостиком, адмирал помолчал еще некоторое время и повернулся к магине:

– Как вы находите наш город, леди?

– Очень красивый, вы знаете, адмирал, я видела очень много городов – и красивых, и не очень. Цветущих и пылающих, – ответила магиня, последние ее слова прозвучали довольно зловеще. Она сделала паузу, чтоб адмирал мог осмыслить их значение, а потом продолжила: – И я бы не хотела увидеть этот город горящим, а это вполне возможно, если наша миссия провалится. Нам противостоит очень опасный и могущественный враг. С ним нам очень трудно будет справиться.

Магиня замолчала, адмирал тоже молчал, он понимал, что эта девушка знает об их противнике что-то такое, что ему неизвестно, да и во всей Венисии никому не известно. Леди Рамана, будто угадав его мысли, продолжила:

– У этого врага уже есть сторонники в вашем городе, да, адмирал, есть. Как говорил один полководец древности – чтоб взять город, не нужна армия, для этого достаточно осла, груженного золотом. А у нашего противника таких ослов много.

Магиня замолчала, молчал и адмирал, он понимал, что в словах этой, с виду такой юной, но, судя по словам, очень много повидавшей женщины правда все, что она говорит. А леди продолжила:

– Наша цель – не захват драконьего архипелага, да это и невозможно. Пиратство искоренить невозможно в принципе. Но нанести по нему удар мы можем, можем и нанесем, в первую очередь по тому, кто пытается его подмять под себя, пытаясь из анархической вольницы сделать четкой структурой. Для этого нам не нужна большая эскадра, мы пойдем малым отрядом, только на быстроходных биремах. Вы правы, адмирал, защитить большую эскадру не сможет ни один маг, как бы он могущественен ни был. А вот несколько кораблей – запросто, причем не самых больших и могучих.

– Леди Рамана! – пораженно произнес адмирал, эта магиня будто подслушала его утренние мысли.

– Мне эта мысль пришла сегодня утром, когда я смотрела на вашу могучую эскадру, адмирал, – улыбнулась магиня, видимая в свете корабельных светильников ее улыбка хоть и была зловещей, но уже не пугала адмирала. В целом, он был согласен с тем, что предложила леди Рамана, но любую экспедицию должна предварять соответствующая подготовка. Эту свою мысль адмирал и озвучил, он также высказал свои опасения о том, что без должной информации о противнике предпринимать какие-либо действия опасно.

– Адмирал, готовьте эскадру. Разведка у нас есть, и она уже действует, – продолжая улыбаться, ответила леди Рамана.

Глава 6 Морские чудовища и мокрый зомби

«Летящая по волнам» не летела, а стояла, и не на волнах, а на водной глади, потому что океан был, как зеркало, тих и спокоен. На восьмые сутки плавания корабль попал в штиль. Паруса «Летящей» не обвисли, такого безобразия капитан Этуро не допустил бы. Паруса были аккуратно убраны и подвязаны к реям, потому что это Гуланский океан, здесь может быть полный штиль, а потом вдруг внезапно может подняться ветер, налететь шквал, и – прощай паруса! От них останутся только лоскутки, это если ветер будет не штормовой, а может и мачты сломать.

Было восемь часов утра, хотя понятие времени на корабле относительно, ведь сутки разбиты на вахты, для тех, кто отстоял ночную вахту, – утро время смены, а значит, и начала отдыха. А вахта – она вахта при любых условиях, хоть в штиль, хоть в шторм, хотя в шторм стоять вахту не так скучно, как в штиль. Ыраламыр, боцман «Летящей по волнам», орк, хотя и странно видеть жителя степей служащим на корабле, вышел на палубу. Осмотрев корабль и не найдя никаких нарушений, он одобрительно кивнул вахтенным, рулевому и палубному матросу. Те держались бодро и не пытались зевать. Потом взгляд боцмана задержался на девушке, стоящей у фальшборта. Это была Миларимо, она держала большую махровую простыню. Боцман хмыкнул: младшая пассажирка Лионелла, или, как называли ее девушки, Листик, купалась. Вообще-то, обычно по утрам купались обе рыжие пассажирки, но сегодня, видимо, старшая не захотела, или была какая другая причина. Боцман улыбнулся, вспомнив, какой переполох вызвало купание сестер на второй день плавания.

Было такое же ясное утро, вот только «Летящая по волнам», оправдывая свое имя, буквально летела, делая десять узлов, и это несмотря на не совсем попутный ветер! На палубе кроме обычной вахты была еще палубная команда, корабль готовился к повороту. Из каюты показались четыре девушки. Матросы одобрительно зацокали: три девушки были красавицами, младшая, еще девочка-подросток, обещала стать красавицей в недалеком будущем. К ним подошел их спутник, Рен, он жил в кубрике вместе с матросами, и с ним они уже успели познакомиться. Рен что-то спросил, старшая рыжая девушка ответила. Рен кивнул и отошел от девушек, направившись к капитанскому мостику. Подойдя к борту, рыжие девушки, старшая и младшая, стали раздеваться. Они совсем не обращали внимания на застывшую команду «Летящей». Матросы, наблюдая за бесплатным стриптизом, ухмылялись, некоторые уже собрались было одобрительно засвистеть, но вместо свиста у всех вырвался испуганный вскрик – девушки прыгнули за борт!

– Человек за бортом! – не растерялся тогда Ыраламыр.

Капитан поднял рупор, чтоб отдать команду о спуске парусов, понимая, что корабль уйдет на значительное расстояние от места падения пассажирок за борт. Пока остановятся, пока спустят шлюпку, пока подойдут к тому месту, где девушки прыгнули в воду… У этих девушек в холодной воде не было шансов выжить! Вся команда с ужасом смотрела туда, где под водой скрылись пассажирки, на их глазах эти две девушки только что совершили самоубийство!

– Спокойно! – громко сказал спутник утопившихся девушек. – Не надо останавливаться, они нас догонят. Накупаются и догонят!

Капитан, уже поднявший рупор ко рту, замер в изумлении. Как так можно относиться к произошедшему? Но спутник девушек был спокоен, спокойны были и служанки у борта, они развернули большие махровые простыни и стали ждать. Ждать, как будто их две госпожи пошли купаться в теплый бассейн, а не прыгнули в холодное и довольно бурное море.

– Не надо останавливать корабль, – сказал подошедший сзади Харан Каратто, – делаем поворот.

– Ты думаешь, что они… – начал капитан.

– Я не думаю, что они избрали столь экзотический способ самоубийства, – ответил помощник на незаданный вопрос капитана и кивнул на девушек, стоящих у борта: – Да и их служанки не волнуются, видишь, они приготовились встречатьсвоих хозяек. Да и их спутник, видишь, тоже спокоен, если бы с девочками что-то происходило, он бы тут всех на уши поставил!

Капитан недоверчиво хмыкнул и скомандовал переложить руль, матросы занялись парусами, и корабль, сделав поворот, прибавил скорости, стремительно уходя от того места, где скрылись под водой рыжие девушки. С палубы никто не уходил, все смотрели на двух девушек, стоящих с махровыми простынями. Прошло не меньше получаса, как из воды выметнулись две тени, и тут же они были укутаны в простыни. Скорее всего, это было сделано не для того, чтоб защитить рыжих сестер от холода, а для того, чтоб закрыть их от нескромных взглядов. Один из матросов попытался свистнуть, но младшая выпростала из-под простыни руку и направила ладонь, пальцами вперед, в сторону этого матроса. Маленькие ноготки девочки превратились во внушительные когти, похожие на кинжалы. Старшая улыбнулась и повторила жест младшей. Никто из матросов не посмел свистнуть. Когда девушки удалились в каюту, капитан спросил у их спутника:

– Кто они?

– Замечательные девушки, леди Милана и леди Лионелла. Маги, очень сильные, – ответил Рен и кивнул в сторону помощника капитана. – Господин Каратто может подтвердить, он видел, что они умеют.

Все взоры обратились на Харана Каратто, тот, кивнув, сказал:

– Римар, я же рассказывал, да и ты сам видел!

– Гм, – хмыкнул капитан, – как-то мало верилось, ты уж извини, да и бросаться огненными шарами – это совсем не то что плавать в холодном море, как дельфины, да еще с такой скоростью, чтоб догнать корабль, делающий десять узлов!

– Ну теперь-то вы знаете, – усмехнулся Рен и, обращаясь ко всей команде, сказал: – И дерутся они так, что могут порезать на ленточки любого, поэтому не давайте им повода, не сердите их!

Если кто из команды и не поверил, то посмотреть на то, что вытворяли эти девочки, перед купанием, на следующее утро тоже сбежалась вся команда. Общее мнение высказал Ыраламыр, гигант орк, после того как девушки снова уплыли, он, качая головой, прогудел:

– М-да, не хотел бы я столкнуться при абордаже с таким бойцом! Любая из этих юных леди уделает меня, не запыхавшись, да что меня, в одиночку полкоманды уделает!

Покачивая головами, матросы разошлись, не дожидаясь, пока леди приплывут обратно. Конечно, матросы старались подсмотреть за девушками, когда те собирались купаться, но старались делать это украдкой, не попадаясь им на глаза. Да и к служанкам никто не приставал и старался не оказывать явных знаков внимания: кто знает, как себя поведут их хозяйки-магини. К тому же две девушки, Миларимо и Киламина, хоть и были представлены как служанки, но явно имели более высокий статус. Если к старшей они обращались на «вы» и «леди Милана», то младшую, Лионеллу, ласково называли – Листик, и, казалось, еще немного – начнут девочку тетешкать.

На шестой день плавания ветер начал стихать, превратившись в полный штиль. Леди Милана и помощник капитана Харан Каратто пытались колдовать, при этом сыпали мудреными магическими терминами, но у них так ничего и не вышло.

– Против бога, тем более против такого своенравного, как Посаданум, людская магия бессильна! – вынес вердикт помощник капитана.

Ыраламыр был с ним согласен – куда с магией против бога! Бога надо очень попросить, задобрить, что-нибудь пообещать за оказанную милость. Боцман был из древнего рода орочьих шаманов. Так уж сложилась жизнь, что потомок могучего шамана не только не стал шаманом, но и вообще ушел из племени, да еще подался в матросы. И, видно, понравился океану, раз ему сопутствовала удача как мореходу. Уже одно то, что представитель сугубо сухопутного народа – степных орков – дослужился до боцмана, говорило о многом. Мало того что сам ходил по морям, так еще и пятерых, таких же, как он, изгоев, приобщил к морскому делу.

Ыраламыр вздохнул и сходил в кубрик за шаманским бубном, единственным своим наследством, доставшимся от деда. Боцман-орк знал, как надо шаманить, теоретически знал, даже пробовал, но у него не получалось. А сейчас – все равно делать нечего, а вдруг выйдет? Ыраламыр встал посреди палубы, поднял бубен и под ухмылки зрителей ударил в него. Бубен глухо бухнул, бубенчики звякнули, как гвозди в мешке у нерадивого столяра. Ыраламыр собрался было еще раз ударить и затянуть речитатив вызова ветра, как за его спиной раздалось требовательное:

– Дай!

Обернувшийся боцман увидел рыжую девочку, ее зеленые глаза были широко открыты, капельки воды блестели, как бриллианты, на ее золотистой обнаженной коже.

– Дай! – повторила девочка и протянула руку, орк, не понимая, почему он это делает, отдал бубен девочке. Та взяла его, повела пальцами по натянутой коже, бубен отозвался протяжным гулом, будто приветствуя девочку. Бубенчики мелодично и как-то радостно зазвенели. Они никогда не звенели так, когда бубен находился в руках Ыраламыра. Девочка тряхнула бубном и ударила в него. Это было невероятно, но полилась мелодия! Настоящая мелодия! Такая, какую невозможно сыграть на бубне. Очень нежная и в то же время ритмичная. Тело девочки, немыслимо изгибаясь, стало двигаться в такт этой чудной мелодии. Орк завороженно смотрел на танец рыжей девочки, казалось, это не тело, а язычок пламени причудливо изгибается, то срываясь в бешеную пляску, то неподвижно замирая. А завораживающая мелодия лилась и лилась. Орк не заметил, как за его спиной собралась вся команда, люди и орки не дышали. Они восторженно смотрели на самозабвенный танец девочки. А ритм все нарастал и нарастал, юная танцовщица уже перестала замирать, она кружилась все быстрее и быстрее, казалось, звучит не бубен, а хорошо сыгранный оркестр. Девочка завертелась волчком, ее движения смазались – настолько они были быстры. Заключительные аккорды прозвучали как гром, и девочка замерла с высоко поднятым бубном.

Бубенчики жалобно зазвенели, девочка протянула бубен орку. Ыраламыр шумно выдохнул и так же вдохнул, пока длился танец, он вообще не дышал. Такие же судорожные вздохи послышались за его спиной. Орк медленно опустился на колени, он не простерся ниц только потому, что его от этого удержал взгляд девочки.

– Возьми! – прошептал орк гулким басом, – прими дар от недостойного, о Арыамарра!

Вслед за Ыраламыром на колени опустились все пятеро орков из команды «Летящей», остальные, сгрудившись, не знали, что делать: то ли последовать примеру орков, то ли еще постоять. Команду удивило, даже поразило то, что орки, эти могучие и бесстрашные бойцы, оказывают такие почести рыжей девочке. Да, ее завораживающий танец был прекрасен! Но это же не повод так выражать свои чувства, тем более что раньше за орками особой тяги к прекрасному замечено не было.

– Это мне? Да? Мне? – переспросила девочка и, прижав бубен к себе, выдохнула: – Спасибо!

Озорно улыбнувшись, девочка прыгнула вперед, на плечо к Ыраламыру, и немного поерзала, устраиваясь поудобнее. Орк осторожно поднялся и так же осторожно, будто он нес хрустальную вазу, наполненную драгоценным вином, торжественно пошел в сторону каюты пассажирок. Миларимо пошла за ними следом, держа перед собой махровую простыню, готовая укутать девочку, как только та спрыгнет с плеча орка. Остальные орки поднялись с колен и выстроились за Миларимо, причем вид у них был такой, будто они участвуют в самом торжественном шествии по случаю самого значительного орочьего праздника.

– Чего это они? – удивленно сказал капитан Этуро, ни к кому не обращаясь.

– Арыамарра! – также ни к кому не обращаясь, ответил его помощник и, поймав еще более изумленный взгляд капитана, пояснил: – Арыамарра – «Говорящая с богами»?!

– «Говорящая с богами» – это как шаманка? – переспросил капитан.

– Шаман просит богов о милости, и боги могут откликнуться, а могут и проигнорировать его просьбу. А «Говорящая с богами», ну как это лучше сказать, – попытался объяснить Харан Каратто, – ну просто говорит. Разговаривает, что ли…

– Вот так просто беседует, и боги ее слушают? – поднял брови капитан. – Как такое может быть? И что, леди Лионелла вот так станцевала – нет, я не отрицаю, ее танец был прекрасен, даже меня пробрало, – и боги ее услышали? Сомневаюсь, что Посаданум…

Закончить капитан не успел, Каратто указал ему на висевший безвольно до сих пор вымпел. Порыв ветра заставил затрепыхаться полотнище. Появившийся слабый ветерок становился все сильнее и сильнее. Это притом, что небо по-прежнему было совершенно чистое, без единого облачка. Достигнув определенной силы, ветер перестал усиливаться, он дул ровно и в том направлении, куда надо было идти «Летящей». Помощник капитана многозначительно кивнул и закричал на матросов:

– Что рты разинули?! Ставим паруса!

Матросы бросились выполнять команды помощника капитана, только орки даже бровью не повели, они вопросительно смотрели на девочку с бубном, сидящую на плече у боцмана. Девочка спрыгнула на палубу, ее тут же заботливо завернула в простыню служанка, со словами, никак не вязавшимися с той почтительностью, с которой эта девушка ухаживала за рыжей девочкой:

– Ну как так можно, Листик! Ты совсем раздетая, после купания! Можно же простудиться, вон какой ветер поднимается! Ну что мне с тобой, такой непослушной, делать?

– Не сердись, Миларимо! Ну не сердись! – отвечала девочка, подняв руки с бубном, чтоб его не завернули в простыню вместе с ней. Потом девочка повернулась к неподвижно стоящим оркам. – Вы же матросы на корабле, да? Значит, должны слушаться капитана! И его помощника тоже!

Девочка и ее служанка скрылись в каюте, а орки бросились выполнять команды Харана Каратто. Тот многозначительно посмотрел на капитана, капитан так же многозначительно кивнул.

Это утро началось, как и девять предыдущих, «Летящая» резво бежала по волнам, подгоняемая попутным ветром, пожалованным рыжей девочке своенравным богом морей. Сестры в сопровождении своих служанок вышли на палубу, к ним присоединились их спутник и один из орков. Теперь девушек сопровождал и один из свободных от вахт представителей степного народа. Если раньше за ними можно было подсмотреть, когда они раздевались, чтоб искупаться, то теперь их заслоняла могучая фигура со скалящимися в предупреждающей гримасе клыками, а клыки у орков не то чтобы волчьи, но и не маленькие.

Рыжие сестры скользнули в воду, повернувшиеся к морю Рен и орк Хырыгурум, сегодня ему досталась очередь, или, как говорили сами орки, выпала честь сопровождать маленькую Арыамарру.

– Харан, ты их предупредил? – спросил у своего помощника капитан Этуро.

Каратто кивнул:

– Да, Римар, предупредил. Но они не послушали, да и вряд ли кракен заинтересуется такой мелкой добычей. Скорее на нас нападет, я приказал приготовить метатели.

– Кракены же не боятся огня, – покачал головой капитан Этуро.

– Знаю, но хоть отпугнуть попытаемся, меня бесит состояние беспомощности перед этими чудовищами. В прошлую мою встречу с ними только скорость корабля позволила избежать смерти. На наше счастье, эти твари неповоротливы, и от них можно уйти, – скривился Каратто.

– Так-то оно так, но только если этот монстр не вынырнет перед самым кораблем… – снова покачал головой капитан, – скомандуй общий аврал, пусть все займут свои места. Только слаженные действия команды помогут нам уйти, если, не дай Единый, напоремся на эту тварь!

Помощник засвистел в свисток, прибежавшему боцману были отданы распоряжения, и вся команда высыпала на верхнюю палубу. Удивленному Рену Хырыгурум быстро объяснил причину переполоха и занял свое место, полагающееся ему в такой ситуации. Только обеспокоенный Рен и девушки не приняли участия в общей суете, они озабоченно вглядывались в море, туда, куда уплыли Милисента и Листик.

– Прямо по курсу! – прозвучал выкрик впередсмотрящего, там из воды поднималась черная лоснящаяся туша. Над ней взметнулись длинные щупальца и зашарили по воздуху, кракен немногим уступал «Летящей» в размерах. Капитан выругался и скомандовал изменить курс. Корабль немного повернул в сторону, стараясь обойти монстра. Тот никак не отреагировал на смену курса, это поведение кракена стало понятно, когда из морской пучины поднялось еще одно чудовище. Капитан снова выругался, на этот раз длинней и замысловатей, Каратто присоединился к нему, и морской загиб они закончили вместе, органично дополняя друг друга. На этот раз капитан не стал менять курс, «Летящая» неслась в промежуток между двумя чудовищами, попробовать обойти их – значило потерять скорость, а тогда пропадали все шансы уйти от кракенов. Возглас отчаяния дружно вырвался у всех членов команды, там, где намеревался проскочить капитан Этуро, появился еще один кракен.

– Приношу вам свои извинения, – обратился капитан к Рену, тот удивленно поднял брови. Капитан пояснил: – Я не смогу доставить вас и ваших спутниц в порт назначения ввиду скорой гибели корабля и всей его команды.

Рен молча указал на готовые к стрельбе метатели, капитан, который пару мгновений назад темпераментно изрыгал проклятия, сейчас был абсолютно спокоен, пожал плечами:

– Заряды наших метателей особого вреда этим тварям не нанесут.

Как бы подтверждая его слова, один из метателей произвел выстрел, огненный заряд, похожий на огненные шары боевых магов, по дуге устремился к тому кракену, что был на пути «Летящей». Наводчик метателя не промахнулся, огненный снаряд попал точно в центр лоснящейся туши. Вспыхнувший огонь растекся по видимой части чудовища и, не причинив тому вреда, стек в воду.

– У них магическая защита, – пояснил Харан Каратто, – какая-то природная магия, никем не изученная. Сами понимаете, такого монстра невозможно поймать для исследований.

Вцепившийся в поручни фальшборта Рен отметил, что, несмотря на весь трагизм ситуации, корабль летел в пасть к монстру. Каратто с любопытством разглядывал тварь. Он рукой указал на монстра и голосом исследователя, препарирующего лягушку, сообщил:

– А у него не пасть, а клюв! Видите! В обрамлении щупалец – клюв! И глаза там же, из этого можно сделать вывод, что кракен зрячий!

Часть команды с ужасом уставилась на Каратто, полагая, что от вида чудовища тот сошел с ума, а часть как завороженная смотрела на кракена, уже вытянувшего свои щупальца в сторону обреченного корабля. Только девушки отвернулись в сторону, им было очень страшно.

– Дракон! – закричала Миларимо, она увидела дракона, потому что не смотрела на кракена. Небольшой дракон появился в стороне от корабля и теперь стремительно приближался, заходя на чудовище сбоку.

– Госпожа! Милана! – закричала Киламина.

Взоры всей команды обратились в сторону, куда указывали девушки, там на атакующем кракена драконе сидела всадница.

– Милана! – повторила Киламина.

Действительно, это была леди Милана. Дракон бесстрашно подлетел к чудовищу, оказавшись немного сбоку от громадных щупалец, и выдохнул мощную струю огня. Огонь не нанес кракену видимых повреждений, но, видно, был неприятен. Издав громкое шипение, чудище немного развернулось в сторону дракона и махнуло щупальцами. Один из этих огромных отростков попал по дракончику, тот, беспорядочно кувыркаясь, стал падать, но над самой поверхностью моря выровнялся и резко пошел вверх, при этом снова ударив кракена огнем. Чудовище издало шипение, больше похожее на рев, и полностью развернулось к дракону. Тот, заложив вираж в непосредственной близости от молотящих по воздуху щупалец, опять напал на кракена, поливая того огнем. Впрочем, эти огненные атаки дракона особого вреда гигантскому зверю не причиняли.

– Поворот! Парус, якорь вам в глотку! – закричал капитан Этуро.

Матросы, оторвавшись от картины боя дракона с кракеном, бросились выполнять команду капитана. «Летящая по волнам», едва не столкнувшись с тушей морского чудовища, ушла в сторону. Почти чиркнув кончиками рей по лоснящейся коже занятого драконом кракена, корабль стал стремительно удаляться от места боя дракончика и гигантского морского чудовища.

– Леди Милана! – протянула руки в сторону быстро удаляющейся лоснящейся горы кракена Киламина. – Она там! Она там осталась!

Взоры людей снова были обращены на быстро удаляющееся место битвы дракона и кракена, к которому спешили два других чудовища, видимо, чтоб оказать помощь своему собрату. Люди увидели, как кракен снова ударил дракона своим щупальцем, тот стал падать в воду, усидела ли на нем всадница, уже не было видно.

– Она спасла нас всех! – проговорил капитан Этуро. – Если бы она не отвлекла кракена, он схватил бы корабль своими щупальцами и уже долбил бы своим клювом.

– Да! Долбил бы клювом, – поддержал капитана Каратто, – у кракена, как мы видели, не пасть, а клюв! Это очень интересный научный факт! Мы теперь это точно знаем! Знаем, только благодаря самоотверженности леди Миланы! А кракена так близко еще никто не видел! Из живых не видел! Мы первые! И мы спаслись только благодаря леди Милане! Она герой!

– Леди Милана настоящий герой! Она пожертвовала собой, чтоб спасти нас всех, – прогудел Хырыгурум, – она настоящий воин! И погибла она как воин, в бою! Вечная слава воину Милане и ее боевому дракону!

Орк ударил себя кулаком в грудь, его примеру последовали остальные орки – члены команды. Люди молча склонили головы. В наступившей тишине было слышно, как скрипит такелаж корабля и всхлипывают Миларимо и Киламина – девушки плакали, уткнувшись в грудь Рена.

– Листик, Листик… – громко всхлипнула Миларимо, – она уплыла вместе с Миланой, она тоже погиблааа…

Девушка зарыдала в голос, к ней присоединилась ее подруга. Рен, обняв девушек, повел их в каюту.

– Действительно, а где младшая девочка? – спросил капитан. – Они же с сестрой были в той стороне! Даже если она избежала встречи с кракенами, они не дадут ей нас догнать, она, наверное, тоже погибла!

В это время сзади раздался грохот, там, где еще мгновение назад виднелась лоснящаяся туша чудовища, поднимался столб пара, потом грохот раздался снова, и поднялся еще один столб пара. Но сколько люди ни вглядывались и ни вслушивались, в той стороне больше ничего не произошло.

– Вечная слава! – повторил Хырыгурум, снова ударяя себя в грудь. – Великий воин леди Милана, она не одна ушла в чертоги Анурам и Ырмытыру! Она погибла в бою, не просто погибла, но и забрала с собой своих врагов!

– А Листик? – спросил один из орков.

– Арыамарра не бросила свою сестру, я уверен, она тоже сражалась! Она сражалась и разделила судьбу сестры, Арыамарра тоже герой! – ответил орк и снова ударил себя кулаком в грудь. Потом достал кинжал и, сделав надрез на руке, брызнул кровью в сторону предполагаемой гибели рыжих сестер. Остальные орки тоже это проделали.

– Чего это они? – спросил капитан Этуро, глядя на застывших орков.

Каратто пояснил:

– Это знак уважения великим героям, так орки выражают свое уважение погибшим в бою и своим верховным вождям.

Маритининиэль эл Драконион разбирала контрольные работы студентов, она сидела за столом в аудитории целительского факультета. Сессия в самой своей середине, работы было много как у студентов, так и у преподавателей. Сейчас же время обеденного перерыва, коридоры были пустыми. В этой же аудитории находились Ирэн и Миримиэль. Они тихо сидели в уголке и читали свои конспекты. От резкого удара дверь распахнулась. На пороге стояла Милисента, она держала на руках обмякшее тело Листика. С обнаженных тел девушек стекала вода.

– Марта, помогите! Листик! Она умирает! – прошептала в отчаянии Милисента.

Эльфийка резким движением сгребла на пол все, что было на столе, и, подхватив девочку, уложила ее на освободившееся место, Маритининиэль, сосредоточившись, положила руки на грудь Листика, простояв так пару секунд, она облегченно вздохнула:

– Это просто истощение, Листик никак не может научиться рационально расходовать свой резерв, она снова все выплеснула. Ничего страшного, я ей сейчас немного помогу, а потом она и сама восстановится. Что там у вас произошло?

– Кракены, – ответила успокоившаяся Милисента, – сразу три штуки, он напали на корабль, на котором мы плывем. Подкрались незаметно.

Милисента начала рассказывать, как они с Листиком атаковали первое чудовище из трех, которые собирались напасть на корабль. Это чудовище было защищено от огня, и от простого, и от магического. Листик, как всегда, ударила со всей мочи, но успеха не добилась, мало того, кракен оказался очень проворным, он смог два раза ударить по дракончику. Во второй раз ослабленная Листик не смогла защититься, и, потеряв сознание, она стала падать в море. Милисента, сменив ипостась, подхватила сестру. Но уйти от кракена уже не успевала. Тогда она сама ударила чудовище, но не просто огнем, а комбинированной магической конструкцией. В кракена полетела ледяная игла. Она легко пробила магическую защиту чудовища и уже внутри его взорвалась огнем.

– Помните те пузыри, что так любит выдувать Листик? Это примерно то же самое, только оболочку я сделала твердой и острой, – рассказывала Милисента. – Я подумала, что если кракен защищен от огня, то почему бы не попробовать ударить его водой, только замороженной? Ведь если бы он был защищен от воды, то не смог бы нырять, его бы все время на поверхность выбрасывало. Вот я и запустила в него тоже воду, а внутрь этой воды спрятала огонь. Вот кракен и взорвался, он изнутри от огня не был защищен. Второго я тоже так уничтожила. Третий нырнул, пытаясь скрыться, но и его догнала моя ледяная стрела. Получается, такими стрелами, начиненными огнем, можно и под водой бить. Просто огнем нельзя, а вот такая комбинация из двух заклинаний…

– Молодец, девочка! – похвалила Маритининиэль. – Ты не растерялась и быстро сумела найти верное решение! Эти кракены, как называют их ошибочно моряки, совсем не кракены, а искусственно выведенные существа. Они должны были охранять государство Эпир, расположенное на южном континенте, от флота вторжения Старой Империи, и охраняли. Отбили две попытки флота имперцев прорваться к Эпиру. Но потом сгинула и Старая Империя, и Эпир, часть этих чудовищ была уничтожена, а часть выжила. Контроль над ними был утрачен, а заложенная программа – топить чужие корабли – осталась. Только вот теперь для этих зверей все корабли стали чужими. А эти трое поселились в Гельвенском море. Но они всегда охотились в одном районе, никогда его не покидали. Я правильно поняла? Ты их всех уничтожила? Своими ледяными иглами, начиненными огнем? Да?

Милисента утвердительно кивнула, а Марта продолжила:

– Там никто не плавает, не понимаю, почему ваш капитан пошел через тот район? Ведь он же знал о кракенах!

– Он везет контрабанду, – пожала плечами Милисента, – потому и пошел тем путем, там нет патрульных галер. Мы ни одной не встретили, а это уже территориальные воды Гельвении. Как я поняла, он довольно часто ходит там, и до сих пор ему везло.

– Да, везучий капитан, ему и сейчас повезло, именно в этот раз, когда он напоролся на кракенов, у него на борту была ты с Листиком, – заметила Ирэн.

– Ага, – раздалось со стола, на котором лежала Листик, – мы такие! Нам что кракена упокоить, что зомби…

Девочка закашлялась, у нее на губах появилась кровь.

– Лежи, лежи! – дружно замахали на девочку руками, а Марта добавила: – Лежи, великий воин и могучий дракон! Победитель кракенов и поедатель несметного количества мороженого! Тебе дня два нельзя напрягаться, лучше лежать!

– Марта, нам надо обратно на корабль. Мы должны туда проскочить, пока нас закрывают магические возмущения, оставшиеся от кракенов. Мы слишком близко подошли к драконьему архипелагу, тот, кто там сидит, может заметить наши прыжки!

Эльфийка кивнула, она понимала, что Милисента прыгнула к ней только потому, что очень испугалась за Листика и помнила, что Марта знает, как лечить девочку в таких случаях. Эльфийка еще раз положила Листику руки на грудь, что-то пошептала и сказала:

– Ладно, прыгайте, только осторожно!

Милисента кивнула, подхватила девочку на руки и исчезла.

– Да, дела… – протянула Миримиэль, но Ирэн прижала палец к губам, призывая к тишине, и мягким прыжком переместилась через пол-аудитории к дверям. Резко распахнув их, втащила студента с выпученными глазами.

Масин фон Крунув крался по коридору. Он как порядочный студент завалил экзамен и теперь должен был пересдавать целительство. Он шел на кафедру, но в коридоре обнаружил мокрые следы босых ног. Кто мог ходить по академии босиком? Да еще и оставлять мокрые следы?! Эта великая тайна вытеснила из головы студента все остальные мысли. Он, озираясь по сторонам, будто ожидая внезапного нападения, стал красться вдоль коридора. Следы привели к одной из аудиторий. Там раздавались голоса, Масин тихонько, чтоб было незаметно, попытался приоткрыть дверь, чтоб посмотреть в щелочку – что там? Но дверь внезапно распахнулась и дала ему по лбу. Не успевшего опомниться Масина втянули в аудиторию. Он выпученными глазами смотрел на Ирэн. В прошлом году всех очень сильно удивила метаморфоза, произошедшая с этой девушкой в экспедиции. Уходила милая, человеческая девушка, подруга Милисенты и Листика, а вернулась темная эльфийка, да еще и, как по секрету поведала Масину Листик, из страшного темноэльфийского клана «Убивающих всех подряд»! Масин хоть и знал, что Листик любит пошутить, но на этот раз поверил девочке, уж очень изменилось поведение Ирэн. Да и то, что к ней с большим почтением относились темные эльфы, поступившие на боевой факультет, говорило о многом. А увиденная тренировка этой дроу поразила его до глубины души, такое мог продемонстрировать далеко не каждый выпускник боевого факультета, а тут студентка второго курса целительского факультета!

– Подсматриваем? Шпионим? Признавайся, на кого работаешь? – грозно спросила темная эльфийка, встряхнув студента.

– Мм… я… мм… – попытался ответить Масин.

– Понятно, разведка вражеского государства Эм-ям! – сделала грозное лицо Ирэн. – Примем меры!

– Ккк… какие? – испуганно пролепетал студент.

– Зарежем, – буднично сообщила эльфийка, – зарежем, потом поднимем и упокоим!

– Зззачччем? – еще больше испугался студент.

– Действительно, зачем? – тоже удивилась Миримиэль.

– Для надежности, дважды зарезанный уже никому ничего не расскажет, – пожала плечами кровожадная темная эльфийка. Оглядев побледневшего студента, деловито спросила: – Как резать будем? Вдоль или поперек?

– Сначала вдоль, потом поперек! – хихикнула не менее кровожадная светлая эльфийка, видно, у своей подруги научилась.

– Ага! – ответила темная, очень кого-то напомнив Масину. – Ты режешь вдоль, а я поперек!

– Не, – покачала головой светлая, – не хочу вдоль, это долго и тяжело. Давай его просто…

Что с ним хотела сделать светлая эльфийка, Масин не узнал, ее перебила магистр Маритининиэль:

– Девочки, хватит издеваться над бедным студентом фон Крунувом, ему еще экзамен пересдавать, а вот если не подготовился и пересдать не сможет…

– Я подготовился! Вернее, подготовлюсь! Честное благородное! – закричал перепуганный студент.

– Подготовишься? – прошипела темная эльфийка, еще раз встряхнув студента, потом отпустила. – Тогда живи, пока… Но если не подготовишься!..

Бедный студент быстро-быстро закивал. Магистр Маритининиэль кивнула:

– Ладно, пока давайте здесь уберем, а то вот воды сколько натекло, – и начала собирать разбросанные контрольные работы студентов, заодно просушивая их магией. Ирэн вручила студенту ведро и приобщила к уборке, она сама и Миримиэль тоже не отлынивали, вовсю орудовали тряпками. Немного взбодрившийся Масин, у которого снова проснулось любопытство, спросил:

– А вода-то откуда, да еще так много?

– Да вот мокрого зомби упокоивали, – небрежно ответила Ирэн, выжимая тряпку, – один студент пришел на пересдачу, но предмет не знал. Нахальный студент попался, вот госпожа магистр рассердилась и превратила его в мокрого зомби.

– Какого? Мокрого? Как это? – заинтересовался Масин, он был некромантом, будущим, поэтому его заинтересовал мокрый зомби.

– Новая разработка госпожи магистра, – заговорщицки сообщила светлая эльфийка, ей за спиной студента одобрительно подмигнула Ирэн. – Мокрый зомби! Есть простой, есть сложный, а теперь есть еще и мокрый!

– Так где же… Если вы его упокоили, должно ж тело остаться, – удивленно оглянулся студент, – ну хоть что-то должно же остаться?!

– Тебе же сказали – мокрый зомби! Мы его при упокоивании расплескали! Понятно? – Ирэн поднялась с пола и теперь чистой тряпочкой убирала воду со стола.

– Как расплескали? – еще больше удивился Масин и повернулся к светлой эльфийке.

Та показала руками, как расплескивают воду:

– Вот так расплескали, взяли и разбрызгали!

У Масина глаза сделались совсем круглыми, он изо всех сил пытался представить, как здесь разбрызгивали зомби. Он развел руками, показывая, что это выше его понимания – как это можно расплескать зомби. Ирэн даже нахмурилась, поражаясь такой непонятливости, она похлопала рукой по столу, вода брызнула во все стороны, немного попало и на студента.

– Вот так и расплескали, разбрызгали, – пояснила Ирэн, она с усмешкой посмотрела на фон Крунува, который с ужасом и брезгливостью смотрел на те места своего щегольского костюма, куда попали брызги. Ирэн с той же усмешкой подняла мокрую ладонь, осмотрела ее, потом лизнула: – Вот, солененькая, на, попробуй! – Девушка протянула свою мокрую ладонь студенту, тот побелел и, с трудом сдерживая рвотные позывы, выбежал из аудитории.

– Девочки, зачем вы так, он же может там что-нибудь запачкать! – с укором сказала Маритининиэль хохочущим эльфийкам.

Рен сидел у каюты пассажирок, рядом с ним несли скорбную вахту шесть орков команды. Из каюты слышались тихие всхлипы, время от времени переходящие в громкие рыдания. Рену самому хотелось как-то выразить свои чувства, он очень привязался к сестрам. А вот орки, те явно готовились громко излить свою печаль – завыть. Они уже раскрыли рты, как из каюты раздался визг, сначала испуганный, а потом радостный. Рен вскочил и дернул дверь, там вокруг Милисенты, которая держала на руках Листика, хлопотали Миларимо и Киламина. Милисента очень осторожно положила девочку на кровать, на губах Листика пузырилась кровь. Повернувшись к Рену, девушка скомандовала:

– Теплой воды!

Эту ее команду услышали орки, они выглядывали из-за плеча Рена. Все шестеро орков бросились в сторону камбуза, через некоторое время они появились, четверо из них тащили большой котел, в котором корабельный кок обычно варил кашу на всю команду, двоим не хватило места, чтоб ухватится, но они всем своим видом изображали деятельное участие в процессе переноски. Милисента, уже одевшаяся в свой обычный брючный костюм, увидев эту картину, засмеялась. На палубе, привлеченная шумом, оказалась вся команда. Люди с удивлением и благоговением смотрели на девушку, командовавшую своими служанками. Те очень осторожно обтирали мокрыми губками рыжую девочку. Та была очень бледная и, вероятно, очень слабая, но это не помешало ей показать язык особо любопытным, заглядывавшим в каюту. Потом Милисента закрыла дверь. А матросы засыпали Рена вопросами, главным из которых был: «Как девушки оказались на корабле, да еще и в закрытой каюте?» Тот не знал, что отвечать. Ответил Ыраламыр, он важно кивнул и произнес всего одно слово:

– Арыамарра!

– Которая из них? – спросил кто-то из матросов, а боцман еще раз важно кивнул:

– Обе!

На следующее утро Листика, в сопровождении суетящейся Миларимо, вынес на палубу Ыраламыр, он никому не доверил столь важное и ответственное дело. За ними вышли Милана с Киламиной. Листика устроили на бухте каната, предварительно положив туда пару подушек. Девочка блаженно жмурилась на солнце, казалось, она всем телом впитывает его тепло, и не только тепло. Бледная и апатичная, Листик буквально оживала на глазах. Вот она начала улыбаться и вертеться. Милисента заботливо поправила подушки, погладила девочку по голове и строгим голосом, никак не вязавшимся с ее предыдущими действиями, произнесла:

– Лежи! Тебе лежать надо, сил набираться!

– А я и набираюсь, у меня так быстрее получается! Когда я двигаюсь, в меня сила быстрее входит!

Милисента вздохнула и развернулась в сторону подошедших капитана и его помощника.

– Леди Милана, я бы хотел выразить вам благодарность за спасение корабля, от себя и от всей команды, – поклонился капитан, вслед за ним поклонился и помощник. Затем капитан продолжил: – Вы великолепно сражались! Надеюсь, ваш дракон не пострадал?

Милисента бросила взгляд на свою сестру, та отчаянно замотала головой. Девушка вздохнула:

– Пострадал, довольно сильно пострадал, причем исключительно из-за своей самоуверенности! Нельзя бросаться в лоб на неизвестного врага, не разведав его сил и возможностей.

– И совсем не в лоб! – возмущенно пискнула Листик. – Я же сбоку заходила! Кто же знал, что эта туша такая быстрая!

– Вот я и говорю, нельзя лезть на противника, не выяснив его возможностей! – нравоучительно сказала Милисента.

– Ну как же я выясню возможности противника, если не буду на него лезть? – возмутилась девочка и, прищурившись, хитро добавила: – Если бы я не полезла на кракена, мы бы так вокруг него и кружили! А два других разломали бы корабль! А так ты знала уже, куда надо бить! Это называется – разведка боем!

– Ага! «Мы пахали!» – ехидно ответила Милисента. – Ты так все здорово разведала, что на сам бой тебя уже не хватило!

Листик состроила болезненную гримасу, Милисента мигом позабыла все свои упреки и наставления, бросилась к сестре:

– Что?! Листик, тебе снова плохо? Как ты себя чувствуешь?

– Чувствую себя хорошо, – ответила девочка и, не меняя выражения лица, всхлипнула: – А мне плохо! Плохо, когда ты меня ругаешь!

Милисента обняла сестру, прижала к себе:

– Я же тебя за дело ругаю! Ругаю, потому что очень за тебя испугалась! Ты больше так не делай!

– Ага, – ответила Листик и потерлась щекой о руку Милисенты, – я больше так не буду. Я буду себя хорошо вести и на кракенов больше не буду сразу бросаться, я сначала проведу всестороннюю и всеобъемлющую разведку.

– Чудо ты мое! Всестороннее и всеобъемлющее! – погладила сестру Милисента.

– Ага, – ответила Листик, – я такая! Разноречивая!

– Разносторонняя! – засмеялась Милисента.

Молча слушавшие этот разговор сестер Этуро и Каратто переглянулись. Капитан Этуро кашлянул, привлекая к себе внимание, и спросил:

– Леди Милана, из вашего разговора я понял, что леди Лионелла сражалась с кракенами вместе с вами? И получила свои ранения… гм… травмы именно в сражении? У леди Лионеллы тоже есть свой дракон?

Леди Лионелла почему-то посмотрела на свою сестру и заулыбалась, улыбнулась и Милисента.

– Ага, – сказала Листик, – у меня тоже есть дракон!

Она могла бы добавить, что этот дракон – ее сестра и что неизвестно еще, кто у кого дракон и кто из них чей дракон.

Капитан с помощником переглянулись, получается, что против морских чудовищ сестры сражались вместе. И у них у обеих есть драконы. И у обеих сестер драконы очень необычные, они гораздо меньше известных видов драконов, но это еще не все – драконы сестер могут выдыхать огонь! Это было невозможно! Ведь ни одно живое существо не может выдыхать огонь. Маги могут бросать огненные шары, но это огонь магического свойства. Получается, что драконы сестер или крайне необычные существа, или имеют сильно развитые магические способности. Все это высказал вслух Харан Каратто. Капитан с помощником снова переглянулись, выходит, эти необычные драконы постоянно находятся где-то недалеко от корабля. И эти драконы могут в любой момент быть сестрами вызваны, теперь понятно – как девушки догоняют быстро идущий корабль. Милисента, хитро прищурившись, смотрела на капитана и его помощника, она поняла, о чем они подумали, но не стала их разубеждать, если они решили, что «Летящую» сопровождают два дракона, то пусть так и думают. Этуро и Каратто хотели уже отойти, но Милисента их остановила вопросом:

– Капитан, а почему вы стреляли в кракена? Вы же видели, что огонь ему неопасен?

– Вы знаете, леди, не хотелось так вот умирать, как бык на бойне, – пожал плечами капитан.

– Понятно, хоть что-то делать, но делать, пусть эти действия и бесполезны, – согласилась девушка, – но тогда почему вы стреляли с минимальной дистанции? Ведь беречь заряды не имело смысла?

– Полмили – это максимальная дистанция боя наших метателей, прицельная дальность еще меньше. То, что наводчик попал в кракена, было удачей или случайностью.

– Ага, – сказала Листик, – утопленникам всегда везет!

– «Везет как утопленнику» – так говорят, когда хотят сказать, что удача совсем оставила этого человека, – пояснила девочке Миларимо.

– Ага, – кивнула Листик и многозначительно посмотрела на свою сестру, та кивнула в ответ. Потом спросила у капитана:

– Почему такая малая дальность у ваших метателей?

– У нас торговый корабль, и больше нам не надо, – ответил капитан, но, увидев скептическую улыбку девушки, добавил: – Вернее, на другие у нас денег нет.

– А если я вам дам денег на покупку более мощных метателей? Их можно будет тут установить?

– Установить можно будет, леди, но по условиям Кентритского соглашения на корабль класса «Летящей» нельзя ставить больше двух метателей. Нас просто арестуют за пиратство, – развел руками капитан.

– Интересно получается, а если пираты нападут, то как? Или на них тоже Кентритское соглашение распространяется?

– Нет, леди, не распространяется, их сразу вешают, когда ловят. И наличие лишних метателей может послужить доказательством того, что поймали пирата. Обычно торговые суда идут караваном, в сопровождении военных кораблей. Поэтому дополнительные метатели вроде как бы и ни к чему.

– Но вы, капитан, пошли сами, не дожидаясь каравана. И пошли очень интересным курсом, пошли через район обитания кракенов. Не страшно было?

– Видите ли, леди, у меня очень скоропортящийся груз, и я вынужден, просто вынужден рисковать. Этот район неблагоприятен для плавания…

– Был, – перебила капитана Милисента, – был неблагоприятен, но кракенов здесь больше нет.

При этих словах капитан и помощник снова переглянулись, а девушка продолжила:

– Этот район неблагоприятный не для плавания, а для пиратства, особо неблагоприятный, ведь пирату надо курсировать в ожидании добычи, а это очень опасно делать в районе, где охотятся кракены. Капитан, давайте отойдем в сторонку. – Милисента взяла Этуро под руку и кивнула Киламине: – Принеси, пожалуйста, мне кожаную сумочку, она в кармашке моего рюкзака лежит.

Девушка бросилась выполнять просьбу-приказ своей хозяйки, а Милисента отвела капитана немного в сторону и тихо спросила:

– Кто еще из команды знает, что вы везете контрабанду?

Капитан Этуро побледнел, он сразу не нашелся что ответить, а Милисента продолжила:

– Ваша версия о скоропортящемся грузе не лишена определенного смысла, но ведь вы часто ходите этим путем? Так? И делаете это потому, что возите контрабанду, никакой скоропортящийся груз не даст той прибыли, что перевозимая вами контрабанда. Вам нужны деньги, ведь вам надо выплатить ссуду? Вы взяли ссуду, чтоб купить «Летящую по волнам»? Ведь так?

Капитан молча кивнул, а потом хрипло спросил:

– Кто вы?

Милисента ласково улыбнулась и взяла кожаную сумочку из рук подбежавшей Киламины, капитан похолодел от недоброго предчувствия, в таких сумочках клерки торговых домов переносили различные документы. Продолжая ласково улыбаться, Милисента оправдала все худшие предположения капитана, она достала из этой чертовой сумки нотариально заверенные копии векселей и закладных капитана Римара Этуро. Если эта девушка предъявит к оплате все эти векселя, то «Летящая» станет ее собственностью. Капитан смотрел на девушку глазами побитой собаки, она, продолжая улыбаться, сказала:

– Не надо расстраиваться, капитан, я отдам вам эти векселя, если наше плавание закончится удачно.

– А если нет? – хрипло спросил капитан.

– Если нет, – пожала плечами девушка, – то они вам будут без надобности, да и мне тоже. Так вот, чтоб наше плавание закончилось удачно, вы поменяете в Гельвении эти метатели на более мощные. Понятно? Деньги на закупку я дам.

– Слушаюсь, госпожа! – вытянулся капитан.

Милисента покачала головой:

– Не надо, капитан, мы для вас по-прежнему пассажиры. Рассказывайте всем, что вам попались щедрые, но не разбиравшиеся в коммерции клиенты. Нет, вы их не обманываете, просто помогаете тратить деньги с пользой для себя. А я собралась заняться торговлей с драконьим архипелагом, но совершенно в этом не разбираюсь. Кто-то сказал мне, нет, не вы, капитан, сказал мне, что на Гран-Приоре можно продать ровуш. Не улыбайтесь, капитан, именно ровуш. Вы пробовали меня отговорить, но я уперлась: вот хочу так, и все! Вы поможете мне купить партию ровуша, в мелкой расфасовке. Тонн пять, причем ровуш должен быть лежалый, лучше позапрошлого сезона. Капитан Этуро! Престаньте смеяться! На нас вся ваша команда смотрит! Сначала у вас был такой вид, будто вы собрались за борт прыгнуть, а сейчас хохочете!

– Леди, это лучшая шутка, которую я слышал! Везти ровуш, да еще и лежалый, туда, где его производят! – капитан с трудом сдерживал смех. – Вы же не блондинка, вы же рыжая!

– Капитан, не перекрашиваться же мне! И потом, почему вы решили, что блондинки глупее рыжих?

Глава 7 Огненные ведьмы и новые знакомства

«Летящая по волнам» входила в порт. Мимо проплывали отвесные скалы, там, куда попадали лучи восходящего солнца, они были окрашены в розовые тона, там же, куда солнце не доставало, скалы были белые как снег. Листик сидела на той же канатной бухте и смотрела на разворачивающуюся панораму города, который сбегал к морю с величественных гор. Порт располагался в хорошо защищенной бухте. Из узости входа в залив выскочил таможенный катер, его весла работали в довольно быстром темпе.

– Ишь, торопятся, – хмыкнул капитан Этуро, он пребывал в довольно благодушном настроении, всю контрабанду успели выгрузить ночью в одной из укромных бухт. Этот заливчик прилегал к тому району, где водились кракены, поэтому патрульные галеры Гельвении туда старались не заходить. Контрабанду не только выгрузили, но и получили за нее деньги, так что причины быть довольным у капитана были.

– Ага, – подтвердила Листик и тут же спросила: – А почему торопятся? Ведь мыже хотим войти в порт, а не убежать? Вот там можно было и провести таможенный досмотр, и таможенную пошлину получить, ведь так?

– Жадные, – пояснил Этуро, – хотят деньги побыстрей с нас содрать, да и досмотр будут проводить, пока «Летящая» в порт заходить будет. Ждать нас на берегу не надо, пока мы войдем, час точно пройдет. Они этот час и сэкономят.

– Ага, – согласилась Листик и сделала неожиданный вывод: – Таможенники жадные и ленивые!

Капитан захохотал, его поддержал и подошедший помощник. Поднявшиеся на палубу «Летящей» таможенники застали хохочущими пассажиров и команду корабля. Что их так развеселило, таможенные чиновники не поняли, но сделали вывод – раз смеются, значит, нет ничего такого, что было бы не разрешено к провозу. Действительно, ничего запрещенного на борту корабля не было, все было оформлено и задекларировано надлежащим образом. Документы у пассажиров тоже были в порядке. Поэтому все формальности были улажены быстро. Таможенный катер отвалил, оставив на борту «Летящей» лоцмана. Медленно втягиваясь в бухту, корабль проплывал мимом скал, которые, когда солнце поднялось достаточно высоко, все стали белыми.

– Какие белые скалы, как снег! – произнесла Киламина, она, как и все остальные, любовалась открывшейся картиной.

– А разве снег белый? – спросила Миларимо.

– Белый, еще может быть искрящимся на солнце, если день ясный, – ответила Киламина и спросила: – А ты что, не знаешь, какой бывает снег?

– Я с юга, из Эпира, там снега не бывает, там всегда жарко! – ответила смуглая и черноволосая Миларимо.

Светленькая Киламина удивленно подняла брови:

– Я думала, ты с драконьих островов, а ты вон аж откуда! Как же ты попала в Венисию, к мадам Зизи?

– Продали, – как-то буднично ответила Миларимо. – Я младшая дочь в семье, у меня трое старших братьев и четыре сестры. Семья бедная, вот меня и продали.

– Как?! Тебя продали твои родители! В рабство?!

– Почему в рабство? В гарем. Просто на караван, в котором меня везли, напали разбойники, а вот они уже продали контрабандистам с драконьих островов, а те продали купцу из Венисии, а он уже, когда я ему надоела, продал во «Дворец наслаждений». А ты как попала к мадам Зизи?

– Тоже продали, – опустила голову светловолосая девушка, – я ведь ведьма, наследственная, и довольно сильная была. Я с севера, там ведьмы в почете. Меня односельчане продали, их старая ведьма подговорила, хотя какая она старая, еще молодая. Меня опоили, потом связали и отвезли в город. А там маги, за денежку той ведьмы, меня лишили силы. Выпили ее всю! Так что теперь я обычная девка из борделя.

– Не говори так! – возразила смуглянка. – Мы теперь при госпожах. Они добрые!

Обе девушки посмотрели на Листика, девочка полулежала с закрытыми глазами, видно, устала. Милисента отошла вместе с Реном, а капитан, его помощник и остальная команда были заняты проводкой корабля через пролив.

– Так-то оно так, но я от жизни мало хорошего видела, – грустно усмехнулась светленькая девушка, – и если появляется что-то хорошее, то за ним сразу плохое приходит или очень плохое. Такая вот черная полоска после белой, только эта черная полоса очень большой получается!

– А почему та ведьма от тебя избавиться хотела? – спросила Миларимо. – Я слышала, что ведьмы себе учениц берут, причем долго их ищут, чтоб с даром были, а тут у тебя и дар уже есть, знания и умения тоже есть. Почему же ведьма решила тебя продать? Да еще и так жестоко продать, лишив силы? Если ей деньги нужны были, то не лучше ли продать, оставив часть силы? Сделать так, чтоб ты не могла навредить хозяину, и продать. У нас так часто делают, раб или слуга с силой дорого ценится.

– А не нужна ей конкурентка, та ведьма еще молодая была, ну для ведьмы молодая… Ей нужна была ученица для виду, слабенькая. А я уже тогда была сильной, не такой, как ведьма, но сильной. Я бы ее через пару лет обогнала, – горестно вздохнула Киламина, – вот она и избавилась от возможной соперницы. А у меня силы теперь нет и не будет.

Миларимо сочувственно вздохнула, потом обе девушки вздохнули, теперь уже вместе. Они не заметили, что Листик открыла глаза и внимательно их слушает. Девушки помолчали и решили еще раз вздохнуть, но им помешала Листик, она громко сказала:

– Ага!

– Листик, ты что-то хочешь? Тебе неудобно так сидеть? – засуетилась Миларимо.

– Не-а! – Помотала головой девочка, а потом потребовала: – Протяните руки вперед, обе! Да не обе руки, а обе, вы, протяните! Ты, Киламина, какой ведьмой была? Огненной? А ты, Миларимо? Тоже огненной?

Темноволосая девушка отрицательно замотала головой, а светленькая девушка ответила:

– Да, госпожа Листик, огненной, – и горько добавила: – была! Меня лишили силы, ее у меня всю забрали!

– Глупости, – фыркнула девочка, – силы нельзя лишить, ее можно только заблокировать. А тебе и заблокировали, причем очень плохо заблокировали, просто тебя убедили, что так оно и есть. Закройте глаза! Обе! Теперь глубоко вдохнули и представили, что у вас на ладони сидит маленький рыжий котенок. Такой маленький-маленький и очень теплый, аж горячий. Он мурлычет. Мурлычет огненными мурлычками, каждый мурк – это язычок пламени. Мурк – и вспыхнуло, еще раз мурк – и снова вспыхнуло! Открыли глаза! Обе!

Если до этого Листик говорила тихо и размеренно, то последние слова она выкрикнула. Девушки открыли глаза.

– Ой! – испугалась смуглая девушка, а светлая зачарованно смотрела на маленький язычок пламени, уютно устроившийся на ее ладони. Она протянула вторую руку и погладила этот огонек, как гладят маленького котенка, и пламя выгнулось как котенок, разве что не заурчало. Девушка, радостно улыбаясь, глянула на Листика, но девочка смотрела не на нее, она строго смотрела на застывшую в испуге смуглую девушку, та под этим взглядом не осмелилась отдернуть руку и стряхнуть огонек, она решила терпеть, пусть ее госпожа и жжет ее огнем. Но огонь не жег, он изгибался и переливался на ладони, будто рыжий котенок, выпрашивающий ласку. Девушка не удержалась и погладила свой огонек, погладила и счастливо засмеялась.

– Осторожно! – предупредила Листик. – Если ты уронишь свой огонек, то он прожжет палубу!

– Но он же совсем не жжет! – воскликнула Миларимо. – Он такой ласковый!

– Ага! Ласковый! Почему он должен жечь свою хозяйку? – хихикнула Листик. – Ты же его вызвала, теперь он всегда будет с тобой. Ты его сможешь позвать, когда захочешь. И тебе он ничего не сделает, а вот другим… Настоящие огненные ведьмы в огне не горят, их защищает их огонь, понятно?

– Так я… – подняла глаза на девочку Миларимо.

– Ага, ведьма, огненная ведьма, как и Киламина. Просто ты об этом не знала. Твои способности спали, а теперь проснулись.

Светловолосая девушка оторвалась от своего огонька и посмотрела на девочку совершенно счастливыми глазами, посмотрела и прошептала:

– Сила, моя сила, она ко мне вернулась!

– Ага, – подтвердила заулыбавшаяся Листик, – только она все время была с тобой, просто ты не могла ею пользоваться; но если ты решила, что сила вернулась, пусть так и будет.

– Листик, я вижу, ты тут даром времени не теряешь. – Девушки не сразу заметили подошедшую Милисенту. Она улыбнулась: – Это все хорошо, но теперь, девочки, вам надо будет учиться управлять своим даром. Листик, ты восстановила силу Киламины и инициировала Миларимо, тебе и заниматься с ними, вот завтра и начнешь. Заметив, что Листик пытается что-то возразить, Милисента быстро добавила: – А у меня дела в городе.

У расстроившейся было девочки вдруг заблестели глаза. Она открыла рот, чтоб что-то сказать, но Милисента ее опередила:

– Листик, надо научить девушек концентрации и основам управления своей силой. Понятно? А не ходить строем с песней!

– Но как же… без дисциплины это же… А вот магистр Клейнмор говорил, что занятия строевой подготовкой организовывают и способствуют внутренней самодисциплинированности! Вот! А какая же концентрация без внутренней самодисци…

– Листик! Они же ведьмы, а не боевые маги! – оборвала возмущенную девочку Милисента. – Им этого совсем не нужно! Они нужной концентрации достигают совсем другим путем.

– Ну какая же внутренняя концентрация без строевой песни! – надулась девочка и горестно махнула рукой: – Это не концентрация, а так…

– Вы позанимаетесь без шагания с песнями, Листик, ты им просто расскажи и покажи как, они девушки сообразительные, поймут. Тем более что у Киламины опыт уже есть. А если вы тут будете строем ходить по палубе, то вас не поймут. Спеть что-нибудь потом можете, только тихонечко. А завтра сходим в город, мороженое покушаем. Сегодня мне надо произвести необходимые закупки, капитан Этуро мне обещал помочь. Завтра наш груз будут грузить на корабль, и завтра же установят новые метатели.

– Правда?! Мороженое! – обрадовалась девочка, потом, взглянув на притихших Миларимо и Киламину, с сожалением сказала: – А все-таки жалко, что ведьмы строем не ходят!

Ведьмы, не умеющие ходить строем, переглянулись. Посмотрели на улыбающуюся Милисенту и тоже заулыбались. Листик показала им язык, что вызвало новые улыбки. Потом Киламина спросила:

– Листик, а как вы догадались, что я ведьма, хотя что я спрашиваю! Вы же сильный маг! А вот как вы увидели способности Миларимо?

– Именно потому, что сильный маг, потому и увидела! Думаете, она вас случайно во «Дворце наслаждений» выбрала? – ответила вместо девочки ее сестра.

– А Лулу, то есть Луланна и Галлана, тоже ведьмы? – снова спросила Киламина.

– Да, только не огненные, как вы. У Луланны склонность к некромантии, ее забрала Стэлла, а она как раз магистр некромантии, а у Галланы ярко выражена склонность к стихии Воды, ее Рамана обучит. А вы думали, что Луланну Стэлла забрала только потому, что та кофе хорошо умеет варить? – ответила Милисента, слегка нахмурившись, она продолжила: – И еще. Я хочу вас, девочки, попросить, называйте меня и Листика на «ты». Отныне вы не служанки, а наши подруги.

– Киламина, ты поняла? Вон Миларимо меня давно так называет! А ты все «выкаешь» и госпожой обзываешься! – Листик посмотрела на светленькую девушку.

– Но почему?! – удивилась Киламина и спросила у Милисенты: – Почему вы… Ой! Ты нам это предлагаешь?

– Потому что нет свободолюбивее существа, чем ведьма! Попытка подчинить себе ведьму всегда плохо заканчивалась для того, кто хотел это сделать! Ведьма может быть подругой, может быть врагом, но никогда не служанкой, тем более рабыней! Я ответила на твой вопрос?

– Да, Милана! – кивнула Киламина, она гордо подняла голову, даже как-то стала выше ростом. А Миларимо посмотрела на девочку, сидящую на бухте каната, и спросила:

– А можно я по-прежнему буду ухаживать за Листиком? Мне это нравится!

Девочка важно кивнула, а потом слабым голосом, но при этом хитро поглядывая на собеседниц, запричитала:

– Ой! Я такая слабая, такая слабая, что аж огнем не могу дунуть. Только на полмили разве что… А так такая слабая, такая…

Девушки дружно засмеялись.

Седой мужчина сидел в ресторанчике «Под липой» и пил кофе. Пил – это так называется, ополовиненная чашечка кофе стояла перед ним уже полчаса, мужчина читал газету. Его не торопили и не требовали, чтоб он заказывал что-то еще или освобождал место. Во-первых, «Под липой», несмотря на свой простоватый вид, было солидным заведениям с солидными клиентами, и здесь все стоило довольно дорого. Во-вторых, требовать подобные вещи у самого сильного мага Гельвении вряд ли бы кто решился. Маг поднял чашечку и сделал маленький глоточек уже остывшего кофе, поставить чашечку он не успел: его внимание привлекли четыре девушки, вернее, три девушки и девочка-подросток. Одеты они были как очень небогатые путешественники – старшая рыжая девушка в брючном костюме, другие две девушки в более чем скромных платьях, рыжая девочка, как и ее старшая спутница, – тоже в брючном костюме, если ее штанишки, едва доходящие до колен, можно было назвать брюками. Швейцар ресторанчика решительно заступил девушкам дорогу, видно решив, что эти клиентки недостойны такого заведения, как «Под липой». Брови мага удивленно полезли вверх. Рыжая девушка небрежно отодвинула швейцара с дороги, отодвинула магическим воздействием. Приоткрывшаяся при этом аура впечатляла. Впечатляла – даже не то слово, она поражала. Мага такой силы мужчина уже давно не видел, а рисунок ауры говорил о том, что эта девушка умеет, и хорошо умеет, пользоваться своей силой. Барышни заняли соседний с магом столик. Судя по поведению, главной была старшая рыжая девушка, девочка, похоже, была ее сестрой, а вот кто две другие? Мужчина присмотрелся: их ауры были аурами магов, но каких-то странных магов. Глянув еще внимательнее, мужчина понял – это ведьмы, огненные ведьмы! Держались они достаточно почтительно по отношению к сестрам, но они явно не служанки, скорее компаньонки или подруги. Маг с интересом наблюдал за девушками, чуть прикрывшись газетой. Швейцар, который так и не понял, как его обошли, но что-то заподозрил, позвав двух вышибал, направился к столику, за которым расположились нежелательные клиентки. Старшая рыжая сестра, маг уже не сомневался, что рыжие девушки – сестры, что-то сказала. На ладонях ее спутниц появились огненные шарики, а младшая показала приближавшимся вышибалам язык. Язык был черный и раздвоенный! Швейцар, покинув замерших в нерешительности вышибал, побежал к стоящему за стойкой хозяину и что-то ему стал говорить. Хозяин вопросительно посмотрел на седого мага, тот улыбнулся, незаметно пару раз пальцем постучал по меню и указал на девушек. Хозяин понятливо кивнул и сам устремился к столику, за которым расположилась эта странная компания.

– Что, госпожа, изволит? – обратился он к старшей рыжей сестре, безошибочно признав в ней главную.

– Леди, – строго поправила рыжая, – леди!

– Прошу прощения! Что изволит уважаемая леди!

– Мне и моим подругам по чашечке кофе, – кивнула рыжая леди, – кофе по-заскийски, сваренный на песке. И по ромовому бисквиту, с миндальными орешками. Еще шоколадных конфет.

Хозяин подобострастно кивнул: то, что заказала девушка, стоило довольно дорого. Посмотрев на нетерпеливо заерзавшую сестру рыжей леди, хозяин спросил:

– А что желает юная леди?

– Листик, что ты хочешь? – спросила старшая.

– Значит, так… – Рыженькая девочка открыла меню и стала перечислять: – Мороженое с шоколадным кремом, кофейным и арахисовым. Со взбитыми сливками. С малиновым, с клубничным, с земляничным сиропом… – Девочка перечислила все, что было в меню. Когда список закончился, она добавила: – И по две порции, пожалуйста, должна же я распробовать, чтоб потом не ошибиться, делая заказ! А с вишневым сиропом три порции, пожалуйста! А то вишневое мороженое очень быстро кончается.

Изумленный хозяин вернулся за стойку и передал заказ подбежавшей официантке. Через пару минут заказ девушкам принесли. Поскольку мороженого было очень много, то заказ несли три официантки. Чтоб разместить все мороженое, заказанное девочкой, пришлось занять соседний столик, к счастью – пустой. Посетители ресторанчика, с удивлением наблюдавшие за этим действом, даже стали заключать пари – сколько мороженого съест девочка. Через час девочка съела все. Было видно, что она могла бы все это съесть гораздо быстрее, но она ела медленно, растягивая удовольствие. Пока девочка ела, а посетители глазели на бесплатное представление, рыжая девушка незаметно села ближе к магу.

– Здравствуйте, мэтр Абросиди, – поздоровалась она.

– Приветствую вас, леди, – склонил голову маг, – но что-то я не припоминаю вас среди своих знакомых, хотя вы меня знаете.

– Вас рекомендовал мне мэтр Фиранто, он же и подсказал мне, где вас можно найти, – тихо сказала девушка. – Меня зовут Милана, но, как вы сами понимаете, это вымышленное имя, и прошу вас не разоблачать моего инкогнито.

Маг улыбнулся и так же тихо ответил:

– Хорошо, леди Милана, если меня вам рекомендовал мой старый друг, то я не буду ни о чем вас спрашивать. Хотя я и так догадался, кто вы. Фиранто мог рекомендовать меня только близкому человеку, а у него не так уж и много таких людей. А молодая девушка, у которой есть сестра по имени Листик, очень любящая мороженое, в знакомых мэтра Фиранто только одна. И если эта девушка лично участвует в походе, в котором должен участвовать и флот Гельвении, да-да, леди, мы связаны союзническими обязательствами с Венисией, то я как гражданин и придворный маг князя Алекса должен вам, леди, всемерно помогать! Насколько я понял, этот поход очень важен, раз вы его возглавляете? Или возглавите, когда соберутся все воинские силы, необходимые для успешного завершения этого важного похода?

Милисента склонила голову то ли в знак согласия, то ли в знак восхищения речью, произнесенной магом, потом посмотрела на своего собеседника и тихо сказала:

– Нет, мэтр, возглавляю не я, флотом командует адмирал Мавиланни, участие моего королевства сводится к магической поддержке. А я буду осуществлять дальнюю разведку. Как магическую, так и обычную. Поэтому мне нужен терлинк, столько, сколько вы сможете достать.

Попытавшийся отхлебнуть кофе маг поперхнулся. Вытерев платочком разлитый кофе, он спросил:

– Леди, зачем вам терлинк?! Это же…

– Я знаю, что это такое. И именно это мне необходимо. Если у вас есть конфискат на складах, я выкуплю весь. Если же нет, то придется покупать у «ночной гильдии».

– Но это же стоит… Это огромные деньги, неужели вы возите такую сумму с собой!

– Нет, конечно. У меня только на необходимые расходы. Но у меня есть векселя в гномий банк, к тому же я могу сама выписать вексель на любую сумму, – усмехнулась Милисента.

– Но это же нарушит ваше инкогнито!

– Гномы хранят как тайну вклада, так и тайну личности сделавшего этот вклад. Это один из краеугольных камней гномьей банковской системы. Разве вы этого не знаете?

– Я как-то этим не интересовался, банковское дело не входит в круг моих интересов, – пожал плечами маг.

– С вами я расплачусь векселем, а вот с «ночной гильдией» придется звонкой монетой. Выданный им вексель за моей подписью действительно нарушит мое инкогнито, – кивнула Милисента.

– Я осмелюсь повторить: это крайне опасно! Идти в нижние кварталы, примыкающие к портовым, без отряда стражников – это просто безумие! – попытался отговорить Милисенту от ее затеи маг.

Девушка улыбнулась и возразила:

– А у меня есть другой выход? Как я поняла, нужным количеством терлинка вы не в состоянии меня снабдить, поэтому у меня просто нет другого выхода. Сколько вы можете мне выделить?

– Триста килограмм, больше нет, – развел руками маг.

– Хорошо, я попрошу вас расфасовать терлинк в двадцатикилограммовые мешки, но по десять килограмм, и доставить на «Летящую по волнам», она стоит у пятого пирса. И замаскируйте, пожалуйста, подо что-нибудь, какие-нибудь семена, что ли. Куда вам занести вексель? Только не говорите, что в княжеский дворец, – улыбнулась Милисента.

Маг назвал адрес и еще раз предупредил:

– И все же ваша затея с походом в нижние кварталы – чистая авантюра! Может, вам выделить отряд стражи?

– Вот как раз с отрядом стражи это будет авантюра, ведь вашу стражу защищать придется, – снова улыбнулась Милисента, – а охрана у меня есть! – Девушка кивнула на двух огненных ведьм и подмигнула Листику.

Девочка посмотрела на мага и чуть приоткрыла свою ауру, тот снова чуть не поперхнулся: у этой девочки была сила, сопоставимая с силой всех магов Гельвении, вместе взятых.

– Я надеюсь, что после вашего похода хоть что-то останется от нижнего города? – спросил маг.

Ответила девочка, она уже доела все мороженое:

– Ага! Надейтесь! А мы постараемся оправдать ваши надежды!

Солнце уже скрылось за горизонтом, но темнота еще не наступила. Для жителей нижнего города только начинался трудовой день. В отличие от добропорядочных граждан обитатели трущоб свой рабочий день начинали с посещения питейных заведений. Дрон Хрално, смотрящий квартала, сидел в углу таверны и медленно потягивал пиво. Глядя на этого невзрачного человека, трудно было поверить, что это правая рука самого Куста Сирени, атамана «ночной гильдии» Гельвении. Самого атамана со столь странным именем – Куст Сирени – знали только единицы, а вот Дрона Хрално знали и боялись многие. Дрон был не то что кровожадным, он был беспощадным и предпочитал свидетелей да и просто неугодных убирать сразу. А поскольку крови Дрон не любил, то обычно своим жертвам он просто ломал шею. В это было трудно поверить, глядя на тщедушную фигуру криминального авторитета, и многие на это купились.

Дрон Хрално поднес к губам кружку пива, сделал глоток и со скучающим видом поставил кружку на стол. Нет, смотрящий не скучал, сама эта должность в «ночной гильдии» не позволяла ни скучать, ни расслабляться. Заскучаешь, а тем более расслабишься – съедят! Свои же и съедят. Или стражники подколют, аккуратненько так, чтоб на них не подумали – что специально, так случайно подколют, в уличной драке, ими же и организованной. Стражники совсем не были ни ленивыми, ни разъевшимися – у барона Абросиди, начальника тайной стражи, не забалуешь! И к самому барону не подобраться, все-таки придворный маг княжеского дома Гельвении, воспитатель наследника, а теперь и первый советник князя, которым этот наследник и стал. Просто сегодня не предвиделось никаких особых происшествий, так, рутина: выбить долги из кабатчика, напомнить нескольким купцам, что пора заплатить «за охрану». А что склад с товарами у купца сгорел – так вовремя же не заплатил, вот и перестали охранять. А тут, в нижних кварталах, люди разные, все больше отчаянная голытьба, так и глядят… Ну на что глядят и куда – это уже забота смотрящего.

Звякнул колокольчик на двери, в таверну вошли четыре девушки, три ничего, вернее, даже очень и очень, а четвертая, с рюкзачком, скорее, девочка. Нет, роста уже почти нормального, просто очень уж молодо, совсем по-детски выглядит. Вошедшие привлекли к себе внимание не потому, что были девушками, в таверне особ женского пола разного возраста хватало, причем некоторые были даже младше самой юной из вошедших, но это все были – «девушки на ночь» или подавальщицы, которые, впрочем, тоже были не против подработать подобным образом. Просто эти девушки уж очень необычно выглядели. Идущая впереди, одетая в брючный костюм, была вооружена двумя мечами или саблями, рукояти которых выглядывали у нее из-за плеч. Двое, идущие за ней, были одеты в простые платья, оружия не имели, но безоружными не казались. А у девочки с рюкзачком, одетой тоже в брючный костюмчик, на поясе висели два охотничьих ножа. Девушки, будто не замечая того, что привлекли общее внимание, прошли к барной стойке. Рыжая, самая красивая, что-то спросила у хозяина. Тот отрицательно помотал головой, рыжая ласково улыбнулась и перегнулась через стойку, остальные девушки как-то небрежно расположились вокруг нее. Хрално отметил, что девушки очень грамотно прикрыли рыжую, закрыв и ее, и хозяина от взоров находящихся в зале. Какое-то предчувствие кольнуло смотрящего, он быстро нагнулся, так, чтоб его голова почти касалась пола. Из такой позиции было видно то, что делается под стойкой. Щит, прикрывавший барную стойку, чуть-чуть не доходил до пола. Дрон Хрално так же резко, как нагнулся, выпрямился и напрягся, увиденное его несколько ошеломило – ноги хозяина не касались пола! Они подергивались, как у висельника! Это могло быть только в случае, если этого тучного мужчину подняли вверх! Но кто это мог сделать! Не эта же рыжая худенькая девица! А девушки тем же порядком направились к столику смотрящего. Хрално отметил, что кабатчик указал этой девушке на него, это могло случиться только в одном случае – если на хозяина заведения нагнать страху большего, чем он испытывает перед смотрящим.

В зале того, что произошло, никто не заметил. Все уже были заняты своими делами. Один из сидящих за столиком, здоровяк с бритым черепом, гогоча, попытался шлепнуть рыжую девушку, идущую впереди, ниже спины, но только попытался. Рыжая, не останавливаясь, извернулась невероятным образом и подхватила за грудки нахала. Легко пронеся его пару шагов, она запустила этого здоровяка в проход между столиками. Бритоголовый, пролетев несколько метров по воздуху и столько же проехав по полу, ударился головой о стену и затих. В тишине, воцарившейся в зале, были слышны только шаги девушек. Они подошли к столику смотрящего. Изобразив поклон, рыжая девушка обратилась к нему:

– Уважаемый Дрон Хрално, я бы хотела произвести у вас закупку некоторого количества интересующего меня товара.

– Некоторое количество – это как? Вернее, сколько? И какого товара? – спросил смотрящий, скривившись в скептической ухмылке. Девушка наклонилась и что-то ему прошептала. Хрално очень сильно удивился, но внешне это удивление проявилось лишь в приподнятой брови: – Девочка, а у тебя хватит денег?

– Да, вся сумма у меня с собой, – ответила рыжая девушка. Она обратилась к девочке с рюкзачком: – Ли!

Девочка повернулась к девушке спиной, та открыла клапан рюкзачка и достала оттуда кожаный мешочек. Развязав тесемку, девушка аккуратно положила мешочек на стол перед Дроном Хрално. В зале вновь повисла тишина: мешочек был полон золотых монет. А в рюкзачке у девочки лежало не меньше десятка таких мешочков.

– Детка, а ты не боишься, что здесь ты можешь лишиться всего своего золота? При этом не получишь ничего взамен. С твоей стороны было очень неосторожно приходить сюда с такими деньгами и совсем без охраны! – с ухмылкой сказал смотрящий, но эта ухмылка теперь напоминала гримасу.

– Детка, а тебе не кажется, что эта ноша для тебя слишком тяжела? – пророкотал могучий детина, сидящий недалеко от столика смотрящего. Он поднялся со своего места и схватил девочку за рюкзачок. Смотрящий не сделал попытки остановить этого громилу, он с прежней гримасой наблюдал за происходящим. Рука здоровяка, попытавшегося схватить девочку, повисла в воздухе. Детина с недоумением смотрел на свою вытянутую руку, которая будто завязла в чем-то.

– Ык, ык… – попытался он выдернуть свою руку, но это у него не получилось.

– Ага, – сказала девочка, оценивающе склонив голову, – очень низко, надо бы повыше!

Рука громилы поднялась выше, заставив своего владельца привстать на цыпочки.

– Ыгу? – спросил в недоумении детина.

– Угы! – ответила девочка, секунду подумав, добавила: – А может, и ыгу, это с какой стороны на этот вопрос посмотреть!

– Ыгу-у-у! – завыл детина, он не хотел рассматривать этот вопрос с разных сторон. Он уже почти висел на своей руке, которую что-то держало вытянутой вверх.

– Вот нетрадиционное применение индивидуальной защиты. Видите? – не обращая внимания на зрителей, которыми стали все посетители таверны, начала объяснять лекторским тоном двум другим девушкам старшая обладательница рыжих волос. В руке у нее появилась световая указка, а вокруг поднятой вверх руки громилы образовалось серое облако, перевитое светящимися нитями. Рыжая девушка продолжила: – Заклинание индивидуальной защиты, которое я сделала видимым, локализовано в небольшом объеме пространства и как бы вывернуто наружу. То есть оно защищает окружающее пространство от предмета, находящегося в локальной зоне заклинания. И от возможных действий этого предмета, в данном случае – это рука этого агрессора!

Рыжая девушка постучала своей указкой по голове громилы, показывая, кого она назвала агрессором, несмотря на то что указка была всего лишь лучом света, голова детины издала глухой звук.

– Пусто, – констатировала рыжая девушка и продолжила: – Таким образом, мы убрали непосредственную опасность нападения, но угроза осталась!

– Ыу-у-ы! Ык! Ык! – ответила угроза, выпучив глаза.

– Вот! – опять постучала рыжая девушка перепуганного верзилу по голове. – Угроза не устранена! Она лишь временно нейтрализована! Что нужно сделать?

– Устранить окончательно! – отрапортовала рыжая девочка, две другие девушки внимали с усердием прилежных студенток, не хватало только конспектов, куда бы они записывали речь рыжей лекторши.

– Как? Как устранить? – требовательно спросила девушка, глядя на своих подруг.

– Сжечь! – так же бодро ответила девочка.

Светленькая и черненькая девушки согласно кивнули.

– Отлично! Правильное решение, – похвалила рыжая девушка и тут же спросила: – А как жечь будем? Агрессор по-прежнему грозен и опасен!

– Ык, ык, ык, – в бешеном темпе заикал грозный агрессор, заикал басом, видимо, чтоб подтвердить свою опасность.

– Очень опасен! – удовлетворенно заметила девушка, видно, ей понравилось, как эту свою опасность демонстрирует подвешенный громила. Она снова провела по нему световой указкой и остановилась на облачке заклинания. – Поэтому жечь требуется точечными ударами, чтоб не повредить заклинание, которое держит нашего агрессора! А то он может вырваться и продолжить свои хулиганские действия. Так как будем жечь? Усложняю задание: сжечь надо точечными ударами, до состояния чистого пепла, а пепел потом развеять! Миларимо?

– Ударить надо сюда и сюда, – показала, куда надо бить, смуглая девушка, – я сожгу его пятью ударами!

– Хорошо, – похвалила рыжая девушка и спросила светленькую: – Киламина?

– Я бы ударила сюда и сюда, – показала светленькая. И добавила: – Я сожгу его тремя ударами!

– Отлично! Видишь, Киламина, что значит опыт! Ты выбрала оптимальный вариант!

– Ыу-у-уык, ыук, ыук! – выразил свое несогласие с тем, что его можно сжечь тремя точечными ударами, громила, при этом он энергично мотал головой.

Вся таверна, затаив дыхание, слушала лекцию рыжей девушки, при ее последних словах все посетители подались назад – что это за жуткий опыт, приобрести который можно, только сжигая людей точечными ударами?

– Хм! – фыркнула рыжая девочка, в ее руках появился огненный шар размером с большой арбуз. Девочка прищурила глаз, будто прицеливаясь: – Я его сожгу одним ударом!

Особо нервные посетители начали проталкиваться к дверям, а рыжая девушка-лектор строго сказала:

– Ли! Я сказала, только этого! – При словах девушки детину тряхнуло и подтянуло еще немного вверх, а девушка еще более строго добавила, остановив свою указку на висящем громиле: – Только этого! А не все то крыло таверны, что за его спиной!

За спиной уже совсем висящего громилы сразу сделалось пусто, а он сам перестал икать басом и тоненько завизжал.

– Леди, довольно! Я понял, – громко сказал Дрон Хрално, – я понял, кто вы, не надо громить это милое заведение!

– Отлично! – улыбнулась рыжая девушка. И тихо, так, чтоб слышал только смотрящий, добавила: – Я хочу видеть Куст Сирени.

Дрон Хрално быстро глянул куда-то вверх и в сторону и тихо ответил:

– Хорошо, – потом громко, чтоб слышала вся таверна, добавил: – Я готов провести переговоры с вами, леди, прошу в отдельный кабинет!

Подхватив со стола мешочек с деньгами, смотрящий направился в боковую дверь, девушки пошли за ним следом. Детина так и остался висеть, он уже не скулил, а только открывал и закрывал рот. Когда шедшая последней рыжая девочка скрылась за дверью, громила с грохотом упал на пол.

Поплутав по коридорам и поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж, Дрон Хрално вывел девушек в просторную комнату с зашторенным окном, занимавшим полстены. У окна сидела женщина, она сидела лицом к окну, ее рука еще касалась занавески, видно, она это окно только что зашторила. Когда женщина повернулась к вошедшим, девушки не могли сдержать вскрик, только Милисента удержалась, закрыв себе рот рукой. Женщина была страшно изуродована, вторая рука, когда-то сломанная в нескольких местах, была сухая. Здоровая рука и лицо покрыты шрамами. Нос наполовину срезан, торчащие зубы губы не прикрывали, так как они были отрезаны. Большие серые красивые глаза на этом лице смотрелись чужеродным элементом, и от этого лицо выглядело еще более жутко.

– Нравится? – хриплым, каркающим голосом спросила женщина.

Девушки молчали, Дрон Хрално криво улыбался. Листик подошла к женщине и провела рукой по ее щеке.

– Бедная! Как же тебе было больно! Как тебе было плохо! – прошептала девочка, теперь она двумя руками водила по лицу женщины. Она как будто гладила, медленно и осторожно. У Хрално расширились глаза, девушки как зачарованные смотрели на то, что делала девочка. Там, где проходила ее ладонь, шрамы исчезали. Вот руки девочки дошли до носа и губ и накрыли их. Девочка замерла и напряглась, у нее из носа появилась кровь, она прохрипела: – Мил, помоги!

Милисента нагнулась к женщине, и ее руки присоединились к рукам девочки. Когда они отняли руки от лица женщины, то это было нормальное, даже красивое лицо. Дрон Хрално судорожно вздохнул, а рыжие сестры быстро раздевали несопротивляющуюся женщину. Ее тело представляло собой сплошной шрам. Рыжие девушки начали гладить женщину, так продолжалось около часа. Когда все закончилось, Листик начала падать, она была белая как мел, а из носа шла кровь.

– Листик, – закричала Миларимо, подхватывая девочку, – как же так? Что же делать?

– Ничего, – прошептала девочка, – мне надо полежать… И молочка бы…

– Дайте ей молока, много дайте! – прохрипела Милисента, она выглядела немногим лучше Листика, тем же охрипшим голосом девушка выдохнула: – Боевые маги, могучие боевые маги! Ыратх фырарт! А простое целительство еле осилили…

– Это не простое целительство! Это чудо! – воскликнула Киламина, повернувшись к Дрону Хрално, она прикрикнула на него: – Ну чего стоишь?! Молоко давай!

Смотрящий молча кивнул и выскочил из комнаты. Девушки перенесли сестер на мягкий диван, стоящий у противоположной от окна стены. Потом послали Хрално еще за молоком: большой кувшин, что он принес, Листик выпила залпом. Исцеленная женщина тоже хлопотала у диванчика, где, обнявшись, лежали рыжие сестры. Когда они заснули, она послала смотрящего за зеркалом. И долго рассматривала в этом зеркале свое отражение.

– Я ненавидела зеркала, они показывали то, чем я стала, вернее, то, чем меня сделали, – сказала женщина приятным голосом и пораженно замолчала. На глазах у женщины появились слезы, она проговорила: – Голос, мой голос!

– Голос у вас восстанавливается, – кивнула Киламина, она и женщина стояли у стола. Миларимо села рядом со спящими сестрами.

Женщина, плотнее кутаясь в халат, который ей принес Хрално, посмотрела на спящих сестер и спросила:

– Кто они?

– Маги, очень сильные! Очень добрые! Леди Милана и Лионелла. Они нас с Миларимо выкупили из борделя, я думала, им служанки нужны, а они… Мне Листик, – видя непонимание слушательницы, Киламина пояснила: – Листик – это Лионелла, младшая, мне Листик силу вернула, а Миларимо она инициировала, можно сказать – силу ей подарила.

– И вы теперь?.. – вопросительно подняла черную бровь женщина.

– Теперь мы ведьмы, огненные ведьмы. И я так думаю, что не самые слабые. А если нас Милана обучит, то будем если не самыми, то одними из сильнейших!

– Они, – женщина кивнула на спящих сестер, – они вас выкупили?

– Да, мы из борделя, правда, шикарного, но это ненадолго – те, кто туда попадает, катятся вниз, из шикарного в тот, что попроще, а потом…

– А как вы туда попали? – снова спросила женщина.

Киламина, скривившись, ответила:

– Продали!

– Вот и меня продали, – с какой-то горечью произнесла женщина, – продал человек, которого я любила. Я ведь пела, очень хорошо пела. Он заключил контракт, я думала – как певицы, а это оказалось совсем другое заведение. И контракт был такой…

– Кабальный? – спросила Киламина. Женщина кивнула:

– Я ведь не только пела, я танцевала.

– Вы красавица, – кивнула Киламина, – вы и сейчас красавица, каких мало. И вы еще юны, вам…

– Мне пятьдесят пять! Почему я так выгляжу… Не могу понять, меня вылечили, можно сказать – исцелили, но возраст же не лечится!

Киламина пожала плечами и посмотрела на диванчик, где спали сестры. Миларимо сидела рядом, ее рука гладила то Листика, то Милисенту, но при этом она внимательно слушала разговор.

– И голос, мой голос ко мне вернулся! Тогда я тоже пела, как сказал хозяин, я думала – импресарио, перед гостями, а потом гости захотели певунью… Ну вы поняли. Понятно, что хозяин разрешил. Я сначала не поняла, даже ударила одного, самого наглого. А он оказался главным в той компании, очень благородным. Он не смог стерпеть такого оскорбления и решил наказать наглую девку…

– А что хозяин? Разрешил портить товарный вид… – начала Киламина, но женщина продолжила дальше:

– Хозяин… Что хозяин? Ему заплатили за меня двойную стоимость, и я перешла в собственность этого благородного. Сначала меня они все… Я кричала, пыталась отбиваться. Потом, когда им надоело, они начали меня резать, медленно, тогда я и сорвала голос. Вы же слышали, какой он у меня стал. Я уже не могла кричать, когда появился Дрон, он меня и унес…

– А что те подонки, разрешили? – спросила Киламина.

– Я их всех убил, – спокойно ответил Хрално, – всех убил, свернул шеи.

– Дрон был охранником в том «веселом доме»… – начала Куст Сирени, но смотрящий ее перебил:

– Меня послали по делам, когда я вернулся, начал искать Сирену, ее нигде не было, хозяин сказал, что она с гостями… Когда я туда вошел, она уже кричать не могла. Я опоздал… – с болью в голосе сказал Хрално, – хозяина я тоже убил!

– Дрон, ты не виноват в случившемся, – положив свою руку на руку мужчины, мягко сказала женщина.

– И вас не искали? – удивилась Киламина. – Вы же убили благородного, наверное, не одного.

– Я убил всех, потом поджег тот бордель, пожар скрыл все. Пьяная компания, неосторожное обращение с огнем. Никто ничего не заподозрил, решили, что мы тоже сгорели, – ответил Дрон Хрално.

– А девушки? Другие девушки, что там были? – спросила Миларимо. – Они как, спаслись?

– Те, кто успел выбежать из здания, спаслись, – равнодушно пожал плечами мужчина, показывая, что спасение остальных его нисколько не интересовало.

– Мое лечение требовало денег, – быстро сказала женщина, стараясь побыстрее уйти от неприятной темы. – Дрон стал добывать эти деньги, как умел. Я стала ему помогать, как могла, в основном советами. Постепенно он подымался по иерархической лестнице «ночной гильдии», я вместе с ним. Оказалось, что у меня есть талант не только к пению, но и к планированию и разработке разных операций, в основном криминального характера.

– Сирена очень умная, она продумывает все возможные варианты, учитывает все до мельчайших деталей, – поддержал женщину смотрящий.

– Вот так и стала девушка по имени Сирена, которая любила и умела петь, атаманом «ночной гильдии» – Кустом Сирени, – грустно закончила рассказ Куст Сирени, закончила и спросила у Киламины: – А что вас сюда привело?

Вместо девушки ответил смотрящий:

– Им нужен терлинк, расфасованный на странные дозы, по десять килограмм, причем упаковка должна быть легко рвущаяся. Для чего это, я даже не представляю, разве что это дозы для кракенов или для драконов, – пожал плечами Дрон Хрално, потом кивнул на рюкзачок девочки: – Деньги у них есть, они их принесли.

– Я дам терлинк даром, – сказала Сирена.

– Не надо даром, вас не поймут ваши же подчиненные, – это сказала рыжая девушка, она сидела на диване и смотрела на атаманшу «ночной гильдии», – не надо даром, пойдут слухи о непонятной благотворительности, это мне совсем не надо! А за деньги, так это нормальная коммерческая сделка. И то, что много купила и куда-то повезла, так, может, я контрабандой занимаюсь.

Девушка болезненно поморщилась, видно, это ощущение возникло у обеих сестер, потому что рыжая девочка застонала во сне. Милисента повернулась к своей сестре и озабоченно положила ей руку на лоб. Потом спросила у Куста Сирени:

– Можно мы здесь переночуем, у нас завтра важная встреча, а идти на корабль я не в состоянии. Листик тоже, ей, бедной, уже второй раз за последние четыре дня достается.

– А первый раз что? – поинтересовалась Сирена.

– Кракены, – коротко ответила старшая из сестер и добавила, отвечая на вопросительный взгляд Сирены: – Все трое.

Та кивнула, а потом, видно, ей пришла в голову какая-то мысль, и она спросила:

– «Летящая по волнам»? Так это вы купили метатели? И теперь вам надо упакованные по десять килограмм… И вы же купили ровуш и расфасовали…

– Прошу вас, не надо, – попросила Милисента.

Куст Сирени кивнула и сказала:

– Я прикажу расфасовать терлинк, как вам надо, в двадцатикилограммовые мешки и в каждый загрузить только по десять килограмм. В конце концов, чудаковатый клиент платит, а за его деньги любой каприз! А нам продать оптом весь терлинк по цене розницы, даже немного дороже… Грех отказываться от такой выгодной сделки, меня действительно не поймут. Я еще распущу слушок, что вы только посредник, а товар пойдет на север. Думаю, так будет лучше.

– Буду вам благодарна, я… – кивнула Милисента, но Сирена не дала ей закончить:

– Это я вам благодарна! И чем и как смогу вас с сестрой отблагодарить…

Рыжая девочка снова застонала, а Сирена спросила:

– Почему она это сделала?

– Она не может иначе, – ответила рыжая девушка.

Сирена подошла к дивану, стала на колени и поцеловала руку Милисенты. Поднялась и произнесла:

– Отдыхайте, здесь вы в полной безопасности. А о том, что вам надо, я позабочусь, завтра к вечеру все будет на вашем корабле!

На следующий день, когда уже почти стемнело, по улице богатого квартала Гельвении шла группа людей, вернее, не только людей. Впереди шел хорошо вооруженный мужчина, за ним гигант орк, он нес на руках рыжую и очень бледную девочку. За орком шла группа из трех девушек, за ними шагали еще два орка – видно, нанятая охрана. На самом деле это были орки из команды «Летящей по волнам». И орки, и Рен пришли в таверну в нижних кварталах по просьбе Милисенты, вообще-то она послала только за Реном, а орки сами проявили инициативу. Листик была еще очень слаба, и ей было трудно идти самостоятельно, Милисента хотела, чтоб Рен помог девочке, но орки, когда услышали, что помощь нужна маленькой Арыамарре, собрались идти все. Рен долго их уговаривал, чтоб они этого не делали, в итоге пошел Ыраламыр, он взял с собой еще двоих. Теперь могучий орк нес девочку, он это важное дело не доверил никому.

Привратник, открывший дверь неприметного особняка, увидел перед собой высокого, атлетически сложенного мужчину, за ним стоял орк с рыжей девочкой на руках, ей явно требовалась медицинскаяпомощь. Привратник хотел было сказать, что здесь не клиника, но появившаяся откуда-то сбоку рыжая девушка тихо произнесла:

– Я к мэтру Абросиди, он ждет меня. Они со мной, – кивнула девушка на странную компанию. Привратник молча кивнул и посторонился, делая приглашающий жест. Заперев калитку, молчаливый страж ворот провел всю компанию не в дом, а в большую садовую беседку. Там был накрыт стол, привратник пригласил всех угощаться.

– Вас, леди, прошу пройти в павильон рядом, вас ждут, – поклонился привратник Милисенте. Девушка поднялась и кивнула сестре, та слезла с рук Ыраламыра, и со словами «Я сама» поковыляла за сестрой. Та приобняла девочку, помогая ей идти. Так, обнявшись, они и появились в соседней беседке. Там кроме седого мага находился еще один мужчина, вернее, юноша. Высокий, стройный, широкоплечий, с открытым и приятным лицом. Темно-русые волосы, серые глаза и прямой, без всяких горбинок нос дополняли картину. При виде девушек оба мужчины поднялись, мэтр Абросиди произнес:

– Ваше величество, ваше высочество, позвольте представить вам князя Алекса, правителя Гельвении!

Молодой человек поклонился, а мэтр, тоже поклонившись, продолжил, уже обращаясь к князю:

– Ваше величество, позвольте представить вам Милисенту, королеву Зелии, и принцессу Листикалинариону!

Милисента поклонилась, а Листик сказала:

– Ага! – и попыталась тоже поклониться, но, неловко пошатнувшись, чуть не упала.

Князь бросился к девочке, но Милисента раньше успела ее подхватить и поддержать. Потом бережно усадила на пододвинутый стул. Князь еще раз поклонился и сказал, целуя руку Милисенте:

– Позвольте выразить вам мое восхищение…

– А мне? – спросила Листик.

Милисента улыбнулась князю и сказала, обращаясь к нему и к барону Абросиди:

– Мне очень приятно, но попрошу сначала выразить свое восхищение моей сестре…

– Мороженым! – быстро добавила Листик, глянув на Милисенту, чтоб та подтвердила, а то кто их знает, этих особ королевской крови, может, начнут вместо мороженого руки целовать, в целях экономии.

Милисента улыбнулась, а барон Абросиди, поклонившись девочке, сказал:

– Непременно! По две порции восхищения!

После чего позвонил в колокольчик и приказал появившемуся слуге:

– Внесите восхищение для принцессы Листикалинарионы!

В беседку стали вносить мороженое, по две порции каждого вида. Видов было много. Когда стол заставили совсем, растерявшийся слуга с подносом, не знающий, куда сгружать свою ношу, вопросительно глянул на барона Абросиди. Листик дернула слугу за рукав, привлекая внимание, и приказала:

– Тут постой, я сейчас это вот съем, тогда поставишь!

Барон, князь и королева с улыбками наблюдали за ожившей девочкой. Листик, казалось, забыла обо всем на свете: она, закрыв глаза от удовольствия, ела мороженое.

– Вашей сестре, ваше величество, не будет плохо? – обратился к Милисенте забеспокоившийся князь.

– Нет, ваше величество, ей сейчас это даже полезно, – ответила королева, – ей надо восстановить силы, а лучше молока ничего быть не может. И давайте, ваше величество, перейдем на «ты». По крайней мере, сейчас мы же не на официальном приеме!

Милисента подала князю Алексу руку, тот опять ее поцеловал, видно, по привычке, но, встретив недовольный взгляд, пожал маленькую протянутую руку. Королева ответила, ее рукопожатие оказалось неожиданно крепким. Потом Милисента достала вексель и протянула барону Абросиди, тот взял и, не читая, спрятал во внутренний карман камзола. Задумчиво посмотрев на не сводящего с Милисенты глаз князя, барон спросил:

– Куст Сирени – ваша работа?

– Ее, – кивнула на поглощавшую мороженое девочку Милисента, – я только немного помогла.

– После чего вы обе почти сутки отлеживались, – хмыкнул барон Абросиди, он же придворный маг.

– У вас хорошо работает тайная служба, – улыбнулась Милисента, – надеюсь, вы не допустите утечек информации?

– Ну что вы, ваше величество! – обиженно произнес начальник тайной службы, он же придворный маг.

– Ага! – присоединилась Листик и больше ничего не сказала, так как ела мороженое.

– Непременно, то есть обязательно! – невпопад ответил князь Алекс, не отрывающий глаз от Милисенты.

– Алекс, что обязательно? – улыбнулась Милисента.

Князь смутился и покраснел. Листик перестала поглощать мороженое и задумчиво посмотрела на князя, потом перевела взгляд на свою сестру и вздохнула. Милисента посмотрела на девочку и тоже покраснела. А Листик повернулась к наблюдавшему за этим переглядыванием барону Абросиди и сообщила:

– Мороженое очень вкусное, спасибо! Только вот вишневого совсем мало!

– Понял, ваше высочество! Сейчас исправим! – отозвался барон.

«Летящая по волнам» уходила из гавани Гельвении. Стоящие у фальшборта Милисента и Киламина любовались белыми скалами. Листик сидела на подушках, положенных на ту же бухту каната, на которой она сидела при прибытии. Рядом с ней сидела Миларимо, они тоже любовались скалами, при этом Листик пыталась объяснить девушке, какой бывает снег:

– Он такой белый, как эти скалы, нет, еще белее, мягкий, холодный и колючий, ну это, если его потрогать.

– Как снег может быть мягким и колючим одновременно? – не понимала Киламина.

– Колючий, потому что холодный! А мягкий, потому что с неба падает, а это… – Девочка не закончила фразу: на берегу появилась кавалькада всадников.

– Сам князь прибыл в порт инспектировать готовность кораблей своей эскадры, – заметил капитан Этуро, рассматривая всадников в подзорную трубу.

Девушки и так все это хорошо видели. Милисента задумчиво смотрела на всадников, а Листик смотрела на свою сестру.

– А он красивый, – заявила Листик через некоторое время.

– Кто? Кто красивый? – спросила Миларимо. Она, как и остальные сопровождавшие Милисенту и Листика на ту встречу, просидели в беседке и не видели, с кем сестры вели переговоры.

– Князь Гельвении, Алекс, – ответила Листик, – вон, видишь, на сером коне, немного впереди всех! Настоящий князь! Только вот совсем неженатый!

Обе ведьмы пригляделись и согласились с девочкой, действительно князь был красив.

– Да, настоящий князь, – согласилась Киламина, – а как это – совсем неженатый?

– А у него ни жены, ни невесты нет, – пояснила девочка.

– Такой красивый, ему надо принцессу в невесты. Тоже красивую! Они были бы чудной парой! – высказала свое мнение Киламина.

А Листик поправила:

– Или королеву, королева ему больше подойдет!

– Есть у него невеста, – немного резковато ответила Милисента, – дочь заскийского султана!

– Так он же ее ни разу не видел! Может, она ему не понравится! – хитро улыбнулась Листик.

Всадник на сером коне, чуть вырвавшийся вперед, обернулся и спросил у всадника, следующего за ним:

– Это ее корабль?

– Да, ваше величество, это «Летящая по волнам», шхуна, на которой она приплыла и сейчас уходит.

– Такой маленький кораблик, несравним с военными, а она одна на нем. И кораблик… такой беззащитный!

– Ваше величество, она на нем не одна. И, смею вас заверить, этот кораблик совсем не беззащитный. По боевой мощи он, возможно, превосходит половину нашей эскадры, а может, и всю! – Второй всадник теперь ехал вровень с первым. Он говорил тихо, так чтоб его не слышали остальные всадники, а слышал только его спутник.

Но первый всадник не слушал сопровождавшего, он прошептал:

– Милисента! Какое красивое имя! Как оно ей подходит! Она прекрасна…

– Ваше величество, вот-вот должна прибыть ваша невеста, дочь заскийского султана.

– Арос, она должна была прибыть еще две недели назад, но ее все нет. Может, заскийский султан передумал? Ведь Гельвения на противоположном конце Гуланской дуги, так ли важен этот союз для правителя такого могучего султаната?

– Может, вы и правы, ваше величество, – ответил Арос Абросиди, – но он отдает вам в жены свою любимую дочь!

– Может, султан просто хочет пристроить одну из своих дочек, коих у него больше двух десятков, – усмехнулся князь Алекс. – И та из дочерей у него становится самой любимой, которую он намеревается отдать замуж. Может, эта дочка – уродина! Может, и нет, ведь это только смотрины! Я волен отказать!

– Но вы же были не против!

– Какая разница, кого брать в жены, лишь бы это была дочь венценосной особы! Так я думал раньше, но теперь… Я встретил девушку, которая… – Князь махнул рукой.

– Может, вы и правы, князь, тем более что и вы ей не безразличны, Зелия очень сильное королевство, Заскийский султанат крепко получил по шапке, когда собрался воевать с Зелией. Да и магическая школа там одна из сильнейших на континенте, – произнес барон Абросиди, потом очень тихо и задумчиво добавил: – Может, вы и правы, ваше величество, этот союз для Гельвении более выгоден.

Но князь его не слышал, он, несмотря на расстояние, искал глазами на палубе уходящего корабля рыжеволосую девушку и очень надеялся, что она также ищет глазами его в кавалькаде всадников на берегу.

А рыжеволосая девушка не искала его глазами, она неотрывно смотрела на князя и, в отличие от него, прекрасно его видела. А рыжеволосая девочка смотрела на них обоих и тоже все прекрасно видела и хитро улыбалась.

Глава 8 Морской бой и очередная спасенная принцесса

Капитан «Летящей по волнам» вышел на палубу. Капитан всегда должен выходить к смене утренней вахты, но сейчас Этуро несколько пренебрег своими обязанностями. На мостике стоял его первый помощник – Харан Каратто, да и почти вся команда столпилась на палубе, так что можно было и не спешить. Все делали вид, что заняты очень важными и крайне неотложными делами, требующими личного присутствия на палубе, но на самом деле наблюдали за морем: там купались рыжие сестры. Нет, никто не подглядывал, тем более что Листик и Милисента, как обычно, уплыли так далеко, что их не было видно. Просто всем хотелось увидеть драконов сестер, уж очень те были красивые и необычные. Сестры тоже были красивые, но подглядывать за ними себе дороже. Во-первых, их, как оказалось, не служанки, а подруги были ведьмами, и не простыми, а огненными! А связываться с огненными ведьмами – себе дороже! И во-вторых, эти злыдни – орки – сами не смотрят и другим не дают! Особо любопытные уже познакомились с их кулаками. Вот же такие здоровые и толстокожие, а столько нежности к рыжей малышке, хотя, если честно сказать, она этого заслуживала. Да и ее строгая сестра тоже. Ведь только благодаря им «Летящая» не погибла в щупальцах и клювах кракенов.

Девушки – одна темная, другая светлая – встрепенулись, и тут же по рядам зрителей, забывших, что все они заняты важными делами, прокатился восхищенный вздох: вдали мелькнули два дракона. Оба были золотисто-изумрудные, правда, один чуть золотистее. Драконы то показывались над водой, то ныряли в море. Сидят ли на них всадницы, разглядеть нельзя было – очень далеко. Да и девушки могли просто плыть рядом со своими драконами, в том, что обе сестры плавают не хуже дельфинов, все уже убедились. Вот драконы мелькнули еще пару раз и исчезли. Через некоторое время сестры выметнулись из моря и были тут же укутаны в махровые простыни. Четыре девушки прошли по палубе в свою каюту. А матросы действительно занялись делом – кто обычными регламентными работами, кто, по указанию капитана, неотложными. Орки же укладывали упакованный в мешки груз рыжей пассажирки в погреба зарядов для метателей.

Капитана очень удивило, что леди Милана, заказав новые метатели, совсем не позаботилась о зарядах к ним. Заряды остались старые, для этих метателей они были слабоваты. Потом, когда орки начали расфасовывать купленный девушкой товар очень странным образом, капитан пришел в недоумение, но еще больше он удивился, когда мешки с этим товаром стали укладывать в зарядные погреба. Тут только до капитана дошло, что двадцатикилограммовая расфасовка соответствует весу заряда для новых метателей. Своими наблюдениями капитан Этуро поделился со своим помощником, тот пожал плечами:

– Римар, что ты волнуешься? У нас же есть старые заряды, ими тоже можно стрелять. Представь себе, что метатели мы не меняли, просто они стали гораздо дальнобойнее. Ты что, собираешься вести боевые действия? Двух метателей для этого недостаточно, а отбиваться от пиратской погони можно и старыми зарядами. А то, что леди Милана укладывает свой груз в зарядные погреба, так, может, это чтоб таможенники не нашли, ты же знаешь, что она закупила? Ну и потом, я не удивлюсь, что эта ее смесь будет взрываться как огненные заряды, если не похлеще. Милана – маг, насколько я понял – боевой маг! И еще, рядом с нами плывут два дракона, которые угробили двух кракенов, а может, и всех трех, леди Милана говорила же нам об этом. Получается, что нас охраняют, хорошо охраняют. Я думаю, что мы в большей безопасности, чем если бы шли в составе конвоя.

Капитан Этуро тогда согласно кивнул, все, что сказал его помощник, было верно, возразить было нечего. Глядя на шагающих по палубе девушек, он вспомнил тот разговор. Проводив их взглядом, он пожал плечами.

В каюте сестры оделись, Милисента села к столу разбирать какие-то бумаги, а Листик стала показывать ведьмам очередное магическое плетение, комментируя свои действия. Миларимо и Киламина внимательно слушали, вышло так, что с ними в основном занималась Листик. Несмотря на свой юный возраст, девочка оказалась хорошим учителем, она объясняла все очень хорошо, даже лучше, чем ее старшая сестра.

– Листик, подойди-ка сюда, – позвала сестру Милисента.

Юная преподавательница, воспользовавшись тем, что обе ведьмы впали в транс, накапливая нужное количество энергии для воспроизведения того заклинания, что она им показала, подошла к своей сестре.

– Листик, а не слишком сложные заклинания ты им даешь? Они все-таки ведьмы, а не маги.

– Ничего, они обе достаточно талантливы и сильны, чтоб быть просто ведьмой. Пусть учатся, заклинание «холодного огня» они тоже долго учили, по полчаса в трансе сидели, а сейчас у них моментально выходит. Так что можно будет их из ведьм перевести в колдуньи. Ты что-то мне хотела сказать?

– Вот, послание от Саманты. На меня уже три покушения было, – пододвинула Листику лист бумаги Милисента.

Девочка взяла его, внимательно прочитала, ее лицо исказила гримаса ярости:

– Стрела с «черным проклятием»! Опять этот некромант!

– Да успокойся, успокойся, – погладила девушка свою сестру. Листик несколько раз выдохнула и глубоко вдохнула, Милисента одобрительно кивнула. А девочка спросила:

– А как ты получила послание? Ведь магического вестника не было?

– Этот пакет я получила в гномьем банке, когда брала деньги по векселю. У гномов есть свои способы быстро передавать послания, деньги, они же счет любят. Вот гномы и обмениваются информацией: кто, где, сколько получил или положил денег и в какой из филиалов их банка. А у нас с ними особые отношения, вот Саманта и воспользовалась.

– Ага, – согласилась Листик и снова спросила: – А почему ты только сейчас показала мне это письмо?

– Думала, – ответила Милисента.

– О чем? – поинтересовалась Листик.

– То, что на меня покушаются, причем уже третий раз, да еще с применением столь серьезных заклятий, говорит о том, что наши недруги, или еще там кто, не знают о нашей затее.

– Может, наоборот, они это делают для отвода глаз? – спросила Листик. – Нападают на твою куклу, чтоб мы думали, что они ничего не знают? Или эти покушения совсем не связаны с нашим походом? Ты такого не допускаешь?

– Допускаю, потому и думала, – вздохнула Милисента. – Но с другой стороны, слишком уж много сил и ресурсов вложены в эти покушения, чтоб это было просто для отвода глаз. Хотя может быть, что все эти покушения совершили независимые друг от друга группы. Вот и думаю.

– И что надумала? – снова поинтересовалась Листик.

– А ничего! Не сходится, мало информации. Вот решила с тобой посоветоваться. Только не говори, что надо всех сжечь! – замахала руками на сестру Милисента, та хихикнула:

– А почему бы и нет? Неплохой ведь способ решать проблемы.

– Видели, как ты проблемы решаешь, потом день в отключке лежишь и еще три в себя приходишь. Ну не дуйся, не дуйся! – Милисента погладила сестру по голове, та не отстранилась, но обиженно ответила:

– Вот! Сначала совета спрашивают, а когда предлагаешь наилучшее решение проблемы…

– Листик, уж очень у тебя решения радикальные. Смотри, Миларимо и Киламина из транса выходят. – Милисента показала на огненных ведьм, а сама убрала бумаги со стола.

– Ну, – Листик строго посмотрела на двух кандидаток в колдуньи, – пошли на палубу, там покажете, сколько силы вы накопили и как будете заполнять матрицу заклинания.

Рыжая преподавательница и ее ученицы вышли из каюты, Милисента пошла за ними следом. На палубе девушки продемонстрировали «пройденный материал» – длинные и мощные факелы ударили в сторону от корабля. После показательных выступлений истощенные ведьмы снова впали в транс.

– Не слишком ли ты их гоняешь? – снова спросила Милисента, а Листик вместо ответа задала вопрос сама:

– Кто такой Мрен Рытхай? О нем было в письме Саманты.

– Вроде как он заправляет граонским филиалом гильдии наемников. Саманта посоветовала обратиться именно к нему.

– На драконовых островах есть филиалы гильдии наемников? – удивилась Листик. – Они что, к пиратам нанимаются?

– Нет, конечно, но и на драконьем архипелаге есть купцы, а им тоже требуется охрана, – ответила Милисента.

– Так там же своих бойцов полно, которые пираты, вот их бы и нанимали, они что, охранять не умеют, только грабить могут?

– Умеют, но предпочитают грабить, – засмеялась Милисента, – грабить-то легче и быстрее. Чтоб заработать столько, сколько эти пираты имеют с одного рейда, работать охранником надо полгода, а то и больше.

– Не хотят, значит, работать. Хотят все и сразу, но везет же не всегда, могут и утопить пирата, – с усмешкой сказала Листик. – Купцы тоже не беззащитны, у них и метатели есть, и наемников вон нанимают, да и своя охрана имеется. Вон у нашего капитана отличная абордажная команда – орки. Не всякий пират сможет захватить «Летящую»!

Милисента пожала плечами, показывая, что ей тоже непонятна психология пиратов, рыскать по морю в поисках добычи, а добыча не всегда хочет стать добычей, все сдачи дать норовит, так что неизвестно, чем кончится бой. Листик глянула на сестру и повторила ее жест. Милисента улыбнулась и продолжила:

– На островах есть не только местные купцы, есть и те, кто приплывает с материка. Такая торговля хоть и опасна, но очень прибыльна. Эти купцы очень охотно нанимают в охрану местных гильдейцев, потому как пираты стараются не связываться с наемниками, тем более местными.

– А чем нам сможет помочь этот местный гильдеец? – спросила Листик. – И почему он должен нам помогать?

– Не знаю, Саманта написала, что поможет, так что попробовать стоит, – снова пожала плечами Милисента. – Я пойду договорюсь с капитаном о смене курса.

Милисента прошла на капитанский мостик, а Листик подождала, пока ведьмы выйдут из транса, и продолжила занятия.

Капитан Этуро с беспокойством вглядывался в горизонт. Последние дни море было тихое, и новый курс «Летящей» был предпочтительней старого, все-таки Граон – это не пиратское гнездо. Гран-Приор – это почти цивилизованный город на острове, носящем одноименное название. Вроде все хорошо, но вот что-то гложет, что-то беспокоит! Когда по курсу корабля показались плавающие обломки, следы недавно произошедшего здесь сражения, вся команда снова высыпала на палубу. Обломки были тем мусором, который остается на месте гибели корабля, а судя по количеству этого мусора и по его виду, корабль, здесь погибший, был немаленький, и гибели его явно способствовали.

– Часов восемь прошло, может, меньше, но не больше, – произнес Харан Каратто, глядя на плавающий мусор.

– Почему? – поинтересовалась Листик.

– Море спокойное, обломки не успело разнести, видите, леди, если было бы волнение и ветер, то уже не осталось бы никаких следов.

– Капитан, меняем курс! – скомандовала Милисента и указала направление, куда надо поворачивать. Капитан хотел возразить: мол, ветер неблагоприятный, но ветер поменялся и стал дуть точно в корму «Летящей». Ветер был такой силы, что обеспечивал максимальную скорость, на которую была способна «Летящая по волнам».

– Ого! Двенадцать узлов! – удивленно воскликнул Ыраламыр, померивший скорость корабля с помощью специальной бечевки с узелками.

Капитан Этуро покачал головой – не к добру все это, а Каратто прикинул:

– Если ветер не ослабнет, то завтра на рассвете догоним!

Помощник капитана ошибся ненамного: солнце уже взошло, когда на горизонте показались силуэты шхуны, а потом и двух галер. Галеры шли на веслах, опустив паруса, видно, ветер был попутным только для «Летящей». На буксире одной из них тянулась шхуна, очень похожая на «Летящую по волнам».

– К бою! – скомандовала Милисента.

Капитан Этуро хотел было спросить – по какому праву девушка командует на его корабле, но, глянув на нее, промолчал. Матросы, подчиняясь этой команде, заняли места по боевому расписанию.

– Листик! Флаг! – продолжала командовать Милисента.

– Ага! – ответила девочка и побежала в каюту, вернувшись, она протянула сверток боцману: – Подними!

Над кораблем развернулось голубое полотнище с изумрудно-золотистым драконом. Дракон был точь-в-точь как драконы сестер. Некоторое время сестры да и все остальные любовались драконом, а «Летящая» приближалась к противнику. В том, что это противник, никто не сомневался. Две пиратские галеры уменьшили ход и стали разворачиваться навстречу «Летящей», их капитаны посчитали наглого купца легкой добычей. Конечно, «Летящая по волнам» – быстроходная шхуна, при таком ветре легко могла уйти от галер пиратов, но она сама шла на них. Пиратские галеры, бросив свою шхуну, шли прямо на «Летящую», пытаясь взять ее в клещи.

– Поднять сигнал «Остановиться, приготовиться к таможенному досмотру»! – скомандовала Милисента. Видя удивленные взгляды членов команды, она пояснила: – Мы в территориальных водах дрэгисского герцогства.

– Какие территориальные воды? – удивился капитан Этуро. – Тут же открытое море! До ближайшей земли триста миль! И что это за герцогство?

– Герцогство Дрэгис находится на севере Зелии. Полномочия, делегированные герцогиней Дрэгис, позволяют мне объявить территорией герцогства все то, над чем развевается герцогский флаг! – отчеканила Милисента. – А морские воды, входящие в двадцатимильную зону вокруг этой территории, автоматически становятся территориальными водами герцогства! Поэтому мы имеем полное право произвести таможенный досмотр любого корабля, попавшего в эту двадцатимильную зону!

– Ага! – поддержала свою сестру в территориальных притязаниях на морские воды Листик.

– Леди Милана! Но кто может подтвердить ваши столь высокие полномочия?! – воскликнул капитан Этуро.

Листик, нахмурившись, заявила:

– Я! Я же подтвердила! Так что еще надо?

– Леди Лионелла! Но когда и как вы это могли сделать?

– Я же сказала «ага»! Разве этого недостаточно? – возмутилась Листик.

– Леди Лионелла, а кто уполномочен подтвердить ваши полномочия, делегировать полномочия… Тьфу, совсем запутался в этих полномочиях, – помотал головой капитан Этуро. – На каком основании вы разрешили леди Милане объявить, что здесь территориальные воды этого герцогства?

– Ну какое требуется основание? Мне Мил разрешила, – пожала плечами Листик.

Все посмотрели на Милисенту, она кивнула и, улыбнувшись, сказала:

– Ага!

– Леди, ну вы даете! Вот так, простым «ага», объявили своими территориальными водами кусок океана, – засмеялся Харан Каратто.

– Ага! – согласилась Листик. – Это теперь наш кусок вашего океана! И мы тут будем досматривать все корабли! Вот! Будем досматривать их на предмет запрещенного к провозу груза, ну и всякой другой контрабанды! Мы теперь будем таможенниками, совсем не ленивыми и не жадными! Но контрабанду конфискуем!

Слова девочки вызвали улыбки окружающих, а Каратто задал еще один вопрос:

– Леди Лионелла, а как вы будете определять, какой груз запрещен к провозу, а какой нет? И каким критериям соответствует подлежащая конфискации контрабанда?

– А заберем все, что нам понравится! Вот что понравилось – то и контрабанда! – ответила девочка.

Орки согласно закивали, они явно одобряли такой подход, да и другие члены команды высказали свое согласие с таким определением контрабанды.

– А разве мы имеем право на подобные действия? – попытался возразить капитан. – Мы же не являемся подданными этого, как вы, леди Милана, сказали?

– Дрэгисского герцогства, – ответила старшая сестра и добавила: – Мои полномочия позволяют мне принять вас всех во временные подданные дрэгисского герцогства, впрочем, и в постоянные тоже.

Все непроизвольно повернулись к Листику, а та не замедлила снова авторитетно подтвердить полномочия своей старшей сестры:

– Ага!

– Ну что ж, тогда будем досматривать, – снова улыбнулся Каратто. – А как вы намереваетесь…

Задать вопрос ему не дали пираты, их галеры уже достаточно приблизились, и огненные шары, выпущенные из их корабельных метателей, подняли столбы воды перед «Летящей».

– Недолет, – отметил один из матросов, – следующим залпом они нас точно накроют!

Пиратские галеры, набрав скорость, стремительно приближались. Расчет метателей «Летящей» бросился заряжать свои орудия. Пираты сделали еще один залп. Огненные шары по крутой дуге летели прямо на «Летящую по волнам». Казалось, время замедлилось, шары, медленно вращаясь, падали прямо на палубу. Но на уровне верхушек мачт они просто пропали. Пираты успели сделать три залпа – с тем же успехом. А метатели «Летящей» не стреляли, Милисента запретила это делать. Пираты, совсем не обескураженные тем, что стрельба их метателей не нанесла вреда «Летящей», ведь многие корабли имели магическую защиту, усилили интенсивность огня, стараясь продавить эту магическую оборону. Магический барьер стал видимым, он был похож на пленку мыльного пузыря. Эта пленка светилась то ярче, то тусклее, по ней шли цветные разводы, она прогибалась и дрожала, казалось, она вот-вот лопнет, но этого не происходило. До пиратских галер уже оставалось несколько десятков метров, на их палубах построились абордажные команды, готовые атаковать «Летящую». Капитан Этуро в сомнении глянул на своих абордажников, орки были отличными бойцами, да и остальные ненамного им уступали, но их было слишком мало, пираты их просто сомнут массой. Этуро сильно жалел, что влез в эту авантюру, а как можно еще назвать это безумное действие – атаковать две пиратские галеры торговой шхуной?

Уже можно было рассмотреть лица пиратов, приготовившихся перепрыгнуть на палубу «Летящей», магическая защита галер этому уже не препятствовала. На каждой галере за командами абордажников стояли маги. Хоть одеждой они мало чем отличались от остальных пиратов, но их можно было узнать по характерной позе – широко расставленные ноги и поднятые вверх руки. Руки магов окутывало свечение, это был эффект от уже активированного заклинания, готового сорваться в любую секунду. Пиратским магам оставалось только отпустить это плетение. Когда заклинание активировано, даже смерть мага, его создавшего, не остановит его. Оно обрушится на цель, магом выбранную, в любом случае. Но чтоб заклинание эффективно ударило, надо было снять свою защиту. Наступал самый решающий момент магического боя – снять свою защиту и выпустить заклинание в момент, когда противник снимет свою защиту, чтоб ударить самому. Опередить врага не на секунды, а на доли секунды! Ведь удар по защите не даст нужного результата, защита ослабит его, а может и вообще поглотить.

– Миларимо, твоя левая, Киламина, твоя правая! Огонь! – скомандовала Милисента.

Ведьмы вскинули руки, и на палубы пиратских галер обрушились потоки огня. В этот момент защита пиратов пропала, будто ее сняли, хотя, может, так оно и было на самом деле, просто Милисента точно угадала нужный момент. Но даже в этом случае оба мага пиратов сумели бы выпустить свои атакующие заклинания, и команде «Летящей» досталось бы тоже. Но этого не произошло. Атакующие заклинания пиратских магов, уже начавшие, разгораясь, срываться с их рук, просто исчезли. А вот удары огненных ведьм достигли своей цели. Если Киламина ударила расчетливо и экономно, только оглушив пиратов, сгорели только те, что находились в первых рядах, то Миларимо ударила изо всей силы. Лицо девушки исказила гримаса ярости, видно, она вспомнила тех пиратов, что захватили ее. Руки Миларимо дрожали от напряжения, из носа потекла кровь, а ревущее пламя снесло с палубы галеры все – бортовое ограждение, уложенную вдоль палубы мачту, все надстройки и всех пиратов. Несколько мгновений – и только дымящийся палубный настил, больше ничего! Миларимо пошатнулась и начала оседать, упасть ей не дал Рен, вовремя подхвативший девушку. Приготовившиеся к неравной схватке матросы «Летящей» застыли пораженные. Они, конечно, были уверены, что им помогут и огненные ведьмы, и сестры-магини, но такая скорая и жестокая расправа очень впечатлила весь экипаж «Летящей по волнам». В Венисии были маги, много магов, но все они были довольно слабыми, в основном это были погодники или артефакторы, специализирующиеся на защитных амулетах. Да и Харан Каратто тоже числился магом, так что в различных магических действиях венисийцы не видели ничего необычного, но то, что было продемонстрировано сейчас, сильно их ошеломило!

Милисента указала рукой на борт пиратской галеры, пострадавшей меньше. Стоящий у руля Каратто понял и слегка повернул к этой галере. «Летящая» прошла вдоль борта галеры, ломая весла. Милисента одобрительно кивнула и указала на качающуюся невдалеке шхуну. «Летящая», повинуясь действиям своего рулевого, устремилась к ней. Милисента повернулась к своей сестре и сказала той, показывая на бесчувственную Миларимо:

– Листик, ну как ты их учишь? Разве можно так выкладываться? У нее же не такой резерв, как у тебя!

– Мил, она сама так ударила! Вон Киламина, – Листик кивнула в сторону второй девушки, та держалась, хоть было видно, что и ей пришлось несладко, – Киламина нормально же себя чувствует! Она действовала очень экономно, но точно. А их мага добила я, а то мало ли что, вдруг чего наколдовал бы с перепугу.

– Кил, как ты себя чувствуешь? Наверное, рано вам было… – начала Милисента, обращаясь к пошатывающейся девушке, но та возразила:

– Мил, я в порядке. Есть немного усталости, а так в полном порядке! У Милари просто свои счеты с пиратами, вот она и не выдержала, ударила изо всей силы!

Милисента покачала головой:

– Рен, унеси Миларимо в каюту, Кил, ты тоже в каюту, вам на сегодня хватит. Восстанавливайтесь! Рен, ты их охраняешь!

Рен понес черненькую девушку в каюту, светленькая поковыляла следом. Милисента, проводившая их взглядом, скомандовала остальным:

– Абордажникам приготовиться! Ли, берем шхуну без магии! Если только там какая защита, то аккуратно ломаем! По местам!

Команда была отдана вовремя, так как пиратская шхуна стремительно приближалась, на ее палубе уже выстроилась абордажная команда, не такая многочисленная, как на галерах, но все равно – в два раза больше, чем команда «Летящей». Над палубой пиратской шхуны дрожала переливающаяся разными цветами защита, видимая от закачанной в нее силы. Когда до пиратского корабля оставалось чуть больше тридцати метров, Милисента кивнула Каратто, тот кивнул в ответ, и «Летящая», немного повернув, гася скорость, стала подходить к пиратской шхуне бортом. Рыжие сестры в тот момент, когда «Летящая» начала совершать свой маневр, прыгнули на пиратскую шхуну. Преодолев расстояние почти в двадцать метров, сестры обрушились на пиратов. Магическая защита пиратской шхуны исчезла, когда кто-то из сестер ее коснулся. Милисента, вращающая своими черными клинками, не оставляла пиратам никаких шансов, она рубила насмерть. Листик, вооруженная охотничьими ножами, больше глушила пиратов, тем не менее выводя их из строя с неменьшей эффективностью.

Когда борта кораблей приблизились на достаточное расстояние, на палубу пиратской шхуны с ревом прыгнули орки, за ними и остальные абородажники «Летящей по волнам». Перепрыгнули и в недоумении остановились: сражаться было не с кем, все пираты уже лежали не палубе.

– Мертвых за борт, живых связать! – скомандовала Милисента. – Листик, за мной!

Девушки устремились в трюм шхуны, а орки рассыпались по палубе, двое заглянули в каюты капитана и пассажиров – там никого не было. В темном трюме темнота нисколько сестрам не мешала, они увидели высокого тучного мужчину с ятаганом, замахнувшегося на кого-то стоящего у стенки. У ног мужчины лежала груда тряпья. Нож, брошенный Листиком, ударил в основание шеи этого мужчины, перерубая ему хребет. Мужчина стал заваливаться на того, кого он собирался зарубить, но магический удар Милисенты отбросил его в сторону. У стены, привязанная к потолочной балке за высоко поднятые руки, стояла смуглая черноволосая девушка.

– А ничего, красивая, – оценила девушку Листик, – только вот надо бы ее во что-нибудь одеть. Не тащить же ее голой на палубу?

Милисента, несмотря на полумрак трюма, увидела, как обнаженная девушка покраснела. Махнув своим мечом, Милисента разрубила веревки, удерживающие девушку, та обессиленно опустилась на пол.

– Нет, надо все-таки ее во что-нибудь одеть. – Листик оглядывалась в поисках какой-нибудь подходящей одежды. Взгляд девочки упал на кучу тряпья, она поморщилась: это была зарубленная женщина. Причем видно было, что зарубили ее не сразу, а рубили долго, так, чтоб она мучилась.

– Это кто? – спросила Ли у спасенной девушки.

Девушка глянула на женщину и зарыдала. Листик опять поморщилась и посмотрела на Милисенту, словно прося у той помощи. Милисента, закончив осмотр трюма, подошла к девушке, погладила ее по голове и сказала:

– Все уже хорошо, все уже кончилось, теперь тебя никто не обидит!

Смуглянка зарыдала еще громче, она прижалась к Милисенте и начала бессвязно лепетать:

– Зухрейна… Он убил ее! Он рубил и смеялся! Он хотел меня… – Спасенная что-то быстро произнесла на заскийском. Милисента и Листик переглянулись. А девушка так же бессвязно продолжала: – Он привязал меня, сорвал одежду, он сказал, что, если я не соглашусь, он все равно возьмет меня. А Зухрейна, она тут связанная была, она как-то развязалась и кинулась на него. Он ее оттолкнул, а потом саблей… Он смеялся, сказал, что… все равно меня, а потом…

Девушка снова громко зарыдала. Милисента стала ее утешать, Листик сбегала на палубу. Сказав матросам, чтоб не лезли пока в трюм, зашла в каюту, нашла какое-то платье и понесла его бывшей пленнице. Через некоторое время из трюма показалась Милисента со смуглой пленницей на руках, она перенесла ее в каюту на «Летящую», там сдала на руки Киламине и Миларимо. После чего снова стала командовать. «Летящая» пошла к качающимся на волнах галерам.

На той галере, по которой ударила Миларимо, пиратов не осталось, только пара надсмотрщиков за рабами-гребцами. Там уже все было кончено, рабы освободились и разобрались со своими надзирателями сами. А на второй пришедшие в себя пираты пытались оказать сопротивление, при этом они стали убивать рабов, прикованных к веслам. На этой галере оставшихся пиратов перебили без жалости.

Связав все четыре корабля в одно целое, победители и освобожденные рабы устроили большой совет – на этом настояла Милисента, ослушаться ее никто не посмел: все знали, какую роль в победе над пиратами сыграла девушка. Кроме трех кораблей была захвачена еще и богатая добыча, очень богатая. Часть этой добычи, а именно драгоценности и женскую одежду, Милисента приказала отложить в сторону, если кто и был против, все равно помалкивал. Освобожденные рабы собрались на той галере, что была меньше повреждена. Они выразили желание, если, конечно, им позволят, плыть на этой галере в Венисию. Большинство освобожденных были венисийцы. Среди рабов оказались и орки, они о чем-то долго шептались с Ыраламыром и другими орками с «Летящей».

К Милисенте подошел капитан Этуро, он замялся, не зная, как начать, девушка улыбнулась и подсказала ему:

– Капитан, вы хотите сказать, что наше дальнейшее совместное плавание очень опасно, ведь так?

Этуро кивнул, а Милисента продолжила:

– У меня не было другого выхода, мне нужен был корабль. Но теперь у вас есть выбор: я предлагаю вам захваченную пиратскую шхуну и эти две галеры, вернее, одну галеру, вторая – ни на что не годная. Пиратская шхуна несколько больше, чем «Летящая», но она мне не подойдет, если я войду на этом кораблике в один из портов драконьего архипелага, то шхуну могут узнать. Возникнут совсем ненужные мне вопросы. Вы же можете дойти до Венисии и там этот кораблик переделать, вам хватит денег, если продадите галеру. Да и добычей я с вами поделюсь. Как вам мое предложение?

– Предложение заманчивое, и меня оно устраивает, но у вас же нет команды! Для плавания, вами задуманного, нужны опытные матросы и капитан, который мог бы ими руководить! А у вас всего этого нет! Вы, конечно, можете обратиться к освобожденным рабам, но, думаю, это бесполезно, они захотят как можно скорее вернуться домой.

– Потому я настояла на этом большом совете, хотя вы же сами понимаете, что могут насоветовать только что освобожденные рабы, – согласилась Милисента. Она оглядела столпившихся людей и громко сказала: – Капитан Этуро хочет вернуться в Венисию, я не могу ему в этом препятствовать, я же хочу продолжить плавание, мне нужны добровольцы. Заранее предупреждаю – наш поход будет опасен, очень опасен! Кто хочет идти со мной, перейдите на «Летящую»!

Если среди людей возникли колебания, то орки, все пятеро с «Летящей» и освобожденные гребцы с галер, перешли к Милисенте не раздумывая.

– Ага! – прокомментировала их действие Листик.

– Мы готовы служить сестре Арыамарры! – прогудел Ыраламыр, склонив голову. Вслед за ним поклонились пятеро орков с «Летящей» и двенадцать орков – гребцов с галер. Милисента удовлетворенно кивнула, она не сомневалась, что так будет. Вслед за орками к девушке подошел Харан Каратто:

– Леди Милана, вам нужен будет капитан, если моя кандидатура вам подходит, буду рад вам служить. Если же нет, то прошу вас взять меня простым матросом!

Вслед за помощником капитана «Летящей» к Милисенте, с просьбой взять их в свою команду, обратилось несколько матросов и, как ни странно, освобожденных гребцов с галеры. Всего желающих оказалось даже немного больше, чем требовалось матросов для такого корабля, как «Летящая по волнам».

– Харан, ты в своем уме? – всплеснул руками Римар Этуро. – Этот поход – авантюра! Опасная авантюра!

– Зато будет интересно! – ответил Каратто. – Очень интересно и весело! Кем я буду в Венисии? Вечным помощником капитанов? Младшим родственником в клане нобиля? А с леди Миланой если я и не буду капитаном, то наберусь знаний в магии. Леди? – Последние слова Каратто адресовал улыбающейся Милисенте.

– Да, – ответила девушка, – и я рада, что вы решили идти со мной, должность капитана – ваша!

Все, кто присоединился к Милисенте, согласно закивали и заулыбались, Этуро вздохнул, глядя на этих, как он считал, веселых самоубийц.

Корабли разошлись в противоположные стороны, «Летящая», снова подгоняемая попутным ветром, резво бежала по морю. Команда была занята текущими работами, Каратто, уже капитан, стоял на мостике. А в каюте у девушек стало тесновато, так как появилась еще одна пассажирка.

– Ну рассказывай, кто ты и как оказалась на пиратском корабле? То, что ты там была пленницей, мы уже поняли, – начала допрос Листик.

Бывшая пленница пиратов, невысокая смуглая девушка с немного раскосыми глазами, была несколько удивлена тем, что вопросы стала задавать самая младшая из присутствующих. Как она успела убедиться, командовала-то старшая сестра. О том, что рыжие девушки сестры, догадаться было нетрудно. Освобожденная пленница встала в гордую позу и так же гордо заявила:

– Я принцесса Зилана! Я самая любимая дочь заскийского султана!

Но если она думала, что ее заявление произведет на всех впечатление, то она сильно ошиблась. Если светленькая и черненькая девушки и проявили интерес к настоящей принцессе, то рыжие сестры переглянулись и захихикали, потом их сдержанное хихиканье перешло в громкий смех.

– Ой, не могу, – смеялась старшая рыжая сестра. – Листик! У тебя, видно, судьба такая – принцесс спасать!

– Ага! – хихикала младшая. – Принцессы чувствуют во мне родственную душу и спешат ко мне со всех сторон, чтоб я их спасла! А я спасу, что, мне жалко, что ли? Принцессой больше, принцессой меньше…

Принцесса Зилана не поняла, отчего так развеселились рыжие сестры. А те продолжали смеяться. Принцесса топнула ногой, собираясь разгневаться, но тут сестры вообще зашлись от хохота.

– Не сердись, Зилана, – отсмеявшись, сказала старшая из сестер, – ты здесь не одна такая.

Наклонившись к уху заскийской принцессы, Милисента что-то ей прошептала, та застыла, широко открыв глаза, а рыжая девушка кивнула в сторону своей младшей сестры:

– А Листик вообще владыка нашего мира, по крайней мере, подала заявку с претензией на это в соответствующий компетентный орган.

– Ага! – подтвердила младшая сестра, а заскийская принцесса наморщила лоб, пытаясь представить себе компетентный орган, в который подают заявки на владение целым миром. Она недоверчиво посмотрела на Милисенту и спросила:

– Как это? Заявку на владение нашим миром? Всей Геллы? Но об этом же никто не знает!

– Знают в компетентном органе, а остальным знать незачем, еще расстроятся, что у их мира появился владыка, – снова захихикала Листик.

– Вот вы, Миларимо и Киламина, как смотрите на то, чтобы Листик стала владыкой нашего мира? – задала вопрос Милисента.

Девушки, не раздумывая, закивали, Милисента развела руками и, улыбаясь, продолжила:

– Я тоже не против, а ты, Зилана? Как считаешь, может ли Листик быть владыкой Геллы?

Заскийская принцесса задумалась, ведь это очень непростое дело – выбирать владык мира. В дверь постучали, и после разрешения в дверной проем всунул голову Рен, в каюте было и так тесно, поэтому он не зашел. Он спросил:

– Что-нибудь нужно? Скорообед, вам, наверное, тут будет неудобно, может, на палубе? – Увидев задумавшуюся освобожденную пленницу, спросил: – Чего это она?

– Вот решает, достойна ли Листик быть властелином нашего мира, – ответила Милисента.

– А?! – удивился Рен, а Милисента пояснила:

– Я, Миларимо и Киламина – «за»! Принцесса Зилана пока думает, но даже если она не согласна, то нас все равно больше.

– Я тоже – «за»! – поспешил согласиться Рен.

– Ваш голос совещательный, поэтому на результат голосования он не повлияет, но я рада, что вы с девочками поддерживаете мое предложение, – благосклонно кивнула Милисента.

– Ага, – согласилась с сестрой только что выбранная владычица мира.

– Ага, – подтвердил Рен, – так я пойду распоряжусь насчет обеда для вас… Э-э-э, а как вас теперь, леди Лионелла, титуловать?

Листик уже было собралась ответить, но Милисента ее опередила:

– Мы с этим еще не определились, сейчас обсудим, а потом решим.

– Ага, – сказал Рен и закрыл за собой дверь каюты.

А Милисента попеняла сестре:

– Ли, ты на Рена плохо влияешь, он уже, как ты, «ага» отвечает. Отвечать «ага» – недостойно повелителя мира. Надо как-то более солидно, по-повелительски.

– Ага, – согласилась Листик, потом, задумавшись, морща при этом лоб, видно решая, – как должен отвечать повелитель мира, важно кивнула: – Угу!

– Чем там заняты наши леди? – спросил капитан Каратто проходящего мимо мостика Рена. Остальные члены команды тоже прекратили свои занятия, ожидая ответа. Рен остановился и, усмехаясь, ответил капитану:

– Заняты очень важным делом, решают, кому быть повелителем нашего мира.

– Ааа… – растерялся Каратто, – и как?

– Выбрали леди Лионеллу, – пояснил Рен, – тремя голосами «за», с одним пока еще воздерживающимся, но думаю, что к обеду новенькую уболтают. Мой голос не засчитали, сказали – он только совещательный.

– А вы за кого голосовали? – поинтересовался один из матросов.

– За леди Лионеллу, – усмехнулся Рен.

– А почему не за леди Милану? – спросил пришедший в себя капитан Каратто.

Рен пожал плечами, не зная, что ответить, вместо него пояснил боцман Ыраламыр, коротко и емко:

– Арыамарра!

– Логично, – согласился Каратто, – «Говорящей с богами» проще договориться с этими самыми богами, замолвить словечко о своем мире, в случае чего.

– Пойду на камбуз, распоряжусь подать обед для леди. Повелительница мира изволит обедать на палубе, ей и ее свите в каюте это делать уже неудобно, не помещаются, – кивнул Рен.

– Маленький кораблик. Когда строили, не рассчитывали, что на нем будут ходить столь высокопоставленные особы, – согласился Каратто.

Девушки расположились вокруг бухты каната, облюбованной Листиком. Сама Листик, как и положено повелительнице мира, сидела в центре кружка на бухте и резво выгребала кашу из котелка. Такие котелки принес всем девушкам Рен с камбуза. Принцесса Зилана хотела возмутиться, мол, не ханское это дело – есть в таких условиях и из такой посуды, но Милисента пожала плечами и сказала:

– Другой тут нет, и разносолов тоже не готовят, кораблик маленький, а камбуз еще меньше, так что едим все из общего котла – то, что и матросы. Если не будешь есть, останешься голодной…

– Ага, – согласно кивнула повелительница мира, она уже доела свою порцию, облизала ложку, теперь выжидательно оглядывалась по сторонам. К девочке подскочил один из орков, спросил:

– Что хочет Арыамарра?!

– Добавки! – ответила Листик, протягивая орку котелок, тот схватил пустую посуду и побежал на камбуз.

– А почему он столь непочтительно к тебе подошел, без поклонов, и не спросил позволения к тебе обратиться? – удивилась принцесса Зилана. – Он вообще должен был к тебе подползти на животе и разговаривать с тобой, отводя свой взгляд в сторону или вообще не подымая его от земли!

– Знаешь, Зила, если бы он все это проделал, то мне бы добавки не досталось! – ответила Листик. – Пока бы он тут кланялся и ползал, не подымая глаз, там бы все съели!

Когда девушки доели обед, то уходить с палубы не стали, каюта действительно для пятерых была тесновата. Некоторое время они любовались морем, а потом Милисента спросила Зилану:

– Как ты попала в плен к пиратам и кто был тот мужик в трюме?

– Я плыла к своему жениху, князю Гельвении, Алексу…

– Так это ты невеста князя Алекса? – перебила Зилану Листик.

– Да, – гордо ответила заскийская принцесса, а потом смущенно добавила: – Не совсем невеста, мой отец сговорился с князем об этом браке, я ведь любимая дочь султана…

– Ага, – опять вмешалась Листик, – у султана любимой дочерью становится та, которую он собирается выдать замуж, для авторитетности этого действия он и назначает любимой до…

– Но мой отец, его величество султан, был добр ко мне в последнее время… – перебивая девочку, подняла брови Зилана.

– А до этого? Часто он обращал на тебя внимание? – не унималась Листик.

– Нет, он очень редко обращал на меня внимание, ведь у него дела государственной важности! Много дел! Совсем нет времени! Но он же, когда отправил меня к моему будущему мужу, дал богатые дары, только их пираты забрали… – грустно проговорила принцесса Зилана, потом она открыла медальон, висящий у нее на груди. Этот медальон, как и часть драгоценностей и одежды, обнаружили на захваченной пиратской шхуне. Милисента не допустила, чтоб это все попало в общий котел добычи и было разделено между матросами, а вернула принцессе. Принцесса заскийская протянула раскрытый медальон, чтоб все смогли увидеть, что там лежит. Там был портрет жгучего брюнета с черными тараканьими усами, большим орлиным носом и черными глазами навыкате, под очень большими черными бровями. Картину дополняла широкая улыбка, демонстрирующая миру прямо-таки лошадиные зубы.

– Это кто? – спросила Миларимо, как и все с интересом рассматривая этот портрет. – Очень похоже на пирата, как их изображают на иллюстрациях к авантюрным или любовным романам. Но на самом деле настоящие пираты выглядят не так, они гораздо хуже. Да ты, Зилана, сама смогла в этом убедиться!

– Это мой жених, князь Алекс! – ответила принцесса Зилана, она даже слегка обиделась, что ее будущего мужа сравнили с пиратом.

– Какой красавец! – восхитилась Листик. – А усам так вообще цены нет!

– Зила, а откуда у тебя этот портрет? – спросила Милисента, она тоже с интересом разглядывала этот портрет.

– Это нарисовал наш придворный художник, – ответила принцесса Зилана.

– Он что, видел князя Алекса? – опять задала вопрос Милисента.

– Нет, но он очень талантливый художник, он нарисовал этот портрет со слов уважаемого визиря Аруддина, которому рассказал, как выглядит князь, глава торговой гильдии Бараманакер. Главе торговой гильдии описал князя купец…

– Которому рассказывал о князе… – захихикала Листик.

– Действительно, ваш придворный художник очень талантлив, если сумел по столь скудным описаниям настолько мастерски выполнить этот портрет, – очень серьезно начала Милисента, а потом не выдержала и прыснула.

Зилана в недоумении посмотрела на сестер и спросила:

– Что-то не так? А вы, наверное, видели князя? Он такой? Похож? Или…

– В целом, похож, – важно кивнула Листик, – голова, два глаза, нос… Нос не такой, у этого не нос, а просто клюв какой-то. Глаза не черные. И усов у князя нет. И бровей таких нет. И зубей нет… в смысле зубов…

– Как? – поразилась принцесса Зилана. – Князь Алекс – беззубый?!

– Нет, зубастый, но не настолько же! – ответила Листик.

Девушки замолчали, пытаясь представить не настолько зубастого князя. Видно, у Киламины и Миларимо это получилось по-разному. Киламина захихикала, а у Миларимо округлились глаза.

– Ладно, – кивнула Милисента, – с князем и его усами разберемся позже. Зила, рассказывай, как ты попала к пиратам?

– Мой отец снарядил дромон «Повелитель морей», на нем я инкогнито отправилась в Гельвению…

– Надо быть полной ду… В смысле очень неосмотрительной, чтоб пытаться сохранить свое инкогнито, плывя на такой дуре! – прокомментировала Листик. – Да еще с таким названием! Так и хочется узнать, кто же там такой таинственный, на этой громадной ду… хм… корабле. А что ты делала в Венисии?

– Там же был карнавал! Советник Мараторн сам предложил посетить этот город, сказал, что будет очень весело и интересно! Что в Гельвению мы прибудем точно к сроку. Карнавал – это действительно чудесно! А потом мы поплыли, на корабль напали пираты…

– Странно все это, очень странно, – перебила принцессу Зилану Милисента. Раздумывая вслух, она продолжила: – Принцессу с богатыми дарами везут всего лишь на одном, пусть и мощном, корабле. Везут якобы инкогнито, но при этом заворачивают в город, где проходит карнавал. Где скрыть, кто плывет на таком корабле, очень трудно, если вообще возможно. Вы ведь, заходя в порт, заполняли декларацию? – Вопрос был адресован Зилане, но та пожала плечами, показывая, что подобные мелочи ее не интересовали. А Милисента продолжила: – Заполняли, потому что иначе вас не пустили бы в город. То есть уже засветились. Вернее, тебя, Зила, засветили. Полностью раскрыли твое инкогнито. А теперь давай подробно о том, как вы плыли из Венисии в Гельвению, даже не об этом, а о том, как на вас напали пираты.

– Мы поплыли, потом напали пираты и меня… – всхлипнула заскийская принцесса, видно, ей об этом было неприятно вспоминать.

Милисента погладила ее, как маленького ребенка, по голове и сказала:

– Постарайся вспомнить, это очень важно! Я понимаю, тебе тяжело, но постарайся!

– Утром, на пятый день плавания, появились три пиратские галеры, они напали на корабль, магическая защита не сработала, амулет оказался разряжен, запасной амулет тоже был разряжен. Капитан ругался, он говорил… – Зилана попыталась рассказать, какие слова говорил капитан дромона, но Милисента ее остановила:

– Стоп, Зилана, не надо рассказывать, как ругался капитан, что было дальше?

– На нас напали пираты, много. И рабы выскочили из трюма. Они набросились на солдат сзади и всех убили, а моих служанок забрали те пираты, – опять всхлипнула принцесса Зилана, – оставили только Зухрейну. Нас забрали на парусный кораблик, он подошел позже.

– Кто был тот мужик, что зарубил твою служанку?

– Это был советник Мараторн, – всхлипывая, ответила принцесса.

– Интересно, это была его инициатива или он действовал по чьему-то приказу? – задумчиво проговорила Листик. И спросила у принцессы: – Как давно этот советник служит твоему отцу?

– Давно, сколько я себя помню, – ответила Зилана.

– Понятно, – кивнула Листик и авторитетно пояснила: – Глубокое внедрение.

– Необязательно, – отрицательно покачала головой Милисента. – Может, недавно завербовали, а может, это его инициатива, он же хотел Зилану… Хм. Вот и пошел на предательство. Но то, что защитные амулеты были разряжены и рабы освободились в нужный момент, говорит о хорошем планировании операции. О том, что у этого советника на корабле были помощники, и о том, что в Венисии были пираты или их пособники. Ведь пираты знали маршрут и ждали дромон заскийцев.

– Ага, – согласилась Листик, – надо было этого советника не убивать или хотя бы труп оставить. Сейчас подняли бы и допросили.

– Как допросили бы?! Кого?! Труп?! – открыла от удивления рот принцесса, при этом ее глаза стали большие и круглые.

– Ага, – ответила Листик, – что тут сложного поднять мертвого и сделать из него простейшего зомби. И позадавать ему вопросы, только надо уметь задавать. Простейшие зомби очень тупые, отвечают только на прямые вопросы.

– Вы это умеете? – еще больше округлила глаза заскийская принцесса.

– Ага, – подтвердила Листик, – умеем! И трупы поднимать, и вопросы задавать.

– Листик, не задавайся и не пугай девушку! – строго сказала Милисента.

– Мне положено, – задрала нос Листик. – Я могучая и грозная повелительница мира! Меня должны все бояться! Бойтесь меня!

– Ага! – ответили хором Киламина и Миларимо. При этом Киламина, которая сидела чуть сбоку, протянула руку, так, чтоб Листик не видела, и ущипнула девочку.

– Ай! – пискнула Листик и, сдвинув бровки, грозно сказала: – Как ты посмела… эээ…

– Ничтожная, – подсказала Милисента.

– Ага, ничтожная, – повторила Листик и опять замялась. – Поднять на меня…

Киламина подняла руку и изобразила пальцами щипок.

– Ага, – обрадовалась подсказке девочка. – Поднять на меня свой щип! Ой!

Это Листика, воспользовавшись тем, что она повернулась к Киламине, с другой стороны ущипнули Милисента и Миларимо.

– Ай! Ой! Ай! – завертелась Листик, уворачиваясь от рук девушек. Потом вскочила с бухты каната и спряталась за Зилану. Та, прикрыв девочку, укоризненно сказала:

– Разве можно так! Вы должны к повелительнице…

– …подползать на животе, не поднимая глаз! – хихикнула Киламина.

– Причем лучше со спины. Чтоб повелительница не заметила, кто покушается на ее драгоценную… – хихикнула Милисента, попытавшись еще раз ущипнуть свою сестру за мягкое место.

– Злые вы! – обиженно закричала Листик. – Вот уплыву я от вас! Останетесь без повелительницы, что тогда делать будете?

– Не уплывай, Листик! – Миларимо обняла девочку, вслед за ней Листика начали обнимать Милисента и Киламина. Зилана не принимала участия ни в щипании, ни в обнимании девочки. Она смотрела на все это широко раскрытыми от удивления глазами. С одной стороны, это все выглядело странным, а с другой – очень понравилось принцессе. Таких непринужденных и дружеских отношений не было во дворце ее отца. Там царило всеобщее недоверие и интриги. Принцесса Зилана после недолгого колебания присоединилась к обнимавшимся девушкам.

– Чего это они? – спросил у наблюдавшего за этим действом Рена Ыраламыр, он уже был готов кинуться на помощь к Арыамарре, но та на помощь не звала, а сам он проявить инициативу не решался.

– Избирательские прения, – ответил Рен. – Наверное, оппозиция проверяет на прочность только что выбранную власть – повелительницу мира Гелла!

– Разве ж так проверяют на прочность? – удивился один из матросов.

Рен усмехнулся:

– А ты что, хотел бы, чтоб они били друг друга табуретками по голове? Как вы в кабацкой драке? Они же девушки!

Наблюдавшие за девушками матросы закивали, соглашаясь, что настоящим леди не пристало бить друг друга табуретками по голове. А Рен продолжил:

– Вот они и щипаются… – Но тут ему пришла в голову какая-то мысль, и он добавил, обращаясь к любопытному матросу: – Они же маги! Может, таким щипком каждая из этих девушек могла бы тебе руку оторвать!

На лице матроса отразилась усиленная работа мысли, он покачал головой и возразил:

– Как же каждая может мне руку оторвать? У меня же всего две руки, а щиплются трое!

– Дурья твоя башка, – снисходительно прогудел Ыраламыр, – у тебя же еще ноги есть, вот третья тебе ногу и оторвет!

– А их же пятеро! – в ужасе прошептал матрос. – Две оторвут руки, две ноги, а пятая оторвет… А-а-а!

Матрос в панике скрылся с палубы, а что, если и в самом деле девушкам надоест щипать друг друга и они примутся отрывать разные части тела слишком любопытным членам команды. Девушки перестали щипать Листика и стали обниматься.

– А сейчас что они делают? – спросил другой матрос, он был любопытнее своего товарища, и любознательность пересилила страх – потерять какую-нибудь часть тела.

– Консенсус нашли, – пояснил Рен.

– Так вроде же ничего не искали, да и палуба чистая! – возразил матрос.

Рен, ухмыляясь, пожал плечами:

– Консенсус на палубе не валяется, его вырабатывают в процессе прений!

– А-а, – понятливо кивнул матрос, – они его выщипали из леди Лионеллы.

Глава 9 От незадачливого коммерсанта до кровожадного пирата – один шаг

На палубе «Летящей по волнам» стояли Листик и Милисента, они смотрели на огни вечернего города. Граон, тоже расположенный на склонах гор, чем-то напоминал Гельвению, только вот горы были поменьше и скалы, прикрывающие бухту от моря, не белые, а похожи на слоистый пирог: черная – красная – желтая полоска. Остров Граон – это остров вулканического происхождения, поэтому скалы мягкие, изрытые ходами. В казематах, расположенных в этих скалах, стояли мощные метатели, делающие этот город неприступным с моря. «Летящая» пришла в Граон четыре дня назад, портовая стража взяла с корабля только обязательный таможенный сбор, груз не досматривали, команду и пассажиров не проверяли – приплыли и приплыли, значит, что-то им тут надо, сделают свои дела – уплывут.

– Мил, а чего мы еще не пошли к этому, местному наемнику? – спросила Листик.

– Мы торговцы, вернее, я глупая аристократка, решившая заняться торговлей. Вот на последние деньги купила товар. – При этих словах Листик захихикала, она присутствовала при всех попытках Милисенты продать партию лежалого ровуша и видела, как сначала купцы сильно удивлялись, а потом с трудом сдерживали смех. Та часть ровуша, которая осталась нерасфасованная и не смешанная с терлинком, была официальным грузом шхуны. Вот ее-то и пыталась продать Милисента, вернее, делала вид, что пытается продать, и делала это очень правдоподобно. Над девушкой потешался уже весь город. Смеялись, конечно, за спиной, в глаза этого никто не делал. Все-таки охрана из свирепых орков и две огненные ведьмы внушали уважение.

– Ну чего ты хихикаешь? Ты же моя сестра, причем младшая, ты должна быть глупее меня!

– Ага, – засмеялась Листик, – я стараюсь! Изо всех сил! Я такая глупенькая-глупенькая! Почти как моя старшая сестра!

– Стараешься, только вот как-то странно, – фыркнула Милисента, – кто вчера в ресторане все вишневое мороженое съел? Обжора!

– Ну Мил, ты же сама сказала, что я должна соответствовать образу, вот я и соответствую, по мере моих сил и возможностей. Кто ж знал, что у них вишневого мороженого так мало для моих возможностей? – хихикнула Листик и снова спросила, уходя от темы съеденного мороженого: – А почему мы сразу не пошли к тому главе здешних наемников?

– Если бы мы к нему пошли сразу, то это могло бы показаться подозрительным – чего это мы, не успели приплыть, а уже в гильдию наемников побежали? А так все логично, попытались продать свой товар – не получилось. Тогда собрались плыть на Гран-Приор, чтоб попытаться продать там. Это все-таки большой и богатый город, не чета Граону. Но нам боязно, вот мы и решили усилить свою команду, нанять несколько бойцов.

– Так у нас же орки есть, очень свирепые! Вон Ыраламыр говорит, что уже устал устрашающе скалить зубы, – засмеялась Листик.

– Есть, но орков у нас мало, поэтому не мешало бы нанять еще бойцов, – кивнула Милисента.

– Так ты у меня не только глупая, но еще и трусливая! – продолжила смеяться Листик, а Милисента, не обращая внимания на подначки сестры, кивнула:

– Да, вот такая я, но наемники стоят дорого, поэтому в последний момент я передумаю, денег жалко.

– Еще и жадная! – совсем развеселилась Листик.

– Ага! – сказала Милисента и ущипнула сестру.

По комнате летала большая зеленая муха, при этом она еще и мерзко жужжала. За ней наблюдали десять пар глаз, девять человеческих и одна орочьих. Наконец орк не выдержал и, когда муха пролетала мимо него, резко вскинул руку, дав мухе щелбан. Понятно, что этим щелбаном он муху и убил. Два человека, сидевших в углу комнаты, переглянулись, один, вздохнув, вытащил серебряную монету и передал ее своему соседу.

– На что хоть ставили, бездельники? – спросил жилистый мужчина, сидевший за конторкой. – Попадет Марык или нет?

Орк фыркнул, выражая тем самым свое презрение к подобной постановке вопроса.

– Нет, Мрен, – ответил получивший монету, – на такое ставить – только деньги терять. Этот лось в любом случае попал бы. Мы поспорили, кто из них раньше муху прихлопнет, Марык или Тремаз. Эта муха ведь вокруг Тремаза летала, ему же ближе.

Мужчина в другом углу, делавший вид, что дремлет, сидел, откинувшись на спинку стула и накрыв лицо шляпой, он приподнял шляпу и презрительно бросил:

– Бездельники!

– Работы-то все равно нет, – пожал плечами первый бездельник. – Найма нет, купцов нет, делать нечего. Хоть какое-то развлечение.

– В кабак сходи, – ответил сидящий в углу, снова накрывая лицо шляпой и откидываясь на спинку стула.

– Так и денег-то нет! – сокрушенно развел руками выигравший монету, он хотел что-то сказать, но его товарищ толкнул его в бок, показав на противоположную сторону улицы. Там к кафе под открытым небом подошли пять девушек в сопровождении четырех орков.

– Смотри-ка, вон та фифа, что лежалый ровуш продать пытается, – ухмыльнулся один из наемников.

Среди находящихся в комнате возникло оживление, все девушки были красивые, посмотреть было на что. Три из них уселись за столик, а рыжая неудачливая коммерсантка нерешительно застыла посреди улицы. Она внимательно разглядывала вывески на той стороне улицы, где находилась контора гильдии наемников. К ней присоединилась тоже рыжая, совсем девчушка.

– Ставлю серебрушку, что она к нам направляется, – произнес один из спорщиков, тот, который проиграл.

Второй спорщик кивнул:

– Идет.

– Точно идет, сюда идет, – ухмыльнулся орк, все в комнате оживились, ожидая развлечения, а спорщик протянул раскрытую ладонь своему товарищу, тот молча достал ранее выигранную серебрушку и положил ее в эту ладонь.

– Здравствуйте, – поздоровалась рыжая девушка, входя в комнату.

– Здрасте, – тоже поздоровалась и заулыбалась ее спутница.

– Это граонская контора гильдии наемников? – спросила старшая и, дождавшись утвердительного ответа, снова спросила: – Могу ли я видеть уважаемого Мрена Рытхая?

– Это я, – коротко ответил жилистый мужчина за конторкой и спросил: – С кем имею честь? И чем обязан визиту?

– Меня зовут Милана… – начала старшая девушка, но тут вклинилась младшая:

– А меня Лионелла, но можно Листик, так мне больше нравится, мы с моей сестрой коммерсанты, потому что занимаемся коммерцией. Ведь тех, кто занимается коммерцией, называют коммерсанты, ведь правда? А если мы занимаемся коммерцией, то мы и есть самые настоящие коммерсанты. Ведь правда? А если мы самые настоящие коммерсанты, то…

– Листик! – одернула младшую старшая, прерывая ее трескотню. Но, остановив младшую, она начала трещать сама: – Мы с сестрой коммерсанты, а поэтому нам надо продать свой товар, который мы купили, продать дороже. Если мы не продадим свой товар дороже, то какие же мы коммерсанты…

– Леди! – не выдержав, оборвал болтовню старшей начальник Граонского филиала гильдии наемников. Но эстафету у замолчавшей старшей тут же перехватила младшая:

– Ага! Мы коммерсанты, я и Милана, поэтому…

Мрен Рытхай обреченно вздохнул, этим юным дамочкам что-то было нужно от гильдии, скорее всего, они хотят нанять кого-нибудь из наемников, но скажут об этом, только выговорившись. Раньше добиться от них более или менее внятного изложения своей просьбы будет невозможно. Мрен страдальчески поднял глаза к потолку, глянул на тараторившую старшую девушку, вновь перехватившую инициативу у младшей, это не произвело никакого впечатления, она продолжала так же самозабвенно трещать. Когда начальник филиала опустил глаза, в комнате остался только Тремаз, который, нормально надев свою шляпу, бочком пробирался к выходу. Когда за ним закрылась дверь, рыжая девушка, протрещавшая еще минуты три, безо всякого перехода сказала:

– Саманта рекомендовала мне обратиться к вам, она говорила, что вы можете помочь.

Сказала и замолчала. В наступившей благословенной тишине Мрен Рытхай не сразу понял, что сказала эта девушка. А когда стало доходить, он увидел две пары зеленых глаз, внимательно на него смотревших.

– Леди, вы сказали – Саманта? Но это имя довольно распространенное…

– Генерал Саманта Грег, – с нажимом произнесла девушка, а ее младшая сестра столь же веско добавила:

– Ага!

Мрен теперь внимательно оглядел рыжих болтушек, что-то в их облике было такое… Так может выглядеть воин, приготовившийся встретить врага. Даже не воин, а строй воинов, сплоченная и слаженная команда. Именно такое впечатление возникло у наемника. Девушки выглядели приготовившимися к сражению бойцами, хотя оружия у них не было. Наемник задумчиво произнес:

– Саманта, она меня еще помнит? Она любила стихи, вернее, один стишок.

А старшая из сестер, понимающе усмехнувшись, произнесла:

– В сражении под Ираманом тяжело раненный воин прочитал стихи о цветущих яблонях. Вернее, один стих девушке, которая его вытащила из-под магического огненного удара и лечила ожоги. Ведь ожоги от колдовского огня очень тяжело лечатся, а потом, когда она перевязывала ему раны, воин не ругался, как остальные, а прочитал тот стих. Процитировать?

И Милисента процитировала, причем именно в том варианте, как тогда прочитал сам Мрен, с отступлением от авторского текста. А потом продолжила:

– Вы заменили тогда название местности и города на свои родные, не так ли?

– Саманта… Она меня еще помнит, – повторил, улыбнувшись, наемник.

– Как видите, – улыбнулась в ответ девушка.

– Чем я могу вам помочь? – спросил Мрен Рытхай.

– Мне нужна информация о том, что происходит на Гран-Приоре. Сюда я зашла, чтоб нанять еще охранников к тем, что у меня есть. – Девушка кивнула в сторону запыленного окна, сквозь которое была видна кафешка, там сидели сопровождающие ее орки. К ним присоединился Марык. Рыжая девушка вздохнула: – Но не найму, потому как денег жалко, поиздержалась я, покупая такую большую партию ровуша.

– Хм, теперь я понимаю, этот ровуш вы взяли исключительно ради отвода глаз, вроде и товар есть, только вот покупатели на него вряд ли найдутся, умно, – заметил начальник филиала гильдии наемников, кивнув каким-то своим мыслям, и спросил: – Что вас интересует в первую очередь, леди?

– Некто, объединивший пиратов. Кто он? Что про него известно?

– Это не один человек, их трое. Они редко показываются на людях. Командуют через приближенных. Я видел одного из них, мельком. Его тело покрыто мелкими серыми чешуйками, не знаю, все ли? Но лицо и кисти рук точно.

– Вот так? – спросила младшая сестра, и тут наемник с удивлением увидел, что девочка покрыта мелкими чешуйками, только вот чешуйки были не серыми, а золотистыми с изумрудным оттенком. Мрен изумленно кивнул, а кожа девочки снова стала гладкой и золотистой, какой бывает у в меру загоревших людей. Сестры переглянулись, старшая кивнула, а младшая сказала: – Ага!

– Именно! – согласилась старшая. – Вот только кто это может быть? Листик, ты не догадываешься?

– Нет, может, Рамана узнала бы, но я вряд ли, пока не увижу, не скажу, – ответила младшая.

– Гм, там еще были существа, не знаю, к какой расе они относятся, но я так понял по их поведению, что это слуги. Они похожи на маленьких драконов, вставших на задние лапы. Только эти драконы без крыльев и очень худые, но это если с настоящими драконами сравнивать, – продолжил рассказывать Мрен Рытхай. – Один примерно в два человеческих роста, другой чуть больше.

Сестры снова переглянулись, и младшая, нахмурив брови, пояснила:

– Драги, они притащили сюда своих драгов! Так можно делать, если мир уже признан собственностью! Но это же не их мир! А они уже притащили!

Мрен Рытхай рассказал сестрам все, что знал, а знал он, в силу занимаемой должности в гильдии наемников, немало.

– Спасибо, вы нам очень помогли… – начала благодарить наемника старшая сестра, но ее прервал ввалившийся в помещение орк, он упал на одно колено и пылко проговорил, обращаясь к Листику:

– О Арыамарра! Прошу тебя, возьми меня с собой! Я буду верой и правдой тебе служить! Если надо будет за тебя умереть, я с радостью это сделаю!

– Э-э-э… – растерялась девочка.

Милисента, улыбнувшись, обратилась к удивившемуся начальнику Граонского филиала гильдии наемников:

– Все-таки придется у вас кого-нибудь нанять, я так понимаю, что… – Девушка указала глазами на орка, а Мрен подсказал:

– Марык, его зовут Марык. Он точно не отвяжется, все орки упрямые, а этот особо. А из людей я бы вам еще порекомендовал Тремаза, Груана и Трапыра. Очень хорошие бойцы, им вполне можно доверять. Тем более что у Тремаза свои счеты с теми, против кого вы замыслили…

Милисента приложила палец к губам, призывая наемника к молчанию. Тот согласно кивнул. А Милисента сказала:

– Что ж, пусть так и будет. Вы, Марык, можете присоединяться к нашей охране прямо сейчас. Вы, господин Рытхай, подготовьте контракт о найме ваших людей и предупредите их, мы уходим завтра на рассвете. Я на обратном пути зайду, заберу контракт, заодно и внесу необходимую сумму. Листик, идем, нам надо еще в гномий банк успеть.

– Ага! – ответила девочка и обратилась к орку, обратилась на орочьем: – Это тебе Ыраламыр про меня понарассказывал? Да? Ну что мне с вами делать! Ладно уж, вставай, пошли!

Мрен Рытхай наблюдал сквозь немытое окно, как девушки вернулись к своим подругам в кафешке. Как все они, сопровождаемые орками, направились к гномьему банку, причем младшая рыжая сестра ехала, сидя на плече у одного из орков своей охраны.

Вернувшиеся наемники вопросительно уставились на своего начальника, тот, усмехнувшись, сказал:

– Марык нанят, стандартный контракт. Тремаз, Груан и Трапыр, – вы тоже. Сейчас ваша нанимательница вернется из гномьего банка, с деньгами. С ней и пойдете, а пока нате вот, подписывайте.

Мрен Рытхай протянул наемникам бумагу, те, не глядя, поставили закорючки напротив своих имен. Тремаз сел на свое место, но шляпу на глаза уже не надвигал.

– Ну командир, ты гигант, убедить эту балаболку нанять нескольких людей… Представляю, что тут у вас было и что ты ей наплел. Небось про кровожадных пиратов, которые кишмя кишат в здешних водах, – развел руками Груан, потом протянул руку своему товарищу, тот вложил ему в ладонь серебрушку.

– На что хоть ставили? – спросил начальник Граонского филиала гильдии наемников.

Процессия, возглавляемая орком Марыком, шла от гномьего банка к конторе гильдии наемников. За Марыком шагал его более крупный соплеменник, на плече которого ехала рыжая девочка. Рядом с этой парочкой шагала девушка, тоже рыжая. Она шла под руку с орчанкой довольно хрупкого телосложения. За ними шли две девушки в скромных платьях. Замыкали группу трое орков, по виду охранников. Марык вел эту группу довольно замысловатым маршрутом, он не пытался запутать своих спутников, просто, по просьбе рыжей девушки, он показывал местные достопримечательности.

– А слева рынок рабов, самый крупный рынок в западной части драконьего архипелага. – Орк показал на большие ворота, около которых располагались деревянные помосты. На одном из помостов стояли две девушки, орчанки. Девушки были обнаженными, привязаны они были за высоко поднятые руки.

– Что это? – спросила рыжая девушка, ее подруга-орчанка как-то сжалась, стараясь стать меньше.

– Это помосты, на которых выставляют рабов во время больших аукционов. Когда много покупателей, то они все не помещаются внутри ограды. А сейчас на этих местах выставили на продажу рабынь, может, кто заинтересуется. Так сказать – реклама, кто-то из торговцев решил не дожидаться большого аукциона, – пояснил орк голосом гида-профессионала.

– Чаюмь и Гюлань, – всхлипнула орчанка.

– Зилана, ты их знаешь? – спросила рыжая девушка.

– Да, Мил, – снова всхлипнула орчанка, – это мои служанки. Самые молодые, те, кто постарше, погибли, защищая меня от пиратов. А этих пираты связали и забрали!

– Так, – произнесла Милисента, двигаясь к помосту, – поинтересуемся ценами на рабынь-орчанок.

Красивая худенькая орчанка рядом с Милисентой была принцессой Зиланой. Когда Милисента решила идти в Граон, встал вопрос – что же делать с заскийской принцессой. Ее могли узнать, и это нарушило бы всю маскировку. Листик предложила сделать из принцессы орчанку. Как оказалось, Зилана на самом деле была наполовину орчанкой. Полдня работы трех девушек, они накладывали макияж при активном участии Листика (она давала ценные советы типа: «А давайте обреем ее налысо – точно никто не узнает») – и принцесса неузнаваемо преобразилась. Магически закрепленный грим теперь нельзя было снять. Такое применение магии не вызывало подозрений, многие женщины прибегали к магическому закреплению макияжа, а вот изменения внешности, произведенные с помощью магии, вызвали бы подозрения однозначно, ведь такие трансформации фиксировались не только магами, но и обычными людьми, имеющими специальные амулеты.

– Милейший, кто тут продает этих девок? – обратилась Милисента к человеку с хлыстом, стоящему у помоста. По ее знаку Миларимо и Киламина зажгли огненные шарики, якобы чтоб осветить рабынь, выставленных на продажу, хотя яркое солнце и так стояло почти в зените.

Человек с хлыстом оценил демонстрацию и кинулся за хозяином рабынь, тот появился моментально, низко кланяясь, он обратился к Милисенте:

– Чего изволит высокородная госпожа? Купить рабыню? Или двух? Может, рабов-мужчин?

– Сколько стоят эти доходяги? – презрительно бросила Милисента, показав на полуподвешенных рабынь.

– Девушки, которых надо снять! – захихикала Листик, рассматривая орчанок. Глянув куда-то за спины висящих девушек, Листик оскалилась и зарычала. Зарычала так, что работорговец и его помощник, пораженные метаморфозой, произошедшей с девочкой, в ужасе отшатнулись, а девочка одним движением с плеча орка прыгнула за помост.

– Что там у вас? – спросила Милисента, запрыгивая к орку на плечо на освободившееся место. За помостом располагался небольшой загончик, где находилось с десяток детей, возрастом от трех до шести лет. Листик, подхватив на руки самого младшего, с тем же рычанием прыгнула из загончика на помост. Ребенок, а это был маленький эльфенок, прижался к девочке, или это она его прижимала к себе. Орки заворчали и придвинулись ближе к Ыраламыру, у которого на плече сидела рыжая девушка. Огненные ведьмы зажгли еще по одному пылающему шару. Теперь они держали в каждой руке не светлячок, а полноценный боевой пульсар. Выбежавшая охрана работорговца попятилась назад, удар такими огненными сгустками мог запросто спалить человека, а то и двух. Пусть охранников и было много, но становиться факелом никто из них не хотел. В ожидании нападения противоположной стороны все в напряжении застыли, не зная, что предпринять. Сидящая на плече орка рыжая девушка укоризненно обратилась к работорговцу:

– Вы что, хотите оставить ребенка голодным? Моя сестра очень опасна, когда голодна, съесть вас не съест, но порвать может! – Милисента показала на рыжую девочку, стоящую на помосте. Листик уже не рычала, но ее свободная рука (второй рукой она прижимала к себе эльфенка) украсилась огромными когтями. А сестра «страшно голодного рыжего ребенка», продолжая ехидно улыбаться, предложила: – Я, пожалуй, возьму у вас этих доходяг, что там у вас в загончике, сколько вы за них хотите?

Хозяин живого товара назвал сумму, Милисента захохотала:

– За этих заморышей вы хотите получить, как за взрослых работников! Вы, почтеннейший, издеваетесь надо мной! Ладно, Ли, можешь доесть того, что ухватила, раз он тебе понравился, я за него еще заплачу. Но остальные очень дорого стоят, нам не по карману!

Листик снова зарычала, эльфенок, которого она держала, почему-то не испугался, а лишь теснее прижался к девочке, а Милисента махнула рукой:

– Ли, потом можешь закусить кем-нибудь из этих. – Девушка вновь махнула рукой в направлении работорговца и его охраны. – Штраф за них будет гораздо меньше той цены, что этот скряга просит за своих доходяг. А если ты загрызешь его или кого-то из охранников не до смерти, а только понадкусываешь, то это нам еще и дешевле выйдет.

Среди охраны работорговца послышался ропот, никто не хотел быть надкусанным, а тем более загрызенным. Конечно, охранников много, а эта маленькая демоница одна, но вон как она прыгала! Помост почти в восемь метров шириной и полтора метра высотой с легкостью перемахнула. А когти?! А глазищи так и сверкают! Самый смелый из попятившихся охранников так же смело заявил хозяину:

– Э-э-э, эта, добавить к жалованью надо бы, за вредность! Мы ведь на погрызение не нанимались! Ить эта действительно кого-нибудь загрызет! – Охранник махнул рукой в сторону рыжей девочки, та рыкнула в ответ, смелый охранник быстро спрятался за спины своих товарищей.

– Госпожа, назовите вашу цену! – попросил рыжую девушку испуганный работорговец.

Милисента назвала, бледный хозяин вздохнул с облегчением: цена, предложенная девушкой, не очень отличалась от той, которую назвал он. Но девушка, ехидно улыбнувшись, добавила, указав на орчанок:

– Эти тоже, и то я слишком щедра, это только потому, что моя сестра очень голодна!

– Ааа… эээ… – растерялся работорговец, а Милисента спрыгнула с плеча Ыраламыра, подошла вплотную к еще больше побледневшему купцу. Девушка улыбнулась, продемонстрировав свои клыки.

– Ну что, по рукам? А то мне тоже кушать захотелось, – облизнувшись, заявила рыжая покупательница.

Работорговец быстро закивал. Когда сделка была оформлена, эта странная компания, увеличившаяся на приобретенных рабов, удалилась. Работорговец укоризненно посмотрел на старшего своей охраны, тот, смутившись, сказал:

– А я что? Я с людоедами сражаться не нанимался! Тем более с такой большой кучей людоедов!

– Так там же орки были! И Марык из гильдии наемников! Он что, тоже людоед? – возмущенно закричал работорговец.

– Все орки – людоеды! – убежденно сказал старший охраны. – А Марык просто умело это скрывал. А может, просто компании не было, вот он и не ел никого. А эти появились, так он сразу к ним прибился. Вот теперь и рыщут по городу, ищут – кого бы съесть!

– А ведьмы? Они что, тоже…

– А как же! Вы что, не видели? Они же нас зажарить хотели! Они тоже, наверное, людей едят, только жарят предварительно! А эта рыжая? Девушка как девушка. Даже красивая. Но как только жрать захотела, так сразу клыки вылезли!

– Да, ведьмы сырыми людей не едят, сначала жарят, они же не такие дикие, как орки, цивилизация сказывается. Это орки могут так съесть, – поддержал своего командира самый смелый из охранников. Немного подумав, причмокнул: – Но какие красотулечки эти ведьмы!

– Да, что и говорить, красотулечки! – повторил еще один из охранников и задумчиво и очень тихо произнес: – А детки-то от той малолетней людоедки не отходили, да и тот, что на руках у нее сидел, так с рук и не слез. Видно, перспектива быть съеденными этой рыжей ведьмочкой для них предпочтительнее пребывания у нашего доброго хозяина.

В гостевых апартаментах дворца дожей расположились две девушки. Одна, с иссиня-черными волосами, сидела на пуфике перед зеркалом и расчесывала свои роскошные волосы. Вторая, бронзововолосая, стояла у окна, но она не любовалась открывающимся видом главного канала, она читала письма. Дочитав очередное письмо, она вытягивала руку, и письмо сгорало в ярком пламени. Черноволосая оторвалась от своего занятия и спросила у девушки, стоящей у окна:

– И что там пишут?

– На Милисенту третье покушение, представляешь, применили стрелы с «черным проклятием»!

– Что, все три раза? – удивилась черноволосая.

– Нет, только последний. Две штуки – и обе попали! Королеву даже сбило с ног!

– Да?! – еще больше удивилась черноволосая. – Вообще-то не должно было, защита надежная! Постой-ка, ты сказала – сбило с ног?!

– Вернее, видимость защиты, – хмыкнула девушка у окна. – Кукле-то ничего от «черного проклятия» не будет. Это заклинание действует только на живых. А стреляли из арбалета, причем из армейского, тяжелого. Заклятие якобы защита поглотила, а вот стрелу не удержала.

– Интересно, как Саманта выпуталась из этого положения?

– Сказала, что на королеве была усовершенствованная магическая защита, да еще и мифриловые доспехи. Выкрутилась, а королева подтвердила, – хихикнула бронзововолосая.

– Кстати, от Милисенты что-то слышно?

– Последнее письмо было из Гельвении, Милисента пошла на Гран-Приор. Это, получается, десять дней и там еще пять… Шесть дней уже прошло. Послезавтра надо выходить.

– Все ж таки интересно, как гномам удается так быстро передавать письма? – задала вопрос черноволосая, не ожидая ответа, но бронзововолосая ответила:

– У них тут налажена сеть локальных подпространственных переходов. Живое существо ими воспользоваться не может, но вот контейнер с грузом, например – письмами, вполне пропихнуть можно. Довольно примитивная сеть. Кстати, в том мире, откуда Листик золото ворует, такая же сеть, только более сложная. Ею-то Листик и пользуется.

– Рамана, получается, что и здесь Листик может влезть к гномам?

– Может, но, наверное, не хочет. Вернее, не интересовалась, или Милисента запретила, – пожала плечами Рамана. – Это и к лучшему, у гномов сеть микропорталов довольно неустойчива, а Листик может окончательно баланс нарушить, так что не надо ее провоцировать, вообще при ней об этом не надо упоминать, ей же посмотреть захочется, а мне потом восстанавливать.

– Да, пожалуй, не стоит даже упоминать об этом при Листике, насколько я поняла, сбой этой сети может привести к финансовому кризису?

– Именно! Стэлла, а как там…

Спросить бронзововолосая не успела, раздался стук в дверь, и вошедший слуга доложил:

– Леди, у вас просит аудиенции капитан Этуро!

Девушки переглянулись, и Рамана кивнула:

– Давай его сюда!

В комнату вошел не полный, но и не худой мужчина среднего роста в парадном мундире капитана торгового флота, он поклонился и передал пакет, со словами:

– Леди Милана просила передать вам, леди, это письмо.

Рамана взяла пакет, распечатала его и быстро прочитала, потом протянула своей подруге. Пока та читала это письмо, бронзововолосая девушка бесцеремонно разглядывала капитана. Тому казалось, что девушка взглядом снимает с него кожу, прикидывая, как бы это половчее сделать на самом деле. Черноволосая дочитала и передала письмо обратно, лист бумаги вспыхнул и сгорел в руках бронзововолосой, продолжавшей внимательно смотреть на Этуро.

– Я вижу, у вас есть просьба, – усмехнулась бронзововолосая. – Леди Милана просила оказать вам содействие.

– Мне неудобно к вам обращаться, леди. Видите ли, леди Милана во время таможенного досмотра, учиненного посреди моря, конфисковала шхуну пиратов.Поскольку эта шхуна поступила в безраздельное владение леди Миланы, она обменяла ее на мою «Летящую по волнам». Нет, леди, я не в претензии! Просто для того чтобы получить этот корабль в свое владение, я должен перед палатой судовладельцев Венисии подтвердить законность приобретения данного судна. Для этого нужны два свидетеля, обычно вторым выступает помощник капитана, он выступает гарантом правдивости сведений, предоставленных капитаном.

– А кто выступает гарантом правдивости помощника? – усмехаясь, спросила Рамана.

– Как кто? – удивился Этуро. – Капитан корабля, конечно!

– То есть капитан корабля гарантирует правдивость своего помощника, а тот подтверждает правдивость сведений, предоставленных капитаном корабля? – засмеялась Стэлла. – Даже если это сообщение о якобы законности захвата чужого корабля?

– Ну почему же – якобы? – попытался возмутиться капитан Этуро. – Совершенно законно! Если два уважаемых человека, гражданина Венисии, капитан и его помощник, не расходятся в своих свидетельствах, то все, что они сказали, – чистая правда!

Глядя на возмущенно пыхтящего капитана, обе девушки заулыбались, а Рамана поощряюще кивнула:

– Так в чем же заключается ваша просьба, уважаемый капитан?

– Видите ли, леди, у меня сейчас нет помощника, поэтому мои слова некому подтвердить. Мой бывший помощник сейчас капитаном у леди Миланы. Она, передавая письмо для вас, сказала мне, что вы подтвердите мои права на конфискованный корабль, вернее, два корабля – шхуну и галеру!

– Но, уважаемый капитан, мы не являемся гражданами Венисии и тем более не состоим в палате судовладельцев, – ответила Стэлла.

– Но вы же можете подтвердить правдивость моих слов! – воскликнул капитан. – В письме леди Миланы, наверное, есть об этом…

Тут капитан вспомнил, что бронзововолосая девушка сожгла письмо. Капитан опустил голову, но девушка произнесла:

– Если вы считаете, что наше свидетельство будет принято во внимание, то мы готовы подтвердить ваши слова. Идемте, капитан, в вашу, в высшей мере справедливую, палату почтенных и кристально честных судовладельцев.

– Леди, слушания по моему заявлению будут завтра с утра. Ровно в десять.

– Хорошо, капитан, мы будем там, – кивнула бронзововолосая девушка, капитан Этуро поклонился и вышел. Когда дверь закрылась, Рамана, поставив блокировку от прослушивания, задумчиво сказала: – Значит, Граон… Что ж, Милисенте виднее, а у нас появляется еще неделя.

В дверь снова постучали, Рамана поморщилась:

– Геронимо Чайата, собственной персоной. Заинтересовался, что нам капитан Этуро тут говорил. Бедные местные маги, они, наверное, дошли до полного истощения, пытаясь взломать мою защиту.

Вошедший третий нобиль, несмотря на безукоризненно выглядевший костюм, имел слегка помятый вид. Рамана усмехнулась. Чайата, заметив эту усмешку, стал оправдываться:

– Много работы, необходимо обеспечить режим секретности. Не спал вторую ночь, извините, леди.

– Да, очень тяжело обеспечивать сохранность сведений о подобных мероприятиях. Тем более о том, что готовится эскадра, знает весь город, – усмехнулась Рамана и, сжалившись над начальником разведки, предложила: – Кофе?

– Не откажусь, тем более слышал, что ваша служанка готовит просто изумительный кофе, как это у нее получается? Может, она поделится секретом?

Рамана усмехнулась и негромко позвала:

– Луланна, будь добра, свари нам кофе. Да покажи уважаемому нобилю Геронимо, как ты это делаешь, ему интересно.

Чайата удивился, Рамана позвала свою служанку, позвала очень тихо. Так тихо, что не расслышать и в противоположной стороне комнаты, но здесь служанки не было! Тем не менее в комнату вошла девушка, одета она была совсем не как прислуга, а скорее как горожанка среднего достатка. Вошедшая держала поднос с тремя джезвами. Улыбнувшись, она подошла к нобилю и попросила его дотронуться до джезвы: та была совершенно холодная. Девушка, продолжая улыбаться, внимательно посмотрела на сосуды, в которых, как успел заметить Чайата, была налита вода и насыпан молотый кофе. Вода закипела, над краями обеих джезв появилась пена, по комнате поплыл божественный аромат.

– Главное, не перегреть, но если недогреть – тоже плохо получится, и обратите внимание на пенку, видите? – Черноволосая показала нобилю на пену над джезвами. – Это говорит о том, что кофе сварен как надо. Спасибо, Луланна!

Девушка слегка поклонилась и при этом выпустила из рук поднос. Нобиль отшатнулся, ожидая падения джезв и брызг горячего напитка во все стороны, но поднос не упал, он остался висеть в воздухе. Девушка стала аккуратно переливать кофе в маленькие чашечки, которые стояли на том же подносе.

– Сахар? – предложила девушка Чайате, тот кивнул, хотел потянуться к подносу, но там сахарницы не было. Девушка улыбнулась, и в ее руке появился недостающий предмет сервиза. Она подождала, пока желающие возьмут себе сахар, после чего пошла к выходу, поднос с посудой поплыл за ней следом. Геронимо Чайата завороженно наблюдал за этим представлением, потом, повернувшись к оставшимся девушкам, спросил:

– Леди, ваша служанка ведьма? Но как она это сделала с сахарницей? Создавать такие сложные предметы…

– Нет, уважаемый нобиль, она не ведьма, она маг-универсал. Довольно сильный, но еще недостаточно обученный. А сахарницу она не создавала, просто переместила из соседней комнаты. И Луланна не служанка, она моя ученица, – ответила бронзововолосая.

– Не так давно вашу ученицу, леди Романа, звали Лулу, и она была… гм… девушкой в заведении мадам Зизи, больше известном как «Дворец наслаждений», – вкрадчиво сказал Чайата, – не в этом ли «дворце» вы проживали первые дни своего пребывания в Венисии? Кажется, там с вами были еще две юные особы, которые отплыли на «Летящей по волнам», шхуне капитана Этуро? Который недавно был у вас с визитом, уж не весточку ли от этих юных леди он вам принес?

– Он попросил нас оказать ему помощь в одном деле. Кстати, уважаемый нобиль, не можете ли вы походатайствовать перед вашей торговой палатой о признании корабля, на котором капитан Этуро вернулся в ваш прекрасный город, собственностью этого уважаемого капитана? – улыбаясь, проговорила черноволосая. Несколько секунд она, ехидно усмехаясь, смотрела на Чайату, а потом продолжила: – О юных леди вообще упоминать не стоит. Не стоит также упоминать о том, где и с кем были наши с леди Стэллой ученицы.

Начальник разведки Венисии некоторое время смотрел на улыбающуюся бронзововолосую леди, потом молча кивнул.

– Красиво, правда? – спросила Киламина, разглядывая скалы Граона. Освещенные восходящим солнцем, они выглядели очень необычайно. Другие девушки тоже зачарованно смотрели на скалы, меняющие свои цвета по мере того, как поднималось солнце.

– Листик, а куда ты дела детей? – спросила Миларимо задумавшуюся о чем-то девочку.

– Посадила на корабль, идущий в Венисию, написала письмо мадам Зизи с просьбой приютить малышей до нашего возвращения. Я их потом заберу, у меня есть место, где их можно будет пристроить, – продолжая думать о чем-то своем, ответила Листик.

– А их там не обидят? Это же… – начала Миларимо.

– Не-а, – усмехнулась девочка. – Пока мы жили в этом «Дворце наслаждений», мадам заработала больше, чем во время самого удачного сезона. Я пообещала ей заплатить еще больше и пообещала, что если она обидит хоть одного ребенка, то лично с ней разберусь.

– Ну это уже лишнее, – засмеялась Киламина. – Мадам Зизи любит деньги и будет с детьми очень ласковая, это же ей принесет хороший доход, притом что затрат и забот меньше, чем при обслуживании привычных клиентов. А девочки переквалифицируются в нянечек и воспитательниц. Хм, не «Дворец наслаждений», а детский дом имени леди Лионеллы!

– Ага! – Листик посмотрела на Киламину и засмеялась, к ним присоединилась и Миларимо.

Три орчанки смотрели на смеющихся девушек с недоумением, вернее, две, так как третья была не совсем настоящей, а только наполовину, хотя и выглядела как настоящая орчанка. Зилану, в новом обличье, ее служанки сразу не узнали, а когда узнали, стали горячо благодарить за свое спасение, они решили, что именно Зилана командует прибывшими в Граон, чтоб их спасти. Каково же было их удивление, когда оказалось, что это не так – сама Зилана была спасена четырьмя девушками. Еще большим шоком для Чаюмь и Гюлань оказалось то, что эти четыре девушки обращаются к заскийской принцессе как к равной, а она не возражает. Мало того, и к ним, служанкам, эти четыре девушки тоже обращаются как к равным.

Возросшая женская часть команды «Летящей» уже не помещалась в пассажирской каюте. Капитан Каратто уступил девушкам свою, но туда никто не захотел переходить. Ни Миларимо, ни Киламина не пожелали уходить от Милисенты и Листика, не захотела и принцесса Зилана, а Чаюмь и Гюлань тем более не решились бросить свою госпожу. Выход нашла Листик, она просто проломила большую дыру в стене, разделяющей каюты, благо они были рядом.

– Листик, твое решение, как всегда, самое радикальное, если не сжечь, так сломать! – засмеялась Милисента. А Листик на это замечание заявила:

– Ага, самое радикальное и самое верное! А остатки переборки я сейчас сожгу!

– Не надо! – Все дружно замахали на девочку руками. – Нам же плыть будет не на чем, ты все сожжешь – и переборку, и корабль вместе с ней!

– Ага! – согласилась Листик и с сожалением посмотрела на остатки переборки, их пришел забирать корабельный плотник, ведь материал может пригодиться, в море-то его взять неоткуда.

На следующий день заскийки были еще больше поражены: рыжие сестры, как всегда, пошли купаться. После боя с пиратами и до прибытия в Граон девушки не купались. Поэтому Зилана была удивлена не меньше чем ее служанки, когда сестры разделись и прыгнули в море. Команда «Летящей» привычно высыпала на палубу, а наемники с Граона – так и вовсе застыли с отвисшими челюстями.

Милисента и Листик, будто желая похвастаться своими драконами, далеко не заплывали. Вот из воды появились оба дракона, без всадниц, видно, сестры до них еще не доплыли. Потом из-под воды появился изумрудно-золотистый дракон с сидящей на нем Милисентой, потом появился золотисто-изумрудный с Листиком. Так повторилось несколько раз, а потом, видно, сестрам наскучило, и они уплыли куда-то далеко.

– Да, охрана у вас, как у короля, – покачал головой Тремаз. – Насколько я понимаю, это драконы? Правда, они какие-то маленькие. В рукопашной схватке при абордаже от них мало толку будет.

– Эти два маленьких дракона уничтожили трех кракенов, – возразил Рен. – Два дракона с двумя всадницами – трех морских чудовищ! Драконы-то огнем могут дохнуть, да и всадницы маги не из последних.

– Драконы – огнем! Да не может быть! – удивился наемник из Граона. Остальные матросы из старой команды «Летящей по волнам» поддержали Рена, они же видели, как драконы били огнем, ну и команда считала драконов сестер своими, ведь «Летящая» теперь принадлежала старшей сестре.

– Все это так, но распространяться на берегу об этом я не советую. Неизвестно, с кем нам придется столкнуться, не хотелось бы терять такой козырь, – с нажимом проговорил Рен, в упор глядя на наемников.

Тремаз усмехнулся в ответ:

– Принято, хотя мы не маленькие, сами понимаем, что к чему. В бою любая мелочь может склонить чашу весов в ту или иную сторону, а уж такая… – Наемник кивнул в сторону моря, где скрылись драконы.

– Ага, – подтвердила Листик, она стояла уже закутанная в простыню. Когда они с Милисентой появились – никто не заметил, только Киламина и Миларимо как-то чувствовали сестер и всегда угадывали момент, когда те выпрыгивали из моря на корабль.

Вечером, задумчиво глядя на море, Милисента сказала Листику:

– Знаешь, Ли, мне кажется, что идея притвориться незадачливой коммерсанткой себя исчерпала. Нас будут ждать на Гран-Приоре, именно нас, незадачливых продавцов ровуша.

– А что ты хочешь предложить? Выкинуть ровуш? Сделать вид, что он исчез?

– Нет, Ли, мы не будем делать вид, что ровуш исчез, он останется на месте. Исчезнем мы! – улыбнулась Милисента.

– Как это? Мил, ты что, хочешь все бросить?! – удивилась Листик.

– Нет, Ли. У нас есть в запасе две недели, я передала Рамане весточку через гномий банк. Она выйдет в море, если уже не вышла, через пятнадцать дней будет у Гран-Приора. Мы, если будем идти прежним курсом, дойдем через неделю. Что-то мне подсказывает, что незадачливую коммерсантку будут ждать, и будут с усердием трясти, чтоб узнать, кто она такая и откуда. А мы придем позже, оттуда, откуда нас не ждут, – с юга. И это будем не мы.

– А кто? – спросила Листик, ее глаза от любопытства стали большие и круглые.

– Это будут кровожадные пираты, которые захватили этот корабль. После жестокого боя, в котором погибли обе незадачливые коммерсантки.

– А команда? А девочки? – Глаза Листика стали еще больше.

– Пассажирки тоже погибли или были убиты жестокими пиратами, а команда, вернее ее остатки, перешла на сторону захватчиков.

– А зачем же пиратам убивать пассажирок, ведь красивых девушек можно в рабство продать?

– Убили, потому что позавидовали неземной красоте, потому что кровожадные, и не пираты, а пиратки! Понятно? – улыбаясь, спросила Милисента.

– Ага, – тоже заулыбалась девочка, – это мы кровожадные пиратки, сами себя поубивали, по злобе или из зависти! А ровуш?

– Пиратки обнаружили груз ровуша и теперь не знают, что с ним делать. Выкинуть жалко.

– Так его же никто не возьмет, кому он нужен-то на Гран-Приоре? Там своего ровуша полно, а тут еще и наш, старый и лежалый! – пожала плечами Листик.

– Вот мы его и выкинем, мы же злобные пиратки, нашу добычу никто не хочет купить, мы ее и выкинем злобно! – сделала зверскую гримасу Милисента.

– Точно! Выкинем! Будем злобно кидать в разные стороны! – скопировала выражение сестры Листик.

– Ну мы не такие злобные, чтоб разбрасывать захваченный нами груз в разные стороны, – засмеялась Милисента. – Мы будем бросать только в одну сторону, нужную нам.

– Ага, – согласилась Листик.

– И придет наш пиратский корабль в Гран-Приор с юга, ждут-то нас с другого направления. А тут появляются пираты, пока разберутся, пока решат что-нибудь предпринять – время пройдет, и даже если нас в чем-то заподозрят и соберутся проверить, то уже поздно будет. Мы сделаем свое черное дело!

– Мил, а почему черное? – удивилась Листик.

– А у пиратов все дела черные, – снисходительно пояснила Милисента. – Пойду скажу Каратто, чтоб менял курс.

– Ага, – согласно кивнула Листик. – А я пойду скажу девочкам, что мы становимся пиратами! Страшными, злобными и кровожадными! Вот девочки обрадуются!

Кильватерный строй боевых кораблей Венисийской торговой республики внушал уважение, несмотря на то что в нем не было тяжелых трирем. Эскадра адмирала Мавиланни состояла из бирем и нескольких малых галер. Корабли, как всегда, покинули гавань на рассвете, жители Венисии уже привыкли к частым выходам малой эскадры в море. Адмирал проводил учения раз в три дня, при этом он использовал только биремы, все двадцать трирем стояли у стенки, на них проводились различные работы. Еще десять трирем спешно достраивались. Поэтому выход эскадры не вызвал интереса ни у кого. Ну вышли, ну поплавают, утопят еще пару старых кораблей, выбранных в качестве мишеней, и к вечеру вернутся, если не сегодняшнего дня, так завтра или послезавтра.

– Адмирал, думаю, пора, – произнесла бронзововолосая девушка, привычно расположившаяся на капитанском мостике первой биремы.

Адмирал согласно кивнул, потом повернулся к капитану корабля, скомандовал:

– По эскадре, адмиральский сигнал – ноль-ноль!

– Сигнальный! Адмиральские – два ноля! – прокричал капитан, и матрос на специальной площадке на мачте засемафорил флажками. Заходящее солнце давало достаточно света, чтоб можно было пользоваться этим видом связи.

– Ха-а-арроший сигнал, адмиральские два ноля, или два ноля для адмирала, – усмехнулась бронзововолосая девушка, – такой содержательный.

– Главное, чтоб никто не понял, что имеет в виду адмирал, – хихикнула ее черноволосая подруга.

– Этот сигнал означает, что надо вскрыть секретные пакеты, – пояснил адмирал. – Ноли означают высший приоритет исполнения.

– Да, когда приспичило, то тут ни о чем другом не думаешь, действительно высший приоритет исполнения, – тоже захихикала бронзововолосая девушка.

Капитан адмиральской биремы тоже вскрыл пакет, хихиканье девушек отвлекло его от чтения, он с неодобрением на них посмотрел, а потом до него дошло, что написано в приказе. Капитан взволнованно спросил у адмирала:

– Господин адмирал! Это не учебный выход? Это поход?

– Да, – кивнул адмирал, – это поход! Мы идем на врага!

– Но как же так? А триремы? Мы идем только биремами? Без основных сил эскадры? – Капитан корабля был сильно удивлен.

– Именно так, – усмехнулся адмирал, потом снисходительно пояснил: – Мы идем сражаться с пиратами, у них нет тяжелых кораблей, сопоставимых с нашими триремами, следовательно, классического эскадренного боя не будет. Получается, что триремы будут только обузой, на них за пиратскими судами мы не угонимся, а свободу маневра потеряем. Требуется новая тактика. Все наши учебные выходы были направлены на то, чтоб отработать эту новую тактику. Я считаю, что эскадра достаточно подготовлена для боя, поэтому я принял решение начать поход!

Пока адмирал говорил, обе девушки благосклонно кивали, они-то знали, что команду на начало похода дала Рамана. Она, посетив палату судовладельцев, где обе девушки засвидетельствовали правдивость капитана Этуро, направилась в гномий банк, где ее ждало послание Милисенты. В послании оговаривались сроки выдвижения основных сил к Гран-Приору. Но венисийской эскадре надо было еще встретиться с эскадрой Гельвении. Поэтому Рамана и сочла нужным начать поход. Эскадра Венисии шла к точке рандеву, там она должна была встретиться с кораблями под командой князя Алекса.

Глава 10 Татуировка как способ приобретения непререкаемого авторитета

Солнце всходило над морем, Листик тяжело вздохнула, ей так хотелось купаться, но Милисента решила, что этого делать не стоит. «Летящая» повернула уже на север и, сделав большой полукруг, теперь шла к Гран-Приору с юга. Впрочем, теперь если бы кто увидел «Летящую» – из тех, кто видел корабль раньше, – вряд ли его бы узнал. Изменилось название, теперь «Летящая по волнам» называлась просто «Летящая», поменялся и внешний вид. Нет, «Летящая» не перестала быть шхуной, такелаж в походных условиях изменить нельзя, просто добавили несколько маленьких деталей, и корабль стал неузнаваем. Да и Милисенту с Листиком вряд ли кто узнал бы сейчас, они тоже изменились. А произошло это так.

На следующий день после смены курса около бухты каната, служившей троном повелительнице мира, собрался военный совет. Кроме Листика и Милисенты в нем участвовали все девушки, Рен, капитан Каратто, орки Ыраламыр и Марык, наемник Тремаз.

– Нам надо замаскировать наш корабль так, чтоб его нельзя было бы опознать, – говорила Милисента, – поскольку мы идем в самый центр пиратского архипелага, то мне кажется, что замаскироваться под пиратов было бы самое то. Капитан Каратто, что вы думаете по этому поводу?

Капитан задумчиво почесал затылок, собираясь с мыслями, уж очень неожиданным было предложение Милисенты. Пока он думал, с предложением влезла Листик, она сидела на своем троне из бухты каната в обнимку с Миларимо и Зиланой, потому что иначе им троим на этой канатной бухте было не поместиться.

– Давайте переименуем «Летящую» в бриг «Черная каракатица»! – предложила девочка.

– «Летящая» – шхуна, а не бриг. У этих типов кораблей разное парусное вооружение, так что, сколько нашу «Летящую» в бриг или другой тип корабля ни переименовывай, она шхуной быть не перестанет.

– Так давайте поменяем парусное вооружение! Что там паруса менять, раз – и готово! – не унималась Листик, ей очень захотелось поплавать еще и на бриге, на шхуне-то она уже плавала.

– Это не так просто, – усмехнулся Каратто, – тут не только надо менять паруса, надо менять весь рангоут, даже расположение мачт. Такую переделку можно сделать только на верфи, но делать ее не нужно, «Летящая» – идеальная шхуна, а вот бриг из нее получится так себе.

– Ну хоть название! – сделала просящее выражение лица Листик. – Шхуна «Черная каракатица»! Правда, красиво звучит?

– Кораблю меняют название, если он утонул, а потом его подняли или полностью перестроили. Или есть какая другая веская причина, например, захватили корабль у врага. В любом случае смена имени корабля показывает, что это другой корабль с другой судьбой. А если сменить имя без уважительной причины, то корабль может обидеться и отомстить обидчикам. Понятно?

– Ага, – кивнула Листик, а Милисента предложила:

– А давайте назовем нашу шхуну просто – «Летящей»? Так мы и имя радикально менять не будем, но и покажем, что у нас не совсем прежний корабль, раньше это была просто шхуна, торговое судно, а теперь – могучий боевой корабль!

– Ага! – опять кивнула Листик, соскочив с бухты каната, отчего две другие девушки чуть не упали, наклонилась и погладила палубу. Потом очень серьезно спросила: – Как тебе, нравится новое имя? Ведь теперь ты не простая торговая шхуна, а могучий боевой корабль, полный бесстрашных моряков!

Некоторое время все молчали, вслушиваясь в поскрипывание и легкий шелест, обычные звуки, сопровождающие плавание на парусном корабле. Понять, как к новому названию отнесся сам корабль, было затруднительно. Но Листик, морща лоб, неожиданно заявила:

– Она согласна! Она хочет быть могучим боевым кораблем по имени «Летящая»!

Орки согласно закивали, Тремаз пожал плечами, ему было все равно, на каком корабле плыть – торговом или могучем боевом. Рен поддержал девочку. А вот Каратто хотел было возразить, но, взглянув на орков, понял, что те одобрят любое решение своей Арыамарры и будут стоять за него горой. Каратто на несколько секунд задумался: а что, если действительно девочка слышала ответ корабля? Недаром же орки считают ее «Говорящей с богами», а остальные девушки выбрали повелительницей мира? Капитан посмотрел, как «повелительница» умащивается на свое место между Миларимо и Зиланой, снова обнимающимися, чтоб не упасть с этого импровизированного трона, улыбнулся и тоже согласно кивнул:

– Хорошо, название сменим, внешний облик тоже поменяем, я знаю, как это сделать. Так что условие будет соблюдено, появится как бы новый корабль. Но нас же видели на Граоне, да и нанятые вами… – кивок в сторону Милисенты, а потом в сторону Тремаза, – …люди тоже довольно известны в архипелаге. Да и орки, которые были рабами… Их могут узнать. Что с этим делать?

– Если хочешь что-то спрятать – положи его на самом видном месте, – усмехнулась Милисента. Увидев недоуменные взгляды, пояснила свою задумку: – Мы не будем прятаться, наоборот, своим видом мы будем привлекать внимание.

– Но вы, леди! И ваша сестра! Вы довольно примечательны, вас трудно забыть, хоть раз увидев! – продолжал недоумевать Каратто. – Опять же возникновение совсем нового, в смысле неизвестного корабля, это, несомненно, вызовет подозрение!

– А мы сделаем так, – начала инструктаж Милисента. – Корабль, если будут дотошно расспрашивать – это та же «Летящая по волнам», только захваченная пиратами. Захваченная и переименованная, командует пиратами кровожадная огненная ведьма! Вот она! Киламина! Не отпирайся, ты лучше всех подходишь на эту роль. Три орчанки у нас уже есть, теперь будет и четвертая.

«Кровожадная» огненная ведьма Киламина растерянно захлопала ресницами, Листик и Зилана захихикали, Миларимо с сочувствием смотрела на свою подругу. Листик стала корчить рожи, изображая, какая должна быть кровожадная ведьма. Милисента неодобрительно посмотрела на сразу присмиревшую сестру, а потом щелкнула пальцами, привлекая к себе внимание. Лицо Милисенты неуловимо изменилось, стало немного шире. Скулы заострились, изменился разрез глаз, слегка выступили клычки. Рыжие волосы стали темно-каштановыми, цвет, довольно часто встречающийся у орков. Каратто покачал головой, но изменившаяся Милисента с улыбкой спросила его:

– Капитан, вы же маг. По крайней мере, магию очень хорошо чувствуете! Вы замечаете что-нибудь?

Каратто пораженно замотал головой, девушка изменилась явно с помощью магии, но этой самой магии не чувствовалось даже намека. Капитан спросил:

– Но как?! Как вам это удалось?

Милисента лишь улыбнулась в ответ, продемонстрировав орочьи клычки. Потом посмотрела на Киламину и Миларимо:

– А вам, девушки, придется прибегнуть к помощи грима, как Зилане, у вас так, как у меня, не получится. Но внесем минимальные изменения, вам же орчанками становиться не надо. Изменения потом закрепим.

– А Листик? Девочка на пиратском корабле? Ее-то как замаскировать? – спросила Киламина. – Она же не усидит и куда-нибудь обязательно влезет!

– Ага, обязательно влезу! – подтвердила Листик, попытавшись ущипнуть Киламину, но та легко увернулась.

– А на пиратском корабле может быть юнга? – спросила Милисента у капитана Каратто.

– Почему нет? Только юнги – мальчики, а не девочки. Я до сих пор не слыхал, чтоб девочка была юнгой.

– Вот, из Листика мы сделаем мальчика, – кивнула, усмехаясь, Милисента, вызвав всеобщее удивление.

– А как?

– Сначала обреем налысо! – мстительно предложила Зилана, вспомнив советы, которые давала девочка, когда гримировали ее саму. Листик тут же ущипнула заскийскую принцессу, та ущипнула девочку в ответ, а Миларимо теснее прижала их к себе, прекращая их возню.

– Так, Листик! Перестань щипаться, давай становись юнгой! – скомандовала Милисента.

Девочка спрыгнула с бухты каната, встала, разведя широко руки и крепко зажмурившись. Некоторое время ничего не происходило, потом Листик изменилась, изменилась разом. Только что стояла рыжая девочка – и уже стоит рыжий орчонок.

– Надо обрить, – опять сказала Зилана. – Ну где вы такого рыжего орка видели? Да еще и в сарафанчике? И вообще надо бы проверить, Листик до конца мальчиком стала или так девочкой и осталась? А вдруг ее разденут?

– Как проверить? – спросила Листик.

– А пусть покажет, девочка она или мальчик! – захихикала Зилана.

– Щас покажу! – решительно ответила Листик и, когда все уже приготовились смотреть, показала. Показала всем язык.

– Действительно, Листик, – сказала Милисента, – пойди переоденься, надо входить в образ.

– Ага, – ответила Листик и убежала в каюту. Через некоторое время она вернулась одетая как орк: в жилетку и штаны, правда, штаны были короткие, скорее штанишки. Листик пожала плечами, мол, надела то, что есть, другого нет. Милисента, неодобрительно хмыкнув, осмотрела орчонка и своими когтями, как ножницами, остригла торчащие рыжие вихры до ежика. Критически оглядев, заметила:

– Так гораздо правдоподобнее, только вот цвет…

– Ага! – ответил орчонок, и его волосы стали черными, как у большинства орков. Вокруг импровизированного совета собралась уже вся команда, с интересом наблюдавшая за действиями девушек. Каратто в двух словах рассказал о задумке Милисенты. Матросы начали недоверчиво переглядываться: одно дело изменять себя, ведь девушки – маги не из последних, поэтому у них это так легко и получилось, но совсем другое дело – изменить другого. Ведь магическое изменение сразу будет раскрыто. Общее мнение выразил один из наемников – Трапыр.

– А спорим, – прищурилась Листик, – на серебрушку?!

Глаза наемника азартно блеснули, он протянул руку, девочка, ставшая орчонком, по ней хлопнула. Потом поманила к себе одного из орков, бывших рабов с пиратской галеры, и потребовала:

– Раздевайся!

Орк быстро снял свою безрукавку, надетую, как у всех его соплеменников, на голое тело, затем снял полотняные штаны и уже было собрался снимать набедренную повязку, но Листик остановила его и поинтересовалась:

– А что? У тебя и там татуировки?

Орк смущенно кивнул, на что Листик, задумчиво оглядывая покрытого различными картинками орка, сказала:

– Ладно, вряд ли кто их видел и вряд ли тебя будут раздевать, чтоб полюбоваться на твои татуированные… мм…

– А почему орк? – спросил второй наемник, Груан, он немного досадовал, что с Листиком поспорил не он, а его товарищ.

– Потому что орк будет терпеть, что бы Листик с ним ни делала, – ответила Милисента. – Даже если она ему вырастит рога и хвост. Вот вы бы терпели?

Наемник отрицательно помотал головой и со страхом и в то же время с интересом стал смотреть на орка, ожидая, что у того действительно начнут вылазить рога и появится хвост. Листик разглядывала орочьи татуировки и морщилась. Наконец она закончила осмотр и вынесла вердикт:

– Какая безвкусица!

Татуировки были обычные, действительно довольно топорные, у орков не было хороших художников, поэтому качество они заменяли количеством. Ткнув в волнообразный рисунок на ноге орка, на второй ноге было тоже изображено что-то подобное, Листик спросила:

– Это что?

– Оберег и талисман! – гордо ответил орк.

– От чего? – поинтересовалась Листик.

– Чтоб быстро бегать и не спотыкаться! – еще более гордо ответил орк.

– По-моему, это чтоб ноги лучше заплетались, – хихикнула Листик. – Это если судить по рисунку!

Орк насупился, он хотел обидеться, но на Арыамарру обижаться нельзя, поэтому орк пребывал в растерянности.

– Ага! – сказала Листик. – Это мы уберем и сделаем тебе настоящие обереги и талисманы.

Орчонок сосредоточился и стал водить по телу орка руками, стирая въевшиеся в кожу рисунки. Татуировок было много, и сделаны они были давно. Три краски – красная, синяя и зеленая – проникли глубоко под кожу, даже сняв ее с орка, совсем избавиться от этих рисунков не удалось бы. Но Листик их легко стирала. Вид у орка стал несчастным, но он молча терпел, не потому, что ему было больно, а потому что было жалко такой красоты, опять же – обереги! Закончив стирать наколки, орчонок стал водить по телу орка руками более сосредоточенно. Начал с ног, сначала ничего не происходило, потом проступили рисунки. Они были мастерски выполнены, в них присутствовала вся палитра красок. На левой ноге появился степной козел – джейрунт.

– Это чтоб быстро бегал, – пояснила Листик и, рисуя на второй ноге причудливый растительный орнамент, добавила: – А это чтоб не спотыкался!

На груди орка Листик изобразила большого степного кота, очень опасного хищника.

– Это чтоб был смелым и неутомимым в бою, – комментировала свои действия девочка. Вокруг степного кота появились травы орочьей степи. Листик объяснила назначения и этих деталей: – Это даст тебе здоровье, если, конечно, злоупотреблять не будешь.

Чем злоупотреблять, орчонок не пояснил. Все тело орка, в том числе и спина, оказались покрыты красивыми и красочными рисунками. Орочьи татуировки делаются не только для красоты, хотя какая там красота в этих примитивных картинках. Татуировки несут еще и большую смысловую нагрузку, рассказывая о том, к какому клану и роду принадлежит орк. Татуировки повествуют о жизни своего владельца, отмечая все важные вехи на пути своего хозяина, как хорошие, так и плохие. Создавая новую роспись на теле орка, Листик это учла, и ее картинки сохранили то, о чем рассказывали старые татуировки, но при этом они стали произведением искусства! Орк, секунду помешкав, сдернул с себя набедренную повязку и заискивающе попросил:

– И здесь тоже, чтоб, значит, здоровье и неутомимость…

Зилана стыдливо отвернулась, орчанки хоть и покраснели, но смотрели, хихикая при этом.

– Ого! Куда уж здоровее! – прокомментировала увиденное Киламина. Скривившись, она добавила: – Но фантазии у мужиков, кроме как изобразить это слово, не хватает! И так же ясно, что это такое!

– Это на случай, если он забудет, где у него это находится, – засмеялась Милисента. – Посмотрит, увидит надпись и вспомнит, что это такое.

– Так надпись же на всеобщем! – ухмыльнулась Киламина и спросила у орка: – Ты что, грамотный? Умеешь читать на всеобщем?

Орк замотал головой и, слегка смутившись, пояснил:

– Это мне один ученик мага делал, он сказал, что это… заклинание такое, дает силу и неутомимость в этом… Ну в том, когда… Три золотых с меня взял, сказал, что очень сильное колдовство.

Это заявление смутившегося орка окончательно развеселило Киламину, казалось, еще немного, и она икать от смеха начнет. Засмеялись Милисента и Миларимо, даже внесла свою лепту во всеобщее хихиканье Зилана, она тоже украдкой рассматривала надпись, или то, на чем эта надпись была сделана. Не смеялась только Листик, она была в явной растерянности.

– Ну что тут можно нарисовать?! – почти плачущим голосом спросил орчонок. – И как рисовать? Мне же руками надо… А как я возьмусь…

– М-да, проблема! – кивнула Милисента. А заявление Листика окончательно добило Киламину, она уже вовсю хохотала. Утирая слезы, она посоветовала:

– Листик, я не знаю, что и как ему там нарисовать, а на заднице подушку нарисуй, чтоб сидеть всегда мягко было! И падать чтоб не больно! А если колдовство сильным сделать, на три золотых, так он еще и подскакивать будет, когда сядет!

Милисенте стало жалко расстроенную сестру, она сказала:

– Листик, но что тут думать, вот как нужно, смотри!

Милисента ни к чему не прикасалась, но вместо неприличного слова появился растительный орнамент, подозрительно напоминавший тот, что был у орка на ноге.

– Это чтоб он этим местом не спотыкался, – тихонько, так, чтоб услышала только Милисента, прокомментировала хихикающая Киламина. Милисента пожала плечами: мол, у меня таланта художника нет, делаю, как вижу, как получится, тем более что образец есть – откуда рисунок передрать. Киламина это поняла и так же тихо проговорила: – Хорошо хоть, ты с той ноги изображение взяла, где растения, а то красовался бы там козел… Этакий тонкий намек…

Милисента не выдержала и тоже захихикала. Повеселевшая Листик продолжила работу, вместо рабского клейма на щеке орка появилась татуировка в виде дракона, немного поменялись черты лица, придавая его владельцу свирепый вид. Одна из орчанок сбегала в каюту и принесла зеркало. Орк остался очень доволен своим новым обликом.

– Следующий! – скомандовала Листик, поманив пальцем еще одного орка. Тот, уже не раздумывая, разделся полностью. Увидев знакомую надпись, девушки не выдержали и снова захохотали, к их смеху присоединились и остальные, умеющие читать на всеобщем. Только Ыраламыр и Марык не присоединились к всеобщему веселью, они немного ревниво поглядывали в сторону вдохновенно трудящейся Листика, все-таки они были выше по статусу, чем те орки, над татуировками которых работал орчонок. Милисента, поняв их состояние, тихонько сказала:

– Листик сейчас тренируется, вот набьет руку, тогда займется вами. У вас будут самые лучшие рисунки! Самые красивые!

Успокоенные и ободренные орки согласно кивнули, а Киламина спросила:

– Вы, наверное, тоже хотите, чтоб здоровье и неутомимость?

Немного смутившиеся орки кивнули, а девушка ехидно продолжила:

– Надеюсь, у вас там такой надписи нет? Вы же умеете читать на всеобщем? Да?

Оба орка дружно закивали, Марык гордо заявил:

– Я умею читать на всеобщем, я не такой дикий, как некоторые!

Ыраламыр, тоже кивнув, сообщил:

– Я тоже умею, – немного подумав, добавил: – Не очень хорошо, но умею. Поэтому у меня правильная надпись!

Милисента и Киламина прыснули, а Миларимо задумалась, пытаясь представить эту правильную надпись. Капитан Каратто снял свою рубашку и задумчиво рассматривал русалку, вытатуированную на предплечье. Это изображение было выполнено гораздо лучше старых орочьих татуировок, но не шло ни в какое сравнение с теми рисунками, что делала Листик.

– Как вы думаете, леди Милана…

– Просто Милана, будет подозрительно, если капитан корабля будет называть простую орчанку – леди, – поправила капитана Милисента.

Смутившись, капитан продолжил:

– Как вы думаете…

– Давай на «ты», – хриплым голосом с ярко выраженным орочьим акцентом поправила Милисента. Еще больше смутившийся Каратто, явно делая усилие над собой, задал интересующий вопрос:

– Как ты думаешь, Милана, Лионелла сможет это поправить?

– Листик! Юнгу зовут Листик, – снова поправила капитана Милисента и, видя заинтересованность столпившихся вокруг матросов-людей, ответила: – Конечно, Листику это не составит труда, но неужели вы хотите такую же роспись, как орки!

Матросы заулыбались, а капитан ответил:

– Конечно, нет! Просто подправить то, что уже есть, уж очень красиво у леди Лионе… У Листика выходит!

– Ну разве что самую малость добавить! – сказал один из матросов.

– Но этим мы не решим главную проблему. – Капитан выжидательно посмотрел на Милисенту. – Согласен, орков сейчас узнать нельзя, совсем другие лю… мм… орки. Но с людьми-то так не выйдет, изменение татуировки не изменит внешность.

Милисента обернулась и тем же хрипловатым голосом обратилась к Тремазу и другим наемникам:

– Кто-то из вас хочет попробовать сменить внешность?

Тремаз задумался, но тут вмешался Трапыр:

– А давай я! Я поспорил, я и проверю.

Листик улыбнулась и спросила:

– Татуировки менять будем?

– Ага! – ответил наемник, подмигнув Листику, все засмеялись. Трапыр снял рубашку, всем своим видом показывая, что штаны снимать не будет. На его спине был изображен храм Единого с куполами, на груди – девушка в профиль, на предплечье – орел. Листик неодобрительно поцокала языком и быстро стала водить руками по татуировкам. Картинки преобразились, стали ярче, объемнее. Орел, при движениях наемника, казалось, махал крыльями. А девушка… Трапыр глянул в зеркало, стараясь посмотреть на свои обновленные татуировки, и враз севшим голосом спросил:

– Откуда?! Откуда ты ее знаешь? Знала?! Она же…

Листик грустно улыбнулась, а Милисента, положив наемнику руку на плечо, сказала:

– Это ты подсказал. Нет, Листик не читала твои мысли, просто ты очень хотел, чтоб эта девушка… В общем, ты хотел именно это видеть, а Листик просто следовала твоему желанию.

– Ты лучше на свою рожу посмотри! – хмыкнул Тремаз. – Я если бы не видел, как тебя Листик изменяла, то, встретив на улице, прошел бы мимо и не поздоровался!

– Не уважаешь? – хмыкнул в ответ Трапыр, поворачивая зеркало так, чтоб рассмотреть свое лицо. Рассмотрев, он еще раз хмыкнул: – Да, я бы тоже не поздоровался, на другую сторону улицы перешел бы, уж очень суровый мужик! Но мне нравится! Листик, а нельзя ли так и оставить? Ну после всего, когда мы…

– Ага, – ответил орчонок. – Можно. Я же чуть-чуть поменяла, магии здесь самая капелька.

– Да, магии я не чувствую, – подтвердил капитан Каратто, а Трапыр достал серебрушку и вложил в ладонь орчонка.

Листик трудилась целый день, да еще большую часть следующего прихватила. Команду «Летящей», как и сам корабль, теперь было не узнать, команда под руководством капитана Каратто тоже потрудилась, изменяя свою шхуну.

На третий день, после всеобщего изменения, утром Листик вышла на палубу, она с сожалением смотрела на море, такое манящее, но Милисента купаться запретила, сказав, что подобные действия нарушат всю маскировку. Листик собралась тяжело вздохнуть, как ее окликнул капитан:

– Юнга Листик! Почему бездельничаешь? Приступай к своим обязанностям!

– Есть, капитан! – браво ответила Листик и радостно закричала: – Полундра! Свистать всех наверх! Якоря поднять, вам в селезенку! По местам стоять! Три тысячи морских демонов! Всем майна! Или вира? Не помню точно. – Листик пожала плечами и еще громче закричала: – Пожжжарная тревога! Человек за бортом! Все на абордаж!

– Листик, что ты делаешь? – спросила Миларимо, она и остальные девушки, да и почти вся команда, всполошенные криками Листика, высыпали на палубу.

– Как – что? Я же юнга! Выполняю свои обязанности, командую!

– Юнга не командует, он сам выполняет команды! – строго сказал капитан.

– Да? – удивилась Листик. Немного подумав, добавила: – Ладно, тогда командуй.

– Юнга Листик, драить палубу!

– А? – еще больше удивилась девочка, вернее, орчонок.

– Драить – это значит мыть, – подсказала Милисента.

– Чего ее мыть? – Листик в недоумении посмотрела на палубу. – Она же чистая!

– Палуба чистой не бывает, но, если даже она чистая, ее все равно надо драить! – строго сказал Каратто и снова скомандовал: – Юнга Листик! Вперед, драить палубу! И чтоб палуба была чистая!

– Есть, капитан! – ответил юнга-орчонок и, схватив ведро, бросился набирать забортную воду, потом, взяв швабру, начал драить палубу. При этом Листик тихонько ворчала про себя:

– Чего ее драить, если она чистая, а если чистой не бывает, то тем более драить не надо! Что-то не сходится, а, ладно, если надо, чтоб палуба, которая не бывает чистой, стала чистой, то я ее счаззз отмою, то есть отдраю!

– Отлично, юнга! Ты будешь хорошим матросом, – удовлетворенно заметил капитан, оценив усилия Листика, которая яростно терла палубу.

– Ага! – ответил орчонок, но, видно что-то вспомнив, вытянулся: – Так точно!

– Эх, какой бы был матрос, – с улыбкой сказала Киламина.

Листик драила палубу до обеда, и к обеду палуба блестела. Груан и Трапыр даже шумно поспорили, можно ли в палубу смотреться, как в зеркало, или нет. Правда, в этот раз их спор не сопровождался денежным закладом, видно, спорили они просто так, из любви к искусству.

После обеда капитан нашел юнге новую работу – чистить медные детали и якорную цепь. К ужину все медные детали сверкали, так что больно на них было смотреть, а якорная цепь не была такой чистой даже после ее изготовления. Но надо сказать, что Листик немного смухлевала, она помогла себе магией.

И вот сегодня Листик стояла, смотрела на восход солнца и вздыхала, ей очень хотелось купаться.

– Мне тоже хочется, – произнесла подошедшая сзади Милисента. – Очень хочется, но я же терплю.

– Ой, Мил, мне хочется больше!

– Ага, Ли, сейчас скажешь, что я не вздыхаю так, как ты, поэтому мне хочется меньше. – Милисента потрепала орчонка по жестким черным волосам. Потом Милисента оперлась рядом с Листиком о фальшборт и задумалась. Минут пять орчанка и орчонок стояли молча, не выдержавший молчания орчонок спросил:

– Мил, ты чего?

– Думаю, – ответила орчанка.

– Тяжело быть королевой, – вздохнул орчонок. – Все время думать приходится! А о чем ты думаешь?

– Да вот думаю, откуда тот эльфенок взялся, которого мы в Граоне выкупили. Дети у эльфов редко рождаются, они над каждым ребенком трясутся. Чтоб у эльфов пропал ребенок, и они его не искали, такого просто быть не может! Причем этого ребенка начинают искать эльфы всех кланов, даже враждующих. И рано или поздно найдут и жестоко накажут похитителей, чтоб другим неповадно было. А тут, в обычном рабском загоне… Обычно если похитили эльфенка, то хорошо прячут, а тут как будто напоказ выставили! Очень странно! Причем тот работорговец продавать детей не собирался. Он же сразу пытался заломить такую большую цену, чтоб я отстала.

– Думаешь, ловушка? – спросила Листик, ставшая серьезной.

– Очень на это похоже, вот только как-то грубо сделанная. И тот торговец растерялся, когда мы на него наехали…

– Испугался! – заявила Листик.

– Ага, твоих когтей и зеленых глаз.

– Не-а, – отрицательно покачала головой Листик, – огненных ведьм!

– Именно, – согласно кивнула Милисента. – Смотри, что выходит: дети выставлены как будто напоказ, но продавать их не собираются. Причем остальные дети набраны так, чтоб эльфенок сразу в глаза не бросался. Работорговец назначает большую цену, покупатель начинает торговаться, а этот купец подает кому-то весточку. И покупателя берут тепленьким или устанавливают наблюдение.

– Мил, это получается, что за тем купцом, которому я поручила отвезти детей, погоня будет? – забеспокоилась Листик.

– Не думаю. Слишком быстро мы все сделали, пока работорговец пришел в себя, именно работорговец, а не кто-нибудь из его охраны, это он должен был подать знак о том, что нашлись те, кто заинтересовался эльфенком, ты уже отправила детей. Если и будут искать, то нас, «Летящую по волнам». Скорее всего, они решат, что дети на нашем корабле. Ведь ты их завела на нашу шхуну, а потом уже в темноте переправила к тому купцу, и он сразу же и отплыл в Венисию, – улыбнулась Милисента.

– Станут искать нас, а мы пропали, – захихикала Листик.

– Вот! Появились, забрали эльфенка и исчезли! Что можно подумать? А то, что это хорошо продуманная и подготовленная операция тех, на кого была поставлена эта ловушка! – стала серьезной Милисента.

– Ага, – согласилась Листик. И, раздумывая, добавила: – Но мы вряд ли похожи на тех, на кого ставили ту ловушку. Да и ловушка уж очень простая. Тупая какая-то. Трудно поверить, что те, кто сумел украсть эльфенка…

– Скорее всего, ловушка – это были исполнители, не очень умные. Или подстава, пока бы с ней разбирались, спасителей бы и накрыли. Тут ты, Ли, права, нас станут искать, а мы исчезли. Нет ни детей, в смысле эльфенка, ни тех, кто детей выкупил. Думаю, скоро нас будут расспрашивать – не видели ли мы «Летящую по волнам». Не только нас, а всех, кто был на маршруте Граон – Гран-Приор.

– Может, и будут, но мы идем к Гран-Приору совсем с другой стороны. И мы теперь не мы, не незадачливые торговцы, а пираты со шхуны «Летящая». Ладно, Мил, пойду к оркам, спрячусь, а то сейчас капитан выйдет, снова заставит палубу драить!

– Ли, ты стала настоящим юнгой, начинаешь прятаться от начальства!

– Ага! Марык так и говорит: первая заповедь хорошего матроса – подальше от начальства, поближе к кухне! – Это Листик проговорила, скрываясь в матросском кубрике, который занимали орки.

– Милана, ты не видела юнгу? – спросил появившийся спустя пару минут капитан Каратто.

Орчанка пожала плечами, показывая, что не видела и не знает, где может быть юнга. Капитан неодобрительно покачал головой, глядя на сверкающую палубу, мол, недостаточно выдраена, потом, указав на темнеющее на горизонте облачко, сказал с некоторым опасением:

– Вон Топла, так себе островок, маленький, даже бухты нормальной нет. И городок тоже так себе, даже не городок, а рыбацкая деревушка. Заходить не будем, но пройдем близко, поэтому возможны неожиданности.

– Разве рыбацкая деревушка может представлять для нас какую-то опасность? – удивилась Милисента.

– Деревушка нет, но этот островок – излюбленное место засад, – произнес подошедший Тремаз.

– Но это же пиратский анклав, на кого здесь можно засады устраивать? – удивилась Милисента. – Здесь же только пираты, они что, друг за другом охотятся, для поддержания формы? Или еще тут кто-то ходит?

– Купцы, под защитой хорошей охраны, – пожал плечами наемник. – Людям везде требуются различные товары, оружие, продовольствие. На одной рыбе долго не проживешь, надоедает. Торговля на островах драконьего архипелага приносит неплохую прибыль, поэтому всегда находятся люди, готовые рискнуть. А здесь нет власти, каждый остров имеет своего правителя, а то и нескольких. Они то враждуют между собой, то заключают союзы. Вот так-то. Капитан прав, возможна засада, конечно, мы им не по зубам, но бдительности терять не следует.

– Боцман! – крикнул капитан. – Свистать всех наверх!

Появившийся из кубрика Ыраламыр задудел в боцманскую дудку. Матросы стали занимать свои места согласно боевому расписанию. Все орки были одеты только в полотняные штаны. После того как Листик обновила им их нательные картинки, они жилеток не надевали принципиально, чтоб не скрывать красоту своих замечательных татуировок. Некоторые были без штанов, только в набедренных повязках, ведь ноги тоже были разрисованы. Первое время все орки так ходили, а несколько из них вообще хотели отказаться и от этой последней детали своей одежды – зачем скрывать знаки здоровья, силы и неутомимости? Этим они сильно смущали девушек. Милисенте это надоело, и она этим «ценителям прекрасного» пояснила, что если они будут так ходить, то ведьмы сглазят всю их силу и неутомимость. А Листик добавила:

– Сглазят, сглазят из зависти! Им же некуда такую красоту нарисовать! Вот и позавидуют!

Теперь же, когда орки выбежали на палубу, капитан Каратто увидел появившуюся Листика, но юнга быстренько спрятался среди сомкнувших свои ряды орков. Милисента развела руками, мол, орки Листика не выдадут, хоть их режь. Каратто в ответ усмехнулся. На палубу вышли девушки, Киламина, согласно придуманной легенде, заняла место рядом с капитаном, вместе с ней встала на мостике и Миларимо. Девушки-орчанки, служанки заскийской принцессы, Милисента и Зилана, замаскированные под орчанок, встали в порядках абордажной команды. «Летящая» бежала довольно резво и скоро стала обходить остров, как только корабль обогнул южный мыс, открылась бухта, в которой стояло не меньше двух десятков кораблей. Не просто стояло, они уже двигались наперерез «Летящей».

– Засада, – хмыкнул Тремаз. – И как их много, не охоже на обычную засаду!

– Да, засада, – подтвердил Каратто и, показав на гору, возвышающуюся над островом, пояснил: – Они нас давно увидели, там у них наблюдательный пост. Стекла подзорной трубы бликуют.

– Это хорошо! – заявила Листик, она уже сидела на плече у Ыраламыра. – Очень хорошо! Не надо будет за ними гоняться! Поднять сигнал – «Подготовиться к таможенному досмотру»!

– Листик! Ты же юнга, а юнги не командуют! Или снова хочешь палубу драить! – засмеялась Киламина.

– А я и не командую, – хитро прищурился орчонок. – А просто напомнила, может, кто забыл, что полагается проводить таможенный досмотр и конфисковывать всю найденную контрабанду.

– Листик, ты не девочка, ты юнга, не забывай! – напомнила Милисента, а Каратто, глядя на пиратские корабли, перекрывающие путь «Летящей», сказал:

– Похоже, они сами хотят нас досмотреть. Нападать, по крайней мере, не собираются, пока.

– Что ж, вступим в переговоры, – кивнула Милисента.

К «Летящей» подошла и пришвартовалась бортом пиратская галера. Было видно, что там тоже стоят готовые к атаке абордажники. Но пираты, увидев, что на палубе шхуны приготовилась к драке достаточно внушительная команда, причем большая ее часть – орки, не спешила нападать, а может, ждала команды своего атамана. А когда четыре орчанки на палубе и две девушки на капитанском мостике зажгли в руках огненные шары, атаман пиратов показал жестом, что предлагает начать переговоры. Капитан Каратто ответным жестом показал, что согласен. Повинуясь приказам своих капитанов, абордажники обеих сторон опустили свое оружие. Ведьмы погасили свой огонь, правда, не все и не весь. Два самых больших огненных шара взлетели над кораблями и, потрескивая, зависли неподвижно в воздухе, как бы показывая, что они готовы обрушиться на цели, указанные их создательницами. Капитан пиратской галеры, уже перескочивший на «Летящую», уважительно кивнул, он оценил боевую мощь корабля: шесть огненных ведьм – это сила! Причем две очень могучие – держать боевой пульсар в готовности, да еще и в воздухе, – не всякий боевой маг сможет. На самом деле ни Зилана, ни Чаюмь, ни Гюлань не обладали магическими способностями. Их огненные шары были обманками. Амулеты, генерирующие эти обманки, изготовила Милисента из браслетов, украшавших руки девушек.

Пиратский адмирал Доунато Тарвайя удовлетворенно кивнул. Наблюдатели вовремя заметили идущую к Топле шхуну, и пиратские корабли, вытянувшись полумесяцем, перекрыли путь этому судну. Шхуна уже не могла уйти, для этого ей надо было развернуться, но пираты не позволили бы совершить такой маневр.

– Кхе, – кашлянул за спиной адмирала старый Аугусто Мулено, – не нравится мне, как они идут! Посмотри, Доунато, как они идут!

– Хорошо идут, – усмехнулся адмирал, – прямо к нам в руки!

– Узлов двенадцать, но ветра-то нет! А у них паруса, видишь? Как будто им в спину дует попутный ветер!

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что у них там маг, и неслабый. Осторожнее надо бы! – проскрипел старый Мулено, он был магом, очень сильным магом. Говорили, что он в молодости окончил или зелийскую Магическую академию, или эпирскую Высшую Школу Магов. На Таргонских островах, всем драконьем архипелаге, до недавнего времени не было мага сильнее, чем Мулено. Адмирал Тарвайя кивнул, он принял слова своего мага к сведению, но свои корабли не остановил, все-таки двадцать два корабля с одним справятся, пусть на нем и сильный маг. Опять же, можно и не атаковать, а вступить в переговоры. Корабли вышли на линию атаки, и сигнальщик «Барракуды», флагманской галеры, подал сигнал неизвестному кораблю – остановиться. Там начали убирать паруса, шхуна сбавила ход и остановилась перед строем пиратских кораблей. «Барракуда» боком пришвартовалась к борту «Летящей» – прочел Тарвайя название шхуны. Шхуна, больше похожая на торговое судно, но на ее палубе выстроилась команда абордажников, в полтора раза превышающая команды торговых судов такого типа и водоизмещения, причем большинство в этой команде были орки. Орки, конечно, хорошие бойцы, но на «Барракуде» абордажников в три раза больше, да и другие галеры подтянутся, так что этих орков просто массой задавят.

Мулено тронул своего адмирала за руку. Проследив направление взгляда своего мага, Тарвайя с удивлением увидел, как из-за спин орков вышли орчанки! Орки на море еще куда ни шло, эти дети степей, в своем большинстве, не любили большой воды, но те, кто отваживался ходить на кораблях, становились отличными матросами, да и абордажники из них получались отменные. Но тут орчанки! Да еще и рядом с капитаном шхуны стояли две женские фигуры. Все стало ясно, когда в руках орчанок появились огненные шары, немаленькие такие шарики. Девушки на мостике зажгли такие же огоньки.

– Огненные ведьмы! – выдохнул Мулено. – Эти стервы спалят все, до чего дотянутся! Они не умеют сдерживаться и будут бить изо всей силы, пока не умрут от истощения! Или пока не спалят половину наших кораблей!

– Защиту сможешь поставить? – спросил обеспокоенный пиратский адмирал, он еще не видел Аугусто в таком волнении, а если старик так забеспокоился, то опасность действительно нешуточная!

– Против двух, ну против трех, а тут их шесть!

Адмирал жестом показал, что предлагает переговоры, капитан шхуны ответил жестом согласия и предложил адмиралу перейти на свой корабль. Мулено понял, что если он не примет приглашения, то может потерять лицо, ведь могут подумать, что он испугался. Адмирал кивнул своему магу и лихо перескочил на эту загадочную шхуну.

Ведьмы погасили свои огненные шары и спрятались за орков-абордажников, хотя нет, два шара, увеличившись в размерах, поднялись вверх и зависли над сцепившимися бортами кораблями. Мулено снова охнул и сказал очень тихо, так тихо, что его услышал только Тарвайя:

– Этого не может быть! Боевой пульсар нельзя погасить! Его можно только направить в цель, если этого не сделать, он самопроизвольно взорвется! А они потушили!

– А это? – Пиратский адмирал указал на потрескивающие над головой огненные сгустки.

– Это сожжет любой наш корабль! Никакая защита не спасет! – прошептал Мулено. – Это не ведьмы. Так держать боевой пульсар может только очень сильный маг, очень…

– Ага! – подтвердил орчонок, сидевший на плече у орка, возвышавшегося над своими немаленькими соплеменниками на полголовы. Адмирал Тарвайя давно заметил эту парочку, еще когда было непонятно, стоит ли нападать на шхуну или нет, этот орчонок сидел на плече самого могучего абордажника, что было очень странно. Ведь в бою сидящий мальчик на плече бойца будет тому сильно мешать, если только этот боец не собирался бросить орчонка в нападавших, но это вряд ли, уж очень бережно орк поддерживал этого ребенка. Всхлип Мулено заставил адмирала перевести взгляд со странной парочки на своего мага.

– Орчонок! Он один утопит половину наших кораблей! И ничто ему не помешает! – прохрипел Мулено. Таким испуганным адмирал своего мага еще не видел. Но адмирал не был бы адмиралом, если не смог бы быстро оценивать обстановку. Тарвайя понял, что орк, держащий этого ребенка на своем плече, и не думал вступать в схватку, если бы та началась. Да и другие абордажники этой шхуны тоже, они просто прикрывали бы эту парочку, да и огненные ведьмы не атаковали бы. Они добили бы тех, кто остался бы в живых после удара этого ребенка. Адмиралу стала понятна наглость, с которой эта шхуна шла к Топле. Капитан шхуны не был самоуверенным глупцом, он знал, что противостоять ведьмам и этому маленькому магу на острове никто не сможет.

– Ага! – Еще раз кивнул орчонок, будто прочитав мысли адмирала Доунато.

– Прошу в каюту, там нам будет удобнее. – Это произнес капитан шхуны, он и светловолосая девушка спустились с мостика. Черноволосая же осталась там стоять, внимательно наблюдая за остальными пиратами. К переговорщикам присоединилась одна из орчанок, причем ни капитан шхуны, ни его спутница не возразили.

Каюта на шхуне оказалась одна, вернее, это были две каюты, между которыми была разобрана переборка. Судя по обстановке, здесь жили девушки. Из увиденного Тарвайя сделал вывод, что хоть на «Летящей» капитан мужчина, но командует девушка. Только вот которая из присутствующих? Обе, северянка и орчанка, держались как равные, капитан одинаково почтительно к ним обращался, хоть и говорил обеим «ты». Когда все расположились за столом, обе девушки выжидательно уставились на гостей. Адмирал физически ощущал давление их взглядов, по тому, как ерзал Мулено, маг чувствовал то же самое.

– Гм, а не скажете ли вы, откуда вы идете, красавицы? – поинтересовался адмирал, чтоб хоть как-то начать разговор.

– Оттуда, – ответила орчанка, указав на юг.

– А куда? – машинально спросил Тарвайя.

– Туда, – так же односложно ответила орчанка, указав на север.

– Адмирал, ведь таково ваше звание, судя по тому количеству кораблей, что находятся под вашей рукой, – начала светловолосая девушка, с улыбкой глядя на не знающего, что и говорить, Тарвайю. – Что вы хотели у нас спросить? Ведь вы хотели задать несколько вопросов? Не грабить же нас вы собирались, наша шхуна слишком незначительная добыча для такого количества кораблей.

– И не по зубам мы вам, – с улыбкой сказала орчанка, при этом она глянула на Мулено. Маг всхлипнул и стал совсем белым, а орчанка кивнула, приглашая мага озвучить то, что его так поразило.

– Я так понимаю, вы сейчас решаете, что с нами делать, – прохрипел маг, обращаясь к орчанке. Повернувшись к своему адмиралу, он тем же хрипящим голосом продолжил: – Доунато, она не ведьма! Она маг! Маг такой силы, что сжечь все наши корабли ей проще, чем высморкаться!

– Это вы несколько преувеличиваете, высморкаться все же проще, – улыбнулась орчанка. – Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Милана.

– Меня Киламина, – представилась приятным голосом вторая девушка.

– Капитан «Летящей». – Каратто не назвал своего имени, чем еще больше убедил пиратского адмирала в своем подчиненном положении пред этими девушками.

– Адмирал Доунато Тарвайя, – назвался адмирал и представил своего мага: – Мэтр Аугусто Мулено. Встреченная вами эскадра находится под моим командованием. Мы свободные люди! Жители островов драконьего архипелага.

– А мы путешественники, мы, знаете ли, решили немного по морю постранствовать, а корабля у нас не было, а тут как раз подходящий попался, – с ехидной улыбкой ответила на завуалированный вопрос пиратского адмирала девушка, назвавшаяся Киламиной.

– А кто ж вас, свободные люди, так потрепал? – с такой же ехидной улыбкой, как у своей подруги, хрипловатым голосом спросила орчанка.

Адмирал задумался, стоит ли говорить этим странным путешественницам, позаимствовавшим для своих странствий чужой корабль, но потом, решив, что он с этими девушками одного поля ягода и в его положении хуже уже не будет, со вздохом ответил:

– Каратэш, он объявил себя правителем драконьего архипелага – Таргонских островов. Он появился совсем недавно. Как появился? Так же, как и многие здесь. Тут задавать вопросы о прошлом не принято. Появился не простым моряком, а уже со своим кораблем, странной конструкции и с еще более странным экипажем. Такие большие ящерицы, стоящие на задних лапах, очень свирепые. Но слушаются своего капитана беспрекословно, мне рассказывали, как он приказал одной из этих ящериц перерезать себе горло, ну за какую-то провинность. Так эта ящерица перерезала, причем перед тем, как это сделать, поинтересовалась у своего господина, как резать – сразу или медленно? Ну чтоб господин в полной мере насладился мучениями провинившегося. Вот так-то! Этот Каратэш еще и очень сильный маг. Вот он и начал подгребать под себя остальных. Гран-Приор и окрестные острова уже под ним. Многие пошли под его руку, он хоть и жестокий, но удачливый.

– Это он поспешил – объявить себя правителем Таргонских островов, запад архипелага его не признает. Да и восток, насколько я поняла, тоже, – заметила орчанка. – Ведь вы, адмирал, с востока? Ведь так? И отношения с этим Каратэшем у вас не сложились? Круто не сложились? Сколько кораблей вы потеряли?

– Восемь, – сжал кулаки адмирал. – Здесь восемь! Каратэш меня пригласил для переговоров и предательски напал!

– И вы, адмирал, пошли на эти переговоры всем своим флотом? – удивилась светленькая девушка, орчанка согласно кивнула.

– Половиной, – скрежетнул зубами Тарвайя. – Вторая половина осталась у Коруны, это остров на востоке. На них тоже напали, смогли уйти только два корабля, а десять сдались! Те, кто не сдался, были сожжены! Напали какие-то странные драконы. Они двигались стремительно и выдыхали огонь!

– Стоп, адмирал! Это не только мы должны услышать! – прервала Тарвайю орчанка. Она подошла к двери, открыла ее и позвала кого-то: – Листик! Листик, иди сюда!

Когда переговорщики скрылись в каюте, абордажники обеих сторон некоторое время настороженно рассматривали друг друга. Потом один из пиратов, размерами мало уступающий Ыраламыру и так же, как орк, покрытый татуировками и раздетый до пояса, завистливо цокнул языком и, не обращая внимания на остальных, подошел к орку. Некоторое время он рассматривал татуировки Ыраламыра, завистливо вздыхая, а потом сказал:

– Не знал я, что у орков такие замечательные кольщики, если б знал, то обязательно к ним бы обратился! И-эх! Этого портача, что наколол мне это убожество, – пират показал русалку на предплечье, – обязательно удавлю!

Русалка действительно выглядела не очень, больше похожая на помесь болотной кикиморы и селедки, она и выражение своего страшного лица имела соответствующее – унылое донельзя.

– Действительно, убожество! – согласился орчонок, сидящий на плече орка. Пират хотел одернуть эту зарвавшуюся мелкоту, но, взглянув на орка, понял, что тот не даст даже сказать кривое слово в сторону этого мальца. Пират только горестно вздохнул. Орчонок наклонился к уху своего огромного друга и что-то прошептал. Орк усмехнулся и сказал пирату, показывая на его татуировки:

– Если это тебе исправят, ставишь выпивку?

– Э-э-э… Да я… Но разве это возможно?! – взревел пират, а потом, сбавив тон, скривившись, проговорил: – Это ж надо старую наколку свести, а это больно и не всегда получается!

– Никакой боли! – заявил орчонок, он, как обезьянка по пальме, начал спускаться по своему огромному соплеменнику, но Ыраламыр подхватил его и посадил на свои ладони, как в кресло.

– Ближе! – скомандовал орчонок, и орк поднес его к пирату. Орчонок стал водить по татуировке пирата руками. Тот зажмурился, ожидая боли, но, услышав восхищенный вздох окружающих, открыл глаза. Листик практически моментально изменила рисунок, все-таки сказывался опыт минувших дней. Русалка радикально поменяла внешний вид. Теперь это была игривая молодая девушка с соблазнительными формами. Пират восхищенно выдохнул, а русалка подмигнула, призывно изогнувшись.

– О-о-о! – задохнулся от восхищения пират, а орчонок деловито осведомился:

– На второй руке переделывать будем? Да и этот рисунок тоже надо исправить! – Листик ткнула в изображение мужика с пивной кружкой и акульим хвостом, расположившегося на груди пирата, судя по трезубцу в руке этого персонажа, больше напоминавшего изогнутую вилку, это был сам Посаданум. У бога морей был большой красный нос и очень унылый вид. Конечно, чему ж тут радоваться, когда слева и справа от тебя находятся страшные кикиморы, а в руках мятая кружка со скисшим пивом. Преобразование персонажей этой композиции заняло несколько минут. Теперь на груди пирата довольный жизнью красавец время от времени прикладывался к большому рогу, естественно, не с пивом, кто ж пьет пиво из таких сосудов. Повеселевший Посаданум подмигивал русалкам, расположившимся на предплечьях пирата. Красавицы русалки не только строили глазки, но и принимали весьма соблазнительные позы. Несколько мгновений стояла тишина, окружающие любовались созданным орчонком произведением искусства. Потом тишину разорвал восторженный рев. Громче всех ревел гигант пират, он от избытка чувств хлопнул Ыраламыра по плечу, причем хлопнул так, что орк выронил Листика. Но орчонок не упал, его подхватил только что расписанный пират. Он подбросил завизжавшего от восторга орчонка вверх, а потом выдохнул:

– Я… Поить… Только бы до берега… Там сколько хочешь!

– Ага! – ответил орчонок и указал на Ыраламыра. – Поить его! А мне мороженое! Много! Ага?

– Ага! – ответил пират.

Среди зрителей возникло оживление, Трапыр и Груан протянули своим соседям ладони, те вложили в них по серебряной монете. А вокруг Листика, опять сидящей на плече орка, столпились пираты с галеры, они заискивающе заглядывали орчонку в глаза. Листик засмеялась:

– Ладно, становитесь в очередь.

Когда орчонок осчастливил уже четверых, дверь каюты, где велись переговоры, открылась, и высунувшаяся оттуда орчанка хрипло позвала:

– Листик! Листик, иди сюда!

Глава 11 Награда победителю в битве с драконом – мороженое!

На следующий день совещание, начатое в каюте «Летящей», продолжилось на флагманской галере адмирала Тарвайи.

– Дракон появился на закате, – рассказывал собравшимся капитан «Барракуды», – он летел со стороны солнца, солнце не было такое яркое, как днем, но все равно слепило. Да и кто будет смотреть на небо, когда в пределах видимости была эскадра, неизвестно чья. Когда дракон начал поливать огнем наши корабли, та эскадра нас атаковала. Мой корабль стоял у самого выхода из бухты, я дал команду сняться с якоря еще до того, как появился дракон. Вы же видели, моя галера маленькая, юркая, вот я и ушел вдоль берега, прикрываясь рифами и скалами. Потом, когда стемнело, я взял курс на Гран-Приор, но заходить туда не думал, хотел здесь, у Топлы, дождаться адмирала. Но он уже был здесь, потом и Бироно сюда пришел, его кораблю тоже удалось вырваться из бухты у Коруны.

– Да, он-то и рассказал о том бое. И то, что десять кораблей сдались. Я их не виню, чем так гибнуть… – прервал своего капитана адмирал Тарвайя.

Милисента, внимательно слушавшая, согласно кивнула, а Листик, которую позвала присутствовать на этом совещании Милисента, спросила у замолчавшего капитана:

– Как выглядел этот дракон? Кто-то смог его рассмотреть?

Капитан растерянно посмотрел на своего адмирала, как бы спрашивая: «А что тут делает этот малец, почему сюда допустили юнгу?» Адмирал Тарвайя кивнул, подтверждая, что юнга может находиться в столь авторитетной компании. Капитан пожал плечами:

– Я же говорю, дракон атаковал со стороны заходящего солнца, его толком не разглядеть было.

– А вы, капитан? – Милисента повернулась ко второму капитану – Бироно, тот на мгновение задумался, а потом начал рассказывать:

– Моя галера стояла в глубине бухты, но я тоже приказал поднять якорь заранее и готовиться к бою. А дракон? Он жег корабли на другой стороне бухты, туда и направились основные силы противника. То, что я приказал поднять якорь, спасло нас, мой корабль набрал ход и прорвался сквозь заслон чужих галер. На ту сторону бухты, где находился мой корабль, их пошло не больше десятка.

– Почему? – быстро спросила Листик. – Почему вы приказали поднимать якорь? Что-то показалось странным? Может, какое-то предчувствие?

– Да, именно так, – подтвердил капитан Бироно. – Я почувствовал какое-то беспокойство, что ли. Неспокойно как-то было. Вот как будто маленький камушек в обувь попал, вроде не очень заметно, а все равно жмет. Так и тогда, вроде беды ничего не предвещает, но…

– А сейчас? – опять перебила капитана Листик. Тот поежился и ответил:

– И сейчас также, вроде нет причин для беспокойства, но вот что-то такое… Не могу объяснить толком, но не по себе мне сейчас.

– Ага! – удовлетворенно заметила Листик и посмотрела на Милисенту.

Та ответила этому, как думали окружающие пираты, нахальному юнге:

– Да, похоже на то, но, думаю, время еще есть, надо ждать на закате… – Потом повернулась к адмиралу Тарвайе: – Я попрошу вас, адмирал, дать команду расположить вашу эскадру следующим образом.

Пока Милисента рассказывала пиратскому адмиралу, что надо делать, этот наглый юнга сказал капитану Бироно:

– Давайте рассказывайте, что вы видели… Какой дракон, размер, цвет или какие другие приметы?

– Рассказывай, Бироно, – поддержал юнгу старый Мулено. – Рассказывай, это может пригодиться нашим новым союзникам.

Капитан галеры с недоверием посмотрел на молоденькую девушку-орчанку, которую внимательно слушал его адмирал, и на улыбающегося орчонка-юнгу. Как-то их вид не внушал доверия, молчавший высокий мужчина более подходил на роль командира этих странных союзников, но тот за все это время не проронил ни слова. Также молчала и светловолосая девушка, сидевшая рядом с этим мужчиной. Капитан пожал плечами, раз старый Мулено говорит, что надо рассказывать этому малолетке, то он расскажет. И капитан Бироно продолжил:

– Дракон трудно сказать, какого цвета, серый, скорее всего, но могу и ошибаться, солнце садилось. А потом, уже в сумерках, трудно разглядеть было. Огонь выдыхал, как крепостной огнемет, только вот пламя было как бы длиннее и уже, что ли. Я же говорю – сумерки были. Дракона почти не видно было, только его пламя. Я же сразу пошел из бухты на прорыв, с трудом сквозь строй приорцев пробился.

– Они с драконом действовали заодно? – спросил юнга. Капитан утвердительно кивнул, тогда юнга спросил: – А как вы это определили? Они что, какими-то сигналами обменивались?

– Нет, просто приорцы ждали дракона и не нападали, а пошли в атаку как раз перед самым его прилетом, но немного опоздали, если бы пошли чуть раньше, то я и Таранапо не смогли бы уйти. Да и если бы не дракон, то мы бы отбились. Силы примерно равны были.

– Ага, – согласился юнга. И снова спросил: – А много этот дракон потопил кораблей?

Капитан в ответ лишь пожал плечами, показывая, что ему не до подсчетов было. А до этого молчавшая светловолосая девушка сказала:

– Скорее всего, ни одного, а вот своим огнем этот дракон устроил такой пожар, что командам галер было не до сражения с напавшими кораблями. Я тут слышала, что этот дракон был столь огромен, что перекусил парочку кораблей. – Девушка вопросительно посмотрела на юнгу-орчонка. Тот заулыбался, видно, эти рассказы моряков со спасшихся кораблей он тоже слышал, и они его очень позабавили.

– Ага, – развеселился орчонок, – перекусил, а потом еще и пожевал. Только сначала огнем поджарил, чтоб сырым тот корабль не есть!

Капитан с неодобрением посмотрел на орчонка, все-таки юнге не место в столь представительной компании. Но тут к улыбающемуся юнге обратилась девушка-орчанка, которая до этого говорила с адмиралом:

– Листик, как ты думаешь, сегодня будет такая же комбинированная атака?

Юнга ответил, продолжая широко улыбаться:

– Не-а! Это будет не нападение, как у Коруны, а скорее разведка. Вблизи нет чужих кораблей. Дракон прилетит один, думаю, он нападать не будет, просто посмотрит издали.

– Ты утром… гм… плавал? Не послушал меня, да?!

– Так я очень осторожно и из-под воды не показывала… показывался, так тихонько-тихонько, – смутился юнга. – Так что чужих кораблей нет, а сам нападать этот дракон вряд ли будет.

Капитаны с недоумением уставились на этого странного орчонка, как это можно было так плавать, да еще и так далеко, чтоб увидеть, что в окрестностях нет чужих кораблей. Для этого патрульной галере надо минимум полдня, а этот малыш что? Утром, перед завтраком, вот так просто взял и сплавал? При этом осмотрел окрестности моря минимум на тридцать миль вокруг Топлы?

– Вот и я так думаю, что вряд ли нападет, поэтому надо спровоцировать его, – в раздумье продолжила орчанка. Девушку совсем не удивило заявление этого юнги. Она кивнула ему и продолжила: – Надо показать дракону что-нибудь такое, что бы его заинтересовало, а когда он подлетит ближе, то обстрелять его из метателей.

Адмирал пожал плечами, показывая, что он даже не представляет, чем можно заинтересовать дракона. Капитаны, присутствующие на этом совещании, переглянулись. В большой каюте, гордо именовавшейся «адмиральским салоном», присутствовали почти все пиратские капитаны кораблей, стоящих у острова. Они тоже, пожимая плечами, показали, что не имеют ни малейшего представления, как можно подманить дракона на расстояние выстрела из метателя.

– Адмирал, а почему вы остановились здесь, а не ушли к своим островам? – спросила Милисента у Тарвайи, тот, вздохнув, ответил:

– На одном из передовых кораблей моей эскадры был мой сын. Он и подал сигнал о засаде, фактически этим он спас меня от разгрома. Но его корабль был заблокирован в гавани Гран-Приора. Я не знаю, что стало с Эдвардом, погиб он или попал в плен. Если он в плену, то я приложу все усилия, чтоб его вызволить. Если же он погиб, то отомщу!

– Ага, – сказал юнга, при этом переглянулся с орчанкой, та ему кивнула и спросила у Тарвайи:

– Адмирал, а кто-то из тех, что в Гран-Приоре, я имею в виду из тех, кто переметнулся на сторону этого Каратэша, знает, что это ваш сын?

– Есть там люди, которые это знают. Эдварда знало довольно много людей, – подтвердил адмирал.

– То есть там вполне могут предположить, что вы хотите атаковать Гран-Приор. Пусть это будет и безумная атака, но она может нанести им урон или доставить какие другие неприятности. Вы до сих пор не атаковали, потому что не были уверены в своих силах. Ведь так? – предположила Милисента, адмирал согласно кивнул. А орчанка продолжила: – Значит, мы сделаем так. Вы выстраиваете свои корабли так, как я вам показала. Этот боевой порядок покажет дракону, что вы готовы идти штурмовать их логово, а на вашем корабле мы построим помост и накроем его парусиной. Внутри этого сооружения спрячем такой ма-аленький амулетик, а этот дракон, или кто там прилетит, должен увидеть стра-ашный и опасный артефакт. Но этот артефакт будет еще не активирован, мы его активируем, когда подойдем к Гран-Приору. Так должен решить этот дракон. Если он так решит, то, может, попытается уничтожить опасность, что представляет этот артефакт.

– А мы что, действительно активируем этот артефакт? – спросил один из присутствующих капитанов.

– Как мы можем активировать то, чего у нас нет? – усмехнулась светловолосая девушка, внимательно слушавшая орчанку и заулыбавшаяся, когда та стала озвучивать свой план. Девушка объяснила капитану: – Под парусиной будет обманка, имитирующая боевой артефакт, который мы собираемся использовать при нападении на Гран-Приор, понятно?

Присутствующие пираты закивали, а тот же капитан поинтересовался:

– А что, мы на Гран-Приор нападать будем? Как же мы это сделаем, если у нас не будет грозного артефакта, а только обманка?

– Обязательно будем, – подтвердила Милисента, – но не сейчас, сейчас мы должны разобраться с этим драконом, пусть он думает, что мы собираемся напасть и уже готовы это сделать.

– А, понял, дракон подумает, что мы собираемся атаковать, и нападет первым! – понятливо кивнул капитан. – А если не нападет?

– Вряд ли он нападет, но посмотреть захочет – что это у нас? – заявил улыбающийся юнга-орчонок.

– Может так и быть, поэтому надо сделать, чтоб он обязательно напал, – сказала Милисента, сказала очень серьезно. – Что можно такого сделать, чтобы этот дракон подлетел к нам на расстояние выстрела метателя?

– Вы же говорите, что его заинтересует артефакт? – выразил свое недоумение адмирал Тарвайя.

– Этого может оказаться недостаточно, – покачала головой Милисента. – Дракон может только издали посмотреть и принять к сведению наличие у нас магического оружия. Подлететь, но не слишком близко, посмотреть и улететь, а нам надо, чтоб он гарантированно приблизился на расстояние выстрела из метателя.

– Но заряды метателей дракону особого вреда не наносят! – возразил капитан Бироно. – Я же вам об этом рассказывал!

Милисента лишь загадочно улыбнулась, а наморщивший лоб юнга, что должно было означать важность мысли, пришедшей ему в голову, дернул орчанку за рукав:

– Мил, а что, если… – И орчонок что-то зашептал девушке на ухо. Люди хоть и стояли близко, но ничего не расслышали, а вот сидящая в отдалении светловолосая девушка услышала и обеспокоенно сказала:

– Листик! Это же может быть очень опасно!

А Милисента задумчиво проговорила:

– И к тому же здесь стоит блокировка, мы же не можем прыгнуть… Лучше применить…

– Ага, – ответил орчонок, – но светить нашу задумку раньше времени не стоит. Тем более, что при применении… Гм, ну понятно чего, нет гарантии, что мы сумеем попасть по этому дракону. А бить по площадям, чтоб его наверняка накрыть, – это значит растратить заряды раньше времени, их у нас не так уж и много. Опять же может быть утерян фактор внезапности! Ведь таких драконов там целых три! А этого дракона мы можем вытолкнуть… Мил, ну сама знаешь куда, – обратился юнга к орчанке. – А оттуда этот дракон вряд ли сможет вернуться. А блокировка… Знаешь, я сегодня попробовал посмотреть, у меня получилось! Наверное, эта блокировка держит границы, а внутри этого контура действие ослаблено или вообще его нет!

Столь содержательная речь малолетнего орчонка произвела на присутствующих пиратов сильное впечатление, они ничего не поняли из сказанного, хотя было видно, что малыш говорит складно и со знанием того, о чем говорит. И, судя по виду орчанки, этот малолетка предложил что-то такое, что могло кардинально поменять планы. Старый Мулено тоже был удивлен, но он не подал вида, что ему непонятно то, о чем говорил орчонок. Маг многозначительно и согласно кивал.

– Ли, это все хорошо, но твой план имеет тот же недостаток – он не дает гарантии того, что дракон к нам подлетит на нужное расстояние, чтоб можно было осуществить твою задумку. И это опасно, ведь тебе придется делать вид, что ты всерьез сражаешься с этим драконом, – озабоченно сказала Милисента, вызвав удивление у присутствующих пиратов. Они с недоумением уставились на этого маленького орка – неужели этот ребенок собрался драться с драконом? А если и да, то как?

А орчонок важно покивал и столь же важно заявил:

– Подлетит, я его разозлю!

– Интересно, и как уважаемый Листик – ведь я не ошибся, тебя Листиком зовут – сможет разозлить громадного дракона? – ехидно поинтересовался капитан Таранапо.

– Очень просто, я в него плюну! – широко улыбнулся орчонок. Ткнув в грудь капитана пальцем, юнга нахально спросил: – Вот ты, если в тебя плюнуть, ты вступишь в бой? Ты же должен будешь ответить своему противнику на такое оскорбление? Начнешь в него стрелять из метателей?

И адмирал, и его капитаны с трудом представили противника, который их оплевывает с расстояния в морскую милю, заставляя вступить в бой. Один из капитанов аж присвистнул:

– Это ж надо так разозлиться, чтоб плюнуть дальше, чем стреляют метатели!

– Листик, плеваться нехорошо, неприлично! – наставительно заявила светловолосая девушка.

– Ага! Это если в друзей, а если во врага – то можно! – ответил орчонок и спросил собравшихся: – Ведь во врага можно же плюнуть?

Некоторое время капитаны обсуждали этот интересный вопрос, потом капитан Бироно высказал общее мнение, к которому пришли капитаны:

– Если во врага, то можно, только вот трудно попасть. Далеко очень.

– Ничего, я доплюну, – убежденно заявил этот странный юнга.

Маг Мулено, улыбнувшись, поддержал орчонка:

– Не только можно, но и нужно, особенно если огнем!

– Ага! – обрадовался неожиданной поддержке юнга.

Адмирал Тарвайя остался со своими капитанами в каюте, ему надо было довести до них план предстоящего боя с драконом. Девушки, юнга и старый Мулено вышли на палубу. Там корабельный плотник закончил сколачивать раму из тонких деревянных реек и теперь с двумя матросами собирался обтягивать это сооружение парусиной.

– Отлично! – удовлетворенно кивнула Милисента. – Теперь надо наполнить этот артефакт содержимым, но сначала слегка это усилим.

Листик обошла сооружение и пристроилась на перилах лестницы, ведущей на капитанский мостик. Рядом с ней встал Мулено, ему тоже было интересно. Некоторое время он наблюдал за действиями девушек, потом повернулся к орчонку, собираясь задать вопрос. Но Листик, заметив этот интерес, пояснила:

– Они в качестве амулета собираются использовать саму конструкцию. Но она очень хлипкая, поэтому ее надо укрепить. Вот они этим и занимаются.

Наблюдая за дальнейшими действиями девушек, маг то поднимал брови, то опускал, то открывал рот, то закрывал. Наблюдавшая за Мулено Листик тихонько хихикала. Когда девушки закончили, маг подошел к обтянутой парусиной конструкции, обошел ее по кругу, после чего обратился к девушкам:

– Феноменально! Если бы я не наблюдал за созданием этого артефакта с самого начала, я бы ни за что не поверил, что это обманка! От этой штуки несет чем-то ужасным! И чувствуется, что здесь скрыта какая-то сила! Огромная и жуткая! С этой штукой даже стоять рядом страшно!

– Ага! – Листик спрыгнула с перил и тоже подошла. – Здорово получилось! Как настоящая!

– Ты хочешь сказать, – обратился к юнге изумленный маг, – что такие штуки бывают настоящие?! Что же они делают? Вернее, что делают с их помощью?

– Откуда я знаю, – пожал плечами орчонок. – Если есть такая обманка, то где-то должна быть и настоящая такая штуковина. А что с ее помощью делают, спроси у Миланы, это она ее придумала.

Маг повернулся к девушке-орчанке, та засмеялась:

– То и делают – наводят страх и ужас. Слабые убегают, а сильные хотят это уничтожить. На такой эффект и рассчитано.

Маг стыдливо хмыкнул, ему-то как раз хотелось оказаться от этой штуки подальше. А еще он заметил, что матросы, с интересом наблюдавшие за действиями девушек, все попрятались, остался только вахтенный, которому нельзя было прятаться по долгу службы, он с опаской поглядывал в сторону этого сооружения, стараясь быть от него как можно дальше. Мулено покачал головой, получается, что эта конструкция действовала не только на тех, кто имел чувствительность к магии, но и на обычных людей. А вышедшие из каюты капитаны поспешили побыстрее покинуть борт «Барракуды», тем самым подтвердив догадки мага. Адмирал Тарвайя подошел к улыбающимся девушкам и спросил, показывая на обтянутую парусиной конструкцию:

– Что это за жуть? Как оно сюда попало?

– Это приманка для дракона, – улыбаясь, ответила орчанка. Повернувшись к Мулено, она, видно, заметила его страх, ободряюще сказала: – Эта магическая штучка не рассчитана на людей, у них она будет вызывать только страх. А вот драконы, демоны или какие другие сильные в магическом плане существа должны прийти в ярость и попытаться уничтожить это наше произведение.

– А почему я не прихожу в ярость? – спросил юнга, вызвав удивление адмирала и его мага.

Милисента улыбнулась и вместо ответа спросила сама:

– Листик, но тебе же хочется что-то сделать?

– Ага, – ответил юнга, – хочется! Сначала пнуть ногой, а потом плюнуть сверху!

– Это не показатель, – усмехнулась светловолосая девушка, кивнув в сторону орчонка. – Ей с самого утра хочется в кого-нибудь плюнуть. Листик, сама мысль об этом артефакте будит в тебе нездоровые наклонности!

Тарвайя и Мулено переглянулись, они заметили оговорку этой девушки и то, что юнга-орчонок не обратил на это никакого внимания, а ведь мальчишки в таком возрасте очень болезненно реагируют, когда их обзывают девчонками.

– Ага, – согласился орчонок, – самые нездоровые! Какие могут быть наклонности, когда пора обедать, а никто не предлагает!

Адмирал понял намек и пригласил в каюту, куда приказал подать обед. Пока обедали, галера пришла в движение, это выполнялся приказ адмирала о боевом построении кораблейсогласно плану орчанки Миланы. Пиратские галеры выстроились вдоль бухты Топлы таким порядком, будто они готовились к выходу в море. Бухта была прикрыта со стороны моря несколькими скалами, поэтому галеры стояли такой зигзагообразной линией. Во главе этого построения, почти вплотную к одинокой скале, стояла адмиральская галера «Барракуда». Шхуну, на которой приплыли эти нежданные союзники, Киламина – светловолосая девушка, которая тоже осталась на флагманском пиратском корабле, – приказала перегнать в глубь бухты, в наиболее защищенное место. Оно и понятно, девушка берегла свой корабль и свою команду, но никто не возмущался, ведь она сама, ее подруга-орчанка, юнга и их высокий спутник остались на «Барракуде».

Солнце уже приближалось к линии горизонта, но продолжало еще светить достаточно ярко. На палубе «Барракуды» матросы хоть и косились на закрытую парусиной и вызывающую зубную боль конструкцию, но заняли свои места согласно боевому расписанию. Метатели уже были расчехлены и готовы стрелять, заряжены они были обычными огненными зарядами. Все пребывали в том состоянии, которое предшествует бою, причем бою заведомо тяжелому. Только Листик сидела на ограждении капитанского мостика и легкомысленно болтала ногами. У нее было очень хорошее настроение. На обед было мороженое! Это кок «Барракуды» расстарался. Он был одним из тех счастливчиков, кому Листик обновила татуировку. Он слышал, как юнга договаривался с командиром абордажников «Барракуды» об оплате своей работы – поить Ыраламыра, а орчонку мороженое. Нет, кок не расплачивался за свою обновленную татуировку, такая красота стоила гораздо больше, чем те жалкие пятнадцать порций мороженого, которые съел орчонок. Просто кок хотел сделать художнику приятное. На болтавшего ногами орчонка посматривали все матросы, находящиеся на палубе галеры, те, у кого уже были обновленные татуировки, – с умилением, а те, у кого таких замечательных рисунков еще не было, – с надеждой.

– Внимание, – подняла руку Милисента. Когда все повернулись к ней, она скомандовала: – Приготовиться! Летит!

При этих словах орчонок соскользнул с перил ограждения и стал раздеваться. Адмирал, его маг, да и все матросы с изумлением увидели, что юнга-орчонок – это девочка!

– Все-таки преобразование было не полным, – сказала светловолосая девушка, – надо было тогда обязательно проверить!

– Ага! – ответила девочка-орчонок, показала светловолосой язык и прыгнула за борт. Высокий мужчина, сопровождавший этих девушек, осуждающе покачал головой и стал собирать и аккуратно складывать одежду юнги. Команда «Барракуды», сначала с изумлением увидевшая, что юнга – девочка, теперь пребывала просто в шоке. Море оказалось не такое уж и теплое, а до берега было довольно далеко, и на рядом стоящую скалу с ее совершенно отвесными стенами выбраться из моря не представлялось возможным. Если эта девочка испугалась и таким образом собиралась избежать участия в предстоящем бою, то это был не лучший выход.

– Не отвлекаться! – строго прокричала орчанка, потом скомандовала мужчине: – Рен, к метателю!

Мужчина сложил одежду девочки в вещмешок и, подвинув одного из матросов, встал к рукояткам метателя, к нему, повинуясь кивку орчанки, присоединилась светловолосая девушка. Она что-то сделала с зарядом метателя.

– По местам стоять! К бою! – скомандовал опомнившийся адмирал, приводя в чувство своих людей.

– Мил, давай! – теперь уже скомандовала светловолосая девушка. Выполняя эту команду, орчанка тоже стала раздеваться, но, в отличие от девочки, свою одежду она складывала сама. Совсем раздевшись, девушка тоже прыгнула за борт, чем снова ввергла команду «Барракуды» в шок.

– Внимание! – закричала светловолосая девушка. – Рен! Огонь!

По ее команде мужчина дернул за скобу метателя. Снаряд ушел в небо, не оставляя за собой привычного дымного следа. Некоторое время ничего не происходило, когда казалось, что выстрел сделан впустую, в небе, на расстоянии, примерно втрое превышающем обычную дальность действия метателей, вспухло белое облако. Там появился словно обсыпанный мукой дракон. Видно, магические действия девушки не только увеличили дальность полета снаряда, но и изменили его свойства. Снаряд взорвался не огнем, а какой-то белой субстанцией. Дракону это очень не понравилось, он заревел и пошел в атаку на корабль.

– Левый борт, полный вперед! Правый табань! – закричал Тарвайя. – Оба борта – полный вперед!

Дружно ударили весла галеры, разворачивая ее на месте и рывком выводя из-под удара струи огня.

– Оба борта! Табань! Полный назад! – срывая голос, командовал адмирал гребцам своей галеры. Корабль резко затормозил и снова ушел из-под огненного удара. Так повторилось еще два раза. Видно, эта игра дракону надоела, и он, яростно заревев, снизился, чтоб наверняка накрыть наглецов огненным ударом.

Дракон, серая чешуя которого тускло блестела, спустился почти к самой поверхности моря, почти чиркая его своими лапами. Он заходил на галеру сбоку, как будто понимая, что люди противопоставить ему ничего не смогут, а вот от его огненного удара этот нахальный корабль увернуться уже не сможет. Дракон открыл свою пасть, но огонь не выдохнул, он, словно издеваясь, победно заревел.

Дзеньк! – выстрела метателя в громовом реве дракона почти не было слышно. Но вот результат этого выстрела… В раскрытой пасти дракона вспухло белое облако. Дракон закашлялся и начал отплевываться. Но надежда людей на то, что после такого попадания дракон не сможет дохнуть огнем, не оправдалась. Перед мордой кашляющего дракона возник клубок пламени и, увеличиваясь, ринулся в сторону корабля. Светловолосая девушка вскинула руки в защитном жесте, и пламя, достигшее корабля, опало, не причинив никому вреда. Но вот сама девушка стала оседать на палубу, мужчина, стоявший у метателя, подхватил огненную ведьму на руки. Та безвольно обвисла, из ее носа шла кровь. Было понятно, что новую атаку девушка отразить уже не в состоянии. А дракон подлетел к кораблю еще ближе, те из матросов, кто не окаменел от страха, позже клялись, что дракон злорадно улыбался. Но вновь ударить огнем по кораблю дракон не успел. Из-под воды метнулась изумрудно-золотистая тень, это тоже был дракон, только раза в два меньше и гораздо изящнее. Этот маленький дракончик вцепился в горло большому. Тот взревел и, забыв о корабле, рванулся вверх. Резким движением большой дракон стряхнул маленького. Несмотря на то что маленький почти висел на шее большого, особых ран или повреждений у того не было. Мощный поток огня ударил по маленькому дракону, но того уже не было на том месте. Маленький в свою очередь нанес огненный удар большому, хотя и без особого успеха. Так два дракона кружили в небе, обмениваясь ударами, как огненными, так и обычными.

Все находящиеся на «Барракуде» наблюдали за боем двух драконов. Вернее, наблюдали со всех кораблей эскадры. Два дракона то сходились, то разлетались в разные стороны. Удары следовали один за другим, драконы поливали друг друга потоками огня, били лапами, крыльями, хвостами. Удары большого дракона не достигали цели, маленький от них просто уворачивался, а вот маленький попадал, но его удары не причиняли вреда большой бронированной туше. Драконы кружили в небе уже полчаса, казалось, они не испытывали усталости, но вот один из ударов серого дракона достиг цели. Золотистый дракончик, переворачиваясь в воздухе, отлетел в сторону скалы. Он успел выровняться, но сделал это недостаточно быстро. Серый дракон, победно заревев, успел прижать его к камням. Вцепившись передними лапами в маленького, большой заревел еще громче. Изумрудно-золотистый дракончик, отчаянно отбиваясь, сползал по скале к морю. Но серый гигант хоть и двигался вместе с маленьким к воде, но держал того крепко. По кораблям прокатился горестный вздох, всем стало ясно, что их маленький защитник проиграл, серый дракон с ним расправится в ближайшие мгновения. Люди, затаив дыхание, смотрели, как изумрудно-золотистый дракончик перестает трепыхаться, как серый подтягивает его к себе ближе, как раскрывается пасть серого, нацеливаясь на горло маленького дракончика. Из-под воды метнулась еще одна золотистая тень, еще один маленький дракон бросился на спину большого. И все три дракона пропали, как будто провалились внутрь скалы. Быстро надвигающаяся темнота южной ночи уже не позволяла рассмотреть, что же произошло на самом деле.

Ветер трепал седые волосы адмирала Мавиланни, он стоял на мостике своей флагманской биремы, с удовлетворением сравнивая свою эскадру и флот Гельвении. Именно флот, потому как если Венисия, выставив эту эскадру, еще имела достаточное количество кораблей, то Гельвения отдала почти все свои суда. Суда, потому что назвать корабли Гельвении боевыми можно было лишь с большой натяжкой, это были в основном торговые суда каботажного плавания, да еще с десяток патрульных галер, которые даже своими размерами не шли ни в какое сравнение с биремами Венисии. Эскадры шли параллельными колоннами, если корабли Венисии шли строго кильватерным строем, идеально соблюдая дистанцию, то корабли Гельвении рыскали из стороны в сторону, словно собираясь разбежаться.

– Да, моряки они неважные, но у них хорошие бойцы. Если дойдет до рукопашной, то они будут не лишними, – сказала бронзововолосая девушка, словно угадав мысли адмирала.

Тот повернулся к двум фигуркам, стоявшим на краю мостика, и спросил:

– Леди Рамана, если планируется рукопашная схватка, то почему вы отказались от трирем, там же большая десантная команда?

– Я сказала «если», – ответила Рамана. – Я надеюсь, что до рукопашной не дойдет. Вернее, не дойдет до абордажа в морском сражении, а вот на суше… Там у нас будут бойцы гораздо более умелые, чем венисийская морская пехота.

Адмирал недоуменно посмотрел на эту высокую и красивую женщину, выглядевшую как совсем молоденькая девушка. Ее знания и умения никак не соответствовали ее внешнему виду, ее подруга как-то в разговоре обмолвилась, что леди Рамана гораздо старше самого адмирала. Мавиланни, которому было уже за пятьдесят, со скептической улыбкой спросил:

– Насколько старше? Я понимаю, что женские уловки позволяют вам выглядеть моложе своего настоящего возраста, да и то, что вы магини, тоже помогает вам выглядеть молодыми. Но поверьте мне, леди Стэлла, что опыт в сфере моей деятельности можно приобрести, только непосредственно занимаясь именно этим длительное время.

Леди Стэлла с такой же улыбкой ответила:

– Леди Рамана старше вас примерно раз в сорок, думаю, что за такое время она могла приобрести большой опыт и в вашей сфере деятельности. Вы же в этом уже неоднократно убеждались.

Тогда адмирал не то чтобы поверил, но принял это к сведению, тем более что все указывало на то, что эта молодая бронзововолосая девушка действительно обладает нужными знаниями и опытом.

Сейчас же адмирал просто кивнул, он теперь не сомневался, что будет так, как сказала Рамана. Эта магиня вела себя очень тактично и не вмешивалась в распоряжения и команды адмирала и не оспаривала то, что командование объединенным флотом Венисии и Гельвении Мавиланни принял на себя. Хотя флотом Гельвении командовал ее правитель – князь Алекс, по своему положению стоящий выше адмирала, но он тоже уступил главенство Мавиланни, как более опытному и умелому флотоводцу.

Затрещавший переговорный амулет, который леди Рамана достала из кармана своего костюма, привлек внимание адмирала. Это был не такой амулет, как те, что использовались во флоте Венисии, он был гораздо больше и другой формы. Да и переговорных амулетов у венисийцев было не так много, сами они их делать не умели, покупали в Зелии или в Эпире. Амулет трещал, адмирал ничего разобрать не мог, но бронзововолосая девушка, видно, поняла, что ей хотели сообщить. Она сказала что-то в ответ и спрятала переставший трещать амулет. Повернулась к адмиралу и приказала, именно приказала, до сих пор Мавиланни не слышал такой властности в ее голосе:

– Адмирал, меняем курс. Поворачиваем на юг, послезавтра в полдень в точке с координатами, – девушка назвала координаты, – в полдень, плюс минус два часа, мы встретимся с новыми союзниками.

– Какие союзники могут быть у нас в этом пиратском архипелаге? – удивился адмирал.

– Вот пираты и будут нашими союзниками, – усмехнулась бронзововолосая. – Как оказалось, не все пираты пошли под руку их нового вождя, некоторые оказались очень даже против. А враг моего врага вполне может стать моим союзником, не так ли? По крайней мере, пока этот мой враг существует, а там посмотрим.

Адмирал не нашелся что ответить, он отдал команду, и эскадра начала разворот. Мавиланни немного утешило, что венисийские корабли этот маневр выполнили четко и слаженно, а вот корабли Гельвении повернули, словно толпа пьяных матросов, вышедших из кабака.

Белое безмолвие, царство вечного холода, заснеженный мир, – казалось, ничто не может нарушить вечный покой этого места. Ввалившийся неизвестно откуда клубок, состоящий из крыльев, лап и хвостов, внес очень веселенькое разнообразие в здешний пейзаж. Некоторое время этот клубок активно катался по снежной поверхности этого мира, с ревом изрыгая во все стороны огонь. Потом распался – и два золотистых дракончика взлетели, а их серый сородич, значительно больших размеров, остался лежать в быстро замерзающей луже. Один из трепещущих крыльями золотистых дракончиков приложил лежащего чем-то вроде пламени, только это пламя было ледяным. Процесс замерзания лужи, в которой неподвижно лежала серая туша, многократно ускорился.

– Уф, – сказал меньший из золотистых дракончиков, – я не думала, что это будет так трудно!

– Ага! – ответил второй дракончик. – Некоторые самоуверенные зазнайки не слушают предостережений и советов старших!

– Это кто тут старший?! – возмутился первый дракончик. – Я старше почти на три года!

– Тебе до первого совершеннолетия еще двести лет! А у меня официальное совершеннолетие уже произошло! Так что формально я старше! Ага! И кто этого победил? А?

– Ну, Мил, вот ты всегда так! Я тут сражалась, мне чуть голову не откусили, а ты только его по затылку стукнула ледяным дыханием – и сразу победительница! И сразу мне нотации читать!

– А что ж ты, старшая и умудренная, его сама не стукнула?

– Так я же его заманивала, так пострадала, что теперь у меня лапки и крылышки болят! А ты меня не жалеешь!

– Так кто из нас старший? Ведь обычно старшие младших жалеют? А? – спросил больший дракончик у меньшего.

Тот тяжело вздохнул, хотел что-то сказать, но не успел. Молодой человек, вернее, прекрасный юноша, стоящий у края нарушенного снежного покрова, негромко произнес:

– Гм, я вам не мешаю?

Оба дракончика повернулись в его сторону и дружно заголосили:

– О Владыка Айсгора! Приносим тебе в жертву эту сущность! Отдаем тебе ее безвозмездно…

– Что значит даром, – перебил дракончиков прекрасный юноша.

Дракончики замолчали, а потом меньший подтвердил:

– Ага, даром. В вечное пользование!

– Это хорошо, что даром, да еще в вечное пользование, – это я люблю! Но я грозный Владыка, а вы в моем мире устроили такое безобразие! – Юноша показал на скалы, торчащие из-под снега. Снег растопило огненное дыхание драконов. Да еще на грязную замерзшую лужу с вмороженным в нее серым драконом. Молодой человек укоризненно продолжил: – Разве подарки в таком виде преподносят? Надо было красиво оформить! Ленточкой, что ли, перевязать.

Дракончики от удивления раскрыли рты, а юноша продолжил:

– Подарки – это хорошо, но за устроенное безобразие я должен вас наказать. Я хотя и грозен, но очень справедлив, я накажу только одну из вас! Выбирайте кого.

– Меня! – закричал меньший дракончик. – Это я придумала! Милисента не виновата!

– Меня! – закричал больший дракончик. – Листик не виновата, это я сделала!

– Ага! Вы мне обе нравитесь! – ухмыльнулся юноша, вместо дракончиков перед ним стояли две девушки, одна постарше, а вторая совсем девочка. Они крепко обнялись и испуганно смотрели на Владыку Ледяного мира. А юноша, продолжая улыбаться, сказал: – А еще мне нравится белый дракон, это та, которой мой подарок не подошел. Жмет ей, видите ли! Я тут сапожником, можно сказать, поработал, а она… В общем, так, если вы пообещаете, что приведете ее ко мне, то я вас отпущу. Так как? Ага или не ага?

Девушки тесней прижались друг к дружке и синхронно замотали головами. А Владыка Айсгора, казалось, наслаждался создавшейся ситуацией. Он, улыбаясь, обошел вокруг девушек, те испуганно сжались. Остановившись перед ними, он дунул на них, обе девушки покрылись инеем, а Владыка Ледяного мира удовлетворенно кивнул:

– Вот так будет лучше, а то вы какие-то совсем слабосильные! Вас этот дракон едва не ухайдакал.

– Мы его заманивали, – пискнула Листик, а Милисента теснее прижала сестру к себе.

– Ага, – снова ухмыльнулся Владыка, а Листик, надувшись, ответила ему:

– Чего вы дразнитесь?! Хотите наказывать, так наказывайте! Меня наказывайте! А Милисенту отпустите!

Владыка захохотал, отсмеявшись, он сказал:

– Ну уморила, давно мне так весело не было. Каждая встреча с вами меня веселит. Такие вы забавные. Ладно уж, не буду наказывать. Я вам силы немного добавил, так что будьте осторожнее, вы сейчас можете в равной степени огнем жечь и холодом морозить. Хм, будь я тщеславным, так загордился бы, получается, что я новый вид драконов вывел – снежно-огненные!

– А почему? – влезла с вопросом Листик.

– Что – почему? – переспросил Владыка.

– А почему вы не тщеславны? – сформулировала вопрос девочка.

Вместо ответа Владыка снова захохотал, потом, резко оборвав свой смех, он спросил:

– А вы заметили, что находясь в моем мире, вы не мерзнете? И в ледяной воде с удовольствием купаетесь?

– Я и раньше любила в холодной воде купаться, – заявила Листик, Милисента только кивнула, она крепко прижимала девочку к себе, словно боясь, что ее Владыка Айсгора отнимет.

– Любила, – кивнул Владыка. – И раньше любила. И несколько раз в мой мир лазила, еще до того демона. А знала ли ты, что все, кто попадают в мой мир, замерзают и становятся моей добычей?

– Но я же не замерзла! Ни тогда, ни сейчас! – ответила девочка. – И Милисента не замерзла, и Саманта тоже…

– И твоя тетя не замерзнет, – усмехнулся Владыка, потом он показал рукой на возникшие столик и кресла вокруг него. Он сам сел в одно из кресел, а вот Листик с Милисентой устроились во втором, проигнорировав третье. Владыка хмыкнул, покачал головой, и перед сестрами появились вазочки с мороженым. Милисента недоверчиво смотрела на вазочку перед ней, Листик сразу потащила свою к себе и слизнула с серебряной ложечки довольно большой кусок. Быстро расправившись со своей порцией, Листик сказала:

– Крем-брюле, а вот если с вишневым сиропом – это вообще объедение!

– С вишневым сиропом? – поднял бровь владыка. Он, как и Милисента, съел только треть своей порции. Владыка кивнул, и перед Листиком появилась новая вазочка с мороженым.

– Ага! – Листик чмокнула губами, показывая, какое это объедение, при этом подтащив появившуюся вазочку к себе ближе.

– Не пробовал, – задумчиво произнес Владыка Айсгора.

– Это потому что у вас здесь вишни не растут! Холодно очень! – пояснила Листик, не отрываясь от поедания мороженого.

Владыка обвел взглядом окружающий пейзаж, в основном состоящий из снега и льда, с кое-где торчащими скалами, словно раздумывая, где бы ему тут посадить вишневый сад. Листик пожала плечами:

– Здесь не вырастет, очень холодно!

– Хотел бы я попробовать с вишневым сиропом… – задумчиво произнес Владыка Ледяного мира.

– Так приходите ко мне в гости! Я вас угощу! – предложила Листик.

– Листик! Теперь же… – ахнула Милисента.

– Не волнуйся, замечательная сестра еще более замечательной сестры, – усмехнулся Владыка. И, обращаясь к Милисенте, пояснил: – Я не вампир, и мне не требуется приглашение, чтоб зайти туда, куда я хочу. Но многие почему-то думают именно так. Хотя такое приглашение значительно облегчает такой визит. Но тут есть один нюанс – твоя сестра пригласила меня совершенно бескорыстно. Многие зовут, поклоняются в надежде что-то получить. А это так скучно. Хотя и твоя сестра тоже не совсем бескорыстна, она мне сюда сбрасывает своих врагов в виде жертв, но, с другой стороны, ничего не просит взамен.

Милисента машинально посмотрела на застывшую ледяную статую, бывшую раньше серым драконом. А Владыка Айсгора, проследив ее взгляд, кивнул:

– Не бойся, он уже отсюда не вырвется.

– Но… – несмело попыталась возразить Милисента, но Владыка ее прервал:

– Да, я согласен, избавиться от врага – это тоже услуга, причем с моей стороны. Тут мы как бы квиты, вы мне сущность, а я вам безопасность. Кстати, тогда, когда ты, – Владыка кивнул Листику, – с помощью обманки направила драконов сюда, двое поняли, куда ведет тот тоннель, и вырвались из него в межпространство. Этот был один из них. – Владыка опять кивнул в сторону застывшей статуи.

Милисента внимательно слушала, казалось, она забыла о своем мороженом, Листик тоже внимательно слушала, а вот она уже доела свое мороженое. Вдруг девочка неожиданно предложила Владыке Айсгора:

– А давайте дружить! Будем ходить друг к другу в гости. Я вас буду мороженым с вишневым сиропом угощать!

Владыка, собиравшийся что-то еще сказать, замолчал и внимательно посмотрел на сестер. Милисента сжалась от этого взгляда и снова прижала сестру к себе. А вот Листика этот холодный взгляд совсем не обескуражил, она выжидательно смотрела на Владыку Айсгора. На несколько мгновений повисла напряженная тишина. Потом Владыка оглушительно захохотал:

– Нет! Ну подумать только! Предложить дружить мне! И с кем?! Такого еще не было… Все было… Но такого… Нет, маленький дракончик, ты таки меня уморишь! Если бы я был не бессмертный, точно бы от смеха помер!

Милисента еще тесней обняла Листика, уже понявшую, что сказала что-то не то. Обе девушки настороженно смотрели на веселящегося Владыку. Тот, резко оборвав свой смех, произнес:

– Да, такого еще не было, чтоб богам дружить предлагали. Но, маленький дракончик, твое предложение исходит от чистого сердца и не содержит никаких корыстных побуждений. А это дорогого стоит!

Юноша протянул девочке свою руку ладонью вверх и очень серьезно сказал:

– Я принимаю твою дружбу, маленький дракончик, давай дружить!

Листик, не раздумывая, вложила свою ручку в широкую ладонь, Милисента сдавленно охнула. Владыка кивнул ей:

– А ты что ж, отважная сестра маленького дракончика? Присоединяйся!

Милисента, не колеблясь, положила свою ладонь сверху, Владыка сжал свою ладонь, и руки обеих девушек оказались внутри. Не выпуская рук девушек, произнес:

– Инедириазим. – И, увидев непонимание на лицах девушек, пояснил: – Это мое имя. Понятно, что к богу по имени могут обращаться только его служители, но вам теперь можно.

– Листикалинариона, – представилась девочка. – Но лучше – просто Листик.

– Милисента, – кивнула девушка и добавила: – Можно Мил или Мила.

– Ну тогда меня называйте Инед, коротко, и никто не догадается, что это я, – улыбнулся Владыка.

– Только должна вас предупредить, что Листик не совсем бескорыстна, – заговорщицки сказала Милисента. – Теперь она сюда натащит вишневого сиропа, и вы будете делать ей мороженое!

– Ага! – подтвердила девочка. А Владыка, воровато оглянувшись, что совсем не вязалось с образом грозного бога, подмигнул:

– Должен вам признаться, что я сам очень люблю мороженое. Но понимаете, даже самое вкусное и изысканное лакомство быстро приедается, когда ешь в одиночку.

– Ага! – подтвердила Листик. – Не расстраивайтесь, теперь я вам составлю компанию, и нам будет гораздо веселее! И мороженого мы сможем съесть больше!

Милисента укоризненно покачала головой, ей тоже придется есть мороженое, ведь она не отпустит Листика одну. Владыка, видно поняв, о чем подумала девушка, улыбнулся и выпустил руки своих собеседниц. Он улыбнулся и сказал:

– А давайте на «ты», тогда, когда я приду к вам в гости, никто не догадается, кто это к вам пришел, скажете – «друг», и все. Идет?

– Ага! – ответила Листик, Милисента просто кивнула.

«Летящая» пришвартовалась бортом к борту «Барракуды». Остальные пиратские галеры рсположились вокруг. Две девушки – одна светловолосая, другая черненькая – рыдали на груди у Рена, тот утешал их, как мог, хотя ему самому хотелось заплакать. Солнце уже вовсю освещало бухту Топлы со стоящими в ней кораблями. Ночью никто не сомкнул глаз, ожидали и повторного нападения дракона, и возвращения сестер, но ни того ни другого не произошло. На рассвете не выдержавшая ожидания Миларимо приказала подогнать «Летящую» к флагманской галере пиратов. Выслушав рассказ о вечернем бое с серым драконом и об исчезновении драконов сестер, она разрыдалась, к ней присоединилась и крепившаяся до сих пор Киламина. Им помогали рыдать еще три девушки-орчанки, но им места на груди Рена уже не хватило, поэтому для этой цели они использовали Ыраламыра и Марыка. Орки не плакали, воинам не пристало реветь, как слабым женщинам, но было видно, что им это очень хочется сделать. Каратто, который тоже перешел на «Барракуду», собрав вокруг себя толпу пиратов, рассказывал о бое сестер с кракенами. Многие знали об этих чудовищах не понаслышке, в морях Гуланского океана было много таких мест, где обитали кракены, но, к счастью, они не покидали этих ограниченных районов. Эти места мореплаватели старались обходить стороной, но если приходилось идти через такой район, то моряки молились всем богам, каких только знали, чтоб те уберегли их от встречи с кракеном. Этих чудовищ невозможно было даже ранить, не то что убить. А тут рассказывают, что были убиты аж три такие твари.

– Они же не сами их убили, у них есть верховые драконы, и это не простые драконы! Эти драконы могут и под водой плавать, и по воздуху летать, а еще они огонь выдыхают, – рассказывал капитан Каратто.

Один из матросов скептически хмыкнул:

– Драконы не любят воды, а уж о том, что они под водой плавают, так вообще никто не слыхал! Да и чтоб огонь выдыхали…

– А вчера! Ты что, не видел?! Откуда те два золотистых дракона выскочили? Из-под воды! А огнем-то как пыхали! И тот, что на нас напал, и эти два пыхали, что твои крепостные огнеметы! – вмешался один из матросов «Барракуды», свидетель вчерашнего боя.

– Да и на нас у Коруны тоже огнедышащий дракон напал! – высказался один из матросов с галеры, участвовавшей в том бою. Он находился на «Барракуде», потому как у адмирала Тарвайи снова собрались все пиратские капитаны.

– Господин капитан, вас просят к адмиралу, – позвали Каратто на совещание из адмиральского салона.

Капитан удалился, а его место занял орк Хырыгурум, один из свидетелей того боя. Он продолжил внезапно прерванный рассказ своего капитана:

– Сестры тогда на драконах с кракенами сражались, Листику очень сильно досталось, наверное, и ее дракон пострадал. Но потом выздоровел, видели же, как он здесь дрался.

– Дракона-то мы видели, а сама Листик где была?

– На драконе сидела! Она же драконья наездница, да и маг сильный, вот они и дрались вместе.

– Это что ж получается, на том сером драконе тоже кто-то сидел? Выходит, у тех, что Гран-Приор захватили, есть драконы? И они на них ездят? Так с ними справиться будет невозможно! – засомневался один из матросов.

– Выходит, есть драконы, – почесал затылок Хырыгурум, а потом решительно заявил: – Почему же нельзя справиться? Этого же сестры победили!

– Так сейчас же неизвестно кто победил, драконы-то пропали. И тот, что напал, и те, которые, как ты говоришь, у сестер были, – продолжил сомневаться тот же скептик. Хырыгуруму на это нечего было возразить, но он все равно хотел ответить и даже набрал воздуха, чтоб его ответ прозвучал как можно убедительнее. А скептик не унимался: – Пропали! Нет их! Что нам теперь делать?

– Топиться! – раздался хриплый голос за спинами спорящих, поскольку они все стояли лицом к орку, то к бортам, соответственно, спиной. Враз повернувшиеся люди и орки увидели невысокую крепенькую орчанку. С ее обнаженного тела стекала вода, видно, она только что вылезла из моря.

– Милана! – закричали девушки, рыдавшие на груди у Рена, и кинулись обнимать орчанку, но плакать не перестали непонятно почему. К орчанке пробились и три другие ее соплеменницы и тоже стали обнимать.

– Ну хватит, хватит меня тискать! Дайте одеться! – Шутливо отбивалась орчанка.

Рен достал из своего вещмешка одежду девушки и с поклоном ее передал.

– Вот ваша одежда, леди Милана! – сказал он, позабыв обо всей конспирации. Его обращение не осталось незамеченным, в первую очередь адмиралом Тарвайей и другими капитанами, высыпавшими на палубу. Они услышали шум и решили посмотреть – не напал ли снова дракон? Адмирал Тарвайя поклонился Милисенте и учтиво, настолько, насколько был способен, проговорил:

– Я благодарен вам, леди Милана, но не расскажете ли вы нам, что произошло… И где, если, конечно, это вам известно, тот дракон, что на нас напал?

– Дракон полностью обезврежен, теперь он никому не сможет причинить никакого вреда, – улыбнулась орчанка.

– Что вы хотите этим сказать? – уточнил один из капитанов.

Милисента не успела ответить, как Тарвайя задал следующий вопрос:

– А где ваша сестра? Ведь юнга – это ваша сестра? Она не пострадала?

– Ой как я пострадала! – раздалось с капитанского мостика. Как девочка туда залезла, никто не заметил, даже вахтенный, который там стоял, впрочем, он смотрел, как и все остальные, на сестру этой девочки. Теперь же общее внимание было приковано к орчаночке. Она вскочила на перила и прыгнула вниз, прямо на Ыраламыра, тот ее поймал и прижал к себе как величайшее сокровище орков. А девочка снова запричитала: – Я так пострадала, мне так тяжело, мне просто необходимо две, нет, лучше четыре порции мороженого!

– Листик! – возмутилась Милисента. – Ты же только что съела, даже не знаю сколько мороженого!

– Всего две порции, – неизвестно кому пожаловалась орчаночка, поудобней устраиваясь на руках у Ыраламыра.

– Так какие же порции! – еще больше возмутилась Милисента. – Громадные!

– Размер значения не имеет! Главное, количество! – заявила Листик.

– Ага, – зловеще сказала Милисента, – запомним! И будем теперь тебе давать много порций, но таких малюсеньких-малюсеньких!

Девочка, сидящая на руках у орка, надулась и сказала ему:

– Вот, бедную меня все обижают! Мороженого им жалко! Я такая бедная и несчастная!

– Одевайся, несчастная! – строго, но пряча улыбку, произнесла Милисента.

– А вот и не буду, пока мне мороженого не дадут! – еще больше надулась девочка.

– Леди! Я сейчас же бегу готовить для вас мороженое! – Кок «Барракуды», тоже находившийся на палубе, поклонился девочке и побежал на камбуз.

Листик величественно взмахнула рукой, выказывая корабельному повару свое то ли одобрение, то ли разрешение, вызвав тем самым улыбки на лицах окружающих.

– Но все же, леди Милана, я бы хотел услышать подробности, что стало с тем драконом… Он не сможет снова напасть на нас? – повторил свой вопрос адмирал Тарвайя.

Вместо сестры ответила Листик:

– Не-а, не сможет! Мы его сменяли.

– На что сменяли? – изумился адмирал, как это дракона можно на что-то поменять?

– На мороженое, – ответила орчаночка. – Мы его отдали Инеду, а он нас угостил мороженым! Вот!

– Э-э-э… А зачем этому… эээ… Инеду дракон? – не понял адмирал. – И кто он такой, этот ваш Инед?

– А он из него чучело сделает, – пояснила Листик. – Он из всех чучела делает, у него увлечение такое. А Инед – это наш друг!

Пока адмирал и другие капитаны пытались осмыслить информацию – как это можно сменять дракона на две, пускай и большие, порции мороженого и что это за друг, который проводит такие странные коммерческие операции, а потом из добытых таким способом драконов запросто делает чучела, – Милисента из вещмешка, что подал ей Рен, достала переговорный амулет. Многие заметили, что этот высокий мужчина выполнял при орчанке функции адъютанта. Милисента активировала амулет, некоторое время прислушивалась, а потом начала говорить. Сделав знак адмиралу Тарвайе, привлекая его внимание, она у него спросила:

– Насколько быстро ваша эскадра может сняться с якоря и прибыть в район… – Милисента назвала координаты места, расположенного западнее Топлы.

– Послезавтра в полдень, плюс-минус пару часов. Море спокойное, пойдем на веслах, ветер не совсем удобен для такого курса, – ответил адмирал, что-то прикинув в уме.

– Снимайтесь с якорей и двигайтесь туда, – приказала Милисента, не дав адмиралу спросить, зачем это делать. И, предвосхищая новые вопросы, сказала: – Там вы встретитесь с объединенным флотом Венисии и Гельвении. Вы же хотите участвовать в штурме Гран-Приора?

– Но мы же… – попытался возразить адмирал, но Милисента опять не дала ему высказаться:

– Они предупреждены, кто вы, и примут вас как союзника. С вами пойдет Киламина.

Орчанка быстро проговорила в амулет пару фраз и отдала его светловолосой девушке, та кивнула и надела амулет себе на шею, а орчанка продолжила:

– Ее слушаться как меня, она будет держать связь с эскадрой Венисии, понятно?

Адмирал пытался было возразить, но, взглянув на девушку-орчанку, отказался от этого. Орчанка махнула рукой в сторону своей шхуны, и те из экипажа «Летящей», кто находился на пиратской галере, поспешили перейти на свой корабль.

– Может, вы с Киламиной? – спросила Милисента у троих орчанок и черноволосой девушки.

Те отрицательно замотали головами:

– Мы с тобой!

– Там будет опасно, – предупредила орчанка, но девушки снова отрицательно замотали головами, показывая, что все равно пойдут с ней.

– Леди Милана, а вы не с нами? – спросил Мавиланни.

Милисента усмехнулась:

– Я пойду на Гран-Приор, я там буду на два дня раньше вас. Понятно для чего?

Адмирал кивнул, а орчанка повернулась к своей сестре:

– Пошли, Ли.

– А мороженое? – жалобно спросила та.

– Нет времени, – ответила орчанка, – пошли, Листик.

– Поехали! – скомандовала девочка Ыраламыру, с рук которого так и не слезла. И орк гордо, словно нес знамя, потопал на «Летящую».

– Как леди Милана определила координаты венисийской эскадры? – спросил у Киламины адмирал Тарвайя, когда «Летящая» вышла из бухты Топлы.

– Милана одна из сильнейших волшебниц этого мира, – пожала плечами Киламина.

– Я понял, что леди Милана не пират, как она представилась вначале, то, что она леди, хоть и орчанка, видно по ее движениям и интонациям голоса, она истинная леди! Но скажите мне, где вы все-таки взяли этот корабль?

– Сменяли, – улыбнулась девушка.

– А на что? – не унимался адмирал.

– На другой корабль, – вновь усмехнулась девушка. И, предвосхищая новый вопрос Тарвайи, добавила: – А вот тот корабль мы как раз и захватили!

– Знаешь, Ли, я смогла увидеть эскадру Венисии сквозь межпространство! Причем я же туда не прыгала, я посмотрела прямо отсюда! А здесь же еще и блокировка стоит, мы с трудом в межпространство вывалились, когда того дракона в Айсгор забрасывали, а сейчас я с легкостью могу смотреть прямо отсюда, да и войти в межпространство смогу совсем легко. Как такое может быть? – спросила Милисента. Они с Листиком стояли у фальшборта и смотрели, как вдали исчезает Топла.

– Это подарок, Мил, подарок Инеда. Помнишь, он на нас дунул?

– Он тогда сказал, что мы какие-то совсем слабосильные, – вспомнила Милисента.

– Ага, – подтвердила Листик.

– Получается, что…

– Ага! – перебила сестру Листик.

– Ты бы оделась, или так и будешь голой до Гран-Приора ехать? – попеняла сестре Милисента.

– Ага! – ответила девочка. – Только не ехать, а плыть под водой. Я думаю туда сама пробраться, раньше вас.

– Ли, это опасно!

– Ага! Только, кроме меня, это никто не сделает, а мне надо! Я знаю, кто из дракланов там. Помнишь, Владыка сказал, что двое избежали той ловушки, что мы им в Гиторских горах приготовили? Из одного Инед чучело сделал, этот драклан шел предпоследним, а вот последней шла дракланка Гаранаманаралариона, они оба тогда спаслись, – проговорила со злостью Листик. Милисента с удивлением посмотрела на свою сестру: столько ненависти было в ее словах. А девочка, успокоившись, продолжила: – Они сюда притащили своих драгов, а это очень сильные бойцы. Но все драги – рабы, они ненавидят своих хозяев, но сделать ничего не могут, потому как находятся под заклинанием принуждения. А я могу это заклинание снять, кроме того, я знаю многих драгов, ведь я была в приюте у Гаранаманараларионы!

Последние слова девочка произнесла с какой-то горечью. Милисента сжала руку сестры, а Листик на мгновение прильнула к ней и сказала:

– Мил, ты должна быть здесь, потом, ты же завтра будешь в гавани Гран-Приора. Там и встретимся. Так я пошла?

Милисента привлекла к себе сестру и поцеловала ее. Некоторое время девушки стояли обнявшись, потом Милисента тихо сказала:

– Листик, будь осторожна!

– Ага, – ответила девочка, после чего тихо, без всплеска, ушла в воду.

Глава 12 Если не украсть, то поломать

Драконий архипелаг, носящий название Таргонские острова, – цепь островов, протянувшаяся в Гуланском океане с востока на запад, или наоборот, это кому как больше нравится. Вообще-то драконьи острова – это вершины гор, выдающиеся из воды, где большие, где маленькие. Острова выстроились не цепочкой, они, скорее, напоминали строй солдат, шагавших колонной по трое-четверо, а то и по пятеро. Среди этих островов выделялся один – Гран-Приор. Он находился почти в самом центре архипелага и состоял из четырех вершин, торчащих из воды. Этот остров был самым крупным и имел большую, хорошо защищенную бухту. Одноименный город располагался у подножия самой высокой горы, вернее, на ее склоне, так как прибрежная полоса была довольно узкой. На острове было еще несколько поселений, но на статус города, даже городка, они не тянули, так – рыбацкие поселки. Именно рыбацкие, потому как тем промыслом, что занимались в таких поселках на берегах континента, здесь заниматься было просто смешно – какая же может быть контрабанда на острове пиратского архипелага?

Над городом стояла уже глубокая ночь. Но разноцветные огни трактиров, таверн и кабаков попроще, служащие в это время заменителями вывесок, красные фонари «веселых домов», их светящиеся окна довольно ярко освещали все вокруг. Все эти заведения располагались недалеко от моря, так как умный моряк в гору не пойдет, да и обходить ее не станет, он сразу направится в ближайшее питейное заведение или туда, где ему за умеренную плату подарят свои ласки девочки. Выше по склону располагались дома посолиднее, некоторые с высокими заборами. Но и в этих домах во многих окнах еще горел свет. А вот выше, там, где стояло всего несколько больших домов, напоминавших дворцы, было темно. Эти дома-дворцы не были укреплены, хотя вокруг этого квартала шла высокая стена, по виду построенная совсем недавно.

Вдоль этой стены шел патруль или дозор. Это были существа, отдаленно похожие на вставших на задние лапы драконов. Только вот крыльев у этих существ не было, да и хвост был не такой, как у дракона. Мощный у основания, этот хвост резко сужался и не доходил до земли пару ладоней, таким хвостом не то что ударить, но и махать трудно было. Хвосты этих существ лишь мелко подрагивали в такт ходьбе. Патрульные в росте сильно уступали драконам, да и Листику в драконьей ипостаси уступали. Они были всего в два человеческих роста, правда, тот, что шел первым, был повыше. Тела существ покрывала чешуя, цвет которой в темноте разобрать было трудно. В лапах, вернее, руках, потому как эти лапы были скорее руками, чем лапами, существа держали короткие толстые копья. Лезвия копий были длинными и широкими, похожими не на обычные наконечники, а на мечи. Большие фартуки с пряжками на широких ремнях, проходящих через спину прикрывали тела патрульных спереди и с боков, на не прикрытой спине топорщился костяной гребень, который и делал этих существ похожими на драконов. Потому как их морды совсем не напоминали драконьи, скорее они были похожи на морды ящериц, при этом обладали мимикой, позволявшей существам демонстрировать свои эмоции. Если у шагающего впереди морда выражала решимость и непреклонность, то у пары, идущей за ним, – досаду и недовольство. А вот вторая пара откровенно зевала, видно, очень хотела спать. Дозорные шли с громким сопением и топаньем. Поэтому маленькой фигурки, пристроившейся за последней парой, они не замечали. Пройдя вместе с сопящими дозорными почти половину пути, их попутчик бесшумно прыгнул на забор и исчез.

Попутчик дозорных не исчез, он просто затаился, лежа на заборе. Пролежав так некоторое время, он спрыгнул внутрь пространства, огражденного забором, и бесшумно, скрываясь в тени, стал пробираться к большим навесам неподалеку. Под этими навесами на голой земле лежали такие же существа, как те, что ходили дозором с наружной стороны ограды. Неизвестный легко запрыгнул под крышу на широкие балки, служащие крыше основой. Легко, как кошка, этот неизвестный побежал по балкам, периодически останавливаясь и вглядываясь в спящих существ. Делал он это абсолютно бесшумно. Ночной гость уже пробежал почти вдоль всего навеса, когда что-то привлекло его внимание, он замер и некоторое время всматривался в темную фигуру внизу. Беззвучно спрыгнув, неизвестный подобрал травинку и стал щекотать в носу выбранного им спящего существа. Эта щекотка привела к тому, что существо проснулось, оглушительно чихнуло и село. Вокруг раздалось недовольное бурчание, а сидящий еще раз чихнул и, поднявшись, пошел в сторону от навесов к наружной ограде, около которой стояло сооружение, что обязательно бывает рядом с любой спальней, и не только с ней. Когда проснувшийся поднимался, маленькая фигурка легкой тенью скользнула тому на спину и притаилась между спинными гребнями. Со стороны казалось, что у идущего существа гребни стали больше, впрочем, на это никто не обратил внимания. Когда существо скрылось за заборчиком сооружения, маленькая тень со спины переползла ему на грудь.

– Привет, Шимба! – сказала маленькая тень. – Ты меня помнишь? Ты же почувствовала, когда я тебе на спину забралась?

– Как я могу тебя забыть, Листик? Да и кто еще может вот так на меня залезть? – тихоответило существо. – А ты осталась такой же маленькой и, по-моему, стала еще меньше? И выглядишь совсем по-другому.

– Ага, – ответила тень. – Это ты, Шимба, стала совсем большой и могучей! Ты теперь настоящий драг. А я как была маленькой, так такой и осталась.

– Но ты же драклан! Повелитель! Ты же должна была вырасти! И разве тебя не простили?

– Нет, Шимба, не простили! И как можно простить за то, что я не делала? Как можно простить за то, что я такой родилась, если они решили, что это неправильно? Я же тебе рассказывала!

– Листик, но ты же пропала из приюта, и тебя не искали, ведь когда ищут, то всегда приводят обратно и строго наказывают!

– Ага! А меня искали, но не поймали! Вот и не привели, а наказать я сама их теперь могу, – ухмыльнулась Листик. – Теперь я тоже могучая! Если захочу!

Шимба вздохнула, она смотрела на Листика если не с обожанием, то так, как смотрят на кого-то очень дорого. А девочка, именно маленькая девочка-орчонок спросила:

– Шимба, ты же сразу узнала, что это я, потому и поднялась и пошла сюда. А все-таки, как ты узнала, что это я?

– Я сразу проснулась, когда ты начала меня щекотать, но виду не подала. Ты же всегда так меня будила. Кто еще может ночью подкрасться так, чтоб никто не услышал, и начать ко мне приставать?

– Ага, – ответила девочка, – только я. Ты меня только поэтому узнала?

– Не только, на спину ко мне тоже никто не залазит, – усмехнулась драг. А потом, качая своей большой головой, грустно добавила: – Да, я выросла, теперь я драг и, как все драги, служу своей госпоже, ты же знаешь, мы не можем иначе.

– А хочешь не служить? Я могу с тебя снять заклинание подчинения, я теперь это умею! – Листик подобралась к самой морде драга и затормошила складки, заменяющие уши.

– Что ты, что ты! – испугалась Шимба. – Ты же знаешь, без этого заклинания мы не можем жить!

– Глупости! – фыркнула девочка. – Маленькие драги живут же и не умирают!

– Да, но это пока маленькие, а потом наш организм изменяется, а это заклинание прекращает выработку яда, который убил бы любого из нас!

– Ага, а как побочный эффект этого крайне полезного для вас заклинания – полное подчинение его наложившему! Глупости все это и обман! А вы верите! – снова фыркнула девочка, не переставая тормошить складки ушей гигантской ящерицы, той это было приятно, она от удовольствия только жмурилась и не возражала девочке. Листик, перестав тормошить, приблизила свое лицо к морде драга и произнесла: – А хочешь, я переведу твое подчинение на себя? Я ведь тоже драклан!

Ящерица застыла, она смотрела своими немигающими глазами в глаза девочки, потом шумно выдохнула и спросила:

– А наша госпожа этого не заметит?

Листик заулыбалась и замотала головой. А драг, придерживая девочку лапой, одним движением перемахнула через наружный забор. Шимба остановилась и прислушалась, а Листик спросила:

– Ты что, собралась сразу сбежать? Так ты согласна?

– Листик, ты же знаешь, я всегда согласна с тем, что бы ты ни предложила! Даже смерть я приму из твоих рук с радостью.

– Ну вот еще чего! – фыркнула девочка. А Шимба продолжила:

– Госпожа забрала сюда всех своих драгов, нас здесь семьдесят пять. Двадцать погибли, здешние аборигены хорошо умеют драться, конечно, мы их убили больше. Еще пятерых госпожа убила сама! Ты же знаешь, когда у нее плохое настроение, она может приказать своему слуге медленно умереть!

– Ага, – согласилась девочка, она удобно устроилась на плече у гигантской ящерицы.

– Последним умер Ушон, госпожа приказала ему перерезать себе горло, и сделать это очень медленно. Она это приказала, когда у нее были эти местные аборигены, приказала, чтоб их запугать…

– Ага, или показать свое могущество, Гара это любит! – прошипела девочка. – А куда мы идем?

– Старый Урх сейчас в дозоре… – начала драг, Листик ее перебила:

– Я видела, он чем-то сильно недоволен. Пыхтит больше чем обычно. Постой, ты сказала – Ушон? Это же ребенок Урха, он же маленький!

– Был маленький, теперь он стал молодым…

– И это Гару не остановило? Она приказала убить себя молодому, а не кому-то из стариков! Я знала, что она сумасшедшая, но чтоб настолько!

Пока Листик и Шимба беседовали, из-за угла появился патруль драгов, они подошли, и большой драг, возглавлявший эту группу, остановился, но пыхтеть не перестал. Он молча уставился на девочку, сидящую на плече у соплеменницы, а вот вышедшие из-за его спины другие драги оживились – хоть какое-то развлечение. Они засыпали Шимбу вопросами:

– Это кто?

– Шимба, ты поймала местную зверушку? Нам же местных есть запрещают!

– А может, тихонечко съедим? Никто и не узнает!

– Шимба, зачем тебе она нужна и зачем ты ее себе на плечо посадила? Несла бы так, за ногу.

– Привет, Урх! – поздоровалась девочка, поздоровалась на языке драгов.

– Привет и тебе, Листик! – проскрипел большой драг.

– О! Урх, а как ты меня узнал? – спросила девочка.

– А кого еще может Шимба посадить на свое плечо? Кто тут может знать наш язык и при этом выглядеть какой-то лягушкой?! Только один детеныш, не признающий никаких авторитетов! Ты пришла, чтоб забрать Шимбу? Я не буду тебе в этом препятствовать. Пусть ей будет хорошо, я знаю, ты ее не обидишь.

– Урх, а с чего это ты взял, что я хочу забрать Шимбу, а? – улыбнулась Листик.

– А чего бы ты тут появилась? Появилась, и сразу к Шимбе? Ты же теперь Повелитель, а только он может забрать драга у другого Повелителя!

– Урх, ты же знаешь, это можно сделать только с разрешения хозяина драга. – Девочка приобняла голову драга, на плече которого сидела. – Заклинание подчинения нельзя снять без разрешения того, кто его накладывал.

– А когда ты спрашивала разрешения? И ты же сняла это заклинание с себя! Значит, можешь снять и с другого.

– А ты откуда знаешь? – подпрыгнула на плече Шимбы Листик. Остальные драги, с интересом слушавшие разговор своего командира с этим лягушонком, широко открыли глаза и рты, что было у драгов признаком крайнего изумления.

– Знаю, – ответил старый драг. – Ведь это я тебя держал, когда госпожа Гаранаманаралариона накладывала это заклинание на тебя!

– Так это был ты! – зарычала Листик, в ее вытянутой в сторону драга руке появился огненный шар, который перетек в огненный хлыст. Теперь на девочку драги смотрели со страхом, они попрятались за спину Урха. Даже Шимба задрожала, она, скосив глаза, с ужасом смотрела на огонь в руках девочки.

– Я не мог иначе, – проскрежетал старый драг. – Ты это знаешь, Листик, или мне к тебе обращаться – госпожа? Ну что ждешь? Бей! Мне уже жить незачем! Я предал тебя, предал, хоть и сделал это под заклинанием подчинения! Потерял всех своих детей! Их я тоже предал! Зачем мне жить? Чтоб потешить свою госпожу, перерезав себе горло?

– Ага! – сказала Листик, она уже успокоилась и погасила огонь. – Ты хочешь умереть? Хорошо! Я сниму с тебя заклинание подчинения, и если правда то, что без этого заклинания вы все не можете жить, ты умрешь в страшных муках, прямо здесь и прямо сейчас! А остальные пусть на это посмотрят!

Листик вытянула вперед руки, и фигуру драга окутало золотистое сияние. Так длилось несколько секунд. Потом Листик сказала, ни к кому не обращаясь:

– Напрасно я это сделала, теперь этот придурок побежит мстить Гаре, она его прихлопнет, но поймет, что что-то произошло, и, возможно, передушит всех остальных драгов, чтоб они на нее не кинулись.

Листик снова приобняла Шимбу, и ту тоже окутало золотистое сияние. Теперь остальные драги с ужасом смотрели на новую жертву этой, как оказалось, тоже Повелительницы, а повелителям такое чувство, как жалость, неведомо, по крайней мере к другим.

– Ее-то за что?! Повелительница! – выдохнул один из драгов патруля, выглядывая из-за спины своего старшего.

– Ей я не снимала, просто перенастроила на себя. Вот сейчас и проверим. – Девочка прищурилась и спросила: – Где установлена та черта, ограничивающая вам передвижение? Ведь она же должна обязательно быть.

– Вот, в сорока шагах от дороги патрулирования, – кивнул Урх. – Так, чтоб мы не разбежались, но если кто-то попытается перелезть через забор, чтоб мы смогли поймать.

– В сорока ваших шагах? – уточнила Листик и скомандовала Шимбе: – Поехали!

Драг безропотно потопала в сторону от ограды, патруль пошел за ней. Шимба топала и топала, как вдруг сзади раздались сдавленные стоны. Обернувшись, она и Листик увидели корчившихся на земле двух драгов. Они увлеклись и не остановились вовремя, слишком далеко зашли, теперь корчились от боли, не в силах подняться. Драги второй пары патруля, почувствовав первые признаки надвигающейся боли, остановились и отскочили назад, теперь стояли в растерянности – вытащить своих товарищей они не могли и так оставить не решались. Над этими горемыками стоял старший патруля, он-то боли не испытывал, но пребывал в растерянности. Видно, сама мысль, что заклинание принуждения на него теперь не действует, вогнало его в шок. Листик вздохнула и что-то тихо сказала Шимбе, та согласно кивнула, подошла к корчащимся драгам, взяла их за переплетенные ремни на спинных гребнях и рывком подтащила к их товарищам. Двое пострадавших драгов некоторое время полежали, приходя в себя, потом поднялись. Они с недоумением смотрели на Шимбу и Листика. Девочка, несмотря на все резкие движения драга, так и осталась сидеть у нее на плече. А сама Шимба абсолютно не испытывала никаких неприятных ощущений от того, что так долго пребывала за чертой, которая ограничивала ночное передвижения драгов. Понятно, что днем эту границу Повелительница деактивировала.

– Урх, – позвала девочка, – ну чего встал? Иди сюда или топай дальше, ты теперь свободен!

Слова Листика вывели старого драга из ступора, он упал на колени и проговорил, обращаясь к девочке:

– О госпожа Листик! Простите недостойного, что усомнился в вашем могуществе! Простите! Но если считаете меня виноватым, то карайте! Я приму любое наказание… Но прошу у вас только одного – спасите моих дочек!

– Так у тебя еще дети есть? – удивилась девочка. Старый драг склонил голову, а Листик, усмехнувшись, заметила: – Так ты специально скрыл свое отцовство, чтоб Гара не приказала им тоже перерезать себе горло, испытывая твою верность, вернее, надежность своего заклинания?

Драг еще ниже склонил голову:

– Я знаю, я умру. Яд медленно убьет меня. Снятие заклинания приведет к смерти, но вы, Повелительница, заклинание, наложенное на моих девочек, можете перевести на себя. Я надеюсь, что вы будете лучшей госпожой, чем наша нынешняя!

– Ага, – ответила девочка, обнимавшая голову драга, на котором сидела. – Ловко ты перевел стрелки с себя на остальных.

– Повелительница, ведь вы же добрая! Вы же можете это сделать! – обратилась к девочке Шимба.

– Листик я, а не Повелительница! – возмутилась девочка. – Шимба! Перестань мне «выкать»! Для тебя я – Листик! И если ты будешь обзываться, то я… Ну просто не знаю, что сделаю!

– Вы накажете ее, Повелительница? – спросил один из драгов патруля; он и трое его товарищей тоже опустились на колени.

Листик тяжело вздохнула и ответила:

– Ага, я ее за нос укушу! – С этими словами девочка наклонилась к тому, что у драгов служит заменой носа, и громко чмокнула Шимбу. Отстранившись, Листик ехидно оглядела коленопреклоненных патрульных и задала вопрос: – Ну так что, будем освобождаться?

Драги переглянулись, а самый смелый из них озвучил общее мнение:

– Повелительница! – Драг осекся под взглядом девочки, она нахмурила бровки и покачала пальчиком, а драг поправился: – Листик… Мы бы хотели так, как Шимба!

– Боитесь, – хмыкнула девочка. – Ну и демон рогатый с вами, перенастрою заклинание на себя, мне же легче это сделать, не надо так напрягаться, как когда совсем снимаю.

– Повелитель… ой, Листик! А что делать потом? Мы ведь в чужом мире! В свой нам тоже возвращаться не очень хочется, там мы были рабами, пусть и не такими, как остальные, но… Как драги смогут здесь жить? Здесь же только скалы и море! – вмешался Урх, он, как самый старший, чувствовал ответственность за младших.

Листик кивнула и начала рассказывать:

– Этот мир очень большой, гораздо больше, чем Каприн, здесь есть все: и моря, и степи, и леса, и даже пустыни! А еще здесь есть чудное болото, большое такое, там джунгли и воды много. А еще там есть всякие твари, обычные и нежить.

Драги слушали, и при слове «болото» их глаза загорелись, а девочка продолжала:

– Я вас туда переброшу, только не сейчас, позже. Надо разобраться с теми дракланами, что сюда влезли. Я вас пока спрячу на одном из островов.

– Так вы согласны, Повелительни… ой, Листик, принять нас под свою руку? – спросил один из молодых дракланов.

– Ага! – ответила девочка, и четверку драгов окутало золотистое сияние, оно пропало гораздо быстрее, чем это было с Шимбой и Урхом. Вставшие с колен драги хотели было снова повалиться, но Листик грозно прикрикнула: – Стоять! Ну как вам теперь, с полным подчинением мне? Не жмет?

Драги замотали своими головами, а тот, который самый смелый, ответил:

– Нет, Пове… э-э-э… Листик, нам не жмет! Вы же сидите на плече у Шимбы. Ей, наверное, тоже не жмет, вы же легкая!

– Ага! – засмеялась девочка и спросила у Шимбы: – А тебе не жмет?

Шимба повернула голову, насколько это возможно, стараясь посмотреть на девочку, сидящую у нее на плече, и ответила:

– Совсем не жмет! Я бы тебя так все время носила!

Драг подняла свою лапу и погладила ноги девочки, выше она достать не могла. Драги застыли в ужасе, такое обращение с повелителями было недопустимо, если бы кто-то позволил себе нечто подобное по отношению к прежней госпоже, то был бы испепелен на месте. Но девочка не думала наказывать дерзкую, она засмеялась и, прижавшись к ящерице, тоже стала ее гладить.

– Листик, ночь скоро вступит в свою третью четверть, надо решать… – начал Урх, но Листик не дала ему высказаться, решительно заявив:

– Ага! Давайте будите остальных, а мы с Шимбой здесь вас подождем. Ты же хочешь, чтоб я не только твоих дочек забрала? Всех драгов Гары? Да?

– Да, Листик, я хочу, чтоб вы забрали всех драгов, и не только у Гары! У других повелителей тоже!

– Ага, – засмеялась девочка. – Спасать – так всех! Заодно насыплем вашим ненавистным повелителям соли на хвост!

– О Листик! Это, наверное, страшная месть – обсыпать весь хвост солью? Но где же эта соль, которую вы будете сыпать? – заинтересовался один из драгов.

Девочка засмеялась:

– Это так здесь говорят, когда хотят сделать кому-то что-то очень неприятное, а моя соль – это вы! Но хватит болтать, давайте поднимайте остальных!

Листик еще не успела договорить, как драги патруля со всей скоростью, на которую были способны, бросились к забору и, перемахнув его, скрылись за ним.

– Шимба, а они не перебудят там дракланов и людей? – Листик показала на ограду, Шимба отрицательно покачала головой, при этом Листик, обнимавшая голову драга, тоже закачалась. Девочка тихонько засмеялась: – Не так категорично, а то меня укачает, но все же?

– Загоны драгов находятся с этой стороны, а остальные постройки, ну там, где повелители и местные, отделены широкой полосой деревьев. Так сделано специально, чтоб отделить «вонючих» драгов!

Листик демонстративно понюхала Шимбу и заявила:

– И ничего ты не воняешь, почти совсем не пахнешь. Разве только чуть-чуть, но запах такой приятный, мне нравится!

Последние слова Листика услышали драги, первая группа которых, перескочив через ограду, приблизилась к девочке, сидящей на плече у Шимбы и активно ту нюхавшей. Листик отвлеклась от своего увлекательного занятия и скомандовала:

– По одному проходите мимо меня и спускайтесь на ту площадку, там стройтесь в колонну по трое, мы вот туда пойдем. – Девочка указала в особенно темную сторону, подальше от огней города. Драги, после того как Листик над ними поколдовала, шли, сначала с опаской переходя границу, за которую им нельзя было заходить, а потом все быстрее и быстрее. Вновь прибывшие уже видели своих товарищей, стоящих за этой чертой, и спешили к ним присоединиться. Скоро колонна, насчитывающая более трехсот особей, уже стояла, ожидая команды. Последним пришел Урх. Он посмотрел на девочку и кивнул:

– Идите.

– А ты?

– Я остаюсь, мне все равно умирать. Так лучше, чтоб моя смерть была не напрасной! Я вас прикрою.

– Интересно, как это ты нас прикроешь? – ехидно спросила Листик.

– Я буду сражаться! Я задержу повелителей!

– Ага, на пять секунд. Они тебя даже не заметят, – скривилась девочка, но, видно, ей пришла в голову какая-то мысль, и она, перескочив на плечо старому драгу, что-то ему зашептала. Улыбающаяся гигантская ящерица – так можно было сказать, глядя на Урха, улыбался и кивал. Листик поцеловала его в нос и перепрыгнула на Шимбу.

– Береги себя, маленькая Повелительница! Жаль, что ты не Повелительница всего народа драгов! – поскрипел старый Урх и перепрыгнул забор.

Шимба спустилась на площадку, где ожидали построенные в колонну драги, и скомандовала:

– Вперед!

Листик то ли продублировала, то ли подтвердила команду Шимбы:

– Ага!

Кироторум, жрец бога морей Посаданума, пребывал в прескверном расположении духа. Мало того что эти наглые пришельцы захватили всю власть на острове, так они еще не только не чтили великого Посаданума, но и совсем не уважали его жреца. Не просили советов, даров не приносили. Жертвоприношений не заказывали, а ведь жрецы с этих жертвоприношений в основном кормятся! Когда приносят в жертву быка – его кровью окропляют алтарь великого бога, а вот что с тушей делать? Алтарь ею же не окропишь? Вот и приходится бедным жрецам эту тушу съедать, не выбрасывать же столько мяса? Посаданум может обидеться, что жертву, ему предназначенную, на помойку выбросили! Так вот, как эти пришельцы захватили власть на острове, разогнав Совет капитанов, ни одного жертвоприношения не было! И, несмотря на это, удача им сопутствует! Неужели великий бог прогневался и отвернулся от своих приверженников?! Если бы не мелкие жертвы и подношения моряков, которые не потеряли веру в своего бога, совсем худо было бы! Жрец тяжело вздохнул и посмотрел на странный артефакт, который эти святотатцы вперли в храм, расположив его рядом с алтарем. Эта громадная демонская штука слабо светилась оранжевым светом и так же слабо гудела. Мало того что она нарушала гармонию храма, так еще и эти демонские дети приказали – приказали, а не попросили! – приказали самому Кироторуму наблюдать за этим артефактом и фиксировать изменения его состояния, записывать, когда он сильнее начнет гудеть или светиться! Жрец плюнул на демонский артефакт, слюна зашипела, испаряясь с поверхности того. Пока этот артефакт не перестал шипеть, жрец плюнул на него еще раз и вышел на порог храма. Взошедшая луна освещала окрестности, жрец посмотрел в сторону, где возвышались строения, бывшие зданием Совета капитанов и домами трех самых богатых капитанов Гран-Приора, или, как их уважительно величали, адмиралов. Двоих из них уже не было, они не захотели идти в услужение серым пришельцам, а вот третий пошел, может, потому и остался жив. Жрец хотел плюнуть и в ту сторону, не потому, что надеялся доплюнуть, а просто чтоб выразить свое отношение к новой власти, пока этого никто не видит, да так и застыл с губами, вытянутыми трубочкой. По дороге вниз шла колонна ящероподобных слуг новых хозяев Гран-Приора. Но не это было удивительно! На плече чудовища, идущего впереди, величественно сидела прекрасная девушка, и при этом она легкомысленно болтала ногами. Жрец узнал ее – это была Найда, любимая дочь Посаданума! Она была такая, как на изображениях в храме, прекрасная и обнаженная! С зелеными волосами! И она ласково улыбалась верному жрецу своего отца!

Это вдохновило Кироторума, он выскочил на дорогу и упал на колени, сначала он хотел пасть ниц, но из такого положения неудобно славословить, а прекрасная Найда может разгневаться оттого, что жрец не возносит ей подобающую хвалу. Стоя на коленях, это делать гораздо удобнее. Поэтому жрец встал на колени и, время от времени ударяя лбом в пыльные камни дороги, заголосил, вознося положенную хвалу. Поднимая голову, Кироторум видел, что богиня ему благосклонно улыбается и одобрительно кивает, это придало ему уверенности, и, когда чудовище, на котором ехала богиня, поравнялось со жрецом, он осмелился спросить:

– О прекрасная Найда, куда вы ведете этих тварей?

Жрец даже не надеялся, что богиня обратит на него внимание, но она удостоила его ответом:

– Как куда? Топить!

– О-о-о! – захлебнулся от восторга жрец и, пока богиня на него смотрела, поспешил наябедничать: – Хозяева этих тварей не чтят вашего отца, прекрасная Найда! Они в храм великого Посаданума втащили свой демонский камень! Это оскверняет…

Богиня подняла брови и что-то сказала на незнакомом языке, колонна тварей остановилась. Найда соскочила с несшего ее чудовища и приказала жрецу:

– Показывай!

Жрец засеменил в храм, где гудел и светился проклятый артефакт. Богиня хмыкнула, подошла к камню, ощупала его и сказала, обращаясь к этому демонскому изделию:

– Ага! Так вот это что! Надо… Впрочем, сделаю вот так, а то этого доброго человека…

Богиня водила по камню руками, будто гладила его. Жрец, который знал, что прикосновение к этому камню вызывает сильный ожог, даже не удивился, что Найде этот камень не может причинить вреда, ведь она – богиня! А богиня закончила свои странные манипуляции, сказала свое «ага» и плюнула на камень, чем привела жреца в восторг. Потом развернулась и пошла к выходу из храма, покачивая своими великолепными бедрами. Жрец, не в силах оторвать взгляда от этого восхитительного зрелища, побежал следом. Выбежав из храма, он увидел, как на стоящее и смирно ждущее богиню чудовище запрыгнула маленькая орчанка, она опять что-то произнесла – и колонна тварей послушно пошла топиться. Жрец понимающе кивнул: всякие твари недостойны лицезреть истинную красоту богини, им достаточно и обычной орчанки для рассматривания. Богиня явила свой истинный лик, чтоб показаться только ему, верному жрецу ее отца!

Жрец пробежал за удаляющимися чудовищами сто метров и остановился над обрывом, откуда было видно всю дорогу и кусочек морского берега, вдоль которого она проходила. Это место обычно было безлюдным и днем, а уж ночью – тем более. Свет лун, как раз взошла и вторая луна, позволил жрецу увидеть, как твари, не сбавляя скорости, вошли в море и такой же стройной колонной, как и шли, поплыли прочь от острова. Богиня, превратившаяся в орчанку, так и сидела на плече у первой твари, но Кироторум за нее не волновался, для дочери повелителя морей эти самые моря – дом родной. Жрец стоял до тех пор, пока все твари не скрылись из виду.

– Вот же гад, стоит и смотрит, смотрит… Шел бы спать! Вот так помогай всяким, – бурчала Листик, повернув голову и наблюдая за приплясывающей фигуркой на утесе. – Хотя он это заслужил, показал «большой амулет перехода», теперь все будет намного легче. Не зря я сюда приплыла!

Листик выждала, пока с берега уж точно нельзя будет что-либо разглядеть – плывущую колонну драгов окутал белесый туман. Если драги и заволновались, то внешне это никак не проявилось, вся колонна продолжала послушно плыть за Шимбой. Когда туман рассеялся, к удивлению драгов, вода, в которой они плыли, оказалась пресной. Впереди, в сотне метров, находился берег, поросший густым лесом. Колонна не спеша выбралась на этот берег.

– Вот. – Листик показала на густые зеленые джунгли, подступающие к самой воде. – Это северный берег большого Крионского озера, оно тянется на юг, там скальная гряда, а за ней венисийская равнина. А это – Крионские болота, ну не совсем болота, тут и джунгли есть. В общем, сами увидите что где. Тут есть и протоки, речки, ручьи… В общем, здесь вы будете жить. – Листик громко произнесла эту речь, а потом тихо добавила: – Вообще-то я хотела вас спрятать на Топле, но вас слишком много оказалось. Да вновь возникшие обстоятельства, как говорит Саманта…

– Повелительница, это ваши земли? – спросил один из драгов.

Шимба на него прикрикнула, несказанно удивив остальных:

– Не Повелительница, а Листик! Понял?!

– Ага! Понял! – поддержала свою подругу Листик, сделав вид, что грозно нахмурилась. Но, заметив, что подобный вопрос хотят задать еще несколько драгов, хитро прищурившись, пояснила: – По законам дракланов этот мир весь мой! Но я не хочу, чтоб об этом кто-нибудь знал. И вы никому не рассказывайте – это большая тайна! Понятно? А на этих землях селятся все, кто захочет, севернее живут люди – хуманы, их там немного, так, отдельные поселки. Но вы туда специально не лезьте. Я потом вас познакомлю, чтоб торговать могли. Живите здесь. Здесь, правда, много другой живности, совсем дикой и опасной, так что осторожнее.

– Замечательно, значит, здесь отличная охота! – кивнул драг, который был в патруле с Урхом, он уже знал, что Листик не любит, когда ее называют Повелительницей. – Спасибо вам, Листик!

– Ага, – кивнула в ответ Листик и добавила, вызвав смешки: – Ладно, я через три дня к вам прилечу, думаю, вас за это время здесь не съедят. Да и вы тут хорошо себя ведите, не ешьте всех подряд.

– Ну что мы, дикие, что ли? Мы же знаем, что разумных поедать нельзя! – развел лапами тот же драг.

– Знаю я вас, – притворно нахмурила брови девочка. – Знаю, как вы определяете разумность: откусываете кусок и ждете – если заругался, то разумный, если нет, то спокойно дожевываете.

Драги засмеялись. Видя, как запросто общаются с девочкой ее знакомые, остальные не то чтобы осмелели, но перестали чувствовать себя скованно, они как-то даже забыли, что заклинанием подчинения привязаны именно к этой девочке-хуману. А Листик улыбнулась и сказала:

– Ну будем прощаться, мне пора!

С плеча Шимбы спрыгнула хуман, которая была драгу ниже пояса, а приземлился на землю дракон, возвышавшийся над своей подругой на треть роста той. Дракон был очень красивый, изящный, с изумрудно-золотистой чешуей, блестевшей в свете двух лун. Драгов по-настоящему пробрало, ведь девочка, все это время сидевшая на плече у Шимбы, действительно была настоящим Повелителем! Дракон обняла Шимбу и поцеловала ту в нос, после чего, взмахнув крыльями, взмыла в небо. Некоторое время пораженные драги молчали, а потом один из тех, что был не из подчиненных Гаранаманараларионы, выдохнул:

– Так это правда? Она действительно Повелительница?

– Ага, – ответила Шимба.

– Так какая разница, этот Повелитель или тот? Мы же все равно с ней связаны?

– Ты хоть раз слышал, что Повелитель оставит своих драгов жить свободно? То-то же! – засмеялась Шимба.

По маленькому залу, или большой комнате бегала женщина, одетая во что-то типа широкого халата. Она была высокая и красивая, несмотря на мелкую серебристую чешую, ее покрывавшую. Но сейчас ее красивое лицо было искажено гневом.

– Куда?! Куда они все могли деться?! – Этот вопрос женщина задавала уже несколько раз, трое мужчин, сидящих за столом, только пожимали плечами. Их тоже волновал этот вопрос, но они сдерживали свои эмоции. А женщина продолжала гневаться: – Все! Все пропали! Куда?!

– Гара, один же остался, твой драг остался. Вот его-то надо было и спросить! А не бить сразу по голове! Он-то, может, что-то и рассказал бы, – рассудительно сказал один из мужчин. Эта рассудительность давалась ему с большим трудом.

Женщина резко к нему повернулась и произнесла:

– Герх, тебе хорошо так говорить! Ты-то привел сюда не всех своих драгов! У тебя еще остались!

– А кто виноват, что ты притащила сюда все, что имела? – пожал плечами второй мужчина, он тоже, как и женщина, был покрыт серебристой чешуей, у остальных кожа тоже была чешуйчатой, только серой.

– Еран! А ты вообще молчи! Ты сюда не привел ни одного своего раба! Да и сделал ты тут меньше всех!

– Ну да! – изобразил обиду тот, кого женщина назвала Ераном. – Я вам прикрытие в Совете обеспечиваю! Думаете, это просто? Раманапиритикалиона заявку по всем правилам подала! Ее заявка магически защищена, уничтожить ее нельзя, знаете, сколько сил уходит, чтоб ее скрывать!

– Хватит! – хлопнул ладонью по столу третий мужчина, до этого молчавший, он был выше остальных на голову и гораздо шире в плечах. Женщина хотела сказать что-то резкое, но, встретившись с ним глазами, промолчала. А мужчина продолжил: – Гара, ты бы, вместо того чтоб тут истерику устраивать, позвала бы своего драга. Мы бы тут его расспросили!

Женщина напряглась, но через несколько мгновений растерянно сказала:

– Каратэш, он не отзывается!

– Ну что ж, тогда сами пойдем спросим, – поднялся из-за стола Каратэш.

Дракланы, а это были, судя по их внешнему виду, именно дракланы, вышли из здания и через небольшой парк прошли к опустевшим навесам, под которыми ночевали драги. Только под одним из навесов бесформенной кучей лежало темное тело. Мужчина, предложивший сходить и спросить, подошел и, несмотря на то что был почти в два раза меньше лежащего, легко того поднял, ухватив за бронированный фартук в районе шеи. Поднял, но от земли не оторвал – рост не позволил: драг был выше драклана в его второй ипостаси. Драклан встряхнул драга так, что голова того мотнулась из стороны в сторону, и грозно спросил:

– Ну?

– Гара, ну ты его и приложила, – усмехнувшись, заметил серебристый Еран.

– Сейчас он у меня… – зашипела Гара.

– Не надо, он у тебя вообще хвост отбросит, – усмехнулся мужчина, державший драга. – Мы обычным способом.

Драклан хлестнул два раза драга по щекам, у того голова снова дернулась. Драг открыл глаза и попытался их сфокусировать на драклане, державшем его. Тот, оскалившись, спросил, четко выговаривая слова:

– Где все остальные?!

– Утопились, – прохрипел драг.

– А ты почему не утопился?

– Я хотел, но не смог, – хрипящим шепотом произнес драг. – Этим бы я огорчил свою госпожу, ведь утопился бы я не по ее приказу.

– Хм, – приподнял брови державший драга и посмотрел на Гару, потом задал следующий вопрос: – Как это произошло?

– Ночью я был в патруле, обходил периметр. Вдруг те, что были со мной, побежали к морю, потом через забор стали перепрыгивать остальные и тоже направились к морю. Меня тоже тянуло туда, что-то мне шептало – иди в море и утопись! Ласково так шептало! Но я держался! Я знал, что моей госпоже это не понравится, утопившись, я буду ей бесполезен. Я осмелился побеспокоить госпожу, чтоб доложить об этом… Но когда я перескочил через ограду, я…

Голова драга бессильно повисла. Гара еще раз напряглась, пытаясь его ментально достать, потом развела руками. Серый драклан отбросил драга и усмехнулся:

– Интересно получается, что-то воздействовало на драгов и заблокировало действие заклинания принуждения…

– Или направило его в другую сторону, – подсказал серебристый драклан.

– Еран, помолчи! – рыкнул серый. – Этот-то драг сумел выстоять. Я думаю, что у него это получилось, потому что он старый и под твоим воздействием, Гара, довольно давно. Но может, он и врет. Поэтому пойдем проверим, заодно и посмотрим, как на это отреагировал «Камень перехода».

Серый бросил драга и направился к забору, он легко его перепрыгнул, остальные дракланы пошли за ним. Когда они оказались по ту сторону ограды, Каратэш стоял уже на дороге, он поманил остальных пальцем и указал на следы. Тут было достаточно много пыли и другого мелкого мусора, поэтому следы были хорошо видны.

– Вот, они не бежали сломя голову, а вот тут построились и организованно так пошли. Не бежали, заметьте, а именно шли, строем! О чем это говорит?

– Да, о чем? – поддакнул серебристый.

Серый ответил:

– О том, что они были под чьим-то влиянием или на них было наложено сильное заклинание! Вы что-то чувствуете? Вот и я ничего! Но драги ушли! Что ж, идем дальше!

Дракланы дошли по дороге до храма Посаданума и, не сговариваясь, зашли туда. Там у алтаря молился жрец. Журнал происшествий, куда он должен был записывать все изменения, происходящие с гудящим артефактом, лежал рядом.

– Ну! – грозно произнес серый драклан.

Жрец перестал молиться и испуганно замер, потом дрожащим голосом заговорил:

– За время моего дежурства происшествий не произошло…

– Да?! – оборвал жреца драклан, а потом рыкающим голосом произнес: – Не произошло, говоришь?! А почему ты ночью покинул доверенный тебе пост и ходил к морю? За это ты будешь наказан! Строго наказан!

– Да! Твои следы ясно говорят об этом! – сказал серебристый, а серый поморщился.

Жрец же понял, что дракланы знают о том, что произошло ночью, только по оставленным следам. Он распростерся ниц и запричитал:

– Не губите! Не губите, все расскажу!

– Рассказывай! – еще более грозно рыкнул серый, он схватил жреца за шиворот, легко поднял и поставил на ноги.

– Я тут всю ночь молился… Э-э-э… наблюдал за… – Жрец показал рукой на артефакт. – Потом услышал шаги, выглянул посмотреть, только посмотреть! Увидел ваших слуг, они шли к морю.

– Шли? – перебила жреца Гара.

– Да, ваша милость, шли, строем шли!

При этих словах жреца дракланы переглянулись, и серый опять рыкнул:

– Продолжай!

– Ваши слуги шли по дороге, я не удержался и вышел посмотреть, куда они идут. Они шли к морю, дошли до него, вошли и поплыли…

– Куда вошли?

– В море!

– А куда поплыли?

– Туда! – Жрец махнул рукой в сторону моря.

– Та-ак, – протянул серый. – Надо пойти на берег посмотреть. Может, там остался какой след.

– Так все же волнами смыло, какой может быть след? – возразил серебристый.

– Магический! – зарычал серый, он пребывал в сильном раздражении.

– «Камень перехода» вел себя как обычно? Не было ли каких-либо отклонений? – спросила у жреца дракланка, кивнув на артефакт.

– Нет, ваша милость! Никаких отклонений! Он стоял и гудел так, как сейчас! – начал кланяться жрец, если бы дракланы внимательнее к нему присмотрелись, то увидели бы, как злорадно кривятся его губы и что поклонами жрец старается скрыть это.

– Надо было кому-то из нас сегодня дежурить у камня, – произнесла Гара. – Возможно, он и отреагировал на ночные события, а этот тупица не заметил, что что-то происходит!

– А чья была идея привлечь местных к дежурству? – спросил серебристый. – Камень сюда поставили, а сами там, где удобнее, разместились!

– Но они тогда казались вполне способными выполнить эти простейшие действия – понаблюдать и зафиксировать изменения. Еран, ты же знаешь, здесь фокус сил, здесь самое место большому амулету – «Камню перехода», именно отсюда он обеспечивает наилучшую блокировку! – возразила дракланка. – Раньше все было нормально. Попытки проникнуть сюда из межпространства были же зафиксированы! Напряженность поля мы повысили, и попытки прекратились! Ты же тогда не возражал!

Серебристый пожал плечами, посмотрел на своих товарищей и заторопился:

– Мне надо обратно в Каприн, скоро же Совет, а мне надо подготовиться! Думаю, вы и сами здесь разберетесь. А я пошел!

Серебристый драклан положил руку на камень и сосредоточился. Камень загудел сильнее, возле него возникло серое облачко межмирового прохода. Словно боясь, что его могут задержать, серебристый шагнул в это облачко и скрылся.

– Сбежал! А мы тут остались! Нам теперь это все расхлебывать!

– Гара, инициатором этой акции была ты, так что не ной! Драги у всех нас пропали!

– Герх! У вас еще остались драги в приютах в Каприне. А у меня пропали все! Понимаешь, все! Теперь я…

Дракланка не успела договорить, камень-артефакт загудел сильнее, потом раздался звук, будто лопнула струна. Камень перестал светиться, почернел и осыпался серым пеплом.

– А?.. – разинул рот серый драклан, тот, что поменьше, а тот, что побольше, одним прыжком подскочил к тому месту, где раньше стоял артефакт, и застыл, будто принюхиваясь. Дракланка так и осталась стоять на том же месте, где стояла. Она невпопад спросила:

– Что это?! Как это?!

– Это – то, что нас заперли в этом мире. Амулетов перехода у нас нет, этот, – серый драклан указал на кучку пепла, – был единственным и абсолютно надежным! А теперь его нет, это означает, что…

– Что? – в один голос спросили Гара и Герх.

– Это означает, что нас не выкинуть отсюда хотят, а здесь и оставить! – криво улыбаясь, пояснил Каратэш.

– Как? Как оставить? – спросил меньший серый драклан.

– В качестве могильных холмиков, – продолжил так же криво ухмыляться больший серый драклан. – Может, в каком другом качестве, но не в живом виде – это точно!

– Что же нам делать? – спросила Гара.

– Сходим к морю, посмотрим на место «утопления» наших драгов, возможно, там остались какие-то следы, они, может, подскажут нам, с кем мы имеем дело.

– Я и так знаю! С ублюдком Ветикалинарионы, она здесь обосновалась, и с этой стервой Раманапиритикалионой! И еще здесь две самозванки, неизвестно откуда-то появившиеся! – прошипела дракланка.

– Не думаю, что это они смогли сами сделать, тут должен быть еще кто-то. Кто-то в разы более сильный. Пропажа Ирумта нас должна была насторожить, – скривился серый гигант. – Тогда артефакт показал возросшую магическую активность, но очень слабую, мы решили, что это просто аномалия местного фона, а Ирумт полетел поохотиться, по своему обыкновению никого не предупредив!

– Ирумт сбежал так, как и Еран, испугался и сбежал!

– При этом оставив здесь своих драгов? Кто-то из вас так бы сделал? Мы все слишком жадные, чтоб бросить своих рабов. Но что гадать, пошли к морю.

У моря дракланы провели довольно долгое время. Они обследовали берег, Каратэш даже превратился в дракона и некоторое время летал над морем, потом нырнул и поплавал, видно пытаясь найти утопившихся драгов. Когда вылез на берег, перешел во вторую ипостась и развел руками:

– Никаких следов! Магией и не пахнет, и, похоже, наших драгов действительно утопили. Здесь сильное течение, так что, если они отплыли от берега далеко, вернуться у них шансов не было.

Если бы дракланы в это время видели почтенного жреца Кироторума, пляшущего на кучке серого пепла, то они бы смогли многое узнать, задав ему пару вопросов. Когда же дракланы вернулись к храму, жрец со скорбным выражением лица тщательно собирал пепел, ссыпая его в амфору. На вопрос «зачем?» жрец ответил:

– Это была священная вещь! Может, вам понадобится… Вот я и собираю!

– Исполнительный идиот! – охарактеризовала жреца Гара, когда дракланы отошли от храма. А жрец, когда дракланы скрылись, выждал некоторое время и плюнул им вослед.

«Летящая» не летела по морю, как обычно, а не спеша, даже как-то солидно переваливалась через волны. Море было довольно неспокойно, капитан Каратто определил его состояние в пять баллов. Как он это сделал и чем руководствовался при определении, осталось его тайной. Впрочем, никто и не оспаривал его утверждение. Милисента стояла на палубе и смотрела на бушующее море, вроде ночью оно было спокойно, а вот под утро расходилось. Капитан приказал убрать часть парусов, оставив только штормовые, а потом по приказу Милисенты оставил вообще необходимый минимум. Милисента решила подойти к Гран-Приору на рассвете, то есть плыть надо было еще почти целые сутки, а «Летящая» могла преодолеть это расстояние за восемь часов, вот девушка и решила не спешить. Тем более она беспокоилась о Листике, надеялась, что девочка успеет вернуться. Была еще одна причина, почему Милисента решила не спешить. Что-то происходило, но вот что, Милисента никак не могла понять, какие-то изменения в магическом фоне.

Восходящее солнце раскрасило низкие, надвигающиеся с запада облака во все оттенки красного – от ярко-алого до темно-бордового. Полюбоваться необычным зрелищем выбралась наверх вся команда «Летящей».

– Это неспроста! Это знак, который нам подает Анурам, – многозначительно заявил Ыраламыр.

Милисента в ответ усмехнулась:

– Всегда что-нибудь происходит, такого не бывает, чтоб чего-нибудь не случалось. Поэтому любое явление погоды можно рассматривать как знак свыше.

– Вот поэтому Анурам и посылает нам знамения, чтоб мы наверняка знали, что что-то должно произойти! – важно кивнул Марык, он, как и все остальные орки, был только в штанах, потому как зачем скрывать красоту, которой он был изукрашен.

Сбоку послышался хлопок ладоней, все повернули головы туда, там ухмылялись Трапыр и Груан.

– На что поспорили, бездельники? – ухмыльнулся Тремаз.

– Ну как что, так сразу бездельники, а может, мы… – начал отвечать Трапыр, но его прервал звук бубна.

Все обернулись и увидели девочку, с нее ручьями стекала вода, а в руках был шаманский бубен. Девочка расплылась в улыбке, сказала свое «ага» и, ударив в бубен, закружилась в танце. Бубен пел, а девочка хоть и была маленькой коренастой орчанкой, но танцевала так, что все, кто находился на палубе, забыли обо всем. Танец длился недолго, когда девочка застыла с поднятым бубном, несколько мгновений стояла тишина, потом громко хлопнул парус. Рулевой забыл о своих обязанностях, наблюдая за танцем Листика. Каратто молча кинулся к штурвалу и, оттолкнув рулевого, выправил курс. Молча, потому что посчитал кощунством нарушать настроение, созданное танцем девочки, приличествующим оплошности рулевого большим морским загибом.

– Листик! – бросилась к девочке Милисента. – Что ты такое натворила, что такая радостная?

– Арыамарра, – благоговейно прошептали орки, и все, как один, стали низко кланяться, к ним попытались присоединиться и орчанки Зиланы, но Листик пресекла эти попытки:

– Кланяться будете потом, мне сейчас некогда! Мил, я… Но лучше будет, если это услышит и Рамана! Только мы к ней сбегаем не сейчас, а немножко подождем…

– Листик, чего подождем? – спросила Милисента и крепко обняла сестру.

Листик потерлась щекой и сказала:

– Подождем, сама увидишь. А пока давай покушаем, а то мне так есть хочется, что просто ужас!

– Ну раз ужас, тогда пошли в каюту.

Где-то ближе к полудню сестры и остальные девушки снова были на палубе, вдруг Листик насторожилась и дернула за рукав сестру:

– Мил, смотри!

– Листик, куда смотреть? – удивилась Милисента.

– Смотри в межпространство!

Некоторое время девушка стояла с широко открытыми глазами, непонятно куда вглядываясь, а потом повернулась к своей сестре:

– Я вижу! Блокировка снята! Но как? Как это у тебя получилось?

– Ловкость рук и никакой магии, – хихикнула девочка. – Я задала «большому амулету перехода» другую программу, она заставит этот артефакт пойти вразнос. Асигналом для начала работы этой программы послужит попытка воспользоваться этим амулетом для перехода. Но путь перехода я тоже перенастроила, теперь он ведет в Айсгор! Вот Инед обрадуется!

– Листик, как тебе это удалось? И что такое «большой амулет перехода»?

– Мил, это такой артефакт, очень старинный и очень мощный, в виде такого большого камня, только он не камень. Он не только проходы делать умеет, а еще много чего другого.

– Листик! И ты такую полезную вещь испортила?

– Ага! – гордо ответила девочка.

– Ладно, пошли к Рамане, думаю, что за это она тебя отругает.

Девушки разделись и скользнули в воду. Миларимо покачала головой и стала собирать их одежду.

Глава 13 Почти сорванное совещание и удавшаяся драка

Адмирал Мавиланни стоял на мостике своей флагманской биремы и, как положено боевому адмиралу, грозно смотрел в туманную даль. Но, к сожалению, даль была не туманная, солнце стояло почти в зените, горизонт был чист, так что такая замечательная суровая нахмуренность пропадала даром. На самом же деле Мавиланни любовался стройной кильватерной колонной своей эскадры, а что прикажете делать боевому адмиралу, когда на горизонте ни одного врага! Любоваться было действительно чем, биремы шли под парусами, и эскадра как раз совершала поворот. Корабли четко выполняли маневр, двигаясь с идеальной слаженностью. Чего нельзя было сказать о второй колонне – корабли Гельвении не сталкивались только потому, что их колонна растянулась по морю. Хотя флот Гельвении был в три раза меньше, чем венисийский, но длина его построения была в три раза больше. Адмирал вздохнул – ну как с такими союзничками можно идти в бой?! Тут придется думать не о том, как с врагом сражаться, а как не попасть под удар своих горе-друзей. Адмирал посмотрел в другую сторону, там галеры, почти такие же размерами, как и гельвенийские, тоже шли под парусами колонной. Они поворот выполняли не менее четко, чем венисийские корабли. Адмирал даже одобрительно кивнул, он не ожидал, что пираты будут столь дисциплинированны. Мавиланни благосклонно посмотрел на стоящего на мостике Доунато Тарвайю – пиратский адмирал сразу после встречи флотов перебрался на флагманскую венисийскую бирему. На этом настояла бронзововолосая волшебница, она собралась провести совещание, чтоб разработать план будущей атаки, но при этом не хотела терять время. Поэтому все командиры эскадр и их старшие офицеры находились на флагманской биреме венисийской эскадры и теперь собрались на мостике. Князь Алекс стоял немного в стороне, он задумчиво смотрел на море.

– Я думаю, не стоит спускаться вниз, – произнесла бронзововолосая. – Здесь находятся все командующие союзными эскадрами, адмирал Мавиланни, как принявший общее командование, доведет до вас диспозицию будущего сражения, а вы уже отдадите указания своим подчиненным.

Адмирал согласно кивнул, князь Алекс признал его главенство еще при первой встрече. А пиратский адмирал… У Мавиланни сложилось такое мнение, что он беспрекословно слушался девушку, прибывшую вместе с ним. Эта девушка оказалась знакомой магинь и очень тепло их поприветствовала при встрече. Рамана даже обняла ее и, немного отстранившись, удивленно произнесла:

– Ты смотри! У моих племяшек просто талант находить самородки! Да и делать из неограненных камней такие бриллианты! Киламина, ты теперь не простая огненная ведьма, ты уже почти маг, очень сильный, правда, совсем не обученный! Так что буду тебя учить!

Девушка ответила:

– Я буду очень рада, если вы тоже будете меня обучать!

Бронзововолосая погрозила пальцем:

– Тебе разве не объяснили, что ведьмой командовать нельзя? Вот когда попадешь в академию, там будем соблюдать субординацию. Будешь ко мне обращаться – «госпожа магистр», но и я к тебе буду обращаться – «госпожа студентка»! И буду строго спрашивать! Очень строго!

Все девушки тогда засмеялись. Сейчас же они стояли кучкой на дальнем краю мостика, только бронзововолосая шагнула вперед, когда говорила с адмиралом Мавиланни. Что произошло дальше, из мужчин никто не понял. На бронзововолосую девушку, в потоках воды, обрушились две фигурки. Они выскочили из моря, запрыгнув не просто на высокий борт биремы, а на капитанский мостик, значительно возвышавшийся над общей палубой. Мужчины, стоящие на мостике, решили, что это нападение, но достать свой меч успел только князь Алекс. Достал и застыл в недоумении: напавшие на Раману с визгом повисли на ней, а она, судя по ее лицу, тоже была не прочь повизжать от радости.

Вдоволь навизжавшись, младшая темноволосая орчанка уселась на перила и стала что-то быстро рассказывать Рамане на незнакомом рыкающе-шипящем языке. Старшая орчанка время от времени бросала фразы на всеобщем, видимо что-то переводя из рассказа девочки остальным. Когда девочка закончила, Рамана всплеснула руками:

– Листик! Ты сломала «большой амулет перехода»! Это один из трех наиболее тщательно охраняемых дракланами артефактов! Это, можно сказать, реликвия! А ты, вот так походя, его сломала!

– Не сломала, если бы сломала, то его можно было бы починить, я его полностью развалила! И вообще, нечего отдавать свои «наиболее тщательно охраняемые артефакты» кому ни попадя! Вот берегли бы свою реликвию, и ничего бы не произошло, а раз отдали этим… наглым захватчикам, то пусть теперь пеняют на себя!

– Листик, эти «захватчики», скорее всего, взяли его без спросу. И они не признаются, что взяли артефакт, так что никто, кроме нас, не будет знать, что с ним произошло. По-хорошему, надо было бы вернуть его на место, – покачала головой Рамана.

– Ага! Вернуть! Куда? Я не знаю, да и сил у меня не хватило бы такую здоровую, да еще и магическую, дуру куда-то тащить, – возмутилась девочка.

– Листик, я тебя не виню, на твое владение совершено нападение, я бы сказала – попытка наглого захвата, так что ты в своем праве.

– Вот если бы мне они свою реликвию в подарок притащили и сказали, что это бесценная реликвия, я бы вернула! Но откуда же мне знать, что это такое, может, этот артефакт загрязняет окружающую среду!

– Листик, с чего это ты взяла? – удивилась Рамана. – И откуда тебе известно такое понятие?

– Ну я же не совсем дикая, я это слыхала в… – Девочка смутилась и замолчала, а ее тетя продолжила за нее:

– Слыхала? А не там ли ты слыхала, где находится фонд помощи одному маленькому, бедному и очень нахальному дракончику?

Листик смутилась еще больше и, на всякий случай, насупилась, но сделала это так комично, что остальные девушки рассмеялись. Милисента, которой леди Стэлла отдала свой жакет, подошла к сестре и стала ее утешать, но Листик продолжала дуться:

– Вот так рискуешь, выбиваешься из последних сил, я, можно сказать, почти всех уже победила, а никакой благодарности! Одни упреки! А я так старалась, так старалась!

– То, что ты увела у них драгов, – это хорошо. Но они, особенно Каратэш, хорошие бойцы, с ними будет справиться очень трудно, да и, скорее всего, у них есть еще кто-то, кроме драгов. – Бронзововолосая сняла с себя жакет и надела на девочку, а сама осталась в белой рубашке. Маленькая орчанка в этом жакете стала выглядеть еще забавней, глядя на нее, все заулыбались. Адмиралы тоже, хотя они, стоя на противоположном конце капитанского мостика, не слышали, о чем беседуют девушки. Князь Алекс обратил внимание, что на него пристально смотрит орчанка, но равнодушно отвернулся. Девушка что-то хотела ему сказать, но потом, видно, передумала, с каким-то сожалением на него посмотрела и, повернувшись к бронзововолосой волшебнице, стала что-то ей объяснять. Та внимательно слушала, а потом, усмехнувшись, кивнула:

– Это может сработать, против таких вещей даже магия бессильна! Но вот подсмотреть за ними не получится, могут почувствовать! Особенно Каратэш, он сильный маг. Да, они сейчас остались без портала, но они дракланы, они вслепую могут уйти в межпространство. Где потом выскочат – никто не знает, но им может повезти. Могут найти дорогу в Каприн. А оттуда снова вернуться в Геллу! А вот это нам совершенно не нужно!

– Рамана, ты предлагаешь их всех… – задумчиво сказала Милисента.

– Да! Именно убить всех! – жестко ответила бронзововолосая магиня, даже не магиня, людям показалось, что это вообще не человек. – Уничтожить! Они вас не пожалеют, как вариант – можно забросить их в Айсгор. Это лучший выход, менее затратный. Прямое столкновение потребует большого расхода сил, а мне бы этого не хотелось, неизвестно какие сюрпризы нас еще ожидают.

– Рамана, так, может, это все было бесполезно? – Милисента обвела рукой, показывая на боевые корабли. – Может, нам самим надо было этим заняться?

– Почему бесполезно? – улыбнулась бронзововолосая. – То, что Листик сумела увести всех драгов и разрушить «большой амулет перехода», большое везение. Любят ее боги, или кто там еще… Вот так взяла и оставила Каратэша и компанию без слуг и воинов. На это мы даже надеяться не могли!

– Ага! – подтвердила закутанная в жакет магини девочка, так, что только нос торчал. – Меня Инед уважает!

– А ты его, – засмеялась Милисента.

Листик кивнула:

– И тебя тоже, значит, мы все трое очень уважаемые!

Все девушки снова заулыбались, а Рамана продолжила:

– Так вот, очень уважаемые, мы теперь знаем, кто нам противостоит и сколько их. При решающем столкновении мы позовем и Саманту, ее участие в драке с дракланами будет не лишним…

– Мы и сами можем! – снова высунула нос из жакета своей тети Листик.

– Можем… Листик, не перебивай старших…

– Ага! – согласилась девочка и нырнула с головой в жакет.

– Я кому сказала, не перебивай! Так вот, мы и сами можем, но это, повторюсь, может стоить нам очень дорого, поэтому что мы должны сделать, а, Листик? Чему вас учили по тактике?

– Создать в нужном месте и в нужное время решительный перевес сил! – отрапортовала девочка, высунувшись из своего укрытия, показала язык и спряталась.

– Вот, это мы и сделаем, – кивнула Рамана. Потом поманила адмиралов, чтоб те подошли ближе. – Будем действовать по намеченному плану. Эскадры атакуют флот, стоящий в гавани Гран-Приора. Высаживают десант. Задача десанта – захватить плацдарм. Это будет послезавтра утром. Мил, ты войдешь в гавань завтра. Значит, у тебя будут сутки. Постарайся занять выгодную позицию и все подготовить. Твоя задумка должна сработать. Но с дракланами драться придется нам троим, Саманту светить не будем, она будет в резерве, она окажет помощь тому, кому будет тяжелее всех…

– Гара моя! – снова высунулась из жакета Листик, перемена, произошедшая с девочкой, была разительна. От ее легкомыслия не осталось и следа, взгляд стал просто ощутимо тяжелым, губы кривились в злой усмешке. Такой девочку никто из присутствующих не видел, разве что Рамана. Она тоже улыбнулась, очень зловеще улыбнулась:

– Никто и не спорит, Гара – твоя, а Каратэш – мой!

– Вот, а мне объедки достанутся! – состроила обиженную гримасу Милисента.

– Не волнуйся, тебе тоже не подарок достанется, Герх тоже умелый боец, да и маг неплохой, – успокоила девушку Рамана. – Будет очень трудно.

– Леди, у вас тоже есть дракон? – поинтересовался у магини адмирал Тарвайя. – Вы хотите сразиться с теми, кто захватил Гран-Приор? У них ведь тоже есть драконы! Одного такого леди Милана и Листик победили у Топлы! И я так понимаю, что вы уже знаете, кто это такие, раз вам известны их имена?

Листик что-то произнесла на том же рыкающе-шипящем языке, бронзововолосая волшебница кивнула и пояснила:

– Да, адмирал, у меня тоже есть дракон. Поэтому сражаться с захватчиками будем только мы! А имена их мне хорошо известны. А вот Листик молодец! Она этой ночью провела разведку, совершила диверсию и добыла очень ценные сведения.

– Ага! – кивнула девочка, она уже улыбалась своей широкой улыбкой. – Я такая! Могу провести, совершить и добыть! И никто меня не поймает и не догонит!

Все с уважением посмотрели на девочку, а она гордо задрала нос, высунув его из жакета. Как-то мало верилось, что эта маленькая орчанка могла попасть на Гран-Приор, до которого было еще два дня пути, и разведать, что там происходит. Но если леди Рамана, в авторитете которой в проведении подобных операций никто даже не усомнился, была уверена в том, что Листик это осуществила, то так оно и было. Но с другой стороны, адмирал Тарвайя тоже не сомневался, что девочке это под силу. Еще адмирала Мавиланни и князя Алекса заинтересовало высказывание, что эти девочки-орчанки победили дракона. А для венисийского адмирала явилось полной неожиданностью признание леди Раманы в том, что у нее есть ручной дракон. Или правильнее сказать – боевой дракон?

– Леди Рамана, а где же находится ваш дракон? – поинтересовался адмирал Мавиланни, видно было, что и других интересует этот вопрос.

– Рядом, совсем рядом, – улыбнулась бронзововолосая магиня. – Как только он мне потребуется, то тут же и появится. Не сомневайтесь.

– Ага, – подтвердила Листик. Встретившись глазами со старшей орчанкой, она кивнула. А та сказала, обращаясь к Рамане:

– Думаю, что план сражения вы разработаете без нас. А нам уже пора.

Бронзововолосая кивнула, и обе орчанки, выскользнув из жакетов, прыгнули за борт.

– Листик? Вы назвали младшую орчанку Листиком? – спросил у Раманы князь Алекс. – У этой девочки такое же имя, как и у сестры корол…

– Князь! Ваши предположения я попрошу оставить при себе! – оборвала правителя Гельвении бронзововолосая магиня и, обращаясь к остальным, предложила: – Предлагаю пройти в каюту, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами наши планы требуют корректировки. А это займет некоторое время, поэтому прошу пройти вниз!

Перечить Рамане никто не стал, все безропотно пошли за девушкой, первой спускающейся по лестнице.

Вершины гор Гран-Приора показались на рассвете. «Летящая» довольно резво преодолела оставшееся до острова расстояние и подошла к входу в бухту. Милисента незадолго до рассвета скомандовала поднять основные паруса, с тем чтоб продемонстрировать наблюдателям, если такие есть, что это не праздный визит и что владелец судна спешит и не намерен долго задерживаться в порту, выполнит задуманное и продолжит свой путь. Чтоб пройти узкий пролив, шхуне пришлось сбросить скорость, тотчас от берега отвалил катер и быстро пошел наперерез «Летящей». Сигнал, поднятый на мачте катера, приказывал остановиться.

– Это что? Таможенный досмотр? С каких это пор прибывающих в Гран-Приор стали проверять? – поинтересовалась Милисента у поднявшегося на борт «Летящей» человека, который представился как старший наряда, охраняющего порт. Милисента в свою очередь представилась как владелица корабля.

– Новые правители острова ввели обязательную проверку всех прибывающих кораблей, – ответил старший наряда, увидев удивленно вскинутые брови владелицы судна и насупленные лица орков, он поспешно вскинул руку: – Нет, нет! Никакого досмотра! Мы свободная республика вольных людей! Просто я должен выяснить – кому принадлежит этот корабль и надолго ли вы намерены задержаться в нашем славном городе?

Шхуна с названием «Летящая» не то чтобы показалась старшему портовой стражи подозрительной – в Гран-Приор прибывали и не такие суда. Быстроходная, но, судя по постройке, торговая шхуна имела метатели явно армейского образца, они были слишком мощными для торгового судна. Ведь заряды к ним стоят денег, а экономные купцы ставили метатели такого типа, чтоб можно было отбиться от пиратов, но никак не вести регулярные боевые действия. Большинство команды составляли орки, вообще-то орки не были редкостью на море, тем более в командах абордажников, но их бывало два-три, а тут их вон сколько. Владелицей этого судна мало того что оказалась девушка, так она была еще и орчанкой! Да и она была не одна, орчанок было четверо, и еще одна человеческая девушка, судя по внешнему виду – уроженка Эпира.

– Уважаемый, нам вообще-то скрывать нечего, мы честные торговцы, – ответила на вопрос старшего наряда владелица судна. – Я бы была благодарна вам, если бы вы подсказали, кому я могу продать ровуш. Только он не совсем свежий.

– Э-э-э… – выпучил глаза старший наряда. – Вы привезли сюда ровуш? Да еще и лежалый! Вы…

– Он остался в трюме от прежнего владельца судна. Не выбрасывать же мне его в море? Все-таки хоть какой-то груз. Продам, хоть какие-то деньги будут, – ответила орчанка.

– Так это не ваше судно?

– Почему это не мое? Мое! И пусть кто-нибудь попробует доказать, что это не так! – оскалилась орчанка.

Старший портовой стражи понимающе улыбнулся. Теперь ему стали ясны все странности. Эта шхуна была захвачена бандой орков. То, что командовала ими девушка, – так во многих орочьих племенах заправляют женщины. Кроме того, во многих племенах женщины сражаются наравне с мужчинами, и неизвестно кто из них более умелые бойцы. А эти орчанки все были вооружены, и, судя по тому, как у них были закреплены мечи, они знают, как с ними обращаться. А ровуш? Об этом надо было бы спросить прежних владельцев судна, если, конечно, они смогут ответить. А орки не то что жадные, но выбросить захваченную ими вещь, пусть и бесполезную, выше их сил. Все-таки – добыча! А добыча – это святое!

– Мы бы хотели немного отдохнуть, ну и пополнить припасы, если это не дорого, – продолжила говорить орчанка. – Да и мальчикам надо развеяться на берегу. Сами понимаете…

Старший понятливо кивнул, орчанки-воины сохраняли целомудрие, а орки были все как на подбор – молодые и здоровущие. Но тут влез юнга, тоже орк, вернее, орчонок:

– Ага! Обязательно развеяться, в кабак сходить, подраться!

Старший наряда нахмурился, предчувствуя неприятности. Если кто-то из этих орков ввяжется в драку, то остальные в стороне стоять не будут, а утихомирить такое количество орков будет очень трудно. А в том, что будет драка, старший уже не сомневался, повод всегда найдется, да хоть этот нагловатый малолетка спровоцирует, судя по всему, это любимец команды. Старший поспешил откланяться и отбыть на берег.

– К причалу вставать не будем, займем место на внутреннем рейде. На берег пойдем на лодке. На шхуне останутся Миларимо, Зилана, Чаюмь и Гюлань. Капитан, вы тоже останетесь! Тремаз, Груан и Трапыр, вы тоже будете на «Летящей», вас могут узнать, несмотря на всю маскировку. На берег пойдем мы с Листиком, Ыраламыр и… – Милисента назвала еще восьмерых орков из команды. А остающимся напомнила: – Будьте осторожны, захватить «Летящую» вряд ли решатся, но попытаться прощупать могут. Поэтому, Миларимо, остаешься за старшую, если что – сразу бей огнем! И посильнее, так чтоб отстали.

Миларимо согласно кивнула и нахмурила брови, видно входя в образ строгой хозяйки. Листик захихикала и прыгнула в уже спущенную шлюпку.

Лодка достигла берега в несколько взмахов весел, Милисента кинула местному – то ли нищему, то ли смотрителю пляжа, на котором лежали вытащенные из воды лодки, – мелкую монету. Нищий-смотритель рассыпался в уверениях, что все будет в полной сохранности, девушка милостиво кивнула, а Ыраламыр пообещал, что, если хоть гвоздь пропадет, открутит смотрителю голову. Листик захихикала и привычно запрыгнула орку на плечо.

– Куда катится мир, – проворчал нищий-смотритель, – одни орки, ни одного человека! Так они скоро на море, как в степи, хозяевами станут!

– Во! Вот сюда! – Листик показала на пятый, самый большой кабак. Первые четыре девушки забраковали – то слишком маленькие, то очень грязные.

– Не все ли равно, в каком кабаке драку устраивать? – удивился Ыраламыр у третьего забракованного заведения.

– Не скажи, – возразила Милисента, – в чистом гораздо приятнее драться!

– Да не все ли равно, какой табуреткой мне по голове стукнут? – еще больше удивился орк.

– Я не собираюсь подставлять свою голову ни под грязные, ни под чистые табуретки! – засмеялась Милисента. – Но вот по чужой голове бить гораздо приятнее чистой табуреткой!

– Ага! – подтвердила девочка, сидящая у орка на плече. – Потом не надо руки мыть! Стукнул по голове табуреткой, потом сел на нее и продолжаешь спокойно кушать. А вот после грязной – надо обязательно руки вымыть! На грязной табуретке микробы живут!

– А кто они такие – микробы? – спросил Ыраламыр, он не мог себе представить, как можно жить на табуретке, которой кого-то бьют по голове.

– Это такие зловредные существа, от которых молочко и пиво скисают! – пояснила Листик.

Ыраламыр уважительно покачал головой – действительно, крайне зловредные существа, если от них пиво скисает!

– Листик, а почему сюда? – спросил один из орков.

– Здесь чисто и вывеска красивая!

Все посмотрели на вывеску, она действительно была нарисована если не со вкусом, то со старанием. Если на вывесках других кабаков фантазия местного художника не шла дальше якорей и пивных кружек различных размеров, то на этой было нарисовано существо, пол которого было очень затруднительно определить, даже несмотря на полное отсутствие одежды у этого создания. Густая борода, такие же усы и большой красный нос намекали на то, что это мужчина. Огромные груди могли принадлежать только женщине. Одна из мускулистых рук этого странного существа сжимала неизменный якорь, другая – что-то типа веника или большого букета, будто это существо раздумывало, то ли вручить этот букет посетителю, то ли начать подметать пол. Ниже пояса у этого непонятно кого был хвост, но не русалочий, а скорее китовый – широкий и черный.

– Да, – протянула Милисента. – Интригующе, ну что ж, зайдем!

Несмотря на ранний час, посетителей было много, но свободный стол на всю компанию нашелся. С трудом разместились все. На эту орочью компанию большинство посетителей поглядывало с неприязнью, но возражать не смело, слишком уж могучими выглядели орки, да и было их девять, да еще девушка-орчанка и маленький орчонок, но их во внимание не принимали, а зря. Подавальщицы то ли по команде хозяина, то ли по собственной инициативе игнорировали эту орочью компанию.

– Эй, хозяин! Нам тут пива дадут?! – проревел Ыраламыр.

Стоящий за стойкой хозяин даже бровью не повел. Милисента усмехнулась и тихо произнесла:

– Листик, только не силовым методом.

– Ага! – кивнул орчонок. Он соскочил с колен Ыраламыра и ввинтился в зал, пробираясь к барной стойке. Когда орчонок пробегал мимо одного из столов, здоровенный детина, с гоготом, попытался его схватить. Видно, решил, что это будет хорошей шуткой. Вытянутая рука, судя по тельняшке – моряка, а судя по татуировкам – заслуженного пирата, перегородила Листику путь. Орчонок, а для всех Листик была орчонком, неуловимым движением перекувыркнулся через эту руку, вторую руку этого моряка он использовал как ступеньку. Детина в тельняшке раскрыл рот, чтоб то ли что-то сказать, то ли чтоб просто выругаться, как Листик своим сапожком заехала ему в нос, затем, перепрыгнув на стол, девочка наступила на край тарелки так, чтоб ее содержимое выплеснулось в раскрытую пасть незадачливого шутника. Потом, поддев носком своего сапожка горку обглоданных костей, Листик их тоже переправила во все еще открытый рот. Ударом ноги по подбородку она закрыла детине рот. Потом обратилась к застывшим товарищам этого татуированного неудачника:

– Вот, видите, к чему приводят глупые шутки! Постучите ему по спине, а то еще подавится… Или постучите по голове, только сильно, чтоб не мучился!

Никто не внял совету орчонка, наоборот, каждый из сидящих попытался его схватить. Но он протанцевал по столу замысловатый танец, раздавая своими сапожками ошеломляющие оплеухи направо и налево. Затем этот нахальный орчонок перепрыгнул на соседний стол и вежливо спросил:

– Вы не будете возражать, если я тут пройду к стойке? Тут самый короткий путь. А то я такой маленький, а все тут такие большие, еще затопчут меня. Не возражаете? Так я пошел.

Пока сидящие за этим столом пытались сообразить, что же происходит, Листик той же танцующей походкой прошла по всему столу, перевернув пару тарелок. Легко перепрыгнув на еще один стол, стоящий у стойки, девочка проделала то же самое. С этого стола она перепрыгнула на барную стойку и, пробежавшись по ней, остановилась перед онемевшим от такой наглости хозяином. Уперев руки в бока, она спросила:

– Ну что? Так и будем, разинув рот, стоять? Или обслужим посетителей? А? Моим друзьям пива, подруге вина, самого лучшего! А мне молочка, тоже самого лучшего! Ну что стоишь, шевелись!

Пришедший в себя хозяин кабака скорчил недовольную гримасу и не придумал ничего лучшего, как попытаться схватить наглого орчонка, тот, подпрыгнув вверх, сделал ногами «ножницы», заехав кабатчику по ушам. Хозяин кабака без звука повалился под стойку. А орчонок продолжил буйствовать, он пробежался по стойке на другой ее конец, туда, где стояли подавальщицы.

– Ну а вы что? Так и будете стоять? Или все-таки выполните заказ? А то я и вас могу убедительно попросить! – Орчонок кивнул в сторону кабатчика, который попытался подняться. Это, видно, наглому мальцу не очень понравилось, и он проскакал обратно по барной стойке, перепрыгивая через стаканы посетителей, которые сидели за этой стойкой. Поднявшийся было кабатчик снова был отправлен в нокдаун. А орчонок таким же манером вернулся к подавальщицам, демонстрируя решимость и с ними поступить подобным образом. Те предпочли не нарываться и бросились выполнять заказ. Все это произошло очень быстро, некоторые посетители еще раздумывали, как отреагировать на увиденное, а тот детина, которого орчонок отоварил первым, отплевавшись, с ревом вскочил, собираясь расправиться со своим обидчиком. Но на его пути к барной стойке оказался один из орков компании этого наглого мальца. Недолго думая, детина ударил орка в челюсть. Тот заулыбался и ответил, пирата унесло в сторону, на орка тотчас бросились друзья или собутыльники обиженного. Орк с хеканьем начал раздавать удары направо и налево, на него попытались навалиться остальные посетители кабака, но к орку пришли на помощь его соплеменники. Драка стала общей, в ход пошли табуретки, лавки, перевернули даже несколько столов, но поднять их никто не смог. Поэтому их в драке использовали пассивно – кто-то за ними укрывался, а кого-то просто били головой об этот перевернутый стол.

Вынырнувшие из глубины подсобных помещений кабака подавальщицы с заказом орчонка остановились, не решаясь пройти в зал, где вовсю развлекались пираты и другие моряки. Орчонок, сидевший на барной стойке, протянул руку, забрал кружку с молоком, сделал пару глотков и произнес:

– Хорошее молочко! Где вы в такой дыре такую вкусноту нашли? Да вы тут постойте, а то вам все кружки поразбивают! Видите, мальчики развлекаются! – Листик указала за барную стойку, где снова пытался подняться кабатчик, видно, орчонок его еще раз стукнул. – Ага, – подтвердила Листик, – это я его, а надо сразу выполнять заказ почтенных посетителей, а не рожи корчить!

Девушки-подавальщицы с готовностью приняли предложение орчонка и укрылись за барной стойкой. А Листик, потягивая молоко, явно получала удовольствие от происходящего. Время от времени она вскакивала и отпихивала ногами очень уж настырных участников драки, при этом укоризненно говорила:

– Ну куда вы все лезете? Не видите, что ли, тут заказ для моих друзей и мое молочко! Ну как вам не стыдно! Что, вам пива мало?

Во время одного из таких моментов к стойке прижали того татуированного детину, с которым Листик сцепилась в начале этой драки. Прижали трое, один из них замахнулся табуретом. Пират никак не мог защититься, поскольку двое других буквально висели у него на руках. Листик ударом ноги выбила табуретку из рук третьего нападавшего и гневно закричала:

– Куда грязной табуреткой? Там же микробы! Ему же потом от них плохо будет!

– Как – плохо?! – изумился потерявший табуретку.

– Голова болеть будет! Микробы – они такие вредные, от них всегда голова болит и температура еще бывает! И это все оттого, что грязной табуреткой по голове! Мыть сначала надо!

Воспользовавшийся замешательством нападавших детина стряхнул двоих, что вцепились ему в руки, и ударом в челюсть отправил на пол того, у кого раньше была табуретка. Обернувшись к Листику, пират спросил:

– А разве голова болит не оттого, что по ней табуреткой ударили?

– От этого тоже, – кивнула Листик и авторитетно добавила: – Но если на табуретке были микробы, то голова гораздо сильнее болеть будет!

Потом орчонок протянул руку и представился:

– Листик!

– Арам, – в ответ представился пират и осторожно пожал протянутую руку.

– Послушай, Арам, а почему эти на тебя напали? – Листик показала на поднимающуюся с пола троицу. – Вы же все вроде против орков драться собирались?

– Да какая разница – против кого? – удивился пират. – Такая замечательная заварушка! Тут можно и старые обиды вспомнить, а орки – неплохие ребята. Просто вы были чужаками!

– А сейчас что, перестали? – улыбнулась Листик.

– Ну-у-у, – протянул татуированный пират, – разве могут быть чужаками парни, что так замечательно дерутся?

– Ага! – согласилась Листик и предложила: – Хочешь молочка?

Пират скривился, тогда девочка кивнула поднявшемуся кабатчику:

– Кружку пива моему другу Араму! Ну и этим троим тоже. – Листик кивнула на троицу, они уже поднялись и вроде как сомневались – продолжить драку с Арамом или присоединиться к разговору. Предложение орчонка разрешило сомнения пиратов, и те тоже пристроились к барной стойке в ожидании угощения. Хозяин заведения попытался собрать свои разбегающиеся глаза, поэтому выполнять заказ орчонка не спешил.

– Нет, придется его еще раз стукнуть и самому пива налить, – укоризненно сказала Листик. – Нельзя же заставлять столь почтенных моряков мучиться от жажды! Ну!

Кабатчик быстро закивал и под гогот пиратов стал наливать пиво. А драка продолжалась, Ыраламыр, ухватив двух пиратов, кружился, сбивая пытавшихся к нему подойти.

– И долго он так может? – поинтересовался у орчонка татуированный детина.

– На полдня его хватит, – пожала плечами Листик. – Может, и на больше, не знаю. На полдня точно.

– Силен! – Пират с восхищением смотрел на гиганта орка, но его восхищала не сила этого орка, а красочные татуировки.

Листик, заметив этот взгляд, усмехнулась и спросила:

– Нравятся?

Пират молча кивнул, Листик протянула свою руку и провела по предплечью пирата. Дохлая рыбина, изображавшая русалку, преобразилась. Симпатичная девушка с аппетитными формами улыбнулась и подмигнула пирату. Тот разинул рот и заехал себе кружкой с пивом в ухо. Листик захихикала, пират опомнился и поставил кружку. Некоторое время любовался обновленной татуировкой, потом, заглядывая орчонку в глаза, жалобно попросил:

– А остальные сможешь? Так, как эту?

– Ага! – ответила Листик. – Только не здесь и не сейчас, хорошо?

Неожиданно собеседник Листика буквально прыгнул вперед. Он схватил за шиворот маленького человечка – тот, вытащив нож, намеревался ударить в спину орка, крутившего двух пиратов. Подняв этого человечка, пират сильно ударил того в ухо и с размаху бросил в стену, сказав при этом:

– Там, где благородная драка, – не место подлым приемам! Орки дерутся честно, да, они сильнее, но их же меньше!

При словах «благородная драка» Листик хихикнула и, указывая на бывших соперников Арама по этой драке, спросила:

– Но ты же вот дрался не с орками?

– Ну не всегда до орка дотянуться можно, – немного смутившись, ответил пират. – Можно заехать в ухо тому, кто поближе…

– А он может и ответить, – совсем развеселилась Листик.

– Дык… – подтвердил один из бывших противников Арама, отрываясь от кружки с пивом.

– Ага! – согласилась с приведенным доводом девочка.

– Всем стоять! – раздалось от распахнутой двери. – Городская стража! Сопротивление будет строго караться!

– Городская стража! – с презрением сплюнул на пол Арам. – Позор! На Гран-Приоре – городская стража! Эти новые хозяева еще полицию бы завели!

– Прекратить драку! – продолжал орать, судя по внешнему виду, старший этой самой городской стражи. – Прекратить! Кто зачинщики? Кто устроил это безобразие?!

– Вот он. – Арам ткнул пальцем в человечка, лежащего под стеной и начавшего подавать признаки жизни. – Он! Он тут это все и устроил!

Старший стражи оглядел царивший в зале кабака разгром, но посетители уже чинно расселись за столами. Два орка и три человека ставили на место перевернутый стол, при этом один из людей громко бурчал:

– Что за хлипкая мебель! Только поставил кружку с пивом, как этот стол и перевернулся!

Стражник недоверчиво хмыкнул и показал на орка, продолжавшего кружиться с двумя пиратами:

– А это что? Джентльмены изволили покататься?

– Именно, ваша стражниковатость! Джентльменам очень захотелось покататься на карусели, а где ж здесь взять карусель? Вот они и попросили господина орка оказать им эту любезность – немного их покружить.

Старший стражник поморщился от такого обращения, а сидящий на стойке и болтающий ногами орчонок скомандовал:

– Ыраламыр, поставь джентльменов, а то им скоро плохо станет! – И, перехватив подозрительный взгляд стражника, показал свою кружку. – Тут молоко! Пиво я не пью! А в этом приличном заведении были столь любезны, что добыли для меня молочка! Ага!

– Так кто же здесь устроил беспорядки? – снова грозно спросил стражник, обведя всех не менее грозным взглядом. – Дрался кто?!

– Он! – указал на почти пришедшего в себя человечка Арам. Человечек с лисьим лицом хоть и был сильно ударенный, но нож из своих рук не выпустил. А пират, сокрушенно качая головой, наставив на человечка палец, укоризненно продолжил: – Вот он! Мы тут сидели… Может же джентльмен посидеть и выпить кружечку пива в приличном заведении? Да? Так вот, мы смирно сидели, никого не трогали, а тут этот с ножом! Врывается и ну столы и стулья ломать! Ножом размахивает, кричит: «Всех порешу!» И слова при этом говорил такие нехорошие!

– Ага! – подтвердил орчонок. – Такие нехорошие, что у меня чуть молочко не скисло! Просто ужас!

– Ужас! – подхватил Арам и шагнул к человечку. Тот, пытаясь встать, махнул руками, но поскольку в одной руке был нож, то это можно было расценить как угрозу. Арам шагнул и приложил человечка по голове. Тот, что-то вякнув, опять обмяк. Арам подхватил его за шиворот и протянул старшему патруля стражников: – Вот! Передаем вам, ваша стражность, учинителя беспорядков для, так сказать, порицания и наказания. Можете с ним делать что хотите, хоть повесьте!

Зал кабака одобрительно загудел. Старший стражник обвел взглядом решительно настроенных посетителей и предпочел сделать вид, что инцидент исчерпан. Старший патруля кивнул двум своим подчиненным, те подхватили человечка под руки и потащили из кабака.

– Стукач! – сказал, словно сплюнул, Арам. Увидев вопросительно поднятые брови Листика, пояснил: – Крыса, доносчик! Мерзкий человечишка! При новых хозяевах Гран-Приора поднялся, теперь его боятся.

– А что, были и старые хозяева? – спросила подошедшая орчанка.

– Мы были раньше хозяевами Гран-Приора! А когда появились эти… то мы стали здесь как… – Пират махнул рукой.

Листик представила пирата и орчанку друг другу:

– Милана, моя сестра. Арам, мой друг.

– Листик, ты быстро и везде друзей находишь, – усмехнулась Милисента и вопросительно посмотрела на пирата.

Тот задохнулся от возмущения:

– Листик – мой друг! Да я за него глотку любому…

– Ага! – подтвердила девочка то ли утверждение своей сестры, то ли заявление пирата. А Милисента, продолжая улыбаться, глянула на предплечье Арама, тот тоже перевел туда взгляд. Улыбающаяся русалка кокетливо помахала хвостом. А потом, словно засмущавшись, закрыла лицо ладошками.

– О! – восторженно выдохнули обступившие собеседников пираты, Арам гордо подбоченился и пригласил:

– Милана и Листик, приглашаю вас и ваших друзей за наш стол!

– А мы там все не поместимся, – возразила девочка.

– А мы ваш стол придвинем к своему, – предложил пират.

Листик заулыбалась еще шире:

– Получится, что наш стол пришел в гости к вашему!

Сдвинув столы, большая компания, состоящая из орков и людей, уже начала провозглашать тосты по второму кругу. Большинство тостов были за Листика и за ее художественные таланты. Она успела подправить татуировки еще трем пиратам, но дальше править категорически отказалась, мотивировав это тем, что устала. Но на самом деле она не хотела, чтоб сильный всплеск магии заметили нынешние хозяева острова. Хотя она обнадежила всех желающих, что сделает им исправление, как она выразилась – бездарной мазни послезавтра. Почему не завтра, а послезавтра – никто не понял, но возражать не стали. И с тем, что их татуировки – это бездарная мазня, тоже согласились, ведь перед глазами были образцы действительно высокого искусства!

– Арам, ты ведь дрался не в полную силу, ты ведь присматривал за тем стукачом? – спросила Милисента пирата. Они сидели рядом, хоть и в самой гуще веселящихся пиратов и орков, но вели довольно серьезную беседу. К ним прислушивалась Листик, сидящая на коленях у Ыраламыра, тот тоже прислушивался к разговору, делая при этом вид, что вовсю веселится.

– Милана, а ты ведь не просто так завернула сюда, да и драку твой братик спровоцировал очень умело, – усмехнулся в ответ пират. Милисента многозначительно улыбнулась. Пират, поняв, что орчанка не ответит на его вопрос, стал объяснять сложившееся положение на острове: – Понимаешь, Милана, у нас тут была вольница, нет, порядок мы поддерживали. Сами поддерживали, нам не нужна была городская стража…

– И какие-то наряды, охраняющие порт, – влезла Листик. – От кого это они порт-то охраняют?

Пират кивнул и продолжил:

– Три самых влиятельных капитана носили звание – адмирал…

– Как Тарвайя? – опять влезла Листик.

– Ты знаешь Доунато? – удивился Арам.

– Листик, не перебивай! – строго сказала девочке Милисента, Листик надулась и прижалась к орку, на коленях которого сидела, тот погладил девочку по голове и укоризненно посмотрел на Милисенту. Орчанка тоже погладила девочку: – Ну, Листик, не дуйся! Если ты будешь все время перебивать Арама, то мы до утра так ничего и не узнаем.

Пират глянул на орков, он уже не сомневался, что маленький орчонок не просто юнга, а возможно, и корабельный маг у этого странного экипажа. Кивнув своим догадкам, пират продолжил:

– Когда появились Каратэш и остальные, то все резко изменилось. Часть капитанов и один адмирал пошли под его руку, а два других адмирала просто исчезли. Боюсь, что эти новые хозяева скормили их своим кошмарным слугам. Вы их не видели? Это такие ящерицы, похожие на драконов… Ну тело у них как у дракона, а морда как у ящерицы, и росту в них больше трех метров. Вот эти драконы-недомерки или ящерицы-переростки что-то типа гвардии у этих… – Пират мотнул головой в сторону, противоположную от моря, туда, где возвышалась самая большая гора Гран-Приора. Потом, обрщаясь к Милисенте, сказал: – Вот ты спрашивала, почему я не дрался, как положено? Хотя мне очень хотелось поразвлечься. Потому, что в зале был тот крысеныш, стукач. Он собирался воткнуть в кого-нибудь нож, а потом появилась бы городская стража. А в их патруле всегда пять-шесть этих тварей. А мы бы все, кто находился в зале, ничего бы не смогли сделать! А твари хватают тех, на кого указывает стража, и отправляют на галеры. Я так понимаю, что на галерах – бойцами ящерицы, а гребцов нет! Вот и устраивают облавы на вольных людей…

– Но сейчас этих, как ты сказал ящериц-переростков не было, ведь так? – спросила Милисента.

– Это и странно, этих черных тварей уже два дня не видно, затаились, наверное. – Арама перебил орчонок своим хихиханьем, он зажал себе рот, чтоб не засмеяться в голос. Пират удивился такой реакции, но, понизив голос, продолжил: – Жрец Посаданума утверждает, что Найда их всех утопила в море. Не знаю, так ли это, но тварей действительно нет!

Листик захихикала, уже не сдерживаясь, Милисента укоризненно покачала головой и спросила:

– А атака адмирала Тарвайи, что ты о ней знаешь?

– Это была не атака, его просто заманили сюда. Пригласили якобы для переговоров о разделе сфер влияния, он и сунулся, тем более что его флот был сильнее, чем тот, что был здесь.

– Тогда как же его победили?

– Еще одна кошмарная тварь! У нее тело дракона, но оно покрыто не чешуей, а перьями, длинная шея и клюв, такой большой клюв! Взгляд этой твари превращает все живое в камень. Команды первых кораблей, что вошли в гавань, сразу же окаменели. Хотя не все, у корабля Эдварда была какая-то защита, он успел подать сигнал, и Тарвайя развернул свои корабли.

– Эдвард? – вопросительно подняла брови орчанка. – Это кто? Ты его знаешь?

– Знал, – вздохнул пират. – Эдвард – сын Доунато Тарвайи.

Орчанка кивнула, принимая информацию к сведению. Арам обратил внимание, что орчонка очень заинтересовало упоминание о твари, взгляд которой превращает в камень. Орчонок перестал хихикать и очень серьезно спросил, удивив пирата:

– Арам, какого размера фиринок? Ну тот, который взглядом…

– Как галера, а может, и больше, – ответил пират. А орчонок удивил его еще больше, не только его, а и всех, кто слушал этот разговор.

– Совсем маленький! – сказала Листик, стискивая кулаки. – Они утащили детеныша! Взрослого фиринка им поймать не под силу, так они детей воруют! Гады!

Милисента, зная, как Листик относится к тому, когда обижают детей, неважно, к какой расе те принадлежат, успокаивающе погладила девочку по ее черным жестким волосам и спросила:

– Листик, ты знаешь, кто это?

– Фиринок, – ответила девочка без своего извечного «ага», – это такой василиск, вернее, принадлежит к семейству василисковых. Обитают они на Фаране. Это такой мир, он больше Геллы раза в три. Там сила тяжести тоже больше. Там фиринки почти не летают, поэтому они так охотятся – их взгляд парализует жертву. Причем так парализует, что тело жертвы сводит судорога, доводя это самое тело до состояния полного одеревенения.

– Потому и клюв! – глубокомысленно заметил Ыраламыр. – Долбить клювом дерево гораздо сподручнее, чем жевать!

– Ага! – кивнула Листик. – На Фаране все такие здоровые, и деревья там – ух! Когда я там была, мне очень понравилось!

Арам отметил оговорку орчонка, тот сказал о себе в женском роде. Отметил также и то, что из орков это никого не удивило, видно, они об этом и так знали. Но спросил он совсем другое:

– Как жеможет понравиться такой мир? Все в три раза больше, в три раза тяжелее! Да еще и такие милые зверушки живут – размером с галеру и взглядом убивающие?!

– Так я же не по земле ходила! Я же сверху летала! – ответила Листик.

– Летала? – переспросил Арам.

– Летала! – подтвердила Листик и, с вызовом глядя на смотрящих на нее людей, добавила: – Да! Девочка я! Девочка! Ну и что?

– Ничего, – пожал плечами Арам. – Очень симпатичная и красивая девочка!

– Ага! – кивнула в ответ Листик.

– Хорошо, – невозмутимо продолжила Милисента. – Что нам с этим василиском делать? Он хоть и маленький, но очень опасный!

– Ничего, – ответила Листик, – домой отправить. Малыш, наверное, очень голодный… И напуганный… Его надо успокоить и домой отправить!

Сидящие за столом, те, кто слышал девочку, поежились, представив напуганного и голодного малыша размером с галеру. Милисенте, видно, тоже пришла в голову такая мысль, она, вздохнув, сказала:

– Но все же если не удастся его отправить домой, то придется…

– Мил! Ну как ты можешь?! Он же маленький! – закричала Листик. – Он же домой хочет! К маме!

– Листик, мы постараемся его отправить к маме, но если это у нас не получится, то… Сама понимаешь, подумай, как его можно хотя бы нейтрализовать.

– Хорошо, – тихо произнесла девочка. А Милисента обратилась к Араму:

– Ты говоришь, что на галере Эдварда была какая-то защита? Почему ты так решил?

– Корабль Эдварда развернулся и попытался уйти, тогда как другие корабли шли прямо, экипажи-то там окаменели! – ответил Арам.

– Почему не ушел?

– На него сверху упал дракон, он сломал эту защиту, и все, кто находился на этом корабле, тоже окаменели.

– Дракон? – изогнула бровь Милисента.

Арам стал объяснять:

– Именно! Хотя на обычных драконов он совсем был не похож. Меньше раза в три, если не больше. Но при этом намного гибче и подвижнее, что ли. И на этого дракона совсем не действовал взгляд этого василиска!

– Ага! – многозначительно кивнула Листик.

Милисента тут же спросила:

– Ли, ты хочешь сказать, что…

– Именно! Нам взгляд фиринка не страшен, у нас иммунитет! Я провела на Фаране целый год, со всеми тамошними обитателями в гляделки играла – и ничего! А как ты думаешь, как дракланы ловят там фиринков?

– Но ты же сама сказала, что они ловят детей?

– У детей взгляд ничем не отличается от взгляда взрослых! Только у взрослых есть еще лапы с когтями и хвост, от которых драклану не поздоровится, даже если он в ипостаси дракона!

Тот диалог увлекшихся орчанок вогнал невольных слушателей в ступор – кто же эти девушка и девочка, что так просто говорят о таких вещах? А старшая орчанка опять спросила у Арама:

– А что сделали с теми пиратами, извиняюсь, джентльменами удачи из эскадры адмирала Тарвайи?

– Их увезли в третий форт, тот, что на самой горе. Там Каратэш сделал тюрьму, туда всех окаменевших и увезли.

– Арам, а тебе, да и всем вам, не кажется ли, что с окаменевшими так не поступают. Окаменевшие бесполезны, проще их утопить в море или положить в фундамент домов…

– Можно еще в виде памятника поставить, – хихикнула Листик.

– Да, – согласилась Милисента. – Только поставить не как памятник, а как назидание недругам. То есть окаменевших можно по-разному использовать, но не запирать в тюрьму. Скорее всего, в тюрьме только сын адмирала Тарвайи и некоторые капитаны, а остальные, как ты сказал, – Милисента кивнула Араму, – на галерах. Только вот экипажей у этих галер нет!

Отвечая на недоуменные взгляды, Милисента, под хихиканье Листика, пояснила:

– Экипажи галер, состоящие из слуг Каратэша и его сотоварищей, утопились в море. Разве можно не верить такому почтеннейшему человеку, как жрец Посаданума?! Поэтому мой вам совет – постарайтесь завтра остаться в гавани, а еще лучше – на берегу. Понятно?

Столько было властности в голосе этой с виду простой орчанки, что все присутствующие закивали. Арам, указывая на пиратов, стал называть имена капитанов, которых эти пираты должны были позвать в этот кабак. Закончив командовать, Арам пояснил свои действия:

– До вечера еще далеко, а до утра еще дальше. Можно так напиться, что… Ну сами понимаете, какой спрос с мертвецки пьяного? Никакого! Так что завтра ни один корабль не сможет выйти из бухты.

– Арам, а вам не попадет от новых правителей острова, что вы понапивались в такой важный момент? – спросила Листик.

– Ну как нам может попасть? За что? Никто ж не знает, что завтра будет такой важный день! Да? А с микробами на табуретке ты здорово придумала!

– Ага! – ответила Листик.

Глава 14 Большое сражение

Восход солнца над морем – это очень красиво, если есть время любоваться. Но три существа, стоявших почти на вершине самой высокой из гор Гран-Приора, красотами пробуждающейся природы совсем не любовались, их внимание было сосредоточено на кораблях, идущих к острову. До этих кораблей еще было миль пять, но это не являлось препятствием для острого зрения этих существ. Высокие – в пять, а самый крупный в семь раз превосходили рост обычного человека, – но недостаточно большие для драконов, эти существа очень драконов напоминали, но были не такие массивные, более тонкие и гибкие, можно было сказать – изящные. Тела этих существ, покрытые чешуей, у двух серой, а у третьего серебристой, бугрились мускулами. Большие крылья за спиной, вдоль которой шел гребень, и драконьи головы с горящими глазами – дополняли картину. Это были дракланы-повелители в своей драконьей ипостаси.

– Идут как на парад, – скривился один из дракланов. – Идут и не боятся!

– Герх, а чего им бояться? Вон как прикрыты! Видишь? – ответил драклан с серебристой чешуей.

– Гара, прикрыты не все, вон видишь, на флангах почти нет защиты, да и та, что есть, для нас не преграда, – заметил третий, самый большой драклан. – Подождем, пока подойдут ближе, а потом выпустим василиска.

– Каратэш, но мы же не сможем никого захватить! У нас же нет драгов. А те хуманы, что приняли нашу власть, перепились! Грязные скоты! Всего-то пятнадцать кораблей вышло из гавани! Вот и весь флот, что у нас есть, экипажи остальных лыка не вяжут!

– А мы и не будем больше никого захватывать. Как ты поняла, Гара, эти хуманы очень ненадежны и бойцы никакие, так и смотрят – как бы сбежать. Поэтому этих мы будем топить! Нам надо, чтоб высунулись те, кто за ними стоят. За этой атакой несомненно кто-то стоит, вот пусть он и покажется! Надоело в прятки играть! Решим дело одним ударом! Поэтому, когда начнем топить этот флот, они высунутся. Тут мы их и прихлопнем! А потом и с кораблями разберемся, – с брезгливой гримасой ответил Каратэш.

– Если здесь эта стерва – Рамана, то это будет непросто! Она будет драться до конца! А вот ублюдок ее сестрицы нам не соперник, слабая очень. Одно слово – полукровка! – скривилась Гара.

– Но прошлый раз эта слабая полукровка сумела отбиться, причем ты сама тогда чудом спаслась!

– Это была хитрость, она сумела всех обмануть. И ей Рамана помогла! – зашипела Гара. – Сейчас у нее это не получится!

– Получится. Не получится. Но все равно надо быть осторожным! – высказал свое мнение третий драклан.

– Герх, уж не боишься ли ты эту дрянь? – насмешливо спросила дракланка.

– Ее не боюсь, я опасаюсь Раманапиритикалиону, она один из лучших бойцов и магов! – скривился Герх. – Мы знаем о двоих, но заявка была подана, а для этого надо – минимум чтоб их было четверо!

– Еще два таких же ублюдка, как и Листикалинариона! Может, эта стерва Рамана и постаралась! Пошла по стопам своей беспутной и уродливой младшей сестрицы! – снова зашипела Гара.

– Ну не скажи, Ветикалинариона была признанной красавицей! – поддел дракланку Герх.

– Потому и пошла гулять налево! Да ни один приличный драклан не хотел с ней иметь дело! – задохнулась от возмущения Гара.

– Может, она не хотела ни с кем из нас иметь дело? – продолжал подзуживать свою подругу серый драклан. – Многие из нас были бы не против иметь общее потомство с Ветикалинарионой.

– Да ты… Да с тобой… Да я тебя… А-а-а! Так ты тоже к ней клинья подбивал, а она тебе отказала! Ты для нее оказался слишком плох! Мордой не вышел! – заорала дракланка.

– А ну тихо! – рявкнул третий драклан, серый, который больше своих товарищей раза в полтора. – Нашли время! Герх, выпускай василиска! Да пни его как следует, чтоб прямо на корабли летел! А то начнет упираться, как прошлый раз. Давай!

Меньший серый драклан сорвался с обрыва и полетел вниз, стремительно набирая скорость. Через некоторое время, после того как Герх исчез из виду, послышался вой и какое-то обиженное курлыканье. Над гаванью появился вроде как дракон, только его тело было покрыто перьями, а вместо зубастой пасти у него был клюв. Он летел в сторону приближающихся кораблей, летел, все ускоряясь, подгоняемый струями огня, выдыхаемыми летящим за ним дракланом. Посчитав, что василиск получил достаточное ускорение и движется в нужном направлении, Герх вернулся на скалу.

Когда василиск преодолел две трети расстояния до кораблей, перед ним, прямо из воздуха, возник изумрудно-золотистый дракончик. Василиск оглушительно завизжал, дракон не менее оглушительно завизжал в ответ, а потом как-то странно курлыкнул. Василиск замолчал и тоже закурлыкал, очень обиженно закурлыкал, будто на что-то жалуясь. Дракончик развернулся и полетел, отворачивая в сторону от кораблей, василиск тоже повернул вслед за ним.

– Проклятый ублюдок! – заревела Гара, срываясь с места. Она стремительно полетела в сторону от атакующих кораблей, туда, куда направлялись изумрудно-золотистый дракончик и василиск.

– Истеричка! – закричал ей вслед меньший драклан, больший презрительно скривился:

– Пусть летит, думаю, ярость не помешает ей расправиться с этой девчонкой!

Неожиданно изумрудно-золотистый дракончик и василиск пропали. Только что летели рядом – и вдруг исчезли, будто их и не было!

– Амулет перехода! У этой малолетней паршивки амулет перехода! – закричал Герх, он расправил крылья, собираясь рвануть вслед за дракланкой.

– Куда?! – рыкнул Каратэш. – Даже если у нее есть амулет перехода, то он пропал вместе с ней! Но думаю, что она вернется! Гара ею займется. А наша цель – корабли, только так мы сможем выманить подруг этой малолетки! Или ты хочешь, чтоб они затаились и ударили нам в спину?

Оба драклана, почти не махая крыльями, но стремительно полетели в сторону приблизившихся кораблей.

Гара сразу и не заметила исчезновения цели своей атаки, когда заметила, что Листик пропала, то заметалась над морем, изрыгая проклятия вперемешку с пламенем. В своей попытке напасть на ненавистного ей дракончика, дракланка уклонилась в сторону от плывущих к острову кораблей. Она в бешенстве крутилась на месте, пытаясь понять, куда же делся изумрудно-золотистый дракончик.

– Ку-ку, – раздалось у нее за спиной.

Дракланка развернулась и увидела глумливо улыбавшегося дракончика.

– Ты! – выдохнула Гара.

– Ага! – ответил дракончик и, развернувшись вокруг кончика своего крыла, устремился к острову.

– Стой! Стой, поганка! – заорала дракланка и кинулась в погоню.

– На себя посмотри! Уродина! – ответила, не оборачиваясь, Листик.

Дракланка зашипела от злости и замахала крыльями быстрее. Когда она уже почти догнала маленького дракончика, он резко ушел в сторону. Большой дракон, не сумевший повторить маневр маленького, пролетел мимо, при этом Листик умудрилась еще и пнуть свою преследовательницу.

– Арррыыы! – зарычал большой дракон.

Маленький дракончик выдохнул огонь, накрывший большого, впрочем, особого вреда тому это не принесло, но было очень обидно.

– Ага! – прокомментировала свои действия Листик и показала дракланке язык, длинный и раздвоенный.

– Да я тебя… – зарычала Гара.

– Ага! – согласилась Листик и снова показала язык.

Дракланка дохнула в свою нахальную противницу огнем, но не попала, а вот Листик снова попала. Мало того, маленький дракончик, извернувшись, ударил большого крылом, вернее, когтем, которым заканчивалось крыло. Большой дракон потерял равновесие, а воспользовавшаяся этим Листик напала на падающего дракона сверху. Она стала наносить довольно болезненные удары крыльями, добавляя огнем, не давая Гаре выправиться. Так и не сумевшая выйти из пике дракланка ощутимо приложилась о землю. Листик добавила еще огнем и отскочила в сторону, хоть и ошеломленная ударом, Гара уже стояла на земле в оборонительной стойке.

– А у тебя вся шкура на спине белая и дымится, – светским тоном сообщила своей противнице Листик и, изобразив отвращение, добавила: – Мало того что дымится, так еще и клочьями слазит! Фу как некрасиво! Неэстетично!

– Аррр! – снова зарычала дракланка, пытаясь скосить глаза, чтоб заглянуть себе на спину.

Воспользовавшись тем, что соперница отвлеклась, Листик снова полоснула ее когтем. Полоснула и отскочила, а когда Гара сама собралась атаковать дракончика, Листик обрушила на нее поток пламени. Дракланка сумела снова подняться в воздух, и соперницы опять закружили в смертельном танце. Теперь Гара была настороже и не подпускала Листика близко, сама норовя ударить когтями. Но Листик и не приближалась на расстояние удара, она кружила вокруг своей противницы, поливая ту огнем. Гара скупо отвечала и вертелась на месте, она не старалась успеть за своей более верткой соперницей, она берегла силы, ожидая, когда Листик начнет уставать. Так они и кружились, одна вилась вокруг более массивной противницы, а вторая копила силы для решающего удара и выжидала, когда ее соперница допустит ошибку и подставится под ее удар. Драконы, кружась, отдалились от моря и теперь вертелись над строениями, выбранными дракланами-захватчиками для своей резиденции.

Адмирал Мавиланни стоял на мостике своей флагманской биремы. Он был абсолютно спокоен, даже немного любовался четким атакующим строем своей эскадры. Корабли шли клином, на острие которого и находилась флагманская бирема. Мачты были уложены вдоль корпусов, биремы шли на веслах, даже не шли, а летели! Четко отбивали ритм задающие темп барабаны, мерно вздымались и опускались весла, вроде бы неспешно идущий клин боевого построения эскадры Венисии оставил позади корабли Гельвении, даже пираты немного отстали. И это притом, что биремы не развили полную скорость! Адмирал берег силы гребцов, ведь на биремах Венисии гребцами были не рабы, а моряки гребной команды, которые во время абордажа становились второй линией атаки или обороны. Собственно, это была морская пехота, или по сухопутной классификации – легкая пехота, а абордажная команда, одетая в пластинчатые панцири, была тяжелой пехотой. Конечно, если абордажник первой линии падал за борт, то выплыть у него шансов не было. Но зато первая линия сметала и заскийских сахи, одетых в стеганые халаты, и пиратов, сражавшихся в легкой верхней одежде или вообще раздетыми до пояса. Только эпирские сипахи, одетые в кольчуги, могли драться с венисийскими абордажниками на равных, но только со второй линией.

Адмирал дал команду положить мачты, когда до острова оставалось семь миль, до этого шли под парусами, не зачем утомлять людей перед битвой. Но сражение венисийские биремы и триремы, да и другие боевые корабли вели на веслах. Обычно корабли сходились, обстреливая друг друга из метателей, если была такая возможность, то таранили, но в основном исход сражения решала рукопашная. Вот тут и не было равных венисийцам. Кроме численного преимущества, ведь и у заскийцев, и у пиратов, да и у эпирцев на веслах были рабы, поэтому абордажников у них было не так уж и много, а у венисийцев была еще и отличная боевая подготовка. Мавиланни посмотрел влево и вправо, эскадра шла как на парад, четко выдерживая дистанцию, весла, подчиняясь ритму, задаваемому барабанами, поднимались и опускались у всей эскадры одновременно. Адмирал, взглядом прошелся вдоль палубы. Метатели стояли расчехленные и заряженные, готовые выпустить свои смертоносные снаряды. Абордажная команда затаилась, прикрытая щитами, но готовая в любую секунду ринуться вперед. Офицеры находились на своих постах, только вот место мага пустовало. Штатный маг биремы перешел на другой корабль. Но это никак не сказалось на магическом обеспечении корабля, ведь на его борту были две волшебницы в ранге магистра и огненная ведьма, как объяснили адмиралу – очень сильная, по силе даже превосходящая многих магов эскадры. И еще две ученицы волшебниц. Такое обилие магов на корабле было заметно простым взглядом – воздух над палубой казался вязким от обилия защитных заклинаний. Девушки были одеты в строгие брючные костюмы, видно было, что они очень серьезно отнеслись к предстоящему сражению, вот только леди Рамана была одета в роскошный шелковый халат и в мягкие тапочки с ярким помпонами. Можно было подумать, что девушка собралась в баню, а не сражаться с врагом. Впрочем, остальных девушек наряд их предводительницы нисколько не удивил, видно, они считали это в порядке вещей.

Когда до входа в бухту Гран-Приора, перегороженного жидкой цепью из полутора десятка пиратских галер, оставалось не больше мили, со стороны гор показались два дракона. Складывалось такое впечатление, что один дракон гнал другого на эскадру Венисии. Оба они были не совсем похожи на драконов. Драконы большие и массивные, довольно неповоротливые звери, а тут если первый, почему-то покрытый вместо чешуи перьями, хоть и был размером с галеру, двигался довольно быстро и грациозно, то второй оказался довольно маленьким, и он выдыхал огонь! Адмирал слышал об этой, недавно появившийся, разновидности драконов, но видел впервые. А вот первый, покрытый перьями, дракон огонь не выдыхал, но было в нем что-то странное, даже опасное, вызывающее страх. Что же в этом драконе вызывает подобные чувства, было непонятно до тех пор, пока люди не встретились с ним взглядом. Его большие желтые глаза заставляли цепенеть, руки и ноги начинали отниматься – и это под магической защитой! А если бы защиты не было?!

– Василиск! Василиск! – прокатилось по кораблю. Василиск, а это был именно этот страшный зверь, летел на головную бирему, еще немного – и никакая защита не поможет! Адмирал оглянулся на магинь. Огненная ведьма вскинула руки, готовясь ударить по чудовищу огнем, остальные стояли спокойно, вроде как понимая, что ничего противопоставить этому чудовищу не смогут. Только леди Рамана улыбалась, она оперлась на ограждение мостика, как завзятый театрал опирается на перила своей ложи, казалось, она готовится насладиться интересным спектаклем. Адмирал повернулся к василиску как раз в тот момент, когда перед ним появился маленький изумрудно-золотистый дракончик. Василиск оглушительно завизжал, что было странно для такого большого тела, ему больше бы предстало – реветь. Дракончик тоже завизжал, василиск вроде как испуганно замолчал, а дракончик закурлыкал, как будто утешая. Василиск, введя людей в шок от удивления, закурлыкал в ответ, закурлыкал очень жалобно. Дракончик ободряюще курлыкнул и полетел в сторону от эскадры, василиск послушно пристроился сзади, не пролетев и сотни метров – и дракончик, и василиск исчезли. Просто исчезли!

– Молодец Листик! – нарушил тишину голос бронзововолосой волшебницы, почему она назвала дракончика именем своей племянницы, никто не понял. Вернее, не поняли венисийцы, девушки улыбались.

– Кто бы сомневался! – удовлетворенно кивнула вторая волшебница, черноволосая. – Только вот как ей удалось предотвратить атаку василиска – ведь он именно атаковал!

– Листик с ним поговорила, – улыбнулась бронзововолосая. Она еще что-то хотела сказать, но дикий рев заставил всех посмотреть в ту сторону, откуда он раздался. На том месте, где исчезли василиск и изумрудно-золотистый дракончик, крутился серебристый дракон, он почти в два раза превосходил размерами того дракончика, что увел василиска. Этот серебристый дракон метался над морем и громко ревел, прерывая свой рев только для того, чтоб пыхнуть огнем.

– Сколько экспрессии! – восхитилась леди Рамана. – И какой богатый словарный запас, правда, слова все неприличные, даже переводить неудобно.

Как бронзововолосая волшебница разобрала в этом яростном реве какие-то, пусть даже неприличные, слова, у нее спросить никто не успел. За беснующимся драконом возник уже знакомый изумрудно-золотистый дракончик, он некоторое время наблюдал, а потом громко и ехидно сказал:

– Ку-ку!

Это окончательно взбесило серебристого дракона, он с ревом ринулся на дракончика, но тот не стал ждать и пустился наутек. Казалось, маленький дракончик убегает недостаточно быстро, серебристый его нагонял – вот еще немного, и серебристый вцепится в золотистого. Неожиданно маленький извернулся и цапнул своего преследователя, добавив огнем. Серебристый заревел еще громче, и драконы, кружа, скрылись за одной из гор острова.

– Смотрите! Смотрите! – закричал один из офицеров, указывая на склон самой большой горы, вдоль него скользили два драконьих силуэта, если один был такого же размера, как соперник изумрудно-золотистого дракончика, то другой был еще больше.

– Ну вот, теперь мой выход! Стэлла, принимай командование! – произнесла бронзововолосая волшебница, сбрасывая халат.

– А-а-ах! – прокатилось над палубой биремы. Моряки забыли о драконах. Забыли о предстоящем бое, вообще обо всем забыли. На бронзововолосую волшебницу давно засматривались, она была ослепительно красива. Но ее холодность отпугивала желающих не то что заговорить, даже тех, кто просто задерживал на ней взгляд дольше, чем требовалось, для делового разговора, или дольше, чем позволяли приличия. Было в этой женщине что-то такое, что заставляло бояться ее до судорог. А сейчас она стояла обнаженная и прекрасная, нисколько не смущаясь, ею хотелось любоваться, просто любоваться, потому что даже коснуться такой красоты было бы кощунством!

– Туда смотреть! – строго сказала бронзововолосая, указывая на берег и выстроившиеся у входа в бухту галеры, потом показала всем язык и прыгнула за борт.

– Человек за бортом! – опомнился кто-то.

– Отставить! Все под контролем! К бою! – громко скомандовала черноволосая подруга прыгнувшей за борт волшебницы.

– Но как же… – начал капитан биремы.

– Она знает, что делает! Это ее бой! – произнесла леди Стэлла. – А ваша задача – подавить сопротивление пиратов и ворваться в бухту! Киламина, приготовься!

Ведьма вскинула руки, и между ее ладоней заплясал, увеличиваясь, огненный шар. А черноволосая волшебница протянула руку, показывая на приближающихся драконов. Они как раз пролетали над бухтой Гран-Приора. Вокруг них вспухла пара огненных облаков взрывов. Это кто-то со стоящих в бухте пиратских кораблей начал стрелять по драконам из метателей. Видно, не всем нравились новые хозяева Гран-Приора и порядки, ими заведенные. Но эти выстрелы, хотя несколько огненных зарядов попало, не причинили драконам никакого вреда. А вот большой дракон в ответ будто плюнул сгустком огня. И, вероятно, попал, потому что из-за высокого мола, ограждающего гавань, полетели обломки и показались языки пламени. Но эти хоть и бесполезные, но отчаянные выстрелы отвлекли внимание драконов, и крылатые звери влетели в чуть заметное серое облако, возникшее у них на пути. То, что не смогли сделать огненные заряды, удалось какому-то облачку из серой пыли. Драконы закрутились на месте, оглушительно чихая.

На палубе «Летящей» застыли у метателей – Рен у одного, и Ыраламыр у второго. Милисента стояла между ними, напряженно вглядываясь в горы, нависающие над бухтой, а вот Листика нигде не было видно, что было очень странно, девочка всегда участвовала в любых драках или сражениях вместе со своей сестрой. Милисента первой заметила василиска и гнавшего его дракона. Орк и человек, стоящие у метателей, напряглись, но девушка отрицательно покачала головой, стрелки немного расслабились. Из-за скал и высокого мола не было видно, что происходит в море, но, судя по тому, что хозяева острова спустили василиска, подходила венисийская эскадра. Василиск и дракон пронеслись над бухтой. Дракон, видно решив, что василиску заданы нужная скорость и направление, заложив вираж, ушел обратно в сторону гор. Полет василиска, в отличие от приближения эскадры, из бухты было хорошо видно. Внезапно перед пернатым драконом возник маленький изумрудно-золотистый дракон.

– Листик! – выдохнул Ыраламыр. – Это ее дракон! Она собирается сразиться с этим огромным чудовищем?

– Нет, – начала отвечать Милисента, но тут визг василиска перекрыл все звуки, к нему присоединился маленький дракончик. Повизжав некоторое время, оба дракона – и большой, и маленький – закурлыкали так, как будто василиск на что-то жалуется, а маленький дракончик его успокаивает. Потом оба дракона полетели вдоль берега моря, пролетев около сотни метров, они исчезли.

– Это что? Куда они делись? – удивился капитан Каратто.

– Листик повела фиринка домой, к маме, – усмехнулась Милисента.

– И что теперь? – поинтересовался Каратто.

– Теперь будем драться. – Девушка усмехнулась. – Мы будем драться, а вам лучше затаиться и не попасть под удар.

Никто не понял, что имела в виду девушка, но ей начали горячо возражать, утверждая, что не оставят одну и окажут посильную помощь. Милисента улыбнулась и скомандовала наводчикам метателей:

– Приготовиться! Летят!

Кто летит – никто не понял, но девушка показала рукой, и все увидели.

– Без команды не стрелять! – напомнила Милисента, но, как бы вопреки ее приказу, хлопнули метатели на стоявших ближе к берегу пиратских галерах. Их снаряды полетели навстречу драконам, некоторые попали, вызвав восторженные крики пиратов. Но на тех галерах, что открыли огонь, радовались недолго, их выстрелы не нанесли драконам никакого ущерба, но вот ответные действия летящего первым дракона уничтожили одну и вызвали сильный пожар на двух других.

– Навести на три пальца перед летящим драконом. Огонь! – скомандовала Милисента, дзинькнули метатели, посылая по указанному направлению не обычные огненные заряды, а мешки с упакованным в них ровушем и терлинком. Мешки лопнули, и смесь рассыпалась прямо перед драконами. У наблюдавших за полетом этих зверей сложилось такое впечатление, что драконы потеряли всякую ориентацию, они кружились на одном месте, чихали и кашляли, совсем как люди.

– Беглым, огонь! – скомандовала Милисента, метатели защелкали в бешеном темпе, опустошая зарядные погреба, а девушка стала раздеваться.

– Мил, ты хочешь на них напасть? – спросила Киламина.

Милисента пожала плечами:

– Надо! Это их не остановит, надо нанести удар, пока они не опомнились!

Милисента прыгнула за борт. А драконы, по крайней мере, тот, что больше, стали приходить в себя. Но это им сделать не дали, из-под воды вырвалась бронзовая тень – это был дракон, не уступающий размерами меньшему серому дракону. Этот дракон напал на большого серого. А на серого, что поменьше, сверху упал неизвестно откуда там взявшийся золотисто-изумрудный дракон, он значительно уступал в размерах своему противнику. В первый момент нападающие нанесли несколько ударов, достигших цели, но потом серый большой и серый меньший драконы выровняли положение, даже стали теснить золотистого и бронзового. Над гаванью закружила отчаянная схватка, наблюдавшие снизу видели, что драконы ведут бой насмерть, что победитель не пощадит побежденного.

– Ыраламыр! Чем это вы стреляли? – окликнули орка с подошедшей галеры. Это была одна из тех галер, с которых стреляли по пролетающим драконам и которую дракон поджег. Но на ней пожар уже потушили, и сейчас она стала борт о борт с «Летящей».

– Специальными зарядами, их Милана против драконов приготовила! Ты же видел, Арам, этих драконов обычные огненные снаряды не берут! – ответил Ыраламыр. Он, как и все остальные, кто находились на шхуне, с тревогой следил за развернувшимся в небе сражением. Там драконы выписывали замысловатые фигуры, время от времени поливая друг друга огненными струями.

– Друг Ыраламыр, а где она сама? И где Листик? – опять спросил Арам. Он крутил головой, стараясь найти знакомых орчанок.

Ыраламыр показал на сражающихся драконов:

– Милана там! Видишь, вон золотистый дракон? Это дракон Миланы!

– Ооо! Это ее дракон?! Она драконий всадник? Вернее, всадница? – воскликнул пират.

– Да! И она, и Листик!

– Бронзовый дракон – это Листика? – сделал предположение Арам.

– Нет, Листик улетела раньше, она увела василиска, а потом за ней погнался тот серебристый дракон, ну который первым прилетел! – ответил Ыраламыр, он не сомневался в победе дракона девочки над тем серебристым, но все равно волновался. – А чей этот, бронзовый, – не знаю, но видишь, он за нас!

В это время в гавань ворвался флот Венисии. Биремы, проходя узость пролива, рассыпались по гавани, нацеливаясь на стоящие там пиратские галеры. Но пираты и не собирались оказывать сопротивление, все галеры подняли белые флаги. Те же из пиратов, которые собирались драться, вышли из гавани и уже были потоплены. Адмирал Мавиланни не собирался терять время, сражаясь с ними, пиратские галеры были расстреляны из метателей или сожжены огненной ведьмой.

– Поднять флаг! – скомандовала Миларимо, и на мачте шхуны затрепетало голубое полотнище с золотистым драконом.

К «Летящей» направилась флагманская бирема. Когда она подошла близко, оттуда закричали:

– Помощь не нужна?

– Нет! – прокричала в ответ Миларимо, а с проходящей мимо биремы кричала свесившаяся с капитанского мостика светловолосая девушка:

– Ми! Мы высаживаем на берег десант! Займись галерами в бухте, если будут дергаться – жги!

– Э-э-э?.. – выразил свое удивление Арам. Ыраламыр ему пояснил:

– Миларимо – очень сильная огненная ведьма! Ей спалить все эти скорлупки ничего не стоит! Ох!

Орк охнул, так как серый дракон, извернувшись, сильно ударил золотистого, тот, закувыркавшись, полетел в море. Серый стремительно настигал своего противника, казалось, тому деваться некуда, в сторону уйти нет никакой возможности, вот-вот его догонят и ударят! Но золотистый и не думал уходить в сторону, он, еще увеличив скорость, ушел в воду, подняв тучу брызг. Серый, дохнув огнем, не сумел погасить скорость и тоже плюхнулся в море. Он начал вслепую наносить удары, стараясь достать золотистого дракончика, который должен был быть под водой. Поднялись клубы пара, серый дракон уже бил не крыльями и лапами, а пыхал огнем. Его золотистый противник нанес удар, неожиданно появившись сверху. Он возник будто ниоткуда, прижав своего серого противника к поверхности моря. Мощные когти на крыльях золотистого распороли чешую на спине серого дракона, но тот сумел вырваться и подняться в небо. И снова драконы закружили в своем смертельном танце, обмениваясь ударами. Бронзовый и его большой серый противник уже скрылись за скалами мыса, выступавшего в море, туда же двигались золотистый и второй серый. Несмотря на полученные раны, серый продолжал оставаться очень сильным противником, он стал осторожнее и выжидал удобный момент для атаки, а золотистый стал еще быстрее двигаться, казалось, он не знал усталости.

– И-эх! Так он быстро выдохнется, и этот серый гад его прищучит! – ударил кулаком по ладони Арам. – Тот больше и сильнее!

– Ничего, Милана знает, что делает! Она трех кракенов разделала! Листик – вот за кого надо волноваться! – ответил Ыраламыр. Но было видно, что сам он очень переживает не только за маленькую орчанку, но и за ее сестру.

– Арам, что ты собираешься делать? – спросила у пирата Миларимо, тот пожал плечами:

– А что мне делать? Я как бы у вас в заложниках, да и все, кто на кораблях в бухте, – тоже. Если бы мне разрешили, то я присоединился бы к десанту, да и не только я. Все-таки остров мы знаем лучше, вам бы проводники не помешали. Ведь вы с ними? Так? – Арам кивнул на биремы, часть из которых пришвартовалась к пирсу, с них сходили на берег абордажники первой волны. Часть венисийских кораблей держала под прицелом своих метателей галеры пиратов. Огненная ведьма стала что-то очень быстро говорить в переговорный амулет, до этого висевший у нее на груди. Потом обратилась к пирату:

– Вам разрешили сойти на берег, но сделать это вы должны на лодках, ваши корабли останутся на месте. Понятно?

– Чего уж тут не понять, не доверяете! Но оно и понятно. У вас есть сигнальные флажки? – Вопрос адресовался капитану Каратто, тот достал и молча протянул пирату то, что тот просил. Арам быстро замахал флажками, с пиратских галер ему ответили, скоро от каждой галеры отвалило несколько шлюпок.

– Миларимо, мы тоже пойдем на берег! – прогудел Ыраламыр. – От нас тут мало проку!

– Идите! – разрешила огненная ведьма.

– О, и мы с вами! – обрадовался Арам и прокричал на свою галеру, чтоб спускали шлюпку.

Листик кружила вокруг Гары, а та только поворачивалась на месте, экономя силы или накапливая их для решающего удара. Изумрудно-золотистый дракончик двигался с прежней скоростью, но Гара заметила признаки усталости: движения Листика стали не столь стремительные и четкие, как бы слегка смазанные, незавершенные. И серебристый дракон решился, выдохнув огромный клуб пламени, стараясь не столько достать своего противника, сколько ошеломить, Гара бросилась в атаку. В первое мгновение казалось, что Листик вывернется, но у нее это не получилось. Издав победный рев, Гара прижала изумрудно-золотистого дракончика к скалистой земле, нависнув над ним сверху.

– Здесь ты и умрешшшшь! – прошипела дракланка. – Умрешь, как и твоя мать! Это я ее подставила!

– Я знаю, – спокойно ответила Листик.

Золотистый дракончик хотел еще что-то сказать, но серебристый дракон дернулся. Гара зашипела от ярости и повернула голову – рядом стоял драг. Это он ударил дракланку своим копьем. Но этот удар особого вреда дракону не нанес, скорее, удивил. Гара была удивлена, даже более чем удивлена – как такое не то что посмел, просто смог сделать драг, находящийся под заклинанием подчинения!

– Как ты дерзнул поднять на меня… – шипел серебристый дракон. – Ты должен…

Драг не стал выслушивать, что он должен, а замахнулся для нового удара. Серебристый дракон дохнул на него огнем, но вместо пламени получилась жалкая струйка дыма: Гара слишком выложилась, стараясь ошеломить Листика огненными ударами. Тогда дракланка ударила драга хвостом. Этот удар отбросил драга, как тряпичную куклу, далеко в сторону. Золотистый дракончик, вместо того чтоб выскользнуть из ослабевшего захвата серебристого дракона, наоборот, сам ухватил того, вцепившись когтями передних, задних лап и даже когтями крыльев. Гара инстинктивно отшатнулась. Листик, используя инерцию этого движения, толкнула свою противницу вперед, при этом крепко держа ее в своем захвате, да еще и выдохнула пламя, как незадолго до этого сделала Гара. Лежащий драг затуманивающимся взглядом увидел, как оба дракона исчезли.

– Инед! – громко закричала Листик, выпуская ошеломленную Гару и отскакивая в сторону. Та попыталась зарычать, но ледяной холод уже сковал серебристого дракона в своих смертельных объятиях.

– Хррр… – вышли из дракланки остатки воздуха, и она застыла ледяной статуей.

– Инед! – снова закричала Листик.

– Да слышу я, слышу! И вижу! Мне интересно было посмотреть, как ты с ней справишься. Хотя все они такие предсказуемые – чувствуют, что вдохнуть невозможно, а все равно пытаются рычать. Как будто этим можно кого-то напугать!

– Инед! Но я же вдыхаю, вернее, дышу!

– Ты уже часть этого мира, поэтому можешь здесь находиться столько, сколько хочешь. Ну и дышать можешь, ледяная пустота тебе не страшна. А в первый раз, как ты сюда попала, так помнишь, не то что дышать боялась, даже глаза зажмурила! – захохотал ледяной дракон.

– Тогда я… Мы были с мамой…

– Да, маленький дракончик, то было посвящение. Твоя мама отдала часть своей души ради этого. Заплатила очень высокую цену. Она знала, что тебе будет трудно, поэтому привела тебя сюда. И научила, как избавляться от тех, кто на тебя напал, забрасывая их в этот мир. Ты же потом сама приходила сюда несколько раз, думала, что я не вижу, так?

– Ага! Так ты все видел и знал? – растерялся изумрудно-золотистый дракончик.

– Ага! – ответил ледяной дракон.

– Ну чего ты дразнишься?! – надулась Листик.

Ледяной дракон усмехнулся:

– Ты такая забавная, когда сердишься! Ладно, лети, там твои подруги сражаются, лети им на помощь. И ты забыла, что можешь не только огнем ударить, но и холодом. Помни об этом.

– Ага! – кивнула Листик.

– Ага! – кивнул в ответ ледяной дракон, он и Листик переглянулись и вместе засмеялись. Отсмеявшись, ледяной дракон кивнул в сторону застывшей серебристой статуи:

– А об этой не беспокойся, больше не вырвется!

– Ага! – ответила Листик, Инед снова рассмеялся, вслед за ним засмеялась Листик и исчезла. А ледяной дракон тихо произнес:

– Лети, маленький дракончик, лети! Твоя мать была мудрым драконом. Она отдала часть своей души одной древней сущности. Древней и холодной, но с частью этой души она передала и свою материнскую любовь. Как это ей удалось, я не знаю. Но теперь эта материнская любовь живет в этой холодной и жестокой сущности. И мне это нравится, может потому, что наполняет смыслом существование, а может, потому, что дает яркие, необычные ощущения? Не знаю. А ты, малышка, лети, здесь ты будешь всегда желанным гостем! И я буду ждать тебя!

Листик буквально вывалилась рядом с умирающим драгом, тот, увидев дракончика, попытался улыбнуться.

– Зачем, Урх? Зачем?! – спросил дракончик, склоняясь над драгом.

– Она могла тебя убить! Я должен был помешать! Ты будешь хорошим Повелителем. Позаботься о моих… – Старый драг захрипел, и его глаза помутнели, он дернулся и затих. Листик аккуратно положила его голову, которую поддерживала, пока Урх говорил, на землю.

– Глупый, глупый старый Урх, – проговорила Листик, ее глаза заблестели, она поднялась, вскинула лапки и произнесла: – Да примут тебя предки в болотах счастливой охоты, да будет обильной твоя добыча!

Жаркое пламя охватило лежащего на земле драга. Когда пламя прекратило бушевать, а на земле не осталось даже пепла, дракончик вздохнул и исчез.

Милисента кружила вокруг серого дракона, тот, несмотря на полученные раны, был достаточно силен и опасен. В прямой схватке золотистый дракончик не продержался бы против серого и пары минут. Милисента прекрасно это понимала, поэтому и не шла на прямое столкновение со своим более крупным противником. А серый понимал, что достать верткого золотистого дракончика у него не получится, поэтому Герх тоже не нападал, он ждал – не допустит ли какой ошибки его противница. Так продолжалось довольно длительное время. Сражающиеся драконы, уйдя за мыс, скрывший их от наблюдателей из Гран-Приора, сейчас вертелись на одном месте. А вот большой серый и бронзовый драконы, сражаясь, постоянно двигались и теперь скрылись за скалами.

Золотисто-изумрудный дракончик, выписав очередной воздушный пирует, заставил развернуться серого, тот сделал это крайне неуклюже. Милисента не преминула воспользоваться оплошностью своего противника и пошла в атаку. Но неловкость Герха была уловкой, он поймал золотистого дракончика в магический захват и нанес сильный удар крылом, одновременно набрасывая на Милисенту хитроумно сплетенную магическую сеть. Этот удар должен был оглушить противницу серого, а сеть – полностью ее обездвижить, что в итоге и решило бы исход схватки. Но Милисента увернулась от удара и, выдираясь из магической ловушки, порвала сеть.

Серый дракон удивился, но усилил захват, замедляя движения золотистого. Некоторое время драконы боролись на магическом уровне, со стороны это выглядело так, будто драконы зависли друг напротив друга в неожиданно загустевшем воздухе. Герх еще усилил нажим, полностью выкладываясь, он понимал, что другой такой возможности – так подловить свою противницу – ему может и не представиться. Милисента отчаянно боролась, она тоже понимала, что если сейчас не вырвется, то проиграет этот бой. Драконы совсем остановились, зависнув в воздухе, медленно-медленно Герх продавливал защиту Милисенты, он уже понял, что золотистому дракончику не вырваться. Серый дракон победно заревел и уже собрался нанести последний удар обездвиженному дракончику, как почувствовал опасность. Герх был очень опытным бойцом, многочисленные схватки научили его не то что распознавать опасность по малейшим признакам – он чувствовал угрозу до ее реального возникновения. Сейчас был именно тот случай! Серый дракон бросил свою уже почти побежденную противницу и рванул в небо. Вернее, попытался рвануть – теперь его в магическом захвате держала Милисента, крепко держала! Оказывается, этот дракончик и не думал сопротивляться всерьез, он, конечно, упирался изо всех сил, только вот при этом еще и укреплял магический захват Герха, делая его обоюдным. Теперь мудреное магическое построение серого дракона действовало против него. Герх снова заревел, теперь уже не победно, а яростно. Его рев перекрыл истошный визг, заглушающий его разъяренный рев. Ошеломленный серый дракон замолчал, пытаясь развернуться к новому противнику, Герх узнал этот визг. Так визжал василиск, идущий в атаку. Конечно, драклану не страшен взгляд этого реликтового чудовища, но василиск – это не только взгляд. Это еще и несколько десятков тонн живого веса, обтянутого довольно прочной шкурой. Это еще когти и клюв, это еще и мощный хвост, которым василиск дробит скалы, добираясь до своей добычи, спрятавшейся в пещерках и расщелинах, куда громадному чудовищу никак не забраться. Визг прекратился так же неожиданно, как и начался. А вот удар в спину был вполне ожидаемым, но только не таким, к которому приготовился драклан. Удар был магическим, но от этого не менее болезненным, в спину вонзились гигантские ледяные иглы. Они ломали крылья, рвали чешую и вышибали дыхание. Не давая дракону опомниться, в крыло ему кто-то вцепился, во второе вцепился золотистый дракончик, с которым Герх сражался. Мало того что он повис на крыле, не давая им пошевелить, так еще и ударил в грудь такими же ледяными иглами, как и неизвестный со спины. А тот сзади еще добавил, удар был такой ошеломляющий, что драклан потерял ориентацию, этот сильный удар вышиб дракона в межпространство, вокруг заклубилась серая мгла. Хотя такого никак не могло быть! Но это длилось мгновение, и попытавшийся сделатьвдох дракон, для того чтоб ударить огнем по вцепившимся ему в крылья дракончикам, понял, что не может этого сделать. Герх разглядел, что на втором крыле тоже висел золотистый дракончик, только поменьше. Вдох ему не удалось сделать, потому что вокруг была ледяная пустота! Она стремительно обволакивала его…

– Все! – сказал меньший золотистый дракончик. – Надо было его сразу приложить ледяным пламенем!

– Листик! Но кто ж знал, что это так эффективно подействует! – возразил второй золотистый дракончик.

– А надо было спросить! – строго сказал появившийся огромный ледяной дракон. – Что-то вы ко мне зачастили!

– Так к другу всегда приятно заглянуть… – начал больший золотистый дракончик, а меньший продолжил:

– На вазочку мороженого!

– Ох вы, маленькие подлизы! – с напускной строгостью сказал ледяной дракон.

– Ага! – в один голос ответили оба золотистых дракончика и громко засмеялись. Отсмеявшись, в один голос сказали: – Нам обратно надо, там Рамана осталась!

– Мы быстро! Так что на мороженое успеем! – добавила Листик, и оба золотистых дракончика исчезли.

– Посмотрим, посмотрим, как вы там справитесь, – усмехнулся ледяной дракон и тоже исчез.

Напротив кабачка «Морской король», того самого, с интригующей вывеской, в котором устроили драку Милисента и Листик, стоял квадрат венисийских абордажников первой волны. Тяжелая пехота была резервом десанта, высадившегося в Гран-Приоре. Сражаться было не с кем, часть пиратов, служивших новым хозяевам острова, была уничтожена еще в море, а те, кто остался на берегу, разбежались. Их вылавливали абордажники второй волны – легкая пехота и присоединившиеся к венисийцам местные – тоже пираты, да еще абордажники эскадры адмирала Тарвайи, корабли которого тоже вошли в гавань. Люди Доунато Тарвайи неднократно бывали на Гран-Приоре, поэтому и остров, и город знали неплохо и в проводниках в отличие от венисийцев не нуждались. А тяжелой пехоте просто не нашлось занятия, в полном доспехе не побегаешь за не желающими драться, как положено, пиратами. Около этого строя расположился адмирал Мавиланни со своим штабом, тут же была черноволосая волшебница с ученицами. Адмирал, поглядывая на строй своих солдат, говорил Стэлле Вилари:

– Я думал, здесь нам окажут яростное сопротивление, а все прошло настолько легко и быстро… Просто удивительно! Леди Рамана будто знала, что так и будет! Я, признаться, очень не одобрял ее решения не брать в поход триремы.

– Адмирал, вы же видели, что против драконов ваш флот был бы бесполезен, даже если бы полностью состоял из трирем. Быстроходные биремы дали нам фактор неожиданности. Вы думаете, о том, куда мы пошли, не знали наши недруги в Венисии? Знали, просто нас никто не смог обогнать, чтоб сюда сообщить об этом, – пожала плечами черноволосая волшебница. – Это не ваш бой, Рамане и девочкам сейчас очень трудно приходится. Если они проиграют, то нам не помогут ни боевые корабли, ни ваши солдаты.

– А разве вы не справитесь с драконами магией? – удивленно спросил адмирал.

– Драконы вообще невосприимчивы к нашей магии, а эти сами являются сильными магами, очень сильными! Да и помогла бы магическая защита при атаке василиска? – усмехнулась леди Стэлла.

Адмирал поежился, вспоминая свое состояние беспомощности, когда огромный пернатый дракон летел на венисийскую эскадру. Как бы подтверждая его мысли, из-за мыса, но уже с другой стороны, а не с той, куда они скрылись накануне, появились два дракона. Серый гигант гнал перед собой бронзового дракона. Нельзя сказать, что бронзовый убегал, скорее, он совершал маневр, маневр быстрого отступления. Над городом бронзовый дракон совершил немыслимый разворот в воздухе и оказался сбоку от серого, тот какое-то расстояние пролетел, не сумев погасить инерцию. Бронзовый атаковал серого. Нанеся удар огнем и своими когтями, отскочил, увернувшись от ответного огненного удара. Серый, взревев, бросился в атаку, бронзовый вроде как снова бросился наутек, но только оба дракона разогнались, снова повторил свой маневр. Видно, бегство бронзового было не бегством, а хорошо продуманным маневром наступательного отступления. Так повторилось несколько раз, при этом бронзовый летал по большому кругу. Потом, видно, серому надоели эти гонки, и он, что-то проревев, остановился. Зависнув в воздухе, серый опять что-то громко заревел и пошел вниз, явно нацеливаясь на корабли, стоящие в бухте. Все, кто наблюдал эту картину, с ужасом смотрели на приближающуюся серую смерть, противопоставить серому дракону людям было нечего. Огненные снаряды метателей кораблей причинить вреда дракону не могли, метатели шхуны, с которой обстреляли драконов странными снарядами, молчали, видно, там кончились заряды. Серый дракон, победно ревя, пикировал на флот, стоящий в бухте. Может, дракон ревел и не победно, но очень уж оглушительно. Внезапно его рев оборвался, бронзовый дракон, непонятно как сократив расстояние, атаковал серого сбоку. На этот раз бронзовый не отскочил, и драконы сцепились над гаванью Гран-Приора. Некоторое время в огненном клубке, из которого появлялись то лапы, то крылья и хвосты, разобрать ничего было нельзя. Но вот этот клубок распался, два дракона застыли друг напротив друга. Они зависли в воздухе, просто расправив крылья. Но если у серого дракона и были какие-то раны, то это было не особенно заметно, а вот у бронзового – висело крыло, будто сломанное посередине.

– Как им это удается? Они же совсем не машут крыльями? – спросил адмирал Мавиланни.

– Магия! – коротко ответила Стэлла, она стиснула кулаки и неотрывно смотрела на драконов, было похоже, что Рамана проигрывает этот бой. Но вид бронзового дракона говорил, что он собирается драться до конца, даже если это будет его смерть. Серый, видно, так и решил, он победно заревел, собираясь нанести бронзовому удар, возможно последний для того. Но его рев внезапно оборвался, серый дернулся, будто его сильно ударили по спине. Его ударил снежно-белый дракон, появившийся прямо за спиной серого, ударил в спину, нисколько не заморачиваясь тем, что это не по-рыцарски. Ударил так, что серый не только прекратил свой рев, но его еще и бросило вперед, прямо на бронзового, чем тот не преминул воспользоваться, ударив серого. Ударил не огнем и не магией, а когтями. Просто и бесхитростно – когтями, не по бронированному корпусу, а по крылу. Ударил, ломая это крыло. Ударил и отскочил. А снежно-белый добавил чем-то вроде пламени, только это пламя было таким же белым, как и дракон, его создавший. Бронзовый, воспользовавшись тем, что серый снова несколько мгновений находился в шоке, подскочил и сломал второе крыло. Несмотря на сломанные, обвисшие крылья, серый держался в воздухе. Он, придя в себя, огненными ударами отбросил и бронзового, и снежно-белого драконов в стороны. Те закружили вокруг него, а серый, уже не думая о нападении, вертелся на месте, стараясь не подпустить противников близко.

Люди, наблюдавшие этот бой, затаили дыхание, а когда, казалось, бронзового дракона уже ничто не спасет, выразили свои чувства горестными криками. Когда же появился его снежно-белый союзник и напал на серого, приветствовали того радостными возгласами, а сейчас снова молча наблюдали за боем. Серый хоть и получил несколько сильных ударов и был ранен, но все равно представлял опасность, несколько раз нанося довольно-таки ощутимые удары атаковавшим его драконам. Бронзовый и снежно-белый разошлись в стороны, собираясь атаковать серого с разных направлений, но почему-то медлили. А серый вдруг стал терять свои очертания, его контур стал словно размываться, он явно воспользовался оплошностью своих противников.

– Уходит! Он сейчас прыгнет в межпространство и уйдет! – скрипнула зубами черноволосая волшебница.

– Леди Стэлла, куда он уйдет? Как он сможет, его же эти два дракона… – начал адмирал Мавиланни, но был прерван и оглушен. Оглушен не только он, а и все, кто наблюдал за боем драконов. Оглушительный визг издавали два золотистых дракончика, появившихся, как и снежно-белый дракон, будто ниоткуда, но в непосредственной близости от серого гиганта. Они не только визжали, но и ударили серого таким же белым пламенем, каким бил снежно-белый дракон. Это пламя было обжигающе холодным. Холод почувствовали люди, стоящие довольно далеко от места схватки. Визг дракончиков словно послужил сигналом для бронзового и снежно-белого – те бросились на серого. Снежно-белый при этом еще и ударил серого таким же ледяным пламенем, как и золотистые дракончики. Все четыре дракона вцепились в серого с разных сторон, словно собираясь его разорвать. Серый заревел, все пять драконов то появлялись, то исчезали, как будто мерцая, потом пропали окончательно.

– Все! – сказала Стэлла. – Адмирал! Продолжайте зачистку! Мы победили!

– Леди, как вы это определили? Драконы же пропали! Но они могут вернуться!

– Адмирал, они вернутся, только вернутся наши драконы! – Стэлла выделила голосом слово «наши». – А те драконы, против которых они дрались, уже не вернутся. Никогда!

– Леди, но окуда вы это знаете? – спросил один из офицеров штаба адмирала Мавиланни.

– Я не просто магиня, я магистр. И потом, Рамана, всадница бронзового дракона, моя подруга. Так что я знаю, что они вернутся! – усмехнулась черноволосая волшебница, она-то знала, что Рамана и есть бронзовый дракон, а не его всадница, но зачем это знать другим?

Каратэш был хорошим бойцом, можно сказать, Воином с большой буквы. Он сразу понял, куда попал, поэтому не тратил силы на бесполезное рычание, тем более на рев. Он молча отбивался, стараясь вырваться из когтей четырех драконов и из их магических захватов. Делал он это очень яростно и умело. Посчитав, что Рамана – самый опытный и умелый боец в этой компании, первый удар он нанес ей. Рамана отлетела с поломанным вторым крылом и застыла на белом снегу бесформенной кучкой. Золотистые дракончики, увидев произошедшее, снова завизжали, что было немыслимо и просто смертельно опасно в этом месте. Ведь для этого надо вдохнуть, а сделав здесь вдох, впускаешь в себя ледяную пустоту, а уж она никого не выпускает из своих объятий. Визг золотистых дракончиков так удивил серого гиганта, что тот потерял пару мгновений, а золотистые да и снежно-белый стали бить Каратэша ледяными иглами, – вот их-то люди, наблюдавшие за боем драконов в небе Гран-Приора, принимали за ледяное пламя. Эти удары не дали серому вырваться из магических захватов и уйти в межпространство. Но всех усилий трех драконов было недостаточно для победы, серый держался.

– Инед! – отчаянно закричала Листик.

Дерущихся накрыло белое облако. Для Каратэша ледяное и колючее, проникающее везде и все заполняющее. Каратэш увидел огромные глаза, насмешливо на него смотрящие, и сознание серого дракона угасло.

– Уф! – вытерла воображаемый пот Милисента. – Силен, бродяга! Был!

– А почему бродяга? – спросила Листик. – Он же не бродяжничал? Так почему бродяга?

– Ну забрел же к нам в Геллу, значит, бродяга! – нашлась Милисента и добавила: – Вообще-то это так говорят, к реальному бродяжничеству это отношения…

– Рамана! – закричала Листик, она увидела неподвижно лежащую бронзовую и бросилась к ней. Рамана знала, куда надо тащить Каратэша, но она и сама была дракланом, поэтому Айсгор был враждебен и для нее: она хорошо понимала, что произойдет, если сделать вдох. Но сдерживаться уже не было сил, да и во время боя с серым драконом она получила очень серьезные раны. Пока шел бой, Рамана держалась, а теперь она поняла, что эти раны шансов выжить ей не оставляют. Бронзовый дракон открыла глаза и произнесла:

– Будь счастлива, Листик! – Потом подняла глаза на возвышающегося над всеми ледяного дракона, встретилась с огромными глазами древней и могучей сущности и кивнула: – Я готова, забирай.

– Тетя Рамана! – Листик обняла бронзового дракона и заплакала.

– Вот так вот сразу и забирай? А что мне за это будет? – ворчливо произнесла древняя и могучая сущность.

– Инед! – произнесла со слезами на глазах Листик. – Ты же могучий! Ты все можешь! Ты же знаешь как!

– Ага! – ответил огромный ледяной дракон. – Всего даже я не могу, вообще-то я могу очень мало. Знаю я действительно много. Но чем больше знаю, тем больше понимаю, насколько мало я могу. Но тут, что ж, будем заниматься селекцией дальше!

Бронзового дракона окутало облако такого же белого снега, как и Каратэша до этого. Когда облако рассеялось, Рамана уже не лежала, а сидела, глубоко дыша. Сделав пару вдохов, она недоуменно спросила, ни к кому не обращаясь:

– Но как? Почему?

– Добро пожаловать в наш клуб, клуб ледяных драконов! – насмешливо произнес ледяной дракон. – Теперь ты, леди Рамана, тоже ледяной дракон, такой же, как и эти три юные леди. Мне было скучно, вот я и решил вывести новый вид драконов. И нисколько об этом не жалею! Ты, Рамана, теперь тоже можешь, как Листик, Милисента и эта неблагодарная… – Инед кивнул в сторону белоснежного дракона, а та, нисколько не смущаясь, возразила:

– Так они же жмут! И не по моде пошиты!

– Так что же является более главным – то, что жмут, или то, что не по моде пошиты? – Ледяной дракон обличающе наставил на белоснежного дракона палец и покачал им. – Прежде чем отказываться, надень эти сапоги! Надень перед превращением в дракона!

– А что будет? – поинтересовалась Листик, она уже не плакала, она ощупала Раману и успокоилась, удовлетворенная осмотром.

– Увидите! – усмехнулся Инед.

Листик посмотрела на Саманту таким взглядом, будто собиралась тут же натянуть на нее эти пресловутые сапоги, да и Милисенте стало любопытно, она тоже вопросительно уставилась на смутившегося снежно-белого дракона. Саманта надулась и сделала вид, что это все к ней совсем не относится. Рамана, не принявшая участия в этом переглядывании, внимательно себя изучала. Все ее раны исчезли, она чувствовала себя превосходно, и это в ледяном мире – смертельном для всего живого. Ледяной дракон, умудрившийся наблюдать за всеми драконами одновременно, ехидно улыбался. Рамана решилась и спросила:

– О великий Владыка мира Айсгор! Не снизойдете ли вы, чтоб объяснить мне, что вы подразумевали под вашими наполненными величайшей мудростью словами, которые остались для меня непонятными…

– Эк загнула, сразу и не поймешь, – совсем несолидно захихикал великий Владыка мира Айсгор. – Ты еще забыла сказать что-то типа – «меня ничтожную» или «развеять мое скудоумие».

Захихикали Листик и Милисета, переставшие сверлить вопросительными взглядами Саманту. Они перенесли свое внимание на всегда уверенную в себе, а теперь смутившуюся и растерявшуюся Раману.

– Я, конечно, не Творец, но тоже кое-что могу, – продолжая ехидно улыбаться, сказал ледяной дракон. – Первой была Листик, я немножко перестроил ее организм и сущность. Она получила возможность управлять стихией Холода, не холодом или морозом, а именно стихией Холода. Эти ледяные иглы именно от этих ее способностей. Но она и так была дракланом, драконом-оборотнем…

– Я не оборотень! Просто у меня две ипостаси! – возмутился изумрудно-золотистый дракончик.

– Две ипостаси? Разве? В снежную кошку превратиться слабо? А? – фыркнул ледяной дракон.

– Это мне-то слабо?! – обиженно мяукнула белая кошка размерами с тигра.

– Вот! Так сколько у тебя таких ипостасей, а? – удовлетворенно заметил гигантский дракон. Он ткнул пальцем в растерявшуюся кошку. – Листик сама по себе уникум, ее пластичность не знает границ. Поэтому вторым моим экспериментом стала эта неблагодарная из рода хуманов. У нее никогда не было шансов стать драконом, даже при наличии драконьей крови, ее было слишком мало…

– А третьим стала я? Так? – прищурился золотисто-изумрудный дракончик.

Владыка Айсгора кивнул:

– Да, именно ты. Пробуждение твоей сути дракона произошло без моего вмешательства, но при этом у тебя открылись такие же уникальные способности, как и у Листика. А ну-ка мяукни!

– Мяу! – Появилась вторая белая кошка. А ледяной дракон удовлетворенно кивнул:

– Вот и я о том же. Мало того, эта их способность, которой обладают только высшие существа – свободно ориентироваться в Ульме, – присуща лишь…

– Где? – мяукнула белая кошка.

– Ты называешь это – межпространство. – Ледяной дракон протянул свою лапу и подхватил меньшую белую кошку, та мурлыкнула и улеглась у него на ладони. Гигантский дракон осторожно погладил кошку своим огромным пальцем, та заурчала. Остальные два дракона и вторая кошка могли бы поклясться, что дракон улыбался!

Рамана, в которой проснулся дух исследовательницы, спросила:

– А четвертым опытом стала я? Да? Согласна, сравнить изменения, происходящие с существами, имеющими разную организацию, но обладающими определенными общими признаками, довольно интересно. Но я так понимаю, что лабораторный журнал вы не ведете, поэтому моя нижайшая просьба удовлетворить мое любопытство удовлетворена не будет?

Ледяной дракон захохотал, так что подпрыгивающая на его ладони кошка выгнула спину и возмущенно зашипела. А дракон, отсмеявшись, ответил:

– Да, не веду. Зачем вести какие-то записи мне? Я обладаю абсолютной памятью. Но ознакомиться? Почему бы и нет?

Белое облачко на мгновение окутало Раману. Когда оно исчезло, появился полностью погруженный то ли в себя, то ли еще куда-то бронзовый дракон. Сидящая в позе мыслителя Рамана, казалось, что-то рассматривает, при этом время от времени отрешенно хмыкает:

– Хм… Вот как? Интересно… Вот здесь перенастроил… А это изменил! Как это удалось? А вот тут… Хм…

За ней с интересом наблюдали, но Рамана, казалось, ничего вокруг не замечала, настолько она была погружена в изучение того, что открыл ей Владыка Айсгора. Но вдруг она поперхнулась и подняла ошалелый взгляд на гигантского дракона, который игрался с кошкой, прыгавшей у него на ладони.

– Это получается, что вы изменили… – произнесла Рамана.

– Ага! – ответил ледяной дракон, не отрываясь от своего занятия. – Попробуй!

Бронзовый дракон исчез, белая кошка превратилась в изумрудно-золотистого дракончика и обеспокоенно спросила:

– Куда это она?! Она же без амулета! Она заблудится!

– Нет, не заблудится! – ответил ледяной дракон. – Она теперь может ходить по Ульму так же, как и ты или Милисента. Да и Саманта тоже может.

– Вот здорово! Инед, ты молодец! – закричала Листик и, подпрыгнув, чмокнула ледяного дракона, это выглядело забавно, золотистый дракончик был в несколько раз меньше головы ледяного дракона. Эту сцену застала появившаяся Рамана. А Листик, подпрыгнув к уху ледяного дракона, что-то зашептала.

– Намек понял, – кивнул дракон и исчез. На краю площадки, где топтались драконы, появился накрытый стол. Высокий, атлетически сложенный юноша в белой тунике сделал приглашающий жест: – Прошу!

На один из стульев, стоящих вокруг стола, тотчас же плюхнулась рыжая девочка. Рядом с ней примостилась девушка с пшеничными волосами, а вот две других – бронзововолосая и русоволосая – нерешительно застыли, все девушки были обнажены. Но если первых двух это нисколько не смутило, то две вторые растерялись. Вернее, растерялась девушка с русыми волосами, бронзововолосая просто хотела что-то спросить у Владыки Айсгора. Тот усмехнулся, и на девушках появились такие же белоснежные туники, как и у него.

– Инедириазим, это мое имя, – представился юноша и, кивнув в сторону Листика и Милисенты, добавил: – Для друзей просто Инед. Вы тоже можете меня так называть, как мои творения, пусть даже частично, имеете право, вернее, я вам даю такое право.

– Но это как-то не вяжется с вашим образом жестокого тирана, – заметила Саманта. – Не вписывается в образ, о котором мне рассказывала Рамана.

Инед укоризненно посмотрел на бронзововолосую девушку и ответил:

– Владыка такого мира должен быть суровым, заметь, суровым! Это с жестокостью имеет очень мало общего, может, где-то рядом, но не одно и то же. Потом, мне скучно, вот я и затеял этот эксперимент, а как сказал один мудрец: «Мы в ответе за тех, кого сотворили».

– Приручили, – поправила Рамана.

– Неважно, суть вы уловили, – улыбнулся Инед. – Теперь я за вас в ответе, в некотором роде. А требовать рабского поклонения от таких свободолюбивых существ, как вы, согласитесь, глупо. Проще установить дружеские отношения.

– Ага! – подтвердила Листик. Открыв один из судков, она подпрыгнула от восторга: – Жареное мясо! Горный козел!

– Откуда здесь может появиться горный козел? – удивилась Саманта.

– А ты считаешь, что этот мир безжизненный? – усмехнулся Инед. – Ледяная пустота – это гостевые покои, для непрошеных гостей. А сам мир довольно населен – да, тут слегка холодновато, но не настолько, чтоб никто не мог жить. А в горах горные козлы чувствуют себя прекрасно!

– Ага, – подтвердила Листик. – Козлы есть везде, я еще не видела мира, чтоб там не было козлов!

Глава 15 Мороженое, тюрьма и «веселый дом»

– Листик, а почему фиринок так завизжал, когда тебя увидел? – спросила Милисента, она и Саманта обсуждали подробности прошедшего боя. Листик ела мороженое, а Рамана о чем-то тихо говорила с Владыкой Айсгора.

– Испугался очень, – ответила Листик, с сожалением отодвигая от себя очередную пустую вазочку из-под пломбира, его на десерт организовал Владыка Ледяного мира. Листик продолжила: – Он же еще маленький, а они его обижали, ну эти серые, которые с Гарой были. Огнем все время пугали, даже били! Кушать не давали, думали, что он от этого злее будет. Вот он, когда увидел меня, и решил, что я его тоже огнем бить начну, и завизжал от страха.

– Листик, ну а ты чего тогда завизжала? – поинтересовалась Саманта. – Милисента говорит, что ты в ответ так завизжала, что василиск замолчал.

– Тоже от страха, – не смущаясь, призналась девочка, пододвигая к себе взамен пустой вазочки мороженого полную. Как Инедириазим ни был занят разговором, он заметил, что Листик съела очередную порцию, и позаботился о новой. А девочка, уплетая мороженое, объяснила:

– Я ках увихила со фетит на мея, то…

– Листик, ты сначала проглоти, что в рот запихнула, потом объясняй! – засмеялась Милисента, но сама тоже потянулась за новой порцией.

– Ага! – ответила Листик. – Я говорю, как увидела, что он на меня летит и визжит, тоже испугалась и завизжала, а он увидел, что я испугалась, перестал бояться и замолчал. А я увидела, что он замолчал и остановился, тоже…

– Перестала бояться и замолчала! – засмеялась Милисента.

– Ага! – подтвердила Листик. – А потом я ему сказала, что отведу его к маме…

– Отвела? – спросила Саманта. – И что его мама?

– Очень обрадовалась! – заулыбалась Листик. – Даже съесть меня хотела…

– От радости? – уточнила Саманта.

– Ага, – кивнула девочка, – но я ей объяснила, что меня нельзя есть, а потом вернулась, мне же надо было тут быть.

– Понятно, – кивнула Саманта. – И вы с Милисентой использовали визг как боевой прием, когда напали на того серого, да?

– Ага, – согласилась Листик и пояснила: – Только визжать надо по-особенному, вот так!

Оглушительный визг заставил всех, морщась, заткнуть уши. А стоящая недалеко ледяная глыба разлетелась мелкими осколками.

– Вот! – удовлетворенно сказала Листик. – Боевой визг, имеющий пугающее, ошеломляющее и ломающее действие! Достаточно врага обвизжать, и он сам в страхе убежит! Если, конечно, до того не рассыплется.

– Убежит с визгом! – засмеялась Милисента.

– Ты, когда в следующий раз будешь демонстрировать свои способности, предупреждай! – недовольно заметила Рамана.

– Ага! – пообещала девочка.

Саманта начала выпытывать у Листика, как у нее получается такой визг, ведь научилась же Милисента тоже так визжать.

А Рамана вернулась к прерванному разговору с красивым юношей, Владыкой Айсгора:

– Вы говорите, что перестроили не только наши организмы, а и саму нашу суть… Если вас не затруднит, не объясните ли мне – насколько?

– А самой поисследовать? Неужели неинтересно? – улыбнулся Инед.

– Интересно! Но некоторые вещи мне недоступны, например – как вам удалось пробудить во мне и в Саманте способность к ориентации в межпространстве?

– Вот, а подумать? Ты когда прыгала по Ульму, то где выходила? Заметила? – прищурился Владыка Айсгора.

– Прыгала туда, где… – Рамана на несколько мгновений задумалась, потом, тряхнув своей роскошной бронзовой гривой, сказала задумчиво: – Там, где я была… Получается, что…

– Именно! – кивнул Инедириазим. – И ты, и Саманта можете прыгать только в знакомые вам места. Так, как Листик и Милисента, выглядывать из Ульма вы не сможете.

– Амулет перемещения, – кивнула бронзововолосая. – Амулет перемещения, настроенный индивидуально на каждую из нас. Но где он? И как происходит активация?

– Да, амулет перемещения. Я не всемогущ и перестроить вашу сущность до такой степени, чтоб пробудились способности, подобные… – Инед кивнул в сторону Листика и Милисенты, – …не могу. Я все же не Творец. Но создать амулет перемещения – это в моих силах. Такой мощный амулет, настроенный на определенную сущность. Подчиняющийся только этой сущности и черпающий информацию о координатах места для создания порталов из памяти этой сущности.

Рамана вопросительно посмотрела на Владыку Айсгора, как бы спрашивая – и где же этот мощный амулет? Почему я его не чувствую? При этом вид у девушки был настолько растерянный, что Инед засмеялся:

– Восхитительно! Такой всплеск эмоций! Рамана, амулет – ты сама! Да, это в моих силах, я создал амулет, используя тебя! Такой амулет всегда с тобой, его никто не отнимет, ты его не сможешь потерять. И самое главное, этот амулет никто не сможет заблокировать!

– Даже боги? – совсем растерялась Рамана.

– Они тем более, но и я тоже не смогу, хоть сам создал этот амулет. Как ты говорила – ведьмой нельзя управлять, с ней можно дружить или сотрудничать. Как говорит Листик – давайте дружить! И как знак моей доброй воли, тебе и Саманте вот такие подарки!

– Спасибо, – сказала Рамана и встала, чтоб поклониться, но Инед ее остановил:

– А вот этого не надо, а то загоржусь!

Последняя фраза была сказана громко, ее услышали все девушки и прервали свой разговор.

– Ага, – важно кивнула Листик. – Может загордиться и мороженым угощать перестанет!

– Ага! – состроил девочке рожицу Владыка Айсгора. – Между прочим, кто-то меня приглашал на мороженое с вишневым сиропом, не знаете кто?

– Я! – ответила девочка. – Приходи! Приходи, как только мы разберемся с делами государственной важности, а то столько дел накопилось, столько дел! – Листик сокрушенно покачала головой.

Инед понимающе кивнул, подняв брови, показывая, что с делами государственной важности нужно непременно разобраться. Их диалог и переглядывание выглядели настолько забавно, что остальные девушки заулыбались. Только Рамана выглядела озабоченной, заметивший это Ледяной Владыка усмехнулся:

– Рамана, ты боишься, что, пригласив меня, Листик открыла мне дорогу в свой мир?

Бронзововолосая девушка смутилась и кивнула, а Инед продолжил:

– Существует легенда, что за преступления, вот только неизвестно какие и против кого, Ледяного Владыку заточили в мире вечного холода. Не находите ли в этом некоторых противоречий? Ледяного Владыку если уж хотели бы наказать, то надо было заточить, скажем, в мире вечной жары, не так ли? А то получается – щуку кинули в речку, приговорив ее к утоплению.

Девушки дружно закивали, Листик спросила:

– А разве тебя можно вообще где-нибудь заточить?

– Правильный вопрос, – кивнул Инед. – Нельзя! Не получится.

– А как же, тогда… – начала Рамана, а Владыка Айсгора продолжил:

– …эта старинная и красивая легенда? Скучно мне было, вот я ее и придумал. Сам придумал. И то, что могу из этого мира выйти, если кто-то меня позовет. Естественно, не даром, в смысле я должен буду выполнить любое его желание. Сначала это забавляло, такие глупые желания – погубить весь мир, чтоб своей теще досадить. Вы даже не представляете, сколько подобных идиотов!

– И тебе надоело? – спросила Листик.

Инед согласно кивнул:

– Да, Листик, надоело, до такой степени надоело, что представить себе трудно.

– И тогда вы придумали новую легенду, что возмущенные боги… – начала Саманта.

– Ага, придумал! – засмеялся Владыка. – И вот этот карантинный предбанник, с ледяной пустотой, создал. А то, знаете ли, разумные такие настырные, если вызвать не могут, то сами во все щели лезут со своими желаниями.

– Так этот мир…

– Нормальный мир, немного прохладноватый, но трава растет, деревья цветут, как им и положено – весной, всякая живность водится. Только вот разумных нет, надоели.

– Инед, а у тебя замок тут есть? – спросила Милисента.

– Зачем? – пожал плечами Владыка Айсгора. – Некоторые боги заводят себе, так сказать, место обитания, обставляют его с невиданной роскошью, стараясь перещеголять друг друга, но мне этого не надо. В моем распоряжении весь мир. Согласитесь, что на травке гораздо приятнее просто полежать, чем торжественно восседать на троне.

– Ага! – согласилась Листик. – На троне так скучно сидеть, да еще надо делать величественный и торжественный вид! Да еще сиденье такое твердое и неудобное!

– Это для того, чтоб, сидя на троне, думать о важных государственных делах, а не о том, как бы запулить куда-нибудь или в кого-нибудь огненным шаром, – строго сказала Милисента. И со вздохом добавила: – Но иногда так хочется! Огненным шаром – по этим наглым придворным рожам!

– Ага! – кивнула Листик и предложила: – А давай вместе! А?

– Нет, Листик, нам нельзя ни вместе, ни по отдельности.

– Ага, – тяжело вздохнула девочка. – Нельзя, потому что придворные быстро закончатся, придется со стороны завозить. А это так дорого!

Девушки и юноша захохотали, а Листик пожала плечами, мол, разве она не правду сказала? Отсмеявшись, Саманта сказала:

– Действительно, важные государственные дела не ждут! Пора ими всерьез заняться! Рамана, надо присмотреть за твоим адмиралом, а то он решит, что эта военная экспедиция была затеяна лишь для того, чтоб захватить для Венисии Гран-Приор.

– Это не мой адмирал, – возразила Рамана. – Да и Гран-Приор – это не все драконьи острова. Чтоб захватить архипелаг, не хватит всего флота Венисии, а тех сил, что в распоряжении Мавиланни, и подавно.

– Рамана, вот ты этим и займись. Саманта, ты ей помоги, а потом нанесем дружеский визит господину дожу, – сказала Милисента.

Саманта спросила:

– А ты что делать будешь? Есть какие-то планы?

– Да, я с Листиком в третий форт, там дракланы сделали тюрьму, они туда свозили всех своих пленников. Там должен быть и сын адмирала Тарвайи. Думаю его оттуда достать, и сделать это раньше, чем туда доберутся венисийцы.

– Мил, но мы тут уже довольно долго находимся, возможно, десант венисийцев уже прочесал весь остров, – возразила Саманта.

Милисента посмотрела на юношу, тот усмехнулся:

– Вообще в этом мире я хозяин и временем могу управлять, как хочу, вернее, могу крутить со временем этой карантинной зоны. Потому я вас и не пригласил туда. – Инед кивнул куда-то в сторону. – Так что в своем мире вы окажетесь на пару минут позже, чем его покинули.

Адмирал Мавиланни еще раздавал указания своим офицерам, он решил поверить утверждению черноволосой волшебницы о том, что победят именно союзные драконы, как эти драконы появились в небе над городом. Они сделали круг, как будто напрашиваясь на овации, и все, кто находился внизу, восторженными криками приветствовали этих драконов. Потом золотистые драконы ушли в сторону, к отдельно стоящему на высокой скале форту, а бронзовый и снежно-белый дракон по крутой спирали устремились в город. Над самыми крышами они исчезли.

– Вот это и есть Гран-Приор. Добро пожаловать! – произнесла Рамана.

– Ничего городишко, только мы с тобой в таком виде произведем тут настоящий фурор, – хихикнула Саманта. На обеих девушках ничего не было надето, на их счастье или на счастье тех, кто мог бы здесь оказаться, улица была пуста. Это был квартал «красных фонарей», поэтому в это время здесь никого и не было. Если бы боевые действия и велись, то велись бы они в других районах города, а на это священное для воюющих сторон место посягнуть никто не смел.

– О! Вот тут мы себе раздобудем что-нибудь приличное! – С этими словами Рамана легко выдавила крепкую входную дверь и спросила: – Интересно, она открывалась вовнутрь или наружу?

– Вовнутрь, – хмыкнула Саманта, показывая вырванные из стены скобы мощного засова. Она подошла к окну и сорвала с него шторы, Рамана проделала то же самое со вторым окном.

– Эй, вы! Шлюшки! Здесь приличное заведение! – опомнился охранник, он же вышибала. Он попытался остановить Раману, но проще было остановить сходящую горную лавину!

Девушка небрежным движением руки отбросила его к противоположной стене немаленького помещения. Завернувшись в штору, как в тогу, Рамана удовлетворенно произнесла:

– Ничего прикид, Саманта, ты не находишь?

– Рамана, а помнишь, как ты в таком наряде появилась в академии! При этом произвела неизгладимое впечатление на преподавательский состав! – засмеялась Саманта.

– Это приличное заведение… – попытался подняться охранник.

– Ты думаешь, что, если мы одолжили у твоего «приличного» заведения всего две шторы, оно сразу станет неприличным? – подняла бровь Рамана. – Саманта, пошли отсюда, здесь какие-то неблагодарные люди обитают, оно должны быть рады, что мы осчастливили их своим визитом и взяли такую малость! Лежи! А то я подожгу твое «приличное» заведение, чтоб тебе было чем заняться!

Последние слова Рамана адресовала попытавшемуся встать охраннику.

– Рамана, ты думаешь, он будет тушить?

– Нет, то, что я поджигаю, потушить уже невозможно. Он будет любоваться незабываемым зрелищем! – заявила Рамана, зажигая на ладони огненный шар.

– Прекрасные леди! Я всегда рад вас видеть! Заходите к нам еще, в любое удобное для вас время, – начал кланяться наконец-то поднявшийся и выпучивший глаза от страха охранник.

– Вот, видишь, как надо вести переговоры, главное, точно сформулировать свою точку зрения! – кивнула бронзововолосая леди. – Пошли, Саманта, нам надо еще с адмиралом переговорить, пока он с местными пиратами не подрался, а то, боюсь, к этому все и идет.

А на площади обстановка действительно накалилась, распоряжения адмирала Мавиланни очень не понравились местным, да и морякам союзной пиратской эскадры адмирала Тарвайи тоже не понравились. Конечно, стоящий в центре площади квадрат тяжелой пехоты внушал уважение, но пиратов было больше, опять же город – это не открытая палуба корабля, тут много разных закоулков, где преимущество воина, одетого в панцирь, не так уж и велико. Обе стороны уже смотрели друг на друга с сильной неприязнью, до драки оставалось всего ничего.

Над площадью лопнул огненный шар, осыпав всех искрами. Пираты и венисийские солдаты стали дружно чертыхаться, все-таки, когда за шиворот валятся искры, не так уж и приятно.

– Ну извините, немного не рассчитала, – громко произнесла выходящая из переулка бронзововолосая волшебница, завернутая в нечто вроде тоги, какие носили патриции Старой Империи. Только ткань тоги была с каким-то узором, а по ее краям свисала бахрома. Вместе с ней была еще одна девушка, никому не знакомая. Она тоже была одета в такую же тогу. А первая девушка, ехидно улыбаясь, щелкнула пальцами, и всех тех, кто находился на площади, окатило ледяной водой.

– Саманта, как ты думаешь, так будет лучше? – спросила бронзововолосая. Русоволосая девушка ответить не успела, ее стала обнимать черноволосая волшебница, как ни странно, на черноволосую не попало ни искр, ни воды.

– Саманта! Ты сюда надолго? Как там Милисента и Листик, куда они полетели? – засыпала вопросами русоволосую леди Стэлла.

– Нет, ненадолго. Вот только разберусь тут с делами, а потом нанесу визит дожу Венисии, – улыбаясь, отвечала русоволосая, а Рамана, обращаясь к мокрым морякам обеих эскадр, представила девушку:

– Леди Саманта, герцогиня Грег, канцлер королевства Зелия!

– Э-э-э, очень приятно! – опомнился адмирал Мавиланни, а адмирал Тарвайя понимающе кивнул и отвесил изысканный поклон. А леди Стэлла пояснила:

– Леди Саманта, всадница снежного дракона!

– А кто всадницы золотистых драконов? Если это, конечно, не государственная тайна королевства Зелии? – спросил адмирал Тарвайя, отвешивая еще один поклон.

– Теперь уже не тайна, – улыбнулась бронзововолосая. – Королева Милисента и принцесса Листикалинариона.

– А… – застыл адмирал Тарвайя, но, быстро опомнившись, спросил: – Королева Милисента и принцесса… э-э-э… Литикани… Э-э-э… Вы хотите сказать, что они орчанки?

– Это маска, – улыбнулась бронзововолосая. – Просто маска. Думаю, в ближайшее время вы их увидите в их истинном обличье. Хотя Листик узнаваема в любом облике.

– А куда полетели королева и принцесса? – задал вопрос адмирал Тарвайя.

– Адмирал, вам же обещали узнать о судьбе вашего сына? Королева всегда держит свое слово! – усмехнулась Рамана, усмехнулась так, что от этой усмешки у всех, кто на нее смотрел в этот момент, побежали по спине мурашки.

– Леди Рамана, а как королева Милисента видит дальнейшую судьбу драконьего архипелага? – задал мучивший его вопрос адмирал Мавиланни.

– Вот когда королева появится, тогда она об этом и скажет, – снова усмехнулась своей зловещей улыбкой Рамана. – А пока, адмирал, воздержитесь от необдуманных действий!

Два золотистых дракона сели у ворот мрачного строения. Третий форт как оборонное сооружение никакой ценности не имел, разве что враг захватит весь остров и выйдет к этой дикой скале. Взобраться на нее можно было только по единственной дороге, а с моря клыки скал делали невозможной любую попытку приблизиться к берегу. Да и если бы кому-то и удалось пройти через этот смертельный каменный лабиринт среди бушующего моря, ему бы пришлось карабкаться почти сотню метров по отвесной стене. Но с воздуха попасть к воротам было очень просто, что Милисента с Листиком и проделали, но вот ворота были закрыты.

– И что будем делать дальше? – спросила уже не дракон, а рыжая девочка. – Надо было во дворе садиться!

– Постучим, – пожала плечами Милисента.

Девочка несколько раз ударила своим кулачком в створки тяжелых ворот, но эффект был такой, будто в них били тяжелым тараном.

– Вежливо постучим, а не сломаем! – осуждающе заметила Милисента.

– Да какая разница! – тряхнула рыжей головой девочка и повторила свои действия.

Ворота не выдержали – одна из створок со скрежетом просела и перекосилась, открывая проем, через который девушки и проникли внутрь форта. На квадратном дворе застыли полтора десятка защитников этой крепости, они сбежались сюда при звуках ударов в ворота, вооруженные кое-как, они даже не надеялись оказать сопротивление противнику, вооруженному таким мощным тараном. А ведь для того, чтоб протащить такой таран по горной дороге, требуется немало людей! Каково же было удивление защитников, когда они увидели перед собой не грозных воинов, а двух девушек, при этом… совершенно раздетых. Заподозрив в этом демонскую хитрость штурмующих, несколько защитников взбежали на стену и с удивлением убедились, что за воротами никого нет! Но тяжелые ворота были же чем-то или кем-то сломаны!

– Ну что встали? – прикрикнула рыжая девочка. – Когда к вам стучишься, не открываете! Теперь вот выстроились, ни здрасте, ни добрый день! Дикие какие-то, – пожаловалась девочка девушке.

Та громко спросила:

– Кто комендант?

– А кто вы такие? И что здесь делаете? – задал вопрос один из толпы стражников, судя по одежде – старший.

– Ревизоры, – с ухмылкой ответила рыжая девочка. – Прибыли с проверкой! Вы тут службу плохо несете, строевые занятия не проводите! А арестантов плохо кормите! Вот ты! – Девочка ткнула пальцем в задавшего вопрос стражника: – Вот ты! Отвечай! Когда у заключенных последний раз было мороженое?! А?!

Старший стражник опешил от такого напора, но потом скомандовал своим подчиненным:

– Взять их! Взять и выбросить вон из форта!

– Не вижу логики в предлагаемых действиях, – сразу же ответила девочка. – Зачем брать, если собираешься выбросить!

Пока девочка это говорила, несколько человек из гарнизона форта попытались выполнить команду своего начальства, но были отправлены к поломанным воротам, причем там они оказались в лежачем положении. Девушки с легкостью их туда перебросили. Стражники, оказавшиеся перед поломанными воротами, воспользовавшись тем, что между ними и воротами никого нет, шустро полезли в пролом. А обе девушки, не обращая внимания на оставшихся стражников, подошли к дверям, ведущим внутрь здания форта.

– Заперто! И здесь заперто! Смотри, какие аккуратные! – возмутилась девочка. Обернувшись, она увидела, как начальник стражи протискивается в дырку в воротах, он был последним, остальные уже успели сбежать.

– М-да, сбежали все, – разочарованно протянула Листик, а Милисента одобрительно хмыкнула:

– Правильно сделали, что сбежали, нам забот меньше. Хотя, надо отдать должное здешнему начальству, – она кивнула на наконец-то протиснувшегося в небольшой пролом последнего стражника, – местный командир, как капитан тонущего корабля, покинул вверенный ему объект последним.

– Ага, – ответила девочка.

Дверной замок под ее руками щелкнул и рассыпался. Девушки вошли в большое помещение, несколько лестниц вело вверх и несколько вниз. Листик растерянно остановилась:

– А теперь куда, все тут обыскивать? Это же долго!

– Вот, Ли, видишь, лестница вниз, она наиболее вытерта, значит, ею чаще всего пользуются, и ведет она, скорее всего, в здешнюю тюрьму.

– Мил, а зачем здешним тюрьма? – поинтересовалась Листик.

– Ну как же, здесь образовалось почти пусть и пиратское, но государство. А у всякого порядочного государства должна быть тюрьма.

– Мил, а у нас тюрьма есть? Ну в нашем королевстве? – забеспокоилась Листик.

– Листик, у нас их целых три! Да еще две каторги есть, – успокоила сестру Милисента.

– О, какое у нас порядочное государство! – удовлетворенно кивнула девочка. Они некоторое время молча спускались по лестнице. А потом Листик задала еще один вопрос: – А зачем порядочному государству тюрьма? И зачем еще нужна каторга, если есть тюрьма?

– Воришек всяких тудасажать, грабителей. В тюрьму в смысле. Но в тюрьме их содержать приходится, поэтому есть еще и каторга, там они работают, отрабатывают свое содержание.

– Мил, а здесь зачем тюрьма? Здесь же все пираты, грабители. А с мелкими воришками они сами расправляются, мне Арам рассказывал.

– И когда он только успел пообщаться с тобой на такие темы, – усмехнулась Милисента. – А в тюрьму не только воришек сажают, еще и недовольных властью или конкурентов, тех, кто сам хотел власть захватить, но не успел.

– Мил, а ты недовольных тоже в тюрьму сажаешь? Или сразу на каторгу отправляешь? – заинтересовалась Листик вопросами государственного управления.

– Нет, Ли, у нас нет недовольных…

– Мил, как это? Разве так бывает? Ведь всегда найдется тот, кто чем-нибудь недоволен. Ведь не может быть так, чтоб всем было хорошо!

– Не может, но надо людям объяснить, почему плохо, и рассказать, что надо сделать, чтоб стало хорошо. Если честно все рассказать, то тех, кто будет недоволен, станет очень мало…

– Ага, а им объяснить, что если они и дальше будут недовольны, то им станет совсем плохо! – закончила Листик, а Милисента засмеялась:

– Листик, ты будешь великим государственным деятелем!

– Ага! – кивнула девочка.

Так, беседуя о высоких материях, сестры спустились в самый нижний коридор. Тут было сухо, этот коридор и помещения, расположенные вдоль него, были вырублены в скале. Помещения оказались не совсем темные, небольшие окошки, забранные толстыми прутьями, давали немного света. А сами помещения от коридора были отделены такими же решетками, что и решетки на окнах.

Аливар Тарантона лежал на соломенной подстилке. Тело нещадно болело, хотя его не били и не пытали уже неделю. А вот его товарищ по камере висел на цепях, которыми был прикован к стене. В довольно просторной камере их было двое, это можно назвать камерой условно, потому что это помещение служило и пыточной – заключенных никуда не водили, ими занимались прямо здесь. Прикованный к стене застонал, он был прикован еще вчера, теперь бессильно висел, потому как лечь или сесть не мог, цепи не позволяли. Видно, его готовили к очередному визиту нового хозяина острова, но он не пришел, а про заключенного забыли. Хорошо, хоть еду сегодня принесли, Аливар поделился с сокамерником. Висящий на цепях перестал стонать, Аливар поднял голову и увидел расширившиеся глаза своего сокамерника. Решив, что это пришли вспомнившие о заключенных палачи, Тарантона повернул голову к решетке, отделяющей камеру от коридора. Там стояли две девушки, вернее, девушка и девочка, подросток. Это было легко определить, так как одежды на них не было. Они с интересом рассматривали обитателей камеры.

– Мил, смотри, висит! Щас мы его снимем, получается, что снимать можно не только девочек в «веселом заведении», но и мужиков в тюрьме!

– Снимем, ему же больно! Давай, Листик!

Девочка не стала открывать дверь, она ее просто выломала, потом подошла к висящему и легко порвала его цепи, сняла железные браслеты, просто разогнув их. А старшая направилась к лежащему Аливару и провела пару раз рукой по его ранам, те перестали болеть.

– Вот, – удовлетворенно сказала старшая, – теперь болеть не будут, но все равно надо к целителю, моего умения здесь не хватает.

– Ага! Надо их к Стэлле, она хоть и некромантка, но в целительстве тоже разбирается, – поддержала старшую младшая. Она проделала со снятым со стены вторым пленником те же манипуляции, что и старшая. Потом, внимательно посмотрев на освобожденного от цепей и теперь сидящего у стены бородатого мужчину, девочка задумчиво сказала:

– Кого-то он мне напоминает, вот только не могу сказать кого. А если так?

Девочка провела своими ладошками по лицу пленника, как бы стирая его бороду. Оказалось, что это молодой человек, юноша.

– Ага! – удовлетворенно оглядела плоды своих усилий девочка. – Молодой человек! А ты случайно не родственник адмиралу Тарвайе? А?

– Я ничего не скажу! – напрягся юноша.

– Ага! – согласилась девочка. – Не говори, просто посиди пока здесь, тебе ходить тяжело. А то все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя. Поэтому молчи! А то наговоришь тут всяких глупостей, а мне их потом использовать?

– Леди, я понял, что вы не тюремщики… – начал Тарантона.

Милисента, прищурившись, посмотрела на слегка ожившего старшего пленника, а Листик, не дав тому договорить, спросила:

– А как это ты определил? Может, мы самые что ни на есть злобные тюремщики? Пришли сюда, чтоб выпытать все ваши тайны, а? Только вот сначала решили немного подлечить, а сейчас как начнем выпытывать!

– Извините, леди, но это не так, – улыбнулся Аливар. – Тюремщики не ломали бы дверь и кандалы, у них есть ключи. Тюремщики и так знают, что Эдвард – сын Доунато Тарвайи, тюремщики знают, что у меня нет особых тайн, мне нечего от них скрывать…

– Так почему тогда вас держат здесь? Почему с вами так… – Милисента указала на раны и следы пыток.

Тарантона грустно ответил:

– Видите ли, леди, я был, теперь уже был, одним из адмиралов Гран-Приора. Когда же власть захватили эти нелюди, именно нелюди… Если вы их видели, то сразу же поняли, что они не…

Листик хмыкнула, а Милисента согласно кивнула. Бывший адмирал продолжил:

– У них были эти демонские слуги, похожие на ящериц, но их было мало. Поэтому Каратэшу нужны были люди, так зовут главного…

– Звали, – опять перебила Аливара Листик.

Тот приподнял брови:

– Вот как? Хотя я должен был догадаться, если вы тут так свободно хозяйничаете, то вы имеете отношение к тем, кто…

– Ага! – опять влезла Листик, а Милисента подтвердила:

– Имеем отношение.

– Вы, несомненно, обладаете магическими способностями и умениями. – Тарантона, показав на сломанную дверь и кандалы, продолжил: – И потом, тюремщики не разгуливают в таком виде. О! Вы ведьмы! Только ведьмы вершат свое колдовство, раздевшись донага!

– Очень распространенное заблуждение, – хмыкнула Милисента.

– Тогда почему… – начал бывший адмирал, но Листик опять не дала ему сказать:

– Потому что жарко! А сейчас будет еще жарче! – В руке девочки появился огненный шар.

– Ведьмы, огненные ведьмы, – удовлетворенно кивнул Тарантона. А его товарищ по заключению, внимательно слушавший, спросил:

– Вы знаете моего отца?

– Ага! – ответила Листик. – Он пообещал нам, если мы тебя найдем…

– Выкуп? – спросил Эдвард, перебивая девочку. – Какой? Я готов добавить и от себя, если вы меня вызволите!

– Отлично! – обрадовалась девочка. – Адмирал десять порций и ты десять… Нет, ты двадцать!

– Десять порций? Двадцать порций? Чего? – растерянно спросил молодой пленник.

– Как чего?! Мороженого!

– Мороженого?! – одновременно изумились оба пленника, а девочка оценивающе оглядела Аливара Тарантону: – С тебя тоже можно взять выкуп, не меньше чем двадцать порций.

– Листик! Ну нельзя быть такой жадной! – укорила девочку девушка.

– Ну ладно, проявлю милосердие и войду в ваше бедственное положение, – вздохнула девочка и твердо добавила: – Но меньше чем за пять порций мороженого я вас спасать не буду!

– Листик! – опять одернула девочку старшая девушка.

– Ну чего – Листик? Они же сами выкуп предложили! А я как заинтересованная сторона назначила цену и отступать не намерена, а то они еще, чего доброго, до трех порций сбавят! Ладно, вы пока здесь посидите, все равно вам идти трудно, а мы пока пойдем дальше посмотрим.

– Там еще заключенные есть, я слышал их крики, – сказал сидящий у стены юноша. А Аливар Тарантона, он уже пришел в себя, хмыкнул:

– Конечно, конечно, с них тоже можно будет выкуп взять! Не меньше чем по десять порций!

– Ага! – ответила, выходя из камеры, девочка.

Пройдясь вдоль всего коридора, Милисента и Листик пооткрывали все камеры, выпустив массу народу. Листик больше не требовала выкуп, уж очень изможденный вид был у пленников, они бы не поняли шутки.

– Да, видно, на еде для них экономили, – кивнула Милисента на шаркающих по коридору узников. Их девушки направили во двор, сказав ждать там. Милисента собиралась открыть портал в город, там бывшим узникам форта могли оказать более полную и квалифицированную помощь, чем это могли сделать девушки. За углом коридора стало гораздо темнее, но сестрам это нисколько не помешало рассмотреть в последней камере трех эльфов, прикованных к стене.

– Мил, смотри, эльфы! А они-то как сюда попали? И камеру им подобрали, Мил, видишь какую? – удивилась Листик, ломая замок на решетчатых дверях последней камеры. – А камера-то хризоланом обложена, видно, не простые эльфы, раз для них так постарались!

– Хризолан… Это же тюрьма, а в тюрьме должна быть хоть одна камера, где блокируется магия. А что здесь делают эльфы? Вот сейчас у них и спросим, как они сюда попали и что здесь делают? – Милисенту тоже заинтересовал вопрос, как здесь оказались эльфы.

– Ну как что делают? Висят! – ответила Листик, рассматривая пленников.

На стене в цепях висели два эльфа и эльфийка, их обнаженные тела покрывали следы многочисленных пыток. Было видно, что их пытали куда серьезнее, чем остальных узников.

– За что же их так? – спросила Листик, подходя к одному из пленников, это была эльфийка. Девочка движением, ставшим привычным, сломала кандалы и подхватила падающую женщину. Один из эльфов очнулся и попытался плюнуть в приблизившуюся Милисенту, но у него не вышло. Второй эльф что-то хрипло даже не произнес – каркнул.

– Смотри-ка, их еще и не поили… Вот такая пытка – кормят соленой рыбой, а пить не дают. – Милисента показала на стоящие около эльфов бочки с водой. Бочки стояли близко, но так, чтоб пленники не могли дотянуться.

Листик сложила лодочкой ладошки и стала набирать воду, чтоб напоить эльфийку. Затем Листик стала водить руками по телу пленницы, залечивая раны, девочка так старалась, даже губу закусила. Один из эльфов, тот, который хотел что-то сказать и не смог это сделать из-за пересохшего горла, задал вопрос хриплым голосом. Милисента уже его освободила и напоила водой. Он внимательно наблюдал за действиями девочки и теперь что-то настойчиво спрашивал. Второй эльф, как только Милисента сломала его оковы, кинулся к бочке и сейчас жадно пил.

– Мил, ты с тем вторым поосторожней! Видишь, как пьет! Сейчас напьется и плеваться начнет! – произнесла Листик, не отрываясь от своего занятия по лечению эльфийки.

Первый эльф замолчал, слушая высказывание девочки, а потом хрипло спросил на всеобщем, со странным певучим акцентом:

– Кто вы? Я чувствую, что вы дракланы, но почему-то нам помогаете. Исцелили наши раны, что, это новая хитрость пленивших нас? Ваша охрана ждет за углом? Хотя о чем это я? Вы сами способны расправиться с нами!

– Ага! – ворчливо ответила Листик на том же певучем языке, на котором вначале задавал вопросы этот эльф. – Вот сейчас ее вылечу и начну с вами расправляться! Делать мне больше нечего! Дальше говори на всеобщем, моя сестра илаэлирини не понимает. У нас здесь на этом языке не говорят.

Потом Листик объяснила Милисенте:

– Они говорят на самой древней разновидности староэльфийского, в некоторых мирах этот язык сохранился как разговорный. Но эти миры очень далеко от Геллы. И кажется, я знаю, кто они такие. Это те эльфы, что искали Нио.

Когда Листик произнесла это имя, эльфийка дернулась, а оба эльфа уставились на девочку.

– Ты… ты видела Нионина? – спросила эльфийка. – Где он?

– Что вы намерены делать? – спросил первый эльф, тот, который не плевался.

– Ничего, – ответила девочка.

А Милисента спросила:

– А что мы должны делать? Если вы действительно искали того эльфенка, то отведем вас к нему. Только вот разберемся со своими делами здесь.

– И ничего не попросите взамен? – спросил эльф.

Листик критически оглядела обоих эльфов и пожала плечами:

– А что у вас можно попросить? Мороженого у вас точно нет, и где его здесь взять – вы не знаете, разве что вот ты… – Листик ткнула пальцем в эльфа, что стоял у бочки с водой, тот ощутимо напрягся, а девочка продолжила: – Вот ты! Пообещаешь, что больше плеваться не будешь!

Эльфы переглянулись, и тот, который собирался плюнуть, спросил:

– Вы это серьезно? Или это такой изощренный вид издевательства?!

– Куда серьезнее! – нахмурила брови девочка.

Эльфийка взяла ее за руку:

– Вы меня отведете к моему сыну? Где он? Что с ним?

– Конечно, отведем! – кивнула девочка. – Только он не здесь, он в другом городе. Там за ним присматривают, да ты не волнуйся, его в обиду не дадут!

– Ну что? Если идти можете, то идем! – сказала девушка. Эльфы закивали, а Милисента, посмотрев на них, а потом на Листика, добавила: – Вот только одеться нам всем не помешало бы, а то вид у нас уж очень вызывающий!

Эльфы засмущались, а девочка пренебрежительно фыркнула. Поднявшись из подвала, Милисента толкнула дверь с надписью «Комендант». Зайдя в кабинет, эльфы заозирались, пытаясь понять, какую же одежду здесь можно найти. А Милисента подошла к окну и сорвала занавески, одну взяла себе, вторую отдала девочке. Подойдя ко второму окну, и с него сорвала шторы, прокомментировав свои действия:

– Здесь должны быть самые приличные занавески, все-таки кабинет коменданта! По крайней мере, чистые.

– Занавески – национальная одежда дракланов! – сообщила Листик. – Могу поспорить, что Рамана тоже шторы взяла, причем из «веселого дома»!

– Почему? – спросил один из эльфов.

– А в этом пиратском городке чистые занавески могут быть только в подобных заведениях, да и покрасивее они там, а в кабаках одно название – занавески! Да и руки там об них все вытирают. Сама видела!

Милисента завернулась в штору, как в тогу, помогла и Листику соорудить нечто подобное. А эльфийка соорудила себе вообще нечто сногсшибательное, это из простой занавески-то! Эльфы растерянно рассматривали кусок ткани, доставшийся им.

– Посмотрите в шкафу, может, там что-то есть? – подсказала Милисента, там действительно был комплект парадной формы коменданта и какой-то замызганный халат.

Форму надел тот эльф, который не плевался, девушки поняли, что именно он старший. Пока эльфы одевались, Милисента, стоя у окна, смотрела во двор на сгрудившихся там освобожденных узников.

– Вот видишь, Ли, как при недостаточности информации делаются неверные выводы, – задумчиво проговорила девушка, обращаясь к своей сестре. – Мы-то думали, почему эльфенка не охраняют, почему нет засады, а она была и уже сработала! А эльфенок стал не нужен, его и продали…

– Как продали?! – вскричала эльфийка.

– Хотели продать, – кивнула девочка. – Мы его вытащили из рабского загона. Я так понимаю, что его похитили, а вы бросились вдогонку, тут вас и поймали! Так?

Старший эльф кивнул. Милисента посмотрела на него и спросила:

– Только я не могу понять, зачем это было надо дракланам? Зачем вы им нужны были, не для того же, чтоб иметь удовольствие держать вас в своей тюрьме?

– Ага, они коллекцию собирали, людей у них уже и так было много, вот и добавили эльфов, – хихикнула Листик, но, увидев серьезный взгляд своей сестры, пояснила: – Дракланам нужен был портал. Одного «большого амулета перехода» было недостаточно, вот они и заманили этих эльфов. А заманить их проще всего, похитив ребенка, тогда эльфы теряют всякую осторожность, стремясь вызволить свое дитя.

– Листик, думаешь, что у них, – Милисента кивнула в сторону замерших эльфов, – есть амулет перехода?

– Ага, – ответила девочка и, с улыбкой глянув на напрягшихся эльфов, добавила: – Был, был у них такой амулет, но они его потеряли или уничтожили, чтоб он дракланам не достался. Даже если спрятали, то все равно не скажут где!

Милисента вопросительно глянула на эльфов, те с готовностью закивали. Девушка пожала плечами и сказала:

– Потеряли, значит, потеряли. Нам ваш амулет без надобности, мы вас переправим в ваш мир сами. Только вот не знаем куда, где он, ваш мир?

Эльфы снова переглянулись, видно, решая, стоит ли доверять эту тайну пусть и дружественно настроенным, но все же дракланам. А Листик, видя замешательство эльфов, снова хихикнула:

– Тоже мне тайна! Да знаю я, знаю, где их мир. Так что мы их туда забросим без труда.

Но, увидев глаза матери, потерявшей своего сына, а теперь получившей надежду, что ее ребенок найден, но сомневающейся, что ей вот так просто его отдадут, девочка, вздохнув, сказала:

– Мил, наверное, наши дела тут никуда не денутся, тем более что здесь Саманта, она вполне может все сделать, да и Рамана ей поможет. А их давай я одна переброшу в Венисию, потом Марту туда же приведу, тут нужна квалифицированная помощь. – Девочка кивнула в сторону эльфов. Милисента, слушавшая сестру и при этом глядевшая в окно, ответила:

– Знаешь, Ли, я, наверное, с тобой. Нам надо будет туда забросить и сына адмирала Тарвайи. Привести туда Марту – это хорошая мысль! Ты хоть и постаралась подлечить Эдварда, но у тебя это не совсем получилось.

Листик подошла к окну и увидела лежащего на земле сына пиратского адмирала и суетившихся вокруг него людей. В это время закашлялся эльф, который хотел плюнуть в Листика. Девочка обернулась.

– Ого! Мил, посмотри, – привлекла девочка внимание своей сестры, у эльфа подбородок и грудь были заляпаны кровью.

– Похоже, что их не просто пытали, а и магически тоже, этого я сразу не заметила. И тут ты права, их лечить должен специалист! – Милисента показала на лежащего во дворе Эдварда, он тоже кашлял кровью. Выдавив окно, Милисента шагнула во двор, сказав при этом Листику: – Давай, ты тащи эльфов на «Летящую», потом возвращайся сюда, откроем портал в город. Я пока подлечу сына адмирала, а то боюсь, он не дотянет до того, когда им Марта займется.

Все, кто остался на «Летящей», собрались на палубе. Сначала они с волнением наблюдали за боем драконов, потом, когда драконы исчезли, переживали, стараясь предугадать развитие дальнейших событий. Когда же четыре дракона появились в небе над городом, люди с «Летящей» восторженно их приветствовали, при этом кричали даже громче, чем на других кораблях. Теперь, собравшись у борта корабля, просто смотрели на берег, делать-то было нечего.

– Миларимо, присмотри за эльфами, мне надо обратно – Милисенте помочь, – раздался за спинами смутно знакомый хрипловатый голос. Обернувшаяся огненная ведьма, да и не только она, увидела двух эльфов и эльфийку в странной для эльфов одежде. Вид у эльфов был такой, будто их только что пытали с особым пристрастием. Рядом с эльфами стояла огненно-рыжая девочка. Растерянность людей она расценила по-своему:

– Ми! Я быстро! Нам с Милисентой надо перетащить тех, из тюрьмы в город, а потом мы вернемся и с этими эльфами дальше прыгнем!

– Э-э-э, леди, вы кто? – спросил капитан Каратто. – Как вы сюда попали? И кто это с вами?

– Я, это я! И если кто думает иначе, того безжалостно покусаю! – ответила девочка, блеснув зелеными глазами. – А со мной эльфы, мы с Мил их спасли! А это мама Нио!

Девочка показала на едва стоящую на ногах эльфийку. Миларимо шагнула вперед и спросила:

– Листик, это ты?

– Ага! Ну кто же еще, кроме меня, это может быть! Только я! В смысле мною могу быть только я! – воскликнула девочка.

– Листик! – Миларимо обняла девочку. – Листик! Это ты! Как ты выросла!

– Ага! – ответила девочка. – Ми, я тебя тоже люблю! Но мне надо к Милисенте! Мы скоро вернемся!

Девочка исчезла. Капитан Каратто покрутил головой и сказал:

– Я так понял, что это была леди Лионелла, она снова сменила облик. А упомянутая ею Милисента – это, наверное, леди Милана, которая еще и имя сменила. А это их гости, – капитан указал на эльфов и закричал на матросов: – Эй, бездельники! Видите, гостям наших леди плохо! Принесите матрасы, их надо уложить!

– Вам чем-нибудь помочь? Или, может, что-то нужно? – обратилась к эльфам Миларимо. Обессилевшие эльфы, им тяжело дался подъем из подвалов третьего форта, опустились на принесенные матрасы, а эльфийка спросила:

– Вы видели Нионина? Что с ним?

Миларимо ответить не успела: на палубе появилась девушка с роскошными пшеничными волосами, одетая во что-то вроде тоги, только вот материал этой тоги был несколько странный. Вместе с ней появился юноша, которого она поддерживала. Вид у юноши был такой же измученный, как и у эльфов.

– Миларимо, – обратилась девушка к огненной ведьме, – позаботься, пожалуйста, об Эдварде. Мы сейчас с Листиком переправим в город освобожденных узников, потом сюда вернемся.

– Милана? – спросила Миларимо, если Листик хоть немного была похожа на себя прежнюю, то эта очень красивая девушка выглядела совсем не так, как Милана.

– Милана, – кивнула девушка. – Но вообще-то меня зовут Милисента.

Девушка исчезла, а к захлопотавшей у лежащих на матрасах Миларимо присоединились Зилана, Чаюмь и Гюлань.

– Вы видели Нионина? – повторила свой вопрос эльфийка.

Все четыре девушки синхронно кивнули, а Чаюмь стала рассказывать:

– Мы были вместе у одного работорговца, я и Гюлань попали к нему после того, как наш корабль захватили пираты, а дети были там, в отдельном загоне.

– Дети? – спросила эльфийка.

– Да, там было десять детей, среди них был маленький эльфенок, очень дорогой товар. Поэтому работорговец с ним бережно обращался, с ним и остальными детьми.

– Это его и спасло, я имею в виду работорговца. Листик просто звереет, когда обижают детей, – вставила Миларимо.

Эльфы переглянулись, только эльфийка неотрывно смотрела на Чаюмь, а та продолжила рассказ:

– Да, Листик увидела детей и всех выкупила. Очень милые и симпатичные дети. А потом Листик их отправила, она сказала, что там за ними присмотрят и там им будет хорошо. Она хотела и нас с госпожой туда отправить, но наша госпожа не согласилась. Она решила сражаться вместе с леди Миланой и леди Лионеллой.

– А вы знаете, кто они – леди Листик и леди Милисента? – спросил один из эльфов.

– Леди Лионелла и Милана – великие волшебницы, – ответила Чаюмь; Зилана и Гюлань согласно кивнули.

Эльфы переглянулись, но больше ничего говорить не стали, а вот эльфийка снова попросила:

– Расскажите еще про Нионина.

Чаюмь начала рассказывать, Миларимо в это время попыталась оказать помощь сыну адмирала Тарвайи, но у нее это слабо получалось. Ей помогала Зилана, сначала она обтирала лежащего мокрой тряпочкой, а потом села рядом и просто взяла за руку. Миларимо, увидев, что такое странное лечение помогло лучше, чем все ее магические потуги, решила не вмешиваться и стала слушать Чаюмь, которая рассказывала, как ее и детей выкупали у работорговца.

– Эдвард! – воскликнул появившийся на палубе «Летящей» мужчина и бросился к лежащему на матрасе человеку. Тот попытался подняться, но у него ничего не получилось, только от напряжения появилась на губах кровь.

– Видите, адмирал, вашему сыну нужна квалифицированная медицинская помощь! – произнесла девушка с пшеничными волосами. – Здесь ее никто не сможет оказать, поэтому Эдварда нужно переправить туда, где это возможно. И чем быстрее это будет сделано, тем быстрее он поправится.

– Ваше величество, сколько это может занять времени? – спросил адмирал Тарвайя, он стоял на коленях перед лежащим Эдвардом.

– Думаю, дня два-три. Марта хорошая целительница, она не откажет в помощи, тем более что ее попросят Листик и Милисента, – сказала высокая ослепительно красивая бронзововолосая девушка, появившаяся с Милисентой и адмиралом Тарвайей.

– Ага! – подтвердила рыжая девочка.

– Ваше величество? – спросил чуть приподнявшийся Эдвард, на лицах остальных, находящихся на палубе «Летящей», читался тот же вопрос.

– Да, – встал с колен и поклонился девушке с пшеничными волосами адмирал Тарвайя. – Да, сын, тебя спасла королева Зелии Милисента!

Адмирал Тарвайя еще раз поклонился девушке, как многие уже успели заметить, завернутой в занавеску.

– Ага! – кивнула рыжая девочка, завернутая в такую же занавеску.

– Милисента, Листик, вы бы оделись поприличнее, – укорила бронзововолосая девушка, сама она была в элегантном брючном костюме.

– Ой, Рамана! Дела очень важной государственной важности никак не позволяют нам это сделать, – ответила рыжая девочка, надув губы. Она сокрушенно развела руками: – Столько дел, столько дел!

Все, и жесты, и интонации были узнаваемы, и, хотя внешность была совершенно другой, не узнать Листика было невозможно. И, как бы подтверждая, что она – это она, рыжая девочка добавила:

– Ага! Как только закончим важные государственные дела, так сразу и оденемся! Но сначала пойдем купаться!

– Действительно, Рамана, просто некогда! Надо все было успеть, теперь вот еще их… – Милисента мотнула головой в сторону лежащих эльфов и юноши, – …надо отвести на лечение.

– Мил, куда ты их хочешь отвести?

– В известное тебе место, Рамана. Там можно создать все условия для этого.

– Мил, а не проще ли их перебросить к Марте? – спросила бронзововолосая.

Милисента покачала головой, показывая, что этот вариант ей не подходит, Рамана не стала спрашивать почему. Раз королева так решила, значит, у нее есть по этому поводу свои мысли или какие-то планы. Остальные мало что поняли из этого разговора, а Тарвайя снова сел рядом со своим сыном и стал рассказывать, как на центральной площади открылся портал, и оттуда повалили изможденные люди, бывшие пленниками захвативших остров чешуйчатых чудовищ. Чудовищ, побежденных девушками под предводительством королевы Милисенты. Среди освобожденных пленников было довольно много моряков эскадры адмирала Тарвайи, из передового отряда, которым командовал его сын. От них-то он и узнал о том, что Эдвард жив и что его эти странные освободительницы забрали на лечение. Еще большее удивление вызвало, что двух девушек, вышедших последними из портала, обе зелийские волшебницы, сопровождавшие венисийскую эскадру, приветствовали как королеву и принцессу. То же самое сделала и канцлер Зелийского королевства, неизвестно как очутившаяся на острове и оказавшаяся драконьей всадницей, принимавшей участие в «битве драконов», как уже стали называть сегодняшний бой. Эльфы, да и не только они слушали рассказ адмирала, и хотя многие из слушателей сами были участниками этого боя, но слушали с интересом – адмирал рассказывал очень увлекательно, с массой подробностей.

– Мил, ты думаешь, во «Дворце наслаждений» будет безопасно? – спросила вполголоса Рамана. – Думаю, Чайата уже узнал, где мы провели первые недели в славном городе Венисия. И, наверное, установил наблюдение.

– Ну и пусть наблюдают, нам это не помешает, – пожала плечами Милисента.

– Вам – да, но вы же не все время будете там, он может попытаться устроить проверку или что-то типа обыска, когда вас там не будет. Причину он найдет, – высказала свои сомнения Рамана.

– Я возьму с собой Киламину и Миларимо, устрою небольшую демонстрацию, нанесу парочку визитов вежливости. Так что вряд ли венисийцы будут наглеть, да и ненадолго мы туда, – снова пожала плечами Милисента. Потом она позвала: – Киламина, Миларимо, вы идете с нами. Надеюсь, «Дворец наслаждений» не вызывает у вас столь неприятных воспоминаний, что вы попытаетесь сразу его спалить?

– Нет, ваше величество, – поклонилась Киламина, она была на площади и уже знала, кто такие Милисента и Листик. А вот Миларимо пребывала в растерянности, не зная, как обращаться к своим учительницам в магии, ставшим для нее хорошими подругами и вдруг оказавшимся столь высокопоставленными особами. Она попыталась изобразить поклон, но ее остановила подскочившая к ней Листик:

– Ми! Не смей кланяться! А то я сейчас тебя укушу! Ты не во дворце на торжественном приеме, а вот когда туда придешь, то кланяйся сколько угодно! Понятно?

Девушка растерянно кивнула, а девочка ее обняла и что-то зашептала на ухо. Напрягшаяся было огненная ведьма расслабилась и заулыбалась. А Листик, немного отстранившись, погрозила пальцем Киламине:

– Тебя это тоже касается! Мил, скажи ей!

– Что сказать? – невпопад спросила Милисента, она как раз говорила с Раманой, поэтому сразу не поняла, что от нее хочет ее сестра, а Листик подсказала:

– Скажи – такова моя королевская воля!

– Такова моя королевская воля! – послушно повторила Милисента и, опомнившись, спросила: – Листик, это все? Или надо еще что-то сказать?

– Не-а! – ответила девочка и, покачав головой, добавила: – Больше ничего не надо говорить. Хотя надо бы! Уж очень ты неубедительно сказала, не по-королевски!

– Листик! Я сейчас тебя укушу! По-королевски! – рассердилась Милисента.

– Ага! – чему-то обрадовалась девочка, но на всякий случай спряталась за Миларимо и доверительно сообщила той, но так, чтоб слышали все: – Знаешь, как больно кусается!

Милисента изобразила гнев и ярость, а Листик захихикала. Рамана тоже улыбнулась, а вот остальные застыли в нерешительности, они не знали, как на такое поведение сестер реагировать.

– Ладно, не буду я тебя кусать сегодня, – сменила гнев на милость Милисента, потом скомандовала: – Если диспозиция ясна, то выполняем намеченное.

– А можно я с вами? – робко спросила Зилана, она так и не выпустила руку Эдварда, хотя тот и сам этого не хотел. При этом они оба так умоляюще смотрели на королеву, что та, улыбнувшись, кивнула.

– А мы? – в один голос спросили Чаюмь и Гюлань.

– Хорошо, и вы тоже, тогда помогите Эдварду. Рен, ты тоже с нами, и помоги эльфу.

Рен шагнул к старшему из эльфов, помог ему подняться, Листик легко подняла эльфийку, второму эльфу помогли встать Киламина и Миларимо. Эдварда бережно поддерживали Зилана, Чаюмь и Гюлань. Милисента удовлетворенно кивнула и открыла портал.

Ритал Акролинно занимал свое обычное место за стойкой в холле «Дворца наслаждений», только вот на стойке сидели семь малышей и внимательно слушали охранника. Ритал рассказывал сказку. Он оказался хорошим рассказчиком, да и сказок знал очень много. Его слушали не только дети, девочки «заведения», одетые не в свои обычные наряды, а в скромные халатики, тоже примостились кто где. Даже мадам Зизи слушала, но не только слушала, она наблюдала за еще тремя детьми, которые увлеченно рисовали на больших листах бумаги. Рисовали иллюстрации к сказке, рассказываемой Риталом. Дети появились неделю назад, появились, естественно, не сами, их привел один из тех рисковых капитанов, торгующих с драконьим архипелагом. Он привел детей и принес запечатанный пакет, адресованный владелице «Дворца наслаждений» мадам Зизи. Мадам как раз собиралась открыть свое заведение для привычной работы. Карнавал уже прошел, «дикие» служительницы богини Афры уже исчезли с улиц благословенной Венисии, и заведения, подобные «Дворцу наслаждений», уже возобновили свою привычную деятельность в полном объеме. Только мадам Зизи не спешила, постоялицы, снимавшие люкс-апартаменты, заплатили столько, сколько ее заведение зарабатывало за полгода. Да, они увели четырех девочек, но оставалось еще девять. А тех, что увели, увели не бесплатно, бронзововолосая леди щедро за них заплатила. За эти деньги можно было прикупить более полусотни красивых рабынь. Так что деньги у мадам были, и она решила устроить себе и своему «персоналу» маленькие каникулы.

Когда мадам вскрыла конверт, там оказалось письмо от одной из бывших постоялиц, леди Миланы, с просьбой приютить детей и создать им наилучшие условия для проживания. К письму был приложен чек в гномий банк на имя госпожи Зимарази. Чек был без указания суммы, просто чек, и все.

– Странный какой чек, – сказал тогда Акролинно, он присутствовал при вскрытии пакета, ведь он был совладельцем «Дворца наслаждений». И, глянув на имя того, на кого был выписан чек, Ритал удивился еще больше: – Откуда они знают твое настоящее имя?

– Что делать будем? – ответила вопросом мадам Зизи.

– Выполнять просьбу. – Ритал Акролинно потер шею. – Отказаться мы не можем, да ты и сама знаешь, чем чреват отказ магам такого уровня. Да и те девушки, что постарше, когда от нас съехали, то знаешь, где потом жили? Во дворце у дожа, да! И им там оказывали королевские почести! А потом они уплыли с адмиралом Мавиланни, и не простыми пассажирками. Говорят, сам адмирал беспрекословно слушается леди Раману, ну ту, бронзововолосую, помнишь?

Ритал снова потер свою шею, а мадам Зизи согласно кивнула:

– Значит, открываться не будем, дам команду девочкам – заняться детьми, пусть помоют, накормят, развлечение им какое-нибудь придумают, ну а мы с тобой сходим в банк, посмотрим, сколько нам там предложили.

В банке владельцы «Дворца наслаждений» впали в шок. Когда они предъявили чек, их пригласили в кабинет управляющего банком. Там предложили очень дорогое вино и изысканные закуски, а управляющий, важный гном, склонив голову, сказал:

– Друзья королевы Милисенты и такие состоятельные люди – наши желанные гости! Желаете ли вы получить всю сумму наличными или положить на счет в нашем банке? Наш банк солидное и респектабельное учреждение, нашими вкладчиками могут быть только получившие рекомендацию одного из наших клиентов. Даже при этом мы не всегда соглашаемся, рекомендуемый проходит тщательную проверку. Но для вас мы сделаем исключение, ведь вас рекомендует королева Милисента!

Акролинно и мадам Зизи так и сидели с открытыми ртами, услышав имя рекомендовавшего их и узнав сумму, которую королева Милисента им предложила.

Тогда они взяли совсем чуть-чуть, столько, сколько бы хватило на полгода существования всего «Дворца наслаждений» со всем персоналом. А вся сумма равнялась пятикратной стоимости этого самого дворца…

От воспоминаний мадам Зизи отвлек всхлип, она увидела незнакомую рыжую девочку, которая ставила на ноги изможденную эльфийку. Та неотрывно смотрела на увлекшегося рисованием эльфенка, надо сказать, что рисовал он неплохо.

– Нионин! – всхлипывая, позвала эльфийка.

– Мама! – закричал эльфенок и бросился к эльфийке, та подхватила его на руки и стала падать, видно, это усилие было для нее чрезмерно. Рыжая девочка, несмотря на свое хрупкое телосложение, легко подхватила и маму, и сына и что-то сварливо сказала на неизвестном, певучем языке.

– Госпожа Зимарази, надо где-то разместить пострадавших, да и остальных тоже. Распорядитесь также, чтоб приготовили поесть. – Голос девушки с пшеничными волосами был настолько властный, что не подчиниться ему было просто невозможно! Она и другие люди и эльфы стояли за рыжей девочкой и эльфийкой, все они неизвестно как появились в закрытом с улицы холле «Дворца наслаждений». Среди этих людей были две девушки, знакомые мадам Зизи, увидев их, она воскликнула:

– Кики, Мемо! Это вы!

– Нет, я не Кики, Кики больше нет! Я Киламина! Огненная ведьма! – жестко ответила светленькая, а черноволосая согласно кивнула, потом тоже представилась, но не столь решительно, как подруга:

– Миларимо, тоже огненная ведьма, ученица волшебницы Листика.

– А Листик – это я! Здрасте! – представилась и поздоровалась рыжая девочка.

– Что ж, давайте знакомиться заново – я Милисента, вы знаете меня как Милану, – тоже представилась девушка с пшеничными волосами. И продолжила командовать: – Госпожа Зимарази, подберите мне и сестре какую-нибудь не слишком вызывающую одежду, лучше всего – брючный костюм. Листик, положи своих эльфов – и за Мартой! Киламина, Миларимо, позаботьтесь, чтоб приготовили помещения для пострадавших, пока положите их здесь.

Рыжая девочка исчезла в сером облачке портала, а мадам Зизи, прикинув на глаз размеры костюмов для сестер, послала одну из своих девушек в ближайшую лавку, у нее в заведении требуемого леди Милисентой не было. Но тут мадам Зизи осенило, она приложила руки к щекам и воскликнула:

– Ой, мамочки! Королева Милисента!

Глава 16 Разновидности дипломатии

Витунион Аулэвэнт сквозь полуприкрытые веки наблюдал за хлопочущей светлой эльфийкой. Приведенная Листиком лекарка оказалась светлой эльфийкой Маритининиэль, впрочем, она охотнее отзывалась на имя Марта, и с ней пришла целая компания эльфов – высокий светлый эльф Фиоринэль эл Драконион, тоже оказавшийся очень опытным лекарем, он сейчас занимался Эдвардом, и три молоденькие эльфийки, вроде как родственницы старших эльфов. Но если одна была, как ей и положено, светлой, то две другие были темными! Светлая помогала Марте, а темные, вооруженные парными мечами, заняли место у входа. Судя по их манере двигаться, эти темные были очень неплохими воинами. И что окончательно ввело Витуниона в шок, так это то, что все три молодые эльфийки называли Маритининиэль – мамой! Да и клановое имя эльфа Фиоринэля вызывало некоторые подозрения, ну не бывает эльфийских кланов, выбравших своим покровителем дракона!

– Трое на противоположной стороне канала и еще четверо у соседнего дома, – сказала темная эльфийка по имени Ирэн.

– Еще трое с моей стороны, – добавила вторая темная эльфийка, как Витунион уже узнал, по имени Синта.

– Ага! – подтвердила Листик, она сидела в углу холла вместе с остальными детьми и ела мороженое. Она была по-прежнему одета в тогу из занавески, так как успела вернуться до того, как возвратилась девушка, посланная мадам Зизи за одеждой для нее и для Милисенты.

– Они могут задержать Тото! – забеспокоилась хозяйка «Дворца наслаждений».

– Ага! – снова согласилась Листик, потом повернулась к Витуниону и сказала: – А ты не подглядывай! Если хочешь чего спросить, так спрашивай!

Эльф открыл глаза, у него была масса вопросов, и он не знал, с какого начать. Когда они попали в этот мир, вроде все было ясно. Какие-то бандиты похитили сына Халуэн и собирались его продать. Эльфенка можно продать очень дорого в любом мире, так что все было логично. Тем более что ребенка похитили из семьи, ослабленной недавней войной с орками. В погоню смогли пойти только он, мать ребенка и Тарунион, хоть и воин, но еще неопытный. Как оказалось, это была ловушка, устроенная ради того, чтоб завладеть амулетом перемещения между мирами. Этим амулетом воспользовался Витунион, чтоб попасть в этот мир, именно сюда вели следы похитителей. Эльфов схватили буквально через несколько минут после того, как они вышли из портала, созданного амулетом. Схватили дракланы, они непонятно как смогли отследить точку выхода эльфов и устроили засаду. Эльф не знал, что дракланы следили за ними с помощью своего артефакта – «Камня перехода». Витунион, почуяв неладное, сумел спрятать свой амулет. А потом начался кошмар – пытки и неизвестность. Халуэн как будто этих пыток не чувствовала, эльфийку больше волновала судьба ее ребенка, но в отличие от остальных эльфов, которые хоть как-то держались, она таяла на глазах. Да и Витунион с Тарунионом держались из последних сил. Когда уже, казалось, смерть неизбежна, появляются эти странные дракланки. Они не только освобождают эльфов, возвращают матери ребенка, но еще и организовывают лечение! Как такое может быть?! Ведь дракланы – холодные высокомерные существа! Злобные и коварные! Но эти две девочки были совсем не такие. Да и та, третья, с бронзовыми волосами, которая появилась на корабле, тоже была дракланкой! То есть можно сделать вывод, что этот мир уже под контролем дракланов. Просто произошел конфликт двух групп, и, судя по всему, одна группа уничтожила другую. Но эти девочки, пусть они и дракланки, никак не могли победить тех, что пленили Витуниона и его спутников. Те были очень сильны и как воины, и как маги. И было тех пятеро, а этих девушек трое, хотя, может, еще где-то тут есть дракланы. И эти дракланы обязательно должны были попытаться завладеть амулетом перемещения, тем более что рыжая догадалась, что амулет спрятан, а не утерян или уничтожен. Вместо этого они помогают эльфам, бескорыстно помогают! Хотя, похоже, у них у всех есть такие амулеты, они же свободно перемещаются через межпространство. Но все равно амулет перемещения слишком большая ценность! Они должны попытаться завладеть им! А рыжая девочка, будто прочитав мысли эльфа, улыбнулась:

– Не нужен нам твой амулет! Я же сказала, что мы можем вас переправить в ваш мир, не применяя ваш амулет! Так что он нам без надобности. Можешь оставить его, где спрятал, а можешь забрать с собой.

– Листик, эльфами займемся позже, тем более что они еще очень слабые, чтоб их тащить через межпространство. Нам надо разобраться с этими людьми, что за нами следят. Их слишком много для простой слежки, но слишком мало, чтоб устроить нападение, – отвлекла девочку ее сестра.

– А что с ними разбираться, полезут – сожжем! А не полезут, пусть следят, все равно ничего не увидят! – ответила Листик, пожимая плечами.

– Ли, ты тут можешь сжечь полгорода, расправляясь с тремя бандитами, – засмеялась Миларимо. Она убедилась, что Листик хоть и принцесса, но все та же – хорошая подруга, да и Милисента не изменила своего отношения к огненным ведьмам, хоть и оказалась королевой.

– Ваше величество, – склонилась в поклоне мадам Зизи, она никак не могла прийти в себя, узнав, кто такая Милисента. – Ваше величество! Может, лучше обратиться к официальным властям?

– Сейчас и обратимся. – Ирэн чуть отклонила занавеску на окне. – Вон официальные власти сами к нам плывут. Полицейский катер!

– Листик, Ирэн, Синта! Аккуратно взять всех наблюдателей, взять живыми! Узнать, кто такие и зачем следят! – скомандовала Милисента.

Темные эльфийки и девочка тенями выскользнули за дверь, казалось, что двери приоткрылись настолько, что даже руку в эту щель просунуть нельзя, но девушки легко вышли. Вышли незамеченными, перед самым носом причалившего перед «Дворцом наслаждений» полицейского катера.

Из катера неспешно выбрались четверо и так же неспешно, с чувством важности выполняемой миссии направились к входу. Хотя над дверями висел колокольчик, один из полицейских с силой ударил кулаком в дверь. Он, наверное, ожидал, что дверь будет заперта, но она от сильного удара распахнулась. Вернее, резко подалась назад та створка, по которой ударил полицейский. Подалась назад, ударилась о стену и, отскочив, ударила по лбу полицейского, который уже шагнул вперед. Полицейский мешком осел на тротуар перед дверью. А подлая дверь, отскочив ото лба полицейского, распахнулась, открыв взорам служителей закона то ли лазарет, то ли детский дом.

– Входите, господа, не заперто! – помахала рукой девушка с пшеничными волосами в странном наряде, напоминавшем тогу. Вся грозная неожиданность появления не менее грозных служителей закона была смазана. Старший полицейский недовольно скривился и вошел, за ним вошелвторой, а третий не только сам вошел, но и втащил своего ушибленного товарища.

– Положите его вот тут, – скомандовала девушка в странной одежде и, обращаясь к одной из эльфиек, попросила: – Миримиэль, окажи ему помощь, но так, чтоб он остался лежать.

– Ага! – ухмыльнулась эльфийка и уточнила: – Шишку убрать, а обморок оставить?

Первый из полицейских только таращил глаза, соображая, куда он попал, вроде шел с проверкой в бордель, а попал непонятно куда – дети, раненые, и вообще непонятно, что за компания, состоящая из людей и эльфов. А вот второй, побагровев, наставив палец на отдающую команды девушку, попытался сказать, но от гнева смог вымолвить только:

– Ты… Ты!.. Ты!..

– Я, я, я! – передразнила его девушка и, сощурив глаза, строго сказала: – Попрошу мне не «тыкать»! Мы, во-первых, не представлены, да и статус у нас слишком разный!

Первый полицейский с недоумением уставился на девушку, а потом перевел взгляд на своего товарища. Тот, немного пришедший в себя, пояснил свой гнев:

– Эта паршивка… Это она приложила дверью сержанта…

Полицейский маг, а это был маг, о чем свидетельствовала его нашивка, поднял руки, собираясь произнести заклинание, но дальше он ничего не смог сказать, его подняло над полом на полметра и встряхнуло, полицейский щелкнул зубами и прикусил язык. Он выпучил глаза и застыл в этой позе, с поднятыми руками и высунутым языком, не в силах пошевельнуться. Девушка щелкнула пальцами, и вокруг зависшего в нелепой позе человека заплясало пламя. Девушка спокойно обратилась к снова онемевшему первому полицейскому:

– Офицер, этот человек оскорбил меня! За это полагается мучительная смерть. Прошу вас, располагайтесь. – Девушка указала на одно из свободных кресел. И продолжила: – Пока я буду жарить этого недостойного, вы можете изложить то, зачем пришли. Прошу вас, не будем терять время, казнь займет довольно много времени, ведь жарить надо медленно…

– Зачем? Зачем медленно?! – испуганно спросил полицейский.

Девушка нахмурила брови и сказала очень строгим голосом:

– Попрошу не перебивать меня! Я этого не люблю! А медленно, чтоб он осознал!

– Ага! Пока будет жариться, будет осознавать! И будет он такой осознано-жареный или жарено-осознавший, – раздался хихик от дверей, там стояли рыжая девочка и девушка, державшая большой сверток. С улицы раздавались какие-то крики. Девочка пояснила происходящее: – Вот какие-то хулиганы хотели отобрать у Тото нашу одежду, пришлось их в канал закинуть! А те, кого надо было взять, уже на втором этаже, мы их через окно забросили. Ирэн их допрашивает, я хотела помочь, я же проходила эту тему и знаю все три стадии усиленного допроса, так Ирэн сказала, что я их до смерти напугаю, а я только зубы показала, чуть-чуть! – Девочка сделала обиженную гримаску.

– Э-э-э, – подал голос первый полицейский, – нападение на служителей закона, а тем более их убийство, приравнивается к…

– Да кто на него нападал? Мы его только поджарим, а когда хорошо прожарится, съедим! Чтоб никаких следов не осталось! А раз нет тела, то и нет преступления, да? А съедим, чтоб добро не пропадало! – возмущенно закричала рыжая девочка, увидев ужас на лице полицейских, она поинтересовалась: – Вы, наверное, тоже хотите попробовать? Да? Мы не жадные, выбирайте, какой кусочек вам оставить.

Первый полицейский онемел от сказанного, сержант, зажав рот руками, выскочил на улицу, эльфы сохраняли ледяное спокойствие. Местные просто хорошо знали Листика и Милисенту, а те, кто из другого мира, хоть и удивились, но не подали виду: может, здесь так принято – жарить и поедать полицейских. Тем более что полицейские – хуманы, а девушки – дракланы. Девочки из «Дворца наслаждений» хихикали, они тоже успели узнать Листика и ее сестру, пока те жили здесь. Ритал Акролинно молча потирал свою шею, а мадам Зизи в испуге замерла.

– Милисента! Вы же взрослая девушка! Это Листик еще маленькая… – начал эльф Фиоринэль, а рыжая девочка, не дав ему сказать, возмущенно закричала:

– Это я-то маленькая?!

– Ладно, – улыбнулась Милисента, – пусть живет в сыром виде.

Огонь, бушевавший вокруг полицейского, исчез, девушка не предприняла никаких видимых действий, чтоб снять заклинание, но оно пропало. Второй полицейский стоял на ногах, а не висел над полом. Он растерянно оглянулся, старший полицейский облегченно вздохнул:

– Так это была иллюзия? – После чего строгим голосом начал: – За такие неуместные шутки со служителями закона вы понесете наказание, по всей строгости…

– Шутки?! – возмутилась рыжая девочка. Повинуясь взмаху ее руки, открылись обе створки дверей. Девочка ткнула пальцем в сидящих в полицейском катере гребцов: – Вылазьте!

Те растерянно переглядывались, но покидать катер даже и не собирались. Девочка сделала рукой вращательное движение, и всех четверых выкинуло из катера. После чего катер с грохотом взорвался. Потом девочка запустила огненный шарик, который, увеличиваясь, взлетел над каналом и тоже взорвался. Ударной волной в окнах некоторых домов выбило стекла, с крыш посыпался мусор и куски черепицы.

– Шутки?! – снова воскликнула не на шутку рассерженная Листик. Было видно, что она останавливаться не собирается.

– Листик, перестань! – громко сказала Милисента, она шагнула к девочке и обняла ее. – Ну что на тебя нашло?

– Ага, а чего они все, сначала лезут, следят, потом вон на Тото какие-то бандиты напали… Нашу одежду забрать хотели! А эти, вместо того чтоб охранять, сами пристают! – обиженно проговорила девочка.

– Так полиция же, они по-другому не могут, – пояснила Милисента и, обращаясь к полицейским, сказала: – Надеюсь, господа, вам все ясно? Любая попытка произвести вредоносное воздействие на обитателей этого дома будет расценена мною как немотивированная агрессия, и я приму решительные и адекватные меры!

– Э-э-э… – выпучил глаза старший полицейский, видно, действия младшей и речь, произнесенная старшей девушкой, произвели на него сильное впечатление, он не понял смысла сказанного, но угрозу в интонациях уловил четко. А Милисента еще, подобно своей младшей сестре, создала огненный шар. Еще два шара создали две девушки, вставшие от нее с двух сторон. Потом они синхронно метнули свои шары в небо, грохот взрыва, наверное, слышало полгорода. Разрушений этот взрыв никаких не причинил, потому как произошел высоко в небе. Из оцепенения, вызванного такой демонстрацией, полицейских вывели две темные эльфийки, гнавшие по лестнице со второго этажа десяток мужиков со связанными руками.

– Да, этих тоже заберите, нам они уже не нужны, – кивнула Милисента.

Когда полицейские ушли и входные двери закрыли, Фиоринэль спросил:

– Ваше величество, зачем нужна была эта демонстрация? Не слишком ли громко вы заявили о своем присутствии здесь?

– Что вы, магистр, считайте, что это я тихонько, на цыпочках, сюда пробралась, – засмеялась Милисента, магистр изобразил недоумение, а королева пояснила: – Представьте себя на месте этих полицейских, они сюда врываются, а я заявляю им, что я королева Милисента, поверили бы вы?

– Я бы поверил, вашу силу сейчас видно по ауре, вы совсем ее не скрываете.

– Да, магистр, но тем не менее этот полицейский, который второй, ее не заметил, а он маг!

– Слабенький маг, – заметил Фиоринэль.

– Ага, – вставила Листик. – Он и не смотрел совсем, он, когда увидел магическое воздействие, приложенное с помощью двери ко лбу сержанта, сразу бросился пресекать.

– Именно, он увидел всплеск силы и побежал, как сказала Листик, пресекать, не разобравшись с тем, как это было сделано.

– Но он же на что-то рассчитывал, не мог же он так просто ввязаться в драку, не разведав сил противника? – спросил Тарунион.

– Вы не заметили? – улыбнулась Милисента.

– Я же не боевой маг, – пожал плечами магистр Фиоринэль эл Драконион.

– У него был амулет Гарасса, – снова улыбнулась Милисента.

– Высшая защита! – выдохнул магистр эл Драконион. – Это же… Где он мог его взять, простой полицейский?

– Значит, не простой полицейский, а где взял… Венисия – богатый город. Они много чего могут купить. Если здесь слабые маги, это не говорит о том, что они не умеют использовать сильные амулеты.

– Ваше величество, но как вам удалось преодолеть такую сильную защиту? Ведь никаких магических возмущений не наблюдалось! А когда совершают действия, подобные тем, что вы проделали, то амулет обязан отреагировать. А это повышает напряженность магического поля, что невозможно не заметить! Разница потенциалов в таких случаях на порядок выше, чем при обычных магических действиях! – Произнося это, магистр эл Драконион стал похож на самого себя, только читающего лекцию в академии.

Листик захихикала, а улыбающаяся Милисента пояснила:

– А я не преодолевала защиту, это была иллюзия, очень качественная, но иллюзия. Она не угрожала жизни носителя амулета. Вот амулет и не отреагировал, но я могла бы и заблокировать его действие, мне это нетрудно!

– Ага, – подтвердила Листик, – если бы Мил захотела, то она бы могла создать и иллюзию хорошо прожаренного полицейского!

– Так вы этого человека не поднимали, не встряхивали и не жгли? – спросил Витунион Аулэвэнт. – А почему же он был такой испуганный и красный?!

– Нет, конечно, не жгла и не поднимала, – засмеялась Милисента. – А испуганный, потому что иллюзия была очень правдоподобной, а красный, наверное, по той же причине. Испугался очень.

– А огненные пульсары? Это же не иллюзия… Насколько я понял, это боевые заклинания! Ведь так? – спросил Тарунион.

– Да, это боевые заклинания, – согласно кивнула Милисента, кивнула и добавила: – Листик права, если бы мне надо было взломать защиту, я бы взломала!

– Ага! – подтвердила Листик, всем своим видом показывая, что она тоже сделала бы это с легкостью. Витунион опустил глаза, он тоже не сомневался, что драклан с легкостью сломает любую защиту, поставленную человеческим магом, даже эльфийским, в этом случае дольше повозится, но сломает.

Бенуато Грандолли по своей привычке стоял у окна и любовался главным каналом, а Геронимо Чайата, нервно расхаживая по большому кабинету дожа, говорил:

– Откуда они взялись во «Дворце наслаждений», мои топтуны так и не поняли. Вот никого не было, и вдруг появились! Мало того что неизвестно откуда, так еще и неизвестно как! А дальше еще непонятнее: как только мои люди обнаружили, что население этого заведения увеличилось, то послали за оперативниками, те должны были под видом полицейского наряда провести обычную проверку, ну и присмотреться, кто там появился. Когда усиленная оперативная группа туда добралась, эти постояльцы уже сумели не просто нейтрализовать, а вообще захватить всех моих наблюдателей, попутно прихватили и людей клана Тарапилино, Фарратти и Дзиринталли!

– А эти что там делали? – спросил Тарвиано Чевелинни. Он и мэтр Оралинни сидели за небольшим чайным столиком. Дож пригласил их выслушать доклад директора департамента обеспечения безопасности торговли. Неизвестными, собравшимися во «Дворце наслаждений», была применена очень мощная магия, а мэтр Оралинни был сильнейшим магом Венисии, он мог лучше и быстрее всех разобраться, что же там произошло. Директора департамента мирного содействия торговле пригласили, так как он был опытным дипломатом, то есть очень хитрым и изворотливым человеком, а Грандолли шестое чувство подсказывало, что умения Чевелинни понадобятся.

– Наблюдали, – хмыкнул Чайата. – С донесением коменданта крепости Крионских ворот ознакомились очень многие. Вот они и захотели заполучить девочек-самородков, и этим многим стало известно, где эти девочки жили. Вот и стараются, наблюдают, а вдруг те юные дарования появятся!

– Вот шакалы! – хлопнул ладонью по подоконнику дож. – Все себе хотят загрести! Нет чтоб на благо республики послужить!

На губах Тарвиано Чевелинни появилась ехидная улыбка, он-то понимал, что дож подразумевал под службой республике, дом Грандолли сегодня был самым мощным торговым кланом Венисии, служба республике в первую очередь была службой правящему клану. Продолжая так же ехидно улыбаться, Чевелинни сказал:

– Думаю, что я могу вам сказать, кто эти девочки, и не ошибусь, предположив, что именно они сейчас находятся во «Дворце наслаждений».

– И кто же они? – поднял брови Грандолли, а Чайата поинтересовался:

– И почему местом своего пребывания они выбрали бордель?

– Потому что там их никто не искал, они там прожили две недели, они, леди Рамана и Стэлла. К тому же уровень комфорта, предоставляемый этим борделем, на порядок превосходит то, что может предложить лучшая гостиница города. И только тогда, когда они покинули город, вы, Геронимо, сумели установить, где же они провели все это время. Я же вас предупреждал, что королева Милисента очень умная и прагматичная девушка!

– Тарвиано, вы хотите сказать, что это королева Милисента? Она здесь, в Венисии? – изумился дож.

– Вы знаете, господа, возможно, нобиль Чевелинни и прав, я знаю только двух молодых девушек, обладающих такими выдающимися магическими способностями. К тому же те девушки, ранее проживавшие в том борделе, – сестры, а как мы знаем, королева Милисента и принцесса Листик тоже сестры, – в раздумье произнес мэтр Оралинни.

– Хм, кем же еще могут быть королева и принцесса, как не сестрами, – хмыкнул Геронимо Чайата. – И я, вернее, мы знаем только двух сестер, обладающих такими выдающимися способностями! Если бы были еще подобные, то о них стало бы непременно известно! Так что вы, нобиль Тарвиано, и вы, мэтр, возможно, правы. Эти девушки уплыли в Гельвению больше месяца назад, и, как стало известно со слов моряков «Летящей по волнам», вернувшихся совсем на другом судне, эти девушки направлялись на Гран-Приор – туда, куда пошла и эскадра адмирала Мавиланни. Кроме того, эти девушки оказались владельцами ручных или, лучше сказать, верховых драконов. Они походя уничтожили трех кракенов, а это много говорит об их возможностях. Кстати, вспомните, господа, зимнюю кампанию, когда была разгромлена армия Гринеи, тогда тоже огнедышащие драконы…

– Постойте, нобиль Чайата! – воскликнул мэтр Оралинни. – Гринейская кампания! Тогда армейские корпуса Зелии неожиданно для гринейцев появились у самой границы. А сейчас вы говорите, они уплыли больше месяца назад и вдруг появляются здесь…

– Мэтр, я не говорю, что это именно они, я допускаю такую возможность. Это вы с нобилем Чевелинни утверждаете, что это королева и принцесса зелийские, – перебил мага Геронимо Чайата.

– Я предлагаю не гадать, а сходить и посмотреть, – пожал плечами Тарвиано Чевелинни. – Мы сразу все увидим, тем более что и я, и уважаемый мэтр Оралинни лично знакомы с королевой Милисентой и принцессой Листиком.

– Но должен вам заметить, что описания девушек, проживавших во «Дворце наслаждений», а потом ушедших на «Летящей по волнам», не совпадают с описанием королевы и принцессы, – возразил Чайата.

– Армия появляется там, где ее не ждали, а королева и принцесса появляются здесь, хотя должны быть за сотни миль отсюда, а они появляются, и не одни! Господа! Вы понимаете, что это значит?! – вскричал мэтр Оралинни, он, рассуждая вслух о своей догадке, не слушал, о чем говорили остальные.

– Что же это значит? – скривившись, спросил Геронимо Чайата. Он понял, что маг его не слушал, ну а кому понравится, когда не слушают его умные высказывания?

– Это телепортация! Зелийским магам стал известен секрет порталов! Этими знаниями обладали маги Старой Империи, и считалось, что они утрачены. Но маги зелийской Магической академии их восстановили! – Глаза старого мага горели от восторга, а как же – раскрыта одна из старых и самых значимых магических тайн!

Но дож отреагировал на предположение мэтра Оралинни очень нервно:

– Вы хотите сказать, что зелийцы могут свободно перемещаться, пользуясь такими порталами? Вы понимаете, что это значит?!

– Это значит, что зелийские войска могут появиться где угодно и в каком угодно количестве! – хмуро ответил Чайата и выглянул в окно, словно желая убедиться – не появились ли там эти самые войска.

– Друг мой Тарвиано! – обратился дож к Чевелинни. – Прошу вас выяснить, королева ли это? И если это королева и принцесса, то необходимо воздать им королевские почести!

– А если это не королева? – спросил Чайата.

– Все равно воздайте почести, но поскромнее, – ответил Бенуато Грандолли.

– Хм, поскромнее, королевские почести дорого стоят, и тратить средства впустую… – тихонько буркнул под нос Чевелинни, но громко сказал: – Непременно, ваша милость, непременно! Воздам по возможности.

– Я бы тоже хотел вместе с уважаемым нобилем Чевелинни… – начал мэтр Оралинни, а Тарвиано быстро спросил:

– Почести воздавать? Входите в долю?

– Нет, просто посмотреть на девочек, если это королева Милисента и принцесса Листик, то поговорить, если же нет, то познакомиться. Я думаю, у нас найдутся общие интересы, – ответил маг.

– Непременно, друг мой, непременно! – одобрил предложение мэтра дож.

– Ну что ж, тогда не будем терять время, я немедленно отправляюсь во «Дворец наслаждений», – поклонился Тарвиано Чевелинни. И обратился к Оралинни: – Идемте, мэтр.

– Может, вам выделить эскорт гвардейцев? – спросил Чайата.

– Зачем? – пожал плечами Чевелинни. – Если девушки враждебны, гвардейцы не помогут, но в любом случае привлекут внимание.

– Что будем делать? – спросил дож у директора департамента обеспечения безопасности торговли, когда переговорщики ушли.

Тот пожал плечами:

– Ждать, что нам еще остается делать? В любом случае мы оказались в очень невыгодном положении. Так что, будем ждать.

– Согласен, – кивнул Бенуато Грандолли. – А заодно и подумаем, что мы можем предпринять в сложившейся ситуации.

Туман стелился над протоками Веньи, она здесь, в нижней части Крионских болот, дробилась на множество рукавов, чтоб дальше разлиться широким озером. Предрассветная дымка не была густой, такой туман поднимается над болотами, когда солнце еще не показалось над горизонтом, но ночная тьма уже отступает. Но ни туман, ни утренние сумерки не мешали трем существам. Они, расположившись на берегу одной из проток, острогами били рыбу. Довольно крупную рыбу, не меньше двух-трех метров каждая. Впрочем, и рыбаки были не маленькие, в два человеческих роста, они легко выбрасывали громадных рыбин на берег. Время от времени одно из существ прыгало в воду за особо шустрой рыбой, не оставляя той никаких шансов на спасение. Так продолжалось до тех пор, пока краешек солнца не выглянул из-за горизонта и первые солнечные лучи не осветили покрытых чешуей рыбаков. Они собрались у большой кучи рыбы, когда из-под воды поднялось еще одно существо, оно превосходило рыбаков раза в полтора, может, чуть больше. Очертаниями напоминавшее рыбаков, оно, при своем росте, было их тоньше, гибче, можно сказать – изящнее.

– Повелительница! – воскликнул один из рыбачивших.

– Листик! – обрадовался другой.

– Ага! – ответил дракон, в лучах восходящего солнца уже было видно, что это дракон с золотистой чешуей. Дракон держал в своих лапах по огромной рыбине. Бросив их в общую кучу, дракон поздоровался: – Привет, Шимба, привет, Кирх, привет, Ирба!

– Приветствую вас, Повелительница! – склонился в поклоне старший из рыбаков, это можно было определить по его более тусклой чешуе.

– Ага! – ответил дракон и прыгнул на одного из существ. Казалось, дракон снесет драга с ног, но этого не произошло – дракон исчез, а на плече драга оказалась рыжая девочка. Она поинтересовалась: – Шимба, как рыбалка?

Вместо подруги девочки ответил драг, которого девочка назвала Кирхом:

– Великолепно, Повелительница! За ночь мы наловили рыбы на всех на три дня! Здесь очень богатые места! Спасибо вам, Повелительница!

– Шимба! Ты им говорила? Чего они?

– Листик, они не слушают, они так привыкли. И разве это неправда? Ты же стала настоящей Повелительницей! Ты привязала нас всех к себе и дала такое прекрасное место для жизни, кто же ты после всего этого? Повелительница! Добрая и хорошая! О такой можно только мечтать! – ответила ящерица, на плече которой сидела Листик.

Девочка скривилась и сказала:

– Ага! И кто же я после всего этого? Несчастная и бедная!

– Кто обидел Повелительницу? – взревел старший драг. – Кто?! Он умрет! Мы…

– Тихо! – рыкнула Листик. Оглядев притихших драгов, она вздохнула: – Ладно, пошли к остальным. Надеюсь, они еще не разбежались? Буду вас перевоспитывать!

Драги склонились в поклоне, не смея возразить, а Шимба несмело спросила:

– Листик, а как же рыба? Нам же надо ее переправить к остальным.

– Ага, – кивнула девочка и, показав на так и застывших в поклоне драгов, тоже спросила: – Они что, готовы бросить свою добычу и оставить остальных голодными?

– Да! Листик, ты же Повелительница! Если ты прикажешь…

– И ты тоже все это бросишь? – удивленно посмотрела девочка на свою подругу, слегка отстранившись, потом поерзала, устраиваясь поудобнее, и спросила: – А как вы собираетесь это переправлять в свою деревню? Вы же там построили себе что-то.

– Да, Листик, шалаши. Там очень удобное место. Но все не поместятся, поэтому решили построить еще одну деревню, вот ждем тебя, чтоб спросить разрешения. А рыбу мы переправим на плоту, я должна была сплавать в деревню, за подмогой, а Кирх и Ирба начали бы строить плот. Думаю, что к вечеру бы все и перевезли, но теперь, как ты прикажешь!

Листик вздохнула и, раздумывая, поболтала ногами, драги с благоговением смотрели на свою Повелительницу, а девочка снова вздохнула и открыла портал прямо в деревню драгов, прямо в ее центр. Находящиеся там драги вытаращили в изумлении глаза, а Листик закричала:

– Ну чего смотрите? Давайте носите рыбу, или хотите плот полдня строить?!

Драгов было много, поэтому с переноской управились за десяток минут. Потом Кирх затрубил в некое подобие трубы, и площадь в центре деревни заполнилась народом, в смысле – драгами.

– О Повелительница! – начал Кирх, затем он изложил просьбу о закладке еще одной деревни.

Листик милостиво разрешила, она все это время сидела на плече у Шимбы. Затем встал вопрос о том, как жить дальше, ведь Листик не все время находится с драгами, не присматривает за ними.

– О Повелительница, – опять выступил вперед Кирх. – В ваше отсутствие требуется старший, дабы руководить драгами, решать споры и вообще…

Что «вообще» – Листик не поняла, а Кирх, видя, что Повелительница так и не прониклась важностью этого вопроса, а сидит на плече своей подруги и легкомысленно болтает ногами, предложил:

– Мы были бы счастливы, если бы Повелительница назначила старшей Шимбу!

Подруга Листика энергично замотала головой, так энергично, что девочка чуть не свалилась с плеча драга. Чтоб этого не произошло, Листик ухватилась за наросты на голове драга, заменяющие уши, и спросила:

– Почему?

– Я не хочу! Я хочу с тобой! Очень хочу! Возьми меня, пожалуйста, не бросай здесь!

– Значит так, – начала излагать свою волю Повелительница, – старшим я назначаю Кирха! Над обеими деревнями, понятно?

Драги согласно закивали, а Листик продолжила:

– Кирх, старших в деревнях ты сам назначишь, понял? И приказываю, не называй меня Повелительницей! Понятно?!

Драги стали недоуменно переглядываться, потом один из толпы несмело сказал:

– А как нам называть тебя, о Повелительни…

– Я что сказала? – нахмурила брови Листик.

– Прошу меня простить, – поклонился драг, – я слышал от местных жителей, что они называют нашу Повели… ой… Называют Хозяйкой леса! Если мы будем называть…

– Хозяйкой болота?! Ну уж нет! Этого мне только не хватало! – возмутилась Листик. И решительно заявила: – Если уж вы хотите как-то ко мне обращаться, то называйте – принцесса Листик. Такой вот мой здесь официальный титул. А то Повелительница… Когда так называют существа, живущие на болоте, то другие подумают, что я Повелительница болота! Ну повторили все хором: принцесса Листик!

Драги послушно повторили. А Листик обратилась к Кирху:

– А я чего к вам прилетела, надо вас познакомить с людьми, живущими на южном берегу Крионского озера. Вы тогда сможете с ними торговать. Давай, ты, и еще выбери двоих, сплаваем на ту сторону. Я могу, конечно, портал открыть, но мы сплаваем, чтоб вы дорогу знали.

– Листик, ты возьмешь меня с собой? – спросила Шимба.

– Ну куда я денусь, возьму. Только тебе будет тяжело, там все на людей рассчитано, маленькое такое…

– О принцесса Листик! – Перед Листиком упали на колени два совсем молодых драга. Они синхронно заголосили: – Возьми и нас с собой, мы будем верно тебе служить! Не потому что связаны заклинанием, а потому что нам так наказал наш отец!

– Усимба и Дирка, дочери Урха, – тихонько сказала Шимба.

Листик спрыгнула с плеча драга, на землю же уже приземлился изумрудно-золотистый дракон, он поднял с колен и обнял двух драгов.

– Урх погиб, сражаясь с Гараной, он сражался с ней, потому что хотел защитить меня. Он погиб в бою как великий герой! – сказала дракончик, обнимая двух драгов. Среди драгов волной прокатился гул – такого еще не было, чтоб драг осмелился напасть на Повелителя, даже того, с которым не связан заклинанием. Если же такое произошло, то заклинание Листика очень сильное, гораздо сильнее, чем у других дракланов, а значит, новая Повелительница очень могущественна. Но многие драги знали, что Листик освободила Урха от всякой зависимости, тогда получается, что старый драг добровольно выступил на стороне этой дракланки, выходит, она заслуживает уважение и даже любовь!

– Листик, ты возьмешь нас с собой? – спросила Усимба и зажмурилась от собственной дерзости – назвать Повелительницу по имени и на «ты». Шимба, правда, постоянно так делает, но ее и Листика связывает еще детская дружба.

Все драги замерли, они ожидали, что Повелительница разгневается и строго накажет дерзкую, но Листик засмеялась и сказала:

– Возьму, но только вас двоих и Шимбу, больше никого! По крайней мере, в этот раз! Ну если все вопросы решили, то поплыли! – На плече у Шимбы снова сидела рыжая девочка. Она заерзала, устраиваясь поудобнее. Устроившись, сказала: – Возьмите оружие, тут не только рыба водится, впрочем, я на вас пугалку навешу, чтоб всякие чудища вас боялись. Ну что, готовы? Тогда поплыли!

Было уже около одиннадцати часов, когда комендант крепости Крионских ворот поднялся в свой кабинет. Нет, комендант вставал рано и завтракал быстро, и это несмотря на свое аристократическое происхождение. Просто сегодня он лично осуществлял утреннюю проводку кораблей, идущих вниз по Венье, поэтому и появился на своем официальном месте так поздно. Магистр Тарапилино сидел в своем кабинете на втором этаже, из окна была видна стремнина Крионского прохода, бушующая вода будто пыталась оборвать мощные канаты, которыми могучие лебедки тянули вверх вдоль берега прохода несколько кораблей. Для этого им не требовалась магическая помощь – такая, как при движении кораблей по стремнине вниз.

– Ваша милость! Там на берег вылезли чудовища! – Стражник начал истошно вопить еще в коридоре.

Тарапилино поморщился и достал из ящика стола мощный боевой амулет. Амулет был зелийского производства, в Венисии таких делать не умели. Да и сам Тарапилино хоть был сведущ в магическом искусстве и был магистром, но до магистров, выпускников зелийской академии Магических Искусств недотягивал. Но это не мешало ему виртуозно пользоваться боевыми амулетами. Тарапилино подумал и взял еще один амулет – запас карман не тянет, а что там вылезает из озера – неизвестно.

– Ну и что там за чудовища? И что они уже успели натворить, что ты так, еще с улицы, голосишь? – насмешливо спросил стражника магистр. Магические индикаторы молчали, значит, реальной угрозы не было. Ответ стражника удивил, даже обескуражил коменданта:

– Вас там требуют, ваша милость!

– Э-э-э… в каком смысле? – удивленно поднял бровь магистр Тарапилино.

– Так чудища вылезли из воды на берег и кричат – подать нам его милость магистра Тарапилино, коменданта крепости Крионских ворот!

– Вот так все чудища хором и кричат? При этом знают мое имя, звание и должность? Какие информированные чудища пошли, однако! – скептически хмыкнул комендант, присоединяя к двум первым еще и третий, самый мощный амулет. Чудища чудищами, но это вполне может быть покушение на него – магистра Тарапилино, хотя кто может покушаться? Вроде клан Тарапилино ни с кем не ведет торговой войны и в вендетте не участвует. Да и сам комендант не занимается торговой деятельностью, он на государственной службе!

– Чудища молчат, только зыркают так страшенно, а вас, ваша милость, девочка малолетняя требует! – Стражник отдышался и стал более связно говорить.

– Какая девочка малолетняя? При чем здесь девочка, когда ты кричал – чудища, чудища! – удивился комендант.

– Так это та, ваша милость, девочка, на чудищах которая приехала! Малолетняя и совсем голая! – не совсем связно, но очень исчерпывающе пояснил стражник.

– Малолетняя, голая, приехала на чудищах и знает меня? Интересно… – проговорил, размышляя, комендант. – Ну что ж, пойдем посмотрим!

Перед крепостью действительно стояли невиданные существа. Они напоминали маленьких драконов, вставших на задние лапы. Правда, морды их были не драконьи, а скорее как у ящериц, и при этом у всех шестерых на мордах было написано любопытство! Нормальная эмоция, которую не способна изобразить ни одна ящерица, а тут пожалуйста – любопытство! Эти чудища были высотой в два человеческих роста и покрыты чешуей, на плече одного из них сидела девочка, не просто сидела, а еще и болтала ногами, что, как отметил комендант, свидетельствовало о том, что так сидеть девочке вполне комфортно и привычно.

– Здравствуйте, господин Тарапилино, – поздоровалась девочка, чудища повторили приветствие за ней. Повторили вполне правильно, хоть и с каким-то гортанно-рыкающим акцентом.

– Здравствуйте! – склонил голову в приветствии комендант, к его чести надо отметить, что он не растерялся. – Здравствуйте, леди, не имею чести быть с вами знакомым.

– Ну как же, господин Тарапилино, вас со мной и моей сестрой знакомил капитан Равиолли! – ответила девочка, при этом ее внешность изменилась, и комендант увидел сидящую на плече у ящероподобного существа младшую из сестер, пассажирок «Макрели».

– Леди Лионелла? – вопросительно наклонил голову Тарапилино.

– Ага, – кивнула девочка. – Только мое настоящее имя Листик. Принцесса Листик!

– А ваша сестра? – спросил комендант, холодея от своей догадки.

И рыжая принцесса эту догадку подтвердила:

– Моя сестра – Милисента, королева Зелии! Мы путешествовали, у нас каникулы.

– Извините меня, ваше высочество! – поклонился Тарапилино.

– Да вроде пока не за что, вы же ничего такого не сделали, за что на вас можно рассердиться, – улыбнулась Листик, а магистр Тарапилино, кивнув на драгов, спросил:

– А они, ваше высочество? Кто они?

– Это долгая история, господин комендант. Вам известно о той угрозе, которая возникла для Венисии, и не только для нее, на драконьем архипелаге? – спросила Листик, комендант кивнул, а принцесса продолжила: – Эта угроза устранена, а драги, их зовут – драги, были слугами тех, кто там окопался.

– А теперь, ваше высочество, они служат вам? Или правильнее сказать – они ваши подданные?

– Принцесса Листик – наша Повелительница! – прорычало одно из этих существ. Принцесса кивнула, хотя и поморщилась. Тарапилино это заметил и вопросительно поднял бровь, а девочка пожала плечами, показывая, что обсуждать эту тему она не хочет. Но комендант сделал вывод и спросил:

– Я так понял, что эти существа…

– Драги, – подсказала Листик.

– Благодарю вас, ваше высочество, драги будут жить на северной стороне Крионского озера? А если они признали вас… – Тарапилино замялся, подыскивая нужное слово, – Повелительницей, то та территория попадает под юрисдикцию королевства Зелия?

– Вы знаете, комендант, я над этим не задумывалась, когда сюда привела их народ. Но, наверное, так оно и есть! И если кто хочет оспорить это, то пусть обращается к королеве Милисенте.

Комендант отметил, что принцесса сказала – «привела народ», не группу существ, а именно – народ! Следовательно, этих существ было очень много, и, судя по их размерам, они очень опасные противники! Тарапилино не знал, а Листик и не собиралась ему говорить, что драгов всего несколько сотен, хотя у принцессы на этот счет были кой-какие планы.

– Вот, господин комендант, представляю вам Кирха! – Принцесса кивнула, и вперед выступило одно из этих существ. – Он замещает меня, ну пока меня не будет здесь, у меня столько дел, столько дел! И все они очень большой государственной важности!

Девочка изобразила столь значительный вид, что без улыбки на нее смотреть было просто нельзя. Присутствующие при этих переговорах люди, стражники из крепости, купцы и матросы с их кораблей, дожидающиеся проводки через Крионские ворота, заулыбались. Но комендант сохранил донельзя серьезный вид, он сочувственно кивнул:

– Понимаю, ваше высочество, важные государственные дела отнимают столько времени!

– Да, господин комендант, – сокрушенно покачала головой девочка, – столько времени, что его не остается даже, чтобы мороженого покушать!

Тарапилино был умным человеком, поэтому он намек понял с полуслова:

– Ваше высочество, до обеда еще далеко, но я предлагаю вам перекусить, я сейчас же распоряжусь, чтоб повар крепости приготовил мороженое! Надеюсь, вы примете мое скромное предложение – просто перекусить!

Комендант подозвал одного из своих солдат и отдал необходимые распоряжения, солдат рысью потрусил в крепость, хоть как ни интересно наблюдать за прибывшими чудовищами, но все же лучше находиться от них подальше!

– Ага! – Листик спрыгнула с плеча Шимбы и подошла к коменданту. Она показала на его карман, где лежал самый мощный амулет. – Кстати, господин комендант, а ваш амулет уже почти разряжен, да и этот тоже. – Она указала на жезл, который Тарапилино держал в руках, этот жезл тоже был боевым амулетом. А девочка кивнула на другой карман коменданта: – А вот этот заряжен, хоть и не полностью. А хотите, я вам их заряжу? Так сказать, в виде жеста доброй воли?

Листик подмигнула коменданту и сказала так, чтоб слышал только он:

– Ага, я знаю, что эти амулеты вам выданы, что они принадлежат вашей республике и что заряжаться они должны за счет вашей же республики. Но они же разряжены, вот попробуйте этим амулетом вот туда выпустить молнию, вернее, боевой разряд!

Тарапилино послушно направил в указанную девочкой сторону свой жезл, вместо положенной молнии амулет выдал какой-то очень несолидный пшик.

– Вы понимаете, принцесса, третьего дня пришлось отбиваться от гроумина, эта тварь выплыла из озера и попыталась вылезти на берег. Опять же она могла атаковать один из кораблей, повредить его, при этом мог погибнуть кто-нибудь из экипажа. Этого нельзя было допустить! Вот и пришлось использовать амулеты по максимуму!

– Так на что же вы рассчитывали сейчас? – удивилась девочка. – С разряженными амулетами выйти навстречу неизвестно кому?

– Я не знал, что они разряжены, – смутился комендант.

– Ладно, давайте я вам заряжу, а счет потом выставите своему дожу, скажете, что зарядили, заплатив из своего кармана, ведь мороженое можно же считать платой, не так ли? А Кирха я вам представила, потому что он, или те, кому он поручит, будут вести с вами торговлю. Им много чего надо, в свою очередь они могут много чего вам предложить. Так что, если вы считаете, что мороженое слишком малая цена за заряженные амулеты, то можете внести плату товарами, для моих подданных, – хитро прищурилась девочка.

Гондола дожа, даже не гондола, а небольшой корабль плыл по одному из каналов города, направляясь в квартал «красных фонарей». Впереди шел, шустро работая веслами, полицейский катер, на его носу двое полицейских подавали сигналы всем встречным и пытающимся выплыть из боковых каналов. Сигналы были звуковые и световые. Световые подавал полицейский, стоящий на самом носу катера, он размахивал синим, мигающим магическим факелом. Звуковые сигналы подавал второй полицейский, стоящий сразу за первым, он держал в руках большой рупор, в который кричал, чтоб освободили дорогу. Кричал давно и старательно, поэтому его крики больше напоминали прерывистый вой какого-то чудища из Крионских болот, которому прищемили хвост.

Бенуато Грандолли сидел в раззолоченном кресле, на специальном помосте. Помост был сделан так, что дожа видели все, но попасть в него, если чем-нибудь бы кинули или из чего-нибудь, не дай Единый, выстрелили бы, было невозможно. Надо ли говорить, что защита была магическая. Рядом с дожем в креслах поменьше разместились Геронимо Чайата, Тарвиано Чевелинни и мэтр Оралинни. Когда директор департамента мирного содействия торговле и лучший маг Венисии вернулись и подтвердили, что во «Дворце наслаждений» таки находится королева Милисента, и не одна, а с принцессой Листиком и свитой, состоящей из двух очень сильных огненных ведьм, двух магистров зелийской Магической академии, а также целой толпы эльфов, как светлых, так и темных, дож решил нанести королеве визит. Не сразу, он почти целый день думал. С одной стороны, он как бы равен королеве по статусу, ведь он тоже правитель независимого государства, а с другой – она все-таки женщина, опять же она королева государства, более сильного в военном отношении, поэтому вполне способна, обидевшись, сделать независимое государство зависимым. Последний довод оказался самым веским. И вот теперь большая гондола дожа, вызывая удивление окружающих, торжественно, средь белого дня, плывет в «веселый квартал». Дож молчал, молчали и его спутники, обо всем уже было несколько раз переговорено, королева не сказала Чевелинни о цели своего странного визита в Венисию. Грандолли надеялся, что ему Милисента скажет, и скажет, что она дальше намерена делать. Раздумья дожа были прерваны самым грубым образом – гондола резко остановилась, гребцы сделали пару гребков веслам впустую и бросили это безнадежное занятие. Бенуато Грандолли поднялся со своего кресла, желая лично выяснить причину этого безобразия, но слова застряли у него в горле. На дожа, не мигая, смотрели огромные глаза, находящиеся на такой же огромной голове. Грандолли отшатнулся к другому борту, и его взгляд уперся в такие же глаза еще одной огромной головы.

– А-а-а? – выдавил из себя дож, указывая на двух громадных существ, высунувшихся из воды и возвышавшихся так, что их огромные головы были немного выше людей, сидящих на помосте гондолы.

– Э-э-э! – хором ответили Тарвиано Чевелинни и мэтр Оралинни.

Геронимо Чайата ничего не ответил, он судорожно пытался расстегнуть кобуру с боевым амулетом. Он никак не ожидал появления подобных чудовищ в пределах города. Венисия от подобных визитов была защищена магическим барьером, потому что очень часто вниз по Венье из Крионских болот спускались различные неприятные гости, которые были не прочь полакомиться жителями славного города. Мэтр Оралинни тоже такого не ожидал, но опомнился быстро и уже сплетал какое-то боевое заклинание. Только Чевелинни ничего не предпринимал, не потому, что очень сильно испугался, а потому что ничего предпринять просто не мог.

– Здравствуйте, господин посол, здравствуйте, мэтр! – произнесла рыжая девочка, сидящая на плече третьего чудовища, вынырнувшего из воды в непосредственной близости от людей.

Первым опомнился Тарвиано Чевелинни, он вежливо склонил голову:

– Здравствуйте, принцесса! Позвольте вам представить – его превосходительство дож республики Венисия Бенуато Грандолли! Директор департамента обеспечения безопасности торговли Геронимо Чайата!

– Ага, – ответила девочка. – Здравствуйте!

– Господа, – продолжил Чевелинни, уже обращаясь к дожу и Чайате, – позвольте вам представить принцессу зелийскую Листикалинариону!

– Очень приятно, – склонила голову принцесса. Глянув на так и не пришедшего в себя Бенуато Грандолли, девочка улыбнулась: – Я тут проплывала мимо, увидела вас… Вы же к Милисенте плывете, да? Переговоры вести, да? Вот я и решила передать вам письмо, чтоб вам понятнее было.

Девочка протянула дожу пакет, со словами:

– Это вам магистр Тарапилино просил передать, как узнал, что я к обеду буду в Венисии, попросил. Сказал, что курьером очень долго будет, целых три дня надо везти.

– Ваше высочество, а когда вы расстались с комендантом Тарапилино? – спросил Чевелинни.

– Полчаса назад, – пожала плечами девочка, а потом, как бы оправдываясь, сказала: – Я могла бы передать и раньше, но вот хотела показать Шимбе, Усимбе и Дирке дворцы на главном канале.

Три чудища закивали своими большими головами. Люди выпучили глаза, а уже опомнившийся и переставший скрести рукой свою кобуру Чайата спросил, указывая на чудищ:

– Это ваши… э-э-э… слуги?

– Это мои друзья! – ответила Листик. И пояснила: – Сейчас они мои телохранители.

– Мы служим принцессе Листику! – сказало гулким рыкающим голосом чудище, на плече которого сидела девочка.

– Ага! – хором подтвердили два других чудища.

– Ага! – кивнула Листик и добавила: – Я поплыла, а то меня ругать будут, что я принимаю такое важное посольство неодетая.

Все три чудища скрылись под водой.

– Продолжаем движение! – скомандовал Чайата высунувшемуся из люка офицеру, тот с изумлением и страхом взирал на происходящее.

Дож отдал Чевелинни пакет, оказавшийся совершенно сухим, и, пока тот читал, стал выговаривать мэтру Оралинни:

– Почему защита города пропустила этих чудищ?! Почему стража их не заметила?!

– Они служат принцессе, а ей пройти любую защиту не представляется никакого труда. Вы же видели, на одном из этих чудищ принцесса и ехала! Тем более что, насколько я понял, они плыли под водой. И насколько мне известно, подобный способ передвижения не доставляет принцессе неудобств, она же сильный маг!

– Да, не королевское это дело – самой по каналам плавать, даже если ты сильный маг, – рассеянно кивнул Чевелинни, он читал письмо.

Дож задумался и тоже согласно кивнул, действительно, принцессе несолидно самой по каналам плавать, ведь он-то плывет на гондоле! А если у принцессы нет гондолы и ей удобнее использовать для этих целей что-то или кого-тодругого, то почему бы и нет?

– Что там пишет комендант Тарапилино? – задал вопрос Чайата.

– Две новости, одна не очень хорошая, другая не очень плохая, – ответил, усмехнувшись, Чевелинни.

– Давайте с не очень хорошей, – кивнул Чайата.

– На северном берегу Крионского озера принцесса Листик поселила подвластный ей народ.

– Кто ей позволил? – возмутился Грандолли. – Ведь это же зона жизненных интересов Венисии!

– Там не было нашего присутствия, – пожал плечами Чевелинни. – Считалось, что те совершенно дикие места никому не нужны. Совет нобилей посчитал, что строить там крепость и держать в ней гарнизон – экономически невыгодно.

– Теперь будут платить пошлину за проход, – хмыкнул Чайата. – Ох и крику в Совете поднимется! Хотя только четыре семейства занимаются торговлей на Венье.

– Налоги снижать не будем, – жестко сказал Грандолли, – не захотели в свое время раскошелиться и крепость построить, теперь пусть пошлину платят! Скупой платит дважды!

– Они могут потребовать выбить этих поселенцев, – озабоченно заметил Чевелинни, – а ссориться с Зелией нам сейчас не просто невыгодно, а опасно!

– Вот и противовес в Совете для тех, кто будет настаивать на жестких действиях, те, кто заинтересован в торговле с севером, не захотят ссориться с Зелией, – кивнул дож республики.

– Но это не вся плохая новость, – продолжил Тарвиано Чевелинни. И, кисло ухмыльнувшись, пояснил: – Это не простые поселенцы, троих из них вы только что видели. Так что выбить их оттуда не получится, как бы они сами нас всех не выбили. Если их там, как пишет Тарапилино, целый народ, то это очень грозная сила! Да еще и при магической поддержке принцессы, ведь это она их туда поселила, и, как вы слышали, они служат ей, то есть считают Листика своей правительницей. Соответственно, она к ним относится как к своим подданным.

– И неизвестно, есть ли среди этих существ маги, да и какой они силы! – вставил до этого молча слушавший мэтр Оралинни.

– Друг мой, – обратился дож к директору департамента мирного содействия торговле, – а какая там еще вторая, не очень плохая новость?

– Тарапилино пишет, что ему удалось наладить контакт с драгами, так называются эти существа, и завязать с ними торговые отношения. Довольно выгодные торговые отношения! Еще он пишет о незапланированных тратах на подзарядку боевых амулетов. Третьего дня крепость атаковал гроумин, его шкуру и зубы комендант пришлет с ближайшей оказией, – сообщил не очень плохую новость Чевелинни.

– Интересно, кто это мог ему зарядить там боевые амулеты, да еще за такую сумму? – сварливо заметил дож.

Чевелинни ухмыльнулся:

– Принцесса, кто ж еще!

– Да, только она на это способна, – подтвердил мэтр Оралинни.

Чевелинни продолжил:

– А плату она, скорее всего, взяла товарами для драгов. А вот и они!

Раззолоченная гондола дожа подплыла к зданию, раньше бывшему «Дворцом наслаждений», с него уже была снята прежняя вывеска. Новая вывеска гласила: «Представительство королевства Зелия и Дрэгисского герцогства». Но не это привлекло внимание пассажиров гондолы – на тротуаре, являвшемся набережной канала, сидели три существа, ранее остановившие кораблик дожа. Они выглядели не такими громадными, как показалось вначале. Но тем не менее их рост превосходил нормальный человеческий в два раза. Они сидели, свесив ноги в канал, и совершенно по-детски болтали ими в воде. На плече одного из существ сидела Листик и тоже болтала ногами, она уже была одета в нарядное зеленое платье. Рядом с существом, на котором сидела принцесса, стояла черноволосая девушка и что-то рассказывала. Увидев приближающуюся гондолу, Листик замахала рукой, показывая, куда причаливать.

– Приветствую вас от имени королевы Милисенты и от себя лично, – важно сказала девочка.

– Приветствую вас, принцесса Листик, – не менее важно ответил Тарвиано Чевелинни и низко поклонился. Тихонько, чтоб услышали только его спутники, он пояснил: – Принцесса нас официально встречает, кланяйтесь, господа, кланяйтесь!

Дож ограничился коротким поклоном, остальные поклонились более глубоко. Чайата тихонько поинтересовался у Чевелинни:

– Понятно, что королева показала свою вежливость, послав встречать нас принцессу, а что должно означать присутствие этих… гм, драгов?

Чайата очень тихонько спросил, но Листик его услышала и сама ответила на этот вопрос:

– Милисента меня никуда не посылала! Я сама вышла, там мне скучно стало, а тут Шимба, Усимба и Дирка! Вот я и решила, что мы будем почетным караулом для встречи важных гостей.

– Я польщен, – еще раз поклонился Тарвиано Чевелинни, – никогда меня не встречал столь представительный караул, которым бы командовала такая очаровательная принцесса!

– Караул, который сидел бы на тротуаре и так энергично болтал бы ногами в канале, – Чайата тоже еще раз поклонился, скрывая улыбку. Но принцессу это замечание не смутило, она объяснила:

– Шимба, Усимба и Дирка сидят, потому что они и так высокие, если встанут, то им трудно будет отдать соответствующие почести, а ногами болтали – в знак приветствия! Прошу, заходите!

Девочка собралась было спрыгнуть с плеча драга, но, видно решив, что в ее нынешнем положении это будет несолидно, что-то сказала, и драг аккуратно опустил ее на плиты тротуара. Она сделала приглашающий жест и скрылась внутри помещения.

После хорошей гулянки лучше всего просыпаться под столом! Во-первых, в этом случае знаешь, что никуда вчера не ходил и ничего такого не натворил. Во-вторых, утром не надо далеко ходить, чтоб похмелиться, – протянул руку и взял кружку со стола, если там, в кружках, еще что-то осталось, если не осталось, то лежишь под столом в таверне! Значит, нальют! Одно плохо: нельзя резко подниматься, когда проснулся, – так приложишься о крышку стола, что просто ой-ой-ой!

Вышедший из кабака Арам осторожно потрогал шишку у себя на макушке, да, нельзя было так резко вскакивать, вот и получил по голове. И что самое обидное – получил не в доброй драке, а так, вернее, просто так. Арам с неодобрением поглядел на грудастого бородатого персонажа на вывеске, у того был тоже донельзя кислый вид. То ли ему надоело держать якорь и веник непонятно из чего, то ли он страдал оттого, что до сих пор не определился со своим полом. Дверь заскрипела, и из кабака вышел бледный и пошатывающийся Аливар Тарантона. Он оглядел окрестности мутным взглядом и спросил:

– Ы-ы-ы?

– У-у-у! – не менее содержательно ответил Арам.

Освобожденный из заключения или плена, бывший адмирал подсчитал свои убытки, и оказалось, что не так уж все и плохо, много чего сохранилось. Так что он был отнюдь не бедным человеком. А такое, понятное дело, надо отпраздновать. Вот вчера этот праздник и произошел. Аливар немного покачался и снова спросил:

– А не подлечиться ли нам? Ик?!

– Ик! – выразил свое согласие Арам.

Тарантона неуловимым движением фокусника достал откуда-то запечатанную бутылку, выбил пробку и сделал два глотка. Его взгляд стал четче, а движения уверенней. Он протянул бутылку Араму, тот тоже сделал два глотка, все-таки хозяин выпивки Аливар Тарантона, ему и задавать темп. Арам вернул бутылку и, пока Аливар делал очередные два глотка, обвел обретшим способность обводить взглядом окрестности и не поверил своим глазам! К ним приближался патруль нелюдей, слуг побежденных бывших хозяев острова. Но ведь их же победили! Уничтожили! Или не до конца? И они ночью вернулись и расправились с теми, кто считал себя победителем? Арам толкнул Тарантону и показал на подходящих нелюдей, похожих на больших драконоподобных ящериц. Но только сейчас Арам обратил внимание на то, что этих нелюдей было в патруле трое, а не пятеро, как обычно. И на плече впереди идущего сидела рыжая девочка! На ней было зеленое платье в белый горошек, белые носочки и совсем детские сандалики, и она, как маленький ребенок, болтала ногами. Пока Арам таращился на девочку, Тарантона оторвался от бутылки и тоже обратил внимание на подошедших.

– Здравствуйте, леди Листик! – поздоровался Аливар Тарантона.

– Привет! – изобразила полупоклон девочка, изобразила слишком резко и, чтоб не упасть, ухватилась за голову ящера, на котором сидела.

– Принцесса Листик! Она принцесса! Так к ней и обращаться! – проскрежетал один из ящероподобных.

Девочка кивнула и заявила:

– А долги кто отдавать будет? А? Кто клятвенно обещал за свое освобождение – пять порций!

– Я прошу меня простить, но я не мог заплатить свой выкуп по причине вашего отсутствия, ле… э-э-э… принцесса Листик! – Аливар поправился, услышав, как громко и неодобрительно засопели ящероподобные, когда он попытался обратиться к девочке – леди, но, с другой стороны, – хочется ребенку называться принцессой, то пусть так и будет.

– Ага! – кивнула девочка. – Но теперь-то я здесь! Так что можно выкуп и отдать!

– Непременно! – воскликнул Тарантона. – Вы пройдете в таверну? Или приказать подать вам сюда? Ваши… э-э-э…

– Это мои друзья! – подсказала девочка, а ее друзья хором заявили:

– Мы служим принцессе Листику!

– Аливар! Ты ее знаешь? – громким шепотом спросил немного пришедший в себя Арам и толкнул Тарантону в бок.

– Ага! – вместо Тарантоны ответила девочка, потом посмотрела на немного странную одежду Арама. На нем была куртка с оторванным рукавом. На оголенном предплечье изгибалась симпатичная русалка. Девочка хихикнула и что-то тихо рыкнула ящеру, на котором сидела, тот аккуратно снял девочку с плеча и поставил на землю.

– Снимай! – требовательно дернула девочка Арама за рукав. – Снимай! Обещания надо выполнять!

– Какие обещания? – удивился пират, или уже почтенный житель Гран-Приора.

– Свои обещания! – ответила девочка. – Я же тебе обещала исправить татуировки! Значит, надо выполнять!

Арам недоуменно захлопал глазами, он не мог вспомнить, что эта девочка ему что-то обещала, да и вообще ее он видел в первый раз!

– Приказы принцессы надо выполнять! – прорычало одно из ящероподобных существ, оно протянуло свою лапу и довольно-таки бесцеремонно вытряхнуло Арама из его куртки. Под курткой ничего не было. Открывшееся тело покрывали блеклые татуировки, выполненные в стиле пьяного сюрреализма, дико смотревшиеся по сравнению с русалкой на предплечье. Такой контраст отметила даже вытатуированная русалка – она брезгливо скривилась. А девочка стала водить по телу пирата руками, оставляя сюжет татуировок, но меняя саму картинку.

– О-о-о! Арам! Теперь тебя можно повесить, как картину, в любой художественной галерее! – восторженно проговорил Аливар Тарантона.

– Не надо меня вешать! Ни в галерее, ни на открытом месте! Я еще пожить хочу!

– Ага! Не надо вешать Арама! Он мой друг! – поддержала пирата девочка.

Пират изумленно посмотрел в зеленые глаза маленькой художницы, и на его лице появилось удивление, он несмело спросил:

– Листик? Ведь тебя называют Листик? – Глянув на свои обновленные татуировки, он сказал – Но Листик – это же…

– Ага! – ответила девочка, ее внешность неуловимо изменилась, и перед изумленными людьми стояла маленькая черноголовая орчанка. Ее зеленые глаза озорно блеснули, и внешность снова изменилась, теперь это была снова рыжая девочка, но совсем не похожая на ту, что приехала на ящероподобных существах. При этих превращениях охнули все, кто вышел из таверны, а вышли почти все, кто вчера отмечал освобождение Аливара Тарантоны.

– Арыамарра! – в один голос выдохнули Ыраламыр и Марык, а также и все другие орки, присутствующие в толпе пиратов. Один моряк с суровым лицом щелкнул пальцами и протянул раскрытую ладонь своему соседу.

– На сколько спорил, Трапыр? На серебрушку? – спросила девочка, приобретая тот вид, в котором она приехала к таверне.

– Обижаешь, Листик! С моей новой внешностью на серебрушку как-то несолидно спорить, на полновесный серебряный! – ответил наемник, подмигнув девочке.

– Ага! – заулыбалась девочка, так как в это время принесли мороженое, целый бидон. В таверне мороженого не оказалось, и по приказу Аливара Тарантоны хозяин кабака послал за ним куда-то слугу. Слуга, видно, чтоб два раза не ходить, принес все, что там было. Листик потребовала четыре большие миски и ложки, после чего, разделив всю порцию на четыре части, села уплетать лакомство вместе с существами, пришедшими с ней. Все четверо поедали мороженое с видимым удовольствием.

– Леди Листик… – начал один из присутствующих.

– Принцесса Листик! – прорычал один из ящероподобных, отрываясь от мороженого.

– Принцесса Листик! А ваши… гм…

– Друзья! – подсказала девочка, с сожалением облизывая ложку, она съела мороженое куда быстрее своих больших спутников.

– Да, друзья, кто они?

– Драги. Они драги, есть такая раса разумных в одном из миров. Их привели сюда дракланы, ну те, серые, – пояснила девочка, увидев непонимание на лицах окружающих людей и орков. Их собралось на площади довольно много, подтянулись и из других таверн.

– А нельзя ли их вернуть обратно? – спросил тот же человек. – Ведь они служили этим… Как вы их назвали, дракланам?

– Мы теперь служим принцессе Листику! – оторвавшись от мороженого, хором заявили драги.

– Нельзя! – ответила на вопрос из толпы Листик и, отметая возможные вопросы, решительно заявила: – Нельзя! Я так решила! Теперь они будут жить здесь!

– Здесь?! – кто-то очень испуганно спросил.

– Не здесь, а в Крионских болотах. Листик их туда поселила, и там они будут жить! – пояснила бронзововолосая девушка, которая в сопровождении еще двух девушек неизвестно как появилась на площади перед трактиром. Эту девушку уже знали многие, она приплыла с венисийской эскадрой и была очень сильным магом. Она не разрешила венисийцам оккупацию Гран-Приора, но при этом очень решительно навела порядок в городе, очень жестко пресекая любые попытки устроить беспорядки. Кроме этого она была ослепительно красивая!

– Ли, ты тут устроила образцово-показательное поедание всего мороженого этого города? – спросила вторая девушка, с пшеничными волосами, тоже красивая, но бронзововолосая была красивее.

– Мил, я только чуть-чуть, – состроила обиженную гримаску девочка.

– Я вижу, – кивнула девушка, – такой вот маленький тазик!

– А у вас еще есть мороженое? – хитро прищурившись, спросила Листик у Тарантоны.

Тот улыбнулся и с поклоном ответил:

– Для вас, принцесса, всегда найдется!

– Вот видишь, Мил, я не все мороженое съела, есть еще!

– Это очень хорошо, но нам пора. Так что уничтожение запасов мороженого в этом славном городе переносится на более позднее время, – строго сказала бронзововолосая.

– Да, Рамана, – вздохнула Листик и, повернувшись к драгам, что-то им прорычала. Потом, кивнув в сторону третьей девушки, продублировала это на всеобщем: – Меня не будет некоторое время, мне нужно отлучиться по делам. Драги будут подчиняться Стэлле.

Драги согласно закивали, один из них произнес на всеобщем:

– Хорошо, Листик!

– Стэлла, это Шимба, Усимба и Дирка, – представила девочка драгов черноволосой волшебнице. Потом показала на одного из них, добавила: – Дирка самая маленькая, она еще несовершеннолетняя.

– Это ты к чему, Листик? – улыбаясь, спросила черноволосая.

– Ей нельзя много мороженого, килограмм пять, не больше! А то простудится и заболеет! – пояснила Листик.

Стэлла кивнула, а три девушки исчезли, как будто растворились в воздухе.

– Леди, кто они? – спросил черноволосую Аливар Тарантона.

– Самые сильные маги этого мира! – улыбнулась волшебница.

– А почему уважаемые драги, – Тарантона кивнул в сторону ящероподобных спутников девочки, доедающих мороженое, – называют Листика принцессой?

– Потому что она и есть принцесса, – снова улыбнулась леди Стэлла, – зелийская принцесса, а ее сестра, та девушка с пшеничными волосами, королева Зелии!

– А бронзововолосая красавица?

– Это их тетя.

– Тетя королевы и принцессы! Просто тетя… Ик… – подытожил сказанное закативший глаза Арам, последствия вчерашней грандиозной пьянки, видно, не совсем еще из него вышли.

Глава 17 Большой Совет…

На самой высокой горе Гран-Приора сидели четыре дракона. Бронзовый – самый большой, поменьше – снежно-белый и два золотистых, вполовину меньше, чем бронзовый. Золотисто-изумрудный был чуть побольше, чем изумрудно-золотистый. Драконы внимательно слушали бронзового, тот говорил:

– Я официально подала заявку от имени Листика на этот мир, но то, что здесь появились Каратэш и Гара с компанией, говорит о том, что эту заявку положили под сукно.

– Как это? Она же магическая, ее ни спрятать, ни уничтожить не получится! – сказал изумрудно-золотистый дракон.

– Листик, не перебивай! Положить под сукно – значит не дать хода, то есть затормозить выполнение. К тому времени, как ее начнут рассматривать, в нашем мире уже бы закрепились эти серые захватчики, тем более что они сюда притащили своих драгов. Значит, признаки обжитого ареала уже налицо. Понятно? – Бронзовый дракон вопросительно посмотрел на изумрудно-золотистого, тот кивнул:

– Ага!

– Идем дальше, то, что здесь оказался «большой амулет перемещения», говорит, что этой компании оказывает поддержку кто-то из старейшин…

– Рамана, но ведь ты тоже в Совете? – опять влез изумрудно-золотистый дракончик.

– Да, но я не старейшина, я в Совете, потому что я маг, хороший маг…

– Ага, но почему ты тогда не могла справиться с Каратэшем?

– А потому, Листик, что он маг боя, воин. А я сильный маг жизни и смерти, но больше теоретик, чем практик, уловила разницу? Нет? Я могу наколдовать так, что никакому воину не устоять, но для этого мне надо время, много времени. А в поединке этого времени никто не даст! Ясно? Тогда идем дальше…

Рамана объяснила своим подругам механизм подачи заявки на владение миром. Владение – это сильно сказано, по большому счету, миру наплевать, есть ли у него властелин или нет. Как можно властвовать над травой, лесом, полями или морями? Тем более что там везде уже и так есть свои хозяева. Конечно, можно силой принудить разумных признать себя мировым властелином, но на то они и разумные, чтоб найти тысячи причин этому воспротивиться и еще больше способов этому помешать. И незавидна доля такого властелина, в лучшем случае, ему все время придется доказывать, что это именно он властелин, а не кто-то другой. А в худшем – его просто никто не будет замечать, а то еще и по шее надают.

Распределение миров Советом дракланов – это, скорее, было размежевание мест обитания дракланов, чтоб они не передрались между собой и не поубивали друг друга. Конечно, здесь было много злоупотреблений, борьбы между различными группировками внутри Совета, про все это и рассказала Рамана.

– Ну что, поняли?

– Ага! – кивнула Листик, а Милисента задумчиво сказала:

– Все как у людей в каком-нибудь маленьком королевстве, есть король, все ему кланяются и называют мудрейшим и даже властелином вселенной…

– Это зависит от его ума, – усмехнулась Саманта. – Чем умней король, тем скромнее у него титулы.

– Ага! – опять согласилась Листик.

– Именно! И его подданным глубоко плевать, кто ими правит – потрясатель вселенной или какой-нибудь тишайший книгочей. Главное, чтоб налогов поменьше было. А если будет давить налогами и плохо себя вести, то запросто свергнуть могут.

– Ага! Но бывают же и тираны, которых никто свергнуть не может! – на этот раз Листик возразила.

– Бывают, – согласилась Саманта, – бывает, и правят до самой своей смерти, но потом все, что они создали, разваливается, а сами они остаются в памяти людей как герои страшных сказок, которыми пугают детей.

– Ага! И жил этот темный властелин в темном-претемном лесу, где…

– Листик! Перестань, эту сказку мы уже слушали! – обнял один золотистый дракон другого. Тот дракон, что пытался рассказать страшную-престрашную историю, замолчал, видно, его вполне устроила реакция Милисенты на его попытку поведать о темном-претемном повелителе.

– Рамана, а если же нашу заявку на этот мир попытаются оспорить? – обеспокоенно спросила Саманта.

– Не попытаются, а будут оспаривать. Они надеются, что тут уже все решено, что мы побоимся лезть в драку, а нам надо показать, что драка уже состоялась и закончилась полной нашей победой. Конечно, если в Совете есть сильная группировка, что поддерживала Каратэша, то они могут попробовать снова на нас напасть или попытаться спровоцировать на нас нападение, а потом просто задавят массой. Все-таки мы против десятка магов-дракланов не выстоим. И не пойти на Совет мы не можем, надо раз и навсегда показать, что этот мир наш! И мы здесь хозяева! И мы владеем этим миром!

Милисента тихонько хмыкнула, это заявление Раманы как-то не вязалось с ее предыдущими высказываниями о властелинах, владеющих мирами. А Саманта спросила:

– И как нам это лучше сделать?

– Для начала покажем медальоны власти этих серых, а потом, у меня есть один козырь, сильный козырь, думаю, он убедит Совет не просто оставить нас в покое, а вообще не связываться с нами, – хищно улыбнулась Рамана, остальные драконы согласно закивали.

– Ну что ж, если в целом диспозиция ясна, то можем лететь, – подвела итог импровизированному совещанию бронзовая дракона. Четыре дракона одновременно расправили крылья и взлетели. Даже не набрав высоты, они исчезли.

На вершине невысокой горы в мире Каприн стояло здание, своей архитектурой напоминавшее садовую беседку, только очень большую. Куполообразная крыша подпиралась двойным рядом колонн. Расстояние между колоннами было таково, чтоб свободно мог пролететь драклан в ипостаси дракона. Внутри беседка представляла собой амфитеатр, причем скамьи его были чем ближе к центру, тем меньше. Это позволяло находиться здесь дракланам в обеих их ипостасях. Нижние ряды скамей сегодня пустовали, а вот верхние занимало множество драконов, их внимание было сосредоточено на четырех фигурках, стоящих в центре амфитеатра. Бронзовая дракона, на голову возвышавшаяся над снежно-белым и почти вдвое превосходившая в росте двух золотистых дракончиков, говорила:

– Таким образом, моя заявка, как ранее поданная, имеет приоритет. Почему она не была рассмотрена и зарегистрирована вовремя и в соответствующем порядке, надо спрашивать не у меня, а у ответственного секретаря комиссии!

– Но, уважаемая Раманапиритикалиона, на этот вопрос должен был бы ответить Еранамаликатрион, но, к сожалению, он отсутствует. Но отсутствие уважаемого Еранамаликатриона не является препятствием к рассмотрению заявок на владение. Поэтому предлагаю рассматривать зарегистрированные заявки в очередности регистрации, – поднялся один из драконов, сидящих в первом ряду, остальные поддержали его одобрительным гулом. Бронзовая дракона согласно склонила голову, но при этом очень злорадно улыбнулась, причем сделала это так, чтоб никто этой улыбки не заметил. Тот же дракон, что возразил бронзовой, развернул большой, богато украшенный лист пергамента и зачитал:

– Мы, Каратэшавалитион, Гаранаманаралариона, Герхатарилион и Ирумтокаратилион, официально заявляем, что предъявляем свои права на владение миром Гелла, как…

– А разве можно рассматривать заявку в отсутствие заявителей? – подал голос маленький золотистый дракончик, стоящий рядом с Раманой.

– Листикалинариона! Тебя учили, что перебивать старейшего старейшину… – попытался одернуть золотистого дракончика дракон, читавший заявку. Листик показала старейшине язык, тот аж задохнулся от возмущения, а создавшейся паузой воспользовалась Рамана.

– Старейший старейшина должен быть образцом не только мудрости, но и справедливости! А я вижу, что с нами хотят поступить очень несправедливо!

– Ага, – поддержала Раману Листик, – и крайне немудро!

Дракон раскрыл пасть, собираясь дать ответ, судя по ширине открытой пасти – весьма гневный ответ.

– Старейший старейшина является таковым, потому что хранит один из артефактов, представляющий святыню народа дракланов! – не дала высказаться дракону Листик. Она, недобро прищурившись, заявила: – Ты должен хранить «Камень перехода»! Покажи!

– Да, хранить одну из реликвий может только член Совета, не просто член Совета, а старейшина! И только хранение одной из трех реликвий позволяет такому старейшине носить почетное имя старейшего старейшины! Его слово в любом споре является последним и решающим, это слово обжалованию не подлежит! Это слово – закон! Но это происходит до тех пор, пока старейшина хранит реликвию – так гласит закон! И по этому закону любой драклан может попросить старейшину показать эту реликвию. И Листикалинариона просит показать эту реликвию! Я тоже прошу показать, даже настаиваю на этом, а я – не любой драклан, я член Совета!

Дракланы одобрительно зашумели, действительно слово старейшего старейшины является решающим в любом споре. Два других старейших старейшины согласно кивнули, похоже, Рамана сама себя загнала в ловушку, против слова старейшины она не сможет возразить. А может, она таким хитроумным способом пытается отказаться от поддержки своей племянницы? Понятно, долг крови и все такое, но и против Совета, в лице одного из его старейшин, она идти не хочет, вот и изворачивается, чтоб лицо сохранить. А Рамана, будто подтверждая напрашивающиеся выводы об отказе поддержки своей племянницы, предложила:

– Воспользуйтесь своим амулетом перехода и покажите нам артефакт! Этим мы разрешим все наши споры. Мы примем ваше решение, как бы сурово по отношению к нам оно ни было!

Дальше было все понятно, сейчас будет предъявлен «Камень перехода», или, как он еще называется – «большой амулет перехода», старейшина скажет решающее слово, и можно будет переходить к следующему вопросу, а сбежавшую маленькую нахалку и ее неизвестно откуда взявшихся подруг, как несовершеннолетних, передадут на воспитание одному из членов Совета, скорее всего, Гаранаманараларионе, ведь именно от нее сбежал этот непочтительный и своенравный дракончик. Только что-то не видно серебристой дракланки, видимо, она подготовила эффектный триумфальный выход. Такой, чтоб окончательно посрамить и добить свою давнюю соперницу. Но старейшина медлил, а вот наглая малявка широко и ехидно улыбалась, да и бронзовая выглядела как-то уж очень довольной.

– Ну мы ждем! – заявила бронзовая. В ее голосе проскользнули какие-то триумфальные нотки. А вот золотистый дракончик перестала улыбаться, наоборот, даже всхлипнула и таким голосом, что, казалось, она вот-вот заплачет, обиженно сказала:

– Я так хотела на него посмотреть, я столько слышала об этой священной реликвии! А ты ее потерял! Или, может, даже продал врагам дракланов… И теперь враги сами любуются красотой этой реликвии! Показывай давай!

– Значит, у вас его нет, – обвиняюще заявила бронзовая дракона. Она обвела всех тяжелым немигающим взглядом. Многим стало ясно, что об исчезновении артефакта Рамана если не знала наверняка, то догадывалась, и все ее предыдущие действия были хорошо продуманы. Мало того, многие знали о магической силе бронзовой драконы, знали, что, для того чтоб эту силу применить, Рамане нужно время для подготовки, и здесь, похоже, именно тот случай. А бронзовая дракона, не давая старейшине опомниться, заявила:

– Что полагается за утерю реликвии и такого могучего артефакта? Смерть!

– Но, уважаемая Раманапиритикалиона, нельзя же так сразу! Может, реликвия не утеряна, а… – начал другой старейший старейшина.

– Просто передана кому-то попользоваться? А уж он-то ее и потерял? Но хранить-то доверили этому! – Бронзовая дракона, всем своим видом демонстрируя отвращение, кивнула в сторону сжавшегося старейшины. Рамана отвернулась от него и презрительно усмехнулась:

– Он недостоин носить имя…

– А-а-арр! – заревел старейшина и нанес удар по бронзовой драконе. Страшный удар, в котором была сосредоточена сила огня и сила смерти. Но это вероломное нападение не достигло цели, его даже не отразила, а поглотила радужная защита, возникшая вокруг четверки драконов. Возникла и пропала. И тут же последовал ответный удар, причем нанесла его не Рамана и не рядом стоящий с ней изумрудно-золотистый дракончик. Удар нанесла снежно-белая. Удар ледяным пламенем! Такого просто не могло быть! Это был огонь, но огонь вечного холода, он превратил старейшину в ледяную головешку.

– Вот так! – прошипела снежно-белая, а стоявшая с ней рядом золотисто-изумрудная дракона кинулась к изумрудно-золотистой, схватила ее в охапку и испуганно спросила:

– Листик, ты не пострадала? С тобой все в порядке?

– Не-а! – ответила Листик. И добавила в сторону ледяной головешки: – Некромант хренов! Ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам!

– Листик! – хором закричали остальные три драконы, впрочем, золотистая не выпустила из своих объятий маленького дракончика, только сильнее ее к себе прижала.

– Я предлагаю не прерываться и продолжить рассмотрение заявок, следующая моя! Поэтому давайте ее рассматривать, – заявила как ни в чем не бывало бронзовая дракона.

– Но, уважаемая Раманапиритикалиона, как же мы можем рассматривать вашу заявку, когда не рассмотрена аналогичная заявка, тем более что обе заявки на один мир! А рассмотреть предыдущую заявку в отсутствие заявителей не представляется возможным, поскольку не найден соответствующий аргумент отказа. Поэтому рассмотреть вашу также не представляется возможным, поскольку обе заявки противоречат друг другу. Такое несоответствие можно было бы решить поединком заявителей, но опять же в отсутствие одной из сторон, заявивших о… – Старейший старейшина говорил еще минут двадцать. Когда он замолчал, Листик громким шепотом, который слышали все присутствующие, спросила:

– Что он сказал?

– Говорит, нельзя, потому как ему сильно этого не хочется, – таким же шепотом начала объяснять Милисента. Листик, очень неодобрительно поглядывая на старейшину, слушала и кивала. А золотистая дракона закончила объяснять: – Говорит – веских аргументов не хватает!

– Ага! – кивнула Листик и оценивающе посмотрела на старейшину. – Веский аргумент – это когда сразу по голове?

– Я думаю, что у меня есть аргумент, говорящий о том, что решение по моей заявке будет принято сегодня. – Рамана, улыбаясь, достала прямо из воздуха медальон власти Каратэша. Подобные медальоны свидетельствовали о социальном положении их владельца, а именно о владении территорией на Каприне, где находились подвластные драклану питомники драгов. И с таким медальоном его владелец мог расстаться только в случае своей смерти. Такой медальон давал право на земли и на питомники драгов. Не было еще случая, чтоб драклан отдал такой медальон добровольно. Если же случался поединок за право обладать таким медальоном, а следовательно, и землями, то победитель не оставлял побежденного в живых. Медальон Гары достала Листик, а медальоны Герха и Ирумта соответственно – Саманта и Милисента.

– Э-э-э… Вы претендуете на земли… – начал старейшина, но Листик его перебила:

– Нет, на земли я не претендую, но я заберу всех их драгов. Понятно?

– Листикалинариона так же, как и мы, отказывается от территорий на Каприне в пользу Совета. Совет может распоряжаться этим землями по своему усмотрению, но драгов мы заберем! – подтвердила решение племянницы Рамана.

– Да, но чтоб получить разрешение на владение драгами, нужно, чтоб кто-то подтвердил дееспособность будущего владетеля, то есть просто за него поручился! – изобразил улыбку старейшина, остальные драконы согласно загудели. А старейшина, еще более ехидно улыбаясь, пояснил: – Закон требует не менее четырех поручителей!

– Закон что дышло, в смысле такой же прямой, но его всегда можно повернуть в нужную сторону, – согласно кивнула Саманта.

– Скорее, оглобля, которой всегда можно приложить неугодного, – высказала свою точку зрения Милисента.

– Ага, и этими дышлами, похоже, собираются навернуть нас! – обиженно заявила Листик.

– Повернуть можно в любую сторону, главное, знать как! – усмехнулась Рамана. – Помните закон о взаимном поручительстве капитанов и их помощников славного города Венисии? Когда они чужой корабль совершенно честно присваивают?

– Ага! – обрадовалась Листик.

А Рамана очень серьезно сказала:

– Я выступаю поручителем Листикалинарионы!

– И я, и я, – в один голос добавили Милисента и Саманта.

– А кто будет вашим поручителем, уважаемая Раманапиритикалиона? – спросил тот же старейшина.

– Я буду! – очень важно ответила Листик.

– И я, и я, – снова в один голос добавили Милисента и Саманта.

– Это как же? – растерялся старейшина, такое наглое заявление о взаимном поручительстве обескуражило старейшину, он даже подумать не мог, что такое возможно – поручиться друг за друга. Свои сомнения он и высказал вслух.

Рамана, улыбаясь так же ехидно, как до того старейшина, заявила:

– Ну что тут такого, если мы – честные и порядочные драконы, то почему не можем друг за друга поручиться? Разве законом это запрещено?

– Да! Все, что не запрещено, то разрешено, – поддержала Раману Милисента.

– Ага! – веско добавила Листик.

Среди дракланов прокатилось не то что возмущение, но близкое к этому, этот закон не позволял выскочкам, пусть они и победили в поединке, захватывать имущество, в первую очередь драгов, побежденных. А тут столь нагло этот закон не то что нарушают, ведь его буква соблюдена, а просто ставят с ног на голову!

– Но у вас у каждого есть только трое поручителей, – кивнул второй старейший старейшина, он вроде как нашел выход из создавшегося положения: – А требуется – четыре. Я очень сожалею, но закон есть закон! И нарушать мы его не можем!

Старейшина победно огляделся, все-таки драги не достанутся этим выскочкам, но Рамана почему-то продолжала улыбаться, при этом ее улыбка стала еще более торжествующая. Старейшина удивленно поднял бровь, но так и застыл. В зале Совета стало темно. Проемы, сквозь которые лились солнечные лучи, заслонило огромное чешуйчатое тело. Гигантский дракон обернулся вокруг всего здания, закрыв собой свет. Стало не только темно, но и намного холоднее.

– Я поручусь за этих драконов! Надеюсь, мой голос будет засчитан? – дохнуло громовым раскатом, в зале стало еще холоднее.

– Э-э-э… – синхронно протянули оба старейших старейшины, а просто старейшины и рядовые члены Совета постарались стать меньше и очень захотели оказаться от этого места как можно дальше. Настолько захотели, что некоторые попытались воспользоваться амулетами перехода, но у них ничего не вышло, все попытки перемещения были заблокированы.

– Не слышу ответа! – прогремело снова.

Старейшины энергично закивали, старейший, видно решив, что их кивки снаружи не видно, выдавил из себя:

– Э-э-э… Да… Несомненно! Ваше поручительство принимается!

– То-то же! – снова раздался громовой раскат.

– Привет, Инед! – Приветствие Листика в наступившей тишине показалось комариным писком, но Владыка Айсгора, удостоивший высокое собрание личным посещением, ответил:

– И тебе привет, маленький дракончик!

Выскальзывавшие в просвет между зданием Совета и огромным ледяным драконом перепуганные дракланы увидели, как, уцепившись за усы, перед громадной мордой, словно на качелях, качается изумрудно-золотистый дракончик и что-то рассказывает Владыке Айсгора.

Яркий свет дневного светила, пробивавшийся сквозь густую зеленую листву, становился не таким жгучим. А испарения, поднимавшиеся из болот, нисколько не мешали двум чешуйчатым существам. Они просто стояли и смотрели. Потом одно существо вздохнуло и повернуло свою голову.

– Вот так, наверное, выглядят болота счастливой охоты, – произнес этот чешуйчатый, поворачивая свое грустное лицо к товарищу. Именно лицо, хоть и очень похожее на морду ящерицы, это все-таки было лицо, только на лице может отражаться такая печаль.

– Да, прекрасные болота, и никаких повелителей! – Второе существо, высказав эту крамольную мысль, опасливо оглянулось, ведь за это Повелитель мог приказать медленно и мучительно умереть! На глазах остальных драгов, чтоб другим неповадно было такое думать! Тягучие звуки, пронесшиеся над болотами мира Каприн, заставили обоих драгов вздрогнуть и бегом броситься в ту сторону, откуда раздавались эти звуки.

На большой площади, окаймленной длинными бараками, собралось все население большого поселка, напоминавшего концентрационный лагерь поселка драгов Повелителя Каратэшавалитиона, сюда же, повинуясь сигналу общего сбора, пригнали и малышей из двух питомников. Их поставили отдельной кучкой, и матери-драги с надеждой туда смотрели, стараясь разглядеть своего ребенка. Хоть малышей и отбирали у родительниц в годовалом возрасте, но матери безошибочно узнавали своих детей.

– Повелитель вернулся? – со страхом спрашивали собравшиеся друг у друга. Но их Повелителя не было видно, на том месте, где он обычно стоял, находилась дракланка Повелительница, маленькая и изумрудно-золотистого цвета. Она дождалась, когда соберутся все, и негромко сказала:

– Каратэшавалитион больше не ваш Повелитель, он мертв.

Драги при этом известии заволновались, ведь известно же, что «заклинание жизни», не позволяющее организму взрослой особи вырабатывать смертельный яд, привязано к конкретному Повелителю. Это же заклинание заставляет драгов беспрекословно повиноваться тому, кто провел наложение этого заклинания. Теперь, когда тот, на кого завязано заклинание, мертв, оно перестало действовать, и всех драгов через некоторое время ожидает мучительная смерть от отравления. Маленькая Повелительница почему-то тяжело вздохнула и скомандовала:

– Всем стоять смирно! Не шевелиться! «Заклинание жизни» для вас проведу сейчас я. Так что не дергайтесь!

Застывших ящероподобных окутало золотистое сияние. Это был визуальный эффект действия заклинания. Повелительница в своей безграничной милости даровала драгам жизнь, теперь они не умрут. Эта Повелительница совершила невозможное, «заклинание жизни» можно наложить только раз! А эта Повелительница проделала это с драгами, на которых ранее уже было наложено такое заклинание!

Маленький дракончик снова тяжело вздохнул и скомандовал:

– Матери, разберите своих детей!

Это было неслыханно! Это было против всех правил и законов, установленных повелителями! Но раз Повелительница приказывает, то драги повинуются. Кода матери разобрали своих детей и вернулись на свои места, Повелительница махнула лапкой – бараки, строения приютов и другие здания вспыхнули. А Повелительница скомандовала, указывая на появившееся серое облако портала:

– Шагом марш! Дружненько так и быстренько! Некогда мне с вами тут возиться, мне еще в три места успеть надо!

Драги безропотно устремились в портал, если Повелительница, к которой теперь они привязаны, приказала, то не выполнить эту команду невозможно, пусть там будет даже огненная лава. Но там никаких ужасов не было, была широкая поляна, на которой стояли несколько ухмыляющихся драгов. Многие были знакомые, потому как ранее они тоже были драгами Повелителя Каратэшавалитиона. Некоторые из встречающих бросились к детям, среди прибывших были и их дети. Когда все драги прошли сквозь портал, Повелительница закрыла его.

– И куда мне их всех девать? Листик, ты бы хоть предупредила, что вот так сразу начнешь их сюда переправлять! – заворчала старая ящерица. – Кирху что – скомандовал и на охоту умотал, а мне тут думать, куда их всех размещать! Вторая деревня еще не построена, а ты уже столько привела, что в двух деревнях они не поместятся, придется еще несколько строить!

– Не ворчи, Ирумба, надо будет, построим еще несколько, места здесь много, а Кирх правильно сделал, надо же всех накормить! Вот он и пошел охотиться, – засмеялась Повелительница.

Ирумба же продолжила ворчать:

– Так с того берега озера, от хуманов, разного зерна привезли столько, что на несколько месяцев хватит!

– Ага, – ответил дракончик, – так еще поселенцы будут, это же не все. Так что зерно у вас быстро закончится. Ладно, Ирумба, распределяй этих, а я пошел за следующими.

Дракончик исчез, а вновь прибывшие драги, с изумлением слушавшие этот диалог, стали оглядываться, пытаясь рассмотреть место – куда же они попали? Один из немолодых драгов, он знал Ирумбу, спросил:

– Ирумба, где мы? И кто она, новая наша Повелительница?

– Гурх, не называй Листика Повелительницей, называй принцессой или по имени!

– Но как такое можно! Ведь она же накажет за непочтение! И как ты осмелилась так разговаривать с Повелительницей?!

– А как? – удивилась Ирумба и, улыбнувшись, продолжила: – Я ее знаю давно, она детенышем попала в приют Повелительницы Гаранаманараларионы, там она, правда, недолго пробыла. Но хулиганка была еще та, им с Шимбой частенько за проказы попадало. Шимба уже выросла, почти взрослая, а Листик как была ребенком, так и осталась.

– Как?! Повелительница была в приюте?! – Удивлению драга не было предела. – Она же Повелительница!

– Да, она Повелительница, но ее за что-то поместили в приют для маленьких драгов, а она оттуда сбежала. А теперь, как видите, стала настоящей Повелительницей! Она же вас привязала к себе? Да? Она и нас всех к себе привязала.

– Да, наша жизнь теперь зависит от нее, а не от прежнего Повелителя, но такого раньше никогда же не было! Если погибал Повелитель, то умирали и все его драги!

– Вы не умрете, мы же не умерли, – кивнула улыбающаяся Ирумба, – теперь мы живем здесь. Здесь теперь наш дом. А Листик наша Повелительница, и о лучшей Повелительнице и мечтать не надо!

Драг долго рассказывала о Листике, об этом мире, слушавшие только качали головами, а потом Гурх выразил общее мнение:

– Ирумба, с твоих слов, выходит, что мы живыми попали в болота вечной охоты! Добрый и милостивый Повелитель, прекрасное место, много добычи! Такого просто не может быть!

– Ага! – раздалось за спинами стоящих толпой новых жителей мира Гелла. Там появилось уже знакомое серое облако портала, и вслед за вышедшим из него дракончиком повалили испуганно озирающиеся драги.

– Ирумба! Ну что ж ты не пристроила этих, вот я уже новых привела! – возмущенно закричал дракончик.

– А куда спешить, я сразу их всех распределять буду! Только вот расскажу, куда они попали и что с ними дальше будет. Листик, в таком деле спешка ненужна! – важно кивнула Ирумба, Листик вздохнула и хотела сказать что-то, но не успела: из воды на берег вылез молодой драг. Он поклонился дракончику и сообщил:

– Рыба наловлена, Кирх просил вас, принцесса, открыть портал, чтоб можно было перенести рыбу и мясо! Если можно, то побыстрее.

Слова этого юноши снова вызвали волну удивления, ведь Повелителя нельзя было о чем-то просить, с ним даже разговаривать можно было только тогда, когда он разрешал! Повелитель только приказывал, а тут какой-то драг просит Повелителя, да еще и указывает, что это надо сделать побыстрее! Листик вздохнула, на краю поляны появилось серое облако, в центре которого образовался просвет, сквозь него стало видно огромную кучу рыбы и десяток туш крупных животных, похожих на тюленей, только с очень большими зубами и когтями на плавниках.

– Приветствую вас, принцесса! – поклонился еще не старый, но уже достаточно поживший драг.

Дракончик кивнула в ответ:

– Привет, Кирх! Как охота?

– Великолепно! Замечательно и восхитительно! – ответил Кирх, сильно удивив других драгов. В мире Каприн охота была почти всегда неудачна, уж очень мало живности там осталось, да и дракланы-повелители очень редко разрешали драгам охотиться. Дракончик кивнула и скомандовала:

– Ну чего встали, давайте носите!

Драги и те, кто прибыл раньше, и те, кого Листик привела только что, бросились переносить добычу охотников. Началась обычная в таких случаях беготня и суета. Драги с маленькими детьми, не принимавшие в этом участия, отошли в сторону. В этой группе были и одинокие дети, они сбились в кучку и испуганно озирались. Самый маленький, видно, совсем несмышленый драг подошел к дракончику и с детской непосредственностью подергал того за хвост. Те драги, кто это видел, в ужасе замерли, обычно за такое неуважение к своей особе повелители карали быстро и страшно. Дракончик наклонилась, взяла маленького драга на руки и спросила:

– Чего тебе, малыш?

– Тетя, а сто мы сдесь будем делать? – задал вопрос маленький драг.

Листик засмеялась и подбросила завизжавшего от восторга ребенка в воздух, поймала, еще раз подбросила, поймала и ответила:

– Вы будете здесь жить! Это теперь ваша земля!

– И охотиться здесь мосно будет? – снова спросил малыш.

Листик кивнула и очень серьезно ответила:

– Конечно! Охотиться можно и рыбу ловить! – Дракончик протянула лапу и поймала вылетевшую из большой кучи небольшую рыбешку. Протянула ее маленькому драгу: – На, попробуй!

– Вкусная! – сообщил умявший рыбешку ребенок и требовательно заявил: – Хосю исе летать!

Листик засмеялась и стала подбрасывать визжащего маленького драга. Остальные драги, словно окаменев, смотрели на эти забавы. Такого просто не могло быть! Дракланы так себя не ведут!

– Листик, не надо так делать, он же только что поел! – укоризненно сказала Ирумба, забирая маленького драга из лап дракончика. Малыш с надеждой посмотрел на смутившегося дракончика и спросил:

– Тетя Листик, а ты исе плидесь?

– Обязательно! – ответила Листик и, словно оправдываясь, сказала: – Я пойду? Да? Мне еще две группы провести сюда надо.

Дракончик исчез, не создавая телепорта, вот так был – и нет его. Прибывшие драги, до этого даже не дышавшие, с шумом вдохнули. Они все вопросительно уставились на Ирумбу, державшую прижавшегося к ней маленького драга. Та сделала вид, что пожимает плечами, это трудно сделать с ребенком на руках, и кивнула в сторону Кирха:

– Вот у него спрашивайте. Он тут самый главный. А я только старшая этой деревни. Ну и отвечаю за вновь прибывших, пока они не расселятся по своим деревням.

– А где наши деревни? – спросил кто-то из драгов.

– А там, где построите, там и будут ваши деревни, вон у него и спрашивайте! Листик ему поручила искать удобные места. – Ирумба ткнула лапой в Кирха. Взгляды драгов устремились на Кирха, тот обвел лапой болото, расстилающееся вокруг, важно и неспешно начал рассказывать:

– Эти благословенные земли называются Крионскими, принцесса Листик оказала нам величайшую милость, разрешив здесь поселиться…

Все старейшины большого Совета дракланов, составлявшие малый Совет, прилетели к участку болота, раньше бывшего землями Раманы. Она и ее воспитанницы – а кем еще могут быть малолетние дракланки? – находились в бывшей ее резиденции. Резиденция – это было громко сказано, так, пара бараков для драгов, бунгало, больше напоминавшее двухэтажный шалаш, и такой же шалаш магической лаборатории. Все ценное было отсюда уже вывезено, Рамана окончательно переселялась в мир Гелла, новый ареал обитания группы дракланов. Старшей, как ни странно, там была самая младшая из четырех дракланок, обосновавшихся в том мире. На веранде бунгало находились сама бывшая хозяйка, ее воспитанницы и еще какой-то никому не известный драклан и дракланка Тайшаваланикатиона, соседка Раманы, теперь уже бывшая. Все находящиеся на веранде были во второй, хуманоподобной, ипостаси. Приземлившаяся толпа дракланов была вынуждена тоже сменить ипостась.

– Чем обязана такому представительному посещению? – спросила Рамана. – Или вы решили торжественно проводить меня из этого мира? Убедиться, что я наконец-то убралась отсюда?

– Что вы, уважаемая Раманапиритикалиона, ваш отъезд будет для нас невосполнимой потерей! – усмехнулся старейший старейшина. – Но прежде чем вы покинете нас, я бы хотел уладить один маленький инцидент. Ваша воспитанница, Листикалинариона, увела драгов…

– В чем здесь инцидент? – пожала плечами Рамана. – Это было оговорено, это одно из условий передачи Совету моих владений здесь. Или я что-то не поняла?

– Понимаете, уважаемая, было оговорено, что вы заберете только тех драгов, что принадлежали побежденным вами. А Листикалинариона забрала драгов не только…

– Старейший старейшина, хранитель «большого амулета перехода», тоже был нами побежден, следовательно, условия нашего договора распространяются и на его драгов.

– Но, уважаемая Раманапиритикалиона, ваша воспитанница прихватила еще и молодняк из двух питомников, принадлежащих Совету!

– Листик, как ты могла так ошибиться?! – укоризненно покачала головой Рамана.

Девочка, сидевшая на коленях у незнакомого драклана, надула губки:

– Ну там же не было написано, чьи это драги! Ну и потом, дети были голодные! Я их покормила!

– Если вы хотели покормить драгов, то можно было еду доставить им прямо в питомники! Это вообще-то запрещено, но для вас мы бы сделали исключение… – начал старейшина, но Листик его перебила:

– Это столько-то еды драгам тащить! Это было бы долго и трудно! Проще привести этих драгов к еде, драги-то, в отличие от еды, сами ходить умеют! А обратно их вести у меня совершенно нет времени, столько дел, столько дел, и все такие важные! – Листик озабоченно покачала головой, удобнее устраиваясь на коленях у незнакомого драклана. Этот драклан был не известен никому из Совета. Дракланы думали, что это один из тех приблуд, неизвестно откуда взявшихся, что живут в мире Листика, ведь и две дракланки, спутницы Раманы и Листика, тоже были никому не известны. Скорее всего, это незаконнорожденные или дети отверженных, изгнанных Советом в незапамятные времена. Изгнанных потому, что уничтожить их у Совета не хватило бы сил. Так, как это происходило сейчас с Раманой и ее воспитанницами.

– Позволю себе не согласиться с тобой, – неизвестный драклан погладил сидящую у него на коленях девочку по голове, – бывает, что еда сама приходит, но при этом она не знает, что скоро станет едой. Разрешите, уважаемые, дать вам совет – не обижайте ребенка!

При последних словах драклан поднял голову, старейшие старейшины похолодели, из глаз незнакомца на них смотрела вечность – это был сам Ледяной Владыка.

– Надеюсь, инцидент исчерпан? – ехидно спросила Рамана, старейшины закивали, а бронзововолосая, усмехнувшись, сказала: – Тайшаваланикатиона испросила разрешения у Властелина мира Гелла, Листикалинарионы, позволения поселиться в ее мире. Оно получено, о чем мы вас и информируем. Переселение Тайши будет осуществлено на тех же условиях, что и мое. Так что те два питомника можно рассматривать как компенсацию за ее владения.

– Здорово! – восхитилась Листик. – Я бы так сказать не смогла!

– Учиться надо, – улыбнулась Рамана.

– Ага! – согласилась Листик и нагло заявила: – Уважаемые старейшины, если ко мне больше вопросов нет, то я вас больше не задерживаю! У меня совершенно нет времени!

– Ага, надо спереть еще несколько детских приютов, – тихонько добавила Рамана и так же тихо сказала рыжей девочке: – Листик, всех увести все равно не получится, они спрятали те приюты, что остались. Так что довольствуйся тем, что успела сделать.

– Ага, – Листик грустно кивнула.

А дракланы, члены Совета, снова приняв ипостась драконов, улетели. Уже в сооружении, похожем на огромную беседку, один из дракланов спросил старейшего старейшину:

– Почему вы не настояли на своих требованиях? Мы же договаривались, что если они не вернут молодняк, то мы их атакуем! Как бы они ни были сильны, мы сильнее! А вы еще позволили уйти с ними Тайшаваланикатионе!

– Вы, уважаемый, обратили внимание на того, у кого на коленях сидела эта рыжая девчонка! Нет? А напрасно! Это Владыка Айсгора! Вы понимаете, что это значит?! Для нас сейчас надо, чтоб они убрались из Каприна! Побыстрее убрались! Любой ценой! А Тайша такая же своевольная, как и Рамана, хотя, надо признать, талантливая. Конечно, то, что она уйдет от нас, нанесет вред некоторым нашим исследовательским программам, мало того, они с Раманой будут неплохой командой, могут если не составить конкуренцию нашему исследовательскому центру, то не отстать в своих изысканиях. Это очень усилит тот анклав. Но и так о подчинении его Совету не приходится говорить, вы же понимаете, что Владыка Айсгора не просто так им помогает. – Высказав все это, старейший старейшина посмотрел на присутствующих, словно спрашивая – все ли поняли? И словно в подтверждение его слов, в центре амфитеатра появилась бронзовая дракона, она насмешливо оглядела собравшихся и заявила:

– Это хорошо, что вы все еще здесь, делаю официальное заявление. Весь луч миров в том направлении, где расположена Гелла, отныне является зоной наших интересов. – Рамана не сказала – жизненных, посчитав, что это будет чересчур. Такую формулировку – зона жизненных интересов – она позаимствовала у венисийицев, те всегда так заявляли, когда хотели захапать что-то им не принадлежащее, но очень понравившееся. Рамана еще раз оглядела собравшихся и, не дожидаясь ответа, исчезла. Некоторое время дракланы молчали, потом один из них вскочил и закричал:

– И что?! Мы это стерпим? Надо немедленно…

– Ничего не надо, – оборвал его старейшина. Он обвел всех тяжелым взглядом и сказал: – В нашем положении будет лучше всего сделать вид, что ничего не произошло и что того луча вообще не существует! Понятно? Повторю! Они заручились поддержкой Ледяного Владыки, как им это удалось – непонятно, но это им удалось. И вы видели, как они перемещаются через межпространство? Видели или почувствовали хотя бы у одной амулет перемещения? То-то же, а с этим умением все они очень опасные противники! И это они уже показали. Если кто хочет повторить судьбу Каратэша…

– Может, установить с ними добрососедские отношения? – спросил еще один драклан, до этого молчавший и не высказывавший возмущения, как остальные.

– Вот вы, Усимтариканокилион, этим и займитесь. Считайте, что одобрение Совета вами получено. Но заниматься этим вы будете на свой страх и риск, если вас постигнет неудача, то все последствия лягут только на вас!

Бронзово-черный дракон усмехнулся и молча поклонился.

– Вот, это и есть Гелла. – Рамана обвела рукой окрестности. Она стояла на той же горе Гран-Приора, с которой отправилась на Совет дракланов. На этот раз с ней кроме Милисенты, Листика и Саманты стояла еще одна девушка. Она была не столько красива, сколько симпатична. Такую встретив в толпе, улыбнешься, но, пройдя мимо, тут же забудешь. Пепельные волосы, чуть курносый нос, чуть смуглая кожа, большие серые глаза, средний рост – такая была новая подруга Листика, Милисенты и Саманты, но старая Раманы.

– Тайша, тебе бы одеться не мешало, здесь принято одеваться, когда показываешься на людях, – сказала Саманта.

– Совершенно дурацкий обычай в большинстве миров, – прокомментировала Рамана, – приходится раздеваться, перед тем как принять свою драконью ипостась.

– Ага! – согласилась Листик, а Рамана продолжила:

– При этом все окружающие впадают в ступор. Как какие-то дикари при виде своего божка!

– Рамана, при виде тебя мужики и так впадают в ступор, – засмеялась Саманта. – А уж когда ты разденешься, то это уже не ступор, а просто столбняк!

Рамана поджала губы, выражая свое неодобрение, а остальные девушки засмеялись. Только Тайша удивленно подняла брови:

– Для чего одеваться? Неужели здесь такие суровые условия обитания? Но вроде сейчас и температура нормальная, и солнце не жарит, как в некоторых мирах, да и ветерок такой ласковый, не несет ни колючего песка, ни тем более снега. Да и мир, похоже, совершенно необитаем, перед кем здесь красоваться? Или это населенный мир? Хуманы или им подобные?

– Это вершина горы, расположенной на острове. Остров обитаем, только город с другой стороны, и его не видно. Этот мир заселен преимущественно хуманами, орками, гномами и эльфами. А у них у всех принято ходить одетыми. Нет, Тайша, ты, конечно, можешь попытаться ввести новую моду – ходить вообще без одежды, я уверена, многими это будет приветствоваться, но твоему примеру вряд ли кто последует, – очень серьезно сказала Милисента, а вот Саманта захихикала:

– Да, мужики все, как один, будут приветствовать вводимую тобой моду.

– Ладно вам, надо все-таки Тайшу одеть, да и самим не мешало бы, – сказала Рамана, ее одежда была оставлена на флагманской биреме адмирала Мавиланни. А девушки свою бросили кто где, когда спешили на вызов Раманы.

– Ага! В занавеску! – предложила захихикавшая Листик.

– Это как? – удивилась дракланка.

– Занавеска – национальная одежда дракланов в этом мире! – совсем развеселилась Листик.

Тайша удивленно подняла брови, и девушки наперебой стали рассказывать ей случаи, когда им служила одеждой занавеска или штора с ближайшего окна. Девушки посмеялись, вспоминая эти забавные случаи, а потом Рамана неожиданно сказала:

– Слушайте! Я знаю, где можно прилично, даже замечательно одеться! Только надо будет за Стэллой заскочить. Она меня рекомендовала мастеру Вэрисалли, она его хорошо знает, да и ей будет приятно, что ее тоже захватили. Мы там и оденемся по местной моде! Можно сказать, последний писк! Тайша, тебе здесь понравится. А в местном процессе шикарного одевания, несомненно, есть что-то приятное. Заодно и у Зривенэлли прически сделаем!

Тайша согласно кивнула, выбирать наряды, примерять их – это занятие привлекает любую девушку, а если при этом еще и прическу сделают…

Адмирал Мавиланни зашел утром в каюту к зелийским магиням. Вернее, к леди Стэлле, так как леди Рамана куда-то пропала, не оставив никаких указаний. Вот адмирал и зашел, предварительно постучав и спросив разрешения, все-таки это каюта леди, неудобно вот так врываться, опять же эта леди магиня. Еще навернет каким-нибудь заклинанием, а заклинания у нее о-го-го! Магически защищенную бирему ко дну пускают!

– Леди Стэлла, вы не в курсе, леди Рамана оставляла какие-нибудь указания о наших дальнейших действиях? – начал адмирал с военной прямотой, обращаясь к волшебнице, сидевшей у иллюминатора, больше напоминавшего окно. Сам адмирал остановился в центре каюты.

– Ага! – раздалось у него за спиной.

Адмирал резко обернулся и застыл. Во главе группы девушек стояла леди Рамана, на ней, как и на остальных девушках, не было ничего из одежды.

– Непременно, адмирал, – кивнула леди Рамана, – обязательно оставлю указания…

– Руководящие! – влезла рыжая девочка, судя по ее хриплому голосу, это она сказала «ага».

– Да, руководящие, но, скорее всего, сама поруковожу, вот только оденусь во что-нибудь приличное, – подтвердила бронзововолосая волшебница и, обращаясь к своей вскочившей подруге, спросила: – Стэлла, мы к маэстро Вэрисалли одеваться и к маэстро Зривенэлли прически сделать. Ты как? С нами?

– Конечно! – с энтузиазмом ответила черноволосая волшебница. Все девушки исчезли, адмирал остался в каюте один. Он подошел к большому полураскрытому иллюминатору и выглянул в него, хотя девушки ушли явно не через него. Адмирал вышел из каюты, его встретили второй флагман и капитан корабля. На невысказанный их вопрос адмирал ответил, пожимая плечами:

– Ждем дальше, леди пошли одеваться.

– Куда? – удивился второй флагман.

– К маэстро Вэрисалли, – невозмутимо сообщил адмирал.

– Так это же… Это же в Венисии, туда же почти тысяча миль! – Глаза капитана стали большими и круглыми.

Адмирал снова пожал плечами:

– Если женщина хочет красиво одеться, то для нее не существует никаких преград. А тысяча миль? Это такой пустяк перед желанием настоящей леди заиметь новый наряд! – Подчиненные адмирала пораженно молчали, а Мавиланни, неожиданно даже для самого себя, добавил: – Ага!

В большом кабинете маэстро Вэрисалли проходило такое же большое утреннее совещание. Он и его подмастерья обсуждали новые модели, улучшения старых, с тем чтоб придать им совершенно новый вид, да мало ли может быть тем для обсуждения у настоящих профессионалов, любящих свое дело.

– Всем стоять! Вернее, сидеть! – очень грозно раздалось ниоткуда, и в кабинете появились шесть девушек.

Участники совещания застыли на своих местах, некоторые даже подняли руки, а один из подмастерьев, они все сидели к появившимся спиной, спросил дрожащим голосом:

– Это ограбление?

– Нет, это одевание! – так же грозно добавил тот же хриплый голос. А еще один голос, очень похожий на первый, укоризненно сказал:

– Листик, не пугай людей! А то они разбегутся, и некому будет нас одевать!

– Пусть только попробуют! – возразил первый, грозный голос. – Я их тогда по-настоящему напугаю – зубы покажу!

Те, кто не поднял руки сразу, поспешили их поднять. Обладательница зубов, которыми можно напугать, может же и в ход их пустить! А покусанным быть – никто не хотел. Только маэстро Вэрисалли, сидевший к появившимся неизвестным лицом, улыбался. Он встал и поклонился:

– Здравствуйте, леди Саманта, здравствуйте, леди Стэлла, здравствуйте, леди Рамана. Здравствуйте, леди. Я так понимаю, судя по вашему внешнему виду, вам надо одеться?

– Да, маэстро, – кивнула Стэлла, – мы бы хотели приобрести у вас что-нибудь из ваших коллекций. Заказывать что-то, хм… Видите ли, ждать нам не очень хочется.

– Да, я понимаю, леди, одеться вам нужно срочно, и во что-нибудь такое, что соответствовало бы вашему высокому статусу. Но почему вы в таком виде? И как вы шли по улицам города?

– Мы были на большом Совете, а там, знаете ли, немного другая форма одежды, ваши модельные наряды там просто не оценят. Там совершенно дикие нравы и еще более дикие существа, – пояснила Рамана.

Маэстро изобразил удивление, он и в самом деле пытался понять, где может проходить подобный Совет, на котором надо быть совершенно голым. Маэстро хмыкнул, действительно – дикие существа! Рыжая девочка, которая грозилась показать зубы, одобрительно кивнула, видно, она тоже считала членов того Совета совершенно дикими существами. Пока шел этот разговор, помощники маэстро Вэрисалли стали осторожно поворачиваться, чтоб посмотреть на тех, с кем маэстро ведет столь любезный разговор. К поднятым рукам добавились открытые от удивления рты. Странными посетителями ателье маэстро были девушки, причем пятеро из них были совершенно голыми.

– Гм, да, – опомнилась одна из девушек, ее некоторые помощники маэстро узнали, она раньше бывала здесь. Это была знаменитая воительница Саманта Грег. Саманта решительно, как и положено воительнице, направилась к окну.

Маэстро понял ее намерения и замахал руками:

– Леди, прошу вас! Только не обрывайте шторы! Я вам могу предложить что-нибудь попроще, пока вам подберут достойное вас!

– Давайте, – кивнула Саманта. Несколько помощников-подмастерьев сбегали и принесли что-то типа роскошных халатов, в которые и облачились девушки.

– А как же прически? – поинтересовалась Саманта, она посмотрела на маэстро, тот понял ее:

– Я сейчас же пошлю к маэстро Зривенэлли, его студия находится рядом, думаю, он не откажется поработать здесь, у меня для этого есть все условия.

Через полчаса появился знаменитый венисийский стилист с помощниками. Он тоже знал леди Саманту, знал еще в те времена, когда она была простой воительницей, знал он и то, что сейчас она занимает пост канцлера. Появившись, он сразу же направился к Саманте, рассыпаясь в комплиментах. Но девушка указала на Милисенту:

– Сначала королева, а мы потом.

Видя недоумение обоих маэстро, Саманта сообщила им:

– Вашими клиентами сегодня будут королева Зелии Милисента и герцогиня Дрэгисс, принцесса Листик. Леди Стэллу и Раману вы уже знаете, познакомьтесь с леди Тайшей, несмотря на всю свою скромность – она очень сильный маг. Ну и я, меня вы тоже знаете.

– Ваше величество, ваше высочество! – стали кланяться, как хинусские болванчики, оба маэстро.

Милисента милостиво кивнула и разрешила заняться своей прической.

Комендант крепости у Крионских ворот, магистр Тарапилино был вызван в канцелярию дожа для доклада о новых поселенцах на северном берегу Крионского озера. Заседание Совета нобилей должно было состояться завтра, а сенат должен был собраться послезавтра. Комендант прибыл в Венисию поздним утром, быстроходный курьерский кораблик домчал его за сутки. Сейчас Тарапилино раздумывал, куда направиться – в канцелярию или к отцу, главе клана Тарапилино.

– Доброе утро, господин комендант, – вывел из задумчивости магистра знакомый, чуть хрипловатый голос.

Магистр поднял голову – из окна сверху, высунувшись чуть ли не до половины, на него смотрела принцесса Листик. Тарапилино сорвал с головы шляпу и низко поклонился:

– Приветствую вас, принцесса!

– А мы тут одеваемся и причесываемся, – сообщила рыжая девочка.

– Не будет ли любезна прекрасная принцесса поведать мне, с кем она сейчас занимается такими важными вещами? – как можно вежливее спросил Тарапилино, делая знак гребцам своего катера, чтоб они притормозили. Только сейчас комендант Крионской крепости обратил внимание на то, что он проплывает мимо ателье маэстро Вэрисалли. Еще Тарапилино обратил внимание на гондолы со знаком маэстро Зривенэлли, маэстро довольно часто сам ездил к богатым клиенткам, но тут было несколько гондол, и слуги перетаскивали в здание огромное количество оборудования салона маэстро. Получается, что принцесса здесь с довольно большим количеством сопровождающих, требующих услуг лучшего стилиста Венисии! Тарапилино похолодел от догадки, кто может сопровождать принцессу, вернее, кого она может сопровождать! Он спросил дрогнувшим голосом:

– А не удостоит ли принцесса меня и главу моего клана аудиенции? Мой отец давно хотел познакомиться с вами!

– Ага! – важно кивнула Листик.

Тут из глубины комнаты чей-то голос спросил:

– Ли, с кем это ты так любезничаешь?

– Мил, это комендант крепости Крионских ворот, магистр Тарапилино, помнишь? Я с ним наладила торговлю для драгов, – сообщила кому-то внутри помещения принцесса.

Рядом с головой девочки появилась еще одна голова, с пшеничными волосами. Эта девушка тоже поздоровалась:

– Здравствуйте, господин Тарапилино!

– Здравствуйте, леди! – снова поклонился комендант и представился: – Джанто Тарапилино, комендант крепости Крионских ворот, не имею чести быть с вами знаком, леди!

– Ах да! – усмехнулась обладательница пшеничных волос. И тут же ее внешность неуловимо изменилась, и на Тарапилино уже смотрела рыжая девушка, которую он знал как леди Милану, старшую из двух путешествующих девушек. Девушка, тогда представившаяся как старшая сестра… Но если младшая – принцесса, то старшая…

– Ва… ваше величество! Прошу простить меня… – залепетал Тарапилино.

– Он и у меня прощения просил, хоть ничего натворить не успел и даже мороженым угощал, специально для меня сделанным! – сообщила младшая старшей. Та согласно кивнула:

– Это потому что он вежливый, потому и извиняется.

– Ага! Очень вежливый, – согласилась Листик. – Он просится к тебе на прием со своим отцом.

– Завтра у нас день будет заполнен, да и сегодня после обеда тоже, – в раздумье проговорила Милисента, а потом предложила: – Давайте сейчас, а? Пока подгонят нам наряды и прически сделают, мы как раз поговорить успеем. Согласны?

Альварино Тарапилино проводил совещание, на котором присутствовали его сыновья, за исключением младшего, все три экономических советника и торговые партнеры дома – всего человек двадцать. Надо было определиться с политикой торгового дома на ближайшее будущее. Последние события настоятельно этого требовали. Интересы клана Тарапилино никогда не распространялись на территорию Крионских болот, специализацией клана была морская торговля, именно поэтому пост коменданта крепости Крионских ворот был доверен младшему сыну Альварино. Но теперь все должно измениться, северный берег Крионского озера был захвачен какими-то неизвестными, но довольно сильными существами. Они фактически перекрыли или перекроют то направление, может, и не перекроют, но пошлиной точно обложат. Тем более что они признали своей правительницей зелийскую принцессу. А вот Джанто приятно удивил, он смог наладить отношения с этими существами и даже заключить нечто вроде торгового договора с принцессой. Но договор, как понял из письма сына Альварино, был устный, так сказать – на доверии. Да и само письмо младшего сына было доставлено довольно странным образом. Перед палаццо Тарапилино всплыло странное существо, похожее на большую ящерицу, на плече которого сидела рыжая девочка, она потребовала главу клана или кого-то из его сыновей. Как ни странно, письмо, переданное главе клана, было совершенно сухим. Информация, изложенная в этом письме, и послужила поводом для этого совещания. По тому, как засуетились дож и директор департамента обеспечения безопасности торговли, они явно что-то об этом знали, но ничего никому не говорили. Может, на завтрашнем Совете нобилей что-то будет прояснено.

Входные двери распахнулись, глава торгового дома поморщился – он же приказал никого не пускать! Но это был Джанто. Альварино удовлетворенно кивнул, хоть сын и проявил непочтительность, так бесцеремонно врываясь, но он сейчас и прояснит все непонятные моменты. А младший сын главы торгового дома, продолжая проявлять непочтительность и крайнюю несдержанность, ринулся к своему отцу и что-то зашептал ему на ухо. Недовольная и даже брезгливая гримаса на лице Альварино сменилась даже не удивлением, а изумлением, близким к полному обалдению.

– Принцесса?! Королева?! – воскликнул, не в силах сдержать своего изумления, глава торгового клана.

– Да, отец! – произнес отступивший на два шага и вновь являющий образец сыновней почтительности младший Тарапилино.

Альварино поднялся, показывая, что совещание на этом прерывается, и, приказав своим сыновьям и экономическим советникам следовать за ним, направился к выходу.

Когда гондола с гербом клана Тарапилино подплыла к палаццо, в котором располагалось ателье маэстро Вэрисалли, ей преградили путь три существа, напоминающие маленьких драконов, если бы не их ящероподобные головы.

– Здравствуй, Шимба! – поздоровался Джанто Тарапилино.

– Здравствуй, комендант! – ответило существо, стоящее в центре. Шимба, Усимба и Дирка каким-то образом узнали о возвращении Листика и приплыли к ателье маэстро Вэрисалли, распугав при этом кучу народа, приплыли, потому что прийти не могли: тротуары над каналами были слишком для них узкими.

– Шимба, нас пригласила принцесса Листик, – обратился к этому существу младший Тарапилино.

Его спутники кто удивленно поднял брови, а кто просто разинул рот. Не только это существо знало Джанто, но и он его знал. Причем это страхолюдное существо говорило с младшим Тарапилино уважительным тоном! Как бы это подтверждая, существо по имени Шимба сказало:

– Да, Листик говорила, что ты приедешь и с тобой будут еще хуманы. Так что проходите!

Шимба посторонилась, пропуская приехавших. В большом холле на мягком диване сидели Листик и пепельноволосая девушка. Они были одеты в роскошные шелковые халаты, и у обеих было кислое выражение лица. Листик и Тайша страдали. Это страдание было написано у них на лицах так явно, что не заметить его было просто невозможно.

– Принцесса, что с вами? Вас кто-нибудь обидел? – на правах старого знакомого забеспокоился Джанто Тарапилино.

– Вот! Посмотри! – почти плачущим голосом ответила девочка, протягивая к младшему Тарапилино свои ручки. На маленьких пальчиках красовались десятисантиметровые когти, украшенные красивым узором. Такие же когти и с похожим узором были у ее соседки.

Джанто вопросительно поднял брови, а его спутники непроизвольно отшатнулись: когти, хоть и с красивым узором, выглядели очень внушительно.

– Здравствуйте, господа, – произнесла девушка с пшеничными волосами. Она и спускающаяся с ней вместе в холл бронзововолосая девушка тоже были одеты в шикарные шелковые халаты.

– Ваше королевское величество, – поклонился Джанто Тарапилино, – позвольте представить вам моего отца, главу клана Тарапилино, нобиля Альварино.

Молодой Тарапилино представил всех прибывших с ним, королева кивнула:

– С принцессой Листиком вы, господин Джанто, уже знакомы, те, кто не знает, вот эта девочка с длинными когтями и есть принцесса Листик, рядом с ней сидит леди Тайша, а это леди Рамана – баронесса Ларнийская.

Когда взаимные раскланивания закончились, старший Тарапилино осторожно спросил:

– Не скажете ли мне, ваше величество, а почему у принцессы такие большие когти?

– У нее и зубы большие! – хихикнула бронзововолосая баронесса, а принцесса с готовностью продемонстрировала свои зубы.

Люди в испуге отшатнулись, зубы действительно были очень внушительными, непонятно, как они вообще поместились во рту у этой девочки.

– Листик… – укоризненно сказала королева.

– Ну что – Листик? Рамана же сказала, что у меня большие зубы! Вот и пришлось их показать, а то вдруг бы они не поверили? – ответила девочка, при этом зубки у нее были нормальные, соответствующие ее возрасту и росту.

Леди Рамана рассмеялась и сказала, обращаясь к леди с длинными когтями:

– Тайша, я понимаю, Листик – она хоть еще маленькая, но ты?

– Я не маленькая! – обиженно, совсем как маленькие дети, закричала девочка.

А пепельноволосая леди со вздохом сказала:

– Да, я понимаю, что поступила очень глупо! Но такая красота!

Тайша подняла свою руку и пошевелила пальцами, учитывая внушительные когти на них, это выглядело довольно грозно. Королева с улыбкой пояснила недоумевающим людям:

– Принцессе Листику и леди Тайше делали маникюр первыми. Листику очень понравился узор, и она тихонечко, чтоб мастер, занимающийся ее ноготками, не заметил, стала их выдвигать. Увлеклась, а когда она выдвигает, то это уже не маленькие ноготки, а во-о-от такие когти! А леди Тайша, глядя на нее, тоже стала увеличивать свои когти.

– Ну я же не знала! Я думала, что так положено! – возмущенно заявила Тайша, когда вопросительные взгляды людей переместились на нее. Помахав еще раз своими когтями в воздухе, она по-детски, совсем как Листик, заявила: – Но красиво! Правда же, красиво!

– О леди, вы прекрасны! – поклонился Джанто Тарапилино. Действительно, пепельные волосы, уложенные в высокую прическу, большие, выразительные серые глаза, высокие скулы, правильные черты лица делали девушку очень красивой, мимо нее теперь в толпе пройти было невозможно. Стилист хорошо потрудился, работая над внешностью Тайши, а она результаты его трудов закрепила магически, а может, вообще поменяла свою внешность.

– Вот! А ты говоришь – так не принято! – осуждающе обратилась пепельноволосая леди к бронзововолосой, потом, улыбнувшись молодому Тарапилино, кивнула: – Спасибо!

– Тайша, это, конечно, красиво, – кивнула на огромные когти девушки королева, – но знаешь, тут так не принято, от тебя люди шарахаться будут.

– От восторга! – добавила, снова хихикнув, леди Рамана.

Листик со вздохом убрала свои когти, превратив их в маленькие ноготки, это с таким же вздохом проделала леди Тайша.

– Господа, – обратилась к людям клана Тарапилино королева Милисента, – я понимаю, что вы приехали не только засвидетельствовать нам свое почтение?

Милисента указала старшему Тарапилино рукой на один из диванов. Тот, испросив глазами разрешения, позвал своих сыновей. Когда все расселись, кроме Тайши, которая ушла мерить приготовленное ей платье, Милисента начала:

– Вы знаете, господа, что северный берег Крионского озера занят драгами, таково название той расы, они своей правительницей признали принцессу Листика, поэтому они попадают под юрисдикцию королевства Зелия.

Взмахнув рукой, отметая возникшие возражения венисийцев, Милисента продолжила:

– Это были ничейные земли, как, впрочем, и все Крионские болота…

– Прошу меня извинить, значит ли это, что королевство Зелия собирается распространить свою юрисдикцию на все земли, именуемые Крионскими болотами? – задал вопрос старший Тарапилино.

– Там будет видно, – улыбнулась королева и продолжила: – Как вы понимаете, из этого следует, что с прохода любого торгового судна, каравана или одиночного путника будет взиматься соответствующая пошлина. Но тем купцам, которые станут торговать с этим регионом королевства, будут предоставлены соответствующие льготы. Принцесса Листик и ваш сын, уважаемый Альварино, можно сказать, заключили устный договор о торговле вашего дома с моим регионом. Я бы хотела придать этому договору более конкретные формы, надеюсь, проект вы привезли с собой?

Альварино Тарапилино кивнул одному из своих советников, стоящих в отдалении, тот подбежал и протянул папку для бумаг, королева взяла ее и сказала:

– Я передам его для изучения своим юристам, а пока вы можете поставить около первой деревни драгов свою факторию, торговля нам необходима, сами понимаете, поселению много чего нужно, а все доставлять из метрополии накладно. Пока ваш сын, уважаемый Альварино, является комендантом крепости Крионских ворот, торговать можно и там, драгам нетрудно переплыть озеро. Но думаю, что на ближайшем заседании вашего Совета нобилей будет поставлен вопрос о его смещении, поэтому поторопитесь с организацией фактории!

– Ага! – поддержала свою сестру принцесса, но сделала это настолько важно, что все вокруг заулыбались. А девочка продолжила: – За содействие в столь значительном деле, как налаживание торговых отношений между регионом нашего королевства и вашего торгового дома, мне полагается взятка!

Венисийцы недоуменно переглянулись, а Джанто Тарапилино заулыбался:

– Непременно, ваше высочество! Непременно! Как только вы освободитесь от важных дел, нобиль Альварино приглашает вас…

– Лучше всего, чтоб взятка была с вишневым сиропом, в размере двадцати, нет, лучше тридцати порций!

Люди дома Тарапилино недоуменно переглянулись, взятка в торговле – дело привычное, но так открыто ее вымогать? И что это может быть за взятка, которая измеряется в порциях и поливается вишневым сиропом?

– Непременно, – повторил Джанто, – для вас, принцесса, будет приготовлено лучшее мороженое! С вишневым сиропом!

Глава 18 Как напугать нобилей республики и настоять на своем

В малом зале дворца дожей собрались семь нобилей Венисийской торговой республики. Они ждали дожа, а он запаздывал, и делал это преднамеренно. Нобили ждали, а Бенуато Грандолли стоял у окна в своем кабинете, за ним молча стояли Геронимо Чайата и Тарвиано Чевелинни. Третий и четвертый нобили республики поддерживали дожа безоговорочно. Они оба понимали, что с падением Грандолли пошатнутся и их дела, и дела их торговых домов. Дож обернулся и спросил:

– Геронимо, там все собрались? На кого из них можно рассчитывать?

– На Тарапилино, безусловно! Этот хитрый лис уже успел пообщаться с королевой Милисентой, насколько я узнал, после этого он был очень доволен. Вы же знаете, его младший сын сумел наладить взаимовыгодные отношения с драгами. Неплохо наладил, похоже, дом Тарапилино меняет направление своей торговой деятельности. Веналинно, думаю, тоже нас поддержит. Фарратти, скорее всего, будет выжидать, потом поддержит сильнейшего.

– Да, я тоже так думаю, Тарапилино выгодна сложившаяся ситуация, – поддержал Чайату Чевелинни, – королева Милисента, похоже, предоставила ему какие-то льготы, возможно, снижение пошлин, скорее всего – довольно значительное. А может, и вообще отмену пошлины при прохождении их кораблей через свою территорию.

– А вы, Тарвиано, уже считаете северный берег Крионского озера – территорией Зелийского королевства? Не рано ли? – покачал головой Чайата.

– А вы нет? – ответил вопросом Чевелинни. Пожав плечами, он высказал свое мнение: – У Милисенты, несмотря на ее юный возраст, деловая хватка, как у старого гнома, она своей выгоды не упустит. К тому же она – королева. А любой правитель будет заботиться о процветании и приумножении подвластных ему территорий.

Дож и директор департамента обеспечения безопасности торговли согласно кивнули. Их разговор с королевой Милисентой показал, что характеристика, данная этой юной правительнице старым дипломатом, абсолютно верна. А уж магические возможности королевы и ее сестры превосходили даже уровень мэтра, и, как убедились дож и главы основных департаментов Венисии, эти девочки были в Зелии не единственными магами такого уровня.

– Ну что ж, – подвел черту Грандолли, – при худшем раскладе – пять на пять, а если перетянем на свою сторону Фарратти, то у нас уже большинство. Идем, господа!

Собравшиеся в малом зале поприветствовали вошедших, те тоже в ответ вежливо раскланялись. Глядя на этих людей, трудно было поверить, что они готовы вцепиться в глотку друг другу.

– Начнем, – открыл малый Совет дож, – кто желает выступить?

Грандолли намеренно уступил инициативу, предоставив своим оппонентам возможность высказать свои претензии, выговорившись, они обозначат свои позиции и исчерпают свои доводы. Слово сразу взял Риколло Идаллари, второй нобиль республики, торговый дом которого был вечным соперником дома Грандолли. Он откашлялся и начал, сначала спокойно, а потом все распаляясь:

– Ваши непродуманные действия привели к тому, что мы утратили контроль над Крионской областью! И этот сомнительный поход на драконий архипелаг! Почему пошла только часть флота? Почему не были привлечены тяжелые корабли, на постройку которых мы все платим дополнительный налог? И не маленький налог! Ваши необдуманные действия, уважаемый Бенуато, принесли остальным домам неоправданно большие убытки! Я вынужден предложить сенату поставить вопрос о вотуме доверия вам. Извините, но я не вижу другого выхода из сложившегося положения, как смена дожа республики!

– Правильно! – вскочил один из нобилей. – Мы терпим убытки из-за того, что какие-то твари преградили нам проход вверх по Венье! Надо немедленно выбить их оттуда! Самым решительным образом, вплоть до полного уничтожения!

– Мил, это ему надо что-нибудь выбить! Самым решительным образом! – раздался хрипловатый голос от дверей.

Повернувшиеся нобили увидели там красивую девушку с пшеничными волосами, уложенными в сложную высокую прическу. Девушка была одета в простое, но шикарное платье, один из шедевров маэстро Вэрисалли. А рядом с ней стояла девочка, тоже в платьице от Вэрисалли и с намеком на прическу, потому как ее рыжие волосы уже почти отвоевали свободу и торчали в разные стороны.

– Ли! Разве так можно, сразу вот так, с порога, вместо приветствия выбивать что-то почтенным господам? – строго попеняла девочке девушка. Она, подавая пример своей спутнице, коротко кивнула и вежливо поздоровалась: – Здравствуйте, господа!

– Здрасте! – тоже очень вежливо кивнула рыжая девочка, состроив при этом страшные глаза.

– Ваше величество! Ваше высочество! – подхватился со своего места Тарвиано Чевелинни.

Бенуато Грандолли и Геронимо Чайата тоже встали и поклонились. Некоторые нобили последовали их примеру.

– Кто это?! Как они сюда вошли? Охране было же приказано – никого не пускать! – возмущенно проговорил Риколло Идаллари. А вот Альварино Тарапилино не только поднялся и поклонился, он подошел к королеве и принцессе и поцеловал каждой руку.

– Королева Зелии Милисента и принцесса Листик, – то ли пояснил, то ли представил девушек Бенуато Грандолли.

Но нобиль Идаллари никак не мог успокоиться:

– Но как они сюда вошли? И чем вы докажете, что это королева?

– Разве сюда трудно войти? – Вопрос задала еще одна девушка, если Милисента и Листик появились так, что этого никто не заметил, то бронзововолосая красавица возникла в зале, можно сказать, демонстративно.

– Леди Рамана, – опять начали кланяться нобили, не все, а только те, кто приветствовал Милисенту и Листика.

– Леди Рамана, вы, кажется, должны сопровождать нашу эскадру? – ехидным голосом спросил один из нобилей, поддерживающих Риколло Идаллари, – так почему же вы не с ней?

– Я никому ничего не должна! – резко ответила Рамана. – По крайней мере, вам! Если что-то и должна, то только своей королеве! А та миссия, в которой мы оказали содействие вашему флоту, выполнена.

– Вы хотите сказать, что драконий архипелаг захвачен?

– Захватить все острова драконьего архипелага не под силу всему вашему флоту, и если ставить так вопрос, то не захвачен, а освобожден! Графство Гран-Приор освобождено от захватившего его узурпатора и возвращено законному владельцу, – усмехнулась Милисента.

– Это как? Там же было пиратское гнездо… Какое графство? Если графство, то кто же там граф? – посыпались со всех сторон вопросы.

Милисента, продолжая улыбаться, начала отвечать:

– Граф Гран-Приора – Эдвард Тарвайя. Ему дарован мною титул графа, и он принес мневассальную клятву.

– Он же сын известного пирата Тарвайи из Коруны!

– Барон Доунато Тарвайя – владетель Коруны, как вы можете так говорить о столь почтенном человеке? – возмутилась Милисента, но при этом в ее глазах плясали смешинки.

– Он что, тоже принес вам, ваше величество, вассальную клятву? – осторожно спросил Чевелинни.

Вместо королевы ответила принцесса.

– Ага! Куда же ему было деваться? – заявила Листик, но она не стала говорить, что Доунато, в отличие от сына, еще не принес такой клятвы, да он вообще еще не знал о том, что его сына сделали графом, а его самого собираются сделать бароном и владетелем Коруны. Но как сказала Листик, деваться ему было некуда, драконий архипелаг если не был захвачен, то под контроль группы драконов уже попал.

– Вы хотите сказать, что самые значимые острова драконьего архипелага… – начал один из нобилей, дом которого занимался в основном морской торговлей, но Листик не дала ему высказать свои опасения:

– Ага! Это зона наших жутко жизненных интересов!

– Принцесса Листик права, это теперь зона наших интересов, – кивнула бронзововолосая леди. – Таргонские острова имеют очень выгодное стратегическое положение, они находятся на пересечении торговых путей и могут быть использованы как база в случае ведения военных действий. Но до недавнего времени они были недоступны, в том числе и для вас. Их приходилось обходить по большой дуге, потому как это было, как кто-то из присутствующих высказался, пиратское гнездо. Мы исправили это положение. Теперь основные торговые пути пролягут через Гран-Приор, надо ли вам говорить, насколько это будет выгодно. Ведь ими смогут воспользоваться все, а не отдельные смельчаки, как это было раньше.

– Но, леди, вы же будете взимать пошлину! – поднялся нобиль Фарратти, он не примкнул ни к одной из партий, у него были интересы как в морской торговле, так и в торговле по Венье. Военное противостояние с существами, засевшими на северном берегу Крионского озера, остановило бы торговлю в том направлении на неопределенное время, теперь же оказалось, что королева Милисента установила или устанавливает контроль и над путями морской торговли. Милисента поняла опасения нобиля – он боялся, что королева теперь просто обложит попавшие под ее контроль торговые пути большими пошлинами, ничего не предприняв, чтоб обезопасить эти пути. Королева одобряюще кивнула, нобиль задал именно тот вопрос, который она ждала.

– Вы совершенно правы, пошлину буду взимать, – улыбнулась нобилю королева, – но при этом я гарантирую безопасность торговых путей…

– Для тех, кто заплатит пошлину! – влезла принцесса.

– Да, только для тех, кто заплатит пошлину. Добровольно заплатит, океан большой, и гоняться за каждым кораблем, который прошмыгнет через драконий архипелаг, я не буду. Так что платить или не платить – это ваше дело.

– Ага, – опять влезла ехидно улыбающаяся Листик, – этому прошмыгнувшему может даже очень повезти, его пираты не ограбят!

– Вы хотите сказать, ваше высочество, что ее величество не будет бороться с пиратами? – удивился Фарратти. – А как же тогда она сможет гарантировать безопасность корабля, чей владелец заплатит пошлину?

– Господин Гулиамо, – Милисента назвала нобиля по имени, чем сильно удивила его, и не только его, – вы прекрасно понимаете, что искоренить пиратство как явление – невозможно, разве что уничтожив всех жителей островов и прибрежных районов. Но безопасность кораблей я гарантировать могу. Например, собрав их в конвой или организовав патрулирование основных путей. И поверьте, я могу это сделать.

– Ага! – подтвердила принцесса. – Одного дракона хватит накрыть весь архипелаг. Мимо дракона ни один корабль не прошмыгнет!

– Позвольте спросить, ваше величество, это правда, что у вас есть драконы, которые вам служат?

– Ага! Есть! – ответила вместо сестры Листик.

– Но если вы с помощью этих драконов можете контролировать все водное пространство вокруг Таргонских островов, то почему вы не собираетесь, с помощью этих же драконов, собирать пошлину?

– Видите ли, господин Гулинамо, я хочу, чтоб пошлину платили добровольно! И те, кто ее платят, понимали, за что они отдают свои деньги, – пояснила королева свои намерения.

– При этом, ваше величество, вы, имея такие возможности, не собираетесь останавливать пиратов, которые будут грабить купцов, не заплативших вам пошлину?

– Естественно, людей лучше всего учить на их собственном опыте. Опять же драконов кормить надо! А знаете, сколько нужно дракону…

– Мороженого… – вставила Листик и облизнулась. Королева не рассердилась, хоть ее и перебили, она кивнула своей сестре, та заулыбалась, в ответ Милисента тоже заулыбалась.

– А не прольете ли свет, ваше величество, на судьбу нашей эскадры, отправившейся к драконьим островам? – вкрадчиво спросил Риколло Идаллари, он уже опомнился от столь неожиданного появления девушек. Он кивнул в сторону Раманы. – Насколько я помню, леди Рамана отправилась вместе с нашей эскадрой, но сама она теперь здесь, а о судьбе эскадры и о доблестном адмирале Мавиланни нам ничего не известно!

– Что он хочет, чтоб мы пролили? – громким шепотом спросила Листик, всем своим видом изображая крайнее удивление.

– Свет! Он хочет, чтоб пролили свет! – таким же громким шепотом ответила Милисента.

– Ага, – удовлетворенно кивнула девочка, – это мы запросто, счас и прольем, а куда лить-то? Прямо на него? Только вот со светом у меня может не получиться. Тяжело свет лить. А можно, я вместо света на него огонь пролью?

Идаллари побледнел, он уже знал, на что способны королева и ее сестра. Но если королева была взрослой девушкой, понимающей, что можно делать, а что нельзя, то ее сестра – сущий ребенок, вполне могла облить огнем, тем более что он сам так неосмотрительно попросил – пролить свет! Нобиль растерянно оглянулся, даже его сторонники попытались отодвинуться от него подальше, а рыжая девочка уже начала разминать пальцы, как это обычно делают маги перед каким-нибудь особо забористым колдовством. Бронзоволосая леди, видно, поняла состояние Идаллари, но, вместо того чтоб вмешаться и остановить это безобразие, которое собиралась сотворить рыжая принцесса, злорадно захихикала. Рамана, натешившись испугом нобиля, повернулась к принцессе:

– Листик, не надо никого тут жечь! Могут пострадать эти прекрасные картины. – Бронзововолосая обвела рукой, показывая на стены, увешанные картинами.

– Действительно, Листик, – вмешалась Милисента, – это картины выдающихся мастеров, будет обидно, если они пострадают или, не дай Единый, погибнут!

Девочка на мгновение задумалась, а потом радостно сообщила:

– Ага! Я точечным ударом! Локальное воздействие на объект, расположенный в ограниченном пространстве! Типа – освобождение заложников, захваченных гнусным маньяком! Мил, помнишь, магистр Клейнмор нам лекции читал? Даже показывал в учебном классе, как воздействовать на один предмет, так чтоб другие не пострадали. Вот щас и применю, так сказать, теоретический материал к отдельно стоящему предмету.

– Э-э-э… Ваше величество! – завопил отдельно стоящий предмет, – вы позволите ей…

– Своей сестре я позволяю все! – ответила Милисента и, глядя на перепуганного нобиля, укоризненно добавила: – Вы же не хотите, чтоб пострадали полотна старых мастеров?

Нобиль отрицательно замотал головой, испуганно выпучив глаза. Королева удовлетворенно кивнула:

– Я знала, что вы, как тонкий ценитель искусства, этого не допустите! Поэтому стойте спокойно, не мешайте ребенку прицеливаться!

– Ваше высочество! Неужели вы действительно хотите… – начал Бенуато Грандолли, но Листик не дала ему сказать:

– Ага! Вот я сейчас…

– Ваше высочество, не надо жечь почтенного нобиля Идаллари, не стоит этого делать! – Теперь уже Грандолли не дал договорить девочке, он сказал – не стоит этого делать, но при этом всем своим видом показывая, что он очень даже не против того, чтоб девочка именно это и сделала.

– Листик, не надо никого тут жечь! – Наслаждавшаяся ситуацией Рамана подошла к девочке и погладила ее по голове. – Я знаю, ты сильная и могучая! Ты вполне можешь все тут сжечь! А не только отдельно стоящие и сильно перепуганные предметы.

– Ага! – заулыбалась девочка. А бронзововолосая продолжила:

– Пролить свет – это не жечь все вокруг, а…

– Я знаю, – кивнула Листик, – сделать так, чтоб от тебя отцепились!

– Умница! – похвалила девочку Рамана и попросила: – Приведи сюда адмирала Мавиланни, только быстренько. Ты же видела его?

– Ага! – Девочка снова кивнула и исчезла.

Риколло Идаллари шумно перевел дух, повернулся к Грандолли и гневно закричал:

– Вы… Вы! Вы допустили бы, чтоб эта…

– Не забывайтесь, уважаемый Идаллари! Вы говорите о принцессе! Оскорбляя ее, вы оскорбляете и королеву! Этим вы провоцируете международный конфликт, в результате которого могут последовать такие действия со стороны Зелии, что самые высокие пошлины покажутся вам…

– Ага! – Появившаяся Листик не дала договорить дожу, да и он сам запнулся на полуслове – так поразило его увиденное. И не только его, все венисийцы смотрели широко раскрытыми глазами. Девочка тащила за собой, ухватив за полу кафтана, адмирала Мавиланни. У того вид был не менее ошарашенный, чем у нобилей. Адмирал в одной руке держал бокал с вином, а во второй куриную ножку, за ворот адмирала была заправлена салфетка, видно, он собирался обедать, когда Листик его выдернула и притащила на Совет.

– Вот, – удовлетворенно заметила девочка, а потом обеспокоенно поинтересовалась: – Это ничего, что я его в таком виде притащила? Он вот только за воротник и успел заложить!

При этих словах адмирал сильнее выпучил глаза. Присутствующие нобили с недоумением уставились кто на адмирала, кто на принцессу, а Листик пояснила:

– Вот, видите, у него за воротник салфетка заложена! Он ее только заложил и вот успел взять… – Девочка показала на куриную ножку.

Милисента и Рамана захохотали. Растерянность адмирала прошла, и он быстро выпил вино, а в опустевший бокал бросил куриную ножку, руки вытер салфеткой, но снимать ее не стал, она в бокал не влезла бы.

– Адмирал, я думаю, вы доложите Совету нобилей о произошедшем в Гран-Приоре, а мы за вами через полчаса зайдем, – произнесла Милисента. И девушки исчезли.

Первым опомнился Чайата, он обратился к Мавиланни:

– Адмирал, раз вы уже здесь, то не доложите ли нам, что же там произошло? Бой был?

Адмирал откашлялся и неспешно начал:

– Вверенная мне эскадра после соединения с союзными силами подошла к Гран-Приору. Должен вам сказать, что если бы не дружественные нам зелийские драконы, то этот бой закончился бы для нас полным поражением! Сначала нас атаковал василиск. Размером он был с трирему! Его взгляд начал действовать на личный состав эскадры, несмотря на все охранные заклинания! Его перехватил дракон принцессы Листика…

– Позвольте, адмирал, вы сказали – дракон принцессы? Как это понимать? Вы хотите сказать…

– Именно, уважаемый Идаллари! Именно! Там было четыре злобных могучих дракона, мы бы против них не выстояли! Королева Милисента, принцесса Листик и канцлер Саманта Грег прибыли на своих драконах к нам на помощь. Четвертым был дракон леди Раманы, как оказалось, она тоже драконья всадница! Они атаковали вражеских драконов! Битва длилась целый день, дым от выдыхаемого драконами огня закрыл солнце! От этого же огня закипало море! Вареных рыб волны, поднятые ветром от крыльев сражающихся драконов, выбрасывали на берег! – Двадцать минут из отведенных Милисентой тридцати Мавиланни красочно расписывал битву драконов. Пытаясь передать напряжение боя, а самое главное оправдать неучастие в нем своего флота, адмирал несколько приукрасил драматизм и масштаб событий, превратив сражение драконов в эпическую битву. Адмирал, как и всякий моряк, оказался хорошим рассказчиком, его повествование Совет нобилей слушал затаив дыхание. Когда же он закончил, тишина царила больше минуты настолько впечатлились слушатели. Первым опомнился Геронимо Чайата, он задумчиво заметил:

– Королевство Зелия бросило на борьбу с этими серыми драконами все свои силы.

– С чего вы это взяли?

– Задействовано четыре верховых дракона, и эти драконы принадлежат королеве, малолетней принцессе, канцлеру и леди Рамане, тете принцессы, следовательно, и королевы. Стали бы выходить на такую серьезную битву высшие лица королевства, если бы это было не столь важно и можно было бы избежать связанного с этим риска?

– Геронимо, вы хотите сказать, что у Милисенты всего четыре дракона? – удивленно поднял брови Грандолли.

Чайата кивнул.

– И любой из этих драконов способен превратить в головешки весь наш флот или полгорода. Так что удар даже пары драконов будет фатальным для нас! – эмоционально добавил адмирал Мавиланни и с тоской посмотрел на куриную ножку, лежащую в бокале.

– Ага, – подтвердила Листик. Она наморщила свой курносый носик и заявила: – Зачем вам два дракона? Я одна могу запросто сжечь весь город, ну если вы сильно попросите. Или вы мне не верите?

– Не надо, не надо! Верим! Верим! – заволновались нобили, уж очень решительный вид был у девочки, которая хотела показать возможности своего дракона.

– Ну не надо так не надо!

Присутствующим показалось, что девочку огорчил их отказ. Листик подошла к адмиралу и подергала его за рукав:

– Ну что? Идем обратно, а то там, наверное, ваш обед остыл. Вы уж извините меня, что я вас оторвала.

Адмирал хотел что-то сказать в ответ, но исчез вместе с ухватившей его за рукав девочкой. Не успели присутствующие опомниться, как появилась королева Милисента в сопровождении девушки с пепельными волосами.

– Познакомьтесь, господа! Леди Тайша, у нее тоже есть дракон. Она будет наблюдать за поселениями наших подданных на северном берегу Крионского озера и, при необходимости, окажет им любую посильную помощь.

– Ага! – заявила снова появившаяся принцесса Листик, на этот раз она с собой никого не притащила. Она выразительно посмотрела на нобиля Идаллари и сказала: – Тайша тоже хорошо жечь умеет, как и я, так что если кому-то вдруг вздумается попытаться выбить драгов, то он получит по полной!

Пепельноволосая девушка робко улыбнулась и так же робко произнесла:

– Я бы не хотела никого жечь, мне понравились ваши мастера, понравился ваш город, будет очень обидно, если придется сжечь такую красоту.

Девушка с восхищением посмотрела на свое платье, видно было, что и на свою вычурную прическу ей тоже хочется посмотреть. Милисента улыбнулась, и перед Тайшей повисла зеркальная поверхность, та, будто забыв, где она находится, начала вертеться перед зеркалом. Она в задумчивости произнесла:

– Да, если придется жечь, то буду делать это избирательно, ателье маэстро Вэрисалли и салон маэстро Зривенэлли не должны пострадать ни в коем случае.

Геронимо Чайата и Тарвиано Чевелинни переглянулись, и четвертый нобиль показал третьему пять пальцев. Директор департамента обеспечения безопасности торговли пожал плечами и развел руками, показывая, что любой может ошибиться. В малом зале появилась леди Рамана в сопровождении высокого красивого юноши и смуглой черноволосой девушки. Нобили на их внезапное появление уже почти не отреагировали, видно, привыкли, что зелийская королева и ее сопровождающие появляются и исчезают, когда хотят и с кем хотят.

– Разрешите вам представить, – произнесла принцесса Милисента, – Эдвард Тарвайя, граф Гран-Приора! Принцесса Зилана, самая любимая дочь заскийского султана!

Юноша и девушка вежливо, с достоинством поклонились, после чего юноша объявил:

– Принцесса Зилана согласилась стать моей женой!

– О-о-о! – захлопала в ладоши Листик. – Зилана, ты теперь невеста!

– Ага! – ответила девочке заскийская принцесса и подмигнула, а Листик важно кивнула:

– Значит, тебе тоже надо к маэстрам Вэрисалли и Зривенэлли! Не волнуйся, они тебя примут, я составлю тебе протекцию, они же мои друзья!

– Листик, когда ты со всеми успеваешь подружиться? – улыбнулась Милисента. А Рамана, тоже улыбаясь, поправила:

– Правильно говорить «маэстро» – даже когда их много.

– Ага! – кивнула девочка.

А вот нобилю Идаллари почему-то совсем не было радостно, он даже слегка скривился. И с кислой миной на лице он обратился к Милисенте:

– Вы говорили, ваше величество, что уважаемый Эдвард Тарвайя принес вам вассальную клятву, значит ли это, что Гран-Приор теперь будет провинцией вашего королевства?

– Пока протекторатом, а там посмотрим, – ответила Милисента.

– А территория Крионских болот, занятая этими, как их… драгами?

– А вот это будет провинция королевства!

– Может, вам не стоит на этом останавливаться и Венисию объявить своим протекторатом или уж сразу провинцией? – Выражение лица Риколло Идаллари при этих словах было таким, будто он усиленно пытался прожевать целый лимон. Милисента же заулыбалась так, будто второй нобиль сделал ей особо приятный комплимент:

– Меня вполне устраивает нынешний статус республики и вполне устраивает ее нынешнее руководство. Если же произойдет смена правительства, то я просто буду вынуждена рассмотреть предложенный вами вариант!

В большом зале бывшего «Дворца наслаждений», ставшего теперь представительством герцогства Дрэгис в Венисии, сидели три эльфа и две эльфийки. Эльфийки тихонько о чем-то беседовали. Эльфы Витунион и Тарунион из семьи Аулэвэнт слушали Фиоринэля эл Дракониона. Сначала он рассказывал про мир Гелла, но потом как-то сам по себе его рассказ перешел на Милисенту и Листика. Пришлых эльфов интересовало все, что касалось сестер. Из разговора с Фиоринэлем Витунион и Тарунион поняли: тот в курсе того, что Листик, Милисента и Рамана – дракланы. Но то, что рассказывал Фиоринэль, никак не вязалось с тем, что им было известно о дракланах. Девушки были совсем не такими, какими должны быть представители этой расы.

– А какими должны они быть? – задал вопрос Фиоринэль, его очень удивило, что эльфы никак не могли поверить тому, что он рассказывал.

– Понимаете, дракланы очень жестокие существа. А то, что вы рассказали о вашей королеве и ее сестре, никак не соответствует тому, что нам известно об этой расе. Драклан никогда не будет заботиться о «низших» существах, а низшими они считают всех остальных, то есть тех, кто не драклан!

– Может, именно поэтому, уважаемый Витунион, Листик и Милисента не хотят общаться с остальными дракланами? Из того, что вы рассказали мне об этой расе, можно сделать вывод, что наши девушки не дракланы, просто обладают схожим способностями, – возразил Фиоринэль и, как бы оправдываясь, добавил: – Я очень мало знаю об этой расе, знаю, что она существует, и знаю, что их изначальный мир называется Каприн.

– Не знаю, не знаю. Известна только одна раса, имеющая вторую ипостась – драконью! – в раздумье проговорил Витунион.

– Листик имеет еще несколько ипостасей, я подозреваю, что Милисента – тоже, хоть она этого никогда и не демонстрировала. Кстати, изменение внешности в пределах одного вида – это как, можно ли считать еще одной ипостасью или чем-то другим? Оборотничеством это же никак нельзя назвать. А Листик и Милисента меняли свою внешность, мало того – они меняли расу. Как мне рассказали, они не просто выглядели как орчанки, они ими были! Это не личина и не маска! Понимаете, все признаки, вплоть до ауры! И никто не мог даже заподозрить, что это не прирожденные орчанки!

– Этого не может быть! Оборотничество достаточно хорошо изучено, и маг – да что там маг! – просто хорошо обученный эльф, человек, орк может распознать – оборотень перед ним или нет!

– Ага! Может! – согласилась появившаяся рыжая девочка. Она появилась не одна, а с целой кучей народа. Но Витунион и Тарунион смотрели только на одну девушку. Перехватив их слегка испуганный и очень изумленный взгляд, Листик представила ее:

– Знакомьтесь, это Тайша. Она теперь будет жить здесь, с нами.

– Здравствуйте, – застенчиво поздоровалась девушка.

– Здравствуйте, – поздоровался Фиоринэль и, обращаясь к своим собеседникам эльфам, спросил: – Вы хотите сказать, что эта милая девушка – тоже драклан? Ужасное и жестокое существо?

Ответить эльфы не успели: скатившаяся со второго этажа куча детей захлестнула всех – почти все дети забрались на руки девушкам. Только у Тайши на руках никого не было, она была незнакомая, поэтому на ее руки никто из детей не претендовал. Тайша улыбнулась и подхватила маленькую девочку-орчанку. Фиоринэль многозначительно посмотрел на других эльфов и так же многозначительно хмыкнул. Заметившая это Листик кивнула эльфам:

– Холодные и жестокие существа, думающие только о себе! Вот такие мы! А кто против, того мы… гррр…

Девочка состроила страшную рожу, дети захихикали, а Рамана, у которой на руках сидели два мальчика, сказала, обращаясь к Листику:

– Слушай, страшное и жестокое существо, что ты намерена делать с этой оравой? К драгам их нельзя, те детей не обидят, но они просто не будут знать, что с ними делать.

– Нио заберет Халуэн… – начала Листик. Но Рамана, видя то, что девочка в растерянности, жестко добавила:

– А остальных? Халуэн, при всем своем желании, всех не сможет взять, да и тащить их в другой мир не очень хорошо, скорее, даже очень плохо!

– У меня есть предложение, – это сказала русоволосая девушка, появившаяся в зале, – давайте переправим их в Иланский лес, к Фарли. Он там ферму организовал, а Кишшара при ней устроила большой детский сад, ведь многие дети сиашеисс остались сиротами. Вот она и занялась их воспитанием, там есть и несколько человеческих детей, Кишшара между ними разницы не делает. Так что, думаю, это будет самый лучший выход.

– Саманта, ты гений! – закричала Листик.

– Только очень усталый гений, на мне все государственные дела, а королева с принцессой неизвестно где пропадают!

– Как это – неизвестно где?! – возмутилась рыжая девочка. – Мы выполняем очень важное, секретное и опасное задание!

– Так задание уже выполнено, все сделано! Можно и вернуться… Заняться делами, а то ваш бедный канцлер очень устал! – Саманта это сказала очень жалобно, а Листик еще жалобнее попросила:

– Саманта, миленькая, можно мы еще погуляем? У нас же каникулы! А мы половину времени важными делами занимались!

– И где это вы гулять собрались? – сварливым голосом поинтересовалась усталый канцлер. А Листик, состроив просительную гримаску, сообщила:

– В южных морях! Так хочется, так хочется! Вот и Миларимо к родне съездить хочет, посмотреть, что там и как. Да и мы с Мил хотим на Эпир посмотреть! Очень хотим!

Саманта вздохнула, она посмотрела на Милисенту, та ничего не говорила, но ее взгляд был таким умоляющим, что канцлер, еще раз тяжело вздохнув, сказала:

– Ладно, до начала учебного года еще полтора месяца, так что, можете попутешествовать. – Королева и принцесса заулыбались, а Саманта строго добавила: – Но не дольше!

– Мама! Мама! Я тоже хочу с Листиком и Милисентой, у меня тоже каникулы! – попросила темная эльфийка светлую, она спускались со второго этажа по лестнице. С ней шли еще одна темная и одна светлая эльфийки.

– Я тоже хочу! – произнесли хором обе молоденькие эльфийки, одна светлая, другая темная.

– Ну что будем делать? – спросила светлая эльфийка, самая старшая из этой компании, к ней и были обращены просьбы остальных. Спросила у Фиоринэля. Тот пожал плечами, строго нахмурил брови, но при этом улыбался:

– Маритининиэль, пусть едут, если, конечно, ты отпустишь!

– Вот мужчины! Они всегда важные решения перекладывают на наши женские хрупкие плечи! – удрученно качая головой, сказала эльфийка.

– Марта, отпусти их с нами! – попросила Листик.

– Ну что с вами делать, конечно, езжайте, если только вот Милисента вас возьмет! – Марта кивнула в сторону королевы.

Та тяжело вздохнула:

– Никто не хочет брать на себя ответственность, все перекладывают на мои хрупкие королевские плечи!

При этих словах Милисенты все засмеялись, а Фиоринэль эл Драконион, на правах главы эльфийского клана, строго сказал:

– Ирэн, Миримиэль и Синта! На вас возлагается сложная и тяжелая задача – присматривать за нашей королевой! Чтоб ее хрупкие королевские плечи не пострадали от возложенной на них ответственности.

– Урра! – закричали в четыре голоса эльфийки и Листик.

– Я, пожалуй, не буду принимать участия в этой авантюре, – улыбнулась Рамана, наблюдая за радостью эльфиек и Листика с Милисентой. Переведя взгляд на грустную физиономию канцлера, бронзововолосая леди перестала улыбаться: – Саманта, я тебе помогу, но только не в бумажных делах! А вам, молодежь, нужен присмотр, поэтому с вами поедет Тайша, заодно и ваш мир посмотрит.

– Хоть кто-то оценил мои труды! Теперь давайте переправим детей к Кишшаре. А потом, Милисента, прежде чем отправиться бездельничать в южные моря, ты уладишь все дела на Гран-Приоре, понятно? – строгим голосом раздала руководящие указания Саманта.

– Слушаюсь, леди канцлер! – вытянулась Милисента, Листик скопировала позу сестры, но при этом сказала:

– Ага! Вернее, так точно!

– То-то же… – проворчала Саманта.

– Тетя Мила, а кто такая Кишшара? – спросил один из малышей.

Милисента улыбнулась и ответила:

– Это одна очень добрая тетя, с хвостом. Она живет в лесу, там много детей…

– Тоже с хвостами? – поинтересовался другой малыш.

Милисента ответила:

– И с хвостами, и без, там разные дети есть, вам там будет интересно.

– Если можно, я бы тоже хотела туда, – попросила эльфийка Халуэн. – Нионин еще очень слабый, я боюсь вести его между мирами. Можно?

– В чем вопрос, конечно, можно! – ответила Саманта.

А Витунион Аулэвэнт обратился к Милисенте:

– Ваше королевское величество, если это возможно, то мы хотели бы посетить вашу академию Магических Искусств.

Королева величественно кивнула и посмотрела при этом многозначительно на Фиоринэля. Листик при этом хихикнула. А Фиоринэль эл Драконион величественно, даже величественней, чем Милисента, кивнул и произнес:

– Витунион Аулэвэнт и Тарунион Аулэвэнт, прошу оказать мне честь, приглашаю вас стать гостями моего дома!

Оба эльфа отвесили изысканный поклон, и Витунион столь же торжественно произнес:

– Благодарю вас за оказанную нам честь стать гостем вашего дома, светлый Фиоринэль эл Драконион, для нас это великое счастье!

Эльфийское торжественное раскланивание сопровождалось громким хрюканьем, это Листик зажала себе рот, чтоб не засмеяться, остальные зрители этого действа тоже едва сдерживали смех, стараясь соответствовать торжественности момента.

Эпилог

На главной площади Гран-Приора кипели страсти. На сооруженном помосте стояли адмирал Мавиланни, князь Алекс, пиратский адмирал Тарвайя и черноволосая зелийская волшебница. Если адмиралы были красные от гнева, то князь и Стэлла были абсолютно спокойны. За импровизированной трибуной стоял квадрат венисийской морской пехоты, а перед трибуной волновалось неорганизованное на первый взгляд море местных жителей и моряков эскадры адмирала Тарвайи. Мавиланни понимал, что это море сметет его пехоту, несмотря на ее выучку и лучшее вооружение, но он настаивал на своем, он не мог нарушить инструкции, полученные им на Совете нобилей. А Тарвайя в свою очередь требовал вывода солдат и кораблей Венисии с Гран-Приора, понятно, что жители острова его поддерживали. Князь Алекс смотрел на это спокойно, потому что силы, которыми он располагал, были слишком малы и повлиять на дальнейшие события никак не могли. К тому же две огненные ведьмы, стоящие ниже, на ступеньках трибуны, небрежно крутили в ладонях огненные шары, да и зелийская магиня, опиравшаяся на перила рядом, была спокойна. Они точно не дадут себя в обиду, а следовательно, и тех, кто на трибуне.

– Вы не боитесь? – тихонько спросил князь, наклонившись к уху волшебницы.

– Боюсь, еще как боюсь! – ответила магиня. – Если придется останавливать эту толпу, то может испортиться мое платье, да и прическа пострадает. А платье от маэстро Вэрисалли, между прочим, да и прическу маэстро Зривенэлли делал!

Князь хмыкнул, эта девушка, похоже, вопреки своим словам, нисколько не боялась. И как он узнал, ее магическая специализация – некромантия, поэтому даже подумать страшно, как волшебница будет останавливать этих людей. А леди Стэлла, будто угадав мысли князя, усмехнулась:

– Я не буду превращать их в зомби, не буду использовать другие сильные заклинания, есть более простые способы.

Князь Алекс заинтересованно поднял бровь: как может некромант остановить враждебную толпу, при этом не прибегая к своей черной магии? А девушка, продолжая улыбаться, пояснила:

– Расстройство желудка… Для этого не надо особо напрягаться, такое, знаете ли, простенькое заклинание. Только вот оно имеет один недостаток – оно не направленное.

– Вы хотите сказать…

– Да, князь, оно накроет всех находящихся на этой площади, да еще, пожалуй, тех, кто в ближайших домах. Но согласитесь, что это лучше, чем превратить всех в зомби, кстати, это заклинание тоже не будет иметь направленности, – с доброй улыбкой пояснила волшебница, обведя площадь рукой. Вот теперь князь испугался по-настоящему, даже перспектива превращения в зомби напугала его меньше, чем тот способ, которым волшебница собиралась прекратить конфликт. Алекс со страхом посмотрел на девушку и показал на огненных ведьм:

– А они?

– Они не пострадают, их защитит огонь. От обоих заклинаний защитит, так что за них не волнуйтесь.

– Да я за них и не волнуюсь, да и за себя не боюсь, – скривился князь и, стараясь скрыть свой испуг, поспешно сказал: – Я опасаюсь, что вы примените сразу оба заклинания, такой сильной волшебнице, как вы, это не составит труда.

– А это мысль! – хихикнула девушка. – Так сказать, в назидание… Зомби с полными штанами… Очень поучительное зрелище!

– Ага! – подтвердила рыжая девочка, она появилась рядом с трибуной. Появилась не одна, с ней были три драга, на плече одного она и сидела. Девочка наморщила носик: – Поучительное, но уж очень вонючее, зомби и так-то очень плохо пахнут, а ту еще… Нет, Стэлла, ты делай что-нибудь одно!

Последние слова девочка произнесла в полной тишине, своим внезапным появлением она заставила всех замолчать.

– Что – одно? – раздался голос из толпы пиратов.

– Вот Стэлла еще не решила, что с вами делать – в зомби вас превратить или желудочное расстройство на вас наслать! А может, сразу и то и другое сделать, чтоб кричать неповадно было! Вот!

Толпа пораженно молчала, осознавая то, о чем сказала девочка, некоторые особо впечатлительные побледнели, представив себе эту картину и себя в качестве действующего лица в ней.

Снежно-белый дракон эффектно появился словно ниоткуда. Появился по другую сторону трибуны. На нем сидели две девушки, одна с пшеничными волосам, другая с пепельными. Они легко соскочили с дракона, перепрыгнув на трибуну, а дракон сварливо сказал:

– Ну что, я полетела? Дел полно! А я тут вам эффектные выходы обеспечиваю!

Дракон пропал, а девушка с пшеничными волосами, глянув на князя Алекса, сделала движение к нему, но, наткнувшись на равнодушный и даже холодный взгляд, растерянно остановилась и замерла. Ее из этого состояния вывел голос девочки:

– Ага!

Девушка с пшеничными волосами повернулась к черноволосой волшебнице и спросила:

– Стэлла, что здесь происходит? Что это за народное собрание?

– Да вот решаем, как жить дальше и кто теперь тут будет самый главный! – ответила черноволосая.

Девушка, задавшая вопрос, щелкнула пальцами, на трибуне появились еще две девушки и юноша.

– Ну как, эффектно? – спросила бронзововолосая девушка.

– По-моему, мы со спецэффектами несколько переборщили и Совет нобилей своими появлениями вконец запугали, теперь вот здесь… – ответила девушка с пшеничными волосами, кивнув на притихшую толпу, а бронзововолосая пожала плечами:

– Кашу маслом не испортишь, а вот выход Повелителя должен впечатлять!

– Ага! – обрадовалась рыжая девочка и запустила вверх огненный шар, который с грохотом лопнул над вконец обалдевшей толпой, девочке показалась этого мало, и она запустила еще один шар, который лопнул над строем венисийской пехоты. Девочка засмеялась и запустила еще два шара, при этом обратившись к огненным ведьмам: – Ми, Кила! Помогайте!

Ведьмы присоединились к девочке, некоторое время над площадью с грохотом, осыпая искрами на ней стоящих, рвались огненные шары.

– Эдвард! – кинулся адмирал Тарвайя к юноше.

– Отец! – сделал юноша ответное движение, но, спохватившись, представил девушку, которую держал за руку: – Отец, познакомься, это Зилана, моя невеста! Она заскийская принцесса.

На разговор адмирала со своим сыном никто не обратил внимания, все со страхом наблюдали за фейерверком, устроенным Листиком и огненными ведьмами.

– Листик, прекрати! – скомандовала бронзововолосая. – Они уже осознали и больше не будут!

В наступившей тишине девушка громко, словно королевский глашатай, читающий указ, произнесла:

– Народ графства Гран-Приор! Королева Милисента, в своей непомерной милости, даровала титул графа Эдварду Тарвайе! И утвердила его правителем графства Гран-Приор!

Ошеломленный народ, напуганный демонстрацией мощи огненных ведьм, пораженно молчал, а бронзововолосая грозно спосила:

– Возражения есть? Или кто-то не согласен?

– Ну, кто тут не согласен? – Рыжая девочка задала толпе вопрос, повторив интонации бронзововолосой, при этом крутя на пальце огненный шар довольно приличных размеров. И, глядя в притихшую толпу, сказала, обращаясь к младшему Тарвайе: – Какое трогательное единодушие! Эд, ты видишь, как они тебя любят!

– А как же Доунато? – раздался несмелый голос из толпы.

– Барон Доунато Тарвайя назначен королевой владетелем Коруны! – провозгласила бронзововолосая, она говорила негромко, но ее голос разносился над всей площадью.

– Ага, – подтвердила рыжая девочка, – вашему адмиралу пожалован титул барона и даровано во владение баронство Коруна! Или кто-то снова не согласен? Да, кстати, Аливар, иди сюда, ты тоже теперь барон.

Аливар Тарантона вышел из толпы и поднялся на трибуну, а бронзововолосая продолжила исполнять роль глашатая:

– Граф Эдвард Тарвайя объявляет о своей свадьбе с принцессой заскийской, Зиланой, по случаю свадьбы состоится трехдневное гуляние! Граф угощает всех!

– Ага! – подтвердила Листик и уточнила: – Но только тех, кто хочет угоститься! А кто не хочет, тех угощать не будут! Ну что, есть тут такие?

Нестройный гул голосов был девочке ответом, отказаться от трехдневной гулянки желающих не было. А то, что их адмиралов сделали графами, так они и так командовали, так какая разница, как они будут называться? А на то, что это сделано королевским указом, то с этой королевой можно будет потом разобраться, после гулянки, потому как гулянка – это святое! Тем более трехдневная!

Столы и лавки для празднования свадьбы повыносили изо всех трактиров рядом с площадью и даже тех, что были в отдалении. Выпивку и закуски подавальщицы таскали из этих же трактиров. Трактирщикам заплатила бронзововолосая, поэтому они и старались вовсю.

На почетном месте сидели девушки, граф Гран-Приора Эдвард со своей невестой, оба новоиспеченных барона, адмирал Мавиланни, несколько офицеров его эскадры и князь Алекс. Князь Алекс вертел головой, стараясь найти королеву Милисенту, но той рыжей девушки, с которой он познакомился в Гельвении, нигде не было видно. Он несколько раз ловил взгляд девушки с пшеничными волосами, но равнодушно отводил глаза – князь привык к вниманию, которое оказывал ему женский пол, поэтому на подобные взгляды особого внимания не обращал. Эта девушка, скорее всего, была из зелийской знати, потому как Алекс видел, что она была на короткой ноге с леди Раманой, но князь искал Милисенту, а королева, скорее всего, не удостоила это мероприятие своим вниманием, а может, прибудет позже. А девушка с пшеничными волосами становилась все грустнее и грустнее. Ее пыталась утешить рыжая девочка, сидящая рядом. Что-то в этой девочке князю казалось знакомым, только вот что? Он никак не мог это понять.

Милисента в очередной раз посмотрела на правителя Гельвении и потянулась за кружкой. Выплеснув из кружки пиво, она налила туда рома и выпила, почти залпом. Арам, он на Гран-Приоре был не последним человеком, поэтому тоже попал в эту компанию, выпучил глаза – это была его кружка, пивная кружка. И чтобы вот так, залпом, ром из пивной кружки?! А девушка наполнила кружку снова и, вызывая удивление окружающих, снова выпила!

– Мил! Ты что?! – схватила Милисенту за руку Листик.

– Он не любит меня! – тихо сказала девушка.

– Он тебя просто не узнал! – ответила Листик. – У нас же тогда была совсем другая внешность! Ты была другой! Он тебя любит!

– Он если и любит, то ту, другую! Понимаешь, Ли! Другую! Маску, личину, но не меня! Он должен был меня узнать! А он… – Милисента выпила третью кружку, Листик подхватила ее, и обе они исчезли.

Осуждающие взгляды двух огненных ведьм скрестились на князе Алексе. Он поежился – настолько эти взгляды были осуждающие. Чтоб как-то отвлечься, он обратился к бронзововолосой девушке:

– Леди Рамана! Вы говорили от имени королевы, а не подскажете, где она сама? Она же тоже участвовала в этом походе и, насколько мне известно, в битве драконов? Она удостоит нас своим посещением?

– Князь, она была здесь. Она и принцесса. Они только что удалились, и, боюсь вас огорчить, отчасти этому причина – вы!

– Здесь?! Милисента?! Листик?! – удивился князь, ведь он все время их высматривал, но так и не увидел.

Рамана грустно улыбнулась и показала на два пустых места, Алекс побледнел:

– Но это же не она! Она совсем по-другому выглядит!

– Вы так считаете? – Улыбка Раманы стала еще более грустной, она пристально посмотрела на князя. – Если вам кажется, что это не она, то вам лучше вообще забыть Милисенту.

На вершине горы сидели, обнявшись, девушка с пшеничными волосами и рыжая девочка. Девочка, вытирая девушке слезы, говорила:

– Мил, у тебя же есть Саманта, Рамана, они тебя любят! Я у тебя есть! А я тебя люблю больше всех! И я тебя никогда не брошу! Какой бы ты ни была, не брошу! И я всегда знаю, что ты – это ты! И вообще у нас с тобой почти двести лет до первого совершеннолетия! А еще полтора месяца до окончания каникул!

Анатолий Дубровный ДРАКОНЫ НА КАНИКУЛАХ

ПРОЛОГ

Диск солнца оторвался от горизонта. Нежные розовые краски рассвета уступили место яркому, слепящему свету южного дня. С вершины горы, самой высокой из четырех, возвышавшихся над островом Гран-Приор, океан просматривался на многие мили вокруг. Несколько маленьких островов у самого горизонта можно было рассмотреть только отсюда. Но этот живописный вид не интересовал двух девушек, забравшихся на гору. Они сидели обнявшись и смотрели на строй кораблей, протянувшийся из бухты славного города Гран-Приор.

— Уходят, — утвердительно сказала младшая девушка, точнее, не девушка, а рыжая девочка.

— Уходят, — подтвердила старшая, тряхнув роскошной гривой пшеничных волос, и с горечью добавила: — Уходят, а он даже не попытался хоть что-нибудь узнать, поговорить…

— Мил, может, так будет лучше? Если сразу не узнал, значит, и не хотел… Не расстраивайся, Мил, ты у меня самая лучшая! — Девочка теснее прижалась к сестре. Та ничего не ответила, отвернувшись от выходящих из бухты галер, и стала рассматривать дальний остров.

На судах, покинувших порт, стали поднимать мачты, ранее уложенные вдоль корпуса. Попутный ветер наполнил паруса. Корабли, выстроившиеся в кильватерную колонну, быстро отходили от острова. Девочка смотрела, как удаляется флот Гельвении, города-государства, находящегося на западе Гуланской дуги. Гельвения выставила армаду, выполняя свои союзнические обязательства перед Венисийской торговой республикой, а командовал ею правитель государства, князь Алекс. Между ним и Милисентой, королевой Зелии, возникла еще не любовь, но что-то близкое к ней, то, что можно назвать обоюдной симпатией. Это произошло тогда, когда Милисента была в Гельвении, только вот была она там инкогнито, под личиной, и теперь, когда маска была сброшена, князь ее не узнал. Свою сестру Листик сюда, на вершину горы, утащила потому, что расстроенная королева выпила две больших кружки рома, а такое даже дракону в ипостаси человека будет много. Конечно, яды на Листика и Милисенту не действовали, но алкоголь не совсем яд, эффект от него своеобразный, и последствия могут быть непредсказуемыми. Сестры, обнявшись, просидели на вершине горы всю ночь и вот теперь наблюдали за уходящими кораблями Гельвении.

Объединенный флот был собран для того, чтобы выбить с Таргонских островов пиратов. Вернее, тех, кто начал превращать пиратскую вольницу драконьего архипелага, как еще называли Таргонские острова, в организованную структуру. Инициатором этой операции была Венисийская республика, а королевство Зелия, оказывая негласную помощь, прислало своих магов, и как оказалось, не только магов. Неизвестные недруги, захватившие власть на островах, имели боевых драконов, и сражаться с ними могли только те, у кого были такие же крылатые ящеры. Четыре дракона, принадлежащие королеве Милисенте, принцессе Листик, баронессе Рамане Ларнийской, тете Листика, и канцлеру королевства — герцогине Саманте Грег, в тяжелой битве одолели драконов захватчиков, обеспечив тем самым победу объединенным силам. Так думали моряки союзной эскадры, так думали не покорившиеся завоевателям пираты драконьего архипелага. Но они даже не догадывались, что отважные девушки-всадницы и есть эти самые драконы, да и захватчики тоже принадлежали к расе драконов-оборотней — дракланов.

Понятно, что каждая из союзнических сторон преследовала свои цели. Но в итоге условия мира продиктовала королева Зелии — Милисента, всадница золотисто-изумрудного дракона. Если кто и хотел возразить, то оставил свои мысли при себе — четыре ящера, вернее уже пять, представляли собой грозную силу. Пятым была Тайша, подруга Раманы,дракланка из Каприна, мира тех самых драконов-оборотней. Она решила покинуть Каприн и присоединиться к Рамане, Листику, Милисенте и Саманте. Девушки-драконы сумели отстоять свое право на владение миром Гелла, где и происходили все эти события, на большом совете дракланов, который произвольно распределял миры между дракланами-повелителями. Такое распределение закрепляло за определенной группой дракланов мир, не позволяя другим представителям этой расы на него претендовать. Ну а завоевать свою территорию, чтобы властвовать, предоставлялось той группе, что сумела отстоять свое право на выбранный мир среди себе подобных. Впрочем, девушки не собирались завоевывать Геллу, а тем более властвовать там, по крайней мере, не везде — Милисента и так была королевой одного из самых крупных и сильных государств северного полушария — Зелии. Девушки-драконы хотели, чтоб к ним в их мир никто не лез. Но на спокойную жизнь они не надеялись, так как решения большого совета дракланов постоянно нарушались, в том числе и самими членами совета.

— Мил, пойдем вниз, а то уже последний день свадьбы, неудобно получится — нас пригласили как самых почетных гостей, а мы сбежали. Еще подумают, что ты на них разгневалась. — Рыжая девочка прервала раздумья своей сестры.

— Пойдем, Листик, а то действительно неудобно получится, да и кое-какие дела закончить надо.

— Ага! А потом отправимся на юг. У нас же каникулы! Еще больше месяца! Да? Мы же заслужили? Правда?

— Правда, Листик, мы заслужили! Ты и я! А сейчас пошли к остальным, хоть поприсутствуем на свадьбе Зиланы и Эдварда, а то действительно неудобно получается.

ГЛАВА 1 Таможенная служба нового типа и начало нового путешествия

Третий день всенародного гуляния жителей славной столицы графства Гран-Приор подходил к концу. Но заканчивать торжества никто не собирался, ведь впереди еще целая ночь! А утром, как положено, надо опохмелиться, и тот, кто еще в силах, может продолжать гулянку, так сказать, в частном порядке. Да и кто запретит жителю славного города Гран-Приор выпить за здоровье своего графа и его красавицы-невесты? Пока же празднование продолжалось вполне официально.

За одним из центральных столов сидели Листик и Милисента. Они ничего не ели и не пили. Просто сидели обнявшись, смотрели и слушали. Королева грустила, а если сестре невесело, то и Листику не до радости. Их пытались развеселить все окружающие, но на лицах сестер появлялась только тень улыбки, сразу же исчезавшая.

Уже почти все знали, что Милисента и есть та самая королева, что подгребла под себя два самых больших острова драконьего архипелага — Гран-Приор и Коруну, объявив Таргонские острова протекторатом Зелии. Она же и произвела Эдварда в графы, а его отца Доунато Тарвайю и пиратского адмирала Аливара Тарантону — в бароны, но это ни у кого не вызывало протеста. Во-первых, отец и сын Тарвайя были признанными лидерами, каждый являлся командиром эскадры, а Коруна и так принадлежала Доунато. Тарантона же был единственным оставшимся в живых адмиралом Гран-Приора, остальные погибли. Так что королева Милисента только придала официальный статус уже сложившемуся положению. А оспаривать ее верховенство над Гран-Приором и Коруной? Так это же она, ее сестра, тетя и канцлер королевства на своих драконах победили захватчиков, серых драконов, освободили Гран-Приор и спасли от захвата Коруну. Да и вообще, королева своя в доску! Вон запросто сидит с простыми моряками, позавчера ром пила кружками, да и подраться не прочь. Как она прошлый раз в таверне «Большой якорь» махалась! Ну а ее сестру, принцессу Листика, половина жителей Гран-Приора была готова на руках носить, особенно те, кому она исправила татуировки. Те, кому исправить не успела, вообще были готовы на все ради принцессы, ведь искусство — великая сила!

— Агм, кхм… Листик, а что вы с королевой намереваетесь делать дальше? — задал вопрос Аливар Тарантона.

Листик глянула на молчащую Милисенту и сообщила:

— Мы хотим отправиться в Южные моря, к берегам Эпира, посмотреть, что там. Я, Милисента и… — Девочка обвела рукой всю свою разросшуюся компанию — огненных ведьм, что были с сестрами с самого начала, и эльфиек, присоединившихся позже.

Сидящий рядом капитан корабля Милисенты — шхуны «Летящая», Харан Каратто, с сомнением покачал головой, а поскольку этого покачивания никто не оценил, то свое сомнение он выразил вслух:

— Леди Листик, боюсь, что наша шхуна будет слишком мала для такого количества пассажиров. Вам нужен корабль побольше.

— Лучше всего дромон, это большое судно, на нем можно путешествовать с удобствами, — посоветовала Зилана. Она была заскийской принцессой, а в Заскийском султанате строили большие гребные корабли — дромоны.

— Ага, — вроде согласилась Листик и тут же возразила: — На нем неудобно, он и тихоходный, и гребцов надо много. Надо бриг!

— Но… Леди Листик, бриг ненамного больше шхуны, на нем вы если и разместитесь все, то вам будет очень тесно, — снова покачал головой Каратто. — Вам бы подошел купеческий когг, это торговое судно, предназначенное в том числе и для перевозки пассажиров, но оно не развивает большой скорости, хотя вы все там смогли бы разместиться с комфортом. Можно, конечно, взять барк, он гораздо больше, но это чисто грузовое судно, для перевозки пассажиров его надо переделывать, да и он тоже тихоходный.

— Надо бриг! — упрямо повторила Листик. — Быстроходный бриг! И я знаю, где нам его взять!

— В фонде помощи бедным дракончикам? — спросила Милисента, чуть улыбнувшись.

Листик хихикнула и ответила:

— Ага! Только там мы возьмем деньги на его покупку. Бриг мы честно купим, что мы, пираты какие?

— Ага! — с интонацией Листика сказала Милисента. — Честно купим на честно взятые из фонда деньги? Причем так честно возьмем, что те, кто за этим фондом присматривают, ничего не заметят.

— Но если деньги так честно взяты, что никто не заметил, то почему на них нельзя честно купить? — встал на сторону Листика Аливар Тарантона, а затем спросил, обращаясь непосредственно к Милисенте: — Ваше величество, не растолкуете ли мне дальнейшее устройство нашего вновь образованного графства? Ведь до сих пор основной статьей нашего дохода был вольный промысел. А что теперь?

Венисийский адмирал Мавиланни хмыкнул — вольным промыслом Аливар Тарантона назвал обычное пиратство.

— Теперь вы на королевской службе, будете охранять купцов от пиратов, — начала Милисента. Лица сидящих и стоящих вокруг жителей Гран-Приора приобрели кислое выражение. Милисента оглядела хмурых горожан и продолжила, обращаясь непосредственно к ним: — Но только тех купцов, которые заплатят пошлину. Ее размер мы с вашим графом и бароном, а также с другими достойными людьми вашего города оговорим отдельно.

— А тех купцов, что не заплатят пошлину? — спросил, хитро прищурившись, Тарантона.

Милисента пожала плечами:

— Тех охранять вы не обязаны, а поскольку архипелаг большой, то их обязательно ограбят пираты.

— Обязательно ограбят? — поднял брови в притворном изумлении Тарантона.

— Обязательно, любезный Аливар, обязательно. Ведь вы же не будете их охранять? Вот пираты их и ограбят. Но пираты не кровожадные, они только присвоят имущество и никого не будут забирать в рабство и тем более убивать. Вам понятно?

Окружающие закивали, но на лицах некоторых явственно читалось: «Как это не продавать в рабство?» Что не убивать — это понятно, ведь с мертвого выкуп не возьмешь, да и мертвого не продашь, разве что некроманту. Но спорить с королевой никто не решился. А Милисента все так же, без тени улыбки, продолжила:

— Потому как ограбленный купец поймет, что лучше отдать часть своего товара в виде пошлины, чем потерять все, пострадав от пиратов, понятно? Тем более что ограбить и продать в рабство можно только один раз, а вот пошлина взимается постоянно. Понятно?

Окружающие закивали еще более энергично. Пиратствовать, конечно, весело и прибыльно, но опасно, ведь и сдачи могут дать, особенно венисийцы, а пошлина постоянна, и ее взимание не требует особых усилий.

— Ваше величество, а что все-таки делать с теми купцами, которые будут упорствовать и не платить пошлину? — задал вопрос Доунато Тарвайя.

Вместо Милисенты ответила Листик:

— Тех грабить три раза, каждый раз все больше и больше! А на четвертый забрать корабль и продать в рабство! Но только купцов! Корабль не надо.

— Ваше высочество! К чему вы призываете?! Продавать в рабство почтенных купцов?! — возмутился адмирал Мавиланни.

Листик кивнула:

— Ага! Грабить и продавать в рабство! А чего они закон нарушают и пошлину не платят! Ведь в вашей же просвещенной и высококультурной Венисии должников продают в рабство? Не так ли? А купец, который три раза не заплатил пошлину, может считаться злостным неплательщиком налога, то есть очень крутым должником, которому самое место в рабстве!

— Адмирал, — обратилась к Мавиланни Милисента. — Листик абсолютно права, со злостными неплательщиками налога надо бороться. Продавать будут только купцов, простых матросов трогать не станут, потому как у них денег нет, а вот у купцов есть. Так что долго они в рабстве не пробудут, выкупятся.

— Ага! — подтвердила Листик. — Выкупятся, ну, может, самые скупые не захотят, денег пожалеют, так те пускай в рабстве и сидят!

— Очень правильная мысль — держать в рабстве, пока не заплатят! — поддержал принцессу Аливар Тарантона. — Причем держать в рабстве только самых богатых, с простых матросов все равно ничего не получишь, а их еще и кормить надо! А чем их занять — вообще непонятно, не продавать же в Эпир? Если много продавать — цены на рабов упадут, и это сделает работорговлю нерентабельной. Для тех, с кого можно взять выкуп, устроим рабство на каком-нибудь глухом острове, и будут они там сидеть, пока не заплатят! Заодно с купцов будем брать выкуп и за их матросов, должны же наниматели заботиться о тех, кого наняли? Пусть за все платят!

Тарантона закончил говорить под одобрительный гул окружающих, а Мавиланни тихонько спросил, обращаясь к королеве:

— Ваше величество, разве так можно? К чему вы их призываете? Ведь основной целью моей экспедиции было искоренение пиратства! А вы, наоборот, организовываете то, что раньше было пиратской вольницей. Ведь когда они организуются, их вообще будет невозможно победить!

— Адмирал, а разве они уже не были организованы? — тихо спросила Милисента и так же тихонько стала объяснять адмиралу Мавиланни: — Посмотрите, вот три бывших пиратских адмирала, довольно талантливые флотоводцы, их эскадры — уже вполне организованная сила. Бороться с ними бесполезно, если уничтожить одного — на его место придет другой. Да и восстановление рядового состава их эскадр будет происходить быстрее, чем вы будете их уничтожать. Венисия ведет борьбу с пиратством уже двести лет, и что? Из неорганизованных одиночек они превратились в грозную силу, еще сотня, а может, меньше лет — и они смогут совершать набеги на ваш город, адмирал.

Мавиланни побледнел, представив нарисованную Милисентой картину, и был вынужден признать, что королева права. Адмирал растерянно посмотрел на нее и так же растерянно спросил:

— Ваше величество, но что же делать? Вы абсолютно правы, сил республики, чтобы обеспечить безопасность морской торговли, уже не хватает!

— Возглавить эту, как вы сказали, вольницу. Возглавить и организовать, тем более что она уже и сама начала неплохо организовываться, — усмехнулась Милисента, только вот ее улыбка по-прежнему оставалась грустной. Но у адмирала был настолько растерянный вид, что Милисента не выдержала и улыбнулась шире: — Да, адмирал, возглавить и организовать! Что я и делаю. Заметьте, что они, — Милисента кивнула в сторону обсуждающих выгоды новых порядков бывших пиратов, а теперь добропорядочных граждан графства Гран-Приор, — не воспротивились тому, что я предложила. Но если бы это сделали вы, то они вряд ли согласились и продолжали бы пиратствовать. А теперь они начнут брать пошлину и заниматься охраной почтенных купцов, а грабить станут тех, кто от уплаты уклоняется. А кто уклоняется от пошлины в первую очередь?

— Контрабандисты! — прошептал адмирал, потом склонил голову: — Ваше величество, столь оригинально организованную таможенную службу я даже представить себе не мог! Это гениально!

— Вот видите, адмирал, все очень просто, а если учесть то, что я предоставила венисийцам льготы в уплате этой пошлины, то ваша экспедиция увенчалась полным успехом!

Адмирал склонился перед королевой в глубоком поклоне, потом почтительно поцеловал ей руку.

— А мне! — возмутилась Листик. Мавиланни улыбнулся и собрался было поцеловать руку и принцессе, но та спрятала их за спину и важно сказала: — Адмирал, мне целование рук отдают мороженым, так что с вас причитается, но не здесь, а в Венисии, я вам покажу, где покупать, там самое вкусное! А то вы, наверное, не знаете, ведь Венисия — такой большой город!

— Непременно, ваше высочество, непременно! Как только вы окажетесь в Венисии, я обязательно вас угощу, если, конечно, сам там буду. Сами понимаете — служба, — улыбнулся адмирал.

Листик согласно покивала, словно входя в положение адмирала, а потом еще и тяжело вздохнула. Она все это так комично проделала, что окружающие невольно заулыбались. Сидящие недалеко от королевы и принцессы Рамана, Тайша и Стэлла Вилари переглянулись. Раману и Стэллу знали тут как сильных магинь, бронзоволосая леди была еще и драконьей всадницей, владелицей бронзового дракона. А неизвестную до сих пор Тайшу представили как очень сильную магиню, прибывшую из Зелии в помощь своей королеве. Рамана поинтересовалась у принцессы:

— Листик, а какой ты хочешь корабль?

— Ну я же сказала, такой большой! Бриг! — ответила девочка.

— Это понятно, что бриг. А какой он? — спросила Тайша.

Листик охотно пояснила, вызвав некоторое удивление окружающих:

— Такой большой и красивый! У него три высокие мачты и много парусов! На каждой мачте шесть парусов. Вот!

— Разве бывают такие корабли? — удивился Харан Каратто. — Ну три мачты — это понятно, барки тоже несут по три мачты, но чтоб на каждой по шесть парусов? Ими же невозможно будет управлять! Барки — большие грузовые корабли, потому у них и три мачты, на каждой один большой парус.

— Листик, а где ты видела такие корабли? — всерьез заинтересовалась Тайша.

— Там, где я брала… — начала Листик и, смутившись, замолчала.

Магини переглянулись, и Тайша, поощряюще улыбаясь, уточнила:

— Там таких кораблей много? Таких больших, с тремя мачтами, на которых много парусов? Да? А флаги на этих кораблях ты видела? Какие они?

— Ага! Там на всех кораблях флаги! — Девочка обрадовалась, что можно уйти от скользкой темы — что она там брала. — Там на каждом корабле один большой флаг и много маленьких. Большой они вечером опускают, а утром поднимают. Маленькие флажки у них только днем, и они их постоянно меняют. Очень красиво, флажки такие разноцветные!

— А какой большой флаг? Какого он цвета и что на нем нарисовано?

— Такой вот синий, перечеркнутый крест-накрест красными полосами, — ответила Листик.

Тайша удовлетворенно кивнула. Рамана вопросительно подняла бровь, глядя на свою подругу:

— Тайша, ты знаешь, где это?

— Да, Рамана, знаю. И что это за трехмачтовые корабли с такой кучей парусов, тоже знаю, — усмехнулась пепельноволосая магиня.

— Тогда ты пойдешь с девочками, поможешь им разобраться с кораблем и заодно присмотришь за ними, — кивнула Рамана своей подруге, и та согласно склонила голову.

На следующий день группа девушек в сопровождении двух мужчин поднималась по дороге, ведущей к храму морского бога Посаданума. Один из мужчин — Харан Каратто — никак не мог понять, почему Милисента и Листик, собравшиеся покупать корабль для морского путешествия, полезли на гору. В бухте Гран-Приора стояло множество судов, выбирай любой. В крайнем случае, если ни один из них не подошел бы, то можно было бы отправиться на «Летящей» в другой порт и там присмотреть себе судно по вкусу. Хотя дорога вела к храму морского бога, может, девушки решили ему помолиться? Чтоб Посаданум даровал удачу на море?

— Вот тут, — сказала Листик, останавливаясь на небольшой площадке, с одной стороны скрытой от любопытных взоров поворотом дороги, с другой — густыми зарослями.

— Давай посмотрим, — предложила пепельноволосая магиня.

Рыжая девочка кивнула:

— Ага!

Листик и Тайша взялись за руки и исчезли.

— Куда это они отправились? — удивился Каратто. Второй мужчина если и удивился, то не показал виду.

— Смотрят, — ответила Милисента, ничего не пояснив.

Новый вопрос капитан Каратто задать не успел, Листик и Тайша возникли, как и исчезли, — будто ниоткуда. Если девочка выглядела довольной, то магиня была чем-то озабочена. Она критически осмотрела своих спутниц и заявила:

— Там, куда мы сейчас пойдем, так не ходят. У вас слишком вызывающий вид.

— Это как? — удивилась одна из эльфиек. Оглядев себя и своих подруг, она пожала плечами. Девушки были одеты в брючные костюмы, состоящие из собственно брюк и жакетов, под которыми были белые рубашки с вышивкой.

— Там, куда мы собрались, ходить в брюках неприлично! — пояснила Тайша.

— Ничего себе местечко! — поразилась светлая эльфийка Миримиэль. — Если в брюках неприлично, тогда как прилично? Без брюк, что ли?

— Ага! — захихикала Листик. — Снимайте штаны!

Тайша строго посмотрела на развеселившуюся девочку и пояснила:

— Там девушки в брюках не ходят, только в платьях или юбках. Понятно?

Эльфийки посмотрели на огненных ведьм. Миларимо была в цветастой юбке, какие принято носить в Эпире, а Киламина в клетчатой, похожей на килты горцев. Тайша покачала головой:

— Они тоже одеты крайне неприлично…

— Но мы же в юбках! — удивилась Киламина.

Совсем развеселившаяся Листик пояснила:

— У вас юбки неправильные! Надо такие, как платье у Тайши!

— Да, — согласилась пепельноволосая волшебница, — такое, как у меня. Подол платья или юбки должен прикрывать щиколотки, а у вас даже коленок не прикрывает.

— М-да, интересное понятие о приличиях, — усмехнулась темная эльфийка Ирэн. — Если брюки прикрывают щиколотки — это неприлично, а если платье — то да. Но при этом у платья такое декольте… Тайша, я все хотела спросить, ты что, в этом платье туда на бал собралась? Уж очень оно у тебя… Плечи открыты, и грудь того и гляди… Ну ты понимаешь…

— Вполне приличный наряд для того мира, там все так ходят…

— Тайша, ты когда там последний раз была? Может, там все поменялось? — спросила Милисента, она тоже была в брючном костюме, мало того, еще и с мечами за спиной, впрочем, мечи были не только у нее, но и у всех эльфиек. У Листика на поясе висели большие охотничьи ножи, у мужчин имелись короткие абордажные сабли. Безоружной была одна Тайша.

— Тридцать лет назад, может, чуть меньше, — ответила пепельноволосая магиня на вопрос Милисенты.

— Двадцать пять лет для моды — это целая эпоха! Ты уверена, что там так ходят до сих пор? Может, там все уже в штанах? — спросила Ирэн.

— В Альбионе очень консервативное общество, и я вчера там побывала, координаты у меня есть, так что мне это было нетрудно.

— Тайша! Ты там побывала и нам не сказала, как одеться! — в один голос возмутились Миримиэль и Синта.

— А вы бы меня послушали? Поменяли бы свои любимые эльфийские брючные костюмы на платья или юбки?

Ирэн, Миримиэль и Синта отрицательно замотали головами, а Милисента задумчиво произнесла:

— Я, может, и поменяла бы, мне ж надо будет вести переговоры о покупке корабля.

— Как раз тебе и не надо, с обычной девушкой вряд ли будут разговаривать о таком, а вот если молодая особа одета вызывающе, то она вполне может себе позволить и корабли покупать…

Что еще может позволить себе экстравагантно одетая девушка, рассказать Тайше не дала Листик. Она нетерпеливо топнула и заявила:

— Раз никто не собирается переодеваться, то пошли! Вдруг на то место кто-нибудь придет, увидит не только необычно одетых девушек, но и то, как они необычно появляются!

— Идем, — согласилась Милисента и скомандовала: — Листик, открывай проход!

В центре площадки появилось серое облачко, ставшее прозрачным, будто открыли дверь. За этой дверью виднелась такая же зеленая лужайка, как и здесь, скалы и море. Вот только море было не таким, как в этом мире, Каратто мог поклясться чем угодно! Море было другим! Да и скалы отличались, они были как будто более хмурые. Листик приглашающе махнула рукой и шагнула первой. За ней последовали остальные.

Тайша повела всех не к морю, а в сторону от него. Преодолев затяжной подъем и пройдя довольно значительное расстояние по гористой местности, Тайша и ее спутники стали спускаться вниз, повернув обратно к морю.

Дорога сбегала с гор к воде причудливым серпантином, вернее, не с гор, а с высоких холмов. На одном из поворотов, откуда открывался великолепный вид на город и бухту, у которой этот город был расположен, сторонний наблюдатель увидел бы группу людей, которые с интересом рассматривали открывшуюся им картину.

— Какой большой город! — с изумлением произнес худощавый мужчина. — Он гораздо больше Венисии, я уж не говорю про Гельвению!

— Да, городок не маленький, — подтвердил его высокий и светловолосый спутник. Его тоже поразили вид и величина этого города, но он старался не показывать своего удивления и с апломбом бывалого путешественника, много повидавшего, как можно небрежнее заметил: — Городок не маленький, но у него совсем нет укреплений. Хотя при таких-то размерах стену построить вокруг него очень затруднительно. Строения в этом городке расположены беспорядочно и очень далеко друг от друга. И сами здания какие-то странные. Ну хотя бы вон то, посмотрите, у самой воды. Такое огромное и только с половиной крыши.

— Рен, это эллинг, — пояснила пепельноволосая девушка, но, видя непонимание мужчины, уточнила, показывая на море: — Там корабли строят, вон как те.

Действительно, на рейде, как и в самом порту, находилось множество кораблей, но те, на которые указала девушка, особенно впечатляли. Огромные, с тремя мачтами, на которых было по шесть рей, они выглядели грозно и внушительно. Худощавый мужчина, которого очень впечатлили эти корабли, тихо проговорил:

— Что это? Разве корабли бывают такими огромными?

— Это, мастер Каратто, линкоры, — пояснила та же девушка. — Самые мощные боевые корабли этого мира. Они предназначены для сражения в особом построении — линии, потому так и называются — линейные корабли.

— Тайша, откуда ты это знаешь? — спросила одна из девушек. В этой группе людей было только двое мужчин, остальные девушки, причем очень молоденькие, по крайней мере, так выглядевшие.

— Миримиэль, я же говорила — я бывала в этом мире, видела морские сражения и даже участвовала в них, — ответила пепельноволосая.

— Ага! Это линкоры, но нам такой не нужен, нам надо бриг! Вот тот, видите? — Рыжеволосая девочка показала на один из эллингов, где стоял уже готовый к спуску на воду корабль. Он чем-то был похож на линкор, такие же три мачты с шестью реями, но был немного меньше и выглядел намного изящнее, чем линейный корабль. В нем была какая-то стремительность, казалось, он не поплывет, а полетит. Некоторое время путники молча и восхищенно его рассматривали. Потом пепельноволосая сказала:

— Листик, это не бриг, это фрегат. Видишь, у него три мачты. Это быстроходный фрегат, предназначенный для крейсерских операций, только вот я не пойму, почему у него заделаны пушечные порты нижней палубы? На средней палубе они остались, но закрыты стеклом и какие-то маленькие, будто переделаны в окна.

— Иллюминаторы, — поправил Харан Каратто. — Леди Тайша, на корабле не окна, а иллюминаторы.

— Я знаю, — улыбнулась Тайша. — Но посмотрите на эти иллюминаторы, они не круглые, а прямоугольные, правда, со скругленными углами, но все же больше похожи на окна. А сверху их можно закрыть крышками, что раньше закрывали орудийные порты. Получается, там нет орудий, их убрали, а палубу, где раньше стояли пушки, переделали. Скорее всего, там жилые помещения.

— Орудийные порты? Пушки? А что это такое? — удивился Каратто.

— Орудийные порты — это прорези в бортах, чтобы можно было стрелять из пушек, их еще называют орудиями, — взялась рассказывать Тайша, но, видя, что никто ничего не понимает, постаралась пояснить более доступно: — Пушки — это такие метатели, они стреляют ядрами, бомбами, брандскугелями…

Тайша прочитала целую лекцию о метателях этого мира и снарядах к ним, для чего и как они применяются. Это было ново, но не совсем интересно. Девушки заскучали, только мужчины слушали со вниманием, а в конце рассказа Каратто спросил:

— Это понятно. На корабле должны быть метатели, но зачем так много? Согласен, корабль большой, но восьми штук хватило бы с избытком!

Тайша вздохнула и принялась снова объяснять, оперируя такими непонятными понятиями, как плотность огня и вес бортового залпа. Только все равно мало кто понял. Когда Тайша замолчала, одна из темных эльфиек — Синта — сделала закономерный вывод:

— Получается, что в этом мире нет магии? Да? Раз прибегают к таким ухищрениям.

— Почему нет? — ответила вопросом на вопрос Тайша и пояснила: — Магия есть в любом мире, просто во многих мирах ее не умеют использовать или умеют, но только единицы. Ваш мир скорее исключение, чем правило. И то у вас одаренных примерно один на тысячу.

— Ладно, пойдем в город, узнаем про этот корабль, может, он уже кому-то продан. Да и вообще обстановку разведаем. — Милисента махнула рукой в сторону города и первой пошла по дороге.

— Не-а, еще не проданный, он так уже давно стоит, когда я сюда приходила за… приходила последний раз, он уже так и стоял, — сообщила Листик и попрыгала за сестрой.

— А где можно быстро все узнать и при этом не вызвать подозрений? — спросила Синта.

— В любом портовом кабаке. Тебя разве не учили? Ты же из клана Мягко Ступающих, а там должны вам были рассказывать о самых простых способах получения информации, — удивилась Милисента. — Я думала, вас там обучают таким элементарным вещам.

Рен и Каратто с удивлением посмотрели на темную эльфийку. То, что она принадлежала к клану наемных убийц, они не знали, но очень хорошо знали, что добровольно покинуть этот клан нельзя, там очень жестоко карали отступников.

— Их этому не учили, всю их пятерку готовили для выполнения одного задания, фактически они были расходным материалом, смертниками, — хмыкнула Ирэн.

— Ты считаешь, что старейшины клана надеялись, что плохо обученной пятерке молодых и неопытных удастся то, в чем не преуспели три пятерки бывалых бойцов? — спросила у Ирэн Милисента, обернувшись к ней.

— Почему плохо обученным? — улыбнулась темная эльфийка. — Их как раз очень хорошо обучили, но только для выполнения одной задачи.

— Листик, Синта была в боевой пятерке Мягко Ступающих? А чему ее учили? — спросил девочку Каратто. Принцесса успела забежать вперед и вернуться назад, а теперь снова прыгала на одной ножке, догоняя сестру. Девочка как раз поравнялась с капитаном.

— Она должна была убить Ирэн, — ответила девочка. Увидев, что ни Каратто, ни Рен ничего не поняли, пояснила более подробно: — Ирэн тоже из того клана, она была лучшей, но решила оттуда уйти, а ее не отпускали, тогда она убила старейшину и три пятерки, которые послали за ее головой. Вот Синту и ее пятерку специально подготовили, чтоб Ирэн убить. А они не захотели и тоже ушли.

— Постой, Листик! Как это ушли?! Ведь оттуда так просто не уходят! — удивился Рен.

— Уходят, надо просто найти очень авторитетного покровителя, — усмехнулась обернувшаяся Милисента. — Такого покровителя, которого бы боялись даже Мягко Ступающие.

— Я так понимаю, что девушки нашли такого покровителя, — кивнул Рен, задумчиво покачав головой и пытаясь представить, кого же может бояться грозный темноэльфийский клан наемных убийц. Но, так и не найдя подходящей кандидатуры на роль такой авторитетной и ужасной личности, спросил у Милисенты:

— Если не секрет, то кто это?

— А вон, видите! — Милисента показала на опять ускакавшую далеко вперед рыжую девочку.

— Листик?! — поразился Рен.

— Ага! — копируя свою сестру, ответила девушка, а эльфийки дружно закивали, подтверждая.

ГЛАВА 2 В славном городе Норлрум

Гэрри Траут протирал бокалы. Бокалы — это была его гордость. Они свидетельствовали о высоком статусе «Адмиральской подзорной трубы». «Подзорная труба» — такое название носила таверна. Когда же Траут стал владельцем этой таверны и комнат при ней, сдававшихся для ночлега, то он всеми силами старался повысить ее статус. Отставной сержант, он за время своей службы скопил достаточное количество монет. Он не пьянствовал, как его товарищи, когда попадали в увольнительные на берег. Впрочем, пьянками эти буйные гулянки можно было назвать только условно. Отличающиеся большим размахом, морем выпитого, приглашенными девочками и непременной грандиозной дракой, завершающей это мероприятие, эти увольнения на берег у истосковавшихся по суше матросов не оставляли ни пенни в карманах. Гэрри был не такой, он копил каждый пенни и к окончанию службы имел уже неплохой капитал. Удачная женитьба на местной вдове помогла приобрести эту таверну, а десять лет упорного труда сделали из обычного питейного заведения если не элитный, то вполне приличный ресторан, а из комнат, сдаваемых внаем, — тоже приличную гостиницу. В соответствии с вновь приобретенным статусом просто «Подзорную трубу» Гэрри переименовал в «Адмиральскую». И обзавелся бокалами для вина, в них этот благородный напиток подавали не менее благородным посетителям, вернее, всем, кто за это вино мог заплатить. Впрочем, кружки для эля тоже были, потому как многие посетители, да и сам Гэрри тоже, предпочитали добрый альбионский эль.

Протирая бокалы, Траут наблюдал за компанией, занявшей два столика в углу. Эти посетители, точнее, постояльцы, так как они сняли самые дорогие апартаменты, прибыли вчера и сначала вызвали у почтенного владельца гостиницы если не шок, то состояние, близкое к нему. Нет, вели они себя вполне прилично, а вот одеты они были крайне неподобающе, даже вызывающе. Некоторые девушки были в штанах! А те, на ком были юбки, выглядели еще более вызывающе, сверкая открытыми коленками! При виде такого безобразия Гэрри подал знак Дринксу, служившему в «Адмиральской подзорной трубе» вышибалой. Старина Дринкс, как и Траут, был отставным сержантом, но не просто флотским сержантом, а сержантом морской пехоты, то есть драться умел. Да и комплекция у старины Дринкса была как у ярмарочного борца. По знаку хозяина вышибала должен был вежливо не пустить нежелательных гостей в ресторан, а если те начнут сопротивляться, то и силу применить. Случившееся повергло в шок и хозяина, и вышибалу. Шедшая впереди пепельноволосая девушка, кстати, единственная прилично одетая, небрежным движением отодвинула Дринкса с дороги. Не просто отодвинула, а, взявши за грудки, буквально переставила с места на место. Траут пребывал в некотором обалдении, когда эта девушка к нему обратилась:

— Любезнейший, я и мои спутники хотели бы у вас пообедать. Я надеюсь, что меню вашего ресторана соответствует его внешнему виду. А то на этой улице нет ни одного прилично выглядящего заведения, где порядочные девушки могли бы спокойно пообедать.

— Ага! Я тоже надеюсь, что у вас найдется стакан молока… Нет, два… А лучше три! — поддержал девушку рыжий подросток.

Его волосы торчали в разные стороны, зеленые глаза озорно блестели, но вот одет он был… Не то что вызывающе, но как-то не по возрасту, так скорее предстало бы одеваться маленьким детям. Висящие на поясе два ножа были длиннее, чем его штанишки. Хозяин хотел было сказать, что у него действительно приличное заведение и дамам, вырядившимся так, как не одеваются даже портовые шлюхи, здесь не место, но положенная на стойку золотая монета, по виду напоминающая гинею, определила отношение Траута к этой компании. Тем более девушки заговорили между собой на неизвестном языке. Норлрум был портовым городом, здесь можно было встретить людей из самых экзотических стран. Так что экстравагантные наряды девушек можно было объяснить тем, что они приехали из очень далекой страны, и, судя по всему, они там занимают высокое положение, так как все незнакомки были вооружены, да и Гэрри только сейчас заметил, что девушек сопровождают двое мужчин, тоже неплохо вооруженных, правда, оружие у всей компании было холодное. Но это тоже можно было списать на некоторую отсталость страны, откуда прибыли путешественники, не везде было распространено огнестрельное. В таких странах, где преобладало холодное оружие, владение им достигало невиданных высот, и, глядя на то, как гармонично вписываются в наряды этих девушек их сабли и ножи, Траут решил, что посетительницы должны владеть ими отменно. Мужчины, сопровождавшие девушек, судя по одежде, бывалые путешественники, один из них — наметанный взгляд хозяина ресторана это сразу определил — опытный моряк. Впрочем, и второй был не прост, он производил впечатление очень умелого бойца. Пепельноволосая девушка окончательно развеяла все сомнения хозяина ресторана, выложив на стойку вторую золотую монету. Получив столь щедрую плату, которой хватило бы на несколько десятков шикарных обедов, Траут расстарался, подал лучшие блюда, самое лучшее вино для девушек и темный эль для мужчин, ну и молоко для самого младшего из этой компании.

Это было вчера, а сегодня путешественники завтракали за теми же сдвинутыми столиками. Траут переглянулся с Дринксом. Они сегодня рано утром были свидетелями разминки двух очень смуглых девушек, тех, что в штанах. Смуглянки на заднем дворе упражнялись с изогнутыми мечами, похожими на тонкую абордажную саблю. Даже Дринкс, знавший толк в холодном оружии, затруднился определить их тип. Но то, что девушки творили с этими мечами, вызвало оторопь у наблюдавших за ними. Смуглянки перемещались с невероятной быстротой, а сабли разглядеть было невозможно, видно было только сверкающие полосы.

— Амазонки! Я думал, что это легенда, но вот они! — указал Дринкс на одну из девушек, на мгновение замершую в позе, которую просто невозможно было принять: человеческое тело так изогнуться неспособно. Да и нормальный человек не мог сохранить равновесие, замерев в такой стойке. Отставной сержант морской пехоты показал своему другу и хозяину на уши девушки, взметнувшиеся волосы их открыли. Уши были слегка вытянуты и с заостренными кончиками. — Амазонки, настоящие амазонки, и, судя по одежде, совершенно дикие! Только женщины-воительницы могут ходить в таких штанах и так двигаться!

Гэрри кивнул, соглашаясь со своим другом и подчиненным. Потом к этим амазонкам присоединились еще одна девушка, та, которая тоже была в штанах, с пшеничными волосами, и рыжий подросток. А когда смуглянки уступили место вновь прибывшим, наблюдающие хозяин гостиницы и вышибала окончательно впали в прострацию — девушка и ее юный партнер по тренировке двигались с такой быстротой, что превратились в размытые тени, а звон их сталкивающегося оружия слился в один протяжный звук.

Траут отвлекся от своего занятия по протиранию и так чистых бокалов — девушки в дальнем углу за сдвинутыми столиками громко засмеялись, к ним присоединился и мужчина, похожий на моряка. Второй их спутник с каменным лицом рассказывал, судя по новому взрыву хохота, что-то очень смешное. Своим смехом компания в углу привлекла к себе внимание немногочисленных посетителей, хотя девушки, так экстравагантно одетые, и без этого притягивали к себе взгляды присутствующих.

— Любезный господин Траут, не скажите ли вы, кто это? — обратился к владельцу ресторана один из посетителей, сидевший у барной стойки с кружкой эля.

Гэрри важно кивнул и с достоинством ответил:

— Это путешественницы из далекой страны, она расположена на востоке. Страна диких амазонок! Да, сэр! Совершенно диких, там все женщины ходят в штанах! Леди приехали ознакомиться с нашими культурными достижениями. Особенно их поразили наши суда, вон та, видите, леди с пепельными волосами, спрашивала меня о корабле, построенном на верфи Куотерсона…

— Судя по тому, чем интересовалась эта леди, она не очень-то разбирается в кораблях. Ведь этот фрегат после переделки, затеянной лордом Гладстоном, перестал быть боевым кораблем, а содержать такую яхту…

— Я и не говорил, что леди разбирается в боевых кораблях, — немного резковато ответил Траут, недовольный тем, что его столь невежливо перебили. — Я говорил, сэр, что леди кораблем интересовалась, и, судя по тому, что она спрашивала, не продан ли этот корабль и нет ли покупателей на него, она не прочь купить эту, как вы, сэр, выразились, яхту.

— Куотерсон выставил этот корабль на продажу полгода назад со стартовой ценой в семьдесят пять тысяч гиней. Судя по всему, он готов сбавить цену, но вряд ли найдет покупателя, — вмешался в разговор второй сидящий за стойкой бара.

— Я не уверен, что у этих леди есть такие деньги. Пусть даже они и прибыли из страны диких амазонок.

— Леди заплатили за неделю вперед, сэр, весьма щедро заплатили! Они сняли целый этаж, между прочим, самые дорогие апартаменты. Да и вино заказали по сотне дайлеров за бутылку! — то ли похвастался, то ли заступился за своих постоялиц Траут. Затем он оставил этих посетителей, отвлекшись на других.

А эти двое переглянулись, и один тихо сказал другому:

— Очень интересно, надо бы этих курочек пощупать. Возможно, деньги у них есть, и немаленькие, раз они прицениваются к фрегату Куотерсона.

— Они все с мечами, заметь, Грасс, не с бутафорскими, да и их спутники слабаками не выглядят, может, деньги и не стоят того…

— А мы не будем этого делать сейчас. Давай-ка понаблюдаем, а когда убедимся, что у них есть деньги для таких дорогих покупок… Тогда и… Да и не поверю я, что мои парни не справятся с несколькими, пусть и дикими, бабами. А их ножики… Знаешь, против пистолета никакой фехтовальщик не устоит. Как бы искусен он ни был.

Эта парочка разговаривала очень тихо, да и от стойки до сдвинутых столиков в углу было больше десяти метров, но Листик услышала то, что говорили эти двое, и глазами указала на них Тайше. Та утвердительно кивнула, показывая, что тоже все прекрасно разобрала.

— Вот, денег у нас еще нет, а любители легкой поживы уже набежали, — чуть шевеля губами, сказала Милисента, при этом продолжая улыбаться шутке Рена.

— Ага! Пираты? — точно так же произнесла Листик.

— Скорее, местные разбойники, что-то типа «ночной гильдии», хотя не исключаю, что могут быть и пираты. Но ими займемся позже. Сейчас у нас есть более насущный вопрос — где взять деньги? Какие будут предложения? — спросила Тайша, переставшая улыбаться, увидев, что подозрительные посетители ушли.

На набережной славного города Норлрума стоял невысокий невзрачный мужчина. Его одежда была довольно обычной, не вызывающей интереса к ее владельцу в бедных кварталах, но не настолько простой, чтоб на него обращали внимание в богатых. Та часть набережной, где стоял этот человек в сером плаще, являлась местом, где собственно набережная, предназначенная для прогулок, переходит в портовый район с пирсами, складами, торговыми конторами и кабаками. Мужчина кормил чаек, вернее, делал вид, что кормит, на самом деле он пытался слушать то, о чем говорили стоящие в десяти метрах от него девушки. Человек обладал острым слухом, позволяющим ему услышать тихий разговор даже на большем расстоянии, чем сейчас. Эту свою способность господин использовал, работая на одну из крупных криминальных группировок города. Но сейчас обладатель серого плаща досадливо морщился, он хоть и слышал разговор, но не мог ничего понять: девушки говорили на незнакомом языке. Совершенно незнакомом, даже отдаленно не похожем ни на один из тех двух десятков языков, что знал мужчина. А девушки, рассматривающие выстроившиеся на рейде корабли, оживленно беседовали.

— Ну почему мы не можем взять нужные нам деньги в фонде помощи маленьким дракончикам? Милисента же не хочет брать нужную сумму в казне, — говорил рыжий ребенок, только входящий в подростковый возраст.

— Да, не хочу! Понимаешь, Листик, это довольно большая сумма, и использовать такие деньги для личных целей… Это просто некрасиво! Не хочу брать ни из королевской казны, ни из казны твоего герцогства, эти деньги там нужнее, — пояснила Милисента.

— Мил, ну у тебя же в королевском бюджете есть статья на представительские расходы.

— Листик, вот именно, представительские расходы. На прием иностранных послов, на содержание своих посольств в других государствах. И вообще, все траты расписаны на год вперед. Конечно, Саманта не станет возражать, если я что-то возьму, но понимаешь, Ли, я хочу сама купить корабль, без посторонней помощи. Тогда это будет наш с тобой корабль! Согласна?

— Ага! Но у нас же нет таких денег! Ни у меня, ни у тебя! Вот потому я и предлагаю взять эти деньги в моем фонде помощи маленьким дракончикам.

— Листик, ты же возьмешь эти деньги, скорее всего, в одном из хранилищ местных банков, а поскольку сумма довольно большая, то в самом крупном. А владелец верфи, где мы купим корабль, наверняка понесет эти деньги в тот же банк, опять же потому, что сумма крупная. И что могут подумать банкиры, когда у них пропадет большая сумма денег, а потом эту же сумму в таких же монетах принесут им как вклад? — Тайша в корне пресекла попытку Листика взять деньги, необходимые для покупки корабля, в местном фонде помощи маленьким дракончикам. Она и Милисента стояли у перил набережной, а Листик на этих перилах сидела и усиленно болтала ногами.

Девочка выслушала возражения Тайши и поинтересовалась:

— Разве эти банкиры смогут узнать те монеты, что я у них возьму?

— Порядочные банкиры всегда узнают свои деньги, — усмехнулась пепельноволосая девушка.

— А непорядочные?

— Листик, непорядочные и на чужие деньги скажут, что это их, — засмеялась Милисента.

— Значит, надо позаимствовать у непорядочных и принести порядочным, — сделала неожиданный вывод девочка. Обе девушки засмеялись, потом пепельноволосая возразила:

— Нет, Листик, мы не будем брать деньги ни у порядочных, ни у непорядочных банкиров, они нам сами их дадут…

— Ага! Будем грабить! — обрадовалась девочка.

— Нет, грабить не будем, — покачала головой Тайша. — Мы их обменяем на то, что любой банкир с радостью возьмет.

— А что он может взять, да еще и с радостью? — спросила девочка и сама же ответила: — Только деньги! Это что же получается — чтоб взять у банкира деньги, надо ему взамен предложить тоже деньги?

— Листик, есть нечто более ценное, чем золото…

— А-а-а, драгоценные камни! Да? А где мы возьмем так много драгоценных камней? Разве что у гномов. — Листик перестала болтать ногами, так как задумалась, и результатом работы ее мысли был следующий вывод: — Но гномы их не отдадут, значит, придется их грабить! Тайша, это правильная мысль, гномов будем грабить в другом мире, а камни продадим в этом!

— Нет, Листик, Тайша совсем не это имела в виду, с гномами мы тоже совершим обмен, — очень серьезно сказала Милисента. Увидев недоумение на лице девочки, она пояснила: — Мы обменяем на драгоценные камни услугу. Мы окажем им одну услугу, вернее, выполним определенную работу. А за работу можно взять и деньгами тоже, это в случае, если у гномов будет столько золота.

— Что ж это за работа, что мы можем ее быстро сделать и гномы заплатят такие деньги? — удивилась девочка. А потом подозрительно прищурилась: — Вы заранее договорились? Да? А мне не сказали!

— Мы просто над этим начали думать немного раньше, — примирительно проговорила Милисента. — Мы пока ни с кем не договаривались, просто у Тайши есть идея.

— В этом луче миров, совсем недалеко отсюда, есть мир, где живут гномы… — начала Тайша.

Листик фыркнула:

— А где они не живут? Разве есть такой мир, чтоб не было гномов и эльфов?

— Есть, как раз здесь, где мы сейчас, нет ни гномов, ни эльфов. Но, Листик, не перебивай. Так вот, в том мире гномы живут в подземных городах и роют глубокие шахты… — Видя, что девочка снова хочет что-то сказать, Тайша предостерегающе выставила руку: — Да, Листик, ты хочешь сказать, что в большинстве из миров гномы живут в подземных городах и везде, где они живут, они роют шахты. Но в том мире они роют очень глубокие шахты, чтобы спрятаться от опасности, которая грозит им с неба. Однако в глубине их подстерегает не менее страшная беда. Существует вид подземной нечисти, которая питается гномами. Эти ужасные чудовища, иначе их назвать нельзя, съедают гномов полностью.

— Это как? С одеждой, сапогами и шахтерским инструментом, что ли? — удивилась Листик.

— Полностью — это значит, что поедается сама сущность гнома. Тело, аура и то, что некоторые называют душой. Так вот, с этими чудовищами гномы не умеют бороться. Эта нечисть прорывается из глубин в шахты и поднимается по ним в подземный город. Если жители не успевают убежать, то они обречены. Магам гномов ценой своей жизни иногда удается задержать продвижение этих чудовищ. Но даже если части жителей удается спастись, участь их незавидна — потерявшие свой город, свои богатства, свои инструменты, они обречены на жалкое существование, в лучшем случае — наемными рабочими у своих более удачливых соплеменников.

— Ага, пока и на тех не наткнутся эти подземные чудовища. Но, судя по тому, что ты рассказала, эта нечисть должна целенаправленно искать такие гномьи города. То есть таких зверей не так уж и много, а то бы они уже поели всех гномов и сами умерли от голода.

— Да, Листик, их всего трое, — кивнула Тайша. — Они не могут размножаться, но при этом теоретически могут жить вечно. К тому же эта нечисть практически неуязвима. Но я знаю, как их уничтожить.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно прищурилась Листик, глядя на Тайшу.

Та, криво усмехнувшись, ответила:

— Дело в том, что этот вид нечисти был выведен при моем непосредственном участии. И именно для того мира. Для того чтобы уничтожить гномов или принудить их сдаться. В других мирах хартахов нет.

— Тайша, зачем ты это сделала? — Листик смотрела на свою пепельноволосую подругу широко раскрытыми глазами. — Это же… Это…

— Это был заказ для моей лаборатории. Группа дракланов получила во владение мир Горм, но не смогла преодолеть сопротивления местных жителей, в частности гномов. Их тогда в том мире было больше чем две трети от общего числа разумных.

— А сейчас? — шепотом спросила Листик.

— Сейчас осталось меньше одной десятой. Но они не сдаются и продолжают сопротивляться. Так что гномы там обречены.

— А потом? Я так поняла, что не одни гномы сопротивляются? — поинтересовалась Милисента.

— Потом наступит черед эльфов, которые тоже не покорились. Оружие, изготавливаемое гномами, позволяет им успешно сопротивляться.

— Насколько успешно? — подняла бровь Милисента. — Я думала, что дракланам могут противостоять только дракланы или существа более могучие, чем драконы-оборотни.

— Трое дракланов из пятерых уже убиты. Двое гномами и один эльфами, так что за эльфов обязательно возьмутся, тем более оставшиеся дракланы запросили помощи у совета. Так что подавление сопротивления на Горме — дело времени.

— Тайша, а что ты приготовила для эльфов? — спросила Листик, прижав к груди руки. Девочка смотрела на милую и добрую женщину, открывшуюся с такой неожиданной стороны, с нескрываемым ужасом. Та с кривой усмешкой ответила:

— Белый порошок. Если его распылить над эльфийскими лесами, то все деревья погибнут. Сами понимаете, это вещество содержит и магическую составляющую, так как эльфийские мэллорны — достаточно сильные магические артефакты. Но не волнуйтесь, когда я с вами уходила, я все уничтожила, и вещество, и все свои записи.

— Но у тебя же были помощники? Они же все видели и могли запомнить! А теперь это повторят! — выкрикнула Листик.

— Не думаю. Рамана ушла к вам раньше меня, больше у меня помощников тогда не было, а она теперь вряд ли пойдет на сотрудничество с советом, — пожала плечами Тайша. — Да и я не спешила объявлять о том, что мною это вещество уже изготовлено.

— Рамана тоже… — прошептала Листик и закрыла лицо руками.

Милисента обняла сестру. Тайша погладила девочку по голове и сказала:

— Это жизнь, Листик, мы многое делаем такого, за что нам потом стыдно.

— А моя мама? — спросила девочка, подняв глаза, в которых стояли слезы.

— Ветика была моим третьим помощником, но она отказалась выполнить приказ совета. Первую партию антиэльфийского порошка она уничтожила, тем самым сорвала уже подготовленную акцию по умиротворению Горма, а потом ушла. Она была очень сильной, я имею в виду не физическую и магическую силу, смелой и честной. Листик, ты можешь гордиться своей мамой. Это она заставила меня задуматься, правильно ли то, что я делаю.

— Мы должны помочь гномам! Гномам и эльфам! Бесплатно помочь! — вскинулась Листик.

— Должны, — согласилась Тайша. — Должны и поможем. Я же сама это предложила. Гномы будут нам благодарны, а мы не будем отказываться от их благодарности.

Листик хотела возразить, но Тайша не дала ей этого сделать:

— Отказавшись, мы оскорбим гномов. Листик, ты же не хочешь после всего того, что я сделала для гномов плохого, их еще и оскорбить? Бедные гномы! Они этого не перенесут!

Листик отрицательно замотала головой. Милисента, так и не выпустившая девочку из объятий, спросила:

— Тайша, когда начнем нашу спасательную операцию?

— Да вот сейчас и начнем, чего тянуть? Если до ужина не успеем, то вернемся, а завтра, после завтрака, продолжим. Согласны?

— Ага! — в один голос ответили Листик и Милисента.

Невзрачный человек, только делавший вид, что кормит чаек, так как хлеб у него давно кончился, заметил, что вначале мирно беседовавшие девушки перешли затем на повышенные тона. Рыжий подросток даже несколько раз что-то выкрикнул. А потом они, все трое, обнялись, немного так постояли и направились в сторону переулка. Даже не переулка, а узкого тупика, образованного глухими стенами домов. В этот переулок довольно часто забредали те, кому сильно приспичило, тем более что это уже была как бы портовая часть города и здесь за порядком городская стража особо не следила. Девушки и подросток скрылись в полумраке, создаваемом близко расположенными стенами. Мужчина некоторое время выжидал, но «объекты» не появлялись. Непонятно, что они могли там так долго делать. Человек в плаще, краем глаза наблюдавший за переулком, решительно к нему повернулся, собираясь зайти туда и посмотреть, что же там происходит, раз трех собеседников так долго нет. Мужчина собрался сделать вид, что он просто проходил мимо и ему сильно надо, ведь и у истинного джентльмена может возникнуть внезапная потребность. Но, повернувшись к переулку, он отвернулся от моря, совершив тем самым ошибку. Оскорбленные обманом чайки (ведь этот человек только делал вид, что кормил их) с криком на него налетели. Нет, они его не клевали, все было гораздо проще. Пикируя сверху и в последний момент отворачивая, чайки оставляли на голове и темном костюме мужчины белые отметины. Спасаясь бегством, тайный наблюдатель вбежал в переулок, но там никого не было! А уйти из тупика мужчине не дали чайки. Они с истошными криками летали перед входом в переулок и, как только человек пытался выйти, возобновляли свою атаку. Обладатель невзрачной внешности даже не догадывался, что девушки давно заметили его интерес к ним. Он не видел, что пепельноволосая указала глазами на него, а потом на чаек, при этом сделала какое-то движение пальцами. Мужчина не придал значения и тому, что все три «объекта», украдкой бросая на него взгляды, ехидно ухмылялись.

ГЛАВА 3 Город гномов и лес эльфов

Орандун молча смотрел, как по широкому проходу следует отряд, в котором были лучшие воины и лучшие маги. Воинов насчитывалось немного, их целью было лишь сопровождение, так, на всякий случай, а вот маги клана Трехосной Вагонетки там были почти все. Воинам там, куда направлялся отряд, делать нечего, они нужны на поверхности, а вот маги дадут возможность уйти на поверхность остальным, и не только уйти, но и как можно дальше удалиться от входов в подземный город. Случаи, когда хартахи преследовали беглецов, уже вышедших на поверхность и считавших, что они ушли от опасности, были. Так, почти полностью погиб клан Кривой Кирки. Слава Троггу, что наблюдатели вовремя заметили опасность, но вся смена горняков все равно погибла. Хартахи слишком быстро двигаются, но чем ближе к поверхности, тем медленнее они становятся. Первый заслон, составленный из магов-добровольцев, остановил чудовищ, но ненадолго. Второй — тоже, и вот теперь ушли последние маги, чтобы ценой своей жизни дать шанс остальным. Клан Трехосной Вагонетки остался без магического прикрытия. Только сам Орандун, глава клана, и две молоденькие магини, поднявшиеся на поверхность, — это все, кто остался. Если налетят драмны, то прикрыть женщин и детей будет некому. Воинам не под силу противостоять драконам, а тяжелые станковые арбалеты остались внизу, как и сокровищница клана. Орандун заскрипел зубами. Клан Трехосной Вагонетки был одним из самых богатых, а теперь…

— А чем это он так? — раздался за спиной гнома звонкий, но в то же время хрипловатый голос.

— Зубами, — ответил другой, женский голос.

— Ого! — искренне удивился первый. — А с такими зубами он не укусит?

Орандун резко развернулся, чтоб увидеть, кто это не выполнил приказ. Но вместо гномов обнаружил трех хуманов, двух молодых женщин и подростка, почти ребенка. Что они здесь делают? Как сюда попали? Эти вопросы, готовые сорваться с языка у главы клана, так и не были высказаны, Орандун задохнулся от испуга. Перед ним стояли драмны! Хоть их аура и была скрыта, но некоторые признаки ясно говорили — это драмны! Глава клана обессиленно опустился прямо на пол туннеля. Все напрасно! Раз страшные враги гномов здесь, то все, кто поднялся на поверхность, уже уничтожены или, хуже того, в рабстве!

— А сейчас он чего? — снова спросил рыжий ребенок.

— Испугался, — ответила старшая из драмнов.

— А чего? Сам себя? Да? Вон как страшно зубами скрипел! Даже я так не умею. — Странный подросток тоже заскрипел зубами. Надо сказать, что когда он говорил, что так не умеет, сильно приуменьшил, звук получился куда громче, чем у Орандуна, и гораздо страшнее.

— Листик, перестань! Ты сейчас его так напугаешь, что он в обморок упадет. А нам каждая секунда дорога! — одернула маленького драмна старшая. А средняя предложила:

— Тайша, ты с ним поговори, а мы с Листиком посмотрим, что там и как, хорошо?

— Хорошо, только близко не лезьте, отбивайте защитой, — ответила старшая из драмнов. Младшие стали раздеваться, аккуратно складывая одежду. Подросток оказался девочкой, оба они — и старшая, и младшая — ушли куда-то сквозь стену, а та, что осталась, предложила гному:

— Давай обсудим условия нашей помощи.

— А-а-а. — Гном закрыл рот, который у него так и оставался открытым все это время, а драмн продолжила:

— Твой клан в результате атаки хартахов потеряет все. Но это не конец, под угрозой нападения остаются все остальные кланы. Я предлагаю тебе лично — мы отобьем атаку хартахов, и вы сможете и дальше здесь жить. А еще мы уничтожим хартахов, за это остальные кланы нам заплатят. Вот, нам надо сто тысяч таких монет. — Девушка выложила перед замершим гномом большую золотую монету с двуглавым львом. Усмехнувшись и помахав рукой перед лицом выпучившего глаза гнома, она добавила: — Если у вас нет столько золота, недостающее мы можем взять драгоценными камнями.

— А-а-а, — снова ответил гном.

Пепельноволосая драмн усмехнулась и предложила:

— Давай я тебя стукну? А то ты никак в себя прийти не можешь.

— А-а-а, — повторил гном, но, увидев, что девушка-драмн собирается замахнуться, быстро спросил: — Гарантии? Какие гарантии?

— Гарантии чего? — удивилась девушка.

— Того, что вы нас не обманете!

— Интересно, как это мы вас можем обмануть?

— Возьмете золото и ничего не сделаете!

— Если я правильно оценила положение, вы потеряли нижние и средние ярусы вашего города, а насколько я помню, сокровищница, да и главные хранилища, находятся у вас на нижних ярусах. Что нам мешает подождать, пока вы все уберетесь отсюда, а затем спуститься и забрать все? Нет же, я с тобой торгуюсь за то золото, что вы и так потеряли.

— У нас нет столько золота, чтоб собрать то, что вы запросили, мне надо обратиться к другим кланам. Поэтому я хочу получить гарантии, что вы выполните обещанное! Если вы мне предоставите эти гарантии, я согласен заключить договор…

— Значит, согласен? Только вот тебе обязательно надо заключить договор по всем правилам. Договор на выполнение работы по уничтожению хартахов. Обязательства сторон, санкции в случае невыполнения, форс-мажорные обстоятельства… Какие же вы, гномы, крючкотворы! Мы уничтожим хартахов, какие вам надо еще гарантии? Уничтожим в качестве аванса, и твой клан сможет вернуться в свой город, тогда ты… — Девушка хотела еще что-то сказать, но вдруг замерла. Она будто к чему-то прислушивалась, а потом закричала: — Листик! Я же сказала — близко не подходить!

С симпатичной девушкой-хуманом произошла метаморфоза, ее тело, резко увеличиваясь, порвало одежду. Блеснула чешуя, и пепельный дракон, грозно рыкнув, исчез. Орандун вытер пот со лба, он так и оставался сидеть посреди широкого прохода. Что теперь делать, он не знал. Продолжить эвакуацию? А вдруг эта пепельноволосая драмн не врет? Но с другой стороны, драмны были врагами гномов и эльфов, страшными и беспощадными врагами! Они уже уничтожили почти весь народ гномов, да и эльфов тоже осталось не так уже и много. Так и сидел глава клана на полу в широком туннеле. Размышлял о создавшемся положении, не зная, что предпринять. Ведь договор так и не был заключен, то, что было озвучено, можно считать только переговорами о намерениях, но не было даже протокола этих переговоров! Ну что делать в этой ситуации?

Защита трещала и выгибалась, радужные волны, пробегавшие по ней, были видны даже не магическим, а обычным зрением. И это только один хартах давил на нее, другие два еще подползали. Их черные тела, похожие на толстых коротких змей, увенчивала совсем не змеиная голова, которая представляла собой множество шевелящихся щупалец. Если там где-то и были глаза и рот, то видно их не было. Хартах двигался с неумолимостью горной лавины, защита, поставленная лучшими магами клана, не остановила его, а только затормозила, да и то не очень. Вскрик — и Тарендун боковым зрением увидел, как оседает на пол Мирликая. Раздались еще два выкрика, больше похожие на всхлипы, и на центральную площадь города упали еще два мага. Оставшиеся четыре не смогли удержать щит, и он с тихим звоном рассыпался. Тарендун, лучший маг клана, закрыл глаза. Он сделал все, что мог, и не только он, а теперь пришло время умирать. Жаль только, что смерть будет такая мерзкая, не оставляющая надежды на посмертие.

В лицо гномьего мага, стоящего с закрытыми глазами, пахнуло жаром. От этого Тарендун открыл глаза и с изумлением увидел, что хартах утонул в ревущем пламени. Огонь, пробушевав некоторое время, исчез, но ужасу глубин он не нанес никакого вреда. Гномий маг заметил, что тело хартаха было как бы прозрачным, даже его щупальца, до этого крушившие строения подземного города гномов, сейчас словно сквозь них проходили.

— Ну чего встали?! — выкрикнул кто-то сверху. — Уходите!

Воины гномов подхватили упавших магов и потащили их к туннелю, ведущему к выходу на поверхность. Развернувшийся Тарендун увидел двух драконов, зависших под сводом пещеры — главной площади города. Они неподвижно парили в воздухе и смотрели в сторону ползущих чудовищ. Вот один из драконов вновь обрушил на хартаха поток огня. Ползущая тварь снова стала прозрачной, огонь, бушевавший в том месте, не наносил ей никакого вреда. Но ползти тварь перестала. А пламя все бесновалось и бесновалось, дракон, бьющий огнем, должен был давно выдохнуться, но этого не происходило. Тарендун, еще один маг и два воина остановились у входа в туннель, наблюдая за битвой чудовищ. А дракон все поливал и поливал хартаха огнем. Поначалу тот пытался перейти из своего прозрачного состояния в телесное, но потом прекратил эти попытки и затих. Видно, в таком прозрачном состоянии чудовище долго не могло находиться, а если что-то его заставляло сохранять это состояние (в данном случае это был интенсивный огонь дракона), то обратно хартах вернуться уже не мог.

— Угробили тварь! — с какой-то злой радостью выкрикнула Мирликая. Она уже очнулась и тоже наблюдала за противостоянием чудовищ.

— Неизвестно, лучше ли это для нас, — проворчал один из магов, оставшийся вместе с Тарендуном. — Вы что, не видите? Это же драмны!

— Да, но они сражаются против хартахов, значит, они на нашей стороне! — возразила гномья магиня.

Этот разговор, видно, услышал драмн, пока не принимавший участия в сражении. Он повернул голову к гномам и закричал:

— Вам что было сказано? Уходите!

В это время второй драмн перенес свой огонь на другого хартаха. Чтобы было удобнее, а может, чтоб усилить действие пламени, дракон подлетел ближе. Теперь струя огня била во второе подземное чудовище почти в упор. Дракон, видно окрыленный своей победой над первым хартахом, спустился ниже и усилил огнь. Второе подземное чудовище скрылось в пламени. Но тут первый хартах, которого уже считали если не мертвым, то выбитым из этой реальности, сменил свое полупрозрачное состояние на нормальное, и его взметнувшиеся щупальца оплели неосторожно приблизившегося дракона. Второй драмн, внимание которого было обращено на гномов, пропустил этот момент. Повернувшись, он увидел уже захваченного хартахом своего товарища. Золотистый дракон пронзительно завизжал и с криком: «Листик! Листик!» — бросился на помощь. Этот дракон ударил странным огнем, не горячим, а очень холодным. Ледяное дыхание почувствовали даже гномы, стоящие в отдалении от схватки. Хартах привычно попытался стать полупрозрачным, но этого ледяное дыхание ему не позволило. Золотистый дракон налетел на чудовище, спеленавшее его товарища, стал рвать щупальца хартаха когтями лап и бить крыльями. Казалось, что еще немного — и второй дракон будет свободен, но тут подоспели два других хартаха. Отважный золотистый сам едва не был пойман, он отскочил назад, не переставая поливать холодным огнем чудище, державшее его товарища. Ледяные удары позволили пойманному дракону если не вырваться, то создать вокруг себя защитный кокон, однако это помогло лишь отчасти — черные щупальца цепко держали свою добычу. Видя, что его атака не удалась, золотистый дракон закричал:

— Тайша! Тайша! Листика схватили!

С отчаянным визгом, от которого у гномов заложило уши и заломило зубы, золотистый дракон бросился в новую атаку. Казалось, его визг ошеломил хартахов, тот, что держал первого дракона, даже подался назад, но свою добычу не выпустил.

Потрясши головой, чтобы прекратить звон в ушах, Тарендун, как, впрочем, и другие гномы, продолжил наблюдение. Ни он, ни остальные не послушали золотистого дракона и остались в пещере главной площади.

— Они остановили хартахов! — громко прошептала Мирликая.

— Но, похоже, бой проигрывают, — таким же шепотом ответил тот гномий маг, что ворчал.

— Они нас защищают! — в этот раз в полный голос сказала магиня и убежденно добавила: — Они дерутся, защищая нас! Надо им помочь!

— Что мы можем сделать? — возразил Тарендун. — Наш резерв на нуле!

А золотистый продолжал отчаянно атаковать хартаха, державшего второго дракона. При этом он звал каких-то Листика и Тайшу. Пепельный дракон появился неожиданно, он что-то проревел, но, видно, золотистый дракон, который был раза в два меньше вновь появившегося, не понял. Тогда пепельный проревел на всеобщем:

— Милисента, назад!

Золотистый, заложив крутой вираж, переместился в тот конец пещеры, где был вход в туннель, около которого стояли гномы. Буквально упав около них, дракон, не обращая на них внимания, в отчаянье повторял:

— Листик! Листик!

Пепельный дракон не стал атаковать хартахов ни огнем, ни холодом. Он завис в непосредственной близости перед чудовищами, но так, чтобы их снующие по воздуху щупальца его не доставали. Из поднятой передней лапы дракона в клубок щупалец на голове первого хартаха ударил синий луч. Луч ударил еще два раза по двум другим чудищам. Затем пепельный дракон выхватил кокон с дракончиком — первые два дракона по сравнению с пепельным выглядели малышами, — обернулся к застывшему золотистому и произнес:

— Мил, Листика надо наверх, к солнцу.

После чего драконы пропали. Гномы некоторое время с опаской рассматривали застывших хартахов, затем один из магов спросил, обращаясь к Тарендуну как к самому старшему:

— И что дальше? Что теперь делать?

Старший гномий маг посмотрел на застывших чудовищ с опавшими щупальцами, наморщил лоб, собираясь с мыслями, но ничего даже подумать не успел. С громким хлюпаньем первый хартах, на которого упал синий луч, стал расползаться вонючей жижей. За ним последовали и остальные еще недавно ужасные создания. Не прошло и тридцати секунд, как все было кончено. О недавнем ужасе глубин напоминала только большая черная вонючая лужа.

— А дальше нам придется все это убирать и чистить главную площадь города, — глубокомысленно изрек Тарендун. — Но пока надо пойти сообщить о случившемся главе клана и тем, кто вышел наверх, они могут подвергнуться атаке драмнов.

— Этих? — мотнул головой маг, который ворчал.

Тарендун пожал плечами:

— Вряд ли эти нападут, они имели такую возможность, но пришли нам на помощь, и, что ни говори, они уничтожили… — Маг кивнул в сторону черной лужи и скомандовал: — Идем наверх.

Орандун так и сидел посреди коридора и думал. Не потому, что гномы тугодумы, просто они размышляют так же, как делают и все остальное — обстоятельно и не спеша. Так его и застали поднимающиеся маги последнего заслона и воины сопровождения. Глава клана совсем не удивился, когда увидел их, он удовлетворенно кивнул, потому как пришел к выводу, что те странные драмны выполнят свое обещание, иначе бы та их старшая, пепельноволосая, не торговалась бы. Потому как торговля — это намерение заключить сделку, а драмн обещала свою часть договора, пусть и не заключенного по всем правилам, выполнить авансом.

— Что хартахи, уничтожены? — задал вопрос Орандун, вызвав удивление своей осведомленностью.

— Да, лорд, уничтожены, — кивнул Тарендун, стараясь тоже быть невозмутимым.

— Доказательства они предоставили? — задал второй вопрос глава клана, задал для порядка, так как было понятно, что если все из третьего заслона живы и здоровы, то опасности атаки хартахов больше нет. Маг на этот раз не сумел скрыть своего удивления. Получается, если глава клана упомянул драмнов, пусть и расплывчато, словом «они», то он общался с драконами. Поэтому Тарендун ответил, уже не скрывая эмоций:

— Если ты имеешь в виду трупы хартахов, то их нет! Хартахи были уничтожены на наших глазах, и вряд ли их удастся оживить! От них осталась большая черная лужа с дурным запахом! Можешь сам проверить, пощупать и понюхать! Заодно и подумаешь, как ту лужу убирать!

— Не горячись, Тарендун, эти девушки-драмны сделали мне предложение, когда вы уже ушли. Отказаться от их помощи значило обречь вас на смерть, да и не только вас…

— Девушки? — удивился гном-маг. — Какие девушки? Там были драконы! Самые настоящие драконы! Это были драмны в своей страшной силе!

— Тарендун, это были молодые девушки, две из них, а третья — вообще девочка! Я тоже удивился, но получается, что драмны могут быть девушками. Вот с ними-то я и…

— Лорд Орандун, девушка с пепельными волосам приказала передать вам перстень, который вы дали ей, чтоб подтвердить ее полномочия! — Воин-гном протянул главе клана его перстень власти.

— Э-э-э, — ответил Орандун, а воин, стоявший во главе отряда гномов, причем гномы были без доспехов — одеты так, как обычно одеваются для выполнения тяжелой работы, — продолжил докладывать:

— Отряд согласно вашему приказу, переданному нам леди Тайшей, направляется в хранилище за станковыми арбалетами! Разрешите продолжить выполнять?

— Э-э-э, — снова ответил глава клана, а вот маг сориентировался быстрее:

— Выполняйте! И постарайтесь доставить арбалеты как можно скорее! Их еще и установить надо!

— Э-э-э, — третий раз произнес Орандун и, надевая перстень на палец, удивленно произнес: — Когда она успела?

Маг пожал плечами, показывая, что не знает ответа на этот вопрос, а тот поинтересовался:

— Тебе что-то известно? Ты что, с ней говорил?

— Нет, но я догадался. Ты заключил сделку с девушкой-драмн, она выполнила свою часть, значит, ты тоже должен выполнить свою. Но если клан погибнет, ты не сможешь сделать то, что обещал. А сейчас весь клан на поверхности, уйти обратно они не успеют. Налетят драмны, ну, те, с которыми ты ни о чем не договаривался. Поэтому девушка-драмн хочет их отогнать. Кстати, у нее случайно не пепельные волосы были?

— Да! — кивнул ничего не понимающий Орандун. — А ты откуда знаешь?

— Командир отряда, — Тарендун мотнул головой туда, куда побежали за арбалетами гномы, — сказал: «Девушка с пепельными волосами». И назвал ее леди Тайшей. А это случайно не одежда этих, как ты сказал, молоденьких девушек?

Глава клана только кивнул. Тогда маг поднял сложенную одежду и предложил:

— Поспешим к остальным, думаю, там наша магическая поддержка может понадобиться. Да и молоденьким девушкам ходить без одежды не совсем прилично.

Алиол был не простым командиром патруля, он был одним из членов совета и третьим по силе магом Леса. Он шел во главе даже не усиленного патруля, а отряда Теней — элитных разведчиков. Этот поход был вызван важной причиной — на один из гномьих кланов совершено нападение. Нападение по привычному сценарию — сначала на подземный город гномов из глубин земли выходят хартахи, порождения бездны, а когда те, кто успел спастись, поднимаются на поверхность, их атакуют драмны. Эльфийские маги почувствовали появление хартахов, но предупредить гномов не успели — подземные чудовища появились внезапно. Но надо отдать должное подземным жителям: они успели вывести из-под удара значительную часть населения своего города. Но, как доложили разведчики, гномы бежали налегке, не успев захватить с собой тяжелого оружия, а без станковых арбалетов и зачарованных болтов противостоять драмнам было невозможно. Клан Трехосной Вагонетки был одним из сильнейших гномьих кланов, к тому же он располагался на границе гномьих земель и Леса. С гибелью этого клана под контроль драмнов попадала почти вся пограничная полоса, и это означало, что связь между гномьими подземными городами и Лесом будет очень затруднена, если не прервется совсем. А станковые арбалеты и болты к ним могли делать только гномы. Правда, гномы делали обычные болты, смертельные для драмнов, зачарованные святой Линарионой, были только у эльфов. Таких стрел осталось очень мало, и вот сейчас, выполняя свой союзнический долг, отряд нес станковый арбалет и два болта. Алиол даже не надеялся поразить драмнов, но отогнать, показав, что гномы не безоружны, было реально. Двух драмнов эльфам и одного гномам удалось убить, но при этом было израсходовано более сотни зачарованных стрел. После этого драмны стали осторожнее и не шли в атаку, если видели, что у защищающихся есть зачарованные болты. Алиол не знал, что дракланов осталось всего двое, а те в свою очередь не знали, что смертельных для них стрел у эльфов осталось около двух десятков.

Алиол вел свой отряд по прямой, от Леса к входу в подземный город. Вел, как ему казалось, навстречу гномам, ведь те могли укрыться только в Лесу. На холмистой равнине, под которой был расположен их город, подземным жителям укрыться было негде. Но, пройдя значительную часть пути и не встретив гномов, командир отряда эльфов задумался. Гномы должны были спешить, чтоб найти пристанище у своих союзников, потому как против атак с воздуха они были беззащитны, даже если им и удалось прихватить парочку станковых арбалетов, ведь смертельных для драмнов болтов у них не было, только простые. Драмн без труда сожжет своим огнем беззащитную колонну гномов. Так почему соседи не спешат? Это было возможно только в двух случаях — колонна гномов уже подверглась нападению, но в небе драконы замечены не были, или же спасающиеся из подземного города попали в засаду при выходе на поверхность. Но и в этом случае наблюдатели заметили бы драмнов, если бы те прилетели раньше. На всякий случай Алиол приказал продвигаться по равнине скрытно, тщательно маскируясь. В десяти милях от входа в подземный город эльфы обнаружили следы гномов. Эти следы их очень удивили — складывалось такое впечатление, что соседи с максимально возможной скоростью удалялись от своего города. И это было понятно, хартахи иногда нападали на гномов, вышедших на поверхность. Но потом подземные жители развернулись и с такой же скоростью устремились назад. Еще через пять миль была замечена колонна гномов, вернее, ее хвост, втягивающийся в глубокий овраг, маскируемый гномами сверху, причем хорошо маскируемый. А это удивительно, даже очень удивительно. Ведь скажи гному замаскироваться на равнине, так он выроет окоп и будет сильно удивляться, как его нашли, ведь его совсем не видно! Гнома в окопе действительно не видно, зато хорошо видно землю, разбросанную при рытье. Осторожно приблизившись (а эльфам для того, чтобы хорошо спрятаться, достаточно трех травинок), Алиол увидел, что гномами руководит девушка-хуман с пшеничными волосами, умело руководит. Чуть дальше гномы сооружали временный лагерь, устраиваемый при недлительном привале, как и положено гномам, обстоятельно и очень торопливо. Руководила этой группой еще одна девушка-хуман с пепельными волосами, одетая в платье гномки, которое было ей коротковато. Островком спокойствия среди этой суеты выглядела группа гномок. Они собрались вокруг кого-то, кто сидел на куче одеял, сам закутанный в одеяло, и не в одно. Одна из них набрала что-то из рядом булькающего котелка и подала закутанной фигуре. Из вороха одеял высунулась рыжая голова. Детская рука схватила кружку.

Алиол решил подобраться к этой группке поближе, благо там недалеко было что-то вроде чахлых кустиков. Затаившийся эльф увидел, как к разбивающим временный лагерь со стороны входа в подземный город прибыла еще одна группа гномов. Они притащили десяток станковых арбалетов, стали быстро собирать их и устанавливать, места установки указывала пепельноволосая девушка. Только сейчас Алиол заметил, что этот лагерь был не настоящим, многие палатки должны были выглядеть таковыми только сверху, они не имели боковых стен. Но все это имело какую-то систему, да и арбалеты устанавливались не абы как, видно было, что пепельноволосая командирша действует согласно какому-то плану. К ней подбежал лорд Орандун, глава клана Трехосной Вагонетки, выслушал. Судя по тому, как говорила пепельноволосая, это был приказ. Лорд кивнул и быстрой рысью побежал к группе гномок. Алиол очень удивился — мало того что эти девушки-хуманы командуют простыми гномами, так одна из них отдает приказы самому главе клана!

— Леди Листик! Леди Тайша просила узнать — скоро ли? — выпалил запыхавшийся Орандун, обращаясь к рыжему ребенку, пьющему чай.

Та молча кивнула, передала кружку Мирликае, магиня так же молча взяла кружку. И это одна из сильнейших магов клана! Ухаживает за малолетней девчонкой-хуманом, будто та какая-то принцесса! А рыжая девочка, девушкой ее еще трудно было назвать, но раз к ней обратились «леди», то это точно была девочка, будто выпала из реальности, а потом и вообще исчезла. Через минуту она появилась вновь, но не в том месте, где сидела, появилась очень бледная и, пошатнувшись, начала падать. Подхваченная гномками, снова укутанная в одеяла и посаженая на свое место, девочка сказала:

— Передай Тайше, что уже летят. Через час будут здесь, вы как раз успели с арбалетами.

Гном рванул обратно со скоростью, никак не соответствующей его положению. А девочка посмотрела прямо на замаскировавшегося эльфа и заявила:

— Вылазь давай! А то демаскируешь! Вылезай и своим, что в тех кустах как суслики залегли, скажи: пусть тоже вылезают!

— Почему как суслики! — обиделся Алиол.

— Ну а как вас еще назвать? Подкрались тихонько, залегли в траве и подглядываете, разве что не свистите. Если б свистели, то точно были бы как суслики.

Гномки захихикали, тут были несколько молоденьких, но большинство уже в возрасте, тем более их реакция на слова девочки была странной. Что особенного в том, что эльфы прячутся в траве или среди деревьев? Тем более здесь были не просто эльфы, а элитное подразделение рейнджеров — Тени!

— Ладно, Листик, не смущай лорда Алиола, он пришел сюда нам помогать, — произнесла Мирликая, передавая девочке кружку. — На вот, все это ты должна выпить!

Девочка немного скривилась, видно, варево было не очень приятным на вкус, но одна из гномок достала горшочек и открыла его, протягивая девочке:

— Вот с этим, Листик, это мед, он сладкий.

По запаху Алиол узнал эльфийский мед, и не просто мед, а мед с цветов эстурикса, очень редкого растения, дающего очень мало нектара при цветении и цветущего всего три дня в году. Этот мед стоил если в золоте, то более чем тысячу раз больше своего веса, но при этом обладал необычайно целебными свойствами.

А тут бесценный продукт, который выдавали только тяжелобольным по грамму, ложкой скармливают какой-то девчонке-хуману! Предводитель эльфов сильно удивился, вернее сказать, хотел удивиться, но девчонка не дала ему этого сделать. Она требовательно на него уставилась и, указав пальцем, заявила:

— Рассказывай, зачем пришли. Да еще и подкрадываетесь.

— Мы шли на помощь своим союзникам, — начал смутившийся эльф, — мы… вот… Несли арбалет и зачарованные болты к нему.

— Да? — удивилась девочка. — Всего два болта?

Алиол удивился в свою очередь, болты магически фонили, но сейчас они были уложены в специальные футляры, сделанные из материала, экранирующего любые магические проявления. А эта девочка каким-то образом увидела стрелы. Он не нашелся что ответить. А за его спиной, еще больше усиливая смущения эльфа, насмешливый голос проговорил:

— Арбалет и два болта — очень серьезно! Что же вы с такой ужасающей силой собирались делать? Неужели надеялись перестрелять всех дракланов? Но для этого двух болтов будет мало, даже для одного дракона мало!

— Мы надеялись отогнать драмнов от колонны гномов. Главное — спасти гномов! — ответил Алиол, разворачиваясь. Его немного удивило, как назвала драмнов незаметно подошедшая пепельноволосая девушка-хуман и ехидно улыбалась. Но задать свой вопрос эльф не успел.

— А потом? На что вы надеялись, когда у вас зачарованные болты кончатся? Ведь у вас их осталось мало, не так ли? — поинтересовалась еще одна девушка-хуман, та, что руководила маскировкой оврага, в котором укрылись гномы, не успевшие вернуться в свой город. Эльф в недоумении перевел на нее взгляд — эта девушка тоже подошла совершенно незаметно. И откуда ей известна эта строжайше охраняемая тайна? Но еще большее изумление у Алиола вызвал лорд Орандун. Он снова подбежал и, словно сержант, доложил пепельноволосой:

— Леди Тайша! Арбалеты заряжены и готовы к бою!

— Отлично! — кивнула та, кого назвали леди Тайша, и, обращаясь к эльфу, проговорила: — Это очень хорошо, что ты пришел с таким большим отрядом. Мне нужны стрелки. Я собиралась поставить к арбалетам Милисенту и Листика, но думаю, твои эльфы справятся не хуже. Тем более теперь можно будет вести прицельный огонь из всех одиннадцати арбалетов. Я знаю, что все эльфы — отменные стрелки, но у нас всего десяток арбалетов плюс ваш, поэтому выдели самых лучших. Болтов не жалеть, но каждая стрела должна попасть в цель! Скорость перезарядки обеспечат гномы.

Алиол хотел все же поинтересоваться, почему эта пепельноволосая командует и чем же его эльфам стрелять, ведь зачарованных болта всего два? Но тут к девушке подбежали два гнома. Они, отдуваясь, тащили ящик с болтами для станковых арбалетов.

— Вот, леди Тайша, последние. Остальные, те, что вы зачаровали раньше, уже на позициях, — скороговоркой произнес запыхавшийся гном.

Пепельноволосая леди кивнула и протянула руки к ящику. Алиол задохнулся от ужаса. Перед ним стоял драмн! Он был в ипостаси человека, такого никогда раньше не бывало, но это был драмн! Произошедшее дальше поразило командира эльфийского отряда еще больше, да не только его одного — все эльфийские рейнджеры стояли с открытыми ртами. Три десятка обычных болтов под действием неведомых чар пепельноволосой превращались в смертельные для драмнов!

— Э-э-э… А-а-а… Как? — обернулся Алиол к Мирликае, словно ожидая, что та ему все объяснит.

Гномка улыбалась, а вот рыжая девочка-хуман, показав эльфу язык, стала медленно открывать свою ауру, которую до сих пор очень умело скрывала. Командиру отряда эльфийских рейнджеров показалось, что он сходит с ума! Перед ним сидел, кутаясь в одеяла, еще один драмн! Но в этом драмне было что-то знакомое, аура почти как у драмна, но немного отличается, а вот внешность… Драмны никогда не принимали хуманоподобной формы, а эта девочка… Рыжие непокорные волосы, курносый нос, веснушки… И взгляд! Взгляд широко открытых зеленых глаз! Алиол опустился на одно колено:

— О Линариона! Ты вернулась! Ты вернулась, чтобы снова помочь нам!

Но святая смутилась и как-то сникла, а вот та пепельноволосая, что закончила с болтами, повернулась к эльфу и ехидно проговорила:

— Так вот кому Ветика передала болты к арбалетам, что у меня стащила!

— Тайша, а разве те болты тоже ты сделала? Как-то странно выходит, ты делала средства уничтожения для обеих сторон, — подняла брови девушка с пшеничными волосами. Алиол уже не знал, что думать: эта девушка тоже была драмном!

— Мил, моя лаборатория много чего делала, а эти стрелы создавались для другого мира, там за владычество над ним шла борьба между двумя группами дракланов, вот одна из групп мне и заказала, а я сделала.

— А мама Листика у тебя их стащила и передала здешним эльфам, да?

— Да, Мил. Тот случай заставил меня задуматься, вот я и скрыла эту разработку от совета, и то, что Ветика эти болты утащила, тоже скрыла. Я решила не предавать подругу. Стрелы слишком опасны…

— Но, Тайша, зачем дракланам такое оружие? У них же есть когти, огонь, зубы, наконец! Ведь чтобы таким болтом попасть, надо к драклану близко подойти…

— Или он сам должен близко подойти, — хмыкнула пепельноволосая. — Сам подойти, думая, что тот, к кому он подбирается, для него неопасен. Действительно, что может ему сделать какой-то эльф или гном? Да и таких болтов надо всадить в драклана в драконьей ипостаси не меньше десятка, чтоб убить наверняка.

Эльф так и продолжал стоять на одном колене, за ним опустились еще несколько из тех, что лично видели святую Линариону. Примеру старших последовали и более молодые, кто святую не видел, но знал о ней по рассказам. Старших совершенно не смутило то, что вернувшаяся святая гораздо моложе, чем была, — на то она и святая, чтобы выглядеть так, как хочет.

— Чего это они? — забеспокоилась Листик.

Тайша усмехнулась:

— Ли, они приняли тебя за Ветику.

— За маму? — тихонько проговорила девочка.

Пепельноволосая кивнула и прикрикнула на эльфов:

— Почести дочери своей святой будете отдавать потом, а сейчас к арбалетам! Дракланы будут здесь… Листик, через сколько?

Девочка снова исчезла и, вновь появившись, сообщила:

— Полчаса!

— Милисента и Листик, прикрываете овраг с гномами, но только силовой защитой, никаких активных действий! Понятно? А вы, — Тайша обратилась к эльфам-стрелкам, — за мной!

Они побежали к арбалетам в бутафорском лагере. Алиол не вошел в число стрелков, он направился вместе с Милисентой, Листиком и девушками-гномами к оврагу, там они замаскировались у его края.

— Тут нас не увидят, — сказала Листик. А нам надо видеть все, мы же не можем все время держать защиту. Будем подымать ее, когда нас будут атаковать.

— А могут? — спросил один из эльфов.

— Не должны. Дракланы зайдут на лагерь со стороны солнца, так, чтобы оно слепило глаза защитникам. Это на случай, если у тех, кто в лагере, есть зачарованные болты. Если же болтов нет, то любой отряд, каким бы сильным он ни был, обречен. Вот, видите, солнце светит с той стороны, получается, что если они налетят оттуда, то доберутся до нас, только миновав лагерь. А там Тайша так расставила арбалеты, что все их выстрелы должны попасть в цель. Дракланы потеряют скорость, вот тут их и накроет второй залп, затемтретий, ну и…

— Будут стрелять, пока не добьют, — понимающе кивнул Алиол. — А не улетят ли драмны после первого залпа?

— Если с первого раза попадут, то дракон теряет скорость и не успеет улететь от второго залпа, а вот увернуться… Тут главное маневр, ему надо уйти из-под обстрела. Вот потому Тайша и расставила арбалеты так, чтобы это у драклана не получилось, и ваших стрелков взяла, чтобы обеспечить максимальную скорость стрельбы — гномы очень медленно целятся. Мы с Милисентой, конечно, не промахнулись бы, но мы смогли бы стрелять всего из двух арбалетов, а так получается, что все одиннадцать без промаха бить будут, а гномы будут их быстро перезаряжать, — пояснила рыжая девочка и добавила: — А мы тут с Мил…

— Листик, ты на подхвате, защиту я сама сплету, ты еще слабая, не восстановилась полностью…

— Милисента — моя сестра, — пояснила девочка эльфам. Те вежливо покивали.

Девочка и девушка не были похожи, а вот сходство Листика со святой Линарионой было несомненным — и внешний вид, и аура. Сама же девочка назвала святую спасительницу мира Горм мамой, да и эта драмн, что помогает гномам, тоже обмолвилась. Алиол, чем больше приглядывался к девочке, тем больше убеждался в ее несомненном сходстве с Линарионой, недаром же он вначале решил, что святая вернулась.

— Драмны при атаке всегда заходят со стороны солнца, это их привычная тактика, — кивнул один из эльфов, — потому-то в них так трудно попасть, э-э-э…

— Листик, — подсказала девочка, как к ней обращаться.

Видя, что эльф не решается назвать дочь своей святой так просто, Милисента добавила:

— Принцесса Листик.

— Благодарю, — кивнул эльф и, обращаясь к девочке, продолжил: — Принцесса Листик, сейчас вы уверены в успехе. Не объясните ли почему?

— Дракланы, когда атакуют, летят с определенной скоростью, чтобы их огонь был наиболее эффективен. Ведь если лететь быстрее, то пламя не всех накроет, а если медленнее, то те, кто находится дальше, успеют разбежаться. Тайша построила лагерь гномов так, что это заставит дракланов лететь по определенной линии, а вдоль этой линии она расставила арбалеты, так, чтобы их стрельба была максимально результативна. Понятно?

Эльф кивнул. И не только он. А Алиол обеспокоенно спросил:

— Принцесса Листик, но вы же сами сказали, что драмны будут атаковать огнем. Получается, что стрелки попадут под удар?

— Попали бы, но Тайша прикроет их такой же защитой, как мы с Мил…

— Листик, приготовились, летят! — скомандовала Милисента, прекращая разговор.

Появились две точки, еле различимые на фоне яркого солнца. Эльфы как будто растворились среди скудной зелени, гномки скатились в овраг, остались только Мирликая и еще одна магиня, они, повинуясь жесту Милисенты, легли на землю. Черные точки, стремительно увеличиваясь, превратились в огромных черных драконов.

— А чего они такие здоровые? — шепотом спросила Милисента, как будто эти чудовищные создания могли услышать.

Листик так же шепотом ответила:

— Старые.

— Значит, опытные, — с беспокойством заключила Милисента. — Попадутся ли они в ловушку?

Два дракона уже были над полевым лагерем гномов, вернее, над его имитацией, их огонь просто-таки залил его. Палатки, стоящие с краю, вспыхнули, между ними заметались маленькие коренастые фигурки.

— Иллюзия, — пояснила Листик. — Надо, чтобы все выглядело достоверно.

Из ревущего пламени, в которое превратился временный лагерь гномов, полетели черные черточки, еле заметные на фоне яркого огня. Они все нашли свою цель. На черных телах драконов в местах попадания этих черточек сначала появились огненные точки, а затем глубокие раны. Один дракон все же сумел проскочить над опасным для него местом и теперь стремительно летел туда, где засели Милисента и Листик. Второй, чуть замешкавшись (видно было, что ему досталось больше), тоже уже почти ушел из-под обстрела, но тут его накрыла струя пламени, выпущенная из бушующего на месте гномьего лагеря огня. Громко закричав, дракон стал падать, огненная струя ударила еще раз, окончательно его добивая. Дракон, вырвавшийся из ловушки, уже был в нескольких сотнях метров от оврага, когда Листик завизжала. Визг просто-таки осязаемой волной ударил черного дракона, заставив того остановиться. И тут же в него вонзилась ледяная молния, выпущенная Милисентой. Дракон покачнулся и стал падать, но над самой землей выровнялся. Новая волна визга и еще одна ледяная молния окончательно опрокинули его. Упавший сверху пепельный дракон, раза в два меньше черного, добил того огнем.

— Уррра! — закричала Листик.

Появившиеся будто ниоткуда эльфы трясли головами, поднявшаяся Мирликая, попытавшись прочистить уши, громко спросила:

— Листик! Что это было!

— Это боевой визг! Я специально тренировалась, чтобы так получилось, вот! — самодовольно ответила рыжая девочка. — Правда, здорово?

Оглушенные эльфы ничего не расслышали, но по довольному виду девочки определили, что та хвастается, и согласно затрясли головами. Хотя, возможно, головами они трясли, чтобы прогнать звон, стоявший у них в ушах.

— Ужасно! Я думала, что у меня голова лопнет! — заявила вторая гномья магиня. Она, как и Мирликая, вовремя зажала уши, определив только по известному одним женщинам признаку, что Листик собирается визжать.

— Да! — еще больше загордилась рыжая девочка. — Ужасный боевой визг, от которого лопается голова! Если б не вмешались Милисента и Тайша, то у этого голова так бы и лопнула! — Листик мотнула головой в сторону, где лежала обгоревшая туша черного дракона.

— Да, Листик, что бы мы без тебя делали! — обняла сестру Милисента и, тоже кивнув в сторону поверженного дракона, добавила: — Мы его только добили. А победила его ты!

Последние слова услышали эльфы, к которым вернулся слух. Они все как один низко поклонились раскрывшей от удивления рот девочке.

— Чего это они? — с опаской спросила Листик.

— Ну ты же победила дракона, вот они и воздают тебе почести, — пояснила улыбающаяся Милисента и, обращаясь к выпрямившимся эльфам, добавила: — Листик почести принимает только в материальном виде!

Подойдя к хлопающему глазами Алиолу, она тихо сообщила:

— Моя сестра принимает различные почести мороженым! Только мороженым!

Совсем растерявшийся эльф так же тихо спросил:

— А каким? Каким мороженым?

— А какое у вас есть? — поинтересовалась Листик. Хотя Милисента и Алиол говорили очень тихо, она услышала.

— Вы это серьезно? — вконец растерялся эльф.

Листик энергично закивала, Милисента сделала строгое лицо, но, не выдержав, рассмеялась. А вот рыжая девочка осталась очень серьезной, даже немного надулась, но, видно, ее боевой визг отнял слишком много сил. Листик побледнела и начала оседать, гномки тут же подхватили ее и снова укутали в одеяла. Неизвестно откуда в руках у Мирликаи появилась исходящая паром кружка. Гномья магиня протянула ее девочке:

— Листик! Тебе вот это надо выпить!

— Да, Листик, пей. Тебе нужно восстанавливать силы. Или ты хочешь на буксире у Милисенты возвращаться? — произнес пепельный дракон, он стоял неподалеку и, заставляя сильно нервничать эльфов, слушал разговор.

— Хорошо, Тайша, — вздохнула девочка и, зажмурившись, выпила варево.

— Вот и умница! — Вторая гномка плотнее укутала девочку в одеяло, ту, несмотря на выпитый горячий отвар, бил озноб.

— Мы выполнили свою часть договора, теперь хотелось бы получить то, о чем мы договаривались, — произнес пепельный дракон, обращаясь к подошедшему Орандуну.

Тот кивнул и сказал:

— Леди Тайша, не могли бы вы принять свой облик…

— Это и есть мой облик, по крайней мере, один из них. Если я сменю ипостась, то окажусь тут без одежды. Мне вообще-то плевать, но думаю, что вам смотреть на голую меня будет не совсем удобно.

— Тайша, я дам тебе одно одеяло… — начала Листик, Мирликая ее поддержала, она развернула одеяло, которое непонятно откуда достала:

— Я пошлю за новым платьем для вас, а пока возьмите. Ваш нынешний вид смущает их гораздо больше. — Магиня кивнула в сторону эльфов и гномов.

Тайша неуловимым движением оказалась в объятиях гномки, державшей одеяло. Мирликая обняла, укрыв одеялом пепельноволосую девушку.

— О каких договоренностях идет речь? — поинтересовался Алиол.

— Мы договорились, правда, устно, что за помощь заплатим сто тысяч таких золотых монет. — Гном вытащил из кармана монету и показал эльфу. Тот от удивления широко раскрыл глаза:

— И это все?! За то, что вы для нас сделали, вы требуете такую плату?

— Нам очень нужно, мы корабль хотим купить, — жалобно подала голос Листик из-под вороха одеял. — Ну пожалуйста!

— Ваша помощь бесценна! Только зачарованные болты стоят… — развел руками Алиол.

— Нам надо три дня, сами мы не успеем отчеканить такое количество монет, — деловито сообщил Орандун, если он и считал плату слишком малой, то не подавал вида. Договоренность есть договоренность. И потом, девушки сами назначили такую цену.

— От имени совета лордов Леса я приглашаю вас быть нашими гостями, — поклонился Алиол. — Ваша помощь бесценна, и мы все у вас в неоплатном долгу!

— Ага! — согласилась Листик и громким шепотом спросила у Милисенты: — Так будет мороженое или нет?

— Листик! Тебе нельзя сейчас мороженого! Ты хоть немного выздоровей! — строго ответила Милисента.

— У меня драконья регенерация! Я к вечеру буду здорова! — заявила Листик и, шмыгнув носом, уточнила: — Ну к завтрашнему утру!

— Вот тогда и поговорим! — еще строже сказала Милисента.

— Если вы примете приглашение эльфов, то золото будет доставлено к опушке Леса одновременно с тем, как вы туда прибудете. Мы оповестим сородичей. Как я говорил раньше, у нас нет такого количества золота, поэтому нам помогут изготовить монеты другие города. И они доставят деньги прямо к Лесу, минуя нас, — предложил Орандун. Было видно, что, несмотря на помощь, ему очень не хочется пускать в свой город хоть и дружественных, но все же драмнов.

— Это будет наилучший выход, — поддержал гнома эльф. — Дорога займет несколько дней, вы же не сможете двигаться со скоростью разведчиков.

— Ага! — Листик снова высунула нос из-под одеяла. — Мы можем гораздо…

— Лорд, разреши мне сопровождать Листика, она очень слаба, ей требуется уход. А Тени эльфов, хоть и элитные воины, вряд ли смогут это обеспечить! — обратилась к Орандуну Мирликая.

Ее поддержали еще две молодые магини-гномки, во время нападения хартахов они вышли наверх вместе со всем населением города и не видели сражения с подземными чудовищами, но слышали о нем от Мирликаи. Орандун посмотрел на Алиола, тот улыбнулся и кивнул. Лорд клана Трехосной Вагонетки, вздохнув, произнес:

— Ну что с вами делать? Идите. Когда наскучит гостить у эльфов, дайте весточку, я пришлю за вами отряд.

— Ага! — поддержала лорда гномов Листик.

— Ну что ж, если все решили, то можем двигаться. Лорд, стройте свой отряд, — обратилась к Алиолу Милисента.

— Да, мы двинемся, как только передовое охранение выйдет на нужную дистанцию, — кивнул эльфийский лорд и начал отдавать приказы о передовом, тыловом и фланговых дозорах.

— Зачем? — удивилась Милисента и, плавно взмахнув рукой, открыла портал. Появившееся овальное серое облачко стало прозрачным, и показалась опушка эльфийского Леса. Девушка еще раз взмахнула рукой: — Прошу!

Первой через открывшийся портал прошла завернутая в одеяло Тайша. Но перед этим со словами: «Павших врагов тоже надо уважать» — она сожгла поверженного черного дракона. За ней гномки потащили закутанную в одеяла Листика. Алиол, стараясь сохранить невозмутимость, отдал приказ своему отряду. Эльфы с каменными лицами попарно направились в сторону Леса. Последней прошла Милисента. Из уже закрывающегося портала гномы услышали голос Листика:

— Ну чтоб открыть портал, необязательно рукой махать. Я вот и ногой могу. Тут главное…

Что главное, оставшиеся гномы не услышали.

— А это кому? — спросила у Орандуна запыхавшаяся гномка, протягивая платье.

Совет лордов Леса проходил в большом светлом зале, вернее, на поляне, имевшей вид зала. Могучие деревья стояли по периметру, как колонны-стражи, а голубое небо было высоким куполом. В непогоду, а такое, конечно, тоже бывало, в эльфийском лесу кроны деревьев смыкались, образуя непроницаемую для дождя крышу. На поляне царила тишина, лорд Алиол закончил рассказ о событиях около подземного города клана Трехосной Вагонетки. На лицах эльфийских лордов не отражалось никаких эмоций.

— Сколько зачарованных болтов изготовила леди Тайша? — спросил один из лордов.

— Уже несколько тысяч, так что у нас теперь есть чем встретить драмнов, если они вновь появятся, — ответил Алиол.

— Леди Тайша говорила, что эти двое были последними в нашем мире. Вернее, остались еще трое. Они не боятся, что мы можем применить их болты против них же?

— Лорд Галуол, это будет крайне неблагодарно по отношению к ним, ведь они спасли наш мир!

— Спасли ли, лорд Алиол? Ведь эта леди предупреждает, что могут появиться новые! Да и хоть вы утверждаете, что самая юная из этих новых драмнов — дочь святой Линарионы, но аура у нее, как у драмна. Чем, кстати, она сейчас занимается?

— Листик обучает гномьих магинь и наших магов, тех, кто захотел, заклинанию ледяной стрелы. Очень энергоемкое заклинание, не у всех получается, но именно таким заклинанием леди Милисента остановила драмна.

— А что за ужасный шум был там вчера? — поинтересовался еще один лорд.

— О-о-о! Это Листик обучала магинь боевому визгу, — улыбнулся Алиол.

— Почему только магинь?

— Мужчины-маги визжать категорически отказались.

— И какова эффективность этого… Как вы сказали? Боевого визга?

— Трудно определить. По крайней мере, вся живность вплоть до насекомых из того участка леса разбежалась.

— Лорды Алиол и Таленилл, об этом вы поговорите, так сказать, в частном порядке. Сейчас нам надо определиться с более важной проблемой! — прервал обмен мнениями председательствующий.

— Что тут определяться! Драмны — наши враги! И если они нам сейчас помогают, то где гарантия, что в дальнейшем они не нападут на нас! — высказался лорд Галуол.

— Но святая Линариона тоже была драмном!

— Это ваши предположения, вернее, домыслы, лорд Алиол!

— Лорд Галуол, я предлагаю устроить испытание! Святая Линариона предвидела подобный случай! А пока давайте выслушаем леди Тайшу!

— Высокие лорды! — перекрыл шум председательствующий. — Чтобы принять наиболее разумное решение, выслушаем леди Тайшу! Пригласите ее.

Пока посыльный бегал за Тайшей, эльфийские лорды тихо переговаривались между собой. Три девушки оказали неоценимую помощь — это с одной стороны, но, с другой стороны, они были драмнами, злейшими врагами эльфов и гномов.

— Здравствуйте, высокие лорды! — поздоровалась вошедшая пепельноволосая девушка в элегантном эльфийском платье. В этом наряде она была неотличима от обычной эльфийки — такая же смуглая кожа, такие же большие, чуть раскосые глаза.

— Что вы можете сказать… — начал лорд Галуол обвиняющим голосом.

— В свое оправдание? — улыбнулась девушка. — Только то, что вы до сих пор живы. Но если это вас не устраивает, то…

— Это угроза?!

— Это предупреждение. Я слышала все, что вы тут говорили. Поэтому хочу вам сказать — применить зачарованные болты против меня или моих девочек у вас не получится.

— Это почему же?

— Видите ли, это оружие разрабатывала я. И такой случай, когда оно может быть применено против меня же, я просто должна была предусмотреть. Болт не пробьет мою шкуру.

— Уважаемая леди, но если в вас выстрелить, когда вы пребываете в ипостаси… гм… эльфийки… — начал и замялся один из лордов. Тайша была очень похожа на жительниц Леса, только цвет волос отличал ее от местных эльфиек.

Пепельноволосая улыбнулась:

— Этим вы очень меня огорчите, — и, отвечая на недоуменные взгляды эльфийских лордов, пояснила: — При выстреле в меня такой стрелой я поменяю ипостась, и сделаю это быстрее, чем долетит болт, даже если выстрел будет произведен в упор. Порвется мое платье, и именно это меня огорчит, даже разозлит, очень разозлит. Ну а иметь дело с очень злым драконом, думаю, из вас никто не хочет.

Эльфы немного испуганно смотрели на улыбающуюся девушку. Только лорд Алиол тоже улыбался, казалось, он наслаждался сложившейся ситуацией. Он же и прервал затянувшуюся паузу:

— Леди Тайша, каковы ваши дальнейшие планы?

— Мы получим причитающееся нам золото и покинем ваш мир. — Тайша уже говорила об этом Алиолу, сейчас она повторила это для остальных лордов. А Алиол задал следующий вопрос:

— Леди Тайша, какова вероятность, что в нашем мире снова появятся враждебные нам драмны?

— Очень высокая, я бы сказала, стопроцентная.

Заявление девушки вызвало оживление среди лордов.

Вскочивший Галуол гневно произнес:

— Этим вы нас не испугаете! Вы…

— Уважаемый лорд, я вас не пугаю, просто предупреждаю. По-дружески. Ни у меня, ни у девочек нет интересов в мире Горм. Повторю: как только мы получим золото, мы уйдем отсюда.

— И наши проблемы так и останутся нашими проблемами, — громко произнес лорд Алиол. Тайша согласно кивнула, потом пожала плечами, а лорд продолжил: — Поэтому я и предлагаю обратиться за советом к святой Линарионе, по-моему, то пророчество, что она оставила, как раз и соответствует данному моменту. Леди, не согласитесь ли вы и ваши подруги присутствовать при этом? — Последние слова Алиола были обращены к Тайше.

Девушка, улыбнувшись, кивнула.

Колонна эльфов приближалась к святилищу Линарионы. Впереди шел отряд воинов, за ними важно следовал совет лордов в полном составе, затем, окруженная магами, подпрыгивала и размахивала руками Листик, она продолжала им что-то рассказывать, видно недорассказанное раньше. Эльфийские и гномьи маги и магини, шагая рядом, внимательно слушали девочку. За вторым отрядом эльфийских воинов шли, негромко переговариваясь, Тайша и Милисента.

— Как-то нехарактерно для эльфов устраивать святилище среди скал. — Милисента указала на небольшой скальный кряж, возвышавшийся среди леса.

— Зато очень характерно для дракона, а Ветика была дракланом. Так что свое святилище она устроила не просто среди скал, а скорее всего, в пещере, причем довольно глубокой, — хмыкнула Тайша.

— Меня беспокоит упоминание о каком-то испытании, которое эльфийские лорды собираются устроить Листику.

— Мил, не волнуйся. Скорее всего, Ветика предусмотрела этот вариант, и испытание — что-то вроде подтверждения статуса ее ребенка.

— Тайша, но разве она могла предвидеть… Ведь ее появление здесь произошло задолго до рождения Листика.

— Как оказалось, Ветика была очень хорошей матерью, она многое предвидела. Я не удивлюсь, что закладки, подобные этой, она сделала во многих мирах.

Милисента вопросительно подняла брови, Тайша, улыбаясь лишь уголками губ, объяснила:

— Удар по эльфийским лесам нанесла именно она, потом продемонстрировала белый порошок местным эльфам и демонстративно его уничтожила. Они и подумать не могли, что это сделала помогающая им волшебница. Затем она дала им зачарованные мною болты. В общем, она активно создавала репутацию если не спасительницы мира, то бескорыстной защитницы, и видишь, у нее получилось. Тем более другие дракланы в этом мире вели себя как жестокие завоеватели.

— Тайша, ты хочешь сказать, что мама Листика…

— Да. Она изначально входила в группу, которой совет дракланов дал добро на завоевание этого мира. Но потом рассорилась с остальными.

Милисента замолчала, обдумывая сказанное Тайшей, а отряд, подойдя к скалам, вошел в высокую пещеру. Пройдя довольно длинным и извилистым коридором, процессия вошла в большой зал с очень высоким сводом. В дальнем углу небольшой водопадик устремлялся в озеро, пещера освещалась светом, льющимся откуда-то сверху. В центре располагалось что-то типа алтаря, очень напоминающего широкие «драконьи ложа», в которые превращала свои спальные места Листик. Тайша многозначительно подняла брови, Милисента кивнула, эта пещера очень напоминала ту, в Дрэгисском лесу, в которой жила Листик. Но не это поразило Милисенту. Около алтаря стояла фигура девушки, искусно вырезанная из дерева. Казалось, улыбающаяся девушка была живой. Эльфы замерли в благоговейном молчании, а Листик, пискнув:

— Мама! — бросилась к девушке. Произошедшее затем даже не удивило, а поразило присутствующих. Руки девушки поднялись, и в пещере раздалось:

— Листик! Доченька!

Когда Листик прикоснулась к деревянной фигуре, их обоих обернул светящийся туман, в котором плясали разноцветные огоньки. Это продолжалось секунд тридцать, потом туман рассеялся, статуи девушки не было, только растерянная Листик. Девочка закрыла лицо руками и села на краешек алтаря. Ее худенькие плечи вздрагивали от плача. Остальные только сейчас заметили, что все это время они не дышали. Милисента шагнула к сестре и обняла ее.

— Пророчество! Свершилось пророчество! Святая Линариона вернулась к нам, возрожденная в своей дочери! — торжественно провозгласил лорд Алиол.

— Кто бы сомневался, — одними губами прошептала Тайша.

ГЛАВА 4 Эльфы, гномы, дракланы и наемники

Листик сидела на ветке и ела мороженое — она уже совсем поправилась, и ей наконец-то это разрешили. Под деревом стояли эльфийские лорды Алиол и Галуол, они с большим вниманием слушали Тайшу. Милисента ушла на границу Леса, сегодня истекал третий день, и гномы уже начали доставлять золото. К ста тысячам монет, которые они должны были по первоначальному договору, подземные жители добавили еще пятьдесят тысяч за зачарованные болты к станковым арбалетам. Стрелы заколдовала Тайша, она все три дня только этим и занималась. Гномы принесли еще пятьдесят тысяч монет, которые у них заказали эльфы, чтобы тоже расплатиться за болты. Вот Милисента и отправилась принимать эти деньги. Чтобы не тащить такую тяжесть, девушки решили встретиться там и оттуда открыть портал, а пока было время, Тайша просвещала эльфийских лордов. Она имела какой-то свой план, но сестер в него не посвятила. Теперь же на виду у ничего не подозревающей девочки воплощала этот план в жизнь.

— Ветика, мама Листика, тоже была дракланом, или, как вы нас называете, драмном. Она, видно, не хотела, чтобы ваш мир был порабощен, поэтому и помогала вам. — Тайша излагала очень приглаженный вариант тех событий. Оба лорда согласно кивали. Пока то, что им рассказывала пепельноволосая девушка, не отличалось от той версии, что знали они. А Тайша продолжала: — Но дело в том, что дракланов довольно много. За миры, которые можно захватить, у них достаточно сильная конкуренция. Поэтому существует правило, что, пока жив хоть один драклан из тех, что отправились на завоевание какого-то мира, остальные не должны там появляться. Это можно сделать, если им разрешат или попросят те, кто в этот мир уже пришел.

— Но на каком основании эти, как вы назвали их, дракланы начинают завоевание мира? — поинтересовался лорд Галуол.

— Хороший вопрос, — улыбнулась Тайша. — Его всегда задают, вернее, пытаются задать те, кого завоевывают. А те, кто завоевывают, отвечают, если снисходят до ответа: «По праву сильного».

— Так это получается, что в Горм могут вторгнуться новые драмны, причем в любой момент? — обеспокоенно спросил Алиол.

— Могут, — кивнула Тайша, — но Ветика предусмотрела одну лазейку. Дело в том, что она была в той группе дракланов, что получили разрешение на завоевание…

— У кого это они получили такое разрешение?! — вскинулся лорд Галуол.

— У высшего совета дракланов, — улыбнулась Тайша.

— Это по какому же праву?.. — опять начал возмущаться Галуол, но Тайша не дала ему высказаться. Она с нажимом произнесла:

— По праву сильного. Два ваших народа не сумели справиться с горсткой дракланов. Если бы не помощь Ветики, вас бы давно завоевали и поработили. И это, заметьте, группа довольно бедных дракланов. У них не было солдат — драгов. Или были, но слишком мало, а значит, ими не хотели рисковать. Кстати, — Тайша подняла голову и посмотрела на девочку. — Листик, надо проверить, были ли драги у этих дракланов. Их медальоны власти я тебе дам. Я сняла их с тех двоих. А те, что были у трех, убитых раньше, лежали в святилище.

— Вы забрали священные реликвии?! — в ужасе одновременно выдохнули оба эльфийских лорда.

Тайша пожала плечами:

— Позаимствовала на время, я потом верну, и не три, как взяла, а пять. Они нужны, чтобы спасти драгов, это вид разумных, они у дракланов выполняют роль слуг и солдат. Если мы их не заберем из мира Каприн, то они могут погибнуть. А если это случится, то Листик расстроится.

При этих словах пепельноволосой эльфы посмотрели на сидящую на ветке девочку, та даже мороженое есть перестала. Она ничего не сказала, только кивнула. Тайша продолжила:

— Вернемся к основной теме. Так вот, после того как мы разобрались с оставшимися двумя дракланами, у нас не осталось никого, кто мог бы претендовать на ваш мир. Так что теперь можно ждать нового вторжения…

Лорд Галуол гневно засопел, а лорд Алиол вопросительно поднял брови.

— …Но! — выдержала драматическую паузу Тайша. — Испытание, которое прошла Листик…

Взоры лордов опять поднялись на девочку, та как раз запихнула остатки мороженого себе в рот и сидела с раздутыми щеками. Такое пристальное внимание эльфов ее смутило, она заерзала на ветке и попыталась проглотить то, что засунула в рот. Со второй попытки это у нее получилось.

— …Листик, — утвердительно кивнула Тайша, словно проглоченное девочкой мороженое было неоспоримым свидетельством того, что говорила пепельноволосая. — Так вот, это испытание показало, что Листик не только дочь Ветики, что я и так знала, но еще и ее наследница. Официальная наследница в этом мире! То есть она имеет статус последнего драклана, претендующего на Горм. В глазах совета дракланов, естественно. А это значит, что в этот мир другие дракланы могут прийти только по ее приглашению. Но это только при условии, что сопротивления в Горме Листику не оказывают. Вы понимаете, что это значит?

— То есть вы хотите сказать, что Листик претендует на владение нашим миром? — задумчиво спросил лорд Галуол и так же задумчиво посмотрел на девочку, сидящую на ветке.

— А чем вам не нравится такая повелительница? — ответила вопросом на вопрос Тайша. — Тем более святой заступницей вы ее уже признали. К тому же опыт владычества у нее есть, она повелительница мира Гелла.

Эльфы снова подняли головы и вопросительно посмотрели на Листика. Та засмущалась еще больше, но подтвердила слова Тайши:

— Ага!

— Вот! Чем плохой кандидат в повелители вашего мира? Она вам не чужая, поскольку уже местная святая, повелительский опыт у нее тоже имеется. По-моему, лучшей кандидатуры вы не найдете!

— Ага! — на всякий случай подтвердила Листик.

Оба эльфа задумались, потом Алиол, потирая подбородок, высказал свое мнение:

— Вы знаете, леди, ваше предложение не лишено смысла, но вот так решить… Сами понимаете, этот вопрос требует всестороннего изучения… Обсуждения на большом совете.

— Два дня, — жестко сказала Тайша, — у вас есть два дня. Настолько мы можем задержаться. Потом мы покинем ваш мир. А вы останетесь один на один с угрозой нового вторжения. И заметьте, тот белый порошок, что уничтожила Ветика, может быть снова применен, только теперь ее здесь нет!

Оба эльфа с надеждой посмотрели на Листика, но Тайша так же жестко продолжила:

— Что вы так смотрите? Надеетесь переложить свои проблемы на плечи ребенка?

— Ага! — снова кивнула Листик и на всякий случай добавила: — Я очень сильная.

— Не отрицаю, — кивнула девочке Тайша и, обращаясь к эльфам, укоризненно сказала: — Видите? Она готова защищать вас бескорыстно, но, сами понимаете, в серьезной схватке с взрослым драконом ей не выстоять, она погибнет. И ее смерть будет на вашей совести!

— Святая, — благоговейно произнес Алиол, а Галуол растерянно спросил: — Так что же нам делать? Она же еще ребенок! Если мы и признаем ее повелительницей мира, то разве это изменит что-то, когда ей придется драться с взрослым драмном?

— Нас пятеро, и впятером мы сможем отбиться от любого, кто попытается напасть на вас или на мир Листика.

— Но, леди, если Листик останется только нашей святой, разве вы ей не поможете?

— Поможем, лорд Галуол, но в этом случае мы будем защищать только ее, а не ваш мир. Понятно?

— Леди, вы дали нам очень мало времени, но мы постараемся собрать большой совет Леса, пригласить на него глав гномьих кланов и огласить вам наше решение не позднее завтрашнего вечера! — поклонился лорд Алиол, и оба эльфа рысью рванули куда-то вдаль.

— Тайша, зачем ты так с ними? Напугала их. И зачем нам этот мир? — недоуменно спросила Листик.

— Этот мир находится в том же луче, что и Гелла, а Рамана объявила весь этот луч миров зоной наших интересов. Так что захват Горма вполне логичен, я имею в виду для совета дракланов. И разве ты хочешь, чтобы, сражаясь за свой мир, гибли гномы и эльфы Горма? Вот ты же не хочешь, чтоб погибла Мирликая?

Девочка замотала головой. Тайша улыбнулась и потрясла медальонами власти:

— Вот и славно! Пока Милисента принимает золото, давай займемся драгами. Куда мы их переправим?

— На северный берег Крионского озера, к остальным. Они там неплохо обжились.

— Так и сделаем, — кивнула Тайша и злорадно добавила: — Заодно и в совет сообщим о статусе Горма.

На вершине невысокой горы в мире Каприн, где стояло здание, из-за круговой колоннады напоминавшее большую садовую беседку, в этот раз находилось всего три драклана в ипостаси дракона. Два старейших старейшины и новый секретарь совета, который был выбран взамен Еранамаликатриона, убитого в мире Гелла, о чем неопровержимо свидетельствовал его медальон власти, показанный на последнем совете этой выскочкой Раманапиритикалионой.

— С этим надо что-то делать, уважаемые! — проскрипел один из дракланов с грязно-серой чешуей. — Эти нахалки закрыли нам целый луч! Все миры того направления для нас потеряны! Сами понимаете…

Дракон немного пощелкал зубами, наверное, для того, чтобы его собеседники прониклись тяжестью сложившегося положения. Более молодой, чем старейшины, секретарь возразил:

— Ну почему потеряны? Вот, есть прошение из мира Горм об оказании помощи. Там группа дракланов, подавшая заявку на владение, не может справиться с местными аборигенами. Так что все в рамках правил, на тот мир заявка подана ранее, чем было Раманапиритикалионой сделано заявление. Мы в своем праве! Надо как можно быстрее организовать туда карательную экспедицию! Причем в усиленном составе! Пять дракланов и сотни три драгов.

— Да, но, насколько я помню, в ту группу входила и Ветикалинариона, а она тоже имеет право на владение… — начал второй старейший старейшина. Первый, более старый, его перебил:

— Эта недостойная уже получила свое! Она мертва! Жаль, что тогда не удалось прикончить и ее ублюдка! Но все поправимо… Я этим сам займусь. А пока действительно надо организовать…

— Здрасте! — Изумрудно-золотистый дракончик возник перед ошеломленными дракланами.

— Приветствую вас, старейшины! — более традиционно поздоровалась пепельная дракона. — Мы бы хотели подтвердить право Листика на владение миром Горм и получить то, что нам причитается!

Тайша продемонстрировала ошеломленным драконам пять медальонов власти. Они красноречиво свидетельствовали, что карательную экспедицию в мир Горм собирать уже не надо. Улыбаясь своей драконьей улыбкой, Тайша продолжила:

— Пока я тут улажу необходимые формальности, Листик пройдется по приютам драгов. — Пепельная передала амулеты власти изумрудно-золотистому дракончику.

— Но позвольте, прошлый раз эта наха… — начал более молодой старейшина. Тайша недвусмысленно щелкнула зубами. — Юная дракланка, — быстро поправился старейшина, — прошлась не только по тем приютам и питомникам, на которые имела право, как обладатель медальона, позволяющего…

— Ну подумаешь, немного ошиблась, — пожала плечами Листик. — С кем не бывает!

— Но ты не вернула тех драгов, которых, как ты утверждаешь, ошибочно…

— Я же сказала — не бывает. Может, с кем-то и бывает, а со мной так точно не бывает! — прервала скрежетание старейшины Листик.

— Я думаю, что тебе нужен сопровождающий. — Второй старейшина указал в сторону секретаря совета. Тот согласно кивнул. Листик скривилась, но возражать не стала, только сказала:

— Веди!

Когда Листик и ее сопровождающий ушли в открывшийся портал, старейшина спросил у Тайши:

— Почему ты к ним присоединилась, Тайшаваланикатиона?

— Я могу объяснить, только вы не поймете, — улыбнулась Тайша, после чего достала из воздуха медальон. — Вот, здесь записано все необходимое для подтверждения права владения Гормом. Прошу! Все формальности соблюдены, поэтому появление хотя бы одного драклана на Горме будет расценено как нападение на суверенное владение. Со всеми вытекающими последствиями. Ответ последует незамедлительно, причем не только с нашей стороны! Теперь разрешите откланяться. Не смею отвлекать вас от ваших важных дел.

Тайша блефовала, но старейшины этого не знали. Может, эти нахалки и вправду заручились поддержкой Ледяного Владыки? После ухода пепельной драконы патриархи некоторое время молчали, потом более старый сказал:

— С этим надо разобраться наконец. Эти выскочки и их ублюдки попирают все наши законы!

— Почему же, они как раз действуют строго в рамках законов, придраться не к чему… — попытался возразить более молодой, относительно молодой, конечно, так как он был в возрасте, почтенном даже для драклана.

— Это и бесит! Законом должно быть наше слово, а не замшелые традиции! А этих надо… И в первую очередь ублюдка Ветикалинарионы! — Драклан сделал жест, будто отрывает кому-то голову.

— Но вы же знаете, старейшина, кто стоит за этими выскочками. Да вы и сами видели, у кого на коленях тогда сидела эта девчонка. Если мы попытаемся ее убить, Ледяному Владыке это может не понравиться, а попадать под его гнев…

— Поэтому это надо сделать так, словно все произошло естественным путем…

Второй старейшина повторил жест старшего и недоуменно пожал плечами:

— Как так это можно сделать? Чтобы голова оторвалась сама по себе — естественным путем?

— Необязательно отрывать голову, есть множество других способов. Кстати, что там слышно от Усимтариканокилиона? Он обещал присмотреть за этими выскочками.

— В последнем своем докладе он сообщил, что производит глубокое внедрение.

— Что-то долго он там внедряется, видно, очень уж глубоко, — недовольно проскрипел старейший, его собеседник пожал плечами, показывая, что он здесь совершенно ни при чем. Старейший так же недовольно продолжил: — Все надо делать самому! Придется заняться этой малолеткой, пока она не передала права на Горм кому-нибудь еще. Вообще-то ею надо было заняться сразу после устранения Ветикалинарионы, но она тогда пропала, теперь понятно куда.

— Вы хотите сами взяться за это дело? Будет довольно трудно…

— Есть у меня помощник, надежный и проверенный, сейчас надо быть очень осторожным. Ну ничего, я сделаю так, что никто ни о чем не догадается. Да и тебе ни к чему знать, как это будет сделано. Так что можешь быть спокоен, в скором времени тот луч…

Старейшину прервал появившийся секретарь совета, доложивший:

— Драги из приютов, на которые давали право медальоны власти, переданы Листикалинарионе, она формирует колонну для перехода…

— Идиот! Ты ее там оставил одну?! Там же рядом приют для молодняка! Она же их тоже прихватит!

Все три дракона поднялись в воздух и исчезли в сером облачке перехода. Из-за больших камней появилась человеческая фигурка, совсем маленькая по сравнению с только что находившимися здесь драконами. В отличие от драклана в ипостаси хумана этот человек не был покрыт чешуей, по крайней мере, видимые части его тела, так что определить, драклан это или нет, возможности не было. Тем более в отличие от человеческой ипостаси драклана этот неизвестный был одет, одет в штаны и нечто вроде длинного балахона с капюшоном. Внимательно оглядевшись, человек чуть слышно хмыкнул:

— Н-да, спешить с докладом никогда не стоит, тем более к вышестоящему начальству, к такому начальству. — Человек выделил «такому» голосом, потом внимательно огляделся. — Все-таки ипостась хумана имеет некоторые преимущества — прятаться намного легче. Глубокое внедрение стоит продолжить, хотя при таком внедрении доклады делать очень затруднительно. Да и за уважаемым старейшим старейшиной стоит проследить, очень мне не нравится это его… — По мере того как человек говорил, его тихий голос становился еще тише.

Хуман приблизился к скалам на другой стороне площадки и исчез. А на том месте, где обычно совещались старейшины, появилось несколько камней размером с пол человеческого кулака. Обычные серые камни. Разве дракон обратит внимание на такую мелочь?

На поляне совета Леса в этот раз собрались не только эльфы. Были еще и гномы. Все главы гномьих кланов со своими советниками и верховными магами. Эльфийские лорды в этот раз тоже были не одни, тоже с советниками и с магами. Среди верховных магов кланов были не только мужчины, но и женщины. Совет начался на два дня позже назначенного Тайшей срока. Эльфам удалось уложиться в отведенное для них время, а вот гномов собирали с помощью телепортов. Делать это пришлось Тайше, Листику и Милисенте. Не одним, конечно. Гномы им не слишком доверяли, тем более при создании телепорта у девушек открывалась аура. Аура страшного драмна. Собирать гномов помогали Орандун, Тарендун и Мирликая. Листика и Милисенту сопровождали еще и Алиол и Галуол. Так что сейчас на поляне совета было довольно тесно.

Уже выслушали Тайшу, изложившую свои доводы. Теперь выступал Алиол, который рассказывал о бое с дракланами у города клана Трехосной Вагонетки. Когда он закончил, на поляне воцарилась тишина, все обдумывали услышанное. Тишину нарушил лорд Галуол:

— Принцесса Листик, я назвал вас так, потому что вы сами говорили, что в том мире, где вы являетесь повелительницей, вы принцесса. Но как это согласуется?

— Я принцесса в королевстве моей сестры. — Листик кивнула в сторону Милисенты. Поскольку Галуол сопровождал именно Листика, то он не знал, кто ее сестра, только знал, что у девочки она есть, но не думал, что эта сестра здесь. А Листик продолжила: — Вот, Милисента королева, а я принцесса.

— Но вы повелительница мира! Это королевство находится в том мире или в другом?

— В том, в мире Гелла, — кивнула девочка.

— Но все-таки объясните, вы — повелительница мира, но как принцесса подчиняетесь королеве?

— Ага! — ответила Листик.

— Тогда вы как королева королевства, расположенного в мире, где есть повелительница, должны ей подчиняться? — Галуол обратился к Милисенте.

— Ага! — в один голос сказали Листик и Милисента.

— Так кто же из вас главнее?! — удивился один из гномов. Судя по выражению лиц присутствующих, этот вопрос всех очень заинтересовал.

— Она! — опять в один голос заявили Листик и Милисента, указывая друг на друга. — Она!

— Э-э-э… — поразился такому единодушию гном.

— Ага! — снова синхронно сказали сестры и засмеялись. Потом обнялись и так остались стоять.

— Уважаемые, мы здесь собрались не для того, чтобы решать, кто из них главнее. Нам надо определиться, как поступать в дальнейшем. Если признание наследницы святой Линарионы повелительницей нашего мира уменьшит вероятность вторжения драмнов, то, думаю, это надо сделать! — поднялся со своего места лорд Алиол. Он подошел к сестрам и добавил: — Тем более то пророчество, что оставила нам святая Линариона, сбылось!

Гномы зашевелились, выражая свое удивление, а эльфы, большинство которых при этом присутствовали, остались спокойны. Алиол громко, при этом показывая на Листика, процитировал:

— …народы Горма не смогут справиться с драконами, пока не придет моя дочь, будет она, как я, и все, кто ее увидят, признают в ней меня, и будет в день ее пришествия повержен последний злобный дракон! И только она сможет защитить народы Горма от новой опасности! Но, отвергнув ее, накличете вы на себя неисчислимые беды! С неба на ваши леса упадет огонь драконов. А из-под земли на ваши города поползут беспощадные чудища, и не будет вам от них спасения!

На поляне воцарилась тишина, потом кто-то несмело спросил:

— Это правда?

Вновь повисшую тишину нарушил голос Тайши:

— Откуда нам знать? Мы же уйдем отсюда.

— Но если мы признаем святую Листика повелительницей, разве вы останетесь?

Листик растерянно всех оглядела и повернулась к своей сестре. Та как-то тоже растерянно посмотрела на собравшихся и, как бы извиняясь, сказала:

— У меня же королевство… Там мой родной мир. А еще мы в академии учимся…

— Ага, — поддержала свою сестру Милисента.

— И не захочет она быть вашей повелительницей, захочет она уйти… Не удерживайте ее! Но само ее имя устрашит врагов ваших, и в час опасности придет она на помощь, так как не безразличны вы ей! Только не высказавшая желания повелевать вами будет моей дочерью, и только она повелевать достойна! — торжественно закончил цитировать слова пророчества Алиол и не менее торжественно от себя добавил: — Разве не по пророчеству поступает святая Листик? Разве не это предрекала святая Линариона!

Снова на поляне повисла тишина. Потом словно прорвало плотину:

— О святая Листик! Будь нашей повелительницей! Не оставь нас! Только ты достойна! — Подобные выкрики слились в многоголосый хор.

Милисента повернулась к Тайше:

— Что делать будем, сразу бежать? Или подождем, пока они кричать закончат? Нам еще до нашего золота добраться надо, оно в местных кладовых лежит!

— А мороженое? Там же для нас мороженое приготовлено! Давайте сначала его съедим, а потом уже сбегать будем, — очень жалобно попросила Листик.

— Спокойно! Сделаем так — сначала объявим Листика повелительницей, потом съедим мороженое, затем расставим метки, а позже заберем золото и отправимся покупать корабль, — изложила план действий Тайша и, кивнув в сторону гномов и эльфов, добавила: — Нельзя же их оставлять без защиты!

— Ага! — согласилась Листик.

Милисента только вздохнула — покупка корабля сноваоткладывалась.

— А ну тихо! — перекрыла общий шум Тайша. — Значит, так. Листик согласна стать вашей повелительницей при условии, что между вашими народами будет мир! Понятно? Чтобы эльф не задирал гнома, а гном эльфа! Вас и так мало осталось, поэтому жить вам надо в мире. У вас заселен только один континент, а есть еще два, так что места всем хватит.

— А хуманы? Если они узнают, что наш мир безопасен, сюда хлынет поток переселенцев! — поднялся один из гномов.

Тайша пожала плечами:

— У вас здесь живет только две расы, пускать ли сюда других, решать вам. Выделите им место, скажем, на третьем континенте или ограничьтесь только торговыми представительствами. Повторю — это вам решать, всем вместе, и гномам, и эльфам. Общий враг сплотил ваши народы. Эта сплоченность досталась вам дорогой ценой, так постарайтесь ее не терять.

— А повелительница нам поможет?

— Если начнете воевать друг с другом, то кому помогать? А если не сможете справиться с потоком переселенцев, то что тогда? Повелительнице их всех убивать? Так, что ли? — изобразила возмущенное недоумение Тайша.

— Но что же нам делать? Как быть? — снова прокатился гул голосов.

— Учиться! Учиться и еще раз учиться! — провозгласила голосом пророка Тайша, при этом для большей убедительности указала рукой куда-то вверх и вдаль.

— А как? Как нам учиться? — спросил один из эльфийских лордов.

— Правильный вопрос, — удовлетворенно кивнула пепельноволосая девушка и жестом фокусника достала из воздуха несколько толстых книжек. — Вот. Уложения о таможенной службе и иммиграционной политике. А это устав караульной и внутренний службы. Это — боевой устав, тоже вещь нужная. Изучить все это вам будет очень полезно.

Эльфы и гномы изумленно, даже несколько удрученно смотрели на толстые тома. Лорд Алиол осторожно спросил:

— Подобные документы требуют тщательного изучения, которое невозможно провести самостоятельно. Нужны те, кто смог бы провести такое обучение…

— Ага! — оживилась Листик. — Вам бы сюда магистра Клейнмора, он бы вас быстро обучил всем премудростям! Да! Строем ходить — это вам не в траве прятаться! Это уметь надо!

— Лорд Алиол прав, тут нужны хорошие инструкторы, и я, кажется, знаю, где их взять, — задумчиво произнесла Милисента и решительно добавила: — Будут вам и таможенная, и иммиграционная службы. Будет вам и воинское обучение.

— Но, леди, мы и так умеем сражаться, — возразил лорд Галуол. — Мы несколько веков противостояли драмнам, и мы…

— Вам очень повезло, что у дракланов, пытавшихся завоевать ваш мир, было мало драгов, и они их берегли. А против регулярного строя хуманов даже ваши Тени не выстоят, как бы ни было высоко их индивидуальное мастерство, — усмехнулась Тайша. Видя недоумение эльфа, она пояснила: — Вы воевали с противником, нападавшим с воздуха. У вас на очень высоком уровне находится искусство маскировки, вы метко стреляете, но ваша техника фехтования слишком старомодна и рассчитана на индивидуальные схватки, любое подразделение, обученное сражаться в строю, вас сомнет. Гномы, может, и продержатся какое-то время, но не очень долго. Ладно, раз все решили, то…

Тайша замолчала, увидев, что взоры эльфов и гномов обратились к Листику. Девочка тоже растерялась, не зная, что предпринять. Она посмотрела на Тайшу, потом на Милисенту, ожидая от них поддержки.

— Листик, они ждут твоего повеления, — тихонько подсказала Милисента.

— Да? Ага! А что им повелеть? — так же тихонько спросила Листик, а эльфы и гномы продолжали выжидательно смотреть на девочку.

Тайша, усмехнулась:

— Да что хочешь, но учти, что первое повеление…

— Ага! Повелеваю! Всем идти! — громко заявила недослушавшая Тайшу Листик.

— Куда? — хором выдохнули находящиеся на поляне.

Девочка уверенно скомандовала:

— Мороженое кушать!

Все присутствующие облегченно вздохнули и потянулись к выходам. Милисента захихикала, Тайша откровенно засмеялась. Листик снова растерялась, а хохочущая Тайша пояснила:

— Первое повеление определяет, каким будет дальнейшая судьба мира, в котором появился новый властелин. Если началось с репрессий, то… сама понимаешь… А если были оказаны какие-то милости, то и всех жителей этого мира ждет благоденствие и удача.

— Но как же так… Я же не знала… Что ж вы не подсказали?!

— Листик, это ты должна была решить сама, без подсказки. В этом-то и смысл первого повеления, такая традиция, она же и примета. Первое повеление задает дальнейшее развитие мира. Как здесь будут относиться к своему властелину, будут ли его боятся, уважать или любить. Обычно дракланы предпочитают, чтобы их боялись.

— Что же теперь делать? Как мне их теперь… — расстроилась Листик, тем более что к девушкам подошли главы советов лордов и эльфов, и гномов. Подошли не только они, а еще и несколько менее знатных эльфов и гномов.

— Мы в растерянности. Не подскажет ли уважаемая повелительница, как толковать ее повеление?

— Уважаемая повелительница милостиво повелевает вам учредить всеобщий праздник. Пусть он будет общим у эльфов и гномов, — пришла на помощь растерянной сестре Милисента.

— О-о-о! — в один голос восхитились эльфы и гномы. — А какой праздник?

— Сами придумайте! Что, я должна вам все повелевать? Вы же до этого жили без моих повелений! — насупилась Листик.

— Может, «Праздник избавления»? — предложил один из гномов. — Мы избавились и от хартахов, и от драмнов.

— Лучше «благодарения», — предложил эльф. — Благодаря повелительнице мы избавились от наших врагов.

— Нет, лучше «День святой заступницы Листика»! — предложила эльфийка, верховная магиня своего клана.

— Ага! И чтобы обязательно с мороженым! — вставила Листик. Ее больше интересовало не название праздника, а то, чем там будут угощать.

— Это должен быть общий праздник, для гномов и эльфов, назовите его «единения», — предложила Милисента.

— Давайте назовем его «День Листика»! — откликнулась Мирликая. Она тоже участвовала в большом совете.

Эльфы и гномы, казалось, забыли о девушках, увлекшись выбором названия. Тайша кивнула Милисенте и сказала Листику:

— Пойдем, нам надо еще твои персональные повелительские маркеры расставить.

— А как это? — поинтересовалась девочка.

— Ты должна пометить точки перехода, здесь их четыре, и самые высокие горы.

— Это как? Как пометить? — снова спросила Листик и смущенно добавила: — Вот так, не покушав. Да даже если я наемся до отвала, то у меня все равно не получится! Откуда у меня столько… Вы мне поможете?

— Листик! Ты же не медведь, чтобы так метить! — засмеялась Тайша. — Мы поставим магические метки!

— А-а-а, — облегченно вздохнула девочка и тут же забеспокоилась: — А у нас? Мы же в нашем мире никаких меток не ставили? Как же там?

— Там твои метки поставила Рамана, сразу, как только появилась, — ответила Тайша. — Ты же этого не сделала, вот и пришлось ей побеспокоиться.

— А почему ты не можешь поставить сама? — спросила у подруги Милисента. — Нам надо сходить за инструкторами для местных…

— Вместе будет быстрее. А потом сбегаем и за твоими инструкторами.

Несмотря на солнечный день, в комнате было довольно темновато и неуютно. Давно не мытые окна пропускали мало света, а тот, что проходил, казался каким-то грязным. Глава гильдии наемников Таргонских островов уныло перелистывал журнал учета заказов, делать-то все равно было нечего. Последний наем был больше месяца назад, те рыжие девчушки наняли четверых парней, причем на довольно длительный срок. Мрен Рытхай вздохнул — повезло парням. Словно угадав его мысли, один из наемников с таким же вздохом сказал:

— Повезло Тремазу, да и Груану с Трапыром. Интересно, о чем они сейчас спорят?

— Не о чем, а на что! Наверное, уже не на серебрушку, скорее всего, на серебряный! — сделал предположение второй и с завистью добавил: — Те рыжие балаболки положили им неплохие деньги!

Некоторое время наемники, присутствующие в конторе, обсуждали этот животрепещущий вопрос — повысили ли ставку своих споров Груан с Трапыром. Но разговор скоро затих, обстановка слабо располагала к оживленной беседе. Наемник, сидевший около дверей, душераздирающе зевнул, вернее, успел только раскрыть рот для зевка, когда неизвестно откуда появившаяся рыжая девочка удивленно произнесла:

— Ого! Мил, он что, кого-то проглотить хочет?

— Листик, сначала надо поздороваться, — ответила девушка с пшеничными волосами, уложенными в сложную прическу. Она, как и девочка, была в брючном костюме. В таком же костюме была и третья посетительница, девушка с пепельными волосами. Мрен непроизвольно отметил, что ткань этих костюмов ему неизвестна, какой-то эластичный материал и, судя по фактуре, весьма дорогой. А девушка, сделавшая замечание девочке, поздоровалась:

— Здравствуйте, господин Рытхай, вам привет от Тремаза, Груана и Трапыра.

— Ага! — поддержала девочка свою старшую подругу. — И от Марыка! Правда, мы с сестрой видели их больше недели назад, но, думаю, они не обидятся, что мы вам от них привет передали. Ведь привет передавать приятно и получать его тоже, наверное, приятно. Ведь да? Если он от хороших людей — это всегда приятно. А когда хорошим людям, так это вдвойне приятно! Ведь так?

Что-то в этой скороговорке девочки главе наемников показалось очень знакомым, а старшая, словно подтверждая его догадку, затараторила, как только младшая замолчала:

— Вот мы и решили вас навестить, приветы передать, рассказать, что все живы и здоровы. А еще у нас к вам есть дело! Очень важное дело, такое важное, что мы вот так сразу сюда и поспешили!

Девушка замолчала, хитро глядя на Мрена Рытхая, а девочка вместо привычной скороговорки важно произнесла:

— Ага!

— Вы меня знали под именем Милана, — улыбнулась девушка, и ее внешность изменилась. Перед Мреном стояла та рыжая девчушка, которая наняла его людей. Внешность девочки тоже изменилась, теперь Рытхай узнал их обеих. Он улыбнулся и церемонно поклонился:

— Леди!

Третья, незнакомая девушка, представилась:

— Тайша.

А первые две, приняв свой первоначальный облик, тоже улыбаясь, представились:

— Листик, Милисента.

Милисента, став серьезной, сказала:

— У меня действительно есть к вам предложение. Я хочу нанять всех людей Таргонского филиала гильдии наемников. В ближайшее время на драконьем архипелаге работы вы не найдете, да и в отдаленном будущем тоже. Вы, наверное, слышали о преобразованиях на Гран-Приоре?

Рытхай кивнул, а тот наемник, что зевал, произнес:

— Да, эта неизвестно откуда взявшаяся королева, чтоб ей пусто было, круто там все поставила! Теперь у нас совсем работы не будет!

— Ага! — заулыбалась девочка. — Милисента, она такая!

Удивление, вызванное реакцией девочки на слова наемника, сменилось оторопью, когда девушка представилась еще раз:

— Милисента, королева Зелии, — это я!

— А я — принцесса Листик, — захихикала девочка, глядя на растерявшихся наемников. А королева Зелии, царственным движением руки призвав к молчанию наемников, начавших было извиняться, сказала:

— Я действительно хочу нанять весь Таргонский филиал гильдии, но не для охраны и не для боевых действий, хотя не исключено, что повоевать придется. Я предлагаю вам работу в качестве инструкторов, причем в другом мире. Ответ мне нужен в кратчайшие сроки, потому как времени у меня нет. Плата будет соответствующая. Пятикратно превышающая стандартную. Контракт на год, но есть очень большая вероятность того, что я его продлю.

Наемники возбужденно загомонили, от такого было грех отказываться, а то, что заказ в чужом мире, никого не смущало. Другой мир мало чем отличался от другой страны, а менять страны наемники привыкли. Тем более плата была очень приличная, опять же контракт длительный, но не кабальный. Если не понравится, то можно через год уйти.

— У нас нет возражений, — под одобрительный гул своих соратников ответил королеве Мрен Рытхай. — Но мне надо связаться с другими островами. Думаю, послезавтра к вечеру я получу ответы. Но вот собрать здесь всех в короткий срок будет затруднительно, дорога отнимет много времени.

— У вас есть магические вестники? — подняла брови Милисента. — Не слыхала, чтобы они были у гильдии, однако быстрота, с которой вы свяжетесь со своими товарищами…

— Нет, вестников у нас нет, но у нас есть другие, свои способы быстрой связи, — улыбнулся Рытхай.

— Тогда поступим так. Вы связываетесь со своими товарищами на других островах, и если они согласны, то пусть завтра к вечеру те, кто захочет отправиться с нами, соберутся в каком-нибудь условленном месте, известном вам. Мы их оттуда заберем, — предложила до сих пор молчавшая третья девушка. Видя удивление главы наемников, она улыбнулась: — У нас есть другие, свои способы преодоления больших расстояний. Если мы обо всем договорились, то до завтрашнего вечера.

Все присутствующие закивали, а девушки исчезли.

— Это как? — удивленно спросил один из наемников.

— Магия! — ответил другой. — Ты что, не заметил, что и сюда они вошли не через дверь!

— Но такого ни один маг сделать не может! — покачал головой первый, второй снисходительно пояснил:

— Так они же королева и принцесса, дурья твоя башка!

— А третья?

— Ну тоже, наверное, не из простых!

Хлопоты по переброске наемников в Горм и размещению их там заняли почти неделю. За это время в этом мире удалось создать таможенную и иммиграционную службы, благо среди людей Мрена Рытхая нашлись специалисты по этим вопросам. В Норлрум, столицу Альбиона, Тайша, Милисента и Листик вернулись после более чем двухнедельного отсутствия.

ГЛАВА 5 Славный город Норлрум. Операция прикрытия

В «Адмиральской подзорной трубе» было все, как обычно. Гэрри Траут протирал бокалы, вышибала Дринкс, он же швейцар, величественно сидел у входа. Вообще-то ему положено было так стоять и открывать дверь посетителям, но сейчас было утро, наплыва посетителей еще не наблюдалось, а те, что были, жили в гостинице при ресторане. Они спустились в зал по внутренней лестнице. Самая большая компания сидела за столиком в углу. Эти постояльцы жили вот уже две недели и занимали самые роскошные и дорогие апартаменты гостиницы Траута. Впрочем, Гэрри не жаловался, скорее наоборот, эти путешественники заплатили за постой более чем щедро. Да и то, что они завтракали, иногда обедали и ужинали, владельцу ресторана приносило неплохой доход. Они заказывали самое лучшее, следовательно, самое дорогое. Но, к сожалению, обедали и ужинали нечасто, потому что ели где-нибудь в городе. Понятно — иностранцы, им все интересно, вот они и пропадают в городе и на верфях целыми днями. Все они уже довольно сносно научились говорить на местном языке, что было весьма похвально. Так освоить язык меньше чем за две недели… Это свидетельствовало о большом уважении, которое дикарки (а как еще можно назвать девушек, которые ходят в штанах и с мечами за спиной) испытывают к славному Альбиону. Гэрри кивнул своим мыслям, но дальше развивать эту тему ему не дала компания, ввалившаяся в ресторан. Это были благородные, что, с одной стороны, конечно, хорошо — свидетельствует о высоком статусе ресторана, но, с другой стороны, похоже, эта компания искала развлечений, что было очень плохо. От таких благородных одни неприятности, а уж если они ищут развлечений с самого утра, то неприятностей во много раз больше! Словно подтверждая худшие опасения, один из этой компании закричал:

— О! Хозяин! Это ты правильно сделал, что завел в своем ресторанчике шлюшек! Хотя, если они такие же, как и твое захудалое заведение…

— Борун, а ты проверь! Гы-гы-гы, — поддержали задиру его товарищи.

Тот нетвердой походкой направился к столику в углу. Пьяно ухмыляясь, протянул руку, словно собираясь ухватить кого-то из сидевших там, хотя до столика было довольно далеко. Мужчины из той компании попытались подняться, чтобы встретить наглеца, но остроухие смуглые девушки их удержали. А та из девушек, на которой была клетчатая короткая юбка, поднялась и сделала шаг навстречу нахалу. Тот, ухмыльнувшись, громко произнес:

— Люблю сговорчивых! Если ты мне понравишься, то я тебя, шлюшка, не обижу! Я готов покувыркаться…

— Готов? Точно готов? — улыбнулась девушка и, протянув руку в сторону приближающегося повесы, то ли предложила, то ли скомандовала: — Кувыркайся!

Ноги молодого человека заплелись, и он, пытаясь удержать равновесие, резко наклонился вперед. Его тело согнулось, он сделал кувырок через голову. Оказавшись у ног этой светленькой девушки, он резко вскочил, вернее, попытался это сделать. Ноги у него снова заплелись, он с размаху сел на пол. Дальнейшее очень удивило присутствующих. У сидящего на полу неожиданно задрались ноги, будто за них кто-то дернул. Они задирались выше и выше, заставив их владельца совершить обратный кувырок. Девушка засмеялась, ее подруги тоже, мужчины хоть и сдержанно, но заулыбались. Разъяренный молодой человек вскочил на ноги и сделал движение в сторону девушки в клетчатой юбке, но только повторил свои кувырки. Как видно, выводов из своих акробатических упражнений он не сделал, поэтому кувыркания повторил еще дважды. Когда он снова поднялся и уставился налитыми кровью глазами на смеющуюся светленькую девушку, одна из ее смуглых остроухих подруг с ехидным смехом посоветовала:

— Киламина, ты бы хоть разнообразила кувырки, а то все как-то одинаково — взад-вперед катается!

Помятый, потерявший весь внешний лоск повеса прорычал что-то нечленораздельное и прыгнул на девушку. Но сделал это как-то очень неудачно. Одна нога у него подломилась, и прыжок с кувырком получился в сторону. Боковой кульбит не вышел, повеса гулко приложился головой о пол и затих.

Девушка пожала плечами: мол, с кем не бывает. Непонятно, к кому относился этот жест: то ли к неуклюжему дворянину, совсем не умеющему кувыркаться в сторону, то ли к себе самой, не сумевшей правильно подтолкнуть этого франта.

— Ты его убила! — закричал один из товарищей молодого человека, понявший, что тот кувыркался не по своей воле. Эта девка, одетая так, как и блудницы не одеваются, каким-то образом заставила Боруна совершать все эти акробатические упражнения. Заставила помимо его воли! О чем этот дворянин девке и сообщил.

— Разве? — удивилась девушка. — Разве я? По-моему, он сам тут кувыркался, как и обещал. Наверное, позабавить нас хотел, но перестарался. А вам, юноша, я настоятельно рекомендую обращаться ко мне на «вы» и называть меня «леди». Вам понятно?

— В таком виде леди не ходят! И чтобы я, маркиз, какую-то шлюшку…

Закончить этот маркиз не смог, так как неожиданно поскользнулся на ровном месте. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул руками и сорвал скатерть с ближайшего столика. Все, что там стояло — судок, полный жаркого, кувшин темного эля, какой-то салат, — все это опрокинулось на недоговорившего маркиза.

— Маркиз? — изобразила удивление девушка и засмеялась. — В таком виде маркизы не ходят! Только бродяги бездомные!

Дворянин попытался подняться, но снова поскользнулся и под обидный смех девушек опять упал. Как и положено — лицом в салат.

Девушка снова засмеялась. Звонко и от этого еще обидней:

— А уж лицом в салат маркизы точно не падают! Да еще и с утра!

Дворянин кое-как поднялся, оттираясь от соуса и салата. Остальные из его компании подобрались, словно готовясь к драке, кроме одного. Тот стоял в расслабленной позе и улыбался одними краешками губ. Рен указал Ирэн на него глазами. Та кивнула, подтверждая догадку мужчины. Невысокий худощавый человек был трезвым и выглядел очень опасным.

— Ага! — раздалось от входных дверей, и тот же голос обличительно произнес: — Мы работаем, замаялись совсем, а они тут развлекаются! Без нас! Вы что, не могли нас подождать, а потом уже драку устраивать?!

У дверей стояли две девушки, а перед ними — рыжая девочка. Она-то и возмущалась. Это были те трое, что прибыли с компанией амазонок, а потом неизвестно куда пропали на две недели.

— Листик, они первые начали! — Светленькая девушка в клетчатой юбке обличительно указала на молодых людей.

— Я маркиз… — опять заявил второй, продолжая протирать глаза, залитые подливкой от жаркого.

— Ай-яй-яй! — покачала головой пепельноволосая девушка, одна из тех двух, что пришли. — Как вам не стыдно! Целого маркиза по полу валять! А второй тоже маркиз? Или попроще будет?

— А что? Их сначала надо было на кусочки порезать? Так неудобно же — кусочками! — прыснула одна из смуглых остроухих девушек.

— А можно? — с надеждой спросила вторая смуглянка. Она ловко достала меч из наспинных ножен и со свистом покрутила его. — Я быстренько и аккуратненько! Только вот… на сколько кусочков его порезать?

— Мы вообще их не трогали! — возмутилась Киламина. — Они сами пришли и начали тут валяться. Вон почтенных посетителей лишили завтрака!

— Что же вы, господа? С виду вроде порядочные люди, а пришли в приличный ресторан и на полу здесь валяетесь, нехорошо! Благородные люди так не поступают! — укоризненно сказала пепельноволосая девушка, обращаясь к двум пострадавшим и остальным четырем пока еще чистым дворянам. Ее подруга, пришедшая вместе с ней, захихикала, а девочка влезла с замечанием:

— Ага! Приличные люди, прежде чем на полу валяться, угостили бы остальных! Мороженым! Вот!

— Это еще зачем? — подняла брови пепельноволосая.

— А чтобы не так грустно было смотреть на это жалкое зрелище, — ответила девочка, показав на безымянного маркиза, который уже оттерся от соуса. Потом ткнула пальцем во второго. Тот уже пришел в себя и пытался подняться.

— Ли! Пальцем тыкать некрасиво! — сделала девочке замечание девушка с пшеничными волосами.

— Но, Мил, у меня же нет вилки! — развела руками девочка. Девушки снова прыснули, а Листик повторила: — Очень жалкое зрелище!

— Действительно, жалкое. Да, Листик, пожалуй, ты права. Только не все любят мороженое, — задумчиво кивнула пепельноволосая и добавила, обращаясь к Гэрри Трауту: — Почтенный хозяин, налейте-ка всем темного эля за мой счет. Надо как-то скрасить это душераздирающее зрелище. Нет, нет! Этим не наливайте. А то они, если снова по полу кататься начнут, расплескают! — под общий смех закончила пепельноволосая.

Немногочисленные посетители, даже те, кто до сих пор с осуждением смотрели на девушек, одобрительно загомонили. А пепельноволосая повернулась к тем людям, чей завтрак маркиз размазал по полу, и пригласила:

— Джентльмены, поскольку эти благородные господа не желают проявить присущее им благородство и компенсировать вам испорченный завтрак, прошу вас присоединиться к нам.

— Ага, может, они недостаточно благородные? — поинтересовалась девочка, бесцеремонно разглядывая группу дворян, и предположила: — Или очень жадные?

— Я требую сатисфакции! — заявил наконец убравший все на него налипшее и побуревший от возмущения маркиз.

— От кого? — поинтересовалась та, кого девочка называла Милой, а рыжая малолетка радостно подпрыгнула:

— Милисента, давай я с ним быстренько разберусь!

— Листик, а мороженое? — улыбнулась Милисента. — Ты уж будь добра, выбери что-то одно: или удовольствие надавать по шее, или мороженое.

Девочка задумалась. Видно, мороженое победило в этой нелегкой схватке, и Листик направилась к столу.

— Я требую сатисфакции! — упрямо повторил неизвестный маркиз.

— У кого? — На этот раз вопрос задала остроухая смуглянка.

— У вас есть спутники, вот пусть один из них заступится за вашу честь, — скривил губы маркиз.

— Нет уж, за свою честь я могу и сама постоять! — ответила остроухая.

— Синта, давай я! — вызвалась вторая смуглянка, а третья девушка, тоже с острыми ушами, но со светло-перламутровой кожей, предложила:

— Я не кровожадная, но он и меня обозвал, разрешите мне.

— Ага, им можно, а мне, значит, нельзя! — вскинулась рыжая девочка.

— Первый раз вижу девушек, которые рвутся в драку! — произнес посетитель, ранее сидевший за столиком, с которого маркиз перевернул все на себя.

— Нет уж, им займусь я! — не согласилась со своей светлокожей подругой смуглянка.

— Ладно, Синта, только не убивай и сильно не бей, — разрешила вторая остроухая смуглянка.

Синта выхватила свои мечи и, вращая, превратила их в два темных круга.

— Грентон, проучите эту нахалку! — обратился маркиз к одному из своих спутников, тому, который был трезв. Этот невысокий и худощавый молодой человек был единственным, кто не задирался с девушками.

— Я с женщинами не дерусь, — покачал головой мужчина и, кивнув в сторону эльфиек, добавил: — А уж с такими красивыми — тем более. Так что, маркиз Милантен, в этот раз свою честь вам придется отстаивать самому.

— Да вы… Как вы… — задохнулся от возмущения маркиз.

— Ага! Струсил! — нахмурив бровки, заявила Листик, снова невежливо ткнув в сторону маркиза пальцем. — Как обзываться и аппетит портить своим катанием по полу, так они пожалуйста, а как честно подраться…

— Листик, ну что ты сегодня такая агрессивная!

— Мил, это я кушать хочу, мы же столько всего сделали! Я и проголодалась! Я как покушаю, так сразу доброй стану! Вот! Но сначала давай посмотрим, как Синта этому вывалянному маркизу надерет за…

— Листик! — хором произнесли обе девушки, пришедшие с девочкой.

— А что Листик! Вот — ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам! — с выражением произнесла девочка.

— Листик! — хором закричали уже все девушки, а девочка за сочувствием обратилась почему-то к худощавому мужчине из компании задиравшихся дворян:

— Вот так всегда, подраться не дают! Мороженого мне мало взяли! Даже вот высказаться как следует нельзя!

— О, юная леди! Нет в подлунном мире справедливости! — посочувствовал тот девочке, а потом заинтересованно спросил: — А не переведет ли мне юная леди то, что она так выразительно сказала? Судя по вашим интонациям и реакции ваших подруг, это нечто весьма занимательное!

— Ага! — привычно начала Листик, но, покраснев, спряталась за Тайшу. Та благодарно кивнула:

— Спасибо, а то последнее время с ней никакого сладу нет! Как у вас это ловко получилось!

— Не за что, леди, у меня три юные сестры, примерно как ваша… — замялся Грентон.

Тайша улыбнулась:

— Дочь моей подруги, а теперь и моя подруга.

— Но, леди, вы хоть и очень молоды, но разница в возрасте… Простите, леди, вы не родственница Таисе Ланик?

Тайша ничего не ответила, только пожала плечами.

— Уважаемый, можно сделать заказ? — обратилась к Трауту Милисента. Тот подошел к девушкам сам. Постоялицы и приглашенные из-за соседнего столика, судя по их внешнему виду — моряки, расселись за столом. А единственный оставшийся из компании дворян мужчина поклонился и представился:

— Барон Роул Грентон. Не позволите ли к вам присоединиться?

Тайша кивнула, а Милисента поинтересовалась:

— Барон, а куда так быстро побежали ваши спутники?

— Струсили, вот и сбежали, — ответила за Грентона хихикающая Листик.

Ей принесли мороженое, и теперь она пребывала в отличном настроении. Остальные, пока длился завтрак, перекинулись всего парой фраз. Когда с едой было покончено и мужчинам принесли темный эль, а девушкам кофе, Тайша задала вопрос приглашенным за свой столик:

— Господа, вы, как я вижу, моряки. Нам на наш корабль нужна команда и знающий капитан. Не посоветуете ли?

— А какой у вас корабль? — отставив кружку, степенно спросил старший.

— Мы его только собираемся покупать, может, знаете, небольшая верфь на северной окраине? Большой фрегат с переделанными орудийными палубами?

Оба моряка покачали головами, старший неодобрительно прищурился:

— Знаю, верфь Куотерсона, несчастливый корабль. Вряд ли вам удастся найти на него команду и капитана. — Видя удивленно поднятые брови девушки, моряк пояснил: — Корабль еще не спущен на воду, но уже подвергся значительным переделкам. Тяжелый фрегат превратили в роскошную яхту. Но без того вооружения, что должно нести судно такого класса, это игрушка. Пусть и очень дорогая, но игрушка. На нем можно ходить только вдоль берега, при малейшей опасности придется спешить под защиту береговых батарей. Одно слово — баловство!

— Попробуйте поговорить с капитаном Броунсом, его списали на берег, там какая-то темная история с его начальством. Он-то не виноват, все так думают, но дорога на море ему закрыта. В военный флот его теперь даже матросом не возьмут, а на купца… Может, он и пойдет на торговый корабль, но не скоро, гордость… Знаете ли, это… — Второй моряк пошевелил пальцами, показывая, какая это штука — гордость.

— Спасибо, вы нам очень помогли, — поблагодарила Тайша, потом, обратившись к своей компании, предложила: — Пойдем покупать корабль!

— Ага! — сорвалась с места Листик. — Пойдем…

— Пойдем в банк, за деньгами! — с нажимом произнесла Тайша. — Вот прямо сейчас и отправимся!

Моряки, поняв, что у девушек намечаются важные дела, поблагодарили за угощение и откланялись, а Грентон выразил желание сопровождать девушек. Остальные из компании Тайши уставились на нее, изумленные такой поспешностью. А она, едва улыбнувшись, показала глазами на двух мужчин, которые тоже снимали комнаты в «Адмиральской подзорной трубе». Сейчас они торопливо покидали зал ресторана, даже не доев свой завтрак. Милисента и Листик синхронно кивнули, они узнали того невзрачного человечка, что кормил чаек на набережной. В этот раз он понял все из услышанного, поскольку беседа велась на альбионском. Тайша, проводив взглядом этих двоих, сообщила:

— Теперь за нами будут следить. А как только мы возьмем в банке деньги, будут нас грабить.

— Но как это можно сделать в городе, на виду у всех? — удивился Харан Каратто.

— Ограбить беззащитных девушек — дело нескольких секунд, могут прямо в банке, деньги-то уже не в защищенном хранилище, — усмехнулась Тайша.

— Но мы же не беззащитные девушки! Они ведь видели наши тренировки! — возмутилась Синта.

Тайша пожала плечами:

— Так и они соответственно подготовятся, поэтому ваши умения здесь не особо помогут. Если и отобьемся, то предпримут еще одну попытку, а возможно, и не одну. Поэтому с проблемой надо разобраться самым решительным образом, чтобы больше к ней не возвращаться!

— Так деньги же у нас… — начала Листик, но Тайша приложила палец к губам и спросила у Роула Грентона:

— Покупка корабля по-прежнему осуществляется по закону от тысяча шестьсот четырнадцатого года? — Получив в ответ утвердительный кивок, она задала еще один вопрос: — Тогда не подскажете ли, барон, адрес ближайшей нотариальной конторы?

Грентон не подал виду, что удивлен такой осведомленностью иностранки. Когда он рассказал, как туда пройти, и по просьбе Милисенты назвал приметы, по которым эту контору можно будет найти, Тайша начала излагать свой план:

— Мы идем банк за деньгами…

— Так у нас же нет в банке…

— Листик, не перебивай! Мы идем в банк, по пути посетим несколько магазинов модной одежды. Мне, Миларимо и Киламине надо одеться подобающим образом. Девочки, не кривитесь, ваши юбочки очень симпатичны, но банк — солидное учреждение, и пришедшие туда дамы…

— …должны быть солидно одеты! — прыснула Листик.

— Листик! Не перебивай! — в один голос произнесли Тайша и Милисента. Девочка надулась и посмотрела на Грентона. Тот с улыбкой развел руками: мол, и ему придется страдать, сопровождая девушек в походе по модным магазинам.

— А нам что, тоже придется переодеваться в эти кошмарные платья?! — скривилась Ирэн.

Листик хотела и тут вставить свое замечание, но, поймав взгляд сестры, только показала язык. Тайша критически оглядела эльфиек и отрицательно покачала головой:

— Нет, в платьях вам будет неудобно драться, если понадобится это делать. У вас достаточно экзотическая внешность по местным меркам, так что сойдете за жительниц далекой и малоизвестной страны.

— Ага! За диких жительниц далекой страны! — не удержалась от комментария Листик. — Только не забывайте скалить зубы и размахивать когтями, а то вам могут не поверить! — В подтверждение своих слов девочка оскалила зубы и взмахнула рукой. Если зубки у нее, как и положено девочке, были маленькие, то когти…

Грентон смотрел широко раскрытыми от удивления глазами. Ноготки у рыжей девочки превратились в когти, по длине не уступающие пальцам. Но эта демонстрация никого, кроме него, не удивила. А смуглая девушка по имени Ирэн ехидно прокомментировала:

— Вот кто у нас самый дикий житель далекой и экзотической страны!

Девочка снова надулась, а Тайша небрежно заметила:

— Листик, ты еще хвостом помаши! Чтоб всем сразу стало ясно, кто тут у нас самый дикий!

Лицо Грентона залилось краской. У барона возникло сильное, но недостойное желание немедленно убедиться, что у девочки нет хвоста, а та, словно почувствовав это, поправила свой зеленый сарафанчик и показала язык. Чтоб скрыть смущение, Роул спросил у Тайши:

— Вы так свободно обсуждаете свои планы. Не боитесь, что я могу быть одним из тех, кто хочет вас ограбить? Ведь я пришел сюда в компании…

— Нет, барон, не боюсь, я немного знаю о вас. Не думаю, что сын Ранса Грентона способен на подлость. А вы очень похожи на него, — покачала головой Тайша.

Роул вскинулся:

— Разве вы могли знать моего отца? Он погиб в битве при Тэлингере вместе с командором Таисой Ланик! Вы слишком молоды… Вы родственница командора Ланик? У вас, наверное, остались ее письма? Видимо, там вы и прочли упоминание о моем отце. Но как вы можете знать, похож я на него или нет?

Тайша только покачала головой, ничего не ответив. Она обратилась к Милисенте:

— Ты и Листик, пока мы отвлекаем на себя внимание, идете за деньгами, берете этого нотариуса, которого рекомендовал барон, — Тайша кивнула в сторону Грентона, — а потом на верфь. Думаю, если внесете аванс, то оспорить сделку будет трудно. Что-то мне не нравится возня вокруг этой фирмы. Идем!

Последние слова Тайши адресовались ко всем. Вся компания высыпала на улицу и неспешным прогулочным шагом направилась в сторону центра города. И что удивило Грентона, Милисента и Листик вышли вместе со всеми, но сейчас их среди идущих не было. Улица была довольно широкой, и, если бы сестры отделились от своей компании и куда-то пошли, Роул заметил бы это. Но девушки словно исчезли, будто растворились в воздухе.

Сопровождение женщин, собравшихся посетить модные магазины, для мужчин весьма утомительно. Грентон стоически терпел, ведь он сам напросился с девушками, Рен и Харан, спутники девушек, с которыми Роул не только окончательно познакомился, но и успел о многом поговорить, тоже терпели, пока девушки выбирали себе наряды, мерили их, потом снова выбирали и снова мерили… Платья подбирали только Киламине и Миларимо, эльфийки не собирались менять свои брючные костюмы на что-то другое, но их увлек сам процесс. Затем на пути компании попалась женская парикмахерская… Прическа — это святое для любой женщины! День уже клонился к вечеру, когда проголодавшимся девушкам на пути попался ресторан, довольно шикарный. Тут уж и у мужчин не возникло никаких возражений, впрочем, они и раньше не возражали. Когда все расселись за столиком на веранде, Тайша глазами указала Грентону на группу мужчин. Их одежда не располагала к посещению столь фешенебельных заведений. Роул и сам обратил на них внимание — после третьего магазина эти непрезентабельно одетые мужчины, уже не скрываясь, тащились за девушками. Видно, этот поход за одеждой измотал их даже больше, чем спутников девушек.

— Ждут, когда мы наконец-то в банк за деньгами пойдем, — усмехнулась Тайша.

— А мы пойдем? — спросил Грентон. Он понял, что этих грабителей специально водят, держа в постоянном напряжении.

— Обязательно пойдем, — продолжала улыбаться Тайша, — только вот пообедаем. Но спешить не будем, принимать пищу надо медленно и со вкусом. Кстати, это не все. Эта группа должна была за нами скрытно следить и дать сигнал основным силам своей банды, когда мы возьмем деньги.

— Леди Тайша, откуда вы это знаете? — удивился Грентон.

Тайша пожала плечами:

— Обычная тактика налетчиков. Скрытно проследить и напасть в нужный момент. Только вот скрытно у них уже не получается, устали. Так что место засады можно просчитать заранее и самим выбрать наиболее удобное для нас.

Грентон сочувственно вздохнул. Ему даже жаль было этих бандитов — столько усилий, и все пока впустую. Хорошо пообедав, в основном десертами, девушки наконец-то направились в банк. Большое здание банка — Дома «Рошар и партнеры» — поражало своим величием, это был самый крупный и уважаемый банкирский дом Альбиона. К удивлению Грентона, у Тайши в этом банке оказался счет, правда, она им давно не пользовалась. Чтобы подтвердить то, что это действительно ее счет, девушку даже увели в служебные помещения и довольно долго там продержали. Зато потом Тайша оторвалась — не такую уж и большую сумму, которую она сняла с этого счета, девушка потребовала ей выдать медными монетами. Эти монеты, при мизерном номинале, имели значительный размер и большой вес. Когда служители банка принесли два мешка, то на улице уже начало темнеть.

— Что ж, наш план вступил в завершающую стадию. — Тайша с удовлетворением смотрела, как Рен и Харан, крякнув, взвалили на плечи мешки с деньгами.

— А сколько здесь? — поинтересовалась Миримиэль.

— Пять гиней. Примерно столько, сколько стоит платье Киламины, — хихикнула Тайша, тряхнув своими пепельными волосами, уложенными в простую, но очень элегантную прическу. — А мы сегодня потратили чуть больше тридцати — платья, прически, обед.

Грентон изумленно присвистнул. Сумма была действительно большой, очень большой.

Синта толкнула его в бок:

— Не свисти, денег не будет!

Роул невесело улыбнулся — денег действительно не было. Все, что ему выплатили при увольнении со службы, он отдал матери и сестрам, им нужнее. Сам он был как бы в гостях у маркиза Милантена, фактически входил в свиту прихлебателей богатого повесы. Но после событий в «Адмиральской подзорной трубе» возвращение к Милантену вряд ли возможно, да Грентон и сам этого не хотел. Но денег не было, оставалась только слава дуэлянта. Драться барон умел, все-таки командир абордажников флагмана королевского флота, бывший командир. А эта смуглая черноволосая девушка, пусть и немного странно выглядевшая, но… Грентон не жалел о сделанном, он хоть день побудет рядом с ней, а там… Хоть в наемные убийцы! Видно, все эти мысли отразились на лице барона Роула. Девушка взяла его за руку, и Грентон начал рассказывать ей историю своей жизни. Быстро и бессвязно рассказывал, пока вся компания выходила из банка, шла по улице и свернула, чтобы срезать путь, в один из переулков.

— Ага!

Этот возглас заставил Грентона очнуться, уж очень внимательно его слушала эта замечательная девушка. А воскликнула Тайша, она и все остальные из ее компании остановились. Дорогу преграждала группа людей. Сзади переулок перекрыла еще одна группа, но если эти люди были вооружены ножами и увесистыми дубинками, то у преградивших дорогу впереди были мушкеты и пистолеты, правда, не у всех. Но и этого было достаточно, чтобы залпом накрыть всех девушек и их спутников. Понимая безнадежность сопротивления, Грентон потащил из ножен шпагу. Пусть он умрет в этой отчаянной схватке, но умрет за ту, что стала ему так дорога. Тайша, которая вроде смотрела только вперед, но замечала все, одобрительно кивнула. Словно повинуясь этому кивку, остроухие красавицы обнажили свои мечи и развернулись к бандитам, приближавшимся сзади. А Тайша скомандовала оставшимся двум:

— Киламина, Миларимо, в первую очередь те, у кого эти железные трубки, они особо опасны.

Девушки в платьях, на которые они сменили свои короткие юбочки, синхронно вкинули руки. Жест был такой, будто они собрались сдаваться, но в последнюю секунду передумали, и полусогнутые руки застыли на уровне груди.

— Вот и умницы. Вы же видите, сопротивляться бесполезно. Вы отдадите нам свои мешочки и пройдете с нами. Конечно, можно было бы вас отпустить. Но зачем нам лишние разговоры, и потом, вы такие красивые, что упускать… — заговорил чуть вышедший вперед один из бандитов. Судя по тому, что он был одет лучше остальных, — главарь.

— Х-ха! — так же синхронно, как поднимали руки, выдохнули Киламина и Миларимо.

Перегородивших дорогу бандитов накрыло валом огня. Как будто в руках девушек были ручные картечницы, но картечницы не дают такого мощного выстрела, да и у девушек, Грентон это ясно видел, перед странным выстрелом не было ничего! На тех, кто подходил сзади, обрушился вихрь черной стали. Мечи у девушек были темными и не блестели. Барон Грентон только и успел поднять свою шпагу, как все было кончено. Рен и Харан так и не опустили мешки с монетами на землю, не сдвинулась со своего места и светлокожая остроухая девушка. С пятнадцатью совсем не слабенькими бандитами две девушки справились меньше чем за несколько ударов сердца.

— Мягко Ступающие, — произнесла светленькая, как будто этим все объяснила. Но видно, таки объяснила, потому что Рен и Харан понимающе кивнули.

В ноздри Грентона ударил неприятный запах. Барон перевел взгляд туда, где стояла группа бандитов, перегораживающая дорогу. Бывший командир абордажной команды уже видел подобное, такое бывает, когда атакующих останавливает залп картечи, произведенный в упор, из тяжелых корабельных пушек. Когда бьют не только картечины, но и огонь, вырывающийся из стволов пушек.

Роул с трудом сдержал рвотный позыв. Тайша понимающе кивнула и сказала:

— Огненные ведьмы, тем более такой силы, — это очень серьезно, — и, уже обратившись к девушкам, которых обозвала ведьмами, укорила их: — Девочки, надо сдерживать себя! Если бы это был реальный бой, вы остались бы без резерва. А если бы таких групп было несколько? А если бы на них была защита! Надо же рассчитывать свои возможности!

— Тайша, мы использовали только чуть-чуть, Листик нас научила, как быстро восстанавливаться. Так что если бы таких групп было несколько, мы бы справились! — возразила одна из девушек, Киламина.

Вторая, Миларимо, только робко улыбнулась, но было понятно, что она согласна со своей подругой. Грентон только сейчас заметил, что продолжает держать свою шпагу занесенной для атаки. Он смутился и вбросил ее в ножны, которые тоже не выпустил из рук, после чего закрепил их на перевязи. Он с некоторым недоумением, но в тоже время с восхищением смотрел на Синту, эту невысокую худенькую остроухую девушку, а она оттерла свои мечи и спрятала их в наспинные ножны.

— Ну что, убирать здесь не будем, пусть валяются, — усмехнулась Тайша. Произошедшее не произвело на нее никакого впечатления, как будто она каждый день перед ужином так вот режет и сжигает несколько десятков мужиков. Пепельноволосая девушка озабоченно продолжила: — Надо выйти на улицу и поймать парочку экипажей, в один мы все не поместимся. Ну не идти же нам в «Адмиральскую трубу» пешком? И не хотелось бы опаздывать к ужину, сегодня наш любезный хозяин обещал приготовить что-то особенное, не будем его расстраивать. Да и ужин может остыть. Роул, ты с нами? Насколько я поняла, тебе уже некуда идти. Так что присоединяйся.

— Леди Тайша, мне как-то неудобно, я… — После всего увиденного барон Грентон как-то не обратил внимания, что эта властная пепельноволосая девушка назвала его на «ты», она говорила так, будто умела и имела право командовать.

— Неудобно спать на потолке — одеяло спадает, — насмешливо продолжила Тайша. — А ты считай, что уже нанят на наш корабль и вошел в нашу команду. Правда, абордажников у нас и так хватает, а вот специалистов по парусам… Впрочем, ты же из палубной команды, вы и с парусами умеете обращаться. Да, знаю, на капитана ты не тянешь, а вот вторым помощником… С первым ты уже знаком, это Харан Каратто, он тоже морской волк, только вот паруса — это для него еще сложно. В общем, не стесняйся. Кстати, возьми у Харана мешок, это твое жалованье за этот месяц. Ты уж извини, что медными монетами, так уж получилось, — закончила Тайша под смешки окружающих. Роул улыбнулся, ему нравились эти люди и нравились отношения в их команде.

Когда компания Тайши добралась до «Адмиральской подзорной трубы», там для них уже был накрыт ужин. За столом сидели Листик и Милисента. Девочка смотрела на судки и открытые блюда, которые исходили ароматным паром, и облизывалась, но ничего не трогала. Милисента помахала рукой:

— Вы как раз вовремя. Я увидела, что вы подъезжаете, и попросила хозяина накрывать на стол.

Роул Грентон хоть и решил больше ничему происходящему в этой компании не удивляться, но все же удивился снова. Как эта девушка могла узнать, что они подъезжают? Ведь отсюда не видно, что творится на улице, а чтобы накрыть стол, требуется время. Получается, девушка каким-то образом узнала о том, что остальные подъезжают, тогда, когда они находились в трех-четырех кварталах отсюда, если вообще не на соседней улице! Смуглые девушки переглянулись. Стол уже накрыт, значит, ждать не придется, но Листик строго на них посмотрела и скомандовала:

— А ну быстро мыть руки! Перед едой это надо обязательно делать! А то неизвестно, где вы были, и неизвестно, что делали!

Когда все с вымытыми руками расселись за столом и утолили первый голод, Тайша поинтересовалась у Милисенты:

— Ну как у вас дела? Внесли аванс?

— Ага! — вместо сестры ответила Листик. — Внесли, но с покупкой возникли некоторые трудности. Надо разрешение здешней королевы. Просто так здесь корабли не продаются.

— Да, завтра мы навестим королеву Элизабет. Для покупки такого корабля, как оказалось, нужно разрешение адмиралтейства или лично королевы. А как у вас?

— Те, кто на нас напал, больше этого делать не будут и никому ни о чем не расскажут. Но я подозреваю, что это были исполнители, — ответила Тайша.

Милисента кивнула:

— Значит, действуем по прежнему сценарию. Вы гуляете, а мы с Листиком работаем.

— Мил, а вас не могли отследить, когда вы посещали верфь? — спросила Ирэн.

— Могли, но деньги уже в банке, у нотариуса есть охрана, и хорошая охрана. Да и мы с Листиком проследили, чтобы не возникло никаких случайностей.

Грентон слушал и ничего не понимал, разговор велся на неизвестном ему языке. Заметив, что их новый товарищ ничего не понимает, Листик обратилась к нему на альбионском:

— Это всеобщий, на нем разговаривают там, откуда мы приехали. Тебе его тоже надо выучить. Рен и Харан тебе помогут. Поможете, да?

Оба мужчины, к которым обратилась девочка, согласно закивали.

ГЛАВА 6 Основная операция, или Чем занимались Милисента и Листик, когда остальные их прикрывали

Собравшиеся в поход по модным магазинам девушки во главе с Тайшей, выйдя из «Адмиральской подзорной трубы» на улицу, как будто закружили какой-то непонятный хоровод. Хоть их было немного, но, постоянно перемещаясь, они создавали у постороннего наблюдателя вид хаотически движущейся толпы. В один из моментов, когда Листик и Милисента были прикрыты от чужих глаз, сестры шагнули в межпространство, исчезнув из этого мира. Остальные сразу перестали суетиться и во главе с Тайшей неспешно отправились в свой поход по городу, ну и по модным магазинам, естественно. Именно это неожиданное и непонятное исчезновение Милисенты и Листика удивило Грентона.

Сестры вышли на светлую полянку перед сооружением, напоминающим большой шалаш, стены и крыша которого были из густо переплетенных ветвей. Перед шалашом, не имевшим ни окон, ни дверей, сидели эльф и гном. Между ними была большая доска, покрытая разноцветными квадратами, треугольниками и кругами. На этой пестрой доске стояли такие же разноцветные фигурки. Если эльф был внешне спокоен, то гном явно нервничал.

— Здрасте! — поздоровалась Листик.

Милисента поприветствовала более традиционно:

— Чистого неба и глубоких шахт вам, почтенные!

— Ага! — поддержала сестру Листик. — Чистых шахт и глубокого… Ой! Наоборот!

— И вам, Листик и Милисента, зеленой травы и высоких деревьев, — поздоровался эльф.

— Угыугум! — отозвался гном. Он проигрывал, поэтому был очень серьезно занят, обдумывая очередной ход.

— Листик, не подсказывай! Это неспортивно! — сделала замечание сестре Милисента, когда та уже открыла рот, чтобы вмешаться.

Эльф благодарно кивнул Милисенте, а гном разочарованно вздохнул — подсказывать Листик собралась именно ему. Девочка тоже вздохнула: ей было жалко проигрывающего гнома.

— Мы тут за денежками пришли, — важно сообщила она. Эльф кивнул, и переплетенные ветви расступились, образуя в глухой стене шалаша проход.

— Мы не все возьмем, только часть, остальное пусть еще здесь полежит! — Листик нырнула внутрь, за ней прошла Милисента.

— Как будет угодно повелительнице! — поклонился вслед сестрам эльф.

— Угыугум! — Гном очень вежливо кивнул и снова погрузился в обдумывание хода.

В этом шалаше, созданном эльфами, Тайша сложила все заработанные на Горме монеты. Тащить их с собой она не посчитала нужным. В Альбионе их негде было хранить. Не нести же в банк, чтоб сразу оттуда забрать. Тем более ни Листику, ни Милисенте, ни самой Тайше взять эти деньги в любой удобный момент не составляло труда, пусть даже из другого мира. По просьбе Тайши эльфы создали такое хранилище, а гномы решили приставить к нему охрану — столько золота, тем более золота повелительницы! Эльфы решили не отставать и тоже поставили стража. Именно стража, потому как назвать простым охранником того, кто бережет золото повелительницы, возвышенная душа эльфов не позволяла. Поэтому за деньгами повелительницы присматривали страж и охранник, представители от каждого из народов Горма. Бдительно присматривали днем, так как ночью оба — и страж, и охранник — спали, потому что кто же решится взять золото повелительницы ночью? Днем тоже никто не решится, но сам факт наличия охраны свидетельствовал об уважении, оказываемом повелительнице и ее золоту. Но даже если бы кто и решился, его ждал очень неприятный сюрприз в виде ловушки, устроенной Тайшей. Сестрам эта ловушка была не страшна, они могли бы шагнуть из межпространства прямо в хранилище и взять столько, сколько нужно, но при наличии такой ответственной охраны считали это невежливым.

Посреди помещения, освещенного мягким зеленым светом, стояло пять мешков, похожих на рюкзаки. В каждом из этих рюкзаков лежало по сорок тысяч больших золотых монет — альбионских гиней, изготовленных в другом мире.

— Возьмем один рюкзак, чтоб заплатить аванс за корабль, и еще немного на текущие расходы, — произнесла Милисента, набирая монеты в кошель.

— Ага, — согласилась Листик, взваливая себе на спину один из рюкзаков.

— Листик, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила Милисента.

Девочка, вздохнув, ответила:

— В полную силу драться еще не могу, не полностью восстановилась, поэтому я понесу золото, но если на нас нападут, то отбиваться придется тебе. А я постараюсь убежать и унести деньги.

Милисента покачала головой: хартах, это магическое воплощение гения Тайши, нанес Листику довольно ощутимый вред, нарушив саму структуру драконьей ауры. Листик восстанавливалась, но очень медленно, ее магические, да и драконьи способности были крайне слабы. Девочка это от всех скрывала, но Милисенту ей провести не удалось, та очень хорошо чувствовала свою сестру. Решение Листика было разумным: она несет деньги, а Милисента, как более сильная, охраняет. Только вот Листик не бросит свою сестру в случае опасности, даже слабая, она полезет в драку. Милисента погладила ее по голове, она тоже не бросит Листика, что бы ни случилось, но если девочке кажется, что так будет лучше, то пусть так и будет. Листик на мгновение замерла и прижалась к сестре, они так постояли некоторое время, потом вместе крикнули охране денежного хранилища:

— Мы уходим!

— Угыугум! — раздалось синхронное снаружи, — видно, гном выправил свое положение в игре и теперь они с эльфом думали вместе.

Выглянув из межпространства несколько раз, Милисента по описанию Грентона нашла нужный дом, где находилась нотариальная контора. Немного посовещавшись, сестры решили войти к нотариусу все же через дверь, только не наружную дверь конторы, а дверь его кабинета.

Декомб Торкунис, барристер и солиситор, член Королевской коллегии адвокатов и Лиги коронных нотариусов, пребывал в блаженном ничегонеделании. Сытный завтрак и нотариальное сопровождение недавней очень крупной сделки по продаже довольно большого и роскошного здания к этому располагали. Поэтому он и приказал охране сегодня никого к нему не пускать, в конце концов, может хорошо поработавший джентльмен отдохнуть денек? Сигару выкурить? Торкунис достал сигару, отрезал кончик и…

— Здрасте! — поздоровалась рыжая девочка, поднося Декомбу Торкунису огонь. Небольшое, но ровное пламя, как раз такое, от которого удобно прикуривать, казалось, горело прямо на ладони этой девочки.

— Э-э-э… А-а-а? — удивился солиситор.

— Вы курите-курите, — разрешила девочка. — Хоть мы и спешим купить корабль, но не будем вам мешать, так что курите.

— Какой корабль? — пришел в себя Торкунис.

Он понял, что это не налетчики, эти двое никак на них не походили, хоть и как-то миновали охрану. В своих охранниках солиситор не сомневался, если он сказал никого не пускать, то они никого и не пустят. Но эти две девочки здесь… А это возможно лишь в одном случае — все охранники мертвы. Но если не собираются грабить, то зачем убивать людей? Словно угадав мрачные мысли Торкуниса, старшая девочка успокоила его:

— Все ваши охранники на месте и по-прежнему бдительно охраняют вас, просто мы решили их не беспокоить. Все-таки люди серьезным делом заняты, а мы тут со своей мелочью. Какой-то кораблик хотим купить, тяжелый фрегат всего-навсего.

— Э-э-э, леди?

— Милисента, — представилась старшая. Только сейчас Торкунис разглядел, что это не девочка, а хрупкая невысокая девушка.

— Леди Милисента, когда вы намереваетесь совершить сделку купли… — начал солиситор, такая сделка пахла очень большими деньгами, фрегаты покупают очень редко, вернее, вообще не покупают, потому что их не продают. Фрегат — это боевой корабль, не предназначенный для перевозки грузов. Купцам такой корабль и даром не нужен, а вот пиратам… Но эти девочки не были похожи на пиратов, даже на посредников, покупающих для пиратов корабль, не были похожи. Словно угадав мысли Торкуниса, девушка пояснила:

— Это фрегат, построенный на верфи Куотерсона, его потом переделывали. Так что боевым кораблем его теперь можно назвать с большой натяжкой.

— Мои услуги стоят один процент от стоимости сделки, аванс не возвращается в любом случае, — быстро произнес солиситор. В конце концов, даже аванс — это очень немалая сумма. И эта сумма останется у Торкуниса, даже если эти юные леди не получат разрешения на покупку такого корабля. Если им сейчас сказать о разрешении, то они могут отказаться от такой выгодной для нотариуса сделки или будут долго оформлять нужные документы. Если откажутся от своего намерения, то и аванса не заплатят, а возможно, и другого нотариуса найдут, что вдвойне обидно! Торкунис продолжил: — Как быстро вы хотите купить это корабль?

— Вот прямо сейчас и хотим! — заявила младшая.

— Тогда, леди, не будем терять времени! Вносите аванс, и мы тут же отправимся за кораблем!

— Ага! Поехали! — подпрыгнула младшая. Довольно высоко подпрыгнула. И это несмотря на большой рюкзак, висевший у нее за спиной. Впрочем, в этом рюкзаке могли быть легкие, хоть и объемные вещи.

Старшая из немаленького кошеля, висевшего у нее на ремне через плечо, начала выкладывать на стол перед солиситором деньги. Это были гинеи. Не казначейские билеты и не банковские векселя, а полновесные золотые монеты! Ровно пятьсот штук! Две трети гонорара, полагающегося солиситору за работу, более чем щедрый аванс. Закончив, девушка посмотрела на впавшего в ступор Торкуниса. Он думал, что она начнет торговаться, а тут… С такой легкостью… Она что, не знает, какая это сумма? Из состояния шока барристера вывела девочка. Она сунула Торкунису в руки колокольчик и приказала:

— Звони давай!

На нервный звон колокольчика прибежал начальник охраны и выпучил глаза. У его шефа в кабинете были девушка и девочка, причем обе неплохо вооружены, хоть и холодным оружием, но все же… А на рабочем столе лежала громадная груда больших золотых монет.

— Дерк, помоги сложить все это в сейф, — попросил владелец нотариальной конторы. Когда деньги были спрятаны, Торкунис спросил у девушек: — Как вы будете расплачиваться с владельцами корабля? Надо ли брать охрану? — Видя недоумение девушек, солиситор пояснил: — Возможна поездка в банк за деньгами, а деньги-то немалые! Вдруг продавец захочет перевезти полученные деньги в другой банк… А я, знаете ли, должен сопровождать сделку от начала и до конца. Помимо нотариального оформления я выступаю гарантом честности сделки, поэтому должен проследить, чтобы покупатель получил то, за что заплатил, а продавец получил свои деньги.

— Ага, берите, — кивнула девочка.

Начальник охраны побежал распорядиться насчет экипажей и отдать другие указания, ведь контору нотариуса в его отсутствие тоже надо было охранять. После недолгих сборов на трех экипажах Милисента, Листик, Декомб Торкунис и его охрана поехали покупать корабль.

Джохн Куотерсон глядел в окно своего кабинета, расположенного на третьем этаже конторы. Глядел на свой эллинг, где стоял красавец-фрегат. Уже готовый, его оставалось только спустить на воду. Этот корабль был гордостью Куотерсона как владельца верфи и как конструктора. Конечно, судно Джохн не сам спроектировал, тут был труд и его партнера, но и талант Куотерсона как конструктора раскрылся здесь в полной мере. Это была его гордость и в то же время боль. Трехмачтовый красавец стал причиной разорения Куотерсона. Его фирма строила средние корабли, но мечтой Джохна было построить линкор или хотя бы линейный фрегат. Война с Лютецией вроде бы дала такой шанс, Альбиону требовался большой флот, и верфи адмиралтейства не справлялись. Поэтому часть заказов разместили на верфях частных компаний. А Куотерсон как раз оснастил свою верфь новым эллингом, таким, где и линкор построить можно. И это заметили, он получил заказ на линейный фрегат — новый тип кораблей, которые были предназначены бороться с каперами враждебных государств. Вооружение корабля позволяло ему отбиться от любого противника, даже линкора. Скорость же должна быть такой, чтобы фрегат смог догнать любой каперский корабль, даже тот, который намного легче его самого. Что и говорить, непростая задача, но зато интересная! Точный расчет корпуса, выверенное расположение парусов и их количество — все это позволяло новому кораблю соответствовать поставленной задаче. Теоретически, так как до ходовых испытаний дело не дошло. Война кончилась, и адмиралтейство аннулировало свой заказ. Конечно, неустойка была выплачена, но это крохи по сравнению с теми средствами, что были вложены, и теми, что должны были быть получены за корабль нового типа. Ведь адмиралтейство заплатило только за проект, фрегат Куотерсон построил на свой страх и риск за свои же деньги. Мало того что заказ был аннулирован, так еще и последовал запрет адмиралтейства продавать такой корабль в частные руки, ведь попади этот красавец к пиратам, даже страшно подумать, что они смогут сделать! Потом вроде лорд Гладстон получил разрешение на покупку этого корабля. Лорду легко было получить разрешение адмиралтейства, ведь он родственник лорда Глайстрона, первого министра ее величества королевы Элизабет. Но и в этом случае фрегат приказали разоружить. Пришлось заделать все порты нижней палубы, а на средней вместо пушечных портов по желанию лорда сделали широкие иллюминаторы, больше похожие на окна. Артиллерия осталась только на верхней палубе, и вооружение этого корабля стало еще более слабым, чем у среднего купца. Но в итоге и лорд Гладстон отказался от такой яхты — да, теперь фрегат внутри был отделан как шикарная королевская яхта. Видно, на то, чтобы содержать такую игрушку, не хватало средств даже у лорда Гладстона. И теперь красавец-корабль стоит, даже не спущенный на воду, занимает эллинг. Но дать команду его разбирать у Куотерсона не хватало духу. Пусть это сделает новый владелец верфи. А он появится в течение месяца, потому как подходит срок выплаты денег по закладным, а их-то как раз и нет. Денег нет, а закладные есть, и их много.

Джохн повернулся к своему младшему партнеру. Тот как раз был больше конструктором, чем предпринимателем. В глазах у того стояли слезы, он тоже понимал сложившуюся ситуацию, и для него разобрать этот корабль было все равно что убить своего ребенка.

— Ничего, Боудэлл, прорвемся! Еще не все потеряно! — попытался подбодрить Джохн даже не своего партнера, а себя.

— Ага! — раздался хрипловатый голос от дверей. Это сказала девочка в зеленом сарафанчике, сказала каким-то простуженным, но вместе с тем приятным голосом.

— Здравствуйте, господа! — поприветствовала девушка с пшеничными волосами, она стояла чуть позади девочки.

Оба мужчины встали и тоже поздоровались. А девушка спросила:

— Где я могу увидеть владельцев фирмы «Куотерсон и партнер»?

— Мил, да вот же они оба сидят, не видишь, что ли? — тем же хрипловатым голосом сказала девочка, при этом широко улыбнулась. — Вот же они оба, кто еще может сидеть в их конторе и с таким похоронным видом смотреть на наш корабль?

— Ли, вежливые люди сначала здороваются, а потом уж заявляют, что это их корабль! — укоризненно проговорила девушка.

Девочка улыбнулась еще шире и спросила:

— А разве это не наш корабль?

— Ли, ну ты же не грабить господ пришла, а покупать! Поэтому сначала нужно спросить — продадут ли нам господа этот корабль?

— Ах да! Господа, а не продадите ли нам этот корабль? У вас все равно его никто не купит, а мы за него вам дадим семьдесят пять тысяч гиней. Ну как, согласны? А то я ведь и ограбить могу!

— Уф, первый раз вижу такой оригинальный способ ведения переговоров! — заявил, отдуваясь, вошедший мужчина. Как настоящий джентльмен, он сразу представился: — Декомб Торкунис, барристер и солиситор. Я представляю интересы леди Милисенты в переговорах о покупке корабля, также я уполномочен оформить сделку, если она будет совершена! Уф! Ну, леди, вы и прыгаете по лесенке, прямо как молодая козочка! — Последние слова солиситор Торкунис адресовал рыжей девочке. А девушка обратилась к Куотерсону и его партнеру:

— Господа, я не представилась, прошу меня извинить. Милисента Тэрриэлл. — Девушка согнулась в церемонном реверансе, хотя это и смотрелось немного забавно, ведь она была в штанах! Потом она так же церемонно представила рыжую девочку: — Моя сестра Листик!

— Ага! — Девочка тоже исполнила нечто вроде женского придворного поклона, и Джохн заметил, что за спиной у нее довольно-таки большой рюкзак.

— Вы, вы… Вы… Семьдесят пять тысяч гиней! Вы не шутите? — Боудэлл даже забыл о том, что надо официально представиться. Он пребывал под впечатлением суммы, которую назвала девочка.

— Ага! — ответила девочка. А ее сестра улыбнулась:

— Листик, ты уточняй, что означает твое «ага». Видишь, господа не поняли, то ли ты шутишь, то ли платить собираешься, то ли грабить вознамерилась.

— Ага! А можно? Или все-таки заплатим? — С этими словами девочка сняла довольно большой рюкзак и легко положила его на стол. Стол скрипнул и слегка прогнулся. — Вот! — Листик расстегнула застежки и откинула верхний клапан. Присутствующие, кроме самой девочки и девушки, охнули — рюкзак был доверху наполнен золотыми монетами.

— Здесь сорок тысяч гиней, это задаток, — усмехнулась старшая, а младшая, наморщив носик, подергала за рукав застывшего Куотерсона:

— Ну что, будешь продавать? — потом пнула его и повернулась к сестре: — Мил, пни партнера, а то они оба замерли в стоячем обмороке, видишь — уже в обмороке, но еще стоят! Может, лучше ограбим, пока они в себя не пришли?

— Господа! — повысила голос старшая сестра. — Так мы будем оформлять сделку или у вас имеются какие-нибудь возражения?

Господа синхронно замотали головами, а девушка продолжила:

— Деньги в золотых монетах, здесь ровно сорок тысяч гиней. Остальные, как и полагается, будут выплачены вам после спуска корабля на воду. Выплата будет осуществлена золотом или банковским чеком, это уж как решите. И еще, я хотела бы осмотреть корабль и внести некоторые изменения, они будут оплачены отдельно.

— Леди, — склонился в поклоне солиситор, — должен вам заметить, что покупка корабля такого класса возможна только с разрешения лордов адмиралтейства.

— Уважаемый Торкунис, что ж вы раньше об этом не сказали? — подняла брови девушка.

— Видите ли, я не был уверен в серьезности ваших намерений, — смутился солиситор (деньги-то за свои услуги он взял) и торопливо начал объяснять: — Согласно биллю о мореплавании, изданному лордами адмиралтейства в тысяча шестьсот двадцать шестом году от великого исхода…

— Долго же они ждали, эти лорды, после того как все изошли, чтобы так нам подгадить, — очень непочтительно прокомментировала действие лордов Листик. Солиситор запнулся, но, решив не принимать во внимание комментариев девочки, продолжил:

— Корабли класса «линейный фрегат» и выше в частные руки продавать только с разрешения адмиралтейства или лично ее величества.

— То есть вы хотите сказать, что разрешения королевы будет достаточно?

— Да, но такое разрешение…

— Отлично! Мне это подходит, мне будет проще получить разрешение у королевы, чем уговаривать ваших адмиральских лордов что скопом, что по отдельности. Господин Торкунис, оформляйте сделку. Разрешение у меня будет завтра. Господа, — Милисента обратилась к застывшим Куотерсону и Боудэллу, — вас все устраивает?

— Да! — хором ответили оба кораблестроителя.

— Тогда подписывайте договор купли-продажи.

Когда все необходимые подписи были поставлены, Милисента забрала договор и сказала своей сестре:

— Пойдем, Листик, к королеве, получим ее разрешение. Завтра мы вернемся и осмотрим наш корабль.

— Но, леди… — начал Торкунис, он как солиситор должен был не только сам соблюдать законы, но и следить за тем, чтоб другие их выполняли.

Милисента холодно улыбнулась:

— Если я сказала завтра, значит, завтра! Завтра у меня будет здесь подпись королевы Элизабет! Понятно? — Милисента помахала договором и, взяв свою сестру за руку, вышла из помещения.

— Кто она? — спросил у солиситора Куотерсон. Тот развел руками, а потом, многозначительно подняв глаза вверх, сообщил:

— Леди Милисента Тэрриэлл, особа королевской крови!

Так ли это, Торкунис не знал, но слова девушки о том, что ей проще получить разрешение непосредственно у королевы, говорили о многом. И эта ее уверенность говорила о том, что королева примет ее сегодня или завтра утром, а ведь многие знатные лорды ждут королевской аудиенции по месяцу! Назвав Милисенту особой королевской крови, Торкунис даже не подозревал, насколько был прав. Пока он закатывал глаза и разводил руками, Боудэлл попытался поднять рюкзак с золотом. Он ухватился за его лямки, дернул и крякнул. Поднял, но с большим трудом. Попытку поднять рюкзак сделал и Куотерсон, у него тоже это получилось только с огромными усилиями. Он посмотрел на Торкуниса:

— Так говорите, эта девочка вверх по лестнице прыгала, как молодая козочка? Да еще с этим, гм, рюкзачком?

— Тоже особа королевской крови… — задумчиво проговорил Боудэлл. — Они же сестры, значит, эта девочка, получается, тоже королевской крови. При этом она сама принесла этот неподъемный рюкзак сюда. Не сам же он пришел?

— Боудэлл, ты хочешь сказать, что для особ королевской крови специально выводят таких младших сестер, чтоб они таскали за ними неподъемные мешки с золотом? — спросил Куотерсон.

— Не знаю, не знаю. Вы обратили внимание на ножи, висящие на поясе этой совсем юной леди? Они похожи на абордажные тесаки, только маленькие…

— Это охотничьи ножи, с таким бывалый охотник ходит на медведя, — пояснил Торкунис. — Девочка может быть телохранительницей при высокопоставленной особе, я слышал, что где-то далеко на востоке, в одном из высокогорных монастырей, таких готовят. И они настоящие монстры!

Солиситор кивнул на неподъемный мешок. Но Куотерсон и Боудэлл дружно покачали головами: не могли они думать об этой милой девочке как о монстре с востока!

— Теперь нам надо получить разрешение у королевы Элизабет, — закончила свой рассказ Милисента. — Сегодня уже поздно, мы с Листиком подсмотрели за королевой, она уже собралась ложиться спать, так что сейчас неудобно. Думаю зайти к ней завтра, сразу после завтрака, а потом на верфь, так, чтобы к обеду успеть.

— Ага! — поддержала сестру Листик. — А потом встретимся и пообедаем!

Рассказ Милисенты внимательно слушали. Ужин, приготовленный поварами «Адмиральской подзорной трубы», превзошел все ожидания. Вначале все наслаждались едой и о серьезных делах не говорили, так, перебросились парой фраз. Теперь же, когда девушкам подали десерт, а мужчинам темный эль, Тайша рассказала о событиях минувшего дня, а Милисента о том, как они с Листиком покупали корабль. Разговор велся на всеобщем, поэтому другие посетители ресторана даже если и слышали, то ничего не поняли. Грентону переводила Синта, она близко к нему пододвинулась и шептала на ухо, прикрываясь ладошкой, чтобы никто не мог прочитать по губам. Роул, приобнявший девушку, почти не слушал, ему было достаточно, что Синта сидит рядом. Когда Милисента закончила свой рассказ, Тайша стала задавать ей вопросы, чтобы уточнить некоторые детали. Испугавшись, что Синта сейчас отодвинется, Грентон задал ей вопрос:

— Синта, а кто такие эльфы и гномы? Милисента говорила, что они что-то охраняют. Это что? Такие специальные воинские подразделения, несущие сторожевую службу?

— Ага! — прыснула Листик. Она все слышала, хоть и была увлечена мороженым. Девочка, продолжая хихикать и поглядывая на Синту и Ирэн, добавила: — Эльфы — это такая специальная порода сторожевых людей, они…

— Листик! — Ирэн показала девочке кулак, а Синта пояснила:

— Эльфы и гномы — это расы разумных. В вашем мире их нет, но в других мирах они иногда составляют большинство населения.

— В других мирах? — удивился Грентон. — Как это? Мир один, в нем живут люди, правда, они бывают разных рас…

— Я дарк, темный эльф, — оборвала Роула Синта. — Ирэн — тоже. Мы дарки из клана эль Драконион, а раньше были в клане Мягко Ступающих, наемных убийц. Разве ты не видел — там, в переулке?

Девушка отстранилась от молодого человека, она смотрела на его удивление с какой-то горечью. Грентон привлек ее к себе и, обняв, сказал:

— Ты самая лучшая и самая красивая! И мне нет дела до всяких «ступающих», мягко или топая они там ходят. Ты — это ты!

Девушка не пыталась вырваться, наоборот, она прижалась к молодому человеку. Они обнялись, не обращая внимания на то, что остальные прекратили свои разговоры и смотрят на них.

У Милисенты во взгляде появилась какая-то грусть, она тихонько спросила у своей сестры:

— Листик, а ты веришь в любовь с первого взгляда? И так, чтобы на всю жизнь?

— Мил, — едва слышно ответила девочка, — мы драконы. А любовь между человеком и драконом всегда несчастлива. Моя мама… — Девочка запнулась. Ее губы задрожали. Милисента обняла сестру. Листик прижалась к ней, пряча свое лицо.

— Значит, так. Завтра утром Милисента и Листик идут к королеве за разрешением, остальные — снова по магазинам. Но будьте готовы, возможно, понадобится наша помощь, — подводя итог прошедшего дня, громко произнесла Тайша. Посмотрев на обнявшихся сестер, добавила: — Милисента, мечи к королеве не бери, а то та подумает, что это покушение. Ваш солиситор, наверное, решил, что вы его грабить пришли.

— Ага! — подтвердила повеселевшая Листик. — Так испугался, так испугался, что сразу закурил!

Элизабет Шетлэндская, королева Альбиона, довольно привлекательная девушка, сидела на скамеечке в небольшом садике. Этот садик, расположенный в одном из двориков огромного королевского дворца, был достаточно укромным местом. Именно за это садик и был любим королевой. Здесь она уединялась, здесь ей никто не мешал, охрана пропускала сюда только первого министра, лорда Глайстрона. Сегодня ее величество пришла сюда с утра, ночью она не могла заснуть и сейчас надеялась, что это ее любимое место принесет хоть какое-то облегчение. Королева потянулась, чтобы понюхать большую желтую розу, привезенную из далекой восточной страны (роза кроме неповторимой красоты обладала еще изысканным ароматом). Это движение вызвало у королевы приступ надрывного кашля. Элизабет приложила к губам кружевной платочек. На нем расплылось большое кровавое пятно. Еще недавно белоснежный, платок уже был покрыт множеством таких пятен. Королева страдальчески поморщилась, платок она сменила всего полчаса назад, когда пошла в садик. Лекари делают все возможное, но они бессильны перед прогрессирующей болезнью. Элизабет снова закашлялась, на этот раз приступ кашля был особенно сильным, настолько сильным, что на глазах у девушки выступили слезы.

— Ага! — услышала королева. Когда она вытерла слезы, то увидела перед собой рыжую девочку и девушку с пшеничными волосами. Они обе внимательно смотрели на Элизабет.

— Листик, давай за Ирэн, — сказала девушка, и та исчезла. Только что здесь стояла, и нет ее.

Королева не то что испугалась, но удивилась. Слегка удивилась. У девочки к поясу были пристегнуты большие ножи, а вот у ее спутницы никакого оружия не было. Появление этих девушек было мало похоже на покушение, вряд ли рыженькая собралась убивать королеву, а если и должна была это сделать, то сначала ударила бы, а потом уж исчезла. Но с другой стороны, эти двое каким-то образом проникли в хорошо охраняемое место, проникли с какой-то целью. Девушка с пшеничными волосами, до этого молча рассматривавшая Элизабет, словно почувствовав все эти не высказанные королевой вопросы, представилась:

— Милисента, королева Зелии. Так что мы с вами, ваше величество, коллеги. А у вас здесь довольно миленько, только слегка тесновато.

— Ага! — согласилась с мнением зелийской королевы появившаяся рыжая девочка, она держала за руку еще одну девушку. Вид этой девушки удивил королеву Альбиона по-настоящему. Нет, не цвет кожи, у жителей Черного континента кожа была еще темнее, эта незнакомка была, можно сказать, просто очень смуглой, Элизабет удивило то, что у смуглянки были острые уши, глаза с вертикальными зрачками и маленькие клычки!

— Вот, познакомьтесь, ваше величество, это рыжее чудо — моя сестра Листик, — представила зелийская королева девочку.

— Ага! — кивнуло рыжее чудо и поздоровалось: — Здрасте!

— А это — Ирэн, она целительница и моя хорошая подруга, — продолжила девушка с пшеничными волосами.

— Здравствуйте, ваше величество! — присела в безукоризненном книксене смуглянка и с бесцеремонностью, присущей всем врачам, скомандовала: — Снимайте ваш корсет, я должна вас осмотреть и послушать.

— Ага! — подтвердила команду лекарки рыжая девочка и, подскочив к королеве, стала быстро развязывать завязки и расстегивать крючочки ее платья. Девочка все это делала, приговаривая: — Ну чего замерла? Если доктора или разбойники говорят — раздевайся, то это надо делать быстро, промедление смертельно опасно!

— Почему? — спросила ошарашенная таким напором королева Элизабет, она была настолько удивлена, что не сопротивлялась.

— Потому что разбойники могут потерять терпение и пришибить, а так будут ждать, пока сама разденешься. Они же ленивые, а труп, ну того, кого они пришибли, самим раздевать придется. Ленивые, но нетерпеливые.

— Разбойники все такие? Ленивые и нетерпеливые? — Королева Элизабет никак не могла прийти в себя.

— Абсолютно все! — со знанием дела ответила девочка и пояснила: — Потому и разбойники, что работать не хотят, значит, ленивые! И хотят грабежом сразу как можно больше получить! Значит, нетерпеливые!

— А доктора? Тоже ленивые и нетерпеливые? — спросила Элизабет. Она осталась в одной нижней рубашке, девочка уже успела с нее все снять. Листик отошла в сторону, критически оглядывая королеву, как бы думая, оставить ее так или раздеть совсем.

— Листик, достаточно! — попыталась остановить девочку Ирэн, но Листик решила все же снять с королевы все и ухватилась за завязки рубашки, при этом объясняя той про докторов:

— Доктора вечно очень заняты, поэтому всегда спешат…

Произнося это, девочка справилась с последней завязкой и сдернула рубашку. Королева Элизабет, оставшись совсем без одежды, ойкнула и попыталась прикрыться руками.

— Листик! — хором закричали Милисента и Ирэн. — Сейчас же отдай обратно рубашку!

— Вот так всегда. Делаешь-делаешь добрые дела, а тебя за них потом ругают! — пожаловалась девочка королеве, но той было не до сочувствия, она, пытаясь прикрыться, с тоской смотрела на рубашку, которую держала отошедшая на три шага от нее Листик.

— Листик, отдай Элизабет рубашку. Это уж слишком! — строго сказала Ирэн.

Листик нехотя вернула рубашку, всем своим видом показывая, что в одежде — это не лечение, а так, баловство. Действия девочки и волнения, связанные с ними, вызвали у королевы новый приступ кашля. Рубашка, надетая обратно, окрасилась выплеснувшейся кровью. Ирэн укоризненно посмотрела на девочку и стала ощупывать Элизабет и прослушивать ее стетоскопом, который достала из своей сумки. Когда Ирэн закончила, все вопросительно уставились на нее, а эльфийка грустно покачала головой.

— Что, так плохо? — спросила королева государства Альбион севшим голосом.

Ирэн еще раз покачала головой и посмотрела на Листика. Девочка вопросительно подняла бровь, а эльфийка произнесла:

— Болезнь очень запущена, легкие почти сгнили.

— Сколько мне осталось? — тем же бесцветным голосом спросила Элизабет. — Доктора мне об этом ничего не говорят.

— В лучшем случае — месяц, ваше величество, — сказала Ирэн. Королева опустила голову, а эльфийка продолжила: — Это при вашей медицине — месяц, ведь вас же лечили?

Элизабет молча кивнула, а Ирэн указала на Листика:

— Если вас лечить традиционным методом, то выздоровление наступит не раньше чем через полгода. Но это можно сделать быстрее. Листик, давай ты. Надо выжечь заразу, но аккуратно, поняла? По чуть-чуть. У тебя хватит сил?

— Ага! Поняла! Хватит! Сейчас вылечу! — Листик прищурилась и посмотрела на королеву Альбиона. Такое воздействие не требовало много сил, только аккуратности. При словах девушек Элизабет вскинулась, в ее глазах зажегся огонек надежды, а Милисента, улыбнувшись, кивнула в сторону девочки:

— Не волнуйтесь, ваше величество. Листик вас вылечит гораздо быстрее, чем при обычном лечении, но это будет немножко больно.

Элизабет посмотрела на девочку, та поддакнула, а Милисента извиняющимся тоном пояснила:

— У нас нет столько времени, нам надо обратно.

— Ага! — кивнула девочка. — Будет немножко больно, но ты не пугайся — это быстро!

Девочка вскинула руки, и на Элизабет обрушилось белое пламя, она испуганно вскрикнула, а Листик ворчливо заявила:

— Стой смирно! А то по голове дам, чтоб не дергалась, тогда еще больнее будет!

Королева испуганно замерла, а пламя стало сильнее, закрыв ее полностью. Так продолжалось секунд тридцать. Когда пламя исчезло, Элизабет оглядела себя, не замечая особых изменений, и пораженно замерла. Ноющей боли в груди больше не было! А Ирэн, подступив к вроде как даже помолодевшей королеве, снова начала свою процедуру осмотра.

— Принцесса, вы фея? — спросила Элизабет очень побледневшую девочку, а Листик засмеялась и отрицательно помотала головой:

— Не-а, я просто студентка четвертого курса академии Магических Искусств. Милисента — тоже, а Ирэн — третьекурсница. Только мы с сестрой учимся на боевом факультете, а Ирэн на целительском.

— Ваше величество! Что с вами? — кинулся к королеве появившийся солидный седой мужчина. Королева действительно выглядела необычно, в одной рубашке, заляпанной кровью, в компании двух девиц в штанах и девочки в сарафанчике, подол которого был выше всех мыслимых приличий. Мужчина на несколько секунд замер и закричал еще громче: — Стража! Стража!

В садик ворвались солдаты в кольчугах. Королева Элизабет в отчаянье заломила руки:

— Розы! Они потопчут мои розы!

Королева Милисента громко сказала, обращаясь к девочке, которая как раз оказалась на пути солдат:

— Листик! Розы!

— Ага, — спокойно произнесла девочка. То, что произошло дальше, надолго запомнилось всем альбионцам, попытавшимся спасти свою королеву. Девочка, которая была почти в два раза меньше любого из солдат, легко сбивала их с ног и выкидывала в ту калитку, через которую они вбегали. Так продолжалось несколько минут, пока опомнившаяся королева Элизабет не скомандовала:

— Всем стоять!

— Смирно! — добавила девочка и поставила одного из солдат, которого как раз поймала, по стойке «смирно», только вверх ногами. А Элизабет голосом, которого от нее никогда не слыхали, громко начала выговаривать первому министру:

— Дядя! Вы, прежде чем звать стражу, разобрались бы, что здесь происходит! Вы же видите, что я не одета! А вы все вон! — Последние слова адресовались вытаращившим глаза солдатам.

— Листик, поставь его правильно! — Милисента скомандовала девочке, та перевернула стражника в нормальное положение и пинком придала ему ускорение в направлении калитки.

— Ваше величество, что здесь происходит? — послушно поинтересовался лорд Глайстрон. Увидев, что королеве ничего не угрожает, он немного успокоился, но держался все равно настороженно.

— Ваше величество, ваше высочество, позвольте вам представить лорда Глайстрона, первого министра королевства. Дядя, представляю вам королеву Милисенту и ее сестру, принцессу Листика, — провела церемонию знакомства королева Элизабет. Потом представила эльфийку: — Близкая подруга королевы Милисенты…

— Графиня Файри, — подсказала Листик.

Элизабет благодарно кивнула:

— Графиня Ирэн Файри.

Ирэн чуть-чуть подняла бровь, она не помнила, когда успела стать графиней, но если Листику так нравится… Пусть так и будет, она возражать не станет. Ирэн подошла к девочке и положила ей руки на плечи, она, как лекарка, увидела, что лечение королевы отняло у девочки много сил, намного больше, чем маленькая потасовка с охраной. Милисента кивнула — Листику необходима была магическая тренировка ауры. Надо было через девочку пропускать магическую энергию, как бы наполняя и опустошая ее, с каждым таким циклом магический резерв Листика увеличивался. Ирэн сейчас как раз и занялась таким наполнением.

— Чрезвычайно польщен знакомством с вашим величеством и вашим высочеством! Леди! — Лорд Глайстрон с поклоном поцеловал руки всем трем девушкам.

Листик скривилась, лорд, заметив это, вопросительно подняв бровь, посмотрел на королеву, как бы спрашивая: «Что я не так сделал?» Элизабет тоже удивилась, а Ирэн, продолжавшая держать Листика за плечи, хихикнула. Милисента, улыбнувшись, пояснила:

— Принцесса Листик целование рук берет мороженым.

— Прошу меня извинить, — опять поклонился лорд Глайстрон и, позвав лакея, отдал необходимые распоряжения. Потом спросил Милисенту: — Ваше величество, не поясните ли мне, когда вы прибыли и как смогли сюда попасть? Насколько я помню, в ближайшее время не планировалось никаких визитов в наше государство, тем более на таком уровне!

— Мы прибыли в ваше королевство позавчера, мы путешествуем инкогнито…

— Ага, у нас каникулы, — влезла Листик.

Милисента кивнула и продолжила:

— Для путешествия нам нужен корабль, мы тут присмотрели один. Но, как оказалось, для его покупки необходимо разрешение. Я думаю, что королева Элизабет не откажет мне в такой малости.

Дальше Милисента рассказала, где и какой корабль она хочет купить, и закончила словами:

— А попали мы сюда, воспользовавшись телепортом.

— Милисента — можно я буду к вам так обращаться? — спросила Элизабет, и после ответа Милисенты, что она согласна и не возражает перейти на «ты», добавила: — А почему, если Ирэн гораздо более умелый лекарь, чем Листик, меня лечила принцесса?

— Ирэн опытная и умелая лекарка, но Листик как маг гораздо сильнее. В твоем случае требовалась именно сила, поэтому Ирэн поручила это сделать моей сестре. Видишь, все вышло наилучшим образом! — ответила Милисента.

Это было действительно так. Даже в нынешнем состоянии Листик была намного сильнее любого мага. Опять же девочке надо было усиленно разминать магическую составляющую своей ауры. А то, что произошло, подходило для этого наилучшим образом. Но альбионцы об этом не знали, да и знать им это былонезачем. Элизабет взяла принцессу за руку и поблагодарила:

— Спасибо, Листик! Спасибо за то, что ты меня вылечила!

При этих словах своей королевы лорд Глайстрон понял, что ему кажется странным: за все это время Элизабет ни разу не закашлялась, а лицо ее покрывала не обычная бледность, а так шедший ей румянец.

— Бэтти! Ты выздоровела? Случилось чудо! — воскликнул лорд, от полноты чувств забыв о придворном этикете. Он искренне переживал за свою племянницу и надеялся на исцеление, хотя с каждым днем эта надежда угасала. Но чудо все-таки случилось!

— Да, дядя, я здорова! Чувствую себя прекрасно! — Королева покашляла, платок не покраснел, как обычно, да и кашель был, как у здорового человека, просто собравшегося покашлять. Элизабет, улыбаясь, продолжила: — Видишь, чудо случилось, и это чудо зовут принцесса Листик!

— Но как? — не мог поверить лорд Глайстрон.

— Мне кажется, они добрые феи, хотя они это отрицают, — сказала королева.

Милисента вздохнула и коротко рассказала про свое государство, про академию Магических Искусств и про учебу в ней. Лорд недоверчиво покрутил головой:

— Вы меня извините, ваше величество, но я не очень в это верю. Вижу, что вы каким-то способом вылечили мою племянницу, но я не верю в волшебство. И я не знаю такой страны, как Зелия, хоть прекрасно изучил географию. Да и попутешествовал я в молодости довольно много.

— Не вылечили. Листик выжгла заразу, а процесс полного выздоровления будет длиться еще несколько месяцев. Я составлю специальные травяные настои, которые должна будет пить королева. У меня это все есть в большой сумке, но она в гостинице, где мы остановились, — проговорила Ирэн.

Лорд Глайстрон кивнул: как раз это было привычным и понятным — лекарь назначает лекарство, которое нужно принимать для полного выздоровления. А Листик, видно, обиделась, что лорд не поверил в ее волшебство. На ее вытянутой руке появился огненный шар, она его немного покрутила на пальце, демонстрируя лорду, тот только поднял брови и высказался, что это хоть и удивительно, но ничего необычного нет, такие фокусы показывают местные факиры на ярмарках. Тогда Листик легким щелчком отправила этот шарик в полет, тот долетел до стены и с грохотом взорвался, образовав там немаленький пролом.

— Вот! Я сильная! — гордо сообщила девочка, показывая на учиненные ею разрушения. В пролом и в садовую калитку снова стали вбегать солдаты. Листик, создав два громадных огненных шара, громко закричала: — Всем стоять! Розы потопчете! Стоять, я сказала! А то пожгу здесь вас всех!

— Листик! — хором закричали обе королевы и Ирэн. — Ты же и розы пожжешь!

— Ну что — Листик? Я же защищаю розы! Как умею, так и защищаю! — возмутилась девочка.

Принцессу успокоили, солдат тоже. Потом ели мороженое, разговаривали на разные темы. Лорд Глайстрон все выспрашивал девушек про их страну, пытаясь поймать на противоречиях и мелких деталях. А на прощание королева Элизабет пообещала, что лично прибудет к спуску на воду купленного Милисентой корабля, это событие должно будет состояться через неделю. Потом девушки попрощались, взялись за руки и исчезли. Королева ехидно посмотрела на своего дядю, она-то в волшебство поверила сразу.

ГЛАВА 7 Славный город Норлрум и дела, в нем творящиеся

Капитан первого ранга Броунс сидел в одной из припортовых таверн. Вернее, бывший капитан линейного корабля. Его списали, как простого матроса! И только за то, что он посмел пойти наперекор приказу адмирала, дурацкому приказу! Если бы Броунс выполнил его, то корабль погиб бы. И не только это: была бы нарушена боевая линия, эскадренный строй рассыпался, и бой был бы проигран. Линкор Броунса встал против вражеского флагмана и потопил его, еще два корабля вынуждены были выйти из неприятельского строя, и бой был выигран во многом благодаря его, Броунса, умелым действиям. Но командующий эскадрой не простил самовольства капитана, написал рапорт. Лорды адмиралтейства, естественно, поддержали адмирала. Говорят, победителей не судят. Еще как судят! Броунса лишили звания и наград, выгнали с флота. Умелый капитан стал изгоем в своей стране!

Броунс налил себе стакан рома и медленно стал его пить. Нет, капитан не собирался напиваться, это недостойно джентльмена и офицера, пускай и бывшего, но делать все равно нечего, а так… Хоть какое-то занятие. С другой стороны, пить с утра — тоже занятие, не совсем достойное джентльмена.

— Вы разрешите? — раздался над ухом капитана мелодичный голос.

Броунс повернул голову и встретился с необыкновенно синими глазами.

— Ага! Он разрешает! Мил, садись! — Голос с другой стороны был звонкий и одновременно хрипловатый, словно говорил простуженный ребенок.

— Садитесь, леди. — Капитан кивнул девушке, обладательнице невероятных глаз, и повернулся, чтобы посмотреть, кто там с другой стороны ведет себя столь нагло. Там уже сидела рыжая девочка с зелеными «ведьмовскими» глазами, надо сказать, очень нахальными глазами, и столь же нагло улыбалась. Девочка была одета совсем по-детски — в зеленый сарафанчик, а вот на поясе у нее висело два больших охотничьих ножа. И, судя по тому, как они были закреплены, ребенок умел с ними обращаться. Капитан усмехнулся, похоже, эти две незнакомки действовали заодно, и спросил: — Леди, вы ведь не просто так ко мне подсели? Вам что-то от меня надо. Что?

— Надо, очень сильно надо! Надо, чтобы вы пошли с нами! — затараторила рыжая девочка, а ее спутница кивнула:

— Идемте, господин капитан, или вы предпочитаете, чтобы вас называли, как в военном флоте, — сэр?

— И куда же, леди, вы меня зовете? Судя по всему, вы не наемные убийцы, вряд ли лорд Краймонс потратился бы на них, он и так меня почти уничтожил, — невесело усмехнулся Броунс.

— Не наемные убийцы, — усмехнулась девушка. — Я хочу вам кое-что предложить и думаю, вы не сможете отказаться.

— Зловеще звучит — предложение, от которого невозможно отказаться! Чем-то это мне напоминает «ночную гильдию», — произнес бывший капитан, рассматривая девушку с синими глазами. У нее не было оружия, но внутреннее чутье подсказывало Броунсу, что эта незнакомка может быть опасной, и даже очень. А рыжая девочка, дернув капитана за рукав, успокоила:

— Если бы мы хотели тебя убить, то уже бы это сделали, никто бы и не заметил. Да ты и сам бы не заметил, так и пил бы свой ром. Даже не подозревая, что уже совсем убитый. Ну чего сидишь? Пойдем!

Девушки поднялись и направились к выходу, Броунс послушно последовал за ними. Выйдя из таверны, капитан чуть не столкнулся с молодым человеком, который нетерпеливо вышагивал перед входом.

— Здравствуйте, сэр! — поздоровался молодой человек.

— Приветствую вас, лейтенант, — кивнул капитан Броунс, — что вы здесь делаете?

— Жду вас, сэр. Леди Милисента сказала подождать ее и леди Листика снаружи.

Броунс удивленно посмотрел на своих спутниц или, можно сказать, конвоиров, потому как девушка и девочка шли по бокам от него, словно были готовы пресечь попытку к бегству. Старшая ничего не ответила, а младшая сообщила:

— Ага! Мы за тобой пришли! Но нам надо было тебя узнать! Вот Роул и показал…

Капитан с изумлением посмотрел на своего бывшего подчиненного, того никак нельзя было заподозрить в предательстве, да и девушки были мало похожи… Впрочем, Броунс это уже отметил. То, что младшая назвала бывшего командира абордажной команды по имени, говорило об их близком знакомстве, а то, как она взяла Грентона за руку, показывало, что их отношения довольно дружеские. Броунс не успел задать вопрос или предпринять какие-нибудь другие действия. Старшая цепко ухватила его за руку и с неожиданной силой повлекла вперед. Сделав два шага, они попали в какой-то туман. Надо сказать, странный туман, его не было, пока девушка не взяла капитана за руку. Туман рассеялся так же быстро, как и возник. Пройдя не больше трех шагов — Броунс мог в этом поклясться, — капитан увидел не припортовую улочку с тавернами и кабаками, а палубу корабля! Судя по всему, линейного корабля третьего класса. Капитан оглянулся. Это был район верфей, до припортовой таверны отсюда не меньше мили! Но Броунс не успел удивиться, его отвлекли.

— Это линейный фрегат, он стоит на стапеле в эллинге фирмы «Куотерсон и партнер», вы, наверное, знаете, что это за корабль? Слышали, да? Милисента его купила, и теперь нам нужен капитан и команда, — произнесла пепельноволосая девушка, неизвестно откуда появившаяся на палубе.

— Здравствуйте, леди, — поклонился Броунс и спросил: — Вы хотите, чтобы я нашел вам капитана и команду?

— Ага! — кивнула девочка, а пепельноволосая леди уточнила:

— Команду. Мы хотим, чтобы вы собрали для нас команду, капитан нам не нужен, он у нас уже есть!

— Хм, интересное предложение, — хмыкнул бывший капитан линейного корабля. — Я так понял, что вы хотите нанять меня в качестве вербовщика? Но таким ответственным делом, как набор команды на частный корабль, обычно занимаются капитан и первый помощник. От команды зависит очень многое, а капитан несет ответственность за все, что происходит в плавании. А тут такое ответственное дело вы хотите поручить мне? Я уверен, что вы навели обо мне справки и узнали очень многое, но что скажет капитан этого корабля?

— Я думаю, что он не будет возражать, — улыбнулась пепельноволосая леди.

Обернувшись к надстройке, она что-то сказала на незнакомом языке. Из-за постройки вышел худощавый мужчина. Он оценивающе посмотрел на Броунса, тот ответил таким же взглядом. Взаимный осмотр удовлетворил обоих. Как говорят, моряк моряка… Между мужчинами возникло нечто вроде взаимной симпатии, оба были опытными морскими волками, и оба это почувствовали.

— Капитан Броунс, позвольте вам представить вашего первого помощника, Харана Каратто, — улыбаясь, произнесла пепельноволосая леди.

— Очень рад знакомству, — произнес худощавый мужчина, протягивая руку. Произнес со странным акцентом, но правильно выговаривая слова.

— Взаимно, — ответил Броунс, и тут до него дошло. Он посмотрел на улыбающихся девушек: — Так это и есть то предложение, от которого я не смогу отказаться?

— Ага! — широко улыбнулась рыжая девочка, она так и не выпустила руку Грентона, которую теперь приподняла. — А со вторым вашим помощником вы и так знакомы. Или нет?

Броунс даже не удивился, он лишь утвердительно кивнул:

— Я так понял, что лейтенант Грентон будет командовать абордажной командой на вашем корабле?

— На нашем, теперь вы капитан этого пока еще безымянного корабля. Лейтенант Грентон будет вашим вторым помощником, — улыбнулась пепельноволосая.

Леди с пшеничными волосами, Броунс даже не усомнился в благородном происхождении этой девушки, представила ее:

— Это Тайша, она вам поможет в наборе команды. Спуск корабля на воду послезавтра. Так что у вас есть сегодняшний день, ночь и завтра до одиннадцати вечера.

— Надо набрать только такелажную команду, причем искать опытных моряков, таких, чтобы сумели обучить наших людей. Абордажники и расчеты орудий в обучении не нуждаются, а вот с парусами управляться… У нас еще не было кораблей с таким развитым парусным вооружением. Да и Харана вам придется обучать, — пояснила Тайша, а Каратто в ответ на вопросительный взгляд Броунса кротко ответил:

— Шхуна, косые паруса.

Капитан Броунс так же коротко кивнул и спросил у девушек:

— Но вы даже не поинтересовались, согласен ли я?

— А разве вы не согласны? — улыбнулась девушка с пшеничными волосами, а рыжая девочка грозно нахмурилась и предупредила:

— Укушу!

— О, леди! — поднял руки в шутливом испуге Броунс. — Не надо меня кусать! Я на все согласен!

— То-то же! — с удовольствием заметила рыжая девочка и оглядела всех с таким видом, будто то, что Броунс согласился, — целиком ее заслуга.

Улыбающаяся Тайша представила девушку с пшеничными волосами:

— Милисента, владелица корабля.

Броунс поцеловал девушке руку, она кивнула и представила рыжую девочку:

— Листик, моя сестра.

— Ага! — важно кивнула девочка.

Броунс собрался поцеловать руку девочке, но, наткнувшись на ее взгляд, серьезно кивнул и протянул руку, девочка протянула свою, и они обменялись рукопожатиями. У девочки оказалась на удивление крепкая рука и такое же рукопожатие.

— Ну что ж, не будем терять времени, займемся набором команды! — Тайша приглашающе кивнула троим мужчинам и указала на неизвестно откуда взявшийся серый туман.

— Ага, — сказала Листик, — вам туда. Добираться до портового района даже в экипаже будет слишком долго, так что шагайте!

Каратто привычно, Грентон — с некоторой опаской шагнули вслед за Тайшей. Броунс после секундного колебания, задержав дыхание, как перед прыжком в воду, тоже шагнул. Удивленный капитан завертел головой. Из тумана, сделав всего два шага, они вышли к знакомому трактиру. Но, судя по спокойному виду своего первого помощника, подобные перемещения были для него чем-то обычным. Капитан решил выяснением этого вопроса заняться позже.

Авторитетная комиссия по вербовке матросов, состоящая из капитана первого ранга Броунса, капитана второго ранга Каратто — это звание своей властью ему присвоила Милисента — и лейтенанта Грентона, сидела за столиком в таверне «Морской окунь». За столиком сидели еще Тайша и Листик. Харан Каратто почти не участвовал в вербовке, он сидел и слушал, потому что в тех вопросах, что задавали кандидатам в матросы на корабль Милисенты, он мало что понимал. А вот Тайша, наоборот, проявила более чем глубокие знания. Вопросы в основном задавала она, так как большинство кандидатов Броунсу и Грентону были ранее знакомы. Было видно, что пепельноволосая в морском деле разбирается очень хорошо, своими словами она вызвала удивление у обоих альбионцев, которые на нее задумчиво поглядывали. Впрочем, она задавала и совершенно дурацкие вопросы, да и тех, кого не взяли, отсеяла именно она, руководствуясь какими-то своими соображениями. Но заключительную точку в беседе с кандидатами в матросы ставила Листик. Она важно кивала и не менее важно произносила:

— Ага!

Когда набор матросов был окончен, им был выдан аванс, довольно щедрый аванс, и сейчас за столиком вербовщиков царило благодушное настроение. Мужчины потягивали темный эль, Тайша пила виски со льдом из высокого бокала, а Листик, вызывая удивление окружающих, ела двенадцатую порцию мороженого.

— Как вы думаете, леди Тайша, те, кому мы выдали столь щедрый аванс, придут завтра на корабль? — спросил Каратто.

Тайша пожала плечами:

— Если кто-то и не придет, значит, я в нем ошиблась. И то, что он не придет, — это к лучшему.

Броунс и Грентон утвердительно кивнули, Листик оторвалась от мороженого и снова вставила свое веское слово:

— Ага!

— Леди, а чем вы руководствовались, когда…

Задать вопрос капитан Броунс не успел: в таверну буквально влетели Милисента, Миримиэль и Ирэн. Темная эльфийка была растрепанная и сильно злая. Она плюхнулась рядом с Тайшей, схватила ее бокал, сделала глоток и закашлялась. Пепельноволосая вопросительно подняла бровь, а Милисента туманно пояснила:

— Они похитили Синту!

Тайша опустила бровь, кивнула, выставила руку ладонью вперед, пресекая возможные вопросы мужчин, и кивнула Ирэн:

— Рассказывай!

— Мы пошли в город, — начала эльфийка, Тайша неодобрительно хмыкнула, Ирэн пожала плечами: — Нам же не запрещали? Ты с Листиком здесь, Милисента на своем корабле пропадает, а нам что делать? Вот мы и решили пройтись. В магазины особо не заглядывали, к чему нам местные наряды? Мы на них уже насмотрелись, но в один решили зайти. Это была оружейная лавка, перед входом в нее сидел торговец и держал меч, очень интересный меч…

Тайша снова вопросительно подняла бровь:

— Там была вывеска? Нет? Это была не лавка, это была ловушка, причем рассчитанная именно на вас!

— Почему ты так решила? — поинтересовалась Ирэн.

Тайша усмехнулась:

— Элементарно. Когда мы ходили по модным магазинам, нетрудно было заметить, что местные наряды вас мало интересуют. А вот то, как вы тренируетесь на заднем дворе «Подзорной трубы», видели многие. Да и оружие у вас по здешним меркам необычное. Вот вас и попытались поймать на такую приманку. Да и над любым магазином здесь есть яркая вывеска.

— Почему попытались? — поинтересовался Харан Каратто.

— Потому, что Ирэн ушла, — кивнула Тайша, — те, кто организовал засаду, рассчитывали иметь дело с очень хорошо обученными бойцами. Но всего лишь бойцами, а Ирэн…

— Надо что-то делать! Надо спасать Синту! — не выдержал Грентон.

Тайша снова выставила ладонь, призывая к молчанию, и спокойно сказала:

— Надо спасать, значит, спасем, но надо сделать это максимально эффектно. Так, чтобы никто и не думал повторить подобное! Поэтому дослушаем Ирэн. Продолжай.

— Мы зашли, в помещении было темно, вернее, там было освещение, но, когда мы зашли, его погасили. На нас набросили сети. Синта шла первой, ее отвлекли и сразу напали, затягивая сеть.

— А вы? Как вы вырвались?! — воскликнул Грентон.

Ирэн усмехнулась:

— Я шла второй и увидела сеть.

— В темноте? — удивился Броунс.

Вместо Ирэн пояснила Тайша:

— Ирэн, как и Синта, видит в темноте. Конечно, не в полной темноте, надо, чтобы был хоть маленький источник света. Нападающие должны были оставить такой источник, они там сидели, и им надо было видеть, кого и когда хватать. Они рассчитывали, что девушки войдут с улицы и ничего не смогут рассмотреть, хоть уже вечер, но солнце еще довольно ярко светит. Поэтому вошедшие первые мгновения ничего не будут видеть, а этого нападавшим должно было хватить. Видно, Синта таки не успела адаптироваться, к тому же у нее меньше опыта. Дальше, Ирэн.

— А что дальше? Двое схватили связанную Синту и через заднюю дверь выскочили на улицу, там у них были лошади. Я не успела.

— Что — не успела? — тихо спросил Грентон.

— Не успела остановить тех, кто уносил Синту, там было всего двадцать человек, двое ускакали с Синтой…

— А остальные? — шепотом спросил капитан Броунс. Он не понял, как Ирэн удалось уйти, если там было так много тех, кто напал на девушек, и почему она чувствует себя виноватой.

— Остальные там и лежат. Я была очень зла. Извините, не сдержалась, — повинилась Ирэн.

— Но надо же спасать Синту! Что ж вы сидите? — в отчаянии вырвалось у вскочившего Грентона.

— Сядьте, молодой человек! — строго приказала Тайша. Хоть выглядела она младше лейтенанта, но в ее голосе было столько властности, что тот сел. А девушка тем же тоном продолжила: — Этим мы сейчас и занимаемся! Нельзя бросаться очертя голову спасать или что-то другое делать, не узнав подробности произошедшего. Пойдем втроем, я, Милисента и Ирэн. Милисента, ты посмотришь и скажешь, что там и как, я не умею так выглядывать, как вы с Листиком. А ты, — Тайша глянула на вскочившую девочку, — останешься здесь. Это нападение могло иметь цель нас отвлечь. Будешь охранять наших моряков, они сейчас для нас особенно ценны, понятно?

Листик согласно закивала и села на место. Броунс и Грентон недоуменно обменялись взглядами. Мало того что их отстранили от участия в спасении Синты, так еще и поручили заботам маленькой девочки. А Тайша, не обратив внимания на их удивление, продолжила:

— Милисента, посмотришь, расскажешь нам, что там и как, возьмешь Синту и сюда, понятно? Миримиэль, ты тоже будешь здесь. Останешься под защитой Листика по той же причине. Если всем все ясно, то пошли.

Тайша, Ирэн и Милисента поднялись и не спеша направились к выходу из таверны.

— Куда это они? — поинтересовался Броунс.

— Синту спасать, — ответила Листик и очень туманно пояснила: — Отойдут за угол и прыгнут, Милисента посмотрит, расскажет Тайше и вернется. С Синтой вернется.

— Но как же… — не мог успокоиться Грентон.

Миримиэль положила руку ему на плечо и начала утешать:

— Все будет хорошо, не волнуйся! Тайша и Милисента знают, где Синта…

— Но как? — попытался подняться лейтенант, но эльфийка с силой, неожиданной для такого хрупкого тела, усадила его на место:

— Сиди! Никто не может безнаказанно взять что-нибудь у дракона! Дракон всегда ставит свои метки на то, что считает своим. И если кто-то позарится на то, что принадлежит дракону… Расплата бывает быстрой и страшной! Да и Ирэн очень зла. То, что сейчас там произойдет, вам лучше не видеть!

— При чем здесь какие-то драконы?! Синта похищена бандитами! А не сказочными существами! Драконы — это сказки для маленьких! Сказки, понимаешь, сказки! А вот бандиты вполне реальны! И они… — опять взвился Грентон. Слова Миримиэль его не убедили.

— Сядь! — жестко сказала девушка, властности в ее голосе было не меньше, чем у Тайши.

— Ага! — подтвердила Листик. — Сиди!

Если Броунс был удивлен не менее своего младшего товарища, то Каратто оставался абсолютно спокойным и продолжал невозмутимо потягивать эль. Капитан требовательно уставился на своего первого помощника, тот усмехнулся и ответил:

— Девушки знают, что делают. Они всадницы! Драконы им подчиняются, а дракон — это…

Не найдя подходящего сравнения, Каратто щелкнул пальцами. Грентон, ничего не понимая, затих, понурив голову. Из этого состояния его вывела Листик, она указала в сторону двери:

— Ага! Вон видишь, уже вернулись!

По проходу шла Милисента, одной рукой она поддерживала бледную шатающуюся Синту, а второй несла мечи эльфийки. Подойдя к столику и посадив Синту рядом с Грентоном, девушка попросила Миримиэль:

— Займись ей, ее чем-то опоили.

Капитан Броунс оглянулся. Он стоял перед строем своей команды, вернее, не совсем своей, большую ее часть составляли люди, приведенные леди Милисентой. Разные люди, смуглые и белокожие, даже краснокожие были. И эти краснокожие вызвали удивление Броунса, они не были похожи на аборигенов западного материка. Они были гораздо массивнее тех, и кожа у этих была темнее, волосы у них были не только черные, но и темно-красные, почти кирпичного цвета, под цвет их кожи. Но самое странное — это клыки! У этих матросов были довольно большие клыки! Еще капитан обратил внимание, что они с небывалым почтением и обожанием относятся к рыжей девочке. Но эти матросы с темно-красной кожей сейчас в строю не стояли. Они уже разместились в кубрике еще не спущенного на воду корабля. Хоть это и было против правил, но приказ Тайши оспаривать никто не решился. Из местных не решился, а пришлые и так выполняли приказы Милисенты и Тайши беспрекословно.

Листик сейчас стояла у середины слипа, она должна была разбить о форштевень спускаемого на воду корабля традиционную бутылку шипучего вина и дать кораблю название. Почти все подпорки, державшие фрегат в вертикальном положении, уже были убраны, слип смазан салом, а у клиньев стояли рабочие эллинга с кувалдами, ожидая команды. Но леди Милисента почему-то медлила, не давая приказа начинать. Приглашенные гости уже начали проявлять нетерпение, когда вдали показалась кавалькада всадников. Достаточно большая кавалькада. Она направлялась к эллингу фирмы «Куотерсон и партнер».

Подскакавшие первыми всадники спешились, выстроились в две шеренги, отсекая проход от толпы гостей. Всадница, девушка в нарядном костюме, легко спрыгнула с лошади и, опираясь на руку своего спутника, направилась к владелице корабля. Девушку узнали — это была королева Элизабет, ее спутника, лорда Глайстрона, узнали тоже. Но то, что произошло дальше, вызвало всеобщее изумление. Королева подошла к леди Милисенте, обнялась с ней и поцеловала ее. Потом стала искать кого-то глазами, Милисента показала ей на рыжую девочку, стоящую у середины слипа. Королева приветливо помахала Листику рукой. Дальнейшее вызвало еще большее изумление, девочка подняла руку и выстрелила из чего-то, что не могло быть большим, так как этого в ее ручке видно не было. Но эффект от этого выстрела был как от залпа салютной установки. В небе засияли красочные огненные цветы, хорошо видные даже в ярком солнечном свете. Леди Милисента подала знак, рабочие вышибли клинья, и корабль медленно, а потом все набирая скорость, пошел по слипу.

Когда уже набравший скорость фрегат поравнялся с девочкой, зрители увидели, что она держит в руках бутылку шипучего вина. Листик отвязала ее от бечевки, закрепленной на специальной балке. Это было сделано для того, чтоб отпущенная бутылка, разогнавшись, ударилась о носовую часть и разбилась, в этот момент кораблю давали имя. Если же она не разбивалась, это считалось очень плохой приметой, а моряки, как известно, народ чрезвычайно суеверный. Отвязанную же бутылку никак нельзя было добросить до корабля, тем более это не смогла бы сделать такая слабая с виду девочка. Когда нос фрегата поравнялся с тем местом, где стояла Листик, она почти без замаха метнула тяжелую толстостенную емкость. Брызнули осколки стекла, бутылка разбилась о самый форштевень уже набравшего скорость корабля. Восторженный вопль огласил окрестности, потому как то, что бутылка разбилась именно так, а не о борт, считалось очень хорошей приметой. В этот момент Листик произнесла:

— Нарекаю тебя «Колдуньей»!

Девочка это произнесла тихо, не напрягая голоса, но то, что она сказала, услышали все присутствующие, даже корабль, казалось, услышав свое имя, вздрогнул и гордо выпрямился, похоже, имя ему понравилось. Листик вскинула руки и начала опять из чего-то стрелять, к ней присоединились еще две девушки, одетые крайне неприлично — в короткие, выше колен, юбки.

— Из чего они стреляют? — спросил лорд Краймонс. Он как первый лорд адмиралтейства тоже был приглашен. Он мог отказаться, но он хотел посмотреть на ту особу, что купила этот фрегат, тем самым разрушив его хитроумную комбинацию. Лорд никак не мог поверить, что этой никому не известной леди разрешили купить такой корабль. В невозможности продажи фрегата у Краймонса был свой шкурный интерес, он оказывал протекцию той фирме, которая должна была выкупить этот эллинг у разорившихся «Куотерсона и партнера». Но эта девица спутала все карты. Где она взяла семьдесят пять тысяч гиней? Это надо бы выяснить, хотя теперь вряд ли удастся, раз девица близка к королеве. Откуда эта леди появилась? И почему ее до сих пор никто нигде не видел? Лорд повторил свой вопрос: — Из чего они стреляют? Такое впечатление, что палит батарея как минимум из десяти орудий!

Милисента только улыбнулась и тихонько сказала, так, чтобы слышали только королева Элизабет и лорд Глайстрон:

— Это тоже магия, Листик и две огненные ведьмы способны разнести вдребезги ваш линейный корабль.

Хоть говорила она очень тихо, но Краймонс тоже услышал. Он недоверчиво покрутил головой и саркастически заявил:

— Чушь! Так стрелять могут только пушки! А у этих леди пушек я не вижу! Скорее всего, какой-то пиротехнический эффект. Или орудия спрятали где-то за территорией верфи. А леди только подали знак и теперь просто размахивают руками. Магии, по крайней мере такой силы, не бывает!

— Уважаемый лорд, огненная ведьма, вошедшая в силу… — начала пепельноволосая девушка, скромно стоящая в сторонке.

— Чушь, ведьма — это старая колдунья, живущая в лесу! Согласен, она обладает некоторой колдовской силой. Наговор сделать или снять, бородавки там вывести, но не более. Пусть она даже и, как вы выразились, огненная, но ее вся так называемая сила — ничто по сравнению с залпом линкора! А вес бортового залпа линкора достигает…

— Уважаемый лорд, на послезавтра назначены ходовые испытания нашего корабля, если вы обеспечите корабль-мишень, то сами убедитесь в силе бортового залпа огненной ведьмы, — улыбнулась пепельноволосая.

Милисента и стоящие рядом с ней красивые девушки, одна с очень смуглой кожей, вторая светленькая, но обе с острыми ушками, захихикали, представив, как Миларимо или Киламина разворачиваются и дают бортовой залп.

— Таиса! Это вы? — пораженно проговорил лорд Глайстрон. Он обратил внимание на эту девушку только тогда, когда она заговорила.

Капитан Броунс тоже уставился на нее, он наконец вспомнил, на кого она похожа как две капли воды! На леди Таису Ланик, портрет которой висел в адмиралтействе, в зале славы. Леди Таиса Ланик была единственной женщиной-флотоводцем, правда, она не дослужилась до чина адмирала, только до командора, но не потому, что была недостойна более высокого звания, а потому, что лорды адмиралтейства посчитали, что женщина не может быть адмиралом. Она погибла на войне, погибла геройски, прикрывая своих товарищей. Не на этой войне, только что закончившейся, а на той, давней, случившейся тридцать лет назад. Тогда лорд Глайстрон, молодой флотский офицер, служил на корабле, входящем в эскадру, которой командовала леди Таиса Ланик. Она была талантливым флотоводцем и очень красивой женщиной, надо ли говорить, что офицеры ее эскадры, да не только ее, были в нее влюблены. Не любили ее только лорды адмиралтейства, видевшие в ней попрание всех устоев. Удел женщины — кухня, церковь и дети, а никак не командование отрядом боевых кораблей. Но леди Ланик, никому не известная дворянка, сумела пробиться в элиту королевства — во флот! Сумела только благодаря своему таланту и личному мужеству, а не высокому покровительству.

— Таиса! — произнес Глайстрон, понимая, что такого не может быть. Та девушка погибла, даже если бы это было не так, то тридцать прошедших лет наложили бы свой отпечаток, а эта девушка нисколько не постарела, она выглядела даже моложе, чем тогда. И все же что-то говорило лорду, что это она. — Таиса, это вы? — произнес лорд Глайстрон.

— А вы, Фрэнк, как думаете? — улыбнулась пепельноволосая девушка, а лорд, как будто не веря своим глазам, прошептал:

— Но вы же погибли! Несколько сотен людей видели, как взорвался корабль, на палубе которого вы стояли!

В большом кабинете царил полумрак, тяжелые шторы закрывали окна, и понять, день на улице или ночь, не было никакой возможности. Свет давали свечи, установленные в люстре над большим столом, но они освещали только пространство вокруг этого стола. Седой, представительный мужчина сидел, положив руки на столешницу, перед ним переминался с ноги на ногу мужчина помладше.

— Так что же вам помешало в это раз, Дронкинс?

— Ваша милость, все было продумано, но эта остроухая ведьма вывернулась из сетки. Вернее, она успела достать свои сабли и порубить ими сеть! А что было потом, я не видел, посчитал своим долгом доставить захваченную вторую ведьму в условленное место. Но не подумайте, что я струсил, я потом вернулся и увидел, что все, кто находился в той засаде, — мертвы. Жестоко порублены!

Дронкинс лукавил, он видел, как смуглая остроухая девушка рубила его товарищей, поэтому и сбежал. Сбежал с еще одним своим подельником, прихватив спеленатую сетью вторую девушку. Но потом вернулся, осторожно подкравшись к месту засады. Увиденное привело его в ужас! Он же знал, что эта остроухая была одна! То, что она сделала, было страшно и невозможно! Десять здоровых и опытных бойцов порублены, будто не оказывали никакого сопротивления. Но то, что увидел Дронкинс, вернувшись к убежищу, где под охраной еще пятнадцати наемников оставалась захваченная девушка, повергло бывалого наемника в шок. Пленницы там не было, а вот те, кто ее сторожил, были словно пропущены сквозь овощерезку. Вместе с Дронкинсом к тому убежищу подтянулись и остальные члены его отряда, вернее, банды, те, кто не был задействован в захвате остроухих смуглянок. Они должны были переправить пленниц сидящему напротив лорду, но после увиденного наемники, эти закаленные и не боящиеся крови бандиты, разбежались. И теперь Дронкинс принес ранее полученный аванс обратно. Лорд потребовал подробного рассказа, его удивило, как дрожали руки у этого еще недавно развязного и самоуверенного бандита. И сейчас бывший главарь разбежавшейся банды, запинаясь, рассказывал заказчику о том, что произошло. Почему он не выполнил того, на что подряжался, и почему возвращает деньги.

— Хорошо, Дронкинс, вы не исполнили того, что было вам поручено. Я вами очень недоволен и больше в ваших услугах не нуждаюсь! Можете идти. — Седой мужчина взмахом руки показал наемнику на дверь.

Тот, низко поклонившись, быстро вышел.

— Гуант, проводите нашего гостя.

— Да, мой лорд, — склонился в поклоне перед сидящим за столом человек, вышедший из угла кабинета, скрытого тенью.

— До пруда проводите, — кивнул седовласый.

Когда человек, которому поручили проводить Дронкинса, покинул кабинет, из другого угла вышли еще трое. Один из этой группы одобрительно кивнул:

— Правильное решение. Наемник может рассказать, чей заказ он выполнял, вернее, пытался столь неудачно выполнить, поэтому его…

— Но, капитан, за ним могли проследить. И след выведет на нашего любезного хозяина, — поклонился в сторону вставшего из-за стола другой из этих троих.

Седовласый хозяин кабинета подошел к резному шкафу, служащему баром, зажег свечи, закрепленные в подсвечниках по углам шкафа, достал бокалы и бутылку и предложил, указывая на столик рядом с баром:

— Присаживайтесь, джентльмены. Мои люди проследили за этим наемником, хвоста не было. Но вот заметить и запомнить его вполне могли, а это значит, что могут поймать и допросить. Бедный Дронкинс так напуган, что расскажет все, что знает. Поэтому я, как мне ни жалко, вынужден отказаться от его услуг самым решительным образом.

Рассевшиеся за столом джентльмены одобрительно закивали, а тот, кто выражал опасения, что за наемником могут проследить, выказал свою обеспокоенность:

— Все же, джентльмены, может, стоит оставить этих иностранок в покое? Ведь это вторая попытка воздействия на них, закончившаяся неудачей.

— Первая, как вы выразились, попытка воздействия была попыткой банального ограбления…

— Но должен вам заметить, что при этом была уничтожена вся банда Грасса. Он, как и всякий бандит, был излишне самоуверен, но понимал, что подобные дела должны быть хорошо подготовлены. И подготовился он более чем хорошо, в засаде были все его люди. Но эти иностранцы сумели как-то их всех уничтожить.

— Гатлерн, поподробнее, пожалуйста, — попросил хозяин кабинета, он, как и остальные, взял бокал и присел за столик.

— Вы знаете, джентльмены, что я по долгу службы должен находиться в курсе всех дел «ночной гильдии». Меня заинтересовала информация о том, что Грасс собрался ограбить богатых иностранцев. Я дал команду проследить за его бандой. В результате этого выяснилось много странных фактов. Не буду заострять на них ваше внимание, джентльмены. Но то, что одна из этих девиц имеет доступ к банковскому счету командора Таисы Ланик, меня насторожило…

— Возможно, наследница, — пожал плечами тот, кого назвали капитаном.

— Возможно, — не стал отрицать Гатлерн. — Дальнейшие события удивили меня еще больше. Эта девица, получив деньги, повела свою компанию в гостиницу пешком. Причем повела так, будто хорошо знает город. Понимаете, засаду нельзя устроить в заранее выбранном месте, те, на кого она устроена, могут свернуть не в тот переулок или вообще пойти не той дорогой. Поэтому организация засады требует подвижности групп, ее устраивающих. Они должны дождаться момента, когда жертва сама зайдет туда, где на нее удобнее всего напасть. А тут эта девица сама завела своих спутников в узкий глухой переулок, будто предлагая себя ограбить.

— Вы хотите сказать, что она знала, что делала, и сама устроила засаду?

— Именно! Переулок узкий, не позволяющий окружить тех, кто по нему идет. Напасть можно только спереди и сзади.

— Имея огнестрельное оружие, перекрыть дорогу впереди и на растерявшихся напасть сзади, тихо их перебив… — усмехнулся третий джентльмен, до этого молчавший.

— Или смести залпом тех, кто перекрыл дорогу, выстрелив раньше, а потом разобраться с теми, кто сзади. Именно это и произошло! Но при этом звука выстрелов не было слышно! Мой человек не видел, что там произошло, он находился в переулке рядом и потом осмотрел место засады. Те, кто перекрыл дорогу, были сметены залпом картечи, произведенным в упор! Я тоже потом осмотрел то место, так что с мнением моего человека полностью согласен. Но звук такого залпа услышал бы не только мой наблюдатель, но и масса свидетелей вокруг! Так вот, ничего подобного не произошло! Те же, кто перекрыл переулок сзади, были убиты холодным оружием, быстро убиты. Я бы сказал — профессионально, одним точным ударом! Все это заняло не более нескольких минут! После чего вся эта компания взяла извозчиков и с комфортом отправилась в гостиницу!

— Гатлерн, вы хотите сказать, что наследница командора Ланик сама спланировала уничтожение засады и мастерски осуществила свой план?

— Да, джентльмены, спланировала и осуществила! В двух больших мешках с деньгами, которые она взяла в банке, было чуть больше пяти гиней! Это лучше всяких доказательств свидетельствует, что она готовила ловушку!

— Как это? Два больших мешка, банковская упаковка… — удивился хозяин кабинета.

Гатлерн усмехнулся:

— В том-то и дело! В таких мешках перевозят крупные суммы. Золото, серебро… А эта девица наполнила их медными монетами! Теперь понимаете, с кем мы имеем дело?

Тот, кого назвали капитаном, пожал плечами и высказал свое мнение:

— Как бы ни была хитроумна эта девица, но быстро изрубить столько народу ни она, ни ее спутники не в состоянии. Скорее всего, у нее здесь есть хорошо подготовленный и вооруженный отряд. Тем более все убитые — бандиты. Пусть и головорезы, но бойцы так себе. И отказываться от задуманного у нас нет причин. Море, джентльмены, — это море, а не темные переулки. Хороший залп и абордажная атака настоящих бойцов, а не уличных бандитов решит исход любого дела…

— Но, капитан, если у этой наследницы командора Ланик, а как мне известно, та отличалась большой выдумкой, есть хорошо подготовленный отряд, то ваша абордажная атака…

— Атаку тоже надо уметь подготовить. Бросаясь очертя голову, можно этой головы лишиться. Если вы позволите, джентльмены, я вас оставлю. Через час я выхожу в море. — Капитан поднялся, поклонился и покинул кабинет.

Третий джентльмен пояснил первому:

— Лорд Краймонс поручил нашему любезному хозяину подготовить корабль-мишень. Роль этой мишени сыграет капитан Роунтон, вернее, его корабль. Эту девицу, как бы она ни была хитроумна, ждет очень неприятный сюрприз. Кроме корабля нашего друга там будет еще несколько, так сказать, для подстраховки. Дело государственной важности, хе-хе…

— Да, смена династии… Что может быть более важным? Этой наследнице командора Ланик просто не повезло. Несмотря на всю свою хитромудрость, она разделит судьбу своей родственницы. Если абордаж капитана Роунтона не удастся, то фрегат расстреляют издали. С него вроде сняли все пушки?

— Да, даже те, которые остались после переделки… — пожал плечами третий джентльмен.

— Очень опрометчивое решение. Как же эта родственница думает разобраться с кораблем-мишенью? Не блефует ли она? — удивился первый.

— Даже не знаю, но она заключила пари с лордом Краймонсом, что потопит корабль-мишень меньше чем за минуту. Вот это-то меня и беспокоит. Возможно, у нее есть туз в рукаве. Поэтому-то я и приказал подтянуть туда три линкора с верными мне экипажами, — вмешался в разговор хозяин кабинета.

— Экипажи этих кораблей знают, что на фрегате будет королева? — поинтересовался первый джентльмен.

— Капитаны знают и некоторые из офицеров, этого довольно. Остальным объявлено, что это корабль, захваченный пиратами, капитаном Роунтоном, — засмеялся третий джентльмен. Отсмеявшись, он добавил: — Экипажам линкоров этого довольно, корабль уничтожат издали, так что то, что там будет королева Элизабет, останется тайной. Она не афиширует своего присутствия на этих испытаниях неизвестно чего или кого, устроенных лордом Краймонсом.

— И очень хорошо, что на эти испытания непонятно чего собралась королева со своим дядей. Такой случай упускать нельзя! Шетлэндскую династию пора менять! Королева больна и немощна! Это видят все. А наследников у нее нет! Так что все, что происходит, только к лучшему, — поднял свой бокал первый джентльмен. — Заодно поменяем и первого лорда адмиралтейства, думаю, что есть более достойная кандидатура.

Оба джентльмена, улыбаясь, посмотрели на хозяина кабинета. Тот чуть заметно улыбнулся в ответ и тоже приподнял свой бокал. Только Гатлерн, хоть и поднял свой бокал, оставался серьезным.

ГЛАВА 8 Морской бой у Фокаудских островов и его последствия

На шканцах «Колдуньи» стояли Милисента и Элизабет. Обе королевы молчали. Они наблюдали за Листиком. Девочка, как белка, перепрыгивала с мачты на мачту, ее смех говорил о том, что она получает от этого море удовольствия. Во время особо опасного, с точки зрения Элизабет, прыжка королева Альбиона спросила у Милисенты:

— Ты не боишься, что она может сорваться? Она ведь едва коснулась этих веревок и полетела обратно.

— Эти веревки называются ванты, ваше величество, — подсказал лейтенант Грентон. Он нес вахту, так как капитан и его помощник ушли в адмиральский салон развлекать остальных гостей.

Королева дернула плечом и озабоченно заметила:

— Разве от того, что эти веревки называются по-другому, прыжки Листика становятся менее опасными?

— Бэтти, не беспокойся, для Листика это не прыжки, так, баловство. Ты бы видела, как она в горах скачет! Вот там действительно прыжки.

— Мил, а у вас в стране есть горы? — с любопытством спросила королева Альбиона королеву Зелиии.

Та, улыбаясь, ответила:

— У нас в стране есть все: и горы, и леса, и реки, и озера, даже большое болото имеется!

— Хотела бы я побывать у тебя в гостях! Мне уже двадцать пять лет, а я видела только Норлрум, даже по своей стране не путешествовала, ты знаешь почему, — очень грустно сказала Элизабет.

— Ага! У тебя еще все впереди! Мы теперь будем к тебе в гости заглядывать, а потом и тебя к себе позовем. У нас такая охота на козлов в горах! А какое болото замечательное! Огромное!

Слышавшая разговор королев Листик спрыгнула к ним прямо с верхушки мачты. Элизабет вздрогнула, точно так же вздрогнул и стоявший рядом Грентон. Даже матросы, альбионцы, те, которые находились на палубе, выразили то ли свое восхищение, то ли испуг громкими возгласами.

— Листик, нельзя же так людей пугать, — укорила сестру Милисента.

— Я же не на них прыгнула! Вот орки уже не боятся, и эти тоже привыкнут, — пожала плечами девочка и с места прыгнула на бушприт, пролетев над головами разинувших рты матросов.

Грентон, который виделтраекторию прыжка Листика, тоже разинул рот от удивления. Девочка мало того что прыгнула через весь корабль, она еще и поменяла направление своего полета, облетев грот-мачту с одной стороны, а фок — с другой. От изумления забыв о субординации, второй помощник капитана спросил у Милисенты:

— Как это?! Это же невозможно! Так не бывает!

— Ага, не бывает! Раньше не было, а теперь будет! — Листик, снова перелетев через корабль, оказалась рядом с королевами.

— Привыкайте, Роул. Листик не знает слова «невозможно», если она решила что-то сделать, то обязательно сделает, особенно если это какая-нибудь шалость. — Девушка потрепала сестру по голове, и та зажмурилась от удовольствия. А Милисента, усмехнувшись, добавила, обращаясь к Листику: — Хватит на сегодня. А то ты своими прыжкам совсем запугала матросов, вон, видишь? Они боятся, что ты с мачты прыгнешь-таки на кого-нибудь из них.

Девочка пожала плечами, но больше скакать не стала. Она прижалась к Милисенте, напрашиваясь на новую ласку. Элизабет посмотрела на сестер с некоторой завистью и вздохнула. Поднимающиеся на палубу Тайша, лорды Глайстрон и Краймонс отвлекли внимание обеих королев и Листика.

— Мы подходим к Фокаудским островам. Обратите внимание, джентльмены, от берега нас отделяет гряда практически непроходимых рифов. — Тайша продолжала начатый в адмиральском салоне разговор. — Если мы захотим высадиться на берег, нам это не удастся.

— Леди, а для чего нам высаживаться на берег? — удивился лорд Краймонс.

— Для того чтобы уйти от превосходящих сил тех, кто нападет на нас у островов, — усмехнулась пепельноволосая.

— Леди, но почему вы сделали такой неожиданный вывод? — забеспокоился лорд Глайстрон.

Он знал этих необычных чужестранок всего несколько дней, но понял, что они ничего просто так не говорят и тем более не делают. Он заметил, что Тайша, прежде чем подняться на палубу, что-то сказала одному из звероподобных краснокожих членов экипажа. Очень резко сказала, явно отдавая какую-то команду. Да и по тому, как забегали эти краснокожие, гортанно перекликаясь, стало видно, что они явно к чему-то готовились, хотя ни один из них наверх, на палубу, не поднялся. То, как Тайша распоряжалась, видели только Краймонс и Глайстрон.

— Потому что то место у Фокаудских островов, где нас должен ждать корабль-мишень, идеально для засады, — ответила на вопрос лорда Тайша.

— Но как можно организовать засаду на море? Тем более тут негде спрятаться, разве что за островами. И даже если это так, то заметить корабль или корабли, появившиеся из-за островов, не составит труда. И мы сможем от них уйти, — возразил лорд Краймонс.

— Вы знаете, сэр, когда мне показали на карте то место, где нас должен ожидать корабль-мишень, я сразу заподозрила засаду. И в организации этой засады хотела обвинить именно вас, сэр. — Тайша выразительно посмотрела на лорда Краймонса, тот изумленно поднял брови. Девушка кивнула и продолжила: — Но то, что вы пошли с нами, сбило меня с толку. Теперь я вижу, что вы тоже жертва заговора. Да-да, джентльмены, у нас в наличии заговор против королевы! Хорошо продуманный и подготовленный!

— Но что же нам делать? — совсем растерялся лорд Глайстрон, его крайне угнетало это состояние беспомощности: что на дальнейшее развитие событий он не в силах повлиять. А вот первый лорд адмиралтейства всем своим видом выражал недоверие:

— Вы, леди, все же не пояснили, каким образом можно устроить засаду в открытом море.

— Не такое оно уж и открытое. Мы миновали Фокаудские острова, следовательно, корабли, что за ними скрываются, отрежут нас от Норлрума. А высадиться на берег и уйти под защиту ближайшего гарнизона нам не дадут рифы. Таким образом, у нас остается один путь — в открытое море, но если и там находятся корабли тех, кто устраивает на нас засаду, а они там, несомненно, имеются, то шансов у нас нет!

— И все же, леди, как можно организовать засаду на море?! — продолжал недоумевать Краймонс.

— Мы не будем высаживаться на берег! Это что же получается? Только купили такой прекрасный корабль — и отдать его неведомым врагам? — нахмурила брови Листик, она и обе королевы слышали весь разговор, но если Элизабет испуганно молчала, то Милисента зловеще улыбалась.

— Увидите, устроить засаду, даже в открытом море, довольно просто, — улыбнулась лорду Тайша и, повернувшись к Листику, добавила: — Мы никому не отдадим наш корабль, так что не волнуйся.

— Ага, — согласилась девочка и задорно тряхнула своими и так растрепанными рыжими волосами, — мы будем драться!

— Ага! — передразнила Листика Тайша и серьезно добавила: — Будем, только не драться, мы их будем бить! Очень жестоко!

— Ага! Побьем всех! Нечего зариться на наш корабль!

— Листик, они нацелились не столько на корабль, сколько на Элизабет, — поправила Тайша.

— Ага! Тогда будем бить не только жестоко, но и долго! Нечего зариться на Элизабет! — еще более грозно сдвинула брови Листик.

— Трепещите, всевозможные враги! Грозная воительница Листик откопала свой топор и вышла на тропу войны! — засмеялась Тайша — уж очень забавно выглядела девочка.

Листик растерянно огляделась, сразу утратив весь свой грозно-воинственный вид. Вызывая улыбки окружающих, она растерянно спросила:

— Какая тут может быть тропа? И как же тут можно что-то закопать? Здесь же море кругом! Разве что утопить… Если это топор — то запросто, но его же потом не достанешь.

— Листик, просто так говорят, когда кто-то собрался воевать, — засмеялась Милисента.

— Ага! — кивнула девочка и, показывая, что поняла, важно добавила: — Только не топор. Топор — это оружие орков, а у меня ножи!

— Леди, вы так и не пояснили, как эти неведомые враги, что злоумышляют против нашей королевы, устроят засаду… — снова поинтересовался Краймонс.

— Сейчас увидите, лорд! — ответила Тайша и, удивляя высыпавших на палубу остальных гостей, что-то гортанно прокричала.

А гости, приглашенные в первое плавание «Колдуньи», с интересом смотрели на приближающийся корабль. Вернее, он стоял на якоре, так как был кораблем, предназначенным к затоплению. С мишени надо было снять команду, которая ее сюда привела. Корабль-мишень как-то неестественно выглядел, над бортами его высились какие-то щиты.

— Что за странная конструкция? — удивился первый лорд адмиралтейства. — Зачем на корабле, предназначенном для расстрела, строить это?..

— Для того чтобы скрыть засаду, — улыбнулась Тайша.

Конечно, команду с корабля-мишени можно было снять шлюпками. Но это было долго — пока их спустишь, пока они дойдут до обреченного корабля, а потом вернутся… Пройдет немало времени. Аккуратно подойти, медленно пройти вдоль борта, принимая перепрыгивающих людей, особых-то пожитков на обреченный корабль временная команда не брала, да и было той команды всего пол обычной смены. Так что такой маневр хоть и был сложен, но повсеместно практиковался, показывая опытность капитана и умелость команды. Броунс не был исключением. Но едва фрегат Милисенты приблизился к обреченному кораблю, щиты, возвышавшиеся над его бортами, упали, открывая пушки, и по «Колдунье» хлестнул залп картечи. Этот залп должен был выкосить всех находящихся на палубе подходившего корабля. Далее на него намеревалась ворваться абордажная команда тех, кто устроил такую хитрую засаду. Но на приготовившихся к атаке абордажников коварной мишени с ревом устремились раздетые до пояса люди с кирпично-красной кожей и с немыслимой красоты татуировками. Они от картечи нисколько не пострадали.

Все мужчины, находившиеся на палубе «Колдуньи», с шумом выдохнули. Дамы, их сопровождавшие, ничего не поняли, но джентльмены, все в прошлом прошедшие службу в армии или во флоте, увидев направленные на них жерла пушек, а затем и огонь, оттуда вылетавший, попрощались с жизнью, — залп картечью, да еще и произведенный в упор, не оставлял никаких шансов. Но почему-то этот залп никого не задел, даже разрушений на «Колдунье» не было видно. Да и пуль ни на палубе, ни в деревянных частях корабля не было, хотя следы должны были остаться. Пепельноволосая что-то гортанно прорычала на незнакомом языке, и два краснокожих, отличавшихся от своих не маленьких товарищей особо крупными размерами, ринулись туда, где кипела схватка. А леди Тайша, повернувшись к двум девушкам в неприлично коротких юбках, напоминающих набедренные повязки дикарей южного материка, мелодично произнесла еще несколько незнакомых слов, почти пропела. То, что затем произошло, повергло джентльменов, находящихся на палубе «Колдуньи», в шок не меньший, чем от залпа картечи. Девушки, радостно улыбаясь, вскинули руки. Огонь, сорвавшийся с этих рук, прошелся по такелажу корабля-мишени, стремительно уничтожая его. Мачты сгорели, как спички. Буквально пара секунд — и все! Ничего не осталось: ни мачт, ни рей, ни вант. Произошедшее произвело на вражескую абордажную команду неизгладимое впечатление. Они просто попадали на палубу, спасаясь от бушующего прямо над их головами огня. А вот орков, а абордажники с «Колдуньи» как раз ими и были, огонь не напугал, скорее наоборот, они бросились к капитанскому мостику, сметая тех моряков вражеского корабля, кто еще держался на ногах, оглушили капитана и его помощников и так же стремительно начали перепрыгивать на свой корабль, прихватив с собой пленников. «Колдунья» за это время прошла вдоль борта корабля-мишени и уже удалялась. Последние орки прыгали уже вдогонку, они вцепились в корму и направились к люкам в свой кубрик, минуя шканцы. Внезапно один из орков остановился и что-то грозно прорычал, показывая на бледную Листика, которую держали на руках две остроухие леди. Третья, причитая, вертелась вокруг них. Орку не менее грозным рычанием ответила Милисента. Удовлетворенный и успокоенный орк кивнул и, оглядываясь на девочку, проследовал к люку.

— Милисента вежливо заверила Ыраламыра, что с его Арыамаррой ничего не произошло, только вот переутомилась немного, — пояснила Тайша удивленным альбионским дамам и джентльменам. Но поскольку те не поняли, о чем речь, Тайша растолковала более подробно: — Как вы видели, нашими абордажниками являются орки, это такой народ в нашей стране. Листик — их Арыамарра, вот Ыраламыр, командир орков, и проявил беспокойство.

— Эта… э-э-э… Арыамарра — это кто? Такой титул? То есть она у орков… — заинтересовался лорд Гладстон, он тоже был среди приглашенных. — Я так понимаю, и она, и леди Милисента очень знатные, а этот титул приравнивается к нашей герцогине? Или я неправ?

— Очень неправы. Арыамарра, если перевести, означает «Говорящая с богами», а где вы видели герцогиню, которая бы разговаривала с богами? — усмехнулась Тайша. — Это чуть пониже, чем богиня, но гораздо выше, чем королева, понятно?

Присутствующие джентльмены, а также дамы, которые не успели понять, что произошло, поэтому и не упали в обморок, с изумлением посмотрели на бледную рыжую девочку. А Тайша, словно опровергая свои слова о божественной принадлежности Листика, стала строго выговаривать той, которая пока ниже, чем богиня, но уже выше, чем королева:

— Листик! Я следующий раз тебе уши надеру! Сказано же было — все вместе! А ты, как всегда, полезла вперед! Если бы твоя защита не выдержала?!

— Но выдержала же! — возмутилась девочка, а Тайша укоризненно добавила:

— Но посмотри, в каком ты состоянии! Это сейчас, когда нам могут понадобиться все наши силы! Я очень надеюсь на тебя и Милисенту!

— Но, леди, может, не стоит так ругать леди Листика, — попытался вступиться за девочку лорд Глайстрон, он совершенно не понимал, почему Тайша набросилась на девочку. Он показал на удаляющийся, лишенный мачт корабль: — Ведь все уже кончено, вы одержали блестящую победу, не потеряв ни одного своего человека, хотя я не понял, почему мы уходим. Этого пирата надо было бы добить!

— Мы захватили капитана и офицеров этого корабля, потом допросим. И — смотрите! — Тайша вытянула руку в сторону одного из Фокаудских островов, довольно большого. Мимо этого острова надо было бы пройти при возвращении в Норлрум. Как раз туда и разворачивалась «Колдунья». — Держите мористее, капитан, — приказала Тайша, при звуках голоса девушки Броунсу захотелось вытянуться, отдать честь, и он таки вытянулся:

— Есть, мэм!

Остальные вздрогнули, когда Тайша скомандовала, — столько в ее голосе было металла. Так говорит только тот, кто привык к беспрекословному подчинению окружающих. Повинуясь жесту девушки, все находящиеся на палубе обратили свои взгляды к острову, из-за которого выходил корабль. Один, второй, третий!

— Второй отряд линейной эскадры! Но почему только три корабля! — воскликнул лорд Краймонс, узнавший линкоры.

«Колдунья», повинуясь команде Тайши, стала поворачивать в сторону от берега. С линейного корабля, шедшего первым, прогремел залп. Стреляли только носовые пушки, расстояние было довольно велико, но, видно, комендоры на линкоре были опытные, ядра, приближаясь, летели прямо на палубу «Колдуньи».

— Не смей! — прикрикнула Тайша на Листика и сама выставила руки ладонями вперед. Ядра словно наткнулись на невидимую стену и, не сумев ее пробить, упали в море, чем вызвали сильное удивление присутствующих альбионцев.

— Почему они стреляют?! — в недоумении вскричал лорд Краймонс.

Тайша вытерла выступивший пот и криво усмехнулась:

— Приказ. Скорее всего, у них приказ расстрелять наш корабль издали. Вон, смотрите!

Из-за острова показались еще три корабля, один из них направился к мишени и открыл по ней огонь. Четырех залпов хватило, чтобы мишень начала тонуть, а еще два залпа окончательно ее добили. Другие два корабля присоединились к погоне, но от первых трех значительно отстали.

— Видите? Они даже не стали к нему подходить, просто расстреляли издали. Нас ждет такая же участь…

— Надо поднять королевский штандарт! — закричал Краймонс.

— …какие бы флаги мы ни поднимали и какие бы сигналы ни подавали, — закончила Тайша.

— Надо уйти в море, по большой дуге обойти эти корабли и вернуться в Норлрум! — От отчаяния лорд Гладстон тоже повысил голос.

— Скорее всего, там, — Тайша указала в сторону моря, — находится остальная часть линейной эскадры. Нас возьмут в клещи, скорость нам не поможет. Здесь рифы, и уходить от Фокаудских островов мы можем только одним путем. Так что мы вынуждены принять бой.

— Леди, у нас нет пушек, — изобразил поклон капитан Броунс. — Даже те, малого калибра, что оставались на палубе, леди Милисента приказала снять.

— Правильно сделала, нам бы эти кулеврины не помогли. Даже от одного линкора нам не отбиться, а от шести…

— Но что же делать? Разве что леди Киламина и Миларимо заменят собой батареи? — предположил Броунс.

— Так далеко у нас кинуть огонь не получится, — пожала плечами Киламина. Миларимо промолчала, но обе они с надеждой посмотрели на Милисенту и Листика.

— Ага! Сейчас утопим! — оптимистично заявила рыжая девочка.

Тайша усмехнулась:

— Конечно, утопите — и сделаете это так…

Тайша наклонилась к сестрам и стала что-то говорить на незнакомом певучем языке. Но альбионцы услышали знакомые слова, которым, видимо, в том языке не было аналогов: «порох», «крюйт-камера», «фитиль», «зарядный картуз». Сестры закивали, Тайша повернулась к Броунсу и приказала уменьшить ход, вызвав этим удивление окружающих: ведь надо было как можно быстрее удирать, а не идти на сближение с преследователями. Тайша пояснила свои действия:

— Надо будет подобрать тех, кто останется жив после взрыва. Скорее всего, большинство офицеров, да и простые матросы, не участвуют в заговоре, им просто приказали уничтожить пиратов.

— Каких пиратов? — удивился лорд Гладстон. — Какого взрыва?

— Скорее всего, эскадре дана ориентировка на нас как на пиратов. А взрывы… Ну когда взрывается крюйт-камера, то от корабля мало что остается, но некоторые люди могут уцелеть.

— Вы собираетесь взорвать крюйт-камеры на этих кораблях? Но как? — удивился лорд Краймонс. Надо отдать ему должное, он взял себя в руки и теперь был совершенно хладнокровен. Хотя большинство приглашенных, не понимая, что происходит, ударились в панику.

— Спокойно! — громко и уверенно произнесла Тайша. — Вы увидите небольшой фейерверк!

Только сейчас люди, находящиеся на палубе «Колдуньи», заметили, что Листик и Милисента куда-то пропали. Но они не спустились вниз, ведь для этого им надо было пройти сквозь толпу приглашенных. Тайша с торжеством указала на преследователей. Но те линкоры, что пытались догнать «Колдунью», так и продолжали двигаться, изредка постреливая. Тайша, уже напряженно ожидавшая обещанного взрыва, начала заметно нервничать.

Боцман Роулинс шел по коридору нижней палубы линкора «Неустрашимый», этот коридор был отделен от других помещений корабля и хорошо защищен, ведь он вел к крюйт-камере. Боцман ворчал себе под нос. За всем нужен глаз да глаз! Вот и сейчас корабль ведет огонь, но заряды к пушкам кончаются. Нет, подготовленных зарядных картузов было достаточно, но их доставили к пушкам бортовых батарей, а вот к погонным орудиям, именно сейчас ведущим стрельбу, поднести забыли. Матросы, шагающие за боцманом, поеживались: старый Роулинс найдет виновного, а если не найдет, то назначит своей властью, и тому неудачнику всыплют линьков по полной. Воображаемая картина наказания была настолько яркой, что матросы не успели вовремя затормозить и налетели на резко остановившегося боцмана. Тот стоял, не в силах вымолвить ни единого слова. Его седые волосы встали дыбом, и было от чего. Тяжелый люк, закрывавший крюйт-камеру, был не просто открыт, он был сорван с такой силой, что были вывернуты мощные петли и сломаны толстые запорные штыри. Налетевшие сзади на Роулинса матросы втолкнули того в корабельный пороховой склад и сами ввалились за ним по инерции. Теперь волосы стояли дыбом не только у боцмана, а матросы стали белее, чем их рубашки. Несколько зарядных картузов, ранее аккуратно сложенных у входного люка, были разорваны. Порох ровным слоем был рассыпан по полу, а на бочке, выставленной в центр помещения, сидела рыжая девочка. Но не она так поразила матросов, а факел, горевший в ее руке. Факел был настолько короткий, что очень не маленький огонь должен был обжигать девочке руку, но она сидела и улыбалась.

— Здрасте, — вежливо поприветствовала девочка вошедших, — я тут, знаете ли, мимо проходила, дай, думаю, зайду посмотрю, что здесь. А тут так темно, вот я и зажгла огонек, ну чтобы светлее было. Вы не возражаете? А то я могу потушить!

Девочка сделала движение, будто собирается сунуть свой факел в открытую бочку, стоящую рядом.

— Нет! Нет! — в один голос выдохнули матросы во главе с боцманом. А девочка с интересом уставилась на боцманскую дудку, висевшую на груди у Роулинса:

— Это у тебя что? Труба? Да? Ты в нее трубишь? А у меня барабан есть, красный, вот! А еще бубен шаманский! А труба у тебя какая-то маленькая, наверное, тихо дудит. А ну-ка, сыграй что-нибудь веселенькое!

Ошалевший от такого напора девочки и от вида ярко горящего факела, Роулинс громко заиграл. Заиграл сигнал, как нельзя больше подходящий к сложившейся ситуации, — большую пожарную тревогу. Через пару мгновений весь корабль пришел в движение. Сигнал, раздающийся из района крюйт-камеры, не оставил равнодушным никого. Вскоре коридор заполнила дежурная смена с ведрами и баграми, еще несколько матросов пытались раскатать пожарный рукав, но им помешали их товарищи, сгрудившиеся у входа в крюйт-камеру.

— Хорошо играешь, — одобрила девочка и помахала факелом, — видишь, сколько народу сбежалось тебя послушать!

— Иыех, — дружно выдохнули присутствующие. Пока девочка говорила и размахивала своим факелом, все непроизвольно задержали дыхание.

— Леди, что вы тут делаете? Как вы сюда попали? — спросил первый помощник капитана, он и второй помощник протолкались непосредственно в помещение порохового склада.

Первый помощник, которому доложили о происшествии, держал заряженный пистолет, у него была мысль выстрелить в эту девчонку, но, придя сюда, он эту мысль отбросил. Если бы рыжую и удалось подстрелить, то она выронила бы факел на усыпанный порохом пол. Видно, девочка разгадала намерения первого помощника. Она показала ему язык и непринужденно сообщила:

— Вообще-то Тайша приказала взорвать ваш корабль. — При этих словах девочки все присутствующие с шумом вдохнули, а рыжая продолжила: — Но я подумала, что Бэтти может это не понравиться: получается, пришли в гости и начали чужое имущество ломать. Это же невежливо? Так?

Дружные кивки были то ли одобрением такой здравой мысли, то ли конвульсивными подергиваниями от страха. Второй помощник, заикаясь, но с некоторой надеждой спросил:

— Э-э-э… Бэтти? Какая Бэтти? Почему ей не понравится?

— Ну вы же королевский флот? Да? А Бэтти — ваша королева, Элизабет Шетлэндская, королева Альбиона. Или вы не знаете, кто ваша королева? — удивилась девочка и, состроив на своем лице скорбное выражение, сделала вывод: — Плохие вы подданные! Придется вас все-таки взорвать. Так и скажу Бэтти: «Зачем тебе такие подданные, что тебя не признают?»

Девочка тяжело вздохнула и замахнулась факелом в сторону бочки.

— Признаем! Признаем! Да здравствует Элизабет Шетлэндская, наша королева! — дружно закричали матросы и офицеры.

— Тогда прекратить преследование и стрельбу! Лечь в дрейф! Поднять сигнал, что сдаетесь, нет, лучше поднимите сигнал, что готовы принять вашего первого лорда адмиралтейства. Пусть он с вами разбирается, почему вы на свою королеву напали.

— Сдаваться пиратам?! Нет, мы будем драться до конца! Пусть мы взлетим на воздух… — закричал первый помощник капитана.

Девочка не дала ему закончить, она спрыгнула с бочки и сделала шаг. От бочки до стоящих людей было не меньше пяти метров, но рыжая преодолела их одним маленьким шажком. Никто ничего не успел сделать, она подняла руку и вроде как легонько щелкнула кричащего человека по лбу, а затем вернулась на свое место. Помощник капитана замолчал, закатил глаза и осел на пол. Судя по реакции остальных, никто из них не хотел драться до конца, тем более до такого, когда приходится взлетать на воздух.

— Прекратить стрельбу и построить всю команду на палубе! Считаю до пяти! Раз…

Девочка наклонила факел — матросы и офицеры бросились на палубу. Взрыв крюйт-камеры разнесет весь корабль, но все равно в такой момент лучше находиться от нее подальше, авось повезет. Когда капитану доложили о случившемся, он не поверил и спустился вниз. Тоже получив в лоб, он прилег рядом со своим первым помощником, а девочка, каким-то образом выкатив одну из бочек в коридор, там ее взорвала. Коридор не сильно пострадал, но демонстрация впечатлила. На самом деле Листик бочки не трогала, она взорвала маленький пульсар, с помощью таких она обычно устраивала фейерверки для детворы. Команда в ожидании дальнейших распоряжений рыжей захватчицы выстроилась на палубе, предварительно убрав паруса.

Прошло около получаса, но обещанного Тайшей взрыва так и не произошло. Но то, что случилось дальше, вызвало большее удивление, чем если бы эти два линкора, преследующие «Колдунью» и далеко оторвавшиеся от других кораблей, просто взорвались. Оба корабля прекратили стрельбу, спустили паруса и подняли сигнал о сдаче.

— Что это они? — удивился лорд Краймонс.

— Вот хулиганки! — с облегчением вздохнула и заулыбалась Тайша, видно, она догадалась, что произошло. Она спросила у первого лорда адмиралтейства: — Вы помните случаи, чтобы линкор сдался девочке или девушке?

Краймонс помотал головой.

— Тогда этот случай войдет в историю! — продолжила улыбаться Тайша.

— Ага! — согласилась появившаяся Листик, она взяла опешившего первого лорда адмиралтейства за руку и требовательно сказала: — Идем! Капитуляцию принимать!

Они оба исчезли. Появившаяся Милисента растерянно оглянулась:

— А где лорд Краймонс?

— Листик утащила, — ехидно сказала Тайша. — Тут вы не продумали своих действий. Корабля два, а капитуляцию может принимать только лорд Краймонс.

— Ну почему же? Я тоже могу принять, я все-таки первый министр, меня тоже знают, так что если леди Милисента… — начал лорд Глайстрон, но Милисента не дала ему договорить, она схватила первого министра за руку, и они исчезли, как Листик и лорд Краймонс.

— Как это они сделали? И почему линкоры сдались? — в недоумении спросил лорд Гладстон. Покрутив головой, он добавил: — Куда они пропали? Или это телекинематическое перемещение реальных тел через нереальный мир? Это описано в трудах графа Калитулпа, но я считал это утраченным умением. До сих пор никто не мог продемонстрировать ничего подобного! Выходит, граф это видел! Он, наверное, побывал в вашей стране и наблюдал подобные чудеса… — Лорд сделал рукой неопределенный жест, показав на Киламину и Миларимо и сдавшиеся линкоры.

Тайша усмехнулась и очень важно и торжественно произнесла:

— Много в подлунном мире есть такого, что доступно лишь мудрецам, познавшим тайны мироздания. Обычные люди воспринимают это как чудеса. Сила мысли позволяет, да, именно так, как вы сказали, телекинематически перемещать реальное в нереальное и обратно. Целиком или наполовину. Можно и по кусочкам. — Видя, что присутствующие прониклись значимостью ее заявления, девушка закончила обычным тоном: — А линкоры сдались, потому что Милисента и Листик угрожали их взорвать.

— Эти такие молодые леди могут взорвать линейный корабль? Силой мысли, совершая кинематическое перемещение нереального огня в реальный мир. То есть в корабль? Как называется наука, которую леди Листик и леди Милисента так в совершенстве освоили, невзирая на свой столь юный возраст? — с благоговением спросил Гладстон.

Тайша не ответила, она скомандовала Броунсу поворот, и «Колдунья» начала менять курс.

— Магия! — вместо Тайши ответила королева Элизабет и кивнула в сторону хихикающих девушек в коротких юбках: — Вы же видели, как они сожгли корабль-мишень!

— Ну, пожалуй, не весь корабль, только его такелаж. — Лорд Гладстон, до этого украдкой посматривавший на девушек, теперь стал откровенно их разглядывать. — Но, должен признаться, это было впечатляюще! А скажите мне, леди Тайша, их наряд как-то связан с их способностями?

Обе огненные ведьмы снова захихикали. Тайша отрицательно покачала головой, а Гладстон с облегчением выдохнул:

— Уф, вы меня утешили, а то я теперь стал бы шарахаться от любой красивой девушки с голыми коленками — вдруг она собирается что-нибудь сжечь? А ты попадешься ей под руку… Так можно и комплекс неполноценности заработать!

Пепельноволосая девушка подняла брови, а обе огненные ведьмы уже в голос засмеялись. Лорд Гладстон под смех окружающих пояснил:

— При виде красивой девушки в короткой юбке будешь стараться не познакомиться с ней, а как можно дальше от нее убежать!

Пока шел этот разговор, развернувшаяся «Колдунья» подошла к двум сдавшимся и лежащим в дрейфе линкорам. На палубе ближайшего лорд Краймонс устраивал разнос команде, матросы и офицеры, вытянувшиеся по стойке «смирно», ели глазами начальство, боясь пошевелиться. Со второго спустили шлюпку, и на фрегат вернулся лорд Глайстрон. Он показал Тайше и Гладстону приказ по адмиралтейству, подписанный вторым лордом. Приказ предписывал капитану линкора уничтожить два пиратских корабля, по описанию соответствующие кораблю-мишени и «Колдунье».

— Первый корабль действительно был пиратским, это «Золотой олень» капитана Роунтона. В свое время лорд Дриумотерн выдал ему каперский патент, но потом Роунтон был уличен в морском разбое и объявлен вне закона. Видно, у второго лорда адмиралтейства сохранились с этим пиратом хорошие отношения, но в этот раз ради достижения своей цели он решил пожертвовать своим протеже, — пояснил лорд Глайстрон.

— Лорд Дриумотерн? — переспросила Тайша. — Насколько мне помнится, это вторая по знатности персона королевства? Его предки были из побочной ветви предыдущей династии, то есть в случае гибели или исчезновения королевы Элизабет он становится реальным претендентом на престол.

— Да, леди, вы совершенно правы, — подтвердил Глайсторн, при этом очень подозрительно посмотрел на Тайшу.

Хотя та и отрицала, что она и Таиса Ланик — одно лицо, но первый министр в этом уже не сомневался: слишком много знала эта девушка. Но в то же время этого не могло быть: Таисе Ланик, если бы она чудом тогда спаслась, было бы за шестьдесят. Лорд Глайсторн задумчиво потер подбородок, Тайша, погруженная в какие-то свои, несомненно, важные мысли, не обратила внимания на подозрительные взгляды лорда. К лежащим в дрейфе кораблям подошел первый линкор из второй тройки, подошел и лег в дрейф, матросы на нем быстро забегали, спуская паруса, видно, та из сестер, что брала в плен этот корабль, их очень запугала.

— Наверное, Листик, — сделала предположение Элизабет, но она ошиблась. Появилась Милисента с капитаном захваченного корабля и его первым помощником. Старшая сестра слышала слова королевы Альбиона, поэтому сочла нужным пояснить:

— Листик захватила те два корабля, что отстали, и теперь в лучших пиратских традициях их грабит.

Все недоуменно посмотрели на отставшие два линкора. Тайша уже объяснила, каким образом сестры вынуждают команды кораблей сдаваться. Но грабить?! Как такое может сделать рыжая девочка? Что она там грабит? И куда девает награбленное? Видя недоумение окружающих, Милисента засмеялась и пояснила:

— Она съедает все, что награбила!

— Что она там нашла? — удивилась Тайша. — Ведь на боевых кораблях нет мороженого!

— Ага! — появившаяся Листик держала за руки капитанов ограбленных кораблей. Кроме того, что сама девочка была вымазана в шоколаде, она и капитанов сумела испачкать. Она подтолкнула ошалевших от такого вида перемещения моряков в сторону лорда Глайстрона: — Вот, можете их казнить или миловать, они уже на все согласны.

Действительно, капитаны были на все согласны, только бы вырваться из цепких ручек этой рыжей пиратки. Листик засунула руку в карман своего уже довольно сильно извазюканного сарафанчика, вытащила наполовину растаявшую плитку шоколада и укоризненно спросила:

— Что ж мне раньше не сказали, что здесь такой шоколад вкусный?! Скрыли такую жизненно важную информацию!

Листик глянула на шоколадку, на изумленно уставившихся на нее людей и предложила:

— Может, кто-нибудь тоже хочет? Могу поделиться!

Окружающие энергично замотали головами.

Лорд Дриумотерн сидел в своем кабинете за широким письменным столом, привычно положив руки на столешницу. Как обычно, плотные шторы прикрывали окна — в полумраке лорду лучше думалось, а подумать было над чем. Безупречно спланированная операция сорвалась по неизвестной причине. Вернее, как на причину ускользнувшие от ареста два капитана указывали на новых подружек королевы. Корабли этих капитанов находились дальше в море, поэтому они пришли в порт раньше основной группы. Неизвестно откуда взявшиеся девицы проникли в крюйт-камеры линкоров и принудили их экипажи сдаться. Полный бред! Как можно проникнуть на корабль, идущий морем, так, чтобы этого никто не заметил? Разве что в порту? Такое можно допустить, если у этих девок были сообщники на кораблях… Но опять же не сходится — девиц было две, а сдавшихся кораблей — шесть! Не могли же эти девчонки раздвоиться или растроиться, а потом каким-то образом оказаться на линкорах? Это было похоже на бредни лорда Гладстона, повесы и светского хлыща, в последнее время увлекшегося оккультными науками, о перемещениях через пространство силой мысли и других чудесах. Эту версию Дриумотерн сразу отбросил как несостоятельную. Скорее всего, об этом плане лорд Глайстрон знал и принял меры. Капитаны, покинувшие корабли, как только те пришли в порт, и тем самым спасшиеся от стражи, командовали линкорами, перекрывавшими «Колдунье» путь в открытое море. Поэтому они не могли ничего толком рассказать, сами не видели, как это происходило. Но, наблюдая триумфальное возвращение «Колдуньи» в порт в сопровождении остальной эскадры, сделали правильные выводы. Значит, остается только предательство, и кто этот предатель, лорд Дриумотерн догадывался. Недаром же от барона Гатлерна последние два дня ни слуху ни духу! Придя к такому выводу, хозяин кабинета успокоился — предательство привычно и обыденно, понятно, а не то что эти кинемтими… Тьфу, язык сломаешь! С другой стороны, его, второго по знатности человека в королевстве, обвинить не получится. Слишком мало улик. Он лично приказа не отдавал, а тот подписанный документ… Ну клерк подсунул, а он не глядя подмахнул. Да и взять под стражу его, лорда Дриумотерна, поддерживаемого севером королевства, означало спровоцировать гражданскую войну. Как ни точит зубы Глайстрон, такой приказ он отдать не решится! Последнюю фразу лорд сказал вслух.

— Конечно, не решится, вы совершенно правы, арестовать вас — и поднимется весь север. А вот если вас не будет, то и вождя не будет… Без вождя лорды севера не решатся на выступление. Сами понимаете, есть человек — есть проблема, есть лорд — есть большая проблема. А вы очень большая проблема! — проговорила мелодичным голосом молодая девушка.

Дриумотерн дернулся. Эта девица неизвестно как проникла в его кабинет и теперь ему угрожает! Лорд решил не ждать дальнейшего развития событий. Он оторвал руки от столешницы. Все привыкли, что Дриумотерн всегда держит руки перед собой на столе. Но только двое доверенных слуг знали, что в тех местах в скрытых углублениях столешницы лежат два пистолета. Лежат именно на такой случай, когда кто-нибудь неведомый, минуя охрану, проберется в кабинет и предстанет перед хозяином, и, если замыслы этого неизвестного будут преступны по отношению к лорду, этот некто получит достойный отпор. Лорд приподнял пистолеты и без предупреждения выстрелил. Кабинет заволокло дымом.

Когда слуги прибежали на звук выстрела, войти в кабинет сразу не решились. Расщепленная пулей доска на двери свидетельствовала о дурном настроении хозяина, очень дурном. Но и не отреагировать на такое проявление недовольства лорда слуги тоже не решились. Пропустив вперед дворецкого, не поднимая глаз на хозяина, самые смелые вошли в кабинет. Лорд молчал, его руки привычно лежали на столе. Дворецкий решился поднять взгляд на своего хозяина, он ожидал увидеть недовольную и брезгливую мину, обычно сопровождающую проявления подобного настроения. Увиденное заставило старого слугу тоненько закричать, вслед за дворецким закричали и остальные. Лорд Дриумотерн сидел как всегда: спина прямая, руки перед ним — только вот вместо лица лорда был затылок!

Начальник полиции, городской и тайной, барон Гатлерн сидел в своем кабинете. Кабинет был залит солнцем — барон считал, что полумрак свидетельствует о тайных и не совсем хороших замыслах, что красноречиво подтверждал пример лорда Дриумотерна. К нему уже давно надо бы сходить с докладом. Но Гатлерн медлил, что-то, какое-то шестое, а может, и седьмое чувство было против. Поэтому барон в очередной раз перечитывал досье на этих иностранок. Доклады своих агентов на эскадре он прочитал раньше. Они были не полными и крайне противоречивыми. Это и понятно, у главного полицейского не так уж и много агентов среди моряков, даже не на каждом корабле. Эти доклады говорили, что эскадра была захвачена, но как-то странно захвачена. Диверсанты проникали в крюйт-камеру плывущего по морю корабля и под угрозой взрыва заставляли экипаж сдаться! Полный бред! Но эскадра сдалась! Вернее, перешла на сторону королевы, хотя она и так была на ее стороне, просто хитроумный план лорда Дриумотерна должен был ввести капитанов кораблей в заблуждение, ведь только пятеро были заговорщиками, остальные — нет. Но план не сработал. Лорда Дриумотерна переиграли, и, скорее всего, переиграла та пепельноволосая леди. А ведь он, Гатлерн, предупреждал! На случай подобного исхода следовало подготовить пути отступления, какую-нибудь более или менее правдоподобную легенду. Но все оказались под воздействием уверенности Дриумотерна, даже он, Гатлерн, который по долгу службы… Барон захлопнул папку с докладами, его не оставляло чувство, что эти материалы читает не он один, будто кто-то заглядывает через плечо. И это в запертом на ключ кабинете! Барон встал из-за стола, подошел к окну, посмотрел на улицу, затем потер переносицу и вслух произнес:

— Так и параноиком можно стать! Только мании преследования мне не хватало!

— А не надо заговоры готовить! Вот никто и не будет преследовать!

Развернувшийся начальник полиции увидел рыжую девочку, с ногами забравшуюся в его кресло. Рядом со столом стояла пепельноволосая девушка и перелистывала собранное на нее досье. При этом она улыбалась и то поднимала, то опускала бровь, выражая то ли недовольство, то ли одобрение. Девочка прищурилась и обернулась к пепельноволосой, та с улыбкой посмотрела на барона Гатлерна, а он тем же шестым чувством безошибочно определил — решается его судьба.

— Ну, что делать будем? — спросила пепельноволосая.

Девочка пожала плечами, потом, наморщив лоб, высказалась:

— Тайша, он же ничего не сделал, только сидел и ждал…

— Листик, иногда бездействие является большим преступлением, чем…

— Ага! — перебила пепельноволосую рыжая. — Пусть он теперь и действует! Он же всех знает! Вот пусть и ловит заговорщиков!

— Да, барон, так и решим: свою вину вы можете искупить только верным служением королеве Элизабет! Понятно?

Барон энергично закивал. Только сейчас он почувствовал, как по его спине стекает струйка пота. А леди Тайша тем же тоном продолжила:

— Если вам, барон, все ясно, то смените рубашку, и идем на заседание малого королевского совета.

— Ага, Тайша, так я свободна? Больше смотреть никуда не надо? А то там, у Бэтти, розу сажают, я же ее принесла…

— Да, Листик, иди. Как же они там без тебя? Еще вверх ногами посадят! — улыбнулась пепельноволосая.

То, что произошло дальше, заставило Гатлерна поверить в фантастические донесения своих агентов с эскадры — рыжая девочка исчезла из кресла! Пепельноволосая подождала, пока начальник полиции переоденется. Она тактично отошла к окну и с интересом рассматривала открывшийся вид. Когда Гатлерн собрал со стола папки с документами, раздался стук в дверь. Обернувшись, пепельноволосая кивнула. Барон открыл дверь, взял пакет с донесением и, вновь получив разрешение Тайши, стал его читать. По мере прочтения его брови поднимались. Потом, растерянно поглядев на девушку, он сообщил:

— Лорд Дриумотерн найден мертвым в своем кабинете.

— И долго его там искали? — насмешливо спросила Тайша. — Странно, что так быстро нашли, кабинет у него большой, да и темновато там.

Гатлерн, бросив на девушку настороженно-подозрительный взгляд, пояснил:

— У него свернута шея!

— Наверное, упал с лестницы, надо быть осторожней, поднимаясь по крутым ступенькам, — равнодушно пожала плечами пепельноволосая.

— Какая может быть лестница в кабинете?! Лорд Дриумотерн найден сидящим за своим столом!

— Некоторые пытаются подниматься по лестнице, сидя за своим столом, — улыбнулась Тайша.

Потом взяла Гатлерна за руку и шагнула в неизвестно откуда взявшийся в кабинете серый туман. Вышли они из тумана, сделав всего два шага, в королевском дворце, у дверей кабинета первого министра. У барона снова взмокла спина, он решил, что будет служить королеве верой и правдой.

ГЛАВА 9 Прогулка вглубь страны

В садике королевы Элизабет царило непривычное для этого места оживление. Причиной тому была необычайной красоты роза. Этот цветок королеве Альбиона вчера принесла Листик. Розу вырастили эльфы из мира Горм, вернее, не просто вырастили, а вывели новый сорт, и это всего за один день. Правда, Алиол кривился, говорил, что такая роза недостойна Листика, надо красивее и с особыми магическими свойствами. Листик возражала — зачем Элизабет магическая роза? Она не поймет, как пользоваться, даже если поймет, то не сумеет, ведь у нее нет магических способностей. Но Алиол настаивал, в итоге Листик согласилась, вернее, уступила, но чуть-чуть. Теперь эта роза, и так обладавшая неимоверной красотой, еще и меняла цвет и аромат в зависимости от времени суток. Утром она была алой, к обеду становилась ярко-красной, а вечером — темно-бордовой. Пахла она розой, но изменяющиеся оттенки аромата придавали запаху этого цветка особую изысканность. Надо ли говорить, что Элизабет не спала всю ночь. Она любовалась своим приобретенным сокровищем, вдыхала его аромат. Тем более сама роза, сбитая с толку ярким светом свечей, не могла определиться, что же сейчас — утро, день или вечер? Поэтому она постоянно меняла свой цвет и запах. К утру цветок совсем выдохся и — к ужасу королевы — поник. Положение спасла Миримиэль. Своей магией, присущей только светлым эльфам, она подлечила цветок, но немного перестаралась, подпитывая розу. Теперь цветок, пока Синта и Ирэн копали для него ямку, нетерпеливо шевелил корнями и пытался вырваться из рук Элизабет. До этого из вазона роза вылезла сама и попыталась убежать. Поймала ее неизвестно откуда появившаяся Листик. Она укоризненно посмотрела на смутившихся девушек и успокоила взбунтовавшееся растение, что-то ему пошептав. После этого цветок позволил взять себя Элизабет, но попыток освободиться не прекратил. Темные эльфийки, перемазавшиеся землей, закончили копать. Королева Альбиона торжественно, словно спускала на воду новый линкор или производила отличившегося офицера в лорды, опустила растение в вырытую ямку. Розе, видно, понравилось новое место жительства, и она, немного пошевелив листьями, успокоилась.

— Вот, теперь полей. — Листик протянула Элизабет серебряную лейку, розе подошла бы вода и из обыкновенной, но считалось, что королева может поливать свои цветы только из такой. Элизабет взяла лейку и стала осторожно поливать землю, которой обе темные эльфийки забросали ямку, словно боясь, что роза все-таки убежит.

— Не бойся, не бойся, лей сильнее и говори что-нибудь ласковое, — посоветовала Листик королеве Альбиона. Та что-то нежно зашептала розе, цветку это, видно, понравилось, и он потянулся к девушке, Элизабет осторожно погладила листочки и счастливо засмеялась. А розовый куст прямо на глазах, выбросив еще два бутона, увеличился вдвое.

— Миримиэль, ты, по-моему, перестаралась, этот цветок такими темпами заполнит весь дворик в течение недели, — заметила Ирэн, озабоченная действием растения.

— Не-а, онабольше не будет, — улыбнулась Листик, а роза, словно подтверждая слова девочки, закивала своими тремя цветками.

— О! Она как сказочный дракон! С тремя головами! — Это произнес офицер гвардии, он принес поднос с чашечками кофе для девушек.

Эльфийки легонько потрясли руками, и те, до этого бывшие в земле, стали совершенно чистыми. Неизвестно откуда взявшийся ветер их сначала вымыл, а потом и высушил. Элизабет посмотрела на свои тоже перепачканные руки и, повинуясь жесту Ирэн, протянула их вперед. Маленький воздушный вихрь, сорвавшийся с пальцев эльфийки, помыл и высушил руки королевы. Уже привыкшая к проявлениям необычных способностей своих новых подруг, Элизабет благодарно кивнула, а вот офицер гвардии от удивления выронил поднос. Королева вскрикнула, падающий поднос плавно остановился и завис, не долетев до земли несколько сантиметров. Листик укоризненно покачала головой и, подхватив подлетевшую к ней большую чашку с горячим шоколадом, забралась на спинку садовой скамейки, где и уселась, с высоты своего положения обозревая садик. При словах офицера девочка скривилась и заявила:

— Трехголовых драконов не бывает! Это сказки!

Уронивший поднос офицер изумленно смотрел на то, как поднос поднимается сам по себе и как чашечки с него разлетаются прямо в руки девушек, и растерянно произнес:

— А-а-а! Сказки!

Листик, удовлетворенная этим ответом, занялась горячим шоколадом.

— Что ж вы так неловко, Кавендиш, — обратилась к офицеру королева, которой чашечка кофе тоже прилетела прямо в руки. Элизабет благодарно кивнула одной из остроухих девушек и спросила своего гвардейца: — И почему обязанности слуги взял на себя командир гвардии?

— Видите ли, ваше величество… Вопросы вашей безопасности… А вы тут в одиночестве… Вернее, я хотел сказать — в одиночестве, но не одни… — заикаясь, начал оправдываться офицер.

— Ему стало интересно, что это мы тут делаем. Вот он и забрал поднос у слуги, не так ли, генерал? — наклонила голову Листик, чуть насмешливо глядя на офицера.

— Полковник, с вашего позволения, — кивнул так до конца и не пришедший в себя офицер Листику, а та ответила:

— Позволяю. Я вам позволяю быть не полковником, а генералом.

Эльфийки захихикали, а Ирэн сказала королеве:

— Бэтти, придется тебе этого полковника произвести в генералы, раз Листик позволила!

Королева посмотрела на смутившегося командира гвардии и развела руками:

— Ничего не поделаешь, придется вам, Кавендиш, быть теперь генералом.

Офицер вытянулся в струнку, благо поднос теперь сам висел в воздухе и не падал. Подняв руку в воинском приветствии, он громко произнес:

— Служу королеве!

— Чем это вы тут занимаетесь? — задала вопрос появившаяся Милисента.

— Мы тут с Элизабет присваиваем очередное воинское звание! — сообщила Листик.

Милисента посмотрела на висящий в воздухе поднос, на маленькие чашечки в руках у девушек и большую у Листика, принюхалась и попросила:

— Мне тоже кофе, если можно.

— Кавендиш, распорядитесь! — кивнула новоявленному генералу королева Элизабет. — И пускай слуга принесет…

— Ага! Не генеральское это дело — кофе подавать! — добавила Листик и поставила на пролетающий мимо поднос свою уже пустую чашку. — А мне пусть еще шоколада принесут!

Милисента, которая отсутствовала по каким-то своим делам, сообщила:

— Наше отплытие откладывается. Грентон попросил отпуск на две недели. И знаете для чего?

Девушки вопросительно уставились на Милисенту, а вот Синта покраснела. Это первой заметила Листик и многозначительно произнесла:

— Ага!

Теперь на темную эльфийку обратили внимание все, а Миримиэль требовательно произнесла:

— Колись, подруга! Видно же, ты что-то от нас скрываешь!

— Роул хочет познакомить меня со своей матушкой, — ответила смутившаяся Синта.

— Ага! — Это многозначительно произнесла королева Элизабет, теперь все требовательно посмотрели на нее, кроме продолжавшей смущаться Синты. Элизабет не стала держать подруг в неведении и пояснила: — Молодой человек знакомит девушку со своими родителями, если собирается сделать ей предложение…

— Предложение чего? — перебила королеву Альбиона Листик.

Та закончила:

— Предложение руки и сердца!

— Ага! — произнесла Листик и исчезла, через несколько мгновений она появилась, держа за руку Грентона. Тот был в рабочей робе, видно, занимался какими-то работами на «Колдунье». Поэтому он слегка стушевался, а вот Листика это нисколько не смутило, она требовательно заявила:

— Давай, предлагай! Что ты хотел еще Синте отдать? А то я сейчас сама это сделаю!

Грентон недоуменно переводил взгляд с одной девушки на другую, а Синта, видно представив, как Листик отрывает Грентону руку, а потом выцарапывает сердце, чтобы отдать ей, замахала руками:

— Листик, не надо! Он сам!

— Сам? Ну! Я жду! — грозно сказала девочка.

— Грентон, Листик ждет, когда вы сделаете Синте предложение, — пояснила улыбающаяся Элизабет.

Молодой человек растерянно оглянулся, вокруг было столько роз, но вряд ли ему позволят сорвать хоть одну. Он безнадежно вздохнул и опустился перед эльфийкой на одно колено:

— Синта! Я вас люблю! Я не мыслю своей жизни без вас! И прошу вас, Синта, стать моей женой!

— Ага! — удовлетворенно кивнула Листик.

Синта протянула руки, поднявшийся Грентон взял ладони девушки в свои, а рыжая девочка продолжила командовать:

— Так! Теперь обнимитесь! Вот так, ага! А теперь поцелуйтесь!

— И что здесь происходит? — задала вопрос Тайша, которая вместе с лордом Глайстроном появилась в садике королевы Элизабет.

— А-а-а! — Это слуга уронил поднос с кофе и горячим шоколадом. Он зашел в садик за несколько секунд до появления там Тайши и Глайстрона, их внезапный визит произвел на него очень сильное впечатление.

— Вот, ваше величество! Надо было мне принести! — укоризненно сказал зашедший в садик следом за слугой Кавендиш, как бы намекая, что к такому зрелищу он уже привык. Поднос привычно завис в воздухе, а вот слуга упал — упал в обморок.

— Полковник, что здесь происходит? — спросил Глайстрон.

— Уже не полковник, а генерал! Мы с Элизабет произвели его в генералы! — вставила Листик.

— Ее величество с гостями пьет кофе! — отрапортовал генерал Кавендиш.

— Ага! — опять влезла Листик и быстро, словно боясь, что ей не дадут сказать, затараторила: — А мы тут розу сажали! Ее полить надо было, вот из лейки, теперь кофе и горячий шоколад пьем. А Грентон поедет домой в отпуск, ему надо Синту своей матушке представить, он на ней срочно женится!

— Леди, не так быстро! — попросил лорд Глайстрон. — Я ничего не понял. Из какой лейки вы пьете кофе и горячий шоколад? И на ком срочно женится Грентон, на своей матушке?!

— Мне тоже кофе, — попросила Тайша генерала Кавендиша, — распорядитесь.

— Дядя, я тоже хочу поехать, ведь я нигде, кроме столицы, не была! — умоляюще посмотрела на Глайстрона Элизабет и добавила, обращаясь к Милисенте: — Вы ведь все поедете, да? Возьмите меня с собой!

— Конечно, возьмем! Элизабет едет с нами! Завтра! — решительно сказала Листик. — Чего откладывать такое важное мероприятие, тем более Грентон уже и предложение сделал!

— Но, ваше величество, надо собрать конвой, подготовить кареты. Расставить посты по пути вашего следования… На это уйдет никак не меньше недели! — возразил генерал Кавендиш.

— Зачем нам кареты? — пожала плечами Листик. — На лошадках поедем, только мне с моей лошадкой надо будет заранее познакомиться, а то она бояться будет.

— Листик, а почему лошадь должна тебя бояться? — с удивлением спросила королева Альбиона.

Милисента и Тайша заулыбались, а рыжая девочка пожала плечами:

— Потому что глупая, думает, что я ее съем!

Эльфийки захихикали, а альбионцы понятливо закивали, они решили, что это очередная шутка рыжей девочки, тем более что она улыбалась, когда это говорила.

— Да, мне тоже надо познакомиться, да и Милисенте… — продолжая улыбаться, проговорила Тайша.

Лорд Глайстрон, решив, что шутки продолжаются, поднял бровь:

— Леди, ваши лошадки тоже подумают, что вы их будете кушать?

— Они не подумают, они будут в этом уверены, — абсолютно серьезно ответила пепельноволосая. И, глядя на вытянувшееся лицо Глайстрона, снова заулыбалась. Потом повернулась к командиру королевской гвардии: — Я не вижу надобности в конвое, ведь королеву будем сопровождать мы. Вернее, она поедет в нашей компании…

— Тайша, пусть с нами отправят десять солдат, — кивнула Кавендишу Милисента. — Господину генералу будет спокойнее, а они потом приведут лошадей обратно, мы же вернемся прыжком. Так будет и безопаснее, и быстрее, да и Грентон сможет дольше у родных погостить.

— А почему бы нам и туда не прыгнуть? — спросила Листик.

Ее сестра, кивнув в сторону Элизабет, пояснила:

— День езды пойдет ей на пользу, да и нам верховая прогулка не помешает. Согласна?

— Ага! — тряхнула девочка рыжей головой.

— Тогда так и решим — завтра на рассвете выезжаем, — распорядилась Милисента.

К удивлению генерала Кавендиша, королева Элизабет и лорд Глайстрон ничего не возразили.

Отряд двигался по лесной дороге. Впереди ехали Тайша и генерал Кавендиш, он настоял на том, что будет лично сопровождать королеву. Сразу за ними шли маленькие лошадки Листика, Миларимо и Киламины. Огненные ведьмы, как оказалось, не очень любят ездить верхом. Киламина была из горцев, а в ее горах особенно не поскачешь. Крестьянка Миларимо умела и любила ухаживать за лошадьми, но ей больше приходилось передвигаться на телеге. Вот Листик и взяла над ними шефство, и, хотя ей очень хотелось ускакать вперед, она ехала с огненными ведьмами, готовая прийти на помощь, если потребуется. Далее в окружении эльфиек ехали обе королевы, о чем-то оживленно беседовавшие. За ними бок о бок шли кони Грентона и Синты. Замыкали процессию двадцать гвардейцев, составлявшие эскорт королевы Альбиона. Кавендиш недовольно хмурился, эта поездка напоминала ему выезд молодых дворян на пикник, а не королевский кортеж. Уж очень беспечно вели себя девушки, и, глядя на них, расслабились гвардейцы. Генерал хотел было развернуться и сделать внушение своим людям, но Тайша его остановила:

— Не волнуйтесь, все под контролем. Поверьте мне, бдительнее, чем Ирэн и Миримиэль, ваши люди быть не могут, да и Синта, несмотря на то что вроде как поглощена любовным воркованием со своим женихом, очень внимательна. Ну и Милисента с Листиком почувствуют любую засаду.

— Леди, вы так говорите, будто это не девушки, а отряд опытных разведчиков, находящихся в дозоре! Извините меня, но я…

— Генерал, любая из этих девушек — опытный воин, каждая из них стоит сотни ваших гвардейцев! — усмехнулась Тайша.

Генерал недоверчиво покачал головой, гвардейцы есть гвардейцы. Кавендиша еще напрягало то, как вела отряд эта пепельновлосая леди, как-то странно вела. После двух часов движения по тракту она свернула на лесную дорогу, вроде как уводящую в сторону от того направления, которым следовало двигаться в Дораншир, ведь именно там, как сказал Грентон, находилось имение его матушки. Проехав по лесу не более полумили, всадники въехали в какой-то туман. Откуда он мог взяться в лесу, да еще и днем? Это был очень густой туман, разглядеть можно было только соседа, но генерал даже не успел обеспокоиться, как туман закончился, исчез, будто его и не было. А лес неуловимо изменился, стал гуще и более диким, что ли. И вот теперь уже вторая половина дня, а этот странный лес все не кончается! Хотя Кавендиш точно знал — в окрестностях столицы таких больших лесов не было! А эта остановка на обед? Ведь ни девушки, ни солдаты не взяли с собой в дорогу никакой провизии, потому как, понял Кавендиш, леди собирались обедать в придорожных трактирах, да и завтракать и ужинать там же. От Норлрума до Дораншира не менее четырех дней пути! И это если скакать быстро, а не ехать прогулочным шагом! То есть надо сделать не меньше трех ночевок.

Когда время подошло к обеду, леди Листик и две симпатичные девушки, которых почему-то остальные называли ведьмами, и не простыми, а огненными, ускакали вперед. Когда основной отряд их нагнал — а прошло не более пяти минут, — на красивой полянке все уже было приготовлено для обеда. На скатертях, разложенных на траве, стояли судочки, кастрюльки и столовые приборы именно для такого походного перекуса. Но что самое странное — вся еда была горячая! Как будто ее только что сняли с плиты! Генерал удивился бы еще больше, если бы узнал, что так оно и есть. Выезжая в дорогу, Милисента озадачила хозяина «Адмиральской подзорной трубы», заказав ему именно такой обед, причем приготовить его приказала к полудню. Ровно в полдень Листик, Киламина и Миларимо появились в «Подзорной трубе», забрали упакованный обед и вышли через дверь, ведущую на задний двор. Слуга, выскочивший вслед за ними (Киламина аккуратно закрыла за собой дверь, и слуге пришлось ее снова открыть), никого не обнаружил. Девушки будто испарились. Каково же было удивление хозяина и слуги, когда через час эта дверь открылась, девушки занесли грязную посуду и снова исчезли таким же непонятным образом.

— Извините меня, леди Тайша, но я не поверю в то, что эти хрупкие девушки могут быть лучше моих гвардейцев, — вновь возразил генерал Кавендиш.

Тайша усмехнулась:

— Генерал, в этом у вас сейчас будет возможность убедиться!

— Ага! — Листик послала свою лошадку вперед и обогнала Тайшу и ее спутника, а вот обе огненные ведьмы подались назад, буквально прижимаясь с двух сторон к королеве Элизабет, в то время как Ирэн и Синта, оставившая Грентона на попечение Миримиэль, выдвинулись вперед.

С шумом упало большое дерево, преграждая дорогу, и тут же в лесу засвистели и заулюлюкали. Тайша поморщилась и спокойно заметила:

— Засада, причем организована довольно бездарно.

— Но засада же! — скорее удивился, чем испугался Кавендиш и, видя спокойствие девушки, поинтересовался: — Почему бездарно? Нам преградили путь! Это «лесные братья»! И так близко от столицы!

— Преградили бы, будь у нас карета, — кивнула Тайша, — но мы верхом! Что нам стоит пришпорить лошадей и перепрыгнуть через это бревно?

— Так почему же вы этого не делаете?!

— Ваши гвардейцы, генерал, не все успеют последовать за нами, значит, им придется принять бой, а это ненужные потери. Да и не бросим мы их. — Тайша произнесла это спокойным, даже скучающим тоном. Листик и темные эльфийки остановились, не доехав до бревна трех метров. А Тайша, демонстративно поправив свою прическу, добавила: — Да и лучники на деревьях… Они могут перестрелять половину ваших людей.

— Попались, голубчики! Сопротивление бесполезно! — прокричал заросший бородой по самые брови неопрятный тип, вскочивший на ствол поваленного дерева.

Из придорожных зарослей выбежало еще полтора десятка бородачей, одетых в такую же зеленую одежду, как и первый, только еще более поношенную и грязную. У большинства из них в руках были ружья. Те, кто были с ружьями, расположились за толстым стволом дерева, как за бруствером. Те же, у кого ружей не было, а были сабли и что-то, напоминающее копья, встали перед этим бревном.

— Крайне бездарно, — поморщившись, повторила пепельноволосая. — Посмотрите, генерал, эти, с вашего позволения, пехотинцы перекрыли большинству стрелков сектор ведения огня.

Бородач на бревне, видимо атаман, снова грозно закричал:

— Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Поэтому…

— Ага! Сдавайтесь, — продолжила Листик. — Сопротивление бесполезно! А ты не ори так громко! Зачем дерево срубил?

Разбойник, собиравшийся заорать что-то еще более грозное, поперхнулся и уставился на рыжую девочку. Его примеру последовали и остальные «лесные братья». Листик, польщенная таким вниманием, встала ногами на седло своей лошадки, поднявшись во весь рост, и закричала:

— Вы зачем лес портите? А? За рубку леса в неположенном месте полагается штраф! Вот у тебя есть деньги?

Ошарашенный таким напором разбойник снова поперхнулся, а рыжая девочка, не давая ему раскрыть рта, наставив палец, грозно потребовала:

— Отвечай! Есть у тебя деньги? Если есть, то плати штраф и убирай бревно! А потом сдавайся, понял?!

— Листик, нет у него денег, потому он и вышел на большую дорогу грабить одиноких путников, — засмеялась Тайша.

Девочка понятливо кивнула:

— Ага, хотел денег на штраф насобирать. Только здесь дорога маленькая, а мы не одинокие путники. Понял? — Последние слова адресовались атаману разбойников, тот ощерился в злобной усмешке и поднял руку. Тайша, поняв, что шутки кончились, тихо произнесла:

— Листик, вперед. Девочки — лучники.

Рыжая девочка прыгнула на атамана, сбила его с бревна и сплясала замысловатый танец, прыгая по головам тех разбойников, что были с ружьями и саблями. Ирэн и Синта серыми тенями метнулись на деревья, что нависали над дорогой, но, видно, лучники разбойников сидели довольно далеко друг от друга, поэтому некоторые из них успели выпустить стрелы. Четыре стрелы, предназначенные ей и Элизабет, поймала Милисента, свои две Миримиэль поймала сама. Огненные ведьмы сожгли на лету не меньше десятка, защищая себя и Грентона. Тайша тоже поймала четыре, причем одну — у самого горла генерала Кавендиша. А вот несколько стрел, из тех, что были предназначены гвардейцам, достигли своих целей.

— Сколько ж их там? — вырвалось у Миримиэль.

— Альбионский лучник может держать в воздухе до десяти стрел, этим до такой виртуозности далеко, но те, до кого не успели добраться Ирэн и Синта, выпустили не меньше чем по пять, — пояснила Тайша, рассматривая пойманную стрелу.

— Но, леди, они же снова начнут стрелять! — воскликнул Кавендиш. Его очень впечатлили действия пепельноволосой.

Тайша повертела, а потом сломала стрелу, которая чуть было не попала в генерала, и спокойно ответила:

— Больше стрелять не будут, некому. Миримиэль, займись ранеными. Листик, я надеюсь, ты не прибила того бородатого? Я хочу с ним поговорить.

Листик надула губы, изображая обиду:

— Я никого не прибила, я их только оглушила! Теперь их можно связать и заставить заплатить штраф за незаконную порубку леса! Не пропадать же тем деньгам, что они награбили на большой дороге, перед тем как перешли на маленькую!

Листик гордо прошлась по бревну. Вдруг она напряглась, уставившись в какую-то точку в лесу. Тайша проследила за ее взглядом и рыкающе произнесла какую-то фразу на незнакомом языке. Судя по выражению ее лица, это было ругательство. Одновременно она начала стремительное движение к девочке. Но как быстро ни двигалась пепельноволосая, она не успела. В лесу послышался треск, и в небо взметнулся поток темной энергии. Этот поток был невидимым для обычного глаза, но все девушки, кроме Элизабет, его увидели. Увидели и замерли в ужасе, только Тайша, еще раз выругавшись, кинулась в лес, туда, откуда был нанесен по небесам этот страшный удар. Милисента бросилась к Листику, пытаясь закрыть девочку собой. Одновременно с этим она сделала движение руками — между ней, Листиком и лесом возникла переливающаяся радужная пленка. Листик повторила движение Милисенты, и такая же радужная пленка отделила от леса остальной отряд.

Невысокий человек в длинном плаще с капюшоном появился на полянке недалеко от дороги три часа назад. Он внимательно осмотрел все деревья, особенно те, с веток которых открывался вид на тот участок пути, где копошились что-то задумавшие разбойники. Увидеть дорогу с земли было невозможно, мешали густые заросли, ее можно было разглядеть, только забравшись на некоторые из деревьев. Невысокий человек проделал какие-то манипуляции с каждой из веток, с которых было видно дорогу. Удовлетворенно хмыкнув, он запрыгнул на одну из них и стал наблюдать. Разбойники явно готовили засаду, руководил ими высокий человек, тоже в длинном плаще. Он был на голову выше самого рослого из разбойников. Когда могучее дерево, которое предназначалось для того, чтобы перегородить дорогу, было подпилено, разбойники принялись прятаться, а их лучники полезли на деревья. Высокий длинный плащ переместился туда, где до этого был невысокий человек. Он тоже осмотрел деревья, выбрал одно, толстая ветка которого отходила горизонтально в сторону, как бы образуя удобную площадку. На эту ветку он запрыгнул и замер. Он так и стоял неподвижно до тех пор, пока на дороге с «лесными братьями» не было все кончено, и рыжая девочка начала разгуливать по дереву, которое свалили разбойники. Тогда этот неизвестный в длинном плаще достал предмет, похожий на детскую высушенную ручку, и как будто прицелился этой ручкой в рыжую девочку. Она, видно, что-то почувствовала, обернулась и вскинула руки. Но она не успевала, человек улыбнулся или оскалился, сверкнув клыками из-под капюшона, и выстрелил. Вернее, активировал заряд своего страшного амулета. Он не успел на долю секунды: ветка, на которой он стоял и с которой отлично было видно поляну засады, обломилась. Обломилась не так, как обычно ломаются ветки — медленно и с треском, а так, будто ее чем-то перерубили. Высокий непроизвольно взмахнул руками, и уже активированный амулет выпустил свой заряд в небо. Но освобожденная страшная сила не пропала даром. Часть заряда задела дерево, и оно начало засыхать и гнить. Ворон, сидевший на ветке, полетел вниз, вернее, полетел уже разлагающийся труп. Очень удачно полетел, с точки зрения наблюдателя, или очень неудачно, с точки зрения существа, одетого в длинный плащ. Теперь, когда обнажились кисти рук и откинулся капюшон, стало видно, что это не совсем человек: у него была не кожа, а мелкая серая чешуя. Разлагающаяся тушка птицы с размаху врезалась в то, что у людей называется лицом. Чешуйчатое существо произнесло фразу, очень похожую на ту, что сказала Тайша, и, отплевываясь от останков ворона, шагнуло в серый туман открывшегося портала. Появившийся невысокий человек схватил обломанную ветку, легко забросил ее в лес и снова спрятался, словно растворился среди зарослей подлеска. Только он исчез, как на полянку выскочила Тайша.

Тайша подбежала к большому дереву, с которого был нанесен этот страшный и в то же время странный удар. Половина дерева была сухая и начала гнить. Девушка осмотрелась, удар наносили именно отсюда, но того, что происходило на поляне, где находился отряд, не было видно: обзор закрывал густой подлесок. Тайша подошла к дереву, брезгливо поморщилась — перед деревом валялись гниющие останки какой-то птицы. Девушка обошла эти останки и пригляделась: наносивший удар словно висел в воздухе, а не стоял на земле. На высоте человеческого роста был след, будто там росла ветка, но ее отломали по самый ствол дерева. Тайша хмыкнула и, подпрыгнув, зависла в воздухе, как будто бы стояла на этой исчезнувшей ветке. Отсюда отлично было видно весь отряд, стоящих на поваленном дереве Листика и Милисенту и созданную ими радужную пленку. Тайша одобрительно кивнула, сестры все правильно сделали. Затем она еще раз огляделась и, наклонившись к тому месту, где должна была быть ветка, внимательно его осмотрела. Видно, ей в голову пришла какая-то догадка, потому что девушка оглядела еще пару веток, кивнула каким-то своим мыслям и вернулась обратно на поляну с поваленным деревом. Из зарослей даже не вышел, а как будто выскользнул человек в плаще. Он хмыкнул и огляделся. Похоже, осмотр его удовлетворил, человек исчез так же беззвучно, как и появился.

Тайша вывалилась из леса и едва не получила сдвоенный удар огненных ведьм, но Милисента вовремя скомандовала отбой. Пепельноволосая покачала головой и пошла к сестрам. Расслабившиеся эльфийки стали помогать раненым гвардейцам, а вот ведьмы так и продолжали стоять с вытянутыми руками, подозрительно вглядываясь в лес. Тайша подняла атамана разбойников и несколькими пощечинами привела его в чувство. Затем быстро и жестко, так что разбойник время от времени срывался на визг, допросила его. Получив необходимую информацию, пепельноволосая легким ударом снова вырубила атамана и кивнула генералу Кавендишу:

— Прикажите вашим людям связать этих. Вызовем стражу из Дорантона, пусть она с «лесными братьями» и разбирается.

— Но, леди, до Дорантона еще три дня пути! — изумленно поднял брови генерал.

— Мы уже давно в Дораншире, до столицы графства не больше трех часов езды, но мы не будем терять времени, — ответила Тайша и скомандовала сестрам: — Милисента, Листик, переправьте раненых в лазарет.

— В столицу? — деловито поинтересовалась Листик, снова вызвав изумление Кавендиша. Он уже догадался, что эти девушки каким-то образом могут мгновенно перемещаться сквозь пространство, но чтобы так далеко? А сестры как ни в чем не бывало в две ходки утащили раненых гвардейцев в облачко серого тумана.

— Я была неправа, засада организована мастерски. Этот неизвестный все правильно рассчитал, люди нам не противники, вот мы и расслабились. А он нанес удар. — Тайша размышляла вслух, она ехала между Листиком и Милисентой.

Их лошадки шли первыми, генерал Кавендиш следовал сзади, во главе своего поредевшего отряда. Раненых переправили в лазарет, еще десяток гвардейцев оставили стеречь связанных разбойников, так что королевский эскорт сильно поредел. Генерал хоть и понял уже, что эти девушки могут мгновенно преодолевать огромные расстояния, но все равно был под впечатлением того, как Тайша вывела уменьшившийся отряд к воротам Дорантона, причем добирались не три часа, как говорила пепельноволосая, а всего десять минут. Опять пересекли полосу тумана и выехали прямо к воротам города. Когда генерал оглянулся, то обнаружил лес, по которому ехали, синевшим позади милях в пяти. Потом были быстрые переговоры с графом Доранширским, который отправил отряд солдат в лес за разбойниками. А девушки направились к имению Грентонов. Ехали плотной кучкой, только Тайша с сестрами вырвались вперед, но девушек никто не пытался догнать, понимали, что им надо поговорить.

— Этот неизвестный применил заклинание, против которого у Листика почти нет иммунитета, — продолжала размышлять вслух Тайша. — Вывод лежит на поверхности — целью была именно Листик. Атаман разбойников говорит, что какой-то незнакомец им рассказал о том, что будет богатый обоз…

— Тайша, ты хочешь сказать, что «лесные братья» поверили первому встречному? — усомнилась Милисента.

Тайша, усмехнувшись, кивнула:

— Поверили. Видишь ли, людская жадность не имеет границ. Когда этот неизвестный наплел разбойникам про обоз с деньгами и потребовал себе половину за информацию, то у «лесных братьев» пропали всякие сомнения в верности его слов.

— И они что, вот так сразу согласились?

— Нет, Мил, они долго торговались. И это тоже сыграло на руку неизвестному: он окончательно убедил разбойников, что заинтересован именно в ограблении богатого каравана.

— Тайша, почему заклинание против меня? — спросила Листик. — Я же не боюсь некромантских заклинаний, и опять же я бы поставила защиту!

— Это было заклинание, лишь замаскированное под некромантское. В его основу была положена магия, присущая луввокам. А вот против этого ты, Листик, беззащитна, и меня это очень настораживает. Выходит, неизвестный знал, чем тебя можно достать. — Тайша сказала это, озабоченно глядя на рыжую девочку. И, пресекая попытку той возразить, добавила: — Защиту ты тоже не успевала поставить. Если бы этому неизвестному не помешали, то он бы добился успеха.

— Тайша, у тебя есть какие-то подозрения? — спросила Милисента.

Пепельноволосая кивнула:

— На такое способен только один драклан из тех, кого я знаю. Я имею в виду использовать разбойников как засаду, то есть хуманов… Другие до этого не опустятся. Но и то, что сделал второй неизвестный, чтобы помешать первому…

— …способен сделать тоже только один драклан, причем тот же самый, — усмехнулась Милисента, догадавшаяся, что имеет в виду Тайша, — получается, что он устроил эту хитрую засаду и сам же себе помешал?

Тайша пожала плечами, показывая, что тоже сомневается в таком повороте событий. Дальше развивать эту тему она не стала, так как они выехали на пригорок и их взору открылась очень живописная картина. На фоне небольшой рощи или, скорее, слегка запущенного парка стоял домик. Красивый трехэтажный домик тем не менее выглядел как игрушечный.

— Вот, это наш родовой замок, Грентон-холл, — с гордостью произнес Грентон, поравнявшийся с девушками.

Листик удивленно начала:

— Это замок?..

Милисента толкнула ее в бок. Конечно, этот почти пряничный домик не шел ни в какое сравнение с замками баронов северного приграничья Зелии, да и с другими замками дворян мира Гелла. Листик замолчала, она поняла и кивнула Грентону:

— Очень миленько, такой красивенький, а где конюшни и остальные хозяйственные помещения?

— Они находятся с тыльной стороны, чтобы не портить впечатление от замка гостям, подъезжающим к замку, — ответил польщенный похвалой девочки молодой человек.

Листик не стала интересоваться, что же станут делать обитатели этого игрушечного замка, если будут подъезжать совсем не гости, а, к примеру, орки? Словно угадав мысли девочки, Тайша пояснила:

— Альбион — остров, врагам сюда очень трудно добраться, по крайней мере, на этом острове их не видели уже лет четыреста. Да и нет в этом мире ни гоблинов, ни троллей. И орков тоже нет.

— Ага, — кивнула девочка. Повернувшись к Грентону, она спросила: — А коляска с лошадками перед входом почему стоит?

— Это не коляска, это ландо, вон, видите гербы на дверцах? Наверное, соседи в гости приехали, — улыбнулся молодой человек. Приглядевшись, он добавил: — Да, так и есть — сквайр Тернолентон приехал в гости. Скорее всего, своих дочек на смотрины привез.

— Роул, вы говорили, что у вас три сестры, про братьев вы не рассказывали, — подняла бровь Милисента.

Грентон улыбнулся и ответил:

— Так и есть, леди, три сестры, младшая чуть старше леди Листик. Но, понимаете, тут у нас в округе у дворян дочерей больше, чем сыновей, да и многие сыновья не успевают жениться, в армию уходят служить или на флот…

— И обзаводятся женами уже там, — понимающе кивнула Тайша. Грентон покраснел, а пепельноволосая пояснила остальным: — Смотрины — это не на жениха смотреть, а невест показать. Матушке Роула…

— Ага! — грозно сказала Листик.

— Ага! — не менее грозно повторила за Листиком Синта. — И много там этих невест?

— У сквайра Тернолентона семь дочерей, четыре на выданье, вот, думаю, их он и привез… — начал объяснять Грентон, но опять был прерван грозным «ага» Листика.

Милисента обеспокоенно посмотрела на свою сестру:

— Листик, не надо никого бить, а тем более убивать! Они же не виноваты, что их привезли.

— Мы с Синтой их только аккуратно сложим, чтобы обратно увезли! И еще узлом завяжем, чтоб не было желания вернуться! Нечего на нашего Грентона зариться! — решительно заявила девочка.

Молодой человек покраснел еще больше, Синта, нахмурившая брови, одобрительно кивнула, а остальные девушки захихикали. Захихикали и королевские гвардейцы, а генерал Кавендиш покачал головой. Он вспомнил, как Листик расправилась с лесными разбойниками, и очень живо представил, как девочка аккуратно укладывает в ландо незадачливых невест, предварительно завязав их узлом. Почему-то двойным морским.

Дарлина Грентон принимала гостей. Об этом визите сговорились еще неделю назад. Сквайр Тернолентон, как и обещал, приехал к ужину. Не то чтоб в Дораншире были приняты поздние визиты, просто здесь не любили спешить. Приехать утром или к обеду? Так и поговорить толком не успеешь. А вечером у камина после ужина можно обменяться последними новостями, ночью их обдумать и с утра не спеша, обстоятельно приняться за их обсуждение. Грентон в своем предположении оказался неправ, сквайр приехал со всем своим семейством. Не сидеть же младшим дочкам дома, если старшие поехали в гости? А молодой Грентон как жених в здешних краях уже давно не рассматривался. Все считали, что он, служивший на флоте почти семь лет, давно нашел себе невесту или в столице, или в ее окрестностях.

Ужин еще не подавали, баронесса и сквайр сидели у камина в большой гостиной, а дочери убежали наверх хвастаться нарядами. Вообще-то дворяне Дораншира жили небогато, но имение Грентонов содержалось в образцовом порядке и давало по местным меркам неплохой доход. Но этот доход позволял лишь безбедно жить, а леди Дарлина после смерти мужа еще и влезла в долги, чтоб дать соответствующее образование своему сыну, и, надо сказать, неплохое образование: морской корпус — это прямой путь в офицеры королевского флота, самое достойное занятие для джентльмена. Часть своего жалованья, а точнее, большую его часть — молодой Роул не был кутилой — Грентон присылал матери. Карьера складывалась неплохо, лейтенант был уже командиром абордажной команды, и вдруг месяц назад вместе с деньгами пришло письмо, что Роул оставил службу. Баронесса Дарлина и ее соседи, с которыми она поделилась этой новостью, просто терялись в догадках. Потом, через неделю, пришло второе письмо — о том, что Грентон поступил на новую службу. Что за служба, в письме не было ни слова, а вот денежный перевод, полученный вдовой Грентон через банк «Рошар и партнеры», впечатлял — почти шесть гиней! Баронесса Дарлина отдала часть долгов и купила дочерям новые платья — старые уже были много раз латаны, ну и потом, надо же девочек хоть немного баловать?

Как раз и обсуждали новое место службы молодого Грентона, вернее, варианты того, куда ему удалось устроиться, как в гостиную вбежали младшие дочки сквайра и баронессы, девочки-одногодки.

— Мама, мама! К нам еще гости едут! Много! И все верхом, без ландо или карет! — закричала дочь Дарлины. Дочь Тернолентона только кивнула — воспитанной леди в гостях кричать не пристало. Хотя очень хотелось.

Баронесса Грентон слегка поморщилась, но ругать дочь не стала, если она пошла на такое нарушение приличий, значит, ее что-то действительно удивило. Баронесса неспешно поднялась и, опираясь на руку сквайра, которому тоже стало интересно, величаво вышла на крыльцо. К дому действительно подъезжала кавалькада всадников, вернее, всадниц в сопровождении десятка королевских гвардейцев. Сквайр поднял брови — королевские гвардейцы? Здесь? Должно быть, очень знатная особа или особы, приближенные к самой королеве! А баронесса сразу увидела своего сына, ехавшего в окружении девиц, довольно смело, даже неприлично одетых — они были в штанах! Только одна была в женском костюме и сидела, как и положено леди, в дамском седле.

— Здравствуйте, матушка, — поздоровался молодой Грентон. Он спрыгнул с коня, помог спуститься одной из неприлично одетых девушек и представил ее: — Матушка, познакомьтесь, это Синта, моя невеста!

Баронесса Дарлина критично оглядела девушку — черные волосы, но не уложенные в прическу и даже не заплетенные в косу, а просто стянутые лентой в хвост. Высокие скулы, большие, чуть вытянутые к вискам глаза, темные, почти черные губы, кожа чистая, но очень смуглая. Девушка явно не уроженка Альбиона. Где же Роул такую нашел? Невеста, нисколько не смущаясь, в свою очередь рассматривала баронессу. Потом девушка улыбнулась, приветливо оскалив… клыки. Да, именно, у нее были хоть и маленькие, но клыки! А уши?! Которыми она шевельнула! Они были заостренными! И только сейчас леди Грентон заметила, что у девушки вертикальные зрачки! Баронесса растерянно перевела взгляд на спешившихся спутниц ее сына или этой остроухой…

— Здравствуйте, леди Грентон, здравствуйте, сквайр Тернолентон, — поздоровалась самая старшая на вид девушка, вслед за ней стали здороваться и остальные. А вот та, что была одета приличнее всех и имела внешность уроженки Альбиона, замялась, будто ожидая, что хозяева поздороваются с ней первыми. Баронесса Грентон поджала губы. Ей эта компания таких странных девушек очень не понравилась. Но тут самый старший из гвардейцев обратился к этой прилично одетой:

— Ваше величество, я думаю, что солдат лучше было бы разместить в палатках. В замке места вряд ли хватит.

При этих словах доранширцы застыли, а сквайр Тернолентон вспомнил, где он видел эту девушку! Ее портрет в полный рост висел в дворянском собрании, да и в канцелярии графа Доранширского таких портретов, правда поменьше, имелось несколько. Сквайр отвесил максимально почтительный поклон, на который был способен при своей комплекции. Побледневшая баронесса Дарлина тоже низко поклонилась. А вот королеву смутило такое выражение верноподданнических чувств. Она сказала:

— Ну не надо так официально, я путешествую, можно сказать, инкогнито со своими подругами. Вот, Синту собирается взять в жены ваш сын, он попросил отпуск у Милисенты, у которой служит, чтоб познакомить невесту с вами. Ну а Милисента решила поехать вместе с ним и согласилась взять меня с собой.

Доранширцы с удивлением и даже с некоторым страхом смотрели на девушку, которая представилась как Милисента. Оказывается, это у нее служит молодой Грентон. Следовательно, это она платит ему такое большое жалованье, и еще она решает, брать или не брать королеву Альбиона с собой. Да кто же она такая? Немую сцену нарушила старшая из девушек, обратившись к командиру гвардейцев:

— Генерал, это правильная мысль, только вот взять с собой палатки и другое имущество, необходимое для оборудования лагеря, мы не удосужились.

Кавендиш поморщился. Действительно, это было его упущение как командира отряда, но кто ж знал… Выехали так быстро… Генерал собрался еще раз поморщиться — а что еще делать в сложившейся ситуации? — но пепельноволосая предложила:

— Генерал, у вас же на складе есть все необходимое? Да? Так давайте туда сходим и возьмем все, что нужно. Листик сводит, только надо, чтоб вы пошли с нами, а то нам могут не выдать…

— Пфе, сами возьмем все, что надо, — пренебрежительно фыркнула рыжая девочка.

— Листик, это будет кража. Это карается по закону… — начала Тайша, но Листик фыркнула еще более пренебрежительно. Пепельноволосая махнула на девочку рукой и обратилась к Кавендишу: — Идемте, генерал, не будем терять времени, а то Листик сама туда отправится со всеми вытекающими последствиями…

Девушка и девочка взяли генерала под руки и, окончательно вогнав в ступор доранширцев, исчезли.

Сержант Крайдли сидел на складе, точнее, не просто сидел, а наслаждался жизнью. Этому способствовало отсутствие начальства — полковника, вернее, уже генерала Кавендиша, и наличие бутылочки, вернее, уже половины бутылочки темного виски. Крайдли был каптенармусом подразделения гвардии, охранявшего королевский дворец. Но себя сержант предпочитал называть суперинтендантом, ведь все снабжение королевской гвардии, кроме продовольственного, шло через его склад. Получить на складе у Крайдли что-либо, даже имея наряд, подписанный Кавендишем, было очень трудно. Как всякий суперинтендант, он стоял на страже интересов короны, то есть долго мотал нервы, прежде чем что-то выдать. Но сейчас… Никто ничего не хотел, знали же, что без подписи начальства… А начальство далеко… Крайдли моргнул. Начальство стояло прямо перед ним. И не одно, а в сопровождении двух девушек, вернее, девушки и девочки. Сержант ухмыльнулся, он хоть уже и ополовинил бутылку, но точно помнил, что дверь склада запирал на засов. Так что начальство, да еще в обществе особ женского пола, было не чем иным, как видением. Очень приятным видением — вот оно, начальство, перед тобой, но сделать ничего не может! Крайдли потряс головой, но видение не исчезло. Сержант поморщился — до чего же настырное, ну точно как взаправдашное начальство. А видение, словно подтверждая худшие опасения сержанта, ухватило того за грудки, подняло, потрясло и прорычало:

— Пьянствуем? Суконная твоя душа!

Крайдли с перепугу прикусил язык — до чего же реалистичное! А вот девушка, как и положено видению женского пола, проявила снисхождение и заботу:

— Отпустите его, генерал! Он и так с трудом соображает, а тут наше внезапное появление… Давайте быстрее возьмем, что нам надо, и вернемся.

Кавендиш, брезгливо морщась, стал перечислять необходимое. Крайдли показывал, благо это все лежало на ближайших полках. Генерал кивал, а хрупкие девушки таскали тяжеленные вещи и увязывали в большой тюк. Когда тюк был готов, девушки легко подхватили его с двух сторон, старшая взяла генерала за руку, а девочка показала сержанту язык. И такое забавное вначале, но оказавшееся таким ужасным видение пропало. Крайдли с облегчением вздохнул и потянулся за бутылкой виски, но ее не оказалось на столе. Странно, когда же он ее успел выпить? Неудивительно, что это видение было столь длительным. Сержант почесал затылок и открыл шкафчик с документацией склада, здесь у него хранились еще с полдесятка таких же бутылочек. Нет, Крайдли не пьяница. Но запас карман не тя… Бутылок не было! Нигде! Крайдли оглянулся и начал стремительно трезветь: казенного имущества на полках не было! Он подошел, ощупал пустые стеллажи и, застонав, сполз на пол. В руки ему опустились два листка, подписанные генералом Кавендишем. Расписка в получении имущества и приказ об аресте на две недели за пьянство во время несения службы.

ГЛАВА 10 Помолвка — тоже большой праздник

Баронесса Дарлина Грентон проснулась, как всегда, рано. А как же иначе? Хозяйство требует постоянного присмотра! Но сегодня все хозяйские дела были отодвинуты — сегодня большой прием! И дает его не кто-нибудь, а королева Элизабет в честь помолвки барона Роула Грентона и графини Синты эл Драконион. И замку Грентонов оказана большая честь — стать местом этого приема, ну и местом самой помолвки. Как оказалось, остроухая смуглянка — графиня в своей стране! Она сопровождает в путешествии свою королеву, которая гостит у королевы Альбиона, которая в свою очередь… Баронесса совсем запуталась в этих рассуждениях и решила дальше в них не углубляться. Она посмотрела на подарок королевы Милисенты, на свое новое платье, висящее на специальной вешалке-подставке. За это платье вчера отдали три гинеи, подумать только — три гинеи! А как его покупали…

Когда ее сын представил свою невесту, Дарлина была несколько шокирована, уж очень у той была экзотическая внешность, да и одета она была… Штаны, белая рубашка, застегнутая до самого ворота, кожаная безрукавка, мечи за спиной — разве приличные девушки так ходят? Но потом баронессе объяснили, что подобный наряд в той стране, где живет эта девушка, вполне обычен для ее народа, и появись она там в длинной юбке ижакете с глубоким декольте… Это было бы не то что неприлично, но крайне необычно, это бы вызвало не меньшее удивление, чем вызвали у альбионцев те короткие юбочки, которые были на двух симпатичных девушках из свиты заграничной королевы. Девушек называли ведьмами, а они почему-то не обижались. Очень приятные, хоть и одеты неприлично, и обе знают толк в хозяйстве. Дарлина с ними потом поговорила о породах коров и о том, как повышать их удойность, сразу видно, что хоть и ведьмы, а в хозяйстве очень хорошо разбираются! Все-таки очень приятные девушки, несмотря на их короткие юбки.

Тогда вечером королевские гвардейцы разместились в палатках, своих дочерей баронесса и сквайр загнали в комнаты на третий этаж замка, от греха подальше, в смысле — повыше. А хозяйка замка и ее гости устроились в большой гостиной. Как ни странно, но рыжая девочка тоже осталась вместе со всеми. Дарлина хотела сказать, что детям не место среди взрослых и солидных людей, но за нее вступилась королева Элизабет:

— Я думаю, что принцесса Листик может остаться с нами.

Рыжая оказалась сестрой королевы Милисенты. Дарлина не рассчитывала на такое количество гостей, поэтому не распорядилась об ужине на всех, а сейчас это делать было поздно. Но рыжая принцесса ее удивила, она вышла и, вернувшись буквально через пять минут, принесла громадный поднос с различными закусками; генерал Кавендиш и сквайр Тернолентон, как истинные джентльмены, поспешили девочке на помощь, но, взяв у этой малявки поднос, они с трудом его удержали! А принцесса удивила присутствующих еще раз, она неизвестно откуда достала три бутылки с темным виски, при этом почему-то виновато глядя на генерала, извинилась:

— Две с половиной я отдала гвардейцам, а то еду я им принесла, а вот…

— Ладно уж, пусть у них тоже праздник будет, у них и так сегодня много впечатлений, пусть расслабятся, — махнула рукой пепельноволосая леди. Она, кстати, вместе с мужчинами пила это самое виски.

— По-моему, этим своим поступком Листик только добавила солдатам впечатлений. Принести неизвестно откуда закуску и выпивку… — начала девушка, очень похожая на невесту Роула, но ее перебила пепельноволосая леди:

— Наоборот, Ирэн, этим поступком Листик завоевала у гвардейцев непререкаемый авторитет — в незнакомой местности достать закуску, а главное — выпивку!..

— Генерал, смотрите, чтоб Листик не отобрала у вас командование вашими солдатами, — серьезно, но под общий смех, обратилась к Кавендишу Ирэн.

На следующий день, после легкого завтрака, рыжая принцесса, сестра королевы Милисенты, спросила:

— Когда свадьба?

Эта рыжая по имени Листик тоже в штанах, может, потому и лазит по деревьям, как мальчишка-сорванец, а Сью и Сана за ней увязались, вот же две стрекозы! Говорят, принцессе можно, а нам что? Эти девчонки на удивление быстро нашли общий язык, правда, дочки баронессы и сквайра на деревья не лазили — это на себя взяла рыжая принцесса. Яблок ей захотелось, так чего рвать-то, вон ранние уже собраны, а там только поздние, зеленые они еще! Так нет же, принцесса с королевским величием заявила, мол, с дерева вкуснее! Какое там вкуснее, когда зеленые! Что самое интересное, она нарвала-таки спелых яблок, причем такого сорта, который здесь отродясь не видывали! Эти яблоки оказались очень вкусными, как десерт к завтраку они были очень кстати. Баронесса украдкой собрала косточки, надо будет их посадить, а потом привить к своим.

Взгляд Дарлины снова упал на новое платье… Да, когда этой рыжей объяснили, что вот так свадьбу сразу нельзя, надо сперва помолвку, а потом уж, через полгода, свадьба, она даже обрадовалась. Говорит, это хорошо — два раза праздновать будем! Смешная девочка! Ну и обе королевы посовещались и решили — помолвку послезавтра, то есть сегодня организовать. Но помолвка — дело серьезное, требует подготовки, для начала надо, чтобы у всех были соответствующие наряды. Королева Милисента о чем-то пошушукалась с принцессой и той пепельноволосой, леди Тайшей; и эта рыжая нахалка начала всех строить, словно солдат на плацу: мол, так удобнее идти будет! А куда идти-то: вокруг поля да парк за замком, если куда надо, то ландо заложить требуется. Но обе королевы поддержали рыжую принцессу. В общем, взявшиеся за руки девицы, Грентон и Тернолентон парами пошли по аллейке вглубь парка. Баронессе Дарлине стало стыдно, аллейка вела к пруду, а его давно не чистили, он имел такой заброшенный вид… Но, не пройдя и пяти шагов, они попали в белый туман, которого и в помине не было, а вот вышли из него… Безлюдный переулок выводил на довольно шумную улицу большого города, прямо к магазину женской одежды, и не какой-нибудь, а самой модной. Девушки обоих почтенных семейств Дораншира как увидели платья, так и забыли о своих страхах, а когда Милисента предложила им выбирать… В общем, это чудо — а как еще можно назвать перемещение из Дораншира прямо в Норлрум — сразу было забыто. Да что и говорить, сама баронесса Грентон растеряла свою солидность и совсем как молоденькая девчонка стала мерить предлагаемые ей платья. В этом магазине знали леди Тайшу как богатую и щедрую покупательницу, поэтому вокруг девушек крутился весь персонал модного заведения. Королевы скромно сели за столик в углу, видно, чтобы не мешать и не раскрывать инкогнито. Особое оживление вызвал выбор платья для невесты, хоть она отбрыкивалась и кричала, что ей так удобнее. Но тут и обе королевы настояли, все-таки приличия надо соблюдать! Что же это за невеста в штанах? Да еще и с мечами! Так ее и с женихом перепутать можно!

В общем, платья выбрали, когда уже почти наступил вечер. Все устали, но были очень довольны. Все-таки подобное случается не каждый день, да что там не каждый… Вот такой поход за модной одеждой даже она, баронесса Грентон, совершила второй раз в жизни! Первый был перед ее свадьбой и не шел ни в какое сравнение по количеству перемеренных платьев с этим походом! Да и по количеству купленных, тогда-то купили одно, за сумасшедшие деньги — полгинеи! А сейчас… Три платья на общую сумму в семь гиней! Когда баронесса с сожалением сказала, что такой суммы у нее нет, королева Милисента заявила, что это ей и ее девочкам подарок от подружек невесты. Но вот младшей дочери баронессы, которой тоже купили платье, нигде не оказалось, пропала и Сана, младшая из дочерей сквайра Тернолентона.

— Наверное, опять за яблоками полезли, — ехидно сказала старшая дочь сквайра — Хелен.

Остальные сестры пропавших девочек заулыбались, похоже, они или видели, или знали, куда ускользнули эти бесенята. Милисента тоже не проявляла беспокойства, а вот баронесса, к своему стыду, совсем забыла обо всем, увлекшись примерками, словно она молоденькая девушка и сама замуж выходить собирается. Тайша распорядилась упаковать выбранные наряды, но не тщательно, а так, будто их собирались перенести в соседнее здание. Милисента пошла к выходу и позвала всех за собой. На противоположной стороне улицы находился ресторан, там, на открытой террасе, сидели Кавендиш, Грентон и Тернолентон. Мужчины не спеша потягивали темный эль. Что же им еще было делать, пока дамы мерили наряды. Во-первых, присутствовать при такой процедуре мужчине крайне утомительно, а во-вторых, неприлично — ведь девушки раздеваются-одеваются. За столиком рядом сидели Листик, Сью и Сана, они ели мороженое, что самое удивительное — только первую порцию! Когда девушки подошли, сквайр Тернолентон смущенно произнес:

— Мы тут… Гм… Принцесса Листик показала нам корабль, на котором служит лейтенант Грентон, гм…

Видно было, что сквайр так и не смог принять саму мысль, что можно вот так, мгновенно перемещаться в пространстве. Грентон уже привык, генерал Кавендиш начал привыкать к такому способу передвижения, ну а новые подружки Листика воспринимали необычайные способности девочки как должное.

— Листик, ты, надеюсь, сделала для нас заказ? — спросила Тайша.

— Ага! — кивнула девочка и сделала движение, будто кого-то подзывая. На ее жест прибежал, судя по одежде и солидному виду, сам хозяин ресторана. Он поклонился и махнул рукой, тут же официанты начали носить на соседние столики различные блюда, заказанные Листиком.

— Куда нам столько? — удивилась Ирэн; владелец ресторана, повинуясь жесту Листика, которая указала на Милисенту, почтительно склонился перед ней и спросил:

— Леди, юная леди сказала, что вы хотите сделать большой заказ?

— Ага! — подтвердила Листик. — Мил, я тут подумала, что кухня «Подзорной трубы» не справится, вот здесь и дозакажем угощение на свадьбу. Мороженое здесь очень вкусное…

— Дозакажем, только не на свадьбу, а на помолвку, — поправила Милисента.

Баронесса Дарлина хотела обидеться — она и ее слуги могли бы приготовить не хуже, но Листик улыбнулась:

— А вы, матушка Дарлина, приготовьте только самое вкусное — пирожки и то, что на завтрак было, вон Роул хочет своих бывших сослуживцев пригласить, да и с «Колдуньи» тоже будут, еще лорды Глайстрон и Краймонс, я их пригласила, да и кроме них куча народа.

При этих словах у Тернолентона и хозяина ресторана глаза на лоб полезли — девочка так небрежно назвала тех, кого она пригласила, — первого министра и первого лорда адмиралтейства, и, судя по реакции окружающих, она не шутила! Ресторатор согнулся в еще более низком поклоне, а Листик ехидно заявила:

— Мил, давай я тебя и Бэтти представлю, а? Тогда он вообще падет ниц!

Глаза хозяина ресторана, и так вылезшие на лоб, сделались большими и круглыми, как очки ныряльщика. Девочка захихикала, а Милисента строго сказала:

— Листик, перестань пугать людей!

Повернувшись к так и стоящему в низком поклоне владельцу ресторана, Милисента, подробно перечислив заказываемые блюда, спросила:

— Вам понятен заказ? — а затем распорядилась: — Первая перемена блюд должна быть готова послезавтра к двум часам дня, вторая — к трем, а остальные — каждая через час! Все погрузить на тележки, забирать их будут прямо отсюда.

Это все было позавчера, а сегодня — помолвка, Дарлина подозревала, что иностранки решили, что это и есть свадьба. Несмотря на все разъяснения, чем помолвка отличается от свадьбы! А может, у них так принято — устраивать подобные празднества по любому поводу? В общем, надо спешить, скоро гости съезжаться начнут.

Днем раньше, ресторан «Морской конек»

В «Морском коньке» частенько собирались молодые офицеры. Ресторан был стилизован под обычную таверну, которых имелось множество в припортовом районе. Но все же это был ресторан, и район был уже богатый, и посуда… В тавернах не подают еду на серебряных тарелках с серебряными же вилками и ножами, а вино или напитки покрепче — в хрустальных бокалах.

Шумная компания молодых офицеров обсуждала последние события — попытку заговора против выздоровевшей королевы и то, как были захвачены корабли линейной эскадры.

— …А я вам говорю, джентльмены, это была девочка! Рыжая! С факелом в крюйт-камере. А потом она выкатила одну бочку в коридор и взорвала! — горячился один из молодых офицеров с мичманскими нашивками.

— Эри, это ты привираешь! Ну не может взрыв, пусть даже одной бочки рядом с крюйт-камерой, так… — начал возражать другой, более старший, с нашивками лейтенанта.

— Ты говоришь — рыжая девочка? А не в замшевом бежевом костюмчике? Два ножа на поясе, на темно-коричневом! С серебряными вставками? — спросил еще один мичман.

— Да, Брэн, именно так! А ты откуда знаешь? Тебе кто-то уже рассказывал?

— Я сам об этом рассказывал, эта девочка сидела в крюйт-камере нашего «Непобедимого»… А между твоим и моим кораблями было не меньше мили…

— Брэн, такого не может быть! Я тогда нес вахту и был одним из первых, кто прибежал на сигнал пожарной тревоги…

— Так и я нес вахту и тоже прибежал…

— Джентльмены, вы хотите сказать, что девочек было две? Но насколько я понял из рапортов, таких девочек было еще три, то есть всего пять! — вмешался лейтенант: — То, что эти девочки были на кораблях, бесспорно, а вот как они туда попали — другой вопрос. Я склоняюсь к мысли, что о заговоре знали и приняли меры… — Тут лейтенант многозначительно поднял глаза к потолку.

— И на ваши корабли подсадили еще в порту в качестве агентов маленьких девочек, — насмешливо произнес капитан третьего ранга. — Джентльмены, не кажется ли вам это абсурдом? Иметь информацию и использовать в таком важном деле детей? Проще было завербовать кого-нибудь из команды…

— Но были же девочки! — возразил еще один лейтенант. — Ведь именно их видели! И именно они грозились взорвать корабли!

— Да, джентльмены, это выглядит странным на первый взгляд, но при ближайшем рассмотрении все становится более чем логичным. — Капитан второго ранга, единственный в этой компании в таком звании, посмотрел свой бокал на свет и так же неспешно продолжил: — Очень логично. Ребенку гораздо проще спрятаться на корабле, чем взрослому…

— Если этот ребенок знает, где прятаться, — вставил капитан третьего ранга, а кавторанг кивнул и продолжил:

— Именно! Да и скрытно проникнуть в крюйт-камеру тоже надо суметь, ведь в начале коридора, ведущего к ней, всегда стоит пост. Или вы хотите сказать, джентльмены, что на ваших кораблях пренебрегали службой?

Все присутствующие офицеры отрицательно закачали головами, а кавторанг продолжил:

— Да и в крюйт-камеру, джентльмены, никто из вас с факелом не войдет. И взрывать корабль, на котором он находится, никто из завербованных не будет, разве что сумасшедший, но таких, насколько я знаю, в эскадре нет.

Новое энергичное мотание головами было ответом, а офицер закончил свою мысль:

— Я уверен, что эти девочки в случае отказа сдаться взорвали бы корабль! Да и этот странный приказ лорда Краймонса о прекращении расследования того, как эти дети проникли на корабли, тоже о многом говорит.

— Вы хотите сказать, что лорд Краймонс знает, как это было проделано? — удивился лейтенант.

— Боюсь, что да, — со вздохом ответил капитан второго ранга. — Понимаете, использовать ребенка в таком деле — это как-то… Для девочек это игра — скрытно проникнуть на корабль, пробраться в крюйт-камеру и под угрозой взрыва принудить экипаж сдаться. И я уверен, что их подучили — если экипаж не сдастся, то взорвать корабль! А дети… Повторюсь — для них это игра, они не вполне понимают последствия своих поступков, та рыжая девочка или девочки, не задумываясь, подожгли бы порох!

— Ага! — раздалось громкое от дверей.

Все повернулись на голос. Там стоял лейтенант Грентон и рыжая девочка, при виде которой у многих из присутствующих офицеров по спине побежали мурашки.

— Я вас приветствую, джентльмены! — поздоровался Грентон.

Многие знали историю его увольнения с флота и считали, что с ним поступили несправедливо. Но знали и то, что он нашел новую службу, и именно на том корабле, что взял в плен половину линейной эскадры.

— Ага! Привет! — тоже поздоровалась рыжая девочка.

— Это она! — пораженно произнес мичман.

— Ага! — подтвердила девочка и, улыбаясь, вытянула руку вперед. Прямо из ее ладошки ударило пламя, похожее на огонь факела, только раза в три больше.

— Джентльмены, позвольте вам представить — леди Листик, — поклонился в сторону девочки Грентон.

Рыжая изобразила женский придворный поклон, точнее, попыталась изобразить — книксен трудно делать с двумя факелами в руках, а она и во второй руке зажгла огонь. Мичман, сделав несколько шагов вперед, попробовал потрогать этот огонь руками и, чертыхнувшись, резко отдернул обожженную руку.

— Не надо даже пытаться пробовать, джентльмены, огонь у леди Листика самый что ни на есть настоящий, — запоздало предупредил Грентон.

— Ага, — подтвердила девочка.

— Ага! — непроизвольно произнес мичман, дуя на свою ладонь, и, глядя на девочку, спросил: — Но как?

— Что — как? Как я это сделала или как проникла на ваши корабли? Кстати, — Листик обернулась к капитану второго ранга, — не вините лорда Краймонса, он не знал, что мы собираемся сделать. Это все Тайша придумала!

— Мы? Так вас было несколько? — спросил офицер.

— Я и Милисента, она моя сестра, но она старше, — кивнула девочка и гордо добавила: — Она взяла в плен меньше кораблей, чем я!

— Джентльмены, с леди Листик вы сможете поговорить позже, она вам даже покажет, как берет в плен корабли. — Грентон поднял руку, призывая к вниманию, а девочка увеличила свои факелы вдвое, так что их жар почувствовали наиболее близко стоящие офицеры. Грентон, улыбаясь, сообщил: — Я имею честь пригласить вас на мою помолвку с графиней Синтой эл Драконион. Помолвка состоится завтра, в замке Грентон-холл.

— Роул, насколько я помню, это ваш родовой замок, он находится в Дораншире. Туда же четыре дня пути! И как мы… Да и вы тоже… Как вы туда успеете? — удивился один из лейтенантов.

— Успеем, все успеем! — заулыбалась рыжая девочка и, став серьезной, строго сказала: — Завтра в девять утра встречаемся здесь! Форма одежды парадная! И попрошу не опаздывать!

Грентон кивнул, как будто подтверждая слова своей юной спутницы, а она, снова заулыбавшись, сказала, обращаясь к капитану второго ранга:

— Заодно вы увидите, как я попадала на ваши корабли, на все пять одновременно.

Баронесса Дарлина Грентон опустила руки, последняя застежка ее нового платья была застегнута, и служанка отступила в сторону. Дарлина оглядела себя в зеркало и осталась довольна.

— Ну расслабьтесь, да не так же. Станьте свободно, вот здесь! Ближе не надо, а то они прямо на вас выйдут, и вы сразу в их объятия попадете!

Эти слова с улицы сопровождались девичьим хихиканьем, видно, девушки были совсем не прочь сразу попасть в объятия. Баронесса выглянула в окно. Там две остроухие подружки невесты строили, вернее, приводили в художественный беспорядок строй молодых дворянок Дораншира. Дарлина покачала головой. Это ж надо — так рано встать, привести себя в надлежащий вид и беспрекословно выстроиться в две шеренги, как солдаты на плацу. Правда, девушки не сами строились, выстроила их Листик. Она вчера им рассказала, что специально пригласила молодых офицеров из столицы, так эти дурехи, наверное, всю ночь не спали — прихорашивались.

— Эльбетта, рано еще в обморок падать, еще никого нет! Ты вот сюда встань.

— Но меня же будет плохо видно!

— Всех будет видно. Вот так и улыбайся. Да не так! Ты оскалилась, будто кого-то укусить хочешь!

Дарлина повеселела. Здесь были не только девушки Грентонов и Тернолентонов, сюда съехались все соседи со своими многочисленными дочерьми. Вчера Роул и Синта лично пригласили всех. Такого, чтобы виновники торжества лично звали гостей, здесь не было. Хоть расстояние и небольшое, но даже в ландо объехать всех — надо пару дней, да и утомительно это очень. С помощью Листика удалось обойти всех соседей, покрывая немаленькие расстояния между их поместьями буквально за несколько шагов. Особые способности рыжей принцессы позволили все это сделать меньше чем за полдня. Дочки соседей как услышали, кто будет приглашен, заставили своих родителей приехать еще вчера, а сегодня — вон, уже выстроились. Дарлина улыбнулась: ее дочки и дочки сквайра выглядели лучше всех, все-таки недаром платья покупали!

— А ну, тихо! Вы же не на базаре! Что о вас джентльмены подумают? — прикрикнула на начавших возмущаться девушек, которым казалось, что они не там стоят, остроухая смуглянка.

— Проходите, джентльмены, проходите! — из внезапно возникшего туманного облачка появилась Листик, за ней стояли — так как туман рассеялся так же внезапно, как и появился — ошарашенные молодые люди — офицеры флота, не решающиеся сдвинуться с места.

— Вот, — удовлетворенно сказала девочка, — знакомьтесь!

Ошеломленные переходом офицеры — ведь они только что были в столице, на городской улице, а тут оказались в явно сельской местности, да еще и перед таким «цветником» — растерянно хлопали глазами. Инициативу взяли в свои руки длинноухие леди и Грентон, они начали представлять девушек и морских офицеров друг другу. Дарлина не стала наблюдать за этой церемонией, она спустилась в гостиную, где к окнам прильнули родители построенных девиц.

— Уважаемая леди Дарлина, но как это… Как такое возможно? — задал вопрос один из соседей, сквайр Кроулентон.

Дарлина пожала плечами и с улыбкой кивнула на вошедшую рыжую девочку, та шла в компании Сью и Саны, все жевали пирожки. Причем вошли они со стороны кухни, хотя рыжая всего минуту назад была за окном с парадной стороны, а чтобы обойти здание, надо было потратить хотя бы минут пять.

— Ну, что же вы? — укоризненно всплеснула руками Дарлина и спросила у девочек: — Потерпеть нельзя было? Не могли подождать, когда всех угощать будут?

— Так вкусно же! — ответила рыжая, состроив умильно-просящее выражение на своей вымазанной в сладкой пирожковой начинке рожице. — Мы только по одной штучке взяли, ведь по одной можно, да? Только по одной, мы больше не будем!

— Ну что мне с вами делать, ладно уж, — махнула рукой баронесса.

Сквайр Кроулентон растерянно посмотрел на Дарлину, та опять пожала плечами. Выходки и способности Листика уже перестали ее удивлять. Если королева Альбиона считает это нормальным, то почему ей, простой провинциалке, это должно казаться странным. Остальные гости тоже потеряли интерес к прошмыгнувшим на улицу девочкам, родителей больше всего интересовала процедура знакомства дочерей с офицерами.

Ровно в одиннадцать часов прозвучали фанфары, и гости пошли в парк к пруду. У пруда, почищенного и приведенного в надлежащий вид (и это всего за одну ночь, а может еще быстрее), стоял сооруженный алтарь. Служитель Бога в парадной ризе поджидал молодых. По проходу, образованному гостями, шли Роул и Синта, он — в парадной форме королевского морского офицера, она в белом платье невесты. Это красивое платье удивительно шло девушке, белые кружева оттеняли темную кожу, черные волосы были уложены в замысловатую прическу и скреплены нитями жемчуга. Громадная поляна, превращенная в храм под открытым небом, была заполнена народом, здесь находились не только соседи Грентонов, но и множество гостей из столицы. Жених и невеста, хоть это была только помолвка, но по-другому эту пару назвать было никак нельзя, подошли к алтарю. Служитель торжественно провел церемонию. Когда отзвучали последние слова, рыжая девочка, таскавшая пирожки, и две девушки ну в очень коротких юбках вскинули руки, и небо расцветилось огнями фейерверка, хорошо видимыми, несмотря на яркий солнечный день. Самая юная часть гостей завизжала от восторга. А Сью и Сана с гордым видом стояли около своей подруги, словно они тоже участвовали в создании этого огненного великолепия.

Потом были поздравления. Сначала к молодым подошли две девушки примерно одинакового роста. Первая, немного бледная, хотя румянец уже играл на ее щеках, и вторая, очень красивая, с пшеничными волосами. Первую узнали, и среди узнавших, к удивлению, восторгу и даже ужасу остальных доранширцев, прокатилось благоговейное: «Королева!» Это была сама Элизабет Шетлэндская, королева Альбиона.

— Спасибо, ваше величество! — поблагодарили королеву Синта и Роул, точно так же они поблагодарили и вторую девушку.

— Это Милисента, королева Зелии, она приехала погостить к нашей королеве. — Знающие кто шепотом, кто вполголоса объяснили незнающим, кто эта вторая девушка.

А королева Зелии кивнула рыжей девочке. Та подошла к баронессе Грентон, взяла ее за руку и повела к молодым. Сначала поздравила Дарлина, затем настал черед рыжей девочки, она что-то тихо сказала и пожала протянутую руку Грентона, потом поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, то же проделала и с Синтой.

— Спасибо, Листик! — сказала эльфийка.

— Спасибо, ваше высочество, — поклонился Грентон.

Среди гостей прокатился новый вздох изумления.

— Ну если ее сестра королева, то Листик принцесса! — громко объяснила своим сверстникам, так, чтобы и взрослые слышали, Сью.

Многие с изумлением смотрели на рыжую девочку, ведь она вчера вместе с Грентоном приглашала их на помолвку. А тех гостей, что из Норлрума, именно она провела сюда через странный туман.

После поздравлений все вернулись к Грентон-холлу, на полянке перед которым уже были накрыты столы. Внутри этого «замка» не смогла бы разместиться и четверть приглашенных. Слуги разносили еду и напитки, но мало кто из гостей заметили, что каждый час Листик и Тайша заходили на кухню на пару минут. А вот слуги были удивлены до икоты в первый такой приход. Листик и Тайша исчезли прямо у них на глазах, потом так же внезапно появились с громадными тележками, груженными всевозможными блюдами. Слугам оставалось только разносить. То-то они удивлялись, что на такое большое количество гостей так мало припасено угощения. Правда, это были особые, можно сказать, фирменные блюда баронессы, которая, кстати, сама великолепно готовила.

Когда с угощением было закончено, а танцы еще не начались, те из доранширцев, что прибыли на праздник со своим подрастающим поколением, обнаружили, что это поколение исчезло. За отдельным столом, где были размещены дети, сидел всего один, самый маленький. На вопрос обеспокоенных родителей, где остальные, он обиженно ответил:

— Усли в лес, са ягодами, а меня не всяли, скасали, маленький слиском!

— В какой лес? За какими ягодами?

— Са лесными, какие есо могут быть в лесу ягоды? — ответил будущий сквайр, дивясь непонятливости взрослых.

Растерянным родителям объяснила подошедшая к этому столу королева Милисента:

— Когда мы сюда ехали, проезжали через лес, там было множество ягод. Вот Листик их туда и повела.

— Но это же перед Дорантоном, да и от города до леса не меньше пяти миль!

Милисента, улыбаясь, показала на гостей из столицы, ведь они сегодня утром были еще в Норлруме.

— Но это же дикий лес! Там могут быть разбойники! Дикие звери! Они же могут напасть! — обеспокоенно зашумели родители пропавших детей.

Милисента, так же улыбаясь, постаралась их успокоить:

— Разбойников там уже нет, а если и есть, то только малолетние. Ну а если нападут дикие звери, то эти разбойники вернутся не только с ягодами, а еще и со шкурами.

Дети вернулись через час, как раз к танцам. Вымазанные в соке малины и черники, с кульками, свернутыми из больших листьев лопуха и доверху наполненными спелыми ягодами. Милисента оказалась права, Листик вместо ягод тащила, правда, не шкуру, а живого медведя. Косолапый, видно, уже смирился со своей участью, поэтому даже не рычал, только обреченно сопел.

— Вот, он нас к малине не пускал! — в один голос пояснили Сью и Сана, они несли каждая по два кулька.

Остановившись у своего стола, Листик выпустила медведя, взяла у дочери баронессы Грентон один из кульков и протянула маленькому сквайру, но того уже интересовал медведь:

— Миска! Мосно я его погласу?

Листик кивнула, и мальчик, к ужасу взрослых, бесстрашно шагнул к медведю и протянул руку. Медведь, встретившись взглядом с рыжей девочкой, закрыл глаза и притворился мертвым. Мальчик погладил зверя, а потом подергал его за ухо. Листик в это время взяла второй кулек с ягодами и отнесла Синте и Роулу. Пока она ходила, малыш уже успел сесть на медведя верхом.

— Мишка никому не нужен? Могу подарить, — предложила Листик, но никто не захотел такого подарка. Надо сказать, что медведь был раза в два крупнее тех, что водились в Альбионе. Листик сняла малыша с медведя: — Давай мишку домой отпустим? А то он, видишь, тут совсем заскучал.

Перед мордой медведя появился проход в дикий лес, причем совсем не похожий на леса Альбиона. Медведь вскочил на лапы и с грозным ревом, больше похожим на истошный визг, бросился наутек сквозь портал. Сквайр Кроулентон с изумлением рассматривал ягоду малины, взятую из кулька своей дочери, она была раза в четыре больше обычной. Милисента давно это заметила и, глядя на сестру, укоризненно покачала головой, на что Листик ответила:

— Мил, там было совершенно безопасно!

— А пещерные медведи? И другие… — Милисента хотела сказать — хищники, но промолчала.

Листик ее поняла:

— Мил, они все сразу разбежались!

— А этот медведь? Он что, недостаточно быстро убегал?

— Ага! — Листик развела руками: что ж тут поделаешь! Если некоторые звери слишком медленно убегают, то сами виноваты!

— Понятно, с мишкой захотелось поиграть, — улыбнулась Милисента.

— Ага! — хором ответили Листик, Сью и Сана.

Праздник удался. После воистину королевского угощения были танцы. Поздно вечером Листик и Тайша развели гостей, тех, что из Норлрума, по домам. Но многие морские офицеры приняли приглашения окрестных баронов и сквайров немного погостить у них. Королева Элизабет пообещала походатайствовать перед лордом Краймонсом о предоставлении молодым офицерам краткосрочного отпуска.

— Похоже, одной помолвкой в этом году не ограничится, — кивнул, улыбаясь, первый лорд адмиралтейства, когда Листик открыла для него портал в столицу.

— Ага! — поддержала лорда Листик, после чего они, многозначительно переглянувшись, засмеялись.

Сама же королева Элизабет решила немного погостить у Грентонов, тем более что старших дочек баронессы Дарлины она пригласила в столицу на должность своих фрейлин. И старших дочек сквайра Тернолентона тоже. В общем, все угомонились поздно вечером. Лорд Глайстрон решил остаться на день, хоть у него и были в столице неотложные дела. Его мучил один вопрос, и он терпеливо дожидался возвращения Тайши. Когда он встретил девушку на поляне перед замком, та, взглянув на лорда, кивнула ему и направилась к деревьям парка. Видно, то, что она собиралась рассказать, не было предназначено для чужих ушей.

— …тогда я подорвала корабль. Понятно, что еще и от себя добавила. Вы же, Фрэнк, видели, что огненные ведьмы сделали с бегучим такелажем корабля-мишени? Если бы они ударили по корпусу, эффект был бы тем же. Я, Листик да и Милисента можем сотворить такое же, только многократно сильнее, чем ведьмы. А потом я просто ушла, хотя могла бы остаться на том месте, где взорвался корабль. Ведь вы бы удивились, увидев меня целой и невредимой? — завершила свой рассказ Тайша.

Они с лордом Глайстроном стояли под деревом в парке поместья Грентонов. Лорд Глайстрон еще раз задал тот вопрос, что задавал при спуске «Колдуньи» на воду и тогда не получил на него ответа. Теперь Тайша попыталась ему объяснить. Но, видно, рассказ девушки его не удовлетворил.

— Кто вы, леди Таиса? Кто такие королева Милисента и принцесса Листик? Нет, я нисколько не сомневаюсь, что они королева и принцесса, просто ваши возможности не идут ни в какое сравнение с возможностями местных волшебников. Раньше я считал всех местных колдунов и колдуний шарлатанами… Согласен, сельские знахарки могут остановить кровь или заговорить зубную боль… Но то, что показали вы, причем так — небрежно, мимоходом, не идет ни в какое сравнение с умениями местных волшебников. Так кто же вы? — Глайстрон вопросительно смотрел на Тайшу, та улыбнулась и сказала:

— Фрэнк, вы поверите, если я скажу, что мы пришли из другого мира? Где способностями к магии обладают в полном объеме, а не на таком жалком уровне, как у вас? Да и там мы с девочками можем считаться уникумами по своим возможностям.

— Леди Таиса, вам я поверю. Вы никогда не обманывали. И вы знаете, как я к вам отношусь. Прошло уже тридцать лет, я постарел, а вы все так же молоды и красивы…

— Фрэнк, вы что, так и не женились? — тихо спросила Тайша.

— Не женился, Таиса, ни одна девушка не могла сравниться с вами!

Тайша взяла Глайстрона за руку, и он замолчал. Так они стояли некоторое время, а потом мужчина тихо продолжил:

— Понимаешь, Таиса, не мог, не мог тебя забыть. Та ночь… А потом бой… У меня всегда перед глазами стояла ты за несколько секунд до взрыва корабля… И детей у меня нет, Бэтти для меня как родная, даже больше чем родная! Когда у нее обнаружили эту болезнь… Понимаешь, если бы она умерла, то зачем и мне жить? Но тут появляются твои девочки… Это чудо… Я не верил в чудеса, до сих пор не верил…

Тайша сжала руку лорда, прерывая его бессвязную речь. Девушка вздохнула и тихо проговорила:

— Мне очень жаль, что так вышло, но у нас с тобой вряд ли что-то могло быть. Мы слишком разные, я принадлежу совсем к другой расе. Нет, общие дети у нас могут быть, но, как правило, они тоже несчастливы. Они становятся изгоями у моего народа, а народу отца кажутся чудовищами. К тому же существует негласный запрет на такие связи. Мать Листика его нарушила, она была единственная за последние несколько десятков тысяч лет, и ее убили. Нет, явно ее не убивали, просто создали такие условия, что она, несмотря на всю свою силу, не могла не погибнуть.

— Я понимаю… — начал лорд, но Тайша не дала ему сказать:

— Фрэнк, я не испугалась. Листик появилась только через десять лет после того, как мы с тобой… Но понимаешь, мы слишком разные. Ты же сам видишь! И у меня нет ничего к тебе, ну разве что симпатия…

Лорд Глайстрон опустил голову и некоторое время стоял так. Ни он, ни Тайша не заметили Листика, девочка провела последнего из гостей и вернулась, а здесь, увидев Глайстрона и Тайшу, решила им не мешать и спряталась. Она встала от них довольно далеко, нормальный человек не услышал бы разговора, но Листик была драконом, поэтому она все слышала. Она не хотела подслушивать, просто так вышло, и теперь рассказ Тайши напомнил ей о тех событиях. Не о тех, про которые рассказывала Тайша, а о гибели Ветики. Листик будто снова пережила то, что тогда произошло.

— Мама, мамочка… Они специально… Они хотели убить ее… Они… — бессвязно бормотала Листик.

Сильные руки обняли девочку, Милисента крепче прижала ее к себе и начала утешать:

— Не плачь, Листик, не плачь! Ты же не одна! У тебя есть я, Рамана, Саманта, Ирэн, теперь вот и Тайша. Мы все тебя любим! Не плачь, давай я тебе слезы вытру, а то что о тебе подумают? Такая сильная — и плачешь!

Утром поднялся ветер, погода испортилась. Гости, вышедшие к завтраку, не обнаружили Милисенту и Листика, посланный за ними слуга доложил, что в их комнате постели нетронуты. На вопрос хозяйки, видел ли кто сестер, никто из слуг не ответил положительно, только один сказал, что девушки на крыше. Обеспокоенные хозяева и гости высыпали на улицу. На вершине самой высокой и единственной башни, прямо на флюгере, сидели две фигурки с развевающимися пшеничными и рыжими волосами.

— Они не упадут?! — забеспокоилась королева Элизабет.

— Нет, — усмехнулась Тайша, — а вот улететь могут.

ГЛАВА 11 Домой! В гостях хорошо, но дома лучше, хоть и приходится иногда ругаться

Клубы белого дыма окутывали корабли, стоящие на рейде. Это линкоры королевского флота Альбиона салютовали проходящей мимо них «Колдунье». Хотя на фрегате Милисенты пушек не было, «Колдунья» отвечала не менее солидно — вовсю старались огненные ведьмы и Листик. Вообще-то Киламина и Миларимо справились бы и сами, но Листик не могла пропустить такого веселья. Милисента и Тайша, стоящие на шканцах, тихонько посмеивались: уж очень забавно выглядела девочка, изображавшая бортовую батарею корабля.

Неделя отпуска, выделенная Грентону и превратившаяся в один большой праздник, прошла как один день. Хоть Грентон и просил две недели, но большая часть этого времени ушла бы на дорогу туда и обратно, а поскольку туда ехали всего один день, а обратно вернулись, как сказала Листик, «прыжком», то почти целую неделю провели в Грентон-холле. После помолвки бал дала королева Элизабет, затем бал дала королева Милисента. Листик тоже хотела дать бал для юной части доранширского дворянства, но вместо этого у нее получился очередной поход в лес, за ягодами. Надо ли говорить, что лес был не в этом мире. Поэтому ягоды и цветы, принесенные оттуда, сильно отличались от тех, что росли в Альбионе. Практичная Дарлина попросила Листика об одном одолжении, и в имении Грентонов появился малинник, где росли необычайно большие ягоды. А очередные гости были напуганы громадной ящерицей, на которой Листик, Сью и Сана приехали сами и привезли выкорчеванные кусты малины.

Но все хорошее когда-нибудь кончается, закончился и этот праздник. Все гости разъехались по своим домам. Младшие дочери баронессы Грентон и сквайра Тернолентона остались в Дораншире, а старшие сейчас стояли рядом с королевой Элизабет, она сдержала свое слово, и эти четыре девушки стали ее фрейлинами. На широкой смотровой площадке, на высокой башне, стояла не только Элизабет со своими фрейлинами, здесь были первый министр лорд Глайстрон, первый лорд адмиралтейства Краймонс, командир королевской гвардии генерал Кавендиш и еще несколько придворных. Королева, смотревшая в сторону моря, повернулась, в ее глазах блестели слезы:

— Уходят. Я как будто что-то потеряла, мне будет их так не хватать!

— Ваше величество, но не могут же они постоянно жить здесь, ведь у Милисенты свое королевство, ей там надо править… — сделал неуклюжую попытку утешить свою королеву генерал Кавендиш и, вздохнув, добавил: — Мне тоже будет их не хватать, особенно Листика…

— Ага! — согласилась с генералом рыжая девочка, она появилась рядом с Элизабет и обняла ее. — Не расстраивайся, мы будем приходить к тебе в гости!

— Обязательно будем, будем дружить королевскими домами! — Рядом с Элизабет и Листиком появилась Милисента.

— Обязательно будете, а как же иначе? — Тайша возникла за спинами придворных рядом с лордом Глайстроном и, ехидно улыбаясь, пояснила свое утверждение: — Общей границы у ваших королевств нет, так что дружбе ничего не помешает.

— Ну разве в этом дело… — начала Листик.

Тайша кивнула:

— Вот и я о том же! А вы не забывайте, командор Таиса Ланик обязательно вернется! Вернется, чтобы стать адмиралом! — Тайша с улыбкой посмотрела на лорда Краймонса, последние слова она адресовала именно ему.

Листик достала из воздуха ярко-красную розу и протянула Элизабет:

— Вот, таких тут тоже нет, но ее надо посадить, а то завянет!

— Девочки, нам пора! — позвала Милисенту и Листика Тайша.

— Ага! — в один голос сказали сестры, засмеялись и, поцеловав Элизабет, исчезли, Тайша исчезла вслед за ними.

— Я назову тебя «Листиком»! — прошептала королева, прижимая розу к груди, потом, сделав знак фрейлинам следовать за собой, покинула смотровую площадку, остальные придворные и командир гвардии ушли вслед за своей королевой.

Лорд Краймонс, глядя вслед уже почти исчезнувшей за горизонтом «Колдунье», задумчиво произнес:

— Они сейчас испытывают к нашей королеве дружеские чувства, а что будет, если ситуация изменится? Мне даже страшно думать об этом! Если две девушки смогли принудить к сдаче всю нашу эскадру… А вчерашнее повторное испытание? Два корабля они уничтожили меньше чем за тридцать секунд!

— Не всю эскадру, — возразил лорд Глайстрон, — только шесть кораблей.

— На всю у них ушло бы чуть больше времени, и они могли просто повзрывать корабли! Вы же видели, что они могут! Что будет, если они явятся не вдвоем, а, скажем, вдесятером? — Краймонс выглядел очень озабоченным.

— Насколько я понял со слов Таисы, их всего трое. Только они обладают такими способностями, и, как она мне объяснила, их страна находится очень далеко, она недосягаема для нашего флота. — Глайстрон не стал рассказывать первому лорду адмиралтейства то, что ему рассказала Тайша о другом мире. — И поверьте мне, туда или оттуда можно попасть к нам сюда только при стечении определенных обстоятельств.

— Вы хотите сказать, что Тайша и есть Таиса Ланик? Но если даже она уцелела в том бою, то сейчас она должна выглядеть… А ей можно дать не больше двадцати пяти лет!

Первый министр лишь кивнул, грустно улыбаясь, а лорд Краймонс продолжил, осененный внезапной догадкой:

— И эта страна, в которую невозможно попасть, вернее, можно, но только при стечении определенных обстоятельств! И жители этой страны, обладающие запредельными возможностями…

— Не все, другие девушки, да и два их спутника такими способностями не обладают, — начал возражать лорд Глайстрон, но Краймонс, как ему казалось, догадавшийся о правильном ответе, продолжил свои рассуждения:

— Да, не все! Правители страны умеют делать то, что не под силу подданным! Только элита обладает особыми способностями, но и простые жители могут многое, что недоступно обычным людям. Это Океанида! Да-да, Океанида! Легендарная страна, описанная в древнейших хрониках! Она не ушла под воду, она скрылась… Может, в другом измерении… И раз в… не знаю, раз в сколько лет… Ведь леди Тайша появлялась раньше, а потом исчезла, значит, туда иногда открывается проход! И жители Океаниды могут проникнуть в наш мир, но потом проход закрывается! Недаром они так спешили!

— Не так уж они и спешили…

— Да! Но к определенному времени им надо… Только вот не могу понять, зачем им корабль? Ведь чтобы прийти сюда, корабль им был не нужен!

Ответ Глайстрона сильно удивил Краймонса:

— Листику захотелось покататься.

Капитан Броунс с некоторым изумлением смотрел на своего помощника Харана Каратто. Того просто в детский восторг привели паруса фрегата. Ветер был не сильный и не слабый, в самый раз, поэтому Броунс приказал поставить все паруса, в том числе и лиселя. Это было сделано в первый раз, под всеми парусами «Колдунья» еще не ходила. Впрочем, и сам капитан Броунс был удивлен. Корабль делал двадцать узлов, чего не могло быть в принципе. Боцман три раза бросал лаг, и все три раза результат измерения скорости был одинаков.

«Колдунья» казалась облаком, летящим над самой поверхностью моря; солнце только взошло, и паруса, на рассвете бывшие нежно-розовыми, стали белоснежными. Передав командование Грентону, Броунс прошелся по мостику, заложив руки за спину. Потом с некоторым превосходством посмотрел на своего помощника:

— Ну как? Как тебе, Харан, наши паруса? Нравятся?

У капитана и его первого помощника уже установились вполне нормальные, даже дружеские отношения, они уже перешли на «ты». Каратто с нескрываемым восхищением ответил:

— Великолепно, Генри! Просто великолепно! Я даже не ожидал такого! У нас тоже используют прямые паруса: на бригах, барках, коггах, но там в лучшем случае две штуки на мачте, а здесь… Я даже не знаю, как мачты выдерживают такое количество! И эти дополнительные паруса на реях, на выносных…

— Эти паруса называются лиселя, а ставятся они на лисель-спиртах, — снисходительно усмехнулся Броунс.

— Да, лиселя, — кивнул Каратто, — они увеличивают общую площадь парусов почти в полтора раза!

Видно, восторгпомощника капитана разделяла вся команда, приведенная леди Милисентой, они все были на палубе. Как Броунс уже знал, это были подданные зелийской королевы, по крайней мере, так они о себе говорили. Но, немного повосхищавшись парусами, зелийцы теперь явно чего-то ждали. Да и те из команды, кого набрал Броунс, тоже были на верхней палубе. Их удивили действия матросов, приведенных Милисентой. Обычно моряк старается в любую свободную минуту добрать сна, ведь неизвестно, что будет дальше, возможно, придется не спать несколько суток, а тут прямо-таки ритуальная встреча восхода солнца. Но солнце давно взошло, а палубу никто не покидал. Появление девушек вызвало оживление зелийской части команды, оживление перекинулось и на альбионцев, хотя те не понимали, отчего бы это? Впереди шли Милисента, Тайша и Листик, их сопровождали донельзя серьезные Миларимо, Киламина и Ирэн, чуть сзади следовали Миримиэль и Синта. Вообще-то все девушки вызывали восхищение у альбионцев, они были очень красивые. Но кроме восхищения было еще и удивление, все они ходили в штанах, а у Ирэн, Миримиэль и Синты были необыкновенно большие миндалевидные глаза и остренькие ушки! И еще более острые мечи! Отрезанные усы незадачливых ухажеров в этом всех убедили, а девушки пригрозили, что отрезать могут не только усы. Приставать попробовали только альбионцы, и приставали к Ирэн и Миримиэль, все знали, что Синта — невеста лейтенанта Грентона. К огненным ведьмам приставать боялись: девушка, способная в одиночку утопить корабль, вызывала не только восхищение, но и сильный страх. А вот зелийцы держались на почтительном расстоянии и относились к пассажиркам с большим уважением, и любой их приказ, да что там приказ — желание бросались выполнять со всех ног. Сейчас первые трое этой необычной процессии были в шелковых халатиках, а Миларимо, Киламина и Ирэн несли большие махровые простыни. Девушки подошли к борту корабля, зелийская часть команды перестала дышать. Когда Листик, Милисента и Тайша сбросили свои халатики, дышать перестала и альбионская часть команды, да и у капитана Броунса перехватило дыхание. А то, что случилось дальше, у альбионцев вообще вышибло дух. Девушки прыгнули за борт!

— Человек за бортом! — завопило множество глоток.

— Отставить! — зычно заорал Харан Каратто. На него недоуменно уставились альбионцы, а он пояснил: — Все идет по распорядку, леди решили искупаться!

Ему трудно было поверить, но зелийская часть команды, кроме восхищения, никаких других чувств не проявила и стала успокаивать альбионскую часть, в основном жестами, так как язык друг друга они только начали учить.

— Спокойно, Генри, спокойно! Все в порядке! — повернулся к капитану Каратто.

Грентон тоже заволновался, но к нему подошла Синта и что-то пошептала. Лейтенант успокоился и даже улыбнулся, вызвав удивление у Броунса. Капитан, стараясь сохранять спокойствие, сказал своему первому помощнику:

— Харан, я не волнуюсь, но если леди хотели покончить с жизнью, то это им вполне удалось. Мы уже отошли от того места, где они прыгнули в море, на полмили. А температура воды такова, что в ней можно пробыть не больше трех минут, потом наступает смерть! Так что спасать их уже бесполезно!

— Смотри, Генри! — усмехнулся Каратто и показал немного в сторону и вперед, туда же, куда Грентону показывала Синта. Там из-под воды вырвался дракон! Золотисто-изумрудный дракон именно вырвался, а не всплыл. Он стремительно ринулся в небо. Вслед за ним взлетели изумрудно-золотистый и пепельный. Они так же стремительно ушли в вышину.

— Леди решили размяться и выгулять своих драконов! — почтительно произнес Каратто.

— Эти драконы… Драконы принадлежат леди Милисенте, леди Тайше и леди Листику? — спросил удивленный Броунс, его помощник утвердительно кивнул, он внимательно смотрел за действиями ящеров. Те прямо по курсу «Колдуньи» устроили воздушную карусель, а потом разошлись, образовав равносторонний треугольник с пепельным драконом на его вершине. Капитан Броунс вспомнил то, что слышал вчера вечером в кают-компании.

Капитан зашел вечером в роскошную кают-компанию, слишком роскошную для обычного фрегата, но как раз такую, какая могла бы быть на королевской яхте, все-таки у лорда Гладстона кроме денег и титула был еще и хороший вкус. Кают-компания была отделана роскошно и обставлена дорогой мебелью, и это все смотрелось очень гармонично. Так что Милисенте и другим девушкам пришлось менять не очень много, тем более что сроки поджимали, королева хотела как можно скорее выйти в море. Впрочем, капитана эта роскошь мало волновала, его больше интересовали ходовые качества корабля. По результатам первого и второго испытательного плавания да и по итогам прошедшего дня корабль показал себя отлично!

Но капитана беспокоило еще и то, что на «Колдунье» совсем не было вооружения. Даже те несколько пушек, что были установлены на верхней палубе, Милисента приказала убрать, хотя поворотные платформы под них оставила. Правда, то, что показали во время второго испытательного плавания две девушки — Киламина и Миларимо, Броунса очень впечатлило. Они буквально порвали корабль-мишень, списанный линкор второго класса. Порвали с дистанции, вдвое превышающей дальность огня морских орудий. Капитан не знал, что накануне Тайша показала девушкам, как увеличить дальность действия огня. Во время первого плавания девушки не смогли достать линкоры, стреляющие по «Колдунье». Пепельноволосая волшебница сделала соответствующие выводы и разработала заклинание, позволяющее ведьмам концентрировать силу узконаправленным пучком. А со вторым кораблем расправилась леди Листик. Рыжая девочка запустила всего один маленький огненный шарик, очень скромно смотревшийся по сравнению с тем пламенем, что бросали огненные ведьмы — так Киламина и Миларимо себя называли, — и большой и еще довольно крепкий корабль превратился в огненное облако. Когда это облако исчезло, то даже обломков не было! Мощь девушек поражала. Но они же не всегда будут на «Колдунье», а оставлять такой корабль совсем без защиты никуда не годится! Но когда капитан зашел, то понял, что девушкам не до него.

— Но я же сильная! Я могу попробовать! И Милисента мне поможет! — Листик, до этого стоявшая на стуле на коленях, вскочила на него ногами и почти кричала, размахивая руками. — Я же проводила через портал драгов! Последний раз их было несколько сотен! А я провела и нормально себя чувствовала, я уже научилась!

— Ли, но драгов ты проводила не всех сразу, а как бы по очереди, да и портал был не такого размера, как надо для корабля. А при увеличении размера портала вдвое энергии на это уходит в четыре раза больше. А если вчетверо, то в шестнадцать раз больше! — возразила Милисента.

Листик на мгновение задумалась и предложила:

— А если мы разгоним корабль так, чтобы он как можно быстрее прошел через портал? Тогда не надо будет так долго удерживать проход! Просто всю силу направить на то, чтобы максимально увеличить размер портала?

— Понимаешь, Листик, в этом случае портал будет нестабилен, — оторвалась от своего занятия Тайша, которая что-то чиркала на листке бумаги. Она посмотрела на девочек большими серыми глазами, и, хотя этот взгляд был предназначен не для него, у капитана перехватило дух, а Тайша пояснила: — При максимально возможном размере контур, ограничивающий портал, будто размывается, происходят произвольные колебания самого портала. Он словно пульсирует. Если начать проход в момент такой пульсации, то кораблю может срезать мачты, а то и вообще полкорпуса. А эти пульсации просчитать никак не получается, то есть мы очень рискуем, пытаясь пропихнуть корабль через портал такого размера. Ну и Милисента права, Листик, ты раньше проводила через проходы большие количества разных существ, но размер этих проходов был небольшой, да и сам проход был растянут во времени, то есть масса тех, кого ты проводила, была перенесена не сразу, а как бы по частям. А тут мы хотим большую массу пропихнуть одномоментно, да и объем переносимого объекта слишком большой!

— Что же делать? — растерянно спросила Листик. Девочка, казалось, вот-вот заплачет, так она расстроилась. Принцесса всхлипнула и жалобно спросила: — Получается, напрасно мы купили такой замечательный корабль? Да?

— Ну почему напрасно? Совсем даже не напрасно! Я же не говорю, что это невозможно, просто будет очень трудно! — сказала Тайша. Она явно пыталась утешить Листика, та, видно, это поняла и сделала еще более жалобное выражение лица.

Милисента усмехнулась и попросила Тайшу:

— Ты же что-то придумала? Показывай! А то видишь, как Листик расстроилась!

— А ты как будто нет? — усмехнулась Тайша.

Милисента согласно кивнула, а Листик, просительно заглянув пепельноволосой девушке в глаза, проговорила очень жалобно:

— Тайша, миленькая, хорошая! Ну скажи, как нам наш корабль перетащить на Геллу?

Пепельноволосая не заставила себя долго упрашивать. Она положила на стол листок бумаги, который держала в руках, и стала объяснять:

— Вот, смотрите. Если сложить вектора приложения наших сил, причем угол направления векторов должен отличаться от направленности осевого вектора открываемого портала на косинус фи, функция которого… — Тайша подняла взгляд от своих записей и, увидев открытые рты Милисенты и Листика и выражение их глаз, закончила свои объяснения: — В общем, будет очень трудно, вы должны меня слушаться и выполнять все мои требования!

Девушки согласно закивали, а Листик немного обиженно сказала:

— Сразу так бы и сказала, а то начала про какую-то гадость рассказывать!

— Какую гадость? — удивилась Тайша.

— Ну как — какую? Ты же сама сказала: косинус — фи! — При последних словах девочка сморщила носик, всем своим видом показывая крайнюю степень отвращения.

— О боги! Здешние и нездешние! — всплеснула руками Тайша. — Вы же в академии учитесь! Как же вы не знаете таких простых вещей! Это же азы тригонометрии!

— Ага! В академии учимся, поэтому изучаем очень сложные вещи! — ответила Листик. — В академии простых вещей не изучают, на то она и академия!

— Ладно, — вздохнула пепельноволосая, — вот когда я буду преподавать в вашей академии, тогда и доберусь до вас! Построение порталов — это, прежде всего, точная наука! Любой портал, прежде чем открывать, надо рассчитать! А не так, как ты: раз — и провертела дырку между мирами!

Произнося последние слова, Тайша осуждающе посмотрела на Листика.

— Ну у меня же получается! Без всяких «фи» и этой твоей три… Ну которую три раза гнать надо! И ничего считать не надо! — возмутилась Листик.

— Вот! Классический пример магического невежества! Когда сила есть, а… — в свою очередь возмутилась Тайша, но, увидев, что Листик уже готова обидеться, не закончила свою фразу. Девушка продолжила более мягко: — Листик, ты там, где можно обойтись точечным проколом, прорываешь огромную дыру! Тратишь на это огромные силы! Да, я знаю, ты сильная, даже очень! Я бы сказала, чересчур! А потом от перерасхода энергии в себя прийти не можешь! Мне уже рассказали! В общем, твоим образованием я сама займусь!

— Ага! Наябедничали! — Листик обличающе уставилась на хихикающую Милисенту, та попыталась сделать вид, что она совершенно ни при чем, но Тайша, прищурившись, и ей сказала:

— Тебя это тоже касается! Тебя тоже учить надо! Потому что ваши непомерные возможности требуют строгого контроля и умелого управления! Понятно?! — Гневный взор Тайши уперся в обеих сестер.

— Ага! — одновременно кивнули обнявшиеся и присмиревшие Листик и Милисента.

— Ага! — передразнила их пепельноволосая, потом, вздохнув, скомандовала: — Ладно, двигайтесь сюда, попытаюсь объяснить вам на пальцах, что и как надо будет делать.

Вопреки своему заявлению, Тайша не стала размахивать руками и показывать пальцами. Перед ней возникла светящаяся объемная картинка, и девушка стала объяснять, при этом на картинке двигались разноцветные точки, за которыми следовала светящаяся указка.

Броунс кивнул находящемуся здесь же Харану Каратто, и они оба вышли из кают-компании. Немного постояв на обдуваемой свежим ветерком палубе, капитан спросил у своего помощника:

— Кто же у наших леди главный? Никак не могу понять. То одна начинает командовать, то другая. И что самое странное, остальные беспрекословно слушаются.

— Да я и сам до сих пор не могу разобраться, — пожал плечами Каратто. Его тоже иногда удивляло то, что королева слушается свою младшую сестру и других своих подруг. Каратто еще раз пожал плечами: — Вроде главная — леди Милисента, она же королева, но иногда она слушается Листика, хотя та еще совсем девчонка. Теперь вот леди Тайша командовать начала.

— Что тут странного? — усмехнулся Рен. Он тоже был в кают-компании и вышел вместе с капитаном и его помощником. — Командует та, которая лучше других знает, что надо делать. А поскольку в разных ситуациях знает, как лучше поступить, та или другая, то она и становится лидером. Вы же сами видели, как это происходит.

— Но как они определяют, кто лучше знает? — спросил Броунс. Рен в ответ только пожал плечами, показывая, что это выше его понимания.

Это было вчера вечером, а сегодня капитан заметил, что драконы выстраиваются так, как располагались огоньки на картинке Тайши. Треугольник, на вершинах которого застыли драконы, получился довольно большим, и драконы разом ринулись на корабль, оказавшийся в самом центре этого условного треугольника. Броунс даже не успел удивиться, как «Колдунью» накрыло туманом. Он был какой-то неестественный, белесый и глушил все звуки. Туман таким не бывает! Капитан Броунс вспомнил — подобное он испытал, когда познакомился со своими нанимательницами! Тогда его переносили от таверны, расположенной в припортовом районе, на эллинг, где стоял фрегат, и обратно. Переносили на расстояние больше чем в полторы мили, за единое мгновение! А еще Броунс вспомнил вчерашний разговор девушек в кают-компании. Получается, что они все-таки решились! И теперь пропихивают корабль вместе со всем экипажем через какой-то портал, который может отрезать не только мачты, но и полкорпуса вместе с половиной команды! Но как следует испугаться капитан не успел: «Колдунья» выскочила из тумана и продолжила свой стремительный бег по морю. Броунс резко обернулся и посмотрел за корму, там даже намека на туман не было! Морская гладь до самого горизонта, чистое голубое небо, яркое солнце, теплый ветерок. Теплый, даже очень, ветерок! Альбион находится не так чтоб далеко на севере, но в широтах, где довольно прохладно. А отошли от острова не очень далеко, да и шли не на юг, а на запад. Получается, что, пройдя сквозь этот странный туман, корабль оказался в южных широтах! Повернувшись к своему помощнику, капитан поинтересовался — правильна ли его догадка?

— Да, Генри, мы в южных широтах, к югу от нас Таргонские острова — драконий архипелаг. К главному острову этого архипелага мы и идем, — улыбаясь, ответил Каратто, вот он нисколько не волновался, что кораблю да и ему самому этим странным порталом может что-нибудь отрезать.

Видно, помощник капитана верил в способности девушек и абсолютно им доверял. Еще одну странность заметил капитан: до этого необычного тумана корабль шел строго на запад, а теперь, если судить по положению солнца, идет на юг. Но поворота не делали! Да и ветер как был попутным, так им и остался. Удивление так ясно было написано на лице капитана, что не заметить его было невозможно. Каратто, с улыбкой смотревший на своего начальника, коротко, но так же непонятно пояснил:

— Магия!

И, как бы подтверждая его слова, вокруг корабля устроили дикий воздушный танец три дракона. Невиданные и легендарные существа для Альбиона, а здесь вполне привычные. Если альбионцы смотрели на них с удивлением и некоторой опаской, то местные жители, теперь уже местные, хотя Броунс в этом еще сомневался, приветствовали драконов восторженными криками, как давних и хороших знакомых.

Стэлла, графиня Вилари, недовольно морщилась. Ее, магистра, завкафедрой некромантии, Милисента и Рамана попросили некоторое время присмотреть за положением дел в Гран-Приоре. Стэлла и Рамана приплыли сюда вместе с флотом Венисии. Тогда Стэлла с легкостью согласилась провести месяц на южных островах — что может быть лучше такого отпуска? Казалось, присмотреть за порядком, имея за плечами авторитет Милисенты и Листика, будет довольно просто. Но ситуация явно выходила из-под контроля. Адмирал Мавиланни со своей эскадрой так и не покинул Гран-Приор. Вроде согласившись с доводами Милисенты, он сделал все по-своему. Вернее, попытался сделать, так как реальной власти у него не было, да и военной силы тоже, но, оставаясь в гавани, его корабли сами по себе были сильным раздражающим фактором. А венисийские матросы и морские пехотинцы, шатающиеся по острову, постоянно провоцировали столкновения. Дело заканчивалось мелкими драками, которые в корне пресекали драги Листика, ходившие по городу патрулем. Может, на них бы и напали обе враждующие стороны, но то, что эти драконоподобные ящероголовые существа были подругами Листика, останавливало всех.

Вот и сейчас драги мерно топали по мостовой, в лапах (или в руках?) у них вместо обычного оружия драгов — коротких копий — были увесистые дубины. Копьем можно ранить или даже убить, поэтому их и заменили на дубины. Взмахи немаленькой дубины разбрасывали дерущихся в разные стороны, не причиняя особого вреда. Синяком больше, синяком меньше, кто их будет считать после хорошей кабацкой драки? Драги топали, а на плече впередишагающего на высоте в два человеческих роста мерно покачивалась магистр Вилари. Шимба предложила носить Стэллу, увидев, как та устает. Сначала графиня ходила с патрулем сама, но она не успевала за широкими шагами драгов, ей приходилось почти бежать за ними. Шимба посмотрела на это и, подхватив девушку, посадила себе на плечо со словами:

— Сиди тут! Ты лучше магией действуй, а ходить и дубинками махать будем мы!

Вот и сейчас боевой патруль воинов-драгов (ну не совсем воинов, Усимба и Дирка были еще слишком молоды), усиленный магистром-некромантом, направлялся к порту. Если верхний город был относительно спокойным местом, то в припортовом районе постоянно случались драки. Вот и сейчас впереди послышались крики. Стэлла вздохнула, а драги ускорили шаг. Выйдя из-за угла дома, закрывавшего обзор, патруль увидел толпу. Но никто не дрался. Все смотрели на вход в порт. Казалось, не корабль, а белое облако, спустившееся к самой поверхности моря, величаво входит в бухту. Невероятная громада парусов, изящный корпус — таков был этот невиданный корабль. Размером с заскийский дромон, но сравнивать дромон с этим кораблем было все равно что сравнивать утюг с женской статуэткой, хотя утюг — тоже вещь красивая, своей особенной красотой.

— Листик! Это Листик! — гулко сказала Шимба, она говорила уже совсем без шипяще-рычащего акцента, присущего драгам.

На драгов оглянулись, в толпе стояли вперемежку местные и венисийцы. Видно, они собрались подраться, но зрелище величественно входящего в бухту корабля их всех отвлекло. На мачте корабля взвилось голубое полотнище с золотым драконом.

— Королева! Королева! — прошелестело в толпе, и народ кинулся в порт — встречать.

Драги тоже туда потопали, но, поскольку их шаги были гораздо шире, чем шаги даже бегущих людей, они всех обогнали и к пирсу пришли первыми. Чудесный корабль причаливать не собирался, он остановился на расстоянии четверти мили от берега и бросил якорь, такой же диковинный, как и само судно. Даже с убранными парусами этот корабль выглядел величественно. Народ, сбежавшийся почти со всего города, волновался и чего-то ожидал. Прибывшие адмиралы и граф Эдвард с женой стояли немного в стороне.

— Чего ждем? — спросила Шимба у Стэллы и предложила: — Поплыли!

— А ты меня не утопишь? — озаботилась собственной безопасностью Вилари.

Шимба презрительно фыркнула:

— Даже не замочу.

Капитан Броунс с интересом рассматривал город, явно не туземный город, что было очень странно. Все города, основанные колонистами с Северо-Западного континента, он знал. Если сам там не бывал, то знал по описаниям. Этот же город не был внесен ни в одну лоцию. А должен был там быть, если бы находился в мире капитана. Тем более город был расположен у очень удобной бухты, такой большой, что здесь мог бы разместиться весь флот ее величества королевы Элизабет. Впрочем, в бухте и так было очень много судов. Особенно Броунса поразили корабли, стоящие немного обособленно. Это были галеры, судя по прорезям в бортах, у них должно было быть два ряда весел. Они могли ходить и под парусом, но, судя по тому, что их мачты были уложены вдоль палубы, эти корабли могли пользоваться только попутным ветром. Да и большинство судов, стоящих в бухте, имели аналогичное парусное вооружение. На вопрос, что делают эти корабли, когда ветер не попутный, ведь на веслах трудно выгрести против сильного встречного ветра, Каратто, пожав плечами, ответил:

— А зачем сложные паруса? В большинстве случаев на таком корабле есть погодник, который обеспечит попутный ветер. А если встречный ветер такой силы, что погодник не справляется, то корабль укрывается в бухте.

Броунс удивленно поднял бровь:

— Погодник — это что? Или, может, кто?

— Это маг, специализирующийся на управлении погодой, — начал объяснять Каратто, — ну не такой, что может устроить или успокоить бурю или вызвать ураган, хотя и такие бывают. В большинстве случаев такой маг может создать локальный ветер, наполняющий парус какого-нибудь корабля. Вот, смотри!

Каратто сосредоточился, и порыв ветра заставил затрепетать флаг на мачте, потом ветер как будто подул в другую сторону, но так же быстро стих, как и начался, а помощник капитана «Колдуньи» вытер вспотевший лоб.

— Послушай, Харан! А тот ветер, что дул, пока мы плыли сюда, он же был все время попутным и таким, как надо, не сильным, не порывистым, но и не слабым. Да и когда мы заходили в эту бухту, ветер словно повторял изгибы фарватера. Это не твоих рук дело? — прищурился Броунс.

Каратто отрицательно покачал головой:

— Нет, Генри, это не я. У меня на такое сил не хватит. Скорее всего, это леди Милисента, хотя, может быть, и леди Тайша.

— А почему не леди Листик, она ведь, наверное, тоже может? — поинтересовался капитан.

Его помощник отрицательно покачал головой:

— Нет, создавать ветер для парусов не менее сложная штука, чем этими самыми парусами управлять. Ты же сам видел, как менялся ветер, когда мы шли по фарватеру, в нужный момент, в нужном направлении и нужной силы! А Листик… Не хочу говорить о ней плохо, но она, скорее всего, перевернула бы корабль…

— Причем несколько раз! — добавила леди Тайша.

Она подошла к капитану и его помощнику, чтобы отдать распоряжения о дальнейших действиях, но не успела. В борт вцепились громадные лапы, и на палубу из моря полезли кошмарные чудовища. Их драконьи тела, покрытые чешуей, были почти в два раза больше, чем у самого крупного члена команды, а головы напоминали скорее голову ящерицы, чем дракона. Когда на палубу забралось второе такое существо, альбионцы подались назад, некоторые достали ножи, кое-кто бросились за саблями, а остальные просто в ужасе закричали. А на борт выбралось третье чудовище, более крупное, чем первые два. Крик ужаса застыл у тех, кто кричал или собирался закричать. На плече этого монстра сидела красивая девушка, по обыкновению местных одетая в брючный костюм, но самое ужасное было то, что девушка улыбалась! Если нападающий так улыбается, то у защищающегося шансов отбиться уже нет! Но чудовища остановились, а не бросились рвать беззащитных людей. Наездница, спрыгнув на палубу, начала обниматься с девушками, бывшими на корабле. А вот Листик повела себя странно, она запрыгнула на освободившееся место и грозно зарычала, чудовище зарычало в ответ.

— Это кто? — Капитан, конечно, глаза не вытаращил, но был близок к этому.

— Драги, — спокойно ответил Харан Каратто, он, как и другие местные, почти не отреагировал на появление этих чудовищ, а некоторые из моряков даже здоровались, и кошмарные создания им вполне членораздельно отвечали. — Драги, — повторил Харан Каратто, — драги леди Листика. Видишь, как она с их старшей любезничает?

— Харан, ты хочешь сказать, что это злобное рычание — любезный разговор?

Каратто не успел ответить своему капитану: чудовище с девочкой на плече двинулось к ним. Оно остановилось в трех шагах. Харан, к удивлению Броунса, поздоровался:

— Здравствуй, Шимба!

— Здравствуй, капитан! — ответило чудовище гулким голосом.

— Я не капитан, капитан вот. — Каратто указал на Броунса. — Капитан фрегата «Колдунья» Генри Броунс! А я — его первый помощник.

— Здравствуй, капитан Генри! — тем же гулким голосом чудовище поздоровалось с Броунсом.

— Здравствуйте… Э-э-э… — Капитан растерялся, не зная, как обращаться к этому говорящему кошмару.

— Шимба! Ее зовут Шимба! Она теперь поплывет с нами на «Колдунье», там под нижней палубой для нее и для Усимбы и Дирки оборудована специальная каюта! — сообщила капитану девочка, сидящая на плече у той, кого она назвала Шимбой.

Броунс вспомнил, что действительно под нижней палубой часть трюма была отгорожена и переоборудована в нечто, похожее на каюту для великанов. Тогда капитан сильно удивился, обнаружив подобное на корабле, теперь ему стало понятно, для кого готовили такое странное помещение. Капитан склонил голову и повторил приветствие:

— Здравствуйте, леди Шимба! Я рад, что вы и ваши…

— Подруги, — подсказала Листик.

— …и другие леди будут путешествовать на «Колдунье»!

Чудище благосклонно кивнуло своей ящероподобной головой и потопало к своим подругам, которые стояли у оживленно беседующих девушек.

— С такими абордажниками никакая схватка не страшна, — кивнул в сторону удаляющейся громадной фигуры Харан Каратто.

Теперь уже капитан вытер выступивший пот и спросил:

— И сколько таких абордажников у леди Листика?

— Здесь трое, а у Крионского озера, говорят, она поселила целый народ, — ответил помощник. Увидев выражение лица капитана, поспешил того утешить: — Да ты не волнуйся, у нас будет всего трое, ведь каюта только для троих драгов!

— Послушай, Харан, куда я попал? Я понял, что это не те моря, которые я знаю. — Броунс кивнул в сторону гор, возвышающихся над островом. — Описания этого острова нет ни в одной лоции, значит, это какие-то неизведанные моря, в которые можно попасть только после того, как тебя вместе с кораблем пропихнут в какой-то портал. Да и ваши способности, твои в том числе… Такого не бывает! Вернее, я раньше такого не видел!

— Генри, ты что, до сих пор не догадался, что мы в другом мире? Это Гелла, мой родной мир. Ты же, когда подписывал контракт, видел пункт о том, что никто из команды, я имею в виду тебя и твоих соотечественников, не сможет вернуться в Альбион в течение пяти лет, — развел руками, как бы извиняясь, Каратто.

Капитан вздохнул:

— Я думал, это строгий контракт на плавание в южных морях, а оказывается, это совсем другой мир! Просто поверить не могу! Я слышал о том, что бывают другие миры, но считал это выдумками! И вот я сам попал в такую выдумку!

— Жалеешь? — спросил Каратто.

Капитан посмотрел на стоящих драгов, девушек-волшебниц, вспомнил захватывающие полеты драконов и улыбнулся:

— Нет, Харан, не жалею! Многие отдали бы за такую возможность свое состояние, да что там состояние, полжизни бы отдали! А я попал в другой мир, можно сказать, даром!

— Почему даром? — усмехнулся в свою очередь Каратто. — Тебе за это еще и деньги платят.

Броунс прищурился и, копируя их общую знакомую, ответил:

— Ага!

Оба мужчины засмеялись, а сидящая на плече у Шимбы Листик, которая слышала весь этот разговор, показала им язык, вызвав новый приступ смеха.

— На берег я сойду позже, а пока пусть они все прибудут сюда! — Рассерженная Милисента топнула ногой. — Понятно?

Перед ней стояли вытянувшиеся в струнку флаг-офицер венисийской эскадры и Аливар Тарантона. Узнав от Стэллы, что ее приказ не выполняется, она очень рассердилась. Такой разгневанной эту девушку еще не видели, по крайней мере, венисийцы и жители Гран-Приора. Да и большинство матросов «Колдуньи» тоже. Милисента делала выволочку прибывшим к ней с приглашением на обед в ее честь прямо на палубе. Листик, присутствующая при этом и сидящая на Шимбе, как на троне, одобрительно кивнула:

— Правильно! Пусть сюда приезжают, мы им здесь головы отрывать будем! — Наклонившись к уху своей драконоподобной подруги, девочка негромко, но так, чтобы слышали все, спросила: — Шимба, ты чью голову хочешь? Понимаешь, поотрываем мы им головы, и что с ними делать? Не пропадать же добру!

— Листик, мы же не едим разумных! — возмутилась Шимба, она не поняла шутки девочки.

— Ага! — согласилась девочка и пояснила: — Так я же тебе не есть их предлагаю, они же, головы в смысле, очень костлявые!

— Почему! Почему ты думаешь, что у них костлявые головы? — опять не поняла Шимба.

— Мозгов нет! — охотно пояснила девочка. — Вот они и не думают — нечем! Одна кость!

Драг на некоторое время задумалась, а потом высказала свое мнение:

— Так если мозгов нет, тогда голова пустая должна быть!

— Точно! — обрадовалась девочка, а потом, тоже задумавшись на мгновение, с сомнением сказала: — Хотя у них могут быть не пустые головы, а костлявые! Вот оторвем и проверим! — Девочка поискала кого-то в толпе матросов, слушавших ее, и позвала: — Тремаз! Давай поспорим! Я говорю, что у них в головах кость!

Вышедший из толпы матросов человек с суровым лицом деловито спросил:

— Заклад обычный? Один серебряный?

— Ага!

— Как проверять будем? — так же деловито осведомился мужчина и с озабоченным видом, без тени улыбки поинтересовался: — Избирательно или всем отрывать будем? А если пустоголовых с костяными будет поровну? Кто тогда спор выиграл?

— Да, это вопрос, — тоже задумалась Листик.

— А зачем мне головы? — поинтересовалась Шимба, до этого напряженно думавшая над вопросом, это было заметно даже по ее обычно ничего не выражающей морде.

— В мяч сыграем, — ответил Тремаз.

— Они серьезно? — спросил капитан Броунс, поворачиваясь к своему помощнику.

Тот, сдерживая улыбку, тихо ответил, кивнув в сторону Листика и Милисенты:

— Ты с ними пообщаешься — и не такое услышишь.

Показав в сторону бледных офицеров венисийской эскадры и представителей Гран-Приора, которые садились в лодки, Каратто добавил:

— А этим полезно, совсем страх потеряли. Приказы, да что приказы, просто пожелания королевы надо выполнять быстро и точно!

— Наверное, и принцессы тоже, — серьезно произнес стоящий тут же Грентон, до этого он участия в беседе не принимал, только слушал.

Каратто согласно склонил голову, подтверждая высокий статус девочки и ее право отдавать приказы, а она сама, повернувшись к капитану и его помощникам, еще раз показала им язык.

— Капитан, вы удостоились очень высокого знака внимания, принцесса показала вам язык два раза! — Подошедшая сзади к капитану и его помощнику девушка с острыми ушами сказала это очень торжественно.

Броунс растерянно заморгал, он знал, что на знаки монаршей милости надо отреагировать соответствующим образом, но как отвечать на такие? Не показывать же язык в ответ? А Листик осчастливила капитана третьим знаком внимания, еще раз показав язык. Эльфийка не выдержала и захихикала, она, как будто прочитав мысли капитана, предупредила:

— Капитан, не вздумайте показать принцессе язык в ответ!

— Почему? — машинально спросил Броунс.

— Потому что так и будете стоять с вежливо высунутыми языками до самого вечера! — уже засмеялась Ирэн.

— Листик! Не показывай капитану корабля язык! — строго сказала леди Тайша. — Показывать язык капитану, тем более когда он при исполнении своих обязанностей, очень неприлично!

— Ага! — согласилась девочка и тут же задала кучу вопросов: — А не капитану можно? Вот, например, помощникам капитана? Можно? И если капитан не при исполнении, то, получается, тогда можно? А кому еще можно?

— Листик! — хором закричали Тайша и Милисента. А девочка, повернувшись к капитану, пожаловалась:

— Вот видите, сэр, как тяжело быть принцессой — язык показывать нельзя, головы отрывать — тоже! Вам, наверное, как капитану, так же тяжело?

Капитан заморгал чаще, не зная, что ответить. Он был офицером флота Альбиона, а там царили очень строгие нравы, особенно в отношениях старших к младшим. А тут… Броунс просто растерялся.

— Ладно, идемте готовиться к приему нерадивых подданных и таких же нерадивых союзников, будем им внушать… — вздохнула Милисента, посмотрев на Листика. Девочка сидела на плече у драга и болтала ногами. Королева улыбнулась: — Листик, ты с драгами оставайся на палубе, будешь создавать необходимую атмосферу…

Девочка с готовностью нахмурилась и, немного подумав, оскалила зубки, что должно было означать очень грозный вид, способствующий созданию требуемой атмосферы. Милисента вздохнула и повернулась к Броунсу:

— Капитан, вам положено встречать гостей у трапа, сделайте официальный вид и смотрите на прибывающих с такой брезгливой холодностью…

Листик тут же изобразила брезгливую холодность. Окружающие захихикали, Милисента покачала головой:

— Листик, это не твоя роль. Если ты попытаешься все роли сыграть сама, то, боюсь, наши проштрафившиеся гости от испуга попадают в обморок прямо на трапе, до кают-компании никто не дойдет.

— Ага! — согласилась девочка, но с некоторым сожалением. Видно, ей очень хотелось самой поизображать все это.

На палубе остались Листик с драгами и капитан с дежурной вахтой, остальные спустились вниз, хотя несколько матросов залезли на ванты, сделав вид, что заняты какой-то работой: они очень хотели посмотреть, как Листик будет принимать прибывающих гостей, лодки которых уже преодолели половину расстояния до корабля.

Первыми на палубу «Колдуньи» поднялись граф Эдвард со своей женой, заскийской принцессой — Зиланой, бароны Тарвайя и Тарантона. Тарантона, уже получивший выволочку, осторожно ступал по палубе корабля, как по раскаленной сковородке. Их сопровождали лучшие люди города. У трапа их встречал капитан Броунс с суровым лицом и караул из орков, внешний вид которых был как у голодных каменных троллей. Вторым эшелоном после сурового караула стояли три драга с очень грозно выглядевшей девочкой, сидящей на плече у Шимбы. Но при всей своей суровости Листик легкомысленно болтала ногами, что никак не соответствовало ее официально-грозному виду. Один из лучших людей шепотом поинтересовался:

— Листик, как там королева? Очень сердится?

— Просто жуть! — ответила девочка, энергичнее заболтав ногами и сделав еще более страшные глаза. — Милисента сказала мне: «Ты их там поубивай, прежде чем они ко мне пойдут!» Так что даже не знаю, как теперь поступить.

— Листик, ну как же мы пойдем, если ты нас всех поубиваешь?

— Так вас, Арам, Стэлла поднимет, она же магистр некромантии! Так что не волнуйся, пойдете. Хорошо бы вас еще построить, строем и с песней гораздо легче идти, да и красиво бы получилось. — Листик задумчиво оглядела прибывших, словно прикидывая, как бы их лучше построить, а потом вздохнула: — Вот только жаль, зомби не поют. Ладно, так идите!

— Листик, что, Милисента так сильно рассердилась? — тоже спросила Зилана.

— Ага! Но ты не волнуйся, про тебя она ничего не говорила. Ты ее попроси, чтобы она Эдварда не убивала, а то получится, лечили его, лечили… Все труды насмарку пойдут!

Когда гран-приорцы и венисийцы скрылись в кают-компании, капитан спросил у девочки:

— Ваше высочество, это правда, что леди Стэлла может оживить убитого?

— Не-а, оживить убитого никто не может, но она может из мертвого зомби сделать, она же некромант! И, капитан, не называйте меня «высочество», можете «леди». Но лучше просто «Листик»!

Броунс поежился. Этот мир магии, открывающийся перед ним с такой стороны, оказывается, не такой уж и приветливый. Но раз уж ему здесь жить ближайшие пять лет, то надо узнать как можно больше. Так Листик и капитан Броунс, дожидаясь, когда гости пойдут обратно, мирно беседовали, а вокруг них собрались другие альбионцы, им тоже было интересно, куда же это они попали.

Вышедшие из кают-компании и получившие королевский нагоняй венисийцы и гран-приорцы пребывали в некотором обалдении, даже не столько от нагоняя, сколько от роскоши и размеров корабля. Конечно, заскийские дромоны были не меньше, а иногда и чуточку больше. Но дромон — это весельное судно, где вдоль бортов располагаются специальные палубы со скамьями для гребцов-рабов. Только в центре корабля находятся помещения для пассажиров, не такие уж и большие. А тут! Просторные каюты, кают-компания, больше похожая на зал для приемов! Не корабль, а настоящий королевский дворец! Где Милисенте удалось достать такой?

— Ну что? Живы? — поинтересовалась Листик.

Ей в ответ закивали, только Зилана сообщила, выговорив на одном дыхании:

— Послезавтра утром отправляемся в Венисию! Милисента приказала венисийской эскадре готовиться к отплытию, мы с Эдвардом тоже едем! Эскадра Эдварда идет в Венисию с дружеским визитом! Милисента приказала заключить договор между Венисией и Гран-Приором!

— Как к этому отнесется совет нобилей? — скривился Харан Каратто, он как коренной венисиец знал крутой нрав глав торговых кланов. Листик в ответ только усмехнулась, а адмирал Мавиланни тихо пробурчал:

— Совет уже боится королеву Милисенту до судорог. Она вполне может приказывать нобилям. Я не удивлюсь, если совет признает Милисенту своей королевой — нобили сделают это, чтоб не потерять своих торговых домов. Да и жизни тоже.

ГЛАВА 12 Кракены и пересечение экватора

«Колдунья» простояла в порту Гран-Приора всего сутки. Но работы, начатые на ней сразу по прибытии в порт, не прекращались даже ночью. Милисента с Листиком и Тайшей лазили по кораблю несколько часов, потом сестры куда-то пропали, а пепельноволосая леди продолжила эти странные действия одна. Матросы из местных втащили какие-то ящики и установили их на поворотные платформы, которые остались от орудий, снятых еще в Альбионе. Установка происходила под руководством первого помощника Каратто, при этом он выглядел донельзя довольным. Появившиеся утром следующего дня Милисента и Листик выглядели еще более довольными, чем Каратто ночью. Милисента, не дав команде отдохнуть, приказала сниматься с якоря. Правда, неотдохнувшей была часть команды, набранная из местных, альбионцев к ночным работам не привлекали, так что палубная команда бегала довольно резво, поднимая паруса. Милисента и Тайша куда-то спрятались, видно, им надо было о чем-то посекретничать, а остальные собрались в кают-компании.

— У нас очень мало времени, каникулы кончаются. — Листик ела мороженое и при этом рассказывала последние новости. — Вот поэтому королева Милисента срочно отправляется с важной дипломатической миссией на юг, а еще она издала приказ…

— Листик, приказы не издают, — улыбнулся Рен, он тоже присутствовал в кают-компании.

— Ага, — кивнула рыжая девочка, — ну не издала, а просто приказала, вот! Так вот, она приказала: ее и принцессу, которая тоже едет с ней…

— Ну да, куда же королева без принцессы… — хихикнула Ирэн.

— Ну если не будете меня слушать, то не буду рассказывать! — надула губки рыжая девочка.

— Листик, мы тебя внимательно слушаем! — Синта толкнула в бок хихикающую Ирэн, та сделала серьезный вид.

Листик на всех строго посмотрела и, убедившись, что все с должным вниманием и почтением ей внимают, продолжила:

— Королеву и принцессу в этом ответственном и опасном путешествии будут сопровождать придворные дамы и фрейлины, вот! В первую очередь это студентки академии Магических Искусств сестры Дрэгис, на них возлагается обеспечение безопасности королевы и принцессы…

Ирэн не выдержала и снова захихикала. Листик и Милисента поступили в академию как баронессы Дрэгис и под этим же именем учились, мало кто знал о том, кто они на самом деле. Получилось, что Милисента приказала себе и Листику охранять себя же. А Листик, пальцем указав на темную эльфийку, мстительно заявила:

— А графиня Файри назначается первой фрейлиной, и ей вменяется в обязанности не только обеспечивать безопасность августейших особ, но и следить за их здоровьем!

Ирэн, сделав серьезное лицо, протянула руку и попыталась забрать у Листика вазочку с мороженым:

— Вы, ваше высочество, уже четвертую порцию едите! Это может пагубно отразиться на вашем здоровье! Немедленно прекращайте!

Рыжая девочка, не ожидавшая от эльфийки такого коварства и выпустившая было вазочку, вцепилась в нее обеими руками. Она так увлеклась перетягиванием этой посудины, что перестала рассказывать, только сосредоточенно сопела.

— Ирэн, пусть Листик расскажет, — пришла на помощь девочке Миримиэль.

Темная эльфийка выпустила вазочку, и Листик чуть не перевернулась со стулом, ей пришлось сделать в воздухе кувырок, но при этом она ничего не расплескала, уже начавшее таять мороженое все осталось в вазочке. Удовлетворенно кивнув, рыжая девочка снова села за стол, но на этот раз подальше от снова захихикавшей Ирэн. Победно всех оглядев и слизнув остатки мороженого, Листик продолжила:

— Вы все назначаетесь фрейлинами, а нам, тем, кто учится в академии, выписана командировка для сопровождения королевы и принцессы, вот!

— А я? Меня что, тоже фрейлиной сделали? — изумился Рен.

— Не-а, ты для этого слишком старый, — успокоила мужчину Листик. — Тебя Милисента произвела в рыцари, теперь ты сэр! Вот!

— Сэр Рен! — кивнула Ирэн. — А что, звучит.

— Не-а, сэр Карен Виркис! — поправила Листик. — Милисента сказала, что королеву и принцессу рыцарь должен сопровождать по всем правилам! Вот!

— Листик, как это «сопровождать по всем правилам»? — Ирэн продолжила хихикать.

Листик пожала плечами:

— Ну как рыцарь сопровождает даму, то есть принцессу…

— То есть тебя? — уточнила Ирэн.

— Ага! — кивнула девочка рыжей головой. Подумав, добавила: — Только не надо меня сопровождать как принцессу, мы же с Милисентой путешествуем инкогнито, да? Значит, меня надо и сопровождать инкогнито.

Рен кивнул:

— Я буду тебя сопровождать как Листика, хорошо? И буду сопровождать не как сэр Виркис, а как…

— Как старый друг Рен! —заулыбалась рыжая девочка.

Рен серьезно кивнул. Киламина, до этого молчавшая, спросила:

— А мы? Мы теперь кто?

— Ты и Миларимо — мои ученицы, в академии сказали, чтобы я продолжала с вами заниматься. Так что после обеда продолжим занятия. — Листик посмотрела на заулыбавшихся огненных ведьм.

— Леди Листик, не желаете ли еще порцию? — В дверях кают-компании появился кок Сэм Лутон. Он катил перед собой закрытую тележку. Вообще-то на «Колдунье» было два стюарда, они, как и кок, были наняты еще в Альбионе, но почетную обязанность подавать мороженое Листику Сэм не доверял никому.

— Спасибо, Сэм, вы очень любезны! — наклонила голову Листик. Коку девочка говорила «вы», притом что большинству она «тыкала». Лутон покорил девочку тем, что делал очень вкусное мороженое, а девочка в свою очередь произвела на Сэма неизгладимое впечатление, продемонстрировав кухню фрегата.

Когда Милисента осматривала только что купленный фрегат, переделанный в роскошную яхту, она потребовала расширить корабельный камбуз, мотивировав это тем, что стандартная корабельная кухня маловата для такого шикарного корабля. Ведь «Колдунья» предназначалась не только для путешествий, но и для представительских функций. Камбуз переделали, но теперь требовался повар, который мог бы готовить блюда, достойные столь шикарной кухни и такого замечательного корабля, как «Колдунья». А Листик, гуляя по славному Норлруму и пробуя в очередном ресторане мороженое, пришла в восторг от того, что ей подали. Девочка поинтересовалась, кто это приготовил? Оказалось, младший помощник повара Сэм Лутон, в прошлом — отставной сержант интендантской службы и старший кок линкора «Грозный». Уволившийся с флота бывший кок с трудом нашел работу. Листик тут же предложила Сэму должность главного повара «Колдуньи». Отставной сержант, пребывавший в состоянии ступора, согласился. А в каком состоянии может быть человек, если ему, только что находившемуся на кухне ресторана, предлагают такую должность, да еще за такие деньги! И предлагают это уже на корабле, стоящем на рейде?! А в то, что Листик показала дальше, вообще было трудно поверить! Кладовые, в которых лежали и не портились свежие продукты, в том числе и мясо! А холодильные камеры для приготовления мороженого и других подобных блюд! Это были не ящики с теплоизолирующими стенками и льдом, заготовленным еще зимой, а удобные шкафчики, в которых мороз появлялся, если просто приложить руку к узору на дверце. Ну и остальное оборудование этой кухни — такое великолепие нельзя было назвать камбузом — было просто сказочным. Таким великолепием мог распоряжаться только шеф-повар, но никак не кок. Достаточно упомянуть только печь и плиту. В них не надо было подкладывать дрова, огонь там возникал сразу, стоило только к узору на лицевых панелях поднести кольцо, что Листик дала Сэму. Рыжая девочка достала это кольцо прямо из воздуха, правда, потом с этим кольцом что-то делала леди Тайша, недовольно ворча на незнакомом языке. После этого появилась возможность регулировать интенсивность пламени, делая его сильнее или слабее. Но все равно к Листику шеф-повар испытывал особые чувства, и ей подавал мороженое только он.

Сэм Лутон открыл крышку в специальном отделении тележки, где сохранялся холод, и достал три вазочки с мороженым для Листика.

— Листик, вот я всегда удивляюсь: почему когда нам подают порцию мороженого, то это одна вазочка, а когда тебе — то три? — спросила Ирэн.

— Это потому что я принцесса, поэтому у меня порция принцессы, — ответила девочка, пододвигая к себе первую вазочку.

— Почему же когда Милисенте подают королевскую порцию, то это одна вазочка, как у всех? — не отставала эльфийка.

— Потому что у нее — малая королевская порция…

— А у тебя большая принцесская, да?

— Ага! — кивнула девочка.

— Представляю, какая будет у Листика большая королевская порция! Наверное, десять вазочек! Или три, но очень большие, — засмеялась Миримиэль.

— Три больших, только не вазочки, а тазика! — тоже засмеялась Ирэн.

Листик посмотрела на них с осуждением, но есть мороженое не перестала, всем своим видом показывая, что от трех больших тазиков она бы точно не отказалась.

«Колдунья» резала поверхность океана. Вода с тихим шипением расходилась под форштевнем, чтоб сойтись за кормой белым буруном. Капитан Броунс, как и положено капитану, смотрел вперед, но его глаза, как и глаза рулевого, которому тоже положено смотреть вперед, почти вывернулись в сторону. По левому борту корабля, на расстоянии примерно мили, резвились три дракона. Каждое утро вот уже в течение трех дней девушки выгуливали своих питомцев. И каждое утро вся команда высыпала на палубу, чтоб полюбоваться завораживающими танцами этих прекрасных созданий. Драконы были настолько красивы, что назвать их зверями ни у кого не поворачивался язык. Капитан плюнул на морской устав и повернулся, чтобы любоваться этим восхитительным зрелищем.

Драконы внезапно прекратили свой танец и устремились вперед, обгоняя корабль. Среди той части команды, что была из местных, раздались тревожные возгласы. Капитан направил подзорную трубу туда, куда, выстроившись атакующим клином, летели драконы. Броунс вздрогнул от того, что увидел: там, расходясь в стороны, стараясь охватить корабль, плыли три чудовища, размерами не уступающие «Колдунье», покрытые черной лоснящейся шкурой, с множеством щупалец. Эти гигантские морские животные внушали ужас на уровне подсознания. Капитан почувствовал безотчетный страх, впрочем, и с командой творилось то же самое, а местные были вообще близки к постыдной панике, о чем свидетельствовали их испуганные крики: «Кракен! Кракен!» Только Каратто и та часть команды, что пришла с ним еще со старого его корабля, держались.

— Кракены, страшные непобедимые твари! Их даже магия не берет! — Скривившись, помощник капитана указал рукой на морских чудовищ. Ему тоже было страшно, но он как можно более бодрым голосом, так, чтобы слышала вся команда, продолжил: — Ничего! Прошлый раз тварей тоже было три, но леди Милисента и Листик порвали их на мелкие кусочки, а теперь с ними еще и леди Тайша! И их боевых драконов тоже трое! Они этим кракенам сейчас зададут! Только черные клочки в разные стороны полетят!

Но вопреки словам помощника капитана драконы не спешили «задавать» морским чудовищам. Золотистые отстали от пепельного, а он, подлетев к первому кракену, остановился перед снующими в воздухе щупальцами морского кошмара. Два других кракена, вместо того чтобы атаковать корабль, повернули к пепельному дракону, зависшему в воздухе. Дракон почти не двигался, только чуть-чуть шевелил кончиками крыльев. Собравшиеся вокруг него чудовища напоминали прилежных учеников, внимающих своему наставнику, а не злобных тварей, готовых броситься в атаку. Золотистые дракончики настороженно зависли немного в стороне. Повинуясь команде помощника капитана, вышедшие из ступора матросы забегали, подтягивая нужные паруса, корабль по широкой дуге начал обходить застывших кракенов.

— Что это они? — спросил опомнившийся Броунс.

Каратто пожал плечами. Судя по всему, опасность миновала, а леди Тайша что-то колдует. Об этом он и сообщил капитану. Когда «Колдунья» уже обошла застывших кракенов, золотистые дракончики снова сорвались в свой танец, к ним присоединился и пепельный. А кракены, выстроившись в кильватерную колонну, пристроились за кормой корабля.

Как всегда, обед подавали в кают-компанию, присутствовали все пассажиры, капитан и его помощник, свободный от вахты. Когда подали десерт, Броунс поинтересовался, что же произошло утром. Впрочем, это волновало не только его одного.

— На нас попытались напасть кракены! — пояснила Листик и, сделав страшные глаза, добавила: — Страшные, кошмарные морские чудовища! Они хотели всех съесть!

— Да, порождение магического эксперимента, морские чудовища, называемые кракенами, — начала свои пояснения Тайша. Листик важно кивнула, как будто сама все это организовала: и эксперимент, и нападение. Милисента хихикнула, ее поддержали остальные девушки, а Тайша невозмутимо продолжила: — Кракены — это гибрид местного осьминога и креветки.

Удивленные взгляды присутствующих заставили девушку улыбнуться:

— Вы не ослышались, именно креветки. Да и вид осьминога был взят довольно маленький и безобидный.

— Ничего себе — маленький и безобидный! — не выдержал Харан Каратто.

Тайша кивнула, подтверждая, что это именно так, и стала объяснять:

— От креветки — скорость передвижения и твердый панцирь, причем был взят вид, у которого есть природная устойчивость к магии. Зачатки разума, то есть анализ ситуации и способность к выполнению команд, — от осьминога, да и щупальца от него. Потом это создание было магически обработано, что привело к его увеличению и усилению тех способностей, что я перечислила. Но с исчезновением тех, кто мог отдавать приказы, эти существа… Нет, не одичали. — Тайша кивнула в сторону Каратто, который и высказал это предположение, и продолжила: — Программа как бы зависла, кракены остались в тех районах, где их изначально разместили. А поскольку у проходящих кораблей уже не было метки «свой», то эти чудовища стали топить всех, кто оказался в районе их обитания. Но Листик неправа — кракены не едят ни корабли, ни их пассажиров.

Девочка сделала обиженное лицо, а Тайша, усмехнувшись, продолжила свои пояснения:

— Питаются кракены планктоном и, пока нет раздражающего фактора, находятся как бы в спячке, так что смерть от голода им не грозит. Размножаться не могут, поскольку это даже не искусственно выведенные существа, а магический конструкт. Сколько могут жить? Долго, я еще не разобралась. Проанализировав прошлое столкновение Милисенты и Листика с этими конструктами, я пришла к выводу, что можно перехватить управление на себя, что я и сделала.

— Как вам это удалось? — спросил Каратто.

Тайша улыбнулась:

— Их программа не сломалась, а как бы встала в режим консервации, активной осталась только та часть, где была заложена функция защиты контролируемого района, он же — район обитания. А я, найдя лазейку, просто немного подправила программу.

— Ага, — подтвердила Листик и зевнула. Видно, на нее объяснения Тайши произвели сильное впечатление.

— Что — ага? — строго спросила Тайша. Саркастически ухмыльнувшись, она так же строго продолжила, обращаясь к Листику и Милисенте: — Можно было, конечно, поднапрячься и сжечь, тем более вы уже знаете как. Но силы на это было бы затрачено на два порядка больше. Не спорю, это было бы красочное зрелище. Но согласитесь, что мое решение более эффективно — и затраты энергии намного меньше, и мы теперь имеем три боевые единицы!

— Эскадра боевых кракенов, а «Колдунья» — ее флагман! — хмыкнул Каратто и, обратившись к капитану, спросил: — Генри, тебе еще не доводилось командовать флотилией кракенов?

— Ага! Теперь у нас есть три захваченных нами кракена, мы теперь будем ими командовать! — вставила Листик.

— Ага! — передразнила девочку Тайша. — Мы пахали…

— Ну Тайша, ну миленькая! Ты же поделишься? Один кракен тебе, один Милисенте, один мне! — Девочка состроила жалобно-просящую мордашку, такую забавную, что все заулыбались.

— Листик, зачем тебе кракен? Он же огнем бросаться не умеет! — спросила улыбающаяся Ирэн.

— Я буду его воспитывать! — не растерялась девочка. — Научу его выполнять разные трюки! Когда он будет правильно делать — давать ему что-нибудь вкусненькое!

— Представляю: Листик и воспитанный ею кракен! Мороженого не напасешься! — фыркнула Ирэн.

Остальные засмеялись — уж очень забавная картинка получилась бы. Листик уже было собралась надуться, но Милисента обняла ее, и девочка блаженно зажмурилась, видно представляя, как будет воспитывать своего кракена. А Каратто официальным тоном сообщил:

— Завтра пересекаем экватор!

— И что? — поинтересовалась одна из эльфиек.

Вместо помощника капитана ответила Тайша:

— Это старая морская традиция — праздновать пересечение экватора.

— Праздновать! — встрепенулась Листик. — Значит, будет много мороженого? А то последнее время мне какие-то очень маленькие порции подают!

При этом девочка подозрительно посмотрела на Ирэн. Та пожала плечами, словно показывая, что она тут совершенно ни при чем.

— Будет-будет, — усмехнулась Тайша, — и не только мороженое, все остальное тоже будет! К этому делу надо подходить очень серьезно, потому как морской бог может разгневаться! А мороженого тебе, Листик, дают мало, потому что запасы молока кончаются, никто ж не ожидал, что кое-кто окажется таким прожорливым.

— Да, пересечение экватора — это очень важный и ответственный момент в любом плавании, — очень серьезно, без тени улыбки сказал капитан Броунс. Он оглядел притихшую кают-компанию и продолжил: — Я предлагаю назначить ответственными за подготовку и проведение этого важного мероприятия первого помощника капитана Харана Каратто и командора леди Таису Ланик.

Каратто вскочил и, вытянувшись, отдал честь, Тайша просто кивнула.

«Колдунья» легла в дрейф сразу после рассвета. Палубу украсили настоящими водорослями, за ними специально ныряли драконы Листика и Милисенты. Ныряли-то сами сестры, но на корабле мало кто знал, что золотистые драконы — это они сами и есть. А в центре корабля возвышалась большая квадратная емкость, ее только что закончили наполнять водой. Перед этим бассейном находилось что-то, похожее на трон. Весь экипаж и пассажиры собрались на палубе по одну сторону от трона. Впереди в парадной форме стоял капитан Броунс, не хватало только его первого помощника и леди Тайши. Не хватало еще драгов, но к этому все привыкли, те редко появлялись на верхней палубе.

Раздался жуткий рев, и на палубу из-за борта вылезли ужасные морские чудовища, они должны были трубить в морские раковины, но из-за их отсутствия Шимба, Усимба и Дирка трубили в переговорные рупоры, у драгов это получалось очень громко, даже устрашающе. Вслед за морскими чудовищами (о том, что драги — морские чудовища, свидетельствовали в обилии навешанные на них водоросли) на палубу вылез морской царь или бог, это кому как нравится, за ним вылезла то ли морская богиня, то ли русалка. Они тоже были обильно обвешаны водорослями. Компания важно проследовала к трону. Взгромоздившись на него, морской бог достал вилку — про трезубец забыли, точнее, вспомнили в последний момент, поэтому заменили его тем, что попалось под руку, — и, грозно размахивая ею, спросил:

— Что за корабль пребывает в моих владениях? Откуда и куда идет?

Капитан вышел вперед и по всей форме отрапортовал, что за корабль, каков на нем экипаж и куда корабль идет. Морской бог благожелательно покивал и еще более грозно задал следующий вопрос:

— А кто здесь первый раз пересекает экватор? Признавайся по-хорошему!

Таких оказалась очень много. Тогда морской бог начал вызывать их по одному, и после короткого допроса новичку предлагали отхлебнуть из большой чаши морской воды, набранной на самом экваторе, после чего морские чудовища окунали испившего морской воды в бассейн. Все это делалось с шутками и хохотом. Тем, кто не хотел окунаться, предлагали откупиться, рассказав какую-нибудь забавную историю, спеть песню или станцевать танец. Но и таких потом окунали, заявляя, что выкуп слишком маленький. Впрочем, никто не обижался. Дошло и до пассажиров. Первыми были Миримиэль и Синта, девушки очень красиво спели, подыгрывая себе на гитарах. Но их все равно искупали, предварительно забрав гитары. Ирэн вытащила мечи и предложила сразиться с ней любому желающему, даже если это будет сам морской бог, после чего исполнила нечто похожее на сложную разминку или танец с мечами. Очень хорошо исполнила, всем понравилось, но тем не менее ее тоже искупали, навалившись сзади. Впрочем, Ирэн особо и не сопротивлялась, только мечи перед купанием отдала одной из эльфиек. Когда взгляд морского бога упал на Листика, та спряталась за Милисенту и оттуда очень непочтительно показала морскому богу язык. Бог очень грозно потребовал, чтобы сестры определились, будут ли они откупаться или будут брошены в бассейн. Тогда Листик и Милисента хором спели песенку про зеленого кузнечика. Но вредный морской бог заявил, что этого недостаточно. Милисента, совсем как Листик, показала язык и сама прыгнула в бассейн. А Листик щелкнула пальцами, и в ее руках появился большой орочий бубен. Она ударила в него, и бубен отозвался тихим рокотом. Девочка танцевала под затейливую мелодию, которую на бубне сыграть было просто невозможно, но завораживающая музыка лилась и лилась. Стих слабый ветерок, перестали плескаться кракены, окружавшие неподвижный корабль. Даже морское течение, заставляющее «Колдунью» неспешно дрейфовать, пропало или остановилось, завороженное танцем девочки. Зрители забыли о том, что надо дышать. Когда Листик остановилась и бубен исчез из ее рук, несколько мгновений царила мертвая тишина.

— Ну что, могучий Посаданум? Надо мне купаться или нет? — улыбаясь, спросила Листик. — Будете меня бросать в воду?

— Нет! — гулко прокатилось над кораблем и замершими моряками. Это произнес не растерявшийся грозный морской бог, сидевший на своем троне. Морской бог, тот, что на троне, завертел головой, но никаких признаков чужого присутствия не обнаружил. Остальные участники празднества решили, что именно сидевший на троне это сказал.

— Ага! — обрадовалась девочка и с места сиганула в бассейн к так там и сидевшей Милисенте.

Сестры начали с видимым удовольствием там плескаться, явно не собираясь выбираться. Опомнившийся морской бог приказал их оттуда достать. Но вот достать никак не получалось. Сестры ловко уворачивались от тех, кто пытался их вытащить, брызгались водой и визжали. Когда им это надоело, они вылезли сами. А вредный морской бог обратил свой взор на капитана и его второго помощника:

— А ты, капитан славного корабля «Колдунья», пересекал ли экватор хоть раз? А твой помощник? Лейтенант Грентон, ты пересекал экватор?

Капитан Броунс даже немного обиделся. Он заявил, что делал это не меньше десяти раз. Грентону тоже довелось пересекать экватор не один раз, о чем он и сообщил. Но морской бог, хитро прищурившись, обвинил их обоих в подлоге, ведь экватор они пересекали в другом мире, а в этом еще ни разу. Капитана и его второго помощника схватили и бросили в бассейн, прямо в парадной форме. Броунс из бассейна вылез мокрый и помятый, но стоило ему только ступить на палубу, как неизвестно откуда взявшийся ветерок его обсушил и разгладил форму. То же произошло и с Грентоном. Они — и капитан, и его помощник — снова выглядели так, как должен выглядеть офицер и джентльмен. Им даже зааплодировали, а Броунс, встретившись глазами с подмигнувшей ему то ли морской богиней, то ли русалкой, благодарно кивнул. Грентон подошел к улыбающейся Синте и под аплодисменты окружающих поцеловал ей руку, он видел, что, когда его мундир приводился в порядок, эльфийка держала пальцы сложенными определенным образом. Капитан Броунс оглядел свою команду и заявил:

— А морской бог очень подозрительно выглядит. Проверим-ка, не самозванец ли он!

Тут уже искупали морского бога, впрочем, он не сильно и возражал. А вот его спутницу сразу поймать не удалось, она, как белка на сосну, взобралась на мачту, причем влезла по самой мачте. За ней полезли по вантам, по гладкой мачте никто взобраться и не смог бы. Но эта морская русалка и прыгала с мачты на мачту, как белка, поймать ее так и не смогли. Вскоре эта погоня ей самой наскучила, и во время одного такого прыжка с грота на бизань она изменила траекторию полета и нырнула в бассейн. Невыкупанными остались только драги, но на них никто нападать не осмелился. Пример показала Листик, с криком: «Купать морских чудищ!» — она прыгнула на Шимбу и стала ее тормошить. Общим усилиями драгов удалось запихнуть в бассейн, но при этом он разломался, и вода вытекла.

Потом было угощение, было и мороженое для девушек, а команде дали по чарке вина. Мороженого было много. Ирэн удивленно посмотрела на Листика, которой Сэм Лутон преподнес поистине королевскую порцию. Накануне вечером на кухне корабля перед удрученным поваром — ведь молока почти не осталось — появилась Листик. Она держала перед собой большой бидон со свежим молоком. Сэм крякнул, принимая то, что принесла девочка. Бидон был довольно тяжелый, а Листик держала его так, словно это была кружка. Листик попросила перелить молоко, ведь ей надо отдать бидон и заплатить за молоко, а то она взяла его под честное слово.

После угощения Листик заявила, что хочет покататься, и без разбега прыгнула на кракена. Морские чудовища, поскольку корабль был в дрейфе, расположились вокруг «Колдуньи». Листика подхватило одно из щупалец. Свернувшись, оно образовало нечто вроде удобной люльки, где и умостилась рыжая девочка. Вся команда затаила дыхание, а кракен, высоко подняв девочку, с какой-то торжественностью медленно плыл вокруг корабля. Третий круг кракен делал под восторженные крики команды. Листик на щупальце ехала как очень высокопоставленная особа в открытой карете и важно раскланивалась.

Ближе к вечеру праздник в честь пересечения экватора закончился, и «Колдунья», снова поставив все паруса, побежала, сопровождаемая кракенами, на юг.

ГЛАВА 13 Странное нападение

Чужие паруса появились внезапно. Вроде море было чистое, и вдруг как будто из-под воды вынырнуло несколько десятков корабликов. Судя по косым парусам, это были шхуны, но не такие, как «Летящая», — их корпуса были более узкие, а мачты выше, соответственно и косые паруса были больше. Кораблики шли наперехват «Колдунье», строем, похожим на полумесяц, направленный рогами в сторону фрегата.

— Стараются охватить и атаковать со всех сторон. Похоже, сразу пойдут на абордаж, — заметил Харан Каратто, но, опровергая его слова, на одном из корабликов выстрелили метатели.

Маленькие точки снарядов, приближаясь, становились больше и у самого корабля вдруг превратились в сгустки пламени. Броунс вздрогнул — настолько это было пугающе, но пламя разлилось по какой-то невидимой стене, оградившей корабль. Некоторое время этот огонь яростно пытался прогрызть невидимую преграду, но бессильно стек в море. Видно, выстрел этого кораблика послужил сигналом, и остальные открыли ураганный огонь. Внешнему наблюдателю могло бы показаться, что «Колдунья» превратилась в огромный костер. Да и на самом фрегате огонь, бушующий с внешней стороны призрачной защиты, не давал разглядеть, что же происходит снаружи.

— Что это? — спросил капитан Броунс. Ему не то что было страшно, но как-то боязно… Находиться внутри такого гигантского костра — не лучшее занятие. У некоторых альбионцев непроизвольно вырвались крики ужаса. Каратто, пожав плечами, сообщил:

— А неплохая защита у нашей «Колдуньи», недаром наши леди целый день потратили на ее установку.

— Какая защита? — недоуменно спросил капитан.

Каратто, показав рукой на беснующееся вокруг корабля пламя, пояснил:

— Магическая защита. Помнишь, Генри, наши леди — Милисента, Листик и Тайша — лазили по всем закуткам корабля? Ты еще беспокоился, не подожгут ли они «Колдунью»?

Капитан кивнул. Действительно, такое было, девушки облазили весь корабль, от килевого бруса до клотика, при этом с их рук стекало синее пламя, которым они будто обжигали все детали корабля. Броунсу тогда эти действия девушек показались очень странными, они словно проверяли корабль на пожароустойчивость — не загорится ли он, если его попытаться поджечь с разных сторон? Оказывается, это было колдовство вполне в духе местных жителей, на «Колдунью» была установлена волшебная защита от огня. Или не только от огня? Будто угадав невысказанный вопрос своего капитана, Каратто добавил:

— Эта защита не только от огня, но и от разных твердых снарядов. Они у вас вроде ядра называются? Да? Леди Тайша об этом рассказывала. Она сказала, что эту защиту не пробьет даже бортовой залп вашего линкора!

— Ну один, может, и не пробьет, — недоверчиво скривился капитан, — а вот если несколько таких залпов…

— Если они не будут идти подряд, то есть если между попаданиями будет больше пяти секунд, то не пробьет! — усмехнулся Каратто и показал на бушующее пламя вокруг корабля. — Видишь? Если бы это были ваши ядра, то, может, и пробили бы, а эти, которые нас атаковали, хоть и бьют непрерывно, но бьют огненными снарядами. Это магический огонь, он гораздо сильнее обычного, но массы не имеет, потому защита и держит!

Капитан удивленно поднял бровь, пытаясь представить себе, как это один огонь, пусть даже магический, может быть сильнее другого огня — природного? А его помощник, вглядываясь в пламя, прокричал:

— Приготовиться!

Только сейчас капитан обратил внимание, что у поворотных станин, на которых должны были стоять пушки и на которые в Гран-Приоре установили странные конструкции, напоминавшие большие ящики с раструбом на торце, замерли матросы. Он жестом показал Каратто на них. Тот объяснил:

— Наши метатели тоже готовы к бою. Как только напавшие на нас выдохнутся, я дам команду открыть огонь. Можно и сейчас, но наша защита, пропуская снаряды наших же метателей, может пропустить и их к нам. Не хочу рисковать.

Броунс согласно кивнул. Другие способы ведения боя требовали и другой тактики, а в ведении боевых действий с применением магии помощник был гораздо опытнее самого капитана. Поэтому Броунс решил не вмешиваться, а только наблюдать и набираться опыта.

— О! На нас напали! И стреляют! — воскликнула Листик, первой выскочившая на палубу.

Вслед за ней появились и остальные девушки. Милисента, озабоченно рассматривая огненные вспышки вражеских снарядов, вязнущих в защите, спросила у Харана Каратто:

— И давно они так?

— Да уже минуты три, — так же озабоченно ответил помощник капитана, — уже должны были выдохнуться. Боюсь, что под прикрытием огня они смогут к нам приблизиться и пойти на абордаж.

— Сколько их? — спросила Тайша.

Каратто виновато ответил:

— Десятка два. Они появились внезапно и сразу открыли огонь, я не успел посчитать.

— Внезапно, говорите? — переспросила Тайша. Она переглянулась с Милисентой, и та, кивнув, озвучила их догадку:

— Скорее всего, они шли под пологом невидимости, а раз до сих пор ведут огонь, значит, их метатели постоянно подпитывают энергией, получается, что у них там сильный маг. — Милисента посмотрела на огненную завесу и добавила: — Похоже, они открылись все, больше прячущихся нет.

— Или маги, а может, сильные амулеты, — кивнула Тайша, тоже всматриваясь в огненную завесу, созданную снарядами вражеских метателей. Видно, и она что-то там увидела и скомандовала рулевому: — Поворот на четверть вправо!

Корабль слегка накренился, выполняя поворот, при этом он сильно содрогнулся, так, что стоящие на палубе с трудом удержались на ногах.

— Что это было? — спросил Броунс.

— Его уже нет, а был один из напавших на нас корабликов. Мы его протаранили! — сообщила Листик, она в момент удара просто подпрыгнула, как бы переждав толчок в воздухе.

Похоже, она тоже видела все, что делается за огненной завесой, непроницаемой для взглядов других членов команды. «Колдунья», совершив маневр, вышла из-под обстрела, а возможно, у нападавших кончились заряды и им требовалось время, чтобы перезарядить свои метатели. Чужие кораблики за время обстрела сумели довольно близко подойти к «Колдунье» и уже готовы были идти на абордаж, но маневр, совершенный по команде Тайши, этому воспрепятствовал. Обломки кораблика нападавших, которому не посчастливилось оказаться на пути фрегата, остались за кормой «Колдуньи». Остальные оказались еще дальше, они шли встречным курсом, теперь им надо было развернуться, чтобы начать погоню.

— Капитан! Уберите часть парусов, сбросьте скорость до восьми узлов! — скомандовала Тайша.

Когда команда девушки была выполнена, Броунс поинтересовался:

— Командор, не объясните ли мне цель этого маневра?

— Они, — Тайша кивнула в сторону разворачивающихся корабликов, — быстрее не могут. Поэтому я и приказала вам сбавить скорость, они теперь будут за нами гнаться, не отставая. А чтобы не передумали… Правый борт, седьмой и восьмой метатели, огонь!

Дзанг! — дружно лязгнули метатели и тут же выстрелили снова. Капитан Броунс теперь наблюдал картину обстрела не своего, а чужого судна. Снаряды метателей, удаляясь, становились сначала меньше, а потом начинали расти, превращаясь в сгустки огня. На первом вражеском кораблике, видно, была такая же защита, как и на «Колдунье». Она отразила первые попадания. Но эта защита была слабее, чем у фрегата, а возможно, у метателей «Колдуньи» снаряды были более мощные. Защита вражеской шхуны продержалась всего тридцать секунд, а потом лопнула, как мыльный пузырь. Снаряды, попавшие в пиратский корабль, превратили его в костер, но горящую шхуну не стали добивать, Тайша приказала перенести огонь на следующий кораблик. Когда запылало три корабля противника, девушка распорядилась прекратить огонь.

— Хватит с них. Это должно их разозлить, но не отбить охоту нас преследовать, — злорадно ухмыльнувшись, сказала Тайша.

Капитан Броунс удовлетворенно кивнул, с этими так называемыми метателями «Колдунья» вполне могла выйти против бригады линкоров. Они стреляли дальше корабельных пушек и намного точнее. Восемь штук таких странных, но очень действенных орудий, установленных вдоль каждого борта, делали корабль очень грозным противником. Но Броунсу были непонятны действия Тайши. Почему она приказала сбавить скорость? Если для того, чтобы расстрелять преследователей, то почему этого не сделала? И почему не задействовала для отражения атаки вражеской флотилии кракенов? Ведь, судя по рассказам местных моряков, этим чудовищам было под силу самим уничтожить всех преследователей. Капитан со всем почтением задал эти вопросы пепельноволосой.

— Конечно, командор, если раскрывать свои замыслы не входит в ваши планы, то я не настаиваю на ответе на мои вопросы, — с поклоном закончил Броунс.

Командор Тайша, капитан упрямо величал ее тем званием, что было ей присвоено еще старым королем Альбиона, улыбнулась:

— Это не секрет, капитан, тем более что вражеских лазутчиков у нас на корабле нет…

— Ага, нет. — Листик оглянулась, будто выискивая этих самых лазутчиков, и, не найдя их, тяжело вздохнула. Видно, ей очень хотелось их разоблачить.

— Кракенов я не хочу показывать раньше времени, тем более с этими пиратами мы и так можем справиться. Я хочу, чтобы они гнались за нами до темноты, тогда я попытаюсь выяснить, с какой целью они на нас напали. Мне непонятно, почему они сразу хотели нас уничтожить. Вот так, увидели в первый раз и сразу начали стрельбу на поражение! Только когда поняли, что расстрелять не получается, попытались пойти на абордаж. Причем сделали это, не думая об осторожности, так что пускай гонятся, а мы пойдем закончим обедать.

Когда над морем повисла южная ночь, как и положено ей, звездная, но темная, так как ни одной луны на небе не было видно, Тайша, Милисента и Листик привычно прыгнули с палубы «Колдуньи» в море и беззвучно вошли в воду, скрывшись в черноте. Капитан Броунс, получивший соответствующие инструкции от Тайши, приказал ставить все паруса, и фрегат, до этого шедший и так немалым ходом в восемь узлов, рванул вперед, как пришпоренная лошадь.

— А леди нас догонят? — обеспокоенно спросил капитан у оставшихся девушек. — И как они найдут нас в этой темноте?

— Догонят и перегонят, — усмехнулась Ирэн, — и найдут легко. Им это труда не составит.

Капитан кивнул и повернулся к стоящему рядом Каратто:

— Послушай, Харан, ваши метатели — очень грозное и действенное оружие, а я видел там, в порту Гран-Приора, гребные корабли с таранами. Да и сегодня ты говорил об абордаже. Как-то не соответствуют эти вещи — запредельная огневая мощь и дальность выстрелов — таранным ударам и абордажным схваткам. Не объяснишь?

— Генри, ты же видел, как по нам стреляли, а наша защита держала… — начал пояснять Каратто, но Броунс его перебил:

— Да, но когда метатели «Колдуньи» начали стрелять, то защита тем шхунам не очень-то и помогла!

— Генри, «Колдунья» — уникальный корабль, я подозреваю, что такой защиты, как у нас, нет ни у кого! Да и метатели у нас стоят самые мощные, такие на корабли не ставят, только на береговые батареи. Почему? Генри, ты знаешь, как устроен метатель? Нет? В приемник вкладывается снаряд, он тем больше, чем мощнее орудие, а вот чтобы бросить такой снаряд, нужен специальный заряд, который вкладывается в…

— …в зарядник! — ухмыльнулся Броунс.

— Генри, но если ты знаешь, то зачем я тебе объясняю? — возмутился Каратто.

— Харан, это же принцип любого орудия: заряд, снаряд, заряжание. Тут ты ничего нового мне не сказал, мне просто непонятно, как он стреляет, в пушке-то все понятно. Но пушку надо заряжать перед каждым выстрелом, а у вас только снаряды закладываются.

— Так я тебе и пытаюсь объяснить! А ты перебиваешь! Метатель у нас тоже заряжается, но его заряда хватает на много выстрелов. Чем мощнее у метателя снаряд, тем он тяжелее, следовательно, и заряд нужен мощнее. А заряд-то магический!

— Понял, Харан, понял! Чем мощнее снаряд, тем меньше их может запустить заряд, к тому же, как я понимаю, он дороже, да и снаряды большие и дорогие выходят, и взять их можно меньше.

— Ну вот видишь, Генри, как все просто! — улыбнулся Каратто. — И тремя снарядами легче в цель попасть, чем одним, какой-нибудь да попадет, а одним если промахнулся, то промахнулся. Ну и если у корабля противника хорошая защита, то дуэль можно вести, пока снаряды не кончатся…

— А потом таран или абордаж, — кивнул Броунс. — В принципе все понятно. Но зачем тогда весла на таких больших кораблях, когда есть эти ваши маги, как их? Погодники?

— Ну… — немного смутился Каратто. В прошлый раз он с гордостью рассказывал о преимуществах магического ветра и о магах, которые этот ветер легко делают, теперь же вынужден был признать, что не все так радужно. — Погодник есть не на всех кораблях, и в большинстве это слабые маги, даже очень слабые. Создать попутный ветерок у них еще получится, но это заклинание очень затратное. Поэтому маги пользуются специальными накопительными амулетами, пока в таком амулете есть энергия — есть и ветерок, а кончилась энергия — греби веслами. А создавать воздушные потоки для маневрирования в бою… Это уже сложно. Очень сложно, на такое способны единицы, но и они пользуются накопительными амулетами. И согласись, Генри, что столь умелые маги найдут себе более достойное, а самое главное, более выгодное дело, чем гонять корабли. Поэтому и весла. Ну и магов, даже слабых, не так уж и много. К примеру, в Заскийском султанате даже таких почти нет, поэтому их дромоны ходят под парусом, если ветер попутный, или на веслах во всех остальных случаях.

Капитан Броунс удовлетворенно кивнул. Магия — вещь хорошая, но когда надеешься на свои силы и умения, то чувствуешь себя уверенней. Да и искусство управления парусами здесь даже более востребовано, чем в Альбионе. Там-то этому учат, а здесь надежда на магию сыграла с моряками злую шутку. Если корабль большой и выполняет ответственную задачу, то на нем обязательно будет маг с амулетом, будет и ветер в парусах, если же нет, то, как сказал Каратто, греби веслами!

Три фигурки выпрыгнули на палубу из моря и были тут же укутаны в махровые простыни. Броунс в очередной раз удивился, как этим девушкам удается так выскакивать на палубу быстро идущего корабля. Если бы они его на своих драконах догоняли… Но они же драконов оставляют где-то под водой, а до корабля добираются сами.

— Ну что? — спросила Ирэн. — Удалось?

— Я хотела взять «языка», с тем чтобы его допросить. Но мне удалось подслушать то, о чем говорили в кают-компании одного из этих корабликов. Судя по всему, там был один из командиров этих пиратов.

— Ага! — подтвердила Листик.

— Ага, — усмехнулась Милисента. — Пока мы проводили скрытную разведку, некоторые хулиганили.

— Я не хулиганила! Я тоже проводила! Проводила диверсионные мероприятия с целью внесения дезорганизации в стан врага! — гордо ответила девочка. Миларимо укутала ее в простыню и теперь аккуратно вытирала, так что наружу торчал только нос, но очень гордо торчал.

— Что она там напроводила? Можно подробнее? — усмехнулась Ирэн.

— Ага! Пока они там подслушивали, я осуществила… — начала Листик, но Милисента ее перебила:

— Палубу салом она намазала на нескольких кораблях, хотела на всех, но мы ее вовремя остановили. Но и этого хватило. Слышали бы вы, какой там крик стоял, когда команды начали выбегать на палубы.

— Странно, с чего бы это матросам среди ночи подниматься на палубу? — удивился Грентон — была его вахта, но и Броунс, и Каратто находились на палубе, ожидая девушек-разведчиков.

— А что там леди Листик еще учудила, что вызвало такой переполох? — спросил Харан Каратто, он знал девочку лучше своего капитана и второго помощника.

— Надела на головы вахтенным пустые ведра, — осуждающе начала Тайша, но не выдержала и хихикнула: — Всем сразу. А потом рындами отбила пожарную тревогу. Одновременно на всех четырех впереди идущих кораблях.

— М-да. — Капитан Броунс представил себе картину: команда, поднятая ночью пожарной тревогой, выбегает на скользкую, как лед, палубу. Он покачал головой и спросил у Листика: — А не обнаружили ли вы себя этой шалостью, леди? Ведь то, что вы сделали, не могло произойти само по себе. Они могут догадаться, что за ними наблюдали.

— Не-а, я брала бочки с салом из трюмов тех кораблей, где мазала палубу, а бочки там и оставила, — хихикнула девочка. — Меня никто не видел, так что они подумают на кого-нибудь из своих!

— Да, Листик, вы опасный противник, лучше вас не злить, — с улыбкой сказал Грентон.

— Ага! — согласилась девочка и еще более гордо задрала высунутый из простыни нос. — Я очень опасный противник! Стрррашный и ужжжасный!

— Ага! — копируя Листика, хихикнула Ирэн. — Очень опасный противник, особенно когда под рукой есть бочка с салом! Но все же что вы узнали?

— Это была засада, причем именно на нас, — ответила Тайша. — Двадцать два корабля (где их наняли — я так и не поняла), полностью сформированные команды, семь магов, довольно сильных. Они сумели создать полог невидимости, такой, что наши сигнальщики проворонили. Но они допустили ошибку — слишком рано напали.

— Нет, леди, — возразил помощник капитана. — Все как раз было рассчитано правильно. Они атаковали так, чтоб у нас не было шансов отбиться. Но не учли, что у нас необычный корабль. Вы так умело разместили на нем защитные амулеты, что снаряды метателей не смогли преодолеть защиту, а их маги не смогли эти амулеты найти, чтобы нейтрализовать!

— Ну вообще-то на корабле нет ни одного амулета, — усмехнулась Милисента. — Мы превратили в защитный амулет сам корабль.

Каратто некоторое время смотрел на девушку, пытаясь осмыслить то, что она сказала. Превратить сам корабль в защитный артефакт? Амулеты создаются на основе каких-нибудь материальных предметов, способных аккумулировать закачиваемую в них силу, лучше всего для этого подходят драгоценные камни, хуже — металлы. А вот деревянные изделия совсем не подходят! Да и сколько же нужно силы закачать в такой огромный предмет, как корабль, чтоб создать необходимую структуру? Это просто невозможно! Но днем Каратто убедился, что это именно так. Да есть ли вообще что-нибудь такое, что было бы не по силам этим девушкам! Словно угадав его мысли, Милисента сказала:

— Мы не все можем, так, кое-что. Просто наши возможности несколько больше, чем у обычных магов.

Помощник капитана хмыкнул. Немного больше, чем у обычных магов! И насколько больше это немного? А вот капитана интересовало совсем другое:

— Командор, вы сказали, это была засада. Но чтобы устроить такую засаду в море, надо точно знать маршрут того, на кого эта засада организована!

— Да, капитан, и как мне удалось выяснить, нас ждали восточнее, никто не предполагал, что мы пойдем через район обитания кракенов. Все пути обходят тот опасный район. Место засады скорректировали два дня назад, то есть тогда, когда стало ясно, что мы следуем именно этим курсом. Получается, что враг может за нами наблюдать.

— Тайша, тогда этот враг должен был видеть и то, как ты захватила контроль над кракенами, — в раздумье произнесла Милисента. — В этом случае он просто пожертвовал пиратами. Ведь если бы ты дала команду кракенам атаковать, вряд ли кто-то из них смог бы уйти. При этом они не смогли бы нанести нам вообще никакого урона, а уж уничтожить — и подавно! Вряд ли целью нашего таинственного недоброжелателя было избавиться от нанятых им пиратов, причем таким оригинальным способом.

— Леди, — обратился к Милисенте Харан Каратто, — мне кажется, что этот неизвестный знал о кракенах и знал о том, что они плывут за «Колдуньей». Вот, посмотрите, корабли, стоящие в засаде, накрыты пологом невидимости. Как только наш фрегат оказывается на расстоянии гарантированного попадания, они открывают огонь, причем бьют на поражение. Будь у нас обычная защита, нас уничтожили бы раньше, чем вы успели бы отдать кракенам команду о нападении на шхуны.

— Похоже на то. Но почему тогда эти кораблики пошли на абордаж? Ведь если «Колдунью» не удалось уничтожить метателями, то команда кракенам должна быть отдана. И абордажная атака становится бессмысленной и смертельной для самих атакующих.

— А вот экипажи шхун и те, кто ими командует, этого как раз не знают, — кивнул Каратто. — И тогда все выглядит логично. Им приказали уничтожить «Колдунью». Огнем метателей не удалось, тогда абордаж. Их больше, и численность их команд превосходит раз в восемь или, по меньшей мере, в пять нашу.

— А Шимба, Дирка и Усимба! Они пусть еще молодые, но тоже могут сражаться! — Листик возмутилась, что ее друзей не посчитали как членов команды.

— Я говорю только о численности, так как ее увидел наш неизвестный враг! — поднял руки Каратто. — Наша команда стоит трех обычных, да и вы, леди, — помощник капитана поклонился девушкам, — вы тоже стоите трех, а то и четырех таких команд…

— Каждая! — добавила Листик. — А я не четырех, а пяти!

— Ага, — усмехнулась Ирэн, — если в поедании мороженого, то даже шести!

— Несомненно! — не стал возражать Каратто и кивнул девочке, изображая поклон.

— Все-таки что-то здесь не так… Слишком много «если», — враздумье произнесла Тайша. — Если бы пираты знали, что нас сопровождают кракены, то вообще не вышли бы против нас. Если их неизвестный наниматель тоже знал про кракенов, то он бы знал и про нас. Если бы кто-то из нас был на палубе, то мы бы увидели засаду, то есть эта засада была изначально бессмысленна.

— Но вы, леди, в этот момент были не на палубе, — возразил Каратто.

— Да, но так точно рассчитать, чтобы «Колдунья» подошла к месту засады именно в обед? Для этого надо быть гением планирования. Но тогда этот гений должен был бы знать о нашей защите. Что-то здесь не сходится, — нахмурилась Тайша.

— Да, наниматель этих пиратов действовал, исходя из неизвестных нам соображений, о которых мы можем только догадываться, — пожала плечами Милисента. — Мы слышали только разговор пиратов, а они, как я поняла, тоже не посвящены во все планы своего нанимателя.

— Молочка хочу! — заявила зевнувшая девочка.

Ей надоели эти непонятные рассуждения, она решила их прекратить и первой попрыгала в кают-компанию. За ней пошли и все остальные. Там стюарды уже накрыли поздний ужин, Листик сообщила о своем желании, и ей принесли высокий стакан холодного молока. Вот что особенно нравилось капитану Броунсу в магическом мире, так это то, как здесь хранятся продукты. Большие продуктовые шкафы приводили его в восторг. В этих шкафах имелись специальные отделения для разных продуктов, как узнал капитан, для каждого такого отделения было свое специальное заклинание. Продукты, помещенные в отдельные ячейки, оставались свежими, как это молоко, что принесли девочке. Да и то, что еда для команды и офицеров готовилась из свежих продуктов, восхищало Броунса. Он вздыхал, вспоминая сухари, солонину и затхлую воду — то, чем питались моряки флота ее величества королевы Альбиона в дальних походах. Нет, магический мир все-таки имеет больше преимуществ, чем недостатков.

— Тайша, а почему ты не взяла «языка», как хотела? — поинтересовалась Ирэн, возвращаясь к разговору о пиратах, напавших на «Колдунью».

Пепельноволосая девушка, промокнув губы салфеткой, ответила:

— Из подслушанного разговора я поняла, что эти пираты сами не знают, на кого работают. Их наниматель выдал им довольно большой аванс, но лица своего не открыл. Теперь им надо или возвратить деньги, или выполнить заказ и получить остальные…

— Поэтому они за нами и гонятся? — спросила Листик. Тайша утвердительно кивнула, а девочка предложила: — А если мы дадим им больше?

— За что? За то, чтобы они за нами не гонялись? — скривилась Ирэн и провела ладонью по горлу. — Так проще их всех… Утопить!

— Это наилучший выход, но только на первый взгляд, их неизвестный нам наниматель очень хочет нас… — кивнула Милисента и повторила жест эльфийки. — И он наймет других, если эти пропадут или не выполнят поставленную перед ними задачу. Мне кажется, нам надо с ними побеседовать…

— Так они же сразу стрелять начинают! Или в драку лезут! — возразила Листик и, тоже повторив жест Ирэн, предложила: — Давайте мы их всех… того, а уже потом беседовать будем!

— Листик, поднимать столько мертвецов весьма затратно, да и зачем нам столько зомби? С парусами они управляться не могут, веслами гребут плохо, — возразила Тайша. — А с перерезанным горлом даже зомби говорить не может.

Видно, последний довод оказался самым веским, поэтому девочка не стала настаивать. А еще один стакан молока, который ей принесли по просьбе Милисенты, отвлек Листика от кровожадных планов допроса такого количества мертвых пленных. Тайша, задумчиво глядя на то, как Листик пьет молоко, произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Побеседовать надо, обязательно надо! И сделать это лучше всего в нейтральном порту или на их территории. Харан, а вы не знаете, есть здесь поблизости подходящее место?

— Черепаховы острова. Архипелаг, похожий на драконий, тоже пиратское гнездо. Эти, что на нас напали, скорее всего, оттуда. Только там строят такие шхуны.

— А почему на Таргонских островах корабли в основном галеры, а здесь парусники? Да еще и с косыми парусами? — задал вопрос капитан Броунс. Остальных тоже это заинтересовало.

— В драконий архипелаг входит намного больше островов. Да и сами острова больше, а у них заливы, бухты, множество скал. Вспомните Топлу. — Каратто посмотрел в сторону Милисенты и Листика. Те согласно кивнули, а помощник капитана продолжил: — И ветра там непостоянны, часто меняют силу и направление. А Черепаховы острова — это в основном скалы, их всего-то около десятка. Самый крупный — Большая Черепаха, единственный, где есть удобная бухта. Да и ветер здесь постоянный, дует со стороны экватора в сторону Эпира. Вот поэтому паруса здесь предпочтительнее весел.

— Понятно, — кивнул капитан Броунс. — Для таких условий косые паруса — самое то. Да и корпуса у этих суденышек… Видели? Как у гоночных яхт!

Все согласно закивали. Правда, никто из них, кроме Тайши и Каратто, не видел гоночную яхту, но если специалист по парусникам говорит, что это так, значит, так оно и есть. А Каратто продолжил рассказывать:

— Большая Черепаха номинально принадлежит Эпиру, там даже эпирский наместник есть, но фактически это пиратское гнездо, управляемое сходкой самых авторитетных пиратских капитанов…

— Как на Гран-Приоре, — кивнула Листик, которая пила уже третий стакан молока.

— Да, как на Гран-Приоре, — подтвердил Каратто и пожал плечами, — а по-другому и не может быть, пираты — они везде пираты.

— Пираты — они везде пираты, — задумчиво повторила Милисента и посмотрела на Тайшу.

Та согласно кивнула:

— Да, это имеет смысл. Если эти невежливые джентльмены, которые начали стрелять, даже не поздоровавшись, оттуда, то мы сможем с ними там и побеседовать. А если нет, то будем точно знать, что пираты здесь ни при чем.

— Леди, вы уверены, что они станут с вами разговаривать? — спросил Каратто Милисенту.

— Надо создать им такие условия, чтобы они были вынуждены пойти на переговоры. А напасть… Они уже увидели, что мы намного сильнее, а если нагло влезем на их базу, причем придем туда раньше этих пиратов, то первой мыслью у них будет: мы пришли, чтобы учинить разборки. То есть связываться с нами, не выяснив, что же мы намерены предпринять, очень опасно.

— Хорошо, если они пойдут с нами на переговоры… Что мы сможем им предложить, чтобы они ответили на ваши вопросы, леди? Ведь если мы предложим деньги… Понятно, они решат, что мы хотим откупиться, а это означает, что мы слабее, — с сомнением произнес Каратто.

— Я сделаю им предложение, от которого они просто не смогут отказаться, — с улыбкой произнесла Милисента. — Я не буду им ничего предлагать. Просто сообщу, что ничего не буду у них отбирать. Пока не буду.

— Ага! И в зомби их не будем превращать, если, конечно, будут хорошо себя вести, — поддержала сестру Листик, а затем, вопросительно глянув на Милисенту и увидев ее одобрительный кивок, грозно добавила: — А то ка-а-ак превратим!

— Ага! — хихикнула Ирэн. — А то как превратим и начнем бедных зомби допрашивать с пристрастием! Или заставим строем ходить, с песней!

— Да, такое веское предложение, пожалуй, и пиратов убедит начать с вами сотрудничество, леди, — согласился Каратто.

— Тогда посетим эту местную достопримечательность — Большую Черепаху, — усмехнулась Милисента. — Мы же идем в Эпир? Визит к наместнику этого… Кто там у них в Эпире главный?

— Царь царей, повелитель вселенной, потрясатель основ мироздания, — подсказал Каратто.

— Вот, предварительный визит к наместнику столь могучего правителя будет очень правдоподобной причиной нашего захода на Большую Черепаху. Ведь мы же не знаем, что там пиратское гнездо, мы уверены, что это провинция Эпира. А направляемся мы именно в Эпир, поэтому и решили пойти по инстанциям, снизу вверх, — с усмешкой сказала Милисента.

— У-у-у какой грозный правитель. — Листик оторвалась от своего молока. — Мил, а зачем он трясет основы мироздания?

— Наверное, для того, чтобы вселенная не забывала, кто у нее повелитель, — вместо Милисенты ответила заулыбавшаяся Тайша. — А то ведь может забыть, а царь царей такого не переживет.

— А как он трясет? Все основы сразу или каждую по отдельности? — Листика заинтересовал сам процесс.

— Листик! Ну ты как маленькая совсем, неужели не понимаешь, что такое невозможно сделать? — спросила у девочки Миримиэль.

Листик допила молоко, поставила стакан и очень серьезно ответила:

— Чтобы так назваться, надо иметь причины. Если он ничем не трясет, но хочет, чтобы другие так думали, значит, дела его как правителя совсем плохи.

— Ладно, разбираться, чем там трясет этот царь царей, будем при личной встрече, а пока, капитан, меняем курс, — скомандовала Милисента и поднялась, показывая, что ужин закончен.

Дон Марантен пребывал в прескверном расположении духа. Он не выполнил того, за что ему был заплачен аванс, неплохие, надо сказать, деньги. Когда он принимал этот заказ, выполнить его казалось проще простого, о чем дон и сказал своему нанимателю. Тот лишь криво улыбнулся и сквозь зубы процедил: он надеется на то, что дону Марантену удастся выполнить это задание, потому как ему, заказчику, будет очень неприятно расстраивать такого уважаемого человека, забирая назад неотработанные деньги. Марантен тогда усмехнулся про себя, представив, как этот самонадеянный наниматель попытается забрать деньги, попавшие в руки к джентльменам удачи. Задание казалось очень простым — встретить большой корабль и уничтожить его. Судя по описанию, это был заскийский дромон, только султанат строил столь большие корабли. А с грозными с виду дромонами жители Черепаховых островов давно научились бороться. Тем более тут не флотилия, а только один! Но это оказался не дромон, хотя размерами этот корабль не уступал, а возможно, и превосходил неуклюжее творение заскийских корабельных строителей. Этот белый красавец-корабль вызывал восторг. Сначала дон Марантен даже хотел нарушить условия соглашения и не топить, а захватить себе это судно. Но договор есть договор, и дон, скрепя сердце, дал команду открыть огонь. Красавец-корабль превратился в гигантский костер, метатели кораблей эскадры Марантена работали больше трех минут, опустошая снарядные погреба и зарядные амулеты. Но пробить защиту этого корабля так и не смогли. Когда же пираты пошли на абордаж, этот корабль с легкостью уклонился от атаки, при этом протаранив и разрезав напополам одну из шхун, оказавшуюся на его пути. Потом метатели этого корабля подожгли еще три шхуны, очень легко подожгли! В том числе и флагманский корабль дона Марантена. А защитные амулеты флагманского корабля стоили три тысячи золотых! Огромная сумма! Делал их лучший маг Эпира. И такая защита продержалась всего тридцать секунд! Дон Марантен, сам неплохой маг, видел, что не только вражеские снаряды уничтожили защиту, разрушиться ей активно помогли извне. Марантен засек магическое воздействие, причем не удар, а отбор энергии, очень осторожный, но тем не менее очень действенный. Подобное было возможно, но лишь теоретически, такого до сих пор никто не мог сделать. Но как оказалось, такие умельцы существуют.

Когда корабль Марантена загорелся, он думал, что это конец. Но добивать уже гибнущее судно неизвестные не стали. Вместо этого они устроили такую же атаку на еще два корабля, которые тоже подожгли безо всяких усилий. Шхуны пришлось бросить, две затонули сразу, третья была близка к этому. А странный корабль прекратил обстрел, позволив снять экипажи с гибнущих кораблей. Потом на нем убрали половину парусов, тем самым снизив ход до восьми узлов. И даже в этом случае быстроходные шхуны не могли его догнать. Но дон Марантен все равно приказал начать преследование — уж очень обидно было за потопленные шхуны. А белоснежный корабль, будто издеваясь, не уходил, но и не давал к себе приблизиться. Только с наступлением сумерек Марантен понял, что преследование бесполезно, и приказал своей эскадре лечь в дрейф. Собрание капитанов поддержало решение своего дона о прекращении преследования, только вот теперь встал вопрос о том, что задание неизвестного нанимателя не выполнено, а следовательно, полученные авансом деньги не отработаны. Но и вступать в бой с этим кораблем капитаны единогласно сочли опасным. Марантен тогда хмыкнул — как будто они могли это сделать! Не то что вступить в бой, а и просто догнать тот корабль было невозможно! Капитаны решили: преследование прекратить, но деньги не возвращать! Ни в коем случае! Ведь наниматель дал неполную информацию о том, на кого открыта охота, то есть недобросовестно выполнил свою часть сделки. С другой стороны, если у этого неизвестного нанимателя такие враги, то каковы же возможности его самого? В таком случае, если у этого нанимателя сходные возможности с теми, кто плывет на том корабле, то почему он сам… Сплошные вопросы, на которые нет ответа.

Такие невеселые думы одолевали дона Марантена, когда его флотилия подходила к Большой Черепахе. Когда начали заходить в порт, Марантен даже думать перестал: на рейде стоял белый красавец-корабль! Паруса были убраны, но от этого он не стал менее прекрасным! Подобные чувства испытывали офицеры, стоящие на мостике, и два капитана, один — этой шхуны, а второй — того судна, которое сжег этот прекрасный корабль.

— Что будем делать? — спросил Марантен.

Ответ был вполне ожидаем и единодушен:

— В кабак пойдем!

Суда флотилии дона Марантена причалили к пирсу на своем обычном месте — его никто не решался занимать. Команды, оставив на корабле одного вахтенного, даже не вахтенного, а сторожа, устремились в ближайшие кабаки. Сам дон Марантен и капитаны шхун направились в «Золотую русалку», самый приличный трактир на острове, даже не трактир, а скорее ресторан. Войдя в огромный зал, Марантен принялся раскланиваться со знакомыми, а знакомыми здесь были все. Хотя нет, в углу сидела странная компания. Старший мужчина, несомненно, капитан корабля, по выправке и одежде было видно — военный моряк, несколько моряков, скорее всего, офицеров с его корабля, несколько орков и девушки. Девушки! Молоденькие, одетые в легкие заскийские шаровары и такие же блузки. Очень красивые, но, судя по мечам в заплечных ножнах и ножам на поясах, такие же драчливые. О последнем свидетельствовало и то, что к этим девушкам никто не пытался приставать, да и синяки на лицах некоторых посетителей убеждали в бесплодности и даже опасности таких попыток.

Марантен устроился за своим столом, на который, как и в случае с пирсом, покушаться желающих не было, несмотря на наполненность зала. За ним кроме самого Марантена разместилось еще с десяток его приближенных, остальные капитаны флотилии присоединились к своим друзьям. Прибывшие бесцеремонно разглядывали девушек, те, нисколько не смущаясь, столь же бесцеремонно разглядывали Марантена и его людей. Сам дон тоже смотрел на девушек и их спутников. Чем больше он смотрел, тем больше его охватывало чувство тревоги — нечто подобное было вчера на шхуне во время совещания. Чувство постороннего глаза, будто за тобой кто-то наблюдает, только ты не можешь рассмотреть кто. А события, последовавшие за совещанием, подтвердили подозрения дона Марантена. На четырех кораблях его флотилии кто-то побывал, при этом остался незамеченным. Но вроде все обошлось, так, безобидная шутка, если не считать нескольких сломанных на скользких палубах рук и ног. Шутка с намеком: мол, мы можем не только палубу намазать вашим же салом, но и корабль поджечь, а вы об этом узнаете, когда тушить поздно будет. Именно так пиратский дон истолковал действия неизвестного шутника.

Марантен посмотрел на одного из своих капитанов, который тоже был очень чувствителен к магическим воздействиям, — а здесь было именно магическое рассматривание. Капитану было очень неуютно, он даже поднял свою кружку, будто пытался спрятаться за ней.

Из-за стола той странной компании поднялись двое. Они были одеты не так, как их спутницы, на них были орочьи штаны и безрукавки. Если первая, с пшеничными волосами, была точно девушка, то второй, рыжий, был, скорее, мальчиком. Они подошли к столу Марантена, и у дона по спине побежали мурашки от страха: подобное чувство он испытал вчера, когда неизвестный шутник намазал салом палубы шхун. Ощущение, будто в тебя летит снаряд метателя, а защита лопнула. Марантен скосил глаза: его капитан испытывал подобные чувства.

Подошедшая девушка прекрасно видела их эмоции. Она с улыбкой поздоровалась:

— Здравствуйте, дон Марантен!

— Ага! — прищурившись, сказал младший спутник девушки. Вроде поздоровался, но как-то странно это сделал. А незнакомка, тоже прищурившись, сообщила:

— Это мой корабль!

— Чей корабль? Что за корабль? — вырвалось у Марантена.

В голосе девушки было нечто такое, отчего дон растерялся.

Испуганно замолчали и его люди. А незнакомка тем же навевающим страх тоном продолжила:

— Вы вчера атаковали мой корабль!

— А теперь не хочешь отдавать деньги! — наставив указательный палец на побледневшего мужчину, заявил младший. — Заказ принял, но не выполнил! Разве так можно? Если деньги взял, надо хоть что-то сделать!

— Когда и где у вас встреча с вашим нанимателем? — тихо спросила старшая, наклонившись к Марантену, а мальчишка громко продолжал, заглушая вопрос девушки:

— Денежки, они счет любят! И вообще, деньги всегда идут к деньгам! А если сделал дело — гуляй смело! А если дело не сделал, тогда как? Можно гулять испуганно? Но все равно можно гулять? Или все-таки воздержаться от гулянки? Если не гулять, то можно денежки сэкономить, и на то, что сэкономили, надо обязательно хорошо погулять!

— Сегодня, через два часа, в «Кривом боцмане», — так же тихо, как задала вопрос девушка, ответил дон Марантен. Его шестое чувство просто кричало, что врать незнакомке не следует.

— Хорошо, мы пойдем с вами. У нас тоже есть в этом деле свой интерес. Не волнуйтесь, наше присутствие ни у кого не вызовет подозрений, — еще тише сказала девушка и сделала знак своему спутнику.

Тот моментально перестал вещать про то, как надо гулять на сэкономленные деньги. Визитеры отошли от стола, перекинулись парой фраз с одной из девушек из своей компании и вышли из трактира.

— Дон, — почтительно спросил один из капитанов, — кто это? И что они от нас хотели?

Остальные капитаны, судя по их лицам, тоже пребывали в недоумении и тоже ничего не поняли. Марантен пожал плечами, показывая, что он в растерянности не меньше, чем они. В это время в кабак вошли два орчонка, один старше, а другой совсем маленький, выглядевший лет на десять. Они в нерешительности остановились у порога. Если кто и обратил на них внимание, то тут же забыл: мало ли каких попрошаек или тех, кто предлагает различные услуги, здесь ходит. Но Марантен, встретившись глазами со старшим, махнул орчатам рукой, приглашая за свой столик. Показав одному из своих товарищей, чтобы тот освободил место, дон усадил этих детей рядом с собой. Им хватило и одной табуретки на двоих. В это время компания, в которой были эльфийские красавицы, поднялась и направилась к выходу. Эльфийки так притягивали к себе взгляды и тех, кто был в ресторане, и слоняющихся по улице, что никто не заметил, как пепельноволосая девушка с менее броской внешностью отделилась от компании. Она подошла к невысокому мужчине, и они, сев за столик в углу, начали о чем-то тихо беседовать.

ГЛАВА 14 И снова злые родственники

Ночь уже вступила в свои права, но в припортовых тавернах жизнь бурлила. К одному такому заведению, находившемуся на самой окраине кабацкой цивилизации, двигался высокий неизвестный в длинном плаще. Очень осторожно двигался, стараясь, чтобы его не заметили. Шел он с той стороны, где питейных заведений не было, поэтому к дверям «Кривого боцмана» неизвестный в плаще подошел незамеченным. А вот вошел он, распахнув дверь пинком, что никак не вязалось с его предыдущими осторожными действиями. Если он хотел произвести впечатление хозяина положения, то это у него совсем не получилось — в кабаке вовсю шла гулянка. Дон Марантен и его люди что-то праздновали, весело праздновали. Сам дон сидел на большой бочке и от души смеялся, видно, ему что-то очень смешное рассказывала пышная блондинка, сидящая у него на коленях и нежно обнимающая его за шею. У ног Марантена сидели двое орчат, видно, рабы или слуги. Впрочем, они тоже принимали активное участие в гулянке, потому как у каждого в руке была пивная кружка, и, судя по их веселому пьяненькому виду, отнюдь не с безалкогольным напитком.

— Дон Марантен, я вижу, вы веселитесь. Что празднуете? Уж не удачное ли выполнение задания, порученного вам? — прошипел незнакомец.

— О! Дорогой друг! Присоединяйтесь к нам! У нас действительно сегодня праздник! Большой праздник! А корабль, который вы нам поручили утопить, он… Ик! Так вот, корабль стоит в порту, можете забирать! Он доставлен сюда в целости и сохранности! Вместе со всем экипажем! Что с этим экипажем делать — это уже ваше дело, вам нужен был тот корабль — получайте. А если его экипаж будет возражать, то это уже ваши проблемы! Ик! Да, прежде чем забрать, было бы неплохо, чтобы вы полностью рассчитались! Ик! — под смех блондинки и одобрительные крики своих людей произнес Марантен.

— Я вам поручил уничтожить этот корабль! — Если сначала незнакомец просто шипел, то теперь он шипел с каким-то присвистом.

— Ик! — удивился дон Марантен. — Вам что? Не нужен такой прекрасный корабль? Уничтожать такую красоту — это святотатство, а служители Единого призывают со святотатцами никаких дел не иметь! Да и экипаж того корабля очень будет, ик! Возражать! Ик! Но я это вроде уже говорил? Или нет? Но если вы принесли те деньги, которые нам должны, то мы, так и быть, ик! Поимеем!

Блондинка захохотала и стала что-то шептать на ухо Марантену. Тот стал слушать ее, словно совсем забыв о своем собеседнике. Даже несмотря на надвинутый капюшон плаща, было видно, что незнакомец рассердился, очень рассердился. Он шагнул к будто забывшему о нем пиратскому дону.

— Дон Марантен! Вы не выполнили наш договор! И сейчас имеете наглость… — Теперь незнакомец уже не шипел, он рычал, но на Марантена это не произвело никакого впечатления. Он поднял взгляд на лицо, затененное капюшоном, и тем же полупьяным голосом перебил разгневанного собеседника:

— Имеем! Ик! Все имеем, в смысле всех! И тебя тоже поимеем! Ик! Или ты против? Тогда плати! Ик!

— Выкуп плати! А то поимеем! — тоненьким голоском сказал младший орчонок, остальные пираты, немного приутихшие и прислушивавшиеся к этому разговору, загоготали. Смеялись пираты неестественно громко, но разгневанный незнакомец в плаще не обратил на это внимания, уж очень он рассердился.

— Что-о-о! — заревел незнакомец, сбрасывая капюшон. Лицо его было покрыто чешуей, а дополняли картину красные глаза и внушительные клыки. Протянутые в сторону Марантена мощные руки заканчивались немаленькими когтями, причем эти когти увеличивались прямо на глазах.

— Ик! — ответил на увиденное перепуганный Марантен, а вот обнимавшая его блондинка, которая должна была испугаться намного больше, чем пиратский дон, заулыбалась.

Она ловко задвинула пирата себе за спину, будто это не она сидела у него на коленях, а он у нее. Задвинула и протянула руки, которые тоже украсились быстрорастущими когтями, навстречу незнакомцу:

— Привет, Хралет! Так это ты хотел нашей смерти? Было бы очень интересно узнать почему.

— Ага! Попался!

Вскочивший на ноги младший орчонок попытался набросить на когтистого магический захват, второй орчонок и блондинка развернули магическую сеть, чтобы обездвижить и спеленать незнакомца. Дон Марантен, отброшенный метров на пять, очень быстро отполз еще дальше. Высокий незнакомец скинул плащ. Под ним оказалось тело, не прикрытое одеждой, — ее вполне заменяла крупная чешуя. Резким движением незнакомец сбросил магические захваты и замахнулся своей когтистой лапой, намереваясь ударить девушку, сидящую на бочке. Младший орчонок кинулся этому чешуйчатому под ноги, а старший подпрыгнул и появившимися когтями сильно ударил в спину. Незнакомец, потеряв равновесие, упал вперед, когтями застряв в деревянных клепках бочки. Он успел ударить, девушка, ожидавшая чего-то подобного, увернулась и сама ударила в ответ, но этот удар не причинил видимого вреда незнакомцу, покрытому чешуей. Орчата повисли у него на плечах, а пышная блондинка, превратившаяся в худенькую девушку с пепельными волосами, еще раз замахнулась рукой, но ударить не успела. У незнакомца в руке появился какой-то предмет, и он вместе с бочкой, девушкой и вцепившимися в него орчатами исчез в сером тумане.

— Что это было? — спросил один из пиратов, присутствующих в «Кривом боцмане». Он кивнул в сторону пропавшей бочки: — Кто они?

— Чтоб я знал! — ответил подымающийся на ноги совершенно трезвый дон Марантен. Да и остальные посетители не выглядели пьяными, скорее наоборот, очень трезвыми и перепуганными.

— Валить отсюда надо! — предложил один из капитанов. — Быстро валить!

— Куда? — ехидно, но в то же время грустно спросил другой капитан, который был магом, довольно сильным магом. — Куда? Что наш старый наниматель, что эти наши новые знакомые достанут нас везде, где бы мы ни спрятались! Мне кажется, что мы попали в очень серьезную разборку даже не магов, а… Видели, какие когти у чешуйчатого? Да и у этой девицы не меньше! А орчата-то! Даром что малолетки, вцепились как клещи! Ауры-то у всех у них приоткрылись, когда они сцепились. Одно вам скажу — это не люди! Не эльфы и не гномы! Магов такой силы я еще не видел! Одна надежда — что они поубивают друг друга, а если судить по тому, как они схлестнулись, то к этому все и идет. Драться они будут до конца!

Дон Марантен согласно кивнул:

— Будем ждать. Если в течение трех суток кто-нибудь из них не появится, то, значит, они взаимно уничтожились. Потому что если появится наш наниматель, то… Мы ж вроде как в засаде на него поучаствовали! Будем надеяться, что убьют все-таки его!

В помещении повисла тишина, потом один из пиратов налил себе вина, остальные последовали его примеру. Как говорят — истина в вине! Утешение и надежда тоже, да и внешняя опасность становится не такой страшной, если как следует принять вовнутрь. Через некоторое время все стало казаться не таким уж и страшным, послышались шутки, и некоторые даже попытались что-то запеть.

— А тебе не жалко? — спросил один из капитанов у Марантена. — Такая девушка у тебя на коленях сидела! Что ты чувствовал, а? Сильно хотелось?

— Очень! Хотелось, чтобы она побыстрее слезла с колен, убралась, и подальше, потому как чувствовал, что ей свернуть мне шею проще, чем тебе высморкаться, — ответил Марантен.

— Так она ж к тебе так страстно прижималась! Такие у вас объятия были.

— Скорее не объятия, а удушающий захват, чуть сильнее — и задушила бы!

— Но икал ты знатно, а вроде даже и не выпил еще!

— От страха, друг мой, от страха! Так что давай наливай! Ждать еще долго, а выпивки для достоверности девушка, спасибо ей хоть за это, много заказала. Не пропадать же добру! — Дон Марантен ухватил со стола кружку и протянул ее своему товарищу. Тот, взяв ближайшую бутылку, наполнил кружку дона до краев.

Драклан с завязшими в бочке когтями и вцепившимися в него Милисентой и Листиком вывалился на круглую полянку в какой-то очень лесистой местности, даже не в лесу, а скорее в джунглях. Тайша от толчка на мгновение выпустила противника из виду, чем тот и воспользовался. Выдернув когти из бочки, он нанес девушке удар. Тайша, уклоняясь, потеряла равновесие, и удар хоть и не причинил ей вреда, задев всего лишь вскользь, но отбросил далеко в сторону. Драклан развернулся и нанес несколько ударов Листику и Милисенте, они не достигли цели, но вынудили уворачивающихся сестер отпустить драклана и отскочить в разные стороны, чем чешуйчатый и воспользовался, словно из воздуха выхватив амулет, похожий на маленькую ручку. Увидев это, Листик зарычала и, обрушив на чешуйчатого поток огня, прыгнула на него сама. Но огонь словно обтек серого драклана, не причинив ему вреда. А вот огненный удар, которым он встретил девочку, отбросил ее назад и опрокинул на спину. Листик, ошеломленная ударом, замотала головой и попыталась подняться. Тайша, так и не успевшая встать на ноги, громко закричала, увидев, что не успевает. А чешуйчатый драклан, ухмыльнувшись, направил свой амулет на Листика.

Девочка еще раз ударила огнем. Она понимала, что никакая защита ее не спасет, поэтому вложила в этот удар всю свою силу. Огонь опять не причинил драклану никакого вреда, он, замешкавшись лишь на мгновение, победно ухмыльнулся. Но серый драклан выпустил из поля зрения Милисенту, которая хладнокровно нанесла удар, только не огнем, а ледяной стрелой, и била она только по руке незнакомца, сжимающей амулет. Магический амулет почернел и рассыпался. Чешуйчатый потряс обожженной холодом рукой, а потом зарычал так, что рычание Листика по сравнению с его было комариным писком, и развернулся к Милисенте, чтобы получить в грудь вторую ледяную стрелу, брошенную девушкой. Удар был настолько силен, что серый захрипел и пошатнулся и с удивлением увидел, что с рук девушки срывается еще одна такая стрела. Драклан, не мешкая, прыгнул к груде камней в центре поляны, на которой находились сражающиеся, провел по одному из камней рукой и исчез. При этом раздался такой звук, будто лопнула струна. Девушки на мгновение застыли и, почувствовав опасность, развернулись к стене джунглей, окружавших поляну. Оттуда исходила почти осязаемая угроза, что-то наводящее парализующий ужас. Милисенте это ощущение показалось знакомым, нечто подобное она уже испытала. Она вспомнила лесную дорогу, развалины постоялого двора и черные щупальца-жгуты, пытающиеся схватить Листика.

Серая, почти незаметная дымка, окружавшая полянку, исчезла. Сочная зелень джунглей словно приблизилась, и над этой зеленой стеной появились темные колышущиеся тени.

— Луввоки! — прошептала Листик и, обернувшись к камням, всхлипнула: — Мама, мамочка!

Девочка пошатнулась и стала оседать на землю, неестественная бледность залила ее лицо.

— Листик!

К сестре бросилась Милисента, стараясь не дать той упасть, при этом девушка почувствовала, как на нее наваливается какая-то тяжесть, заставляя и ее безвольно оседать на землю. Словно что-то пытается высосать из нее не просто жизненную силу, но и саму сущность. Затуманивающимся взором Милисента увидела, как над джунглями поднимаются все новые и новые большие темные тени, как от этих теней к ней и Листику тянутся толстые, будто сотканные из черного дыма жгуты, а непонятно откуда взявшееся чувство ужаса не дает пошевелиться. Милисента стиснула зубы и из последних сил приподнялась, пытаясь заслонить собой уже потерявшую сознание сестру.

— Ложись! — Тайша опрокинула девочек на землю и навалилась на них сверху, вжимая Милисенту и Листика в ложбинку между камнями. Земля содрогнулась, и яростный горячий ветер прижал девушек к земле. Давление непонятных существ пропало, а вскочившая на ноги Тайша закричала: — Чего ждешь?! Бей!

Милисента увидела, что темные тени, качающиеся над джунглями, как бы утратили однородность, вроде в них появились прорехи. Тайша яростно поливала их потоками огня, заставляя немного отступать, но особого вреда не наносила. Оскалившись в яростной усмешке, Милисента тоже ударила, но не огнем, а ледяными иглами. Такая игла, попадая в темную тень, взрывалась множеством осколков, вокруг которых образовывалось нечто вроде частицы ледяной пустоты Айсгора. Атака Милисенты и Тайши оказалась очень действенной. Не прошло и минуты, как с тварями было покончено.

— Где мы? — спросила девушка у своей старшей подруги.

— Это мир Сэркэл, где живут луввоки, — ответила Тайша. — Они едят все, но аура разумных для них — особое лакомство.

— Почему они на нас напали? Вернее, откуда они узнали, что мы здесь? — Милисента села к застонавшей сестре и стала делать ей массаж с подкачкой силы. Тайша к ней присоединилась, попутно объясняя:

— Эта поляна была накрыта защитным полем, оно сдерживало луввоков, но они не уходили отсюда, уж очень вкусно здесь для них пахло. Хралет снял эту защиту и сбежал, а мы остались, вот эти изголодавшие твари на нас и кинулись.

— Ловушка, — кивнула Милисента. — Только вот как-то не очень хорошо организованная. По-хорошему, нас надо было предварительно как следует измотать, а потом впускать этих луввоков. Кстати, такая же тварь была в Иланском лесу и тоже едва не убила Листика.

Девушка стала активнее закачивать силу в начавшую приходить в себя сестру, при этом задумчиво сказала:

— Да, у этого Хралета почти получилось. Все-таки фактор внезапности… Но должен же он был знать, что мы могли и уйти. Ведь ты видела ловушку, могла дать команду на перемещение или сама нас отсюда утащить.

— Я не сумела бы, мой амулет перемещения разрушен. Тот артефакт, что создал силовое поле, закрывавшее эту поляну, имеет и другие свойства. Он уничтожает более слабые амулеты, те, которые не настроены на артефакт, находящийся здесь. Он… — начала объяснять Тайша, но договорить не успела.

Листик рывком поднялась, ее почти безумный взгляд обвел поляну и упал на один из огромных камней. Пошатываясь, девочка к нему и пошла. Остановившись возле камня, Листик стала водить руками по его поверхности, при этом ее губы что-то шептали. Милисента прислушалась. Девочка повторяла:

— Мама, мамочка.

Так продолжалось минуты три, а затем камень, размером превышающий девочку в два раза, загудел и с басовитым звуком оборвавшейся струны начал осыпаться серой пылью.

— Листик! Это один из трех артефактов, являющийся реликвией дракланов! Это «Большой защитный амулет», он обладает не только защитными функциями, а еще и многими другими свойствами!

— Ага, обладал, — злорадно ответила Тайше Листик. Девочка хоть и пошатывалась, но уже почти пришла в себя. — Это уже второй, был! А нечего свои реликвии доверять кому ни попадя! Их беречь надо, а не разбрасываться ими по разным чужим и опасным мирам! Вот реликвии и пропадают! В смысле ломаются!

— Сейчас сюда явится хранитель этой реликвии, старейший старейшина… Мы не справимся с ним! Надо уходить! Мил, ты в состоянии прыгнуть и утащить нас с Листиком? Она еще не совсем пришла в себя, — испуганно произнесла Тайша, а Милисента стала быстро стаскивать с Листика одежду. Попутно раздеваясь сама, она кивнула своей испуганной старшей подруге:

— Снимай свои модельные шмотки, если они тебе дороги, это хорошо, что сюда явится старейший старейшина. Тайша, ты постарайся его удержать хотя бы несколько секунд, а мы с Листиком сделаем все остальное! Ли! Ты в состоянии прыгнуть?

— Ага! Я же сильная… Я могу… — ответила Листик и захрипела, пытаясь откашляться.

— Хвастунишка! Давай быстрее! Он около своей реликвии должен появиться, да? Проверить, что с ней случилось. Он может почувствовать, что ее уже нет? — скороговоркой произнесла Милисента, одновременно обращаясь и к Листику, и к Тайше.

— Почувствует, но не поверит. Реликвию нельзя уничтожить! Поэтому он сюда явится. Чтобы выяснить, что здесь происходит, — ответила Тайша такой же скороговоркой. Как ни спешила, но свою одежду она сложила и увязала в аккуратный узелок.

— Расходимся и прячемся!

На поляне вокруг того места, где находился артефакт, застыли три размытых драконьих силуэта. Они простояли так не больше минуты, когда рядом с разрушенной драклановской реликвией замерцал портал перехода.

— Разом! — закричала Милисента.

Два золотистых дракончика и один взрослый дракон, пепельный, бросились вперед, хватая лапами и зажимая в магических тисках мерцающий силуэт зеленого дракона, гораздо большего размера, чем Тайша в своей второй ипостаси. Этот большой дракон еще не прошел полностью портал. Старейший старейшина был сильным магом и опытным бойцом, в прямом противостоянии он бы легко справился с тремя набросившимися на него драконами, но они не собирались драться, заминка в несколько секунд, которая потребовалась старейшине, чтобы прийти в себя и нанести ответный удар, стоила ему жизни. Он все же нанес удар, но дракончики уже не держали зеленого дракона, они отпрыгнули в разные стороны. Всесокрушающий удар старейшины пришелся в никуда, а второго, прицельного удара по этим наглецам он уже не смог сделать. Последнее, что почувствовал старейший старейшина, — это ледяную пустоту, поглощавшую его сущность.

— Ага, — удовлетворенно сказала Листик. — Инеду должно понравиться! Такая жертва! Вот бы их всех сюда затащить!

Две девушки, девочка и юноша ели мороженое, девушка с пепельными волосами рассказывала:

— …Я не воин, я пропустила удар Хралета, а он попытался напасть и на вас, вернее, на Листика. Но когда увидел, что с тобой, Милисента, ему не справиться, то активировал ловушку. Похоже, что ее готовили специально на Листика. Готовили, хорошо зная, что против магии луввоков у нее нет защиты. Да и у тебя, Мил, как оказалось, тоже нет.

— Тайша, а у тебя есть? — спросила Милисента.

— Слабая, но есть, как и у всех дракланов. То есть я могу какое-то время продержаться. Листик когда-то попала под сильный удар луввоков. Именно на той полянке, где мы сегодня оказались. Там тогда и погибла Ветика, она ценой своей жизни спасла дочь. Она приняла удар на себя, а Листика выпихнула из того мира. Она сожгла атакующих луввоков, выигрывая время, для того чтобы ушла Листик. Но ее удар был слишком силен, при этом Ветика сгорела сама.

— Это была засада! Подлая засада! Они убили мою маму! — Вопреки обыкновению девочка почти не ела мороженое, она с ненавистью смотрела на статую громадного зеленого дракона.

— Э-э, не надо превращать в пыль такой чудесный экспонат! — забеспокоился юноша. — Он уже свое получил. И вообще, сладость мести в том и заключается, чтоб любоваться своим поверженным врагом!

— Не хочу любоваться, хочу, чтоб в пыль! — сказала девочка, при этом ее лицо исказила гримаса гнева и отвращения.

Юноша сделал чуть заметное движение бровями, и Листик оказалась у него на коленях, он обнял девочку и стал успокаивающе гладить ее по голове:

— Не надо мстить мертвому врагу. Это в первую очередь показывает твою слабость. А если ты хочешь наказать своих обидчиков и отомстить врагам, надо быть сильной! Ярость — это хорошо, но ярость должна быть холодной! Ярость должна не ослаблять тебя, застилая глаза, она должна пугать твоих врагов. Пусть они знают, что расплата неотвратима! Понятно?

— Ага. — Листик шмыгнула и, уткнувшись в грудь юноши, заплакала.

Тот явно растерялся, Милисента подсела к ним и тоже стала гладить девочку, пытаясь ее успокоить. А Тайша лишь пожала плечами, показывая, что это нормальная реакция на пережитое, и продолжила рассказ:

— Да, это была засада. Теперь я поняла, как она была организована. Похоже, уже сработавший однажды сценарий попытались повторить. Но в этот раз не совсем удалось, во многом благодаря тому, что меня предупредили. Мы сыграли на опережение. И я приняла некоторые меры предосторожности.

— Понятно, нападение на «Колдунью» было совершено совсем не для того, чтобы ее уничтожить…

— Да, Милисента, это было сделано, чтобы мы начали искать того, кто это организовал, а найдя его, начали преследовать. И в итоге угодили бы в эту ловушку. Но они не рассчитали, что мы так быстро отыщем заказчика. И не просто выйдем на него, а узнаем, кто это. Ну а я, зная, что Хралет — прихлебатель одного из старейшин, кое-что приготовила.

— Тем не менее у них почти получилось. Если бы не твое заклинание, Тайша…

— Ни одно заклинание не сработает в зоне действия «Большого защитного амулета», это очень мощный артефакт… Был, — усмехнулась Тайша и пояснила Милисенте: — Это мое заклинание называется «полтонны первосортного пороха с гвоздями».

— Как? — спросила Милисента.

Инед тоже заинтересовался. Только Листик, уткнувшись в грудь Ледяного Владыки, тихонько скулила. Видя недоумение собеседников, Тайша улыбнулась и пояснила:

— Берутся две бочки, одна большая, другая — чуть поменьше. Вставляются одна в другую. В ту, что поменьше, насыпается порох, а простенок между бочками заполняется картечью, лучше всего гвоздями. Взрыв такого фугаса и произошел на той полянке. Луввоки имеют очень хорошую защиту против магических атак, а вот против гвоздей, разбрасываемых силой взрыва, даже им трудно устоять.

— Но это же их не убило!

— Да, Мил, но очень сильно ослабило. Согласись, не всякая защита выдержит такой удар ржавых гвоздей. А мы спрятались в ложбинку, как в окоп, да и я накрыла ее не отражающей защитой, а такой, чтобы все то, что летит в нас, перенаправлялось в сторону луввоков.

Увидев недоумение Милисенты, ведь перед этим Тайша сама говорила, что «Большой защитный амулет» делает невозможным любые заклинания, а также блокирует действие различных артефактов и даже разрушает их, пепельноволосая пояснила:

— Я задействовала свой внутренний резерв, истощив его, может, потому я и не смогла даже отогнать луввоков. А вот твои ледяные стрелы… Это не огонь, луввоки огня не очень-то и боятся, а атака холодом явилась для них полной неожиданностью и оказалась смертельной.

— Против луввоков надо использовать ржавые гвозди? Почему? — заинтересовалась Милисента.

— Можно любые, просто в таком количестве были только ржавые, да они и дешевле, — усмехнулась Тайша.

— Ты сказала, что в зоне действия никакие заклинания невозможны, но Листик же бросала огонь, да и я ледяные стрелы…

— Мил, заклинания возможны, если силу для них мы берем не из амулета или из какого-нибудь другого внешнего источника, а из своего внутреннего резерва. А огонь — это не заклинание, это у нас… Ну как рукой ударить. Понятно?

— А ледяные стрелы? Это что? Тоже такое же… Как рукой ударить? — поинтересовалась Милисента, при этом она и Тайша посмотрели на Инеда. Тот улыбнулся:

— Да, но так дракланы не могут, это свойственно только снежным драконам. Кстати, Тайша, ты теперь тоже так можешь.

Тайша и Милисента переглянулись. Получается, что слова Инеда о том, что он выводит новую породу драконов, не шутка. Сам Инед в ответ на это переглядывание улыбнулся:

— Но вы же пока не размножаетесь естественным путем и не эволюционируете, вот и приходится мне самому за вас это делать. Размножать и наделять новыми свойствами.

— Получается, что вы меня… — начала Тайша, но, не закончив свою мысль, задала вопрос: — Я теперь новый вид дракона? Как Листик иМилисента?

— Да, как они, и как Рамана, и как Саманта, — ухмыльнулся Ледяной Владыка.

— Но зачем это вам?

— Скучно было, а теперь стало интересно, что получится в итоге. Тайша, ведь ты сама экспериментатор, неужели тебе непонятно?

Пепельноволосая кивнула и задумалась. Но подумать ей не дали.

— Тайша, так вот зачем ты тащила ту огромную бочку в «Кривого боцмана»? Да? Это ты в Альбионе научилась такие взрывы устраивать? — спросила Листик. Она уже успокоилась и с интересом слушала. Теперь она засыпала Тайшу вопросами: — А порох ты где взяла? В Альбионе, да? Ты туда сбегала, пока мы с Милисентой готовились к встрече с «нанимателем» дона Марантена? Ты молодец!

— Вы тоже молодцы, очень хорошо подготовили встречу с Хралетом, он ничего не заподозрил, — улыбнулась пепельноволосая девушка.

— Ага! Мы три раза репетировали! — похвасталась уже улыбающаяся Листик и опять спросила: — Так ты в Альбионе такие взрывы научилась делать?

— Не только там, я много попутешествовала. Не всегда удобно действовать магически, а изобретения хуманов в области уничтожения себе подобных превосходят любую фантазию и бывают действенней иных боевых заклинаний, — ответила Тайша. По ее тону нельзя было понять, то ли она осуждает такую изобретательность людей, то ли одобряет.

— Ага! Такой бум получился! — восхищенно проговорила Листик.

— А ты откуда знаешь? Ты же в обмороке лежала, — улыбнулась Милисента. Она была рада, что девочка успокоилась и вернулась к своему обычному состоянию.

— Такой бум был, что даже в обмороке слыхать было! — ответила Листик, вызвав улыбки у остальных участников разговора.

— Да, Тайша, ты, как мне помнится, из Альбиона тоже ушла, сопровождаемая подобным бумом. Если у тебя такие глубокие познания в военном деле, то как ты пропустила удар этого мерзкого, как его…

— Да, Хралет — мерзкий тип, но, видишь ли, Мил, я не воин. Я теоретик. А там, где я бывала, я больше командовала, а не сражалась сама. Ты же понимаешь, что я знаю намного больше, чем обычные хуманы…

— А эльфы и гномы? — поинтересовалась Листик. Она так и не слезла с колен Инеда. Тот потихоньку пододвигал к ней вазочку с мороженым, но девочка пока не обращала на нее внимания.

Тайша пожала плечами:

— Они такие же безумные разумные, как и остальные. Есть миры, где их развитие выше, чем в других, но в целом общий уровень везде одинаков. И режут они друг друга с большой выдумкой, а если нет достойных соперников, то они и между собой дерутся с неменьшим энтузиазмом.

— А у нас, на Гелле? Как ты оценишь наш уровень? — спросила Милисента.

Тайша задумчиво проговорила:

— У вас выше среднего.

Милисента удовлетворенно кивнула, но пепельноволосая тут же ее разочаровала:

— Но только в некоторых вещах. В магии у вас уровень не очень. Как выяснилось, в судостроении и кораблевождении — тоже, в этом Альбион вас очень сильно обогнал. Да вы и сами в этом убедились. Медицина, правда, у вас на высоте, да и искусство воевать…

— Ну тебя послушать, так мы совсем дикие и необразованные, в шкурах ходим! Постоянно воюем, а в промежутке искусно лечим друг друга, — немного обиделась за свой мир Милисента.

— Ага! Мы воюем совсем не в шкурах! — поддержала сестру Листик. Хоть это был не ее родной мир, но ей тоже стало обидно. А Тайша, заулыбавшись, похвалила:

— Как раз в этой области у вас успехи выше всяких похвал. Пошив одежды и обуви у вас на высшем уровне, по крайней мере в Венисии!

Девушка посмотрела на свой костюм, а потом вытянула ногу и повертела ей, любуясь сапожком. Как только с зеленым драконом было покончено, Милисента принесла одежду. И Тайша была одета хоть и скромно, но по последней моде Венисии. Инед задумчиво проследил взглядом за последним действием пепельноволосой девушки и, почему-то вздохнув, спросил:

— Что ж там такого выдающегося? Тайша, ты же была в разных мирах, много одежды видела, вот там, где преобладают эльфы, одежда и обувь должны быть лучше.

— Да, я побывала в разных мирах, где ходят и в одежде, и совсем без. А дивный народ сам по себе настолько дивный, что в особых изысках не нуждается, поэтому там, где преобладают эльфы, простота доведена до аскетизма. А так называемый «эльфийский стиль», это где эльфам стараются подражать другие, настолько вычурный… Там и сами эльфы так же одеваются, как говорится — положение обязывает. А у вас… Все очень элегантно: и роскошь, и простота! Функционально, красиво и, повторюсь, элегантно!

Тайша снова полюбовалась своим сапожком, Инед задумчиво кивнул:

— Надо будет побывать в Гелле, посмотреть на ваших хваленых венисийских мастеров.

Листик и Милисента, проследив его взгляд, захихикали, а Инед, притворно рассердившись, заявил:

— И нечего хихикать! Я могучий владыка, а не сапожник!

— Ну одно другому не мешает, — прыснула Милисента. — Вторая специальность никогда не будет лишней. Нет, я ни на что не намекаю, но мало ли что…

— Что? — грозно сдвинул брови владыка Айсгора, потом, глянув на хихикающую девочку, строго спросил: — Ты тоже так думаешь? Маленький дракончик!

— Ага! — ответила Листик.

— Тогда вот что! — еще более грозно начал Инед, сдвинув брови. Девушки перестали хихикать, а он, подтащив вазочку с мороженым, подсунул ее Листику. — Вот, с вишневым сиропом! Чтоб все съела!

— Ага, — благодарно кивнула Листик.

Некоторое время грозный владыка с умилением наблюдал, как девочка ест мороженое. Потом вздохнул:

— Все-таки это никуда не годится: новый вид драконов — и чуть не погибли. Моя недоработка!

Девушек окутало белое сияние, Листика тоже, но она не перестала есть мороженое. Через несколько секунд сияние пропало, а Инед удовлетворенно кивнул:

— Вот так! Так будет лучше.

Тайша первым делом оглядела свою одежду и обувь — не испортил ли чего грозный владыка, ведь он не сапожник и тем более не портной, а потом начала прислушиваться к своим внутренним ощущениям. С удивлением она произнесла:

— Мой амулет перемещения! Вы вернули его! Спасибо! Но как вам это удалось? И где он? Я чувствую, что могу им снова пользоваться, но не могу понять, где он.

— Ты сама стала амулетом, то же самое Инед проделал с Самантой и Раманой, — кивнула Милисента, прислушиваясь к себе. Она в недоумении спросила у Инеда: — Но я ничего не чувствую. Что ты сделал?

— Сами разбирайтесь. А то так неинтересно, — усмехнулся Ледяной Владыка и, обращаясь к Листику, спросил: — Так, маленький дракончик?

— Ага! — ответила девочка, подтаскивая к себе взглядом еще одну вазочку с мороженым.

Дон Марантен с трудом поднял голову, он, как и все его товарищи, знатно вчера надрался, видно, сказалась нервозность ожидания. Перед ним стояла пепельноволосая девушка, она осуждающе покачала головой и щелкнула пальцами. Голова у Марантена прояснилось, тошнота пропала. Чтобы в этом убедиться, он слегка потряс головой, и она не взорвалась привычной болью, возникающей после таких грандиозных пьянок. Марантен с некоторым сожалением посмотрел на огромное количество валявшихся вокруг пустых бутылок:

— Эх, столько вина пропало! Столько выпил — и ни в одном глазу!

— Зато можешь снова начинать, — ехидно сказала девушка. Заметив, что один из капитанов, притворяясь пьяным (это как раз был самый сильный маг в окружении Марантена), внимательно ее слушает, Тайша сообщила: — Ваш бывший наниматель к вам претензий не имеет, так что можете оставить те деньги, что он вам дал в виде аванса, себе.

— В каком смысле — претензий не имеет? — спросил, поднимая голову, капитан-маг.

— По причине невозможности вообще что-либо иметь, — усмехнулась девушка.

Тайша не стала рассказывать, как она, Листик и Милисента, после того как принесли в жертву старейшего старейшину Инеду, полетели по следу его перемещения. Как оказалось, это умение было очередным подарком Ледяного Владыки. После посиделок с Инедом золотистые дракончики и Тайша — пепельный дракон вышли из межмирового пространства над убежищем старейшины. Защита того места пропала вместе с уничтожением «Большого защитного амулета», видно, была завязана на него или имела от него подпитку. Старейшина этого не почувствовал, потому как спешил к своему артефакту, а может, не обратил внимания по той же причине. Или луввоки просто не успели на него напасть. А вот драклан, оставшийся в убежище, потерявшем защиту, ощутил это на своей шкуре, которая свисала клочьями с обглоданного до скелета дракона.

— Вполне заслуженно, — прокомментировала тогда увиденное Тайша, — не рой другому яму…

В полдень, несмотря на зной, все население города, расположенного на Большой Черепахе, глазело, как из бухты величественно уходил невиданный корабль. По мере продвижения по проливу на корабле поднимали все больше и больше парусов. В море красавец вышел под всеми парусами и с невиданной скоростью. Обитатели города долго стояли и смотрели вслед стремительно удаляющейся «Колдунье», не в силах оторваться от завораживающего зрелища.

ГЛАВА 15 Не очень славное царство Эпир

— Вот! Всего за два золотых — полная раскладка дел в славном царстве Эпир. И не надо никаких аудиенций у здешнего наместника. — Тайша потрясла тоненькой пачкой бумаг.

— Интересная такса, — усмехнулась Милисента. — Чтобы попасть на прием к этому самому наместнику, надо было бы заплатить в канцелярию эти же два золотых, да еще в качестве взяток раздать не меньше десяти.

— Ну так все хотят заработать, приходится делиться, отсюда и такие цены. Но если кому-нибудь намекнуть, что, кроме него, никто больше не получит или получит, но не он, то цена сразу падает, — усмехнулась Тайша и протянула бумаги Милисенте. Та стала читать, время от времени хмыкая, потом, усмехнувшись, сообщила:

— Эпир-то начинает разваливаться. Там уже два царства, и, похоже, вот-вот появится третье.

— Это как? — удивилась Листик. — Наверное, этот тряситель так трясет основы, что его царство не выдержало и стало разваливаться.

— Нет, Листик, тут гораздо проще — экономика. Царь довел свое царство до полного банкротства, вот провинции и начали откалываться. Но если наместник западных провинций ничем не отличается от своего бывшего царя… — начала объяснять Милисента.

— Как же ему удалось отделиться, если он такой же? Получается, что те, кто его поддержал, сменяли шило на мыло, — удивилась девочка.

— Листик, не перебивай! Каким образом это ему удалось, меня мало интересует, а вот то, что написано про наместника восточных провинций, вселяет надежду, по крайней мере, этот чиновник дал ему довольно лестную характеристику.

— Так он уже отделился? — спросила Ирэн.

— Неизвестно, — пожала плечами Милисента, — у Черепаховых островов с метрополией крайне нерегулярная связь, видно, местные власти тоже не очень горят желанием общаться со своим царем. Миларимо, ты же из Эпира? Что можешь добавить?

— Ну, Милисента, я же очень давно не была дома, больше пяти лет, с тех пор как меня… — Девушка шмыгнула носом, и на ее глаза навернулись слезы.

Листик обняла ее и стала тихонько успокаивать.

— Может, не стоит идти в столицу Эпира? Раз там такой царь? Может, надо сразу идти к отделившемуся наместнику? — высказала свои сомнения Киламина.

— А куда? Каратто говорил, что Гертамар — самый большой город, и там есть магическая академия… — начала Милисента, но потом поправилась: — Ну не академия, но что-то подобное, а значит, мы сможем связаться с их магами. Думаю, с ними мы быстрее найдем общий язык, чем с этими правителями.

Тайша хотела что-то сказать, но вошедший Грентон объявил:

— Земля на горизонте, Каратто говорит — Гертамар.

Ненотарм Третий, царь царей, повелитель вселенной, потрясатель основ мироздания, а по совместительству — правитель Эпира, сидел на троне и слушал своего министра министров — так называлась должность первого министра царства Эпир. Министр делал обязательный подробный еженедельный доклад. Кроме него были еще два еженедельных неподробных. Первый министр красиво говорил, но уж очень долго и нудно, у царя царей от трехчасового неподвижного сидения на троне затекла и чесалась спина, затекли ноги, еще хотелось поковыряться в носу, но приходилось неподвижно сидеть, являя миру свое величие. Одно радовало — придворные неподвижно стояли, изображая верноподданничество. А министр все говорил и говорил, можно подумать, что никто из присутствующих не знал, как идут дела в Эпире. Дела шли не очень, еще и месяца не прошло, как откололись восточные провинции, а их наместник объявил себя царем царей, повелителем вселенной, ну и так далее. Он был не первым: то же самое сделал почти пять лет назад наместник западных провинций, так что у вселенной теперь было целых три потрясателя. Чтение еженедельного доклада, хоть и сопровождавшееся красивыми жестами и цветистыми выражениями, раздражало, но еще сильнее раздражал один из придворных. Он не попал в число особо приближенных, поэтому ему не досталось места ни у трона, ни рядом с министром министров. Он, вызывая зависть у остальных, в том числе и у царя царей, стоял у открытого окна. Мало того что там стоял, так он еще нахально в это окно смотрел. Вернее, посматривал украдкой, но все равно делал это очень уж нагло. Некоторое время царь царей развлекался тем, что придумывал этому наглецу казни, одна замысловатей другой. Только вот казнить было вроде не за что. Ненотарм хоть и слыл грозным правителем, но был справедлив — без причины не казнил. С другой стороны, причину он мог найти всегда.

— …Таким образом, положение наших финансов не позволяет собрать еще одну армию и строго покарать отступника и самозванца, — закончил монотонным голосом министр министров. Видно, положение финансов не располагало к красивым жестам и ораторским изыскам.

— Какое такое положение финансов? Кто это их так положил, что они уже ничего не позволяют? Найти виноватых и строго наказать! А армию для наказания этого недостойного правителя восточных провинций собрать немедля! И ничего не хочу знать! Собрать и наказать! Э-э-э… Наоборот, сначала наказать, а потом собрать! А с той, что уже собрали, выступить в поход! Выступить в поход на запад! — строго сдвинул брови обрадованный окончанию длинного доклада царь царей. Он оглядел притихших придворных, как бы думая, кого бы назначить виноватым за лежачие финансы. Тут его осенила гениальная мысль: — Можно той армией, что собрали, сначала наказать одного, а потом другого, так сказать, в порядке очереди. Таким образом, мы сэкономим на целой армии!

Министр министров хотел возразить, что та армия, которую собрали, не гарантирует успеха в противостоянии с войском западных провинций, силы получаются примерно равными. Где же тут еще и с восточными провинциями тягаться. Но царю, как видно, понравилась эта идея, и он наморщил лоб в раздумьях, собираясь выдать еще что-нибудь не менее гениальное. И тут его раздумья прервал придворный, стоящий у окна. Он громко закричал:

— Корабль! Смотрите, какой корабль!

— О! — еще больше обрадовался Ненотарм Третий, никаких умных мыслей ему в голову так и не пришло, а тут такая возможность — прервать утомительные раздумья. — Министр наказаний! Отрубите ему голову!

— Кому? Кораблю? — удивился министр. Он стоял недалеко от окна, поэтому, когда придворный закричал, министр повернулся, чтобы посмотреть, что там такое.

— Да нет же, ему! — Царь царей указал на придворного, смотревшего во время доклада в окно, но тот уже понял, чем чревато такое внимание царя, и отступил в сторону, спрятавшись за спинами других придворных. Ненотарм ткнул своим перстом в то место, где тот стоял, то есть в окно. Министр наказаний, а попросту — министр пыток и казней, посмотрел туда, куда указывал перст его повелителя, то есть в окно, и с поклоном возразил:

— Прошу меня извинить, ваше величайшество, но у этого корабля голова явно не обозначена, я бы попросил вас, ваше величайшество, более точно обозначить ту часть оного корабля, которую вы желаете, чтобы я отрубил. Но думаю, что отрубить что-то этому кораблю будет крайне затруднительно, он слишком большой, да и жалко, уж очень он красив!

Царь царей обрадовался, что появилась причина покинуть это пыточное кресло, именуемое троном, встал с него, спустился с возвышения, на котором этот трон стоял, и пошел к окну. Ненотарм улыбался, потому как неподвижно сидеть надоело, да и затекшие ноги размять не мешало бы. Придворные в ужасе замерли — уж очень счастливо улыбался царь, видно, решил не рубить голову, а придумал нечто более замысловатое и за отсутствием того, кому хотел отрубить голову, выбрал кого-то другого, и, может, не одного. А Ненотарм Третий подошел к окну и обомлел. В гавань входил величественный корабль. По-другому назвать нельзя было, именно величественный и невиданный. Он напоминал большое белое облако, спустившееся к самой воде. С высоты расположения дворца мелких деталей рассмотреть было нельзя, но и так было видно, что этот корабль больше любого другого, находящегося в гавани.

— Мы бы хотели посетить этот корабль, — кивнул царь царей министру — распорядителю церемоний.

— Ваше величайшество, — поклонился министр наказаний, — рубить голову или то, что вы укажете взамен головы, до вашего посещения или после?

Ненотарм Третий с недоумением посмотрел на министра. Тот выкатил глаза и пожирал ими начальство. Царь задумался и вспомнил, кому он хотел отрубить голову, но ушлый придворный затерялся в толпе, находящейся в тронном зале, а может, и вообще сбежал. Ненотарм сокрушенно покачал головой:

— Безобразие! Как такими людьми можно править? Мы уже повелели, наверное, с десятку головы отрубить, и подумайте только! Ни один! Ни один не пошел к палачу сам! Все сбежали! Пришлось искать. Кого-то нашли, а некоторые до сих пор в бегах. Пришлось рубить тем, кого поймали, за тех, кто сбежал. А это так скучно, когда одну и ту же голову рубят три раза!

Министр наказаний вздохнул. А что поделать? Пришлось рубить три раза или делать вид, что рубишь второй и третий раз уже отрубленную голову. Не свою же подставлять?

«Колдунья» входила в порт столицы Эпира. Город чем-то напоминал Гельвению. Тоже расположенный у подножия скалистых гор, он уступами взбирался на одну из них от порта до королевского дворца, который был выстроен на вершине скалы. Дворец был похож на нарядную корону, надетую на мрачного, закутанного в плащ человека. Вся команда корабля была на палубе, а на шканцах расположились офицеры и пассажиры.

— Гертамар, столица Эпира. — Каратто, как уже бывавший в этих краях, давал пояснения. — Город расположен на отрогах, выдающихся из горного массива. Скала с дворцом — самая высокая его точка. Дальше идет ложбина, отделяющая городские укрепления от остальных гор. Порт и припортовый район — ничего необычного. А вот выше первое кольцо — дома зажиточных горожан, ремесленников и мелких купцов, второе кольцо — богатые горожане, крупные купцы и дворяне, те, кто победнее и не такие знатные. Третье кольцо — это уже знать, богатая и родовитая, хотя попадаются и не очень богатые, зато очень знатные. Ну и сверху, на вершине скалы, — королевский замок.

— Какой красивый! — восхитилась Миримиэль.

— Большинство строений города остались еще от того Эпира, что был соперником Старой Империи. О силе его магов можно судить по кракенам, которых они создали…

— Ага, — перебила рассказ Каратто Листик. — Мы не хуже, мы этих кракенов подчинили себе. А в том красивом дворце сам трясун и живет, да?

— Какой трясун? — удивился помощник капитана.

— Ну тот, который основы потрясает…

— А-а-а, царь царей, повелитель вселенной, потрясатель основ мироздания, владыка Эпира? Именно там и живет. Только я слышал, что Западный Эпир откололся и объявил себя независимым государством — отдельным царством.

— Ага! — хихикнула Листик. — Теперь у них два трясуна!

— Листик, не вздумай так сказать при этом царе, а то может международный скандал выйти! — предупредила сестру Милисента.

— И что нам сделает этот царь? — спросила девочка.

— Долго ругаться будет, а потом может войну объявить, — вместо Милисенты ответила Тайша.

— Хотелось бы послушать, — задумчиво сказала Листик. — Что он может сказать? Может, что-то новое? Хотя вряд ли, куда ему до орков. А если объявит войну, ну что ж, завоюем.

Внимание находящихся на палубе привлек катер таможенной службы, который двигался довольно медленно, поскольку гребцов там было меньше, чем роскошно одетых пассажиров. Катер пришвартовался к борту «Колдуньи», и чей-то визгливый голос потребовал спустить парадный трап. Милисента переглянулась с Тайшей, и обе синхронно кивнули, видно, сделали одни и те же выводы. Милисента тихонько сказала Листику:

— Если будут наглеть — максимально жесткий вариант, можешь поразвлекаться.

Девочка ничего не ответила, только ее глаза блеснули зеленым. На борт по парадному трапу поднялся таможенный чиновник с кучей своих помощников. Таможенник был так разодет, что напоминал петуха с павлиньим хвостом. Едва поднявшись, он визгливым голосом стал требовать полного досмотра корабля и уплаты въездной пошлины, портового сбора и еще десятка различных обязательных платежей. Милисента, прищурившись, тихонько сказала:

— Может, Листик и права? Их проще завоевать, чем платить все эти налоги, пошлины и сборы.

— Ага! — Девочка усмехнулась, она услышала, что говорила ее сестра, и решительно заявила: — Значит, будем завоевывать!

Чиновник и его подручные, бесцеремонно рассыпавшиеся по кораблю, уже намеревались лезть в трюм, но Листик тихо позвала:

— Шимба, Усимба, Дирка!

Прямо на опешивших таможенников из трюма полезли драги. Команда хоть и была почти вся на палубе, но никакого противодействия нахальным чиновникам не оказала, уж очень нагло они действовали, да и от офицеров и пассажирок не поступало никаких распоряжений. Вылезшие из трюма драги выстроились в линию и двинулись на опешивших чиновников.

— Это что?! — в ужасе пролепетал самый главный из эпирских таможенников.

— Не что, а кто! Это мои друзья! Между прочим, очень голодные! — громко заявила Листик, запрыгивая на плечо к Шимбе. Указав на таможенника, девочка предложила драгу: — Вот, Шимба, я обещала вам вкусный обед? Этого можете съесть!

Драг сделала еще два шага вперед, а Листик подмигнула Усимбе, та в ответ щелкнула зубами и прыгнула за борт. Вынырнув около катера чиновников, она перекусила веревку, которой катер привязали к «Колдунье». Оттолкнув катер от корабля, драг стала его раскачивать, время от времени щелкая зубами. Оставшиеся в катере гребцы завопили от ужаса. Сидящая на плече у Шимбы Листик удовлетворенно кивнула. А драг обратилась к девочке, показывая когтем на бледного чиновника:

— Листик, какой-то он очень яркий. Я вот думаю: не ядовитый ли? Такая отпугивающая окраска обычно у очень ядовитых тварей. Как бы не отравиться!

Девочка задумчиво поболтала ногами, потом заулыбалась, видно, ей в голову пришла какая-то мысль:

— Нет, это у него, наверное, такая брачная раскраска! Вот! Они все, когда жениться собираются, приобретают яркую раскраску. Типа я самый красивый! Это не страшно, его надо ощипать — и все!

— Да-а, — недоверчиво протянула драг, — а если все-таки ядовитый? Тогда одним ощипыванием не обойтись!

Чиновник закатил глаза, готовый рухнуть в обморок. Впрочем, его спутники были не в лучшем состоянии, кроме одного, одетого очень скромно. Тот почему-то улыбался, но так, чтобы этого не было заметно.

— Может, другого возьмем? — задумчиво сказала Шимба и повела рукой с растопыренными когтями, словно собираясь кого-то выцепить из перепуганной кучки людей.

— Не-а! Берем этого! — уперлась Листик. — Ощиплем, а потом осмолим! Вот яд и выгорит! Вот! А может, его сначала ошпарить кипятком?

Девочка показала на роскошную одежду таможенника, потом обрадованно воскликнула:

— Во! Мы его хорошенько выварим! Это все само слезет! И при длительной варке большинство ядов разлагаются!

Шимба с сомнением покачала большой головой. Этот жест настолько напугал чиновника, что он снова попытался упасть в обморок, но вперед падать было страшно — перед ним стояло чудовище, собирающееся его ощипывать и варить, а сзади, сбившись в кучку, стояли его подчиненные, которые не дали ему упасть.

У девочки возникла новая идея:

— А мы возьмем кого-нибудь, вот, хотя бы этого! — Листик указала на одного из младших чиновников. — И дадим ему попробовать. Если он не отравится, значит, этот не ядовитый! — Листик ткнула пальцем в главного таможенника.

— Ли! Пальцем тыкать неприлично! — строго сказала Милисента. Она и остальные девушки с трудом сдерживали смех.

— Ага! Мил, ты считаешь, что приличнее будет сразу откусить от него кусочек? — повернулась девочка к сестре.

Шимба в это время протянула свою руку к выбранному Листиком дегустатору. Тот закатил глаза и попытался попятиться назад, но его товарищи, стоящие у самого борта корабля, не дали ему это сделать, стараясь прикрыться им, как щитом.

— Нет! Нет! Нет! — в ужасе повторял перепуганный человек.

Листик развернулась к нему и укоризненно произнесла:

— Тебе оказана огромная честь! А ты отказываешься! И не стыдно тебе? Что скажет о тебе твой начальник? Что ты им брезгуешь! Не хочешь даже маленький кусочек попробовать! Ай-я-яй!

Чиновник, которому была оказана огромная честь — попробовать кусочек своего начальника, — таки упал в обморок. А главного таможенника от подобной участи спасла Милисента, она выступила вперед и заявила:

— Я думаю, что к вопросу пошлин и сборов мы вернемся позже, хотя по всем международным законам мой корабль от всяких подобных платежей освобождается. Поскольку «Колдунья» является резиденцией венценосной особы, то она приобретает статус посольства и пользуется правом территориальной неприкосновенности!

— Ага, и все, куда она заплывает, в радиусе пятидесяти миль, становится нашими территориальными водами! И пошлину полагается платить нам! — заявила Листик. Осознавая ответственность момента, она даже ногами болтать перестала.

— Позвольте, но тут же земли его величайшества, царя царей… — начал возражать таможенный чиновник. Конечно, ему было очень страшно, но долг есть долг.

— А земли в радиусе пятидесяти миль тоже становятся территориальными землями Дрэгисского герцогства! — перебила чиновника Листик и, гордо оглядев всех с высоты своего положения, добавила: — Ага!

— Мне кажется, леди, что ваша сестра уже начала завоевания без всякого объявления войны, — с улыбкой сказал капитан Броунс, обращаясь к Милисенте.

Та, усмехнувшись, позвала девочку:

— Листик, слезь с Шимбы, хватит пугать этих достойных господ, они уже все осознали и больше не будут, — потом обратилась к бледному чиновнику: — Давайте оформим необходимые документы и закончим с этим. А кто, сколько и кому будет платить, решим с вашим начальством.

— Леди, позвольте представиться, — вперед вышел и поклонился Милисенте, определив в ней главную в этой компании, тот из группы чиновников Эпира, который улыбался. Похоже, он совсем, в отличие от своих товарищей, не испугался. Он галантно поклонился: — Позвольте представиться, Гиун Парамин, адепт первого уровня.

Увидев, что его не совсем поняли, Гиун пояснил:

— Выше адепта первого уровня в магической иерархии стоит только архимаг.

— Милисента, студентка четвертого курса академии Магических Искусств, — поклонилась в ответ Милисента.

Местный маг, обозначив свое изумление, слегка поднял брови:

— Я так понимаю, что вы не только студентка. Не так ли?

— Видите ли, уважаемый Парамин, в данный момент я путешествую инкогнито, поэтому мне не хотелось бы раскрывать мой статус, — с улыбкой ответила Милисента.

Адепт первого уровня понимающе склонил голову. Судя по тому, что уже пришедшие в себя таможенные чиновники не вмешиваются в разговор, Гиун был выше их по должности.

— Леди Милисента, я хотел бы уточнить один вопрос, — вкрадчиво начал эпирский маг. — Мне известно, что драги всегда входят в свиту существ, именуемых дракланами. Драги никому другому не подчиняются. А тут я вижу трех драгов, которые, судя по их действиям, слушаются леди Листика.

— Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, не могли бы вы мне сказать, как оказались в группе этих ярких личностей? — Милисента кивнула в сторону переминавшихся с ноги на ногу разодетых таможенников. — Я не поверю, что подобные досмотровые группы сопровождают маги вашего уровня.

— Видите ли, леди, было замечено мощное магическое возмущение, сопровождающее ваш корабль. Судя по его характеристикам, это может быть кракен. Но контроль над этими чудовищами утерян. К тому же известно, что кракен не может покидать район, где он был изначально помещен. Архимаг послал меня выяснить, в чем дело, а старший досмотровой группы, — адепт первого уровня кивнул в сторону снова побледневшего чиновника, — любезно согласился захватить меня с собой.

— Попробовал бы он не согласиться! — хихикнула Листик.

Ее смешок поддержала Миларимо, она знала об отношениях жителей Эпира и магов и знала, что такое просьба мага. Гиун Парамин усмехнулся, показывая, что он оценил догадливость девушек. Милисента улыбнулась в ответ и щелкнула пальцами, вокруг «Колдуньи» закипела вода, и, размахивая щупальцами, всплыли три кракена. Их появление вызвало крики ужаса не только у группы таможенников, кричали люди на берегу и на других кораблях, стоящих в гавани. Все они до этого любовались чудесным кораблем. И если люди на берегу просто испугались, то те, кто был на кораблях, понимали, что если это нападение вырвавшихся на свободу кракенов, то спастись нет никаких шансов.

— Ага! — Листик прыгнула на ближайшего кракена, и он, держа девочку на высоко поднятом щупальце, в мертвой тишине сделал круг по гавани. Листик перепрыгнула обратно на корабль, кракены скрылись под водой. Над бухтой с минуту висела мертвая тишина, даже чайки не кричали.

— Листик, не хулигань, — спокойно сказала Милисента. — Не пугай людей, еще успеешь покататься.

— Но как? Как вам удалось?! — выдохнул местный маг. Кивнув в сторону Миларимо и Киламины, он продолжил: — Я вижу, что они сильные огненные ведьмы, даже очень сильные! Но этого недостаточно, чтобы кракенов…

— А мы? — обиженно спросила Листик.

— Прошу меня извинить, вы знатные леди, это видно, но маги вы ниже среднего, ваши ауры… — начал Гиун Парамин, начал и снова задохнулся от изумления — рыжая девочка и девушка с пшеничными волосами разом открыли свои ауры. Он вновь выдохнул, еще более пораженно, чем в первый раз: — Вы?!

— Ага! — засмеялась девочка, снова запрыгивая на плечо к Шимбе.

Маг низко поклонился и торжественно произнес:

— От имени архимага я приглашаю вас посетить его резиденцию, она находится в Высшей магической школе Эпира! В любое удобное для вас время!

— Мы принимаем ваше приглашение, — величественно кивнула Милисента и, не выдержав, прыснула: — Ага! Обязательно придем, нам самим интересно.

— Судя по всему, у вас уровень магических знаний, именно знаний, а не силы по их применению, несколько выше, чем у тех, с кем я здесь уже пообщалась, — добавила Тайша и при этом посмотрела на Листика. Девочка показала в ответ язык и обиженно проговорила:

— Ну почему как что, так сразу Листик?! Я же еще ничего не сделала!

— Вот и не делай! Сиди спокойно, — усмехнулась Тайша.

— Только, вы понимаете, я не хотела бы раскрывать наше инкогнито… — начала Милисента, а Листик, вопреки рекомендации Тайши ерзавшая и вертящаяся на плече у Шимбы, показывая в сторону берега, сообщила:

— Вон, Мил, видишь? Боюсь, что накрылось наше инкогнито большой кастрюлей!

От берега отчалил катер с флагом, на котором был изображен царский герб — стоящий на задних лапах лев в короне и с мечом. Эпирский маг, увидевший катер, забеспокоился:

— Царская курьерская служба. Им-то что надо? Но если это реакция на вашу демонстрацию кракенов, то уж очень оперативно, на царскую бюрократическую машину непохоже!

— А разве вы не совместно действуете? — удивилась Милисента. Конечно, в Зелии Синклит магов пользовался определенной автономией, но не до такой же степени, чтобы предпринимать действия без ведома службы графа Клари. — Разве можно без ведома вашего коро… царя или в обход его предпринимать какие-либо действия?

— Видите ли, леди, у нас сейчас три царя. И совет магов предпринимает титанические усилия, чтобы они не передрались. Гражданская война — это разорение для страны!

Милисента согласно кивнула. Она хорошо помнила мятеж принца Варанта и как тогда с трудом удалось избежать гражданской войны. Ведь Натайя — юг Зелии — поддерживала принца.

— Но почему вы не выберете одного из них? И не окажете ему помощь?

— Потому что самый достойный кандидат — самозванец, да и второй тоже, а тот, который легитимный, — самый никчемный. Он доведет страну до разорения и без гражданской войны, — вздохнул Гиун Парамин, — но кого-то из них все равно придется выбирать.

Пока они так беседовали, катер царской курьерской службы подошел к «Колдунье», на борт взобрался господин еще более расфуфыренный, чем таможенный чиновник. Его губы кривились в надменной усмешке. Но только до тех пор, пока он не увидел драгов. Он быстро и настороженно глянул на улыбающегося адепта первого уровня. Этот расфуфыренный господин не мог понять злорадного ехидства мага и того, почему так испуганы таможенники. Он не видел кракенов, так как прибыл в порт, когда те уже скрылись, а рассказать этому франту никто не удосужился. И с первых же слов расфуфыренного господина стало понятно почему: видно, люди надеялись, что кракены его съедят. С опаской поглядывая на драгов, франт снова скривил губы в презрительной усмешке:

— Царь царей, повелитель вселенной, потрясатель основ мироздания, блистательный правитель Эпира повелел вам завтра быть на корабле, он вам, ничтожные, окажет великую честь, удостоив вас счастья облобызать его туфли!

— Так этот тряситель еще и блестит? — заинтересовалась Листик. — А как он блестит? Весь целиком или отдельными частями? Он что, хочет нам это продемонстрировать? Очень любезно с его стороны, только вот насчет туфель ты, дядя, загнул!

От слов девочки франт аж задохнулся от возмущения, а таможенные чиновники побледнели, даже сильнее, чем тогда, когда Листик пугала их драгами. Это было настолько заметно, что Листик удивленно спросила, показывая на вновь прибывшего:

— А что это вы так испугались? Этого вы испугались? Он разве может кого-нибудь съесть?

Сбившиеся в кучу таможенники молчали, только глазами хлопали. Листик, не дождавшаяся от них ответа, повернулась к Парамину. Тот, ехидно улыбнувшись, кивнул:

— Может-может. Съест так, что даже косточек не останется. Только пуговицы от мундира.

— Значит, пуговицы он не ест. — Листик даже с некоторым уважением посмотрела на царского посланника. — Правильно, пуговицы маленькие, ими подавиться можно, и они совсем несъедобные!

Даже не покрасневший, а побуревший от возмущения царский посланник заорал:

— Да как вы смеете? Да я вас всех… Я стольник ближнего круга, столбовой дворянин…

Такие признания никак не могли пройти мимо любопытства Листика, она даже рот открыла:

— О-о-о! Целый стольник! Даже не десятка! Наверное, это большая золотая монета? Как гинея, да? Гинея — это десять золотых монет, зелийских! А здесь стольники ходят, да? И этот пришел, причем сам! Интересно, а его разменять можно? А ближний круг — это как? Это когда такую монету пускают по кругу, но только среди своих? Да? А зачем так делать? А столбовой дворянин — это кто? У кого столб есть? Или который на столбе сидит? Так вроде же у тебя столба нет…

— Это издевательство! Вы за это ответите! Не будь я Симерон Феморан!

— Ну не хочешь им быть, так не будь! — великодушно разрешила Листик.

— Очень приятно. — Легкий кивок Милисенты был едва заметен. — Милисента, королева Зелии. Передайте его величайшеству, что я смогу принять его послезавтра в десять. Завтра у меня день занят, я приняла приглашение архимага, думаю, дня мне хватит для предварительного ознакомления с Высшей магической школой. Хотя нет, может не хватить. Но, так и быть, я выделю пару минут своего драгоценного времени, чтобы глянуть на вашего блестящего царя. Любопытно. А теперь не смею вас больше задерживать, господа!

Милисента опять лишь слегка обозначила поклон, давая понять, что присутствие посторонних на палубе «Колдуньи» нежелательно. Из-под воды снова поднялся кракен, на этот раз один. Он застыл недалеко от корабля, а Листик опять перескочила на щупальце, кончик которого тут же свернулся в удобное сиденье. Эпирцы заторопились в свои лодки. А эпирский маг продолжал ехидно улыбаться, он заметил намеренно сделанную оговорку девушки.

— Уважаемый Гиун Парамин, — обратилась к магу Милисента, — вас я приглашаю отобедать с нами.

— Благодарю вас, ваше величайше…

— Величество, — подсказала Миларимо.

— Благодарю вас, ваше величество, с радостью! — поклонился адепт первого уровня.

— Листик! Листик! Идем обедать! — позвала сестру Милисента.

— Ага! — ответила девочка, она раскачивалась на щупальце кракена, как на качелях, и при этом наблюдала, как два катера эпирцев удаляются от «Колдуньи», по широкой дуге обходя страшное морское чудовище.

— Ваше величество, а не слишком ли вы резко с посланником царя царей? Да и раскрывать свое инкогнито вы вроде не собирались… — поинтересовался маг Парамин. Пока обедали, беседа шла об отвлеченных вещах, когда же подали десерт, эпирский маг задал интересовавший его вопрос.

— Обстоятельства изменились, — ответила Милисента. — Я увидела, что с вашим царем не получится нормального общения. Судя по его чиновникам и тому царедворцу, которого он прислал, ваш правитель привык всегда диктовать свои условия. А для меня это неприемлемо!

— Да, ваш царь нам мало прислал, всего лишь стольник! Это неприемлемо! — добавила Листик.

Милисента укоризненно посмотрела на сестру, но та лишь развела руками: мол, она же не виновата, что местный царь такой скупой. И, показывая, что она не такая, как здешний царь, девочка предложила Парамину угощаться пирожными, даже пододвинула к нему блюдо. Адепт первого уровня поблагодарил девочку, потом, признав, что причины действий Милисенты были резонны, задал еще один, более интересующий его вопрос:

— Вы, ваше величество, действительно хотите посетить Высшую магическую школу завтра?

— Да, и не только завтра. Я думаю, что ваш архимаг не будет возражать, если мы нанесем визит сегодня.

— Но, ваше величество, магическая школа находится с обратной стороны горы, на которой расположен город, и туда довольно долго добираться. Да и таможенники, которым вы оказали столь гостеприимный прием, будут чинить вам всяческие препятствия! А к самой школе ехать в экипаже почти час! А потом еще обратно…

Маг был явно растерян. Он, конечно, был рад, что Милисента приняла приглашение архимага. Но отправиться в магическую школу сегодня? Решительность королевы немного обескуражила Гиуна Парамина. А Милисента и Листик словно выпали из реальности, они будто куда-то смотрели. Потом они удивили мага еще больше — они просто исчезли.

— Э-э-э, вы не скажете, куда пропали ее величество и…

— Господин Парамин, девочки пошли смотреть на вашу школу, так сказать, разведать дорогу, — улыбнулась девушка с пепельными волосами.

— Они могут строить телепортационные порталы? Хотя о чем это я. Насколько я знаю, представители той расы, к которой они принадлежат, обладают такими умениями. Но я не видел никаких признаков портала, которые довольно хорошо описаны в старых хрониках. Секрет этой магии нами утерян. Но ваша королева и эта девочка… Не разъясните ли вы мне, кем они друг другу приходятся? Поведение девочки несколько… хм… Но в то же время оно не вызывает никакого неодобрения королевы. Так вот, я не заметил, чтобы они строили портал. Они просто исчезли. Только что были — и вот их уже нет! — высказался маг. Задавая эти вопросы, он хотел прояснить для себя некоторые моменты, а у самой Милисенты спрашивать не решался.

Пепельноволосая девушка, улыбаясь, ответила, отчего Парамин еще больше запутался:

— Принцесса Листик — сестра королевы Милисенты. Старшая сестра.

— Вы хотите сказать, что эта легкомыслен… хм… девочка — старшая сестра взрослой девушки?

— Ага! — подтвердила появившаяся Листик. Оглядев всех присутствующих, она спросила: — Ну кто хочет с нами?

Желание выразили все девушки и Рен. Капитан, его помощники и другие офицеры корабля, присутствовавшие в кают-компании, заявили, что по долгу службы должны быть на корабле и в отсутствие королевы обеспечивать его безопасность.

— Ну тогда идем! — пригласила девочка, открывая портал.

Гиун Парамин не видел порталов, но по старым описаниям он точно знал, как они должны выглядеть. Он смотрел во все глаза, от удивления приоткрыв рот. Настоящий портал! И, судя по реакции остальных, вполне для них привычный! Эпирский маг пропустил девушек вперед, потом шагнул сам. Рен и Листик шли замыкающими.

Портал вывел прямо в кабинет архимага. Директор школы сидел за своим громадным столом и беседовал с Милисентой. Он встал, приветствуя появившихся девушек, и, судя по его внешнему виду, нисколько не удивился. Видно, Милисента его подготовила к тому, что должно произойти. А ее величество принялась представлять вышедших из портала:

— Вот, познакомьтесь, Тайша — очень сильный маг, Ирэн и Миримиэль — студентки факультета целительства, Синта — будущий боевой маг. Миларимо и Киламина — огненные ведьмы, они пока в нашей академии не обучаются. В настоящий момент они ученицы Листика.

Парамин с удивлением посмотрел на девочку. Сейчас она была совсем не похожа на ту малолетнюю хулиганку, которую он видел на корабле. А Милисента продолжала:

— Карен Виркис, наш друг, сопровождает нас с самого начала нашего путешествия.

— Очень приятно. Тарим Урмиан, директор Высшей магической школы, — в свою очередь представился архимаг. — Что бы вы хотели посмотреть?

— Мы бы хотели познакомиться с вашими целителями, — в один голос попросили эльфийки, светлая и темная. — Мы обучаемся на факультете целительства нашей академии, интересно сравнить наши достижения.

— Я хочу посмотреть методики обучения боевых магов, если это возможно, — высказала свою просьбу вторая темная эльфийка — Синта.

— Меня интересуют теоретическиеисследования, — поклонилась Тайша.

Архимаг переглянулся с адептом первого уровня: вот так открывать свои достижения первым встречным… Но, с другой стороны, взятые под контроль кракены, столь легко построенные телепортационные порталы… Вряд ли этим девушкам неизвестно что-либо из того, что знают эпирские маги. Скорее всего, они просто хотят выяснить уровень местных. Оба эпирца синхронно кивнули, видно, эти выводы они сделали одновременно.

— А вы что хотели бы узнать, ваше величество и ваше высочество? — обратился к сестрам Парамин.

Директор магической школы только чуть приподнял бровь, выражая удивление: видно, нежданные посетительницы не сообщили ему о своем статусе. Заметив это, адепт первого уровня представил девушек. Тарим Урмиан поцеловал королеве руку, а когда целовал принцессе, остальные девушки захихикали. Потом они, конечно, пояснили архимагу свою странную реакцию на его галантность, и тот улыбнулся:

— Непременно компенсирую! Я распоряжусь насчет ужина, и чтоб обязательно с мороженым! У вас будет возможность сравнить наши рецепты изготовления этого лакомства с теми, что известны вам. Но что бы вы хотели посмотреть?

— Листик посмотрит, как у вас распределены магические потоки и насколько они напряжены, — ответила за девочку Тайша и, глянув на Милисенту, добавила: — Милисента ей поможет, потом к ним присоединюсь и я.

— Но если вас интересует именно это, я могу дать вам карту замеров, — удивился Тарим Урмиан.

— Спасибо, господин директор, Листик и я чувствуем такие вещи лучше всяких приборов, да и не нужна нам вся карта, мы сами подберем требующиеся точки, — поблагодарила Милисента, а затем, посмотрев на адепта первого уровня, продолжила: — Если это никого не затруднит, то я бы попросила господина Парамина сопровождать нас. А о том, зачем нам эти точки, мы с вами, господин директор, поговорим послезавтра. И об обмене опытом тоже.

ГЛАВА 16 Стационарные и разовые порталы и некоторые семейные дела

Ректор академии Магических Искусств сидел в своем кабинете. Учебный год уже начался, но, как это обычно бывает, чего-то не учли, о чем-то забыли… Вот и просматривал Ансельм Канвио учебные планы, составленные деканами. Планы требовали корректировки, поэтому магическое перо стремительно скользило по бумаге, делая пометки на полях. Второе такое перо столь же стремительно копировало эти замечания в рабочую тетрадь ректора.

Ансельм Канвио оторвался от чтения. Он услышал, как к двери кабинета подошли пять человек. Двоих он знал, а шаги остальных были ему незнакомы. Причем один из этих неизвестных был очень пожилым — как бы не ровесник самого ректора. Откуда такой человек взялся в академии, Канвио даже представить не мог. Стража у ворот всегда докладывает о визитерах, да и чужих не пропустили бы. А в ауре молодой женщины, тоже неизвестной ректору, было что-то знакомое, очень похожее на ауры Листика, Милисенты и Раманы, когда те не скрывались. А перед ректором они своей сущности не скрывали.

— А можно войти? — спросила обладательница рыжей головы и носа в веснушках, немного приоткрыв дверь.

— Ага! — улыбнулся ректор при виде этой рыжей растрепанной головы. — Входите, студентка Листик. И пригласите своих спутников.

— Ага! Входите! — передала Листик приглашение ректора тем, кто был в коридоре.

В кабинет вошла Милисента, что было вполне ожидаемо, и двое мужчин, причем один был, как и определил ректор, примерно одного с ним возраста. В обоих Ансельм Канвио распознал сильных магов. Третьей из незнакомых ректору людей была девушка с пепельными волосами и аурой, очень похожей на ауру Раманы.

— Вот! — гордо сказала рыжая девочка.

Ее сестра представила своих спутников ректору, а затем и ректора им. Потом Милисента изложила ректору свою идею обмена магическими знаниями, методиками обучения, да и просто студентами. Ансельм Канвио, глянув на эпирских коллег, высказал свое мнение:

— Я только «за», это очень хорошая идея. Я так понимаю, что мы уже давно не соперники, времена Великого Эпира и Старой Империи давно миновали. Но кроме организационных вопросов есть еще чисто технические, а именно — порталы. Как я понял, вас сюда, коллеги, провели Листик и Милисента. Но такие порталы надо будет создавать для каждого перехода. Я допускаю, что девушкам будет по силам это делать, но у них есть много других забот и обязанностей, отнимающих немало времени. Да-да, в том числе и учеба! — Последние слова ректор адресовал заулыбавшейся Листику.

Милисента тоже улыбнулась и сказала:

— Мы построим стационарный портал. Тайша сделала необходимые расчеты. Много энергии требуется только для открытия такого портала, но мне и Листику это вполне по силам. А для поддержания такого перехода в постоянном рабочем состоянии ее надо гораздо меньше, и ее можно взять из естественных источников. Где такие источники в академии, мы давно знаем, а в эпирской Высшей магической школе мы с Листиком вчера разведали. Расположить два таких портала я предлагаю у этих источников.

— Почему два? — спросил ректор, другие маги согласно закивали, их тоже заинтересовало, почему порталов должно быть два?

— Потому что они будут однонаправленными, один — отсюда в Эпир, другой в обратном направлении. Чтобы не создавать встречных потоков, — пояснила Милисента.

— А если кто-то захочет вернуться с полдороги? — задал вопрос Тарим Урмиан.

— Вошедший в портал, куда бы он ни попытался двигаться, все равно выйдет в нужном направлении. Кроме того, весь переход можно будет пройти, сделав всего два шага, не больше и не меньше. Шагнувший в портал уже не сможет остановиться, то есть его вытолкнет на другой стороне. Размер портала будет такой, чтобы туда мог пройти один человек, максимум двое, обнявшись.

— Как обычная дверь, такого же размера, — добавила Листик.

Милисента кивнула:

— Пройти в Эпир и обратно будет не труднее, чем зайти в любую аудиторию и выйти из нее.

— Но все-таки как это будет осуществлено? — теперь вопрос задал Ансельм Канвио. Посмотрев на улыбающуюся пепельноволосую девушку, он обратился непосредственно к ней: — Такие порталы существовали во времена Старой Империи и Великого Эпира, но знания о способах их создания были утеряны. Я так понимаю, что вы обладаете подобными знаниями и умениями?

— Вот расчет портала, вернее, двух, поскольку они будут независимы друг от друга. — Пепельноволосая девушка по имени Тайша протянула ректору несколько мелко исписанных листков бумаги.

Канвио начал читать, потом жестом предложил двум эпирским гостям присоединиться к нему. Маги углубились в чтение, свое отношение они выражали хмыканьем, подниманием бровей, потиранием носа и другими жестами, сопровождающими усиленное размышление. Милисента и Тайша сидели смирно, ожидая, когда маги закончат изучение. Листик тоже сидела смирно, но только первые несколько минут, потом она начала вертеться, немного подпрыгивать на стуле, всем своим видом демонстрируя нетерпение. Наконец маги все прочитали, и Ансельм Канвио выразил общее мнение:

— Это гениально! Такое могли делать только маги Старой Империи! И Великого Эпира!

— Ага! — подтвердила Листик. Подтвердила с таким видом, словно это все написала она. Или же стащила секрет у магов Старой Империи или Эпира. — Ага!

— Только вот не все понятно. Здесь использована неизвестная методика расчета и неизвестные нам термины. Если вас не затруднит, то не могли бы вы, леди Тайша, прояснить некоторые моменты, — почтительно наклонил голову Тарим Урмиан. Он хотел отчеркнуть ногтем непонятные места, но их было слишком много. Тогда директор Высшей магической школы просто ткнул в первое попавшееся уравнение.

— Это интеграл вариативного изменения напряженности силового поля при граничных условиях, которые возникают при внешних воздействиях, попадающих под выборку, чья степень… — начала объяснять Тайша. Но, подняв голову от своих записей, она увидела стекленеющие глаза магов. Девушка фыркнула и закончила: — Магия, господа, — это точная наука, а не шаманские пляски с бубном! Магия требует точного расчета и филигранного выполнения всех…

— А-а-а… — начала обижаться Листик.

Тайша, глянув на девочку, уже надувшую губы, улыбнулась:

— Если, конечно, у вас сил немерено, как у некоторых, то вы сможете прыгать и без расчетов, но только один раз. А чтобы построить стационарный портал, этим личностям тоже надо учиться! А танцы с бубном в твоем исполнении, Листик, — это тоже магия. Очень красивая, я бы даже сказала: завораживающая!

— Ага! — обрадовалась девочка, и в ее руках появился орочий шаманский бубен. По комнате рассыпался звон колокольчиков, сопровождаемый низким, но очень мелодичным гулом.

— Листик, магию танца ты нам потом покажешь, хорошо? А сейчас нам надо решить организационные вопросы. Это тоже важно, хотя я бы предпочла твой танец! — вмешалась Милисента.

— Я тоже, — улыбнулась Тайша, — но нам надо закончить с порталами. А потом ты нам станцуешь!

— Ага! — Листик неуловимым движением спрятала большой бубен неизвестно куда.

Построить стационарный портал оказалось не таким уж простым делом. Тайша, Милисента и Листик провозились почти неделю. Они трудились практически без сна, удивляя своей работоспособностью эпирских магов. К девушкам присоединилась Рамана. Когда бронзововолосая спорила с Тайшей, они употребляли такие термины, что ставили в тупик как эпирских, так и зелийских магов. Сегодня Тайша и Рамана, как они сказали, проводили тонкую настройку и окончательное тестирование. Милисента умчалась по государственным делам, ее присутствия на каком-то мероприятии потребовала Саманта. Вот так и получилось, что Листику совершенно нечем было заняться. Она сидела в коридоре Высшей магической школы, сидела на подоконнике и скучала.

— Листик, ты что здесь делаешь? — спросила Киламина. Она вместе с Миларимо возвращалась с экскурсии на дальний полигон, которую им устроил Гиун Парамин.

— Портал настраиваю, — перестав болтать ногами, важно ответила девочка.

— Хи, ты его ногами настраивала? — усмехнулась Киламина.

— Почему ногами? — удивилась девочка.

— Ты ими так усиленно размахивала… — снова хихикнула Киламина.

— Ага, это я отдыхаю от трудов, — заулыбалась в ответ Листик. Улыбнулся и Гиун Парамин, а вот Миларимо осталась серьезной, даже немного грустной. Настроение девушки не осталось не замеченным Листиком, она сразу поинтересовалась о причине.

— Хочу посмотреть, как там мои, я же из Западного Эпира, — ответила Миларимо. — Только туда далеко ехать. Да и там уже совсем другой царь, получается, что там теперь другое государство.

— Ха! Знаешь куда? Помнишь ориентиры какие-нибудь, ну гора там или озеро? — поинтересовалась девочка. Получив утвердительный ответ, она предложила: — Так давай сейчас и сгоняем!

— Но, ваше высочество, насколько мне известно, портал можно открыть только в место с уже известными координатами! — попытался возразить эпирский маг. — Да и само построение такого перехода, как я убедился, требует времени, предварительных расчетов и значительных затрат энергии.

— Ага! Это если портал по науке строить, а мы — раз! — Листик вспомнила, как о ее методах создания переходов отзывалась Тайша. Девочка улыбнулась: — Мы — раз! И провертим дырку! Если будет надо, то не одну! Вы же ходили со мной? Мне не надо сложно рассчитывать, я же не стационарный портал делаю. Так вы пойдете с нами? Да и прыгнуть я могу в то место, где ни разу не бывала, мне для этого просто посмотреть надо. Мы сейчас так и будем делать — я смотреть и вас выводить, чтобы Миларимо сказала, там ли мы находимся. Ну что? Идем?

Маг согласно кивнул. Ему стало интересно. С другой стороны, он уже был знаком с методами этой рыжей девочки решения разных проблем, поэтому опасался не того, что девушек могут обидеть, а того, что Листик, сопровождаемая двумя огненными ведьмами, сама может кого-нибудь обидеть, до обугленных головешек. Вернее, оставит от того, кто попытается ее обидеть, кучку пепла.

Листик соскочила с подоконника, и Миларимо, Киламина и Гиун Парамин оказались в сером тумане. Маг за время общения с венценосными сестрами уже привык к прохождению через порталы, это занимало несколько секунд. Но сейчас серый туман и не думал исчезать, хотя прошло уже почти полминуты. Парамин уже собрался задать вопрос, почему так происходит, как Листик вытащила всех на яркое солнце.

— Вот, смотри, Ми, это та гора? — Листик показывала Миларимо пологую гору, поросшую виноградниками.

Маг, зажмурившийся от яркого солнца, проморгавшись, увидел, что они вышли из странного портала, созданного девочкой, не только у подножия горы, но и посреди сельского базара. На обычно шумном базаре царила мертвая тишина — появление группы людей прямо в центре площади напугало торговцев и покупателей.

— Хочу винограда! — заявила Листик и протянула руку к спелым гроздьям винограда, которыми торговала полная женщина. Причем растопыренные пальцы заканчивались внушительными когтями. Листик никого не хотела пугать, когти она выдвинула, чтобы увеличить свою ладонь, тем самым повышая хватательные способности.

Торговка молча и очень быстро закивала. Листик ухватила своей увеличившейся ручкой три грозди и протянула Киламине. Миларимо и Парамин отказались, а Листик сцапала еще три грозди другой рукой. И сразу запихнула в рот, сколько смогла. Повернувшись к своим спутникам, девочка спросила:

— У-у, и-ом а-а-е?

— Листик, ты сначала проглоти! — засмеялась Киламина, а Миларимо спросила у торговки:

— Сколько? Сколько мы вам должны за виноград?

Женщина затряслась и быстро-быстро закивала. Тогда девушка достала мелкую серебряную монету и сунула в руки торговки. Проглотившая виноград Листик поинтересовалась:

— Ну что? Идем дальше?

— Идем! — подтвердила Миларимо.

Девочка засунула в рот оставшиеся грозди винограда и исчезла вместе со своими спутниками. Ошалевшая крестьянка смотрела на монету: ей дали столько, сколько стоила половина всего ее винограда. Она быстро спрятала денежку и спросила у своего соседа, который невозмутимо курил трубку:

— Кто это? Кто это были?

— Известно кто! Маги! — так же невозмутимо, как и курил трубку, ответил пожилой крестьянин. — Кто же еще так появляться и исчезать может? Только они!

— Так раньше ж такого не было? Если такое тепереча будет… Это же… ой-ой-ой.

Второй еще более пожилой крестьянин сокрушенно покачал головой и решил, что надо понадежнее перепрятать ту часть урожая, что он утаил от сборщиков налогов. А то эти сборщики могут появиться в сопровождении мага и увидеть то, что плохо спрятано.

— Эта гора? Или нет? — Листик вытащила своих спутников из очень странного портала шестой раз.

То, что это портал, Парамин не сомневался, все признаки были налицо. Но то, как девочка входила и выходила из него… Такого не было ни в одном описании. Портал должен иметь вход и выход, а тут получалось демоны знают что! В одном месте они вообще не стали выходить, Листик и Миларимо просто высунули головы из этого внутрипортального пространства и что-то там рассматривали. Маг тоже высунул голову, все-таки желание узнать, что они там увидели и как это получается, пересилило страх. Гиун Парамин знал, теоретически, что такое невозможно. Такие действия нарушат структуру портала, что приведет его к разрушению, а перемещающихся в этот момент по переходу — к гибели. Но Листик игнорировала теорию и нарушала все магические законы. Высунувший голову маг услышал, как Миларимо описывает то место, в которое нужно попасть. Парамин скосил глаза, пытаясь рассмотреть свое тело, но его не было! Голова будто сама по себе висела в воздухе. Тогда маг высунул руку, но она не появилась! Экспериментировать дальше ему не дала Листик, которая бесцеремонно втащила его обратно в серый туман портала. И это при том, что девочка стояла более чем в трех метрах от мага! Но в том, что это была Листик, у Парамина не было никаких сомнений, командовавший голос явно принадлежал девочке:

— Идем дальше! Хватит смотреть!

И вот Миларимо узнала гору, возвышавшуюся над ее родным селением. Она показала рукой направление:

— Вот туда! Идем, здесь недалеко!

Листик хотела попасть туда через свой странный портал, но Гиун Парамин поддержал Миларимо, мотивировав это тем, что надо осмотреться, да и вывалившись неизвестно откуда на голову родственникам девушки можно их до смерти испугать. Миларимо вела по тропинке, вьющейся между виноградником и оливковой рощей. Через двести метров показался глинобитный забор, рядом с которым сидел на корточках плачущий мальчик. Из-за забора раздавался визгливый голос:

— Поэтому за ваши долги я забираю Лунилимо!

— Но, господин Кантарин, в чем наш долг? Ведь вы же тогда забрали Миларимо, но денег за нее так и не заплатили! — возразил голос пожилой женщины. — Разве мы вам что-то должны?

— Сделка была оформлена по всем правилам! Следовательно, она состоялась, но я не получил своего имущества! Потому и не заплатил! Та девка уже была моя, по закону моя! Но ее похитили! Значит, я должен получить компенсацию! — Визгливый голос стал еще визгливее.

— Но Лунилимо еще совсем ребенок! — В голосе женщины послышалось отчаяние.

— Лунилимо — дочь моего старшего брата, она еще совсем девочка, — тихо пояснила Миларимо. — Странно, что ни отец, ни братья не заступаются, только мама возражает.

— Она достаточно взрослая, чтобы выполнять хозяйственные работы! И не только! — В визгливом голосе послышалось торжество. — Что с ними церемониться! Тащите эту девку сюда, да и остальных можете…

В это время раздался отчаянный, многоголосый женский крик.

— Значит, надо нам вмешаться и возразить! — решительно заявила Листик, направляясь к забору. Она, не останавливаясь, прошла сквозь него.

— А мы? — растерянно спросил Парамин.

— А мы войдем через ворота. Если попытаемся повторить трюк Листика, то, скорее всего, разобьем лоб! — заявила Киламина и кивнула подруге: — Давай веди! Я надеюсь, у вас ворота есть, или вы считаете это архитектурным излишеством?

— Идем, Саламин. — Миларимо наклонилась к мальчику, тот поднял голову:

— Тетя Миларимо! Ты вернулась!

— Идем скорее! А то Листик там наделает дел! — Девушка схватила поднявшегося мальчика за руку и потащила за собой.

За ними поспешили Киламина и Гиун Парамин. Когда они вбежали в распахнутые ворота, то увидели такую картину — у дома, сбившиеся в кучку, стояли старая женщина, женщина помоложе и несколько девушек разного возраста, от ровесницы Миларимо до совсем молоденькой, почти девочки. Между ними и забором, уперев руки в бока, стояла Листик. Она, улыбаясь, смотрела на эту довольно высокую ограду, на которой висели шесть мужчин: пятеро — подтянутые и мускулистые, скорее всего охранники, а шестой худой, но с большим животом. Они раскрывали и закрывали рты, как рыбы, выброшенные на берег. Видно, их хорошо приложило об забор. Да и на чем они там висели, было непонятно. Казалось, что они приклеены к глинобитной ограде спиной и той частью тела, что ниже спины. Если охранники висели смирно, то их хозяин отчаянно дергал руками и ногами, при этом он очень был похож на жука, пришпиленного булавкой. Увидев вбежавших, он по одежде определил, что Парамин маг, поэтому закричал, обращаясь к нему:

— Господин маг! Утихомирьте свою ученицу! И строго накажите ее за хулиганство! Строго накажите! Лучше всего высечь! Тридцать ударов, нет, пятьдесят! Мои люди окажут вам в этом помощь!

— Ага! — непонятно чему обрадовалась рыжая девочка, которую господин, висящий на стене, предлагал высечь.

— К сожалению, я не наставник ее высочества, — развел руками эпирский маг, а Киламина поняла, что задумала девочка, поэтому, ехидно ухмыляясь, спросила:

— Листик, а как ты собираешься их сечь, они же теми местами, по которым секут, к забору прилеплены!

— Это не является преградой для магической науки! — важно ответила девочка, и висящие на стене завопили и стали дергаться, как от ударов розгами.

— Э-э-э, ваше высочество, я первый раз вижу столь оригинальное применение магической науки, — тоже ухмыльнулся Гиун Парамин. — И долго вы их так будете сечь?

— Каких-то пятьдесят ударов, — пожала плечами Листик. — Он сам так сказал, хотя я думаю, что этого мало. Его вина безмерна! Он напал на членов семьи моей ученицы — это раз! Два — он оскорбил меня! И три — у него рожа гнусная!

— Ваше высочество, если сечь за гнусную рожу, то придется это делать с каждым третьим.

— Господин Парамин, а за оскорбление? Он меня оскорбил! За такое ваш светящийся царь головы рубит!

— Блистательный, — поправил девочку маг.

Листик тряхнула рыжей шевелюрой:

— Какая разница — блестит он или светится! Головы-то он рубит? Или нет? Меня оскорбили! Когда я сюда вошла…

— Сквозь стену, — хмыкнула Киламина. — Как они не поняли после этого, кто ты такая?

— Ага, совсем тупые, — подтвердила Листик. — Они еще и спиной ко мне стояли! Такое нарушение этикета! Да только за одно это им уже можно отрубить голову!

— Ага! — засмеялась огненная ведьма и как бы невзначай создала огненный шарик и стала катать его по ладони.

Висевшие на заборе замолчали, они поняли, что от произвола маленькой рыжей колдуньи их никто не защитит. К тому же почтительное обращение мага к ней: «ваше высочество» — показало, что эта девочка совсем не проста и действительно может приказать отрубить им головы.

— Ага! — повторила Листик и продолжила рассказывать: — Так вот, когда я сюда вошла, один из этих тащил девочку к воротам.

Листик показала на очень худую девочку, может, чуть старше, чем она сама, которая прижималась к пожилой и тоже худой женщине. Они обе пытались прикрыться своими разорванными платьями, да и на других одежда тоже была порвана в клочья.

— Остальные, — Листик ткнула пальцем в висящих на заборе, — тоже не стояли, видите, всю одежду порвали! А Миларимо, между прочим, принесла мне вассальную клятву, так что нападение на нее или на ее семью — это оскорбление мне! А я грозная и суровая! — Листик насупила брови.

Старая женщина, которую обняла Миларимо, перестала всхлипывать и со страхом посмотрела на девочку.

Листик повернулась к забору и грозно и сурово приказала прилепленным к нему:

— На колени!

— Они же висят, как они могут на колени? — Киламина перестала перекатывать огненный шар и с интересом уставилась на людей, висящих на заборе.

— Ага! Сейчас! — Девочка щелкнула пальцами, и шестеро мужчин повалились на колени вместе с забором, немаленькая глинобитная ограда накрыла их сверху. Листик пожала плечами: — Даже у великих магов случаются промашки. Сейчас исправлю!

Девочка с серьезным видом пощелкала пальцами. Видно, это ей понравилось, и она пощелкала еще, что-то напевая. Ограда встала на место, но увлекшаяся выщелкиванием мелодии девочка опять что-то перепутала. Теперь господин Кантарин и его охрана висели на заборе вниз головой. Листик утратила к ним всякий интерес и, нахмурив брови, что должно было означать повышенную суровость, но при этом растянув губы в широкой улыбке, обратилась к Миларимо:

— Ну, мой верный вассал, познакомь меня со своими родственниками!

— Листик, это моя мама, — представила Миларимо женщину, которую обнимала.

— Ага, очень приятно, — ответила девочка.

Миларимо по очереди назвала всех своих родственников. Пожилая женщина, к которой прижимались Лунилимо и Саламин, оказалась их матерью, женой старшего брата. На вопрос Листика: «Где он сам?» — девочке рассказали, что он и отец Миларимо полгода назад ушли на охоту и не вернулись. И никто не знает, что с ними случилось. А остальных братьев забрали в армию. Забрали обоих, хотя обычно берут по одному рекруту от двора, который выбирают по жребию. А тут… Как шептались по углам соседи, это было сделано по наводке местного помещика, господина Кантарина. Семья Миларимо и так была бедная, и продать девушку этому помещику их заставила крайняя нужда, а то, что потом случилось, родные восприняли как знак богов, которые очень не одобрили такой шаг. Поэтому как ни намекал господин Кантарин на то, что он готов вместо захваченной пиратами старшей дочки купить одну из младших или внучку, всегда получал отказ.

Семья голодала, но больше никого продавать не хотела. Видно, помещик посчитал набор в армию нового царя царей хорошей возможностью добиться своего, лишив семью Миларимо самых сильных работников. Старшего сына трогать было нельзя, закон запрещал забирать в армию тех, у кого были маленькие дети (похоже, царь царей хоть как-то заботился, чтобы население его страны не вымерло). Отец Миларимо и его старший сын стали ходить на охоту в горы, это помогало раздобыть какую-то еду, но было очень опасно, а когда они исчезли, то стало совсем голодно. Зимой заболели две сестры Миларимо, их ослабленный организм не смог победить болезнь, и они умерли. С наступлением весны стало немного легче, а летом сократившаяся семья худо-бедно как-то кормилась со своего огорода. А господин Кантарин, получив очередной раз отказ, решил не церемониться, тем более что родственников Миларимо уже никто не мог защитить.

— Ага! — подвела итог Листик, выслушав эту историю. Она очень недобро посмотрела на висящего вниз головой местного помещика. Повернувшись к магу Парамину, девочка спросила: — А можно я накажу этого нехорошего человека? Так, чтоб другим неповадно было!

— Вы в своем праве, принцесса, — поклонился маг и добавил: — Но думаю, что это проблемы не решит. Его место займет другой, возможно, еще хуже. И если он узнает, за что отрубили голову его предшественнику, то может попытаться устранить причину случившегося, чтоб подобного не произошло с ним самим.

— Господин Парамин, а с чего вы взяли, что я собралась рубить голову этому недостойному?

— Видите ли, ваше высочество, если этот недостойный, — маг усмехнулся и кивнул в сторону висящего помещика, — если он останется жив, то даже не попытается, а непременно отомстит. Надо ли дальше рассказывать?

Листик согласно кивнула, потом посмотрела на мать Миларимо. Еще не старая, но изможденная женщина выглядела старухой, да и другие вид имели не лучше. Листик задумалась, а Киламина, продолжавшая катать огненный шарик, спросила у мага, кивнув на помещика, переставшего от страха дышать:

— А как-то защитить их? Тут же есть тот, кто главнее этого разбойника? В смысле помещика?

— Есть, но не думаю, что он лучше. И потом, это территория западных провинций, тут свой царь царей и свои порядки.

— Как и везде, — пожала плечами Киламина, как бы подтверждая слова мага. — Этот поблескивающий царь не захочет ссориться с теми, кто его поддерживает, — с крупными и мелкими землевладельцами. Тем более этот правитель, как я поняла, не настоящий.

— Что, плохо блестит или лениво трясет основы? — заинтересовалась Листик.

— Да нет, с этим-то у него, наверное, все в порядке. Просто он откололся от главного царства, от того царя, который всех царей царь…

— Так этот же тоже всех царей… И где они столько обычных царей набрали? Ну чтоб на всех трех хватило. — Листик тоже пожала плечами, показывая, что ей непонятен этот вопрос.

— Ладно, демон с этими царями, они как-нибудь и без нас разберутся, кто из них царее. Нам надо что-то с родней Миларимо делать. — Киламина решила пустить на самотек глобальные проблемы и заняться более насущным вопросом.

— А что делать? — Листик пожала плечами, а потом еще и развела руками. — Что делать? Забирать их отсюда надо! Вот!

Родственники Миларимо с некоторым страхом посмотрели на девочку, а она, тряхнув рыжей головой, поинтересовалась:

— У вас есть здесь что-нибудь ценное? Я имею в виду, что-нибудь такое, что жалко оставлять? Забор вот с этими, — Листик кивнула на глинобитную ограду с приклеенными к ней людьми, — забирать не будем!

— А как же господин Кантарин? — спросила мать Миларимо.

— Он вам дорог как память? — ухмыльнулась Киламина. — Попросите Листика, она вам из него чучело сделает. Возьмете с собой, где-нибудь поставите и будете в него плевать.

— Зачем? — удивилась Миларимо.

— Зачем брать? Ну если не хотите брать, можете в него плюнуть здесь, — пожала плечами Киламина. — Я бы так и сделала. Или зачем плевать? Хоть какое-то удовлетворение после всего, что он с вами сделал. Подозреваю, что гибель отца и старшего брата Миларимо — это его рук дело.

— Листик, а куда ты их хочешь забрать? — спросила Миларимо, глядя на своих испуганных родственников.

— Я еще не решила. Но здесь их оставлять нельзя! Ми, может, ты посоветуешь куда?

— Может, на Гран-Приор? К Араму, он сказал, что все для меня сделает, — ответила Миларимо, смутившаяся под пристальным взглядом Киламины. Девушка покраснела и начала почему-то оправдываться: — Вы не подумайте… Он хороший и честный… Добрый…

— Хороший и добрый — это да, но честный пират — это интересно, — хмыкнула Киламина, еще больше смутив Миларимо.

— Ага, он хороший, — поддержала девушку Листик. — И теперь уже не пират, а подданный графа Гран-Приорского. Между прочим, графство Гран-Приор — это протекторат Милисенты.

— Согласна, согласна! — подняла руки Киламина.

Семья Миларимо под ее руководством собрала свой нехитрый скарб и погрузила в телегу. Хоть и бедно жили, но разных вещей накопилось много, и все они были нужные. Парамин тоже принял участие в сборах, он с улыбкой смотрел, как на телегу тащили старую прялку, ветхие коврики, дырявый котел и другие важные мелочи. Когда телега была нагружена, то маг с сомнением на нее посмотрел. Лошади, чтобы впрячь, не было, а самим тащить… Уж очень тяжелая получилась телега. Да еще живность, хоть и немного, но оставлять ее мать Миларимо никак не хотела. Листик согласилась, что кур и коз оставлять никак нельзя. Девочка пощелкала пальцами, снова изобразив замысловатую мелодию, и вся живность выстроилась перед телегой в походную колонну.

— Все взяли? — спросила Листик. Получив утвердительный ответ, девочка скомандовала: — Взялись за телегу! Все взялись! Да не так! Держитесь за нее!

Когда Миларимо, ее родственники и Киламина с эпирским магом уцепились за телегу, Листик, ухватившаяся за оглобли, утащила всех в белесый туман, возникший посреди двора.

— Хозяин, что делать будем? — спросил один из висящих на заборе.

— Хрр, — ответил местный помещик.

Он побагровел то ли от своего висячего положения, то ли от злости. Остальные начали дергаться, пытаясь оторваться от забора или расшатать и развалить его, но все попытки были напрасны. Только к вечеру глинобитная ограда рухнула сама, придавив висевших на ней. Когда помятые люди выбрались из-под обломков, господин Кантарин заорал своим визгливым голосом:

— Вы! Никчемные слуги! Ублюдки! Ничего не могли сделать! Я прикажу вас высечь! Нет, запороть до смерти, а кто не умрет, того прикажу повесить!

— Но там были маги… Против них мы бессильны! — начал оправдываться один из слуг.

— Запорю! Вы недостойны быть моими слугами! И смерть для вас недостаточное наказание, я придумаю…

Никчемные слуги переглянулись, один выхватил нож и аккуратно, что свидетельствовало о большом опыте в таких делах, воткнул его своему бывшему господину под левую лопатку.

На улице, у таверны «Морской царь» с обновленной вывеской, сидели Аливар Тарантона и капитан Арам. Вообще-то обычай выносить столики на улицу возник в Гран-Приоре совсем недавно, после грандиозного гуляния на свадьбе графа Эдварда Тарвайи. Очень замечательный обычай, особенно когда хорошая погода, ведь на свежем воздухе гораздо приятнее проводить время за стаканчиком вина или за кружечкой пива, чем в душном зале таверны. Сидевшие за таким столиком на улице Тарантона и Арам еще не дошли до той стадии, когда начинают друг друга активно уважать. Да и встретились они не для того, чтобы выпить, а для того, чтобы поговорить. Видно, их беседа закончилась к взаимному удовлетворению, и теперь они не спеша потягивали холодное пиво из больших глиняных кружек. Внезапно на площади возникло серое облачко тумана, непонятно откуда взявшегося в ясный день. Из этого облака вышел петух и что-то недовольно прокукарекал. Он пошел дальше, а за ним, громко кудахча, вышли шагающие в ногу куры, по трое в ряд. Удивленные люди вытаращили глаза.

— Если бы здесь была Листик, я был бы готов поспорить на свой корабль, что это строевая песня! — Арам указал на громко кудахтающих и вышагивающих строем кур. Будто подтверждая его слова о строевой песне, за курами вышли, тоже по трое, шесть коз. Своим блеянием они дополняли куриное кудахтанье.

За строем коз вывалилась Листик, тащившая за оглобли телегу. За телегу держались знакомые островитянам огненные ведьмы — Киламина и Миларимо. Рядом с Киламиной за телегу ухватился хорошо, но несколько непривычно одетый мужчина. А за Миларимо находилась группа женщин разного возраста, явно крестьянок, очень бедно одетых.

— Вот! — удовлетворенно заявила Листик и добавила свое привычное: — Ага!

Миларимо, увидевшая Арама, почему-то покраснела, поднявшийся из-за столика пиратский капитан тоже смутился, а Киламина повторила вслед за Листиком:

— Ага!

Листик заявила еще больше смутившемуся Араму:

— Вот! Будешь обижать, покусаю!

— Такая с виду скромница, а такого парня захомутала! — добавила улыбающаяся Киламина. Ехидно поглядывая на еще более смутившихся свою подругу и жителя славного Гран-Приора, она спросила у Листика: — Ли, а кто у них будет — мальчик или девочка?

Листик внимательно посмотрела на покрасневших Миларимо и Арама и сообщила:

— Пока еще никого, не успели, а вот после свадьбы…

— Свадьбы! — подскочил Тарантона. — Арам! Так тебя поздравить можно! Эх, славно погуляем!

— Эх! — махнул рукой Арам и громко — так, как отдавал команды в шторм, — чтобы слышали все находящиеся на площади, объявил: — Вот моя невеста! Я приглашаю на свадьбу всех! Слышали! А тем, кто не слышал, передайте!

— Арам, а свадьба-то когда? Поздравляем! Ну ты и молодец, такую красавицу отхватил! Настоящий моряк! — Крики раздавались со всех сторон, из таверн высыпали новые и новые люди, все они присоединялись к поздравлениям и громко выражали свои чувства.

— Вот, Арам, познакомься, это моя мама, а это мои сестры, это жена брата и ее дети. — Миларимо показала на сбившихся в кучку крестьянок.

— М-да, Арам, даже не знаю, что сказать. Ты еще не женился, а теща уже приехала, — тихонько, как бы про себя, пробормотал Тарантона, но Листик услышала и погрозила ему кулаком. Сам Арам вроде и не расстроился от такого поворота событий, а наоборот, даже обрадовался:

— Мила, я очень рад, я как раз заканчиваю переговоры…

— Так вот зачем тебе нужен этот трактир! Ты решил жениться, остепениться и завести хозяйство, — одобрительно заметил Тарантона.

— Ну да, Аливар, у меня же, кроме корабля, ничего нет! Не вести же мне жену на корабль? Да и на берегу… Куда мне свою любимую вести, не в трактир же?

— Конечно! В чужой трактир совсем не годится, а вот в свой — самое то! — засмеялся Тарантона. Кивнув другу, он продолжил: — Ну а пока у тебя нет своего трактира, можешь разместить своих новых родственников в моем доме. Он все равно пустой, а я завтра ухожу в свободное патрулирование.

— Свободное патрулирование — это как? — тихонько спросил Гиун Парамин у Листика.

Девочка объяснила ему, какие бывают виды патрулирования и чем они отличаются друг от друга. Парамин сначала не мог понять этой системы так интересно организованного взимания пошлины, а потом с удивлением спросил:

— А если ограбленные купцы следующий раз заплатят пошлину, им тогда выделят охрану?

— Ага! — ответила Листик.

— Конечно! Если пошлина торговцами заплачена, то мы обязаны оградить этих достойных людей от пиратов! — поддержал девочку Тарантона.

— А если эти достойные люди увидят, что сегодня их охраняют те, кто вчера грабил? — с улыбкой задал вопрос эпирский маг.

— Это будет для них еще одним аргументом в пользу того, что пошлину надо платить! — серьезно ответил пиратский адмирал. — Закон, понимаете ли, один для всех, и нарушение его строго карается.

— Получается, что если не заплатишь добровольно, то тебя обязательно ограбят? — переспросил Гиун Парамин. — Очень оригинально — грабить тех, кто не соблюдает законы!

— Ага! — подтвердила Листик. — Обязательно грабить! А если они будут упорствовать в неплатении, то их захватят в рабство! Вот!

— Захватят и продадут? — поинтересовался Парамин.

— Не-а, будут держать в рабстве, пока не заплатят. Так что платить все равно придется, но уже дороже! — ответила Листик, а потом обратилась к Миларимо, которую уже обнимал Арам: — Ми, я в Эпир. Ты здесь остаешься?

— Да, Листик! Но когда будете плыть на «Колдунье» обратно, захватите меня. Я хочу в академию, учиться!

— Любимая, я надеюсь, мы успеем сыграть свадьбу? — спросил у Миларимо Арам.

— Конечно! И тебе, дорогой, необязательно продавать свой корабль. Ты можешь по-прежнему заниматься любимым делом, а я…

— Будешь ждать меня на берегу! — закончил Арам.

— Нет, я буду с тобой, а на берегу нас будут ждать мама и сестры, надо же кому-то присматривать за твоим трактиром, — улыбнулась Миларимо.

Арам растерянно на нее посмотрел:

— Но если я не продам корабль, то у меня не хватит денег купить трактир…

— Я добавлю, — с улыбкой сказала девушка.

— Ага! И я добавлю! Чтоб у вас был не простой трактир, а ресторан с мороженым! — захлопала в ладоши Листик и, повернувшись к Киламине, спросила: — Ну что, идем?

— Я, пожалуй, останусь здесь, с Миларимо, помогу ей. Свадьба — это такие хлопоты!

— Ну ладно, мы тогда пойдем. — Листик ухватила эпирского мага за руку, и они скрылись во вновь возникшем сером облачке.

— Это что такое было? И как вы сюда попали? — спросил Тарантона у Киламины.

Та ответила:

— Это портал, через него мы прошли сюда из Эпира. — Увидев вопросительно поднятые брови пиратского адмирала, девушка отрицательно покачала головой: — Нет, мы так не можем. Мы пока только огненные ведьмы. Вот когда выучимся в академии, будем настоящими магами, но и тогда порталы строить вряд ли сможем, это очень сложно и требует большого запаса энергии. А вот Листик с Милисентой могут, да и Тайша тоже.

Тарантона хлопнул по плечу Арама:

— Да, брат, жена у тебя огненная ведьма, а будет магом, я так понимаю, не слабым! И будет ходить на корабле с тобой. У тебя и так кораблик не из последних, а теперь станет сильнейшей боевой единицей!

— Ну пока еще не жена, невеста! — ответил Арам, прижимая к себе Миларимо.

— Это мы быстро исправим, — ухмыльнулся Тарантона и под одобрительные возгласы гран-приорцев провозгласил: — Тянуть-то чего? Давай завтра и сыграем свадьбу! Жених согласен? Невеста? Родные невесты? Да?

Родственники Миларимо, на которых посмотрел Тарантона, дружно закивали, а он так же энергично продолжил:

— Дружка невесты, согласна? Да?

Киламина с улыбкой кивнула, а Аливар Тарантона продолжил распоряжаться:

— Тогда завтра и начнем праздновать! В смысле свадьбу играть!

— А дружка жениха как? А вдруг у него будут какие-нибудь замечания или возражения? — хитро прищурилась Киламина.

— Дружка жениха согласен! Или кто-нибудь против моей кандидатуры? То-то же! — гордо подбоченился Тарантона.

— Аливар, но тебе же завтра в патрулирование выходить! — обеспокоился Арам.

— Патрулирование не волк, не утонет! — под смех окружающих заявил Тарантона. — Те, кто заплатит пошлину, думаю, не откажутся принять участие в нашем празднике, а те, кто нет… Догоним и взыщем в двойном размере!

ГЛАВА 17 План действий и неожиданная встреча

Листик и Гиун Парамин вышли из серого облачка портала у того же подоконника, от которого отправились в свое путешествие. Прошло всего несколько часов. Парамин до сих пор не мог поверить в произошедшее. Скажи ему кто еще месяц назад, что он за пару часов побывает на другом конце Эпира, а потом посетит Таргонские острова, расположенные в северном полушарии, маг счел бы такого человека выдумщиком или пророком. Только маги старого Эпира умели проделывать подобное, но даже они могли перемещаться лишь в места с известными координатами. А тут… Возможности этой рыжей девочки были беспредельны и позволяли ей совершать просто невообразимые действия.

У ничем не приметного подоконника стояли архимаг, три адепта первого уровня, Милисента, Тайша, Рамана, Саманта и, как ни странно, магистр Клейнмор.

— Здравия желаю, господин магистр! — вытянулась Листик, разве что не приложила руку в воинском приветствии к головному убору. Правда, на голове у девочки ничего не было, но ее растрепанные рыжие волосы вполне могли заменить любой, самый экстравагантный головной убор.

— Вольно, студентка Листик! — скомандовал Клейнмор.

— Есть! — четко ответила девочка и расслабилась, но настолько, насколько позволяла строевая стойка по команде «вольно».

Маги Эпира посмотрели на магистра Клейнмора с уважением: многие в Высшей магической школе уже смогли оценить независимый и своенравный характер принцессы. А Клейнмор счел нужным пояснить:

— Студентка Листик — одна из лучших по магической, боевой и строевой подготовке на моем факультете.

Девочка слегка покраснела от похвалы. Было видно, что слова магистра ей приятны. А Тарим Урмиан спросил у Клейнмора:

— А не могли бы вы, господин магистр, провести у нас факультативные занятия по своему предмету, так сказать, в качестве шефской помощи?

— Почему бы и нет, — улыбнулся Клейнмор. Глянув на девочку, застывшую в уставной стойке «вольно», он улыбнулся шире: — Студентка Листик, не окажете ли вы мне честь быть моим ассистентом при проведении занятий?

— Так точно! Окажу! — снова вытянулась девочка. Несмотря на почти военную дисциплину, которую демонстрировала Листик, ее ответ вызвал улыбки.

— Да, господа, вы увидите своих студентов, марширующих по коридорам вашей школы, и не просто марширующих, а с песней, — заулыбалась Саманта.

— Как? Девушки тоже? — удивился один из адептов, вернее, удивилась, так как это была женщина.

— А Листику все равно, кого строить — юношей, девушек, зомби…

— Как — зомби? — удивился и второй адепт, судя по одежде — некромант.

Клейнмор усмехнулся, Саманта с Милисентой засмеялись, а Рамана пояснила:

— Как-то декан нашего факультета некромантии поручила Листику привести из вивариягруппу зомби, для практических занятий. Вся наша академия до сих пор вспоминает это зрелище — зомби, с песней марширующие строем по коридору.

— Но позвольте, леди, они же не могут петь! — возразил адепт-некромант.

— Не могут, — согласилась Рамана, — но вы бы видели, как они маршировали и в такт шагам широко открывали и закрывали рты. Я уверена, что, если бы Листик провела с ними пару занятий, зомби запели бы в голос.

Теперь все эпирцы с уважением посмотрели на девочку. Заставить зомби петь — это будет даже покруче, чем построить портал. А Листик продолжала поедать глазами начальство, демонстрируя готовность к выполнению приказа. Рамана хмыкнула и сообщила:

— У меня есть новость для всех нас, — при этом Рамана многозначительно посмотрела на Милисенту, Саманту, Листика и Тайшу и, кивнув в сторону архимага, добавила: — У господина Урмиана тоже есть новость, поэтому давайте сначала выслушаем его.

Тарим Урмиан поклонился и сообщил:

— Правитель западных провинций Эпира вторгся в центральные. Наш царь собирается выступить ему навстречу и требует магической поддержки для своей армии. От нас требует, от нашей школы. Как вы уже знаете, самые сильные маги сосредоточены в Высшей школе магии. А большинство, подавляющее большинство имеющих дар традиционно придерживается нейтралитета. Но если мы окажем предпочтение какому-либо из претендентов на царский трон, то и остальные маги поддержат именно его.

— Я так поняла, что своего законного царя вы поддержать не хотите? — спросила Саманта.

Эпирские маги согласно закивали, а Саманта покачала головой:

— Это очень нехорошо, когда не поддерживают законную власть, это создает прецеденты. Подобное может повториться в будущем. Найдется кто-то, кто пожелает захватить власть силой.

— Согласен, но обстоятельства не оставляют нам выбора. На карту поставлено существование Эпира как единого государства, — кивнул архимаг и, пожевав губами, продолжил: — Мы не можем допустить гражданской войны. Армии центра и запада примерно равны по силе. Это понимают и царь, и правитель запада. Вряд ли дело решится в одном сражении. Это будет долгая и затяжная война, война на истощение. Перед вами — самые сильные маги Эпира, от нашего решения зависит то, кто будет на троне. Но мы в растерянности, поэтому просим вашего совета.

— А кого из претендентов выбрали бы вы? — спросила Милисента.

— Правителя восточных провинций. Он наиболее достойный, за то время, что он самостоятельно правит, он провел несколько реформ, неплохих, надо сказать, реформ. И подданные его если не любят, то, по крайней мере, не ненавидят, как остальных. Но, как понимаете…

— Если он не легитимный, то надо сделать так, чтоб он стал самым легитимным. А вот того, который у вас сейчас царь царей, объявить самозванцем, — посоветовала Милисента, она за все это время так и не удосужилась нанести визит местному царю царей, а он в свою очередь посчитал, что делать это первым — ниже его достоинства.

— Да, но как? Армии нашего царя и правителя западных провинций уже выступили, битва между ним неизбежна! Вернее, не битва, а множество мелких стычек. Но эти стычки нанесут больше вреда, чем одна большая битва! — эмоционально высказался один из адептов. Увидев недоумение на лицах девушек и магистра Клейнмора, он пояснил: — Я осуществляю скрытое наблюдение за обеими армиями.

— Значит, надо организовать, вернее, спровоцировать царя и его конкурента на генеральное сражение, — посоветовал магистр Клейнмор и задал вопрос: — Студентка Листик, что для этого надо сделать?

— Надо убедить одну из сторон, что она сильнее, чем ее противник! В данном случае надо в этом убедить обе стороны! — бодро отрапортовала девочка. — Тогда каждый правитель решит, что он сильнее, и постарается как можно быстрее напасть на своего противника!

— Ваши предложения, студентка? — прищурился магистр.

— Маги! Вернее, магическая поддержка! Та сторона, за которую выступят маги, будет иметь неоспоримое преимущество, поэтому попытается навязать генеральное сражение. А если так будут думать обе враждующие стороны, то стремиться в бой будут обе! Таким образом, все войска обоих трясителей, старого и нового, будут собраны в одном месте!

Клейнмор удивленно поднял бровь и вопросительно посмотрел на девочку. Кто такие трясители, объяснила Милисента. Магистр улыбнулся и кивнул:

— Отлично, студентка Листик! Обе стороны, спровоцированные нами, собрались для генерального сражения. Но нам оно не надо. Что требуется сделать, чтобы не допустить сражения, но при этом достичь нужного нам результата?

— Разогнать противостоящие друг другу войска! — ответила Листик.

— Поконкретнее, студентка!

— Обе армии разогнать! — уточнила Листик.

— Совсем разогнать? — поинтересовался, улыбаясь, магистр Клейнмор. — Но они могут потом собраться в другом месте и таки устроить большую драку.

— Никак нет! Разогнать надо только солдат, командиров оставить! Если хотят подраться, то пусть сами и дерутся, — предложила девочка и после секундной заминки добавила: — И еще надо оградить то место, где они собрались, чтоб не убежали, и пусть там дерутся. А вокруг ограды построить трибуны и продавать билеты, не пропадать же даром такому грандиозному зрелищу!

— Только сегодня! Большая война! Неповторимое зрелище! Спешите, пока еще есть места в первом ряду! — начала Рамана голосом ярмарочного зазывалы, а Листик продолжила:

— Студентам — скидка! Детям — мороженое бесплатно! По три порции!

— Листик, оказывается, у тебя талант режиссера, мало того что ты собираешься организовать генеральное сражение двух армий, так еще и предлагаешь превратить его в грандиозное зрелище! — засмеялась Тайша.

— Ага! Я такая! Я помогала маэстро Илларэинни в «Золотом Драконе», когда он там ставил спектакли. Он тоже говорил, что у меня талант! — гордо подбоченилась Листик, но ее одернул магистр Клейнмор, поинтересовавшись:

— Студентка Листик, а как вы намерены разогнать две противоборствующие армии? У вас есть план?

— Никак нет! Плана у меня пока нет, для его составления надо провести рекогносцировку на местности! — снова вытянулась Листик и, не задумываясь, добавила: — Но лучше действовать по обстановке!

Клейнмор одобрительно кивнул. Увидев вопросительные взгляды эпирских магов, он пояснил:

— Для детального, хорошо продуманного плана не хватает времени и информации. Но даже в идеально составленном плане всего учесть невозможно, так как боевая обстановка имеет свойство непредсказуемо меняться, слишком много случайных факторов. Так что студентка Листик права. Надо действовать по обстоятельствам. Но для того чтобы задуманное нами было успешно выполнено, необходимо изучить место, где будут происходить события. Я так понимаю, что армии ваших царей еще не вошли в боевое соприкосновение?

— Нет, между ним сутки пути, — ответил эпирский маг-наблюдатель.

— Значит, они встретятся завтра поздно вечером. Ночью сражения не будет, — предположил магистр Клейнмор, — насколько я понял, силы у них почти равные, поэтому обе стороны будут настороже и застать себя врасплох не дадут. Выходит, наиболее вероятное время битвы — послезавтрашнее утро.

— Листик, а если повторить твой трюк с корозлинами? — предложила Саманта.

— Не-а, придется собрать очень большое количество ржавиков, да и эти вояки перед боем будут настороже, поэтому испортить все оружие не удастся, — ответила Листик. Клейнмор одобрительно кивнул. Один из эпирских магов предложил:

— Может, воспользовавшись ночной темнотой, попробовать, как выразилась ее высочество, разогнать обе армии?

— Не-а, не получится, — снова не согласилась Листик и пояснила свое несогласие: — Чтобы они разбежались, надо их как следует напугать. А ночью… Это только кажется, что в темноте страшнее. В темноте страшно, если там один, ну два или три человека, а когда много — они сбиваются в кучу, и от такой кучи можно ждать чего угодно. Ну а если они все же напугаются и побегут, то в темноте не увидят, куда бежать. Могут так всю ночь кружить. Хотя это мысль. Если начать пугать с вечера, то они за ночь так устанут, что утром им будет не до боя. Но опять же придется ждать, когда они соберутся, не пугать же их по отдельности, могут недостаточно разбежаться. И мы хотели не всех разгонять, а только солдат… — Листик на мгновение задумалась и добавила: — Да, надо разгонять солдат вместе с сержантами…

— Почему? — удивился один из эпирских магов.

— Потому что бегство должно быть дружным, организованным, а это можно сделать только под опытным руководством, — ответила девочка.

— Листик, ты считаешь, что местные сержанты имеют большой опыт в этом деле? — усмехнулась Рамана.

— Ага! Опытный сержант должен уметь делать все! В том числе организованно и быстро убегать!

— Листик, а если они этого делать не умеют? — на этот раз спросила тоже усмехнувшаяся Милисента.

— Тогда будут убегать не организованно, — вздохнула девочка и огорченно добавила: — В этом случае они меня сильно разочаруют. И это будет очень плохо!

— Почему? — опять спросил эпирский маг.

— Потому что неорганизованное бегство всегда медленнее организованного, а мы приглашены на свадьбу, я же ее и устроила! Без меня бы они так и не решились, так что я там самая главная! Поэтому нам надо успеть все сделать! — снисходительно пояснила Листик.

— Даже на свадьбе наша Листик главнее невесты, — засмеялась Рамана.

— Да, Листик, мы приглашены. Но свадьба будет не завтра, а только через три дня. Ты там все не организовала, а пустила на самотек, а они без руководства толком ничего не сделают, — усмехнулась Милисента.

— Мил, а ты откуда знаешь? — удивилась девочка и подозрительно спросила: — Подглядывала? Да?

— Нет, Ли, просто тебя искала. Когда все тут собрались, то заглядывала в разные места, и на Гран-Приор заглянула, ну и навела там порядки. Кое-кому надо выходить в море, на патрулирование, а он уже праздновать начал. Да все так быстро подготовить не получится, вернее, все будет скомкано, никакой торжественности. Миларимо счастлива и ни о чем, кроме своего Арама, не думает. В общем, я там назначила старшей Киламину и дала ей неограниченные полномочия. Да вот, глянь сама, они там уже готовятся, по всем правилам готовятся.

Сестры как будто выпали из реальности. Они на пару мгновений неподвижно застыли, а потом и вовсе исчезли.

— Сначала заглянули, а потом туда прошли, — с видом эксперта сказал Гиун Парамин. Но его коллеги не поняли, что он имел в виду. Парамин пояснил: — Из внутрипортального пространства, которое создает принцесса, можно выглянуть в нашу реальность, осмотреться и выйти или продолжить движение этим переходом дальше. Я так понимаю, что и королева Милисента может что-то подобное.

— Как это, коллега? Ведь по теории портал имеет вход и выход, причем в точках, жестко привязанных к нашей реальности, — усомнилась в достоверности того, что сказал Парамин, эпирская женщина-маг.

— Да вот я и сам не знаю как, — развел руками адепт первого уровня, — не знаю, хотя и сам в этом участвовал!

Взоры эпирцев обратились к зелийцам, но ответить никто не успел: появились довольные Листик и Милисента.

— Ага! А нас официально на свадьбу пригласили! Вот! — радостно сообщила Листик и продемонстрировала красиво оформленное приглашение.

— Вас? — подняла бровь Рамана.

— Ага! Нас! Всех нас! Завтра! — еще более радостно добавила Листик и поделилась причиной своего настроения: — Там будет мороженое! Сделанное по рецептам Альбиона, Эпира, ну и другим тоже! Это Киламина рецепты поузнавала и распорядилась! Вот!

— Да, пригласили, — подтвердила Милисента. — Только не завтра, они и через три дня не успеют, слишком много всего надо сделать, так что на свадьбу к угощению мы успеем.

Пока Милисента говорила, Листик раздала приглашения, что передала ей сестра. Тайша, повертев его в руках, одобрительно заметила:

— Молодец Киламина, ни о чем не забыла, думаю, все будет как надо. За четыре дня все организовать она точно сумеет, молодец!

— Мил, но завтра нам все равно в Гран-Приоре надо быть! Нас же Миларимо попросила, ну на церемонию в храме! В смысле, подготовить там все! — состроила просительную мордашку Листик.

— Листик, у нас же очень много всего намечено кроме свадьбы! Сейчас нам надо на Большую Черепаху, вот, Тайша настаивает! А потом заняться армиями этих двух царей, — укоризненно покачала головой Рамана.

— Значит, так, — значительно подняв бровки, начала Листик, — главное, все правильно спланировать! Сейчас мы прыгаем на Большую Черепаху, разбираемся с важным делом Тайши. Здесь решают, кто будет царем. Что, уже решили? Тогда после Большой Черепахи прыгаем к будущему главному царю…

— Ваше высочество, но как вы найдете, где он сейчас? — спросил архимаг.

Листик укоризненно посмотрела на Гиуна Парамина и так же укоризненно сказала:

— Вы что? Не рассказали остальным, как это делается?

Маг развел руками:

— Я пытался, но у меня не получилось, я оказался недостаточно убедителен…

— Хорошо, увидят. Мы прыгаем к городу, где живет этот будущий царь, находим его дворец…

— И на развалинах дворца, вернее, из-под развалин дворца вынимаем будущего царя… — перебил девочку усмехающийся магистр Клейнмор.

— Господин магистр, — присела в придворном поклоне девочка, — вы мне льстите…

— Что? И развалин не останется?! — в притворном ужасе воскликнул магистр. — Тогда кандидат в цари просто вынужден будет согласиться, иначе и от Эпира ничего не останется. Умеете вы уговаривать, студентка Листик, при этом находите самые весомые, вернее, дробительные аргументы.

— Ага! — расплылась в улыбке Листик.

— Ага? — переспросил магистр.

— Так точно, господин магистр! — вытянулась девочка.

Клейнмор удовлетворенно кивнул и стал озвучивать мероприятия, план которых предлагала Листик:

— Хорошо, вторым пунктом — уговоры царя стать царем, только это надо будет сделать непосредственно в ночь перед сражением, так что время еще есть…

— Ур-ра! — радостно подпрыгнула Листик.

Клейнмор укоризненно на нее посмотрел, девочка виновато опустила голову, а магистр продолжил:

— …третий пункт — разгон вражеских армий, четвертый пункт — гулянье на свадьбе, так сказать, с чувством хорошо выполненной работы. Отличный план, особенно четвертый пункт, не так ли, студентка Листик?

— Ага! Ой! Так точно! Главное, чтоб четвертый пункт был вовремя выполнен, а то мороженого может не хватить! — снова радостно подпрыгнула девочка.

— Действительно, студентка Листик, если не хватит мороженого — это будет трагедия! Как же так — не хватило! Но чтобы хватило, надо вовремя успеть! Для этого надо по-быстрому разогнать вражеские армии, ага? — наклонил голову и поднял брови магистр Клейнмор.

— Ага! — ответила девочка.

— Тогда выполняйте первый пункт намеченного плана, в остальные пункты корректировки внесем, если изменятся обстоятельства.

— Есть! — четко ответила Листик и обратилась к сестре и подругам: — Ну что, идем?

Все девушки исчезли. Клейнмор развел руками и предложил оставшимся:

— Давайте все-таки продумаем аргументы, которые изложим претенденту на трон, и варианты возможных действий на случай изменения обстоятельств.

Темный переулок у таверны «Пьяная акула» всегда был темным, в ночное время, естественно. Темным — потому что там не было освещения, да и зачем освещать тупик? Несмотря на теплую душную южную ночь, перед таверной не было столиков. На Большой Черепахе не принято было выносить столики на улицу, потому как если собрался пьянствовать, то делай это на глазах у хозяина таверны, а то вдруг забудешь заплатить за все то, что выпил.

У таверны на земле расположились две личности, то ли освежиться вышли из душного помещения, то ли их выкинули, как неплатежеспособных, потому что уж очень пьяными их назвать нельзя было. Одна личность изумленно вытаращилась в темноту и толкнула другую, отрывая ту от бутылки. Из переулка выплыло пять теней. При ближайшем рассмотрении оказалось: это четыре девушки и девочка. Хоть трое из них были в штанах, а не в платьях, фигурки у них были явно женские, да и штаны — заскийские женские шаровары — могли принадлежать только девушкам. Вторая личность хмыкнула, потому как непонятно было, как эти девушки попали в переулок, личности-то сидели у таверны уже не меньше нескольких часов. Если девушки пришли в переулок раньше, чем те, кто расположился рядом с таверной, то непонятно было, что эти девушки делали в таком месте и так долго. А девушки, не обращая ни на кого внимания, вошли в дверь заведения, только замыкавшая эту процессию девочка показала личностям язык. Обе личности синхронно икнули — язык у девочки был черный, длинный и раздвоенный.

— Листик, не хулигань, — сказала, не оборачиваясь, девушка, шагавшая перед девочкой.

— Ага! — ответила девочка и, повернувшись, посмотрела на застывших у стены таверны пьянчуг. Большие глаза девочки светились зеленым огнем, а зрачки были вертикальными!

— Ик! — дружно отреагировали личности и быстро поползли от таверны. Но бутылки из рук не выпустили.

В таверне посетителей было не так уж и мало, свободных мест не было, но, несмотря на это, за столом в углу мужчина сидел один. Среднего роста, с неброской внешностью, такой, что, увидев в толпе, вряд ли обратишь внимание, а отведя глаза, уже и не вспомнишь. Но в нем чувствовалось что-то очень опасное, из-за чего к нему за столик никто не решался подсесть.

Вошедшие девушки сразу привлекли внимание. Они все были красивы, а бронзововолосая красавица, идущая впереди, была ослепительно прекрасна. Под одобрительные выкрики девушки невозмутимо направились к дальнему столу. Несколько посетителей, что попытались шлепнуть девушек пониже спины, пока те шли, уже сидели, баюкая вывихнутые руки. Вскочивший из-за своего стола мужчина героических пропорций, широко расставив руки, преградил девушкам путь.

— Красавицы, а не хотите ли с нами… — Он так и не сказал, что собирался предложить: идущая впереди бронзововолосая с брезгливым выражением лица протянула руку и, ухватив великана за рубаху на груди, отбросила со своей дороги. Отбросила очень небрежно, без видимого усилия, даже не замедляя своего движения, так, что тот улетел в другой конец немаленького помещения. Затем с улыбкой обвела взглядом притихший зал. Если у кого и было еще желание познакомиться с этими красавицами, то оно пропало. Что-то во взгляде этой необычайной девушки было такое… Очень пугающее, пронимающее до самых печенок. Красавицы без приглашения устроились за столом одиноко сидевшего мужчины. Он этому нисколько не удивился, даже, привстав, приветливо кивнул.

— Здравствуй, Усимтариканокилион, — поздоровалась бронзоволосая.

— Здравствуй, Раманапиритикалиона, — ответил мужчина.

— Я предпочитаю, чтоб меня называли Рамана, — усмехнулась девушка.

— Тогда и меня называйте Усимт, — усмехнулся в ответ мужчина. Бронзоволосая девушка согласно кивнула и с некоторой враждебностью спросила:

— Зачем ты здесь, Усимт? Вас же всех предупреждали? Если бы не Тайша…

Мужчина примирительно поднял руки и, улыбаясь, сказал:

— Я здесь не по приказу совета, хотя там знают, где я.

— И давно ты здесь? — Рамана не сменила тона.

— Я здесь раньше, чем появился Каратэш. — Мужчина не перестал улыбаться. — Я старался помешать ему и остальным. Сами понимаете, я не мог открыто выступить на вашей стороне, но кое-что делал.

— Противостояние Фарратти и Дзиринталли — твоих рук дело? — поинтересовалась Рамана. Усимт, улыбаясь, кивнул, а девушка в задумчивости проговорила: — Теперь понятно, откуда взялось золото у Фарратти… А я-то думала, чего это они друг дружке палки в колеса вставляют. Дзиринталли на Каратэша работали, но и золото, полученное Фарратти… Уж очень сильно из этого всего крылья и хвост драклана торчали, но я не могла определить, кто дал. И самое главное — зачем? Теперь понятно, ты их стравил, и Дзиринталли стало не до своих обязательств перед Каратэшем.

— Ты же знаешь, Рамана, что для нас достать нужное количества золота не проблема. — Все так же улыбаясь, мужчина посмотрел на Листика.

— Я взаймы брала! — возмутилась девочка.

Усимт согласно кивнул:

— Конечно, взаймы, называется «беспроцентная ссуда», а отдашь потом, лет так через тысячу, может, позже, если, конечно, вспомнишь, у кого и сколько брала.

— Ага! — согласилась Листик, а потом поправилась: — Неправда! Я все записываю…

Мужчина как будто в сильном изумлении поднял брови:

— Это ж надо, первый раз такое встречаю! И позволь спросить, где ты это все записываешь?

— Высоко в горах, там такая большая скала! Вот на ней я и записываю!

— О-о-о! — восхитился мужчина. — Замечательно! А потом можно устроить землетрясение и расколоть скалу. Или просто сбросить ее вниз. И все долги будут автоматически списаны! Листик, у тебя талант великого финансиста!

— Ага! — согласилась девочка, но потом возразила: — А корабль мы купили на честно заработанные деньги, вот! Мы их на Горме заработали! Вот! Нам там еще премию дали и эльфы, и гномы! Вот!

— Попробовали бы эльфы или гномы Горма не дать дочери Ветикалинарионы того, чего она захотела… — начал мужчина, но его перебила Рамана:

— И все же, Усимт, что тебе здесь надо?

— Рамана, это он предупредил меня о том, что Хралет хочет заманить нас в ловушку, — вмешалась Тайша.

— Зачем? — Рамана уже не так грозно посмотрела на мужчину. — Зачем ты это сделал, Усимт? Я не поверю, что ты был бескорыстен.

— Нет, конечно. — Мужчина согласно кивнул. — Я не хотел, чтобы погибла Листик. Старейший старейшина знал, что у нее нет защиты против луввоков. Первый раз ее спасла Ветикалинариона, пожертвовав своей жизнью. Она понимала, что, если попытается с дочкой уйти порталом, луввоки все равно успеют достать девочку, ведь, чтобы скрыться в портале, нужно время, мало, но нужно. Старейшина это прекрасно знал, но он не ожидал такого самоотверженного поступка от драклана. Он думал, что Ветикалинариона попытается уйти вместе с дочкой, но Ветика сожгла всех луввоков, которые могли достать ее дочь, но погибла сама. Поэтому я и предупредил Тайшу. Если бы они попытались уйти из той ловушки порталом, Листик все равно погибла бы. А я этого не хочу.

— Но все же, Усимт, почему? — настаивала Рамана.

Драклан быстро переглянулся с Тайшей, что не осталось незамеченным бронзововолосой, и решительно сказал:

— Я не хочу возвращаться на Каприн, я хочу просить Листика позволить мне остаться в ее мире. Ведь по законам дракланов этот мир принадлежит Листику? Или я неправ?

— Прав, — кивнула Рамана и, прищурившись, спросила: — Но ты же знаешь, что полагается сделать по законам дракланов, если ты высказываешь такую просьбу владельцу мира. Ты готов принести вассальную клятву?

Усимт еще раз быстро переглянулся с Тайшей и решительно ответил:

— Готов!

— Тогда давай. — Рамана неотрывно смотрела на драклана, тот встал, достал кинжал и полоснул себя по руке.

Над раной взвихрилось пламя, Усимт начал произносить слова клятвы. По мере того как он говорил, пламя опадало, при последних словах загремел гром, а с руки драклана стекала ярко-алая кровь. Все перевели взгляд на Листика, девочка кивнула. Усимт протянул ей руку, Листик сделала несколько глотков. Снова ударил гром. Побледневший Усимт сел на свое место, рана у него на руке быстро затягивалась. Рамана усмехнулась:

— Теперь Листик вольна в твоей жизни и смерти, Усимт, а ты не сможешь ничего сделать, что было бы ей во вред.

— Я знаю, — усмехнувшись, ответил драклан.

— Ну что ж, добро пожаловать в мир Гелла, в мир Листика, — так же усмехнувшись, торжественно произнесла Рамана. Опять все взгляды скрестились на девочке, а она, понимая ответственность момента, еще более торжественно, чем Рамана, сказала:

— Ага!

— Спасибо, Листик! — обняла девочку Тайша.

— Ага! — величественно кивнула Листик и поцеловала Тайшу в щеку.

Рамана удовлетворенно кивнула и спросила:

— Усимт, почему старейший старейшина хотел убить Листика? Ведь и первый раз ловушка была рассчитана на нее? Да и во второй раз, если бы ты не предупредил, то девочки, — Рамана кивнула в сторону внимательно слушавших ее Милисенты и Листика, — попытались бы уйти порталом.

— На такую реакцию и был расчет. Мой амулет перехода был уничтожен «Большим защитным амулетом», Листик не могла прыгнуть, потому что ей этого не дали бы луввоки… — вместо Усимта начала объяснять Тайша.

— А Милисента? — перебила ее Листик.

— Так и предполагалось, что вас попытается утащить Милисента, ведь старейшина знал, что амулет Тайши будет уничтожен, а Милисента, как и Листик, может перемещаться, не используя артефактов. Старейшина да и другие члены совета думают, что вам ваши амулеты дал Ледяной Владыка, потому как на них не действуют блокировки дракланских артефактов. И хоть ваше перемещение на Сэркэл произошло не совсем так, как планировал старейшина, но его план почти удался, — ответил Листику или, скорее, пояснил всем Усимт.

— А в Альбионе, когда мы ехали в Дораншир, тогда, в лесу… Там на Листика было совершено покушение… — начала Милисента, обращаясь к Усимту, но вместо него ответила Тайша:

— Сломавшаяся ветка — это его рук дело.

— Ты знала? — спросила Милисента.

Тайша, усмехнувшись, ответила:

— Догадывалась.

— А почему ты прямо не предупредил? — дернула Усимта Листик.

Тот развел руками, но, видя вопросительные взгляды девушек, серьезно ответил:

— Не хотел раньше светиться, ведь если бы я вас предупредил, то вы бы не вели себя столь естественно, попавшись в ловушку. А Хралет совсем не был дураком, он ведь сумел от вас на Сэркэле сбежать.

— А если бы та ветка не подломилась?! Он бы попал в Листика! — сверкнула глазами Милисента, казалось, она готова напасть на Усимта. А он спокойно, тем же ровным голосом ответил:

— Подломилась бы, в любом случае подломилась бы. То, что я планирую, всегда срабатывает. И я был там, рядом, если бы Хралет сделал бы что-то другое, я бы ему помешал.

— Интересно, как бы ты ему смог помешать? — скептически спросила Милисента, она уже немного успокоилась.

Усимт ответил ровным тоном:

— Убил бы. Не сделал этого только потому, что старейшина нашел бы другого исполнителя: слишком многие дракланы не любили Ветикалинариону, а теперь не любят Листика. А до старейшины мне было не дотянуться, но и вы сами справились наилучшим образом. Особенно повелительница.

Усимт поклонился в сторону Листика, та сжала кулаки и закричала:

— Я Листик! Если ты меня еще раз обзовешь повелительницей, я тебя… Я тебя…

— Что? — улыбнулся Усимт.

— Укушу! — грозно заявила Листик и обиженно надулась. Девушки засмеялись, драклан тоже улыбнулся, а Листик, перестав дуться, показала всем язык и обратилась к Усимту: — Вот раз ты такой умный, то расскажи, как мне разогнать армию?

— Средства противовоздушной обороны имеются? — деловито поинтересовался драклан.

— Не-а, откуда у них. Совсем дикие…

— Тогда заходишь на бреющем со стороны солнца и поливаешь огнем или, на всякий случай, чтобы обезопасить себя (вдруг у них все же есть оружие, из которого тебя можно подстрелить), пикируешь сверху и с пятисот метров опять же начинаешь поливать огнем. Метрах в пятидесяти от земли разворачиваешься и уходишь вверх.

— А зачем? — удивилась Листик.

Усимт усмехнулся:

— Если у них все-таки есть чем тебя достать, то дым и пыль от твоей атаки не дадут им этого сделать. Повторять надо таким же пикированием, но уже зигзагообразным, и не забудь — в первую очередь надо уничтожать все то, из чего тебя можно подстрелить: как магическое, так и механическое. Понятно?

— Ага! Только мне надо разогнать так, чтобы никто не пострадал.

— Задача… — протянул Усимт, — тогда надо сделать так…

— Договоритесь потом. Вот ты, Усимт, и поможешь Листику осуществить ее план, а то она его придумала, а как реализовать, не знает, — усмехнулась Рамана и скомандовала: — Идем, у нас еще куча дел!

Посетители таверны даже не были удивлены, когда вокруг того стола, где сидел нелюдимый мужчина и куда подсели красивые, но столь опасные девушки, возникла мутная пелена, не только не позволявшая услышать, что там говорится, но и не дававшая возможности толком разглядеть, что там происходит. Когда же ударил гром, а пелена приобрела алый оттенок, многие стали делать знаки, отгоняющие слуг врага Единого, те же, кто в Единого не верил, молились своим богам. Многие жалели, что пришли сюда: попасть под разборки магов, да еще такой силы, никто из присутствующих не хотел. Но уйти никто не успел, пелена пропала, явив взорам присутствующих пустой стол. Все, кто там сидел, исчезли. Еще долго то, что произошло, было темой обсуждения, и, несмотря на то что таверна уже заполнилась посетителями, стол, за которым совсем недавно сидели странные посетители, по-прежнему пустовал.

ГЛАВА 18 Несостоявшаяся битва и состоявшаяся свадьба и их последствия

Несмотря на ранний час, Имодрун Самалан не спал, он вообще сегодня не ложился, а сейчас стоял у открытого окна. Сон не шел, да и какой тут сон? Правитель западных провинций решился-таки напасть на царя царей, получается, что накопил для этого достаточно сил. Кто бы ни победил, для правителя восточных провинций выходило плохо. Даже если они обескровят друг друга в предстоящей войне, противостоять победившему у Имодруна сейчас не было сил. Эх, ему бы еще хоть несколько лет! Тогда реформы, которые он провел, придя к власти, принесли бы результат. Но этих лет, похоже, ему не дали. Надо выкручиваться тем, что есть, а ничего не было!

Сзади послышался шорох. Имодрун, хороший воин, слегка напрягся, готовясь уйти из-под удара. А в том, что удар будет, правитель восточных провинций нисколько не сомневался. Если бы это был кто-то из приближенных, то объявил бы о своем приходе, да и дверь бы заскрипела, а так бесшумно мог зайти только убийца.

— Кто тебя нанял? — спросил Имодрун, не оборачиваясь. Если сразу не напал, значит, есть шанс отбиться, ведь эффект неожиданности этим убийцей утрачен. Вообще, это какой-то странный убийца — вошел бесшумно, потом зашуршал, а теперь вообще кашлять начал!

— Нас не нанимали, мы сами пришли.

Голос был знакомым. Самалан резко развернулся, готовясь выхватить меч, но так и застыл. На расстоянии, недоступном для удара мечом, что говорило об опыте тех, кто пришел, стояли архимаг, Тарим Урмиан и незнакомая девушка с пшеничными волосами. Несмотря на опасность ситуации, Имодрун залюбовался девушкой, она была необычайно красива! Незнакомка тоже рассматривала правителя востока, как-то так оценивающе рассматривала. А архимаг продолжил говорить. Ничего нового он Имодруну не сообщил, но вот то, что он предложил, было не лишено смысла, вернее, это был единственный шанс повернуть течение событий в свою пользу, хотя все то, что предложил архимаг, попахивало авантюрой. Разогнать две армии? Маги, конечно, сильны и пользуются уважением, но такое даже им не под силу! Во-первых, — очень большое количество людей, а во-вторых, у многих есть защитные амулеты, которые не позволят оказать на своего владельца магическое воздействие. Да, маг, создавший такой амулет, может обойти его защиту. Но амулетов слишком много, и работали над ними разные маги, пока каждый будет искать свой… Понятно, что ничего не выйдет, однако же архимаг не делал бы такого предложения, если бы не был уверен в успехе. Тарим Урмиан закончил говорить, а Имодрун задумался, даже не спросив, как архимаг и девушка попали в это хорошо охраняемое помещение.

— Мил, ну что, вы уже уговорили трясителя, который блестит? — спросила неизвестно откуда взявшаяся рыжая девочка. — Остальных я уже собрала и переправила. Они, правда, возражали, но я сказала, что так надо, и они успокоились.

— Что за тряситель и почему он блестит? — От неожиданности Имодрун не сразу пришел в себя и спросил первое, что пришло на ум. Девочка охотно пояснила. В этом ребенке было столько обаяния и непосредственности, что правитель востока улыбнулся: — М-да, надо менять титул, раз уж даже дети смеются. Кто ты, чудное дитя?

— Я не дитя! — возразила девочка, но, видно, с тем, что чудная, была согласна.

— Разрешите представить, ваше величайшество, — запоздало спохватился Тарим Урмиан, — королева Милисента, принцесса Листик.

Девушка с пшеничными волосами, оказавшаяся королевой, вежливо кивнула. А принцесса — рыжая девочка — показала язык.

— Ли! Ну как не стыдно?! — одернула королева принцессу, а та, еще раз показав язык, нагло заявила:

— А что он мне сделает? Войну объявит? Так я его завоюю!

— Не надо меня завоевывать! — поднял руки Имодрун Самалан. — Вам, принцесса, я сдамся без боя!

— Ага! — обрадовалась девочка. — Сдаешься!

Самалан покачал и так поднятыми руками, рыжая принцесса обрадовалась еще больше:

— Ага! Сдался! Тогда с тебя — контрибуция!

— Столь очаровательному завоевателю я готов выплатить любую контрибуцию! Даже если она разорит мою страну!

— Разорит-разорит, я буду есть, пока не кончится! — пообещала принцесса, а королева, укоризненно покачав головой, упрекнула девочку:

— Ли, нельзя пользоваться слабостью столь решительно сдавшегося противника. — И, обращаясь к правителю восточных провинций, предупредила: — Вы не представляете, сколько она может съесть!

— Как — съесть? — Имодрун попытался представить себе, что же это такое, что эта девочка может съесть в таком количестве, чтобы при этом разорилась его страна. А девочка совсем запутала правителя, начав перечислять то, что она хочет получить в качестве контрибуции:

— Значит, так, вишневое — раз, клубничное — два, земляничное — три…

— Мороженое. Листик берет контрибуцию мороженым, — засмеялась королева Милисента. Имодрун тоже засмеялся, а принцесса, замолчав, укоризненно посмотрела на них, словно спрашивая: разве можно смеяться над такими серьезными вещами!

Воспользовавшийся паузой архимаг спросил у правителя восточных провинций:

— Так каково будет ваше решение?

— Прошу меня извинить, но ваши слова о том, что вы сумеете победить две армии…

— Не победить, а разогнать! Зачем мне их побеждать? Что я с такой кучей пленных делать буду? Лучше пусть разбегаются, сами! — заявила принцесса.

— Действительно, ваше… — Королева Милисента замялась, а потом предложила: — Раз вы хотите менять титул, то «ваше величество» звучит лучше, чем «ваше величайшество». Так вот, мобилизовать свою армию вам придется при любом раскладе, если вы, конечно, не собираетесь сразу сдаться…

— Эй, он уже мне сдался! Два раза сдаваться нельзя! Это не по правилам! Контрибуция только мне полагается! — возмутилась принцесса, а королева, улыбнувшись, продолжила:

— Объявляете мобилизацию, на это все равно нужно время. А сейчас сами увидите, как Листик разгонит две армии. Согласны?

Имодрун Самалан кивнул и тут же был подхвачен какой-то силой. Несколько мгновений в каком-то сером тумане, и правитель восточных провинций оказался на холме. Этот холм возвышался немного в стороне от долины, где в лучах восходящего солнца было видно два строя, застывших друг напротив друга. На возвышенностях позади выстроившихся солдат Имодрун увидел группки людей, очевидно, командный состав собирающихся сцепиться в смертельной схватке армий. Похоже, обе противоборствующие стороны ждали, когда взойдет солнце. Но как они не видели тех, кто стоял вокруг правителя восточных провинций? Ведь холм, на котором расположились наблюдатели, находился довольно близко от места будущего сражения, хоть и немного в стороне. Среди людей, с интересом наблюдавших за приготовлением армий, Имодрун с удивлением узнал нескольких своих генералов и других высших чиновников своей администрации.

— Я решила, что им тоже будет интересно посмотреть. — Листик кивнула на ежащихся от утреннего холода людей, многие были не совсем одеты, — видно, девочка вытащила их из постелей.

Кроме людей правителя восточных провинций здесь стояли еще несколько человек — эпирские маги и совсем неизвестные люди в явно не местной одежде. Один из этих людей, высокий худощавый атлетически сложенный мужчина, сказал, обращаясь к принцессе:

— Ну что ж, студентка Листик, ваш выход!

— Слушаюсь, господин магистр! — вытянулась девочка и исчезла.

В это время на будущем поле битвы загудели трубы и раздались команды, оба строя собравшихся воевать армий пришли в движение.

— Не волнуйтесь, они нас не увидят, — кивнув в сторону начавших двигаться войск, сказала Имодруну Милисента, — мы под пологом невидимости.

— А как вы думаете остановить… — Правитель восточных провинций не договорил.

Милисента указала ему на небо. Там, словно ниоткуда, появился бронзово-черный дракон, который стремительно снижался. Но не сам дракон удивил Имодруна Самалана. У него на спине сидел изумрудно-золотистый дракончик, примерно раза в три меньше. Этот дракончик держал в своих лапках большой красный барабан.

Бум! Бум! Бум-бум-бум! — разнеслось над полем. Звук был настолько громкий, что оба строя остановились. Все: и солдаты, и офицеры, и командование противостоящих армий, расположившееся на холмах, задрав головы, смотрели на драконов. Бронзово-черный дракон сделал круг над полем, а изумрудно-золотистый, сидевший на его спине, азартно барабанил. Бум, бу-у-ум, бум, бу-у-ум! — в этом бумканье ясно слышалась какая-то мелодия.

— Походный марш пятого корпуса, — усмехнулся высокий атлетически сложенный мужчина. И восхищенно добавил: — Барабаном можно только ритм задавать, а она… Талант! Во всем талант! Правда, похулиганить — еще больший талант!

— Вы думаете, это их остановит? — с сомнением спросил у Милисенты Имодрун. — Дракон с барабаном — это само по себе удивительно, но не настолько же, чтоб остановить сражение. Да и напугать до такой степени, чтобы эти армии разбежались, вряд ли драконам удастся.

— Сейчас увидите! — ответила королева и добавила: — Действительно, хулиганка! Нашла время кататься!

А парочка драконов спустилась ниже и синхронно выдохнула пламя. Сгустки огня ударили перед строем одной из армий, сильный жар заставил людей отшатнуться. На то место, где они стояли, ударили новые сгустки, то же самое было проделано и со второй армией. Некоторое время люди пятились, а огонь становился все жарче и жарче, все ближе и ближе падали его сгустки. Создавалось впечатление, что следующий выдох драконов накроет пятящиеся шеренги, накроет и сожжет. Отступление перед огнем становилось все быстрее, и вот люди не выдержали и побежали. А драконы уже били не сгустками, а сплошным потоком огня. Они разделились. Бронзово-черный гнал армию западных провинций, а изумрудно-золотой — центральных, при этом он не переставал стучать в барабан. К этим двум драконам присоединились еще два, пепельный и бронзовый. Огонь лился с неба водопадом, но, как ни странно, ни один человек не пострадал. Имодруна Самалана тронул за рукав один из его полураздетых генералов и указал на группу солдат, которые лихорадочно запрягали лошадь в полевую кухню. Солдаты спешили, но стена огня неумолимо надвигалась. Казалось, еще мгновение — и огонь накроет смельчаков или чересчур жадных, хотя их можно было понять: для солдата кухня с кашей — это святое! Стена огня остановилась, давая возможность воинам закончить, но вот лошадь уже запряжена, один из солдат вскочил на козлы и погнал кухню с дымящейся трубой прочь от замершего огненного вала. Остальные, бросив мешавшее им оружие, побежали вслед за упряжкой. Огненная стена, колыхнувшись, устремилась вслед за ними, но не быстро, а так, чтобы смельчаки, спасшие свой обед, смогли догнать остальных.

— Это удивительно! — воскликнул архимаг.

— Что ж тут удивительного? — удивился полуодетый генерал. — Солдат всегда солдат! Рискнуть головой он может, только если его каша в опасности, видите? Даже оружие бросили, а кашу спасли!

— Да нет же! — досадливо поморщился Тарим Урмиан. — Драконы! Известные нам виды драконов не выдыхают пламя!

— Известные нам виды драконов не имеют барабанов, — пожал плечами генерал. — Почему бы дракону, бьющему в барабан, не выдыхать пламя? Наличие военного барабана однозначно свидетельствует о том, что это боевой дракон. А значит, он должен иметь и соответствующие…

— Это не дракон! — воскликнул архимаг, не дав договорить генералу. — Это дракл…

— Господин директор, не надо афишировать принадлежность этого дракона к определенному виду, — остановила Тарима Урмиана девушка с пшеничными волосами и, обернувшись к генералу, кивнула: — Вы совершенно правы, ваше превосходительство, это боевой дракон. Боевой зелийский дракон.

— Хорошо, ваше величество. — Архимаг поклонился девушке, вызвав удивление полуодетой свиты правителя восточных провинций.

— Да это не дракон, это летающий крепостной огнемет с барабаном! — хмыкнул генерал, не обративший внимания на этот обмен фразами и оговорку Урмиана. Генерал внимательно наблюдал за действиями драконов.

— Господа, я на время покину вас, мне надо заняться магами, — сказала Милисента. Худощавый мужчина и архимаг согласно кивнули, и девушка исчезла. Через мгновение она появилась с запыхавшимся Гиуном Парамином. Потом она исчезала и появлялась снова и снова, доставляя все новых и новых магов. Маги, которых таскала девушка, переведя дух, так как они все были запыхавшиеся, начали бурно обсуждать какие-то непонятные вещи — матрицы портальных заклинаний, направленность векторов, по которым эти матрицы должны строиться, мощность источника, требующегося для наполнения этих матриц, и многое другое. Правитель восточных провинций и его свита быстро утратили к этому интерес, тем более что на поле несостоявшейся битвы происходили более интересные события. Драконы по-прежнему плевались огнем, бронзово-черный и изумрудно-золотистый продолжали гонять солдат, а бронзовый и пепельный отделили от разгоняемых армий их командование и гнали его к центру поля.

Ненотарм Третий, царь царей, повелитель вселенной, потрясатель основ мироздания, а по совместительству правитель Эпира, бежал из последних сил, чувствуя, как от огненного дыхания дракона на затылке начинают тлеть волосы. А все так хорошо складывалось! Его армия выстроилась против армии самозванца, который даже не догадывался, что уже проиграл. Ведь в армииНенотарма были маги! Пусть немного, но они были, архимаг прислал десяток во главе с адептом первого уровня Гиуном Парамином вчера вечером. Всегда такие заносчивые, маги в этот раз с должным почтением приветствовали царя царей, чем несказанно потешили его самолюбие. Видно, Тарим Урмиан одумался и понял, кто настоящий повелитель Эпира. Утром маги встали в боевых порядках армии. Довольный царь царей не знал, что и к его сопернику тоже прибыли десять магов с заверениями в полной поддержке.

Когда армии двинулись навстречу друг другу, маги стали выплетать атакующие заклинания. О защите они и не думали, а зачем? Зачем, если у противника вообще нет магов! Удар, подкрепленный атакой пехоты, и армия врага разгромлена! А бегущих добьет конница. Но когда атакующие заклинания уже были готовы сорваться с рук магов, появились драконы, очень необычные драконы — они выдыхали огонь! Да еще барабан! Дракон с барабаном напугал этих горе-волшебников даже больше, чем огонь, и они первыми закричали:

— Спасайтесь! Барабан блокирует магию! Это огнедышащие драконы! Ужасные и беспощадные! Ничто нас не защитит, мы погибли!

Маги первыми бросились бежать. Если бы это был привычный противник, то солдаты, может быть, продолжали бы держать строй, прикрылись бы щитами. Но тут были могучие летающие создания, которые к тому же, подтверждая то, что кричали перепуганные маги, начали плеваться огнем. Огня было много, это было похоже на крепостные огнеметы, только во много раз сильнее. На случай применения противником такого оружия у всех офицеров и многих солдат были амулеты, защищающие от огня. Но крики магов о страшном антимагическом барабане и их бегство послужили сигналом, и бежать бросились все! Царь царей некоторое время не знал, что предпринять, но когда понял, что самозванец каким-то образом заручился поддержкой этих ужасных созданий, очень испугался. Ненотарм во главе своих приближенных бросился наутек. Только вот неизвестно откуда появившийся дракон огненным дыханием отрезал царя и его свиту от лошадей, а потом погнал, как простых солдат, пешком! Мог бы для венценосной особы сделать исключение! Ведь конному убегать гораздо комфортнее, да и такому выдающемуся полководцу, каким себя считал Ненотарм, полагается возглавлять свою армию даже в бегстве. А тут царя и его свиту гнали непонятно куда, именно гнали, потому как стена огня полыхала не только сзади, но и по бокам. Когда сил бежать больше не было, огонь пропал, драконы тоже, они словно потеряли к выдохшимся людям всякий интерес. Но перед Ненотармом оказался самозванец — наместник западных провинций со своей свитой. Непонятно как, но он был здесь! Царь завизжал от обиды и ярости, затем, выхватив меч, бросился на врага.

Посреди выбранного для сражения поля битва таки состоялась, правда, не в тех масштабах, в каких задумывалась. Под едва заметным, переливающимся, словно мыльный пузырь, куполом дрались несколько десятков человек. Роскошные, хотя и сильно помятые в бегстве одежды говорили, что это не простые солдаты.

— Вот, как Листик и хотела, в драке участвуют только заинтересованные стороны. Даже зрители есть. — Милисента, собравшая магов, которые так и не поучаствовали в сражении, на них же и показала.

— А почему они так дерутся? Вон, видите! Те двое бросили мечи и пытаются достать друг друга зубами! — воскликнул один из придворных правителя востока.

— Когда их гнали, Тайша нанесла ментальный удар, вызывающий ярость, вот они и бросились друг на друга, — пояснила бронзововолосая девушка, неизвестно откуда появившаяся. Она скромно умолчала, что удар наносила и она.

Маги понятливо закивали: хоть искусство такого воздействия было утеряно, но в древних трактатах о нем говорилось, правда, не о таких масштабах. Но раз эти девушки умеют строить порталы, то почему бы им не владеть и другими утерянными знаниями? А Имодрун Самалан заинтересовался другим проявлением магических умений девушек, он ткнул пальцем на слегка мерцающий купол и спросил:

— А это что?

— Защитный купол, специальное силовое поле, — пояснила Милисента.

— Ваше величество! — обратился к королеве один из неодетых генералов, ему и остальным уже объяснили, кто такая Милисента и какую роль в этом она играет. — Ваше величество, но от кого вы их защищаете?

— Ни от кого, это защитное поле имеет обратную направленность, оно проницаемо извне, но абсолютно непроницаемо изнутри. Это поле не защищает, а не позволяет разбежаться тем, кто внутри.

— Очень толково! — кивнул генерал.

— Абсолютно бестолково! Разве это защитное поле? Да той энергией, которая закачана в матрицу этого заклинания, можно таких полей десяток напитать! А все почему? Потому что направленность векторов взята на глазок! — Эту гневную тираду произнесла неизвестно откуда появившаяся пепельноволосая девушка в скромном, но дорогом платье. Девушка гневно повторила: — Абсолютно бестолково!

— Ага! Абсолютно бестолково! Трибун нет! Билеты не проданы! Я уже не говорю про мороженое, которое полагается подавать зрителям! — поддержала пепельноволосую девушку рыжая девочка. Она и среднего роста мужчина тоже неизвестно откуда появились.

— Листик! Ты бы не лучше сделала, Милисента хоть матрицу правильно построила! А ты бы просто закольцевала поток, наплевав на направленность векторов, при этом энергии ушло бы немерено! Кто вас только учил?!

— Э-э-э, гм… — Высокий мужчина даже не нашелся что сказать. Бронзововолосая девушка захихикала, а та, что с пепельными волосами, начала укорять и ее:

— Рамана! Ты тут уже год! Что, нельзя было хотя бы азы показать? Как определять векторы…

— Но, Тайша, они же рассчитывают параметры матриц заклинаний, довольно неплохо рассчитывают… — попыталась возразить бронзововолосая.

Возмущенная Тайша не дала ей этого сделать:

— Рассчитывают? Они прикидывают с допуском…

— Ага! — влезла Листик.

— Плюс-минус один бубен! Это не расчеты, это танцы с… — с негодованием произнесла девушка, но тут ее взгляд остановился на Листике, девочка радостно заулыбалась, а Тайша быстро закончила, — с барабаном!

Заулыбались все, а пепельноволосая девушка многообещающе заявила:

— Ну ничего! Теперь вашим образованием займусь я! Будете учиться все!

— Она всегда такая строгая? — тихо спросил высокий мужчина у того, что появился вместе с девушками.

— Нет, что вы! Она такой становится, когда речь заходит о магии, а так она тихая, скромная и ласковая. Вы, как я понял, магистр Клейнмор?

Магистр кивнул, тогда мужчина представился:

— Усимт, я недавно прибыл в ваш мир. — Тут Усимт слукавил, он давно был на Гелле и знал магистра Клейнмора, и знал, кто он такой, просто не афишировал этого. Глянув в сторону Раманы, он добавил: — С разрешения Листика.

— Она может дать или не дать такое разрешение?! — изумился магистр Клейнмор.

— Может, она очень многое может, — кивнул Усимт.

Клейнмор внимательно посмотрел на девочку и задумался.

А Листик, довольная тем, что Тайша больше не ругает ее за невежество в магических науках, подпрыгивая, смотрела вовнутрь защитной полусферы. Там осталось в живых всего несколько бойцов, они разошлись как можно дальше друг от друга и тяжело дышали. Ни настоящего царя царей, ни самозваного среди них уже не было. Милисента, указывая на купол, обратилась к Имодруну Самалану и Тариму Урмиану:

— Вот, вопрос о легитимности разрешился сам собой. Поскольку других претендентов на царский трон не осталось, то вы, — кивок в сторону Имодруна, — автоматически становитесь царем. Армия тоже осталась только у вас. Ну и поддержка магов вам обеспечена. Так что, ваше величество…

— Долги когда отдавать будешь? — нахмурилась Листик. Она отвлеклась от защитной сферы посреди поля и теперь требовательно смотрела на нового царя. — Про контрибуцию, я надеюсь, ты не забыл?

— Конечно, принцесса! Я вас и вашу сестру, королеву Милисенту, приглашаю на коронацию! Там и отдам! — поклонился новый царь.

— Это хорошо, — кивнула Листик.

— И как она все успевает? — усмехнулся магистр Клейнмор. Затем, кивнув в сторону Раманы и Тайши, он тихо спросил Усимта: — Вы тоже как они?

Драклан усмехнулся и молча кивнул, магистр поднял бровь в знак того, что понял, и поинтересовался:

— Тоже к нам в академию?

— Нет, что вы! У меня нет таких глубоких теоретических знаний, как у Тайши или Раманы, я больше по другой части, — ответил Усимт и, словно раздумывая, добавил: — У вас есть министерство, возглавляемое графом Клари. Так вот, я думаю, что буду полезен именно там.

Магистр Клейнмор кивнул, принимая к сведению то, что сказал Усимт.

— …Думаю, вам нет смысла теперь объявлять мобилизацию. Что у вас есть под рукой? Гвардия? Этого будет достаточно, чтобы захватить дворец и ключевые точки в столице. С министерствами, или как там они у вас называются, вам помогут маги. Впрочем, что я вам рассказываю, вы это все сами знаете. — Милисента говорила с Имодруном Самаланом. Тот вежливо кивал, а потом так же вежливо возразил:

— Это все правильно, но моих людей надо доставить в столицу, а это несколько недель пути.

— В этом мы вам поможем, — улыбнулась Милисента и позвала сестру, которая о чем-то говорила с Усимтом и Клейнмором: — Листик, ты сделала вчера то, о чем я просила?

— Ага! — обернулась рыжая девочка, а магистр Клейнмор с одобрением заметил:

— Судя по рассказу господина Усимта, они с Листиком проделали большую работу.

— Да, Листик очень помогла, теперь у нас есть все привязки, мы можем в кратчайшие сроки перебросить сюда необходимое количество войск и чиновников. Думаю, до вечера управимся, — кивнул Усимт.

— Вот и отлично, займитесь. Рамана вам поможет. — Милисента посмотрела на пепельноволосую и бронзововолосую девушек, те согласно кивнули. Сама же она опять обратилась к Самалану: — А я помогу вам. Все, что потребуется для захвата дворца, в том числе и необходимое количество ваших гвардейцев, я переправлю сама. Листик, а ты сперва переправь магов в школу. Тайша, присмотри за этими разбегающимися армиями, чтобы они окончательно разбежались.

Раздав всем указания, Милисента подхватила Самалана под руку и исчезла. Исчезла и Тайша, а через некоторое время в небе появился пепельный дракон. Он заложил вираж, выдохнул пламя и устремился к земле, видно, там воины одной из разогнанных армий недостаточно быстро убегали. Листик открыла портал в Высшую магическую школу, эпирские маги, не дожидаясь приглашения, устремились туда, вместе с ними прошел и магистр Клейнмор. Рамана и Усимт тоже открыли портал и пригласили туда чиновников и генералов восточной провинции. Те испуганно заозирались, но появившаяся Листик грозно закричала:

— Чего стоим? Проходите, не задерживайтесь! У нас еще куча дел!

Кироторум, жрец бога морей Посаданума, проводил обряд бракосочетания. Оглядев жениха, невесту и всех приглашенных, набившихся в храм, а их было немало, торжественно спросил у жениха:

— Арам Ихенья, берешь ли ты в жены Миларимо Храниан?

— Да! — ответил Арам.

— Миларимо Храниан, согласна ли ты, чтоб Арам Ихенья взял тебя… — В этом месте хихикнула Киламина, нарушая всю торжественность ритуала, но жрец с каменным лицом продолжил: —…в жены?

— Да! — ответила Миларимо, а жрец еще более торжественно возвестил:

— Великий Посаданум! Согласен ли ты, чтоб Арам Ихенья и Миларимо Храниан стали мужем и женой?

Жрец прислушался, как будто ожидая ответ бога. Вроде как получив утвердительный ответ, жрец должен был его озвучить, но не успел это сделать, под сводами храма раздалось:

— Ага! То есть — да! Посаданум согласен!

Все, кто был в храме морского бога, посмотрели туда, откуда раздался этот голос. Там стояла подаренная неизвестным почитателем Посаданума скульптурная композиция — на плече слуги серых захватчиков сидела прекрасная Найда, дочь Посаданума. Слуга был высечен из черного гранита, а Найда, точно такая, как в ту ночь, когда жрец увидел ее, — из белого мрамора. Скульптура изображала эпизод, когда Найда топила драгов, так звали слуг серых, в море. Но как оказалось, не все слуги утонули, некоторые спаслись, или их спасла принцесса Листик, которой эти ужасные драги теперь служили. А сейчас принцесса сидела на плече высеченного из камня драга рядом с прекрасной Найдой. Принцесса, вопреки обыкновению, ногами не болтала, она была очень серьезна, видно, только что пообщалась с самим Посаданумом. И, как бы подтверждая эти догадки, Листик повторила:

— Посаданум согласен! Правда-правда! Великий Посаданум не возражает, вот!

Согласие морского бога, озвученное жрецом, обычно завершало церемонию бракосочетания, и то, что слова одобрения произнес не жрец, а Листик, никого не смутило, зал разразился приветственными криками. Листик спрыгнула с плеча каменного драга и подбежала к молодоженам. Она обняла и поцеловала Миларимо, а когда дошла очередь до Арама, то он, подхватив девочку, подбросил высоко вверх. Листик радостно завизжала.

— Арам, а ты, оказывается, страшный человек! — Улыбающаяся Милисента обнимала Миларимо, как и откуда она появилась, никто не понял.

— Почему? — удивился Арам. Он как раз поймал Листика и держал девочку на руках.

— Ты всех, кто тебя поздравляет, будешь подбрасывать высоко вверх? Да?

— Ага! — подтвердила Листик и затормошила Арама. — Еще хочу!

— Листик, это чужой жених, вернее, уже муж! Слезь немедленно! — нахмурила брови Милисента, но при этом продолжала улыбаться.

— Ага! А мне Миларимо разрешает, правда? — спросила девочка, невеста кивнула, а Милисента засмеялась:

— Смотри, Ми, Листику понравится, и будет твой Арам только тем и заниматься, что ее подбрасывать! Идем, надо, чтобы и другие поздравили.

Милисента отошла, ее место тут же заняли три эльфийки, две темных и одна светлая, они тоже начали обниматься и целоваться с невестой. Арам в растерянности огляделся, Листик и не думала слезать у него с рук. Но из этого положения девочка вышла сама.

— Ну что стоишь? Давай бери! — скомандовала девочка Аливару Тарантоне. Он, как и Киламина, держал венцы над молодыми во время венчания, а теперь, когда его обязанности дружки были выполнены, стоял немного в стороне. Девочка перебралась на руки к адмиралу Гран-Приора и потребовала: — Давай подбрасывай!

Аливар с охотой несколько раз подбросил девочку, Листик сокрушенно вздохнула:

— Низко у тебя выходит, у Арама выше!

— Так я же не такой могучий, как Арам, я… — начал оправдываться Тарантона, но Листик его перебила:

— Надо стараться, каши больше есть…

— И пивом запивать! — посоветовал кто-то из гостей. Окружающие захохотали.

— Да я согласен! — тоже засмеялся Тарантона и добавил под усилившийся хохот гостей: — Только где ж мне столько пива взять!

Участники свадебной церемонии вышли из храма и направились вниз, в город. Жрец, счастливо улыбаясь, стал гасить многочисленные магические огни, зажженные в храме по случаю такого знаменательного события. Кироторум подошел к статуе драга и погладил ее. Хоть это и был мерзкий слуга еще более мерзких серых захватчиков, которые совсем не чтили великого Посаданума, за что и поплатились, но это был дар. Дар, свидетельствующий, что у бога морей есть поклонники, и не простые поклонники. Ведь чтобы изготовить такую статую, надо много труда и соответственно денег. Конечно, лучше бы эти деньги, что затратили на статую, отдали верному жрецу Посаданума, но и статуя — неплохо. Но жреца напрягал один момент, ведь Найду, сидящую на плече драга, никто, кроме него, не видел, как мог неизвестный скульптор ее так точно изобразить? Откуда он узнал, как богиня сидела, да и на каком плече? А вот рыжую девочку, катающуюся на драгах, видели все. И то, что девочка ездила на том же плече драга, что и Найда, назвать простым совпадением было трудно. Словно желая получить ответы на свои вопросы, жрец поднял голову и посмотрел на богиню, посмотрел и вздрогнул — на месте богини сидела Листик! Вернее, не она, а ее статуя, высеченная из белого мрамора, но с рыжими волосами! Жрец закрыл глаза, потряс головой, когда открыл, то увидел богиню. На плече драга сидела мраморная Найда, но если раньше ее лицо было серьезно, то теперь богиня улыбалась! И волосы у нее были рыжими!

Праздничная процессия спустилась вниз, в город. Там, у таверны «Морской царь», уже были накрыты столы. Не то чтобы все так хотели есть, но выпить за здоровье молодых надо же? Ну а выпив, требуется закусить.

Лунилимо сидела рядом со своей матерью, она, как и Саламин, на церемонии в храме несли фату невесты, поэтому их пригласили за главный стол рядом со взрослыми. Хоть они и сидели с краю, но за главным столом. Но дети быстро наелись, а пить вино им не разрешали, поэтому им стало скучно слушать непрекращающиеся здравицы в честь молодых.

— Идем! — раздалось над самым ухом Лунилимо, она обернулась и увидела улыбающуюся растрепанную рыжую девочку, ту самую, что пришла вместе с тетей Миларимо и защитила семью Храниан от господина Кантарина. Мало того что защитила, так она еще и наказала его. Лунилимо с некоторым страхом посмотрела на эту рыжую растрепу, ведь девочка была очень сильной волшебницей! Лунилимо посмотрела на свою мать, но та отвлеклась разговором с кем-то из местных, а рыжая девочка решительно дернула за рукав ее и Саламина:

— Чего сидите? Идем!

— К-куда? — заикаясь, спросил мальчик.

— Мороженое пробовать, — заговорщицким тоном сообщила рыжая. Кивнув в сторону одного из жителей Гран-Приора, произносящего тост, девочка добавила: — Пока они все выскажутся, мороженое растает! Идем! Быстрее!

Как ни страшно было брату и сестре, но требовательному взгляду зеленых глаз они не посмели отказать. Как дети улизнули из-за стола, видела их мать, но Киламина успокоила женщину: Миларимо было не до таких мелочей. Завернув за угол, рыжая завела Лунилимо и Саламина в какое-то темное помещение. Там сразу стало светло, вроде и факелы не зажигали, а мрак рассеялся, словно дневной свет проникал сквозь крышу.

— Харгак! Харгак! — закричала рыжая девочка. Тотчас же появился обнаженный до пояса расписанный татуировками заскиец. Татуировки были настолько мастерски выполнены, что брат и сестра, залюбовавшись ими, забыли свои страхи.

— Вот, принцесса. — Заскиец выставил перед детьми вазочки с мороженым.

— Ага, — кивнула девочка, — угощайтесь!

— А нас не заругают? — робко спросил Саламин. — Ведь это же на десерт, его для всех приготовили!

— Не-а, на десерт для всех отдельно готовят. А это Харгак, — девочка кивнула в сторону заскийца, — для меня приготовил. Но я решила — что ж я буду в одиночку кушать? Ведь вам тоже там скучно стало, так ведь? Да вы угощайтесь!

Мальчик пододвинул к себе вазочку поближе и принялся есть, мороженое было очень вкусным. А Лунилимо некоторое время рассматривала красочные татуировки заскийца, потом спросила у рыжей:

— А почему он тебя принцессой назвал?

— Листик. Меня зовут Листик, — кивнула рыжая и пояснила: — Потому что я тут принцесса. Ну и там тоже.

— А где это — там? — спросил Саламин, он, как и рыжая, вовсю наворачивал мороженое.

— Там — это в королевстве, а тут — это здесь, — туманно объяснила Листик и толкнула Лунилимо. — Ты ешь давай, нам с тобой еще на гору надо!

— На какую гору? Зачем? — удивилась черноволосая девочка.

— Чтобы здесь ничего не спалить! — опять непонятно ответила рыжая.

— А я? — спросил Саламин.

Листик, кивнув на его сестру, вздохнула:

— У тебя нет таких способностей, как у нее, но ты можешь стать моряком. А хочешь, я попрошу Харгака, он тебя возьмет в патрулирование? Он боцман на корабле Тарантоны.

— Но он же мороженое… — начал мальчик, но вмешался заскиец:

— Я боцман, но умею готовить, а мое мороженое нравится принцессе, готовить для нее большая честь!

— Ага, — кивнула рыжая принцесса. — Харгак, расскажи Саламину про корабли, а мы пошли.

Листик ухватила Лунилимо за руку, и обе девочки исчезли.

— Принцесса — великий маг и драконья всадница, — важно кивнул разрисованный боцман.

— Она и в самом деле принцесса? Настоящая принцесса из королевства? — удивленно спросил Саламин, боцман кивнул и пояснил:

— Не знаю, как там, в том королевстве, наверное, да, раз у нее сестра — королева. А у нас Листик — точно принцесса. Рассказать?

И Харгак начал рассказывать. Про великую битву драконов, как Листик и Милисента спасли адмирала Тарантону из тюрьмы, да и самого Харгака они тоже тогда вызволили.

На вершине горы, куда Листик затащила Лунилимо, было довольно прохладно, дул северный ветер. Девочка поежилась и испуганно огляделась:

— Ой! Где это мы? И как мы сюда попали?

— Ну ты что? Не помнишь, как мы попали на Гран-Приор из Эпира?

— Я тогда была с мамой…

— И со мной, и теперь со мной, так что не бойся, — успокоила испуганную девочку Листик, потом, уперев руки в бока, огорошила ее: — Луни, ты огненная ведьма, только неинициированная, сейчас я тебя буду инициировать!

— Прямо сейчас? — еще больше испугалась черноволосая девочка. — А это не больно?

— Ну не знаю, — пожала плечами Листик. — Миларимо больно не было, ей даже понравилось.

— Так я буду, как тетя Милари? А остальные? Мама, бабушка?

— У остальных способностей нет! — безапелляционно заявила рыжая. — У тебя есть, не такие, как у Миларимо, но есть. Поэтому будем инициировать, закрой глаза! А теперь погладь котенка, такого теплого и рыжего! Глаза не открывай! — прикрикнула Листик.

— А где он? Как я его увижу, если у меня глаза закрыты? — робко спросила девочка.

Листик продолжила инструктаж:

— Поверни правую руку ладонью вверх, вот так. Теперь представь, что к тебе на ладонь запрыгнул маленький котенок. Почувствовала, да? Он такой маленький, беспомощный, этот котеночек просит у тебя защиты. Вот он тихонько мурлычет, он знает, что ты его защитишь. Теперь погладь котеночка, что ты чувствуешь?

— Котеночек такой маленький, шерстка у него мягонькая, — умильно произнесла черненькая девочка и решительно добавила: — Не бойся, маленький. Я тебя не брошу! Я тебя буду защищать!

— Открывай глаза и гладь котеночка! — скомандовала Листик.

Лунилимо распахнула темные, как ночь, большие глаза и ласково продолжила:

— Не бойся… Ой! Какой хорошенький! Но это же не котенок!

— Ага! — удовлетворенно кивнула Листик. — Это не котенок, это огонь! Он теперь всегда будет с тобой ласковый, других будет жечь, а с тобой…

— Но как вы, принцесса, смогли мне?..

— Значит, так! Не «вы», а «ты» и не «принцесса», а «Листик»! Понятно?

Лунилимо закивала головой, но при этом продолжала гладить огонек на своей ладошке. Листик удовлетворенно хмыкнула, а потом высказалась более эмоционально:

— Ага!

— А как мне… — начала черненькая, но рыжая девочка резко скомандовала:

— Спрячь его! Быстро!

Огонек пропал с руки Лунилимо, казалось, она вот-вот заплачет:

— А как мне теперь?.. Снова…

— Позови его, — улыбнулась Листик, — позови, как первый раз. Как котеночка.

На раскрытой ладошке девочки снова появился огонек, она не удержалась и погладила его. Так Лунилимо проделала несколько раз, но Листику показалось этого мало, она заставляла девочку вызывать и прятать огонек снова и снова. Заставляла вызывать огонек не только на ладонь, но и на пальцы, на все сразу и на каждый по отдельности. Сначала Лунилимо это делала очень осторожно, но с каждым разом огонек появлялся быстрее и быстрее. Он уже не просто горел, а причудливо изгибался, менял размеры. Потом начал принимать разные формы, пока, наконец, не стал огненным котенком. Этот котенок, совсем как настоящий, выгибая спинку, запрыгал по рукам черноволосой девочки.

— Очень хорошо, — похвалила Листик и предложила: — Если ты не устала, то давай перейдем к следующему упражнению. Смотри, теперь у тебя должен получиться не котеночек, а фонтанчик, вот так!

Листик запустила в небо длинный факел огня, напоминающий фейерверк. Лунилимо зачарованно следила за этим буйством красок, потом попыталась сделать такое сама, но у нее фонтанчик вышел всего в полметра высотой, довольно чахлый.

— М-да, сил у тебя маловато по сравнению с Миларимо, но вот в умении обращаться с тем, что у тебя есть, ты лучше, чем она. Надо тебя учить, потому как силой ты брать не можешь, только умением и хитростью! — сделала вывод Листик и, увидев, что девочка что-то хочет сказать, наставила на нее палец: — Ты! И Листик! Понятно?

— Понятно, — тихо произнесла Лунилимо и, робея, таким же тихим голосом спросила: — Листик, а хитрости ты меня тоже учить будешь?

— Ага! — засмеялась рыжая девочка и запустила в небо еще один фейерверк, а потом предложила: — Давай ты будешь выплетать, а я буду это напитывать силой? Давай?

— Давай, — согласилась черноволосая девочка и выпустила из руки небольшой цветок, Листик его подхватила, и маленький цветочек, устремляясь вверх, превратился в огромный.

Он поднялся высоко в небо и некоторое время там стоял, словно колеблемый невидимым ветром. Обе девочки засмеялись и повторили. Лунилимо выплетала причудливые объемные узоры, а Листик их наполняла красками и увеличивала до громадных размеров. Если бы день не был ясным, то эти огненные цветы разогнали бы тучи. Они становились все красочнее и больше размером. Девочки так увлеклись, что не заметили, как остров окутали сумерки.

Гиланимо, мать Лунилимо, давно заметила отсутствие своих детей, но не решалась спросить, куда они делись. Все-таки ее окружали очень важные люди, а к девушке с пшеничными волосами вообще обращались «ваше величество». Женщина набралась смелости и уже было обратилась к пепельноволосой девушке — та выглядела наиболее скромно, — как над одной из гор расцвел огненный цветок, хорошо видимый, даже несмотря на ярко светящее солнце. Его появление пирующие приветствовали громкими восторженными криками. А неведомые создатели этого огненного чуда, словно почувствовав восхищение зрителей, запускали все новые и новые огненные цветы. Пир продолжался, прерываемый очередным взрывом восторженных криков, сопровождающих особо красивое творение.

— Адмирал! Смотри, какой бравый моряк будет! — раздался чей-то голос.

Обернувшаяся женщина увидела своего сына, которого держал за плечи обнаженный по пояс красочно татуированный уроженец Заскийского султаната. Гиланимо сжалась. Этот пират, наверное, поймал мальчика и теперь хотел его продать! Всем же известно, что в султанате рабство узаконено! Тот, кого этот страшный человек назвал адмиралом, оказался дружкой жениха, а татуированный пират продолжил:

— Его сама принцесса рекомендовала!

— Ну раз принцесса, — улыбнулся дружка и спросил у Миларимо: — А родственники не будут против? Может, у них другие планы?

Миларимо заулыбалась и посмотрела на Гиланимо, а Саламин, гордо выпрямившись и расправив, насколько возможно, плечи, как можно более солидно сказал:

— Я уже взрослый и могу сам выбирать, чем мне заниматься! — потом, совершенно по-детски шмыгнув носом, добавил: — Мам, дядя Харгак сказал, что, если ты разрешишь, он возьмет меня на корабль юнгой! Правда?

— Конечно, правда! — подтвердил моряк и вопросительно посмотрел на растерянную Гиланимо: — Если твоя мама разрешит.

Наступающие сумерки разогнал очередной огненный цветок, на этот раз он был особенно ярким и большим.

— По-моему, Листик увлеклась, — с улыбкой заметила бронзововолосая красавица. Девушка с пшеничными волосами кивнула и исчезла. Через мгновение она появилась с рыжей и черноволосой девочками.

— Мама, мама, смотри, как я могу! — закричала черненькая, создавая на ладони огненный цветок. А рыжая, оглядевшись, поинтересовалась:

— Надеюсь, мы вовремя? Мороженое еще не подавали?

Симерон Феморан, стольник ближнего круга, столбовой дворянин, старший порученец по особым поручениям, чиновник Министерства взысканий и наложений, сидел в своем кабинете и нервничал. Ему по статусу не полагалось участвовать в боевых действиях, да он и не рвался. Медали, ордена и другие поощрения можно зарабатывать менее хлопотным путем, а воюют пускай другие. Но армия под предводительством самого царя царей, считавшего себя непревзойденным полководцем, ушла трое суток назад. В последнем сообщении говорилось, что к армии присоединились маги, и на следующий день Ненотарм Третий собирается дать победоносное сражение, разбив самозванца наголову. Ну по-другому и быть не могло, Феморан в этом ничуть не сомневался. Только вот с тех пор от них ни слуху ни духу… Надо было бы послать к царю гонца, но такое важное дело не доверишь абы кому. А все царские гонцы как-то внезапно заболели. Старший порученец не знал, что странная болезнь называется «Листик». Девочка лично побывала у каждого гонца и посоветовала никуда не ездить и вообще в министерстве не показываться.

В огромном здании, прилепившемся к скале, на которой находился царский дворец (только со стороны, противоположной от моря), располагались все министерства Эпира. Нельзя сказать, что сейчас это здание напоминало растревоженный улей — все-таки здесь находились важные и солидные люди, — но напряжение и тревога прямо-таки висели в воздухе.

Дверь кабинета скрипнула. Феморан склонил голову над бумагами, разложенными на столе, и сделал вид, что у него множество важных и срочных дел. Потом, словно отрываясь от сложной работы, медленно поднял голову, состроив гримасу очень занятого человека. Но гримаса так до конца и не получилась — старший порученец встретился взглядом с большими насмешливыми зелеными глазами.

— Привет стольникам! — поздоровалась рыжая обладательница этих зеленых глаз. За ней стоял высокий господин в одежде, выдававшей в нем жителя восточных провинций.

Надо отдать должное чиновнику — он быстро пришел в себя, с клацаньем захлопнул открывшийся рот и, напустив на себя важный вид, несколько визгливо, что выдавало его волнение, закричал:

— Кто вы такие?! Кто вас сюда пустил?! Я как старший порученец по особым поручениям Министерства взысканий и наложений занят очень ответственной работой и мешать мне…

— Ух ты! — восхитилась девочка, а затем спросила у своего спутника: — Он как, взыскивает, а потом накладывает? Да? Или сначала наложит и из того, что наложил, чего-то взыскивает, в смысле достает? Но сейчас он явно врет!

— Почему вы так решили, ваше высочество? — поинтересовался улыбающийся спутник девочки.

— Так не видно же того, что он наложил, — хихикнуло рыжее высочество. — Опять же если бы он тут этим долго занимался, то запах бы был! Может, он только этим собирался заняться? Он же не просто так дверь закрыл? Давайте, господин Хаталан, его прогоним, пока он тут не нагадил!

Только сейчас до старшего порученца дошло, что эти двое вошли в его кабинет, несмотря на запертую дверь! Запертую изнутри на засов!

— Ваше министерство упраздняется, — подал голос высокий мужчина, — указом Имодруна Первого.

— К-как Имодруна? — заикаясь, прошептал Симерон Феморан.

— Ага! — подтвердила рыжая девочка и строгим голосом продолжила: — Теперь у вас новый царь, правильный. Он будет вами править, а не блестеть и трясти. Понятно? И ему не нужны такие, как ты! Давай выметайся по-хорошему! Правильно, господин Хаталан?

— Да, вы один из последних, — кивнул Хаталан, — остальные уже покинули здание. В связи с упразднением вашего министерства его служащие подлежат увольнению.

— Ага! — тоже солидно кивнуло рыжее высочество. — Все увольняются. Скажите спасибо, что просто увольняются, без расследования итогов вашей деятельности!

При этих словах уже бывший чиновник Министерства взысканий и наложений поежился, а господин Хаталан, улыбаясь, дополнил высказывание девочки:

— Впрочем, вы можете подать прошение о восстановлении вас в должности государственного служащего в другом министерстве. Его величество Имодрун Первый проявляет милость. Все прошения будут рассмотрены в ближайшее время, и те, кто не будет уличен в действиях, порочащих свое звание, будут восстановлены в должности.

— А те, кто был, понесут соответствующее наказание за свои деяния, несовместимые с высоким званием государственного служащего! — важно добавила девочка.

— Листик, где ты научилась так говорить? Ты прямо как настоящий чиновник со стажем! — всплеснула руками девушка с пшеничными волосами, которая появилась в кабинете таким же непонятным образом, как и эти двое.

— Мил, этот последний. — Листик кивнула на сжавшегося Симерона Феморана, тот вспомнил, где видел этих девочку и девушку.

— Да, ваше величество, мы уже закончили, — поклонился Хаталан девушке с пшеничными волосами и поинтересовался: — Позвольте узнать, как с переброской остальных?

— Мы уже завершили, — кивнула девушка. — Гвардия Имодруна и часть стражи, переправленная сюда, уже взяли под контроль все ключевые точки столицы. Так что, если вы тут закончили, мы с Листиком вас покинем. Связаться с нами или с Раманой можно будет через вашу Высшую магическую школу, директор знает как.

В дверь постучали, засов сам по себе отодвинулся, и в кабинет вошли два стражника. Они поклонились, и Хаталан, кивнув в сторону побледневшего Феморана, приказал:

— Проводите господина.

— Ага! — добавила Листик, а Милисента, улыбнувшись, сказала:

— Если наша помощь больше не требуется, то мы вернемся на корабль.

Господин Хаталан кивнул. «Колдунья» ушла из порта два дня назад, но события этих двух дней, когда три девушки и эта девочка, открывая порталы, проводили в столицу Эпира солдат и чиновников из восточных провинций, показали, что попасть на свой корабль волшебницам из северного полушария не составит труда. Усимт тоже принимал участие в последних событиях, но сумел это сделать так, что о его присутствии никто не узнал.

У того окна тронного зала, из которого хорошо виден порт, стоял его величество Имодрун Первый. Он смотрел не на акваторию порта, а на ближайшие к ней подступы. Там время от времени из-под воды показывалось черное лоснящееся тело кракена. Зелийские волшебницы, уходя, передали контроль над одним из прирученных чудовищ местным магам. Обернувшись к трем мужчинам, находящимся в глубине зала, новый царь спросил:

— Насколько мы можем контролировать это чудовище?

— Я думаю, настолько, насколько нам позволит королева Зелии, — ответил мужчина в одежде мага.

— Вы думаете, со стороны Зелии возможна агрессия? — с сомнением произнес правитель.

— Ваше величай… прошу меня простить, ваше величество! Агрессия возможна в любой момент! Вы же видели атаку драконов! А потом переброску наших войск и стражи! Менее чем за двое суток три полка сипахов и три смены городской стражи! Да еще три полка сахи… Вы понимаете?! Это только их королева, принцесса и эта, бронзововолосая… Вот она мне кажется наиболее опасной! — с жаром ответил генерал.

— Вы ошибаетесь, — усмехнулся третий мужчина, — наиболее опасна именно королева. Да и принцесса при всей ее внешней наивности и малом возрасте тоже может быть очень серьезным противником.

— Почему вы так думаете, господин Хаталан? Нет, я не намерен вам возражать. Мне бы хотелось услышать, на чем основаны ваши выводы?

— Господин Парамин, мне казалось, вы, как и уважаемый Тарим Урмиан, попали под обаяние этих девушек, их непосредственность и почти детскую наивность, но то, как они действуют, говорит об очень многом. Решительность и стремительность выполнения задуманного показывают, что они достигнут поставленной цели и будут делать это самым действенным образом. Взять хотя бы этот дар. — Чиновник показал на появившегося из-под воды кракена. — Он оставлен для охраны нашей столицы со стороны моря. Лучшей защиты и не придумать. Но с таким же успехом он может и заблокировать выход из порта или даже напасть! Вы уверены, что он полностью под вашим контролем?

Гиун Парамин пожал плечами, а генерал, внимательно слушавший Хаталана, решительно заявил:

— Да! Наше положение крайне незавидно! Надо немедленно предпринять…

— Что? — ухмыльнулся царь. — Что можно предпринять в сложившейся ситуации?

— Порталы! Порталы, расположенные в Высшей магической школе. Их надо немедленно взять под контороль…

— Как? — теперь усмехнулся маг. — Как вы намерены их взять под контроль? Поставить стражников у выхода и входа? Но это сразу станет известно на той стороне, и боюсь, ответ вам не понравится. Да и, как я вам говорил, королеве, принцессе, леди Рамане и леди Тайше, чтобы самим перемещаться и перемещать любое количество войск, порталы не нужны.

— Не думаю, что королева Милисента настолько к нам враждебна, что начнет вторжение или натравит на нас кракена, — усмехнулся Имодрун Первый. — Тем более она нам помогла… Очень помогла, фактически это она организовала нашу победу, и то, что мы сейчас здесь царствуем, во многом ее заслуга.

— Но почему? Зачем ей это было нужно? Ведь воевать с Ненотармом ей было бы значительно легче! — задал вопрос генерал.

— Она не собирается воевать, — усмехнулся Гиун Парамин.

— Да, не собирается, — поддержал мага царь, — она просто показала свою силу. Она показала, что война с ней бессмысленна. Любая армия не устоит перед атакой огнедышащих драконов, а если они будут нападать всерьез, а не разгонять…

— Но, ваше величество, мы можем применить дальнобойные арбалеты, огнеметы… — начал генерал.

Имодрун поморщился:

— Генерал, ни один ваш арбалетный болт не долетит до дракона, а вот дракон своим огнем вас достанет… А в тылу у вас появится вражеская армия.

— Да и в магическом плане зелийцы намного нас сильнее, — усмехнулся Парамин.

— Но что же делать?! Ведь надо же что-то делать! — Крик генерала, казалось, исходил из глубины его души.

— Мне кажется, что уважаемый Тарим Урмиан нашел единственно правильное решение, — усмехнулся Хаталан.

Все удивленно уставились на чиновника, а он, так же усмехаясь, продолжил:

— Старый маг мудр, а мы в своей самонадеянности этого не увидели.

— В чем же мудрость… — начал генерал, но царь остановил его попытку высказаться и поощряющее кивнул своему будущему премьер-министру. А тот продолжил:

— Директор магической школы раньше всех понял, что противопоставить зелийцам ничего не сможет, поэтому он всем своим видом демонстрирует свою лояльность и готовность сотрудничать. Нам остается делать то же самое.

— Но это же… Капитуляция! Оккупация! — не мог успокоиться генерал.

— Где вы видите хоть одного зелийского солдата? — спросил Хаталан и, усмехнувшись, продолжил: — Нам предложен договор о сотрудничестве. Понимаете? Договор о сотрудничестве и торговле, равноправный договор!

— Но почему? Они же сильнее! — выдохнул генерал.

— Наверное, потому, что времена соперничества Империи и Эпира миновали. И Зелия — это не Империя, — теперь уже усмехнулся царь, его поддержал и будущий министр:

— Оккупация — это не просто выигранное сражение или выигранная война, это и большие затраты в начальном периоде. А с нас сейчас и взять-то нечего. Эпир разорен. Милисента это прекрасно поняла, она показала свою силу и предоставила нам самим разбираться со своими проблемами. Так что спите спокойно, генерал, в ближайшие несколько десятилетий войны не будет.

ГЛАВА 19 Внезапное нападение и коварные планы

«Колдунья» шла на север. Экватор уже миновали, праздника не устраивали, так как все уже получили водяное «крещение», да и погода не располагала. Если это был не шторм, то довольно близко к этому. Ветер дул в левую скулу, но, несмотря на то что корабль шел крутым бейдевиндом, он бежал довольно резво, взбираясь на встречные водяные валы и еще быстрее скатываясь с них. Капитан Броунс в штормовом плаще, широко расставив ноги, стоял на капитанском мостике. Он казался деталью судна. Если остальные члены команды, когда им надо было пройти по палубе, ходили, как и положено морякам: раскачиваясь из стороны в сторону, и даже когда просто стояли — раскачивались, то капитан был неподвижен, как мачта, точнее, качался вместе с кораблем. Каратто смотрел на Броунса с некоторой завистью, сам-то он тоже раскачивался, как и остальные.

Капитан с удовлетворением отметил, что «Колдунья» ведет себя выше всяких похвал, волну проходит идеально, не зарываясь в нее, да и идет практически против ветра, и это безо всякой магии, только за счет своих мореходных качеств.

На шканцах кроме капитана и его помощников присутствовали Милисента, Рен, все три эльфийки и Киламина. Лунилимо с махровой простыней стояла у самого борта, ей было очень страшно, но она стояла и ждала Листика. Рыжая девочка, несмотря на почти шторм, не изменила своей привычке и отправилась купаться. А Лунилимо мужественно ждала, хоть и дрожала от страха, не понимая, что никакой опасности для нее нет: позади нее неподвижно застыл Усимт, он делал вид, что готов в любой момент подхватить девочку, а на самом деле крепко держал ее магическим захватом.

Племянница Миларимо изъявила желание сопровождать Листика вместо своей тети. Девочки познакомились еще в Эпире, а на свадьбе Миларимо между ними возникло что-то вроде дружбы. Обе они были примерно одного возраста, по крайней мере внешне. Да и проказницами оказались еще теми. Кроме того, у Лунилимо обнаружились способности огненной ведьмы, не такие сильные, как у ее тети, но и не слабые. Девочку нужно было обучать, поулыбавшаяся Милисента предложила Листику заняться этим, впрочем, та и не возражала.

Вернувшись на «Колдунью», Листик и ее новая подруга облазили весь корабль снизу доверху. Принцесса это делала уже неизвестно который раз. Лунилимо безропотно сопровождала подругу, хотя было видно, что забираться на верхушку мачты ей страшно. Их неизменно сопровождал Усимт. Мужчина появился словно ниоткуда, но было понятно, что Листик и Милисента его знают. А Тайша очень хорошо знает, даже испытывает к нему некоторую симпатию. Пепельноволосой сейчас на корабле не было, они вместе с Раманой направились в академию Магических Искусств заниматься какими-то своими делами. Так что место Тайши занял Усимт. Рен сначала даже немного ревновал его к Листику. Но потом перестал, может, увидел, как он относится к девочке, а может, повлиял разговор с Раманой, произошедший перед отплытием корабля из Эпира.

Занятия в академии шли уже больше месяца, но Милисенте, Листику и эльфийкам разрешили еще на три недели опоздать, Киламине и Лунилимо — тоже, с условием, что Листик будет ежедневно заниматься с ними. Эту отсрочку выпросила Милисента, она сослалась на важные государственные дела,требующие ее присутствия как королевы и Листика как принцессы, ну и некоторых придворных дам. Киламина долго хихикала, когда узнала, что ее записали в придворные дамы.

И вот теперь «Колдунья» направлялась на север, до этого пройдя значительное расстояние на восток вдоль берега Эпира. Вообще-то местом базирования судна был выбран Гран-Приор, но Милисента, перед тем как отогнать туда корабль, решила посетить Заскийский султанат. Надо было уладить некоторые вопросы, как сказала ее величество: «Государственной важности».

— Вот видишь, Харан, идем практически против ветра, скорость — почти шесть узлов, и это несмотря на штормовую погоду, — усмехнулся капитан Броунс и, обращая внимание своего помощника на бегучий такелаж, добавил: — А ведь корабль несет половину парусов. И никакого магического ветра!

— Да, Генри, вынужден признать, что вы в Альбионе очень преуспели в деле мореплавания с использованием силы ветра. Ваши корабли гораздо маневреннее и быстроходнее наших. Но что вы делаете, когда нет ветра? Ведь у ваших кораблей нет весел.

— Штиль — это бич парусного флота, но такое у нас бывает крайне редко да и длится недолго. Так что можно терпеть. Этот недостаток с лихвой перевешивают остальные достоинства корабля с развитым парусным вооружением. А вот с вами, Харан, магия сыграла злую шутку. Надеясь на нее, вы перестали совершенствовать свои суда. Ваши кораблестроители не умеют строить корабли, подобные «Колдунье», я уж не говорю о линкорах.

— Генри, если ты имеешь в виду размеры, то заскийские дромоны не уступают вашим линкорам, да и венисийские барки…

— Не спорю, ваши барки большие, но они несут только по одному прямому парусу на каждой мачте и могут идти под ними, если ветер попутный. Но такое редко бывает, и в остальных случаях, как ты сам говорил, требуется присутствие мага, а их у вас, как оказалось, не так уж и много. Получается, что использование таких больших судов малоэффективно. Я не видел дромонов, но из рассказов понял, что там все пространство вдоль бортов занимают банки для гребцов, а это крайне нерационально — для других помещений остается мало места, да и продовольствия для такого большого количества людей надо много. Запасы тоже занимают много пространства, значит, и в трюмах полезного места остается мало. Да и гребцы на этих дромонах — рабы, следовательно, солдат на таком корабле, несмотря на его значительные размеры, не так уж и много.

— А зачем гребцам банки? И какие у них банки? Большие? А что они в них хранят? Еду? Или воду? — задала кучу вопросов Листик. Она уже накупалась и, завернутая в махровую простыню, в сопровождении Лунилимо и Усимта подошла к группе на шканцах.

— Леди, — усмехнулся капитан Броунс. Он знал, что Листик принцесса, но ее и Милисенту по их же просьбе называл «леди». Улыбаясь, он стал объяснять: — Леди, банкой на кораблях и лодках называется скамья, на которой сидят гребцы.

— Ага! — кивнула Листик и стала авторитетно просвещать Лунилимо: — У моряков существует свой тайный язык. Странный язык, даже если языки народов, к которым принадлежат моряки, разные, то и разные слова этих языков обозначают одно и то же. Например, слово «травить» обозначает, что надо кому-то рассказать какую-нибудь небылицу. А совсем не отравить кого-нибудь.

— Леди Листик, — улыбнулся и Каратто, — вы не совсем правы. «Травить» означат, что надо кому-то что-то подать, например, «травить канат» означает, что надо этот канат подавать, потихоньку отпуская…

— Вот видишь, Лунилимо, отравить канат нельзя. Поэтому они избавятся от него другим способом, они его кому-то сбагрят! Причем сделают это потихоньку, чтоб никто не видел! — под общий смех сделала вывод Листик.

— Кстати, капитан Броунс, у вас будет возможность увидеть заскийские дромоны, мы послезавтра подойдем к Яфре. — Милисента показала в сторону дымки, возникшей на горизонте.

Капитан посмотрел в подзорную трубу и пожал плечами:

— Сквозь эту муть ничего не видно. Вроде как горы.

— Заскийская равнина. Там нет гор, пологая равнина, над ней периодически и возникает эта дымка, поэтому ничего и не разглядеть. Подойдем поближе — увидим берег. А над знаменитыми Яфрскими холмами эта дымка висит постоянно. Они расположены за Яфрой, столицей Заскийского султаната, — пояснил Каратто.

— Чем они знамениты, эти холмы? — спросил Броунс.

— В долине между ними находятся врата перехода, — ответил Каратто.

— Врата перехода? А что это? — опять спросил Броунс.

— Это место, где существует проход между мирами, ну такое место, где можно переходить из мира в мир, — попытался растолковать очевидную вещь своему товарищу Каратто, но, видя, что тот никак не может понять, что это такое, беспомощно огляделся.

— Капитан, вы же убедились, что этот мир — не ваш родной, — пришел на помощь Каратто Усимт.

Броунс кивнул:

— Да, но я так понимаю, что меня сюда вместе с кораблем и экипажем перенесли леди Тайша, Милисента и Листик.

Капитан поклонился в сторону девушек. Усимт усмехнулся:

— Можно и так, если обладаешь силой и знаниями. Когда я говорю о знаниях, то имею в виду Тайшу, — усмехнулся Усимт. Листик сделала вид, что обиделась. Драклан шутливо поклонился, приложив руку к сердцу. Листик хихикнула и показала язык. А Усимт продолжил объяснять: — Вы, капитан, уже поняли, что существует не только ваш мир. Может, это для вас и будет потрясением, но таких миров бесконечное множество. Даже нам известна только какая-то их часть, весьма малая часть. — На оговорку Усимта мало кто обратил внимание, но Рен и Каратто, быстро взглянув на мужчину, переглянулись. А Усимт, заметив это переглядывание и улыбнувшись самым краешком губ, продолжил: — Эти миры, как бусины на нитку, нанизаны на общую ось. Ось с мирами не жесткая, да и непохожа на бусы, висящие на шее красавицы, скорее, это бусы, лежащие в кармане. К чему я это говорю? А для того, чтобы вам было понятнее, что такое врата перехода, которые мы называем точкой перехода. Так вот, в точке, через которую проходит воображаемая нитка, соединяющая миры-бусины, можно беспрепятственно переходить из мира в мир. Эта точка необязательно совпадает с полюсом. И размер такого переходного портала колеблется — от дверного проема до широких ворот, через которые могут пройти до пяти повозок в ряд. Это мировая точка, у каждого мира таких точек…

— Ага, две! — сказала Листик. — И они постоянны!

— Правильно, две, — кивнул Усимт, — но есть еще места, где миры как бы соприкасаются. Почему этих мест касания не видно? Не спрашивайте, все равно не отвечу, не знаю.

— А Тайша знает? — спросила Листик.

— Вот если кто и знает, так это Тайша, — улыбнулся Усимт.

— Ага, а миры соприкасаются, как бусины ожерелья, положенного в карман, да? — задала Листик вопрос, ответ на который был очевиден из рассказа Усимта.

— Ага! — ответил тот, улыбаясь. — В местах такого касания тоже образуются точки перехода, но они нестабильны. Не постоянны. Но они могут сохраняться на протяжении жизни нескольких поколений разумных, для них они как раз постоянны и привычны. А бывают и такие, что существуют несколько мгновений, часов, дней. Причем размер таких проходов бывает самый разный, чем короче время существования такой точки, тем больше она может быть. Предсказать появление и время стабильности такого природного и в то же время аномального портала невозможно, так же как и увидеть место его появления.

— Но почему? — удивилась Листик. — Я могу увидеть!

— Я говорю о нормальных существах…

— Получается, что я ненормальная?! Да?! — Уголки губ Листика опустились вниз, и сами губки плотно сжались, а девочка напряглась, как перед прыжком. Усимт поднял руки в жесте примирения:

— Листик, ты исключительная, замечательная и самая-самая! Разве можно о тебе говорить, что ты обычная!

— Ага! — Девочка расслабилась и улыбнулась. Потом, глянув на сестру, грозно спросила: — А Милисента?

— Конечно, вы обе самые-самые! — улыбнулся и Усимт.

— Ага! — обрадовалась Листик, а Усимт продолжил:

— Такие точки появляются непредсказуемо, и в них может попасть даже такой корабль, как «Колдунья», в таком случае может произойти его перенос из мира в мир без следа, а может произойти перенос только части, тогда…

— Люди находят следы жуткого кораблекрушения, произошедшего по неизвестным причинам! Или происходит такое же непонятное исчезновение… — воскликнул капитан Броунс. — Так вот, оказывается, что происходит, когда бесследно пропадают корабли! А не подскажете, господин Усимт, такие, как вы сказали, непредсказуемые точки могут ли быть привязаны к определенной части океана?

— Обязательно! Такие точки неподвижны, они привязаны к определенной части мира. Но такое мгновенное соприкосновение для мира, для истории существ, населяющих этот мир, может длиться несколько тысячелетий, а может и несколько секунд, — ответил Усимт, а Каратто задал другой вопрос на тему, более его интересующую:

— Вы сказали, что обычные существа не могут предсказать появление такой точки, а необычные, — Каратто посмотрел в сторону Листика, девочка тотчас насупилась, и помощник капитана тут же поправился: —…замечательные существа могут предсказывать. Значит, они могут, заранее зная о такой точке, пройти в другой мир сквозь нее?

— Могут, — согласился Усимт и, улыбнувшись, добавил: — Необычные существа могут, а замечательные сами такие переходы создают. Причем создают там, где хотят, и туда, куда хотят, а не туда, куда открывается природный переход. Как вы поняли, такие случайно обнаруженные или найденные необычными существами условно стабильные переходы и есть врата между мирами.

— Вы хотите сказать, что природа такого перехода и телепортационного портала — это сходные вещи?

— Да, господин Каратто. И не просто сходные, а абсолютно одинаковые. Разницы в переходе между мирами и внутри одного мира нет никакой, разве что в затратах энергии, — кивнул Усимт. — Только телепортационный портал — искусственное сооружение, а межмировой проход — природное явление.

— Вы хотите сказать, что леди Тайша может построить такой портал между мирами? А леди Листик может…

— Могут, они обе могут, очень многое могут. И Тайша, и Листик.

— И Милисента тоже может! Она же королева! — добавила Листик, а сама Милисента засмеялась и надула щеки, что должно было изображать то ли ее неизмеримые возможности, то ли королевское величие. Вслед за ней засмеялись все. Грентон, который тоже слушал этот рассказ, прижал к себе Синту и спросил у нее:

— А ты тоже такое можешь?

— Нет, любимый, я не настолько сильный маг…

— Смотрите! Смотрите! — закричала Лунилимо. Ей было не очень интересно слушать о межмировых порталах и неинтересно было разглядывать дымку далекого заскийского берега. Она просто любовалась морем. И сейчас там, будто из темных глубин, поднималось что-то черное и огромное.

— Что это? — спросил Каратто.

Побледневший Усимт ответил враз севшим голосом:

— Тарулла… Листик, надо…

— Нет! Я не брошу корабль! Я никого не брошу! — Девочка тоже побледнела. Она плотно сжала губы и сбросила махровую простыню.

Усимт, видно приняв какое-то важное для себя решение, успокоился и с кривой улыбкой сказал, обращаясь к Листику и Милисенте:

— Ну что ж, рано или поздно приходится принимать последний бой! Я-то прожил долгую и интересную жизнь, а вот вы, девочки… Постарайтесь погибнуть раньше, чем эта тварь вас сожрет. Но лучше будет, если вы уйдете, пока тарулла не прошла в наш мир. У вас есть время, чтобы…

— Нет! Мы не будем уходить! — Милисента отрицательно качнула головой и сжала кулаки.

— О чем вы? Что это? — Каратто со страхом переводил взгляд с сестер на Усимта и на поднимающееся из моря неизвестно что.

— Тарулла, чудовище, умеющее переходить из мира в мир и сеющее смерть, вернее, сжирающее все на своем пути. Сейчас оно прорвется сюда, и тогда нас ничто не спасет, — с прежней кривой ухмылкой ответил Усимт. Глянув на сестер, он еще раз спросил: — Зачем вам умирать? Вы еще можете уйти, я попытаюсь его задержать.

Листик поджала губы, а Милисента еще раз отрицательно покачала головой и начала раздеваться, аккуратно складывая свою одежду, чем вызвала хмыканье Усимта:

— Приучили же вас к порядку! Даже за минуту до смерти вы…

Раздевшаяся Милисента подала знак Листику, и обе сестры будто собрались прыгнуть, как-то странно прыгнуть, прямо с центра палубы, не подходя, как обычно, к борту. Но странно это было только для окружающих — сестры собирались сменить ипостась, не прыгая в море. Этот бой мог быть для них последним, и уже не имело значения, будет ли кто-нибудь знать, что драконы сестер — это они сами. Но Милисента в последний момент остановилась и замерла, словно ей в голову пришла какая-то мысль. Она и Листика остановила — девочка уже напряглась, собираясь менять ипостась.

— Листик, подожди! — произнесла Милисента, затем, повернувшись к Усимту, спросила: — Ты сказал, что эта…

— Тарулла, — подсказал Усимт.

Милисента благодарно кивнула и продолжила:

— Да, тарулла, переходит из мира в мир? Как?

— Она просто прорывает ткань мироздания и проходит в образовавшийся разрыв. Как она это делает — неизвестно, и как удерживает проход, тоже никто не знает, но как-то она это делает, вон какая огромная!

— Усимт, ты говоришь, это чудище прорвется. Значит, оно еще не прорвалось?

— Да, но это дело нескольких минут, еще немного — и тарулла будет здесь вся! Тогда нас ничто не спасет! Магические атаки против нее бесполезны! Уходите, пока у вас есть такая возможность! — закричал Усимт сестрам.

Вся команда «Колдуньи», собравшаяся на палубе и со страхом смотревшая на темное облако гигантского перехода, словно выраставшего из ставшего таким же темным моря, повернулась в сторону мужчины. Тот протянул руку, указывая на облако, размытые очертания которого стали приобретать какую-то форму. Это было что-то огромное, в несколько раз превышающее размеры «Колдуньи» и внушающее бессознательный ужас. Матросы непроизвольно закричали, Ирэн и Миримиэль, обнявшись, закрыли глаза. Синта, прижавшись к бледному Грентону, тоже зажмурилась. Капитан Броунс замысловато выругался, он, как и Каратто, вцепился в ограждение капитанского мостика, и оба мужчины, словно загипнотизированные, смотрели на надвигающуюся кошмарную тварь.

— Уходите! — опять закричал сестрам Усимт.

— Нет! — снова ответила Листик и напряглась, чтобы прыгнуть, Усимт точно так же напрягся, собираясь сменить ипостась, но их остановила Милисента:

— Листик, передай мне контроль над своим кракеном!

— Мил, ты хочешь?.. — спросила рыжая девочка, широко распахнув свои и без того огромные глаза.

— Да! Если поняла, то давай помогай! — крикнула Милисента.

Листик и Милисента напряглись, но не так, как перед сменой ипостаси. Они словно выпали из реальности, неподвижно застыв. А к темному облаку устремились два буруна воды — это кракены, превратившись в черные тараны, летели к своей цели. В облаке зажглись два огромных бордовых глаза, распахнулась огромная пасть и раздался громоподобный рев. Листик непроизвольно ударила огнем, вложив в этот удар всю свою силу. Девочка ударила так, как никогда раньше не била, почти полностью опустошая свой резерв. Этот удар мог бы сжечь дотла город средних размеров, но огонь, достигнув чудовища, погас.

— Это бесполезно, — скривился Усимт, — у таруллы непробиваемая защита, огонь ее не берет. И магией атаковать бесполезно, ее защита поглотит все, любое воздействие. Кракены тоже ничего не сделают, они слишком мелкие.

Милисента закусила губу, на лбу девушки выступил пот, а из уголка рта потекла кровь. Листик пошатнулась и осела на палубу, видно, огненный удар отнял у девочки все силы. Как бы подтверждая слова Усимта, кракены приблизились к темному облаку и словно взорвались, даже не достигнув уже ставшего ясно различимым высунувшегося наполовину из межмирового прохода чудовища. Вокруг него возникло какое-то марево, словно колебался раскаленный воздух пустыни, хотя такого быть не могло, кругом же была вода.

— Ага! — удовлетворенно и лаконично прокомментировала произошедшее Листик, она немного пришла в себя и теперь сидела на палубе, упершись в нее руками.

— Ага! — столь же удовлетворенно поддержала свою сестру Милисента, обессиленно опускаясь рядом с Листиком.

Они обнялись и хрипло засмеялись. Усимт глянул на сестер с сочувствием, он уже смирился со своей участью, но девочки… Видно, надвигающаяся опасность и сама мысль о близкой смерти оказали на них такое воздействие. Сестры если не потеряли рассудок, то были близки к этому. Громоподобный рев чудовища сменился таким же громоподобным визгом. Обернувшийся Усимт увидел, что ткань мироздания вокруг таруллы будто взбесилась. Будто огромная рука сжала монстра. Раздавшиеся громкие хлопки отвлекли внимание от визжащего чудовища. На палубе «Колдуньи» появились три девушки, две из них бросились к сестрам. Девушка со снежно-белыми волосами подхватила Милисенту, а с бронзовыми — Листика.

— Так, — произнесла пепельноволосая.

Она с интересом рассматривала внезапно замолчавшее чудовище, вернее, то, что от него осталось. Сквозь широко открытую пасть таруллы были видны барашки волн, бордовые глаза медленно гасли. Оторванная голова чудовища стала сначала медленно, а потом быстрее погружаться в море. Девушка, не обращая внимания на окружающих, быстро разделась и прыгнула за борт.

— Смотреть пошла! — хихикнула Листик.

— Да, дух исследователя у Тайши иногда сильнее здравого смысла, — добавила Рамана, державшая на руках девочку.

— Что там смотреть? — поддержала их Саманта, ее волосы из снежно-белых становились привычными русыми. Она пожала плечами и повторила: — Что там смотреть?

— Действительно, что смотреть? Оторванная голова, только большая. — Милисента уже поднялась на ноги и стояла, опираясь на Саманту.

Листик захихикала, а внезапно появившаяся Тайша укоризненно на них посмотрела:

— Это же тарулла!

— Ага! Дохлая! — хихикнула Листик и закашлялась, на ее губах запузырилась кровь.

— Так, — строго сказала Рамана, глядя на Листика и Милисенту, — вам обеим надо подлечится, а потом устраивать дискуссии и обмен мнениями. Но сначала одеться, на вас люди смотрят!

Спустя полчаса в кают-компании «Колдуньи» Милисента рассказывала всем заинтересованным слушателям:

— Эта тарулла лезла сквозь созданный ею портал. Чудище каким-то образом умеет создавать такие большие порталы, что может сквозь них пролезть. При этом она прорывает проход силой, а такой портал нестабилен.

— У нас есть такое же чудище, только поменьше, оно тоже создает подобные порталы, даже лучше. — Тайша посмотрела на Листика.

— Ага! — гордо кивнула девочка и сразу же возмущенно закричала на Тайшу: — Кого это ты чудищем обозвала?!

— Чудное создание, — поправилась Тайша и кивнула Милисенте: — Продолжай.

— Да, я заметила сходство, ведь я тоже так умею, — усмехнулась Милисента, — мы, создавая порталы, тоже держим их силой, не давая закрыться, но раньше я не умела, а у Листика не всегда получалось.

Девочка снова обиженно вскинулась, а Милисента укоризненно кивнула:

— Нечего обижаться! Вспомни, чего тебе стоило удержать портал, чтоб провести змеелюдов, в каком ты была состоянии… Ты тогда полностью выложилась!

— Но сейчас же я умею! Вон в Эпире я…

— Листик, не перебивай! Да, сейчас ты научилась правильно распределять силы. Заметь, ты не стала сильнее, но твои порталы стали больше и стабильнее. А это чудище просто проламывало большую дыру сквозь пространство. Проламывало и каким-то образом удерживало, не давая закрыться. Я увидела, что она большая, но при этом очень нестабильная. Помните, как мы проводили сюда «Колдунью»? Тогда Тайша рассчитала большой портал и условия его стабильности…

— Ага! Большой портал пульсирует и может в любой момент закрыться, совсем или частично…

— Листик, не перебивай! Я знаю, ты очень умная, но дай я расскажу, — укорила сестру Милисента. — Тогда мы держали ключевые точки, обеспечивая порталу стабильность. А здесь чудище держало весь портал, но на это у него уходила вся его сила, оно в момент перехода ничего нам сделать не могло. Усимт, ты же это имел в виду, когда кричал, что я и Листик успеем уйти. Получается, что тарулла, с одной стороны, была неуязвима, но, с другой стороны, не могла ничего сделать в момент нападения…

— Нападение было бесполезно, атака Листика это хорошо показала, — кивнул Усимт.

— Ага! Я это и так знала! — согласилась девочка.

— Так чего же тогда атаковала? Да еще со всей силы? — спросила, усмехаясь, Рамана. Она сидела так, чтобы в любой момент поддержать Листика. Хоть девочку и подлечили, но она была еще очень бледной.

— Испугалась, очень испугалась! — призналась Листик.

Рамана удовлетворенно кивнула, а Тайша, глядя на Милисенту, восхищенно произнесла:

— Мил, ты ударила кракенами не по тарулле, а по ключевым точкам портала, нарушая стабильность перехода! Маленький камушек, нарушивший равновесие и вызвавший лавину! Милисента, ты гений!

— А я? — спросила Листик.

— Ты тоже гений, только очень испуганный, — улыбнулась Тайша и пояснила остальным: — Понимаете, тарулла неуязвима для любого магического воздействия, да и для физического тоже. У этого чудовища очень крепкая броня. Если бы Милисента попыталась воздействовать на портал таруллы магией, то ничего бы не вышло. И если бы кракенами ударила по тарулле, то тоже ничего бы не добилась. Но кракены сами имеют очень большую магическую сопротивляемость, они прошли сквозь защиту таруллы, и удар был нанесен не по чудовищу, а по узловым точкам портала. Нарушилась стабильность перехода, и он закрылся…

— И перерубил это мерзкое чудище пополам.

— Нет, Листик. Только голову отрубил. Остальное осталось там, откуда тарулла лезла сюда.

— А чего она вообще сюда полезла? — поинтересовалась рыжая девочка.

Остальные присутствующие в кают-компании внимательно слушали.

— Это я и хотела выяснить, когда нырнула за головой, — ответила Тайша. — Но, к сожалению, не смогла узнать, случайно она сюда пыталась пробраться или кто-то за этим стоял.

— Я не знаю никого, кто бы мог управлять таруллой, — задумчиво произнес Усимт.

— Получается, что такое чудище может в любом месте и в любой момент появиться?! — с ужасом спросил Харан Каратто.

— В том-то и дело, что нет. Гелла — такой мир, куда тарулла не может проникнуть, принципиально не может. — Тайша покачала головой.

— Не может, но лезла же! И почти влезла, еще бы немного… — возмутилась Листик.

— В том-то и дело, — повторила Тайша. — С трудом, но лезла! Будто кто-то ее подгонял!

— Мороженое, дамы и господа! — объявил Сэм Лутон, вкатывая тележку.

Рамана удивленно подняла брови, а Тайша ехидно поинтересовалась:

— Листик, когда ты успела заказать?

— Это я, леди Тайша. Я увидел, что Листику плохо, вот и решил: мороженое ей поможет, — смущенно сказал Рен.

— Гм, вы успели раньше меня, я ведь тоже заказал… — начал Усимт, а кок поклонился:

— Джентльмены, я выполнил оба ваших заказа!

— И от себя наверняка тоже добавил, — засмеялась Тайша, — это же для Листика!

— Так вы ее окончательно разбалуете! — сдвинула брови Рамана. — Листик зазнается и ничего, кроме мороженого, есть не будет!

— Так это же не только мне! Вон, Лунилимо тоже хочет! И я со всеми поделюсь. Никто же не откажется? — возмущенно ответила рыжая девочка, но при этом улыбалась и хитро на всех поглядывала.

— Да, действительно, угощайтесь, — тоже улыбнулась Милисента.

— Листик, что ты знаешь о тарулле? — спросила Милисента. Сестры сидели на самом кончике бушприта «Колдуньи» и, как это могло показаться со стороны, легкомысленно болтали ногами. На самом деле разговор был более чем серьезный.

— Такой большой зверь, он поедает все на своем пути…

— Все? — переспросила Милисента.

Листик поправилась:

— Всех. Этот зверь имеет вот такую большую пасть с большими зубами…

— Естественно, зубы должны быть большими, с такой-то пастью, — хмыкнула Милисента.

— Ага! — кивнула девочка. — Только вот таруллу так близко, как мы, не видел никто, вернее, те, кто видел, уже не могут ничего рассказать. Тарулла очень быстрая, мама рассказывала, что эта тварь вообще живет в межмировом пространстве. В миры заходит только за добычей. К счастью, не во все миры она может зайти, к нам на Геллу тоже не может. Усимт говорил, что ей, чтобы пройти в какой-нибудь мир, надо меньше минуты, а к нам она пробиралась гораздо дольше, да и то так и не смогла влезть.

— Листик, сколько мы с тобой между мирами ни ходили и сколько туда ни заглядывали, но эту таруллу никогда не видели. Да и ничего подобного не видели!

— Мил, такие звери — большая редкость. Да и мы с тобой для таруллы слишком быстрые. А еще мама говорила, что это чудище не активно постоянно, оно как бы спит. Просыпается довольно редко, ну сама подумай, такой большой зверь уже все поел бы, до чего смог достать, и с голоду бы помер.

— Очень редкие звери, и к тому же не могут проникнуть в наш мир, — раздумывая, произнесла Милисента. — Но все же тарулла пыталась влезть к нам на Геллу, причем именно в том месте, где мы с тобой находимся. Трудно поверить в такое совпадение. К тому же любой зверь, даже самый глупый, не пойдет туда, где не сможет пройти. А если он еще и не активный постоянно, то выходит, его что-то разбудило или кто-то разбудил.

— Ага, Мил, Тайша права, эту таруллу кто-то сюда гнал, — очень серьезно сказала Листик.

— Вот это и настораживает. Если у нас есть недоброжелатель такой силы… — начала Милисента, но Листик возразила:

— Если он такой силы, то почему сам не пришел и не разобрался с нами? Ведь это же гораздо проще, чем возиться с таруллой.

— Ли, ты думаешь, что?.. — вопросительно взглянула на сестру Милисента, перестав болтать ногами.

— Да, Мил, он получил временный контроль, можно сказать, одноразовый… Получил и сразу же попытался его использовать, поспешил. Будто боялся, что в любой момент может этот контроль утратить. Мы же могли убежать, теоретически могли бы…

— Но не стали бы этого делать. Кто может знать нас так хорошо? Может, кто-то из совета дракланов?

— Не-а, Мил, дракланы так не поступают, в смысле любой драклан убежал бы, не став дожидаться, пока тарулла на него нападет, — возразила Листик и ответила на невысказанный вопрос Милисенты: — Усимт хотел дать нам время уйти. Но при этом сам бы погиб. Саманта, Рамана и Тайша прыгнули сюда, когда их амулеты показали, что мы в опасности. Помнишь, Тайша сделала себе и Саманте с Раманой по такому следящему амулету. Так дракланы не поступают, я имею в виду, настоящие дракланы.

— То есть и Рамана, и Тайша, да и Усимт продемонстрировали поведение, не типичное для дракланов, и поступают так уже не в первый раз, следовательно, можно было сделать выводы. Так что сбрасывать со счетов кого-то из дракланов не стоит. Тем более эта версия лучше всего объясняет все странности в нападении таруллы, — в раздумье, словно прикидывая в уме и другие варианты, произнесла Милисента.

Листик кивнула:

— Ага, но все равно мало фактов…

— Я не говорю, что эта версия правильная, просто будем иметь в виду и такой вариант. С учетом попытки натравить на тебя луввоков на Сэркэле, это уже второй раз.

— Третий, — возразила Листик, — первый был в Альбионе.

— Да, третий, — согласилась Милисента. — Поэтому надо быть начеку. Думаю, что эта попытка не последняя, будут и еще…

— Ага. Будут пробовать, пока не получится или пока мы сами до них не доберемся.

— Да, Листик, так и будет. Но мы до них доберемся первыми. Обязательно доберемся! — произнесла Милисента тоном, не оставляющим сомнения, что так и будет. Сестры некоторое время сидели молча, а потом Листик спросила:

— Мил, а если бы мы все, впятером ударили бы? И не огнем, а ледяными иглами? Как ты думаешь, тарулла устояла бы?

— Думаю, нет, — ответила Милисента. — Ледяные иглы — это не огонь. Я хочу сказать: не огонь драклана. Иглы — это подарок Инеда, они содержат и холод, и огонь. Понятно? Нет? Листик, надо же было посмотреть, что тебе подарили! Ты всегда такая любопытная, а тут…

Девочка пожала плечами: мол, что тут смотреть? Подарок есть подарок, работает же! А Милисента, потрепав сестру по рыжей голове, пояснила:

— Понимаешь, там сочетание двух взаимно исключающих стихий. Огонь во льду — это оружие как раз против таких существ, ну маловосприимчивых к огненным и магическим ударам. Вспомни кракенов. Они устояли против твоего огня. — Листик хмыкнула, а Милисента поправилась: — Почти устояли. Не спорю, в итоге ты их добила бы и огнем, но на это ушло бы время, а его-то как раз кракены тебе и не дали. Видишь, огнем было трудно, а иглы их легко и быстро порвали. Ледяные иглы с огнем внутри — оружие бога! Именно против таких существ.

Пока Милисента говорила, Листик внимательно слушала. А потом всхлипнула.

— Ли, ты чего? — забеспокоилась Милисента. Она обняла сестру и прижала ее к себе. Со стороны казалось, что они сейчас упадут в воду. Несколько матросов и Грентон, несший вахту, украдкой наблюдавшие за сестрами, охнули.

— Кракушу жалко! Он такой хороший был! — снова всхлипнула Листик.

— Листик! Кракен — это магический конструкт, он…

— Он живой! — возразила Листик и еще раз всхлипнула. — Он такой ласковый был!

— Ну, Листик, мы еще приручим, теперь же знаем как, Тайша показала, — стала утешать сестру Милисента.

Листик, всхлипнув еще пару раз, спросила:

— Идем по-прежнему в султанат?

— Да, Ли, нам надо там мир заключить, причем на наших условиях. Мне Саманта передала все нужные документы, так что, думаю, много времени наши переговоры с султаном не займут.

— А если он будет возражать? — усмехнулась уже переставшая переживать потерю кракена Листик.

Милисента тоже улыбнулась:

— Не будет! Мы сделаем так, что не возразит!

— Ага! Опять драгов натравим? — уже вовсю заулыбалась Листик.

Милисента покачала головой:

— Нет, в этот раз все сделаем сами. А пугать будешь ты!

— Ага! Ужасный и могучий ребенок, рушащий дворцы… — начала Листик, Милисента добавила:

— И поедающий несметное количество мороженого!

— Усимта будем подключать? Ему бы понравилось… — предложила Листик.

— Нет… Хотя… Использовать Усимта — это мысль. Только мы его забросим в Яфру сейчас, нам не помешает знать, что там происходит, ну какие настроения… Вот пускай он ночь и поработает, а утром вернется, — решила Милисента.

Листик согласно кивнула. Обе сестры поднялись и легко побежали по тонкому канату на палубу. Спрыгивая с бушприта, сестры попали в руки Усимта, неизвестно как появившегося на их пути. Подхватив Милисенту и Листика, мужчина спросил:

— Ну что, закончили разрабатывать коварный план захвата сопредельного государства? Приступаем к выполнению?

— Ага! — подтвердила Листик, а Милисента спросила:

— Ты все слышал?

— Ага! — улыбнулся Усимт.

— Тогда пошли! — скомандовала Милисента, и все трое исчезли. Грентон вздохнул и закричал на матросов, тоже глазевших на сестер: пора было делать поворот.

ГЛАВА 20 Заскийский султанат

Абу зах ан Заруднакер хозяйским взором оглядел свою лавку, хотя лавкой это торговое заведение, имеющее несколько больших залов, можно было назвать с большой натяжкой. Здесь продавали все, кроме лошадей и верблюдов. Зал всевозможной одежды, такой, что и самому султану будет не стыдно надеть, и такой, что даже бедному водоносу будет по карману. Зал разнообразных продовольственных товаров, отделы оружия и драгоценностей, благовоний и кухонной утвари… В общем, в огромной лавке почтенного ан Заруднакера было все, что угодно душе и необходимо для тела, ну и для удовлетворения остальных потребностей. Об этом свидетельствовали большие транспаранты в каждом зале. Сам владелец этой многоцелевой лавки, понятное дело, в ней не торговал, для этого были наемные торговцы, надо сказать — весьма умелые, поэтому за ними и нужен был глаз да глаз, ведь они работать умеют не только для хозяина, но и свою коммерческую операцию провернуть могут — с хозяйским добром. Были, конечно, и преданные приказчики, которые сейчас, когда лавка закрывалась, проверяли, как шла торговля и сколько наторговали умелые продавцы, но Абу зах ан Заруднакер любил сам вот так пройтись по своему предприятию, ему нравился дух, здесь витающий. Да и приятно было вспомнить времена, когда он на заре карьеры работал помощником младшего продавца. Вот уже последний приказчик покинул зал, сюда уже должны были зайти охранники с большими и свирепыми псами. Ан Заруднакер еще раз начал осматривать зал, как его кто-то дернул сзади за полу халата.

— Здрасте, — сказал обладатель рыжей взлохмаченной шевелюры, скорее всего, мальчик, так как он был небольшого роста и к тому же одет в штаны. Узкие, выдававшие не местного, но все же штаны. Владелец непокорных рыжих волос и больших зеленых глаз продолжил: — Мы бы хотели полностью удовлетворить все свои потребности…

— Листик! Ну что ты говоришь! — укорила рыжего мальчишку красивая девушка. Она тоже была в узких штанах, но по всем признакам это была девушка.

— Мил! Ну вот же написано: «Здесь вы можете полностью удовлетворить все свои потребности!» Видишь? Написано: «Все»! Значит, все, значит, сейчас и начнем удовлетворять! — Рыжий по имени Листик улыбнулся, ехидно глядя на почтенного купца.

Растерявшийся сначала Абу зах ан Заруднакер начал приходить в себя, он так и не понял, как эти трое попали в уже закрытый торговый зал, ведь торговлю закончили еще час назад. Третьим был среднего роста и такого же телосложения мужчина с незапоминающейся внешностью, одет он тоже был не как местный, а как путешественник. Впрочем, многие из здешних жителей тоже так одевались — удобно и практично.

— Ну чего молчишь? Предлагай, какие потребности мы можем тут удовлетворить? — задал вопрос рыжий подросток.

Девушка с красивыми пшеничными волосами снова укорила его:

— Листик! Перестань…

— А я еще не начинала! — ехидно ответила рыжая, судя по ее ответу, все-таки девочка.

Девушка, махнув рукой на свою спутницу, быстро, пока та еще чего-нибудь не сказала, обратилась к купцу:

— Мы бы хотели приобрести у вас кое-что из одежды…

Договорить девушка не успела. В зал вошли охранники с собаками, ан Заруднакер с облегчением вздохнул. У этой троицы поздних посетителей не было оружия, по крайней мере на виду, но кто знает?.. Охранники, повинуясь жесту хозяина торгового заведения, устремились вперед, охватывая в полукольцо этих непонятно откуда взявшихся странных покупателей. Но громадные псы охраны повели себя очень странно. Вместо того чтобы с рычанием срываться с поводка, пытаясь достать эту подозрительную троицу, собаки заскулили и попытались спрятаться. Рыжая девочка, утратив всякий интерес к снова опешившему купцу и игнорируя растерянных охранников, шагнула к сбившимся в кучу собакам. Те очень хотели убежать, но сделать этого им не давали поводки. Девочка протянула руки к страшным (при других обстоятельствах) собачьим мордам и погладила их.

— Хорошие собачки! — сказала девочка притихшим псам и начала отцеплять поводки от ошейников. Собаки стояли с какой-то обреченностью, а девочка, снова их погладив, успокаивающе, будто могла что-то сделать этим свирепым псам, произнесла:

— Не буду я вас трогать, вы же хорошие собачки?

Словно поняв, что сказала рыжая девочка, огромные псы завиляли хвостами и запрыгали вокруг нее, как щенки, так же, как щенки, пытаясь подластиться. А девушка с пшеничными волосами, дернув купца за рукав, переключила его внимание на себя:

— Уважаемый, мы бы все-таки хотели купить у вас кое-что из одежды.

— Э-э-э, мм, да, конечно, — ответил растерявшийся ан Заруднакер.

Тут впервые заговорил мужчина, таким же бесцветным и незапоминающимся голосом, как и он сам, перечислив ему необходимое. Почтенный купец от удивления забыл все свои страхи: перечисленное можно было купить в любой мелкой лавчонке. Это он и высказал вслух. Девушка и мужчина повернулись к играющей с собаками девочке, та, почти не отвлекаясь от своего занятия, пожала плечами:

— Мил, ты же сама сказала: «Посмотри, где все можно купить, чтоб не бегать по базару». Вот я и выбрала самую большую и лучшую лавку, разве это не так? — Последние слова рыжая девочка произнесла, с укором глядя на ан Заруднакера, словно он что-то утаил или пытался обмануть. Девочка спросила, обращаясь непосредственно к купцу: — Разве это не самая лучшая лавка?

Ну что может ответить купец, когда его торговое заведение называют самым лучшим? Несмотря на странность всей этой ситуации, ан Заруднакер приложил руку к сердцу и заверил, что это именно так.

— Ага! Раз лучший магазин, то давай продавай! — скомандовала девочка и снова занялась собаками.

Девушка с пшеничными волосами требовательно посмотрела на купца и повелительно кивнула. В ней было нечто такое, что купец не посмел возразить и назвал цену — два серебряных. Мужчина поднял руки к небу и, словно призывая это небо в свидетели, воскликнул:

— Почтеннейший! Мы не собираемся покупать весь ваш воистину великолепный магазин! Нам нужна самая малость! Тому, что мы хотим, красная цена — пара медяков!

Купец тоже поднял руки и не менее драматично, чем мужчина, воскликнул:

— О-о-о! Если я отдам вам этот прекрасный товар за такую цену, я буду разорен!

— Совсем? — хихикнула оторвавшаяся от игры с собаками рыжая девочка.

Купец изобразил на лице вселенскую скорбь и подтвердил это, потом начал долго и витиевато рассказывать, что ему придется продать своих дочерей в рабство, а жен послать на панель, самому же купцу придется податься в водоносы. Мужчина не остался в долгу, он тоже начал жаловаться на жизнь, на бедность и почему-то на плохой урожай какого-то артаиса в никому не известной стране Искартании. Девушка, улыбаясь, слушала эту эмоциональную перепалку, охранники позабыли о своих обязанностях, а девочка, широко распахнув глаза, даже рот открыла от восхищения. Так продолжалось почти час, потом с громкими стенаниями участники торга ударили по рукам, и купец сам принес требуемый товар. Мужчина расплатился серебряной монетой и протянул купцу руку:

— Усимт ан Тари.

— Очень приятно познакомиться, почтеннейший, вы доставили мне огромное удовольствие, я словно вернулся в свою молодость! — ответил купец и степенно предложил: — А не отведать ли нам по чашечке душистого чая и всего, что к нему полагается! Я приглашаю вас, почтеннейшие!

Усимт не менее солидно кивнул:

— С превеликим удовольствием, уважаемый Абу зах ан Заруднакер.

Старшая спутница господина ан Тари, улыбнувшись, кивнула, а младшая захлопнула рот. Когда купец в сопровождении странных покупателей удалился, охранники, снова взявшие на поводки своих собак, переглянулись.

— Кто это такие? — спросил самый молодой.

— Наверное, гости нашего хозяина. А как этот господин торговался! Как торговался! — ответил старший из охранников, не скрывая своего восхищения.

— А девушки?

— Скорее всего, родственницы господина Усимта, судя по младшей — магини. Как она наших псов… Я один раз такое видел, но тогда подобное проделал орочий шаман, очень сильный шаман! — блеснул памятью и эрудицией охранник, державший на поводке сразу двух собак.

В большом зале чайханы, несмотря на поздний час, было довольно многолюдно. Но с другой стороны, куда еще пойти после трудового дня? Где еще можно выпить чашечку горячего ароматного чая или чего покрепче? Провести время за приятной беседой, узнать новости или просто посидеть, отдохнуть, расслабившись? Но сегодня все новости были отодвинуты на задний план. Хозяин чайханы, да и всего этого торгового комплекса, почтенный Абу зах ан Заруднакер пришел не один. С ним был среднего роста мужчина в обычной для заскийца одежде и девушка. Мало того что девушка была красива — у нее были волосы цвета спелой пшеницы, что очень необычно для султаната, так еще одета она была не так, как одеваются заскийки. Она была не в широких шароварах, а в узких штанах! Разглядывая эту девушку, посетители чайханы не обратили внимания на третьего спутника купца — рыжего подростка.

Абу зах ан Заруднакер и его гости расположились на хозяйском ковре, сложив ноги по-заскийски. Судя по тому, как непринужденно гости это проделали, подобная поза не была для них необычна и не доставляла неудобств. Принесли пиалы с чаем и большой поднос со сладостями.

— А мороженое? — обиженно подал голос рыжий подросток, обратив на себя внимание.

— Листик, вряд ли тут делают мороженое, а если и делают, то сразу съедают. Слишком уж тут жарко, — улыбнулась девушка.

— Но, Мил, можно же холод магически поддерживать…

— Уважаемая Листик, — склонил голову в вежливом поклоне ан Заруднакер, — не у всех есть возможность нанять мага или купить магический артефакт, да и дорого это. Поэтому мороженое у нас большая редкость, да и не пользуется оно спросом. Отведайте-ка эти сладости: халва, шербет… — Купец стал перечислять выложенное на подносе, показывая, где что. Листик послушно брала сладости и клала себе в рот. Остановилась она только тогда, когда поднос опустел.

— И где?.. — растерянно огляделась девочка. — Что ж так мало?! Уже все и кончилось!

Спутник девушек, пригубив пиалу, усмехнулся. Не желая выглядеть скупым хозяином, купец махнул слуге, показав на пустой поднос, и поднял два пальца, а после недолгого колебания поднял и третий. Листик удовлетворенно кивнула. Пока слуги несли и расставляли заказанное, Усимт затеял обычный в таких случаях долгий разговор — о торговле, ценах и тому подобном. Милисента, внимательно слушавшая, время от времени вставляла реплики. На одну из них Абу зах ан Заруднакер отреагировал особенно болезненно:

— Да потому что почтенный зах Бараманакер ун Тартум, глава нашей гильдии, да продлит его года Единственный, чтобы он сдох поскорее, подмял под себя всю морскую торговлю и торговлю и через Яфрские, и через Таринтские врата!

— А почему бы вам, почтеннейший ан Заруднакер, не заняться торговлей с Зелией сухопутным путем? Через орочьи степи вполне можно пройти караваном…

— Уважаемая Милисента, извините, что перебиваю, но гонять караваны через земли орков… Да и чтоб торговать с Зелией, надо получить разрешение королевской канцелярии. А это, знаете ли, тоже непросто. Сначала надо тудадобраться, а потом…

— Почтенный ан Заруднакер, я похлопочу перед королевой Зелии, она в скором времени должна нанести визит вашему султану…

— Да продлит его года Единственный… — При упоминании султана купец сделал жест, призывающий благоденствие на восхваляемого.

Листик, оторвавшись от второго подноса сладостей, добавила:

— Чтоб он сдох поскорее!

— А-а-а… Э-э-э… — выпучил глаза купец, а Милисента с укором посмотрела на сестру:

— Листик! Ну разве так можно?

— Так он же сам говорил так про своего главу гильдии, — пожала плечами девочка, кивнув в сторону потерявшего дар речи купца. — Я думала, тут так принято выказывать почтение.

— Листик, больше никому так почтение не выказывай, — поддержал Милисенту Усимт.

— А то что? — спросила рыжая девочка. — Загордятся, да? Такое пожелание только самым важным делают, да? Но султан же здесь самый важный! Значит, ему надо именно так почтение…

— Листик, никак не надо! Я тебе разрешаю никому не высказывать здесь славословий и оказывать почестей! — нашла самое радикальное решение возникшей проблемы Милисента.

— Ага! — удовлетворенно кивнула Листик, возвращаясь к сладостям.

— Уф, — вытер пот заскийский купец. Опасливо оглядевшись по сторонам — не слышал ли кто, — ан Заруднакер тихонько произнес: — Слава Единственному, никто не слышал… — Купец еще раз вытер пот и спросил Милисенту: — Это действительно так? Вы можете похлопотать перед королевой Зелии? Но остаются еще и орочьи степи…

— Уважаемый, — усмехнулась Милисента, — и этот вопрос вполне решаемый. Попросите Листика оказать вам протекцию, и ни один орк вас не тронет.

Купец с удивлением посмотрел на рыжую девочку. Та смела крошки халвы с третьего подноса и удовлетворенно заявила:

— Очень вкусно! — Живот Листика раздулся и стал круглым, как мяч, девочка его погладила и повторила: — Очень вкусно! — Листик еще раз погладила свой живот и с сожалением добавила: — Только вот очень мало! Подносы должны быть больше!

А улыбающаяся Милисента кивнула купцу:

— Да-да, попросите Листика, и ваши караваны будут беспрепятственно ходить в Зелию через степь.

— Но как такое может быть? — продолжил удивляться ан Заруднакер. — Я убедился, что ваша сестра, уважаемая Милисента, сильный маг, может, даже очень сильный маг, но этого, чтобы оказать на диких жителей степей такое влияние, явно недостаточно!

— Уважаемый. — Милисента стала серьезной. — Вы знаете, кто такая Арыамарра?

— Вы хотите сказать, что ваша сестра?.. — привстал купец. — Постойте… Листик?! А вы… Милисента?!

Купец встал и низко поклонился:

— Ваше величество! Ваше высочество!

Ан Заруднакер попытался пасть ниц, но ему этого сделать не дали, кто-то из сестер удержал его магическим захватом. Усимт сокрушенно покачал головой:

— Вот так обычно и прокалываются. На мелочах или из желания пустить пыль в глаза.

Листик захихикала и, отвечая на удивленные взгляды, пояснила причину своего веселья:

— Чтоб пустить пыль в глаза, Милисента не будет прокалываться, скорее, кого-то даже не проколет, а порвет на ленточки! Нет-нет, вы, почтенный ан Заруднакер, не бойтесь!

— Да, почтенный, — обратилась к купцу Милисента, — вы хорошо информированы, что говорит в вашу пользу. Мне было приятно с вами беседовать, но скоро рассвет, нам пора. Усимт останется здесь, пройдется с утра по рынку и по городу. А вы, почтенный, завтра, скажем к обеду, подходите в вашу торговую гильдию, я хочу и с ее главой, почтенным Бараманакером, побеседовать, и не только с ним.

— Ваше величество, — склонился в поклоне купец. — Все, что вы говорили о торговых караванах через степь в вашу страну…

— Я не меняю своих слов, — несколько надменно кивнула Милисента.

Листик, тоже изобразив донельзя важный вид, кивнула:

— Ага! Все так и будет! А халва у вас очень вкусная! Да и остальные сладости… — Листик многозначительно посмотрела на пустые подносы. Купец еще раз согнулся в низком поклоне и, повернувшись в сторону двери на кухню, щелкнул пальцами и сделал какой-то знак. Хотя уже близился рассвет и все посетители чайханы давно разошлись, персонал кухни никуда не уходил, мало ли что может потребоваться их хозяину и его гостям. Двое слуг вынесли громадный поднос, на котором были навалены лакомства. Их гора немногим уступала Листику в размерах. Девочка удовлетворенно кивнула, Милисента покачала головой, и обе сестры исчезли. Вместе с ними исчез и поднос.

— Отлично, — усмехнулся Усимт, — до открытия базара еще есть время, и я бы хотел, чтобы вы, уважаемый, рассказали мне о…

Вопреки своему обыкновению Листик утром не вышла купаться. Лунилимо растерянно разводила руками, когда у нее спрашивали, где Листик. Солнце уже взошло, когда в кают-компании «Колдуньи» к завтраку собрались все пассажиры корабля, не было только Милисенты, Листика и Усимта.

— Я уже начинаю волноваться, на нее это непохоже — опоздать к десерту! — сказала Ирэн, когда уже все убрали со стола. Остальные были с ней согласны. Эльфийка продолжила: — Они сказали, что только посмотрят и вернутся. Что бы могло их так задержать?

— Исключительно жадность, — раздалось от дверей. Сказавшая это Милисента прошла и села на свое место. В открытых дверях, вернее, за ними появился громадный поднос, уставленный всякими сладостями. Этот поднос усиленно пыхтел, пытаясь протиснуться в слишком узкий для него проем. Сделав несколько попыток, поднос словно размылся и появился уже внутри кают-компании. Подлетев к столу, поднос на него торжественно водрузился, по-иному это действие назвать было нельзя.

— Вот, — удовлетворенно произнесла Листик, появившаяся из-за подноса и переставшая пыхтеть. Усевшись на свое место, она торжественно добавила: — Угощайтесь!

— Листик, где это ты все взяла? — всплеснула руками Ирэн.

— Почтенный Абу зах ан Заруднакер угостил, вот! — гордо ответила девочка.

— В таком количестве? — удивилась Синта.

— Ага! — гордо кивнула рыжая девочка. — Он меня угостил, а потом еще и с собой дал, вот!

— Вы бы видели, сколько она там съела! — усмехнулась Милисента. — Так что почтенный купец готов был отдать и больше, только бы Листик перестала есть и убралась оттуда.

— Ага, — согласилась девочка. — Я там все попробовала, взяла самое вкусное.

— Листик, если ты пробовала так, как обычно пробуешь, то ты произвела на того купца неизгладимое впечатление, — присоединилась к общему смеху и Миримиэль.

Ирэн, став серьезной, спросила у Милисенты:

— Ну как разведка, удачно прошла?

— В целом — да, — кивнула та. — Усимт там еще немножко посмотрит и послушает. А мы с утра нанесем визит визирю, договоримся об аудиенции у султана, да и некоторые организационные вопросы, как я выяснила, лучше с ним решать. Потом я хочу побеседовать с главой местной торговой гильдии, с ним тоже надо кое-что утрясти. Но сначала войдем в порт. Надо сразу показать, кто хозяин положения. Заскийский султанат — дело тонкое, поэтому чем сильней стукнешь, тем убедительнее будешь.

— Угу, сначала стукнем, потом к визирю сходим. А пока Милисента купцов утрясать будет, я тоже займусь… — с очень деловым видом заявила Листик, накладывая лакомства на тарелку смущавшейся Лунилимо.

Ирэн хихикнула и многозначительно посмотрела на огромный поднос, как бы намекая на то, что она знает, какие важные дела ждут Листика. А девочка утвердительно кивнула, показывая, что дегустация сладостей — тоже очень ответственное занятие, сделала приглашающий жест. Остальные девушки тоже присоединились к Лунилимо, накладывая угощение на тарелки. Только Милисента, задумавшись, не участвовала в общем пиршестве. В разгар этого безудержного поедания сладостей в кают-компанию вошел Грентон. Он, с улыбкой взглянув на этот праздник живота, сообщил:

— Подходим. Каратто говорит, что это Яфра!

Высыпавшие на палубу пассажиры пытались рассмотреть далекий берег и город. Пологий берег, да еще закрытый дымкой, разглядеть было довольно трудно.

— Вон глядите, глядите! — закричала Лунилимо, указывая рукой в сторону берега, но не туда, где должна была быть Яфра. На фоне туманной дымки появились пять точек.

— Патрульные дромоны, — кивнул Каратто и, обращаясь к капитану Броунсу, сказал: — Генри, сейчас ты увидишь, какие бывают дромоны, возможно, и пострелять в них придется.

— Пострелять? — поднял брови Броунс.

— В Яфру разрешено заходить только заскийским кораблям, а, насколько я понял, леди Милисента намерена нанести визит заскийскому султану, — пояснил Каратто и, ухмыльнувшись, добавил: — Нанести всей огневой мощью нашей «Колдуньи».

— Но как же свобода торговли? — удивился капитан Броунс.

— В султанате разрешено торговать только заскийским же купцам. Здесь находятся трое врат перехода, через которые идет торговля с другими мирами. Если бы не этот запрет, венисийцы давно бы вытеснили местных торговцев. Но государственная протекция не позволяет этого сделать.

— Может, это и разумно со стороны султана, — кивнул Броунс, а потом повернулся к неизвестно откуда появившемуся Усимту: — Вы говорили только о двух стационарных точках перехода, а остальные — блуждающие, то есть непостоянные! Так как же эти три портала в султанате?

Усимт, одетый в стеганый цветастый халат и остроносые то ли туфли, то ли сапоги, пояснил:

— Эти три портала как раз непостоянны. Но такое непостоянство может длиться несколько тысячелетий или даже десятков тысячелетий. В этом отношении Гелла — уникальный мир. Здесь таких точек существует больше двух десятков, причем все они достаточно стабильны. Этот мир очень привлекателен для…

— Ага! — сказала Листик и нахмурилась.

Усимт кивнул:

— Вот именно!

— Вы сказали, что такие точки есть во всех мирах. Но у себя на родине я ни о чем подобном не слышал. Как такое может быть? — задал еще один вопрос капитан Броунс.

— Ваш мир, господин капитан, тоже уникален в своем роде. У вас нет ни одной стабильной точки перехода. Даже те две, которые обязательны для каждого мира, — труднопроходимы, а те, что появляются, исчезают так же быстро, как и возникают. Они воспринимаются как стихийное бедствие неизвестной природы. Да и нет в вашем мире магически одаренных, способных увидеть суть этого явления.

— Но как же леди Тайша и…

— Листик и Милисента? Как они проникли в ваш мир? Я же говорил — они обладают уникальными способностями. А те, у кого таких способностей нет, пользуются амулетами перемещения.

— Получается, что, заполучив такой амулет, можно… — начал Каратто, но Усимт его оборвал:

— Нет, не выйдет. К примеру, захватив такой корабль, как «Колдунья», сможете вы на нем сразу поплыть? Без специального обучения не получится! Парусами надо уметь управлять, а таким амулетом управлять гораздо сложнее, кроме того, для этого надо обладать особыми способностями. Даже заполучив амулет перемещения и пройдя полное обучение, мало кто из разумных сможет им управлять. Ко всему прочему, такие артефакты проходят специальную настройку на своего хозяина. Ее, конечно, можно убрать, но для этого надо…

— Обладать особыми способностями, — вздохнул Харан Каратто. Пока он и капитан Броунс беседовали с Усимтом, остальные смотрели на заскийские дромоны, к которым «Колдунья» подошла уже довольно близко. Дромоны являли собой величественное зрелище: два такого же размера, как «Колдунья», два побольше и один поменьше, они выглядели, как разукрашенные резьбой позолоченные сундуки. «Морской владыка», «Властитель морей», «Повелитель бурь», «Властелин моря» и «Владыка неба» — таковы были названия этих кораблей. Листик прочитала их вслух и удивилась:

— Ну с морями все понятно, хотя мне кажется, что многовато повелителей на такой маленький кусочек моря. А вот «Владыка неба»? Этот сундук что, летать умеет? Или намек на то, что этот их корабль первым на небо вознесется? Да? А если будет возноситься, то как? По методу Тайши? Побольше пороха и — бум!

Сундукоподобные «владыки» и «повелители», видно, услышали нелестные высказывания Листика о них, обиделись и начали стрелять. Море огня накрыло «Колдунью» так, что ничего не стало видно.

— Как бы в кого из этих «владык» не врезаться, два из них точно у нас по курсу окажутся, если начнут маневрировать, — забеспокоился капитан Броунс. То, что его корабль подвергся мощному обстрелу, его уже не обеспокоило — настолько он верил в непробиваемость защиты «Колдуньи».

— Ага! Еще поцарапаем наш прекрасный корабль! — поддержала капитана Листик. — Может, утопим эти сундуки? Чтоб не мешали нам плыть и чтоб другим неповадно было!

— В этом что-то есть — утопить всех, — в раздумье произнесла Милисента. — Но с другой стороны, если утопим этих, то другие «властелины» приплывут, придется и их топить, а мы сюда приехали мирные переговоры вести, а не воевать. Как-то неудобно получится, скажем: «Здрасте, мы к вам с миром пришли, только вот для большей убедительности все ваши кораблики утопили».

— Давай утопим половину! — пошла на компромисс Листик. — Так, чтоб не вашим и не нашим.

— Листик, Милисента, если вы не возражаете, то я бы предложил другой план. Но поскольку времени его обсуждать нет, давайте сделаем так, как я предлагаю, а потом решим, выполнять мой план или нет, — с улыбкой сказал Усимт.

— Давай! — сразу согласилась Листик.

Милисента усмехнулась и кивнула. Усимт сказал, что делать, и обе сестры сосредоточились. Заклинание создал Усимт, а сестры напитали его силой. Они с Усимтом сработали так, будто долго тренировались или имели большой опыт совместных действий. Милисента высказала это вслух, Усимт улыбнулся:

— Это потому что мы им пакость делаем, а это всегда вдохновляет. Хотя не такая уж и большая пакость, это от них зависит. Но если увлекутся… Это я к тому, что пакости обычно с первого раза получаются и выходят наилучшим образом, а вот хорошие дела…

— В чем же ваша пакость? — поинтересовался Каратто.

— А вот, смотрите! — ответил Усимт и активировал заклинание.

«Колдунья» будто раздвоилась, настоящая, выйдя из полыхающего защитного поля, продолжила свой бег к Яфре, а призрачная осталась и, качаясь на волнах, стала маневрировать между дромонами. Ее защитное поле по-прежнему вспыхивало, когда в него попадали снаряды метателей заскийских кораблей, но эти снаряды не взрывались, а, меняя направление движения, летели в соседний дромон. Обстреливающие друг друга позолоченные плавучие сундуки остались за кормой, на некоторых уже вспыхнули пожары.

— А с береговыми батареями вы тоже так поступите? — спросил Каратто и обеспокоенно добавил: — Их обмануть будет гораздо труднее! Там же видят сражение и будут начеку!

— Да, они видят это грандиозное сражение, вот пусть на него и смотрят, а мы тихонечко, никем не замеченные, зайдем в порт и станем так, что если начнут в нас стрелять с береговых фортов, то попадут в свой город, — продолжал улыбаться Усимт. Увидев недоумение Каратто, он пояснил: — На наш корабль навешено заклинание невидимости.

— Дядя Усимт! Я тебя люблю! — захлопала в ладоши Листик. — А давай и форты подожжем?

— Листик! — подхватил на руки девочку драклан. — За эти слова я готов для тебя не то что форты, я готов весь город поджечь! Да что город, всю их страну!

— Леди, вы родственники? — поинтересовался капитан Броунс у Милисенты.

Та, пряча улыбку, кивнула. Ведь в некотором смысле это действительно было так — Усимт принес Листику кровную вассальную клятву, так что старшим родственником можно было считать именно ее, но если она назвала Усимта дядей, то пусть так и будет. А Броунс, покачав головой, сказал:

— Странные у вас, леди, методы выражать свои родственные чувства — не подарки дарить, а города жечь.

— Ну почему, капитан, ведь это тоже может быть подарком.

— Что, леди?

— Горящий город! Такой красивый, можно сказать, яркий и большой подарок!

Аруддин зах Айдабакар ун Релсох, великий визирь солнце-подобного султана Ваштанарама Седьмого, повелителя всех истинных последователей Единственного, владыки всех Заскийских земель и так далее, пребывал в полной растерянности. Две девушки, вернее, девушка и девочка сидели у него в кабинете. Девушка с пшеничными волосами и девочка с рыжими устроились на гостевом диване, стоящем в углу. Девочка уже оприходовала сладкий шербет и высматривала, чем бы еще поживиться, а девушка с улыбкой смотрела на выскочившего из-за громадного стола визиря. Ун Релсох выскочил так быстро, что потерял одну из своих остроносых туфель. Теперь визирь нервно поглаживал, даже не поглаживал, а дергал свою бороду. Нервничать было от чего — в самом центре хорошо охраняемого дворцового комплекса султана, в кабинете визиря, неизвестно откуда появляются две девицы, одна из которых заявляет, что она — королева Зелии! Чтобы королева вот так, без охраны проникла во дворец правителя враждебного государства! Ведь после той попытки похода на Зелию не то что мир, даже перемирие не было заключено. Просто заскийская армия отошла на исходные позиции, вернее, панически бежала на территорию своего государства. А теперь перед визирем в его кабинете сидят королева Зелии и ее сестра! Просто так сидят, вернее, не просто так — принцесса уже добралась до фиников.

— Что вас так удивляет, уважаемый? — Милисента тоже взяла финик — надо же попробовать, а то Листик вон уже больше половины съела. Правда, Листик уже от них отвлеклась и захрустела печеньем.

— Ошешь вкушно! — прокомментировала девочка, а зелийская королева продолжила:

— Вы же так и не удосужились прислать посольство с просьбой о мире, вот мне и пришлось самой к вам приехать.

— Но почему мы должны просить о мире?! Мы же не проиграли!

— Только потому, что я не двинула свою армию на султанат, но это дело поправимое, — усмехнулась Милисента.

Она усмехнулась, потому что Усимт был прав, предлагая максимально жесткий вариант переговоров. Хоть армия заскийцев фактически бежала, признавать себя проигравшей стороной они не желали. Драклан предупредил, что и визирь, и султан в переговорах будут давить на Милисенту, ведь это она к ним приехала, а не они к ней. Более того, они постараются сделать это максимально унизительно для королевы Зелии. И не потому, что они такие уж злодеи, просто здесь так принято. Поэтому Усимт и рекомендовал сразу показать, кто хозяин положения. Конечно, жечь полгорода — это уж слишком, но надо продемонстрировать готовность именно к таким действиям. Усимт предложил так называемый вариант поведения «добрый-злой стражник-дознаватель», в роли «злого» должна была выступить Листик, продемонстрировав свои возможности. Но сейчас девочка увлеклась сладостями, и переговоры начала Милисента.

— Ага! Мил, давай их завоюем! — Листик закончила с печеньем и вспомнила о роли, ей отведенной. Девочка подтащила к себе блюдо с халвой и предложила: — Тут все такое вкушное, бушем ш их коншибушию бшать халвой!

Последние слова Листик произносила, набрав полный рот халвы, Милисента засмеялась:

— Ли, ты сначала прожуй, а потом уже объявляй о размере контрибуции и о том, чем ты ее брать будешь!

Немного пришедший в себя визирь попытался возразить:

— Но, э-э-э…

— Ваше величество. Если вы хотите ко мне обратиться официально, этого будет достаточно. У нас не приняты такие пышные титулы, как у вас, тем более они не отражают реального положения вещей, — кивнула королева и взяла кусочек халвы — надо же узнать, какой вкус у того, из-за чего Листик решила завоевывать султанат. Милисенте так и не довелось попробовать этого лакомства ни у Заруднакера, ни на «Колдунье».

— Но, ваше величество, наша армия и флот…

— Ах, оставьте эти глупости, давайте смотреть на вещи реально, — улыбнулась Милисента, ей халва тоже понравилась, и идея Листика о завоевании султаната уже не выглядела чрезмерной. Милисента, улыбаясь этой забавной мысли, продолжила: — Ваша армия уже показала, что к полноценному противостоянию она не готова. А флот… Посмотрите в окно.

Аруддин распахнул окно. Дворцовый комплекс представлял собой мощную крепость, возвышавшуюся над Яфрой на рукотворном холме. Открывшийся вид хоть и был красив, но привычен для визиря, но не он привлек его внимание. Посредине бухты стоял корабль размером с дромон. Но с этими неповоротливыми, хоть и богато украшенными сундуками это судно даже сравнивать нельзя было. Корабль был прекрасен! Но как он прошел мимо дромонов, охраняющих вход в бухту? Как его пропустили батареи могучих фортов? Кстати, в море шло сражение, и дромоны охраны это сражение проигрывали. Два горящих корабля отходили под защиту фортов, а те три, на которых защита еще держалась, ожесточенно стреляли по неизвестному врагу.

— Вот, — удовлетворенно сказала рыжая принцесса, довольная то ли съеденной халвой, то ли видом боя. — Вот! Ваша армия и флот — сплошные глупости!

— Да, уважаемый, дайте команду прекратить стрелять, а то они от излишнего усердия утопят друг друга. — Милисента тоже подошла к окну.

— Но неизвестный враг, атакующий…

— Мы уже здесь, а враг, атакующий ваши дромоны, — это иллюзия. Посмотрите сами.

Визирь Аруддин был довольно сильным магом, возможно, самым сильным в султанате. Он посмотрел магическим зрением и открыл рот от удивления. Листик подскочила к нему и сделала вид, что хочет положить визирю в рот кусочек халвы. Девочка пояснила свои действия сестре:

— Он, наверное, тоже кушать захотел, а то мы вот так пришли без приглашения и почти все съели. В следующий раз надо будет заранее уведомить о том, что мы приезжаем! Как-нибудь более серьезно уведомить, чем с помощью тех горящих «повелителей».

Визирь ошарашенно замотал головой то ли от наглости этой рыжей девчонки, то ли от вида горящих грозных боевых кораблей. Девочка восприняла это мотание головой как вопрос, поэтому пояснила:

— Уведомим о своем приезде, чтоб ты больше приготовил! А то угощение у тебя вкусное, но его так мало!

— Листик, по-моему, инструкции Усимта ты выполняешь слишком тщательно. Он когда говорил — жестко, совсем не халву имел в виду, — укорила сестру Милисента.

— А вы не боитесь, что я отдам страже приказ вас арестовать? А ваш корабль захватить? Вряд ли он сможет противостоять батареям фортов! — злорадно сказал пришедший в себя визирь.

— Ага, я так и знала, что ему будет жалко угощения! — сокрушенно покачала головой Листик, при этом подмигнула Милисенте. Обращаясь к визирю, девочка возмущенно добавила: — Если тебе жалко угощения, зачем ты это все выставил? Или ты сам хотел это все съесть?

— Ли, он просто еще не понял ситуации. — Милисента успокаивающе погладила сестру по голове. И тихонько добавила: — Хотя, может, ты и была права. Что ж, выполняем самый жесткий вариант.

Листик вместо своего обычного «ага» снова подмигнула сестре и продолжила громко возмущаться:

— Мил, зачем нам с таким жадиной переговоры вести? Пошли к султану! А если и он окажется таким же скрягой, то начнем их завоевывать!

Милисента ехидно посмотрела на поджавшего губы визиря и, показав Листику на мощную башню, вся стража с которой перебежала на стену, чтобы смотреть на морское сражение (хотя, может, у них просто была пересменка), с улыбкой сказала:

— Ли, вон та башня. Только так, чтобы обломками никого не ранило.

— Ага! — радостно ответила девочка и потянулась к башне. С руки девочки слетел огненный шарик и, увеличиваясь, полетел в указанном направлении. Люди на стенах смотрели уже не на морское сражение, а на громадный, гудящий и сыпавший искрами огненный шар, который ударил в середину башни, и та даже не взорвалась, а просто сгорела как спичка, не оставляя пепла. Пламя, пожравшее башню, дошло до стены, остановилось и пропало. — Вот, подровняли, — удовлетворенно заметила девочка. Ее взгляд упал на соседнюю башню, и она сокрушенно покачала головой: — Ай-я-яй! И эта торчит! Непорядок!

Еще один огненный шар, покачиваясь, издавая низкий гул и сыпля искрами, полетел ко второй башне. В ней были люди, но шар летел довольно медленно, поэтому все, кто там находился, с криками ужаса успели оттуда убежать. Вторая башня сгорела ярче, чем первая, и еще она красиво сыпала искрами, как бенгальский огонь. Третий шар, прежде чем спалить свою башню, долго, словно красуясь, летал вокруг нее. Когда горела четвертая, в кабинет визиря ворвался человек в богатом халате и тоже в одной, еще более остроносой, чем у визиря, туфле. Его сопровождали два здоровенных орка-охранника с обнаженными кривыми мечами. Человек бешено вращал глазами, а увидев забившегося в угол визиря, закричал:

— Аруддин! Что это за шутки! Я знаю, ты сильный маг! Но это не повод разрушать дворец! Мои сарламы…

Дрожащий визирь молча указал на рыжую девочку, стоящую у окна. Она как раз зажгла еще один шар. Он оторвался от руки и повис в воздухе. Девочка раздумывала, какую из пяти оставшихся башен спалить теперь. Мужчина побагровел и зарычал оркам:

— Взять ее!

Девочка развернулась, при этом больше неудерживаемый шар отправился в неуправляемый полет по двору. Выписывая замысловатые кривые, он то приближался к земле, заставляя находившихся там людей с криками разбегаться, то поднимался вверх, к стенам и башням. Впрочем, стражников там уже не было. Двинувшиеся вперед орки-охранники в растерянности остановились, а до сих пор не замеченная вошедшими девушка, усмехнувшись, произнесла:

— Не стоит злить мою сестру!

— Ага! — подтвердила девочка, а девушка, кивнув в сторону окна, попросила:

— Листик, убери огонь. Больше уже не нужно.

— Ага! — опять ответила девочка. Сильно увеличившийся шар полетел вверх и там с грохотом взорвался.

Орки, видно от потрясения, выронили мечи и пали ниц.

— Арыамарра, — выдохнули они одновременно.

Визирь, выпучив глаза, проговорил, обращаясь к человеку в роскошном халате:

— О солнцеподобный! Позвольте представить вам королеву Зелии и ее сестру принцессу Листика!

— Ага! — Девочка, с интересом рассматривая султана, спросила: — А где угощение?

— Какое угощение? — удивился султан. Заявление девочки никак не вязалось со всеми ее предыдущими действиями.

— Как какое? Ты это что? Без ничего прибежал? Что же ты? Так спешил, что ничего не взял? — Возмущению девочки не было предела. Она показала на визиря: — Вот у него было, правда, очень мало, но было! Он хоть казаться вежливым хочет, а ты…

Девочка разочарованно вздохнула, а ее старшая сестра, улыбаясь, попыталась объяснить:

— Листик, это же султан…

— Я сама вижу, что султан! — раздраженно заявила девочка, а потом сердито добавила: — Если правитель, так можно гостей и не угощать? Зачем мы вообще сюда ехали? Надо было разрешить Усимту спалить этот город вместе с дворцом!

Побледневший визирь стал оправдываться, что он сейчас же исправится и проявит чудеса гостеприимства, что сейчас принесут все, что хочет великолепная принцесса. Слегка ошалевший от таких речей султан слушал своего визиря и смотрел на своих абсолютно верных и не один раз проверенных телохранителей, лежавших ниц перед какой-то рыжей девчонкой. Когда он попытался что-то сказать, визирь непочтительно замахал на своего султана руками и позвонил в колокольчик, вызывая слуг. Прибежавшим слугам он приказал принести огромное количество самых лучших сладостей.

— И мороженого! — добавила девочка.

— И мороженого! — продублировал визирь желание девочки как приказ слугам.

— Что это значит?! — не выдержал султан.

Визирь молча показал на отсутствующие башни. И показал в сторону порта, где швартовались к стенке четыре разбитых обгоревших дромона. Пятый тонул, не дойдя до причала, вокруг него кружило множество лодок, спасая людей. Визирь так и не успел дать команду прекратить сражение, и героические дромоны дрались между собой до конца, пока не пропала иллюзия, наведенная Усимтом.

— Я решила сначала зайти к вашему первому министру, а то сразу к вам не совсем удобно. Это не совсем по протоколу, надо же провести соответствующую подготовку, чтобы встреча правителей прошла на должном уровне, — улыбнулась Милисента.

Султан напыжился:

— Это правильно! К нам на прием не так просто попасть! Мы не каждого принимаем, и если официально принимаем, то по всем протокольным правилам большой придворной церемонии!

Милисента подняла бровь, а визирь пояснил:

— Солнцеподобный восседает на своем троне, а ничтожные, удостоившиеся счастья видеть солнцеподобного, ползут к нему на животе!

Листик, оторвавшаяся от мороженого — расторопные слуги уже принесли угощение, — с интересом слушала. Она согласно кивнула:

— Правильно! Правил церемонии надо придерживаться, раз надо ползти на животе, то придется ползти!

Султан напыжился еще больше. Орки-охранники, сидящие на корточках у стены (Листик приказала им не лежать на полу, а сесть где-нибудь в сторонке), обожающе смотрели на девочку. Визирь удивленно переводил взгляд с одной сестры на другую.

Он не понимал, почему после продемонстрированных возможностей девушки решили пойти на столь унизительные условия большой придворной церемонии. Милисента, переглянувшись с Листиком, хитро прищурилась, при этом в ее глазах плясали смешинки. А девочка с тем же важным видом продолжила:

— Традиции нарушать нельзя! Как говорят гномы, традиции — это святое! Нарушение традиций — это подрыв устоев мироздания! А если мы подорвем его устои, то все мироздание рухнет нам на голову! Вы же не хотите, чтоб мироздание регулярно рушилось вам на голову?

Ошарашенные речью девочки, султан и его визирь отрицательно замотали головами, орки продолжали так же обожающе смотреть на Листика, ведь если Арыамарра попросит богов обрушить мироздание, они его обрушат, и никто этому воспрепятствовать не сможет. А вот Милисента почему-то хихикнула. Листик, строго всех оглядев, важно подняла вверх палец и продолжила:

— Но! Но Милисента — тоже королева! Значит, у нее с султаном статус одинаковый, ну будем так считать, потому как я уверена, Милисента гораздо… — Листик не стала уточнять, в чем она уверена. — Поэтому уважение надо оказывать и ей. Значит, для оказывания взаимного уважения и соблюдения традиций делаем так: Милисента ползет от дверей к трону, а султан сползает с трона и ползет на животе ей навстречу. И в центре зала они торжественно встречаются! В смысле сползаются! А я вам соответствующее освещение обеспечу — ваши башни так хорошо горят! Сколько их там у вас еще осталось?

— Почему?! Почему мы должны ползти на животе? — У султана от такого предложения глаза стали совсем круглыми.

— А если не умеешь оказывать уважение нормально, а только на животе, то так и оказывай! И это хорошо, что вас там много ползти будет, значит, уважения больше будет!

— Э-э-э, почему больше будет? — осторожно спросил визирь у девочки, та пояснила:

— Он же сказал — мы должны ползти на животе! Значит, их там много будет, да? Кто там еще с тобой подползать к Милисенте собирается?

Листик повернулась к султану, задавая вопрос. Тот, побагровев, ответил:

— Мы — это мы! Мы — султан Ваштанарам Седьмой, повелитель всех истинных последователей Единственного, владыка всех Заскийских земель, владетель гор Таренги, властелин вод Гуланского океана…

— Мил, по-моему, он про небеса забыл, — сказала Листик Милисенте и, опасливо посмотрев на султана, добавила: — И мне кажется, что он пьяный, только наоборот.

— Как это — пьяный наоборот? — удивилась Милисента, а султан замолчал, настороженно глядя на девочку.

Листик охотно пояснила:

— У пьяного двоятся или троятся окружающие его предметы и люди, а этот султан говорит о себе «мы». Ему кажется, что его много. Хотя окружающих он видит нормально. Это типичный случай вывернутого пьянства!

Обвиненный в столь извращенной форме пьянства султан поджал губы:

— Мы не будем ползти на животе!

— О! — восхитилась Листик. — Мил, он окажет тебе особое уважение! Он будет ползти на спине! На спине гораздо труднее ползти, чем на животе, а этот такой вежливый султан, чтобы показать, как он тебя, Мил, уважает, будет ползти на спине!

— На спине мы тоже не будем ползти!

— А как? На боку? — попыталась выяснить Листик. — Вроде по-другому никак не получится?

— Мы вообще ползти не будем! — нахмурился султан.

— Жаль! Такой красивый обычай пропадет — торжественное проползание! — огорченно вздохнула Листик под хихиканье своей сестры. А султан решительно заявил:

— Мы одни будем сидеть на троне!

— Но все же я бы хотела уточнить, сколько вас там будет сидеть? — поинтересовалась Листик.

Султан насупился и не стал отвечать. Что бы он ни сказал, девочка сразу задавала новые вопросы, поэтому он решил промолчать. И сделать это гордо, для чего и принял соответствующую позу — задрав подбородок и отставив ногу. Листик хихикнула и согласно кивнула:

— Ну ладно, одни так одни, я все равно увижу, сколько вас там будет.

— Завтра в десять мы… — начала Милисента. Листик сразу захихикала. Милисента улыбнулась и поправилась: — Я и Листик будем у вас в зале больших придворных церемоний, или как там он у вас называется? Надеюсь, у вас все будет готово для ведения переговоров? Мои предложения вот!

Милисента из воздуха достала пачку бумаги и передала визирю. Кивнув сестре, она сказала:

— Листик, пошли, вернемся завтра, — затем, слегка склонив голову, лишь обозначая поклон, добавила, обращаясь к султану и визирю: — С вашего разрешения, я вас покину!

Девушка шагнула в появившееся серое облачко портала.

— Ага! Нам пора, у нас обед по расписанию, с мороженым! Должна вам сказать, что у вас мороженое не очень, так себе, — выскочила из-за стола девочка, с сожалением глядя на те вкусности, что были принесены, кроме мороженого, их там еще много оставалось. Листик решительно заявила, копируя свою сестру: — С вашего разрешения, я вас покину, но это заберу!

То, что там осталось, аккуратно упаковалось в емкость, образовавшуюся прямо из воздуха. Девочка направилась к порталу, упаковка полетела за ней. У самого портала Листик обернулась и скомандовала оркам, сидящим у стены:

— Чего сидим? За мной!

Орки молча поднялись и вошли за девочкой в серое облако. Некоторое время это облако висело, потом исчезло.

— Очень разумно, а главное, милосердно, — заметил визирь, углубляясь в чтение бумаг, оставленных Милисентой.

— Что? — не понял султан.

Визирь усмехнулся:

— Вам, солнцеподобный, пришлось бы казнить ваших сарламов, они больше не будут вам верны. Не всех, только этих. Хотя со всеми остальными сарламами, которые из орков, вам, о солнцеподобный, придется расстаться. Да и на орочьи племена, боюсь, мы уже утратили влияние.

— Почему? Объяснись, Аруддин!

— Ваш сарлам назвал рыжую принцессу Арыамаррой — «Говорящей с богами», для орков она если не богиня, спустившаяся на землю, то очень близко. Ее слово значит гораздо больше, чем слово любого из земных владык.

— Но как он определил? Какая-то фантазия одного, пускай двух орков — и весь народ признает эту рыжую девчонку своей богиней?! — Султан возмутился таким беспределом. Какая-то пигалица лишила его почти половины подданных.

— Ваши сарламы, о солнцеподобный, маги. Причем не обычные маги, а орочьи! У них подход к магии несколько отличается от классического. Да и вы сами видели ее возможности! А ее сестра создала портал! Вы, о солнцеподобный, понимаете, что это такое?!

— Что? — скривился султан. — Я слышал, что-то подобное могли делать маги древности.

— Могли, но у них на создание портала уходило много времени и требовались большие силы! А тут раз — и пришли! Раз — и ушли! А когда королева с принцессой уходили порталом, то приоткрыли свои ауры. Я такого еще не видел! Каждая из этих девушек может разрушить такой город, как Яфра! Не просто разрушить, а превратить в щебень!

— Аруддин, а с чего ты решил, что это королева Зелии? Может, это самозванка? — опять скривился султан.

— Вот, — визирь показал один документ, вынутый из общей пачки, — верительная грамота, датированная… Этому документу нет еще недели!

— Но как это может быть? — удивился султан.

— Портал, — коротко пояснил визирь.

— Но это значит… — ужаснулся султан.

— Да! — подтвердил визирь. — Они могут вот так, запросто, появиться прямо у вас в спальне.

— С ножом! — еще больше ужаснулся султан.

— Ну если это будет принцесса, то, скорее, с вилкой и ложкой, — улыбнулся визирь. Рыжая девочка, несмотря на всю свою пугающую магическую силу, вызывала симпатию.

— Они будут убивать таким изощренным способом?! — перепугался султан.

Визирь с трудом сдержал смешок, представив рыжую принцессу, пытающуюся ложкой убить султана. Сохраняя каменное лицо, Аррудин произнес:

— Нет, о солнцеподобный, убивать они если и будут, то другим способом…

— Значит, будут! — почти впал в истерику султан.

— Я сказал — если, — все-таки ухмыльнулся визирь. — Пока они этого делать не собираются. Я так понимаю, что это зависит от того, выполним ли мы их требования.

— Да-да! Выполним! Все требования выполним! — закричал явно поддавшийся панике, напуганный словами своего визиря султан, а сам Аруддин зах Айдабакар ун Релсох тяжело вздохнул: требований было много, и все довольно серьезные. Среди них было такое — открыть доступ к воротам в другие миры, правда, только тем купцам, у которых будет разрешение королевы или принцессы. Но даже в таком виде это вызовет бурю возмущения у местных негоциантов.

Великий визирь хмыкнул — а что, если пригласить на завтрашнюю аудиенцию и представителей купечества? Вряд ли они будут возражать и возмущаться после знакомства с королевой Зелии и ее сестрой. Тем более врата, расположенные в орочьих степях, и так уже потеряны.

ГЛАВА 21 Орки

Бескрайние просторы, раскинувшиеся от подножия Хасийских гор на севере до Заскийского султаната на юге, от гор Таренги на востоке до Гуланского океана на западе — это Великая Орочья степь — земля орков. Как и племена, ее населявшие, степь не была однородна — тучные пастбища на севере, полупустыня на юге и пустыня на востоке. Пустыня тянулась на восток и за горами Таренги, а затем переходила в леса, но леса были так себе, больше похожие на заросли кустарника. Можно сказать, что горы являлись частью этой степи. Пустынные у подножия, по мере подъема они становились все более зелеными, а ближе к вершинам снова превращались в пустыню, но уже в снежно-ледяную.

В старые времена степная Оркания выбрасывала свирепые орды, идущие набегом на земли Старой Империи и Заскии, заморской колонии Эпира. Но если Империи было что противопоставить диким кочевникам — ее легионы вставали на пути орды железной стеной, — то заморская колония Эпира в итоге пала под ударами орков. Кочевники, смешавшись с местным населением и эпирскими поселенцами, образовали Заскийский султанат. У любого заскийца в жилах текла часть орочьей крови. Да и те орочьи племена, чьи земли граничили с султанатом, были или вассалами султана, или его верными союзниками. Собственно, эта часть степи и носила теперь название Оркании, остальное было степью, Орочьей степью.

Почти треть гвардии султана состояла из чистокровных орков. А племена, жившие, вернее, кочевавшие у заскийских границ, признавали султана своим верховным правителем. Честно говоря, зависимость орков от султаната была чисто номинальной, заскийцы нуждались в этом союзе гораздо больше, чем сами степняки, — союзники служили защитой от набегов тех орков, что не признавали над собой ничьей власти. Но это не мешало и диким кочевникам участвовать в войнах на стороне султаната, как это было в прошлом году, когда Ваштанарам Седьмой собрался воевать с Зелией. Грабить ведь все равно кого, а добыча — она и есть добыча, независимо от того, где ее взяли. Но с тем походом вышел большой конфуз. Нет, Зелия не выставила большую армию, равную султанской. Навстречу орде юга выступили только оседлые орки, подданные зелийской королевы. Но они даже не вступили с султанской армией в боевое соприкосновение! Дело решили неизвестно откуда взявшиеся драконы, обладающие магическими способностями, что в принципе невозможно. Эти странные драконы выдыхали огонь, очень сильный огонь, и умели замораживать все вокруг! Это было очень необычно и даже страшно! Но против султанской армии они свои умения не использовали, драконы просто выморозили траву, так что лошадей было нечем кормить. Это вынудило отступить огромное войско, вернее, попросту бежать. Была еще одна причина поспешного отступления, о которой и вспоминал сейчас Уругышак, вождь Удгурской орды. Он стоял на вершине холма и размышлял.

Уругышак был не один, рядом с ним обдумывал сложившееся положение Уртымарк, верховный шаман этой же орды. Ведь тогда было не просто появление необычных драконов — это был знак! Потому как боги в своей милости показали, что тот поход им неугоден. Как еще можно расценить танец дракона с орочьим ритуальным барабаном?! Не простой танец, а танец, призывающий дождь. Понятно, что дракон призывал не обычный дождь. Судя по предшествующим событиям, он должен был быть ледяным, замораживающим всех! А возможно, и огненным! Тогда Уругышак и Уртымарк правильно поняли этот знак и вовремя ушли, чем сохранили жизни себе и своим соплеменникам. Впрочем, знак поняли все орки, да и не только орки, но и султан и его советники. Только вот дикие племена не успокоились, они решили: раз на север нельзя, так пойдем на юг! На султанат! Но на их пути лежали земли Удгурской орды. Конечно, можно уйти, откочевать. Но это только кажется, что степь бескрайняя, — она давно поделена, и уйти из той ее части, что принадлежит тебе, значит потерять свою землю, навсегда потерять! Какими бы хорошими ни были соседи, слабого они не пожалеют, даже не слабого, а того, кто проявил слабость. Да и куда уходить? Кто примет таких беглецов? Разве что в качестве рабов. Так что поразмыслить было над чем. Вот и думали вождь и его шаман с самого утра. Солнце уже перевалило за полдень, но ничего путного в голову не приходило.

— Что же делать? — рассуждал Уругышак. — Султан нам не поможет, он запрется в своих городах, как уже не раз было. Возможно, его армия и маги смогут отбить нападение…

Уртымарк скептически хмыкнул:

— Какие у него маги? Несколько десятков, не больше, он же на нас полагается, думает, мы прикроем. Ты прав, он укроется за стенами, а это значит, нам он не поможет. Будет ждать, надеяться, что Таренгийская орда уйдет.

— Боюсь, что нет. Лазутчики сообщают: это не простой набег — идет вся орда! Степь угор скудна, но последние годы были обильны на дождь, вот и расплодились стада, да и детей у восточных орков стало много. Матери не хотят, чтоб те, кто родился, умерли, когда это благодатное время закончится, а по всем признакам следующее десятилетие будет засушливым. Да и султан, затеяв прошлогодний поход, с одной стороны, способствовал объединению орков Таренги, а с другой — показал свою слабость… Сам понимаешь, этим нельзя не воспользоваться! Поднялась вся Таренга. Это не набег, идет вся орда! — повторил Уругышак.

Шаман не стал возражать своему вождю. То, что тот сказал, было очевидно — все три орды Оркании, даже если объединятся, не смогут противостоять оркам Таренги, ведь это был не набег, а переселение! Шаман вздохнул, его поддержал вождь. Если весь народ спасти нельзя, то хоть семьи… У обоих — и у вождя, и у шамана — младшие сыновья служили в гвардии заскийского султана. Оба они жили в казарме сарламов, но для них не будет большим затруднением снять или даже купить несколько домов в Яфре, чтоб разместить своих родственников. Пусть хоть семьи спасутся, сам же Уругышак возглавит своих воинов, даже если это будет его последний бой. Вождь должен быть со своим народом. Видно, об этом же подумал и Уртымарк, потому как его очередной вздох был так же мрачен, как и вздох вождя. Верховный шаман тоже должен разделить судьбу своего народа.

Вождь и шаман понимающе переглянулись. О семьях не было сказано ни единого слова, но оба орка друг друга прекрасно поняли. За городскими стенами оставался хоть какой-то шанс. Даже если орда не уйдет и султанат падет, то город какое-то время продержится, а там и желание грабить и убивать у захватчиков если не пропадет, то убавится. Возможно, и часть орков Оркании выживет — уйдет в пустыню или вольется в ряды завоевателей — это наиболее удачливые.

Вождь и шаман глядели на степь с холма, на котором стояли, и думали. Слабый ветерок нес запахи, присущие только степи, высокая трава колыхалась, подобно морским волнам. Седые пряди ковыля дополняли это сходство, появляясь и исчезая в этом зеленом море, словно белые барашки на верхушках волн. Оба орка снова вздохнули. Доведется ли им еще когда-нибудь вот так любоваться родной степью?

— Ага! — раздалось за их спинами, а потом тот же голос вежливо поздоровался: — Мир вам и долгих лет жизни!

Оба — и вождь, и шаман — резко развернулись. Они не слышали, как подошел обладатель этого звонкого, но в то же время хрипловатого голоса. К орку в степи подкрасться незамеченным невозможно, но этот обладатель рыжей копны волос… И не только он. За его спиной стояли младшие сыновья Уругышака и Уртымарка, которые должны были быть в Яфре, ведь они служили в гвардии султана. Оба орка возвышались, подобно башням, над маленькой и худенькой фигуркой поздоровавшегося. Это был не орк, хотя поздоровался он на орочьем, причем на южном диалекте, без всякого акцента. Если вождь в первые секунды растерялся, то шаман сразу повалился ниц.

— Встань, — сказал рыжий, смутившийся от такого проявления чувств старым орком.

— Не смею, о Арыамарра! — прошептал Уртымарк, но прошептал так, чтобы его услышали.

— Ага, хитрый, — усмехнулась рыжая Арыамарра. — Что-то хочешь.

— О Арыамаара! Небо услышало нас! — тоже, по примеру шамана, повалился на землю Уругышак. — Оно не оставило своих детей! В час испытаний… Когда на нас надвигается беда, ты пришла, чтобы спасти нас!

— Так, — стала серьезной маленькая Арыамарра. — Пожалуйста, поподробнее о той беде, что на вас надвигается.

— О, Арыамарра! Разве ты не знаешь?..

— Чего? — удивилась рыжая девочка. То, что «Говорящая с богами» столь юна, несколько удивило старых орков, но только чуть-чуть, все-таки небу виднее, какой должна быть присланная им представительница. А рыжая вопросительно посмотрела на своих сопровождающих. Те в ответ недоуменно пожали плечами. Такая реакция сыновей несколько удивила вождя и шамана, все-таки перед Арыамаррой следует вести себя максимально почтительно.

— Так. — Рыжая небожительница села прямо на землю, подвернув под себя по-орочьи ноги, и скомандовала: — Встать, ага, теперь сесть и подробно рассказать, ну! Я кому говорю?! Уршурым, ну скажи им!

Молодой орк, к которому повернулась девочка, произнес:

— Отец и ты, шаман, встаньте, Листик не любит, когда перед ней вот так… Встаньте и расскажите, что вас так обеспокоило?

— Ага, — произнес второй орк, только сейчас старые орки увидели, что у него подбит глаз и большая шишка на лбу. Он потер шишку на голове и хмыкнул: — Не надо перед Листиком падать ниц, она сама кого хочешь уронит, да так, что потом встать трудно!

— Сам виноват, — хихикнула маленькая Арыамарра. — Нечего было поддаваться. Вон Уршурым честно дрался, а ты только сделал вид, что сопротивляешься, вот и не успел сгруппироваться.

— Так Уршурым с Милисентой боролся, — возразил орк. — А я не смею…

— Опять! Я же тебе приказала сопротивляться, а ты не выполнил приказа Арыамарры, вот и получил ногой! Уршурым потом со мной дрался — и ничего!

Старые орки, уже севшие на землю, ошарашенно смотрели на своих сыновей. Они посмели поднять руку на Арыамарру и до сих пор живы?! Она их не покарала?! Как такое может быть? Видно, Уршурым понял, что думают старшие, и пояснил:

— Листик попросила показать приемы нашей борьбы без оружия, она и ее сестра. А Арташрык начал поддаваться, вот она его ногой и…

— Ногой?! — пораженно произнес шаман, глядя на своего сына.

— Листик?! — не менее ошарашенно произнес шаман. Называть «Говорящую» по имени?! При этом не воздавая ей соответствующих почестей и не вознося положенную хвалу?!

— Ага! — подтвердила девочка. — Удар из подскока с разворотом, он должен был блок поставить, а он свой глаз подставил! Хорошо, что я поменяла направление удара, а то бы шишкой на лбу и синяком под глазом не отделался. И называть меня по имени — «Листик», понятно?! А если хотите с почестями, то «ваше высочество» или «принцесса», вот!

— О-о-о! — протянули оба старых орка, с благоговением глядя на синяк Арташрыка, словно это был высший орден.

— Ага. — Листик усмехнулась и оценивающе посмотрела на вождя и шамана, словно прикидывая, куда и какого размера им поставить наградные синяки, но, видно, решила, что они еще недостойны таких отличий. Девочка улыбнулась и скомандовала: — Рассказывайте коротко, но подробно, что там у вас случилось?

— Значит, большое переселение, — задумчиво произнесла Милисента.

— Ага! — подтвердила Листик.

В кают-компании «Колдуньи» внимательно выслушали рассказ девочки, вернее, пересказ того, что она узнала от орков. Кроме тех, кто обычно собирался к ужину, в большом салоне корабля находились два орка из степи — Уршурым и Арташрык. В качестве консультанта пригласили Ыраламыра, боцмана «Колдуньи», он как раз и был из орков Таренги. Теперь все требовательно смотрели на него. Ыраламыр немного смутился от такого внимания, потом развел руками: мол, очень давно покинул родные места и теперь совершенно не в курсе, что там могло такого произойти, что все племена снялись с насиженных мест. — Ужасные чудовища прилетели и теперь грозятся всех съесть! — сделав страшные глаза, гулким голосом произнесла Листик.

Когда на нее обратились взоры всех присутствующих, девочка, взъерошив волосы, скорчила рожицу, изображая одно из этих чудовищ. Эльфийки захихикали, а Милисента осуждающе покачала головой:

— Я знаю только одно ужасное чудовище, которое может много съесть, но оно к оркам не полетит, у них мороженого нет.

— Ага, — согласилась Листик и тут же начала перечислять: — А халва, шербет, рахат-лукум…

— Бедные орки, чудовище таки к ним прилетит! — засмеялась Ирэн.

— Ладно, — прервала хихиканье девушек Милисента. — Раз нет никаких предположений, что же могло поднять орков, населяющих степи Таренги, то надо самим посмотреть. Сегодня ночью и посмотрим. Листик, полетим мы с тобой, надо внимательно там все оглядеть. Поэтому и полетим, а не через окно посмотрим, в смысле телепорт. Усимт, возвращайся в Яфру. Мне надо знать, как отреагировали купцы на мою беседу с главой их гильдии. Да, Листик, верни Уршурыма и Арташрыка в казармы гвардии…

— Мы бы хотели сопровождать Арыамарру… — начал Уршурым, Милисента, недовольно поморщившись, тоже его перебила:

— Вы умеете летать? А вот прояснить своим соотечественникам в султанской гвардии сложившуюся ситуацию будет не лишним, понятно?

Оба заскийских орка согласно кивнули, они уже знали, что Милисента — сестра их Арыамарры и королева в королевстве, где Листик принцесса. А Милисента никого не пропустила, всем были розданы указания, что делать сегодня вечером и завтра утром. Пока она говорила, обращаясь к другим участникам вечернего совещания, Уршурым тихо спросил у Ыраламыра:

— Сестра Арыамарры сказала, что они полетят. Как это?

— Листик и Милисента — драконьи всадницы. У них есть боевые драконы, на которых они летают и сражаются, — ответил боцман «Колдуньи».

— О-о-о! — выразил свое восхищение Арташрык, а Уршурым удовлетворенно кивнул — Листик была не просто «Говорящей с богами», она была еще и грозной воительницей с личным боевым драконом! А грозная воительница выразила неудовольствие Ирэн, отпустившей в ее сторону очередную шутку. Девочка показала эльфийке язык, Ирэн, несмотря на всю свою внешнюю серьезность, в долгу не осталась. Если Ыраламыр к такому поведению Арыамарры уже привык, то Уршурым и Арташрык смотрели на это с некоторым обалдением.

Это безобразие прекратила Милисента. Она кивнула сестре:

— Идем, надо успеть до утра. Не забыла? Утром у нас аудиенция у султана.

— Ага, — кивнула в ответ Листик и хихикнула: — С торжественным подползанием. Слушай, Мил, а если я Шимбу с девочками возьму, так сказать, для представительности? А?

— Там будет видно, а сейчас идем! — скомандовала Милисента и вышла из кают-компании, вслед за ней, повинуясь знаку Листика, последовали орки. Сама девочка и эльфийки немного замешкались и покинули кают-компанию последними.

— Послушай, Листик, — тихонько спросила у девочки Синта, они отстали от остальных, так, чтобы их разговор никто не слышал, — как это орки в тебе сразу узнают «Говорящую с богами»? Ведь сначала, насколько я знаю, когда вы плыли еще на «Летящей по волнам», тот же Ыраламыр к тебе относился как к простой…

— Вот еще чего! Он смотрел на меня с восхищением и почтительностью! — хихикнула девочка.

— Да ну тебя! — Синта сделала вид, что собирается обидеться.

Листик взяла эльфийку за руку и пояснила:

— Ты же знаешь, мы с Милисентой прячем свои ауры, а тогда я танцевала, ну когда увидела бубен, то не смогла удержаться, такой красивый и звонкий… Мне его потом Ыраламыр подарил…

— Ты танцевала, — понимающе кивнула Синта, — а когда ты танцуешь, то часть ауры приоткрываешь. Вот Ыраламыр и увидел… Увидел и решил, что ты их Арыамарра.

— Ага, только всю мою ауру человек, орк, да и эльф, Синта, не обижайся, увидеть не может, только ту часть, что я показываю. Тогда я чуть больше показала, в смысле приоткрыла, а Ыраламыр — из рода шаманов, сам шаманить не умеет, но кое-какие способности есть, вот и увидел. Но я же не нарочно! Так получилось. А вот они — обученные маги, пусть только боевой магии, но обучены. — Листик кивнула в сторону шагающих впереди заскийских орков. — Вот и решили, что я их Арыамарра.

— А как это получается — сначала не видели даже маги, а теперь видят? Как они определили, что ты их «Говорящая», ты же не… А ведь здешние орки это тоже как-то увидели? Ну те, которые в степи.

— А мне Милисента еще тогда сказала, чтобы я не пряталась, и пусть они это видят. Ты же знаешь, что многие маги могут распознать драконью ауру, как ее ни прячь, вот магистр Фиоринэль эл Драконион, ну тогда, когда он еще был эл Минэтэйнионом, сразу узнал, кто я, только молчал. Так вот, Милисента сказала, что это хорошая маскировка — видно, что аура необычная, но и только. А то, что орки во мне видят свою Арыамарру, нам на пользу.

— Знаешь, Синта, а ведь не только в этом дело, я имею в виду ауру. — Ирэн, шедшая сзади, положила руки на плечи Листику и Синте. Темная эльфийка оглянулась и выжидающе посмотрела на свою соплеменницу, а Листик произнесла свое обычное «ага». Ирэн продолжила: — Орки не такие наивные, чтобы по первому впечатлению признавать Листика своей Арыамаррой, ведь признаков ауры недостаточно. Если бы были только внешние признаки, то любой орочий шаман очень быстро разоблачил бы самозванку. У Листика действительно аура орочьей «Говорящей», да и все ее последующие действия… Так относиться к оркам и поступать с ними может только Арыамарра — голос богов, причем богов именно орочьих!

— Ирэн, а ты откуда это знаешь? — поинтересовалась Синта, Листик тоже своим «ага» выразила вопрос, а усмехнувшаяся эльфийка ответила:

— У меня много друзей-орков, а заинтересовала меня именно эта особенность ауры Листика. Я вижу немного больше, чем остальные… Ну и потом, я знаю Листика очень давно, еще с тех пор, когда она не то что принцессой, даже баронессой не была. И жила она в пещере…

— Ирэн, а ты?.. — спросила Синта.

— А я жила тогда неподалеку, у одной доброй женщины, знахарки и травницы, которая меня приютила и взяла в ученицы, да ты, Синта, и сама это знаешь. Твою ж пятерку послали за моей головой…

— Ирэн, ты видящая, как Марта, да? — прищурилась Листик. — И ты знала, когда за тобой придут и сколько…

— Знала, — не стала отрицать девушка, — знала когда и сколько, даже знала кто.

— Видящая, — кивнула Листик. На этот раз девочка обошлась без своего «ага». Листик внимательно посмотрела на темную эльфийку, будто хотела разглядеть что-то у той внутри: — Ирэн, ты тоже видящая. Может, даже более сильная, чем Марта, и она тебя учила не только собирать травы и лечить…

Закончить Листик не успела, они вышли на палубу. Там их уже ждали. Девочка подхватила Уршурыма и Арташрыка под руки и вместе с ними исчезла. Через некоторое время появилась, но уже одна. Милисента кивнула ей и стала раздеваться, Листик последовала ее примеру. Сестры прыгнули в черные воды ночного моря, и сразу же оттуда вверх взметнулись две большие тени.

— Вот так всегда… Полетели развлекаться, а мне самую грязную работу оставили — слухи собирать, — вздохнул Усимт.

— Почему развлекаться? — спросил Грентон. Как всегда, его вахта была ночной.

— Орда, дикая орда, дикие орки, — пожал плечами Усимт, — с ними можно только с позиции силы, по-другому они не понимают. Вот я посоветовал Милисенте действовать как можно более жестко. Так, чтобы оставшиеся в живых поняли, что им надо делать.

— Вы хотите сказать, что посоветовали Милисенте… — начал Рен, но Усимт не дал ему закончить, он с улыбкой произнес:

— Именно, убить как можно больше и как можно эффектнее, огонь в этом случае — самое лучшее средство воздействия, как физического, так и морального. Представляете, такая охота!

Усимт кивнул пораженно молчавшим людям и эльфийкам и исчез.

Кирутырх, могучий орк и походный вождь объединенной орды Таренги, стоял у своего шатра и оглядывал раскинувшийся вокруг затихающий лагерь. Конечно, для воина это было зрелище не очень приятное, все-таки это не набег, в который идут только воины и где соблюдается строжайшая дисциплина. Но вот как для вождя, пускай даже походного… Здесь была практически вся орда Таренги, и вся эта огромная орда сейчас подчинялась только ему, Кирутырху. И сохранится ли такое положение дел, после того как будет завоеван Заскийский султанат, зависело только от него. А уж он постарается не выпустить власть из своих рук, даже если для этого надо будет принять крайние меры, и полетят головы неугодных, как полетели головы тех, кто возражал против этого похода. Десять вождей малых орд поплатились жизнью за то, что не хотели признать его, Кирутырха, верховным вождем. Эти казни показали, кто хозяин положения! Могучий орк скривился. Показать-то показали, но выбрали его верховным только на поход… Упрямые ослы! Но ничего, после победы он разберется со всеми несогласными. Хотя султанат еще надо завоевать, орки Оркании, несомненно, будут отчаянно драться, да и султанские войска тоже воевать умеют.

Верховного походного вождя отвлекли собирающиеся на совет вожди малых орд, каждый из них пришел со своим шаманом, всего около сотни орков, но шатер Кирутырха мог вместить и большее количество приглашенных. Когда все расселись на мягких коврах, верховный вождь поднял руку, призывая к молчанию и вместе с тем показывая, что желает говорить.

— Завтра мы вступаем в пределы Оркании, земли разленившихся свиней, по ошибке называющих себя орками… — начал Кирутырх, но его прервали самым бесцеремонным образом:

— Ага! А зачем?

Вопрос задала рыжая девочка, как она вошла, вернее, вошли — рядом с девочкой стояла девушка с пшеничными волосами, — было непонятно. Охрана не должна была никого пускать на такой важный совет. Если девушка выглядела серьезной, то девочка широко улыбалась. В отблесках света факелов их обнаженные тела, казалось, были сделаны из золота.

— Так зачем вы сюда пришли? — требовательно повторила девочка. Если вожди племен смотрели на девушку и девочку с недоумением, то шаманы, сначала самый старший по возрасту, а затем и все остальные, выдохнув: «Арыамарра», повалились ниц. Остался стоять только шаман Кирутырха, он колебался, все-таки он был верховным шаманом (ну, раз вождь его племени стал верховным, то и он считался самым главным). Не выдержав требовательного взгляда девочки, шаман отвернулся и встретился глазами с девушкой. Что он там увидел — неизвестно, но это «что-то» заставило главного шамана побледнеть и рухнуть на землю. Вожди племен тоже распростерлись ниц.

— Какое трогательное единодушие, — насмешливо произнесла девушка и, обращаясь к Кирутырху, спросила: — Ну а ты? Чего стоишь? Или ты думаешь, что ты особенный и Арыамарра тебя пощадит?

Этого будущий верховный вождь всех орков вынести не смог. Выхватив длинный нож, он прыгнул на девочку, но та легко увернулась. Кирутырх оказался в объятиях девушки, вернее, в силовом захвате. Пользуясь длиной своих рук, могучий орк замахал ножом, пытаясь ударить девушку. Все эти действия будущий верховный вождь сопровождал громким ревом. Остальные орки не смели поднять головы от земли. Рев Кирутырха резко оборвался, вместо него послышался тихий треск. Те из орков, кто отважился поднять глаза, увидели оседающего вождя, у которого была свернута шея.

— Еще есть кто-нибудь, не желающий слушать, что скажет вам Арыамарра? — спросила девушка с пшеничными волосами, зажигая на ладони большой огненный шар. Ворвавшаяся в шатер охрана замерла — на ковре лежал их вождь с неестественно вывернутой головой, а над ним стояла прекрасная, словно сделанная из золота, девушка и небрежно крутила на пальчике боевой пульсар внушительных размеров. Остальные орки лежали распростертые ниц перед рыжей девочкой. Ее кожа будто светилась теплым золотистым цветом. А девушка, перекатывая с ладони на ладонь еще больше увеличившийся огненный шар, насмешливо повторила свой вопрос: — Так будем слушаться Арыамарру или нет? Или сначала желаете спросить совета у своих предков? Могу вам в этом посодействовать, вот только не обещаю, что назад вернетесь.

Орки дружно замотали головами, глядя на взлетевший вверх достигший очень внушительных размеров огненный шар. Взамен кружащегося под потолком шатра пульсара на ладонях девушки появились еще два. Пшеничноволосая кивнула поморщившейся девочке, та уселась на ковер, на место главы совета, и приказала:

— Все поднялись с грязной земли и сели на коврики. А теперь все-таки объясните мне, зачем вы сюда пришли. Вот ты и начинай! — Девочка ткнула пальцем в несостоявшегося верховного шамана, поднявшегося и застывшего столбом. Рыжая усмехнулась и повторила: — Рассказывай, только правду!

Шаман начал рассказывать, как по приказу своего вождя подтасовал результаты гадания на внутренностях жертвенного барана. Не сам подтасовал, а подкупил еще пятерых, и в итоге гадание показало великую засуху и неисчислимые беды оркам Таренги, если они останутся в своих степях. Гадание также показало, что только Кирутырх может привести орду к победам и процветанию. Ну и направление переселения.

— Странно, что вы в такое поверили, — удивилась рыжая девочка. — Если в Таренге будет большая засуха, то уж в султанате и прилегающей к нему Оркании будет не меньше. И что, все орки Таренги решили переселяться?

— О, Арыамарра, нет! Некоторые не поверили, оседлые, те, что живут в предгорьях, остались. Ну и некоторые степные тоже, они не подчинились Кирутырху, хоть он и приказал убить вождей этих племен, — ответил один из сидящих орков, а кто-то из группы шаманов растерянно добавил:

— Но мы же все видели результаты гадания, они показали, что засуха будет, а подкупить всех…

— Я не сомневаюсь в вашей компетентности и неподкупности в потрошении жертвенных баранов — лучше орков этого делать никто не умеет. И делают они это абсолютно бескорыстно, но, как выяснилось, не всегда. Иногда потрошат, заранее сговорившись, — усмехнулась девушка с пшеничными волосами, внимательно оглядывая орков своими темно-синими, как вечернее небо, глазами.

Рыжая Арыамарра, нарушив возникшую паузу, со вздохом сказала:

— Ну и что мне теперь с вами делать? Допустить драки между орками я не могу…

Арыамарра замолчала, а присутствующие в шатре согласно закивали. «Говорящая» должна заботиться обо всех орках, независимо от того, к какому племени или орде они принадлежат. А ее старшая спутница, задумчиво перекатывающая огненные шары, брезгливо показала на шамана-махинатора:

— Засуха все же будет, хоть и не такая катастрофическая, как предсказано этим. Так что все равно надо что-то делать. Чем скорее, тем лучше, может…

— Мил, ты хочешь поступить так, как посоветовал Усимт?! — вскинулась рыжая девочка.

— Листик, это тоже неплохой выход. Засуха — это голод, так не все ли равно, от чего они умрут. Так будет даже гуманнее, по крайней мере, мучиться не будут.

— Мил! — Листик широко раскрыла глаза. — Ты хочешь их всех…

— Листик, ну почему всех? Только тех, кто и так бы умер во время голода, я же сказала — так гуманнее будет, — усмехнулась Милисента.

Орки с ужасом слушали этот диалог, они поняли, что решается судьба если не всех, то многих из них. В том, что эта светленькая девушка может определить, кто умрет во время голода, а кто — нет, уже никто из присутствующих в шатре не сомневался. Маленькая рыжая Арыамарра задумчиво поковыряла мягкий ковер, на котором сидела, рассматривая узоры на нем. Подняв голову, она спросила у так и продолжавшей катать огненные шары девушки:

— Мил, но должен же быть какой-то другой выход! Если они начали переселяться, то пусть и продолжают это делать! Только пускай идут на восток, за горы, там же есть подходящие степи. Туда, на север, ближе к Гиторским горам. Там, правда, не так жарко, как здесь, но зато и засух не бывает. А между горами и пустыней никто не живет!

— Ирэн права. Ты заботишься о народах, что тебе доверились: змеелюдах, драгах, а вот теперь и об орках. Так поступать может только… — Милисента не договорила и, улыбаясь, кивнула Листику. Затем, убрав огненные шары, сказала оркам: — Ну что, слышали, что сказала вам ваша Арыамарра! Вы поворачиваете назад и идете за горы, там, в северных степях, будете жить, там плодородная земля и тучные пастбища. Уходите те, кто хочет, остальные могут остаться здесь и попытаться пережить засуху. Хотя… — Милисента сделала паузу и закончила: — Я вам бы советовала уходить за горы.

— Почему? — спросил один из вождей. — Почему вы нам советуете уходить за горы? Ведь большой засухи не будет!

— Потому что и небольшая засуха приведет к большому голоду, — пояснила девушка. — Вы очень расплодились, а ваши стада расплодились еще больше. Ваша степь истощена, она не сможет прокормить такое большое количество животных, какое у вас есть сейчас, понятно?

Орки закивали. То, что степь уже не могла прокормить всю орду Большой Таренги, они и сами видели, потому и пошли за Кирутырхом. А шаман-махинатор хмуро посмотрел на Листика и так же хмуро сказал:

— Но мы не сможем перейти горы Таренги, через перевалы пройдут только воины. А как же наши женщины и дети? Кибитки и повозки там не пройдут, да и наши стада тоже… Единственный проход — Хальское ущелье — перекрыт!

— И давно? — поинтересовалась Милисента.

— Вот уже двадцать лет, — ответил кто-то из вождей.

— И кем? — удивленно подняла бровь девушка.

Вождь пояснил:

— Скальные химеры! Огромная стая! Мы не смогли их выбить! Там погибло больше тысячи воинов, ущелье не очень широкое, и много войти не может, а химеры…

— Ага, — кивнула Листик, — хитрые и умные твари. Делают засады или налетают со всех сторон, а вы своим копьями и саблями пробить их шкуру не можете. Их можно только огнем или тяжелым арбалетом. Но арбалетом убьете одну, а остальные навалятся… Да и нет у вас таких арбалетов, они слишком большие для всадника.

— Истинно так, — склонился шаман-махинатор, он хоть и подтасовал результаты гадания, но в целом оно было правильным, это признала маленькая рыжая Арыамарра и ее более старшая спутница. Шаман воспрянул духом и вкрадчиво произнес: — Арыамарра, ты говоришь с богами, если путь, указанный тобою, верен, то Анурам пошлет нам знак, и мы пойдем туда, куда ты указываешь! И я верю, там опасности не будет!

— Ага, — улыбнулась Арыамарра, — будет вам знак, на рассвете будет.

Орки склонили головы, а рыжая продолжила, обращаясь к своей старшей спутнице:

— Идем, Мил, мне еще за бубном успеть нужно.

Обе — девушка и девочка — исчезли, как будто растворились в воздухе. Ошарашенные орки некоторое время молчали, а потом набросились на Кирутырха:

— Как ты мог, ничтожный, усомниться в правдивости Арыамарры! Да как ты… — Упреки сыпались со всех сторон, но многие были согласны с этим шаманом. Если Арыамарра настоящая, а не самозванка — ведь «Говорящей» мог притвориться сильный маг, — то завтра будет божественный знак. Только самый старый шаман молчал, он многое знал и многое умел. Он увидел чуть приоткрывшиеся ауры этой рыжей девочки и ее спутницы, увидел и ужаснулся, таких аур не могло быть у людей, даже у самых сильных магов. Но убеждать остальных в том, что рыжая девочка действительно Арыамарра, он не стал, зачем показывать жемчуг ослам? Тем более она сама пообещала явить завтра знак богов, и тогда самые недоверчивые увидят, кто есть кто.

Два дракона зависли в межпространстве. Изумрудно-золотистый говорил золотисто-изумрудному:

— Мил, я возьму у Хрылака свой драконий бубен, он уже готов. Вот и будет этим недоверчивым оркам божественный знак. Если дракон с барабаном — для них знамение, то дракон с бубном будет вообще откровением!

Дракончик хихикнул, видно, представил себе реакцию орков на дракона с бубном.

— Этот упрямец сделал-таки бубен… — осуждающе покачал головой золотисто-изумрудный дракон.

— Мил, но он же обещал! Да ты и сама видела, что там делают мне бубен в подарок…

Листик и Милисента периодически заглядывали в Кочевье, столицу герцога Ырама Хрылака, старого орка, который после неудачного похода заскийского султана пообещал девочке бубен под ее драконьи размеры. В свое время он подарил Листику ритуальный орочий барабан. Этот барабан, красного цвета, высотой в человеческий рост, очень понравился Листику-дракончику. Сестры заглядывали к Хрылаку из межпространства не вместе, а по очереди, делая вид, что не знают о действиях друг друга.

— Листик! Ну зачем тебе два бубна?

— Как это зачем? Как это зачем?! — возмутилась девочка и даже запыхтела от возмущения. — Один маленький, а второй большой! Если я захочу танцевать, мне что, каждый раз ипостась менять? Да? Так же неудобно, а с большим бубном я смогу и драконом танцевать.

— Листик, — вздохнула Милисента, — пообещай мне, что не скажешь Хрылаку, что хочешь дудеть, а то он тебе под драконий размер и трубу сделает, и будешь ты дудеть по утрам, вызывая бродячих рыцарей на бой.

Сестры засмеялись, вспомнив менестреля Бертрана де Виллио, бывшего раньше рыцарем-драконоборцем, побежденного в честном бою страшным Дрэгисским драконом.

— Ладно, — вздохнула Милисента, — изобрази божественный знак, но недолго! Не забывай, у нас в десять аудиенция у султана.

— Ага, — кивнула Листик, — я успею. А ты там Шимбе скажи, чтоб она с девочками была наготове. Мы же должны солидно выглядеть на султанском приеме, вот и свита у нас будет соответствующая, чтоб у некоторых и мысли не возникало о том, что мы должны торжественно подползать!

— Листик, — засмеялась Милисента, — думаю, что когда мы на аудиенцию явимся с драгами, то все султанские придворные сами расползутся в разные стороны. Ладно, давай лети к Ыраму, передавай ему от меня привет. Да не опоздай на прием, а то увлечешься там…

Милисента только покачала головой, услышав «ага» Листика.

Солнце еще не поднялось, а весть о смерти походного вождя разнеслась по огромному орочьему лагерю подобно степному пожару. В таких случаях всем вождям племен и малых орд полагалось собраться на совет. Они и собрались, но в шатер почему-то не заходили. Свет, что давали факелы, уже стал сливаться с лучами яркого восходящего солнца, когда гомонящий лагерь накрыл необычный звук. Вернее, звук был знакомым, напоминал шаманский бубен, необычным была сила звука. Гул натянутой кожи и звон бубенцов был такой громкий, словно издавал эти звуки музыкальный инструмент больших размеров.

Бубен удерживал в руках (лапами их можно было назвать лишь с большой натяжкой) изящный изумрудно-золотистый дракон. Да и сама фигура дракона была скорее человеческой, чем драконьей, несмотря на хвост и крылья. Изумрудно-золотистый заиграл на бубне, полилась мелодия, нежная и ритмичная одновременно. Дракончик — именно дракончик, потому как это прекрасное создание совсем не напоминало больших и тяжеловесных драконов, — начал танцевать. Орки, затаив дыхание и замерев, смотрели на завораживающий танец плодородия и процветания, который исполняют на празднике Весны юные девушки-орчанки. Казалось, танцует не дракончик, а прекрасная девушка, даже не девушка, а язычок пламени, превратившийся в девушку.

Весь орочий стан, боясь пошевельнуться, любовался прекрасным зрелищем. А дракончик кружился и кружился, его тело немыслимо изгибалось, казалось, что это действо длится вечность, хотя прошло не больше пяти минут. Но вот на высокой ноте мелодия оборвалась, дракончик указал лапкой на восток и исчез.

Некоторое время царила тишина, а потом все орки разом заговорили, пытаясь выразить нахлынувшие на них чувства. Возле пустого шатра верховного вождя тоже царило оживление.

— Вот! Вот тот знак, о котором говорила Арыамарра! — кричало сразу несколько голосов. Некоторые возмущенно наседали на шамана-махинатора, который усомнился в истинности Арыамарры, тот пытался оправдаться:

— Но она непохожа на орчанку! Как может быть «Говорящей» эта девочка! Ее кожа золотистого цвета, совсем не похожа на нашу! И явилась она на совет не в славе и богатых одеяниях, а совсем голой! Да еще эта ее спутница! Кто она? Почему она старше Арыамарры? Почему «Говорящая» ее слушается? И она тоже была голой! Как может уважающая себя женщина, ну пусть девушка, предстать перед советом в таком виде?!

Большинство орочьих вождей и шаманов его слушало и кивало то ли с одобрением, то ли с осуждением.

— Как хочу, так и хожу!

Рыжая девочка появилась перед шаманом-скептиком, она была по-прежнему обнажена, в руках ее был бубен, не тот, большой, что был у дракона, а обычный шаманский. Девочка ударила в этот бубен, и мелодия полилась снова. И снова весь огромный орочий лагерь был накрыт волшебными звуками, а девочка танцевала. И снова будто изгибалось не тело, а язычок пламени. На этот раз танец длился не больше минуты, но лагерь снова затих, большинство орков хоть и не видели танцующей девочки, но музыка заставила всех опять замереть.

— Вот, — сказала остановившаяся девочка, она, похоже, сильно рассердилась и, топнув ногой, добавила: — Вот вам знак. Как хотите, так и понимайте, а если не поймете, Милисента объяснит тем, кто жив останется!

Листик исчезла, только непонятно как продолжавшийся звон бубенцов говорил о том, что она только что была здесь.

— Арыамарра! Вы не поняли, несчастные! Это была Арыамарра! — воздев руки к небу, где недавно еще танцевал дракон, провозгласил самый старый шаман.

— Но ее вид… — попытался возразить шаман орды Кирутырха. Старик не дал ему договорить, он закричал, все больше распаляясь:

— Это было испытание! Усомнившиеся недостойны! А ты не понял ее божественной сути! Она истинная «Говорящая»! Мы должны были узнать ее! Узнать и поклониться! А ты усомнился! И на усомнившихся падет гнев Анурам!

— А ее спутница? — робко подал голос один из молодых шаманов.

Старый посмотрел на него с сожалением:

— Ты слишком юн, чтоб быть шаманом орды, но этот твой недостаток со временем пройдет, а вот то, что ты глуп, никогда не пройдет! Ты не понял… — Старейший шаман обвел остальных взглядом. — Кто может сопровождать Арыамарру? Вернее, кого может сопровождать она?!

— Неужели это была сама Анурам?! — одновременно выдохнули несколько орков.

Старый шаман важно кивнул.

— Но танец дракона… Это же танец плодородия и процветания. Что он должен означать? — почтительно обратился к старику еще один шаман из молодых.

— Процветание народа орков на плодородных землях, — важно кивнул старейший шаман и так же важно добавил: — Если мы пойдем туда, куда указал дракон! Если же нет, то вызовем гнев Анурам! Она не хочет войны между орками Таренги и Оркании! И она послала к нам «Говорящую»!

— Но скальные химеры! — не сдавался шаман орды Кирутырха. — Как мы пройдем Хальское ущелье?

— К нам пришла Арыамарра и сама Анурам! А мы их не узнали! Но богиня милостива, она явила нам свой знак — дракона, танцующего орочий танец! С шаманским бубном! А мы опять усомнились! Тогда богиня еще раз послала к нам Арыамарру! Это было последнее предупреждение! Я стар, но не хочу, чтоб гнев Анурам пал на мою голову и головы моих детей и внуков! Мы идем туда, куда указала Арыамарра! — Последние слова шаман произнес с нажимом, глядя на вождя своей орды.

Его слова если и не убедили всех, то стали решающими, на следующую ночевку объединенная орда Таренги остановилась уже на другом месте, ближе к горам.

Когда через месяц орочья орда подошла к Хальскому ущелью, там было совсем мало скальных химер, да и те в виде полуобгоревших тушек, большинство же этих тварей были превращены в пепел. Пять драконов — грозная сила. Выполнить обещание Арыамарры Листику помогли Милисента, Рамана и Тайша, ну и Усимт тоже. Если последний развлекался прицельным сжиганием, то Рамана и Тайша просто прошлись стеной огня. Они спешили, у каждой из них в академии была вторая пара, и развлекаться им было некогда. Так что на долю Листика и Милисенты пришлось всего несколько химер. Впрочем, у них тоже была вторая пара, а магистр Клейнмор строго спрашивает за опоздания, не так, как мэтр Маритининиэль эл Драконион, у которой королева и принцесса отпросились с занятия по целительству, сославшись на важные государственные дела.

ГЛАВА 22 Большой султанский прием и все, с ним связанное

На палубе «Колдуньи» царило оживление. Милисента собиралась на большой султанский прием. Она решила, что королеве такой страны, как Зелия, неприлично будет заявиться на подобное торжественное и официальное мероприятие только с Листиком. Необходима пышная представительная свита. Вот Милисента и собирала такую свиту из тех, кто был под рукой, то есть из пассажиров и офицеров «Колдуньи». Эльфийки оделись в роскошные платья, купленные еще в Альбионе, точнее, оделись Синта и Миримиэль, а Ирэн демонстративно вырядилась, как на войну: облегающий черный кожаный костюм, множество различных кинжалов, метательных звездочек и стрелок. В общем, полная экипировка идущего на дело убийцы из клана Мягко Ступающих. Каратто надел роскошный камзол, Броунс и Грентон блистали парадной формой офицеров флота ее величества королевы Альбиона. Смущающийся Рен на их фоне выглядел крайне бедно: у него был только походный костюм. Сама Милисента, как обычно, была в бежевом замшевом костюме. Шимба, Усимба и Дирка с драконьим спокойствием смотрели на эту суету, на них были кольчужные фартуки, спереди закрывавшие их от горла до колен, а сзади стянутые ремнями по гребню. Кольчужные колечки блестели на солнце, одеяние драгов смотрелось очень нарядно, но, кроме них самих и Листика, никто не знал, что это не парадная одежда, а боевой доспех. В суматохе сборов не принимала участия и Лунилимо, она стояла у фальшборта и ждала Листика. Милисента вернулась еще до рассвета, а ее сестра где-то задерживалась.

— Не переживай, вернется твоя подружка. — Ирэн подошла к Лунилимо и встала с ней рядом.

— Ага, — ответила девочка, было видно, что она очень волнуется. — Милисента вон уже давно вернулась, а Листика все нет и нет!

— Луни, ты уже совсем как Листик отвечаешь, — улыбнулась темная эльфийка.

— Ага! — вместо своей подружки ответила рыжая девочка, выпрыгнувшая из моря на палубу корабля.

Лунилимо укутала Листика в большое махровое полотенце, а Милисента строго сказала:

— Только тебя ждем! Все остальные уже готовы! Одевайся быстрее, и пойдем, нам опаздывать нельзя, обещали к десяти, значит, надо быть точно к десяти…

— Ага, точность — вежливость королей, ваше божественное величество! — захихикала Листик, натягивая штанишки. Если Лунилимо ждала подругу с большим махровым полотенцем, то Рен, как верный оруженосец, кроме пояса с ножами держал одежду девочки, выглаженную и аккуратно сложенную. А Листик, пока одевалась, хихикая, рассказала, как она изображала для орков «божественное знамение» и за кого они приняли Милисенту.

— Да уж, Милисента, ты решила: если притворяться, то уж с истинно королевским размахом. Листик была скромнее, на Гран-Приоре изображала Найду, хоть и богиню, но все же подчиненную Посаданума, а ты, Мил, решила не мелочиться — стала сразу Анурам! Верховной орочьей богиней! — усмехаясь, сказала Ирэн, но в ее голосе звучало уважение.

— Никого я не изображала, а если орки решили, что увидели свою Анурам, то это их проблемы, — ответила Милисента, пожав плечами. — Я здесь совершенно ни при чем.

— Ага, они решили, что это не она меня сопровождает, а я ее, а поскольку я Арыамарра, то могу сопровождать только богиню, — пояснила Листик и, хихикнув, добавила: — А так как я уже общепризнанная и заслуженная Арыамарра, то сопровождать какую-то второстепенную богиню мне не положено. Несолидно!

— А что, вполне правдоподобно, — кивнула Ирэн, — ауры у вас очень похожи. И если Листик Арыамарра, то ты, Милисента…

— Анурам! О, великая Анурам! Прости недостойного, что не признал сразу! О горе мне, горе! — басом заголосил Ыраламыр, тоже находившийся на палубе, затем с громким стуком распростерся ниц. Упал-то он тихо, но, приложившись лбом о дощатый настил, сделал сильный «бум». Вслед за ним растянулись остальные орки абордажной команды, как бывшие на верхней палубе, так и выскочившие на шум и крики своих соплеменников. Милисента растерянно оглянулась, не зная, как на это отреагировать.

— Ага! Не только мне одной страдать! — удовлетворенно заявила Листик и ехидно добавила: — Теперь тебе ходить будет трудно, они мешать будут, воздавая почести на каждом шагу! Куда ни ступишь, везде орки лежат!

— Первый раз слышу, чтобы богиня страдала оттого, что она богиня! — развеселилась Ирэн, остальные эльфийки тоже заулыбались.

— Ну какая я богиня! — развела руками Милисента. — Какая я богиня? Вот явится настоящая Анурам…

— Скажешь, что замещала ее… Ну временно выполняла обязанности во время ее отсутствия, — присоединилась к всеобщему хихиканью Листик. — Ну чтоб ее место никто не занял!

Но Милисенте было не до смеха. Она скомандовала:

— Ыраламыр, встал! Немедленно! Собрал своих абордажников и занялся делом! В наше отсутствие ты остаешься старшим на корабле! Остальные построились! Вперед!

Милисента открыла портал в султанский дворец. Первыми шагнули в него Листик и Лунилимо, за ними шеренгой пошли драги. Когда все скрылись в сером облаке телепорта, туда вошла Милисента, напоследок погрозив пальцем замершим оркам. После того как переход закрылся, Ыраламыр с шумом выдохнул. На вопросительные взгляды людей-абордажников — оркам-то все уже было ясно — Ыраламыр пояснил, покаянно опустив голову:

— Анурам, наша великая богиня! Она пришла к нам под именем Милисенты! Как же я раньше не догадался! У нее верховой дракон! Разве может простая смертная, пусть даже очень сильный маг, владеть огнедышащим драконом!

— А Листик? — спросил кто-то из людей.

— Листик ее сестра! Она не просто Арыамарра, она младшая богиня!

— А леди Тайша? И еще две девушки — Рамана и Саманта? — последовал еще один вопрос.

— Они — свита богини, поэтому у них тоже есть драконы. — У Ыраламыра на все был обоснованный ответ.

— Это правильно, — заметил Тремаз, абордажник-человек, — некрасиво получится — богиня впереди на драконе, а ее свита за ней пешком бежит. А когда у всех драконы, то это правильно и демократично.

Орки посмотрели на него с осуждением — так говорить об их богине и ее свите! А Тремаз пожал плечами: мол, ну и что, что богиня? Наниматель не хуже других, а во многом и лучше. Главное, чтобы деньги вовремя платила. Хотя сам Тремаз теперь уже не совсем наемник, он чувствовал, что его связывало с Милисентой и Листиком нечто большее, чем договор найма, и он, старый циник, будет драться за этих девочек так, как ни за кого и никогда не дрался, драться насмерть! Он оглянулся на своих товарищей-людей и встретился глазами с Трапыром, тоже наемником с Граона. Тот кивнул, видно, испытывал то же самое.

Должность султанского глашатая только с первого взгляда кажется незначительной. На самом деле она очень важна и ответственна! Ведь кроме обязательно приглашенных существовала квота тех, кто желает попасть на большой прием без приглашения, в надежде, что султан рассмотрит его просьбу и, возможно, окажет милость, что-то из просимого да и выполнит. А попасть в зал большого приема можно только с разрешения султанского глашатая, вернее, только после того, как глашатай объявит имя вползающего, потому что в зал можно было только вползти. Такой проситель полз до техпор, пока султан не разрешал ему подняться и стать к стенке. Встать к стенке зала больших приемов — это было султанской милостью, потому как неугодного могли и выбросить из зала, причем выбросить по частям. Но сегодня, слава Единственному, никого не выбросили, всех поставили к стенке. Это тех, кто был официально приглашен. Оставались еще официально не приглашенные просители, они толпились у дверей, заискивающе заглядывали в глаза глашатаю и с большим почтением предлагали ему подарки. Вообще-то должность называлась не «глашатай», а «министр — распорядитель церемоний», и определять очередность неприглашенных просителей входило именно в обязанности этого министра-глашатая. Понятно, что должность была не только ответственная, но и очень хлебная.

Султанский глашатай с удовольствием рассматривал перстень, преподнесенный ему в качестве подарка первым незарегистрированным кандидатом на вползание. Было почти десять, из официально приглашенных оставался всего один посетитель, вернее, посетительница, королева какого-то государства, судя по тому, что ее поставили последней в официальную очередь, — крайне незначительного. Но ее еще не было, поэтому распорядитель церемоний решил начать запускать официально не приглашенных. Вообще-то большой султанский прием начинался через час после восхода солнца — такова была традиция. Но первые полтора-два часа султан дремал, поэтому заползали просители с мелкими просьбами. Эти прошения, чтобы не беспокоить солнцеподобного, рассматривал великий визирь и решал, удовлетворить или нет. Потом, когда султан уже вполне проснулся и мог адекватно реагировать на просителей, запускали особо важных с не менее важными просьбами, а в конце шли уже все остальные, в том числе незарегистрированные, кто там их считает, скольким неофициально назначено, списки-то у султанского министра — распорядителя церемоний! Поэтому можно облагодетельствовать и пропустить одного-двух незарегистрированных сверх квоты, не забыв, естественно, и про себя. Удовлетворенно хмыкнув, глашатай уже собрался было приоткрыть большую дверь и объявить очередного просителя. Открывать дверь полностью не разрешалось, министр-распорядитель должен был объявлять вползающего через маленькую щелочку громадных дверей так, чтобы самому султана не видеть, и так, чтобы султан его тоже не видел, иначе пришлось бы уже глашатаю падать ниц. Но приоткрыть дверь министр-распорядитель не успел.

Немного в стороне от толпы ждущих просителей возникло странное белесое облачко. Из него вышли, взявшись за руки, две девочки. Одна черненькая, с внешностью типичной уроженки Эпира, в скромном платье, а вторая… Рыжая и в узких штанах! Эти две детали удивленный взгляд глашатая отметил в первую очередь, а потом он с изумлением, переходящим в негодование, увидел у этой девочки на поясе ножны с двумя большими ножами! Такое нарушение! Ведь на прием к султану приходить с оружием категорически запрещено! А девочка шагнула к министру, собираясь отодвинуть того с дороги, так как глашатай застыл, не в силах пошевелиться от страха: за девочками из облачка вышли три огромных чудовища! Похожие на вставших на задние лапы маленьких драконов, они были одеты в кольчуги, а в руках держали что-то похожее на большие сарлы!

— Листик, это министр — распорядитель церемоний, он должен объявить о нашем прибытии, — произнес мужчина в роскошном венисийском камзоле, тоже вышедший из облака.

С ним были еще двое, одетые в незнакомые одежды, но, судя по их единообразному покрою, нечто вроде военных мундиров. За мужчинами вышли три девушки. Две из них были в красивых платьях, пусть и необычных для султаната, а третья… Глашатай с ужасом узнал в этой миловидной темной эльфийке сурового убийцу из самого страшного клана дроу, или, как они себя сами называли, дарков. Убийцу из страшного клана Мягко Ступающих! Только они так одевались!

— Чего стоим? — Вопрос задала девушка в замшевом брючном костюме, она вышла из этого странного облачка последней. — Мы как раз вовремя успели, нехорошо заставлять султана ждать!

— Мил, Каратто говорит, что вот этот должен объявить, что мы пришли, а только потом мы можем войти, — пояснила рыжая девочка, ткнув пальцем в перепуганного глашатая.

— Да, без объявления неприлично, — согласилась Милисента и сделала замечание девочке: — Листик, пальцами тыкать тоже неприлично.

— Мил, а чем мне в него тыкать! — возмутилась девочка. — Не ножом же! Могу, конечно, ногой пнуть!

Затем рыжая очень непочтительно, можно сказать, крайне нахально, толкнула застывшего глашатая:

— Ну чего стоишь? Объявляй давай!

Министр — распорядитель церемоний только затряс головой, не в состоянии произвести какое-либо другое действие.

— Ага! Шимба, помоги ему, — кивнула рыжая девочка одному из чудовищ.

— Ага! — копируя нахалку, ответило чудище и подняло глашатая за шиворот. Тот широко разинул рот, не в силах вымолвить ни слова.

— Королева Милисента и принцесса Листик, со свитой! — торжественно произнесла рыжая, поясняя, что надо сказать, потом показала на дверь.

Два других чудовища широко распахнули тяжелые двухстворчатые двери, и Шимба вбросила в зал министра.

Султан Ваштанарам Седьмой, повелитель всех истинных последователей Единственного, владыка всех Заскийских земель, владетель гор Таренги, степей Оркании, властелин вод Гуланского океана и прочая и прочая, восседал на троне и благосклонно кивал торжественно подползавшим к трону участникам большого султанского приема. Выразившие свои верноподданнические чувства и не менее верноподданнические просьбы отползали и становились вдоль стены просителей. Вдоль других стен расположились придворные, чье присутствие на большом султанском приеме было обязательно. У трона стояли султанские сарламы — воины гвардии. К удивлению присутствующих, на сегодняшнем приеме среди султанских телохранителей не было ни одного орка. А как известно, именно им султан доверял больше всего, и в отличие от гвардейцев-людей именно среди них большинство было магами. Знающие тихонько шептали тем, кто еще не знал: гвардию султана покинули все орки. Некоторые даже рассказывали, что видели, как кавалькада орков-сарламов ночью уходила из Яфры. Это было удивительно, необычно и страшно! Оркания составляла почти половину территории Заскийского султаната. И вот теперь множились очень пугающие слухи — Оркания перестала признавать султана своим правителем! А это значило, что врата, открывающие путь в мир Таринт, теперь для купцов султаната недоступны. Вернее, доступны, но уже за деньги, и деньги немалые. Словно подтверждая эти слухи, глава купеческой гильдии был необычайно мрачен. Он-то знал правду. Вчера после обеда его посетила девушка с пшеничными волосами, и после разговора с ней почтенный Бараманакер ун Тартум стал очень мрачным и в таком виде пребывал до сих пор. С девушкой он говорил более двух часов. Как она попала в кабинет и как ушла, никто не заметил, но слуги, носившие в кабинет кофе и сладости, ее видели, так что сомнений в том, что посетительница у главы торговой гильдии была, ни у кого не возникало. Но мало кто знал, что в казармах орочьей части гвардии так же неизвестно откуда появилась рыжая девочка в сопровождении двух сарламов султана. Она пробыла там всего десять минут, а когда исчезла таким же непонятным образом, как и появилась, орки султанской гвардии заявили капитану, что покидают службу, и стали собираться в дорогу. Мало кто знал, что Листик не только посетила казармы гвардии, она еще и пробежалась по орочьим кочевьям Оркании, племена которой признавали власть султана, правда, весьма условно. А теперь перестали признавать вообще — вести оттуда были получены голубиной почтой перед самым большим султанским приемом. Но по внешнему виду султана нельзя было определить, что он опечален этими известиями, его бесстрастное лицо выражало только надменное величие.

Большие тяжелые двери, обычно чуточку приоткрывавшиеся, чтобы глашатай мог прокричать имя очередного посетителя и чтобы этот посетитель мог вползти в зал приемов, с треском распахнулись настежь. Глашатай влетел в зал, упал на четвереньки и, не меняя позы, проблеял:

— Кор… Ми-и-и… При… Ли-и-и!

— Ты это что сказал! Ты как объявляешь! — громко и разгневанно произнесла рыжая девочка, появившаяся в дверях.

Но не она вызвала испуг всех присутствующих на большом приеме. За ней стояли три ужасных чудища. Высотой в два человеческих роста, затянутые в кольчуги, чудища держали в руках огромные сарлы и устрашающе скалили зубы (на самом деле, драги смущенно улыбались). В повисшей тишине девочка скомандовала:

— Давай объявляй! Королева Милисента и принцесса Листик, со свитой!

— Ккк… О-о-о-ева Ми-исета и Ппп… Ли-и-и… ик-ик-ик, — начал, заикаясь, глашатай, но так и не смог произнести.

— Ладно, свободен, сама объявлю, — вздохнула рыжая и громко сказала: — Королева Милисента! Мил, иди сюда, а то они не поймут, что королева — это именно ты.

К девочке подошла девушка в светло-коричневом замшевом охотничьем костюме с двумя мечами за спиной. Ее волосы цвета спелой пшеницы были уложены в красивую прическу, в отличие от непокорной огненно-рыжей шевелюры девочки.

— Ага! — удовлетворенно кивнула рыжая и продолжила: — И ее сестра, принцесса Листик! Это я, если кто не знает. Будем знакомы! Со свитой…

Листик стала представлять всех, кто с ней пришел. Когда она закончила, глашатай снова громко икнул. Девочка строго у него спросила:

— Ты чего вмешиваешься? Сам объявить нормально не можешь, так другим не мешай! Свободен! — добавила она, а драги громко щелкнули зубами, им, видно, стало скучно. Министр — распорядитель церемоний тоже вздрогнул и, не вставая с четверенек, быстро побежал в сторону.

— Чего это он? — тихонько спросила девочка-эпирка.

— У них так принято, — шепотом, но так, чтобы слышали все, ответила Листик. — К султану положено приближаться ползком, медленно и торжественно, а уходить быстро, наверное, тоже ползком. Вот он так и побежал, не вставая. Луни, этикет — серьезная штука! Понятно?

— Ага! — ответила девочка-эпирка и тут же спросила: — Этикет — это когда ползком?

Но Листик не ответила, она обратила внимание на султана, продолжавшего с величественным видом сидеть на троне. Ему было безумно страшно при виде драгов, но он сохранял лицо, хотя вполне возможно, что это он просто окаменел от ужаса. А Листик в наступившей тишине вместо полагающихся славословий султану гневно заявила:

— Что ж ты обманываешь! Говорил, вас много будет, а сидишь один! На таком большом троне вас бы трое поместилось! А вы, наверное, никак места поделить не можете! Сидите там и толкаетесь! Вот ты и пришел сегодня один!

— Листик! — укоризненно сказала Милисента, но девочка еще более гневно закричала:

— Ты куда остальных дел? Признавайся!

— Мы, повелитель всех истинных последователей… — начал султан, но девочка его перебила:

— Он опять вывернуто пьяный! — Девочка укоризненно покачала головой и, обращаясь к сестре, добавила: — Мил, похоже, он не просыхает… Может, и этого поменяем, как царя в Эпире?

— Ик! — подал голос лежащий у трона глашатай. Убегая от страшных чудовищ, он направился не от трона, а к нему, а поскольку бежал на четвереньках, то приложился лбом о каменное подножие.

— Похоже, они все здесь такие. Прямо с утра пьянствовать начинают! — возмутилась девочка и кого-то передразнила: — Вам назначено на десять! Раньше нельзя, но и опаздывать не полагается! Мил, они так поздно назначили, чтоб с утра успеть выпить! Но, видно, перестарались!

Строгий взгляд Листика прошелся по стоящим вдоль стен. Те, на кого падал этот взгляд, непроизвольно ежились. Было что-то пугающее в глазах девочки, так смотрит большой хищник, оценивая, стоит ли гнаться за дичью или она слишком ничтожна для него. Даже султанские сарламы почувствовали страх.

— Листик, мы же сюда договор пришли заключать, а не менять султанов и гонять этих достойных людей, — успокаивающе сказала королева Милисента, рассматривая придворных и при этом очень ехидно улыбаясь.

— Ладно, Мил, давай заключать. А после заключения договора посмотрим, какое нам угощение на этот раз приготовили! — Девочка посмотрела на великого визиря, стоящего с правой стороны от трона. Тот приложил руку к сердцу и поклонился девочке. Листик благосклонно кивнула, но потом, оглядев жмущихся к стенам придворных, заявила: — А если они со своим султаном откажутся договор заключать! Можно будет их…

— Тогда и погоняешь, — кивнула королева и, как бы оправдываясь, что совсем не вязалось с ее величественным видом, произнесла, обращаясь к перепуганным придворным: — Прошу извинить мою сестру, она давно на козлов не охотилась, потому ей сейчас при виде вас очень трудно удержаться.

— Ваше величество, все уже готово, вот. — Визирь протянул два свитка. — Все ваши требования учтены и приняты нами, осталось только поставить высочайшие подписи!

Милисента улыбнулась. Экземпляры договора были те, что она вчера передала, все условия были приняты безоговорочно, изменять их и не пытались. Девушка стремительно переместилась к визирю, взяла у него договоры и так же стремительно поднялась к султану, неподвижно сидящему на троне.

— Подвиньтесь, солнцеподобный, не заставляйте даму стоять! — Милисента уселась рядом с султаном на широком троне и протянула ему один экземпляр договора. — Подписывайте!

Пока онемевшие придворные на это смотрели, а замершие со своим оружием сарламы думали, что предпринять, перед ними, перекатываясь с пятки на носок, прошлась девочка. Ее мягкая, почти ленивая походка и заложенные за спину руки не вязались с порывистым предыдущим поведением, рыжая девочка явно кому-то подражала.

— Смирно! — скомандовала Листик, как фельдфебель на плацу. Сарламы от неожиданности вытянулись еще больше. Девочка удовлетворенно кивнула: — Неплохо, неплохо. Еще бы посмотреть, как вы строем ходить умеете. Да, но вы сейчас на службе. Пост покидать нельзя! Хотя у тебя хват неправильный, ты свою глефу держишь так, что ее очень легко выбить! Вот, смотри!

Девочка сделала неуловимое движение, и оружие сарлама зазвенело по полу. Гвардеец только хлопал глазами. Девочка подняла широкий меч, насаженный на древко, как у короткого копья, и протянула сарламу:

— На, держи свою глефу!

— Ваше высочество. Это не глефа! Это сарл! — осмелился возразить султанский сарлам.

— Хм, а в чем разница? — заинтересовалась Листик.

— Форма лезвия другая и заточка. Древко короче и сделано из железного дерева, поэтому на него можно принимать удары меча, — пояснил сарлам.

— Покажи! — потребовала девочка.

— Солнцеподобный, вы не возражаете, если Листик временно позаимствует вашего телохранителя? Пусть девочка развлечется, все ж лучше, чем если она ваших придворных гонять будет, — отвлеклась Милисента от подписывания договора.

Султан, перевернув очередную страницу, поднял голову и ворчливым тоном заявил:

— Ваша сестра, ваше величество, и так уже лишила меня половины гвардии. Так что одним больше, одним меньше…

Листик, не став дожидаться разрешения султана, вытащила сарлама в центр зала, выхватила ножи и атаковала. Воин завертел сарлом, отражая удары, потом перешел в атаку сам. Некоторое время в зале раздавался звон сталкивающегося оружия, девочка и гвардеец были настолько быстры, что их силуэты казались смазанными тенями. Телохранители, стоящие у трона, смотрели на этот поединок с одобрением, даже с некоторым восхищением, но при этом подозрительно косились на девушку, сидевшую на троне рядом с их повелителем, — не собирается ли она его под шумок зарезать? Хотя вряд ли они успеют этому помешать, та стремительность, с которой девушка прошла мимо них, говорила об очень хорошей подготовке, специфической подготовке! Да и три чудовища, стоящие недалеко от трона, внушали не меньшие опасения, если они вздумают атаковать, то противопоставить им будет нечего. Сарламы-маги видели, что и от магического воздействия эти три гигантские ящерицы хорошо защищены. Была еще девушка-дарк, по всем признакам из клана наемных убийц, но она стояла спокойно. От ее атаки султана можно хоть заслонить, а как заслонить от защищенного кольчугой такого массивного бойца в два человеческих роста? Он же сметет с дороги и не заметит! Тем более кольчуги этих чудищ больше напоминали пластинчатые панцири — настолько мощными были их кольца.

Султан, с интересом наблюдавший за фехтовальной дуэлью Листика и своего телохранителя, спросил у Милисенты:

— Ваша сестра, ваше величество, где-то обучалась?

— Обучается, она студентка четвертого курса зелийской академии Магических Искусств, боевой факультет, как, впрочем, и я.

— Как? Вы тоже студентка? — изумился султан.

— Да, и обучаюсь на общих основаниях, в группе с другими студентами, — улыбаясь, ответила Милисента. — Вы, солнцеподобный, не отвлекайтесь, подписывайте!

Султан вздохнул и перевернул следующую страницу договора. А его телохранители немного расслабились. Эта девушка вроде не собирается зарезать или каким-либо другим образом прибить их повелителя. Сарламы, все же поглядывая в сторону трона, сосредоточили внимание на своем товарище и зелийской принцессе. А те еще увеличили темп, гвардеец уже не успевал за стремительно двигавшейся девочкой. Милисента и султан, закончив подписывать договор, теперь тоже смотрели на поединок. Султан, как ни странно, все видел, похоже, он тоже обладал магическими способностями или у него был сильный амулет. Девочка еще увеличила темп, она маленькой кометой вертелась вокруг уже начавшего выдыхаться сарлама.

— Листик, довольно, — тихо произнесла Милисента.

Девочка отпрыгнула в сторону от тяжело дышавшего гвардейца и отсалютовала ему своими ножами, он тоже поднял свой сарл в приветствии. Улыбающаяся Листик сказала сарламу:

— А у вас неплохо получается, техника очень хорошо отработана, но вот скорость…

— За вами, принцесса, угнаться невозможно, — поклонился телохранитель, а Листик подошла к нему, взяла его сарл, перехватила обеими руками и закрутила мельницей, лезвие образовало светящийся круг. Остановившись, Листик показала, как она держит древко оружия:

— Вот так держать надо, у вас хват очень широкий, широкие удары делать хорошо, но фехтовать неудобно.

Девочка снова затанцевала, сарламы внимательно за ней наблюдали. Каскад выпадов, защитных стоек и уходов с линии атаки воображаемого противника был красив и грациозен. Он вызвал восторг у султанских гвардейцев, о чем ясно говорили их обычно бесстрастные лица. Остановившись, девочка протянула сарл гвардейцу. Тот, приняв оружие, низко поклонился:

— Спасибо, принцесса!

— Всегда пожалуйста, — засмеялась Листик и, повернувшись к трону, спросила: — Мил, ты закончила?

— Ага, закончила, — сообщила улыбающаяся Милисента. Встав с трона, она сбежала к девочке, и обе изобразили общий поклон.

Султан тоже поднялся и спустился с возвышения, на котором стоял трон, подошел к Листику и поцеловал ей руку, после чего поцеловал руку Милисенте.

— Прошу извинить мою невежливость, ваша свита, гм, несколько выбила меня из колеи, — произнес Ваштанарам Седьмой, косясь на драгов.

Милисента благосклонно кивнула, а Листик смутилась. Этим она в свою очередь смутила султана, который не ожидал подобной реакции на свою галантность. К султану подошел визирь и, наклонившись к его уху, стал что-то говорить. Ирэн, напугав остальных придворных, засмеялась.

— О! Принцесса, прошу меня извинить! Я не предупредил солнцеподобного о том, как положено отдавать вам почести. Я уже исправил эту свою оплошность и приказал накрыть для вас и вашей свиты стол в большой гостиной, но, к сожалению, нам не удалось приготовить мороженое. — Визирь поклонился девочке и покаянно развел руками. Улыбнувшись, он добавил: — Но я приказал доставить самые лучшие сладости!

— Ага, — Листик посмотрела на свою сестру.

Та махнула рукой:

— До вечера мы свободны, так что можешь принять приглашение уважаемого Аруддина зах Айдабакара. Но не увлекайся, мы пробудем в Яфре еще три дня…

— Ага! — обрадовалась рыжая девочка.

— Вот и я о том же, — строго сказала Милисента и добавила, обращаясь к визирю: — Надеюсь, у вас хватит сладостей, чтоб удовлетворить ее аппетит?

В кабинете Аруддина зах Айдабакара у окна стояли сам визирь и султан. Они наблюдали за удаляющимся кораблем с громадой белоснежных парусов. Визирь вздохнул:

— А вообще-то она симпатичная и очень обаятельная!

— Кто? Королева? Да, очень красивая и умная девушка. Ты знаешь, Аруддин, у меня с ней была еще одна беседа, мы о многом договорились, так сказать, в частном порядке. Жалко, конечно, что Орканию мы потеряли, но нашествие диких орков она каким-то образом предотвратила.

— Да, солнцеподобный, только не она, а принцесса. Эта симпатичная и очень обаятельная девочка! Я получил донесение от наших агентов из орды Таренги — слова этой девочки оказалось достаточно, чтобы орда пошла обратно. И не просто обратно, а за горы…

— Это значит, что земли в предгорьях освободились?

— Нет, солнцеподобный, там остались оседлые орки, и их достаточно, чтобы удержать предгорья. А если мы попытаемся все-таки туда войти, то против нас поднимется вся степь! Так что пускай все так и останется, не в наших интересах пытаться изменить сложившееся равновесие. Кстати, положение наших купцов не так уж и плохо, как они пытаются представить. Взамен утраченных врат в Таринт и разрешения пользоваться Яфрскими вратами для венисийцев королева Милисента открыла доступ нашим негоциантам на Крионскую равнину.

— Но как же венисийцы? — удивился султан. — Они что, пропустят наших купцов через свой город в Крионские болота?

— Пропустят, — усмехнулся визирь. — Милисента им самим перекрыла путь туда, поселив на северном берегу Крионского озера народ, три представителя которого были на приеме. Этот народ признал своей правительницей принцессу.

— Да кто же она такая, эта рыжая девчонка?! Только не говори опять, что она симпатичная и очень обаятельная! Для того чтобы ей беспрекословно повиновались орки и эти чудовища, этого недостаточно! — Султан содрогнулся, вспомнив ужас, который охватил его при виде драгов, появившихся на большом приеме. Ваштанарам Седьмой в волнении пробежался по кабинету и, вернувшись к окну, глянул на те места, где еще недавно были башни, нервно сглотнул и продолжил: — Да, я согласен, она очень сильный маг! Очень! Но этого недостаточно, чтобы орки…

— Она не человек, так же как не человек и ее сестра, — перебил своего султана визирь, он произнес эти слова так, будто заколачивал гвозди.

— Ты хочешь сказать, что эта девочка на самом деле орочья «Говорящая»?

— Это признали все три орды Оркании и орда Таренги. Мало того… — Визирь достал из стола сложенный лист бумаги, исписанный мелкими буквами. — Вот, донесение нашего агента… Мы готовились отражать набег, а шла вся орда… Сами понимаете, солнцеподобный, когда за их спинами семьи и стада, орки дерутся, как бешеные. Я не знаю, сумели ли бы мы отбиться в этот раз…

— Но, Аруддин, орки нашего пограничья…

— Они бы не выстояли, слишком неравны силы. Все три орды Оркании могут выставить меньше пятой части того, что выплеснулось из Таренги…

— И куда оно все делось? — криво усмехнулся султан.

— По приказу принцессы Листика они развернулись и пошли за горы. В Таренге тоже орки остались, но едва ли восьмая часть того, что было, то есть орда, соизмеримая с одной из орд Оркании. А приказ — заметьте, солнцеподобный, именно приказ — принцессы был подтвержден божественным знамением.

Султан вопросительно посмотрел на визиря, а тот, усмехнувшись, кивнул:

— Да, солнцеподобный, дракон! Дракон, танцующий на этот раз с бубном.

— Тот же самый? — спросил Ваштанарам. Визирь кивнул. Султан задумчиво произнес: — Выходит, и драконы, и эта Арыамарра действуют на стороне зелийской королевы.

Визирь молча достал еще один лист бумаги и передал своему султану, тот взял и начал читать, время от времени хмыкая. Вернув документ, Ваштанарам спросил:

— Из этого следует, что королева, принцесса, канцлер и эта, четвертая — драконьи всадницы?

— Да, солнцеподобный, — ответил Аруддин зах Айдабакар ун Релсох, — эти девушки — драконьи всадницы, кроме того, они еще и очень сильные маги!

Оба мужчины синхронно посмотрели на стену дворца-крепости, лишенную башен. Визирь продолжил:

— На Гран-Приоре они сошлись в бою с неизвестными, пытавшимися захватить Таргонские острова. Как выяснилось, те тоже были драконьими всадниками. Там была большая битва, и молоденькие девушки победили. И эта ненароком оброненная принцессой фраза о том, что они поменяли царя в Эпире… Да, солнцеподобный, я послал людей выяснить, что же там произошло. Кстати, не все венисийские купцы имеют доступ к контролируемым нами вратам, а только получившие разрешение Милисенты. Остальным дорога сюда будет закрыта.

— Гордые венисийцы с этим согласились? С тем, что кто-то дерзнул им что-то запрещать?

— Им ничего другого не оставалось, вернее, Милисента не оставила им выбора. Северный берег Крионского озера не просто под ее контролем, тот район включен в состав королевства Зелия, над Таргонскими островами объявлен протекторат, тамошние пиратские адмиралы произведены в дворянское достоинство, а правительницей объявлена принцесса Листик…

— Так она не только Арыамарра орков, она еще и принцесса пиратов! — хмыкнул султан. — И что ты там говорил о том, что принцесса и королева не люди?

— Я увидел их ауры, когда они уходили отсюда, в нашу первую встречу. Не знаю, случайно это получилось или было сделано преднамеренно. У людей, даже у самых сильных магов, не бывает такой ауры. И их эта способность появляться из ниоткуда и так же уходить… — начал делиться своими наблюдениями Аруддин, но султан его перебил:

— На прием, как мне доложили, таким вот образом пришла вся их свита…

Визирь покачал головой. Султан кивнул Аруддину, тот продолжил высказывать свои догадки:

— Это явление описано в древних трактатах, называется «телепортация». Маги древности владели этим искусством, но построение телепортационного портала требовало огромных энергетических затрат. К тому же такой переход можно проложить в место с уже известными координатами. А королева Милисента и принцесса Листик ходят туда, куда хотят, как будто видят куда. Мои агенты из стойбищ орочьих орд донесли, что в ночь накануне большого приема принцесса там побывала с вашими бывшими сарламами, везде побывала! Вы, солнцеподобный, понимаете, что это значит? Свою свиту эти сестры могли точно так же провести с собой, как принцесса водила этих двух орков. Мне неизвестно, какое количество людей или кого еще королева и принцесса могут с собой привести. Это может быть отряд воинов или те чудовища!

Султан содрогнулся, представив себе эту картину, потом, снова глянув на остатки башен, спросил:

— Аруддин, ты хочешь сказать, что не только принцесса, но и королева Милисента — Арыамарра?

— Видите ли, солнцеподобный, Арыамарра при всех своих способностях или возможностях — это обычный человек или орк, а наши венценосные знакомые демонстрируют то, что под силу только богам… Вот. — Визирь достал еще один маленький листочек бумаги, которые использовались как письма голубиной почты. — Вот! Шаманы орды Таренги признали в Милисенте свою верховную богиню. Я не знаю, что и думать!

— Но… Она же королева и в первую очередь заботится о своем королевстве! Тот договор, что она подготовила, об этом ясно говорит! — растерянно проговорил султан. — Будет ли так вести себя богиня?

Визирь только пожал плечами, как бы показывая — разгадать замыслы королевы Милисенты, богиня она или нет, не в его силах. А Ваштанарам невпопад сказал:

— Во время последней нашей встречи королева Милисента передала письмо от Зиланы. Девочка таки вышла замуж, а советник Мараторн оказался предателем, ведь это он предложил ту идею с женитьбой моей младшей дочери, говорил, что у него уже все договорено и князь Алекс ждет не дождется! А сам сговорился с пиратами. Бедная девочка! — вздохнул султан.

Визирь тоже вздохнул, сочувственно. Потом спросил:

— Зилана попала к пиратам? Надо готовить выкуп?

— Нет, выкуп готовить не надо. Ее спасла, как ты думаешь, кто?

— Королева Зелии, — усмехнулся визирь. — Это же она передала письмо от Зиланы.

— Да, как ни странно, королева и принцесса, лично. Они путешествовали на маленьком кораблике, а не на этом. — Султан кивнул в сторону уже далеко отошедшей «Колдуньи». Оба — и султан, и визирь — некоторое время помолчали. Затем султан продолжил: — Вот так, до Гельвении она не доехала. Зилана пишет, что вышла замуж за графа Эдварда Тарвайю, правителя Гран-Приора, вассала королевы Милисенты.

— Хм, это же надо, первый раз новость не я вам, а вы мне сообщаете, — хмыкнул визирь, а потом, усмехнувшись, добавил: — Выходит, Зилана все равно к пиратам попала!

— Ага! Попала и замуж вышла! — раздалось за их спинами.

Обернувшиеся султан и визирь увидели рыжую девочку.

Визирь сразу поклонился:

— Приветствую вас, принцесса! Что привело вас к нам?

— Приветствую вас, принцесса! — Султан тоже поклонился.

— Я тоже приветствую вас, султан Ваштанарам, и вас, господин визирь. — Девочка присела в книксене и отдельно поклонилась визирю: — Я хотела поблагодарить вас, господин Аруддин зах Айдабакар, за те подарки, которые вы нам прислали.

Визирь поклонился в ответ:

— Я рад, что угодил вам, принцесса. Всегда к вашим услугам, — а потом вкрадчиво спросил: — Не объясните ли мне, что там с драконьим архипелагом? Я не удивлюсь, если выяснится, что его захватила ваша сестра!

Листик заулыбалась и пояснила:

— Весь драконий архипелаг слишком большой, мы его не захватывали. Милисента установила протекторат над Гран-Приором и Коруной. Только протекторат. Но очень строгий протекторат!

— Ваше высочество, а чем объяснить ваше изменение отношения ко мне? — задал вопрос султан, он не виделся с девочкой после памятного большого приема, хотя прошло уже четыре дня.

— Ну вы вполне нормальный, когда не пытаетесь быть во множественном числе, — улыбнулась девочка и снова присела в книксене: — Еще раз спасибо за сладости, и до свидания, господа!

— До свидания, принцесса! — Оба мужчины проговорили это одновременно, а Листик, улыбнувшись еще шире, исчезла.

— Какой милый ребенок! — многозначительно улыбнулся визирь.

Султан тоже улыбнулся, но очень криво:

— Очень милый ребенок, и ее сестра тоже очень милая девушка. Но я содрогаюсь от мысли о том, что мы можем сделать что-то им не понравившееся! Тогда эти милые девочки возникнут перед нами, где бы мы ни были! Спрятаться от них, я так понимаю, не получится! Появятся и…

— Не беспокойтесь, солнцеподобный, убивать нас будут не эти девушки, это сделают профессионалы.

Султан вопросительно уставился на своего визиря, а тот пояснил:

— Пока вы, солнцеподобный, вели беседы со старшей сестрой, младшая здесь все облазила в сопровождении субъекта с типично шпионской внешностью. Да-да! Когда на него смотришь, то видишь ничем не примечательного человека и думаешь — вот так и должен выглядеть идеальный секретный агент. А потом эту его внешность вспомнить не можешь, совсем не можешь! Да и встретив его снова, не вспомнишь! Вот только остается такое чувство, что уже находишься на прицеле арбалета! Как может человек внушать такой страх?!

— И кто же это? Принцесса его представила? — поинтересовался султан.

— О да, солнцеподобный! Его зовут Усимт, он начальник внешней разведки министерства безопасности Зелии!

— Принцесса что, так вот просто взяла и познакомила вас с человеком, имя и должность которого должны быть государственной тайной?! — поразился султан.

— Да, солнцеподобный, я так понимаю, что это был намек, даже не намек, а прямое предупреждение. Этот человек потом возник здесь еще раз, но уже один, точно так, как принцесса, поздоровался со мной и исчез!

— Просто поздоровался — и все? — еще больше поразился султан, хотя казалось, куда уже больше.

— Нет, он еще пожелал долгих лет жизни! Понимаете, солнцеподобный! Появился, поздоровался, напомнив, что нас знакомила принцесса, пожелал жить долго и счастливо и исчез!

— Я так понимаю, богиня Милисента или не богиня, но в первую очередь она королева. И, судя по ее действиям, она восстанавливает Старую Империю. Являясь королевой Зелии, она уже подгребла под себя Таргонские острова, Венисию — не спорь, Аруддин, они ее боятся, а это первый шаг к захвату. Орочьи степи теперь тоже ее. Что там, в Эпире, неизвестно, но боюсь…

Султан скривился, будто лимон откусил, затем продолжил:

— Мне кажется, что теперь настанет и наша очередь. Если меня не сместят и оставят султаном, то, боюсь, полновластным султаном я останусь только у себя в гареме. Все-таки хорошо, что Милисента девушка!

Визирь вопросительно глянул на султана, а тот пояснил:

— Мой гарем ее не заинтересует!

ГЛАВА 23 Разные встречи

— «Колдунья» идет в Гран-Приор, там будет ее база. Капитан, — обратилась к Броунсу Милисента, раздававшая очередные указания, — вам я присваиваю чин адмирала, таким образом, по статусу вы приравниваетесь к командной верхушке драконьего архипелага. Приказывать вам они не смогут, разве что попросят. Выполнять ли их просьбы, я оставляю на ваше усмотрение, надеюсь на ваш опыт и здравый смысл…

В кают-компании «Колдуньи», где проходило это совещание, послышались смешки. Милисента нахмурилась:

— …именно на ваш здравый смысл, потому что тамошние «адмиралы» как были авантюристами, так ими и остались. От того, что я пожаловала им дворянство, их характер не изменился. На любого, кого посчитают ниже себя, они сразу начнут давить. Формально я вас уравняла, остальное зависит от вас самого, адмирал. Соответственно Каратто и вы, Грентон, производитесь в капитаны.

— Ваше величество, — поклонился Грентон, — адмирал Броунс и капитан корабля Каратто — это выглядит логично. Но у меня нет корабля, не вызовет ли это насмешки местных?

— Капитан Грентон, у Броунса как у адмирала тоже нет эскадры, только один корабль. Но он не возражает. А по поводу местных… Они поймут правильно. «Колдунья» — первый корабль королевской эскадры. Поэтому я и назначила адмирала. А что касается вашего корабля, я надеюсь, до зимы вы дадите мне рекомендации о типе судов, наиболее подходящих для наших условий. «Колдунья» — хороший корабль, вполне соответствующий роли флагмана, но эскадра таких кораблей для местных задач — это избыточно, да и дорого. Мне не нужны альбионские линкоры, достаточно… Ну сами разберетесь, повторю — ваших рекомендаций я жду к концу осени.

— Какое количество кораблей должно быть в эскадре? — деловито осведомился Броунс.

— Адмирал, я хочу, чтобы моя эскадра в случае необходимости могла противостоять флоту Венисии, — ответила Милисента. — Количество судов не столь важно, главное — их ходовые качества, а преимущества в защите и огневой мощи я обеспечу.

— Кроме кораблей нужны еще обученные палубные команды и абордажники, — вставил Грентон.

Броунс одобрительно кивнул.

— Одну смену для палубной команды придется набирать в Альбионе, они будут обучать тех, кого возьмем из местных, а абордажников у нас будет более чем достаточно, — улыбнулась Милисента.

— Ага! — поддержала сестру Листик.

На вопросительные взгляды остальных Милисента коротко ответила:

— Орки.

— Мил, ты хочешь сказать… — начала Ирэн.

Вместо сестры ответила Листик:

— Ага! Все орки, что служили в султанском флоте, хотят теперь служить в нашем. Их там было немного, но это абордажники, опытные и умелые. Они сами к нам перейдут и приведут своих сородичей. Как видите, как раз это не проблема.

— Да, с этим вопрос решился, — кивнула Милисента, — к тому же набор абордажных команд мы начнем, когда у нас будут корабли.

— Извините, ваше величество, — поклонился Каратто, — вы идете с нами в Гран-Приор?

— Нет, туда вы пойдете сами. Мы тоже там будем, но намного раньше, доберемся телепортом. Надо забрать Киламину и Миларимо, а затем мы уйдем в столицу. Наши каникулы и так затянулись, да и канцлер уже ругается — куча срочных государственных дел, а королева по морю на корабле катается. — Милисента поднялась и посмотрела на сестру: — Листик, ты готова? Рен? Девочки?

— Ой! — подскочила рыжая девочка. — Закладка сработала!

— Какая закладка? — удивилась Милисента.

Листик пояснила:

— А помнишь, нам Тайша показывала, как делать магические сигналки. Ну оставлять метку на каком-нибудь предмете. Если его кто-то возьмет, то сразу можно будет об этом узнать. Вот я такую и оставила в Эпире, в доме Миларимо. Она попросила сделать на тот случай, если ее братья вернутся…

— Листик, а если это кто-то посторонний?

— Нет, Мил, я поставила именно на кровных родственников Миларимо, так что это не посторонний. А если и так, то ему же хуже будет! Я туда сейчас сгоняю посмотрю, и если это братья Милари, то заберу их на Гран-Приор.

— Листик! Я с тобой! — подхватилась Лунилимо.

Милисента кивнула:

— Тогда так, Листик и Лунилимо, вы в Эпир, оттуда — на Гран-Приор. Я сразу туда, потом оттуда уже все вместе переходим в столицу. Если все готовы, то прощайтесь.

Последовала сцена прощания, особенно долгая и трогательная между Синтой и Роулом Грентоном, впрочем, орки Ыраламыр и Марык чувства по поводу расставания со своей Арыамаррой выразили не менее темпераментно.

Иламин и Хармилин подошли к родному дому в полдень. Братьев Храниан насторожило полное отсутствие кого-либо на подворье. Не было даже домашней живности, а глинобитный забор был повален по всей длине. Такие заборы так не падают! Очень похоже на ограбление, но разгрома, обычно сопровождающего грабеж, не было. Что-то было не так, как будто грабили, забирая все ценное, но старались не сломать того, что оставляют. Вон, даже дверь дома аккуратно закрыта!

Братья сбежали из армии правителя западных провинций после памятной битвы, уже прозванной битвой драконов. Вообще-то драконы там не сражались, они просто разогнали армии царя царей и правителя западных провинций, тем более простые солдаты не горели желанием сражаться и разбегались очень охотно. Братья, воспользовавшиеся случаем и бежавшие вместе со всеми, решили не возвращаться на службу, ведь стало непонятно, кому служить. И они отправились домой. Путь, занявший почти две недели, закончился. Но родной дом встретил братьев тишиной и запустением.

— Что делать будем? — тихо спросил Хармилин.

Иламин — он был старшим — пожал плечами:

— Надо посмотреть, что же там произошло.

— Неужели Кантарин добрался до мамы и сестер! — холодея от этой мысли, высказал предположение младший брат.

— Вот идем и глянем, — хмуро ответил старший.

В доме царил не то что разгром, а скорее, следы очень поспешных сборов, словно хозяевам на это дали очень мало времени. Такое могло быть, если семью Храниан куда-то спешно переселяли, потому как если бы выгоняли, то и собраться не дали бы. Самое ценное забрали с собой, но при этом большой котел — фамильная реликвия — так и стоял в углу, над очагом. Младший брат растерянно огляделся, а старший, словно осененный какой-то догадкой, подошел к одной из стен и отодвинул слегка выпирающий камень. Там была небольшая полость, так, не тайник, а углубление за расшатавшимся камнем.

— Вот! — торжественно сказал он младшему. — Вот!

— Дудочка Лунилимо. Ну и что?

— Это дудочка Миларимо! Ей ее сделал отец, а она подарила Лунилимо, когда… Ну помнишь?

Хармилин опустил голову. Ему до сих пор было стыдно, ведь тогда они фактически продали свою сестру местному помещику. А старший с грустью пояснил:

— Камень был выдвинут, об этом тайнике Милари мы все знали, но не пользовались с тех пор, как ее забрали охранники господина Кантарина. Это как без спроса взять вещь… — Старшему тоже стало стыдно, он сглотнул и продолжил: — Это знак, оставленный нам, ведь мы знаем про тайник, а я знаю про дудочку. Только бы догадаться, что этот знак означает. Что они хотели нам сказать?

— Эй, вы там! Выходите! Дом окружен! — раздался крик снаружи.

Иламин выглянул во двор. Там стояли солдаты и охранники местного помещика. Сам помещик и какой-то важный господин сидели на лошадях, чуть в стороне. Но помещик, а кто может еще разъезжать на лошади и в сопровождении охраны, был не Кантарином — это был неизвестный братьям человек, чем-то очень похожий на прежнего хозяина здешних земель. Вставший рядом с братом Хармилин выдохнул сквозь зубы: вместе с охранниками местного помещика дом окружали сипахи — элитные бойцы царской армии, не чета братьям — простым пехотинцам-сахам.

Всадник рядом с помещиком откровенно злился. Он, чиновник для особых поручений, направленный в западные провинции с группой себе подобных для наведения здесь порядка, должен заниматься каким-то малозначительным делом! Чиновник прибыл вчера, чтобы расследовать то, что натворил местный солтур — здешний уездный начальник. Вообще-то тут и расследовать было нечего, обычный набор — казнокрадство, превышение власти в размерах, не поддающихся никакому измерению, и масса других злоупотреблений. Но, как выяснилось, господин Кантарин был убит около двух недель назад при невыясненных обстоятельствах, а его место занял племянник, и, судя по тому, что уже успел сделать, он еще более недостоин занимать эту должность, чем его дядя. Но сегодня утром прибежал какой-то местный и сообщил, что на месте убийства солтура — прежнего помещика — появился кто-то из семьи, возможно замешанной в убийстве. Чиновник очень сильно подозревал, что это подстава — незначительное дело, чтобы отвлечь его от того, зачем он сюда приехал. Дело-то незначительное, но отнимет время и даст возможность местному начальству если не спрятать улики, то основательно все запутать. Но и не отреагировать нельзя — убит-то не простой помещик, а солтур уезда!

Два молодых парня, судя по их виду — солдаты-сахи, дезертировавшие из армии наместника западных провинций, мялись на пороге дома. По всем признакам, они пришли недавно и вряд ли были замешаны в убийстве. Но они пришли к дому, у которого было совершено преступление, возможно, они ничего и не знали, но формально их надо было допросить. А то, что они покинули армию самозванца, этим парням можнобыло даже поставить в заслугу — они же не захотели за него сражаться.

— Бросайте оружие! — закричал новый помещик и, оглянувшись на чиновника, добавил: — Бандиты!

Братья обреченно переглянулись. Они понимали, что если от охраны солтура еще есть возможность, пусть и небольшая, отбиться, то против сипахов шансов нет.

— Бросайте оружие! Разбойники! — снова закричал молодой Кантарин.

— Ага! Бросайте! Только не вы. — Неизвестно откуда появившаяся рыжая девочка остановила братьев, уже доставших мечи. Рядом с рыжей стояла еще одна девочка, в ней братья с удивлением узнали свою племянницу. Малышка Лунилимо сильно изменилась, она смотрела на господина Кантарина без страха, даже с некоторым вызовом. Да и одета она была не в простое платье крестьянки, а в такой же необычный брючный костюмчик, как и ее спутница. — Давай! — скомандовала рыжая девочка.

Лунилимо с улыбкой, больше напоминающей гневный оскал, закрутила на пальце огненный шар. Шар был небольшой, всего с кулак девочки, но он был огненный! Кантарин-младший схватился за амулет, висевший у него на шее, и, видно, активировал его, так как помещика окутала дымка, размывшая силуэт.

— Ага! Сам спрятался, а остальных оставил без защиты. — Рыжая прокомментировала действия Кантарина. Повернувшись к своей спутнице, она снова скомандовала: — Давай!

Огненный шарик сорвался с руки и ударил в защиту солтура. Та со стеклянным звоном осыпалась мелкими осколками, а у черноволосой девочки на ладошке появился еще один огненный шарик, только гораздо меньше предыдущего.

— Ага, точечный удар, но неумело выполненный, неправильно задан вектор воздействия, — неизвестно кому пояснила рыжая. — Много силы вложено сразу, на потом не осталось. Типичная ошибка, вернее, свойство огненных ведьм.

Сипахи слаженно собрались в плотный строй, прикрывая своего начальника, при этом оставив беззащитным помещика Кантарина. Его же охранники застыли в растерянности, не зная, что предпринять. Рыжая удовлетворенно кивнула:

— Вот, типичная реакция на возможную магическую атаку. Обученные воины собираются в строй, намереваясь атаковать под прикрытием защитных амулетов, а не обученные стоят в растерянности. Можно, конечно, навалиться всей кучей и задавить мага массой, но при этом погибнет какое-то количество атакующих. Но в том-то и дело, что в этом каком-то количестве никому не хочется быть, а благоприятный момент упущен! Вот!

Рыжая девочка кивнула в сторону своей черноволосой подруги. Огненный шарик на ладошке той уже достиг размеров первого.

— Молодец, Лунилимо, быстро восстановилась, а чтоб ни у кого не было даже мысли в благоприятном исходе атаки… Вот!

С рук рыжей девочки сорвалось около дюжины огненных шаров, гораздо больших, чем у ее подружки. Шары поднялись вверх и закружились над двором, словно выискивая цели.

— Не надо, ваше высочество! — произнес царский чиновник. Он соскочил с коня и, пройдя сквозь строй сипахов, поклонился девочке. Но видно, этого ему показалось мало, он встал на одно колено и поцеловал рыжей руку, сказав при этом: — К моему глубокому сожалению, принцесса Листик, здесь негде взять мороженого.

— Ага, — кивнула, улыбаясь, девочка и спросила: — А что вы здесь делаете?

— Да вот, пытаюсь выяснить причину смерти солтура Кантарина, все-таки он был государственным чиновником, и безнаказанной его смерть оставлять нельзя!

— Вас направили расследовать это дело? Такое незначительное? — удивилась Листик. — Ведь вы же были в первой тридцатке тех, кого я провела через портал в Гертамар.

— Нет, я сюда прислан… — Царский чиновник коротко рассказал, что он здесь делает и почему ему пришлось заняться этим расследованием, если это можно назвать расследованием.

— Я вам помогу, — кивнула Листик. Улыбнувшись, девочка указала на двух охранников Кантарина: — Вон с теми господин Кантарин-старший висел на заборе, когда я здесь была в последний раз. Ваш малоуважаемый солтур был вполне жив. Так что опросите их. А хотите, я влезу им в голову, и они сами все расскажут, правда, после этого голова у них лопнет…

Уже схваченные сипахами охранники, услышав предложение девочки, перепугались до мокрых штанов и стали наперебой каяться и рассказывать о том, что здесь произошло.

— А давайте я этому влезу, — предложила Листик, показав на побледневшего Кантарина-младшего.

Тот почти собрался потерять сознание, но, видно посчитав, что падать в обморок с коня будет довольно больно, тоже начал активно каяться. Чиновник подозвал писаря из своей свиты, и тот стал быстро записывать признания солтура. Пока писарь трудился, царский представитель тихо спросил у рыжей девочки:

— Ваше высочество, вы действительно можете влезть в голову?

— Ну что вы! Я хоть и маленькая, а голова у них пустая, но я туда не помещусь! — хихикнула Листик.

— Я имею в виду — магически.

— Магически тоже не могу, да и никто не может. Но согласитесь, одна мысль об этом привела их в состояние полного раскаяния, — засмеялась Листик.

Чиновник тоже заулыбался и тихонько сказал:

— Никому об этом не говорите, я буду использовать этот столь эффективный прием допроса, мне еще много работы предстоит в этом направлении. — Увидев, что Листик хочет возразить, чиновник пояснил: — Сам я, конечно, не могу таким пугать, но я буду говорить, что позову вас, ваше высочество.

— Ага! — кивнула Листик и громко, чтобы слышали все, в том числе и местные, заявила: — Всегда к вашим услугам, если что, зовите! Я их мигом выпотрошу! А пока я возьму у вас этих двух молодых людей, мне надо одну очень тяжелую вещь перенести.

Чиновник кивнул, а потом еще раз поцеловал девочке руку. Листик милостиво кивнула и закричала на братьев Храниан:

— Ну чего встали! Видели, там такой большой котел есть! Взяли и понесли его сюда! Луни, покомандуй этими увальнями!

Никто из местных, кроме братьев, не узнал в этой юной госпоже Лунилимо Храниан. Другая одежда, другая прическа, даже лицо слегка поменяло свои черты. Ну так раньше она была крестьянской девочкой, ничем не выделяющейся из местных, а теперь хоть и юной, но магиней! Проскользнувшая между братьями Лунилимо повелительно сказала:

— Ну чего встали! Идите сюда! — Когда оторопевшие Иламин и Хармилин зашли в дом, девочка скороговоркой произнесла: — Как я рада вас видеть! Ни о чем не спрашивайте, обниматься будем потом, взяли и понесли, мама будет рада!

На улице любезничающая с царским чиновником Листик нахмурила брови:

— Что вы так долго! Там давно котел ждут, а вы тут копаетесь! Идем!

Когда девочки и пыхтящие под тяжестью котла молодые люди скрылись в сером облаке перехода, писарь спросил у чиновника:

— Ваше превосходительство! А зачем этой маленькой волшебнице эти двое и котел?

Чиновник на мгновение задумался, а потом громко, так чтоб и местные слышали, ответил:

— Наверное, варить будет тех, кому в голову влезет. Ты же слышал, что они после этого ни на что не годные, только в котел!

— За-зачем варить? — заикаясь, спросил кто-то из местных.

— А чтобы не воняло! — грозно нахмурившись, ответил чиновник.

Гиланимо хлопотала на кухне. Вообще-то тут было два повара и одна повариха, но старшая из сестер Храниан тоже умела превосходно готовить, особенно хорошо у нее получались национальные эпирские блюда. Поэтому в ресторане «Морской дракон» — так Миларимо посоветовала назвать купленный Арамом трактир — всегда были посетители. В новом ресторане зал был еще старый — трактирный, там только собирались делать ремонт, да и вывески еще не было. Арам сказал, что такое ответственное дело, как рисование вывески, он может доверить только Листику. Управление рестораном Арам сплавил на Геронимо, мать сестер Храниан, но она была уже в возрасте, и ей было тяжело управляться с таким большим хозяйством. Поэтому Геронимо перепоручила эту обязанность Гиланимо. Впрочем, та и не возражала: ее муж погиб еще в Эпире, сын ушел в плавание, юнгой на корабле самого адмирала Тарантоны, а дочь забрала в обучение маленькая рыжая волшебница, так что женщина даже была рада тому, что постоянно занята.

— Давай, заноси! Аккуратнее, аккуратнее! Луни! Что ж они такие неуклюжие!

Громкие крики с улицы привлекли внимание Гиланимо, женщина выглянула в окно и замерла. Иламин и Хармилин тащили их большой котел, сияющая Лунилимо шла впереди, а та рыжая, что взяла девочку в обучение, бегала вокруг братьев и, громко возмущаясь, командовала процессом переноски. Командовала, хотя в этом не было никакой необходимости, Иламин и Хармилин, тяжело отдуваясь, шли по прямой. Братья по команде рыжей опустили котел на землю, а Гиланимо, выбежавшая на улицу, стала их обнимать.

— Зачем вы тащили котел? И как вы его смогли взять? Он же был намертво вмурован в печь! — смеясь, спросила у братьев Гиланимо, те растерянно оглянулись на Лунилимо, это же она скомандовала взять котел. Девочка растерянно посмотрела на свою рыжую подругу, та важно кивнула:

— Чтоб прониклись важностью момента, ну и чтоб порожняком не шли!

Гиланимо засмеялась и сказала дочери:

— Луни, позови бабушку!

— Ага, — кивнула Листик. — Ладно, вы тут обнимайтесь. А у меня еще дела есть!

Рыжая шагнула вперед и исчезла.

Кироторум, жрец бога морей Посаданума, с удовлетворением оглядел храм своего бога. Он только что закончил очередную службу. После того как в храме появилась статуя Найды, в храм с охотой стало заходить и женское население Гран-Приора. Раньше только суровые моряки обращались с просьбами к своему такому же суровому богу, женщины редко просили о чем-нибудь Посаданума. Но Найда — совсем другое дело, она прислушается к просьбе женщины или молодой девушки. Вот и на этой службе было много женщин, они принесли Найде, а значит, и в храм, богатые дары. Так что для такого глубокого удовлетворения причины у жреца были.

Кироторум убедился, что в храме никого не осталось, прошел к входным дверям и запер их. Повернувшись, он увидел маленькую фигурку просительницы, которая стояла у скульптурной композиции, изображавшей прекрасную Найду на плече уродливого чудовища. Жрец тихонько двинулся в том направлении и остановился. Акустика храма позволяла услышать, что говорила эта маленькая просительница:

— Не обижайся, Найда! Если тебе не нравится, как я тебя изобразила, то это не потому, что я хотела тебя обидеть, я же тебя не видела! Мне казалось, что так будет лучше всего! Не обижайся, что они приняли меня за тебя, я не нарочно, я не хотела. Правда-правда! Они сами, а я хотела, как лучше! Посоветуй, как мне быть. Ведь орки тоже…

Рыжая девочка обернулась и посмотрела на жреца, видно, она услышала его дыхание. Это была рыжая девочка, которую жрец в ту памятную ночь принял за Найду. Или то Найда была в облике этой рыжей девочки? Жрец растерялся, ведь тогда эти черные слуги серых демонов слушались ее, а это могло быть лишь в одном случае — если в облике этой девочки была богиня. Жрец растерянно заморгал, а девочка молчала. Только требовательно смотрела на него. Кироторум откашлялся и прервал затянувшуюся паузу:

— Я не знаю, богиня ты или нет, но раз просишь у Найды совета, то, наверное, нет. Но ты говоришь с ней как с равной. Может, ты и богиня или аватара богини, не Найды, другой.

Жрец замолчал, а девочка продолжала на него внимательно смотреть. Кироторум вздохнул и продолжил:

— Я не уверен, вправе ли я давать тебе советы. Но боги редко снисходят до общения с простыми смертными, а у людей много вопросов. Вот я, скромный служитель могучего бога, пытаюсь ответить там, где Посаданум промолчал. Когда же не знаю, что ответить, я говорю: поступай, как велит тебе сердце, если оно у тебя есть и если оно не каменное. Оно подскажет!

Девочка молча выслушала. Своих чувств она никак не проявила, так же молча кивнула и исчезла. Жрец вытер пот. Этот короткий разговор вымотал его, словно служба, длившаяся целый день. Кироторум на подгибающихся ногах подошел к двери, открыл ее, с облегчением вдохнул вечерний воздух и замер — из храмовой рощи в темнеющее небо взметнулась большая тень. У жреца снова перехватило дыхание: вторая тень так же стремительно ввинтилась в небо.

Урурын, верховный шаман большой орды Таренги, сидел, подогнув под себя ноги, на невысоком холме. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что шаман общается с богами или медитирует. А он всего лишь курил трубку, хотя не просто курил, а еще и думал. Шаман вспоминал недавние события — появление Арыамарры и все, что за этим последовало. Орда повернула назад и пошла в новые земли, а его, Урурына, старейшего шамана, выбрали верховным, взамен того шамана-махинатора из клана Кирутырха. Он курил и думал… В конце концов, может он уединиться, спокойно покурить и немного подумать? Подумать о вечном, а не давать ответы на бесконечные мелочные вопросы, с которыми к нему бежали со всей объединенной орды.

— Ага! — раздалось у него за спиной, шаман обернулся и, увидев, кто это, поднялся и поклонился:

— Приветствую тебя, о Арыамарра!

— Я не ваша Арыамарра! — начала, насупившись, рыжая девочка, но шаман ее перебил:

— Арыамарра может быть только у нас, орков. У других народов Арыамарры быть не может! Если и будет, то это будет не Арыамарра! Так что ты именно наша Арыамарра!

— Я вообще не Арыамарра! — повторила девочка и быстро, сбиваясь, начала рассказывать: — Тогда мне очень хотелось станцевать с бубном! А у Ыраламыра он был, но он не умеет… А я взяла и станцевала… А он отдал, подарил… А мне так хотелось! А я… Мне так хотелось! А потом… А вы… А мне танцевать с бубном шаманские танцы нельзя, я же не шаман!

— Постой, — Урурын прервал рассказ девочки, — постой! Тебе был подарен шаманский бубен, который унес Ыраламыр, хотя не должен был это делать. Этот бубен, как и любой другой шаманский бубен, обладает определенными магическими свойствами, и кто угодно на нем не сыграет. Да и украсть его очень тяжело, он не всякому дастся в руки. А Ыраламыр его тогда именно украл, по-другому назвать нельзя! Бубен должен был перейти к следующему шаману. Но он попал к тебе, такого просто так случиться не могло! Если только он не был предназначен тебе! И ты танцевала, но танцевала те танцы, которые разрешено танцевать девушкам. Мужчины эти танцы не танцуют! Видишь, и тут все правильно, нарушений обычаев нет. Так что же получается? Шаманский бубен попадает к тебе, ты танцуешь. Помогаешь народу орков, предотвращаешь братоубийственную войну! Так может поступать только Арыамарра!

— Но мне никто не говорил… — У девочки на глазах блестели слезы.

— Разве великая Анурам должна лично явиться к своей избраннице и об этом сказать? Пути богов неисповедимы, и если богиня решила сделать тебя своей Арыамаррой, но так, чтобы ты об этом не знала, то ты об этом и не узнаешь.

— Но я же вас обманула!.. Знак богов… Это я танцевала! Ведь я…

— Я знаю, кто ты такая, я видел представителей твоего народа и умею их распознавать, ты же сюда не телепортом пришла, ты прилетела, — с улыбкой кивнул шаман. — И цвета клана Хрылак я хорошо помню. Мы с Ырамом старые друзья-враги, вместе ходили набегами на Старую Империю. А потом дрались, когда он стал ей служить. А бубен под твои драконьи размеры ведь по его же приказу сделан?

— Ага! — ответила растерянная Листик. — Но если вы знаете, то почему вы?..

— Кто я такой, чтоб перечить Арыамарре! И не спорь, ты избранная богиней! А кого и почему Анурам делает своей избранницей, знает только она. Это не дар и не привилегия, это тяжелая ноша! Не каждый с этим справится, и если Анурам посчитала тебя достойной, то неси!

— Ага! — ответила Листик, в ее руках появился бубен, не тот, драконий, а подаренный ей орком-изгоем, наследником шамана.

Звон бубенцов и гул натянутой кожи разнесся над всем огромным орочьим лагерем. Те орки, кто был поблизости, бросали все свои дела и бежали к холму. Там танцевала Арыамарра. Хоть уже и стемнело, но на холме было светло, как днем. Старый Урурын сидел с погасшей трубкой, боясь пошевелиться. А Листик танцевала, вкладывая всю себя в этот танец. Обступившие холм орки, затаив дыхание, смотрели на танец Арыамарры. И только шаманы и одаренные видели вторую фигуру — сама Анурам почтила своим вниманием орду Таренги. Танец был прекрасен, но все когда-нибудь кончается, даже самое прекрасное. Последний гулкий удар, затихающий звон бубенцов — и золотистая фигурка замерла с высоко поднятым бубном. Волшебное сияние, освещавшее танец, погасло. А орки так и стояли, затаив дыхание, но они не слышали, как чей-то голос ворчливо произнес:

— Пошли уже, чудо мое!

— Ага! — ответила Листик, а потом подозрительно спросила: — Мил, ты что? Подглядывала за мной с самого начала?

— Не подглядывала, а держала ситуацию под контролем. Мало ли что могло произойти.

— О великая богиня! Ты не оставляешь нас своими милостями! — поклонился Урурын.

— Если ты считаешь мое появление милостью, то я могу вам оказывать ее регулярно, скажем, после обеда, по субботам, заодно и проконтролирую, как вы выполняете волю богини, переданную вам Арыамаррой, — так же ворчливо ответила орку Милисента. А тот сказал Листику:

— Вот еще одно доказательство, что ты Арыамарра! Анурам не оставляет тебя без внимания!

— Она моя сестра! — снова насупилась Листик и хотела еще что-то сказать, но Урурын не дал ей этого сделать, он склонился перед Милисентой:

— О великая богиня! Твоя милость к народу орков безгранична! Ты послала к нам, недостойным, свою сестру!

— Да! — еще более раздраженно ответила великая богиня. — Если меня будете задерживать, то еще кого-нибудь пошлю! Куда подальше! Идем, Листик!

Шаман на мгновение склонил голову, а когда ее поднял, то увидел две большие тени, устремившиеся в небо. Тотчас со всех сторон послышался гомон. Полог, закрывавший от подслушивания, поставленный Милисентой, исчез вместе с ней, и стало слышно, как возбужденно переговариваются орки, стоящие вокруг.

— О Урурын! О чем с тобой беседовали великая Анурам и ее Арыамарра? — почтительно спросил один из шаманов.

Среди остальных орков пошли шепотки. Урурын — великий шаман, если сама Анурам удостоила его беседы! Да и Арыамарра явилась к нему, чтобы передать волю великой богини, и в знак особого благоволения исполнила танец, неизвестный, но прекрасный! Танец, который никто из орчанок не в силах повторить! Шаман важно кивнул:

— Арыамарра поведала мне, что мы на верном пути! Великая Анурам подтвердила слова своей Арыамарры, а сама «Говорящая» сообщила мне, что Анурам ее сестра! К нам пришла не просто Арыамарра, а младшая богиня!

— Нет, надо было его таки послать куда подальше! — в сердцах высказался золотисто-изумрудный дракон, он и изумрудно-золотистый кружили над орочьим лагерем. Естественно, сестры смотрели и слушали, что там происходит.

— Ага, — захихикала Листик. — Он бы так вдохновился, что истолковал бы твое откровение еще более категорично.

— Молчи уж, «голос богини». Ты уж будь последовательна. То божественные знамения устраиваешь, то каяться приходишь, — заявил золотисто-изумрудный дракон.

— Ну, Мил, это же нечестно… Вот так орков обманывать! Их шаман сказал, что я и на самом деле Арыамарра, только не знаю об этом. Он что, действительно в это верит?

— Листик, я это слышала, а верит он в то, что ему выгодно, ему и его народу. Но в то, что ему, в первую очередь!

— Мил, но ты же слышала, они думают, что ты Анурам. А вот я следующий раз скажу им, чтоб тебе храмы строили и там поклонялись! — снова захихикала Листик.

— Не будут они храмы строить — не умеют. Разве что капища… Ладно, полетели, нас уже ждут.

В общем зале будущего ресторана «Морской дракон» за одним из столиков собралась компания, ожидающая Милисенту и Листика. Но сестры что-то запаздывали.

— Что-то непохоже на Милисенту, она всегда пунктуальна, — произнесла Ирэн, внешне совершенно спокойная, только вращающийся кинжал в ее руках выдавал волнение.

— Да и на Листика непохоже, при всей своей хулиганистости она никогда не опаздывает. — Миримиэль тоже проявляла беспокойство.

— Вот и я о том же. — Ирэн воткнула кинжал в стол. — Если что-то смогло их задержать, то это…

— Ага! — Рыжая девочка, вывалившаяся прямо на стол, была совершенно голой.

— Листик! Что случилось?! Где Милисента? — в один голос воскликнули эльфийки, а Лунилимо, с ужасом глядя на свою подругу, спросила:

— Листик, вас ограбили? А Милисенту еще и в плен взяли?

— Ага, то есть нет! Милисента пошла одеваться, мы одежду оставили в роще у храма Посаданума, а я пришла сказать, чтоб вы не волновались! — Листик поудобнее устроилась на столе, похоже не собираясь с него слазить.

— Листик, а зачем вы там разделись? — спросила Миларимо.

— Купались, — ответила рыжая девочка.

— Там же нет воды!

— А мы оттуда в море прыгнули. — Листик взяла одежду, которую Рен достал из своего вещмешка, и стала одеваться. Рен носил запасной комплект одежды для девочки как раз для таких случаев. Появившаяся слегка растрепанная Милисента с некоторой завистью посмотрела на сестру. Та со стола так и не слезла. Ее величество спешила, когда одевалась в роще у храма Посаданума, поэтому и выглядела такой растрепанной. Милисента вздохнула и укоризненно покачала головой:

— Листик, ты хочешь, чтобы у Миларимо тут был ресторан со стриптизом?

— Не-а! И потом, я же одеваюсь, а не раздеваюсь! — Листик уже почти оделась.

— Ага! У Милари тут будет ресторан с антистриптизом! — засмеялась Ирэн. Убедившись, что с ее подругами ничего не произошло, она успокоилась, и к ней вернулась ее обычная язвительность, свойственная темным эльфам.

— А что такое стриптиз? — робко спросила Лунилимо. — Это когда хозяева ресторана раздеваются?

— Когда хозяева ресторана раздеваются, вернее, их раздевают, то это называется «грабеж»! — пояснила Ирэн и, продолжая смеяться, развила тему: — А когда хозяева раздевают посетителей, то это коммерция!

— Ага! — Листик оделась и тоже приняла участие в просвещении своей подружки. — А когда посетителей совсем раздели — это особо удачная коммерция!

— Ну хорошо, — тоже улыбающаяся Милисента прекратила обмен мнениями по столь животрепещущей теме. — Если все в сборе, то идемте!

— А подарки? — вскинулась Листик. — Подарки султана и купеческой гильдии? Они же на «Колдунье» остались! Нам же надо будет в академии пир устроить!

— Ладно, Листик, только быстро! И никуда больше не ходи! — кивнула Милисента.

— Листик, я с тобой! — Лунилимо шагнула к спрыгнувшей со стола своей подруге.

— Я тоже! — вскочила Синта. — Я там заколку забыла!

— Обоюдоострую, с особой заточкой, — не удержалась от язвительного замечания Ирэн.

— Давайте, заодно за Листиком присмотрите, — кивнула Милисента.

— Как мы это все понесем? — спросила Лунилимо у Листика, указывая на огромное количество специальных емкостей, в которые Сэм Лутон упаковал заскийские сладости.

— Напряжемся, соберемся духом и потащим, — вздохнула Листик и украдкой глянула на целующихся Грентона и Синту. Лунилимо тоже глянула и понимающе кивнула.

ГЛАВА 24 Разные совещания

Середина осени в столице Зелии — пора, когда уже чувствуется дыхание зимы. Все-таки это не Натайя и тем более не Заскийский султанат. Небо уже было темным и зимним, готовым в любую минуту разродиться холодным дождем или мелким снегом. Соответственно и день был хмурым, хотя до полудня было еще более часа. В кабинете, не большом и не маленьком, в самый раз для министра государственной безопасности, было тепло и сухо, в большом камине пылал огонь, наполняя помещение запахом горящего смолистого дерева. Под потолком, ярко все освещая, висели магические светильники.

Граф Клари устроился за широким столом, соответствующим его должности. Перед ним сидели двое мужчин. Первый был высоким, с резкими волевыми чертами лица, в костюме из кожи степной химеры, в каком обычно ходят богатые наемники, — неброском, но в то же время удобном, не стесняющем движения в драке. От костюма наемника одежда мужчины отличалась только отсутствием кольчужных вставок и защитных металлических пластин. Второй мужчина, среднего роста, с типичной внешностью шпиона, был одет в такой же шпионский костюм, то есть абсолютно незапоминающийся. У стены сидели две девушки: рыжая и с пшеничными волосами. Рыжая скорее девочка, чем девушка.

— Господин Усимт? А дальше как? — спросил граф Клари, продолжая начатый разговор.

— Просто Усимт, — улыбнулся незапоминающийся мужчина, — большего не надо.

— Но надо же как-то вас идентифицировать. Опять же титул у вас есть? Если вы будете занимать ту должность, что придумала вам принцесса, — граф Клари кивнул в сторону рыжей девочки, — то вам неизбежно придется общаться с разными людьми, а среди них есть и благородные. А благородные… Сами понимаете, без титула и только с одним именем они будут считать вас выходцем из низов. Таким людям очень трудно завоевать к себе уважение у титулованных, следовательно, работать с ними будет очень тяжело. Они начнут относиться к вам с презрением, плохо скрываемым презрением!

— Ваше превосходительство, зачем мне титул? — снова улыбнулся мужчина, в этот раз улыбка его преобразила — в его облике появилось что-то зловещее, очень опасное. Теперь его внешность нельзя было не запомнить — это была внешность хищника, жестокого и равнодушного. Усимт, продолжая зловеще улыбаться, сказал: — Это только до первой встречи они будут относиться с презрением, а потом будут только рады моему приходу…

— И будут счастливы, когда ты от них уйдешь! — хихикнула рыжая девочка. На нее все строго посмотрели, но это ее не смутило, и она подняла свои бровки: — А разве я неправа?

— Листик! — строго сказала сидящая рядом с ней девушка.

— Ага! — еще более жизнерадостно ответила девочка и потупилась, сделав невинное выражение лица, всем своим видом показывая, какая она скромная. Но когда внимание присутствующих снова сосредоточилось на Усимте, она показала всем язык.

Милисента сделала вид, что не заметила этого, мужчины осуждающе покачали головами, а Усимт подмигнул девочке.

— Но все же вам надо будет присвоить титул, скажем, барона… — Граф посмотрел на Милисенту. Та не успела ответить. В кабинете появились еще три девушки, они возникли будто из воздуха.

— Мы не опоздали? — спросила одна из появившихся, бронзововолосая.

— Опоздали-опоздали! — радостно откликнулась Листик. — Самое интересное пропустили! Усимт пообещал графу Клари, что все дворяне будут его уважать!

— И как же это ему удастся? — усмехнулась бронзововолосая.

Листик охотно пояснила:

— Очень просто, Рамана. Усимт их всех поубивает!

— Оригинальный способ вызвать к себе всеобщее уважение, — улыбнулась бронзововолосая и спросила у девочки: — Листик, но как же они смогут его уважать, если он их всех убьет?

— Убьет, потом подымет и заставит строем ходить! А Листик в этом ему поможет! — хихикнула Милисента.

— Ага! — с готовностью подтвердила девочка.

Судя по ее загоревшимся глазам, она была готова строить дворян уже сейчас, не дожидаясь, пока Усимт их всех поубивает. Остальные девушки захихикали. Глядя на энтузиазм Листика, граф Клари покачал головой и тихо спросил у мужчины в одежде наемника:

— Магистр Клейнмор, как вы с ней справляетесь? У вас по академии, наверное, зомби строем маршируют?

— Не без того, — усмехнулся Клейнмор. — Но, должен вам сказать, Листик — одна из лучших студенток, отличница боевой и магической подготовки. Я уж не говорю о строевой, здесь ей вообще равных нет!

Граф Клари встал и поклонился девушкам:

— Вы пришли как раз вовремя. Прошу, располагайтесь!

Клейнмор и Усимт тоже поднялись, приветствуя вновь прибывших. Когда все заняли свои места, Клари удовлетворенно кивнул и произнес:

— Я хочу выслушать ваше мнение о предложении принцессы. Мне оно кажется вполне приемлемым, но меня настораживает один момент…

— Вы, граф, имеете в виду, что Листик заставит дворян не только ходить строем с песней, а еще и отжиматься? — спросила, усмехаясь, Рамана.

— Нет, я имею в виду, что для должности начальника департамента внешней разведки надо…

— Если вы имеете в виду лояльность Усимта, то он из всех нас наиболее преданный Листику, — успокоила графа Рамана и, видя, что Клари не совсем понял, пояснила: — Усимт принес Листику вассальную клятву, кровную клятву по правилам нашего народа. Нарушить ее нельзя! Поэтому будьте спокойны, против Листика и тех, кто ей дорог, Усимт ничего не сможет предпринять!

— Да я и не собираюсь, наоборот, — пожал плечами мужчина с внешностью шпиона.

— Ага! — кивнула Листик, подтверждая слова то ли Раманы, то ли Усимта.

— Ну что ж, если с этим мы разобрались, то… А вы что скажете, магистр? — Граф Клари обратился к сидящему напротив него Клейнмору.

Тот, кивнув, ответил:

— То, что мне продемонстрировал уважаемый Усимт, свидетельствует о высочайшем уровне его подготовки, плюс его особые способности… Как оперативный сотрудник он превосходит всех, кого я когда-либо знал. Как руководитель департамента, думаю, он будет лучшим и в этом превзойдет любую другую кандидатуру.

— Даже вас? — поднял брови граф Клари. — Вас, преподавателя боевого факультета академии?

— Последние события, — магистр поклонился сидящим у стены девушкам, — показали, что наш уровень не идет ни в какое сравнение с тем, что знают и умеют леди Рамана и леди Тайша. А у господина Усимта я с удовольствием бы прошел стажировку! По специальности «секретный агент»!

— Ну что ж… Если возражений нет, то… — Граф достал из стола бумагу и взял самопишущее перо.

— Минуточку! — перебила его Саманта, достала откуда-то лист бумаги и протянула его Милисенте. — Вот, подпишите, ваше величество. Указ о присвоении дворянину Усимту титула барона Крионского…

— А почему Крионского? — спросила Милисента, подписывая указ.

— Свободных земель у нас нет, а там можно создавать новые майораты от земель драгов, на север.

— Усимт! Там такое замечательное болото! Мы тебе выберем самые лучшие места! — захлопала в ладоши Листик, но ее перебил новоиспеченный барон Крионский:

— Спасибо, Листик! Главное, чтобы кочка была побольше! — кивнул Усимт и, видя непонимание окружающих, невозмутимо пояснил: — А вдруг ко мне приедут гости? Вот вы, например? Где я стол накрою? А если будет большая кочка, то все угощение поместится!

— А гости? — удивленно спросила Листик.

— Ну вокруг кочки, в воде. Ничего не поделаешь, болото! Как говорится, в мокроте, но не в обиде! — закончил Усимт под общий смех.

— Ага! Я к тебе тогда часто ходить буду!

— Листик, для тебя самое изысканное угощение — копченые болотные змеи, жабы маринованные, лягушки в глазури…

— А мороженое?

— Нет, мороженого не будет, — усмехнулся Усимт и, видя, что Листик дуется, быстро пояснил: — Ну какое на болоте мороженое? Только болотное! С жабами! А они пока замерзнут, так все мороженое съедят. Листик, ты же не хочешь, чтоб твое мороженое съели какие-то болотные жабы! Представь себе такую кошмарную картину!

Листик задумалась. Она представила, что ее мороженое ест большая болотная жаба, настолько ярко представила, что перед ней появилась иллюзия этого.

— Отдай! — рассерженно закричала девочка.

Она хоть и понимала, что это иллюзия, но ее очень возмутил сам факт поедания мороженого какой-то жабой. Листик попыталась шарахнуть по воображаемой жабе совсем не воображаемым огненным шаром. От немедленного разгрома кабинет министра государственной безопасности спасла Милисента, перехватившая пылающий сгусток и развеявшая иллюзию с жабой. Потом ее величество протянула указ о присвоении баронского титула Усимту графу Клари, тот вписал все необходимое в свой приказ по министерству и отдал его для визирования Саманте, та, подписав, передала Милисенте. Когда приказ вернулся обратно к графу, успокоившаяся Листик вздохнула:

— Ой, как сложно!

— Это еще ничего, — тоже вздохнула Саманта. — Если бы этот приказ пустить, как положено, через наши канцелярии, то месяц точно бы на согласования ушел!

— Так вы же быстро подписали! Что ж тут согласовывать?! — изумилась Листик.

— Начальники департаментов передают экспертам, те проверяют указ на соответствие соответствующим законам и правилам…

— А если соответствующее соответствие не соответствует этим соответствиям? — спросила захихикавшая Листик.

— Тогда возвращают на доработку исполнителю, он этот указ приводит в соответствие… — улыбнулась Саманта.

— Ага! Соответствию, — понятливо кивнула девочка и, вздохнув, сделала вывод: — Большая канцелярская церемония с обязательным проползанием по всем департаментам!

— Почему с проползанием? — одновременно удивились граф Клари и магистр Клейнмор.

— Потому что там медленно все делают. Так, как будто они не ходят, а ползают по коридорам, как перед заскийским султаном. Мы когда разрешение на открытие нашего кабаре получали, так почти два месяца ждали! — вздохнула Листик.

— Ждали? — поднял брови граф Клари.

Листик, еще раз вздохнув, видно, вспоминая те события, ответила:

— Ага, ждали. Но мы сначала кабаре открыли, а потом уже ждали.

— Вот! Пример дисциплинированности и законопослушания! — поднял палец магистр Клейнмор. — И как это называется, когда сначала сделали, а потом на это разрешение получили?

— Это называется — обход с фланга! — отрапортовала Листик, вскочив с места. — Тактический маневр с целью запутать и обмануть противника!

— А что, чиновники в департаментах — противники? — поинтересовался Клейнмор.

— Ага! Противники! Злобные и коварные! — ответила Листик и оскалилась, видно изображая злобного и коварного чиновника департамента.

— А я? — немножко обиделась Саманта. — Я же канцлер, значит, я самый главный чиновник королевства!

— Ты не злобная, ты хорошая! — пожалела Листик Саманту, а Милисента, хихикнув, поддакнула:

— Хорошая и не злобная, но очень коварная!

— Вот я вас! — состроила страшное лицо Саманта, а потом, обращаясь к Усимту, пожаловалась: — Видите, с кем приходится работать! Никакого уважения! И вы к ним поступили на службу?

— Ага! — в один голос радостно сообщили Листик и Милисента.

Усимт развел руками, словно показывая: что уж тут поделать, раз уже поступил.

— Листик, а ты не скучаешь? По академии и своему кабаре? — спросил, улыбнувшись, магистр Клейнмор.

— Очень! — серьезно ответила девочка. — По академии, как там без меня домовенки да и все остальные. И в Дрэгисское герцогство надо наведаться, и к сиашеисс! Но это позже, сначала в академию. Надо же всех угостить! Мы сегодня только там появились, так уже прохода не дают, просят рассказать, где были.

— Версия того, где вы были и что делали, у вас уже подготовлена? — спросил магистр Клейнмор. — Такая, чтобы была наиболее правдоподобна и не вызывала лишних вопросов?

— Ага! — ответила Листик, а Милисента кивнула:

— Мы сопровождали королеву в ее поездке на юг. Как телохранители…

— Ага! — влезла Листик. — Все ж знают, что мы у королевы подрабатываем телохранителями, а тут еще и принцесса появилась…

— А ее так тяжело охранять! Крайне взбалмошная особа! — добавил магистр Клейнмор.

— Ага, — согласилась Листик, а потом возмущенно добавила: — Ничего она не взбалмошная, она хорошая! Послушная и дисциплинированная! Вот!

— А какие замечательные телохранительницы у нашей королевы и принцессы! — засмеялась Саманта. — Верные, заботливые, а самое главное, дисциплинированные!

— Ага! — кивнула Листик. — Такие же, как королева и принцесса!

— Замечательные телохранительницы. — Прищурившись, граф Клари посмотрел на сидящих рядом Милисенту и Листика: — А не скажете ли мне, замечательные телохранительницы, что сейчас происходит в орочьих степях?

— Орки принесли вассальную клятву верности королеве Милисенте, — ответила Листик, улыбнувшись, и добавила: — Не только орки Оркании, а вообще всех степей, даже те, что пошли за горы Таренги! Вот! Теперь Милисента может к своему титулу добавить…

— Повелительница небесных высот и водных глубин, — серьезно сказала Милисента, но потом прыснула смешинкой.

Граф Клари склонил голову, словно признавая верховенство Милисенты над морскими глубинами и небесными высотами. Подняв голову, он снова спросил:

— Но все же объясните мне, почему из ваших вассальных степей на нас двигается орда?

— Это не орда, — вздохнула Милисента, — это мои новые подданные, которые во что бы то ни стало хотят мне служить.

— Ага! Верно служить! — подтвердила Листик.

Милисента попросила сестру:

— Листик, приведи, пожалуйста, Уршурыма и Арташрыка, пусть они познакомятся с Самантой, все-таки она будет их непосредственным командиром.

Листик исчезла, успев произнести свое неизменное «ага», а Милисента, вздохнув, рассказала о том, что не было внесено в официальные отчеты о визите посольства в Заскийский султанат. Саманта, которая об этом уже слышала, только кивала, а граф Клари и магистр Клейнмор если и были удивлены, то не показали этого. Но они не смогли скрыть своего изумления, когда два орка, которых Листик держала за руки, упали перед Милисентой на одно колено.

— Листик! Ты хоть как-то обозначай свои переходы! Так же и заикой можно стать! — сердито сказала Саманта, рыжая девочка с немаленькими орками просто материализовалась без каких-либо признаков портала.

Саманте пришлось резко отскочить в сторону, потому как один из орков, появляясь, неизбежно бы толкнул канцлера. Листик собралась что-то ответить, но оба орка синхронно выдохнули:

— Приветствуем тебя, о ясноликая Анурам!

Тут уже удивились все, кроме Листика. А орки, повернувшись к девочке, столь же вдохновенно продолжили:

— Приветствуем тебя, о прекрасная Арыамарра!

Общее изумление достигло предела, Листик, растянув рот до ушей и нисколько не смущаясь, пояснила:

— Урурын, ну это верховный шаман большой орды Таренги, сказал, что обращаться ко мне просто Арыамарра не подобает, не соответствует моему величию. Но великая — это титул Милисенты, а могучая — так сразу представляется такая большая и мускулистая. А я же не такая! Тогда он предложил — мудрая, а я вот подумала и решила, что прекрасная будет гораздо лучше. Правда же?

— Действительно, мудрая — это как-то… — Магистр Клейнмор задумался, подбирая слово.

— Чрезмерно, — хихикнув, подсказала Рамана. Листик с укором на нее посмотрела. Рамана, улыбнувшись, кивнула: — Прекрасная Листик! Очень даже звучит, главное, суть отражает. А для усиления понимания этой сути можно добавлять поясняющее слово, например, прекрасная хулиганка!

— Ага! — согласилась было Листик, но тут же обиженно спросила: — Почему это хулиганка?! Я же еще ничего не сделала!

— А собираешься? — вкрадчиво произнесла молчавшая Тайша. Листик хотела уже было ответить в своей обычной манере, но, насупившись, замолчала.

— Граф, — обратилась к министру безопасности Милисента, — представляю вам командира шестого корпуса Уршурыма и его заместителя Арташрыка, как вы поняли, корпус сформирован из орков. Его костяк составили бывшие сарламы заскийского султана, они же и добрали необходимое количество своих сородичей, доведя численность вновь формируемого корпуса до штатной.

— Лихо это вы сработали! — одобрительно кивнул магистр Клейнмор и спросил, обращаясь к оркам: — Теперь объясните, что вы имели в виду, назвав нашу королеву своей богиней?

— Ясноликая Милисента — земное воплощение великой Анурам. Сначала она послала к нам «Говорящую» — свою сестру, прекрасную Листика, — начал пояснения Уршурым, он поклонился Милисенте снова, так как орки уже успели подняться с колен.

— Ладно, я объясню, а то он со своими славословиями будет до вечера рассказывать, — вмешалась Рамана. Она коротко поведала о прошедших событиях и закончила свой рассказ: — Все орки-сарламы покинули султанскую гвардию и изъявили желание служить Милисенте, вот мы с Самантой и решили их пристроить, тем более территория королевства значительно увеличилась.

— Да, первый раз узнаю новости последним, наверное, на пенсию пора, — сокрушенно покачал головой граф Клари.

— Не волнуйтесь, теперь, когда у вас будет работать Усимт, вы будете узнавать обо всех событиях до того, как они произойдут, — очень серьезно сказала министру государственной безопасности Листик.

— Спасибо, принцесса. Вы меня утешили, — не менее серьезно ответил граф Клари.

— Я, с вашего позволения, заберу у вас Уршурыма и Арташрыка, мне с ними надо решить кое-какие организационные вопросы, — поднялась Саманта.

Оба орка вопросительно посмотрели на Милисенту, она согласно кивнула:

— Саманта как главнокомандующий зелийской армии ваш непосредственный командир. Ее слушаться, как меня! Листик, проводи их, потом переправишь обратно.

— Ага! А…

— Саманта не знает куда, поэтому провести их к остальным придется тебе, — улыбнулась сестре Милисента.

Листик, оба орка и Саманта вышли из кабинета. Не через дверь, а через портал, сделанный Листиком.

— Ну что ж, если к нам вопросов нет, то мы с Тайшей тоже вас покинем, — сказала Рамана, — у нас через полчаса совместный с эпирцами ученый совет. Игви, ты с нами?

— Да, Рамана, если вы меня захватите с собой, буду вам премного благодарен, — поднялся магистр Клейнмор.

Милисента, попрощавшись, тоже ушла. В кабинете остались только Усимт и граф Клари.

— Что ж, если все организационные вопросы решены, то я введу вас в курс дела. — Министр государственной безопасности достал пачку мелко исписанных листов.

В огромном кабинете ректора собрались преподаватели академии, все они внимательно слушали Тайшу. За то короткое время, что она была в академии, Тайша сумела приобрести авторитет и уважение среди преподавателей, правда, к преподаванию студентам еще не приступала. Высший Синклит магов сначала воспротивился тому, что Тайшу поставили на магистерскую должность, мотивировав это тем, что у нее нет ученой степени. Рамана посоветовала ей предоставить в качестве теоретической части диссертационной работы расчет портала в Эпир, а сам портал как практическое применение. Ухмыльнувшаяся Тайша за неделю подготовила все необходимые материалы для защиты. Прослушав доклад, маги, участвовавшие в выездном заседании Синклита, проходившем в академии, единодушно постановили присвоить Тайше звание магистра. А продолжавшая усмехатьсяволшебница достала еще одну диссертацию на тему внепортальных перемещений, а потом еще две. Все это Тайша написала за неделю. На вопрос одного из скептиков, может ли это все быть осуществлено практически, Тайша, ехидно заулыбавшись, продемонстрировала то, что изложила теоретически. На этом выездном внеочередном заседании Синклит магов единогласно присвоил Тайше степень мэтра. Присвоил, минуя степени мага и магистра. Это было одобрено всеми преподавателями академии. То, что мэтр Канвио передал ей должность декана факультета теоретической магии, уже ни у кого не вызывало удивления. Как и то, что Тайша была назначена проректором по научной работе.

В кабинете ректора присутствовали не только преподаватели зелийской академии Магических Искусств, здесь были и преподаватели Высшей магической школы Эпира. Они тоже внимательно слушали Тайшу.

— …именно поэтому учебные планы академии и школы должны быть пересмотрены. Я понимаю, с начала учебного года прошло уже больше месяца, планы составлены и утверждены. Но вам надо учесть то, что наработано магами Эпира. — Тайша сказала это преподавателям академии и кивнула в сторону эпирских гостей, затем обратилась уже к ним: — А вам надо учесть наработки ваших зелийских коллег. Ну и те теоретические разработки, что я вам предоставила. Этого нет ни в одной из местных магических школ, поэтому вам всем надо будет внести соответствующие корректировки в учебные планы.

— Но позвольте, коллега! Теория математической магии, с основами которой вы нас познакомили, — совершенно новое направление в магической науке! То, что вы нам показали, возможно, было известно магам древности! Но эти знания были утеряны! Это большая удача, что вы обладаете этими или сходными знаниями, но для их изучения требуется значительное время, я уже не говорю о практическом применении. — Эпирский маг смотрел на Тайшу широко раскрытыми глазами, то, что предлагала эта пепельноволосая магиня, с виду совсем молоденькая девушка, было если не революцией в магической науке, то многое меняло в привычных представлениях о ней.

— Значит, будем восстанавливать то, что было утеряно, причем делать это придется в сжатые сроки, одновременно изучая теорию и применяя то, что изучили, на практике. Вы же не против новых знаний? — решительно произнесла Тайша. Все отрицательно покачали головами, прерывать ее новыми вопросами никто не решился, а она продолжала: — Кроме этого вам надо пересмотреть свое отношение к таким магически одаренным, как ведьмы! Как выяснилось, среди них попадаются очень сильные, по своим возможностям даже превосходящие некоторых магов. Конечно, магические способности ведьм имеют специфику, но они не так уж отличаются от тех, которыми обладают классические маги. Оставлять ведьм без обучения недопустимо! При ваших учебных заведениях надо создать если не соответствующие факультеты, то хотя бы профильные кафедры.

— Но позвольте, коллега! — опять возразил тот же эпирский маг. — Это же совсем другая область… э-э-э… магической науки! Кто этим будет заниматься? Хотя бы в первое время? Ведь нужно будет для этого где-то найти специалистов! Или обучить! А вы, как я понял, будете вести курсы по повышению магической квалификации для магистров академии и адептов первого и второго уровней нашей школы.

— Да, я буду вести курсы повышения квалификации для преподавателей, кроме этого я буду читать лекции старшим курсам обеих учебных заведений. Рамана будет читать лекции младшим курсам. Она с боевого факультета перешла на факультет теоретической магии.

При этих словах Тайши магистр Клейнмор тяжело вздохнул. Заменить Раману ему было некем. А тут еще и ведьмы. Если не все, то огненные точно требуют обучения, сходного с обучением боевых магов. Тайша ободряюще ему улыбнулась:

— Рамана оставит часть учебных часов на боевом факультете. Конечно, будет трудно, но она справится.

При этих словах бронзововолосая красавица фыркнула, свои чувства она выразила только этим фырком, но ее обычный холодный и высокомерный взгляд в этот раз стал каким-то озорным. Рамана в этот момент удивительно напоминала одну рыжую особу, некоторым показалось, что эта холодная красавица сейчас всем покажет язык.

— Но все же, кто будет заниматься с ведьмами? Ведь для того чтобы начать их обучение, так сказать, по специальности, им надо дать азы: концентрация, самоконтроль, умение восстанавливать потраченный магический резерв. При обучении классических магов на это уходит год, то есть весь первый курс, — заметила мэтр Велисса Шариэлл, декан целительского факультета. — Но это для классических магов, для обучения всему этому ведьм нужны, как правильно заметил наш эпирский коллега, специалисты, знающие именно специфику способностей ведьмы. В естественных условиях этим занимается старшая ведьма, она обучает свою ученицу всем премудростям. Но как мы знаем, самоконтроль туда не входит, поэтому когда ведьма начинает колдовать, и это творимое ею колдовство требует больших затрат, то она отдает всю свою силу! Вплоть до полного истощения! Она просто не может остановиться! То есть наша методика должна отличаться от обычной ведьмовской методики. Но чтобы ее разработать, нужно время. А сейчас у нас нет ни методики, ни специалистов. И это при том, что обучение ведьм надо уже начинать! Где мы найдем преподавателей, я даже не представляю!

— У нас уже есть один такой специалист, доказавший свое умение. Она не только за очень короткое время сумела обучить присущей ведьмам магии нескольких одаренных девушек, но и научила самоконтролю при ее использовании, при этом троих она распознала и инициировала. Очень успешно инициировала. Сейчас она занимается с восемью, надо заметить, очень успешно занимается, — ответила Тайша.

— Вы говорите о Листике? Но она же сама… Гм, очень юная!

— Тем не менее, — улыбнулась Тайша, — у нее талант педагога, она обладает способностями, позволяющими ей заняться подобным обучением. И, кроме того, у нее уже есть опыт, пусть и небольшой, но есть!

— Но она же сама еще студентка! — возразил один из эпирских магов.

— Она студентка боевого факультета, а вы сами видели, какая дисциплина на этом факультете. А дисциплина, — Тайша улыбнулась, — она, знаете ли, дисциплинирует! У вас в Эпире подобного нет.

Эпирский маг пожал плечами, он был среди тех, кто стажировался по обмену в зелийской академии. Его действительно поразила дисциплина студентов боевого факультета. В эпирской школе считалось недопустимым так ущемлять свободу будущих магов. Тайша улыбнулась и предложила:

— Давайте спросим у декана того факультета, на котором обучается Листик. Магистр Клейнмор, что вы можете сказать о своей студентке?

— Листик — самая дисциплинированная студентка. Отличница. У нее получится! — улыбнулся Клейнмор.

— Вот видите, — продолжила улыбаться Тайша, — дисциплина способствует большей организованности, а это повышает успеваемость. Такой студент не только сам хорошо учится, но и других заставляет, в случае если ему такое поручат. Вы заметили, что на боевом факультете нет троечников, да и отличников самый высокий процент.

— Да, знаете ли, двойку — мечом по голове или боевым пульсаром в лицо — мало кто хочет получить, — согласно кивнул эпирский маг. — Только вот обучение ведьм… Это все-таки не маги. Так мы придем к выводу, что и орочьих шаманов надо тоже у нас обучать.

Тайша улыбнулась, а Рамана засмеялась в голос. Перед этим они многозначительно переглянулись, от эпирского мага это не укрылось, он, пораженный догадкой, спросил:

— Не хотите ли вы сказать, что ваша студентка может и этим заняться?!

— Арыамарра. Вы слышали, кто это? — спросила Тайша. Эпирский маг пожал плечами, показывая, что ему неизвестно, кто это может быть. А вот его коллега удивленно переспросил:

— Арыамарра? «Говорящая с богами»? Уж не хотите ли вы сказать, что эта ваша студентка… Но это же легенда! Одна из орочьих сказок! Арыамарра — сказочный персонаж! Она приходит на помощь оркам, когда у тех случаются какие-нибудь неприятности, большие или маленькие, иногда даже глобального масштаба. Но, повторюсь, — это сказочный персонаж, наделенный чудесными способностями и имеющий возможности, недоступные даже сильнейшим магам!

— Уважаемый Гиун Парамин, вы довольно тесно общались с Листиком. Что вы о ней можете сказать? — спросила улыбающаяся Тайша у эпирского мага, до этого молчавшего, тот пожал плечами:

— Вы знаете, если мне скажут, что Листик — это сама богиня Анурам, по просьбе орков покинувшая свои небесные чертоги, я не удивлюсь. Девочка действительно имеет выдающиеся способности! Один свободно направленный портал с изменяемой конфигурацией говорит о том, что ее возможности если не равны божественным, то очень к этому близки!

— Как вы сказали? Свободно направленный портал с изменяемой конфигурацией? Это что за термин? — переспросила Рамана.

— Видите ли, я описал это явление, продемонстрированное мне вашей студенткой Листиком, в своей монографии. Поскольку раньше оно не встречалось, по крайней мере, о нем нигде не упоминалось, то я взял на себя смелость дать ему научное название, — немного смущенно ответил Гиун Парамин и, глянув на Раману, спросил: — Надеюсь, вы не будете возражать?

Захихикавшая Рамана замотала головой, а сохраняющая серьезность Тайша одобрительно кивнула:

— Нет, конечно, вы первый дали этому явлению название, поэтому оспаривать ваш приоритет никто не будет.

Продолжавшая хихикать Рамана тихонько, так, чтобы слышал только он один, сказала магистру Клейнмору:

— Надо будет сказать Листику, пусть она покажет еще пару фокусов, чтоб эпирские маги придумали им научные названия.

— Рамана, а почему бы тебе самой не показать эпирским магам пару, как ты выразилась, фокусов? Уверен, у тебя выйдет не хуже, чем у Листика, — так же тихо ответил Клейнмор.

— Вот еще! — фыркнула Рамана. — Согласись, Игви, что мне как-то несолидно показывать то, что не имеет научного названия!

ГЛАВА 25 И снова академия

Масин фон Крунув осторожно шел по коридору. Нет, он не крался. Студенту пятого курса не к лицу подкрадываться. Но это был коридор пятого этажа студенческого общежития. В этом коридоре не было ничего особенного, кроме того, что он вел к лестнице на шестой этаж. Шестой этаж — это уже чердак, но там, в единственной мансардной комнате, жили Милисента и Листик, самые необычные студентки академии Магических Искусств. Там, где появлялись эти девушки, обязательно что-нибудь случалось, происходили удивительные события и всегда было весело! Но и разыграть кого-нибудь сестры случая не упускали. Масин до сих пор помнил, как только что появившаяся в академии Листик изображала привидение, пугая окружающих. А тех, кто не очень испугался, а Масин был в их числе, по крайней мере, он на это надеялся, Листик щипала, высунув руку из стены. Масин тогда громко заорал, нет, не с перепугу, от неожиданности. А потом и от испуга, когда из стены высунулась веснушчатая мордашка с зелеными глазами, кокетливо похлопала большущими ресницами и показала язык. Длинный, черный и раздвоенный на конце. Конечно, студент пятого курса — это не первокурсник, у него уже о-го-го какой авторитет! Но авторитет авторитетом, а осторожность проявить не мешает. Листик разницы между новичками и старшекурсниками не делает и пошутить случая не упустит.

Хоть уже и был конец жолтеня, второго месяца осени, Милисента и Листик только вернулись с летней практики. Прошлогодняя летняя практика, в которой самое деятельное участие принимали сестры Дрэгис, до сих пор была у многих на слуху. Необычайные события и необыкновенные приключения группы студентов-практикантов до сих пор у многих вызывали интерес, зависть, восторг и другие не менее сильные чувства. В этот раз группа была намного меньше — кроме Листика и Милисенты в экспедиции участвовали Ирэн, Синта и Миримиэль. Говорят, там были магистры Рамана Ларнийская и Стэлла Вилари. Но магистры вернулись к началу занятий, а студентки — только вчера. И не успели Листик и Милисента появиться, как слух об этом облетел всю академию, а сегодня девушки устроили небольшую вечеринку, на которую позвали друзей.

У самой лестницы Масина привлек необычный звук, что-то очень своеобразно звенело, но точно не колокольчик, похоже на оружие, но у оружия звук скорее лязгающий и не такой непрерывный. Масин, осторожно поднявшись по лестнице, выглянул на широкую площадку перед комнатой девушек. Там, отмахиваясь своим огромным топором, стоял Ыргиз Хыратх, а вокруг него едва различимым рыжим вихрем носилась Листик, атакуя его непонятным оружием: то ли очень коротким копьем с длинным и широким наконечником, то ли небольшим мечом, но с очень длинной деревянной рукояткой. Столкновения их оружия слились в этот непрерывный и как бы тягучий звон. Протиснуться в комнату мимо развлекающихся поединком Ыргиза и Листика не было никакой возможности. Попытавшийся безрезультатно прошмыгнуть Масин увидел Палыма Хрылака. У того позиция была тоже безвыходная, но удобная: Палым притаился в углу. Впрочем, он и не собирался проходить мимо сражающихся, с интересом наблюдая за поединком. Вопреки своему обыкновению, Палым не комментировал происходящее, потому что Листик слишком быстро двигалась. Фон Крунув видел перемещения девочки только благодаря магическому зрению, а вот движения ее рук ему разглядеть уже не удавалось. Судя по виду поединщиков, те уже давно так развлекались, но и останавливаться не собирались. Масин, прижатый к стене, с ужасом смотрел на мелькавшие в непосредственной близости от него лезвия топора Ыргиза и неизвестного оружия Листика.

— Агы, кахым. Ик! — отреагировал Масин на взмахи оружия, в этот раз особенно близкие.

Поединщики остановились, и Листик, улыбаясь, поздоровалась:

— О! Привет, Масин! Что ж ты не проходишь? Встал там и стоишь? Или тебе тоже интересно? Давай я тебе тоже покажу пару приемов.

— Нет, спасибо! Привет! Я вообще-то пришел узнать, как вы каникулы провели…

— Тогда проходи! — Листик кивнула на дверь, и фон Крунув поспешил туда прошмыгнуть. Уже закрывая за собой дверь, он услышал слова Палыма:

— Очень эффектно, но, чтоб выходить с сарлом против топора, надо быть Листиком. Сарлом топор не остановишь…

В помещении стояло уже четыре кровати, но это не сделало громадную комнату девушек меньше. Масину всегда было интересно, почему у маленькой Листика и ненамного большей ее Милисенты такие громадные кровати и почему девушки называют их «драконьи ложа». Сейчас все четыре кровати были заняты. На кровати Листика сидели четыре девушки и три юноши. Девушки: две смуглые и черненькие и две светленькие, судя по аурам — ведьмы. Одна из черненьких по виду была ровесницей Листика. Три юноши — студенты из группы Листика и Милисенты — пытались за этими ведьмами ухаживать.

На появившейся четвертой кровати сидела незнакомая пепельноволосая девушка, она была не столь ослепительно красива, как леди Рамана, но, как отметил Масин, тоже ничего. Девушка сидела в окружении группы из восьми студенток и что-то им объясняла, судя по их разрисованным лицам, как наилучшим образом магически закреплять макияж. Леди Рамана вместе с леди Самантой и какой-то темненькой девушкой варили кофе. Варили прямо на каминной решетке, время от времени отгоняя саламандру, которая пыталась всунуть свой нос в джезву и слизнуть подымающуюся пенку. У зеркала в углу вертелись Аррима, Иззелла и еще две модницы в необычных нарядах, Милисента поправляла им одежду, показывая, как правильно застегивать, завязывать, и объясняя другие таинственные вещи, понятные только женщинам. На кровати Милисенты был навален ворох нарядов, и еще две девушки, восхищенно ахая, их перебирали, видно что-то себе подыскивая. Распахнулась дверь в ванную, и оттуда вышла Миримиэль в заскийском наряде: полупрозрачных шароварах и короткой красиво расшитой бисером безрукавке. Эльфийка направилась к зеркалу. В освободившуюся ванную тут же устремилась переодеваться одна из девушек, выбравшая себе наряд с кровати Милисенты. А на кровати леди Раманы было очень тесно, там умостились темные эльфийки Ирэн и Синта, два темных эльфа и еще шесть одногруппников Листика и Милисенты. В руках у каждого было по нескольку видов оружия, которое они рассматривали, обсуждали и активно им менялись. Кровать Раманы напоминала диковинный строй, ощетинившийся во все стороны острыми лезвиями, которые непрерывно двигались, будто грозя кому-то.

— Пора снимать! — сказала девушка, помогавшая Рамане с Самантой варить кофе, вернее, варила она, а леди ей помогали.

— Изумительно, Луланна! — воскликнула Саманта, отпив немного кофе из маленькой чашечки.

Луланна налила сваренный кофе из большой джезвы в такой же большой кофейник и теперь разливала по чашечкам.

— У Луланны талант! — подставила свою чашечку не замеченная до сих пор Масином Стэлла Вилари.

— Вообще-то положено из джезвы сначала по чашечкам разложить пенку, а потом из нее же разлить кофе, — немного смутившись от похвалы, произнесла девушка.

— Ничего, отступим от правил, здесь так много желающих… — начала говорить леди Рамана, но фон Крунув не дослушал.

Прошмыгнув вглубь комнаты, он решил, что самая безопасная из компаний — это та, что расположилась на новой кровати, тем более что все девушки, кроме одной, там знакомые. А новенькая — молоденькая пепельноволосая незнакомка, скорее всего, студентка нового набора, и такого конфуза, как прошлый раз, когда он знакомился с Раманой, у Масина не должно выйти. Он подошел, вычурно поздоровался со всеми и обратился к новенькой девушке:

— О прекрасная незнакомка! Разреши представиться — я Масин фон Крунув, доблестный барон из славной Никойи, выдающийся студент пятого курса факультета некромантии зелийской академии Магических Искусств! Будущий светоч науки некромантии! — Произнося все это, Масин подбоченился. Обычно такое представление производило на провинциалок неизгладимое впечатление, а пепельноволосая была явно откуда-то из глубинки.

— Ой! Это все ты! — наивно захлопала глазами пепельноволосая.

Масин напыжился еще больше:

— Да, это я! Собственной персоной!

Сзади раздался смешок Листика, она с орками зашла в комнату вслед за Масином:

— Ага! Он пришел собственной персоной! Чужой у него еще не получается! Но если его превратить в зомби, то это будет самый выдающийся зомби! Можно сказать, светоч среди зомби!

Масин, игнорируя подколку Листика, гордо и замысловато кивнул, что должно было означать сдержанный, но изысканный придворный поклон. Листик снова захихикала, а фон Крунув напыщенно поинтересовался:

— О прекрасная незнакомка! Поведай же мне о себе!

— О замечательный студент! Я Тайша, графиня Ланик, декан факультета теоретической магии зелийской академии Магических Искусств!

— Ага! Тайша забыла добавить, что ей присвоена степень мэтра! — захихикала Листик. — А еще она заместитель ректора по научной части!

— А-а-а! Ик! — Масин вытаращил глаза.

Листик его обежала и заглянула спереди, приложив два пальца, после чего обрадованно закричала:

— Вот! Ровно два пальца! Палым, с тебя серебрушка и две порции мороженого!

— Листик, а на что вы спорили? — спросила, отвлекаясь от примерок, Милисента.

— Я говорила, что у Масина челюсть отвиснет ровно на два пальца! А Палым не верил!

— Листик, а вот Груан и Трапыр спорили только на серебрушку, — покачала головой Милисента.

Листик, напыжившись, почти как Масин перед этим, ответила:

— Они тогда были простые наемники, а я — выдающаяся студентка боевого факультета славной зелийской академии Магических Искусств! Четвертый курс! Вот! И мне кроме серебрушки положен бонус, в двойном размере! Значит, две порции! Вот!

Гордо задравшая нос Листик закончила свою речь под смех окружающих. Смеялись все, только растерявшийся барон фон Крунув не знал, что делать. Тут еще Ирэн ехидно сообщила:

— Этот студент — выдающийся троечник!

— Это хорошо! — удовлетворенно заявила Тайша и, кровожадно потирая руки, сказала: — Люблю троечников…

— С маслом! — хором с Тайшей произнесли Листик, Милисента и темные эльфийки, а Миримиэль захихикала и сделала движение руками, будто выкручивает тряпку.

Масин понял и покраснел, а Миримиэль и Ирэн, захлебываясь от смеха, стали рассказывать про мокрого зомби. Фон Крунув обиделся и хотел уйти, но Листик поймала его за рукав и усадила на стул у стола:

— Не обижайся, сейчас угощение будет!

Направив руки на стол, Листик произнесла волшебные слова:

— Рахат-лукум, бисквит, шербет! А, еще халву забыла. Халва!

На столе появилась гора заскийских сладостей, Листик гордо всех оглядела. Палым принюхался и восторженно сказал:

— Настоящая миндальная халва! Листик, как это тебе удалось? Ты освоила заклинание материализации?! Но это же невозможно! Это противоречит всем физическим и магическим законам! Этого просто не может быть! Тем более создать такие сложные вещи!

— Сложные и вкусные! — важно кивнула Листик.

— Листик всегда противоречит всем законам, и физическим, и магическим, а в последнее время и юридическим! — засмеялась Рамана и, показав на стол, пояснила: — Это мы заранее сюда сложили, а потом Тайша накрыла пологом невидимости. Листик просто его убрала.

— Какое заклинание интересное. И слова в нем такие знакомые, — усмехнулся Ыргиз.

— Ага! Я самые вкусные слова выбирала! — сообщила Листик.

Все потянулись за угощением, Луланна разливала кофе, а для тех, кто кофе не хотел, на столе были приготовлены откупоренные бутылки с соками, такими же экзотическими, как и остальное угощение. Тайша не вставала, угощение к ней прилетело само. Одна из девушек, сидящая рядом, с некоторой опаской посмотрела на свою соседку и спросила:

— Послушайте, это правда?

— Что — правда? — улыбнулась Тайша.

— Ну что ты, ой! Извините! Вы — мэтр и заместитель ректора?

— Ага! — ответила Тайша, подхватив подлетевшую к ней чашечку кофе.

— Но это же ваша кровать? Вы здесь будете жить? Но это же комната Милисенты и Листика!

— Ага! А почему бы и нет? Рамана же здесь живет, а Милисента и Листик мне разрешили.

Студентка, сидевшая рядом с Тайшей, замолчала, пытаясь осмыслить, как это две простые, ну пусть не совсем простые, студентки могут что-то запретить заместителю ректора академии, ведь раз они разрешили, то, получается, могли и запретить! То, что Милисента королева, а Листик принцесса, знали не многие. Конечно, об этом знали все участники прошлогодней экспедиции в Хасийские горы, но они пообещали молчать. Все в академии видели, как гоняла сестер Саманта, явно к чему-то готовя. Сейчас она стала канцлером королевства, а ее место заняла Рамана. Хоть она и поселилась вместе с девушками, но гоняла их даже с большим усердием, чем Саманта. Те, кто не знал, кто такие Милисента и Листик, шептались, что из сестер готовят телохранителей королевы. Некоторые, особо догадливые, по секрету сообщали, что королеве нужен двойник, ведь на королеву уже было совершено несколько покушений. А Милисента очень похожа на королеву и на эту роль подходит как нельзя лучше. Милисента, когда слышала подобные предположения, почему-то начинала хихикать, а Листик вообще заливалась хохотом. Но в целом подобное предположение многое объясняло — и усиленную подготовку девушек, и особое внимание к ним. Тем более у сестер были выдающиеся магические способности. Эти догадки подтверждало и то, что Милисента и Листик вместе с Самантой охраняли королеву на позапрошлогоднем зимнем приеме, правда, на последнем приеме королеву охраняла обычная охрана — гвардейцы. Да и то, что Милисенту звали так, как и королеву, тоже не могло быть простым совпадением, многие в этом усматривали скрытый смысл. Никому и в голову не могло прийти, что королева будет учиться в магической академии как простая студентка. Но вот на роль двойника эта девушка подходит как нельзя лучше.

А Милисента, будто опровергая даже мысль о том, что она может быть королевой, сдвинув все наряды в сторону, вместе с модницами уселась на свою кровать и принялась за угощение. Вот к ней и обратился Масин, который пришел, чтобы узнать, где были девушки на летних каникулах. Ведь они ни в одной из групп не проходили летнюю практику, тем не менее на информационной доске у ректората по ее итогам девушкам были выставлены отличные оценки.

— Милисента, а где вы с Листиком были этим летом? — поинтересовался Масин.

Она кратко ответила:

— На юге.

— Экспедиция? — понятливо кивнул Масин, ожидая подробности.

— Ага! — подтвердила Листик. — Экспедиция!

— А какая? — не унимался Масин.

— Этнографическая, — вмешалась Рамана и, улыбаясь, добавила: — За песнями ездили!

— Ага! — кивнула Листик. — За песнями, танцами, халвой, мороженым и…

Листик посмотрела на Милисенту, та кивнула на подруг в шикарных нарядах и на кучу, небрежно сдвинутую на край кровати. Там кроме заскийских костюмов и платьев были венисийские и совсем экзотические. Потом Милисента кивнула в сторону стола, на котором была навалена гора сладостей.

— Заскийский султанат? — сделал предположение Масин.

— Ага! — подтвердила Листик. — Туда тоже, но там мороженое плохое, не умеют там его делать. Зато в султанате много других вкусностей!

— Я слышал, что с Заскийским султанатом заключен мирный договор, и заключила его лично королева. Вы были в ее свите? — осторожно спросил Масин.

— Ага! — подтвердила Листик.

— С Венисией тоже заключен договор, и королевство приобрело какие-то земли в Крионских болотах, населенные очень необычным народом. Говорят, даже очень экзотичным народом. Вот бы на них посмотреть, — продолжил Масин.

— Сходи в виварий, там трое из этого народа. Их туда на работу смотрителями взяли, — посоветовала Миримиэль.

— Эти страшные чудища! — поразился фон Крунув. Он, естественно, уже побывал в виварии и посмотрел на драгов.

— Сам ты чудище! — обиделась Листик.

— Да, Масин, ты повежливей, это друзья Листика, — усмехнулась Ирэн.

Фон Крунув снова открыл рот от удивления. Все засмеялись. Даже у камина, где о чем-то тихо беседовали Саманта, Рамана, Стэлла и присоединившаяся к ним Тайша. Они повернулись ко всем остальным.

— Да, действительно, Листик, вы же были в какой-то экспедиции, а где вы были? — спросил Ыргиз.

Девочка охотно ответила:

— Венисия, Гельвения, Таргонские острова, Эпир, Заскийский султанат.

— Ого! Вместе с королевой?

— Ага!

— Портал в Эпир? Это тоже было целью экспедиции? — быстро спросил Масин фон Крунув.

— Ага! — снова кивнула Листик, а потом важно добавила: — Наша научно-этнографическая экспедиция исследовала наличие необходимых условий, в первую очередь…

— …есть ли там мороженое! — засмеялась Милисента.

Листик очень серьезно кивнула и, подняв палец вверх, явно кого-то копируя, продолжила:

— Наличие мороженого является необходимым и обязательным условием построения портала. Без мороженого ни один портал не будет стабилен! В какую бы сторону ни был направлен его косинус фи!

При последних словах девочки Тайша фыркнула и погрозила ей пальцем. Листик важно надула щеки, но, не выдержав, захихикала и показала язык.

— Но все же? — не отставал Масин.

Ему ответила Милисента:

— А разве этого не достаточно? Ради такого мороженого, как в Эпире, стоит построить портал!

Магистр Захарус встал, как всегда, очень рано. Студенты еще спали, да и некоторые преподаватели тоже. Захарус вышел во двор, чтобы пройти в виварий. Путь лежал через двор академии мимо клумб с редкими цветами, за которыми, на радость Грымдуалендирдыру, проректору по хозяйственной части, ухаживали эльфы с целительского факультета. Конечно, такие редкие цветы, как Blanko Edeliveus, росли в оранжерее при целительском факультете. Там была собрана самая большая коллекция из известных Захарусу цветов, растения не только с Геллы, но и из других миров.

Магистра накрыла громадная тень. Он поднял голову. Большой бронзовый дракон, в лучах восходящего солнца казавшийся прекрасным видением, планировал в сторону крыши студенческого общежития, за ним прошел, как драконье привидение, пепельный дракон. Два дракона, меньше чем первые раза в два — два с половиной, оба золотистые, летели, почти соприкасаясь. Меньший золотистый немного отстал, заходя в сторону крыши. Захарус пригляделся. Точно, этот дракончик тащил двух архарусов, немаленьких горных козлов. Магистр усмехнулся, как всегда, Листик тащит двух козлов, одного для кухни «Золотого Дракона» — своего кабаре, а второй примет сегодня участие в студенческой гулянке в качестве главного блюда. Вот ведь неугомонная! Да и ее подруги, хоть и преподавательницы академии, вполне бы могли с охоты вернуться телепортом, нет же, летят! Понятно, что полетать в драконьем обличье хочется!

— Здравствуйте, господин магистр! — прогудели три голоса, магистр обернулся и тоже вежливо поздоровался:

— Здравствуйте, Шимба, Усимба и Дирка.

Драги не захотели расставаться с Листиком, и девочка уговорила магистра Захаруса принять их на работу в виварий. Теперь подруги Листика работали смотрителями вивария. Захарус на них нахвалиться не мог, драги были очень исполнительными работниками, жили здесь же, в виварии, спиртного, как прежние смотрители, не употребляли, а самое главное, благодаря своему росту, силе и бронированной шкуре никого не боялись. Да и сами они смотрелись как диковинные экспонаты. Магистр Захарус быстро прошелся по виварию, проверять было особо нечего, все было в идеальном порядке.

— Листик, Листик! — раздалось за спиной собравшегося уходить магистра. Он резко развернулся. Вокруг изумрудно-золотистого дракончика почти прыгали драги.

— Это вам. — Листик подала тушу горного козла Шимбе, та благодарно кивнула.

— Студентка Листик! — строгим голосом сказал Захарус. — Кормить обитателей вивария запрещено! Тем более сырым мясом!

— Господин магистр! Они же не просто обитатели! Они же работники вивария, а разве в правилах написано, что кормить работников вивария сырым мясом запрещено? И я же их не кормлю, я их угощаю! — похлопав густыми ресничками, хитро прищурилась Листик. Работники вивария тем временем уже разодрали козла и с аппетитом его уплетали.

— Ладно, чего уж там, кормите. — Магистр вздохнул и махнул рукой, потом обратился к жующим сырое мясо драгам: — Вы бы сначала его хоть поджарили!

— А чего его жарить, он же свежий, только что бегал! — хитро прищурилась Листик, а потом пригласила Захаруса: — Господин магистр, приходите сегодня вечером в «Золотой Дракон», там угощение будет.

— А второго архаруса вы, студентка, разве не к себе в комнату унесли?

— Не-а, я Зюзюку угостила. А в кабаре Милисента и Рамана принесли, они их там и сгрузили.

— Ладно, студентка, отправляйтесь к себе, а то кто-нибудь увидит, — вздохнул магистр. Он не успел даже моргнуть, как Листик исчезла. Захарус еще раз вздохнул и направился на свою кафедру.

ЭПИЛОГ

Листик кусала губы и почти плакала. Она стояла у доски и не могла составить уравнение заклинания. Самое обидное было то, что заклинание было не такое уж и сложное. Требуемое задание Листик могла запросто выполнить, пользуясь своими возможностями, но условия поставленной задачи не позволяли применить силу в полной мере. Надо было выполнить расчет и по его результатам сплести нужный контур, а затем наполнить его силой. Но силы должно было быть очень мало, результат достигался именно за счет плетения. И вот Листик не знала, как сплести основной контур этого заклинания. Ведь для того чтобы это сделать, надо просчитать все переменные и правильно задать направленность векторов, не только прилагаемых усилий, но и внешних воздействий. Это все было в разделе математической магии, который студенты изучали предыдущие две недели, а методика этого расчета была дана на самостоятельную проработку. Но единственный свободный вечер Листик вчера потратила совершенно бездарно, хотя сама девочка так не считала. Ведь маленькие брауни попросили девочку рассказать сказку! А как же им не рассказать, если они очень попросили! Листик не рассказывала сказок своим маленьким друзьям с весны, летом она отсутствовала, а появившись в академии, была очень занята — своя учеба, группа ведьм, с которыми надо заниматься, подшефная пятерка младшего курса, с которой тоже надо заниматься. Да еще факультативные занятия, которые магистр Клейнмор проводил для студентов эпирской школы и ассистировать ему на которых он попросил Листика. Разве девочка могла отказаться! Листик со всем этим справлялась, но даже дракону тащить такие нагрузки было тяжело. И вот один-единственный раз, когда Листик… Самое обидное было то, что Тайша это все прекрасно видела и вот сегодня вызвала девочку к доске! После отличного ответа Милисенты невнятность объяснений Листика была особенно заметна. Девочка всхлипнула, а строгая преподавательница не менее строгим голосом произнесла:

— Плохо, студентка! Очень плохо! Я надеюсь, что к следующему занятию вы подготовитесь лучше! Студентка Милисента! Помогите студентке Листику и объясните ей то, что ей непонятно! А вы, студентка Листик, садитесь! Надеюсь, что в следующий раз вы будете готовиться к занятию, а не сказки рассказывать!

Листик всхлипнула — так ей стало обидно. Ведь Тайша все прекрасно знала, мало того, к тем нагрузкам, что взвалили на девочку, она сама приложила руки. Да и вчера она все видела, ведь она жила в комнате вместе с Листиком, Милисентой и Раманой. Девочка всхлипнула и села на свое место, крупные слезы катились из ее глаз. Милисента погладила ее по голове и в нарушение всех правил прижала к себе, при этом тихонько, так, чтобы слышала только сестра, сказала:

— Не плачь, Листик! Мы все выучим, а потом подкрадемся и Тайшу покусаем!

Девочка улыбнулась. Милисента достала платочек и вытерла сестре слезы:

— Листик, ты же сильная! Ага!

— Ага! — Листик улыбнулась широкой улыбкой. — Покусаем, а потом на охоту не возьмем!

Тайша, отвернувшись от отвечающего студента, сделала девочкам страшные глаза, показывая, что она все слышит.

Анатолий Дубровный Секретная миссия

Пролог

От блеска покрытых снегом горных вершин резало глаза, но неизвестно, что мешало смотреть больше, – ослепительная белизна снега или пот, застилавший взгляд. Смахнуть челку, упавшую на лоб и закрывавшую обзор, сил уже не было, силы оставались только на то, чтобы бездумно переставлять ноги. Тяжелый мешок, набитый камнями, давил на плечи. Слава богам, которые сегодня хранили Гинту, босые ступни не наступили ни на один острый осколок. Но все еще может быть, оставалось пробежать тридцать миль. Для строгих наставников израненные ноги – не причина для невыполнения нормы. За каждые десять секунд сверх норматива полагалась одна палка. Гинта получала по десять – пятнадцать палок после каждой такой пробежки. Девушка содрогнулась, вспомнив Росну, которая сильно поранила ногу и еле добрела до финиша. Но это не стало оправданием. Шестьсот палок! Такова была плата за опоздание. Девочка перестала дышать после второй сотни, но наставник-экзекутор не остановился до тех пор, пока не отсчитал положенное число ударов. Росна была младше Гинты на год, такая же хрупкая и худенькая, смотревшая на мир широко распахнутыми наивными синими глазами. Эти глаза, в которых застыла боль, уже навсегда остекленевшие, Гинта забыть не могла, они снились ей каждую ночь.

Девушка, несмотря на давящую усталость, увеличила темп бега. Она видела, что сильно отстает от тех, кто был впереди. Там бежали старшие, уже закаленные и суровые на вид, будущие воины клана Мягко Ступающих. Вообще-то Мягко Ступающие не были настоящим кланом в понимании дарков, объединяя не кровных родственников, а всех, кого брали в обучение старшие мастера-наставники. Из этих детей готовили воинов, превосходящих лучших бойцов любого другого клана. Искусных и неутомимых, но беспощадных и жестоких. Мягко Ступающие скорее чем-то походили на боевые ордены хуманских монахов. Все, кто прошел обучение, забывали о кровных связях и были преданы только мастерам-наставникам. Имея таких воинов, Мягко Ступающие давно бы встали во главе остальных кланов Дарэлейских гор, но адептов было не слишком много. Из всех взятых в обучение выживал лишь каждый четвертый, а то и пятый. Да и дарки не стремились отдавать своих детей сюда на обучение, понимая, что никогда больше их не увидят. Только самые бедные за хорошее вознаграждение фактически продавали родную кровь. Жизнь в горах темных эльфов была сурова, и порой приходилось жертвовать одним ребенком, чтобы выжили остальные.

Гинту отец отдал в обучение добровольно, поддавшись на уговоры своего первого советника и главы клана Мягко Ступающих. Они аргументировали это тем, что прошедшая специальное обучение девочка сможет защитить себя в полной мере. Гинта осталась единственным ребенком Эртоссара, короля Дарэлейлара – страны темных эльфов. Трое братьев и две сестры Гинты погибли, что, впрочем, было не редкость в Дарэлейских горах. Они были детьми короля и хорошо охранялись, но тем не менее уберечь их не смогли. Поэтому король и поддался на уговоры, решив, что с подготовленным бойцом будет не так-то легко справиться. Но даже правитель не знал о том, как учат детей в клане убийц. Мягко Ступающие, в отличие от большинства темноэльфийских кланов, имели довольно тесные контакты с внешним миром, выполняя для хуманов, орков, своих светлых сородичей и других рас весьма специфическую работу. Во внешнем мире понятия «Мягко Ступающие» и «наемные убийцы» стали синонимами.

На скальной площадке, нависавшей над тропой, по которой бежала вереница младших учеников, стояло несколько темных эльфов. Еще одна группа, более многочисленная, расположилась ниже по склону, невидимая с тропы. Впрочем, чтобы рассмотреть стоящих на скальном выступе, надо было задрать голову, да и в этом случае надо было знать, куда смотреть.

– Как наша особая ученица? – спросил один из дарков, ни к кому конкретно не обращаясь.

Он был одет, по сравнению с остальными, с вызывающей роскошью. Стоящий рядом, изрядно поседевшие волосы которого и изборожденное морщинами лицо выдавали немалый возраст, ответил так, как отвечают равному:

– Видишь? Вон бежит. Плохо бежит, сегодня получила бы не меньше тридцати палок.

– Не переусердствуйте, нам она нужна живой. Ее надо сломать и сделать абсолютно послушной, а не убить! – скривился богато одетый.

Его собеседник тоже криво усмехнулся:

– Не волнуйся, все будет в лучшем виде, мы работаем над этим. Она уже боится, уже пришла к выводу, что королевская кровь не защитит ее от наказания. Сегодня она получит второй урок и поймет, в чьих руках ее жизнь.

Роскошно одетый поднял бровь и вопросительно посмотрел на седеющего дарка. Тот, продолжая так же зловеще усмехаться, пояснил:

– Одна из молодых учениц не выполнила норму, наступила на острый камень, поэтому очень сильно опоздала на финиш. Последовало наказание, хоть и суровое, но неотвратимое. Девчонка выдержала только двести палок, слабачка. От нее все равно пришлось бы избавляться, а так она принесла весьма ощутимую пользу. Ее специально подвели к принцессе, они даже немного сдружились, тем нагляднее был урок.

Роскошно одетый кивнул, потом спросил:

– Что это была за неумеха, наступившая на острый камень? Дарк не наступит ни при каких обстоятельствах! Или это была полукровка? Вы что, стали набирать учеников с гнилой кровью?

– Нет, ты же знаешь наш устав. Эта была чистокровная, правда, из бедной семьи…

– Вы других и не берете, – хмыкнул роскошно одетый.

– Не перебивай старших, советник! – одернул седеющий своего собеседника. Два рядом стоящих дарка, одетых так же скромно, как и седеющий, и не принимающих участия в разговоре, ухмыльнулись. А дарк продолжил: – Немного магии – и под ногой ученицы возник камушек, острый, как бритва. Теперь принцесса боится повторить судьбу своей подруги, она уже не уверена в своих силах. Еще пара таких уроков – и из нее можно будет лепить то, что нам нужно.

– Ну что ж, мастер, я вполне удовлетворен, – кивнул советник. – Когда у нас будет собственная, послушная замена королю, можно будет совершить смену правителя. Эртоссар в последнее время очень своеволен, умных советов не слушает, не иначе как на троне засиделся!

Его собеседник ухмыльнулся и сделал знак двум другим мастерам спускаться. Они послушно пошли, присоединившись к остальным, стоящим ниже. Разговаривающие между собой дарки прошли вперед и оказались во главе группы, готовой двигаться. Один из старших мастеров повернулся к старшему мастеру-наставнику и советнику, немного отставшим от остальных, чтобы обсудить некоторые вопросы наедине, и не смог сдержать крик ужаса, несмотря на то что повидал за свою жизнь много различных смертей. Оба тела были обезглавлены, причем создавалось впечатление, что головы им оторвали.

Дарки со страхом смотрели на распростертые на земле тела, потом растерянные младшие мастера и воины клана повернулись к тем старшим, которые были во главе импровизированного строя. Теперь крик вырвался и у оставшихся дарков: обезглавленные тела двух старших мастеров оседали на землю. Темные эльфы сбились в кучу и приготовились отразить нападение неизвестного врага, с легкостью расправившегося со старшими мастерами и их гостем. Постояв так некоторое время, дарки осторожно двинулись в сторону замка Мягко Ступающих.

Гинта бежала из последних сил, старшие и ровесники давным-давно опередили ее, и даже младшие почти нагнали принцессу. Девочка постаралась еще увеличить темп, но тут острая боль в ноге заставила ее вскрикнуть. Стопа была распорота почти до кости, словно от удара ножом. Но ведь там, куда Гинта ставила ногу, был обычный камень! Девочка села на землю и, не пытаясь остановить кровь, заплакала.

Затаившийся в кустах в пятидесяти метрах от дороги старший мастер удовлетворенно потер руки. Все удалось в лучшем виде. Он заранее разложил на дороге специальным образом зачарованные камни, на один из них девочка обязательно должна была наступить. Если бы наступил кто-то другой, то камень так и остался бы камнем, а вот Гинте впилось в ногу острое лезвие. Теперь, когда девочка села на тропу и начала плакать, пора было выйти и строго приказать нерадивой ученицепродолжить движение. В случае неподчинения, а она точно не выполнит приказ, потому что не то что бежать, идти не может, спеленать ее заклинанием и вызвать воинов из засады за горой, чтоб те доставили провинившуюся в замок клана, и там уж… Старший мастер еще раз удовлетворенно, даже с некоторым злорадством потер руки. Больше он сделать ничего не смог – его обезглавленное тело повалилось на землю, но этого никто не заметил, кусты были очень густые.

Гинта плакала. Вот уже последний из учеников скрылся за поворотом, а она тут сидит, и штрафные секунды набегают! Девочка попыталась подняться, но нестерпимая боль пронзила ногу, кровь пошла еще сильнее. Гинта даже не села, она упала, больно ударилась и закрыла глаза, а слезы так и продолжали катиться. Открыв глаза, девочка попыталась снова встать, ее взгляд уперся в кусты у края дороги, над которыми возвышалась большая золотистая тень.

Девочка смахнула слезы, чтоб рассмотреть получше, что это, и в ужасе замерла. Там стоял дракон! Не похожий на тех, что живут в этом мире, это был дракон – враг дарков! С такими темные эльфы воевали в незапамятные времена и, спасаясь от них, ушли в горы. Изображения этих драконов Гинта видела на старинных картинах и гобеленах в королевском дворце. Девочка смотрела в большие зеленые глаза, внимательно ее рассматривавшие. Убежать от дракона не может даже здоровый взрослый дарк, а уж она, да еще в ее нынешнем состоянии… Гинта опустилась на землю и закрыла глаза, понимая, что для нее все кончено. И почему-то отметила, что у дракона длинные пушистые ресницы.

– Ага! – раздалось над ней, чьи-то прохладные руки коснулись раны на ноге, но новой боли это не вызвало, наоборот, принесло облегчение.

Гинта осторожно открыла глаза. Около нее на корточках сидела девочка примерно одного с ней возраста. Рыжая девочка-хуман. Обычная девочка, и магии Гинта не чувствовала, но рана на ноге затянулась и не болела! Гинта попыталась подняться, но рыжая строго на нее прикрикнула:

– Лежи! Куда собралась? Я еще не закончила!

Она продолжила водить руками по ноге, Гинта начала замерзать, мокрая от пота одежда не грела, а эта девочка-хуман, казалось, не замечала холода, хоть на ней ничего не было надето. Откуда она здесь взялась и куда делся дракон? Гинта спросила это у своей маленькой лекарки, и та, глянув на эльфийку большими зелеными глазами, ответила, ничего не пояснив:

– Я прилетела! А ты что думаешь, я сюда пешком пришла?

Зрачки у девочки были вертикальными! Эльфийка попыталась подняться:

– Мне надо бежать! Если я опоздаю, меня накажут! Строго накажут!

Гинта всхлипнула при упоминании о наказании. Девочка перестала улыбаться и нахмурилась:

– Палкой бить будут?

Принцесса подтвердила, удивляясь осведомленности девочки о порядках в клане. Когда эльфийка с трудом поднялась и собралась двинуться дальше по тропе, рыжая девочка ее остановила. Она направила раскрытую ладонь в ту сторону, куда собралась бежать Гинта, и из плоских камней, казавшихся безопасными, выскочили острые лезвия. Несколько таких лезвий появились чуть ли не под ногами девочек, едва снова не распоров Гинте ногу.

– Осторожнее надо быть! – наставительно сказала рыжая, непонятно к кому обращаясь – то ли к своей новой знакомой, то ли к себе самой.

– Надо обойти и бежать! – Гинта попыталась залезть на скалу, чтоб по ней обойти опасный участок.

– Ага! – согласилась рыжая и взяла Гинту за руку: – Идем!

И вместе с эльфийкой шагнула прямо в скалу, на которую пыталась забраться Гинта. Девочек окутал серый туман. Сделав два шага, они вышли в большой, но уютной комнате с камином и четырьмя широкими кроватями. На одной из кроватей сидели три эльфийки – одна светлая и две темные.

– Вот! – сказала рыжая девочка, подталкивая Гинту к эльфийкам. – Ирэн, посмотри ей ногу, я подлечила, но нужно по-настоящему вылечить.

Гинта почувствовала, что рана снова начала болеть. Девушки, вскочившие с той кровати, где сидели, ухватили Гинту и усадили ее на освободившееся место. Темная эльфийка стала ощупывать ногу Гинты, при этом выговаривая рыжей:

– Листик! Ну кто ж так делает? Надо осторожно, аккуратно, а ты сюда бухнула столько силы, будто хотела превратить ее ножки в копыта! Вот, смотри! Видишь? Кожа уже твердеть начала, а рана до конца не затянулась!

– Ага! – непонятно с чем согласилась рыжая, которую темная эльфийка назвала Листиком.

При этом девочка с интересом смотрела на ноги Гинты, будто ожидая, что они действительно начнут превращаться в копыта. Видно убедившись, что этого не происходит, рыжая девочка разочарованно вздохнула:

– Не-а, не превратятся. А копытами было бы удобно по камням бегать!

– Листик! Не пугай ее! – строго сказала темная эльфийка широко улыбающейся девочке.

Нога у Гинты совсем перестала болеть, принцесса подняла голову и в ответ улыбнулась рыжей, уж очень заразительная была у той улыбка. Потом, оглядевшись, спросила:

– Где я?

– Ты в моей комнате, в студенческом общежитии зелийской академии Магических Искусств! Я тебя похитила! Вот! – ответила рыжая и представила девушек: – Лечит тебя Ирэн, а это Миримиэль и Синта. Ладно, девочки, вы тут расскажите Гинте, что и как, а мне некогда! Я занята важным делом, мы с Раманой и Усимтом выполняем важную и секретную миссию! Ну ладно, я пошла!

Девочка быстро надела одежду, лежавшую на другой кровати, и исчезла. Гинта захлопала глазами, а распрямившаяся Ирэн подошла к камину и сняла с решетки чайник. Темная эльфийка по имени Синта, улыбнувшись, произнесла:

– Ну что ж, будем пить чай. И давай я тебе расскажу, куда и как ты попала…

Глава 1 Коварные планы и прекращение многовековой вражды

Тяжелые шторы прикрывали окна. Кабинет не был таким большим, как у других министров, но достаточного размера, чтоб проводить совещания, в которых могло бы участвовать двадцать – двадцать пять человек. Сейчас же здесь находились всего двое – хозяин кабинета, министр государственной безопасности королевства Зелия, граф Вирит Клари, и его подчиненный, начальник департамента внешней разведки, барон Усимт Крионский. Барон Крионский работал в министерстве меньше года, но о нем уже говорили как об очень опытном и знающем сотруднике, строгом и требовательном начальнике. Но таком начальнике, который не даст своих подчиненных в обиду. Он заступился за сотрудников своего департамента, когда те вызвали своими действиями неудовольствие герцога Мариканта. В другой раз барон лично, рискуя жизнью, вытащил провалившихся агентов из Дарэлейских гор, самого сердца страны темных эльфов. Как раз об этом рейде и шла речь.

– Но Усимт, мы засветили всю нашу сеть в стране темных эльфов, – продолжая разговор, произнес граф Клари.

– Вирит, там не было полноценной сети, и ты это прекрасно знаешь, – ответил Усимт.

Они перешли на «ты» в первый же месяц совместной работы. Их работа мало располагала к официальному обращению друг к другу, тем более оба были профессионалами и абсолютно преданными: один – королеве, другой – принцессе, и оба понимали, что это в принципе одно и то же. Усимт сидел на стуле у стола, а граф стоял у окна и, слегка отодвинув штору, смотрел на улицу. Барон Крионский продолжил:

– Те три человека, что изображали купцов, торгующих с темными эльфами, не были полноценными агентами. Тем более дарки знали о том, что эти «купцы» – сотрудники нашей разведки. Так что мы ничего не потеряли. Но вот то, что они успели заложить амулеты привязки, я считаю большим выигрышем. Конечно, Листик тоже очень помогла, но дергать ее каждый раз я считаю крайне неудобным. У нее своих забот хватает.

– Но из-за этого мы лишились даже той малой возможности знать о том, что происходит у темных эльфов!

– Вирит, нашим агентам показывали или давали услышать то, что хотели сами дарки. Так что это была не информация, а дезинформация. И то, что мы их засветили, только сыграло нам на руку. Их действия подстегнули заговорщиков. Они решили, что мы что-то затеваем.

– Согласен, их активность насторожила дарков – непонятно чего можно было от нас ожидать, – и они попытались уничтожить наших агентов. Но это было хоть что-то! А теперь даже этого нет! Мы вообще не знаем, что там намечается!

– Ну почему же, именно сейчас знаем, – усмехнулся собеседник графа Клари.

– Но ты же не будешь каждый раз дергать принцессу, чтоб подсмотреть, что там происходит. Ты же сам считаешь это неудобным!

– Точки привязки у меня уже есть, причем не только в ключевые места. Так что Листик мне нужна только тогда, когда придется выходить совсем уж в неизвестных местах. Мы узнали достаточно, поэтому я предлагаю приступить к силовой акции, нашей операции.

– Кого ты собираешься задействовать? – задал риторический вопрос граф Клари.

Операция была давно спланирована и согласована. Но вот выполнить задуманное могли всего несколько человек в королевстве, вернее, эти несколько исполнителей как раз людьми не были.

– Я, Рамана и Листик, этого достаточно. Потом наступит очередь дипломатов, но это потом.

– Усимт, опять задействовать для оперативной работы принцессу… Да и леди Рамана. Она тоже занята в академии, и не только там…

– Это займет полдня. Ты же знаешь, расстояния нам не помеха. Повторю, я накрыл точками привязки практически весь Дарэлейлар.

– Да, это места там, где живут дарки, но есть же много совершенно диких мест, там же горы!

– Вот тут Листик будет незаменима, – улыбнулся барон Крионский. – В задуманной операции ей отведена ключевая роль. Я думаю, что подвести ее к принцессе Гинталине – правильное решение, и послать к королю Эртоссару – тоже. Она все сделает в лучшем виде так, что никто ничего не заподозрит.

– А если Листик сама заподозрит, что ее используют вслепую? Если она узнает? – спросил граф Клари.

Усимт пожал плечами:

– Она знает, не все, конечно, я ей рассказал о смерти подруги принцессы Гинталины…

– А о том, что ты при этом присутствовал и мог спасти девочку?

– Вот этого Листику знать не надо, если бы я тогда вмешался, то раскрылся бы раньше времени, поставив под удар всю операцию. Да, согласен, это жестоко, но таков мир, иначе нельзя!

Граф Клари поежился. Он сам не боялся крови, мог послать на плаху или отдать приказ об уничтожении даже нескольких десятков людей, но это были противники, враги! Но что-то в душе графа при этом, хотя он сам себе не признавался, болело. А Усимт был готов жертвовать чужими жизнями, как шахматист фигурами на шахматной доске, абсолютно хладнокровно и в любом количестве, вернее, в нужном для успешного проведения задуманной комбинации.

Барон Крионский, словно желая подтвердить свою репутацию, сказал:

– Я думаю провести эту операцию не только быстро, но и эффективно.

– Это как? – поинтересовался министр государственной безопасности, ведь любая операция должна быть эффективной.

Усимт усмехнулся:

– Максимально жестко!

– А как же принцесса? Как она к этому отнесется?

– В силовой части Листик будет задействована только на первоначальной стадии, она должна будет отследить девочку, вернее, уже отслеживает, и сообщить, когда начинать. Потом она с Гинталиной уйдет в безопасное место, а мы с Раманой проведем завершающую стадию.

– Но к Эртоссару пойдет тоже Листик. Пойдет одна! Значит, не исключена возможность… Ведь в охране короля дарков есть сильные маги, умеющие бороться с драконами, то есть с вами. Они же довольно долго вели войну с вашей расой, пусть и не победоносную, но сумели выжить и сохранить независимость.

– По плану, который знает Листик, она должна будет занять короля дарков и его охрану до нашего появления с Раманой, но Листик не сможет удержаться и переправит его к дочке, потом туда за ними придет Рамана. Так что наша девочка будет в безопасности. Кроме того, я там дезактивировал все ловушки и защитные заклинания. Дарки только помнят, что они воевали с драконами, а как воевали – уже нет. Это было очень давно. Видишь, все продумано. Тебе не о чем беспокоиться!

– Но даже самые лучшие планы, Усимт, имеют свойство рушиться в самый неподходящий момент, а использовать для оперативной работы принцессу, мне кажется, очень опас…

– Ага! – Над столом министра государственной безопасности появилась рыжая голова. Она высунулась непонятно откуда.

– Подслушивала? – грозно сдвинув брови, спросил Усимт.

– Ага! – радостно сообщила рыжая голова и уточнила: – Совершенствовала свои навыки в проведении скрытных оперативно-розыскных мероприятий!

Оба мужчины хмыкнули, при этом улыбнувшись, а рыжая голова тем же тоном, состроив хитрое выражение мордашки, поинтересовалась:

– А что у нас к чаю?

– Листик, ты же проводишь скрытные оперативно-розыскные мероприятия! Как же ты не смогла определить такую малость? – укоризненно спросил улыбающийся Усимт, он понял, что Листик не слышала его разговора с графом Клари, в лучшем случае – последнюю фразу.

– А я и определила! Я проверяю вашу степень лояльности ко мне как к принцессе! – заявила Листик.

– Ваше высочество! Наша лояльность к вам не имеет границ! – приложив руку к сердцу, проникновенно сказал граф Клари.

– Ага! А халвы всего полкилограмма! – сделала грозное лицо Листик, вернее, попыталась сделать, и хихикнула.

– Вот, Вирит, наша лояльность не имеет границ, но измеряется в килограммах халвы, поэтому полкилограмма никак не говорит о нашей преданности. Скорее наоборот, – сокрушенно покачал головой Усимт.

– Ага! – поддержала его Листик, она появилась полностью и уселась на краешек стола. – Это заговор! Заговор против меня! Мало того что у вас так мало халвы, так вы ее хотели всю сами съесть!

– О, ваше высочество! Можем ли мы искупить свою вину пирожными? – Граф подошел к своему столу и позвонил в колокольчик.

– Можете, – милостиво кивнула принцесса.

Пока граф Клари распоряжался насчет чая и того, что к чаю, Листик и Усимт переместились к чайному столику в углу кабинета. Присоединившийся к ним министр государственной безопасности спросил у барона:

– Но все же, почему ты считаешь, что пора начинать операцию?

– Дальше медлить нельзя. Они могут сломать принцессу, а это единственная наследница Эртоссара, короля Дарэлейлара. Остальных наследников советник и старейшина Мягко Ступающих уже устранили. Не сами, естественно, а с помощью клана. Опираясь на клан и имея послушную королеву, они собираются пересмотреть всю политику Дарэлейлара. В принципе это давно следовало сделать, темные эльфы слишком замкнулись в своих норах, с внешнем миром в основном общается клан Мягко Ступающих.

– Очень специфическим способом общается, – хмыкнул граф Клари.

– Да, понятно, что стиль этого общения станет всей внешней политикой Дарэлейлара, – кивнул Усимт, – поэтому необходимо вмешаться.

– Выступить против всех Мягко Ступающих? И все же, не слишком ли это смело? Их не любят и в Дарэлейларе, но если мы войдем с ними в конфликт, то их поддержат и остальные кланы, а это полномасштабная война. Я не думаю, что это выход из сложившегося положения, – задумчиво произнес граф Клари, он все еще сомневался в правильности принятого решения.

– Ты же знаешь, я и не собираюсь вступать в открытый конфликт, – усмехнулся Усимт, очень зловеще усмехнулся. – Мы уничтожим верхушку: всех старейшин, старших мастеров, ну и тех мастеров, что не примут наших условий. Уничтожим одним ударом. Рядовые члены клана, за исключением некоторых старших пятерок, вполне вменяемы. И сейчас для этого самый подходящий момент, все заговорщики соберутся в одном месте, почти все. С теми, кто останется, я разберусь, так сказать, в рабочем порядке.

– Мастер-экзекутор мой! – вмешалась переставшая улыбаться Листик, она сейчас совсем не напоминала ту веселую девочку, которой была всегда.

Граф Клари посмотрел на нее с удивлением и даже некоторым страхом.

– Он забил до смерти подругу принцессы Гинталины, вернее, девочку, которая могла бы стать ее подругой. Это сделали только для того, чтоб запугать принцессу, так сказать, начальная стадия обработки, – пояснил барон.

Граф и так об этом знал, но сделал вид, что слышит об этом первый раз. Свое пояснение Усимт сделал больше для девочки. А Листик с горечью добавила:

– Мы не успели! Я тогда начала смотреть, когда она уже умерла!

Клари кивнул и многозначительно посмотрел на Усимта, тот тоже кивнул. Потом мягко сказал, обращаясь к девочке:

– Листик, ты его, конечно, сожжешь, но при этом наделаешь много шума, да и принцессу Гинталину можешь сильно напугать. Я сам с ним разберусь, а ты должна заняться принцессой. Ты же помнишь наш план?

– Ага! – кивнула девочка.

Граф изобразил на лице задумчивость и спросил:

– Когда думаете начинать!

– Сегодня, – с таким же выражением многозначительной задумчивости ответил Усимт, – сегодня. Старший мастер-наставник Мягко Ступающих запланировал свою операцию на сегодня, все должно произойти во время марш-броска. Листик отслеживает ситуацию и даст команду, когда принцесса Гинталина приблизится к месту засады. Мы не хотим повторить ошибку, которую допустили с подругой принцессы.

Девочка как будто выпала из реальности и сидела с отсутствующим видом. Усимт, не высказывая ни беспокойства, ни нетерпения, ждал. Клари удивленно на них смотрел и хотел было поинтересоваться, что случилось, но Усимт сделал графу знак, чтоб он молчал.

– Пора, – сказала Листик, выходя из своего странного транса. – Ловушка для принцессы приготовлена.

– Зови Раману, – кивнул Усимт.

Листик опять застыла, но на этот раз на пару секунд. Появившаяся бронзововолосая красавица кивнула присутствующим и спросила:

– Пора?

Получив утвердительный ответ, она еще раз кивнула и исчезла, вместе с ней исчезли Листик и Усимт. И лишь чашки с чаем и недоеденное Листиком пирожное свидетельствовали о том, что они только что были в кабинете министра государственной безопасности. Граф поднялся и прошел к своему столу, взял колокольчик и позвонил. Пока слуга убирал с чайного столика, граф думал о невероятных возможностях этих существ. О том, что остановить их, если они что-то задумали, невозможно, по крайней мере, теми средствами, которые имелись у людей, да и не только у людей. Похоже, в этом мире таких средств не было ни у кого. Одно утешало – эти существа абсолютно лояльны к королеве, да королева с канцлером тоже обладают такими же возможностями.

Высокий темный эльф смотрел в окно. Вид, открывающийся его взору, был суров, но очень величествен, хотя горы по-другому и не выглядят. А королевский замок Дарэлейлара был расположен высоко в горах. Впрочем, и сама страна темных эльфов находилась там же – высоко в горах. Даже немногочисленные плодородные долины Дарэлейлара тоже были расположены в высокогорье.

Король Эртоссар отвернулся от окна и прошел в глубь зала. Минуло несколько месяцев, а он все еще сомневался в правильности своего решения – отдать Гинту на обучение Мягко Ступающим. Разум говорил, что это верный выбор, ведь его гвардейцы не смогли уберечь старших детей от насильственной смерти. А вот сердце просто кричало о том, что Гинте не место среди убийц, ведь за последние триста лет Мягко Ступающие из защитников Дарэлейлара превратились в тех, кто убивает за деньги! Король развернулся и снова пошел к окну. Видно, последнюю фразу он произнес вслух, потому что кто-то с этим согласился.

– Ага! – сказал этот неизвестный звонким, но в то же время хрипловатым голосом.

Эртоссар резко развернулся. На его троне сидела рыжая девочка, девочка-хуман! Она забралась на королевский трон с ногами и с интересом рассматривала короля темных эльфов. Девочка была не старше его Гинты. У короля защемило сердце, а рыжая, сидящая на троне, поерзала и сообщила:

– А трон у тебя жесткий! И неудобный! Вот сколько я ни сидела на разных тронах, все они одинаковые! Жесткие и неудобные! Милисента говорит: это для того, чтоб сидящий на троне думал о важных государственных делах, а не о том, как бы поудобнее устроиться и задремать. А мне вот кажется, что одно другому не мешает, настоящий правитель и задремав думает о благе своего государства!

Девочка замолчала, она говорила на квелье с каким-то интересным акцентом, будто пела. Эртоссар, сперва растерявшийся, пришел в себя, но сказать ничего не успел, рыжая гостья произнесла:

– Неустанно!

– Что неустанно? – автоматически спросил король. Вопросы, которые он собирался задать этой нахальной девочке, вылетели у него из головы.

– Думать о благе своего государства правителю надо неустанно! – наставительно заявила рыжая девочка-хуман и, снова не давая королю опомниться, спросила: – Вот ты, о чем сейчас думаешь? Отвечай, только честно!

Девочка настолько требовательно это сказала, что Эртоссар ответил честно:

– О Гинте!

– Правильно делаешь! Знаешь, как ей было плохо! Зачем ты ее этим живодерам отдал?

Девочка это произнесла, гневно прищурив глаза. Но король уже опомнился и спросил сам:

– Кто ты такая? И как сюда попала?

Рыжая соскочила с трона, скользящей походкой приблизилась к Эртоссару и протянула ему руку:

– Принцесса Листик, будем знакомы!

– Какая принцесса? – снова растерялся король Дарэлейлара.

– Зелийская принцесса, моя сестра Милисента – королева Зелии, значит, я принцесса, но я еще и герцогиня Дрэгис. У меня есть еще парочка титулов, но они не будут способствовать нашему взаимопониманию на этом этапе общения, – важно произнесла девочка.

Король слегка ошалел, хоть темные эльфы и славятся своим самообладанием, а их король тем более должен быть образцом хладнокровия. Но не каждый день в запертом тронном зале хорошо охраняемого дворца появляются рыжие девочки-хуманы и заявляют, что они принцессы и герцогини. А гостье надоело держать протянутой руку, и она раздраженно заявила:

– Ну, будешь руку целовать? Или хотя бы пожмешь?

Король автоматически пожал руку, а потом и поцеловал, ведь его собеседница была хоть и маленькой, но дамой. Девочка захихикала. Эртоссар удивленно на нее посмотрел, не понимая, чем вызвана такая реакция девочки, вроде он все сделал правильно. А продолжавшая хихикать принцесса зелийская пояснила:

– Вообще-то я беру целование рук мороженым, но тебе я прощаю!

Король Эртоссар тоже улыбнулся. В этой рыжей принцессе было море обаяния, она ему очень напомнила дочь. Не внешне, а своей непосредственностью. Воспоминание о дочери заставило короля вновь нахмуриться. А девочка, словно поняла беспокойство Эртоссара, взяла того за руку:

– Не волнуйся, уже все хорошо!

– Что хорошо? – удивился Эртоссар.

Рыжая девочка попыталась его успокоить:

– Всех уже поубивали! Там Усимт с Раманой, они сказали, что всех накажут.

– Кого?! Кого поубивали?! Что с Гинтой?! – закричал король.

– Вот с ней как раз все хорошо! Поубивали всех, кто хотел ее обидеть! И того, который палкой бьет! Усимт по-другому не наказывает, – попыталась успокоить короля темных эльфов девочка, но видя, что это ей не удается, заявила: – Ладно, идем!

Рыжая крепко ухватила Эртоссара за руку и с силой, которой никак нельзя было ожидать от такой худенькой девочки, дернула за собой. Белесая муть, появившаяся вокруг, удивила короля, но испугаться он не успел, девочка тащила его, как упряжка быков пустой фургон. Сделав два шага, он оказался в большой комнате. У стены горел камин, рядом с камином, прямо на стене, хитро прищурился рельефно изображенный золотой дракон. Под стенами, к которым опускались скаты крыши, стояли четыре огромные кровати, а за столом сидели четыре девушки-эльфийки, сидели и пили чай с печеньем и пирожными. В одной из них, одетой в такую же необычную одежду, как и другие, Эртоссар узнал свою дочь. Но как же изменилась его девочка! Она выглядела не то что изможденной, но очень близко к этому.

– Гинта! – кинулся к ней король темных эльфов.

– Отец! – вскочила девочка.

Эртоссар обнял ее и прижал к себе. Так они простояли некоторое время, потом король огляделся и спросил:

– Где мы?

– В общежитии, – вместо Гинты ответила рыжая. Видя недоумение короля, она пояснила: – Это студенческое общежитие, моя комната. Я здесь живу.

Эртоссар, игнорируя остальных, спросил у своей дочери:

– Как ты сюда попала? Что ты здесь делаешь?

Опять ответила рыжая девочка:

– Так же, как и ты: я привела. А здесь она пьет чай, с пирожными и печеньем!

Заметив, с каким беспокойством рыжая посмотрела на стол, старшая из эльфиек, как отметил Эртоссар, тоже дарк, но без каких-либо клановых татуировок, сказала:

– Листик, мы тебе тоже оставили, вот!

– Ага! – довольно ответила девочка и умостилась за столом.

Эльфийка пододвинула ей чашку и налила чаю, при этом девушки совсем игнорировали темноэльфийского короля. Эльфийки и рыжая зелийская принцесса дружно захрустели печеньем, Гинта, которую обнимал отец, с некоторой завистью на них посмотрела. Король нашел глазами дверь и сказал дочери:

– Идем, Гинта!

– Куда? – спросила его дочь и растерянно посмотрела на своих новых подруг.

Листик хихикнула:

– Осторожно, там ступеньки крутые! По лестнице вниз, потом коридор, в конце коридора – лестница на улицу.

Оторвавшаяся от чая старшая темная эльфийка продолжила:

– Потом через двор, на воротах привратник, скажете ему, что вы от Листика, идете в Дарэлейлар. Ну а дальше разберетесь, там вам останется пройти каких-то три тысячи миль.

Эртоссар остановился, слова этой темной эльфийки его несколько обескуражили. Удивило короля еще и то, что за столом рядом с рыжей девочкой-хуманом сидели две темные и одна светлая эльфийка, вполне мирно сидели и пили чай.

– Гинта, иди чай пить, а то Листик все пирожные съест, – позвала светлая эльфийка.

Рыжая девочка-хуман кивнула, видно, хотела что-то сказать, но передумала и засунула себе в рот пирожное. Целиком! А темная эльфийка, сообщившая о расстоянии до Дарэлейских гор, пригласила короля и его дочь:

– Да, Гинта, присоединяйся и отца своего пригласи, вам предстоит долго путешествовать, так что перед дорогой подкрепиться не помешает.

– Девочки, перестаньте насмехаться над дарком! – Это произнесла светлая эльфийка, она встала из-за стола и жестом поманила темного эльфа за собой. Но пошла она не к дверям, а в противоположную сторону, там, отдернув портьеру, открыла большое окно, вернее, стеклянную дверь на широкий балкон. Эртоссар пораженно замер. То, что он увидел, никак не могло быть горами. С балкона довольно высокого здания открывался вид на большой город, расположенный на равнине, пусть и холмистой, но равнине! Король темных эльфов повернулся к рыжей девочке:

– Вы… Но как вам это удалось!

– Что? – удивилась девочка, потом понятливо кивнула: – А-а-а, надо сильно захотеть, тогда можно все пирожное целиком запихнуть, правда, потом жевать не совсем удобно, слишком большой кусок! Зато никто уже не заберет.

– Листик! Ну как тебе не стыдно! – возмутилась темная эльфийка. – Ну что его величество о нас подумает? Что мы у тебя куски прямо изо рта вырываем? Да? Что тебе, бедной, приходится пирожные целиком глотать?

– Ага! – нахально заявила ничуть не смутившаяся рыжая девочка.

Эртоссар досадливо скривился и спросил у нее еще раз:

– Как вам это удалось – заманить меня в эту ловушку? Кто вас послал? И кто построил телепортационный портал?

– Так. – Это произнесла бронзововолосая красавица. Как она появилась, никто не заметил, но она слышала слова короля эльфов. Она, подняв бровь, повторила: – Так-так, выходит, телепортационные порталы не такой уж забытый секрет в этом мире? Дарки этим пользуются? И позвольте спросить: как давно и в каком объеме?

– Здравствуйте, магистр Рамана! – поздоровались местные эльфийки, а Листик, воспользовавшись тем, что внимание направлено не на нее, стащила еще одно пирожное.

Бронзововолосая кивнула девушкам и выжидательно уставилась на темноэльфийского короля. Тот поежился под этим взглядом, было в ней что-то такое… Пугающее до судорог. Он опять обнял свою дочь, словно стремясь ее защитить, а девушка переключила свое внимание на рыжую девочку:

– А ты не придумала ничего лучшего, как тащить их обоих сюда?

– Так у нее же нога была сильно распорота! И не просто лезвием, а еще и магически добавлено, чтоб кровь не останавливалась! Я и привела ее к Ирэн, чтоб правильно вылечить! Вот!

Девочка откуда-то достала плоский камень, такой же, как те, что лежали на тропе, и продемонстрировала выдвигающееся лезвие. Потом рассказала о засаде на Гинту. Та, в ответ на вопросительный взгляд отца, все подтвердила, а потом еще и рассказала про случай с Росной. Во время этого рассказа у девочки на глазах выступили слезы. Король, слушая девочек, темнел лицом. Он повернулся к Рамане как к самой старшей в этой компании и спросил:

– Леди, не скажете ли мне, где же все-таки я нахожусь?

– А разве Листик вам не объяснила? – удивилась бронзововолосая и строго посмотрела на рыжую девочку.

Та проглотила очередное пирожное и обиженно заявила:

– Все ему объяснила! И про все рассказала! Но он же не верит!

Рамана, снова подняв бровь, посмотрела на короля, тот попытался принять величественный вид, но под взглядом этой девушки начал, как школьник, оправдываться:

– Она сказала, что она зелийская принцесса и герцогиня и что перенесла меня в Зелию. Я понимаю, она использовала телепорт, настроенный кем-то из магов, но телепорт не может перемещать на такие дальние расстояния!

– А на какие может? – быстро спросила бронзововолосая.

– Э-э-э… – замялся король.

А бронзововолосая кивнула:

– Понятно, государственная тайна. Но должна вам сказать, что Листик действительно принцесса и герцогиня, и она не нашла ничего лучшего, как перенести вас в зелийскую академию Магических Искусств.

– Я же его к Гинте вела! Он же волновался! – возмущенно пискнула Листик. Рамана нахмурилась, рыжая девочка сделала невинное лицо и засунула в рот еще одно пирожное.

– Ты его хоть прожуй, а то заглатываешь целиком, как дракон, – укорила девочку бронзововолосая. Эльфийки захихикали, а Рамана обратилась к королю темных эльфов: – Мы тоже пользуемся телепортами и не делаем из этого секрета. Построить такой портал, естественно, может не каждый, только тот, кто обладает особыми способностями. У нас уже есть несколько стационарных телепортов, которыми может воспользоваться любой, правда, не бесплатно. Ну а в том, что временные порталы на дальние расстояния нам вполне по силам, вы и сами могли убедиться, ваша дочь и вы перенесены из своей страны в Зелию…

– Три тысячи миль! – пораженно произнес Эртоссар, похоже, он поверил в то, что его переместили телепортом на такое расстояние.

Бронзововолосая утвердительно кивнула и спросила:

– Чему вы удивляетесь? Если у вас есть телепорты…

– Они действуют на пару десятков миль, у нас вся страна накрыта сетью порталов, но чтоб пройти из одного конца Дарэлейлара в другой, надо воспользоваться шестью переходами! Это делают только в случае крайней необходимости, при работе они забирают слишком много силы.

– Ага, – кивнула Листик в сторону короля, – он решил, что я воспользовалась одним из таких порталов и притащила его в один из районов страны дарков. А еще он решил, что это заговор, а я самая главная заговорщица!

Король темных эльфов приложил руку к сердцу и начал извиняться:

– Простите меня, принцесса, но я даже представить не мог, что вы столь знатная особа! Я действительно подумал, что это заговор! И что вас подослали, чтоб заманить меня в ловушку!

– Ну как ты мог такое подумать! Что меня послали, чтоб тебя куда-то там заманить! – возмутилась Листик и, обращаясь к девушкам, обиженно добавила: – Он решил, что я не самая главная!

– Листик, ты очень мало похожа на заговорщицу, – улыбнулась Ирэн.

Действительно, рыжая так расстроилась, что ухватила два пирожных, и теперь сидела, держа их в обеих руках. Остальные, глядя на насупившуюся девочку, заулыбались, а Миримиэль хихикнула:

– Ты похожа не на главного заговорщика, а на главного обжору!

У девочки был такой расстроенный вид, что Гинта пожалела ее и заступилась:

– Листик очень похожа…

– На главного заговорщика, достигнувшего своей главной цели – утащившего два пирожных! – засмеялась Ирэн.

Рамана покачала головой и скомандовала:

– Листик, доедай пирожные, нам надо короля переправить обратно, там Усимт с подарками уже заждался!

– А Гинта? – спросил Эртоссар. Рамана посмотрела на девочку и задумчиво сказала:

– Действительно, что делать с Гинтой? Обратно в Дарэлейлар ей просто опасно! Вы знаете, ваше величество, что на вас должно было быть организовано покушение? И готовили его именно Мягко Ступающие?

Король пожал плечами, показывая, что он не исключал и такого развития событий, а Листик предложила:

– А давайте она здесь поживет, а?

– С нами! – поддержала Листика Синта.

Эртоссар посмотрел на девушку. Она, несомненно, была дарком, но клановой татуировки у нее не было, как не было такой татуировки и у второй темной эльфийки – Ирэн. Король поинтересовался клановой принадлежностью девушек. То, что девушки-дарки жили не в Дарэлейларе, уже было странно. Находится за тысячи миль от своей страны и без мужского сопровождения!

– Эл Драконион, – назвала свой клан Ирэн. Показав на изображение золотого дракона, она пояснила: – Покровитель нашего клана – золотой дракон!

– Но это же светлоэльфийский клан, если судить по названию! – изумился Эртоссар и с еще большим изумлением добавил: – Никогда покровителями эльфийских кланов не были драконы! Ни темных, ни светлых! Мы с ними враждуем!

Видя всеобщее удивление, темноэльфийский король показал на изображение дракона на стене:

– Вот с такими драконами враждуем! Только они не золотистые, а серые!

– Да? Но почему я об этом не знаю? – удивилась Рамана.

– Леди, почему вы об этом должны знать? – в свою очередь удивился Эртоссар. – Это древняя вражда. Спасаясь от гнева драконов, мой народ в незапамятные времена ушел в неприступные горы. Наши замки, пещеры и сеть порталов – это все подготовка к решающей битве. Когда драконы нападут, мы будем готовы дать им решительный отпор!

– Вот это да! – поразилась Листик. – Сидят тихонько в горах и враждуют. А те, с кем они враждуют, об этом даже не догадываются! Совсем не знают! Вот это конспирация!

– Почему не знают? – не понял король.

– Ну я же не знаю! – заявила девочка. Эртоссар не понял, какое отношение она имеет к древней вражде дарков и драконов. А Листик, еще больше его удивляя, спросила у бронзововолосой: – Рамана, а ты об этом знала?

– Да вот вспомнила, что-то такое было где-то, но не при мне, – пожала плечами девушка. – Я в том конфликте не участвовала.

– Вот! – возмутилась Листик. – Знала, а мне не сказала! А они тоже хороши! Сидят в своих горах и с незапамятных времен враждуют! Просто вражденцы какие-то!

– А если бы знала, что бы ты сделала? – усмехнулась Рамана.

– Помирилась бы! – решительно заявила Листик.

Ирэн, слушавшая этот разговор, хихикала и пихала под бок тоже хихикавшую Миримиэль. А ничего не понимающий Эртоссар недоуменно переводил взгляд с бронзововолосой на рыжую и обратно. Девочка встала, подошла к Гинте и протянула ей руку:

– Гинта, мир?

Эльфийка вспомнила золотистую тень в ущелье и зеленые с вертикальными зрачками глаза девочки. Сейчас зрачки в зеленых глазах Листика были нормальными, но что-то во взгляде было такое… Гинта, не колеблясь, протянула руку:

– Мир, Листик!

– Ваше величество, – официально обратилась к все еще ничего не понимающему темноэльфийскому королю Рамана, – ваша дочь уполномочена принимать подобные решения?

– Если с моего одобрения, то да, – ответил растерявшийся Эртоссар.

– Так чего стоишь? Одобряй давай! – закричала на короля Листик, тот растерянно посмотрел на Раману, девушка, улыбнувшись, кивнула ему.

Король пожал плечами и произнес:

– Одобряю!

– Ну вот! Мы присутствовали при знаменательном событии, положен конец многовековой вражде между темными эльфами и драконами! – торжественно провозгласила Рамана.

– Э-э-э… А-а-а… – отреагировал Эртоссар на знаменательное событие. Глянув на рыжую девочку, хлопавшую длиннющими ресничками, он спросил у Раманы: – А принцесса, э-э-э… Кем уполномочена?

– Листик имеет право говорить от имени всех драконов этого мира, а ее решение для этого мира является законом и для драконов других миров, если они сюда попадут, – очень серьезно ответила Рамана.

Эльфийки перестали хихикать и тоже изобразили торжественный вид, видно, прониклись важностью исторического момента. Только Эртоссар не проникся, он попытался возразить:

– Но вражда дарков была совсем не с теми драконами, что живут в этом мире, а с…

– Я знаю, о каких драконах вы говорите, – кивнула Рамана, – и именно об этих драконах говорю и я. Теперь, когда с многовековой враждой покончено и решены другие важные проблемы, я все-таки предлагаю пройти к Усимту, а то, боюсь, многовековая вражда может вспыхнуть с новой силой.

– Почему? – удивился король, который пытался понять, что же здесь происходит.

Он видел, что ни Листик, ни Рамана не шутят, но вот так, с такой легкостью, решать подобные проблемы… То, что они не обычные хуманы, Эртоссар уже понял. Их умение создавать телепортационные порталы на такие далекие расстояния свидетельствовало об их небывалых возможностях. Было еще что-то такое, чего Эртоссар никак не мог уловить, что-то знакомое, но ускользающее.

– Видите ли, ваше величество, он направился к вам, но он же не знал, что Листик проявит такую инициативу и утащит вас сюда. А у Усимта, гм… Небольшой для вас подарок. Если ваши гвардейцы попытаются этот подарок отобрать или хотя бы посмотреть… – А произнося это, Рамана знала, что Усимт был в курсе того, где находятся король темных эльфов и его дочка. Более того, Рамана была уверена, что барон Крионский спровоцирует конфликт с гвардейцами Эртоссара не потому, что хочется подраться, а для того, чтобы продемонстрировать свои возможности и превосходство над дарками.

– Вы боитесь, что они обидят вашего друга? – спросил Эртоссар.

– Я боюсь, что он сам их обидит, сильно обидит! – усмехнулась Рамана.

– Но, леди, это хорошо обученные воины и их много… – начал возражать король.

– Количество не имеет значения, – хихикнула Листик. – Усимт обидит всех, а тех, кто не поймет, что обижен, обидит еще раз, но сильнее!

– Я пойду с вами! – встала Ирэн. Надевая перевязь с мечами, она зловеще добавила: – Я бы хотела повидать некоторых своих знакомых, они мне кое-что должны!

Эртоссар увидел эти мечи и удивленно поднял брови, видно, узнал это оружие. Король внимательно посмотрел на девушку, словно пытаясь что-то разглядеть. Ирэн, заметившая это, усмехнулась – король темных эльфов искал вытравленную татуировку клана. Но щека девушки, так же как и щека Синты, была чистой, Листик убрала татуировки Мягко Ступающих. И все же это оружие нельзя было не узнать, подобных мечей имелось всего три пары во всем Дарэлейларе. Эртоссар спросил у Ирэн:

– Вы Иронна Фарлэн? Вы убили старшего мастера Гартоссара?

– Не убила. Я победила его в честном поединке! Я дралась честно, а вот он применял грязные приемы! А Иронны Фарлэн больше нет, есть Ирэн Файри!

Рамана согласно кивнула, это входило в их с Усимтом план. Но Ирэн должна думать, что это ее решение. Бронзововолосая, словно уступая обстоятельствам, кивнула:

– Хорошо, ты с нами. Миримиэль, присмотри за Гинталиной, пока мы не вернемся, покажи ей академию.

Миримиэль согласно кивнула, а Синта сделала движение, будто хотела что-то спросить, но промолчала.

– А Синта? – спросила Листик, увидев колебания второй темной эльфийки.

– Думаю, Синте тоже будет интересно посетить Дарэлейлар, – ответила Рамана.

Синта тоже хотела пойти с Ирэн, но не решалась об этом сказать. То, что в дальнейшем развитии событий должны участвовать все темные эльфы, обучающиеся в академии, они сами не знали. Знали Рамана и Усимт, спланировавшие эту операцию, и теперь бронзововолосая, словно уступая нажиму эльфиек, согласилась на их посещение Дарэлейлара.

– Я бы хотел, чтоб и моя дочь… – начал Эртоссар, но Рамана жестом показала, что это вопрос решенный и обсуждению не подлежит. Тогда король темных эльфов попытался зайти с другой стороны: – Вы говорили о готовящемся на меня покушении. Я не думаю, что это опасно, моя охрана…

Рамана, словно убеждая маленького капризного ребенка, проговорила:

– А знаете ли вы, что во главе заговора стояли ваш первый советник и глава клана Мягко Ступающих? Те люди… в смысле, дарки, которым вы больше всего доверяли? Неужели вы не сделали выводов из рассказа своей дочери? Доказательства у нас есть, они у вас в тронном зале.

Рамана открыла портал в тронный зал королевского дворца Дарэлейлара, как открывают дверь в другую комнату. В проеме была видна только часть зала, где на большом кожаном мешке сидел ничем не примечательный человек. Рамана сделала приглашающий жест, пропуская Эртоссара вперед. Темноэльфийский король величественно поблагодарил кивком головы и шагнул в проем. И тут же остановился, загораживая проход. Рамана хмыкнула и решительно пропихнула короля дальше. Вслед за бронзововолосой красавицей шагнули обе темные эльфийки, последней прошла Листик, она сделала движение, будто закрывает за собой дверь. Гинте даже послышался звук, издаваемый ключом, проворачиваемым в замочной скважине, и хихиканье девочки.

– Ага! – произнесла Листик, обходя застывших в изумлении Эртоссара, Ирэн и Синту.

Вдоль длинной стены зала, там, где не было окон и дверей, выстроилось около сорока воинов королевской гвардии. Они стояли лицом к стене, широко расставив ноги и не менее широко расставленными руками упираясь в стену.

Листик прошлась вдоль этого странного строя и заявила:

– Усимт, а тебе не кажется, что наклон их тел недостаточен. Они могут прыгнуть и напасть, резко оттолкнувшись от стены. Надо было им ноги шире раздвинуть и поставить дальше от опорной поверхности!

– Нет, не могут, я им руки к стене приклеил. Теперь они, даже если подожмут ноги, останутся висеть, – усмехнулся мужчина, сидевший на мешке.

– А ты не боишься, что они могут отклеиться? – озабоченно поинтересовалась Листик. Она внимательно приглядывалась к каждому из прилипших дарков, некоторые из которых уже начали дергаться, пытаясьдезактивировать заклинание. Девочка показала на них Усимту: – Эти вырваться могут, они достаточно сильные маги, да и остальные тоже маги, правда, послабее.

– Не, не вырвутся. Чтоб дезактивировать заклинание, надо знать, какое применено, – усмехнулся мужчина.

– А что ты применил? – поинтересовалась девочка громким шепотом.

– А ты им не скажешь? – заговорщицки подмигнул Листику барон и показал на стоящих вдоль стены, те перестали дергаться и прислушивались к разговору.

– Не-а! – помотала головой девочка, а мужчина шепотом, слышным на весь зал, сообщил:

– Это очень простое заклинание, его все знают, применяют его обычно в походе для склеивания рвущихся сапог!

Рамана захохотала, остальные выглядели обескураженными, только Листик хитро улыбалась. Эльфы у стены с новой силой начали делать попытки освободиться, при этом сейчас дергались все. Но сколько они ни дергались, сколько ни шептали контрзаклинания, ничего у них не выходило.

– Усимт, ты что, закачал туда столько силы, как обычно это делает Листик? – спросила Рамана.

Мужчина, улыбнувшись, ответил:

– Нет, не больше обычного, просто это заклинание самоподдерживающееся, ведь в походе не будешь все время контролировать его состояние, есть дела и поважнее. Да и в бою, во время атаки, если вражеский маг его дезактивирует, то половина солдат окажется без сапог. А босиком воюют только варвары, цивилизованные народы всегда идут в бой в обуви. Так что разрушить такое заклинание очень трудно! Только вместе с сапогами.

– Стоять вам здесь, пока сапоги у вас не истлеют, – хихикнула Листик, обращаясь к воинам королевской гвардии, и, оглядев их обувь, добавила: – А сапоги-то у вас – о-го-го! Добротные! Проще надо быть, в сандаликах ходить, глядишь, и освободились бы досрочно!

– Листик, – укоризненно сказала Рамана.

Девочка хмыкнула и заявила:

– Нет, конечно, я могу их освободить. Но они же сразу драться полезут! – Потом оглядев стоящих под стеной воинов, официально обратилась к Эртоссару: – Ваше величество! Вы можете приказать своим гвардейцам, чтоб они на людей не бросались?

Обе темные эльфийки захихикали, а Рамана выжидательно уставилась на короля, тот кивнул и произнес:

– Всем оставаться на своих местах, сейчас принцесса Листик дезактивирует заклинание. Кругом!

Последнее слово король почти выкрикнул, и гвардейцы, руки которых уже ничего не удерживало, резко развернулись. Некоторые так и остались с поднятыми руками. Листик захихикала и, предваряя движение некоторых из них, попытавшихся броситься на Усимта, зажгла по огненному шару в каждой руке, при этом прикрикнула на дарков:

– Стоять! Вам же сказали – стоять! А то как шарахну, только сапоги и останутся!

– Стоять! Это друзья! – поддержал девочку король.

Гвардейцы его послушали, но при этом очень недружелюбно смотрели на Усимта. Тот пожал плечами:

– Я их предупреждал, не послушали.

– А как ты их под стену поставил? – спросила Листик. – Магией?

– Руками. Вот так брал по одному, ставил и приклеивал, – усмехнулся мужчина, поднявшись с мешка, на котором сидел. Тут послышались удары в дверь, прибывшие телепортом посмотрели на Усимта, он пожал плечами: – Это я дверь закрыл, гвардейцы вбегали в зал, я их хватал и к стенке приклеивал, а когда стало некуда ставить, пришлось дверь закрыть. Место закончилось. Ну куда мне было их девать? Не в окно же выбрасывать?

– Открой, – приказала Рамана.

Усимт щелкнул пальцами, и дверь немного приоткрылась, в щель тотчас же протиснулся гвардеец и застыл изумленным – в тронном зале никто не дрался, король стоял тут же, живой-здоровый, товарищи гвардейца, ранее прорвавшиеся в зал, стояли вдоль стены, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Только рыжая девочка держала в руках два боевых пульсара, словно собираясь их в кого-то запустить. А куда-то бросить их она обязательно была должна, ведь известно, что боевой пульсар нестабилен и может взорваться в любую секунду. За первым гвардейцем протиснулся второй, потом третий, четвертый. Затем появились еще два дарка, один, судя по возрасту и одеянию, был магом, а второй, похоже, командиром гвардейцев. Оба они в недоумении остановились, в зале было спокойно, король уже сидел на троне, а перед ним, будто охраняя, стояла девочка с огненными шарами. Маг застыл в испуге, он видел, что эти огненные сгустки должны были вот-вот взорваться, да и девочка не была похожа на боевого мага, способного создать и направить боевой пульсар. Она напоминала ребенка, нашедшего опасный магический предмет и игравшего с ним, не подозревая о той угрозе, что он несет.

– Листик, перестань всех пугать, – спокойно сказала бронзововолосая красавица.

– Ага! – ответила девочка, и огненные шары, уже достигшие значительных размеров, втянулись в ее ладони.

Эльфийский маг пораженно застыл, глядя на девочку. В момент, когда она убирала пульсары, ее аура приоткрылась, и сильное удивление мага перешло в такой же сильный испуг. Он отшатнулся и врезался в протиснувшихся в приоткрытую дверь трех дарков, судя по одежде, это были уже не гвардейцы. Они тоже с ужасом смотрели на рыжую девочку.

– О мой король! Это же!.. Она же!.. – в панике воскликнул маг, а рыжая девочка, широко улыбаясь, подтвердила:

– Ага! Именно так! Я – это я!

Эртоссар грустно улыбнулся и спокойно заявил:

– Я знаю, кто она, – повернувшись к Рамане, кивнул ей: – Я догадался, кто она, да и кто вы… Я ведь тоже маг и вижу ауру, а вы приоткрылись, когда создавали портал. Я не видел таких аур раньше, но хорошо помню все признаки дра… гм, существ, подобных вам. Эти описания есть в наших древних манускриптах. Я не распознал сразу, но теперь вижу полное совпадение всех примет. Понимаю, что мы не в силах вам противостоять, тем более вы уже проникли за все линии нашей обороны. Я готов принять любую участь, какую вы мне назначите. Прошу только одного – не уничтожайте мой народ и не трогайте мою девочку!

– Позвольте напомнить вам то, что произошло совсем недавно и что я сказала по этому поводу, – усмехнулась Рамана.

– Вы хотите сказать, что она… – Растерянный король посмотрел на Листика, вслед за ним на девочку уставились и все остальные дарки. Многие из них с удивлением, а большинство со страхом.

Рамана подтвердила:

– Да, именно она! Ваша дочь заключила с Листиком мир, вы подтвердили полномочия своей дочери. Можете объявить об этом своим подданным.

Король подошел к девочке, встал перед ней на одно колено, склонил голову и произнес:

– Повелительница!

– Ага! – ответила Листик и, не удержавшись, показала язык.

– Листик! Веди себя достойно! Ты все-таки повелительница мира! – строго сказала Рамана.

– Ага! – подтвердила свой высокий статус девочка и снова показала язык, после чего заявила: – Если я достойная повелительница мира, то все, что я делаю, делаю достойно! Вот!

– Листик! Веди себя прилично! – еще более строго сказала Рамана.

Ирэн и Синта засмеялись, а Листик, состроив крайне обиженную мордашку, насупилась. Потом обратилась к так и стоявшему на одном колене королю:

– Встаньте, король Эртоссар! Тут пол грязный! Натоптали! Видите, сколько народу! И сядьте на свой трон, вы же все-таки король! Сядьте, хотя я вас понимаю, сидеть на таком жестком троне очень неудобно, но все равно. Никто вас вашей должности лишать не будет! Так что работайте дальше. – Листик подождала, пока король устроится на троне – а сел он, как проситель у большого начальства, на самый краешек, – представилась: – Я принцесса зелийская и, как вы поняли, самая главная в этом мире. Правда, не все это знают, – хихикнула девочка, потом представила остальных: – Мои родственники: Рамана – баронесса Ларнийская, Усимт – барон Крионский. Мои подруги: Ирэн – графиня Файри, Синта, она, как и Ирэн, принадлежит к клану эл Драконион.

Присутствующие больше удивились даже не появлению внутри своей самой сильной крепости заклятых врагов, а тому, что девушки-дарки принадлежат к клану светлых эльфов. Теперь стало понятно отсутствие татуировки на их левой щеке.

– Господа! – обратилась ко всем присутствующим Рамана. – Сегодня повелительницей Листик и принцессой Гинталиной был заключен мирный договор между драконами этого мира и народом дарков. Таким образом, многовековая вражда прекращена.

– Ага! – подтвердила важность момента Листик.

– Ваше величество, – обратилась Рамана к королю, – нам следует закончить с некоторыми вопросами, оставьте в зале тех, кого считаете нужным, присутствие остальных не обязательно.

Рамана, произнося «не обязательно», имела в виду «нежелательно», и король ее понял. Он отпустил всех, кроме командира своей гвардии, мага и трех дарков, поддерживающих его. В зале остались Ирэн и Синта. Король вопросительно посмотрел на Раману, та кивнула Усимту.

– Вы знаете, что был организован заговор с целью вашего устранения? – начал барон Крионский, обращаясь непосредственно к королю, при этом он сделал резкое движение в сторону четверки дарков. Один из них неподвижно застыл.

– Вот это да! – восхищенно проговорила Листик, подскочившая к застывшей фигуре темного эльфа. – Усимт, ты его что, полностью сапожным клеем облил? Он же пошевелиться не может, правда, глазами хлопает!

– Заклинание частичной заморозки, – усмехнулся барон и пояснил свои действия: – Он был одним из главных заговорщиков.

– Был? – поднял брови король.

Усимт, продолжая холодно усмехаться, подтвердил:

– Был! Неужели вы думаете, что я оставлю его в живых? Мне, а тем более вам, это совсем не надо.

– Но это глава одного из самых влиятельных кланов. Как они на это отреагируют? Я просто не знаю, как им об этом… – начал король.

– Не стоит беспокоиться, – продолжал улыбаться Усимт, но от этой улыбки у дарков по спине побежали мурашки, – я им сам об этом сообщу, а пока…

Он начал рассказывать о заговоре, при этом время от времени активировал кристаллы, на которых были записаны встречи и разговоры заговорщиков, как звук, так и изображение. Мага дарков заинтересовало не столько то, что на этих кристаллах было записано, сколько сами камни и то, как эти записи были сделаны. Он пытался задавать вопросы, мешая просмотру. Листик сунула руку в карман своего сарафанчика, вытащила оттуда целую пригоршню таких кристаллов и протянула их магу:

– На! Дарю!

Листику было скучно – все эти тайны, заговоры – такая тоска, а тут можно было бы с магом поболтать, она и попыталась это шепотом сделать, но Рамана на нее грозно посмотрела и шикнула. Поэтому девочка заговорщицким тоном прошептала:

– Потом я тебе расскажу, как ими пользоваться. А то Рамана рассердится, знаешь, какая она строгая?

Маг удивленно поднял брови, вроде старшая женщина-дракон назвала девочку повелительницей, но ею же и командует. Листик поняла, что хотел сказать маг, но приложила палец к губам, призывая того к молчанию.

– Ну что же, мастер, я вполне удовлетворен. Когда у нас будет послушная замена королю, можно будет провести смену правителя, Эртоссар в последнее время очень своеволен, умных советов не слушает, не иначе как на троне засиделся!

Это была последняя запись, перед которой посмотрели подготовку ловушки и то, как Гинта в нее попала. После просмотра король и командир его гвардии с ненавистью смотрели на застывшего дарка, тот только бешено вращал глазами, он тоже видел все записи, в том числе и со своим участием. Два других темных эльфа постарались отодвинуться от него подальше, при этом их лица выражали брезгливость. Но никто не обратил внимания на Ирэн, которая взирала на этого дарка с еще большей ненавистью.

– Картоссар! Немедленно арестовать заговорщиков! – почти прошипел король, обращаясь к командиру гвардии.

Усимт усмехнулся своей жуткой улыбкой:

– Уже!

Развязав горловину мешка, на котором он сидел, пока ждал короля, Раману и Листика, кивком головы предложил правителю дарков туда заглянуть. Эртоссар спустился с трона, заглянул и отшатнулся, с ужасом глядя на невозмутимого Усимта.

– Вы на этом сидели?!

– Не стоять же мне было, – пожал плечами барон, – тут, кроме вашего трона, ничего нет, а я не Листик, это она так может, она уже почти на всех тронах посидела. На вашем тоже успела? Ну, кто бы сомневался! А я вот приспособил то, что было под рукой. Ну да, немного помял содержимое, уши вон посворачивались, носы посгибались, но все же узнаваемы. Тут все заговорщики, кроме вон того. Усимт показал на неподвижного дарка и деловито осведомился, кивнув на мешок: – Голову этого сюда тоже добавить?

– Я бы хотела побеседовать с мастером Трентоссаром лично! У меня есть парочка неприятных для него вопросов!

Это произнесла Ирэн, видно было, что она очень разгневана. Усимт с тем же невозмутимым видом поманил девушку к себе, а когда она подошла, тоже дал ей заглянуть в мешок:

– Если я не ошибаюсь, вон он! Только вряд ли ты сможешь задать ему свои вопросы, вернее, задать-то сможешь, но он не ответит.

Ирэн отшатнулась от мешка, вид у девушки был какой-то растерянный и даже слегка подавленный. Она отошла к Синте и стала о чем-то с ней шептаться.

– Так что будем делать с этим? – спросил Усимт, показывая на замороженного дарка. – Его вина доказана. Или кто-то думает иначе?

Барон обвел всех тяжелым взглядом, и король поспешно сказал:

– Нет-нет, доказана! Его будет судить королевский суд! А сейчас он отправится в темницу! С вашего позволения.

– Я бы в живых его не оставлял, но раз вам так хочется, ладно, – кивнул Усимт, затем протянул свой мешок Эртоссару:

– А это вам оставить?

Тот отрицательно помотал головой. Барон Крионский усмехнулся и исчез вместе со своей жуткой поклажей. Гвардейцы по команде короля подхватили замороженного дарка и потащили его в темницу. Усимт слишком быстро исчез, так и не разморозив свою жертву, а просить это сделать Листика или Раману король не решился. Он посмотрел вслед своим гвардейцам и перевел взгляд на Раману, та кивнула в сторону мага-дарка. Он внимательно слушал, а Листик объясняла, как работать с записывающими кристаллами. Оба были сильно увлечены, остальные дарки с некоторым удивлением за ними наблюдали, а Ирэн и Синта продолжали о чем-то шептаться.

– О, принцесса Листик! Это замечательные вещи! Но как их изготовить? – воскликнул маг.

– Эти кристаллы не изготавливаются, их добывают в мире Сэркэл, но там обитает очень опасный вид высшей нежити, без должной защиты вы и нескольких секунд там не продержитесь.

Король Эртоссар удивленно посмотрел на Раману, та улыбнулась:

– Листик не любит, когда ее называют повелительницей. Если будете к ней официально обращаться, то лучше «принцесса». Можно и по имени, тем более у нее с вашей дочерью отношения, уже близкие к дружбе.

Эртоссар кивнул, потом задумчиво посмотрел на рыжую девочку и своего мага. Те, немного сбавив тон, что-то оживленно обсуждали. От того страха, который вначале выказывал маг при виде Листика, не осталось и следа. Время от времени то девочка, то маг делали пассы руками, вызывая огонь, ледяные иглы или вообще непонятно что. Они так увлеклись, что не замечали удивленных взглядов, что бросали на них остальные дарки.

– Рамана, мы с Синтой хотели бы посетить замок клана Мягко Ступающих, – обратилась к бронзововолосой Ирэн. И, как бы оправдываясь, добавила: – Здесь недалеко, два дня пути.

– Зачем вам топать по горам? Я предлагаю пойти туда вместе телепортом, так будет гораздо быстрее, – ответила Рамана, затем спросила у короля: – Вы с нами? Или здесь останетесь?

Король Эртоссар задумался. С одной стороны, ему хотелось знать, зачем его гостям, очень опасным гостям, в замок клана убийц, крепость, охраняемую не хуже, а может, и лучше, чем королевский дворец, который тоже являлся хорошо укрепленным замком.

– Мой король, я думаю, что мне тоже стоит там побывать, – обратился к Эртоссару командир его гвардии и спросил у Раманы: – Леди, вы намерены воспользоваться телепортом? Если это так, я провожу вас, туда всего три перехода.

Начальник королевской гвардии, дарк Картоссар, видел, что король относится к своим гостям с доверием и что эти гости помогли раскрыть заговор. Мало того, эти гости хоть и выглядят как хуманы, но, судя по реакции короля и мага, ими совсем не являются. То, что король назвал рыжую девочку повелительницей, тоже говорило о многом, но сама девочка вроде бы это отрицает и вон как запросто общается с магом Орэтоссаром. А маг еще тот гордец, не со всяким снизойдет до разговора. Но опять же Орэтоссар не просто очень сильный маг, а тот, кто занимается научными исследованиями, а такие увлеченные магической наукой – немного чокнутые и ради новых знаний забудут и о своем положении, и о гордости. Бронзововолосая сказала, что пойдет в замок Мягко Ступающих телепортом. Значит, она знает о сети порталов в Дарэлейских горах, знает о том, куда ведет если не каждый портал, то те, что к Мягко Ступающим, уж точно.

Во время похода, возможно, удастся что-то выяснить об этих новых союзниках короля, уж очень интересное заявление они сделали. Вот так просто взяли и закончили войну, что вели предки и к возобновлению которой нынешние дарки готовились веками. Ну и в самом замке Мягко Ступающих побывать интересно, они туда никого, кроме членов своего клана, не пускали.

Глава 2 Тайны королевства темных эльфов

К удивлению командира гвардии, в зал порталов спускаться не стали. Бронзововолосая красавица, оказавшаяся магом невиданной силы, создала телепорт прямо в тронном зале. При этом она так закрыла свою ауру, что Картоссар, как ни присматривался, так ничего и не увидел. Вышли в центральном зале замка Мягко Ступающих. Крепость Мягко Ступающих, как и королевский замок-дворец, была высечена в огромной скале, но в отличие от замка почти не имела окон. Свет, лившийся из специальных отдушин-световодов, был довольно тусклым и в сочетании с серым, плохо обработанным камнем стен создавал полумрак, производивший гнетущее впечатление. В зале никого не было.

– Куда дальше? – непроизвольно спросил Картоссар.

Бронзововолосая указала на один из темных тоннелей и уверенно сказала:

– Туда!

Командир гвардии хотел спросить, откуда эта девушка знает, куда идти. И как вообще туда идти? Ведь дальше же никакого освещения! Конечно, темные эльфы обладают так называемым ночным зрением, но во мраке и они не видят. Рыжая девочка разрешила все его сомнения, создав шарик-светлячок, очень сильно похожий на боевой пульсар. Светлячок с легким гудением полетел в проход. Картоссар про себя отметил, что такой пульсар-светлячок – очень умное решение: и дорогу освещает, и ударить им можно, если возникнет такая необходимость.

Пройдя длинным коридором, процессия вышла на небольшой балкон-площадку над широким двором-плацем, стиснутым отвесными скалами. Со двора в горы вело несколько проходов, как прорубленных в скалах, так и имевших естественное происхождение. С площадки, где остановились шедшая первой Листик и ее сопровождающие, во двор вела широкая лестница. Внизу сгрудились несколько сот дарков, молодежь, подростки и дети. Последние, а их было примерно три четверти от общего числа учеников, с испуганным видом стояли в стороне от старших.

– Что нам теперь делать? – кричал один из молодых людей. – На нас напали! Все наставники мертвы! Мы должны за них отомстить!

– Кому? – возразил другой. Видно, он не рвался никому мстить, и его мнение разделяло большинство, потому первый не нашел, что возразить, и замолчал.

– Но мы же должны что-то делать? – спросила одна из девушек. – Мы не можем так оставаться, без старших!

– У нас есть старшие пятерок, вот ты, Филинта, и предложи! – раздался голос из толпы.

Девушка забралась на возвышение и громко, так, чтобы слышали все, закричала:

– Тихо! А ну тихо! – Когда шум затих, она продолжила: – Я не знаю, что произошло, все наши наставники убиты, жестоко убиты. Возможно, это начало той войны, о которой нам рассказывали и к которой нас готовили. Мы все…

Девушке не дали договорить, из толпы послышались крики:

– К войне-то готовили. Только почему мы должны были убивать хуманов, гномов и эльфов? Что это за странная подготовка? И если началась война, то почему погибли только наставники и командиры пятерок? И то не все. Вот ты, Филинта, жива! Может, ты вошла в сговор с нашими врагами? А?

– Что ты такое говоришь! – возмущенно закричала девушка.

– Так что ты предлагаешь?

– Нужно обратиться к королю!

Видно, этот призыв был озвучен не первый раз, раздались сомневающиеся голоса:

– А как?! Разве он будет нас слушать? Как мы сможем к нему обратиться?

– Ваш выход, ваше величество, – подтолкнула Эртоссара Рамана, они отстали, пока шли по коридору, и о чем-то успели переговорить. Видно было, что королю не очень понравилось то, что предложила бронзововолосая красавица, но все же он с ней согласился.

Король выступил вперед и громким голосом сказал:

– Кто тут хотел обратиться к королю? Обращайтесь!

Юные дарки развернулись, подняли головы и увидели находившуюся на балконе компанию. Впереди стоял король Эртоссар, слева от него – маг Орэтоссар, за рыжей девочкой-хуманом, которая была рядом с королем, возвышался командир королевской гвардии Картоссар. Их в лицо знали не все, но знающие объяснили своим товарищам, кто перед ними, и все, находившиеся во дворе, склонили в приветствии головы. На площадке еще стояли незнакомые девушки: бронзововолосая красивая хуман и две эльфийки. На лестнице, как бы отсекая высоких гостей от тех, кто находился во дворе, стояли четыре королевских гвардейца. Некоторое время царило молчание, но потом ученики опомнились и засыпали своего короля вопросами. Эртоссар поднял руку, прекращая изумленный гул юных дарков:

– Не все сразу, отвечаю по порядку. На нас никто не нападал, наоборот, принцесса Гинталина заключила мирный договор с драконами, с которыми мы враждовали много веков.

Известие вызвало новый шум, дарки выразили свое удивление и восхищение этой новостью, а король продолжил:

– Вы должны ее знать. Гинта, которая здесь была младшей ученицей, и есть принцесса.

Сообщение вызвало еще больший шум. Действительно, Гинту знали многие, девочка хоть и не показывала на тренировках высоких результатов, но была общительной и в женской казарме успела со многими познакомиться.

– А что теперь будет с нами? – спросил один из учеников.

Другой добавил:

– А что с нашими наставниками?

– Ваши наставники предали короля, они вошли в сговор с врагами государства и готовили покушение на правителя, поэтому они все понесли наказание! Суровое, но справедливое! – Это произнесла незнакомая бронзововолосая красавица, она вроде не повышала голоса, но ее слышали все.

– Ага! – поддержала ее рыжая девочка.

Красавица продолжила:

– Вы станете, как и было изначально задумано, служить своему королю, а не убивать за деньги, понятно? Теперь с вами будут заниматься другие наставники.

Дарки во дворе закивали, а кто-то спросил:

– Но как же так? С врагами заключен мир, а наши наставники вошли с ними в сговор, чтобы убить короля. Как такое могло произойти?

– Мир заключен с давними врагами дарков, драконами. Но тут же появились новые враги, которые сразу вошли в сговор с теми, кто злоумышлял на короля, они стали злоумышлять вместе. – Это сказала рыжая девочка, стоящая рядом с Эртоссаром. Так же как и бронзововолосая, она говорила негромко, но слышно было всем, видно, она применяла такую же магию. И пояснила: – У порядочного государства не может не быть врагов. Как только одни исчезают, сразу же появляются новые, еще более злобные, и сразу начинают строить козни!

Сообщение девочки дарки встретили молча, видно, пытались себе представить этих новых врагов, которые, едва появившись, сразу начали строить козни. Бронзововолосая непонятно чему улыбнулась и продолжила свою речь:

– Вот поэтому ваше королевство нуждается в умелых воинах-защитниках, а королю нужны не только умелые, но и преданные и честные. И только от вас зависит, станете ли вы такими честными и умелыми бойцами.

Это высказывание красавицы вызвало новую волну шума во дворе, никто не хотел быть нечестным, а уж неумелым и подавно, а улыбающаяся девушка продолжила:

– Сейчас ваш король представит вам новых наставников.

Эртоссар кивнул и показал на двух темных эльфиек, пришедших вместе с ним:

– Вот ваши новые наставницы, Ирэн Файри и Синта…

Король замялся, девушка звонким голосом ему подсказала:

– Синта эл Драконион!

Удивленный шепот снова прокатился среди стоящих во дворе, девушка была дарком, но клановое имя у нее было светлоэльфийским!

– Синта! Это же Синта! – выкрикнула девушка, ранее предлагавшая обратиться к королю. Новая наставница с места прыгнула во двор, сделав сальто, она пролетела расстояние не менее десяти метров и приземлилась рядом с командиром пятерки.

Обняв ее, Синта сказала:

– Здравствуй, Филинта! Как ты?

Девушка всхлипнула и бессвязно заговорила:

– Синта! Как тебе… Нам сказали, ты погибла! Что ты, выполняя свой долг, убила отступницу, но сама при этом… Ты и вся твоя пятерка! Вы все… Как герои! На вас надо равняться! Старший наставник рассказал… Что отступница, которая коварно убила старшего мастера, вас тоже… Но вы все выполнили свой долг, хоть и погибли!

– Эй, убитая отступница! Иди-ка сюда! – позвала Синта. Ирэн повторила прыжок своей подруги, при этом вызвав восхищенный вздох, – сальто она сделала двойное.

– Иронна! – раздался чей-то изумленный возглас, девушка повернулась в ту сторону и строго сказала:

– Ирэн! Иронны больше нет! Понятно?

– Поберегись! – Громкий крик заставил всех поднять головы, на подруг летела Листик, почему-то вниз головой. Девушки слаженно вскинули руки и поймали хулиганку, некоторое время они ее так и держали – вниз головой, потом, перевернув, поставили на землю.

– Шесть! – гордо сказа девочка.

– Что шесть? – не поняла Ирэн.

– Шесть оборотов, седьмой не получился, – пояснила Листик.

Стоявший неподалеку юный дарк восхищенно произнес:

– Вот это прыжок! Шесть с половиной оборотов!

– Ага! – гордо подтвердила Листик и сообщила Синте: – Рамана сказала, чтоб я привела сюда всю твою пятерку. Вы будете наставниками этих дарков, их обучение надо продолжить.

– А наше? – спросила Синта. – Нас так вот сразу назначили в наставники и даже не спросили! А мы же сами еще в академии учимся! Как мы это все успеем?

– Ваше обучение тоже будет продолжаться, одно другому не мешает. Я вот тоже учусь, но на мне еще и ведьмы, и строевые занятия в Эпире.

– Но ты же можешь сама порталы открывать, а мы так не умеем! – возразила Синта.

– Рамана сказала, что они с Тайшей что-нибудь придумают, может, откроют сюда стационарный портал, так что вы сможете ходить туда-сюда. Да и с этими дарками заниматься надо по полной программе, вы все не потянете. Так что тут и другие преподаватели будут.

Листик закончила говорить и исчезла. Дарки обступили Ирэн и Синту и стали их расспрашивать, те, улыбаясь, отвечали.

– Леди Рамана, почему тут только младшие ученики? А где боевые пятерки, разве они не в этом замке квартируют? – спросил король. Покрутив головой, он добавил: – Когда меня здесь принимали, тут были и старшие мастера, и боевые пятерки. Правда, не все…

– Ну, вы, вероятно, тогда на это не обратили внимания или посчитали малозначительным. У Мягко Ступающих в этой крепости только школа, а, например, запасы продовольствия и оружия находятся совсем в другом месте, – ответила Рамана. Король, командир его гвардии и маг удивленно на нее посмотрели, а бронзововолосая девушка пояснила: – Есть еще два замка, в одном – база боевых пятерок, а в третьем находятся основные запасы. О нем мало кто знает, потому что он самый засекреченный.

– Но вы-то узнали? Как вам это удалось? – изумленно спросил Картоссар.

– А вы как думаете? – ответила вопросом на вопрос Рамана.

– Вы можете открывать порталы туда, куда хотите. – Это сказал маг Орэтоссар. Он смотрел на бронзововолосую девушку, словно ожидая, что она будет все отрицать. Ведь если это действительно так, то получается, что от дракланов, старых врагов дарков, нет никакой защиты. Словно угадав его мысли, Рамана сказала:

– Можем туда, куда хотим, и тогда, когда хотим, можем через эти порталы не только проходить сами, но и проводить любое количество воинов. Но вам не стоит беспокоиться, между нами мир.

Король и его первый маг переглянулись, а бронзововолосая, увидев эти переглядывания, покачала головой:

– Нет, захватывать вашу страну мы не будем.

– Вы нет, но ее высочество Листик, как я понял, принцесса зелийская. Не захочет ли королева Зелии, опираясь на вас и ваши возможности, захватить…

– А вы сами подумайте, – перебила Эртоссара Рамана. – Страна у вас бедная, особых богатств нет. Кругом горы. Да, на вашей территории есть два межмировых портала… Увидев удивленно поднятые брови дарков, Рамана засмеялась: – Видите, вы даже не знаете о втором портале! Так вот, захватив Дарэлейлар, нам придется или держать здесь крупное войсковое соединение в качестве оккупационных сил, да и то неизвестно, будет ли этого достаточно, или же уничтожить весь народ дарков…

При таких словах дернулись и король, и его маг, и командир гвардии, и гвардейцы, а бронзововолосая продолжила:

– Именно уничтожить, ведь вы не смиритесь с оккупацией. Но и в этом случае надо будет разместить здесь значительные силы, чтоб защищать Дарэлейские горы от разной нежити, диких троллей и гоблинов.

– Почему вы не принимаете во внимание наших соседей? – спросил король.

– А много было попыток вторжения в ваши горы? – усмехнулась Рамана. – Никто сюда добровольно не полезет, даже гномы. Так что завоевывать вас себе дороже. Гораздо выгоднее заключить с вами союзное соглашение, хотя нам это тоже особой выгоды не принесет.

– Но ведь ваши торговцы были здесь! – поднял бровь король.

Девушка не стала отрицать этот факт.

– Если вы согласны с нами торговать, то, может, наш союз и будет взаимовыгоден, учитывая межмировые проходы на вашей территории.

– Только на этот раз присылайте к нам настоящих купцов, – ехидно прищурился командир гвардии.

– А разве те, что были, так уж сильно вам мешали? – не менее ехидно прищурилась Рамана.

– Я сожалею об их гибели и приношу вам свои извинения, – склонил голову король. – Но учитывая, что на их устранении настаивал глава клана Мягко Ступающих и именно бойцы этого клана убили ваших купцов, то можно считать, что они отомщены.

Рамана согласно кивнула, даркам совсем не надо было знать, что попытка Мягко Ступающих устранить зелийских агентов не удалась. Затем, открывая портал перехода, предложила:

– Давайте посетим второй замок клана, думаю, что Усимт уже договорился с теми, кто там засел.

Король оглянулся на оживленно беседующих воспитанников Мягко Ступающих, там теперь находились еще четыре молодых дарка: трое юношей присоединились к Ирэн и Синте, а вновь прибывшая девушка и Листик что-то рассказывали самым младшим, так и стоящим отдельно. Видно, этих четверых привела рыжая принцесса, пока король и его сопровождающие беседовали с Раманой.

Портал, открытый бронзововолосой, вывел в такой же мрачный зал, как и в первой крепости. Здесь в коридорах освещение было, правда, скудное, но для дарков и Раманы этого оказалось вполне достаточно. Только вот стены были не серые, а словно покрытые копотью или сажей.

В замке было пусто, только в центральном зале в углу на корточках сидел Усимт, словно кого-то ждал. Того мешка с жутким содержимым у него уже не было. При виде вошедших барон поднялся и в ответ на вопросительный взгляд Раманы развел руками.

– Значит, договориться не удалось? – хмыкнула девушка.

Усимт промолчал и снова развел руками.

– Сколько? – поинтересовалась бронзововолосая.

– Семь, – коротко ответил Усимт.

– Семь чего? Или семь кого? – переспросил не понявший Эртоссар. Он, как и его спутники, с удивлением озирался. Голые стены и тут были покрыты копотью, а кое-где виднелись повреждения, словно оставленные боевыми пульсарами.

– Семь пятерок, – вместо Усимта ответила Рамана и спросила сама: – А еще две?

– Пытались уйти в третий замок, но не смогли, – вновь маловразумительно ответил барон Крионский.

Бронзововолосая покачала головой и опять спросила:

– А те три, что на задании?

– Поговорю с каждой отдельно, когда возвращаться будут. Если не согласятся, то…

– Позвольте, барон, – вмешался начавший понимать король, – уж не хотите ли вы сказать, что вы их всех…

– Не хочет, – прервала Эртоссара Рамана, – видите, не хочет.

– Так он их всех… – продолжал настаивать на своем предположении король.

– Сжег, – кивнула девушка, – всех сжег, тех, кто успел убежать, пытаясь спастись в третьем замке, тоже. Но, Усимт, а если бы им удалось там укрыться?

– Не удалось бы, я завалил все входы, так что попасть туда сейчас невозможно, – усмехнулся мужчина, а потом обратился к королю: – Но вы не волнуйтесь, там все осталось в целости и сохранности. Я вас туда проведу, чтоб вы сами в этом убедились.

Дарки переглянулись, барон ухмыльнулся и открыл портал. Проход вел в такой же серый пустой зал. Эльфы в сопровождении Раманы и Усимта долго ходили по третьей, тайной крепости клана Мягко Ступающих. Если бронзововолосая и ее спутник были невозмутимы, то дарки своего изумления скрыть не могли. Сокровищница клана превосходила королевскую раз в пять, запасы продовольствия, хранимые в специальных камерах, не дающих продуктам портиться, позволили бы многотысячному гарнизону выдержать многолетнюю осаду. Оружия было столько, что можно было бы вооружить армию средних размеров.

В конце осмотра король и его свита косились на Раману и Усимта, особенно на Усимта, с настороженностью и беспокойством. Причины этой настороженности бронзововолосая и ее спутник понимали, но не подавали виду, что заметили состояние дарков. Темные эльфы не могли понять – их могущественные сопровождающие как-то претендуют на эти богатства или нет? И если претендуют, то на все или какую-то часть? Ведь обнаружил это все Усимт. Когда осмотр подошел к концу, Рамана, улыбаясь, сказала:

– Ну что ж, мы возьмем часть продовольственных запасов, надо же чем-то кормить учеников Мягко Ступающих, хотя их следует теперь как-то по-другому называть. Да и кормить всех, думаю, недолго придется.

– Почему вы так думаете? – осторожно спросил маг Орэтоссар.

– Там же большинство – дети. Их нужно вернуть родителям, да и те, кто постарше, вряд ли откажутся возвратиться в свои кланы. А кто захочет продолжать обучение, будет это делать по другой программе, может, даже в другом месте. Не думали же вы, что я хочу поручить обучение их всех Ирэн и ее товарищам? Они просто не потянут.

Король и его сопровождающие переглянулись, будто знали что-то такое, неизвестное бронзововолосой, но о чем говорить не принято. Рамана, не обратив внимания на это многозначительное и слегка смущенное переглядывание, предложила:

– Давайте вернемся в первую крепость к ученикам, наверное, там уже определились, кто будет продолжать обучение, да и Листик с малышами переговорила.

Открыв проход, Рамана пропустила спутников вперед и шагнула вслед за ними. Едва она вышла из портала, как к ней бросилась растерянная Листик:

– Рамана! Они ничего не помнят! Они не знают, откуда они!

Бронзововолосая удивленно подняла бровь, а рыжая девочка объяснила более связно, показывая на младших учеников:

– Они не помнят, что с ними было до того, как они попали в обучение к Мягко Ступающим! Ни кто они такие, ни как их звали! Ничего! Только имена, которые им дали здесь!

Рамана повернулась к королю, ожидая объяснения. Вместо смутившегося правителя ответил маг:

– Мы думали, вы знаете. Вам так много известно… Нам и в голову не могло прийти, что от вас что-то укрылось…

– Пожалуйста, объясните, поподробнее, что мы не знали и как это связано с учениками Мягко Ступающих? – холодно спросила Рамана, чувствуя какую-то тайну, которую даркам очень не хотелось бы разглашать.

– Видите ли, все, кто попадает в обучение к Мягко Ступающим, проходят специальный обряд, в результате которого забывают свое прошлое. Нет, память не стирается, все навыки и умения сохраняются, просто дарк не помнит, кто он и откуда. Его семьей становится клан…

– Надо сказать, весьма суровой семьей, без жалости уничтожающей тех, кого старшие в этой семье считают слабыми, – хмыкнул Усимт.

– Это было необходимо, ведь клан изначально создавался как первая линия обороны в нашей войне! – возразил маг, словно оправдываясь. – Такие воины, не оглядывающиеся на свою семью, преданные королю и всему народу дарков, должны… Вы же понимаете. Первая линия обороны обречена на гибель!

Усимт снова хмыкнул, ничего не сказав. Рамана осуждающе покачала головой:

– М-да, такие воины, верные только своим наставникам и никому больше, – совершенный инструмент для любых действий. Причем обучали их очень специфически. В результате этого обучения получались идеальные убийцы, но никак не защитники своей страны. Да, вмешаться в дела Дарэлейлара надо было обязательно! Но как же Ирэн? Она ведь помнит все! Как же Синта и другие… Как же ваша дочь?

Рамана последний вопрос адресовала Эртоссару, но вместо своего короля снова ответил Орэтоссар:

– Иронна Фарлэн – сильный маг. Ей как-то удалось уклониться или нейтрализовать воздействие артефакта во время обряда посвящения. А Гинталина этот обряд не проходила, она должна была помнить о том, что она принцесса. Синта же, как и члены ее пятерки, тоже не помнит своего прошлого.

Рамана хмыкнула, подозвала Синту и, быстро с ней переговорив, брезгливо скривилась:

– Старшие клана Мягко Ступающих разработали отличную методику обучения и воспитания беспринципных отморозков, которым нравилось убивать. Сначала уничтожали слабых, не отвечающих их требованиям. Потом с помощью серии испытаний отсеивали всех, кто не хотел бездумно убивать по приказу старшего. И тоже уничтожали. Действительно, идеально отточенный инструмент! Теперь я понимаю, Усимт, почему тебе не удалось договориться с теми членами боевых пятерок, что были во второй крепости. Твое решение было единственно верным!

Барон в ответ изобразил придворный поклон, а Листик, слушавшая с широко открытыми глазами, жалобным голосом спросила:

– Но что теперь делать? Они же маленькие, они же не виноваты!

– Что делать? – пожала плечами Рамана. – Раз они не помнят, кто они и откуда, то мы объявим, что в связи с тем, что клан Мягко Ступающих прекратил свое существование, все обучающиеся в нем распускаются по домам. Думаю, матери узнают своих детей и заберут их.

– Но леди! Как мы объясним, что клан прекратил свое существование и почему дети потеряли память? – поинтересовался маг Орэтоссар. Молчавший король согласно кивнул. Рамана пожала плечами: мол, это ваши проблемы, вот вы сами их и решайте. Подозвав Ирэн, она попросила показать, где находится артефакт, с помощью которого проводился обряд посвящения.

Темные коридоры замка освещал огненный шар Листика. Рядом с рыжей девочкой шла Ирэн, показывающая дорогу, за ними следовали Рамана, Эртоссар и Орэтоссар. Усимт и королевские гвардейцы остались наверху. Барон сам не захотел, сказав, что ему там делать нечего, а гвардейцам приказал остаться король.

Зал, находившийся в толще горы, освещался мертвенно синим светом, исходившим от синего же кристалла размером с взрослого дарка. Рамана подошла к артефакту и некоторое время изучающе водила по его поверхности руками. На вопросительный взгляд Листика бронзововолосая леди пожала плечами. Немного подумав, со вздохом сказала:

– Слишком сложно, тут не хватает ни моих знаний, ни умений.

– А Тайша? – с надеждой спросила Листик.

– Не знаю, – ответила бронзововолосая, – надо у нее спросить.

– Ага! – ответила девочка и исчезла.

Мэтр Тайша Ланик быстро шла по коридору академии, она спешила на ученый совет. Такие совмещенные советы зелийской академии и эпирской школы проводились раз в месяц то в академии, то в высшей школе. На этот раз ученые должны были разместиться в большой аудитории рядом с порталами. Тайша поправила пепельные волосы, уложенные в сложную прическу, смахнула пылинку с мантии мэтра, надетой поверх шикарного брючного костюма, и повернула за угол коридора. Перед аудиторией уже стояли маги, зелийские и эпирские, ожидавшие мэтра Ланик, признанного авторитета магической науки обоих континентов. Тайша уже собралась поприветствовать своих коллег, как перед ней возникла Листик. Обычно девочка очень почтительно обращалась к мэтру Ланик, когда они были не в своей комнате. Но тут Листик схватила ее за руку и, заглядывая в глаза, очень жалобно произнесла:

– Тайша, миленькая, идем! Рамана сказала, что она не может! Если кто и сможет, то только ты!

В словах девочки была такая мольба, да и сам ее вид был настолько расстроенный, что Тайша коротко поклонилась собравшимся магам:

– Прошу меня извинить!

Мэтр Ланик и студентка Листик исчезли. Ошеломленные маги смотрели на то место, где только что были девушка и девочка, но их удивило не само исчезновение – к тому, что Тайша и Листик вот так могут исчезать и появляться, все уже привыкли, – удивила та поспешность, с которой это было проделано.

– Что ж, господа, видно, у мэтра были действительно важные причины. – Адепт первого уровня Гиун Парамин кивнул в сторону пустого коридора, затем распахнул дверь аудитории и пригласил туда магов со словами: – Думаю, мэтр Ланик на нас не обидится, если мы начнем без нее, предлагаю немного изменить повестку и пока остановиться на административных вопросах.

Тайша, точно так же как до этого Рамана, ощупывала бледно-синий кристалл, время от времени хмыкая. Закончив, она сообщила:

– Это довольно древний артефакт, который способен наносить ментальные удары разной силы. Сейчас он настроен на довольно слабое воздействие на психику разумного, причем только при непосредственном контакте, для этого надо положить обе руки и произнести активирующее слово-ключ. Но если его перенастроить, то с его помощью можно сделать гораздо больше.

– А ты сможешь его перенастроить? – спросила Листик и, сбиваясь, срывающимся голосом рассказала, для чего использовался этот артефакт.

– Очень любопытно, – кивнула Тайша, – но без ключа даже я не смогу его запустить и уж тем болееперенастроить. Да и имея ключ… Вряд ли мне удалось бы это сделать, слишком сложная у этой штуки конструкция. Не представляю, кто мог подобное изготовить, это на порядок выше нашего уровня. Мы с ментальной магией только начинаем работать. Кстати, заклинание подчинения драгов тоже из этой области. Оно довольно сложное, но до этого…

Тайша постучала по артефакту, тот отозвался низким гулом. Пепельноволосая девушка прислушалась и снова хмыкнула. Рамана тоже хмыкнула и вопросительно подняла бровь. Тайша утвердительно кивнула:

– Именно! Мы не знаем, обладает ли ключом к нему еще кто-нибудь, кроме старших мастеров Мягко Ступающих, а эта штука опасна, очень опасна. При полной активации она может накрыть все эти горы или даже большую площадь.

– И ничего нельзя сделать, совсем ничего? – жалобно спросила Листик.

– Ничего. – Тайша успокаивающе погладила девочку по голове. Потом подтолкнула ее к слабо светящемуся камню: – Давай! У тебя это лучше всех получается!

Листик, как до этого Рамана и Тайша, поводила руками по поверхности камня и отступила назад. Свечение артефакта из синего стало бордовым, затем красным, перешедшим в ярко-желтый цвет. Потом что-то хрустнуло, кристалл перестал светиться и осыпался серым пеплом. Но в зале не стало темно. Слабо светился купол защиты, которым были накрыты все присутствующие. До этого молчавший Орэтоссар, показав на защиту, спросил:

– Вы думаете, что этот артефакт был настолько опасен?

– Нет, просто Листик подобные вещи обычно уничтожает взрывом, – усмехнулась Рамана, а Тайша снова погладила девочку по голове и похвалила:

– Молодец, Листик! Правильно порвала скрепляющие связи. Очень аккуратно и осторожно.

– Но если вы видели… – начал темноэльфийский маг.

Рамана покачала головой:

– Для того чтоб сломать, не надо уметь этим управлять, да и знать, как устроено, необязательно, достаточно видеть, как оно скреплено.

Маг пожал плечами, он не понял, но уточнять не стал. А Рамана обратилась к королю:

– Раз мы не смогли исправить то, что наделали старшие наставники Мягко Ступающих, то вернемся к первоначальному плану – объявим о возвращении детей в свои семьи, пусть те, кто отдал их в обучение, прибудут сюда. Надеюсь, матери узнают своих детей.

– Боюсь, что из этого ничего не получится, – криво усмехнулся король. – Ни один глава клана не признается, что отдал, а фактически – продал ребенка Мягко Ступающим. Если он это сделает, то потеряет лицо. Это позор для всего клана! Сам не признается и матерям тех детей, что сюда попали, запретит пытаться найти своего ребенка.

– Ничего себе – защитнички, последняя надежда народа в многовековой войне! – изумилась Тайша. – Защитнички, находиться в рядах которых – позор! Что-то в вашем королевстве неправильно!

– А как же Гинталина? – удивилась Рамана. – Ведь вы отдали дочь на обучение именно в этот клан!

– Так это же только на обучение, ну и… Об этом никто не знал, кроме самых доверенных, – ответил Эртоссар.

Тайша усмехнулась, видно, ей в голову пришла какая-то мысль, она ее и высказала:

– Вы так и объявите: те, кто отдал своих детей на обучение… Или лучше так: в связи с тем, что клан Мягко Ступающих приказал долго жить, сами придумаете причину – почему всех оставшихся в живых младших учеников вы предлагаете своим подданным усыновить. Проявить, так сказать, широту темноэльфийской души.

– Это может получиться, – кивнул король, а Орэтоссар с сомнением в голосе добавил:

– Может, но не все на это пойдут. Многие все же постараются не иметь с Мягко Ступающими никаких дел. Не поверят, что клан уничтожен, будут бояться мести. Так что, боюсь, некоторое количество младших учеников останется под вашей опекой.

– А вы оставить их на обеспечении своего государства не хотите? – спросила Тайша, но, увидев выражение лиц обоих дарков, кивнула: – Понятно. Тоже боитесь.

– Как вы могли такое подумать? Просто у меня… – начал оправдываться король, но Тайша махнула рукой и не стала его слушать, а повернулась к Листику:

– Придется тебе взять заботу о них на себя. Переправить тех, кто останется, в Иланский лес, к Кишаре…

– А что там в этом… Иланском лесу и кто такая Кишара? – поинтересовался Орэтоссар.

– Страшная чащоба, кишащая нежитью! А Кишара – ужасное чудовище! – мстительно ответила Листик и показала даркам язык.

Рамана укоризненно покачала головой:

– Листик, вот расскажу Кишаре, как ты ее обозвала, она не посмотрит на то, что ты – повелительница, оттаскает тебя за уши!

Темноэльфийский король и его маг с удивлением переглянулись. Как такое может быть? Наказать повелительницу, а тем более оттаскать ее за уши! Хотя и Рамана, и Тайша обращались с Листиком, несмотря на ее высокий статус, как старшие с младшей. Ирэн захихикала и попыталась пояснить:

– Кишара – сиашеисс, змеелюд. Одна из матерей рода. А Листик в этом роду – детеныш, находящийся на пороге взросления.

– Э-э-э… – растерялся маг, он смотрел на ноги девочки. Змеелюды потому так и называются, что у них часть тела змеиная, а у девочки никаких змеиных признаков не было.

Ирэн добавила, ехидно улыбаясь:

– Листика приняли в род за змеиный характер!

Словно подтверждая это, девочка зашипела и показала черный раздвоенный язык.

– Листик! – хором закричали Рамана и Тайша. – Веди себя прилично!

Принцесса и им показала язык. Тайша снова укоризненно покачала головой и объявила:

– Раз здесь все вопросы решены, я вас покину, у меня ученый совет. Там, наверное, все административные вопросы уже решили, теперь меня ждут!

Пепельноволосая девушка исчезла, а Рамана открыла проход во двор замка.

Глава 3 Драконы над горами, или Как должна выглядеть настоящая богиня

В камине пылал огонь. Огненная саламандра крутилась среди язычков пламени, пытаясь поймать свой хвост. Время от времени она фыркала, дрова отвечали ей громким потрескиванием. Две девушки, сидящие у стола недалеко от камина, не обращали на игры саламандры никакого внимания. Они что-то вполголоса обсуждали, сыпля мудреными терминами. Их головы с бронзовыми и пепельными волосами склонились над большим листом бумаги, на котором сами собой появлялись и исчезали магические и математические формулы. Девушка помоложе сидела, поджав под себя ноги, на широкой кровати и читала толстый учебник с красноречивым названием: «Высшая магическая математика, интегральное счисление». Ее красивые пшеничные волосы были уложены в сложную прическу. Она время от времени поглядывала на соседнюю кровать, там точно так же, поджав под себя ноги, сидела девочка, рыжие волосы которой свободолюбиво торчали в разные стороны. Девочка тоже изучала научный труд «Магическое сопротивление материалов и методы расчета магических конструкций». Она негромко читала вслух, и маленькие брауни, расположившиеся вокруг нее, попискивали от восторга. Они, естественно, ничего не понимали в этом разделе высшей магии, но девочка читала на два голоса, так, как будто спор вели два разных человека, очень бурный спор.

– Как ей удается все запоминать при таком-то способе изучения? – подняла голову от листа бумаги бронзововолосая.

Ее пепельноволосая собеседница, задумавшаяся над очередной формулой, рассеянно ответила:

– Листик подтянулась и уже догнала Милисенту, я даже не представляю, как она справляется, при такой-то нагрузке. Не слишком ли много мы на нее взвалили? Такое не каждый выдержит, а она, видишь, еще и сказки домовенкам рассказывает…

– Оригинально, – усмехнулась бронзововолосая. – Я думала, у нее на это уже времени не останется, а она вон как выкрутилась! Это же надо, рассказывает только интонациями! При этом умудряется еще и домашнее задание делать! Талант!

– Да, девочка – талант, во всем талант. А с тех, кому много дано, и спрашивать надо соответственно. Талант – это драгоценный камень, чтобы он засиял, над ним надо долго работать – шлифовать, полировать. Это труд, труд и еще раз труд… – так же рассеянно проговорила пепельноволосая.

– Тайша! Ты же сама сказала, что Листика перегрузили! Ты что, хочешь на нее дополнительную нагрузку навесить? Дарков? – вопросительно изогнула бровь бронзововолосая.

Пепельноволосая окончательно отвлеклась от формул и задумчиво посмотрела на рыжую девочку, увлеченно спорившую сама с собой. Улыбнувшись, Тайша утвердительно кивнула:

– Да, с дарками надо заниматься, многие из них обладают магическими способностями, причем эти способности несколько отличаются от, так сказать, классических. Посмотри на Синту да и на остальных… Обучая их по общей методике, мы не можем раскрыть их потенциал, поэтому для них тоже надо разрабатывать программу, как и для ведьм.

– Тайша, ты что, хочешь поручить разработку такой программы Листику? – Теперь бронзововолосая подняла и вторую бровь.

– Нет, Рамана, это я хочу взвалить на тебя, девочка такое действительно не потянет. А пока нет программы, поручить первоначальное обучение Листику – наилучший выход. Она интуитивно находит самый правильный путь, а ты потом оформишь все как методические указания.

– Ага! Я все слышу! – отвлеклась от учебника рыжая девочка, повернувшись к столу.

– Подслушивать старших нехорошо! – строго сказала Тайша.

– Вы так кричите, что совершенно невозможно не услышать! – заявила рыжая девочка. Обе девушки у стола усмехнулись, они говорили вполголоса, едва слышно. А Листик продолжала дальше возмущаться: – Куда мне еще и дарков! У меня вон завтра строевые занятия в Эпире. А послезавтра…

– От строевых занятий я тебя освобожу, – кивнула Тайша. – Листик, ну подумай, вы всех дарков, взятых из клана Мягко Ступающих, устроили в Иланском лесу. Туда портала нет, а ты запросто можешь ходить. Заодно и с сиашеисс позанимаешься, Кишара говорит, что у многих из ее воспитанников обнаружились способности, ты же знаешь, большинство из них как раз достигли возраста, когда проявляется дар. Так что кроме тебя некому. Не привлекать же к этому Милисенту? У нее других забот хватает!

Листик посмотрела на переставшую читать учебник и слушающую этот разговор сестру, тяжело вздохнула и сочувственно сказала:

– Тяжело быть королевой! Столько забот! И все государственной важности!

– Ага, – ответила Милисента и засмеялась, остальные тоже заулыбались, а Тайша удовлетворенно кивнула:

– Значит, так и решим, магистру Клейнмору я сама сообщу. А ты, Листик, с завтрашнего дня начинаешь заниматься с группой в Иланском лесу.

– Слушаюсь, господин проректор по научной работе! – вскочила с кровати и вытянулась в строевой стойке принцесса. Девушки снова засмеялись, а рыжая девочка, поедая глазами начальство в лице мэтра Тайши Ланик, крикнула: – Войдите!

Листик успела раньше всех отреагировать на стук в дверь. Но в комнату обычным путем никто не вошел, у камина появился Усимт с кожаным мешком. Мешок был гораздо меньше, чем тот, с которым барон был в Дарэлейларе. Листик подозрительно покосилась на ношу мужчины. Барон поклонился и поцеловал девочке руку:

– Принцесса!

Поскольку Листик так и продолжала стоять по стойке «смирно», но уже с протянутой для поцелуя рукой, Усимт под хихиканье остальных девушек громко скомандовал:

– Принцесса, вольно! Ваше величество! Леди! – Барон по очереди поцеловал руки Милисенте, Тайше и Рамане. Листик, машинально выполнившая команду и поменявшая строевую стойку, надула губы и плюхнулась на кровать. Усимт выполнил сложный придворный поклон, достал из мешка мороженое на палочке и с поклоном вручил девочке.

Сразу оттаявшая Листик спросила:

– А чего ты в дверь стучал? Вошел-то не через нее.

– А вдруг вы здесь не одеты, – снова поклонился Усимт.

Рамана фыркнула:

– А то ты нас не видел! Стыдливый дракон – это что-то новое, тем более ты!

Тайша и Милисента захихикали, а мужчина со словами: «Мы же интеллигентные и воспитанные дракланы», – стал выкладывать из своего мешка печенье, пирожные и другие сладости. Листик, уже его простившая и съевшая свое мороженое, активно ему помогала. Она набрала пригоршню сладких печенюшек и сунула в лапки домовенкам, которые юркнули под одеяло, когда появился Усимт, а теперь осторожно выглядывали из своего укрытия. Маленькие брауни, ухватив угощение, с радостным писком спрятались в стенную ухоронку. Рамана, задумчиво подержав чайник, не стала ставить его на каминную решетку, а вскипятила сама, заклинанием. Тайша убрала со стола все бумаги, освободив место для чаепития. Только Милисента не участвовала в этой суете, она сидела на кровати и с королевским величием наблюдала за хлопотами остальных, потом движением брови открыла шкаф и левитировала оттуда чашки и блюдца.

Когда чай налили по второму разу, Рамана кивнула Усимту:

– Давай колись, чего пришел?

– Соскучился! – усмехнулся мужчина и, видя ехидные взгляды девушек, начал убеждать: – Ну что, я не могу соскучиться? Вдруг я тоскую в одиночестве…

– Ага, в министерстве государственной безопасности среди тайных и не очень агентов! – засмеялась Милисента.

Тайша укоризненно покачала головой, Рамана скептически скривила губы, а Листик погладила мужчину по руке и сказала:

– Усимт, я тебя тоже люблю!

– Вот! – Мужчина смахнул несуществующую слезу. – Вот, Листик, одна ты меня понимаешь и любишь, остальные черствые и злые!

– Ага! – заулыбалась Листик.

– Ага! – заявила Милисента. – Ты только ей мороженое носишь, так сказать, потакаешь… Причем таскаешь из Эпира, самое вкусное!

– Вот! Не только ей! – Усимт достал из своего мешка еще одно мороженое и протянул Милисенте и еще одну порцию Листику, девочка благодарно кивнула.

– Ладно, что все-таки случилось? Сегодня у тебя уж очень озабоченный вид, не такой, как обычно, так что давай рассказывай, – отставила чашку в сторону Рамана.

– Второй портал в Дарэлейских горах, тот, что был закрыт. Сейчас кто-то или что-то усиленно ломится с той стороны. Я подкачал запирающую печать силой, но, боюсь, она долго не выдержит. Вот, смотрите.

Усимт щелкнул пальцами, и в центре комнаты возникло объемное изображение гор, одна из которых будто светилась изнутри. На самом деле этого не наблюдалось, просто на картинке, продемонстрированной Усимтом, были визуализированы векторы сил.

– Ого! – выразила свое мнение Рамана.

Тайша повторила возглас своей подруги:

– Ого! И не просто ого, а ого-го!

– Ага! – поддержала их Листик, она мало что поняла, но посчитала нужным тоже выразить свои чувства.

Милисента ничего не сказала, она тоже мало что поняла, поэтому промолчала. Усимт ждал решения, Тайша кивнула:

– Это очень серьезно, тут могут потребоваться все наши силы. Может, я и ошибаюсь, но лучше перестраховаться! Листик, зови Саманту!

Девочка исчезла. Через пару минут она появилась в сопровождении девушки, выглядевшей ровесницей Милисенты, только волосы у нее были русые, заплетенные в тугую косу. Девушка оглядела присутствующих, со всеми поздоровалась и добавила:

– Это очень мило, что вы обо мне вспомнили и позвали на чаепитие, но у меня совершенно нет времени. Знаете ли, дела государственной важности!

– Ага! – согласилась Листик и указала на снова ставшую видимой картинку посреди комнаты.

– Что это? Горы?

– Дарэлейские горы, а в них проход в другой мир. Некоторое время он был запечатан, теперь что-то рвется к нам, – пояснила Листик, потом, важно кивнув, добавила: – Мир в опасности! Надо срочно его спасать!

– Что?! Опять?! – всплеснула руками Саманта и, укоризненно покачав головой, спросила: – Что вы там выпустили?

– Почему сразу мы? – возмутилась Листик.

– Что, ты одна сумела это сделать? – еще больше удивилась Саманта.

– Это Усимт! – заявила девочка. Саманта перевела удивленный взгляд на мужчину, тот пожал плечами, а Листик пояснила: – Не-а, он так не умеет, он только это нашел. Оно само лезет.

Саманта посмотрела на Раману и Тайшу и, увидев, насколько они серьезны, вздохнула:

– Так что будем делать?

– Как что? Спасем мир. А чай потом допьем! – вместо них ответила Листик.

Смуглая кожа, очень смуглая, черные волосы, собранные в хвост, домотканая одежда из грубого полотна, поверх которой надеты доспехи из шкуры скальной химеры, большой лук из рогов горного козла, широкий нож на поясе, скорее, короткий меч. Руторн, дозорный клана Шослэн, стоял на своем посту. Вернее, лежал, так как он находился в горной расщелине, которой заканчивался тоннель, идущий из глубины горы. Его позиция имела максимально широкий сектор обзора и являлась при этом достаточно скрытой. На отвесных скалах кустиками не прикроешься, скорее, демаскируешь свое местоположение, внимательный наблюдатель обязательно задаст себе вопрос, откуда на голой скале такая растительность, что позволяет укрыться дарку. Поэтому под наблюдательный пункт и была приспособлена естественная расщелина в скальной части горы.

Смена Руторна уже подходила к концу, когда он увидел драконов! Летели они довольно высоко, но разглядеть их зорким глазам дарка не составило труда. Первым, широко раскинув бронзово-черные крылья, величаво плыл большой дракон, за ним летели пепельный и бронзовый, они были ненамного меньше первого и так же неторопливо плыли в небе, почти не шевеля крыльями. За ними следовал снежно-белый, а замыкали этот импровизированный строй два золотистых дракончика, именно дракончика, так как они были раза в два меньше тех, что летели перед ними. Драконы двигались вроде как неторопливо, но на самом деле скорость их полета была довольно высока, просто пока они были очень далеко.

Руторн подал сигнал тревоги. Хотя королевским указом и было объявлено о прекращении давней войны между дарками и драконами, но береженого берегут и боги, и ушедшие предки. На его посту стало тесно, вся смена наблюдателей с оружием собралась у расщелины. Руторн молча указал на драконов, подлетавших к одной из самых высоких гор Дарэлейлара. Воины завороженно смотрели за величественным полетом этих прекрасных и могучих существ. Неожиданно маленький золотистый дракон кувыркнулся в воздухе, за ним кувыркнулся и второй, изумрудно-золотистый. Всегда сдержанные дарки от удивления пораскрывали рты, забыв о том, что полагается подать сигнал общей тревоги.

– Что происходит? – раздался голос в тоннеле, ведущем от поста внутрь горы. Если само место наблюдателя было тесным, то подход к нему был просторным, достаточным для того, чтоб подтащить тяжелый арбалет или крепостной огнемет и вести огонь, используя проем в скале как амбразуру.

– Смотрите! – махнул рукой Руторн.

Драконы были уже достаточно далеко, они, плавно скользя по воздуху, уходили за горную вершину. Глава клана, лорд Ивортоссар, в сопровождении четырех воинов поднялся к наблюдательному посту, чтоб узнать, чем вызвана «синяя» тревога, и зачарованно смотрел, как последний дракон скрылся за горой.

– Война? – спросил один из смены наблюдателей. – Мой лорд, подать сигнал «оранжевой» тревоги?

– Король Эртоссар объявил о заключении мира, я сам был во дворце, когда раскрыли заговор… – начал, словно раздумывая, ни к кому не обращаясь, лорд Ивортоссар, но закончить не успел, его прервал звонкий и в то же время слегка хриплый голос:

– Ага!

На скальном выступе коридора, уводящего внутрь горы, сидела рыжая девочка-хуман. Она, чуть прищурив зеленые глаза, насмешливо смотрела на темных эльфов. Ивортоссар узнал эту девочку, он был одним из тех лордов, что прорвались в тронный зал королевского дворца, когда там присутствовали бронзововолосая леди и мужчина-хуман с большим мешком, заглянув в который, король Эртоссар пришел в замешательство.

– Здравствуйте, принцесса! – поклонился лорд.

– Здравствуйте, лорд Ивортоссар, – кивнула девочка.

– Чем обязаны вашему визиту, принцесса Листик? – вежливо осведомился дарк, продемонстрировав знания о том, кем является его собеседница.

– Мы тут пролетали мимо, – светским тоном сообщила Листик. Кивнув в сторону сбившихся в кучу наблюдателей, девочка тем же тоном салонной беседы продолжила: – Я заметила интерес и беспокойство, вызванные нашим появлением. Чтоб не возникло недоразумений, я решила проинформировать вас о наших намерениях.

– Это в высшей степени любезно с вашей стороны, принцесса! Но соблаговолили ли вы поставить в известность о ваших намерениях короля Эртоссара? – не менее светским тоном спросил темноэльфийский лорд.

– Я очень сожалею, но крайняя нехватка времени не позволила мне сделать это, поэтому, если вы окажете мне такую любезность, я буду безмерно вам благодарна! – произнося это, девочка изысканным жестом прижала руку к сердцу.

– Не будет ли для вас затруднительно, принцесса, сообщить о цели своего… хм… – замялся лорд Ивортоссар.

– Пролета, – хихикнув, подсказала девочка.

Лорд благодарно кивнул и продолжил:

– …сообщить о цели своего пролета, чтоб я мог в полной мере проинформировать нашего короля, дабы избежать возможных недоразумений.

– У вас в горах, в районе вершины Лайвард, возможен прорыв из другого, недружественного мира. Там открывается проход в мир Муллиан. Вам, лорд, это название о чем-то говорит?

– Это же… – побледнел Ивортоссар, Листик кивнула:

– Именно! Вот мы туда и летим, чтоб, так сказать, разобраться на месте и, если потребуется, принять надлежащие меры.

Лорд поклонился, прижав руку к сердцу, так как это ранее делала Листик. А девочка задумчиво поболтала ногами и, спохватившись, попросила прощения:

– Ой, извините! Не удержалась!

– Ничего-ничего, принцесса! Разрешите пригласить вас посетить замок клана Шослэн, когда у вас появится свободное время, – снова поклонился лорд Ивортоссар.

– Спасибо, лорд. Как только закончу с неотложными делами, обязательно воспользуюсь вашим любезным приглашением.

Листик изобразила придворный поклон настолько, насколько это можно было сделать, сидя на скальном выступе в довольно узком коридоре, а затем исчезла, не открывая портал и без каких-либо эффектов. Один из воинов, сопровождавших лорда Ивортоссара, подошел к тому месту, где был выступ скалы, на котором сидела рыжая принцесса, и провел рукой по гладкому, чуть шершавому камню.

– Мой лорд, кто это? – недоуменно посмотрел лейтенант на главу своего клана. – Девочка выглядит как хуман, но то, что она проделала, было доступно только сильнейшим магам древности! Из наших современников никто подобного совершить не в силах! А еще она сказала, что пролетала мимо. Как это может быть? Там летели драконы! Наблюдатель никого больше не видел! А вы, мой лорд, назвали эту девочку принцессой! Хотя ее вид… Не могла же принцесса появиться здесь так, будто она сразу после посещения бани? Даже одеться не успела!

– Да, Тэртри, это была принцесса Зелии, но в то же время она дракон! Одна из тех драконов, с которыми боролись наши предки! Вернее, не совсем тех… По сведениям, которые до нас дошли, те драконы не могли оборачиваться в хуманообразную ипостась!

– Она дракон?! Но как же это?..

– Наш народ был вынужден покинуть родной мир, мир Муллиан, когда туда пришли драконы. Наши предки сражались. Но силы были неравны, дракланы были могущественны и свирепы. Спасаясь от страшного врага, народ дарков (вернее, малая часть выживших, едва ли одна тысячная) ушел из своего мира. Уцелевшие дарки пришли в этот мир, но здесь уже жили разные народы. Все удобные для жизни места были заняты. Только в этих горах, куда из своего мира вышли беглецы, никого не было, гоблины, каменные тролли и всякая нечисть не в счет. Проход в Муллиан, к счастью, сумели закрыть. Принеся великую кровавую жертву, наши предки тогда разрушили межмировой портал, считалось, что навсегда. А о том проклятом месте, где были врата в наш родной мир, постарались забыть. Теперь уже никто не помнит, где это. – Лорд клана Шослэн рассказывал всем известные вещи, дарки согласно кивали.

– Но эта девочка-хуман сказала, что портал в мир Муллиан находится на священной горе Лайвард! – не смог скрыть своего удивления воин, один из пришедших вместе с лордом Ивортоссаром.

– Лайвард – место, откуда Лосс указала нашим предкам на Дарэлейские горы, объявив, что это новая родина дарков. Мир, где нет драконов… Так это легенда? – тихо спросил другой воин.

– Возможно, и не легенда, ведь остатки народа дарков сумели избежать верной гибели и нашли новую родину. Разве могло такое произойти без божественного вмешательства? Все эти столетия мы жили и ничего не слышали о драконах. Те существа, которых называют драконами в этом мире, – обычные животные, пусть и обладающие каким-то разумом, могучие и сильные, но это не настоящие драконы. Да и сейчас появление настоящих драконов, которые не враждебны к нам… разве это не милость Лосс? – Лорд кивнул в направлении скального выступа, где сидела девочка, и продолжил: – Да, как выяснилось, в этом мире есть драконы, такие, как наши враги, нет, даже более могущественные, так как они имеют несколько ипостасей. Но они, к счастью, оказались дружественными нам. Принцесса Гинталина сумела заключить с их повелительницей мир.

Лорд Ивортоссар кивнул, словно одобряя действия принцессы Гинты, а лейтенант Тэртри почтительно спросил:

– Но мы же готовились к войне. Готовились много веков! Неужели нам нечего противопоставить драконам?

– Получается, что нечего. Эта девочка-дракон, молодая и, наверное, не самая сильная, хотя остальные называют именно ее повелительницей, запросто обманула наши охранные заклинания, и ловушка не сработала.

Лорд показал на потолок, где в углублении, высеченном в скале, притаилось мощное заклинание, которое было похоже на сгусток тьмы. Некоторое время дарки молчали, осмысливая сказанное, заклинание, находящееся под потолком, должно было залить эту часть тоннеля огнем такой мощности, что сплавилась бы скала, закрывая вход в замок клана. Это заклинание должно было сработать, если бы дракон прорвался в тоннель, так как оно было настроено на ауру дракона. Общий вздох показал, что все присутствующие представили, что было бы с ними, сработай это заклинание. А их лорд добавил, криво усмехнувшись:

– А вот она могла бы пройтись по переходам и залам нашего замка своим огнем, от которого, как нам известно из древних хроник, защиты не существует.

– О мой лорд! Так это что же получается? Мы совершенно беззащитны! – воскликнул один из дарков.

– Да, как показали последние события, перед этими драконами мы совершенно беззащитны, нам остается только уповать на милость Лосс и ожидать, что она не допустит гибели народа, ей поклоняющегося!

– О мой лорд! Но надо же что-то делать?! Хоть что-то!

– Да, Тэртри, ты прав. Надо сообщить королю Эртоссару о драконах, которых мы видели, и о том, что говорила принцесса Листик, – ответил Ивортоссар. Лорд оглядел притихших дарков своего клана и, указав на двух воинов, добавил: – Ты и ты пойдете со мной. Тэртри, остаешься здесь старшим. Объявишь «желтую» готовность, эти драконы на нас не нападут и вряд ли допустят нападения, если через межмировые врата кто-то прорвется. Они, скорее всего, справятся и с возникшей угрозой, но мало ли что. Пусть женщины и дети укроются в убежище.

Вокруг горной вершины кружили драконы. Сделав третий круг, пепельный дракон произнес:

– Все ясно, с той стороны долбят в пробку, активно долбят. Некоторое время она продержится, а потом проход откроется.

– Ага, ее сделали дарки, когда пришли в этот мир. Очень сильное колдовство, они принесли большие жертвы, чтоб запечатать проход, – сказал маленький изумрудно-золотистый дракончик. Хоть расстояние между драконами было значительным, но они прекрасно друг друга слышали.

– Листик, откуда у тебя такие сведения? – спросила золотисто-изумрудный дракончик.

– Мил, это ихний лорд рассказал, – ответила Листик.

Милисента усмехнулась.

– Подслушивала? Ты же улетела раньше, чем он об этом рассказал.

– Не-а, он так громко говорил, что все и так было слышно. Мил, а ты откуда знаешь? Следила за мной?

– Ага! А вдруг ты там их напугала бы? А? – прищурилась Милисента, вернее, золотисто-изумрудный дракон. – Пришлось бы извиняться.

– Я вела себя очень вежливо, меня даже в гости пригласили, ага! – прищурилась в ответ Листик – изумрудно-золотистый дракончик.

Обе сестры засмеялись. Остальные драконы озабоченно исследовали скалистую вершину.

– Да, здесь действительно была принесена жертва, не меньше сотни разумных, судя по остаточному фону – молодые дарки. Не старше восемнадцати, причем жертва должна была быть добровольной! – подтвердила слова Листика пепельный дракон и осуждающе добавила: – Только напрасно они это сделали, проход закрылся сам по себе. Его стабильность была нарушена вследствие единовременного переноса через него большой массы…

– Тайша, ты не на лекции, можешь сказать, что нам сделать? Так, чтобы этот проход не открылся, и без переноса больших масс, – фыркнула бронзовый дракон.

Пепельный фыркнула в ответ:

– Рамана, я и хочу это объяснить. Портал – это как бы прокол пространства, где материя двух миров соприкасается, но у каждого мира она своя. То есть материя одного мира чужда материи другого, при простом соприкосновении конфликта не происходит, это как бы невидимая граница в трубе перехода, и для ее преодоления требуется очень незначительное усилие. Но если взять немного материи одного мира и поместить в ту часть перехода, что принадлежит другому миру, то она будет стремиться в свой мир… А дальше? Милисента!

– А если взять материю из двух миров и разместить ее в тех частях трубы-перехода, которые не принадлежат этим мирам, друг напротив друга, то эти кусочки будут стремиться каждый в свой мир, тем самым затыкая трубу! – отрапортовала сделавшая правильный вывод из объяснения Тайши Милисента.

– Если все так просто, то почему этим никто не пользуется? – хмыкнула Рамана, ей стало немного неудобно, что она не знает таких элементарных вещей.

– А потому, что это никому не надо, ведь переходы стремятся поддерживать, а не закрывать, – ответила Тайша.

Листик, совершив крутой вираж и пролетев над самой вершиной, спросила:

– А дарки? У них же получилось!

– Листик, ты вообще слушала, что я говорила? – Тайша всплеснула руками, вернее, лапами. – Этот портал закрылся сам, здесь произошло смещение пластов реальности, и пробка получилась естественным путем. Чтоб запереть переход искусственно, надо затратить прорву энергии. Вон Усимт добавил, но он закачал энергию не в запирающую пробку, а в печать, маскирующую этот переход. Особого влияния на прочность преграды это не оказало.

– Так что же нам делать? – спросила Саманта, которая вслед за Листиком пролетела над самой вершиной. – У нас хватит энергии, чтоб надежно забить эту пробку?

– А мы не будем ничего забивать, мы как бы расклиним встречные пробки. Для этого наших сил вполне достаточно, а вот проход станет непроходимым вообще и со временем совсем зарастет! Понятно? Листик, Милисента, вы самые сильные, давайте в центр. Остальные располагаются четырехугольником.

Два золотистых дракончика зависли над самой вершиной, остальные образовали квадрат. Некоторое время ничего не происходило, не было ни грома, ни молний, ни потоков огня, вообще никакого видимого воздействия. Потом сторонний наблюдатель, если бы он был, увидел бы, как вершина горы начала оплывать. Скалы плавились, словно восковые. Скальная масса поднялась и пришла в движение, словно гигантские руки что-то лепили из этого казавшегося таким податливым материала. Вершина горы опустилась и стала плоской, а на ней, как на постаменте, теперь возвышалась гигантская статуя девушки-дарка. Эльфийка раскинула руки, будто стремясь обнять простирающиеся вокруг горы. Резкие черты скуластого лица смягчала добрая улыбка.

– Вот, это будет Лосс! Которая показывает даркам их новую родину, – удовлетворенно заявила Листик.

– Вообще-то Лосс имеет совсем другой вид, по крайней мере, те изображения богини дарков, что я видела, выглядели по-другому, – скептически заметила Рамана.

– Да? – удивилась Листик. – А я думала, она выглядит как дарк. Ну не переделывать же теперь. Пусть она такой и будет!

– Думаю, Лосс не обидится, когда увидит, как ее изобразила Листик, – вмешался до этого молчавший Усимт.

– Ага! – обрадовалась поддержке золотистый дракончик.

Пепельный дракон облетел фигуру девушки. Вернувшись на свое место и зависнув в воздухе, Тайша задумчиво произнесла:

– А знаете, я бы хотела, чтоб меня тоже так где-нибудь запечатлели, думаю, богиня не будет возражать, что ее изобразили с отступлением от признанных канонов. Самое интересное, что я не заметила перерасхода силы, ведь так плавить гору… Листик, как ты себя чувствуешь? И почему тебе пришло такое в голову?

– Здесь юные дарки принесли себя в жертву ради своего народа, они же не знали, что их жертва напрасна. Надо же было как-то… – Листик замялась, не зная, как выразить то, что толкнуло ее на создание скульптуры. Потом решительно закончила: – Мне словно что-то подсказало – надо сделать именно так! И это было совсем нетрудно!

– Интересно-интересно, – задумчиво проговорила Тайша, – что-то или, может быть, кто-то подсказал, что надо сделать. И энергию дал для этого. Как ни сильна Листик, у нее бы на это сил не хватило. А она сделала и нормально себя чувствует, никакого истощения. Самое интересное, что этот кто-то не был против, чтоб богиню дарков изобразили именно так!

– Раз здесь все закончили, то, может быть, вернемся? – спросила Саманта. – Прыгаем?

– Не здесь, возвращаемся, как и прилетели, – возразил Усимт.

– Зачем? – поинтересовалась Саманта.

– Демонстрация силы, – усмехнулся Усимт. – Делаем два круга вокруг статуи и летим в сторону королевского замка. Над ним и прыгнем.

Колонна дарков быстрым шагом шла по одной из троп, которыми был изрезан весь Дарэлейлар. Дороги были проложены так, чтобы проходящего по ним невозможно было заметить с воздуха. Тропами они только назывались, пути, выбитые в скалах в виде тоннелей или проложенные под скальными козырьками, были сложными инженерными сооружениями. Передвигаясь таким образом, можно было скрытно пройти через весь Дарэлейлар. Но этими дорогами, несмотря на их разветвленную сеть, пользовались лишь тогда, когда надо было преодолеть небольшие расстояния. Крепости-замки дарков соединялись между собой телепортационными переходами, которые, правда, связывали только расположенные рядом замки. Но этого было достаточно, чтобы скрытно перебросить из крепости в крепость подкрепление или, так же незаметно для противника, провести эвакуацию населения кланового замка. Чтобы переместиться на дальнее расстояние, надо было пройти несколько таких порталов.

От замка клана Шослэн до королевского было три перехода. Лорд Ивортоссар, преодолевший путь от своей крепости до королевского дворца менее чем за десять минут, вошел в малый зал приемов, где кроме короля находились маг Орэтоссар и командир королевских гвардейцев Картоссар.

– …замечено мощное возбуждение магического фона в районе пика Лайвард. Я предполагаю, что… – докладывал Орэтоссар.

Лорд Шослэн знаком показал, что у него очень важное сообщение. Король кивнул магу, тот замолчал и посмотрел на Ивортоссара.

– Драконы, – коротко сообщил лорд, – шесть. Я говорил с принцессой Листик, они направляются к пику Лайвард, где открывается проход в Муллиан!

– Мы идем туда! Картоссар, распорядись о сопровождении. – Король поднялся с кресла, на котором сидел, и быстрым шагом направился в зал порталов, остальные, ничего не спрашивая, последовали за ним.

Получасом позже возглавлявшие колонну король Эртоссар и лорд Ивортоссар, миновав поворот, пораженно остановились. Горный пик Лайвард потерял свои привычные очертания, он стал ниже и выглядел не пиком, а горой с плоской вершиной, на которой стояла гигантская статуя – темная эльфийка раскинула руки, словно обнимая или предлагая в дар окрестные горы. Эльфийка улыбалась доброй открытой улыбкой. Вокруг статуи, словно приветствуя ее, а может, поклоняясь, делали круг шесть драконов. Завершив облет, цепочка драконов потянулась в сторону королевского замка.

– Что это?! – не удержался от возгласа Картоссар, он и остальные воины сопровождения уже вышли из-за поворота и сгрудились, насколько позволяла тропа, за спинами своего короля и лорда.

– Драконы, – Орэтоссар указал рукой на удаляющуюся цепочку крылатых силуэтов, – а это Лосс, она шлет нам знак…

– Но позвольте, разве Лосс так выгля… – начал Картоссар, но маг его оборвал:

– Великая богиня может выглядеть так, как хочет! Своим обликом она показывает тому, к кому явилась, свое отношение: разгневана ли она и готова наказать провинившегося или пришла оказать милость!

– Она улыбается! – не удержался один из воинов от возгласа. – Великая Лосс улыбается!

– Это знак! На горе, с которой богиня показала даркам их новую родину… Теперь, когда мы здесь живем, великая Лосс…

Взволнованный лорд клана Шослэн не смог выразить свою мысль, королевский маг ему помог:

– Да, великая Лосс шлет нам знак, что она довольна своими детьми и что эти горы принадлежат нам по праву!

Эртоссар молча смотрел на статую, он видел то, чего не видели остальные, – богиня была похожа на его Гинту, только вот выглядела постарше. Такой была мать Гинталины тогда, когда Эртоссар впервые ее увидел, такой он ее запомнил, такая она и осталась, несмотря на прожитые вместе годы, такой она и ушла, такой она и лежала на погребальном костре. Перед затуманившимся взором короля возникло лицо девочки. Рыжей девочки с веснушками и курносым носом. Только сейчас она не улыбалась, как обычно, а была очень серьезна. Она смотрела на короля дарков не зелеными глазами, а черными, казавшимися бездонными пропастями.

– Спасибо, Листик, – прошептал Эртоссар, девочка ему кивнула и теперь уже улыбнулась, но это была не задорная улыбка Листика, а улыбка мудрого существа, прожившего не одну сотню тысяч лет. Король добавил: – Спасибо, Великая мать!

Остальные дарки не слышали слов смотрящего на вершину горы короля, они сгрудились вокруг Орэтоссара.

– Я не чувствую никаких возмущений магического фона, наоборот, в районе Лайварда нет даже естественных всплесков! – громко говорил королевский маг, остальные кивали.

Все дарки в той или иной мере были наделены магическими способностями, и те из воинов, кто обладал достаточной чувствительностью, разделяли мнение мага.

– А как же открывающийся проход в Муллиан? – спросил Ивортоссар.

– Возможно, драконы его смогли закрыть, – раздумывая, ответил Орэтоссар, – а возможно, он сам закрылся. Или его закрыла великая Лосс.

– А не могли драконы сделать… – Картоссар указал на гигантскую статую.

Королевский маг покачал головой:

– Нет, для этого требуются колоссальные затраты энергии. Драконы очень могущественны, но они не обладают возможностями, чтоб сотворить подобное. – Маг повторил жест командира королевской гвардии. Король кивнул, а Орэтоссар убежденно продолжил: – Нет, это не мог сделать ни один из драконов, ни все они вместе взятые. Да и зачем им это? Возможно, они попросили великую богиню, или она призвала их, чтоб продемонстрировать свое могущество.

Король Дарэлейлара грустно улыбнулся, а его маг, по-своему истолковавший эту улыбку, предложил, указывая на гигантскую фигуру:

– Надо у подножия статуи построить храм. Вы совершенно правы, мой король, те подземные храмы, что у нас существуют, совсем не соответствуют величию Лосс! И я думаю, что это знак! Нам больше незачем прятаться под землей! Народу дарков необходимо выйти на поверхность. Мы можем строить наши поселения в долинах, не те жалкие времянки у возделываемых полей, а настоящие города. Да-да, именно города! Строить, не боясь нападения, нам сегодня это ясно показали. И драконы у статуи великой Лосс – это тоже знак! Это означает, что они нам не враги, раз прилетели поклониться великой богине!

Дарки, слушая пламенную речь королевского мага, согласно кивали. А король неотрывно смотрел на свою запечатленную в камне улыбающуюся любимую.

Глава 4 Штраф – только мороженым!

Каменный мешок в тюрьме замка короля Эртоссара – четыре на четыре шага. Лорд Фарлэн мерил свою камеру этими четырьмя шагами бесконечное количество раз. Он не боялся суда. Судить должен совет лордов, а они никогда не приговорят дарка, занимающего столь высокое положение, к смертной казни. Да и изгнания опасаться не стоит. Потому как только создай прецедент, король моментально обвинит еще нескольких лордов в измене или других каких прегрешениях и подомнет под себя совет. Так что за свою судьбу лорд Фарлэн не тревожился. А предъявленные доказательства его участия в заговоре… Записи на магических кристаллах. На них и держалось все обвинение. На совете можно сказать, что это иллюзия, состряпанная новыми союзниками короля.

Лорда Фарлэна волновало другое: почему первый советник, возглавлявший заговор, не предпринимает никаких шагов к его освобождению. Первый советник – не та фигура, которую легко сместить. Без согласия совета лордов король этого сделать не сможет. Да и почему молчат Мягко Ступающие? Они обладают реальной силой, к их мнению должны прислушаться и король, и совет. Тем более Фарлэну не выдвинули никакого конкретного обвинения! Лорд скрипнул зубами, вспоминая, как его спеленали магическим захватом в тронном зале.

Очередной раз развернувшись, узник вместо стены увидел серое облачко портала. Стационарные порталы были в каждом замке. Но они находились в специальном зале, а тут прямо в тюремной камере! Откуда? С другой стороны, советник – сильный маг, да и всех секретов Мягко Ступающих не знает никто. Из серой мглы портала выглянула фигура в обычной одежде клана, лицо скрывал глубокий капюшон. Сделав приглашающий жест, фигура развернулась и, не интересуясь, идет ли узник за ней, двинулась вглубь перехода. Лорд хмыкнул – это было обычное поведение Мягко Ступающих, которые ко всем, кто не входил в клан, относились с плохо скрываемым пренебрежением. Фарлэн поспешно шагнул в зыбкое марево, а то с этого высокомерного убийцы станется оставить лорда в тюремной камере.

Высокое, какое бывает только в горах, сереющее небо с пока не видными звездами встретило вышедших из портала. Это еще не ночь, только вечер, вернее, его начало. Лорд огляделся. Он находился на широком уступе, и здесь же стояли трое мужчин, двое –лорды Валлэн и Тэрвилэн, а третий… Фарлэн похолодел. Это был тот хуман, что захватил тронный зал королевского дворца, приклеив гвардейцев к стене. Тот, кто демонстрировал магические кристаллы с записями. Тот человек, что спеленал неизвестным заклинанием самого лорда.

Фарлэн попытался закрыться защитным плетением, но у него ничего не получилось. Мужчина-хуман с холодной и какой-то зловещей улыбкой указал на слабосветящиеся камни, окаймляющие скальную площадку. Амулеты из хризолана! Любая попытка применения магии надежно блокировалась! Но портал! Портал-то сработал! Фарлэн растерянно глянул на Валлэна и Тэрвилэна, но лица обоих лордов были бесстрастны.

– Никакой магии, только меч против меча, – равнодушным голосом произнес мужчина.

Дарки согласно кивнули, после чего один из них протянул Фарлэну мечи. Это были парные мечи самого лорда, отобранные при аресте. Фарлэн непонимающе смотрел на свое оружие.

Воин клана Мягко Ступающих отбросил капюшон, и лорд увидел, что это молодая девушка. Она с холодной улыбкой поинтересовалась:

– Узнаешь?

У девушки не было никаких татуировок, по которым можно было бы определить ее принадлежность к тому или иному клану. Но не это поразило лорда Фарлэна. На него смотрело до боли знакомое лицо.

– Ивонна? – севшим голосом спросил лорд. – Как ты спаслась? Кто тебе помог?

– Ты ошибаешься, лорд. Когда-то меня звали Иронной, теперь я Ирэн. А моя мать умерла, замурованная по твоему приказу в стене родового замка.

– Ты… Что ты хочешь?! Что тебе надо?! – выкрикнул Фарлэн.

– Бери мечи, – спокойно ответила девушка.

Лорд растерянно огляделся, словно ища поддержки.

– Она в своем праве, – пожал плечами Тэрвилэн, а хуман, указав на очерченный в центре площадки круг, спросил:

– Надеюсь, правила все знают?

Оба лорда, как понял Фарлэн, приглашенные свидетелями, согласно кивнули, мужчина тоже удовлетворенно кивнул:

– Тогда начинайте! Чего тянуть! У меня дел по горло!

Девушка сбросила куртку с капюшоном и неуловимым движением выхватила мечи, отбросив ножны. Белая рубашка оттеняла смуглую кожу, в этой одежде она была удивительно похожа на свою мать. Только на девушке была рубашка, а не платье, черные штаны и черные же сапоги. Лорд Фарлэн злобно оскалился и обнажил свое оружие.

– Вообще-то он, как честный дарк, должен был зарезаться сам, – зевнув, произнес хуман. – Но о какой чести можно говорить с человеком, совершившим такое преступление? Ведь Ивонна была твоей сестрой? И ты хотел, чтоб она…

Лорд Фарлэн, скрипнув зубами, бросился в атаку, стараясь быстрее покончить с этой девчонкой. Он был одним из лучших бойцов Дарэлейлара, но его бешеный натиск не увенчался успехом, несмотря на запредельную скорость и силу ударов. Только сейчас Фарлэн обратил внимание на оружие девушки. Это были черные мечи! Клинки принадлежали старшему мастеру Гартоссару, главе клана Мягко Ступающих, неизвестно куда пропавшему несколько лет назад. Такие мечи можно было снять только с убитого дарка, причем снять их мог только победивший прежнего владельца в поединке чести, проведенном по всем правилам и с соблюдением магического ритуала.

По спине лорда Фарлэна пробежал холодок. Если эта девчонка забрала оружие самого опытного мечника Дарэлейлара… Но этого просто не может быть! Эти мысли вихрем пронеслись в голове лорда за пару ударов сердца. Глава клана Фарлэн снова начал атаку, девушка только оборонялась, с усмешкой глядя на своего противника.

– Ирэн, месть приятно смаковать, но у нас действительно нет времени, – подал голос мужчина-хуман.

Эльфийка шагнула вперед, подставляясь под удар своего противника, но этого удара не последовало. Лорд Фарлэн упал, его неестественно откинувшаяся голова открыла глубокую рану на шее. Девушка брезгливо скривилась, но отсалютовала своему поверженному противнику мечом. Мужчина одобрительно кивнул и, шагнув к убитому, поднял его голову и спрятал в сумку. Смотревшие на это лорды могли поклясться, что голова не была до конца отрублена! Что ее нельзя было вот так просто взять, сначала надо было завершить начатое эльфийкой.

– Вещественное доказательство, – кивнул странный хуман удивленным даркам, ничего этим не объяснив, и еще более туманно добавил: – Надо приобщить к делу, предварительно показав всем заинтересованным.

Девушка, пожав плечами, стала надевать куртку. Один из дарков, показав на обезглавленное тело, обратился к мужчине:

– А лорд Фарлэн? Нельзя же так оставить…

Хуман протянул руку в сторону лежащего тела, и поток огня, побушевав несколько секунд, оставил на скале только черное пятно.

– Так будет лучше? – спросил мужчина и сам себе ответил: – Не совсем.

Огонь полыхнул еще раз, и на скале не осталось никаких следов. А хуман открыл портал.

В зале совета королевского замка собрались почти все высокие лорды Дарэлейлара, не было только короля с первым советником и лордов Валлэна и Тэрвилэна. Отсутствовал и глава клана Фарлэн, но это как раз было понятно. Обвиненный в измене, он ожидал суда лордов в темнице. Большинство собравшихся были уверены, что лорд Фарлэн в заключении пробудет недолго. Не потому, что считали его невиновным, ведь каждый из них интриговал в той или иной мере, просто нельзя вот так взять и осудить лорда, ведь это все-таки лорд! Да и потом, сегодня он, а завтра любой другой, так что подобный поворот событий просто недопустим!

Пока совет не начался, лорды обсуждали последние новости о появившихся скальных химерах. Нельзя сказать, что они взялись ниоткуда, химеры были в Дарэлейских горах всегда, но до сих пор их гнезда вовремя обнаруживали и уничтожали, не давая размножаться. В этот раз наблюдатели прозевали. Гнездо, которое обнаружили на территории клана Граталэн, насчитывало несколько десятков взрослых особей. Уничтожение стоило жизни более чем тремстам воинам, что сразу значительно ослабило Граталэн, переведя клан из сильнейших в середнячки. Второе гнездо нашли на границе владений кланов Шослэн и Киралэн. Разведчики насчитали более шестидесяти взрослых тварей и около сорока молодых химер, уже способных сражаться. Лорды решили объединиться, и, выставив более пяти тысяч воинов, оба клана бросили на борьбу со скальными химерами все свои силы, оставляя в родовых замках только небольшую охрану и подразделения наблюдателей – легковооруженных воинов-дарков, охраняющих входы-выходы замков и просматривающих подходы к ним. Такие подразделения имелись в каждом замке и сохранились еще с тех времен, когда дарки воевали с драконами.

В самый разгар приготовлений к опасному предприятию (все понимали, что в живых останется не больше половины воинов) в замок пожаловали гостьи – Листик и Гинталина. Принцесс сопровождала девочка одного с ними возраста по имени Лунилимо. Листик пришла в восторг от предстоящего развлечения и выразила желание поучаствовать. Ее поддержали обе спутницы. Но если Лунилимо была огненной ведьмой и могла поддержать охотников огненными ударами, то Гинта даже не являлась воином, только учеником. Конечно, темноэльфийская принцесса обладала магическими способностями, даже несколько превосходившими способности среднего дарка, но и только. Шослэн выразил сомнение в целесообразности участия принцессы дарков в столь опасном мероприятии, но вмешалась Листик, заявив, что Гинта будет с ней, а самого лорда прикроет Лунилимо.

– Поведайте нам, лорд, о вашей охоте, – обратился к Шослэну один из собравшихся на совет лордов, остальные его поддержали:

– Да-да! Расскажите, как вам удалось уничтожить столь большое гнездо и при этом не потерять ни одного воина! Наверное, у вас появился какой-то мощный артефакт? Какой-то специальный амулет против скальных химер?

Лорд, доставая голубой кристалл в вычурной оправе, улыбнулся:

– Я вам лучше покажу.

Среди присутствующих прокатился вздох зависти – у Шослэна в руках был амулет с записывающим кристаллом. Подобные камни имелись у новых союзников, и принцесса Листик подарила пригоршню таких кристаллов магу Орэтоссару. Как оказалось, не только ему одному. Лорд активировал амулет, и все увидели объемную картинку. Она немного дрожала, видно, Шослэн еще не научился как следует пользоваться амулетом. По узкой долине в горах двигались три цепи тяжеловооруженных дарков, с большими копьями, наконечники которых слабо светились бордовым. Так же светились и наконечники болтов тяжелых арбалетов воинов, засевших на скалах.

– Давай! – произнес голос лорда Шослэна, вызвав еще один завистливый вздох лордов, ведь не все из них знали, что амулет записывал и передавал не только изображение, но и голос.

По команде щелкнуло около двух десятков арбалетов, и тяжелые болты устремились на другой конец ущелья. Эти болты светились ядовито-зеленым и оставляли за собой дым такого же цвета. Некоторые арбалетные стрелы скрылись в темном провале пещеры, находящейся на противоположной стороне ущелья. Какое-то время ничего не происходило, затем послышался рев, и из ядовито-зеленого облака появились первые химеры.

Чем-то напоминавшие драконов, но покрытые более мелкой чешуей, химеры имели массивную голову с мощным костяным гребнем, похожим на пилу, который начинался от самых ноздрей и тянулся, все более утолщаясь, через всю морду, переходя в костяные пластины на спине. С помощью этого нароста химеры рыли свои норы, разрушая скалы. Повредить, а тем более пробить гребень было невозможно.

Дарки с копьями плотнее сомкнули свои ряды, уперев древки в землю. Наконечники копий, заряженные магией, не пробивали нарост химер, но, попав в другой участок морды, останавливали чудовище. Убить химеру можно было только ударом в глаз. Но у этих кошмарных порождений гор были не только носовые наросты, но и мощные лапы с громадными когтями, способными разрушать скалы, длинный хвост, увенчанный острым шипом, и большие острые зубы. Все это химера довольно умело пускала в ход.

– Смотрите! – закричала Лунилимо, она единственная выискивала что-то в небе.

Изображение дернулось, видно, державший кристалл сначала повернулся в сторону девочки, а потом уже туда, куда она указывала. Над строем воинов, перегораживающих ущелье, появился дракон. Изящный, изумрудно-золотистый, с всадником, вернее, всадницей – принцессой Гинталиной. Вопреки ожиданиям, дракон не бросился в бой, а, как бы красуясь, сделал пару пируэтов над замершими дарками. Потом в скальных химер, которые уже преодолели две трети ущелья, полетели ледяные иглы. Они легко пробивали шкуру чудовищ и уже в теле зверей взрывались огнем. Эти иглы, похожие на большие сосульки, возникали перед драконом как будто сами собой и сразу же устремлялись к цели. Не прошло и тридцати секунд, как почти все атакующие химеры были уничтожены, несколько уцелевших чудовищ повернуло назад и укрылось в пещере. Дракон последовал за ними, влетел в зеленое облако перед пещерой, но тут же повернул обратно.

– Фу! Какая гадость! – с чувством сказал он очень знакомым голосом.

Чихающая Гинталина, у которой ручьем лились слезы, согласилась:

– Ага! Гадость! Апчхи!

При этом дракон и принцесса находились на другом конце ущелья, но амулет передавал их разговор, будто они были рядом.

– Что теперь делать? Апчхи! – поинтересовалась Гинта.

– Какие-то зачатки разума у химер есть, раз они предпочли спрятаться. Терпят эту гадость, но не высовываются! Апчхи!

– Ага-пчхи! – снова согласилась темноэльфийская принцесса.

Дракон заложил круг вокруг зеленого облака, но в него уже не залетал. Неподвижно зависнув в воздухе, он принял решение:

– Делать нечего, будем выкуривать, тем более здесь уже ходов понарыто… Не хочется туда соваться, химеры мне, конечно, ничего не сделают, но больно будет. Эй, копья на изготовку, сейчас полезут! – Последние слова были адресованы воинам-даркам. Дракон продолжал висеть в воздухе напротив того места, где находился скрытый ядовито-зеленым туманом вход в пещеру. Ни дракон, ни принцесса Гинта никаких явных действий не предпринимали, но туман ярко вспыхнул, и ревущее пламя устремилось вглубь горы, которая теперь стала похожа на печку, сложенную нерадивым печником, – из расщелин вырывалось пламя и тугими струями бил дым. Из пещеры выскочили три горящие химеры и были уничтожены ледяными иглами.

Дракон сделал круг над входом, подлетел к державшему амулет и сообщил:

– Остальные сгорели внутри пещеры, можете проверить.

Картинка, передаваемая амулетом, снова дернулась, и дракон пропал из поля зрения, но то, что он сказал, было слышно:

– Лунилимо, залезай, домой полетим, а то нас ругать будут, что мы так долго задержались.

– До свидания, принцесса Листик, принцесса Гинталина и леди Лунилимо! – Голос лорда Шослэна прозвучал как бы за кадром, что еще раз подтверждало, что именно он держал записывающий амулет.

– Вы попрощались с двумя принцессами и одной леди, но девушек было всего две. Гинталину я знаю, как я понял, рядом с нами стояла леди Лунилимо, получается, что дракон – это принцесса Листик?

Картинка резко сместилась, и область изображения заполнило удивленное лицо лорда Киралэна. Что именно ответил ему Шослэн, осталось неизвестным, картинка погасла.

Собравшиеся в зале совета разом загомонили, увиденное настолько поразило и удивило их, что даже всем известное хладнокровие дарков не выдержало такого испытания. На посыпавшиеся со всех сторон вопросы лорды, участвовавшие в охоте на скальных химер, ответить не успели.

– Приветствую высокое собрание, – раздалось от входа.

Вроде бы тихий голос перекрыл шум в зале. Говорящим оказался невысокий мужчина-хуман с незапоминающейся внешностью. Его сопровождали девушка-дарк и лорды, Валлэн и Тэрвилэн. Именно сопровождали, так как они отставали от этого мужчины на шаг. А хуман оглядел собравшихся и так же негромко продолжил:

– Я бы хотел сообщить вам, что рассмотрения дела лорда Фарлэна сегодня не будет…

– Переносится? По какой причине? Почему это не будет? А когда будет? – раздались возгласы некоторых лордов.

Мужчина, так же не повышая голоса, перекрыл все выкрики:

– Никогда не будет по причине невозможности рассмотреть данное дело ввиду отсутствия лорда Фарлэна, – ухмыляясь, ответил он, а затем, предваряя новые вопросы, раскрыл кожаную сумку, висевшую у него на боку, и продемонстрировал ее содержимое.

В зале воцарилась мертвая тишина. А мужчина кивнул лорду Валлэну, тот выступил вперед и пояснил:

– Это был честный поединок, леди Иронна, вызвавшая лорда Фарлэна, была в своем праве, я и лорд Тэрвилэн свидетельствуем – закон и обычаи соблюдены!

Лорд Тэрвилэн согласно кивнул, подтверждая, потом добавил:

– Поединок был честным, побежденный лорд Фарлэн погребен надлежащим образом.

– А это? – громким шепотом спросил один из лордов, показывая на то, что держал хуман, тот лишь пожал плечами:

– Ваши обычаи не запрещают взять на память понравившийся кусочек погребаемого.

Мужчина небрежно засунул то, что осталось от лорда Фарлэна, к себе в сумку.

– Здрасьте! – раздалось от второго входа, там стояли король Эртоссар и рыжая девочка, на ее плече висела точно такая же сумка, как у мужчины-хумана.

– Приветствую высокое собрание! – улыбнулся король, но улыбка его была если не злорадная, то ехидная – точно. Он обвел лордов взглядом и сообщил: – У принцессы Листик есть к вам претензии, серьезные претензии! Она их сейчас выскажет!

– Ага! Я очень огорчена положением дел в Дарэлейларе, – нахмурив бровки, начала Листик и, укоризненно покачав головой, заявила: – Ага! У вас в Дарэлейларе творится форменное безобразие! И я вынуждена принять строгие меры! Самые строгие!

Лорды притихли, они смотрели со страхом на принцессу, даже не на принцессу, а на ее сумку. А принцесса еще более строго продолжила:

– У вас тут нет ни одного памятника! Это говорит о том, что вы их совсем не охраняете! Поэтому я требую немедленно учредить общество охраны памятников! А чтоб вам было понятно, что я не шучу, то вы все будете оштрафованы! На триста, нет, пятьсот килограмм мороженого! Если кто не знает, что это такое, то вот!

Девочка раскрыла свою сумку, заставив шарахнуться побледневших лордов. Достав из сумки пачку мороженого, Листик вручила ее тому, кто стоял ближе всего к ней. Лорд смотрел на мороженое так, словно это была ядовитая змея, а принцесса, оббежав весь зал и раздав мороженое, вернулась к королю:

– Я надеюсь, что вы издадите соответствующий указ, и в ближайшее время проверю его выполнение!

– Непременно, моя принцесса. А что вы намерены делать с таким количеством сладкого? – поинтересовался Эртоссар.

Листик хитро посмотрела на короля и заговорщицки прошептала:

– Устроим праздник для каждого клана, пусть дети поедят мороженого, ведь у вас в горах его не делают.

– Да, моя принцесса, но не у каждого клана есть такое количество коз, чтоб произвести за один раз столько мороженого. Да и молоко нужно тем же детям…

– Да? – растерялась девочка, замечание короля ее обескуражило, но всего лишь на несколько секунд. Листик задумалась, а потом громко объявила: – Я милостива и справедлива, я понимаю, что столько мороженого в ваших кланах не сделают, но свой штраф отменить я не могу, а то разбалуетесь. Поэтому сколько кому делать мороженого, определит ваш мудрый король! Понятно?

– Да, моя принцесса! – поклонился Эртоссар, потом, глянув на ухмыляющегося мужчину с таким же мешком, как и у Листика, усмехнулся: – Но один клан у нас остался без главы, у лорда Фарлэна не было наследника.

– А почему? – задала наивный вопрос Листик. – И что же теперь делать?

– Боялся заговора, – вместо короля ответила Ирэн. – Думал, что сын может его убить, ведь он сам когда-то поступил так со своим отцом.

– Не знаю причин, почему так получилось, – пожал плечами король, делая вид, что не расслышал ответ Ирэн, а затем, глядя на эльфийку, добавил: – Но если бы была жива дочь леди Ивонны, то главой клана стала бы она.

– А разве у вас женщины могут быть главой кланов? – спросила Листик, глянув на Ирэн.

– Могут, – усмехнулся король. – Раньше были, даже женщин-глав было больше, чем мужчин…

– Ага! Значит, можно! – обрадовалась Листик. – Тогда начнем возрождать традицию!

Все взоры обратились на Ирэн, ведь она победила лорда Фарлэна, но раз был поединок и лорды-свидетели признали этот поединок честным, не найдя отступлений от традиций, то эта девушка… Ее назвали Иронной, значит, она дочь леди Ивонны. Вообще-то ее притязания на звание главы клана можно оспорить в поединке, но после того как она победила лорда Фарлэна…

– Ирэн! К бою! – скомандовала Листик, и девушка-дарк машинально выхватила свое оружие.

Среди лордов прокатилась очередная волна удивленного гомона. Казалось, их уже ничем удивить нельзя, но удивили еще раз. Таких мечей в Дарэлейларе было всего три пары, и многие их узнали и спешили поделиться с теми, кто не знал, рассказав, кому раньше принадлежало это оружие.

– Есть возражения? – спросила рыжая девочка. Возразить никто не посмел. Листик перемахнула через весь зал и обняла растерянную Ирэн. – Поздравляю, леди Фарлэн.

– Поздравляю, леди! – поклонился мужчина-хуман.

– Если возражений нет, то можно считать, что высокое собрание лордов Дарэлейлара утвердило нового главу клана Фарлэн! У меня тоже возражений нет! Быть по сему! – с улыбкой провозгласил король.

Растерянная Ирэн посмотрела на улыбающуюся подругу и ухмыляющегося Усимта и показала им кулак, но так, чтобы никто не видел.

Зал для знатных и богатых клиентов ресторана-кабаре «Золотой Дракон» никогда не бывал пуст. Здесь подавали дорогие, но редкие и изысканные блюда. Посетителей всегда хватало, но даже когда свободных мест не было, столик в углу оставался пустым. Завсегдатаи полушепотом сообщали неосведомленным, что это «королевский столик», его держат свободным для королевы или принцессы, если те вдруг решат посетить заведение. А еще постоянные клиенты «Золотого Дракона» рассказывали, что были свидетелями столь высокого визита, правда, «осведомленные» называли разные даты посещения ресторана особами королевской крови. Скептики криво усмехались: получалось, что королева и принцесса бывают здесь постоянно, но столик при этом практически всегда пустовал. Да и не могли столь высокопоставленные особы посещать пусть и очень популярный ресторан-кабаре так часто и без надлежащей охраны.

К удивлению присутствующих, сегодня за «королевским столиком» расположилась девичья компания. Но эта группка посетительниц вызывала не меньшее удивление, чем если бы там находились королева или принцесса. Две девушки – темные эльфийки, что само по себе было необычно, дарки очень редко появлялись в столице королевства, тем более женщины. Три девочки из этой группы тоже заметно отличались от окружающих. Вернее, две, третья, рыжая, была вполне обычной и привлекала к себе внимание разве что цветом торчащих во все стороны волос. Вторая девочка имела экзотическую для Зелии ярко выраженную внешность жителей далекого южного континента, а еще одна, как и девушки, была дарком. Они о чем-то весело болтали и ели мороженое. Мороженого было много, но порции были маленькие, так что процесс больше походил на дегустацию.

– Вот, это эпирское мороженое, – говорила рыжая, извлекая из воздуха вазочки с новыми порциями. – В Эпире самое вкусное мороженое. В Венисии тоже мороженое вкусное, а вот в Гельвении, такое впечатление, будто чего-то недокладывают. Заскийцы вообще делать мороженое не умеют, другие сладости – да, а вот мороженое у них не получается, наверное, потому, что там очень жарко.

– Экономят в Гельвении, наверное, – хихикнула одна из темных эльфиек. – А в Заскийском султанате мороженое успевает растаять, прежде чем его приготовят.

– Листик, если ты вот так можешь, прямо из воздуха… – Девочка-дарк кивнула на вазочки. – То почему ты со всех требуешь контрибуцию и другие подобные выплаты мороженым?

– Гинта, я мороженое не делаю, я его достаю из мест, куда его для меня кладут. Вот это из одного ресторана в Эпире. Причем я не беру просто так, а плачу, ну, монеты точно так же им туда отправляю, как мороженое беру.

– Листик, а откуда они знают, что туда, ну, в то место, откуда ты берешь, надо класть мороженое? – спросила одна из девушек.

– Синта, когда мы были в Эпире, помнишь, ходили по ресторанам? В том, где было самое вкусное, я договорилась о постоянных поставках, – важно кивнула рыжая. При этом вид у нее был настолько серьезно-комичный, что все остальные прыснули со смеху. – Ага, – еще раз важно кивнула девочка, – коммерческая жилка – это у нас с Милисентой семейное.

Своим заявлением она вызвала новый взрыв смеха, но девочка не обиделась, а тоже заулыбалась. Гинта, отсмеявшись, снова спросила:

– Но все же мне отец рассказывал, что после того как ты поставила весь Дарэлейлар на уши, в ультимативной форме потребовав от совета лордов мороженого в качестве взноса в общество охраны памятников, то там срочно пришлось искать рецепты и организовывать его изготовление в том количестве, что ты потребовала.

– Ага, зато теперь у вас делают мороженое. Заметь, Гинта, я больше с них не требую, а они все равно делают и сами же едят. И не только сами, но и своих детей угощают. Согласись, что ради этого стоило устроить головомойку.

– Листик, так сейчас же там в основном дети и едят. Но знаешь, может, ты была права, когда наехала на наших лордов. Их повара кроме тех рецептов, что узнали в других странах, сами парочку придумали, – засмеялась Гинта.

– А что это за общество охраны памятников ты придумала? В Дарэлейских горах никогда никаких памятников не было! – удивилась одна из девушек-дарков.

– Вот видишь, Синта, потому там и нет памятников, что их никто не охраняет! – возмущенно заявила Листик и еще более возмущенно продолжила: – Даже построить памятник не успевают, как сразу его разрушают! Вот я и предложила лордам Дарэлейлара озаботиться этим вопросом, а с тех, кто будет плохо охранять, начнем брать штрафы! Мороженым!

– Листик, так нет же памятников! Охранять-то нечего! – засмеялась и вторая девушка.

Принцесса, сурово сдвинув брови, заявила:

– Нет, так пускай построят и охраняют, если не хотят быть оштрафованными! Ирэн! Это вопрос крайней важности, и пускать его на самотек никак нельзя! А то вашим лордам только дай волю!

– Оштрафуем на крупную партию мороженого! – засмеялась Синта, к ней присоединились и остальные девушки. А Гинта спросила:

– Листик, где ты научилась так мудрено говорить? Про памятники и про эти… коммерческие поставки?

– Гинта, я же принцесса, должна же я разбираться в разных вопросах? А то обманут! Ведь только и смотрят, как бы меня, бедную, вокруг пальца обвести! Ты, кстати, тоже принцесса, так что и тебе надо знать такие вещи! А то те, кто не сумел обмануть меня, придут обманывать тебя!

Листик тряхнула головой, Гинта задумалась, а девочка с внешностью уроженки Эпира, повторив жест своей рыжей подруги, произнесла:

– Ага! Листик, ты самая мудрая принцесса! – вызвав этими словами новый взрыв смеха за столом.

Рыжая гордо задрала нос, а отсмеявшаяся Ирэн, которой, несмотря на ее новый статус, тоже поручили заниматься с юными дарками, живущими в Иланском лесу, заметила:

– Вот, у тебя появилась верная поклонница, хотя все ведьмы за тебя готовы в огонь и в воду. Да и дарки тебе уже в рот заглядывают. Я вчера, когда с ними занятия проводила, только и слышала: «Листик сказала, Листик сделала…»

– Ага, – согласилась рыжая девочка, – это потому, что я жутко обаятельная и у меня аналитический склад ума! Вот!

– Не хвастай, лучше это прочти! – Неизвестно откуда появившаяся девушка с пшеничными волосами протянула рыжей лист бумаги.

– Здравствуй, Милисента! Здравствуйте, господин Усимт! – поздоровались сидевшие за столом с вновь появившимися.

– Что это? – поинтересовалась девочка.

Милисента, подсаживаясь за стол и пододвигая к себе порцию эпирского мороженого, с ехидной улыбкой предложила:

– А ты вслух почитай, другим тоже будет интересно.

– …просим разрешения у ее величества, королевы Зелии Милисенты, запечатлеть ее высочество, принцессу Листика, перед королевским замком. Проект памятника прилагается… – прочитала Листик и удивленно спросила: – Это что?

– Произнесенная одной жутко обаятельной, с аналитическим складом ума особой речь на совете лордов Дарэлейлара так впечатлила высокое собрание, что все единогласно решили поставить этой особе памятник. Проект прилагается. – Милисента развернула для всеобщего обозрения второй лист бумаги. Там был изображен очень знакомый изумрудно-золотистый дракон, верхом на котором сидела рыжая девочка.

– А что, очень похоже, – серьезно кивнула Ирэн и прыснула смехом: – Листик на Листике! Оригинальный памятник! Правда, один такой, вернее, вывеска, уже есть.

– Ага, я… Но как же… Как они… – растерялась Листик.

А хихикающая Ирэн добавила:

– Ага! Слава – она такая вещь! Ты теперь должна соответствовать образу, непременно на открытии своего памятника вот так и появиться! Верхом именно на таком драконе! Разные подставы не пройдут! Несолидно такой жутко обаятельной и с аналитическим складом ума принцессе обманывать своих поклонников и почитателей! – продолжала хихикать Ирэн.

– Почему сразу поклонники и почитатели? – сделала вид, что надулась, рыжая девочка.

– А ты посмотри, памятник-то в четыре раза больше, чем оригинал! – Ирэн кивнула на продолжавший висеть в воздухе лист бумаги с проектом памятника. – Самое то, чтоб со вкусом поклоняться.

Девушки захихикали, только Усимт оставался невозмутимым. Он, в отличие от Милисенты, за столик не сел, а продолжал стоять. А Листик, разглядывая проект памятника себе, спросила:

– И как я смогу сама на себе прилететь? Я же не умею раздваиваться!

– А это уже твои проблемы, – кивнула Милисента и пододвинула к себе еще одну порцию мороженого.

– Мил, а я думала, что только Листик так любит мороженое, оказывается, и ты тоже! – Ирэн удивленно оглядела пустые вазочки, Милисента, пока разговаривали, успела съесть три порции.

Листик жалобно посмотрела на Усимта, тот поклонился:

– Если принцесса желает, я могу устранить эту проблему.

– Э-э-э! Не надо нам таких радикальных решений! – заволновалась Милисента, отрываясь от лакомства. Она строго посмотрела на начальника внешней разведки и на сестру: – Там их слишком много! Это незамеченным не пройдет!

– Мил, но господин Усимт еще даже ничего не предложил! И потом, кого много? И что незамеченным не пройдет? Господин Усимт достаточно опытен… – начала то ли возражать, то ли высказывать свое мнение Синта.

Ирэн хмыкнула, а Милисента пояснила:

– В опыте и умениях Усимта никто не сомневается, но исчезновение такого большого количества лордов Дарэлейлара незамеченным не пройдет!

– Мил, ты хочешь сказать, что он их всех… – начала Синта.

– Ну, не всех, но достаточное количество! – пояснила Милисента.

– Как вы могли обо мне такое подумать, моя королева! – возмутился Усимт.

Девушки облегченно вздохнули. Они поняли, что имела в виду Синта, когда говорила, что барон их всех… И что подразумевала Милисента, когда возразила, что не всех, но достаточное количество. А Усимт с видом оскорбленной невинности продолжил: – Ну как вы могли такое предположить! Что я буду этих лордов сортировать? Этого надо, а этого не надо! Конечно, я их всех…

– Усимт! – всплеснула руками Милисента, а драклан пояснил:

– А зачем они Листика обижают? Что это они придумали?

– Так памятник же! В четыре раза больше оригинала! – широко раскрыла глаза Синта. – Разве обижают? Это же…

– Это никак не подходит моей принцессе! – возразил Усимт. – Всего в четыре раза больше! Надо в восемь! Нет, в десять! И из чистого золота! Листик только такого памятника достойна! Разве не так?!

Все девушки посмотрели на достойную памятника из чистого золота и в десять раз больше оригинала. Листик окончательно смутилась и развела руками, не зная, что сказать. Она растерянно посмотрела на свою сестру, та тоже развела руками, потом, с сожалением отодвинув пятую, уже пустую вазочку, покачала головой:

– Думаю, что Листик не столь тщеславна, она скорее предпочла бы статую из мороженого…

– Съесть саму себя… Это, пожалуй, оригинальнее, чем прилететь верхом на себе самой, – засмеялась Ирэн, ее одну не смутили высказывания Усимта.

Милисента промокнула губы кружевной салфеткой и обратилась к сестре:

– Листик, у Саманты через три минуты совещание, так что давай заканчивай и идем.

Девочка, все еще пребывавшая в растерянности, кивнула и поднялась из-за стола. Она, Милисента и Усимт, сделав шаг, исчезли. Но прежде чем уйти, барон многозначительно переглянулся с Ирэн.

– Зачем вы так? – укоризненно сказала девочка с внешностью уроженки Эпира. – Принцесса так расстроилась, что даже мороженое не доела!

– Лунилимо, Листик тоже хороша! Зачем она влезла на то собрание лордов Дарэлейлара? И так их запугала, что они не только учредили общество охраны памятников, но и выбрали меня главой клана Фарлэн!

– А куда делся прежний глава клана? – удивилась Гинта.

Ирэн усмехнулась, а Синта подозрительно посмотрела на подругу.

Сидящие за соседними столиками с самого начала пытались разобрать, о чем говорят девушки. Но те хоть и говорили громко, понять ничего было нельзя, любопытные соседи слышали будто журчание ручейка. Как те, кто хотел подслушать, ни напрягались – отдельных слов было не разобрать. Появление за «королевским столиком» новых лиц вызвало сначала всплеск интереса, а потом ужаса. Мужчину с ничем не примечательной внешностью узнали – это был барон Крионский. Он служил в министерстве государственной безопасности, служил меньше года, за это время создал себе такую репутацию, что дворяне, независимо от своего титула и знатности, старались обходить его стороной. Он был фигурой еще более страшной и зловещей, чем граф Клари. Три графа и один герцог, которых барон Крионский посетил, чтоб предупредить о недопустимости их высказываний в адрес королевы и принцессы, месяц заикались. О деятельности барона говорил и тот факт, что если за предыдущий год на королеву было совершено пять покушений, то за неполный этот – ни одного! Зато бесследно исчезли два герцога из Натайи и десяток графов, менее знатных дворян уже не считали. Барон (или его люди) быстро и беспощадно расправлялся с теми, кто замышлял что-нибудь против королевы.

– Видели? – спросил один из дворян, сидевших за соседним столиком, своего собеседника. – Это же был барон Крионский! С чего бы вдруг?

– А вы видели, кто был с ним? – шепотом спросил второй дворянин. – Королева Милисента!

– Как королева? Одна! Без охраны?

– А зачем ей охрана, при таком-то сопровождающем? Тем более на королеве такая защита! – Дворянин закатил глаза и поцокал языком, но, видя, что его собеседник не оценил его мимических стараний, пояснил: – При последнем покушении в ее величество стреляли из крепостного арбалета!

– Говорят, болт пробил ее насквозь! – присоединился к разговору сидящий за соседним столиком.

– Разве в королеве была дырка? – хмыкнул молчавший до этого третий.

– Но, маркиз, может, дырка и есть! Под платьем же не видно! Говорят, тогда королева как ни в чем не бывало пошла дальше. Это с торчащей из спины трехдюймовой стрелой!

– Но, граф, этого не может быть! Болтом, выпущенным из крепостного арбалета, можно убить дракона!

– Это если попасть в глаз. А не в спину!

– Маркиз, вы что? Хотите сказать, что королева – дракон? Но даже дракон не может двигаться с перебитым хребтом, а болт попал точно в середину спины! Вышел из груди до половины!

– Граф, откуда вы знаете такие подробности? Вы что, при этом присутствовали? – полюбопытствовал еще один завсегдатай. Разговор этих дворян уже слушал весь зал.

– Меня там не было, – смутился рассказывающий, – но мне об этом…

– Видели рыжую девочку? – вмешался еще один из дворян. – Это принцесса Листик! А она один из сильнейших магов королевства! Да что там королевства, возможно, всей Геллы!

Воспользовавшись тем, что спорящие переключили внимание собравшихся на себя, оставшиеся девушки тихонько ушли из ресторана через служебный ход.

– А спутницы королевы и принцессы? Вы видели? Два воина-дарка, пусть и девушки, и одна огненная ведьма! – распаляясь, выкрикнул первый спорщик, все присутствующие, среди которых были и магически одаренные, обернулись к «королевскому столику», но он уже был пуст, только официантка убирала пустые вазочки из-под мороженого.

Глава 5 Необдуманные поступки и тщательная подготовка к обдуманным

В большом кабинете канцлера королевства Зелии кроме самого канцлера, Саманты Грег, находились два мага, мэтры Канвио – ректор академии Магических Искусств, и Фиранто – придворный маг. Присутствовал граф Клари, министр государственной безопасности, еще были Рамана и Тайша. В кабинете у Саманты намечалось важное совещание, но его не начинали, поскольку собрались не все. А те, кто уже присутствовал, слушали Тайшу, которая как раз заканчивала свой рассказ:

– …это была авантюра. Наших общих сил не хватило бы совершить задуманное, я это поняла лишь после того, как мы закрыли проход.

– Я не совсем вас понял, леди Тайша, вы говорите, что ваших совместных сил не хватило бы совершить задуманное, но тем не менее вы это совершили. И насколько я уловил из вашего рассказа, фокусом сосредоточения ваших сил была Листик? Вы знаете, когда она оказывается в чем-то замешана, я уже не удивляюсь, что это удается сделать, как бы неправдоподобно ни выглядело то, что было задумано, – высказался мэтр Канвио.

Мэтр Фирано, поглаживая бороду, дополнил своего друга:

– Вы сказали, что фокусом приложения сил была Листик. Но раз у вас получилось закрыть проход, значит, сила все-таки была, и она была приложена к объекту воздействия именно через фокус, то есть через принцессу.

– Да, мэтр, сила была приложена, но ее источник я не могу определить до сих пор, – кивнула Тайша.

А придворный маг предположил:

– А не допускаете ли вы, что источником силы была сама Листик?

– Нет, то, что энергия поступала извне, это я определила точно, – покачала пепельноволосой головой волшебница. – Но тем не менее Листик смогла пропустить через себя эту силу. Мало того что она сумела наполнить созданную мною матрицу воздействия на структуру перехода, так еще из этого же источника вытянула дополнительную энергию для преобразования горы. Впрочем, ту скульптуру вы видели.

– Да, статуя впечатляет, я думал, что такое под силу только богам! – тоже покачал головой мэтр Канвио, ему, как и метру Фиранто, Тайша показала записанное на кристалл изображение гигантской статуи.

– Не знаю, не знаю, манера исполнения явно Листика, да и сама задумка в ее стиле, – добавила Рамана. – Если бы это было божественное вмешательство, то, возможно, подобное наложило бы на скульптуру свой отпечаток, а тут получилось именно то, что хотела изобразить Листик. Вряд ли божественная сущность допустила бы такую самостоятельность воплощения…

– Рамана, что мы можем знать о божественных замыслах? И о путях их исполнения? – пожала плечами Тайша.

– Это все хорошо, но у нас есть более важные проблемы, чем гадать о божественных замыслах, оставим это жрецам, – подал голос со своего места граф Клари. – Леди, объясните мне, пока нет Листика, что это она у темных эльфов затеяла с коровами?

Обе волшебницы заулыбались, Рамана начала рассказывать:

– Граф, вы же знаете историю с обществом защиты памятников, о взносах и штрафах, которые Листик наложила на лордов Дарэлейлара? – Клари кивнул, а бронзововолосая волшебница продолжила: – Листик действовала в своей манере – сначала устроила бучу, наложив на лордов дань мороженым, а потом выяснила, что они физически не могут это выполнить. Нет достаточного количества молока. В Дарэлейских горах нет коров, только козы. Не потому, что там нет пастбищ, просто доставить туда коров невозможно, я имею в виду – обычных коров. Надо перебраться через несколько высокогорных перевалов, пройти узкими тропами над ущельями, животные просто погибнут, преодолевая дорогу. А вот телепортом… Вы же знаете, если Листик что-то задумала, а тем более уперлась в исполнении своих намерений, то ее мало что может остановить. А тут такая малость – отсутствие коров в Дарэлейларе! Да и животных Листик туда переправила той породы, что вывели гномы. Такие очень мохнатые коровы, небольшого роста, приспособленные к высокогорью. Вы бы видели радость женщин-дарков, ведь там молока порой не хватало даже детям.

– Но почему сами дарки до этого не додумались? – удивился граф Клари и, улыбнувшись, добавил: – Выходит, памятник Листику дарки решили не только от страха поставить.

– Да, причем мнение женщин сыграло решающую роль в принятии этого решения. А телепорты дарков действуют только в пределах Дарэлейлара, – усмехнулась Тайша.

– Гм, а где принцесса взяла столько коров? Тем более высокогорной породы, выведенной гномами, – поинтересовался мэтр Фиранто.

– У гномов же и взяла. Нет-нет, она их честно выменяла. Там, в горах, у дарков, обнаружилось несколько гнезд скальных химер. Вы же знаете, насколько опасна охота на этих тварей. Листик помогла эти гнезда уничтожить, причем без потерь со стороны охотников. Благодарные дарки отдали ей за помощь больше половины шкур убитых чудовищ. Вот их-то Листик и выменяла у гномов на коров, – ответила Рамана и пояснила: – Это ее Милисента надоумила, а то принцесса снова бы полезла в свой фонд помощи бедным дракончикам. А поскольку шкуры скальных химер очень ценны – из них получается отличная основа для доспехов… Впрочем, что я вам говорю, вы это сами прекрасно знаете…

– А вы не интересовались у принцессы, где этот фонд находится? – спросил граф Клари.

– Где-то в другом мире и, судя по тому, сколько Листик оттуда утащила золота…

– Ее там очень ждут, – понятливо кивнул министр государственной безопасности.

– Ага! Ждут и радостно встречают! – сообщила появившаяся Листик.

Вместе с ней пришли Милисента и Усимт. Они присоединились к сидящим за большим столом для совещаний, и Саманта объявила:

– Думаю, объяснять, зачем мы собрались, не надо, Тайша уже рассказала тем, кто не знал, – кивнув в сторону министра безопасности и мэтров, Саманта продолжила: – Милисента расскажет о своей попытке заглянуть в тот мир, откуда к нам пытались пробить проход.

Королева пожала плечами:

– Что тут рассказывать? У меня не получилось. Там какая-то вязкая непроницаемая пелена, сквозь нее не то что пройти, даже посмотреть не получается, правда, я не слишком давила, так, осторожненько попробовала.

– Разве это трудно? Вы хотели посмотреть в тот мир, откуда к нам дырку долбили? Да? Я счас!

Никто ничего не успел сказать, как Листик исчезла. Милисента напряглась и как бы выпала из реальности, потом ойкнула и тоже исчезла. Рамана и Тайша переглянулись. Мэтр Фиранто забеспокоился:

– Леди! Вы не скажете, куда пропали принцесса и королева?

– «Смотреть» могут только Листик и Милисента, мы можем прыгнуть, но только в известное нам место, – вместо девушек ответил Усимт, спокойно ответил. Увидев изумление и даже осуждение людей, он добавил: – Я тоже волнуюсь, но понимаю, что ничего не в силах предпринять. Поэтому нам остается только ждать, надеясь на лучшее.

В томительном ожидании прошло полчаса, Саманта нервно бегала по кабинету от стены к стене, Рамана и Тайша стремились сохранять спокойствие, подражая Усимту, но это у них плохо получалось. Граф Клари закрыл глаза, было похоже, что он молится, мэтр Канвио нервно дергал себя за бороду, а мэтр Фиранто побледнел, было похоже, что он близок к инфаркту. Рамана поднялась и подошла к придворному магу, готовясь оказать ему помощь, но тут с громким хлопком появилась Милисента. Нельзя было сказать, что ее модельный костюм пребывал в беспорядке, он вообще отсутствовал. Королева держала на руках безжизненное тело сестры. Любимый зеленый сарафан Листика был сильно порван, из носа девочки шла кровь.

– Помогите! – Из горла Милисенты вырвался хрип, она пошатнулась и начала падать.

Усимт подхватил девочку, а Тайша – Милисенту. Сестер уложили на диванчики под стенами.

– Что с ними? – спросил граф Клари.

– Сильное физическое и магическое истощение, – ответила Рамана.Она, закусив губу, положила руки на грудь Листику, точно так же поступила с Милисентой Тайша. Обе магини побледнели, на лбу у них выступили капельки пота.

– Помочь? – спросил Усимт.

– Давай! Ты – мне, Саманта – Тайше! Осторожно и по чуть-чуть! – хрипло ответила Рамана.

Милисента очнулась только через час, а Листик продолжала неподвижно лежать. Саманта обессиленно опустилась на диван рядом со своей королевой, а Тайша присоединилась к Рамане и Усимту. Мэтры по очереди оказывали помощь друг другу, видно было, что то у одного, то у другого наступало предынфарктное состояние. Только граф Клари не принимал участия в общей суете. Застыв статуей у окна, он продолжал молиться – губы его беззвучно шевелились. Наконец Листик начала дышать, и ее лицо порозовело. Ее поудобнее уложили на диванчик и переключили внимание на Милисенту, которая уже сидела и, кутаясь в штору с окна, пила чай, принесенный слугой по распоряжению графа Клари.

– Что это было? Во что вы вляпались? – спросила Рамана.

– Не знаю, что-то очень липкое и вязкое, вытягивающее силы. Листик очень глубоко туда погрузилась, чтоб ее достать, мне пришлось превращаться в дракона. Я проморозила к Листику тоннель, в этом… – Милисента не нашлась, как назвать то, во что влипла девочка.

– А Листик? Она сама пыталась вырваться? – спросила Тайша.

– Да, она жгла это огнем, но у меня сложилось такое впечатление, что огонь не причинял никакого вреда этой субстанции, даже наоборот, там, куда попадало пламя, эта мерзость становилась плотнее… – Милисенту передернуло от отвращения.

– Ловушка, причем именно на дракона, – кивнула Тайша, – только рассчитана она на обычных драконов. Тот, кто ее ставил, не мог предположить, что, для того чтобы вырваться, жертва будет применять не огонь, а ледяное дыхание. Листик по привычке ударила огнем, чтоб прожечь себе дорогу сквозь преграду, и то, из чего эта западня сделана, поддалось, а потом схлопнулось и поймало свою добычу.

– Откуда вы это знаете? – спросил мэтр Канвио. – Вы уже с чем-то подобным сталкивались?

– Нет, но Милисента сказала, что ей надо было проморозить туннель, чтоб достать оттуда Листика. Так что выводы напрашиваются сами собой. И потом, жертва не только вязла в веществе западни, у нее еще и высасывались силы. Милисента находилась внутри недолго, но тоже сильно пострадала, ее резерв был почти весь исчерпан, надо сказать, не маленький резерв.

– Но Листик пробыла там гораздо дольше Милисенты, она же могла погибнуть! – воскликнул мэтр Канвио.

– Не думаю, эта ловушка довольно хитро устроена, она высасывает почти весь магический резерв, но жертву оставляет живой, хоть и полностью обессиленной. Было бы неплохо получить образец той субстанции, но повторная попытка контакта с этой западней вызовет интерес ее хозяев, они точно теперь настороже и сами явятся к месту вторжения. А чтоб такое наворотить, надо обладать неслабыми способностями. Все-таки очень хотелось бы получить вещество ловушки. – Тайша, увидев, что Листику и Милисенте уже ничего не угрожает, успокоилась, и в ней проснулся исследователь.

– Ага! Я тоже так подумала, поэтому и взяла образец, вот! – тоже очнувшаяся, но еще слабая Листик протянула узелок. Кусочек ткани был оторван от сарафана. – Вот, я завернула и вокруг сплела силовую сетку, чтоб не вырвалось!

Все уставились на девочку, протягивающую узелок. Она, польщенная всеобщим вниманием, гордо сообщила:

– Я сильная, предусмотрительная и жутко обаятельная, и у меня аналитический склад ума! Вот!

– Так, – зловеще произнесла Тайша, шагнув к Листику. Она взяла узелок и, нахмурившись, заявила: – Но для усиления всех этих замечательных качеств, потому как они недостаточно проявляются, надо эту жутко обаятельную особу высечь!

– Как высечь?! – забеспокоилась девочка.

– Розгами! – пояснила, как надо сечь, Тайша. Листик растерянно посмотрела на Раману, та согласно кивнула:

– Обязательно! Я даже готова это сама проделать! Вот и Усимт подержит. А я сечь буду!

Листик перевела взгляд на драклана, тот пожал плечами и кивнул, показывая, что он готов пойти на такую жертву – держать девочку, пока ее будут сечь. Листик всех оглядела, надеясь, что хоть кто-то выскажется в ее защиту. Но поддержки ни в ком не нашла. Она с надеждой посмотрела на сестру, та поднялась с диванчика и, кутаясь в штору, решительно поковыляла к девочке.

– А-а-а! Мил! Ты тоже хочешь меня высечь?! – испуганно пролепетала Листик.

– Ага! – ответила Милисента и опустилась на диванчик рядом с девочкой. Крепко обняв сестру, она слабым голосом, но как можно строже сказала: – Обязательно высеку, вот только в себя приду!

Листик тоже обняла ее, и они замерли. Рамана улыбнулась и спросила:

– Ну, что будем делать?

– Ладно, секите! – самоотверженно заявила Листик, ее бровки выгнулись домиком, а уголки губ опустились и задрожали, потом она зажмурила глаза, но при этом теснее прижалась к Милисенте.

– Ладно, простим на первый раз, – передразнил Листика Усимт, затем, копируя Раману, так же строго, как и она, сказал, обращаясь к девочке: – Но чтоб больше ты таких выходок не совершала! Понятно?

Листик приоткрыла один глаз и энергично закивала:

– Ага! Ой! Ой, болит! – Видно, резкие движения вызвали у нее боль.

Милисента заботливо положила ей на лоб руку, и девочка затихла, закрыв глаза.

Наполовину задернутые шторы создавали в кабинете полумрак. Кроме хозяйки кабинета, мэтра Тайши, здесь присутствовали Рамана и Усимт. Они все внимательно рассматривали объемную картинку, висящую в центре помещения.

– Вот, видите, субстанция, взятая Листиком, только заполняет ячейки ловушки. Очень остроумная конструкция! Сеть в виде шестигранных ячеек прикрывает весь мир. Это каркас, а промежутки заполнены чем-то вроде желе, причем очень активного, с изменяющейся структурой.

Тайша указала на изображение. Там, как муха в тарелке с медом, барахталась Листик. Время от времени вокруг девочки возникала огненная сфера с длинными языками пламени, бьющими в стороны, но особого вреда затягивающей Листика вязкой среде эти огненные удары не приносили. Субстанция, соприкасаясь с пламенем, твердела, а потом, когда действие огня прекращалось, вновь становилась вязкой. В направлении девочки из места, откуда велось наблюдение, ударило пламя, только это пламя было белым.

– Ледяное дыхание, подарок Владыки мира Айсгор, – пояснила Рамана Усимту, увидев его удивление.

– Вы все так можете? – спросил драклан.

Рамана кивнула, а Тайша показала на объемное изображение. Там, куда попадало белое пламя, вязкое вещество ловушки покрывалось ледяной коркой. Через некоторое время в этой корке появлялись трещины, сквозь которые выплескивалась жидкая масса, гораздо более жидкая, чем первоначальное вещество. Эта жидкость разрушала ледяную корку, но тот, кто бросал ледяное дыхание, удвоил усилия, холодный огонь лился непрерывным потоком, промораживая проход к слабо трепыхающейся девочке. Источник ледяного дыхания или тот, кто вел запись, стремительно метнулся к уже неподвижной девочке. Листика схватила когтистая лапа, и изображение пропало.

– Что скажете? – спросила Тайша.

– Если судить по тому, с чем мы столкнулись, закрывая проход, то там засело что-то, намного превосходящее наши силы и возможности, – ответила Рамана.

– Самое разумное было бы покинуть этот мир, настоящие дракланы так бы и сделали, – пожав плечами, высказался Усимт.

– Милисента не бросит свою страну и свой мир, Саманта тоже. Листик не оставит Милисенту, а я не брошу Листика, – тоже пожав плечами, сказала Рамана, сказала, как о чем-то давно решенном.

Тайша, улыбнувшись, поддержала свою подругу:

– Я тоже не брошу этот мир. И вас не брошу, вы мне как семья, а свою семью надо защищать!

Обе девушки посмотрели на Усимта, тот криво усмехнулся:

– Старейший старейшина так и сказал – вы не настоящие дракланы.

– А ты?

– Я же здесь, с вами, а не там. Да и моя клятва не даст мне бросить Листика.

– А если бы не клятва? – прищурилась Рамана.

Усимт, продолжая усмехаться, ответил:

– Если бы не клятва, я остался бы добровольно, а так остаюсь по принуждению!

– Выкрутился, – тоже усмехнулась Рамана, барон развел руками:

– Ну куда же я без вас! Так что…

– У нас есть еще один ненормальный драклан! – вместе засмеялись Рамана и Тайша.

Ставшая серьезной Рамана спросила:

– Так все же что будем делать?

– Надо проникнуть в Муллиан, посмотреть на все, – Усимт кивнул на то место, где была объемная картинка, – изнутри, внимательно посмотреть, и если представится такая возможность, то и пощупать.

– Но как же туда попасть? Ты же сам видел… – Рамана растерянно посмотрела туда, где раньше было изображение.

– Обычным путем, как туда попадают низшие, в смысле хуманы – через стационарный межмировой портал. Пройти по мирам, как простой путешественник, а лучше купец. Не все же такие сверхсущества, как некоторые, которым амулет перехода не нужен, они сами себе амулет. Кое-кто и ножками ходит, лишнего внимания не привлекает и артефактами не пользуется, бережет на крайний случай, – усмехнулся барон Крионский, продемонстрировав свой амулет перехода.

– Да, к хорошему быстро привыкаешь. Я как-то забыла, что можно между мирами ходить как простой смертный. Ты молодец, Усимт… – улыбнулась Тайша, а мужчина, согласно кивнув, продолжил:

– Я знаю. Я не только молодец, у меня аналитический склад ума, а еще я самый сильный, предусмотрительный и жутко обаятельный, после Листика, естественно.

Девушки засмеялись, Усимт к ним присоединился, кивнув на дверь кабинета, в которую кто-то поскребся. Тайша пригласила:

– Заходи, Листик!

– Ага! – В образовавшуюся щель просунулась рыжая голова. – Мэтр Ланик, разрешите войти?

– Заходи-заходи. Я же разрешила, да и здесь все свои, так что можешь неофициально…

Листик шмыгнула носом и протянула Тайше кристалл:

– Вот, я подумала, что тебе и Рамане интересно будет. Может, что-то увидите.

– Листик, ты что, с самого начала вела запись?

– Ага! – снова шмыгнула носом девочка и заулыбалась.

– Какая же ты молодец! – похвалила девочку Рамана.

Тайша одобрительно кивнула, взяла кристалл и активировала его. В центре помещения снова возникла знакомая картинка, только на этот раз не было видно ячеистой сети, просто мутная пелена, закрывавшая мир. Пелена стремительно приближалась, вот в нее ударил поток огня. Огонь легко прожег в том, из чего состояла пелена, длинный тоннель. Создавалось такое впечатление, что этот тоннель проходит сквозь марево насквозь. Записывающий кристалл, вернее, тот, кто его держал, стремительно ворвался в тоннель и какое-то время по нему летел. Резкий толчок, словно летящий напоролся на какую-то преграду.

– Листик, что ты почувствовала в этот момент? – спросила Тайша.

– Будто меня по голове подушкой ударили, – ответила девочка.

– Больно?

– Не-а, обидно! Словно сзади ударили!

– А что еще? Вспоминай, Листик, это очень важно! Именно твои ощущения. Ты же видишь, тебя заманили! Почему ты полезла в этот тоннель? И как ты собиралась выбираться обратно? Разве ты не понимала, что это может быть ловушка?

– Мне показалось, что там уже есть выход, в смысле, выход же видно, и я легко туда проскочу. Сначала я только хотела записать на кристалл изображение, ну, Милисента сказала, что там какая-то пелена и она не смогла посмотреть, а я подумала, что, если подлететь поближе, тогда вы, ты и Рамана, эту пелену как следует рассмотрите и, может, у вас получится определить, что это… А потом… Будто что-то толкнуло… Прямо в этот туннель… Какая-то уверенность, что я смогу пролететь сквозь него… Что это очень легко.

Листик пыталась передать свои ощущения, возникшие у нее при виде той пелены, но это у нее плохо получалось. Внимательно слушавшие девочку Тайша и Рамана переглянулись.

– Это ловушка, – убежденно сказал Усимт, повторяя уже высказанную до этого мысль. – Ловушка, рассчитанная на дракона. Если бы туда полетел я или кто-то из вас, то эффект был бы абсолютно тот же. Ментальное принуждение прорываться сквозь преграду. Очень тонкое принуждение. Листик, ведь тебе казалось, что ты легко преодолеешь эту пелену, так?

Девочка согласно кивнула, а Рамана задумчиво проговорила:

– Да, но почему тогда эта ловушка не подействовала на Милисенту?

– В первый раз она близко не подлетала, смотрела издали. А во второй… Основной заряд ловушка растратила на Листика, Милисента очень беспокоилась о сестре, поэтому ментальный удар не имел на нее такого действия, королева не совсем драклан, она была инициирована, уже будучи полноценной особью хумана. Тут есть множество вариантов, что гадать? Можно еще раз попробовать атаковать ту пелену, но я уже говорила, что это нежелательно.

– Ага, я готова! – заявила Листик и тут же схватилась за голову: – Ой!

– А ну-ка, ну-ка! – Тайша посадила девочку в свое кресло и положила ей руки на голову. Магиня застыла, будто во что-то всматриваясь, потом позвала Раману: – Смотри! Видишь эти нити? Их надо убрать! Давай помогай!

– Ой! Ой! Ой! – заойкала Листик, видно было, что ей очень больно, девочка дернулась и потеряла сознание.

– Что! Что здесь происходит! Что с Листиком! – Милисента появилась в центре кабинета, в одной руке у нее переливался огненный шар, в другой – ледяной.

– Ничего, уже все хорошо, – невозмутимо ответила Рамана.

Тайша пояснила более подробно:

– Это последствия ментального удара, который Листик получила, пытаясь прорваться сквозь защитную сферу вокруг Муллиана. Тогда кто-то пытался не только захватить Листика, но и взять над ней ментальный контроль. Как видите, не получилось, у нее сейчас большая сопротивляемость подобному. Но ошметки той сети, что на нее набрасывали, остались. Милисента, садись, тебя тоже надо проверить, мы тогда как-то это упустили.

Пока Тайша занималась Милисентой, Усимт поинтересовался у Раманы:

– Что значит – большая сопротивляемость сейчас? А раньше?

– Раньше у нее сопротивляемость к ментальным атакам была очень слабая, вернее, ее вообще не было. Милисента рассказывала мне, что луввок почти захватил Листика…

– Всего один! – удивился Усимт. – Нет, я знал, что у нее низкий порог, но чтоб настолько! Но луввоки никогда не ходят по одному, обычно стаей…

– Это было здесь, а не на Сэркэле, какой-то неудачный эксперимент местного мага, в результате которого сюда проник один луввок. Тогда Листика спасли Милисента и Ирэн. Затем была очень хорошо подготовленная ловушка, уже на Сэркэле. Да ты это знаешь, ты же тогда Тайшу об этом предупредил. А потом Владыка Ледяного мира поднял Листику порог сопротивляемости. Но, видно, этого оказалось недостаточно.

Усимт кивнул, пока он говорил с Раманой, Тайша закончила с Милисентой и удовлетворенно отметила:

– Феноменально! У девочки сопротивляемость на порядок выше обычной, да и ее магический потенциал уже превосходит потенциал Листика, ненамного, но превосходит.

– Интересно! – К Милисенте подошла Рамана, и они с Тайшей стали вертеться вокруг девушки, ощупывая ее, заглядывая в глаза и оттягивая ей веки.

– А в уши ей вы почему не заглядываете? – спросила Листик, она уже пришла в себя и сидела, развалившись в кресле. – Мил, ты язык высунь. Пусть они его тоже проверят, а то вдруг он у тебя синий!

Обе исследовательницы были настолько увлечены, что не обратили на подколки девочки никакого внимания. Усимт улыбнулся и подмигнул Милисенте, а та на всякий случай высунула язык. Он был ярко-синий. Листик захихикала. Обе магини возмущенно уставились почему-то на Листика, та сделала вид, что снова теряет сознание, при этом громко застонала, подхихикивая в промежутках между стонами.

– Листик! В обмороке так громко не стонут, тем более не хихикают! – наставительно заявила Рамана. Рыжая принцесса прекратила притворяться, но хихикать не перестала. Рамана обратилась к Тайше: – Ты не находишь, что вместе с силой к Милисенте переходит и легкомыслие Листика?

– Нет, сила переходить не может, просто обе девочки развиваются, но у Милисенты это происходит быстрее. Вообще-то этого не должно быть, почему так получается, я не понимаю. Я имею в виду увеличение магического резерва, а не проявления легкомыслия!

Тайша сделала вид, что хмурит брови. Милисента сделала строгое лицо и снова высунула язык, на этот раз зеленый, в оранжевую крапинку. Листик снова захихикала, а волшебницы, видно, махнув на сестер рукой, продолжили обмен мнениями.

– Тайша, Милисенту инициировала я, вернее, просто подтолкнула, у нее уже все признаки были, – задумчиво произнесла Рамана и, покивав каким-то своим мыслям, добавила: – Понимаешь, я потом немного поисследовала Милисенту, благо мы живем в одной комнате…

– Так вот зачем ты с нами поселилась! Ты нас тихонько исследуешь по ночам, да? Мил, представляешь, мы просыпаемся утром, уже разобранные на составляющие части и аккуратно разложенные по пробиркам. Правда, ужас?

– Листик, перестань, – нахмурила брови Рамана.

– Ага! – ответила девочка, она уже сидела в обнимку с тоже забравшейся в кресло Тайши Милисентой.

– Вот об этом я и хотела сказать. – Рамана ткнула пальцем в сестер. – Милисента не природный драклан, и признаков драклана, в отличие от Саманты, у нее не было, она получила свои способности в результате обряда кровного братания с Листиком.

– Первый раз слышу, что таким образом можно стать дракланом. Саманту в свое время пыталась инициировать Ветикалинариона, но у нее не вышло, это удалось Инедириазиму, хотя Владыка Ледяного мира может и не такое, он и нам…

– Не об этом речь, – перебила Тайшу Рамана, – дело в том, что Листик провела этот обряд неправильно, скорее всего, потому, что просто сама не знала как.

– Интересно! Получается, она открыла новый способ инициации? Выходит, что любого разумного можно инициировать подобным образом? Или только хумана? Рамана, а ты пыталась выяснить, что же Листик сотворила на самом деле?

– Я спрашивала у нее, как она это сделала, спрашивала три раза, и все три раза получила разный ответ. Я проанализировала все три варианта, ни один не должен был дать такого результата. Понимаешь – ни один! Они не просто кровные сестры, они как бы одно целое, при этом остаются разными… гм, существами. Но ты же сама видела, как Милисента, чувствуя, что Листик в опасности или просто испытывает боль, бросается к ней на помощь. О Листике можно сказать то же самое!

Притихшие сестры, обнявшись, сидели в кресле за большим столом Тайши, сама мэтр их разглядывала, слегка склонив голову набок, словно прикидывая, с кого из них начинать свои исследования. Рамана после паузы добавила:

– Я в тупике, остается объяснить произошедшее только божественным вмешательством!

– Рамана, не уподобляйся хуманам, это они, если не могут что-то понять, ссылаются на божественное вмешательство и сразу успокаиваются – что ж тут думать, если боги так сделали. – Тайша укоризненно посмотрела на Раману, потом перевела взгляд на мужчину: – Усимт, а что ты думаешь?

– Думаю, что это очень нам поможет, – спокойно ответил тот.

– В каком смысле? – не поняла Тайша, Рамана тоже вопросительно подняла бровь, а сестры одновременно заулыбались. Тайша подозрительно на них посмотрела и спросила: – Вы-то чего смеетесь? Или что-то уже задумали?

– Они догадались, что я хочу предложить, – тоже усмехнулся Усимт. – Нам все равно придется провести глубокую разведку Муллиана. Пойду я и…

– И мы! – одновременно заявили сестры. Мужчина покачал головой:

– Нет, со мной пойдет только Листик. Милисента останется здесь. Мы не сможем поддерживать постоянную связь, поэтому если что-то случится, то Милисента почувствует и как более сильная придет на помощь, вернее, вы все придете на помощь. Наша задача – как можно больше узнать, и не просто узнать, а сохранить полученную информацию. Я постараюсь пройти тихо и так же незаметно уйти, но в случае возникновения нештатной ситуации потребуется экстренная эвакуация. Поэтому вы выдергиваете Листика со всей собранной информацией.

– А ты? – спросила Тайша.

– Думаю, если возникнет ситуация, когда надо будет срочно уходить, то те, кто нам противостоит, будут этому препятствовать всеми возможными способами. Как мы предполагаем, сил у них много, поэтому способы будут самые действенные. Нужен отвлекающий маневр…

– Усимт, ты хочешь сказать, что…

– Я вас прикрою, – спокойно ответил мужчина. – Пока будут гоняться за мной, забираете Листика и уходите.

– Но тогда… – начала Тайша, широко раскрыв глаза.

Усимт ее прервал:

– Я же говорю – в экстренном случае, а если все будет нормально, то этого не потребуется. Я думаю, что нам с Листиком следует притвориться путешественниками, купцами вряд ли получится, для этого требуется наличие хоть какого-то товара, а это будет связывать нашу маневренность.

– Ага, дядя Усимт, – кивнула Листик.

– Не путешественниками, путешествующий с девочкой мужчина… надолго замаскировать Листика под мальчика не получится… Так вот, у такого путешественника должна быть какая-то цель, а вам надо побывать как можно в большем количестве мест и как можно больше увидеть, – вмешалась Милисента.

Усимт кивнул:

– Что ты предлагаешь?

– Наемник с племянницей, скажем, дочерью любимой сестры или погибшего товарища, которому дал клятву позаботиться о девочке. Отца и дочь у вас изображать не получится.

– Но, Милисента, наемник должен искать найм в чьей-то дружине или армии, а с ребенком на руках это как-то… – возразила Рамана.

– Я не ребенок! – в свою очередь возразила Листик.

– Наемник, насобиравший какую-то сумму и решивший отойти от дел, подыскивает подходящее место, чтобы осесть.

– Это объясняет повышенный интерес к тем селениям, где они будут проходить. И не вызовет подозрений. Ну, не подошло, ветер сильный, лес не густой, крыши слишком острые, – кивнула Рамана.

– Но если наемник со средствами, то не возникнет ли желания у некоторых этого богатого наемника ограбить? – обеспокоилась Тайша.

– Денег надо не очень много, столько, чтоб никому не захотелось ради такой суммы связываться с опытным воином, – усмехнулась Милисента. – Кстати, это тоже может быть одной из причин требовательности нашего наемника – ищет, где подешевле. А девочка – огненная ведьма, Листик не сможет скрыть свои способности, что-то да вылезет. В данном случае ей лучше всего прикинуться огненной ведьмой или магом-недоучкой, таким вот очень необученным самородком. Во-первых, любовь Листика к огненным заклинаниям, во-вторых, она занималась с огненными ведьмами и видела, как они себя ведут, можно сказать, изучила их манеру поведения. А то, что многое умеет… Так уже инициированная. Осталось только на мага выучиться.

– Это может пройти, – кивнула Рамана. – Надо эту легенду продумать.

– Согласен, – кивнул Усимт, – такая легенда хорошо объясняет, почему наемник проходит из мира в мир, жить ему все равно где, главное, чтоб было дешево и удобно, да и девочку обучать надо. Вот он и ищет, чтоб место было хорошее и соответствующее учебное заведение имелось.

– Ага! – высказала свое одобрение принцесса.

– Листик, а ты помни, что не только огнем можешь бросаться, но и холодом. Пусть это будет сюрпризом для тех, кто на тебя как на огненную ведьму нападет. Огнем не всегда можно достичь желаемого результата. – Милисента погладила сестру по голове.

– Ага! – согласилась Листик.

– Ну что ж, если решение принято, то давайте продумаем некоторые детали, – предложила Рамана.

Остальные закивали.

Глава 6 Обитатели пустыни мира Айдара

В зале с низким закопченным потолком сидели два грустных человека в одежде, наиболее приспособленной к путешествиям по пустыне, но жителями пустыни они не являлись. Почтенный Закр Абудархайн и не менее почтенный, а может, и более, если судить по объему живота, Харыз Вазимархайн. Хотя почтенность определялась не только этим, Вазимархайн являлся купцом, хозяином торгового каравана, а Абудархайн – старшим каравана, проводником и начальником охраны.

Караван не то чтобы был большим, он был миропроходящим, то есть двигался из мира в мир, проходя через порталы. Только вот чтоб попасть от одного телепорта к другому, надо было пройти значительное расстояние между ними по тому миру, где эти порталы находились.

Мир Айдара представлял собой полупустыню, местами – самую настоящую пустыню. И вот, выйдя из одного портала и двигаясь к другому, караван Вазимархайна, по его же настоянию, отправился не по общей тропе, а по малоизвестному пустынному участку, пытаясь сократить путь. В этом был определенный риск, но в случае удачи время в дороге уменьшалось вдвое.

Только надежда не оправдалась, удача отвернулась, а риск показал, что он может быть не только теоретическим, а вполне реальным. Караван попал в песчаную бурю, а потом подвергся нападению разбойников. Но охранники были умелыми и отважными, они отбились от разбойников, но при этом почти все полегли в неравной схватке. Осталось всего тринадцать, вместе с Абудархайном. Как известно, тринадцать – очень несчастливое число, а караванщики не менее, а может, и более суеверные, чем моряки. И вот теперь в этой корчме, в забытом всеми богами селении, сидели почтенные Вазимархайн и Абудархайн и думали, что делать дальше. Идти вперед – очень опасно, в пустыне водились мырымаки, а без мага вовремя обнаружить их было практически невозможно. Возвращаться назад? Но мырымаки были и там, а еще позади остались разбойники, которые с радостью встретили бы отбившийся от них караван. Сюда тоже шли по пустыне, но тогда в караване был маг, пусть слабенький, но ловушки мырымаков он распознавал на безопасном расстоянии, и караван их обходил. Маг погиб в схватке с разбойниками, и теперь караван остался, можно сказать, без глаз.

– Надо искать мага и хотя бы еще одного человека в охрану, – нарушил молчание Абудархайн, – тринадцать – очень несчастливое число!

Вазимархайн ничего не ответил, он сам понимал, что надо, но где ж здесь найдешь мага? С человеком в охрану дело обстояло проще, только совсем не факт, что этот человек будет не из разбойников и не наведет своих товарищей на ослабленный караван. Купец тяжело вздохнул: в караване была одна повозка с особо дорогим для него грузом. В ней ехала Зульрин, его дочь. Она упросила отца взять ее в этот поход. Харыз не смог отказать своей единственной дочери и наследнице. После смерти жены вся любовь купца была направлена на девочку, да и ему самому показалось хорошей идеей взять дочь с собой. Ведь Зульрин унаследует дело отца, значит, ей нужно вникать в тонкости межмировой торговли.

Положение было безвыходным.

– Хозяин!

Зычный оклик сопровождался громким щелчком пальцев. Обладатель такого мощного голоса имел бы самую заурядную внешность, если бы не шрам, пересекавший его лицо. И хотя роста вошедший был обычного, не маленького, но и не богатырского – среднего, но что-то в мужчине заставляло окружающих относиться к нему с уважением. Нарочито медленные, плавные движения тигра, готового в любой момент броситься в стремительную атаку, указывали на большой опыт и врожденные способности великолепного бойца. Потертая одежда выдавала бывалого путешественника, а уж оружие… Меч, лежащий рядом с этим человеком, и два больших широких ножа, висящие на поясе, а еще перевязь с ножами поменьше, явно метательными… Явный наемник, простые путешественники так не вооружаются.

Хозяин таверны, видно, впечатлился, потому как заказ принес почти мгновенно. Среди прочего на подносе были сладкие ватрушки, что никак не вязалось с грозной внешностью человека. Когда еда была выставлена на стол перед этим суровым наемником, немногочисленные посетители таверны увидели ребенка, сидевшего так, что наемник закрывал его от посторонних глаз. Маленькая ручка потянулась к пивной кружке, и ее обладатель сделал несколько больших глотков. Когда он отнял кружку ото рта, то стали заметны белые молочные усы. Ребенок, хотя ребенком его уже было трудно назвать, но и подростком тоже, слизнул их и ухватил сладкую ватрушку.

Купец и караванщик переглянулись и, одновременно поднявшись, подошли к столику наемника. Мужчина смотрел на приближающихся краем глаза. Так обычно смотрят, когда хотят нанести внезапный удар, а вот его малолетний спутник глядел широко распахнутыми зелеными глазами. Харыз Вазимархайн, не доходя двух шагов до столика, поклонился и представился, после чего попросил разрешения присесть за стол. Наемник молча кивнул, а его спутник перестал жевать ватрушку и с интересом уставился на купца и караванщика. Во взгляде этого ребенка было что-то такое, что заставило поежиться купца и начальника его охраны. Купец хотел начать разговор, но взгляд этого малолетки вышиб у него все мысли, и затянувшуюся паузу прервал сам странный малыш:

– Это повозки вашего каравана там, на улице, да?

Купец кивнул, не зная, как реагировать. Мужчина молчал, только едва заметная ухмылка сделала его лицо еще более жутким, а его маленький спутник продолжил:

– Неважно дела идут, да?

– Э-э-э… Почему вы так решили? – ответил Абудархайн, обращаясь к мужчине.

– Ваши люди готовят себе еду на костре, а не пошли сюда. Значит, экономят, да и вы заказали не еду, а только пиво. И стоит ваш караван тут уже третий день. Выходит, по какой-то причине вы не можете двигаться дальше. Так? – Странный ребенок высказал свои догадки.

– Я так понял, у вас есть к нам предложение? – пророкотал наемник.

Купец и караванщик переглянулись, они отметили, что мужчина сказал «к нам», а не «ко мне». Это говорило о том, что он не отделяет себя от своего маленького спутника. Но вряд ли они равноправные партнеры, скорее, родственники, и довольно близкие.

– Рассказывайте, – кивнул малыш, хотя какой малыш, просто рост маленький, а так лет одиннадцать-двенадцать.

Купец, как и положено купцу, обстоятельно, но не вдаваясь в подробности, описал свои крайне незначительные затруднения. И сделал наемнику весьма выгодное предложение – присоединиться к каравану.

– Вляпались, – подвел итог рассказу купца странный ребенок. – Как же вы собираетесь идти по пустыне без мага? А?

– Мы думаем нанять кого-нибудь из местных жителей. Они же ходят по пустыне. И без всяких магов, значит, умеют как-то распознавать, где мырымаки устраивают свои западни, – ответил купец, продолжая удивляться тому, что разговор ведет этот малыш, а наемник больше молчит.

– Плохо распознают, в основном ходят с караванами, – усмехнулся наемник.

– А разбойники? Они же передвигаются по пустыне и не боятся! – не выдержал Абудархайн.

– Мырымаки не роют свои ямы посреди пустыни, они делают ловушки на тропах, по которым ходит их добыча, торговые караваны в том числе. А у разбойников в каждой банде есть маг. Даже не один, – снова ответил ребенок.

Наемник добавил:

– Самонадеянность губит отдельных путников и целые караваны. Мы тоже хотели сократить путь и потеряли лошадей.

– Вы шли вдвоем через пустыню? – изумился караванщик. – Но как вам это удалось? Вы могли угодить в яму мырымака!

– Лионелла – ведьма, очень сильная ведьма. – Наемник кивнул на своего спутника, точнее, как выяснилось, спутницу – на это указывали и имя, и колдовская принадлежность. Мужчина, заметив реакцию своих собеседников, скучающим голосом пояснил: – Лионелла, моя племянница. Меня зовут Усим. Если вы хотите. чтоб мы шли с вами, то и оплата должна быть соответствующая, мне полуторная ставка и Лионелле – ставка мага.

– Ставка мага маленькой девочке?! – возмутился Вазимархайн.

– Я не настаиваю, – пожал плечами Усим.

– Но вы же потеряли своих лошадей! Как вы думаете отсюда выбираться?

– Купим вромов, они намного выносливей и прекрасно чувствуют себя в пустыне. Да, они не такие быстрые, но и запас еды для себя они, в отличие от лошадей, могут взять в качестве дополнительного груза. Ямы мырымаков Лионелла видит, а разбойники… Думаю, что нападать на двоих путников они не станут, слишком маленькая добыча при слишком больших потерях, – опять усмехнулся мужчина своей жуткой ухмылкой. А девочка, казалось, утратила к своим собеседникам всякий интерес и занялась ватрушками с молоком.

– Но как нам убедиться, что ваша племянница волшеб… – начал Вазимархайн и прикусил язык.

Девочка подняла голову и откинула капюшон. Несмотря на царящий в корчме полумрак, и купец, и караванщик увидели, что волосы у девочки ярко-рыжие, а глаза… На людей смотрели большие, зеленые, чуть светящиеся глаза с вертикальными зрачками!

– Э-э-э… – сказал Вазимархайн.

– А-а-а… – поддержал купца Абудархайн.

– Ага, – кивнула девочка.

– Очень содержательно, а главное, единодушно, – снова продемонстрировал свою жуткую улыбку наемник. – Так что, господа, это ваше единодушие можно считать положительным ответом?

Караванщик ткнул купца локтем в бок, тот кивнул:

– Да, госпожа может ехать в повозке моей дочери, на неопасных участках, естественно, и ночевать может тоже там. Думаю, женское общество будет для госпожи более…

– Ага, – кивнула рыжая девочка, а купец, почтительно наклонив голову, спросил:

– Когда госпожа думает отправиться в путь?

Девочка недоуменно посмотрела на своего спутника, тот, еще раз усмехнувшись, сказал:

– Завтра на рассвете. Думаю, у вас все готово для выхода?

Оба – и купец, и караванщик – синхронно закивали и поспешно удалились. Девочка задумчиво посмотрела им вслед и поинтересовалась у своего спутника:

– Усим, а чего это они у меня спрашивали, когда выходить? Ведь в караване они главные.

– Ли, сейчас в караване стала главной ты. Маг определяет, когда двигаться и как идти, караванщик только задает направление. Ты знаешь, сколько они должны тебе заплатить?

– Не-а, – замотала рыжей головой девочка.

– В десять раз больше, чем мне, а я запросил полуторную ставку охранника, – усмехнулся мужчина. – Тебе, Ли, еще и премия полагается, если в пути никто не погибнет.

– А если разбойники нападут? – поинтересовалась Лионелла.

– Разбойники не считаются, считаются только магические опасности. Думаешь, чего он тебя в повозку к своей дочери позвал? – наклонил голову мужчина.

– Охранять?

– Именно так. Ладно, завтра рано вставать, идем спать.

Мужчина поднялся, взял меч и пошел к лестнице, ведущей в жилую часть таверны. Девочка вприпрыжку побежала за ним следом. Хоть они и скрылись с глаз посетителей, но прекрасно видели, как купец и караванщик вернулись и подошли к хозяину.

– Любезный, вы можете что-нибудь сказать об этой парочке? – Вазимархайн выложил перед хозяином серебряную монету. Трактирщик кивнул, и монета исчезла.

– Они пришли позавчера, из пустыни. Говорят – хотели сократить путь, но лошади пали. А вид у них при этом был такой, как будто не через пустыню шли, а в оазисе под пальмой прохлаждались. И ночевать устроились под самой крышей, на чердаке! Крыша-то соломенная, от геруи не защитит, а у нас тут стая недалеко в горах живет. Их еще в первую ночь должны были съесть! Ну, вы же знаете, если нет крепкой крыши над головой, то геруи кровь выпьют или совсем съедят!

Купец и караванщик понятливо переглянулись. Таверна одновременно была и постоялым двором. Два этажа сверху служили для ночлега путников. Крыша была из толстых бревен, еще и усилена железными полосами, а над ней находилась вторая крыша, соломенная, днем предохраняющая от зноя, а ночью от холода. Она совсем не защищала от хищной пустынной нежити – геруи. Похожие на ворон, только с кожистыми крыльями да раза в три побольше, геруи двигались бесшумно и нападали стаей. Ночью на открытой местности отбиться от них не было никаких шансов. А уж на крыше, ограниченной по площади и лишавшей возможности маневра, – и подавно. Но эти двое прекрасно себя там чувствуют, выходит, не боятся, а раз не боятся, то имеют какую-то защиту. Какую? Не мечом же этот Усим всю ночь от геруи отмахивается, значит, эта рыжая… Девочкой ее назвать язык уже не поворачивался, несмотря на ее донельзя детский вид! Вазимархайн и Абудархайн переглянулись и пошли к своим повозкам.

Утром, когда начал формироваться походный порядок каравана, к торговцам присоединились Усим и Лионелла. Их появление предварило очень беспокойное, почти паническое поведение лошадей и тягловых вромов (вьючные вромы ни к чему, раз есть повозки). Охранники бросились успокаивать лошадей, а погонщики – вромов. Но самое странное, что при приближении этих двоих даже сторожевые псы, все четыре, заскулили и попытались спрятаться под повозки. Рыжая девочка – а при свете восходящего солнца рыжина казалась особенно яркой – шла вдоль каравана, и шарахающиеся от нее вначале животные успокаивались, а затем и тянулись к ней. Лионелла подходила к каждому и что-то ласково говорила, поглаживая по морде или загривку. Таким образом, она успокоила весь четвероногий состав каравана.

– Где-то неподалеку бродит песчаный кот, – высказал свое мнение Абудархайн.

– Почему вы так решили? – спросил Саман, один из молодых воинов.

Караванщик усмехнулся:

– Все испугались: кони, вромы, даже волкодавы! Почувствовали крупного хищника, с которым не справиться, ведь на нежить другая реакция, боятся, но готовятся дать отпор, а тут будто сдались… Это кот, причем матерый!

– А потом чего успокоились? Кот ушел?

– Нет, она успокоила. – Караванщик показал на рыжую девочку и, видя, что остальные не понимают, пояснил: – Она сильнее, животные это хорошо чувствуют, они поняли, что она защитит.

Караванщик был и прав, и не прав. Животные действительно почувствовали хищника, только намного более опасного, чем песчаный кот. Но потом этот хищник показал, что не собирается нападать, а наоборот, как бы взял всех под свою защиту, став вожаком.

– Как же эта малявка… – начал Саман, но Абудархайн его резко прервал:

– Молчи! Оскорбивший волшебницу умирает быстро и страшно!

– Ага! – сказала рыжая малявка. – Только я не волшебница, я ведьма!

– А какая разница, госпожа? Поясните неразумному, – как можно более почтительно попросил Саман, который уже с уважением и некоторым страхом смотрел на девочку.

Та широко улыбнулась:

– Даже не оскорбивший, а тот, кто просто не понравился, умрет еще быстрее и страшнее!

– Э-э-э… Госпожа… Я… – попытался то ли извиниться, то ли оправдаться испуганный молодой охранник, а девочка окончательно его добила, показав язык. Только мужская гордость не позволила юноше упасть в обморок.

Наконец двинулись в путь. Впереди ехал Закр Абудархайн, рядом с ним шла маленькая лошадка рыжей ведьмы. Девочка сама такую выбрала: в караване было несколько запасных лошадей, да и лошади погибших в недавней стычке с разбойниками не очень пострадали. Конь, выбранный спутником девочки, ранее принадлежал одному из охранников. И он, и лошадка сначала с каким-то обреченным видом подпустили к себе седоков, словно смирились с неизбежным, а вот теперь гордо вышагивали. Абудархайн готов был поклясться, что эти животные смотрят сейчас на остальных с некоторым превосходством.

Солнце стояло почти в зените, пора было бы укрыться от его палящих лучей, но ничего подходящего в пределах видимости не наблюдалось. Направление движения задавал караванщик, обычно по солнцу, а вел маг. Сейчас путь указывала рыжая девочка. Она вела по прямой, обходя только нагромождения скал. Ее дядя, Усим, находился в конце каравана. Харыз Вазимархайн ехал на первой повозке, его конь шел рядом так, чтобы купец мог в любое время вскочить в седло. Мужчина озабоченно морщил лоб: все-таки четырнадцать охранников – слишком мало для десяти повозок. Конечно, еще были возничие, но их дело управлять вромами, а не участвовать в схватке с нападающими, потерявшая управление повозка – верная добыча разбойников.

Сзади послышался крик. Обернувшись, люди увидели поднимающуюся пыль, караван нагоняли всадники, много всадников! Они были еще далеко, но стремительно приближались.

– Проклятье! – воскликнул Абудархайн. – Разбойники! Не иначе кто-то из жителей селения навел!

Девочка кивнула и рукой указала, куда нужно следовать. Повинуясь крикам погонщиков, повозки ускорили движение, но вромы не лошади, быстро бежать не могут. Долго бежать – тоже. Вот идти, да еще по пустыне, – это да. Так что разбойники рано или поздно настигнут караван, и тогда…

Слева вспучился песок, и из образовавшейся песчаной воронки будто выстрелили длинные щупальца. Они были покрыты чем-то вроде чешуи, а из центра каждой чешуйки торчал острый загнутый коготь, напоминавший крючок. Такое щупальце не только ломало жертве кости, но и утаскивало эту жертву в песчаную могилу.

Крик ужаса вырвался у ближайших погонщиков и охранников. Падающие сверху щупальца мырымака должны были выхватить из строя каравана двух охранников, рыжую девочку и Абудархайна. Рыжая сделала небрежное движение рукой, словно отмахиваясь от мухи, и струи огня, вырвавшиеся из маленькой ладошки, перерубили страшные конечности чудовища и отбросили их в сторону ямы. Жуткий вой пронесся над пустыней. А караван с максимально возможной скоростью двигался дальше. Девочка выбросила руки вперед, будто что-то толкая перед собой. Скакавший рядом караванщик почувствовал, как повеяло холодом. Дальше караван, извиваясь, словно змея, проскользнул между ямами уже начавших выбрасывать свои щупальца мырымаков. Но, почувствовав холод, чудовища спрятали хватательные конечности. Люди с ужасом смотрели на шевелящийся песок – песчаные твари чуяли добычу, но боялись нападать, над их ямами-засадами царил лютый мороз, его дыхание ощутили все, кто был в караване. Последняя повозка миновала опасное место, и холод исчез. Тут же взметнувшееся щупальце устремилось к скакавшему последним Усиму, и тот, так же небрежно, как до этого его племянница, махнул рукой. Только в руке у него был клинок. Замысловатым движением наемник перерубил и отбросил падающую на него живую плеть. Второе щупальце его уже не достало.

Девочка сделала знак замедлить движение, хотя вромы уже и сами начали сбавлять темп, такая скачка им была не под силу. Абудархайн хотел отменить эту команду рыжей, но она молча указала назад. Там в размороженные ловушки мырымаков с ходу влетели разбойники, пыль, поднятая спасавшимся бегством караваном, не дала им разглядеть, куда они скачут, а на вой мырымака они не обратили внимания, решили, что песчаное чудовищеуже выхватило кого-то из каравана и теперь занято своей добычей. Остальных ям они не заметили. А от мага или магов ямы заслонил холод, что сотворила рыжая ведьма. Теперь разбойники на всем скаку влетели в необычайно большое скопление мырымаков. Хватательные конечности взметнулись словно по чьей-то команде, и большая часть преследователей стала жертвами тварей. Спастись удалось только нескольким членам отряда, у которых были самые плохие, не слишком быстрые кони, они отстали от остального отряда и теперь успели повернуть назад. Нахлестывающие коней разбойники стремились как можно дальше ускакать от раскачивающихся над ямами щупалец, хоть те уже не могли их достать.

Проехав еще с десяток миль, девочка вывела караван к скальной гряде. Скалы хоть и скудную, но тень давали. Люди и животные выглядели очень устало, все-таки скачка по пустыне – это довольно тяжело.

– Госпожа Лионелла, – обратился к девочке Абудархайн, – мы отошли от привычного пути, и до ближайшего колодца довольно далеко, а те запасы воды, что мы захватили с собой…

Девочка посмотрела на жадно пьющих животных и людей. Купец, желая сэкономить или по какой-то другой причине, взял мало воды. Рыжая молча подошла к скале и заговорила на неизвестном языке, ей будто кто-то ответил. Ведьма сделала несколько шагов назад, и из расщелины скалы побежал ручеек. Девочка махнула рукой:

– Набирайте, наполняйте все емкости. Нехорошо, если вода будет даром проливаться.

Люди бросились наполнять все, что было, а также набрали воду в походные поилки. Скорее всего, здесь и заночевать придется, а будет ли этот ручеек течь завтра? Ведь только что его не было! А девочку, отошедшую в сторонку и севшую на камень, окружили вылезавшие из всех щелей скалы, да и, как казалось, из самой скалы, мохнатые существа. Караванщики смотрели на них во все глаза, это были песчаники – жители пустыни, очень редко показывающиеся людям. Похожие на кошек, вставших на задние лапы, такого же роста, покрытые короткой желто-коричневой шерсткой, они окружили девочку и что-то возбужденно пищали, а она их внимательно слушала, как будто понимая, хотя, может, так и было.

– Лионелла, давай сюда, – позвал девочку Усим. Он, как и остальные охранники, пристроился у большого котла, в котором уже закипала каша, все-таки обед, хоть и очень поздний. Пустыня пустыней, а людей кормить надо.

– Я тут недалеко, я быстро вернусь, – тряхнула рыжей головой ведьма и, сопровождаемая толпой пищащих песчаников, пошла куда-то за скалу. Наемник проводил ее взглядом и достал из своего походного мешка две миски для каши. Видимо, то, что девочка сама пошла куда-то за скалы, его нисколько не озаботило. Абудархайн поднялся и сделал знак одному из охранников следовать за ним. Караванщику стало интересно, куда направилась девочка. С другой стороны, она пошла одна, не считать же песчаников сопровождением. Она себя показала как очень хороший маг, хоть спутник и называл ее ведьмой, а без мага в пустыне – верная гибель. Поэтому Абудархайн, понимая, что это бесполезно, не стал девочку удерживать, но решил за ней проследить – все-таки он неплохой мечник и если что, попробует защитить.

Лионелла обошла скалу, но не вышла из ее тени. Она встала там, где кончался камень и начинался песок. С этой стороны скальной гряды начиналась настоящая пустыня – песчаные барханы простирались до самого горизонта. Девочка вытянула вперед руки, и издававшие громкий писк песчаники затихли, вместо этого раздался душераздирающий визг. Песок между ближайшими барханами вздыбился, и показались щупальца мырымака. Эти щупальца были как-то странно вытянуты вверх, будто пустынное чудовище за них тянули, выдергивая из ямы. Абудархайн с удивлением увидел, что так оно и есть. Словно невидимый великан вырвал мырымака из песка и теперь держал в воздухе. Девочка хлопнула в ладоши, и мырымак лопнул, как будто сплюснутый могучим ударом двух гигантских ладоней. Ведьма повторила свои действия еще три раза, уничтожив еще трех чудовищ. Песчаники, до этого молча смотревшие, запищали еще громче и, бросившись к девочке, подхватили ее и понесли.

Они так и пришли к лагерю – впереди толпа маленьких мохнатых существ, несущих девочку, за ними караванщик с охранником. Песчаники, не обращая внимания на людей, принесли ведьму туда, где расположился Усим. Когда Лионелла встала на ноги, жители пустыни исчезли, будто их и не было. Девочка взяла тарелку с кашей и, быстро ее съев, протянула пустую посуду своему дяде, тот покачал головой и пошел за новой порцией. Так повторилось еще два раза. Абудархайн приказал не мешать Усиму, но воинам каравана самим стало интересно, сколько же может съесть эта девочка. Принеся миску в третий раз, наемник стал что-то строго выговаривать девочке. Услышать его не было никакой возможности, а по губам прочитать не удалось. Да и общался он с племянницей на каком-то незнакомом охраннику и купцу языке, хотя те знали их немало, все-таки в стольких мирах побывали. Когда девочка насытилась, ее животик вздулся, как барабан. Рыжая ведьмочка так устала за этот долгий день, что готова была уснуть прямо здесь, на месте. Дядя подхватил ее на руки и вопросительно посмотрел на купца. Тот показал на одну из повозок, там откинулся плотный полог, и пожилая женщина сделала приглашающий жест. Усим отнес девочку и уложил на приготовленное место. Лионелла уже спала, поэтому ни пожилая женщина, ни молоденькая девушка не смогли с ней поговорить и утолить свое любопытство.

Караванщик решил, что за этот день и так пройдено значительное расстояние, поэтому дал команду готовиться к ночевке. Фургоны поставили в круг, в центр которого загнали лошадей и вромов. Над пространством, образованным кольцом повозок, натянули сеть с кое-где вплетенными в нее металлическим кольцами, являвшимися магическими амулетами и делающими эту сеть по прочности не уступающей кольчуге. Фургоны имели каркас из металлических полос, а поверх двух слоев ткани, предохраняющей от пыли и зноя, была натянута такая же сеть. Теперь лагерь представлял собой маленькую крепость, неприступную для большинства зверей и многих видов нежити. Усим, наравне со всеми принимавший участие в обустройстве лагеря, достал из своего походного мешка небольшой жезл и закрепил его в центре защитной сетки. Вазимархайн и Абудархайн переглянулись, их предположение подтверждалось. Мало того что девочка была сильной волшебницей, у наемника имелся еще и защитный амулет, судя по всему, очень неслабый, раз Усим так его разместил.

Когда все приготовления были закончены, а до темноты оставалась еще пара часов, охранники и возничие собрались у костра, разведенного у входа в круг повозок. Собрались все, кроме двух караульных. Обычно в таких случаях расслабившиеся люди травят байки или рассказывают истории из своей жизни. Но в этот раз разговор протекал вяло, все посматривали на нового члена команды, ведь остальные друг про друга уже почти все знали. А Усим был незнакомым человеком, и то, как он срубил щупальце мырымака, говорило о его большом опыте. Наверняка он мог бы рассказать много интересного, да и его племянница была непростой девочкой, про нее всем тоже хотелось послушать. Но наемник с жутким шрамом молчал. Наконец не выдержав, Абудархайн спросил:

– Усим, а куда вы направлялись? Если это, конечно, не секрет.

Наемник ухмыльнулся своей ужасающей улыбкой:

– Туда, куда и вы, разве непонятно? В Айдаре нам нечего делать, тут только пустыня да небольшие селения у источников воды. В оазисах – города, но они нам не подходят.

– Почему не подходят?

– Лионелла еще девочка, ей учиться надо. А здесь разве можно найти для нее наставника? Я уж не говорю о нормальном учебном заведении. Ну там магическая школа или что-нибудь подобное. Вот такой город мы и ищем, вернее, я ищу, Ли сейчас все и везде интересно, но надо и о будущем подумать, – Усим пожал плечами, словно сетуя, что другие не понимают очевидное.

– Но она… То, что она сделала… Я вообще не знаю мага, способного на такое! – Караванщик от полноты чувств развел руками, остальные, сидящие у костра, одобрительно загомонили.

Усим опять пожал плечами, мол, он сказал, а вы понимайте, как хотите. Тогда Абудархайн снова спросил:

– А вот сейчас, она вызвала воду из скалы, а потом пошла и поубивала мырымаков. Она что, думала, что они на лагерь нападут? Но они же в каменистой почве не могут передвигаться, а здесь скалы…

– Она не вызвала воду, это невозможно, она попросила песчаников поделиться, а те попросили ее об ответной услуге. Мырымаки перекрыли им выход к барханам. Песчаники кормятся в пустыне, здесь они только живут, прячась от тварей, но есть им здесь нечего, – пояснил Усим.

– Но как она это узнала? Она понимает их язык?

– Она многих понимает, – снова жутко усмехнулся Усим. Дальше на расспросы он отвечал односложно, видно решив, что достаточно подробно рассказал и о своих целях, и о способностях племянницы.

Когда солнце еще не зашло, но уже спряталось за скалы, люди обосновались внутри круга из повозок, оставив караульных у входа в эту импровизированную крепость. Двое стражей расположились так, чтобы между ними и тем, кто вздумает приблизиться, был костер, все-таки ни звери, ни нежить не любят огня, хотя не все его боятся. Люди спрятались в фургонах, опустив защитные пологи. Только Усим расположился под повозкой Зульрин, где уложили его племянницу. С внешней стороны фургонов от борта до земли был опущены щиты, образуя сплошную стену.

Прежде чем расположиться на ночлег, наемник попросил разрешения взглянуть на девочку. Женщина, сопровождавшая дочь купца и выполнявшая обязанности то ли прислуги, то ли гувернантки, жестом пригласила Усима заглянуть. Рыжая девочка спала на лавке у внешней стены, положив ладошки под щеку и чему-то улыбаясь. Наемник кивнул и нырнул под повозку.

Дорбейа, которая была еще и охранницей Зульрин, была ночью разбужена. Рыжая девочка, приложив палец к губам, выскользнула из повозки, там ее уже ждал наемник. Они молча обменялись взглядами и бесшумно скользнули к костру на выходе из круга повозок.

Охранник Саман бдительно вглядывался в ночь, была его очередь дежурить. Его напарник Халан относился к своим обязанностям не столь рьяно, он был старше, поэтому понимал, что, пока зверь или кто-то другой не попадет в круг света от костра, его не увидишь. Тем более оборонительные функции возложены на защитные амулеты.

Когда сзади внезапно появились наемник и его племянница, оба охранника вздрогнули. Девочка села у огня на корточки и замерла, а наемник сделал знак караульным отодвинуться от костра в сторону повозок. Некоторое время ничего не происходило, а потом из темноты выстрелили три черные ленты и попытались схватить девочку. Костер им был не помеха, но, не долетев до девочки пару ладоней, эти ленты будто наткнулись на какую-то преграду, завязли в ней и вспыхнули. Окрестности огласил дикий визг. Одна такая лента, вернее, ее обрубок извивался у ног наемника, который сейчас брезгливо вытирал лезвие. Стражники глядели на порождение то ли ночи, то ли пустыни с ужасом. Если бы не эта девочка, то черные ленты утащили бы их в страшную темноту. Штатные защитные амулеты не смогли бы воспрепятствовать нападению хищника.

Визг неизвестной ночной твари разбудил весь караван. Сбежавшиеся люди с омерзением и ужасом смотрели на извивающуюся черную ленту.

– Харарха! – произнес один из охранников.

– Ага! – подтвердила девочка и дала более емкое определение ночному визитеру: – Гадость!

А неизвестная харарха, которая гадость, продолжала визгливо завывать. Девочка неодобрительно покачала головой и повторила:

– Гадость! Самая настоящая гадость! – посмотрев на замерших людей, обосновала свою точку зрения: – Спать мешает!

– Харарха никогда не ходит одна, обычно их несколько, – шепотом, будто ночные твари могли его услышать, произнес Вазимархайн.

– Ага, – подтвердила девочка и уточнила: – Трое.

Усим брезгливым движением ноги отбросил извивающийся обрубок. Если бы кто-нибудь присмотрелся, то заметил бы, что наемник не коснулся щупальца ногой, только сделал движение, имитирующее удар.

Лионелла отошла от костра к фургонам, и, словно почувствовав это, к каравану снова устремились черные ленты-языки. Они разбросали костер, но, не долетев до людей полметра, словно уперлись в прозрачную стену и нетерпеливо заелозили по ней, пачкая невидимую преграду мутной жидкостью.

– А слюна-то у них ядовитая! – Рыжая, обернувшись, с интересом смотрела на потуги тварей преодолеть защиту.

Остальные люди отшатнулись еще дальше, кроме Усима. Наемник вообще не проявил никаких чувств.

– А они не попытаются напасть с другой стороны? – забеспокоился Абудархайн.

Остальные подались еще дальше, люди понимали, что против атаки этих тварей они бессильны, остается надеяться только на крепость повозок. Словно подтверждая их опасения, харархи усилили натиск, щупальца-ленты замелькали в бешеном темпе. Усим невозмутимо показал на свой защитный амулет, который он закрепил в центре купола сетки. Артефакт светился мертвенно-синим светом, а сквозь сетку было видно нескольких неподвижно лежащих на ней геруи.

– Сдохли уже! – жизнерадостно сообщила девочка.

Наемник пожал плечами, видно, его этот факт интересовал в последнюю очередь.

– Уважаемый Усим, а ваш амулет выдержит? – спросил Вазимархайн.

Все взгляды устремились на опять пожавшего плечами наемника, но вместо него, улыбаясь, ответила девочка:

– Выдержит. Ладно, я пошла спать, а вы можете еще посмотреть.

– Спокойной ночи, Ли, – пожелал девочке наемник и одними губами, только так, чтоб слышала только она, шепнул: – Листик, прикрой меня.

Девочка, прежде чем лечь спать, успокоила волновавшихся лошадей и вромов, затем направилась к повозке Зульрин, прошла мимо стоящей с кривой саблей Дорбейи, которая охраняла или пыталась охранять обеспокоенную дочь купца. Умостившись на своем месте, девочка пожелала всем приятных снов и уснула. Харархи продолжали долбить магическую защиту, но делали они это уже молча. Наемник сообщил, что тоже намерен поспать до своей смены и залез под повозку. Люди некоторое время смотрели на удары черных лент в магическую преграду и на защитный артефакт, усиливающий свечение в такт ударам.

– Если бы не госпожа Лионелла, харархи бы нас с Халаном утащили, – с ужасом произнес Саман, до него только сейчас стало доходить, какой опасности он избежал.

Молодого охранника била мелкая дрожь. Абудархайн, видя, что из парня караульный уже никакой, заменил того более опытным охранником. Люди, немного постояв и убедившись в надежности защиты, стали расходиться. Возможно, их убедило спокойствие наемника и его племянницы. Но если бы кто из охранников или возничих заглянул бы под повозку Зульрин, то Усима там бы не обнаружил. Он бы с удивлением увидел только одежду и оружие.

А за периметром действия защитного амулета ночных чудовищ атаковал дракон. Большой, бронзово-черный, он порвал харархов за несколько мгновений. Охранники, стоящие в дозоре, видели только, как харархов, пытающихся прорвать защиту, будто утащили в темноту, и они исчезли. Остаток ночи прошел спокойно. В назначенное время, перед самым рассветом, Усим вылез из-под повозки и заступил на пост.

Утром наемник и его племянница снова устроились в сторонке и о чем-то тихо говорили. Говорили опять на незнакомом языке, поэтому Вазимархайн как ни старался прочитать по губам, о чем разговор, так и не смог, а если бы это у него получилось, то услышал бы следующее:

– Понимаешь, Листик, харархи вчера на наш лагерь вышли не случайно, у меня такое впечатление, что их кто-то сюда пригнал.

– Усимт, кто это может быть? Да и зачем ему? Если бы это был обычный караван, то твари поели бы половину людей и животных, скорее всего, животных, так как люди спрятались бы в повозках. А потом бы караван ушел не столь быстро, как обычно, ведь лошадей и вромов стало бы меньше, но достаточно, чтоб утащить повозки из опасного места. Ты же видел, это ночные хищники, они очень не любят солнечного света и жара пустыни. Как только бы взошло солнце, твари спрятались бы, караван бы ушел, а на открытом месте харархи стали бы ему не страшны.

– Это все так, но вечером же их не было, они появились ночью, и ты это почувствовала, не так ли?

– Ага, но я почувствовала не только их. Харархов будто кто-то подгонял!

– Вот! Именно! Кто-то подгонял и кто-то за мной наблюдал, когда я их уничтожал. Теперь я думаю, не напрасно ли это сделал? Я ведь открылся, а до этого открылась ты.

– Усимт, но я же чуть-чуть! На уровне обычного боевого мага. Да и тебя – дракона – трудно идентифицировать!

– Листик, учеба в академии тебе явно идет на пользу! Но, боюсь, появление дракона очень насторожило наблюдателя! Мне кажется, он потому и пригнал харархов, чтоб окончательно узнать твои способности, а увидел совсем иное.

– Ага, но я больше ничего не делала, огненная плеть – это уровень среднего человеческого мага. А мои удары… Такие мог нанести любой хорошо обученный боевой маг из людей, так что ничего особенного. Да и твоя защита была незаметна, ты очень хорошо ее поставил, и твоя синяя обманка выглядела могучим артефактом. Подобный амулет может быть у любого, даже не мага.

– Выходит, я напрасно убивал харархов… Не надо было обнаруживать дракона…

– Нет, Усимт, мы бы ушли, а они бы остались. Тут песчаники, харархи бы их всех уничтожили. Так что ты правильно сделал.

– Да, но при этом засветился…

– Пусть этот наблюдатель думает, что ты один здесь такой, два дракона станут для него приятным сюрпризом. Ха! Как ты говоришь – будем решать проблемы по мере их появления…

– И убивать, чтоб больше не появлялись. А хочешь мороженого?

– Ага! А где ты его здесь возьмешь? Дразнишься, да?

– Ага! Это чтоб ты не расслаблялась. Давай кашу ешь! Все уже давно чай пьют!

Караван почти скрылся за горизонтом, а наблюдатель, расположившийся на вершине одной из скал, все смотрел ему вслед. Когда этот наблюдатель слегка приподнялся, стало понятно, что это женщина. Ее тело, по крайней мере верхняя половина, появившаяся над камнями, не было прикрыто одеждой. Высокие скулы, узкие глаза и рот, сжатый в тонкую полоску, – лицо женщины не выражало никаких чувств. Она перевела взгляд с удаляющегося каравана на появившихся из-под скалы песчаников, которые направились в пустыню. Женщина задумалась. Те двое, в караване… По крайней мере маленькая самочка была сильным магом. Но ее сила не превышала возможностей мага-хумана, пусть и выдающегося. Вначале эта девочка вроде как открылась, но, анализируя увиденное, женщина пришла к выводу – ничего особенного, просто силы много, похоже, самородок, но и только. А вторая особь, вполне взрослая, вообще не проявила никаких способностей. Но оба этих существа не являлись хуманами, хоть и выглядели, как они, и это очень беспокоило. Кем они были, женщина так и не поняла, но все же проверка, устроенная ею, дала свои результаты – появился третий, и этот третий – дракон! Откуда он взялся и куда потом делся, наблюдательница так и не поняла, но зато она ясно видела ауру тех двух существ, спокойные цвета которой свидетельствовали, что оба спят, следовательно, к появлению дракона не имеют никакого отношения. Они его не звали и не подавали каких-либо других знаков. Но появившийся неизвестно откуда дракон сделал то, что должны были сделать эти двое, – уничтожил харархов. А затем исчез. Задумавшаяся женщина сжала руки, камень, на котором покоились ее ладони, стал крошиться, превращаясь в песок. Так и не пришедшая ни к какому выводу, наблюдательница выскользнула из-за камней. Именно выскользнула, потому что если верхняя ее половина была как у женщины-человека, то нижняя оказалась змеиной. Продолжая плавное движение, женщина-змея исчезла, и только легкий ветерок сметал песчинки, лишь несколько мгновений назад еще бывшие камнем.

Глава 7 Продолжение похода по Айдаре

Караван почтенного Вазимархайна шел по пустыне четвертый день. Все было спокойно, и больше никаких происшествий не происходило. Песчаные участки с ямами-ловушками мырымаков, благодаря Лионелле, скачущей впереди каравана, преодолевали быстро и без потерь. И купец, и караванщик не могли не отметить, что девочка – отличная волшебница, ведь известно, что мырымак может затаиться так, что не всякий маг его обнаружит. Сейчас караван шел довольно быстро, продвигаясь по каменистому участку дороги, рядом были горы. В таких местах мырымаки ловушек не устраивали.

– Если пойти через перевал, то можно сократить путь на десять дней, послезавтра выйдем к Барламу, – произнес поравнявшийся с Листиком и Абудархайном купец, сейчас он ехал не в повозке, а на своем породистом скакуне.

Барлам – это город, где находился межмировой переход и куда шел караван.

Охранник поморщился: купец, похоже, слишком быстро забыл, к чему привело недавнее сокращение пути. Если бы боги не послали им рыжую девочку, то, скорее всего, караван до сих пор стоял бы в том селении, а возможно, уже и не стоял: местные жители растащили бы все товары, предварительно вырезав охрану и возничих.

Девочка вопросительно посмотрела на купца, тот, поощренный, продолжил:

– Поворот через два часа, к ночи выйдем к перевалу, правда, это не совсем перевал, еще полдня придется идти по высокогорному ущелью.

– В этом ущелье могут быть твари похлеще тех, что нам уже встречались, – недовольно произнес охранник.

– Если мы подойдем к порталу на Олуан через десять дней, то можем успеть до начала сезона штормов. Там всего ничего пройти по морю до следующего портала, но если опоздаем, то придется ждать три месяца! – ответил Вазимархайн.

Абудархайн с тем же недовольным выражением лица возразил:

– В том ущелье пропали пять караванов, мы будем шестыми!

– Это было четыре года назад, с тех пор там прошло больше десятка.

– Харыз, в караване твоя дочь, ты хочешь рискнуть ее жизнью? – поднял бровь караванщик.

– Закр, ты же знаешь, я поставил на этот поход слишком многое. Если дело не выгорит, то я и моя дочь станем нищими. Я-то пожил, а вот Зульрин… Понимаешь, я не хочу в старости увидеть свою дочь в гареме или в рабском загоне!

– Мы должны успеть, – все так же недовольно морщась, попытался убедить купца караванщик.

– Но можем и не успеть, риск слишком велик, – не сдавался Вазимархайн.

Он посмотрел на молчащую Листика, девочка внимательно слушала, впрочем, это не мешало ей так же внимательно осматривать дорогу. Абудархайн тоже посмотрел на ведьму, решение должна была принять она, если сочтет, что путь через перевал более безопасен, чем через пустыню, то караван свернет в горы. Девочка молчала полчаса, при этом время от времени неподвижно замирая на пару секунд. Ни купец, ни караванщик ее не беспокоили, они теперь ехали молча.

– Поворачиваем! – неожиданно скомандовала рыжая девочка.

– Но госпожа! Здесь нет дороги, это ущелье заканчивается тупиком! – изумился Абудархайн. – До поворота еще ехать…

– Кто сказал, что здесь нет дороги? – спросила Листик.

– Так все говорят! – ответил караванщик.

– Они что, здесь ездили и это проверяли? Эти все, которые говорят? – Девочка, копируя Абудархайна, подняла бровь, это было настолько похоже, но при этом так комично, что Вазимархайн улыбнулся, но все же спросил:

– Но, госпожа, чем вызвано это ваше решение?

– Исключительно жадностью! – очень серьезно ответила Листик.

– А-а-а? – Оба – и купец, и караванщик, – не зная, что на это сказать, синхронно подняли бровь.

– Ага! – рассмеялась девочка, настолько удивленный и растерянный вид был у обоих мужчин. Тряхнув рыжей головой, она пояснила: – Я хочу получить премию! Ведь если караван пройдет тот путь, в котором я его сопровождаю, без потерь, то мне положена премия? Разве нет? А если я проведу караван коротким путем, то мне будет положена премия еще и за скорость, разве нет?

Купец, как игрушечный болванчик восточных народов, почему-то такие болванчики делают только народы, называемые «восточными» независимо от мира, где находятся, закивал головой.

– Тогда поворачиваем! – Девочка указала рукой на проход между скалами. Караван, сделав поворот, ушел с основной дороги.

В миле от этого поворота, на прежнем пути каравана, на скале женщина-змея снова раздраженно раскрошила камень. Они сумели уйти от ловушки, которую змея приготовила. За скалой, на которой расположилась женщина, стояла готовая к нападению орда зеленых гоблинов, небольшая орда, но людям на десяти повозках хватило бы. Гоблины должны были сбить караван с дороги и оттеснить в песок пустыни, а там людей поджидали харархи. Такое нападение отбить невозможно, каким бы хорошим магом ни была эта маленькая рыжая самочка, что вела караван.

Женщина ожидала, что на помощь придет дракон, он ведь уже поступил так один раз, значит, не бросит в беде и снова. Змее очень хотелось выяснить, что это за дракон и что он здесь делает? И почему он защищает этот ничем не примечательный караван, которых через пустыню проходят сотни? Почему же дракон охраняет именно этот? Сколько женщина ни вглядывалась в повозки магическим зрением, рассмотреть она ничего не могла – обычные люди, двое нелюдей, возможно, замаскированные эльфы, уж очень аура похожа. Старший эльф, или кто он там, вообще без магических способностей. Маленькая самочка (судя по ауре – родственница старшего) – маг. Сильный маг, но не более. Так почему их сопровождает дракон? Скрытно сопровождает. Или не их? Тогда кого из каравана? Женщина прищурилась и отпустила гоблинов. Те, почувствовав исчезновение магического захвата, испуганно завыли и устремились в горы. Харархов она и так не держала, а только пригнала их сюда. Женщина скользнула вниз со скалы, но не упала, просто исчезла.

– Ты видел? – спросила Листик Усимта. Она уже съела две тарелки каши и теперь пила обжигающе горячий чай. Девочка делала большие глотки, вызывая удивление украдкой наблюдающих за ней людей. Наемник молча кивнул. А Листик, отхлебнув из кружки, продолжила: – Это она тогда пригнала харархов! Чего она хочет?

– Ее интересует дракон. Я же говорил – напрасно я тогда…

– Нет, Усимт, не напрасно. Она почувствовала нас, но не смогла понять, что почувствовала. И тогда она наслала на караван харархов и сделала это до того, как ты сменил ипостась. Хотела проверить. Не знаю, отозвала бы она харархов, если бы твари всерьез занялись караваном, их все-таки трое было! Она и в этот раз бросила тех чудовищ, что подогнала к дороге. Теперь они затаились, и если там пройдет караван, то они нападут.

– Днем не нападут, а ночевать на дороге вряд ли кто-то будет, на ночевку уйдут ближе к горам, да и ходят здесь довольно редко, это наш купец от жадности решил срезать путь. Он, кстати, поверил, что ты сможешь провести караван через горы, только потому, что ты с него премию потребовала, – усмехнулся Усимт, потом серьезно добавил: – Я согласен с тобой, эта змеелюд-переросток почувствовала в нас драконов еще тогда, но не могла понять, драконы это или нет, вот и устроила такую проверку. А теперь она не отстанет, пока…

– Ну и пусть, я попробую ее обмануть. А Вазимархайн, думаешь, зажилить попытается? – Девочка подняла бровь, копируя купца и охранника.

Но мужчину это не рассмешило, наоборот, он укоризненно покачал головой:

– Листик, не перенимай дурные привычки, вообще не перенимай никаких привычек, по которым тебя могут узнать.

– Ага, я от них сразу избавлюсь, как только мы уйдем из каравана…

– Твое «ага» – это тоже дурная привычка, по этому «ага» тебя вычислить…

– Усимт, когда надо, я так не говорю, так я только со своими, ты же меня не будешь вычислять, сразу узнаешь, разве нет?

Мужчина ничего не ответил, только ухмыльнулся. Листик так говорила со всеми. Некоторое время они молчали. Когда девочка допила чай, Усимт поинтересовался:

– Так как ты думаешь провести караван через горы? Это действительно тупиковое ущелье.

– Ага, потому я сюда и повернула, если бы я пошла по сквозному, эта снова устроила бы нам засаду.

– Она и устраивает, на выходе. Думает, мы уткнемся в тупик и пойдем обратно, – задумчиво произнес Усимт, заглядывая в пустую кружку. Подняв голову, он спросил у девочки: – Портал?

– Ага!

– Тебе надо разведать место выхода, а если ты полетишь, то эта, с хвостом, тебя увидит. Она ждет чего-то подобного, – покачал головой мужчина.

– Ага! Но я не полечу, так посмотрю, – улыбнулась девочка, – пойду купаться и посмотрю. Так хочется искупаться!

К ним подошел Вазимархайн и почтительно спросил у девочки:

– Госпожа, мы уже довольно далеко углубились в горы, но все еще идем по долине. Подниматься не начали, но нам же надо перевалить через хребет. Мы уже вплотную к нему подошли. Если подъем будет слишком крутой, то вромы могут не вытянуть. Может, вы знаете проход через другой, неизвестный перевал…

– Я знаю другой проход, и через перевал мы не пойдем. Я же обещала вам, что проведу через горы по безопасному пути, так что не волнуйтесь, уважаемый Вазимархайн, – как можно более вежливо ответила Листик, при этом всем своим видом показывая, что больше на эту тему говорить не намерена.

Девочка поднялась, отдала пустую кружку Усимту и пошла к речке, шумевшей за невысокими скалами. Ее не было довольно долгое время. Обеспокоенный Абудархайн поднялся со своего места, кивнул ближайшему охраннику, которым оказался Саман, и направился к реке.

На берегу лежала аккуратно сложенная одежда девочки, а ее самой нигде не было видно. Караванщик и охранник подошли ближе, и у Самана, который приблизился к воде первым, вырвался непроизвольный вскрик. С вытаращенными глазами и отвисшей челюстью молодой охранник, молча, так как был не в силах ничего сказать, показывал на воду. Подошедший караванщик тоже чуть не закричал: на дне речки, широко раскинув руки, лежала рыжая девочка. Видно, в холодной воде ноги ей свело судорогой, она упала и захлебнулась, а быстрое течение потащило ее на дно, где она и застряла между камнями. Хоть речка была неглубокая, но девочка, прижатая течением к камням, не смогла выбраться. Лионелла, несомненно, утонула, быстрое течение речки уже намело на ее тело мелкие камушки, значит, она так лежит уже довольно долго.

Караванщик схватился за сердце, гибель девочки сама по себе была очень прискорбна, но ведь это еще и потеря мага! Дальше путь в горы не знал никто, то есть придется возвращаться, а потом идти по пустыне. Без мага! Проще было последовать за госпожой Лионеллой и всем караваном тоже здесь утопиться! Абудархайн посмотрел на девочку, ее лицо было спокойно, видно, она перед смертью не мучилась. Широко раскрытые глаза смотрели на людей, будто их видели.

– Как же так?.. – дрожащим голосом произнес Саман.

Мертвая девочка, словно его услышала, открыла рот и показала язык! У охранника перехватило дыхание, а утопленница подняла руку и сделала козу.

– А-а-а! – завопил Саман и упал в речку.

Выскочившаяся из воды девочка поймала его и теперь держала мокрого охранника за шиворот. Она сильно встряхнула его и поставила на ноги, потом, уперев руки в бока, спросила:

– Кто же купается в одежде? Сначала раздеться надо!

– Мы… Мы не купаться, – попытался ответить караванщик. – Мы…

– Не купаться? Тогда зачем пришли? – удивилась девочка и, словно догадавшись, гневно закричала: – А-а-а! Подглядывать, да?! И не стыдно?!

Абудархайн покраснел, а Саман затрясся, то ли от купания в холодной воде, то ли от вида разгневанной утопленницы.

– Отвернитесь, я одеваться буду. – Ведьма сделала величественное движение рукой, словно королева, отпускающая своих подданных после окончания аудиенции.

Отворачиваясь, караванщик увидел, как по обнаженному телу девочки прошелся ветерок, высушивший ее и растрепавший рыжие волосы.

– Э-э-э… – проблеял так и не отвернувшийся Саман, его вытаращенные глаза и отвисшая челюсть показывали, что он вообще не в состоянии пошевелиться.

– А ты что? – строго спросила юношу девочка. – Не в силах оторвать взгляд от моей неземной красоты?

– Э-э-э… а-а-а… – Вытаращенные глаза молодого охранника хоть и смотрели на девочку, но, скорее всего, ничего не видели.

– Уважаемый Абудархайн, похлопайте его по щекам или дайте подзатыльник, на ваше усмотрение, – обратилась мнимая утопленница к караванщику.

Тот осторожно повернулся – уже одетая и живая ведьма смотрела на него с ехидной улыбкой. Караванщик похлопал охранника по щекам, потом дал подзатыльник, а девочка его высушила и, гордо задрав нос, направилась к стоянке.

Пока Листик купалась, лагерь уже успели обустроить. Повозки были составлены в круг, но животных вовнутрь еще не заводили, растянутая защитная сеть уныло провисла. Усимт протянул девочке кружку с чаем, на его вопросительный взгляд девочка ответила:

– Посмотрела, тут недалеко есть узкое ущелье, короткое и упирающееся в скалу, вот по нему завтра и пойдем. А с той стороны тоже есть похожее, оно выводит на дорогу с того перевала, по которому хотел пойти наш купец. Там, – девочка мотнула головой туда, откуда пришел караван, – новая засада: каменные тролли и снова гоблины, и еще кто-то, не успела рассмотреть, караванщик пришел.

В это время из-за скал вышли караванщик и охранник. Если Абудархайн уже пришел в себя, то Саман еще пребывал в состоянии, близком к полуобморочному. Когда он поравнялся с Листиком, то остановился и низко поклонился девочке. Ведьма хихикнула, а Усимт неодобрительно покачал головой. Караванщик подошел к купцу, и они о чем-то оживленно заговорили, вернее, говорил больше Вазимархайн, Абудархайн кивал, потом оба направились к Усимту и Листику.

– Госпожа Лионелла, не могли бы вы нам оказать некоторую помощь? Если это, конечно, в ваших силах. Я готов заплатить отдельно, поскольку это не входит в те обязанности, которые были оговорены при вашем найме, – начал купец.

Листик показала на защитную сеть:

– Как же вы собирались идти еще десять дней с разряженным амулетом?

– Это целиком моя вина, я вовремя не проследил, – покаянно развел руками Абудархайн, он не сказал, что плата за зарядку амулета сети будет вычтена из его жалованья, но Листик это поняла.

Допив чай одним большим глотком, девочка поднялась:

– Ладно, показывайте, я вам его так заряжу, как плату за восхищение моей неземной красотой!

Караванщик покраснел, а Саман, который стоял в пяти шагах, тоже покраснел, потом побледнел и опять поклонился.

– Ага… – Листик водила руками по утолщению сети, похожему на узел.

Провисшая сеть не просто поднялась, она выгнулась высоким куполом, натянувшись с треском. Девочка хмыкнула, и купол стал меньше. Листик удовлетворенно кивнула и пошла к повозке Зульрин. Проходя мимо группы охранников, где стоял и Саман, девочка показала ему язык. Парень вновь низко поклонился девочке, остальные охранники, которым он что-то перед этим рассказывал, чуть замешкавшись, тоже поклонились.

– А чего они тебе кланяются? – спросила Зульрин. Девочка устраивалась на своем месте, а дочь караванщика на нее с любопытством смотрела.

Листик заулыбалась:

– Они без ума от моей неземной красоты!

Зульрин оглядела ведьму – рыжая, курносый нос, веснушки, чуть заостренные ушки, большие зеленые глаза. Симпатичная, даже очень, но назвать красавицей? Может, когда подрастет, и станет, но сейчас…

А девочка, разулыбавшись еще больше, пояснила:

– Сегодня я открыла всю свою неземную красоту! Вот! Они ее увидели и были сражены наповал, а вот тот, Саман, вообще валялся у моих ног, весь мокрый!

– О! – впечатлилась Зульрин, а Дорбейа, до этого молча слушавшая, вопросительно подняла бровь.

Листик тоже подняла бровь, потом подняла другую. Подвигав бровями вверх-вниз, девочка удовлетворенно хмыкнула. Дочь купца, внимательно наблюдавшая за действиями девочки, спросила:

– А как? Как открыть неземную красоту? Так, чтоб валялись у ног?

– Очень просто – надо раздеться, – снова хмыкнула девочка.

– Как? Как раздеться? – пораженно спросила Зульрин.

– Совсем, – коротко пояснила Листик и, усмехнувшись, добавила: – А если еще и в речку зайдешь, то будут у ног валяться мокрыми!

Ночь в горах совсем не такая, как в пустыне. Вроде та же темнота, такой же холодный воздух, такие же большие и яркие звезды, но все же чем-то отличается.

У костра, горящего в проеме между повозками, сидели двое охранников. Сидели, как и положено, внутри защитного круга, образованного сетью. Костер горел на самой границе круга, не столько освещая подходы, сколько ослепляя караульных. Вновь дежурили Саман и Халан. Саман теперь уже не столь рьяно нес службу, он, как и Халан, смотрел на костер. Потом поднял взгляд на узел на сети и спросил:

– Дядька Халан, а зачем мы сидим? Сеть-то сторожит и охраняет. Вон, гляди, уже шестая!

Юноша показал на слегка обгоревший труп геруи. Словно подтверждая его слова, по куполу скатился еще один трупик ночной нежити.

– Знатно госпожа Лионелла зарядила сеть, вишь как, даже коснуться не успевают, сразу падают, – довольно заметил старший охранник и удовлетворенно добавил: – Раньше, пока геруи убьет, так с полминуты иногда проходило. Смотреть боязно было – а ну как прорвет сеть? Тогда в дыру бросится вся стая!

– Дядька Халан, а чего они всем скопом не кинутся, мож, и прорвали бы сеть?

– Не, сеть так устроена, что чем сильней по ней ударишь, тем сильней она ответит. Вот они и пытаются поодиночке прогрызть.

– Да неужто геруи-то соображают? Откуда они знают, что грызть надо? Разве у нежити разум есть?

– Откуда мне знать? Я что, маг? Ты у госпожи Лионеллы спроси, она ж тебя сегодня из реки вытащила, – усмехнулся Халан. – Вот ты и попроси ее растолковать, по-дружески…

– Да, по-дружески! Я чуть там не помер, когда она на меня со дна речки прыгнула!

Саман замолчал, снова переживая свое приключение у реки. Халан тоже молчал, ему, как и остальным охранникам, об этом рассказал Абудархайн. Так они некоторое время и сидели. Потом парень снова спросил:

– Дядька Халан, так чего мы сидим-то? Ведь тогда сеть от харарха-то не защитила бы? Он бы меня утащил и съел бы!

– Ну, я ж тебе говорил – сидел ты неправильно, слишком близко к границе круга, а харарху сеть не преграда, он ее прорвал бы в любом месте. Тихо прорвал бы, никто бы и не заметил. Но он бы животину утащить попытался, а мы бы увидели и предупредили, чтоб никто из повозки-то не выскочил на тревогу, а то харарх мог если не утащить, то прибить. – Охранник показал на чуть светящийся узел.

– Но он же в меня метил! А не в лошадь или врома! Если бы я и дальше там так сидел, он меня достал бы! Вытащил бы и съел!

– Оно и странно, эти твари никогда через костер не нападают. Но не волнуйся, если бы харарх тебя схватил, я б увидел и тревогу поднял, а если бы меня харарх схватил, то ты должен был бы сигнал подать! Тебе же рассказывали как! – Халан указал на еще один узел, но, глянув на Самана, на его остекленевшие глаза, тяжело вздохнул. Видно, молодой очень живо представил, как хищная нежить вытащила его из защитного круга и теперь поедает. – Эх, салага! Учить вас и учить! А, все равно бестолочь, и откуда такие берутся! – вздохнул старший охранник, поднялся, сделал шаг и толкнул молодого, тот очнулся от своего кошмарного видения. Халан удовлетворенно хмыкнул и добавил: – Доля наша такая…

– Какая?! Быть съеденным?!

– Съеденным или стрелу грудью поймать, от меча разбойного лечь. Это наша работа – охранять караван, иногда ценой своей жизни. А если минует эта судьба, выживешь, то обеспеченная старость, внуки, которым станешь рассказывать о своих походах… Эх! Это мой последний поход, не думал, что он таким будет, ведь сколько погибло…

– Дядька Халан, но мы-то живы… – Саман уже немножко отошел от своих переживаний. Старший посмотрел на него неодобрительно и с некоторой жалостью, уж слишком впечатлительный, такие на этом свете долго не задерживаются. А молодой, видно, теперь вспомнил стычку с разбойниками, стоившую жизни большинству охранников каравана: – Дядька Халан, а если разбойники нападут? Вот так на стоянке, ночью. Сеть поможет?

– Поможет, от стрелы защитит, да и сразу прорваться лиходеям не даст, но тут не зевай, она долго не продержится, надо всех поднимать да борониться мечами, стрелами. Тут уж как боги рассудят, будет их воля – отобьемся, нет, так поляжем, как товарищи наши… – Старший вздохнул, вспомнив погибших.

– А если маг у лиходеев будет? Он может сеть тихонько убрать?

– Чтоб убрать сеть, Саман, маг сильный нужен, таких у разбойников не бывает.

– А почему, дядька Халан, почему у разбойников не бывает сильных магов?

– Эх ты, деревня! А самому покумекать? В разбойники-то идут те, кого легкие деньги манят, кто честно заработать не хочет или не может. Сильный маг-то завсегда денежку заработать сумеет.

– А ежели обидит его кто?

– А ежели кто обидит такого мага, то он сам с обидчиком поквитаться может, а ежели не сможет, то никакие разбойники ему не помогут. Не, у них маги слабые. Вон наш Турим, на что слабым был, так и то двух разбойных магов уложил, лиходеи потому от нас и отстали, что магов своих лишились.

– Но Турим же погиб!

– Так достали-то его стрелой как раз в тот момент, когда он с последним магом разбирался. Но он бы с сетью не совладал. Так что не боись, не подкрадутся к нам разбойники незамеченными. Сеть предупредит, – оптимистично закончил Халан.

– А вот вечером, когда ставили, сеть совсем повисла, это чего? – спросил младший, взглянув на упругий купол.

– Разрядилась. Это же магический артефакт, его заряжать надо, а тут старшой наш не досмотрел, вот и…

– Ага! – Старшего охранника прервал звонкий, но в то же время чуть хрипловатый голос. – Разрядилась, а потом зарядилась.

– Госпожа Лионелла! Что-то случилось? – подхватился старший, а младший в ужасе завертел головой, ожидая нападения очередной ночной твари.

– Не-а, погулять пойду, – улыбнулась ведьма и шагнула за защитный периметр, растаяв в ночной темноте.

– А госпожа Лионелла-то зарядила, – с благоговением глядя в темноту, куда скрылась девочка, произнес Саман. И, видно, сделав вывод из всего вышесказанного, с тем же почтением добавил: – Выходит, она может и разрядить, раз зарядила!

– Может, – тихо сказал Халан, видно, над этим он раньше не задумывался, и теперь сама мысль, что эта девочка может лишить весь караван защиты, привела его если не в ужас, то в состояние, близкое к нему. Некоторое время охранник напряженно думал, потом успокоенно вздохнул: –Так она же и ведет караван! Если бы хотела, то давно уже… Но она нас все время спасает. Нет, она не разрядит!

Большая кошка притаилась среди скал и терпеливо ждала. Странное сооружение очень вкусно пахло, там была еда, но чуть светящаяся сеть, накрывавшая конструкцию, не давала туда проникнуть. На самом деле защитная сеть не светилась, но все кошачьи видят магические проявления, независимо от того, большие эти кошки или малые. Большой полосатый зверь видел и сеть, и обгоревшие трупики геруи, скатывающиеся с купола. Заметила кошка и стаю этой ночной нежити, сама оставаясь для них невидимой. Голод заставил бы зверя съесть малоаппетитных тварей, но у кошки были котята, а им нужно было не только молоко, но и мясо. Хорошее мясо. Да и молока у нее было очень мало, а котята хотели есть. Зверь почти решился на атаку сквозь пылающий костер, за которым сидели двуногие. Кошка надеялась с ними справиться, а потом утащить вкусную четвероногую еду. Но свечение, чуть усилившись, удержало ее от атаки – было в нем что-то опасное. Полосатая не сидела бы здесь, она бы поймала более привычную для себя добычу – горного козла, но эта кошка была ранена. Она попала в ловушку, которую ставят зеленые двуногие, ловушка была глупая, и кошка из нее выбралась, но повредила лапу, и теперь поймать горного козла было очень трудно, разве что самого глупого. Только, как известно, они хоть и козлы, но не глупые. А детеныши хотели есть!

Кошка насторожилась. У костра появился третий двуногий, постоял там несколько мгновений, шагнул из-под светящейся сетки и пропал. Шорох рядом насторожил полосатую, она скосила глаза и увидела маленького двуногого. Вид был, как у двуногого, но это был котенок! Пусть чужой, но котенок! Его тоже надо защитить и накормить! Но что-то в этом котенке было такое… Кошка заурчала и протянула свою поврежденную лапу. Котенок ее обнял и заурчал в ответ, через некоторое время большой зверь почувствовал, что лапа здорова. Мало того, полосатая испытала прилив сил, будто и не голодала до этого.

– Молочка хочу, – тихонько сказал двуногий котенок, сказал на языке людей, но кошка его поняла.

А этот странный детеныш словно подхватил кошку и перенес на выступ скалы, где гордо стоял козел. Удар когтистой лапы сразу сломал козлу хребет. Странный котенок снова заурчал, как-то радостно заурчал. Кошку опять подхватила какая-то сила, и она оказалась у своего логова. Выкатившиеся оттуда котята, почуявшие мать, набросились на добычу. Кошка сделала несколько надкусов на туше добычи, чтоб детенышам было удобнее есть и слизывать кровь, и замерла рядом. А странный котенок урчал и гладил ее. Это было очень приятно. Когда котята насытились, полосатая расправилась с оставшимся мясом. Детеныши были еще маленькие, много не съели. Потом котята пили молоко, все пили, и странный котенок тоже. Кошка лежала и довольно урчала.

Расположившись на скале над логовом, за этим наблюдала женщина-змея. Она поняла, что кто-то в этом странном караване увидел ловушку, которую она подготовила. Поэтому она, поставив засаду на выходе ущелья, в которое ушел караван, решила напасть на лагерь людей ночью. Тролли были на подходе, а еще подползали две большие песчаные змеи. Атакующие геруи должны были отвлечь мага, но маг вот он, здесь, внизу, под скалой.

Женщина-змея задумчиво смотрела на урчащих кошек и самочку, урчащую подобно им. Рыжая девочка подняла глаза и покачала головой. Женщина-змея замерла. На нее смотрел дракон! Не тот дракон, что уничтожил харархов, меньше и другого цвета, но все же дракон! Но еще это был и детеныш-змеелюд, только вступивший в стадию взросления, об этом ясно говорила отметка на ауре! Женщина замерла, а странная самочка улыбнулась и исчезла. Кошка, продолжавшая урчать, довольно жмурилась, поглядывая на своих заснувших сытых котят.

Караван привычным походным порядком двигался по все сужающемуся ущелью. Впереди рыжим огоньком мелькала чем-то очень довольная девочка. Рядом с ней, как всегда, скакал караванщик. Извилистое ущелье, куда свернули полчаса назад, становилось все уже и темнее. За очередным поворотом, караванщик мог в этом поклясться, путь преградила глухая скала. Абудархайн повернулся к девочке, чтоб задать вопрос о том, куда это они так быстро двигаются, там же тупик, как весь караван накрыл белый туман. Такой густой, что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Но никто не успел не то что испугаться, а даже удивиться – туман пропал. Вместо глухой стены, которую видел караванщик, впереди было расширяющееся ущелье, более широкое, чем то, по которому ехали до сих пор. Тут росли деревья и бежала река, побольше речки, где вчера купалась девочка. Абудархайн задал вопрос, но не тот, что хотел задать сразу:

– Госпожа Лионелла, где мы?

Девочка не ответила. В глаза караванщику ударили лучи солнца, поднимающегося из-за горы, а когда въезжали в узкое ущелье, то солнце, еще заслоняемое горами, всходило за спиной! Растерянный караванщик, а судя по доносящимся удивленным крикам, растерян был не только он, спросил:

– Как это? Мы же ехали на запад?!

– Мы направляемся на юг, – ответила девочка. – Так не все ли равно, с какой стороны мы к нему подъедем, с запада или востока?

Абудархайн, слегка ошалевший от такого ответа, замолчал, пытаясь осмыслить сказанное. Может, поэтому он не заметил существо, преградившее каравану дорогу. Если сверху до пояса это несомненно была женщина, то ниже… Обнаженную верхнюю половину поддерживало мощное змеиное тело, так как эту часть, свернувшуюся кольцами, назвать просто хвостом было нельзя!

Листик подняла руку, останавливая караван. Люди испуганно загомонили, а вот животные оставались спокойными, будто это запланированная остановка и на дороге не стоит непонятное существо. Женщина-змея скользнула вперед, одним движением преодолев несколько десятков метров, отделявших ее от девочки. А та остановила движением руки неизвестно как оказавшегося рядом с ней наемника, который попытался заслонить собой племянницу, при этом произнесла свое привычное:

– Ага!

– Кто ты? – изумленно спросила женщина низким голосом, спросила на одном из языков мира Айдара.

Караванщик понял, так как знал этот язык. Змея вопросительно смотрела на девочку слегка расширившимися, удивленными глазами.

– Листик, – ответила рыжая ведьма, глядя в глаза этому существу, возвышающемуся над ней, сидящей на лошади, на две головы. Потом девочка протянула вперед руки и предложила: – Поговорим?

– Поговорим, – кивнула женщина и добавила, с ударением на первый слог: – Агга.

Потом женщина, неожиданно выбросив вперед руки, выхватила Листика из седла и скользящим движением скрылась за ближайшими скалами. Усим расслабился и, глядя на караванщика, предложил:

– Привал?

– Надолго? – вздохнув, спросил караванщик, который понимал, что продолжать движение без госпожи Лионелы не стоит.

Можно, конечно, положиться на удачу и двигаться по ущелью дальше, ведь другой дороги все равно нет. Но это могло быть и опасно, и бессмысленно, ведь неизвестно, куда эта дорога выведет и что ждет караван впереди. Наемник ответил, пожав плечами:

– Пока не поговорят.

Караван так и застыл в походной колонне, никто не спешивался и не вылезал из повозок. Завтракали несколько часов назад, так что готовить пищу не имело смысла, да и неизвестно было, сколько продлятся переговоры госпожи Лионеллы с этим существом. Тем более сам наемник тоже остался в седле, только подхватил повод лошадки девочки. Так прошло четверть часа, люди и лошади уже начали проявлять беспокойство, только могучие вромы меланхолично махали хвостами, видно, им было все равно: что идти, что стоять на месте. Женщина-змея возникла прямо у лошадки Листика. Как она вышла из-за скал и как подошла, никто не заметил, кроме наемника. Он за несколько мгновений до появления странной незнакомки развернулся в ту сторону. Змея по-прежнему держала девочку на руках, но так, как матери держат детей – очень бережно и осторожно. Так же осторожно посадив девочку на ее лошадку, женщина сказала:

– Удачи тебе, Листик! Удачи тебе, маленькая змейка!

– Спасибо, Агга! – ответила девочка и, встав на седло своей лошадки, поцеловала женщину.

Та, погладив девочку огромной ладонью, произнесла:

– Приходи, ты всегда будешь желанным гостем Айдары! Если понадоблюсь, вспомни обо мне, я помогу!

– Спасибо, Агга! – повторила девочка, и женщина-змея исчезла.

Наемник только покачал головой и, повернув своего коня, занял привычное место в конце каравана. Девочка махнула рукой, показывая, что можно продолжать движение.

– Кто это был? – спросил подъехавший Вазимархайн.

Девочка пожала плечами:

– Ее зовут Агга.

Белые башни Барлама показались в полдень, но караван Вазимархайна в город не заходил. По дороге вдоль крепостной стены повозки выехали на широкую площадку перед еще одной крепостной стеной, не уступающей, а может, и превосходящей городскую. У этой крепости была одна на первый взгляд странная особенность: ее собирались защищать не от внешнего нападения, а от тех, кто находился внутри.

– Это портал на Олуан, там, в Лалаке, пересядем на корабль. Пройдя по морю чуть больше трехсот миль, подойдем к Порт-Саулу, а там до портала на Муллиан и дальше по суше, к Торилиону – цели нашего похода, – улыбаясь, проговорил Абудархайн.

Увидев башни Барлама, он вздохнул с облегчением: поход по Айдаре закончился. Хоть и с большими потерями, но закончился. По Айдаре всегда было опасно и тяжело путешествовать. Но в этот раз испытания оказались особо тяжелыми, по крайней мере, в первой половине похода. Вторая же прошла очень удачно, главное – быстро, и это все благодаря рыжей девочке, ехавшей рядом.

– А вы сразу так и пойдете в портал? – с любопытством спросила девочка.

– Нет, сначала надо пройти таможню, потом нанять сопровождающих, ведь повозки нам ни на Олуане, ни на Муллиане не нужны. Они, как и защитная сеть, нужны здесь, поэтому Вазимархайн хочет их здесь продать. Но не будем же мы таскать товары через портал сами? Поэтому мы вместе с покупателем нанимаем тех, кто пригонит повозки сюда.

– Почему их там не продать или почему те, кто их купил, не пригонят их сюда сами? – поинтересовалась Листик.

– Чтоб не платить таможенную пошлину за дополнительный переход, – усмехнулся караванщик, – конечно, мы могли бы найти покупателя там, обошлось бы дешевле, но это время. А мы спешим, до сезона штормов на Олуане осталось две недели.

– Ага, здесь у портала сидят те, кто зарабатывает на том, что перегоняет повозки туда-сюда. А может, они договорились, что продадут ваши повозки и сеть уже там, а с вас возьмут денежку? – усмехнулась девочка.

Караванщик пожал плечами: мол, каждый зарабатывает, как умеет, и лучше продать повозки, заплатив посреднику, чем просто их бросить, не имея времени продать. Листик поняла и кивнула.

Караван остановился, к девочке подъехал ее дядя. Спрыгнув с коня, он передал повод Абудархайну, ведь конь принадлежал владельцу каравана. Листик соскочила со своей лошадки, та потянулась к девочке. Ведьма погладила ее по морде. Словно чувствуя, что расстается со своей рыжей всадницей навсегда, лошадка замерла, из ее больших глаз покатились такие же большие слезы. Девочка обняла мохнатую лошадку за шею, а потом отстранилась, решительно тряхнула головой, еще больше растрепав свои и так взлохмаченные волосы. Лошадку окутало золотистое сияние, и Листик, улыбнувшись, сказала:

– Скачи к Агге! Она о тебе позаботится!

Тряхнув головой, точно так, как до этого сделала девочка, лошадка прыгнула и исчезла.

– Вот, – Листик протянула седло подъехавшему к ним купцу, – это же ваше имущество.

Купец молча передал седло охраннику рядом, ничего не возразив, хотя лошадка тоже была имуществом каравана, а следовательно, и купца. Вазимархайн обратился к наемнику:

– Уважаемый Усим, вы же намереваетесь следовать дальше, в Олуан? Ведь в Айдаре вы проездом?

Наемник молча кивнул, и купец продолжил:

– Вы говорили, что ищете город с учебным заведением, достойным госпожи Лионеллы?

Наемник снова молча кивнул, девочка тоже кивнула и важно добавила:

– Ага!

– Я не хочу вам навязываться, но мне кажется, что такое заведение – Институт прикладной и теоретической магии – подойдет ей как нельзя лучше.

Девочка подняла бровь, показывая, что внимательно слушает, а наемник Усим, опять промолчав, ждал продолжения. Вазимархайн, ободренный вниманием, начал расхваливать магическую школу с таким странным названием:

– Это весьма почтенное магическое учебное заведение, с отличными преподавателями, великолепной научной базой, находится оно в Торилионе, столице одноименного государства, в мире Муллиан. Выпускники очень ценятся и занимают должности придворных магов во многих государствах многих миров!

Купец умолк, очевидно ожидая вопросов, но наемник продолжал молчать. Девочка опустила бровь, но подняла другую, изображая глубокие раздумья.

– Это конечный пункт нашего маршрута, – пришел на помощь замешкавшемуся купцу караванщик.

А ободренный Вазимархайн быстро закончил:

– Я предлагаю присоединиться к нам. Не даром. Вам, уважаемый Усим, я готов платить двойную ставку охранника. А вам, госпожа Лионелла, тройную ставку мага! Таким образом, вы сможете избежать многих неудобств, сопровождающих путешествующих в одиночку, да еще и денег заработаете! Согласны?

Девочка и наемник переглянулись, и наемник пророкотал:

– Согласны.

Большой зал был слишком чистым для корчмы, или, лучше сказать, таверны, так как это заведение находилось уже на берегу, вернее, на набережной Лалака, большого приморского города. Лалак, как и всякий город, расположенный у межмирового портала, жил торговлей, он был большим перевалочным пунктом с традиционными для такого места рынками, складами, гостиницами и постоялыми дворами. Ведь большинству проходящих сквозь портал надо не просто выпить-закусить, но и провести одну или несколько ночей с максимально возможным комфортом, зависимым от толщины кошелька.

Листик и Усимт сидели за столиком в углу. Место было хорошее, отсюда отлично просматривался весь зал. Усимт не спеша ел салат из морепродуктов, запивая из большой кружки напитком, похожим на крепкое пиво. Листик прикладывалась к такой же кружке, но белые усы, которые она слизывала после каждого глотка, показывали, что у нее не типичный для такой тары напиток. Вообще-то эта гостиница была не из дешевых, но удобные и чистые комнаты да и здешняя кухня оказались для Усимта решающим фактором при выборе места временного обитания. В этой гостинице из всего каравана остановились только Вазимархайн со своей дочерью и ведьма с дядей, деньги, полученные от купца, им это позволяли. Кроме премии, купец выплатил Листику часть суммы, полученной от продажи защитной сети. Обычно этот артефакт продавали разряженным, ведь караваны с ним проходили весь путь. Стоил он недорого, ведь его еще требовалось зарядить! Заряженная сеть оценивалась в разы дороже. Так что Вазимархайн, продав ее, получил некоторую прибыль, которой и поделился с Листиком.

– Ватрушки здесь гораздо вкуснее, чем в том селении в Айдаре, – отметила девочка и сама же это пояснила: – Оно и понятно, там пустыня, а здесь море.

– Листик, ты хочешь сказать, что эти ватрушки, перед тем как подать, макают в море? – усмехнулся Усимт, девочка тоже заулыбалась. А мужчина, став серьезным, сказал: – Муллиан – это тот мир, куда нам надо попасть. Нам повезло, что мы присоединились именно к этому каравану. Очень удачное прикрытие получилось.

– Ага, – ответила девочка, допивая молоко. – Твоя идея выйти в пустыне и сделать вид, что мы путешественники, у которых пали лошади, оказалась очень удачной. Я была неправа, когда возражала и думала, что нам не поверят.

– Листик, чем грандиозней выдумка и необычней небылица, тем охотней в нее верят люди. В мирах, где магией не пользуются, в ее всемогущество верят гораздо больше, чем там, где магия – повседневность. Путешественники, отправившиеся в пустыню на лошадях, могут преодолеть ее только с помощью магии. А в Айдаре хоть и есть магия, но используют ее слабо. Сети не в счет.

– Ага, я ведь уже сказала, что ты прав, и все же мы тогда, как мне кажется, рисковали… – начала девочка, но тут официант принес еще одну кружку молока и большое блюдо свежих бубликов.

Листик решила не углубляться в обсуждение возможных вариантов развития событий и, ухватив немаленький бублик, сразу почти весь его и откусила. Усимт одобрительно кивнул и указал глазами на появившихся Вазимархайна и его дочь. Они оба кого-то искали в зале ресторана.

– Ага, нас ищут, – утвердительно сказала Листик и помахала рукой. Караванщик, его дочь и следовавшая за ними Дорбейа направились к столику рыжей девочки и наемника. Листик, глядя на лавирующую между столиками троицу, спросила: – А как ты думаешь, почему купец решил нас нанять и платить такие деньги?

– Видишь ли, Листик, караванщики очень суеверны, сам род их занятия заставляет их во многом полагаться на удачу. А удача от них в пустыне отвернулась, фактически они находились на краю гибели, а тут появляешься ты. И свой поход по Айдаре они закончили без потерь, причем очень быстро, к тому же, продавав ненужное имущество, Вазимархайн получил выгоду. Ты принесла им удачу, ну, они так думают. Ты у них теперь вроде талисмана… – закончить Усимт не успел, к их столику подошел купец со своими спутницами, и наемник вежливо обратился к подошедшим: – Присаживайтесь, почтенные!

– Ага! – подтвердила приглашение Листик и показала Зульрин, чтоб та устраивалась рядом.

Глава 8 В мире Олуан

Пузатый корабль медленно переваливался на водяных валах. Уже довольно большие волны кокетливо украсились белыми барашками, но это вызывало скорее опасения, чем восхищение, – ветер усиливался. Темнеющие на глазах низкие тучи, казалось, цеплялись за верхушки мачт. Капитан корабля с беспокойством смотрел на эти признаки надвигающейся непогоды. И хотя сезон штормов еще не начался, но, судя по всем признакам, приближалась буря, а до ближайшего порта, куда и следовал корабль, оставалось еще три дня пути.

Мир Олуан представлял собой сплошной океан, без материков, но с массой островов, больших и маленьких. Путь от острова, на котором был расположен Лалак, до другого, где находился портал на Муллиан, должен был занять не больше недели, но корабль шел уже шестой день, а конца путешествию не предвиделось. Сначала мешали сильные встречные ветра, совершенно нехарактерные для этого времени года, теперь же, когда ветер стал попутным, он грозил перейти в ураган. Капитан очень сильно рисковал, поставив все паруса и стремясь выжать из корабля максимальную скорость, на которую тот был способен. Это было опасно, потому что шквал – предвестник бури – мог сломать мачты.

Пассажиры: купец, нанявший корабль для перевозки своего груза, его дочь с сопровождавшей ее то ли гувернанткой, то ли охранницей, и маг, вернее, магиня, стояли на шканцах. Магиня вызывала у капитана особое удивление – это была рыжая девчонка лет одиннадцати-двенадцати, впрочем, ей могло быть и больше, просто рост маленький. Эта девочка уже два раза уберегла корабль, предупредив капитана о шквале, причем предупреждала за полчаса, что говорило о силе этой малышки как мага. Да и поставить все паруса он решился только после заверения девочки, что это можно сделать.

Капитан посмотрел в сторону рыжей магини. Та, улыбаясь, слушала купца, который что-то рассказывал. Беспокойства девочка не высказывала, но как говорят: на мага надейся, но сам не зевай! Поэтому капитан скомандовал что-то подтянуть, что-то отпустить… Не потому, что это требовалось, просто для того, чтобы матросы не расслаблялись, а находились в постоянной готовности к любым возможным неприятностям.

Ветер еще усилился, белая пена уже залетала на палубу, капитан не выдержал, подошел к пассажирам, стоящим на шканцах, и почтительно спросил у рыжей малявки:

– Госпожа Лионелла, ветер усиливается. Это признаки надвигающейся бури. Может, стоит убрать часть парусов?

– Нет, до вечера ветер таким и останется, а потом стихнет, вернее, совсем пропадет.

– Как совсем пропадет?! – испугался капитан. Отсутствие ветра в это время – немыслимое дело, такого никогда не было.

– У нас, вернее, у меня будут гости, – усмехнулась девочка, окончательно поставив капитана, да и не только его, в тупик.

Какие могут быть гости в открытом море? Пираты? Но даже они в это время спешат укрыться в защищенных бухтах. Моряк недоуменно уставился на девочку, купец, его дочь и Дорбейа – удивленно подняли брови.

– Ага. – Рот девочки разъехался до ушей. Видя удивление и даже растерянность окружающих, она их успокоила: – Это ненадолго, потом поплывем дальше, в порту будем вовремя и даже раньше, чем вы думаете.

– Но, Листик, как такое возможно? Мы же в море! Кто же может к нам прийти? – выразила свое недоумение Зульрин.

Она, как и весь остальной караван, слышала, как рыжая ведьма представилась женщине-змее на Айдаре, да и дядя девочки часто ее называл именно так, а не полным именем. Да и сама она охотней отзывалась именно на это имя. Листик не ответила, просто пожала плечами, не переставая улыбаться.

Вечером, как девочка и обещала, ветер стих, правда, не совсем, его силы хватало, чтобы наполнить паруса. Он был попутный, так что на палубе остались только рулевой и вахтенный.

Быстро стемнело. За Листиком на палубу поднялись капитан, дядя девочки, купец со своей дочерью и Дорбейа. Магиня быстро прошла к борту, и темнота если не скрыла ее, то мешала рассмотреть, что она там делает. Ее размытый силуэт сначала странно раскачивался, а потом скрылся за бортом. Ахнувшие люди подбежали к тому месту и увидели аккуратно сложенную одежду – Листик разделась, а потом прыгнула в воду. Все повернулись к не спеша подошедшему Усимту, он скользнул взглядом по одежде, покачал головой и, облокотившись об ограждение, замер.

– Уважаемый, не скажете… Что… Э-э-э… – Растерянный купец показал на кучку одежды.

С одной стороны, девочка прыгнула в океан с идущего, хоть и не быстро, корабля, а это значило, что догнать судно вплавь невозможно! С другой – ее дядя не проявлял никакого беспокойства из-за того, что его племянница покончила с жизнью таким оригинальным способом. Но как иначе можно было толковать ее поступок? Наемник пожал плечами и, решив, что его жест в темноте не все видят, пророкотал:

– Вернется.

Что-либо объяснять наемник не счел нужным. Усимт простоял так полчаса, остальные тоже, но если наемник сохранял неподвижность, то остальные переминались с ноги на ногу, вглядываясь в ночное море, словно надеясь увидеть там девочку.

– Ага! – раздалось такое знакомое с противоположной стороны. Развернувшиеся люди увидели сидящую на планшире Листика. Ее мокрая кожа блестела в слабом синем свете. Свечение исходило от существа, сидящего рядом с девочкой. Оно чем-то напоминало женщину-змею из мира Айдара. Такое же строение тела: верхняя половина – женская, а нижняя – змеиная. Но сходство было только на первый взгляд. Эта женщина была немногим больше Листика, а вдоль ее змеиного хвоста, более короткого, чем у Агги, шел гребень, очень похожий на плавник. Когти были не только на пальцах, но и на внешней стороне локтевых суставов и вдоль всего хвоста. Голову украшали рожки разных размеров: маленькие на лбу и увеличивающиеся к темени. Мало того, когти были на крыльях – у этой девушки были крылья! Она смотрела на людей большими желтыми глазами, светящимися в темноте. Ее взгляд заставил людей оцепенеть. Только Усимт, встретившись с ней взглядом, невозмутимо кивнул. Существо ответило на приветствие наемника: женщина тоже кивнула ему как хорошему знакомому, с которым давно не виделись.

– Ага, – повторила Листик, – вот так всегда! Только подсматривают, нет чтобы угощение приготовить!

Женщина, скорее девушка, перевела взгляд на рулевого и вахтенного, стоящих рядом у руля. Видно, слова Листика об угощении ей понравились, и она облизнулась, показав очень острые зубки. Взгляд ее опять прошелся по всем находящимся на палубе и снова остановился на рулевом и вахтенном, девушка еще раз облизнулась, как будто читала меню. Вахтенный, решив, что это именно так и что главным блюдом будет именно он, захрипел и лишился чувств. Рулевому, который, в свою очередь, подумал, что угощаться будут как раз-таки им, лишиться чувств и упасть не дал долг, а может, штурвал, за который матрос и уцепился.

Ужасная девушка, удивленная реакцией людей на ее улыбку, повернулась к хихикающей девочке и что-то прошипела. Для рулевого это стало последней каплей. Он поднял руку, словно пытаясь защититься от чудовища, рука наткнулась на веревку сигнального колокола и непроизвольно задергалась, отбивая быструю дробь, являющуюся сигналом пожарной тревоги. Еще больше удивленная девушка зашипела громче и раскрыла крылья, остальные люди закричали, как потом утверждала Листик – от восхищения. Выбегающие на палубу, поднятые среди ночи по пожарной тревоге матросы увидели своего капитана и пассажиров, в ужасе смотрящих в одну точку. Чтобы было лучше видно или по какой-то другой причине, Листик зажгла на своей ладони довольно большой огонек. Матросы, раскатывающие пожарный рукав, задержались и, выскочив на палубу, увидели яркий огонь и общую панику, поэтому недолго думая направили в сторону, как им показалось, пламени брандспойт. Поскольку оставшиеся внизу уже качали помпу, то тугая струя воды, ударившая в девочку, сбила ее за борт. Удивленная и несколько растерявшаяся от такого приема синяя девушка поднялась во весь рост, полностью раскрыла крылья и грозно зашипела. Матросы, увидевшие вместо пожара кошмарное существо, направили струю воды на него. Крылатая девушка выставила руку ладонью вперед, и вода, будто ударившись о невидимую преграду, устремилась вверх. Но, видимо, девушке этого показалось мало, струя изогнулась и стегнула по матросам, державшим брандспойт, сбивая тех за борт. Затем, причудливо изгибаясь, вода устремилась вниз, внутрь корабля. Оттуда раздались крики, похоже, тугая струя не просто облила, а разбросала тех, кто качал помпу, потому как вода перестала течь. А брандспойт, так и висевший в воздухе в том положении, в котором его оставили матросы, со стуком упал на палубу. Люди уже не кричали, они с ужасом смотрели на эту когтисто-рогатую девушку, понимая, что ее, если она вздумает напасть, ничто не остановит.

– Ага! – раздалось со стороны, противоположной той, куда все смотрели.

Повернувшиеся люди увидели Листика, девочка держала за шиворот двух смытых за борт матросов. Ведьма их выпустила, и они повалились на палубу. Упало еще несколько попятившихся матросов, которые оступились на ставшей очень скользкой палубе.

– Вот видишь, Зульрин, стоит только раздеться, как они все сбегаются подглядывать! А потом, пораженные моей неземной красотой, падают ниц, причем совершенно мокрые! – прокомментировала случившееся Листик. Девушка со змеиным хвостом засмеялась, совсем по-человечески, и Листик добавила, обращаясь к ней: – Найя, от твоей красоты тоже валятся с ног, может, от твоей даже больше! Или кто-то сомневается, что Найя красавица?

Девочка грозно посмотрела на притихших людей, никто не посмел возразить. Листик, ткнув пальцем в висящего на штурвале рулевого – тот таки потерял сознание, – строго сказала капитану:

– Вы бы лучше, чем подсматривать, за своими матросами следили! По-моему, мы не в ту сторону плывем!

Хлопнувший парус подтвердил правоту девочки. Капитан, сам вставший у руля, принялся отдавать команды, часть матросов занялась парусами, а часть потащила своих потерявших сознание товарищей вниз. Листик снова присоединилась к девушке со змеиным хвостом, и они начали о чем-то тихо переговариваться. Немного поговорив, они беззвучно исчезли за бортом. А капитан, да и не только он, разинул рот от удивления. Впереди, по ходу корабля, у горизонта переливались огни какого-то города! Но откуда взяться городу в открытом море? До ближайшего берега было не меньше двухсот миль! Присмотревшись, капитан узнал маяк и пораженно проговорил:

– Порт-Саул! Но как?!

При этом он почему-то посмотрел на Усимта, собравшего одежду своей племянницы. Остальные тоже повернулись к наемнику, словно требуя объяснений. Тот пожал плечами и, как всегда немногословно, ответил:

– Найя.

Поскольку он не счел нужным объяснять что-либо еще, команда корабля и пассажиры стали готовиться к заходу в порт.

Швартовка и все таможенные процедуры закончились далеко за полночь, поэтому с корабля на берег сошли только купец со своей дочерью, Усимт и два охранника. Вазимархайн направился в одну из лучших гостиниц, чтобы обеспечить своей дочери наибольший комфорт, так как в Порт-Сауле планировал задержаться на три дня – требовалось купить повозки и перегрузить на них товары. Дорога по острову была не длинной: всего полтора дневных перехода, но эти же повозки купец планировал использовать и в мире Муллиан.

Путь к гостинице пролегал мимо небольшого скверика с чахлыми деревьями. Усимт немного отстал и, повернувшись в сторону скверика, покачал головой:

– Хорошо, что сейчас темно и вас не видно. Днем бы вы, несомненно, произвели впечатление на местных жителей, как своим одеянием, вернее, его отсутствием, так и внешним видом.

– Ага! – ответила Листик.

Она и Найя сидели на ветке одного из деревьев. Тела обеих светились слабым синим светом, у Найи это было естественное состояние, а Листик, скорее всего, светилась за компанию. Усеянный шипами хвост девушки кокетливо обвивал ветку дерева, Найя, застенчиво похлопав ресницами, расправила крылья и улыбнулась.

– И что вы намерены делать дальше? – поинтересовался Усимт.

– Я пригласила Найю в ресторан. Ведь вы же туда шли? Да? Вот я ее и позвала с нами, мороженое кушать!

– Пожалуй, вам это не удастся, при виде Найи не только посетители разбегутся, но и официанты, – усмехнулся Усимт.

Листик спрыгнула на землю, Найя последовала за ней. Вместо крылато-клыкасто-когтистой женщины-змеи на землю приземлилась очень миловидная девушка.

– Все равно мороженого не получите, – снова усмехнулся Усимт. – Теперь официанты и повара забудут о своих обязанностях и станут на вас смотреть! Даже не столько на тебя, Листик, сколько на Найю. Здесь, скорее всего, не принято ходить в рестораны обнаженными. Если в твоем случае, Листик, это можно исправить, то как одеть Найю, я не знаю.

Усимт достал из вещевого мешка нарядный сарафанчик. Девочка быстро оделась и на несколько секунд задумалась, а потом шагнула вперед. Сделав маленький шажок, она оказалась на другой стороне площади, примыкающей к скверику, у витрины магазина готовой одежды, но не снаружи, а внутри. Листик критически оглядела манекены и быстро сняла платье с одного из них. Достав несколько монет, девочка положила их так, чтобы с улицы деньги не были видны, а хозяин магазина утром не только их обнаружил, но и понял, что это плата за платье. Опять преодолев площадь одним маленьким шажком, Листик протянула платье Найе. Девушка оделась и кокетливо поправила прическу. Платье было немного великовато. Критически себя оглядев, змея подогнала фигуру под платье.

– Меня всегда поражало, почему дамы так долго собираются, ведь когда надо или когда они хотят, то одеваются моментально, при этом еще и прическу успевают сделать. Найя, ты выглядишь великолепно! – с легким поклоном произнес Усимт.

Девушка благосклонно кивнула, и троица свернула в одну из улиц и направилась к гостинице «Морская звезда».

Зал ресторана гостиницы, несмотря на поздний час, был заполнен более чем на треть. Кроме Вазимархайна со своими спутниками здесь находилось еще несколько таких же постояльцев, собравшихся поужинать. Также тут расположились две компании, которые обнаружили в ресторане «Морской звезды» место, где можно добрать то, что не удалось в уже закрывшихся городских питейных заведениях. Если одна из компаний вела себя довольно прилично, то большинство молодых людей из второй дошли до того состояния, когда душа просит моря, которое по колено.

Вазимархайн с беспокойством поглядывал на эту компанию, в ресторане он был один с дочерью, Дорбейа осталась в номере, а охранникам по статусу не положено посещать подобные заведения. Купец взглянул на открывшуюся входную дверь: в зал вошел Усим, за ним, взявшись за руки, проследовали его племянница и очень красивая девушка в роскошном платье. Эта девушка совсем не была похожа на «ночную бабочку», да и шла она с госпожой Лионеллой, а не с Усимом. Троица, привлекая к себе общее внимание, вернее, внимание привлекала девушка, прошла к столику Вазимархайна.

– Вот, знакомьтесь – это Найя! – представила Лионелла свою спутницу.

– Добрый вечер! – сказала, почти пропела очень мелодичным голосом девушка.

– Ага! – Листик умостилась за столом и поинтересовалась: – А мороженое здесь есть, а то я Найю обещала угостить!

– А вы не та, гм, девушка, что из моря… С хвостом, гм, крыльями и… Ваше имя… – начал, запинаясь, Вазимархайн.

Найя, улыбнувшись, остановила купца:

– Я местная жительница и, конечно, люблю купаться в море. Вот и сегодня купалась. Так что в некотором роде можно сказать «из моря». Но где вы видите хвост и крылья? Или вы думаете, что я их снимаю после купания?

Смутившийся Вазимархайн замолчал, а Усим подозвал официанта и сделал заказ, шокировав окружающих количеством запрошенного мороженого. Когда заказ принесли и Листик с Наей принялись за угощение, к столику подошли трое из компании активных искателей приключений. Две красивые девушки в сопровождении всего двух мужчин, которых в этой компании не посчитали серьезными соперниками, показались легкой добычей.

– Я и мои друзья приглашаем прекрасных дам за наш столик. Возражения не принимаются! – развязно сказал один из подошедшей троицы, полностью игнорируя Усимта и Вазимархайна.

Если побагровевший купец и намеревался что-то возразить, то наемник опустил голову, пряча ехидную усмешку. Обращаясь к Зульрин и Найе, развязный хлыщ проигнорировал сидевшую напротив Листика, видно, посчитав ее слишком маленькой. Девочка возмутилась:

– Не поняла?! Меня ты что, не приглашаешь?! Безобразие! Так, отошел, подходишь еще раз, кланяешься и вежливо просишь меня обратить на тебя внимание, а я еще подумаю, стоит ли это делать! Я, знаешь ли, не люблю грубиянов. А ты именно такой!

Ошалевший от этих слов и от напора, с которым Листик их произносила, предводитель троицы оторопел, а девочка переключилась на его товарищей:

– Чего встали! Взяли этого невежу и отошли, потом привели себя в порядок и повторили попытку, только вежливо! С должным почтением! Ну! Я жду!

Естественно, эти нахалы и не подумали выполнять требования Листика, но слегка растерялись, поскольку ни девушки, ни мужчины не проявили страха или беспокойства. Невозмутимый наемник незаметно положил свою руку на руку Вазимархайна, успокаивая купца, Найя сидела и с интересом наблюдала, а Зульрин, зная, что Листик – сильная магиня, тоже оставалась спокойной. Сама же Листик, потеряв интерес к трем наглецам, казалось, была поглощена поеданием мороженого. Такое поведение если не смутило, то слегка обескуражило нахалов. Тот из них, кто все начал, скривившись, произнес:

– Я не позволю!..

– А придется позволить. Хотя кто тебя спрашивать будет? – оторвалась от мороженого Листик.

Хлыщ поперхнулся. А Найя, обворожительно улыбнувшись, взмахнула рукой. Троица наглецов заскользила по полу, словно это был лед. Ноги у парней разъехались, и они повалились на пол. Попытки встать не увенчались успехом.

– Ага, – прокомментировала происходящее Листик. Затем повернувшись к Усимту, попросила заказать еще мороженого.

Заказ был выполнен моментально, и принес его не официант, а сам хозяин ресторана. Он, опасливо поглядывая на барахтающихся на ставшем очень скользким полу молодых людей, тихонько сказал:

– Извините, леди, не знаю ваших имен, но я не хочу неприятностей. Молодой господин, который к вам подходил, – сын нашего бургомистра. Сами понимаете… Они с друзьями сегодня устроили мальчишник…

– Он что, женится? Тем более непонятно его поведение: женится, а к посторонним девушкам все равно пристает, – с осуждением сказала Листик.

– Нет, леди, он отправляется на учебу, вот и организовал что-то типа проводов, позвал друзей, устроил вечеринку… Ну, перебрал малость, с кем не бывает. Леди, прошу вас… Я не хочу неприятностей!

– Ага, – кивнула Листик, – и куда направляется учиться этот будущий буйный студент?

Хозяин пожал плечами, показывая, что он этим не интересовался. Листик кивнула Найе, пол перестал быть скользким, а сама рыжая девочка зажгла на ладони огненный шар и запустила его под потолок. Поднявшись, шар засиял ослепительным светом.

– Это вам в качестве компенсации, – произнесла девочка, обращаясь к хозяину. – А то у вас тут темновато. Магический светильник, он там и будет постоянно висеть, управлять им можно голосом. Если сказать: «Светлее», – он будет ярче гореть, сказать: «Темнее», – и яркость уменьшится. Вот, попробуйте.

Хозяин ресторана сначала несмело, а потом все уверенней начал управлять магическим освещением. Подарок ему понравился, несколько раз поменяв яркость магического светильника, ресторатор спросил у Листика:

– А как долго он будет светиться?

– Года два, – пожала плечами девочка. – Начнет тускнеть, напитаете его силой. Это может сделать любой маг, тут нет ничего сложного.

– Да, это несложно, – произнесла Найя своим мелодичным голосом. – Сложно было его сделать. Такое создать не всякому магу под силу.

– Иди сюда, – поманила Листик будущего студента. – Ты где учиться собрался?

– В Институте прикладной и теоретической магии, – гордо ответил молодой человек, но при этом с опаской посмотрел на Найю и Листика.

– Ага, это тот, который в Торилионе? – спросила Листик и, получив подтверждение, кивнула: – И я туда еду, тоже буду поступать. Так что можем вместе ехать.

– Я отправляюсь послезавтра, с купеческим караваном, – ответил молодой человек.

Он смотрел на Листика с некоторым удивлением, уж слишком мала для студентки, пускай и первокурсницы, была эта девочка. Но с другой стороны… То, что продемонстрировала эта малявка, говорило о ее большом потенциале как мага. Будущий студент престижного учебного заведения спросил:

– А у тебя есть рекомендация?

– Какая рекомендация? – удивилась Листик.

– Для поступления в Институт прикладной и теоретической магии требуется рекомендация известного мага не ниже магистра, – с некоторым превосходством ответил молодой человек и снисходительно посмотрел на рыжую малявку: каковы бы ни были способности, а протекция тоже имеет значение, иногда решающее.

Листик растерянно обернулась на Усимта, тот пожал плечами. Девочка перевела взгляд на купца, тот растерялся не менее, чем Листик, всем своим видом показывая, что он об этом не знал.

– Листик, не расстраивайся, рекомендацию тебе дам я, – произнесла мелодичным голосом Найя.

– Маг, дающий рекомендацию, должен иметь степень магистра, – повторил сын бургомистра.

Девушка, сидящая рядом с рыжей девочкой, никак не могла быть магистром, слишком молодая, пусть кое-что и умеет.

– Вот они! Вон сидят! Они напали на Волтора!

От входных дверей раздался крик, и в ресторан ввалилось пять стражников в сопровождении одного из молодых людей, которых Найя валяла по полу. За дверью маячило еще несколько стражников, видно, на случай, если эти маги – возмутители спокойствия окажут сопротивление. Стражники чувствовали себя уверенно, так как были обвешаны защитными амулетами, к тому же с ними был довольно сильный маг.

– Господа! Что здесь происходит? Мною получен сигнал, что напали… – начал старший наряда, направляясь к столику, за которым сидели Листик, Вазимархайн и остальные из их компании, но Найя его прервала:

– Вас, господин офицер, ввели в заблуждение! Мы с друзьями здесь отдыхаем и никаких беспорядков не заметили.

Стражники затормозили, будто налетели на стену, а маг поклонился:

– Я вас приветствую, мэтр Найямилин, приношу свои глубочайшие извинения! Желаю вам и вашим друзьям приятно провести вечер!

Платье Найи не изменилось, но вот она сама… Вместо молоденькой девушки за столом сидела женщина зрелого возраста, очень красивая женщина. Она величественно кивнула и повернулась к Листику. Рыжая девочка открыла рот от изумления, впрочем, ошарашены были все посетители ресторана. Только Усимт остался невозмутимым. А Найя, улыбнувшись рыжей девочке, произнесла:

– Листик, не переживай, я дам тебе рекомендацию в Торилионский институт, там меня знают. Думаю, этого будет достаточно, чтоб тебя допустили к экзаменам.

Листик закрыла рот, вслед за ней захлопнул рот и сын бургомистра. Мэтра Найямилин знали не только в Порт-Сауле, но и во всем Олуане. Она была одной из сильнейших, если не самой сильной волшебницей этого мира. Стражники и компания Волтора быстро покинули зал ресторана, остальные посетители с опаской посматривали на столик, за которым сидела столь могущественная волшебница. А эта могущественная волшебница, озорно подмигнув Листику, сама заказала мороженое.

– Вот, Листик, такое ты еще не пробовала, оно сделано из молока морских коров, большая редкость.

– Найя, откуда ты знаешь, что в этот ресторан накануне завезли этот необыкновенный продукт? – задал вопрос Усимт и, подозрительно прищурившись, предположил: – Ты что, предвидела, что мы сюда пойдем? А откуда ты знала, что Листик любит мороженое?

Волшебница только усмехнулась. Закончив поздний ужин, все удалились в свои номера. К удивлению остальных постояльцев, мэтр Найямилин не стала заказывать себе номер, а прошла к Усимту и его племяннице.

– Но все же, Найя, почему здесь оказалось молоко морской коровы? Та порция, вернее порции, что вы с Листиком съели, стоят, как половина этого ресторана, – снова задал вопрос Усимт.

– Видишь ли, я хотела угостить Листика, – с обезоруживающей улыбкой ответила молодая девушка, в которую снова превратилась волшебница.

– Я понял, что ты позвала Листика там, в море, не просто так. Но что ты задумала? Знаешь ли… – начал Усимт, но Найя его перебила:

– Разве я не могу угостить дочь своей подруги? Опять же, если Листик хочет учиться в Торилионском институте, то моя рекомендация будет не лишней. Ведь ты об этом не подумал? Не так ли, хитроумныйУсимт, который просчитывает все на десять ходов вперед?

– Видишь ли, Найя, это решение мы с Листиком приняли несколько дней назад…

– И ты не знал о том, что для поступления нужна рекомендация? Даже не для поступления, а только для того, чтоб допустили к вступительным экзаменам? Да, конечно, учебные заведения не входили в сферу твоих интересов, по крайней мере, до сих пор. И скажи-ка мне, Усимт, почему дочь Ветикалинарионы путешествует с тобой? Я не поверю, что твоей целью является устроить Листика…

– Мама погибла, – опустив голову, сказала Листик.

– Прости, детка, я не знала! – Найя обняла девочку и прижала к себе.

– Я принес Листику кровную клятву верности, – произнес Усимт, глядя в глаза Найе.

– Даже так? – Девушка с интересом склонила голову набок, а затем, отстранившись от девочки, сказала: – Я пойду с вами, провожу до врат на Муллиан.

– Ага, – ответила Листик.

Когда Найя ушла, Усимт задумчиво произнес:

– Мы прошли через два мира, и в обоих к нам проявлено, я бы сказал, очень пристальное внимание. Что-то здесь нечисто.

– Ага, – согласилась Листик и сделала предположение: – Может, потому что мы дракланы? Они думают, что мы хотим захватить их мир?

– Вдвоем? – хмыкнул Усимт.

– Ну, мы, типа, разведка, а потом подтянутся основные силы. – Листик уже залезла в кровать и накрылась одеялом так, что только нос торчал.

– Видишь ли, на Айдаре, пока мы не присоединились к каравану Вазимархайна, на нас совсем не обращали внимания, хотя мы там довольно долго бродили по пустыне. Только потом Агга начала нами интересоваться. Но! Опять же, когда узнала, что мы хотим как можно быстрее покинуть ее мир, успокоилась и перестала на нас устраивать засады, наоборот – всячески нам помогала. – Усимт стоял у окна и размышлял вслух. – Теперь здесь. Ты же не собиралась купаться и полезла в воду только тогда, когда тебя позвала Найя, ведь так?

– Ага! – подтвердила внимательно слушавшая Листик.

А драклан продолжил:

– Что-то здесь не сходится. Вот только не могу понять что. Вроде как отгадка совсем близко, но не хватает какой-то детали.

– Усимт, а почему Найя сказала, что она подруга моей мамы?

– Не просто подруга, Ветика когда-то помогла Найе отбиться от группы дракланов, которые пытались захватить этот мир. Так что она должница твоей матери, а теперь и твоя. Ладно, спи, будем разбираться с проблемами по мере их появления.

На третий день утром, не то чтобы ранним, но и не поздним, караван Вазимархайна тронулся в путь. Легкие грузовые фургоны, совсем не такие, как на Айдаре, тянула всего пара лошадей, а Зульрин и Дорбейа ехали в повозке, похожей на открытое ландо. Охрана хоть и делала вид, что бдительно несет службу, на самом деле расслабилась. Да и чего здесь было бояться? Путь от Порт-Саула до врат перехода, расположенных в центре острова, был абсолютно безопасен. Дорога была довольно оживленной, впереди, в нескольких часах езды, двигался большой обоз. Именно из-за него Вазимархайн и задержался с отъездом. Ведь этот обоз тоже направлялся к вратам, а пока еще он пройдет через портал… Да и таможенные процедуры тоже займут какое-то время, значит, каравану Вазимархайна придется ждать. Тем более весь путь должен был занять чуть больше полутора суток, так что заночевать на постоялом дворе, расположенном как раз в середине пути, все равно придется.

Хоть дорога и была безопасной, Листик ехала на своем привычном месте – впереди каравана, рядом с ней шла лошадка Найи, которая сегодня снова была в образе прекрасной девушки. Они вырвались немного вперед, чтобы их беседу не слышали другие.

– Найя, а почему тебя здесь знают как волшебницу, мэтра Найямилин? – спросила Листик.

– Видишь ли, мне ведь надо как-то влиять на разумных, населяющих этот мир. Согласись, что если я буду всем являться в своем истинном облике, то многие это не воспримут. А так я вроде как одна из них. Нет, правителем стать – это плохая идея. – Найя предвосхитила очередной вопрос Листика. – Правитель одной из стран, пусть даже самой могущественной, – это не значит правитель всего мира. Многие будут делать наперекор мне только для того, чтобы возразить. Становиться правителем всего мира – слишком хлопотно по той же причине. Да и сил, чтоб удержать мировую корону, будет уходить немерено, ни на что другое просто не останется. А я не такая уж и всемогущая. Но как волшебница я здесь самая сильная, тем более что я этого не афиширую, пусть думают, что только одна из сильнейших. Опять же, явившись к правителю как авторитетный маг, я всегда смогу добиться, чтобы он поступил так, как надо мне, но окружающие подумают, что это его решение.

– Ага, – согласилась Листик и принюхалась. – Чувствуешь? Гарью пахнет!

Листик и Найя, пришпорив лошадей, подъехали к повороту, спешились и осторожно выглянули из-за кустов. Большой постоялый двор горел, но не очень сильно. Складывалось впечатление, что его подожгли изнутри, чтобы те, кто пытался туда прорваться, не смогли этого сделать. Атаковали строение, вернее, горящий забор, который его окружал, не люди. Ростом с человека, но примерно в два раза толще, эти существа были покрыты черно-бурой шерстью. Их кривые лапы – эти конечности никак нельзя было назвать руками и ногами – заканчивались такими же кривыми когтями. За спиной у них было что-то типа недоразвитых крыльев, на концах и суставах которых тоже были когти. На их мордах с вывернутыми наружу ноздрями и маленькими глазками открывались и закрывались большие пасти. А вот зубы в этих скалящихся пастях были тонкими и длинными.

– Птары! – выдохнула Листик. – Откуда они здесь?

– Вот и мне интересно! – прошипела Найя.

Большинство птаров атаковало постоялый двор, а какая-то их часть рылась в повозках разгромленного обоза. Видно, нападение было внезапным, и обоз не успел укрыться за стенами постоялого двора. Судя по всему, все люди были уничтожены, а птары потрошили тюки, разбрасывая их содержимое.

– Они что, грабят? Почему тогда разбрасывают товар? – тихонько спросил Абудархайн, он вместе с Усимтом, остановившим караван Вазимархайна, прокрался к Листику и Найе.

– Они не грабят, а что-то ищут. Их хозяин где-то здесь, а то птары уже давно бы начали поедать убитых, – шепотом ответила Листик. Девочка посмотрела на Найю, как бы спрашивая, что делать.

Та оскалилась в жесткой улыбке:

– Будем этих убивать. Когда их хозяин себя проявит, то я с ним сама разберусь!

– Ага! – кивнула Листик и сделала шаг вперед, выходя на открытое пространство. С рук девочки сорвались ледяные иглы и поразили ближайших птаров. К Листику присоединилась и Найя, она била тугими водяными жгутами, которые разили мохнатых тварей с не меньшей эффективностью, чем ледяные стрелы. Через несколько мгновений с чудовищами было покончено.

– Лихо, – пророкотал появившийся у крайних повозок громадный расплывчатый силуэт. – Вы словно созданы для работы в паре.

Листик и Найя, не сговариваясь, ударили по этой туманной тени. Тень зарычала и превратилась в существо, напоминающее мохнатого рогатого крокодила, вставшего на задние лапы. Кроме рогов у этого крокодила были еще и громадные крылья, которые он распахнул, словно собираясь взлететь.

– Азариумал! Что ты делаешь в моем мире?! – закричала Найя.

– Охочусь, – с глумливой усмешкой ответил демон. – Вышел размяться и вижу – такой хороший мир. Вот и подумал – а не присоединить ли его к своим владениям?

Найя зарычала, а Листик ударила владыку мира Иптар ледяной стрелой. Демон закрылся крылом, почерневшим от появившейся магической защиты, но ледяная стрела, попав в это крыло, оставила в нем большую дыру и вонзилась в тело Азариумала. Тот заревел и сделал скачок вперед. Найя подняла руки, с ладоней девушки сорвался мощный поток синего огня. Этот огонь остановил демона, хоть и не причинил ему вреда. Но остановил лишь на какое-то время, владыка мира Иптар хоть и медленно, но двинулся вперед.

– Я его долго не удержу, – прохрипела Найя, – он слишком силен!

– Ты его можешь быстро отпустить? – спросила Листик, посылая в демона еще одну ледяную стрелу.

– Он тогда до нас доберется! – еще более хрипло ответила Найя, ее поднятые руки дрожали, видно, она удерживала демона из последних сил.

– Отпускай и дерни его на себя! Усимт! Давай! – закричала девочка.

Усимт поднял арбалет и выстрелил, но что могла сделать обычная стрела архидемону? Хотя нет, стрела взорвалась перед Азариумалом, видно, наемник использовал какой-то магический артефакт. Вспышка на мгновение лишила хозяина мира Иптар ориентации, в этот момент Найя убрала защиту, удерживающую демона, и магическим захватом дернула того на себя. Листик набросила на Азариумала свой захват и тоже дернула, открывая портал. Со стороны это выглядело так, словно громадный ревущий демон обрушился на девочку и девушку. Обрушился и вдавил их в землю, но при этом и сам пропал.

– Что это было?! – испуганно спросил Вазимархайн.

Он с тремя охранниками подошел к Усимту и Абудархайну. Но караванщик не смог ничего сказать, только вытаращил круглые от ужаса глаза, впрочем, охранники и купец были не в лучшем состоянии.

– Демон, – пожал плечами наемник. – Большой и очень опасный, госпожа Найямилин взялась его изгонять и попросила мою племянницу в этом ей помочь, сами понимаете, рекомендацию в магический институт надо оправдать.

– А где они? – тем же дрожащим голосом спросил купец.

– Я же сказал, демона изгоняют, – раздраженно ответил Усимт, он понял, что Листик проделала свой обычный трюк – утащила противника, с которым была не в силах справиться, в Ледяной мир. Хоть Усимт и не сомневался в том, что у девочки получится задуманное, но все же волновался. Наемник махнул рукой в сторону разгромленного обоза и горящих стен постоялого двора: – Надо посмотреть, может, там кто жив остался, помочь. А этих тварей, если какая еще дышит, – добить!

Вывалившись в Ледяной мир, Листик и Найя бросились в разные стороны. Листик только и успела крикнуть подруге, чтоб та молчала и не пыталась вдохнуть. А вот демон, стремясь поймать своих вертких противниц, ревел что было мочи, очень устрашающе, пока воздуха хватило. Потом замолчал и, не сумев вдохнуть, понял, куда попал. Азариумал, уже не помышляя о нападении на затащивших его в эту ловушку девушек, продолжал бороться с ледяной пустотой, охватывающей его. Архидемон попытался открыть портал, чтобы бежать из мира вечного холода. Листик ударила ледяной стрелой, разрушая портал, но после этого удара обессиленно опустилась на землю, покрытую льдом, так как вложила в него все свои силы. Это задержало архидемона, но ненадолго, он снова начал строить портал, не отвлекаясь на Листика и Найю. Но уже почти готовый портал был разрушен, и Азариумал застыл ледяной статуей. Листик поднялась, проковыляла к Найе и обняла ее. Волшебница поняла, куда попала, и, приняв свой обычный облик, приготовилась драться, хотя и понимала, что против Ледяного Владыки у нее нет никаких шансов.

– Ты меня порадовала, маленький дракончик! Сегодня ты привела ко мне владыку и хранительницу мира… – проревел огромный ледяной дракон.

– Нет! – закричала Листик. – Найя мой друг! Не трогай ее!

– Вот так и пропадает репутация грозного, всемогущего и беспощадного, – неизвестно кому пожаловался Владыка Айсгора и добавил, глядя на коченеющую Найю: – Она же здесь долго не протянет, ледяная пустота не отпускает своих жертв.

– Я ее заберу, вот сейчас построю портал и заберу, – решительно заявила Листик и крепче обняла хранительницу мира Олуан.

– У тебя же сил нет. Ты слишком выложилась, сражаясь с этим демоном. Может, и сумеешь построить портал, но… Знаешь, что случается с подобными тебе, когда у них истощается резерв?

– Знаю, – всхлипнула Листик, начиная строить портал. Если раньше у нее это получалось моментально, то сейчас проход никак не хотел открываться. Девочка еще раз всхлипнула и закричала, хотя этот крик был больше похож на писк: – Зачем ты нас держишь?! Зачем мне мешаешь?!

– А потому что тебе сейчас нельзя открывать порталы, ты слишком слаба для этого! – строго сказал юноша в белоснежной тунике, появившийся вместо исчезнувшего огромного ледяного дракона. Юноша усмехнулся, и ледяная пустыня, раскинувшаяся вокруг, исчезла. Вместо нее был цветущий вишневый сад. – Можешь дышать, – продолжая усмехаться, обратился к Найе юноша. – Добро пожаловать на Айсгор!

Листик зачарованно смотрела на цветущие деревья, открыв рот и забыв о своем гневе и о попытке построить портал. А юноша, указав рукой на столик, уставленный вазочками с мороженым, пригласил:

– Прошу! Как в лучших ресторанах… ну сами решите где. Все-таки полсотни различных видов мороженого, есть даже с вишневым сиропом! Если хотите что-нибудь уж совсем экзотическое, то скажите. Для вас достану.

– Ой, Инед! Я тебя люблю! – Листик бросилась на шею к юноше, тот подхватил ее и закружил, девочка радостно завизжала.

Инед, накружившись, усадил ее за столик и повернулся к Найе:

– Вот видишь, через желудок лежит путь не только к сердцу мужчины, но и женщины! Чего стоишь? Присаживайся, да не топорщи свои коготки и рожки, никто на тебя нападать не собирается.

– Ага, – кивнула Листик, подтягивая к себе вазочку с мороженым, – Инед хороший и справедливый, хоть очень строгий и жутко грозный, вот!

– Да, я такой, – подтвердил улыбающийся хозяин мира Айсгор.

– Инед, а как тебе удалось вырастить здесь сад? – спросила девочка, с восторгом озираясь и при этом усиленно угощаясь.

Ледяной Владыка усмехнулся и, пододвигая вазочку с мороженым нахохлившейся Найе, пояснил:

– Кое-где подсмотрел, потом немного поколдовал, вывел новый устойчивый к холоду сорт. В конце концов, бог я или нет? Могу что-нибудь если не сотворить, то хоть попытаться сделать? А?

– Ага! – согласилась Листик, пододвигая к себе еще одну вазочку.

– Листик, – тихо произнесла Найя, – так ты нарочно Азариумала сюда затащила?

– Ага, он очень сильный был, мы бы с ним не справились.

– Листик, но Олуан – мой мир! Он бы мне помог! Ведь я могу черпать силу…

– Очень распространенное заблуждение, – усмехнулся Инедириазим. – Все хранители так думают, но чтоб почерпнуть силу из своего мира, надо время. А вот его-то им и не дают. Азариумал смял бы тебя, не оставив возможности обратиться за помощью к своему миру. Ты бы просто не успела. Так что Листик поступила единственно правильным образом, стравив двух существ, гораздо более сильных, чем она сама.

– Ага, – кивнула Листик, – бога и демона! Но бог сильнее!

– Это с какой стороны посмотреть, – усмехнулся Инед, – в своем мире я бог, как и Азариумал в своем. Так что прежде чем напасть на него в его мире, я бы хорошо подумал.

– Ага, и хорошо бы подготовился, но ты все равно бы победил! Правда? – В словах Листика было скорее утверждение, чем вопрос.

– Правда, я бы подготовился. Да и другие миры, в том числе и Иптар, не настроены столь враждебно к пришельцам, как мой. Для Айсгора любой, кто сюда попал, – враг. За некоторым исключением. – Инед с улыбкой глянул на Листика.

Найя, внимательно посмотрев на девочку, кивнула, показывая, что она поняла, кто является этим исключением. А Листик, не менее внимательно взглянув на хранительницу Олуана, спросила:

– Найя, что делал Азариумал в твоем мире? Он хоть и напал на тебя, но это была не попытка захвата, он был один, без свиты, птары не в счет, с ними легко справиться, если знать как.

Девушка пожала плечами, она тоже уже ела мороженое. А Листик продолжила рассуждать вслух:

– Птары обычно давят массой, а тут они лезли на тот постоялый двор, только показывая, что хотят туда ворваться. Чтоб люди, засевшие там, боялись и не мешали. А те, что потрошили обоз… Птары не грабят, им это незачем, их интересует совсем другое – еда. А они рвали тюки, рвали так, будто что-то там искали. Такое впечатление, что Азариумал привел их только для того, чтоб они… Найя, что они там искали? И почему ты пошла с нами? Ты хотела убедиться, что то, что есть в нашем караване, покинет твой мир? Да? Ведь получается, что Азариумал ждал именно наш караван, а напал почему-то на другой. – Листик на мгновение задумалась и продолжила: – Там был этот, будущий студент, Волтор, ну, который сын бургомистра, да? Ты на него в ресторане поставила метку, он стал фонить как…

– Листик, ты права, в вашем караване есть одна вещь, очень опасная вещь! Ее везет ваш купец, вернее, эта вещь находится у его дочери. Вспомни, Агга тоже заинтересовалась вашим караваном, именно вашим, хотя по пустыне ходит множество подобных… Агга слабее меня и не смогла понять, что ее так беспокоит. Тем более что ты и Усимт постоянно крутились около повозки дочери купца, ты же там и ночевала. Она вас почуяла, но так и не смогла определить, кто вы. Ведь так?

Листик кивнула, она сама рассказывала Найе о путешествии по Айдаре и встрече с хранительницей пустыни. А Найя пояснила:

– Я не хочу, чтоб эта вещь осталась в моем мире, но еще больше не хочу, чтоб она попала в лапы демонов или кого-то, похожего на них. И не могу допустить, чтоб пострадала ты! Я в растерянности, не знаю, что мне делать!

– Найя, но если эта очень опасная вещь покинет твой мир (кстати, что это такое?), то где гарантии, что ее не захватят…

– Не захватят, я уверена, что эта вещь, когда попадет в Муллиан, перестанет фонить! Там ее заберут!

Листик недобро прищурилась. Если эта вещь предназначена для тех, кто находится в мире, откуда пробивали портал на Геллу и где засели крайне недружелюбные существа, попытавшиеся пленить девочку, когда она заглянула в тот мир из межпространства, то эта вещь не должна туда попасть. Инед, видно, почувствовал состояние девочки и задумчиво кивнул:

– Интересно-интересно, такая редкая и необычная вещь – и не в моей коллекции. Непорядок! Найя, ты не будешь возражать, если я посещу твой мир и посмотрю, что это? Мне очень любопытно. Кстати, смени облик, а то напугаешь людей не хуже демона.

Найя послушно сменила ипостась, но то платье, в котором она была, порвалось о когти и рожки и теперь валялось на земле. Инед укоризненно покачал головой, поднял платье и магически почистил его, а затем, под хихиканье Листика, протянул девушке со словами:

– Вот, оно совершенно чистое, но штопать его не берусь, знаешь ли, портняжка из меня никудышный.

– Ага, сапоги сотворить – совсем другое дело! – развеселилась Листик. Инед нахмурился и сделал страшные глаза, но девочка нисколько не испугалась и, лукаво глядя на грозного Ледяного Владыку, поинтересовалась: – Инед, а ты так и пойдешь? В этой тунике?

– Действительно, вы так и пойдете? Ваша одежда будет выглядеть несколько необычно, – поддержала Листика Найя.

– Да, надо соответствовать образу, – согласился Инед и на мгновение исчез. Появился он одетый в походный костюм, который носят богатые путешественники. Да и вид у него был уже совсем не как у юноши.

– Ага, а говорил, что не умеешь одежду создавать! – заметила Листик. – Быстро у тебя получилось.

– Чтоб переодеться, совсем не надо уметь эту одежду сотворить. Да и на переодевание мне не надо много времени. Ну, если готовы, пошли.

И первым шагнул в открывшийся портал. За ним последовали Листик и Найя.

Глава 9 Опасные дары богов

Зульрин и Дорбейа так и не вышли из своей повозки, ехавшей к постоялому двору. Но это не мешало им разглядывать открывшуюся картину разгрома того злосчастного обоза, что шел первым. Разбитые повозки, разодранные тюки с товаром и убитые люди – зрелище, очень неприятное для дочери караванщика. Зульрин, обладавшая очень живым воображением, представила, что было бы, если бы под удар этих тварей попал караван Вазимархайна. Один из охранников, молодой Саман, рассказывал, что здесь произошло и как госпожа Лионелла и мэтр Найямилин магическими стрелами перебили этих ужасных мохнатых тварей. Еще говорил, как появился демон и как Листик с Найей сошлись с ним в смертельной схватке, потом этот демон пропал, но при этом утащил с собой девушку и девочку. Рассказ Самана был очень красочен и изобиловал массой подробностей, сам-то охранник сражения не видел, но ему успели рассказать те, кто это наблюдал, да и рев демона было хорошо слыхать, а это тоже способствовало полету воображения.

Открытая повозка Зульрин подъехала к самым воротам постоялого двора. Крепкая ограда, ранее окружавшая довольно большое строение, имела очень плачевный вид. Частично обгоревшая, а кое-где порушенная птарами, она уже не служила защитой. Сейчас было видно, что птары могли ворваться на постоялый двор в любой момент, и только появление Листика и Найи спасло находившихся там людей. Караван Вазимархайна сгрудился перед так и не открывшимися воротами, видно, их не просто закрыли, но еще чем-то подперли.

– Совершенно бессмысленное действие, – прокомментировал сделанное защитниками Усимт.

– Что вы имеете в виду? – спросил Абудархайн. – Подпертые ворота или подожженную стену?

– И то и другое, – ответил наемник. – Птары не стали бы ломать ворота тараном, они бы полезли через стены. Так что ворота напрасно чем-то там завалили. А то, что эти стены были подожжены, совершенно не могло повредить нападавшим, ведь у них природный иммунитет к огню и к огненной магии.

– Гм, как вы назвали этих тварей? Птары? Откуда у вас такие познания? Вам что, уже доводилось с ними сталкиваться?

Вопрос задал один из людей, подошедших к повозке Зульрин вместе с Усимтом. Эти люди имели весьма помятый вид, к тому же их одежда была вымазана в земле. Усимт в обычной своей манере пожал плечами: мол, если он знает такие подробности о птарах, то, естественно, сталкивался с ними раньше.

– О! Господин Волтор! Как вы здесь оказались? – воскликнула Зульрин, увидев среди подошедших сына бургомистра Порт-Саула.

– Господин Волтор ехал с нами, – пояснил самый солидный из этой группы людей, видно, купец – владелец несчастливого обоза. – Я должен был доставить его в Торилион, но боюсь, что теперь не смогу этого сделать. Мой караван… – Купец замолчал и грустно кивнул на то, что осталось от его обоза.

– Как вам удалось спастись? – спросил Вазимархайн.

– Благодаря господину Волтору, – ответил купец. – Когда твари напали, то мы спрятались под повозку, а он поставил магическую защиту, которая не дала тварям нас обнаружить. А потом эти чудовища куда-то пропали, а нас нашли ваши охранники. Вот господин Усимт сказал, что опасности больше нет.

– А как вы смогли их найти? И как смогли заглянуть под повозку, если там была магическая защита? – теперь Вазимархайн задал вопрос наемнику.

– Амулет, – коротко ответил Усимт, показывая на один из множества кулонов, висевших у него на шее. Усмехнувшись, наемник добавил: – Да и защита уже настолько ослабла, что птары запросто до них добрались бы.

При этих словах люди, спасавшиеся под повозкой, содрогнулись. А хозяин уничтоженного каравана спросил:

– Я вижу трупы этих чудовищ. Кто их убил? А остальные что, разбежались? И что это был за страшный рев?

– Нет, не разбежались, из тех тварей, что напали на ваш караван, не уцелела ни одна, – пояснил Абудархайн. – Их всех уничтожили леди Найямилин и госпожа Лионелла. А ревел демон, наверное, хозяин.

– Демон?! – в ужасе воскликнул один из спасшихся, остальные испуганно заозирались.

– Демон, он появился внезапно и…

– Ага, – подтвердила рыжая девочка, она и ее спутники неизвестно как подошли к воротам.

Этого никто не заметил, хотя открытое пространство просматривалось до самого леса. Листик была в своем походном брючном костюмчике, который совсем не пострадал в жестокой схватке с демоном. Девочка улыбалась и, судя по ее внешнему виду, не была ранена. А вот мэтр Найямилин выглядела ужасно: ее одежда была разорвана во многих местах.

– Я буду благодарна, если кто-нибудь даст меня плащ или хотя бы одеяло, – сказала своим мелодичным голосом Найя. – Нет, я не ранена, пострадала только моя одежда.

– Я вас приветствую, господа, – поздоровался мужчина. Уже довольно пожилой, но высокий, подтянутый, атлетически сложенный, он не производил впечатления старика. Белоснежные волосы и ледяные голубые глаза, от которых веяло холодом, дополняли портрет этого господина. А незнакомец продолжил приветливым тоном, который никак не вязался с его холодной внешностью: – Разрешите представиться – Инелинд, охотник.

– Ага! Только Инед забыл добавить, что он охотится на демонов и он мэтр, как и Найя, – пояснила Листик.

Все вежливо закивали, а вот всегда невозмутимый Усим смотрел на мэтра Инелинда с нескрываемым ужасом, впрочем, длилось это несколько мгновений и никто страха наемника заметить не успел.

– Инелинд нам очень помог, вернее, мы ему помогли, совсем незначительно. Если бы не он, то мы с Листиком вряд ли справились бы со столь сильным демоном, – добавила Найя, уже завернувшаяся в поданное ей Дорбеей одеяло.

– Я давно охотился за ним, но он ускользал от меня, но сейчас, когда я шел по его следу, леди Найямилин и Лионелла оказали мне неоценимую помощь, задержав опасную тварь. – Охотник на демонов вежливо поклонился девушке и девочке.

– Ага! От нас ни один демон не уйдет! – гордо заявила Листик, вызвав улыбки окружающих, ведь было понятно, что, какой бы сильной магиней она не была, до уровня мэтров ей очень далеко.

– Да, Листик, ты молодец, очень мне помогла, – улыбнулся мэтр Инелинд.

В этой улыбке не было прежней холодности. Да и обращаясь к девочке, мэтр назвал ее уменьшительным, ласковым именем. Это отметили многие из людей, слушавших этот разговор. Инелинд выбросил вперед руку, и ворота открылись. Все то, чем их завалили, оказалось аккуратно сложено в стороне.

– Прошу, – указав на открытые ворота, пригласил Инелинд, – надеюсь, кухня здешней гостиницы не пострадала?

Инед польстил постоялому двору, назвав его гостиницей. Хоть зал таверны был просторным, но оказался довольно темным. Маленькие окна, больше похожие на бойницы, пропускали мало света. Магических светильников не было, а из масляных горела едва четверть. Низкий свод не позволял повесить под потолок мощный светлячок, как это сделала Листик в гостинице «Морская звезда». Но девочка нашла выход, она зажгла несколько маленьких огоньков над столом, за которым сидела. Масло для светильников, да и сами светильники были израсходованы, когда птары пытались перелезть через забор. Кто-то, видно, с перепугу, бросил в кошмарное чудище, показавшееся над оградой, светильник, висевший у входа в конюшню. Конечно, у птаров природный иммунитет к огню, но когда обливают маслом и поджигают, горит даже огнеупорная шкура. А именно такой эффект был от попавшего в цель светильника. Вот тогда в ход пошли емкости с маслом. Надо ли говорить, что не все метаемые емкости долетели до птаров, большая часть попала в забор.

За столом кроме Листика сидели ее дядя, Вазимархайн с дочерью, Абудархайн, оба мэтра и Волтор. Купец, в караване которого он ехал, вернул будущему студенту деньги, и Волтор договорился о проезде с Вазимархайном.

– Уважаемый мэтр Инелинд, что вы намерены делать дальше? – поинтересовался Усимт у Инеда. Наемник принял правила этой непонятной для него игры, хоть ему это очень не нравилось. О том, почему здесь появился Ледяной Владыка, драклан решил расспросить Листика позже.

– Завтра я вас покину, у меня много дел. Да и вряд ли на вас снова нападет какой-нибудь демон, – с усмешкой, от которой мороз пробежал по коже, ответил Инед. – Я переночую в гостинице и с рассветом отправлюсь в путь.

– А я, как и намеревалась, провожу вас до врат на Муллиан, – сообщила Найя и, повернувшись к Инеду, попросила: – Не уделите ли вы мне несколько минут?

– Прошу, – поднялся тот и, пропустив девушку вперед, вышел из зала таверны.

Оставшиеся за столом некоторое время помолчали, понимая, что у столь сильных магов могут быть какие-то свои тайны.

– Леди Лионелла, вы, наверное, тоже сильная волшебница, ведь вас знают такие могучие маги, – немного смущаясь, спросил Волтор. Оказывается, эта рыжая девчонка совсем не проста, раз имеет таких знакомых, да и то, что она не побоялась вступить в драку с демоном, тоже говорит о многом.

– Не-а, я не маг, чтобы стать магом, мне надо учиться. Вот я и еду в Торилион. Вообще-то я огненная ведьма. Что, раньше не встречал? Нет? Даже не слыхал о таких? Ну, можешь на меня посмотреть. Полюбоваться моей неземной красотой! – произнося последние слова, Листик хихикнула и многозначительно глянула на Зульрин, та тоже хихикнула, еще больше смутив Волтора. Тот недоуменно переводил взгляд с девочки на девушку, явно почувствовав какой-то подвох в словах Листика и не понимая, смеются над ним или пытаются разыграть.

– Ладно, не бери в голову, – сжалилась Листик. – Я огненная ведьма, поэтому моя стихия огонь! Но я очень сильная ведьма, ну, все так говорят, может, потому что я могу и другими стихиями управлять. Ну, не так хорошо, как огнем, по чуть-чуть.

– Леди Лионелла, а в чем разница между магом и ведьмой? – снова спросил Волтор, судя по виду остальных, их тоже заинтересовал этот вопрос.

– Трудно сразу объяснить, во многих мирах между магами, колдунами и ведьмами разницы не делают…

– Листик, а ты во многих мирах была? – поинтересовалась Зульрин, перебив девочку.

– Ага, тут я могу с тобой посоревноваться, мы с дядей где только не были, да ты с отцом, наверное, тоже многие повидала…

– Леди Лионелла…

– Волтор, еще раз обратишься ко мне так официально, я тебя стукну! Зови меня Листик, мы с тобой все-таки собратья по несчастью! – Юноша удивился, а Листик со смешком пояснила: – Нас на вступительном экзамене мучить будут.

– Но все же, в чем разница между ведьмой и волшебницей? – не удержался Абудархайн, ему тоже было интересно. – Только не говорите, что волшебница молода и красива, а ведьма стара и уродлива. Если вы ведьма, то своим видом опровергаете даже мысль об этом!

– Ага, то, что ведьма – старуха, распространенное заблуждение. У ведьм и магов много общего, просто ведьмы… Ну, ближе к природе, что ли. Ведьмы долго учатся… Ну, осваивают свои способности и в большинстве случаев только в пожилом возрасте достигают определенного уровня. Хотя есть множество примеров, когда ведьма входит в полную силу в молодости.

– Маги тоже берут энергию из внешних источников, чем больше может маг взять, тем он сильней! – добавил Волтор.

– Ага, только они эту энергию могут накапливать и хранить в резерве или в магических накопителях, получается, что сильнее не тот маг, кто может больше зачерпнуть, а тот, кто может запас больше сделать и рационально этот запас использовать. Так?

Будущий студент, да и все остальные согласно закивали.

А Листик продолжила:

– Ведьмы тоже так могут, но не все. Большинство что зачерпнули, то тут же и используют. То есть хранить не умеют. Ну и еще ведьмы не делают разницы между тем, что у них есть, и тем, что зачерпнули из внешнего источника…

– Вы, леди… ой, Листик, так много знаешь, ты, наверное, уже где-то училась? – сделал предположение Волтор.

– Ага, – не смутившись, ответила девочка, – у разных волшебников, кто так показывал, кому дядя платил… Немного, но меня учили и говорили, что я очень сильная и очень способная, вот! И если за мое образование взяться как следует, то я стану очень могущественным магом!

– Ведьма черпает свою силу у природы, ей не надо искать источник, как магу, поэтому она может колдовать сразу, без подготовки, в любой момент. – Незаметно подошедшая мэтр Найямилин, похоже, слышала если не весь разговор, то большую его часть, и сочла нужным вмешаться. – Маг тоже так умеет, но у него это получается гораздо хуже. Кроме того, магу нужно построить заклинание, как говорят, создать плетение и напитать его энергией, а ведьма работает чистой энергией. Поэтому ведьминское колдовство более сильное и ее заклятия не всякому магу удается снять, но сил у ведьмы хватает на одно, два, в лучшем случае – три заклятия, потом она выдыхается.

– Но Лионелла говорила, что ведьме не нужны источники! Она может черпать…

– Да, молодой человек, в любом месте. Но много ли вы наберете, к примеру, из мелкой лужи? Да и для того, чтоб черпать, надо тоже силу иметь.

– Но Лионелла…

– Листик тоже не все знает, ей еще учиться и учиться, просто она уникум как среди ведьм, так и среди магов. Будет… – улыбнулась магиня, сейчас она выглядела не как молодая девушка, а как пожилая женщина. Мэтр погладила девочку по голове и сказала: – Уже поздно. Идем, Листик, мне выделили комнату в гостинице, переночуешь со мной. А твой дядя будет вместе с остальными охранниками на улице, у вашего обоза. Гостиница маленькая, комнат на всех не хватит.

– Ага, – согласилась Листик, поднимаясь. – Идем, а то скоро и эти фонарики погаснут. – Листик показала на начавшие уже чадить светильники, в которых заканчивалось масло.

– И что это значит? – спросил голосом лектора мэтр Инелинд.

– Что большинство защитников этой «крепости» – косорукие неумехи, – хихикнула Листик.

– Это значит, что скоро станет темно, а в здешних помещениях – тем более, – невозмутимо продолжил Инед. – Поэтому пока еще хоть что-то видно, советую тем, кто ночует под крышей, разойтись по своим комнатам.

Вслед за магистром Найямилин и Листиком удалились Вазимархайн с Зульрин. Удалился и мэтр Инелинд, ему тоже предоставили комнату в гостинице.

– Если леди Лионелла ведьма, то какая-то странная. Я знаю, ведьмы для своего колдовства используют разные травы, сушеных лягушек, змей… То есть им надо собрать необходимое для ворожбы. А она говорит, что может сразу колдовать, и не просто колдовать, а управлять стихиями! – задумчиво произнес, глядя вслед девочке, Волтор.

– Она же огненная ведьма, ведьма стихии. Да и ее магические способности очень высокого уровня, – поспешил объяснить Усимт. – Идемте, молодой господин, смею вас заверить, что под телегой на мягком сене спится намного лучше, чем в душной комнате.

Найя, снова принявшая облик молодой девушки, ходила по небольшой комнате, а Листик, забравшись с ногами в кресло, грызла яблоко. В комнате, кроме этого кресла и узенькой кровати, ничего не было. Тьма, царившая вокруг, совершенно не мешала Найе и Листику. Девочка доела яблоко и спросила:

– Найя, ну что ты так волнуешься? Инед заберет этот предмет и придет, покажет его нам. Ну что может…

– Листик, ты не понимаешь! Подобные артефакты таят в себе большую опасность, а забрав его, Инед оставит метку на моем мире. Сюда может пожаловать владелец или тот, кому эта вещь предназначалась, понимаешь?

– Не-а. Ну придет, ну увидит, что этого здесь нет, ну…

– Листик! Это разборки! Понимаешь?! Если это будет кто-то вроде Азариумала, то…

– Но мы же его победили…

– Я не уверена, что сама бы с ним справилась, да и с тобой вместе – тоже. Тут Инедириазим совершенно прав, мне надо время, чтобы подготовиться, а если нападение внезапно…

– Да, поэтому к нападению надо быть всегда готовым. – Инед без стука вошел в комнату и, улыбнувшись, пояснил свою невежливость: – Я знал, что вы меня ждете, поэтому не стал стучать. Зачем шуметь и привлекать лишнее внимание?

В руках он держал небольшой сверток. Вид грозного Владыки Айсгора, украдкой пробирающегося по коридорам захудалой гостиницы, насмешил Листика:

– Инед, ты, как мелкий воришка, проник в чужую комнату и утащил такую маленькую вещь? Ты же мог воспользоваться своей силой…

– Ага. – Ледяной Владыка произнес это, копируя девочку, а потом уже серьезно пояснил: – Конечно, мог, но это было бы заметно. Возникли бы вопросы, что я тут делаю.

– Ага, а так тебя не видно, да? – удивилась Листик.

– Не видно, – подтвердил Инед. – Для стороннего наблюдателя, если такой есть, я сейчас просто маг, пусть сильный, но один из многих, и моя аура ничем не отличается от ауры одаренного. А вот если бы я воспользовался своими…

– Ага, божественными способностями, то все окрестные боги сбежались бы, да?

– Нет, Листик, скорее, разбежались бы. Даже хранительница этого мира спряталась бы, наблюдала и силы копила, чтоб мне противостоять.

Листик повернулась к Найе, как бы спрашивая, копит ли та силы, но Найя вопросительно смотрела на Владыку Айсгора, совсем не думая убегать. Инед не стал больше испытывать терпение собеседниц, он аккуратно развернул сверток и достал оттуда продолговатую шкатулку, сделанную из хризолана. Найя поморщилась, а Листик, став серьезной, озабоченно спросила:

– А это не опасно? Если эта штука имеет такое сильное магическое излучение, что и Агга, и Найя чувствовали, даже когда закрыта, то если открыть…

– А я применю свои божественные способности, – усмехнулся Ледяной Владыка.

– Инед, но ты же сам говорил, что если откроешься, то…

– Листик, все надо делать с умом. Со стороны это будет выглядеть, будто два сильных мага и один не очень что-то такое колдуют, очень забористое. А оно так и есть, мы с Найей – мэтры, а ты ученица. Вот мы тебя и пытаемся учить, а ты упираешься.

– А почему? – удивилась Листик. – Почему я должна упираться?

– Ну, как всякая нерадивая ученица… Ага? – засмеялся Инед.

Листик надулась, всем своим видом стараясь показать, как она обиделась на такое необоснованное обвинение. Изображая обиду, девочка пропустила момент, когда Владыка Айсгора открыл шкатулку. Найя сдавленно охнула, а Инед, тоже став очень серьезным, покачал головой:

– Вот вам и ага!

Вытянувшая шею и заглянувшая в шкатулку Листик вопросительно уставилась на «мэтров». Те только многозначительно переглядывались. Девочка не выдержала:

– Что ага? Подумаешь, два ножика! Из-за этого стоило такое вот устраивать? С засадами, нападениями на караван… Да еще и Азариумал приперся, причем лично заявился. Не послал кого-нибудь из своих демонов, да и не взял ни одного из них с собой. Так что же это такое?

– Это кинжалы Халасса, безумного бога, – шепотом ответила Найя.

Видя, что Листик ничего не поняла, Инед пояснил:

– Халасс создал оружие – два кинжала, которыми можно убить бога. Он был великим мастером, но когда могучие боги развоплотили его любимую…

– Она тоже была богиней? – спросила Листик.

Инед кивнул:

– Да, только слабенькой. А Халасс, обезумев от горя, сделал оружие, которым можно убить даже старшего бога. Безумца тоже развоплотили, слишком опасно было то, что он сотворил, но перед смертью он успел спрятать созданный артефакт. В оружие он вложил часть своей сущности, может, потому с богом и удалось так легко справиться. Хотя, возможно, он просто не хотел жить.

– И что, вот этими маленькими ножичками можно порезать бога? – Листик с некоторым пренебрежением разглядывала довольно простенькие кинжальчики.

– Можно, если ударить двумя клинками одновременно. А вид… Божественная ипостась обычно сильно отличается от облика простых смертных, поэтому кинжалы могут… – Инед, осененный какой-то мыслью, прервал свои объяснения и быстро сказал девочке: – Листик, а ну-ка возьми эти ножички! Оба!

Улыбнувшись, Листик взяла оружие, которое тут же видоизменилось, став копией тяжелых охотничьих ножей, с которыми девочка обычно ходила. Инед хмыкнул и взял со спинки кресла пояс с клинками Листика, достал из ножен те ножи, что там были, и протянул пояс девочке. Она вложила оба клинка, что держала в руках, в ножны.

– Вы думаете?.. – тихонько спросила Инеда Найя.

Тот молча кивнул. Затем, взяв пояс у девочки, вынул ножи и резко полоснул ими по ладошкам Листика. Она вскрикнула, густая кровь, стекая на лезвия, превратилась в бездымное пламя, а Инед, еще раз кивнув, вложил оружие в руки девочки. Ножи потемнели, но не стали черными, скорее, темно-серыми. Кровь из рук Листика идти перестала, а та, что попала на лезвия, в них и впиталась.

– От них больше ничего не исходит, – пораженно произнесла Найя, – словно это обычные ножи!

– Естественно. Артефакт приобрел своего хозяина. Теперь эти орудия богоубийства будут слушаться только Листика, – пояснил Инед. – Халасс был великим мастером, но еще большим выдумщиком. Хотя в данном случае инициация стандартная, тут дело совсем в другом…

– Вы хотите сказать, что теперь воспользоваться по назначению артефактным оружием сможет только Листик? – задала вопрос Найя, потом недоуменно посмотрела на девочку, сжимавшую страшные ножи в своих ручках. – Но как? Неужели за столько лет не нашелся никто, кто смог бы их инициировать?

– Как видишь, не нашелся. Оружие было хорошо спрятано, ну а те, кто его все-таки находил, боялись. Обладание такими артефактами – не только возможность убить бога, но и постоянная опасность быть убитым самому. Любой бог попытается устранить угрозу, даже если она не направлена непосредственно на него.

– И вы, зная об этом, так подставили Листика?! Она же теперь станет мишенью для всех, кто почувствует…

– А никто и не почувствует, – усмехнулся Инед. – Ножи обрели своего хозяина и станут орудием богоубийства только по его желанию, вернее, по команде. Как видишь, излучение от них уже не исходит, теперь клинки воспринимаются как обычное оружие. Вот в этом-то и была хитрость Халасса.

– Почему же никто не инициировал эти артефакты? – повторила Найя. – Насколько я поняла, при инициации эти два орудия богоубийства не только обретают хозяина, но и перестают восприниматься как оружие, которым можно убить бога, то есть их хозяина никак нельзя обнаружить, да и само оружие тоже…

– Ну, это шутка безумного бога. Никто не знал о таком их свойстве, было лишь известно, что для их использования необходима инициация. Они представляли потенциальную угрозу и как бы сигнализировали об этом, а при инициации это свойство должно было многократно усилиться, так все думали. На самом же деле они теперь будут восприниматься как обычное оружие, наделенное некоторыми магическими свойствами.

– А какими? – поинтересовалась Листик и, крутанув ножами в воздухе, удовлетворенно отметила: – Баланс хороший, в руке лежат отлично, наверное, метать тоже… Так какими свойствами?

– Если ты метнешь нож, он всегда попадет в цель. Если ты сожмешь руку, словно держишь его, нож вернется к тебе. А если надо будет, то этими мечами сможешь отбить любой удар или напасть сама.

– Инед, я всегда попадаю в цель, обычный нож я могу себе вернуть с любого расстояния. Что тут сложного? К себе подтащить – разве есть в этом что-то необычное? – удивилась Листик. – А почему ты назвал их мечами? Кинжалами еще куда ни шло…

– Если ты сменишь ипостась, то нож поменяет размер и будет тебе по твоей драконьейлапке, если захочешь, станет мечом. А вернется он, даже если ты его видеть не будешь или оставишь, к примеру, в другом городе. Этими ножами ты сможешь рубить любые доспехи. Никакая магическая защита им не помеха. Понятно? Да, кстати, если ты все же соберешься убить какого-нибудь бога, то надо воткнуть в него оба ножа, поняла? Не забудешь? – ласково улыбаясь, что никак не вязалось с его словами, Инед закончил свой инструктаж.

– Ага! – кивнула девочка. – Что двумя ножами одновременно, ты об этом раньше говорил.

– Инедириазим, зачем вы это сделали? – спросила побледневшая Найя.

Улыбка Ледяного Владыки, адресованная девушке, была такой же холодной, как и его мир:

– Найя, я не понял, в чем ты меня упрекаешь? В том, что я отдал Листику эти артефакты, или в том, что научил ими пользоваться? Согласись, что отдать и не научить обращаться с этим оружием было бы не разумно.

– Но Листик теперь сможет… – начала хранительница.

– Что сможет? – перебил девушку Инед. – Убивать всех подряд встречных богов? Да, сможет! Но не думаю, что она будет так делать. Ведь правда? Не будешь?

– Ага! Не буду! – ответила девочка и снова крутанула ножами, потом вбросила их в ножны. – Инед, ты эти ножи забрал, отдал мне, но теперь их магическое излучение исчезло. Это же сразу обнаружат, нет, ни Зульрин, ни Вазимархайн это сделать вряд ли смогут, но вот тот, кому везли эти артефакты… Он сразу увидит и начнет искать, куда они делись.

– Хороший вопрос, правильный, значит, надо сделать так, чтобы то, что он ждет, к нему попало, – ответил Инед и показал удивленным Листику и Найе те ножи, что раньше были у девочки.

Эти два ножа превратились в кинжальчики, точь-в-точь такие, как те, что принес Ледяной Владыка. От них даже магическое излучение исходило.

– Инед, ты что, создал такие же артефакты, как этот… Безумный бог? – Листик от удивления широко распахнула и без того огромные глаза.

– Нет, ну что ты! Чтоб создать такие артефакты, необходимо время и прорва энергии. Да и сотворить такое не каждому богу под силу. Я бы не взялся. А это… Ну, кто первый догадается?

– Обманка, как тот амулет перехода, что ты мне сделал, чтоб заманить дракланов в ловушку, да? – захлопала в ладошки Листик, а Найя, с опаской глядя на кинжальчики, сказала:

– Они как настоящие и вызывают такое же чувство опасности! Если бы я сама не видела, как вы отдали настоящие артефакты Листику…

– Вот, поэтому мне следовало бы тебя убить, – спокойно, словно сообщая о каком-нибудь пустяке, заметил Инед.

Листик заслонила собой Найю:

– Нет! Не надо!

– Если ты поклянешься молчать о том, что здесь произошло… – начал Инед.

Хранительница закивала и, вскочив, произнесла слова клятвы, призывая в свидетели свой мир. За окном полыхнуло и загрохотал гром.

– А нельзя ли было как-нибудь обойтись без этих спецэффектов, – поморщился Инед.

Найя растерянно заморгала:

– Это клятва хранителя, я призвала мир в свидетели, и он ответил!

– Очень уж громко ответил, – снова поморщился Инед, – видно, у вас так принято: чем больше шуму, тем крепче клятва. Ладно, будем считать, что с этим разобрались. Но имей в виду…

Листик, отвлекая Ледяного Владыку от разборки с хранительницей мира, спросила, показывая на кинжальчики:

– Так они что? Совсем бесполезны?

– Ну почему же, – хмыкнул Инед, – довольно острые ножички. Яблоко почистить, карандаш заточить. Можно в зубах поковыряться, но это если зубы большие и крепкие… Ну и зарезать кого-нибудь можно, если есть желание и терпение…

– А почему должно быть терпение? С желанием понятно, а вот терпение? – поинтересовалась Листик.

Инед еще раз хмыкнул:

– А потому что долго резать придется, ножички хоть и острые, но очень маленькие, большими не станут.

Листик захихикала, Найя тоже улыбнулась, но как-то вымученно, а Ледяной Владыка, положив кинжальчики-обманки в хризолановую шкатулку, аккуратно ее упаковал. Сверток получился точно такой же, как и тот, что он принес. Закончив, Ледяной Владыка, ухмыляясь, кивнул:

– Ну что ж, будем прощаться. Положу артефакт на место и уйду. Незачем мне тут так долго находиться.

– Ага, до свидания, Инед! – Листик чмокнула грозного Владыку Айсгора в щечку. Найя поклонилась, но при этом спросила:

– А что нам сказать, если завтра будут о вас спрашивать?

– Ушел по неотложным делам. За демоном погнался, что ли. В общем, сами придумаете, – небрежно кивнул Инед и, бесшумно открыв дверь, так же бесшумно растворился в темноте коридора.

– Эх, какой бы взломщик был бы! Похититель артефактов! – хихикнула Листик. А потом растерянно спросила: – Ой, а если спросят, что с моими ножами? Они же раньше обычными были? Могут догадаться!

– Никто и не подумает, что это те самые артефакты, а их новые магические свойства… Хм, а ты всем рассказывай, что это мэтр Инелинд тебе такой подарок сделал – зачаровал твои ножи. В сущности, это же правда! Можешь даже хвастаться при случае, тогда точно никто не догадается.

– Ага, – кивнула Листик, – если бы кто завладел этими артефактами, то скрывал бы это, а не выставлял напоказ.

– Умница, ты все правильно поняла, – усмехнулась Найя и, раздумывая, сама себя спросила: – Только вот откуда Инедириазиму было известно, что должно произойти при инициации этих артефактов? И почему это страшное оружие везли простые смертные? Почему его можно было почувствовать?

– Найя, ты ощущала, но не знала, что это такое. От артефактов исходила опасность, поэтому ты старалась как можно быстрее выпихнуть их из своего мира. Может, на это и был расчет?

– Но если чувствовали хранители, то и другие боги могли бы засечь передвижение этих ножичков. Почему этого не произошло?

Листик в ответ лишь пожала плечами.

Утром, постучав в дверь, Абудархайн осторожно заглянул в комнату к Найе. Постель так и не была разобрана, а девушка – Найя снова была молодой – и девочка, обнявшись, спали в кресле. Видно, они допоздна засиделись за разговорами и обменом магическим опытом, недаром же ночью так гремело и полыхало. Так думали все. И только Усимт задумчиво поглядывал на этих странных подружек, он-то знал, что это за гром. Найя принесла клятву, только вот кому и какую?

Усимт так и не успел расспросить Листика о том, что было ночью. Ему помешали обязанности старшего охранника: надо было все проверить и выстроить походную колонну. Караван двинулся сразу после завтрака, Найя и Листик устроились в открытой повозке Зульрин, там же находились Волтор и Дорбейа. Найя устроила Листику и Волтору настоящий экзамен, на радость всем окружающим, потому как оба будущих студента запускали разноцветные фейерверки и красочных бабочек, а также создавали другие красивые иллюзии. К вратам перехода доехали без происшествий, а поскольку других обозов не наблюдалось, да и повозки менять не надо было, то портал миновали быстро, без задержек. Найя осталась в своем мире. На прощанье обняв Листика, хранительница что-то долго ей шептала.

Глава 10 Институт прикладной и теоретической магии, вступительные испытания

Путь от врат перехода до Торилиона занял два дня, которые прошли на удивление спокойно. На караван Вазимархайна никто не нападал, демоны не появлялись, да и простых разбойников видно не было. Листик по-прежнему ехала в открытой повозке вместе с Зульрин и Волтором. Но ни караванщик, ни купец не возражали, они уже убедились в квалификации девочки как мага, хоть она и называла себя ведьмой.

Листик и Волтор быстро сошлись. Им обоим предстоял вступительный экзамен, правда, сын бургомистра успел подать документы раньше, а вот девочке это еще только предстояло. Юноша высказал сомнение, что у Листика их вообще примут, ведь в Торилионский институт прикладной и теоретической магии брали только достигших восемнадцати лет.

Возрастной ценз был не единственным препятствием, надо было продемонстрировать еще и способности к магии, но на этот счет относительно Листика ни у кого сомнений не возникало. А вот возраст… Волтор предложил загримировать девочку, потому как магическую маскировку заметят сразу, а грим на лице, да еще и умело наложенный, даже магам распознать будет трудно. Свои услуги в этом деле предложила Дорбейа. Как оказалось, она была очень умелой в этом искусстве, у нее даже имелось несколько гримерных наборов. Целый день компания развлекалась тем, что гримировала Листика, подбирая для нее соответствующий образ. Больше всего девочке понравилось, когда ее нарядили старушкой. Это произошло перед одним из привалов. Листик, одолжив у Дорбейи старый платок, тихонько ускользнула в сторону, как только караван остановился. Когда же из-за ближайших кустов к каравану вышла старушка, кутавшаяся в поношенный платок, и начала приставать к охранникам, вымогая милостыню (в качестве подаяния она выпрашивала сладости), никто и не заподозрил подвоха. Только Дорбейа, Зульрин и Волтор едва сдерживали смех.

– Листик, если ты думаешь, что в магический институт принимают старушек, то ты глубоко ошибаешься, – в своей невозмутимой манере ответил на приставания Усим.

– Листик? Вы хотите сказать, что это госпожа Лионелла? – удивился Абудархайн.

– Свою племянницу я узнаю в любом виде, – на этот раз Усим, утратив свою холодность, усмехнулся.

– Ага, – ответила старушка голосом Листика, – Усим, ты все испортил, а мы так готовились!

Вот так, развлекаясь, караван доехал до места назначения. Город открылся внезапно. Дорога перевалила через холм, и люди увидели Торилион, столицу одноименного государства. Раскинувшийся в долине реки, делившей его на две половины, город был очень красив: узорная черепица на крышах домов сверкала всеми цветами радуги, да и сами дома больше напоминали произведения искусства, чем строения, предназначенные для жилья. Городская стена с высокими башнями походила на декоративное украшение, а не на оборонительное сооружение. В центре Торилиона раскинулся большой парк, а за городом, выше по реке, возвышался великолепный замок, даже не замок, а изумительной красоты дворец. С другой стороны, ниже по течению, стоял еще один замок, с многочисленными башнями и башенками. Это строение размерами и архитектурой больше напоминало маленький городок.

– Вот, – указал на замок Волтор, – это и есть Институт прикладной и теоретической магии. Здесь не только студентов учат, а еще и научными изысканиями занимаются. Здесь преподают и учатся представители самых разных рас и народов. Туда надо подать документы и заявление с просьбой о зачислении.

Листик ничего не сказала, только кивнула.

– А вот тот чудный замок, это что? – спросила Зульрин.

– Это королевский дворец, резиденция торилионских королей, – охотно пояснил Волтор.

Въехав в город и получив расчет, Усимт и Листик покинули караван Вазимархайна. Листик, прощаясь с Волтором, договорилась встретиться с ним уже в институте. Дорбейа, которой девочка показала, как магически закреплять наложенный грим, подарила Листику один из своих гримерных наборов. Охранница не обладала способностями к магии, поэтому реализовывать то, чему научила ее маленькая ведьма, ей помогал один из амулетов Усимта, который у дяди выпросила Листик. Это был действительно один из настоящих амулетов, правда, довольно слабенький, остальные являлись просто обманками, предназначенными скрывать истинные способности драклана, маскируя их под магию людей. Такой же амулет, который Листик изготовила сама, взяв за образец амулет дяди, девочка подарила Зульрин. Девушка и девочка долго прощались, при этом о чем-то перешептываясь и хихикая.

Уже вечером в недорогой гостинице, куда они устроились, «родственники» провели что-то типа военного совета.

– Завтра пойдем подавать документы в институт. – Усимт говорил очень тихо, он сидел на кровати, где уже умостилась Листик, а созданный им полог молчания прикрывал их от вероятного подслушивания.

– Что? Мне на первый курс?! Я же… Я уже…

– Именно! Причем тебе придется скрывать то, что ты уже умеешь. Только голая сила! Ты не сможешь удержаться, чтоб не использовать свои способности, поэтому не выходи из образа огненной ведьмы, очень сильной, но кое-как обученной. Понятно?

– Ага… Но я думала, что мы будем искать тех, кто накрыл этот мир сферой, непроницаемой для…

– Не такая уж она и непроницаемая, врата перехода функционируют нормально. А что касается поисков, то мы их продолжим, обязательно. Можно искать так, что никто об этом не догадается, – усмехнулся Усимт.

Листик удивилась:

– А как это? Ведь нам надо…

– Надо слушать и смотреть – и только. Понятно? Что-то где-то и проскочит. Если те, кто здесь окопался, скрываются, значит, они готовы к тому, что их будут активно искать. А если мы начнем делать именно это, нас сразу обнаружат. А так мы будем делать свое дело, не выходя из образа, – терпеливо пояснил Усимт.

– А как это: не выходя из образа?

– Ты будешь студенткой, приехавшей учиться. Поэтому станешь прилежно осваивать науки.

– А ты?

– А я наемник, привез свою племянницу в учебное заведение. А сам теперь устроюсь в городскую стражу, мне же нужно на что-то жить, да и тебе время от времени подкидывать денежку надо. Мы хоть и не бедные, но…

– Ага, я знаю, очень бережливые, – кивнула девочка. – Выходит, мы так и будем жить, притворяясь…

– Да, Листик, это называется «глубокое агентурное внедрение», и мы с тобой будем сильно законспирированные разведчики, ведущие тайную работу в самом тылу врага, поэтому…

– Ага, – перебила Усимта девочка, видно, ей не нравилась сама мысль о том, что придется начинать с первого курса, как простой студентке. А вот то, что она будет разведчиком, выведывающим тайны, ей понравилось.

– …поэтому нам надо вести себя естественно, – продолжил Усимт, – тебе – как прилежной студентке. Учиться и изредка участвовать в студенческих шалостях…

– Ага, а то могут заподозрить.

– …а я сниму домик…

– И заведешь себе подружку. Да? – хитро прищурилась Листик.

– Правильно! Если я этого не сделаю, то вызову подозрения.

– Ага, ты еще скажи, что исключительно для конспирации! Так вот, заведешь ту, которая мне понравится! Поэтому всех кандидаток в подружки будешь мне показывать! Вот!

– Ух, какая ты строгая, – улыбнулся Усимт, потом серьезно продолжил: – Вот еще что, вид у нас не очень соответствует человеческому, по здешним меркам. Но если я еще могу себя выдать за полукровку, не обладающего никакими магическими способностями, то ты обязательно сорвешься. Ну там, когтем карандаш подточишь, а это с твоими острыми ушами и зелеными глазами выглядит очень подозрительно.

– Ага, – кивнула Листик, и ее зрачки стали вертикальными.

– Вот-вот. Поэтому ты будешь всем говорить, что ты анкарра.

– А кто это? – заинтересовалась девочка.

Усимт пояснил:

– Довольно редкий, но очень интересный вид разумных. Симбиот демона и человека.

– Фу! Одержимый, что ли? – фыркнула девочка.

– Нет, Листик, не одержимый. Демоническая сущность сливается с человеческой в момент рождения. Они становятся как бы единым целым. Демон очень слабый, поэтому не способен существовать без человека, но и человек уже не может без своей демонической составляющей. Получается довольно интересное существо, внешне человек, но с небольшими отклонениями – острые уши, могут быть маленькие клыки…

– Ага, хвост, рога и копыта!

– Нет, Листик, хвоста нет, а с рогами и копытами – это совсем другие существа. Так вот, у анкарры проявляются демонические свойства…

– Как я им сочувствую, полный рот клыков, ведь эта анкарра не увеличивается в размерах. Получается, что клыки повылазили, а рот остался прежним. Так она и ходит с открытым ртом и торчащими из него огромными зубами.

– У анкарры трансформируется внешность, как полностью, так и частично, – терпеливо пояснил Усимт. – Она может принимать демонический облик или имитировать внешность какого-нибудь хищного зверя, причем при смертельной опасности это происходит всегда.

– Ага, это когда анкарра думает или ей кажется, что опасность смертельная, то она становится демоном или зверем, а когда опасности нет, она обычный человек, только карандаши когтями точит, да? – сделала вывод Листик.

– Ну, примерно так. Этим можно будет объяснить все твои немагические способности – силу, скорость, ловкость. Да гримироваться тебе не надо, рано или поздно обман все равно раскроется. – Усимт внимательно посмотрел на девочку.

Листик захлопала глазами:

– А что же делать? Ведь меня могут не допустить к экзамену, просто сразу отказать…

– Значит, надо сделать что-то такое, чтоб на тебя обратили внимание. Свои знания тебе демонстрировать нежелательно, могут возникнуть нежелательные вопросы.

– Ну, я скажу, что разные маги… То, что уже придумала… Что меня понемножку учили кое-чему.

– Слишком хорошо тебя учили, поэтому повторяю – только голая сила. Вот и продемонстрируй ее так, чтоб экзаменаторам стало интересно с тобой заниматься. А обратить на тебя внимание мы можем так… – Усимт наклонился к Листику и, еще понизив голос, зашептал. Девочка слушала, улыбалась и кивала. Закончив говорить, мужчина потрепал будущую студентку по рыжей шевелюре и подмигнул: – Ладно, завтра по дороге в институт продолжим, обсудим некоторые детали, а сейчас спать пора.

– Усимт, смотри, здесь всего четыре факультета: земли, воздуха, воды и огня! Такой большой институт, а…

– Здесь разделение не по специализации, как у вас в академии, а по стихиям, – ответил Усимт.

Они с Листиком стояли у ворот институтского городка, замком эти разнообразные строения назвать было никак нельзя.

– Ага, но маг же использует несколько стихий, например, погодник – воздух и вода. А когда молнию добавляет, то и огонь применяет.

– Выпускник института получает диплом мага, где не указана специализация. Направление, в котором будет работать, он выбирает сам, понятно? – пояснил Усимт.

– Ага. А когда это ты все успел узнать? – удивилась Листик.

– Вот тебе пример агентурной работы: я ни о чем никого не расспрашивал, а узнал многое. Для разведчика главное – уметь слушать и делать из услышанного выводы. Понятно?

– Ага! Ну что, пошли, документы подавать буду. Усимт, а что мы будем делать, если меня не примут?

– Я поступлю, как настоящий наемник.

– Ага, пойдешь всех убьешь? – хихикнула Листик.

– Нет, пойду напьюсь! – серьезно ответил настоящий наемник.

– А я тогда мороженым объемся! Вот!

– Это у тебя вряд ли получится, – засмеялся Усимт.

Так, перешучиваясь, они подошли к двери, на которой висела табличка «Секретариат приемной комиссии. Прием документов».

– Ага, нам сюда. – Листик толкнула дверь и вошла первой. В большом помещении за единственным столом сидел молодой мужчина в мантии.

– Здрасьте, – поздоровалась Листик и спросила: – Это вы секретариат приемной комиссии? Примите у меня, пожалуйста, документы.

– Прием окончен, – недовольно произнес мужчина.

– Но сегодня же еще можно! – возмутилась девочка.

Мужчина в мантии тем же недовольным тоном ответил:

– Уже набрано необходимое количество соискателей, прием окончен! Освободите помещение!

– Фу, какой грубый! Грубый и невоспитанный! Даже не поздоровался! – возмутилась Листик и повернулась к Усимту: – Дядя, убей этого. Может, другой будет повежливее!

– Как скажешь, моя девочка, – ласково ответил Усимт, доставая откуда-то нож устрашающих размеров. Лезвие было все в зазубринах и покрыто бурыми пятнами.

Мужчина в мантии побледнел и выставил вперед руки, перед ним замерцала радужная пленка. Усимт уперся в нее, и раздался звон. Наемник хоть и медленно, но продолжал идти вперед, раздвигая защиту мага. Амулеты, висевшие на груди Усимта, засветились разноцветными огоньками. В комнату ворвались два охранника, а из двери, ведущей во внутренние помещения, вышел еще один мужчина, тоже в мантии мага. Охранники бросились на Усимта, тот, спрятав куда-то свой устрашающий нож, легко их разбросал. А Листик, протянув вперед руки, смяла защиту, выставленную первым магом.

– Что здесь происходит? – строго спросил второй маг, при этом удивленно приподняв бровь.

Рыжая девочка его сильно удивила: так просто сломать защиту, действуя только силой, было почти невозможно. Нет, зная как, это бы не составило труда: разрушить узловые точки защитного плетения, и оно исчезнет, но на это требуется время, а вот так моментально смять голой силой!..

– А он меня до экзамена не допускает! – пожаловалась Листик. – Вот я и решила…

– Они хотели меня убить! Ножом! – истерически выкрикнул маг, ответственный за прием документов.

То, что мужчина, сопровождающий девочку, почти преодолел защиту, произвело на него сильное впечатление. А уж что сделала эта рыжая!.. Ведь она сразу могла разрушить заклинание! И тогда бы этот страшный человек со своим ужасным тесаком… Маг представил, как его режут большим ножом, похожим на пилу, и закатил глаза. Второй маг вопросительно посмотрел на девочку, та пояснила:

– Если бы я попросила пригласить кого-то, кто главнее, чем этот секретариат, он бы не согласился. Вот я и решила его напугать, чтоб он позвал тех, кто разрешит мне сдавать экзамен.

– Я ответственный секретарь приемной комиссии, а не секретариат, – нахмурившись, поправил девочку первый маг, он решил в обморок не падать, посчитав, что это как-то не солидно при его должности.

– Поэтому вы угрожали коллеге Храмсу ножом? – укоризненно спросил второй маг.

Усимт пожал плечами и вытянул вперед руку, в которой снова появился тот страшный нож, похожий на ржавую окровавленную пилу.

– Это не оружие, а иллюзия, – ухмыльнувшись, сказал Усимт и представился, назвав себя и свою профессию. Потом пояснил: – Я дядя Лионеллы. Ей необходимо учиться, поэтому я и пошел на этот розыгрыш. Если я вас обидел, прошу меня извинить.

Произнося эти слова, наемник протянул руку охранникам, помогая им подняться с пола. А нож так и остался висеть в воздухе.

– Да уж, такое увидишь, ни за что не подумаешь, что это иллюзия, – произнес один из охранников, а второй добавил:

– Выглядит довольно устрашающе, будто им постоянно кого-то режут.

– Ага, – сказала девочка, и с ножа начала капать кровь, правда, капли до пола не долетали, а исчезали.

– Лионелла! Это уже лишнее! – строго сказал наемник, девочка вздохнула, и нож исчез.

– Я думаю, что с такими способностями вашу племянницу непременно надо принимать, но вот ее возраст… – задумчиво произнес второй маг.

– Ваша милость, – обратился к нему Усимт, при этом доставая из своей сумки лист плотной бумаги и лист пергамента. – Вот рекомендации уважаемых магов. Они считают, что Лионеллле самое время учиться, ей просто необходим соответствующий контроль, мне даже представить страшно, что она может натворить без присмотра, ведь, к сожалению, я не маг… К тому же Лионелла…

Наемник замялся. Маг, просматривая рекомендательные письма, поощрительно кивнул, тогда Усимт как бы нехотя признался:

– Лионелла – анкарра.

Охранники не поняли, а у обоих магов удивленно поднялись брови, впрочем, у мага, что читал рекомендации, брови и так были изумленно подняты. Он кивнул каким-то своим мыслям, при этом, как-то злорадно улыбнувшись, сказал Усимту и Листику:

– Приемные испытания проходят в аудитории триста двадцать два. Проходите туда. Вы, соискательница Лионелла Тари, допущены. Вас вызовут. Ваши рекомендательные письма я отнесу сам. Желаю вам удачи.

Маг вышел через ту же дверь, что и вошел. Ответственный секретарь приемной комиссии почтительно поклонился ему вслед и, вздохнув, сказал:

– Соискательница Лионелла Тари, давайте я запишу ваши данные, и вы пройдете на приемные испытания.

Усимт, пока Храмс записывал имя и фамилию Листика, тихонько спросил у одного из охранников, кивнув в сторону внутренней двери:

– А это кто?

– Мэтр Арцимор, декан факультета земли, председатель приемной комиссии, – почтительно ответил охранник, а потом, ткнув Усимта в бок, уважительно сказал: – А ты силен, наемник! Так легко с нами справиться! Голыми руками!

У аудитории триста двадцать два было довольно многолюдно. Здесь находились не только соискатели, но и их родственники и друзья. Некоторые соискатели радовались, так как уже были приняты, другие грустили оттого, что их не приняли. Но большинство нервничали, ожидая вызова. Усимт и Листик подошли и скромно встали в сторонке. На них почти не обратили внимания, вряд ли эта рыжая девочка могла быть соискательницей, уж очень юной она казалась.

Над дверью в аудиторию мигнул магический светильник, и голос, звучащий, казалось, отовсюду, произнес:

– Соискательница Лионелла Тари, входите!

Листик под удивленными взглядами присутствующих быстрыми шагами приблизилась к двери, открыла ее и вошла в аудиторию.

Довольно большое помещение было почти пустым. У дальней стены стоял покрытый красным сукном длинный стол, за которым расположились шесть человек. Уже знакомый Листику мэтр Арцимор сидел в центре и поощряюще улыбался. Место рядом с ним занимал господин, выглядевший еще более важным, чем Арцимор. А с самого краю, немного в стороне от остальных, сидела необычного вида женщина. Заметив Листика, она встрепенулась, и ее глаза с вертикальными зрачками расширились от удивления.

Мэтр Ширимисса Шаис сидела и скучала. Это было рутинное заседание приемной комиссии. Ничего интересного, немного развлекал надутый вид мэтра Брумида, декана факультета воздуха, постоянного соперника мэтра Арцимора. В этот раз председателем назначили декана факультета земли, несмотря на то что именно Брумид разработал и изготовил тестовый стенд для определения магических способностей соискателей. Черный щит этого стенда стоял у одной из стен. Принцип работы устройства был таков: испытуемому предлагали произвести на стенд какое-нибудь магическое воздействие, в зависимости от мощности приложенной силы стенд менял цвет. Белым он должен был стать при воздействии, равном одной десятой силы мага-выпускника. Пока светлее серого стенд не становился.

Когда магистр Валина дэн Арунада пригласила очередного соискателя, вернее соискательницу, в аудиторию вошла рыжая девочка. Именно девочка! Как ее допустили до испытания? Ведь ей, судя по внешнему виду, было лет одиннадцать-двенадцать! Но не только это удивило мэтра Ширимиссу, в ее ауре было что-то очень знакомое. Девочка, выйдя на середину аудитории, присела в безупречном придворном книксене и громко произнесла:

– Я вас приветствую, господа!

Магистр дэн Арунада благосклонно кивнула, она была очень благородной в неизвестно каком поколении и весьма этим гордилась. Ее несколько удручало то, что приходилось преподавать и лицам неблагородного происхождения, ведь магические способности могут проявиться у любого, даже самого последнего простолюдина. Продемонстрированные соискательницей манеры свидетельствовали, что она получила воспитание при королевском, в крайнем случае, герцогском дворе, дворянское воспитание! А девочка, развернувшись к Ширимиссе, еще раз поклонилась. Очень странным поклоном, как будто у нее были не ноги, а хвост! При этом она произнесла что-то на странном шипящем языке. Мэтр Арцимор снова удивился – соискательница заговорила с мэтром Шаис на ее языке. Языке сиашеисс, змеелюдов! А девочка произнесла следующее:

– Приветствую тебя, старшая мать!

Только теперь Ширимисса поняла, что ее так удивило. Она видела, не очень ясно, но видела ауру детеныша сиашеис, едва вступившего в пору взросления, детеныша, которого надо оберегать и защищать! Женщина-змеелюд скользнула к девочке и, положив ей руки на плечи, произнесла:

– Здравствуй, малышка! Как тебя зовут?

– Листик, меня приняли в род Золотого Листочка, только я не сиашеисс, я… – очень тихо, так, чтоб слышала только змеелюд, сказала девочка и чуть приоткрыла свою ауру. Ширимисса задохнулась от удивления, а девочка едва слышно продолжила: – Прошу тебя, старшая мать, не выдавай меня!

Перед Ширимиссой стояла повелительница! Представительница народа, с которым у змеелюдов сложились совсем не дружеские отношения. Но ее аура свидетельствовала, что этот враг сиашеисс принят в род. И, как бы подтверждая это, маленькая повелительница вновь склонилась в поклоне, показывающем, что она признает ее, Ширимиссу, старшей.

– Хорошо, маленькая змейка, – так же тихо ответила змеелюдка и скользнула на свое место. Там она снова устроилась на хвосте, свернутом кольцами. Именно поэтому мэтр сидела немного в стороне от остальных, – хвост занимал места больше, чем стул.

– Соискательница Лионелла Тари. Ее рекомендации… – начал мэтр Арцимор, но мэтр Брумид возразил:

– Мне кажется, что здесь и говорить нечего, ее возраст не соответствует…

– Уважаемый коллега, прошу меня дослушать, а лучше вот, сами прочитайте. – Арцимор не мог скрыть ехидную улыбку, протягивая листы декану факультета воздуха.

Тот с брезгливой миной их взял и начал читать. По мере прочтения лицо почтенного мэтра становилось все более растерянным. Закончив читать, протянул рекомендации обратно. Декан факультета земли с еще более ехидной улыбкой поинтересовался:

– Так что, уважаемый коллега, допустим соискательницу Тари до испытания?

Мэтр Брумид растерянно кивнул головой, а магистр дэн Арунада, заинтересовавшаяся рекомендациями Листика, спросила:

– Мэтра Найямилин я знаю, а кто такой этот Инелинд? Его рекомендация почему-то написана на пергаменте, это же и дорого, и непрактично!

– Очень могучий маг, – ответил Брумид, – очень! Но при этом крайне неприятный тип! Не признающий никаких авторитетов и весьма злопамятный! Лично я бы предпочел с ним не связываться!

– Да? Судя по его манере высказываться, так оно и есть. Если мэтр Найямилин лишь дает рекомендации, то этот, как вы сказали? Инелинд? Пишет: «настоятельно советую принять»! Подумать только, настоятельно советует! Он бы еще написал: «Приказываю»!

– Вы знаете, уважаемая дэн Арунада, я бы не удивился, если бы он так и написал! – скривив губы, ответил мэтр Брумид.

– Предлагаю допустить соискательницу Лионеллу Тари к вступительным испытаниям, – произнес Арцимор, прекращая обсуждение. Остальные члены приемной комиссии повернулись к нему, и мэтр продолжил: – После того что я увидел в секретариате приемной комиссии, я бы сам дал госпоже Тари рекомендацию.

– Даже так? – заинтересованно спросил маг, сидящий рядом с магистром дэн Арунада.

Арцимор кивнул:

– Именно так, коллега Петерен, именно так!

А Валина подала находившемуся рядом с ней магу рекомендательные письма:

– Вот, смотрите, девочка – огненная ведьма, это как раз по профилю вашего факультета.

– Если возражений нет, то предлагаю начать, – произнес мэтр Арцимор, повернувшись к Брумиду, и, изо всех сил стараясь скрыть злорадную улыбку, предложил: – Уважаемый коллега, предоставляю право проверить магические способности соискательницы Тари вам. Думаю, ваш стенд подойдет для этой цели наилучшим образом.

Мэтр Брумид победно всех оглядел. Арцимор наконец-то признал полезность стенда измерения магических способностей. На ухмылку своего коллеги-соперника мэтр внимания не обратил, как и не обратил внимания на улыбку Ширимиссы, а вот дэн Арунада это заметила и, сделав какие-то выводы, внимательно и в то же время ласково посмотрела на Листика.

– Соискательница Тари… – начал мэтр Брумид.

– Я! – вытянувшись по стойке «смирно», внятно и четко ответила Листик так, как учил магистр Клейнмор.

Брумид поморщился и продолжил:

– Готовы ли вы к испытанию ваших магических способностей?

– Так точно! – снова четко ответила Листик, вызвав смешки остальных членов комиссии, уж очень это забавно выглядело: торжественно вещающий мэтр Брумид и девочка в зеленом сарафанчике и белых чулочках, тянущаяся перед ним, как новобранец перед капралом.

Мэтр, продолжая морщиться, пространно начал объяснять соискательнице, что от нее требуется, а Листик, застыв, «ела» глазами начальство. Когда члены комиссии были уже не в силах сдерживать смех, Брумид закруглился:

– Итак, вы должны приложить максимальное магическое усилие к контрольно-воспринимающей поверхности стенда, чтобы мы могли наиболее достоверно оценить ваши способности по шкале Брумида!

Листик мало что поняла из витиеватой речи этого важного господина, она растерянно посмотрела на уже знакомого ей мэтра Арцимора, тот, ласково улыбаясь, пояснил:

– Вы должны магически ударить в этот щит, ударить как можно сильнее. – Повернувшись к Брумиду, мэтр уточнил: – Ведь так, уважаемый коллега? – Тот важно кивнул, а Арцимор так же ласково посоветовал Листику: – Бейте огнем, это же ваша стихия?

– Ага, – ответила Листик и шарахнула по щиту. Она не махала руками, ничего такого не делала, что должно бы сопровождать концентрацию, накопление силы и применение накопленного, просто повернулась к щиту, и поток огня устремился к цели. Щит изменил цвет мгновенно, он не стал серым или белым. Он стал ослепительно-оранжевым и осыпался. Стена, у которой стоял испытательный стенд Брумида, тоже с грохотом осыпалась. В открывшемся проеме было видно голубое небо и зеленые луга. Члены приемной комиссии пораженно молчали. Затянувшееся молчание нарушил мэтр Арцимор, который очень ехидно поинтересовался у Брумида, указывая рукой на то место, где была стена:

– Позвольте вас спросить, уважаемый коллега, какому уровню магических способностей, по вашей шкале измерений, соответствуют эти цвета?

Его вопрос словно прорвал плотину, заговорили все.

– Это феноменально! Девочка талант! Уникум! – распалялся магистр Петерен.

– Мой прибор, измеряющий магические способности… – оправдывался растерявшийся мэтр Брумид.

– …рассчитан на обычных людей, этих способностей не имеющих, – высказывал свое мнение, не давая закончить Брумиду, мэтр Арцимор, – для определения уровня магов ваше изобретение совершенно бесполезно!

– Теперь совершенно ясно, почему эта девочка получила рекомендации двух мэтров! – непонятно к кому обращаясь, говорил маг, до этого молчавший.

– Листик, как ты себя чувствуешь?! – спрашивала у девочки подхватившая ее на руки Ширимисса Шаис.

– Дитя, ты талант! Как ты себя чувствуешь? Коллега Шаис, почему вы назвали соискательницу Лионеллу Листиком? – Валина дэн Арунада выскочила из-за стола и подбежала к Листику и Ширимиссе.

Только сама устроительница кавардака растерянно молчала. Когда общий гомон немного утих, она несмело спросила:

– Теперь вы меня не примете в институт?

Опомнившийся Арцимор спросил у змеелюдки, так и не отпустившей девочку:

– Мэтр Шаис, как себя чувствует соискательница?

– Магического истощения не наблюдается, только очень волнуется, – ответила Ширимисса.

– Меня не приняли? – всхлипнула девочка.

Мэтр Арцимор откашлялся и важно произнес:

– Полагаю, дальнейшие проверки магических способностей соискательницы не нужны! Предлагаю голосовать!

– Как? В присутствии испытуемой! – возмутился мэтр Брумид.

– Нам все равно придется покинуть это помещение, а требовать от соискательницы Тари, чтоб она вышла… – сказал Арцимор, при этом посмотрел на Листика, лежавшую на руках у Ширимиссы, остальные согласно закивали, а председатель комиссии, нарушая все правила, первым поднял руку: – Я за!

Остальные были полностью согласны с деканом факультета Земли, не колебался даже мэтр Брумид.

Ждавшие своей очереди переговаривающиеся люди замолчали, когда в аудитории триста двадцать два раздался грохот. Присутствующие продолжали испуганно молчать, когда дверь открылась и появившаяся магистр дэн Арунада сообщила:

– По техническим причинам вступительные испытания переносятся в аудиторию триста двадцать восемь. По тем же причинам испытания откладываются на час.

За магистром появились и остальные члены комиссии. Рыжую девочку вынесла бережно державшая ее на руках змеелюдка. Она что-то прошипела, и малявка ей ответила! После чего змеелюдка неуловимым скользящим движением приблизилась к Усимту и передала девочку ему. Наемник усмехнулся и поставил рыжую на землю. Змеелюдка – как многие уже знали, мэтр Шаис, член приемной комиссии – что-то обеспокоенно прошипела, девочка ответила таким же шипением. Мэтр Шаис удовлетворенно кивнула и стремительно, но в то же время плавно, удалилась. Остальные члены комиссии последовали за ней. Только дэн Арунада остановилась около Усимта и счастливой Листика.

– Здравствуйте! Это ваша дочка? – поинтересовалась магистр у Усимта.

– Нет, Лионелла моя племянница, – ответил Усимт, кланяясь. Как отметила дэн Арунада, мужчина ей поклонился хоть и низко, но не как простолюдин, а сделал это очень грациозно, представившись при этом: – Усим Тари, наемник.

– Валина дэн Арунада, графиня Арунская, – представилась магистр и с улыбкой поинтересовалась: – Я думаю, что вы не всегда были наемником, так же, как и ваша племянница не всегда изображала из себя простолюдинку. Знаете ли, благородное происхождение трудно скрыть.

– Поражен вашей проницательностью, – снова поклонился Усимт. – Да, когда-то я носил титул, а моя племянница должна была унаследовать не только титул, но и обширные поместья, но злая судьба была жестока к нам и лишила нас всего этого.

Наемник некоторое время продолжал в том же духе, не забывая вставлять в речь комплименты благосклонно кивающей графине Арунской. Когда Усимт, слегка понизив голос, доверительно поведал слушавшей его дэн Арунада о своих планах устроиться в городскую стражу, та возразила:

– Человеку столь благородного происхождения не пристало служить среди простолюдинов. Я могу составить вам протекцию. Вы опытный воин, вас возьмут в королевскую гвардию!

Усимт, целуя руку магистру, рассыпался в витиеватых благодарностях, окончательно убедив графиню в своем благородном происхождении.

– Дядюшка, я так понимаю, что ты уже нашел себе подружку, – подначила Усимта Листик, когда они возвращались в гостиницу. Тот промолчал, а девочка развила тему: – Ведь в городской страже ты недолго собирался быть простым стражником. Думаю, что ты и в королевской гвардии сделаешь карьеру. Да?

– Непременно. Видишь ли, с точки зрения материального обеспечения мне было бы выгоднее устроиться в городскую стражу. А для сбора информации, а мы ведь именно этим намерены заниматься, королевская гвардия предпочтительней.

– А почему? – заинтересовалась Листик. – В гвардии жалованье ведь выше!

– В гвардии только жалованье, а в городской страже…

– Ага, взятки! – неодобрительно покачала рыжей головой девочка. – И не стыдно?

– Стыдно, – ухмыльнулся Усимт, – но если не брать – не поймут! И уважать перестанут…

– Ага, а если уважать перестанут, то и взятки давать перестанут. А это очень стыдно, когда стражнику взятки не дают! – засмеялась Листик, ее названный дядя к ней присоединился. Отсмеявшись, девочка сказала: – Завтра пойду устраиваться в общежитие института, мы хоть и экономные, но бедные. Да? В гостинице надо деньги платить, а общежитие бесплатно.

– А я, наверное, сниму квартиру в городе, но поближе к королевскому дворцу. Это на противоположной стороне от твоего института. Поэтому ты…

– Ага, – кивнула Листик. – Я буду очень осторожна. А ты тоже… Подружек себе не заводи, а то магистр дэн Арунада может узнать и рассердиться.

– Гм, анкарра – это как? – поинтересовался гном, исполняющий обязанности коменданта.

Студенческое общежитие Института прикладной и теоретической магии располагалось не в одном здании, а занимало несколько жилых башен, можно сказать, это был студенческий городок. В каждую из таких башен селили представителей одного или близких народов. Ведь понятно, что если поселить рядом светлых и темных эльфов, то конфликт неизбежен. Вот коменданта этого студенческого городка и поставила в тупик видовая принадлежность этой студентки. Внешне она выглядела как человек, только чуть острые ушки указывали на наличие не только крови людей.

– Это так, – хулигански улыбнулась Листик и, шагнув к камину, поворошила там угли голой рукой! После чего взяла кочергу и завязала ее узлом. Выпустив когти, устрашающе смотревшиеся на маленькой ручке, Листик провела ими по стене, оставив там глубокие борозды. После демонстрации своей сущности девочка невинно уставилась на гнома своими большущими зелеными глазами с вертикальными зрачками.

– Угым. – Гном с невозмутимым видом что-то долго записывал в свою большую книгу. Затем, подняв глаза от своих записей, также невозмутимо произнес: – Студентка Лионелла Тари, верните кочерге первоначальный вид! И впредь попрошу вас воздержаться от порчи институтского имущества! Понятно?

При этом строгий комендант указал на поцарапанную стену.

Листик непроизвольно вытянулась и четко ответила:

– Так точно! Понятно!

– Если понятно, то немедленно развязать! – Гном указал на кочергу.

– Есть! – Девочка с той же легкостью, с какой завязала, развязала кочергу.

Видно, гному понравилось послушание этой рыжей непонятно кого, он благосклонно кивнул и задумался, куда же все-таки определить ее на жительство. Вроде она еще маленькая, а с другой стороны, кочерга, завязанная в узел… Явно не к людям и не к светлым эльфам, и уж тем более не к гномам. Приняв решение, комендант что-то написал в своей книге и озвучил решение:

– Пятая башня, седьмой этаж. В комнате семьдесят один есть свободное место. Вот вам ключ, можете идти!

– Есть! – ответила Листик и, развернувшись через левое плечо, почти печатая шаг, вышла.

Гном задумчиво посмотрел ей вслед и тихо сказал:

– Думаю, темные эльфы ее не обидят, скорее уж она их…

Глава 11 Институт, первые шаги

Листариниэль, девушка-дроу, пребывала в прескверном настроении. Как и все темные эльфы, она не отличалась кротостью характера, но сейчас для злости были особые причины. Вернувшись с каникул, студентка второго курса огненного факультета узнала, что к ней в комнату подселили вторую жительницу. Вообще-то комната была двухместная, но она находилась под самой крышей, и сразу на нее желающих не нашлось. Лучшие помещения разобрали более знатные, среди дроу тоже было такое разделение, ну а то, что похуже, досталось простым студентам. На седьмом этаже помещения были не хуже, чем на других, но жить под крышей считалось как-то не престижно, да иподыматься по узкой и крутой винтовой лестнице было высоко и неудобно. Вот так Листариниэль и досталась эта комната, целая комната ей одной! Девушка уже стала считать ее своей, и вот… В общем, для злости была причина, причем очень веская. Как заметил дежурный внизу, выдавая ключ от комнаты, соседка Листариниэль не дроу, а вроде как бы человек! Хотя сказал он это как-то не очень уверенно. Ну ничего, эта вроде как человечка пожалеет, что согласилась поселиться в общежитие дроу. Девушка – темный эльф, и она докажет, что является достойной представительницей своего народа…

Додумать, что посмела эта наглая человечка, Листариниэль не успела. Прыгая через две ступени, она добежала до своей комнаты. Дверь была закрыта. Листариниэль, тихонько повернув ключ, пинком, чтобы сразу обозначить, кто здесь хозяин, распахнула дверь и застыла на пороге – в комнате никого не было, хотя на второй кровати лежал рюкзачок. А на спинке кровати висел пояс с двумя ножами. Такими хорошими ножами, широкими и тяжелыми. Ими можно не только резать и колоть, но и рубить. Только для этого необходима немалая сила и умение. Владелец (или владелица) таких ножей просто обязан обладать этими качествами, иначе зачем ему такое оружие? Еще раз оглядев комнату, даже заглянув под кровати, Листариниэль подошла к открытому окну. Опершись о широкий подоконник, эльфийка выглянула наружу.

– Привет! – раздалось откуда-то сверху.

Задрав голову, Листариниэль увидела рыжую девочку в брючном костюмчике, сидящую на узком карнизе под самой крышей. Рыжая, радостно улыбаясь, болтала ногами в воздухе, казалось, она вот-вот свалится.

Улыбнувшись еще шире, девочка спросила:

– Ты Листариниэль, да? Ты живешь в этой комнате? Хотя чего я спрашиваю, ты выглядываешь из окна именно этой комнаты, а дверь была заперта. Значит, ты вошла, открыв дверь ключом. А раз у тебя есть ключ, то ты здесь живешь. А раз ты здесь живешь, то ты и есть Листариниэль! Вот!

Дроу растерялась от такого напора, а рыжая, не давая эльфийке опомниться, продолжала:

– А я Лионелла, я буду с тобой вместе жить, вот! Лионелла – это мое полное имя, но друзья называют меня Листик, потому что мне так больше нравится! А как тебя друзья называют? У тебя ведь имя похоже на мое! Так как?

– Что ты там делаешь? И как туда забралась? – успела вставить Листариниэль в мгновение, когда девочка замолчала.

Та сразу погрустнела и, тяжело вздохнув, пояснила:

– На небо смотрю, так близко, а нельзя… Знаешь, как туда хочется!

– Куда хочется? – не поняла Листариниэль.

– Я пришла, никого нет. Открыла окно, а здесь подоконники такие широкие, ничего не видно. Вот я и решила выйти наружу, отсюда же лучше видно. Сначала немного погуляла. Там на шестом этаже девушка испугалась, а я же ничего не делала, просто вежливо поздоровалась. Ну, когда мимо окна проходила. Я ей говорю: «Здрасьте», – а она давай визжать. А чего визжать? Я же только поздоровалась!

– Какое окно? – Эльфийка снова едва вклинилась в словоизлияния рыжей.

– Ну, на шестом этаже, третье с краю, вон от того угла…

Листариниэль злорадно улыбнулась, так той задаваке Хризонтэль и надо! Но с другой стороны, с чего бы темная эльфийка так испугалась? Конечно, рыжая девочка, заглядывающая в окна шестого этажа, – несколько необычное зрелище, но не до такой же степени, чтоб визжать от страха? Дроу, чувствуя, что девочка не только поздоровалась, прямо об этом и спросила. А рыжая, не смущаясь, объяснила:

– Так я же ей и сказала: «Здрасьте», – а она молчит! Невежливо вообще-то! Вот я ей язык и показала.

Девочка продемонстрировала, как она это сделала. Мощные клыки и длинный черный, раздвоенный на конце язык произвели впечатление и на Листариниэль. Она не завизжала только потому, что страшная звериная морда сразу же сменилась на веснушчатое лицо. А девочка, ловко цепляясь когтями рук и босых ног, легко прошлась по стене вдоль окна, показывая, как она тут гуляла. Затем, так же легко запрыгнув в комнату, рыжая предложила:

– Давай чай пить! Я сладких плюшек купила.

Девочка достала из кулька, который Листариниэль не заметила, не только плюшки, но и печенье. Схватив со стола чайник, Листик вскипятила его, держа в руках. Поставив горячий чайник на подставку, девочка пожаловалась:

– Такая маленькая комнатка, камина нет. А за водой приходится ходить на шестой этаж, и ванная комната тоже там. Так неудобно! Как вы по утрам умываетесь?

– Так и умываемся, по очереди, – ответила эльфийка. Листариниэль уже не злилась, ее даже забавляла эта непосредственность рыжей девчонки.

– Ага, я утром видела, там мужская и женская ванные отдельно. Если в женскую очередь, то в мужскую они все набились и бреются, хотя им этого не надо совсем, по крайней мере, пока не надо… Я вообще первый раз вижу, чтоб темные эльфы брились. Это что, мода такая здесь, да? – продолжала трещать рыжая, расставляя чашки и выкладывая на тарелочку плюшки и печенье.

– Листик… – Листариниэль назвала девочку тем именем, какое ей больше нравилось. – Листик, ты что, туда заглянула?! В мужскую ванную?!

– Ага! Заглянула и предложила помочь, я тоже могу побрить, вот!

Рыжая продемонстрировала свои когти. Немаленькие такие. У дроу тоже есть когти, но они не такие длинные и не убираются. У Листика же когти прятались, превращаясь в маленькие ноготки, а когда девочка их выпускала… Таким позавидовала бы и горная пантера! А девочка, словно желая продемонстрировать свои возможности, превратила загнутые когти в прямые и острые, совсем как ножи.

– Как заглянула?! Они же дверь закрывают!

– А не через дверь, я через зеркало. Вот так – заглянула и говорю: «Побрить или подстричь никого не надо?»

Девочка пощелкала своими когтями на манер ножниц, это выглядело довольно устрашающе. Листариниэль хихикнула, представив, как из зеркала перед бреющимися юношами высовывается рыжее нечто с огромными когтями и предлагает побрить.

– Ага, – кивнула Листик, – они тоже завизжали, ну не все, некоторые…

– А кто не завизжал? – поинтересовалась Листариниэль.

– А те, кто в обморок упали, хотя, может, они и не упали, просто притворились, дверь ведь узкая, выбежать всем сразу не получается. Ну, визжать же не солидно, особенно парням, вот я, чтоб их не слышно было, зарычала. – Видя, что девушка не совсем поняла, Листик пояснила: – Громко зарычала, чтоб визга не было слышно.

Дальше девочка рассказывать не стала, так как ухватила плюшку, откусила от нее половину и стала молча жевать.

– Слушай, Листик, а ты вообще кто? Я уже поняла, что не человек, но и не оборотень, иначе бы тебя сюда не поселили. Так кто? – спросила эльфийка, наливая себе чаю.

– Я анкарра! Это такой зверь, который наполовину демон, а наполовину человек. Не-а, не демон, две мои сущности неразрывно связаны. Вот не знаю как, так что не спрашивай. А к оборотням не поселили, потому что испугались, что я их всех порву. Я вообще-то тихая, если меня не задирать…

Листариниэль покачала головой, она так и не смогла представить, как эта маленькая девочка сможет порвать оборотней, могучих даже в человеческой ипостаси. А девочка на мгновение застыла, а потом со словами: «А то порвется», – закатала рукав и сунула руку прямо в стену! Вот так взяла и сунула и вытащила оттуда нечто размером с кошку и чем-то на нее похожее. Покрытое мягкой коричневой шерсткой существо имело почти человеческое лицо и ладошки.

– Ты чего подглядываешь? – строго спросила девочка, существо тихонько заскулило, а Листик, улыбнувшись, предложила: – Давай с нами чай пить. Вот сладкие плюшки, а вот печенье, ты же хочешь, иначе бы не подсматривал!

Листик посадила пойманную зверушку прямо на стол и вручила ему плюшку, а Листариниэль, с интересом рассматривающая создание, спросила:

– А это кто?

– Это брауни, или домовые, они обычно прячутся в стенные ухоронки. Еще они могут передвигаться внутри стен, не всяких, а тех, где у них пути проложены, – ответила Листик.

– Это что? Получается, тут стены пустые? – удивилась эльфийка.

Девочка отрицательно помотала головой и пояснила:

– Не-а, не пустые, просто брауни могут ходить внутри стен, правда, не везде, только в некоторых местах, а вот ухоронки у них пустые. Но найти их не получится, даже если всю стену по кирпичику разобрать. Это как бы другое измерение, но в то же время и не другое. Там только брауни могут прятаться.

– Мы боглы, а никакие не брауни. Я вообще не знаю, кто такие брауни! – заявил коричневый мохнатик, глядя на девушек большими голубыми глазами. Он уже понял, что обижать его не будут, поэтому немного осмелел.

– Ага, боглы, – кивнула девушка. – Вы же домовые, разве не так? Здесь вы называетесь боглы, а в других мирах – брауни, а еще есть боггарты, только они ростом побольше. Поэтому боггарты не поднимаются выше второго этажа.

– Листик, а ты что, бывала в других мирах? – спросила Листариниэль, широко открыв глаза, сама-то она, кроме родного мира, нигде не была. Девушка-дроу уже не жалела о том, что к ней подселили эту рыжую девочку.

– Ага, – кивнула девочка, – мы с дядей во многих мирах побывали, я тебе как-нибудь о них расскажу. Послушай, Листариниэль, а можно я буду тебя называть не так официально?

– Можно, – кивнула эльфийка. – Знаешь, меня мама тоже называла Листик, говорила, что это очень редкое имя…

– Не такое уж и редкое, в одном из миров орки каждую вторую девочку Листиком называют! – усмехнулась рыжая. Только вот сама Листик не стала говорить, в каком это мире так называют, что это происходит с недавних пор и почему.

– Получается, что мы с тобой обе Листики, – усмехнулась Листариниэль. – Давай ты так и будешь Листиком, а я – Листа.

– Ага, – согласилась Листик, – а если коротко, то я – Ли, а ты – Лис. Хорошо? Кстати, чудное создание из рода боглов, тебя как звать? Не Ерофеем случайно? – Листик повернулась от Листы к увлеченно хрустящему печеньем домовому.

Тот не спеша доел печенье и важно сообщил:

– Федосей я.

– Вот видишь, Лис, имена у них очень похожи, независимо от мира. Одно слово – домовые. Слышь, Федосей, ты теперь всегда к нам на чай приходи, хорошо? Я буду печенюшки приносить и для тебя тоже. – Листик подмигнула Листариниэль.

Федосей так же не спеша солидно кивнул и предложил:

– А я буду для вас воду приносить и на столе чашки расставлять, вот только кипятить негде…

– Ну, это я на себя возьму, – кивнула Листик, а потом, еще раз подмигнув своей новой подружке, спросила: – Лис, а у тебя в последнее время ничего не терялось?

– Да вот сережки куда-то задевались, карандаши запропастились, еще… Так, по мелочи… – Листа долго искала пропавшие сережки – это был мамин подарок, и девушка точно помнила, что она их сняла и положила в тумбочку, но их там не оказалось.

– Федосей, ты нам не поможешь пропажу отыскать, по-дружески.

Листик посмотрела на богла, тот, вздохнув, полез под кровать и достал оттуда все, что перечислила Листариниэль, и еще кое-что из пропавшего ранее. Потом, еще раз вздохнув, со словами: «Ладно, я пошел, у меня еще дел невпроворот», – шагнул прямо в стену.

Листа, смотревшая на все это открыв рот, сказала Листику:

– Я же искала! И под кроватью смотрела, там ничего не было!

– Так оно все лежало совсем в другом месте, – усмехнулась Листик.

На первое занятие Листик и Листариниэль шли вместе, держась за руки. Накануне они проговорили почти до утра. Девочка оказалась хорошей рассказчицей. Она много где побывала и много чего видела. Только вот о себе почти ничего не рассказывала, сказала, что ее дядя наемник и что она сирота. Еще эльфийку удивило то, что девочку приняли сразу на второй курс, а вот то, что взяли такую маленькую, уже не удивляло. Листик заявила, что ей уже двадцать три года, просто она так выглядит. Получается, что девочка старше самой Листариниэль, а внешность… Может, им, анкаррам, так положено. Только вот эльфийке казалось, что Листик все-таки двенадцатилетняя девочка… Нет, она верила своей новой подруге, просто та вела себя соответствующе такому возрасту.

На первой лекции, которая проходила в большом зале, был собран весь второй курс огненного факультета. Вел лекцию сам мэтр Голунус, декан. Присутствовали здесь и кураторы групп.

Вообще-то это было не столько учебное занятие, сколько распределение студентов по группам, ведь на первом курсе, который являлся как бы введением в магические науки, студенты были собраны по видовым принадлежностям. А теперь пришло время сформировать группы по специализации, согласно тем способностям и наклонностям, которые выявились на первом курсе. Кроме того, шло перераспределение между факультетами, ведь кто-то мог обнаружить за год способности к другой стихии. Вообще-то это было очень условное деление, поскольку учебным группам читали лекции преподаватели со всех факультетов. А Листик оказалась в числе студентов второго курса после испытаний, которые ей все-таки устроили. На этих испытаниях присутствовал и ректор института, услышав о необычной соискательнице, он сам захотел убедиться в ее способностях. Как было занесено в протокол испытаний, «по результатам расширенной проверки признать целесообразным зачисление студентки Тари на второй курс».

В первую учебную группу от темных эльфов попали Листик, Листариниэль, Хризонтэль и Элинэль, застенчивый юноша, характером совсем непохожий на дроу. Вместе с ними оказались четыре оборотня: могучие и лохматые Зырх и Будом, оборотни-девушки, Мяулла и Миулла, изящные и грациозные, словно кошечки. Впрочем, так оно и было, Листик тихонько поведала это своей подруге. Еще два светлых эльфа, гном и десять представителей расы людей – вот такая получилась группа. Старшим назначили Будома.

Последующие лекции проводились по потокам, в которые было объединено по пять учебных групп. На перемене между этими лекциями и произошел конфликт между Зырхом и Листиком. Зырх своим порыкивающим голосом объявил, что его тоже надо слушаться, поскольку он заместитель старшего.

– А кто тебя назначил? – спросила Листик. – Нам об этом должны были сказать. А если нет, то ты самозванец! Хотел завоевать авторитет, а получилось наоборот! Ага!

Может быть, словесной перепалкой все и закончилось бы, но Листик показала оборотню язык. Такого Зырх стерпеть не мог. Презрительно скривившись, он процедил сквозь зубы:

– Некоторые мелкие недоразумения пользуются тем, что их нельзя заставить отвечать за свои слова. Слишком слабы и ничтожны.

– Ага! А как бы ты заставил? Вызвал бы на поединок? Да? Думаешь, если большой, то все можно! Так я тебя сама вызываю! По вашим же правилам! Вот! Выбирай, где и когда!

Оборотень настолько удивился, что принял вызов, а Листик, победно всех оглядев, гордо пошла на свое место. Там ее ждала обеспокоенная Листариниэль и присоединившаяся к ней Хризонтэль. Соперничество соперничеством, но Листик уже как бы своя, если не дроу, то приравненная к ним, а против внешнего противника темные эльфы всегда выступали вместе, позабыв про разногласия.

– Ли, по правилам оборотней – это когда поединщики дерутся во второй ипостаси! – обеспокоенно сказала Хризонтэль.

Листа только вздохнула, слишком уж разные были Зырх и Листик. Оборотни, меняя ипостась, не увеличиваются в размерах, используют ту массу, что имеют. Да и мышечная сила ненамного увеличивается, потому-то они и в человеческом обличье такие могучие. А более чем двухметровый Зырх обладал и неимоверно большими мускулами.

Листик усмехнулась, а Хризонтэль продолжила:

– Магический оборотень природному противостоять не может! Силы тратятся на поддержание формы оборотня, да и разрушить ее довольно легко, достаточно специального амулета, а у Зырха или Будома он точно будет!

– Ага, будет. Но это ему не поможет, – ответила Листик, больше ничего не успев сказать, – началась лекция.

А сразу после лекции Зырх в сопровождении других оборотней подошел к девочке и эльфийкам.

– Если ты, мелкая, не возражаешь, то давай прямо сейчас! Зачем тянуть? Наказание за проступки должно быть немедленным! – сквозь зубы процедил оборотень. Драка с такой пигалицей не делает чести настоящему бойцу, но иногда приходится потрепать оборзевшего щенка и указать ему на его место.

– Ага, согласна, за наглость надо наказывать! Строго наказывать! Особенно когда размер мускулов не соответствует размеру мозгов! – согласилась Листик и спросила: – Где?

– Тут недалеко есть подходящая рощица, – вместо Зырха, потерявшего дар речи от нахальства этой малявки, ответил старший.

В сопровождении студентов своей группы будущие поединщики пошли за озабоченным Будомом. Более опытный и рассудительный, чем его товарищ, он ощущал в происходящем какую-то неправильность. Оборотни, как и всякие другие хищники, чувствуют страх, а эта малявка совершенно не боялась. Даже если Зырх ограничится простой трепкой, это будет неприятно, а ведь может это сделать, и точно сделает, крайне унизительно для этой девчонки. Она должна это понимать, да и вызвала она на поединок по правилам оборотней, а Будом что-то не слыхал, что среди дроу бывают оборотни. Но она и на темного эльфа лишь похожа. Если она оборотень, то очень слабый…

Рощица, хоть и была маленькая, надежно скрыла поединщиков и зрителей от посторонних глаз. Секунданты – Будом от Зырха и Листариниэль от Листика – встали у черты, где должны были сойтись противники.

– Если готовы, начинайте! – скомандовал Будом.

Зырх без стеснения разделся, оборотни – существа малостеснительные, во второй ипостаси они бегают вообще без одежды, а оборачиваясь – раздеваются, потому как одежда обязательно порвется. Да и во второй ипостаси в обрывках одежды очень неудобно двигаться. Поиграв, словно красуясь, могучими мускулами, Зырх покрылся шерстью, превратившись в огромного волка. Зверь зарычал, выражая нетерпение, оборотни во второй ипостаси могут разговаривать, но делают это очень неохотно, звериное горло не предназначено для речи, поэтому она выходит невнятной.

– Ага, – засмеялась Листик, – сначала меряемся, кто больше и страшнее.

Девочка тоже разделась, передав одежду Хризонтэль. В отличие от Зырха, который бросил свою безрукавку и штаны прямо себе под ноги, Листик свою одежду аккуратно сложила. Огромный волк громко зарычал, выражая свое нетерпение. Листик усмехнулась и превратилась в рыжую кошку, раза в полтора большую, чем волк. В отличие от Зырха, которому для смены ипостаси потребовалось некоторое время, Листик это сделала мгновенно. Все пораженно застыли, их удивил даже не размер второго зверя, а его когти. Они были как сабли, которыми можно было наносить рубящие удары. В общем, это была саблекогтяя кошка! Она мурлыкнула, показав зубы, и ехидно посмотрела на волка, опешившего от такого поворота событий. Зубы у хвостатой были соизмеримы с ее размерами, даже немного мелковаты.

– Листик, а почему у тебя зубы такие маленькие? – не сумев справиться с любопытством, спросила Листариниэль.

На удивление, кошка ответила голосом девочки, вполне членораздельно:

– Это потому, что я не собираюсь его кусать! Он может оказаться не то что несъедобным, а вообще ядовитым!

Оборотень что-то прорычал в ответ, кошка немедленно отреагировала:

– Справку принеси, что тебя кусать можно! Или хотя бы что ты съедобный!

– Листик, где ж такие справки дают? – удивилась Листариниэль.

– Ну не знаю, если захочет, найдет, вот если принесет, тогда я его и укушу!

Послышались смешки, и один из людей спросил:

– Но как же вы будете сражаться?

– Как, как, я с ним вообще не буду сражаться, я его так…

Кошка увеличилась в размерах, покрывшись чешуей, на спине появился гребень с острыми шипами, а хвост стал толще и длиннее, загнувшись как у скорпиона. Это чудище голосом Листика спросило:

– Так лучше? Нет? А вот так?

Появились две мощные клешни, а конец хвоста украсился кривым когтем размером в человеческий рост. Этим когтем гигантский скорпион ударил оборотня, тот, уворачиваясь, отскочил в сторону, потеряв на мгновение скорпиона из виду. Воспользовавшееся этим чудовище стремительно прыгнуло вперед, навалившись на волка, и прижало того к земле.

Голосом девочки, никак не соответствующим ни виду, ни размерам, чудище в наступившей тишине спросило:

– Ну что? Сдаешься?

Волк ничего не ответил, только сдавленно хрипел, видно, придавивший его скорпион весил немало. А побелевший Будом, державший что-то в руках, растерянно спросил:

– Но как?! Это же не иллюзия! И не магическое превращение! Это настоящее!

Гигантский скорпион своего положения не поменял, а вот его глаз вывернулся из глазницы и повернулся в сторону Будома.

– А ты что думал? Я вам тут фокусы показывать буду? Я вполне серьезно! Могу ему и голову откусить! Если не извинится.

Голос девочки, казалось, звучал прямо из глаза, качающегося на тонком стебельке. Скорпион пощелкал клешней, словно прицеливаясь к голове поверженного оборотня. Тот что-то сдавленно прохрипел.

– Ага! – верхом на Зырхе, медленно принимавшем человеческий облик, сидела рыжая девочка. У нее смена ипостаси произошла мгновенно. Девочка выглядела очень довольной, а вот Зырх имел помятый и пришибленный вид, словно его действительно побили.

– Кушать хочу! – сообщила девочка и, посмотрев на Зырха, добавила: – Очень!

Оборотень прижал уши, словно опасаясь, что девочка их сейчас отгрызет. Листик облизнулась и посмотрела вокруг, люди подались назад, испугавшись, что эта победительница снова превратится в страхолюдное чудовище и кем-нибудь из них закусит.

– Тут недалеко есть трактирчик, там очень хорошо готовят. Приглашаю всех туда, проигравший угощает, – сделал широкий жест Будом и, улыбнувшись, добавил: – Я тоже угощаю, как секундант побежденного.

– Ага! – Листик неуловимым движением оказалась у своей одежды и быстро оделась. – Идем!

Компания студентов расположилась за двумя сдвинутыми столами. Будом сделал заказ, эльфы добавили от себя, все оживленно переговаривались в предвкушении, только Зырх сидел с пришибленным видом. Листик подсела к оборотню и погладила его по руке, тот поднял взгляд на девочку.

– Ну не дуйся! Хочешь, я извинюсь перед тобой? – Листик заглянула в черные омуты глаз оборотня.

– За что? За что ты должна передо мной извиняться?

– Видишь ли, я анкарра и гораздо сильнее любого из оборотней, каким бы могучим он ни был, поэтому я не должна была вызывать тебя на поединок.

– Это я был неосторожен и слишком самонадеян, – ответил Зырх, качнув большой лохматой головой, и грустно добавил: – И еще, драться с тем, кто слабее тебя, – это низко! Я же не знал, кто ты, думал, такая же маленькая и во второй ипостаси. За это я был наказан!

– Это я поступила низко, вызвав тебя, ведь если бы я дралась с тобой по-настоящему, то убила бы тебя, – грустно сказала Листик.

Теперь оборотень внимательно посмотрел на эту маленькую девочку и понял, что она говорит правду. Она действительно могла убить его, большого и сильного, и сделала бы это очень легко.

– Вот! Смотрите, иллойское, тридцатилетней выдержки! – воскликнул один из светлых эльфов, как раз принесли его заказ. Он налил полный бокал, их тоже принесли вместе с бутылкой вина, и с поклоном протянул Листику: – Прошу! Бокал для победительницы! Выпейте и оцените прекрасный букет, который в этом выдержанном вине особенно…

– Я не поняла?! – возмутилась рыжая девочка. – Это что? Мало того что я должна выпить эту гадость, так я еще и должна сжевать букет, который там спрятан? Интересно, зачем его туда засунули и как это сделали? И вообще, где мое молочко?

Листик заказала себе молоко, ее примеру последовали и обе девушки-оборотни, к ним присоединилась и Листариниэль. Но хозяин решил, что вино – более важный заказ, поэтому подавальшица первым принесла именно его. Надо ли говорить, что этот напиток был во много раз дороже молока? Будом рыкнул, требуя немедленно принести молоко, и перепуганный хозяин сам выполнил столь странный заказ. Листик ухватила свой стакан и выпила его залпом, так поступила еще с тремя и только четвертый стала пить медленно, явно получая удовольствие.

– Вот смотрю я на тебя… – начал Будом, обращаясь к Листику. – Если судить по тому, как ты пьешь молоко, ты явно кошка…

– И кошка тоже, – ухмыльнулась девочка.

– …но там, на поляне, что это было? Только не говори, что ты полиморф. Они не могут так быстро меняться, да и ограничения у них такие же, как и у оборотней. Я проверял тебя амулетом, то, что ты там показала, – это не иллюзия и не магическое оборотничество. Амулет не врет! А ты… Ты так придавила Зырха, что он едва дышал. Откуда в тебе может взяться столько массы?

Листик улыбнулась, все смотрели на нее, ожидая ответа, кошки и Листариниэль перестали пить молоко, а эльфы и люди – вино. Девочка ответила:

– Я анкарра и очень многое могу. Столько, что даже сама не знаю сколько…

– И магически тоже? Ведь тебя недаром приняли сразу на второй курс! Это же ты развалила испытательный стенд Брумида? – поинтересовался один из эльфов.

– Ага, – односложно ответила девочка, намекая, что больше на тему, кто она такая, говорить не будет, по крайней мере, сегодня.

В комнате на седьмом этаже общежития дроу три девушки пили чай. Пили просто так, не столько чтоб пить, а больше для того, чтоб поговорить. Поговорить хотели эльфийки, Листику как раз этого не очень хотелось.

– Листик, а ты можешь еще в кого-нибудь превращаться? В такое же чудище, как на поляне, да? – спросила Хризонтэль.

На этом чаепитии настояла именно она, и печенюшки тоже принесла она. Вообще-то она раньше с Листариниэль не очень дружила, вернее, вообще не дружила. Дочери лорда не пристало общаться с простолюдинкой. Но сейчас… Во-первых, теперь девушки в одной группе, а во-вторых, у Листариниэль в подругах оказалась эта девочка, которая не девочка, а неизвестно что, чудище какое-то!

– Ага, – кивнуло рыжее чудище, захрустев печенюшкой. Они такие вкусные, как же удержаться, тем более если угощают?

– Такие же большие и страшные! – округлив глаза, с придыханием произнесла Хризонтэль.

– Ага! Но вообще-то там, на поляне, была иллюзия, – не отвлекаясь от печенья, ответила Листик.

Эльфийка замолчала, пытаясь осмыслить сказанное девочкой. А Листа, удивленно подняв брови, спросила:

– Но разве такое возможно?! Амулет Будома… Такие артефакты нельзя обмануть! А он показывал, что никакого магического воздействия нет! Амулет же…

– А я и не обманывала, – кивнула девочка, угощаясь еще одним печеньем.

– Листик! Перестань есть! – возмутилась Листариниэль, пытаясь отодвинуть тарелку. – Расскажи, как это ты сделала!

– Так вкусно же! – Листик тоже схватилась за тарелочку, пытаясь подвинуть ее обратно.

– Ну правда, расскажи, – поддержала новую подругу Хризонтэль. – Я еще печенья принесу!

– Ладно, – согласилась девочка, – так и быть. – С некоторым сожалением посмотрев на тарелку, которую эльфийка все-таки отодвинула, Листик со вздохом начала рассказывать: – Ты совершенно права, такой амулет, как у Будома, обмануть нельзя. Эти артефакты сделаны из камня истины, поэтому они…

– Листик, мы это знаем! Но ты же как-то его обманула! Как-то у тебя получилось! – не выдержала Хризонтэль.

– Будешь перебивать, не расскажу, – сделала вид, что обиделась, девочка.

Листариниэль пододвинула тарелку с печеньем обратно и попросила:

– Листик, миленькая, она не хотела! Расскажи, пожалуйста!

– Ага, – удовлетворенно кивнула девочка, ухватив печенюшку. Жевание не помешало рассказывать дальше: – Обмануть нельзя, а вот отключить, то есть заблокировать, можно, вот! А заблокированный амулет просто молчит, ничего не показывает. Он ведь начинает работать, когда применяют магию или когда приносят клятву, магически подтверждая, что говорят правду. Тогда он начинает работать, ну, вы и сами об этом знаете. А если камень молчит, не светится, то все в порядке. Никому и в голову не придет, что амулет не светится, потому что просто не работает.

Обе эльфийки от удивления открыли рты. Амулеты, сделанные из камня истины, были последней инстанцией в определении правдивости. Применялись они в суде, чтобы определить, говорит ли свидетель правду или врет, при допросах, при заключении торговых сделок. Эти артефакты считались абсолютно надежными, а тут появляется девчонка, которая с легкостью подобный амулет обманула! Вернее, заблокировала! Что в принципе одно и то же! Листик не стала уточнять: чтобы проделать такое, надо быть дракланом. Но и не всякому драклану удастся подобное, надо знать как. Этому научил Листика Усимт. Он не обладал такими обширными знаниями в магических науках, как Тайша или Рамана, не было у него силы Листика или Милисенты, но в умении применять различные амулеты он не имел равных. Даже те амулеты, которыми он был обвешан, имели двойное или тройное дно. Для людей и их магов это были различные и очень мощные артефакты. Для дракланов – обманки, предназначенные скрыть от низших истинные способности дракона. И если такую обманку активировать – а умел это только Усимт, – последствия удивили бы очень многих. Листик знала, что у «дяди» есть амулеты, с которыми он может противостоять даже старшим богам, правда, не очень долго, но достаточное время, чтобы успеть сбежать, причем сбежать так, что не догонят и не найдут.

Воспользовавшись паузой, Листик вновь налегла на печенье. Девушки некоторое время наблюдали, как она уничтожает запас сладостей, потом Хризонтэль спросила:

– А как же то, что ты, вернее, иллюзия, тобой созданная, придавила Зырха? Он даже вздохнуть не мог! Ведь иллюзия нематериальна! А бедный Зырх…

– Иллюзия отвлекала внимание. Я его держала в захвате, – засмеялась девочка, но увидев, что собеседницы ее не поняли, зажала обеих в магическом захвате.

Те сначала удивленно, а потом испуганно вытаращили свои немного раскосые красивые эльфийские глазки. Листик убрала захват, обе девушки с шумом втянули в себя воздух: давление было настолько сильным, что затрудняло дыхание.

– Ух, как будто на меня скала упала! – прохрипела Листариниэль.

Хризонтэль, судя по ее виду, была с подругой полностью согласна.

– Ага! – Листик хотела снова заняться печеньем, но отдышавшаяся Хризонтэль задала очередной вопрос:

– А как это у тебя получается? Нам же такое не показывали!

– Я умею не много, ведь меня учили разные маги в разных мирах, и о некоторых вещах здесь не знают.

Листик снова выдала версию о магах, которым за обучение платил ее дядя. Девочка не стала рассказывать, что она студентка четвертого, почти пятого курса академии Магических Искусств в Зелии и что там преподавание намного лучше, чем в Торилионском институте. Да и преподаватели там более знающие.

– Ну вот, наверное, потому меня и приняли в институт сразу на второй курс, хотели даже на третий, но потом решили, что знаний у меня все же недостаточно. Но я и не обижаюсь, скорее всего, так оно и есть, – вздохнув, закончила Листик.

– С тем чудищем, что схватило Зырха, все понятно. А кошка? Ведь ты зачем-то раздевалась? Совсем как оборотень. Или это тоже для большего правдоподобия? – не унималась любопытная Хризонтэль.

Листариниэль ее поддержала.

Листик снова вздохнула и, быстро раздевшись, превратилась в рыжую кошку, не такую большую, как там, на полянке в роще, но и не маленькую, размером со взрослую рысь. Кошка выгнула дугой спину, громко мяукнула и, зацепив лапой печенюшку, отправила ее в рот.

– Это что? Снова иллюзия? – спросила Хризонтэль. Кошка фыркнула, подцепила еще одно печенье и голосом Листика ответила:

– Не-а, это я.

– Но ты же говоришь нормально! Оборотни так не могут!

– Так я же не оборотень! Я анкарра! А анкарры в любом обличье могут нормально разговаривать! – Листик не знала, так ли оно на самом деле, но сама-то она могла говорить членораздельно. Если ей приходится изображать анкарру, то пусть это будет анкарра, нормально говорящая в любой ипостаси.

Листариниэль погладила кошку, наслаждаясь мягкой шелковистостью ее шерстки, а Хризонтэль снова спросила:

– Листик, а когда ты меня напугала… Помнишь? А в мужской ванной, там же тоже была ты? Какой переполох ты там устроила! Но тебя никто не узнал, это как? Тоже иллюзия?

– Частично, – ответила кошка, выгибая спину, – я могу ходить путями домовых, но для этого надо снимать одежду. Сама понимаешь, не могла же я в таком виде показаться в мужской ванной.

– Но в других случаях ты совсем не стесняешься, – продолжала гладить Листика Листариниэль, а кошка, приоткрыв зажмуренные от удовольствия глаза, ответила:

– Так то ж другие случаи! Кстати, у нас гости.

В дверь постучали, Листик сказала: «Войдите», – и спряталась под стол, махнув лапой и показывая на свою одежду. Листариниэль поняла и быстро все убрала со стула.

В дверь вошел Элинэль в сопровождении еще двух темных эльфов. В комнате сразу стало тесно. Элинэль, смущаясь, произнес, обращаясь к Листариниэль:

– Вот, ребята попросили познакомить с твоей соседкой. А где она?

Из-под стола вынырнула рыжая пятнистая рысь, запрыгнула на единственный свободный стул, сверкнула зелеными глазищами в сторону так и оставшихся стоять эльфов и громко мяукнула. Насмешливо мяукнула, в этом все присутствующие в комнате эльфы и эльфийки были готовы поклясться. Один из пришедших, более высокий, улыбаясь, произнес:

– Девушки, вы же терпеть друг друга не могли…

– А теперь вот подружились! – быстро ответила Хризонтэль.

Эльф кивнул, принимая к сведению ответ, и, глянув на большую кошку, зацепившую лапой еще одно печенье, немного скривив губы, сказал:

– Вы что, завели себе домашнего питомца? Очень уж он у вас большой, к тому же невоспитанный, сидит за столом и ест с него же. Таких зверей надо в строгости держать!

– Сам ты невоспитанный! Это тебя надо в строгости держать! Зашел, не поздоровался! Да и пришел в гости с пустыми руками! Верх невоспитанности! – фыркнула кошка.

– Она у вас что, разговаривает? – ошарашенно спросил второй эльф.

Кошка не замедлила ответить:

– Ага! А еще я пою, могу и станцевать, только здесь тесно, вы все место заняли!

– Листик? – растерянно спросил Элинэль. Кошка говорила голосом девочки, и эльф на всякий случай поздоровался: – Привет, Листик!

– Привет, Элинэль! – ответила кошка и, махнув лапой в сторону кровати, предложила: – Садись.

Высокий эльф презрительно скривился:

– С каких это пор в нашем общежитии стали появляться блохастые оборотни?

– На себя посмотри! У тебя тараканы, наверное, не только в голове, но и под твоим камзолом бегают, и не только! – не осталась в долгу кошка и, еще раз фыркнув, презрительно добавила: – Потому он у тебя так и блестит!

– При чем здесь блеск камзола? – не понял эльф, его одежда, расшитая серебряными нитями, действительно слегка блестела.

– А тараканы ногами вытерли, когда по нему бегали! – ехидно пояснила кошка, довольная тем, что эльф попался на подначку.

Теперь уже фыркнула Листариниэль, уж очень забавно выглядел этот отпрыск знатного рода, раньше совершенно не замечавший простую девушку. А кошка продолжила тем же ехидным тоном:

– Невоспитанный и совсем дикий! Откуда только такие среди славного народа дроу берутся!

Высокий эльф не нашелся, что сказать. С одной стороны, его вроде как оскорбили, с другой – эта наглая зверюга очень лестно отозвалась о его народе. Пока он раздумывал над ответом, в дверь постучали.

– Входите! – разрешила кошка.

Две миниатюрные девушки с желтыми глазами застыли на пороге. В комнате и так уже было тесновато, чтоб войти, надо было протиснуться мимо двух дроу, стоящих перед столом.

– Мяулла, Миулла, чего встали, проходите! – Кошка приглашающе махнула лапой, у обеих девушек глаза стали совсем круглыми, они, уже не стесняясь, протолкнулись мимо темных эльфов и стали гладить и тормошить рыжую рысь.

– Ой, Листик, какая ты красивая! – восторгалась Мяулла, Миулла от нее не отставала и тоже хвалила и гладила кошку.

А рыжей это очень нравилось, и она урчала от удовольствия. Потом, видно, кошке это надоело, и она перескочила на кровать к Элинэлю. Толкнув его лапой, попросила:

– Пересядь на стул и отвернись. – От двух эльфов, так и оставшихся стоять и изумленно таращивших глаза, тоже потребовала отвернуться, пояснив: – Одеваться буду!

Эльфы отвернулись, а Листик, превратившись из кошки в рыжую девочку, быстро оделась. Мяулла продолжала смотреть на нее с восхищением, Миулла не только смотрела, но еще и спросила:

– Листик, ты такая красивая! А там, на полянке, тоже была ты?

– Ну а кто еще? Там же, кроме нас, никого не было! – ответила девочка и разрешила эльфам: – Можете поворачиваться.

– Действительно, Листик… – начал высокий эльф, рыжая девочка его перебила:

– Лионелла. Листик я для друзей.

– Я надеюсь, мы станем друзьями, – поклонился высокий эльф.

– Ага, я тоже на это надеюсь, – изобразила ответный поклон Листик, насколько это можно было сделать, сидя на кровати. Глядя на эльфов большими зелеными глазами, многозначительно добавила: – К друзьям в гости приходят с угощением.

– Непременно, – вновь поклонился высокий эльф и добавил: – В следующий раз.

– Вот и услышите, что было там, на поляне, в следующий раз. И что я еще могу – тоже в следующий раз. Вы же за этим пришли? – отозвалась Листик и, повернувшись к девушкам-оборотням, радушно предложила, показывая на стол: – Угощайтесь!

– Да мы, собственно говоря, на минутку, – ответила Листику Миулла. – Мы тебя приглашаем на наш девичник. Ну, наш, понимаешь?

– Ага, – кивнула девочка и, прищурившись, заявила: – Только я приду с подружками, понимаете? Они ведь тоже девушки, поэтому могут в вашем, вернее, нашем, девичнике тоже поучаствовать. Без них я не пойду!

Миулла и Мяулла переглянулись и кивнули:

– Хорошо, приходи с подругами. Завтра после занятий. Кабачок «Черный кот», это…

– Я знаю, где это, – усмехнулась Листик.

Она, по настоянию Усимта, хорошо изучила город. Изучила настолько, насколько это было возможно за то короткое время перед вступительным испытанием. К тому же «дядя» просил ее быть поблизости от этого места именно завтра.

Глава 12 Девичник и его последствия

Кабачок «Черный кот», маленький и уютный, был расположен на противоположном от института конце города, у самого края большого парка, который раскинулся в центре Торилиона. Именно этот кабачок и выбрали девушки-оборотни для своего девичника. Листик и ее подруги пришли последними не потому, что строили из себя важных персон, а потому, что Листариниэль и Хризонтэль накладывали макияж, не простой, а магически закрепленный! Листик накануне показала эльфийкам, как это делать, вот девушки и постарались использовать свое новое умение. Надо сказать, не зря старались, их появление вызвало вздох восхищения у всех, кто находился в кабачке.

Листик была принята девушками-оборотнями как своя, может, благодаря рассказу Миуллы и Мяуллы, а может, по какой другой причине, а вот к эльфийкам компания отнеслась с настороженностью. Но это только поначалу, потом девушки разговорились: у них нашлось множество тем для обсуждения. Хризонтэль первое время слегка волновалась, как ее, такую знатную, воспримут простые оборотни, но среди них оказалось несколько не менее родовитых, чем темная эльфийка. Да и держались эти девушки довольно просто, их объединяло то, что все они – студентки-магички.

Компания девушек за тремя сдвинутыми столиками хоть вызывала интерес у остальных посетителей, но не настолько, чтобы начать оказывать этим посетительницам кабачка знаки внимания. Девушки были молоды и красивы, но все они были вооружены. А их одежда – брючные костюмы – была непривычна не только для простых горожанок Торилиона, знатные дамы тут тоже так не одевались. Только самая младшая, рыжая, совсем еще девочка, была в зеленом сарафанчике. Но при этом два тяжелых ножа, висевших у нее на поясе, не смотрелись чужеродным элементом ее наряда.

И одежда, и оружие указывали на то, что это студентки магического института, поэтому никто с ними связываться не хотел. Даже подвыпившие искатели приключений, расположившиеся за соседними столиками, боялись отпускать шуточки в сторону этих красавиц. Миловидное личико, неожиданно превратившееся в звериную морду с оскаленными клыками, как-то не способствует заигрываниям.

– Шиграна, ты совсем запугала того молодого человека. – Хризонтэль кивнула, указывая девушке-оборотню на одного из молодых людей, сидевших за соседним столиком.

Тот пугливо косился на Шиграну, которая продемонстрировала ему частичную трансформацию.

– Хриза, если хочешь, я могу сделать так, что он начнет оказывать тебе знаки внимания. И будет делать это весь вечер, – усмехнулась невысокая девушка с рыжими, как у Листика, волосами.

– Нет, не надо, может, он и станет это делать, только вот запах от него будет…

Шиграна удивленно подняла брови, а захихикавшая эльфийка пояснила:

– Понимаешь, с приступом медвежьей болезни очень трудно ухаживать за дамой, да и ей это не доставит удовольствия, скорее наоборот. А у этого неудавшегося кавалера такой приступ обязательно случится, если ты на него еще раз так посмотришь.

Девушка-оборотень тоже захихикала, к ним присоединилась и Листик.

– Ли, если ты продемонстрируешь свою «неземную красоту», как там, на поляне, когда показала ее Зырху, то такой приступ случится у всех здешних посетителей, в том числе и у хозяина этого заведения! – присоединилась к хихиканью девушек Листариниэль: подруга уже успела рассказать ей, как показывала свою «неземную красоту» охранникам каравана, с которым прибыла в Торилион.

– Ага! – согласилась девочка и тут же заявила: – А было бы не лишним, а то этот хозяин сначала так кривился!

По мнению владельца «Черного кота», для подобного поведения была веская причина. Заказ посетительницы сделали только после появления Листика с подругами, а до их прихода девушки-оборотни просто сидели, с точки зрения хозяина кабачка – бесцельно занимали место. Да и сам заказ не порадовал – не попросили вина, а это самый дорогой пункт в меню. Листик и оборотни заказали молоко, Шиграна – так вообще крынку сметаны. Ну а эльфийки захотели сока. Правда, девушки остановились на самых изысканных кушаньях, но это не изменило кислого выражения лица хозяина, потому что заказали совсем немного. Поэтому заявление Листика вызвало хихиканье всей компании. Даже появилась идея: сменить ипостась всем разом, но от этого отказались. Дляполной трансформации пришлось бы снять одежду, ну а частичное изменение, по мнению большинства девушек, не привело бы к должному эффекту.

– Смотри, один смелый нашелся, – толкнула Шиграна Листариниэль.

Эльфийка обернулась и внимательно посмотрела на приближающегося человека.

– Как ни странно, самый трезвый. И немолодой, что еще более странно! – удивилась Листариниэль, рассмотрев того, кто подходил к столику.

– Так он и не из той компании, – прищурилась Мяулла.

– Извините меня, – начал подошедший, – где ваши сопровождающие?

– Какие сопровождающие? – удивилась Хризонтэль. – Мы достаточно взрослые и не нуждаемся в присмотре.

– Ага! – подтвердила Листик, хотя она-то совсем не выглядела взрослой.

– В парке нашли трех девушек, совсем высушенных, – качая головой, сказал мужчина. – На улице уже темнеет. Если вы без спутников, то вам следовало бы нанять охрану.

– Если нашли, значит, раньше потеряли? А зачем девушек сушили? – заинтересовалась Листик. – Сначала высушили, а потом потеряли? Или они сохли, так сказать, в процессе потеряния? Ну, раз нашли уже высушенных.

– Вы не поняли. – Мужчина осуждающе посмотрел на девочку. – Высушенные – это значит обескровленные! Девушек заманили в парк, а там выпили кровь. Это вампиры, больше некому.

– Спасибо вам, что предупредили, – поблагодарила мужчину Шиграна. Оглядев своих подруг, она еще раз поблагодарила: – Спасибо, мы будем осторожны.

Мужчина посмотрел на ухмыляющуюся Листика, еще раз осуждающе покачал головой, а девочка спросила у Шиграны:

– А вампиры – это кто?

– Вампиры – это такие твари, что пьют кровь! Это очень опасная нежить! – вместо девушки-оборотня ответил мужчина, а Шиграна спросила у девочки:

– Ты что, никогда не слышала о вампирах?

– Всю? – переспросила девочка и сделала неожиданный вывод: – Какая-то глупая нежить, только кровь пьет.

– Листик, ты же была во многих мирах! – теперь удивилась Листариниэль. – Разве там таких нет?

– Там, где я побывала, существует много видов нежити, что пьет кровь. Но те твари не только пьют кровь у жертвы, но и съедают ее. Обычно съедают. Если не съели, значит, кто-то спугнул – более сильная нежить или охотники, – ответила девочка и спросила у мужчины: – Эти сухие девушки не были погрызены?

Выспросив у незнакомца все интересующие ее подробности, Листик задумалась. Девушки в очередной раз поблагодарили мужчину за предупреждение, и тот, качая головой, отошел. Некоторое время компания обсуждала эту новость, только Листик молчала, о чем-то сосредоточенно думая.

– А давайте устроим охоту на этого вампира, – предложила девочка, видно, она решила осуществить свои задумки. – Будем ловить на живца! Зайдем в парк, привяжем к столбу Листариниэль или Хризонтэль, а сами сядем в засаду!

Эльфийки осуждающе уставились на Листика, не ожидая от нее такого коварства. Девочка попыталась успокоить своих подруг:

– Несильно привяжем. Тем более мы же рядом будем. Как только вампир появится, мы на него и набросимся!

– Листик, это плохая идея! – возразила Листариниэль. – Привязывать к столбу своих подруг нехорошо! Да и вампир может заподозрить ловушку и не появиться. Понимаешь, они своих жертв подманивают сами, а если эту жертву подсунуть, да еще и привязанную к столбу, то хитрая нежить сразу заподозрит возможную засаду.

– К тому же зов вампира оказывает на жертву парализующее действие, и она сама идет… – начала Шиграна.

– А как же жертва идет, если она парализована? – удивилась Листик.

– Тот, кого зовет вампир, идти может, но теряет способность сопротивляться, – попыталась объяснить Шиграна, но видя, что девочка не понимает, развела руками.

Ей на помощь пришла Хризонтэль:

– Вампир лишает свою жертву воли, то есть она двигается, но только так, как хочет вампир…

– Все равно не понимаю, – пожала плечами Листик.

– Уже действительно поздно. Мы, конечно, сможем отбиться, но лучше в драки не ввязываться. А то потом будут говорить, что оборотни напали на мирных обывателей. Идемте домой. – Шиграна первая поднялась, за ней встали и остальные девушки.

Расплатившись, компания направилась в институтский студенческий городок. Чтобы сократить путь, решили пройти через парк – чего бояться оборотням в лесу, а уж в городском парке – тем более!

– Я так поняла, что вампир зовет свою жертву, а она к нему идет, да? – Листик шагала рядом с Шиграной и рассуждала вслух. – Поэтому если эту жертву привязать к столбу, то сколько бы вампир ее ни звал, она к нему не пойдет, да?

– Ну да, – согласилась девушка-оборотень.

– А раз так, то вампир заподозрит, что здесь что-то нечисто и… – продолжала рассуждать Листик. – Да, Шиграна, а что будет делать заподозривший вампир? Если жертва к нему не идет? Но возможен и другой вариант. Если вампир очень позовет, то жертва может вывернуть столб, к которому привязана, и пойти к вампиру прямо со столбом, так?

– Знаешь, Листик, если она вывернет столб и придет с этим столбом к вампиру, тот, скорее всего, не захочет с такой жертвой связываться. Ведь этот вид нежити можно убить осиновым колом. Тем более вампир может подумать, что это не жертва, а охотник, – в разговор Листика и Шиграны вмешалась Хризонтэль.

Листик задумалась над полученной информацией и спросила:

– На вампиров охотятся с осиновыми столбами, да?

Обе девушки захихикали, а девочка наморщила лоб, пытаясь представить охотника на вампиров с большим осиновым столбом. Хризонтэль споткнулась и остановилась так резко, что на нее налетела шедшая следом Миулла. Она хотела спросить, что случилось, но замерла, увидев остекленевшие глаза эльфийки. Та, словно сомнамбула, шагнула в сторону от тропы, то же самое с отсутствующим видом проделала и Листариниэль.

– Листа, Хриза, что с вами? – спросила Листик, пытаясь задержать подруг, но те, не слушая девочку, сделали следующий шаг.

– Зов! Они попали под зов вампира! Теперь их не остановить! – с ужасом произнесла Миулла.

– А если их схватить и унести? – предложила Листик.

– Как только ты их отпустишь, они все равно пойдут на зов! Им уже ничем не поможешь! – с не меньшим ужасом пояснила Шиграна.

– Но если их унести, а потом попытаться снять этот зов, в смысле его воздействие? – спросила Листик, а эльфийки сделали еще несколько шагов, уже быстрее, чем первые два.

– Это бесполезно, вампир, что их позвал, слишком силен. Он сумел опутать сразу двоих, причем это темные эльфийки, у которых сопротивляемость намного выше, чем у людей, – произнесла дрожащая от страха Миулла.

А Шиграна срывающимся голосом добавила:

– Он и на нас воздействует, я это чувствую. Ищет, на кого бы еще набросить путы своего зова. Надо бежать!

– Вы как хотите, а я их не оставлю! – Листик развернулась и пошла за подругами. Троица скрылась за деревьями.

– Я их тоже не брошу! – заявила Мяулла и, быстро раздевшись, превратилась в рысь и бросилась за Листиком и эльфийками.

Ее примеру последовала и Миулла, хоть ей и было очень страшно. Шиграна оглядела оставшихся и произнесла:

– Это может быть наш последний бой! Но никто не скажет, что мы бросили своих! А если навалимся все сразу, то, возможно, у нас будет шанс! К тому же во второй ипостаси у нас сопротивляемость больше!

Спустя мгновение на тропинке остался только ворох одежды.

Яркая луна освещала большую поляну в городском парке. Точнее, даже не полянку, а рукотворную лужайку, на которой сходилось несколько парковых дорожек. Здесь и скамейки имелись. Скорее всего, это был любимый уголок для прогулок нянь с колясками, густые заросли отделяли это место от городского шума, а кроны больших деревьев давали тень, но не закрывали солнце, так нужное младенцам. Тут, похоже, было очень уютно днем, но и ночью ничего зловещего не наблюдалось. Не выглядел зловеще и мужчина, сидевший на одной из скамеек, прикрыв глаза и улыбаясь.

Открыв глаза, блеснувшие багровым, мужчина улыбнулся еще шире. Из кустов показались три фигурки. Казалось, что они очень спешили и поэтому шли сюда прямо через заросли, а не по дорожке. Две девичьи фигурки, хрупкие и изящные, но в то же время в них чувствовалась внутренняя сила, готовая в любой момент выплеснуться наружу. Правда, сейчас эта сила словно спала. Третья – девочка – шагала так же целеустремленно, но в то же время как-то уж очень безвольно. Мужчина, приглядевшись, довольно потер руки:

– Славно, славно! Удачная охота сегодня получилась! Две эльфийки и человечка! Все трое маги… Ах, как замечательно!

Мужчина замер, словно прислушиваясь. Появившуюся на его лице широкую улыбку можно было бы назвать дружелюбной, если бы не белые острые и тонкие клыки.

– О-о-о! Прекрасный день! Вернее, ночь! Три магини, а на десерт – стая молоденьких оборотней! – почти пропел мужчина, и, словно подтверждая его слова, на лужайку выскочили одиннадцать больших кошек.

Они устремились к сидящему на скамейке, тот взмахнул руками, и их атакующий порыв угас, кошки сбились в кучу и превратились в дрожащих и скулящих девушек. Мужчина поднялся со скамейки и шагнул к эльфийкам.

– Ах, как замечательно! – повторил клыкастый незнакомец. – Магички – это непередаваемо, а приправленные страхом – это, это… – Не в силах передать свои чувства словами, мужчина прищелкнул пальцами.

– Ага, а почему? – с любопытством спросила девочка. Шагнув вперед, она заслонила собой эльфиек.

Мужчина с удивлением отметил, что эта рыжая его не боится. Обычная, если судить по ауре, человеческая девочка. Хотя не совсем обычная, скорее, полукровка – ушки немного острые, а так ничего особенного, маленькая магиня, только начавшая осваивать свои довольно заурядные способности.

А рыжая, требовательно глядя на вампира – кем еще мог быть этот мужчина с длинными зубами, – поинтересовалась:

– Почему когда приправлено страхом – непередаваемо? Это потому что ты жадный и никому передавать не хочешь?

– А сейчас узнаешь! – Вампир сбросил плащ и расправил большие кожистые крылья. При этом его внешность тоже изменилась, на пальцах появились когти, челюсть с длинными и острыми зубами вытянулась вперед.

– Не впечатляет, – заявила рыжая, критически рассматривая вампира. – Когти слишком загнутые, такими рвать нельзя, можно только вцепиться. Хотя ты, наверное, так и делаешь – вцепляешься в свою жертву и пускаешь в ход зубы. Но и зубы у тебя слишком хлипкие, при такой длине они должны быть мощнее.

Вампир на мгновение опешил, но девочке этого хватило, чтобы подпрыгнуть и ногой с разворота ударить его в челюсть. Удар по силе явно не соответствовал весу и размерам рыжей. Вампир отлетел назад и выплюнул передние клыки. Это не столько нанесло ему вред, сколько разозлило, он вскочил и, отращивая новые зубы, бросился на девочку, вернее, собирался это сделать. Ночной кошмар завис в воздухе, громко ругаясь.

– Ага! – Рыжая с неодобрением рассматривала хлопающего крыльями, будто курица, вампира. Девочка слегка пошевелила рукой, и кровососа стало разворачивать в воздухе, словно для того, чтобы было можно лучше рассмотреть. Листик осуждающе покачала головой и заявила: – Непорядок! Столько шума! Если ты думаешь, что этим можешь на меня страх нагнать, то сильно ошибаешься! – Девочка повернулась к пришедшим в себя эльфийкам и спросила: – А дальше что делать?

Эльфийки не ответили, они обнялись и дрожали. Тогда девочка повернулась к сбившимся в кучу оборотням, которые тоже дрожали и поскуливали. Листик пожала плечами. И тут Шиграна хоть и дрожащим голосом, но со злостью сказала:

– Листик, упокой его!

– А как? – спросила девочка и тут же сама ответила: – Ах да, я такая забывчивая! Осиновым колом! Но для надежности, да и для порядка, уж очень он скверно ругается, надо, чтобы кол потолще был, так, Шиграна?

Рыжая девушка-оборотень кивнула, а зависший в воздухе вампир продолжал сквернословить. Листик осуждающе на него посмотрела:

– Не умеешь – не ругайся! Сколько повторов, никакой фантазии. Куда тебе до орков!

Кивнув подругам, Листик скрылась между деревьев. Девочки не было минуты три, за это время вампир успел высвободить крыло и руку. Он попытался снова набросить на девушек путы своего зова, каким-то образом разрушенные рыжей девчонкой.

– Ага, сильный какой! И настырный! Счас мы его упокаивать будем осиновым колом!

Рыжая появилась внезапно, в руках она держала заостренный с одного конца кол, даже не кол, а скорее, столб. Девочка легко подбросила этот столб, превышающий ее размеры втрое, и тот, перевернувшись в воздухе, тупым концом воткнулся в землю. Рыжая вытерла воображаемый пот и сделала руками движение, будто что-то насаживая на невидимое острие. Поляна огласилась жутким воем, который издал посаженный на осиновый кол вампир. Вой сменился отборными ругательствами. Листик, неодобрительно покачав головой, повторила жест, сидящий на колу вампир поехал по нему вниз и, прекратив ругаться, снова громко завыл.

– Что здесь происходит?! – выкрикнул мужчина, появившийся во главе десятка стражников. Это был тот самый мужчина, который в «Черном коте» предупреждал девушек об опасности ночных прогулок.

– Вот, вампира упокаиваю, – ответила Листик и, увидев, что мужчина нахмурился, начала оправдываться: – Он собирался моих подруг обидеть! Завлек их сюда своим зовом, меня напугать хотел. Так что имею полное право его упокоить! И пока не упокою, вам его не отдам!

Девочка снова сделала движение руками, и кол воткнулся в вампира еще глубже.

– Что здесь происходит? – Этот вопрос задал десятник королевских гвардейцев, который прибыл на место происшествия вместе со своим десятком.

– Вот, господин Усим, я думал, что снова не успел, но эта госпожа…

– Дядя, на нас напал вампир, а этот господин его хочет у меня забрать, а еще он ругался такими словами…

– Листик, кто ругался? Господин инспектор? – Десятник королевских гвардейцев удивленно посмотрел на командира городских стражников.

Тот не менее удивленно посмотрел на девочку, а она пояснила:

– Нет, дядя, этот господин предупредил нас об опасности, а вот вампир начал ругаться! Нехорошими словами!

– Без предупреждения, – усмехнулся Усимт.

– Ага, – кивнула девочка.

А командир стражников вопросительно посмотрел на Усимта:

– Дядя?

– Да, это моя племянница, Лионелла, студентка магического института, – представил Усимт Листика. – Старший инспектор сыскной службы городской стражи господин Валтани.

– Здрасте, – поздоровалась Листик, присев в книксене, при этом она уважительно посмотрела на инспектора, видно, ее впечатлило полное название его должности.

Воспользовавшийся тем, что девочка отвлеклась, вампир, не переставая выть, задергался, пытаясь слезть с кола.

Листик сделала движение рукой, будто что-то забивая. Кровопийца, получивший сильный удар по голове, насел на кол еще глубже.

– И все же, госпожа Лионелла, не подскажете ли мне, как вы здесь оказались и что здесь делаете? – спросил инспектор.

Листик подробно рассказала о событиях, произошедших с девушками с того момента, как они покинули кабачок. Инспектор слушал и качал головой, так же качали головами стражники и гвардейцы. Затем Валтани задал следующий вопрос:

– Госпожа Лионелла, я так понял, что на вас зов вампира не действует?

Листик кивнула и посмотрела на своего дядю, тот усмехнулся и показал на извивающегося на осиновом колу вампира. Инспектор тоже посмотрел и снова покачал головой:

– Мне кажется, что даже для вампира это очень жестокий способ упокоения.

– Мне сказали – надо, чтоб осиновый кол, вот я и… – смутилась девочка.

– Надо в сердце, – пояснил инспектор, – а не в эту… Извините, задницу!

– Ага, счас, – согласилась девочка. Вой вампира перешел в визг, вампир все глубже и глубже насаживался на кол. Листик, пожав плечами, пояснила: – Сейчас достану колом сердце. Ну не вытягивать же его из «извините, задницы». Гм, эта часть тела у вампиров носит такое длинное название? А если я оттуда кол вытащу… Во-первых, это будет выглядеть неэстетично, а во-вторых, если вытащить, то вампир может сбежать. Поэтому тактику менять не будем, хорошо?

Вопрос Листика адресовался сбившимся в кучу девушкам-оборотням, те уже пришли в себя и одобрительно закивали, видно, такой способ упокоения этого конкретного вампира им не казался чрезмерно жестоким. Темные эльфийки тоже разделяли данное мнение.

– Девушки, а где ваша одежда? – обратился к оборотням инспектор.

Магини было дернулись в сторону зарослей, но Листик очень жестко сказала:

– Стоять! Не расходиться! Этот, – девочка кивнула в сторону вампира, – уже позвал своих… Они сейчас будут здесь!

Инспектор, глядя на затихшего и начавшего чернеть вампира, видно, кол таки достал до сердца, сказал:

– Это его птенцы. Он успел поднять свое гнездо!

– Ага, – кивнула Листик и, делая вид, что не поняла, удивленно спросила: – Это как? Вампиры что, гнезда вьют? И там птенцов высиживают?

– Нет, птенцами называются обращенные в вампиров люди, они становятся как бы слугами старшего кровососа, отсюда и гнездо, – пояснил инспектор. Увидев на фоне луны быстро приближающиеся крылатые силуэты, он выкрикнул: – Смотрите! Летят! К бою!

– Ага, – кивнула Листик и, усмехнувшись, повторила жест стражников, поднявших арбалеты, только вот в руках у девочки ничего не было. Тем не менее она выстрелила огненной стрелой, и на месте первого летящего вампира вспухло огненное облако. Второго вампира постигла такая же участь. Остальные немного замешкались.

– Погодите! Господин Усим, вы можете этих вампиров не убивать, а пленить?! – закричала женщина, появившаяся в сопровождении еще десяти королевских гвардейцев.

– Здравствуйте, магистр дэн Арунада! – Книксен Листика был безупречен, это несмотря на такую близкую опасность.

– Вампиров? Живьем?! Это невозможно! – выдохнул инспектор Валтани.

– Листик, живьем! – не то скомандовал, не то попросил Усимт.

– Ага! – кивнула девочка и продолжила стрелять из воображаемого арбалета, только теперь стрелы были не огненные, а снежно-белые, и от них отчетливо веяло холодом.

Вампиры уже были довольно близко, их оскаленные вытянутые пасти и горящие красные глаза были хорошо видны. Крылатые твари одна за другой окутывались белыми облачками. Несмотря на то что скорость атакующих вампиров была довольно высока, странные, взрывающиеся морозными облачками стрелы девочки остановили полет тварей, вампиры падали на землю окоченевшими тушками. Стражники, так и не опустившие свои арбалеты, и гвардейцы, выставившие перед собой кто копье, кто меч, с удивлением и даже некоторым страхом смотрели на рыжую улыбающуюся девочку. Их очень впечатлила такая быстрая расправа со стаей вампиров. Обычно от гнезда удавалось отбиться, понеся значительные потери, да и то не всегда.

– Они все убиты? – удивленно произнес один из гвардейцев.

– Не-а, только заморожены. Когда оттают, можете их употребить, – еще шире заулыбалась рыжая девочка.

Тот же стражник спросил:

– Как употребить?

– Ну не знаю, нужны же они были для чего-то живыми, наверное, для опытов, – пожала плечами девочка и, посмотрев на магистра дэн Арунаду, важно добавила: – Для магических! Наука требует жертв. Сегодня этой жертвой стали вампиры.

– Вот, вяжите, это на случай, если они оттают раньше, чем мы их доставим на место. – Усимт вынул из сумки моток веревки.

Один из стражников, с сомнением глядя на довольно тонкую веревку, сказал:

– Только магические кандалы могут удержать кровососа!

– Эту не порвут, она может и дракона удержать.

При этих словах своего дяди Листик почему-то презрительно фыркнула. Дэн Арунада обратила внимание на так и стоящих, сбившихся в кучу девушек-оборотней:

– Девушки! Что у вас за вид? Где ваша одежда?

– Не ругайте их, леди дэн Арунада, – обращаясь к магистру, Листик еще раз исполнила безупречный придворный поклон, вызвав у той одобрительную улыбку. Указав на обнявшихся эльфиек, девочка пояснила: – Они спешили мне и дроу на помощь, поэтому сменили ипостась. А вампир как-то заставил их перекинуться обратно.

При этих словах девочки все посмотрели на почерневшего и высохшего вампира, так и висящего на колу. Кровосос, словно засмущавшись из-за оказанного ему внимания, осыпался пеплом.

– Да уж, – задумчиво произнес инспектор Валтани и, внимательно глядя на Листика, спросил: – Леди, кто вы? То, что вы здесь продемонстрировали… Да и с вампиром вы справились в одиночку, правда, очень оригинальным способом. Так кто вы, леди Лионелла?

– Я студентка второго курса Института прикладной и теоретической магии, леди дэн Арунада может это засвидетельствовать. – Листик еще раз поклонилась магистру дэн Арунада, та подтвердила слова девочки. Но видя, что инспектор по-прежнему недоверчиво на нее смотрит, вздохнув, призналась: – А еще я анкарра, ужасное, беспощадное и могучее существо! Вот!

При этом девочка так заразительно улыбалась, что, глядя на нее, заулыбались все, кто был на лужайке, ну не могла эта веселая рыженькая девочка быть ужасным существом! А Листик, повернувшись к своим подружкам-оборотням, сказала:

– Идем за вашей одеждой, а то на вас уже и стражники, и гвардейцы смотрят, вы совсем затмили мою неземную красоту! – При последних словах девочка хихикнула и, кивнув Усимту, показала на эльфиек: – Дядя, присмотри, чтоб Листариниэль и Хризонтэль не обидели, а мы сейчас вернемся!

Девушки-оборотни и Листик скрылись за деревьями. Усимт обратился к Валтани:

– Благодарю вас за сотрудничество!

– Это вам спасибо, вам и вашей племяннице. Мы больше трех месяцев выслеживали этого кровососа и его птенцов, а леди Лионелла их всех уничтожила! Так, походя уничтожила, нам досталась лишь роль пассивных зрителей! – ответил инспектор.

Пока он это говорил, к месту несостоявшейся битвы подъехало несколько повозок и подтянулись пять десятков гвардейцев и несколько магов. Это было оцепление засады, устроенной на вампиров. Потом появилась Листик с подружками, к этому времени обездвиженных вампиров загрузили на одну из повозок. По команде магистра дэн Арунады вся компания оборотней забралась в еще одну повозку, а Листик села в третью – к магистру и эльфийкам.

– Благодарю всех, операция прошла более чем успешно. Можете быть свободны, – произнесла графиня и, обращаясь к дяде Листика, скорее попросила, чем скомандовала: – Господин Усим, я попрошу вас со своими гвардейцами сопроводить нас до института.

Усимт приложил руку к шлему в жесте, понятном для любого военного, да и не военного тоже, и повозки в сопровождении гвардейцев выехали из парка. Проводив удаляющуюся кавалькаду глазами, инспектор Валтани спросил одного из оставшихся десятников гвардейцев:

– Кто этот Усим? Что-то раньше я его не видел. Простой десятник, а поставлен командовать этой операцией.

– Он недавно в гвардии, говорят, сама графиня Арунская составила ему протекцию, – начал отвечать десятник, инспектор понимающе хмыкнул, но гвардеец поспешил развеять подозрения полицейского: – Его взяли рядовым, но вот десятником он стал сам. Мечник, каких поискать! Да и знаний у него… Говорят, раньше он был наемником, и не простым, а командиром отряда! Он не обладает магическими способностями, но вы видели, сколько у него амулетов? И пользуется он ими виртуозно! Кстати, как раз он вывел на этого вампира, заметьте, не маг – а в этой операции их участвовало не меньше десяти, – а именно он! Так что в десятниках он не засидится, его производство в сотники – вопрос ближайшего времени!

– А его племянница? Такое впечатление, что именно она в этой засаде должна была сыграть, да и сыграла, решающую роль.

– Тут ничего вам сказать не могу, – пожал плечами гвардеец. – Но я слышал, что именно из-за нее он оставил удачную карьеру наемника. Девочка очень талантлива…

– Да уж… – вставил инспектор, а десятник, усмехнувшись, продолжил:

– Что я вам рассказываю! Вы и сами могли убедиться, вы же были здесь с самого начала и должны были видеть все…

Гвардеец кивнул в сторону мощного осинового кола, инспектор тоже кивнул, и некоторое время оба разглядывали орудие столь оригинального упокоения вампира. Затем инспектор спросил:

– А чем вызвано участие в этой операции такого количества магов и графини Арунской? Говорят, она одна из лучших подруг герцогини Артуара? Да и вас, гвардейцев, тут было… Гм… Многовато.

– Этот вампир захватил и обратил в своих птенцов детей герцога Артуара, – понизив голос, произнес гвардеец.

– Брата короля! – так же шепотом изумился инспектор Валтани.

Десятник кивнул и приложил палец к губам:

– Тсс. Эта информация не подлежит разглашению, вам как начальнику сыскного департамента это рано или поздно стало бы известно, но дальше вас… Сами понимаете!

К городку магического института подъехали уже за полночь. Девушки-оборотни и эльфийки отправились в общежитие, а Листика магистр дэн Арунада попросила подняться в лабораторию. Туда же перенесли и двух вампиров. Остальных кровососов перетащили в подвал. В лаборатории, больше напоминавшей палату медицинского учреждения, Листика и дэн Арунада ждали мэтр Ширимисса Шаис, ректор, деканы всех факультетов, несколько незнакомых преподавателей, а также роскошно одетые мужчина и женщина. Женщина еще довольно молодая и красивая, а мужчина уже в летах и очень представительный. Вампиров уложили на лежанки, надо сказать, что выглядели обращенные довольно устрашающе – вытянутые вперед челюсти с тонкими острыми зубами, красные остекленевшие глаза, большие кожистые крылья, сейчас похожие на мятые тряпки, и острые когти на руках и ногах. Представительный мужчина при виде этих вампиров нахмурился, а женщина не сумела сдержать сдавленный вскрик, после чего тихонько заплакала.

Змеелюдка плавным движением скользнула к так и не разморозившимся вампирам и долго их осматривала. Повернувшись к представительному мужчине, сказала:

– Процесс трансформации зашел слишком далеко, традиционными методами вернуть их не удастся…

– Вы хотите сказать, что они уже не люди?! – перебил мэтра Шаис своим вопросом мужчина.

Женщина зарыдала. А сиашеисс с усилившимся шипением в голосе раздраженно ответила:

– Вы не доссслушшали! Я сссказала – традиционными методами!

– Ваше высочество, мы сделаем все, что в наших силах! – вмешался в диалог ректор, а змеелюдка, не обращая на него внимания, тем же раздраженным голосом продолжила:

– Процесс трансформации, запущенный инициацией вампира, можно повернуть вспять, если он не дошел до определенного уровня. Если это произошло, то только чудо может спасти инициированного. В данном случае эта граница пройдена…

При этих словах представительный мужчина побледнел и схватился за сердце, а женщина зарыдала в голос. Ее начали успокаивать, а Ширимисса Шаис невозмутимо продолжила:

– Как я уже сказала, ваших детей может спасти только чудо. Я попытаюсь сделать так, чтоб чудо произошло. Но это зависит не только от меня!

Змеелюдка повернулась к рыжей девочке, стоящей рядом с магистром дэн Арунада, и зашипела. Девочка зашипела в ответ. Поняли только ректор и декан факультета земли, да и то не все. Ширимисса просила девочку что-то выжечь, а та отвечала, что боится кого-то убить, в ком нет старшей крови. Змеелюдка обещала, что будет направлять и вовремя остановит, говорила, что другого выхода нет, что эти несчастные все равно погибнут, потому что вампиров, так или иначе, придется убить. Девочка, тяжело вздохнув, шагнула вперед и вытянула перед собой руки, с них сорвалось белое пламя, окутавшее одного из вампиров. Мэтр Шаис обняла ее сзади за плечи и что-то тихонько шипела. Мужчина, дернувшийся вперед, застыл, натолкнувшись на взгляд змеелюдки. В наступившей тишине было слышно только, как гудит пламя и тихонько плачет женщина. Так продолжалось минут десять, затем пламя стало слабее и на лежанке проступил силуэт. Силуэт не вампира, а человека! Юноши, почти мальчика. А девочка повернулась ко второй лежанке. Змеелюдка крепче обняла ее за плечи. Слегка дрожащие руки, выступивший пот на лбу, на бледной, а не золотистой, как обычно, коже девочки ясно показывали, что она истощена. Но она снова вытянула вперед руки, и снова загудело белое пламя. Еще через десять минут на второй лежанке вместо вампира лежала девочка, чуть старше той рыжей, что провела этот странный, но тем не менее очень действенный обряд. Девочка и юноша открыли глаза, к ним бросились представительный мужчина и заплаканная женщина, мужчина прижал к себе юношу, а женщина – девочку. Остальные присутствующие в лаборатории обступили их и разом загомонили. Когда возбуждение немного схлынуло, вспомнили о сотворившей чудо. Все разом повернулись туда, где до этого стояли рыжая и змеелюдка. Мэтр Шаис находилась на том же месте и что-то шипела, баюкая безвольно обвисшее тело рыжей девочки. Рядом хлопотала дэн Арунада, понимая, что надо что-то делать, но не представляя что.

– Что с ней? – спросил мэтр Арцимор.

– Кто она?! – спросил ректор.

– Магическое истощение, – ответила Ширимисса Шаис на первый вопрос, игнорируя второй, – ей требуется отдых. К сожалению, мы ничем помочь не можем.

– Листик, может, тебе что-то надо? – Валина дэн Арунада назвала девочку тем именем, которым называл ее дядя.

– Ага. – Листик приоткрыла один глаз и тихо попросила: – Мороженого.

С уголка губ девочки потекла струйка крови, не алой, как у людей и большинства разумных, а темно-красной, почти бордовой. Рыжая снова обвисла на руках сиашеисс, и ее кровь превратилась в пламя, маленькими язычками устремившееся вверх. Змеелюдка, укоризненно посмотрев на людей, покачала головой и плавным, но стремительным движением, в манере, присущей только сиашеис, выскользнула из лаборатории. Валина дэн Арунада семенящими шагами последовала за ней.

– Мама, мамочка! – всхлипнула девочка, которую обнимала богато одетая женщина. Не обращая внимания на то, что ее роскошное платье мнется и пачкается, женщина прижимала девочку к себе и ласково гладила по голове.

На следующий день институт гудел от слухов. Эльфиек Листариниэль и Хризонтэль на занятиях не было. Их освободили и отправили к лекарям на обследование, то же было с девушками-оборотнями. Многие знали, что вчера молоденькие оборотни-кошки устроили маленький девичник, куда пригласили темных эльфиек и Листика, о видовой принадлежности которой уже ходили разные слухи. Вчера они вернулись очень поздно, да еще и под конвоем королевских гвардейцев. Если эльфийки ничего не успели рассказать, то оборотни поделились впечатлениями. Девушки-кошки не успели поведать много, но и из услышанного стало понятно, что случилось что-то очень необычное. А как водится, и люди, и другие разумные что не услышали, то додумывают сами, вернее, придумывают.

– Вчера была большая битва с вампирами, и наши подруги оказались в самом ее центре, они сражались, как львы! – говорила девушка-оборотень.

– Вернее, как кошки, – хмыкнул темный эльф.

– Кошка дерется не хуже, чем лев! – обиделась оборотень, которая тоже была кошкой.

– Да нет, Лионелла превратилась в чудище, еще более кошмарное, чем во время поединка с Зырхом, и сама порвала огромную стаю вампиров! Мне об этом по секрету рассказал один из королевских гвардейцев, он тоже участвовал в той битве, – с многозначительным видом, слегка понизив голос, говорил студент-человек.

– Как он мог участвовать в битве, если, как ты говоришь, Лионелла сама всех порвала? Да и не бывает стай вампиров, – кривил губы еще один темный эльф.

– Да, кровососы живут гнездами, но это было особенно большое гнездо, его хозяином был старый, а поэтому очень могущественный вампир! Его городская полиция ловила три года! А то чудище, в которое превратилась Лионелла, его перекусило и сжевало! – ответил студент-человек.

– Не станет Листик жевать всякую гадость! – рыкнул на спорящих Зырх, но дальше высказаться ему не дал прозвеневший звонок.

Студенты заняли свои места, и Зырх, севший рядом с Будомом, тихонько тому сказал:

– Не превращалась Листик ни в кого. Она расправилась с хозяином гнезда и с его птенцами, не меняя ипостась. Мне Миулла успела шепнуть о том, что там было. Листик действительно всех порвала, причем сделала это, не напрягаясь. Она только трех вампиров убила, остальных каким-то образом заморозила, их всех сюда привезли, Листик при этом чувствовала себя прекрасно. Но потом двух вампиров куда-то утащили, и ее туда увели. Вот после этого Листик чем-то заболела. Сейчас она в преподавательской жилой башне у мэтра Шаис. Та от нее не отходит. Заметь, не в башне у лекарей, а у змеелюдки!

– Ты-то откуда это знаешь? И что этой хвостатой надо от Листика? – спросил Будом.

– Слуга рассказал. Он из моего рода, вот я его и спросил… И знаешь, что самое интересное? Листик шипит совсем как хвостатая, они друг друга прекрасно понимают! И вот что я тебе еще скажу. Тогда, во время поединка, когда то чудище на меня навалилось, меня сдавило со всех сторон! А должно было только сверху придавить!

– Зырх, ты что, хочешь сказать, что она не оборачивалась? Или она… Но мой амулет это сразу бы показал!

– Она обернулась, иначе не смогла бы меня победить. Только вот не в то, что мы увидели! Ты, Будом, сам подумай. Кто может так сдавить оборотня, что тот даже пошевелиться не в силах? Сдавить со всех сторон, а?

– Зырх, ты хочешь сказать, что она…

– Не знаю, Будом, не знаю. Но то, что она шипит, как хвостатая, и то, что ее к себе змеелюдка забрала, что-то да значит. А Миулла и Мяулла в один голос твердят, что видели, как Листик оборачивается кошкой. Очень симпатичной рыжей кошечкой.

Оба оборотня замолчали и сосредоточились на лекции. На перемене они продолжили строить догадки, но, так и не определившись с тем, кто же такая Листик, решили об этом спросить у нее самой, когда она появится.

Девочка появилась только через три дня, бледная и слабая. О том, что произошло, знали уже все: эльфийки и оборотни, участвовавшие в том девичнике, на занятия пришли на день раньше. Они-то и рассказали, как все было. Но им не особенно поверили. То, что они рассказывали, было как-то обыденно – более сильный маг упокоил вампира, пусть и очень оригинальным способом, совсем другое дело – придуманная, но такая правдоподобная битва чудовищ с массой леденящих душу подробностей.

Будом и Зырх зажали девочку в углу на очередной перемене.

– Признавайся! – грозно потребовал Будом.

– В чем? – спросила Листик, хлопая большущими ресницами.

– Кто ты такая! – теперь грозно нахмурил брови Зырх.

– Я же тебе говорила – анкарра, – продолжила наивно хлопать ресничками Листик.

– Чем ты меня сдавила на полянке? – прищурился Зырх.

– Хвостом! – ляпнула Листик первое, что пришло ей в голову. Оборотни многозначительно переглянулись, а девочка жалобно заныла: – Я бедная маленькая анкарра, мне и так плохо, а тут еще вы насели. Два больших и могучих оборотня набросились на маленькую и слабенькую! И не стыдно?

Большим и могучим оборотням стало стыдно. Действительно, Листик выглядела очень плохо. Ее золотистая кожа была бледной, почти белой. Ярко-зеленые глаза потемнели, даже рыжие волосы как будто стали не такими рыжими. Девочка жалобно посмотрела на Зырха и потянулась к нему. Оборотень, сам не понимая, почему он это делает, взял девочку на руки. Так они и вошли в аудиторию на следующее занятие: впереди шагал Зырх, бережно неся на руках изображавшую умирающую, но при этом озорно блестевшую глазами Листика, а за ними следовал Будом, демонстрировавший готовность защищать ношу Зырха от любой возможной опасности.

Глава 13 Заговоры и не только

В большом кабинете сидело трое пожилых, роскошно одетых мужчин. Впрочем, роскошь их одежд была не вызывающая, а гармоничная, когда даже мелкие детали выглядят очень богато, но находятся на своем месте. Все трое молчали, обдумывая рассказ сидящего за большим письменным столом хозяина кабинета.

– Так вы говорите, ваше высочество, маги института в один голос утверждали, что ваших детей спасти нельзя? – спросил сидящий напротив хозяина.

– Да, Бэтинор, именно так.

– Но мэтр Шаис промолчала…

– Да, промолчала, будто знала, что это не так, но промолчала.

– Возможно, она тоже была не уверена, что вашим детям можно помочь, ваше высочество. Скажем, она полагала, что спасти их все-таки возможно, но сама она этого сделать не смогла бы. А вот потом, когда пришла та рыжая девочка… – раздумывая, произнес граф Бэтинор, но хозяин кабинета, герцог Артуара, принц Торилионский, его перебил:

– Я же вам говорил, мэтр ответила нам, что Салли и Гренда может спасти только чудо и она попытается это чудо сотворить, но гарантий не дала.

– Да, ваше высочество, но сказала она это только тогда, когда появилась рыжая девочка. То есть до появления этой…

– Лионеллы Тари, – подсказал третий мужчина.

Бэтинор кивнул ему:

– Благодарю вас, господин ректор. Так вот, до появления Лионеллы Тари мэтр Шаис не была уверена… А что вы, господин Нилор, можете сказать?

Ректор задумчиво покачал головой:

– Вы знаете, я полностью разделял мнение моих коллег, особенно если учесть, что среди них есть более опытные в этом вопросе, чем я. Заявление мэтра Шаис и для меня явилось полной неожиданностью.

– Уважаемый мэтр, эта девочка свободно говорит на языке змеелюдов. Из ваших же слов ясно: она и мэтр Шаис говорили настолько быстро, что ни вы, ни мэтр Арцимор не поняли и половины. Стало ясно только то, что змеелюдка просила студентку что-то выжечь, а вот что, вы, господин ректор, так и не поняли!

– Как раз что выжечь, уважаемый министр, – ректор постарался вернуть голосом сарказм, прозвучавший в вопросе министра, – стало понятно из произошедшего в дальнейшем…

– Господа, прошу вас, не ссорьтесь, мы все-таки делаем общее дело, – повысил голос герцог Артуара. Он укоризненно посмотрел на замолчавших министра и ректора. Но те остались каждый при своем мнении.

Первым не выдержал ректор:

– Но все же в чем вы, уважаемый господин министр, хотите обвинить мэтра Шаис и студентку Тари? В том, что они спасли двух детей?

– Я должен рассмотреть любую вероятность покушения на членов правящего дома. Это моя прямая обязанность как министра безопасности короны!

– Но, господин Бэтинор, если бы студентка Тари хотела устроить покушение на герцога и его супругу, то с легкостью могла бы это сделать тогда, когда… – начал ректор Нилор, но министр его перебил:

– Это ваше упущение, мэтр Нилор! Не принять никаких мер безопасности! Если бы ваша студентка планировала покушение, ей бы это с легкостью удалось! Из отчета инспектора Валтани и десятников гвардейцев стало известно, что маленькая девочка обладает огромной магической силой! Упокоить вампира и уничтожить его птенцов…

– Не всех, только двух, остальных она пленила… – вставил ректор.

– Вот именно! – Министр безопасности поднял палец и кому-то погрозил.

Впрочем, на ректора это не произвело впечатления, он, повысив голос, продолжил возражать с прежним жаром:

– Именно! Вместо того чтобы устроить покушение на герцога и его супругу, эта девочка спасает его детей, доводя себя до полного магического и физического истощения! Вы знаете, что это значит? Любой маг такого не допустит! Каковы бы ни были обстоятельства! Разве что будет непосредственная угроза его жизни! Кроме того, мэтр Шаис за нее поручилась!

Возразить было нечего, но министр пробурчал:

– Вашего мэтра тоже надо бы проверить на лояльность.

– Тогда уж и меня проверяйте! Возможно, я пришел сюда с единственной целью – устроить покушение на его высочество! – обиженно поджал губы ректор.

Министр безопасности тоже поджал губы, показывая, что подобного он не исключает. Герцог осуждающе покачал головой и поддержал мэтра Нилора:

– Действительно, если бы эта девочка что-то злоумышляла против меня и моей супруги, более удобной возможности для покушения и представить трудно.

Министр безопасности не стал возражать, но попытался зайти с другой стороны:

– А знаете ли вы, господин ректор, что дядя вашей выдающейся студентки принят в гвардию? Кстати, по протекции графини Арунской, которая тоже преподает в вашем институте. Господин Усим Тари командовал гвардейцами в операции по уничтожению гнезда…

– Господин министр, вы ставите в вину Лионелле Тари и ее дяде, что ваша операция была успешно проведена, а потом девочка, можно сказать, рискуя жизнью… – гневно начал возражать ректор.

Герцог резко прервал спор:

– Хватит, господа, хватит! Я нисколько не сомневаюсь в лояльности ваших сотрудников, господин ректор, тем более что Валина дэн Арунада – подруга моей жены, – кивнул ректору герцог и продолжил, обращаясь к министру безопасности: – Я согласен с мэтром Нилором, что эти Тари не готовят заговор против короны и меня лично, слишком уж хитроумная, вернее, нелепая комбинация – сначала спасти детей, чтоб потом убить, тем более что у этой студентки имелась подобная возможность. Как я понял, если бы она собиралась это сделать, ни у вас, господин ректор, ни у вас, господин министр, не нашлось бы ни сил, ни средств помешать этому. Я благодарю вас, мэтр Нилор, за все, что вы и ваши преподаватели и студентка сделали для моей семьи.

Ректор понял намек и откланялся. А министр остался, ожидая указаний. Они не замедлили последовать:

– Граф, я подписал указ о производстве этого Усима Тари в сотники. Он показал себя с самой лучшей стороны за столь короткое время, да и Валина просила… Продолжайте наблюдение за этим Усимом, но желательно делать это очень осторожно. Судя по всему, он очень опытный человек и может заметить ваш интерес к нему. Сами понимаете, если он действительно тот, за кого себя выдает, то не хотелось бы обидеть его недоверием. А его племянница… Да, граф, я прочитал ваш доклад, я так понял, что эта анкарра, если ее разозлить, разнесет весь магический институт и пол-Торилиона в придачу, поэтому постарайтесь ее не раздражать. Не проявляйте излишней активности, только пассивное наблюдение. Вы говорили, студенты сами хотят узнать, кто она такая. Ну так не мешайте. В общем, сами решайте…

– Дорогой, – произнесла герцогиня Артуара, входя в кабинет, – дорогой, я бы хотела видеть ту девочку, что проводила вместе с змеелюдкой тот странный обряд. Через две недели Гренду исполняется шестнадцать лет. Думаю, надо устроить малый прием, с балом. Дети чувствуют себя хорошо, иим, по утверждению лекарей, праздник пойдет на пользу. Да и слухи надо пресечь, сам понимаешь, уже шепчутся, что наши дети…

– Дорогая, – герцог поцеловал жене руку, при этом многозначительно посмотрел на министра безопасности, – ты, как всегда, права, это наилучший вариант!

Министр безопасности понял, что герцогиня Артуара сидела в соседней комнате и все слышала и что у нее на этот счет сложилось собственное мнение и свой план действий, который она начала воплощать в жизнь.

– Я думаю пригласить эту девочку. Не только ее, она без подруг не пойдет. Она как-то умудрилась сдружить дроу и оборотней, причем у нее в друзьях есть как знатные, так и простолюдины, хотя то, что они маги, уже дает им личное дворянство. Думаю, что ее компания придаст оживление приему и балу, создаст неформальную обстановку. Наши дети мало помнят из того, что с ними случилось, но то, что помнят, угнетает их. А эта девочка сумеет их успокоить и вернет уверенность в себе.

Герцогиня величественно кивнула и удалилась, министр посмотрел ей вслед и с завистью произнес:

– Столько информации! Откуда она это все узнала?

– У женщин свои методы, для сбора сведений им не нужна ни агентурная сеть, ни наружное наблюдение, – с улыбкой произнес герцог и добавил: – Леди Иллона очень умная женщина. То, что она предложила, как нельзя лучше раскроет сущность этой студентки.

– Вы хотите сказать, что она прямо на балу обернется… – удивленно начал министр.

Герцог отрицательно покачал головой:

– Граф, подумайте сами: молодежная компания, танцы, угощение… Что может лучше ослабить внутренний контроль молодой девушки? Я имел в виду сущность не оборотня или кого там еще, а именно настроения, устремления… Ну, вы поняли… Кстати, граф, что она предпочитает из угощения?

– Мороженое и молоко, – ответил министр.

– Вот мы ей это и предоставим в избытке, а вы позаботитесь об усиленных мерах безопасности.

Листик сидела за столом, зажатая с двух сторон Будомом и Зырхом. Напротив нее устроились два темных и два светлых эльфа. Рядом с ними примостились подружки Листика. Вся компания разместилась в одном из ресторанчиков, расположенных в институтском городке.

Эти ресторанчики были очень оригинальным решением организации питания студентов, и не только их. Обычно в столовых при подобных учебных заведениях кормят не очень вкусно, а в некоторых – откровенно плохо. Администрация института очень своеобразно решила этот вопрос. На территории институтского городка разрешили открыть несколько ресторанчиков, где можно было поесть не только за деньги, но и за специальные талоны, выдаваемые студентам. В конце каждого месяца эти талоны рестораторы обменивали в бухгалтерии института на звонкую монету. Надо ли говорить, что талоны на территории городка ходили как полноценная валюта. Конечно, это порождало много проблем, даже злоупотреблений – талонами расплачивались, играя в азартные игры, их обменивали не только на еду, но и на другие различные услуги не совсем приличного характера. Но проблема с полноценным, а главное – вкусным питанием была решена.

– Листик, так кто же ты такая? – вкрадчивым басом спросил Зырх. Спросил уже который раз, этот вопрос девочке задавали постоянно, после того знаменитого девичника, когда Листик упокоила вампира, посадив его на осиновый кол. Девочка ответила, не отвлекаясь от сладких вафельных трубочек с шоколадной начинкой, которые ей со своей стороны подсовывал Будом:

– Анкарра.

Понятно, что говорить с полным ртом трудно, но и не ответить на вопрос тоже невежливо.

– Мы это уже слышали, – кивнул один из эльфов.

Другой, с улыбкой глядя на большое опустевшее блюдо с пирожными, не менее вкрадчиво, чем Зырх, правда, не басом, поинтересовался:

– Разве анкарры едят столько сладкого? Я специально разыскал трактат об анкаррах, прочитал, но не нашел ни одного слова о том, что они поедают сладости в таком количестве!

– Ага, а там сказано, что анкарры сладкого не едят? Сказано?

Девочка прожевала вафельную трубочку и с хитрым прищуром посмотрела на эльфа, тот отрицательно, но в то же время растерянно покачал головой. Листик еще раз произнесла свое «ага» и, победно всех оглядев, ухватила сразу две шоколадные трубочки. Эльф задумался и нашел новый аргумент:

– Анкарры – хищники, а раз ты анкарра, то тоже должна быть хищником!

– Ага, – согласилась Листик, – я очень хищная, поэтому могу много съесть, особенно если это сладкое!

– Действительно, Листик, ты уже третье блюдо доедаешь… – начал второй эльф.

Девочка возмутилась:

– Я же поделилась со всеми!

Конечно, Листик поделилась. Но парни от пирожных отказались, предпочтя соленые сухарики под пиво, эльфийки взяли по два пирожных, девушки-оборотни даже по три. Блюда были очень большие, и Листик их уже опустошила. В это время подавальщица принесла большую кружку молока для девочки, и не только для нее, подружкам-оборотням подали такие же кружки.

– И выпила ты…

– Так они тоже пьют! – Листик кивнула в сторону Миуллы и Мяуллы.

– Так они только по второй кружке. А ты уже седьмую! Вот объясни, хищная анкарра, куда в тебя столько влазит?!

Листик посмотрела на свой животик, он если и округлился, то не очень, примерно как у котенка, выпившего блюдце молока. Девочка вздохнула и сообщила:

– Я, как всякий хищник, откладываю про запас! Может, потом долго голодать придется!

– Листик, ты же не верблюд из пустыни, – засмеялась Хризонтэль.

– А верблюд – это кто? Такой пустынный хищник? – поинтересовалась рыжая девочка, не забывая про вафельные трубочки, которые запивала молоком.

– Листик, ты что, никогда в пустыне не была? Там же на верблюдах ездят, это такие… Ну вроде пустынных лошадей, только побольше и с горбами, – пояснила эльфийка.

– Была я в пустыне, там на вромах ездят… Вернее, ездят в повозках, которые эти вромы тащат. – Видя, что ее не понимают, она попыталась объяснить, кто это такие, рассказав о пустыне Айдара и ее обитателях. Девочку слушали, затаив дыхание, с большим вниманием.

– Листик, ты так много видела! – уважительно отметила Мяулла и попросила рассказать о том, где Листик побывала.

Девочка кивнула и пообещала, что как-нибудь расскажет.

Все хорошее когда-нибудь кончается, кончились и трубочки с шоколадным кремом. Листик посмотрела на Будома, тот посмотрел на ресторатора. Хозяин этого заведения питания виновато развел руками: мол, запасы сладкого кончились, никто ж не рассчитывал на такие аппетиты. Листик еще раз тяжело вздохнула, при этом ее слегка надутый животик приобрел свой обычный вид, будто девочка ничего и не ела.

– Ладно, пошли отсюда, – предложил Будом.

Листик, глянув на оборотня, спросила:

– Слушай, Будом, вы меня уже неделю угощаете. Наверное, все свои талоны потратили?

Теперь пришла очередь тяжело вздохнуть оборотню, они с Зырхом не только все талоны потратили, но и большую часть своих денег. Листик покачала головой:

– Вот до чего нездоровое любопытство доводит! До полного банкротства! А если денег нет, то их надо заработать! Много и желательно сразу!

Оборотни переглянулись и опустили глаза. Как они могут заработать? Разве что устроиться в какой-нибудь кабак вышибалой? Но и в этом случае много не заработаешь и не сразу, ведь деньги выплатят только через месяц работы, а если и дадут аванс, то маленький. Листик, видно, поняла, о чем они думают, и помахала рукой, подзывая хозяина ресторана:

– Послушайте, любезный, что-то у вас тут темновато, да и интерьер не очень, мрачный какой-то. Надо бы обновить, будет красиво, и к вам потянутся люди, не просто потянутся, а денежки понесут. Так как?

– Вы совершенно правы, леди. Надо бы ремонт сделать, вывеску поменять. Да только это денег стоит, но не это главное. Время! Это займет не меньше месяца, а на такой срок закрываться… Сами понимаете, такой убыток…

– Ага, – кивнула Листик и, хитро прищурившись, поинтересовалась, какую сумму хозяин готов потратить на ремонт.

Услышав ответ, девочка кивнула, деньги были не большие, но и не малые. Потом Листик уточнила, что бы хозяин хотел поменять и как он себе представляет обновленный интерьер. Видно, трактирщик давно об этом думал и определился с тем, что он хочет. Увидев в этой рыжей девочке внимательного слушателя, ресторатор стал подробно рассказывать, все равно других посетителей не было, а эта компания, так много заказавшая до этого, глядишь, проголодается и еще что-нибудь попросит. Листик была внимательным слушателем, она одобрительно кивала, иногда даже сама что-то предлагала. Там, где ей казалось, что надо сделать по-другому, спорила с хозяином.

К этому разговору присоединились и эльфы, традиционно обладавшие хорошим художественным вкусом, только оборотни заскучали. Листик, глядя на их кислые лица, предложила:

– А давайте в вашем ресторане сделаем второй зал? А? Специально для оборотней, нет, этот делить пополам не будем. У вас же есть подвал? Да? И он пустует, погреб для продуктов у вас во дворе, ведь так? Откуда знаю? Там же ледник, если ледник сделать в подвале, то здесь бы холодно было!

Хозяин кивнул, соглашаясь с девочкой, а потом с сомнением сказал:

– Так-то оно так, только вот кто в подвал полезет? Вот вы полезли бы?

Эльфы, к которым обратился хозяин, отрицательно замотали головами, а Листик, хитро улыбаясь и заговорщицки подмигнув оборотням, предложила хозяину:

– А давайте посмотрим, что там? Только посмотрим, да? Вам же не трудно нам показать?

Хозяин улыбнулся, ему понравилась эта рыжая девочка, то, с каким вниманием она его слушала, как восприняла его идеи, без насмешки над фантазиями простолюдина, а с пониманием и одобрением.

Спустившись в подвал, вся компания с интересом рассматривала помещение, заваленное старыми столами и лавками, пустыми бочками и другим хламом, который уже надо бы выбросить, но еще жалко. Царившая в подвале темнота не мешала ни Листику, ни оборотням, ни темным эльфам. Хозяин, тоже наполовину оборотень, видел в темноте довольно хорошо, неудобство испытывали только светлые эльфы.

– Давайте проведем небольшой эксперимент, – предложила Листик, – для начала повесим фонарики!

С вытянутых перед грудью рук девочки сорвалось пламя, хозяин испугался и хотел было закричать, что девочка устроит пожар, но не стал этого делать – пламя было темным и холодным! А огонь, облизывая стены и хлам, собранный в подвале, стремительно это все изменял. Неяркие светлячки, повисшие под потолком, осветили подвал, а Листик, комментируя свои действия, преобразовывала помещение, чем вызвала немалое удивление окружающих, переросшее в одобрение. Она, стоя на месте, двигала столы и лавки, старые бочки, которые стали предметами интерьера. Некрасивая кирпичная кладка в грязных потеках превратилась в каменные стены пещеры. Из сырого углубления в стене забил небольшой ручеек, который преобразовался в водопадик и наполнил возникший в углу маленький бассейн. Буквально за полчаса, которые для восхищенных зрителей этого действа пролетели, как несколько минут, грязный подвал превратился в уютную пещеру. Листик ничего не придумывала, она повторила интерьер одного из залов кабаре «Золотой Дракон». В оформлении того зала девочка принимала самое деятельное участие, и тот зал очень ей нравился.

– Шахту на кухню надо бы сделать, чтобы блюда с заказами прямо оттуда спускать, а не бегать по лестнице, – выдохнул ресторатор. Восхищение проектом переделки подвала, показанным девочкой, не помешало ему продумывать планировку. – А перед шахтой – барную стойку и уголок для подавальщиц! Замечательный план переделки подвала! У вас, леди, великолепно получилось. Жаль только, что все это иллюзия, не настоящее!

Листик улыбнулась, и в углу появилось отверстие, сквозь которое послышался визг перепуганных поварих из кухни. А как же не испугаться, когда пол сначала вспучивается, а потом в нем появляется круглая дыра? Девочка хихикнула. Из кухни снова донесся визг, а из отверстия в потолке в подвал заглянула страшная рожа, показала язык и исчезла. Листариниэль и Хризонтэль тоже захихикали, они поняли, что фантом, созданный Листиком, сначала заглянул на кухню. А девочка взмахнула руками, и под отверстием в потолке из остатков бочек собралось запрошенное ресторатором. Все это преобразование подвала отняло у девочки немало сил, она стала опускаться на пол. Зырх шагнул к ней и привычно подхватил Листика на руки.

– Как миленько! Такая пещерка получилась! Давайте назовем ее «Логово»! – в один голос закричали Миулла и Мяулла.

А эльфы с ресторатором стали недоверчиво все ощупывать. Глаза у них стали совершенно круглыми от удивления.

– Это что, все настоящее?! Но как? Это невозможно! – Эльфы и ресторатор были единодушны.

Листик, обнявшая Зырха за шею, спросила:

– Ну что? Полезете в такой подвал?

Темные эльфы и их светлые родственники единодушно закивали. А оживившийся хозяин позвал подавальщиц, и те стали наводить окончательный марафет в новом зале ресторана. Зырх тяжело вздохнул, он понял, что Листик не отказалась бы от того, чтобы подкрепиться, но денег у него и его товарища с собой уже не было. Хозяин сбегал наверх, принес довольно увесистый мешочек с монетами и протянул Листику со словами:

– Если этого мало, скажите…

– Поторгуемся, – хихикнула девочка и передала кошель Будому. Ей самой, сидя на руках у Зырха, держать этот мешочек было неудобно.

– А как же без этого, – солидно ответил ресторатор и, показав на один из столов, уже протертый подавальшицами, пригласил: – Прошу! Вы первые посетители нового зала, а первым посетителям – угощение за счет заведения!

Вся компания разместилась за большим столом, и на этот раз им принесли полноценный обед. Если девушки, наевшиеся сладкого, были не очень голодны, то Листик и оборотни ели с удовольствием. Впрочем, эльфы от них тоже не отставали.

– Вот, – Будом протянул кошель, что принес ресторатор, Листику.

Девочка взяла мешочек, подбросила на руке и отдала обратно оборотню.

– Не-а, это вам. Будете меня угощать!

– Но на эти деньги ты сама можешь себе купить все, что захочешь, – удивился один из эльфов.

– А когда угощают, то все гораздо вкуснее, – хитро прищурилась девочка. Повернувшись к хозяину, Листик спросила: – Ну что? Верхний зал переделывать будем?

Ресторатор кивнул:

– Если леди будет так любезна, то я бы не отказался. Я думаю, что верхний зал надо сделать в эльфийском стиле. Если вас устроила плата, то я готов заплатить столько же!

– Ага, – кивнула Листик, – только не сегодня, боюсь испортить что-нибудь, устала я. А вы пока подумайте над названием вашего обновленного ресторанчика, старое уже не годится.

Хозяин отошел, а светлый эльф спросил у девочки:

– Лионелла, все же кто вы? То, что вы сейчас сделали, – это невозможно… Разве что… Такое под силу только мэтру!

– Анкарра я, ну сколько можно повторять! Свирепая, хищная и опасная! Вот!

– Листик, ты волшебница! Добрая волшебница! – восхищенно произнесла Миулла, ее подруга и обе эльфийки были с ней согласны.

Листик тоже согласилась:

– Ага, одно другому не мешает.

– Так все же… – не унимался эльф.

– Ну, ты же слышал, добрая волшебница! Свирепая и хищная! Вот! – ответила Листик и, ехидно улыбнувшись, добавила: – А еще жутко талантливая!

Эльф вздохнул и решил больше вопросов не задавать, все равно девочка не ответит. Эстафету у эльфа приняла Хризонтэль:

– Листик, а что за пакет тебе вчера принес королевский курьер?

– А-а-а, это приглашение на бал, – небрежно сообщила девочка. – Бал по случаю совершеннолетия сына герцога Артуара.

– Бал! Настоящий! – выдохнула Листариниэль, ее точно на бал никто не будет приглашать.

Хризонтэль поджала губы. Ее, такую знатную, не позвали, а эту рыжую… Девушки-оборотни тоже погрустнели, их-то уж не то что не пригласят, даже близко не пустят.

– Ага, на настоящий бал. Вы все, кстати, тоже в числе гостей, – кивнула девочка и, увидев раскрытые от удивления рты подруг, пояснила: – Там так и написано: «Лионелла Тари с подругами». И место, чтоб вписать вас, оставлено, так что через неделю идем на бал.

– Там еще должно быть место, чтоб вписать титул, ведь это бал у герцога Артуара! А он фактически правитель Торилиона! – со знанием дела сообщила Хризонтэль и спросила: – Листик, ты какой титул вписала?

– Анкарра! – хихикнула девочка.

Тьма клубилась под высоким сводом, такая же тьма, только еще гуще, заполнила один из углов большой пещеры. Оттуда на стоящих перед ней смотрели огромные багровые глаза. Судя по тому, как съежились три совсем не маленькие фигуры, взгляд не предвещал ничего хорошего. Одна из фигур, казавшаяся горбатой из-за крыльев, сложенных за спиной, оправдывалась гулким голосом:

– Он сказал, что все в порядке, что те, кто нас интересует, уже вошли в число птенцов его гнезда. Назвал цену, но потом пропал. Видно, что-то случилось. Он никак не мог передумать, цена, назначенная им за двух только что обращенных птенцов, была высока, но я согласился на нее. Я должен был…

– Трунс. – Громоподобный голос, прервавший говорившего, казалось, шел отовсюду.

– Герцог Артуара дает бал по случаю совершеннолетия своего сына, приглашения разосланы, – ответила вторая фигура, как брат-близнец похожая на первую.

– Это значит, что тот вампир обманул тебя, Грумт, – прогремел голос. – Найди и покарай! Но сначала ты появишься на том балу и сделаешь то, что должен был! Я дам тебе амулет, откроешь портал прямо в зал. С собой возьмешь дырмов, думаю, трех десятков будет достаточно! Я надеюсь, Грумт, что на этот раз все пройдет как нужно! У тебя есть шанс исправить свой промах, заметь: последний шанс! Трунс, а ты готовь вторжение, пора покончить с независимостью Торилиона! Да и всего западного континента!

– Да, повелитель, – согнулась в поклоне вторая фигура, оттопырив крылья. – С него и надо начинать. Торилион – самое сильное государство, если он падет, то и остальные особого сопротивления оказывать не будут.

– Бронк, а ты позаботься о жертвоприношении. Жертв должно быть достаточно, чтоб наконец-то наполнить меня силой! Божественной силой!

– Все исполню, мой повелитель! – поклонилась третья фигура.

– Будет ли дозволено мне возразить, повелитель? – поклонился Трунс.

– Возражай. – Тьма в углу, казалось, усмехнулась.

– Повелитель, если принести в жертву всех дроу, то у нас останется мало солдат. Дырмы свирепы и могучи, но их недостаточно. А для завоевания континента надо боевое мясо, захваченные земли необходимо патрулировать, да и полицейские функции… Дырмы для этого не подходят.

– Бронк, возьмешь самок и детенышей, недостающее количество доберешь у гломов. А ты, Трунс, проследи, чтоб те из низших, что еще не прошли обряд повиновения, обязательно через него прошли!

Тьма слегка пошевелилась, словно давая понять, что все уже сказано, и три крылатые фигуры, склонив рогатые головы, пятясь, покинули пещеру.

В комнате у Листика и Листы было очень тесно, там, кроме хозяек, находились Хризонтэль, Миулла, Мяулла и Шиграна. Рыжую оборотня Листик решила тоже взять с собой. Хризонтэль под восхищенные охи и ахи девушек-оборотней делала Шигране прическу, магически ее закрепляя. Листик и Листа сидели на подоконнике. Если девочка легкомысленно болтала ногами, то дроу была серьезна, даже грустна.

– Лис, ты чего такая? – не выдержав, спросила подругу Листик.

– Неспокойно мне, Ли, – ответила Листариниэль. – Давно не было весточки от моих. Знаешь, я ведь с восточного континента. У нас идет война, там остались мои родные. Когда меня послали учиться, страна дроу еще держалась. Весь континент захватил черный повелитель, хотя он сам хочет, чтоб его называли просто повелителем. Но если он превращает тех, кого захватил, в зомби, то может быть только черным!

– Он что, убивает всех, кого захватил? – удивилась Листик. – Зомби-то можно сделать только из мертвого!

– Он превращает в зомби живых, – ответила Листариниэль. – У них пустые глаза, и они слушаются только своих командиров. Те дроу, что были захвачены им, выступили против нас и убивали даже своих родных. Эти дроу уже не живые, хоть и не мертвые! Слуги черного повелителя применяют магию, черную магию! Это очень страшно! В последней битве погибло много наших магов! Тогда собрали нас, самых одаренных, и послали учиться. Магии можно противопоставить только магию. А я уже год в институте, даже на каникулы не ездила домой, нам сказали, чтобы не возвращались, пока не выучимся, а то этот черный про нас узнает.

– Ага, черный повелитель, и магия у него такая же, – кивнула Листик и, глянув в сторону Хризонтэль, спросила: – А она?

– Хризонтэль из западных дроу, их страна расположена на этом континенте. Там я и провела каникулы. Западные дроу нам помогают, чем могут, но воины черного повелителя очень сильны. Пять лет назад в страшной битве погибли все: и наши воины, и те, кто пришел нам на помощь. После этого мы смогли только обороняться, отступив в горы. А штурмовали наши крепости воины, что ушли на ту битву! – с горечью сказала Листариниэль.

– Ага, – кивнула Листик, – выходит, что этот черный все же поднимает убитых. Значит, тех зомби, что ему служат, все-таки можно упокоить. А как он у вас появился?

Листариниэль вздохнула и начала рассказывать. Листик внимательно слушала, эльфийку слушали и оборотни и даже переставшая колдовать над прической Шиграны Хризонтэль.

– Очень давно, в те времена, которые не помнят даже старики, весь восточный континент принадлежал дроу. Потом пришли гломы…

– А это кто? – перебила рассказчицу Листик.

– Это такой народ, они низенькие и широкие, нет, не гномы, просто похожи на них. Живут они тоже в подземных городах. Между ними и дроу началась война. Дроу лучшие воины, и они стали теснить гломов, а те позвали на помощь крылатых властителей. Ну, это такие большие разумные звери, они летают по небу и выдыхают пламя. Дроу не сдавались, они сражались с этими зверями, но силы были неравны, и дроу решили уйти из этого мира. Открыли портал. Как – не спрашивай, я не знаю. И началось великое переселение в другой мир. Говорят, там переселенцам открылась благодатная страна. Дроу назвали ее Дарэлейлар. Но потом что-то случилось. Портал закрылся, и часть дроу осталась здесь. Они, понимая, что спасения нет, приготовились к последней битве. Но случилось чудо, а может, и не чудо: крылатые властители стали драться между собой.

– Ага, – кивнула Листик и высказалась совсем непонятно для остальных: – Ареал не поделили, вернее, мир. Довольно часто так бывает.

– Ли, ты что-то знаешь? – удивилась Листариниэль.

Девочка отрицательно замотала головой:

– Догадалась, рассказывай дальше.

– Битва между крылатыми властителями была страшная…

– Ага, – снова влезла Листик, – плавились горы, горело небо, кипели моря… Не обращай внимания, рассказывай дальше.

– Ли, ты все-таки что-то знаешь, – подозрительно посмотрела на подругу эльфийка, та вновь отрицательно замотала головой, а Листариниэль, недоверчиво вздохнув, продолжила рассказ: – Да, так оно и было. Когда все кончилось, дроу и гломы вышли на поверхность и увидели крылатого властителя. Он был не такой, как те, с которыми воевали дроу. У него была золотистая шкура, и он был очень добрый. Это было сразу видно.

– Заклинание общего ментального воздействия, одна из разработок лаборатории Тайши, – тихонько произнесла Листик и замахала на Листариниэль, чтоб та продолжала.

Эльфийка снова подозрительно посмотрела на рыжую девочку, но, ничего не сказав, продолжила:

– Этот крылатый властитель разделил земли между дроу и гломами, ведь свободного места теперь много было, часть дроу ушла, а часть погибла. Да и гломов погибло много. А тех дроу, кто не хотел жить рядом с гломами, крылатый властитель переселил на западный континент, где жили люди, светлые эльфы, оборотни и другие расы. Все разумные подчинялись Золотому крылатому властителю. Тогда наступило всеобщее благоденствие, не было войн, все правители слушали мудрые советы Золотого властителя.

– Ага, попробовали бы они не послушать, – пробурчала себе под нос Листик и в ответ на подозрительные взгляды громко сказала: – Золотой век, об этом есть легенды во всех мирах.

– Это не легенда! – возмущенно возразила Хризонтэль.

Девушки-кошки были с ней согласны. Эльфийка, сказав Шигране: «Не шевелись, прическу испортишь», – выскочила из комнаты.

– Куда это она? – удивилась Листик.

– Род Дэ’Эртес очень древний и, говорят, как-то связан с Золотым властителем, – пояснила Листа.

Хризонтэль вернулась со шкатулкой – интересной вещицей, сделанной из металла, камня и дерева. Листик слегка напряглась, увидев ее, а эльфийка открыла шкатулку. На крышке с внутренней стороны была гравировка: лукаво смотрящая и улыбающаяся голова дракона. Эльфийка, победно глядя на побледневшую девочку, удовлетворенно сказала:

– Вот! Золотой крылатый властитель! Основатель рода Дэ’Эртес!

– Откуда?! Откуда это у тебя? – еще более хриплым голосом, чем обычно, спросила Листик.

Видно, это изображение так поразило скептически настроенную девочку, что она сразу поверила в древнюю легенду. Ухватив шкатулку обеими руками, Листик не отрываясь смотрела на изображение дракона. Губы девочки что-то беззвучно шептали. Все замолчали, боялись помешать рыжей девочке, как они думали, молиться. В том, что это изображение произвело на Листика такое впечатление, ничего удивительного не было, многие боги почитаются в разных мирах, бывает даже под разными именами. Вполне возможно, что Золотой крылатый властитель известен и почитаем в родном мире Листика. А девочка, словно подтверждая эту догадку, хрипло спросила Листариниэль:

– А дальше? Что было дальше? Что с ней случилось дальше?

На оговорку девочки никто не обратил внимания. Листа, довольная, что развеяла скептицизм подруги, продолжила:

– А потом Крылатый властитель ушел, но пообещал, что вернется, обязательно вернется, если в Муллиан придет беда! И мы верим, что он вернется и победит черного властелина!

– Она не придет, – тихо сказала Листик, опустив голову. Девочка сказала это очень тихо, почти на пределе слышимости, но чуткие уши оборотней, да и эльфиек, услышали сказанное. Девушки возмущенно вскинулись. Листа, обхватив ладонями щеки Листика, подняла ее голову, в глазах девочки стояли слезы, и она еще раз прошептала: – Она не придет.

Потом, упрямо мотнув головой, Листик хриплым голосом, со злостью произнесла:

– Ваш черный будет уничтожен! Крылатый властитель вернется!

Эльфийки и оборотни, собиравшиеся уже возразить девочке и даже ругать ее за неверие в обещания Золотого крылатого властителя, пораженно замерли. В словах девочки было столько силы, что им показалось: перед ними стоит не их маленькая рыжая подруга, а некто огромный и могучий.

– Интересно, очень интересно, – произнес Усимт, выслушавший рассказ Листика, – получается, что Ветика была властителем этого мира. Если здесь остались ее метки, то этот мир автоматически переходит тебе.

– Усимт, мне не нужен этот мир! У меня и так уже два есть, и я не знаю, что с ними делать, а ты вот не понимаешь! Этот черный хочет тут все захватить! Он намерен сделать зомби из обитателей Муллиана!

– Листик, ты истинная повелительница: не хочешь без причины вмешиваться в дела обитателей своего мира, но готова его защищать! Только подумай сама – даже самому черному повелителю не нужен мир, в котором одни зомби. Ты должна знать, что от зомби нельзя получить никакой магической подпитки, наоборот, они сами требуют энергии от их создавшего или от окружающих живых, причем получают то, что им надо, самым варварским образом. Такой мир рано или поздно погибнет! Ну что я тебе рассказываю, ты же это проходила в своей академии. Всем, абсолютно всем нужен мир, населенный живыми. А зомби – это инструмент для захвата, подавления и устрашения, после того как захватил. Но из твоего рассказа, вернее, рассказа твоей подруги, видно, что этот черный кандидат в повелители несколько перегнул палку. Если количество зомби превысит определенный процент от количества обитателей мира, то начнется лавинообразный процесс превращения разумных в зомби.

– Усимт, мы должны помешать черному захватить этот мир и не допустить превращения его жителей в зомби!

– Не кричи так, нас хоть и не понимают, но привлекать к себе излишнее внимание не стоит, – мягко произнес наемник, стараясь успокоить девочку.

Они сидели в одном из ресторанчиков институтского городка, и в этом не было ничего странного: любящий дядя решил проведать свою племянницу, только вот их разговор был бы довольно интересен для того, кто сумел бы их понять. Листик упрямо наклонила голову, словно собираясь боднуть собеседника, а Усимт продолжил тем же мягким тоном:

– Мы сейчас в самом логове неизвестного врага, мы уже много разведали, но недостаточно, чтоб вступать в прямое противостояние. Мы там, куда ты не смогла проникнуть из межпространства. Всех возможностей этого врага мы не знаем, но знаем, что они велики. Поэтому продолжаем наблюдение. То, что рассказала мне ты, во многом дополняет то, что узнал я. Через день бал, ты туда приглашена, будь готова к любым неожиданностям. Что-то мне подсказывает, что они не заставят себя ждать.

Листик уже успокоилась и внимательно слушала, потом слегка кивнула в сторону. Усимт усмехнулся:

– Люди из министерства безопасности короны, они за мной незаметно наблюдают, вернее, думают, что незаметно.

– Ага, – хихикнула Листик. Незаметно наблюдать за этим дракланом не смогли бы даже высшие боги, а тут какие-то люди…

– Не хочу их разочаровывать, они так стараются, – тоже усмехнулся Усимт и, все так же улыбаясь (со стороны это должно было выглядеть так, будто он радуется успехам своей племянницы и хвалит ее), продолжил: – Листик, никакой самодеятельности, у этого черного есть здесь информаторы, они могут тобой заинтересоваться, ты и так сильно засветилась…

– Ага, – вздохнула Листик.

Усимт покачал головой и укоризненно сказал:

– Опять «ага»? Листик, хорошо, что уже половина твоих сокурсников тоже так говорит, а то тебя было бы очень легко вычислить. Постарайся хоть некоторое время не высовываться, хотя это у тебя вряд ли получится.

– Ну кто знает, что я…

– Листик, не надо недооценивать противника. Если на тебя начали охоту, то постараются выяснить все о твоих привычках, предпочтениях, слабых местах. Поэтому лучше такого не допускать. Избегать. Мы не местные, прибыли издалека, пока наша цель ясна и понятна, нами мало кто заинтересуется, но последние события показали, что мы не такие уж и простые. С одной стороны, это хорошо, пусть видят…

– Кто?

– Листик, за нами следят, и не только эти. – Усимт глазами указал на трех секретных сотрудников службы безопасности короны. – Есть еще группа наблюдателей, они одно время меня пасли, потом отстали. А ты не замечала наблюдения за собой?

Листик отрицательно помотала головой, а «дядя» продолжил наставления:

– Постарайся вести себя естественно, то есть так, как начала. Твоя бросающаяся в глаза экстравагантность – тоже своего рода маскировка. Если за тобой наблюдают, то им не должно даже в голову прийти, что ты что-то скрываешь, что ты не та, за кого себя выдаешь. Пусть думают, мы такие простые…

– Ага, очень особенные и самые простые, – хихикнула Листик.

– Вот именно, главное, чтобы не загадочные, – это может вызвать подозрения. А то, что ты с вампирами так легко расправилась… Ну, может, ты из мира, где вампиров на завтрак едят…

– Не буду я на завтрак кушать такую гадость! – возмутилась девочка.

– Это только так говорят, – улыбнулся Усимт.

– Вот кто так говорит, пусть сам и кушает! А я, так и быть, ему этих вампиров наловлю.

– Ну хорошо, делай вид что ты такое не ешь, но готова любого желающего угостить вампирятиной. В собственном соку, – засмеялся Усимт и, став серьезным, продолжил: – Как я понял, твои сокурсники-оборотни подозревают, что ты как-то связана с сиашеисс. Это очень хорошо.

– А почему? – удивилась Листик.

– А потому, что обычный оборотень ни у кого не вызывает удивления, необычный оборотень тоже. Необычный оборотень с сильными магическими способностями вызовет интерес, но ненадолго. А ты можешь обернуться в сиашеисс?

– Не знаю, не пробовала, – ответила девочка.

– А ты попробуй. Когда ты хочешь, твоя аура очень похожа на змеелюдов.

– Усимт, ты же знаешь, наша аура полностью не видна никому, кроме дракланов, ну, может быть, кому-то из богов.

– Знаю, но твоя аура уникальна даже для драклана. Вот ты меня полностью видишь? А я тебя нет, хотя я драклан. По идее я должен видеть всю твою ауру, но не вижу.

– Но ты же не думаешь что я какая-то необычная? Я простой драклан, только мои способности немного…

– Листик, ты не обычный драклан, и Ветика тоже была необычной. Милисента тоже очень необычный драклан, если вообще драклан. Да и Рамана с Тайшей…

– Но Усимт, – не дослушала Листик. – Это Инед нам такие способности подарил.

– Листик, Ледяной Владыка очень могуществен, он старший бог, но он не творец! А такие способности может подарить только творец! Твой Инед эти способности только увидел и активировал, вернее, создал условия, чтоб они проявились. Вспомни, Гара сумела избежать его ловушки и появилась в твоем мире, и не одна. Вам пришлось очень постараться, чтоб победить. Огонь драклана не берет, он сам огонь. То есть вы должны были проиграть группе Каратэша, потому что были намного слабее, но у вас вдруг появляются ледяные стрелы, не простые, а наполненные огнем! Тайша правильно сказала – это оружие бога! Откуда у вас это? Не говори, что твой ледяной друг подарил. Он только показал, как ими пользоваться, или показал, что вы можете ими пользоваться. – Произнося это, Усимт ласково улыбался, словно продолжал хвалить племянницу.

Девочка согласно кивала, потом вздохнула: все, что говорил Усимт, было очень похоже на правду, но Листик не хотела плохо думать про Инеда. Поговорив еще немного и обсудив возможное развитие событий, «родственники» разошлись. Он – в гвардейские казармы, а она – к себе в общежитие.

Глава 14 Большой бал и такое же сражение

По улицам города, вызывая удивление прохожих, ехала открытая карета с гербом дэн Арунада на дверцах. Но не герб привлекал внимание – в Торилионе частенько можно было встретить кареты разной знати, – она была заполнена, как городской дилижанс в час пик. Там сидели шесть серьезных девушек и улыбающаяся рыжая девочка: графиня Арунская, выглядевшая довольно молодо, и пять подружек Листика: эльфийки Листариниэль и Хризонтэль, девушки-оборотни Миулла, Мяулла и Шиграна. Они сидели на мягких диванчиках, расположенных друг напротив друга, а вот Листику места не хватило, но она нашла выход, умостившись на коленях у Шиграны. Девушки были празднично одеты, и у всех были шикарные замысловатые прически, самая необычная – у Шиграны, Хризонтэль трудилась над ней целый день. Девушки подозревали, что Шиграна последние два дня спала стоя, и это несмотря на заверения Листика и эльфиек, что магически закрепленная прическа не помнется. На самом деле оборотень спала сидя: магия магией, а такую красоту было жалко, вдруг все-таки помнется?

Листик вертелась, рассматривая здания, мимо которых они проезжали, своей вертлявостью вызывая опасения Шиграны – а вдруг испортит прическу? Чудную прическу, которую девушке удалось сберечь путем таких титанических усилий! Наконец Шиграна не выдержала:

– Листик, ну что ты вертишься?! Ты что, городов не видела? Не крутись так, прическу мне испортишь!

– Аг… – начала девочка и остановилась, словно опомнившись, потом, кивнув каким-то своим мыслям, сказала: – Видела, разные города видела: и большие, и маленькие. Даже красивее, чем этот. Но Торилион – как игрушка или как большой торт, такой весь… Ну, как бы сладкий, нарядный. Мы вот проехали почти весь город из конца в конец, но я не заметила даже бедных кварталов, а трущоб – и подавно.

– Это потому, что Торилион – столица, – пояснила Хризонтэль. – Бедные кварталы вынесены далеко за город, ниже по реке, верст на тридцать. Там тоже Торилион, только бедный. Всем, кто не может заплатить определенный налог на проживание, здесь жить запрещено.

– А я думала, что Торилион – город, где нет бедных, где удалось… – начала Листик, но не закончила, а вздохнув, сказала: – Везде одно и то же: есть бедные кварталы и есть богатые. Где-то они отделяются стеной, где-то рекой, а здесь их вообще перенесли за пределы города. Там, наверное, одни трущобы…

– Не совсем, есть и вполне приличные кварталы, те из бедняков, что разбогатели, сами не хотят сюда переезжать, чтоб налог не платить, – вмешалась в разговор Валина дэн Арунада, а Хризонтэль, чтобы увести разговор от щекотливой темы, спросила у Листика то, что ее давно интересовало:

– Послушай, а как тебе удалось осуществить такие сложные преобразования предметов? Ну там, в подвале? Кстати, хозяин все же назвал тот зал «Логово оборотня», у него теперь нет отбоя от посетителей.

– Да, Листик, как тебе это удалось? Ведь это не каждому мэтру под силу, – поддержала эльфийку Шиграна, она обрадовалась, что девочка перестала вертеться, но опасалась, что снова начнет, поэтому и спросила.

Вопрос заинтересовал и дэн Арунаду, она уже слышала о чуде, сотворенном Листиком.

– Ха, а я ничего и не преобразовывала, – усмехнулась девочка. Видя удивленные лица попутчиков, Листик пояснила: – Там было очень много всякого хлама. Вот столов и лавок там было более чем достаточно. Я их просто расставила телекинезом.

– Но это мы будем изучать только на четвертом курсе! – воскликнула Хризонтэль.

Листик, продолжая улыбаться, продолжила свои пояснения:

– Я же говорила вам, что меня учили разные маги, а они не придерживались учебной программы института, вот! Поэтому я многое знаю и умею. Так вот, лавки и столы я расставила, а потом просто сожгла слой грязи и подгнившего дерева, ну там, где это было необходимо, сожгла, открывая фактуру дерева. Потом у всей мебели верхний слой я обожгла так, как будто это лак, получился такой крепкий и прозрачный слой. Остальной хлам пошел на барную стойку, согласитесь, что из нескольких столов и бочек ее довольно просто сделать, просто надо скрепить. Также я сделала и уголок для подавальщиц.

– А лифт для подачи кушаний из кухни в тот зал?

– Лифт сделал сам хозяин, уже потом, я только дырку пробила, вы что, не видели? Вот это было совсем просто, но в то же время очень трудно!

Увидев недоуменные лица – как это может быть – совсем просто и в то же время трудно? – Листик пояснила:

– Дырку пробить – элементарно, а вот чтоб эта дырка получилась аккуратная и нужного размера – трудно. Проще было весь потолок обрушить…

– Или стену вынести, – хихикнула Листариниэль, намекая на вступительные испытания Листика.

Та очень серьезно кивнула, словно подтверждая:

– Именно так, ну, надо было медленно это отверстие делать, а то вдруг на том месте в кухне кто-нибудь стоял бы? Он бы провалился в подвал. А так, когда пол начинает медленно вспучиваться, с того места все убегут. Вот так-то.

– Листик, ну а стены? Они же были кирпичные и грязные, а стали каменными, я специально ковырнула! – поинтересовалась Шиграна.

Девочка пожала плечами:

– А вот это было совсем просто, я спекла огнем грязь и верхний слой кирпича, придавая ему фактуру камня. Огнем спекла, а не преобразовывала, понятно? А ручеек? За стеной имелся источник, вы что, не заметили, что в подвале было сыро? Потому-то хозяин и держал там всякий хлам, который и выкинуть денег стоит. Ведь надо нанимать грузчиков и повозки, чтобы все вывезти. А я просто пробила тому ручейку дорогу, чтоб вода от источника не растекалась в грунте, а бежала по заданному руслу.

Девушки закивали. Оказывается, все так просто: когда знаешь, что надо делать, магических сил совсем немного тратится. Но вот к чему применить магию и как должно выглядеть то, к чему эта магия применена, – тут надо умение и вкус. Именно его и продемонстрировала Листик. Девушки это оценили и высказали свое восхищение, а Листик, улыбаясь, только кивала. Это не помешало ей заметить задумчивый взгляд графини Арунской. Девочка посмотрела дэн Арунада прямо в ее расширенные от удивления глаза и кивнула, она поняла, о чем подумала магистр Валина. Только драконы могут так работать с огнем. Только драконы могут лечить, выжигая болезни или вредоносное магическое воздействие, только драконы могут огнем обжигать различные предметы, не повреждая их. Листик кивнула, показывая: она поняла, что дэн Арунада догадалась, и чуть заметно покачала головой, призывая графиню хранить молчание. Бледная магиня судорожно закивала, вызвав недоумение у остальных девушек.

Пока компания глазела по сторонам, слушала объяснения Листика и строила догадки, карета подъехала к парадному входу крыла огромного королевского замка-дворца, занимаемого герцогом Артуара. Ливрейный слуга, встречающий гостей у карет и провожающий их к входу, был очень удивлен количеством девушек, высыпавших из экипажа дэн Арунада. Не менее был удивлен и слуга у входа, он в растерянности повертел приглашение, что подала ему Листик, и спросил:

– Как вас объявить, госпожа Тари?

– Так и объявляйте, как там написано. Хищная анкарра!

Зал был уже почти полон, но гости еще прибывали. Появившиеся Листик и ее подруги, в основном они, а не девочка, буквально притягивали взгляды всех находящихся в зале. Красота эльфиек не могла не вызвать пристального внимания как женской, так и мужской части присутствующих, но и оборотни тоже были очень даже привлекательны. Если Миулла и Мяулла выглядели очаровательными кошечками, то дикая красота Шиграны просто впечатляла. Листик на их фоне совершенно бы затерялась – чем может заинтересовать рыжая девочка в зеленом сарафанчике? Затерялась бы, если бы не ее странный титул – анкарра.

Девушки и Листик стояли у окна, когда к ним подошла группа молодых людей. Поскольку девочка стояла впереди подруг, как бы заслоняя их, предводитель группы обратился именно к ней:

– Анкарра – это кто? Что-то я раньше не слышал таких титулов.

– Воспитанные люди сначала здороваются, – ответила девочка и, ехидно улыбаясь, пояснила: – А анкарра – это когда герцогиня и принцесса одновременно.

– Что-то я не слышал, чтоб объявляли о прибытии столь важной особы, – постарался не менее ехидно ответитьмолодой человек.

– А я инкогнито прибыла, для учебы в здешнем институте. А если приезжают инкогнито, то об этом не объявляют. Надеюсь, вы хоть об этом знаете? Или настолько невежественны, что вам такие вещи неизвестны? – Листик отвесила изысканный поклон.

– Я граф… – начал молодой человек, но тут заиграли фанфары, извещающие о начале официальной части.

Широко распахнулись внутренние двери, и в зал вошел герцог Артуара с супругой, за ними следовали их дети. Герцог в наступившей тишине произнес краткую речь, в которой поведал о причине этого приема и поздравил с совершеннолетием своего сына.

Валина дэн Арунада слушала герцогскую речь краем уха, она украдкой смотрела на Листика, и все, что графине было непонятно до сих пор, становилось ясным. Все сложилось, словно головоломка, которая не может быть собрана, пока не хватает одного из фрагментов, причем самого важного, без которого остальные не стыкуются. Дэн Арунада стало понятным, откуда у этой рыжей девочки такие выдающиеся способности, неиссякаемый резерв, умение с легкостью управлять огнем, придавать ему свойства, которых не может быть не только у обычного, но и у магического пламени. Необычные рекомендации двух архимагов. И наконец, эта странная просьба мэтра Ширимиссы Шаис – обязательно позвать Листика, когда привезут плененных вампиров. Змеелюдка знала! Знала с самого начала, кто такая эта улыбчивая рыжая девочка! Ведь она тогда, после лечения герцогских детей, сказала не мешать Листику: мол, она сама восстановится, и это при полном магическом истощении, убившем бы любого, даже самого сильного мага! И то, что сделала эта рыжая девочка… Ни один маг не смог бы помочь Гренду и Салли. Ну а как она расправилась с вампирами… То, что она таким оригинальным способом упокаивала старого вампира, – это не от незнания, она хотела, чтоб кровосос позвал на помощь своих птенцов. Да и то, что она оказалась там… Ну конечно, ее дядя! Это он рассказал ей о планируемой операции! Ай да Усим! Но если Листик не хочет, чтобы кто-то знал, что она дракон, то она, Валина дэн Арунада, будет молчать, как бы ей ни хотелось поделиться своими догадками! Графиня Арунская, размышлявшая над тем, что ей открылось, совсем не слушала герцога Артуара.

– …я очень благодарен магам института, излечившим Гренда от тяжелого недуга. А еще я благодарен леди Лионелле Тари, принявшей в этом лечении самое непосредственное участие! – закончил герцог свою речь и через весь зал направился к группе девушек, как было известно из объявления распорядителя бала, студенток магического института.

Многие знали, что дети герцога были тяжело больны, ведь они последнее время совсем не показывались в свете. Оказывается, они были на излечении в магическом институте, и это понятно. Но какую роль в этом могла сыграть студентка, которую герцог официально благодарит? Артуара подошел к девушкам и склонился в поклоне перед самой младшей из них, перед рыжей девочкой! Мало того, он еще и поцеловал ей руку! А рыжая, нисколько не смутившись, приняла благодарность герцога с королевским величием, словно для нее подобное было привычным делом! Затем девочка сама поклонилась безукоризненным придворным поклоном, с грацией, вызвавшей вздох зависти у многих из присутствующих дам.

– Я бы хотел представить вас и ваших подруг моей супруге и детям, – величественно склонив голову, произнес герцог.

Девочка не менее величественно кивнула и подала хозяину праздника руку. Они направились к месту, где стояла герцогиня с детьми. За ними, тоже парами, последовали подруги Листика. А сама девочка успела обернуться и показать язык молодому человеку, который так и не успел сказать, что он за граф.

На этом официальная часть приема была окончена, и распорядитель объявил о начале танцев. Открыть бал должен был виновник торжества. Многие из присутствующих девушек втайне надеялись, что молодой герцог на первый танец пригласит именно ее. А Гренд, смущаясь и краснея, с поклоном обратился к Листику:

– Леди Лионелла, разрешите пригласить вас на танец.

– Листик, просто Листик, так меня называют друзья. – Книксен девочки был безупречен, и первая пара закружилась в вальсе.

К магиням с приглашениями на танец подошли кавалеры. Подруги обласканной герцогом студентки были очень красивыми и, как оказалось, достаточно знатными, раз герцог сам представлял их своей супруге и детям.

– Листик, а ваша подруга, вон та, как и вы, рыженькая…

– Давай на «ты». Так мне удобнее. Не возражаешь? – перебила Гренда Листик и, проследив за его взглядом, улыбнулась. – Ее зовут Шиграна, она дочь князя Валевского.

Закончив танец, Листик, потащив за собой Гренда, как буксир тянет баржу, устремилась к дэн Арунада и герцогине Артуара, вокруг которых собрались стайкой разгоряченные танцем девушки. Распихав кавалеров, вознамерившихся снова пригласить девушек на танец, Листик остановилась перед рыжей девушкой-оборотнем.

– Вот, это Шиграна, когда будешь с ней танцевать, не испорть ее чудную прическу, а то рассердится и покусает! – сказала Листик смутившемуся Гренду, потом, ухватив руку своей подруги, вложила ее в ладонь еще больше смутившегося юноши. – Шиграна, Гренд имеет честь пригласить тебя на следующий танец! Ну, чего стоите? Вперед!

Пока Листик занималась сводничеством, остальных ее подруг уже увели танцевать. К девочке тоже устремилось несколько кавалеров, но всех опередил высокий господин в безукоризненном черном костюме:

– Леди Лионелла, позвольте пригласить вас на следующий танец!

Листик подала руку, соглашаясь. Хоть разница в росте была довольно значительна, тем не менее танцевали они очень хорошо, и эта разница совсем не была заметна. Да и то, что на девочке не бальное платье, а простой сарафанчик длиной чуть ниже колен, казалось вполне естественным.

– Посмотрите, эта обласканная герцогом простушка великолепно танцует! Видно, ее долго натаскивали, то, что она в таком вызывающем наряде, совсем незаметно, – говорила одна знатная мамаша другой. Они привезли на бал своих дочек и теперь злились, что неизвестно откуда взявшиеся девушки завладели вниманием потенциальных женихов их дочерей.

– Хорошо натаскали. Хотя непонятно, откуда у нее могут быть деньги на учителей, уж очень простоват наряд, можно сказать, крайне беден, – скривилась в презрительной усмешке вторая знатная дама.

– Не скажите, баронесса, – заметила еще одна мамаша, – платье у нее действительно простенькое, но ткань! Это же иртарский шелк! Такой сарафанчик стоит дороже, чем многие из бальных платьев здесь присутствующих! Да и сережки у нее! Олуанский жемчуг! Такие жемчужины стоят в десятки раз дороже, чем бриллианты таких же размеров! Поверьте мне, дорогая, эта простушка не так проста, как кажется, да и благодарность герцога…

Когда танец закончился, высокий господин церемонно поклонился девочке:

– Благодарю! Танцевать с вами – наивысшее наслаждение! Разрешите представиться. Граф Бэтинор. Не хотите ли немножко восстановить свои силы, тут очень неплохой буфет, я бы вам предложил замечательный коктейль…

Листик, до этого благосклонно слушавшая графа, чуть заметно скривилась. Заметивший это Бэтинор понимающе улыбнулся:

– Смею вас заверить, там нет ни капли алкоголя! Молоко, вишневый сироп и мороженое! Есть еще несколько составляющих, придающих этому напитку особый вкус. Это последнее изобретение наших кулинаров – молочный коктейль!

Надо сказать, что последнее изобретение королевских кулинаров было изобретено по заказу министра безопасности, изучившего вкусы Листика. Министр приказал приготовить блюдо или напиток, оригинальный, но в то же время напоминающий мороженое. Девочка заинтересованно посмотрела на графа, тот подал ей руку и повел на дегустацию.

Листик двумя руками держала высокий хрустальный стакан, она только что допила коктейль и теперь с удивлением смотрела на окружающих, на их широко открытые глаза и не менее широко раскрытые рты. Девочка вопросительно посмотрела на графа Бэтинора, который был потрясен не меньше, чем остальные зрители устроенного ею представления.

– Гра-а-аф! – Листик помахала рукой перед совершенно круглыми глазами Бэтинора. – Что случилось?

– Двадцать седьмой стакан! – выдохнул граф.

– И что? И вообще, считать, сколько выпила дама, неприлично, – укоризненно заявила Листик и потянулась за следующим стаканом – последним оставшимся на подносе у застывшего в ступоре официанта.

– Но… Как? Это же… – попытался высказаться граф Бэтинор.

– Так вкусно ведь! – удивилась Листик. – Очень вкусно!

– Леди Лионелла, вы выпили больше, чем… Гм…

Опомнившийся граф хотел сказать, что объем выпитого Листиком коктейля был больше, чем объем самой девочки, стаканы-то были огромные. Но замялся, опасаясь, что гостья обидится или обвинит его в жадности.

– Ага, – согласилась Листик и, как ей казалось, успокоила графа: – Я вот это допью, и можем идти танцевать дальше.

– Нет, ну что вы! Если вам нравится, я могу еще заказать! Только давайте отойдем, чтоб не смущать…

– Ага, – кивнула Листик и тихонько, так, чтобы слышал только ее собеседник, добавила: – Вы хотите задать мне пару вопросов?

Разместившись в оконной нише, куда официант принес еще один поднос с пятью стаканами, Листик, ухватив очередной коктейль, кивнула:

– Спрашивайте, граф. Что в первую очередь интересует службу безопасности короны? Вы удивлены? Ну вы же сами представились.

– Да, но о той должности, что я занимаю, мало кто знает.

– Я знаю, – коротко ответила Листик, не поясняя откуда.

Граф внимательно посмотрел на улыбающуюся девочку, скорее всего, ей об этом рассказал дядя. Но откуда узнал он? Официальная должность графа Бэтинора – министр двора, но если сотник Усим осведомлен о секретном министерстве безопасности короны, то, получается, дядя Лионеллы в курсе того, что за ним установлено наблюдение.

А девочка, словно подтверждая догадку главы службы безопасности, пояснила:

– Так лучше, вы не будете ходить кругами, сразу спросите о важном.

– Пожалуй, вы правы. Меня интересует лечение детей герцога Артуара…

– Тут моя заслуга минимальна, если бы я за это взялась сама, то убила бы их. Мэтр Шаис – вот кого надо благодарить по-настоящему! Она меня направляла, вы же понимаете, что голая сила без умения – это…

Бэтинор кивнул, подтверждая, что понял, а девочка, напрягшись и поставив недопитый стакан с коктейлем, который она, смакуя, медленно пила, озабоченно сказала:

– Граф, зовите гвардейцев! В бальный зал! Быстрее! Я туда, можем не успеть!

Девочка бегом бросилась в зал, а Бэтинор выхватил свисток и засвистел, вызывая стражу. По виду девочки было видно, что она не собирается разыгрывать главу службы безопасности, да и лучше стать жертвой розыгрыша, чем просто жертвой.

Когда граф во главе трех десятков гвардейцев ворвался в бальный зал, то увидел перепуганную толпу гостей, которую три большие кошки теснили к выходу. В одном из углов стоял герцог Артуара с супругой и детьми, его заслоняла графиня дэн Арунада, на вытянутых вперед руках которой плясало оранжевое свечение готового сорваться заклинания. Графиню с двух сторон подпирали темные эльфийки, неумело, но старательно растягивающие защиту. А сама рыжая девочка спокойно стояла на противоположном конце зала, в десяти метрах от пустого угла. Повинуясь команде сотника, гвардейцы выстроились плотной шеренгой за Листиком. Граф почувствовал себя лишним в этом хорошо отлаженном механизме, вроде как все хорошо знали, что делать, кроме него самого. Бэтинор встал рядом с герцогиней Артуара, прикрывая ее и детей. Листик громко щелкнула пальцами, указав в угол, где появилось все увеличивающееся черное пятно. Большие кошки бросили не успевших уйти перепуганных гостей и выстроились за графиней Арунской и эльфийками последней, грозно рычащей линией обороны.

Тьма в углу сгустилась, и оттуда повалили существа в полтора человеческих роста и похожие на богомолов, их тела были прикрыты панцирем, а длинные руки заканчивались острыми лезвиями. Существа молча ринулись вперед, еще немного – и они смели бы спокойно стоящую девочку. Когда до первого, стремительно накатывающегося на Листика богомола оставалось чуть меньше метра, перед девочкой, будто ниоткуда, возникло пламя. Огонь накрыл чудовищ и поглотил их, хотя не всех, три твари, находившиеся по краям набегающего строя, сумели увернуться от удара пламени и, продолжая двигаться вперед, наткнулись на строй гвардейцев. Один богомол был тут же зарублен гвардейским сотником. Второй тоже не долго продержался, он бросился на обидчика своего товарища, но сотник, двигаясь с невероятной скоростью, сумел избежать ударов острых лап-мечей. Еще пара мгновений – и вторая тварь упала замертво. Оставшйся богомол, обогнувший пламя, которое создала Листик, был остановлен гвардейцами, которые при этом потеряли троих своих товарищей.

Тварь почти прорвала строй, когда перед ней возник сотник. С какой-то необыкновенной легкостью и даже грацией он расправился и с этим противником. Во время этого сражения девочка ни разу не обернулась, она словно чего-то ждала, вглядываясь в клубящуюся тьму. Оттуда вышла казавшаяся сутулой размытая фигура в четыре человеческих роста. Пламя, обрушившееся на эту фигуру, как бы проявило ее. Черный рогатый силуэт обрел материальность и ударил в ответ большим крылом, сбивая девочку с ног. То, что делало этого рогатого сутулым, оказалось мощными крыльями с острым роговым утолщением по их кромке. Девочка отлетела под ноги к застывшим гвардейцам, перекувырнулась и снова ударила огнем, но и этот удар не причинил вреда расправившему крылья чудовищу, кроме рогов имевшему громадные когти и большую пасть с такими же большими клыками.

– Хга! Огонь мне не страшен! – то ли выдохнуло, то ли засмеялось это чудовище. – Вы сумели убить дырмов? Я удивлен! Но это вам не поможет, я сам расправлюсь с вами, ничтожные козявки, и первой будешь ты! Мелкая колдунья, я тебя…

Чудовище не говорило, оно громыхало, нависая над Листиком и попятившимся строем гвардейцев.

– Усимт! Портал! – закричала девочка, и сотник гвардейцев что-то бросил в клубящуюся за крылатым чудовищем тьму.

Там начало стремительно сереть, пока чернота не пропала совсем, открывая противоположную стену зала. А с вытянутых вперед рук девочки, с каждого пальца, сорвались ледяные иглы и устремились к рогатому, пришпиливая его самого и его распахнутые крылья к стене, которая проявилась после исчезновения портала. Чудовище заревело и тут же захлебнулось, ледяные стрелы, в которые превратились выпущенные Листиком иглы, рвались огнем, разрывая рогатого изнутри. А девочка, как кошка прыгнув вперед, сорвала толстую золотую цепь с шеи рогатого и отскочила в сторону. Листик, внимательно рассмотрев эту цепь, брезгливо отбросила ее в сторону. От него остались только когти и рога. Девочка сделала руками движение, будто что-то сгребая, когти, рога и большие зубы собрались в кучу.

– Лионелла, это тебе зачем? – спросил сотник гвардейцев, спокойно вытирая свой меч.

– Сувенир. Ожерелье сделаю, – ответила девочка, разглядывая то, что осталось от рогатого. Кивнув в сторону оборотней-кошек, Листик пояснила: – Себе и девочкам. Чтоб память о нашей победе осталась.

– Так они же большие получатся, как вы эти ожерелья носить будете? – поднял бровь Усимт.

– А мы на стену в своих комнатах повесим или институту подарим как наглядное пособие того, что может случиться с теми, кто маленьких обижать собирается!

– Леди Лионелла, кто это был? – задал вопрос опомнившийся граф Бэтинор.

– Генерал черного повелителя! – вместо Листика ответила Листариниэль. Показав на трех зарубленных богомолов, девушка пояснила: – А это дырмы – солдаты, их очень трудно победить! Генерал же непобедим и бессмертен!

– Не знала, – хмыкнула девочка.

Листариниэль с удивлением на нее посмотрела:

– А если бы знала, то что? Не сражалась бы с ним? Ты же его победила!

– Если бы знала, шкуру бы сняла. Согласись, Листариниэль, это круто – бессмертная шкура на стене или у кровати, – улыбнулась девочка и, повернувшись к графу Бэтинору, спросила: – А вы меня молочным коктейлем угостите? А еще я хочу пирожных! С кремом!

Листик с графом Бэтинором сидели в столовой, и не только они. Там же были герцог со своим семейством, графиня Арунская и все подруги Листика. Понятно, что бал был окончен «по техническим причинам» – слуги приводили зал в порядок. Гости, из которых никто не пострадал, разъехались по домам, весьма впечатленные увиденным. Не каждый день такое случается: сначала бал, а потом битва королевских гвардейцев с напавшими на дворец демонами с восточного континента. Все знали, что там идет война, но она казалась такой далекой, а тут такое сражение! Королевские гвардейцы оказались, как всегда, на высоте, они не дрогнули и расправились с чудовищами. О роли Листика мало кто знал, ее заслоняли гвардейцы, да и к началу этой битвы многих гостей вывели из зала. А те, кого вывести не успели, видели, как девушки из магического института, перекинувшиеся в больших кошек, и эльфийки, занявшие оборону, действовали по команде графини дэн Арунада – мага и, как оказалось, бесстрашного воина.

Сейчас Листик ела пирожные и запивала их молочным коктейлем, не отставали от нее и завернувшиеся в шторы девушки-кошки. Их платья порвались во время превращения, но герцогиня пообещала, что для них пошьют новые в королевских мастерских. Шигране было очень жаль своей прически, она таки испортилась, но немного утешали когти демона – ей достались самые большие. Когти, зубы и рога чудовища Листик великодушно раздала своим подругам. Хоть Шиграна была с испорченной прической и завернутая в штору, это не мешало Гренду ею любоваться, юноша не сводил с рыжей тигрицы восторженных глаз. А вот вторая пара восторженных глаз, принадлежащих Салли, не отрывалась от Листика.

– Лионелла, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросила дэн Арунада, она уже давно по примеру Ширимиссы Шаис стала обращаться к девочке на «ты», но сейчас пребывала в затруднении, ведь Листик оказалась совсем не той, за кого себя выдавала. А говорить Крылатому властителю «ты»?.. Не будет ли это дерзостью?

– Ага, – кивнула девочка и, словно почувствовав затруднения магистра дэн Арунада, попросила: – Госпожа магистр, называйте меня по-прежнему, пожалуйста.

– Ли, а почему ты не сразу ударила того демона ледяными стрелами? – спросила Хризонтэль. Она не заморачивалась такими проблемами, как графиня Арунская (правда, о том, что Листик – дракон, она, конечно, не знала), для нее девочка оставалась подругой, пусть, как оказалось, и могучим магом. Но это было вполне ожидаемо, то, что она показывала раньше, было гораздо выше возможностей простого мага. А эльфийка высказала то, что ее волновало, и не только ее одну: – Этот демон на тебя напал! Он тебя так сильно ударил, ты даже упала! Если бы ты не успела его атаковать, он бы тебя раздавил! Он был такой огромный!

– Ага, это он так думал, что напал на меня, и я от его удара упала. Если бы я сразу его ударила, то он успел бы уйти через портал. Да и был это совсем не демон…

– Это один из генералов черного повелителя, – вновь взялась объяснять Листариниэль и повторила сказанное раньше: – Они неуязвимы и бессмертны, их невозможно победить!..

– Листа, ну не такие уж они неуязвимые и непобедимые, да и насчет их бессмертия… Как оказалось, это тоже преувеличение, – возразила Хризонтэль, а Листик еще раз повторила:

– Это не демон, это гарта, такие существа из мира Гаратам. Настоящего демона я бы так просто не победила, если бы вообще победила. Последний раз мы вместе с Найей с настоящим демоном схлестнулись, и если бы не Инед, то…

– Ли, ты так много видела и так много знаешь! – восхитилась Хризонтэль.

– С настоящим демоном? – удивился граф Бэтинор и сразу стал делать выводы: девочка дралась с настоящим демоном и осталась жива, значит, если и не убила того демона, то уж точно не проиграла. Но если это так, то кто она?

– Лионелла, кто такие Найя и Инед? – спросила дэн Арунада, она уже почти догадалась, но даже представить себе не могла, что эти маги настолько могущественны, что могли, как выразилась девочка, «схлестнуться» с демоном!

– Мэтры Найямилин и Инелинд, они же мне рекомендации дали для поступления в институт, – ответила Листик графине Арунской и, повернувшись к Бэтинору, словно услышав его невысказанный вопрос, ответила и ему: – Это потому, что я анкарра, вот! А можно мне еще коктейля?

В столовую заглянул сотник гвардейцев Усим Тари и с беспокойством посмотрел на свою племянницу. Листик кивнула в ответ на вопросительный взгляд дяди:

– Со мной все в порядке, все замечательно!

Усимт усмехнулся, оценив количество пустых стаканов. Потом обратился к герцогу Артуара:

– Ваше высочество, я бы хотел поговорить с племянницей, если позволите.

– Конечно. Вы, наверное, хотите посекретничать… – ответил герцог.

– Да какие там секреты! Я бы хотел дать племяннице немного денег, хоть она и на бесплатном обучении, но сами понимаете…

– Аг… – начала Листик, но почему-то смутилась, а граф Бэтинор, воспользовавшийся паузой, быстро спросил:

– Уважаемый господин Усим, а не скажете ли, что вы бросили, когда ваша племянница закричала: «Портал»? Что это было?

– Это был портал, межпространственный переход, слуга вашего черного повелителя каким-то образом открыл телепорт и через него не только прошел сам, но и провел дырмов, ну, вы их видели, это те богомолы-переростки. А бросил я туда амулет разрушения, очень дорогая, я вам скажу, вещь. У меня был только один такой, к сожалению. Если такое повторится, то я надеюсь, что маги, – Усимт поклонился в сторону дэн Арунада, – сумеют оказать достойное сопротивление.

– Мы недолго. – Листик взглянула на графиню Арунскую, словно спрашивая у той разрешения.

Магистр кивнула, и девочка в сопровождении своего дяди вышла. Но перед этим граф Бэтинор очень многозначительно посмотрел на Усимта и взглядом показал тому на сережки и сарафанчик Листика, как бы намекая: откуда у бедного наемника деньги на такое? Усимт также многозначительно посмотрел на девочку, словно говоря графу, что для любимой племянницы ему ничего не жалко. Затем кивнул на свое оружие и амулеты, показывая, что он был не простым наемником и знавал лучшие времена.

– Графиня, вы, несомненно, в курсе событий. Не поделитесь с нами? – спросил у дэн Арунада Бэтинор.

– Да-да, Валина, я же вижу, что вам что-то известно, – поддержал министра безопасности герцог.

Графиня указала глазами на девушек, увлекшихся пирожными, видно, напряжение схватки схлынуло, и их молодые организмы требовали восполнения затраченных сил. Многозначительно кивнув, дэн Арунада тихо, так, чтобы подруги Листика не слышали, сказала:

– Не спрашивайте, это не моя тайна, и если Лионелла не хочет ее раскрывать, то не надо на этом настаивать. Могу только сказать – она полностью на нашей стороне!

– Все-таки вы что-то знаете, – задумчиво произнес граф.

Дэн Арунада только пожала плечами и многозначительно переглянулась с герцогиней. Бэтинор вздохнул, герцогиня Артуара об этом тоже скоро узнает, но вряд ли эта информация пойдет дальше. Неправда, что женщины не умеют хранить тайны, они с этим великолепно справляются, когда хотят. А графиня, словно подтверждая его мысли, улыбнулась. И, вызывая еще большие подозрения Бэтинора, сказала:

– Граф, я бы попросила вас не афишировать участие Лионеллы Тари в этом… гм… инциденте. И с гвардейцами надо поговорить о том же. Поверьте, разглашение роли Лионеллы в произошедших событиях не в наших интересах.

Бэтинор кивнул и вышел.

– Это амулет перехода, понимаешь, он позволяет здесь «ходить», и я смогу, если узнаю, как он работает, еще и «смотреть»! Он нейтрализует действие другого, большого… Даже не знаю, как его назвать. Здесь стоит такой… Ну, артефакт, который блокирует возможность переходов, а маленький амулет снимает эту блокировку! – Взволнованная Листик протянула Усимту камушек, который сняла с золотой цепи гарта.

Рассмотрев амулет, гвардеец кивнул и задумчиво произнес:

– Думаю, я разберусь, но мне это мало чем поможет, я тоже могу «ходить» только с помощью своего амулета… Хотя природные переходы действуют, то есть они не заблокированы… Это может быть ключом… Но как ты об этом узнала?

– Я видела, что делал тот рогатый, как он держал портал, понимаешь, именно держал! Телепорт мог схлопнуться в любой момент! То есть этот амулетик был активирован, но потом генерал его словно выключил. Порталу, чтоб закрыться, хватило твоей «слезы тьмы», слабенькой обманки для отвода глаз. А выключил гарта амулет, потому что он высасывает энергию у своего владельца для поддержания портала. Вот поэтому я и била генерала огнем, чтобы он не мог одновременно тратить силы на защиту и на портал. Гарта решил рискнуть или подумал, что я ему не противник и когда он с нами расправится, то снова портал откроет.

– Да, недаром тебя Тайша так гоняла, ее науку ты хорошо усвоила! Я этого всего не увидел, – немного задумчиво, но в то же время одобрительно кивнул Усимт, а Листик продолжила:

– Аг… Да, но я не могу понять, как этот амулет действует, чувствую, что сумею повторить то, что он делает, но что-то ускользает. Усимт, постарайся разобраться, как эта штука работает! Тогда я проберусь к тому, большому артефакту и сломаю его! И мы сможем позвать на помощь!

– О Листик! Великая и могучая уничтожительница артефактов! – шутливо поклонился Усимт.

Девочка слегка надулась:

– И нечего смеяться, я уже три штуки сломала, думаю, и этот сумею!

– Нам нужно хорошо подготовиться и не просто сломать, а сделать это тогда, когда мы сможем нанести удар по хозяину гарта и дырмов, они же сюда как-то попали, а их, поверь мне, очень трудно заставить кому-либо подчиняться. Как бы не получилось, что мы сами затащим наших в ловушку!

– Ага! – согласно кивнула девочка.

– Листик, – укоризненно покачал головой Усимт.

Девочка вздохнула и, напустив на себя важный вид, произнесла:

– Несомненно, проникновение дырмов и гарта в этот мир не могло произойти самопроизвольно! Этому, бесспорно, кто-то способствовал, и этот кто-то произвел подобное действие совсем не с добрыми намерениями, а с целью злоумыслить…

– Листик! – не выдержал слушатель.

– Ты считаешь, что так будет лучше? Лучше, чем просто «ага»?

– Ладно. – Мужчина махнул рукой, а девочка захихикала.

Они подошли к казарме гвардейцев. Усимт толкнул дверь и вошел внутрь, сделав знак девочке подождать.

– Господа гвардейцы! – громко произнес, почти выкрикнул Усимт. – Разрешите представить вам мою племянницу Лионеллу! Студентку магического института…

– Ага, – Листик вошла вслед за Усимтом и поклонилась: – Здравствуйте, господа! Дядя забыл сказать, что я не просто студентка, а выдающаяся…

– Ага, – прищурился Усимт, – а еще девушка неописуемой красоты!

– Ага, – величественно кивнула Листик и засмеялась.

Ее поддержали присутствующие гвардейцы. Они уже слышали от своих товарищей о сражении с тварями восточного континента, непонятным образом проникшими в бальный зал покоев герцога Артуара. Гвардейцы обступили девочку, каждый старался выразить свое восхищение ее способностями, умениями и мужеством. Усимт тем временем прошел в свою комнату, ему как сотнику полагалось отдельное помещение, и принес мешочек с монетами. Кто-то из гвардейцев предложил скинуться и вручить собранные деньги Листику, но она решительно отказалась. Да и Усимт был категорически против.

– Господа гвардейцы! – прозвучала команда.

Все замерли, Листик сделала книксен. В помещение вошел воевода гвардии в сопровождении графа Бэтинора.

– Господин граф хочет вам кое-что сказать, – важно произнес воевода, он хоть и был командиром гвардии, но реально ею командовал Бэтинор, занимавший должность министра двора.

– Господа, некоторые из вас были свидетелями и участниками происшествия в бальном зале. Для тех, кто об этом не знает, сообщаю: через магический проход прорвались чудовища с восточного континента. Гвардия была на высоте, воины не дрогнули и уничтожили тварей. Им в этом помогли маги института под командой графини Арунской.

– Но как же леди Лионелла, ведь это она… – начал растерянно один из тех, кто был в зале и принимал участие в сражении.

– Так будет лучше! Враг силен и коварен, вы в этом смогли убедиться сами. Поэтому не стоит привлекать лишнее внимание к леди Лионелле, все-таки она не воительница. – При этих словах Бэтинора Листик заулыбалась. А граф, не заметив этого, продолжил: – С другой стороны, это не будет неправдой. Вы принимали участие в сражении, а леди Лионелла – маг, студентка магического института. Она получит соответствующее вознаграждение, так же как и ваш сотник, господин Усим Тари. Кстати, господин Тари, герцог Артуара передал вам это в качестве компенсации за использованный вами редкий амулет.

Граф протянул Усимту мешочек с деньгами, тот взвесил его на руке, затем, развязав и заглянув внутрь, произнес:

– Ваша милость, но здесь гораздо больше, чем…

– Это за амулет и верную службу, – ответил Бэтинор.

Усимт взял у Листика тот кошель, что дал раньше, и пересыпал туда половину из полученного у графа. Бэтинор, с улыбкой за этим наблюдавший, дождался, когда сотник закончит свои манипуляции, и обратился к гвардейцам:

– Господа, надеюсь, то, что вы узнали, не выйдет за стены вашей казармы.

Воевода заверил графа, что так оно и будет, гвардейцы верно служат королю Торилиона и его первому министру, герцогу Артуара. Бэтинор удовлетворенно склонил голову и предложил Листику:

– Леди Лионелла, если разрешите, я провожу вас к графине Арунской и вашим подругам, они собираются возвращаться в институт.

– Разрешаю, – важно кивнула девочка и подала графу руку.

– Да, Усим, теперь я понимаю, почему ты оставил успешную карьеру наемника. Ведь у тебя и так есть свой отряд, – хлопнул по плечу Усимта один из сотников. – Твоя племянница – будущий великий маг!

Глава 15 Разные визиты

Весь институт гудел, обсуждая последние новости. На факультет земли были приглашены еще два преподавателя. В общем-то рядовое событие – один из факультетов расширяется, и поэтому увеличивают количество преподавателей. Но новыми мэтрами были змеелюды. Кроме этих двоих должны были приехать еще несколько представителей племени сиашеисс. Как было официально объявлено – для обмена опытом, но говорили, что они в течение полугода будут читать лекции не только для студентов, но и для преподавателей отделений врачевания всех факультетов. Сами змеелюды были не такой уж диковинкой, в институте работала мэтр Ширимисса Шаис, и преподавала она именно врачевание. Но в свете каких-то последних событий именно данное направление было решено усилить – при всех своих умениях и искусстве мэтр Шаис была просто физически не в состоянии обеспечить должный объем обучения.

Длинная повозка змеелюдов подкатила к одной из преподавательских башен. Длинная, потому что змеелюды сидели не на лавках, а на своих хвостах, занимая гораздо больше места, чем сидящий человек. Зеваки были вознаграждены в полной мере: кроме Ширимиссы Шаис приехавших сиашеисс встретила еще одна змеелюдка.

К подъехавшей повозке вместе с мэтром Шаис из башни выскользнула Листик! Она была одета в свой всегдашний зеленый сарафанчик, только вот ног у нее не было! Вместо них извивался хвост, длинный и мощный, даже больше, чем у метра Шаис! Девочка удивила не только любопытных из числа местных, но и приехавших змеелюдов. Они разом выскользнули из своего транспортного средства и окружили девочку, скрыв ее от посторонних глаз. Зеваки были бы еще больше удивлены, если бы услышали и поняли, о чем говорили змеелюды.

Приехавшие сиашеисс сразу были несколько ошеломлены: сопровождавшая метра Шаис детеныш обладала очень мощным хвостом. А когда она приоткрыла свою ауру, то ввела прибывших в крайнюю степень изумления. Оказалось, что это не сиашеисс! Это был представитель расы повелителей, принявший облик змеелюда, причем не только облик, все ее поведение показывало, что она признает старшинство Ширимиссы, а следовательно, и прибывших!

– Меня зовут Листик, я принадлежу к роду Золотого Листочка, здесь прохожу обучение. Не спрашивайте, почему я скрываю свою истинную сущность, так надо. Прошу вас, старшие матери, не выдавать меня хуманам и другим разумным. – Девочка склонилась в поклоне младшего, подтверждая свой статус.

Два воина сиашеисс, сопровождавшие магов, застыли, ничего не предпринимая, – от старших матерей не последовало никаких распоряжений, да и сами воины понимали, что против повелителя, даже такого молодого, они не продержатся и нескольких секунд. А четыре змеелюдки вопросительно посмотрели на мэтра Шаис, та пояснила сложившуюся ситуацию:

– Листик попросила моего покровительства, вы видите ее статус, я не могла отказать детенышу, нуждающемуся в защите.

Прибывшие синхронно кивнули – отказать было нельзя! То, что перед ними детеныш сиашеисс, говорили аура и внешний вид этой девочки, но в то же время… У нее был хвост воина, да и аура не только детеныша… Сиашеисс застыли, пребывая в растерянности, а Ширимисса, окончательно сбивая их с толку, произнесла:

– Я взяла этого детеныша под защиту и буду защищать, чего бы это мне ни стоило!

Листик стремительно двигалась по коридору. Девочка скользила на своем мощном хвосте так, как это делают змеелюды. Как известно, сиашеисс двигаются гораздо быстрее двуногих, а Листик спешила на вторую пару, первую пришлось пропустить, встречая приехавших сиашеисс. Звонок должен был вот-вот прозвенеть. Дорогу девочке преградили два оборотня.

– Листик! Так все же, кто ты? – прогудел один, а второй, заглядывая снизу вверх в глаза девочке, поднявшейся на своем хвосте и теперь возвышавшейся над ним на две головы, спросил:

– А где твои ножки?

Девочка, слегка покачиваясь на хвосте, улыбнулась, и у нее из-под юбочки появились, словно выпали, две ножки. Маленькие, соответствующие верхней половине девочки, они не доставали до земли добрых полтора метра. Листик улыбнулась, поболтала ножками и сообщила:

– Я анкарра! И мои ноги на месте!

– Но ты же змеелюдка! Ну, выглядишь сейчас, как…

– Ага! Анкарра и змеелюдка в одном лице, о двух ногах и одном хвосте!

– Это как? – опешили оборотни.

– Это так, – еще шире улыбнулась девочка и пояснила: – Змеелюдов и анкарр о двух хвостах не бывает! Понятно?

– Почему? – машинально спросил Зырх.

– С двумя хвостами двигаться неудобно! – безапелляционно заявила Листик и вторым хвостом, появившимся у нее, отодвинула Будома в сторону. Затем отодвинула и Зырха, при этом даже приподняла того над землей, обвив хвостом и слегка сдавив. Проскользнув мимо опешивших оборотней, Листик скрылась в аудитории.

– Она оборотень-змеелюдка! – с уверенностью сказал Будом, а Зырх многозначительно добавил:

– Двухвостый! Каких не бывает!

Войдя в аудиторию, оборотни увидели, что Листик сидит на своем привычном месте, рядом с Листариниэль, Хризонтэль, Миуллой и Мяуллой. При этом у девочки никаких хвостов не было – обычные ножки в белых чулочках. Вся аудитория ошарашенно молчала, только подружки Листика сдавленно хихикали, видно, они знали что-то такое, чего не знали остальные. Как потом оборотни узнали, Листик стремительно вошла в аудиторию и направилась, скользя на хвосте, к своему месту, где она никак не смогла бы уместиться – хвост бы не позволил. Когда девочка с размаху плюхнулась на скамейку рядом с Листариниэль, у нее уже были обычные человеческие ножки.

Это было позавчера, а сейчас Листик сидела в верхнем зале ресторана «Логово оборотня у приюта эльфа». Новое название было таким замысловатым, потому что в заведении имелось два зала, верхний – «Приют эльфа» и нижний – «Логово оборотня». Верхний зал тоже был преобразован при непосредственном участии Листика. В отличие от первой переделки, во второй самое деятельное участие приняли подруги Листика и знакомые эльфы, как темные, так и светлые. Зал получился таким, что в нем не стыдно было принять посольство эльфийского Светлого Леса, да и Подгорных Чертогов дроу тоже. Ресторан пользовался бешеной популярностью как у эльфов, светлых и темных, так и у оборотней. Но, несмотря на то что все столики были постоянно заняты, для Листика и ее друзей место всегда находилось. Сегодня девочка сидела за столиком вместе со своими подругами: Листариниэль, Хризонтэль, Миуллой, Мяуллой и Шиграной, которая рассказывала:

– Я без него не могу, а его не выпускают, там такая охрана… После того случая на балу! А я так хочу его увидеть! Так хочу, так хочу!

– А он тебя? – спросила Хризонтэль и вздохнула, остальные девушки тоже. А Миулла, даже немного закатив глаза, тихонько произнесла:

– Такая любовь, такая любовь! Как в рыцарском романе!

– Он тоже хочет! Вот! – Шиграна вытащила из корсета сложенный листок бумаги и, не выпуская его из своих рук, показала подругам. Потом развернула, там красивым, но немного нервным почерком было написано пылкое признание в любви.

Девушки разинули рты от восторга, а Шиграна, засмущавшись, спрятала письмо. Девушки еще раз синхронно вздохнули и почему-то посмотрели на Листика, невозмутимо поглощавшую шоколадные конфеты.

– Листик, ты что, не понимаешь?! Такая любовь! – не в силах удержаться воскликнула Мяулла.

– Ага, понимаю, – кивнула девочка и под осуждающими взглядами своих подруг ухватила еще одну конфету.

– Ну как ты можешь?! – попыталась укорить подругу Хризонтэль.

– Мне надо подкрепиться! Сегодня пойдем свидание устраивать, заодно и коктейлей попробуем! Здесь таких не делают, не умеют или рецепта не знают. Так что если нас там застукают, скажем: пришли узнавать рецепт коктейля, – отвечая Хризонтэль, Листик одну за другой отправила в рот еще две конфеты.

– Листик! Я тебя люблю! – кинулась обнимать девочку Шиграна, а та, хитро прищурившись, спросила:

– А Гренда?

Листик не сказала своим подругам, что она уже побывала у Усимта. Ему удалось разгадать секрет амулета, с помощью которого можно строить межпространственные переходы, преодолевая блокировку неизвестного артефакта. Мало того, Листик, увидев, как это реализовано в амулете, сумела повторить плетение и теперь могла «ходить» и «смотреть» без амулета. Ее внутренних сил хватало для этого с избытком. Листик не сказала своим подругам, что начала активно подсматривать и за ними, и за королевским дворцом, но пока, по совету дяди, свое «подсматривание» ограничила только Торилионом, совершенствуя маскировку перед тем, как сунуться на восточный континент. Сейчас девочка собиралась «провести» своих подруг во дворец именно таким образом, но те думали, что Листик просто знает способ, как можно туда попасть, обойдя бдительную охрану. В способностях девочки совершить невозможное никто из ее подруг уже не сомневался.

В большой комнате с пылающим камином сидели юноша и девочка. Юноша страдал от любви, он очень хотел увидеть рыжую оборотня-тигрицу, его страдания выражались в тяжелых вздохах. Он неподвижно сидел, глядя на огонь. И девочка страдала, она тоже хотела увидеть своего кумира и новую подругу – рыжую девочку, которая не боялась демонов. Страдалица сидела за столом и что-то рисовала.

– Тук-тук-тук, – послышался голос из камина, – можно войти? Ну, чего молчите, вежливые люди говорят: «Можно», – если хотят видеть гостей, или: «Никого нет дома», – если не хотят. А вы вот хотите или нет?

Последние слова произнесла рыжая голова с большущими зелеными глазами и курносым носом, высунувшаяся прямо из пламени.

– Листик! – радостно закричала девочка, вскакивая из-за стола, но, тут же став серьезной, важно произнесла: – Заходите, леди Лионелла, мы всегда рады вас видеть.

И снова сменив тон, скороговоркой выпалила:

– Ой, Листик, а как ты туда попала? Ты через трубу забралась? Там же горячо! А в камине огонь горит!

– Я тоже рада видеть тебя, Салли! Мы тут с подругами мимо проходили, вот и решили зайти на коктейль, надеюсь, там у вас еще осталось? – Говоря это, девочка вышла из камина. Только уже не из огня, а из серого облачка, возникшего на месте большой топки камина.

За девочкой выбрались и ее подруги, крутя головами. Вид у них был совершенно ошарашенный. Шиграна, увидев Гренда, вообще впала в ступор, впрочем, о юноше можно было сказать то же самое.

Листик нахмурилась и стала командовать:

– Так! Это никуда не годится! Шиграна, подошла к Гренду и подала ему руку, да не обе, ну ладно, можно и обе. Гренд, взял Шиграну за руки, смотри ей в глаза и скажи… Эй-эй, куда вы сразу обниматься, а сказать, что… А целоваться будете, когда одни останетесь! Ну что за молодежь пошла? Салли, ты-то куда смотришь? Не можешь брату объяснить, что… Нет, честное слово, он совсем как маленький! Ты займись его воспитанием, а то он до второго совершеннолетия так ребенком и останется! Что? У вас только одно совершеннолетие? Ну все равно, Салли, ты как более мудрая займись его воспитанием!

Девочка захихикала, она была младше брата на четыре года. Потом немного смутилась, потому как Листик подошла к столу и, увидев рисунок, похвалила:

– Ага, очень похоже, ты молодец! У тебя талант! Только вот рога у гарта поменьше будут. У этого, правда, были большие, но все же не такие. А то он похож на владельца неверного гарема. Что такое неверный гарем? Потом расскажу. Да и я не такая грозная, как тут нарисовано. А вот эти молнии у меня в руках – это лишнее, я так не умею.

Салли засмущалась еще больше, так как Листик продолжала хвалить девочку. Польщенная похвалой, дочь герцога поделилась последними дворцовыми новостями. Сообщила и о том, что коктейлей сейчас нет. Рыжая девочка задумалась, видно, на такой оборот событий она не рассчитывала. Нахмурившись, Листик сказала:

– Ладно, вы тут немного посидите, а я схожу попрошу, чтоб нам коктейль и пирожные приготовили, в конце концов, меня же приглашали! Придется побеспокоить. Правда, он начнет спрашивать. Ну что ж, узнает немного раньше… Ладно, до встречи.

С этими словами рыжая девочка шагнула в камин и исчезла в пламени. Салли покрутила головой. Гренд и Шиграна сидели, взявшись за руки, на диванчике в углу, им было не до таких мелочей, как девочки, ныряющие в огонь. А вот эльфийки и девушки-оборотни сидели с открытыми ртами.

– А как вы здесьоказались? – спросила Салли у Хризонтэль.

Вместо подруги ответила Листариниэль:

– Листик привела. Мы вышли из ресторана в институтском городке, зашли в маленький переулок, там был туман, такой серый и неизвестно откуда взявшийся. Шагнули туда, а вышли уже тут… В этой комнате!

– Когда вы выбрались из камина, вам не было жарко? – поинтересовалась Салли.

– Нет, мы даже не поняли, как это случилось, но скорее всего, мы вышли не из камина… Листик умеет ходить путями боглов, но я думала, что это возможно только внутри зданий, а она…

– А кто такие боглы? – заинтересовалась дочь герцога.

То, что Листик умеет что-то особенное, такое, чего не умеет никто, девочку ничуть не удивило. Ее кумир, по мнению Салли, могла все, и даже немного больше. А вот неизвестные боглы, у которых есть какие-то свои пути, – заинтересовали. Листариниэль стала рассказывать про маленьких домовых, про то, как Листик познакомила ее с одним из них, правда, без упоминания имени богла и того, где это произошло. Рассказ эльфийки девушки слушали, затаив дыхание, настолько это было интересно, слушали с некоторой завистью – Листариниэль была посвящена, как им казалось, в одну из необыкновенных тайн такой же необыкновенной рыжей девочки. Впрочем, не все слушали, двое сидели в углу на диванчике, смотрели только друг на друга и держались за руки.

Граф Бэтинор сидел в своем кабинете. Перед ним на столе стояла большая полупрозрачная шкатулка, внутри которой находился кофейник. В кофейник был вделан один артефакт, позволяющий как бы записать беседу пьющих кофе и затем, с помощью этой шкатулки, прослушать то, что было сказано. Конечно, у женщин есть свои способы узнавать секреты и они умеют их хранить, но иногда им хочется обсудить, что они узнали. А у тайных служб всегда найдутся способы узнать, о чем говорят женщины, умеющие хранить секреты. И вот какой разговор состоялся за чашечкой кофе:

Графиня дэн Арунада. …понимаешь, Иллона, это мои догадки, но Листик их подтвердила, она тогда кивнула, да и все, что произошло дальше…

Герцогиня Артуара. Я уверена, что эта девочка не желает зла моим детям, она их уже второй раз спасла, да и не только их. Гренд должен стать королем, ты же знаешь, старший брат моего мужа уже стар и правит чисто номинально. Детей у него нет, и с его смертью корона должна перейти моему мужу, но Рейлин этого не хочет. Он убедил совет пэров короновать Гренда.

Графиня дэн Арунада. Знаешь, Иллона, может, он и прав. Гренда как короля будут охранять намного лучше, чем сейчас… Нападение вампира на твоих детей не было случайностью…

При этих словах графини Арунской Бэтинор едва заметно улыбнулся: он сам рассказал графине о том, что вампир напал на Гренда и Салли целенаправленно и что это было не простое нападение, а тщательно спланированная акция с целью обратить наследника короны Торилиона в вампира. Точной информации у графа не было, только догадки, но вполне обоснованные. Их-то он и изложил магистру как достоверную информацию. Министр безопасности не боялся утечки информации, дэн Арунада и без того знала многое, тем более план облавы с захватом недавно обращенных детей герцога принадлежал именно ей. Но Бэтинор, хоть и рассчитывал на подобную реакцию, не знал, что это был жест отчаяния. Что делать с захваченными вампирами, в институте не знали. Вся надежда графини была на змеелюдку, та намекнула Валине о возможности успешного лечения. Сама же Ширимисса предполагала использовать силу дракона. После успешного лечения Гренда и Салли Бэтинор решил, что графиня знала гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Сейчас открывались новые факты, вызывающие новые вопросы. Граф продолжил с интересом слушать.

Герцогиня Артуара. Куда уж лучше охранять? Даже за пределы дворца сейчас не выпускают ни его, ни Салли. Валина, так что ты хотела сказать о той рыженькой девочке?

Графиня дэн Арунада. Она не та, за кого себя выдает!

Герцогиня Артуара. Как это?! Валина, ты меня пугаешь, ведь жизнь Гренда и Салли была в ее руках, да и сейчас… Кто же она? Неужели она такой могучий маг?..

Графиня дэн Арунада. Она сильнее любого могучего мага! Она Крылатый властитель! Понимаешь, что это значит?! Пророчество сбывается, и в самой гуще событий можем оказаться все мы! Я, ты, твои дети!

Герцогиня Артуара. Но как это?! А ее дядя, он же здесь… Он же нас охраняет? Он что, тоже…

Графиня дэн Арунада. Ее дядя человек, может, полукровка. У него нет никаких магических способностей, хоть он и обвешан различными амулетами, как новогодняя елка игрушками. Но я его видела без амулетов…

Герцогиня Артуара. Валина, вы с ним… Да? И…

Граф Бэтинор немного скривился, прослушав совсем не интересующие его интимные подробности. Женщины всегда женщины, если их что-то заинтересовало, то все остальное может подождать. Но потом подслушанные собеседницы вернулись к интересующей графа теме.

Графиня дэн Арунада. Усим слуга, преданный слуга. Хоть он и называет Лионеллу племянницей, а она его дядей, но они не равны по своему положению…

Герцогиня Артуара. В том, что Крылатый властитель может привязаться к своему слуге, нет ничего особенного, мы все хорошо относимся к преданным слугам, ценим их.

Графиня дэн Арунада. Иллона, вероятно, ты права. Но сам факт появления Крылатого властителя говорит о многом! Но я в растерянности, в пророчестве сказано, что он вернется, а не появится новый. Ведь Листик… Это девочка, маленькая девочка! Понимаешь?! Она не может быть тем Крылатым властителем, о котором говорится в пророчестве! Да и вообще… Властитель – это сила! Невиданная мощь! А Лионелла после лечения твоих детей сутки отлеживалась и еще двое в себя приходила.

Герцогиня Артуара. Валина, так кто такая эта девочка? Она с легкостью расправилась с демоном, хотя говорит, что это не демон, но кто еще это может быть? С такими когтями, рогами и зубами? Она спасла Гренда и Салли! Тогда как маги твоего института в один голос заявили, что это невозможно! Кто она?! То ты выражаешь уверенность в том, что она Крылатый властитель, то сомневаешься в этом!

Графиня дэн Арунада. Я не знаю, вроде из ее действий все ясно, но возраст… Я в растерянности.

Герцогиня Артуара. Валина, а ты не допускаешь, что эта девочка не тот Крылатый властитель, что был здесь раньше? Другой, гораздо моложе? Что мы знаем о них? В легендах нигде не упоминается, что Крылатые властители могут оборачиваться в людей, эльфов или оборотней. Если так, то эта девочка просто очень сильный маг или представитель расы, о которой мы не знаем. Как она себя называет – анкарра? Может, так оно и есть?

Графиня дэн Арунада. Не знаю, Иллона, не знаю! Вроде мне все стало ясно, но потом я снова запуталась. Да и огонь! Так с огнем может обращаться только Крылатый властитель! Ты же сама видела, как она расправилась с демоном! Огонь во льду! Ледяные иглы, сначала маленькие, затем превращающиеся в ледяные стрелы, взрывающиеся огнем!

– Ага! Подслушиваем, да? – послышался голос за спиной графа Бэтинора.

Он резко развернулся – там стояла рыжая девочка в зеленом сарафанчике. Стояла у глухой стены! Девочка никак не смогла бы пройти туда незамеченной! Листик обошла стол и прислушалась к голосам, доносившимся из шкатулки. Кивнув каким-то своим мыслям, спросила:

– Граф, у вас такая одна? Очень занятная вещица. Вы мне не одолжите ее на время? Я покажу эту штуку Рамане с Тайшей. Они разберутся, как это работает, и сделают несколько похожих для графа Клари, ему понравится.

– Кто такой граф Клари? И кто такие Рамана и Тайша? – быстро спросил Бэтинор. Хоть он и растерялся сразу, даже несколько испугался, но профессиональные навыки всегда останутся и себя проявят.

– Граф Клари занимается тем же, чем и вы, в королевстве, где я живу. А Рамана и Тайша – мои родственницы.

Девочка отошла от стола, и граф задохнулся от изумления, перед ним стоял Крылатый властитель! Золотистая кожа слабо светилась, зеленые глаза с вертикальными зрачками и большущими ресницами насмешливо смотрели на главу тайной службы. Казалось, граф сидит не в своем кабинете, а в большой пещере, свод которой теряется где-то в вышине. Через мгновение, показавшееся графу вечностью, на месте дракона вновь была девочка в зеленом сарафанчике. Улыбаясь, Листик спросила:

– Страшно? Ага? А это только иллюзия, я в ипостаси дракона здесь бы не поместилась, или пришлось бы потолок развалить.

– Но как?.. Ваш размер… Вы же…

– Граф, ну посмотрите на потолок! Как тут может поместиться дракон в три человеческих роста?

– Но я же сам видел…

– Вы видели иллюзию, но такую, которая показывает мою сущность. И если бы я тут сменила ипостась, то порвала бы свой сарафан и развалила бы вам полздания, потолок бы точно вышибла и вашу красивую хрустальную люстру разбила, вот! А люстру жалко! А сарафанчик мне еще больше жалко!

Граф не нашелся, что сказать, люстра действительно была дорогая и хрустальная, ее было и впрямь жалко. О том, что Листик развалила бы полздания, он как-то сразу не подумал. А девочка очень серьезно заявила:

– Граф, вообще-то я к вам по делу, очень важному. Не могли бы вы распорядиться, чтоб нам приготовили такие коктейли, что были на балу, ну и пирожных к ним, можно и шоколадных конфет. Кстати, если у вас тут есть шоколадные конфеты, то и горячий шоколад должен быть. Как нет?! Как не умеют?! Граф, пускай и повара пришлют, я ему расскажу, как это готовить!

Бэтинор позвонил в колокольчик и распорядился открыть столовую и приготовить все запрошенное Листиком, а потом поинтересовался у нее:

– Леди Лионелла, как вы попали во дворец, я понимаю. Вас наверняка пропустила охрана, ведь сегодня службу несет ваш дядя. Но как вы проникли в мой кабинет?

– Дядя здесь ни при чем, ваша охрана продолжает столь же бдительно исполнять свои обязанности. А в ваш кабинет я пришла так же, как мы сейчас отсюда выйдем.

Девочка присела перед графом в книксене, он машинально поклонился и подал даме руку. Листик тут же ухватила эту руку так, как хватает ребенок, собирающийся куда-то потащить взрослого, чтобы что-то ему показать. Она втянула не успевшего опомниться графа в какой-то серый туман, непонятно как появившийся в кабинете начальника службы безопасности.

Граф Бэтинор не просто удивился, он очень удивился! Сейчас он стоял в детской гостиной покоев герцога Артуара, тут были не только Гренд и Салли, а еще и девушки, подруги Листика, знакомые графу по прошлому балу. Между этой гостиной и его кабинетом было не меньше четверти мили, это если считать по прямой, а если коридорами… Но это расстояние Листик и граф Бэтинор преодолели, сделав три шага!

– …а Листик может ходить путями боглов? – Граф услышал конец вопроса, его задала дочь герцога Артуара одной из темных эльфиек.

Вместо своей подружки ответила рыжая девочка:

– Могу, только для этого надо раздеться, совсем раздеться. Там нельзя проносить материальные вещи. А одежда – материальная вещь, поэтому не пустит.

– Но как же тогда они утаскивают… – растерянно заморгала Листариниэль. – Ведь у меня они утащили…

– А через щели в стенах, в полу, через мышиные норки, сам богл идет по своему пути, но при этом толкает в свою ухоронку то, что утащил. Бывает, что так запихнет что-нибудь в какую-нибудь щелочку, что сам потом вытащить не может.

– Листик, а как боглы ходят своими путями? Ну, если всю одежду надо снять? Как у них-то ходить получается? – продолжила расспросы любознательная Салли.

Девочка улыбнулась:

– А у них нет одежды, у них шерстка, коричневая и такая мягонькая-мягонькая.

– Вот бы мне их увидеть!

– Салли, я тебя познакомлю, обязательно, – кивнула Листик.

– Гм, я не совсем понял, зачем вы меня сюда привели, леди Лионелла? – спросил граф Бэтинор.

Он уже пришел в себя и теперь его интересовал этот вопрос, ведь недаром рыжая девочка его сюда притащила. Хотя… называть ее девочкой после всего увиденного… Ясно, что она не простой подросток и даже не магиня, а некто гораздо более могущественный!

В этот момент в гостиную ворвались встревоженные герцог и герцогиня Артуара. Да и как не быть очень обеспокоенными, если в их мирную беседу вмешивается неизвестно откуда появившаяся рыжая голова и просит побыстрее зайти к детям? Листик, когда вела Бэтинора, заглянула на секундочку и к герцогской чете, беседовавшей у камина в другой гостиной.

– Что здесь происходит?! – воскликнула леди Иллона, бросаясь к дочери.

Герцог был более сдержан, он моментально оценил обстановку и, увидев, что его детям ничего не угрожает, лишь вопросительно уставился на министра безопасности. Тот, пожав плечами, кивнул в сторону Листика, указывая на нее как на виновницу происходящего. И улыбающаяся виновница не замедлила пояснить:

– Мы с подругами решили навестить Гренда и Салли, ведь они нас звали. Заодно выпить у вас тут коктейля, меня граф Бэтинор приглашал. Разве вы не помните? Вы же сами говорили, что будете рады видеть меня в любое время! Вот я и пришла! А столовая закрыта! Такое безобразие! Пришлось побеспокоить графа, вот! А потом я решила, что надо и вас позвать, раз уж сюда забралась, все равно граф вам бы рассказал о том, что мы сюда приходили.

– Мама, смотри, я нарисовала, как Листик с демоном сражалась! Она меня похвалила, сказала, что у меня есть талант! – Салли протянула герцогине свой рисунок.

– Листик? Салли, ты называешь леди Лионеллу Листик? – удивилась герцогиня Артуара. Ее дочь кивнула:

– Да, так Лионеллу называют друзья, а мы с ней подруги! Вот! – гордо ответила Салли и, немного замешкавшись, добавила: – Ага!

Листик согласно кивнула и заулыбалась еще шире, затем вопросительно посмотрела на Бэтинора:

– Как вы думаете, граф? Там коктейли приготовили? Может, уже надо идти?

Граф подал Листику руку и повел ее из гостиной, за ними, разбившись на пары, пошли все остальные. Увидев, что ее сын и рыжая девушка-оборотень так и не разомкнули рук, герцогиня поморщилась. Оглянувшаяся в этот момент Листик покачала головой, глядя на леди Иллону. В буфете, взяв большое пирожное, девочка отошла в сторону, при этом указав глазами графу Бэтинору на чету Артуара. Граф понял все правильно и увлек супругов за собой к стоящей в стороне Листику.

– Это будет красивая пара, и дети у них будут здоровые. Не надо морщиться, леди Иллона, Шиграна – дочь одного из князей Темного Леса. Торилиону союз с оборотнями очень выгоден, ведь ваши государства самые сильные на континенте.

Герцогиня ничего не ответила, а вот герцог не то чтобы возразил, скорее, подумал вслух:

– В Темном Лесу нет верховной власти, там нечто вроде военной демократии.

– Да, но управляют главы кланов, а Валевские – очень сильный клан. Подобный брак весьма выгоден, они в случае необходимости окажут вам военную поддержку, а вы… Нет, вам не надо вмешиваться в дела страны оборотней, но некоторые льготы в торговле, финансовая помощь, да и увеличение квоты обучения магически одаренных детей оборотней именно из этого клана в вашем институте подымут авторитет Валевских на недосягаемую для остальных высоту.

– Но… – начала леди Иллона, глядя на парочку, так и держащуюся за руки. – Но она же оборотень! А длительность жизни оборотней превосходит человеческую в три раза!

– Они любят друг друга, это настоящая любовь, любовь с первого взгляда. Да и ваш сын, леди Иллона, уже не совсем человек, он проживет не меньше Шиграны.

– Вы хотите сказать, что он… – в ужасе начала обеспокоенная мать, которая решила, что успешное лечение оказалось не совсем успешным.

– Нет, – улыбнулась девочка, поняв состояние герцогини. Да и герцог побледнел, как и его супруга. Листик покачала головой. – Лечение прошло успешно, но воздействие пламени дракона не проходит бесследно. Ваши дети проживут раза в три, а то и в четыре дольше, чем обычный человек. Теперь они невосприимчивы к зову вампира, да и его укусы им не страшны, разве что какой-нибудь кровосос захочет их просто загрызть, но, думаю, они этого не допустят. Эх, какие бы из ваших детей получились охотники на вампиров! Это я к тому, что сила и скорость их тоже возросли. В общем, недаром я их пламенем обработала.

– Вы хотите сказать… – начала герцогиня.

Листик кивнула:

– Да, магистр дэн Арунада верно догадалась: я дракон!

– Но она говорила, что неизвестно ни одного случая, когда дракон превращается в человека, этот вопрос никем не изучен и не отражен в научных…

– Герцогиня, а вы бы позволили себя изучать, а? – Улыбка Листика стала ехидной. – Да и много ли драконов вам приходилось видеть?

– Выходит, пророчество – это правда? И оно сбывается? Крылатый властитель вернулся? Теперь править будете вы? Королевская власть больше не нужна? – Свои вопросы герцог Артуара произнес тихо и грустно.

Листик вздохнула и очень серьезно сказала:

– Тот Крылатый властитель не вернется, а я не собираюсь у вас править. У меня есть где это делать, и не сказать, чтобы мне это очень хотелось… В общем, они там сами правят… Ну, те, кому положено по должности. Вообще-то я могу вмешаться, если мне что-то не понравится, но пока такого повода мне не давали. Да и нельзя сказать, что я там самая главная, вот моя сестра – королева, а я принцесса, так кто главнее? А здесь я для того, чтоб решить некоторые вопросы, связанные с… В общем, я ваше пророчество не трогаю, так что спите спокойно.

– Но вы же уже вмешались. – Герцогиня указала глазами на Гренда и Шиграну.

Листик снова улыбнулась:

– Они мои друзья, а я не хочу, чтоб мои друзья были несчастливы! И буду защищать их всеми доступными мне средствами!

– То есть вы не возражаете против того, чтоб Гренд стал королем Торилиона и правил страной? – быстро спросил герцог.

– Ага, не возражаю, – ответила рыжая девочка, – но с одним условием!

И, отвечая на вопросительные и немного настороженные взгляды своих собеседников, пояснила:

– Если королевой будет Шиграна Валевская!

Чета герцогов посмотрела на держащихся за руки будущих короля и королеву Торилиона. Граф Бэтинор тоже посмотрел на влюбленную пару и улыбнулся каким-то своим мыслям, а Листика отвлек официант. Поставив на столик перед ней поднос с пятью большими фужерами, он торжественно произнес:

– Порция леди Лионеллы Тари!

– Как? Это все?! – возмутилась девочка.

– Конечно же нет! – ответил, кланяясь, официант. – Я хотел сказать: первая порция!

Листик удовлетворенно кивнула и ухватила обеими руками фужер размером с большую пивную кружку.

Глава 16 Охота на вампиров

Салли, замирая от восторга, гладила Федосея. Тот щурился от удовольствия, впрочем, не забывая угощаться пирожными, принесенными девочкой. На столе, кроме пирожных, было еще и печенье, которое захватила с собой Хризонтэль. Она сидела с другой стороны от богла и тоже его гладила. Это было не простое вечернее чаепитие. Листик сдержала свое слово – познакомила Салли и Хризонтэль с Федосеем, накануне спросив у него разрешения. Девочка забрала Салли из дворца, предварительно переправив туда Шиграну, и устроила таким образом вечер знакомств и свидание влюбленным одновременно. Сама Листик сидела на подоконнике рядом с Листариниэль. Эльфийка тихонько рассказывала рыжей девочке о своей стране и событиях, там произошедших. То, что случилось до отъезда Листы на учебу, она знала, а дальше ссылалась на весточки из дома. Но последние два месяца никаких новостей не было, и девушку это очень беспокоило. Листик очень внимательно слушала, но при этом время от времени неподвижно замирала, словно выпадала из реальности.

Внезапно Листариниэль напряглась, Хризонтэль и Салли тоже забеспокоились, а задрожавший Федосей, пискнув: «Вайнир», – спрятался, шагнув прямо в стену. Листик, с любопытством наблюдавшая за девушками, поинтересовалась:

– А что вы чувствуете?

Если Салли промолчала, растерянно хлопая ресницами и словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, то обе эльфийки почти одновременно сказали:

– Ярость! Желание убить этого гада!

– Ага, – удовлетворенно кивнула Листик и спросила у Салли: – А ты? У тебя такого желания не появилось? Что ты чувствуешь?

– Это вампир, он нас зовет, хочет, чтобы мы открыли окно! – ответила девочка и, покачав головой, решительно сказала: – Но я не собираюсь его сюда пускать! А если он все-таки попытается сюда проникнуть, то… – Салли сжала губы и грозно нахмурила брови.

– Ага, – снова кивнула Листик и на мгновение снова замерла, потом согласно наклонила голову, – так оно и есть. Это зов вампира. Попавший хоть раз под такой зов, в смысле ему подчинившийся, не сможет избавиться от зависимости и рано или поздно попадет к кровососу в лапы.

– Это что же? Теперь упырь до нас доберется?! Но ты же его убила! Упокоила! – воскликнула Хризонтэль, а Листариниэль молча смотрела на свою рыжую подругу.

– Ага, теперь вы всегда будете слышать зов вампира, любого. А это очень старый упырь, тот, которого я упокоила, был его «птенцом», поэтому вы должны были сразу подчиниться зову его родителя и открыть окно, – ответила или, скорее, пояснила Листик, но, видя недоумение своих подруг, улыбаясь, продолжила: – Слышать-то вы будете всегда, но вот подчиняться… У вас же нет такого желания?

– У меня есть желание его убить! Упокоить с особой жестокостью! – выкрикнула Хризонтэль.

– Это моя вина, – покаянно произнесла Листик и пояснила: – В том, что ты его чувствуешь, а не в том, что ты хочешь его жестоко убить. Я могла бы тебя и Листу избавить от последствий зова, но решила этого не делать, иначе вы бы снова стали беззащитны перед вурдалаками любого типа. А так вы ощущаете, что вас зовут, но ваша реакция совсем не та, на которую рассчитывает вампир.

– Так что же нам теперь делать? – спросила Листариниэль, которая совсем не испугалась. Эльфийка требовательно смотрела на Листика.

А та смотрела на Салли, словно ответ должна была дать именно она. И девочка не разочаровала. Видно уже что-то решив, она очень деловито предложила:

– А давайте его сюда заманим и упокоим!

– И как? – с улыбкой поинтересовалась Листик.

– Откроем окно, но не совсем, а так, чтобы он только до половины смог влезть. Я знаю, вампир очень силен, и сами мы окно не удержим, он его легко распахнет. Но вы же магини, вы будете держать окно не руками, а своей силой…

– Ну, залезет сюда этот старый кровосос, и дальше что? Так и будем его держать? – спросила Хризонтэль, видно, ей очень не хотелось снова сталкиваться с вампиром.

– Но ты же хотела его убить, то есть упокоить! – Салли повысила голос. – Вот вы его будете держать, а я ударю!

Девочка достала из сумки, в которой принесла пирожные, очень странный кинжал. Его лезвие, отливавшее серебряным блеском, имело прорезь по центру, заполненную чем-то, очень похожим на дерево. Листик, увидев этот кинжал, удовлетворенно кивнула и произнесла:

– О великая охотница на вампиров, откуда это у тебя?

– Это мне сотник Усим принес, я его попросила, тихонько, чтоб никто не слышал.

– Салли, а откуда ты знала, что именно надо просить? И почему ты попросила именно этого сотника? – поинтересовалась Листик.

– Не знаю, что-то подсказало, что мне нужен именно кристлэн и только сотник Усим мне его даст.

– Что-то подсказало? Именно кинжал охотников на вампиров? И откуда ты знаешь его название? – Листик подняла бровь, имитируя удивление, хотя она совсем не была удивлена.

А вот эльфийки очень удивились, их изумление вызвал этот странный кинжал. Салли пожала плечами, показывая, что и сама не ведает, откуда у нее такие знания. А Листик повторила:

– Это кинжал охотников на вампиров, называется кристлэн. Такими пользуются в мире Гелла. Видите, он посеребрен, не серебряный, а как бы покрытый слоем самородного серебра, которое смертельно для вампиров. Внутри специального желоба – осиновый вкладыш, осина тоже смертельна для вампира, ну, вы это и сами знаете, если таким кинжалом ударить вампира в сердце, он сразу умрет, в смысле упокоится. А если не в сердце, а, скажем, в руку, то рука у него отсохнет. Понятно?

– А почему не серебряный целиком? Из самородного серебра был бы очень дорогой? Да? – полюбопытствовала Листариниэль.

– А почему, если по рукам вампиру дать, они у него сразу отвалятся, в смысле – отсохнут? – подняв на вытянутой руке кинжал и слегка поворачивая его, словно для того, чтоб девушкам было лучше видно, спросила Салли.

Листик, улыбаясь, ответила на вопросы:

– Не-а, из чистого серебра кинжал был бы дешевле, но оно мягкое, поэтому оружие из него получится очень плохое. А здесь – сложный сплав мифрила и серебра. Внутри мифрил, а чем ближе к поверхности, тем больше серебра. Изготовить такой клинок очень трудно, надо быть настоящим мастером, кроме того, эти кинжалы являются еще и магическими амулетами, вот поэтому кристлэн и имеет такое поражающее действие.

– Листик, но зачем такие сложности? Осиновый кол в сердце – и все… Нет вампира!

– Видишь ли, Листа, вампиры – очень хитрые создания, они прекрасно знают, как их можно упокоить. Поэтому их сердце надежно защищено, обычно это кольчуга, причем зачарованная. Простым колом ее не пробить, а вот таким кинжалом – легко. А почему зачарованная? Так вампир же меняется, когда нападает, вот и кольчуга тоже меняется, немного, чуть-чуть, обычная просто порвалась бы. Она кое-где растягивается, там специальные вставки есть, но сердце все равно остается защищенным. Но даже зачарованная кольчуга не прикрывает полностью вампира в боевой или охотничьей трансформации. Вот кристлэном и можно сначала дать кровососу по рукам, а потом и в сердце ударить. Такой кинжал пробьет любую кольчугу.

– А почему не меч? – продолжила задавать вопросы Листариниэль. – Ведь мечом же удобнее!

– Я же сказала, вампиры – хитрые и даже умные твари, с мечом он просто не подпустит к себе никого, убежит, вернее, улетит! Ну и такой меч будет очень дорогим, да и сделать его очень трудно.

– Листик, ты так много знаешь про вампиров и про то, как на них охотиться! Отчего же ты задавала такие глупые вопросы там, в «Черном коте»? – спросила Хризонтэль, с подозрением глядя на подругу.

Девочка вздохнула и покаянно развела руками:

– Чтобы вас отвлечь. Понимаешь, я знала о той охоте. Инспектор Валтани неспроста к нам подошел, он же предупреждал, чтобы мы не совались в парк: там была устроена засада на вампира, и приманки были приготовлены, я потому и предложила привязать вас к столбу, чтобы вы… Ну, не испугались, но решили бы обойти парк. Но Шиграна с оборотнями решили идти напрямик. Тогда я… – Листик хотела сказать: «Прикрыла свою ауру и притворилась человеческой девушкой, чтоб приманить вампира на себя». Но, решив не посвящать подруг в это свое умение – менять рисунок своей ауры, продолжила: – Я хотела, чтоб вампир на меня направил свой зов, но вы ему показались вкуснее.

– Ты знала о той облаве, – обвиняюще сказала Хризонтэль, – почему нам не сказала?

Листик вздохнула:

– Да, я знала… Ну а вы, если бы знали, так просто ушли бы, да? Вы бы все, особенно оборотни, туда сами полезли вампира ловить! Или просто посмотреть, как ловят! Разве не так? Это потом, когда почувствовали зов и увидели его последствия, испугались бы. Впрочем, вы и испугаться не успели, сразу под зов попали!

Эльфийки хотели было возмутиться, но вынуждены были признать, что Листик права. Если бы им сказали, что там облава на вампира, то они обязательно решили бы посмотреть. А потом обе девушки поежились, вспоминая свои ощущения, когда на них начал действовать зов: чувство бессилия и обреченности, словно их телом не они, а кто-то другой управляет. А рыжая девочка пояснила, что она хотела тихонько уйти из их компании и присоединиться к облаве, но не решилась оставить подруг одних, когда те пошли через парк. Она тоже должна была быть среди тех, кто намеревался ловить упыря. После того как Листик упокоила вампира, девушки ничуть не сомневались, что именно так все и должно было быть. Листик умолчала, что по их с Усимтом плану ей нужно было незаметно пробраться в парк, неожиданно напасть на вампира и вынудить его позвать на помощь свое гнездо. Вампиры очень дорожат своей жизнью, и если есть хоть малейшая возможность спастись, то они пожертвуют гнездом, не раздумывая.

И Листик, и Усимт были уверены, что операция без участия дракончика обречена на провал: захватить птенцов вампира не удастся, несмотря на то что несколько десятков торилионских магов были в засаде в том парке. А вот если бы Листик им помогла, но сделала это, не высовываясь, так, чтобы ее участие не было заметно, операция прошла бы успешно. Но всего этого девочка своим подругам не сказала. Тем более версия событий, изложенная ею эльфийкам, и так была очень правдоподобна.

– Так будем упокаивать этого кровососа? Или пусть бьется всю ночь о стекло? – спросила Салли.

– Можем оставить так, как есть, стекло ему не пробить, оно зачаровано, – кивнула Листик. – Но тогда он нам спать не даст. Делаем так, как предложила Салли, – открываем окно, вы его держите или делаете вид, что держите. Почему? А не удержите! Держать буду я. А ты, Салли, не бей его в сердце, бей по рукам, в сердце все равно не попадешь.

– Попаду! – набычилась девочка.

– Не попадешь! – усмехнулась Листик. – Руки у него длинные и с когтями, он тебя не подпустит. Поняла? Вот так и поступишь – ударила и отскочила, а потом сделай зверское выражение лица…

Листик закатила глаза и надула щеки. Эльфийки захихикали.

– Ли, у тебя не зверское выражение, а, скорее, такой вид, будто ты чего-то объелась! – засмеялась Листариниэль.

Листик пояснила:

– Как раз самое зверское! Этот кровосос будет думать, что я объелась именно вампирами.

Хризонтэль спросила у Листика:

– Так кто будет нападать? Ты или Салли? Вряд ли вампир подумает, что Салли объелась упырями…

– Да, жалко, такой психологический эффект пропадает, – вздохнула рыжая девочка и добавила: – Ладно, действуем без внешнего устрашения. Хотя нам как раз и надо этого вампира напугать. Салли, не упокаивать, а только напугать! – Глянув на расстроенную подругу, у которой был очень несчастный вид, Листик засмеялась: – Ну не дуйся! Будут тебе трофеи с первой охоты.

Рыжая девочка повернулась к окну, створки распахнулись, и торжествующий вампир попытался пробраться в комнату. Влетев до половины, он будто застрял в окне, как бы попав во что-то очень липкое и вязкое, подобно мухе, угодившей в кисель. Оскалившись, упырь хоть и медленно, но продолжал двигаться вперед. Листик, все-таки надув щеки, шагнула к нему и без замаха ударила ребром ладони. Зубы вампира посыпались на пол.

– Вот, трофеи! Если кровососа упокаивать с зубами, то зубы тоже рассыплются в прах. А так останутся. Почему это происходит? Науке неизвестно, но сам факт вполне достоверный, многократно проверенный на практике, – пояснила свои действия девочка.

Салли, подражая Листику, тоже надула щеки, достала кинжал и шагнула вперед, чем вызвала страх у окончательно зависшего вампира. Он, похоже, понял, что в руках у девочки, и тоненько завыл. Защищаясь, упырь вытянул вперед свои лапы с увеличившимися когтями. Юная охотница быстро и ловко ударила кинжалом по обеим лапам кровососа. Они почернели и, превратившись в труху, рассыпались.

– Вот, частичное упокоение, если можно так сказать, – прокомментировала действия дочери герцога Листик.

Салли замахнулась, словно намереваясь окончательно упокоить ночного гостя, ударив того в сердце. Визг вампира достиг такой высокой ноты, что перестал быть слышимым, но то, что упырь визжит, было понятно по зазвеневшим на столе стаканам. Листик остановила свою азартно размахивающую кристлэном подругу:

– Эй, больше его бить не надо, он нам живым нужен, он как раз зовет своих птенцов, так что пусть визжит. Хотя… пугни-ка его.

Салли, еще больше надув щеки, замахала кристлэном перед носом вампира, чем вызвала новый беззвучный вопль упыря. Два стакана лопнули. Листик хлопнула в ладоши, и вампир, окутавшись белым облаком, превратился в льдинку. Рыжая девочка дунула, и упырь рухнул вниз.

– Самое главное – не перестараться с замораживанием, а то он от удара об землю разобьется, как стекло, – пояснила Листик и, выглянув в окно, сообщила: – Летят!

– Кто летит? – не поняла Хризонтэль.

– Вампиры летят, – удовлетворенно кивнула Листик, – этот кровосос позвал на помощь. Салли, можешь гордиться, хоть ты его и не упокоила, но напугала изрядно.

– Сюда? – Хризонтэль не то чтобы испугалась, но все же… Она отодвинулась подальше от окна и с опаской спросила: – А много их? Неужели этот старый упырь поднял все гнездо? Если он такой старый, как ты сказала, то и гнездо у него должно быть не маленькое!

– Ага, – согласилась Листик, – немаленькое. И все они направляются сюда.

– Ага! Пусть направляются! Всех упокоим! – Салли воинственно взмахнула кристлэном, но, глянув на улыбающуюся Листика, немного сбавила тон: – Ну, заморозим. Листик, но они же потом разморозятся и снова…

– Не-а, – ответила рыжая девочка, – никакого «снова» для них не будет. Их там, внизу, подберут и разморозят, но уже в лаборатории, закрытой, что находится в подвале.

– А кто их подбирать будет? – задала вопрос молчавшая до сих пор Листариниэль.

– Сиашеис, – ответила улыбающаяся Листик и отвернулась к окну, там показался первый упырь из более чем сотни.

– Ого! Сколько их! – воскликнула Салли. В голосе девочки совсем не было страха, только искреннее удивление.

– Ага, – кивнула Листик, щелкнув пальцами, и первый вампир упал замороженный.

Видно, рыжая девочка решила, что хлопать в ладоши слишком долго, а может, что для этих кровососов и простых щелчков хватит. Вытянув вперед обе руки, она защелкала всеми пальцами. Как это у нее получалось, было непонятно. Салли решила копировать подругу и щелкать за компанию. А Листик сочла нужным объяснить свои действия:

– Щелчки помогают считать, сколько их прилетело. Судя по всему, этот вампирюга позвал всех своих птенцов. А поскольку он очень старый, то и у его птенцов уже есть гнезда, поэтому их так много налетело.

– Ага, – согласилась Салли и, не переставая щелкать, спросила: – Их всех змеелюды заберут? Да? А зачем?

– Для изучения и опытов, – пояснила Листик.

– Ага, – кивнула охотница, – чем больше подопытных экземпляров, тем вернее результаты исследования, обширный статистический материал способствует максимальной достоверности выборки!

– Салли, откуда ты это знаешь? Такие мудреные выражения? – удивилась Листариниэль.

Девочка, не переставая щелкать, ответила:

– А вы что думали? Если я не учусь в вашем институте, то вообще образования не получаю? Может, у меня оно даже более систематическое, чем у вас! У меня нет способностей к магии, поэтому пробелы в знаниях приходится заполнять другими науками, не менее важными, чем магия! Вот!

Эльфийки с уважением посмотрели на Салли, а Листик, засмеявшись, сказала:

– Салли, хватит щелкать, вампиры кончились!

Девочка, увлекшись, этого не заметила. А Листик, сбросив туфельки и сняв носочки, пояснила свои действия:

– Чтобы не порвались. Мне надо отлучиться, но это ненадолго, а вы можете дальше чай пить или об умных вещах побеседовать. Эй, Федосей, выходи! Вампиров больше нет! Хватит прятаться!

Богл, осторожно выглянув прямо из стены и стараясь выглядеть как можно более солидно, произнес:

– А я и не прятался, я надежность стен контролировал, смотрел, не прорвутся ли где вайниры…

– А если бы прорвались? – усмехнулась Листик.

– Я бы их… Ух… – ответил Федосей, показывая своими маленькими лапками, что бы он сделал с влезшим в стену вампиром.

Листариниэль хихикнула.

Глядя на нее, засмеялась и Салли. А Листик не стала слушать дальше, просто исчезла. Богл устроился на прежнем месте, захрустел печеньем и сокрушенно вздохнул:

– Эх, чай остыл! А Листик ушла, она бы быстро подогрела!

– А куда Листик ушла? – поинтересовалась Салли.

– Понятно куда, к хвостатым. Без нее вайниров как следует не упакуют. Видишь? Обувку сняла, она сама сейчас как хвостатая, не отличишь!

– Федосей, а… – У Салли было множество вопросов, но девочка растерялась, не зная, какой задать.

Ей на помощь пришла Листариниэль:

– Почему боглы боятся вампиров? Потому что те при случае и боглом закусить, в смысле запить… Э-э-э, как это называется?.. В общем, вампир и богла выпьет с не меньшим удовольствием, а может, и с большим. Причем, вампир может богла из его стенной ухоронки выцарапать, если та неглубоко в стене спрятана. Люди, эльфы, оборотни и другие разумные научились с вампирами бороться, а маленький народец, особенно домовые, перед ними совершенно беззащитен. Если вампиры обнаружат поселение боглов, то не успокоятся, пока их всех не выловят. Вот потому Федосей испугался и спрятался.

– Ничего я не испугался, – немного обиделся богл, – я же сказал – контролировал ситуацию. Изнутри! И вообще, чего мне бояться, когда хозяйка…

– Хозяйка – это Листик? – быстро спросила с интересом слушавшая разговор Хризонтэль.

– А кто же еще? Вестимо, Листик! – степенно ответил Федосей и, поняв, что проговорился, замолчал.

Но Хризонтэль не отставала:

– Хозяйка, значит? А чего она хозяйка? И почему хозяйка?

Богл насупился, перестал жевать печенье и, нахмурившись, обвел лапкой вокруг себя. А затем ответил, сделав нажим на слове «хозяйка»:

– Листик хозяйка! Хозяйка всего! Видела, как она вайниров-то?! Вот то-то оно и есть! Мы теперь с ней… Она нас в обиду не даст! А смотрел я, если бы какой вайнир спрятался, то я бы…

– Ага, Листику рассказал, – хмыкнула Хризонтэль, – а уж она бы…

– Вестимо, – солидно кивнул Федосей.

– Ага, – так же солидно кивнула Салли. – Она бы их всех…

– Листик и так их всех, – усмехнулась Листариниэль.

– Послушать вас, так она всемогущая… – начала Хризонтэль и замолчала.

По виду Салли и Федосея она поняла, что те именно так и думают. Да и у Листариниэль вид был соответствующий. У нее Хризонтэль и поинтересовалась:

– Листа, а ты откуда такие подробности о боглах знаешь?

– Листик рассказывала, да и Федосей…

– Вестимо, – солидно кивнул богл, подтверждая слова девушки-дроу.

Сигнал тревоги прозвучал, как всегда, резко и неожиданно. Пока охранная смена разобралась, где это, пока выдвинулась к жилой башне, в которой проживали студенты-дроу, все уже было кончено. Но не для обитателей башни, а для нападавших. Дюжина охранников и маг с факультета огня обнаружили восьмерых змеелюдов, грузивших замороженных вампиров в большую телегу. Вернее, змеелюды стояли кружком, а заиндевевших упырей с помощью телекинеза укладывала на телегу рыжая девочка-змеелюдка.

– Хвосты синего демона! – воскликнул старший наряда. – Сколько же их?!

– Всего три, – ответила маленькая рыжая змеелюдка, точнее, маленькой была только ее человеческая часть, хвост был непропорционально велик.

Отвлекшись, девочка перестала контролировать заклинание, и несколько мерзлых вампиров со стуком упали в телегу.

– Листик, осторожнее! – сделала девочке замечание мэтр Ширимисса Шаис.

– Ага, – согласилась рыжая и пояснила охранникам: – Ценный лабораторный материал! Мороженые упыри! А у синего демона всего три хвоста, один простой и два хватательных. Эта особенность и делает демона особенно опасным.

Последние слова адресовались застывшему с открытым ртом охраннику. Его удивили не анатомические подробности синего демона, а то, как поднялись в воздух и аккуратно опустились в телегу оставшиеся десять вампиров. Польщенная таким вниманием девочка поставила их вдоль бортов телеги елочкой, но почему-то вверх ногами.

– Коллега, а как вы узнали о нападении? – спросил у Ширимиссы Шаис маг, дежуривший вместе с охраной. – Мы прибыли сразу после сигнала…

– Я обнаружила в защитном контуре института прореху и, решив выяснить, как она образовалась, поспешила к месту возможного повреждения. Как видите, я не напрасно это сделала. Вместе со мной решили прогуляться и мои коллеги. Студентка Тари, проживающая в этом общежитии, к нам присоединилась позже, – пояснила мэтр Шаис. Она не сказала, что коридор в защитном поле института сделала Листик под ее непосредственным руководством.

– Синий демон – очень опасное создание, кроме хватательных хвостов у него еще и шесть передних лап, а еще есть четыре задние. Он очень проворный, но не покрыт панцирем, как розовый, поэтому синего легко поразить метательным оружием, если уметь… – Листик продолжала просвещать старшего наряда о различных видах демонов.

А дежурный маг спросил у мэтра Шаис:

– Коллега, студентка, вам помогающая, насколько я вижу, как и вы, – сиашеисс, но вы говорите, что она проживает в общежитии дроу. Как такое может быть?

– Студентка Лионелла Тари – анкарра, поэтому она может менять ипостась в довольно широких видовых пределах, – ответила Ширимисса.

Маг слышал о необычной студентке, но еще не видел ее. Он с любопытством посмотрел на возвышавшуюся над ним Листика. Девочка стояла, слегка раскачиваясь на своем хвосте. Кивнув, подтверждая слова змеелюдки, Листик стремительно опустилась вниз на ножки. Хвоста у нее уже не было!

– Если я больше не нужна, то разрешите мне вернуться к подругам, мы как раз чай пили, когда эти, – девочка ткнула пальцем в телегу с замороженными вампирами, – хотели у нас отобрать пирожные и печенюшки!

– Очень приятно с вами познакомиться, – поклонился маг Листику, – весьма наслышан о вас.

Девочка в ответ тоже церемонно поклонилась и, получив разрешение мэтра Шаис, шлепая босыми ногами, пошла к входу в общежитие.

В детскую гостиную (детской она называлась по привычке, ведь дети уже выросли) герцогиня Артуара и Листик с эльфийкам и Салли вошли одновременно. Только герцогиня это сделала через дверь, а разношерстная компания – через камин. На этот раз маленькая рыжая волшебница не устраивала визуальных эффектов, она и девушки появились прямо из пламени.

– Ах! – застыла на пороге герцогиня, не в силах вымолвить что-либо еще.

– Здрасьте! – вежливо поздоровалась Листик.

– Мама! Смотри, что у меня есть! – Салли подскочила к герцогине и высыпала ей в подставленные ладони пригоршню вампирьих зубов. – Вот! Я из них себе бусы сделаю и еще сережки!

– Что это? – спросила герцогиня Артуара, с опаской рассматривая то, что ей дала дочь.

– Клыки! Клыки и зубы от вампира! – гордо ответила девочка. – Мы с Листиком его пленили! А я его сначала кинжалом! Листик говорит, что у меняталант!

Герцогиня побледнела и с отвращением отбросила вампирьи зубы. Салли кинулась собирать сокровище, с осуждением поглядывая на мать. Герцогиня тоже с осуждением смотрела на дочь. Поджав губы, она произнесла:

– Дочери герцога Артуара не следует возиться с такой гадостью! Немедленно прекрати! Я сейчас позову слуг, чтоб они это убрали!

Герцогиня дернула за шнур у дверей, вошедшему ливрейному слуге было приказано убрать с пола рассыпанные клыки. Он вышел, чтоб дать команду слугам более низкого ранга. А Салли стала сгребать ладошками зубы в кучу, по одному подбирать получалось слишком долго. Герцогиню, попытавшуюся остановить дочь, отвлекла Листик:

– Не надо ругать Салли! У нее талант охотника. Да и не будут же все время их охранять, Салли и Гренд теперь чувствительны к зову вампира, но он на них действует не так, как…

– Ага! Я теперь любому вампиру покажу, где раки зимуют! – воинственно произнесла Салли, выхватив свой кинжал.

Ножны с кристлэном она повесила на спину, на манер того, как некоторые носят меч, поэтому эту новую деталь туалета дочери герцогиня заметила не сразу. А Листик захихикала:

– Салли, ты станешь не только великой охотницей, но и самой экстравагантной! Перед тем как окончательно упокоить вампира, будешь ему показывать, где раки зимуют!

– А как это? – удивилась Листариниэль. – Вернее, где?

– Листа, ты что, не знаешь, где раки зимуют? – продолжая хихикать, спросила Листик.

– Я знаю, где раки живут – в реках, – пожала плечами эльфийка. Затем пояснила, почему она не знает, куда раки уходят на зимовку: – Но у нас, в горах, раков нет, течение в речках слишком быстрое, да и вода холодная. Так что, где они зимуют, я не знаю, но потому как неоднократно слышала это выражение, думаю – это какое-то особенное место.

Листик перестала смеяться и очень серьезно начала объяснять:

– Раки там и зимуют, где живут, – в реках. Они забираются в норы под берегом. – Объяснив подруге, рыжая девочка продолжила с той же серьезностью, теперь уже обращаясь к Салли: – Так что будешь хватать вампира за ноги и опускать вниз головой в речку, чтоб он хорошенько разглядел место зимовки раков.

Последнюю фразу услышал вошедший герцог Артуара, он с недоумением посмотрел на свою дочь, стоящую с необычным кинжалом над грудой зубов, и спросил у Листика:

– Леди Лионела, зачем Салли хватать вампира за ноги и макать в речку? Да и как она это сделает?

Герцог, выражая недоумение, поднял брови, а его супруга возмущенно ему сказала:

– Рейлин! Наша дочь вознамерилась стать охотницей на вампиров! Ты только подумай, герцогиня Артуара – охотница на вампиров!

– Я буду не просто охотницей, а великой! – Салли поправила свою мать и, немного смутившись, добавила: – Так Листик говорит, ну, что великой.

Герцог внимательно посмотрел на дочь, увидев ее кинжал, кивнул, чуть заметно улыбнувшись. Глянув на рыжую девочку, снова заулыбавшуюся, он задумчиво произнес:

– Знаешь, Иллона, я не удивляюсь выбору нашей дочери. Как мне доложили, последние три дня она провела в зале для тренировок гвардейцев. В поединке против нее смог устоять только сотник Усим, остальные не продержались и минуты. И это, заметь, взрослые мужчины и опытные воины! Да, Салли обучали фехтованию лучшие мастера, но этого мало для таких побед! Ее сила, ловкость и скорость изумили всех, кто пытался с ней сражаться! Откуда это у нее?

Герцог посмотрел на рыжую девочку, та развела руками, показывая, что она не виновата: мол, оно само так получилось, а затем перевел взгляд на свою супругу.

– А Гренд? Он тоже?.. – растерянно уточнила герцогиня.

– Не-а, он сильнее, – покачала головой Листик.

– И у него тоже есть такой кинжал? – спросил герцог.

– Откуда? Он же не собирается становиться великим охотником на вампиров, – возразила Листик и, отвечая на невысказанный вопрос герцога и его супруги, пояснила: – Он не нарушит традиций вашей семьи. Гренд станет королем, так что кинжал ему не нужен.

– Вы думаете? – чуть улыбнувшись, спросил герцог.

– Ага, – кивнула Листик. – Он станет королем, великим королем! Ну не может же он быть не великим, когда сестра у него – великая охотница! Она уже сразилась с вампиром и победила его!

При этих словах своей рыжей подруги Салли продемонстрировала отцу трофеи.

– Не только победила, но и страху нагнала. Как он, бедный, визжал, аж стаканы на столе разбились вдребезги, – подтвердила Листариниэль.

– Вот! – гордо произнесла Салли, а герцогиня, качая головой, привела последний и, как ей казалось, самый веский аргумент:

– Но пристало ли дочери герцога Артуара гоняться за вампирами?

– Если вампиры гоняются за детьми герцога, то почему бы его дочери не погонять вампиров? – в свою очередь спросила Листик и привела не менее веский аргумент: – Как народ будет относиться к королю, если его родная сестра – охотница на вампиров, фактически – защитница простых людей от кровожадных чудовищ? Ведь у знати есть замки, куда вампирам довольно трудно проникнуть, а вот деревни – беззащитны.

Герцогиня не нашла, что на это возразить, хотя было видно, что она не согласна с выбором дочери, а вот герцог задумался, с такой стороны эту проблему он не рассматривал. А Салли, взяв оружейный пояс Гренда, надела его на себя, перевесив на него со спины ножны кристлэна. Проделав эту операцию, она гордо посмотрела на родителей, а Листик ей посоветовала:

– Салли, если ты хочешь из клыков вампира сделать себе бусы, то пусть тебе для каждого зуба изготовят оправу. Клыки вампира очень тонкие, в них трудно делать дырочки, да и носить такие бусы будет очень неудобно. Оправа должна быть из серебра, я тебе потом эти бусы зачарую, и у тебя будет второй амулет охотника. Один у тебя уже есть. Но это артефакт нападения, а бусы будут амулетом защиты.

– Спасибо, Листик, – ответила Салли, – я попрошу, чтоб мне эти бусики сделали поскорее.

Спустя несколько дней в одном из маленьких парков дворцового комплекса на скамеечке сидела девушка с книгой. По виду – скорее девочка, чем девушка, совершенно домашняя девочка. Волосы, затянутые в строгий узел на затылке, простая, но в то же время аккуратная одежда без каких-либо украшений придавали читающей вид прилежной ученицы, усердно изучающей заданный урок. Только вот одета она была не в платье, а в брючный костюм. Она была увлечена чтением и ни на что не обращала внимание. Появившийся на одной из аллеек красивый юноша в дорогом плаще с видом праздно гуляющего, не спеша, но при этом внимательно оглядываясь, направился к девочке. Когда до нее оставалось три шага, прилежная ученица оторвала от книги карие глаза и, улыбнувшись, сказала:

– Привет, вампирюга, давно тебя поджидаю!

Юноша не стал отвечать, он отбросил плащ, под которым оказалась странная одежда, напоминавшая камзол с кольчужными вставками, и прыгнул на девочку. При этом холеные руки незнакомца превратились в мощные лапы с большими и кривыми когтями, да и сам он будто постарел и приобрел вид омерзительного чудища. Когти этого чудища вонзились в фигурку, сидящую на скамейке, точнее, в туманный силуэт девочки, потому как она словно раздвоилась. Одна девочка отпрыгнула в сторону со скоростью, не уступающей, а может, и превосходящей скорость вампира. А вторая, чей контур был словно соткан из дыма, так и осталась сидеть на скамеечке. Вот она-то стала жертвой вампира. Но так лишь казалось: упырь словно увяз в этой дымке. А настоящая девочка с прежней скоростью подскочила к вампиру и ударила его по рукам кинжалом, который выхватила из заспинных ножен. Ударила и отпрыгнула: кровосос сумел выдернуть свои лапы, вернее то, что от них осталось, из ловушки. То, что туманный силуэт на скамейке – ловушка, уже не вызывало никаких сомнений. Раненый упырь попытался отступить, выигрывая время, нужное ему для восстановления, но маленькая охотница этого времени ему не дала, она стремительно атаковала. Кинжал, который она перебрасывала из руки в руку, блестел, как стайка рыбешек, играющих в водоеме в солнечный день. Но вампир все же успел отрастить себе новые лапы с такими же устрашающими когтями до того, как девочка нанесла ему удар в сердце. Упырь даже не почернел, а сразу превратился в серый пепел и осыпался.

– Старый очень, – сообщила еще одна девочка, появившаяся из кустов, и, видя недоумение своего спутника, продирающегося за ней сквозь заросли, пояснила: – Сразу в пепел превратился. В нем не осталось ничего от живого существа, он уже давно был мертвецом.

Спутник рыжей девочки с трудом выбрался из кустов – все-таки эта часть парка была не слишком ухоженна – и, отдуваясь, вытер пот. Это был пот не от усилий, а от переживания. А девочка, что дралась с вампиром, радостно смеясь, подскочила к мужчине:

– Папа, папочка! Ты видел, как я его?!

– Плохо, очень плохо! – строго сказала рыжая девочка, умеряя радость кареглазой. – Очень-очень плохо! Зачем ты отсекла ему лапы? Он освободился и сумел отрастить себе новые! Получается, ты сама же выручила его из приготовленной тобой ловушки. Если ты будешь гоняться за трофеями, то очень скоро станешь добычей какого-нибудь особо ловкого упыря. Понимаешь, Салли, не трофеи определяют крутость и славу охотника на вампиров…

– А что? – спросила маленькая охотница.

– Благодарность. Благодарность тех, кого ты спасла: простых людей, гномов, эльфов. Понимаешь? Они будут о тебе помнить, рассказывать друзьям, соседям, тебя будут узнавать не по навешанным трофеям, а просто так. Вот ты вошла в таверну, в потертом костюме, усталая, да и оружия твоего не видно, а все встали и тебе поклонились, потому что знают: пришла Салли, великая охотница на вампиров! Понятно?

– Ага, – кивнула девочка и тут же спросила, показывая на бусы в виде серебряных капель с костяными вставками: – А как же мои бусики, вот эти?

– Это память о твоем первом бое. И потом, это не просто украшение, а рабочий инструмент, настроенный только на тебя. Ведь ты уже использовала его, когда поймала вампира в ловушку. Таких артефактов у тебя будет еще много, будешь набираться опыта и учиться с ними работать. Охотник – это, прежде всего, ум, хитрость, умение пользоваться различными магическими амулетами, а не грозное махание кристлэном. И заметь, что большинство охотников не имеют магических способностей, но свои амулеты используют очень виртуозно! Вот так-то!

Салли закивала, а герцог Артуара спросил:

– Леди Лионелла, а откуда вы узнали, что вампир появится именно здесь?

– Он лез по проходу в защите дворца, пробитому гарта, этот канал незаметен для ваших магов, а вот я его могу увидеть.

– Получается, мы беззащитны перед слугами черного повелителя, а если он сам, не дай Единый, появится, нам и противопоставить ему будет нечего… – Герцог хоть и произнес это с отчаянием в голосе, но на рыжую девочку смотрел выжидательно, словно она должна была его успокоить.

Листик не разочаровала:

– Таких проходов во дворец было несколько, они уже все закрыты… Не-а, это не я сделала, это сиашеисс, они знают, как бороться с гарта, да и к воздействию вампиров невосприимчивы, ну там, зов, укусы… Не боятся они этого…

– Иммунитет, – важно произнесла Салли.

– Ага, – кивнула Листик. – Он самый.

– Листик, как ты считаешь, я уже могу… – начала Салли, но рыжая девочка ее перебила:

– Нет, ты еще не готова. Сейчас ты допустила две ошибки, и обе могли стоить тебе жизни. Я же не всегда буду тебя подстраховывать, поэтому продолжай тренировки. Сотник Усим тебе в этом поможет.

– Ваш дядя так много знает и умеет! – Герцог Артуара выделил слово «дядя».

– Ага, еще бы, при такой-то племяннице, – Листик, подобно герцогу, выделила слово «племянница».

Мужчина усмехнулся и спросил:

– А что вы намерены делать дальше?

– Это так заметно? – ответила вопросом на вопрос Листик.

Герцог, продолжая усмехаться, пояснил:

– По всем вашим действиям видно, что вы к чему-то готовитесь, причем очень серьезно.

Рыжая девочка кивнула, посмотрела на юную герцогиню Артуара и вздохнула:

– Я бы хотела еще позаниматься с Салли, но время поджимает. На восточном континенте что-то назревает, что-то очень нехорошее. Я должна посмотреть. Возможно, меня не будет некоторое время. А вас я попрошу приготовиться к возможному вторжению.

– Мы давно готовы, побережье постоянно патрулируется, гарнизоны усилены… – уверенно начал герцог, но Листик его перебила:

– Боюсь, что ваши враги изберут другой путь. Они ударят сразу по столице, не высаживаясь на побережье. А здесь у вас не так много войск, вернее, кроме гвардии и ослабленного столичного гарнизона, ничего нет.

– Но, леди Лионелла, как такое вообще возможно? Чтоб враг появился в столице или около нее, минуя заслоны на побережье.

– Вспомните недавний бал. – Листик была очень серьезна, словно подчеркивая этим опасность создавшегося положения, но Артуара все же попытался возразить:

– Это был диверсионный отряд, там не так уж и много было…

– Герцог! Не стоит недооценивать противника! А всех возможностей черного повелителя вы не знаете. Ладно, мне пора.

Рыжая девочка не создавала никаких видимых признаков телепорта, она просто исчезла. Герцог, вздохнув, спросил у Салли:

– Дочь моя, ты знаешь, кто такая леди Лионелла?

– Ага! – ответила Салли. – Листик – моя подруга! Замечательная подруга!

Глава 17 И снова визиты

В «Приюте эльфа», как всегда, не было свободных мест. После того как Листик показала хозяину, как готовить горячий шоколад, верхний зал ресторана постоянно был заполнен. В основном сюда приходили эльфы и люди. Оборотням новый напиток не очень понравился, они предпочитали традиционные блюда «Логова», а вот эльфы от горячего шоколада были в восторге. Хозяин даже подумывал о расширении верхнего зала ресторана, только вот еще не решил, как это сделать: увеличить уже имеющееся помещение или пристроить новое. Для Листика и ее друзей место всегда было, хоть в верхнем зале, хоть в нижнем. И шоколад подавал сам хозяин, бесплатно. Но делал он это только тогда, когда в компании была Листик, в остальных случаях всем знакомым, даже Листариниэль, Хризонтэль, Миулле и Мяулле, приходилось платить.

Сегодня компанию девушек и нескольких эльфов возглавляла Листик, так что горячий шоколад был за счет заведения. Только вот девочка к своей чашке не притронулась, она была необыкновенно серьезна. Она смотрела на грустную Листариниэль и о чем-то думала. А эльфийка в последнее время была очень печальна – весточек из дому не приходило, и девушка сильно переживала. Листик глядела на подругу и вспоминала недавний разговор с Усимтом, который был против того, чтобы «племянница» попробовала проникнуть на восточный континент.

– Я считаю, что делать это еще рано, – говорил тогда Усимт. – Да, мы уже знаем, что тому, кто захватил весь континент, служат гарта, а их довольно тяжело подчинить. Это говорит о силе этого, как его называют… черного повелителя. Опять же, мы не знаем, сколько их там. С одним ты справилась довольно легко, а если их десяток навалится? Да еще и дырмы. Знаю, они тебе не соперники, но, если их будет много, они могут отвлечь твое внимание и ты пропустишь удар. Нет, я против!

– Усимт, но там остались дроу, и они сопротивляются. Получается, что этот черный повелитель еще не покорил весь континент. Дроу хорошие бойцы, и, если им помочь, они могут продержаться еще достаточно долго, а вот если их бросить… – возражала Листик. – Мне очень не нравится, что этот черный превращает в зомби не только убитых, но и живых! Вряд ли он снисходит до того, что делает это самостоятельно, скорее всего, у него есть подручные некроманты. А подобные действия увеличивают их силу. И сколько их, мы не знаем! И они, как и гарта, могут преподнести нам очень неприятный сюрприз! Так что мне очень нужно посмотреть, что там и как.

– Но, Листик, как ты туда сунешься? Получается, что вслепую! Да, ты можешь «смотреть», но черный может в этот момент засечь тебя и подготовить встречу там, где ты «выйдешь»! А это…

– Я посмотрю и сразу выйду, так, чтоб он не успел меня засечь. Смотреть я буду не наугад, меня Тайша учила, как искать различных существ по их ауре. Она сама этого делать не умеет, но знает как. Говорит, что у меня должно получиться! Так умела делать мама, и я так сумею. Искать я буду ауру, похожую на Листариниэль. Я выгляну там, где будет кто-то из ее родственников. Вряд ли черный знает об этих моих способностях. Ну и заодно проверю, что с родными Листы, она очень волнуется, последнее время сама не своя!

Усимт только покачал головой, видно, подобные аргументы его не убедили. Тогда девочка привела еще одну причину:

– Я чувствую, что там готовится что-то очень нехорошее, понимаешь? Я просто обязана вмешаться!

– Мир зовет тебя. Если ты чувствуешь что-то, что может нарушить равновесие, значит, этот мир обратился к тебе за помощью. А такое может быть только в одном случае – если он тебя признал своей хранительницей! – Произнося это, Усимт внимательно смотрел на рыжую девочку.

Та улыбнулась:

– Что ты так на меня смотришь? Видишь, нет у меня хвоста, как у Найи или Агги, да и рожек с когтями тоже!

– Сейчас нет, а хвост ты себе в любой момент сделать можешь, да и рожки с когтями у тебя имеются, когда ты дракончик. И не это определяет хранителя мира, вон Найя вполне без этих атрибутов может обходиться.

– Но у меня есть уже два мира, где меня признали повелительницей. Там я точно так же чувствую, когда… Ну, ты понял, да? Но такого ведь не может быть! Хранитель у мира только один! Вернее, один хранитель у своего мира! Или каждый мир выбирает себе хранителя, только для себя! Совсем ты меня запутал! – Листик, насупившись, посмотрела на Усимта.

Тот кивнул:

– Именно так, хоть ты и сумбурно выразилась, но суть уловила правильно. Хранитель у каждого мира только один, и он один для своего мира… Вот, теперь ты меня запутала! В общем, хранитель не может быть один на два, а тем более на три мира! Но то, что ты чувствуешь все эти миры, меня настораживает. Понимаешь, такие способности может дать одна… – Он замялся, словно раздумывая, стоит ли говорить об этом дальше.

Листик требовательно на него посмотрела:

– Кто?

– Многоликая, – вздохнул Усимт. – Есть такая богиня. Очень своенравная и требовательная, ее многие не любят и всеми силами вставляют палки в колеса.

– Колесница большая? – усмехнулась Листик. – Надо на санках ездить.

– Да нет, просто она следит за тем, чтобы не нарушалось мировое равновесие. А это понятие, как и справедливость, – очень тонкая штука! Каждый понимает по-своему, и каждый действует соответственно своим представлениям о данном предмете. – Усимт не принял шутливого тона Листика и ответил очень серьезно.

Девочка тоже, перестав улыбаться, кивнула:

– Ага! Каждый тянет одеяло на себя! В соответствии, как ты сказал, со своими понятиями. А тому, кто это не позволяет, стремится дать по рукам, и если это не получается, то гадит исподтишка. Ты боишься, что я попаду в число тех, на ком стараются выместить злобу к этой богине?

– Именно! – ответил Усимт.

Листик снова заулыбалась:

– Так я не буду говорить о том, что я чувствую! Скажу – мне так захотелось! И вообще, я жадный драклан, который хочет захапать как можно больше миров! Это вполне правдоподобно выглядит!

Усимт вздохнул, видно, он все же не был согласен с Листиком:

– Если бы ты была обычным дракланом, то это так и выглядело бы, но очень многие знают, что ты не такая.

– Знаешь, пока оно именно так и выглядит. Ты, главное, никому не говори о своих догадках, а там видно будет. Я только одного бога знаю, вот ему-то никто гадить не будет: ни явно, ни исподтишка. Если что, я к нему убегу!

– Листик, он, конечно, тебе покровительствует, но из этого мира ты не убежишь. Блокирующий артефакт не пустит, а до стационарного перехода можешь и не успеть добраться, тем более с восточного континента.

– Вот поэтому мне и надо на восточный континент! Посмотреть, где эта блокировка находится и как ее сломать! И в ближайшее время я намерена это сделать, в смысле – посмотреть, а не сломать. Да помню я, помню, что ты говорил: надо сломать в самый подходящий для нас момент. Я так и сделаю!

Усимт понял, что Листика не переубедить, и еще раз посоветовал ей быть осторожней. Когда она ушла из той таверны, где они встретились, драклан некоторое время сидел и размышлял. Он думал о том, что Листик уже составила план действий и начала его осуществлять, а ему остается только сыграть ту роль, которая ему отведена. Но дракончик на него надеется, и он не подведет. Усимт допил эль и покачал головой – Листик, внешне оставаясь той же маленькой девочкой (как по человеческим меркам, так и по дракланьим), стала взрослой. Она не просто делает то, что надо, но и несет ответственность за свои поступки.

Это было два дня назад, а вчера Листик поговорила с Ширимиссой Шиас. Змеелюдка поделилась с девочкой не только тем, что узнала от пленных вампиров, но и своими соображениями по этому поводу:

– Вампиров натравил гарта, похоже, именно тот, которого ты уничтожила на балу у герцога Артуара, – говорила мэтр Ширимисса. – Мне удалось выяснить, что попытка обращения детей герцога была не случайна, да ты и сама об этом догадалась. Гренд должен стать королем, а что может быть лучше для хозяина гарта, чем король-марионетка на троне? Торилион – сильнейшее государство на западном континенте, если его покорить или взять под контроль, то другие страны долго не продержатся.

– А оборотни? А темные эльфы? Да и светлые… – начала возражать Листик.

– Дроу потеряли наиболее боеспособную часть своих сил, когда пытались помочь своим сородичам с восточного континента. Оборотни разрознены и постоянно грызутся между собой, все не могут выяснить, чей клан главнее.

В этот момент Листик едва заметно улыбнулась. Оборотни уже были едины, да и кто из них посмел бы возразить Крылатому властителю? Листик явилась в верховный совет Темного Леса в ипостаси дракона и устроила там разборки. Потом строго-настрого приказала оборотням молчать о ее визите, дескать, рано еще остальным расам знать о возвращении Крылатого властителя. Гордые таким доверием, оборотни прекратили распри и начали выполнять распоряжения Листика.

Сиашеисс, не заметив улыбки девочки, озабоченно продолжала:

– А светлые эльфы придерживаются политики невмешательства в дела остальных рас. Когда-нибудь это им выйдет боком, но пока их ничем не проймешь, они слишком уверовали в силу своего леса. – В голосе Ширимиссы было осуждение. Покачав головой, змеелюдка продолжила: – Тот амулет перехода, что передал мне твой дядя, для нас бесполезен, им никто из нас воспользоваться не может, он настроен на большой артефакт. Но, насколько я поняла, таких амулетов у черного больше нет. Наверное, сам он способен перемещаться или перемещать своих слуг с помощью того артефакта, но только он, больше никто из его окружения, иначе были бы еще попытки проникновения. Проходы и ориентиры, что оставил первый гарта, мы уничтожили, так что напасть в наиболее удобном для него месте черный не сможет, но если он организует полномасштабное вторжение, мы не сможем помешать. Сама понимаешь, наших сил не хватит.

– Ага, – кивнула Листик. Она не сказала, что черный может не только «ходить» с помощью того артефакта, но и «смотреть», и его надо во что бы то ни стало лишить этой возможности. Поэтому просто необходимо проникнуть не только на восточный континент, но и в само логово этого черного повелителя.

– Листик! – Ширимисса поняла, что задумала девочка. – Листик, будь осторожна!

И вот сейчас девочка смотрела на свою подругу, проверяя, правильно ли она изучила и запомнила ее ауру. Решив, что тянуть больше не следует, она поднялась и, улыбнувшись, сказала:

– Мне пора. Можете сделать еще заказ, сегодня за счет заведения! Листа, я скоро вернусь.

То, что Листик ушла, даже не допив горячий шоколад, настолько всех удивило, что некоторое время за столом царила тишина. Потом друзья наперебой начали спрашивать Листариниэль, не случилось ли чего, но девушка и сама пребывала в недоумении. А Листик, выйдя из ресторана, завернула за угол, оглянулась – не видит ли кто – и исчезла.

Листэрэн бежал впереди отряда и вел своих воинов к гибели. Делал он это вполне сознательно, и каждый из трехсот дроу понимал, что другого выхода нет – только смерть. Отряд Листэрэна шел на помощь осажденной подземной крепости клана Росомах, но попал в засаду. Там было более пятисот насекомоподобных мечеруких воинов черного повелителя и два черных мага. Засада была организована так, будто о пути выдвижении отряда знали.

Драться не имело смысла, силы были неравны, к тому же воинов черного повелителя убить было очень трудно. Покрытые прочным панцирем и в полтора раза выше самого высокого дроу, они имели длинные руки, оканчивающиеся острыми лезвиями. Кроме пары мечерук были еще две пары – маленькие, трехпалые, в которых богомолы держали кинжалы, но могли и схватить ими своего противника. Захваченных в плен дроу черные маги превращали в бездушных слуг своего господина. Но не это было самое страшное – мертвые тоже служили черному повелителю. Павших превращали в зомби, и не имело значения, захватили ли тебя в плен или ты погиб геройски сражаясь. Бронированные богомолы убивали так, чтобы особо не повредить тела своих противников. А черных магов вообще нельзя было уничтожить, даже нашпигованный стрелами или пронзенный мечом, он продолжал колдовать. Изрубить такого мага не давали богомолы. Вот поэтому отряд клана Горных Рысей и спасался позорным бегством, если, конечно, смерть в бездонной пропасти можно было назвать спасением. Но другого выхода не было – тела воинов-дроу не должны достаться врагу!

Отряд бежал по широкому тоннелю, оканчивающемуся тупиком. Вернее, не тупиком, а глубокой пропастью, настолько глубокой, что ее называли бездонной. Было ли дно у этого огромного колодца или нет, никто не знал, да и узнать на собственном опыте не стремился. Даже если дно там и было, то упавшие с такой высоты тела дроу будут непригодны для создания зомби. Отряд оторвался от преследователей не то чтобы далеко, но так, чтобы слуги черного повелителя уже не смогли помешать дроу совершить задуманное. Все-таки темные эльфы бегают быстрее, чем мечерукие богомолы и черные колдуны.

За поворотом тоннеля появилось голубоватое свечение, свет исходил из большого провала, которым и оканчивался этот широкий коридор. Листэрэн вздохнул с облегчением и горечью одновременно, он сам и никто из его отряда не станет мертвым слугой черного, но в то же время его первый самостоятельный поход закончился даже не поражением, а позорным провалом!

Листэрэн стал командиром недавно, сам он не был знатным, его выдвинули за личное мужество, хладнокровие в бою и умение командовать. Простых воинов стали назначать командирами, потому как за время этой войны почти всех лордов выбили, остались только самые старые, заседать в совете еще способные, а вот в бой вести – уже нет.

– Ага! – Перед дроу, которым оставалось преодолеть лишь пять шагов до пропасти, неизвестно откуда появилась рыжая девочка. Не человек, откуда здесь взяться людям? Но и не дроу, хоть и с острыми ушками. Появилась так внезапно, что Листэрэн остановился, вслед за ним дисциплинированно остановился и весь его отряд. А рыжая девочка, ехидно глядя на дроу большими зелеными глазами, спросила:

– Куда бежим? Топиться?

– Почему топиться? – опешил Листэрэн.

– Ну, с такими рожами только топятся, – пояснила девочка и добавила: – А не получится!

– Почему не получится? – Листэн так и не пришел в себя. Он понимал, что теряет драгоценные секунды, появившиеся черные колдуны не позволят эльфам броситься в пропасть – сразу наложат заклятие, но все равно задал бессмысленный вопрос.

– А там воды нет! – Рыжая девочка усмехнулась и с неизвестно откуда появившейся властностью в голосе скомандовала: – В сторону! Встали под стенку! Замерли!

Эльфы дружно шагнули к стенке тоннеля и замерли вдоль нее, не понимая, почему они подчинились. И с изумлением уставились на самих себя, по-прежнему стоящих в колонне в центре прохода. За поворотом послышался топот приближающихся слуг черного повелителя. Рыжая девочка, тоже шагнувшая в сторону, встала рядом с Листэрэном и снова скомандовала:

– Застыли! И чтоб ни звука!

Она это произнесла очень тихо, но услышали все триста дроу. А рыжая тихонько засмеялась:

– Топиться так топиться! Заодно и проверим, есть ли там вода.

Колонна эльфов, стоящих на середине тоннеля, побежала вперед. Побежала устало, так, будто сил осталось всего чуть-чуть. Листэрэн, да и остальные дроу с изумлением наблюдали, как они сами побежали в тоннель, ведущий куда-то дальше, прямо по тому месту, где была пропасть! Большой коридор через несколько метров поворачивал, и эльфы скрывались за этим поворотом. Выскочившие из-за настоящего поворота богомолы во главе с одним из черных колдунов увидели последних дроу из колонны, скрывавшейся за иллюзорным изгибом тоннеля. Колдун что-то прокричал. Видно, команду, так как преследователи ускорили бег и тоже стали исчезать за поворотом. Застывшие под стеной дроу даже не дышали, когда мимо них пробегали мечерукие. Замыкающий строй преследователей второй колдун, видно, что-то заметил, а может, увидел ловушку. Он затормозил, как оказалось, перед самой пропастью, которая снова была на прежнем месте. От нее снова исходило голубое свечение, а вот того коридора, куда побежали иллюзорные дроу и вполне реальные богомолы, уже не было! Черный колдун остановился у самого края колодца, но огненный поток, сорвавшийся с рук рыжей девочки, смел его в провал.

– Слушай, несостоявшийся утопленник, а как тебя зовут? – как ни в чем не бывало обратилась девочка к Листэрэну.

Темный эльф, пребывавший под впечатлением произошедшего, не сразу сообразил, о чем говорит эта маленькая, но могучая волшебница. Потом ответил. Выслушав его ответ, а дроу представился по всей форме, назвав свое имя, клан и подчеркнув, что он командир отряда, рыжая заулыбалась:

– А я – Листик! Твоя сестра Листариниэль волнуется, что от тебя и ее мамы нет весточек. Вы почему не пишете?

– Откуда ты знаешь мою сестру! – спросил дроу, удивленный тем, что этой девочке известно имя его сестры, посланной учиться в Торилион более года назад. Он был очень растерян и даже не подумал, что к волшебнице такой силы надо обращаться более чем почтительно.

– Простите невежливость моего командира, – поклонился дроу, стоявший рядом с Листэрэном и молчавший до этого. – Прошу вас, высокая леди, извинить неучтивость…

– Ага, – кивнула рыжая. – Ты чего? Я же сказала: меня Листик зовут! А если будете так кланяться, то я вас всех… – Девочка почесала нос, видно, придумывая, что сделать с замершим дроу. Но не выдумав ничего подходящего, она махнула рукой: – Ладно, что с вами, такими темными эльфами, делать? Расскажите лучше, откуда вы так бежали? Куда, я и сама поняла, и почему, тоже поняла.

Листэрэн как командир коротко рассказал о том, что должен был сделать его отряд. При этом он настороженно и с опаской поглядывал на рыжую девочку. Эта могучая волшебница, неизвестно как здесь появившаяся и спасшая его людей, могла быть как союзницей, так и замаскированным врагом. Но Листэрэн все равно рассказывал, что-то в этой рыжей было такое… Сразу к ней располагающее. Да и подземный город-крепость Росомах без помощи отряда Листэрэна не продержится, так что уничтожать двух черных колдунов и около пятисот воинов, чтоб захватить триста дроу, – это была бы слишком хитроумная, а главное – очень затратная комбинация.

Девочка выслушала дроу и скомандовала:

– Вперед! К городу Росомах! Ты же туда на помощь свой отряд вел, так идем!

Колонна темных эльфов побежала в обратном направлении, но теперь ее возглавлял не только Листэрэн, но и рыжая девочка по имени Листик.

Напор мечеруких воинов черного повелителя прекратился, они словно чего-то ждали. А вот заклятия колдунов по-прежнему выпивали энергию из защитных амулетов. Восстановить их было некому, все три мага были тяжело ранены. Толуэнн понимал – когда артефакты окончательно разрядятся, мечерукие пойдут в атаку. А воины, потерявшие защиту, будут если не парализованы, то очень ослаблены черным колдовством. Предводитель дроу не знал, что половина мечеруких и два колдуна из пяти погнались за отрядом Горных Рысей, идущим на помощь Росомахам.

Раздался хрустальный звон. Толуэнн закрыл глаза – это был конец! Защита рухнула, сейчас накатит волна слабости, и мечерукие не упустят свой шанс! Но ничего этого не произошло. Не было черного колдовства, да и атаки богомолов тоже. Подозревая какую-то хитрость, Толуэнн приказал своим воинам отходить и завалить проход, остальные пути, более узкие, были заложены камнями раньше. Лорд Росомах понимал, что это временная мера. Бежать клану было некуда, все подступы к городу были давно завалены или блокированы слугами черного, смерть защитников, да и всех обитателей города, была неизбежна. Вот и знакомая волна черного колдовства, вызывающая зубную боль и слабость по всему телу. Но это длилось всего мгновение, а потом слабость пропала, колдовство потеряло власть. Ожидаемой атаки тоже не последовало.

Через несколько минут из-за камней показался воин клана Горных Рысей, он махнул рукой, показывая, что хочет подойти, затем ловко запрыгал по камням. В его движениях не было угловатости, свойственной тем, кто стал мертвыми слугами черного повелителя. Вслед за первым дроу появились еще несколько, весело улыбающихся. Их улыбки окончательно убедили Толуэнна, что это не зомби. Подошедший воин клана Горных Рысей отсалютовал лорду Росомах:

– Лорд Толуэнн! Отряд Горных Рысей под командованием Листэрэна прибыл вам на помощь! Напавшие на вас слуги черного уничтожены!

– Сколько вас? – удивился Толуэнн.

– Триста воинов! У нас потерь нет!

– Как вам это удалось? – изумился лорд Росомах.

Обычно дроу отдавали за каждого убитого мечерукого двоих своих! Здесь этих порождений тьмы было не меньше тысячи! Да еще и черные колдуны! А подошедший Листэрэн, почтительно поклонившись, доложил:

– Уничтожены все мечерукие и пять колдунов! Мой отряд попал в засаду, и если бы не леди Листик, мы бы все погибли…

– Ага! – подтвердила рыжая девочка, появившаяся из-за спины командира.

– Но как?! – не мог то ли поверить, то ли понять Толуэнн.

– Зеркало, – пояснила рыжая, ничего не пояснив. Видя, что ее не поняли, она начала рассказывать более подробно: – Заклинание «зеркало» – это когда магическое воздействие, направленное на тебя, возвращается на того, кто его создал. Но я применила немного доработанное Тайшей заклинание… Тайша – это моя подруга… Так вот, доработанное как бы усиливает то магическое воздействие, что применил противник. Магическая матрица создает как бы вогнутую поверхность, рассчитываемую по интегральному уравнению, производная которого… Ладно, вижу, что вы до этого еще не доросли, – снисходительно кивнула девочка и объяснила более просто: – В общем, я шарахнула по дырмам тем заклинанием, что бросили в нас эти черные, только оно было в несколько раз сильнее изначального. Вот дырмы и не выдержали… Вы тоже должны были его почувствовать, но я сделала так, чтоб оно дальше вашей баррикады не пошло.

– Дырмы? – удивился Толуэнн, и не только он.

Листик пояснила:

– Эти, которые с мечами на длинных руках, ну, на богомолов похожие, называются дырмы. Они живут в мире Артарх, а те, которые большие, с рогами и крыльями…

– Демоны, – выдохнул один из эльфов.

– Не-а, до демонов им далеко. Это гарта, они из мира Гаратам. Только давайте о них поговорим позже. Сейчас надо эвакуировать жителей вашего города, всех! Потому как сюда придут дырмы, но уже под предводительством гарта. И отсюда надо побыстрее уйти! Вы этим займитесь, а я уберу следы сражения, пусть гарта поломает голову, куда все делись.

Девочка побежала назад, в большую пещеру, своеобразное предместье города Росомах. Толуэнн, отдав необходимые распоряжения, в сопровождении нескольких дроу своего клана и Листэрэна пошел за ней, ему стало любопытно, как эта девочка будет убирать следы сражения. Увиденное поразило не только его, но и его воинов, а вот Листэрэн остался спокоен, он уже видел, как действует эта рыжая малышка. С рук девочки мощным потоком лилось пламя и сжигало покореженные тела мечеруких так, что даже пепла не оставалось.

– Она и колдунов так? – спросил Толуэнн у Листэрэна.

Тот отрицательно мотнул головой:

– Их пламя не брало. Она с ними расправилась, ударив ледяными стрелами, тоже вот так вытянула руку… И нет колдуна, ничего от него не осталось! Ничего! От черного колдуна, которого невозможно убить!

– Вы не могли их убить, потому что они уже не живые, – вмешалась в разговор рыжая девочка, она закончила сжигать мертвых богомолов и подошла к эльфам. Насмешливо посмотрев на пораженных дроу, она сказала: – Давайте побыстрее, скоро здесь будет второй отряд, больше, чем этот. Кому-то вы очень нужны, причем живые.

– Леди, – поклонился Толуэнн, – мы не собирались попасть им в руки, наши тела тоже не должны были им достаться, свод города подготовлен к обрушению…

– Так вы что ж это, не собираетесь уходить? – Листик топнула ногой. – Ты лично можешь остаться! А женщин и детей надо увести! Листэрэн, формируй колонну!

– Но леди! Нас могут перехватить по дороге! Мы даже не сможем дать достойный отпор этим…

– Я сказала, уходим! – В голосе рыжей была такая властность, что никто не посмел возразить, только один воин из Росомах, волнуясь и путаясь, предложил:

– Я останусь, когда те, кто, как говорите вы, леди, идет сюда, войдут в город, они увидят, что все жители ушли. А колонна с детьми не может двигаться с такой же скоростью, как воины, поэтому их быстро настигнут. Я останусь и обрушу свод на преследователей. Черные колдуны, а они всегда есть среди слуг черного повелителя, ударят своей темной силой, никто не может ей противостоять, не смогу и я. Но я буду держать веревку спускового механизма… Да, мы сделали так, что свод обрушится без применения магии, просто подкопали, и удерживающие подпорки выбиваются механически, как только ослабнет веревка, что удерживает… Что? Сейчас? Она надежно закреплена, а вот когда черное колдовство сделает меня бессильным, я ее выпущу и тогда…

– Ага, потолок рухнет, – кивнула Листик. – Я поняла, что вы сделали и как вы это запустите. Но неужели вы один сможете удержать… Или запустить, извините, а вот это я не совсем поняла…

– Со мной будет двадцать добровольцев, – кивнул дроу, указывая на небольшую группу воинов, стоящих немного в стороне от других.

Девочка кивнула, она и остальные эльфы уже шли по городу, представлявшему собой большую пещеру, свод которой подпирался мощными колоннами. Настолько мощными, что даже в них были помещения. Кроме вычурных зданий в самой большой пещере имелось еще множество боковых тоннелей. Дверей в зданиях не было, и сквозь проемы можно было рассмотреть, что внутри царит беспорядок, сопутствующий поспешным сборам, такой же беспорядок был и в тоннелях, ведущих в жилые помещения. Девочка напряженно морщила лоб и время от времени останавливалась, неподвижно замирая. После очередной такой остановки она тряхнула головой:

– Они уже близко, мы не успеем далеко уйти. Значит, так, Листэрэн и вы, Толуэнн, ведете колонну, идите к той яме с голубым свечением, понятно? Мы вас догоним. А вы… – Девочка обратилась к дроу, который вызвался смертником-добровольцем. – Как вас звать? Волуэнн? Так вот, вы, Волуэнн, и еще пятьдесят воинов занимайте оборону, поиграем с этими черными. Я тоже остаюсь.

Волуэнн и отобранные им добровольцы замерли с луками у баррикады, перегораживающей тоннель главного входа в город, остальные коридоры были завалены, даже тот, по которому ушли Росомахи и Горные Рыси. С одной стороны, пятьдесят воинов-дроу остались как бы на верную смерть, а с другой – присутствие такой могучей, хоть и маленькой волшебницы вселяло надежду, что эта жертва будет не напрасна. Она, как успели рассказать воины Горных Рысей, возникла неизвестно откуда, некоторые утверждали, что она вылезла из того бездонного колодца, появилась и спасла дроу.

Перед каждым воином лежало десять стрел, девочка сказала, что больше не понадобится. Эти стрелы слабо светились. Рыжая малышка над ними немного поколдовала, предварительно спросив у Волуэнна:

– Как вы такими слабыми стрелами бьете дырмов? У них же естественная броня!

– В глаз бьем, две стрелы подряд, – ответил эльф и пояснил: – Эти, как вы сказали, дырмы, моргают, закрывая глаз веком. Его стрела тоже не пробивает, а вот когда мечерукий его открывает после первой, вторая попадает в глаз. Но так не всегда получается.

– Ага, значит, так и делайте, но только по одной стреле на каждого дырма. А от колдовства черных я вас прикрою. Вы постарайтесь уложить как можно больше дырмов, колдуны, конечно, активируют черную пелену, но бежать вперед и хватать вас будет некому, а сами колдуны побоятся, ведь они не знают, сколько здесь воинов. А вдруг много и не всех заклинание свалило? Без защиты дырмов колдуна можно изрубить на мелкие кусочки, поэтому они остановятся и подождут вторую волну своих солдат. Потом снова колданут и вместе с дырмами побегут сюда, они будут думать, что вы здесь парализованные валяетесь. А когда никого не увидят, то решат, что вы успели отступить, и еще раз ударят своим колдовством, чтоб наверняка уложить всех защитников, и постараются побыстрее войти в город, чтоб взять вас тепленькими, вот тут вы и обрушите на них потолок.

– Свод, – машинально поправил Волуэнн и испуганно замолчал: вдруг волшебница рассердится, что ее перебивают, но девочка задорно улыбнулась:

– Ага, и свод тоже!

Волуэнн улыбнулся, но тут же отогнал воспоминания и сосредоточился – появились мечерукие. Щелканье спускаемой тетивы множества луков слилось в один звук. Таких щелчков было всего десять, и хоть не все стрелы поразили цель, их хватило, чтоб остановить первую волну атакующих. Сразу же пришла ноющая зубная боль – свидетельство черного заклинания. Но онемения тела за ней не последовало. Волуэнн оглянулся на девочку, та закусила губу, прищурив глаза. Поймав взгляд эльфа, рыжая кивнула. Все дроу по команде своего предводителя слаженно побежали на другой конец города. Остановившись перед завалом, приготовились умереть: преодолеть эту груду камней не удастся, да и незачемпоказывать преследователям, куда ушли остальные. Когда зубная боль появилась снова, Волуэнн выждал некоторое время; защита маленькой волшебницы действовала отлично, и врага можно было подпустить поближе, пусть как можно больше мечеруких войдет в город-ловушку, может, и парочку черных колдунов удастся завалить. Эльф усмехнулся – неплохой каламбур получился, жаль, никто не оценит, – завалить, завалив камнями. Услышав топот богомолов, Волуэнн махнул рукой, дроу дружно выбили клинья, удерживающие веревки. Послышался треск оседающего свода, дроу улыбнулся – достойная смерть, уходит сам, но и врагов с собой захватит немало. Вот только жаль эту мужественную малышку. Хотя она ведь знала, на что шла и чем это кончится.

– Ну, че встал! Давай быстрее!

Рыжая сильно дернула эльфа, вталкивая в неизвестно откуда появившийся тоннель, почему-то наполненный то ли туманом, то ли серой пылью. Тоннель был очень коротким, и Волуэнн, споткнувшись, вывалился перед колонной беженцев из города, упав прямо на своих товарищей.

– Разве можно быть такими неуклюжими! Под ноги смотреть надо! – услышал он укоризненный голос маленькой рыжей волшебницы, которая стояла перед остановившейся колонной эльфов и, уперев руки в бока, насмешливо смотрела на кучу растерянных воинов-дроу.

Колонна клана Росомах приближалась к колодцу бездонной пропасти, когда перед ней, прямо из стены, вывалились воины, оставшиеся в заслоне на верную гибель, чтобы ценой своей жизни задержать и сбить со следа преследователей. Первой выскочила рыжая девочка и, ехидно улыбаясь, стала наблюдать, как откуда-то из большого отверстия в середине стены вываливаются, сбивая друг друга с ног, эльфийские воины. Мало того что улыбалась, так еще подшучивала над ними. У ведущего колонну Толуэнна (Листэрэн со своими воинами шел сзади в охранении) сложилось впечатление, что рыжая это проделала нарочно. Таким нехитрым приемом сбивая напряжение и пресекая ненужные сейчас вопросы – смущенным своей неуклюжестью эльфам будет не до этого. Подыгрывая девочке, Толуэнн укоризненно произнес:

– Действительно, как можно быть такими неуклюжими! И это элитное подразделение Росомах!

– Ага! – заулыбалась девочка. – Элитное, это потому что они говорят «э», а потом летят?

Сказанное девочкой совсем не обидело дроу, они тоже заулыбались, некоторые даже засмеялись. Подождав, пока воины Волуэнна поднимутся, девочка махнула рукой, показывая, что можно продолжать движение. Хотя тоннель вел в тупик, оканчивающийся бездонным колодцем, Толуэнн решил не задавать вопросов, он рассудил, что маленькая волшебница хочет проделать что-то подобное, что и с отрядом Волуэнна. Правда, лорд Росомах даже не представлял, как такое может быть. Когда до провала оставалось несколько шагов, девочка остановилась и указала в сторону на стену. Но вместо стены сейчас был проход, наполненный серым туманом.

– Туда! – скомандовала девочка, сама она стояла на краю пропасти и смотрела, как дроу исчезают в открывшимся проходе. Когда с ней поравнялись воины клана Горных Рысей, она сказала Листэрэну: – Давай вперед, вы выйдете прямо перед входом в свой город, так что ты там все объясни, а я тут следы замету, и мне надо еще кое-куда заглянуть.

– А вы? Как же?.. – растерянно спросил командир отряда, рыжая малышка собиралась остаться одна против врагов, что должны были вскоре появиться.

– Мне надо тут еще посмотреть, кое-кому визит нанести, – усмехнулась девочка, укоризненно покачав головой, словно сетуя на непонятливость собеседника. Затем она, еще сильнее удивив дроу, начала снимать с себя одежду. Вручив Листэрэну свой сарафанчик, носочки и туфельки, девочка пояснила: – Я и так здесь своими переходами наследила, чувствую, что за нами смотрят. Так что теперь придется пешочком, как домовенки, а ты давай иди!

Эльф, пытаясь понять сказанное девочкой, упомянувшей каких-то домовенков, шагнул в туман, наполнявший странный тоннель, и оглянулся на обнаженную фигурку, стоящую у самого края бездонного колодца.

Убедившись, что все дроу прошли, Листик закрыла проход, потом обрушила край колодца. Теперь следы дроу заканчивались у этой бездонной пропасти, создавая впечатление, что вся колонна беглецов бросилась вниз. Все это время Листик держала над дроу пелену, закрывая их от неизвестного соглядатая, а созданная девочкой иллюзия должна была убедить его, что эльфы действительно предпочли смерть плену. Удовлетворенно хмыкнув, девочка тихонько произнесла:

– Домовенков потому и не могут найти, что они не ворожат. Вот и я поступлю так же.

С этими словами Листик шагнула прямо в стену. Через десять минут к колодцу выскочили дырмы, с трудом затормозившие у самого края. Вслед за ними вышло полдесятка черных колдунов в балахонах. У четверых из них вид был такой, будто их недавно вытащили из-под завала. Один пострадал особенно сильно – весь перекособоченный и шатающийся, он с размаху налетел на ту стену, где спряталась Листик. Через несколько секунд в тоннеле появился массивный рогатый силуэт, закрывший собой почти весь проход. При виде его и дырмы, и черные балахонники как-то сжались, постаравшись стать меньше.

– Что здесь произошло? – пророкотал рогатый. Его взгляд упал на колдуна, стоявшего под стеной: если остальные сбросили свои капюшоны, явив лысые черепа, обтянутые желто-коричневой кожей, то этот капюшон не снял.

– Гуму раздавило голову, можно сказать, ее у него уже нет, – прошелестел один из колдунов, у него голова тоже была деформирована. – Но колдовать он может…

– Я всегда был уверен, что голова – совершенно лишний предмет для лича, – в голосе рогатого не было и тени насмешки, – но согласен, безголовый лич выглядит отвратительно! Или от головы у него что-то там осталось?

– Затылок, а всю переднюю часть раздавило камнями, – ответил черный колдун и, показав на голубое сияние, исходившее из пропасти, добавил: – Мы не успели, господин, дроу бросились вниз.

Рогатый издал глухое рычание и махнул своей лапой, показывая, что можно возвращаться. Дырмы дисциплинированно развернулись и побежали в обратном направлении, рогатый пошел за ними. Колдуны, набросив капюшоны, тоже двинулись в ту сторону. А тот лич, что стоял у стены, пару раз ударился об нее тем местом, где должен быть лоб, видно, с потерей части головы он утратил и способность ориентироваться в пространстве, но все же развернулся в нужном направлении. Из стены высунулись две ручки и легли колдуну на плечи, удержав его на месте, затем резким движением сдернули черный балахон. Под балахоном оказалась ледяная статуя, отдаленно напоминавшая человека. Появившаяся из стены Листик сильным пинком отправила замороженного колдуна в пропасть, а сама, накинув балахон, шатающейся походкой отправилась за остальными.

Процессия, больше похожая на траурную, шла довольно долго, плутая по подземным коридорам. Наконец выбрались в широкий тоннель, своими размерами больше похожий на пещеру. Дырмы, свернув в боковое ответвление, ушли. А рогатый вывел колдунов, четверо из которых шатались, в следующую пещеру с высоким сводом. Гарта низко поклонился в сторону тьмы, заполнявшей один угол огромного помещения. Колдуны-личи упали на колени.

– Я очень недоволен! – загремело из клубящейся тьмы. – Бронк, ты должен был доставить недостающее количество дроу к алтарю! Вместо этого ты потерял больше двух тысяч дырмов и двенадцать личей! Я точно указал тебе, куда надо идти, но ты не успел!

– Я готов понести любое наказание! – упал на колени рогатый.

Тьма в углу колыхнулась и полыхнула бордовым свечением двух глаз:

– И понесешь, если допустишь еще один такой промах! Куда делся отряд, напавший на город длинноухих первым?

– О повелитель! Весь тот отряд исчез без следа! А когда я атаковал город, то мерзкие длинноухие обрушили свод! Такая масса камня превратила всех, кто там был, в лепешку, раскапывать не имеет смысла! Даже те личи, что попали под обвал, – погибли, удалось спастись…

– Я и сам вижу! – загрохотало во тьме. – Они теперь условно дееспособны, пусть останутся здесь! Я найду им применение, а ты продолжай поиски! Должны еще остаться поселения длинноухих. Впрочем, я сам посмотрю позже и дам тебе координаты, но на этот раз постарайся, чтоб все прошло успешно. Это твой последний шанс! К назначенному сроку на алтаре должно быть нужное количество жертв! Трунс! К вторжению все готово?

– Да, мой повелитель, но… – поклонилась рогатая фигура, до этого скромно стоящая в стороне.

– Что еще?

– От Грумта нет никаких известий. Он ушел на западный континент, воспользовавшись тем амулетом, что вы ему дали, повелитель. Ушел и сразу же закрыл проход, и с тех пор ни его, ни амулета, он словно…

– Если он надумает бежать, то из этого мира не убежишь! – От громовых раскатов голоса, казалось, дрожали стены и готов был обрушиться потолок. – А если он спрятался, то я найду его и покараю! От меня не укрыться!

Коленопреклоненные колдуны в балахонах упали ниц, второй гарта тоже оказался на коленях. Тьма колыхнулась, и бордовые глаза пригасили свой яростный огонь, видно, их обладателя удовлетворило такое изъявление покорности его слуг. Из тьмы снова прогремело:

– Вы трое, самые мятые личи, остались. Остальным заняться делом! Трунс, проверь еще раз готовность к вторжению, а ты, Бронк, получишь координаты еще одного поселения длинноухих. И чтоб на этот раз никаких ошибок!

Два лича и Листик, тщательно имитирующая походку раненого колдуна, повинуясь команде, которая прозвучала из клубящейся тьмы, направились на зов голоса. Навстречу им прошли вполне здоровые колдуны, если можно так сказать про уже не живых. Внутри тьма оказалась не такой уж и непроницаемой. Там, на возвышении, лежало существо, напоминающее гигантского паука. Только лап у него было не восемь, а десять: шесть ног и четыре руки. На руках были длинные пальцы, оканчивающиеся большими когтями, впрочем, когти были и на коротких пальцах ног. Существо блеснуло бордовыми глазами и указало лапой туда, где был вход в пещеру поменьше.

– Убрать и накормить! – прозвучала лаконичная команда.

Подождав, пока мертвецы войдут в тоннель, существо поднялось и двинулось в противоположную сторону. Отставший черный балахон, убедившись, что гигантский паук скрылся, поспешил за шаркающими ногами личами. Но, увидев еще одно ответвление, быстро свернул туда. Короткий тоннель, такого размера, чтоб мог пройти гигантский паук, оканчивался круглым залом. В центре этого помещения стоял большой, слабо светившийся кристалл. Листик подскочила к кристаллу и, поводив по нему руками, обняла его. По камню побежали сполохи, затем все вернулось в норму, девочка удовлетворенно хмыкнула и побежала догонять колдунов. Раскачиваясь из стороны в сторону, низко надвинув капюшон, Листик вошла в пещеру, где уже стояли два лича. К стене за руки и ноги была прикована девушка-дроу. Не только прикована, но еще и опутана чем-то вроде пульсирующий паутины. Один колдун раздвинул паутину, а второй попытался что-то всунуть девушке в рот. Листик присмотрелась – в походном котелке лежали крупные грибы желто-коричневого цвета. Неслышно скользнув вперед, девочка обездвижила колдунов, заморозив их.

Неподвижная девушка-дроу при появлении слуг черного пришла в себя. Она бессильно зашипела – опять эти мерзкие личи и их дурманящие грибы, а она, опутанная высасывающей энергию паутиной, не в силах ничего сделать, да и сил осталось всего ничего. Девушка застонала. Даже умереть у нее не получится – паутина не даст, потому что черному повелителю пленница нужна живой. Она догадывалась зачем, и эта участь была хуже смерти! Но то, что произошло дальше, заставило девушку удивиться: обычный ход событий был нарушен, третий колдун обездвижил двух своих товарищей, затем сбросил капюшон, под которым оказался не голый череп, а рыжая шевелюра и курносое улыбающееся лицо с большущими зелеными глазами.

– Ты кто? – прошептала пленница.

Обладательница непокорно торчащих во все стороны рыжих волос вытаращила глаза еще больше, хотя, казалось, куда уж еще:

– Это ты кто? И зачем здесь висишь? Хотя можешь не отвечать зачем. Сама вижу!

Рыжая девочка сняла балахон и, брезгливо морщась, начала этим балахоном счищать паутину с пленницы.

– Если прикоснуться – сразу присосется, – пояснила девочка и, видно, что-то придумав, сказала: – Ага!

Ухватив за балахоны личей, она вбросила их в паутину, прокомментировав свои действия:

– Липкая мерзость поднимет тревогу, а так… Ей все равно, из кого силу сосать. А эти хоть и не живые, но еще не мертвые, сила у них есть, пусть и мало. Так и из тебя тоже много уже не возьмешь. Некоторое время никто ничего не заметит, в смысле, этот черный. Тебя часто кормят? Раз в пять дней? Ну вот, у нас почти неделя в запасе. Впрочем…

– У тебя ничего не получится, – простонала девушка-дроу, – кандалы тебе не сломать.

– Так я и не буду ломать! Вот! – Девочка ловко что-то отщелкнула, и оковы раскрылись. Дроу упала, а рыжая сообщила: – Настоящий боевой маг должен открывать любой замок не хуже, а может, и лучше мастера-вора!

Затем девочка, заулыбавшись еще шире, закрыла пустые замки на кандалах и прислонила личей к оковам. Она сдернула с лысых голов капюшоны и одному колдуну всунула в рот ручные кольца оков, а другому – ножные. Видя удивленный взгляд эльфийки, пояснила:

– Ужасная картина! Обезумевшие от голода личи сожрали своего товарища, а потом и пленницу! Какой кошмар!

– Это же не зомби, – возразила дроу.

– Первый известный науке случай деградации личей до диких зомби. Пожалуй, на магистерскую диссертацию потянет, нет? Ну ладно, некогда нам научными изысканиями заниматься, пора уходить отсюда.

Освобожденная девушка-дроу, немного воспрянувшая духом, погрустнела:

– Мы не сможем выбраться! Выход лежит через пещеру с демоном, да и личей там… А если через межпространство… Демон нас сразу засечет!

– Ага, – согласилась рыжая, – засечет, но не сразу, я ему настройки артефакта сбила, не-а, не сломала, только сбила. Он теперь не сможет подглядывать, а прыгать сможет только туда, где уже был или знает координаты. Но ты права, он почувствует колебания от перехода. Этот, как ты сказала, демон, чуткий, как… Ну, как демон! – Листик хихикнула и кивнула эльфийке: – А мы ножками, ножками, через стеночку, потихонечку, мышиными норками. Идем!

– Но как же мы… – совсем растерялась эльфийка, – у нас не получится! Я знаю, как ходит маленький народец, но я никогда не могла так!

– Это потому что вы, богини, тщеславные, украшаться любите, вот вас посторонние предметы и не пускают, да и через межпространство легче. А вот сейчас, когда на тебе ничего не надето, очень даже получится! – Рыжая схватила за руку пошатывающуюся дроу и утащила ее в стену.

Слабое свечение, неизвестно откуда исходившее, погасло, и пещера погрузилась во мрак.

Девушка уже почти падала от усталости, хотя как можно упасть, если кругом камень, когда Листик выдернула ее в небольшую полость внутри горы. Усадив на камень и немного помассировав дроу плечи, чтобы влить энергию, Листик утвердительно кивнула и затем спросила:

– Почему ты там висела, я уже догадалась. Но кто ты? Как твое имя?

– У меня уже нет имени, вместе с моей силой его забрал тот демон, вернее, демоница. Я хотела если не превзойти свою старшую сестру, то хотя бы стать равной ей, – грустно ответила девушка.

Листик провела рукой по ее седым волосам и предположила:

– Твоя старшая сестра – Лосс, а ты Ллос…

– Не называй это проклятое имя, я не хочу иметь с ним ничего общего! – попыталась встать эльфийка.

Листик ее силой удержала:

– Ты вызвала, нет, скорее, заключила сделку с демоном, а он тебя обманул? Имя Ллос стало проклятым именем демоницы, мерзкой паучихи, требовавшей жертвы в виде живых существ. Дроу во многих мирах отвернулись от Ллос. Но как вы с этой демоницей сюда попали?

– Здесь находится артефакт, делающий демоницу по силе равной богам, но она тоже попала в ловушку: амулет дает силу, но сам держит того, кто эту силу берет. Он привязан к этому миру. Только здесь, в горах, есть проход в другой мир, мир, где демон может стать свободным от зависимости артефакта. Но проход закрыли с другой стороны. У демоницы есть лишь один путь – набраться сил от жертвоприношений…

– Ага, – перебила девушку Листик, – чем больше жертв, тем лучше. А главной частью обряда была бы ты! Все-таки пусть и бессильная, но богиня. И это твое имя так и остается твоим, по нему демоница тебя может найти. А знаешь, давай я тебя переназову. Ты же эльфийка! Вот, будешь Люсинэль! Нравится?

Девушка-дроу грустно кивнула:

– Нравится. Но ты не можешь дать мне имя, ты же не…

– Я, Листикалинариона, Золотой Дракон, нарекаю тебя Люсинэль! Прошу мир Муллиан подтвердить сделанное мной! – очень торжественно произнесла выпрямившаяся Листик.

Маленькая пещерка озарилась светом, кожа девочки, и без того золотистая, стала еще ярче. Изумленной эльфийке показалось, что они не в тесном скальном мешке, а на вершине утеса над морем, и не девочка перед ней, а дракон!

– Хранительница! Я… – Дроу упала перед Листиком на колени.

Та, поморщившись, подняла девушку и обычным, немного насмешливым голосом произнесла:

– Ага, вот теперь и хранительница по совместительству, а вообще-то я студентка местного института, очень люблю мороженое, молочные коктейли и горячий шоколад.

– Так вы… – начала эльфийка.

Листик ее оборвала, строго сказав:

– Листик! Меня зовут Листик! И нечего мне выкать, ты все-таки богиня, хоть и непутевая. А то, что я хранительница… Я только что об этом узнала наверняка, думала тебя подбодрить и прыгнуть отсюда… Но так получилось… В общем, идем, теперь нас демоница точно не засечет, я попрошу мир меня и тебя перенести. Идем, Люси.

– Куда? – спросила вновь названная богиня и несмело добавила: – Листик.

– Мороженое кушать! – ответила рыжая девочка, утаскивая эльфийку за руку прямо в камень стены.

Глава 18 Разные встречи

На этот раз компания Листика сидела в «Логове оборотня» – нижнем зале ресторана, вот только рыжей девочки не было. Она отсутствовала уже два дня. Зырх устроил форменный допрос сидящим рядом Листариниэль и Хризонтэль. Но эльфийки ничего путного ответить не могли.

– Она сказала, что скоро вернется! – твердила Листариниэль. – А куда отправилась, не сказала!

– Ага! – синхронно кивали Хризонтэль, Миулла и Мяулла, их тоже расспрашивали, но без пристрастия.

В «Логове» было довольно много народа: занятия уже окончились, и многие пришли пообедать, тем более здесь очень вкусно кормили, но столик в углу был всегда свободен, естественно, если за ним не сидела компания Листика, потому как этот столик был зарезервирован для рыжей мастерицы-художницы и ее друзей.

– Ну не знаю я, не знаю! – плачущим голосом в очередной раз оправдывалась Листариниэль, не зная, куда спрятаться от грозно двигавшего бровями оборотня.

– Ну чего пристал?! Не знает она! – На колени опешившему Зырху прямо из стены вывалились Листик и незнакомая темная эльфийка.

Если не считать паутины и еще какого-то мусора в волосах, гостьи были совершенно обнажены.

– Листик! Откуда ты?! Да еще в таком виде! – всплеснула руками опомнившаяся первой Хризонтэль.

– Оттуда! – мотнула головой девочка, указывая на стену под потолком, и возмущенно заявила: – А какой вид должен быть, если понастроили погребов прямо посреди дороги! Построили, так хоть бы убирали там! Пройти невозможно! Представляете, выходим мы с Люси, кстати, познакомьтесь, это Люси, Люсинэль…

Листик, нисколько не смущаясь, начала представлять пришедшей с ней эльфийке своих друзей. Эта девушка-дроу была очень красива, несмотря на изможденный вид и седые волосы, и казалось, ее больше беспокоило не то, что она была обнажена, а беспорядок на голове. А Листик продолжила возмущаться:

– Представляете, идем мы с Люси, никого не трогаем, ну, в тот погреб попали совершенно случайно, он прямо на нашей дороге оказался, а там копченое мясо развешивают. Ну я кусочек взяла, совсем маленький, вот с полкозла всего, там такие копченые козлы уже висели, так они как начали кричать…

– Кто начал кричать? Копченые козлы? Которые уже висели?! – хором удивились подруги Листика.

А оборотни с завистью смотрели на Зырха, на коленях которого сидела новая знакомая.

– Не-а, те, которые развешивали, я же им сказала: потом заплачу, обязательно заплачу! А они в крик, двое даже в обморок от возмущения упали.

– Листик, там, наверное, целые туши вешали, а ты от такой туши половину оторвала, да? – поинтересовалась Листариниэль, хорошо знакомая с манерой подруги решать возникшие проблемы.

Девочка ее не разочаровала:

– Ага! Ну мы же голодные были! Столько прошли! А Люси надо хорошо питаться! Вот, так я эту половину Люси отдала, а другую половину себе забрала. А чтоб не смущать тех…

– Козлов, – хихикнула Хризонтэль.

– Ага, – кивнула Листик, – наверное, они там все в обморок попадали, когда мы пошли дальше, уж очень они бледные были. А по дороге попался еще один погреб, вот там мы и съели того козла.

– Представляю, из стены вываливаются две голые… гм… неодетые девушки, младшая хватает целого козла, которого и взрослый хуман не всегда поднимет, разрывает его пополам, после чего они уходят, опять же в стену. Думаю, что те работники кричали не от возмущения, а от страха. А что скажет хозяин того погреба, где вы свой легкий перекус устроили, когда обнаружит там кучу обглоданных костей! Или кости вы тоже съели? – спросил Будом, он бережно держал Листика, девочка перебралась к нему на колени, решив, что у Зырха вместе с Люси ей будет тесно.

– Не-а, кости мы аккуратно в центре сложили, там и так грязно было! Даже не знаю, что больше запачкали: погреб костями или кости тем, что в том погребе было навалено. Вот. – Словно в доказательство сказанного, Листик вытряхнула из волос какой-то мусор. Затем, оглядев притихший зал, громко заявила: – А теперь мы хотим мороженого. Да, Люси?

Эльфийка, к которой Листик обратилась, кивнула головой. А Хризонтэль укоризненно сказала:

– Сначала вам не мешало бы одеться!

Листик растерянно огляделась и, пожав плечами, ответила:

– Так тут же штор нет! Рамана обычно в таких случаях шторы использует. – Увидев, что ее не совсем поняли, девочка сочла нужным пояснить: – Рамана – моя тетя, когда мы последний раз…

– И часто вы так? – спросил Зырх. – Шторы вместо одежды?

– А она красивая? Если да, то я бы не отказался познакомиться… – начал Будом.

– Вы бы лучше дали свои безрукавки! – повысила голос Листариниэль, прервав мечтания оборотня.

Зырх, нисколько не смутившись, снял свою безрукавку и завернул в нее эльфийку, сидевшую у него на коленях. Листику свою курточку отдала Миулла, оставшись в рубашке.

– Ваши порции, леди! – Хозяин ресторана лично принес вазочки с мороженым, больше похожие на небольшие тазики.

– А где Шиграна? – спросила Листик, не обнаружив девушку-оборотня среди подруг.

– Как, Листик, ты не знаешь? – наперебой затараторили Миулла и Мяулла. – Сегодня приезжает посольство из Темного Леса! Сам князь Валевский со свитой! Его в Темном Лесу главным выбрали! Он подарки везет, ну и приданое для Шиграны. Завтра помолвка, мы тоже приглашены! Представляешь? Каждой прислали отдельное приглашение! Именное!

Листик слушала, ела мороженое и улыбалась. В том, что приехало посольство Темного Леса, возглавленное лично князем Валевским, была исключительно ее заслуга. Но не это являлось сейчас для Листика главным: посольство прибыло не одно, а в сопровождении сильного военного отряда.

– Кроме князя Валевского прибыли князья Бодровский и Замолский, – продолжали трещать девушки-оборотни.

Как же, такое событие – большой бал по случаю помолвки и самые могущественные, следовательно, самые знатные князья с соответствующей свитой из молодых воинов. А девушки очень даже недурны собой и приглашены как подруги невесты, будущей королевы! От открывающихся перспектив сладко замирало девичье сердечко. А Листик улыбалась, вспоминая.

Как всегда, заседание верховного совета Темного Леса началось с блокирования мест представителей кланов-оппонентов. Бодровские заняли места Галсинских, пытаясь не пустить тех на заседание, а Курновские, воспользовавшись этим, заняли места Бодровских. В общем, все кланы перепутались. А как можно принимать решения, когда неизвестно, где кто сидит и за кого голосует? Пока разобрались, кто где, подошло время обеда. Ну а кто же решает важные дела во время еды? Обед – дело святое, тем более что служители совета расстарались и приготовили жареного вепря, да и сваренный недавно эль был неплох. Князья и представители кланов отдали должное и тому и другому, мирно при этом беседуя, словно забыв утренние распри. Листик, заставшая конец предобеденного заседания, решила не показываться, рассудив, что на сытый желудок оборотни будут более сговорчивы. Но понаблюдав за началом заседания и тихонько похихикав, девочка решила не уговаривать, а жестко поставить верховный совет оборотней перед фактом.

Послеобеденное заседание началось совсем не по распорядку, утвержденному князьями накануне, вернее, началось, как обычно, с небольшой драки. Когда после непродолжительной, но конструктивной потасовки оборотни расселись по местам, на большую поляну совета влетел золотистый дракон. Сделав круг над открывшими рты и замершими оборотнями, дракон опустился перед князем Валевским и поднял того за шиворот.

– Я не возражаю и даже приветствую! – сообщил дракон ошалевшему князю. Слегка встряхнув совсем немаленького, даже по меркам оборотней, могучего Валевского, дракон добавил: – Поэтому разрешаю и одобряю, так что шли посольство!

Князь, не зная, что сказать, только хлопал глазами, а дракон, поставив его на землю, сделал растерянному и даже слегка испуганному Валевскому комплимент:

– А ты ничего, хорошую дочку воспитал, замечательной королевой будет!

Князь, видя, что дракон ожидает от него ответа, растерянно проговорил:

– Э-э-э… Какую дочку?

– У тебя их что, много? – поинтересовался крылатый визитер, уперев лапы в бока.

Валевский ответил:

– Э-э-э… Трое. – И на всякий случай добавил: – Еще четверо сыновей.

– Да, – почесал лапкой затылок дракон. – Ну, насчет остальных не знаю… Их сам женить и замуж выдавать будешь, не все ж мне хлопотать.

Совсем ошалевший князь вконец растерялся, молчал и весь совет – а вдруг этот дракон еще на кого-нибудь обратит свое «благосклонное» внимание и за шиворот поднимет? А гость улыбнулся, именно улыбнулся! После чего сообщил князю:

– Шиграна, твоя любимая дочь, выходит замуж за будущего короля Торилиона.

Валевский от такой новости совсем опешил и выразил свою реакцию на это известие, широко открыв рот. Подобный ответ князя на столь радостное известие дракон истолковал по-своему:

– Только попробуй скажи, что она нелюбимая дочь! Разгневаюсь!

Подтверждая свои слова, гость выдохнул вверх столб пламени. Деревья, обступавшие поляну верховного совета, спасаясь от жара, отдернули свои ветки. Вообще-то в Темном Лесу были нормальные поселения с нормальными зданиями, в некоторых вполне можно было заседать местному совету, но поляна – это была дань традиции. Если бы дракон устроил демонстрацию своей силы в здании, оно наверняка бы сгорело.

– Ну! – грозно прорычал поставщик новостей.

Князь, не в силах что-либо сказать, закивал головой.

– Ага! – удовлетворенно кивнул вслед за Валевским дракон и обвел взглядом поляну.

Остальные члены верховного совета тоже дружно закивали, никто не хотел, чтоб гость на него разгневался.

– Радость-то какая, – всплеснула руками княгиня Валевская.

В совете участвовали не только оборотни-мужчины, но и женщины. В Темном Лесу было равноправие, и чуть меньше половины состава Верховного Совета составляли женщины, которые в потасовках принимали самое активное участие. А княгиня продолжила:

– Крылатый властитель! Вы вернулись! И принесли нам такую радостную весть!

– Ага! – подтвердил Крылатый властитель и грозно добавил: – Только вот остальным об этом знать пока не следует, вам оказано величайшее доверие! И я надеюсь, что вы это доверие оправдаете! Ясно?

Все участники заседания вновь энергично закивали. Конечно, они будут молчать, раз Крылатый властитель именно оборотням оказал такое доверие – вернувшись, первым посетил именно их! Правда, непонятно, о чем надо молчать: то ли о том, что Крылатый властитель вернулся, то ли о той радостной вести, что он принес. А княгиня Валевская со свойственной всем женщинам хитростью пригласила дракона:

– О Крылатый властитель! Не побрезгуйте, примите мое приглашение! Сыновья ушли на утреннюю охоту в горы, они уже должны были вернуться. Несколько горных козлов они точно добыли, мы их приготовим для вас! А насчет свадеб не беспокойтесь: все наши дети уже женаты или замужем. Только одна Шиграна… Кровиночка…

Княгиня демонстративно всхлипнула, показывая по извечной женской привычке то ли радость от полученной вести, то ли горе от грядущего расставания с любимой дочерью, при этом лукаво поглядывая на дракона. Приглашая высокого во всех смыслах гостя, княгиня не только хотела показать свое гостеприимство, но и разузнать подробности о том, как случилось, что Шиграна стала невестой будущего короля Торилиона, ну и задобрить грозного Крылатого властителя. Видно, дракон благосклонно отнесся к приглашению княгини, он, кивнув головой, произнес:

– Ага, не побрезгую, горных козлов я люблю! Особенно жаренных на углях, если, конечно, их не пересушат!

Княгиня заверила, что мясо будет приготовлено наилучшим образом, чем вызвала еще один кивок дракона. Напоследок выпустив струю пламени, он выразил свою волю:

– Значит, так, вы тут заседайте, решайте, что и как делать дальше. Это я о посольстве, если не поняли, а чтобы был порядок, старшим назначаю князя Валевского. Понятно? Всем его слушаться и больше не бузить! А я на обед, а то вы уже пообедали, мне тоже хочется.

Дракон подхватил княгиню Валевскую и со словами: «Показывай, куда лететь», – стремительно взмыл в воздух. К удивлению матери Шиграны, дракон опустился не перед указанным ею теремом, а в стороне, за кустами. Когда княгиня повернулась, то вместо дракона увидела рыжую курносую девочку с зелеными глазами. Девочка улыбнулась и, вложив свою ручку в руку женщины-оборотня, сказала:

– А еще я люблю мороженое, но можно и молочко из погреба.

Листик вспоминала и улыбалась, ведь тогда княгиня Валевская угощала ее не только жареным мясом, но и молоком, пирогами с вишнями, а еще вишневым вареньем. Потом Листик рассказывала охающей княгине о том, что Шиграна и Гренд очень любят друг друга и какой красивой парой они будут. Листик рассказывала, показывая это все в лицах, княгиня даже всплакнула. Конечно, она поняла, кто эта девочка, но, когда вернулся муж, ничего ему не рассказала, только улыбалась. К тому времени дракон уже улетел.

Листик, когда доела мороженое, предложила:

– А давайте пойдем встречать посольство.

– Все? – спросила Хризонтэль, а Зырх, которому не хотелось выпускать из объятий удобно устроившуюся у него на коленях эльфийку, попробовал возразить:

– Нам, наверное, не стоит идти, это далеко, да и незнакомы мы с…

– С Шиграной знакомы? Вы ей друзья или как? – подняла бровь Листик, потом, неизвестно чему улыбнувшись, подвигала бровями, по очереди поднимая то левую, то правую, и, соскочив с колен Будома, скомандовала: – Идем!

Вся компания покинула ресторан и, к удивлению оборотней, не стала подзывать наемные экипажи, а почему-то направилась в глухой закоулок. Впрочем, никто, кроме Зырха и Будома, не удивлялся, из чего оборотни сделали вывод, что это не в первый раз.

Разросшаяся компания Листика привычно вышла из камина в детской гостиной покоев герцога Артуара. На этот раз там была только Салли. Она сообщила:

– Что ж вы так долго? Там уже малый прием начался! Большой будет завтра, а сегодня просто церемония знакомства.

– А они что, друг друга не знают? – удивилась Листик.

Салли пояснила:

– Так положено по этикету. Ну, идемте!

Князь Валевский удовлетворенно оглядел свою свиту. К королевскому дворцу, вернее, к тому крылу дворца, что занимал герцог Артуара, прибыли в должном порядке и виде. Посольству были оказаны почести по обычаям страны оборотней, встретили за городом и, как положено после долгой дороги, угостили. Потом попотчевали еще несколько раз, последний – перед дворцовыми воротами.

К входу в резиденцию герцога Артуара великое посольство Темного Леса подъезжало уже в сумерках, надо же было прийти в себя после такого пятикратного угощения! Но все обошлось, излишеств никто не допустил, да и разве это излишества для оборотня – четверть вина! Местные напитки были чуть крепче эля, что варили в Темном Лесу, а четверть – это всего-то две большие кружки. Такие уж кружки для эля в стране оборотней – по полтора литра.

Князь Валевский вошел в зал приемов, его встретили сам герцог и его супруга, сын герцога, родная дочь, ну и разные придворные. Когда Артуара начал говорить приветственную речь, боковые двери распахнулись и в зал ввалилась компания, чей вид никак не соответствовал торжественности момента. Три темные эльфийки, одна из которых была одета только в безрукавку оборотня! Оборотень, чья безрукавка была на эльфийке, придерживал ее за талию. Эльфийку, не безрукавку, хотя… Возможно, держал безрукавку, чтоб эльфийка ее не умыкнула, от этих дроу всего можно ожидать! Еще были две девушки-оборотни, довольно симпатичные, но простолюдинки, вот они-то уж никак не могли быть приглашены на столь значительное мероприятие. Но особое недоумение вызвали две девочки. Одна, с темно-каштановыми волосами и карими глазами, хоть и была одета прилично, но в брючный костюм, с клинком в ножнах на поясе. Это был явно нож, хотя для такого торжественного случая полагался кинжал. Ну а вторая… Рыжая, курносая, с большими зелеными глазами, одета только в курточку оборотня. Одна из девушек-оборотней была в рубашке! Тоже весьма неприлично!

Эта компания, видно, настолько спешила, что, влетев с разбегу в зал, смогла затормозить только на его середине.

– Здрасьте! – нисколько не смущаясь, поздоровалась рыжая девочка, а княгиня Валевская, вызывая удивление всего посольства, низко ей поклонилась!

Да и герцог с герцогиней тоже поклонились этой рыжей! Мало того, Артуара весьма почтительно приветствовал эту рыжую нахалку:

– Здравствуйте, леди Лионелла! Я весьма польщен тем, что вы нашли время и приняли участие в приеме великого посольства Темного Леса!

– Ага! – не очень-то вежливо ответила рыжая, но при этом исполнила безукоризненный придворный поклон.

Судя по выражению лица четы герцогов Артуара, их приветствовал если не король, то кто-то ему равный, а может, и выше. Князь Валевский, да и не только он, князья Бодровский и Замолский смотрели на происходящее с нескрываемым удивлением. Не только они, все посольство Темного Леса пребывало в некотором изумлении. Окончательно их добила Шиграна, которая бросилась обнимать рыжую девочку, при этом повторяя:

– Листик, как хорошо, что ты пришла!

Тут и княгиня Валевская от удивления открыла рот, она-то знала, кто эта рыжая девочка, и подобная фамильярность со стороны дочери ее несколько испугала: а ну как Крылатый властитель разгневается? А рыжая, вопреки опасениям княгини, пообнимавшись с Шиграной, совсем не разгневалась, а достала откуда-то из воздуха два колечка и протянула их будущей королевской чете:

– Вот, наденьте!

– Спасибо, Листик! – ответила Шиграна, а герцогиня Артуара спросила:

– Леди Лионелла, можно ли считать кольца, что вы подарили, обручальными? Можно ли считать обмен этими кольцами помолвкой?

– Ага, – ответила Листик и, повинуясь какому-то озарению, произнесла: – Я беру под свое покровительство Гренда и Шиграну! Их самих, их детей и весь род! Да будет так!

На улице сверкнула молния и мощно громыхнул гром. Это проявление сил природы можно было бы считать простым совпадением, но все хорошо помнили – до того как стемнело, на небе не было ни облачка. А Листик, оглянувшись, позвала:

– Люси, иди сюда! Скажи им что-нибудь, они хоть и не дроу, но твое присутствие уже многое значит.

Почти неодетая темная эльфийка вывернулась из рук поддерживающего или удерживающего ее оборотня и подошла к Гренду и Шигране. Когда она заговорила, то Листариниэль и Хризонтэль упали на колени. Громко выдохнули все присутствующие маги, и многие из них последовали примеру дроу. А девушка просто произнесла:

– Благословляю вас!

За словами девушки также последовали молния и гром, Листик удовлетворенно кивнула. А герцог Артуара требовательно посмотрел на ректора. Бледный мэтр Нилор только закивал, слегка выкатив глаза. Князья оборотней да и их свита недоуменно хлопали глазами, что-то происходило, причем очень необычное, а они не могли понять, что. Гренд и Шиграна обменялись кольцами. Первой их поздравила княгиня Валевская, потом она тихонько спросила у Шиграны:

– Дочь моя, ты знаешь, кто такая эта девочка, которую ты назвала Листик?

– Она очень сильный маг и моя подруга!

– Ага, – поддержала Шиграну неизвестно как оказавшаяся рядом рыжая девочка, вроде она отошла почти в другой конец зала, и вот она уже тут! А Листик, улыбаясь, поправила курточку, все-таки одежда Миуллы была для нее великовата, и решительно заявила: – Шиграна – моя подруга! Вот!

– Дорогая Вилена, может, ты нас представишь? – Валевский решил выяснить у своей жены, кто же эта девочка, если ей оказывают такое уважение Артуара и его супруга.

– Лионелла Тари, студентка второго курса магического института, – присела в безупречном книксене девочка. Изысканный придворный поклон не портила даже не соответствующая этому одежда.

– Листик – моя подруга! – немного агрессивно повторила Шиграна.

– Почему Листик? – удивился князь.

– Так меня называют друзья, – ответила девочка и, улыбнувшись, сказала княгине Валевской: – Тетя Вилена – можно я буду к вам так обращаться? Тетя Вилена, называйте меня Листик. Хорошо?

– Хорошо, Листик, – ответила княгиня и, замирая от собственной смелости, погладила рыжую девочку по голове.

А на другом конце зала супруги Артуара, зажав мэтра Нилора в угол, допытывались о причине такой странной реакции его, других магов и дроу на эту темную эльфийку. Ректор совсем ошалевшими глазами искоса посматривал на группу, пришедшую с Листиком, там эта эльфийка что-то рассказывала подругам рыжей девочки.

– Вы знаете, кто эта девушка? – полушепотом спросил ректор и, сделав, как ему казалось, страшные глаза (на самом деле глаза были круглые от испуга), путаясь, сообщил:

– Это богиня! Младшая богиня дроу! Ваш сын и его будущая супруга получили благословение богини! Я не знаю, как студентке Тари удалось ее сюда пригласить, но ее аура! Понимаете, она ее скрывала, но когда совершила божественное благословение, то ее истинная сущность открылась на какое-то мгновение. Она пришла с Лионелой Тари!

Герцог и герцогиня переглянулись, они-то, в отличие от ректора, знали, кто такая Листик. И то, что девочка заявилась в сопровождении богини, их не очень-то и удивило. Листик утверждала, что Гренд и Шиграна ее друзья. Вот для друзей, как поняли супруги Артуара, девочка и притащила сюда богиню, скорее всего, именно ради благословения, а то, что дроу, – ну какую нашла, ту и привела. Тем более внешний вид и Листика, и приглашенной на торжество богини свидетельствовал если не о драке между ними, то о поспешности сборов и настойчивости приглашения. Естественно, своими догадками ни герцог, ни его супруга с ректором не поделились.

Вот такой получился прием, совмещенный с помолвкой. Свадьбу, по настоянию Листика, решили сыграть через три дня. К удивлению князей Бодровского и Замолского, Валевский не возразил, а его супруга, княгиня Вилена, да и чета герцогов Артуара поддержали рыжую нахалку, распоряжающуюся во дворце, словно это… Подходящего сравнения князья не нашли, поэтому тоже не возразили, тем более скучные переговоры должны были закончиться в рекордно сжатые сроки, и остальное время можно будет посвятить гулянию на свадьбе. Князья удивились бы еще больше, если бы присутствовали на совещании в кабинете герцога, которое проходило поздно ночью. Кроме самого герцога, его супруги, графа Бэтинора, ректора, мэтра Ширимиссы Шаис, сотника гвардии Усима Тари, там находились Валевские и, как ни странно, рыжая девочка и молодая седая темная эльфийка, впрочем, ее седина уже стала сходить, волосы постепенно чернели, становясь обычного для дроу цвета. Если присутствие этих двоих сначала вызвало удивление некоторых из участников ночного совещания, то после представления на них смотрели с некоторым страхом. Естественно, те, кто до сих пор не знал, кем на самом деле является Листик.

– Этот черный собирался нанести удар, как только сможет набрать необходимую силу. Но я ему немного подпортила планы, – рассказывала Листик, остальные ее внимательно слушали. Девочка, так и не удосужившаяся переодеться, продолжила: – Мало того, союз Торилиона и Темного Леса вынудит черного начать действовать. Он устроит вторжение в день свадьбы…

– Так вы это все затеяли только для того, чтобы… – возмущенно начал подниматься Валевский, но Листик словно приморозила его взглядом к креслу.

– Сидите, князь! Шиграна и Гренд – мои друзья, и я не допущу, чтоб они пострадали! А если бы черный начал вторжение после достижения божественного могущества, ему бы никто не смог противостоять! Сейчас же он будет полагаться на возможности своих слуг. Основная его ударная сила – это дырмы и некроманты. Поэтому я попрошу вас, мэтр Шаис, прикрыть войско Торилиона и Темного Леса от их колдовства. Вы, герцог, и вы, князь, а также ваши воины должны быть в полной боевой готовности, вас будут атаковать дырмы и зомби, думаю, их будет много. Заранее подготовить позицию не получится, потому как я не знаю, где этот черный откроет портал. Я попытаюсь сбить настройки, но не смогу этого сделать, пока он будет находиться рядом с артефактом. Поэтому первую волну вторжения вам придется принять на себя. Князь, я очень надеюсь на вас, потому и назначила вас главным в стране оборотней. До сих пор вы все правильно делали, привели сюда самую боеспособную часть дружины, не только свою, но и ваших друзей.

При слове«друзей» Валевский немного скривился: и Бодровский, и Замолский были его постоянными соперниками. Сейчас они подчинились только потому, что так приказал Золотой Дракон. Листик чуть заметно улыбнулась, она это прекрасно поняла. Понял это и граф Бэтинор, который чуть заметно кивнул Листику, а она продолжила:

– Поэтому я очень надеюсь на вас, вы должны выстоять. Полчаса, больше не надо. Но я не требую от вас полноценного противостояния, просто займите слуг черного…

– А как это? Если их будет много и они так сильны… – снова влез Валевский, он никак не мог поверить, что эта рыжая девочка – Золотой Дракон.

– Да хоть убегайте от них! Пусть они за вами погоняются! – усмехнулась Листик.

– Это недостойно воина! – напыжился князь, а герцог Артуара спросил:

– А что будет потом? Через полчаса?

– Потом к вам придет помощь, а с черным я разберусь сама! – Листик не была уверена, что она может противостоять демону в открытом бою, но у нее был козырь, вернее, два козыря.

– Гарта, – коротко бросил Усимт.

– Их осталось всего двое, один будет в первой волне прошедших через портал. Его я беру на себя, гибель слуги вынудит черного вмешаться, и он придет сюда.

– Второй гарта? – так же коротко спросил сотник.

– Второй будет там, на восточном континенте, он должен обеспечить жертвоприношение, дающее черному силу. Его раньше чем за три дня не подготовят, да и количество жертв там сильно убавилось. Этим гарта я займусь сама. А черный… Усим, его отвлечешь ты! Я понимаю, ты ему не соперник, но я должна сорвать обряд на восточном континенте, постарайся, повертись вокруг. А я не только поломаю им обряд, артефакт я тоже уничтожу!

Все присутствующие, кроме Люси, с удивлением слушали – как может простой воин, не обладающий магическими способностями, пусть даже мечник-виртуоз, выступить против демона, почти бога?! А сотник молча кивнул, показывая, что выполнит все поручения Листика. Рыжая девочка повернулась к темной эльфийке:

– Люси, я знаю, что ты не хочешь возвращаться на восточный континент, да и опасно это. Но я попрошу тебя организовать поддержку от дроу запада. Пусть их не слишком много, но они хорошие воины.

– Да, Листик, но только как я…

– Я тебя переброшу, а там ты просто открой ауру. Воины-дроу нужны здесь через три дня, можешь это обставить как делегацию на свадебные торжества.

– Сделаю, если ты мне поможешь. Думаю, у дроу нет соглядатаев черного, поэтому ты можешь явиться к ним в истинном обличье.

– Ага, – кивнула рыжая девочка. – Для черного тут шпионили вампиры, но мы их хорошенько повыбили, если кто и остался, то боятся из своих убежищ даже нос высунуть.

– Да, Листик, – подтвердила мэтр Шаис. – Слуга черного вышел на старых вампиров, он пообещал им свободу действий, когда его господин станет повелителем. Нам удалось их всех выловить, остался молодняк, несколько особей, остальные вообще бежали из Торилиона. Для них тут стало слишком опасно. Мы выловили всех старых вампиров, да и за теми, что остались сейчас, настоящая охота ведется, так что черный сейчас не знает, что здесь происходит, информаторов у него не осталось.

Листик улыбнулась, она могла бы сказать, что черный мог просто «посмотреть», но сейчас он лишен этой возможности и поэтому попытается поторопить события. Он не дурак и понял, что кто-то сбил настройки артефакта, и, скорее всего, уже давно обнаружил пропажу плененной богини, все-таки сила, поступающая от лича, отличается от той, что шла раньше. Но Листик решила не посвящать остальных в эти подробности, об этом она перед совещанием рассказала только Усимту.

– Хорошо, – кивнула рыжая девочка, снимая курточку.

Передав эту курточку змеелюдке, Листик попросила отдать ее Миулле, а девушка-дроу сняла безрукавку оборотня и тоже отдала Ширимиссе Шаис со словами:

– Верните ее Зырху. Поблагодарите его от моего имени.

Девушка и девочка взялись за руки и исчезли.

– Куда это они? – поинтересовался князь Валевский.

– К темным эльфам, – пожал плечами Усимт и стал излагать план будущего сражения.

Как ни странно, его внимательно слушали.

Карсалэн, верховный лорд западных дроу, несмотря на поздний час, не спал, а пребывал в тяжких раздумьях. Связь с восточными сородичами прервалась более месяца назад. Это могло означать как перекрытие единственного оставшегося канала связи, так и прекращение восточными дроу сопротивления. В таком случае вторжения на западный континент можно ожидать в ближайшее время. Никаких иллюзий насчет планов черного Карсалэн не испытывал. Лорд волновался еще и потому, что на восточном континенте были оба его сына: старший возглавил первую, неудачную экспедицию, а младший ушел с отрядом добровольцев. Карсалэн потер подбородок – дурная привычка, но думать помогает… Вот так он и ходил по залу одного из верхних ярусов своего горного города-крепости. Около выхода на балкон эльфийский лорд остановился, его привлекли голоса, доносившиеся оттуда.

– Но Листик, – говорил один голос, – если я влечу верхом на тебе, то решат, что ты мой дракон. Но это же не так! Ведь ты по статусу выше меня!

– Ну не совсем, ты все-таки богиня…

– Младшая, а ты – властитель!

– Ага, ты считаешь, что, если я влечу туда верхом на тебе, будет лучше? Что подумают о драконе, который сидит на богине? Да и не сможешь ты меня поднять, ну… Если даже поднимешь, шататься будешь. Подумай сама – шатающаяся богиня тащит дракона!

Карсалэн тихонько выглянул, чтоб увидеть этих странных спорщиков, и остолбенел. На балконе, к Карсалэну спиной, стояла богиня! Она, как и положено богине, была прекрасна! Даже несмотря на некоторую изможденность и седину в черных волосах. Собеседником богини был изумрудно-золотой дракон. Дракон тоже был прекрасен! Мало того, лорд дроу его узнал! Это был сам Крылатый властитель! Точь-в-точь как на старинных картинах и храмовых фресках. Крылатый властитель сидел на мощном ограждении балкона, свесив в пропасть хвост, и болтал задними лапами, совсем как болтают ногами дети, сидящие на заборе.

– Давай у него спросим, – предложил дракон, глядя на лорда, но при этом ногами болтать не перестал. – Что на тебя произведет большее впечатление: ваша богиня верхом на драконе или Крылатый властитель верхом на вашей богине? А?

Девушка развернулась и тоже посмотрела на лорда. Несомненно, это была богиня темных эльфов, и аура, и ее внешний вид говорили об этом, но это была неизвестная богиня! Чем-то похожая на Лосс-благословенную, но в ее ауре было что-то и от Ллос-проклятой.

– Ну что ты так смотришь? – насупился дракон, неодобрительно покачав большой головой, потом обратился к девушке: – Люси, я же тебе говорила: не надо было безрукавку отдавать. Он на тебя так вытаращился, что дар речи потерял!

Дракон неуловимым движением оказался около Карсалэна, подхватил его и, всего лишь сделав один шаг, оказался посреди зала. При этом дракон громко кричал:

– Стража! Стража!

Естественно, охрана не могла не отреагировать на такой призыв. Ввалившиеся в зал воины-дроу застыли в нерешительности: посреди зала стоял золотой дракон, а под мышкой у него находился верховный лорд, живой, но не предпринимающий никаких попыток освободиться.

– Вот, мы пришли! – сообщил дракон, поставив лорда на пол. Потом, почему-то захихикав, повторил: – Мы пришли! Ага! Не обращайте внимания, это я одного султана вспомнила.

– Э-э-э… – выдавил из себя Карсалэн, он понимал, что надо сказать что-то, соответствующее торжественному моменту, но на ум ничего не приходило. Дракон взял инициативу на себя:

– Значит, так, я, Крылатый властитель, приказываю вам… – Листик начала очень решительно, а потом обиженным голосом продолжила: – Люси, ну что ты там спряталась? Опять я должна тут вам все растолковывать.

– Листик, я, конечно, могу сказать что-то соответствующее моменту, но согласись, в моем теперешнем виде… – начала заглянувшая с балкона в зал эльфийка.

– Ага! – обрадовался дракон. – Они только на тебя и будут пялиться! Поэтому я приказываю! Немедленно одеть свою богиню!

Лорд наконец понял, что от него хотят, и хлопнул в ладоши:

– Одежды! Дорогие и торжественные! Драгоценности, оружие…

– Не надо дорогие и торжественные, да и драгоценностей не нужно, – смутилась богиня. Видно, вспомнив, какие желания привели ее к нынешнему положению, Люсинэль попросила: – Рубашку и штаны, от хорошего оружия не откажусь, а вот драгоценностей не надо!

– Вот, выполняйте волю своей богини! – поддержала подругу Листик.

Карсалэн, уже пришедший в себя, хоть и несмело, возразил:

– Прошу меня простить, я вижу ауру богини, но не могу узнать…

– Люсинэль, младшая богиня! Она была захвачена демоницей, но сумела освободиться, и в своей безграничной милости явила вам свой… – торжественно начала Листик, но, видя, что дроу так и стоят, во все глаза глядя на Люси, топнула ногой и закричала: – Так принесут ей одежду или нет?! Она вам свой лик должна явить, а не все остальное!

Одежду принесли, дроу признали Люсинэль своей богиней. А как тут не признаешь, если это утверждает Крылатый властитель. Листик изложила свой план Карсалэну и еще двум лордам, в это время находившимся в городе. Темные эльфы были согласны в том, что черный не удовлетворится восточным континентом и обязательно нападет на западный. В отличие от оборотней, дроу уже имели дело с этим демоном и понесли большие потери, поэтому сейчас лихорадочно укрепляли свои города. Такому союзнику, как Крылатый властитель, темные эльфы несказанно обрадовались, а уж то, что к ним пришла пусть и младшая, но все же богиня, вселило в них надежду на благоприятный исход противостояния с черным.

– Мы отправляли посольство к светлым, но те до сих пор думают, – говорил Карсалэн. – Надеются на магию своего Леса. Но долго ли они там продержатся, если все вокруг будет захвачено черным?

– Не надо их винить, они слишком слабы и вне своего Леса не представляют никакой силы, – встала на защиту светлых Листик.

Она лежала на полу зала, свернувшись клубочком и положив голову на передние лапы. Люсинэль удобно устроилась в кольце хвоста изумрудно-золотистого дракончика. Эльфы сидели перед ней в креслах, на этом настояла Листик, дроу сначала хотели перед ней почтительно стоять, но дракончик, слегка пыхнув огнем, заявила:

– Разговор у нас долгий, поэтому вы сначала будете почтительно стоять, а потом устанете и начнете совсем непочтительно переминаться с ноги на ногу, да еще и сопеть будете, а это верх неприличия! Так что почтительно сидите в креслах! Дозволяю!

Листик, под хихиканье Люси, важно кивнула большой драконьей головой с маленькими рожками. Затем, наверное чтобы придать вес своим словам, еще раз выдохнула струю пламени. Листик это делала исключительно для солидности, и пламя она выдыхала очень осторожно в дверной проем, в сторону балкона. Беседа, как и обещал властитель, продлилась долго и закончилась к обоюдному удовлетворению. Дроу обязались подтянуть большой отряд воинов к Торилиону через два дня. Люсинэль, которая быстро восстанавливалась, была готова обеспечить защиту дроу от некромантов. Ведь именно от их колдовства темные эльфы пострадали в прошлой битве. Дроу сначала с недоверием посматривали на свою неизвестно откуда взявшуюся богиню, но потом освоились и стали обращаться с просьбами. Люси обещала помочь, но многого она не могла, так как ее силы были подорваны пленом.

– Те из ваших, кто не погибли, но стали зомби, могут быть спасены, я постараюсь это сделать. – Листик, в свою очередь, обнадежила дроу, но тут же, вздохнув, добавила: – Те, кто погибли и были подняты, будут упокоены, большего для них я сделать не могу.

Эльфы согласно закивали, они понимали, что мертвых не оживить, а павшие воины требуют достойного захоронения.

– Ладно, вы детали без меня обсуждайте, а я на восточный континент, надо там еще кое-что сделать, да и сарафанчик забрать. – Дракон поднялся, показывая, что беседа закончена.

– Листик! Будь осторожна! – попросила Люсинэль.

– Ага! – Эльфийку обнимала рыжая девочка. Приподнявшись на цыпочки, она чмокнула девушку в щеку: – Постараюсь.

Рыжая сделала шаг и на глазах изумленных дроу исчезла. Эльфийские лорды вопросительно смотрели на богиню. В простой одежде Люсинэль, если бы не аура, была похожа на обычную девушку дроу.

– Да, это Золотой Дракон, Крылатый властитель и хранитель мира по совместительству. А еще она моя подруга!

Глава 19 На восточном континенте и в общежитии

Листэрэн стоял перед тремя лордами клана Горных Рысей. Несколько кланов, вернее, их остатки, как, например, Росомахи, нашли убежище у Рысей – их город был самым удаленным от логова черного, и слуги его пока не добрались сюда. Нет, кланы не сливались в один и не поглощались более сильным, но их воины уже сражались бок о бок. Все понимали, что эта крепость – последний оплот дроу на восточном континенте. Падение нескольких оставшихся крепостей дроу было делом времени. Горные Рыси не отсиживались за спинами других, они понесли как бы не большие потери, чем остальные, но, вследствие того что клан был самым многочисленным, потери стали не столь фатальны.

Листэрэн закончил доклад о своем походе к Росомахам. Лорд Толуэнн, как и лорды Рысей, тоже сидел за большим столом, но немного в стороне, как бы подчеркивая, что он не является членом совета, где было всего три лорда. Да и сам совет образовался после того, как в одной из стычек со слугами черного погиб Ирторэнн, глава клана. Нынешние лорды, бывшие его советники, были уже в почтенном возрасте и в боевых действиях принимать участие просто не могли.

Выслушавшие Листэрэна члены совета напряженно думали. Слишком уж все рассказанное было необычно и неправдоподобно, но слова молодого эльфа подтвердил Толуэнн. Теперь лорды размышляли, рассматривая лежащий перед ними зеленый сарафанчик, который спасительница дроу оставила, неизвестно куда уходя. Лорд, сидевший в центре, поднял взгляд от сарафанчика и увидел совершенно круглые глаза Листэрэна, смотревшего сидящим за спину.

– Это что такое? Они что, собрались мерить мой сарафанчик? Они не видят, что ни на одного из них он не налезет! А где мои носочки и туфельки? Неужели кто-то их уже пробовал натянуть на себя и порвал? – раздались возмущенные возгласы за спинами лордов.

Обернувшись, члены совета увидели девочку лет одиннадцати-двенадцати. Рыжие волосы, курносый нос в веснушках, большие ярко-зеленые глаза, немного острые ушки и золотистая кожа – такова была эта крайне разгневанная девочка. То, что она не дроу, не вызывало сомнений, определить ее принадлежность к какой-нибудь из рас было очень трудно.

– Леди Листик, ваши туфельки и носочки, вот! – Листэрэн достал эти вещи из своей сумки и протянул обошедшей стол с лордами девочке.

А сидевший в центре лорд почему-то начал оправдываться:

– Слова Листэрэна вызвали у нас… гм, некоторые сомнения, и он в доказательство того, что была девочка, предоставил это платье.

– А если это были бы штаны, вы решили бы, что я мальчик. Да? И не поверили бы Листэрэну? Ну а теперь вы удостоверились, что я девочка? Или вам нужны еще какие-то доказательства? – С этими словами рыжая девочка взяла со стола сарафанчик, надела его, потом забрала у Листэрэна свои туфельки и носочки.

– Э-э-э, леди, а как вы смогли туда попасть… – начал один из сидящих за столом эльфов, указав себе за спину. Там была глухая стена.

Девочка, усевшись на край стола и поболтав ногами, серьезно сообщила:

– А из мышиной норки.

– Но здесь нет мышей!

– Да? – удивилась девочка. – Странно. Мышей нет, а норки есть! Ладно, оставим этот важный вопрос на потом. Вы знаете, что слуги черного направляются к еще одному городу дроу? Скорее всего, месторасположение этого города они знали раньше или случайно обнаружили. Примерно через четыре часа они будут там. Туда идет больше пяти тысяч дырмов и двадцать некромантов. – Листик сообщила то, что увидела, выглядывая из межпространства, когда направлялась в город Рысей.

– Такое количество слуг черный не посылал со времен великой битвы! – выразил удивление Толуэнн.

– Он не хочет повторения неудачи, потому и послал столь значительные силы, а еще пять тысяч блокируют тоннели, по которым к городу может подойти помощь, – пояснила девочка и описала место, где расположен город, и то, как на дальних подступах к нему расположились слуги черного, перекрывая пути войскам других кланов.

– Мы не успеем! Это далеко, и если путь не свободен… – начал Толуэнн, а один из лордов Рысей, посмотрев на девочку, спросил:

– Что же делать?

Его поддержали Толуэнн и Листэрэн:

– Леди Листик, что же делать?!

– То же, что и с вашим кланом, – улыбнулась девочка, кивнув Толуэнну. – Эвакуация. А потом обрушим потолок на ворвавшихся дырмов и некромантов.

– Но как? Там же ничего не подготовлено! – удивился глава клана Росомах.

В том, что Листик способна вывести жителей города дроу, он не сомневался, а вот обрушить свод… Большие пещеры, где расположены города темных эльфов, были очень хорошо защищены от обрушения, как магически, так и обычными средствами.

– Ага, – ответила Листик, – я видела, как это было у вас, и поняла, как сделать так, чтоб потолок рухнул.

Листик хихикнула и, став серьезной, начала командовать:

– Листэрэн, триста воинов должны быть готовы к выходу через десять минут, оружие с собой не брать, оно будет только мешать. Воины нужны, чтоб вынести тех, кому тяжело быстро идти, – детей и стариков.

– Слушаюсь, леди Листик! Колонна будет сформирована у третьих ворот…

– Стройте людей, – Листик поправилась: – эльфов там, где они сейчас находятся, я открою путь из любого места. Толуэнн, позовите Волуэнна и желательно тех пятьдесят воинов, что рушили потолок в вашем городе, у них уже есть опыт заманивания дырмов и некромантов под обвал.

Лорд Росомах улыбнулся – рыженькая девочка упрямо называла свод потолком, затем ударил себя кулаком в грудь в знак того, что понял приказ и принял его к исполнению. Листик пошла за Листэрэном и Толуэнном, побежавшими выполнять ее распоряжения. В зале совета остались только трое старейшин, недоуменно смотревшие вслед ушедшим двум дроу и рыжей девочке.

– Она командует так, будто… – начал один, второй его оборвал:

– Она имеет на это право. Видели жест лорда Толуэнна… Так отвечают только командирам! Он признал эту девочку старше себя! А то, как она сюда пришла? Из доклада Листэрэна следует, что она очень сильная волшебница, но думаю, что она нечто большее!

Строй дроу замер у входа в пещеру, служившую казармой для воинов. Возглавляли отряд Листэрэн и Толуэнн, который решил лично участвовать в засаде на слуг черного. Листик не возражала, она еще раз внимательно оглядела эльфов Листэрэна. Они были вооружены только ножами, а вот у пятидесяти Росомах были еще и луки. Девочка кивнула и махнула рукой, указывая на появившийся серый туман. Воины-дроу, уже ходившие такими переходами, слаженно двинулись в направлении, указанном девочкой. Когда последний воин скрылся и туман рассеялся, лорды Рысей, пришедшие проводить войско и посмотреть, как эта девочка их поведет, переглянулись. Куда и когда пропала рыжая, никто из них не заметил.

Руки Галлэна, лорда клана Барсов, сжались. Перед ним стояли три воина дальнего дозора, которые доложили, что колонна слуг черного повелителя движется к городу. Это означало, что через четыре часа, а может и раньше, враги будут у ворот города. Как мечерукие и черные колдуны узнали дорогу, было неизвестно, но это был второстепенный вопрос: если судить по докладу дозорных, враги знали, куда направляются. Галлэн скрипнул зубами, гибель клана была неизбежна, помощь не придет вовремя. Да и вряд ли это было бы целесообразно, такое количество мечеруких сомнет любой заслон дроу, а еще эти черные колдуны…

– Завалить все входы! – скомандовал Галлэн. Приказал завалить от отчаяния: как спастись от позорного плена, потому что даже смерть от него не избавит, лорд Барсов не знал. Затем отдал еще один приказ: – Всем жителям собраться на центральной площади!

– Ага, это правильно, – одобрила последнее распоряжение неизвестно откуда взявшаяся рыжая девочка и возразила против первого, начав командовать сама: – А вот вход заваливать не надо, чтобы некроманты и дырмы могли свободно попасть в город. Толуэнн, вы со своим воинами займите позицию у входа, Волуэнн знает, как расположиться. Листэрэн, а ты помоги с эвакуацией.

Галлэн с изумлением смотрел на воинов дроу, выходящих по трое из серого туманного облачка. Толуэнна Галлэн знал, а вот молодого командира Горных Рысей видел в первый раз. Удивило лорда и то, что все пришедшие на помощь воины были не вооружены, смешно надеяться, что они остановят мечеруких теми кинжалами, которые висели у них на поясах. Но, как оказалось, Рыси пришли не сражаться, а помочь с эвакуацией. А вот Росомахи, хоть и имели только луки, были настроены весьма решительно. Они заняли позиции у входа в город, а Волуэнн, которого Галлэн тоже знал, объяснял рыжей девочке, что и как надо сделать, чтоб рухнул свод города.

– Я сейчас не смогу защитить ваш город, – извиняющимся голосом сказала девочка, заметив удивленный взгляд лорда Барсов. – Могу только остановить некромантов и дырмов. Но тогда паучиха поймет, что происходит и как спаслись Росомахи. А я сейчас еще не готова ей противостоять.

– Какая паучиха? Ллос? Проклятая богиня? – не понял Галлэн, и не только он. Увидев поднятые брови девочки, эльф пояснил: – Она призвала демона, а он превратил ее во всемогущее чудовище!

– Паучиха – это и есть демон, черный повелитель, или как она там себя называет, зачем это ей надо, я не знаю, – ответила рыжая девочка и озабоченно сообщила: – Дырмы идут даже быстрее, чем я думала, так что поторопитесь.

– Леди Листик, все готово к встрече слуг черного, – доложил Толуэнн так, как младший докладывает старшему о выполненной задаче.

– Ага, тогда ждем, – кивнула Толуэнну девочка и обратилась к Галлэну: – Лорд, ваши эльфы уже покинули город, я не могу долго держать портал активированным, поспешите!

– Если вы позволите, я хотел бы остаться с вами. Лорд покидает свой город последним, тем более, как я понял, он будет уничтожен, – поклонился Галлэн Листику.

– Ага, – Листик заулыбалась. – Капитан покидает корабль последним, вы тоже хотите так сделать, тем более ваш клан уже в безопасности. Что ж, это ваше право, оставайтесь.

Галлэн почувствовал, будто что-то изменилось, почувствовал, потому что сам был немного магом. Он понял, что закрылся, как сказала девочка, портал, через который ушли дроу его клана. Мало того, изменилась аура девочки. Лорд Барсов застыл в изумлении – перед ним стояло существо, равное богам!

– Не-а, мне до них далеко, – улыбнулась девочка Галлэну. – Не-а, мысли я не читаю, но у вас сейчас такое выражение лица, будто вы собрались мне молиться. Не надо, я не богиня. Чудес делать не умею, так, по мелочам: небольшое землетрясение устроить или извержение вулкана.

– Но…

– Я убрала защиту, что держала над вашим городом. Если сейчас кто-то «смотрит» сюда, то увидит, что весь ваш клан собрался на главной площади и в страхе молится, – хихикнула девочка. Лорд Барсов обернулся и увидел самого себя стоящего в коленопреклоненной позе, там же были и остальные дроу. А девочка продолжила: – Над нами я держу защиту, поэтому если кто-то и «смотрит», то нас не увидит. А вот вы, зная о том, что спасения нет, подготовили потолок к обрушению и обрушили, вернее, обрушите, когда начнется атака дырмов, хорошо бы, чтоб некроманты тоже шли вместе с ними. Надеюсь, так и будет после той взбучки, что устроила своим подданным паучиха. Что такое «смотреть»? Это я вам потом объясню и даже покажу.

Галлэн кивнул и произнес:

– Клан Ласок вот так же взяли, они не смогли обрушить свод. Их захватили врасплох, а потом увели! Мы были в их крепости, страшное зрелище – пустой город, жителей которого угнали в рабство!

– Ага, – задумчиво произнесла Листик. Она хотела сказать, что дроу из того города забрали не как рабов, а совсем для другой цели, но не стала, вместо этого она сказала: – Мы пойдем сначала в город Ласок, а потом туда, куда их угнали. Надеюсь, успеем! Будем уходить отсюда, покажете, куда идти.

– Но как я… – в растерянности начал лорд. Листик его прервала:

– Я вам помогу, а там посмотрим. Пока займемся дырмами, они уже близко.

Листик направилась к входу в город. Лорд Галлэн последовал за ней.

Бой проходил по уже опробованному один раз сценарию. Эльфы выбили первую волну дырмов и поспешно отступили. Вторая волна, в рядах которой шли некроманты, гнавшие перед собой вал черного колдовства, вошла в город. Дырмы начали окружать собравшихся на площади и застывших, будто под действием заклинания некромантов, дроу.

На противоположной от главного входа окраине, вернее, в тоннеле, Листик открыла портал, куда и ушли все эльфы, после чего обрушила свод, ударив по точкам, показанным ей Волуэнном.

На этот раз из серого тумана портала вышли не сразу, Листик вместе с Галлэном несколько раз «выглядывала», пока не нашла нужное место. Отряд дроу выбрался из тоннеля в покинутом городе клана Ласок. Не надо было быть следопытом, чтобы увидеть, куда увели плененных эльфов. Отряд быстро, но крайне осторожно побежал в том направлении.

Похоже, черные считали захваченную крепость своим тылом – ни патрулей, ни постов охраны в тоннеле, по которому бежали воины, не было.

Росомахи попали в большую пещеру, где находились женщины и дети клана Ласок. Дроу, осторожно пробравшиеся в эту пещеру, скрипели зубами от злости и бессилия – своих же детей и женщин охраняли воины Ласок, превращенные в зомби! Только вот девочка чему-то заулыбалась, вызвав укоризненные взгляды темных эльфов, пришедших вместе с ней. Листик сказала очень тихо, но ее услышали все воины отряда:

– Это даже хорошо, что их застали врасплох и они не сопротивлялись, вернее, не успели. Видите, все зомби – живые, значит, их можно вернуть. Мертвых пришлось бы упокоить. Только вот вам придется потрудиться – надо будет перетащить через переход не только обессилевших Ласок, но и их воинов, они двигаться не смогут. Не-а, потом отойдут.

Листик вытянула вперед руки, прокомментировав свои действия:

– Можно и не вытягивать, но так вы больше впечатлитесь, вот!

Если кто-нибудь ожидал каких-либо эффектов наподобие грома или молнии, то сильно разочаровался. Девочка, хитро улыбаясь, всего лишь пощелкала пальцами. Кружившие около сидевших на земле женщин и детей дроу-зомби просто остановились и попадали, словно тряпичные куклы.

– Вперед! – скомандовала Листик.

К не успевшим понять, что произошло, сидящим эльфам подскочили воины и стали поднимать их на ноги. Особо объяснять, что пришло спасение, не пришлось, очень уж воины Росомах отличались от зомби. Те, кто мог идти сам, помогали идти тем, кто уже не мог, маленьких детей несли на руках, благо Листик сделала переход очень коротким. Всего шаг – и эльфы оказывались у ворот города Горных Рысей. Когда через портал прошли все дроу, Толуэнн обернулся. Вообще-то замыкающим должен был идти он как лорд клана да и как воин, наконец! Но он понимал, что сам портал не закроет, а вот эта рыженькая девочка…

А Листик стояла и улыбалась, потом, махнув лорду Росомах, сказала:

– Идите, а мне тут надо кое-куда заглянуть.

– А как же… – начал Толуэнн.

Девочка показала туда, где сидели иллюзорные пленные дроу. И зомби тупо вышагивали вокруг, не позволяя никому из пленных покинуть очерченный круг.

– На первое время это сработает, а потом за ними придет не сам черный, в смысле – паучиха, а один из ее подручных – гарта. Ну, тот рогатый с крыльями, вы их почему-то демонами называете. Он побоится сразу сообщить своей хозяйке о случившемся, постарается исправить то, что произошло. А время будет работать уже на нас. Идите.

Листик сняла одежду и отдала уже не удивлявшемуся лорду. Толуэнн поклонился и шагнул в туман.

Рыжая девочка, проводив глазами лорда дроу, закрыла проход и, тоже сделав шаг, исчезла. Сориентировавшись в межпространстве, Листик попробовала выйти за пределы этого мира, но у нее это не получилось, артефакт по-прежнему блокировал подобные попытки. И не только блокировал, но и вызывал очень болезненные ощущения у стремившегося преодолеть барьер. Листик и не пыталась вырваться, она чуть нажала и отпрянула назад. Поморщившись, девочка осторожно выглянула в пещере, где находился блокирующий артефакт, выглянула не в самом темном углу, а у потолка. Слабо светящийся кристалл был опутан толстым слоем паутины, а в самой пещере находились четыре некроманта, внимательно наблюдавшие за входом, стенами и темными углами. Листик тут же спряталась и, пройдя внутри скалы, выглянула в пещере, где раньше томилась Люсиниэль. Как и следовало ожидать, там никого не было, паучиха быстро обнаружила пропажу пленницы и, видно, что-то заподозрила, раз выставила у артефакта охрану. Листик снова спряталась и хмыкнула, затем стала осторожно двигаться внутри скалы, как ходят брауни, или, как они назывались в этом мире, боглы. Девочка на этот раз не высовывалась из скалы, но, устроившись в том месте, где стены, изгибаясь, переходили в свод, стала слушать.

Казалось, вся пещера сотрясалась от громовых раскатов голоса:

– Бронк, начнешь обряд завтра! Надеюсь, ты набрал нужное количество жертвенного материала?

– Да, мой повелитель, – ответила сутулая рогатая фигура высотой в четыре человеческих роста, – в двух пещерах, недалеко от алтаря, собрано достаточное количество дроу. Недостающее я дополню гломами.

Тьма удовлетворенно колыхнулась и загрохотала снова:

– Ты, Трунс, поведешь авангард! Завтра все в этом мире почувствуют мою силу!

– Да, повелитель! Праздник начнется завтра утром, – подобострастно проговорил вампир.

Пятеро упырей стояли немного в стороне, и Листик их не сразу заметила. Девочка улыбнулась: эти вампиры успели сбежать из Торилиона до прибытия посольства Темного Леса, поэтому многого не знали, а то, что знали и рассказали черному, соответствовало планам Листика. Тьма в углу стала гуще, бордовые глаза полыхнули, видно, паучиха что-то почувствовала. Девочка тихонько отступила вглубь скалы и осторожно двинулась по широкому кругу, осматривая окрестности. Найдя то, что искала, она прыгнула в направлении города Горных Рысей.

Листик вышла из скалы в зале совета. Сейчас там были не только лорды клана и командиры отрядов, но и Толуэнн и Галлэн. При появлении девочки все встали и низко ей поклонились. Видно, лорды кланов-беглецов, рассказывая о недавних событиях и той роли, которую сыграла рыжая девочка в спасении их кланов, были достаточно убедительны.

– Ага, – кивнула девочка, – это хорошо, что вы все здесь. Я узнала, где еще находятся пленные дроу. Их тоже надо вывести.

– Леди Листик, – вновь поклонился лорд Галлэн, – только два города сумели взять врасплох, жителей одного, Ласок, вы уже спасли, где второй, я тоже знаю. Я смогу показать туда дорогу. В других городах сумели или обвалить свод и погибнуть, но не дать захватить себя в плен, или уйти до прихода слуг черного. А дроу, захваченные в боях, превращены в зомби.

– Наверное, найденные пленники – из второго города. Я знаю, где они, пойдем прямо туда и выведем их. Нужно несколько сотен воинов и место, чтоб принять спасенных. Город Горных Рысей уже и так перенаселен. Спасенные дроу здесь не поместятся. Но место, куда выведем спасенных, должно быть недалеко от вашей крепости, так, чтобы эльфов можно было защитить вашими силами.

– Но если слуги черного нападут на город, то в случае нашего поражения все дроу будут захвачены, – возразил один из лордов Рысей. – Нельзя собирать всех в одном месте!

– Послезавтра не будет ни черного, ни его слуг! – сдвинула брови девочка. Несмотря на свой внешний вид, она сейчас выглядела настолько грозно, что присутствующие снова ей поклонились. Листик, не обращая внимания на такое почтительное выражение чувств, пояснила: – Всех, кого мы спасли и спасем, надо защитить не от таких больших отрядов, что штурмовали города, а от патрулей, да и не столько от них, а от малых поисковых групп слуг черного. Эти дроу предназначались для одного нехорошего обряда, поэтому незамеченным их исчезновение долго не останется. Но паучиха ловлей беглецов заниматься не будет, она и большинство дырмов, некромантов и зомби завтра будут на западном континенте. Здесь останется один гарта, он должен провести обряд, но о том, что жертвы пропали, сразу не доложит, побоится. Он пошлет тех дырмов, что останутся при нем, на поиски сбежавших жертв…

– Так черный их всех хотел принести в жертву? – в один голос выдохнули присутствующие.

– Ага, – кивнула Листик, – хотел, вот поэтому надо увести тех дроу, что еще находятся в плену.

Эльфы еще раз поклонились, но сейчас их поклон был особенно глубоким: они в полной мере осознали, что сделала для них эта улыбчивая рыжая девочка.

– Хватит кланяться! Готовьте отряд! Надо выйти как можно быстрее! – топнула ногой Листик.

Отряд дроу находился в сером тумане довольно долго – Листик вела дроу очень осторожно, время от времени куда-то пропадая. Тогда эльфы по команде своих предводителей неподвижно замирали. Когда отряд вышел в большой пещере, там стояли уже застывшие зомби, а на земле сидели напуганные пленники. Рыжая девочка открыла портал в виде уже знакомого серого облачка и скомандовала:

– Давайте быстрее! Выводите тех, кто может идти, и выносите тех, кто не может. – Указав на лежащих на земле зомби, извиняющимся тоном добавила: – Этих тоже забирайте, а тех, что стоят, – не трогайте! Они уже мертвые, им ничем не поможешь. Я бы их упокоила, но, боюсь, это привлечет ненужное внимание. Я их всех заморозила, и живых, и мертвых, мертвых потом разморожу, если кто сюда и придет, то это его обманет, пускай ненадолго, но обманет. А нам больше и не надо.

Вывести пленных и вынести живых зомби удалось за несколько десятков минут, Листик сделала переход коротким – всего один шаг. Эльфы передавали детей и тех, кто не мог двигаться сам, просто выстроившись цепочкой. Когда все ушли, Листик вздохнула и посмотрела на опустевшую пещеру. Хотя почему опустевшую? Пленники по-прежнему понуро сидели в центре, а вокруг снова начали ходить до этого неподвижные мертвые охранники-зомби.

Девочка вышла на центральной площади города Горных Рысей. Здесь царило необычное оживление, как местные, так и спасенные эльфы обменивались впечатлениями, искали знакомых. Появление Листика вызвало бурю восторга, ей кланялись, ее благодарили. Рыжая девочка улыбалась и кивала, убедившись, что все в порядке, она уже хотела уйти, как к ней подошла молодая эльфийка, впрочем, может быть, и не молодая. Дроу, как и светлые эльфы, сохраняли молодость довольно долго. Низко поклонившись, она сказала:

– Спасибо вам за сына! – Видя, что Листик не поняла, эльфийка пояснила: – Листэрэн – мой сын, вы спасли его и весь его отряд! Спасибо вам!

– Ага, – ответила растерявшаяся девочка, а эльфийка, еще раз поклонившись, попросила:

– Вы не могли бы передать весточку дочери? Листэрэн говорил, что вы с ней знакомы.

– Ага. – Листик думала совсем о другом, поэтому не сразу поняла, кто перед ней. – Вы мама Листы, да? Конечно, передам! Листа очень переживает, что от вас нет весточек.

Эльфийка протянула конверт, девочка взяла его и исчезла.

– Леди! А ваш сарафанчик? – закричал подбежавший Листэрэн. Растерянно оглянувшись, добавил: – И туфельки.

Листариниэль, проснувшись, встала со своей кровати и посмотрела на соседнюю. Листика опять не было, она последнее время вообще здесь не ночевала, неизвестно где пропадая. Сегодня был день свадьбы наследника престола Торилиона и дочери князя Валевского, все подруги Шиграны были приглашены на торжество. Листик тоже, а ее не было. Листариниэль вздохнула и начала застилать свою постель.

– Привет!

Эльфийка резко развернулась и увидела улыбающуюся подругу. В этот раз на ней даже паутины не было! Дроу всплеснула руками:

– Листик! Что опять произошло?! Почему ты в таком виде?! Где твоя одежда!

Несмотря на то что Листариниэль укоряла Листика, в ее голосе звучала неподдельная радость. Она смотрела на рыжую подругу и, казалось, была готова заплакать.

– В гостях была. Между прочим, у твоих родственников, – хихикнула девочка.

– В таком виде?! – изумилась Листариниэль. – Что они о тебе подумают?

– Хорошо подумают, вернее, уже хорошо думают, – снова хихикнула Листик и, протянув подруге конверт, важно добавила: – Вот, меня почтальоном сделали. Значит, доверяют! Твоя мама просила передать и брат тоже.

Эльфийка схватила письмо, распечатала и начала читать. А Листик подсела к столу и стала доедать лежащее там печенье.

– Радость-то какая! Хозяйка вернулась! – высунулся из стены Федосей и захлопотал: – Сейчас я водички для чая принесу, что же ты всухомятку, вон к Хризе сбегаю, у нее пирожные должны быть… Она вчера угощала.

– Спасибо, Федосей, – поблагодарила Листик. – Некогда, мне дальше бежать надо, а Хризонтэль сама пришла.

В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, вошла Хризонтэль, в руках она держала пакет с пирожными.

– Вот, угощайся, Листа! А Листик что, так и не вернулась, куда это она пропа… – начала эльфийка, но, увидев рыжую девочку, завизжала: – Листик! – и бросилась ее обнимать.

Кулек она, естественно, выронила, и если бы не проворность богла, то пирожные оказались бы на полу. Федосей, совсем по-кошачьи прыгнув вперед, успел поймать пакет. Возмущенно пыхтя, он стал раскладывать пирожные на тарелку, стоящую на столе.

– Кто же это пирожные на пол бросает! – ворчал он. – Непорядок! Они же запачкаются. А помыть их никак не получится!

Но ни Листариниэль, дочитавшая письма, ни Хризонтэль его не слушали, они обнимали рыжую девочку. А Листик, доев печенье, не удержалась и цапнула пирожное. Потом, достав из воздуха два браслета, протянула их подругам:

– Вот, наденьте на левую руку. Это мощные накопители и одновременно защитные амулеты. Даже если вы потеряете сознание, они вас закроют от внешнего воздействия. Но возможности этих амулетов не безграничны, от бога или высшего демона они не защитят, поэтому постарайтесь не попадать под удар. Понятно?

Первой реакцией обеих девушек было – ой, какая прелесть! Потом Листариниэль удивленно спросила:

– Листик, зачем нам такие амулеты? Мы не собираемся сражаться с демонами, а с богами тем более!

– Листик, откуда это у тебя? – в свою очередь спросила Хризонтэль.

Девочка только улыбнулась – браслеты ей дал Усимт, к которому она заглянула, перед тем как появиться у себя в комнате. А Хризонтэль, кивнув, словно поняла, поинтересовалась:

– Это как-то связано с Люси? Ведь она же богиня, младшая, но богиня! Когда она тогда приоткрыла свою ауру…

– Листа, Хриза, вы приглашены на сегодняшнее торжество, постарайтесь быть как можно ближе к Шигране и Гренду, и чтоб Салли тоже была около вас. Когда появится черный, стройте защиту и активируйте амулеты, они напитают вашу защиту силой…

– Листик, ты думаешь, черный нападет? На нас? – испуганно спросила Хризонтэль, а Листариниэль только сжала кулаки, она была готова драться с тем, кто пытался поработить ее народ.

– Не-а, черному будет не до вас, это на всякий случай, вдруг вас рикошетом зацепит. Очень прошу вас, прикройте Шиграну и…

– Ты будешь драться с черным, – утвердительно сказала Листариниэль, – ты бросила вызов Ллос-проклятой! А черный ее…

– А ты откуда знаешь? – удивилась Листик.

– Ты не эльфийка, но поселилась со мной. Твои возможности… А в письме мама написала, как ты сражалась и спасала дроу. Ты пришла с Люси, а она богиня, младшая и очень слабая. Но она богиня дроу, пусть неизвестная до сих пор. Она наша! Она была в плену, и ты ее оттуда вытащила… Листик, я не знаю, кто ты, и не буду спрашивать, но теперь ясно, ты пришла сюда, чтоб сражаться с Ллос-проклятой и ей порождением – черным повелителем! Ты…

– Ага, – перебила Листик, – а еще я твоя подруга, очень люблю мороженое…

– Молочные коктейли и горячий шоколад, – улыбнулась Хризонтэль. – Листик, кем бы ты ни была и что бы ты ни задумала, мы сделаем то, о чем ты просишь!

– Ага, – сказала Листик, обняла подруг, погладила богла и исчезла.

– Вот, я же говорил, она – хозяйка! – важно произнес Федосей, пытаясь быть солидным, а потом шмыгнул носом и отвернулся.

А Листариниэль, холодея от своей догадки и в то же время с радостным замиранием сердца, произнесла:

– Хриза, я знаю, кто такая Листик! Она Крылатый властитель! Она вернулась!

– Но Листа, Крылатый властитель – это же… Он же… Мудрый и древний, а Листик… – растерялась Хризонтэль.

– Листик тогда сказала – она не вернется, получается – она не тот Крылатый властитель, который из легенд! Листик ее дочь! Посмотри, Хриза, она может превращаться в кого угодно! А помнишь, как она на балу того рогатого демона? А то, как она сама может перемещаться отсюда во дворец? Не только она одна, а и нас с собой… Да она может вообще куда угодно! – Выговорившая все это на одном дыхании, Листариниэль потрясла в воздухе листком бумаги: – Вот письмо от моих родных, Листик у них была и там воевала со слугами черного! Это вчера было!

– Но Крылатый властитель… Мой род произошел… Как такое может быть, если он – это она? – растерянно произнесла Хризонтэль.

Ее подруга радостно засмеялась:

– «Она» тоже может быть основателем рода! Основательницей! А когда обещала вернуться, то, может быть, имела в виду свою дочь! Получается, что ты, Хриза, с Листиком родственницы! А Крылатый властитель вернулся! Мы теперь победим черного и его слуг!

Листариниэль радостно засмеялась, Хризонтэль смотрела на свою подругу, приоткрыв рот, а ее раскосые глаза сделались совсем круглыми от удивления, если сначала она не поверила своей подруге, то теперь ее аргументы убедили Хризу. А вот Федосей совсем не удивился, он кивнул еще с большей важностью, чем обычно:

– Вестимо, Листик – хозяйка! Это же сразу было ясно!

Глава 20 Битва

Листик сидела на дереве и морщилась. Было отчего: свадебная процессия, больше напоминающая военный поход, с громким шумом двигалась от королевского дворца в город. Вернее, к храму Единого, где должен был состояться обряд бракосочетания наследника трона Торилиона, младшего герцога Артуара – Гренда и дочери правителя Темного Леса,красавицы Шиграны. Листик морщилась не потому, что свадебная процессия двигалась довольно медленно, а потому, что свое движение она сопровождала ужасной музыкой: ревели трубы, били барабаны, и делали это все вразнобой. Ну и еще какие-то инструменты, из которых ударами вышибали дух, органично дополняли эту какофонию. Листик сидела на дереве, потому что это было единственно удобное место для засады. Нет, девочка ни на кого не собиралась оттуда прыгать, место было удобно тем, что дорога здесь изгибалась, прижимаясь к лесу. Если паучиха собиралась накрыть всю процессию, то открыла бы портал на поле, у дороги, чтобы ее слуги прижали свадебный кортеж к лесу, не давая никому уйти. В планах обеих сторон были изъяны, демоница не учла, что оборотни, если и будут спасаться, скорее всего, побегут в лес, а не в стороны по дороге. А как говорят: кинь щуку в речку, а оборотня отпусти в лес… Как раз в лесу с оборотнями будет очень трудно справиться. Но если нападение произойдет не здесь, а ближе к городу или в самом городе, то план Листика может сорваться. Девочка посмотрела на свадебную процессию – медленное движение было одним из способов спровоцировать паучиху на нападение в наиболее удобном для этого месте.

Несмотря на беспокойство, Листик удовлетворенно хмыкнула. Впереди шла гвардия Торилиона, герцог оставил во дворце только дежурные посты, а основные силы вывел в поле. К гвардейцам присоединились дружины князей Валевского, Бодровского и Замолского. Воины были в полной броне, словно собрались идти в бой, а не на свадебный пир. Они плотной стеной прикрывали молодых, своих князей и супругов Артуара. Будущая королевская чета ехала в открытой карете, там же сидели Листариниэль и Хризонтэль. Листик одобрительно кивнула – молодцы девочки, сделали так, как она просила. За каретой на маленьких лошадках гарцевали еще две подружки невесты – Миулла и Мяулла. Обе девушки были довольно легко одеты, готовые в любой момент сменить ипостась и пустить в ход когти и клыки. За ними следовала карета герцога и повозки остальных гостей, не захотевших ехать верхом. А замыкал процессию сильный отряд темных эльфов. Эти вооруженные до зубов дроу пришли, чтобы засвидетельствовать свои исключительно мирные намерения и поздравить молодых. Листик улыбнулась, она разглядела во главе эльфов Карсалэна и рядом с ним маленькую фигурку Люси. Все было готово, только вот не хватало одного из действующих лиц.

Голова процессии уже миновала изгиб дороги. Листик нахмурилась – неужели она просчиталась? Но тут в поле, которое от леса отделяла дорога, словно заколыхался, а потом сгустился воздух. Все поле накрыл черный туман и исчез, так же как и появился. Девочка прищурилась – силен демон, такой портал открыть! Через этот портал прошла вся его армия, подготовленная к вторжению. А вот и гарта, он не впереди, а как бы на вторых позициях атакующих, среди более чем восьми сотен некромантов. Листик кивнула, она так и думала – первые десять рядов составляли дырмы, основная ударная сила, сам их вид должен был внести панику в стан противника. А стоящие за насекомоподобными воинами некроманты приготовились накрыть перепуганных представителей разных рас волной своего колдовства, обездвиживая их. Если же это не совсем получится, то дырмы сомнут тех, кто устоял. Ну и последние ряды – тысячи зомби, которым предстоит добивать еще живых и складывать в ряды тех, кого обездвижили чары некромантов. Гарта, недаром же дроу называли его генералом черного, будет командовать и усилит некромантов, он ведь тоже могущественный колдун! Листик улыбнулась: паучиха поступила именно так, как и рассчитывала девочка, значит, и дальнейшие действия должны пройти по плану. С этими мыслями девочка исчезла.

Герцог Артуара выполнил все рекомендации (или приказы) Усима Тари и выстроил свадебный поезд своего сына именно так, как хотел этот странный сотник гвардии, или кем он там является на самом деле. Герцог и герцогиня ехали в такой же повозке, как и молодые, с ними была графиня дэн Арунада и граф Бэтинор. А сам сотник, почему-то без доспеха и оружия, застыл на подножке их открытой кареты. На вопрос графа Бэтинора, почему он не выполняет свои же рекомендации, ответил:

– Броня мне будет только мешать, да и лошадь, оставшись без всадника, может способствовать возникновению паники. А оружие… Мое главное оружие всегда при мне.

Когда подъехали к лесу, герцог решил, что все эти приготовления и предосторожности напрасны. До города оставалось всего ничего, лес был довольно далеко от дороги, чтобы засевшие там смогли незамеченными приблизиться к свадебному кортежу. Да и нападать на такое количество воинов было бы самоубийством. С другой стороны от дороги находилось большое, хорошо просматриваемое поле, оттуда уж точно никакой опасности прийти не может.

Все поменялось моментально, только что поле было чистым и неожиданно покрылось черным туманом, именно черным! Марево рассеялось так же, как и появилось, и вот на поле уже стоит армия мечеруких существ! Усимт зычно выкрикнул команду, и кортеж остановился. Уйти бы не удалось, богомолы, расположившись полукругом, перекрыли дорогу и спереди, и сзади. Повинуясь приказу Усимта – сотник вроде и не напрягался, но его было слышно всем, воины развернулись в направлении так внезапно появившегося врага. Несмотря на опасность и безнадежность ситуации, герцог Артуара с гордостью отметил – не то что паники, даже растерянности среди гвардейцев не возникло, впрочем, среди оборотней и эльфов растерянности тоже не было, они словно ожидали чего-то подобного.

– Усим, твой выход! – неожиданно появившаяся на подножке второй кареты рыжая девочка удивила больше, чем неожиданно возникший враг. Если сотник был одет только в штаны и рубашку, и это несмотря на уже довольно холодную погоду, то на девочке вообще ничего не было.

– Листик! – хором выдохнула первая карета.

– Ага, это я! – ответила девочка и, показав на возвышающуюся над строем и так немаленьких врагов зловещую черную фигуру, добавила: – Счас разберемся с тем черным дылдой. Листа, Хриза, поторопитесь!

Девочка и сотник исчезли. А графиня дэн Арунада закричала вознице:

– Ближе к карете наследника! Поставьте нашу рядом!

Когда повозки почти соприкоснулись бортами, графиня спокойно и деловито обратилась к напряженно что-то шептавшим и делавшим пассы руками эльфийкам:

– Девочки, спокойнее, не торопитесь, смотрите – нужно вот так!

Эльфийки под руководством своей наставницы стали выплетать какое-то очень сложное заклинание, при этом воздух вокруг обеих карет будто сгустился. Миулла и Мяулла успели перепрыгнуть со своих лошадей в карету к молодым и теперь растерянно мяукали, они сменили ипостась, при этом их одежда частично порвалась. Девушки-оборотни поняли, что делают их подруги, получается, что они напрасно поторопились и порвали свою одежду.

– Ага, – сказала Салли и утешила растерянных больших кошек: – Вы молодцы, правильно сделали, будете мне помогать! Дайте лапой вон тем двум, остальными я сама займусь.

Кареты атаковали неизвестно откуда взявшиеся вампиры. Пятеро упырей в боевой трансформации влетело в дымку, возникшую вокруг повозок. Эта дымка замедлила кровососов, но не остановила. Упыри словно плыли в воде и хоть медленно, но приближались. Двое вампиров, получив лапой по своим кошмарным мордам, остановились на несколько мгновений. Этого для Салли оказалось достаточно: девочка, выхватив кинжал, двумя стремительными ударами в сердце превратила вампиров в горстки праха, затем проделала то же самое с оставшимися тремя.

– Салли! А если бы… – начала дрожащим голосом графиня Артуара.

Ее дочь ответила раньше, чем прозвучал вопрос:

– Этих троих я остановила с помощью амулета. – Девочка показала на свои бусы, а потом на пепел, оставшийся от вампиров, – но всех обездвижить не смогла бы… Миулла и Мяулла очень мне помогли!

– Все! – выдохнула дэн Арунада и пояснила: – Девочки сплели защиту, а их амулеты напитали ее небывалой силой, теперь нам даже демон не страшен! Кстати, девочки, а где вы взяли такие накопители?

– Нам их дала Листик! – ответила Хризонтэль.

– И сказала сразу же активировать и сплести защиту, как только что-то необычное появится! – добавила Листариниэль.

– Интересно, это влияние черного? – задумчиво произнес граф Бэтинор, показывая на кучки пепла – все, что осталось от вампиров. – Я имею в виду то, что эти твари напали днем…

– Распространенное заблуждение, стоившее жизни очень многим, – авторитетно заявила Салли. – Старые вампиры вполне могут охотиться днем и даже некоторое время находиться на ярком солнце. Для них это неприятно, но не смертельно. Боятся солнца только молодые, ну, относительно молодые. А эти пятеро были старые, видите, только пепел остался.

– Смотрите! Смотрите! – закричала одна из эльфиек, указывая в поле.

Там, над наступающими слугами паучихи, появился бронзово-черный дракон. Он выдохнул пламя, окутавшее рогатого, который возвышался над своими солдатами. Пламя не причинило гарта никакого вреда. Дракон выдохнул еще раз, и огонь полностью накрыл генерала. Когда пламя опало, на том месте никого не было! А дракон прошелся над строем насекомоподобных солдат черного, снова выдыхая пламя так, как будто жег кого-то за их спинами. Наступающие ряды остановились. Дракон рванул вверх и в сторону. Место, где он только что находился, накрыло облако мрака. Развернувшись буквально на кончике крыла, дракон сдул это облако ударом пламени. Возглас ужаса вырвался у всех, кто туда смотрел. Там находился гигантский паук, чьи бордовые глаза выглядели зловещими, наводящими ужас огнями, притягивающими к себе взгляды. Бордовые огни будто парализовали смотрящих в них, но наваждение длилось лишь мгновение, дракон, выпустив струю пламени, заставил глаза закрыться.

Люди, эльфы и оборотни очнулись и увидели надвигающееся на них осязаемое облако черного колдовства. Со стороны дроу в это облако ударили светлые лучи, срывающиеся с рук худенькой девушки, которая стояла рядом с лордом Карсалэном. А гвардейцев и оборотней закрыла прозрачная светящаяся дымка. Дэн Арунада указала на длинную повозку, где сидели маги-змеелюды, судя по их напряженным позам и вскинутым рукам, это они поставили защиту. В сторону наступающих слуг черного сплошным потоком полетели стрелы дроу. Но они летели куда-то между наступающими мечерукими, словно обходя страшных воинов.

– Почему они не могут попасть? Или этих богомолов стрелы не берут? – выкрикнул граф Бэтинор, обычная невозмутимость оставила его.

– Они выбивают некромантов, – ответила дэн Арунада. Она смотрела туда, но, как-то странно, – закрыв глаза. Бэтинор кивнул, он хотя и не был магом, но понял, что графиня смотрит магическим зрением. А дэн Арунада продолжила свои объяснения: – Дракон сжег часть некромантов, но у тех, что остались, хватило сил запустить «полог забвения». Если бы не волшебница дроу, кстати, очень сильная волшебница, и не змеелюды, мы бы сейчас тут валялись без движения. Это не просто некроманты, это личи – некроманты, только уже мертвые. Им простые стрелы и одиночные удары мечом не страшны. Но стрелы дроу… В них есть что-то от тех ледяных игл, что бросала Листик, помните? Тогда на балу, когда появился такой же демон, как тот, что там стоял…

– Этого убил дракон! Он своим огнем сжег его! Он сражался и победил… – начал герцог Артуара.

Графиня-магичка усмехнулась:

– С демоном он не сражался, он отвлек, вернее, прикрыл того, кто действительно сражался и кто говорит, что это не демон, а гарта.

– Вы хотите сказать, что это была Листик?.. – начала Листариниэль.

Графиня, не открывая глаз, кивнула, потом облегченно сказала:

– Все, некроманты еще остались, но уже не смогут создать «полог забвения»! По крайней мере – такой силы. Их сейчас слишком мало.

– Но… – начал граф Бэтинор.

Его поняли и посмотрели в небо. Черный, а кем же еще мог быть тот гигантский паук, вполне способен один на подобное колдовство. Но сейчас он не стал бы отвлекаться на такие мелочи: хоть бронзово-черный дракон был раз в пять меньше паука, он атаковал того, казалось, со всех сторон, поливая огнем. Впрочем, пламя видимого вреда пауку не наносило, но не позволяло отвлечься на что-то другое. А на земле первые мечерукие вошли в соприкосновение с воинами, составлявшими свадебный кортеж, и медленно начали их теснить.

– Поворачивайте к лесу, – скомандовала дэн Арунада возницам, – и постарайтесь ехать рядом, как можно ближе друг к другу.

– Но в лесу мы не сможем проехать! – воскликнул один из кучеров, который со страхом смотрел на битву, разворачивающуюся на земле и в небе.

– Думаю, до пряток в лесу дело не дойдет, – усмехнулась графиня. – Долго это продолжаться не будет, у леди Лионеллы был план, она его…

– Вот! Я же говорила, Листик – Крылатый властитель! – не выдержала и выкрикнула Листариниэль.

Герцоги-супруги, граф Бэтинор и графиня дэн Арунада многозначительно переглянулись, а Салли, большие кошки и Гренд с Шиграной удивленно раскрыли рты.

Листик и Усимт прыгнули вперед, вернее, прыгнула Листик и потащила с собой Усимта. В межпространстве гвардеец сменил ипостась, и перед гарта вывалился уже дракон, а вот Листик, выскочив у самых ног рогатого, ипостась не меняла, поэтому осталась незамеченной, тем более бронзово-черный дракон сразу выдохнул мощную струю пламени. Огонь не причинил рогатому гиганту вреда, а вот три ледяные стрелы, сорвавшиеся с руки девочки, разорвали того на мелкие кусочки, сгоревшие во второй струе пламени дракона. Листик ударила огнем вправо и влево, помогая Усимту сжигать ближайших некромантов. Гибель гарта и столь резкое сокращение числа личей должно было вынудить черную вмешаться в ход битвы, если она не хотела потерять все свое войско. Паучиха, конечно, могла открыть портал и увести своих слуг, но девочка надеялась, что эта Ллос-самозванка сделает ставку на один решительный удар, ведь у нее остался только один гарта. Черная, и так весьма сильная, никого не должна бояться, а обряд жертвоприношения, проведенный вторым гарта, поставит высшего демона вне конкуренции, дав силу бога. Демоница просто обязана была сделать ставку на один решительный удар, и она не разочаровала, появившись высоко в небе. Она не просто усилила колдовство некромантов, но и готова была обрушиться на свадебную процессию всей своей мощью, и если бы не змеелюды и не присутствие в рядах дроу Люси, то на этом битва и закончилась бы. А дракон отвлек внимание гигантского паука на себя, не давая возможности поддержать своих солдат.

Усимт атаковал демоницу, отвлекая ту от событий на земле, а Листик прыгнула на восточный континент. Изумрудно-золотистый дракончик выскочил в большой пещере с жертвенным камнем, у которого стоял гарта с двумя ритуальными ножами в лапах, больше напоминавшими мечи. К алтарю некроманты тащили связанных дроу, а рядом лежали маленькие, коренастые тела: гарта уже успел принести в жертву гломов, теперь дошла очередь до темных эльфов. Это были дети и женщины из разных, захваченных ранее городов, которых держали в небольших пещерах, поэтому Листик их не нашла. Дракон зарычал, и тугая волна воздуха повалила на землю пленников и их палачей.

Гарта метнул в дракончика заклинание из арсенала некромантов. Листик не стала его отбивать или нейтрализовать, она просто увернулась. За ее спиной посыпались камни, заклинание разъело часть стены. Вал огня, накрывший гарта, вызвал у того лишь хищную улыбку. Со словами: «Замечательная жертва получится», – обитатель мира Гаратам прыгнул вперед, стараясь схватить наглого дракончика. Гарта не просто прыгнул, он набросил на девочку-дракона силовую ловчую сеть. Листик, опутанная этой сетью, так и застыла с вытянутыми вперед лапками. Торжествующий, уже считающий себя победителем гарта, не заботясь о защите, двинулся прямо на дракончика и получил в упор две ледяные иглы. Силовую сеть Листик аккуратно сняла и накрыла ею некромантов и дроу, обездвижив их всех. Эльфы были одурманены или заколдованы, некроманты могли их, без участия гарта, потащить на алтарь и принести в жертву. А полудемон, хоть и получил смертельный удар, попытался еще раз напоследок достать дракончика, бросив заклинание, в которое вложил остаток сил. Листик, снова уклонившись, небрежным движением, будто отмахиваясь от назойливого насекомого, метнула ледяную стрелу. Гарта попытался увернуться, но стрела, пронзив его, отбросила назад.

Увидев, что наделал, дракончик в отчаянии закричал. Получивший смертельный удар гарта качнулся назад, упал на алтарь и умер, став той жертвой, которой не хватало паучихе, чтобы перейти на высший уровень – уровень бога. Листик ударила по алтарному камню, превращая его в щебень, и «прыгнула» сквозь межпространство к артефакту. На этот раз его охраняла дюжина некромантов, но это не остановило девочку, она буквально выжгла все, что находилось в той пещере. Подскочив к почерневшему артефакту, она положила на него лапки. Простояв так минуты две, Листик отошла в сторону, наблюдая, как камень превращается в пыль. Еще один поток огня развеял эту пыль по всей пещере. Блокировка мира, создаваемая уничтоженным артефактом, пропала вместе с ним. Листик громко закричала сквозь межпространство. Этот крик могла услышать только Милисента, она и услышала. Крик был сигналом, но она не просто кричала, она передала сестре просьбу не идти к ней, а ориентировать выход на один из амулетов Усимта, который после снятия блокировки мира стал виден драконам.

В зале совета Горных Рысей собрались все лорды клана, а также Толуэнн и Галлэн. Там находились и командиры всех боевых отрядов дроу, в том числе Листэрэн и Волуэнн. Они слушали горячившегося Галлэна. Лорд клана Барсов говорил:

– Мы не должны ждать, благодаря леди Листику нам удалось избежать плена! Мы освободили еще…

– Ага! – появившийся изумрудно-золотистый дракон заполнил почти все свободное пространство. Недовольно фыркнув, дракон превратился в рыжую девочку. Она посмотрела на собравшихся, и в ее взгляде не было прежней смешинки.

– Крылатый властитель! Вы вернулись! – опомнился первым один из лордов Рысей.

Девочка его резко оборвала:

– Кланяться будете потом! А сейчас… Вы знаете, где это? – Перед девочкой возникла объемная карта подземелий.

Внимательно вглядевшись, лорд Галлэн сказал:

– Я знаю, где это, там был горо…

– Потом, – снова оборвала девочка и, достав из воздуха предмет, напоминающий маленький факел, передала лорду со словами: – С его помощью вы сможете снимать ловчую сеть. В пещере находятся дроу, которых должны были принести в жертву. В ту же сеть пойманы и некроманты. Поспешите, лорд. Мне некогда! Листэрэн, Листариниэль очень обрадовалась вашему с мамой письму, извини, ответа я не принесла – некогда! – С этими словами девочка исчезла.

Мечерукие воины хоть и медленно, но теснили оборотней, эльфы, знакомые с тактикой боя дырмов и уже дравшиеся с ними на восточном континенте, еще держались, а вот гвардия Торилиона была отброшена к самому лесу. В образовавшуюся брешь вслед за мечерукими двинулись зомби. Герцог Артуара, увидев это, несмотря на опасность сложившейся ситуации, хладнокровно произнес:

– Такое впечатление, что ими этот паук все же руководит, и это несмотря на то, что сам ведет бой. Они вполне грамотно совершают этот маневр, если им это удастся, то мечерукие рассекут наш строй на две части! Тогда зомби, ворвавшись в брешь, задавят нас массой, с ними очень трудно сражаться! Мертвяка недостаточно просто проткнуть мечом, он уже и так мертвый!

– Не все зомби мертвые, – заметила дэн Арунада, тоже напряженно наблюдавшая за ходом сражения, – есть и живые, впрочем, после того, как их убивают, они не перестают сражаться, просто переходят в другое состояние.

Словно подтверждая слова герцога, воины-богомолы усилили натиск, вклиниваясь в образовавшийся разрыв. Еще несколько раз накатывалось, вернее, начиналось движение волны колдовства некромантов, но его быстро гасили змеелюды и эльфийская волшебница. Тем, кто не знал, кто такая Люси, она казалась сильной волшебницей, и только. Внезапно что-то щелкнуло. Люсинэль в отчаянии вскинула руки, пытаясь растянуть над дроу переливающийся всеми цветами радуги полог. А уворачивающийся от ударов гигантского паука дракон словно потерял ловкость, или это черный стал быстрее и сильнее? У него как будто увеличилась длина лап, если раньше он не мог достать вьющегося вокруг него дракона, то сейчас попал точно по крылу. Дракон перевернулся и выровнялся, но новый удар окончательно опрокинул его. Последовала серия ударов, от которых дракон не смог увернуться и изломанной куклой упал на краю поля. Паук издал победный рев, но был атакован неизвестно откуда-то взявшимися драконами. Маленьким золотисто-изумрудным и двумя большими: бронзовым и снежно-белым. Слаженный удар огнем и ледяными иглами отбросил паука, уже начавшего спускаться к поверженному бронзово-черному дракону. Воздушная карусель закрутилась с новой силой. Драконы вились вокруг своего противника, но не могли причинить ему какого-либо вреда. А паук, подловив бронзового, ударил так, как раньше черно-бронзового, – неожиданно вытянувшейся лапой. Второй добивающий удар у него не получился, бронзового заслонил снежно-белый. Эффект удара, доставшегося снежно-белому, удивил всех, в том числе и гигантского паука и самого снежно-белого дракона. Вытянувшаяся мохнатая лапа будто натолкнулась на какую-то преграду и попала во что-то очень холодное, сразу утратив подвижность и покрывшись инеем. Паук ударил другой лапой, белоснежный дракон отлетел, но вновь атаковал, было видно, что все усилия противника особого вреда ему не причинили. Этого нельзя было сказать о бронзовом драконе: отлетев в сторону, он больше рискованно не атаковал, хотя кружил так, чтобы выдыхаемое им пламя доставало паука. А вот золотисто-изумрудный, не обращая внимания на опасность, мельтешил перед самыми глазами гигантского паука, стараясь попасть в них ледяными иглами.

– Смотрите! Смотрите! – закричала Миулла, она, как и Мяулла, сменила ипостась, и теперь девушки не столько наблюдали за сражением в небе, сколько старались прикрыться обрывками одежды, которая изорвалась во время их первой трансформации.

Там, куда показывала девушка-оборотень, вместо леса клубился серый туман. Нарастающий топот заставил обернуться воинов оборотней, отступавших под натиском мечеруких. Богомолы уже отделили гвардейцев от оборотней и теперь расширяли этот прорыв. Из тумана на полном скаку вырвалась невиданная конница – закованные в броню всадники на одетых в доспехи конях. Наклонив копья, всадники на полном скаку врезались в прорвавшихся мечеруких. Копья с легкостью пробивали естественные панцири воинов черного, сбивая их с ног. Почти все копья этих железных всадников застряли в поверженных богомолах, но это не смутило рыцарей, они пустили в ход тяжелые мечи, с легкостью рубя противника, а вот руки-мечи повредить броню всадников и их коней не могли.

Вслед за кавалерией из марева трусцой выбежала колонна неведомых существ. Похожие на маленьких драконов с головами ящериц, они были одеты во что-то, напоминающее кольчужные фартуки, да и их чешуйчатая кожа выглядела очень крепкой. Эти существа высотой в два человеческих роста несли большие щиты, как бы сплетенные из травы. Их оружие походило на короткие мечи на длинной мощной деревянной рукоятке. Драконоподобные пришельцы, внешне неспешно двигаясь, быстро отсекли торилионскую гвардию, потерявшую более половины своего состава, от мечеруких и стали теснить тех. Их необычные клинки методично рубили богомолов, руки-мечи которых увязали в щитах при попытке пробить их.

– Аррыамаррра! – загремел непонятный клич, и из серого тумана вырвались краснокожие клыкастые всадники на мохнатых лошадях. Воины в пластинчатых доспехах, вооруженные кривыми мечами и топорами на длинных рукоятках, ударили во фланг мечеруких, атаковавших дроу. Затем появились стремительно двигающиеся змеелюды, они пришли на помощь оборотням, сражающимся в центре. Хоть воины-сиашеисс и уступали в росте мечеруким, но двигались гораздо быстрее тех и с легкостью вскрывали панцири богомолов своими кривыми мечами. Вслед за змеелюдами показались маги, и в противника, через головы сражающихся, полетели огненные шары. Да и давление некромантов сразу ослабло, видно, маги не только атаковали, но и укрепили защиту.

– Здравствуйте, господа! Разрешите представиться: граф Клейнмор, заместитель главнокомандующей экспедиционными силами королевства Зелия, – отрекомендовался высокий, атлетически сложенный человек в легких доспехах. Как он оказался у карет и как прошел защиту, никто не понял. А он, улыбнувшись, пояснил: – Зная как, вашу защиту довольно легко обойти. К тому же вы неправильно использовали накопители, эти амулеты производят мгновенный выброс энергии в случае атаки на контур.

– Почему вы так считаете? – возмущенно спросила дэн Арунада, она приняла эти слова на свой счет, ведь защитный контур эльфийки ставили под ее руководством, а тут заявляют, что все сделано неправильно!

– Зелия? Что это за государство? – в свою очередь спросил герцог Артуара, сейчас эти воины – союзники, а что будет потом, когда враг будет побежден? В том, что черный близок к поражению, герцог не сомневался, все-таки четыре, даже три дракона – это сила! Остальные молча смотрели на мужчину.

Он еще раз улыбнулся:

– Эти накопители – разработка мэтра Тайши Ланик, она преподает в академии Магических Искусств, где я имею честь преподавать.

– Но нам дала их Листик! – возмущенно пискнула Листариниэль.

– Листик – одна из лучших студенток академии, – снова улыбнулся мужчина. – Отличница! Но некоторые мелочи она просто не принимает во внимание, для нее, с ее-то возможностями, это несущественно. А вот вам она могла бы более подробно объяснить, как пользоваться артефактами.

– Э-э-э, граф! Если вы заместитель главнокомандующего, то почему не командуете? – в свою очередь поинтересовался Бэтинор.

– Я думаю, что барон Кунгнем, командующий гвардией королевы, выполнит поставленную перед ним задачу наилучшим образом. Уршурым, командир шестого корпуса, тоже знает, что делать, да и старина Кирх вполне справляется. – Граф Клейнмор указал на строй драконоподобных существ, теснивших мечеруких. Затем кивнул на змеелюдов, вместе с оборотнями добивавших мечеруких в центре: – Гиашо-со уже заканчивает, останется только упокоить зомби…

– А они кто? – спросила герцогиня Артуара, глядя на драконоподобных воинов круглыми от удивления глазами.

– Драги, есть такая раса разумных в нашем королевстве, их привела принцесса, и они поклялись ей в верности, так что можно сказать – это ее личная гвардия.

– У вас принцесса имеет свою гвардию? – поднял брови герцог Артуара. – А не создаст ли это… Э-э-э, не захочет ли принцесса свергнуть законную правительницу, если у нее в подчинении такие… гм, существа?

– Ну что вы, – улыбнулся граф Клейнмор. – Листик за Милисенту сама кого угодно свергнет, предварительно порвав на ленточки.

– Листик?! Листик – принцесса? – хором произнесли эльфийки и Салли.

– Принцесса? – повторили девушки-оборотни и Гренд с Шиграной.

– Листикалинариона, герцогиня Дрэгис, принцесса Зелийская, – назвал полное имя принцессы Клейнмор, но так, что остальные не поняли – это та Листик, которую они знают, или кто-то другой. А граф, заместитель главнокомандующего, озабоченно глянув на воздушное сражение, пояснил: – Основная битва там, там и решится исход…

Серый туман пропал, и снова стал виден лес, а над каретами стремительно пронеслась пепельная тень.

– Тайша, она держала портал, – пояснил граф Клейнмор.

А тень, оказавшаяся пепельным драконом, на мгновение задержавшись над лежащим Усимтом, присоединилась к атаковавшим огромного паука драконам. Теперь в небе кружили четыре дракона, но все равно каких-либо значительных повреждений причинить своему противнику не могли. Делая резкие выпады своими удлиняющимися лапами, тот заставлял драконов держаться на значительном расстоянии. Только снежно-белый, пользуясь своей неуязвимостью, старался сократить дистанцию. Удары паука отбрасывали его, но дракон упрямо лез вперед. От применяемых заклинаний и контрзаклинаний воздух вокруг сражающихся словно стал более вязким.

Но за воздушным боем наблюдали только сидящие в каретах, остальным было не до этого. Прибывшее неизвестно откуда подкрепление переломило ход сражения на земле, но слуги черного бешено сопротивлялись, к тому же паук, несмотря на постоянные атаки драконов, оказывал своим воинам достаточно действенную магическую поддержку.

– Граф, но где ваш главнокомандующий… – начал герцог Артуара, Клейнмор его поправил:

– Главнокомандующая, у нас главнокомандующая!

– Главнокомандующая? Гм, а почему она не командует войсками? Или хотя бы присутствует, когда ее подчиненные сражаются? – спросил граф Бэтинор.

Клейнмор указал на снежно-белого дракона:

– Вон, видите? Герцогиня Саманта Грег, ведет бой сама.

– Герцогиня? – удивился герцог Артуара.

Клейнмор, улыбаясь, ответил:

– Герцогиня и канцлер королевства.

– Но… Дракон – канцлер? Как же она терпит над собой королеву, простого челове…

– А вон золотой дракон. Это королева Милисента. А вот и принцесса Листик! – Клейнмор указал на появившегося изумрудно-золотистого дракончика, с ходу атаковавшего черного паука.

Бэтинор, хоть видел этого дракончика один раз, и то в виде иллюзии, узнал его:

– Это же Крылатый властитель нашего мира! Леди Лионелла Тари!

– Вот постреленок! И когда только успела! – восхитился заместитель зелийской главнокомандующей.

– Листик! Это Листик! – закричала Листариниэль.

Граф Клейнмор, продолжая улыбаться, кивнул и отвлекся, к нему подъехал один из краснокожих воинов с докладом, затем стремительным текучим движением приблизился змеелюд, тоже о чем-то доложивший. Но пассажиры открытых карет на это почти не обратили внимания, они наблюдали за воздушным сражением, которое с появлением Листика вступило в новую фазу.

Первая атака изумрудно-золотистого дракончика не увенчалась успехом, паук сумел отмахнуться от него, едва не зацепив лапой. Неудача не обескуражила малыша – золотистые дракончики были раза в два меньше остальных драконов. Оба золотистых мельтешили перед глазами паука, словно собирались в них вцепиться. Паук бешено махал лапами, не давая к себе приблизиться. Темп движения сражающихся в небе возрос настолько, что они выглядели смазанными тенями, впрочем, обладающие магическим зрением могли рассмотреть все. Так продолжалось минут пять, а затем снежно-белый дракон, пользуясь тем, что паук не мог нанести ему вреда, пошел в лобовую атаку. Ему почти удалось вцепиться в один из бордовых глаз чудовища, но черный ударом всех четырех своих хватательных лап отбросил дракона в сторону, при этом совершенно выпустил из виду самого маленького дракончика. Тот, заложив крутой вираж, на огромной скорости врезался в лоб гигантского паука и вонзил ему между глаз два меча. Эти мечи в лапках дракончика появились в последний момент.

Паук оглушительно завыл, неподвижно застыв и обхватив лапами висящего у него на лбу маленького дракончика, остальные драконы остановились и зависли в воздухе, прекратив стремительное движение. Было похоже, что они собрались наброситься на чудовище, невзирая на опасность такой атаки, но не успели. Паук взорвался или превратился в клубок пламени, которое поглотило держащего мечи маленького дракончика. Второй золотистый дракончик с отчаянным криком: «Листик!» – бросился в огонь, скрывший изумрудно-золотистого. Пламя полыхнуло так, что отбросило других драконов далеко в сторону. Казалось, стремительно увеличивающийся пылающий клубок, достигнув земли, сожжет все на своем пути. Но разрастающийся огненный шар, неожиданно остановив свое движение, так же стремительно начал уменьшаться и пропал.

Давление черного колдовства исчезло, и воины королевства Зелия, повинуясь команде заместителя главнокомандующей, двинулись вперед, добивая слуг черного, лишившихся своего господина. Пепельный дракон спикировал к раненому бронзово-черному. Похоже, что он пытался магически лечить своего собрата. Потом он пропал вместе с раненым. А снежно-белый и бронзовый драконы просто исчезли. Рядом с Клейнмором появились две девушки. Если незнакомка с белоснежными волосами была очень красива, то бронзововолосая была ослепительно красива! Обе были обнажены, правда, одна красовалась в белых сверкающих сапогах. Она-то и набросилась на заместителя главнокомандующей:

– Игви! Где Милисента и Листик?

– Но Саманта! Ты же сама была там! – Клейнмор кивнул в сторону, где проходило воздушное сражение. – Ты находилась ближе! Если ты не разглядела, что там произошло, то как я… Саманта, ты бы оделась… Я понимаю: голая главнокомандующая производит сильное впечатление, но враги уже повержены, а союзники и так рты пооткрывали.

– Рамана, может, ты видела? – Саманта повернулась к бронзововолосой, игнорируя замечание своего заместителя.

– Произошел выброс силы, неконтролируемый выброс! Его мощность говорит о том, что…

– Рамана! Ты не на лекции в аудитории! – оборвала подругу Саманта. Бронзововолосая пояснила более кратко:

– Такое может быть, если убить бога. Не развоплотить, а окончательно убить. Но этот выброс, начав, как ему и положено, распространяться взрывообразно, потом почему-то поменял вектор движения.

– Ты хочешь сказать, что Листик убила бога? Разве может этот паук быть богом, слишком уж он хаотично действовал, не похоже на… Хотя его сила… Но тогда… Как Листику это удалось?

– Вот и я не могу понять. Если бы здесь действительно убили бога, то высвободившаяся энергия… В общем, здесь бы ничего не осталось, не только на этом поле, но и самого города, и вон того замка-переростка тоже. – Бронзововолосая красавица кивнула в сторону видневшегося вдали дворцового комплекса и в раздумье продолжила: – К тому же действительно, как Листик смогла бы убить бога? Я не представляю! Только перехода тоже не было, в этот раз девочки не прыгнули в Айсгор, у них не хватило бы сил утащить этого паука. Но они куда-то пропали… И паук пропал, с таким впечатляющим эффектом! Не понимаю!

К каретам подъехал один из воинов-орков, что-то гортанно сказав, он передал девушке, у которой белоснежные волосы постепенно становились русыми, большой сверток. Развернув его, канцлер достала одежду себе и бронзововолосой подруге, и обе стали одеваться.

– Интересно, а твои модельные сапожки из Айсгора свои свойства сохраняют, когда ты в этой ипостаси? – поинтересовалась бронзововолосая.

Саманта возмущенно ответила:

– Рамана! Какое это сейчас имеет значение! Надо Милисенту и Листика спасать! Или вытаскивать оттуда, куда они попали!

– Саманта, я готова. Хоть в мир к демонам! – также возмущенно ответила Рамана. – Готова идти и спасать! Только вот куда? Ты проследила, куда их утащило?

Девушка с русыми волосами, уже одетая в элегантный замшевый костюм и белые сапоги, растерянно оглянулась на молча слушавшего их перепалку с бронзововолосой графа Клейнмора. Тот развел руками:

– Саманта, если уж вы с вашими-то возможностями не смогли отследить, то куда уж мне?

– Леди, – несмело обратилась к обладательнице белых сапог Листариниэль, – леди, золотистый дракон, атаковавший паука, – Листик, да?

Саманта резко развернулась к эльфийке, хотела что-то сказать, но, увидев в ее глазах слезы, просто положила ей руку на плечо. Ответил Клейнмор:

– Да, это Листик. Не плачь, девочка, Листик так просто не погибнет, я надеюсь, что они с Милисентой успели «прыгнуть».

– А Милисента – это ваша королева? – спросила вторая эльфийка и шмыгнула носом.

– Да, королева, а еще она сестра Листика. И они обе пропали, неизвестно куда делись! – ответила русоволосая девушка.

В отличие от эльфиек, она была еще далека от того, чтоб заплакать, но имела крайне озабоченный вид. А эльфийки не выдержали. К ним присоединились Салли, Миулла и Мяулла. Шиграна не осталась в стороне, тоже начав всхлипывать. Но, в отличие от своих подруг, она показала на темных эльфов, добивающих зомби:

– Может, Люси знает, она была с Листиком на восточном континенте, и она…

Обе девушки, бронзововолосая и русая, повернулись в том направлении.

– Постойте! – вскинулась дэн Арунада. – А Усим? Он пропал вместе с Лионеллой в самом начале сражения. Что с ним?

– Там, – махнула рукой Рамана в сторону, где упал бронзово-черный дракон. – Он там, с ним Тайша, так что заботиться о нем есть кому.

Графиня дэн Арунада, не дослушав, выпрыгнула из кареты, вскочила на лошадку Миуллы и поскакала в том направлении.

– Любовь, – многозначительно сказала герцогиня Артуара, но Рамана и Саманта ее уже не слышали, они исчезли. А вот граф Клейнмор усмехнулся.

– А вы? Вы так… – начал Бэтинор.

Заместитель главнокомадующей покачал головой:

– Нет, я так не могу, я не дракон. Но все командиры наших войск знают, где я… Да вон уже скачут с докладами, основные силы противника уничтожены, сейчас добивают оставшихся.

– Насколько я понял, войсками вашего королевства командуете все же вы? – спросил герцог Артуара.

Клейнмор развел руками: мол, этого не скроешь, это действительно так. Посмотрев на плачущих эльфиек, добавил:

– Раману и Саманту, пока не найдутся Милисента и Листик, лучше не трогать, да и Тайшу тоже.

Глава 21 Возвращение

Со дня великой битвы на безымянном поле прошло три недели. Зелийская армия, воинские силы королевства Зелия никак нельзя было назвать по-другому, расположилась лагерем на том же поле, где и произошла битва, – между городом и дворцом. Вернее, в этом лагере остались драги – черные драконоподобные воины в два человеческих роста, орки – воины с кирпично-красной кожей и маленькими клыками и гвардейцы-люди. Сиашеисс и прибывшие позже пятьдесят дроу были переброшены на восточный континент, они помогали местным в зачистке территории, так как там осталось довольно много зомби и некромантов-личей. Эти пятьдесят молодых темных эльфов выделялись своей выучкой и воинскими умениями даже среди зелийцев, а зелийские воины превосходили торилионских гвардейцев на голову. Это выяснилось, когда гвардейцы королевы Милисенты провели несколько турниров-соревнований с местными. Ну а краснокожие орки ни в чем не уступали оборотням, хотя известно, что оборотень сильнее и быстрее человека.

Темные эльфы, видевшие своих зелийских сородичей, только качали головами. Эти молодые дроу, или как они сами себя называли – дарки, вызывали удивление не только своей выучкой и умениям, но и беззаветной преданностью своим королеве и принцессе. Командовала отрядом молодая эльфийка по имени Ирэн. Сама королева Милисента и ее сестра с длинным именем Листикалинариона, как многие уже знали, принимали участие в битве, но до сих пор ни разу не показались на приемах в честь великой победы и таких грозных союзников. О том, что союзники грозные и могучие, свидетельствовали не только их умелые воины, но и драконы, время от времени проносившиеся над городом, королевским замком и институтским городком.

Зелийская главнокомандующая совсем не командовала и, по примеру своей королевы, почти не общалась с представителями власти Торилиона, перепоручив эти обязанности своему заместителю – графу Клейнмору. Она вместе с бронзововолосой подругой постоянно где-то пропадала. Иногда вместе с ними исчезала и Тайша, девушка с пепельными волосами, выхаживающая Усима. Тогда, после битвы, дэн Арунада была неприятно удивлена, увидев сильно израненного и обнаженного Усима и тоже обнаженную пепельноволосую девушку, оказывающую раненому помощь. Дэн Арунада и Тайша даже немного повздорили, но Усим был в таком состоянии, что соперницы отодвинули выяснение отношений на потом и принялись вдвоем обихаживать гвардейца. Усиму в тот момент было все равно, вернее, он вообще ни на что не реагировал. В себя он пришел только через полторы недели. Раненого перевезли в башню-лазарет магического института, и там дэн Арунада и Тайша дежурили около него, не по очереди, а вместе, видно, не доверяя друг другу. Во время одного такого дежурства мимо окна больничной палаты пронеслись два дракона – бронзовый и белоснежный. Дэн Арунада знала, что это Рамана и Саманта, они время от времени вот так прилетали, о чем-то беседовали с графом Клейнмором и графиней Вилари, командовавшей отрядом зелийских магов. Эти маги, показавшие свои отменные боевые качества в сражении, сейчас занимались упокоением мертвых зомби и возвращением тех, что были превращены в зомби, будучи живыми.

После того как драконы заложили второй вираж над институтским городком, Тайша сбросила платье и выпрыгнула в окно. Нельзя сказать, что дэн Арунада сильно расстроилась от такого поворота событий, но стремительно пролетевшая вверх мимо окна громадная пепельная тень заставила графиню подбежать к окну. Она увидела ввинчивающихся в небо трех драконов, к белоснежному и бронзовому присоединился пепельный! Дэн Арунада всхлипнула, она вспомнила слова графа Клейнмора в день битвы: «Тайша держала портал», – и поняла, кто эта пепельноволосая девушка.

– Как наш раненый? – тихонько спросила черноволосая молодая магиня, входя в комнату. Увидев слезы на глазах у дэн Арунада, она так же тихо проговорила: – Валина, можно я вас так буду называть, ведь мы равны по статусу, вы можете называть меня Стэлла…

– Я магистр, а вы… Вы мэтр… – ответила, тихонечко всхлипывая, дэн Арунада.

Ее собеседница улыбнулась:

– Мэтром я стала недавно, но это сейчас не имеет значения. Я вижу, вы расстроены? Даже догадываюсь почему.

Стэлла Вилари говорила тихонько, чтоб не побеспокоить раненого, да и подошла она поближе к дэн Арунада, стоящей у окна, но обе женщины не заметили чуть приоткрывшихся глаз неподвижно лежащего Усимта. Вилари взяла дэн Арунада за руку и доверительным тоном продолжила:

– Не расстраивайтесь, Усимт и Тайша давние знакомые. То, что вы называете браком, у них за прошедшие три тысячи лет их жизни было уже три раза, насколько это мне известно, но в достоверности этих сведений я не уверена. Сколько им обоим лет, я точно не знаю.

– Так Усим… – сквозь слезы тихонечко прошептала Валина.

– Да, – кивнула Вилари, – он тоже дракон. Но сейчас его раны не позволяют ему сменитьипостась… Что-то затронуто в самой его сущности, черный паук бил не только лапами… Аура Усимта разорвана во многих местах, и я не знаю, сможем ли мы ему помочь. Вся надежда на Листика, но она пропала и, возможно, сама нуждается в помощи.

– Вы говорите о Лионелле так, словно она… – Дэн Арунада не смогла подобрать подходящего слова и замялась.

Мэтр Вилари кивнула:

– Рамана и Тайша очень сильные маги, к тому же они драконы, но то, что иногда делает эта рыжая девочка, удивляет даже их.

– Но если она так могущественна, то почему послала Усима на верную гибель! Ведь она его послала сражаться с демоном, а сама… – Валина слегка повысила голос, но, опомнившись, снова перешла на шепот.

Вилари кивнула:

– Да, это был риск, но оправданный риск. Усимт отвлекал демона, а Листик в это время уничтожила артефакт, блокирующий ваш мир от проникновения извне. Сюда можно было попасть только через стационарный портал, но он расположен далеко от вашего города и его пропускная способность не позволила бы совершить быстрый переход всем нашим воинам. И Листик, и Усимт предполагали, что им будет противостоять демон, а этот черный оказался богом. Исходя из его силы – старшим богом!

– Но как же тогда Лионелла смогла его победить? – Валина дэн Арунада вопросительно смотрела на собеседницу, та пожала плечами:

– В том-то и дело, что мы не знаем, победила ли она его. Если победила, то как? И куда они все делись? Судя по той реакции на атаку Листика, с сущностью паука что-то произошло. Но вот что? На эти вопросы Рамана и Саманта ищут ответы, видно, им потребовалась помощь Тайши, раз они ее отсюда выдернули.

Дэн Арунада посмотрела на неподвижно лежащего мужчину, подошла к нему и поправила одеяло. Ее желание, чтобы Тайша пропала так же, как и разыскиваемые ею золотистые драконы, было так ясно написано на ее лице, что Вилари покачала головой. А Усимт, неожиданно взяв Валину за руку, произнес тихим хриплым голосом:

– Не вини Листика, она выбрала наилучшую тактику боя. А я… Это я не справился, был слишком самонадеян…

– Усим! – произнесла сквозь слезы дэн Арунада, но мужчина обессиленно закрыл глаза, рука его безвольно упала. Девушка повернулась к стоящей у окна Стэлле Вилари: – Сделайте же что-нибудь! Найдите Листика!

– Делаем, – вместо зелийской волшебницы ответила появившаяся бронзововолосая девушка.

Она появилась не одна, а вместе с еще двумя девушками: одна с белоснежными, вторая с пепельными волосами. Из них троих одета была одна, и только в белые сапоги. Пепельноволосая, прежде чем надеть платье, подошла к раненому и так же, как дэн Арунада, поправила одеяло.

– Мы были у него, но он тоже не знает, – ответила на невысказанный вопрос Вилари бронзововолосая, – явно знает, что Листик сделала с тем пауком, но уходит от ответа.

– Листик ударила демона или бога двумя мечами. Подобный удар сущность такой силы и не заметила бы, значит, у Листика были какие-то артефакты. Да и то, как эти мечи появились… Листик была без оружия, пока подбиралась к пауку. Получается, она не хотела, чтоб демон увидел это оружие раньше времени, – раздумывая, произнесла Тайша. – Саманта, ты видела, что девочка не пытается ударить паука огнем или ледяными стрелами, она почему-то старалась максимально сократить дистанцию, что само по себе не было разумно! Паук смял бы Листика, как Усимта. Но она упрямо атаковала именно так! Саманта, ты что-то знала?

– Нет, не знала. Но Листик не настолько безрассудна, чтоб совершать такие безумные действия, вот я и решила ей помочь осуществить задуманное, отвлекла внимание паука. К тому же как мы поняли, у нее был план… – ответила Саманта, а Рамана усмехнулась:

– План был, она его осуществила. Только вот какой ценой! Победу мы одержали, угроза, в том числе и Гелле, устранена. А Усимт на грани гибели, и неизвестно, куда пропали Листик и Милисента!

– Ты допускаешь… – начала Тайша.

– Нет! – в один голос ответили Саманта и Рамана.

Саманта добавила:

– Листик, когда ей было плохо, могла залечь в свою пещеру в Хасийских горах. А когда было совсем плохо, Милисента тащила сестру к Марте…

– Может быть, – кивнула Рамана, в ее глазах загорелась надежда. – Этот вариант мы не проверили. Тайша, оставайся здесь, на случай, если Листик и Милисента появится. Саманта, идем!

Так и не одевшиеся девушки исчезли. Дэн Арунада глянула на мужчину и вздохнула, затем посмотрела на Тайшу, та тоже вздохнула и сказала:

– Все мои знания и опыт бесполезны, я не могу ничего сделать! Сил не хватает!

Листариниэль вошла в свою комнату. Было раннее утро, но уже рассвело. Ночь она провела в комнате Хризонтэль. Обе девушки так и не легли спать. Листа плакала, а Хризонтэль ее утешала, хоть ей самой хотелось заплакать. Листик пропала в день решающей битвы с черным и его слугами. И вот уже три недели она не появлялась, и от нее не было никакой весточки. О гибели подруги обе эльфийки и мысли не допускали, но рыжей девочки не было. Даже письма от родных, которые принесла Люси, не утешили Листариниэль. К тому же богиня дроу тоже ничего не знала о дальнейшей судьбе Листика.

– Я же младшая богиня, к тому же до прежней силы мне далеко. Там, на поле битвы, я поняла, что паучиха из демона превратилась в бога, причем в старшего бога. А Листик каким-то образом сумела ее нейтрализовать. Не знаю как, может, выкинула из этого мира, может… Нет, я даже не хочу об этом думать!

Тогда девушки-дроу насели на младшую богиню, чтоб та поделилась с ними своими опасениями.

– Листик могла пожертвовать собой, чтоб изгнать демона, вернее, бога, из этого мира, она все-таки хранительница, и у нее это могло получиться… Нет, не убить, старшего бога очень трудно убить. Она могла развоплотить или выкинуть паучиху в ульм, ну, межпространство, так что та не сможет вернуться в Муллиан, – пояснила Люси, но большего и она сказать не могла, а к девушкам-драконам не удавалось подступиться, те были постоянно чем-то заняты или куда-то пропадали.

Листариниэль оглядела свою комнату, и слезы снова навернулись на глаза, здесь все напоминало эльфийке о ее рыжей подружке. Вещи Листика так и лежали там, где их оставила веселая непоседа. На спинке кровати висел пояс с ножами. Казалось, сейчас из-под одеяла высунется рыжая лохматая голова и спросит:

– А что у нас к чаю? Печенюшки или пирожные?

Взгляд девушки-дроу упал на кровать. Под одеялом просматривался чей-то неясный силуэт! Там кто-то лежал! Но это была не Листик! Она меньше! Листариниэль задохнулась от злости – кто посмел! Кто посмел занять это место?! Мало того что занял, так даже не поставил в известность ее, Листу! Девушка решила сбегать к привратнику жилой башни и разобраться с этим вопросом, но сначала… Ухватив одеяло, эльфийка резким движение сдернула его, вернее, попыталась сдернуть. Неизвестный, занявший место Листика, продемонстрировал необычайную реакцию, удержав одеяло, к тому же этот кто-то был довольно сильным. Но Листа и не думала сдаваться, девушка вцепилась в одеяло и потянула сильнее. Так они некоторое время и тянули его каждый в свою сторону. А потом из-под одеяла появились две головы: до боли знакомая растрепанная рыжая и такая же растрепанная, но с пшеничными волосами.

– Ага! – сказала рыжая звонким, но при этом чуть хрипловатым голосом. – Мил, познакомься, это Листариниэль, Листа!

Голова с пшеничными волосами и такими же огромными, как у Листика, но не зелеными, а синими глазами внимательно смотрела на эльфийку, а рыжая голова продолжила церемонию знакомства:

– Листа, познакомься – это Милисента, моя сестра.

– Ага, – произнесла пшеничная голова голосом, очень похожим на голос рыжей, – очень приятно! Можно просто Мила или Мил.

– Ага! А что у нас к чаю? Печенюшки или пирожные? – спросила рыжая.

– Листик! – Эльфийка бросилась обнимать подругу, не глядя на то, что та под одеялом вместе с сестрой.

– Хозяйка вернулась! Ой! Хозяйки! – появившийся и начавший выражать свою радость Федосей растерянно застыл.

Одним слитным движением Листик и Милисента вскочили с кровати. Обе девушки были неодеты, но если Листик сразу достала брючный костюмчик, то Милисента в растерянности остановилась: одежда сестры была ей явно мала. Листик задумчиво огляделась, а Листариниэль предложила, открывая свой шкафчик:

– Вот, можешь у меня взять. Любое платье.

– Я бы предпочла брючный костюм, – сказала Милисента.

– У меня только один, – смутилась эльфийка – этот единственный костюм как раз и был на ней. Потом предложила: – Попросим у Хризы, у нее точно есть запасной. Я сейчас сбегаю за ней!

– Я за ней схожу, быстрее будет, – засуетился Федосей и исчез, шагнув в стену.

Через несколько минут в комнату ворвалась Хризонтэль с ворохом одежды. Увидев Листика, эльфийка на мгновение застыла, а потом завизжала и, уронив принесенное на пол, бросилась обнимать подругу.

– Ну что ж ты все роняешь-то, это никак не можно, – проговорил Федосей, стараясь, как и положено боглу, быть степенным и важным. Одежду подняли, и Милисента выбрала себе костюм, который, правда, сидел на ней немного мешковато: сестра Листика была миниатюрней, чем девушка-дроу.

– А давайте пойдем в «Логово»! – предложила Листик. – А то я проголодалась, и хочется чего-то более существенного, чем чай с печенюшками.

– Но как же занятия? – спросила Хризонтэль.

– А мы по дороге зайдем к мэтру Ширимиссе Шаис и отпросимся, – ответила Листик. Ее сестра осуждающе покачала головой, но ничего не возразила.

Естественно, сиашеисс разрешила Листику и ее подругам не ходить в этот день на занятия. Ну а весть о возвращении девочки распространилась очень быстро. В итоге к ресторану «Логово оборотня у приюта эльфа» подошла довольно большая компания. О том, что Листик принимала участие в недавней битве, знали многие, но не все были осведомлены, в каком качестве, а кто знал – молчал. Так что большинство считало, что Листик находилась в свадебном кортеже вместе со своими подругами, ну а то, что ее так долго не было, списали на ранение и, судя по длительности отсутствия, решили, что ранение было серьезное. Устроились наверху, так как в «Логове» все желающие не поместились бы, все-таки подвальный зал был маленький. Но Листик со своей неизвестно откуда взявшейся сестрой так и не успели поесть, даже заказать ничего не успели. В окнах ресторана потемнело. Их закрыла большая тень.

– Зелийский дракон! – восторженно выдохнул кто-то, и все ринулись на улицу смотреть на дракона.

Нельзя сказать, что драконов никто не видел, они в последнее время довольно часто летали над студенческим городком. Но проносились они очень высоко и хорошенько разглядеть их не удавалось. А тут дракон опустился прямо у входа в ресторан! Опустился и пропал, поэтому выбежавшие на улицу, а таких было большинство, не видели, как рядом с Листиком и Милисентой возникла девушка с белоснежными волосам, в таких же белоснежных сапогах.

– Привет, Саманта! – поздоровалась Листик и, хихикнув, добавила: – Тебе же подарок Владыки Айсгора не нравился! А теперь ты, наверное, в этих сапогах и спишь?

Но девушка шутки не приняла, вид у нее был очень сердитый, и заговорила она тоже очень сердито:

– Куда вы пропали? Вас все ищут, а вы неизвестно где прохлаждаетесь! Усимт при смерти! И Тайша сказала, что только ты, Листик, можешь помочь!

– Где он? – спросила сразу ставшая серьезной девочка. – Пошли!

Девушка в белых сапогах, Листик и ее сестра исчезли.

В комнате, где лежал Усимт, стало тесно. Кроме дэн Арунада, Тайши, Раманы и Стэллы Вилари там появилась Саманта, Листик и еще одна, совсем незнакомая Валине девушка с пшеничными волосами. Тайша, быстро описав сложившуюся ситуацию, попросила Листика начать лечение. Девочка растерянно оглянулась. Ее отодвинула в сторону девушка с пшеничными волосами:

– Давай я! Тайша, говори, что надо делать. Листик, будь готова мне помочь.

Дэн Арунада застыла с открытым ртом, затем у нее возникло желание опуститься на колени. Девушка с пшеничными волосами в великоватом для нее эльфийском брючном костюме начала не лечение, она стала сращивать рваную в клочья ауру Усима! Такого простой смертный сделать не мог! Маг, каким бы сильным он ни был, такого тоже сделать не мог! Такое могли делать только боги! Вернее, богини, потому как ауры этой девушки и Листика изменились одинаково.

– Это?.. – запнувшись, тихо произнесла дэн Арунада, покосившись на изумленную Вилари.

– Да, – так же тихо ответила зелийская волшебница. – Я не знаю как, но…

Сделав страшные глаза, на них посмотрела Рамана, показав жестом, чтоб не мешали. Так продолжалось около часа, Тайша тихо говорила, что делать, а богиня аккуратно выполняла. Несколько раз вмешивалась Листик, помогая. Дэн Арунада и Вилари, взявшись за руки и затаив дыхание, наблюдали за процессом.

– Почему он продолжает так лежать? – спросила Рамана, когда девушка с пшеничными волосами встряхнула руками и подалась назад, показывая, что все окончено.

Бледность постепенно уходила с лица мужчины. Его аура уже не выглядела так кошмарно, это была аура уставшего человека, вернее, не человека, так как дэн Арунада ее всю не могла увидеть, как ни старалась. А Рамана снова спросила:

– Мил, что с ним? Почему он…

– Я погрузила его в сон, ему сейчас необходим покой. Дальше он сам все сделает, ауру я восстановила и влила в него достаточно силы, – проговорила Милисента.

– Ага! – кивнула Листик. – Рамана, Саманта, не волнуйтесь, мы его уже вылечили! Теперь ему необходим постельный режим и строгий уход! Вот!

– Ага! – передразнила девочку Саманта. – Мы пахали.

– Я помогала! – возмущенно ответила Листик и, глядя на Саманту, ехидно заметила: – А вот некоторым одеться не мешало бы, а то как замечания делать – она первая. А сама только в сапогах ходит!

– Где здесь я возьму одежду, мне надо… – начала Саманта, но Листик не дала ей сказать дальше:

– Ага, здесь венисийских кутюрье нет, а по-другому мы одеваться не привыкли, да? – Замолчав, Листик словно прислушалась к чему-то внутри себя. Потом, кивнув какой-то своей мысли, гордо заявила: – Вот! Теперь я могу не хуже!

Девочка вытянула руки вперед, и Саманту окутал белый туман, полностью ее скрыв. Затем туман сжался, обхватив тело девушки.

– Это что?! – то ли прошипела, то ли прорычала Саманта.

– Бальное платье, – как можно более важно ответила Листик. – Последняя модель, улучшенный вариант!

– В этом платье, если это, конечно, платье, можно танцевать на каком-нибудь складе, сахарном, например, – хихикнула Рамана. – После погрузочно-разгрузочных работ…

– Лучше мучном. После того как все мешки сложила, на этом наряде никаких следов не будет заметно, – тоже хихикнув, добавила Милисента.

– Ага! Сама попробуй, а потом критиковать будешь! – обиделась Листик.

Бальное платье от Листика было больше похоже на дерюжный мешок, в котором прорезали дырки для головы и рук, причем сделали это крайне неаккуратно, впопыхах. По всему мешку были рассыпаны какие-то блестящие камни, их можно было бы принять за бриллианты, если бы не мутный темно-зеленый, бутылочный цвет. Надувшаяся Листик продолжила:

– Вот так стараешься, изобретаешь новые оригинальные фасоны, а они недовольны! Темные и отсталые личности не могут оценить…

– Вот я сейчас и оценю. – Саманта сделала вид, что закатывает несуществующие рукава.

Листик пискнула и спряталась за Раману, которая расставила руки, словно стремясь защитить девочку от наказания. Остановившаяся Саманта ехидно предложила:

– Рамана, а давай Листик и тебя оденет? Так сказать, в божественные одежды оригинального фасона! Я вот заметила, что боги совсем не умеют шить наряды…

– Ага, – высунулась из-под руки Раманы Листик и показала Саманте язык.

– Три наряда вне очереди! – строго сказала девушка в дерюжном мешке.

– И какие наряды, по твоему мнению, должна выполнить богиня? – поинтересовалась Рамана.

Саманта серьезно ответила:

– Погасить вулкан, разровнять горы и пошить платье!

– Ага, а тут наряд только один! Ну, который надо пошить, хотя он уже пошитый, в смысле, созданный, сотворенный мною, – вредным голосом из-за спины Раманы заявила Листик.

– Натворенный, – скривилась Саманта.

Рамана с усмешкой прокомментировала:

– Погасить вулкан и разровнять горы – это у нее не вызывает затруднений, а вот платье пошить – неподъемная задача, даже для богини!

– Ага! – подтвердила Листик, но из-за спины Раманы не вышла.

Дэн Арунада слушала эту перепалку с ошалевшим видом, а Милисента и Тайша что-то тихо обсуждали, глядя на спящего Усимта. Придя к какому-то выводу, они повернулись к Рамане, а Листик, снова выглянув из-за спины бронзововолосой, заныла:

– Я кушать хочу!

– Состояние Усимта сейчас стабилизировалось, ему нужен покой, так что наше присутствие здесь нежелательно. – Милисента посмотрела на снова начавших препираться Саманту и принцессу. – Думаю, лучше всего будет выполнить желание Листика и убраться отсюда.

– Можно я останусь? – тихонько спросила дэн Арунада, спросила у Милисенты, видно, решив, что самая главная именно она. А та посмотрела на Тайшу, пепельноволосая пожала плечами.

– Ага, значит, ты с нами, – кивнула Листик Тайше, снова выглянув из-за спины Раманы.

– Стэлла, ты с нами? – в свою очередь спросила у Вилари Рамана.

Зелийская магиня утвердительно кивнула.

– Я тоже проголодалась, – подтвердила Тайша.

Девушки исчезли, как будто их и не было. С раненым осталась только дэн Арунада, она пододвинула стул к его кровати и, устроившись рядом, взяла Усимта за руку. Мужчина открыл глаза и тихонько произнес:

– Вот так всегда! Ухаживает за мной, переживает, а когда видит, что опасность миновала, – как будто меня не существует.

– Ты любишь ее? – сквозь слезы спросила дэн Арунада. Усимт легонько сжал ее руку, и гордая аристократка, глотая слова, быстро заговорила: – Я тебя никогда не брошу, я всегда буду… Я буду рядом… Что бы ни случилось. А ты… Но я… Я люблю тебя!

– Милая Валина, мне больше четырех тысяч лет… Долгая жизнь имеет свои преимущества, но знаешь, как тяжело терять близких… Я…

– Молчи! – решительно сказала женщина и, обняв мужчину, заявила: – Никому тебя не отдам!

Компания, пришедшая с Листиком, и не думала расходиться, эльфийки и присоединившиеся к ним оборотни сидели за сдвинутыми столами, обсуждали последние события и делились впечатлениями. Но постепенно разговоры затихли, все слушали Листариниэль.

Девушка говорила:

– Листик – Крылатый властитель! Не тот, который был, вернее, была, а ее дочь! Вы же ее видели! Она сражалась с черной паучихой, там, на…

Сражение мало кто из присутствующих видел, а тем более участвовал в нем, но все дружно закивали, а девушка-дроу продолжала:

– Она вернулась, вернее, пришла! К нам на помощь пришла! Она спасала дроу на восточном континенте, она дралась здесь! Она…

– Ага, – сообщила рыжая девочка, появившаяся в дверях, – это все я! Могучая и…

– Ой! Неужели это все ты? – всплеснула руками одна из спутниц девочки.

В отличие от остальных девушек, на которых были элегантные брючные костюмы, она была одета во что-то похожее на дерюжный мешок с нашитыми на него странными камнями, вроде как драгоценными, но сверкающими каким-то мутно-зеленым цветом. Кроме этого странного платья на ней были белые сапоги. Поняв, что завладела всеобщим вниманием, девушка крутанулась на месте, демонстрируя свой необычный наряд:

– Последний крик, вернее, хрип зелийской моды – бально-выходное повседневно-рабочее платье. Его мне сшила выдающаяся кутюрье, сами понимаете, персональный заказ, ручная работа. А стоило оно мне… Кучу нервов! О деньгах говорить не буду, сами понимаете, скромность не позволяет.

Громкий «ах» присутствующих девушек вызвал удовлетворенную улыбку русоволосой девушки. Она еще раз крутанулась. Последовал еще один «ах», а одна из светлых эльфиек, сидевшая немного в стороне, спросила:

– А ткань? Она какая-то…

– О-о-о! Это жеваный иртарский шелк, его мне…

– Пожевала… – хихикнула бронзововолосая красавица, сразу приковав к себе внимание мужской части присутствующих.

– Ага! – передразнивая Листика, продолжила русоволосая. – Одна могучая и… В общем, выдающаяся…

– Саманта! – укоризненно, даже несколько обиженно прервала русоволосую Листик.

– Ладно, о моде поговорим в другой раз. Мы сюда пришли немного подкрепиться. Что тут нам могут предложить? – задала вопрос девушка с пепельными волосами. Выслушав подбежавшего хозяина – он всегда лично обслуживал Листика, но в этот раз девочка перенаправила его к своей спутнице, – пепельноволосая сделала заказ. Чтобы разместить все, что пожелала эта девушка, не хватило даже сдвинутых столов, а остальные все были заняты.

– А если столики вынести на улицу? – спросила Листик. – В Гран-Приоре так и делают! Ну не все, только некоторые. В смысле не все столики выносят из помещения.

– Администрация института… – начал хозяин ресторана, но бронзововолосая девушка небрежно, с некоторым высокомерием его прервала:

– Скажешь, я разрешила.

– А… – все же попытался возразить хозяин ресторана, но тут вмешалась Листик:

– По высочайшему повелению королевы Милисенты! Правда, Мил?

– Конечно! – подтвердила Милисента и высочайше повелела: – Выноси!

Хозяин с разинутым ртом смотрел, как хрупкие девушки, словно могучие оборотни, быстро потащили часть столиков на улицу. Вынесли не только для себя, но и для всей компании Листика. Принесенную еду девочка и ее спутницы поглощали с таким же энтузиазмом, как и выносили столики. Надо сказать, что заказ был довольно большой, а поскольку остальная компания сидела в ресторане уже долго, то есть никто особо и не хотел, все смотрели, как исчезает заказанное. Впрочем, не все смотрели, мужская часть компании Листика, да и остальные мужчины – посетители ресторана, вышедшие на улицу, таращились на Раману. Листик усмехнулась и кивнула Будому:

– Это моя тетя, Рамана, я про нее рассказывала.

Оборотень с трудом оторвал взгляд от бронзововолосой красавицы и невпопад спросил:

– Это та, которая в занавески?..

– Нет, я так закапываю, если остается что закопать, обычно я сжигаю огнем, – обворожительно улыбнулась Рамана. Ее нисколько не смущало всеобщее внимание.

– Листик, а все твои, гм, подруги тоже анкарры? – спросил Зырх и задал еще один вопрос: – Листариниэль говорила, что ты Крылатый властитель, это правда?

– Правда, – вместо Листика ответила Милисента.

– А вы? – спросил Зырх.

Милисента усмехнулась и открыла, вернее, приоткрыла ауру. У всех присутствующих, кроме девушек, пришедших с Листиком, перехватило дыхание – перед ними сидела старшая богиня! Вот так просто сидела и обгрызала утиное крылышко.

– А-а-а… Э-э-э… Мм… – Зырх вытаращил глаза, не в силах что-либо сказать.

– Ага, – кивнула Листик, а Милисента, продолжая усмехаться, спросила оборотня:

– Удовлетворены? – затем кивнула сестре.

Листик поняла и тоже приоткрыла ауру. Новый вздох, похожий на всхлип, сопроводил это действие. Милисента, оглядев присутствующих, добила их:

– Листик – моя сестра! А кем же еще может быть моя сестра?

– Ага! – еще раз кивнула Листик. И махнула хозяину, стоящему у порога своего ресторана: – Нам, пожалуйста, мороженого и горячего шоколада!

– Сей момент! – согнулся в поклоне хозяин, он не был магом, но понял – что-то произошло, раз все остальные смотрят на Листика и девушку, назвавшуюся ее сестрой, со смесью страха и восхищения.

Обед прошел в теплой дружеской обстановке всеобщего восхищения и опасения. Зрители восхитились тем, сколько смогли съесть эти хрупкие на вид девушки, и опасались – а вдруг у хозяина ресторана продукты закончатся? Но все обошлось, да и девушки не выглядели способными употребить в пищу кого-то из зрителей этой трапезы. Когда Листик доела восемнадцатую порцию мороженого и запила очередной кружкой горячего шоколада, то поинтересовалась у Листариниэль:

– А как прошла свадьба?

– Какая свадьба? – удивилась сначала эльфийка, а потом, поняв, о чем речь, рассказала: – Тогда, ну, после битвы, было не до этого, а потом Шиграна и Гренд отказались, сказали, что без тебя не будут ничего устраивать.

– Ага, – сказала Листик. – Непорядок! Надо разобраться! Кто со мной?

Желание идти вместе с Листиком выразили все из ее компании. Если раньше девочка создавала переходы в виде серого тумана, то сейчас сидящие за столом просто исчезли. Хозяин ресторана растерянно хлопал глазами, он как раз вышел на улицу, когда исчезла компания Листика. Исчезла, не расплатившись за обильный заказ. Почтенный ресторатор открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут перед ним возникла русоволосая девушка в оригинальном платье и протянула пригоршню монет:

– Возьмите, надеюсь, этого достаточно.

Хозяин «Логова оборотня у приюта эльфа» профессионально оценил сумму, монеты были незнакомой чеканки, но плата была более чем щедрая. Низкий поклон, которым ресторатор хотел выразить свою благодарность, он отвесил уже пустому месту – девушка исчезла.

Хоть свадьба и не состоялась в намеченный день, но ее не отменили, просто отложили до появления Крылатого властителя. Гренд и Шиграна в один голос заявили, что будут ждать Листика и без нее ничего предпринимать не намерены. Их поддержала Салли. Но эти три недели не прошли даром, были проведены все необходимые переговоры, предшествующие такому знаменательному событию. Достигнутыми договоренностями были довольны и герцог Артуара, и князь Валевский. Сейчас же, сидя в кабинете герцога, высокие договорившиеся стороны просто пили вино, спрятавшись от своих жен. Впрочем, разговор тоже был соответствующий такому времяпрепровождению – обо всем и ни о чем. Осторожный стук в дверь застал обоих собеседников, вернее собутыльников, врасплох.

– Это Вилена! – в панике засуетился Валевский, пытаясь спрятать в карман высокий стакан, из которого пил вино.

Артуара отнесся к происходящему более хладнокровно и пояснил свое спокойствие:

– Если бы это была твоя жена, то она пришла бы с моей, а Иллона заходит без стука. Так стучит граф Бэтинор. Заходите, граф!

Подтверждая слова герцога, в кабинет вошел Бэтинор и с порога сообщил:

– Леди Лионелла появилась. Сейчас она в компании со своими знакомыми студентами обедает в ресторане, в институтском замке. Еще с ней леди-драконы и незнакомка, которую Лионелла называет сестрой.

– Ну что ж, – произнес герцог, пряча в сейф недопитую бутылку, присоединив ее к трем пустым, уже там стоящим, – идемте, господа, к детям, я уверен, что леди Лионелла там вот-вот появится.

– Откуда вы знаете? – спросил Валевский.

– У меня есть осведомители в институтском городке, – ответил граф Бэтинор, посчитав, что вопрос адресован ему.

Герцог просто пожал плечами, показывая, что он абсолютно уверен в своем предположении.

Действительно, когда трое мужчин подошли к гостиной, именовавшейся детской, там уже была довольно большая компания.

– С одной стороны – это плохо, что вы отложили свадьбу. А с другой – хорошо, мы тоже в торжествах участие примем, – говорила рыжая девочка. – И если у вас все готово, то, думаю, завтра можно начинать.

– Что начинать? – не поняла Люсиниэль, ее, по настоянию Листика, захватили по дороге.

Рыжая девочка пояснила:

– Свадьбу, нормальная свадьба длится три дня, это официально, и еще три неофициально. А у нас будет королевская свадьба. Надеюсь, все готово? Ну раз так, то официально гулять надо не меньше недели! И еще две недели неофициально!

– Да, у нас все готово, – согласно кивнул Гренд.

– Нет, так никуда не годится, – вмешалась бронзововолосая красавица. – Платьев, соответствующих такому торжественному событию, у нас нет! Ладно, с подарками как-нибудь разберемся, а наряды надо срочно пошить! Поэтому свадьбу переносим на послезавтра! Согласны?

Дружное «ага» было ответом на это предложение – не перенос свадьбы, а пошив платьев.

– Кстати, милочка, – обратилась бронзововолосая к невесте, – тебе тоже не мешало бы пошить настоящее платье, я поглядела на ваши фасоны… Это… У меня просто слов нет!

– Рамана, когда это ты успела стать такой модницей? – спросила девушка в платье, она была единственной в этой большой компании не в брючном костюме, а в каком-то очень странном наряде. Сначала обед, а потом визит в королевский дворец – и в результате Саманта так и не удосужилась переодеться. А может, она как раз рассчитывала на такой вариант – пошив новых нарядов. И ей первой, как самой плохо одетой.

– После знакомства с маэстро Вэрисалли… Кстати, прически тоже сделать не мешало бы, думаю, маэстро Зривенэлли нам не откажет, – улыбнулась та.

– Рамана, ты хочешь… – начала Листик, вместо бронзововолосой ответила Саманта:

– Блокировка с этого мира снята. Координаты ателье маэстро Вэрисалли мы знаем…

– Саманта! Это будет нечестно! Мы оденемся, а… – Листик показала на своих подруг, эльфиек и оборотней. Потом оглянулась и кивнула в сторону вошедших и застывших на пороге герцогиню Артуара и княгиню Валевскую.

– Значит, решено! Отправляемся наряжаться к свадьбе! – решительно заявила Тайша. – С собой берем всех желающих, это к мужчинам относится, девушки, думаю, все согласны.

– Ага! – поддержала Листик, а Рамана, усмехнувшись и глядя на вошедших герцога и князя, почему-то добавила:

– Кстати, венисийские вина – одни из лучших…

Маэстро Вэрисалли стоял перед своим ателье и любовался рельефной вывеской. На ней был изображен золотой дракон с рыжей всадницей. Всадница, одетая в бежевый замшевый костюм от маэстро, заразительно улыбалась, а выдыхаемое драконом пламя приобретало форму золотого бального платья. Вывеска сама по себе была произведением искусства, а то, что ее нарисовала принцесса Листик, делало ее вдвойне ценной. Вывеска в свое время вызвала хихиканье остальных высокопоставленных зелийских клиенток – Листик изобразила саму себя сидящей на себе же.

Ателье Вэрисалли и так было одним из лучших в Венисии, но, когда заказывать наряды, да и не только наряды, но и обычную повседневную одежду стала королева Зелии и ее приближенные, авторитет маэстро взлетел на недосягаемую высоту. Мало того, в ателье появилась особая достопримечательность – «королевская стена»! Обычная стена, задрапированная гобеленом с морским пейзажем, характерным для морской республики, но!.. На месте этого гобелена возникал туман, и оттуда выходили королева или принцесса, а порой леди Рамана или Тайша. Венценосные особы и их приближенные леди всегда ходили с сопровождением, нет, не охраны, а девушек, жаждущих одеться у не просто знаменитого, а королевского кутюрье! А кем может быть маэстро Вэрисалли, если на вывеске написано: «Лучший поставщик одежды зелийского королевского двора»? Вообще-то Листик хотела написать «наилучший», но Милисента ее отговорила, сказала, что «лучшего» будет достаточно.

Любовался маэстро вывеской, потому что сегодня выпала неожиданная свободная минута – не было не только посетителей из Зелии, но и дам из Венисии, что казалось странным. Обычно к Вэрисалли стояла очередь, клиентки записывались за месяц! А сегодня все, кто записался, прислали отказы, весьма вежливые, но отказы! Маэстро зашел в свое ателье и задохнулся от удивления – там было полно народу! Были не только девушки и женщины, но и мужчины! Хотя понятно, они сопровождали знатных дам, потому как по манерам дамы были, несомненно, знатные, хотя одеты… Да, скажем, не очень, ткань дорогая, но пошив…

– Здрасьте! – Из-за спин удивленно гомонящих посетителей вывернулась Листик. – Маэстро, мы к вам! Нам надо пошить наряды на свадьбу, такие вот, свадебные… Не-а, не все выходят замуж, только вон та девушка, она, кстати, княжна, будущая королева, ее Шиграна зовут… А все остальные – приглашенные.

– Ваше величество… – поклонился маэстро девушке по имени Шиграна.

– Господин Вэрисалли, тут все или величество или высочество, если вы будете всем нам кланяться, то так и будете согнутым ходить. Счас Милисента и Рамана принесут материал, и вы приступите к работе, нам надо за сегодня успеть. Да, и пошлите за маэстро Зривенэлли, дамам надо и прически сделать. Я хочу, чтоб мастера Венисии показали, что они лучшие не только на Гелле.

– Принцесса, вы хотите сказать, что все эти дамы прибыли из другого мира? Разве такое возможно? – изумился маэстро. – Ведь до ближайшего межмирового портала…

– Два шага, – усмехнулась Листик и указала на гобелен с морским пейзажем. Увидев, как побледнел маэстро – а как не побледнеть, когда межмировой переход оказывается у тебя в доме, – Листик успокоила: – Его только я и Милисента можем открывать.

Словно подтверждая слова девочки, из белого тумана, появившегося на месте гобелена, вышли Милисента, Рамана, Тайша и незнакомая девушка.

– О, Найя! Ты тоже решила себе платье пошить! – закричала Листик.

– Ага! – улыбнулась девушка, обняв рыжую девочку. – Тайша попросила дать ей ткань, мне стало интересно, куда так много, а когда я узнала, что и ты в этом участвуешь, то…

– Ага! Так вы знакомы с Тайшей! А я-то думала, куда она за тканью пошла? – обрадовалась Листик, а девушка словно из воздуха достала ожерелье и серьги: – Вот, мой подарок невесте!

– Олуанский жемчуг! – в один голос выдохнули герцогиня Артуара и княгиня Валевская. А когда увидели, что за ткань принесли девушки, то вообще потеряли дар речи.

Маэстро Вэрисалли тоже только открывал и закрывал рот, не в силах что-либо сказать. Придя в себя, он поднял совершенно ошалевшие глаза на Раману и спросил:

– Откуда это чудо?!

– Это иртарский шелк, его производят морские шелкопряды в мире Олуан, – пояснила Найя.

– Да, но Найя не сказала, что эти шелкопряды живут на большой глубине и только у острова Иртар. Коконы морских шелкопрядов собирают специально подготовленные ныряльщики, но долго они не живут. Регулярные погружения на большую глубину, да и морские хищники… Иногда собранного за год шелка не хватает даже на одно платье, – пояснила Тайша. Видя огромные глаза жительниц Муллиана – они-то все это знали, и их сильно удивило, откуда такое количество ткани из морского шелка, – пепельноволосая девушка слегка обняла Найю: – Мэтр Найямилин – самый сильный маг Олуана, у нее свои методы добычи шелка. Не волнуйтесь, она не отбирала его у ныряльщиков.

То, как поздоровались Листик и Найя, да и то, что эта девушка и есть та самая мэтр Найямилин, что дала девочке рекомендацию в магический институт Торилиона, объясняло, откуда у Листика наряды из иртарского шелка. А Найя подошла к окну и захлопала в ладоши:

– Ой, какая прелесть! Здесь вместо улиц каналы! Листик, какой у тебя замечательный мир!

– Найя, это только в одном городе, остальные города обычные. Да и суши на Гелле больше, чем на Олуане. Так что не завидуй, – ответила Листик.

– Здравствуйте, ваше высочество, – поклонился появившийся в дверях тучный господин, – я узнал, что вы появились у уважаемого маэстро, и не мог не прийти, чтобы не засвидетельствовать свое почтение! Надеюсь, ваша миссия была успешной? Ах да, чего я спрашиваю, раз вы здесь, то, несомненно, все прошло удачно!

– Здравствуйте, уважаемый Грандолли, – поклонилась в ответ Листик.

А дож морской республики, увидев Милисенту, стал и ей поспешно выказывать свое уважение. Та в ответ, подхватив дожа под руку, со словами: «Вы как нельзя кстати, нам надо поговорить», – увлекла его в соседнюю комнату. При этом Милисента кивнула Листику, девочка улыбнулась и скомандовала прибывшим с ней из Торилиона мужчинам и юношам:

– Не будем смущать дам, им надо выбирать фасоны и примерять наряды. Идемте, я вам покажу замечательный ресторанчик с не менее замечательной винной коллекцией! Надеюсь, вы меня отблагодарите за это, там и мороженое замечательное!

Когда все занялись кто дегустацией, кто выбором фасонов будущих нарядов, Тайша тихонько сказала Рамане:

– Уважаемый Грандолли нетерпелив, с его слов понятно, что местной разведке многое известно. Похоже, Чайата стал намного лучше работать. Интересно, откуда он узнал, что Листик…

– У него есть агенты в нашей столице, а Листика долго не было, отсюда легко сделать выводы. Но на всякий случай надо озадачить Клари, пусть потрясет кого надо на предмет глаз и ушей в королевском дворце, – кивнула Рамана и спросила у Тайши: – Ты видела? Милисента и Листик успели обменяться какой-то информацией, и это просто переглянувшись! Думаю, что Листик не просто пошла мороженым лакомиться, она и Чайату потрясет. Ну а Милисента вывернет уважаемого Грандолли.

– Да, растут девочки. Или это результат их нового статуса?

– Знаешь, Тайша, никакое божественное могущество не заменит ума и опыта. А девочки у нас совсем не глупые, да и опыт у них появился, а самое главное – они правильные выводы делают, – усмехнулась Рамана хищной улыбкой, – только боюсь…

– Вот и я того же боюсь, – вздохнула Тайша.

Глава 22 Суд богов и божьи тайны

Свадьба – замечательный праздник. И не только для основных виновников торжества, но и для всех приглашенных, для них, наверное, даже больше, чем для молодоженов. Свадьба наследника престола Торилиона и любимой дочери правителя страны оборотней была великолепна! Торжественный обряд в храме Единого, необычайный пир с самыми изысканными и экзотическими угощениями.

Герцог Артуара выставил невиданные вина с изумительным букетом, многие даже не подозревали, что такие есть, и то, что они хранились в герцогских подвалах в строжайшей тайне и под семью замками, было вполне оправданно. На самом-то деле эти вина были куплены накануне в далекой стране – Венисии. И доставили их, сделав всего один шаг, через межпространственный портал, созданный гостями герцога. Эти гости заслуживали особого внимания. Королева далекой, но очень могущественной страны Зелии Милисента прибыла на торжество со своей сестрой, принцессой Листик, и большой свитой. Надо ли говорить, что платья дам свиты королевы вызывали завистливые вздохи всей женской половины приглашенных. Впрочем, наряды невесты, ее подружек, а также герцогини Артуара и княгини Валевской вызывали не меньшее восхищение. Мало того что платья были из иртарского шелка различных расцветок, они были пошиты так… В общем, так шить не то что в Торилионе, во всем мире Муллиан не умели. Завистницы шептались о божественном происхождении этих нарядов. Милисента и ее окружение слышали эти перешептывания и украдкой хихикали, поглядывая на Листика: они-то знали, какими бывают платья божественного пошива. Хотя не все дамы из Зелии были в платьях, госпожа главнокомандующая была в брючном замшевом костюме белого цвета и таких же белых сапогах. В таком же костюме, только черном, расшитом серебряной нитью, была Ирэн, темная эльфийка, командовавшая отрядом своих соплеменников.

Листик на этот раз надела красивое платьице. Когда девочка после обряда бракосочетания выходила из храма, сопровождая невесту, она встретилась взглядом с молодым человеком, хваставшимся графским титулом на том, первом балу. Теперь-то он знал, кто такая Листик, и растерянно застыл. Нет, он не подозревал, что эта рыжая девочка – Крылатый властитель, об этом были осведомлены немногие. Но все уже были в курсе, что она принцесса, сестра королевы Зелии. Молодой граф отвесил самый учтивый поклон, на какой был способен, и удостоился ответного знака внимания – Листик показала ему язык, синий в желтую крапинку! Темная эльфийка, командир элитного отряда дарков, сопровождавшая своих правительниц, сурово нахмурилась и тихо, но так, чтобы слышали все, произнесла:

– Если покажет язык в ответ, придется его отрезать.

Черные мечи за ее спиной, с которыми она не рассталась, даже входя в храм, подтверждали, что слова воительницы не расходятся с делом. Дроу, подруги Листика, испуганно притихли, они сами слышали, как эта девушка-воин спорила с Листиком и запросто, на равных, обращалась к Милисенте; получалось, что она занимала достаточно высокое положение и могла предпринимать различные действия без оглядки на свою королеву. Так что она вполне была способна выполнить угрозу – отрезать язык, – и возможно, не только этому непутевому графу. Вероятно, ее потом накажут за самоуправство, но это будет потом! Язык-то уже будет отрезан! А Ирэн заговорщицки подмигнула эльфийкам, чем вызвала хихиканье Листика. Уже потом Листариниэль и Хризонтэль, познакомившись с командиром элитного отряда, с удивлением узнали, что она целитель (или, по-местному, лекарь) и вообще очень милая и добрая. А пока все думали, что грозная воительница-дроу таким способом охраняет свою королеву.

Когда же на следующий день начался бал, торилионцы с удивлением увидели, что королеву и принцессу никто и не думает охранять. Сестры танцевали и веселились, как обычные гости. Надо сказать, что повод для веселья был, и довольно веский: некоторые торилионские дамы, как молоденькие, так и в летах, явились на бал в платьях, хоть и сшитых из дорогих тканей, но напоминавших дерюжные мешки с дырками для головы и рук, с нашитыми разными драгоценными и полудрагоценными камнями.

– Последний писк, вернее, хрип зелийской моды! – со смешком произнесла Рамана, глядя на двух виновниц этого безобразия, ведь Листик сотворила такое платье, а Саманта активно его разрекламировала.

Саманта равнодушно пожала плечами – мол, если некоторые не понимают шуток, то кто им виноват? – а Листик гордо надулась, точнее, попыталась это сделать, так как Ирэн, которая уже слышала эту историю, со смешком ущипнула девочку:

– Листик, на этот раз твой художественный вкус дал сбой! Татуировки у тебя гораздо лучше получались!

– Но-но! И не думай! – грозно произнесла Саманта, увидев направленный на себя задумчивый взгляд Листика. Обращаясь к Ирэн, главнокомандующая всех зелийских сил произнесла: – А ты не подавай нашей художнице таких идей! А то с нее станется устроить роспись по своим подругам, тогда нам всем придется на себе испытать ее высокохудожественный вкус!

– Принцесса, разрешите пригласить вас на танец, – спас положение граф Бэтинор, отвлекая Листика от грандиозных творческих планов.

Девочка благосклонно кивнула, и пара закружилась в танце. Надо отдать должное – граф танцевал великолепно. Если Милисенту на танец приглашали только самые знатные, остальные боялись или просто смущались, то Листик пользовалась небывалым успехом.

Когда девочка танцевала с молодым графом, которому вчера показала язык, в зал вошел высокий мужчина. Кто он такой и как миновал охрану, было непонятно, так как из присутствующих никто этого человека не знал. Хотя нет, эльфийка Люси испуганно застыла, и мэтр Найямилин настороженно замерла. Мужчина тяжелыми шагами прошел через зал и остановился перед Листиком.

– Разрешите отобрать у вас даму, – в наступившей тишине голосом, от которого по спине бежали мурашки и становилось холодно, обратился он к кавалеру Листика.

– Ага! – вместо своего замершего партнера по танцу ответила мужчине девочка и присела в книксене.

Тот взмахнул рукой, и, повинуясь его жесту, музыканты заиграли. Танцевали только Листик и этот странный, даже страшный человек. Остальные замерли, прижимаясь к стенам.

– Инед, ты зачем всех пугаешь? – спросила Листик.

– Я грозный и суровый! Должен соответствовать. Тебе тоже не мешало бы…

– Не хочу быть грозной и суровой и соответствовать… – начала девочка, но Инед не дал ей договорить:

– Ага, а язык показывать в знак своей особой милости – это как?

– Ну чего дразнишься, я такая…

– Как есть, и тебя не исправить. Если тебя не смогло изменить даже то, что с тобой произошло, то любые попытки воздействовать на тебя будут бесполезны. А попытки уже есть. Тебя и Милисенту хочет видеть одно очень высокое собрание, так что постарайся им не показывать язык, по крайней мере, сразу, – произнося это, Владыка мира Айсгор улыбался, и если окружающим от этой улыбки стало еще холоднее, то Листик ответила ему искренней улыбкой. А остановившийся Инед жестом подозвал к себе Милисенту и спросил у сестер: – Вы знаете, что с вами произошло?

– Тайша говорит, что мы стали богинями, – ответила Милисента.

– Не просто богинями. Старшими богинями! – покачал головой Инед, словно укоряя сестер в случившемся. – Эксперимент вышел из-под контроля, вернее, дал неожиданные результаты.

– Ага, ты над нами без нашего спроса опыты ставил, но я тебя все равно люблю, – кивнула Листик.

Милисента поддержала свою сестру:

– Это очень нехорошо, но, как я поняла, возразить мы не могли. Но мы не в обиде, то, что мы получили…

– Ты верно поняла. Но, как я уже сказал, эксперимент превзошел все ожидания, теперь вы сами можете над кем угодно опыты ставить, – кивнул Милисенте Инед и улыбнулся Листику: – Я тебя тоже люблю, маленький дракончик!

– Послушайте, вы тут устроили свои разборки, но это же свадьба! Не надо портить чужой праздник! А то все прижались к стенам, чтоб быть как можно дальше от этого холодного облака! – вмешалась Саманта.

Инед, чтоб не было слышно их разговор, закрыл себя, Листика и Милисенту. Защита Ледяного Владыки выглядела как белое морозное облако, какое-то странно колючее. В двух шагах от этого облачка температура упала до такой степени, что на полу образовался лед. К такой защите не то что подойти было нельзя, посмотреть сквозь нее не могли даже драконы. Рамана и Тайша злились, но сделать ничего не могли. Саманта, обутая в белые сапоги, набралась смелости, подошла к облаку и шагнула в него. Защита Ледяного Владыки ее пропустила.

– Ты все-таки надела сапоги, – посмотрел на русоволосую девушку Инед. – И как тебе мой подарок?

– Спасибо! Но вот белые волосы мне не нравятся, они меня старят, – ответила Саманта.

– О женщины! Имя вам… – начал Инед.

Листик с хихиканьем добавила:

– Модницы!

Владыка Айсгора кивнул и усмехнулся. Став серьезным, он сказал, обращаясь к сестрам:

– Вообще-то я за вами. Последние ваши действия многих взбудоражили, вас хотят видеть. – Заметив, как вскинулась Саманта, Инед очень злорадно усмехнулся: – Не беспокойся и передай своим подругам, чтоб не волновались, Милисенте, а Листику тем более, ничего не угрожает. Вряд ли кто-то решится на какие-либо враждебные действия, хотя некоторые горячие головы хотели кое-что предпринять, но чужими руками.

Испуганные гости увидели, как ледяное облако в центре зала растаяло, явив сурового мужчину, улыбающуюся Листика и серьезных Милисенту и Саманту. Мужчина оглядел всех замораживающим взглядом и таким же голосом произнес:

– Не буду больше мешать вашему празднику. Продолжайте веселиться, мы вас покидаем. – Остановив взгляд на эльфийке Люси, мужчина кивнул. – Ты тоже идешь с нами, тебя кое-кто очень хочет видеть. Не бойся, думаю, особых претензий к тебе нет. Да и твоя подруга тебя защитит.

Листик перестала улыбаться, на ее талии появился пояс с двумя ножами, при виде которых Люсинэль вздрогнула, раскосые глаза эльфийки стали совсем круглыми. Девочка провела руками по ножнам, и эльфийка потрясла головой, словно отгоняла какое-то наваждение.

– Ты видела? – спросила Рамана у Тайши, когда Инед и приглашенные им девушки исчезли. Бронзововолосая с подругами уединились и закрылись защитным пологом.

– Я не знаю, что Инед задумал, но даже для него… Как-то необычно он себя вел, если Люси он скомандовал, будто она служанка, то к Листику… – начала Саманта, но Рамана не дала ей договорить:

– К Листику он всегда был неравнодушен, но как-то так – покровительственно. А сейчас он говорил с ней как с равной.

– Именно, – кивнула Тайша и пояснила Саманте: – Но Рамана не это имела в виду. Ножи, ножи Листика, Люсиниэль смотрела на них, как на опасную змею! Словно это… Даже не знаю, как назвать. А это обычные ножи, Листик их постоянно таскает на поясе, это не магический артефакт, я ничего подобного раньше не замечала и сейчас не заметила.

– Раньше таскала, а сейчас она была без ножей, – возразила Рамана, – раньше она так не могла, ножи появлялись у нее в руках, только ножи! Да и то если они были в пределах видимости, а тут весь пояс. Раз – и есть! Видели, как она держала руки? Так, будто готова ударить!

– Ты думаешь?..

– Да, Тайша! – утвердительно кивнула Рамана. – Листик стала богиней и сделала богиней Милисенту, а перед этим убила бога! Не развоплотила, а именно убила! Понимаешь, что это значит?

– Он говорил, что Листику и Милисенте ничего не угрожает, а что или кто может угрожать дракону? И у меня сложилось такое впечатления, что Инед… Нет не боится Листика, а принял ее как равную, понимаете? Да это вы и сами заметили, – вмешалась в обмен мнениями Саманта.

– У Листика появилось нечто, чем можно убить бога! – громко прошептала Тайша. – Какой-то артефакт, что…

– Ножи, – усмехнулась Саманта. – Ножи Листика стали таким артефактом, если это допустить и допустить то, что они могут трансформироваться, как мои сапоги, то понятно, как ей удалось победить паука. А вот почему она и Милисента стали богинями?

Три девушки задумались и, не придя ни к какому выводу, синхронно пожали плечами.

На горе, достаточно высокой, такой, чтобы не было некомфортно присутствующим и чтобы туда не смог кто-нибудь забраться и побеспокоить собрание, сидело несколько людей, или не людей. Можно сказать: существ, выглядевших людьми. Это странное собрание началось за несколько часов до визита Ледяного Владыки на свадьбу в Торилион.

– Вы понимаете, что произошло? Убили бога! Пусть выскочку, но уже бога! Если это произошло однажды, то может повториться и в дальнейшем! – горячилась красивая статная женщина в белой тоге.

– Я поддерживаю Изизиарру! Со всей ответственностью заявляю, что убийство бога недопустимо! Любые действия против богов должны искореняться в зародыше, самым решительным образом! Это безобразие мы должны пресечь так, чтоб в дальнейшем ни у кого не то что желания, даже мысли не возникло совершить подобное! – поддержал женщину мужчина, тоже одетый в тогу, молодой, но выглядевший солидно и благообразно.

Его перебил юноша с белыми волосами и холодными льдистыми глазами:

– Маримулл, я не вижу здесь никакого безобразия. Произошла честная схватка, один бог победил другого. Что тут такого? Обычный божественный, вернее, естественный, отбор. Не в первый и не в последний раз…

– Инедириазим, как ты не понимаешь! Она не была богиней, когда…

– Маримулл, но теперь-то она богиня! – повысил голос юноша.

Мужчина замолчал, было видно, что он хотел возразить, но опасается это сделать. Еще двое молодых людей, один в огненно-красной тунике, другой в чем-то напоминающем доспехи, посмотрели на девушку в скромном платье с русыми волосами. Рядом с ней сидела еще одна, такая же русоволосая, но, в отличие от первой, у нее волосы были уложены в красивую прическу, украшенную жемчугом, да и одета она была в роскошное полупрозрачное синее платье. Скромно одетая девушка, улыбнувшись, проговорила:

– Я согласна с Инедом, ничего особенного не произошло. Равновесие не нарушено, даже наоборот – попытка расшатать мироздание на Муллиане устранена наилучшим образом. А такая попытка там была предпринята, так что действия этой девочки я полностью одобряю.

– Энна, может, эти действия ты и организовала? – прищурившись, посмотрел на девушку юноша в коричневых доспехах. – Очень уж произошедшее там напоминает твою манеру решать такие проблемы.

– Изам, твои подозрения беспочвенны, я не вмешивалась, хотя, не скрываю этого, наблюдала, – холодно усмехнулась русоволосая.

– Наблюдала, как убивают бога, и была готова в любой момент вмешаться? Уж не для того ли, чтоб добить? – Вопросы были заданы с едким сарказмом, но высказаться дальше Изам не смог, его одернул юноша в алой тунике.

Молодой человек в коричневых доспехах растерянно посмотрел на мужчину в тоге. Тот взмахнув рукой, решительно произнес:

– Я думаю, все и так ясно! Мы должны принять самые решительные меры! И примерно наказать! Вплоть до развоплощения!

– А мне вот кажется, что не все ясно. Что вы можете сказать?

Юноша с льдистыми глазами повернулся к молчавшим до сих пор темной эльфийке, орку и мужчине, чем-то напоминавшему русалку. Его сине-зеленое тело было покрыто чешуей, а одежда будто соткана из водорослей. Рядом с ним сидела девушка в такой же одежде и очень на него похожая.

– Трудно решать такие важные вопросы, не выслушав другую сторону, тем более обвинение – убийство бога – достаточно серьезное деяние. Может, у этих девочек были веские причины? – подал голос орк.

– И я хотел бы знать, как ты намереваешься принять самые решительные меры, Маримулл. Или собираешься поручить это Изаму?

– Инед, уж не хочешь ли ты сказать, что будешь защищать эту драконью выскочку?

– Нет, Маримулл, я не буду защищать Изама от этой выскочки, – усмехнулся Ледяной Владыка.

Орк захохотал, его поддержал и сине-зеленый мужчина. Сдержанно усмехнулись дроу и обе русоволосые девушки. Девушка, похожая на русалку, захлопала в ладоши. А вот Изам озабоченно заерзал, действительно, а как Маримулл пошлет его за этой новоиспеченной богиней? Не сам же пойдет! А что, если у этой драконицы манера такая – убивать всех встречных богов? Как говорится, тигр, попробовав крови… А тут не простая кровь – божественная! Да и если эта выскочка – дракон… Драконы не то что враждовали с богами, в большинстве случаев – не те весовые категории, но не любили и по возможности старались сделать пакость опять же по мере сил. А у этой, как оказалось, силенок-то – ого-го! На помощь Изаму пришел рядом сидящий юноша:

– Да, выслушать их точку зрения необходимо, а потом уж принимать решение. Инедириазим, почему бы тебе не пригласить это юное дарование сюда? Если ты так уверен, что она вменяема, то приведи ее!

Ледяной Владыка, пряча ехидную улыбку, кивнул и исчез. А вот юноша в алой тунике с некоторым беспокойством посмотрел на своих русоволосых соседок, Энна улыбалась не менее ехидно, чем Инед, и свою улыбку не прятала – она, несомненно, что-то знала, но делиться этими знаниями не торопилась.

А Инедириазим появился так же внезапно, как и исчез, в сопровождении двух девушек и девочки. Взгляды всех присутствующих скрестились на девушках, на девочку внимания почти не обратили. Дроу, прибывшая вместе с Владыкой Айсгора, глянув на свою соплеменницу, закрыла лицо руками. Темная эльфийка поднялась и, мгновенно оказавшись рядом с плачущей девушкой, обняла ее и стала утешать. Эти две эльфийки были очень похожи, как старшая и младшая сестры.

– Ты знаешь, что ты убила бога! За это следует отвечать! – грозно начал мужчина в тоге, обращаясь к старшей из оставшихся девушек.

– Ага, – ответила младшая, в то время как старшая просто улыбнулась. А рыжая малышка, не смущаясь, продолжила: – Не бога, а демона! Разве боги приносят самим себе в жертву разумных? А? Отвечай! Чего молчишь? Или ты считаешь, что это правильно?

Маримулл растерялся, не зная, что сказать. Вроде обвинять должен он, а получилось наоборот. Ему на помощь пришла сидящая рядом женщина. Тоже повысив голос, она как можно более строго сделала замечание:

– Девчонка! Ты разговариваешь со старшим богом! Он может тебя наказать за непочтительность, строго наказать! Очень строго!

– Ага, – кивнула рыжая девочка, – может, если есть за что. Но пока не за что, и вообще нас учили, что надо вежливо обращаться к собеседнику, а он сразу стал кричать. Разве так ведут беседу? Сначала надо поговорить о погоде, потом поинтересоваться здоровьем. Не правда ли, сегодня особенно жаркое солнце, хотя здесь всегда так. А вы, уважаемая, в порядке ли? А то у вас какой-то нездоровый цвет лица! Вот и красные пятна появились.

На это Изизиарра не нашлась что ответить, она побледнела, а потом покраснела. И это все под смешки остальных. Только Изам пытался сохранить серьезный и суровый вид. Пришедший в себя Маримулл задал следующий вопрос:

– Допустим, это был не бог, а демон, но уже получивший силу бога. Как тебе, дракону, удалось его одолеть?

– А вот так! – Листик похлопала по появившимся ножнам на поясе и открыла ауру.

До этого они с Милисентой, по совету Инеда, скрывали свою приобретенную сущность, выпячивая драконью составляющую. Ни Листик, ни Милисента спрятаться бы не смогли, если бы на них «смотрели» как следует, но Маримулл и Изизиарра не сделали этого, не сочли нужным. А те, кто увидел, промолчали, видно, бог грома и молнии и его супруга симпатий у остальных не вызывали.

– Как видите, они обе богини, притом старшие. Как ты сказал, Маримулл, всякие действия против богов, а от себя я добавлю – старших, должны пресекаться самым решительным образом. – Инедириазим улыбнулся своей замораживающей улыбкой.

– Ага, – поддакнула маленькая рыжая богиня, выхватила свои ножи и, крутанув ими, вбросила в ножны.

Это действие девочки вызвало шок среди присутствующих, остались спокойными только Ледяной Владыка и скромно одетая русоволосая девушка. Она, улыбаясь, кивнула остальным присутствующим на этом собрании и спросила:

– Теперь вам ясно, как был убит тот демон?

– Но откуда? Откуда у нее это?!

– Энна, ты знала?

– Активированные кинжалы Халасса!

– Заметьте, кинжалы уже активированы и теперь подчиняются только своей хозяйке – Листику, – перекрывая шум от сыпавшихся со всех сторон вопросов, повысил голос Инед.

– Ага, – подтвердила Листик, – я не собираюсь тыкать этими кинжалами в кого-нибудь из присутствующих, но, если кто-то попробует напасть на меня или Милисенту, стану защищаться!

– Обладание подобными артефактами делает эту… – начал Маримулл, но Энна, встав, его прервала:

– Полагаю, все и так ясно и в дальнейших пояснениях не нуждается.

Девушка подошла к Листику и обняла ее, затем так же поступила с Милисентой, свои действия она сопровождала словами: «Добро пожаловать в наш клуб, сестры». Листик, уже было собравшаяся драться, защищая себя и сестру, растерялась, а вот Милисента восприняла все это как должное. А русоволосая шепнула Листику:

– Я все видела, ты правильно поступила!

Юноша в алой тунике тоже поднялся и произнес:

– Я тоже думаю, что все ясно, и решение Энны считаю окончательным. А посему я удаляюсь, так как полагаю, что дальнейшее разбирательство бессмысленно. Не хочу больше терять время. Изам, ты со мной?

Второй юноша посмотрел на бога в тоге, тот недовольно поджал губы. Одетый в алую тунику пожал плечами и исчез. Вслед за ним с очень кислыми лицами исчезли бог и богиня в тогах, сообщив, что их ждут важные и неотложные дела. Изам замешкался, а Листик быстро, так, чтобы другие не заметили, показала ему язык. Молодой бог в коричневых доспехах побледнел и тоже исчез.

– Я бы хотела знать, что же с нами произошло, – спросила Милисента у оставшихся и, повернувшись к русоволосой девушке, чем-то напоминавшей Саманту, поинтересовалась: – Вы говорили, что наблюдали за нами? Возможно, вы это знаете?

– Мы теперь равные, так что привыкай говорить равным «ты», а то уважать не будут. Решат, что ты слабее, а со слабыми в нашей среде особо не церемонятся. – Девушка посмотрела в сторону младшей, снова начавшей всхлипывать богини дроу.

– Если кто только попробует обидеть Люси, я…

– Вот так и надо… – начала русоволосая.

Инед со смешком перебил ее:

– Сразу в лоб, а если противник не упал, то убежать, сославшись на очень важные, неотложные дела. Или сделать вид, что занят чем-то значительным. Можно даже тогу надеть…

– Ага, – кивнула Листик, – еще нужно щеки надуть, тогда сразу видно, что занят государственными делами и на всякие мелочи времени ну совершенно не хватает!

Замечание девочки вызвало улыбки, а Милисента снова задала тот же вопрос русоволосой.

– Твоя сестра применила очень мощный артефакт, – начала рассказывать девушка. – Кинжалы Халасса были созданы именно для того, чтобы убить бога, вернее, богов, но сам Халасс этого сделать не успел. Его развоплотили без возможности возрождения…

– То есть убили. Получается, справиться с богом можно и без этих ножиков, – сделала вывод Милисента.

– Можно, – подтвердила русоволосая. – Но для этого надо применить силу, гораздо большую, чем обладает тот, кого задумали убить. То есть затраты будут столь велики, что не под силу одному богу, только группе. И потом, отдавая силу или энергию на убийство, даже бог не сразу восстановится. То есть окажется беззащитным перед возможным нападением или же отдаст свою силу полностью и сам развоплотится. Пять младших богов прекратили существование, когда меня… – запнулась старшая богиня, а затем сказала: – Но не будем об этом. Так вот, кинжалы Халасса позволяли это сделать без таких затрат, но чтобы уцелеть при том катаклизме, что сопровождает смерть бога, надо самому быть богом.

– Ага, – сказала Листик и посмотрела на Инеда.

Русоволосая тоже посмотрела и спросила:

– А ты разве об этом не знал?

Владыка Айсгора пожал плечами, не давая ответа, а богиня продолжила:

– Сила, которую в обычном случае давят другие…

– Убийство бога – обычный случай? – подняла брови Милисента, Листик удивленно округлила глаза.

– Да, девочки, нравы богов не отличаются от нравов обычных разумных, – кивнул Инед.

А русоволосая невозмутимо ответила:

– …в этот раз свободно выплеснулась, а демон уже стал богом, поэтому силы было очень много. Но Листик не просто дракон, она еще и хранительница трех миров. Как такое случилось, я не знаю, но все три мира постарались защитить свою хранительницу. И это им удалось. Скажу сразу, один мир не сумел бы это сделать, а три… Вы сами видите результат.

– Что-то не сходится, – прогудел бог, похожий на русалку, – Милисента не хранительница, но тоже стала богиней.

– Это потому, Посаданум, что Листик и Милисента очень тесно связаны, мир не до такой степени разумная сущность, чтобы разобраться – одно это существо или два очень похожих. Я думаю, то, что их было двое, как раз и спасло девочек. Листик не выдержала бы того количества силы, что передали ей три мира. Да, вся энергия, высвобожденная при гибели бога, была собрана тремя мирами, как бы переработана и влита в ауру хранительницы, а то, что там были две ауры, а не одна, спасло Листика.

– Это что же получается, Милисента тоже – хранительница? – спросила Листик. – Ну, раз ей тоже налили… В смысле, влили силу…

– Да, теперь и Милисента хранительница этих трех миров, – ответила русоволосая, и, увидев, что королева Зелии хочет что-то возразить, не дала ей этого сделать: – Да-да, Милисента, хочешь ты того или нет, но эту ношу тебе придется разделить с Листиком.

Милисента вздохнула, в последнее время на нее столько всего навалили, совсем не интересуясь мнением девушки, но с другой стороны, то, что ей выпало сейчас, легло на плечи и Листику, а вдвоем тянуть этот воз обязанностей и легче, и веселее. Листик поняла состояние сестры и обняла ее.

– Но где они были эти три недели? – спросил Инед и словно пожаловался: – Их подружки своими вопросами мне все это время жизни не давали, никакого уважения к богу!

– А сам ты, что, разве не искал? – усмехнулась русоволосая. Ледяной Владыка не ответил и требовательно уставился на богиню в скромном платье. Та пожала плечами:

– Я тоже не знаю, лучше всего спросить у них самих. Девочки, где вы были так долго?

– Почему долго? – удивилась Листик. – Я даже поговорить не успела…

На глаза у нее навернулись слезы, а Инед спросил:

– С кем поговорить?

– С мамой, – ответила девочка и всхлипнула.

Все повернулись к Милисенте. Девушка кивнула:

– Да, я говорила с отцом, маму я не помню, он спрашивал, как у меня дела… Там было очень хорошо…

– Да, – всхлипнула Листик. – Там очень хорошо, мама меня погладила по голове так, как будто я совсем маленькая, а потом мы летали…

– А потом? – спросила Энна.

– Меня что-то позвало, я почувствовала, что надо вернуться, надо сделать что-то очень важное… – словно пытаясь вспомнить, ответила Милисента. Листик молча кивнула, подтверждая слова сестры.

– Если это… – начала русоволосая богиня и замолчала.

Некоторое время молчали все. При этом Инед внимательно посмотрел на Энну, богиня явно что-то знала, но не захотела сказать.

– Ну что ж, девочки, поздравляю, – напомнил о себе морской бог. – Сомнений больше нет – вы богини! Богини, отмеченные творцом!

– Ой, – смущенно произнесла Листик, глядя на девушку, сидящую рядом с Посаданумом, – Найда, а вы не сердитесь на меня, что я…

– Нет, Листик, ты тогда все правильно сделала. Та статуя, что ты поставила в храме, мне очень понравилась. И давай на «ты», ведь мы с тобой теперь равны.

– Ага, – кивнула девочка.

Найда поднялась и обняла сестер.

– Вот, полная божественная идиллия! – улыбнулась русоволосая девушка в полупрозрачном платье. – Не хватает только божественной Анурам, великой орочьей богини!

Обе русоволосые богини посмотрели на орка, причем как-то ехидно посмотрели, а невозмутимый орк стушевался. Милисента тоже глянула на него и произнесла со всем возможным почтением и раскаянием:

– О великий Ырмытыр! Не по своей воле и не из гордыни я выдала себя за Анурам, твои дети сами…

– Кхм, – еще больше смутился орк, а Энна ехидно спросила:

– Ну что ты на это скажешь, старый женоненавистник? Милисента теперь старшая богиня, вдруг она сама узнает правду? Может и разгневаться. Да и «Говорящая с богами» тоже рассердится, достанет свои ножики и…

Орк вздохнул, встал и поклонился сестрам:

– Это вы меня, старика, простите!

– Ну какой же вы… ты старик? – удивилась Листик, глядя на довольно молодого орка.

– Да и за что прощать? Это мы влезли к оркам и обманом их… – Милисента растерянно замолчала, услышав, как засмеялись остальные боги.

Орк еще раз вздохнул и начал рассказывать:

– Я ведь бог войны, орочий бог войны, и мне уже много тысяч лет. Ну да, Алар, ну тот, в алых одеждах, настоящий бог войны. Так сказать, бог – покровитель воинов, да вон и Изам хоть и порождение хаоса, но тоже к войне каким-нибудь боком прилепиться хочет.

– И что вы все находите в этой войне? – фыркнула Листик. – Я понимаю еще – бог охоты, его можно уважать, а бога войны… Разрушения, смерть… Ну что тут хорошего?

– Вот и я так подумал, – кивнул Ырмытыр, – но богу войны как-то несолидно ратовать за мир… А с другой стороны, орки тоже не все ж время воюют. Да и просьбы в большинстве, у них мирные, ну там, чтоб пастбища тучные были, стада множились, а то, бывает, вообще просят, чтоб приглянувшаяся орчанка полюбила и сына-наследника родила. А я им кто? Сводня и повитуха в одном лице? Это я-то, грозный бог войны, в смысле, орочьей. Вот я придумал себе вторую половину, вернее, богиню. Чтоб она-то и занималась всякими бытовыми мелочами. А вообще это делал я, от ее имени.

– А поскольку орки – народ мирный, ну, которых я знаю, то эта богиня стала почитаема больше, чем грозный бог орочьей войны, – хихикнула Листик.

– Ну да. А мне-то каково? Мало того что со всякими просьбами, мне не свойственными, постоянно обращаются, так и молиться, как бабе, начали, ну, по-бабьи. Обидно! – Ырмытыр увидел, что его не поняли, и пояснил: – Это орчанки-то.

– Ну да, чего им молиться грозному богу войны? Чтоб очередное кровопролитие устроил? Где будут гибнуть их мужья и сыновья, – усмехнулась одна из русоволосых богинь.

– Слушай, а ты не войну устраивай, а займись мирными делами, покровительством охоты… – начала Листик.

Милисента ее перебила, хихикнув:

– На козлов! Охоты на козлов!

– Ага, и на козлов тоже! Вот ты, Мил, разве не любишь козлов?

– Очень, Ли, жаренных на вертеле, приготовленных на углях, а целиком запеченные в глине с травами – это вообще нечто! Помнишь, как нас Уругышак угощал?

– Ага! – облизнулась Листик и продолжила поучать Ырмытыра, ошалело смотрящего на рыжую девочку: – Вот! Бог – покровитель охоты, пастушества, можешь и земледелие прихватить, счас орки и этим занялись. Что там еще? Рыбалки, гончарного дела, можешь торговлей заняться, в конце концов, там умения побольше, чем воевать, требуется. Так как?

– Она с легкостью дает имена богиням и перепрофилирует богов… – начал Инед, а обе русоволосые богини захихикали:

– Сейчас она его уговорит и пол поменять – стать богиней!

– Нет, я не согласен! – ответил орк и пояснил: – Не согласен стать богиней! А заняться мирными делами – согласен. Только мужскими!

Орк как-то задумчиво посмотрел на Милисенту и неожиданно преклонил перед ней колено:

– О великая Анурам! Народ орков ждет твоего появления! Яви свой ясный лик любящим тебя!

– Э-э-э… Это как? – растерялась Милисента.

– Очень просто, берешь и являешь! Но только лик! А то вот Люси, когда лик являла, так совсем раздетая была, так дроу на ее лик и не смотрели, смотрели совсем на друго…

– Листик! – возмутилась младшая богиня темных эльфов, а рыжая девочка ехидно продолжила:

– Ага, и ко мне приставала, хотела, чтоб я на ней к дроу въехала!

– Чем въехала? – спросила Милисента, она никак не могла прийти в себя после такого торжественного обращения к ней Ырмытыра. Инед, морской бог и богини засмеялись. А Милисента спросила у продолжавшего стоять перед ней на одном колене орка: – Как я могу быть орочьей богиней? Я же совсем не похожа на орчанку…

– Не похожа, – согласился Ырмытыр. – Но, несмотря на это, орки Геллы признали в тебе свою богиню…

– Но я тогда была в личине орчанки!

– А что мешает тебе, о прекрасная Анурам, менять личину, когда ты будешь…

– Ага, показывать ее оркам! – захихикала Листик.

Милисента тоже улыбнулась:

– О моя верная Арыамарра! Хоть ты не издевайся!

– Вот видишь, прекрасная Анурам! У тебя и Арыамарра, твой голос, уже есть! Ты истинная орочья богиня! – Ырмытыр, так и не вставший с колена, поцеловал Милисенте руку.

Милисента растерянно огляделась, ища поддержки, но русоволосая богиня, одобрительно кивнув, произнесла:

– Приветствую тебя, сестра! Грозная, но в то же время милостивая Милисента-Анурам!

– Вот так, без моего ведома меня богиней сделали, а теперь и еще и божественными обязанностями нагрузили! – неизвестно кому пожаловалась Милисента. – Плюс я еще и хранительница трех миров! Ну где это видано!

– Нигде, по крайней мере, до сих пор, – согласился с девушкой Инед. – Такого еще не было, чтоб у мира было сразу две хранительницы, и такого не было, чтоб одна хранительница была на три мира. Да и чтобы хранительницей была богиня – тоже не было. У них совсем разная природа силы, но вам с Листиком удалось как-то это совместить.

– Ты прямо как Тайша, счас попросишь разрешения нас поизучать! – посмотрела на Ледяного Владыку Листик.

– Ага, – ответил тот.

Листик сделала вид, что надулась.

– Опять дразнишься?!

– Ага, – еще раз сказал Инед и, подхватив Листика на руки, закружил ее.

Девочка закричала:

– А Милисенту!

Ледяной Владыка прихватил и Милисенту и с легкостью стал кружить обеих, при этом даже не шепнув, а только обозначив губами:

– Была у меня одна девочка, а теперь две!

Когда он поставил сестер на землю, Листик озабоченно заявила:

– Мы вообще-то на свадьбу приглашены, неудобно получается. Да и Рамана с Тайшей волнуются, я уж не говорю про Саманту!

– Ну, если все ясно, то не стоит задерживать Листика и Милисенту, – кивнул Инед.

Девочка повернулась к темным эльфийкам:

– Люси, ты с нами?

Девушка посмотрела на свою сестру, та кивнула:

– Конечно! Я тоже к вам присоединюсь, если не возражаете. Муллиан был для меня закрыт, пока там хозяйничала демоница. Надо поддержать свой народ, но основную работу придется сделать тебе, надо исправлять свои ошибки, да и показать дроу, что ты хоть и младшая, но богиня. – Последние слова Лосс адресовала своей сестре.

На вершине горы остались только Инед и две русоволосые богини. Ледяной Владыка, внимательно глядя на ту, что скромно одета, задумчиво произнес:

– На Муллиане восстановлено равновесие, без твоего участия там не обошлось. Вот мне и интересно, какова твоя роль во всем этом? Ведь там никого из твоих слуг не было – ведь так? Значит, ты кого-то использовала, я даже догадываюсь кого. Вот теперь и скажи мне, Энна, почему?

– Инед, ведь ты, отдавая Листику кинжалы Халасса, знал, что их применение не богом смертельно опасно? Не говори, что не знал, но все же отдал их девочке, – ответила богиня.

– Да, – поддержала свою подругу вторая богиня. – Смертельно опасно даже для дракона. Отдавая кинжалы Листику, ты пошел наперекор желанию своей дочки, не хотевшей, чтоб ее ребенок становился богиней!

– Но Ветика провела посвящение своей дочери… – начал Инед.

Энна его перебила:

– Оставь эту сказку о том, что она пожертвовала частью своей души ради того, чтобы…

– Она и пожертвовала. Ветика не знала, кто ее отец, – грустно сказал Ледяной Владыка. – Об этом никто не знал. Даже не представляю, как вам удалось это выяснить. Моей дочерью быть опасно, не имея силы… У Ветики были способности, а вот силы не было. Она была просто драконом с особыми возможностями. А вот Листик…

– И ты уговорил доверчивого дракона отдать часть своей души и посвятить свою дочь… – начала богиня в полупрозрачном синем платье, а ее подруга усмехнулась:

– Тэйли, Ветика была отверженной среди дракланов. Да, они ее приняли, но постоянно показывали свое отношение, а уж попыток ее убить было… Правда, она им отвечала взаимностью и вредила, как могла. Ее дочку ожидала судьба матери. А мать пойдет на все, чтоб обезопасить ребенка, вот Инед этим и воспользовался. Но Ветика сумела каким-то образом нейтрализовать посвящение и спрятала девочку.

– Анари, она не спрятала, а таскала Листика с собой по таким опасным местам, что никто и подумать не мог, что…

– Тэйли! Не называй меня так, ты же знаешь, я не люблю…

– Тоже тяжелые воспоминания о детстве, – усмехнулся Инед и, увидев, что русоволосая нахмурилась, шутливо поднял руки: – Не гневайся, о Многоликая, я больше не буду!

– Другой бы… – начала Энна, но Инед ее невежливо перебил:

– Был уже стерт в пыль, но не я. Сил у тебя не хватит. Я был не прав, прошу извинения. Но использовать свою внучку в твоих разборках больше не позволю! Восстанавливайте равновесие без Листика!

– Она сама влезет, не спрашивая твоего разрешения, с ее-то понятиями о справедливости… – усмехнулась Тэйли.

Инед только вздохнул, потом посмотрел на Энну:

– Ты хорошо меня просчитала, поняла, что я не смогу не воспользоваться такой возможностью, и подсунула мне кинжалы. Ведь это ты поручила купцу куда-то отвезти артефакты. Мне было интересно, кому он их вез? Но мои обманки так и не всплыли, как я ни искал.

– Возьми свои обманки, мне они больше не нужны, – перед Инедом стояла Дорбейа и протягивала знакомую шкатулку.

Ледяной Владыка взял, открыл, усмехнулся, и шкатулка вместе с содержимым превратилась в пыль. Инедириазим посмотрел на улыбающихся богинь и произнес:

– О женшины! Имя вам…

– Модницы! – вставила рыжая девочка.

– Вероломство и коварство! – поправил Ледяной Владыка и нахмурился: – Подслушивала?

– Ага, – ничуть не смутилась девочка и добавила: – Имя женщинам – вероломные и коварные модницы!

Возникшая рядом ее сестра пояснила свое и Листика появление:

– Надо же знать коварные планы богов, нас использующих, тем более что теперь у нас появилась такая возможность!

– Листик, а ты поступила бы по-другому, зная, что тебя используют? – спросила Многоликая, принявшая свой обычный вид. – Разве ты не помогла бы Гренду и Шигране? Разве позволила, чтобы темных эльфов приносили в жертву? Разве ты не попыталась бы остановить демона-паучиху?

– Не-а, – замотала головой девочка, а Милисента улыбнулась, очень грустно улыбнулась.

– Листик, а ведь ты знала, что применение этого артефакта грозит тебе смертельной опасностью. – Богиня указала на ножи, висящие на поясе девочки. – Вернее, ты знала, что шансов выжить у тебя нет, и все равно ударила!

Девочка пожала плечами, показывая, что другого развития событий она и не представляла. А богиня продолжила, обращаясь уже к Милисенте:

– А ты это увидела, поняла, что гибель сестры неизбежна, и все равно бросилась ее спасать. Почему? Ведь ты не могла не понимать, что, скорее всего, ты тоже погибнешь. Так почему ты это сделала?

Милисента тоже пожала плечами, а Многоликая повернулась к Ледяному Владыке:

– Вот тебе и ответ, будут ли они участвовать в моих разборках. Равновесие – это, прежде всего, справедливость.

– Но ты-то справедливость понимаешь по-своему. Если ангелов слишком много, ты посылаешь демонов! – возразил Инед.

– Значит, твои девочки в этом случае будут не со мной, но в стороне они не останутся.

– Ага, – подтвердила Листик и спросила у Ледяного Владыки: – Это правда?

Тот взял девочку на руки и погладил по голове:

– Правда, Листик, все правда.

Девочка отстранилась, внимательно посмотрела грозному богу в глаза и серьезно спросила:

– А Милисента? Она тоже твоя внучка?

– И Милисента тоже, куда же вы друг без друга! – так же серьезно ответил Инед и подхватил на руки Милисенту тоже.

– Знаешь, Энна, я еще не видела такого тесного переплетения аур и судеб. Как это ей удалось? Ведь тогда она не была богиней! – проговорила Тэйли, глядя на сестер.

– Даже богиня на такое не способна, – усмехнулась Многоликая. – А вот Инед вместо одной внучки получил двух. Так что ему не на что жаловаться.

– Ага, – повернулась к Энне Листик, – одна внучка, когда ее на руках носят, на одну сторону перетягивает, а так равновесие сохранено!

Инед покачал руками, на которых сидели сестры, изобразив весы, пребывающие в равновесии. Листик захихикала, а Милисента показала богиням язык.

– Ты посмотри на них! – возмутилась Тэйли. – Они еще и издеваются!

– Они нашли друг друга, – улыбнулась Энна и высказала Инеду свои опасения: – Маримулл это так не оставит, он станет вам пакостить, где только сможет. Его поддерживает Изам, а это порождение хаоса обладает немалой силой.

– Энна, Изам не будет поддерживать Маримулла, – усмехнулся Ледяной Владыка. – Я отдал ему Иптар. Этот мир не представляет интереса для обычного бога, птары слишком примитивны, а демоны не очень-то и Азариумала признавали…

– Но Изам сильнее всех тамошних демонов, даже если они объединятся…

– Энна, ты не дослушала, они признавали Азариумала только тогда, когда он их бил по голове. А тут какой-то пришлый. Пусть он сильнее, но это ему придется доказать каждому демону, а их сначала надо поймать, по отдельности. Вот пускай и побегает, половит. Так что в ближайшие лет триста он будет очень занят. А потом посмотрим, на чьей стороне он окажется.

Листик и Милисента, так и сидящие на руках у грозного бога стужи, засмеялись. К ним присоединился Инед и обе русоволосые богини.

Глава 23 И снова тайны

– Вот этого-то я и боялась. – Рамана сокрушенно покачала головой. Тайша только вздохнула – она была согласна со своей подругой. Они выслушали рассказ Листика и Милисенты об их встрече с богами. Видя, что сестры не прониклись ее опасениями, Рамана объяснила: – Девочки, вы поднялись на самый высший уровень – уровень богов. Говорят, есть еще демиурги – создатели миров, но их никто не видел. Правда, существует мнение, что все миры с богами и демонами созданы творцом…

– А зачем ему было создавать демонов? – спросила Листик.

Ей ответила Тайша:

– Замыслов творца никто постичь не в состоянии. Наверное, все дело в равновесии…

– Ага, но равновесие… – начала Листик, но Тайша ее остановила:

– Листик, старших перебивать нехорошо, тем более не дослушав. Так вот, равновесие – это не гладкая водная поверхность, как ты подумала, и тем более не болото. Это постоянная борьба двух начал: света и тьмы, огня и воды, добра и зла. Четкой границы между ними нет. Да-да, добро для одних может оказаться большим злом для других. Ну а…

– Ага, – кивнула Листик, – в пустыне много света, но там ничего не растет.

– Листик! – на этот раз девочку укорила Рамана. – Вон посмотри, Милисента слушает и не перебивает.

– Ага, я больше не буду, – Листик покаянно склонила голову.

– Так вот, вернемся к нашим опасениям, – продолжила Рамана. – Вы приобрели несравнимое даже с дракланами могущество, но вместе с ним получили очень серьезных противников. Лже-Ллос тому пример. Даже сейчас, со своими новыми возможностями, Листик, я не уверена, смогла бы ты сама победить демона-паучиху без тех ножиков, что подарил тебе Инед. А из твоего рассказа я поняла, что среди богов у тебя и Милисенты появились недоброжелатели. Маримулл по какой-то причине тебя невзлюбил. Это очень сильный бог, бог грома и молнии, он претендует на старшинство в совете богов. Так что надо быть начеку, он способен на различные пакости. Понятно?

– Ага, ну и пускай себе гремит там, в том совете, – кивнула девочка, но, видно, по мнению Раманы, отнеслась к предупреждению слишком легкомысленно, поэтому бронзововолосая продолжила свои нравоучения:

– Ты чуть не попала в ловушку в этом мире, когда нахрапом пыталась проникнуть в него. Да, ты сломала блокирующий артефакт, но подобравшись к нему, так сказать, изнутри. Вспомни, к чему привела твоя попытка заглянуть сюда из межпространства?

– Ага, влипла в сеть. Рамана, а почему же тогда мы с Усимтом сюда так легко попали?

– Потому что вы прошли через природный портал, причем максимально спрятав свои ауры, вы тогда ничем не отличались от большинства разумных. Тебе и сейчас не надо выпячивать свою божественность, пусть окружающие и дальше думают, что имеют дело только с драконом, ну те, кто еще не знает. Тех же, кто знает, надо предупредить, чтобы не болтали. А еще лучше будет убедить их, что это у вас временное, понятно?

– Ага, божественная болезнь, всплеск могущества с перепугу, – захихикала Листик, а вот Милисента серьезно кивнула:

– Я буду делать вид, что и дальше являюсь только одной из аватар Анурам. Надеюсь, Ырмытыр не обидится.

– Не обидится, он и так на тебя большую часть своих божественных обязанностей перекинул, а сам решил заняться охотой и рыбалкой… – продолжила хихикать Листик.

– Настоящий мужчина, мужественный и отважный! Оставил себе самое опасное занятие – сидеть с удочкой у речки, – восхищенно произнесла Тайша, вызвав улыбки у остальных, кроме Листика, девочка и так хихикала.

Когда смешки по поводу мужества бога орков прошли, Листик, став серьезной, спросила:

– Так почему нас с Усимтом паучиха не заметила, ведь аура у меня была приоткрыта…

– Листик, твоя аура была как у сильного мага, и только, а такие демонице были не страшны. А Усимта, когда он не хочет, чтоб его заметили, даже старший бог не увидит, – усмехнулась Тайша и, предваряя следующий вопрос Листика, пояснила: – Там, на поле, паучиха не смогла пробить защиту, поставленную Люси и змеелюдами, потому что ей помешал Усимт, который опустошил все свои амулеты. В том, что тебе удалось задуманное, во многом его заслуга!

Листик опустила голову. За свою оплошность, позволившую усилиться паучихе, в результате чего и пострадал Усимт, девочке было очень стыдно. А Тайша продолжила:

– Не знаю, мне сейчас трудно судить, возможно, надо было сначала сломать тот артефакт, демон был так могуч, потому что черпал из него силу.

– А зачем тогда ей нужны были жертвы? – спросила Милисента.

– Амулет давал паучихе почти божественное могущество, но только в этом мире, при этом он не давал ей отсюда вырваться. Вот она и искала дополнительный источник, – пояснила Тайша. Она успела побывать на восточном континенте, все там осмотреть и сделать соответствующие выводы.

– А как он сюда попал? – спросила Листик. – Я имею в виду артефакт, ведь моя мама была здесь, и ничто ей тогда не мешало. А она сюда пришла как дракон, не прячась. Как сюда попал демон, я знаю, его впустила Лю… Ну, тогда она была Ллос, младшей богиней дроу. Кстати, ни она, ни ее старшая сестра не вмешивались, когда дроу сражались с дракланами. Если бы дракланы победили, то равновесие, о котором ты говорила, было бы нарушено. Почему тогда этим не заинтересовалась Энна, ведь она…

– Листик, боги редко вникают в дела смертных и долгоживущих, а если и вникают, то это не значит, что они появляются лично и начинают метать громы и молнии или размахивать огненными мечами. Вспомни, как тебя Ырмытыр сделал Арыамаррой, ты даже этого не поняла, но приложила максимум усилий, чтоб предотвратить междоусобную войну между орками. Вот так произошло и тогда, когда дракланы стали побеждать дроу. Тогда появилась твоя мама, так же было и на Горме.

– Ага, только там она появилась вместе с теми дракланами, что завоевывали мир, и препятствовала этому с самого начала. А здесь – уже потом, когда завоеватели рассорились и передрались, – возразила Листик.

– Да, там Ветика сразу препятствовала завоеванию, она жезащитила эльфов, да и гномам помогала. А здесь… Сомневаюсь в том, что дракланы рассорились сами, я больше чем уверена, что руку к этому приложила Многоликая. Да и вмешательство богинь дроу, скорее всего, было, ведь в результате того конфликта темные эльфы хоть и понесли потери, но вышли из войны закаленными воинами и почти уничтожили гломов, а те из дроу, что ушли к нам на Геллу… Вроде бегство, а на самом деле переселение народа в новый мир. Ушло-то не много, а теперь дарки – довольно многочисленный народ. И если бы мы не вмешались, то они начали бы войну с гномами и другими рядом с ними живущими народами. Самые агрессивные лорды, опираясь на Мягко Ступающих, после устранения Эртоссара именно это и хотели сделать.

– А теперь они что, передумали? – спросила Листик.

Ей ответила Милисента:

– Нет, не передумали, просто затаились и боятся что-либо предпринимать, Усимт их хорошенько напугал. Да и наша поддержка дорогого стоит. Ну а ты со своими коровами вообще завоевала симпатии всех женщин-дарков. Ведь одной из причин войны было решение продовольственной проблемы увеличивающегося населения Дарэлейлара. А ты показала, что этот вопрос можно решить и без войны.

– Ага, но только надо с нами дружить, – хихикнула Листик. Став серьезной, девочка сделала вывод: – Выходит, мы там не дали нарушиться равновесию?

– Именно! – произнесла русоволосая девушка, очень похожая на Саманту. Как она появилась, никто не заметил.

– Ой! Энна! – в один голос воскликнули Листик и Милисента.

– Здасьте! – поздоровалась Листик.

– Здравствуйте! – поддержала сестру Милисента.

Богиня улыбнулась:

– Те?

– Здравствуй! – поправилась Милисента.

Остальные почтительно поклонились, а Многоликая, улыбаясь, сказала:

– Я вижу, вы обсуждаете прошедшие события. Ну что ж, могу вам пояснить некоторые интересующие вопросы.

– Некоторые? – изогнула бровь Милисента.

– Будем благодарны, если вы прольете свет на непонятные для нас моменты, – еще раз поклонилась Рамана.

Богиня улыбнулась и словно задумалась:

– С чего же начать?

– Расскажи про маму, – попросила Листик.

Богиня кивнула:

– Хорошо. Ветика появилась здесь уже после того, как группа дракланов пыталась установить контроль над этим миром, но у них не получилось из-за конфликта, между ними произошедшего. В результате они все погибли.

Богиня не стала уточнять, из-за чего возник тот конфликт, но слушавшие ее одновременно кивнули, если богиня знает о таких, с ее точки зрения, мелочах, то не исключено, что она и приложила руку к возникновению этой свары. А Многоликая многозначительно улыбнулась:

– Ветика появилась как раз тогда, когда погиб последний драклан, а воевавшие с ними народы были крайне ослаблены, поэтому ей не составило особого труда стать здесь Крылатым властителем. Тем более действовала она не кнутом, а пряником. Как – это вы, наверное, и сами знаете.

Слушавшие девушки кивнули, они сами были дракланами и прекрасно понимали, какими методами и когда надо действовать, чтоб захватить мир.

– На Муллиане начался золотой век, но подобное благоденствие обычно ведет к застою и упадку, а в результате начинаются беспощадные войны, где все воюют со всеми.

– Ага, – кивнула Листик. – Получается, золотой век и война – это нарушение равновесия?

– Нет, – возразила Многоликая, – золотой век – это недостижимая мечта, просто многие под ним понимают период полной стабильности. Но при этом развития-то нет! На самом деле это путь, ведущий в никуда. Болото, когда прекращаются всякие попытки двигаться вперед. Действительно – зачем стараться что-то улучшить, когда и так все хорошо.

– Как это? Разве когда все хорошо – это плохо? – удивилась Листик.

– Все хорошо не может быть, – усмехнулась богиня и стала терпеливо объяснять Листику, остальные об этом и так знали: – Понимаешь, хорошо одним за счет других, и эти, которым хорошо, стараются такую ситуацию сохранить как можно дольше, в ущерб всем остальным. То есть тормозят развитие.

– Ага. – Девочка не совсем поняла, но сделала неожиданный вывод: – И чтоб прекратить этот застой, ты устроила войну?

– Нет, на столь радикальные меры я не пошла. И твоя мама мне помочь не могла, к тому времени она уже ушла из Муллиана. Поэтому я сделала по-другому. Младшая богиня дроу захотела стать старшей и…

– Ага, вызвала демона и заключила с ней сделку. Но демоница обманула богиню и захватила ее в плен. Война все равно началась, да еще те жертвы, что приносили паучихе… А еще младшую богиню демоница тоже хотела принести в жертву! Разве это хорошо?! – возмутилась Листик.

– Ошибки у всех бывают, даже у богов, – пожала плечами Многоликая.

– И тогда ты подсунула демонице тот артефакт, что давал силы бога, якобы давал, но паучиха все равно нуждалась в подпитке – и отсюда жертвы. Амулет запер ее в этом мире. Получается, чтоб нейтрализовать демоницу, ты принесла в жертву Муллиан? – сделала вывод Милисента.

– Не совсем так, демоница не могла захватить мир, она и восточный континент не захватила…

– Но почему ты сама ее не уничтожила? – перебила богиню королева Зелии.

Многоликая грустно усмехнулась:

– Я не настолько сильная, чтоб сражаться с такими демонами. Да и существуют определенные ограничения на вмешательство, боги редко когда сами мечут молнии…

– Ага, и размахивают огненными мечами. Они подсовывают свои кинжалы другим, вместо того чтобы самой… – начала Листик, но Энна ее остановила:

– Кинжалы бесполезны для богов, вернее, бог не может воспользоваться этим артефактом в полной мере, только один раз, в смысле – употребить по назначению.

– Получается, если Листик стала богиней, то эти артефакты, которые кинжалы, теперь для нее бесполезны? – сделала вывод Рамана. – Они превратились в простые ножики? Ну, пусть не простые, обладающие определенными магическими свойствами, но и только?

– Листик – уникальный случай. Изготавливая кинжалы, Халасс был не настолько безумен, чтоб создать оружие, которым можно безнаказанно убивать богов. Вы уже знаете, что это оружие требует активации, привязываясь к хозяину, и владелец может им воспользоваться, но только один раз. Кинжалы тянут из хозяина силу, и в итоге от них надо избавляться. Вот поэтому они и были так долго бесхозными, за убийство бога надо платить своей жизненной силой! Жизнью!

– Получается, что Листик… – начала Рамана.

Многоликая не дала ей высказать свои опасения, частично их подтвердив:

– Один раз это можно сделать, второй раз – уже смертельно для владельца…

– Инед знал об этом? – быстро спросила Листик.

– Нет, – улыбнулась Энна. – Если бы он об этом знал, разве отдал бы такую опасную вещь своей…

– Ага, – перебила богиню девочка.

И та поняла, что ни Милисента, ни Листик не посвятили подруг в свои родственные отношения с Ледяным Владыкой. Богиня понимающе кивнула.

– Но все же? Листику надо срочно избавиться от этих ножей? – обеспокоенно спросила Рамана.

– Уже нет. Она не была богиней, поэтому должна была умереть при первом использовании артефакта, – ответила богиня и обратилась к Листику: – Прости меня, девочка. Прости, что я подвергла тебя и твою сестру такому риску. Я знала, что Милисента не бросит тебя, если тебе грозит смертельная опасность, она обязательно кинется тебя спасать, в сущности, это и произошло. Но при этом она сама должна была погибнуть, а ты, Листик, чтоб спасти свою сестру, была готова отдать свою жизнь, вот потому-то вы и были там так долго. Вы боролись за жизнь друг друга, хотя видели совсем не это.

– Где? – спросила Саманта. – Где они были?

– Там, откуда не возвращаются, – коротко ответила богиня, показывая, что на эту тему больше говорить не намерена, и продолжила свои объяснения: – Халасс в свой артефакт заложил определенные условия, постоянным хозяином кинжалов сможет стать только тот, кто готов пожертвовать своей жизнью ради другого…

– Получается, что если бы Листик не была готова ради Милисенты… – начала Рамана.

Многоликая кивнула и с улыбкой произнесла:

– Да, но разве могло быть иначе? Теперь кинжалы обрели своего постоянного владельца, и никто другой не сможет ими воспользоваться. А Листик стала богиней, да и Милисента тоже.

– Но из рассказа Листика я поняла, что ей и Милисенте удалось выжить, потому что Листик – хранительница…

– Это тоже сыграло свою роль, хоть и не решающую, – кивнула Рамане Многоликая.

Бронзововолосая задумалась – там, на совете богов, богиня равновесия о многом умолчала, не раскрывая полностью картины произошедшего. Возможно, а скорее всего так оно и есть, Многоликая и сейчас не говорит всей правды. А Саманта озабоченно спросила:

– Но это не обезопасит Листика от попыток убить ее саму, ведь тогда кинжалы снова станут бесхозными и завладевший ими сможет хоть и один раз, но убить?..

– Погибнет не только тот, у кого окажутся кинжалы, но и тот, кто убил носителя этого оружия, – ответила Энна задавшей этот вопрос Саманте, – таково свойство полностью активированных клинков. Теперь у этих артефактов не может быть другого хозяина, кроме Листика. Об этом многие знают, а те, кто не знает, для девочки не страшны. Мало того, артефакты теперь не тянут силу из своего владельца, а наоборот, подпитывают. Но делают это только в критических случаях. Листик теперь действительно может убивать богов направо и налево.

– А этот, который Мулл… – начала Листик.

Энна ее поправила:

– Маримулл.

– Ага, он потому на меня так взъелся? Да?

– Может быть, вполне может быть, – кивнула Многоликая. – Он был одной из причин, почему Халасс сделал это оружие. А артефакты такой силы могут иметь свою память. Вот Маримулл и боится, что владелица этих ножиков сделает то, что не успел безумный бог. Маримулл увидел, что произошло, и понял, что кинжалы обрели своего постоянного хозяина. Это его очень напугало, он знает, что будет с тем, кто поднимет руку на владельца активированных артефактов.

– Ага, скажи ему, что я его трогать не буду, если он не будет ничего предпринимать против меня или… – Листик обвела рукой своих сестру и подруг.

До этого молчавшая и о чем-то напряженно размышлявшая Тайша обратилась к Многоликой:

– Вы говорите, боги тоже совершают ошибки? Вы совершили ошибку, когда, пытаясь восстановить равновесие в этом мире, подтолкнули младшую богиню дроу к бунту. А потом, увидев, что из этого вышло, заперли демоницу в этом мире, подкинув ей довольно мощный и опасный артефакт. Демоница отлично научилась им управлять, пусть не в полной мере, но этого хватило, чтоб создать ловчую сеть или паутину. Она чуть было не захватила Листика. Теперь мы знаем, для чего ей это было нужно, ей были необходимы жертвы.

– Но не захватила же, – возразила Многоликая, – да и не получилось бы у нее.

Тайша кивнула, то ли соглашаясь, то ли просто принимая к сведению. И задала еще один вопрос:

– А мысль о том, что в нашем мире демоница сумеет избавиться от связывающего ее влияния артефакта, внушили ей тоже вы? Когда она пыталась пробить к нам переход?

– Да, я, но артефакт не позволил бы демонице покинуть Муллиан, к тому же я подстраховала вас, когда вы собрались запирать проход, ваших объединенных сил для этого не хватило бы.

– Так это была ты? – спросила Листик. – Я чувствую в тебе что-то знакомое, но никак не могла понять, в чем дело. Так то была твоя сила? Не Лосс?

Многоликая кивнула, улыбнувшись.

– Ага, – тоже кивнула Листик. – Но сделала-то я статую темной эльфийки. Даже Лосс понравилось, она мне так и сказала.

– Не свою же мне статую в стране дроу ставить, – пожала плечами Энна. – А ты все равно что-то такое сотворила бы, ведь недаром ты тогда столько силы из меня вытянула, вот я и решила не вмешиваться в твои творческие замыслы. У тебя все получилось наилучшим образом.

– Вы предприняли все те действия только для того, чтоб Листик отправилась выяснять, что здесь происходит, так? – продолжила свои размышления Тайша.

Многоликая кивнула:

– И кинжалы Халасса Ледяному Владыке подсунула тоже я, зная, что он отдаст их Листику.

– А почему? – спросила Тайша.

– У него были причины так поступить, довольно веские причины. В итоге он тоже добился того, чего хотел. Но об этом лучше спросить у него самого, – усмехнулась Энна.

– Ага, – снова кивнула Листик.

Тайша, и не только она, посмотрела на девочку, словно ожидая от той пояснений, но та больше ничего не сказала.

– Что ж, поздравляю, ваша многоходовая комбинация закончилась полным успехом, – поклонилась Тайша богине равновесия и с горечью сказала: – Только вот Листик несколько раз находилась на грани гибели, да и Милисента тоже. А Усимт почти умер.

Милисента сумела его вылечить, но свою драконью ипостась он утратил. Боюсь, что навсегда.

– Что же делать? – растерянно спросила Листик.

Раньше ей об этом не говорили, и теперь девочка очень расстроилась, ведь по ее вине Усимт чуть не погиб и теперь вот перестал быть драконом. На глаза Листика навернулись слезы, она растерянно смотрела на богиню, словно та могла чем-то помочь. Многоликая, внимательно глядя на девочку, ответила:

– Когда-то нечто подобное вы с сестрой проделали с одной из своих подруг. Думаю, что он тебе не откажет.

Листик и Милисента переглянулись и исчезли. Вслед за ними пропала и Саманта, с богиней остались Рамана и Тайша. Рамана вопросительно посмотрела на Тайшу и, увидев одобрительный кивок той, тоже исчезла. А пепельноволосая поинтересовалась у Многоликой:

– Не сочтите мой вопрос дерзким, но… давно ли вы наблюдаете за нами?

Богиня не ответила, только улыбнулась. Тайша кивнула и задала следующий вопрос:

– Нападение таруллы – тоже ваших рук дело?

– А разве было нападение? – подняла бровь богиня. – Она не смогла бы проникнуть в ваш мир. Так что вам тогда ничего не грозило.

– Это была проверка, – понимающе кивнула пепельноволосая девушка, – вы хотели посмотреть, как поведут себя Листик и Милисента в критической ситуации, попытаются спастись бегством или…

– Вот именно, – кивнула Многоликая. – Результат вполне меня удовлетворил, и я…

– И вы, – невежливо перебил богиню простой драклан, – решили, именно тогда решили, использовать Листика в своих целях, в итоге подсунули ей эти кинжалы! А если бы Листик и Милисента погибли…

– Не волнуйся так, все ведь кончилось хорошо. Все живы-здоровы, и твоего дракона вылечат, и девочки обрели небывалое могущество, теперь с ними мало кто тягаться сможет. Так что все замечательно.

– Усимт не мой дракон, он сам по себе! И девочки теперь… – гневно начала Тайша и обнаружила, что ее никто не слушает, она даже не заметила, как исчезла богиня. Но пепельноволосая все равно высказалась, пусть и в пустоту: – Девочки, особенно Листик, не смогут пройти мимо любой несправедливости и бросятся ее исправлять, а с теми возможностями, что обрели, они такого…

– Мы не смогли пройти на Айсгор, он блокирован! – почти выкрикнула появившаяся Рамана, а Саманта словно пожаловалась:

– Даже сапоги не помогли, там будто стена!

– Листик и Милисента утащили туда Усимта, а Ледяной Владыка закрыл свой мир? – спросила Тайша, спросила, нисколько не сомневаясь в ответе.

Валина дэн Арунада быстро шла по коридору лечебного корпуса института. В последние три дня Тайша не показывалась в палате у раненого Усима, все обязанности сиделки взяла на себя дэн Арунада, но это было ей не в тягость, скорее наоборот. Но и внимательной сиделке надо время от времени отлучаться от постели больного, вернее, раненого.

Валина вошла в комнату и застыла на пороге – постель Усима была пуста! Он куда-то исчез! Первой мыслью дэн Арунада было, что Усим ушел к своей пепельной драконице! К сопернице! Конечно, она дракон, мэтр магии, красавица, а она… Дэн Арунада выскочила из палаты и побежала по коридору, но на середине остановилась. Куда бежать? Жаловаться на соперницу-разлучницу? Кому? Их королеве? Она теперь не просто королева, она еще и богиня! Что ей до страданий какой-то дэн Арунада? Скорее всего, эта Милисента станет на сторону подруги, а она…

Валина всхлипнула и вернулась обратно в палату, обессиленно сев на стул. И тут же вскочила. Одеял не было! Если допустить, что Усим, или Усимт, как его называют драконицы, ушел к Тайше, то почему не оделся? Ушел, завернувшись в одеяло? Зачем ему это, если одежда висит в шкафу? Дэн Арунада внимательно пригляделась – кровать была чуть сдвинута, а постель смята. Нет, это не следы борьбы, скорее всего, Усима просто выдернули из кровати, причем выдернули те, кому он доверяет. Даже раненый, он способен дать отпор, тем более амулеты, которые он начал восстанавливать, лежат тут же. Валина, не зная, что делать, снова опустилась на стул. В комнате появились зелийская главнокомандующая, бронзововолосая красавица и ненавистная соперница. Они кивнули дэн Арунада и расположились, настраиваясь на долгое ожидание. Торилионская волшебница решила ничего не спрашивать и тоже замерла.

Так прошло больше трех часов. Хоть их и ожидали, появились они внезапно – Усим и поддерживающие его с двух сторон Листик и Милисента. Завернутого в жалкие обрывки одеяла мужчину сестры бережно усадили на кровать.

– Чего вы тут все собрались? – строгим шепотом спросила Листик. – Ему покой и уход нужен! Графиня дэн Арунада обеспечит все это лучше вас!

Валина с благодарностью взглянула на рыжую девочку, готовая ее расцеловать. А Милисента ответила на невысказанный вопрос дракониц:

– Теперь все в порядке, Инед его вылечил.

– А как упирался, как упирался!.. – не выдержав, прыснула Листик. – Еле его уговорили.

– Кто упирался? – удивленно спросила Рамана. – Инед? Как вы его уговорили?

– Да нет, Инед с радостью помог, а упирался Усимт. Такой смелый, отважный и коварный, а боялся!

– Потому что коварный, потому и боялся, – усмехнулась Тайша.

– Что Инед? Как он воспринял то, что вы притащили к нему Усимта? – озабоченно спросила Рамана.

– Очень хорошо! Очень хорошо! – потерла руки Листик, изображая Ледяного Владыку. – Эксперимент продолжается, выведенная мной популяция ледяных драконов увеличивается еще на одну особь. Причем мужскую! Это значительно повышает шансы пополнения вида новыми экземплярами! Естественным путем, а то от вас не дождешься! Вот! – закончила Листик и своим обычным голосом добавила: – Ага!

– Но все же привести Усимта к Инеду значило подвергнуть его неоправданному риску! – очень строгим тоном произнесла Рамана.

Листик хитро улыбнулась:

– Конечно, но он же раненый и сам нуждается в помощи! Так что ничего бы он Инеду не сделал!

– Владыка сейчас выполнит любую просьбу Листика, – Милисента не поддержала шутливый тон сестры. – Ну, не любую, но очень многие…

– Ага, и Милисенты тоже, – кивнула продолжавшая улыбаться девочка.

Рамана и Тайша переглянулись, вспомнив, как Листик остановила Многоликую, когда та затронула тему отношений Ледяного Владыки и сестер. Инед и так очень хорошо, даже слишком хорошо, относился к Листику, а тут такое заявление! Несомненно, что-то произошло, что увеличило симпатию Властелина мира Айсгор, и не только к Листику, а и к Милисенте тоже. Рамана поняла, что от этих девчонок вразумительного ответа не добиться, повернулась к Усимту, которого за руку уже держала дэн Арунада. Бронзововолосая бесцеремонно ухватила мужчину за плечи и со словами: «А ну-ка, а ну-ка!» – заглянула ему в глаза. Затем позвала Тайшу:

– Глянь-ка, что с ним сделали наши легкомысленные богини!

Тайша с той же бесцеремонностью начала вертеть и щупать Усимта, не обращая внимания на упавшее с того одеяло.

– А что это он совсем голый? – спросила Саманта. – Он же в пижаме был! Девочки, зачем вы его раздели?

– Он сам разделся, – хихикнула Листик, довольная, что с Усимтом уже все хорошо, – когда понял, что снова может превратиться в дракона, то сразу и превратился. Даже не раздеваясь, видно, забыл это сделать, от радости.

Три девушки-дракона осуждающе посмотрели на Листика. Для них утеря возможности принимать свою драконью ипостась была бы трагедией и даже больше, поэтому они искренне сочувствовали Усимту и понимали его радость, когда эта способность к нему вернулась. Тайша, закончив ощупывать, скомандовала:

– А ну, кинь ледяной стрелой, ну хотя бы вон туда – в стенку.

Усимт машинально повиновался, и, к его удивлению, ледяная стрела, сорвавшаяся с руки, пробила стену и улетела куда-то на улицу. Рамана удовлетворенно кивнула – Усимт тоже получил способность работать со льдом, но тем не менее укорила подругу:

– А если бы он бросил стрелу не в наружную стенку, а во внутреннюю? А там, в соседнем помещении, кто-нибудь был?

– Во-первых, наружная стена толще, поэтому для чистоты эксперимента я выбрала именно ее, а во-вторых, там, за той стеной сидят два человека из местной службы безопасности, кажется, графа Бэтинора, не так ли? – Вопрос Тайши адресовался дэн Арунада, та судорожно кивнула. Пепельноволосая, усмехнувшись, продолжила: – Они следят за Усимтом, такая у них служба – опасная и трудная. И вообще им за риск доплачивают, так что пускай терпят.

Дэн Арунада не слушала, как ей казалось, торжествующую соперницу. Графиня потеряла последнюю надежду, ведь теперь Усим снова стал драконом и вряд ли его будет интересовать человек, пускай даже маг. А Тайша продолжила тоном лектора:

– Мало того что Усимт получил возможность создавать ледяные стрелы, так теперь он может перемещаться через межпространство, как мы, без амулета «пути», но не так, как Листик и Милисента. Но этого уже…

– Ага, – Листик сбила весь академический тон Тайши. – Усимт это и сам уже понял, ну, то, что может «прыгать» без амулета, но только туда, где бывал раньше. А «смотреть» он не может. Так что теперь одним амулетом у него будет меньше.

– Это вряд ли, амулет перемещения он заменит каким-нибудь другим, защитным или нападения, – засмеялась Рамана, – возможно, и не одним. У Усимта увеличился резерв, и он теперь может одновременно управлять большим количеством амулетов, чем раньше. Хотя мог бы и вовсе без них обойтись.

– Знаете, я как-то привык ими пользоваться, опять же в них можно создать запас силы, больший, чем собственный резерв, – усмехнулся Усимт.

Листик замахала на него руками и закричала:

– Тебе надо соблюдать постельный режим! Ложись давай!

Тело Усимта, как он ни сопротивлялся, приняло горизонтальное положение и улеглось на кровать.

– Да, теперь ты даже со всеми своими амулетами не сможешь тягаться с Листиком, – засмеялась Рамана.

Мужчина, уже лежащий на кровати, усмехнулся:

– Не все решает сила, опыт гораздо важнее, а смогу запросто победить Листика, даже раненый и лежа на кровати.

– Это как? – грозно сдвинула брови девочка. – Я могучая и…

Договорить Листик не смогла, она задергалась в приступе смеха, будто ее щекотали.

– А вот так, – усмехнулся мужчина, без движения лежащий на кровати. – Не надо бить, если не можешь ударить, надо просто пощекотать, для этого даже амулет не нужен.

– Так нечестно! – закричала Листик и снова захихикала под общий смех, даже дэн Арунада улыбнулась. А девочка, пытаясь сделать строгое лицо, заявила: – Я с ранеными не сражаюсь! И вообще ему прописан постельный режим, а он щекочет! Идем отсюда, пусть он хорошенько подумает над своим поведением!

В палате остались только Усимт и дэн Арунада. Они некоторое время молчали, потом Валина, у которой на глазах блестели слезы, взяла раненого за руку и сказала:

– Усим! Я…

– Ага! – появившаяся Листик, улыбаясь, посмотрела на замерших мужчину и женщину. Кивнув, маленькая рыжая богиня торжественно объявила: – Девочка, дракон, причем снежный. Как это Инеду удалось, даже не знаю!

– А при чем тут Инед? – ревниво спросил Усимт.

– Вот и я думаю – при чем, – ответила Листик. – Ведь лечил он тебя только что, вернее, не лечил, а инициировал заново, твоя драконья сущность изменилась, и сильно изменилась. Вот! А ребеночек у вас… Да-да, это твой, Усимт. Ну а то, что это твоя дочка, Валина, – Листик улыбнулась дэн Арунада, – и так ясно. Ты же хотела девочку. Да и Усимт… Да что я вам рассказываю, вы и сами об этом знаете.

Листик исчезла так же, как и появилась, а дэн Арунада удивленно посмотрела на мужчину:

– Откуда она…

– Листик видит такие вещи. Ну, или чувствует. Она ни разу не ошибалась, – ответил улыбающийся Усимт.

Ледяной Владыка сидел в расслабленной позе и потягивал красное вино, явно наслаждаясь букетом. Расслабленность Инедириазима была только внешней. Наблюдая за своей собеседницей сквозь жидкость цвета рубина, он внимательно слушал Многоликую.

– …Листик теперь старшая богиня, силы у нее достаточно, а вот опыта… Сам понимаешь… – Русоволосая не находила нужных слов, видно, уже исчерпала все аргументы, пытаясь убедить своего скептически улыбающегося собеседника.

– Энна, ты хочешь сказать, что обмануть ее может любой? Сомневаюсь, да и Милисента не позволит…

– Инед, я не об этом, Милисента благодаря стараниям Ырмытыра стала старшей богиней орков, а вот для Листика… «Говорящая с богами» – не тот уровень для старшей…

– Энна, и Листик, и Милисента, как и мы с тобой, боги стихии. Мы «силы» в чистом виде, и нам не надо поклонение верующих. Да, молитвы и жертвоприношения приносят дополнительную энергию, такая подпитка дает большее могущество, чем можно самим зачерпнуть, но это расслабляет и развращает, «сила» отходит от своего первоисточника, – произнес, презрительно скривившись, Инед, но сразу же поменял выражении лица, отпив вина. Ледяной Владыка поднял бокал, демонстрируя насыщенный цвет напитка, словно этим стараясь доказать правоту своих слов: – Вот как это вино – оно прекрасно само по себе, так сказать, в своей первозданности. Его можно улучшить, закрепив или добавив травы для усиления вкусовых качеств, но это будет не то. Оно утратит силу, оно будет более пьянящим, сладким, но станет суррогатом, позаимствовавшим свои качества…

– Инед, я знаю твое отношение к верующим, да и к разумным вообще… Но так же нельзя! Ледяная пустыня – это…

– Почему сразу пустыня? – немного обиделся Владыка Айсгора. – У меня даже вишни растут. Между прочим, цветут и плодоносят.

– Инед, ради своей внучки ты готов весь мир превратить в большое мороженое с вишневым сиропом!

– Энна, не вижу в этом ничего предосудительного, это будет оригинально и красиво опять же твое любимое равновесие никто не нарушит, некому будет это сделать, – усмехнулся Инедириазим.

Многоликая от такого заявления немного растерялась, так как сказано это было вполне серьезно. Опомнившись, она неодобрительно покачала головой:

– Твоя внучка такое равновесие первой и нарушит – съест весь мир, политый вишневым сиропом!

– Ну хорошо, а ты что предлагаешь? – Инед сказал это вроде как устало, но в то же время насмешливо. – Не поливать мир сиропом?

Многоликая еще раз осуждающе покачала головой, потом усмехнулась:

– Я решила сначала с тобой поговорить, а потом предложить это Листику, а могла ведь и наоборот. Ты не такое уж и большое влияние на нее имеешь, чтоб отговорить ее, если она что-то решит.

– Ага! – сообщила появившаяся рыжая девочка, она была не одна, а вместе с сестрой.

Инед усмехнулся:

– А я и не собираюсь на нее влиять или отговаривать, если она что-то решит. Листик, ведь так?

– Ага! Так когда начнем? – поинтересовалась Листик.

– Что начнем? – не поняла богиня и пожаловалась Инеду: – Между прочим, на моем дворце защита стоит, ее не всякий бог пройдет, а тут мало того что без спросу проникли, так еще и ни одна сигналка не сработала!

– Так мы же не всякие, – хихикнула Листик и, став серьезной, еще раз спросила: – Начнем когда? Вишневым сиропом поливать?

– Листик, ну не сразу же! Надо сначала заморозить, – очень серьезно ответил Инед.

– О чем это они? – спросила Многоликая у Милисенты, так как бог стужи и рыжая девочка вполне серьезно начали обсуждать, чем лучше поливать – вишневым сиропом или земляничным.

– Мир замораживать собрались, – тоже серьезно ответила Милисента.

– С вами не соскучишься! – покачала головой Многоликая.

– Ага, – кивнула Листик, – я согласна!

Энна удивленно подняла брови, а Милисента усмехнулась:

– Вы же хотели предложить Листику стать богиней дракланов? Ведь так?

Русоволосая удивленно кивнула, она действительно собиралась это сделать, но как девочки догадались? Милисента, словно угадав мысли Многоликой, пояснила:

– Это же и так ясно. У дракланов нет богов, точнее, не было до сих пор, вдобавок эту довольно беспокойную расу надо постоянно сдерживать, твои последние вмешательства были вызваны именно экспансией дракланов. Вот ты и решила, так сказать, клин клином…

– Сами догадались? – улыбнулась Многоликая.

– Ага, а еще Тайша подсказала. Они с Раманой всю ночь думали, целый бочонок венисийского игристого куда-то дели, вечером полный был, а к утру – пустой, – хихикнула Листик.

– Да, это я хотела и предложить, – тоже усмехнулась Многоликая. – Но, сами понимаете, вот так сразу стать богиней у целого народа…

– А куда они денутся от хранительниц своего мира? – на этот раз усмехнулась Милисента.

– Вы что, обе? – изумилась богиня. – Как вам это удалось?!

– Пришли, а они там как раз на совет собрались и ругаются, старейшин выбрать не могут. Ну, Милисента и объявила, что распускает их совет, а когда они возражать начали, призвала помощь мира… – начала объяснять Листик.

Многоликая растерянно посмотрела на Инеда, тот пожал плечами:

– Это они сами сделали, я же обещал, что вмешиваться не буду.

– И мир их поддержал, обеих. Это уже четвертый, где они… – поразилась Многоликая.

– И заметь, Энна, там им молиться не будут, – усмехнулся Ледяной Владыка.

– Пусть только попробуют! – воинственно сказала Листик. – Сразу по шее получат!

– Понятно, что не будут, – хмыкнула Многоликая. – Дракланы слишком гордые и могучие. Интересно, а как вы намерены быть с властными устремлениями дракланов?

– Я им объяснила, что просто жить куда приятнее, чем сидеть на троне с надутыми щеками, – ответила Листик, а Милисента добавила:

– Были несогласные и недовольные. Старые затаились, но понимают, что ничего не могут поделать. Листик утвердила те владения, что уже существуют, и запретила без ее разрешения захват новых.

– Жалею, что пропустил это, – засмеялся Инед. – Хотел бы я посмотреть на их кислые рожи!

– Ага, очень кислые, только не рожи, а морды, они все в драконьей ипостаси были, большие и могучие… – начала Листик, Милисента ее дополнила:

– Листик такая маленькая, а они, большие и могучие, на нее со страхом смотрят. Боятся даже слово поперек не то что сказать, подумать. Самых агрессивных мы свели с Изамом, он успел только одного демона отловить, да и тот сразу сбежал, как только его отпустили. Так что дракланы там во всю развлекаются, удовлетворяя свои охотничьи инстинкты. Листик объявила, что эта командировка в качестве поощрения на месяц, самым послушным, а потом смена охотников. Очередь желающих поразвлечься на год вперед выстроилась. А повелитель мира Иптар теперь наш лучший друг. Мы, кстати, к нему и идем в гости. К вам на минутку заглянули.

– Ага, – поддержала сестру Листик.

Когда сестры, попрощавшись, исчезли, Многоликая усмехнулась:

– Инед, на этот раз ты меня переиграл!

– Разве? – усмехнулся в ответ Ледяной Владыка. – Девочки сделали то, что ты хотела, просто сделали это в присущей им манере.

Эпилог

Группа студентов Торилионского института прикладной и теоретической магии вышла из портала и замерла, пораженная величественной статуей. Улыбающаяся темная эльфийка раскинула руки, словно обнимая раскинувшиеся вокруг горы. Присутствующие в группе дроу опустились на одно колено, приветствуя свою богиню. Остальные молчали, боясь нарушить торжественную тишину. Тем неожиданней прозвучало:

– Здрасьте!

Немного в стороне стояла рыжая улыбающаяся девочка, рядом с ней незнакомая дроу тоже приветливо улыбалась.

– Листик! Листик! – бросились обнимать девочку три темные эльфийки и несколько девушек-оборотней из прибывшей группы.

– Ага, я тоже очень рада вас видеть! Вот, познакомьтесь – Гинта, студентка первого курса нашей академии, она тоже пришла вас встретить, не только от академии, но и от Дарэлейлара. Портал, через который вы прошли, находится в стране дарков. Мы, прежде чем отправиться в академию, посетим столицу этой страны. А это, как вы поняли, статуя Великой Матери дарков. Ага, это Лосс.

Пройдя немного по тропинке, больше напоминавшей широкую дорогу, вышли к строящемуся храму. Листик пояснила, что это храм Лосс. Хотя чей еще мог быть храм в стране дарков и у подножия гигантской статуи богини? Позволив полюбоваться открывшимся красивым видом и статуей, Листик создала портал. Студенты вышли у большого скального массива с множеством тоннелей. Дроу узнали типичную архитектуру наземной части своего города-крепости, но их поразило обилие наружных строений и то, что входы не были замаскированы.

– А чего им бояться? – пожала плечами Листик. – Вон, видите, они строят здания, здесь будет первый наземный город дарков, подземная часть останется, но жить они будут здесь. А это центральная площадь…

– А это что? – спросил Зырх, он тоже был в числе студентов, прибывших на стажировку в зелийскую академию.

Все повернулись туда, где на гранитном постаменте высилась бронзовая композиция: верхом на мохнатой корове сидела рыжая девочка, ее волосы были сделаны из бронзы, отливающей ярко-красным цветом. Высеченная на постаменте надпись гласила: «От благодарных дарков – благодетельнице».

– Памятник, – почему-то смутилась Листик.

– А кому? – спросил, прищурившись, оборотень, хотя рыжая всадница была вполне узнаваема.

– Мне, – вздохнула девочка, а ее спутница пояснила:

– Хотели из чистого золота и верхом на драконе, но Листик не захотела, тогда глава клана Фарлэн предложила вот такой вариант.

– Листик, а ты разве не наказала за такую дерзость? Изобразить тебя на этой… этом неблагородном животном! – начала Хризонтэль.

– Ага, наказала, строго наказала! – под хихиканье Гинты быстро ответила Листик.

– Она сделала Ирэн главой этого клана, вот та в отместку и… – начала объяснять Гинта, но, увидев, что Листик нахмурилась, уже серьезно сказала: – У нас были только козы, и то немного, а Листик провела коров, много коров. Теперь тут есть любые молочные продукты, да и мяса достаточно. Вот Листика на совете лордов и объявили благодетельницей народа дарков. А первую корову, прошедшую через портал, – священной! Так что великая благодетельница дарков сидит на своем священном животном.

– Листик, разве твое священное животное – корова? – удивленно спросила одна из девушек-оборотней. – Не дракон?

– Ага, дракон и корова, – кивнула Листик и добавила: – Но только та корова, что дает молоко! Вот!

– О-о-о! – в один голос протянули прибывшие студенты и с уважением посмотрели на бронзовое священное животное, а потом повернулись к Листику, словно ожидая, что ей подведут корову и девочка на нее усядется.

– Ладно, полюбовались? Я вообще-то хотела вам показать строящийся город, а вы… – немного обиженно произнесла рыжая девочка.

– Знаешь, Листик, этот памятник стоит дороже, чем памятники разным полководцам и другим завоевателям, – произнесла дэн Арунада, руководитель группы студентов, – ведь это от чистого сердца, в знак благодарности, а не из страха. Я бы гордилась, если бы мне поставили такой памятник!

Листик посмотрела на мага-аристократку, на ее округлившийся живот и улыбнулась.

– Смотрите! Смотрите! – закричал один из студентов, показывая вверх.

Там, высоко в небе, величественно плыли три дракона. Серебристые тени прошли над Дарэлейскими горами и скрылись в дымке у горизонта.

– Это Крылатые… – начал студент, первым заметивший драконов.

– Не-а, – ответила Листик, – эти драконы полетели к Голосу своей богини. Им разрешено проходить на Геллу только через портал, расположенный в Гиторских горах. Вот они оттуда и летят.

– Листик, а разве богиня драконов и ее Голос живут не в мире драконов? – поинтересовалась Листариниэль.

– Богиня и ее Голос живут, где хотят, – усмехнулась рыжая девочка, – но предпочитают Геллу всем другим мирам. Ну и… Богиня постоянно занята, так что вершит суд и разбирает конфликты у драконов ее Голос.

– Интересно бы узнать, кто у великой богини драконов Голос? Наверное, великая волшебница или, может, другой дракон? – поинтересовалась девушка-дроу, державшаяся вместе с Листариниэль и Хризонтэль.

Остальные студенты знали, что это новенькая, которую приняли, как и Листика, на второй курс института. Приняли на заочное отделение, так как она все время где-то пропадала, а когда появлялась, ночевала в башне дроу, у Листариниэль и Хризонтэль, ставших неразлучными подругами и живущих теперь в одной комнате.

– Люси, а то ты не знаешь, – хмыкнула Листик.

– Ага! – ответила девушка, то ли подтверждая, то ли отрицая.

Листик открыла портал, и группа студентов прошла прямо в аудиторию академии Магических Искусств Зелии.

Анатолий Дубровный Листик. Судьба дракона

Пролог

Крестьянские деревеньки и отвоеванные у леса небольшие поля терялись среди огромного зеленого массива, простирающегося до подножия Хасийских гор. Даже широкие реки с трудом просматривались из-за могучих деревьев, росших на берегах. Только глыбы мощных баронских замков возвышались над мерно колышущимся морем Дрэгисского леса. Этот могучий девственный лес занимал не только одноименное баронство, но и несколько соседних. Отроги Хасийских гор рассекали зеленое море. Это был дикий и опасный край – северное приграничье королевства Зелия.

Высоко в небе, так, что с земли было практически не разобрать, что это, была видна какая-то движущаяся точка. Но если бы кто-нибудь, невзирая на яркое слепящее солнце, попытался бы рассмотреть точку высоко в небе, то такой наблюдатель был бы сильно удивлен. На головокружительной высоте, куда поднимаются только орлы, летел дракон! Но поражало не только то, на какую высоту он поднялся (как известно, драконы, эти могучие тяжеловесные звери, никогда так высоко не забираются), а абсолютная непохожесть этого представителя крылатого магического племени на своих собратьев. Изумрудно-золотистый дракон был раз в пять меньше самого маленького крылатого ящера, да и его гибкое изящное тело было совсем не похоже на драконье.

Этот необычный зверь двигался в небе, словно что-то высматривая в проносящемся под ним предгорье. Он летел вдоль границы леса и гор, время от времени замедляя свой внешне неспешный, но при этом стремительный полет. Внезапно дракон совершил разворот, словно обнаружил то, что искал. Зависнув на одном месте, он внимательно смотрел в заинтересовавшую его точку.

– Ага! – вполне членораздельно произнес дракон, что тоже было удивительно. Ящеры так не могут, их речь больше напоминает малопонятный рев. Дракончик (если судить по размерам, то это был именно дракончик, а не дракон) повторил: – Ага! – а затем добавил: – Мамина пещера!

Столь же стремительно, как летел до сих пор, дракончик пошел вниз. Но что-то происходящее немного в стороне от намеченной им цели заставило его сменить направление полета. На лесной поляне кто-то пытался от кого-то отбиваться. Этот кто-то был один, а нападавших на него было много. Дракон, раздумывая, стоит ли вмешиваться, пролетел над поляной и все-таки решил помочь. Но, развернувшись, крылатый зверь увидел, что раненого бойца увели, а его поверженных врагов собралась поедать хищная лесная нежить.

– Ага, – снова сказал дракончик и исчез.

Неизвестно откуда появившаяся в зарослях у поляны рыжая девочка с интересом смотрела, как представители необычного народца утаскивают оружие и снаряжение погибших. Девочка немного похулиганила на поляне, напугав лесную нечисть до полусмерти, и отправилась к цели своих поисков.

Глава 1 Появление Хозяйки леса

Наряд женщины, что неспешно шла по лесу, – длинная юбка, неудобная для прогулок по чащобам, вышитая белая рубашка и такой же вышитый жакет, – не был похож на одежду селянок – жительниц приграничья. Искусная вышивка на жакете и рубашке чем-то напоминала растительные узоры светлых эльфов, местные украшали свою одежду совсем не так. Уже начавшие седеть когда-то светло-русые волосы были заплетены в аккуратную косу. Женщина шла по лесу с легкостью, не соответствующей ее возрасту, да и длинная юбка странным образом не цеплялась за кусты и не пачкалась о траву.

Время от времени женщина нагибалась и осторожно срывала цветы и стебли трав, и делала это она так, будто просила прощения у растений. Если бы не одежда, то ее можно было бы принять за травницу. Выглянувший из-под коряги молодой лешак, намеревавшийся подшутить над одинокой собирательницей, остановился, наткнувшись на ее взгляд. Женщина укоризненно покачала головой, а смутившийся лешак, что было более чем странно для представителей его вида, быстро спрятался под поваленное дерево.

Собирательница вышла на небольшую полянку с ярко-зеленым пятном в центре, остановилась и прислушалась, потом отступила в сторону и словно растворилась в зелени леса. Не спряталась в дерево, подобно дриаде, а именно растворилась среди листвы и высокой травы, так что даже намека на ее присутствие не осталось. Некоторое время ничего не происходило, потом послышалось дыхание долго бежавшего человека, и на поляну выскочила девушка. Темно-серый брючный костюм и два меча за спиной говорили, что это воительница, о том же свидетельствовал и короткий хвост черных волос. Щеку ее пересекала татуировка – замысловатый узор, складывающийся в изображение дракона. Узор был знаком довольно многим, а сам владелец такой татуировки внушал ужас. Это был отличительный знак Мягко Ступающих – страшного темноэльфийского клана убийц. Воительница встала так, чтоб ярко-зеленое пятно в траве оказалось между ней и вывалившимися из леса тяжело дышавшими дарками. У появившихся темных эльфов были такие же татуировки, как и у девушки, самый старший из них скривил губы в злорадной улыбке:

– Как ни бегай, а возмездие неотвратимо, Иронна!

Девушка не стала отвечать. Она выхватилачерные мечи, показывая, что сдаваться не намерена. Дарк подождал, пока остальные из его команды, зайдя с двух сторон, возьмут девушку в клещи и отвлекут ее своей атакой, злорадно усмехнулся и шагнул вперед, занося для удара свой меч. Иронна развела руки в стороны, отбиваясь от атаковавших ее дарков и при этом открывшись спереди. Но предводитель убийц не достиг цели. Девушка резко отклонилась назад, старший дарк шагнул вперед, пытаясь достать ее, наступил на зеленое пятно и почти по грудь провалился в трясину. Иронна же, прыгнув через пятно, засасывающее свою жертву, не стала убегать, а стремительно атаковала левую группу. Три дарка упали на землю, остальные, опомнившись, стали снова окружать воительницу, не обращая внимания на хрипы попавшего в ловушку лесного хищника предводителя.

Только теперь стало видно, что темная эльфийка изранена. Она отступила к лесу и прислонилась спиной к большому дереву, что обезопасило ее от нападения сзади, но лишило возможности маневрировать. Воспользовавшись этим, дарки атаковали девушку. Индивидуальное мастерство нападавших было очень высоко, но драться в составе группы они явно не умели. Девушка высоко подпрыгнула вверх и вперед, ухватилась за нависающую ветку, ударом ноги отправив еще одного дарка в зеленое пятно. При этом девушка получила еще одну рану, которая, впрочем, не помешала ей нанести два смертельных удара своим противникам. Этим действием эльфийка, оказавшись на открытом месте, открыла свою спину. Девушке было трудно стоять, но она вертелась, как юла, отбиваясь от оставшихся семи убийц. Большая тень, накрывшая поляну, на мгновение отвлекла нападавших, со страхом смотревших на низко пролетающего изумрудно-золотистого дракона, и девушка воспользовалась замешательством своих противников. Еще два дарка упали на зеленую траву, окрасив ее темной кровью. Остальные, опомнившись, бросились на Иронну, обессиленно опустившуюся на одно колено. Но занесенные мечи так и не нанесли завершающего смертельного удара. Появившаяся из ниоткуда женщина вскинула руки, и дарков пробили насквозь превратившиеся в острые лезвия листья взметнувшейся травы.

– Кто вы? Почему мне помогли? – спросила Иронна. Она сидела на траве, опираясь руками о землю, ее черные мечи лежали рядом. Женщина улыбнулась очень доброй, открытой улыбкой:

– Я помогла тебе, потому что ты беглянка. Ты из клана Мягко Ступающих, но за тобой они же и гнались. Три пятерки – это очень серьезно! Видно, ты им очень насолила!

– Я убила старшего мастера, главу клана, – ответила девушка и, увидев удивление женщины, быстро пояснила: – Нет, нет! Это был поединок по всем правилам! Хоть глава и применил грязный прием, но я дралась честно! Вы видите эти мечи? Их можно забрать, только победив прежнего хозяина, и победив открыто, без применения хитростей. Говорят, эти клинки наделены душой и сами выбирают себе владельца. Не знаю, может, и так. Может, даже оружие, предназначенное для убийства, не любит, когда это делают подло и вероломно! Не знаю, правда ли это, но теперь эти мечи мои! Мои по праву!

– Мягко Ступающие так просто это не оставят. – Женщина обвела взглядом поляну с лежащими на траве телами. – Тебе, девочка, надо спрятаться, и лучше всего здесь, в приграничье.

– Их надо закопать, хоть они и недостойны погребения. Это были матерые убийцы, лучшие боевые пятерки. Так все оставлять нельзя, если будут искать, то найдут останки, оружие и снаряжение!

– Об этом не стоит беспокоиться, девочка. Это приграничье, через полчаса от них и следа не останется. И от их оружия тоже. Лесные хищники и необычный народец постараются. Идем со мной. – Женщина помогла девушке подняться, и они обе скрылись в лесу. Из зеленого пятна осторожно выползли щупальца-ленты и утянули тела мертвых дарков в удовлетворенно чавкающую утробу. Еще через некоторое время на полянке появились существа, похожие на кошек, с шерстью грязно-ржавого цвета, только стоящие на двух ногах. Часть из них, попискивая, ухватила и куда-то поволокла оставшееся на поляне оружие, другие сразу же начали его грызть.

– Ага, ржавики, – заметила появившаяся на полянке рыжая девочка. Оглядевшись, она задумчиво сказала: – Интересно, что здесь было? Вроде кто-то с кем-то подрался, только вот никого не осталось. Может, ты скажешь?

Девочка спросила это у зеленого пятна, снова принявшего первоначальный безобидный вид. Пятно не ответило, видно, было занято важным делом.

– И-и-и-эх! – Рыжая с разбегу прыгнула на зеленое пятно и с видимым удовольствием поскакала на его ставшей упругой поверхности. Сделав в воздухе сальто, девочка развела руки в стороны, с них сорвалось пламя, заставившее броситься врассыпную мелкую лесную нечисть. Приземлившись в центре пятна, прыгунья показала язык застывшему в страхе лешаку.

Женщина и хромавшая девушка добрались до аккуратного домика. Хозяйка раздела Иронну и начала обрабатывать какими-то мазями ее раны. Почувствовав облегчение, эльфийка стала с интересом оглядываться. Типичное жилище лесной травницы-знахарки, только очень чистое. Не было обычного мусора от сушащихся под потолком трав. Да еще зеркало на стене – тоже нетипично для живущих в лесу. В этом зеркале отразилось симпатичное, даже красивое, но очень уставшее лицо девушки-дарка.

– Тебе надо спрятаться, Мягко Ступающие будут тебя искать. Поэтому нужно затаиться в таком месте, где тебя будут искать в последнюю очередь. А лучшего места, чем приграничье, для этого не придумаешь. Только вот внешность тебе надо изменить.

– Грим ненадежен, магию распознает не только маг, но и любой, кто обладает соответствующим амулетом, – возразила девушка-дарк.

Травница усмехнулась.

– Женщина может изменить внешность, не прибегая к столь радикальным способам, но с тобой, если позволишь, я поступлю по-другому. Судя по тому, как ты распознала место обитания залумы, и то, что этот хищник на тебя не напал, тебе не чужда магия леса – магия светлых эльфов.

– Моя бабушка – светлая эльфийка, говорят, она была очень красивая. Она вышла замуж за лорда… – Иронна запнулась и быстро закончила: – Ее убили, как и мою маму, очень жестоко убили!

– Не плачь, девочка. – Женщина вытерла у девушки появившиеся в уголках глаз слезинки. Темная эльфийка сжала зубы, словно стыдясь минутной слабости. А травница продолжила: – Меня Марта зовут, а тебя, как я слышала, Иронна. Если сменим твое имя на Ирэн, не будешь возражать?

Дарк кивнула, а Марта со словами: «Вот и славненько», – начала втирать какую-то остро пахнущую мазь в кожу девушки. Кожа эльфийки стала светлее, тело утратило прежнюю мускулистость, лицо тоже изменилось – вместо дарка из зеркала на девушку смотрела типичная жительница приграничья, красивая и чем-то похожая на улыбающуюся женщину, даже ушки стали круглыми, как у людей.

– Но как? Я ничего не чувствую, даже следа магии! – удивленно воскликнула Ирэн.

– Это магия светлого леса, но даже его обитатели не смогут ее распознать…

– Вы светлая эльфийка? – спросила девушка. – Там, на поляне, вы говорили, что помогли мне, потому что я беглянка… Вы тоже?..

Женщина улыбнулась и приложила палец к губам, а затем спросила:

– Пойдешь ко мне в ученицы? Я не просто травница…

– Вы маг-целитель, – прошептала девушка, рассматривая свои раны, вернее, те места, где они были. Женщина кивнула, а Ирэн пылко произнесла: – Я всегда… Даже не надеялась, что когда-нибудь… С радостью! Я буду самой лучшей ученицей! Спасибо, Марта!

Женщина улыбнулась и погладила свою только что появившуюся ученицу по голове, потом достала из сундука платье и протянула его девушке.

– Думаю, длинный подол не будет тебе мешать, лес уже почти принял тебя. Твою татуировку я не смогла убрать полностью, я только скрыла ее. Но помни – некоторые обстоятельства заставят ее появиться снова: противостояние смертельной опасности или что-нибудь подобное.

Ирэн шла с корзинкой по лесу. Марта поручила ей собрать необходимые травы в дальней части леса. Чтоб попасть туда, надо было пройти мимо массивного каменного отрога, громадой нависавшего над деревьями.

В скалах была пещера, которую местные называли Драконьей, но, как уже знала Ирэн, там никакого дракона не было. Несмотря на длинный подол своего платья, девушка двигалась легко и бесшумно. Вдруг зоркие глаза Ирэн заметили к кому-то подкрадывавшегося большого пещерного медведя. Осторожно выглянув из-за кустов, Ирэн увидела рыжую девочку, увлеченно лакомившуюся малиной. Похоже, именно на эту рыжую и охотился медведь. Девочка явно была не местной: во-первых, здесь слишком далеко от жилья, такую маленькую никто бы не отпустил в лес одну. Во-вторых, она была совсем голой – и это в колючих зарослях!

Эльфийка подумала, что даже если предупредить девочку, эта малышка все равно не сумеет убежать от могучего зверя, но можно отвлечь внимание медведя на себя. Закричать девушка не успела: хищник бросился на свою маленькую жертву. То, что произошло дальше, повергло Ирэн в шок. Атакующий громадный зверь отлетел назад, как нашкодивший щенок. Медведь, перевернувшись в воздухе, упал на спину и затих.

– Ай-ай-ай! – сокрушенно вздохнула девочка. – Перестаралась. Но нечего было на мою малину так бросаться! Попросил бы вежливо, а так… Вот, все от жадности!

Ирэн удивленно застыла: медведь отлетел, получив удар по лбу хвостом дракона! Девочка мгновенно превратилась в дракона! Красивого, изумрудно-золотистого, совсем не похожего на тех неуклюжих громадных ящеров, что здесь водились. Всего в три человеческих роста, гибкий и изящный дракон напоминал эту девочку с золотистой кожей, сейчас с интересом рассматривающую Ирэн.

– Прошу прощения, – произнесла рыжая звонким, но в то же время чуть хрипловатым голосом.

– За что? – опомнилась не успевшая испугаться Ирэн.

– Это же был ваш медведь, а я его… – Девочка виновато развела руками.

– Это был не мой медведь, – возразила девушка, – он хотел тебя съесть!

– Зачем меня есть? – удивилась девочка. – Тут столько малины! Я бы подвинулась, нам бы всем хватило. Ну и вообще, я возражаю, когда меня съесть хотят!

– Да, ты очень убедительно возразила, – усмехнулась Ирэн, кивнув в сторону убитого медведя. – Только вот что с ним делать? Столько мяса и шкура…

– Ага! – в свою очередь кивнула девочка и предложила: – А давай ее делить!

– Кого делить? – удивилась Ирэн.

– Шкуру убитого медведя! – радостно сообщила рыжая. – Неубитого медведя делить нельзя, в смысле шкуру, а убитого уже можно! Я давно хотела посмотреть, как это делается!

– Это так говорится. На самом деле шкуру снимают целиком…

– Ага, – разочарованно сказала девочка.

– Слушай, а как тебя зовут? – спросила девушка и представилась: – Я Ирэн, ученица Марты, она здесь травница.

– А я Листик. Ну вообще-то у меня имя гораздо длиннее – Листикалинариона.

– А где ты живешь? – задала еще один вопрос Ирэн.

Листик ответила:

– Тут недалеко есть пещера, вот там я и поселилась, такая хорошая пещерка! Там даже водопадик есть!

– Драконья пещера? Она большая, но совсем сухая, где же ты там нашла водопад?

– Ага! Это в первой пещере сухо и пусто, а за ней другая, вот там все это и есть! – засмеялась девочка и предложила: – А пойдем ко мне в гости?

– Я бы с радостью, но мне уже возвращаться скоро, Марта волноваться будет, – грустно сообщила Ирэн: ей очень хотелось посмотреть, где живет девочка. Тем более при первом осмотре Драконьей пещеры девушка никаких водопадиков не нашла. А она все-таки была дарком, а у них, как и у гномов, чутье на всякие пещеры и подземные проходы.

– А я тебя потом донесу, – предложила Листик.

– Листик, давай лучше сделаем так. Я сниму шкуру и срежу мясо, которое можно съесть. – Ирэн показала на тушу медведя. – А ты меня и это все перенесешь к домику Марты. Не пропадать же добру! Там и поужинаем, хорошо?

– Ага, – ответила девочка и уселась наблюдать, как эльфийка быстро и умело начала свежевать медведя. Но долго Листик не усидела, она начала помогать Ирэн, используя появившиеся большие острые когти.

Марта стояла на пороге своего домика и с тревогой вглядывалась в начавшие сгущаться сумерки. Для нее и для Ирэн большинство обитателей раскинувшегося вокруг леса не были страшны, но некоторые крупные звери, да и почти все виды нежити, были опасны. Вдруг огромная тень накрыла домик, и на поляну перед ним опустился дракон, красивый и изящный. Даже не дракон – дракончик! Он держал в лапках шкуру пещерного медведя, в которую было что-то завернуто, а на спине у него сидела Ирэн! Девушка спрыгнула на землю и спросила:

– Листик, ты не устала?

– Не-а, – ответила рыжая девочка, появившаяся вместо исчезнувшего дракона.

– Марта, познакомься – это Листик! Листик, а это Марта, – представила Ирэн девочку и травницу друг другу.

– Ага. Очень приятно! – ответила рыжая и снова превратилась в дракончика. Так она, словно красуясь, проделала несколько раз.

– Листик, ты дракон? – удивленно и растерянно произнесла травница, глядя на эти трансформации.

– Ага! – подтвердила девочка.

– Марта, мы тут принесли… – начала Ирэн.

Девушка рассказала о том, что произошло в малиннике. Женщина покивала, после чего все дружно начали разгружать ношу. Травница ушла жарить мясо на ужин, а девочка и девушка растянули шкуру для просушки. Потом ужинали и пили чай со сладкими пирогами. Девочке предложили приходить в гости, запросто, без приглашения. Листик поблагодарила и пообещала принести малины, поскольку от мяса горных козлов, что предложила девочка, Марта отказалась, объяснив свой отказ тем, что мяса почти не ест. А то, что принесено Листиком, отдаст местным крестьянам и немного оставит для Ирэн. Листик предложила девушке приходить кушать мясо к ней. А Марта, порывшись в одном из своих сундуков, достала платье и протянула его девочке:

– Вот, Листик, возьми! Нас твой внешний вид не смущает, но поверь мне, ходить голой среди людей девочке не совсем прилично. Платье, конечно, великовато, но у меня другого нет. Мы с Ирэн сейчас его подгоним по твоей фигурке. – Травница критически оглядела девочку. Платье было не просто великовато – Листик в нем буквально утонула. Тут не подгонять, а перешивать надо.

– Ага, спасибо! – кивнула Листик и, увидев сомнения травницы, сказала: – Вы его просто укоротите, а там, где широко, я подвязывать буду.

Внимательно посмотрев на Марту и на взявшую платье Ирэн, девочка сделала неожиданный вывод:

– Вас не смущает мой внешний вид, потому что вы не люди, да? Среди тех, кто не люди, так ходить можно? Да?

Ирэн быстро взглянула на Марту, ее догадки о том, что травница не хуман, девочка только что подтвердила. Наверное, Листик просто видит такие вещи. Марта заметила этот взгляд и, чуть улыбнувшись, кивнула. И, обращаясь к Листику, продолжила:

– Среди других рас тоже неприлично. Если эльфы к этому могут отнестись с пониманием, то гномы однозначно осудят.

– Осудят – это точно! Причем не за неприличный вид, а за бедность. Ведь если кто так ходит, значит, не имеет денег купить себе одежду! А отсутствие денег, с точки зрения гномов, гораздо неприличнее, чем ходить голым! – засмеялась Ирэн.

А Марта, оставаясь серьезной, продолжила поучать девочку:

– Когда будешь появляться перед кем-то, надевай платье. И постарайся не показываться в своем драконьем обличье. Если же такое произойдет, то делай это так, чтоб никто не догадался, что ты-девочка и ты-дракон – это одно и то же, поняла?

– Ага, я думала, здесь почти никого нет, – снова кивнула Листик и тут же спросила: – Как же мне надевать платье? Оно порвется, когда я начну превращаться в дракона.

– Ладно, когда превращаешься в дракона, снимай, чтоб не порвать, – вздохнула Марта.

– Ага, я буду его беречь!

Ирэн подошла к Драконьей пещере, Листик уже ее ждала. Девочка сидела на камне и болтала ногами. Увидев подругу, она спрыгнула на землю, поправила платье и пригласила:

– Прошу в мое скромное жилище! Я, правда, ничего приготовить не успела.

– Это не страшно, – ответила Ирэн, ведь она пришла не столько за угощением, сколько посмотреть на замечательную пещеру, так расхваливаемую Листиком. Внутри пещера была такая же, как и в последний визит девушки, – большая и сухая. Ирэн удивленно огляделась. Листик поманила подругу за собой. В самой глубине темнел проход. Его можно было разглядеть, только пройдя через всю первую пещеру. Но ведь его раньше не было! Ирэн это точно помнила, она здесь облазила все, но ничего подобного не находила. Приглядевшись, девушка увидела большой камень, сдвинутый в сторону, похоже, именно он и закрывал этот проход. Но камень был очень тяжелый. Листик, видимо, поняла удивление подруги. Когда они оказались во второй пещере, девочка сняла платье и превратилась в дракона. Нагнувшись – все-таки сейчас проход был для Листика низковат, – она поставила камень на место, отгородив свою пещеру от первой.

– Вот! Это дверь! У меня вполне приличный дом! – гордо заявила девочка, забирая у Ирэн свое платье. Пещера была, действительно, очень уютная, небольшой поток воды красиво падал в маленькое озерцо, откуда вытекал ручеек, убегая в отверстие под стеной. В противоположном углу было что-то вроде камина. Около него несколько плоских камней служили столом и стульями. В камине, на большом вертеле, висела целая туша горного козла, с одной стороны обгоревшая до углей и сырая с другой. Съедобной была только узенькая полоска мяса. Ирэн укоризненно посмотрела на девочку:

– Кто же так жарит!

– Ага, я так жарю, – развела руками Листик и грустно добавила: – Не получается у меня.

– Это все надо выкинуть! – решительно сказала Ирэн и сокрушенно покачала головой: – Очень жалко.

– Ага, – согласилась девочка и спросила: – А ты умеешь?

– Умею, – ответила девушка. – Только вот жарить нечего.

– Ага! – обрадовалась Листик. – У меня еще есть!

Девочка легко сдвинула тяжелую даже на вид каменную крышку с каменного же ящика и достала оттуда совершенно свежую тушу. Ирэн удивленно подняла бровь, она отчетливо почувствовала очень сильное заклинание стазиса, ограниченное ящиком. Заклинание, помимо всего прочего, позволяло сохранять продукты бесконечно свежими. Такие чары может наложить только очень опытный или неимоверно сильный маг.

– И как же его жарить? Дров-то у тебя здесь нет. – Ирэн удивленно посмотрела в камин. Судя по тому, как он был закопчен, им пользовались довольно часто, но никаких следов золы там не было.

– А вот так! – С руки Листика сорвалось пламя и ударило в топку камина. Видно, там была хорошая тяга, так как пламя весело загудело. Висящая на вертеле туша затрещала, окончательно обугливаясь.

– Ну вот, все сгорело! – сокрушенно развела руками девушка и укоризненно посмотрела на рыжую девочку, та возразила:

– Но у меня же еще есть, я же говорю! Вот счас этого козла поджарим!

Ирэн, продолжая укоризненно качать головой, достала из своей корзинки широкий нож, чем вызвала восторг девочки.

– Ой, какой ножик! Красивый!

Листик уже видела этот нож, когда Ирэн свежевала медведя, видела она другие ножи и кинжалы, но этот ей именно сейчас чем-то понравился.

– Нож – это универсальный инструмент, – начала объяснять эльфийка, отрезая от туши кусочки мяса. – Ножом можно что-то отрезать, например – корешок, а можно этот самый корешок выкопать или нарубить веточек для костра, если ночь застала в лесу. Можно заточить колья для временной ограды, вот, чтоб вход в пещеру закрыть от всякого зверья.

– Вход в пещеру лучше закрывать камнем, тогда точно никто не влезет, колья-то сломать можно. А отрезать или затачивать можно когтями, так что нож совсем не нужен, – заявила Листик и вытянула вперед маленькую ручку, на которой появились внушительного размера когти. Девочка ими полюбовалась и вопреки своему заявлению сказала: – Я тоже такой хочу, ну, чтоб нарубить и заточить!

– Листик, а ты умеешь с ножом обращаться? Ведь это не только полезная в хозяйстве вещь, но еще и оружие. – Ирэн закончила отрезать кусочки мяса и сбросила остатки туши в каменный ящик, затем улыбнулась, и нож затанцевал в ее руках, превратившись в сверкающую ленту. Ирэн стремительно им крутила, перебрасывая из руки в руку. Листик смотрела на это, раскрыв рот, и попросила, когда девушка прекратила демонстрацию своего умения:

– Ирэн, а ты меня научишь? Научишь тоже так делать?

– Конечно, – усмехнулась Ирэн и добавила: – Только надо будет попросить кузнеца, чтоб он тебе нож по руке выковал. Давай завтра сходим в деревню.

– Ага! – с энтузиазмом согласилась Листик. – Давай! Давай сходим и попросим, чтоб выковал нож по руке, такой большой и блестящий! А лучше два ножа! Нет, три!

– Листик, два ножа – еще понятно. Но зачем три? У тебя же только две руки!

– Ага, – подтвердила Листик, вытянула руки перед собой, задумалась, повертела ими, а потом радостно заявила, попытавшись сделать зверское лицо: – А я третий нож в зубах носить буду, вот! Чтоб страшнее было!

– Да куда уж страшнее! Идет по лесу девочка с двумя огромными ножами в руках, а третий нож держит в зубах! Знаешь, Листик, лучше не надо – селяне перестанут в лес ходить, – засмеялась Ирэн.

– А почему? – удивленно подняла бровки девочка.

Ирэн, перестав смеяться, пояснила:

– Бояться будут. А вдруг тебя повстречают? Так и заикой можно остаться. Ладно, давай мясо жарить.

Листик снова устроила мощный поток огня, но Ирэн мясо, нанизанное на вертел, предусмотрительно на очаг не положила. Девушка улыбнулась и стала объяснять Листику, какой силы нужен огонь. Только добившись требуемого, Ирэн поместила мясо в несильное, как от углей, пламя.

– Вот так, надо, чтоб мясо обжаривалось со всех сторон, – говорила Ирэн, поворачивая вертел, – да и огонь должен быть не сильный, немного убавь…

Листик послушно делала все так, как командовала девушка. Когда мясо было готово, Ирэн достала из своей корзинки хлеб и зелень и пригласила Листика к столу. Девочка с гордым видом уселась, словно она одна это все приготовила. Попробовав мясо, она закатила глаза от удовольствия:

– Ой, как вкусно!

– А вот если мясо предварительно замариновать… Было бы и вовсе объедение! Вообще-то архарус сам по себе считается деликатесом, но замаринованное мясо было бы еще вкуснее! Листик, так ты поняла, как надо его готовить?

– Ага! – кивнула Листик.

Ирэн улыбнулась и поинтересовалась:

– И как?

– Надо это поручить тому, кто умеет! Еще сказать ему, чтоб сначала замариновал! Вот! – ответила Листик, не отвлекаясь от угощения.

Ирэн засмеялась:

– Истинно драконий подход! Поймать и поручить…

– Ага! Но сначала надо поймать! Ну чтоб было, кого мариновать! – серьезно сказала Листик. Ирэн захохотала.

Когда мясо было съедено, Ирэн предложила Листику спеть. Листик спросила:

– Как это? Ведь для этого надо подыгрывать себе на каком-нибудь музыкальном инструменте, как это делают менестрели. А еще я видела, как в тавернах громко кричат без музыки и при этом говорят, что поют, но мне так не нравится. Вот танцевать очень нравится, меня научила одна акробатка, когда я путешествовала с цирком.

– Листик, а что такое цирк? – заинтересовалась Ирэн. – Это где танцуют?

– Не-а, не только. – Рыжая помотала головой и начала рассказывать подруге о том, что такое цирк.

Свой рассказ девочка иллюстрировала танцами, жонглированием, изобразила канатоходца, вот только каната при этом не было. Но это не помешало девочке пройтись на высоте по воображаемой веревке и даже сделать пару кувырков. Ирэн маленькое представление, устроенное девочкой, очень понравилось, только фокусы не впечатлили.

– Зачем магу демонстрировать свое умение на потеху зевакам? Это несолидно и унижает высокое искусство магии, – заметила девушка. – У нас здесь тоже есть бродячие труппы менестрелей, а бывают и такие, кто поет в определенном месте, в специальных залах, кабаре называется. Ну, это типа ресторана, только с местом для выступлений артистов. Такие артисты не возят за собой большую палатку, как ты рассказывала. Они в основном поют и немного танцуют, это если группа, а не один. Странно, что эти, как ты их назвала, циркачи только танцуют, но не поют.

– Ага, – кивнула Листик, – наверное, потому что петь и при этом кувыркаться на канате люди не умеют. Я, может, и смогла бы, но не знаю подходящих песенок… А музыка в цирке сопровождает многие выступления.

– А вот послушай, – предложила Ирэн и запела про зеленого кузнечика. У девушки был красивый низкий голос, и Листик с удовольствием слушала, а припев второго куплета уже пела вместе с Ирэн.

Денек выдался жаркий, солнце палило нещадно, что было редкостью в этих местах. Мастер Римарк сидел на лавочке и наслаждался теплом, вернее, пытался это делать. Работа стояла, а спина болела, поэтому мастер боялся пошевелиться, чтобы боль не нахлынула снова. Облокотившись о стену своей кузни, Римарк наблюдал за старостой, вышедшим из ворот деревни Подгорцы, обнесенной частоколом.

Кузница Римарка стояла за деревенской оградой, но внутри защитного круга. Частокол выстроили скорее для того, чтоб куры и прочая мелкая живность не разбегались, ведь для крупных лесных хищников или нежити он не был преградой. В вопросах безопасности селяне больше полагались на магический круг, который поставил в незапамятные времена один сильный волшебник, а теперь только подновляли заезжие маги. Такая защита ежегодно влетала деревенской общине в копеечку. Хвала барону Дрэгису, он выделял на это деньги, но их не хватало. Барон не был богатым – после того как закрылся Ларнийский перевал, прибыль баронству приносили лишь пять деревенек. Из этого дохода часть уходила на содержание, вернее, обеспечение безопасности этих же деревенек.

– Сидишь? – задал риторический вопрос староста.

– Сижу, – подтвердил очевидное мастер Римарк.

– Сходил бы к Марте, она поможет, – предложил староста, но кузнец только закряхтел – до домика Марты было довольно далеко идти. Да и не было там сейчас никого – ни самой травницы, ни Ирэн. Об этом рассказал младший сын кузнеца, которого мастер посылал к знахарке утром. Римарк же сейчас поведал об этом старосте. Тот вежливо покивал: мол, понятно. Ведь травница пользовала не только пять деревенек Дрэгисского баронства, но и поселения в Крэгинском и Брэнигенском баронствах тоже. Что поделаешь – глушь! Не очень-то сюда стремились ведуньи и травницы, а уж о магах с дипломом академии и говорить нечего. Правда, последние заезжали раз в год, но исключительно те, кто служил короне, например, для того чтобы защитный круг подновить. Но не будешь же ждать мага целый год, сидя на скамеечке под стеной?

– Отец! Вон, гляди, Ирэн сюда идет! – закричал, высунувшись из дверей кузни, старший сын кузнеца. Мастер в сердцах плюнул: как тут глядеть, когда лесная тропинка – с противоположной стороны кузни? Чтоб посмотреть, надо встать, а вставать-то больно!

– Да не одна, с ней еще кто-то, маленькая такая! – продолжал кричать сын кузнеца и, окончательно добивая мастера, сообщил: – Рыжая, еще совсем девчонка!

– Римарк, чего кривишься, сейчас сюда подойдут, сам увидишь, может, ученица Марты тебе чем и поможет, – попытался успокоить кузнеца староста. Мастер вздохнул. Он-то надеялся, что это Марта с ученицей пришла, а его великовозрастный балбес внимание только на девушку обратил.

– Здрасте! – поздоровалась первой рыжая девчонка, в явно великоватом ей перешитом платье.

– Здравствуйте, мастер! – вторила ей вышедшая из-за угла кузни вслед за девочкой ученица травницы. После приветствия мастера и старосты девушка рассказала, зачем она пришла. Оказывается, рыжей малявке были нужны охотничьи ножи.

– Я бы с радостью, только вот… Ох-хо-хо… – Мастер, страдальчески сморщившись, ухватился за спину.

– А те травы, что я вам дала, не помогли? – спросила Ирэн.

– Помогли, совсем здоровым стал, вернее, решил, что уже стал. В кузне разогрелся и на воздух выскочил, мешок с углем подхватил, вот оно и протянуло и прихватило, – пожаловался кузнец.

– Если не беречься, то никакое лечение не поможет, – наставительно сказала ученица травницы, а рыжая малышка не менее наставительно добавила:

– А то лечение, что уже сделано, пойдет насмарку. Вот, пропала работа!

Староста и кузнец посмотрели на рыжую с укором. Мала она еще советы давать! А эта нахальная малявка повернулась к своей спутнице:

– Ирэн, что делать будем? Он же не сможет выковать мне ножики, получается, даром сюда шли?

– У меня есть с собой нужные травы. Мастеру станет лучше, но только послезавтра. Если бы магически усилить действие… Я знаю как, только вот сил у меня не хватит, – развела руками ученица травницы.

– Ага, у меня хватит, только вот я не знаю как, – к удивлению селян, заявила малявка и предложила младшей травнице: – Давай ты будешь говорить как, а я буду делать!

– Давай! – неожиданно для окружающих согласилась Ирэн и скомандовала кузнецу: – Мастер Римарк, ложитесь на живот! Вот прямо на эту лавку и ложитесь!

Кузнец хотел было возразить, но в пояснице что-то стрельнуло, и он, решив, что хуже все равно уже не будет, с кряхтеньем снял рубаху и улегся на лавку. Ученица травницы достала из своей корзинки какую-то едко пахнущую мазь и начала втирать ее в спину мастера. При этом девушка говорила своей маленькой рыжей подружке:

– Видишь? Вот линии силы, осторожно наполняй их. Да осторожно, я сказала!

Кузнец охнул и дернулся как от удара, а Ирэн продолжала втирать свою мазь, сердито выговаривая девочке:

– Так ты его напополам разорвать можешь! Потихоньку, вот так, молодец!

– Ага! – высунула от усердия кончик языка рыжая девочка, но если у Ирэн на лбу выступил пот, то реакция рыжей только этим и ограничилась. Через полчаса совместных усилий ученица травницы, устало отклонившись, спросила:

– Мастер, как вы себя чувствуете?

Кузнец осторожно пошевелился, затем сел. Поднялся на ноги и бережно, словно боясь себя расплескать, согнулся. Потом согнулся уже более уверенно, проделал так несколько раз, даже зачем-то попрыгал и удивленно сообщил:

– Не болит! Совсем не болит! Ирэн, вы волшебница! Добрая волшебница!

– Ага! – радостно подтвердила девочка и важно сообщила: – Ирэн – добрая волшебница, а я злая колдунья, вот!

Староста и кузнец с улыбкой посмотрели на рыжую непоседу. Кузнец отрицательно покачал головой:

– Нет, ты тоже добрая волшебница…

– Ага, но я же тебя хотела пополам разорвать, если бы не Ирэн, то я бы тут всех… – Девочка сделала страшные глаза и надула щеки, вызвав улыбки окружающих. Впрочем, не все на нее смотрели, сын кузнеца не сводил глаз с Ирэн.

– Филон, – строго сказал Римарк, – готовь горн и железо. А ты… Звать-то тебя как?

– Листик, – ответила девочка на вопрос кузнеца.

– Так вот, Листик, чтоб сделать оружие, которое будет не только хорошим, но и никогда тебя не подведет, надо в металл при ковке добавить своей крови, – серьезно сказал кузнец. Известно, что все кузнецы немного маги, потому как объяснить превращение куска металла в инструмент, оружие или другую поделку можно только магией.

– Ага, – кивнула Листик, – только моя кровь не подойдет.

Девочка выдвинувшимся когтем полоснула себя по запястью, выступившая ярко-алая кровь тут же превратилась в пламя. Листик, с улыбкой глядя на изумленных людей, пояснила:

– Ага. Я не совсем человек, поэтому моя кровь и не подойдет. Мы сделаем по-другому – я дам пламя.

Римарк согласно кивнул. Тут, в приграничье, жило много полукровок. Встречалась и различная нежить, но девочка к таковой явно не относилась. Хотя коготь… Но раз ученица травницы ее привела, да еще попросила помогать в лечении, то рыжая девочка точно не была нежитью. Переминающийся с ноги на ноги Филон виновато произнес:

– Так это, оно того, ну в смысле этого…

– Говори толком! – повысил голос кузнец.

– Так оно… – опять начал Филон, но, увидев грозно нахмуренные брови отца, быстро произнес: – Ржавики! Все, подлецы, попортили! Погрызли то, что не смогли утащить! А то, что смогли, – утащили!

– Я ж тебе говорил вчера: занеси заготовки в охранный круг! А ты… Одни девки в голове! Вчерась убежал на гулянку, так и не сделав, что я тебе… Эх! Не серчайте на меня, девицы, нету у меня сейчас железа, все из-за этого балбеса! Придется подождать, пока из Тронска новое привезут. – Кузнец был очень огорчен, он развел руками и горестно произнес: – Вот так, прихворнул, не проследил, понадеялся и…

– Ага! – кивнула девочка и строго произнесла, глядя в сторону кузницы: – А ну вылезайте!

Удивились не только селяне, удивилась и Ирэн. Откуда-то, вроде как из-под кузницы, появились существа, размером от кошки до котенка, с шерстью грязно-ржавого цвета. Этих существ было не меньше двух десятков, в основном, если судить по размерам, – детенышей, взрослых было всего шесть.

– Не губи, Хозяйка! Дети малые есть просят! А нам в лесу и найти нечего! От голода мы… Не губи, Хозяйка! – запричитали взрослые ржавики.

– Ага, значит, не все съели, – сделала вывод девочка и распорядилась: – То, что не съели, тащите обратно! А то, что уже не годно, так и быть, можете себе оставить.

– Не губи, Хозяйка… – опять заныли существа, те, что побольше, а маленькие начали плакать. Листик вздохнула и сказала:

– Сейчас верните то, что я сказала, а того, что уже погрызли, вам на неделю хватит. Потом я найду, что вам кушать, понятно?

– Кто это? – шепотом спросил староста Подгорцев, ему таким же шепотом ответила Ирэн:

– Ржавики.

Оба кузнеца, отец и сын, согласно кивнули, они видели ржавиков раньше, но редко и только по одному, эти мелкие вредители очень осторожны и хорошо умеют прятаться. А ржавики, как по команде, куда-то пропали.

– А почему они ее слушают и боятся? – Староста мотнул головой в сторону рыжей девочки, но Ирэн ответить не успела, сын хозяина снова начал жаловаться:

– Так-то оно так, уже… Но опять же… того…

– Что там еще?

– Он хочет сказать, что русалки заклинили водяное колесо, – усмехнулась девочка.

– Листик, ты-то откуда знаешь? – удивилась Ирэн.

Девочка ответила:

– А они мне пожаловались, что оно сильно шумит и воду мутит, вот я и разрешила. – Рыжая покаянно развела руками: – Ну не подумала я, что оно нужно. Вот теперь придется…

Девочка подошла к небольшой речке и похлопала рукой по воде. Из воды высунулись три миловидных девичьих личика с зелеными волосами. Листик что-то им сказала, русалки выслушали девочку и исчезли под водой. Рыжая махнула рукой сыну кузнеца, тот вытащил стопоры, и колесо завертелось.

– Кто же она такая? – изумленно спросил у Ирэн староста, кивнув в сторону рыжей девочки.

Ученица травницы усмехнулась:

– Вы же слышали, как ее называли ржавики – Хозяйка!

– Ржавика-то и увидеть обычно нельзя, только его работу, ну то, что он напортил, – почесал в затылке кузнец, – а тут, по первому ее слову, вылезли и вернули все, ну не все, то, что попортить не успели. И русалки опять же… Чтоб хоть одну увидеть… Филон неделю у пруда караулил, но так и не увидел, а она подошла, рукой поплескала, и вона как, днем, не ночью, повылазили.

– Ну что, мастер, сделаете для Листика ножики? – улыбнулась Ирэн, рыжая девочка тоже улыбнулась, и в воздухе появился чуть изогнутый, широкий охотничий нож.

– Вот такие! – сказала Листик. Когда кузнец как следует рассмотрел, что он должен сделать, Листик развеяла иллюзию.

При изготовлении ножей мастер Римарк уже ничему не удивлялся. С руки Листика срывалось пламя и словно впитывалось в отковываемый металл, да и при закалке уже готовых ножей кузнец не пользовался огнем своего горна, хватало того, что делала девочка. Когда ножи были готовы, день уже клонился к вечеру. Староста, который так и не ушел, а ждал, когда кузнец закончит свою работу, почтительно спросил у Листика:

– А вы не могли бы отпугнуть тех зверей, что делают потравы на наших полях?

Девочка кивнула, показывая, что поняла, о чем просит староста, а он, набравшись смелости, попросил еще:

– Вот намедни дракон прилетал. Двух коров у нас задрал. Не могли бы вы…

– Ага, – кивнула девочка и, отвечая на вопросительный взгляд Ирэн, сказала: – Не-а, на коров неинтересно охотиться, на козлов интереснее, да и мясо у них гораздо вкуснее!

Староста и кузнец не совсем поняли Листика. Девочка что, охотится на горных козлов? Но это невозможно! Даже опытный охотник не сможет подобраться к архарусу. Во-первых, они очень чуткие и осторожные животные, во-вторых, они обитают на таких скалах, куда и махайре забраться не всегда удается, а где уж людям-охотниками, да и не людям тоже. А Листик спросила у старосты:

– А дракон, он какой был?

– Ну какой? Дракон как дракон, обычный, большой! Налетел и сцапал лапами сразу двух коров! – пожал плечами, а потом возмущенно ответил староста. Но девочка продолжала вопросительно смотреть, тогда староста подробно описал дракона.

– Ага, – кивнула девочка. – Я с ним тоже поговорю. Вдруг он ранен, сам охотиться не может, вот ваших коров хватать и начал.

– Ты хочешь… – начала Ирэн, обращаясь к Листику, та, не дослушав, ответила:

– Ага, у вас тут не драконы. Это разновидность виверн. Они вполне разумны, даже говорить могут, только не совсем понятно для вас. Откуда знаю? Видела я подобных, не здесь… Но ваши не сильно отличаются от тех. Вот я и проверю, что там и как.

Слова девочки вызвали изумление старосты и кузнеца. Уже начало смеркаться, и староста предложил Ирэн и Листику заночевать в Подгорцах. Ирэн отказалась, вызвав этим еще большее удивление:

– Марта, наверное, уже вернулась и волноваться будет, она знает, что я с Листиком, но все равно.

– Куда же вы на ночь-то глядя в лес?.. – попробовал все-таки уговорить девушек остаться староста. – В лесу-то сейчас самое опасное время – всякое зверье на охоту выходит, да и нежить… Она, знаете ли…

– Ага, – перебила старосту Листик, – чего мне-то бояться, это они пускай меня боятся!

Ответ девочки снова вызвал изумление старосты и кузнеца, а Филон просто широко открыл рот. Девочка показала удивленному сыну кузнеца язык, затем она и девушка, взявшись за руки, вышли за охранный периметр и пошли в лес. В предгорьях, как и в горах, темнеет быстро, и силуэты подруг тьма поглотила еще до того, как они, миновав поле, скрылись среди деревьев.

– Жалко девку! Такая ладная! А ведь съедят! – не выдержал Филон.

– Сдается мне, не все так просто, – почесал бороду староста (как у всякого уважающего себя старосты, борода у него была большая и окладистая, так что чесать было что) и с солидным видом продолжил свою мысль: – Сдается мне, эта рыжая не просто так!.. Видели, как она ржавиков-то да и русалок! Как они ее величали – Хозяйка! Да и со зверьем она разобраться обещала и с драконом запросто потолковать может! Похоже, у нас в приграничье появилась настоящая Хозяйка, и мы еще не раз сходим к ней на поклон!

– Ага! – вспомнил, как отвечала рыжая девочка, Филон, а кузнец поглядел на весело вертящееся колесо и прикрикнул на сына:

– Колесо-то останови! И стопор поставь! Нечего зазря воду баламутить, а ну как эта рыжая рассердится да разрешит русалкам снова озоровать!

Глава 2 Охота на дракона

Лес был могучим и дремучим, все-таки это приграничье – дикий и суровый край, предгорье Хасийских гор. Двигавшаяся по лесной тропинке группа людей, одетых в куртки из шкур скальных химер, напоминала отряд наемников, хотя ими и не являлась. Сопровождаемые людьми три повозки – обычные усиленные крестьянские телеги, груз которых был накрыт плотной тканью, – на большие фургоны купцов не походили, а значит, и охраной купеческого обоза эта группа быть не могла.

– Гатам, долго еще? – сипло выдохнул один из людей, старше остальных. Предводитель отряда – единственный всадник, едущий впереди всех, да и одетый лучше остальных, – достал и развернул лист бумаги. Бумага была желтой, не лучшего качества. Гатам повертел нарисованную от руки карту, пытаясь сориентироваться на местности, и сообщил:

– Мы должны были еще полчаса назад выйти к пещере.

– Гатам, – подал голос еще один из этой ватаги, он, как и все, кроме командира, шел пешком, время от времени вместе со своими товарищами подталкивая телеги в топких местах или там, где заросли не давали свободно проехать. Этот человек был старше предводителя, но младше того, что задал вопрос первым. Ругнувшись, он тоже спросил: – А если нас тот стражник обманул и эта тропа не ведет к пещере дракона?

– Да и само название Драконья пещера не значит, что там живет дракон! – поддержал своего товарища еще один ватажник.

Предводитель скривился.

– Когда вы слушали стражника, то не задавали подобных вопросов. Да, это может быть пустышка, но вряд ли. Крестьяне говорили, что видели недавно появившегося дракона в этих краях. А это место самое удобное, чтоб дракон устроил там свое логово. Так что наши шансы очень высоки.

Ватажник, задавший вопрос первым, хотел сказать что-то еще, но не успел: деревья расступились, и ватага вышла на большую поляну у подножия скал. В скалах чернело отверстие пещеры. Отряд замер. Поворачивать обратно и прятаться в лесу было поздно.

– Ну, что встали, рты разинули?! – прикрикнул на своих людей предводитель. – Если бы там был дракон, он уже бы показался!

Самый старый из отряда презрительно хмыкнул. А вот один из молодых, боязливо косясь на пещеру, шепотом сказал:

– А может, он спит? Сейчас проснется и как выскочит!

– У драконов очень чуткий слух, если бы он там был, то услышал бы, как мы сюда подходим, и уже бы нас встретил или просто улетел бы, – презрительно бросил самый старый из ватаги.

– А мож, он, дядька Терлин, нас услышал и улетел? – с надеждой, все так же шепотом, спросил молодой.

– Если бы он улетел, мы бы заметили, – ответил, продолжая презрительно кривиться, Терлин. – Такая туша бесшумно двигаться не может. Когда дракон в полете, шум его крыльев можно услышать на довольно большом расстоянии.

– Разговорчики! – прикрикнул предводитель. – Мы сюда что, на взлетающих драконов любоваться пришли? Терлин, возьми этого балбеса и проверьте, живет ли вообще кто-нибудь в этой пещере. Остальные – откатили повозки в лес!

С той же презрительной усмешкой пожилой мужчина махнул младшему, чтоб тот шел за ним, и двинулся к пещере, не проверяя, идет ли за ним молодой ватажник. Через некоторое время Терлин вернулся к товарищам, ждавшим его в лесу.

– Ну? Что там? – нетерпеливо спросил предводитель ватагиохотников на драконов.

– Пещера как пещера, только вот я не пойму… Кости там старые, а лежат вроде как недавно… Да и немного их, вряд ли это жертвы дракона… – степенно начал разведчик, но, увидев нетерпение своих товарищей, быстро закончил: – Есть там дракон, есть! Следы свежие. Только вот…

– Ладно, главное, что дракон имеется, – махнул рукой предводитель. – За работу!

Ватажники стали разгружать телеги и осторожно, чтоб не оставлять следов, носить в пещеру какие-то детали. Делали они это очень быстро.

– Ага! А что это вы тут делаете? – раздался звонкий, но в то же время хрипловатый голос.

Вопрос задала рыжая и мокрая девочка, сидящая на камне выше входа в пещеру. На вид ей было лет одиннадцать – уж очень маленькая. Капельки воды драгоценными камнями блестели на ее золотистой коже. Нисколько не смущаясь своей наготы, она с интересом смотрела на действия ватажников. Те замерли, а потом начали пугливо озираться, не могла же эта девочка сюда прийти одна, да еще в таком виде?

– Ты кто? – на правах командира поинтересовался Гатам.

– Листик, – назвалась девочка довольно необычным именем (хотя кто их знает, этих жителей приграничья, может, для них имя самое обычное) и поинтересовалась:

– А вы кто? И зачем таскаете эти штуки в пещеру? Вот прилетит дракон, он вам задаст!

– Так дракон сюда прилетает? – быстро спросил Гатам.

– Ага! – кивнула девочка.

– А где твоя одежда? – так же быстро спросил Терлин и тихо, чтоб не слышала рыжая, сидящая над входом в пещеру, сказал своему командиру: – Она не нечисть и не нежить, амулет молчит, скорее всего – местная.

– У озера осталась. Не купаться же мне в платье? Я купалась, а потом услышала, что кто-то у моей пещеры шебуршится, и решила посмотреть, – ответила Листик на вопрос Терлина, широко заулыбавшись.

Командир и самый старый ватажник переглянулись, услышав то, что сказала девочка про пещеру. Она назвала пещеру своей, но вряд ли здесь жила, скорее играла, пока не появился дракон. Но в этом случае рыжая живет где-то неподалеку. Значит, видела дракона, возможно и не раз. Остальные ватажники, повинуясь команде главаря, продолжали свою странную работу. А девочка, стрельнув глазками в сторону людей, которые волокли в пещеру особо тяжелый предмет, опять спросила:

– Так что же вы тут делаете? Зачем тащите в пещеру крепостной арбалет? Это ведь его станина? Так зачем?

Гатам и Терлин снова переглянулись, на этот раз растерянно. Рыжая точно определила, что это такое, несмотря на то, что станина была завернута в плотную ткань. Быстрый взгляд Листика они не заметили, так как в этот момент сами переглядывались.

– Ну?! – поторопила девочка.

Терлин тихонько сказал командиру отряда:

– Лучше скажи правду. Это приграничье, здесь дети учатся владеть ножом раньше, чем начинают ходить. А из арбалета стрелять – раньше, чем говорить.

– Ага, – согласно кивнула рыжая девочка, еще раз удивив ватажников, так как расслышала то, о чем они тихонечко говорили. – Если какая-нибудь нежить или другой хищник нападет, а ты ходить не умеешь, то можно попытаться отмахаться ножом. Ну и зачем разговаривать, если тебя съесть хотят? Приятного аппетита пожелать? Надо сразу стрелять! Вот! Но все-таки для чего вы затащили в пещеру арбалет?

– Почему же ты оставила свое платье там, где купалась? – попытался уйти от скользкой темы Гатам.

Девочка со странным именем Листик с недоумением на него посмотрела и объяснила очевидную для себя вещь:

– Оно у меня одно, мне его дала Марта, она здесь травница. Она не только травница, но еще и сильная знахарка, она здесь всех лечит. Так почему вы затащили в пещеру арбалет?

– Она, скорее всего, ученица или родственница местной травницы, раз та дала ей платье, а если эта травница еще и всех здесь лечит, то задевать девочку не стоит. Скорее всего, знахарка – сильная колдунья, не хотелось бы с ней схлестнуться. Да и крестьян настроить против нас ей вполне по силам, а тут не центральные области королевства, местные могут за себя постоять, – скороговоркой изложил Гатаму свои мысли Терлин.

Командир кивнул и сам начал объяснять девочке:

– Понимаешь, Листик, мы здесь будем ждать дракона. Мы должны защитить мирных крестьян от страшного чудовища!

При слове «мирных» девочка фыркнула, услышав о «страшном чудовище», захихикала, а потом сделала вывод:

– Ага, значит, охотники на драконов. Будете защищать местных от страшного чудовища. А они вас об этом просили? Нет. Дракон здесь живет, никому не мешает, а вы приехали сюда и станете на него, бедного, охотиться. Разве это хорошо?

Охотники на дракона переглянулись. Вообще-то об их затее надо было поставить в известность местного барона, но при этом пришлось бы заплатить пошлину. Формально это охотничьи угодья местного владетеля, и он вправе запретить охоту хоть на драконов, хоть на кроликов. Рыжая укоризненно продолжила:

– Ага, еще и обманываете! Вам никто разрешения на охоту здесь не давал и не просил на этого дракона охотиться! Вот! Вы сами сюда пришли, надеясь, что в такой глуши никто ничего не заметит!

Пока предводитель охотников и его помощник разговаривали с девочкой, остальные втащили в пещеру не только арбалет, но и зачарованные болты к нему, а также занесли внутрь снаряжение и продукты. Девочка легко спрыгнула с довольно высокой скалы и по-хозяйски вошла в пещеру. За ней последовали Гатам и Терлин. Уже установленный арбалет нацелился острием болта на вход, но еще не был взведен.

– Как же вы будете стрелять? – поинтересовалась Листик, деловито осмотрев оружие. – Тетива не натянута. Если дракон прилетит, то не успеете! А если натянете и будете ждать, то тетива растянется и ослабнет.

– А мы выставим у входа в пещеру караульного! – ответил самый молодой из ватажников, обиженный тем, что их, опытных охотников, критикует какая-то малявка.

– Ага, – усмехнулась девочка. – Это у тебя первая охота? Да? Как же вы ночью караулить-то будете? Часового-то какая-нибудь нежить или другой дикий зверь схарчит. Утащит так, что вы и не заметите, и схарчит! Да и дракон вашего караульного увидит раньше, чем тот его!

Ватажник не нашелся, что ответить, а девочка указала ему на двух его товарищей, что-то делавших у входа.

– Вон видишь? Они устанавливают магические сигналки, если дракон прилетит, то эти амулетики вас оповестят, вы и успеете натянуть тетиву, да и натягивать будете не сами, это делает магический заряд, вон видишь? Сзади у болта. Эх ты!

Молодой ватажник покраснел, а один из его товарищей насмешливо заметил:

– Гастон, может, тебя в качестве приманки выставить? А? А ее, – кивнул ватажник на девочку, – взять в отряд?

– Ага, – засмеялась рыжая, а затем похлопала рукой по арбалету. – И поставили вы его неправильно, видите? Стрела полетит слишком высоко, дракон может пригнуться. Целиться надо не в голову, а в грудь!

Смущенные ватажники, что устанавливали арбалет, быстро перенацелили грозное оружие. Рыжая малявка одобрительно покивала. Усмехнувшийся Терлин достал из своего вещевого мешка поношенную, но чистую рубаху и протянул девочке:

– Вот, Листик, возьми! Негоже девице в таком виде перед мужиками расхаживать!

– Спасибо, – кивнула девочка и, видя, что Гастон и еще один ватажник собрались идти за водой, предупредила: – Не успеете, сейчас стемнеет, а в скалах сликсы водятся, да и в лесу зверей полно, на медведя напоретесь, или махайра с гор спустится.

– Эх! – досадливо выдохнул Гатам, это была его оплошность. Надо было раньше людей по воду послать (хотя на вечер должно хватить, фляги у всех еще полные), да и дров насобирать не мешало бы, в пещере ничего горючего не было.

– Хорошо хоть лошадей завести успели, – кивнул Терлин и, крякнув, продолжил: – Ну, запас овса для лошадей есть, а мы будем солонину грызть и водой запивать, кашу-то без огня не сваришь! Заговорились мы с тобой, забыли о том, что лагерь надо обустроить. – Терлин посмотрел на девочку: – А ты сама-то как домой пойдешь? Вон уже почти стемнело.

– А я с вами останусь. Вы меня кашей угостите? – широко улыбнулась Листик и вытянула руку туда, где сиротливо стояла пустая тренога. С ладошки девочки сорвался поток пламени и словно застыл на месте неразожженного костра. Пламя плясало на камнях и не думало гаснуть. – Вот, – кивнула Листик на этот магический костер. – Можно варить!

Охотники с некоторым страхом смотрели на девочку: она с легкостью проделала то, что было под силу только боевому, отлично обученному магу.

– Ну, что смотрите? Варите давайте!

– Листик, а как долго ты можешь поддерживать огонь? – спросил Терлин.

– Да хоть целый день, – усмехнулась девочка и поправилась: – Ага, целую ночь!

– А если дракон прилетит да костер увидит? Он тогда всех нас… – сказал Гастон, опасливо озираясь, словно дракон мог вылететь прямо из стены.

– Не-а, не прилетит, – отрицательно покачала головой девочка, а Терлин пояснил:

– Костер горит в глубине пещеры, его не видно. Кроме того, Листик правильно его разожгла – дыма он не дает. – При этом все посмотрели на пламя, пляшущее прямо на камнях, а старый ватажник, усмехнувшись, пояснил: – Обычно дрова собирают такие, чтоб дыма не давали. Вот поэтому заметить такой костер невозможно, а нюх, в отличие от зрения, у драконов плохой, можно сказать, его совсем нет.

Пока Терлин говорил, Листик подошла к лошадям. Те, так и не притронувшись к овсу, беспокойно прядали ушами и фыркали, с ужасом посматривая в сторону выхода из пещеры. Поведение животных связали с возможным появлением хищников, о которых говорила девочка, о ней как об источнике беспокойства никто и подумать не мог. Когда Листик подошла к лошадям, те обреченно замерли, смирившись со своей судьбой. Девочка стала их гладить и говорить что-то успокаивающее. Лошади перестали тревожиться и принялись за свою еду.

– Что ты им сказала? – спросил ватажник, выполняющий в отряде обязанности конюха.

– Ага, – отвлеклась девочка от своего занятия. – Я им сказала, что они могут не бояться, здесь их никто не тронет.

– Она что? Умеет разговаривать с лошадьми? – шепнул Гатам Терлину, тот усмехнулся и так же тихо ответил:

– Это вряд ли, скорее всего, просто успокаивающие интонации. А может, и магическое воздействие. – Ватажник указал на пылающий под котелком костер.

– Это уровень мага, хорошо обу… – начал Гатам.

Терлин пожал плечами:

– Здесь приграничье, местные много чего могут такого, что и не снилось жителям центральных провинций. Ты же сам видишь, у девочки талант к магии. Она хоть и не обучена… А возможно, местная травница – сильный маг, вот и научила ее кой-чему.

– Ага. – Девочка подошла к костру, в его отблесках ее непокорно торчащие во все стороны рыжие волосы казались языками пламени. – Ага, это у меня в первый раз так хорошо получилось. Обычно сильно пыхает, я вот мясо поджарить не могу – пригорает или сгорает совсем.

Поев каши и приглушив костер до небольшого огонька, Листик улеглась спать на одеяле, предложенном ей Терлином, который словно взял девочку под свое покровительство. Задумчиво смотрящий на огонь Гатам поднял взгляд на своего старого товарища.

– Что-то в ней есть, – кивнул Терлин. – Она не просто сильный маг, тут другое. Ты же знаешь, здесь, в отличие от центральных провинций, русалки, лешие и прочий необычный народец почти не прячутся. Дети от смешанных браков, если такой союз можно назвать браком, здесь не редкость. А бывает, русалка или дриада подкидывает ребенка к дверям того, с кем его нагуляла. Конечно, жена потом пилит своего мужа за поход на сторону, но такого ребенка воспитывает, как своего. Во-первых, вдруг родная мать рассердится, если с ее чадом будут плохо обращаться, а во-вторых, все-таки дитя! Ты же видел.

Гатам усмехнулся и кивнул, видно, хотел что-то спросить, но старый ватажник продолжил:

– Это приграничье, здесь сирот не бывает, если ребенок лишается родителей, его к себе берут родственники, ближние или дальние, а то и просто посторонние люди. Это даже не милосердие, это вопрос выживания.

– Ты хочешь сказать, что такие дети… – Гатам кивнул в сторону спящей девочки.

– Да, она не боится ходить по лесу одна, огнем управляет играючи, она явно не совсем человек! Так что будем с ней дружить!

Утром рыжая поела каши, поблагодарила, погасила свой костер, сказав, что теперь ватажники могут сами насобирать дров. Потом отдала рубашку Терлину и исчезла в лесу. А охотники на драконов стали ждать свою добычу.

Прошла неделя. Дракон так и не появился. Хвороста для костра кругом было много, воды в протекающем недалеко ручье – тоже. А вот запас продовольствия подходил к концу. Рядом с пещерой всякая живность словно вымерла или куда-то ушла. Рыжая девочка тоже не появлялась.

Как это обычно бывает в таких случаях, среди ватажников начался ропот. Главный охотник успокоил людей, пообещав: если дракон не появится в течение трех дней, отряд двинется в обратный путь. Гатам уже думал, что отряд придется распустить, так как платить людям было нечем, а надежда на то, что удастся добыть дракона и выгодно продать шкуру и другие ценные его части, таяла даже не с каждым днем – часом.

Поужинав солониной из запасов, привезенных с собой, ватажники стали устраиваться на ночлег. Караульный, выставленный больше по привычке, чем по необходимости, сразу задремал у костра – а чего беспокоиться-то? Сигнальные амулеты предупредят, если появится дракон, а от хищных зверей и нежити защищал другой амулет. Как всегда, перед сном люди рассказывали друг другу разные занимательные истории, а то и просто анекдоты, но сегодня это все звучало как-то очень невесело и быстро затихло. Гатам тоже поворочался и заснул. Проснулся он под утро, но вовсе не из-за опасности, а из-за запаха. Запах жареного мяса! Гатам покрутил головой, пытаясь прогнать наваждение, но запах не исчезал. Мало того, слышались какие-то неясные голоса. Гатам встретился глазами с тоже проснувшимся Терлином. Старый охотник внимательно к чему-то прислушивался.

– Нежить? – шепотом поинтересовался Гатам у Терлина. – Вроде как слышится, что голосов много, многоголосица – верный признак нежити!

– Вряд ли нежить пела бы, – тоже шепотом ответил Терлин. – Выла – да! Но не пела!

– А что поют?

– Вот слушай! – Старый ватажник замер, пытаясь определить направление звука, но, казалось, пение раздается со всех сторон. Два невнятно слышных голоса старательно выводили:

– …зелененькое брюшко, и съела кузнеца!

– Что это? – со страхом спросил еще один ватажник, проснувшийся от аппетитного запаха.

– Пришло какое-то чудовище с зеленым брюхом и съело местного кузнеца, – пояснил Терлин. – Вроде и не нежить поет, но песня очень жуткая! Они пели, что этот кузнец сначала был маленький, а перед тем как его съели – позеленел! Я так понимаю, что он совершенно утратил человеческий вид!

– Это как? – спросил еще один проснувшийся ватажник, от дразнящего запаха поднялись уже все. А неизвестные, видно, решив нагнать на людей еще больше страха, снова затянули свою песню.

– Похоже, они его еще не съели, а только жарят. – Один из ватажников, похожий на орка, втянул ноздрями воздух.

– Кого жарят?! – спросил дрожащим голосом, пугливо озираясь, Гастон.

– Кого, кого! Кузнеца! Поймали и жарят! – ответил тот же ватажник, видно, чувство голода у него пересилило чувство страха, потому что произнесено это было с завистью.

Неизвестные, словно услышав, перестали петь, да и запах пропал.

– Все, съели! – подвел итог ватажник.

– А ты, Тором, что, хотел бы к ним присоединиться? – подначил его один из товарищей.

Полуорк вздохнул и ответил:

– Голод не тетка, если припрет, не то что позеленевшего кузнеца съешь, но и наковальню обглодаешь!

– Ну, мы же не орки! – с укоризной заметил товарищ Торома, а тот обиделся, он был хоть и нечистокровным, но все же больше орком, чем человеком:

– Ты что? Считаешь, что орки едят людей?

– А кузнецов? – с ужасом спросил Гастон, он решил, что Тором вполне может от голода съесть кого-нибудь из своих товарищей, раз он так увлеченно рассуждал о вкусовых качествах людей.

– Не станет Тором есть кузнеца, ведь он же испортился! Зеленым стал! Видно, протух. А вот свежатинки в виде перепуганных… – под общий гогот продолжил ватажник, глядя на перетрусившего Гастона.

Голоса затихли, запахи пропали, опасность исчезла, если она вообще была, и теперь с помощью таких шуточек люди снимали напряжение.

– А ну тихо! До рассвета еще час! – повысил голос Гатам и, оглядев притихших подчиненных, скомандовал:

– Гастон, на пост! Подежуришь, все равно от страха не заснешь, а так хоть какая-то польза будет!

А за камнем, скрывавшим вторую часть пещеры, рыжая девочка сожгла остатки завтрака в камине. Ирэн пришла к Листику еще вчера вечером, но, по обыкновению, зашла в пещеру не через главный ход, а через узкий лаз, который располагался выше по склону и был незаметен от основного входа в пещеру. Эльфийка передала девочке просьбу Марты – собрать очень редкие травы, растущие высоко в горах, на отвесных скалах. Туда мог добраться только тот, кто умел летать, например дракон. И теперь, встав пораньше, девочка и девушка собирались отправиться в путь. Листик хотела, после того как отнесет Ирэн с собранными травами к домику Марты, еще раз слетать в горы поохотиться. Надо ли говорить, что запах завтрака – жареного козлиного мяса – просочился сквозь щели в первую пещеру. Ну и песню, которой подруги сопровождали свои приготовления к вылазке в горы, хоть и плохо, но тоже было слышно.

Проснувшись утром, Гатам увидел, что караульного нет на обычном месте. Охрану сегодня нес Гастон, и вполне могло быть, что этого молодого и неопытного ватажника утащил-таки ночной хищник или еще какая неприятность случилась. Но могло быть и так, что хищник, съевший непутевого стража, затаился в ожидании новой добычи. Гатам тихо разбудил остальных, и ватажники, вооружившись, со всеми предосторожностями двинулись на поиски. Выйдя из пещеры, люди услышали тихую мелодию, доносившуюся из леса. Кто-то играл на дудочке.

– Похоже, что Гастона не только съели, но еще и завладели его дудочкой, он ее позавчера полдня выстругивал, – хрипло произнес один из охотников.

Максимально осторожно отряд углубился в лес. У большого ручья, из которого люди брали воду, внимательно осматривавшийся, медленно идущий впереди Терлин остановился и сделал знак подойти к нему. Удивленным людям открылась необычная картина – на коряге сидел Гастон и играл на дудочке. Перед ним на камнях, выступающих из воды, сидели две русалки и Листик. Золотистая кожа девочки, как и зеленоватая русалок, блестела капельками воды, словно они только что вынырнули из речки. Рыжая девочка, заметив ватажников, сделала страшные глаза и жестом показала людям, чтоб те молчали. Когда Гастон доиграл, русалки без всплеска скрылись под водой. А девочка поманила боящихся пошевелиться людей за собой. Возвращаясь к пещере, но другой дорогой, и выйдя немного сбоку от входа, люди увидели большой стог душистого сена.

– Вот это лошадкам. Им же кушать хочется, а у вас все припасы кончились! – нарушила тишину девочка.

– Кто бы о нас позаботился! – произнес один из ватажников.

– Ага, – кивнула девочка и показала за стог, где лежала большая туша горного козла.

– Откуда это?.. – начал Гатам, но рассматривавший что-то на земле и даже вставший для этого на колени Терлин пораженно произнес:

– Дракон! Здесь был дракон! Только вот какой-то маленький, и следы странные, но это дракон! Лапы и когти! Не далее как полчаса назад!

– Ага, – кивнула девочка. – Прилетел, увидел, что его пещера занята, заплакал и улетел!

– Как заплакал? Как улетел? Куда улетел?

– Заплакал горючими слезами, вот такими! – Девочка широко развела руки, показывая, какими большими слезами плакал дракон. Люди смотрели на Листика круглыми от удивления глазами, а она, польщенная таким вниманием, продолжила обстоятельно отвечать на вопросы: – Ага, заплакал горько-горько и полетел, махая крыльями и шевеля хвостом, вон туда полетел, в горы. Сказал, что там по скалам козлы прыгают. Только прыгают и чужих пещер не занимают! Вот!

Хихиканье из кустов сопровождало слова девочки, оттуда выглядывали веселящиеся русалки.

– А это что? – спросил Гатам, показывая на сено и тушу козла.

– Ну вот непонятливые какие! Я же сказала – сено лошадкам! Они же у вас голодные! А козел… Дракон сказал, что это вам. Чтоб сено у лошадок не забрали, а то кто вас знает, может, вы не только чужие пещеры занимаете, но и сено у бедных лошадок отнимаете. Ага?

Выпученные глаза и отвисшие челюсти – такова была реакция на речь Листика, а она, ткнув пальцем в ватажника, обычно кашеварившего, сказала:

– Бери давай! Ты говорил, что умеешь готовить жареное мясо так, что пальчики оближешь. Вот и проверим, будут ли после твоей готовки пальцы облизывать?

Мяса было много, и оно было очень вкусным, все ели, пока не наелись. Нет, ватажники пока не голодали, до этого было еще далеко, просто ограничили свой рацион. Опять же – сухари и старая солонина не та пища, которую можно есть, наслаждаясь самим процессом поедания. Гатам немного повеселел, этого мяса, неизвестно кем принесенного (не могла же девочка сама притащить тушу архаруса, впятеро превосходящую по размерам), должно хватить на какое-то время. Значит, засаду можно не снимать, может, этот дракон все-таки появится?

– Странно, очень странно, – вслух размышлял Терлин. – Дракон здесь был и не взял мясо. А он здесь был – это точно!

– Может, это он мясо и принес? – спросила девочка.

– Нет, Листик, – ответил старый охотник. – Дракон никогда не пройдет мимо куска мяса, обязательно съест! Но эти ящеры – хитрые звери, если мясо отравлено или если это приманка, тогда дракон его не тронет. А здесь вообще непонятно: было свежее мясо, а дракон его не тронул.

– Ага! – кивнула девочка. – Еще было сено. Может, этот дракон сеном питается? Хотя в этом случае он это сено съел бы. А-а-а! Я поняла! Это мясо – ловушка! Дракон поставил ловушку на вас! Вот! А мясо – это приманка!

– Ну, это слишком хитро для обычного ящера, и потом, я проверил это мясо магическим амулетом, если бы оно было отравлено или…

– Ага, – продолжила свои рассуждения Листик, – ловушка не сработала! Вас должно было засыпать сеном, когда вы попытались бы взять мясо, но что-то не сработало. И вы остались необсыпанные!

Видя, что ватажники не поняли, в чем смысл такой ловушки, девочка пояснила:

– Это старая драконья хитрость – обсыпать охотников сеном. Дракон издалека видит человека, обсыпанного сеном, и знает, что это охотник. Вот!

– Но можно же почиститься, – возразил один из ватажников, по его виду было непонятно, воспринял ли он слова девочки как шутку или всерьез.

А Листик ответила:

– В этом-то и вся хитрость – дракон видит: если чистятся от сена, то точно охотники!

Так, рассуждая о повадках драконов и охотников на них, Листик наблюдала за Торомом, который обычно кашеварил. Да и сейчас именно он готовил мясо, проявив свой кулинарный талант. После очень позднего завтрака, скорее обеда, у всех было благодушное настроение. А Листик, погладив свой слегка вздувшийся животик (она съела больше любого из ватажников), важно кивнула Торому:

– Ага! Мясо вкусное! И готовить ты его умеешь! Если бы ты был хозяином трактира или корчмы, то я обязательно ходила бы к тебе обедать!

Тором задумался, видно, эта мысль его уже посещала, но где взять охотнику денег, чтобы открыть такое заведение? А Гатам спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Да, мясо вкусное, но кто все-таки нам его принес? Кто этот неизвестный благодетель?

– Это оч-ч-чень известный неизвестный благодетель, – важно кивнула девочка и, хихикая, добавила: – Он тут ходит и подбрасывает козлов другим… Ну, охотникам, чтоб те, сидя в засаде, с голоду не поумирали!

Листик опять осталась ночевать с охотниками на драконов, а утром к пещере вышла красивая черноволосая девушка, ее заметили только тогда, когда она поздоровалась со всеми. Девушка укоризненно покачала головой, глядя на Листика, снова одетую в рубаху Терлина. А девочка важно сообщила:

– Ирэн, мы тут на дракона охотимся, вернее, они охотятся, а я им помогаю! Ну не было у меня времени одеться! Это такое хлопотное и ответственное дело – охота на дракона! Она так много времени и сил отнимает!

Девушка очень удивилась, а потом ехидно спросила:

– И как успехи?

– Пока никак, – удрученно развела руками Листик. – Дракон очень осторожный и хитрый, не показывается, но бродит где-то поблизости, следы оставляет! Следы в виде стожков сена. Очень хитрый зверь! Но мы все-таки его подстережем и подстрелим из этого арбалета! Вот, Ирэн, видишь? Это специальные стрелы, они зачарованы, и когда попадут в дракона, то парализуют его. А вот сеть! Ею дракона опутают, чтоб не улетел, а потом добьют! – с воодушевлением рассказывала девочка, при этом показывая снаряжение охотников.

Ирэн, слушая это, неодобрительно качала головой, видно, не разделяла энтузиазма девочки:

– Листик, а ты не боишься…

– А чего мне бояться? Вот видишь? Сигнальные амулеты, они сразу сработают, как только здесь появится дракон…

– А они-то не сработали, – тихо и задумчиво сказал Терлин. – Дракон сегодня был здесь, следы об этом точно говорят, но ни один амулет не сработал. Очень странно, я их проверил – все в порядке, но…

– Видите, – обратилась к мужчине Ирэн, при этом так посмотрела на девочку, будто это она спрятала от охотников дракона. – Зверь здесь был, а ваши амулеты не сработали! Скорее всего, дракон знает, что вы здесь, так что вам не удастся его подстеречь…

– Удастся, удастся! – перебила девочка. – Я же им помогаю и, как только дракон прилетит, сразу же скажу! Вот!

Девушка не стала спорить с Листиком, только выразила свое сомнение, покачав головой, и сказала:

– Ладно, если хочешь охотиться на этого дракона, то я возражать не буду. Но сейчас оторвись от этого увлекательного занятия. Марта просила, чтоб ты к ней зашла.

– Ага! – ответила девочка, снимая рубашку Терлина. – Идем!

Девушка и девочка скрылись в лесу. Гатам, глядя им вслед, задумчиво спросил, не надеясь, что ему кто-то ответит, ведь это был даже не вопрос, а больше мысли вслух:

– Интересно, почему Листик ходит в лесу голой? Сейчас, насколько я понял, она пошла к местной травнице, так почему она разделась? Ведь эта девушка, кажется, Ирэн, вполне прилично одета?

– Это приграничье, здесь много полукровок, да и вообще представителей других рас, – ответил Терлин. – Я лично не вижу в этом ничего странного…

– В том, что Листик, когда идет в лес, раздевается?

– Именно в этом. Девочка – оборотень, просто стесняется нам об этом сказать. Отсюда и эта странность. А вот ее подруга…

– А что подруга? Ты хочешь сказать, что она тоже оборотень? – Гатам вопросительно поднял бровь.

Терлин, покачав головой, ответил:

– Вряд ли. Но то, как она появилась, говорит о многом – ее никто не заметил, пока она не заговорила. И ее одежда… Когда идут в лес, так не одеваются! Да и подол ее длинного платья был чистым! А она, ну если ей верить, пришла издалека. Так вот подол был бы грязным, пыль, сок травы – это все оставило бы свои следы…

– Терлин, уж не хочешь ли ты сказать, что эта милая девушка прилетела на метле? – засмеялся Гатам.

Охотник вполне серьезно ответил:

– Я бы не удивился, если бы оно так и было! И я готов поспорить на свою долю добычи, что никто из нас уже не догонит эту хрупкую девушку, я не говорю о девочке. А у нас слабаков нет. Разве что… А где Гастон?

Слушавшие разговор командира и самого опытного своего товарища охотники как-то не заметили, что самый младший из них куда-то пропал, а уже начало смеркаться, пора было уходить под защиту амулета. Идти в лес на поиски пропавшего никому не хотелось, но и бросать товарища тоже нельзя было. Люди нерешительно переглядывались, ожидая решения своего командира, но тут заиграла дудочка. Звук доносился с той же стороны, что и прошлым утром. Гатам сделал знак Терлину и еще двум ватажникам следовать за ним и направился туда, откуда доносилась мелодия, остальные скрылись в пещере.

У речки, на том же месте, сидел Гастон и играл на дудочке, его слушали русалки. И если окружающий лес уже начал погружаться в темноту, то здесь было светло. Какой-то голубовато-зеленый свет освещал это место. Увидев людей, русалки спрятались, и только одна обняла юношу и поцеловала. Немного отстранившись, но не разжимая объятий, она спросила:

– Ты завтра придешь?

– Гастон! Она тебя заворожила, сейчас в омут утащит! – закричал Гатам.

Русалка фыркнула и ехидно ответила:

– Что я, водяница какая? Как ты мог обо мне такое подумать?

– Не она, так другая какая нежить или нечисть съест! – не сдавался командир охотников.

Русалка, еще раз фыркнув, язвительно возразила:

– Сам ты нечисть! Мы русалки! Мы необычный народец, а не нечисть и тем более не нежить! И никто его не тронет, Листик запретила. А неразумной нежити здесь нет. Думаете, Листик потерпит около своего дома всякую гадость?

Русалка еще раз поцеловала Гастона и скрылась под водой. Смущенный юноша аккуратно спрятал дудочку и направился к пещере, не обращая внимания на темноту, он словно знал, куда идти, и это было совсем не похоже на его обычное поведение. Гатам и Терлин переглянулись.

– Если где-то здесь дом Листика, то понятно, почему она так ходит… – начал Терлин., Гатам его перебил:

– Ты хочешь сказать, что она…

– Оборотень, точно оборотень, как я и говорил! – усмехнулся старый охотник. – И она знает этого дракона, скорее всего, она его и предупредила. А козел… Могу поспорить на свою долю, что это Листик его и принесла…

– Но как она смогла… – удивленно начал ватажник.

Терлин усмехнулся:

– Как она его принесла, и как она сумела его поймать? Листик – оборотень-махайра!

– Но это же… – широко раскрыл глаза тот же ватажник.

– Да, очень сильный и опасный хищник. Недаром эту саблезубую кошку называют королевой гор! Здесь ей нет равных!

– А скальные химеры?

– От стаи она уйдет, а с одной химерой легко справится, я же говорю – это очень сильный и опасный…

– Но эта рыжая девочка?.. Она же совсем маленькая! Оборотни при смене ипостаси не становятся больше! Какая-то уж больно маленькая махайра получится!

– Даже маленькая саблезубая кошка очень опасна! Сила и свирепость махайры в сочетании с человеческим разумом… Мы должны благодарить Единого или других богов, что эта рыженькая девочка к нам настроена дружелюбно. Если бы мы не понравились Листику, то, скорее всего, уже давно были бы мертвы. – Терлин все так же усмехался, но улыбка его была какая-то невеселая.

Гатам понял своего старого товарища и, вздохнув, сказал:

– Охоту можно сворачивать, дракон не появится, пока мы здесь.

– Да, – так же грустно кивнул Терлин.

Охотники подошли к пещере. Там Гатам объявил об окончании охоты. Энтузиазма среди ватажников это не вызвало – раз охота сорвалась, то и денег не будет, ведь они все должны были получить долю от добычи. Нет добычи, нет и доли. Конечно, сидеть и ждать неизвестно сколько времени неизвестно чего тоже не хотелось, но возвращаться домой без денег… С такими невеселыми думами охотники устраивались на последний ночлег в Драконьей пещере.

Утром Терлин встал раньше всех и, осторожно пройдя мимо, как обычно, спящего караульного, направился к тому месту, где видел следы дракона. Он, конечно, рисковал, но надеялся, что русалка была права, когда говорила, что вся нежить около пещеры уничтожена. Выйдя на площадку со следами, охотник застыл – там, спиной к Терлину, стоял дракон! Стоял на задних лапах! Как человек! Красивый, можно сказать, даже изящный! Изумрудно-золотистого цвета! Всего в три человеческих роста! Охотник осторожно снял свой арбалет. Это, конечно, не крепостной, но для такого маленького дракона должно хватить, тем более болты были зачарованы. Терлин осторожно поднял свое оружие и плавно потянул за спусковую скобу. Время замедлило свой бег, болт словно нехотя устремился к цели. Но он не успел пролететь и половины пути, как дракон стремительно развернулся и выдохнул пламя. Пламя! Зачарованный болт просто сгорел в этом огне, а Терлин почувствовал нестерпимый жар. Дракон же, ехидно улыбаясь, смотрел на охотника, затем смутно знакомым голосом произнес:

– И не думай! Все равно не успеешь!

Произнес очень четко, а не так, как ревут другие драконы. Затем еще одна струя пламени заставила вспыхнуть деревянные части арбалета, а металлические оплавились, словно воск. Терлин, вскрикнув, выпустил пришедшее в негодность оружие. Тряся обожженными руками, охотник со страхом смотрел, как дракон изумрудно-золотистой свечой ушел в небо. Взлет ящера был стремителен – вот он был, а вот его уже и нет. Совсем не так, как взлетали те тяжеловесные звери, на которых раньше охотился Терлин. Охотник с шумом выдохнул, подобрал с земли то, что когда-то было арбалетом, развернулся и пошел обратно.

– Что с тобой? – спросил Гатам, заметив состояние своего помощника.

Тот ответил:

– Дракон! Огнедышащий!

– Это сказки, таких драконов не бывает! – возразил один из ватажников. Они все высыпали из пещеры и с любопытством смотрели на Терлина. Охотник молча протянул свой арбалет, вернее, то, что от него осталось.

– Будто ты его в костер засовывал, – усмехнулся Тором, но при этом и мысли такой допустить не мог, все знали отношение старого охотника к оружию. А тут деревянные части (те, что уцелели) были обуглены, а металлические – очень сильно оплавлены, даже если бы арбалет пролежал в костре всю ночь, это не дало бы таких результатов. Терлин бережно, чтоб не потревожить свои обожженные руки, передал остатки арбалета Торому.

Полуорк покрутил их, внимательно рассматривая, и хмыкнул:

– Но все же что это было? Металлические части оплавлены, но если их так раскалить, то от деревянных ничего бы не осталось, а они есть, хоть и сильно обуглены.

– Я же сказал – огнедышащий дракон! – немного обиделся старый охотник. – Маленький, и я бы даже сказал – изящный! Очень красивый!

– Ага! – подтвердила неизвестно откуда появившаяся девочка.

– Листик, а ты этого дракона видела? – спросил Терлин.

– Ага! – кивнула девочка и скомандовала охотнику: – Давай сюда руки!

Девочка очень аккуратно смазала ожоги резко пахнущей мазью и, видимо, попутно воспользовалась еще и магией, так как руки охотника перестали болеть.

– Я у Марты взяла, ну мазь, когда увидела, что ты сильно обжегся, – пояснила девочка. И, будто оправдываясь, сказала: – Ты уж извини, но нечего было в дракона стрелять!

– Э-э-э, – ошарашенно произнес Терлин, после его встречи со зверем прошло меньше четверти часа, а как он знал из рассказа Ирэн, от Драконьей пещеры до домика травницы было полдня пешего пути. И не простого пути, а по лесу. Откуда девочка могла узнать о его встрече с драконом и ее результате?

Листик улыбнулась и подмигнула старому охотнику, но потом озабоченно посмотрела на его руки:

– Знаешь, тебя надо лечить как следует, сбегаю-ка я за Ирэн, а то у меня так хорошо не получится.

Девочка скрылась в лесу, а Гатам удивленно спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Это сколько ж времени пройдет? Она и до вечера вернуться не успеет!

От Терлина потребовали более подробно поведать о драконе. Старый охотник успел только начать свой рассказ, как появилась Ирэн в сопровождении Листика. На этот раз девочка была одета в платье, великоватое для нее и с вышитым узором, похожим на тот, что был на платье Ирэн. В руках она держала большой узелок. Девушка занялась руками Терлина, а девочка протянула мешочек Гатаму:

– Вот, возьми. Ваша охота была неудачной, и денег вы не заработаете, а здесь больше, чем вы выручили бы за дракона.

– Здесь раз в пять больше! – присвистнул увидевший золотые монеты Гатам.

– Ага, ты же говорил, что если охота будет удачна, то ты откроешь оружейную лавку, – кивнула девочка и продолжила, обращаясь к столпившимся вокруг ватажникам: – Ты хотел заняться торговлей, а у тебя были планы стать столяром, только денег на инструмент не хватало, ну а ты… – Девочка перечислила всех охотников, кроме Гастона. Закончила она так: – Вот и считайте, что охота была удачной. Вы заработали много денег, теперь вам не надо заниматься таким опасным промыслом.

– Листик, откуда у тебя столько денег? – спросил Гатам.

Девочка улыбнулась:

– Дракон передал и просил вам сказать, что ничего у вас и не получилось бы…

– Этот зверь был все время рядом и мог нас сжечь в любой момент! – сделал неожиданный, но вполне закономерный, как ему казалось, вывод Терлин.

– Ага, – кивнула девочка, а Ирэн усмехнулась. Очень многозначительно усмехнулась.

– Получается, что это ты защитила нас от дракона! – тоже сделал вывод Тором и задал вопрос: – Так кто же ты такая?

Вместо Листика ответила Ирэн, закончившая лечение Терлина:

– Вы говорили с местными жителями? Да? Тогда вы, наверное, слышали о Хозяйке леса?

– Все говорят о ней как об очень могущественной волшебнице, ее здесь хоть и боятся, но и уважают, а это свидетельствует о ее справедливости. Надеюсь, мы ничем не вызвали ее недовольство, – кивнул Гатам.

Листик гордо подбоченилась:

– Ага! Очень могущественная…

– Очень, – подтвердила улыбающаяся Ирэн. – А в ее щедрости вы только что убедились.

– Ага, – кивнула рыжая девочка и обратилась к Гастону: – Идем.

– Куда? – Гатам задал вопрос, ответ на который интересовал всех ватажников.

– Я остаюсь здесь, – ответил самый молодой охотник. – Я хочу взять в жены Селину, ну ту русалку, вы ее видели. Листик не возражает, а еще она обещала похлопотать перед старостой Подгорцев, чтоб нас приняли в общину.

Рыжая девочка, черноволосая девушка и молодой охотник, точнее, бывший охотник, скрылись в лесу. Остальные ватажники долго смотрели им вслед. Терлин вздохнул и сказал:

– Наша охота и не могла быть удачна, Листик предупредила дракона. Это же надо, такая маленькая, а Хозяйка леса!

– Если ее так назвала ученица местной травницы, то это еще не значит… – начал Гатам, но Терлин не дал ему закончить:

– Именно – местной! А травница и ее ученица должны ладить со здешними лешаками, русалками, ну и прочими… Они в курсе, кто у тутошнего необычного народца главный. Да ты вспомни, как Листик разжигала и поддерживала огонь! И то, что ее слушаются русалки… Ну а дракон ей золото отдал, думаешь, по доброте душевной? Ведь это далеко не простой дракон, а вот поди ж ты… В общем, Гатам, ты не обижайся, я тоже остаюсь. Попрошу Листика и за меня похлопотать перед общиной. А может, к местному барону егерем устроюсь…

– Каким егерем! Кругом девственный лес!

– Ну, лесником. Надеюсь, Хозяйка не будет возражать, по дружбе…

– Знаешь, Гатам, я, пожалуй, тоже останусь, – присоединился к Терлину Тором.

– Как знаете, – вздохнул главный. – Ватагу придется распустить, но, с другой стороны, с такими-то деньгами заниматься столь опасной деятельностью, как охота на драконов… – Гатам еще раз вздохнул и скомандовал: – Сворачиваем лагерь и грузимся на телеги.

Хоть деньги и появились, но бросать снаряжение и арбалет с зачарованными болтами не годится, ведь все это можно выгодно продать. Когда сборы были закончены, Терлин и Тором, попрощавшись с остальными ватажниками, направились в ту сторону, куда раньше ушла Листик со своими спутниками.

Глава 3 Монастырь Святой Урсулы и разговор в пещере

Восемь телег со скарбом – негусто, но святое дело надо начинать с лишений, а каким еще делом может быть основание нового монастыря? Это подвижничество, и на него сестру Русилину благословила мать-настоятельница. И вот Русилина, уже сама ставшая матерью-настоятельницей пока еще не существующего монастыря, вела сестер, согласившихся разделить с ней эту тяжелую долю, туда, где впоследствии должен возникнуть монастырь. На телегах везли только имущество будущей обители – иконы, святые и не очень книги, статую святой Урсулы и всякие совсем не мелкие хозяйственные мелочи. Сами же монахини, насельницы будущего монастыря, шли пешком: подвижничество должно начинаться с малого подвига. А пеший поход по этому лесу уже можно было считать подвигом! И немалым!

Возглавляла это шествие сестра Олива, высокая и худощавая. Держалась она уверенно, было видно, что она привычна к таким длительным пешим походам. Олива – тоже будущая монахиня монастыря Святой Урсулы, а в прошлом – старшая послушница ордена Карроты Непорочной, великолепный боец, впрочем, как и все монахини, поклоняющиеся этой воинственной святой. Сестра Олива в руках держала отнюдь не пальмовую ветвь и даже не ветвь дерева, созвучного со своим именем. В руках сестры-воительницы был широкий меч, средней длины, не очень удобный для битвы, но в самый раз для драк в закрытом пространстве и в зарослях. А чем дальше в лес уводила дорога, тем гуще становились эти самые заросли.

Громкий вой заставил остановиться телеги – монахини сбились в кучу, зашептав молитвы. Звук приближался. Он становился все громче, а молитвы стали больше похожи на причитания: подвижничество – это одно, а вот мученичество – совсем другое.

На дорогу перед решительно размахивавшей мечом Оливой выскочило шестиногое чудище. Мохнатые ноги с мощными когтями, тело, покрытое роговым панцирем, и страшная, щелкающая зубами крокодилья пасть впечатлили даже бесстрашную карротинку, она отступила и быстро завертела мечом. Чудище оглушительно завыло и отлетело в сторону, словно его отбросил сильный удар, только вот что ударило этого кошмарного зверя, никто из монахинь не понял. Монстр поднялся, с тоской посмотрел на монахинь, облизнулся и, поскуливая, скрылся в лесу.

– О святая Урсула! – воздела руки к небу Русилина. – Ты не оставила своих дочерей без защиты!

– Воистину так, святая мать! – с жаром поддержала будущую настоятельницу Олива. – Я и сестры были свидетелями чуда! Зверь, рыкающий и неуязвимый, был сражен…

– Ага! Прямо в лоб! – подтвердила рыжая девочка, непонятно как появившаяся перед монахинями, и удивленно спросила: – А вы что, все родственницы? Да? Сестры? А ты их мать, да? Ну, раз к тебе так обращаются? Такая молодая – и столько взрослых детей!

– Листик, это монахини, они друг дружку называют сестрами, а самую главную – матерью-настоятельницей, – попыталась объяснить девочке появившаяся вслед за нейчерноволосая девушка. Обе они были одеты в длинные платья, очень неудобные для прогулок по лесу.

– О! – Девочка широко раскрыла свои и без того большие зеленые глаза. – Ирэн, а что она настаивает или на чем? Ну раз ее так называют. Вон у Марты как много настоек, но ты же ее так не называешь – настоятельница.

– Листик, это совсем другое, монахини живут в монастыре, и молятся они…

– Ага, – понятливо кивнула девочка и сделала совсем неожиданный вывод: – Они молятся, а потом ихняя мать их всех лечит своей настойкой!

– Листик, ну с чего это ты взяла? – всплеснула руками черноволосая девушка.

– Ну, Ирэн, в деревнях же начинают молиться только тогда, когда заболеют, а так никто и не думает этого делать! А как заболеют, то молятся и мазями и настойками, что Марта делает, лечатся.

Девушка вздохнула и, видно, уже не надеясь объяснить девочке монастырские порядки и то, что там монахини делают, поздоровалась:

– Здравствуйте, святые сестры!

– Здрасте! – поддержала свою старшую спутницу девочка и поинтересовалась: – А что вы тут делаете?

– Меня благословили на основание нового монастыря, – ответила Русилина. – Сестры согласились разделить со мной сей подвиг, но страшный рыкающий зверь едва не стал причиной нашей гибели!

– Хорот не рычит, не умеет, он только воет. И вряд ли он на вас напал бы, эти звери питаются падалью. Просто они очень любопытные, вот он и прибежал на вас посмотреть, пока вас медведь не задрал. Ну и потом доесть то, что останется от вас после медведя.

– Какой медведь?! – побелев, спросила будущая мать-настоятельница.

– Пещерный, – любезно пояснила девочка. – Его так называют, потому что он в пещерах живет. Он очень большой и поэтому очень прожорливый, может вас всех съесть!

– Где?! – невпопад спросила сестра Олива, крепче сжимая меч.

– Где живет?! – еще больше побелела Русилина.

– В пещерах, – повторила девочка матери-настоятельнице и, повернувшись к сестре Оливе, объяснила и ей: – А съедать он вас будет здесь, вот!

Черноволосая девушка кивнула на затрещавшие заросли:

– Этот медведь сидел в засаде, дальше по дороге, но, видно решив, что добыча может ускользнуть, бежит сюда!

Огромный зверь вывалился на дорогу.

– О! Какой большой! – восхитилась девочка и восторженно добавила: – Шкура у него… Такую точно поделить можно!

– Листик! – одернула девочку девушка, прекращая ее восторги.

– Ага! – Со вскинутой руки девочки сорвался мощный, почти видимый, поток воздуха и кувалдой ударил в лоб набегающего медведя. Зверь поменял направление движения на обратное, только он уже не бежал, а летел. Пролетев с десяток метров, медведь упал на спину и затих.

– Опять перестаралась! – покаянно развела руками девочка, но сожаления в ее голосе не было.

– Листик! – укоризненно сказала девушка.

– Ага! Зато теперь можно шкуру поделить!

– Листик, это присказка такая! Я же тебе говорила!

– Ага! Я знаю, но может, они умеют? – Девочка с надеждой посмотрела на ошалевших монахинь.

Те не проявили никакого желания показывать, как делят шкуру убитого медведя. Их вид красноречиво говорил о том, что они не просто не хотят подходить к пусть уже убитому зверю, но стремятся оказаться от этого места как можно дальше.

– Ага. – Листик опять развела руками. – Шкуру все равно придется с него снять!

– Зачем? – пролепетала Русилина.

– А он у вас на дороге лежит, вы проехать не сможете! – усмехнулась рыжая девочка и хитро прищурилась: – Надо медведя с дороги убрать, а вы не сумеете его сдвинуть целиком, уж больно большой, так что придется по частям. А для этого шкуру все равно снимать придется!

Будущая мать-настоятельница вздохнула – ехать все равно надо, не возвращаться же назад. Русилина с надеждой посмотрела на девушку:

– Вы нам поможете убрать медведя с дороги?

– Ага! – вместо девушки ответила девочка и добавила: – Только вы нам тоже помогите шкуру снять, а то долго получится.

Ирэн и Листику шкуру снимать помогала только сестра Олива, остальные ничего подобного делать не умели. Провозились несколько часов, при этом с туши медведя срезали немного мяса. Русилина хотела возразить, что монахиням не годится предаваться чревоугодию, но девушка ее опередила:

– Вы можете поесть немного, чуть-чуть, сейчас же нет поста. Так что особое воздержание вам сейчас не обязательно. Тем более даже во время поста беременным, больным и находящимся в пути мясо есть можно.

Русилина хотела что-то сказать, но Ирэн продолжила:

– Больных и беременных среди вас нет, но вы сейчас в пути, так что…

При этих словах своей подруги Листик хмыкнула и посмотрела на молоденькую монашку. Ирэн удивленно вскинула брови, а рыжая девочка расплылась в улыбке и кивнула:

– Ага, будет девочка!

Холодея от внезапной догадки, будущая мать-настоятельница еще не существующей женской обители, в которой уже начали нарушать монастырский устав, спросила у черноволосой девушки:

– Что?!

– Ага! Девочка, уже три месяца. Хороший будет ребеночек! – ответила рыжая девочка, а Ирэн пояснила:

– Листик видит такие вещи. Она не просто… Да и вы сами могли убедиться.

Девушка кивнула в сторону освежеванного и разделанного медведя. А Русилина, задохнувшись от возмущения, набросилась на молодую монахиню:

– Василина! Как ты посмела! Ты присоединилась к нам только для того, чтоб скрыть свой грех? Это…

– Это не грех! – строго оборвала мать-настоятельницу рыжая девочка. – Это большое счастье – дать новую жизнь! За это нельзя осуждать! Этому надо радоваться! Это знак богов, что ваш монастырь теперь…

– Единый – единственный Бог! Других не существует! – не менее строго прервала девочку Русилина и в испуге замолчала: на вскинутых руках разгневанной девочки заплясало пламя.

– Насколько я знаю, вы кроме Единого почитаете еще и разных святых? – тоже подняв руки, но в примиряющем жесте, произнесла Ирэн и, не давая будущей настоятельнице возразить, продолжила: – Многие народы почитают святых как богов. Ну вот, например, небесный воитель, победитель сил тьмы святой Алар у многих считается богом, покровителем воинов. Можно еще привести примеры, но стоит ли?

– Ага! – кивнула Листик и, неизвестно как оказавшись рядом с перепуганной Василиной, обняла молодую монахиню. – Не бойся! Я никому не дам в обиду ни тебя, ни твою малышку!

Русилина хотела было еще что-то сказать, наверное, о падении нравов среди монахинь, но ей помешал раздавшийся в лесу вой, такой же, как перед встречей с Ирэн и Листиком.

– Хорот все-таки получит сегодня угощение, – хихикнула девочка. – Хитрый зверь хоть и получил по лбу, но далеко не ушел, надеялся, что кто-то кого-то все-таки задерет… Или медведь сестер, или…

– Или святые сестры медведя, хочешь ты сказать! – тоже засмеялась Ирэн.

Закончить Ирэн не смогла, ее заглушил вой, раздавшийся совсем близко, в нем было что-то жуткое и жалостливое одновременно. Монахини пугливо заозирались, а Ирэн скомандовала:

– Идем отсюда! Дорога свободная, чем быстрее уберемся, тем…

– Это чудище может напасть? – испуганно спросила Русилина, она забыла обо всех своих нравоучениях и с надеждой смотрела на рыжую девочку. Теперь-то стало понятно, кто расправился с жуткой тварью в первый раз.

– Не-а, – засмеялась Листик. – Не нападет. Он и первый-то раз на вас выскочил только потому, что боялся с медведем встретиться. И сейчас не нападет, но будет постоянно выть, громко и жалостливо.

И, подтверждая слова девочки, зверь завыл, казалось, прямо в ближайших кустах, и, по мнению матери-настоятельницы, совсем не жалостливо!

– Так куда вы направляетесь? – поинтересовалась Ирэн, когда обоз будущего монастыря снова двинулся в путь.

– Ага, – поддержала свою подругу рыжая девочка. – Я поняла, что вы хотите монастырь построить, а где?

Русилина была рада, что эти местные жительницы пошли вместе с ними. Девочка могла защитить от лесных зверей и уже доказала это, девушка могла помочь хотя бы советом в обустройстве на новом, незнакомом месте. Мать Русилина достала из своей сумки лист плотной бумаги:

– Вот грамота о пожаловании герцогом Вэркуэллом земли под постройку монастыря, а вот, – Русилина показала второй лист, – вот карта с отметкой, где это. Мы правильно идем?

Мать-настоятельница задала этот вопрос, так как и девушка и девочка могли помочь сориентироваться. Ирэн хмыкнула, подругу поддержала девочка:

– Ха! Вы не сможете там построить монастырь!

– Да, это невозможно, к тому же тут земли не герцогства Вэркуэлльского, а Дрэгисского баронства. Ай да герцог, пожаловал вам то, что ему не принадлежит! – пояснила реакцию своей рыжей подружки черноволосая девушка. Увидев удивление матери-настоятельницы, Ирэн покачала головой и, постучав ногтем по карте, где было отмечено место для будущего монастыря, стала объяснять: – Вот тут вы должны были бы быть к полудню завтрашнего дня, но через полчаса поймете, почему это у вас не выйдет.

– Но почему?! – растерялась Русилина.

– Утонете раньше, – засмеялась девочка.

Мать-настоятельница обиженно замолчала, но через полчаса убедилась в правоте местных жительниц. Лесная дорога оканчивалась на берегу большого болота.

– Во-о-он там! – указала девочка куда-то вдаль, в сгущающийся туман над болотом, где что-то булькнуло, а потом зачавкало. Девочка развела руками: – Ошиблась я, не утонете вы. Вас съедят раньше!

– Да, подшутил над вами герцог, мало того что пожаловал чужие земли, так еще и послал в такое место… Вам же надо поближе к жилью селян строить монастырь, вы ведь должны людям проповедовать, а не лягушкам, да и в случае чего, вместе с жителями деревень укроетесь в замке. – Девушка произнесла это очень серьезно, без тени насмешки, а вот девочка широко улыбалась. А Ирэн продолжила: – Это, если вы еще не поняли, приграничье.

– Но ведь дорога куда-то да ведет! Не может же она оканчиваться здесь! – никак не хотела сдаваться Русилина.

– Вела раньше, а потом здесь появилось болото. Неужели вы не заметили, что дорога старая и что по ней никто не ездит? – теперь улыбнулась и Ирэн.

– Но она бы заросла, если бы была проложена еще до появления болота, – поддержала настоятельницу сестра Олива.

– Повторю еще раз – это приграничье, здесь бывает такое…

– …чего вообще не бывает и не может быть! – закончила за подругу улыбающаяся рыжая девочка.

– Поворачиваем назад, вам надо еще найти безопасное место для ночлега, – скомандовала Ирэн и обнадежила приунывших монахинь: – Я вас выведу к месту, пригодному для строительства вашего монастыря. Разобьете там временный лагерь и обратитесь с прошением к барону Дрэгису, думаю, он вам не откажет.

Сидя у костра на большой поляне, куда привели незадачливых строительниц монастыря местные жительницы, Олива поинтересовалась у Ирэн:

– А что вы делаете в лесу? Я вижу, вы совершено не боитесь! А здесь… – Бывшая карротинка поежилась – из окружающего поляну леса доносились вой, рычание и другие совсем не мирные звуки.

– Ага, не боимся, – подтвердила рыжая девочка и непринужденно сообщила: – А это рычит махайра – большая саблезубая кошка, она равнинного тигра может пополам перекусить…

– Листик, ну это уже преувеличение. Загрызть – да, а вот перекусить… – возразила Ирэн.

Девочка заупрямилась:

– Перекусит, перекусит, если не за один раз, то в несколько приемов!

– А что вы делали в лесу? – спросила у черноволосой девушки Русилина.

– За вами шли, – улыбнулась девушка.

– Ага! – подтвердила девочка, а Ирэн пояснила:

– Листику о вас русалки рассказали…

– Якшаться с нечистью… – начала, поджав губы, будущая мать-настоятельница, обязанная блюсти догматы веры.

– Ничего они не нечисть! Русалки – это необычный народец, да и остальные тоже! – сердито возразила Листик, а Ирэн, укоризненно покачав головой, напомнила:

– Я же вам уже говорила – это приграничье. Вам волей-неволей придется общаться с русалками, дриадами, лешаками и остальными представителями необычного народца. Если вы, конечно, хотите здесь жить.

– Ага, – подтвердила рыжая девочка, она уже перестала сердиться и снова улыбалась. – Если бы не русалки, сейчас то, что от вас осталось, доедал бы хорот. Можно сказать, что они вас спасли.

Через два дня пути по лесу монахини вышли к холму у излучины небольшой речки. Холм был отделен от леса большим лугом, по которому шла хорошая, мощеная дорога.

– Старый имперский тракт, ведущий к Ларнийскому перевалу, но до него еще далеко. – Ирэн показала на громаду гор, синеющих на севере. На их фоне серым пятном выделялась могучая крепость. Девушка пояснила: – Дрэгисский замок, он как раз между вами и горами будет. Вы как бы под его защитой, а в случае набега сможете в нем укрыться. Пока свой монастырь не построите.

– Ага! – поддержала подругу девочка. И черноволосая продолжила:

– Вот туда вам следует обратиться за разрешением, к барону Дрэгису. Ну а пока затаскивайте свой скарб на холм.

Усеянный большими и малыми камнями холм представлял собой естественное укрепление. Один из склонов был более пологий, по нему и проехали телеги с монастырским добром. Разгрузив телеги, монашки под руководством сестры Оливы из них же соорудили заграждения в просветах между камнями и установили защитные амулеты. Ирэн активно помогала послушницам будущего монастыря Святой Урсулы. А Листик, усевшись на большой камень в самом центре холма, с интересом наблюдала за этой суетой. Особенно девочку заинтересовал сверток в половину человеческого роста, что бережно достали из одной телеги мать Русилина и одна из монахинь. В свертке оказалась искусно сделанная статуя. Ее установили на небольшой камень как на постамент.

– Это кто? – спросила покинувшая свой наблюдательный пункт Листик, разглядывая фигуру строгой женщины с поджатыми губами и постным выражением лица.

– Святая Урсула, покровительница нашей будущей обители, – ответила Русилина. – Ее изображение будет стоять на алтаре нашего храма, в самом центре монастыря! Вот только поставить ее надо…

Мать-настоятельница растерянно посмотрела на высокий острый камень, на котором перед этим сидела Листик. Он был точно в центре холма. Если поставить туда статую, то будет слишком высоко, а убрать этот громадный камень очень непросто, похоже, это вершина скального основания. Русилина вздохнула. Скалу не удастся передвинуть, ее придется срубить, но для этого надо нанимать каменотесов. Остальные скалы можно не трогать – они впишутся в ограду будущего монастыря.

– Ага, – кивнула Листик, ощупывая статую. Делала она это очень тщательно, словно изучая.

Русилина уже хотела сделать девочке замечание, но та резко повернулась к центральной скале. То, что произошло дальше, заставило всех бросить свои занятия. Листик протянула руки к высокому камню. Белое пламя, срывавшееся с ручек девочки, окутало скалу, но не скрыло ее. Было видно, как камень плавится, словно воск, меняя очертания. Так продолжалось минут тридцать. Окружающие затаили дыхание, ведь происходящее было похоже на чудо! Когда пламя пропало, на месте серого камня стояла белоснежная статуя в полтора человеческих роста. Но размеры не портили красоты того, что сделала Листик.

– Но это же не… – еще через минуту начала Русилина.

Мать-настоятельница хотела сказать, что эта статуя совсем не похожа на скульптуру святой Урсулы, но, повернувшись к привезенной статуе, Русилина застыла – изображение изменилось! Оно стало копией статуи, что сделала Листик. Вслед за матерью-настоятельницей к старой скульптуре повернулись остальные монахини.

– Это чудо! Святая Урсула выразила нам свое благословение! – выдохнула Олива, а Василина всхлипнула и, прижав руки к груди, опустилась на колени, ее примеру последовали и остальные монахини.

Вместо аскетичной, даже суровой женщины на монахинь смотрела молодая девушка, ее лицо просто светилось счастьем, а причина этого была у нее на руках – небольшой сверток, из которого высовывались маленькая головка и маленькая ручка, а на мир смотрели широко распахнутые удивленные глазенки.

– Вот, – удовлетворенно сказала Листик. – Вот такой должна быть настоящая святая!

Одна из сестер прикоснулась к большой статуе, провела ладонью по складкам ее одежды и вскрикнула. Ссадины, полученные монахиней при разгрузке телег, исчезли! Примеру сестры последовали остальные. Ссадины и ушибы исчезали, будто их и не было.

– Это чудо! – восторженно повторила Олива. – У меня больше не болит рука в месте старого перелома! Да и уплотнение там пропало!

– Ага! Она же святая, – пожала плечами Листик.

– Самое интересное, что прикосновение к статуе действительно исцеляет, – говорила Марта, наблюдая, как Ирэн накрывает на стол. Листик ей активно помогала, все-таки она была тут хозяйка, а Марта и Ирэн пришли к ней в пещеру в гости. Знахарка остановила задумчивый взгляд на девочке: – Но исцеляет не всех и не всякие болезни, того эффекта, что был сразу после того, как ты ее сделала, сейчас не наблюдается.

– Эффект опять появится, если рядом со статуей будет Листик, – усмехнулась Ирэн. – Уже проверено.

Марта кивнула, принимая к сведению сказанное своей ученицей, и продолжила рассказывать:

– Но вот беременных статуя лечит исправно. Да еще на территории монастыря роды протекают очень легко. Рожениц уже везут туда со всей округи, и знаете, как называют монастырь? Святой Урсулы-матери! Но насколько помню, эта святая прославилась как ярая ревнительница веры. Она призывала сжигать ведьм… Двух по ее приказу таки сожгли, они потом долго ругались, даже выставили святой счет за уничтоженную одежду, жгли-то их в выходных платьях.

– Ага, сжигать огненных ведьм и топить русалок, – хихикнула Листик, отрываясь от дегустации сладкого пирожка. – Так может поступать только истинная святая. Остальные подумают, прежде чем что-то подобное делать.

– Святая осознала и поменяла амплуа, – серьезно заметила Ирэн, продолжая выкладывать пирожки, один из которых и стянула неудержавшаяся девочка. Листик даже перестала жевать, уставившись на Ирэн.

– Что она поменяла? А если поменяла, то на что?

– Листик, ну ты как маленькая! – усмехнулась Ирэн. – Будто не знаешь…

– Ага, не знаю. Там, где я была, такое не меняли. И потом, мне еще больше двухсот лет до первого совершеннолетия!

– Листик, я подозревала, что ты еще очень маленькая, но чтоб настолько! – засмеялась эльфийка. Листик обиженно надулась, но ненадолго.

Ирэн протянула девочке еще один пирожок.

– Вот, попробуй этот, с вишневым вареньем.

– Ага! Очень вкусно! – Листик перестала дуться и снова заулыбалась. – Ирэн, если бы у меня было это твое… Апула… Я бы его сменяла на такие пирожки!

– Амплуа, – тоже засмеялась Ирэн.

– Ага! Все равно сменяла бы!

Марта с улыбкой наблюдала за смеющимися девочкой и девушкой. Когда те отсмеялись, женщина спросила у Листика:

– А где ты научилась делать скульптуры? Твое творение совершенно, это признали бы даже светлые эльфы!

– А я была ученицей художника, он был еще и скульптором. Магистром изобразительных искусств! Вот! – ответила девочка.

– А говоришь, что таких слов не знаешь, – подначила девочку Ирэн.

– Ага, не знаю! В высоком искусстве вашего амплуа нет! – Листик показала подруге язык. – Вот!

Ирэн в долгу не осталась, и тогда Листик показала язык еще раз, но сейчас он был длинный и раздвоенный на конце. Видно, девочке этого показалось мало, и она еще и зашипела.

– Листик, как бы третий нож в зубах носила? С таким-то языком? Сразу бы порезалась! – засмеялась Ирэн.

– Ага! – подтвердила Листик и тоже засмеялась. Улыбнулась и Марта.

Отсмеявшись, темная эльфийка спросила:

– Листик, а все-таки как ты сделала статую? То, что ты продемонстрировала, никак не похоже на работу скульптора.

– А как ты думаешь, в чем заключается работа скульптора? – ответила вопросом на вопрос Листик и пояснила: – Мастер создает образ в своем воображении, а потом заполняет его глиной.

– Это понятно, ты изобразила святую Урсулу такой, какой ты ее видишь, но там же была совсем не глина! Там была скала!

– Мастер Лирамо говорил, что он берет камень и отсекает все лишнее… А я лишнее вдавила в тот же камень. Ирэн, ты же видела!

– Листик, там был серый камень, обычная скала, а статуя получилась, словно из белого мрамора! Да и та статуэтка, что привезли монахини…

– Я делала один образ, а когда есть материал, то, используя лекала, можно изготовить множество копий. А камень… Я его обрабатываю огнем – отжигаю лишнее и плавлю в нужных местах, после такой обработки он и становится белым, как мрамор, – объяснила девочка и как бы в подтверждение своей правоты важно кивнула головой.

Теперь удивилась Ирэн:

– Лакала? Что это такое? Вот теперь ты использовала слово, которое не знаю я.

– Лекало. Лекала, если их много. Чтоб изготовить подобие чего-нибудь, делают копии его отдельных частей, как бы слепок поверхности, потом их можно увеличить или уменьшить, соблюдая пропорции, надеюсь, это слово ты знаешь? – поинтересовалась Листик. Ирэн кивнула, а девочка продолжила: – Вот я и создала уменьшенные лекала той скульптуры, что делала, а как материал использовала их статуэтку.

– Листик, этому всему ты научилась… – начала Марта.

Девочка кивнула:

– Ага, у магистра изобразительных искусств, мастера Лирамо, он меня подобрал, когда… Ну, это… – Листик замолчала. Видно, ей не хотелось вспоминать о тех событиях.

Марта это поняла:

– Наверное, добрый был человек.

– Не знаю, – пожала плечами Листик, – может, чуть-чуть добрее, чем остальные, а может, как и все в Арэмии. Он думал, что я мальчик, и подобрал опять же, как он думал, бедного бродяжку. Ему нужен был натурщик, он меня накормил, а потом, когда понял, что я девочка, хотел выгнать. А я увидела кусок глины и слепила дракончика. Он сказал, что у меня талант, и начал меня учить, сказал, что женщина-скульптор – это необычно. И еще говорил, что я, когда вырасту, буду скульптором, и его имя прославится как имя учителя первой женщины-скульптора. А потом его убили.

– Как убили? За что? – удивилась Ирэн.

– Из-за меня, – грустно сказала Листик. – Один священник хотел меня заполучить. Подстроил дуэль, там мастера и убили, в Арэмии постоянно на дуэлях дерутся, как будто там все с ума посходили. Первый раз я ему помогла, а то его бы еще раньше убили, а в тот раз он послал меня выполнить заказ, сделать зарисовки со свадьбы, и ничего не сказал о дуэли. Вот так я и не стала выдающейся женщиной-скульптором Арэмии. Но я бы все равно ушла. Меня оттуда мама забрала.

– А твоя мама… – начала Ирэн и замолчала, увидев, как погрустнела Листик.

Девочка отошла в угол и, подняв небольшой камень, поставила его в нишу в стене пещеры. Ирэн уже видела, как Листик делает скульптуры, а Марта с интересом наблюдала, подавшись вперед. Через сорок минут на скальном выступе стояла статуэтка высотой всего в две ладони, но при этом можно было разглядеть мельчайшие детали. Красивая девушка, чем-то похожая на Листика, раскинула руки, словно собиралась взлететь. Девочка отстранилась назад:

– Вот, я давно хотела… Это моя мама! Она погибла.

Голос Листика дрогнул, и она отвернулась, чтоб скрыть слезы.

Ирэн подошла и, обняв ее, сказала:

– Не плачь, Листик. Моя мама тоже… Ее замуровали в стену!

– Девочки… – Марта обняла Листика и Ирэн. – Мою дочь убили, не дав ей родиться…

Ирэн, слегка отстранившись, посмотрела на женщину:

– Вы видящая? Светлая?

Марта сделала шаг назад, ее внешность изменилась. Перед Ирэн и Листиком стояла очень красивая светлая эльфийка. Марта улыбнулась и сказала:

– Да, видящая, самая сильная. Потому наши старейшины и приняли такое решение. По преданию, если у видящей появляется ребенок, она утрачивает свой дар. Но это неправда, просто она свой дар использует для того, кто ей ближе всех – для своего ребенка. Но я не только видящая, я еще и очень сильный маг жизни, и все, что касается своего дара и того, как он работает, я досконально изучила. Но меня не послушали, решили, что я хочу спасти своего малыша. Меня усыпили и…

– И тогда вы ушли, а потом помогли одной беглянке из клана убийц…

– Ирэн, я видящая, я знаю, что ты не убивала по приказу. Потому я тебе и помогла…

– Последнее испытание… – Ирэн будто не слышала, что сказала Марта. – Закончившему обучение Мягко Ступающему дают сложное задание…

– Ага, – кивнула Листик, – кого-нибудь убить! Ну раз это клан убийц, то…

– Да, Листик, ты права, – кивнула Ирэн. – Кого-нибудь убить. Но обычно это заказ для всего клана, сложный заказ. Цель не является простым разумным и хорошо охраняется. Выполнить такой заказ неопытному новичку очень сложно. Половина гибнет, а если считать, что из тех, кто начал обучение, до этого испытания доходит только треть…

– А остальные? – широко раскрыв глаза, спросила Листик.

– Нам слабаки не нужны! Если погиб, значит, не достоин быть в рядах нашего славного клана! – Ирэн скрипучим голосом процитировала чьи-то слова. Невесело усмехнувшись, девушка продолжила: – Мне тоже дали задание. Старший мастер был хорошим психологом, он понимал, что лучшая ученица доберется до любой цели… Мне поручили убить ребенка! Просто убить! Его никто не охранял…

– И ты?.. – Листик еще шире раскрыла глаза и закусила губу. Ирэн усмехнулась кривой улыбкой:

– Я обвинила мастера в оскорблении, сказав, что он дал мне слишком легкую цель, недостойную моих умений и способностей. Обвинила и вызвала на дуэль. Поединок без магии, меч против меча! Но он применил магию. Замедляющую – против меня и ускоряющую – к себе. Это ему не помогло, я победила и забрала его мечи. Мне дали полчаса времени и пустили по моему следу три лучших пятерки во главе со старшим мастером, лучшим после мастера Гартоссара – главы клана.

– И ты убила его тоже, вернее, заманила в ловушку…

– Да, – кивнула Ирэн и снова проскрипела тем же голосом: – Неумехи умрут первыми!

Глядя на Листика и Марту, Ирэн закончила:

– Он этому учил, но сам оказался неумехой, по его же словам, недостойным жить.

– Ты не захотела убивать ребенка и поставила на кон свою жизнь, тобой можно гордиться, – тихо сказала Марта. – Я хотела бы, чтоб у меня была такая дочь!

– А я… я… – начала Ирэн. Марта обняла ее и прижала к себе. – Мама, – тихо произнесла Ирэн.

Листик, скрывая слезы, отвернулась к статуэтке и осторожно провела рукой по белому мрамору.

Некоторое время все молчали, потом Марта, прижимающая к себе Ирэн, тихо попросила:

– Листик, расскажи о том скульпторе. Как ты научилась создавать такую красоту?

Девочка на мгновение задумалась и принялась рассказывать.

Глава 4 Немного из прошлого. Юная художница

Большие холодные глаза смотрели на маленького золотистого дракона. Вообще-то этот зверь был не маленький, скорее, средний, по меркам дракланов, просто разглядывающий его ледяной дракон был огромен. А вокруг простиралась равнина мира вечного холода – Айсгора. Огромный дракон был владыкой этого сурового края вечного безмолвия.

– Ты знаешь, чем за это надо заплатить? – Громовые раскаты голоса ледяного, казалось, раздавались со всех сторон.

– Даже мне? – дерзко ответил золотистый дракон.

– Даже тебе! – снова прогрохотал ледяной. – Чем ты лучше остальных?

– Я готова! – Золотистый дракон гордо вскинул голову.

– Тогда начнем, зачем тянуть? – В голосе владыки послышалась насмешка. – Я заберу не всю твою сущность, или, как говорят хуманы, душу, только часть ее.

Золотистый дракон убрал свои крылья, которыми он что-то прикрывал перед собой. Этим чем-то оказался маленький ребенок, вроде человеческий, но когти на руках показывали, что это не так. Дракон прижимал его, зажмурившего глаза, к своей груди. Казалось, ребенок даже не дышит, так он был напуган.

– Это она? – спросил ледяной.

Золотистый с вызовом ответил:

– Да, она! Не нравится? Надеюсь, ты не будешь вмешиваться…

Облако серебристого инея окутало золотистого дракона и не дало ему договорить. Облако превратилось в маленький смерч, закрутившийся вокруг гордо стоящей фигурки дракона. Это продолжалось секунд десять, потом исчезло. Ледяной дракон удовлетворенно пророкотал:

– Ну что ж, обмен завершен, можно сказать – сделка заключена. Теперь если твои авантюры закончатся для тебя гибелью, у меня хоть что-то останется на память об одной непутевой…

– Не надо, не надо об этом! – резко оборвала грозного Ледяного Владыку золотистая дракона. В глазах ее блеснуло торжество, но владыка этого не заметил, потому что в это время внимательно смотрел на маленький комочек, вцепившийся своими ручками, или, если судить по когтям, – лапками, в чешую на груди золотистой драконы, которая тряхнула головой и произнесла: – Я ухожу, прощай!

Ледяной грустно посмотрел вслед исчезнувшей со своей ношей золотистой драконе и печально сказал:

– Прощай, Ветикалинариона, мы с тобой больше не увидимся! Прощай, горячая и самоотверженная душа! Думаешь, ты обманула меня? Думаешь, я не понял, что ты сделала? Но может, я сам этого хотел, поставив тебе такие условия! Частица твоей души с материнской любовью будет жить здесь. – Гигантский дракон приложил лапу к груди и усмехнулся. – Твоя дочь всегда сможет рассчитывать на мою помощь.

В портал в мире вечного холода шагнул золотистый дракон, а под жарким ярким солнцем на зеленом холме вышла рыжая девушка, прижимавшая к груди такого же рыжеволосого ребенка. Оглядевшись, она сделала всего один шаг и оказалась около избушки, стоящей на опушке зеленой рощи.

– Хуархита! – позвала девушка.

Из избушки вышла пожилая женщина в цветастом платье и всплеснула руками:

– Вехита! Ну разве можно средь бела дня ходить в таком виде! А если бы у меня были люди? Что они о тебе подумали бы? Что они подумали бы обо мне?

– Что они подумают обо мне, интересует меня в самую последнюю очередь. Тем более у тебя никого нет. Если бы кто-то был, я бы не зашла, и тебе это известно.

– Все-то ты знаешь, – пробурчала женщина, а рыжая девушка, поставив на землю девочку, попросила:

– Хуархита, мне надо ненадолго отлучиться, присмотри за Листиком.

– Ага! – подала голос, утвердительно кивнув, девочка, которой было на вид лет пять-шесть, может, чуть больше, уж очень взгляд зеленых глаз этого рыжего ребенка был серьезным. Девушка погладила девочку по голове и ласково произнесла:

– Вот, Листик, побудешь с тетей Хуархитой. Постарайся отсюда далеко не прыгать. Смотреть можешь куда угодно, только осторожно, чтоб тебя не заметили. Делай это так, как я тебе показывала, хорошо?

– Ага! – ответила девочка и тут же спросила: – Смотреть я и раньше умела, а прыгать я могу после того, как мы побывали у того большого дракона? Да?

Рыжая девушка глянула на Хуархиту, у которой, казалось, от любопытства даже уши вытянулись, и кивнула девочке:

– Да, Листик, ты прошла инициацию, теперь ты можешь делать все, что умею я. Но ты еще очень неопытна, можешь прыгнуть так, что потом не вернешься – дороги назад не найдешь, поэтому учись прежде всего правильно смотреть. Понятно?

– Ага! Мама, а просто летать здесь можно?

– Можно, только делай это так, чтоб никто не видел, – улыбнулась рыжая девушка.

– А она? – Девочка кивнула в сторону Хуархиты.

– Ей можешь показать, а то она умрет от любопытства.

– Мам, но вдруг она расскажет другим? А другие об этом не должны же знать? Да?

Взгляд девочки остановился на Хуархите, та вздрогнула от того, что увидела, но наваждение тут же пропало, и на женщину смотрела обычная маленькая девочка. Может, серьезности у нее было больше, чем у обычных детей. А в том, что это не обычный ребенок, Хуархита уже не сомневалась, тем более девочка называла Вехиту мамой, а сама Вехита, несомненно, была ведьмой! Хотя рыжая подруга Хуархиты спокойно отстояла мессу в ближайшем женском монастыре и приняла святое причастие. Но кем может быть рыжая девушка, что вот так появляется неизвестно откуда и так же исчезает? Ходит совершенно голой, как ведьма, хотя делает это только в присутствии Хуархиты, правда, чтоб летала на метле, никто не видел. С другой стороны, слова этой девочки, дочери Вехиты, о том, что она хочет полетать… Точно, ведьмы – и мать и дочь!

А рыжая девушка, словно подтверждая догадки Хуархиты, сказала ей:

– В особой защите Листик не нуждается, скорее, местных надо будет защищать от нее. Ты просто за ней присмотри, хорошо?

Женщина кивнула, пытаясь представить, как можно присматривать за той, от которой надо защищать совсем не миролюбивых местных жителей, а девушка направилась в ближайшую рощу. Когда Вехита скрылась из виду, Хуархита повернулась к заулыбавшейся девочке:

– Листик? Странное имя и непривычное, давай я тебя буду называть Лихита.

Девочка кивнула, а женщина продолжила:

– И одеться тебе надо, ходить в таком виде грех!

Хуархита хотела еще сказать, что летать на метле тоже грех, но промолчала.

– Хуархита, а зачем тебе травы? Ты же ничего с ними не делаешь, только развешиваешь по комнате. Для того чтоб был приятный запах, достаточно нескольких пучков, как в других комнатах. И этот хрустальный шар у тебя пустой, он же ничего показать не может.

Женщина оторвалась от своего занятия (они с Листиком развешивали пучки пахучих трав в комнате, где Хуархита принимала посетителей, создавая необходимую для работы атмосферу) и внимательно посмотрела на девочку. То, что она сказала о хрустальном шаре, указывало на принадлежность малышки к ведьминскому племени. Может, она и не умела пользоваться таким колдовским атрибутом, но точно определила, что это такое и то, что он не работает. Девочка тоже остановилась и, ожидая ответа, смотрела на женщину.

Хуархита вздохнула и сказала:

– Видишь ли, Лихита, люди хотят знать, что с ними может случиться, а я в силу своих скромных способностей им в этом помогаю. Но это надо делать убедительно, и такие мелочи создают необходимую обстановку.

– Ага, – кивнула девочка и задала следующий вопрос: – Хуархита, а разве ты видящая?

– Я так поняла, этим словом ты называешь тех, кто видит будущее? Нет, видеть, что произойдет, я не могу, а вот предугадать… Причем с большой долей вероятности – это вполне возможно. Вот сейчас мы готовимся к визиту сеньоры Вихиты Бронуа, ее будет сопровождать маркиз Хуан Вантано. Сеньору интересует, будут ли ее отношения с маркизом длительны, она без ума от него и не против выйти за него замуж. А у маркиза на послезавтра назначена дуэль с доном Итарано, который против этого брака. Поняла?

– Ага, – ответила девочка. – Ничего не поняла!

Хуархита с улыбкой продолжила:

– Дальнейшее развитие событий предугадать несложно. Если маркиз Вантано не погибнет на дуэли, то Вихита Бронуа его окрутит, да он и сам против этого не возражает, поняла?

– Ага, – кивнула Листик. – Надо сказать маркизу, чтоб он не погибал на дуэли, да?

Хуархита улыбнулась, но, тут же став серьезной, подошла к шару, вытянула над ним руки и нараспев произнесла:

– Союз ваш будет долог и прочен, если вашему счастью не помешает хладное железо! Берегитесь! Рука, держащая его, уже занесена!

Шар засветился голубым и поменял цвет на зловеще бордовый, женщина испуганно отдернула руки:

– Что это?!

– Ты же сама сказала, что надо создать необходимую обстановку, дополнив ее убедительными мелочами. Получается, что ты не обманываешь, а предупреждаешь о вещах, которые люди сами не видят. Значит, тебе надо помочь, раз ты помогаешь другим!

– Кто ты? Ведьма? – испуганно спросила Хуархита и, глядя на потухший шар, задумчиво проговорила: – Но ведьмы вредят людям, а ты решила помочь мне, когда я хотела предупредить… Ты ангел?

– Не-а, – усмехнулась Листик. – У вас здесь нет подходящего слова, чтоб сказать, кто я. А шар теперь всегда будет светиться, когда ты будешь так делать.

Девочка вытянула руки и произнесла:

– Берегитесь!

Шар снова засветился голубым, затем сменил цвет на бордовый.

– И будет у вас все хорошо!

Шар поменял цвет на нежно-зеленый. Листик удовлетворенно склонила голову:

– Вот так!

Осмелевшая женщина некоторое время поэкспериментировала, затем спросила:

– А будущее он не покажет?

– Не-а, – вздохнула девочка. – Ты же не видящая, да и я тоже. Могу кое-что, но этого совсем мало, чтоб предсказывать будущее.

– Жаль, – вздохнула Хуархита.

– Ага, – кивнула Листик и хитро прищурилась. – Зато шарик будет светиться, когда ты будешь говорить.

Маркиз Хуан Вантано, проводив сеньору Вихиту Бронуа к прорицательнице Хуархите, остался у лошадей. Чтоб не привлекать внимания, он и графиня приехали к домику прорицательницы верхом, словно это была обычная прогулка. Вихита, подобно всем женщинам, боялась и хотела знать, что можно ожидать в ближайшем будущем. А что можно ожидать? Всячески противился их любви и счастливому браку дон Итарано, опекун Вихиты. Если она выйдет замуж, то Итарано лишится пенсиона, что выплачивается ему за опекунство, хотя графине Бронуа уже исполнилось восемнадцать, и теперь она сама может решать, когда и за кого выходить замуж. Два наемных убийцы, подосланные Итарано, мертвы. Маркиз, великолепный фехтовальщик, легко с ними справился, и вызов, что прислал ему лично опекун графини, рассматривал как жест отчаяния, ведь шансов у того не было. Скучающий маркиз обратил внимание на рыжую девочку, вертевшуюся у лошадей. Они очень испугались чего-то, когда маркиз и графиня въехали во двор прорицательницы, но эта девочка быстро их успокоила. Хотя что здесь странного? О сеньоре Хуархите ходят слухи, что она не только прорицательница, но и колдунья, а если эта малявка ее ученица…

– Ага, – произнесла девочка, словно угадав мысли Хуана. Изумление маркиза стало еще больше, когда девочка сказала: – Бойся хладного железа! Только не чужого, а своего! Вытащи шпагу!

Маркиз безропотно высвободил свое оружие из ножен, его новая шпага с тончайшей гравировкой по лезвию очень красиво смотрелась. Всего неделя, как кузнец сделал это оружие по заказу маркиза, а рыжая девочка удовлетворенно хмыкнула:

– Ага! Ты эту шпагу заказал до того, как получил вызов на дуэль, или позже?

– До, – ответил Хуан Вантано, его немного покоробило обращение этой простолюдинки к дворянину: называть на «ты» и разговаривать, не кланяясь.

– Ага, красивое оружие и очень прочное. С виду. Но с хитрым секретом. Если ударить по этому месту, – девочка указала на часть узора на шпаге, – то она переломится. Вот! Попробуй!

Если это сказал бы кто-то другой, маркиз бы только посмеялся, но эта была ученица колдуньи, в этом Вантано уже не сомневался. Он достал кинжал и ударил по тому месту, что указала рыжая. Шпага с жалобным звоном переломилась. Маркиз похолодел от страшной догадки – Итарано вызвал его на дуэль, как только Вантано заказал новую шпагу! Получается, что этот подлец подкупил кузнеца, чтоб тот сделал оружие с изъяном! А потом послал вызов. Даже самый опытный фехтовальщик замешкается, если ломается его оружие, а вот тот, кто знает, что шпага должна сломаться, нанесет в этот момент смертельный удар!

– Откуда?.. Откуда ты это узнала? – спросил пораженный маркиз.

– Увидела, – заулыбавшись, ответила девочка, повернулась к вышедшей из домика прорицательницы графине и строго сказала: – А тебе беречься надо! А не на лошади скакать! Вот!

Графиня Бронуа остановилась и, глядя на девочку, спросила:

– Почему?

– Скоро почувствуешь. – Рыжая девочка заулыбалась, и от этой улыбки как будто стало светлей. – Мальчик у тебя! Так что жениться вам надо! Вот!

– Но откуда ты?.. – начала Вихита.

Листик ответила:

– Увидела. – И, повернувшись к маркизу, строго продолжила: – Тебе ее беречь надо, понял!

Графиня растерянно повернулась к маркизу, тот кивнул, подтверждая правоту рыжей малышки, в которой теперь не сомневался. Уже выезжая со двора, Вантано кинул улыбающейся девочке большую золотую монету. То, что произошло дальше, совсем не удивило его – монета, которая не могла долететь до рыжей малявки, изменив направление движения, преодолела строго горизонтально значительную часть пути и плавно опустилась девочке в руку.

– Что ты ему сказала? – спросила у Листика Хуархита, рассматривая золотой, переданный ей девочкой, а та улыбнулась:

– Предупредила об опасности, исходящей от хладного железа!

– Тебе надо быть осторожнее! Могут сжечь как ведьму! – озабоченно произнесла женщина.

Девочка засмеялась, будто Хуархита сказала что-то очень забавное, и потащила ту на кухню. Там, около большой печи, Листик сняла платье, отдала его Хуархите и нырнула в пылающий огонь топки. Женщина завизжала и закрыла глаза, представляя, что случилось с девочкой.

– Извини меня, Хуархита! Я больше так шутить не буду! – услышала гадалка и открыла глаза.

Ей тут же захотелось снова их закрыть – девочка сидела на раскаленной докрасна поверхности плиты! Подхватив Листика, женщина поставила ее на пол и лихорадочно начала осматривать, но на теле девочки не было никаких следов ожогов! Даже покраснения не было! Женщина схватилась за сердце, а Листик погладила ее по руке:

– Вот видишь, сжечь меня не получится!

– Лихита, больше так не делай! – Побледневшая Хуархита прижала девочку к себе.

Так прошло несколько месяцев, слава об искусной прорицательнице разнеслась по округе, и у нее не было отбоя от желающих узнать свое будущее. Хуархита, используя чудесный хрустальный шар, трудилась, в меру своих сил предсказывая наилучшее развитие событий и давая советы, как этого достичь. Надо сказать, что многое из предсказанного сбывалось, потому что Хуархита была доброй и плохого не советовала. Наверное, поэтому с теми, кто следовал ее советам, плохого и не случалось. Листик, предоставленная сама себе, совершенствовала свое умение смотреть и прыгать. Она старалась делать все это так, как ей показала мама, и делала это очень осторожно, только в пределах мира, где сейчас жила. Чем дальше, тем лучше это у нее получалось.

В тот день Листик собирала цветы и травы для очередного создания обстановки. Почувствовав запах гари, девочка бросила все, что собрала, и прыгнула к домику Хуархиты. Домик пылал, а саму прорицательницу с безвольно болтающейся головой четверо мужчин в черных одеждах, раскачав, швырнули в огонь. Листик завизжала и бросилась в костер, но женщина уже быламертва. Девочка заплакала, ведь она успела привязаться к Хуархите. Хоть кругом и бушевало пламя, но Листик протянула руки, словно хотела обнять мертвую. С ладоней девочки (что явилось неожиданностью для нее самой) вдруг сорвался еще более жаркий огонь, испепеливший тело прорицательницы.

Отряд ревнителей расправился с очередной колдуньей, и после ритуала, призванного изгнать извечного врага Единого из его пособницы, тело бросили в огонь. Но вдруг неизвестно откуда появился маленький демон и с визгом прыгнул в бушующее пламя. Вроде девочка, но девочки в огонь не прыгают! Это немного смутило инквизитора, сопровождавшего отряд. Слуги врага Единого должны бояться очистительного пламени! Должны от него бежать! А тут этот демоненок, очень уж маленьким было непонятное существо, так похожее на обычного ребенка, сам бросился в огонь.

– Вы видели, ваша святость? – обратился один из ревнителей к инквизитору. – Этот слуга проклятого был в платье! Это…

Договорить он не успел, маленькая фигурка в горящих клочьях одежды, появившаяся из пламени, с рычанием, не соответствующим своим размерам, сломала ему шею и, показав невиданную силу, бросила тело в огонь.

– Рубите его! – закричал инквизитор.

Но маленький демон сам разрубил старшего ревнителя, стегнув огненной плетью. Пара ударов сердца – и с отрядом служителей Единого было покончено, против огненной плети демона не защитили ни доспехи, ни священные знаки, на них начертанные. А маленькая девочка-демон, увидев содеянное им, в ужасе посмотрела на свои руки, потом всхлипнула и быстро забросила тела всех убитых в огонь. Тихонько и жалобно подвывая, Листик некоторое время смотрела на пылающий домик. Еще раз громко всхлипнув, она взмахнула рукой, но ничего не произошло. Девочка, сжав губы и нахмурив брови, взмахнула рукой снова. Огненная плеть, ударив по рушащемуся домику, окончательно развалила его. Листик, продолжая хмуриться и закусив губу, протянула руки вперед, и с ладоней полился мощный поток пламени, который превратил все в пепел.

– Молодец, девочка, еще немного – и ты станешь настоящим драконом, могучим и безжалостным! – пророкотал чей-то голос, доносившийся словно отовсюду.

– Не хочу быть драконом, могучим и безжалостным! – закричала девочка, неизвестно к кому обращаясь.

– А придется, – с усмешкой ответил голос.

Девочка заплакала, и в небо стремительно рванул маленький изумрудно-золотистый дракон. Но это не избавило Листика от голоса, который снова пророкотал:

– От своей природы не уйдешь! А какое тебе дело до смертных, тебе, в чьих жилах течет кровь истинных драконов? Ты должна научиться убивать без сожаления…

– Я буду доброй, я не хочу никого убивать! – сквозь слезы пропищал дракончик.

Голос хмыкнул и пропал. Дракончик некоторое время кружил высоко в небе и, что-то увидев внизу, исчез. А у забора, где сушились какие-то вещи, появилась девочка, которая, воровато оглянувшись, ухватила штаны и рубашку и исчезла так же быстро, как и появилась.

Аугусто Лирамо, магистр изобразительных искусств, ехал в своей двуколке, глядя по сторонам. Он отправился на прогулку в надежде на то, что появится вдохновение. Но вдохновение не появлялось, вместо этого появился запах гари, довольно неприятный запах. Мастер Лирамо заметил, что дым идет со стороны небольшой рощицы, где стоял домик Хуархиты, довольно успешной в последнее время прорицательницы.

– Добрались до нее таки ревнители, – хмыкнул мастер.

Надежда на появление вдохновения пропала окончательно. Но вот пепелище вызвало интерес магистра искусств. Домик не просто сгорел, его будто кто-то слизнул огненным языком. Место, где жила прорицательница, теперь представляло собой гладкую выжженную поляну, даже намека не осталось на то, что здесь было человеческое жилье. Рассматривая черную дымящуюся проплешину, Лирамо услышал всхлип и заметил мальчика, судя по одежде (старым штанам и рубашке, которые были ему явно не по размеру) – нищий попрошайка.

Мастер застыл от накатившего вдохновения – мальчик был как раз тем ангелочком, образ которого ускользал от Лирамо. Боясь спугнуть удачу, вернее, своего будущего натурщика, магистр ласково спросил:

– Мальчик, ты чей? Где ты живешь?

– Ничей, нигде, – ответил, насупившись, этот ангелочек.

– А хочешь поехать со мной? Я тебя накормлю, дам монетку. Тебе надо будет только постоять. Не двигаясь, постоять, совсем немного. Согласен?

– А ты кто? – нагло спросил попрошайка-ангелочек.

Лирамо это немного покоробило, но, боясь упустить источник своего вдохновения, магистр изобразительных искусств гордо ответил:

– Я художник и ваятель! Я создаю прекрасное! Ты можешь в этом поучаствовать.

– Ага, – ответил ангелочек, запрыгивая в двуколку и устраиваясь рядом с мастером.

Лирамо отодвинулся, не столько чтобы дать место, а для того, чтоб не запачкаться. Да и запах от таких бродяжек бывает еще тот. Магистр удивился тому, что этот ребенок был чистым, да и пахло от него очень приятно. Только этот мальчик всю дорогу плакал, тихонько поскуливая, видно, у этого бродяжки что-то случилось, не могло же на него оказать такое впечатление сгоревшее жилище прорицательницы?

Приехав в студию, которая была и его домом (Лирамо, как многие художники и ваятели, не был богат), магистр искусств указал найденышу на большой таз, велел наполнить водой и помыться. Хоть ребенок и выглядел чистым, но кто его знает, что у него под одеждой, возможно, грязь и насекомые. Наполнив водой таз, мальчик без стеснения начал раздеваться, что порадовало художника. Жители Арэмии очень неохотно обнажались, религиозные правила на этот счет были очень строги. Но когда мальчик разделся, вдохновение Лирамо затрепетало, готовясь уйти, – мальчик оказался девочкой! А как можно изобразить ангелочка, имея в натурщицах девочку?! Где это видано, чтоб ангелочек был женского рода?! Но совершенные пропорции тела девочки, сообразные ее возрасту, и золотистая кожа не позволили вдохновению покинуть магистра окончательно. Мастер решил взять девочку в натурщицы, дорисовав потом то, что присуще только ангелочкам-мальчикам.

– Вот, становись сюда, – показал Лирамо на возвышение у картины, но девочка, рассматривая его работу, начала восторгаться, чем несказанно польстила художнику. Ведь если его картина оказала такое действие на наивного ребенка, не разбирающегося в высоком искусстве, то она действительно хороша.

А девочка, указав на старца в центре, спросила:

– Это кто?

Слегка удивившись невежеству найденыша (хотя что возьмешь с ребенка, да еще и с бродяжки), Лирамо пояснил:

– Здесь изображено пришествие святого Ивософата в Арэмию, святой пришел и принес дикарям, населяющим тогда эту страну, свет истинной веры. С тех пор Арэмия…

– А чего он такой небритый? – Девочка с неодобрением смотрела на всклоченную бороду святого. Проследив взглядом за жестом Лирамо, взявшегося за свой гладко выбритый подбородок, этот ангелочек с осуждением произнесла: – Он так спешил пришествовать, что не успел побриться? Да? Но разве можно в таком неопрятном виде нести свет? Скорее тьму, предварительно всех напугав своим страшным обличьем!

Мастер не нашелся, что ответить, потому что святой Ивософат действительно выглядел не как несущий свет истинной веры, а как разбойник с большой дороги. Художник молча указал на возвышение, и девочка так же молча запрыгнула туда.

Аугусто Лирамо вдохновенно творил. Ангелочек получился именно такой, как надо, такой, как и хотел мастер. Девочка оказалась идеальным натурщиком, вернее натурщицей, все время, пока мастер рисовал, она стояла неподвижно. Закончив свою работу, мастер сел в кресло и устало откинулся на его спинку. А девочка пошла по мастерской, она останавливалась около каждой скульптуры и внимательно ее осматривала, некоторые даже ощупывала, делала это, не скрывая своего восхищения. Лирамо, польщенный этим, великодушно предложил:

– Там, в углу, лежит кусочек глины, можешь сама попробовать.

На поддоне лежала глина, слегка засохшая, ее все равно пришлось бы выкинуть, так как она уже сильно затвердела. Девочка отломила кусочек размером с два своих кулака, и то, что произошло дальше, повергло мастера в шок! Глина в руках маленькой натурщицы потекла, превращаясь в фигурку неведомого зверя. Из этого материала невозможно такое сделать! Глина не способна передать множество мелких деталей такого размера! Девочка поставила на пустую подставку вылепленного ею неведомого зверя, нет, скорее демона – руки и ноги явно звериные. На спине крылья, длинный и, должно быть, гибкий хвост. Ну и голова, кошмарная пасть, рожки и гребень, начинающийся на голове и идущий вдоль спины до самого кончика хвоста.

– Кто это? – спросил пораженный мастер.

– Дракон! – гордо ответила маленькая натурщица и, критически оглядев свое творение, добавила: – Вообще-то драконы не такие. Не совсем похожим получился.

– И где ж такие водятся? – удивленно поинтересовался Лирамо. Девочка точно где-то видела такого зверя, в этом не может быть никаких сомнений, такое придумать невозможно! Мастер взял фигурку и залюбовался. Несмотря на всю свою кошмарность, зверь был красив особой, дикой красотой, которую девочка сумела передать. А глина, из которой был слеплен крылатый демон, была твердой, будто ее уже обожгли в печи. Лирамо недоверчиво повертел фигурку, как такое могло произойти, он не понимал. Глядя на улыбающуюся девочку-ангелочка, мастер отбросил все сомнения – не могло это невинное создание быть ведьмой, скорее – во всем этом Помысел Единого, вот только какой?

Лирамо поинтересовался у девочки:

– Как тебя зовут?

– Лис… – начала Листик, но, вспомнив наставления Хуархиты, назвалась: – Лихита.

– Лихита, у тебя талант! Я с радостью взял бы тебя в ученики, если бы ты была мальчиком! Но постой… первая женщина – художник и ваятель, а я ее учитель! – задумчиво произнес Лирамо, размышляя вслух. Ему показалось, что он понял знак, посланный ему богом: – Гениальная художница и ваятель, а я ее наставник! О Единый! Ты посылаешь мне не ученика, а ученицу! Уже одно это прославит мое имя! Лихита, хочешь быть моей ученицей?

– Ага! – ответила девочка.

– Только вот что, пока ты не достигнешь определенного признания, славы, тебе нужно притворяться мужчиной, мальчиком. Понимаешь? Иначе все твои творения не примут только потому, что ты женщина, ну а когда…

– Ага, когда я буду знаменитая, то все ужаснутся! – заявила девочка. Лирамо непонимающе на нее уставился. Девочка поправилась: – Удивятся!

– Именно, ну а пока ты будешь мальчиком. Лихита – это женское имя, а мужское… Лиссарио! Вот! Нравится?

– Ага, только если не Лиссарио, а Листарио? Тогда меня можно будет называть Листиком!

– Листик? Гм… Странное имя, но, несомненно, оригинальное, как творческий псевдоним или даже как имя для художника, вполне… – задумчиво произнес Лирамо и одобрительно кивнул: – Хорошо, пускай будет Листик.

– Ага! – ответила девочка.

Лирамо посмотрел в окно, на улице уже стемнело.

– Вот возьми. – Мастер протянул Листику две большие серебряные монеты. – Завтра сходи в лавку напротив, купи себе что-нибудь из одежды, штаны, рубашку. То, что у тебя есть, уж очень… Ты похожа на бродяжку. Рядом есть еще продуктовая лавка… Хотя нет, зайди в трактир, это немного дальше, и принеси чего-нибудь горячего. Спать можешь устроиться здесь, а я пойду в свою спальню.

Спальней Лирамо величал каморку при мастерской-студии. Уже засыпающего художника посетила мысль – а не напрасно ли он дал монеты этой девочке? Если она бродяжка, то вполне может сбежать, прихватив деньги. Но, вспомнив, с каким восторгом девочка рассматривала картины и скульптуры, как она сама лепила из глины фигурку неизвестного зверя, Лирамо решил, что не ошибся и девочка послана ему Единым. Мастер успокоился и заснул. Проснувшись, как истинный представитель богемы, поздно, Аугусто Лирамо потянулся и почувствовал что-то необычное. Наскоро одевшись, он вышел в свою мастерскую. Там царил необычный порядок! Мало того, девочка поставила в вазы несколько букетов цветов и повесила в углах пучки ароматных трав. Художник вдохнул запах лесной свежести, наполнявший мастерскую. Несомненно, эта девочка послана ему богом не только как ученица, но и как награда за долготерпение, вместо тех нерадивых слуг, что были у Лирамо раньше, они ничего не умели делать, только воровать.

– Ага! Вот завтрак, мастер. – Девочка, одетая в штанишки и рубашку, какие обычно носят мальчишки ее возраста, была такой же лохматой, как и вчера. Ее рыжие волосы непокорно торчали в разные стороны.

– Ты бы причесался, Листик. – Лирамо специально обратился к своей ученице как к мальчику – пускай привыкает. Улыбнувшись (Листик выглядела как рыжий одуванчик), художник произнес: – Что ж ты не причесался? Вчера критиковал святого Ивософата, а сам…

– Ага! Так у него же голова лысая! А борода слишком большая, надо ее аккуратно подстричь. – Девочка замолчала и высказала мысль, видно только что пришедшую ей в голову: – А-а-а, я поняла! У него волосы с головы перешли на бороду, теперь он не стрижется, надеясь, что они вернуться обратно! Да?

Лирамо усмехнулся, столько непосредственности было в этом ребенке, а девочка спросила:

– Кушать будешь? А то все остынет!

Аугусто сел за стол, открыл крышку судка, что принесла Листик из трактира, и удивленно поднял брови – жаркое было горячим, словно только что снятым с плиты! И когда девочка это все успела: украсить комнату лесными цветами, убрать в мастерской (Лирамо, как истинный свободный художник, уже не помнил, когда он наводил здесь порядок), да еще и завтрак принести. Ну а жаркое! От трактира до дома магистра было минут десять ходьбы, даже если девочка всю дорогу бежала, то еда все равно хоть немного, но остыла бы!

– Ты кушать будешь? – еще раз спросила девочка и добавила: – Я что, зря старалась?

– К своему учителю надо обращаться на «вы» и с должным почтением, – наставительно произнес Лирамо, вопрос о том, как ученица все успела, мастер решил задать как-нибудь потом – уж очень вкусно пахло жаркое.

Может, завтрак, а может, порядок в мастерской способствовали тому, что вдохновение у магистра появилось прямо с утра. Лирамо понял, чего еще не хватало его картине. Был святой, который совершал пришествие, был ангелочек, указывающий святому, куда идти, но не было демона, этому препятствующего. Художник повертел в руках фигурку зверя, сделанного вчера Листиком, и понял – вот он! Демон на картине получился даже более выразительным, чем святой, правда, девочка осталась недовольна, она сказала, что дракон, так она называла этого зверя, слишком маленький. Лирамо прочитал целую лекцию о пропорциях, перспективе и других тайнах изобразительного искусства. К обеду Листик, хоть ее и не было почти час, снова принесла все словно только что снятое с плиты. На вопрос художника – как это у нее получается, девочка ответила:

– Я вообще-то хотела подогреть, но потом решила использовать стазис, это сложнее – зато все свежее!

– Стазис? – удивился Лирамо.

– Ага, мне мама показала, – кивнула девочка. – У меня долго не получалось, но потом я научилась. Это очень трудно сделать.

– Ага, – непроизвольно повторил за девочкой учитель, – сложно. Но потом получилось…

Лирамо пожал плечами. Наверное, это что-то из непостижимых кулинарных тайн, которыми владеют женщины, ну и некоторые повара-мужчины. Но с другой стороны, такие низменные вещи не достойны внимания настоящего художника – блюдо горячее, и ладно. Эти свои мысли мастер и высказал, поедая луковый суп.

– Ага, – заулыбалась Листик и попросила, когда ее учитель закончил трапезу: – Покажи мне, как…

И художник снова начал объяснять девочке тайны своего мастерства, даже не обратив внимания на то, что она продолжает ему тыкать, уж очень внимательным слушателем была Листик. Девочка проявляла восторженный интерес к предмету, так близкому Лирамо.

Так прошло несколько недель. Магистр, читая лекции ученице, почти закончил картину. Эту картину художник рисовал по заказу архипастыря Арэмии, для его дворца. Девочка настолько усвоила уроки своего наставника, что он ей доверил дорисовать некоторые фрагменты картины. Даже дракона, написанного Лирамо, Листик подправила, и мастер был вынужден признать, что так лучше. Хотя он попенял своей помощнице, что после ее вмешательства дракон-демон стал центральной фигурой картины, затмив собой ангелочка и совсем отодвинув на задний план бородатого святого. Этот факт немного волновал Лирамо. Вдруг архипастырь увидит в этом оскорбление церкви? Или вообще – ересь? А после обвинения в ереси одна дорога – на костер! Но переделать картину художник не успел – посыльный сообщил, что архипастырь вскоре пожалует за заказом.

Сухой старик в белой мантии и высокой шапке на голове долго разглядывал картину. Подходил ближе, рассматривал с разных сторон, потом, поджав губы, сообщил:

– Ну что ж, мастер, вы создали шедевр. Ваше творение достойно отображает подвиг святого Ивософата.

– Но, ваше святейшество, – вмешался один из свиты архипастыря, – святой совсем незаметен, да и ангел… Этот демон затмил всех!

– Так и должно быть, – еще больше поджал губы архипастырь. – Демон – это искушение, оно огромно! Оно затмевает все! Ангел указывает путь к спасению, но выбор пути остается за человеком, который мал и ничтожен, и тем величественней его подвиг! Святой Ивософат предпочел лишения и страдания, но выбрал путь служения Единому, отринув соблазны искусителя! В этом и есть истинная святость. Мастер сумел это передать.

– А почему он назвал дракона – искусателем? – тихо спросила Листик у Лирамо. – Драконы редко кусают. Они обычно бьют огнем, а если доходит до драки, то в ход идут когти и хвост.

Листик говорила очень тихо, но архипастырь ее услышал и, внимательно глядя на девочку, поинтересовался у художника:

– А как вы придумали этого демона? С кого написан ангел, я вижу.

– Вот, – протянул архипастырю статуэтку дракона Лирамо. – Это изваял мой ученик.

– Ага! – подтвердила Листик.

– Как тебя зовут, мальчик? Листик? Странное имя. А, это от Листарио, но все равно. – Взгляд архипастыря, казалось, заглядывал в душу, но это совсем не смущало улыбающуюся девочку. Служитель Единого поманил Листика к себе, показывая статуэтку. – Подойди ко мне. Где ты видел такое? Говоришь, много раз? Интересно, ты был там, где царят демоны, но при этом сохранил чистоту и наивность. Твой взгляд и непосредственность ясно об этом свидетельствуют. Мне бы хотелось с тобой побеседовать. Мастер, вы достойны написать мой портрет. Жду вас на следующей неделе во дворце. Вместе с вашим учеником.

– Благоволение, как и гнев сильных мира сего, одинаково опасны, и глупость – добиваться благоволения, ибо можно накликать гнев! – наставительно проговорил Лирамо, когда архипастырь и его свита покинули мастерскую. Посмотрев на мешочек с монетами, что оставили ему за работу, магистр поднял вверх палец. – Но! Но не воспользоваться таким благоволением – еще большая глупость!

– Ага, – поддержала своего наставника Листик. – А это, ну что ты сказал… Как-то странно звучит.

– Это цитата из… – Лирамо наморщил лоб, пытаясь вспомнить, кто из святых это сказал, но, так и не вспомнив, закончил: – Из Священного Писания.

– Ага, – кивнула Листик и спросила: – А как это – священно писать? Ну, это писание как-то же написано, а раз оно священное, то писали его священно, да? Так как же это – священно писать?

Мастер Лирамо пожал плечами, не в силах объяснить любопытной девочке такие вещи. С тем, что она упрямо называла его на «ты», он уже смирился, все-таки этот ребенок был очень талантлив и чрезвычайно полезен. Лирамо взвесил на руке мешочек с деньгами и вздохнул. Листик вопросительно посмотрела на мастера, тот, еще раз вздохнув, ответил на незаданный вопрос:

– Боюсь, что я не смогу воспользоваться этим благоволением, послезавтра у меня дуэль с доном Альваро. Он фехтует гораздо лучше, чем я…

– А что такое дуэль? – спросила Листик. Лирамо постарался объяснить, девочка понятливо кивнула: – Ага, поединок. Я пойду с тобой!

– Зачем? Секундант у меня уже есть, да и не можешь ты им быть. Увидеть, как меня убьют? Зачем тебе это надо?

– Не-а, тебя не убьют! – В голосе девочки было столько уверенности, что Лирамо тоже поверил в счастливый для него исход. А девочка добавила: – Никого не убьют! Все будет хорошо!

Хуан Вантано, секундант Серхо Альваро, скучал. Исход поединка был ясен заранее, Лирамо не соперник Серхо, тот на голову выше этого художника, заурядного фехтовальщика. Да и Альваро был другом Вантано, а Лирамо… В общем, у маркиза Вантано не было никакого сомнения в исходе дуэли и не было жалости к мастеру Лирамо.

Художник прибыл на поединок в сопровождении своего секунданта и мальчика-слуги. Что-то в этом мальчике показалось Вантано смутно знакомым, но маркиза это занимало лишь мгновение. Дуэлянты сняли плащи и шляпы. Если Альваро положил свои вещи на землю, то Лирамо отдал их своему слуге. А вот то, что произошло дальше, удивило маркиза – вместо того чтоб держать вещи своего господина, мальчик-слуга аккуратно сложил их рядом с плащом и шляпой Альваро, а сам устроился в стороне, достав большой лист плотного картона из такой же большой сумки. Впрочем, отношения художника со своим слугой – это его дело. Маркиз переглянулся с секундантом Лирамо, и оба одновременно скомандовали:

– Начинайте!

Вставшие в стойку дуэлянты скрестили шпаги. Как и ожидалось, Альваро с первых же секунд начал теснить своего противника, Магистр сразу же был ранен и перебросил шпагу в другую руку – правая повисла плетью. Левой рукой художник владел намного хуже, чем правой, – это было очень заметно. Быстро что-то чиркавший на листе картона мальчик нахмурился. Альваро, проведя хитроумный прием, занес шпагу для итогового удара и поскользнулся на гладком камушке, неизвестно как оказавшемся у него под ногой. Дон Альваро упал и сильно ударился головой. Лирамо, тяжело дыша, остановился и поднял шпагу. А Вантано бросился к своему другу, потерявшему сознание.

– Ага! – сказал мальчик, привлекая к себе внимание. Секундант Лирамо, стоявший ближе всех к ученику художника, повернулся к нему, посмотрел на рисунок и восхищенно выдохнул:

– О-о-о!

– Ага, – снова сказал мальчик.

Лирамо взглянул на лист картона и воскликнул:

– О святая Алемия!

Вантано и пришедший в себя едва ковыляющий Альваро подошли и тоже заглянули в рисунок мальчика. Это был всего лишь набросок, выполненный мелком, но смотрелся он как картина! На ней был изображен атакующий дон Альваро. Изображен в стремительном движении.

– О-о-о! – одновременно произнесли Вантано и Альваро, при этом противник Лирамо поморщился.

– Что? Так плохо? – глядя на контуженого дуэлянта, жалобно спросил мальчик.

– Великолепно! Замечательно! – ответил Серхо Альваро и страдальчески скривился: – Моя голова! Болит, будто…

– Вам надо к лекарю! – озабоченно сказал ученик художника.

– Да, мой друг, вам необходимо показаться лекарю! Да и вам тоже. – Вантано повернулся к Лирамо, которому перевязывал руку его секундант. Посмотрев на обоих дуэлянтов, маркиз произнес: – Думаю, что продолжать поединок вы оба не в состоянии. Если вы не готовы примириться, то предлагаю отложить дуэль до вашего обоюдного выздоровления.

Альваро, не отрывая глаз от рисунка, спросил у художника:

– Сеньор Лирамо, это ваш ученик?

– Да, – ответил, морщась от боли в руке, магистр. – Листик мой ученик. Он талантлив, впрочем, в этом вы и сами смогли убедиться. Я горжусь тем, что он мой ученик, потому что он превзойдет меня! Да что меня! Он будет величайшим художником и скульптором современности! И очень вас удивит, когда вырастет!

– Лишать такой талант его наставника… – начал Вантано и посмотрел на своего друга.

Тот снова поморщился и сказал:

– Я согласен забыть оскорбление, нанесенное мне, и примириться, но с одним условием. Мастер подарит мне эту картину в качестве извинения!

Мальчик посмотрел на своего учителя и кивнул:

– Ага! Только вот шляпу с пером дорисую!

– Зачем? – удивился секундант Лирамо. – Ведь они дрались без головных уборов!

Ответ мальчика вызвал у всех улыбки:

– Так в шляпе с пером гораздо красивее!

– Не надо шляпу. – Противник художника, хоть и морщась, улыбнулся. Потрепав мальчика по рыжей шевелюре, дон Альваро сказал: – Без нее лучше. Твой рисунок совершенен, не надо его портить!

Мальчик посмотрел на своего учителя, ожидая подтверждения, потом обвел взглядом всех остальных. В этот момент Хуан Вантано вспомнил, где видел эти большие зеленые глаза, но тогда… Тогда это была девочка, и звали ее… Мальчик словно понял, что маркиз Вантано вспомнил, и чуть заметно отрицательно покачал головой.

– Сеньор Лирамо, у меня в четверг на следующей неделе свадьба. Я бы хотел, чтоб ваш ученик сделал подобные рисунки. – Маркиз кивнул на лист картона, которым уже завладел Альваро.

– Это для меня большая честь! – поклонился художник. – Во вторник у нас аудиенция у архипастыря, он изъявил желание, чтоб я написал его портрет, Листик будет помогать мне, делать наброски, а в четверг мы непременно будем у вас.

– Ага! – тоже поклонился мальчик. Поклон был хоть и простым, но очень грациозным.

Архипастырь смотрел на стоящих перед ним художника и его ученика. Они почтительно ждали его решения. А он вертел в руках фигурку демона или неизвестного зверя и думал, как ему расспросить мальчика об этом звере. Ребенок может испугаться и замкнуться в себе, тогда даже клещами из него ничего не вытащишь. Невольно на помощь архипастырю пришел художник.

– К моему большому сожалению, я не в состоянии сейчас делать наброски. – Лирамо показал на свою правую руку, висящую на перевязи. Архипастырь приподнял брови, художник быстро добавил: – Листик это может сделать сам. И сделает это весьма искусно и очень быстро.

– Я наслышан о способностях и умениях вашего ученика. Ведь рисунок, где изображен граф Альваро, – его работа? Все, кто видел, восхищены. Граф заказал для того наброска раму, как для картины.

Лирамо молча поклонился, внутренне холодея. Архипастырю было известно о дуэли! Если бы художник погиб, то портрет, заказанный высшим иерархом церкви, не был бы написан в срок, а за него уже получен аванс! Конечно, мертвому гнев архипастыря не страшен, но Лирамо остался жив и мог быть наказан за попытку не выполнить оплаченную работу. Архипастырь понял, чего боялся художник, и усмехнулся своей змеиной улыбкой:

– Что ж, пусть ваш ученик делает наброски, а вы пока можете подкрепиться в буфете, секретарь вас проводит.

Оставшись вдвоем с учеником художника, иерарх вопросительно посмотрел на мальчика. Тот улыбнулся широкой детской улыбкой:

– Ага! Вам не надо специально позировать, занимайтесь вашими обычными делами, а я тут в уголке рисовать буду.

Верховный иерарх церкви Единого кивнул и позвонил в колокольчик. Секретарь принес документы, требующие немедленного рассмотрения, потом прибыла делегация от дворян. Занимаясь текущими делами, архипастырь не забывал о мальчике, изредка на него поглядывая. Этот ребенок трудился с усердием, несвойственным его возрасту, мелок летал по быстро сменяемым листам картона. Наконец с текущими делами было покончено. Архипастырь встал со своего места, подошел к юному художнику, посмотрел на разложенные наброски и застыл. Мальчик был талантлив, нет, мальчик был гениален! С черно-белых набросков смотрел живой человек! Казалось, он вот-вот заговорит. Иерарх понял, почему граф Альваро заказал раму для рисунка. Подняв взгляд на улыбающегося ребенка, архипастырь спросил:

– Картину тоже ты писать будешь?

– Не-а, у меня еще не получается красками, будет мастер.

– Я, пожалуй, повременю. А эти наброски оставлю себе, может, потом… А это кто? Ты говорил, что видел таких зверей. – Архипастырь показал маленького дракончика, которого так и не выпустил из рук.

– Дракон. Только они не маленькие. Вот такие! – Мелок в руках мальчика снова залетал по листу картона.

– Тебя Листик зовут? – спросил архипастырь, чтоб заполнить возникшую паузу: мальчик замолчал, делая рисунок.

– Ага! – ответил рыжий.

– Эти звери страшные? Наверное, очень злые? – задал вопрос архипастырь, рассматривая рисунок. Около дракона для сравнения Листик нарисовала человеческую фигурку.

Листик задумалась перед тем, как ответить. Пожав плечами, сказала:

– Не знаю, наверное, всякие бывают, добрые, злые. Но мама велела мне от них прятаться.

– Почему? – поинтересовался архипастырь.

– Мама говорила – попытаются убить.

Верховный иерарх удовлетворенно кивнул. Эти звери, такие красивые с виду, очень опасны, раз мама мальчика велела от них прятаться. Так, поговорив некоторое время, архипастырь решил не задавать сразу много вопросов, боясь разрушить доверие, что появилось к нему у этого мальчика. Приказав одному из своих секретарей привести Лирамо, иерарх объявил о своем решении заказать большую картину позже, когда художник будет в состоянии это сделать, но при этом сообщил, что все наброски Листика оставляет у себя, и щедро за них заплатил. Аугусто Лирамо рассыпался в благодарностях, а архипастырь, сочувственно покивав, назначил время следующей аудиенции.

Графиня Вихита Бронуа сидела у зеркала и прихорашивалась. Сегодня ее свадьба! Она выходит замуж за маркиза Хуана Вантано! Графиня слегка припудрила носик и улыбнулась своему отражению. Все так и произошло, как предсказала прорицательница Хуархита: Хуан сумел избежать той угрозы, что несло хладное железо, а у нее, Вихиты, будет ребенок! Лекарка это точно определила, но вот пол ребенка сказать не смогла, слишком рано. Хотя Хуархита же определила! Вернее, ее маленькая помощница и ученица. Вихита наморщилась, пытаясь вспомнить имя той девочки. В этот момент в дверь будуара графини постучали, особо постучали. Невеста улыбнулась и позвала:

– Входи, дорогой!

Это, конечно, было против правил: жених не должен видеть невесту в день свадьбы до венчания. Но графиня Бронуа и маркиз Вантано давно наплевали на все правила, и будущий ребенок тому свидетель! Слишком многое требовалось сделать, поэтому помолвку пришлось отложить, а теперь поспешить со свадьбой. Ведь между помолвкой и свадьбой прошла всего неделя. Маркиз пришел не один, он привел маленького мальчика с большой сумкой, в такой художники носят мелки и листы картона для набросков.

– Познакомься, Вихита, этот юный, но очень талантливый художник сделает зарисовки нашей свадьбы. Я думал пригласить кого-нибудь из уже знаменитых художников, чтоб он написал картину, но сама понимаешь, нам надо сохранить… – Маркиз замолчал на полуслове, графиня согласно кивнула. Вантано продолжил: – Листик сделал тот замечательный рисунок, которым хвастается Серхо. Причем сделал во время дуэли. Мальчик говорит, что мастер Лирамо не смог прийти, у него какое-то очень срочное дело. Но, может, это и к лучшему, Листик нарисует лучше. Да и чем меньше людей будет знать о…

Пока маркиз говорил, графиня закончила подводить глаза и повернулась, чтоб посмотреть на юное дарование.

– Лихита! – вспомнила имя графиня.

– Листик, – поправила девочка. – Меня зовут Листик, и лучше, если ты будешь ко мне обращаться как к мальчику.

– Листик, – повторила графиня Бронуа и спросила: – Как там поживает Хуархита? Все произошло так, как она и предсказала. Она ведь так помогла нам …

– Нету больше Хуархиты, – нахмурившись, ответила Листик. – Убили ее, черные такие, с серебряными знаками на одежде.

– Ревнители, – прошептала Вихита, – а ты… Как тебе удалось спас…

– А я убила их! Всех убила! – Листик нахмурилась еще больше, в ее глазах блеснули слезы. – За что они Хуархиту… Она же не делала ничего плохого и не нарушала заповедей вашей священной книги, она молилась каждый вечер и на святое причастие ходила, мы с ней вместе ходили! А они!..

Листик замолчала и отвернулась. Графиня Бронуа прижала руки к груди и с сочувствием смотрела на девочку, она мало верила, что этот ребенок мог расправиться с отрядом ревнителей. Маркиз Вантано задумался – он слышал об исчезновении церковников, и не где-нибудь в глуши, а в непосредственной близости от столицы Арэмии. Но вряд ли это сделала маленькая девочка, а вот по ее просьбе те, кому это по силам, вполне могли…

Графиня поднялась, и стал виден ее уже сильно округлившийся живот, но это не удивило Листика, а маркиз, глядя на свою невесту, сказал юной художнице:

– Видишь? Свадьба в ее положении вызовет кривотолки в обществе, а я не хочу, чтоб говорили плохо о моей будущей жене!

– Подождите, пока она родит, и тогда женитесь, – посоветовала девочка.

– Рождение ребенка вне брака – грех! – строго сказал маркиз, графиня утвердительно кивнула. Листик в недоумении на них посмотрела:

– Чем же я могу вам помочь?

– Видишь ли, – замялся Вантано и посмотрел на свою невесту, а затем продолжил: – Мы не будем делать пышную свадьбу и приглашать гостей. Только свидетели со стороны жениха и невесты. Такая вот скромная свадьба. Но интерес общества к ней огромен, вот ты и сделаешь такие наброски. Их мой свидетель – Серхо Альваро, да ты его знаешь…

– Ага! – улыбнулась девочка.

Маркиз тоже улыбнулся:

– Он покажет твои зарисовки, где Вихита будет…

– Ага, – поняла Листик. – А потом вы уедете, ребенок родится, и уже никого не будет интересовать, когда он родился, невеста на свадьбе была еще не беременна. Но как вы скроете, что…

– Я не выходила из дому, и меня никто не видел, – пояснила графиня, перебив девочку.

– Ага, а когда свадьба? – поинтересовалась Листик.

– Вот прямо сейчас и начнем, – улыбнулся маркиз.

Они прошли в домашний храм графов Бронуа, где их уже ждали сеньор Альваро, дуэнья Вихиты и пастырь. Несмотря на скромность, обряд бракосочетания прошел очень торжественно и красиво. Листик стремительно делала зарисовки, решив подправить их позже.

– И выпейте вместе эту чашу вина в знак своего единения, – торжественно провозгласил пастырь, заканчивая обряд.

Слуга подал большой хрустальный бокал Вихите, та сделала несколько глотков, улыбнулась и передала его Хуану. Маркиз Вантано осушил бокал до дна и перевернул, показывая, что он пуст. Улыбка сошла с лица Вантано, он захрипел и упал, вслед за ним со стоном упала графиня Бронуа. Альваро бросился к своему другу, затем к его невесте. Листик, оставив свои наброски, прыгнула и уцепилась за ногу пытавшегося улизнуть слуги, подававшего чашу.

– Они мертвы! – в отчаянье воскликнул Альваро.

Пастырь застыл, не в силах шевельнуться, а дуэнья Вихиты Бронуа заголосила. Упавший слуга попытался подняться, но Листик сильным ударом снова опрокинула его.

– У него в кармане. – Девочка показала, в каком, и вскочивший с колен Альваро рывком поднял слугу, достал из его кармана стеклянный флакон и, сжав горло убийце, прохрипел:

– Кто! Кто приказал?!

Слуга что-то залепетал, но граф встряхнул его и сжал горло сильнее, слуга сдавленно произнес:

– Дон Итарано.

– Пей! – приказал Серхо Альваро, откупоривая флакон.

Слуга в ужасе замотал головой:

– Все что угодно, только не это!

– Хорошо, – прорычал граф Альваро и свернул слуге шею.

– Зачем? – спросила Листик, широко раскрыв глаза.

– Напрасно Хуан не убил тогда на дуэли этого подлеца! Ранил, но не убил! Сейчас против него нет доказательств! Слова слуги никакой суд не принял бы, даже рассматривать такое дело не стал бы.

– Почему?

– Слово простолюдина против слова дворянина? Это даже не смешно!

– Возьмите. – Девочка протянула графу свои наброски. – Пусть у вас останется память…

Вернувшись в студию Лирамо, Листик застала там хозяйничавших чужих людей. Девочка недоуменно посмотрела на человека в сутане пастыря, еще одного в судейском мундире и двух стражников:

– Что вы здесь делаете! Где мастер Лирамо?

– Слуга тоже входит в имущество, следовательно, он переходит в собственность старшего пастыря Ихелито, – брезгливо поджал губы человек в сутане, не обратив внимания на вопросы девочки.

Судейский снизошел до пояснения:

– Сеньор Аугусто Лирамо сегодня убит на дуэли. Поскольку он был должен старшему пастырю Ихелито крупную сумму денег, то его имущество переходит в собственность кредитора. Ну а ты, поскольку был слугой сеньора Лирамо, тоже переходишь в собственность старшего пастыря, он волен распорядиться…

– Я не слуга! Я ученик! – закричала Листик.

Но чиновник тем же бесцветным голосом продолжил:

– Поскольку статус отрока Листарио не был официально определен сеньором Лирамо, то социальное положение вышеупомянутого Листарио определяет его святость старший пастырь Ихелито как получивший право на имущество сеньора Аугусто Лирамо, который…

– Но у мастера были деньги! Он получил их за картину, а еще за мои рисунки! Он говорил, что расплатился с долгами!

– Долговая расписка, предъявленная старшим пастырем Ихелито, свидетельствует о том… – продолжал чиновник тем же бесцветным голосом.

Девочка посмотрела в угол, где стоял шкаф, в котором художник – Лирамо называл его казнохранилище – хранил деньги и другие документы. Это был крепкий дубовый шкаф, сейчас дверки его были распахнуты, девочка увидела, что их не просто открыли, а взломали. Девочка помнила, как мастер принес свою расписку и сказал, что позже торжественно ее уничтожит и что они с Листиком отпразднуют это. Судейский чиновник, видно, решив, что дал достаточные объяснения, кивнул стражнику. Тот грубо схватил девочку за плечо и потянул в строну со словами:

– Постой тут, не мешай!

Девочка вывернулась и шагнула к пастырю. Стражник попытался еще раз схватить девочку. Листик, развернувшись, коротко, без замаха, ударила, стражник отлетел к стене и там затих. Второй занес над девочкой алебарду. Листик, подпрыгнув, выхватила оружие и древком ударила стражника по голове. Тот, выпучив глаза, осел на пол. Листик шагнула к пастырю и, подражая графу Альваро, схватила того за горло. Человек в сутане был довольно высок, поэтому Листику пришлось подпрыгнуть. Но, подпрыгнув, девочка и не думала опускаться обратно на пол, она так и осталась висеть в воздухе.

– Кто? – опять же подражая Альваро, прорычала Листик.

– Старший пастырь Ихелито, – сдавленно ответил человек в сутане.

Листик задумалась, вроде об этом уже говорил судейский чиновник, при этом она сильнее сжала горло своей жертве. Пастырь захрипел и начал синеть. Девочка ослабила захват и спросила:

– Зачем?

– Старший пастырь Ихелито сказал, что гений… – ответил служитель церкви Единого, со страхом глядя на девочку, – такой гений должен принадлежать церкви.

– Ага! – зловеще произнесла Листик и исчезла.

– Кто она? – испуганно спросил до этого стоявший столбом чиновник.

– Демон! – хрипло ответил пастырь, делая знак, отгоняющий слуг врага Единого, стражники, приходящие в себя, согласно застонали.

Архипастырь беседовал со старшим пастырем Ихелито. Беседовал об искусстве, при этом оба смотрели на «Пришествие святого Ивософата», картину мастера Лирамо.

– Талантливый художник, он создал настоящий шедевр, – произнес архипастырь.

– Позвольте с вами не согласиться, ваше святейшество. Здесь тот случай, когда даже на посредственность может снизойти озарение. Этим озарением стал его ученик. Мальчик гениален, и учитель у него должен быть соответствующий.

– Вы слишком предвзяты по отношению к мастеру Лирамо. Это не единственная его картина, вызывающая восхищение. Он вполне может обучить Листарио, – задумчиво произнес архипастырь. Он и его собеседник стояли спиной к распахнутой балконной двери и к окну, занимающему всю стену большого кабинета.

– Бриллиант никогда не засверкает в куче навоза – окружение не то, таково мое мнение. А этот мальчик – бриллиант, он должен сверкать в соответствующей оправе! Ему место в нашей художественной школе. Он своими рисункам должен славить Единого, а не тешить дворянское самолюбие и не покрывать грех! Вы знаете, что после того наброска, изображающего графа Альваро, мальчик был приглашен на свадьбу маркиза Вантано… – Ихелито рассказал, как с помощью рисунков талантливого ученика мастера Лирамо Вантано собирался скрыть беременность своей невесты.

– Это, несомненно, грех, но со стороны маркиза Вантано и графини Бронуа, а не со стороны наивного ребенка. Вы слишком к нему строги, друг мой Ихелито.

– Зачем ты приказал убить мастера?! Ведь он отдал тебе долг! – закричал внезапно появившийся рыжий мальчик.

Он вышел из-за спин церковных иерархов и стал между ними и картиной. Возможно, мальчик слышал часть разговора, потому что свои претензии он высказал именно старшему пастырю Ихелито. Тот не счел нужным ответить разгневанному ребенку, а может, просто растерялся. Мальчик замолчал и насупился, видно было, что он очень расстроен. Архипастырь перевел взгляд на Ихелито, собираясь задать вопрос, как мальчик произнес:

– Мама! Мамочка!

– Листик, доченька, что произошло? – раздался мелодичный голос за спинами священников.

Резко развернувшись, они увидели двух девушек, одна, рыжеволосая, была очень красива, а вторая, бронзововолосая, – ослепительно красива! Архипастырь в отличие от Ихелито, который окончательно растерялся, удивленно поднял бровь – девушки были обнаженными и вошли в комнату с балкона. Но кабинет находился на пятом этаже, не могли же эти девушки влезть по отвесной стене? Да еще в таком виде пройти через весь город к дворцу архипастыря? Хотя раздеться они могли перед тем, как лезть на стену. Но тогда возникает вопрос, зачем они раздевались и как поднялись по гладкой и отвесной стене?

– Мамочка, забери меня отсюда! Они все злые! Они убили… – Листик бросилась к рыжей девушке и обняла ее, та успокаивающе гладила, как оказалось, девочку по голове.

Затем они вышли на балкон и превратились в драконов, девушка – в большого изумрудно-золотистого, девочка – в такого же, только в четыре раза меньше. Драконы стремительно ушли в небо.

– Люди – самый коварный, вероломный, кровожадный, злобный вид разумных. А еще они готовы убивать других и себе подобных из-за золота и власти, значит, они корыстные, жадные, не знающие сострадания… – Бронзововолосая замолчала и пошла к балкону. Встав в дверях, сказала: – Дальше продолжите сами, мненекогда.

Бронзовый дракон взмыл в небо.

Опомнившийся Ихелито закричал:

– Они ведьмы! Демоны! Сжечь их!

– Сначала догоните, – усмехнулся архипастырь и спросил: – Что это за история с мастером Лирамо? О чем этот мальчи… Девочка так возмущенно говорила?

– Мастер Лирамо мне задолжал большую сумму, но, к сожалению, погиб на дуэли. Его имущество отошло ко мне, естественно, слуга тоже…

– Насколько я помню, Листарио – ученик, – кивнул архипастырь, подходя к своему столу.

– Его положение не определено, и соответствующим судебным решением… Не подумайте, ваше святейшество, я бы поместил его в лучшую школу…

– Но уже как своего кабального слугу. – Архипастырь позвонил в колокольчик и кивнул словно соткавшимся из воздуха гвардейцам, указывая на старшего пастыря: – Взять!

– Не ради корысти, а во славу Единого…

– Неплохая комбинация, очень остроумная и изящная, но имеет один недостаток – она проведена без моего ведома, – усмехнулся ледяной улыбкой архипастырь и, дождавшись, когда Ихелито уведут, снова позвонил в колокольчик, но в другой. Появившемуся секретарю со скорбным видом сообщил: – Наш брат Ихелито впал в ересь, но после беседы со мной раскаялся и искупил свою вину.

Секретарь, изобразив на лице вселенскую скорбь, согласно кивнул:

– Такая беда, но заблудший брат осознал свою ошибку и предстал перед Единым, повесившись сегодня ночью.

– Это… – Архипастырь приподнял руку и пошевелил пальцами: – Не совсем достойно и неэстетично. Лучше яд. Да, яд. А еще выясните, кого Ихелито послал к Лирамо. Они не должны никому ничего рассказать: ни о замысле старшего пастыря, ни о том, что там видели.

Когда секретарь вышел, архипастырь вызвал начальника охраны и приказал позвать к нему гвардейцев, стоявших в наружном охранении. На вопрос – видели ли они что-то необычное, все гвардейцы, как один, ответили, что нет. Архипастырь сделал вывод, что ни девочка, носящая имя Листарио, вернее, Листик, ни две обнаженные девушки замечены не были, а их-то заметили бы обязательно, не столько потому, что они чужие, а именно из-за их внешнего вида. Да и на взлетающих драконов обратили бы внимание, уж слишком необычным было зрелище! Эти девочка и девушки-драконы проникли во дворец и покинули его незамеченными, их видели только архипастырь и Ихелито.

Иерарх кивнул своим мыслям – нельзя, чтоб старший пастырь об этом кому-либо рассказал, значит, решение об устранении его и тех, кого он послал к художнику, – правильное. Слухи о том, что произошло, смутят умы, а в доме художника, несомненно, случилось что-то очень похожее на появление девушек-драконов здесь. Да и Листик как-то сумела проникнуть сюда, минуя охрану.

Архипастырь достал рисунок Листика, тот, с драконом, и стал его внимательно рассматривать. Теперь понятно, где девочка видела этих существ. Они не звери, но и не демоны, а кто-то другой, в этом первосвященник уже не сомневался. Их поведение было совсем не похоже на поведение канонических демонов, да и неканонических тоже. Архипастырь вспомнил широко распахнутые наивные зеленые глаза. Они не могут принадлежать такому коварному существу, как демон, да и все поведение этой девочки… Взяв со стола фигурку дракона, иерарх повертел ее в руках и с грустью вздохнул. Увидит ли он еще когда-нибудь этих прекрасных созданий?

Листик закончила свой рассказ, и некоторое время Марта и Ирэн молчали.

– Листик, а ты была еще в том мире? – спросила Ирэн. Девочка кивнула. Девушка снова спросила: – А этот, который отравил маркиза и графиню, он…

– Граф Итарано? Он был наказан, только это сделала не я, – ответила Листик. – Это другая история…

– Расскажешь нам ее в следующий раз, а сейчас нам пора домой, – вмешалась Марта. – Уже темнеть начало, а нам еще идти… Конечно, сейчас тут безопасно, спасибо тебе, Листик, но идти по лесу в темноте…

– Марта, я тебя и Ирэн отнесу! – вскочила Листик.

– Помнишь, что я тебе говорила?

– Так скоро темно будет – никто и не увидит!

Глава 5 Перевал

Корчма «Перекресток» стояла на окраине деревни Подгорцы, хоть и за оградой, но внутри охранного периметра. «Перекресток» стал корчмой с тех пор, как закрылся Ларнийский перевал и по торговому тракту перестали водить караваны, а раньше это был трактир, носивший гордое имя «Перекресток трех дорог», здесь имелся не только общий зал, но и комнаты для проезжающих. В этом месте дороги, идущие от деревенек Дрэгисского и трех соседних баронств, вливались в торговый тракт.

Сейчас от былого оживления ничего не осталось, разве что селяне раз в полгода проезжали мимо, направляясь на ярмарку в Тронск. Понятно, что если им и приходилось заночевать в Подгорцах, то они предпочитали остановиться у родственников или знакомых в самой деревне. Вот так и превратился придорожный трактир в сельскую корчму, дела у хозяина которой шли неважно, ведь никто из селян не пойдет туда обедать или ужинать, разве что выпить, но это было нечасто. Поэтому, когда появился покупатель, прежний владелец с радостью продал убыточное заведение, сделав значительную скидку.

Новый хозяин – полуорк Тором – мало того что оказался великолепным поваром, он еще варил замечательный эль. Нельзя сказать, что доход от «Перекрестка» очень возрос, но и прежних убытков не было. Как говорил сам Тором, употребляя мудреное слово:

– Самоокупаемость есть, и хорошо. А прибыль… Ну, Ларнийский перевал не вечно же закрыт будет, вот пойдут караваны по тракту, и прибыль появится.

Сейчас в полутемном зале корчмы было всего три посетителя. Староста деревни и местный кузнец не спеша потягивали пиво и с умилением наблюдали за рыжей девочкой, которая расправлялась с третьим пирогом с вишнями. Пироги были сладкими и очень большими, их Тором пек специально для этой девочки. Листик, как выяснилось, любила не только жареное мясо, но и всякие сладкие блюда, а от пирогов бывшего охотника на драконов была в восторге. Сам хозяин корчмы тоже сидел за столом с кружкой пива. Любование Листиком не мешало плавной и умной беседе. А какая беседа может быть у столь солидных и уважаемых людей, как староста, кузнец и хозяин корчмы?

– А что произошло-то? Почему караваны перестали ходить через перевал? – между глотками пива поинтересовался Тором.

Ответил староста:

– Что-то там появилось, может, нежить какая или еще что. Как пропал третий купеческий караван, барон снарядил туда отряд. Полдружины ушло, а повел ее сын барона – Тэрик. Но все там и сгинули, только одному воину удалось вырваться. Говорит – скальные химеры. Но это какая же должна быть стая, чтоб норвеи барона с ними не справились. Вот сэр Лэри и приказал завалить выход к перевалу, да еще и магически укрепить тот завал, чтоб, значит, химеры боялись туда подходить. Но думается мне, что не это горных чудищ держит. Не любят химеры-то с гор уходить, а в лес и подавно не сунутся! Так что нам тут ничего не грозит, а вот что караваны перевал обходят – плохо, и для нас и у барона дохода нет, а значит, дружину-то он пополнить не может…

– Вы, почтенный, говорили, что у барона в дружине норвеи служат? Я слышал, что они только у короля в гвардии есть, эти дети Севера не нанимаются даже к герцогам, а уж к графам и баронам – подавно. Как же так вышло? – заинтересовался Тором.

– Так это… Сэр Лэри-то генералом у короля был, люди говорят – не последним, одним из лучших! Вот наш милостивый король и пожаловал своему генералу Дрэгисское баронство.

– Милость короля безгранична, – хмыкнул Тором. – Пожаловать, как награду за верную службу, приграничное баронство! С другой стороны, если барон был генералом, то воевать ему не привыкать, а если одним из лучших… Хотя и он не смог справиться с тем, что закрыло перевал. Постойте, почтенный, вашего барона не Лэри де Гривз, зовут? Тогда понятно, откуда у него в дружине норвеи, он командовал отрядом норвейских наемников.

– Да, тот самый генерал Лэри де Гривз, но с тех пор, как погиб его сын, он сильно сдал. Жена умерла сразу после родов, Тэрик был единственным сыном, такой богатырь был! Такой красавец! – Староста замолчал, помолчали и остальные.

Листик перестала есть пирог и задумалась о чем-то. В это время в корчму зашел еще один посетитель:

– Привет честной компании! – поприветствовал он сидящих за столом.

– И тебе привет, Терлин! – отозвался Тором, остальные вежливо кивнули.

– Ага! Привет, – не осталась в стороне Листик.

Терлин стал обходчиком владений барона Дрэгиса. Когда бывший охотник на драконов пришел к барону с предложением взять его егерем или лесником, тот сильно удивился. Дрэгисский лес был огромен и совершенно не нуждался в охране и каком-либо обустройстве. Но, поразмыслив, барон взял Терлина, назначив обходчиком. Дружина барона Дрэгиса уменьшилась наполовину, и воинов даже на патрули не хватало. Лишние глаза и уши не помешают, рассудил владелец. Вот и сейчас Терлин возвращался из очередного такого рейда в предгорья.

– Пива выпьешь? – спросил Тором своего старого товарища. Тот молча кивнул и сел на предложенное место.

– Как там, у гор? – больше из вежливости поинтересовался староста.

Как там могло быть, если дорога завалена. Ну а если какой зверь, минуя завал, с гор спустится, то он быстрее обходчика до обжитых мест добежит.

Терлин поднял свою кружку, Листик (у нее была такая же) первая чокнулась с баронским обходчиком, остальные последовали ее примеру, пряча улыбки.

– Ну, будем здоровы! – важно произнесла девочка и сделала несколько глотков. Белый след на ее верхней губе показывал, что в кружке отнюдь не пиво. Терлин отхлебнул из кружки и сообщил:

– Завал на старом имперском тракте разрушен, дорога на перевал свободна.

– Это кто же мог такое сделать? – озаботился староста. – Кто же к нам с гор спустился? Точно не химеры…

– И что интересно, защитные амулеты, ну те, что зверей и нежить отпугивали, переставлены на скалы. Причем так, что защитный контур сохранился! Я проверил! – продолжил Терлин, показывая амулет, полученный от барона. – А это мог сделать только маг! Да и завал… Такое впечатление, что его аккуратно разобрали, причем сделали это не со стороны гор.

– Ты хочешь сказать, что это кто-то из местных? – удивился Тором.

Староста Подгорцев отрицательно покачал головой. А Терлин поднялся:

– Спасибо, Тором, горло я промочил, пойду в замок, доложу.

– Это правильно, – кивнул староста. – Барон разберется, кто мог это сделать. Да и завал восстановить надо бы…

– Ага, – кивнула Листик и поднялась вслед за обходчиком. – Мне тоже пора. Спасибо, Тором, за угощение!

– Пожалуйста! Я всегда рад тебе, Листик.

Баронский обходчик и Листик ушли, а Тором налил еще по одной кружечке – делать-то все равно нечего, а тут такая компания, поговорить можно. Староста кивнул в сторону двери:

– Пошла смотреть, что там произошло.

– А я думаю, что она об этом уже знала. Когда Терлин рассказывал, она не удивилась. Обычно расспрашивает, что произошло, а тут просто сидела и слушала. Думаю, Листик знает, кто это сделал, – не согласился со старостой Тором.

Кузнец задумчиво покачал головой и высказал свои предположения:

– Пошла разбираться с тем, кто там поозоровал, порядок наводить… Уж она-то…

– Сдается мне, скоро по этой дороге снова пойдут караваны, – высказался полуорк, удивив своих собеседников. Усмехнувшись, он пояснил: – Терлин сказал – завал аккуратно разобран, и не со стороны гор. Аккуратно разобран, а не разбросан! И не проломлен! Так делают, когда собираются дорогой долго пользоваться, а не один раз пройти. Я не удивлюсь, что в этом как-то Листик замешана!

Тором, высказав свои предположения, даже не догадывался, насколько он прав.

Неделей раньше, до разговора в «Перекрестке», над имперским трактом летел изумрудно-золотистый дракон. Обычно Листик, взлетая у своей пещеры, круто уходила вверх, на высоту, где ее и разглядеть-то было трудно. Уже там она переходила в горизонтальный полет и летела, ориентируясь на старый имперский тракт, к Ларнийскому перевалу, а затем поворачивала в горы, где и охотилась. Листик могла и прыгнуть к месту охоты, но разве прыжок можно сравнить с тем наслаждением, которое дает полет! Она прекрасно видела все творящееся на земле и, заметив свою добычу – горного козла, подобно орлу, камнем падала вниз.

Миновав перевал, Листик заинтересовалась происходящим внизу – там большой зелено-серый дракон отбивался от стаи скальных химер. Они зажали его в узком ущелье и атаковали, не давая взлететь. Сделав круг над этим местом, Листик увидела, что местный дракон и не пытается улететь, он отчаянно сражается, защищая свою кладку. Больше двух десятков химер лежали раздавленные могучими лапами или размазанные ударами хвоста. Но хищных созданий не менее трех сотен, а дракон уже начал уставать. Рев, больше похожий на тоскливый вой, разнесся над горами. Листик, сложив крылья, устремилась вниз.

Ханнау понимала, что отступать уже некуда – за спиной еще не рожденные ее дети! Химер было слишком много, и они теснили дракона. Удар мощной лапы превращал в кровавое месиво одно чудовище, но тут же три других вцеплялись своими кривыми зубами в эту лапу. Дракона тоскливо заревела, она давно поняла, что проиграла этот бой, и хоть сил уже оставалось мало, сдаваться она не собиралась. Ханнау приняла решение: ее дети не достанутся этим тварям, она раздавит и размажет кладку по камням! А сама она… Даже если бросится на скалы, все равно химеры съедят, поэтому драться будет до конца!

Дракона резким броском оторвалась от атакующих ее тварей и снова заревела, правда, рев вышел не грозный, а скорее жалобный. Химеры, словно почувствовав слабость загнанного противника, ринулись в атаку. Но достать раненую дракону они не смогли. Мощный поток пламени остановил их, поджарив половину нападающих. Остальных за несколько мгновений расстрелял огненными сгустками зависший над местом битвы маленький изумрудно-золотистый дракончик. Глядя на дымящиеся тушки скальных химер, дракончик удовлетворенно произнес:

– Ага!

Застывшая Ханнау смотрела на драконочку широко открытыми глазами. Малышка была совсем не похожа на могучих ящеров или на их детенышей. Но это был дракон! Дракон-повелитель! Зелено-серая дракона припала к земле и застыла в таком положении, демонстрируя покорность повелительнице. Изумрудно-золотистый дракончик опустился на землю перед Ханнау, не просто опустился, он встал на задние лапы, а его туловище заняло вертикальное положение, как у прямоходящих.

– Ага! – снова произнесла драконочка, но на этот раз растерянно, явно не зная, как реагировать на такое выражение чувств зелено-серой драконы.

Эта растерянность не позволила малышке заметить трех атаковавших ее химер. Во время огненного удара Листика их прикрыли скалы, и теперь они с яростью бросились на изумрудно-золотистого дракончика. Если Листик стояла к нападавшим спиной, то Ханнау прекрасно все видела, она прыгнула вперед, отбрасывая дракончика в сторону. Мощный хвост смел двух химер, третью смяли могучие лапы. Дракона не удержалась и начала поедать одну из химер, так как была очень голодна. Но, откусив кусок, Ханнау устыдилась своей несдержанности и предложила добычу маленькой повелительнице. Листик отрицательно помотала головой, а потом спросила:

– Так это ты утащила двух коров, да? А как тебя зовут?

– Ханнау, – проревела дракона.

Если бы кто услышал ее ответ, то мало что разобрал бы, но Листик поняла. Изумрудно-золотистый дракончик задумчиво посмотрел на зажаренных химер и на ту, что доедала большая дракона. Та поняла и проревела:

– Они быстро испортятся! Жаль, что столько мяса пропадет!

– Ага. – Листик огляделась, будто что-то разыскивая, и ее взгляд остановился на неглубокой пещере. Втиснуться туда у Ханнау бы не получилось, а вот достать лапой то, что там могло лежать, – вполне.

– Помоги мне сложить их всех туда. – Листик указала на пещерку. – Я сделаю так, что они там не будут портиться. Ты сможешь доставать по одной и есть.

Когда углубление в скалах было заполнено и завалено большим камнем, Листик наложила заклинание стазиса и удовлетворенно кивнула:

– Ага! Толстые каменные стены, хотя куда уж толще – кругом скалы, позволят заклинанию стазиса долго держаться. Но я все равно к тебе наведываться буду, заклинание обновлять. А тебе больше не надо будет коров воровать, ты же их схватила, потому что не могла нормально охотиться – нельзя далеко от кладки уходить, да и рана у тебя… Я не умею такие лечить, надо бы к тебе Ирэн принести или Марту, они-то уж точно что-нибудь придумают. Ты не будешь их ревновать к своей кладке? Им твои яйца совсем не нужны.

Листик могла бы сказать, что она вообще не умеет лечить, только радикулит, да и то под руководством Ирэн. Ханнау повернулась к Листику боком, и маленький дракончик покачал головой, рассматривая длинную и глубокую рану на боку зелено-серой драконы. Та совсем развернулась и показала Листику три больших серых яйца в зеленую крапинку.

Листик озабоченно заметила:

– Не очень удобное место ты выбрала для своей кладки.

Дракона, словно на что-то жалуясь, заревела. Листик выслушала и вздохнула:

– Я поняла, у тебя не было времени подыскать более подходящее место, а теперь ты не можешь перенести кладку. Но скальные химеры могут снова напасть. Говоришь, там их еще много? Две стаи? Это была одна, но самая большая? Ладно, полечу посмотрю.

Изумрудно-золотистый дракон стремительно ушел в небо. Ханнау некоторое время завороженно смотрела вслед исчезнувшему дракончику, а потом решила доесть вторую хорошо прожаренную химеру, расколов лапами ее панцирь.

Листик летела над старой имперской дорогой обратно, направляясь к Ларнийскому перевалу, но на этот раз она летела низко. Попадавшихся внизу скальных химер изумрудно-золотистый дракончик выжигал прицельными огненными ударами. Листик летела медленно, оглядывая тракт и его окрестности. Довольно широкая дорога была или зажата в скалах, или ограничена с одной стороны глубокой пропастью. Химеры укрывались среди больших камней на обочине или в трещинах скал. Очередной огненный шар уничтожил группу из десятка химер, а Листик вспоминала.

– А ну повтори еще раз! – скомандовала пепельная дракона, она и две другие наблюдали за потугами маленького изумрудно-золотистого дракончика. С его лапки сорвался маленький огненный шарик и, не пролетев даже половины расстояния до цели, с шипением лопнул.

Наблюдавшая за этим бронзовая дракона покачала головой:

– Листик, попробуй огненную плеть. Ты говорила, что это у тебя получилось, вспомни, как ты это сделала.

– Я тогда очень расстроилась и рассердилась, – ответила маленькая драконочка и всхлипнула, видно, ей было тяжело вспоминать ту ситуацию.

Листик напряглась и махнула лапкой. Получилась не прямая плеть, а что-то замысловато изогнутое, к тому же не цельное, а пунктирное.

– Вот, не получается сейчас, – прокомментировала драконочка.

Бронзовая и пепельная драконы посмотрели на изумрудно-золотистую, та растерянно развела лапами:

– Огненная плеть, хоть и слабая, у нее получалась неплохо, огненные шары, вернее, шарики, – через раз. Ну а поток огня… Я была на том месте, пламя, судя по всему, было очень мощным. Как она смогла такое сделать? Я в недоумении!

– Ветика, я так поняла, тогда Листик была в ярости, если вызвать у нее подобное чувство… – начала пепельная дракона.

Драконочка ее перебила:

– Тайша, я не хочу! Не хочу больше так!

– Очень трудно чему-либо научить, если обучаемый этому противится, – пожала плечами Тайша.

– Листик, огонь – главное оружие дракона! Без этого ему не обойтись, так что научиться тебе придется, это не прихоть, а вопрос твоего выживания, поняла? – строго посмотрела на маленькую изумрудно-золотистую драконочку большая бронзовая дракона.

– Да, тетя Рамана, – с несчастным видом ответила Листик.

– Не называй меня тетей, а то я чувствую себя такой старой… – улыбнулась бронзовая и предложила: – А давай поиграем? Я буду бросать в тебя огненный шарик, а ты уворачивайся, а потом ты в меня…

Огненный шар средних размеров полетел в дракончика, тот вместо того, чтоб увернуться, выставил перед собой лапки и поймал шарик. Листик покатала увеличившийся шарик в лапках и бросила в Раману. Та попыталась выставить перед собой защиту, но шар легко ее преодолел.

– Ой-ой-ой! – Листик поняла, что сделала, и наморщилась от напряжения, шар поменял траекторию движения, ушел вверх и там с грохотом взорвался.

– Листик!.. – закричала опомнившаяся изумрудно-золотистая дракона.

– Да она же может!.. – начала пепельная, но Рамана невозмутимо скомандовала, бросая в дракончика еще один шар:

– Листик! Лови!

Дракончик снова поймал шарик, а бронзовая продолжила командовать:

– Сделай его больше! Теперь меньше! Теперь раздели на два! Молодец!

– Да-а-а, Рамана, я и не подозревала, что у тебя такой педагогический талант! И чтоб кого-то инициировать, надо запустить в него боевым пульсаром, – усмехнулась пепельная.

– Знаешь, Тайша, я и сама не подозревала. Она не просто поймала мой пульсар, она в него добавила свою энергию! Понимаешь, что это значит! Она уже инициирована! Ты сама должна была это понять!

– Ветика, я подозревала, что твоя дочь не просто драклан, только вот… – начала высказываться пепельная, качая своей головой с маленькими рожками.

– Она моя дочь, а отец у нее простой человек, без всяких магических способностей, – ответила изумрудно-золотистая дракона.

– Значит, она унаследовала твои способности, какие – не знаю, возможно, все, ведь ты тоже не простой…

– Тайша, я так не умею! – Ветика показала на увлекшуюся игрой драконочку.

Та, смяв огненный шар, лепила из него, словно из податливой глины, какую-то фигурку. Драконы замолчали и уставились на Листика, а она, польщенная вниманием, показала сидящего у нее на ладони длинноухого зверя:

– Вот!

Огненный пульсар в виде длинноухого существа сорвался с ладошки Листика и, дергаясь, полетел, своим неравномерным движением имитируя бег зверька.

– Это невозможно! – безапелляционно заявила Тайша. – Это противоречит всем…

– Листик! Какой замечательный зверек! Это зайчик? Да? – умильно произнесла Рамана.

– Не-а. Кролик, – ответила драконочка.

– Как забавно он прыгает. А через скакалочку он может?

– Ага!

Листик закрутила лапкой, и вокруг скачущего длинноухого зверя завертелась огненная плеть. Тайша от удивления приоткрыла рот, вернее драконью пасть, а две другие драконы с умилением наблюдали за маленьким дракончиком. Через некоторое время огненные кролик и скакалка пропали. Пепельная и бронзовая драконы внимательно смотрели на выглядевшую очень уставшей изумрудно-золотистую малышку.

– Резерв почти на нуле, – прокомментировала увиденное Тайша. – Но восстанавливается поразительно быстро! Готова поспорить на свой хвост – она не обычный драклан! Что-то в ней такое…

– Не спорь, – усмехнулась Рамана. – Так оно и есть. В ней не просто старшая кровь. В ней, как и в Ветике, кровь истинных драконов!

– Но откуда? Как такое может быть? Они же ушли много лет назад! – изумилась Тайша.

– Видно, не все ушли, какой-то остался. Кто и где? Не знаю. Наша мать, Иртана, была обычной дракланкой, а вот кто… – начала Рамана и замолчала.

Она и Тайша вопросительно посмотрели на Ветику, а та пожала плечами, не желая давать пояснений или просто не зная, что сказать. А у Листика на ладошке опять появился огненный кролик.

Драконочка засмеялась:

– Вот! Я снова могу! Видите!

– Молодец, Листик! – похвалила дочь Ветика. – Ты немного поживешь тут, у Тайши, она и Рамана с тобой немного поиграют, хорошо?

Маленькая драконочка кивнула.

На следующий день Рамана застала Листика и Тайшу среди стаи скачущих огненных кроликов. Время от времени какой-нибудь из зверьков сталкивался с одним из больших камней, усеивающих поляну, где это происходило, и с грохотом взрывался. Рыжая девочка хлопала в ладоши, а пепельноволосая девушка удовлетворенно улыбалась. Бронзовый дракон, опустившись на землю, превратился в бронзововолосую девушку, поинтересовавшуюся:

– Не спрашиваю, как успехи, спрошу, чем вы тут занимаетесь.

– Тетя Рамана! Мы тут учим кроликов камушки грызть! – радостно сообщила девочка.

Тайша подмигнула своей бронзовой подруге и сказала девочке:

– А теперь пускай твои кролики не скачут по земле, а летают.

– Но, Тайша! Они же не умеют летать! – возразила девочка.

Девушка улыбнулась:

– Листик, у тебя же особенные кролики, они должны летать, а чтоб никто не догадался, что у тебя летающие кролики, пусть они будут круглыми.

– Тайша, у тебя тоже проснулся дар педагога? – усмехнулась Рамана.

– Не столько у меня дар учителя, сколько у Листика дар ученика, – тоже усмехнулась пепельноволосая девушка и, обращаясь к Листику, сказала: – Представь, что эти камни – кто-то очень нехороший, и они хотят обидеть тебя или твою маму!

Девочка перестала улыбаться, ее лицо исказила гримаса гнева, и огненные шары с грохотом стали взрываться. Через несколько мгновений все камни на этой площадке превратились в пыль. Рамана хмыкнула:

– Тайша, ты давно хотела тут все расчистить, но чтобы сделать это столь оригинальным способом… Посмотри, держать в воздухе столько боевых пульсаров и разом ударить ими по разным целям – это даже не талант, это нечто большее. Заметь, Листика этому никто не учил…

– Но Тайша показала же мне, как делать кроликов круглыми! – возмущенно заявила Листик.

Рамана кивнула и продолжила, обращаясь уже к Листику:

– Ты молодец, но это получилось у тебя, когда ты рассердилась, а должно получаться всегда! Гнев вреден в любом деле, ты должна делать все хладнокровно. Хладнокровно, поняла?

– Я не хочу туда, где хладнокровно! Там очень холодно и страшно! – насупилась Листик.

Тайша и Рамана переглянулись, и бронзововолосая осторожно спросила:

– А ты долго была там?

– Ага, долго! Я так боялась, а мама с ним разговаривала…

– Его боялась? – быстро спросила Тайша.

– Не-а, он не такой уж и страшный, я боялась замерзнуть! Там же хладнокровно!

– Холодно, – поправила Листика Рамана и многозначительно глянула на Тайшу. Та кивнула, показывая, что поняла.

– Листик, поиграй немного с круглым огненным кроликом, только с одним, – предложила девочке Тайша и, когда девочка начала увлеченно гонять огненный шар, тихо сказала Рамане: – Она была там, с Ветикой была! И боялась, что Ветика там ее оставит, в последнее время она часто вот так оставляет свою дочь. Я думаю, что способности Листика – это результат посещения Ледяного мира…

Рамана согласно кивнула и сделала предположение:

– Вполне может быть. А может, это у нее врожденное, Ветика ведь тоже…

– Ветика намного слабее, а она уже взрослая. Листик же еще совсем маленькая, вполне возможно, что она унаследовала способности своей матери, а потом эти способности ей усилили… Усилил, ты понимаешь кто. Листик говорит, что на Айсгоре они были довольно долго. Возможно, Ветика заключила с Ледяным Владыкой сделку. Вот только чем она заплатила?

– Тайша, Ветика ради дочери способна на очень многое, если не на все!

– Смотрите, смотрите! – закричала Листик, запустила громадный огненный шар и сбила его огненным потоком.

Рамана многозначительно хмыкнула и сказала:

– Листик, очень красиво! Покажи еще раз!

Девочка улыбнулась, посылая очередной огненный шар в химер. Как говорила тогда Рамана:

– Огненная плеть – хорошо, но нерационально и очень затратно, пульсар быстрее и надежнее, да и сил на огненный шар уходит раз в десять меньше, чем на плеть.

Дорога вывела дракончика на большую площадку, частично имевшую естественное происхождение, а частично вырубленную в скалах. На этой площадке было множество химер, но не они привлекли внимание Листика, а доспехи и человеческие кости. Похоже, здесь разыгралась драма – погиб отряд воинов, пытавшихся прорваться через это небольшое плато. Листик нахмурилась и ударами воздушного кулака стала сгонять тварей под отвесную скалу. Химеры ревели, не понимая, что происходит. Листик зависла в нескольких десятках метров над дорогой, невидимая для химер, – этим тварям мешал поднять голову и посмотреть вверх мощный костяной гребень, идущий от ноздрей до кончика хвоста. Собрав всех химер в большую шевелящуюся кучу, Листик ударила потоком огня. Несколько секунд – и ничего не осталось, лишь горстка пепла, и все. Дракончик сделала круг над площадкой, и у нее возникло чувство, что что-то неправильно! На одном из выступов скалы Листик заметила почти неповрежденные доспехи. Похоже, что люди, забравшиеся туда, чтоб не быть съеденными скальными химерами, активировали какой-то боевой амулет, уничтоживший их самих и тех химер, что пытались на этот уступ забраться. Листик собрала уцелевшие останки всех воинов на этом уступе и потоком огня превратила все в пепел.

– Покойтесь с миром! – произнесла рыжая девочка.

Она стояла, склонив голову перед местом огненного погребения неизвестных воинов. Хотя почему неизвестных? Доспехи-то были такие, как носят норвеи, а то, что в дружине барона Дрэгиса были такие воины, Листик знала. Она собрала все доспехи, уцелевшие и помятые, и задумалась. Похоже, это был тот отряд, что не вернулся с перевала и что вел сын барона. Получается, что самые богатые доспехи принадлежали… Тэрику – вспомнила Листик имя. Мама говорила, что у здешнего барона должен быть сын, а еще мама говорила, чтоб Листик показала барону колечко, но пока девочка не видела в этом надобности. Рыжая девочка смотрела на уступ, ставший местом последней битвы храбрых воинов, а затем вытянула руку перед собой. Белое пламя стало плавить скалу, превращая ее в большую скульптуру – группа израненных воинов готовилась к последнему бою, впереди стоял их командир. Помятый доспех, глухой шлем, нога, наступившая на отрубленную голову скальной химеры, в руке меч, острие которого направлено вниз. Листик не видела Тэрика, поэтому решила, что такой шлем, закрывающий лицо, – лучший вариант.

Листик закончила и удовлетворенно посмотрела на то, что сделала. Дракончик взлетел с площадки и скоро вернулся с маленьким букетиком. Положив цветы к подножию скульптурной группы, уже рыжая девочка склонила голову и постояла несколько минут.

Изумрудно-золотистый дракончик медленно летел над трактом, внимательно осматривая места, где могли бы спрятаться скальные химеры. Подлетев к завалу, преграждающему дорогу, дракончик неизвестно кому сообщил:

– Ни пройти ни проехать. Ай-ай-ай! Непорядок!

Опустившись на землю, Листик разобрала завал и аккуратно сложила бревна в стороне от дороги.

– Пригодиться могут, – пояснил дракончик тому же невидимому собеседнику.

Затем, осмотрев отпугивающие зверей и нежить амулеты, дракончик установил их на скалах так, чтоб не нарушить защитного контура, раньше-то они были укреплены на бревнах завала. Совсем как человек отряхивает руки после хорошо выполненной работы, дракончик отряхнул лапки и взмыл в небо.

Утро началось как обычно – Листик проснулась и потянулась. Искупавшись в небольшом озерце в углу пещеры, образованном ручейком, струящимся по стене, Листик собралась отправиться на охоту, прикинув, что успеет добыть козла до того, как гвардейцы барона подойдут к разобранному завалу. Листик решила встретить их там и все объяснить. Терлин вчера говорил, что доложит барону о том, что произошло, значит, сегодня к месту гибели отряда отправятся воины из замка. От замка до завала был день пути для всадника, но не для дракона. Поднявшись высоко в небо, дракончик увидел воинов, выезжающих из ворот замка. Похоже, барон послал почти всю свою дружину, оставив при себе только часовых. Хотя дружина у барона была – одно название. Сам владетель ехал впереди. Листик уже несколько раз видела этого человека и испытывала к нему непонятную для себя симпатию. Может, потому, что мамина пещера была на землях барона Дрэгиса? Поднявшись еще выше, так, чтоб с земли ее нельзя было разглядеть, драконочка полетела в сторону гор.

Охота была удачной, впрочем, у Листика по-другому и не бывало, и большого козла драконочка забросила в свой ящик с заклинанием стазиса. К лесному озеру с водопадом отправилась уже рыжая девочка. Это озеро очень нравилось Листику, и то, что вода в нем была чрезвычайно холодной, нисколько не смущало ни девочку, ни ее подружек: русалок Селину и Мрину. Вдоволь наплескавшись, Листик с русалками устроили в озере хоровод, распевая песню о зеленом кузнечике.

– Сюда идут, – сообщила Селина.

Мрина согласно кивнула и поправила подругу:

– Не идут, а ломятся! Как стадо коров!

– Ага, – подтвердила Листик. – Трое. Такое вот маленькое стадо, а шуму как от большого.

Русалки скрылись под водой, а девочка продолжила плескаться. Поплавав и покувыркавшись еще минут пять, Листик вылезла на берег и попрыгала, вытрясая воду из ушей, при этом она рассматривала трех человек, притаившихся в густых зарослях. Это явно были воины из замка. Листик решила не лететь к разобранному завалу, раз уже встретилась с бароном, а он как раз находился среди затаившихся в кустах. Высушив волосы, рыжая девочка уперла руки в бока и сказала, обращаясь к кустам:

– Ну, долго вы еще там сидеть будете? Если пришли купаться, то я уже закончила. Озеро свободно! И хватит подглядывать. Вылазьте!

Немного смущенные люди выбрались из кустов. Девочка с любопытством рассматривала мужчин, а потом, усмехнувшись каким-то своим мыслям, спросила:

– Ну? Что вы здесь делаете?

– Мы… Гм… – растерянно начал один из воинов. Остальные молчали, а Листик ехидно улыбалась.

– Лэри де Гривз, барон Дрэгис, объезжает свои владения. Я, Гуго Норек, капитан гвардии барона, его сопровождаю, – ответил тот же воин, поборов свою растерянность.

– А это, значит, вся гвардия барона. – Заулыбавшись, девочка указала на молча стоящего воина.

– Это один из воинов гвардии, – утвердительно кивнул капитан. – А ты кто такая и что здесь делаешь?

– Купаюсь, – коротко ответила девочка.

– Не боишься? – спросил капитан.

– Кого? – удивилась девочка.

– Ты одна, в лесу, у озера. Тут не только лесная, но и водная нечисть может быть…

– Не-а, не боюсь, кого мне тут бояться? – искренне удивилась девочка.

– Тебе не холодно? Ты бы оделась, где твоя одежда? – подал голос до этого молчавший и внимательно рассматривавший девочку барон.

– Не холодно, – пожала худенькими плечиками девочка. – Мне так удобнее, не надо все время раздеваться-одеваться.

– Зачем все время раздеваться? – спросил капитан, его удивил такой ответ.

– Раздеваться, чтоб одежду не порвать, – терпеливо пояснила Листик очевидную для себя вещь. – У меня только одно платье, мне его Марта дала.

Лэри де Гривз молчал, продолжая внимательно рассматривать девочку, а Гуго Норек задавал вопросы дальше, пытаясь узнать, кто эта девочка и что она здесь делает. Он слышал, что у травницы Марты появилась ученица, и сделал предположение, что это рыжая девочка. Но та ответила отрицательно, назвав имя ученицы – Ирэн. Так и не получив ответов на свои вопросы, командир баронской гвардии спросил:

– А где ты живешь?

– В пещере, – ответила девочка.

– В пещере? Той, что в скалах? – уточнил капитан, он знал только одну пещеру, расположенную поблизости, ее называли Драконьей. Девочка утвердительно кивнула, а Гуго удивленно продолжил: – Это же большая пещера, там жить неудобно!

– В большой пещере – неудобно, а в той, что за ней, очень даже удобно.

Гуго не нашелся, что ответить. Насколько он знал, Драконья пещера была только одна, и за ней не было никаких других.

– А не соблаговолит ли юная леди пригласить нас в гости? – учтиво спросил барон, видно, сделавший из своих наблюдений какой-то вывод.

– А в гости ходят с подарками! – прищурилась девочка, тоже с интересом рассматривавшая местного владетеля. Ведь мама говорила, что именно ему надо показать колечко, когда Листик обоснуется на этом месте. Но девочка считала, что еще недостаточно обосновалась, чтоб знакомиться с местной властью, пока от знакомств с большим начальством у Листика были одни проблемы. Поэтому до сих пор Листик на барона смотрела только издали.

– Мы не рассчитывали встретить здесь кого-либо. Поэтому не захватили достойных подарков. Но мы угостим леди всем, что у нас есть. – Барон поклонился девочке как равной, удивив этим капитана своей гвардии. Листик важно кивнула и присела в придворном книксене, что в ее исполнении выглядело очень забавно.

– Я приглашаю благородных господ посетить мое скромное жилище, – учтиво, явно кому-то подражая, жеманным голосом произнесла девочка и уже обычным, немного хрипловатым, поинтересовалась: – А вы умеете жарить мясо? А то у меня не получается, все время подгорает.

– Конечно, умеем. Умеем жарить на костре, запекать в глине, готовить на углях, – ответил Лэри де Гривз. Слова о том, что мясо все время подгорает, напомнили ему об одной рыжей девушке, и сердце старого воина защемило. Отгоняя это болезненное воспоминание, барон продолжил: – Вот только свежего мяса у нас нет. А вяленое не очень пригодно для жарки.

– Это ничего, главное, что готовить умеете. Мясо у меня есть, я утром козла поймала. Вот отмывалась после охоты, – обрадовалась девочка, не заметив заминку барона.

– Тогда мы постараемся удивить леди своими кулинарными талантами, – изобразил придворный поклон барон Дрэгис, глядя на девочку. Она была похожа… Очень похожа! Неужели это дочь Веточки?!

Отряд свернул со старого тракта и двигался по тропинке к Драконьей пещере, девочка легко шла впереди идущих быстрой рысью лошадей.

– Не нравится мне это. Вроде и не спешит, – Норек указал на девочку, – а мы за ней еле успеваем. И ведет она к старой Драконьей пещере.

Хмурясь, капитан продолжил:

– И пещера та – нехорошее место. Недаром селяне ее зовут Драконьей. Нечисто тут! Колдовство!

Барон Дрэгис лишь пожал плечами. Он уже не сомневался, что эта девочка – дочь Ветики. А для дочери своей любимой барон был готов на многое, а может… Надежда на то, что Веточка вернулась, придала де Гривзу сил. Где жила его любимая, барон не знал, но она всегда ждала его у того озера, с водопадом. Возможно, она жила в этой пещере, вернее не в ней, а в той, что за ней, как сказала девочка.

Подъехав к Драконьей пещере, воины спешились. Капитан помнил, что раньше здесь была большая чистая поляна с удобной тропинкой, но сейчас та ее часть, что у пещеры, напоминала полосу препятствий, как будто кто-то эти камни специально набросал. Причудливо раскиданные скальные обломки нужно было или обходить, или перелазить через них. Листик трудилась тут два дня, создавая эту полосу препятствий после визита охотников. Тогда они чуть не въехали в пещеру на своих телегах. Вот драконочка и сделала такую преграду для подобных визитеров. Добравшись до пещеры, люди увидели кучи всевозможных костей. Девочка охотно пояснила, откуда взялись все эти кости:

– А это все дракон, он здесь живет, и это его жертвы.

Барон, внимательно рассматривавший эту костяную икебану, постучал по одной из больших костей рукояткой кинжала. Та переломилась, образовав облачко белой пыли. Барон хитро посмотрел на девочку:

– Эту зверюшку дракон съел не меньше чем пятьсот лет назад, а насколько я помню, в этой пещере еще пять лет назад было чисто. Зверя зовут слон, а это его бивень был. Слоны водятся далеко на юге, в нашем климате они замерзнут. Странно, что дракон притащил слона сюда, такого старого, причем уже в виде костей.

Капитан с удивлением увидел, что девочка смутилась. Смутилась и начала оправдываться:

– Ну так где я столько свежих костей возьму? И кости должны быть большими, чтоб все видели, что дракон больших зверей ест – значит, сам очень большой и страшный!

– А что, дракон большой? И страшный? – прищурился барон, он уже не сомневался, что девочка – дочь Веточки! И как она – дракон-оборотень.

– Нет, еще не большой, – ответила, вздохнув, девочка, но тут же добавила, сделав круглые глаза: – Но очень страшный!

– Очень? – переспросил барон, хитро глянув на девочку. – Если дракон такой страшный, то почему юная леди завела нас прямо в его логово? А если этот маленький, но очень страшный дракон прилетит? Разве в ее жилище нет другой дороги?

– Есть, только вы там не пролезете, там очень узко. Вот и приходится вести вас через гостевой вход, – объяснила Листик.

– Это гостевой вход? – Удивленный капитан обвел рукой окружающую их мечту любого дворового пса. – С такими-то костями?! Какие же гости осмелятся сюда зайти? Увидев все это!

– Вот чтобы незваные гости и не ходили, а то замахаешься камнем вход перекрывать! – вздохнула девочка, она вспомнила, что в этот раз вход не закрыла. Такая оплошность с ее стороны! А вдруг незваные гости не испугаются страшного дракона, обгладывающего пятисотлетние кости? Барон-то это сразу определил, и он точно не испугался! На то, что остальные не испугались, Листик не обратила внимания, им положено не бояться, если командир не боится, или делать вид, что это так.

Так, беседуя, девочка провела своих гостей в конец большой пещеры, там был проем, наполовину прикрытый лежащим около него камнем, даже не камнем, а обломком скалы высотой в два человеческих роста и такой же ширины. Вторая пещера была чуть поменьше предыдущей, но с более высоким сводом. Льющийся сверху мягкий свет давал хорошее освещение, но отверстий в своде не было видно. Сложенный в углу камин трубы не имел, но и стена рядом с ним не была закопчена, что свидетельствовало о хорошей тяге. Околокаминное пространство, судя по наличию больших плоских камней, изображавших мебель, было кухней. В углу журчал небольшой водопадик. Вода из отверстия в стене падала в маленькое озерко, ручейком вытекала из него и исчезала где-то под другой стеной. В дальнем углу пещеры, где царил полумрак, виднелся стожок душистого сена, накрытый мягкими шкурами, видно, он служил девочке постелью. Душистые связки травы были развешаны по всем стенам. Люди с удивлением разглядывали это пусть пещерное, но уютное жилище. Девочка легко отодвинула крышку с большого каменного ящика и достала оттуда тушу горного козла. Судя по тому, что мясо было свежее, на тушу было наложено сохраняющее заклинание. Барон удивленно переглянулся с капитаном своей дружины. Такое было возможно, если это каменное хранилище находилось подзаклинанием стазиса, а это – очень сложное и энергоемкое заклинание. Это вселило в барона надежду, что рыжая девочка не единственная хозяйка этой пещеры.

Малышка подала козла одному из воинов барона, тот, подхватив тушу и едва не уронив ее, крякнул и направился к камину. Второй попытался закрыть каменный ящик и, с натугой задвинув крышку, удивленно покачал головой, затем присоединился к первому дружиннику. Девочка, пройдя к своей постели, взяла с нее платье из домотканого полотна и надела его. Платье, с вышитыми узорами, напоминающими эльфийские орнаменты, было ей великовато.

– Вот. – Девочка сделала приглашающий жест, указав на малые камни-стулья, стоящие у большого камня-стола. – Садитесь.

– Как ты этого козла завалила? – спросил у хозяйки пещеры воин, разделывавший тушу. – Что-то я не вижу следов стрелы, а в капкан поймать его невозможно.

– Шею свернула, подкралась сзади, когда он на скале стоял, и свернула.

– Как же к нему можно подкрасться? Он же на скале стоял? Значит, высоко…

– Угу, стоял и вниз смотрел, а я сверху. Козлы же редко вверх смотрят.

Воин хмыкнул, он не мог даже представить себе, как можно подкрасться к горному козлу, стоящему на скале, и как такая маленькая девочка может свернуть ему шею. Закончив разделку туши, он глянул в сторону камина. Там была навалена довольно большая куча дров.

– Пока это все прогорит… – с сомнением сказал он. – Угли нужны, тогда мясо хорошо испечется.

Барон легонько толкнул своего капитана, словно о чем-то предупреждая. Гуго хотел было спросить, на что его друг намекает, но тут девочка дунула в камин. Там взметнулось жаркое пламя. Побушевав несколько секунд, пламя опало. В камине вместо дров ровным слоем лежали тлеющие угли. Капитан удивился такому быстрому способу получения углей из довольно толстых поленьев, но вида не показал. Воин, разделывавший тушу, высказал свое удивление, слегка приподняв брови, но, заметив, что барон спокоен, стал нанизывать мясо на шампуры, которые лежали возле камина. Второй воин бросился ему помогать, раскладывая шампуры над углями.

– Вот, – гордо сказала девочка, – это я придумала! Можно поджарить магическим огнем, но надо очень осторожно это делать, а то подгорит. Надо долго держать малый огонь, как от углей, а это трудно. А вот так – сделать угли и на них жарить – гораздо проще. К тому же Ирэн говорит, что на углях вкуснее получается! Эх, еще бы замариновать!

И не замаринованное мясо получилось очень вкусным. Гуго Норек достал походную фляжку, там у него оказалось вино, и он всех угостил. Девочка отказалась, она, вздохнув, сказала:

– Если бы там было молочко…

Девочка сказала это с сожалением и напилась воды из родника-водопадика. В это время освещение в пещере поменялось, видно, лучи солнца, переместившегося по небосводу, стали попадать в пещеру через другие отдушины. Осветился уголок, до этого пребывавший в полумраке. Там на небольшом возвышении стояла статуэтка. Это была девушка, раскинувшая руки, будто собираясь взлететь. Она была высотой всего в две ладони, но при этом были видны мельчайшие детали. У барона, взглянувшего на статуэтку, сердце пропустило два удара. Он вскочил на ноги, шагнул в ту сторону и спросил у девочки севшим и дрожащим голосом:

– Откуда! Откуда у тебя она!

– Это я сама сделала, – гордо ответила девочка, не заметив волнения барона. Она подошла к статуэтке и легонько к ней прикоснулась: – Это моя мама.

– Где! Где она! – выдохнул барон.

– Погибла, – грустно ответила девочка. – Это я делала по памяти.

– Веточка! Веточка, – прошептал барон, опускаясь перед статуэткой на колени.

Тут он заметил изящное плетеное колечко, лежащее у ног статуэтки. Девочка, увидев внимание барона к этому предмету, попыталась схватить колечко, но барон успел раньше.

– Откуда! – еще более хрипло выдохнул барон.

– Отдай! – вскрикнула девочка. – Отдай!

Барон протянул девочке колечко и снова спросил:

– Откуда у тебя оно?

– Мама дала перед своей гибелью, а ей дал мой отец. Так мне мама сказала.

Листик не стала говорить, что Ветика наказывала ей показать колечко барону, а он дрожащими руками снял с шеи медальон и раскрыл его, там лежало точно такое же колечко.

– Вот одно у меня, другое у Веточки. Наши колечки. Это все, что у меня осталось от нее.

Барон протянул колечко девочке. Она взяла колечко и повертела его в пальцах, что-то рассматривая. Потом подняла взгляд на Лэри де Гривза. В его глазах стояли слезы, он тихо сказал:

– Веточка, моя Веточка…

– Ветикалинариона – так звали мою маму, а меня – Листикалинариона. Мама называла меня Листиком.

– Листик, – тихо произнес барон, обнимая девочку. – Листик… Доченька!..

А Листик, прижавшись к отцу, вспоминала маму, последние ее напутствия.

Глава 6 Немного из прошлого. Рабский загон

Изумрудно-золотистый дракон уходил от погони. В отличие от своих преследователей он мог смотреть, то есть выглядывать из межпространства, не покидая его. Но в такой момент его можно было засечь, при этом не важно, в каком уголке мира выглянул дракон. Увидеть его можно было, используя амулет поиска, а у преследователей такие амулеты были, что указывало на очень хорошую организацию погони. Казалось бы – бесконечное множество миров, прыгай куда хочешь, но силы изумрудно-золотистого были не безграничны, а во всех возможных местах выхода преследователи устроили засаду.

Ветика, в отличие от остальных дракланов, была способна прыгать без амулета пути, потому что обладала особыми способностями. Другие дракланы могли перемещаться в межпространстве лишь при помощи амулетов, да и то только в те места, где уже побывали. Но с артефактом перемещался драклан или, как Ветика, без него – пройденный в ульме (межпространстве) путь можно отследить с помощью амулета поиска, конечно, пока след свежий.

Возможно, изумрудно-золотистая дракона и ушла бы от погони, только в этот раз она была не одна – маленький живой комочек цеплялся своими коготками за чешую на ее груди. Пришлось забрать Листика из Каприна, у Тайши стало небезопасно, да и Рамана советовала скрыться на некоторое время. Но у Ветики было еще одно неотложное дело в одном из миров, который казался совершенно безопасным, и она взяла дочь с собой. Только и там Ветику ждала засада, и теперь изумрудно-золотистый дракон метался, стараясь уйти от преследователей.

После очередной неудачной попытки Ветика решила уходить в Айсгор, там-то преследователи ее не достанут. Правда, это значило снова отдать дочь во власть Ледяного Владыки, но другого пути дракона не видела.

Ледяной мир был слишком далеко, а сил совсем не оставалось, поэтому Ветика решила сделать промежуточный выход в мире Сэркэл. В этом был определенный риск: Сэркэл населяли луввоки – полуразумные хищные существа, питающиеся сущностью своих жертв. Но дракона знала, что там есть несколько мест, защищенных от этих тварей специальными амулетами. Да и луввокам необходимо время, чтоб почуять свою жертву и подобраться, так что если риск и был, то небольшой. Приняв решение, дракона прыгнула.

Выйдя из ульма, Ветика поняла, какую ошибку она совершила! Защитный амулет не работал! А вокруг точки выхода колыхались черные тени луввоков, которых, скорее всего, заранее приманили к этому месту. Это была ловушка, хорошо подготовленная! Получается, что Ветику гнали именно сюда. В тех мирах, где она до этого выглядывала, возможно, были только наблюдатели, а не полноценные засады, но Ветика не хотела, да и не могла драться. Вступить в бой значило бы подвергнуть опасности жизнь своей дочери. Но в итоге так и получилось! Черные дымные щупальца луввоков потянулись к своим жертвам. Если дракона могла продержаться несколько мгновений, достаточных для того, чтобы прыгнуть, то ее девочка была беззащитна перед этими ментальными хищниками. Ветика приняла решение – она выставила защиту, понимая, что та продержится десяток секунд, но это должно было не дать тварям напасть на ее доченьку. Чувствуя, как уходят силы, Ветика шепнула Листику:

– Помни, что я тебе говорила! Уходи туда! Если тебя поймают, спрячь крылья – отрежут!

Ветика вытолкнула девочку в ульм, направив к ближайшему миру, а сама ударила огнем, вычерпывая свой резерв до дна, вложив в этот удар даже свою сущность. Около своего мира луввоки могли достать свою жертву и в межпространстве. Выжигая их, Ветика давала возможность Листику уйти от Сэркэла на расстояние, не позволяющее тварям атаковать.

В ближайшем от Сэркэла мире в подготовленную ловушку угодил маленький изумрудно-золотистый дракончик. Мощный ментальный удар и наброшенные силовые путы полностью его обездвижили.

– Попалась! Долго ты бегала, но теперь не уйдешь! – произнес большой серо-черный дракон.

– Что-то она слишком маленькая, – задумчиво произнес серый ящер, не уступающий в размерах серо-черному.

– Это не она! Это ее ублюдок! – прошипела серебристая дракона, уступающая в размерах первым двум.

– А где же Ветикалинариона? – спросил первый дракон, в недоумении рассматривая изумрудно-золотистый комочек. Серый дракон пожал плечами, а серебристая вновь зашипела:

– Ушла! И в этот раз ушла!

– И бросила свою дочь? – спросил серо-черный дракон.

Серебристая зло процедила:

– Старейшина, она способна на все!

– Любой драклан поступил бы так, – согласно кивнул серый.

Старейшина скептически хмыкнул:

– Ваша беда в том, что вы недостаточно изучили Ветикалинариону. Она не бросит своего ребенка. Скорее всего, она…

Договорить старейшина не успел, появился еще один дракон, цвет которого определить было довольно затруднительно, так как его шкура была сильно закопчена и дымилась в некоторых местах. Вновь прибывший хрипло произнес:

– Огненный шторм! Она устроила огненный шторм! Уцелели я и Залимтарилилион, остальные погибли! Все сгорели!

Старейшина удивленно поднял брови:

– Сжечь дракона?! Какой же силы удар она нанесла!

Появившийся второй дракон имел вид еще более плачевный, чем первый. Он сразу упал, распластав крылья. С трудом подняв голову, Залимтарилилион прохрипел:

– Все погибли!

– Мы это уже слышали… – начал серый дракон, но серо-черный не дал ему договорить, резко оборвав:

– Каратэшавалитион, дай ему сказать, что произошло!

Но лежавший на земле дракон ничего больше не сказал, он только хрипел. Взоры присутствующих обратились на того, что появился первым, тот начал объяснять, хоть и давалось это ему с трудом:

– Она появилась, и все шло по плану. Луввоки должны были ослабить ее защиту. Потом мы бы набросили на нее ловчую сеть и втащили бы под защиту амулета. Но она устроила огненный шторм невиданной силы. Я с Залимом были дальше всех, нас только чуть-чуть задело.

Старейшина хмыкнул, глядя на последствия этого чуть-чуть. Что же было там, где не чуть-чуть? И где дракона взяла для этого силу? Потом он перевел взгляд на комочек, опутанный силовой сетью. Туда же посмотрели и все остальные.

– Убейте ее! – прохрипел Залимтарилилион.

Серебристая дракона, сняв силовой захват, подняла то, что было в ловушке:

– Ублюдок и есть ублюдок! Посмотрите, у нее даже крыльев нет! Ничего резать не придется, отдайте ее мне.

– Но, Гаранаманаралариона, Раманапиритикалиона будет возражать. Да и Тайшаваланикатиона… – начал серо-черный дракон и, раздумывая, продолжил, прикидывая различные варианты развития событий: – Вообще-то можно. Если решением совета оформить передачу этого… Этой жалкой недодраконы под твою опеку, то… Но и бронзовая и пепельная были подругами Ветикалинарионы, а они могут этим воспользоваться, чтоб устроить очередную бучу, тем более Рамана, как и ты, – член совета.

– Да, действительно, если они выступят вместе, могут очень попортить нам жизнь или подадут протест, их многие поддержат, особенно Тайшу, продуктами ее лаборатории пользуются… – Серый дракон поддержал старейшину, путано выразив свое мнение, но не досказал.

Гара его перебила:

– Каратэш, я наложу на этого ублюдка заклинание подчинения, так что если они и будут возражать, то будет поздно!

– Думаешь, на нее подействует заклинание, предназначенное для драгов? – спросил Каратэш.

– Подействует, я его немного подправлю. Для этого уродца хватит! – Гара встряхнула безвольно обвисшего в ее лапе дракончика, показав отсутствие у того крыльев.

– Может и сработать, – кивнул старейшина, – но пока не попробуем – не узнаем. Гара, считай, что ты получила одобрение совета. Рамана, когда вернется, попробует возражать, но будет поздно.

– Убейте ее! – прохрипел, с трудом подняв голову, лежащий дракон.

– Это мы всегда успеем, – бросила Гара и ушла в серое облачко портала, прихватив с собой так и не пришедшего в себя дракончика.

Старейшина посмотрел на хрипящего на земле дракона и сорвал с него амулет перехода, хмыкнул и кивнул Каратэшу. Тот сильным ударом сломал шею стоящему обгоревшему дракону. Старейшина и с него сорвал амулет перехода, прокомментировав свои действия:

– Амулеты принадлежат совету и были выданы на время операции. Им бы оставили возможность прыгать, но эти неумехи не смогли справиться с одной драконой.

Каратэш нагнулся над лежащим Залимтарилилионом и сломал шею и ему, затем вопросительно посмотрел на старейшину. Тот кивнул. Серый дракон забрал у обоих убитых амулеты власти, дающие право на владение драгами, ящероподобными существами – слугами или, скорее, рабами дракланов. Теперь драги убитых перейдут в собственность нового владельца этих амулетов. Старейшина и Каратэш слаженным огненным ударом сожгли мертвых дракланов и ушли через открытый серо-черным драконом портал.

Появившийся словно из ниоткуда черно-бронзовый дракон с горечью произнес над кучкой пепла:

– Эх, Залимтарилилион! Я же предупреждал тебя, чтоб ты не участвовал в этой авантюре! Тайша обязательно должна об этом узнать.

– Урх, держи ее. – Гара передала начавшую подавать признаки жизни Листика существу, отдаленно похожему на дракона. Крыльев у него не было, да и хвост отличался. Мощный у основания, этот хвост резко сужался и не доходил до земли пару ладоней, таким не то что ударить – махать трудно было. Голова напоминала голову ящерицы, а не дракона. Это был драг Урх – один из слуг драконы Гаранаманараларионы. Он взял дракончика за загривок и, ловко перехватив за лапки-руки, вывернул их назад, не давая Листику пошевелиться. Сделать это ему было просто, так как он был в полтора раза выше и гораздо крупнее маленького изумрудно-золотистого дракончика. Обычно рост драга чуть превышает два человеческих, но Урх был выше любого другого представителя своего племени и при этом меньше серебристой драконы в три с половиной раза.

– Крепко держи! – скомандовала Гара и начала плести заклинание.

Маленький дракончик отчаянно сопротивлялся, но серебристая продавила его защиту и сделала, что хотела. Удовлетворенно кивнув, она спросила у дракончика, предварительно приведя его в чувство двумя пощечинами:

– Кто ты?

– Я твоя раба, повелительница, – ответила Листик слабым голосом.

Гара усмехнулась и приказала Урху:

– Кинь ее в загон для молодняка, пусть привыкает.

– Будет исполнено, повелительница! – поклонился драг и легко потащил снова безвольно обвисшего дракончика. Подойдя к высокой изгороди, Урх не удосужился открыть широкую дверь в ограждении, а просто перебросил безжизненное тело через забор.

Молодняк драгов заинтересованно загомонил – к ним в загон бросили новенького. Но он лишь отдаленно напоминал драга: более хрупкое телосложение, длинный хвост, почти как у повелителей, да и чешуя была меньше, странного зелено-желтого цвета. К лежащему новенькому подошел Сарх, самый большой и сильный из находящихся в загоне.

– Эй, ты! Как тебя звать?

Лежащий на земле новенький не ответил. Тогда молодой драг потрогал его ногой, но, не увидев реакции, сильно пнул. Изумрудно-золотистый незнакомец только застонал, тогда Сарх ударил еще сильнее, подбрасывая лежащего в воздух.

– Не смей его бить! – налетел на Сарха другой драг, не уступающий забияке в размерах.

Сарх набычился – это была Шимба, она всегда вмешивалась, когда он пытался кого-нибудь проучить. Драга по размерам не уступала Сарху и умела драться. Правда, его первенство до сих пор не оспаривала, но сейчас… Сарх попытался ударить непрошеную защитницу, но эта драга вцепилась в задиру и повалила того на землю, стараясь подмять под себя. Оба молодых драга покатились, поднимая пыль.

– Что здесь происходит? – Громкий окрик заставил драчунов расцепиться и быстро подняться на ноги.

– Я только спросил, а она драться, – наябедничал Сарх внезапно появившемуся Урху, старый драг далеко от загона не ушел, а незаметно наблюдал. Показав Шимбе на лежащую Листика, Урх приказал:

– Берешь новенького и идешь в карцер, вам за то, что начали драку, – трое суток без еды!

– Но, – начала Шимба, показав на так и не поднявшегося новенького, – он же ничего…

– Он стал причиной драки! Потому тоже понесет наказание! Взяла его – и в карцер!

Молодая драга легко подняла бескрылого дракончика и поплелась вслед за Урхом. Карцер представлял собой такой же загон, как и первый, только гораздо меньший. Шимба аккуратно положила свою ношу и села рядом, неподвижно застыв, – есть очень хотелось, а тут еще три дня без еды придется терпеть.

Шимба сидела, глядя в противоположную сторону от маленькой бочки с кашей. В карцере не только не давали еду, но еще и заставляли мучиться от голода, поставив небольшой бочонок с кашей перед глазами наказанного так, чтоб он видел и чувствовал запах. Шимба тяжело вздохнула, перевела взгляд на причину ее наказания и вздрогнула: на нее смотрели большие зеленые глаза, обрамленные пушистыми ресницами! Таких у драгов никогда не бывало, да и у повелителей тоже!

– Кто ты? – тихонько спросила драга.

– Почему ты меня защищала? – ответил вопросом на вопрос странный драг. Или не драг?

– Не люблю, когда обижают слабых, – ответила Шимба. У нее громко заурчало в животе, и она пожаловалась: – Так кушать хочется! А я и так два дня уже не ела, а тут еще три дня терпеть! Да и потом, если норму не перекроем, голодать придется!

Странный драг удивленно посмотрел на Шимбу и показал на бочонок:

– Так вот же еда!

– А как ее достать? Прутья слишком густо стоят, лапа не пролезет!

Бочонок действительно стоял так, что драг его бы смогла достать, если бы ее рука-лапа протиснулась сквозь частые прутья. Странный драг посмотрел на Шимбу, на прутья и сказал:

– Ага!

Глаза юной драги, и так круглые, стали похожи на маленькие блюдца. Сейчас перед Шимбой стояла маленькая лягушоночка, правда, кожа у нее была золотистая, а на маленьких лапках не было перепонок! Лягушоночка легко пролезла между прутьями и пододвинула казавшийся неподъемным для нее бочонок к самой решетке. Затем наклонила его так, чтоб каша потекла сквозь прутья прямо в рот Шимбе. Лягушонок тоже поела, несколько раз зачерпнув кашу своей ладошкой. Переставив бочонок обратно, лягушонок нарисовала на земле следы тизарнов, хищных летающих ящериц мира Каприн.

– Вот, – сообщила уже эта странная изумрудно-золотистая драга, показывая на следы, – прилетели и все съели! Нельзя еду оставлять без присмотра, всегда найдется кто-нибудь, кто захочет ее съесть! Голодный и летающий!

– Ты, ой! Вы повелительница! – шепотом произнесла Шимба. – Только повелители могут менять ипостась!

– Ага, – ответила маленькая бескрылая повелительница. – Я Листик! Поняла? А ты Шимба, я слышала, как тебя назвал тот старый драг.

Драга судорожно кивнула, а Листик обняла ее:

– Расскажи, что здесь за порядки…

Шимба и Листик проговорили всю ночь, а утром, когда два драга-надсмотрщика пришли проверить, то обнаружили пропажу каши и множество следов тизарнов. На вопрос, что здесь произошло, обнявшиеся, видно, от страха перед летающими ящерами, наказанные карцером маленькие драги заголосили:

– Прилетели, такие страшные! И как начали кашу есть! Ой-ой-ой! Еле мы спаслись! Если бы не каша, то и нас бы съели! Заберите нас отсюда. Здесь так страшно!

Пришел Урх и долго рассматривал следы. Затем приказал наполнить бочонок снова и приставить к нему охранника. К удивлению этого драга-охранника, Шимба и Листик совсем не страдали от голода, так и обнявшись, они спокойно заснули.

Что может быть более нудным, чем охранять бочонок с кашей? Да еще и трогать эту кашу нельзя, а надо простоять сутки на посту! Про драга-охранника словно забыли. Он вздохнул и посмотрел на небо. От кого тут охранять эту еду? А она так пахла! Потом, когда она подсохнет, ее отнесут в загон к молодняку, а пока она свежая и пахучая, то выполняла роль такого оригинального пыточного инструмента. Сильный удар по голове отправил охранника в беспамятство. Когда он пришел в себя – бочонок был пуст! А вокруг опять было множество следов тизарнов. Драг-охранник растерянно огляделся – надо об этом происшествии доложить старшему, но и покидать пост без команды тоже нельзя! Растерянный драг посмотрел на спавших обнявшихся Шимбу и новенького странного маленького драга и продолжил бдительно охранять пустой бочонок.

– Первый раз прилетели страшные тизарны и все съели, мы думали, они и нас съедят! А потом они снова прилетели и напали на охранника. Наверное, съесть хотели, но передумали – каша ведь вкуснее! – плачущим голосом рассказывала Шимба стоящему перед ней Урху. Он решил допросить наказанных маленьких драгов, но Листик только хлопала своими большущими ресницами и перепуганно твердила: «Тизарны, тизарны!» Решив, что от этой маленькой бестолочи он ничего не добьется, Урх взялся за более старшую Шимбу.

Пока Урх допрашивал драгу, Листика снова бросили в загон. К ней подошел Сарх и со словами: «Ну, ты», – попытался ударить. Не со зла, а просто так, чтобы этот новенький знал свое место. Поднимаясь с земли, ничего не понявший Сарх попытался снова напасть. Удар хвоста новенького снова опрокинул его на землю. На помощь своему предводителю бросились два его товарища, но и они были отброшены такими же ударами.

– Ты кто? – ошарашенно спросил так и не поднявшийся с земли Сарх.

– Листик! И нападать втроем на слабую девочку нехорошо! – ответила новенькая и затем продолжила: – Я не драг! Разве это не было видно сразу? А зовут меня Листик! Вот!

– А почему тогда ты здесь? – поднялся с земли Сарх, который уже не думал о том, чтоб проучить эту новенькую.

– Не знаю, – пожала плечами Листик. – Не помню.

– Ты совсем как драклан-повелитель, только без крыльев, – заметил Сарх и попытался оттолкнуть драга поменьше, который собирался погладить чешую Листика. – Не лезь, Дирка!

– Не смей! Не смей обижать тех, кто слабее тебя! – заступилась Листик.

– Выживают только сильнейшие! – возразил Сарх. – Кто сильнее, тот и прав! Те, кто норму не перевыполняет, остаются голодными и погибают!

– Ага, ты самый сильный и большой, останешься один, и что ты сможешь сделать сам?

– Повелительница меня заметит и возвысит! Как Урха!

– Повелительница не всегда будет над вами, – тихо сказала Листик и добавила: – А хорошо ли Урху? Думаешь, он счастлив из-за того, что повелительница возвысила его над всеми вами?

Урх привел Шимбу и теперь, стоя незамеченным у загона молодняка, слушал, что там говорили. Не сказав ничего, втолкнул молодую драгу, развернулся и ушел. Шимба сразу подошла к Листику и враждебно посмотрела на Сарха:

– Опять к тебе пристает?

– К ней пристанешь, – насупился Сарх и пожаловался Шимбе: – Знаешь, как она хвостом бьет? Как молотом!

– Ага, – улыбнулась Листик и спросила у Шимбы: – А что такое «перевыполнять норму»? Ты тоже об этом говорила!

– Завтра увидишь, – вместо Шимбы ответил Сарх.

На следующее утро молодняк погнали в лес. Там, на большой поляне, лежали две большие кучи тяжелых бревен. Молодых драгов разбили на две команды и заставили таскать бревна, одна команда носила их из левой кучи в правую, другая наоборот.

– Те, у кого куча будет меньше, не получат еду, – успела сказать Шимба Листику, они оказались в одной команде. Листик ничего не ответила, все молодые драги в бешеном темпе таскали бревна. К концу дня кучи были одинаковыми. Старшие драги, наблюдавшие за процессом переноски, приказали разбирать кучи и считать бревна, чтоб выявить команду-победителя. В кучах оказалось одинаковое количество бревен, хотя на самом деле общее число было непарным, так что в любом случае одна из групп драгов должна была победить. Драги-надсмотрщики были в замешательстве и доложили об этом повелительнице. Та отмахнулась:

– Раз победителя не выявили, значит, проиграли обе команды! Еды не давать никому!

Когда об этом было объявлено, Листик, к удивлению Шимбы, тихо сказала:

– Да, просчиталась я.

Изумрудно-золотистый дракончик сразу посчитал бревна и одно спрятал, думая, что победителями объявят обе команды и еду дадут всем. Но вышло все совсем не так.

На ночь драги расположились прямо на земле, под большими навесами. Шимба и Листик устроились с самого краю. Ночью драга проснулась от того, что Листик тихонько стонала. Она была в своей второй ипостаси. Девочка сидела, обхватив себя руками за плечи, а из глаз ее текли слезы. Шимба подняла этого маленького лягушонка и прижала к себе, чувствуя, как дрожит маленькое тельце. Только под утро Листик затихла и превратилась в того полудракончика, кем была раньше. Утром перетаскивание бревен началось снова, и снова обе команды, хотя бревен уже было непарное число, повелительница объявила проигравшими. А ночью Листик, опять став лягушонком, стонала и дрожала. Утром она выглядела совершенно измученной. Днем снова было перетаскивание бревен. Вечером одной из команд дали еду, вторая половина маленьких драгов осталась голодной. В этой половине оказались Шимба и Листик. Листик хотела предложить, чтоб команды по очереди выигрывали, тогда все драги смогли бы есть, хоть через день. Но Шимба рассказала, что каждый раз команду формируют заново, и то, что они с Листиком третий раз подряд оказались в одной команде, – случайность.

– А зачем это надо? Это таскание тяжестей? – спросила Листик.

– Не знаю, так решила повелительница. Урх говорил, что для сплочения и выявления слабых. Слабые слуги повелительнице не нужны.

– А если кто оказался слабым, то что?

– Повелительница приказывает им перерезать себе горло или убить себя каким-нибудь другим способом, – ответила Шимба.

Листик молча кивнула. Заклинание подчинения было наложено на всех драгов, это заклинание не позволяло ящероподобным слугам ослушаться дракланов, фактически превращая их в верных рабов. Такое же заклинание Гара наложила и на Листика. Но маленький дракончик не был драгом, сопротивляемость у него была больше, поэтому заклинание, навешиваемое на ауру жертвы, не столь прочно зацепилось за сущность Листика. В отличие от драгов, девочка видела линии силы и то, как Гара ими ее опутывала. Две последние ночи Листик снимала с себя это заклинание, буквально выдирая его из своей ауры. Теперь девочка была свободна. Она поняла, что таким образом дракланы сделали из коренного населения мира Каприн рабов. Но зачем же их убивать? А Шимба продолжила рассказывать:

– Повелительницу это забавляет, она смеется, когда видит, как умирает драг.

– Шимба, а хочешь, я с тебя сниму это заклинание?

– Что ты, Листик! Это заклинание нейтрализует действие яда, что вырабатывает организм взрослого драга! Я уже почти достигла зрелости, а значит, могу умереть от этого яда!

– Глупости, Шимба! Вас обманывают!

– У нас есть предание, что на наш мир накатилась черная волна страшного колдовства, отчего драги начали умирать. Но пришли повелители и в своей безграничной милости спасли нас…

– Превратив в своих рабов! – зарычала Листик. – Дракланы сами и устроили ту эпидемию!

– Не говори так! Милость повелителей безгранична! – испуганно произнесла Шимба.

Они с Листиком лежали на своих местах у края загона, вернее, лежала драга, прикрывая своей широкой лапой девочку-лягушонка, устроившуюся у нее на груди.

Листик погладила свою подругу и сказала:

– Я все равно уйду отсюда! Когда стану сильной, вернусь и обязательно тебя освобожу!

Шимба попробовала возразить, но Листик не дала ей этого сделать:

– Если ты так боишься, я переведу это заклинание на себя.

– Ты повелительница! – прошептала драга.

– Ага, я дракон, но не повелительница! – ответила девочка.

– Почему же ты здесь?

– Не знаю. Меня схватили, когда мама вытолкнула меня из того страшного места. Мама придет и заберет меня отсюда!

На следующий день перетаскивание бревен отменили. У Гаранаманараларионы были гости, и она решила устроить большую охоту. Поэтому все ее драги, в том числе и молодняк, выступили в роли загонщиков дичи. Впрочем, если драклану не доставался кабирамил, большой травоядный ящер, он мог с досады убить и ближайшего драга.

Гара и ее гости расположились на невысокой скале, к которой драги-загонщики должны были выгнать из джунглей кабирамилов. Драклан мог броситься на жертву со скалы, пуская в ход когти и зубы, а мог и ударить огнем, демонстрируя меткость и огненную силу.

Когда стадо кабирамилов из десяти голов было уничтожено (дракланы, не заботясь о сохранении мяса, в основном били огнем), Каратэш, тоже бывший среди гостей Гары, предложил продолжить развлечение:

– Как-то все быстро закончилось, я только во вкус вошел.

– Выбирай любого, – предложила Гара, указывая на сбившихся в кучу молодых драгов.

– Неинтересно, – пожал плечами драклан. – Они стоят неподвижно, как неживые. Кабирамилы хоть бегут и уворачиваются. Пусть нам их еще подгонят.

Гара отдала распоряжение, и драги отправились в джунгли на поиски нового стада. Каратэш задумчиво посмотрел им вслед и спросил:

– Я смотрю, ты уже сделала рабыней ублюдка Ветикалинарионы. Это же она там, среди твоего молодняка драгов? Уж очень хилая, вряд ли выживет. Я все хотел спросить, для чего тебе она?

– Скоро вернется Рамана. Мне будет приятно посмотреть на ее реакцию, когда она узнает, что доченька ее сестрицы – моя рабыня.

Каратэш хмыкнул, а Гара, злобно усмехаясь, продолжила:

– А потом я прикажу своей рабыне перерезать себе горло, так, чтоб Рамана это видела. Пусть полюбуется!

– Гара, я понимаю, месть – это святое дело. Но не спешишь ли ты? Месть – это такое блюдо, которое надо употреблять холодным. По-моему, ты все же торопишься.

Серебристая дракона с усмешкой взглянула на серого:

– Самое время. Чего тянуть? И так очень долго ждала… Ветику мне не удавалось достать, пока она не перешла дорогу старейшинам, а Рамана сама член совета.

Каратэш снова пожал плечами и повернулся в сторону джунглей, ожидая появления еще одного стада кабирамилов.

А в джунглях молодые драги, удалившиеся на значительное расстояние, собирались рассыпаться цепью в поисках еще одного стада. Все они понимали, что если не найдут травоядных ящеров, то повелительница строго накажет своих нерадивых слуг. Многие из драгов шатались – сказывался голод последних дней и сегодняшние усилия, все-таки было немало пройдено. Найти еще одно стадо после первого загона было делом почти невыполнимым, и драги понимали, что роль такого стада изображать перед гостями их госпожи придется им самим. Повелительница, чтоб показать свое радушие, могла пойти на это, тем более у Гары имелось целых пять загонов с молодняком, и тот, куда попала Листик, был самым маленьким.

Листик плелась за Шимбой, словно сомнамбула, как будто ее тело было здесь, а сама она – где-то в другом месте. Внезапно дракончик остановился и указал лапкой в сторону:

– Туда! Там стадо!

Как говорится, утопающий хватается за соломинку, а приговоренный к казни стремится оттянуть ее всеми силами. Драги, уже смирившиеся с тем, что им придется выйти под огненные удары, пошли туда, куда указала Листик. Через некоторое время драги, повинуясь команде изумрудно-золотистого дракончика, рассыпались цепью, впрочем, они уже и сами почувствовали кабирамилов.

Гара осталась довольна – стадо было большое, хватило и для огненных ударов, и для когтей и зубов. Повелительница была настолько удовлетворена охотой, что позволила драгам доесть то, что осталось от кабирамилов. Почти все забрали взрослые драги, но и молодняку досталось немало. Уже в загоне Шимба, со слегка вздувшимся животом, спросила у своей подруги:

– А ты чего не ела? Мясо же!

– Да, Листик, чего ты не ела? – тоже спросил Сарх. Он понял, что именно эта странная драга или недодракон каким-то образом нашла стадо. Везение Листика или ее умение не только позволили наесться маленьким драгам впервые в их жизни, но и спасли от смерти многих из них. Благодушно настроенный Сарх похвалил Листика: – А ты молодец! Как тебе удалось обнаружить такое большое стадо?

Листик ничего не ответила и молча ушла в закуток загончика, где спала. Шимба пошла вслед за драконочкой и, сев рядом с ней, обняла ее. Так они и просидели до темноты. Когда все заснули, сквозь прутья загона выскользнула маленькая девочка и устремилась в джунгли. С легкостью двигаясь сквозь заросли, она пробежала довольно большое расстояние. Осторожно приблизившись к полянке и увидев там бронзового дракона, Листик с криком: «Рамана», – больше похожим на всхлип, бросилась туда. Девочку подхватила на руки бронзововолосая девушка.

– Листик! Что они с тобой сделали?!

– Эта злая дракона навесила на меня заклинание подчинения, которое для драгов!

– Листик… Как же так?! Прости меня, девочка! Я не успела! – в отчаянии вскрикнула Рамана.

– Ага, но я уже сняла его. Мне мама показывала, как это делать. Знаешь, Рамана, как больно было! А где мама? Почему она не приходит и не забирает меня от этой гадкой драконы?

Девушка сильнее прижала девочку к себе и тихо сказала:

– Листик, твоя мама не придет, она погибла. Погибла, спасая тебя. Поэтому ты должна жить! Жить, чтоб отомстить за Ветику! А я тебе в этом помогу! Они за это поплатятся, все поплатятся: Гара, Каратэш и старейшины!

Последние слова Рамана произнесла зловещим шепотом.

Листик заплакала:

– Мама, мамочка!..

Рамана гладила девочку по голове:

– Не плачь! Ты должна быть сильной! Такой, как тебя хотела видеть Ветика! Не плачь! Мы уходим отсюда!

Листик отстранилась и посмотрела в глаза бронзововолосой девушке:

– На тебя же сразу подумают, что это ты меня забрала, на тебя и на Тайшу.

– Пусть думают! Я все равно заберу тебя! Гара может убить тебя в любой момент, а если почувствует, что ты сняла ее заклинание, то… Листик, я тебя уведу, а потом дам свой амулет перемещения. Чтоб ты могла уйти как можно дальше, пока они не спохватились и не пустились в погоню по твоему следу!

– Рамана, мне не нужен амулет, я могу как мама – смотреть и прыгать. Мама мне показывала, правда, я далеко не прыгала, но я постараюсь! – сквозь слезы произнесла Листик. – Я сама отсюда уйду! Уйду так, что меня не найдут!

– Листик! Никому никогда не говори, что ты умеешь смотреть и прыгать! – пораженно произнесла Рамана. Получается, что Листик унаследовала способности своей матери! А Листик поняла, что об этих ее способностях Ветика никому не рассказывала.

Девочка утвердительно кивнула и, перестав плакать, став серьезной, сказала:

– Я тебя увидела, когда смотрела, чтоб найти кабирамилов. А еще я знаю, что у этой злой драконы гости. Сегодня была охота, а завтра они куда-то собрались, это я тоже подсмотрела. Вот завтра ночью я и уйду. А вы с Тайшей постарайтесь сделать так, чтоб на вас не подумали!

– Листик, ты прямо как настоящий драклан – хитрый и коварный! – улыбнулась Рамана. Но у нее это вышло как-то невесело. – Бедная девочка, как же рано тебе пришлось повзрослеть!

– Да? – с надеждой спросила Листик. – Я уже взрослая?

– Да, хотя тебе всего восемь лет, и до твоего первого совершеннолетия нужно ждать еще почти двести сорок лет.

– Рамана, а если я прыгну в мир, где год короче, то у меня совершеннолетие раньше наступит? – поинтересовалась девочка.

– Нет, Листик, считаются года мира Каприн, так что быстрее не получится. – Рамана была рада, что отвлекла девочку от грустных мыслей.

– Жалко! Мне пора возвращаться. А ты тоже уходи, – сказала расстроившаяся Листик.

Рамана кивнула и сложила руки лодочкой. Когда она раскрыла ладони, там оказался маленький дракончик. Он затрепетал крылышками и опустился на подставленную ладошку девочки. Рамана, улыбнувшись, сказала:

– Таким будет мое послание. Если что-то случится или мне надо будет тебя увидеть… Помнишь ту гору, где мы впервые с тобой встретились?

– Ага, это мир…

Бронзововолосая приложила палец к губам девочки, та понятливо кивнула, а Рамана активировала свой амулет перехода и скрылась в сером облачке портала. Листик подождала, пока облачко исчезнет, и заплакала:

– Мама, мамочка!..

Когда Листик ушла с полянки, неизвестно откуда появившийся мужчина с незапоминающейся внешностью задумчиво произнес:

– Вот ты какая, дочь Ветикалинарионы. Сдается мне, что у тебя большое будущее. А мой нюх меня еще не подводил, так что не буду тебе мешать. Да и Тайша на твоей стороне. А Рамана молодец, сказала, где встретиться, но так, чтоб я не узнал. Хотя… Я не удивлюсь, если она знала, что за ней наблюдают. Но все же как она думает вытащить дочь Ветики? Свой-то амулет она не отдала, как хотела, а то, что она хотела это сделать, было видно. Или она все-таки незаметно передала девочке другой?

Из последних произнесенных мужчиной слов стало понятно, что он не слышал признания Листика об умении прыгать без амулета. Мужчина не стал уходить, как Рамана, через портал – с полянки взлетел черно-бронзовый дракон.

Шимба проснулась от того, что кто-то пощекотал ее травинкой в носу. Драга, не открывая глаз, улыбнулась:

– Листик!

– Ага, на вот, съешь.

Девочка, сидящая на груди у драги, протянула какой-то плод, оказавшийся очень сладким. Шимба расплылась в широкой улыбке большой ящерицы.

– Потому-то ты и не ела мясо? Ты наелась этими…

– Ага! Люблю сладкое и не люблю сырого мяса!

Серебряная дракона выпускала ноздрями дым. Если б это был человек, то можно было бы сказать: брызгал слюной от ярости. Гара злобно смотрела на Раману, а та продолжала говорить:

– …таким образом, я заявляю протест! Гаранаманаралариона без санкции совета поместила дракона к драгам. Заметьте, дракона! Тем самым создан прецедент! Подобные действия недопустимы! Чтоб такое не случилось в дальнейшем, я предлагаю применить к уважаемой Гаранаманараларионе санкции. Вплоть до лишения…

– Но позвольте, уважаемая Раманапиритикалиона, – вмешался серебристый дракон, секретарь совета. – Заявка на опекунство подана по всем правилам и принята к рассмотрению!

– Уважаемый Еранамаликатрион, пока заявка не рассмотрена, передавать опекаемого опекуну никак нельзя. Здесь же была нарушена сама процедура. Мне ли вам говорить, как пагубны подобные действия?

Секретарь совета, как ответственный за соблюдение порядка и законности или хотя бы видимости такого соблюдения, не нашел, что сказать в ответ. А распалившая себя серебряная дракона закричала:

– Это ты похитила ублюдка! Теперь смеешь мне указывать…

– Гара, у тебя есть доказательства? – спокойно спросила Рамана.

– Да! Не успела ты вернуться, как эта недодракона пропала!

– Позволь тебя спросить, Гара, когда это произошло? Я имею в виду, когда пропала Листик?

– Ты вернулась позавчера, а вчера она пропала! – зарычала серебряная дракона.

Утром, после охоты, Гара направилась к секретарю совета подавать заявку на опекунство, все-таки Листик была дочерью драклана, и ее пребывание у Гары надо было оформить должным образом. Еран обещал все быстро уладить у одного старейшего старейшины (так назывались три сопредседателя совета дракланов, ну надо же как-то отличаться от старейшин – простых членов совета).

Но Ариматуларикиланион был занят, почти весь день занят. Гара так и улетела, ничего не оформив. Не успела она приземлиться, как Урх доложил о пропаже изумрудно-золотистой новенькой. Утром она вместе со всеми пошла тягать бревна, и серебристая, перед тем как улететь, со злорадством за этим наблюдала. А вечером эта недодракона исчезла! Гара приказала начать поиски в лесу, а сама метнулась назад, к тому времени старейший старейшина уже освободился, он тоже приказал организовать поиски и погоню, но Усимтариканокилион, которому это поручили, еще не вернулся.

– Ты меня обвиняешь? – искренне изумилась Рамана.

Гара замялась – уж очень спокойным было поведение соперницы: вместо того чтоб требовать отмены опекунства, она придралась к нарушению процедуры. Рамана вела себя так, будто совершенно не переживала за судьбу дочери своей младшей сестры. Гара увидела, что секретарь совета тайком делает ей знаки молчать, и застыла, не зная, что предпринять.

– Я могу подтвердить, что ни Раманапиритикалиона, ни Тайшаваланикатиона в этом не замешаны. Они вчера весь день были у меня. – Произнося это, старейший старейшина скривился.

Действительно Рамана и Тайша были у Ариматуларикиланиона, при этом устроили грандиозный скандал именно по поводу Листика. Обе драконы уже знали о том, что девочка задумала бежать, а ругались со старейшиной именно для того, чтоб создать себе алиби и отвлечь внимание от Листика – Гара-то сидела у Ерана и ждала, когда освободится старейший старейшина. Подруги скандалили долго и со вкусом, приводя все новые и новые аргументы, как вполне обоснованные, так и совершенно безумные. Продолжая кривиться, Аримат с сожалением сказал:

– Они не могли похитить твою подопечную, Гаранаманаралариона.

– Кто-то из них отдал свой амулет перемещения! Пусть покажут! – не сдавалась Гара.

Обе драконы с ехидными улыбками предъявили свои амулеты. А Рамана добавила:

– То есть ты, Гара, допускаешь, что эта, как ты говоришь, недодракона воспользовалась амулетом перемещения?

– Да! Джунгли в окрестностях прочесали и нашли место, где она открыла портал! – в запальчивости выкрикнула серебристая, а Рамана повернулась к старейшему старейшине:

– Вот еще один аргумент против Гары как опекунши. Она не распознала наличие у Листика магических способностей, а чтоб использовать такой амулет, способности нужны, и не малые!

О том, что Листик использовала свои способности, чтоб снять заклинание, наложенное Гарой, Рамана умолчала.Незачем серебристой злюке об этом знать, пусть поломает голову, как Листику удалось убежать, находясь под заклинанием подчинения.

– Это ничего не значит! Ей могли помочь! – не сдавалась Гара.

– Кто? – спросила Тайша. Хотя она и не являлась членом совета, но была приглашена как заинтересованное лицо. Кроме того, изделиями лаборатории Тайши пользовались очень многие, и вступать с ней в конфликт по такому ничтожному поводу, как какой-то сбежавший детеныш, никто не хотел. Пепельная дракона обвела присутствующих взглядом и спросила: – Кто из вас взялся бы помогать беглянке?

Отрицательный ответ был единодушным. Тайша развела лапами, показывая, что вопрос можно считать исчерпанным, и села, давая понять, что не желает продолжать бесполезный разговор. Гара растерялась. В это время появился черно-бронзовый дракон.

– Усимт, тебе было поручено проследить, куда вел след от прыжка. Как успехи? – задал вопрос старейший старейшина.

Черно-бронзовый дракон начал обстоятельно отвечать:

– Беглянка ушла из джунглей длинным прыжком, перехватить ее не было никакой возможности.

На самом деле такой прыжок был еще не по силам Листику. Она прыгнула три раза, и во время третьего прыжка преследовавший и почти догнавший ее дракон мог бы ее схватить, но не стал этого делать.

Сейчас Усимт сокрушенно развел лапами, совсем как Тайша перед этим, показывая, что сделал все, что было в его силах:

– Я только определил место ее предполагаемого выхода, но даже не стал туда приближаться.

– Почему? Почему ты не перехватил ее на выходе? Если видел, куда она направилась! Или ты просто не сумел этого сделать?! – гневно закричала Гара.

– Я могу тебе сказать, где она вышла, вернее, назову предполагаемое место, так как близко туда решил не подходить. Ты, Гара, можешь организовать там поиски, если кто-нибудь захочет тебе помогать. Лично я сразу откажусь! – резко ответил Усимт, сделавший вид, будто уязвлен тем, что сомневаются в его компетентности.

– Где это? Обойдемся без неумех! – заявила Гара, презрительно скривившись.

– Айсгор, – коротко ответил Усимт, ехидно улыбаясь. – Если вы мне не верите, поинтересуйтесь у Каратэша, в конце преследования он ко мне присоединился и видел, куда ушла беглянка.

Усимт дал серому дракону маячок для прыжка к себе, но только после того как убедился, что Листик вне досягаемости. Когда черно-бронзовый назвал мир, куда ушла беглянка, а сомнений его слова не вызывали, и Каратэш подтвердил сказанное, стало ясно, что дальнейшее преследование и поиски бесполезны. Попасть в Ледяной мир или его окрестности – это верная смерть! А неопытная драконочка, прыгая наугад, оказалась именно там. Это и было высказано. И никто не подумал о том, что раз маленький дракончик попал туда, в этот страшный мир, то уже бывал там раньше. Но не успокоившаяся Рамана снова выступила и потребовала лишить Гару права опекунства как не справившуюся. Никто особо не возражал: кому интересно спорить из-за мертвой?

Изумрудно-золотистый дракончик выскочил из межпространства среди голых скал Ледяного мира. Тут было так холодно, что даже скалы казались синими. Листик уже не зажмуривала глаза, хотя от накатившего ужаса ей это очень хотелось сделать. Она, задержав дыхание, чтоб не вдохнуть ледяную пустоту, побежала вдоль скал. Как говорила ее мама – если хочешь сбить с толку преследователей, не прыгай из того же места, где вышла из межпространства. В этом случае след прерывается. Его, конечно, можно отыскать, но это сделать довольно трудно. Листик так спешила, что споткнулась и упала. Огромная скала открыла глаз и укоризненно покачала появившейся у нее головой:

– Никуда не годится! Она прыгает через ульм, как драклан, хотя и без амулета. А должна чувствовать себя там как дома, оставаясь невидимой для других. Что ж, придется исправлять свои ошибки!

Лежащую изумрудно-золотистую фигурку окутало белое искристое облако. Застывшая Листик словно выпала из реальности. Накрывшее дракончика серебристое облачко сжалось и исчезло, словно втянулось в него. Пролежав неподвижно с полчаса, Листик подхватилась и непроизвольно сделала выдох и вдох. И в ужасе застыла. Но ледяная пустота не заполнила ее сущность, лишая воли и возможности двигаться, а придала сил. Драконочка, по-прежнему задерживая дыхание, побежала дальше. Пробежав довольно значительное расстояние, Листик почувствовала, что начала задыхаться. Она остановилась и осторожно выглянула, так, как учила ее мама. Листику захотелось зажмуриться. Если раньше она видела совсем немного, буквально на расстоянии вытянутой руки, то сейчас от обилия миров зарябило в глазах. Еще она заметила дракланов, что шли по следу, и сам след тоже увидела. Листик, чувствуя, что может это сделать, решила посмотреть, кто преследует ее. Но чей-то голос зарокотал:

– Близко не смотри. Они могут почувствовать, что за ними подглядывают, и могут тебя увидеть. А прыгать теперь можешь на любые расстояния, этому учись…

Голос показался знакомым. Листик, не дослушав и зажмурившись от страха, прыгнула. Она сделала это, не выбирая пути, туда, куда однажды ее несла мама, и так, как и тогда, вынырнула в том мире уже во второй своей ипостаси. Улыбнувшись голубому небу и зеленой траве так, как и тогда, с мамой, Листик шагнула дальше и замерла. Не было домика на краю рощи, и не встречала ее ворчливая, но добрая женщина в цветастом платье. Листик смотрела на заросшую травой полянку, место, где когда-то стоял домик под красной крышей, и слезы потекли из ее глаз – как недавно это было и как мало длилось то счастливое время.

Листик стояла, плакала и вспоминала: Хуархита, художник Лирамо, молодожены Хуан и Вихита… И мама, мамочка! Почему те, кто ей дорог, или те, к кому она привязывается, уходят? Почему, чтоб не накликать беду, она должна покинуть Раману и Тайшу? Что она делает не так? Почему? Почему?

Далекий стук копыт и скрип колес привлек внимание девочки. Когда повозки появились из-за поворота дороги, огибавшей рощу, стали видны рисунки на их бортах. Как сказал бы учитель Листика, Аугусто Лирамо: аляповатость и безвкусица! Но нарисовано старательно, можно даже сказать – с любовью. Повозки, подъехав ближе, остановились: лошади всхрапывали, мотали головами, но дальше идти не хотели. На обочине дороги стоял страшный хищник, который почему-то выглядел, как маленькая девочка. В одной из повозок раздался звериный рев. В другой тоже закричали звери, но, судя по голосам, мелкие. Листик вытерла слезы и пошла вдоль остановившегося каравана, успокаивая лошадей и совсем не обращая внимания на обеспокоенных людей.

Глава 7 Маленькая баронесса и баронский суд

Картины прошлого стремительно пронеслись перед рыжей девочкой, она взглянула на своего, как оказалось, отца, застывшего перед ней. Лэри де Гривз молча стоял, глядя на Листика, не зная, что сказать своей так внезапно обретенной дочке. Листик потянулась к отцу, и барон подхватил девочку на руки.

Пока барон Лэри в углу пещеры беседовал с девочкой, а воины доедали мясо, Гуго Норек, чтоб не мешать своему командиру, отошел в другую сторону, осматривая пещеру, и, заинтересовавшись предметами в углу, стал их рассматривать. Подняв один, нагрудную пластину доспеха, он обернулся к девочке:

– Откуда это у тебя?

– С перевала. Там была битва. Там погибли воины. На них напали скальные химеры, – ответила Листик.

Барон осторожно поставил дочь на землю.

– Ты видела, как это случилось? – спросил Гуго, вертя в руках часть доспеха своего погибшего товарища.

– Нет, это произошло несколько лет назад, а я здесь всего полгода, ну чуть больше, – ответила девочка.

– Как ты это взяла? Там же химеры!

– А я их всех пожгла, – небрежно ответила рыжая малышка и произнесла это так, как будто жечь скальных химер было для нее очень простым и привычным делом. Даже воины перестали жевать и слушали разговор, и при этих словах девочки они дружно хмыкнули.

Скальные химеры были очень опасными тварями. Чем-то похожие на драконов, только раза в четыре меньше, они нападали стаей и могли запросто порвать даже дракона, если тот вовремя не улетал, – химеры-то летать не умели. Люди, встречаясь с этими тварями, выстраивали стену из тяжелых копий, упирая их древки в землю и не давая химерам к себе приблизиться, а затем расстреливали их из арбалетов или жгли из огнеметов. Но долго такое укрепление продержаться не могло: химеры массой своих бронированных тел прорывались, ломая копья. Поэтому наличие стрелков или огнеметчиков в достаточном количестве было обязательно. Если же тварям удавалось прорваться за копья, люди были обречены. И чем меньше был отряд, тем меньше шансов у него было отбиться.

– А люди? Те, что погибли? – хрипло выдохнул капитан, осторожно положив нагрудную пластину на место.

– Я их похоронила огненным погребением. Там же камни, копать трудно, да и много бы пришлось. А там были такие, как ты и как они. – Девочка указала на слушавших ее воинов. – Вы же с севера? Да? А там именно так хоронят. Правда?

Воины закивали, мол, правильно, именно так. Листик умолчала, что большинство воинов были съедены, поэтому сожгла она их останки вместе с химерами.

– Листик, я хочу увидеть место, где они погибли, – глухо произнес барон. – Там был Тэрик, мой сын.

– Тогда идем, – кивнула девочка, сложила колечки к ногам статуи, стянула с себя платье и аккуратно положила его обратно на кровать.

– Ты что, так и ходишь? – удивился капитан. – Дома одеваешься, а когда из пещеры выходишь…

– Ага, платье жалко. Порвется, – объяснила, ничего не пояснив, свое странное поведение девочка.

Пока она собиралась, оба дружинника ушли вперед, поднимать своих товарищей. Пропустив вперед барона и капитана, девочка как-то замялась у выхода из своей пещеры, словно хотела что-то сделать, но так, чтоб никто не видел. Взглянув на барона, улыбнулась и пояснила:

– Дверь закрыть надо.

Барон улыбнулся в ответ, а капитан, раскрыв рот от удивления, смотрел, как силуэт девочки размылся и стал увеличиваться. Через мгновение у камня-двери на задних лапах стоял дракон. В три человеческих роста, он уступал в размерах драконам, которых раньше видел капитан, да и те никогда не становились на задние лапы. Этот же дракон имел почти человеческую фигуру, очень изящную, даже спинной гребень, мощный хвост и прижатые к спине крылья не портили ее. Красивая изумрудно-золотистая чешуя слабо поблескивала в скудном освещении пещеры с костями. Дракон взялся передними лапами за камень и, подвинув его, закрыл вход. Силуэт его затуманился, и перед мужчинами снова стояла девочка.

– Ну что, пошли? – вопросительно подняла она бровь.

Ошарашенный капитан посмотрел на своего командира, совсем не удивившегося и воспринявшего превращение девочки как нечто обычное:

– Лэри, ты… Как ты догадался?

– Она дочь Веточки, – с грустью ответил барон.

– Так, значит, твоя Веточка тоже была…

– Да, – коротко ответил Лэри де Гривз, и Гуго понял, что его командир не хочет больше говорить на эту тему.

Солнце стояло в зените, а в горах было довольно холодно, но это не беспокоило обнаженную девочку, которая шагала впереди отряда барона Дрэгиса, ехавшего быстрой рысью. Отряд шел, не останавливаясь, с самого рассвета. Заночевали у гор, в ранее заваленном, а теперь расчищенном ущелье, куда успели до сумерек дойти от Драконьей пещеры. Гуго Норек боялся, что ночью могут напасть какие-нибудь твари, в изобилии водящиеся в предгорьях. Ночевали-то на открытом месте, даже не обустроив как следует лагерь. Но рыжая девочка сказала, что этого не требуется, и барон с ней согласился – все-таки обустройство лагеря требовало времени и определенных усилий, а воины устали. За день прошли довольно значительное расстояние, да и стемнело уже – идти в лес за палками для кольев было опасно. Костер Листик разожгла магией прямо на камне, так что дров не понадобилось.

Несмотря на отсутствие ограждения, ночь прошла спокойно. Видно, и звери и нежить боялись дракона, вернее, девочки, которая всю ночь проспала, завернутая в плащ барона. Спала она, положив голову отцу на колени. Гуго подозревал, что его друг так и просидел всю ночь, не сомкнув глаз. Проснувшись, капитан увидел, что барон гладит девочку по голове и счастливо улыбается, при этом его губы что-то шепчут. Гуго не расслышал что. Теперь же капитан с беспокойством поглядывал на своего друга, ведь отряд шел уже десять часов без привала, но барон не выглядел усталым. Капитана беспокоило и то, что отряд шел прямо в логово скальных химер, погубивших предыдущую экспедицию. Не то чтобы он не верил словам девочки, но все же…

Воины барона шли за своими командирами, не высказывая и тени сомнения: даже если на перевале засели скальные химеры, и барон с капитаном ведут их на верную гибель, то такова воля богов. И вообще, что может быть лучше для воина-норвея, чем смерть в бою?

Широкая площадка сменила узкую дорогу, одним боком прижимавшуюся к отвесным скалам, а другим нависшую над глубокой пропастью. Отряд остановился без команды. Пораженные люди замерли. Открывшаяся картина впечатляла. Над выходом на небольшое плато, где раньше делали привал торговые караваны и где принял последний бой отряд Тэрика, нависала скала, круто уходящая вверх. В эту скалу словно врос искусно высеченный барельеф – группа израненных воинов готовилась к последнему, безнадежному бою, впереди стоял их командир, наступивший на отрубленную голову скальной химеры. Помятые доспехи, меч в руке, направленный вниз, но готовый взвиться, нанося удар… Весь вид израненных и уставших воинов говорил о решимости принять этот последний бой. Конечно, сражение с химерами выглядело бы совсем не так. Неизвестный скульптор, даже не скульптор, а резчик по камню, изобразил все так, словно бойцы готовились противостоять равному противнику, а не горным чудовищам.

– Тэрик, – покачнувшись, глухо произнес барон. Гуго поддержал его. Воины-норвеи выразили свое одобрение, тихо загомонив. А капитан повернулся к девочке:

– Кто это сделал?

Удивление Гуго было понятно – такое не под силу одному человеку, тут нужен многодневный труд бригады каменотесов.

– Я! – гордо ответила девочка. – Я нашла здесь следы битвы и похоронила воинов. А они же были норвеями, доспехи у них были норвейские, – пояснила девочка, как она определила национальность погибших.

А потом продолжила, как бы оправдываясь и повторяя то, что уже говорила раньше:

– Но здесь же кругом скалы, копать тяжело. Вот я все и сожгла, ведь у норвеев же принято огненное погребение? Да? А потом согнала сюда скальных химер и тоже сожгла, ну как жертву. Мама мне говорила, что когда знатного норвея хоронят, то надо жертву принести, чтоб путь в Валгаллу был легким. Ведь они туда же уходят? Правда ведь? Ну и потом решила, что если тут они нашли свою смерть, то надо памятник им поставить, вот я и сделала.

Гуго недоверчиво покачал головой, но вслух свои сомнения не высказал, а вот у де Гривза подобных сомнений не возникло, он хрипло выдохнул:

– Ты все правильно сделала, доченька!

– А почему в шлеме? – спросил капитан, показывая на фигуру воина с мечом, которая выдавалась вперед из барельефа. – Ведь мы не носим закрытых шлемов!

– Но я же не видела его лица!

– Вот. – Барон снял с шеи медальон, где раньше лежало колечко, и открыл его. На внутренней поверхности крышки был выгравирован портрет юноши. – Вот это он. Тэрик!

Девочка взяла медальон, некоторое время его рассматривала, а потом вернула барону. Листик сделала в направлении скульптурной группы несколько шагов и вытянула вперед руки. Сорвавшееся с них белое пламя окутало фигуру, стоящую впереди. Когда пламя опало, у воина на голове не было шлема. Суровое лицо, выступающие скулы, развевающиеся волосы, крепко сжатые губы, взгляд, устремленный вперед. Высеченный из камня воин был похож на живого человека. Казалось, он сейчас с боевым кличем поднимет клинок.

Дружинники барона, словно повинуясь команде каменного воина, выхватили мечи и подняли их. Громкий боевой клич норвеев раскатился по окрестным горам. Барон спрыгнул с коня и опустился на одно колено перед девочкой:

– Спасибо, Листик! Спасибо, доченька!

Потом поднялся и громким голосом, так, как в былые годы отдавал команды, произнес:

– Я, граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, перед Единым и всеми другими богами, какие есть, и воинами своей дружины признаю Листика…

Он вопросительно посмотрел на девочку, та, поняв, что он хочет спросить, сказала:

– Листикалинариону.

– Листикалинариону, – повторил барон, – признаю своей законной дочерью и объявляю своей наследницей!

Боевой клич норвеев снова разнесся над горами, потом воины баронской дружины во главе с капитаном спрыгнули с коней и опустились на одно колено перед Листиком. Барон назначил своего наследника, вернее, наследницу. А то, что она девочка… Ну, значит, такова воля их командира и сеньора. И еще воины были благодарны ей за то, что она сделала для их павших товарищей. Ведь что может быть лучше для норвея, чем погибнуть в бою? Только погибнуть в бою с последующим огненным погребением!

Говорят, путь домой вдвое короче, чем путь из дома. Неизвестно, так ли это, но дружина барона Дрэгиса ночевала не в ущелье, где начиналась дорога на перевал, а у Драконьей пещеры. На этот раз свежего мяса у девочки не оказалось, ведь Листик не летала на охоту, но того, что осталось с прошлого раза, вполне хватило на всех, в хранилище с заклинанием стазиса мясо не портилось довольно долго.

– Кто накладывал заклинание? – спросил барон у Листика, показывая на каменный ящик. – Веточка?

– Не-а, это я. Мне Тайша показала, как это делать, – ответила Листик.

Она, Лэри де Гривз и два воина зашли в пещеру за мясом. Девочка не стала говорить, что ее заклинание, в отличие от маминого, держится всего неделю. Но, видно, поняв это, барон погладил дочь по голове, Листик прижалась к отцу и замерла.

На следующий день, ближе к вечеру, дружина барона подъехала к замку. Выстроенный на большой скале, он казался огромным, впрочем, таковы были все приграничные замки – бывшие крепости, предназначенные для обороны рубежей Старой Империи и для того, чтобы в случае опасности здесь могло укрыться все окрестное население с домашней живностью.

Из замка заметили подъезжающую дружину и опустили подъемный мост. Встречающих было немного: несколько воинов-норвеев, гном и пожилая полная женщина. Гнома заинтересовало сообщение о том, что перевал открыт. А женщина, увидев девочку, сидевшую на коне перед бароном и закутанную в его плащ, подбежала и поинтересовалась:

– Что ж ты такая худая! Где тебя господин барон такую подобрал!

– Герда, это дочь господина барона, – пояснил женщине Гуго.

Барон слез с коня и аккуратно снял свою дочь.

– Ой! Где же ты была? Как же он тебя потерять умудрился? И почему ты совсем неодетая! – не смущаясь, запричитала Герда и захлопотала вокруг Листика, как квочка, нашедшая своего потерянного цыпленка. Листик не захотела забирать платье из пещеры, мотивировав это тем, что ей не во что будет одеться, если придут гости.

– Он меня не потерял, а нашел, – ответила Листик и добавила: – Ага!

Лэри де Гривз улыбнулся и взял девочку за доверчиво протянутую ручку, так они и вошли в замок: Листик держалась за руку своего отца.

В большом камине горело жаркое пламя: последнее время де Гривзу нездоровилось, и он старался держаться поближе к огню, при этом кутаясь в теплый плед. У него в ногах (барон расположился в большом кресле) на маленькой скамеечке сидела Листик. С недавних пор такие вечерние посиделки стали каждодневными. Барон рассказывал, а девочка внимательно слушала.

В первые же дни Листик облазила весь огромный замок и хотела устроиться жить на самом верху донжона. Гуго, поддержанный Лэри де Гривзом, отговорил девочку, мотивируя это тем, что там находится воин, наблюдающий за окрестностями, и ему нельзя мешать нести службу. С этим Листик согласилась, а вот то, что наследнице барона не пристало жить под самой крышей, ее не убедило. Она все равно облюбовала верхнюю часть башни, но уже другой, и поселилась там. О том, что с этой башни иногда взлетал дракон, Гуго приказал молчать всем это видевшим. Но Листик редко так делала, обычно она шла к своей пещере и уже оттуда взлетала. Из замка к пещере она могла бы прыгнуть, но в облике человека это у нее не получалось. Смотреть получалось, но очень плохо, возможно, это были последствия заклинания подчинения или что-то еще. Разобраться без помощи Раманы или Тайши Листик не смогла, но и обращаться к ним она не хотела, это могли заметить другие дракланы, а попадаться им на глаза было очень нежелательно.

Обычно Листик уходила к своей пещере утром, а в замок возвращалась на утро следующего дня и приносила тушу горного козла. Где девочка брала архарусов, никто не знал, вернее, знали, но очень немногие. Правда, на всю дружину мяса козла уже не хватало – в последнее время она увеличилась почти вдвое. Открывшуюся через перевал дорогу надо было патрулировать, да и застава на самом перевале нуждалась хоть в небольшом, но постоянном гарнизоне. Заставу построили в основном из тех толстых бревен, что остались от завала. Гном Фримуандидор, носивший странное звание – главный старшина дружины, а на самом деле бывший казначеем баронства, был очень благодарен неизвестному за то, что тот сохранил такой хороший строительный материал.

Для оборудования заставы, да и на увеличение дружины требовались деньги, о чем гном не преминул уведомить де Гривза, а их-то в казне баронства, последнее время едва сводившего концы с концами, не было. Барон, по обыкновению сидевший у камина, задумался, а примостившаяся у его ног рыжая девочка спросила:

– А сколько надо?

Гном назвал сумму, совершенно невероятную, по его меркам. «Ага» девочки было ответом. Что Листик этим хотела сказать, казначей не понял. Но каково было его удивление, когда на следующий день барон вручил ему кошель с суммой, в два раза большей. Правда, странные золотые монеты были неизвестной чеканки. Фримуандидор не удержался и спросил откуда.

Листик, усмехнувшись, ответила:

– Из фонда помощи бедным дракончикам.

– Как это? – не понял гном.

– У всех драконов есть же сокровищницы, да? – спросила девочка.

Действительно бытовала легенда, что каждый дракон собирает золото и драгоценности, хотя совершенно непонятно, зачем таким большим зверям это надо. Есть сокровища нельзя, да и купить на эти деньги большие и хищные ящеры ничего бы не смогли, не получилось бы объяснить, что они хотят, уж очень речь их была неразборчивой.

А хитро прищурившаяся Листик пояснила:

– У одного бедного и маленького дракончика совсем нет своей сокровищницы. Вот добрые люди и наполнили золотом подвал, чтоб этот дракончик мог оттуда брать сколько нужно. Сейчас мне понадобилось…

– И дракончик тебе принес? – улыбнулся барон.

– Ага! – ответила тоже заулыбавшаяся Листик.

А де Гривз, перестав улыбаться, укорил дочь:

– Чужое брать нехорошо!

– Это не совсем чужое, там мое тоже есть, – ответила Листик.

– Так много! – поразился Фримуандидор.

– Не-а, просто мои денежки перепутались с ихними, а я не могу теперь отличить, где чьи. И потом, они моих друзей обидели, так что пускай платят.

Листик не стала говорить, что банкиры Арэмии, на свою беду, поступив нечестно с ее друзьями – цирковыми артистами, показали, какое отношение к себе заслуживают. А Листик, восстанавливая справедливость, поняла, что из хранилища их банка можно взять больше – в качестве компенсации. Кроме того, решив, что все банкиры – жулики, девочка стала и в других мирах наведываться в банковские хранилища.

Это было несколько месяцев назад, а сейчас Листик сидела и слушала, что рассказывал ей отец.

– На западе нашей страны находится Гринея, она, как и Зелия, была имперской провинцией. Потом Старая Империя распалась, и Никойя, расположенная между новыми странами, была поделена пополам – восточная ее часть отошла Зелии, а западная – Гринее. Но каждая из стран считает эту провинцию полностью своей. Вот так и происходят гринейские войны.

– Ага, а в Гринее они называются зелийскими, да?

Барон собрался ответить, но не успел – в зал вошли Гуго Норек, Фримуандидор и Герда, которая, как и капитан баронской дружины, была норвейкой. Когда-то, наслушавшись рассказов о воинских подвигах, молодая девушка, мечтавшая стать грозной воительницей, ушла с группой молодежи из своей страны на юг. Но война оказалась совсем не такой, как представляла себе девушка северного воинственного народа. Воевать ей расхотелось, а возвращаться домой было стыдно, да и голодно там было. Герда стала маркитанткой и сдружилась со старшиной отряда, Фримуандидором. Вообще-то гномы живут замкнутыми кланами на своих территориях или не менее замкнутыми общинами в городах людей. Но и среди них бывают такие, которые жаждут приключений. А война кажется этим искателям именно тем местом, где и происходят самые замечательные приключения.

Но и Фримуандидор быстро разочаровался и подрастерял былой энтузиазм, а вот его гномья хозяйственная жилка никуда не делась. Отряд норвеев, к которому прибился гном, благодаря его стараниям почти ни в чем не нуждался. Командир заметил молодого (Фримуандидору было всего двести лет) гнома – хозяйственного наемника и назначил его старшиной. Тогда-то он и сдружился с молодой норвейкой.

Надо сказать, что отряд капитана де Гривза бросали в самые горячие места, и даже тыловой службе, как величал свое хозяйство Фримуандидор, приходилось участвовать в боевых действиях, а северная воительница не раз спасала бородачу жизнь. Когда капитан стал генералом – командиром корпуса, то и гнома повысили в звании. С тех пор он стал величать себя главным старшиной, хотя его должность называлась по-другому. Потом и гном и многие ветераны вышли вместе с генералом в отставку, а когда король пожаловал де Гривзу баронство, к тому времени бесхозное, то бывшие солдаты с радостью приняли предложение своего командира обосноваться на новом месте. Так у барона Дрэгиса появилась хоть и малочисленная, но очень боевая дружина со своим главным старшиной. Но даже воинственным норвеям не удалось справиться с той стаей скальных химер, что поселились на Ларнийском перевале.

Вошедшие поклонились, и гном начал доклад о текущих делах. Капитан слушал, время от времени кивая в нужных, по его мнению, местах, а Герда налила из принесенного ею кувшина молока в большую кружку и теперь с умилением наблюдала за Листиком.

Девочка допила молоко и протянула кружку:

– Еще!

– Вот я удивляюсь, куда в нее столько влезает? – прервал гном свой доклад. – Я боюсь, что она может лопнуть!

– Ага, – согласилась Листик и снова протянула пустую кружку.

– Что ты налетел на ребенка! – вступилась за девочку Герда.

Она, в отличие от гнома, знала, кто Листик. После очередной охоты Листик решила свою добычу отнести не в пещеру, а на кухню замка. Гордость не позволила Герде закричать, когда в большое окно кухни всунулась сначала туша архаруса, а потом драконья голова! Эта голова хриплым голосом попросила освежевать козла и замариновать мясо. А потом к испуганной женщине подскочила девочка и тем же голосом попросила молока – Герда в руках держала кувшин. Превращение дракона в рыжую девочку произошло прямо перед ошеломленной управительницей замка – такова была должность норвейки.

Несмотря на столь высокое положение, Герда считала, что кухня требует особого присмотра. Потому Герда появлялась там каждое утро, еще до прихода поваров. С тех пор Листик, если была в замке, всегда приходила по утрам на кухню, где Герда угощала ее молоком. Вечером норвейка сама приносила девочке молоко в каминный зал.

– Завтра баронский суд в Малых Родниках, – начал Гуго, с сомнением посмотрев на своего командира – уж очень он плохо выглядел. Сможет ли он поехать в самую дальнюю деревню? Барон понял и погладил Листика по голове.

– Ага! – ответила девочка на невысказанный вопрос своего отца.

– Баронский суд состоится, – кивнул де Гривз. – Его проведет Листик. Не думаю, что там будут серьезные вопросы, наверняка обычные споры о меже и другие мелкие тяжбы между соседями. Так что…

– Ага, я справлюсь. Если что, Гуго мне поможет. – Листик посмотрела на капитана дружины своего отца: – Ты же поведешь туда отряд? Да?

– Листик, ты могла бы там разобраться и сама, – усмехнулся Гуго.

– Ага! – согласилась девочка. – Только зачем пугать селян?

– Тогда завтра, на рассвете, выезжаем, – кивнул капитан. – Там переночуем, завтра проведем суд, а послезавтра – домой.

– Ага, вы выезжайте, а я вас там встречу. Я еще на охоту успею. Козла в пещеру заброшу, на обратном пути заберем. Хорошо?

– Хорошо, Листик, – согласился Гуго.

Гном вертел головой, пытаясь понять, как это девочка успеет и на охоту и в дальнюю деревню, до которой был почти день пути. Судя по тому, что из присутствующих никто не удивился, все так и должно было быть. Но как – этого гном сообразить не мог.

Лес недобро шумел, словно предостерегая и в то же время что-то замышляя против охотника, осторожно пробиравшегося через чащобу. Невысокий житель приграничья крепче сжимал большой для него арбалет. Маленький рост охотника указывал на его юный возраст. Мальчик, лет тринадцати, с типичной для жителей севера королевства внешностью, одетый в куртку из плотной ткани и такие же штаны. Великоватые сапоги не мешали ему двигаться почти бесшумно. Арбалет был с магическим взводом, позволявшим сразу стрелять, но при этом не держать постоянно натянутой тетиву.

Мальчик отправился на охоту, потому что остался самым старшим в семье после гибели отца. Мать и сестры не в счет – кормильцем должен быть мужчина! После того как отец Грумта не вернулся из леса, сын решил взять ответственность за семью. Нельзя сказать, что родные мальчика голодали – община помогала, здесь все же приграничье, а не центральные районы королевства. Но и сытой такую жизнь назвать нельзя было. Вот Грумт и отправился на охоту, в надежде добыть свежего мяса.

Деревня Малые Родники находилась почти у самых гор, в глухой части огромного Дрэгисского леса. Единственная дорога, идущая на юг, к Подгорцам, связывала это селение с остальным миром. Поэтому жители рассчитывали только на себя: урожай с маленьких полей, с трудом отвоеванных у леса, едва позволял не умереть с голоду, так что охота была не подспорьем, а основным промыслом. Потеря кормильца сильно ударила по семье Грумта. Правда, отец не раз брал старшего сына на охоту, хотя так далеко в лес они не заходили. Так что опыт, пусть и небольшой, у Грумта был.

Около деревни дичь держалась настороже. Конечно, забегали на поля кабаны и олени, но это было ночью, а в темное время выходить за охранный периметр было очень опасно. Не дикие звери представляли основную угрозу – им хватало добычи и в лесу. Хищная нежить – вот кто подстерегал жителей деревни. Слишком медлительная, чтоб суметь поймать быстрых обитателей леса, нежить охотилась на людей. А где лучше всего это делать, как не у селения? Затаившаяся днем, ночью нежить активно искала себе добычу, и если в селение ей проникнуть не позволял охранный магический круг, то тот, кто оказался за пределами защиты, был обречен.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, юный охотник обернулся и оцепенел. Мальчик застыл не только от страха: взгляд гарымзы завораживал, лишал способности двигаться. Два больших немигающих глаза громадной змеи равнодушно смотрели на жертву. Подняв голову почти на два метра, рептилия приготовилась к броску, а юный охотник, сам ставший добычей, продолжал смотреть в глаза своей смерти. И не потому, что был такой отважный или презирал смерть, просто не мог отвести взгляд. Атака змеи была стремительна, но рептилия вцепилась зубами не в мягкую живую плоть, а в жесткое дерево. В момент броска мальчик почувствовал дуновение ветра, изменившее направление удара хищника. Из-за этого, а может, из-за того, что гигантская змея больше на него не смотрела, оцепенение спало. Выстрел из арбалета был меток, и зачарованный болт, попав точно в глаз, разворотил змеиную голову.

– Ага, неплохой выстрел, – раздалось сбоку.

Резко повернувшийся и выставивший перед собой нож юный охотник увидел рыжую девочку, чуть младше старшей из его сестер – они все были младше Грумта. Девочка не была похожа ни на лесную нечисть, ни на представителей необычного народца, хотя, как и русалка, была без одежды. Рассматривая нож, чуть дрожащий в руке Грумта, рыжая заметила со знанием дела:

– А нож у тебя неплохой, видна работа мастера. Римарк делал? Да? Только вот не по твоей руке сбалансирован.

– Это отцовский, – насупился мальчик и, непроизвольно всхлипнув, добавил: – У него два ножа было, с одним он ушел на ту охоту, с которой не вернулся, а этот оставил.

То, что девочка знала кузнеца из Подгорцев и точно определила, что нож сделан именно им, успокоило Грумта – нечисть такими мелочами не интересовалась.

– Ага, – кивнула девочка, в ее голосе скользнуло сочувствие, а может, Грумту это почудилось, а девочка, посмотрев в сторону неподвижно лежащей гарымзы, спросила: – Шкуру снимать будешь? Если да, то давай помогу.

Она неуловимым движением шагнула в кусты и вышла оттуда с тушей горного козла, немаленькой такой тушей, явно для нее неподъемной. Положив козла, девочка пояснила:

– Хорот подкрадывается, может утащить.

Подтверждая слова девочки, раздался жалобный вой зверя, у которого забрали его законную добычу. Из тех кустов, откуда девочка принесла тушу козла, высунулась голова с крокодильей пастью и горящими красными глазами. Грумт поежился, отступив к дереву, так, чтоб прикрыть себе спину, и поднял арбалет. Хорот – падальщик, но может и напасть на того, кого посчитает слабее себя. Мальчик, а тем более девочка, намного уступающие падальщику в размерах, могли показаться этой твари легкой добычей.

– Ага. – Девочка без страха смотрела на кошмарного зверя и, удивив Грумта, шагнула к огромной зубастой крокодильей голове. – Пошел вон! А то как дам!

Грумт не понял, что хотела дать зверю девочка. Возможно, откупиться горным козлом? А вот хорот это прекрасно понял, голова моментально исчезла в чащобе, но зверь далеко не ушел. Его вой раздавался то с одной стороны, то с другой. Золотокожая девочка (кожа у нее была необычная, а как будто изнутри светившаяся мягким золотым светом, если бы Грумт знал это слово, сказал бы – перламутровая) неодобрительно посмотрела на замершего мальчика:

– Давай снимать кожу с гарымзы, мясо у нее так себе, хороту оставим, а вот шкура…

Грумт согласно кивнул, но, с сожалением глянув на свою неожиданную добычу, ведь шкура гигантской змеи ценилась довольно высоко, возразил:

– До темноты не успеем, надо возвращаться.

– А чего ж тогда ты так далеко забрался в лес? – удивилась девочка.

Юный охотник вздохнул и коротко рассказал о причине своего похода, при этом нехотя признался, что не хотел возвращаться домой без добычи, но так никого и не сумел подстрелить. Как раз перед нападением гарымзы он собирался поворачивать обратно. Девочка покивала и стала снимать шкуру со змеи, при этом она орудовала большими когтями, появившимися у нее. Грумт, увидев это, замешкался – золотокожая малявка точно была нечистью! Но какой-то необычной нечистью, та никогда не станет просто так помогать людям, всегда запросит плату за услугу. Девочка, видно, поняла, о чем подумал юный охотник, показала ему язык, после чего прикрикнула, чтоб тот не стоял столбом, а помогал. Когда шкуру сняли, хоть и потратили на это изрядно времени, рыжая, свернув добычу в узел, нагрузила им Грумта, а сама, подхватив тушу козла, скомандовала:

– Идем!

– Куда? – не понял мальчик, испугавшись, что эта странная нечисть уведет его к себе в логово.

– Домой! – ответила золотокожая девочка и, увидев испуг на лице своего спутника, уточнила: – К тебе домой! Идем!

К Малым Родникам, как и боялся Грумт, добрались уже затемно. Девочка, заметив испуг своего спутника, усмехнулась:

– Нежить, да? Много ее тут у вас развелось! Ваш староста писал об этом отцу. Я давно хотела с ней разобраться, вот!

Грумт не понял, почему староста деревни писал об этой проблеме отцу девочки. Кто он такой, что староста написал не только барону, но еще и ему? И как эта маленькая, пусть и необычная, девочка станет разбираться с опасной нежитью? Задать эти вопросы мальчик не успел, серый туман, неожиданно возникший впереди, сгустился и приобрел очертания чего-то большого и страшного. Грумт похолодел. Они попали в ловушку туманника – самого опасного хищника из тех, что обитали в Дрэгисском лесу. Эта нежить не боялась доброй стали, разве можно разрубить туман? Девочка только хмыкнула, и поток огня, сорвавшийся с ее ладони, охватил неясный силуэт.

– Вообще-то такую нежить надо упокаивать по всем правилам, мне об этом Марта рассказывала, но я не умею. Думаю, что и так сойдет, – прокомментировала свои действия девочка, так и не выпустившая тушу козла. Мотнув головой, она скомандовала: – Чего встал, идем!

У самой деревни, вернее, у охранного круга, девочка сбила атаковавшую на этот раз вполне материальную нежить ударом воздушного кулака. Эта зубастая тварь напала с той стороны, где шел Грумт. Снова почувствовав такой же ветерок, как в момент атаки гигантской змеи, мальчик спросил:

– Так гарымзу тоже ты?

– Ага! Ну, чё стоишь!

– Охранный круг сейчас активирован, его не пройти! Не пустит нас! – возразил мальчик, показав на чуть заметно светящуюся пелену перед собой.

Девочка презрительно хмыкнула и, ухватив юного охотника за руку, шагнула вперед.

Сильма не находила себе места. Давно стемнело, уже и охранный магический круг активировали, а Грумта не было! Как ушел утром в лес… Неужели он тоже, как и… Губы женщины задрожали. К ней прижались три девочки, у которых на глазах уже давно блестели слезы. Они хоть и были еще, кроме одной, совсем маленькими, но знали, что такое остаться в лесу ночью. В приграничье дети рано взрослели. Сильма обняла своих дочерей, словно стремясь их успокоить, сама она уже понимала, что могло случиться.

Распахнувшаяся входная дверь отвлекла готовую зарыдать в голос женщину и ее дочерей. На двери было охранное заклинание, и открыть ее мог только Грумт! Но вместо него в дом вошла рыжая девочка с большой тушей какого-то зверя на плечах, судя по рогам – козла.

– Здрасте! – поздоровалась девочка.

– Мама, познакомься, это… – Вошедший вслед за девочкой Грумт, несший на плечах большой узел, замялся – он так и не узнал, как зовут его спасительницу.

– Листик. – Девочка представилась сама и, сгружая тушу, пожаловалась: – Знаете, какая тяжелая! Еле дотащила!

– Грумт! Как же вы прошли?! Там же нежить! Да и охранный круг активирован! – всплеснула руками женщина, а самая младшая из дочерей подошла к рыжей девочке:

– А почему ты совсем не одетая? Ты лусалка?

– Не-а, – помотала головой Листик. – Просто мне так удобнее по лесу ходить.

– Чтоб лусалки за свою плинимали и не обижали? Да? – понимающе кивнула младшая дочь Сильмы.

– Ага! – засмеялась рыжая и, ткнув пальцем в тушу козла, сказала Сильме: – Вот мясо, его, правда, не Грумт добыл, но он тоже молодец – гарымзу подстрелил.

– Это как? – удивилась женщина.

Попасть в большую змею из арбалета было невозможно. Она словно чувствовала, что в нее целятся, и уходила с линии выстрела. Обычно таких змей загоняли в ловушки, но это было очень редко, да и то не таких огромных, как та, чью шкуру принес Грумт.

– Она, э-э-э… Листик ее ударила, вот она и застыла неподвижно… – начал объяснять Грумт, но, увидев, что мать и сестры не поняли, как такое можно сделать, начал подробно рассказывать.

Сестры охали, а Сильма достала платье старшей дочери и подала Листику, затем, отрезав от туши козла несколько кусков мяса, стала готовить ужин.

– Жалко, что, кроме мяса, ничего нет, – сокрушенно произнесла женщина.

– Ага, – поддержала ее рыжая девочка и спросила: – А баронские дружинники приехали?

– Приехали, завтра баронский суд будет, – немного недовольно ответила Вильма, это ее платье отдали рыжей. А у сестры Грумта было всего два платья, причем то, что отдали, – выходное.

– Ага, – ответила рыжая, словно не заметив тона Вильмы, и спросила у Сильмы: – Так на огороде же растет у вас хоть что-то?

– Растет, но кто же сейчас выйдет на улицу, ведь ночь! – Женщина не успела досказать, как рыжая девочка, так и не надевшая платье, выскользнула наружу.

– Не боится! Значит, нечи… – начала Вильма, но мать ее оборвала:

– Она спасла Грумта, и мы должны быть ей благодарны, независимо от того, кто она!

– Она охранные заклинания проходит играючи, она не нечисть, а маг, очень сильный, – заступился за Листика Грумт.

– А чего она голой по лесу бегает? – не сдавалась Вильма.

– Она в лусалку иглает! – авторитетно заявила младшая сестра Грумта. И, повернувшись к вошедшей рыжей девочке, спросила: – Плавда?

– Ага! – ответила Листик, сгружая принесенные ею овощи.

После сытного ужина мать Грумта вместе с сыном принялась разделывать козла, сокрушенно качая головой:

– Боюсь, что многое из этого сохранить не удастся. Кое-что, конечно, можно засушить и сделать вяленое мясо, но…

– У вас тот сундук, под окном, пустой? Там такие стенки толстые. Вы в нем что храните? – Листик показала на массивный ящик, сделанный из грубых досок.

– Высушенные шкуры, рога, большие кости. Отец делал из них разные поделки. В Тронске, на ярмарке, их хорошо раскупали, – вздохнув, ответил Грумт. – Вернее, раньше хранили, а сейчас пустой…

– Ага, – кивнула рыжая девочка и скомандовала: – Складывайте мясо туда! Свежим будет дней пять, больше не гарантирую. Думаю, что за это время вы успеете его высушить или закоптить.

– Стазис? – спросила Сильма, она хоть и была крестьянкой, но, как и все жители приграничья, знала о магии довольно много.

– Ага, – ответила Листик.

Сильма и Грумт одновременно посмотрели на Вильму. Такие заклинания могли создавать только маги. Но та, не желая сдаваться, спросила:

– А чего же ты в лесу голой ходишь?

– А мне так удобнее, – улыбнулась рыжая девочка.

– Ага! – удовлетворенно произнесла самая младшая из сестер, копируя Листика, и с надеждой спросила: – А ты меня возьмешь в лусалок поиглать? Я тоже платьице сниму!

Листик растерянно посмотрела на Сильму, та, улыбнувшись, сказала:

– Давайтеспать ложиться. Листик, ты ляжешь вместе с девочками, хорошо?

– Ага, – ответила рыжая девочка и, посмотрев на Сильму, добавила: – За платье спасибо! Я его завтра надену, а то очень неудобно получится.

Что получится неудобно, она не пояснила. Уже лежа на общих полатях, рыжая девочка тихо шепнула Вильме:

– У тебя будет таких два платья, и гораздо наряднее, чем это.

– Листик, ласскажи сказочку, волшебную! – попросила младшенькая, остальные, в том числе и Сильма, замерли в ожидании. Раз Листик волшебница, то и сказки должна знать подходящие. А рыжая волшебница растерялась, а потом, вспомнив Хуархиту, стала рассказывать одну из ее сказок. В том мире, не знавшем магии, сказки были наполнены разными чудесами и волшебством.

Баронский суд судом только назывался, на самом деле он больше был похож на прием подданных владетелем земель. По закону, такие приемы полагалось проводить раз в полгода, и не в замке, а в разных местах своих владений. Чтоб те, кому было тяжело добираться до замка, могли обратиться к своему господину. Понятно, что многие из владетелей этот старый закон не соблюдали, но барон Дрэгис неукоснительно следовал обычаю. На суд выносили не только споры, но и подавали прошения. В этот раз прием был в Малых Родниках, самой дальней деревне баронства, но расстояние не помешало тем, кто не хотел ждать решения своих проблем еще полгода, съехаться на место суда.

На центральной и единственной площади деревни собрались почти все жители Малых Родников и все приезжие. Естественно, что детвора вертелась тут же, меньшие шныряли по всей толпе, старшие пытались подражать степенности взрослых, хотя было видно, что им очень хочется присоединиться к младшим. Некоторый интерес вызвала рыжая девочка, стоявшая вместе с детьми Сильмы, недавно потерявшей мужа. Судя по тому, что на девочке было платье ее старшей дочери – Вильмы, Сильма собиралась принять эту рыжую в свою семью, хотя она и своих-то прокормить толком не могла. Староста Малых Родников, увидев это, сделал себе заметку на память – с этим вопросом тоже обратиться к барону, девочку следовало отдать в более благополучную семью.

Староста покрутил головой, словно кого-то выискивая – вчера приехали воины во главе с Гуго Нореком, но самого барона не было, а капитан дружины никак не мог проводить баронский суд. Но если барон не приехал вчера, то вряд ли он появится сейчас. Чтоб прибыть к назначенному сроку, ему пришлось бы ехать ночью! А это невозможно даже под охраной воинов!

– Здрасте! – поздоровалась Листик с тремя монахинями.

– Здравствуй, Листик! – улыбнулась девочке мать-настоятельница Русилина, она и еще две сестры тоже пришли на баронский суд. Настоятельница монастыря Святой Урсулы-матери пояснила девочке свое присутствие: – Я подавала прошение в замок, но гном-управитель сказал, что такие вопросы господин барон решает только на суде. Вот мы и здесь, не ждать же нам еще полгода!

– Ага! – кивнула девочка.

– Здравствуй, Листик! – поздоровался пожилой мужчина.

– Привет, Терлин! А ты чего здесь? – поинтересовалась девочка.

– А вот интересно посмотреть на баронский суд, – хитро прищурившись, ответил баронский обходчик. Он-то знал, что барон объявил Листика своей наследницей и что этот суд поручен ей. Приехал он вчера вместе с дружинниками.

– Ага, – кивнула девочка. – Смотри…

Этот обмен приветствиями вызвал некоторое недоумение остальных – кто же эта рыжая девочка? Вроде ее приняла Сильма, значит, она найденыш, возможно, подброшенная дочь кого-нибудь из необычного народца, а может, и нечисти. Не иначе как пропавший муж Сильмы с кем-то в лесу погулял, вот девочку и подбросили в его семью. Но тогда почему она такая большая? Ведь подбрасывают младенцев! И откуда у этой девочки такие знакомства? Тихое обсуждение селянами этого вопроса прервал звук трубы. К помосту с большим стулом, изображавшим баронское кресло-трон, выехал Гуго Норек в сопровождении воинов. Десять из них остались сидеть в седлах, а десять и сам Гуго спешились. Капитан дружины поднялся на помост и торжественно провозгласил:

– Наш господин Лэри де Гривз, барон Дрэгис, повелел! Отныне баронский суд будет вершить его дочь и наследница Листикалинариона Дрэгис!

Гуго развернул знамя с новым гербом баронства: на голубом фоне летел золотистый дракон. Необычный, совсем не похожий на привычного ящера, он был, если можно так сказать, изящнее и гораздо красивее этих больших зверей. Вообще-то до утверждения королевской канцелярией нового герба и флага пользоваться ими было незаконно, но на такие мелочи в приграничье внимания не обращали, тем более соответствующее прошение вместе с представлением Листика как наследницы было уже подано.

– Госпожа баронесса, прошу вас! – как можно более торжественно произнес Гуго.

– Ага! – важно ответила Листик и легко запрыгнула на помост. Усевшись в кресло и немного поерзав, баронесса сообщила: – Ужас!

Не пояснив, что ж такого ужасного обнаружила, она забралась на сиденье с ногами, после чего, умостившись на высокой спинке, как воробышек на жердочке, удовлетворенно заметила:

– Вот!

Селяне пораженно молчали, глядя на свою рыжую баронессу, а Гуго, пряча улыбку в усы, объявил первого просителя. Несмотря на свой юный возраст, баронесса судила быстро и справедливо. Сначала были вопросы и жалобы местных, все-таки суд был в Малых Родниках. Последним выступил староста и, робея перед этой девчонкой, попросил:

– Госпожа баронесса! Не могли бы вы… Гм… Выделить воинов для… Совсем нежить проклятущая замучила! Вон давеча днем напала! Прохода нет! Из деревни выйти невозможно!

– Ага, – кивнула баронесса и, очень удивив старосту, заявила: – Я останусь у вас на три дня и сама с ней разберусь.

А староста еще пожаловался:

– Налог бы нам убавить. Кабаны из леса в поле повадились, что не съедят, то вытопчут. Нам самим скоро есть нечего будет!

– Ага, – снова кивнула Листик и позвала: – Ханнау!

Из-за частокола деревни взметнулась драконья голова. Как дракон сумел так незаметно подобраться и как преодолел охранный периметр, никто не понял. Но то, что он это сделал, не вызывало сомнения. Многие закричали от ужаса. Только баронские дружинники и Терлин остались спокойны. А дракон чего-то ждал, не собираясь нападать. Баронесса громко, перекрывая панические вскрики, сказала:

– Вот. Ханнау будет охранять ваше поле, за это она может съесть всех кабанов, что поймает. Понятно?

Рев дракона был ответом. Рыжая девочка махнула рукой, словно отпуская кого-то, и, громко захлопав крыльями, дракон грузно полетел в сторону гор. Люди на площади пораженно молчали. В этой тишине раздался нежный голос:

– Листик, люди вырубают и выжигают лес под свое поле, а там наши деревья!

На краю площади стояла древесная русалка, или, как их еще называют, дриада. Стояла, не скрываясь. Девочка кивнула и вопросительно посмотрела на старосту.

Тот, почему-то засмущавшись, ответил:

– Так… Это… В той стороне нежити не было, вот мы и…

– Понятно, – усмехнулась баронесса. – Пошли туда, где безопасно. А не подумали, что именно древесные русалки не пускают туда нежить. Вырубите там деревья – русалки уйдут. А нежить придет, и тогда вы вообще из своей деревни не высунетесь!

– Так что же нам делать? – растерялся староста, остальные селяне молчали – и так и так выходило плохо: не вырубить лес – значит, остаться без пахотной земли, вырубить – там заведется нежить, она может, как те же мирархи-туманники, и среди поля спрятаться.

– Я выжгу нежить с другой стороны, и будет поле. Там русалок нет. И чтоб впредь не обижали необычный народец, понятно?

Листик медленно обвела всех взглядом, стараясь выглядеть грозной, хотя ей очень хотелось показать притихшим людям язык. Гуго понял состояние девочки и покачал головой, напоминая, что надо сохранять спокойный и величественный вид. Листик не выдержала и хихикнула, но тут же снова стала серьезной. Перед ней на помосте появились мохнатые существа, размером с кошку, и что-то запищали. Девочка выслушала и, нахмурив брови, поинтересовалась:

– Кто тут мельник?

Худой селянин протолкнулся к помосту и низко поклонился. Баронесса грозно спросила:

– Ты чего это мельничных брауни обижаешь? Что, трудно оставить то зерно, что рассыпалось, а не сметать его? Оно же все равно с мусором перемешалось! А брауни выберут его. Жалко, да? Или такой вредный?

– Так они же мельничные колеса клинят, не работа, а одно мучение получается! – возмущенно ответил мельник, при этом опасливо поглядывая на грозную баронессу.

Листик перевела взгляд на снова запищавших домовых. Выслушав их, девочка кивнула мельнику:

– Значит, так! Чтоб мне до завтра помирились! Сами договаривайтесь – кто, кому, что и сколько должен! Понятно! Можете идти!

Листик махнула рукой, отпуская спорщиков. Притихшие брауни и почему-то пятящийся задом мельник направились в сторону мельницы. А на площадь вывалилась толпа похожих на скрипящие коряги лешаков. Люди отшатнулись. Столько представителей необычного народца сразу никто еще не видел. Листик, нахмурившись, выслушала громкие скрипы и сказала:

– Завтра я к вам в овраг зайду и разберусь с кикиморами!

По толпе людей прокатился изумленный вздох, все знали, какие вредные и неуправляемые существа кикиморы. Кто же такая эта маленькая рыжая баронесса, что запросто может с ними разобраться? А в том, что она может это сделать, после ее разговора с драконом никто не сомневался. Староста тихо спросил об этом у Терлина, к невозмутимым норвеям он обращаться побоялся.

– Про Хозяйку леса слыхал? – усмехнулся баронский обходчик. – Вот это она и есть.

– Но как же… Она же баронесса… Капитан сказал, что… Как же так?.. – услышав ответ, не мог прийти в себя староста. Про Хозяйку леса он слышал, но думал, что это кто-то очень могучий из необычного народца, русалка или дриада.

– Листик – дочь нашего барона, потому и баронесса. Ну и Хозяйка. Видел, как ее нечисть слушается, да и драконы тоже.

Староста закивал, а Русилина и сопровождавшая ее Олива переглянулись – чего-то подобного они и ожидали. Листик заметила это переглядывание и спрыгнула к ним со своего насеста.

– Чего же вы свое прошение не подаете? – хитро прищурилась улыбающаяся девочка.

– Листик, ты… Вы действительно баронесса? – растерянно спросила сестра Олива.

– Ага, – ответила рыжая девочка, а Русилина тихонько поинтересовалась, указав на Терлина:

– Тот достойный человек говорит, что вы Хозяйка леса. Это правда? Хотя чего я спрашиваю, я же видела… И тогда и сейчас. Но святая Урсула к вам расположена благосклонно, как такое может быть? Ведь вы с нечистью…

– Может, потому, что она никого не обижает и обидеть не дает? – спросил неслышно подошедший Гуго Норек.

Все жалобы и прошения были рассмотрены, баронский суд можно было считать законченным. Осталось только прошение настоятельницы. Она смотрела на Листика, не решаясь подать его. Девочка улыбнулась, протянула руку и сама взяла лист бумаги. Листик не стала его читать, ведь его когда-то помогала составлять Ирэн. А писалось это прошение в присутствии Листика, тогда еще не баронессы. Но Русилина-то этого не знала и теперь считала, что тогда девочка просто посмеялась над ней. Листик вздохнула и подписала, потом глянула на Гуго, тот что-то произнес одними губами, и девочка, напустив на себя важный вид, повторила:

– Быть по сему! Ага!

Воины дружины ночевали там же, где и в первую ночь, собираясь утром тронуться в обратный путь. Староста пригласил Листика, но та отказалась:

– Я у Сильмы жить буду, а вы лучше святых сестер разместите, а то они первую ночь на сеновале спали, неудобно как-то получается!

Появлению Листика Сильма была удивлена, она думала, что баронесса отправится на постой в доме получше. Улыбающаяся рыжая девочка появилась на пороге, когда Сильма с детьми собрались ужинать. Благодаря Листику у них теперь было вдоволь мяса, а баронесса принесла хлеб и сладкие пироги – Герда хоть и знала, что Листик пойдет в Малые Родники не с дружинниками, но все равно передала корзинку с едой и строго наказала Гуго отдать Листику. Сильма и ее дети сначала чувствовали себя скованно, но младшую дочь открывшееся высокое положение рыжей девочки нисколько не смущало, она сразу же поинтересовалась:

– А мы в лусалок иглать будем?

– Обязательно будем! Вот только поужинаем, а потом я со всеми делами разберусь, да ваши окрестности от нежити почищу, – улыбнулась рыжая девочка и протянула Вильме две золотые монеты: – Спасибо за платье, это тебе, чтоб купила себе два новых.

– Но здесь же гораздо больше! Здесь хватит на…

Дочь Сильмы не досказала, Листик ее перебила:

– Вильма, я же вижу – деньги вам нужны. Ты отдашь их матери, и вы их попытаетесь сэкономить, поэтому у тебя и не будет двух новых платьев, вот! А так – одну монету будете экономить, а на вторую купите платья! И вообще, вам очень трудно будет здесь прожить, вам, конечно, помогут, но все равно. Сильма, я бы хотела предложить тебе должность в замке. Герде нужна помощница. На кухне есть повара, а по хозяйству она одна, от дружинников в этих делах мало толка. А еще я переговорила с Гуго, он готов принять Грумта в дружину как оруженосца.

Листик посмотрела на мальчика, тот сразу же кивнул, а потом, смутившись, посмотрел на мать, словно спрашивая у нее разрешения. Рыжая баронесса продолжила, уже непосредственно обращаясь к Грумту:

– А потом и сам дружинником станешь.

Закончив ужинать, все стали укладываться спать, к Листику прижалась младшая дочь Сильмы:

– Ласскажи сказку! Волшебную! Как вчела!

Девочка задумалась и стала рассказывать сказку другой своей знакомой из Арэмии, наездницы, акробатки и танцорки Карэхиты Игуэс.

Глава 8 Немного из прошлого. Цирковые

Жозе правил лошадьми. Он ехал в головном фургоне колонны своего цирка – а где еще должен ехать директор и владелец цирка? Почему правил сам? Так он не гордый, вполне может это делать. А еще он не такой уж и богатый, чтоб нанимать возниц. Жозе смотрел по сторонам – местность была живописная, словно ожившая картина художника. Вот и поворот, за ним раньше дорога подходила к домику под красной черепичной крышей. Но месяц назад, когда цирк Жозе ехал в Арэмию, домика на этом месте не оказалось! Он будто исчез! Если бы его разрушили – остались бы развалины, если бы сгорел – на его месте было бы пожарище. А так – полянка, заросшая травой! И все!

Вот так, размышляя, Жозе заметил маленькую худенькую фигурку, стоящую у полянки, где был домик, только тогда, когда кони стали упираться, не желая идти дальше. Судя по крикам, раздавшимся у него за спиной, такое произошло с лошадьми не только его фургона. В животных будто вселились демоны, они громко ржали, брыкались, всем своим видом показывая желание бежать от этого места, бежать в ту сторону, откуда пришли. Но сделать это им не позволял фургон, в который они были запряжены.

Жозе прилагал титанические усилия, чтоб унять коней, но внезапно они успокоились. Рыжая девочка стояла рядом с животными и, поглаживая, что-то говорила. Та самая девочка, которую Жозе заметил на полянке, где раньше был домик. Успокоив упряжку первого фургона, девочка пошла ко второму. Только сейчас директор цирка обратил внимание на то, что девочка обнажена! Раньше было не до этого, надо было сдерживать испуганных коней. Непонятно, почему она разделась. А может, ее раздели? Жозе испуганно огляделся, но потом решил, что если бы здесь были грабители, то они уже напали бы. С другой стороны, кто-то же раздел девочку? Хотя какой в этом смысл?

Пока Жозе размышлял, кони, запряженные в фургоны бродячего цирка, успокоились, их утихомирила рыжая девочка. Даже львы, зарычавшие в своей клетке-фургоне, затихли. Жозе спрыгнул с козел и пошел посмотреть, что случилось.

Подойдя к львиному фургону, директор цирка застал странную картину – девочка с интересом рассматривала огромных хищников, испуганно забившихся в дальний угол клетки. Около рыжей девочки стоял Журо – второй укротитель, или, лучше сказать, помощник укротителя, укротителем был сам Жозе. Подняв взгляд на помощника укротителя, рыжая малышка спросила, показывая на больших кошек:

– Это кто?

Жозе заметил у девочки полоски от слез на щеках, видно, она перед этим плакала. Это подтвердило догадку директора цирка о том, что девочку таки обидели – раздели и ограбили. Несмотря на свое удивление – потревоженные львы обычно рычат на посторонних, а тут они словно испугались маленького ребенка, – Журо ответил:

– Это львы! Лев – самый сильный зверь! Потому его и называют – царь зверей!

– Ага, а как их зовут? – задала следующий вопрос девочка.

– Льва так и зовут – Царь! Видишь, какая у него грива? Словно царская мантия! А без гривы – это львица, ее зовут…

– Ага, Царица, – предположила малышка.

Журо улыбнулся:

– Нет, Злюка!

– А тебя как зовут? – спросила изящная девушка, с черными, как смоль, волосами и такими же глазами. Она и другие цирковые, убедившиеся, что лошади, запряженные в их фургоны, успокоились, подошли посмотреть на девочку, так легко их угомонившую.

– Листик, – ответила рыжая и сама задала вопрос: – А тебя?

– Селена, – улыбнулась девушка. – Вообще-то это мое артистическое имя, а друзья меня называют – Смоль.

– Ага, – улыбнулась в ответ девочка.

– Откуда ты такая взялась? – поинтересовался Жозе, внимательно рассматривая девочку со странным именем Листик.

– Оттуда, – мотнула головой в сторону рощи рыжая девочка.

Жозе многозначительно хмыкнул. Он хотел спросить девочку, куда делась ее одежда, но Смоль его опередила:

– Листик, а где твоя одежда?

Девочка растерянно оглянулась, словно в поисках своих вещей, а потом, пожав плечами, сообщила:

– А у меня ее нет.

– Как нет?! – удивился кто-то из цирковых артистов, а Смоль, приобняв девочку за плечи, увлекла с собой:

– Идем, я дам тебе шаль, а потом что-нибудь придумаем.

Когда маленькие фигурки скрылись за фургоном, Жозе прикрикнул на остальных:

– Чего встали? Ехать надо!

Оставшись у фургона со львами вдвоем с директором цирка, Журо придержал его за рукав:

– Царь и Злюка испугались, очень испугались! Забились в угол… А потом подошла эта рыжая и как-то их успокоила.

– Как она могла их успокоить? – возразил Жозе. – Ты еще скажи, что это она их напугала! Напугала, а потом успокоила. Меня другое волнует. Как она здесь оказалась, да еще в таком виде? До жилья отсюда далеко, да и вряд ли она голой гулять пошла.

Журо пожал плечами, показав, что это его занимает меньше всего, а директор цирка развернулся и пошел к своему фургону. Проходя мимо фургона Селены, он потрепал по гриве одну из двух тонконогих лошадок, привязанных к кольцам в заднем борте повозки, потом осторожно туда заглянул, но обитательницы фургона: Смоль, Карэхита и Батар – были слишком увлечены, чтоб обращать внимание на тех, кто к ним заглядывает, – они одевали рыжую девочку. Та стояла, раскинув руки в стороны, а Смоль подворачивала явно большие цветастые шаровары. Карэхита одергивала тоже великоватые для этой малышки вышитые курточку и рубашку, а Батар наворачивала на рыжую голову что-то вроде тюрбана из длинного куска ткани.

– Ишь! Нашли себе куклу, теперь наряжают, – пробурчал Жозе и, постучав по дощатому борту фургона, закричал: – Сейчас трогаемся! Не задерживайте колонну!

Фургоном правила Батар, которая, в отличие от миниатюрных Смоль и Карэхиты, была рослой и мускулистой. Чудно одетая Листик примостилась рядом с возницей, впрочем, тут же сели и другие две девушки.

– А вы кто? – поинтересовалась девочка. – Зачем вам такие большие звери, ну которые Царь и Злюка?

– Мы цирковые артисты, ездим по стране и даем представления, – ответила Карэхита.

– Ага! А как это – давать представления? – заинтересовалась Листик.

– А вот если поедешь с нами, то увидишь, – ответила Батар, щелкнув вожжами.

– Вы мне покажете? Да? – спросила девочка.

– Обязательно покажем! – засмеялась Батар.

– Ну, тогда я еду с вами, – важно произнесла рыжая малявка, вызвав улыбки девушек.

Цирковой обоз катился дальше без происшествий. Вечером фургоны были поставлены в круг, матушка Мижан занялась стряпней, в этом ей активно помогала Батар, остальные цирковые, расположившись вокруг костра, вдыхали аппетитные запахи и слушали, как Жозе пытался выяснить, кто такая Листик и откуда она взялась на дороге:

– Так откуда ты пришла? Да еще и в таком виде?

– Пришла, – односложно отвечала девочка.

– Ну, мы поняли, что не прилетела, – кивнул Жозе, при этих его словах девочка почему-то заулыбалась. А директор цирка продолжал настаивать: – Так откуда ты пришла?

Листик продолжала молча улыбаться, а Жозе попытался зайти с другой стороны:

– А где ты была до того, как к нам пришла?

– На Каприне, – ответила рыжая девочка.

Жозе и Журо переглянулись. Они довольно много попутешествовали, но этого названия не слышали.

– А что ты там делала? – продолжил допрос Жозе, в надежде хоть что-то прояснить. Ответ Листика его очень удивил:

– Бревна перетаскивала.

– Какие бревна?

– Большие такие, их надо было из одной кучи в другую перенести.

– Ты что, одна перетаскивала? – удивился Журо, трудно было поверить, что эта малявка может тащить бревно.

– Не-а, не одна, нас там много было, – ответила девочка. Мужчины переглянулись – если много, то, возможно, так и было, кто-то таскал бревна, а девочка просто была вместе с ними. Но Листик снова их запутала: – Каждый брал по бревну и нес. Надо было их быстро перетащить из одной кучи в другую!

– Зачем? – удивилась Батар.

– Потому что другие таскали нам навстречу из той кучи, куда мы носили, в нашу, – спокойно ответила девочка и принюхалась к уже почти готовой каше.

– Изверги какие-то! – возмутилась матушка Мижан. – Заставлять детей такое делать! Где это видано?!

– Я же сказала – на Каприне, – ответила Листик, подставляя миску, выделенную ей Карэхитой.

Матушка Мижан от жалости к бедному ребенку положила двойную порцию, а потом спохватилась – девочка же столько не съест! Миска-то была большая, рассчитанная на взрослого едока! Но рыжая быстро все съела и попросила добавки. Все с удивлением смотрели на малышку, умявшую столько каши. Только Жозе и Журо не обратили внимания, обсуждая то, что рассказала эта девочка.

– Она сказала «на», а не «в», – тихо говорил Журо, – скорее всего, этот Каприн не страна, а что-то типа острова. Точно остров! И находится он где-то далеко, в южных морях. Ни я, ни ты не знаем этого названия.

– Наверное, ты прав. Только там, на юге, существует работорговля, и только там могут так издеваться над детьми…

– У нас тоже используют детский труд, да и наши кабальные слуги – это те же рабы, – возразил Журо, но Жозе пояснил, почему он так думает:

– У нас даже кабального слугу не заставят выполнять бессмысленную работу. Его труд должен приносить доход хозяину, а не убыток. А заставлять носить бревна из одной кучи в другую, навстречу друг другу…

– Если девочка не врет, – заметил Журо.

– А с чего бы ей врать? И потом, раз там есть бревна, значит, там лес растет. Выходит, этот остров большой.

– Жозе, если допустить, что их там действительно заставляли делать бессмысленную работу, то и бревна для этого могли привезти. А вот то, что она была рабыней, вполне возможно, посмотри, как наголодалась! Третью порцию доедает! Как бы ей плохо не стало!

Цирковой обоз ехал по полям и рощам еще один день, потом остановился. Вечером фургоны, как обычно, поставили в круг, а вот утром не было привычных сборов в дорогу. Артисты, дружно работая, установили четыре высокие мачты и укрепили их растяжками. Между мачтами натянули различные канаты – тонкие и толстые.

– Это зачем? – спросила Листик у Смоль.

– Мы тут будем репетировать, – ответила черноволосая девушка. – Понимаешь, Листик, когда мы приедем в город, то сразу начнем выступать. Ведь нам приходится платить самые разные налоги. Нас приравняли к торговцам, а они платят за место, рыночный сбор, ну и много еще чего, если тебе интересно, то спроси у Жозе, он точно знает, или у матушки Мижан, она ведет все денежные дела. А нам надо программу обновлять, ведь еще и года не прошло, как мы выступали в Тарахене. Вот потому мы здесь и остановились, будем новые номера разучивать и отрабатывать их исполнение. Понятно?

– Ага, – ответила Листик, она уже поняла, что цирковые артисты едут из Арэмии, куда ей меньше всего хотелось попасть. А другой город девочку вполне устраивал. Листик с интересом наблюдала за приготовлениями, и не только смотрела, но и помогала.

Когда все было готово, девочку подозвал высокий худой мужчина:

– Мелкая, иди сюда! Я тебе покажу настоящее волшебство!

– Фаримито нужен свежий зритель, – усмехнулась Батар. – Он и меня точно так же мучил.

Листик уже знала, что Батар недавно присоединилась к цирку Жозе. Смоль захихикала, а Карэхита пояснила:

– Мы уже знаем все «магические» трюки Фаримито. Ему просто надо проверить, заметны ли будут секреты его «волшебства», вот он и ищет, на ком бы опробовать то, что он придумал. Иди, Листик, тебе понравится.

– Ага! – ответила девочка и замерла перед сидевшим на цветастом коврике фокусником.

Тот, напустив на себя важный вид, произнес какую-то абракадабру и достал из воздуха цветок. Вообще-то достал он его из рукава, но проделал это настолько ловко, что казалось, будто роза появилась из ниоткуда. Листик захлопала в ладоши, она восхитилась не столько самим фокусом, сколько тем, насколько это было ловко проделано, ведь она-то заметила, что сделал Фаримито. Тот, учтиво склонив голову, протянул розу девочке:

– Это прекрасной даме как истинной ценительнице высокого магического искусства! А теперь небольшая разминка. Маленькая такая проверка внимания. У меня есть три стаканчика, под один из них я кладу шарик.

Сопроводив свои слова действиями, Фаримито, выкрикивая: «Кручу, верчу, обмануть хочу», – стал быстро двигать металлические стаканчики по коврику, меняя их местами.

– Базарный фокус! – фыркнула Карэхита. – Так обманывают простаков!

– Базарный или нет, а позволяет определить, насколько внимателен зритель, – хитро улыбнулся фокусник и спросил у Листика: – Где шарик?

– Вот тут! – Девочка протянула руку, чтоб поднять один из стаканчиков.

– Нет, его тут нет! – еще шире улыбнулся фокусник, поднимая стаканчик. Улыбка сошла с его лица – шарик действительно находился там!

– И вот тут! – Листик подняла следующий стаканчик – там тоже лежал шарик! Широко улыбаясь, девочка подняла и третий стакан, и там был шарик!

– Э-э-э… Как? Не может быть! – Фаримито раскрыл ладонь, где был четвертый шарик!

– Да, неизвестно, кто кого проверил на внимательность! – засмеялась Карэхита.

Поняв, что происходит что-то необычное, к фокуснику стали подходить остальные цирковые. Смоль, которая тоже наблюдала за Листиком и Фаримито, с улыбкой стала рассказывать о произошедшем. А Листик накрыла шарики стаканчиками.

– Ставлю медяк против серебрушки, что там их не окажется! – закричал пожилой мужчина с большим накладным красным носом.

– Урторио, почему ты так думаешь? – спросил Жозе, беря деревянный шарик из рук растерянного фокусника.

– Должна же в этом действе быть какая-то интрига!

– Ну какая тут может быть интрига, в чем? – спросил еще один подошедший мужчина могучего телосложения.

– Интрига должна быть! А то жить неинтересно! – ответил пожилой.

А Жозе без лишних разговоров принялся переворачивать стаканчики. Шариков там не было! Посмотрев на ухмыляющуюся девочку, директор цирка строго спросил:

– Где?

Листик разжала ладошку и показала шарики.

– Вот! – обрадовался Урторио, а мужчина могучего телосложения укоризненно покачал головой:

– Ты из всего цирк сделаешь! Паяц, во всем паяц! Клоун!

– Да, клоун! Так не всем же гири тягать, кто-то и… – возразил Урторио, совсем не обидевшись на то, что его обозвали паяцем. – Это, между прочим, тоже надо уметь! Хороший клоун…

– Интриги плести должен! – засмеялась Смоль и, обратившись к фокуснику, сказала: – Сегодня, Фаримито, тебя самого проверили на внимательность!

– Листик, а что ты еще можешь? – спросил Жозе.

– Вот! – ответила девочка и достала из воздуха, точно так, как это сделал фокусник, цветок.

И Жозе и Фаримито сумели разглядеть, как Листик доставала цветок из рукава, обычный полевой цветок, каких вокруг было множество. Жозе удовлетворенно кивнул, Фаримито встал и поклонился, остальные захлопали. Никто из них не знал, что, в отличие от фокусника, у Листика ничего в рукаве не было, цветок она туда заранее не прятала, и если бы кто-нибудь этот цветок понюхал, то с удивлением обнаружил бы отсутствие какого-либо запаха!

– Искусством создавать иллюзии многие пренебрегают, считают это баловством, чем-то мелким, недостойным их. Они считают, что это просто обман, – говорила Тайша внимательно слушавшей ее рыжей девочке.

В руках у пепельноволосой девушки один за другим возникли четыре ножа, которые она метнула в недалеко стоящее дерево. Ножи с хрустом вошли в древесину.

– Тайша, а как ты сделала эти ножи? Ведь у тебя в руках ничего не было! – поинтересовалась девочка.

– Пойди их достань, может, поймешь, – улыбнулась пепельноволосая.

Листик побежала к дереву, но пока она добежала, ножи исчезли, а вот в местах, куда они попали, остались глубокие отверстия-порезы.

– А куда они делись?! – удивилась девочка, оглядываясь на свою наставницу, но та только улыбнулась. Листик, проведя пальцем по тем местам, куда вошли ножи, спросила: – Это была иллюзия? Но как? Они выглядели как настоящие! Будто ты их создала!

– Листик, создавать даже простые предметы не каждому богу под силу! Только старшим, но я подозреваю, что и они не все могут такое. Для этого надо оперировать слишком многими… – Тайша не нашла подходящего слова и щелкнула пальцами. Листик кивнула и повторила щелчок.

– Именно, – тоже кивнула Тайша. – Чтоб создать самую простую материальную вещь, надо знать ее внутреннюю структуру, а это очень сложная…

– Ага! Вещь! – понятливо кивнула Листик.

Тайша заулыбалась, уж очень важно, но в то же время забавно это у девочки получилось.

Пепельноволосая наставница продолжила:

– Но повторить внешние признаки, не все, а только основные – на это я вполне способна. Да и ты, думаю, тоже. Вот смотри. – В руках Тайши возник нож, она его передала девочке.

Листик осторожно взяла его, понюхала, попробовала остроту лезвия и сообщила:

– Острый! Только это не нож! Он не пахнет железом! Это такая иллюзия, да? Но очень уж она… Прямо как настоящая!

– Настоящая иллюзия, – усмехнулась Тайша, – хорошее определение. Настоящая иллюзия должна быть ничем не отличима от реальности! Длительность ее может быть недолгой, но достаточной, чтоб убедить того, для кого ты эту иллюзию создала, что он видит реальность, а не магический мираж. Для этого совсем не обязательно, чтоб твоя иллюзия имела все признаки копируемого тобой предмета. Только те, которые необходимы тебе для выполнения действия, характерного для этого предмета. Понятно?

– Не-а!

– Хорошо, объясню на примере. Вот смотри. – В руках Тайши снова возник нож. – Видишь, он острый. Для того чтоб что-то разрезать, этого вполне достаточно. Остальные признаки необязательны. Теперь понятно?

– Ага!

– Ну, если ага, тогда продолжим. Я тебе показываю как, а ты повторяешь. Сплетать свои заклинания вряд ли у тебя получится, а вот запомнить базовый набор и складывать разные варианты плетений ты вполне сможешь. Запоминай, как это делается…

Листик улыбнулась, вспомнив свою строгую наставницу. Хотя почему строгую? Все то время, пока Листик пробыла у пепельноволосой драконы, она и Рамана откровенно баловали девочку.

– Листик, а что ты еще умеешь? – спросил Жозе, прерывая воспоминания девочки. Она растерянно оглянулась и честно ответила:

– Ничего такого, мне же больше не показывали!

Листик имела в виду, что ей не показывали сейчас, но окружающие сделали вывод, что эти фокусы девочке кто-то показывал раньше.

– Листик! Давай ты будешь у меня помощницей, – предложил Фаримито.

Директор бродячего цирка хмыкнул:

– Не спеши, там видно будет. Ну, чего встали? Давайте репетируйте, мы здесь пять дней пробудем, потом надо двигаться в Тарахену, чтобы успеть к началу ярмарки!

Фаримито, вздохнув, стал сооружать какую-то конструкцию из разноцветных ящиков, Смоль принялась ему помогать, а Карэхита пустила своих тонконогих лошадок по кругу. Запрыгнув на одну из них, девушка сделала стойку на руках, а потом сальто и перепрыгнула на вторую лошадку. Карэхита двигалась легко, словно бабочка, перепорхнувшая с цветка на цветок. Листик захлопала в ладоши. А Урторио, сделав зверское выражение лица, заговорщицким тоном хрипло сказал Листику:

– Недолго ей прыгать осталось, Фаримито сегодня таки распилит ее напополам!

– Как распилит?! – испугалась девочка и со страхом посмотрела на улыбавшегося фокусника, который не расслышал, что говорил клоун девочке.

– Ржавой пилой! – трагическим шепотом пояснил Урторио. При этом он начал заламывать руки так, словно пилить собирались его.

– Не верю! Не верю, – голосом прокурора произнесла Батар, обращаясь к клоуну. – Где правда жизни? Где сопереживание? Ты должен трепетать от ужаса. А руки, руки… Что ты их вывернул, словно в носу поковыряться собрался!

– У него трагизм появится, если ему гирю на ногу уронить. – Мужчина атлетического сложения, легко подбрасывая, перекидывал большую и, наверное, очень тяжелую гирю из руки в руку. Увидев, что Листик на него обратила внимание, он в замахе вверх выпустил завертевшуюся гирю из руки и, когда та начала падать, поймал ее на шею. – Хех!

– О-о-о! – восхитилась девочка, а польщенный атлет, широко разведя в стороны руки, в которых снова было по тяжелой гире, поклонился девочке. Листик отвесила поклон в ответ и повернулась к Батар, доставшей ножи:

– Батар, а зачем Фаримито пилить Карэхиту?

– Номер такой, вернее, фокус. Карэхита залазит в ящик, а Фаримито будто ее пилит, а потом раздвигает половинки ящика в стороны. В одной Карэхита улыбается и машет руками, а во второй болтает отпиленными ногами.

– Как же она может болтать ногами, если ей ноги отпилили и они в другой половинке ящика? – удивилась девочка, с жалостью глядя на вставшую ласточкой на своей лошадке улыбающуюся девушку.

– Там ноги не Карэхиты, а Смоль, – засмеялась Батар, начиная подбрасывать ножи.

Шесть клинков, завертевшись, превратились в блестящую ленту. Листик завороженно смотрела. Батар жонглировала ножами, заставляя их взлетать то друг за другом, то парами, то по три штуки! Казалось, ножи просто висят в воздухе! И делала это девушка без всякой магии!

– А ты меня так научишь? – Листик протянула руку и поймала один нож, поймала ладонью за лезвие.

– Ой! – испуганно выдохнула Смоль, а Карэхита спрыгнула с лошади и бросилась к девочке:

– Листик, ты не сильно поранилась!

Ножи Батар были такими острыми, словно были предназначены не для жонглирования, а совсем для другого. Жонглерша, тоже дернувшаяся к девочке, остановилась, но при этом как-то очень внимательно смотрела на руку девочки, державшую нож.

– Батар! Ну разве так можно!.. У тебя же ножи острые, как бритва! Да помоги же…

Высокая девушка молча показала на руку Листика. Если бы это была обычная девочка, то нож отрезал бы ей пальцы. Но даже бритвенно-острый клинок не может пробить драконью кожу, если, конечно, дракон готов к тому, что его ударят. Листик поймала нож ладонью, но, не желая демонстрировать свои возможности, быстро перехватила его так, чтоб острое лезвие оказалось зажатым между ладонью и пальцами, не касаясь их. На руках девочки не было никаких следов крови.

– Ага! – Листик протянула нож Батар и снова попросила: – Научи меня так!

– Хорошо, только будем учиться не на ножах, а на булавах, – кивнула девушка.

Она достала короткие палки с утолщениями на концах и стала показывать Листику, что надо делать. Через полчаса девочка уже вовсю подбрасывала четыре булавы, жонглировать шестью у нее пока не получалось.

А тем временем на натянутый на столбах канат ступила Смоль. Она осторожно пошла, балансируя веером. Неожиданно сделав кувырок, девушка едва не упала, но удержала равновесие и затанцевала на канате, словно под ней была не шаткая и узкая опора, а твердый пол. Листик, забыв о булавах, с восторгом смотрела на танец Смоль. Девушка, сделав несколько пируэтов, снова закачалась, будто собираясь упасть, но это вышло у нее как-то очень изящно, как элемент танца.

– Не бойся, Смоль не упадет, это такие приемы, чтоб пощекотать почтеннейшей публике нервы. Зритель любит, когда на его глазах вот так рискуют, – прогудел силач, стоявший рядом с Листиком и тоже наблюдавший за девушкой.

– Я тоже так хочу! – заявила рыжая малышка и ловко полезла по одной из опор, между которыми был натянут канат. Девочка бесстрашно ступила на этот канат и быстро по нему пробежалась, затем, как и Смоль, перекувыркнулась, повторив не только сам кувырок, но и мнимую потерю равновесия. Все это у девочки выходило непринужденно. Листик даже в ипостаси человека легко удерживала равновесие. То, что эта малышка показывала, вызывало изумление!

К концу дня умаялись все наставники рыжей непоседы, она, казалось, хотела испробовать все, и очень многое у нее получалось. Листик не приставала только к Торунаро, оно и понятно – поднимать, а тем более подбрасывать гири девочке явно было не под силу. Вечером, после ужина, у костра зазвенели гитары, как оказалось, Фаримито и Урторио очень неплохо играли. Под аккомпанемент зажигательной мелодии в круг вышла Карэхита. Листик, глядя на танцорку, казалось, перестала дышать. Когда танец закончился, девочка жалобно посмотрела на Карэхиту.

– Сейчас она скажет – научи меня, – улыбнулся Урторио.

Листик показала клоуну язык и попросила:

– Научи меня!

– С удовольствием, – улыбнулась в ответ Карэхита. – Тебя учить – только в радость!

Снова звенели гитары, танцевали Карэхита и Смоль. К ним присоединилась Листик, сначала неумело копируя девушек, а потом ее танец становился уверенней и уверенней, и вот уже три танцорки кружились, то образовывая круг, то ведя собственные танцевальные темы. Когда девушки и девочка сделали последние танцевальные движения и застыли, обнявшись, раздались бурные аплодисменты. Зрители и аккомпаниаторы не жалели ладоней, выражая восторг.

Утром, когда матушка Мижан только начала готовить завтрак, артисты цирка Жозе собрались у его фургона, не было только Карэхтиы и Листика.

– Вряд ли она рабыня, – говорил Журо. – Уж очень она уверенно держится. У тех, кто побывал в рабстве, появляется некоторая скованность в поступках. Они все делают с оглядкой, словно боятся разгневать своего хозяина.

– Да и то, что она показала… Пусть только два фокуса, но исполнила она их безукоризненно. Такое может быть только результатом долгой тренировки, – задумчиво произнес Фаримито. – И нож Батар она поймала за лезвие и при этом не порезалась. Может, жонглировать она и не умеет, но с оружием обращается вполне умело.

– Вот только откуда она взялась? Все-таки округа Арэмии довольно густо населена, – высказался Урторио. – Как-то же она туда попала.

– Урторио, она же сказала: с Каприна. Думаю, что это все же какой-то остров, притом экзотический, – сделал предположение силач.

– Торунаро, с чего ты так решил?

– А я ее спросил, почему она появилась в таком виде? И знаете, что она мне ответила? – прогудел атлет и, отвечая заинтересовавшимся слушателям, пояснил: – Она сказала: там все так ходят!

– Я могу еще поверить, что на юге есть остров, где очень жарко и все ходят голышом, но Листик-то была около Арэмии! Неужели ты думаешь, что она вот так и пришла оттуда? – возразил Жозе. – И как она пересекла море?

– Ладно, пойду гляну, как там Царь и Злюка, что-то они себя сегодня очень тихо ведут, – обеспокоенно сказал Журо и направился к фургону-клетке.

– Да, посмотри, сегодня и с ними надо провести репетицию, – кивнул своему помощнику Жозе. – Новых номеров разучивать не будем, закрепим старое.

– И все-таки ее учили, и очень многому учили, – вернулся к прерванной теме Фаримито. – Уж очень много она умеет. Почему я так говорю? Вы же видели, она буквально за несколько минут обучается тому, о чем говорит, что не умеет! А на канате?! Так можно кувыркаться только после длительных тренировок! А как она вчера танцевала! Не может быть, чтоб это было в первый раз!

– Я бы ее взяла партнером в номер, – кивнула Смоль. – Она немного потренируется и сможет танцевать на канате не хуже меня!

– Да и я бы взял ее ассистентом в номер, – кивнул Фаримито. – У нее замечательно получается! Сколько в ней артистизма!

– Я бы тоже не отказался от такого ассистента, – заявил Торунаро своим гулким голосом.

– А что бы она делала в твоем номере? Или ты думаешь, что она сможет поднять твои гири? – засмеялся Урторио.

– Она бы могла сидеть на гире, что я поднимаю!

– Постой, постой! А если и я буду в твоем номере? Мы бы с Листиком станцевали на поднятых тобой гирях! Ты смог бы нас поднять? – спросила Смоль.

Силач пожал плечами, показывая, что это не составило бы для него труда. А Жозе задумчиво покивал и произнес, глядя на Селену:

– Только не на гирях, а на помосте. Небольшой такой помост, и на нем танцуете ты, Карэхита и Листик. Карэхита, как тебе такая идея?

Жозе обратился к заспанной девушке, вылезшей из своего фургона. Та пожала плечами, не сообразив, что от нее хотят. А Смоль спросила:

– А Листик что, еще спит?

– Не знаю, ее в фургоне нет.

– Карэхита, вы же долго шептались там о чем-то, перед тем как заснуть!

– Батар, я рассказывала Листику сказку, а потом она пошла спать.

– К кому? – удивилась жонглерка. – У нас же в фургоне только три спальных места! Я думала, что она возле тебя и заснула!

– Я тоже так думала, а потом обнаружила, что ее нет! – растерянно произнесла Карэхита.

– Вот! А вы – я бы взял ее в ассистенты! Я бы взяла ее в номер! Она такая молодец, все на лету схватывает! А она просто сбежала! – желчно произнес Урторио. Смоль собралась ему возразить, а Батар укоризненно покачала головой, да и остальные не разделяли мнение клоуна, а тот продолжилразвивать свою мысль: – Точно, сбежала! Она и перед этим откуда-то сбежала, ее-то и раздели, наверное, для того, чтоб она этого не сделала. А вы… Накормили, приодели… А она даже спасибо не сказала! А вы тут: ах, ох! Какая помощница вышла бы…

– А пожалуй бы и вышла, – произнес подошедший Журо и кивнул директору цирка: – И не кому-нибудь, а нам с тобой, Жозе. Идем, глянешь на эту, как вы решили, пропажу. Я как увидел, так просто глазам не поверил!

Жозе пошел за Журо, впрочем, все остальные тоже. Увиденная картина вызвала изумление, а потом смешки – в клетке со львами спала Листик! Она устроилась под боком лежащей Злюки. Агрессивная и готовая кого-нибудь цапнуть львица спокойно лежала, прикрыв девочку лапой. А вот спокойный и покладистый Царь стоял и хлестал себя по бокам хвостом, всем своим видом показывая, что не позволит приблизиться к своей подруге. При виде людей Царь тихонько, но грозно зарычал.

– Посмотри на него! – усмехнулся Жозе. – Охраняет!

Словно подтверждая его слова, лев зарычал громче. Листик заворочалась и открыла глаза. Увидев собравшихся перед клеткой людей, она начала оправдываться:

– Я только хотела посмотреть, а потом заснула!

– Листик! Но если ты только хотела посмотреть, зачем залезла в клетку?! – всплеснула руками Карэхита.

– А я хотела еще погладить! Они такие хорошие!

– Листик! Это дикие звери! Они могут напасть! – не выдержал Жозе.

– Не-а, они хорошие! – повторила девочка, а Злюка, словно подтверждая слова рыженькой малышки, принялась ту облизывать.

– Ой-ой, щекотно! Я сама умоюсь! – отбивалась Листик от львицы, но та продолжала еще усерднее умывать девочку своим языком.

– Ты хоть что-то понимаешь? – спросил Жозе у Журо. Тот пожал плечами:

– Злюка относится к Листику, как к своему детенышу, не знаю почему. Может, материнский инстинкт проснулся? Я когда ее там увидел, – Журо кивнул на девочку, – очень испугался, думал, они ее разорвали. Решил, что эта маленькая дуреха из любопытства сунулась в клетку, и… Тут еще Царь начал рычать. А потом пригляделся… Сам видишь, можно смело Листика брать к нам в номер. А можно и новый сделать – царь зверей и спящий младенец! Как тебе?

– Хороший номер, даже ничего делать не надо, – ворчливо начал Урторио, остальные поглядели на него осуждающе, но он тем же тоном закончил: – Спи себе среди львов, даже репетировать не надо.

– Так в чем дело? Вон можешь потренироваться, место освободилось, – усмехнулась Батар, кивнув на выбирающуюся из клетки девочку.

Листик не стала открывать дверь, она просто пролезла между прутьями и немного смущенно извинилась:

– Простите, что я проспала, я только немножко погладила Злюку, а потом как-то заснула. Мне так тепло было.

– Пригрелась и заснула, – хмыкнул Журо. – Рядом с такой-то грелкой!

– Завтрак готов! – закричала матушка Мижан, и оригинальный способ проведения ночи Листиком был на время отодвинут в сторону.

После еды круг внутри фургонов, служивший импровизированной ареной, был отгорожен высокой решеткой. В эту огромную клетку, занимавшую всю арену, внесли три большие тумбы, другой реквизит и впустили львов. Поскольку основное место репетиций было занято, все расположились вокруг арены, принявшись с интересом наблюдать за номером с участием больших желтых кошек. Но львы были явно не в духе, они огрызались и не хотели запрыгивать на тумбы. Жозе грозно щелкал длинным кнутом, но ни Царь, ни Злюка не обращали на него внимания.

– Ну что же ты? Почему не хочешь на тумбу? – Листик, проскользнув между прутьями, обняла Злюку.

Львица снова лизнула девочку, а та со словами: «Смотри, как надо», – забралась на деревянное возвышение. Львы последовали примеру девочки.

– А теперь прыгайте! – скомандовала Листик, но львы и не думали прыгать, они с недоумением смотрели на маленькую рыжую укротительницу.

– Листик, как же они будут прыгать? Они же должны перескакивать с тумбы на тумбу. А на свободной тумбе ты сидишь, – усмехнулся Журо.

– Ага! – кивнула девочка и прыгнула туда, где сидела Злюка. Освобождая место, львица прыгнула на тумбу Царя, а тот перескочил на освободившееся место Листика. Так они и двигались по кругу некоторое время.

– Жозе! Давай огненный обруч! Это будет шикарный номер, львы гонятся за младенцем, прыгая через пылающий круг! – подначил Урторио.

– Скорее, младенец гоняет львов, – усмехнулся Торунаро. А Карэхита и Смоль захлопали в ладоши. Батар только улыбалась.

– Предлагаю разнообразить и дополнить номер, – ехидно продолжил Урторио. – Включить туда жонглирующую Батар и нашего атлета с гирями… Получится очень эффектно – Торунаро впереди львов со своими гирями скачет сквозь огненный круг!

– Тогда и тебя нужно в этот номер, – прищурился силач.

– Это в каком же качестве? Что я там буду делать, после тебя-то…

– А Царь будет прыгать сквозь огненный обруч, держа тебя в зубах!

Фаримито укоризненно покачал головой, глядя на спорщиков. А Жозе, отвлекшись от карусели, устроенной львами и Листиком, прикрикнул на зрителей:

– Делом займитесь! Или ваши номера уже отработаны? Через три дня дальше двигаемся!

Люди разошлись, а Листик немного посидела в уголке клетки, наблюдая за львами и их укротителем. Потом ее позвала Карэхита, которая ехала к речке купать своих лошадок. Жозе посмотрел вслед удаляющимся всадницам и спросил у Журо:

– Ну, что думаешь?

– Думаю, можно. На канате у нее великолепно получается, если она там еще и жонглировать будет… Хороший номер выйдет.

– С жонглированием у нее не очень… – засомневался Жозе.

– Жозе, четырех булав вполне хватит. Еще можно ее напарницей к Карэхите, – прикидывая, как задействовать в будущем выступлении рыжую девочку, произнес Журо. Вспомнив, он добавил: – Фаримито просил…

– Хватит с него Смоль, две ассистентки у фокусника – это перебор, – возразил Жозе и, усмехнувшись, продолжил: – А вот со львами ее можно выпускать, не в номер – просто выход перед основным выступлением. Младенец и львы хорошо смотрятся, публика любит такие сочетания.

– Ну что ж, так и порешим, – согласно кивнул Журо. – Только номер как-то по-другому назвать нужно, Листик на младенца обижается.

Мужчины засмеялись. Отсмеявшись, Жозе заметил:

– Похоже, Единый услышал наши молитвы и послал нам это рыжее чудо, она поможет поправить наши дела! Только один ее выход со львами сделает нам кассу.

– Карэхита, а почему твоих лошадок зовут Птичка и Рыбка? Как-то не сочетаются рыбка с птичкой, одна в воде живет, а вторая летает в небе, – спросила Листик. Она мыла Рыбку, а Карэхита, помыв Птичку, расчесывала той гриву. – Так почему? – не отставала Листик.

Карэхита, заулыбавшись, ответила:

– Надо, чтоб было ласково, если одну лошадку назвать какой-нибудь Колючкой, то она может обидеться.

– Но Злюка же не обижается!

– Так она же и не лошадка! – Карэхита погладила Птичку, а Листик спросила у Рыбки:

– Если тебя по-другому назвать, ты обидишься?

Лошадка фыркнула, показывая, что она обидится, если ее мыть перестанут. Девочка засмеялась и завела Рыбку глубже в реку.

– Листик, не заходи глубоко! Русалки могут утащить! – забеспокоилась Карэхита.

Рыжая малышка фыркнула почти так же, как перед этим Рыбка:

– А ты откуда знаешь?

– Ну, так говорят, – пожала плечами девушка. – В глухих местах, в реках и озерах может водиться всякая нечисть! Враг Единого специально ее разводит. Правда, мало кто видел…

– Глупости! – снова фыркнула Листик. – Русалки, да и другие представители необычного народца к врагу вашего Единого никакого отношения не имеют! Вот!

– А ты-то откуда знаешь? – удивилась Карэхита. – Пастыри говорят, что…

– Врут все ваши пастыри! Вот! – ответила девочка и, хитро глянув на свою смуглую подругу, предложила: – А хочешь с русалкой поговорить? Тут одна за нами подглядывает.

Не дожидаясь ответа, Листик пару раз шлепнула ладошкой по воде и позвала:

– Вылазь! Никто тебя не обидит!

Из-под воды появилась молодая девушка, со светло-зеленой кожей и темно-зелеными волосами. Карэхита ойкнула и испуганно застыла, не зная, что делать. Потом, хоть ей и было страшно, она прыгнула в воду, подплыла к Листику и обняла ее, словно стараясь защитить. Девочка засмеялась, а русалка очень серьезно спросила:

– Вы звали меня, госпожа?

– Ага, – ответила Листик. – Вот Карэхита хотела посмотреть на русалку. Она вас никогда не видела и говорит, что вы страшные и ужасные. Нападаете из-под воды и топите зазевавшихся!

– Мы не нападаем и не топим, люди сами тонут, – серьезно ответила речная жительница.

– Ага, – согласно кивнула Листик и пояснила своей подруге: – Русалки сами прячутся. Их бояться не надо. Вот водяники и водяницы могут утопить.

– А ты откуда это все знаешь? – изумленно посмотрела на девочку Карэхита.

– Она – Хозяйка, – вместо Листика ответила русалка, было видно, что ей тяжеловато находиться под ярким солнцем.

Девочка это заметила и махнула рукой:

– Ладно, прячься.

Русалка, плеснув хвостом, скрылась под водой. Листик, проводив взглядом речную жительницу, сказала Карэхите:

– Хм, хвостатая, совсем дикая! Какие-то они здесь у вас запуганные. Вообще-то русалки без хвостов.

– Листик, откуда ты это все знаешь?! – Карэхита вытащила девочку на берег и посмотрела на ее ноги, словно ожидая там увидеть хвост.

Девочка засмеялась:

– Нету у меня хвоста!

Листик могла бы сказать – сейчас нет, а так есть, но, увидев, что ее подруга очень перепугана, решила лучше промолчать.

А Карэхита испуганно проговорила:

– Пастыри приказывают сжигать пойманных русалок! А ты… Она назвала тебя Хозяйкой! Выходит, ты тоже?.. Листик, ты не боишься львов. Да и лошади сначала тебя испугались, а потом… Ведь тогда они же тебя испугались, да? Я заметила это, когда ты появилась! Листик, кто ты?

Девочка улыбнулась и погладила девушку по руке:

– Я – это я, и я не желаю никому зла. Если ты меня не боишься, то я хотела бы стать твоей подругой. Ведь мы можем дружить? Правда?

Карэхита глянула в большие зеленые глаза, смотрящие на нее с такой надеждой! Пусть это и особенный, какой-то не такой, но ребенок! И как она слушала сказки, просто ощутимо сопереживая их героям. Наездница обняла девочку и прижала к себе, а Листик почему-то всхлипнула.

Глава 9 Немного из прошлого. Как становятся святыми, или Прощание с цирком

Старший пастырь Аргимаро смотрел на губернатора Тарахены, дона Итарано, а тот, сделав глоток вина из высокого бокала, произнес:

– Вы хотите сжечь эту танцорку, потому что она вам отказала?

– Она ведьма, а место ведьмы на костре! – поджав губы, ответил старший пастырь. – В вопросах веры мы не можем допускать…

– Полно вам, я не собираюсь подвергать сомнению, а тем более опротестовывать ваше решение. Мне просто интересно, что было бы, если эта циркачка согласилась бы?

Аргимаро усмехнулся. Он и дон Итарано были в Тарахене высшей властью, у старшего пастыря власти было даже больше, поэтому гражданский губернатор не мог, да и не собирался оспаривать решение церковного иерарха, разве что в том случае, если бы оно касалось непосредственно самого дона Итарано. Губернатор Тарахены сделал еще один глоток и поощряюще улыбнулся. Старший пастырь усмехнулся в ответ, только вот эта усмешка выглядела очень зловеще:

– Она умерла бы. Быстро и безболезненно. Сами понимаете…

– Ваши маленькие слабости не должны стать достоянием… – перебил старшего пастыря дон Итарано и замолчал, поймав холодный взгляд. Губернатор понимающе кивнул, склонил голову и серьезно сказал: – Да, ваша святость, ведьма должна быть сожжена! Образцово-показательно, на главной площади. Я думаю, что это будет поучительное зрелище. Когда вы думаете провести данное мероприятие?

– Завтра. Зачем тянуть? Мне шепнули, что к нам едет с инспекцией архипастырь, надо показать ему наше рвение в вопросах веры, ведь я пока еще не готов.

Губернатор кивнул, соглашаясь с последними словами иерарха. Он тоже считал, что архипастырь слишком долго засиделся на своем месте. Дон Итарано был в курсе заговора, готовившегося старшим пастырем, точнее, он сам должен был принять в нем активное участие. Но солдаты не пошли бы на открытое противостояние гвардейцам архипастыря, поэтому Аргимаро и его сторонники хотели свергнуть главу церкви не в ходе вооруженного противостояния, а с помощью покушения, обставив все как естественную смерть.

Итарано должен был обеспечить поддержку гарнизона Тарахены в том случае, если на престол архипастыря появятся еще претенденты, а они в Арэмии точно появятся. И выиграет тот, кто сильнее. До прямого столкновения вряд ли дойдет, это будет просто демонстрация мускулов, а гарнизон Тарахены, даже больший, чем гарнизон Арэмии, – более чем весомый аргумент. Внезапный визит архипастыря мог спутать все карты, поэтому стоит затаиться и продемонстрировать, с одной стороны, лояльность, и с другой – полную занятость местными делами. Для этой цели казнь ведьмы подходила как нельзя лучше.

Роскошная карета в сопровождении внушительного отряда гвардейцев ехала по мощенной камнем дороге. Еще крепкий старик, слегка отклонив занавеску, смотрел из окна этой кареты. Архипастырь планировал внеочередную ревизию, к тому же он хотел разобраться с главным заговорщиком. О готовившемся заговоре и о том, кто стоял во главе его, главе церкви было прекрасно известно. Аргимаро слишком заигрался, и эту ревизию он не должен пережить. Что это будет – яд или что-то другое, станет ясно на месте, подробного плана у архипастыря не было, в таких вещах он полагался на импровизацию – это у него получалось лучше всего. Но импровизация хороша, когда она подкреплена не только авторитетом, но и реальной силой. Поэтому отряд гвардейцев был раза в три многочисленней обычного конвоя. Конечно, со всем гарнизоном Тарахены гвардейцы не справятся, но и гарнизон не выступит против церкви, а архипастырь, пока жив, и есть церковь.

Местность совсем не напоминала живописные окрестности Арэмии, все-таки здесь намного суше, хотя близость моря и смягчает жару, но влагу на окрестные поля и жиденькие рощи это не приносит. Здесь был крайний юг благословенных земель, где чтят Единого. За морем уже живут неверные, тоже поклоняющиеся Единому, но поклоняющиеся неправильно, искажающие основные догматы веры.

Архипастырь собрался было задернуть занавеску и откинуться на подушки мягкого диванчика, когда его внимание привлекли повозки бродячего цирка, прижатые гвардейцами к самой обочине. О том, что это цирк, говорили рисунки на полотняных бортах крытых повозок. Но труппа почему-то уезжала из Тарахены, хотя ярмарка там была в самом разгаре.

Рисунки на бортах повозок были выполнены мастером своего дела. Обычно такие рекламные картинки рисовал кто-нибудь из цирковых, а среди них редко попадались те, кто это действительно умел, а уж прошедшие обучение и вовсе были очень большой редкостью. Но здесь видна рука профессионала! Еще архипастырю показалось, что он уже видел где-то такие рисунки, по крайней мере, выполненные в схожей манере. Только на въезде в город архипастырь вспомнил где, вернее, у кого, он видел такую технику. Задумчиво кивнув каким-то своим мыслям, он достал из сумки фигурку невиданного зверя, сделанную учеником, точнее, ученицей художника Лирамо.

Иерарх грустно улыбнулся, вспоминая рыжую девочку, промелькнувшую в его жизни ярким огоньком. Она тогда ушла неведомо куда, вернее, улетела, превратившись в такого же зверя, как тот, которого она вылепила из глины. Если бы она была человеком, то сколько ей сейчас было бы лет? Двенадцать? Архипастырь щелкнул пальцами, привлекая внимание сидевшего напротив секретаря, и распорядился выяснить, что это за цирк и кто рисовал на бортах повозок картины.

Двумя неделями раньше Листик сидела на плечах Торунаро и вдохновенно творила. Ей с самого начала не нравилось то, что было намалевано на бортах повозок. И вот за день до отъезда с поляны, где бродячий цирк проводил свои репетиции, девочка, выпросив у Фаримито краски, оказывается, он был еще и штатным художником цирка, рисовала на тенте своей повозки. Листик считала своей повозку, где жили Смоль, Карэхита и Батар и которая была их гримерной.

– Ты смотри! Как живые! – не удержался наблюдавший за процессом Фаримито. Листик изобразила всех своих подруг: скачущую на коне Карэхиту, идущую по канату Смоль и жонглирующую пылающими факелами Батар. Листик хотела нарисовать Батар с ножами, но девушка уговорила художницу изобразить ее с факелами.

Когда Листик, закончив, удовлетворенно склонила набок голову и произнесла:

– Вот! – раздались громкие аплодисменты.

Затем и остальные цирковые стали просить девочку разрисовать тенты их повозок. Листик рисовала до глубокой ночи, закончила она уже в темноте, удивив уже ничего не видящих зрителей. На следующее утро, за завтраком, Журо под общий смех шутливо пожаловался:

– Листик, я теперь боюсь к фургону с львам подходить, мне все кажется, что они из клетки вылезли!

– Ага, можно было бы на твоем фургоне нарисовать прутья, будто это клетка, но очень уж мрачно получилось бы, – ответила девочка. – Пусть так и останется!

Жозе еще раз поблагодарил Единого за то, что он послал им Листика. Такие рисунки, можно сказать, картины, должны были обязательно привлечь зрителей, ведь не может быть плохим цирк с такими рисунками на своих фургонах. И надежды Жозе оправдались – публика валила валом. Ее привлекали не только рисунки, но и номера, в которых участвовала рыжая малышка. Да и номера, в которых она не участвовала, тоже были очень хороши. Даже клоун, хоть Листик и не была задействована в его выходах, сумел использовать ее идею или, вернее сказать, шалость. После выступления фокусника Урторио появлялся на манеже с тремя большими ведрами и предлагал Фаримито сыграть с ним в известную игру базарных мошенников. Под одним из ведер он прятал мяч и предлагал угадать, где он. Естественно, мяч оказывался под всеми тремя ведрами. Эту азартную игру знали все зрители, и эта реприза пользовалась неизменным успехом.

За первую неделю выручка превзошла все ожидания. Чтоб не хранить такую большую сумму в фургоне, Жозе отнес деньги в банк. В самый крупный банк в Арэмии, филиал которого был в Тарахене. Но, как говорят, за полосой успеха могут прийти крупные неудачи. Беда нагрянула, когда ее совсем не ждали. На одном из выступлений успевшего стать сверхпопулярным бродячего цирка Жозе присутствовало городское начальство. После представления Карэхиту пригласил к себе в ложу старший пастырь Аргимаро. И она оттуда не вернулась – слуги пастыря увезли ее с собой. Жозе, сразу почувствовав неладное, пошел в банк за деньгами, но ему отказались их выдавать, мотивировав тем, что такой суммы сейчас нет. И это в самом большом и солидном банке Арэмии! Когда Жозе заметил за собой слежку и наблюдение за цирком, то постарался часть фургонов с самым ценным реквизитом и львами потихоньку вывести из города. Мачты, на которых крепился полотняный купол, и разные канаты пришлось оставить в Тарахене.

Жозе боялся, что если цирк начнет явно готовиться к отъезду, то из города не выпустят никого. Все было обставлено так, словно часть имущества цирка была продана новому хозяину, к которому ушла и часть артистов. И вот вчера, через три дня после того, как увезли Карэхиту, было объявлено, что она ведьма и что ее сожгут на главной площади города.

Сегодня рано утром директора цирка и оставшихся артистов подняли городские стражники и погнали на центральную площадь. Там уже были сложены дрова для большого костра. Дрова укладывали особым образом – жертва должна была гореть как можно дольше и как можно дольше оставаться в сознании, испытывая мучения. Артистов цирка поставили так, чтоб они были поближе к костру и видели все, вплоть до мельчайших деталей. Мужчины сжимали кулаки, глядя на привязанную к столбу Карэхиту, одетую в черный балахон нераскаявшейся грешницы. Смоль обняла Листика и прижала к себе, чтоб девочка не видела этого ужаса. Как только Жозе и его товарищей поставили на отведенное им место, старший пастырь Аргимаро махнул белоснежным платком:

– Начинайте!

– Дорогу! Дорогу! – На площадь, разрезая толпу, выскочили конные гвардейцы архипастыря, за ними выехала карета. Но толпа была очень плотная, и карете пришлось остановиться. Палач бросил факел в первый круг дров, политых маслом. Дрова моментально запылали.

– Нет! – раздался над толпой звонкий и в то же время хрипловатый голос.

Листик, вырвавшись из рук Смоль, шагнула прямо в костер, ее одежда вспыхнула, девочка, превратившаяся в маленький факел, сделала еще один шаг и скрылась в бушующем пламени. Над толпой пронесся не то вздох, не то всхлип – понятно еще, когда жгут ведьму или нераскаявшуюся грешницу, а когда вот так гибнет невинный ребенок…

Архипастырь, глядя на толпу, поморщился – как некстати эта казнь! Его карета, не доехав до дворца главного пастыря Тарахены, остановилась, гвардейцы завязли в толпе, не в силах пробиться. Как раз в этот момент костер подожгли. Громкий крик привлек внимание архипастыря, он увидел, как в костер шагнула маленькая фигурка с копной рыжих волос. На мгновение он увидел лицо и узнал Листарио, вернее, Листика, гениальную ученицу художника Лирамо, создавшего шедевр, которому не было равных. Талантливого художника, так некстати убитого на подстроенной дуэли. Девочка нисколько не изменилась за прошедшие годы, разве что чуть подросла.

Гвардейцы наконец расчистили дорогу, и карета подъехала к помосту, на котором сидели старший пастырь и губернатор города. Архипастырь, опираясь на руку своего секретаря, вышел из кареты. В это время одна из цирковых артисток закричала:

– Милости! Милости прошу!

Архипастырь поморщился – чего хотели добиться Аргимаро и Итарано, размещая этих цирковых артистов внутри круга охраны? В непосредственной близости от костра и от того места, где сидели сами. А высокая худая девушка с резкими чертами лица, сделав три шага вперед, вместо того, чтобы упасть на колени, сбросила с себя куртку. Когда она это сделала, стало понятно, почему куртка такая большая – под ней были перевязи с ножами. Никто не успел опомниться, как девушка взмахнула руками. Два ножа, один в горле, другой в сердце, торчали у застывшего в кресле губернатора. Воспользовавшись возникшим замешательством, эта девушка закричала:

– Уходите! Я задержу!

Ее руки завертелись, подобно крыльям ветряной мельницы, каждый их взмах отправлял в полет два ножа, находящих себе цели. Девушка не промахнулась ни разу. С десяток стражников, окружавших губернатора, лежали на земле. Придавив старшего пастыря, хрипел его телохранитель – нож, предназначенный Аргимаро, принял заслонивший его верный охранник. Восемь стражников, преграждающих дорогу цирковым, еще не успели упасть на землю, как могучий мужчина бросился бежать, подхватив черноволосую девушку, которая до этого прижимала к себе рыжую девочку. Остальные артисты последовали за ним. Бежавший последним худой мужчина развернулся и что-то бросил в опомнившихся городских стражников, устремившихся в погоню. Серое облако, окутавшее солдат, заставило их остановиться. Все они начали чихать, смотреть им мешали обильно катящиеся из глаз слезы.

– Колдовство! – остановились те из солдат, кто не успел вбежать в это облако.

– Перец, – хмыкнул архипастырь и указал гвардейцам на метательницу ножей, которая, закрыв рот и нос платком, побежала через это облако, догоняя своих товарищей. Иерарх чуть двинул ладонью. Тренькнула тетива арбалетов, и четыре болта вонзились в спину девушки, она сделала два шага и упала. Архипастырь неодобрительно покачал головой:

– Надо было только обездвижить. – И, обращаясь к выбравшемуся из-под своего мертвого телохранителя старшему пастырю Тарахены, неодобрительно произнес: – Любезный Аргимаро, что это вы тут устроили?

– Э-э-э… Ведьма… Ее сожжение должно… – промямлил тот.

– Если вы хотели показать свое рвение в вопросах искоренения ереси и достичь эффекта… – Договорить архипастырь не смог, с треском рухнули дрова второго круга.

Если дрова в первом были политы маслом, то во втором были чуть сыроваты, они должны были гореть долго, но при этом не давать дыма, чтоб сжигаемая ведьма не задохнулась раньше времени, не получив причитающихся ей мучений. Архипастырь удивленно поднял бровь – мало того что не были приняты должные меры безопасности, так еще и сам костер был подготовлен крайне неумело, во второй круг поместили пересушенные дрова! Наверное, поэтому они так быстро прогорели. Словно подтверждая его догадку, пламя полыхнуло сильнее. Оглянувшийся на костер архипастырь повернулся к старшему пастырю, чтоб продолжить свои едкие замечания, но тут единый вздох толпы и смотревших на костер стражников заставил его снова обернуться. Из бушующего пламени вышли две обнаженные фигурки, меньшая шагала чуть впереди, держа за руку ведьму, которую собирались сжечь. Ни на девочке, ни на девушке не видно было следов ожогов. Девочка спокойно огляделась и направилась к выходу с площади.

– Стреляйте! – завизжал старший пастырь Тарахены.

Снова тренькнули арбалеты, на этот раз стражников, архипастырь едва заметным движением запретил своим гвардейцам стрелять. Девочка обернулась, и летящие в нее и девушку болты искрами вспыхнули и сгорели. Больше им никто не посмел мешать, и они спокойно скрылись в одной из боковых улиц.

– Прикажете задержать? – обратился к архипастырю капитан его гвардейцев.

– Кого? – поднял бровь высший церковный иерарх и повторил: – Кого? Если циркачей, то они, скорее всего, побежали не к воротам. Они перелезут через стену.

– Высота стен… – начал Аргимаро.

Архипастырь его перебил:

– Изнутри они поднимутся по лестнице, а потом спустятся по веревке. Заметьте, любезнейший, они могут это сделать в любом месте стены. А ваша так называемая ведьма… – Архипастырь продолжил, повысив голос так, чтоб его слышала вся площадь: – И спустился святой Ивософат на землю к людям, но не признали они его святость и побили камнями! И решили они его сжечь! И взошел святой на костер с улыбкой, не тронуло его очистительное пламя! Увидев это чудо, прозрели темные и заблудшие, воссиял тогда над Арэмией свет истинной веры! А святой вознесся на небо, и сказал он…

Притихшая толпа и стражники с благоговением слушали архипастыря, а тот тихо сказал старшему пастырю:

– Продолжайте, заблудший брат мой.

Тот, запинаясь, проговорил:

– …и придет мой посланец, его вы должны принять не так, как меня. Этим вы, э-э-э… докажете крепость вашей веры в… Но позвольте, ваше святейшество! Святой Ивософат сказал: придет он, а не она!

– Неисповедимы пути Единого! – так же громко и торжественно продолжил архипастырь. – Он прислал к нам святую, дабы испытать нашу веру! А вы, брат мой, не выдержали испытания! Вы подвергли святую гонениям! Она ужаснулась вашей греховности и ушла! Горе нам!

Толпа рухнула на колени, а архипастырь тихо сказал своим гвардейцам, кивнув на бледного Аргимаро:

– Взять его!

Чему-то усмехнувшись, он приказал гвардейцам, скрутившим старшего пастыря:

– В костер его. – И снова громко продолжил: – Брат наш решил искупить свою вину. Не будем ему препятствовать! Если будет милость Единого, он выйдет из костра невредимым, чем покажет нам свою святость, и мы преклоним пред ним колени!

Карэхита в черном балахоне стояла, привязанная к столбу, и смотрела на колышущуюся толпу. Вот привели под конвоем ее товарищей. Всегда подтянутая Батар была в какой-то мешковатой куртке, плачущая Смоль крепко прижимала к себе Листика. Сжавшие зубы Жозе и Журо, непроизвольно напрягающий свои могучие мускулы Торунаро. Казалось, он сейчас бросится на стражников, а потом раскидает дрова костра, чтоб спасти ее, Карэхиту, и… Но что он сможет сделать против арбалетов и мечей! Палач в красном балахоне запалил костер. Первый круг, политый маслом, вспыхнул моментально. Карэхита почувствовала жар, который становился сильнее и сильнее.

– Нет! – Карэхита услышала крик, и сквозь огненную стену к ней шагнула пылающая фигурка.

По-собачьи отряхнувшись, эта фигурка сбросила с себя горящие тряпки и появившимися большими когтями разрезала веревки и черный балахон.

– Листик? – прошептала Карэхита, ее взгляд с сосредоточенного веснушчатого лица переместился на руки девочки с внушительными когтями.

– Ага! – Вопреки обыкновению, Листик, оставаясь серьезной, спрятала когти и обняла девушку.

Только сейчас Карэхита обратила внимание, что вокруг бушует пламя. Но жара, как в те мгновения, когда подожгли костер, девушка уже не чувствовала. Листик, заглянув в черные глаза, сказала:

– Пошли!

Дальше для Карэхиты все было как во сне. Она, обнявшись с Листиком, прошла сквозь бушующее пламя, и они, никем не задерживаемые, вышли из города. За ними попробовали проследить, но соглядатаи заблудились в ближайшей роще. Потом преследователи ушедших девочки и девушки рассказывали о дремучей чащобе, о страшных голосах, которые выли и рычали, о блуждающих огоньках, о том, как чуть не утонули в трясине болота, неизвестно откуда взявшегося в этой сухой местности. А Листик шла, как будто знала куда. Утром она вывела уставшую Карэхиту прямо к уменьшившимся в количестве повозкам цирка Жозе. Удивлению цирковых не было предела, ведь они видели, как разгорающийся костер поглотил Карэхиту и как туда шагнула Листик. Смоль поочередно обнимала и ощупывала девушку и девочку, при этом не переставая плакать. Было видно, что и остальным хочется дотронуться до Листика и Карэхиты, чтоб убедиться, что это действительно они и что они живые. Урторио таки не удержался и ущипнул Листика.

– Ай! – подпрыгнула девочка. – Чего ты щиплешься?

– Листик, это действительно ты? Но как же так… Ведь мы все видели, что ты вошла в костер! Да и Карэхита… – начал Урторио.

Листик вздохнула и, отдав теплый плед, который ей дала матушка Мижан, шагнула в костер. Конечно, его нельзя было сравнивать с тем, на главной площади Тарахены, обычный походный костер, на котором готовили завтрак. Но все равно, смотреть на девочку, стоящую в пламени, было довольно жутко. А Листик стояла и улыбалась, казалось, язычки пламени возникают сами по себе на ее золотистой коже.

– А-а-а… Агм… – Жозе попытался хоть что-то сказать.

Листик вышла из костра и заявила:

– Ага! Кушать хочу! Матушка Мижан, там каша еще осталась?

Повариха и по совместительству бухгалтер цирка протянула девочке полную тарелку. Листик взяла и благодарно кивнула. Карэхита ничего не ела, только зябко дрожала, хоть и куталась в теплое одеяло. Жозе, поняв, что испуганная девушка сама ничего не знает и мало что сможет рассказать, а поглощенная едой рыжая девочка больше ничего объяснять не намерена, извиняющемся тоном сказал наезднице:

– Карэхита, ваш фургон остался в Тарахене. Извини, так получилось. Мы сами едва выбрались, если бы не Батар… Да и денег у нас нет. А продавать имущество цирка…

Жозе опустил голову, хоть его вина в случившемся была минимальна, но все равно он корил себя, что не предусмотрел такого поворота событий.

– Ага… – Листик оторвалась от каши и посмотрела на директора цирка. – Ты же говорил, что мы много заработали! Куда же делись эти деньги?

Тяжело вздыхая, Жозе рассказал о том, как с ним поступили в банке. Листик внимательно слушала и кивала, а потом спросила:

– Ты говоришь, что в таком большом банке не может не быть денег. Значит, они их спрятали и никому не показывают. А где они могут эти деньги спрятать? Где-то в поле закопали?

– Это только в сказках деньги закапывают, а в банке есть специальное хранилище, обычно в подвале, – вместо Жозе ответил Урторио.

– Ага… – Листик произнесла это как-то очень задумчиво, затем попросила у матушки Мижан добавки. Та, глядя на девочку круглыми глазами, до краев наполнила тарелку.

Ночью Жозе, совсем не спавший, заметил, как поднялась с выделенного ей одеяла Листик. Места всем в фургонах не хватало, поэтому спали у костра и те, кто лишился своих повозок, и те, у кого они были. Неслышно ступая, Жозе пошел за Листиком. Девочка дошла до небольшой речушки, скорее ручейка, и без всплеска туда нырнула. Не было ее довольно долго, и обеспокоенный директор цирка собрался подойти к тому месту, где под водой скрылась девочка, как из ручья вверх стремительно ушла большая крылатая тень. Кто это был, Жозе не разглядел, но он был готов поклясться, что силуэт не был похож ни на одного из известных ему зверей. Осторожно подойдя к ручью, мужчина не обнаружил там Листика, хотя речушка была в этом месте мелкая, и спрятаться было трудно, разве что проплыть под водой вниз по течению. Видно, девочка это и сделала, но вот зачем это ей надо? Жозе сел на берегу и стал ждать, он был уверен, что Листик вернется. Мало того, он был уверен и в том, что девочка почувствовала слежку.

– Сидишь? – разбудил директора цирка, который не заметил, как уснул, хрипловатый голос за спиной. – Если подсматриваешь, то надо не спать, а смотреть! На вот!

Девочка протянула мужчине большой кожаный мешок. Жозе развязал его и поперхнулся – там было золото! Да и сам мешок был упаковочным, в таких кожаных больших сумках банк хранил золотые монеты. А улыбающаяся Листик пояснила:

– Я точно не помню, сколько монет ты отнес в банк, вернее, не знаю. Я там один такой мешок развязала и высыпала, чтоб посмотреть, так сразу тамошние стражники прибежали и давай кричать. Я им улыбнулась, а они такие невежливые – сразу в крик! Ну, не все, двое в обморок упали. Вот я, чтоб их не смущать, по-быстрому взяла один мешок.

Жозе хмыкнул, скорее всего, охрана услышала шум, вернее, звон рассыпаемых монет в хранилище. Листик не стала рассказывать, что охранники сразу же и убежали, кроме упавших в обморок, все-таки скалящийся дракон в подземном банковском хранилище – зрелище не для слабонервных. Конечно, Жозе не знал, что Листик наведалась в банк в ипостаси дракона, он так и не понял, как девочка сумела туда пробраться, да еще и выбраться. Опять же мешочек был не маленький и довольно тяжелый. Как Листик его сумела принести? Кроме того, директору цирка было непонятно, как девочка смогла вернуться так быстро. Вряд ли хранилище банка расположено где-то в ближайшей роще. Все это Жозе и высказал, а Листик немного обиделась:

– Это настоящее золото! Ты что, думаешь, что я тут где-то фальшивые монеты откопала? Да?

– Листик, я не сомневаюсь в том, что это золото настоящее. Нам оно будет очень кстати…

– Ага! А чего ты не радуешься. Все равно грустный?

– Видишь ли, цирк придется распустить, вряд ли мы сможем выступать после того, что случилось в Тарахене. Боюсь, что нам вообще придется скрываться. Батар убила губернатора и покушалась на старшего пастыря. Конечно, он своло…

– Ага, а где Батар? Смоль с вами. А куда делась Батар?

– Ее убили, – с грустью произнес Жозе, погладив девочку по голове. – Если бы не она, то мы бы все сейчас были в местной тюрьме. Церковь не прощает оскорблений.

– Ага. – Листик шмыгнула носом и спросила: – А архипастырь может им сказать, чтоб вас простили?

– Архипастырь все может, – ответил Жозе, удивляясь, почему Листик это интересует, а девочка, снова произнеся свое привычное «ага», нырнула в ручей. Теперь мужчина, сидевший на берегу речушки, видел, как Листик скользнула вниз по течению. Он ожидал чего-то необычного, но все равно вздрогнул, когда из воды стремительно вырвался крылатый силуэт.

– Кто же ты, Листик? – прошептал Жозе, а потом принялся завязывать мешок с деньгами.

Архипастырь прочитал донесение монаха, попытавшегося вместе с отрядом солдат проследить за Листиком и Карэхитой. Распоряжение о преследовании отдавал не глава церкви, а исполняющий обязанности старшего пастыря Тарахены, который стоял тут же. К нему и обратился архипастырь, брезгливо подняв рапорт старшего группы преследования двумя пальцами:

– Что вы хотели выяснить, отдавая такой приказ? Неужели вы думали, что ваши дуболомы смогут задержать тех, кто вышел из очистительного пламени?

– Я… Хотел выяснить… Это же… – заикаясь, промямлил исполняющий обязанности.

Архипастырь, укоризненно покачав головой, нравоучительно произнес:

– Друг мой, ваши соглядатаи заблудились в оливковой роще, состоящей из трех деревьев. Ведь так? Днем там даже от солнца нельзя укрыться, а ваш монах пишет, что он чуть ли не в джунгли попал!

Исполняющий обязанности побледнел – обращение архипастыря к собеседнику «друг мой» говорило о том, что высший церковный иерарх очень недоволен. А недовольство могло выразиться и в приказе удавить нерадивого. Архипастырь повернулся к одному из своих секретарей:

– Вы выяснили, кто была эта женщина, убившая дона Итарано? И почему она это сделала?

– Да, ваше святейшество, – поклонился секретарь. – Циркачка Батар, на самом деле ее имя Беатрис Хайде, одна из лучших убийц Ночной гильдии. Судя по всему, это был заказ. Только вот кто заказал дона Итарано, уже не узнать, как вы видели, девушка была убита.

– Одна из лучших – и так подставиться, – покачал головой архипастырь.

Секретарь почтительно возразил:

– Она имела все шансы сбежать в создавшейся суматохе, но почему-то этого не сделала. Она дала возможность уйти тем циркачам, которых использовала, как прикрытие, чтоб подобраться к своей цели. Почему она это сделала, жертвуя собой, непонятно.

– Вот это и надо было выяснять. У вас на глазах убивают губернатора, а вы направляете людей на поиски неизвестно кого. У меня сложилось мнение, что вы сделали это преднамеренно! – голосом, от которого бежали мурашки по спине, произнес архипастырь, обращаясь к исполняющему обязанности местного старшего пастыря.

Тот похолодел, ожидая неминуемой расправы. Но, на счастье провинившегося, внимание архипастыря отвлек вошедший еще один секретарь:

– Ваше святейшество! Банкир Рамилито настоятельно просит аудиенции. Говорит, по очень неотложному делу.

Архипастырь скривился и махнул рукой, отпуская исполняющего обязанности старшего пастыря Тарахены. Ожидая банкира, его святейшество перебирал четки, думая, что же надо Рамилито. Вроде срок выплаты процентов по займу еще не подошел. Занял архипастырь немало, все-таки интриги и личные проекты требовали денег, а бесконтрольно распоряжаться церковной казной не мог даже верховный иерарх. Если бы его уличили в трате церковных денег без одобрения высшего синода, то те заговоры, что плелись недовольными церковниками, показались бы детской игрой. Церковная казна – это самое святое! Конечно, архипастырю выделялись деньги на содержание свиты, а также на текущие расходы и другие нужды, но этого было слишком мало! А те несколько проектов, что задумал архипастырь, требовали вложений, и не малых. Потом они окупятся и даже начнут приносить доход, но это потом. А сейчас приходилось расплачиваться с жадными банкирами, расплачиваться с процентами, и весьма значительными, или брать новые займы. Скорее всего, Рамилито будет настаивать на погашении долга. Только почему он потащился за архипастырем в Тарахену, а не предъявил счет в Арэмии?

– Ваше святейшество! – поклонился вошедший банкир. – Прошу помощи!

– Какая же помощь тебе требуется, сын мой? – поднял брови архипастырь. Это что-то новое, весьма своеобразное требование погашения кредита.

– Я прибыл в Тарахену с инспекционной поездкой, и мне доложили, что вчера ночью, вернее, поздним вечером, в хранилище нашего банка появился демон! Теперь туда боятся заходить не только служащие, но и охранники!

Архипастырь не подал вида, что удивился, хотя внутренне усмехнулся – похоже, что и сам Рамилито боится туда заходить. А для банкира отсутствие возможности зайти в хранилище своего банка – самое худшее, что только можно представить. И потом, вдруг демон что-то оттуда взял, а банкир не может это проверить. Эта тревожная мысль была просто написана на лице банкира. Сохраняя спокойный вид, но продолжая внутренне усмехаться, архипастырь наставительно сказал:

– Враг Единого чует нашу слабость и посылает своих слуг, дабы ввести нас в искушение…

– Какое искушение?! Искушение – когда что-то предлагают! А тут… – не выдержал банкир.

– Не перебивай, сын мой! Это может быть и наказание! – наставительно произнес архипастырь, он мог еще добавить – наказание за непомерно большие проценты, но сказал другое: – Наказание за один из смертных грехов! Жадность!

– Но что же мне делать? – плачущим голосом спросил банкир.

Высший иерарх милостиво кивнул:

– Завтра, вернее, сегодня днем я лично освящу твое хранилище и банк, будь к этому готов!

Банкир, несмотря на испуг, скривился – обряд, проводимый лично архипастырем, будет стоить недешево. А архипастырь поинтересовался:

– Кто видел демона?

– Охранники.

– Они могут его описать?

Скорее всего, описания демона охранниками будут отличаться друг от друга. Возможно, нерадивые стражи выпили слишком много араки, а быть может, и что-то курили, но, скорее всего, демон почудился только одному, и он убедил в своем видении остальных, при этом каждый из них видел что-то свое. Банкир протянул несколько коряво исписанных листов:

– Вот тут все записано. Извините, но я заставил охранников самих писать. Сами понимаете, если слухи о том, что произошло, разойдутся, то это ударит по репутации банка…

Рамилито еще что-то говорил, но архипастырь его не слушал, он впился глазами в записи. Расхождения в показаниях хоть и были, но незначительные. Описывался демон с крыльями, стоящий на задних лапах и покрытый золотистой чешуей, хотя чешуя могла быть и другого цвета, просто отблески факелов делали ее такой. Но архипастырь был уверен, что именно золотистая, такая, как он один раз видел. Тогда это были, как сказала Листик, ее мама и она сама. Но мама гораздо больше, значит, это Листик! Это ее архипастырь видел на центральной площади! Она вернулась! Протянув листы бумаги банкиру, высший церковный иерарх проговорил:

– Сын мой, я сам займусь этим делом. Посещений демона больше не будет, но только в том случае, если ты не будешь дальше грешить!

Банкир понял намек и горячо заверил архипастыря, что будет вести очень праведный образ жизни и для начала снижает проценты по известному им обоим займу с шестнадцати до восьми. После того как банкир ушел, архипастырь вызвал секретаря и отдал несколько распоряжений, епархию Тарахены надо было избавить отостатков влияния пастыря Аргимаро, да и исполняющего обязанности надо было поставить другого.

Закончил разбираться с делами архипастырь довольно поздно. Рассвет был близок, но он не стал ложиться спать. Он сел в кресло напротив большой балконной двери, достал маленькую крылатую фигурку и стал ждать. Так он просидел почти час, рассматривая статуэтку дракона, знакомую до последней царапины. Крылатый силуэт заслонил гаснущие звезды – на балконе стоял, расправив крылья, ящер, статуэтку которого держал архипастырь. Он даже испугаться не успел. Зверь сделал один шаг, и в комнату вошла рыжая девочка. При свете свечей эта рыжина особенно была заметна.

– Листарио, – произнес архипастырь.

– Листик, – поправила девочка.

– Ваш визит имеет какую-то цель? – спросил архипастырь. Если раньше он обращался к этой девочке на «ты», то сейчас счел правильным употребить более уважительную форму.

– Ага! – кивнула Листик. – Я хотела бы вас попросить не преследовать цирк Жозе. И верните ему, пожалуйста, фургоны и реквизит, что он оставил здесь. Жозе не виноват, что я к ним присоединилась. И Карэхита не ведьма, как этот ваш решил!

Архипастырь в знак согласия склонил голову, он хоть и разговаривал с ребенком, но понимал, что это существо обладает возможностями гораздо выше человеческих. С другой стороны…

– Листик, утолите мое любопытство, зачем вам понадобилось брать деньги в банке почтенного Рамилито?

– Он совсем не почтенный, а скорее наоборот! – гневно ответила девочка и рассказала о том, как поступил банкир с директором цирка.

Архипастырь внимательно слушал, кивал и, когда Листик замолчала, вздохнул и скорбно произнес:

– Вы совершенно правы! Этот Рамилито – жулик и мошенник! Он и меня также обманул! Но гораздо на большую сумму, чем бедного хозяина цирка, но, в отличие от почтенного… Как вы сказали? Жозе? За меня совершенно некому заступиться!

– А много он вам должен? – Листик подошла к изображавшему вселенскую скорбь архипастырю и погладила его по руке.

– Двадцать таких мешочков, как вы отдали…

Закончить архипастырь не успел. Листик сказала свое «ага», и с балкона в небо ушла большая тень. Архипастырь усмехнулся и приготовился ждать, но к его удивлению на балкон почти сразу же опустилось крылатое существо, державшее в охапке банковские упаковочные сумки. Дракон, пригнувшись, шагнул в комнату, теперь архипастырь его хорошо разглядел. Этот зверь или совсем не зверь был действительно красив! Сделав два шага, дракон вывалил все, что нес, на пол, и не успел последний мешок, падая, звякнуть, как на этой куче сверху сидела рыжая девочка. Она сообщила:

– Вот сколько смогла унести! Я не считала, а то начала бы звенеть, их перекладывая. – Девочка спихнула на пол мешок, лежавший на самом верху кучи, и он, падая, издал глухой звякающий звук. Листик, склонив голову набок, удовлетворенно кивнула: – Звенит! И сразу же эти прибежали бы, те, ну которые кричат. Они бы мне ничего не сделали, но зачем их беспокоить?

– Разумное решение, – кивнул архипастырь. – Только вот нехорошо получится. По этим мешкам могут определить, куда делось золото, и…

– Ага! – Листик стала разрывать мешки появившимися у нее большими когтями и высыпать золото прямо на пол. Если это действие, вернее, то, как оно осуществлялось, удивило архипастыря, то он никак этого не показал. Когда Листик опорожнила все кожаные мешки, иерарх, указав на них, задумчиво заметил:

– Их надо уничтожить, лучше всего сжечь, только вот…

Сомнения архипастыря были понятны, банковские мешки-сумки были сделаны из грубой толстой кожи, да еще и с металлическими деталями – заклепки, замки.

– Ага! – кивнула Листик и побросала разорванные мешки в большой камин.

То, что произошло дальше, изумило архипастыря больше, чем все произошедшее ранее. С рук девочки сорвалось пламя и в несколько мгновений полностью сожгло банковские упаковки.

– Э-э-э… – замялся иерарх.

Листик улыбнулась:

– Хотите спросить, как было там, на площади? Очень трудно сжечь того, кто сам огонь. А мой огонь, – девочка кивнула на пустой камин, там все, в том числе и дрова, сгорело так, что даже пепла не осталось, – очень близок к первозданному, так даже дракланы не могут! Тайша так говорит. Моя мама так умела…

Листик всхлипнула, а архипастырь вспомнил рыжую девушку, к которой с криком: «Мама», – в прошлый раз бросилась Листик. Судя по реакции девочки, с ее мамой что-то произошло.

Церковный иерарх осторожно спросил:

– Что случилось с вашей матушкой?

– Она погибла. – Голос девочки дрогнул, и глаза наполнились слезами.

Глядя на это, такое человеческое, проявление чувств, архипастырь на мгновение испытал стыд за то, что провернул с помощью этого ребенка. Он подошел к девочке и стал ее утешать:

– Не плачь, девочка. Не к лицу такому могучему и сильному дракону, – вспомнил название архипастырь, – плакать…

Листик подняла на иерарха глаза, а тот продолжил:

– …да, я знаю, кто ты, о твоем племени есть упоминания в старых трактатах. Позже эти книги объявили еретическими и все уничтожили, но в закрытом хранилище церкви осталось несколько экземпляров. Я знаю, что наш мир не единственный, но другим об этом рассказывать не стоит. Та девушка, что хотели сжечь на площади, она тоже?..

– Не-а, она здешняя. Она моя подруга, а своих друзей я в обиду не дам!

– Понимаешь, Листик, после того, что случилось, ее объявили святой – прошедшей священный очистительный огонь, да и тебя тоже. Но ты уйдешь, а она останется здесь, а святой, что вовремя не вознесся на небо, церкви не нужен, невыгоден. Во-первых, он отвлекает внимание верующих, а во-вторых, он может и, скорее всего, будет иметь мнение, отличное…

– Ага, – кивнула Листик. – Вы хотите, чтоб я забрала Карэхиту с собой? А остальные? Ведь вы же обещали!

Архипастырь улыбнулся и позвонил в колокольчик. Если вошедший секретарь и удивился, увидев огромную гору золотых монет и голую девочку, на них сидящую, то не подал виду, словно подобные явления в покоях, отведенных архипастырю, в пять часов утра – дело самое обычное.

– Выпишите охранную грамоту… – начал архипастырь и посмотрел на девочку, та кивнула:

– Жозе Леринья и его цирку.

– Да, Жозе Леринья и его цирку, я подпишу, и распорядитесь это все упаковать и приготовить к перевозке. – Архипастырь кивнул на груду золота.

Пока готовился нужный документ, Листик, по просьбе архипастыря, нарисовала портрет Карэхиты. Надо же сделать иконы с изображением новой святой, а девушку многие видели, и хоть какое-то сходство должно быть. Листик нарисовала еще один рисунок – архипастырь благословляет ее саму и Карэхиту. Хоть девочка рисовала очень быстро, и то, что у нее получилось, можно было назвать лишь набросками, а не картинами, архипастырь остался очень доволен. Нарисовать большую и красочную картину будет кому, главное, иметь, откуда срисовывать, сказал он.

Когда охранная грамота была подготовлена и подписана, архипастырь отдал ее Листику, та, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку. А то, что произошло дальше, так удивило секретаря, что он не смог скрыть своего изумления: девочка вышла на балкон и прыгнула вниз!

– Посмотрите, – усмехнувшись, разрешил иерарх секретарю. Тот выбежал на балкон и перегнулся через перила. При свете разгорающегося дня то, что осталось от этой девочки, уже было бы хорошо видно. Но каменная мостовая внизу была чиста! Листик, падая, сменила ипостась и прыгнула. Мужчина растерянно взглянул на архипастыря, тот сделал благословляющий жест. Секретарь, сложив руки в молитвенном жесте, с благоговением смотрел на своего начальника и господина.

– Нам надо расходиться, и как можно быстрее! Спрятаться! Затаиться! Неужели вы думаете, что нам простят убийства, ведь Батар была из нашей труппы? Да и то, что она помогла нам бежать, тоже будет поставлено нам в вину! – горячился Урторио. Показав на раскрытый мешок с деньгами, он продолжил: – А это? Неужели вы думаете, что в банковском доме Рамилито Листику это вот так просто преподнесли?

– А с чего ты решил, что это деньги из банка Рамилито? – вопросительно прогудел Торунаро.

– Видите эти знаки? – усмехнулся клоун. – Да и именно в этот банк Жозе положил деньги, а они не вернули, вот Листик и восстановила справедливость!

– Но как ей это удалось? – спросил кто-то из цирковых.

– У нее и спросите! Когда вернется! – отмахнулся Урторио и потом попросил Жозе: – Повтори, что ты видел у ручья!

Директор цирка еще раз рассказал об исчезновениях и появлениях Листика. А Урторио повернулся к Карэхите, жавшейся к Смоль:

– А теперь ты повтори, как посреди костра Листик срезала с тебя веревки! Чем она их срезала?

– Когтями, – раздалось за спинами собравшихся цирковых, и улыбающаяся рыжая девочка продемонстрировала свои немаленькие когти. – Вот этими!

– Листик, ты вообще человек? – спросил Урторио.

– Не-а! – радостно сообщила девочка.

– Демон! – выдохнул кто-то.

– Не-а! – снова произнесла девочка и, пройдя сквозь расступившихся цирковых, подала директору цирка лист бумаги. – Вот держи. Это охранная грамота. Фургоны и остальное, что осталось в Тарахене, вам вернут…

– О Единый! – воскликнул Жозе. – Охранная грамота и разрешение давать цирковые представления, подписанные самим архипастырем! И печать его канцелярии! Листик, как тебе это удалось?!

– Я к нему зашла и попросила, мы с ним давние знакомые…

– О святая Алемия! – выдохнула матушка Мижан. – Его святейшество продал душу…

– Ничего он никому не продавал! – возразила Листик. – Я его попросила, и он мне дал такую грамоту! Вот только он сказал, что Карэхита должна исчезнуть или, как святая, вознестись на небо!

– Карэхита святая? – удивленно переспросил Журо.

Листик кивнула:

– Да, она прошла сквозь очистительное святое пламя, и теперь ее причислили к лику святых, я даже нарисовала архипастырю ее портрет, чтоб было, с чего иконы делать.

– Девочка, – обратился к Карэхите Урторио. – Ты сейчас в большой опасности! Церкви не нужны живые святые, церковники помогут тебе вознестись на небо!

– Что же мне теперь делать? – заплакала наездница. – У меня никого нет, только вы! Куда же мне теперь…

Листик обняла плачущую девушку и стала утешать:

– Не плачь, я уйду отсюда и тебя с собой заберу!

– Куда? – с сарказмом спросил Урторио. – Церковь достанет везде, если они решили, что святая Карэхита должна вознестись на небо…

– На небо у меня не получится, – улыбнулась Листик. – А в другой мир – запросто! Есть одно место, куда можно сбежать, там мы были с мамой. Так сбежать, что никакая ваша церковь не найдет!

– Ты хочешь сказать – в мир иной, в лучший? Так чем твое предложение отличается от предложения отправить на небо? – не сдавался Урторио, остальные тоже с недоумением смотрели на рыжую девочку.

Та, стараясь быть как можно более убедительной, стала объяснять:

– Миров много, везде живут люди, а в некоторых не только люди: гномы, эльфы, орки. Есть и демоны, но я туда Карэхиту не поведу!

– Эльфы и гномы бывают только в сказках! – безапелляционно заявил Жозе.

– Ага, – кивнула Листик, – но откуда-то они в этих сказках появились? Вот и увидишь, что это за сказка!

Последние слова Листика были обращены к плачущей черноволосой девушке. Урторио задумчиво кивнул и спросил у Листика:

– А меня ты не смогла бы прихватить в эту сказку? – Видя недоумение остальных, он пояснил: – Я знал, кто такая Батар.

– Знал и при этом предложил ее к нам принять? – возмущенно произнес Жозе.

– Она меня попросила, а я не мог отказать своему товарищу по гильдии. Я ведь не всегда был клоуном. Чтоб спрятаться – это очень хорошая маска.

– Ты из Ночной гильдии, – обличающе произнес Журо, Жозе только кивнул.

А Урторио развел руками:

– Не буду этого отрицать. Когда-то я был вором, но решил… Вернее, мне пришлось спрятаться. Да что говорить, разве я в чем-то перед вами провинился? А то, что привел Батар… Она пожертвовала жизнью, чтоб вы смогли уйти! Там, на площади, вам бы тоже не поздоровилось…

– Ага, – прервала спор Листик. – Собирайтесь. Урторио, я тебя тоже возьму.

– Ага, – улыбнулся бывший вор и уже бывший клоун и показал на банковскую упаковку. – Мы положим все, что возьмем, в эту сумку. Хорошая добротная вещь, не пропадать же ей, все равно пришлось бы закопать, сжечь бы долго было. Это улика, а от улик надо избавляться!

– У меня нет вещей, они все в нашей повозке, в Тарахене, – шмыгнула носом Карэхита.

– Ничего, Урторио тебе новые украдет в новом мире! – засмеялся Торунаро.

– А и украду! – засмеялся в ответ Урторио. – Для друга…

– …и своровать не жалко! – уже захохотал силач.

Жозе взял из мешка две пригоршни монет и дал уже бывшему клоуну своего цирка:

– Вот возьми! И давайте прощаться!

Прощание было недолгим, но бурным. Помятые в объятиях и обцелованные Листик, Карэхита и Урторио отошли в сторону. Остальные с интересом на них смотрели, гадая, что же собирается предпринять девочка. Листик спросила у Карэхиты:

– Ты же меня не боишься? Полетишь на мне верхом, – и, повернувшись к Урторио, сказала: – А тебя я понесу в лапах!

Тот с сомнением посмотрел на маленькие ручки девочки и уже было собирался сказать что-то в своем стиле, как силуэт Листика словно размылся. Перед пораженными людьми стоял невиданный изумрудно-золотистый зверь высотой почти в три человеческих роста. Усмехнувшись своей зубастой пастью, зверь хрипловатым и таким знакомым голосом Листика произнес:

– Вы говорили: сказки? Вот смотрите! Я дракон! Существо из сказок! Можете полюбоваться!

– Ой! Какая ты красивая! – в один голос выдохнули Смоль и Карэхита, остальные стояли молча, не зная, что предпринять – восторгаться или испугаться.

Первым опомнился Урторио:

– Гм, Листик, ты меня этими коготками держать будешь? Не поцарапаешь? Боюсь, если ты это сделаешь, от меня ничего не останется!

– Не-а, я аккуратно. Ладно, Карэхита, садись. Полетели!

Артисты цирка Жозе смотрели, как дракон легко поднялся и, сделав несколько взмахов крыльев, исчез.

– Теперь я знаю, как Листик появилась там, на дороге, и почему была в таком виде. Знаю, почему испугались наши животные – они видели не девочку, а этого зверя! Теперь понятно, как Листик добыла золото и почему архипастырь удовлетворил ее просьбу, – произнес Жозе и, оглядев своих притихших товарищей, добавил: – Но лучше нам забыть об этом, и то, что мы видели, тоже забыть! Ни Листика, ни Карэхиту мы после Тарахены не видели. И Урторио там же от нас ушел.

Глава 10 Ярмарка

Листик задержалась в Малых Родниках на семь дней. Задержалась не потому, что не смогла справиться с нежитью вокруг деревни – с ней девочка разобралась на следующий день после баронского суда. Нашлось много разных дел, и потом, из деревни должен был идти обоз на ярмарку в Тронске. Вот Листик и решила идти с этим обозом. Тем более Сильма приняла предложение баронессы и собиралась перебраться в замок, а пройти через лес с многолюдным и хорошо защищенным обозом гораздо безопаснее, чем пробираться самим. Кроме того, Сильма решила тоже посетить ярмарку – купить обновки для детей, да и шкуру гарымзы продать. Как сказал староста Малых Родников, оценивший шкуру в пятьдесят золотых, всех денег в деревне не хватит, чтоб эту шкуру выкупить. Положенную пятую часть от стоимости добычи в общедеревенскую копилку за Сильму заплатила Листик, потому как иначе староста не хотел отпускать семью Грумта. Из этой копилки платились налоги и брались деньги на разные общественные нужды, например – заплатить магу за подзарядку амулета, обеспечивающего работоспособность деревенского охранного круга. Вообще-то Листик как баронесса могла приказать отпустить Сильму и так, но девочка не захотела нарушать установленного порядка.

Листик завершила все дела как раз ко дню отправки обоза и сама тоже присоединилась к нему, а она не только нежить уничтожала, но и разбиралась с просьбами необычного народца. Все это время Листик жила у Сильмы, рассказывая по вечерам сказки малышам. Девочка начинала свои рассказы задолго до темноты, и послушать ее сбегалась вся детвора деревни. Дети не испытывали того благоговения перед маленькой баронессой, как взрослые, принимая рыжую девочку, как свою. А Листик рассказывала истории о далеких мирах и вспоминала цирк, своих товарищей и то беззаботное время, что там провела.

В обозе, идущем через лес, Листик ехала на телеге, выделенной семье Сильмы для перевозки домашнего скарба. На телеге сидели дети, а Грумт и Сильма шли рядом. А вот Листик ехала вместе с детьми, ведь она была занята важным делом – рассказывала сказки! Правда, время от времени Листик соскакивала с этого транспортного средства и скрывалась в лесу.

По дороге до Подгорцев никаких происшествий не случилось, и вечером обоз въехал в деревню. По обыкновению, селяне из Малых Родников разошлись по родственникам и знакомым в Подгорцах, а Сильма с детьми, по совету Листика, остановилась в «Перекрестке». Там уже расположился на ночь отряд из десяти норвеев во главе с лейтенантом Гильемо, они должны были сопровождать селян Дрэгисского баронства в Тронск. Дружинники прибыли пораньше и ждали, пока соберутся все желающие ехать на ярмарку. Хоть Тронск был королевским городом, но по дороге на обоз могли напасть разбойники, к тому же ходили слухи, что дружинники герцога Вэркуэлла не прочь собрать дань с беззащитных селян. Поэтому барон де Гривз и решил выделить воинское сопровождение.

Вошедших в зал корчмы, вернее, Листика, поприветствовали лейтенант баронской гвардии и хозяин:

– Здравствуй, Листик!

– Мое уважение, госпожа баронесса!

– Ага! А где?.. – заозиралась Листик. – Грумт, Вильма, девочки, садитесь вон за тот стол! А с чем сегодня уважение?

– Сегодня не только как обычно – с вишнями, сегодня еще уважение с яблоками и сливами! – улыбнулся Тором и закричал, повернувшись в сторону кухни: – Уважение для госпожи баронессы!

– Это как? Как это – уважение с вишнями и… – не поняла Сильма, а захихикавшая Листик указала на подавальщицу, что вынесла поднос с большим пирогом.

– Торому, видно, сказали, что я буду не одна, вот он и расстарался! Вон какое большое сегодня уважение!

К пирогам было подано молоко в больших кружках. К угощавшимся подсел и хозяин корчмы и стал расспрашивать, как прошел баронский суд. Листик рассказала обо всем, в том числе и про неудачную охоту Грумта. Но из ее рассказа слушатели поняли, что охота была очень удачной – подстрелить из арбалета гарымзу еще никому не удавалось. А когда Грумт с Листиком принесли шкуру гигантской змеи и развернули ее, все ахнули.

В корчме было полно народу, многие пришли поговорить перед ярмаркой, да и просто промочить горло, все-таки пиво в «Перекрестке» было лучше и вкуснее, чем домашнее. Да и купцы, направляющиеся по дороге к Ларнийскому перевалу, останавливались в корчме и в гостинице Торома. Шкуру змеи рассматривали, щупали, удивлялись и хвалили покрасневшего Грумта.

– Мастерский выстрел! Попасть в гарымзу невозможно, так до сих пор считалось, а тебе, парень, удалось это невозможное сделать! – говорил староста Подгорцев, при этом хитро посматривая на Листика: он догадался, кто помог Грумту.

– Ага! Видите, как здорово попал, прямо в глаз! Шкура совсем целая! – кивнула девочка.

– Листик, а как это – совсем целая? – усмехнулся Тором.

– Ну бывает же не совсем целая? Значит – и совсем целая может быть! – объяснила девочка.

– Ты сейчас куда, в замок? Если да, то передай Терлину…

– Знаешь, Тором, я, наверное, тоже на ярмарку съезжу, посмотрю, как там, – задумчиво произнесла Листик.

Увеличившийся обоз в сопровождении дружинников барона Дрэгиса прибыл в Тронск без происшествий. Те, кто побогаче, разместились в больших и малых гостиницах, а остальные ночевали в телегах со своим скарбом. Сильма не стала исключением, в гостинице для нее было дорого, а шкуру гарымзы еще надо было продать. Эта шкура вызвала ажиотаж среди купцов, за нее сразу предложили семьдесят золотых – цену, невиданную для простых селян из дальней деревни, но лейтенант Гильемо посоветовал не спешить, ведь еще не все купцы съехались.

Тронск был небольшим королевским городком, расположенным у самого приграничья. Но раз в полгода население города увеличивалось почти втрое: на ярмарку съезжались селяне из многих приграничных баронств, из внутренних областей королевства, а также множество купцов, стремящихся купить лесные диковинки. На этот раз такой диковинкой стала шкура гарымзы.

День начался, как обычно. К телеге Сильмы подошли не только покупатели, но и просто любопытные. Листик тоже была тут, среди остальных девочек, и ничем от них не отличалась, разве что цветом волос. Она была в том платье, что дала ей мать Грумта. А вот Вильма щеголяла в новом наряде, сразу ей купленном. Выбирали это платье все – Сильма, Листик, младшие девочки, даже Грумт высказал свое мнение, но последнее слово осталось за Вильмой. Платье, действительно, было очень нарядное, и теперь девочка стояла немного в стороне, стараясь его не запачкать.

Подошедшим покупателям и просто зевакам Листик в очередной раз в лицах рассказывала о том, как Грумт подстрелил эту змею. Девочки, раскрыв рты, тоже слушали, хотя они эту историю уже слышали много раз, но в устах Листика она звучала почти как волшебная сказка. Крик Вильмы заставил Листика замолчать и развернуться в ту сторону. Крупный мужчина, обхватив девочку, куда-то ее тащил, новое платье было порвано.

– Ну что ты упираешься? От тебя не убудет. А я не обижу, – гудел мужчина, не обращая внимания на окружающих. А те хоть и выражали свое возмущение, но помешать ему даже не пытались.

Неуловимым движением Листик преодолела разделяющее ее и Вильму расстояние, и маленький кулачок встретился с подбородком громилы. Тот, разжав руки, отлетел в сторону.

– Ха! Римта бьют, – засмеялся еще один мужчина, один из пятерых стоящих рядом одинаково одетых человек. На одежде их, как и у того наглеца, которого ударила Листик, были нашиты металлические пластины. Похоже, это были дружинники одного из окрестных владетелей.

– И кто бьет? Какая-то малявка! Такого силача! – продолжил смеяться тот же дружинник, но, став серьезным, строго сказал: – Может, Римт и не прав, но оставлять безнаказанным нападение на дружинников герцога Вэркуэлла нельзя! Взять ее и всыпать плетей. Да так, чтоб помнила!

Два его товарища, попытавшиеся схватить Листика, улетели вслед за Римтом. Оставшиеся дружинники потянули мечи из ножен.

– Что здесь происходит? – прозвучал чей-то властный голос.

– Вот, ваша милость, она на нас напала, – пояснил дружинник, скомандовавший всыпать плетей.

– Вот эта малявка? Одна на шестерых? И вы не можете с ней справиться? – скептически поднял бровь мужчина в роскошном наряде, сидящий на коне впереди группы всадников, одетых так же, как те шестеро, которые вступили в конфликт с Листиком.

– Ага, – ответила девочка и легко, с места запрыгнула на коня к этому всаднику.

Проделала она это настолько быстро, что никто ничего не успел сделать. А Листик, сидя на корточках перед ошалевшим от такого разодетым седоком, ласково произнесла:

– Не надо мне мешать! Или ты хочешь стать моим испытанием?

Разодетый всадник побледнел: он увидел проступившую на щеке девочки татуировку. А Листик, хотевшая, чтобы ее сейчас приняли за одну из наемных убийц, улыбаясь, продолжила:

– Вот и славно, будешь себя хорошо вести – дольше проживешь. А теперь прикажи своему человеку возместить той селянке стоимость порванного платья. Один золотой. Ну же!

– Эй, ты! Отдай этой девке золотой! – закричал дрожащим голосом всадник.

– Но, ваша милость… – попытался возразить поднявшийся на ноги Римт. – У меня столько нету!

– Я сказал – отдай! – сорвался на визг пышно одетый.

А Листик тряхнула головой так, чтоб стали видны ее остренькие ушки, и назидательно произнесла:

– Если хозяин такой скупой, что у его слуг нет денег, то он сам должен заплатить. Справедливо? Тогда плати!

Всадник дрожащей рукой достал монету и бросил ее к ногам всхлипывающей Вильмы. Листик похлопала еще больше побледневшего мужчину по плечу:

– Приятно иметь дело с понятливыми клиентами. Ах да, ты еще не мой клиент. Но кто знает… Кто знает…

Девочка без видимого усилия прыгнула с коня на телегу и громко, подражая ярмарочным зазывалам, закричала:

– А кто купит шкуру гарымзы! Недорого, всего сто пятьдесят золотых! Предложившему лучшее платье – скидка!

Разодетый всадник не слушал Листика, он, как только девочка убралась с его коня, поскакал прочь. Его дружинники последовали за ним.

– Боюсь, вы нажили себе врага, – сказал один из купцов, зрителей произошедшего, – это герцог Вэркуэлл, он обид не прощает!

– Листик, а чего он так испугался? – спросил Грумт. – Так поскакал, будто демона увидел! И этот демон за ним погнался!

– Ага! – засмеялась Листик. – Чтоб напугать, не надо быть демоном, достаточно сделать вид, что показываешь демона тому, кто боится его увидеть.

– Это как? – не понял Грумт.

– Один мой знакомый… – Листик хотела сказать: мастер-вор, но, поглядев на внимательно слушавших ее купцов, сказала: – Клоун, ну артист, что показывает разные смешные штуки, говорил: достаточно всего лишь казаться большим, чем ты есть на самом деле, чтоб добиться желаемого. Блеф называется.

– Но позвольте, – попытался возразить один из купцов. – Блеф – это когда в игре в карты…

Листик молча показала на поднятую герцогом Вэркуэллом и его дружинниками пыль. Если бы купцы, да и остальные, кто видел, как Листик разговаривала с герцогом, слышали самого Вэркуэлла, то поняли бы, о чем шла речь. А герцог, так и не оправившийся от испуга, говорил капитану своей дружины:

– Ты понимаешь, эта девчонка – Мягко Ступающая! Выполняющая испытание!

– Но, ваша милость, она же совсем ребенок! Разве они…

– Что мы знаем об этом темноэльфийском клане? Только то, что они убийцы! А я видел их знак! Понимаешь, знак! Татуировку на щеке!

Листик продемонстрировала герцогу рисунок, что видела на щеке у Ирэн, Марта его скрыла, но избавить свою ученицу от этого клейма не сумела. Хоть рисунок и был невидимым, но Листик сумела его разглядеть. Иллюзию этой картинки она и показала герцогу, и этого оказалась достаточно, чтоб его напугать. Капитан гвардии герцога скептически хмыкнул:

– Татуировка Мягко Ступающих разве не постоянно видна?

– Об этом никто не знает! – не мог успокоиться герцог. – Но странно было бы, если бы они демонстрировали свой знак первому встречному.

– Маленькая девчонка – Мягко Ступающая, выполняющая заказ? Что-то здесь не так, – продолжал сомневаться капитан.

– Она сказала, что у нее какое-то испытание, возможно, ее проверяют, возможно, она выполняет какое-то задание в процессе обучения. – Герцог немного пришел в себя и попытался разобраться в том, что же сказала ему эта наглая девчонка.

– Испытание? Задание? Почему она тогда с крестьянами барона Дрэгиса?

– Сарли, подумай сам, – скривил губы Вэркуэлл, отвечая своему капитану. – Подумай, какое задание или испытание может быть у того, чья профессия – убивать? Только кого-то убить! Она, скорее всего, использует этих простолюдинов как прикрытие, она и одета как селянка.

– Хм, – хмыкнул капитан гвардии герцога, – в некотором смысле мы должны быть ей благодарны, что она остановила этого дурака Римта. Он хоть и сильный, но мозгов у него… Норвеи Дрэгиса не оставили бы безнаказанным того, кто позабавился бы с той девкой. Они должны охранять своих селян, но в этот раз не успели… Они бы отомстили…

– Сарли, их всего десять, что бы они смогли сделать? – скептически хмыкнул герцог.

– Убили бы обидчика… Это норвеи, они бы это восприняли как личное оскорбление, – пояснил капитан.

– Но я бы этого тоже так не оставил, пускай этот бугай и болван, но так просто спустить убийство моего человека…

– Да, ваша милость, мы бы их наказали, но отдали бы за каждого из них троих своих, а может, и больше, – вздохнул капитан. – Известно, что любой норвей в бою стоит двух воинов, а это еще и ветераны…

– Сарли, почему в моей дружине нет норвеев? – спросил Вэркуэлл, но было видно, что его мысли заняты совсем другим.

Капитан начал, оправдываясь, объяснять, что норвеи служат только в гвардии короля, а к Дрэгису ушли те ветераны, что воевали вместе с ним, о пополнении дружины барона капитан Сарли не знал.

Герцог, не слушая его, перебил:

– Эта рыжая девчонка, кстати, цвет ее волос совсем не такой, как у темных эльфов, она явно перекрасилась, маскируясь. Да и то, что она присоединилась к крестьянам Дрэгиса и не хотела, чтоб с ними что-то случилось… В этом что-то… Уж не сам ли барон – ее цель? Дай-то Единый! Тогда бы мне гораздо легче удалось задуманное!

Капитан знал, что герцог строит планы захвата Ларнийского перевала. Сарли готовил к этому дружину, понимая, что справиться даже с горсткой норвеев будет очень трудно. В этом ему удалось убедить герцога, и тот дал добро на увеличение своей дружины. Сейчас силы, предназначенные для вторжения, превосходили то, что было у старого Дрэгиса, более чем в десять раз. Возможно, если бы барон умер, его норвеи не стали бы драться. Недавно у барона появилась наследница, но вряд ли дружина поддержит какую-то девчонку. В общем, надежды герцога были понятны. Но если эта рыжая действительно Мягко Ступающая и хочет убить Дрэгиса, то вряд ли она демонстрировала бы свои возможности селянам барона. Сарли вздохнул. Скорее всего, его хозяин обманывался, принимая желаемое за действительное.

– Листик, что здесь произошло? – спросил лейтенант баронской дружины у девочки.

Она сама попросила, чтоб на ярмарке к ней обращались по имени, а не по титулу – госпожа баронесса. Незачем привлекать лишнего внимания, сказала она тогда. Впрочем, дружинники ее отца и так обращались к ней по имени.

Прибывшие к месту конфликта норвеи увидели только пыль удалявшихся дружинников Вэркуэлла. Листик, показав золотую монету Гильемо, ответила на его вопрос:

– Вот какой-то грубиян хотел обидеть Вильму, пришлось объяснить ему, что такого делать нельзя!

Норвей оглядел толпу спокойных посетителей ярмарки: а чего им беспокоиться-то? Большой драки не случилось, ну поваляли нескольких дружинников герцога Вэркуэлла, так им и надо! Да и сам герцог, о чем-то поговорив с этой рыженькой, удалился. Никто не увидел в этом ничего странного – у девочки были острые ушки, и многие приметили, что и зрачки стали вертикальными при разговоре с герцогом, сам он этого не заметил, его внимание было направленно на татуировку, невидимую для других. Девочка-то явно имеет отношение к необычному народцу, что не редкость для жителей приграничья, а связываться с некоторыми представителями этого лесного племени не стоит, дорого выйдет!

Лейтенант вопросительно посмотрел на Листика, видно, ожидая более подробного рассказа, но та пожала плечами, показывая, что инцидент исчерпан, и, подхватив Вильму под руку, сказала ей:

– Пошли выбирать новое платье.

– А это что, выбросим? – всхлипнув, спросила Вильма, это платье ей очень нравилось.

– Не-а, отдадим, чтоб его зашили. Здесь в мастерских сделают это лучше, чем ты или Сильма. Будет как новое, и будешь в нем ходить! Идем быстрее! – затормошила Вильму Листик.

Когда девочки ушли, Гильемо все-таки подробно расспросил о произошедшем Сильму и, покачав головой, распорядился:

– Перебирайтесь к нам, в «Приют вольного пахаря», и постарайтесь всегда быть на виду.

– А они? – кивнула Сильма туда, куда ушли девочки.

– Листик может за себя постоять, да так, что тому, кто попробует ее обидеть, мало не покажется. Да ты и сама об этом знаешь, – усмехнулся лейтенант и добавил: – Не беспокойся, твою дочь Листик тоже в обиду не даст.

Листик и Вильма довольно долго выбирали платье. Потом отнесли порванное в починку, а когда выходили из мастерской, дорогу им преградили три дружинника герцога Вэркуэлла.

– Ага. – Листик не удивилась, она словно ожидала чего-то подобного. Повернувшись к Вильме, девочка наставительно сказала: – Видишь, до чего жадность людей доводит. Этот небритый дядя решил забрать свой золотой обратно.

– Так монету же дал герцог! – удивилась Вильма, она хоть и испугалась, но постаралась этого не показывать – ведь Листик совершенно не боялась.

– Ага, герцог, так он этот золотой вычтет из жалованья этого придурка! – кивнула Листик на давешнего громилу. Тот, растерявшийся было из-за того, что его совершенно не боялись, грозно произнес:

– Отдавай золотой, а то….

– Что – «а то»? Снова платье порвешь? Теперь не получится! А чтоб ты за нами не бегал, я сама тебе штаны порву, совсем! – топнула ногой Листик. – Ты меня рассердил! А я в гневе страшнее, чем ваш перепуганный герцог!

Произнося последние слова, Листик, вопреки своему заявлению, захихикала. Ни Римт, а это был он, ни кто другой из его товарищей ничего сделать не успели. Рыжая девочка вытянула перед собой руки, и громилу подбросило в воздух, приложило о ближайший забор и немного по нему протащило. При этом его штаны из толстого сукна что-то разорвало на мелкие лоскутки.

– Вот можешь обратиться в эту мастерскую, может, они, после того, как починят платье Вильмы, сумеют зашить твои штаны, – снова хихикнула Листик, глядя на пытающегося прикрыться руками и прижимающегося задом к забору громилу. Вильма не выдержала и тоже захихикала, а Листик спросила у застывших вэркуэлловских дружинников: – Хотите ему компанию составить?

Те отрицательно замотали головами. Девочка удовлетворенно кивнула:

– Ну, нет так нет, мы пошли.

– Кто она? – спросил один дружинник у другого, глядя вслед удалявшимся девочкам.

– Ведьма! Ведьма из приграничья! – ответил второй. – Никакая лестная нечисть так не может, точно ведьма!

– Что ж вы!.. – подал голос стоящий у забора Римт.

Дружинник, увидевший в Листике ведьму, скептически посмотрел на громилу, на котором даже рубаха была до половины порвана, а штаны и то, чему положено быть под штанами, полностью отсутствовало, сообщил:

– Связываться с ведьмой? Нет! Себе дороже выйдет!

Граф Реджил де Норлэс ехал в сопровождении обычного конвоя. Десяти солдат было вполне достаточно и для охраны, и для полицейских функций в городе, где он был губернатором. Граф ехал в гостиницу, скорее, постоялый двор с таверной «Приют вольного пахаря», где остановились десять дружинников, сопровождавших селян барона Дрэгиса. Де Норлэс, как и де Гривз, был служилым дворянином, то есть, кроме титула и выслуженного звания, ничего не имел, но, в отличие от старого Лэри, он не получил за свою службу надела, да и служба его еще не закончилась, так как он был губернатором Тронска. А ехал губернатор к дружинникам Дрэгиса, чтоб узнать, что произошло вчера на базаре. Конечно, градоначальнику доложили обо всем, и весьма подробно, но ситуация была весьма щекотливая – с одной стороны конфликта – герцог Вэркуэлл, могущественный и заносчивый владетель, а с другой – люди Дрэгиса, приграничного барона. Ни с тем, ни с другим губернатору было вступать в конфликт не с руки.

Реджил был уверен, что герцог подаст жалобу, и губернатору придется разбираться, и если Вэркуэлл решит, что ему было нанесено оскорбление, то и суд придется провести. А губернатор был и судьей в Тронске. Поэтому наилучшим выходом будет исчезновение одной из сторон конфликта. Как говорится, если некого судить, то и судить не надо. Но удалить герцога губернатор не мог, а вот попросить лейтенанта Гильемо… Тот не откажет старому боевому товарищу в маленькой услуге. Конечно, он не выдаст ту селянку, что так напугала Вэркуэлла, но спрячет ее или отправит домой, в баронство. Кроме того, у губернатора к лейтенанту было еще одно дело.

Спешившись, граф де Норлэс, не дожидаясь своих солдат, толкнул дверь и вошел в общий зал таверны. За дальним столом сидели воины де Гривза, они не носили, подобно другим дружинникам, одежду цветов своего господина, но норвеев всегда можно было узнать.

– Приветствую вас, полковник, присаживайтесь к нам, – поднялся Гильемо.

Де Норлэс усмехнулся, в устах лейтенанта Гильемо его звание звучало, как наивысший титул. Норвеи генерала Дрэгиса не забывали ни хорошего, ни плохого, а отряд полковника Норлэса когда-то сражался в рядах третьего корпуса. Когда де Норлэс сел рядом с лейтенантом-норвеем, тот наполнил его кружку и спросил:

– Вы хотите узнать из первых уст, что произошло вчера?

– Да я уже знаю, – усмехнулся губернатор, глядя на рыжую девочку с молочными усами, сидевшую напротив него. Именно эта девочка напугала Вэркуэлла, и, как доложили де Норлэсу, она если и не была из необычного народца, то тесно с ним связана. Кивнув рыжей, граф продолжил: – Гильемо, вам надо поостеречься, Вэркуэлл обид не прощает. Если он сам не смог наказать обидчика, то возложит эту почетную обязанность на власть, то есть на меня.

– Ага, – кивнула рыжая девочка, словно подтверждая слова губернатора.

Тот вопросительно посмотрел на норвея. Одно то, что эта малявка сидела за одним столом с дружинниками барона Дрэгиса, говорило о ее высоком статусе или близких родственных отношениях с кем-то из норвеев. Де Норлэс ожидал услышать что-то подобное, но то, что сказал лейтенант, удивило графа:

– Познакомьтесь, полковник, баронесса Дрэгис. Дочь нашего командира.

– Ага, – снова сказала девочка и, поднявшись, поклонилась губернатору: – Очень приятно! Листик.

Граф встал, поклонился и растерянно посмотрел на Гильемо:

– Я не сомневаюсь, что леди – дочь Лэри, но вот так, одна, без охраны…

– Ага, – кивнула Листик и, глянув на норвея, добавила: – Меня очень даже охраняют, шагу ступить не могу без присмотра, вот!

– Полковник, Листик способна сама за себя постоять. Скорее, надо охранять того, кто попытается ее обидеть. Если вы знаете, что вчера было…

– Юная леди так напугала герцога Вэркуэлла, что он отдал золотой, а потом умчался сломя голову… Постойте-постойте! А потом кто-то раздел герцогского дружинника… Не ограбил, а только зачем-то раздел! Не подскажете ли мне…

– Ага, – снова кивнула девочка. – Это я напугала вашего герцога и раздела, вернее, порвала одежду тому нахалу. А чтоб не приставал! А то хотел у Вильмы забрать денежку! Разве так можно!

– Но как вам это удалось… – начал губернатор, но Гильемо его перебил, он вскочил и закричал, обращаясь к заулыбавшейся девочке:

– Листик! Не надо! Только не здесь!

– Вот видите, – сокрушенно развела руками девочка. – Совсем ничего не разрешают сделать! Вот! А я бы…

– Листик! – укоризненно произнес лейтенант.

Девочка вздохнула:

– Ладно, не буду. – И Листик ухватила еще одну кружку, большую кружку для эля, в которой ей принесли молоко.

– Вот я до сих пор не могу понять, куда в тебя столько помещается? – пробасил один из норвеев.

Девочка оторвалась от кружки и ехидно спросила:

– Эйрик, ты тоже выпил не меньше, я же не спрашиваю, куда ты это все дел.

– Ну, так эль – это же не молоко! Это молока много выпить трудно, а добрый эль – он…

– Ага! – засмеялась девочка. – Сам в глотку льется! Да?

Реджил де Норлэс удивленно посмотрел на гиганта норвея и на рыжую малышку. Если у дружинника действительно было куда заливать эль, то девочка… Да и отношение к ней норвеев было не как к госпоже, а скорее, как к младшему товарищу или как к всеобщей любимице. Еще большее удивление вызвала группа крестьян, вернее, молоденькая девушка и девочки, они спустились по внутренней лестнице и налетели на баронессу:

– Листик, Листик, посмотри!

Девочки начали вертеться, демонстрируя новые платья, надо сказать, гораздо более нарядные, чем у баронессы.

– Ага, очень красивые, и у тебя, Вильма, тоже, ты прямо как невеста на выданье! А Сильма себе что-нибудь купила? Или только вам?

– Купила, купила, и себе и Грумту! – прыгая вокруг Листика, затараторили девочки.

Гильемо пояснил де Норлэсу:

– Это семья охотника, подстрелившего гарымзу, они вчера продали шкуру змеи. Вон и он! – Лейтенант указал на спускающегося по лестнице мальчика.

Граф удивленно поднял брови – уж очень юным был охотник. Гильемо усмехнулся и глазами указал на Листика. Де Норлэс снова поднял бровь, а лейтенант утвердительно кивнул, показывая, что без баронессы не обошлось. Понаблюдав некоторое время за Листиком и обступившими ее девочками, губернатор, вздохнув, вполголоса поведал Гильемо о своих опасениях относительно жалобы герцога и о возможных разбирательствах:

– Конечно, то, что Листик баронесса, меняет дело. Будь она простой крестьянкой, я вынужден был бы ее задержать и взять под стражу до суда. Но и теперь, если Вэркуэлл подаст жалобу, мне придется дать делу ход и просить госпожу баронессу не покидать город или явиться в суд в назначенный день. Поскольку у меня нет полномочий разбирать дела подобного уровня, с участием столь высоких особ, придется ждать королевского инспектора с камнем истины. А это несколько месяцев.

– Не подаст жалобу ваш герцог, – улыбнулась рыжая девочка.

Как она оказалась на своем месте, де Норлэс не заметил. Ведь она только что была почти в другом конце зала, у стола, где разместилась семья охотника, убившего гарымзу. Мало того, судя по ее реплике, девочка слышала все, что говорил градоначальник. Он, не подавая виду, что удивился, поинтересовался:

– Почему вы так думаете?

– Он испугался, очень сильно испугался.

Де Норлэс кивнул и задал следующий вопрос:

– И кого же? Неужели вас? Хотя чего я спрашиваю, он же ускакал именно после того, как с вами о чем-то поговорил. Если не секрет, что вы ему такого сказали?

– Не столько сказала, сколько показала, – улыбнулась девочка, и на ее щеке проступила татуировка.

Губернатор сглотнул и тихо спросил:

– Так вы?..

– Не-а, – еще шире улыбнулась девочка, и татуировка пропала. – Это не настоящая.

– Вы должны быть осторожны, – покачал головой де Норлэс. – Если об этом узнают…

– Не узнают, ее видели только вы и тот надутый герцог, правда, он быстро сдулся. Это всего лишь иллюзия. Но того, кто боится, не надо пугать, он сам испугается.

– Мудрое замечание, – кивнул девочке губернатор.

Та, улыбаясь, пояснила:

– Это мне говорил один мудрый человек. – Листик усмехнулась, вспоминая всегда брюзжащего и чем-то недовольного клоуна по имени Урторио.

Глава 11 Немного из прошлого. Новые знакомства. Кочевой народ

Эти горы совсем не были похожи на горы, скорее на большие холмы – пологие и густо поросшие лесом. Хотя выглядывающие кое-где зубцы скал говорили о том, что это все-таки горы. Между двумя такими скалами чернел вход в небольшую пещеру, из которой выбегал весело журчащий ручеек. Благородный олень выскочил на полянку перед пещерой и подошел к ручейку, чтоб напиться воды, но, пугливо оглядевшись, бесшумно скрылся в зарослях. Вроде никакой угрозы видно не было, но эти животные чувствуют опасность. Возникший словно ниоткуда маленький изумрудно-золотистый дракон разочарованно фыркнул:

– Убежал! Все-таки олени не козлы, тот бы стоял и ждал, пока я его схвачу!

– Э-э-э… У-у-у… Эмм… – произнес мужчина, которого дракончик держал в лапах.

Вернее, в лапах дракончик держал большой кожаный мешок, на котором лежал, вцепившись в него мертвой хваткой, худощавый мужчина.

– Урторио, что ты хочешь сказать? – спросил дракончик, осторожно опуская мешок с мужчиной на землю.

Только почувствовав под ногами твердую опору, бывший клоун и бывший вор, судорожно вздохнув, дрожащим голосом ответил:

– Листик, как бы ты схватила оленя? Ведь для этого тебе пришлось бы выпустить мешок и меня тоже. А я как-то, знаешь ли, летать не умею! И где ты увидела оленя?

– Он тут стоял, но, видно, почувствовал, что я выйду прямо сюда, и сбежал!

– Листик! Это было замечательно! Великолепно! Ты меня еще покатаешь? – Черноволосая смуглая девушка, спрыгнув со спины дракона, захлопала в ладоши от переполнявших ее чувств.

– Ага, как только захочешь, можем с тобой еще полетать! – ответила девушке рыжая девочка, появившаяся на месте исчезнувшего дракона. Глянув на мужчину, девочка спросила: – А ты, Урторио, еще полетать не хочешь?

– Нет, Листик, спасибо, я лучше буду тобой так любоваться, издали, – ответил мужчина, пытаясь размять сведенные судорогой руки.

– Ага, – кивнула девочка и показала на темнеющий вход в пещеру: – Вот здесь мы будем жить! Это другой мир, уже не ваш. Сюда из вашего никто не доберется, ваши пастыри здесь вам не страшны! Вот!

– Листик, тут что, совсем нет людей? – поинтересовался Урторио.

– Есть, только я к ним не ходила. Мы когда были тут с мамой, то к людям не выходили. Здесь хорошая охота и уютная пещера, что еще дракону надо? Люди нам как-то не нужны были. Рамана говорит, что от них одни проблемы! Так зачем нам люди с проблемами от них?

– А твоя мама тоже прилетит? – осторожно спросил мужчина. Если девочка – дракон, то ее мама, наверное, тоже, только вот будет ли она столь же дружелюбна, как Листик?

– Нет, – погрустнела девочка. – Она погибла.

Девушка обняла девочку и прижала к себе. Мужчина вздохнул, видно, и у драконов жизнь не безмятежна. Потом, раздумывая, произнес:

– Знаешь, Листик, мы все-таки не столь могучи и красивы, как ты, и жить нам даже в самой прекрасной пещере не слишком удобно, лично мне как-то среди людей, с их проблемами, комфортнее.

– Ага, – кивнула девочка. – Я вам покажу, как выйти к ближайшему селению.

Урторио задумался и предложил:

– Давай сделаем так – сначала здесь обустроимся, потом я схожу на разведку и посмотрю, что там и как. А уж потом мы с Карэхитой определимся, как жить и чем нам там заняться. Хорошо?

– Ага, – кивнула Листик. – Только я с тобой схожу, а то мало ли что, как ты говоришь. А сейчас давайте я вам покажу пещеру и потом слетаю на охоту, а то кушать хочется!

Пещера действительно оказалась очень уютной, высокий свод не давил, но и не создавал впечатление огромного зала. Хоть под одной из стен и протекал большой ручей, было сухо. Свет сюда проникал через невидимые отдушины, создавая мягкое освещение. В углу была свалена куча шкур, ревизией состояния которых сразу же занялся Урторио, Карэхита ему стала помогать. Листик тоже немного, но весьма активно повертелась, а потом, заявив, что она на охоту, удалилась. Обнаружив в углу что-то типа большого камина, Урторио проверил тягу, остался доволен и стал складывать там дрова для будущего костра. Сухие дрова в большом количестве лежали в дальнем углу пещеры.

– И не скажешь, что здесь логово больших хищников. Очень даже неплохое жилище.

– Урторио! Листик не зверь! – возразила Карэхита.

Мужчина пожал плечами:

– Я не говорю, что Листик зверь. Но согласись, что она – дракон и не может не быть хищником! Опять же куда она направилась? На охоту! Неужели ты думаешь, что по горам будет прыгать маленькая рыжая девочка? Нет, охотиться будет дракон! А кто охотится? Хищники!

– Урторио, ты что, боишься Листика? – удивилась Карэхита.

– Да нет, – усмехнулся мужчина. – Но летать с ней я больше не буду!

– А я бы не отказалась, – мечтательно произнесла смуглая девушка. – Это так здорово!

– Очень, – желчно ответил мужчина. – Я до сих пор в себя прийти не могу! Когда мы из того серого тумана вынырнули, там, высоко в небе… У меня даже сил испугаться не было!

– Это было так прекрасно! – восторженно сказала Карэхита и, оправдываясь, словно это не Листик, а она напугала своего товарища, пояснила: – Листик же говорила, что ей надо осмотреться, что она плохо помнит, где эта пещера. Вот она и…

– Ага! – Рыжая девочка вошла в пещеру с тушей большого рогатого животного.

– Это кто? – удивилась Карэхита.

– Козел, – пожала плечами Листик.

– Но козлики гораздо меньше, да и рожки у них…

– Карэхита, так то козлики, а это козел! Видишь, какие у него рога! – Листик слегка подбросила тушу, превышающую ее в размерах раза в три.

– Карэхита, это горный козел. Потому он такой большой, а рога… Если бы их продать в Арэмии, то можно было бы выручить золота почти столько, сколько они весят! – восторженно, но в то же время с сожалением сказал Урторио. Присмотревшись, он отметил: – Пожалуй, столько золота не дадут, вон один рог сломан.

– Ага, это случайно вышло, слишком прыткий был, вот я ему и сломала. Но я не нарочно – совершенно случайно получилось, – вздохнула Листик.

Увидев, что Урторио рассматривает сломанный рог с некоторым сожалением, девочка предложила:

– Если ты хочешь, то я тебе такие же принесу, даже больше. Будут у тебя такие большие и красивые рога, посмотришь на них и вспомнишь, что это я тебе их…

Урторио поперхнулся, а Карэхита захихикала. Листик непонимающе на них посмотрела и даже несколько обиженно спросила у бывшего клоуна:

– Ну почему ты не хочешь от меня таких рогов?

– Спасибо, Листик. Я не хочу рогов ни от тебя, ни от кого-нибудь другого, – ответил Урторио уже под откровенный смех Карэхиты. Улыбнувшись, он предложил: – Давай лучше их продадим, золото у нас есть, но неизвестно, какие здесь ходят деньги и какие цены. Вот и приценимся, а вам с Карэхитой надо одеться, особенно тебе!

Листик была вообще без одежды, и это ее нисколько не смущало, а на Карэхите была блузка Смоль и чьи-то большие штаны – ее фургон остался в Тарахене, так что одевали девушку в то, что было под рукой, по принципу «кто чем поделился». Мужчина, критически оглядев своих спутниц, сказал:

– Листик, покажешь мне завтра дорогу к ближайшему селению, я, наверное, сам схожу, ваш вид вызовет ненужные вопросы.

Но на следующий день Урторио никуда не пошел. На поляну перед пещерой выехало с десять возков, чем-то напоминавших цирковые повозки. Но на цирк это не было похоже. Слишком много было обитателей в этих повозках. Степенные мужчины в кожаных штанах и цветастых рубахах, женщины в еще более цветастых блузках и юбках. Дети разного возраста, одетые в такие же наряды, как у взрослых, и совсем не одетые – самые младшие. Чем-то похожие на Карэхиту, такие же темноглазые, черноволосые и смуглые. Впрочем, Урторио, как и все жители Арэмии, тоже был немного смуглым. Листик стояла и смотрела на это буйство красок, слегка раскрыв рот. Урторио тихо спросил:

– Это кто? Листик, ты знаешь?

– Не-а, я вообще с местными тут не общалась.

– Приветствую вас! – Мужчина с черной курчавой бородой, одетый кроме штанов и рубахи еще и в расшитую узорами кожаную безрукавку, подошел к стоящим у входа в пещеру Листику, Урторио и Карэхите. Говорил он не совсем понятно. Его язык немного отличался от того, на котором говорили в Арэмии.

– И вам привет, – ответил Урторио, настороженно разглядывая мужчину.

Тот, сохраняя невозмутимый вид, спросил:

– А вы не боитесь поселиться в этом месте?

– Чего? – удивился Урторио. – Чего нам бояться?

– Это нехорошее место, в эту пещеру прилетает дракон, свирепый дракон! – очень серьезно ответил чернобородый мужчина.

– А вы? Почему вы не боитесь? – усмехнулся Урторио. – Я смотрю, вы тут собрались лагерь разбить. Получается, что вы совсем не боитесь этого страшного дракона.

– Наша ведунья, Годявир, видит, когда здесь есть дракон или когда он прилетит. Она нас предупреждает о том, есть ли он в пещере или когда здесь появится. Если дракон тут, то мы обходим это место. А если его нет, то для нас здесь наиболее безопасно. Большие звери, да и люди, боятся сюда заходить.

Урторио взглянул на Листика, словно спрашивая у нее, так ли это. Девочка посмотрела на приехавших, пожала плечами и сказала свое «ага», ничего этим не пояснив. Неожиданно из одной повозки выскочила пожилая женщина, одетая, как и бородатый мужчина, наряднее, чем остальные, и упала перед Листиком на колени, глядя на девочку круглыми от испуга глазами.

– Годявир, ты что? – удивился мужчина.

Женщина, сбиваясь, попыталась что-то сказать. Но Листик все поняла и, быстро подняв ведунью, отвела в сторону, стала ей что-то говорить. Женщина, вызывая удивление своих соплеменников, только кивала.

– Чего это они? – продолжал удивляться чернобородый мужчина.

– Разговаривают, – пожал плечами Урторио и, отвлекая, протянул мужчине руку: – Урторио.

Мужчине, видно, был понятен такой жест, он пожал протянутую руку и ответил:

– Бахти.

Урторио вопросительно посмотрел на повозки. Бахти понял, о чем тот хотел спросить, и ответил:

– Это наш табор. Мы принадлежим к народу сати, кочевому народу. Мы никогда не остаемся на одном месте, эти кибитки – наше жилье.

А Листик говорила Годявир:

– Оставайтесь, конечно. Да разрешаю я, разрешаю! Только вот можете мне помочь? Надо Карэхиту одеть, а то она совсем неодетая…

– Все, что угодно, госпожа! Лучшая одежда для нее и для вас!

– Ну не надо так ко мне обращаться! Называй меня Листик, просто Листик! И не надо мне лучшей одежды!

Пока беседовали Листик и Годявир, Урторио говорил с Бахти:

– А можно у вас одежду купить? Я заплачу.

Чернобородый мужчина взял монету, протянутую ему Урторио, внимательно ее осмотрел, даже попробовал на зуб:

– Это же золото! Настоящее золото!

– Чем-то не нравится? – спросил Урторио.

Бахти ответил:

– Да нет, просто за такую монету можно половину нашего табора купить, а ты хочешь только платье. У меня не будет сдачи…

Бахти не договорил, он пораженно замолк, глядя на то, как, повинуясь команде Годявир, женщины табора вытащили и разложили перед Карэхитой и Листиком ворох различной одежды. Карэхита, смущаясь, под хихиканье Листика выбрала себе цветастую юбку и такую же кофту и стала очень похожа на остальных представительниц народа сати. Листик взяла себе короткую рубашку, в похожие были одеты дети ее возраста.

– Чего это они? – удивился Бахти.

– Видно, договорились, – чуть улыбнувшись, ответил Урторио. Он понял, что Годявир догадалась, а может, увидела, кто такая Листик.

А рыжая девочка что-то сказала предводительнице женщин сати, показав на вытащенный из кибитки большой котел. Та подозвала двух парней и стала им что-то объяснять, показывая на пещеру. На лицах юношей отразился ужас. Они отрицательно замотали головами. Листик пожала плечами и пошла туда сама. Вышла она с тушей горного козла. Вчера от нее отрезали совсем небольшой кусочек. Листик передала тушу парням, и те с натугой понесли ее к костру, над которым уже установили большой котел. Листик тоже подошла к этому костру. Когда девочка приблизилась к повозкам, лошади, до этого просто проявлявшие некоторое беспокойство, стали громко ржать и пытаться вырваться и убежать. Урторио наблюдал уже знакомую ему картину, а сати были просто поражены. Люди этого народа традиционно умеют ладить с лошадьми, но тут никакие уговоры не помогали успокоить испуганных животных, а вот странная рыжая девочка довольно легко это сделала. Когда она успокаивала красивую тонконогую лошадку, Карэхита не выдержала и тоже подошла. Она погладила лошадку по морде, что-то ей ласково рассказывая, лошадка потянулась к девушке.

– Осторожно! Ее внешность обманчива, это еще не объезженная лошадь! С ней трудно справиться… – закричал Бахти и пораженно замолк.

Карэхита, подобрав юбку, легко запрыгнула на лошадку и пустила ее по кругу. Девушка вскочила ногами на спину лошади и сделала ласточку, потом несколько раз перекувыркнулась в воздухе. Последнее сальто было двойным. Зрители этого импровизированного представления разразились восторженными криками. Карэхита спрыгнула на землю и пошла к Листику – девочка уже суетилась у костра, на котором готовили еду. Лошадка, как привязанная, шла за девушкой.

– Как тебе это удалось? – спросила Годявир, качая головой. – Это совсем дикая лошадь, ее хрупкость кажущаяся, она никому не давалась! Это демон в обличье лошади!

Карэхита усмехнулась:

– Моя прежняя работа была связана с этими животными. От умения с ними ладить зависел не только успех выступлений, но и моя жизнь. Я должна доверять своей лошадке, а она – любить меня. Как ее зовут?

Женщина-сати пожала плечами:

– Имя дают объезженной лошади, а это еще дикая.

Карэхита погладила лошадь, а та потянулась к ее руке мягкими губами. Листик протянула девушке горбушку хлеба, которую успела где-то стащить. Карэхита угостила лошадку и повернулась к Годявир:

– Если не возражаете, я дам ей имя.

Сати кивнула, а девушка, поглаживая морду лошади, ласково сказала:

– Будешь Птичкой! Тебе нравится такое имя?

Лошадь заржала, словно соглашаясь, и снова потянулась губами к руке Карэхиты.

– Ага! – многозначительно сказала Листик, но что имела в виду, не пояснила.

– Кто вы? – повернулся к Урторио Бахти. Тот улыбнулся и продемонстрировал фокус с появлением и исчезновением монеты. Мужчина-сати осторожно спросил: – Вы маги?

– Маги – это кто?

– Это те, кто умеет делать чудеса!

– Нет, мы не святые, чудес делать не умеем, – засмеялся Урторио, но, вспомнив прошедшие события, замолчал. Взглянув на Листика, которая о чем-то оживленно беседовала с Карэхитой и Годявир, добавил, кивнув в ту сторону: – По крайней мере, я относительно своих спутниц утверждать уже не берусь.

Бахти задумчиво покачал головой и пошел к костру. Там Карэхита рассказывала, какие специи надо класть в суп, чтоб тот был вкуснее. Всего этого у кашеварившей женщины-сати не было. Внимательно слушавшая Листик скрылась в лесу и через некоторое время вернулась, принеся какие-то травы и корешки. Протянув их Карэхите, девочка спросила:

– Посмотри, это подойдет?

Карэхита стала перебирать принесенное Листиком, не все растения были ей знакомы, Годявир стала ей активно помогать, время от времени восхищенно цокая языком:

– Это подойдет… О-о-о! А это такая редкость! Это тоже подойдет, а это даже в руки брать нельзя! Ядовитый корень! Надо выбросить и сразу же помыть руки!

– Ага, – кивнула Листик и, оглянувшись на снующую повсюду малышню, сказала: – Здесь выбрасывать не буду, а то вдруг кто-то подберет.

Женщина, варившая похлебку, взяла переданные ей Годявир растения и положила в котел. Листик шумно втянула носом воздух и слегка закатила глаза. Видимо, это должно было означать, что варево в котле очень вкусное.

Женщина-повар улыбнулась:

– Спасибо тебе за мясо и за травы, суп получился очень наваристым и ароматным!

– Ага, а почему вы сами не насобирали трав и кореньев? – спросила Листик.

– Окрестные леса очень опасные, здесь водятся разные хищники, к тому же тут есть и нежить. Ты же знаешь, что это такое? – поинтересовалась повариха.

Рыжая девочка кивнула, а вот Карэхита и Урторио переглянулись.

– А что такое нежить? – спросил Урторио.

Годявир стала ему объяснять. Листик кивала и продолжала принюхиваться к супу. Неожиданно ведунья громко закричала:

– Листик! Это же гадость! Ты…

– Ага, – ответила девочка и тоже с удивлением посмотрела на ядовитый корень, половину которого она уже съела. Повертев то, что осталось, девочка засунула это в рот и продолжила жевать. Прожевав, она сообщила: – Кисленький. А так – можно есть.

Побледневшие повариха и Годявир с ужасом смотрели на смутившуюся рыжую девочку. Листик развела руками и сообщила, что она это сделала не нарочно, само так получилось.

– Листик, ты прямо как маленький ребенок – все в рот тащишь! Тебе же сказали, что это есть нельзя! А ты съела. Что теперь делать? – упрекнула девочку Карэхита.

– Она уже должна была умереть! – с ужасом глядя на девочку, сообщила одна из сбежавшихся на причитания Годявир и поварихи женщин-сати.

– Ага, должна, – согласилась девочка и отрицательно покачала головой: – Но делать этого не буду. Не собираюсь что-то. Давайте лучше кушать, а то очень хочется!

Получив свою порцию, девочка быстро ее съела, а потом пошла с Бахти и Годявир ставить охранный круг вокруг стоянки табора – день клонился к вечеру. Ставила сати, а Листик ходила следом и просто смотрела. Впрочем, Годявир не возражала. Потом, когда закончилась обычная суета приготовления к ночлегу, сати расселись у костра и стали рассказывать сказки и разные истории. Эти рассказы совсем не напоминали добрые волшебные сказки Карэхиты и Вехиты. Тут было много страшного и ужасного.

– Листик, ты куда нас затащила? – спросил Урторио. Он, Карэхита и Листик сидели немного в стороне.

– Зато здесь нет вашей церкви, которая жжет людей на кострах. А всякая нежить не такая уж и страшная, тем более на тебя и Карэхиту я поставила свои метки.

– Какие метки?

– Ну, что вы моя добыча, а добычу дракона никто не тронет, – ответила рыжая девочка и, извиняясь, пояснила: – Я по-другому не умею, маленькая еще. А как метить добычу, меня Тайша научила, а то мигом утащат, даже у дракона. Ну, если не помеченная, значит, бесхозная. Так что вы от нежити защищены, она сама к вам будет бояться подойти.

– Почему? – поинтересовалась Карэхита, пугливо озираясь, словно ожидая, что из темнеющего леса выскочит эта самая ужасная нежить, про которую так красочно рассказывали сати.

– Будет бояться, что я прилечу и вместе с вами и ее съем! – засмеялась Листик и, отсмеявшись, серьезно сказала: – Не бойтесь, я вас не съем.

– Листик, неужели ты ешь эту… Как ее, нежить? – спросил Урторио.

Листик отрицательно помотала головой:

– Я такую гадость не ем! Но вы ей об этом не рассказывайте. Хорошо?

– Ага, – усмехнулся бывший клоун. – Если встретим, то скажем, что сейчас прилетит страшный дракон и всех съест!

– Ага! – засмеялась Листик. – Вообще-то охранный круг можно было и не ставить, нежити и хищных зверей здесь нет, мы с мамой от них окрестности почистили. Нет, мне они ничего не сделали бы, просто спать не давали – всю ночь выли и рычали, что-то жевали и чавкали. Да и не придет сюда никто из них – меня боятся. Потому сати и облюбовали это место для стоянки, здесь безопасно. Люди или другие какие разумные сюда тоже не придут. Они же не знают, что в этом глухом месте нет нежити или каких других хищников.

– Листик, ты же говорила, что не выходила к людям. Откуда ты это все знаешь? – прищурился Урторио.

– Так во всех мирах одинаково. Там, куда приходим мы, ни нежити, ни больших зверей не остается – разбегаются! А если не успевают – то им же хуже. А здесь уже вроде место постоянного обитания дракона. Даже если дракона нет, то он может появиться в любой момент.

– А сати почему дракона не боятся? – спросила Карэхита.

Ответил Урторио:

– Бахти говорил, что Годявир может определить, есть ли тут дракон, и предсказать его появление, вот они и приходят, когда дракона нет. Но в этот раз она тебя, Листик, не почувствовала. Почему?

– Не знаю, видно, Годявир как-то чувствует именно драконов, а в этот раз я была в другой ипостаси, вот она и не поняла, кто здесь, решила, что мы не представляем опасности. Но когда она меня увидела, то сразу определила, кто я, – пожала плечами Листик.

– Бахти говорил, что Годявир – ведунья, – сказала Карэхита.

Листик кивнула:

– Да, в таких мирах, как этот, ведуньи довольно часто встречаются. Тайша рассказывала, что подобные способности стимулируются внешней средой. Естественный отбор. Вот! Только кто кого отбирает, да еще делает это так естественно, я не поняла.

– Ты часто упоминаешь это имя. Кто она такая – эта Тайша? – задал очередной вопрос Урторио.

– Она меня учила. Можно сказать, моя наставница. Только вот научить всему, что надо, не успела, маме пришлось меня забрать оттуда, а потом мама погибла… – Листик замолчала.

Урторио понял, что девочке в тягость дальнейший разговор, и не стал настаивать на продолжении. Он предложил:

– Давайте спать, все уже легли.

Действительно, почти все сати уже давно спали, кто в своих повозках, а кто просто устроившись у костра. Карэхита и Листик завернулись в большое цветастое одеяло. Урторио усмехнулся – похоже, все вещи этих сати имели подобную расцветку. Он тоже стал устраиваться на ночлег, подвинувшись ближе к костру. Охранный круг – хорошо, но костер казался более надежным, а то мало ли… Вдруг какая глупая нежить, не знающая, кто такие драконы, прибежит и покусает!

Не спали только несколько караульных. Впрочем, не спали еще Бахти и Годявир. Бахти пришел в повозку ведуньи, когда все, как он решил, уснули. Годявир не спала, она ждала главу табора.

– Ты увидела, что эта девочка не простой человек. Она не похожа, как те двое, на сати, хоть и говорит на нашем наречии. Да, я выяснил, они не знают местного языка. Но я так и не смог узнать, откуда они здесь взялись, а то, что они поселились в пещере, говорит о том, что они не знают, чья это пещера!

– Или не боятся, – ответила Годявир и, покачав головой, продолжила: – Не спрашивай, кто они и откуда, я пообещала Листику не говорить о том, что увидела.

– Кто такая Листик, что смогла взять с тебя такое обещание? С тебя, ведуньи, что может заговорить любую нежить. Ты же не просто ведунья. Ты в молодости обучалась у магов…

– Это было давно, но ты прав, я вижу и знаю многое, что недоступно простым ведуньям. Но не всякую нежить могу остановить, тут ты не прав. А Листик… Она… Мы можем теперь всегда здесь останавливаться.

– Можем здесь останавливаться? Листик… Ты хочешь сказать, она… Разрешила, да? – раздумывая, произнес Бахти. Внимательно посмотрев на ведунью, он покачал головой: – Кто может разрешить здесь… Уж не хочешь ли ты сказать, что Листик и есть дракон из пещеры? Хотя кто может жить в пещере и не бояться, что прилетит дракон? А другие, Урторио и девушка? Они что, тоже…

– Бахти, я тебе ничего не говорила, ты это сам выдумал! И лучше тебе сразу забыть все, что ты выдумал! Сейчас дракон к нам благосклонен… – Увидев, что мужчина хочет что-то сказать, Годявир быстро добавила: – Да, мне это сказала Листик, она передала разрешение дракона. А дракон может перестать испытывать к нам расположение. Поэтому никому и ничего. Скажешь – я увидела, что дракон в ближайшее время здесь не появится! А Карэхита и ее спутник – простые люди, ясно?

Мужчина молча кивнул, он понял, что больше ничего не узнает, но и того, что узнал, было более чем достаточно.

На следующий день Листик с утра притащила еще одного козла, даже больше, чем тот, что был вчера. На вопрос одного из сати, где взяла, девочка ответила:

– Дракон принес!

При этом она очень хитро посмотрела на Бахти, из чего тот сделал вывод – рыжая девочка слышала его ночной разговор с Годявир. После завтрака Листик пошла купаться и увлекла за собой всю малышню табора. Их пытались остановить – неизвестно, кто мог водиться в этой с виду безобидной речке. Сати далеко с поляны не отлучались, если ходили в лес за хворостом, то не дальше опушки. Годявир успокоила разволновавшихся матерей, заверив, что здесь безопасно. Некоторое время женщины с тревогой наблюдали за ребятишками, мелькавшими в речке, потом успокоились. А старшие дети, как и взрослые, были заняты кто чем. Воспользовавшись остановкой, мужчины-сати чинили свои кибитки, женщины латали одежду или просто что-то шили. В общем, работа нашлась всем, кроме самых маленьких и ровесников Листика.

Урторио, который обрадовался, что знает местный язык, расстроился, когда узнал, что это наречие, на котором говорят только сати. Остальные жители этой страны объясняются на другом языке. Как выяснил Урторио из разговора с Бахти, мир называется – Илувона, а страна – Склавония. Бахти посоветовал обратиться к Годявир, та согласилась помочь. Она знала заклинание, позволяющее быстро выучить склавонский язык. Урторио и Карэхита сели на корточки перед стоящей Годявир, и та, положив им на головы руки, нараспев начала произносить какие-то слова. Все сати оставили свои дела и собрались вокруг, посмотреть, как ворожит их ведунья. Мокрая Листик, блестя своей золотистой кожей, тоже, заинтересовавшись, подошла. Если Урторио и Карэхита были очень похожи на сати, то Листик отличалась – цветом глаз и волос, а еще своей кожей, словно светившейся изнутри мягким золотистым цветом, что вызывало вполне понятный интерес окружающих.

Годявир ворожила, а Листик внимательно слушала и даже повторяла вслед за ведуньей непонятные для других слова. Когда Годявир закончила и вывела из транса Урторио и Карэхиту, Бахти спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Как после большой пьянки, – ответил Урторио. – Помню, что что-то было, а вот что – вспомнить не получается!

– Голова болит! – пожаловалась Карэхита.

– Немудрено, – усмехнулась Годявир. – Вам в голову впихнули столько нового, говорите-то вы уже на склавонском.

– А арэмийский я что, забыл? – испугался Урторио. Бахти заговорил, и бывший житель Арэмии ответил.

– Ага, – сказала Листик, обратив на себя внимание. – Вот можешь же, значит, не забыл.

– Листик, а ты могла бы такое сделать? – спросила у девочки Карэхита.

Та помотала головой:

– Не-а, я так не умею. Меня этому не учили. Поэтому я даже пробовать не стала бы!

– Но, Листик, ты же сейчас со мной разговариваешь на местном! А говорила, что с теми, кто здесь живет, не общалась!

– Карэхита, этот склавонский очень похож на всеобщий, а всеобщий я знаю, и мне, чтоб подстроиться, надо очень мало времени. Я вообще-то много языков знаю.

– А сколько?

– Я не считала. Но где-то полтысячи, может, больше.

– Когда же ты успела их выучить? – удивилась Карэхита.

– А вот так, как вы сейчас. – Листик указала на Годявир, которая обессиленно села на землю, видно, голова болела не только у тех, кого она магически обучила.

Урторио поморщился, если такая реакция от обучения одному языку, то как же девочка вытерпела это все в таком масштабе! Об этом он и сказал.

Листик заулыбалась:

– Мне проще. И потом, меня обучали Тайша и Рамана, а они намного… – Листик посмотрела на закрывшую глаза Годявир. – Да, они такие маги, что людские им не чета.

– А кто они, если людские маги им не чета? – спросил Бахти.

Листик не ответила, только улыбнулась, а открывшая глаза Годявир предостерегающе покачала головой. Бахти понял и больше вопросов не задавал.

Этот вечер был не такой, как предыдущие. Неотложные работы выполнили накануне и остаток этого дня решили посвятить отдыху, так, как это понимают сати. Мужчины достали гитары и заиграли зажигательные и грустные мелодии. Под некоторые из них танцевали женщины-сати. Урторио сходил в пещеру и принес свою гитару. Его гитара была больше и немного не так сделана, как местные. А когда бывший вор заиграл, восхищению слушателей не было предела. Даже в Арэмии Урторио был виртуозом, а уж здесь… Его слушали, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Затем в круг вышла Карэхита, она начала танцевать, и сати вообще перестали дышать, застыв каменными изваяниями. Когда она остановилась, несколько секунд царила мертвая тишина, сменившаяся восторженными криками. А улыбающаяся Карэхита увлекла в круг Листика, и они – девушка и девочка – танцевали вдвоем. И снова сати затаили дыхание. Когда в последнем движении девушка и девочка обнялись и неподвижно застыли, Бахти опустился перед ними на одно колено и обратился к Карэхите:

– Я не знаю, кто ты, но теперь точно вижу, что ты не человек! Так танцевать может только богиня! Наша богиня! Богиня сати!

– А я? – надула губки Листик.

– Ты тоже богиня! Рыженькая богиня!

– Ага, только маленькая еще, – заулыбалась девочка, а Бахти очень серьезно сказал:

– Маленький рыжий огонечек!

Импровизированный праздник продолжался до поздней ночи. Звенели гитары, звучали песни, веселые и грустные, сати тоже танцевали. Привлеченная всплеском эмоций, к костру вышла большая черная косматая тень. От нее веяло ужасом и холодом, она хоть и медленно, но, не останавливаясь, надвигалась на испуганных сати. С жалобным звуком лопнувшей гитарной струны разрушился защитный круг, когда в него уперлась эта тень. На ее пути оказался Урторио. Мужчина застыл, будто замороженный, не в силах шевельнуться, но и тень остановилась, словно принюхиваясь, рыкнула и стала его обходить.

– Ага! – На пути ночного кошмара встала Листик, она вскинула руки, и поток огня смел нежеланного гостя.

Если до этого тишину нарушал только низкий, утробный рык косматого чудища, то сейчас от его визга заложило уши. Еще один огненный удар оборвал визг и сжег кошмарного пришельца.

– Ага, – удовлетворенно заметила Листик и сокрушенно добавила: – Получается, не все тут боятся драконов, есть некоторые несознательные… – Девочка посмотрела на бледного Урторио и кивнула: – Нет, таки боятся! Тебя же этот лохматый обойти хотел.

– Что это было?! – пришел в себя бывший вор.

– Хрым, самая страшная нежить! От нее нет спасения! – дрожащим голосом сказала Годявир.

– Ага, – кивнула Листик. – Я так и подумала: спасения нет! Поэтому и не стала вас спасать.

– А что же ты сделала? – Урторио показал на то место, где чернело пятно выжженной земли – все, что осталось от того, от кого нет спасения.

– А я стукнула это чудище! – пожала плечами Листик. – Чтоб не лез!

– Это хрым – нежить, от которой невозможно защититься! Охранный круг не может ее удержать! Сюда раньше такие твари не забредали! – Годявир уже пришла в себя.

– Сейчас начали забредать, как мы убедились. – Урторио посмотрел на Листика.

– А я не позволю не пойми кому шастать около моей пещеры! – насупилась девочка и, глянув на бывшего клоуна, добавила: – Тебя-то он не тронул, видишь!

– Листик, а если бы он меня… – содрогнулся Урторио, он понял, что имела в виду девочка, и с укором сказал: – Ты бы так стояла и смотрела, действует ли твоя метка?

– Не-а, если бы он тебя попытался тронуть, я бы сразу ударила. Но должна же я была убедиться. Тайша говорит, если не можешь выяснить теоретическим путем, надо переходить к практике – ставить опыты.

– Не хотел бы я познакомиться с этой Тайшей, которая ставит такие опыты!

– О чем это они? – спросил опомнившийся Бахти у Годявир, остальные сати жались ближе к костру, матери прижимали к себе детей, словно надеясь их так защитить. Мужчины растерянно переглядывались, ведь они были бессильны перед ночным кошмаром. Они видели, что с хрымом расправилась маленькая рыжая девочка, ударив того огнем, и этот удар был необычайно сильным!

Вместо Годявир ответила Листик:

– Это моя пещера, вернее, мамина, но теперь моя! Я не позволю всякой нежити нападать на моих друзей!

– Листик, а мы… – робко начал Бахти.

Девочка кивнула:

– Ага! Вы мои друзья! – Повернувшись к Годявир, девочка добавила: – Я на вас тоже метки поставлю, такие же, как на Карэхиту и Урторио.

– Госпожа! – Годявир попыталась поклониться, но Листик не дала ей этого сделать.

Заглянув женщине в глаза, девочка сказала:

– Сати – вольный народ, они не признают над собой господ…

– Но вы же не земной владыка… – начала Годявир.

Листик с укором, даже несколько обиженно, ее перебила:

– Годявир! Ну что ты?!

– Листик! Ну как я могу…

– Ага, можешь! Мы же дружим! Да?

Женщина посмотрела в глаза девочки и протянула руки:

– Дружим! Для нас большая честь иметь такого друга!

– Ага! – Листик взяла протянутые руки и заулыбалась: – Для меня тоже такая большая… Ну, я очень рада, что вы мои друзья!

Оставшиеся три дня прошли спокойно, никто больше на табор сати нападать не пробовал. И вечером третьего дня Годявир сказала Листику:

– Нам пора. Дорога зовет!

– Ага! Уходите? – вздохнула Листик.

– Да, уходим. Мы решили, что хозяйке пещеры надо принести жертву в благодарность за защиту!

– Ага, – кивнула девочка и забеспокоилась: – Какую жертву?! Это что вы такое удумали?! Не надо мне никаких жертв!

– Видишь ли, я не стала убеждать остальных, что хозяйка ты. В этой пещере живет дракон, а ты совсем не похожа на дракона, – начала объяснять Годявир. Видя, что Листик хочет возразить, женщина пояснила: – Да, ты спасла нас от хрыма, но трудно поверить, что ты сама это сделала. Остальные уверены, что тебе помог дракон, живущий в пещере, он поделился с тобой силой.

– Ага, – кивнула девочка и задумалась. Тряхнув головой, Листик подозрительно спросила: – А какую жертву вы собрались приносить?

– То, что мы больше всего ценим, наше самое большое богатство – коня!

– А какого коня? – хитро прищурилась Листик. – Принесите в жертву лошадку, что так понравилась Карэхите. Вот! И не в жертву, а отдайте дракону. Мол, вот тебе благодарность от нас – наша самая лучшая лошадка, от сердца отрываем, но для тебя, дорогой дракон, ничего не жалко!

– Но она же не объезжена, и ее не так жалко, а в жертву надо самое дорогое…

– Годявир, я же тебе сказала. Ты что, не поняла?

Сати замолчала, глядя на рыжую девочку, она привыкла к этому облику Листика и как-то забыла, кто эта рыженькая малышка на самом деле. А Листик скомандовала:

– Еще не совсем стемнело, так что давай, готовь жертву! А я пошла.

– Листик, уже темнеет, куда же ты… – Сати не то чтобы заволновалась, скорее удивилась.

– Дракона вам организовывать, ты же сама сказала, что вы будете жертву дракону приносить, вот он вашу жертву живьем и возьмет, в качестве подарка.

Листик ушла в темноту, а Годявир объявила, что жертвоприношение будет сейчас, а не утром. Птичку украсили цветами, вернее, украшала Карэхита, остальные цветы только подавали – лошадка подпускала к себе только девушку из Арэмии. Когда все приготовления были закончены, сати застыли полукругом, в центре которого стояла Карэхита, державшая под уздцы тонконогую лошадку. Удивленный Урторио, наблюдавший за этой суетой, спросил у Бахти:

– Что это будет?

– Торжественное жертвоприношение…

– Карэхиту?!

– Нет! Ну что ты! Лошадь предназначена дракону, хозяину пещеры.

– Понятно, – успокоился Урторио, он-то знал, что это за дракон – хозяин пещеры.

Некоторое время ничего не происходило, все стояли и ждали. Громкие хлопки привлекли внимание, из-за деревьев показался дракон. Его чешуя в лучах заходящего солнца отливала багряным золотом. Дракон летел, старательно хлопая крыльями. Урторио усмехнулся: Листик летала бесшумно, а сейчас явно работала на публику. Дракон сделал над поляной круг и приземлился перед Карэхитой. Громким и хриплым басом дракон спросил:

– Ну, где тут полагающаяся мне жертва? – После чего обычным, очень знакомым голосом добавил: – Ага!

– О великий дракон, – начала Годявир, она хоть и знала, что это Листик, но, увидев ее в этой ипостаси, оробела. Остальные сати подались назад – несмотря на то что этот дракон был маленький и к ним расположен, они испугались. А вот Карэхита, которая не раз летала вместе с Листиком, увидев, как та надула щеки, громко захихикала:

– Листик! Не смеши!

– Ага! – басом ответил, вернее, попытался ответить, дракон и тоже захихикал.

Положение спасла Годявир, она торжественно провозгласила:

– О великий дракон! Прими от нас эту жерт…

– Подарок, – подсказал дракон и, снова надув щеки, важно объявил: – Подарок! Я вообще-то подарки люблю. А этот особенно для меня ценен! Карэхита, тебе я вручаю подарок, мне предназначенный! Береги его, лелей его, ну и это… Катайся на нем! Чтоб ему не скучно было, – закончил дракон под хихиканье девушки. После чего зверь, громко и торжественно хлопая крыльями, улетел.

К сати, еще не пришедшим в себя после визита хозяина пещеры, из леса вышла запыхавшаяся Листик в надетой наизнанку рубашке, в которой она обычно ходила.

– Ну что, прилетал хозяин пещеры? – хитро прищурившись, спросила девочка, ее заверили, что прилетал, и спросили, где в это время была она.

– Ягоды собирала, – ответила Листик.

– Так темно же – ничего не видно! – возразил кто-то.

– Потому и не собрала, – сокрушенно развела руками девочка и словно пожаловалась: – А так хотелось!

– Так не сезон же, – опять кто-то возразил.

Девочка ответила:

– Разве? А я думала, что ягоды в лесу все время растут.

Когда все разошлись, Листик подошла к Годявир:

– Послушай, я тебя не спросила, но жертву дракону вы собрались приносить не просто так. Были причины?

– Я же говорила, дракон, то есть ты, защитил нас от хрыма…

– Годявир!.. Раз вы решили так отблагодарить, значит, были причины. Вы не первый раз приносите жертвы. Я видела, как сати испугались, когда я прилетела. В чем дело? Рассказывай!

– По дороге сюда на нас напал дракон, он грозился всех нас…

– Сжечь? Выдыхая пламя?

– Нет, дракон не может сжечь. Драконы не выдыхают пламя, но это большой и бронированный зверь, он может просто напасть и наделать много бед, разгромить наш табор и убить многих из нас. Нам пришлось отдать четырех коней и красавицу Лулуди, дочь Бахти.

– Ага, вот почему Бахти такой грустный ходит, – задумчиво произнесла Листик. – Это в той стороне, откуда вы пришли? Да? Не уходите завтра, побудьте еще денек или хотя бы до обеда. Думаю, управлюсь.

Глава 12 Немного из прошлого. Как стать княжной

В большой пещере, тесно прижавшись друг к дружке, сидели две девушки. Одна – черноглазая и черноволосая представительница народа сати, вторая – голубоглазая, светленькая, явно склавонка. Они со страхом ждали возвращения хозяина пещеры – большого и страшного дракона. Обе испуганно вздрогнули, когда на фоне светлого входа появилась тень. Тень явно не была драконом, но при этом она бесстрашно, даже как-то по-хозяйски шагнула внутрь. Когда этого маленького пришельца уже можно было разглядеть, девушки увидели, что это рыжая девочка. Ее золотистая кожа, казалось, излучала теплый свет. Девочка как-то насмешливо посмотрела на испуганных девиц и спросила, констатируя очевидное:

– Сидите? Боитесь?

Оглядевшись, она презрительно добавила:

– А пещерка так себе, даже ручейка нет, не то что водопадика. Да и воняет здесь…

– Здесь живет дракон! Страшный дракон! – дрожащим голосом сообщила светленькая девушка.

Девочка презрительно фыркнула:

– А воняет, как будто здесь живет кабан. Не знаю, страшный ли, но очень большой! Уж очень здесь пахнет… Явно не драконом! Пошли отсюда!

– Что ты, что ты! – испугались девушки. – Он прилетит и все равно поймает, догонит и поймает! Элиса хотела убежать, так дракон ее поймал и съел! Прямо здесь съел!

Обе девушки всхлипнули, видно, зрелище, свидетельницами которого они были, произвело на них сильное впечатление. Светленькая это подтвердила:

– Это было ужасно! Она так кричала!

Обе пленницы остались неподвижны, всем своим видом показывая, что никуда не пойдут. Девочка задумалась и сказала непонятную фразу:

– Драконы разумных не едят, по крайней мере, нормальные, значит, это ненормальный дракон или не дракон вообще! А вы, значит, никуда не пойдете? Боитесь, да? Ну что ж, зайдем с другой стороны.

Девочка вышла из пещеры, и через мгновение туда вошел дракон! Но не хозяин пещеры, этот был гораздо меньше, и чешуя у него была изумрудно-золотистая. Да и был этот дракончик не похож на страшного ящера. Изящная, красивая фигурка, чем-то напоминающая человеческую. Этот дракон вызывал не страх, а, скорее, симпатию.

– Ага, – усмехнулся золотистый дракон. – Испугались? А ну пошли со мной, а то…

Дракон хотел сказать: «Съем», но, решив не пугать девушек, сказал: «Покусаю!»

Девушки, по-прежнему испуганно прижимаясь друг к дружке, послушно пошли к выходу из пещеры, там золотистый дракон остановился и скомандовал:

– Полезайте ко мне на спину, ну!

Но пленницы только дрожали и плакали. Дракон тяжело, совсем по-человечески, вздохнул и сказал:

– Как с вами трудно-то! Дикие какие-то!

После чего ухватил девушек в охапку и взмыл в небо.

По настоянию Годявир сати не ушли утром, как собирались, хоть все было подготовлено к отъезду. Они словно чего-то ждали. Вернее, ждала Годявир, остальные изнывали от неизвестности. Но ожидание продлилось недолго, всего около двух часов, именно столько времени понадобилось Листику, чтоб найти дочь Бахти, утащила-то она ее вместе с другой пленницей быстро.

– Дракон!

И действительно, перед пещерой, словно ниоткуда, возник изумрудно-золотистый ящер. Тот самый, которому вчера приносили жертву. Дракон держал в охапке двух девушек. Фыркнув и поставив их на землю, он кивнул застывшему Бахти:

– Вот принимай!

Дракон подтолкнул к предводителю сати черноволосую девушку, та бросилась к Бахти с криком:

– Отец!

– Лулуди! – закричал Бахти и обнял дочь.

– Ага, – удовлетворенно сказал дракон и разрешил: – Теперь можете ехать!

– О великий!.. – повернулся Бахти к дракону. Но при этом не выпустил из рук свою дочь, словно боялся, что дракон передумает и заберет девушку обратно.

– Ага, – кивнул дракон и сообщил: – Я согласна!

При этом он подтолкнул светленькую девушку к пещере, в сторону стоящей там Карэхиты. И, обратившись к Бахти, скомандовал:

– Давай по-быстрому, вы же ехать собирались!

– Что по-быстрому? – не понял предводитель сати.

Дракон пояснил:

– Жертву, в смысле лошадку в подарок. Не такую, как Птичка, посмирнее. Но ты ужизвини, тех лошадей, что вы отдали тому дракону, я не смогла принести, не утащила бы. Да и не было их там, скорее всего, дракон их уже съел.

– Вот для великого дракона, друга сати, наша жертва, с большим уважением! – Годявир подвела к Карэхите лошадку, украшенную лентами, не такую красивую, как Птичка, но тоже ничего, и вручила девушке повод. Видно, эту жертву дракону она приготовила заранее.

Спасенная светленькая девушка, ничего не понимая, смотрела на это, Лулуди тоже ничего не поняла, но тут был ее отец. Этот странный ящер явно вернул дочь отцу в обмен на лошадку. А дракон, похоже, вполне удовлетворенный обменом, стремительно взлетел, но вдруг, словно что-то вспомнив, резко остановился, завис в воздухе, надул щеки и, два раза громко хлопнув крыльями, удовлетворенно произнес: «Ага», – и исчез. В наступившей тишине раздалось хихиканье Карэхиты, девушка была не в силах сдержаться, глядя на то, как Листик изображает важную персону, изображает в своем понимании. А из леса вышла девочка с полной корзинкой ягод, в этот раз она их насобирала заранее. Ее рубашка, измазанная соком ягод, была надета правильно, не навыворот. Карэхита, уже не сдерживая смех, сказала:

– Листик, ты опять все самое интересное пропустила! Прилетал дракон и…

– Ай-ай-ай! – покачала головой девочка, потом показала на корзинку: – Зато я ягод насобирала! Вот! А вы говорите: не сезон!

– Листик, ты просто молодец! – похвалила Карэхита девочку, искренне похвалила, будто девочка не ягоды собрала, а сделала что-то очень важное.

– Ага! – гордо ответила Листик. Они обе – девушка и девочка – засмеялись.

– Так они же ядовитые! – воскликнула Годявир. – Их есть нельзя!

– Ага, – кивнула Листик и, задумчиво глядя на корзинку, решила: – Ну, раз нельзя есть, мы из них компот сварим, вот!

– Какой компот? – не поняла Годявир. – Как можно из них что-то варить?

– Ядовитый, – без тени смущения пояснила рыжая девочка, затем взяла одну ягоду из корзины и, кинув себе в рот, сообщила: – Кисленькие.

– Может, вы с нами пойдете? – спросила ведунья, глядя на Листика, Карэхиту и Урторио.

– Не-а, я тут останусь, – помотала рыжей головой девочка. – Тут такая уютная пещерка.

– Мне с Листиком спокойнее, – ответила Карэхита. – Безопаснее. Пусть с вами, как и решили, Урторио идет. Он все там посмотрит и вернется, а я уже потом определюсь.

– Как же он вернется? – удивился Бахти. – Одному очень опасно по дорогам ходить, тем более по лесным!

– Ну если уж меня ваш хрым не тронул… – начал Урторио.

Листик кивнула:

– Ага, я его заберу, когда он решит, что все узнал и надо вернуться. – Она заулыбалась. А мужчина при этих словах девочки содрогнулся, представив еще одно путешествие по воздуху, но Листик его утешила: – Мы не будем лететь, я сразу прыгну!

Никто не понял, что Листик имела в виду, только Годявир кивнула. А Бахти, уважая решение Карэхиты и Листика, не стал их уговаривать дальше, скомандовал трогаться. Табор сати, растянувшись в колонну, покинул поляну перед пещерой.

– А как же я? – подала голос светловолосая девушка.

– Я думаю, что тебе тоже будет здесь безопаснее, – взяла ее за руку Карэхита.

– Но дракон! Он пойдет по нашему следу, найдет нас… Меня… И… – испуганно проговорила девушка.

– Не-а, не найдет, – улыбнулась Листик. – Даже если бы я летела – не нашел бы, а я прыгнула!

Девушка из того, что сказала Листик, ничего не поняла и немного поупиралась, когда Карэхита увлекла ее в пещеру. Аргументом, сломившим сопротивление, послужили слова Листика:

– Ты что? Хочешь вот тут, в лесу ночевать?

Туда же, в пещеру, завели и лошадок, оставлять их на поляне Листик не захотела:

– Дракон драконом, но какая-нибудь глупая зверюга забредет и загрызет наших Птичку и Звездочку!

У второй лошадки имя уже было – Звездочка, наверное, так ее назвали из-за большого белого пятна на лбу. Пока Листик устраивала в дальнем углу лошадок, спасенная девушка огляделась. Пещера совсем не была похожа на ту, драконью, она больше напоминала уютное человеческое жилье. Карэхита спросила:

– А как тебя звать? Я Карэхита, она – Листик.

– Светолана, – ответила девушка. – Я склавонская княжна!

– Ого! – удивилась Листик и поинтересовалась: – Тебя что, тоже отдали дракону как жертву? Княжна – это же… Ну не простая селянка!

Листик не знала, кто такая княжна, но справедливо решила, что эта девушка, раз так называется, имеет какое-то отношение к князю, правителю Склавонии.

– Я дочь князя Светомира! – гордо ответила княжна.

– Ага, – прищурилась Листик и снова спросила: – Так как же ты попала к дракону?

– Я была на охоте, опередила свою свиту, и он меня… – начала отвечать Светолана.

Листик понятливо кивнула:

– Напал и унес, понятно. Только вот непонятно, чего он именно тебя унес? Наверное, ты очень далеко от своих ускакала.

– Он заставлял нас убирать свою пещеру, нас там было трое. А потом он съел Элису, которую похитил раньше. Она очень боялась, что дракон ее съест. С ней раньше были еще три девушки, и он их всех… – Светолана всхлипнула.

Листик покачала головой и задумчиво признесла то, что уже говорила раньше:

– Драконы не едят разумных, а этот воровал девушек, чтоб есть. Значит, он неправильный дракон. А может, вообще не дракон! Но это так оставлять нельзя! Завтра я за ним понаблюдаю!

Светолана хотела спросить, как девочка собирается подсматривать за тем ужасным драконом, но потом вспомнила, как Листик вошла в пещеру и что потом вместо нее появился тот изумрудно-золотистый дракончик, который принес ее сюда, забрав из того страшного места. Значит, эта девочка имеет какое-то отношение к тому очень симпатичному и красивому дракончику… Светолана боялась ящеров, но вынуждена была это признать. Может, тот замечательный дракончик и поможет Листику.

Но на следующий день девочка не полетела подсматривать за драконом-людоедом, она, как сама говорила, летала охотиться. Потом ставила защиту на пещеру. Поглядеть, что делает тот дракон, Листик собиралась на третий день, но не смогла этого сделать – заболела Карэхита. У нее был жар. Светолана хлопотала вокруг черноволосой девушки, но ничем помочь не могла.

– Я не знаю, что делать! Необходима помощь ведуньи или хотя бы травницы! Наверное, ее надо напоить теплым молоком! Это может помочь!

Офим, староста деревни Большие Выселки, сидел на лавке перед внимательно слушавшей его Докией. Докия, не старая еще женщина, была ведуньей и жила в Малых Выселках, которые, как ни странно, были раза в четыре больше Больших. Появилась она в деревне совсем недавно, но уже была известна как умелая и знающая ведунья, и не только.

– Докия, ты должна обязательно посмотреть! Ума не приложу, откуда эта рыжая девочка взялась. Она появилась, когда уже темнеть начало и охранный круг уже стоял. Она шла со стороны леса, дозорные на башне думали – нежить какая! Идет себе такая девчушка из лесу, голая, совсем без одежды, а уже вот-вот темно будет. Точно если не нежить, так нечисть какая, русалка или даже кикимора. Ну, дозорные и не стреляли, чего стрелы-то тратить, охранный круг-то уже стоит! Дойдет, упрется в него – и все, даже к стене не подойдет! А она так спокойно прошла метки, ну ты знаешь, они стоят там, где круг…

Ведунья кивнула, показывая, что эти подробности ей объяснять не надо. Офим тоже кивнул, почесал затылок и продолжил:

– Сам-то я не видел, но рассказывали… Она словно и не заметила, что там защита стоит. Прошла мимо меток и к воротам подошла, подняла голову, а глазищи у нее зеленые и большие… Это и я потом разглядел. Ну, когда по вызову дозорных пришел. Так вот, посмотрела она на дозорных, те говорят, аж мурашки у них по коже, а потом и попросила: мол, дайте молочка, я заплачу, и монету золотую показывает…

Офим выложил перед Докией большую золотую монету, ведунья укоризненно покачала головой:

– Отобрали?

– Да нет, сама отдала. Говорит, подруга у нее заболела, молока ей надо, и чтоб ведунья посмотрела! Ну я и подумал, зачем нечисти ведунья? Неужто нечисть болеть может… А девчушка не… Даже не знаю, кто она, монетку дала, говорит – все должно быть по справедливости, я ведь за молочком еще приду. Да, не сказал я, ведь Фир-то в нее выстрелил, и не из лука, из арбалета! А она так небрежно, будто отмахнулась, болт поймала! Представляешь?! Не стрелу, а болт! Так он еще и серебряный, зачарованный! А она схватила и в ручках своих вертит его, словно это палочка какая, будто это не в нее стреляли! Вот я и подумал – нечисть-то так не может, ну не поймать зачарованный болт, а в руках его держать.

– Нечисть не отдала бы тебе монету, а если отдала бы, то это была бы обманка, а не золото, я бы это увидела! – Докия задумчиво вертела в руках большую золотую монету. Чеканка незнакомая, но рисунок и надпись хорошие, четкие. Да и сама монета уж очень толстая и тяжелая, таких в Склавонском княжестве не чеканили.

– Вот и я так подумал! Попробовал монету на зуб – золото! Обманка-то сразу бы рассыпалась! Вот теперь и не знаю, что думать… Эта монетка золотых на пятьдесят потянет! Вот и думаю, что…

– Ты уж реши – думать или нет, а то ты последнее время это очень часто делаешь, вернее, не делаешь, а только говоришь, – усмехнулась ведунья и, став серьезной, сказала: – Посмотреть, конечно, надо. Поехали, ты же на подводе? До вечера к тебе в деревню успеем, а там видно будет. Ты сказал, эта девочка приходит, как только смеркаться начинает. Очень похоже на лирью, та тоже серебра не боится.

Ведунья быстро собрала свою сумку, взяла насколько амулетов и тяжелый посох. Офим уже знал, что это не просто посох, а боевой амулет, очень сильный, как и сама Докия. Да и сама женщина ведуньей стала недавно, можно сказать, как на пенсию вышла, хотя члены ордена охотников, или, как их еще называют – ведьмаков, на покой так просто не уходят.

Солнце еще не коснулось линии горизонта, но опустилось довольно низко. Селяне, напряженно вглядывавшиеся в лес, начинающийся сразу за полем, ничего не заметили, а вот Докия увидела. Она, пока ехала с Офимом, выпила несколько снадобий, применяемых ведьмаками перед охотой, и теперь ее чувствительность возросла, и не только чувствительность. Докия даже не увидела, а скорее почувствовала, как над лесом возникла крылатая тень, тут же скрывшаяся среди деревьев. Буквально спустя мгновение из леса вышла маленькая фигурка. Ведунья внимательно смотрела. Ничего угрожающего в ней не было, но это был не человек! Внешне – рыжая девочка, лет девяти – одиннадцати, очень серьезная, с пустой крынкой. Обычный ребенок, только вот появился он из леса, и одежды на нем нет! Девочка спокойно прошла сквозь уже активированную защиту деревни и протянула одной из женщин, тут же стоящих и глазеющих, свою пустую крынку. Взяв молоко, девочка повернулась к Докии и просто сказала:

– Идем! Карэхита себя очень плохо чувствует!

Ведунья спокойно взяла протянутую девочкой руку и пошла за ней. Докия не чувствовала опасности, это была не лирья, да и вообще нежитью девочка не являлась. А с любой нечистью ведьмачка сейчас справилась бы. Тем неожиданней стало для Докии то, что случилось дальше. Отойдя от ограды селения так, чтоб в сгущающихся сумерках их уже было не видно, девочка развернулась к ведунье. Та только увидела увеличивающийся силуэт малышки. Ничего предпринять Докия не успела, что-то подхватило ведьмачку, и ее вместе с этим чем-то окутал серый туман. Мгновение – и туман рассеялся, Докия увидела, что стоит перед входом в пещеру и по-прежнему держит за руку рыжую девочку. Но ведьмачка помнила когтистую лапу, прижимавшую ее к чему-то большому и чешуйчатому. Докия непроизвольно напряглась, готовая драться, но этого не понадобилось – рядом была девочка, а не неведомое чудище.

– Идем! – с неожиданной силой потянула рыжая ведьмачку. В пещере, к удивлению Докии, было светло, и это несмотря на темноту снаружи. Свет давали какие-то непонятно как державшиеся на каменных стенах древесные наросты. В углу, на куче шкур, лежала черноволосая девушка, очень похожая на сати, около нее хлопотала склавонка.

– Листик, ты принесла молоко? – обернулась светленькая девушка.

– Ага! – ответила девочка и, подтолкнув Докию к больной, добавила: – Вот еще ведунью привела, только она не совсем ведунья, она со мной драться собиралась! Решила, что я нечисть!

Докия если и удивилась, что девочка распознала в ней ведьмачку, то виду не подала. Да и больной нужна была помощь. Ведунья подошла и стала осматривать лежащую девушку:

– Ну, что тут у нас? Так-так, покажи-ка язык, теперь зрачки. Все понятно. Ты же не местная? Местная этого бы и не заметила. Лесная лихорадка, ничего страшного, но неприятно – жар появляется и говорить трудно. Ты правильно сделала, что молоком ее отпаивать стала. – Докия повернулась к девочке.

Та, смутившись, ответила:

– Это не я, это вот она! – Девочка кивнула в сторону склавонки. – Я не знала, что делать, очень испугалась… А Светолана сразу сказала, что надо молочко. Если бы не она…

– Молодец. – Докия повернулась в сторону зардевшейся от похвалы девушки и, присмотревшись, удивленно спросила: – Светолана? Княжна Светолана? Пропавшая два месяца назад? Как ты здесь оказалась?

– Меня принес сюда дракон, дракон Листика.

Девушка видела, как изумрудно-золотистый дракончик, что забрал ее из страшной пещеры, притаскивал горных козлов. Он, прилетая, садился за деревьями, а потом оттуда появлялась с тушей этого козла пыхтящая Листик. Вообще-то Листик могла и не пыхтеть, она несла козла без усилий, просто делала вид, что ей тяжело тащить такой вес. Вот Светолана и сделала вывод, что дракон и девочка как-то связаны, скорее всего, дракон служит Листику, а может, просто выполняет ее просьбы.

– Дракон! Он тебя похитил, там, где ты пропала, видели следы его лап! Это же… – Докии, как и всем остальным охотникам, разослали ориентировку после пропажи княжны.

– Нет, похитил не дракон Листика. Ее дракон меня забрал из пещеры того ужасного дракона, что меня украл. А Листик и ее дракон…

– Листик, у тебя есть дракон? – Докия повернулась к рыжей девочке, хоть та и не представилась, но ведьмачка слышала, как к ней обращалась Светолана. Девочка с некоторой заминкой кивнула. Ведьмачка прищурилась:

– Зеленый дракон? Уж не он ли меня принес сюда?

– Ага! – согласилась девочка, справившаяся со своим секундным замешательством, но от Докии оно не укрылось.

Ведьмачка кивнула, видно, сделала какие-то выводы и, достав из сумки пучочек трав, стала командовать:

– Дайте вашей больной молока вот с этими травками, и пускай она поспит. Потом было бы неплохо накормить ее бульоном, понаваристее, только где взять…

– Вот у нас есть мясо. – Девочка сдвинула плоский камень, закрывавший углубление в скале. Там лежала почти целая туша горного козла.

Докия удивленно подняла брови. Мясо было свежее, а еще ведьмачка почувствовала заклинание стазиса, наложенное на эту выемку в скале. Сложное и энергоемкое заклинание! На такое были способны только самые опытные маги, к тому же обладающие немалой силой! Или имеющие емкий накопитель, но чтоб наполнить такой накопитель, тоже надо было обладать определенной силой.

Докия улыбнулась и произнесла, глядя на рыжую девочку:

– То, что надо! Вот эти кусочки мы вырежем и сварим бульон, а эти поджарим. Кто у вас такой молодец, что так здорово с хранением мяса придумал? Неужели ты?

– Ага, – кивнула Листик, ей была приятна похвала. Заклинание накладывала она, получилось оно только с третьего раза, ведь раньше самостоятельно Листик это делала очень редко. Чары приходилось регулярно обновлять, зато мясо в этом хранилище было постоянно свежее.

Докия кивнула, принимая слова девочки к сведению. Если ее догадки верны, то эта рыжая малышка – дракон-оборотень, обладающий огромными магическими способностями. Но такого не могло быть! Нет, выдающийся магический дар, проявившийся в детстве, редко, но встречался. Такие самородки хоть и не часто, но появлялись, а драконов-оборотней никогда не было, о таком вообще не слышали! Оборотень, меняя ипостась, если и увеличивал массу тела, то крайне незначительно, законы природы незыблемы, а магия – это та же природа, пусть более сложная. Если бы девочка превращалась в дракона, то это был крошечный дракончик, даже если и превышавший ее в размерах, то крайне незначительно! Конечно, можно было предположить, что девочка и дракон существовали отдельно, но во время переноса сюда Докия чувствовала только одно существо. Тогда получается, что дракон перенес к пещере только ее, а девочку оставил у Больших Выселок, но девочка – вот она! Да и с самим перемещением не все в порядке, полета ведунья не почувствовала, если он и был, то очень коротким, а из разговора, что вела Докия с Листиком и Светоланой, пока варила бульон, она поняла, что от этой пещеры до ближайшего селения не меньше дня пути! Но Листик, как говорила Светолана, уходя за молоком, отсутствовала минут десять – двадцать. Ведьмачка совсем запуталась в своих рассуждениях, помешала бульон и посмотрела в сторону больной. Листик поправила шкуру, служившую Карэхите одеялом, и осторожно пощупала спящей девушке лоб. Докия отметила, с какой заботливостью девочка это делала, и, усмехнувшись про себя, сняла котелок с готовым бульоном с огня.

– Напрасно мы его сварили, – сказала ведунья Листику. – Твоя подруга спит и, похоже, будет спать до утра, а бульон остынет и уже не будет свежим.

– Ага, – кивнула девочка и отодвинула каменную крышку. – Давай сюда ставь, завтра достанем, будет, как только что сварили, вот! Карэхита проснется и сразу свежего и горячего поест, а так бы ей пришлось ждать, пока ты сваришь.

Произошедшее дальше окончательно поставило Докию в тупик. Листик подновила заклинание стазиса. Судя по всему, девочка знала это заклинание, но то, как старательно она выполняла все необходимые действия, говорило о том, что она начала применять его совсем недавно. Получается, что Листика только-только обучили, но кто это сделал? И где? Не в этой же глухомани? Докия тоже знала это заклинание, теоретически и не полностью – зачем изучать то, на что у тебя не хватит силы? Но даже на такое неполное освоение этой сложной ворожбы ведьмачка потратила полгода! А сколько же времени обучали девочку? Да и силы у Листика было с избытком! Мало того, подновляя чары, девочка открыла свою ауру, не совсем, чуть-чуть, и эта аура не была человеческой! Это была аура неизвестного Докии существа! Существа, по своей силе превосходящего любого мага из знакомых ведьмачке! А Листик, закончив, надвинула каменную плиту, служившую крышкой для продуктовой емкости, и улыбнулась. Ведьмачка отметила, что обычная девочка даже не сдвинула бы этот камень! Листик и Светолана улеглись на небольшой стожок сена, подвинувшись так, чтоб места хватило и Докии – судя по всему, девочка не собиралась возвращать ведунью обратно, по крайней мере, сегодня. А самой идти через ночной лес ведьмачке не хотелось, даже с ее умениями и подготовкой это было бы непросто сделать. Докия улыбнулась, непроизвольно отметила, что освещение пещеры хоть и не пропало совсем, но уменьшилось настолько, чтоб не мешать спать, и тоже легла на оставленное ей место. Листик и Светолана уже вовсю сопели, спала и Карэхита. Ведунья немного поворочалась и заснула.

Проснулась ведьмачка от того, что в дальнем углу пещеры всхрапнули лошадки. Опасности Докия не чувствовала, но привыкла обращать внимание на косвенные признаки, а лошади так просто проявлять беспокойство не станут. Докия бесшумно поднялась и взяла свой посох. Хитрым образом повернув один из сучков, ведьмачка извлекла из посоха, как из ножен, длинный клинок. Засеребрившаяся по лезвию гравировка показывала, что это не простой клинок. Бесшумно двигаясь, Докия направилась к выходу. Пещера, конечно, хорошее укрытие, но без должной защиты она может стать ловушкой, а ведьмачка не чувствовала, что у входа есть какая-либо защита или установлены охранные заклинания. Листик могучая волшебница, но она еще девочка и могла просто не подумать об этом. И потом, даже самая могучая волшебница практически беззащитна, когда спит, если, конечно, не позаботится о своей безопасности.

У самого выхода, но так, чтоб снаружи ее не было видно, ведьмачка замерла и осторожно начала пятиться назад, молясь, чтоб ее не заметил ночной гость. На поляне стояла мрачная косматая тень. Это был ночной кошмар, ужас всех, кому довелось оказаться ночью вне охранного круга селения.

– Ага, это уже второй, – раздалось за спиной вздрогнувшей ведьмачки. Бесшумно обогнув женщину, вперед выскользнула рыжая девочка.

– Куда? – свистящим шепотом произнесла Докия.

Она понимала, что от этого ночного кошмара спасения нет, оставалась надежда, что он не заметит обитателей пещеры, скрытых толщей камня. А девочка своим действием только привлекает внимание. Опасения ведьмачки оправдались, мрачная тень качнулась в сторону пещеры. Девочка спокойно вытянула перед собой руки, и с них сорвался сгусток огня. Тишину ночи разорвал то ли визг, то ли рев.

– Что это? – с испугом спросила выскочившая на шум Светолана.

– Это хрым, – с изумлением ответила Докия, глядя на то, что осталось от ночного кошмара. – Был. До сих пор считалось, что его невозможно одолеть, тем более – убить. Но… Не верю своим глазам!

– Ага, – кивнула Листик. – Пощупать тоже не удастся, нету уже его.

Докия покачала головой, она теперь была абсолютно уверена, что эта рыжая девочка не человек. В момент атаки аура этой малышки снова приоткрылась, и увиденное напугало ведьмачку едва ли не больше, чем появление хрыма. Мало того, на самом ночном чудовище были заметны следы воздействия обладателя этой ауры. Успокоив Светолану – Карэхита после выпитого снадобья так крепко спала, что не проснулась, – Докия поняла, что больше не уснет. Она пересела ближе к выходу пещеры и задумалась.

– Спрашивай, – предложила рыжая девочка, устраиваясь рядом.

Листик убедилась, что Светолана заснула, и решила поговорить с ведьмачкой. Девочка поняла, что Докия не простая ведунья, ее знания, да и оружие свидетельствовали о более высоком магическом статусе. Ведьмачка задумалась. С одной стороны, девочка сама предложила задавать вопросы, а с другой – ответит ли она на них? И если да, то скажет ли правду?

Докия вздохнула и спросила:

– Листик, ты кто? Я же вижу, что не человек!

– Я дракон, – просто ответила девочка.

– Такого не может быть. Если бы ты была драконом-оборотнем, то при превращении в дракона масса твоего тела оставалась бы прежней. Да и не бывает драконов-оборотней. Ну и не похожа ты на дракона, ты заботишься о своей подруге, спасла (не знаю как, но спасла) Светолану. Драконы – жестокие и злобные существа! Их укрощение требует больших затрат магической силы! – привела последний аргумент Докия.

– Ага, – сказала Листик. – У вас здесь, как я поняла, не настоящие драконы. Может, драконы жестокие и злобные, но они не станут есть разумных, это ведет к безумию, опускает до уровня неразумного зверя. Ну и… Ты видела драконов?

Докия утвердительно кивнула. Листик улыбнулась, стянула с себя рубашку, передала ее ведьмачке и отошла на несколько шагов. Докия смотрела на обнаженную фигурку, не понимая, что Листик этим хочет показать. Силуэт девочки размылся и стремительно увеличился. Перед застывшей ведуньей стоял дракон! Но не такой, как те, которых она видела, этот был раз в пять меньше, чем обычные, напоминал своими размерами верховых драконов, на которых летали сабурманы, но был гораздо более изящным и, судя по всему, очень гибким. Даже при слабом свете звезд было видно, что чешуя этого дракона не грязно-зеленая, а нежного изумрудно-золотистого цвета. А вокруг больших зеленых глаз были реснички! Тоже большие, как и глаза, реснички! Дракон ими немного похлопал и спросил хрипловато-звонким, так удивившим Докию голосом рыжей девочки:

– Ну? Теперь веришь?

Ведьмачка протянула уже девочке рубашку и сказала:

– Верю. Я с самого начала что-то такое чувствовала…

– Ага, – кивнула девочка, а Докия, раздумывая, произнесла:

– Только вот… Знаешь, хрыма так просто нельзя убить, у него очень большая сопротивляемость. А этот… Он словно был… Будто чем-то таким облит… начинен… – Ведунья пыталась подобрать определение тому, что увидела. – Когда ты ударила огнем, твоя аура стала видна, не вся, только часть, так вот, на хрыме были следы твоей ауры, словно на него ты наложила чары, и они уничтожили… Твой огонь только активировал эти чары.

– Ага. – Листик тоже задумалась и тоже стала размышлять вслух: – Мы с мамой несколько раз были в этой пещере. Но ты же видишь, она не закрывается, когда нас нет, и кто-нибудь может сюда пробраться и напасть, когда мы сюда вернемся. А защиту так надолго поставить не получается. Мама сказала: она сделает так, что мне нечего будет бояться. Скорее всего, она и зачаровала этих хрымов. На меня они не должны были напасть и не нападали. Но мама же не знала, что я буду не одна. Вот они и… Постой, а сати? Ведь они же часто жили тут, и на них никто не нападал.

– Скорее всего, эти два хрыма должны были просто охранять пещеру, когда тебя не было. Сати не лезли в нее, а когда ты появилась, то чары заставили тварей активизироваться, ну и потом, ты сама сказала, что привела в пещеру своих друзей. Карэхиту и еще кого?

– Урторио, – ответила Листик. – Ты его увидишь, если погостишь тут.

Докия кивнула.

На следующее утро Карэхите стало настолько лучше, что она решилась на прогулку. Она сделала несколько кругов на своей Птичке, компанию ей составила Светолана, оседлавшая Звездочку. Докия занялась приготовлением обеда, а Листик просто грелась на солнце, распластавшись на большом камне.

– Листик, ты сейчас похожа на большую ящерицу, только хвоста не хватает, – с улыбкой заметила Светолана. Она и Карэхита подъехали к входу в пещеру, где и расположилась Листик, принюхивающаяся к тому, что варила Докия.

– Если с хвостом, то Листик будет больше похожа на дракона, подстерегающего добычу – кастрюлю с супом! – засмеялась Карэхита.

– Ага! Большого и страшного дракона, выслеживающего большую кастрюлю! – заявила Листик, грозно сдвинув брови.

Но Светолана не сочла это забавным, видно, вспомнила о своем пребывании у действительно большого и страшного дракона, поэтому громко и жалобно попросила:

– Не надо о драконах! Я боюсь…

– Не бойся, Светолана! Я спасу тебя! Я убью этого мерзкого дракона! – На поляну перед пещерой вылетели два всадника с копьями наперевес. Они и их кони были в легких пластинчатых доспехах. Первый юноша, а всадники были молоды, грозно закричал, повернувшись в сторону входа в пещеру и Листика, устроившейся на камне перед этим входом:

– Я убью тебя, мерзкий дракон! Тебе не скрыться от моего меча! Выходи на честный бой!

– Ой! – Листик скатилась с камня, и в руках у нее заплясали сгустки пламени.

– Ай! Вы кто?! – взвизгнула Карэхита, стараясь подальше отскочить от всадников, уж очень у них был грозный вид.

– Не подходи! – закричала Листик, поднимая руки с огненными шарами. – А то сейчас как брошу!

– Световид! – Светолана бросилась к первому всаднику, но почему-то оказалась в объятиях второго.

А из пещеры вышла Докия со своим мечом в руках:

– Что здесь такое?

– Вот приехали незваные и убить грозятся! – пожаловалась Листик, стоящая спиной к скале и готовая бросить уже значительно увеличившиеся пылающие сгустки. Не бросила она их только потому, что боялась задеть Светолану, обнимавшуюся со вторым молодым человеком.

Докия спрятала меч и обратилась к первому всаднику, с опаской смотрящему на рыжую девочку:

– Будь здрав, княжич Световид. Что привело тебя сюда?

Княжич растерянно взглянул на своего товарища, а тот, поздоровашись, спросил у ведьмачки:

– Будь здрава, Докия. Что делает здесь боец ордена охотников?

– Суп варю, – усмехнулась ведьмачка. – Надо же накормить Светолану, Карэхиту и Листика.

Докия кивнула в сторону черноволосой девушки, пытающейся спрятаться вместе со своей лошадкой за рыжую девочку. Листик уже раздула огненные шары до величины головы взрослого мужчины и очень недобро смотрела на юношей. Ведьмачка с улыбкой скомандовала девочке:

– Листик, убери огонь, княжич Световид и богатырь Яромир не враги!

– Ага, – надула губы девочка. – А чего они обзываются и убить грозятся!

Оба юноши растерянно переглянулись, они готовы были сражаться с чудовищем, похитившим княжну, а тут его не оказалось, были только молодые девушки и маленькая девочка, а еще знакомая Яромиру охотница на нежить и нечисть, одна из лучших.

– Нам сказали, что здесь есть пещера, около которой видели дракона. Вот мы и подумали, что это тот дракон, что похитил сестру. Его следы видели там, где он… – начал оправдываться княжич Световид.

– Ага, вот они и решили, вместо того, чтоб идти по следу, пойти туда, где легче! Они думают, что если дракон маленький, то… – обличающе начала Листик, но Докия не дала ей досказать:

– Листик, они искали Светолану, да и как можно пойти по следам улетевшего дракона?

– Можно! Вот я запросто могу… – попыталась сказать девочка, но ведьмачка предостерегающе покачала головой и обратилась к юношам:

– Как видите, Светолану уже спасли. И нет здесь никакого дракона, в этой пещере мы сейчас расположились, надо же нам где-то укрыться от непогоды и диких зверей. Вот Карэхита приболела, потому мы и не могли отсюда уйти, но теперь вполне можем отправиться к князю Светомиру!

– А как же мы? – растерянно спросил княжич.

Он понял, что его сестру уже спасли, и, похоже, это сделала знакомая Яромиру ведьмачка. Не одна, она сама вряд ли справилась с драконом, скорее всего, ей помогала эта рыжая девочка, если судить по ее действиям – очень сильный маг.

– А вы здесь оставайтесь, может, еще один хрым придет, вот с ним и подеретесь, – мстительно сказала Листик.

Она уже спрятала огненные шары, втянув их в ладони, чем вызвала удивление Докии – боевые пульсары нельзя вот так просто убрать, раз уж их создали, то надо запустить в цель, пока они самопроизвольно не взорвались. И вообще, создавать пульсары не каждый маг может, только самые сильные. Докия не могла. А Листик запросто создала и убрала. В том, что это настоящие огненные шары, ведьмачка не сомневалась, она видела ночью, как Листик ими бросалась.

А Световид так же растерянно продолжил:

– Нам надо обязательно сразиться с драконом и одолеть его! Только так мы станем, я – богатырем, а Яромир – витязем!

– Ага! Так они шли не тебя спасть, а с драконом подраться! – обращаясь к Светолане, Листик уличила в корыстных намерениях будущих богатыря и витязя.

– Тут был дракон, и мы будем его искать! Найдем и убьем! – решительно заявил княжич, почему-то глядя на Карэхиту.

– Ой-ой, – испугалась смуглая девушка, глядя на Листика.

– Именно! Найдем и убьем! – гордо подбоченился Световид, испуг девушки он воспринял на свой счет, решив, что Карэхита боится за него.

– Сначала найдите, – заявила Листик.

Княжич удостоил девочку мимолетным взглядом и проговорил, в основном обращаясь к Карэхите:

– Обязательно найдем! Нам поможет охотница, ведь так? – Княжич требовательно посмотрел на Докию.

Та кивнула и всех пригласила:

– Прошу откушать, что боги послали! Суп уже готов. На всех хватит!

Юноши не стали отказываться, но в пещеру зашли с опаской, словно ожидая увидеть там дракона. Но потом освоились, а поев супа – расслабились. Яромир и Светолана сидели рядом, хоть за руки и не держались, но не сводили друг с друга глаз. Световид стал рассказывать, что, как только стало известно о пропаже Светоланы, он с другом сразу же отправился на поиски. Рассказывал он, в основном обращаясь к краснеющей Карэхите. Очень красочно описывал совершенные подвиги, и из его слов Листик поняла, что княжич и его друг могут получить статус, один – богатыря, а второй – витязя, так как богатырем Яромир уже был. Но для этого им надо совершить последний подвиг – убить дракона, поэтому хоть Светолана найдена и спасена, юноши продолжат поиски. Никто не обратил внимания, как тихонько улизнула на улицу Листик. Заметила только Докия, но ничего не сказала.

Урторио сидел в таверне и размышлял, потягивая сладкий хмельной мед. Напиток ему понравился, такого в Арэмии не делали, тем более он не только был вкусным, но еще и способствовал плавности течения мыслей. А размышлял Урторио над тем, что делать и как жить дальше. Кочевая жизнь сати его не привлекала, профессия у бывшего клоуна была, но очень специфическая – просто воровать, для пропитания, мастеру-вору было… Ну как мастеру-краснодеревщику строгать обычные лавки. Осваивать другое ремесло уже поздно, Урторио был далеко не мальчик, чтоб идти в подмастерья. Конечно, денег, что дал ему Жозе, хватило бы на безбедную жизнь, но только на какое-то время – деньги имели свойство кончаться в самый неподходящий момент. Можно было попросить Листика… Но Урторио понимал, что девочка могла исчезнуть так же, как и появилась…

И, словно подтверждая его мысли, Листик появилась в распахнувшихся дверях и сразу же бросилась к Урторио. Он снял куртку и набросил на девочку, проворчав:

– Вообще-то здесь не лес! Может, тебе и удобно ходить голой, но другие этого не оценят. Или оценят, только вот оценка их будет…

Появление Листика таки оценили, и не посетители, а сам хозяин таверны. Кем может быть голая и босая девочка, буквально ворвавшаяся в приличное заведение? Попрошайкой, нищенкой, а может, и вовсе воровкой, старающейся таким образом отвлечь внимание от своих подельников. Тем более девочка подбежала к состоятельному и щедрому постояльцу.

– Ну! – грозно произнес хозяин, глядя на Листика, но вместо нее ответил Урторио:

– Почтенный, не ругайте сиротку, попросившую у меня помощи. Бедная девочка так в ней нуждается…

– Вот то-то и оно, что подошла к вам… – Хозяин хотел сказать: одному из самых состоятельных посетителей.

Но Урторио небрежным движением руки отмел все подозрения:

– Она почувствовала, что у меня большое и доброе сердце! Что я обязательно проявлю сострадание и милосердие! – И, показывая, что слова не расходятся с делом, спросил у Листика: – Бедная девочка, ты, наверное, голодна? Хочешь молочка? Хозяин, большой кувшин молока и сладких ватрушек, побольше! И еще меду – мне!

Хозяин удалился. Вроде все в порядке – клиент сделал заказ. Пока Листик пила молоко и ела ватрушки, Урторио молчал, слушая ее рассказ о богатыре и витязе и об их непременном желании сразиться с драконом. Когда Листик закончила рассказывать, Урторио наставительно произнес:

– Когда тебя ловят, а ты хочешь, чтоб тебя не поймали, самое правильное – возглавить погоню или активно в ней участвовать.

– Это как? – удивилась девочка.

– Умный вор никогда не убегает, он остается на месте и громче всех кричит: «Держи вора!» Это никогда не подводит, уж поверь моему опыту.

– Но как же я могу ловить сама себя?

– Я же сказал, если хочешь, чтоб тебя не поймали, лови себя активнее других! И время от времени делай вид, что вот-вот поймаешь. А если в тебя собрались стрелять, постарайся, чтоб арбалет оказался в твоих руках, – усмехнулся мастер-вор. Листик задумалась над словами Урторио, а он продолжил: – Но в данном случае мы можем сделать так, что все будут довольны: твои витязи-богатыри получат дракона, а ты останешься в стороне. Как? У тебя же есть знакомый дракон, тот, у которого ты умыкнула княжну и дочь Бахти, вот его-то пускай ловят и убивают твои новые знакомые, а ты им в этом поможешь.

– Зачем? Если хотят ловить, то пускай ловят сами… – начала Листик.

Урторио покачал головой.

– Из того, что ты рассказала, можно сделать некоторые выводы – я так понял, что Карэхита понравилась княжичу, а он ей. Так почему бы не соединить два любящих сердца? Только вот, понимаешь, здесь очень большие различия между благородными и простолюдинами, даже если они захотят быть вместе, другие им этого не позволят. Но если Карэхита будет принцессой… Или княжной, по-местному… Открываются весьма заманчивые перспективы, но для этого надо, чтоб княжич добыл так нужного ему дракона и при этом остался живым и не искалеченным. Вот поэтому ему надо помочь, а Карэхиту сделать принцессой. Ну, чтоб княжич так думал.

– Урторио! Но это же неправда! Это же не так!

– Листик, это называется блеф.

– Как? – не поняла девочка незнакомое слово.

Мужчина пояснил:

– Это когда ты хочешь казаться большей или более важной, чем есть на самом деле. Ты показываешь, что у тебя что-то есть, хотя этого у тебя совсем нет. Понятно?

– Ага, иллюзия называется, – кивнула девочка.

– Можно сказать и так, но иллюзия – это когда обманываешь, а блеф – когда они сами обманываются.

– Иллюзия – это не всегда обман! Иллюзией можно… – попыталась возразить Листик.

Урторио махнул рукой:

– Не важно. Суть ты поняла. Вот мы и сыграем в такую игру, согласна?

– Ага! – ответила Листик с загоревшимися глазами.

Заговорщики поднялись в комнату бывшего вора. Там мужчина показал, что он купил для Листика и Карэхиты. На те монеты, которыми поделился Жозе, здесь можно было приобрести очень много, да и рога горных козлов стоили немало, Урторио их с выгодой обменял у местного ювелира. Прихватив тюк с вещами, Листик с мастером-вором незамеченными поднялись на крышу, им это не составило труда. Оттуда дракончик, обхватив мужчину, прыгнул прямо к пещере. Сразу заходить в нее не стали – по настоянию Урторио Листик надела платье, что он для нее купил.

По совету Карэхиты, будущие драконоборцы завели своих коней в пещеру и поставили их около Птички и Звездочки, в дальнем углу. В пещере не было заметно, что на улице начало темнеть, это увидели, когда ходили за конями. Светолана забеспокоилась, да и Карэхита заволновалась, обнаружив, что девочка куда-то ушла на ночь глядя. Юноши удивились, а вот ведьмачка осталась спокойна, но и она изумилась, когда Листик вернулась – в нарядном платье и не одна! Ее сопровождал мужчина, чем-то похожий на Карэхиту и весьма импозантно одетый. Он снял свою широкополую шляпу и, помахав ею перед собой, опустился перед Карэхитой на одно колено:

– Прошу меня простить, моя принцесса, за долгую отлучку! Исключительно забота о вашем благе заставила меня задержаться! Я искал платье и украшения, достойные вас!

Урторио еще минут десять изгалялся подобным образом перед совершенно ошалевшими слушателями, среди которых была и Карэхита. Затем девушка в сопровождении Листика удалилась в дальний угол пещеры, где не видно было, что они делают. А Урторио продолжил охмурять присутствующих:

– Прошу прощения у благородной принцессы и принца, а также у не менее благородных господ. – Еще несколько минут махания огромной шляпой в разные стороны. – Примите мои искренние извинения, что принцесса Карэхита не может принять вас должным образом! Увы! Мы бедные изгнанники! Нам пришлось покинуть родную страну, так как жизни прекрасной Карэхиты угрожала опасность, она бежала, в чем была, а я, ее верный первый советник, не мог покинуть ее в тяжелую годину испытаний. Бежать нам помогла великодушная принцесса Листик, она согласилась разделить с нами изгнание. Если бы не она, коварный узурпатор…

– Урторио, а кто такой узурпатор и почему он коварный? – Подошедшая Листик подергала за штанину самозваного первого советника, нарушая всю патетику его выступления.

Но на это не обратили внимания, смотрели на Карэхиту – белое платье, скромное, но с кружевами, оттеняло ее смуглую кожу, в черных волосах блестела, нет, не бриллиантовая, поддельная диадема, выглядевшая как настоящая, а вот сережки были с бриллиантами. Карэхита оставила свои старые браслеты, но они не портили общей картины, наоборот – дополняли образ заморской принцессы.

– О! Вы прекрасны! – выдохнул Световид.

– Ага! – подтвердила Листик, оставив штанину Урторио в покое, а Светолана поинтересовалась:

– Листик, ты тоже принцесса? А принцесса – это как?

Вместо девочки ответил Урторио:

– О прекрасная княжна, принцесса – вторая после королевы, а королева соответствует вашей княгине!

– Получается, что Карэхита – княжна, и Листик – тоже? – Светолана сделала вывод, к которому ее подталкивал Урторио, и спросила: – Почему же они об этом сразу не сказали?

– Врожденная скромность и деликатность принцесс не позволяют им хвастаться своим высоким положением!

– А как вам помогла принцесса Листик? – задал вопрос Яромир, он тоже впечатлился, слушая Урторио, но не настолько, чтоб не заметить недосказанностей.

Докия тоже слушала, тонкая улыбка застыла на ее губах, она уже разгадала намерения этого хитрого чужеземца, но молчала, ожидая, что тот предпримет дальше. Урторио ее не разочаровал:

– Великодушная принцесса Листик – владелица боевого дракона! Могучая волшебница, беспощадная истребительница нежити, отважная победительница хрыма и благороднейшая душа!

– А! – раскрыла рот Листик.

Докия, улыбнувшись, кивнула:

– Двух.

– Что – двух? – остановился слегка сбитый со своего настроя Урторио.

Ведьмачка пояснила:

– Листик вчера ночью второго хрыма уничтожила.

– Как? Хрыма? Разве это возможно? – удивился Яромир.

– И что тут такого? – пожала плечами Листик и, покрутив на пальце огненный шар, презрительно хмыкнула: – Вот так, огнем и ударила!

– А боевой дракон – это как? – снова спросил Яромир.

Урторио поклонился в сторону Светоланы:

– О прекрасная княжна, поведайте этим доблестным юношам, как вы были спасены из лап коварного ящера!

Светолана, запинаясь, рассказала, как в пещеру, где она томилась, сперва вошла Листик, а потом изумрудно-золотистый дракон.

– …это был даже не дракон, а дракончик, очень симпатичный. Он совсем не похож на дракона! Настолько он милый! – закончила склавонская княжна.

– Ага, – кивнула польщенная похвалой Листик и добавила: – Это ваши драконы на драконов не похожи, да и, скорее всего, это вовсе не драконы!

Урторио быстро глянул на Листика и приступил к выполнению второй части своего плана. Поклонившись Световиду и Яромиру, он произнес:

– О доблестные воители, принцесса (княжна, по-вашему) Листик в своей безграничной милости готова помочь вам одолеть мерзкое чудовище, поднявшее лапу на прекрасную Светолану!

– Какую лапу? – хихикнула Листик.

Урторио сделал страшные глаза, но, решив не выходить из своей роли, поклонился девочке:

– Грязную! Какие еще лапы могут быть у мерзкого чудовища?

– Как же она нампоможет? – спросил Яромир.

– Она заманит того дракона в засаду, вами устроенную, – ответил Урторио.

– Настоящий богатырь, а тем более витязь, должны в честном бою… – начал Световид, но хитроумный первый советник заморской княжны покачал головой:

– Разве может мерзкий дракон выйти на честный бой? Он подло похитил прекрасную княжну, и если у него будет возможность, он не менее подло нападет на вас! А когда он будет подло преследовать Листика, ну она же будет на своем драконе, то вы честно выйдете…

– Ага, из честной засады, – тихонько хихикнула Листик и громко спросила: – А почему он будет меня преследовать не просто, а подло? Он что, все, что ни делает, делает подло?

– Именно, прекрасная княжна Листик! Разве мерзкий дракон может по-другому? – изобразил искреннее изумление Урторио, ему никто не стал возражать.

А хитрый советник предложил разработать план будущего боя. Но его вариант, как невыполнимый, сразу отклонили и, увлекшись, стали предлагать свои. Урторио подмигнул Листику, показывая, что план удался как нельзя лучше.

Глава 13 Бой у реки Смородинки и что из этого вышло

Листик вспоминала те события, но это не мешало ей внимательно слушать губернатора Тронска. А граф де Норлэс вполголоса рассказывал, обращаясь к лейтенанту Гильемо:

– …вот поэтому герцог и увеличил свою дружину почти в три раза. Конечно, с вами его солдаты не идут ни в какое сравнение, но такой многократный перевес в силе… Они просто задавят вас своей массой! В замке вам тоже отсидеться не получится, герцог не уйдет, осады не снимет, да и не нужен ему замок, по крайней мере, сейчас. Его цель – захватить перевал. Он запрет Лэри в замке и завладеет перевалом, потом подаст прошение королю о передаче ему контроля над всем старым имперским трактом, мотивируя это тем, что барон Дрэгис не способен его как следует охранять. Совет пэров поддержит герцога, так что перевал ему отдадут. А когда об этом издадут королевский указ, уже ничего нельзя будет исправить.

– Получается, что герцог хочет захватить только дорогу и перевал, а защищать границу он милостиво оставит командиру и нам, – хмыкнул Гильемо.

– Именно, – согласился де Норлэс. – Снимать сливки – брать пошлину с купцов – будет герцог, а драться с нежитью и тварями, спускающимися с гор, по-прежнему будете вы. Вторжение, я думаю, начнется сразу после окончания ярмарки.

– Нам надо срочно предупредить командира! – забеспокоился Гильемо. – Полковник, вы можете организовать охрану наших селян? Я и мои бойцы немедленно отправимся назад!

– Ваш отъезд может спровоцировать Вэркуэлла начать действовать раньше. Даже если вы предупредите Лэри, то все равно он не успеет подготовиться. Как можно подготовиться за столь короткое время?

Гильемо задумался и растерянно посмотрел на Листика.

Девочка кивнула:

– Граф прав, мы не успеем предупредить, если поедем, как обычно. Да и наших селян оставлять беззащитными не стоит, ты ведь не успел, когда дружинники этого герцога хотели Вильму обидеть!

Листик с укоризной посмотрела на лейтенанта, тот хоть и понимал, что девочка права, стал оправдываться:

– Но, Листик, нас всего десять, а селян приехало как никогда много, да и говорил я им – торгуйте в одном месте, нет же, по всему рынку разбрелись.

– Их можно понять, – встал на сторону селян Реджил де Норлэс. – Каждый товар продается в своих рядах. Нет, в другом месте торговать не запрещено, просто там этот товар искать не будут. Даже самые хорошие вещи не продашь, если на них нет покупателей.

– Ага, – кивнула Листик. – Это точно! Или надо, чтоб был такой товар, который в любом случае внимание привлечет.

– Да, баронесса, ваша шкура гарымзы нигде не затеряется, – усмехнулся де Норлэс, показывая, что понял, кто сыграл основную роль в охоте на гигантскую змею.

Листик ничего не сказала, просто склонила голову в знак признательности за оценку ее заслуг, тем самым не подтверждая, но и не опровергая догадку графа. Де Норлэс счел свою задачу выполненной – он предупредил о замыслах герцога Вэркуэлла, хоть его предупреждение оказалось бесполезным, о чем и высказалась Листик, когда граф удалился.

– Понимаешь, Листик, он ведь даже этого мог не делать, да и если бы он послал к генералу гонца… – Гильемо, как и остальные норвеи-ветераны, называл своего командира не бароном, а по старой памяти – генералом или командиром, – это вызвало бы подозрения Вэркуэлла, а ссориться с фактическим правителем севера Реджилу не с руки.

– Но, Гильемо, северные баронства не подчиняются этому надутому герцогу! – возмутилась Листик.

– Да, но они слабые, борьба с предгорной нежитью, да и с той, что спускается с гор, отнимает много сил, к тому же объединить их некому. Ну а герцог подмял под себя практически весь север, остальные владетели, те, что защищены нашим и другими приграничными баронствами, пляшут под его дудку, – сказал лейтенант.

Листик захихикала:

– Они что, собираются и танцуют? А герцог им на дудке играет?

– Листик! – Гильемо укоризненно посмотрел на рыжую девочку. – Ты как маленькая! Так только говорится, это означает, что они заглядывают ему в рот…

– Что, вот так берут и заглядывают? Все вместе или по очереди? Лучше бы они танцевали!

– Листик! – покачал головой лейтенант. – Нам надо решить, что делать, а не…

– Ага, – Листик кивнула, став серьезной. – Ты со своими бойцами останешься здесь и будешь по-прежнему охранять наших селян. Делай вид, что ничего не знаешь! Отца предупрежу я, моего исчезновения не заметят, а если и заметят, решат – что может одна девочка, да еще без лошади. Ты бы что подумал?

Гильемо пожал плечами, показывая, что Листик собирается совершить невыполнимое, и попытался возразить:

– Даже если ты предупредишь генерала, не будет ли уже поздно? А десять умелых воинов не лишние в предстоящем бою!

Девочка улыбнулась и сказала:

– Десять твоих бойцов особой погоды не сделают, даже если вы будете драться как львы, я имею в виду всю дружину, вас просто затопчут, силы слишком неравны, ты же слышал, что говорил граф. Тут нужна другая тактика.

Гильемо недоуменно посмотрел на девочку. Какая тут может быть тактика? Он понимал, что бой, если он будет, а состоится он обязательно, станет последним для старого генерала и его дружины – ни де Гривз, ни его норвеи уступать, а тем более сдаваться, не будут. Но другого лейтенант себе представить не мог.

Листик покачала головой:

– Ты правильно думаешь. Отец и его дружина не уступят, бой будет, но не такой, как ты привык, и уж совсем не такой, как представляет себе тот надутый герцог. Через час, ну через полтора, увидишь почему. А я буду в замке сегодня до полуночи, уйду, когда совсем стемнеет.

Лейтенант не то чтобы поверил девочке, но та говорила так уверенно… Вдруг она и вправду сможет каким-то образом повлиять на исход сражения, тем более ее магические способности достаточно велики. Но все же – добраться так быстро до замка и предупредить командира…

Гильемо высказал свои сомнения:

– Листик, я понимаю, ты сильная волшебница, может, даже могучая, но летать-то ты не умеешь! Как ты доберешься до замка? Да еще так быстро? Давай я тебе хоть двух воинов выделю в сопровождение…

Листик покачала головой и, заулыбавшись, сказала:

– Гильемо, думаю, тебе об этом можно знать. Уже темнеет, через час увидишь. А пока закажи еще молока!

Лейтенант с девочкой разговаривали почти шепотом, и хоть они сидели за общим столом, их никто не слышал. Когда Гильемо заказал еще одну кружку молока, в сторону девочки посыпались обычные шуточки. Листик в ответ показала язык, сначала обычный, а потом раздвоенный, еще и зашипела для убедительности. Сторонний наблюдатель решил бы, что ничего и не произошло, просто лейтенант баронской дружины отчитал одну из селянок, а потом, сжалившись, заказал ей кружку молока, а она вместо благодарности продолжила свои шалости, вполне обычные для представителей необычного народца. А такой наблюдатель был, серый человечек с неприметной внешностью дождался, когда посетители начали расходиться – завтра был очередной базарный день, ярмарка-то еще не закончилась, – и, стараясь быть незамеченным, улизнул из таверны.

Листик попросила Гильемо проводить ее, но, поднимаясь по лестнице, она не свернула в коридор, где была комната Сильмы и ее детей, а пошла дальше. Лейтенант хоть и удивился – чего это Листик собралась делать на чердаке, но не подал виду, а вот когда они вылезли на крышу, скрыть удивления уже не смог.

– Не лезь дальше, а то упадешь, – остановила девочка Гильемо у большого слухового окна. Листик стянула с себя платье и передала изумленному лейтенанту: – На вот, спрячь у себя, дома отдашь. И никому не говори, что видел, понял? А когда будут спрашивать, где я, скажешь: ушла с караваном купцов, ну тех, что к перевалу едут.

То, что произошло дальше, повергло лейтенанта в шок – девочка легко взбежала на конек крыши и ее силуэт размылся. На месте исчезнувшей Листика стоял дракон! Вернее, дракончик, уж очень он был маленьким. Дракон сказал голосом Листика: «Ага», – и стремительно ушел в небо. Так показалось Гильемо, на самом деле Листик сразу прыгнула в межпространство, едва оторвавшись от крыши.

На следующий день к Гильемо пристала Сильма и ее дети – куда делась Листик? То, что она не пришла к ним ночевать, посчитали вполне понятным: девочка осталась с дружинниками ее отца, а возможно, для нее сняли отдельную комнату, полагающуюся ей по статусу. Гильемо их успокоил, сказал так, как ему посоветовала Листик. Остальные участники ярмарки просто не обратили внимания на отсутствие одной из селянок – мало ли куда могла податься девочка, может, она после продажи шкуры гарымзы инспектирует ряды со сладостями? Тем более дети Сильмы именно так и поступили.

Лэри де Гривз сидел в кресле у камина, Листик привычно устроилась на скамеечке у его ног, напротив сидели капитан дружины Гуго Норек, лейтенанты Урхо Тарек и Лурело Варек. Несмотря на поздний час, они собрались на военный совет, причиной которого была весть, принесенная Листиком.

– Мы не можем вступить в открытое противостояние с Вэркуэллом, – говорил лейтенант Тарек. – Нас сметут! К тому же мы не можем оставить замок совсем без гарнизона и перевал без заставы. С тем отрядом, что ушел на ярмарку, у нас меньше сотни бойцов! Это против почти тысячи Вэркуэлла.

– Что ты предлагаешь? – спросил Гуго.

– Партизанскую тактику. Надо вымотать вэркуэлловских дружинников, они не привычны к лесу.

– Правильно! – поддержал товарища Варек. – Выматывать и бить по частям!

– В любом случае дать бой придется на подступах к горам, к перевалу вся дружина Вэркуэлла не пойдет, они преградят дорогу, чтобы не дать нам пройти туда, а те, что отправятся к перевалу, выбьют нашу заставу, – покачал головой Норек. – Нам нельзя пропускать к горам даже часть дружины герцога. Обойдем заслон Вэркуэлла лесом и ударим по тому отряду, который отправится на перевал. А потом навалимся на тех, что остались стеречь дорогу.

– Но хватит ли у нас сил? – с сомнением покачал головой Тарек. – Даже если мы нападем из засады, их численное преимущество может оказаться решающим.

– Только так, другого выхода нет! – поддержал капитана Варек.

Лейтенанты и капитан повернулись к де Гривзу – последнее слово было за ним. Они уже высказались и теперь с надеждой смотрели на своего командира, ведь он не раз находил выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. А де Гривз сидел, прикрыв глаза, и улыбался.

Вместо него ответила Листик:

– Ага! Дадим бой! Только не у гор, а на опушке леса! Нельзя пускать этого герцога в глубь баронства, его солдаты вытопчут поля и пожгут деревни. Мы, конечно, его победим, только потом что делать будем? Поэтому мы его победим не потом, а сразу! Вот!

Листик хитро смотрела на присутствующих, барон улыбался, а Гуго Норек и Лурело Варек, оставаясь серьезными, согласно кивнули. А вот Урхо Тарек смотрел с недоумением.

– Урхо, Листик права. Мы встретим герцога на границе баронства, – сказал де Гривз.

– Но численный перевес противника… – попытался возразить Тарек.

Барон оборвал возражения лейтенанта, выставив руку ладонью вперед:

– Если противник превосходит численно, и превосходит значительно, а боя избежать никак не получается, надо его удивить, очень удивить, применив новый тактический прием или новое оружие.

Лейтенант почтительно кивнул, но на его лице было написано сомнение – какие тут можно применить новые тактические приемы, а уж об оружии и говорить нечего, не прикажет же барон тащить в поле крепостные арбалеты и огнеметы. Они хороши против идущего в лоб противника, который намеревается влезать на стены. А в поле… Эти громоздкие и неповоротливые установки в поле легко обойти. Свобода маневра позволяет быстро уйти с линии прицеливания.

Де Гривз усмехнулся:

– Урхо, мы применим новый вид войск – воздушный, поддержка с воздуха станет решающим фактором в будущем бою. Такого еще никто не делал, поэтому это будет еще и сильное психологическое воздействие, а ты сам знаешь – если противника как следует напугать, то он убежит, не вступая в бой.

Лейтенант кивнул и посмотрел на своих товарищей, те не выказали никакого удивления, видно, знали, о чем говорил барон. Норек, как и де Гривз, улыбался, а Варек сохранял серьезность. Тарек перевел взгляд на рыжую девочку, она тоже улыбалась. Увидев недоуменный взгляд лейтенанта, Листик кивнула:

– Ага! Так и будет! Поддержка с воздуха – страшная сила, когда ее не ждут! Ну, те, против кого она направлена, вот!

– Ну, хорошо. – Тарек решил, что раз все уверены в победе (хотя как будет осуществлена эта самая воздушная поддержка, он даже не представлял), то и ему не следует высказывать сомнения. Раз барон сказал, значит, так и будет! Но даже уверенность в правоте своего командира не помешала сомневающемуся лейтенанту задать еще один вопрос: – Хорошо, мы встретим Вэркуэлла и его солдат на границе баронства. Но что, если он не пойдет по старому имперскому тракту?

Ответил Гуго Норек:

– А он по нему, скорее всего, и не пойдет. Герцогу нужно попасть к перевалу. Это его цель. Если он пойдет по старому имперскому тракту, то ему придется идти мимо замка, а тут наилучшая позиция для боя, для нас, естественно. Близко к стенам он не подойдет, опасаясь огнеметов. Ему придется сойти с дороги, отойти к лесу, а вы знаете – там болото, хоть маленькое и мелкое, но болото! В нем увязнут кони. Тяжеловооруженная конница – главная ударная сила дружины герцога, застрянет в топких местах, а по малоподвижным целям из замка мы можем стрелять из крепостных арбалетов. Получается, что он понесет большие потери, еще не вступив в ближний бой с нами. Конечно, людей у него много, но так бездарно терять лучшую часть своей дружины герцог не будет. Вернее, капитан Сарли, он опытный воин, сам герцог, может, и полез бы в болото, – усмехнулся Норек. – Я думаю, что Сарли знает об этом болоте, вот поэтому он поведет дружину Вэркуэлла по дороге мимо Больших Родников, а там единственное место, где он не сможет развернуть свою конницу, – мост через Смородинку. А если пойдет вброд – будет еще хуже, там топкие берега… Нам надо занять мост раньше…

– Мы дадим ему перейти речку, пусть думает, что застал нас врасплох. И даже позволим ему развернуть конницу, – усмехнулся де Гривз.

Норек возразил:

– Но, Лэри, зачем давать преимущество…

– Гуго, ну подумай сам, как бы ты поступил на его месте? На поле мы выходить не будем, встанем на опушке, будто собираемся драться, закрывшись лесом от атаки с флангов и от возможной атаки с тыла. А он, увидев наш строй, развернется и постарается смять нас, прежде чем мы сможем уйти в лес. Там такое поле – словно приглашает ударить именно так, а чтобы в лес уйти, надо время. А у него почти десятикратное превосходство, вполне можно решить исход боя одной лобовой атакой. Вот мы его и спровоцируем, пусть думает, что одним ударом покончит с нами.

– Но, Лэри, зачем нам это надо? Зачем так подставляться? Чтоб потом потрепанными отступить в лес? – продолжал недоумевать капитан дружины.

– Я же говорю: мы применим новый, весьма эффективный вид войск – воздушный. Но даже это не позволит уничтожить всю дружину Вэркуэлла, нам надо заставить их бежать, бросая коней и оружие. А походная колонна, развернувшись, может уйти через мост обратно. Маловероятно, но такая возможность существует, и когда они все скопом побегут на мост… – Де Гривз, улыбаясь, погладил Листика по голове и произнес, обращаясь к остальным: – Паническое бегство противника, вот что нам надо! А этого можно достичь, если солдаты Вэркуэлла будут думать только о своем спасении. Спасение – узкий мост, на который бегут другие, вот каждый и будет стараться перебежать этот мост первым.

– Ну а если они пойдут по старой имперской дороге? – спросил Тарек.

– Тогда все будет, как говорил Гуго, только еще и с атакой герцогских дружинников с воздуха, – развел руками барон, показывая, что этот вариант даже предпочтительнее.

– Ага! – Листик предвосхитила следующий вопрос всегда сомневающегося лейтенанта. – Если они пойдут через лес, то вам и воевать не надо будет. Необычный народец займется ими, его самые вредные и злобные представители с радостью займутся.

– Но они не пойдут, герцог не дурак, он прекрасно знает, что такое Дрэгисский лес, – покачал головой лейтенант. – Если бы так было, нам осталось бы только добить тех, кто вырвется из леса.

– Ага, – кивнула Листик. – Дорог к нам не так уж и много – всего три, из них удобных – две, а у необычного народца свои способы сообщать о том, что происходит. Я сразу же буду знать, по какой идет герцог, и скажу вам, так что неожиданностей не будет!

– Да, Листик, ты у меня еще и разведка, самая лучшая, какая только может быть! – Барон снова погладил девочку по голове, и она, как кошка, потянулась за его рукой.

Герцог Вэркуэлл гордо восседал на коне у моста через небольшую речушку с болотистыми берегами, наблюдая, как по мосту идет ударная сила его дружины – тяжелая конница. Как настоящий полководец, герцог был еще на той стороне речки, откуда следовали войска, только глупцы идут в первых рядах, да и в последних тоже. Вэркуэлл дождался, пока прошла конница, и тронул своего коня. За герцогом и его свитой последовала пехота, замыкал колонну конный отряд наемников. В этот раз свита его светлости была крайне малочисленной: старший сын герцога – Ринус, капитан его дружины – Сарли, четыре охранника и, как ни странно, какой-то бледно-серый человечек.

– Так говоришь, де Норлэс долго о чем-то беседовал с лейтенантом Дрэгиса? – спросил герцог у этого человечка.

Тот в который раз это подтвердил:

– Да, ваша светлость!

– Скорее всего, граф рассказал о наших приготовлениях. – Герцог повернулся к сыну и капитану своей гвардии. Те согласно кивнули, а Вэркуэлл глубокомысленно продолжил: – Он неспроста ездил к дружинникам Дрэгиса!

– Отец, вы думаете, что де Норлэс…

– Да, Ринус, именно так и думаю! Этот хитрый барон посылает десяток своих солдат в сопровождении лейтенанта охранять селян! Не десятника, что было бы вполне логично, а лейтенанта! Человека, которому он доверяет и который знает де Норлэса лично! Отсюда какой вывод?

– Де Норлэс рассказал… – начал сын герцога, тот поощряюще улыбнулся:

– Ну, ну!

– Рассказал все, что знал, ведь граф, как губернатор главного города провинции, не мог не знать о том, что вы, отец… – Ринус хотел сказать: собираетесь вторгнуться, но, заметив пристальный взгляд герцога, произнес: – Хотите восстановить справедливость! Взять под свою милостивую руку то, чем этот мужлан не вправе распоряжаться!

Старший Вэркуэлл удовлетворенно кивнул – из сына выйдет толк, он умнее младшего, тот хоть и обладал магическими способностями, но был прямолинеен и не имел гибкости старшего, так необходимой для владелеля. А гибкость и умение нестандартно мыслить очень важны для правителя, например, вытоптать поле перед рекой предложил именно Ринус. Эта акция, наряду с устрашением, должна была показать и простолюдинам и барону, кто хозяин положения.

Внезапно затрубил рожок командира отряда панцирной конницы, герцог усмехнулся, а Ринус радостно закричал:

– Похоже, что впереди противник! Тем лучше, покончим с силами этого баронишки одним ударом!

– Я бы на это не рассчитывал. Де Гривз – опытный военачальник, вряд ли он выведет все свои силы, зная о нашем многократном численном перевесе, – засомневался капитан гвардии герцога. – Скорее всего, это передовой дозор, а может, и вовсе засада.

В это время к Вэркуэллу подскакал посыльный от командира отряда конницы, герцог, как настоящий полководец, занял наиболее удобную для наблюдения позицию. Вообще-то полководец должен располагаться на холме, позади своих войск. Но поскольку местность была ровная, как стол, и возвышенности поблизости не наблюдалось, Вэркуэлл занял позицию просто позади своих войск. Ведь умелому военачальнику совсем не обязательно видеть поле боя, он и так все знает.

Посыльный еще издали начал кричать:

– Ваша милость, ваша милость! На опушке дружина барона Дрэгиса!

– Как это Харви определил? – спросил капитан дружины.

– Знамя! Они развернули голубое знамя с золотым драконом! Это новый герб Дрэгисского баронства! Их там чуть больше сотни! Все конные!

– Очень разумно, – усмехнулся Ринус. – Конному гораздо сподручнее убегать. Я так понял, что они приготовились к бегству.

– С развернутым знаменем? Не надо недооценивать противника, в их рядах много норвеев… – начал капитан Сарли, но герцог не дал ему досказать:

– Сарли, что ты заладил – норвеи, норвеи! Их всего горстка! Как они сумеют нам противостоять? И это хорошо, что Дрэгис вывел всю свою дружину. Покончим с ним одним ударом!

– Отец, вы как всегда правы! – поддакнул младший Вэркуэлл, презрительно посмотрев на капитана: мол, нечего трусить!

– Передай мой приказ лейтенанту Харви – атаковать и уничтожить! – напыжившись, произнес герцог Вэркуэлл, небрежно махнув рукой.

Вестовой ускакал, и через некоторое время рожок протрубил сигнал атаки. Но обычного топота идущей галопом тяжелой кавалерии не последовало. Перед развернувшимся для атаки строем конницы внезапно возникла стена огня, а затем так же внезапно пропала. Ослепленные в первое мгновение всадники увидели летящего на них дракона. Совсем небольшой изумрудно-золотистый дракон, точнее, дракончик не выглядел опасным. Он был очень маленьким и худым и, наверное, с тонкой шкурой. Такого можно остановить, выставив стену копий, или расстрелять из обычных арбалетов. А дракончик выдохнул новую порцию пламени. На этот раз огненная стена хлестнула по всадникам, сбивая некоторых наземь и опрокидывая коней. Многие получили сильные ожоги, но, тем не менее, все были живы. Коней же огненный удар очень напугал! С отчаянным ржанием животные бросились бежать от страшного огнедышащего и летающего зверя, при этом смяли строй пехоты. Пехотинцы не успели опомниться, как вал огня накрыл и их, вызывая желание убраться подальше от этой непонятной напасти. Обычно боевые драконы вламывались в строй противника, круша солдат своими могучими лапами и хвостом, но при этом подставляя уязвимые места для ответных ударов. К тому же боевые драконы были очень большой редкостью. Во времена Старой Империи их использовали довольно часто, но это когда было! Сейчас вырастить и воспитать такого ящера было очень дорого, да и специалисты были уже не те, настоящих дрессировщиков драконов не осталось.

Но дракончик, похоже, и не помышлял о ближнем бое. Оставаясь вне досягаемости копий, мечей и арбалетных болтов, он продолжал поливать обезумевших от страха людей огнем и сбивать с ног ударами воздушного кулака. На то, что никто не погиб, бегущие к мосту солдаты внимания не обращали, многие из них были обожжены, но так, чтоб могли сами двигаться. Боль – хороший стимул переставлять ноги, причем очень быстро, похоже, дракончик именно этого и добивался.

Герцог Вэркуэлл едва ли не раньше всех понял, что происходит что-то незапланированное. Увидев огненную атаку этого странного дракона, он развернул своего коня в сторону моста и устремился туда со скоростью, на которую этот конь был способен. Его примеру последовал сын. Дракончик, оставив перепуганных солдат, очередным заходом подпалил камзол на спине герцога и довольно сильно нагрел кольчугу на Ринусе.

– А-а-а! – закричал сын герцога, срывая с себя накаленную огнем кольчугу и при этом явив чудеса ловкости, ведь делал он это на скачущем во весь опор коне.

Дракончик, удовлетворенный содеянным, стал кружиться над полем несостоявшегося боя. Листик била не в полную силу, а только создавая эффект бушующего огня, это пламя никого не сжигало, хотя ожоги и оставались. Попадая на металл, огонь его накалял так, что это хорошо чувствовалось. Так владеть огнем девочку учила Тайша.

– Запомни, Листик, основное твое оружие – огонь! – говорила пепельная дракона. – Не когти и тем более не зубы, а огонь!

– А хвост? – спросила тогда Листик, маленький изумрудно-золотистый дракончик, замахнувшись хвостом на невидимого противника. – Им же тоже ударить можно!

– Хвостом, конечно, можно ударить, и сильно ударить, но если внезапно. А вот если твой противник будет готов к этому, то он тебя может поймать за твой же хвост! Поэтому пускать хвост в дело можно только в крайнем случае. И вообще, старайся держаться от своего противника на расстоянии! Поэтому огонь и только огонь! Этим своим оружием ты должна владеть виртуозно!

– А как это, когда виртуозно? Это когда вертят?

– Листик, – вздохнула Тайша, – виртуозно значит – очень умело, понятно? Тогда начнем урок. Главное при огненном ударе – это дозировка силы. Если ты хочешь только напугать, то не надо выкладываться полностью, потому что для следующего удара может не хватить сил.

– Тайша, но если я ударю изо всех сил, то второго удара может и не понадобиться! А потом, ты же сама говорила, что силы у меня – немерено! Так зачем же мерить, в смысле считать удары?

– А если промахнешься? Если твой противник увернется? Если на нем будет защита, которая поглотит огонь? А ты, надеясь на свою силу, потеряешь время и дашь противнику нанести ответный удар. Хорошей защите все равно, какой силы будет твой удар. Она его поглотит, а ты, если не увлеклась и не выкладываешься, забыв обо всем, это увидишь и сможешь поменять тактику боя или просто отступить.

– Ага, удрать! – засмеялась Листик.

Тайша тоже улыбнулась зубастой пастью:

– Листик, удирает противник, а ты совершаешь заранее продуманный маневр временного отхода, поняла?

– Ага!

Виртуозно, как Тайша, владеть своим огнем Листик так и не научилась. Она слишком много силы вкладывала в каждый удар, может, поэтому среди воинов Вэркуэлла было так много обожженных.

Многим солдатам герцога все-таки удалось уйти, правда, пешком, вернее, бегом, так как дракончик отогнал обезумевших от страха коней к опушке леса, где их перехватили дружинники барона Дрэгиса. Но большая часть баронской дружины пошла вперед, сгоняя остатки армии Вэркуэлла в центр поля. Надо сказать, что в плен попал и капитан Сарли, пытавшийся организовать хоть какой-то порядок среди солдат при отступлении. Барон Дрэгис оставил наблюдать за пленными, которые собирали в кучу разбросанное по всему полю оружие, часть своей дружины, а сам с пятью десятками норвеев двинулся через мост.

– Листик их хорошо напугала, скорее всего, те, кому удалось сбежать, будут мчаться до ближайшего замка, – усмехнулся де Гривз.

Норек, посмотрев на небо, озабоченно произнес:

– Что-то Листика не видно, как бы она не увлеклась преследованием. На стенах замков стоят крепостные арбалеты и баллисты, как бы в нее не попали.

– Гуго, думаю, попасть в Листика они не смогут, она все-таки не обычный дракон.

– Так-то оно так, но все же, – ответил своему командиру капитан Норек.

Действительно, Листик полетела за улепетывавшим во все лопатки герцогом, его сократившейся свитой и остатками дружины. Вэркуэлл добежал до первого из трех своих замков и заперся в нем, приказав поднять мост. Листик, стремительно спикировав, сожгла мост, ударив так, что даже цепи, на которых он держался, оплавились. Ударив огнем по воротам, Листик сожгла и их. Затем, отлетев на некоторое расстояние, изумрудно-золотистый дракончик с удовлетворением наблюдал, как обитатели замка в панике закладывают чем попало образовавшийся на месте ворот проем. Убедившись, что вход в замок надежно закупорен и изнутри будет выбраться гораздо труднее, чем проникнуть туда снаружи, Листик, несколько раз взмахнув крыльями, прыгнула.

– Но все же, где Листик, куда она могла запропаститься? – волновался Гуго, барон тоже начал беспокоиться, но пока не показывал виду, он надеялся, что его девочка достаточно благоразумна, чтоб ввязаться в какую-нибудь авантюру.

Отряд уже довольно далеко углубился во владения герцога Вэркуэлла и въехал в небольшую рощу. Барон вздохнул и хотел что-то сказать, но не успел.

– Ага! Дальше там поле, почему-то тоже вытоптанное, и еще деревня, – сообщила рыжая девочка, сидящая на ветке дерева.

– Тоже вытоптанная? – усмехнулся де Гривз.

– Ага! У нее такой вид, будто по ней потоптались, домики какие-то приплюснутые и скособоченные, – сообщила девочка.

– Листик, где ты была? – спросил Норек, а барон продолжал улыбаться.

Листик легко спрыгнула к нему, и де Гривз укутал дочь в свой плащ. Листик рассказала, где была и что делала, а потом спросила:

– Я все-таки не могу понять, зачем они вытаптывают поля.

– Предлагаю доехать до этой потоптанной деревни, узнать, почему у нее такой вид, а потом уже вернуться обратно, – усмехнулся барон. – Листик заблокировала герцога в замке, так что переговоры с ним сейчас вести бессмысленно.

– А зачем нам в деревню? – поинтересовалась Листик.

Ее отец ответил:

– Есть у меня одна мысль, если это то, о чем я подумал, заодно возьмем с герцога контрибуцию. А ты, доченька, – барон погладил девочку по голове, – спросишь у селян, почему вытоптано поле.

Перепуганные селяне, кто посмелее – из-за заборов, а остальные – из окон своих лачуг, смотрели на грозных воинов, въезжавших в их деревню. Скорее всего, это был передовой отряд могучей армии, наголову разбившей дружину герцога Вэркуэлла, остатки которой несколько часов назад в панике проскакали через деревню. Те из ранее грозной дружины, что спасались пешком, предпочли разбежаться по окрестностям, а не прятаться в замке, справедливо решив, что если победитель будет добивать Вэркуэлла, то в первую очередь ударит по замкам, а не станет гоняться за разбежавшимися солдатами. На главной площади селения барона встретил староста, ему по должности было положено узнать, что надо воинам, въехавшим в деревню, чтоб организовать сбор требуемого, попытавшись предотвратить грабеж и сопровождающее его насилие. То, что отряд, войдя в деревню, не бросился грабить, а проследовал к площади и остановился там, вселяло надежду. Староста, почтительно поклонившись, терпеливо ждал. К его удивлению, вопрос задал не всадник, судя по всему, командир отряда, а закутанная в плащ рыжая девочка, сидящая перед ним:

– А чего это у вас поле вытоптано?

– Так его милость, сын герцога, господин Ринус вытоптали, – ответил растерявшийся староста, который ожидал совсем другого вопроса.

– Что, сам вытоптал? – удивилась девочка. – Силен ваш сын герцога! Самому вытоптать такое поле! Долго топтал? Прямо топотун какой-то! А куда же вы смотрели, когда он вам посевы вытаптывал?

– Что вы, – испугался староста неуважительных слов девочки о младшем герцоге: хоть это сказал не он, а наказать за непочтительность могут именно его! Поэтому староста поспешил объяснить: – Господин Ринус охотились вместе с друзьями. Поднятый ими заяц скрылся на нашем поле, вот они его и ловили, а пока ловили – и вытоптали. Разве ж мы можем противиться воле господина, если они изволили ловить и топтать…

– Ага, – перебила девочка объяснения старосты. – Поймали зайца?

– Нет, не смогли, – вздохнул староста и с горечью добавил: – Господин Ринус так осерчали, когда заяц убежал, что дотоптали то, что оставалось!

– Какой молодец! – одобрительно кивнула девочка и пояснила свое высказывание: – Не ваш младший герцог-топотун, а заяц! А вы-то что теперь делать будете?

Староста тяжело вздохнул:

– Даже не знаю. Урожай погиб, а налог герцог потребует выплатить сполна. Голодать будем. Детишек жалко, они…

– Ага! – Девочка повернулась и посмотрела на всадника, ее державшего, тот непонятно чему улыбнулся и тоже сказал: «Ага», потом обратился к старосте деревни:

– Ваш герцог напал на меня, можно сказать – объявил войну. Эту войну он проиграл, я вправе взять контрибуцию, но ваш герцог заперся у себя в замке. Так что я вполне могу эту контрибуцию взять с его подданных.

Староста еще раз тяжело вздохнул и понурился – значит, будут грабить. И не просто грабить, а заберут все, что осталось. А всадник, все так же усмехаясь, продолжил:

– Ты правильно подумал. Но я могу предложить другой вариант: я дам вам продовольствие на год, но при условии, что вы переселитесь ко мне в баронство. Конечно, жить в приграничье потруднее, чем здесь, но там никто не вытопчет ваше поле, гоняясь за зайцами. Мало того, ваше поле будет охраняться.

Барон не стал рассказывать, кто взялся охранять поля у него в баронстве, поверить в то, что их стерегут драконы, с которыми договорилась Листик, было трудно. Староста почесал в затылке, слишком неожиданным было предложение. Но с другой стороны – селяне не будут голодать! А барон еще пообещал освободить новое поселение от подати на три года.

– Оно, конечно, заманчиво, но надо же избы поставить… Жить-то где-то надо, – сказал один из селян.

Видя, что их староста о чем-то беседует с командиром отряда, а сам отряд дисциплинированно стоит, не ломая строй, подтянулись особо любопытные.

– Леса много, строить есть из чего. Заодно и расчистите место под поле, а строиться вам помогут, так что дома поставите быстро. И это будут нормальные дома, а не такие лачуги. – Барон с усмешкой обвел рукой окружающие площадь покосившиеся, наполовину вросшие в землю постройки. И добавил, усмехнувшись: – Жить будете, как люди.

– Ага, – подержала отца Листик. – Как люди, в избах. А не как жертвы топотунов, в этих лачугах. Этот ваш младший герцог что, по домам тоже потоптался?

– Так лес на постройку дорого стоит, герцог знаете, милостивая госпожа, сколько берет? Вот и строим такие полуземлянки.

– Не-а, не знаю, сколько, я лесом не торгую. А тут вам даром предлагают, берите, сколько хотите, ставьте хорошие дома. Я сама вам покажу, где лучше брать. Лес, он прореживания требует, – ответила милостивая госпожа, почему-то шмыгнув носом и громко чихнув. Барон укоризненно покачал головой и плотнее укутал в плащ девочку.

А собравшиеся на площади селяне стали переглядываться. Конечно, перебираться на новое место боязно, но обещания этого господина – одного из приграничных баронов, были очень заманчивы. Было известно, что приграничные бароны всегда держат слово, а этот обещал дать продовольствие, помощь с обустройством на новом месте. Так что переезд уже не выглядел таким устрашающим. Если мужчины еще чесали в затылках, то женщины были «за». Надвигающийся голод в первую очередь ударит по детям, а так этой беды можно было избежать. Кто-то из селян, смекнув, громким шепотом сообщил:

– Подать герцогу в этом году не нужно будет платить!

Этот аргумент убедил всех, даже тех, кто хотел остаться. Герцог ведь точно возьмет подать за тех, кто уехал, с тех, кто остался. Был еще страх перед нежитью и зверьем, водившимися в приграничье, но скептиков начали убеждать, что здесь она хоть и не в таком количестве, но тоже есть. Вон недавно трех коров кто-то задрал. Герцогские дружинники даже не почесались, а ведь управляющему сообщили о первой же убитой корове! А вот в приграничье господа и их дружинники от нежити и зверей защищают, а не вытаптывают поля, гоняясь за зайцами. К тому же многие селяне бывали на ярмарке в Тронске и общались с местными жителями, поэтому немного знали, что там да как.

– Ваша милость, если до вечера подождете и выделите сопровождение к новому месту, мы согласны! – поклонился староста.

– Ага, тогда собирайтесь, – вместо командира отряда ответила рыжая девочка и, спрыгнув с коня, отошла в сторону.

Девочка хлопнула в ладоши, и к ней начали подходить маленькие существа, покрытые коричневой шерсткой. Существа были похожи на кошек, вставших на задние лапы. Сельские жители не городские, они знают о существовании домовых, многие селяне их видели и многие с ними общались. Но у этого маленького народца можно только что-то попросить, предварительно задобрив крынкой молока или сладким пирожком. А тут домовые собрались по команде рыжей девочки, да еще и внимательно ее слушают!

Когда девочка закончила говорить, домовые прыснули в разные стороны, а потом начали принимать деятельное участие в сборах. Это стало последней каплей для сомневающихся – если уж домовые собираются покинуть насиженное место, то, действительно, надо переселяться! Девочка забралась на коня к предводителю отряда, и тот снова заботливо укутал ее в свой плащ.

– Кто она? – спросил староста у одного из дружинников, часть из которых спешилась и помогала селянам в сборах.

– Дочь нашего командира, – ответил тот и поправился: – Нашего барона.

– А домовые? Почему они ее слушаются? – Этот вопрос интересовал не только старосту, но и всех селян.

– О Хозяйке леса слыхал? – усмехнулся норвей.

– Вестимо, – солидно ответил мужчина. – Слыхать – слыхал, только знаю, что она там, у вас. Здесь-то и лесов больших нет. Я так понимаю, что сюда она не заходит, здесь поля и небольшие рощи, а ей, наверное…

– Вот это она и есть! – прервал словоизлияния старосты норвей.

– А?! – раскрыл рот селянин.

– Рот закрой! – засмеялся дружинник.

– А махонькая какая! – не то удивилась, не то умилилась одна из женщин.

– Махонькая, – согласился дружинник и сказал закрывшему рот старосте: – Ей завалить махайру, что тебе высморкаться.

– А?! – Селянин снова открыл рот, но теперь еще шире.

– Что они там делают? – спросил у своего отца Ринус. Он, как и остальные высокопоставленные обитатели замка, стоял на смотровой площадке донжона замка и смотрел на виднеющуюся на горизонте деревню. Наблюдатели заметили, как отряд барона Дрэгиса туда вошел.

– Как обычно – грабить собираются! – ответил герцог Вэркуэлл, презрительно скривившись. Он бы поступил именно так и ожидал подобных действий и от барона. Не меняя кисло-презрительного выражения лица, герцог заявил: – Но налог с этих бездельников я возьму полностью, они сами виноваты в том, что их ограбят!

Вошедший в деревню отряд так оттуда и не ушел, оставшись там на ночь. Вэркуэлл хоть и заявил, что возьмет все полагающиеся налоги с селян, но понимал, что это будет невозможно, если у них заберут все. А похоже, что баронские дружинники это и собирались сделать, раз остались в деревне на ночь. Ринус предложил сделать вылазку и наказать наглецов, но герцог воспротивился этому. Если разобрать завал в воротах и восстановить мост, то появится возможность не только выйти из замка, но и войти в него. Этим непременно воспользуются дружинники Дрэгиса, которые могли под покровом темноты подойти к замку. И неизвестно еще, где этот огнедышащий дракон. После того как сжег мост, он скрылся в ближайшей роще. Может, он там сидит и ждет, чтоб герцог с остатками дружины вышел в поле? Нет, лучше оставаться за крепкими стенами!

Барон Дрэгис остался на ночь в деревне, потому что селяне не успели собраться. Отъезд решили перенести на утро, но и утром сборы продолжились. Только к обеду длинная колонна маленьких и больших повозок начала выходить из деревни.

– Он что? Решил забрать из деревни все, что можно увезти? – удивленно спросил младший Вэркуэлл.

Даже с такого расстояния было видно, что повозки нагружены различным хозяйственным скарбом. За каждым из возов шли домашние животные, создавалось такое впечатление, что из деревни действительно вывозили все, кроме домов, вернее, лачуг.

– Это невиданно! – возмутился герцог. – Это уже не честный грабеж! Это я не знаю что! Это уже беспредел! Я понимаю – ограбить, но чтоб так!..

– Почему невиданно? – спросил Ринус у побагровевшего от злости отца. – Мы же видим!

– Дома-то они оставили, – заметил управляющий поместьем, пытаясь утешить герцога.

– Отец! Это!.. – Младший Вэркуэлл не нашел слов, чтоб назвать то, что он наконец разглядел. – Они уводят с собой и селян!

– Ваша светлость, – обратился к герцогу один из уцелевших лейтенантов дружины, обладающий более острым зрением. – Похоже, что жители деревни идут добровольно!

– Как добровольно?! Да я их… В кандалы! В темнице сгною! Что вы стоите, Харви! Догнать!

– Ваша милость, догнать и вернуть мы их не сможем. – Лейтенант показал на небо. В голубой вышине, почти как на полотнище флага Дрэгисского баронства, парил изумрудно-золотистый дракон. Герцог заскрипел зубами, а Харви виновато, словно это он выпустил дракона, добавил: – Сейчас вернуть не удастся, а из приграничного баронства – тем более. Даже скрытно туда пройти не получится – там лес!

– Ну и что? – спросил Ринус. – Ну и что, что лес?

– По лесу надо уметь ходить, надо его знать. В противном случае сожрут! Надо идти большим отрядом, а это… – Лейтенант вздохнул, намекая на провалившуюся попытку вторжения в Дрэгисское баронство.

Селяне двигались гораздо медленнее, чем дружинники, потому Листик, посоветовавшись с отцом, сменила ипостась и теперь кружила над длинной колонной. Как сказал капитан Норек: демонстрировала присутствие.

К баронству решили идти не той дорогой, по которой преследовали разбитую дружину Вэркуэлла, а свернуть немного в сторону. К старому имперскому тракту подошли только к вечеру. Это уже были королевские владения, а не земли Вэркуэлла. На тракте колонна барона Дрэгиса встретилась с селянами баронства, возвращавшимися с ярмарки. Кроме десятка норвеев во главе с лейтенантом Гильемо Кареком обоз сопровождал граф де Норлэс с отрядом стражников.

Барон выехал вперед и спешился, также спешился и де Норлэс. Мужчины обнялись, после чего граф произнес:

– Я был уверен, что ты выкрутишься из стычки с Вэркуэллом.

– Спасибо, Реджил, – кивнул де Гривз. – Твое предупреждение было очень своевременным.

– Я очень надеялся на это и вижу, что не ошибся. – Де Норлэс посмотрел в небо, где парил изумрудно-золотистый дракон, и, многозначительно покачав головой, добавил:

– Боюсь, герцог Вэркуэлл подаст жалобу в совет пэров.

– О чем будет жалоба? О том, что его нападение не увенчалось успехом? – усмехнулся барон.

– Скорее всего, он напишет, что было применено запрещенное колдовство.

– Дракон – это запрещенное колдовство? – удивился де Гривз.

Граф, снова глянув на кружащегося в небе дракона, сказал:

– Огнедышащий дракон! Такого никогда не было, даже во времена Старой Империи!

– В чем тут запрещенное колдовство? Согласись, Реджил, это личное дело дракона – чем дышать, а то, что вэркуэлловские дружинники попали под его дыхание на территории моего баронства, – так это исключительно по своей вине. Сидели бы у себя, так все хорошо было бы для них, – усмехнулся де Гривз и спросил: – Ты об этом так говоришь, словно там присутствовал. Наемники?

– Надо иметь информаторов среди всех сословий, – сделав виноватый вид, развел руками де Норлэс. – Среди твоих норвеев завербовать никого не получится, а чтоб поддерживать порядок, надо быть в курсе всего творящегося. Вот и приходится изворачиваться. А о твоем драконе мне уже давно доложили, только я не знал, что он огнедышащий, умело скрывает.

– Разведчик, даже будучи губернатором, остается разведчиком, – уже засмеялся де Гривз.

А дракон, словно почувствовав, что о нем говорят, стремительно пронесся над головами людей так, что ветер, поднятый крыльями, сорвал с некоторых шапки. Зверь, сделав еще один заход, резко остановился и завис в воздухе, чуть подрагивая кончиками крыльев. Барон укоризненно покачал головой, а дракон надул щеки. Де Гривз погрозил изумрудно-золотистому пальцем, а тот в ответ показал язык.

– Хулиганка, – произнес барон.

– Хулиганка? Я так и думал, – усмехнулся граф де Норлэс. Барон, прищурившись, глянул на своего старого товарища и сослуживца, тот склонил голову: – Лэри, мои догадки останутся при мне, делиться ими я ни с кем не стану.

Де Гривз усмехнулся и пригласил графа:

– Если не торопишься, то будь сегодня моим гостем. Особого комфорта не обещаю, все-таки походная палатка не замок. Но думаю, не это главное.

– Ты хочешь здесь заночевать? В поле? – удивился де Норлэс.

– Эти люди не могут двигаться столь же быстро, как воины. – Де Гривз кивнул на большие и малые повозки своих селян, едущих с ярмарки, и бывших вэркуэлловских. Они, уже перемешавшись, собирались в компактный круг.

Де Норлэс усмехнулся, многозначительно посмотрел на дракончика, продолжавшего висеть в воздухе и слушавшего разговор, и произнес:

– Хотя чего я спрашиваю? Надо было самому догадаться, когда Гильемо вывел свой обоз из Тронска не рано утром, а ближе к обеду. Похоже, его предупредили, что ты будешь тоже двигаться к этой дороге.

– Ага, – произнес дракончик звонким и в то же время хрипловатым голосом маленькой рыжей баронессы.

Вечером, в палатке старые товарищи за бокалом вина вспоминали свои походы, коснулись и темы охоты на драконов, естественно, не на изумрудно-золотистых и огнедышащих, а на обычных. Листик тоже была в палатке отца, она сидела в сторонке, пила принесенное ей молоко и тоже вспоминала свою первую охоту на дракона, совсем не такого дракона, какие водятся в этом мире. Он был другой, гораздо сильнее и опаснее здешних, да и мир был другой, мир Илувона.

Глава 14 Немного из прошлого. Как победить дракона и увезти трофеи

– Ну, все готовы? – спросила Листик, глядя на выстроившихся в центре поляны богатыря и кандидата в богатыри. Они должны были находиться в засаде, поджидая дракона.

Накануне вечером, под руководством Докии, был тщательно разработан план предстоящего сражения. В составлении этого мудрого и даже коварного плана деятельное участие принял Урторио. Он не был богатырем и никогда раньше не сражался с драконами, но, как ни странно, те советы, что он давал, были довольно дельными. При этом Докия подозрительно поглядывала на первого советника заморской княжны – план, что тот предложил вначале, совсем никуда не годился, а сейчас он демонстрировал довольно глубокие знания обсуждаемой темы. Листик не участвовала в разработке плана, она, как и Карэхита со Светоланой, только слушала, заранее поделившись с Урторио своими соображениями по этому поводу. А вот Яромир и Световид очень активно помогали составлять план боя, в основном критикуя предложения Урторио и возражая Докии. В итоге они все же согласились с ведьмачкой, но сейчас, вопреки плану и своим заверениям неукоснительно ему следовать, заняли исходную позицию в центре поляны, верхом на своих конях. Услышав ответ мужественных и гордых драконоборцев: мол, не пристало настоящим богатырям прятаться перед всякой тварью, Листик покачала головой и скрылась в кустах. Сегодня она была одета не как вчера – в красивое платье, а в рубашку, в которой ходила раньше.

– Платье жалко, может порваться, – объяснила девочка, вызвав удивление юношей.

Неужели эта малявка собирается драться с драконом? Она хоть и сильный маг, но с драконом одной магией не совладаешь, они очень устойчивы к подобного рода воздействию. А Докия напомнила, что именно Листик будет заманивать дракона под мечи славных богатырей. Девочка, хитро улыбаясь, удалилась в лес, и через несколько мгновений из-за деревьев в небо ушел изумрудно-золотистый дракончик.

– О-о-о! – восхищенно произнесла Докия, до этого она хоть и видела Листика в драконьей ипостаси, но не вот так – взлетающей, широко раскинув крылья. Урторио и Карэхита тоже восхитились, уже в который раз, только Светолана этого не видела, она спряталась в глубине пещеры.

В ожидании прошло больше часа. Карэхита и Урторио наблюдали за небом, отойдя немного в глубь пещеры, но так, чтоб было видно поляну. Докия, совсем незаметная снаружи, с обнаженным мечом стояла у самого выхода, прислонившись к стене. Яромир и Световид в центре поляны сидели на своих боевых конях и напряженно ждали. А вот кони совсем не ощущали ответственности момента, меланхолично махая хвостами, и время от времени нагибали свои красивые головы, чтобы сорвать пучки сочной травы. Первым не выдержал Световид. Оглушительно чихнув, он отъехал с солнцепека в тенек, под окружающие поляну деревья – солнце уже начало ощутимо припекать. Через несколько минут его примеру последовал и Яромир.

Урторио хмыкнул:

– Сейчас появится дракон.

– Вы думаете… – тихо начала Докия.

Верный советник заморской принцессы усмехнулся:

– Так и думаю. Листик могла бы привести сюда того дракона и раньше, просто подождала, когда солнце заставит ваших богатырей занять позицию согласно разработанному плану.

– Вы думаете… – снова начала Докия.

Урторио усмехнулся и отвесил учтивый поклон:

– Думать – это моя обязанность как советника принцессы Карэхиты. – Урторио неукоснительно выполнял свой план, постоянно напоминая о высоком положении девушки и своей не менее высокой должности при ней. – Принцесса Листик, ах да, княжна, не только отважная и умелая драконья всадница, она еще и опытный стратег!

Слушая эти слова, Карэхита едва сдерживалась, чтоб не захихикать. Она представила себе, как Листик, дергая Урторио, спрашивает: «А кто такой стратег? И почему он должен быть опытным?» Девушка настолько ярко себе это представила, что не выдержала и все же захихикала. Урторио сердито на нее глянул, Карэхита своим неуместным весельем могла разрушить образы прекрасных и отважных принцесс, так тщательно им выстраиваемые.

Но Докии уже было не до этого, она увидела большого черного дракона. Он гнался за маленьким изумрудно-золотистым. Листик действительно летала кругами, ожидая, когда же эти гордые богатыри уберутся с поляны и займут места, отведенные им планом ведьмачки.

Когда девочка обернулась и взлетела над лесом, она прыгнула сквозь межпространство прямо к пещере черного дракона, даже не черного, а какого-то грязно-серого. Грязного до черноты, видно, пленницы ему нужны были не только как еда, они его еще мыли и чистили. Лишившись их, сам он помыться так и не удосужился, возможно, хотел поймать себе новых девушек, но пока что не преуспел.

Листик, обрадованная тем, что дракона не придется долго искать, подлетела к нему, собираясь ударить хвостом. Но, увидев, какой он грязный, брезгливо скривилась и плюнула. Просто плюнула, от отвращения. Этот обычный, не огненный плевок попал прямо в морду зверя. Случайно попал, специально Листик не целилась. Взревев, грязный дракон бросился на своего маленького, но такого наглого обидчика. А тот стал убегать. Пещеры и поляны перед ней драконы достигли минут за двадцать, все-таки грязнуля летел очень быстро. Но, увидев так и стоящих в центре поляны богатырей, настоящего и будущего, Листик стала летать кругами. Летала она очень высоко, с земли ее было почти не видно. Когда же Яромир и Световид заняли места, отведенные им планом Докии, Листик устремилась вниз.

Большого черного дракона, преследующего маленького изумрудно-золотистого, увидели уже все. Карэхита испуганно вскрикнула, казалось, большой схватил маленького за хвост. Тот в последнее мгновение чудом увернулся. Листик выдернула свой хвост буквально из громко щелкнувшей пасти черного дракона, так повторялось несколько раз. Листик так же, как и тогда, когда летала кругами, устремившись к земле, махала хвостом, чтоб дракон-грязнуля, увлеченный погоней, ни на что больше не обращал внимания. Казалось, еще мгновение – и оба ящера разобьются, врезавшись в твердую землю. Но, почти коснувшись поверхности лужайки, Листик с криком: «Поберегись», – прыгнула в межпространство. А вот дракон-преследователь такого сделать не мог, он со всего маху приложился о казавшуюся такой мягкой траву. От такого сильного удара в земле образовалась огромная воронка. Дракон ошалело ворочался в образовавшейся яме, но, судя по всему, ничего себе не сломал, удар только ошеломил грязное чудовище.

– Чего стоите! Вперед! – закричала Докия.

Юноши опустили копья и, пришпорив коней, понеслись на дракона. Копье Яромира пришпилило крыло дракона к туловищу, а вот удар Световида был не совсем удачен, он только пробил крыло. Дракон им взмахнул, ломая копье, и ударил, сбивая княжича с коня. Тот покатился по земле. Но добить Световида не дал Яромир, который подскочил к дракону и рубанул мечом по крылу со своей стороны. Зверь заревел и развернулся к богатырю, забыв о лежащем на земле княжиче. Удар лапы сбил богатыря с коня, но Яромир, перекувыркнувшись в воздухе, отскочил в сторону, а вот подняться на ноги уже не успевал. Стоя на коленях, богатырь поднял меч, стараясь защититься от занесенной лапы.

– Светик! – закричала Карэхита и, не обращая внимания на дракона, бросилась к лежащему Световиду.

А дракон, словно забыв про Яромира, повернулся к княжичу и девушке. Открыв пасть, он зашипел, но больше ничего сделать не успел, в раскрытую пасть влетел огненный шар и там лопнул. Хоть голова черного дракона и окуталась огнем, удар пропал впустую, огонь быстро исчез, не причинив немытому чудищу особого вреда. Дракон только ошалело мотал головой. А Карэхита и пришедшая к ней на помощь Докия оттащили княжича к пещере. Поднявшийся на ноги Яромир снова нанес дракону несколько ударов. Одним из ударов богатырь перерубил крыло, но остальные не причинили ящеру никакого вреда – меч только скользил по крепкой чешуе. Дракон снова опрокинул богатыря на землю, на этот раз Яромир, не пытаясь встать, откатился как можно дальше.

– Чучело вонючее! – закричала Карэхита, и дракон снова повернулся на девичий голос, благодаря чему у Яромира появилась возможность встать на ноги.

Богатырь бросился к дракону и, подпрыгнув, пропуская под собой летящий в широком замахе хвост, нанес несколько ударов. На этот раз он не бил дракона по туловищу, а двумя ударами окончательно дорубил крыло, повисшее большой тряпкой. Ящер, заревев, сделал стремительное движение головой, пытаясь достать богатыря зубами. Длинная и гибкая шея чудовища позволяла это сделать, не разворачиваясь. Выпад дракона увенчался бы успехом, но на пути его головы с зубастой пастью оказалась рыжая девочка. Она была без рубашки, зато с корзинкой, полной красных ягод. Эта корзинка и полетела в пасть, неотвратимо приближающуюся к богатырю. Дракон машинально захлопнул рот, стремительное движение его головы остановилось, а Листик, прыгнув вперед, стукнула дракона ногой по носу. Оттолкнувшись ногой от носа дракона, девочка прыгнула в сторону пещеры и оттуда обрушила на чудовище огненный удар, подобный тому, что сжег хрыма. Но огонь не просто стек с грязной шкуры, его словно что-то погасило. Дракон громко заревел и попытался нанести своему обидчику удар, бестолково размахивая лапами и хвостом.

– Откуда у тебя ягоды? – спросила у девочки Докия, внимательно наблюдая за драконом, мотающим головой и бьющим во все стороны длинным хвостом, удары которого, в отличие от лап, могли достать богатыря и ведьмачку, та хоть и укрылась в пещере, но стояла у самого входа.

– Насобирала, – ответила Листик.

– Ягоды насобирала, но при этом зачем-то разделась, – усмехнулась Докия, не отрывая взгляда от дракона и поудобнее перехватывая меч.

– Ага, рубашка бы порвалась, а когда я вернулась, то ее не было, кто-то стащил, – обиженным голосом сообщила девочка.

Ведьмачка кивнула:

– Рубашку стащили, а ягоды не тронули?

– Так они же ядовитые, так Годявир говорит. А еще они кислые!

– А ты откуда знаешь? – удивилась Докия.

– Пробовала! – ответила Листик и, пожав плечами, добавила: – Вообще-то для ягод не сезон, сейчас они не растут, только эти.

Перекидываясь фразами, они обе – и девочка и женщина – внимательно смотрели на продолжающего мотать головой дракона. Карэхита и Урторио оттащили Световида в глубь пещеры, но недалеко, девушка осталась хлопотать около так и не пришедшего в себя княжича. А мужчина присоединился к наблюдающим за драконом Листику и Докии, встав за их спинами. Яромир, дождавшись, когда хвост дракона не будет мешать, снова атаковал, на этот раз богатырь бил не по туловищу, а по лапам, одну даже повредил. Похоже, боль подействовала на дракона отрезвляюще, и он, перестав мотать головой, заревел и снова попытался то ли ударить своей бронированной башкой, то ли схватить зубами богатыря. Попытка не удалась, и голова дракона, слегка раскачиваясь, замерла, готовясь к новому броску.

Докия, воспользовавшись тем, что чудовище перестало мотать головой и смотрит в другую сторону, стремительно прыгнула вперед, нанося удар по шее дракона своим засветившимся серебряным светом мечом. Рубанув, ведьмачка так же стремительно отскочила. В отличие от ударов Яромира, так и не повредивших чешуйчатую шкуру, меч Докии оставил на шее дракона довольно глубокую царапину. Но на этот раз дракон не стал отвлекаться. Резким ударом лапы он свалил не ожидавшего такого развития событий витязя на землю и занес над ним другую лапу с огромными когтями. Карэхита оглушительно завизжала, она хоть и держала у себя на коленях голову Световида, но тоже продолжала краем глаза наблюдать за боем. Урторио, подпрыгнув, чуть не упал, Докия, вздрогнув, пригнулась, а Листик хладнокровно ударила огненным лезвием в рану на шее повернувшегося к пещере дракона. Если до этого огненные шары девочки не причиняли зверю какого-либо вреда, то сейчас удар, пришедший в не защищенное шкурой место, просто перерубил шею. Обезглавленный дракон некоторое время постоял, качаясь из стороны в сторону, потом рухнул, едва не придавив Яромира. Тот успел отскочить в последнюю минуту.

Листик втянула носом воздух и брезгливо поморщилась:

– Ну что теперь делать с этим вонючкой? Может, сжечь?

– Им нужен трофей, они же должны чем-то доказать, что победили дракона, – кивнула Докия в сторону растерянно озирающегося Яромира.

Витязь вздохнул и сказал:

– Наша заслуга в том, что этот дракон повержен, совсем мала, ведь это же вы…

– Да ладно, – махнула рукой Листик, – вы же сражались, ты и княжич! Вон он даже ранен, вернее, стукнут. Можно сказать, что дракона победили вы, а мы только чуть-чуть вам помогали. Правда?

Листик повернулась к ведьмачке, прячущей свой меч в деревянный посох. Та согласно кивнула:

– Конечно! Сражаться со всякой нечистью и нежитью – моя работа. Так что Листик права. К тому же шкура дракона дорого стоит, если мы поделимся – вам слава, а нам шкура, то я буду вполне довольна.

– Уважаемая, а сколько стоит шкура дракона? И как вы намерены делиться? – забеспокоился Урторио.

Докия усмехнулась:

– Честно поделимся, мне треть, а княжне Ли…

– Карэхите! – поправила Листик и показала на девушку, продолжавшую держать на коленях голову Световида. – Она, рискуя жизнью, спасла богатыря, да и ваш витязь без нее бы пропал. Ведь правда?

– Несомненно! – важно кивнул Урторио. – Вклад княжны Карэхиты в общую победу весьма значителен и заслуживает награды!

– Ага! – тоже кивнула Листик и, посмотрев на тушу дракона, задумчиво сказала: – Только вот кто эту награду будет с этого вонючки снимать? А? Да и сама награда нуждается в чистке. Уж очень она пахнет!

Никто из присутствующих такого желания не высказал, девочка сокрушенно покачала головой:

– Вот как с драконом драться – витязи с богатырями тут как тут, а как шкуру снимать – так нету никого! Просто ужас!

Урторио был согласен с Листиком, что снимать шкуру с этого дракона – просто ужас, хоть девочка высказалась по другому поводу. Но сумма, что можно было выручить за шкуру, та, которую назвала Докия, была очень велика, ведь эта шкура была практически целая. Урторио жалобно посмотрел на рыжую девочку, а она сделала вид, что тяжело вздохнула:

– Всю грязную работу приходится делать самой! Снять шкуру с этого вонючки – подвиг, может, еще больший, чем его одолеть!

Все склавонцы, даже подошедшая Светолана, теперь осторожно выглядывающая из-за спины Урторио, с удивлением смотрели на Листика. Снять шкуру с дракона очень непросто, ведь она очень крепкая, крепче стального доспеха, потому так ценится, а девочка собралась ее сама снимать. Как она сможет это сделать? А Листик удивила еще больше, спросив:

– Скелет вам нужен? Кости сохранять? Если нужен, то как? Сложить кости по отдельности или оставить так, как они были на драконе, вернее, в драконе?

Тут уж и Докия проявила заинтересованность – до сих пор не удавалось сохранить скелет дракона целиком, только отдельные фрагменты. Если Листик сможет это сделать, а она – Докия – доставит такой скелет в замок ордена охотников, то это будет величайшее событие! Ведьмачка даже зажмурилась от предвкушения… Но, глянув на маленькую рыжую фигурку, с сожалением сказала:

– Листик, разве это возможно? Шкуру снять – я еще понимаю, хотя возни будет на пару недель, но освободить скелет от плоти дракона?.. Не успеешь – мясо загниет! Да и сам скелет развалится – кости-то ничем скреплены не будут!

– Ага! – заулыбалась девочка и, повернувшись к лесу, строго сказала: – А ну! Выходите!

Появившиеся существа, покрытые грязной серо-бурой шерстью, имели непропорционально большие головы и большие зубы и передвигались кто на всех четырех лапах, а кто только на задних. Вид этих существ внушал бы страх, если бы не вызывал сильное отвращение.

– Турунпы! – выдохнула Докия, выхватывая свой меч, то же самое сделал и Яромир. Ведьмачка пояснила скривившимся от отвращения Урторио и Карэхите: – Турунпы – падальщики! Обычно живут поодиночке, но если собираются в стаю, то очень опасны! А тут такая большая стая!

– Ага, – согласилась Листик. – Вот и я думаю – чего их столько сюда набежало? Было же всего несколько! Я им внутренности и останки козлов скармливала. А что? Куда мне все это было девать? А так вокруг пещеры чисто.

Девочка повернулась к застывшим у туши дракона турунпам и строго сказала:

– Значит, так! Чтоб до вечера мне все съели! Ну, то, что не съедите, с собой унесете, но чтоб вони здесь не было! Шкуру есть нельзя! Ее хорошенько вычистить и вон туда положить! Кости не грызть! Аккуратно обглодать, так, чтоб чистые были. И чтоб скелет не развалился! Чем скрепить? Сами придумайте! Понятно?

Падальщики закивали, а самый большой, стоящий впереди всех, хоть и невнятно, но вполне разборчиво прорычал:

– Сделаем, Младшая Хозяйка!

Турунпы хоть и с трудом, но прогрызли шкуру дракона на брюхе и с хрустом и чавканьем вонзили в него свои зубы, некоторые так увлеклись, что из мертвого дракона торчали только их задние ноги и кончик хвоста. Вонь при этом только усилилась. Люди с отвращением на это смотрели, а Листик, оправдываясь, сказала:

– Они по-другому не умеют. Падальщики и есть падальщики.

Глянув куда-то вверх, девочка позвала:

– Вимина, Вимина!

На зов Листика, ступая по воздуху, словно там была лестница, из крон деревьев спустилась девушка. С зелеными волосами и белой кожей, словно чем-то изнутри подсвеченной, почти как у Листика, только у девочки кожа была золотистой. В отличие от Листика, девушка была одета в короткую тунику, сотканную из листьев и цветов. Девушка остановилась, немного не дойдя до земли, и вопросительно посмотрела на рыжую девочку. Та, сморщив носик, попросила:

– Вимина, ты не можешь этот запах убрать?

– А сама? – вопросом на вопрос ответила девушка.

Листик скривилась:

– Ну, у меня… Ты же видела…

– Видела, запах ты уберешь вместе с тушей и с этими. – Девушка брезгливо скривилась, кивнув в сторону турунпов.

Затем Вимина со словами: «Слушаюсь, Младшая Хозяйка», – взмахнула рукой. Пространство между входом в пещеру, где стояли люди, и тушей дракона покрылось цветами. Аромат поглотил неприятный запах. Листик показала девушке язык, а та, покачав головой, укоризненно произнесла:

– Никакого воспитания!

– А чего ты дразнишься, – ответила Листик. – Обзываешься Младшей Хозяйкой?

А ведь раньше на то, что старший турунпов назвал ее так же, Листик не отреагировала, видно, решила: что с падальщиков взять.

– А кто ты есть? – улыбнулась девушка с зелеными волосами. – Ветика – Хозяйка, а ты Младшая Хозяйка. Где она? Почему не с тобой?

– Мама погибла, – ответила переставшая улыбаться Листик, у нее на глазах выступили слезы.

Девушка шагнула вперед и, оказавшись рядом с девочкой, прижала ту к себе. Так они простояли несколько минут. Вимина гладила всхлипывающую Листика по голове и шептала что-то ласковое. А пришедший в себя Яромир, до этого стоявший в оцепенении, громко прошептал:

– Фея! Фея леса!

Докия молча кивнула, она с благоговением смотрела на девушку, только Урторио недоуменно переводил взгляд с Вимины и Листика на ведьмачку и витязя. Карэхита была занята начавшим приходить в себя Световидом. Обернувшись, она спросила у Светоланы:

– Кто это?

– Вимина, – ответила склавонка. – Фея леса! Дух леса! Дух жизни!

Фея еще раз погладила девочку по голове и отстранилась, вытирая Листику слезы платком, похожим на большой лепесток цветка.

– А кто мою рубашку забрал? – спросила девочка, переставшая всхлипывать.

Фея кивнула в сторону драконьей туши.

– Зачем? – удивилась Листик.

– Съели, решили, что ты ее им отдала.

– А чего ж корзинку с ягодами не тронули?

– Так ягоды же ядовитые, – улыбнулась Вимина. – Это только ты такие есть можешь, они даже для турунпов смертельно опасны.

– Ага, – кивнула Листик. – А я-то думаю, чего их столько много здесь растет, и никто не ест. Такие красивые ягодки!

Фея ничего не ответила, поцеловала девочку и растворилась в воздухе.

Листик, шмыгнув носом, показала на пещеру:

– Идем, все равно тут до вечера смотреть не на что, а может, и до утра.

В пещере было светло и сухо, запахи если и были, то только приятные. А какие могут быть запахи от варящегося мясного супа? Уже вполне пришедший в себя Световид продолжал лежать головой на коленях у Карэхиты, он и девушка слушали рассказ о прошедшем бое с драконом. Рассказывал Урторио, применив весь свой артистический дар. Слушали его и взявшиеся за руки Светолана и Яромир. Докия была занята тем, что варила суп, а Листик деятельно ей помогала. Помощь заключалась в активном нюхании аппетитного запаха, исходившего от варева ведьмачки.

– …и вот отважный Яромир нанес решающий удар, отделивший страшную голову от ужасного туловища… – рассказывал Урторио.

– Туловище было таким ужасным, что странно, как это голова сама раньше от него не отделилась и не сбежала, – тихонько произнесла Листик и захихикала. Улыбнулась и Докия, а Урторио закончил свое повествование:

– Со страшным грохотом повалился поверженный дракон на землю!

– Как же он мог повалиться, если уже был повержен? – тихонько, так, чтоб ее слышала только Докия, спросила Листик.

Ведьмачка так же тихо ответила:

– Это такой прием рассказчиков, чтоб показать тяжесть боя и героизм победителя. Сначала противника повергают, а потом он валится, обязательно с грохотом. Я думала, что такие описания боев только наши сказители используют, оказывается, такое повсеместно.

– Ага, – согласилась Листик, а Докия позвала:

– Идите кушать, суп готов!

– Как вам удается столько съесть? – спросил Яромир у Листика, та доедала третью миску супа. – Вы такая маленькая, а…

– Как столько в меня лезет? – хихикнула девочка, сказав то, что постеснялся спросить витязь. Тот только кивнул, а Листик, напустив на себя важный вид, пояснила: – Это потому, что у меня молодой и растущий организм! Вот!

– А не ответите ли, заморская княжна, почему вас знает Вимина, дух склавонских лесов, и почему вас слушаются турунпы, называя при этом Хозяйкой? – не отставал Яромир.

– Наверное, потому, что Хозяйкой леса была моя мама, – ответила сразу погрустневшая девочка.

Ей на помощь пришел Урторио:

– Видите ли, одно другому не мешает. Листик может быть принцессой, то есть княжной, там и Хозяйкой здесь. Как вы убедились, ее, э-э-э… магические, – Урторио назвал новое для себя слово, – возможности выходят далеко за рамки…

Первый советник замолчал, не зная, как назвать то, что могла Листик, а в том, что девочка могла очень многое, даже по меркам этого мира, где проявлялись силы, неизвестные в Арэмии, Урторио уже убедился. Яромир хотел еще что-то спросить, но Светолана его остановила:

– Листик меня спасла! И с драконом дралась! А то, что она позвала падальщиков, чтоб они этого дракона съели, так ему и надо!

– Дух леса благосклонен к Листику, – поддержала Светолану Докия. – Фея откликнулась на зов и выполнила просьбу! А это говорит о том, что…

– Фея обнимала и утешала Листика, так с чужими не поступают! – перебила ведьмачку Светолана.

Докия продолжила, как будто ее и не перебивали:

– …говорит о том, что Листик не чужая склавонским лесам! Она здесь своя! Может, там, где-то за морем, она и княжна, принцесса, – поправилась ведьмачка и, глянув на Урторио, повторила: – Здесь она своя, она часть нашего леса – Хозяйка его. Пускай не Хозяйка еще, но дочь прежней Хозяйки, лес ее признал.

– А чего ж она не могла приказать дракону? – спросил Яромир. – Если она Хозяйка…

– Уважаемый дракон, перережьте себе горло? Так? – усмехнулась Докия и, покачав головой, сказала витязю: – Ты многого не знаешь. Драконы – пришельцы, они здесь чужаки, хищники. Даже Вимина не может им противостоять, а вот Хозяйка леса могла. Я ее не видела и не знала, только слышала о ней. И то, что слышала, говорит в ее пользу! А Листик… Может, она еще маленькая, драться с драконами один на один.

– Но она же дралась! – опять вмешалась Светолана. – Если бы не она… И совсем этих ужасных драконов не боится!

Докия погладила Листика по голове и тихо спросила:

– Твоя мама была, как ты?

– Да, – так же тихо ответила девочка.

– Тогда понятно. Если ты, такая маленькая, уже столько можешь, то что тогда может взрослая… – Докия не договорила, немного отстранив девочку от себя, и заглянула в ее большие зеленые глаза. Листик ничего не ответила, просто кивнула.

Яромир больше не приставал к девочке, решив, если Докия не проявляет беспокойства, то Листик не нечисть и тем более не нежить, возможно, лесной дух, вроде Вимины, по какой-то причине взявшийся помогать заморской княжне и ее хитрому советнику.

Падальщики, как и предвидела Листик, до вечера не успели. Ночью подошедший к выходу из пещеры Яромир слышал усиленное чавканье. Видно, турунпы боялись, что, если они не успеют и до утра, маленькая Хозяйка леса отберет у них недоеденного дракона.

– Ага! – сказала Листик, когда Яромир поделился с ней своим предположением. – Отберу и сама буду жевать эту гадость, так, что ли?

Утром, выйдя из пещеры, вся компания увидела чистый скелет дракона и рядом аккуратно сложенную шкуру. Даже голову дракона падальшики сохранили, только выели ее изнутри, если бы не пустые провалы глаз, казалось бы, что дракон, вернее, его голова – живая. Докия сразу восхитилась, потом обошла вокруг стоящего скелета и с сомнением произнесла:

– Это, конечно, замечательно, только вот как его транспортировать? Он же рассыплется!

– Ну, это не проблема. – Листик тоже обошла вокруг стоящего скелета дракона, турунпы не только сохранили и склеили костяк, но и подняли и поставили его на ноги. Крыльев, правда, не было, Яромир их хорошо порубил, да и не смотрелись бы они в виде костей.

– Так как же ты его будешь перевозить? – спросила у девочки ведьмачка, которая писала письмо в замок ордена охотников. Световид тоже писал письмо – отцу. У Яромира был почтовый голубь, и ведьмачка решила дождаться отряда от князя здесь, а не пробираться лесами самостоятельно, Яромир ее поддержал, он хотел как можно дольше побыть со Светоланой, да и Световид особо не возражал против такого варианта возвращения. Все они: и ведьмачка и княжич с витязем – уже представляли себе триумфальный въезд в стольный град впереди своего трофея.

– Я попрошу Вимину помочь мне, сама я не справлюсь, – ответила девочка, ничего не объяснив.

Ближе к полудню юноши решили выехать на прогулку, да и девушки тоже захотели размяться и размять своих лошадок. Карэхита, которой Урторио кроме платьев купил еще и несколько брючных костюмов, надела один из них. Хоть она и умела сидеть на лошади по-мужски, сейчас она села, подобно Светолане, как в женском седле. Никакого седла при этом на Птичке, в отличие от Звездочки, не было, только толстая попона. Листик, тоже в нарядном брючном костюмчике, устроилась на камне у входа в пещеру, сокрушаясь, что не может на этот камень лечь – костюм же помнется или запачкается! Докия ходила вокруг скелета дракона, продолжая им любоваться – такой трофей! Конечно, драконоборцы и ведьмаки и раньше, хоть и редко, убивали драконов, но никто не мог похвастаться ничем подобным!

Вернувшись с прогулки, богатырь и витязь решили покрасоваться перед девушками, показав им свое мастерство верховой езды. Яромир немного погарцевал под восторженные охи и ахи Светоланы, за ним показал свое умение Световид. Когда юноши слегка задрали носы, решив, что произвели на девушек должное впечатление, Карэхита, улыбнувшись, пустила Птичку по кругу. То, что показала девушка, заставило разинуть рты всех зрителей, кроме Листика и Урторио. А когда Карэхита на скачущей во весь опор лошади сделала двойное сальто, закричала от восторга даже Докия, остальные кричали уже давно – в Склавонии было не принято аплодировать, одобрение и восторг здесь выражали криками.

Еще громче склавонцы кричали вечером, когда у костра перед пещерой под гитару Урторио танцевала Карэхита. Потом она танцевала вместе с Листиком. Все были настолько поглощены этим зрелищем, что не замечали ничего вокруг. Да и чего опасаться, защитный круг, поставленный Докией, прикрывал не только стоящий скелет дракона, но и вход в пещеру. Ведьмачка, правда, переживала, что какой-нибудь зверь, нет, не сгрызет кости, просто развалит скелет, и время от времени посматривала в сторону леса не потому, что боялась, что кто-то разрушит защиту, а просто по привычке. Она и увидела сидящую в ветвях ближайшего дерева Вимину. Видно, фея тоже любовалась танцами. Заметив взгляд ведьмачки, Вимина улыбнулась и приветливо кивнула. Докия кивнула в ответ и задумчиво посмотрела на оживленно беседующих богатырей, Светолану, Листика и Карэхиту. Дух леса очень редко показывалась людям на глаза, а тут… Она явно симпатизировала рыжей. Докия внимательно посмотрела на что-то рассказывающую девочку – кто же ты на самом деле, Листик?

Так прошло четыре дня, по утрам Листик важно уходила в лес, и через минуту из-за деревьев свечой уходил в небо дракон. Через час, а может, чуть больше, дракон возвращался с горным козлом в лапах и скрывался за деревьями. Затем из леса появлялась рыжая девочка и манила Яромира за собой, тот шел за козлом, принесенным драконом. Понятно, что такую тяжесть эта маленькая девочка не утащила бы. Светолана молчала и не рассказывала, как Листик это делала. А Яромир каждый раз надеялся увидеть дракона поближе, один раз юноша даже пошел на место, куда садился изумрудно-золотистый, пораньше, но хитрый дракон опустился так, чтоб его нельзя было рассмотреть. А Яромиру пришлось тащить козла на гораздо большее расстояние. Увидеть, как Листик летает на драконе, так и не удалось. Потом девушки и юноши отправлялись на конную прогулку, а Докия с Листиком готовили обед. Вернее, готовила ведьмачка, а девочка ей усиленно мешала. По вечерам Урторио играл на гитаре, Карэхита и Листик танцевали и учили этому Светолану, ей очень хотелось тоже так танцевать.

Утром пятого дня подпрыгивающая рядом с тащившим козла Яромиром Листик возбужденно кричала:

– Едут! Едут! Много, и с возами, как я и советовала!

– Далеко? – спросила понявшая, о чем идет речь, Докия.

– Думаю, к обеду будут здесь, – важно сообщила переставшая прыгать девочка. Она посмотрела на засуетившегося Урторио и авторитетно заявила: – Много их там, одного козла может не хватить, надо все мясо из ящика доставать! Да и то… может не хватить!

Листик удрученно покачала головой, Докия улыбнулась, девочка сейчас очень напоминала хозяйку, к которой внезапно нагрянули гости, а ей нечем их угостить.

– А мы возьмем у Яромира пшено, все, что есть, оно же ему больше не понадобится, и сварим кулеш.

– Ага, – кивнула девочка и тут же спросила: – А почему не понадобится? И что такое кулеш? А как его варят?

– Не понадобится, потому что у наших гостей должен быть достаточный запас продовольствия, по крайней мере, крупы, – начала обстоятельно и серьезно отвечать Докия. Глядя на внимательно слушавшую девочку, ведьмачка улыбнулась и продолжила: – Кулеш – это такой суп, он очень густой, и кроме мяса и пшена надо еще много кореньев. Ты говорила, что видела в лесу клубни дикой бульбы, принеси, пожалуйста, остальное у меня есть.

– А разве бульбу едят? – удивилась Листик. – Она же в земле растет!

– А ты принеси, увидишь, – усмехнулась ведьмачка.

– Только тех ягод больше не собирай, – озабоченно предупредил Урторио, – а то мы от них тут все около этого дракона стоять будем!

– А почему? – По загоревшимся глазам девочки было видно, что ее заинтересовал этот вопрос, и ради его выяснения она вполне может сыпануть в варево красных ягод.

– Стоять будем, потому что столбняк нападет! – ответил Урторио.

– Столбняка от этого не бывает, его причина совсем другая, – покачала головой Докия и повернулась к девочке: – Ты еще здесь? Давай быстрее, а то не успеем приготовить, и ты не увидишь, как кулеш варить. Да, ягод действительно рвать не надо, их в кулеш не кладут.

Листик убежала в лес, Докия принялась разделывать принесенную Яромиром тушу, а Урторио сказал Карэхите:

– О принцесса, вам следует переодеться, чтоб встретить высоких гостей достойным образом!

Карэхита кивнула и сказала Светолане:

– Идем, тебе тоже надо бы сменить твой сарафан, уж очень он…

Когда-то нарядный охотничий сарафан, сейчас неоднократно стиранный и зашитый в местах прорех, появившихся после знакомства с ужасным драконом, выглядел, как платье нищенки. Светолана благодарно склонила голову и пошла в пещеру вслед за Карэхитой. Урторио смахнул пылинку со своего плеча, он, стараясь поддерживать образ первого советника, следил за своей внешностью. Одетый в безукоризненный костюм, совсем не характерный для жителей Склавонии и неизвестно где раздобытый, в широкополой шляпе с пером, Урторио выглядел и так довольно экзотически – сразу было видно, что он не местный житель. Не стали переодеваться Докия с Листиком, они чистили клубни бульбы. Впрочем, ведьмачке было не во что переодеться, она осталась в своем обычном платье-сарафане с длинными разрезами на бедрах, позволяющими бегать, прыгать и драться. Листик надела очень понравившийся ей зеленый сарафанчик, раздобытый среди прочих вещей Урторио.

Светолана и Карэхита закончили одеваться как раз к приезду гостей. Склавонская княжна вышла из пещеры в синем расшитом сарафане и таком же кокошнике, украшений, в отличие от Карэхиты, на девушке не было. А вот заморская принцесса надела сережки и ожерелье из крупного жемчуга, ее черные волосы удерживала сетка с такими же жемчужинами, выложенными в виде диадемы, белое платье с кружевами, выгодно подчеркивающее смуглую кожу девушки, дополняло картину. Урторио поднял брови, когда увидел жемчужные украшения Карэхиты. Такие вещи делали в Арэмии, мастер-вор не мог не узнать один из самых дорогих комплектов известного ювелира. Он стоил баснословно дорого и хорошо охранялся, так что украсть этот жемчужный комплект не было никакой возможности. Похоже, эти украшения принесла Листик после одной из своих ночных отлучек.

Глядя на Светолану и Карэхиту, юноши застыли в восхищении, а Докия, бросив задумчивый взгляд на девушек, сказала:

– Не совсем то, сала не хватает.

– Какого сала? – удивились те в один голос.

– Жареного! – ответила ведьмачка и, повернувшись к Листику, пояснила: – В кулеш обязательно надо добавлять сало, зажаренное до состояния хрустящих шкварок. Только тогда кулеш будет настоящим!

– А это что? – Листик втянула носом аромат, исходивший из котла.

Большой котел из пещеры вынесли и варили кулеш на костре на улице. Докия предположила, что всем, кто приедет, места в пещере не хватит, поэтому лучше угощать тут, на поляне.

– Это мясной суп! Не кулеш! – ответила ведьмачка.

– Ага, – согласилась девочка и добавила: – Хоть и суп, но очень вкусно пахнет!

От супа Листика отвлекли всадники, выезжающие на поляну. Все в пластинчатой броне, похожей на доспехи Световида и Яромира, в таких же островерхих шлемах, как у молодых богатырей, на могучих боевых конях, всадники представляли довольно внушительное зрелище. И все они пораженно застыли, глядя на стоящий скелет дракона с целой головой. Турунпы, выев голову изнутри, снаружи оставили все, как было, только почистили. Вместо глаз Листик вставила какие-то минералы, они всю глазницу не заполнили, но их красное свечение это скрывало. Потом Листик каким-то образом приладила голову на место, получилось, как сказал Урторио, очень жуткое зрелище. Действительно, стоящий без всяких подпорок скелет дракона с хорошо сохранившейся головой и горящими красными глазами выглядел внушительно и необычно. Казалось, сейчас он злобно зарычит и бросится, гремя костями, на того, кто рискнул к нему подойти. Светолана, когда проходила мимо, старалась не смотреть в сторону этой композиции, а вот Листик с удовольствием рассматривала и даже предлагала сделать так, чтоб этот скелет действительно рычал и размахивал хвостом.

Оторвавшись от котла с супом, девочка с удовольствием наблюдала за реакцией приехавших. Ей очень польстило такое их внимание, она решила, что всадников поразило именно то, как она оформила этот скелет.

– Эх, надо было сделать, чтоб он рычал! – с сожалением сказала девочка, привлекая к себе внимание.

Докия, выступив вперед, поклонилась:

– Будь здрав, княже! И ты будь здрав, Гремислав.

– Будь здрава, Докия! Я вижу, твоя охота была удачной, и ты с честью выполнила порученное тебе дело, – ответил тот, кого ведьмачка назвала Гремиславом, он раньше других оторвался от созерцания скелета дракона.

– Батюшка! – Ко второму всаднику бросилась Светолана, тот спрыгнул с коня и обнял девушку. К нему же подошел Световид.

– Княже, – обратилась к князю Докия, – позволь тебе представить княжну Арэмии Карэхиту и ее первого советника Урторио.

Когда церемония обоюдного знакомства была закончена, ведьмачка изобразила общий поклон и пригласила:

– А теперь прошу к столу! Откушайте, что боги послали!

Конечно, поляна вокруг котла над костром – это не стол в княжеских палатах, да и походные миски и ложки – не серебряная посуда. Ну и суп, сваренный Докией практически из того, что было, не княжеские разносолы, но все ели и нахваливали. И с любопытством посматривали на незнакомцев – Карэхиту и Урторио. Листик такого внимания не удостоилась – рыжая девочка, одетая в зеленый сарафан, сколько таких по Склавонии бегает? Правда, глаза зеленые и большие, но и такие, хоть редко, тоже встречаются. Поели быстро, а потом посыпались вопросы – как удалось победить такого большого дракона? Оказывается, все драконы этого мира были раза в три меньше, чем этот. Листик толкнула воина, сидевшего рядом с ней, и попросила рассказать о драконах мира Илувоны. Видя неподдельный интерес девочки, княжеский дружинник охотно поведал:

– Живут у нас драконы, как не жить. У нас, но не в Склавонии, значит. Тут леса, им тут неудобно, ну над деревьями еще можно полетать, а потом как же? В лес-то с крыльями не сунешься, ветки мешать будут. А живут драконы в горах, ростом в три человека будут, еще на юге, в степях, там они побольше. Говорят, сабурманы их даже приручают. Кто такие сабурманы? Степняки, очень лютый народ. Бывает, на Склавонию набегают, много горя от них. А… Ну да, о драконах. Ну, вот этот, наверное, с юга, совсем с юга, там есть острова в море-океане, так на них такие зверюги и обитают. Как он сюда залетел и что тут делал, даже не ведаю…

Тем временем общий разговор зашел о бое с драконом, скелетом которого могли любоваться все желающие. Световид много рассказать не мог, так как значительное время пребывал в беспамятстве, Яромир не был хорошим рассказчиком, у Докии получался не рассказ, а краткий отчет – рапорт руководству ордена. Неудивительно, что всеобщим вниманием завладелУрторио, а уж у него получилась героическая былина. Слушатели пооткрывали рты, особо впечатлительные охали и с восхищением смотрели на краснеющего Яромира и невозмутимую ведьмачку. Даже когда Урторио закончил, его обступили и просили повторить некоторые моменты такого удивительного героического сражения. А седой и могучий мужчина, въехавший на поляну рядом с князем, подошел к Докии, та, перекинувшись с ним несколькими словами, подозвала Листика.

– Вот истинная героиня, если бы не она, то не спасти нам Светолану, да и дракона не победить, – сказала ведьмачка, развернув девочку лицом к собеседнику и положив ей руки на плечи. Седой мужчина, выражая сомнение, поднял бровь. А Докия погладила Листика по голове: – Можешь показаться, Гремислав поймет, он не враг.

Листик заулыбалась, а вот с лица старшего ведьмака сползла улыбка. Девочка, выспросив Докию – что же ей показалось странным в ауре, научилась прятаться, и теперь определить, что Листик не человек, было невозможно. Сейчас же маленькая рыжая девочка медленно открывала свою ауру.

– Кто ты… вы? – хрипло спросил ведьмак.

– Дракон, – просто ответила девочка и кивнула в сторону скелета: – Только не такой. Это не дракон, это разновидность виверн. У вас тут нет настоящих драконов.

– Это же легенда… Истинные драконы… – начал Гремислав.

Листик покачала головой:

– Не-а, я не истинный, просто дракон, еще маленький. Истинные драконы подобны богам, а может, они и есть боги… – Девочка замолчала, вспомнив громовой голос и холод, пробирающий насквозь.

Ведьмак недоверчиво смотрел на Листика, она снова была обычным человеком. Но он же видел! Хотя аура – это еще не все, что-то еще должно быть! Опять же дракон, стоящий на поляне в виде скелета… Чтоб победить такого зверя, не хватило бы сил двух начинающих богатырей и одной ведьмачки, пусть умелой и опытной, значит, им кто-то помог. И этим кем-то, по словам ведьмачки, была рыжая девочка. Еще раз покачав головой, Гремислав, решив подробным выяснением этого вопроса заняться потом, спросил у Докии, показав на гигантский скелет:

– Ты писала, что этого дракона можно будет перевезти, я привел, как ты и просила, четыре телеги и четыре упряжки волов.

– Я не знаю как, – ответила ведьмачка и кивнула в сторону Листика: – Это она сказала, что может. Не верить ей у меня оснований нет.

– Ага. – Девочка заулыбалась еще шире, глянув на сомневающегося ведьмака, и скомандовала: – Давайте, ваши возы цепляйте друг за другом, на них и будем грузить. Завтра можно будет сразу ехать.

Гремислав отдал соответствующую команду возничим, которые с сожалением отошли от Урторио, в очередной раз повторяющего историю о героическом бое, и направились выстраивать возы, цепляя их друг к другу. Когда все было готово, Листик подошла к скелету и позвала:

– Вимина!

Лесная фея появилась, как и в прошлый раз, из кроны ближайшего дерева. Разговоры на поляне сразу стихли, и все стали кланяться духу склавонских лесов. А фея подошла к девочке и произнесла своим голосом, похожим на журчание ручейка:

– Листик, я тебе помогу. А ты станцуешь для меня? Со своей подругой?

– Ага! – кивнула девочка.

Фея улыбнулась:

– Ну что ж, тогда начали!

Гремислав задохнулся от изумления. То, что показала ему девочка, не шло ни в какое сравнение с тем, что он увидел сейчас. Охнули и еще два ведьмака, находившиеся в свите князя Светомира. Изумились и все остальные, но не от того, что увидели ауру девочки. Спокойно протекавшая по краю поляны речушка поднялась и большой волной двинулась в сторону скелета дракона.

– Лови! – закричала Листику Вимина.

– Ага! – ответила девочка и вытянула вперед руки, будто действительно собиралась поймать надвигающуюся на нее водяную стену. Вал воды накрыл костяк дракона и остановился, словно замерз. Удивленные люди увидели, что скелет заключен в большой прозрачный ящик. – Ага, – удовлетворенно сказала девочка и напряглась, словно поднимала что-то очень тяжелое.

Прозрачная емкость со скелетом дракона приподнялась, передвинулась и опустилась на соединенные большие телеги, полностью их заняв, края даже свисали по сторонам. А бледная Листик утерла со лба пот, видно, это действие отняло у нее немало сил.

– Не холодная! И мягкая! – закричал один из возниц, потрогав эту оригинальную упаковку.

– Ага, – подтвердила девочка. – Если заморозить, то пришлось бы все время холод поддерживать, чтоб не растаяло. Да и лед мог расколоться, а так никакая тряска и ухабы не страшны, все будет в целости!

– Но как? – удивился Гремислав. – Как такое возможно?

– Мне Тайша показала, как со стазисом работать, а это я сама придумала! – гордо ответила девочка. Она не сказала, что производила такое сложное магическое действие в первый раз и что задуманное могло и не удасться.

– Но как? Для стазиса нужны толстые стены! Да и не будет вода так вести себя в стазисе!

– Ага! Если воду налить в емкость и навесить на нее стазис, то она так и останется водой, только будет все время свежей, – согласилась Листик и пояснила, что сделала: – А я из воды соорудила такой ящик, а потом на него стазис навесила!

– Из воды соорудила ящик? – недоумевая, переспросила Докия.

Листик смутилась:

– Ну не я соорудила, это Вимина сделала, я только стазис навесила.

Докия и Гремислав переглянулись, многозначительно качая головами. Возможности этой малышки поражали. Листик гордо задрала нос. О том, что стазис на водяной ящик навешивать ей тоже помогла Вимина, девочка рассказывать не стала.

Вечером у большого костра сидели и обитатели пещеры, и вновь прибывшие. Урторио, у которого от рассказов уже еле язык ворочался, что-то наигрывал на своей гитаре, Светолана и Световид сидели около своего отца. Около них разместились Докия и Гремислав. А Листик и Карэхита о чем-то шептались с Виминой на противоположном конце круга.

– Отец, это волшебство, когда танцует Карэхита! Человек так не может танцевать! – пылко говорил Световид.

Светомир немного недоверчиво смотрел на чернокосую смуглую девушку, уж очень красноречивые взгляды на нее бросал его сын. А Светолана попыталась восстановить справедливость или заступиться за Листика:

– Листик танцует не хуже!

Князь посмотрел на ведьмаков, словно спрашивая их мнения. Гремислав пожал плечами, показывая, что еще очень мало знает.

Докия начала говорить:

– Вы же сами видели, Листик…

– Меня сейчас интересует не эта маленькая ведунья, я видел, что она очень сильная, и слышал рассказы о ее вкладе в вашу общую победу над драконом. Меня интересует эта заморская княжна – Карэхита. – Светомир многозначительно указал взглядом на своего сына, который, забыв обо всем, смотрел на черноволосую девушку. Князь озабоченно продолжил: – Действительно ли она княжна? Если да, то как здесь оказалась? Это глухие места, сюда не так-то просто забраться, только сати ходят этим путем. А она очень мне их напоминает. Что свидетельствует в пользу того, что она действительно княжна? Только заверения ее советника. Да и советник ли он?

– Ну уж в том, что он советник, у меня нет никакого сомнения, – усмехнулся Гремислав, – уж очень он пронырлив и хитер. Вспомни, княже, Брямчемудрина! Если бы этот Утро… Уротро… Ну и имечко, язык сломаешь, так вот, если бы он не был так смугл, то его вполне можно было бы принять за родного брата твоего советника!

Ответить князь не успел, Урторио заиграл на своей гитаре в полную силу. Карэхита, выступив вперед, изогнулась в первом танцевальном движении. Все разговоры стихли, люди завороженно смотрели, как девушка танцует. Ее то плавные, то стремительные движения просто зачаровывали. Она была одновременно текучей водой и язычком пламени. А когда к ней присоединилась Листик – будто два огонька затанцевали среди буйного водопада. Люди перестали дышать и смотрели, словно боясь пропустить хоть один миг этого чуда. Прозвучал последний аккорд, и танцующие замерли, будто застыли в последнем движении. Свидетели этого волшебства несколько мгновений молча смотрели на них, а потом разразились восторженными криками. Князь тоже не мог скрыть своего восхищения, но сомнения у него остались, их он и высказал:

– Замечательно, восхитительно! Но разве княжна может так танцевать?

– А первый советник – так играть на музыкальном инструменте? – хмыкнула Докия и пояснила князю: – Урторио мне рассказывал, что игра на различных музыкальных инструментах и танцы входят в программу образования аристократов. В его стране считается неприличным этого не уметь.

– Отец! Карэхита – истинная княжна! Ты бы видел, как она умеет ездить верхом! Простолюдинка никогда так не сможет!

Князь пожал плечами, показывая, что, если доводы собеседников его и не убедили, спорить он не намерен. Взглянув на Листика, Светомир спросил у Гремислава:

– А она? Маленькая, рыжая, одета очень просто, никаких украшений. Что, тоже княжна? То, что сильная ведунья, я видел. Но ведунья может и не быть княжеского рода.

– Княже, видишь сидящую рядом с ней Вимину? – вместо Гремислава ответила князю вопросом Докия. Светомир кивнул, а ведьмачка продолжила: – Дух леса очень редко показывается людям. Можешь ли ты ее позвать? Откликнется ли она? А эта малышка… Ты сам, княже, видел! Да и о Хозяйке леса мы только слыхали, а видел ли ее кто?

– Хозяйка леса, – хмыкнул князь, – строга, даже сурова, но справедлива. Многие испытали на себе ее гнев, но многих она осыпала своими милостями. Только вот никто ее не видел, а если и видел, то молчит. Но при чем тут она? Уж не хочешь ли ты сказать, что эта малявка…

– Ее дочь. Эта малявка на моих глазах расправилась с хрымом, ее слушаются и боятся турунпы, можешь ли ты этим похвалиться, княже? Но старая Хозяйка ушла, вместо нее теперь Листик, – усмехнулась Докия. Князь молчал, ожидая продолжения, он не мог представить, что эта рыжая смешливая девочка и есть теперь Хозяйка склавонских лесов. Ведьмачка, продолжая усмехаться, продолжила: – А то, как она назвалась… Неужто Хозяйка леса тебе не ровня? Или ты, княже, думаешь по-другому?

Если князь и думал иначе, то этого не сказал, лишь сердито посмотрел на ведьмачку. Этот взгляд не укрылся от Гремислава, он понимал, что князю не нравится независимость ордена в целом и некоторая дерзость отдельных его представителей в частности, но в склавонских лесах без ведьмаков было никак.

Правитель перевел взгляд на заморскую княжну, рыжую девочку и лесную фею. К ним присоединились Световид и Светолана с Яромиром. Слушая Урторио, они весело смеялись. Князь вздохнул – иногда и правителю надо уступить, для блага своего народа и семьи. А если его сын выбрал эту неизвестную заморскую княжну, то пусть так и будет, тем более она пользуется расположением тех, кто в Склавонии гораздо влиятельнее, чем сам князь.

Глава 15 Немного из прошлого. В стольном граде Склавонии

Князь Светомир с малой дружиной подошел к своему стольному граду только на девятый день после того, как покинул поляну у безымянной пещеры. Двигались довольно медленно, так как на четырех сцепленных возах везли огромный прозрачный брус с застывшим внутри скелетом дракона. Медленно не потому, что боялись растрясти или повредить, просто тягловые волы – это не кони, быстро идти они не могут. До пещеры добрались гораздо быстрее, потому что возы и волов взяли в ближайшем селении – деревне Большие Выселки, а на длинном обратном пути правил составной упряжкой сам староста этой деревни, не доверивший никому эту почетную обязанность. Быть на глазах у князя – что может быть почетнее для селянина. Хотя обязанность эта еще и прибыльная, князь-то не поскупится и щедро заплатит за такую работу!

Офим время от времени со страхом поглядывал на свой груз – голова дракона была как живая, и ее глаза горели страшным красным огнем. Пару раз к нему подсаживалась знакомая рыжая девочка, приходившая в деревню за молоком, только теперь она была одета. Но одета непривычно: не в юбку или сарафан. На ней были штаны. Еще Офим знал ведьмачку Докию, которая, как староста узнал из разговоров окружающих, принимала самое деятельное участие в битве с этим страшным драконом.

– Подъезжаем, да? – спросила рыжая девочка.

Как она оказалась рядом, Офим и не заметил. Эта рыжая не переставала удивлять старосту, она везде успевала: то несколько раз за день, вот так, незаметно, как сейчас, подсаживалась к Офиму, то каким-то образом взбиралась на самый верх прозрачного бруса с драконом, а стенки-то гладкие и высокие! То оказывалась во главе колонны, где вместе с князем ехали ведьмачка и седой ведьмак, как сказали Офиму – сам глава ордена охотников! Так эта рыжая и шастала весь день вдоль идущей колонны, нельзя сказать, что быстро идущей, волы все же не кони, но скорость растянувшейся кавалькады была на уровне бегущего человека. А девочка всюду поспевала, хоть была без коня! Вот и сейчас появилась незнамо как и вопросительно смотрит своими большущими зелеными глазами.

От этого взгляда Офим поежился, но, стараясь быть солидным, ответил:

– Вестимо! Вона, стольный град уже виден!

– Ага! – то ли согласилась, то ли поблагодарила за информацию девочка и как будто и не сидела рядом, только рыжая копна волос мелькнула где-то впереди.

В стольном граде уже была подготовлена встреча. Перед княжескими палатами выстроились встречающие, предупрежденные высланными вперед гонцами. Ну и вдоль улиц, от самых ворот до княжьего терема, стоял народ. Люди уже знали, что домой со славной победой возвращаются ставший богатырем княжич Световид и теперь уже витязь Яромир. Перед въездом в град кавалькада перестроилась: впереди ехал князь со своими ближниками, за ними гордо вышагивали кони Яромира и Световида, рядом с ними ехали спасенные от ужасного дракона Светолана и неизвестная чужеземная княжна. Слухи распространяются быстро, и встречающий народ уже знал ее имя – Карэхита, имя чудное и явно заморское. За ними на четырех возах везли то ли плененного, то ли убитого, но уже обглоданного до состояния скелета ужасного дракона. Глаза чудовища горели зловещим красным огнем. А сам скелет был заключен в прозрачное узилище, удерживающее это кошмарное создание. Видно, дракон, хоть и обглоданный, мог-таки броситься на людей, неспроста же его в узилище заключили. Затем шла малая княжеская дружина в сверкающей броне, и, глядя на это великолепие, мало кто обратил внимание на ведьмачку, замыкающую процессию. Обычная женщина-боец ордена охотников, а то, что перед ней сидит рыжий мальчишка (Листик была в штанах), так, может, ведьмачка подобрала сироту и теперь везет на обучение в свой орден.

Князь хотел прозрачный брусок с драконом установить на главной площади, перед своим теремом. Но его отговорили, объясняя, что получится не знак славной победы, а памятник мерзкому чудищу, причем в крайне непотребном виде, а что приличного в скелете со светящимися красными глазами? Князь, повздыхав, согласился с предложением Докии передать поверженного дракона ордену охотников. В замке ведьмаков этому чудищу самое место! Правда, князь оговорил, что поверженный дракон неделю постоит в городе, пусть и не на главной площади, но так, чтоб народ мог полюбоваться и проникнуться величием подвига княжича и его друга.

Встречающая победителей у крыльца княгиня Милосвета настороженно посмотрела на смуглую девушку в штанах, да еще и сидящую в седле по-мужски, но сидящую как-то странно. Мало того, что лошадь заморской княжны была не оседлана, так еще и сама девица сидела очень необычно, не вытянув ноги к стременам, как остальные, а согнув их в коленях, почти поджав под себя, как будто собиралась вскочить на ноги и прыгнуть. Так и получилось. Если остальные всадники спешивались, перебрасывая ногу, то эта черноволосая прыгнула к княгине прямо со спины лошади. И вместо того, чтоб отвесить положенный поясной поклон, девушка схватила руку растерявшейся княгини и, встав перед ней на одно колено, поцеловала. Нельзя сказать, что такое выражение почтения не понравилось Милосвете, просто оно было очень необычным.

– А мы что делать будем? – спросила Листик у Докии.

– Если не возражаешь, поедем в замок охотников, – ответила ведьмачка. – А завтра вернемся сюда на пир. Не бойся, никто твоих друзей не обидит.

– А откуда ты знаешь, что завтра будет пир? – поинтересовалась Листик.

– Так всегда бывает. Когда князь возвращается из похода, на следующий день устраивают пир. В этот раз поход хоть и не был долгим, но одержана выдающаяся победа. Поэтому пир обязательно будет! – начала объяснять Докия и, спрыгнув сама, ссадила девочку с коня. – А сейчас идем. Представишься княгине Милосвете. Ты же тоже заморская княжна.

– Ага, – кивнула Листик.

Церемония встречи была уже закончена, и княгиня Милосвета собиралась уйти в свои покои, увлекая Карэхиту за собой. Княгиню мало волновали подробности выдающейся победы, а вот девушка, на которой собрался жениться ее сын, очень заинтересовала. Но тут к Милосвете подошла женщина-воин ордена охотников и, отвесив полагающийся поясной поклон, сказала:

– Будь здрава, княгиня! Позволь представить тебе заморскую княжну Листика!

– Здрасте! – сказал рыжий мальчик, которого подтолкнула вперед ведьмачка. А кем может быть ребенок в штанах и с волосами, торчащими во все стороны? У девочки волосы должны быть уложены в аккуратную прическу, а не напоминать воронье гнездо, из которого со скандалом выгоняли его владелицу!

Княгиня растерянно посмотрела на Карэхиту, вроде она же заморская княжна? Улыбающаяся рыжая, как оказалось, девочка кивнула в сторону смуглой девушки:

– Ага! Карэхита – княжна из очень далекой заморской страны Арэмии, очень далекой!

– А ты? – спросила у девочки Милосвета.

– А я из совсем далекой, вот!

– Листик меня спасла, – ответила на вопросительный взгляд Милосветы Карэхита, а Докия добавила:

– Листик не только княжна, она еще и отважная воительница, впрочем, об этом лучше расскажут Световид и Яромир. Думаю, вы пригласите завтра княжну Листика на пир?

Княгиня кивнула, а ведьмачка продолжила:

– А сейчас мы, прошу нас извинить, покинем вас…

– Ага, – вмешалась рыжая девочка. – Меня Гремислав пригласил к себе по очень важному делу! Ему требуется консультация по драконам, вот!

– Да, – подтвердила Докия, – мы направляемся в замок ордена охотников.

Громодар рассматривал скелет дракона, заключенный в прозрачное узилище. Старый седой ведьмак когда-то был главой ордена охотников, а сейчас уже не мог сражаться с нечистью и нежитью, но его знания и опыт сделали его советником нынешнего главы. Гремислав стоял рядом со своим предшественником и терпеливо ждал, когда тот закончит осмотр. А старый ведьмак неторопливо обошел вокруг гигантский прозрачный брус и, нахмурив брови, произнес:

– Если бы сам не увидел, то не поверил бы. Но причин не верить своим старым глазам у меня нет! Это в высшей мере поразительно!

– Не прибедняйся. Твои старые глаза дадут фору многим молодым, ты видишь то, на что остальные не обращают внимания, считая это незначительным, – усмехнулся Гремислав. Посмотрев на скелет дракона, он спросил у своего старшего товарища: – Так что же вызвало твое удивление? Что необычного в этом драконе?

– Жаль, что я не видел этого монстра живым, – задумчиво произнес Громодар и ответил на вопрос Гремислава: – Но удивлен я не из-за него, хоть этот зверь огромен и раньше в наших лесах не встречался, да и на драконов сабурманов он не похож.

Громодар подошел к прозрачному брусу и постучал по нему рукой, вернее, попытался это сделать. Поверхность была мягкая и без звука слегка поддалась, упруго выгнувшись.

– Вот, – сказал старый ведьмак. – Что это такое, я не могу понять! Что-то знакомое в этом есть, но и только. Но что?

– Стазис. Листик сказала, что воду она заключила в стазис, использовав в качестве стенок саму же воду. А воду из речки подняла Вимина, – пояснил Гремислав.

Седой ведьмак задумчиво произнес:

– Хотел бы я посмотреть на эту Хозяйку. То, что ей помогла фея наших лесов, о многом говорит. А то, что ты рассказал… Девочка-дракон? Не представляю, как такое может быть.

– Тогда поспешим, – усмехнулся глава ордена. – Надеюсь, Листик еще не все варенье съела!

Громодар удивленно поднял брови. Гремислав пояснил:

– Докия показывает ей наш замок. Осмотр начали с кухни, да там и застряли…

Замок ордена охотников только назывался замком, на самом деле это было обширное подворье на окраине стольного града. Когда-то крепость, деревянная, как и все постройки в Склавонии, находилась за пределами города, но разросшаяся столица поглотила ее, включив ее стены в свои оборонительные сооружения. Несколько больших и малых теремов и назывались замком охотников. В одном из таких теремов, являвшимся хозяйственной постройкой, и застали Листика с Докией Гремислав и Громодар. Судя по количеству пустых туесков из-под варенья, стоящих перед девочкой, она точно должна была быть драконом или хотя бы медведем, причем очень немаленьких размеров. Три поварихи и четыре ведьмака наблюдали, как рыжая девочка доедала варенье из очередного туеска.

– Докия, ты не знаешь, куда в нее столько лезет? – шепотом спросил у охотницы один из ведьмаков, молодой мужчина. Та не успела ответить.

Листик доела и сообщила:

– Вишневое самое вкусное!

– Еще принести, деточка? – с умилением в голосе спросила повариха.

Девочка с сожалением посмотрела на пустую емкость из-под варенья, перевела взгляд на вошедших Гремислава и Громодара и, вздохнув, ответила:

– Не-а, сейчас не надо.

– Листик, а посмотрела ли ты наш замок? Другие терема? – проявил вежливость Гремислав.

Девочка с надеждой спросила:

– А что, там тоже варенье есть? Вишневое?

Гремислав поперхнулся, а Докия и присутствующие ведьмаки не смогли сдержать смех.

– Нет, там варенья нет, только здесь. Тут у нас кухня и кладовые, варенье хранится только в этом месте, – с усмешкой сказал Громодар.

Девочка снова вздохнула:

– Жаль, так много всего настроено, а для вкусного вы так мало места выделили! Я так поняла, вы за мной пришли, да? Хотите больше узнать о том драконе?

Оба старших ведьмака одновременно кивнули, Листик встала из-за стола:

– Тогда идем.

В соседнем тереме, в большой палате, собрался совет. Собственно, совета как такового в ордене охотников не было, просто собирались наиболее опытные ведьмаки и решали, что предпринять в том или ином случае. Так и сейчас за большим круглым столом сидело около двух десятков человек, Докия тоже присутствовала. Говорил Громодар:

– Я осмотрел костяк, жаль, что не видел этого дракона живым, но, со слов Докии, представляю его внешний вид. Так вот, должен вам сказать, что до сих пор таких ящеров у нас никто не видел, не знаю, как там, на юге, но в Склавонии точно таких не было.

Ведьмаки дружно посмотрели на рыжую девочку, сидящую рядом с Докией. Листик, немного смутившись от такого внимания, встала и сказала:

– Это не дракон. У вас тут, скорее всего, драконов нет.

– А кто же это? – спросил один из ведьмаков. – Если это не дракон, то каким должен быть дракон?

– Это виверна, драконоподобное существо, – ответила Листик. – Они обладают разумом, хотя очень часто ведут себя как дикие звери.

– Какие же, по-твоему, должны быть драконы? – спросил другой ведьмак.

Листик улыбнулась и стала раздеваться.

– Чего это она? – спросил тот же ведьмак у Докии.

Охотница только улыбнулась, принимая и аккуратно складывая вещи Листика.

А девочка показала на окно:

– Откройте!

Листик сделала всего один шажок и оказалась у раскрытых створок, хотя у окна уже стояла не девочка, там стоял изумрудно-золотистый дракон! Высотой почти в три человеческих роста, дракончик немного пригнулся, чтоб не упереться головой в потолок. Он подмигнул ошарашенным людям. Люди молчали, а дракон, видя их крайнее изумление, легкомысленно показал им язык, а затем выдохнул в окно пламенем. Со двора послышались испуганные крики, а рыжая девочка уже одевалась, забирая у улыбающейся Докии свою одежду.

– Ты… Вы… – начал Громодар, не зная, как обращаться к девочке… Или не девочке? Действительно, как обращаться к такому существу?

А рыжая малышка, только что бывшая опасным, но таким прекрасным созданием, удивленно глянула на Гремислава:

– Ты же видел мою ауру! Почему не сказал остальным?

– Видел, – растерянно ответил тот. – Видел, что она очень необычная. Но я и помыслить ничего подобного не мог!

– У вас тут все в порядке? – В палату вбежали два ведьмака, один – с багром, а другой – с двумя ведрами воды. Озираясь по сторонам, они высматривали, где же так сильно горит, что из окна вырвалось пламя.

– Все в порядке, мы тут пробуем новое заклинание, – успокоила озабоченных ведьмаков Докия.

– Аккуратнее, терем не подожгите! – недовольно произнес державший ведра, было видно, что ему очень не хочется тащить эту тяжесть обратно. Он еще раз внимательно огляделся и с надеждой спросил: – Может, я тут вам воду оставлю, а то мало ли что?

Второй, с багром, подозрительно присматривался и принюхивался, пытаясь обнаружить источник огня.

– Забирай, забирай! – замахал руками на ведьмака с ведрами Гремислав и, когда неудавшиеся пожарные вышли, повернулся к Листику, поклонился и почтительно спросил: – Что вы хотели сказать про того дракона?

– Докия, чего это он? – обиженно спросила девочка у ведьмачки.

Та, улыбнувшись, пояснила:

– О таких, как ты, есть древняя легенда, там рассказывается об огнедышащих драконах, истинных драконах! Высших существах! Вот они тебя и приняли за одного из таких драконов.

– Ага, – кивнула девочка. – Только я же говорила – я просто дракон, а не истинный и тем более не ваше высшее существо. А у вас здесь не драконы, а виверны! Я же вам уже объясняла! В отличие от драконов, они не умеют бросаться огнем! А я совсем не выдыхаю огонь! И тем более не дышу им! Это просто так кажется!

Листик вытянула руки в сторону окна. Мощный поток пламени устремился наружу.

– Вот! Видите!

– Листик, а зачем ты вытягивала руки? – спросила Докия, нарушив благоговейное молчание.

Листик собралась ответить, но не успела, двери распахнулись, и с багром наперевес в палату совета ввалился давешний ведьмак, за ним вбежали еще два, с полными ведрами.

– Горит же! Где очаг возгорания! – закричал охотник с багром.

– Я очаг! – топнула ногой Листик и выпустила в окно еще один факел, побольше, чем предыдущие.

Ведьмак с ведрами, выскочивший из-за спины того, что с багром, вылил свои ведра на то место, откуда, как ему показалось, било пламя. Огонь-то он видел, а вот причину не разглядел, вот и начал тушить очаг возгорания.

– А-а-а! – Мокрая Листик развела руки в стороны.

Вода потоком стекала с нее. Ведьмаки, составлявшие совет, с ужасом смотрели на расстроенную девочку, ожидая, что она немедленно покарает наглеца. От девочки пошел пар, и кое-где сквозь ее одежду стали пробиваться язычки пламени. Тотчас же на нее вылили еще три ведра воды. Но это не погасило огонь, а только усилило его. Ведьмаки, вылившие воду на девочку, с ужасом смотрели, как она превратилась в факел. Огонь пропал, так же, как и возник, девочка стояла, как ни в чем не бывало, а вот от ее одежды остались дымящиеся лоскутки, совсем ее не прикрывающие.

Листик обиженно спросила у Докии:

– Чего они воду на меня льют?

– Листик! Ты же горела!

– Не горела, а пыталась обсушиться. Если бы они не лили все время воду… Я старалась ее высушить, вот немного и перестаралась, не получается у меня еще так, чтоб потихоньку. Может, были бы маленькие дырочки, а так!..

Листик взяла самый большой лоскут и протянула его ведьмачке, та вздохнула, сняла с себя куртку и набросила на девочку. Затем приказала ведьмаку с багром принести ее седельные сумки.

– Да багор там где-нибудь оставь! Что с ним ходишь, как со знаменем? И вы тоже. – Докия посмотрела на мнущихся молодых охотников с пустыми ведрами. – Налили воды, так теперь вытирайте!

– Ага! Вытирайте! – Листик тоже, подражая Докии, строго сдвинула брови, а потом предложила: – А давайте я все высушу!

– Нет, нет! Не надо! – как один, замахали руками присутствующие, представив новые потоки огня. Конечно, воду на полу девочка высушит, только вот от терема могут одни головешки остаться.

Добровольные пожарные принесли тряпки и стали собирать воду. Из своей седельной сумки Докия достала зеленый сарафанчик и переодела Листика. Остальные участники совещания, со страхом смотревшие на девочку после всего, ею продемонстрированного, с удивлением наблюдали за хлопотами Докии, ведьмачка не только переодевала и пыталась расчесать непокорные вихры девочки, но еще и строго ей выговаривала за учиненный беспорядок. Листик слушала, виновато шмыгая носом.

– Зачем было такое тут устраивать? – укоризненно говорила Докия.

– Так они же не верят! Я же объясняю им, как и что, а они… – оправдывалась Листик, при этом создавалось такое впечатление, что девочка вот-вот заплачет. Охотница погладила рыжую по голове и подтолкнула к ведьмаку, который раньше был с багром:

– Скоро ужин, Браномир тебя проводит в столовую. Будете идти через кухню, он попросит, чтоб тебя там угостили молоком. Идите. Браномир, ты понял? – Докия подняла глаза на молодого охотника. – Скажешь Раскове, она уже с Листиком знакома.

Когда молодой ведьмак и Листик ушли, Громодар, качая головой, сказал ведьмачке:

– Докия, я поражаюсь твоей смелости. Эта девочка может стереть тебя в пыль, не прилагая особых усилий! Когда она демонстрировала свои возможности, то приоткрыла ауру. Ее сила безгранична, по крайней мере, я этих границ не увидел, да и превратившись… – Старый ведьмак хотел сказать – в чудище, но у него язык не повернулся так назвать дракончика, уж очень тот был красивый. Вздохнув, Громодар продолжил: – Она практически неуязвима в своей второй ипостаси! Да и то, как она это делает, выше моего понимания!

Остальные охотники согласно закивали, некоторые тоже высказались, поддерживая старейшину. Докия выслушала своих товарищей с улыбкой и повернулась к молчавшей до сих пор Нулине, тоже ведьмачке:

– А ты что думаешь? Они умелые и отважные охотники, но они мужчины, а ты все-таки женщина. Так что скажешь?

– Мы все теперь имеем представление о возможностях этого ребенка. Она превосходит любого из нас, значительно превосходит, – раздумывая, произнесла вторая ведьмачка, немного моложе Докии. Та кивнула, то ли одобряя, то ли предлагая продолжить.

Вместо Нулины высказался Гремислав:

– Я мог наблюдать, как она ворожила в лесу, у пещеры. Видел ее ауру, там она ее открыла даже больше, чем сейчас. Но и тут… Нулина права – она превосходит любого из нас, я даже больше скажу – она превосходит всех нас, вместе взятых! Если эта маленькая девочка захочет разнести наш замок, да что замок – весь стольный град, противопоставить ей нам будет нечего!

– Гремислав, ты несколько преувеличиваешь. Возможности Листика велики, но не безграничны, я все-таки общалась с ней дольше, поэтому могу говорить об этом с уверенностью. Вы не увидели очень важной детали, – покачала головой Докия и обратилась к Нулине: – Ты хотела сказать, продолжай.

– Гремислав правильно заметил – маленькая девочка… – начала Нулина и улыбнулась. – Он это заметил, но не придал значения. Вы сами видели и удивлялись – почему она слушает Докию и терпит ее нотации? Все очень просто. Потому что в ней она видит старшего товарища, пусть не столь могучего, как она, но более опытного, мудрого, что ли…

– Но Громодар старше и… – начал один из охотников и, смутившись, замолчал.

– Ну, ну ты хотел сказать – мудрее? – усмехнулась Докия. – Не бойся, я не обижусь. Я признаю, что Громодар мудрее меня, да и не только он.

А Нулина, тоже усмехнувшись, склонила голову и продолжила:

– Посмотрите на Громодара, на Гремислава… Да и на любого из вас! Суровые бойцы с непреклонным выражением лица! С такими… извините… рожами…

Докия засмеялась и продолжила мысль подруги:

– Наказывают, так любой ребенок подумает. Ты же, Гремислав, сам сказал – маленькая девочка! А Листик именно маленькая девочка, она хочет тепла, ласки. Ее друзья, пусть и подсознательно, это ей дали…

– Докия, ты хочешь сказать, что если эту девочку ласкать и баловать…

– Гремислав, ты опять ничего не понял! Любую фальшь Листик сразу почувствует и может обидеться. А обиженный дракон… Разнесет все вокруг, тут ты прав, – снова улыбнулась Докия и серьезно добавила: – Листик еще ребенок, а ребенку нужна искренняя любовь, другой он не приемлет!

Вечерний княжеский пир начинался не вечером, а сразу после полудня. Княжеские палаты, расположенные в центре стольного града, представляли собой отдельный небольшой городок и своими размерами не шли ни в какое сравнение с тоже немаленьким замком охотников. Приглашенные Громодар, Гремислав, Докия и Нулина въехали в первый, гостевой двор и там спешились, отдав поводья коней подбежавшим слугам. Листик приехала вместе с Докией и теперь с интересом озиралась по сторонам.

– Что, большие палаты у нашего князя? – улыбнувшись, спросил у Листика Гремислав.

Ответ его несколько обескуражил:

– Не-а, у архипастыря в Арэмии гораздо больше и выше. Там все из камня сложено, а здесь деревянное.

– Брр, – поежилась Нулина. – В каменных палатах, да еще и в таких громадных, наверное, ужасно жить! Как в пещере!

– Не-а, в пещере жить очень даже хорошо! – заступилась за свою пещеру Листик. – Она уютная! Ну, не всякая, тут надо уметь выбирать! А дворец архипастыря сложен не только из камней, из них только первые три этажа, а дальше идет кирпичная кладка.

– Как в печи? – удивилась Нулина. – Это сколько же нужно кирпичей! Это какой же труд их изготовить, а потом сложить такую печку… То есть такие палаты!

– Не знаю, – пожала плечами Листик. – Там все дома каменные, вернее – из камня там мало, в основном из кирпичей. И Арэмия гораздо больше, чем стольный град вашего князя.

– Знаешь, Нулина, когда я была в гостях у Листика, в ее пещере, то я не чувствовала давления камня, там было очень уютно. – Произнося это, Докия улыбнулась. – Не знаю, почему так, может, потому что та пещера принадлежит Листику?

– Та пещера мамина! – начала Листик и замолчала.

Докия просто погладила погрустневшую девочку по голове. Наступившую тишину нарушил Громодар:

– Идем, негоже к князю на пир опаздывать!

– А что? Могут все без нас съесть? – удивилась Листик. – Разве так делают – приглашают на пир и, пока гости собираются, все быстренько съедают? Ну куда это годится!

– Нет, Листик, хозяева так не поступят, но и заставлять их ждать – нехорошо! – вмешался Гремислав и, показывая дорогу, направился в терем.

В громадной палате было накрыто несколько больших и малых столов. Княжий стол, поставленный на специальном помосте, возвышался над остальными. Сам Светомир сидел по центру, по правую руку от него разместилась Милосвета, около княгини – Светолана с Яромиром. По левую сторону сидел Световид с заморской красавицей Карэхитой. Одета она была в скромное белое платье с кружевами, а вот украшения… Жемчужная диадема, сережки и бусы были в диковинку для Склавонии, подобные драгоценности ценились раза в три дороже, чем бриллиантовые. Если у кого и были сомнения в княжеском происхождении Карэхиты, то теперь они пропали. Такие украшения могут быть только у князей!

Урторио был доволен, ведь сережки с маленькими бриллиантами и диадемой с поддельными камнями совсем не подходили по статусу принцессе, а эти жемчуга – совсем другое дело! Он, жалуясь на крайне бедный вид Карэхиты, рассказал Листику, где взять жемчужный гарнитур. В свое время он и другие мастера-воры пытались украсть эту жемчужную коллекцию у Алоизо Сэлэмино, знаменитого ювелира, но не смогли, уж очень хорошо охранялись драгоценности. Урторио надеялся, что Листик с ее возможностями сумеет сделать то, что не получилось у него. Когда девочка принесла то, про что рассказывал Урторио, он остался очень доволен, но все произошло не так, как думал старый мастер-вор.

Алоизо Сэлэмино задержался допоздна в своей ювелирной лавке. Вообще-то лавкой это назвать было трудно, большой зал, где были выставлены ювелирные изделия и где они продавались, помещение мастерской и несколько кладовок занимали почти весь первый этаж каменного двухэтажного здания. На втором Сэлэмино жил, там еще были комнаты прислуги и охраны. И в этот поздний час четыре охранника с собаками охраняли дом снаружи. Ювелир засиделся в мастерской, надо было выполнить срочную работу, которую не поручишь подмастерьям, да и спешить-то некуда – поднялся по лестнице, и уже дома. На улице завыли собаки охранников. Сэлэмино недоуменно поднял бровь – чего это они?

– Апчхи! – раздалось из кладовой, довольно большого помещения, где хранился всякий хлам – стулья, столы, стеллажи-прилавки, – словом, то, что когда-нибудь может понадобиться, но когда неизвестно. – Апчхи! – снова чихнул кто-то. Ювелир даже не испугался, ну кто может пробраться в кладовую, где и окон-то нет, только одна дверь? Да и закрыта она на засов снаружи!

Дальнейшее если не повергло Сэлэмино в шок, то очень удивило. Засов сам по себе отодвинулся, и из кладовки вышла рыжая девочка с каким-то мешком в руках, точнее, не мешком – мешочком. Маленькая, рыжая и совсем голая девочка!

– А-а-а, э-э-э, – попытался собраться с мыслями ювелир.

– Здрасте, – вежливо поздоровалась девочка и сообщила: – У меня к вам очень важное деловое предложение – давайте меняться!

– Э-э-э, а-а-а. – Окончательно сбитый с толку ювелир не нашелся, что ответить, а девочка, подойдя к столу, высыпала на него содержимое мешочка.

– А! – Глаза ювелира стали совсем круглыми. На столе лежали необработанные алмазы, но какой величины! Даже после огранки им не будет равных!

– Так что? Будем меняться? – прищурилась девочка.

Сэлэмино наконец пришел в себя:

– Что… Что вы за них хотите?

– У вас, – девочка назвала номер витрины и номер полки, – лежит жемчужный гарнитур. Там диадема, сережки и бусы… Ну и колье, вот! Я это хочу.

То, что эта девочка хотела в обмен на алмазы, стоило баснословно дорого, но принесенные ею камни, даже не обработанные, были на порядок дороже. Ювелир судорожно сглотнул и кивнул. Затем быстро огляделся по сторонам – не видит ли кто? Хотя кто тут может быть? Обмануть ночную гостью и забрать алмазы – если такая мысль и мелькнула, то была ювелиром сразу отброшена. То, как девочка появилась, то, что она была голой и рыжей, неоднозначно указывало – ведьма! Пусть маленькая, но ведьма! Ей зачем-то понадобилась жемчужная коллекция, и она решила ее честно обменять, а ведь могла же и так забрать! Ее появление об этом даже не говорило – кричало!

– Ага, – удовлетворенно произнесла девочка и потянула Сэлэмино к большому стеклянному шкафу, служившему витриной.

Около шкафа Алоизо вспомнил, что ключи у него в сейфе, на втором этаже. Он, смущаясь, сообщил об этом девочке. Та кивнула:

– Это не страшно. Вы же разрешаете мне взять? Это же не так, будто я беру без спроса?

Ювелир судорожно кивнул, при этом совсем не удивился, хотя должен был – как эта маленькая девочка возьмет жемчужные украшения? Шкаф хоть и имел прозрачные дверцы, по прочности и хитроумности замка не уступал сейфу. То, что рыжая сделала дальше, снова вогнало Сэлэмино практически в состояние шока. Девочка провела рукой по дверцам, и они открылись! Удовлетворенно кивнув, маленькая ведьма собрала жемчужные украшения и направилась обратно к кладовке.

– Извините! – опомнился Сэлэмино.

Девочка обернулась и вопросительно посмотрела на ювелира, в этом взгляде было что-то такое…

Алоизо спросил совсем не то, что хотел:

– А где вы взяли такие алмазы?

– Есть такой мир, называется Иптар… – улыбнулась рыжая.

– Мир? – переспросил Сэлэмино. – Разве есть другие миры? Святая церковь…

– Есть, – улыбнулась девочка. – Вот там я и взяла эти алмазы. Там нет людей, там живут демоны.

– Демоны? – в ужасе переспросил ювелир.

Девочка кивнула:

– Ага, демоны и их слуги – птары, но вы не бойтесь, они сюда не придут, дороги не знают.

Девочка вошла в кладовку, и засов сам задвинулся на место. Там что-то упало, и все стихло. Сэлэмино подбежал к двери и, с усилием отодвинув тугой засов, открыл ее. Хоть в кладовке было темно, но свет, падавший из комнаты, позволял разглядеть, что там никого нет! Только один из шкафов, ювелир точно помнил, что он стоял, лежал опрокинутый. Все-таки для дракона, пускай и маленького, кладовка была тесновата, а Листику, чтоб прыгнуть, нужно было сменить ипостась.

Сэлэмино так столбом и стоял, он вспомнил, где видел эту девочку. На последнем богослужении в храме он обратил внимание на изображение двух новых святых: девушку, типичную арэмийку, только очень красивую, и рыжую девочку! Ювелиру стали понятны слова девочки о мире, где живут демоны! Святая Листик, ювелир вспомнил ее странное имя, побывала в преисподней и забрала там эти алмазы. Теперь ясно, почему она сказала ювелиру, что он может не бояться этих демонов – они не посмеют последовать за святой! Эта маленькая рыжая девочка совсем не ведьма, а очень даже наоборот! И он, Алоизо Сэлэмино, удостоился посещения святой! Он опустился на колени и стал молиться на дар Листика, хотя что странного в том, что ювелир молится на алмазы?

Сэлэмино ошибался в своих суждениях, да и что может знать о других мирах человек, пребывающий в уверенности, что его мир единственный? Переубеждать ювелира у Листика не было ни времени, ни желания, а она действительно побывала в мире, где небо переливается всеми оттенками бордового, фиолетового и темно-красного. Два солнца, светящие ярко-красным светом, не могут справиться с бордовым полумраком, царящим в том мире. Бордовые тучи пропускают мало света. Там среди гор несутся бурные реки. На одной из таких рек птары – уродливые существа ростом с высокого человека, но примерно в два раза толще и покрытые черно-бурой шерстью, кривыми лапами собирали большие алмазы. Собирали своему господину – демону, похожему и на птара и на дракона, вернее, драклана, но с уродливой головой и крокодильей пастью. Он стоял в тени скалы, наблюдая за своими то ли слугами, то ли рабами. Они уже собрали довольно много этих драгоценных камней, так ценимых в других мирах, особенно – в населенных людьми. Очень многие за такие камни готовы отдать даже свою сущность, именуемуюнекоторыми душой. Изумрудно-золотистая тень, упавшая сверху, стремительно рванула обратно вверх, прихватив с собой две пригоршни больших алмазов. Птары просто не успели среагировать, а демон, проводив дракончика долгим взглядом, восхищенно произнес:

– Какое чудо! И это чудо будет моим!

Стараясь замести следы, Листик совершила ошибку, она прыгнула не в мир, где расположена Арэмия, а в другой. Это оказалась Гелла, где позже Листик и поселится. Демон проследил путь дракончика до этого мира, он не видел, как Листик прыгнула дальше, и решил, что изумрудно-золотистый дракон там и живет. За эту ошибку в будущем придется расплачиваться и Листику и ее друзьям.

– Ну что ж, маленький дракончик, ты дерзка и самонадеянна, но глупа и неопытна, я теперь знаю, где твой мир. Я туда обязательно приду, за тобой приду! И ты от меня никуда не денешься! – прорычал, ухмыляясь, демон.

Листика как заморскую княжну тоже посадили за княжеский стол, но немного в стороне – на детский конец. Рядом с девочкой сидела Светолика, младшая дочь Светомира, одного с Листиком возраста, внешне, конечно. Листик все-таки дракон и была старше, чем выглядела в своей человеческой ипостаси. Но, как оказалось, это не мешает маленькой драконочке устраивать шалости, в какой бы ипостаси она ни находилась. Девочки быстро нашли общий язык и тихонько улизнули во двор.

Когда очередную здравицу произносил первый советник князя Брямчемудрин, на улице раздался страшный грохот, сопровождаемый испуганными криками и радостными визгами. В пиршественном зале наступила тишина, которая была нарушена новыми грохочущими звуками, доносящимися со двора. На этот раз находящиеся в большой палате увидели причину этого шума – мимо окна вверх проплыл большой огненный шар. На уровне крыши соседнего терема шар с ужасающим грохотом взорвался, разбросав в стороны разноцветные искры-огни. Все это сопровождалось восторженными криками и визгом. Те, кто выглянул в окно, а желающих было очень много, увидели стоящих в центре двора княжон: рыжую заморскую и светлоголовую местную, а рядом с ними – ребятишек разных возрастов. Рыжая вскинула руки, и с них медленно слетел огненный шар. Все увеличиваясь в размерах, он поплыл вверх и снова взорвался.

– Что это? – спросил князь.

– Листик развлекается, – с поклоном ответил Урторио.

– Боевые пульсары! Она развлекается, запуская боевые пульсары! – воскликнул один из магов, присутствующих на пиру.

Ведьмаки-охотники были магами, но средними, не выдающимися. Умелый и сильный маг вряд ли пойдет, рискуя жизнью, сражаться с нежитью и нечистью, это удел тех, у кого способности невелики. Недостаток магической силы они восполняют силой физической, выучкой, достигнутой тяжелыми тренировками. Это все не для тех, кто в полной мере одарен магически. Изучение высокой науки – вот их призвание и основное занятие. Показать свое искусство сильные маги не отказывались, но делали это в комфортных условиях, комфортных, в первую очередь, для себя.

Маги считали себя намного выше охотников и всегда старались это подчеркнуть, поэтому сейчас, на пиру, сидели отдельно от ведьмаков за столом, стоящим ближе к княжескому. Охотники располагались рядом с простыми воинами, и нельзя сказать, что это их очень обижало.

На Листика, приехавшую с охотниками, маги посмотрели с пренебрежением. Конечно, им рассказали о вкладе девочки в победу над драконом, но это не было воспринято учеными гордецами всерьез, они решили, что девочке помогла Вимина, по какой-то причине хорошо относящаяся к этой рыжей малявке. Это тоже было обидно – фея леса очень редко снисходила до общения с магами, а с этой девчонкой носится, как с какой-то драгоценностью! Теперь же мудрые и опытные маги с изумлением и даже с ужасом наблюдали за происходящим. А рыжая нахалка, словно дразнясь, запустила в небо целый рой разноцветных пульсарчиков, устроивших там хоровод. Новая волна восторженного визга сопровождала это действие. Ведьмаки, которые уже видели, что может Листик, лишь улыбались, а Любомудромысл, глава палаты магов, глядя на очередное буйство разноцветных боевых пульсаров, вскричал:

– Этот ребенок – талант! Магический гений! Его надо в нашу школу! Нельзя такой самородок отдавать…

Верховный маг княжества запнулся и не сказал до конца то, что хотел – Гремислав очень внимательно на него смотрел. Любомудромысл попытался исправить свою оплошность.

– Э-э-э, я понимаю, что это вы нашли этот самородок, но ему требуется систематическое образование! А у вас, согласен, существует своя школа, но она… Э-э-э, несколько однобока, направлена на то, чтоб… э-э-э… Убивать нечисть и нежить. А такой талант… Посмотрите, с какой легкостью она оперирует такими сложными заклинаниями!

– Уважаемый Любомудромысл, согласитесь, что эти заклинания, – вмешавшаяся в разговор двух глав магических гильдий Докия кивнула на поднимающийся большой огненный пульсар, который на лету принимал вид головы неведомого чудища, – эти заклинания предназначены не для выращивания цветов. Боевые пульсары создаются именно для…

Договорить охотница не успела, уродливая голова лопнула, превратившись в букет огненных цветов. Но на этот раз они не сгорели красочным фейерверком, а остались, полыхая, висеть в воздухе.

– Как видите, уважаемая Докия, – со стороны магов в спор вступила высокая женщина, – даже из боевых пульсаров можно создать нечто прекрасное! Эта девочка непременно должна учиться в нашей школе!

– Уважаемая Талиннария, – пряча улыбку, изобразила поклон в сторону своей оппонентки ведьмачка, – прежде чем решать, что Листику делать, где и как учиться, может, стоит поинтересоваться об этом у нее самой?

Девочка, словно почувствовав, что говорят о ней, подняла свою рыжую голову и глянула в сторону окна, у которого стояли спорщики. У других окон, толкаясь, чтоб получше разглядеть, теснились участники пира. Конечно, правящему семейству освободили место, князь с княгиней и остальными близкими мог любоваться представлением, устроенным Листиком, беспрепятственно.

Только Урторио и Брямчемудрин остались сидеть за столом. Советник князя тоже хотел было посмотреть, что же там происходит, но Урторио его удержал: мол, не пристало солидным людям так суетиться, а кем же могут быть первый и второй советники? Брямчемудрин к появлению Урторио отнесся настороженно. Но после продолжительной беседы с бывшим вором сам рекомендовал князю назначить хитрого чужеземца вторым советником, с перспективой стать первым, когда сам Брямчемудрин уйдет на покой. Тем более когда станет княжить Световид, княгиней-то у него будет Карэхита, а Урторио уже доказал свою преданность ей – пошел со своей госпожой в изгнание.

– Листик развлекается, – повторил Урторио специально для Брямчемудрина, тот неспешно кивнул, показывая, что принял этот факт к сведению. А второй советник продолжил, кивнув в сторону окна: – Если есть желание посмотреть, то я попрошу Листика показать нам все это, думаю, она мне не откажет.

Первый советник снова кивнул и, сохраняя солидность, поднял кубок с хмельным медом, Урторио последовал его примеру.

– Листик, подойди, пожалуйста! – позвала Докия, глядя на причину всеобщего волнения.

Девочка подняла голову, кивнула, запустила очередную серию светящихся разноцветных шаров и прыгнула. Прыгнула с места, совсем не напрягаясь, и оказалась рядом с Докией, стоящей у окна на втором этаже терема.

– Листик, вот Любомудромысл хочет, чтоб ты училась у них в школе… – начала охотница, а маг продолжил:

– Это школа магии, там тебе расскажут, как правильно пользоваться своим даром, помогут его развить! Ты станешь самой великой волшебницей из всех живущих или когда-либо живших людей!

Листик посмотрела на Докию, та чуть заметно подмигнула, рыжая девочка пожала плечами:

– Я не могу стать волшебницей из людей. Даже если сильно захочу, не получится.

– Но почему же, наша школа… – начала Талиннария и осеклась.

Листик зашипела и показала черный раздвоенный язык. Рот девочки приоткрылся, и маги увидели внушительные клыки. Магиня, замолчав, с ужасом смотрела на такого на первый взгляд, казалось бы, милого ребенка. Зрачки девочки стали вертикальными, что окончательно добило магов. Они с ужасом смотрели на Листика, не в силах что-либо сказать.

– Я могу идти? – спросила рыжая у Докии.

Та, пряча улыбку, кивнула.

Девочка без всякого напряжения прыгнула обратно во двор. Сделав сальто в воздухе, она приземлилась на то же место, и новая серия разноцветных огненных шаров устремилась в небо.

Опомнившаяся Талиннария повернулась к Докии:

– Вы… Вы связались с нечистью! Хотя чего еще можно ожидать от тех…

– Работа такая… – улыбнулась ведьмачка и хотела еще что-то сказать, но старый охотник ей этого не дал.

– Кто с этой самой нечистью и борется, ты хочешь сказать? Твои обвинения беспочвенны и надуманны! – сдвинул брови Громодар, глядя на возмущенную магиню, и, обращаясь к Докии, строго сказал: – А тебе, прежде чем так шутить, надо хорошенько думать! И не подбивать на это Листика! Никак от тебя не ожидал такого!

– Так это была только шутка? – спросил Любомудромысл и недоверчиво продолжил: – Но я же сам видел! Я не почувствовал никакого магического действия, если бы это был наведенный морок…

– А тут ты что-то чувствуешь? – Громодар указал на Листика.

Девочка под восторженные крики зрителей запускала еще один фейерверк. Любомудромысл растерянно посмотрел в сторону девочки, действительно, заклинание такого уровня и такой силы должно оставить магические следы, видимые другим магам, но тут ничего подобного не было! Он растерянно посмотрел на старого ведьмака:

– Ты хочешь сказать, что это иллюзия? Но чтоб создать такую иллюзию, тоже надо приложить определенные магические усилия! А они будут видны…

– Ты хочешь сказать, что увидел бы это заклинание? – ухмыльнулась Докия и серьезно, все распаляясь, стала объяснять: – Поверь мне, это настоящий огонь. Таким шариком эта девочка сожгла хрыма. Сама Вимина откликнулась на ее просьбу! Да что там откликнулась, ты бы видел, как дух жизни утешала Листика! Девочка – дочь Хозяйки леса! Это тебе о чем-нибудь говорит?!

Маги, не только Любомудромысл и Талиннария, слушали ведьмачку, качая головами. Не верить ей оснований не было – она не станет обманывать, но и то, что она рассказывала, было слишком необычно. Тем временем гости вернулись к прерванному пиру.

– Мы привлекаем внимание. Если вы нас пригласите к своему столу, то продолжим разговор, – чуть заметно улыбнулся Громодар.

Но продолжить разговор они не смогли, грохот за окном прекратился, и наступила какая-то тревожная тишина. Даже пировавшие притихли, произносивший очередную здравицу замолчал на полуслове. Двери открылись, и в зал ввалился обессиленный гонец. Вместо обычного полагающегося поклона он прямо с порога, еле ворочая языком, начал говорить:

– Беда, княже! Сабурманы идут! Несметной силой идут! Большая орда! С ними не только летающие драконы, но и те, что по земле ходят! Дозор из степи прискакал, насилу от погони ушел. Половину своих там оставили!

– Дайте чашу гонцу! – распорядился князь. Когда тот утолил жажду, Светомир кивнул: – А теперь сказывай, все по порядку сказывай.

– Дозор заметил сабурманов и хотел подобраться ближе, но… Схорониться не было никакой возможности, у передового отряда степняков были летающие драконы. Они сверху увидели наших и начали их гнать, пытаясь зажать с двух сторон, а те, что на драконах, старались перехватить впереди. Повезло нашим, что драконов мало было, но все равно уходить, петляя, пришлось. Потому не так скоро вышло. Ну и чтоб дать возможность предупредить заставу о нашествии, половина дозора осталась – задержать погоню. Даже не половина, три четверти, от них ничего не слышно, похоже, все полегли. Да и как узнаешь? Там теперь сабурманы!

– Где они? – спросил князь.

– На расстоянии дневного перехода от границы леса, – ответил гонец. – Но стоять не будут, только на ночевку лагерь раскинули. Идут они…

– Ага, – раздалось от дверей, там стояли Листик и Светолика. Если маленькая княжна с испугом слушала и смотрела, то рыжая девочка была совершенно спокойна. Она нашла глазами Докию и кивнула той: – Пошли, взлетим на рассвете. Надо посмотреть, что там и как.

Докия молча кивнула своим спутникам и, взяв девочку за руку, вышла из пиршественной палаты.

– Листик – драконья всадница, у нее есть свой дракон, – пояснил Урторио Брямчемудрину. Сказал это второй советник громко, так, чтоб услышал не только его сосед. Маги тоже услышали, впрочем, это их не очень удивило. Эта девочка преподносила сюрприз за сюрпризом. А верховой дракон… У склавонцев их не было, а вот у сабурманов, живущих в степи, они имелись, так что это не было таким уж дивом. Князь тоже воспринял и это, и то, что девочка с ведьмачкой направились на разведку, как должное.

– Други мои! – начал Светомир и, оглядев притихших людей, продолжил: – Коварный враг идет на нас войной! Так не дрогнем же! Завтра выступаем ему навстречу! Нельзя дать ему углубиться в наши леса! Не отдадим ему на разграбление наши города и села!

Князя поддержали одобрительным гулом все присутствующие, только Карэхита испуганно прижала к груди руки. Листик – дракон и могучая волшебница, но даже ей не по силам драться с надвигающейся ордой, а ведь она запросто может на это решиться.

Глава 16 Визит инквизиторов

Лэри де Гривз сидел на своем привычном месте – в кресле у камина. Сидел, закрыв глаза, и гладил Листика по голове, она, как всегда, устроилась на скамеечке у него в ногах. Победный бой у реки Смородинки, а потом поход в глубь владений герцога Вэркуэлла отняли у барона немало сил, и теперь он чувствовал себя хуже, чем обычно. Но это не отменило традиционных вечерних посиделок. Вот и сейчас в каминном зале собрались почти все близкие к барону люди: управительница Герда, главный старшина Фримуандидор, все четыре лейтенанта и капитан Норек. Уже обо всем поговорили, выпили по кружке грога, Листик – большую кружку молока. Теперь сидели и просто молчали, иногда такое молчание близких людей бывает гораздо красноречивее, чем оживленная беседа.

Основной разговор был о бое с дружиной герцога Вэркуэлла, и теперь каждый молча размышлял о тех событиях. Боя, как такового, и не было, но, как сказал барон Дрэгис: была успешно проведенная боевая операция, в результате которой были достигнуты не только изначально поставленные задачи. Листик тоже вспоминала, только о другой боевой операции, в другом мире, о своем первом столкновении с настоящими воинами и их боевыми драконами.

– Господин барон, там к вам посетительница, говорит – срочное дело, – сообщил появившийся на пороге зала воин-норвей.

Де Гривз выразил свое удивление, лишь слегка приподняв бровь. Остальные оживились больше.

– Ага, – кивнула Листик. – Это Олива из монастыря урсулинок.

– Интересно, что привело ее в столь поздний час? – Гуго Норек удивился не тому, что Листик назвала посетительницу, хотя та еще и не вошла в зал, а то, что монашка пошла через лес на ночь глядя.

Отправляться в дорогу, когда начинает темнеть, и завершать путь в темноте было довольно опасно, хотя Олива, бывшая карротинка, могла за себя постоять. Действительно, вошедшая монахиня монастыря совсем не воинственной Святой Урсулы-матери, подпоясанная мечом, в легком доспехе и с метательными ножами, больше напоминала воительницу, собравшуюся в поход. При виде подобным образом экипированной монахини лейтенанты заулыбались, а Гуго покачал головой:

– Напрасно ты доспех надела.

– Это почему же? – агрессивно ощетинилась сестра Олива.

– А на дерево взбираться будет трудно, – хихикнула Листик.

– Да, если какой зверь нападет, то лучше от него попытаться уйти, а не злить. И тем более не драться, это если ты один, – поддержал девочку один из лейтенантов.

– То-то тебя, Урхо, когда ты первый раз с хоротом повстречался, с дерева снять не могли, – засмеялся лейтенант Варек.

– Ну а ты, Лурело, помнишь, как от дохлой гарымзы шарахнулся? – не остался в долгу лейтенант Тарек.

– Полноте вам, – вмешался Норек. – Дайте сестре Оливе сказать, она же не на прогулку на ночь глядя в лес отправилась, значит, была причина. И веская причина!

Бывшая карротинка если и обиделась на подначивания лейтенантов, то виду не подала. Она обратилась прямо к барону:

– В монастырь прибыли братья-инквизиторы, комиссия по расследованию.

– Что же они тут собрались расследовать, в приграничье-то? Здесь под каждым вторым кустом нечисть или нежить притаилась. Об этом все знают, но что-то раньше никаких ревнителей чистоты не было, – удивился Гуго Норек, лейтенанты поддержали его громким хмыканьем.

Барон приоткрыл глаза и спросил:

– Дракон?

– Не знаю, скорее всего, – пожала плечами сестра Олива. – Настоятельница велела вас предупредить. Вообще-то я и сама хотела, но мать Русилина…

– Понятно. – Де Гривз снова прикрыл глаза и тихим голосом продолжил: – Листик, девочка моя, эти инквизиторы, скорее всего, прибыли, чтоб расследовать жалобу Вэркуэлла, помнишь, Реджил предупреждал, что герцог обязательно ее напишет. Судя по тому, как быстро прибыла эта комиссия, так оно и вышло.

– Ага, – кивнула Листик.

А барон Дрэгис так же тихо продолжил:

– Кто-то в палате пэров оказывает покровительство Вэркуэллу, причем этот кто-то очень влиятельный.

– Лэри, ты думаешь, сам король?.. – спросил Гуго Норек.

– Нет, Гуго. Если бы это был король, то к нам прибыл бы королевский инспектор с приставами и приказом… Может, меня бы даже лишили баронства. Ведь формально приграничье – это земля короны. Мы, местные владетели, здесь вроде как управляющие.

– Но почему тогда Вэркуэлл напал? Как он осмелился посягнуть на королевские земли? – вскинулся Гильемо, который переживал, что тот бой прошел без его участия.

Барон чуть заметно усмехнулся:

– Я же говорю – влиятельный покровитель. Позже владение баронством можно было бы переоформить через палату пэров и дать королю на подпись уже готовое решение. Саеш Третий – слабый правитель, совсем не похожий на своего отца, и против герцогов из палаты пэров не пойдет. Он подписал бы передачу баронства или части его Вэркуэллу. Если бы я захватил часть вэркуэлловских земель, как ты, Гуго, предлагал, то жалобе герцога дали бы полный ход, а так… У него против меня ничего нет, вот он и уцепился за запрещенное колдовство, а это прерогатива инквизиции.

– Ага, – снова кивнула Листик и с очень озабоченным видом спросила: – Что, бодаться будут? Попробуют забодать?

– Кто? – удивился капитан Норек.

– Ну, эти, которые не просто рогатые, а прерогатые… Которые из инквизиции.

– Листик, – барон погладил дочь по голове, – прерогатива – так говорят, когда имеют в виду, что подобными делами могут заниматься только братья-инквизиторы. Хотя забодать они очень даже могут.

– Ага, – удовлетворенно кивнула Листик.

А де Гривз продолжил:

– Тут главное не упустить инициативу, надо показать им все, что они захотят увидеть, но показать так, как выгодно нам. Оказать содействие в поисках запрещенного колдовства. Поэтому завтра к рассвету надо быть в монастыре, чтоб эти безрогие, – барон усмехнулся и снова погладил Листика по голове, – не проявили излишнюю инициативу, а то, действительно, могут тут всех забодать.

– Но как же? Идти через лес ночью! – удивилась Олива. – Я-то прошла, пока еще хоть что-то видно было, а вы хотите к рассвету! Выходить-то придется в самый жуткий час!

– Пойдет лейтенант Карек с десятком солдат, думаю, этого будет достаточно для демонстрации уважения. Больше слишком жирно для этих инквизиторов будет, им и так целый лейтенант в сопровождающие выделен! Гильемо, у тебя лучше всего получается вести переговоры и проводить деликатные операции. С тобой пойдет Листик. Проведешь их до монастыря, доченька. А с инквизиторами будь очень осторожна. – Видно было, что барону тяжело дается этот разговор. Замолчав, он откинулся на спинку кресла.

– Хорошо, отец, – ответила девочка. – Может, я Гильемо не только до монастыря доведу, но и дальше сопровождать буду? Баронесса и лейтенант – это о-го-го какое уважение! Пусть думают, что мы их очень уважаем, а поводить их за нос, так, чтоб они прониклись, мне будет сподручнее.

– Хорошо, доченька, – почти прошептал де Гривз. – Ты у меня умница!

В монастырь Урсулы-матери отряд под командой Гильемо прибыл еще затемно, но инквизиторы были уже на ногах. Поскольку выходить за крепкие стены обители они посчитали опасным, то принялись инспектировать монастырь. Делали они это весьма активно. Листик с лейтенантом Кареком, Олива и встретившая их мать Русилина вошли в уже почти построенный центральный храм, когда комиссия в полном составе рассматривала статую святой Урсулы. Инквизиторы в своих черных одеяниях выглядели довольно зловеще, они были бы похожи на хищных птиц, если бы не их толщина. Хотя один действительно напоминал ворона, высматривающего добычу.

– Мне кажется, нет, я в этом просто уверен, что статуя святой выполнена со значительными отклонениями от канонических, – громко вещал один из братьев-инквизиторов, самый толстый.

Остальные с почтением ему внимали, кроме самого худого. У этого инквизитора, выглядевшего аскетически по сравнению со своими коллегам, на груди висел знак Единого с камнем истины. Гильемо слегка приподнял бровь и взглядом указал Листику на это.

– Брат Визаньяк, почему вы так считаете? – спросила мать Русилина. – Вот каноническое изображение, с которого и была изготовлена эта статуя.

Русилина подошла к нише в стене и указала на скульптуру в половину человеческого роста. Ниша была закрыта плотной шторой, и увидеть изображение святой, не зная, где оно стоит, было очень трудно. Недовольный инквизитор тоже подошел и с недоверием стал рассматривать святую. Мать-настоятельница обратила его внимание на надпись, нанесенную на основание, на котором стояла скульптура. Она гласила: «Святая Урсула, одобрено святейшим синодом». Русилина, сохраняя торжественную серьезность, с благоговением произнесла:

– Вот видите? Никаких отклонений от канонов, никакой ереси! Мы бы не посмели исказить изображение Урсулы-матери!

– Но насколько я помню, святая Урсула прославилась своей непримиримостью к нечисти, – подал голос худой инквизитор.

– Да, да! – поддержал его брат Визаньяк. – Вы совершенно правы, брат Торнув! Как это святая Урсула смогла стать матерью? Как это у нее получилось? Я не знаю случаев, чтоб святой…

– Как обычно, – вмешалась в разговор рыжая девочка, на которую сначала не обратили внимания. – Как матерями становятся? Родила ребеночка и стала. Вот! А святой… Тут я вынуждена признать – вы правы, святой не сможет стать матерью. Вот вы сможете? Даже если станете святым? Хотя кто знает. – Девочка многозначительно посмотрела на большой выпирающий вперед живот брата Визаньяка. Тот побагровел и, стараясь быть грозным, спросил:

– Это кто? Что она тут делает?

– Листикалинариона, баронесса Дрэгис, – ответила Русилина. – Она разрешила нам построить на земле своего баронства нашу обитель.

– Но позвольте! В архивах святейшего синода указано, что разрешение на постройку монастыря святой Урсулы дал герцог Вэркуэлл! Там записано, что он и указал место, где следует возводить вашу обитель! Вы нарушили указание святейшего синода! – взвизгнул брат Визаньяк. – Вы, вопреки одобренному плану, совершили…

– Сестра Олива, подайте, пожалуйста, одобренный святейшим синодом план местности с указанием будущего местоположения монастыря, – попросила Русилина и, развернув переданный ей лист, показала инквизиторам.

– И что? Почему вы нарушили… – начал Визаньяк.

Мать-настоятельница не дала ему закончить, она с сарказмом произнесла:

– Герцог пожаловал нам чужие земли, земли баронства Дрэгис, так что формально мы не нарушили указаний святейшего синода, построив монастырь именно здесь. А с тем, что Вэркуэлл не имел права разрешать строить обитель на чужих землях, пусть разбираются в святейшем синоде. К тому же в первоначально указанном месте возвести обитель не представлялось возможным…

– Это самоуправство! Я лично проинспектирую местность и выясню, почему вы отступили от первоначального плана! – перебил Русилину брат Визаньяк.

– Ладно, сестра Олива вас туда проводит, – кивнула Русилина.

– Хорошо, – поклонилась бывшая карротинка и ехидно улыбнулась: – Только… Заранее прошу меня извинить, до самого места я не доведу. Да и обратно вы вряд ли вернетесь.

– Это почему же? – набычился инквизитор.

– Там болото, там… – начала объяснять монахиня.

– …вас съедят, – закончила вместо Оливы Листик. – Это, если вы еще не поняли, приграничье!

– Но как… Не может быть! Чтоб такой уважаемый человек, как герцог Вэркуэлл… – возмущенно начал толстый инквизитор.

– Успокойтесь, брат Визаньяк, – перебил его инквизитор с камнем истины. – Они не сказали ни слова неправды, так что мать Русилина имела полное право отступить от утвержденного плана. И я благодарю баронессу Дрэгис за проявленное участие и оказанную милость!

Худой инквизитор поклонился Листику, та присела в книксене. Этому ее научила настоятельница, в прошлом – придворная дама. А вот упитанный брат-инквизитор никак не мог успокоиться. Повернувшись к статуе святой Урсулы, он пренебрежительно произнес:

– Я не верю, что ваша святая чудотворная. Она не внесена в реестр чудес, следовательно…

– Ты что, хочешь сказать, что она самозванка?! – заступилась за святую Листик, а инквизитор, презрительно улыбаясь, протянул руку:

– Вот я сейчас коснусь ее – и что? Даже ухвачусь двумя руками. У меня наступит исцеление?

От такого кощунства монахини в испуге замерли, а Листик снова вмешалась:

– Не делай этого! Исцеления у тебя не наступит, ты и так здоров! Скорее наоборот, что-нибудь выскочит!

– Где? Что? – не понял Визаньяк.

– Чирей, на этом самом месте!

– На каком этом самом? – презрительно скривился инквизитор.

– На том, где обычно у тебя выскакивают, заодно и увидим, где они у тебя чаще всего появляются, – прищурилась Листик.

– Действительно, брат Визаньяк, – предостерегающе поднял руку худой инквизитор. – Сестра Урсула при жизни была очень строга, маловероятно, что теперь, став святой, пусть даже матерью, она смягчила свой нрав! Она может покарать, возможно, не так, как сказала баронесса, но все же… Поостерегитесь, брат…

Но толстый инквизитор не послушал доброго совета и небрежно шлепнул по статуе рукой. Оглядев замерших от такого святотатства монашек и своих немного смущенных товарищей, он победно улыбнулся и хотел что-то еще сказать, но замолчал и скривился.

– Ага! – осуждающе покачала головой Листик. – Тебя ведь предупреждали! Вот теперь так и будешь несчастным ходить!

– Почему? – запинаясь, проговорил толстый инквизитор, весь его боевой задор куда-то улетучился, и он действительно выглядел несчастным.

– Потому что такую болезнь ни самому посмотреть, ни другим показать! – хихикнула девочка.

– А святая Урсула, она же исцеляет? – теперь уже с надеждой посмотрел на статую ранее не веривший в ее возможности брат Визаньяк.

– Ага, – кивнула Листик. – Надо тем местом, которое болит, приложиться к статуе, и без одежды! Только в этом случае наступит исцеление, спроси у матери Русилины.

– Но как же я… – совсем растерялся инквизитор.

Монахини чуть заметно улыбнулись, лейтенант Карек, уже не сдерживаясь, смеялся, а инквизиторы, кроме того, что с камнем, растерянно переглядывались.

– Вот так и надо, – серьезно начала объяснять Листик. – Снимаешь штаны, подходишь к святой Урсуле, вот сюда, под ее ладонь, и прикладываешься. Вообще-то это надо делать с молитвой, но я даже не представляю, будет ли твоя молитва услышана. Все-таки молиться со снятыми штанами, в такой позе… В смысле повернувшись к святой тем местом, где у тебя чирей. Но, я думаю, тебе стоит попробовать, не так ли, мать Русилина?

– Но я же не достану, – заныл Визаньяк, поглядев на руку святой, до нее никак невозможно было дотянуться пострадавшим местом.

– А вот они пускай помогут. – Девочка непочтительно ткнула пальцем в товарищей пострадавшего за свое неверие в чудотворность статуи, а затем оценивающе посмотрела на инквизиторов: – Хотя могут и не поднять, сил не хватит.

– Но как же я буду… Прикладывать… Здесь же люди! – продолжал ныть Визаньяк.

– Вот так и приложишь! При всех! Должен же кто-то тебя проконтролировать! – строго сказала Листик и задумчиво добавила: – Но я сомневаюсь, что это тебе поможет, святая обидится, если ты это свое место, тем более голое, будешь ей показывать. А ты же не просто показывать будешь, еще и ткнуть им в святую попытаешься! Я бы точно обиделась и вместо того, чтоб убрать, увеличила бы тебе твой чирей!

– Ой-ой-ой! – запричитал инквизитор.

Видно, святая таки обиделась и сделала то, о чем говорила рыжая девочка. А Листик многозначительно улыбнулась.

Худой инквизитор покачал головой и обратился к своим товарищам:

– Раз с местоположением монастыря Святой Урсулы вопрос решен, предлагаю заняться тем, для чего мы сюда прибыли – поисками запрещенного колдовства и тех, кто это делает. Я бы хотел увидеть так называемую Драконью пещеру. Она может быть связана с драконом, на действия которого подал жалобу герцог Вэркуэлл.

– А почему вы считаете, что если пещера называется Драконьей, то там живет дракон? – спросила Листик.

Лейтенант Гильемо добавил:

– Там, ближе к горам, есть распадок, вернее, небольшая долина, но с большим болотом. Называется Тещина, долина в смысле, и болото так же называется, но я там не видел ни одной тещи, хотя был много раз.

– Ага, – кивнула баронесса. – Так все-таки почему вы, уважаемый брат-инквизитор, так считаете?

– У меня есть точные сведения, что у вас в баронстве, уважаемая Листалинарио… – начал Торнув, но запнулся на имени рыжей баронессы.

Та милостиво кивнула:

– Можете называть меня Листиком.

– Уважаемая Листик, у вас в баронстве замечено несколько драконов. Кстати, почему вы запретили на них охоту?

– Уважаемый брат-инквизитор, эти драконы приносят пользу – сторожат поля. А знаете, как тяжело здесь охранять посевы? Мало того, что дикие свиньи их роют, так еще и вытаптывать начали, ну это те, которые благородные, – очень серьезно ответила Листик.

Визаньяк хотел что-то возразить, даже открыл рот, но, подпрыгнув, замолчал. Видно, почувствовал усиление боли в том самом месте.

– И все же мы бы хотели взглянуть на ту пещеру, – произнес брат Торнув.

– Сестра Олива будет вас сопровождать, – указала мать-настоятельница в сторону своей подчиненной, больше похожей на воительницу, чем на монахиню.

– Ага, мы тоже будем сопровождать, я и десять воинов вместе с лейтенантом Кареком, – заявила Листик и тихо произнесла: – А то вдруг чего-нибудь натворите.

– Что вы сказали, баронесса? – поинтересовался худой инквизитор.

– Я говорю: мало ли что, вдруг вас кто-нибудь съесть захочет, – ответила девочка и двусмысленно добавила: – Поможем.

Кавалькада направлялась к Драконьей пещере. Именно на нее как на источник запрещенного колдовства указал старший инквизитор, которым оказался брат Торнув, а не громогласный вначале, а теперь растерявший свой гонор Визаньяк. Он ехал одним из последних, сильно скособочившись, потому как боялся потревожить свой чирей – а ну как он прорвется! Впереди шагала лошадка Оливы, с которой ехала маленькая баронесса, рядом следовал брат Торнув, за ними – остальные инквизиторы. Замыкали колону дружинники-норвеи, во главе со своим лейтенантом. Торнув время от времени поглядывал на прижавшуюся к Оливе Листика и вспоминал разговор, произошедший с Русилиной во время сборов.

– Даже не в приграничье, а только подъезжая сюда, я много слышал о Хозяйке леса. О ее, можно сказать, всемогуществе. Ведь ее слушаются не только люди, населяющие этот край, но и нечисть и даже нежить! – говорил брат Торнув.

Мать-настоятельница возразила:

– Поверьте мне, я хоть и недолго тут живу, но знаю, что нежить никого не слушается. С ней борются повсеместно. И уничтожают при первой возможности. Здесь приграничье, а не центральные районы королевства, здесь все по-другому.

Старший инквизитор кивнул, принимая к сведению сказанное Русилиной, и продолжил гнуть свою линию:

– Каково же было мое удивление, когда я узнал, кого называют Хозяйкой леса! И насколько оно возросло, когда я увидел ее! Разве может быть эта девочка той грозной Хозяйкой, которую… Да, да, согласен, нежить никому не подконтрольна, но нечисть! Как такое может быть? Не подскажете ли мне?

– А что тут странного? Листик – баронесса. Дочь владетеля здешних земель, практически уже сама владетельница. Барон Дрэгис стар и многие свои обязанности возложил на дочь. Можно сказать, что она хозяйка здешних земель. А вы сами видите – кругом лес, возделываемые поля больше похожи на большие поляны. Вполне логично, что баронессу Листика, хозяйку здешних земель, называют Хозяйкой леса.

– Хорошо, но почему она пользуется таким авторитетом? Я многое слышал о том, как люди и нечисть безоговорочно выполняли ее решения, – задумчиво произнес Торнув. Вид рыжей девочки никак не вязался с тем образом грозной лесной Хозяйки, что он себе нарисовал.

Русилина, усмехнувшись, ответила:

– А вы слышали, чтоб на эту грозную Хозяйку кто-нибудь жаловался? Эта маленькая девочка всегда находит решение, удовлетворяющее всех – обе спорящие стороны, если таковые имеются. Может, в этом все и дело?

Инквизитор, еще раз скосив глаза, посмотрел на рыжую баронессу, уютно устроившуюся на лошади впереди бывшей карротинки. А сестры этого ордена – непримиримые борцы с нежитью, да и нечисти спуску не дают. Кроме того, Торнув обратил внимание на многочисленные обереги у сестры Оливы, многие из них не просто предупредят о приближающейся нежити или нечисти – даже приблизиться не позволят. А девочка спокойно сидит, к этим самым амулетам прижавшись, и чувствует себя вполне комфортно. Да и камень истины… Он бы сразу предупредил инквизитора, если бы рядом творилось какое-либо колдовство.

Девочка и монахиня о чем-то оживленно беседовали. Но как инквизитор ни напрягал слух, расслышать, о чем они говорят, так и не смог.

– Листик, я вот никак не могу понять, как ты смогла посадить чирей брату Визаньяку? – спрашивала Олива, результат-то она видела, но как это было проделано, даже не представляла. – Ведь это же ты сделала!

– А я и не сажала, я вообще такого не умею, – ответила Листик.

– Но я же вижу, что бедный инквизитор сесть толком не может, значит, там у него что-то есть!

– Ага, – согласилась девочка и, хитро улыбнувшись, пояснила: – Обычно люди очень трепетно относятся к этому своему месту, даже почему-то говорят – искать на него приключения. Не на голову, хотя это было бы правильней. И думают – если там болит, значит, что-то выскочило. Понятно?

Олива отрицательно покачала головой, Листик этого не увидела, просто почувствовала, ведь девочка сидела к монахине спиной. Маленькая баронесса теснее прижалась к Оливе и заговорщицким тоном сообщила:

– Я сделала так, чтоб болело! Вот!

– Но все же – как? Как такое можно сделать, не прибегая к волшебству? Я знаю, ты можешь подобное наколдовать, но старший инквизитор сразу бы это обнаружил, он со своего камня глаз не сводит.

– Ага, – согласилась девочка и пояснила: – А я и не колдовала. Просто маленький, такой малю-у-усенький огненный шарик запустила этому толстопузу в штаны.

Сестра Олива, пытаясь сдержать смех, хрюкнула. А Листик продолжила объяснять:

– Надо было очень осторожно это сделать, чтоб не прожечь мантию и штаны. Если бы у этого толстяка задымилась его задняя часть, а старший инквизитор не обнаружил бы никакого волшебства…

– Он бы не поверил, что его не было, и точно обвинил кого-нибудь из присутствующих в запрещенном колдовстве! И устроил бы обыск со строгим дознанием!

Даже перспектива попасть под подозрение инквизиции в результате действий Листика не смогла сдержать смех Оливы. Она представила себе этого напыщенного и важного инквизитора с дымящейся задницей.

– Ага, – гордо кивнула Листик. – Знаешь, как трудно было создать даже такой маленький огненный шарик прямо в штанах.

– Не так уже и трудно, – продолжала смеяться Олива. – При таком-то размере!

– Да, площадь большая, – согласилась девочка, вызвав новый приступ смеха у монахини-воительницы. Подождав, пока Олива отсмеется, Листик объяснила трудность ею сделанного: – Тут главное было не промахнуться в пространстве между штанами и его…

Листик не договорила. Олива, уже не сдерживаясь, вовсю хохотала. А брат Торнув недовольно поморщился, он так и не смог расслышать, о чем рассказывала маленькая баронесса монахине. Что такого смешного поведала эта девочка, раз сдержанная бывшая карротинка так хохочет?

К пещере подъехали уже под вечер, но было еще довольно светло. Пять воинов взяли факелы и вместе с инквизиторами направились в пещеру, еще одна пятерка осталась охранять тылы. Девочка зажгла большой магический светильник, взлетевший к потолку. Торнув отметил, что баронесса – одаренная с достаточно большим потенциалом. Но камень истины молчал, так что никакого запрещенного колдовства не творилось, девочка пользовалась внутренним резервом.

– О Единый! – воскликнул инквизитор, который шел первым, при виде костей, заполнявших пещеру.

Лейтенант Карек равнодушно заметил:

– Как видите, места здесь нет, так что ночевать придется на поляне.

– Как, в лесу?! – истерически воскликнул Визаньяк, он шел боком, так же, как и ехал.

– Кто хочет, может и здесь устроиться, вон несколько человек здесь точно сможет разместиться, – заметила баронесса, показывая на угол, свободный от костей.

– Здесь, в этой ужасной пещере! Среди этих несчастных и заживо обглоданных…

Кто был обглодан, Визаньяк сказать не успел. По поводу нагромождений скелетов высказался Торнув:

– Я бы не сказал, что эти звери обглоданы. Все кости этих целые, их словно специально собрали, только вот не знаю зачем. Словно выставка. Вот смотрите – это слон. Он водится в Заскийском султанате, на самом юге, сюда он никак не мог попасть в живом виде, погиб бы от холода. Да и целиком притащить его в пещеру не смог бы даже дракон.

– Но как же он сюда попал?

– Судя по всему, был принесен сюда по частям, я имею в виду не слона, а его кости. А потом его скелет здесь собран, причем очень аккуратно собран. – Старший инквизитор присел перед костями слона на корточки, стараясь снизу взглянуть на творение неизвестного сборщика скелетов.

– Кости! Запрещенный ритуал! – воскликнул Визаньяк, пугливо озираясь.

Остальные инквизиторы если и испугались, то постарались этого не показывать. Торнув постучал по кости, потом провел над ней камнем истины и сообщил:

– Никаких следов магии, ни запрещенной, ни обычной! Не могу представить, зачем и кому это надо. Но ночевать будем на поляне, здесь как-то неуютно.

– Ага, – подала голос баронесса.

Торнув мог бы поклясться, что девочка произнесла это свое «ага» с каким-то удовлетворением, даже с гордостью.

– Если осмотр закончен, тогда, может, выйдем из пещеры? – предложила Олива.

Старший инквизитор отметил, что сказано это было как-то равнодушно, словно зрелище этой костяной композиции для бывшей карротинки не в новинку. Он тут же задал монахине вопрос:

– Сестра Олива, я вижу, вы не удивлены? Вы что, бывали здесь раньше?

Монахиня кивнула и пошла к выходу, за ней проследовала баронесса и ее воины. Инквизиторы тоже поспешили покинуть это если не страшное, то очень странное место. Последним, как ни спешил, вышел брат Визаньяк. Вышел, все так же перекособочившись.

– Надо бы все-таки помочь брату Визаньяку, я думаю, он уже достаточно наказан за свое непочтение к святой Урсуле, – посмотрела на Листика Олива.

– Ага, – кивнула девочка и сообщила: – Ничем помочь не могу, лечить не умею. Давай завтра к Марте его отведем?

Олива вздохнула и согласно кивнула. Листик – добрая девочка и раньше так жестоко не шутила, но в этот раз… Видно, маленькая баронесса очень близко к сердцу приняла непочтение к святой Урсуле. Да и брат Визаньяк не вызывал у девочки симпатий, скорее наоборот. Бывшая карротинка еще раз вздохнула и посмотрела на страдающего инквизитора. Он ей тоже не нравился, но Единый призывал проявлять милосердие, даже к врагам. Девочка, прищурившись, наблюдала за терзаниями Оливы и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, спросила у монахини:

– А почему у инквизиторов такие странные имена?

– Потому что у них не как у нас – имена собственные, а родовые имена, фамилии. Визаньяк с юга, из Натайи, они там все гордые, даже гонористые, а Торнув из Никойи, – пояснила Олива и, видя, что Листик еще хочет спросить, продолжила: – Ты хочешь узнать, как тогда понять, о ком идет речь, если фамилии совпадают? Очень просто – они добавляют к фамилии звание, прозвище или отличительный признак. Имя старшего инквизитора звучит – Торнув-аскет.

– Ага, а этого подпаленного – толстяк, да?

– Нет, Листик, он еще ничем не отличился и поэтому просто Визаньяк, – не приняла шутливого тона девочки монахиня и серьезно объяснила: – Но он очень хочет, чтоб его называли Визаньяк-праведник. Поэтому он и роет подо всех, вернее, пытался рыть, пока ты его не подпалила.

– Ага, по-моему, добавка к фамилии «подпаленный» ему больше подойдет, – став серьезной, ответила девочка. На этом разговор прекратился, так как инквизиторы подошли к костру.

Ужинали взятыми с собой продуктами. При этом Листик вздыхала и почему-то поглядывала на пещеру. На ночь расположились тут же, у костра, разложенного среди камней, будто специально разбросанных на полянке. Лейтенант Карек предлагал переместиться ближе к лесу, уверяя, что там безопасно, но инквизиторы не захотели. Они не сомкнули глаз всю ночь, со страхом прислушиваясь к звукам, доносящимся из ночного леса. А вот норвеи спали, кроме караульных, естественно. Тихонько посапывали и Олива с Листиком, завернувшиеся в одно одеяло.

Утром девочка изумила инквизиторов. Она отправилась купаться в речушку, вытекающую из-под скалы, немного в стороне от входа в пещеру с костями. С ней пошла Олива, но она не купалась, атолько умылась, раздевшись до пояса. Норвеи к этим действиям монахини и своей баронессы отнеслись равнодушно, а вот инквизиторы стыдливо отворачивались. Когда уже одетая Олива и Листик, завернутая в большое полотенце, подошли к остальным, Визаньяк стал многословно сокрушаться о падении нравов как среди приграничного дворянства, так и среди живущих здесь монахинь.

Сестра Олива, пожав плечами, ответила:

– Здесь приграничье.

– Вы это уже говорили! – не унимался толстяк. Он, как и другие его товарищи, умываться ледяной водой не стал. Они ждали, пока умоются норвеи, последовавшие примеру Оливы.

– А как ты будешь лечить свою болячку? – спросила Листик, отвлекая внимание блюстителя нравов. – Ведь ты же должен ее показать лекарю?

Чирей, как считал Визаньяк, отозвался взрывом боли. Инквизитор страдальчески скривился и замолчал, потом поинтересовался:

– Есть ли где-то здесь лекарь? Или в этой глуши некому оказать помощь страждущему?

– Ага. – Ответ Листика был то ли утвердительный, то ли отрицательный, а поскольку все местные молчали, Визаньяк снова спросил девочку:

– Госпожа баронесса, есть ли здесь кому оказать страждущему помощь?

– Ага, к вечеру будем там. Так что пока придется страдать.

После чего девочка рассказала про Марту и предложила поехать к ней, пояснив, что это займет еще один день. Конечно, Листик могла провести к Марте и быстрее, но решила измотать инквизиторов прогулками по лесу и показать все тяготы и опасности жизни в приграничье. Норвеи и Олива промолчали, решив не мешать девочке. Хозяйка леса хотела провести инквизиторов мимо пещеры медведя и через долину, где любила отдыхать после охоты махайра.

Невыспавшиеся инквизиторы сонно качались в седлах, но только первые полчаса. Окружающий лес становился все мрачнее, а угрюмые скалы нависали над дорогой, словно злобные великаны, готовые раздавить жалких козявок, которые посмели нарушить их покой. Листик вела отряд по тропе, почти вплотную подходящей к Хасийским горам, в этом месте поднимающимся отвесной каменной стеной.

От сонливости инквизиторов не осталось и следа. Они пугливо озирались, с надеждой поглядывая на невозмутимых норвеев и рыжую девочку, о чем-то оживленно переговаривающуюся с сестрой Оливой, которая не выказывала даже признаков беспокойства. Когда скалы сменились относительно пологими склонами, а лес немного отступил, превратив дорогу в подобие широкой долины, успокоился даже Визаньяк, по-прежнему скособочившийся в седле. Смена его настроения выразилась в громких охах и ахах, свидетельствовавших о его невыносимых страданиях.

– Ага! – произнесла Листик, ответом ей был грозный рык.

Немного в стороне от дороги на плоской, отдельно стоящей скале лежала гигантская саблезубая кошка.

– Ага, – повторила девочка, в ее голосе был не испуг, а удовлетворение.

Ответом послужил новый рык вскочившей на лапы махайры, приготовившейся, как думали инквизиторы, к нападению. Вообще-то кошка не рычала, она жалобно мяукала, но как может мяукать кошка размером с тяглового быка и с огромными клыками. А мяукала она, потому что увидела Листика, девочка неоднократно гоняла ее, не позволяя нападать на стада, которые принадлежали местным селянам. Вот поэтому кошка, увидев дракона, пусть даже в человеческой ипостаси, испугалась.

– Спасайтесь! Я задержу этого страшного зверя! – закричала Олива, выхватывая меч и поднимая свою удивленную лошадку на дыбы.

В отличие от людей, лесные, да и домашние животные отлично видели драконью сущность Листика. Обычно они очень пугались, но когда понимали, что дракон не проявляет желания их съесть, принимали его как своего вожака-повелителя. А домашние животные видели еще и защитника, который не даст их дикому зверью в обиду. Поэтому смирная лошадка Оливы так поразилась демаршу своей всадницы.

Листик, чуть не свалившаяся со своего места перед воинственной карротинкой, недоуменно спросила:

– А это зачем? Зачем ты так? Они же и так скачут сломя голову, еще заблудятся, разыскивай их потом.

– Должна же я показать служебное рвение, – спокойно ответила Олива, пряча меч в ножны.

– Показала? Да? – поинтересовалась Листик и поторопила: – Поехали быстрей, а то они совсем в чащу забьются.

– Думаю, Гильемо им далеко уехать не даст, – ответила карротинка, пуская лошадку в галоп.

Догнать инквизиторов и норвеев девочка и монахиня сумели только через милю. Под большим деревом свою баронессу спокойно ждали норвеи, а инквизиторы имели такой вид, будто они не на лошадях скакали, а бежали перед ними.

– Вы вырвались из когтей и зубов этого чудовища! Как вам это удалось?! – вскричал Визаньяк, забывший о своей болячке.

– Как вы сумели уйти от махайры, и не гонится ли она за вами? – спросил Торнув. Он тоже был напуган, и продолжать бегство ему, как и остальным инквизиторам, помешал страх, норвеи-то остановились, а без них ехать по лесу было очень боязно.

– Не-а, не гонится, – заулыбалась девочка. – Мы ее победили!

– Как победили? – изумился брат Торнув.

– Мечом! – ответила Олива.

– И добрым словом, – добавила Листик и, окончательно сбивая с толку, пояснила: – Не-а, шкуру снимать не стали, она нас очень просила этого не делать, вот мы ее и пожалели, а то, знаете ли, в горах холодно. Без шкуры-то!

– Жаль, жаль, хорошая шкура. Но без шкуры по горам бегать тоже не годится! – вздохнул Гильемо. И, скрывая улыбку, очень серьезно продолжил: – Но если она вас попросила не снимать ее с махайры, то вы правильно сделали, что уважили ее просьбу.

– А-а-а!.. – попытался что-то сказать совсем сбитый с толку Торнув, остальные инквизиторы молча и не менее ошарашенно переглядывались, а Гильемо скомандовал:

– Раз со шкурой не выгорело, то продолжим движение! Порядок тот же!

Лошадка Оливы заняла прежнее место во главе кавалькады. Некоторое время маленький отряд ехал по лесу, потом снова приблизился к горам. Листик громко запела, Олива ей стала подпевать. На втором куплете из пещеры, показавшейся из-за поворота, выскочил огромный медведь. Он встал на задние лапы и заревел. Заревел от страха, а встал на задние лапы в надежде забраться на скалу, подальше от этого хоть и маленького, но такого наглого и опасного дракона. Листик после встречи с медведем в малиннике старалась других так сильно не бить. Но этот огромный косматый зверь решил, что он сильнее изящного изумрудно-золотистого дракончика. Листик доказала пещерному медведю, что он очень не прав и лучше не мешать рыжей девочке лакомиться малиной. С тех пор грозный хищник старался не связываться с дракончиком, даже когда он в ипостаси рыжей девочки.

Ревущий и стоящий на задних лапах пещерный медведь произвел на инквизиторов сильное впечатление. Даже большее, чем махайра. Бывшая карротинка, даже не обнажая своего меча, отважно бросилась на грозного зверя, а сидящая перед ней рыжая девочка почему-то громко улюлюкала. Видно, вид этих воительниц был настолько страшен, что медведь не выдержал этого ужаса, о чем ясно свидетельствовал случившийся с ним приступ медвежьей болезни.

– Хорошо, что ближе не подъехали, – заметила Олива.

– Ага, – согласилась Листик, показывая на ошалевшего и измазанного медведя. – С этого тоже шкуру снимать не будем, больно долго отмывать придется. И инквизиторы ускакали, поехали за ними.

Олива и Листик догнали своих спутников только у домика травницы. Гильемо в ответ на вопросительный взгляд маленькой баронессы молчаливо пожал плечами, показывая, что перепуганных служителей церкви он никак не мог остановить. Хорошо, что те стремились убежать от страшного зверя по тропинке, не пытаясь свернуть в лес. Листик не выдержала и хихикнула – сами-то инквизиторы ломанулись бы, не разбирая дороги, а вот умные лошадки, хоть их непрестанно понукали, бежали по знакомой дороге. Лошади-то были баронские (тех, на которых приехали инквизиторы, оставили в монастыре), они знали, что Листик защитит, и бежали только потому, что их подгоняли.

Сгрудившиеся в кучу инквизиторы с удивлением смотрели на женщину с уже начавшими седеть светло-русыми волосами. Она стояла на пороге аккуратного домика под красной черепичной крышей и рассматривала гостей. Домик, на удивление, органично вписывался в большую лесную поляну, словно был не построен, а выращен, как жилища эльфов.

– Здравствуй, Марта, – поздоровались Листик и Олива.

– Здравствуйте, – ответила женщина и спросила: – А кого это вы ко мне пригнали?

– Почему пригнали? – удивилась сестра-урсулинка.

– Они сюда прискакали в такой панике, как будто за ними кто-то гонится, страшный и ужасный. Вот стоят, даже не поздоровались, – укорила травница и, видя, что девочка хочет что-то сказать, быстро произнесла: – Нет, нет, Гильемо и его товарищи сразу же поздоровались.

– Марта, ты говоришь, что эти почтенные братья-монахи сюда в панике прискакали. А где же были их лошади? Сейчас они вроде на лошадях, – удивленно спросила девочка, а потом сделала вид, что догадалась: – А-а-а, лошадей Гильемо потом пригнал.

Норвеи невозмутимо это слушали, Олива хихикнула, Марта улыбнулась, а Листик напустилась на перепуганных инквизиторов, притворившись сильно разгневанной:

– Вы зачем лошадок бросили?

– Листик, они же на них сидят, как они могли их бросить? – хихикая, спросила Олива.

– Сначала бросили и сами ускакали, а когда лошадки прибежали, то снова сели! – пояснила девочка и вздохнула: – Бедные лошадки, достались скаковым монахам.

Инквизиторы были до того напуганы, что даже не поняли, о чем говорит маленькая баронесса, только брат Торнув удивленно смотрел на девочку. А брат Визаньяк застонал и буквально сполз на землю.

– Пожалуй, Листик, твои обвинения беспочвенны, – улыбнувшись, сказала Марта. – Сами они передвигаться не могут, по крайней мере, некоторые.

– Ага, – согласилась Листик и без всякой связи со своим предыдущим обвинительным заявлением сказала, показывая на Визаньяка: – Марта, вот этого надо полечить, а то умереть может! У него такая рана! Такая рана! Просто жуть!

Инквизитор, услышав это, побледнел и схватился сначала за живот, наверное, хотел за сердце, да перепутал, а потом за то место, которое болело.

– Идем, я посмотрю, чем можно помочь. – Ставшая серьезной травница пригласила инквизитора в дом. Видя, что за Визаньяком намерились зайти и остальные, строго сказала: – Не все!

Выделив Торнува, Марта, с усмешкой взглянув на знак Единого с камнем истины, сказала:

– Вы тоже можете зайти.

– Она поняла, что инквизитор хочет проверить, не будет ли применено запрещенное колдовство, – тихо сказала Олива.

– Ага, какое же может быть колдовство при лечении? Марта поняла намерения этого худого и будет лечить только травами, – ответила Листик и, скользнув с лошади, оказалась у самого домика. Там девочка слегка приоткрыла окно, чтобы слышать, что происходит внутри.

– Снимайте, снимайте, лекаря не надо стыдиться! И как мне вас лечить, если я не увижу, в чем заключается ваша болезнь? – донесся из приоткрытого окна звонкий голос Марты.

Второй голос, принадлежащий инквизитору Визаньяку, бубнил:

– Болезнь заключается в том, что болит! Я ничего не делал, только усомнился – чудотворна ли статуя святой Урсулы. А эта рыжая баронесса сказала, что выскочит чирей! И там сразу заболело! Наверное, они сговорились заранее!

– Кто сговорился? Баронесса и статуя? – удивилась Марта и спросила: – Листик уточняла, где конкретно выскочит чирей, или просто сказала о том, что так будет?

– Она сказала: на этом самом месте… – снова забубнил инквизитор, прервался и засопел, видно, все-таки решился снять свою мантию-сутану и штаны, чтоб показать это самое место.

– Видите, Листик не могла знать, где будет ваша болячка, она просто сделала предположение. – Марта уже начала понимать, откуда взялась такая странная болезнь инквизитора.

– Что это? У брата Визаньяка не чирей, а скорее рана! – удивленно произнес брат Торнув. – И почему на штанах напротив этой раны дырка?! Такая аккуратная, круглая, как будто ее чем-то прорезали!

– Вот же глазастый, рассмотрел-таки! Все этим инквизиторам только бы подсматривать! – возмущенно прошептала Листик, но так, чтоб ее услышала только Олива.

Монахиня укоризненно прошептала в ответ:

– Надо было аккуратнее, чтоб следов не оставлять!

– Да куда уж аккуратнее? Этот же сказал, что дырка совсем круглая! Рваных же краев нет! – ответила Листик.

А Марта, которая, в отличие от Торнува, давно поняла, почему дырка и почему так аккуратно прорезанная, вернее, прожженная, как можно более авторитетно заявила:

– Ранка, потому что чирей лопнул, вы все-таки долго и быстро ехали верхом, а дырка… – Она повернулась к худому инквизитору. – Видите ли, ваш друг очень… Могуч! И чирей, у него выскочивший, тоже был настолько могучим, что прорвал штаны. Чирей был острым и круглым, потому и отверстие такое аккуратное. Дырка могла появиться и тогда, когда нарыв лопнул, но в этом случае края были бы потрепанные.

Жалобные стоны, сопровождавшие речь травницы, свидетельствовали о том, что она обрабатывала ранку, при этом продолжая говорить:

– Если вы будете злоупотреблять жареным, соленым, копченым, печеным, сладким…

По мере того как Марта перечисляла, чем нельзя злоупотреблять, жалобные стоны перешли в горестные стенания, видно, брат Визаньяк очень красочно представил, от чего ему придется отказаться.

– …всего этого нельзя! Особенно хмельного! Категорически! – невозмутимо продолжала строгая лекарка. – В противном случае ваша могучесть будет возрастать, и в следующий раз может прорваться и сутана. Не только штаны! Это может произойти в любой момент…

– А в каком месте? – спросил, перебив травницу, брат Торнув.

– В этом самом! – безапелляционно заявила Марта и обрисовала брату Визаньяку очень мрачную перспективу: – В этом месте и в любой момент! Во время исполнения вами ваших прямых обязанностей или во время служения Единому! Какой это будет конфуз и дискредитация веры и служителей…

– Ох, – застонал толстяк, а брат Торнув, решив, что он выяснил то, что хотел, вышел на крыльцо.

В ответ на вопросительные взгляды остальных инквизиторов отрицательно покачал головой. Олива вздохнула с облегчением.

Листик прошептала:

– Марта сразу поняла, что ищет этот чернорясник, поэтому она не применяла магию, лечила толстопуза только мазью из трав. Надеюсь, выбрала самую жгучую.

Громкий стон, донесшийся из приоткрытого окна, показал, что девочка угадала.

От травницы инквизиторы отправились не в монастырь Святой Урсулы-матери, а в корчму «Перекресток». Брат Торнув справедливо решил, что запрещенного колдовства в Дрэгисском баронстве нет, а огнедышащий дракон, так напугавший Вэркуэлла, обитает где-то в другом месте. Искать этого неуловимого ящера будет себе дороже, ведь можно наткнуться на одну из тех милых зверюшек, что повстречались по дороге от Драконьей пещеры к домику травницы. Об этом Торнув и поведал своим подчиненным за кружкой темного пива. Брат Визаньяк попробовал возразить, что, мол, цель комиссии не достигнута. Он жаждал славы и признания, и ему нужен был убедительный результат, чтоб отчитаться перед святейшим синодом об успешном выполнении задания, но остальные члены комиссии по розыску запрещенного колдовства его не поддержали. Для продолжения поисков и для того, чтобы опрашивать жителей деревень, надо было снова проехать через лес. А встреча с гарымзой по пути от домика травницы к Подгорцам показала, что туда вообще лучше не соваться!

– Брат Визаньяк, если ты хочешь продолжить поиски, то мы не будем тебе мешать. Наоборот, мы будем всячески этому содействовать. Отсюда, – под одобрительные кивки остальных инквизиторов сказал брат Торнув. Допив пиво, он поднял кружку и, вызвав очередные одобрительные кивки, позвал: – Хозяин! Принеси-ка нам еще по одной!

– Но как же так? Мы никого не нашли, кто бы занимался запрещенным…

– Брат Визаньяк, это тоже результат. Причем очень хороший результат! – перебил своего коллегу брат Торнув. – Мы убедились, что барон Дрэгис и его дочь чтут заповеди Единого, не позволяя твориться непотребному в своем баронстве. И то, что барон разрешил, а юная баронесса содействовала строительству обители Святой Урсулы, свидетельствует в их пользу. А вот жалобщик и обвинитель герцог Вэркуэлл предстал перед нами в крайне неблагоприятном свете!

Остальные инквизиторы закивали. Еще бы, барон приказал местному трактирщику кормить и поить членов такой авторитетной комиссии бесплатно. Инквизиторы не знали, что де Гривз заплатил Торому за их выпивку, угощение и постой. Во владениях Вэркуэлла инквизиторам приходилось за все платить самим, а тут – пиво совершенно даром, и какое пиво! Не чета тому, что варили во владениях герцога.

Святые отцы уже неделю набирались сил перед дорогой в Тронск. Маленькая баронесса и сестра Олива покинули инквизиторов, как только те въехали в Подгорцы, а вот лейтенант Карек со своим десятком остался охранять дорогих гостей, о чем он им и сообщил, добавив, что будет их сопровождать до самого Тронска. Гильемо не сказал, что будет не столько охранять инквизиторов, сколько смотреть, чтоб они никуда не влезли и чего-нибудь не натворили. Торнув это прекрасно понял и на предложение Визаньяка – арестовать и сжечь как ведьму местную травницу, уж очень жгучей мазью она намазала то самое место толстяка, ответил:

– Брат Визаньяк, ты думаешь, этот суровый норвей позволит нам это сделать? Мало того, чтоб выполнить то, что ты предложил, нам надо вернуться в лес, а без сопровождения дружинников это вряд ли удастся. К тому же травница пользуется расположением баронессы, мне почему-то кажется, что, если мы как-то попытаемся обидеть эту женщину, нас просто съедят! Вспомни ту гигантскую змею, что повстречалась на обратном пути!

Свесившаяся с дерева, под которым проходил путь инквизиторов и сопровождающего их отряда, гигантская змея высматривала добычу. На свою беду, она выбрала явно не тех, на кого можно было поохотиться. Со сбитой огненным шаром, запущенным баронессой, гарымзы норвеи быстро сняли шкуру. Теперь эта шкура лежала в багаже брата Торнува, являясь причиной его благорасположения к маленькой владетельнице. Листик сама приехала в Подгорцы и вручила брату Торнуву подарок. Это посоветовал своей дочери сделать хитро улыбающийся барон:

– Доченька, Вэркуэлл – жадина, он рассчитывает, что авторитет его покровителя заставит инквизиторов здесь все перевернуть, чтоб найти то, что им нужно. Но Торнув, как и любой другой чиновник, поступит так, как будет ему выгодно. Тем более начальство далеко и проверить ничего не сможет, поэтому надо сделать так, чтоб выгода для старшего инквизитора перевесила все остальное. Отвези-ка эту шкуру Торнуву в Подгорцы, его комиссия там надолго застряла. Я попросил Терлина, чтоб он передал Торому задержать их там подольше, думаю, этот полуорк сделает все в лучшем виде.

Так все и получилось, теперь комиссия, изложившая свои выводы в обязательном докладе, собиралась в обратный путь. Но инквизиторам пришлось еще задержаться – прискакавший с десятью воинами-норвеями лейтенант Варек настоятельно пригласил их в замок.

Глава 17 Немного из прошлого. Неожиданный результат разведывательной операции

Еще не рассвело, но во дворе замка ведьмаков, ярко освещенном как магическими, так и обычными факелами, царила непривычная суета. Докия, одетая в меховые штаны и такую же безрукавку, руководила тремя ведьмаками. Они, вспотев от усердия и перепачкавшись сами, мазали сажей стоящего посреди двора дракончика. Тот с несчастным видом слушал уговаривавшую его охотницу:

– Листик, у сабурманов все драконы черные или серые, а ты сразу привлечешь к себе внимание! Видишь? Я тоже замаскировалась!

Действительно, Докия, кроме того что надела штаны и безрукавку, похожие на меховую одежду степняков, тоже намазалась сажей, но не так густо, как мазали Листика. Теперь белая кожа ведьмачки стала очень смуглой, даже смуглее, чем у Карэхиты.

– Ага, ты-то сама чуть-чуть намазалась, а меня вон как извазюкали! – обиженно ответил дракончик.

Докия возразила:

– Нам надо незамеченными пробраться во вражеский стан, а как это можно сделать, если летишь в небе? Только притворившись одним из сабурманов!

– Я же тебе говорила – мы проникнем незамеченными, я знаю как! – возражал дракончик. – А ты: маскировка, маскировка! И сажей мазаться! Ну куда это годится!

Когда серая дымка рассвета позволила погасить факелы, Докия скомандовала:

– Пора! Нам еще лететь и лететь, думаю, к полудню будем на краю леса, а там и сабурманов увидим, они к тому времени свернут свой лагерь и уже будут двигаться в походных колоннах. Сможем прикинуть, сколько их и куда идут, а затем сообщим князю, чтоб он знал, куда с дружиной выдвигаться.

– Ага, – согласилась Листик и подставила ведьмачке крыло, чтоб той было удобнее забираться дракону на спину.

Листик взлетела совсем не так, как это делают драконы – энергично махая крыльями, чтоб оторваться от земли. Раньше изумрудно-золотистый, а теперь уже какой-то серо-черно-зеленый с золотистыми пятнами дракончик прыгнул вверх и пропал. Смотревшим на это ведьмакам показалось, что он в одно мгновение ушел в небо. Конечно, Листик и так могла, но сейчас она, оторвавшись от земли, просто прыгнула в межпространство.

– Какая скорость! Какой силой надо обладать, чтоб так взлетать! – восхищенно произнес Гремислав. Громодар согласно кивнул.

Любомудромысл и Талиннария, находившиеся тут же, многозначительно переглянулись, они напросились присутствовать при подготовке к дальней разведке Листика и Докии. Талиннария хотела отправиться вместе с ними, но Докия воспротивилась, да и Листик сказала, что ей будет тяжело нести двоих. Ведьмачка, услышав это заявление, ничего не сказала, но она прекрасно помнила, что Листик принесла Урторио и Карэхиту очень издалека и сделала это довольно легко.

Когда Листик взлетела, у Докии захватило дух, затем ее, вернее, ее и дракончика, сразу окутал какой-то белесый туман. Листик летела в этом тумане довольно долго, ведьмачка не знала, что дракончик прыгнул в межпространство и теперь выглядывает, разыскивая лагерь сабурманов. Яркая голубизна неба неожиданно ударила по глазам. Листик выскочила из серого тумана высоко в небе над степью. Докия завертела головой и не увидела леса. Кругом расстилалась желтая равнина.

– Вон лагерь ваших сабурманов, – сказала Листик, повернув к Докии голову. – Мы к нему подлетаем не со стороны леса, а с противоположной – со степи. Все их драконьи дозоры там, а отсюда они чужих не ожидают.

– Но как? Как тебе такое удалось? – поразилась ведьмачка.

– Я же говорила – быстро будем! И оттуда, откуда они не ждут! И не надо было меня мазать этой гадостью! Смотри!

Внизу раскинулся огромный лагерь уже проснувшейся орды. Сворачивались шатры, грузились повозки с большими колесами, там и тут скакали отряды всадников. Среди этой суеты глыбами возвышались туши громадных бронированных драконов. Эти звери были настолько огромны, что летать не могли, да и крыльев у них не было. Среди больших роговых пластин, украшавших спину этих исполинов, возвышались площадки для лучников, даже не площадки, а небольшие башни. На длинной шее раскачивалась высоко поднятая вверх непропорционально маленькая голова. Шея только казалась уязвимым местом этих гигантов, она была покрыта твердой чешуей, оставаясь гибкой. Такие же чешуйки, но уже диаметром в рост взрослого человека, покрывали все тело шагающего дракона. Длинный хвост, защищенный не хуже шеи, мог наносить страшные удары, способные пробить деревянные стены склавонских городов.

Листик, пользуясь тем, что осталась незамеченной, заложила вираж и спустилась ниже, так, чтоб Докии было лучше видно. Действительно, на отважных разведчиков не обращали никакого внимания, может, потому, что они были замаскированы под сабурманского драконьего всадника, а может, из-за того, что они подлетели к лагерю со стороны степи, оттуда чужих не ждали, да и не было у склавонцев драконов. К тому же Листик держалась на границе лагеря, не залетая вглубь.

Внезапно что-то привлекло внимание Листика на земле, и дракончик, резко поменяв направление, устремился туда. Ведьмачка не поняла, что вызвало этот неожиданный маневр дракончика, но когда увидела, не смогла сдержать возглас изумления. На земле, словно привязанные, сидели два дракона, такие же, как тот, с которым она, Листик, Световид и Яромир сражались у пещеры. Дракончик развернулся, пытаясь побыстрее выйти из поля зрения этих ящеров, но они заметили разведчиков. Громовой рык раскатился над лагерем. Драконы прижались к земле, словно собираясь взлететь, но не сдвинулись с места, только яростно молотили хвостами землю, поднимая тучи пыли.

– Почему они не взлетают? – закричала Докия.

– Магический захват, – ответила Листик, начиная набирать высоту. – Сейчас их отпустят, и они последуют за нами!

Действительно, из шатра, расположенного рядом с сидящими на магической привязи драконами, выскочил человек в длинном плаще с капюшоном и, глядя на пытающегося улететь дракончика, поднял длинный посох. Листик, не успевшая прыгнуть в межпространство, словно попала в яму, она провалилась вниз и, судорожно замахав крыльями, с трудом выровнялась.

– Я не могу прыгнуть! Он заблокировал мне путь в межпространство! – закричала Листик Докии. – Придется драться! Держись крепче!

Сделав резкий разворот, дракончик устремился навстречу взлетающим черным ящерам. Ударом корпуса Листик опрокинула одного из драконов, хоть он был намного больше, но набравшая скорость драконочка повалила его на землю и, развернувшись, окатила пламенем второго. Но, как это было и в случае с тем вонючкой, огонь словно стек со шкуры огромного черного дракона. Он заревел и бросился на Листика. Маленький дракончик, извернувшись, проскочил у него под брюхом. Второй дракон, которого опрокинула Листик, уже поднимался. Прошмыгнув у него перед самой мордой, маленький дракончик устремился к человеку с посохом, тот вскинул свое оружие навстречу Листику. То, что это оружие, стало понятно по белому пламени, вылетевшему из этого посоха. Этот удар Листик приняла в грудь, заслоняя сидящую у нее на спине Докию. Дракончик закричал от боли и упал. Докия соскочила со спины и откатилась в сторону, сделав несколько кувырков. Черные драконы, от которых Листик ускользнула, громко заревели, готовясь наброситься на маленького наглеца, но что-то их удержало.

– А это было не так уж и трудно, – усмехнулся человек с посохом, откидывая капюшон плаща. Длинное худое лицо с крючковатым носом озарила хищная улыбка, снова ударило белое пламя, которое накрыло закричавшего дракончика. Когда пламя опало, на земле, скорчившись, лежала рыжая девочка.

– Ну вот и все, – удовлетворенно произнес человек в плаще. – Попалась! За тебя назначена большая награда, и она достанется мне! Не кому-то из этих гордых зазнаек, а мне! Я докажу им, что…

Договорить, что докажет, человек не успел. Его голова была снесена сильным ударом, тело, простояв еще несколько мгновений, упало. Докия, которая откатилась в сторону и которую этот человек посчитал если не мертвой, то раненой, змеей проскользнула ему за спину и, прыгнув, рубанула мечом.

– Листик, Листик! Ты как? – кинулась ведьмачка к пытающейся подняться девочке.

Та прохрипела:

– Посох, сломай посох!

Докия, развернувшись, замысловатым движением меча перерубила посох в нескольких местах и кувыркнулась в длинном прыжке, выхватывая девочку из стремительно приближающейся пасти черного дракона. Женщина успела не только вытащить Листика, она еще и полоснула дракона мечом по шее. Это удар не принес вреда огромному зверю, только рассек чешую. Чудовище подняло голову и заревело.

– Листик, бежать сможешь? – спросила ведьмачка. Она понимала, что справиться с разозленным драконом невозможно.

Второй ящер тоже двигался по направлению к разведчицам, сводя их и без того малые шансы выжить практически к нулю. Девочка, пошатываясь, нагнулась и подобрала одну из частей посоха. Что-то с ней сделав, она протянула обломок Докии:

– Сможешь попасть в того дракона?

Ведьмачка, понимая, что от чудовища уже не уйти и не увернуться, когда он нанесет удар или попытается схватить зубами, прищурилась и, размахнувшись, бросила. Но дракон дернул головой, и обломок пролетел мимо. Докия поняла, что ей с Листиком уже ничего не поможет, и выставила перед собой меч, пытаясь заслонить девочку. Время словно остановилось, и ведьмачка отстраненно смотрела, как ящер разинул свою пасть, собираясь ухватить охотницу, как летел, переворачиваясь, обломок посоха. Но как-то неправильно летел, не прямо, падая на землю, а наоборот – вверх, при этом поворачивая в сторону. Второй дракон, словно боясь, что останется без добычи, оскалившись, ринулся вперед и при этом оттолкнул первого. В этот момент в его разинутую пасть и влетел обломок посоха, ящер этого даже не заметил. Сильный взрыв разорвал второго дракона, отбросив первого.

– Получилось! – прохрипела Листик, оседая на землю, руки у нее дрожали, носом шла ярко-алая кровь.

– Теперь бежим! – закричала Докия, подхватывая обессилевшую девочку на руки, видно, управление полетом обломка посоха отняло у нее последние силы.

Но бежать было некуда, шатер этого носатого укротителя драконов стоял в центре лагеря сабурманов, пока только издали наблюдавших за происходящим. Степняки ничего не предпринимали, возможно не поспевая за быстро разворачивающимися событиями, а может, просто не хотели. Да и теперь не решались подходить ближе, опасаясь черного дракона. Но они вполне могли засыпать Листика и Докию стрелами из своих больших луков. Так что бежать-то было некуда. Докия кинулась в шатер носатого, надеясь выскочить с другой стороны. Но в шатре Листик соскользнула с рук ведьмачки и метнулась к открытому сундуку. Схватив там что-то, засунула это в рот и стала быстро жевать.

– Листик! Ты чего?! – закричала охотница.

– Гадость, но силы хорошо восстанавливает, – ответил изумрудно-золотистый дракончик, подхватывая ведьмачку и забрасывая себе на спину.

Ударом когтей распоров ткань шатра, дракончик рванул вверх. Ненамного от него отставая, черный ящер устремился в погоню. Но маленький дракончик хоть и не превосходил большого в скорости, зато был гораздо маневренней. Закладывая немыслимые виражи, он не давал черному приблизиться, но и сам убежать не мог. Судорожно вцепившаяся в спинной гребень дракончика Докия видела, как в небо поднимаются сабурманы, сидящие на верховых драконах, которые были примерно такого же размера, как Листик.

Бешеная гонка по кругу продолжалась довольно долго, ни изумрудно-золотистый дракончик (сажа с Листика слетела во время превращений), ни громадный черный не знали усталости. Докия сначала боялась, что Листик, попавшая под непонятное колдовство того носатого, не выдержит этого темпа и сделает какой-нибудь промах. Но видно, зелье, что девочка сжевала в палатке колдуна, действительно придало ей сил. Ведьмачка заметила, что та царапина, которую она сделала на шее у черного гиганта, немного разошлась и кровоточит, видно, эта гонка не прошли для него бесследно. Охотница закричала, привлекая к ране дракона внимание Листика. «Ага» было ответом, и изумрудно-золотистый дракончик, очередной раз развернувшись, полетел по прямой. Черный победно заревел, он настигал золотистого малыша, а совершить очередной маневр Листику мешали верховые драконы сабурманов, уж очень она близко к ним подлетела. Но золотистый дракончик таки сумел развернуться, почти вокруг кончика своего крыла, и продолжил идти в сторону, увеличивая радиус разворота. Черный гигант повторил маневр Листика, он изогнулся и сократил расстояние, но при этом открыл свою шею. Огненный удар пришелся точно в царапину, сделанную Докией, и перерубил шею черному дракону. Последовавшее за этим судорожное движение огромного хвоста сбило одного из верховых драконов сабурманов, уж очень любопытным оказался его всадник и слишком близко подлетел. Теперь оба они падали: и дракон, и выпавший из седла сабурман. Листик, снова немыслимо изогнувшись, поменяла направление полета. Она одной лапой схватила падающего дракона, но не смогла дотянуться до всадника. Тогда изумрудно-золотистый прыгнул в межпространство и уже оттуда подхватил падающего сабурмана, который был не больше Листика в ипостаси человека. То, что Листик прыгнула в межпространство, Докия поняла по заклубившемуся вокруг туману. Дракончик вынырнул из этого тумана над самой землей и осторожно положил свою ношу.

– Докия! Ты же умеешь лечить! Сделай что-нибудь! – закричал дракончик.

Охотница спрыгнула вниз, раскрывая свою висящую через плечо сумку, подскочила к лежащему сабурману и стала расстегивать ему куртку. Листик аккуратно перевернула верхового дракона и дернула за неестественно вывернутое крыло, оно встало на место. Черный дракон совсем по-человечески охнул и что-то зачирикал, изумрудно-золотистый дракон зачирикал в ответ. Это чириканье, замерев, слушали опустившиеся на землю верховые драконы сабурманов, да и всадники застыли, только один подбежал к Докии, но остановился, увидев, что делает ведьмачка. А та, сняв куртку и рубашку с всадника, точнее – молоденькой всадницы, стала накладывать шину на сломанную руку, предварительно дав своей пациентке выпить обезболивающее. Листик, видимо, удовлетворенная состоянием верхового дракона, направилась к Докии, к ведьмачке подошла уже рыжая девочка. Начавшие шевелиться сабурманы снова замерли, когда произошло превращение изумрудно-золотистого дракончика, а их драконы зачирикали все разом. Девочка повернулась и что-то ответила. Верховые драконы замолчали, склонив головы, точно так же склонили головы и сабурманы.

– Что с ней? – спросила Листик у Докии.

– Да вот рука сломана, – заканчивая бинтовать, ответила охотница. – Ее только чуть задело. Но удар был сильный.

– Ага, удар на себя принял ее дракон, заслонил. Но тоже крыло вывихнул, да так, что лететь уже не мог.

– А что ты им сказала? – Ведьмачка лишь обозначила кивок в сторону замерших ящеров, так как была занята своей пациенткой.

– А чтоб не мешали, – ответила рыжая девочка и спросила: – Помочь не надо?

Докия отрицательно помотала головой, а девушка-сабурманка пришла в себя и попыталась прикрыться своей рубашкой, но боль в руке заставила ее застонать. Охотница аккуратно прикрыла девушку, та спросила:

– Кто вы? Вы уничтожили Черную Смерть!

Девушка спрашивала на своем языке, но и Докия и Листик ее поняли.

– Я Листик, а она Докия. А ваш вонючка сам виноват! Мы его не трогали! – развела руками Листик, как бы показывая, что виноватой себя не чувствует.

– Вы победили Тартрумса! Вы победили его драконов! – заговорил до этого молчавший мужчина, стоящий рядом.

– Ага, – повернулась к нему Листик и осторожно спросила: – А нам за это ничего не будет? Мы ведь не нарочно, он первый начал!

Мужчина удивленно, хоть и со страхом, посмотрел на девочку и, приложив руку к сердцу, поклонившись, произнес:

– Я, Вотормас, благодарю вас, отважная повелительница, женщина-драк… – Мужчина смущенно запнулся, титул, которым он попытался величать девочку, не очень ей подходил. В смысле не отважная повелительница, а женщина.

Девочка кивнула и предложила:

– Называйте меня по имени – Листик, мне так больше нравится! И не надо повелительницы, а еще можно на «ты».

Мужчина, не отнимая руку от сердца, снова поклонился и почтительно произнес:

– Благодарю тебя, Листик, за спасение моей дочери и за избавление народа эрэлов от злобного…

– А разве вы не сабурманы? – удивилась Листик.

– Так нас называют жители Склавонии, – кивнул Вотормас. Он решил, что будет проще отвечать на вопросы рыжей девочки, ведь она их задает, недослушивая то, что он пытается ей сказать.

А она вывалила ворох следующих:

– А почему вы решили напасть на Склавонию? Почему лан был среди вас? И если вы рады, что его победили, то все-таки почему он был среди вас? А почему…

– Листик, не все сразу! – вмешалась Докия. – Дай уважаемому Вотормасу ответить на те вопросы, что ты уже задала!

– Ага, – согласно кивнула девочка и уставилась на эрэла.

Тот посмотрел на ведьмачку и поклонился еще раз:

– Я готов удовлетворить ваше любопытство, но это долго. Прошу вас быть моими гостями! Мой шатер – ваш шатер!

– Ага, – снова кивнула Листик и в свою очередь посмотрела на Докию: – Пойдем, а? Раз зовут в гости, значит, чем-нибудь угостят, а то мы так быстро собирались, что даже позавтракать не успели!

– Листик, вряд ли у них здесь будет вишневое варенье, – покачала головой Докия.

Хоть девочка и охотница обменялись этими фразами на склавонском, Вотормас их понял и, улыбнувшись, сказал Листику:

– Да, вишневого варенья у нас нет, но есть другие сладости, ничуть не хуже!

– Я пока не пробовала ничего лучше, чем вишневое варенье, – сообщила Листик, вызвав улыбки слушавших разговор.

В этот момент снова застонала дочь Вотормаса, тот озабоченно оглянулся и скомандовал:

– Подготовьте носилки для транспортировки Элие, она не сможет сидеть в седле. Прошу меня извинить, – обратился он к Листику и Докии, – но я должен позаботиться о своей дочери. Как только будет подготовлена ее транспортировка, мы сразу же отправимся ко мне в шате…

Девочка, не дослушав, сказала:

– Не надо носилки, ее же будут по земле нести, а это долго! Ей покой нужен! Ее надо уложить в постель, а не таскать на носилках! Я ее сама понесу, показывайте дорогу!

Последние слова произнес дракончик, шагнувший к лежащей девушке. Бережно взяв ее в лапки, Листик повернулась к Вотормасу:

– Возьмите с собой Докию!

– И прикажите прекратить движение к лесу, – посмотрела на предводителя эрэлов ведьмачка, – я так понимаю, теперь вы тут самый главный?

Вотормас кивнул и, повернувшись к своим подчиненным, отдал соответствующие распоряжения, те полетели на своих драконах в разные стороны, останавливать уже пришедшую в движение орду. Пригласив Докию сесть позади себя, эрэл послал своего дракона в небо. Листик легко поднялась следом. Докия отметила, что верховой дракон эрэла летел не так плавно, как Листик, если девочка-дракон почти не махала крыльями, то черный дракон делал это весьма энергично, и каждый взмах сопровождался довольно сильным рывком. Если бы раненую Элие усадили в седло, то такой полет был бы для нее мучительным. Вотормас с беспокойством поглядывал в сторону Листика. Когда та сказала, что понесет Элие сама, то он не посмел возразить, а теперь переживал за дочь.

– Не беспокойся, – закричала Докия. Свистящий ветер мешал нормально разговаривать, а вот с Листиком она говорила, не повышая голоса, и все было прекрасно слышно. – Посмотри, она почти не машет крыльями! И ветра там не ощущается!

Повернув голову, Вотормас с удивление увидел, что рукав рубашки Элие свободно свисает вниз, а не трепещет по ветру, что было бы вполне естественно при такой скорости полета. К облегчению Докии, полет длился недолго, и драконы опустились у еще не разобранного большого шатра, возле которого уже стояли богато одетые люди. Они поклонились Вотормасу и его спутникам, когда же Листик передала раненую двум воинам и превратилась в рыжую девочку, встречающие, склонив головы, опустились на одно колено:

– Повелительница…

– Ага, – прищурилась Листик, – вместо того чтоб кланяться, лучше бы угостили!

Такой ответ немного обескуражил степняков, а Вотормас окончательно сбил их с толку, пригласив девочку и обращаясь к ней на «ты»:

– Идем, Листик, я сейчас же распоряжусь об угощении.

В шатре Докия укутала девочку в какой-то кусок цветастой ткани, сокрушаясь, что не взяла с собой ее сарафан.

– Мы же на разведку летели, – возразила девочка, – а угощаться можно и без сарафана!

Чем больше Вотормас смотрел на отношения этих двоих, тем больше удивлялся, казалось бы – повелительница, которую признали драконы эрэлов, и простая женщина, ну не совсем простая – очень умелая ведьмачка, но все же они совсем не ровня, а отношения – как двух подруг, старшей и младшей! Причем младшая – повелительница!

Пока Листик угощалась, Докия ничего не спрашивала. А когда увидела, что девочка прервалась, высматривая, что бы еще взять, быстро задала первый вопрос:

– Почему ты назвала того носатого мага ланом?

– Мой народ, ну к которому я принадлежу, называется дракланы. Как ты поняла, мы имеем две ипостаси. Нет, мы не оборотни, просто две ипостаси, – начала отвечать девочка. Почему так, она не стала объяснять, возможно, и сама не знала. Докия кивнула, а Листик продолжала: – Эти две ипостаси – хуман и дракон. Не человек, многие из дракланов во второй ипостаси мало похожи на людей, они покрыты чешуей, вот так.

Тело девочки покрылось чешуей, но не изумрудно-золотистой, как у Листика-дракона, а такой же, как ее кожа – теплого золотого цвета. Докия кивнула, чешуя у Листика исчезла, и она продолжила:

– Вот! Но есть и такие, у которых всего одна ипостась: дракона или хумана. Те, у кого только драконья, зовутся – драки, а те, у кого только хумана, – ланы. Они считаются неполноценными, но драки больше обычных дракланов и гораздо сильней, а ланы обладают большими, чем у дракланов, магическими способностями. Так мне Тайша говорила, я до сих пор не видела ни одного лана, но, увидев, сразу узнала.

– А чем он тебя так? Что ты еле двигалась? Это у него было какое-то оружие? – спросила Докия, воспользовавшись тем, что Листик замолчала и потянулась за очередной сладостью.

Девочка отрицательно помотала головой:

– Не-а, это универсальный накопитель. В него можно не только силу закачивать, но и готовые заклинания, а потом их выпускать. Чтоб сплести заклинание, даже подготовившись, ну ты знаешь, нужно время, а тут раз! И все! Вот он и попытался набросить на меня одновременно заклинание подчинения и связывающие чары.

– И это у него почти получилось! – качая головой, сказала Докия.

А напрягшийся Вотормас спросил девочку:

– Что это за заклинания? И как тебе удалось от них избавиться?

– Однажды заклинание подчинения уже было на меня наложено. Но я сумела его расплести и сделала так, чтоб оно с меня соскальзывало. Ну, не само по себе, я его как бы сбрасываю. На это тоже требуются силы, а чары этого лана были очень мощными. Поэтому защититься от второгозаклинания – связывающего – у меня сил не осталось, почти. Вот. – Девочка улыбнулась, но не задорной улыбкой, а как-то растерянно. Тряхнув головой, Листик продолжила: – Может, я бы и отбилась, но там были гурувы…

– Кто? – вставила вопрос Докия, остальные молча слушали.

– Гурувы, – повторила Листик и пояснила: – Я их раньше не видела, и когда того черного вонючку встретила, тоже не вспомнила, а теперь вспомнила, мне про них мама рассказывала, говорила, что они очень опасны, у них магический иммунитет к огненным ударам.

– А не рассказывала тебе мама, как с ними бороться? – спросила Докия.

Листик кивнула:

– Ага! Рассказывала! Сначала отвлечь, ударив огнем, а потом быстро прыгать в межпространство! Они туда не могут забраться! Вот!

Докия хотела спросить, что такое межпространство, но Листик сама пояснила:

– Это там, где можно прыгать, мы с тобой сегодня так прыгали. – Видя, что ведьмачка не совсем поняла, девочка добавила: – Ну, это там, где серый туман, иногда кажется, что он белый. Я там могу ходить и оттуда выглядывать. Там можно пройти совсем немного, а тут будет много. Понятно?

Докия не совсем поняла, но кивнула, вспомнив, как девочка перенесла ее от Больших Выселок к своей пещере.

– А почему эти… – начал один из эрэлов, сидящих в шатре, и замялся, потом назвал гигантских черных драконов привычным для себя именем: – Почему эта Черная Смерть, драконы Тартрумса, так дурно пахнут?

– Потому что они живут в мире Кувана, а там есть хищники и побольше. Вот у них такая защита, – усмехнулась Листик и, видя, что другие не поняли, пояснила: – Кроме вашего есть еще и другие миры, много миров. Разных.

Если остальные были удивлены таким заявлением, то Докия просто кивнула, что-то подобное она предполагала. Она подозревала, что Карэхиту и Урторио Листик принесла из другого мира, а не из далекой заморской страны. Листик поняла, о чем подумала охотница, и, улыбнувшись, спросила:

– А какая разница? Это все равно очень-очень далеко!

Докия, в свою очередь улыбнувшись, поинтересовалась:

– А ты откуда знаешь о том мире, где водятся эти вонючки, если ты с ними раньше не сталкивалась?

– Мне Рамана рассказывала, она и Тайша во многих мирах бывали, много разного видели. Они всегда так интересно рассказывают!

Докия кивнула, эти имена она уже слышала от Листика, девочка упоминала их, когда рассказывала о своих знаниях. Повернувшись к эрэлам, охотница спросила:

– А как к вам попали эти вонючки, и почему вы собираетесь напасть на Склавонию?

– В наши степи пришел тот человек, он назвался Тартрумсом, с ним были три огромных дракона, не такие большие, как хикилоки… – начал Вотормас.

– А это кто? – поинтересовалась Листик.

– Это те бескрылые драконы, которых мы видели, – ответила Докия и кивнула эрэлу: – Продолжайте, прошу вас.

– Всадники на драконах – самые лучшие и умелые бойцы, но и мы ничего не смогли сделать против Черной Смерти, очень сильны и быстры эти ящеры. Они просто убивали нас, разрывая наших драконов. Если мы с ними не смогли справиться, то что говорить о простых всадниках, скачущих на лошадях. Погибло много эрэлов, в том числе и наш верховный вождь. В бою погибла моя жена, она была отважным и смелым всадником, Элие вся в нее, ее копия. – Говоря это, Вотормас с благодарностью посмотрел на Листика, девочка просто кивнула, всем своим видом показывая, что по-другому и не могла поступить. Вождь драконьих всадников продолжил: – Когда мы поняли, что не сможем победить, то собрали совет племен. Мы решили спросить у этого человека, что он хочет. Он сказал, что пришел сделать нас хозяевами не только степи, но и всей Илувоны. Сказал, чтоб мы покорились ему, тогда он поведет нас к славе и богатству. Если же будем продолжать сопротивляться, то уничтожит весь народ степи. Господин Черной Смерти был очень похож на повелителя из наших легенд, и он потребовал, чтоб мы провозгласили его верховным вождем.

– Ага, – тихонечко сказала Листик, так, чтоб ее слышала только Докия. – В этот мир уже приходили дракланы, раз степняки увидели в лане повелителя. Во мне они тоже увидели повелителя. Но получается, что приходили только в степь, у вас их не было, или они лесному народу не показывались, как моя мама.

Докия молча кивнула, а Вотормас продолжал рассказывать:

– Что нам оставалось делать? Мы поступили так, как потребовал от нас Тартрумс, а он приказал готовиться к большому походу.

– Понятно, – кивнула ведьмачка и поинтересовалась: – А куда делся третий дракон? Вы же говорили, что драконов было три? И как долго этот Тартрумс был вашим верховным вождем?

– Больше года, а третий дракон исчез. Куда? Никто не знает.

– Расскажите про этих драконов, – попросила Докия.

– Они огромны, быстры и очень свирепы. Еще они ели людей, каждый месяц Тартрумс требовал от нас для них десять девушек, – опустив голову, сказал Вотормас.

Докия вопросительно посмотрела на Листика:

– Тебе не рассказывали, зачем кормить этих драконов людьми? И потом, драконы очень большие, вряд ли им хватило на месяц десяти человек.

– Он кормил не только девушками, коровами и лошадьми тоже. А поедание разумных ведет к безумию, таких гурувов очень легко магически подчинить. Скорее всего, он поймал их в Куване, подсунув в качестве добычи кого-то из хуманов, потом постоянно подкармливал, чтоб их разум оставался замутненным, – ответила на вопрос ведьмачки девочка.

– А почему девушки? – спросила Докия.

– А помнишь, что рассказывала Светолана? – нахмурилась Листик. – Гурув их поедает, предварительно не убивая, живьем! Девушки кричат, а воины молча терпят страдания, а гуруву надо, чтоб жертва не просто страдала, чтоб очень боялась. Для них это очень вкусно, гурувы к этому привыкают и уже не могут без поедания разумных… – Листик не договорила, видно, ей в голову пришла какая-то мысль, она вскочила и озабоченно произнесла: – Мне надо в шатер этого Тартрумса!

– Я с тобой! – заявила Докия, подозрительно глядя на девочку. Та кивнула, и они выбежали из шатра.

Изумрудно-золотистый дракон стремительно взлетел, распугав стражу, и так же стремительно упал к шатру бывшего повелителя степи. Листик посмотрела на никем не тронутое тело лана, покачала головой, протянула лапку, и поток огня сжег грозу эрэлов.

– Нехорошо оставлять без погребения даже врага, – прокомментировала свои действия уже девочка и шагнула в шатер.

Докия проследовала за ней. Она боялась, что Листик снова начнет жевать то, что нашла в сундуке дракланского колдуна. А Листик просто начала выбрасывать все, что там лежало, явно что-то разыскивая. Наконец девочка извлекла предмет, похожий на большую тарелку на массивной цепи. Издав радостный возглас, Листик подняла амулет над головой, ведьмачка зажмурилась от яркого белого света, когда же раскрыла глаза, то увидела, как довольная девочка отряхивает от пепла руки.

– Что это было? – спросила Докия.

– Амулет перемещения, мне надо было сразу проверить, есть ли он у лана или нет! – Это произнес уже дракончик. Видя, что охотница не поняла, Листик стала объяснять: – С помощью таких амулетов можно ходить по межпространству, не прыгать и смотреть, как я, просто переноситься в те места, где уже был, амулет как бы достает их координаты из памяти своего владельца. Но умелый маг, мне Тайша показывала, как это сделать, может тоже извлечь из амулета эти координаты, ну как бы вспомнить то, что не помнил. Понимаешь, если этот амулет попадет в руки дракланов, то они смогут найти твой мир.

– Но этот же нашел. – Докия носком сапога ковырнула то, что Листик повыбрасывала из сундука.

– Ага, – кивнула дракончик. – Если бы амулета здесь не было, то это бы означало, что лана сюда кто-то переправил, а так… Он сам сюда со своими гурувами пришел…

– Листик, а может, он кому-нибудь рассказал, куда направляется, может, еще кто-то знает? Получается, что наш мир может подвергнуться новому вторжению! – озабоченно проговорила Докия, она не сомневалась в словах Листика о множестве миров и возможности переходить из мира в мир.

Дракончик отрицательно помотал головой:

– Чтоб лан рассказал о найденном мире? Чтоб у него его отобрали? Он бы подал заявку в совет, когда мир был бы полностью им покорен. Для лана это вопрос… Даже не знаю чего, дракланы для захвата могли бы объединиться в группу, но лан ни с кем делиться не будет!

– А эти, которые только драконы?

– Они слишком слабые. Да-да, несмотря на свои размеры и силу, они слабые в магическом плане. А одной силы, чтоб захватить мир, недостаточно. Вот этот лан – маг, хоть и не имеет драконьей ипостаси, но сумел подчинить себе гурувов, которые вполне могут заменить драконов. И что бы вы могли ему противопоставить? Он подмял бы под себя ваш лес, как подмял степь.

– А Вимина? Она бы этого не допустила! – возразила ведьмачка.

– Она не смогла справиться с одним гурувом, поселившимся в лесу, а с двумя, да еще когда бы их маг поддерживал… Нет, Докия, она бы вам не сумела помочь. Не помогла же эрэлам дух степи. И где она? Я ее не чувствую. Вообще-то я с ней не знакома, но должна была почувствовать.

Дракончик и ведьмачка вышли из шатра, и, прежде чем взлететь, Листик сожгла и его. Сожгла дотла. Но Докия заметила, что Листик подобрала два оставшихся обломка посоха колдуна-лана.

В шатре Вотормаса прибавилось людей. Было видно, что они перед появлением Листика и Докии что-то горячо обсуждали. Листик, снова рыжая девочка, уселась на свое место и потянулась за сладостями. Докия, внимательно оглядев собравшихся, покачав головой, сказала:

– Я вижу, что вы решали, кому быть верховным вождем, но так и не пришли к общему мнению. Может, мы с Листиком сумеем вам помочь? Нет, мы не будем навязывать свое мнение, просто выслушаем… Знаете, со стороны порой можно быстрее увидеть решение проблемы.

– Аха, – поддержала ведьмачку девочка, – уфитет и пошофетофат!

– Листик, ты сначала проглоти то, что жуешь, а потом советуй, – улыбнулась Докия, а девочка, нисколько не смутившись, продолжила, вызвав и у остальных улыбки:

– Аха, я пафшем покашу!

– Пальцем показывать нехорошо! – строго сказала Докия.

Прожевавшая Листик красноречиво на нее посмотрела:

– А так хочется!

– Что, пальцем показывать?! – удивилась ведьмачка, и не только она. А девочка, обведя рукою стол со сладостями, состроив жалобное выражение лица, пояснила:

– Вот это все хочется! А вы хотите, чтоб я вам что-то советовала. Подождать немного не можете, да? Пока не доем!

– Листик, долго ждать придется, пока ты наешься, тем более они еще принесут, когда ты это все съешь!

– Ага, – важно кивнула девочка. – Тогда давайте я вам сейчас посоветую, а потом доедать будем, хорошо?

– А что вы собираетесь нам советовать? – вежливо спросил один из присутствующих знатных эрэлов.

– Вы же собрались сюда не только для того, чтоб на меня посмотреть, да? Вы хотите выбрать нового вождя, да? Так вот я вам советую – выбирайте Вотормаса!

– Но он покорился Тартрумсу! Он принес ему присягу! – раздались возмущенные голоса.

– А вы? – подняла брови девочка. – Вы что, ему сопротивлялись? Мужественно сражались? Как я поняла, вы даже не делали попыток сопротивляться и по первому зову лана отправились в поход против Славонии!

– А что мы могли? – спросил один из вождей. – Даже драконьи всадники не смогли ему противостоять, ему и его черным драконам! Если бы мы не покорились, то были бы обречены на гибель! Бесславную гибель!

– Ага, решили не гибнуть бесславно, а славно сдаться в плен, – сделав круглые глаза, словно от удивления, кивнула рыжая девочка. Обведя присутствующих взглядом, от которого у всех побежали мурашки, Листик почти прошипела: – Ваши драконьи всадники сражались! Гибли! Они потеряли половину своих, Вотормас потерял жену! А когда лан пригрозил, что будет уничтожать всех, кого встретит на своем пути, вождь драконьих всадников сдался! Сдался, чтоб спасти вас, пожертвовав своей честью! Он мог продолжать борьбу, поверьте мне, драконьих всадников не так просто победить, а поймать – тем более. Они бы продолжали драться. А лан и его гурувы уничтожали бы ваши становища.

Листик замолчала и отвернулась, молчали и степняки. В наступившей тишине раздался шорох отодвигаемого полога шатра. Листик показала на входящую девушку:

– Вот! Вот еще одна причина, почему Вотормас должен быть вашим верховным вождем!

– Элие! Почему ты встала! Ты же ранена, ты должна лежать! – Вотормас бросился к своей дочери.

Та, словно не замечая отца, шагнула к Листику и протянула руку, ту, которая была сломана и на которую Докия накладывала лубки. Сейчас их не было! Девушка произнесла глубоким грудным голосом:

– Отдай!

Тихий голос девушки был наполнен какой-то неизвестной силой. А глаза без зрачков переливались желтым и зеленым цветом, такой была степь, цветущая весной и выжженная летом.

– Ага, – прищурилась девочка и с нажимом произнесла: – Ты ее выбрала себе, но Вотормас ее отец, и он любит ее! А Элие любит его! Ты не должна ее вытеснить или поглотить! Не отдам!

– Отдай! Иначе…

– Ага, что ты мне сделаешь? Счас возьму и улечу, а потом сожгу. Или прямо здесь сожгу! Вот!

– Не ты взяла… – начала девушка.

А Листик не дала ей досказать, показав язык:

– Ага, а ты отдала! А теперь это мое! Будет, если ты не отпустишь ее!

– Я не могу, сейчас я очень слаба… У меня нет сил… – Девушка сказала это очень тихо, при этом пошатнувшись.

Она закрыла глаза и стала оседать на пол. Вотормас подхватил свою дочь, не давая упасть.

– Отец! – Элие открыла глаза, они были обычные – темные, почти черные, как и у всех степняков.

– Ага! – Листик вскочила, в руках у нее были обломки посоха дракланского колдуна. Всунув их в руки девушки, девочка с нажимом сказала: – На! И помни!

Элие сжала обломки в руках, и они исчезли, словно растворились в воздухе. Она провела рукой по лицу, словно что-то с него стирая. Потом посмотрела на ухмыляющуюся девочку и тихо сказала:

– Спасибо тебе, Листик.

– Ага, всегда пожалуйста, – ответила рыжая девочка и, повернувшись к ничего не понимающим эрэлам, сказала: – Ну вот, теперь быстренько выбирайте Вотормаса своим верховным вождем и давайте кушать! А то я такая голодная! Просто жуть!

– Листик, что это было? – спросила Докия.

Она повернулась к девочке и не видела, как на глазах у изумленных степняков одежда Элие из обычной превращается в накидку, словно сотканную из трав.

– Тух штефи фефнуфся, – ответила девочка. Она уже снова успела засунуть себе в рот столько лакомств, сколько сумела набрать в свои ладошки.

– Листик! Прожуй и толком объясни! А то так… – строго начала Докия, но, повернувшись к девушке, одетой в столь необычный наряд, пораженно замолчала.

– Ну что тут объяснять? – недовольно ответила Листик, проглотившая сладкое печенье, не пережевывая. – Непонятно, что ли? Лан каким-то образом сумел отнять силу у духа степи, заключив в свой посох, а дух, ну не погибла, а как бы рассеялась. Дух степи нельзя убить, пока существует степь. Вот!

– А куда же она делась? – спросила Докия, рассматривая преобразившуюся девушку.

– Она потеряла свое воплощение и рассеялась по всей степи, а когда лана не стало и посох был сломан, попыталась забрать свою силу обратно. Но я же говорила – слабая стала, поэтому ей надо было воплотиться, а Элие была самым подходящим вариантом – ранена и без сознания. Вот дух и взяла ее.

– А теперь?

– Теперь она сохранила память и сознание Элие, вот!

Из объяснения Листика слушавшие ее эрэлы и ведьмачка мало что поняли. Девочка посмотрела на лакомства и, вздохнув, пояснила проще:

– Теперь Элие и есть дух степи! Но она все помнит! Понятно?

– Но она же человек! – возразил кто-то из присутствующих, глядя на Вотормаса, прижимавшего к себе дочь.

Листик кивнула:

– Была раньше, теперь она воплощение духа степи, но все человеческое, что в ней было, осталось. Теперь понятно, почему Вотормас должен быть вашим верховным вождем?

– Если вы так желаете, повелительница, – поклонился самый старший по возрасту эрэл.

– При чем здесь я? – удивилась девочка и посмотрела на стол, на котором расставляли вновь принесенные лакомства. – Я вот сейчас это доем и улечу. Докии надо доложить князю, что нашествие на Склавонию отменяется, а то он сюда воевать придет. А тут уже никого нет, представляете, как он расстроится? Да и тебе, Элие, надо обязательно поговорить с Виминой. Только вместе вы сможете противостоять, если кто-нибудь снова захочет захватить ваш мир.

– А вы? Повелительница, разве вы не будете править… – начал тот же седой эрэл.

Листик фыркнула:

– Еще чего! Очень нужно мне править! Вот эфо тоем и пошечу! – Последние слова Листик договаривала с полным ртом.

Глава 18 Немного из прошлого. О мятеже и о богах

Докия и Листик, вопреки заявлению девочки, не улетели сразу, когда Листик доела. В обратный путь они отправились утром следующего дня. Это было даже раньше, чем планировала Докия, которая на всю разведку отводила трое суток. За это время войско склавонцев прошло бы половину пути от стольного града до границы леса и степи. В оговоренном месте Докия должна была ждать князя, чтоб доложить ему результаты разведки. Но кто ж знал, что Листик преодолеет расстояние от стольного града до лагеря сабурманов в два взмаха своих крыльев.

Сейчас Листик не стала сразу прыгать, она взлетела, сопровождаемая почетным эскортом из двадцати драконьих всадников, убедилась, что все следуют в нужном направлении, и только тогда прыгнула. На ее спине сидели Докия и Элие. Вообще-то духу степи не нужен был дракон, чтоб передвигаться, но Листик уговорила Элие познакомиться с Виминой и предложила доставить хранительницу степи к хранительнице леса. Перед тем как полететь с Листиком, Элие долго стояла, обняв своего дракона, вернее, его большую голову, и что-то ему говорила. Тот фыркал, не соглашаясь оставаться один, но, видимо, девушка уговорила своего друга, и он согласился ждать ее возвращения.

– Грано очень переживает, что я лечу не на нем, – сказала тогда Элие Листику.

– Понимаю, – кивнул изумрудно-золотистый дракончик. – Хоть ты теперь в нем не нуждаешься, но бросать друзей не следует.

– Я буду на нем летать, как и раньше! – ответила дух степи. В глазах у девушки стояли слезы. Докии показалось, у дракона тоже.

Листик только кивнула, ведьмачка тоже промолчала. Что тут говорить – у нее самой был боевой конь, друг, не раз спасавший жизнь, и когда он погиб, суровая женщина-воин три дня плакала.

И вот теперь – мгновение в белом тумане, и внизу вместо степи – бескрайние просторы леса. И судя по тому, какой этот лес густой, Листик выскочила далеко от степи, где-то за стольным градом Склавонии. Камнем упав вниз, затормозив лишь у самой земли, изумрудно-золотистый дракон плавно опустился на землю.

– Вимина! Вимина! – позвала Листик.

Дух леса появилась из-за ближайшего дерева.

– Вот познакомьтесь. – Дракончик представил хранительниц друг другу и предложил: – Вы тут пообщайтесь, а мне некогда. Там, похоже, еще один пир намечается!

Листик ушла свечой в небо и снова прыгнула, выглянула из межпространства и, убедившись, что эрэлы продолжают лететь в нужном направлении – Вотормас решил сам отправиться с посольством к князю Светомиру, – снова прыгнула. На этот раз она вышла из белого тумана над склавонским войском. Но, к удивлению Докии, склавонцы стояли на месте, а не двигались. Листик села прямо у входа в княжеский шатер и, оттолкнув перепуганных воинов-стражей, шагнула прямо в него.

– Где князь? – закричала Докия больше удивленному, чем испуганному воеводе Брониславу. Он знал, что Докия отправилась на разведку и полетела на драконе, вот только кто этот дракон, даже не догадывался.

– Беда, Докия! – ответил воевода, косясь на дракона. – Беда! Маги бунт подняли! Перебили стражу, захватили княгиню и княжон. Князь с княжичем и малой дружиной поскакали обратно в стольный град!

– Ага? – Листик вопросительно посмотрела на Докию.

Та ответила:

– Летим!

Дракончик со своей всадницей взлетел, не выходя из шатра. Воевода Бронислав сокрушенно покачал головой:

– Что же это деется?! Тут сабурманы на носу, а они шатер порвали!

Ему показалось, что перед ним возникла мордочка изумрудно-золотистого дракона и ехидно спросила:

– А ты что? Хотел от них в шатре спрятаться? Да? Не бойся, в обиду не дадим!

– Свят, свят, – осенил себя знаком, отгоняющим нечисть, воевода и снова покачал головой: – Что деется, что деется! Шатры рвутся, драконы разговаривают!

– Смотри! – закричала Докия Листику, но дракончик и сам видел.

Вынырнув высоко в небе над стольным градом, Листик практически зависла над княжеским теремом. Вокруг княжеского подворья кольцом расположилась малая дружина, воины в блестящей броне скакали вокруг ограды, но не рядом, а на значительном расстоянии. А ближе к стенам несколько дружинников неподвижно лежали на земле.

– Заклинаниями достали! Воины не могут ворваться вовнутрь! Но и магам теперь не выйти!

– А почему? Они же могут всех воинов, как тех! – ответила Листик, показывая на лежащих. Дракончик не кричал, говорил спокойно.

Докия тоже ответила, уже не повышая голос:

– Для заклинания время надо, а дружинники – видишь? – все время скачут. Пока на одного ворожбу наведешь, остальные стрелами побьют! Да и далеко для заклинания-то, стрела дальше летит. Видно, Гремислав и Громодар посоветовали, что делать, они тоже с князем. Магам не выйти, но и воины атаковать не могут, если пойдут на штурм, маги смогут всех достать. А в том тереме, скорее всего, заложники – маги же княжон захватили. Если бы не это, могли бы измором взять, а так – штурмовать придется!

– Ага, – ответила Листик. – Получается, что все маги на стене, а в тереме их совсем мало. Да?

– Что ты задумала?! Они же увидят, как ты спускаешься! – снова закричала Докия.

Обычное «ага» Листика было ответом. Драконочка не стала падать вниз, как коршун, она просто прыгнула через межпространство. Оказавшись у приоткрытых дверей, из которых выглядывал, судя по одежде, маг, Листик сразу стала девочкой. Маг только увидел, как перед ним появилась большая золотистая тень и тут же исчезла. Но ничего предпринять не успел, так как влетел вовнутрь от сильного удара шагнувшей вперед ведьмачки.

– Ого! – оценила действие охотницы рыжая девочка, вывернувшаяся из-за ее спины. – А говорила, ворожить плохо умеешь! Чем это ты его так? Что это за заклинание?

– Кулаком, – усмехнулась охотница. – Заклинание называется «прямой в челюсть».

– Ага, – кивнула девочка и показала на еще одного мага, появившегося на галерее второго этажа.

Но Докия и сама его увидела, с места прыгнула в сторону и, оттолкнувшись от стены, обрушилась на этого мага сбоку. Мужчина успел запустить какое-то заклинание навстречу ведьмачке, если бы она прыгнула вперед, то это заклинание сбило бы ее и опутало обездвиживающей сетью. Но поскольку охотницы на его пути не оказалось, заклинание влипло в стену над дверью и теперь жужжало, пытаясь сработать. А Докия, обрушившись на мага, снова применила свое простенькое, но такое действенное волшебство. Прямой в челюсть сработал безотказно, мужчина растянулся на полу и затих. Листик отскочила в сторону от распахнувшейся входной двери. На пороге стоял еще один маг.

– Что здесь происходит? – произнес он.

Листик вежливо поздоровалась:

– Здрасте! – Потом ответила на заданный магом вопрос: – Мы тут зашли, а они не хотят пускать!

Маг поднял руки, собираясь сотворить какую-то ворожбу, Листик просто щелкнула пальцами, и жужжащее над дверью заклинание упало на волшебника. Оно не только опутало и обездвижило мага, но еще и полностью заклинило двери.

– Вот – удовлетворенно сказала Листик. – Теперь сюда никто не войдет!

Докия согласно кивнула, она закончила связывать мага на галерее и собиралась спуститься к тому, что лежал внизу.

– Там еще один, – Листик показала на дверь, ведущую во внутренние покои, и пояснила: – Не очень сильный, девушка.

Докия метнулась к той двери и пинком ее распахнула. Проделав тот же трюк, но на этот раз сделав сальто и оттолкнувшись от потолка, ведьмачка обрушилась на магиню, сбивая ее с ног. Но та и не думала сопротивляться. Девушка, замерев, стояла, прижимая руки к груди. Докия подняла ее, схватив за шиворот и слегка встряхнув, спросила:

– Где княжны?

– Ага, где они? Отвечай! – поддержала ведьмачку рыжая девочка.

– Листик, тот маг, внизу, сейчас очнется и… – обеспокоенно произнесла Докия.

– Не-а, я его связала, – улыбнулась девочка.

– Листик, чем? И как ты могла это сделать так быстро?

– А я его заклинанием, что в тебя маг с галереи бросал.

– Ты знаешь это волшебство? – удивилась Докия.

Листик покачала головой:

– Не-а, не знаю. Я его в то, первое, заклинание всунула. Их там в дверях теперь двое стоит, а заклинание крепкое, тот маг хорошо постарался, теперь они нипочем не выпутаются!

Докия кивнула и, еще раз встряхнув перепуганную магиню, повторила вопрос. Та показала на еще одну дверь, по-видимому ведущую в кладовую.

– Листик, проверь. Но будь осторожна!

– Не чувствую, – пожала плечами девочка, подошла к двери и осторожно стала ее ощупывать. Затем сделала движение руками, будто разрывая ткань, даже звук послышался такой же.

– Ага, – удовлетворенно сказала Листик и словно свернула какую-то ткань в рулон. Посмотрела на побледневшую магиню и укоризненно спросила: – Ты почему не сказала? Думала меня поймать, да?

– Не может быть! – свистящим шепотом произнесла магиня. – Запирающе-маскирующее заклинание-ловушку сам Мудролюб накладывал!

– Это еще кто? – недобро прищурилась девочка.

– Он вышел на галерею, когда мы услышали шум. Мудролюб – один из сильнейших магов! – ответила магиня, которую Докия не просто встряхнула, а еще и приподняла за шиворот.

– Ага, – кивнула девочка. – Но против прямого в челюсть ваш Мудрый Лоб слабоват оказался. Оч-ч-чень хорошее заклинание!

– Листик, как ты это сделала? – спросила Докия, рассматривая слабосветящийся рулон чего-то непонятного в руках у девочки.

Листик охотно пояснила:

– Вообще-то это заклинание невидимо и потрогать его нельзя, я его заключила в стазис, ну не совсем. Для стазиса нужно…

– Я знаю, – перебила девочку ведьмачка.

Та, кивнув, продолжила:

– Это будто бы стазис, я просто наложила такой слой поверх этого заклинания и свернула то, что получилось, в трубочку. Теперь они друг друга держат. Недолго, но не пропадать же такому хорошему заклинанию, может, кому-нибудь пригодится.

– А как его активировать? Ну, развернуть твой рулончик?

– Очень просто, – начала объяснять девочка. – Вот так, цепляешь одной стороной на то, что ты хочешь закрыть, и разматываешь, заклинание прилипает, становится невидимым и начинает работать. Вот!

– Ну-ка, дай сюда, – протянула руку Докия. Листик отдала рулончик, а ведьмачка подтолкнула магиню к девочке: – Вот посмотри, чтоб не трепыхалась! Если что, применяй заклинание…

– Прямой в челюсть, да? – поинтересовалась девочка.

– Именно, – кивнула Докия. – Применяй со всей силы, а пока можешь немного потренироваться.

Листик только кивнула, ничего не сказав, а ведьмачка уже выскочила из комнаты. Магиня, которую отпустила охотница, попыталась шагнуть за ней, разминая руки для ворожбы, и тут же упала. Листик просто подставила ей подножку.

– Это разновидность боевого заклинания «прямой в челюсть», называется «зацепить за ногу», – сообщила девочка пытающейся подняться магичке.

Та снова попробовала встать, но Листик опять дернула ее за ногу. На этот раз магическим захватом. Так повторялось несколько раз, магичка, уже не пытаясь встать, перевернулась на спину, собираясь ударить девочку заклинанием из этого положения. Листик на этот раз не дернула, а придавила сверху тем же магическим захватом.

– Тренируешься? – осведомилась появившаяся Докия.

– Ага, – ответила девочка и спросила сама: – А что ты делала?

– Раскатала твой рулончик на тех магах, которыми ты дверь загородила.

– А зачем? – поинтересовалась Листик.

– Снаружи раскатала, – усмехнулась Докия, – теперь эти маги смотрятся, как заклинание, которым загородили дверь, понятно?

– Не-а, – покачала рыжей головой девочка.

– Их товарищи, если заподозрят, что здесь что-то произошло, постараются войти, а дверь-то закрыта! Они попробуют ее выбить и ударят. А наши маги-затычки, чтоб их не прибили, будут сопротивляться. Выбраться они из тобой устроенной ловушки не могут, а вот подпитывать ее изнутри – запросто. Заклинание-то ихнее.

– Ага, я только сверху его переделала, – расплылась в улыбке девочка и тут же озабоченно спросила: – А те, что будут снаружи эту затычку вышибать, не убьют этих двоих?

– Их проблемы, – равнодушно пожала плечами ведьмачка. – Не надо было мятеж устраивать. Давай лучше посмотрим, кого они в кладовке заперли. Да отпусти эту магичку, а то ты ее совсем задавишь!

Лежащая на полу молодая девушка, придавленная заклинанием Листика, только хрипела, не в силах пошевелиться. Ойкнув, рыжая девочка убрала магический захват, а ведьмачка многозначительно посмотрела на магиню, как бы намекая, что та полностью в их власти и ничего против сделать не сможет. Девушка, тяжело дыша, села на полу, понурив голову. Листик осторожно открыла дверь в кладовку и сказала:

– Здрасте! Ой! Я сейчас вас развяжу.

Докия с улыбкой наблюдала, как из кладовки, жмурясь от света и растирая онемевшие руки, выходили княгиня Милосвета, княжны Светолана и Карэхита, а также пытающиеся выглядеть важно и солидно советники Брямчемудрин и Урторио. Разглядывание помятых освобожденных Листиком пленников не мешало ведьмачке через раскрытое окно внимательно наблюдать за перемещением магов на стене. Видно, сделав какие-то выводы, Докия сказала:

– Кажется, Светомир решился на штурм. Очень на него не похоже! Неосмотрительно! Маги перебьют половину его дружины, да и здесь, внутри… – Не досказав, ведьмачка глянула на Листика. Девочка кивнула и произнесла свое обычное: «Ага». Докия спросила: – Листик, ты можешь посбивать магов со стены? Только не огнем, это будет сразу заметно.

Девочка кивнула, а охотница предложила подняться на верхний этаж терема, оттуда обзор будет лучше. Да и обороняться, если маги их обнаружат, там легче. Обе княжны заявили, что тут не останутся и пойдут с Докией и Листиком. Их поддержали и советники, они справедливо рассудили – если ведьмачка с девочкой сумели пробраться в терем и их освободить, то и защитить смогут. Только княгиня, глядя на рыжую девочку, поджала губы:

– Тебе одеться не мешало бы! Ходить в таком виде очень неприлично!

– Ага, некогда было, да и не во что. Мы как увидели, что тут происходит, сразу же и прилетели! – ответила девочка, глянула на охотницу и показала на плененную магичку: – Эту берем с собой, пошли наверх!

Верхний этаж терема представлял собой башенку с широкими окнами во все стороны. Из нее было хорошо видно, что осаждающие подворье дружинники будто бы собираются атаковать с одной стороны, но силы для штурма накапливают с другой. Маги это поняли и демонстративно выстроились на стене со стороны предполагаемой атаки. Но на стене стояло их чуть больше десятка, основные же их силы притаились под другой стеной, там, где ожидался основной удар.

– Смотри, – показала Листику на магов под стеной Докия, – дружинники, имитирующие атаку, не дойдут до стены, так что их маги не достанут. А вот те, что действительно пойдут на штурм, попадут под удар. Видишь, эти маги тоже засаду устроили.

– Ага, – согласилась Листик, – а мы устроим засаду на них. Я думала сбивать их со стены воздушным ударом, это не так заметно, как огнем, но это у меня плохо получается.

– Бей огнем! – прошипела Докия. – Они наших не пожалеют! Бей, когда на стену поднимутся!

События развивались так, как и предположила охотница. Сначала имитирующие атаку дружинники князя с боевым кличем кинулись на стену, засыпая ее стрелами. Даже достали двух магов, те упали: один за стену, другой внутрь подворья. Потом ударили маги, словно испугавшиеся атаки. Ударили раньше, чем смогли бы гарантированно поразить атакующих, но те так близко и не подошли. Но все равно, маги сумели достать пятерых вырвавшихся вперед воинов, остальные были или очень далеко для магического воздействия, или защищены амулетами. В этот момент пошла в атаку основная часть дружины. Конная атака на стены выглядела абсурдно, но всадников было по двое на каждом коне. Второй держал в руках веревку с «кошкой», которую должен был забросить на стену.

– Что они делают? – в отчаянии закричала Докия. – Даже если они взберутся на стены, то не смогут…

В этот момент маги, которые были под стеной, стали на нее подниматься. Выстроившись в ряд, они подняли руки, собираясь обрушить на атакующих какое-то заклинание. Судя по тому, что маги не ударили, когда дружинники уже были почти под стенами, это была их совместная и очень сильная ворожба. Маги ждали сигнала, чтоб выплеснуть накопленную силу.

Докия это поняла и закричала:

– Листик!

– Ага, – ответила девочка, но рук для заклинания не подняла, она просто оперлась на подоконник. По гребню стены прошел огненный смерч, разбрасывая магов в разные стороны. Неизвестно, что стало с теми, кто упал за стены, но те, кто свалился внутрь, пытались подняться, огненный удар хоть и был сильным, но никого не убил. В атакующих дружинников ударили воздушным вихрем маги, засевшие на одной из башен. Но слабо ударили, видно, это заклинание должны были поддержать со стен. Воздушный вихрь хоть и сбил с коней нескольких воинов, но атаки не остановил. Дружинники князя уже лезли на стены.

– Листик, башня, – важно произнес Урторио.

– Ага, – не менее важно ответила Листик, и верхушка башни разлетелась щепками. Пять тел полетели вниз. Девочка ойкнула: – Я так не хотела!

– Что бы мы без тебя делали? Без твоих ценных указаний и мудрых советов, – ехидно сказала Докия Урторио и погладила девочку по рыжей голове: – Не переживай, это враги!

Словно подтверждая ее слова, дружинники, перебравшиеся через стену, добивали магов, сбитых Листиком, как не пришедших в себя, так и пытающихся оказать хоть какое-то сопротивление.

А Докия строго выговаривала Урторио:

– Не вмешивайся, оставь войну нам, мы сами справимся.

При этом ведьмачка прижала расстроенную девочку к себе, та, словно кому-то жалуясь, шмыгая носом, говорила:

– Зачем же так? Они же не сопротивлялись! Не могли!

Пленная магичка прижала руки к груди и смотрела на творящееся во дворе круглыми от ужаса глазами. Она очень живо себе представила, что было бы с ней, окажись она там. Девушка-магиня с благодарностью посмотрела на Листика. А Карэхита, вытащив откуда-то шаль, закутала в нее рыжую девочку.

В большом зале, где обычно проходят пиры, собрались победители. Тут же лежали раненые и погибшие. У тела князя Светомира плакала Милосвета, тут же лежал Громодар. Старый ведьмак погиб, закрыв собой княжича Световида во время первой атаки. Сам Световид, сжимая кулаки, слушал доклады приближенных, поглядывая в угол, где в обществе успокаивающего их Яромира плакали Светолана и Карэхита. У тяжелораненого, умирающего Гремислава стояли Докия и Листик.

– Докия, ты теперь старшая, тебе восстанавливать орден, – тихо говорил ведьмак, каждое слово давалось ему с большим трудом.

Докия и Листик уже знали – когда дружина князя покинула стольный град, то маги, которые должны были выступить вслед за ней, этого не сделали. Первый удар они нанесли по замку ведьмаков, уничтожая там всех. Нулина и другие старшие, жертвуя собой, дали возможность уйти молодежи. Затем маги нанесли удар по княжескому терему, убив оказывающих сопротивление и захватив в заложники княжескую семью. Понятно, что те дружинники, которые остались на княжеском подворье, сдаваться не думали и были убиты. Но, умирая, воины прихватили с собой немало магов. Первым догадался, что происходит что-то необычное, как это ни странно, Урторио. Догадался еще тогда, когда маги не выступили вслед за дружиной. Он и послал, на свой страх и риск, гонца к князю. Советник предположил, что происходит мятеж, и просил князя не атаковать с ходу, а дождаться Листика и Докию. Но князь не послушал. Гремислав это необдуманное решение почему-то поддержал. В итоге они попали в ловушку, но маги не стали развивать успех и отступили к княжескому подворью, возможно, у них не было опыта подобных операций, а может, просто испугались прямого столкновения. Безумную атаку на княжеский терем предпринял и Световид, сменивший своего отца. Он бы погиб сам и положил бы всю малую дружину, если бы не Листик.

– Докия, ты… – Гремислав не договорил, его голова бессильно откинулась, и он перестал дышать.

– Магов у нас больше нет! Ведьмаков почти не осталось! И это когда сабурманы вот-вот вторгнутся в наши леса! – гневно говорил Световид, обращаясь к воинам малой дружины, обступившим его. Воины поддержали нового князя нестройным гулом, а он продолжил: – Маги! Эти заносчивые гордецы! Они подняли мятеж в самый неподходящий момент! Они!..

– Дозволь слово молвить, княже, – поклонилась ведьмачка, перебивая гневно стискивающего кулаки Световида. Он считал, что положение действительно безвыходное, и что сказать, даже не представлял. Обращение ведьмачки было как нельзя кстати, тем более она обратилась к нему как к князю. Световид кивнул. А Докия огорошила всех своим заявлением: – Нашествия не будет. Сабурманы повернули свою орду вспять. Их вождь летит сюда, чтоб заключить мир! Заключить мир с князем Склавонии, с тобой, Световид!

Ведьмачка, сохраняя невозмутимо-торжественный вид, еще раз поклонилась князю. Световид растерянно смотрел на серьезную Докию и улыбающуюся Листика. Девочка, по-прежнему закутанная в цветастую шаль, кивнула, подтверждая слова охотницы, потом озабоченно заявила:

– Вотормас, наверное, уже добрался до лагеря склавонского войска! А они же не знают, что уже мир! Докия, летим! Быстрее!

– Прости, княже. – Охотница, не забыв поклониться, выскочила из палаты вслед за Листиком. Мимо окна вверх метнулась большая изумрудно-золотистая тень.

– Вы что-нибудь понимаете? – растерянно произнес Световид, оглядывая обступивших его людей.

– Это же Листик, – поклонился Урторио. – Разве вы, князь, не помните черного дракона?

– Ты так говоришь, словно эта девочка может все! – произнес один из ближних дружинников князя.

– Не все, но очень многое, – опять поклонился Урторио.

– Хозяйка леса, Хозяйка леса, – послышался шепот за спиной князя. Световид согласно кивнул – эта рыжая девочка действительно могла многое.

Изумрудно-золотистый дракон вынырнул в небе посреди карусели черных.

– Не могу понять, почему они так враждебно настроены, – прокричал Вотормас, увидевший, как словно из ниоткуда появился изумрудно-золотистый дракон. Действительно, выстроившиеся внизу воины время от времени стреляли из луков в кружащихся черных драконов, но достать не могли – слишком высоко.

– А их не предупредили, они не знают, что уже мир! – ответила Листик.

Докия виновато добавила:

– Извините, не успели мы!

– Ага, исправим!

Золотистый дракончик камнем ринулся вниз. Листик летела, вернее, падала настолько быстро, что из стоящих внизу воинов никто не успел выстрелить. Точнее, успели, но в уже приземлившегося дракона. Но рой стрел влетел в стену огня, закрывшую дракона и его всадника.

– Больше так не делайте, а то пожгу всех! – заявил этот необычный дракончик и выпустил из ноздри струю пламени. Склонив голову, словно любуясь огнем, он произнес: – Ага, – и выпустил струю пламени из другой ноздри. – Вот! Огнедышащий дракон, – сообщила Листик, раскрывая крылья. – Любуйтесь. И не только огнедышащий, но и очень красивый! Или кто-то не согласен?

Еще один поток огня, выпущенный поверх голов воинов, отбил у тех всякое желание возразить или выстрелить, даже если оно и имелось.

– Бронислав, прикажи не стрелять! – закричала драконья всадница. Наклонившись к Листику, тихо сказала: – Ты же говорила, что не дышишь огнем!

– Ага, – так же тихо ответил дракончик, – они-то этого не знают, и ты им не говори, что это не так.

Докия пожала плечами, а по рядам воинов прокатилось:

– Огнедышащий говорящий дракон!

Воевода Бронислав, узнавший Докию и того дракона, на котором она прилетала утром, отдал соответствующую команду своим бойцам. Те опустили луки, с некоторой опаской глядя на изумрудно-золотистого – а ну как нападет? А то, что луки его не остановят, воины и сами поняли.

– Это не нападение, это посольство для заключения мира! – сердито произнесла спрыгнувшая на землю Докия. – Вы что? Думаете, что эрэлы настолько безумны, чтоб таким малым числом нападать на целое войско?

– Но они там уже полчаса кружат, – высказался один из воинов.

– И что? Плюют вам на головы? – поинтересовался говорящий дракон, вызвав новый вздох изумления. Завладев всеобщим вниманием, дракончик показал язык и надул щеки.

– Листик! – укоризненно сказала Докия и стала рассказывать о событиях, произошедших в степи, и о подавлении мятежа. Ее внимательно слушали.

А дракончик, взлетев, вернулся уже с черными драконами и их всадниками. Когда Докия закончила, Листик стала представлять членов посольства эрэлов и их драконов, вызвав новые возгласы изумления.

– Докия, ну чего они? – пожаловалась Листик. – Драконов не видели? Да? Чего они удивляются? У них же тоже имена есть, значит, их тоже представить надо!

– Да, Листик, говорящих на человеческом языке драконов еще не было, – ответила ведьмачка.

– Ага, – ответил дракончик, – а если не на человеческом языке, так эти драконы уже не говорящие? Да?

Изумрудно-золотистый дракон что-то прочирикал, и черные драконы посольства эрэлов зачирикали в ответ, очень возмущенно зачирикали.

Драконы посольства эрэлов, выстроившись клином, направлялись к стольному граду Склавонии. На острие этого клина летел изумрудно-золотистый дракон. На нем сидели кроме Докии еще две девушки, Вимина и Элие. Листик за ними прыгнула, а потом вернулась к посольству и теперь летела вместе со всеми – черные драконы эрэлов прыгать сквозь межпространство не умели.

Посольство опустилось во дворе княжеского терема. Драконы сели так, как и летели – клином, на остриекоторого был изумрудно-золотистый дракон с тремя всадницами. Но он сразу же пропал, укрытый крыльями приземляющихся черных драконов.

Высокие гости направились ко входу в терем. Впереди шла известная многим охотница Докия, рядом с ней – рыжая девочка в зеленом сарафанчике. Как только Листик сменила ипостась, ведьмачка достала из своей сумки сарафанчик и одела девочку, сказав, что неприлично предстать перед князем и во главе посольства в голом виде.

– Раньше было прилично, а теперь неприлично, – возразила девочка, но сарафан надела с охотой и даже немного повертелась, будто хвастаясь.

За Докией и Листиком шли две девушки в очень необычной одежде, словно сотканной из листьев, цветов и травы, но если одну из них узнали очень многие, то вторую видели в первый раз. За девушками, так же парами, шли десять сабурманов, или, как они сами себя называли, эрэлов. Процессия прошла в зал и остановилась перед сидящими в креслах Световидом и Карэхитой.

– Будь здрав, княже, – поздоровалась Докия и, улыбнувшись, добавила: – Будь здрава, княгиня!

– Ага, здрасте, – тоже вежливо поприветствовала Листик.

– Непотребство! Непотребство творишь, княже! – вскинулся еще не старый человек с длинной бородой и в длинном черном одеянии. Сдвинув свои кустистые брови, он тем же трескучим голосом громко выкрикнул: – Не будет тебе моего благословения! Не сочетавшись законным браком, ты посадил сию девку рядом с собой и нарек княгиней! А теперь…

– Это кто? – поинтересовалась Листик у Докии, не дав этому человеку досказать.

– Верховный служитель Единого, – ответила слегка смутившаяся Докия.

– Ага, – кивнула девочка. – Наверное, потому так и кричит, чтоб все думали, что именно он главный, а не кто-нибудь другой.

– И ты, княже, приближаешь к себе слуг врага Единого! Недаром же их кличут ведьмаками, этим нечистым именем… – переключился человек в черной рясе на Докию.

Но Листик снова не дала ему закончить:

– А как это? Разве имя может быть чистым или нечистым? Его же нельзя помыть, да и запачкать тоже.

А верховный служитель Единого продолжал:

– Истинно реку тебе, княже, истреби их, как истребил нечестивых магов, соверши богоугодное дело! Тогда ты…

– Ага, – возмутилась Листик. – А кто людей от нежити будет защищать? Да и от нечисти, она не всегда дружелюбна…

– Только заступничество Единого защитит! – воздев руки к потолку, еще больше повысил голос верховный служитель. – Воззвав к нему, мы обретем защиту от всяких тварей…

Девочка повернулась к Докии:

– Давай я его быстренько отнесу туда, где этих тварей много? Пусть там взывает, может, сбежавшаяся на его крики нежить его быстренько съест, долго мучить не станет? Заодно и проверим, защитит ли его Единый…

– Не богохульствуй… – грозно сдвинув брови, начал чернорясник, но, видно, Листику надоел этот спор, и она вытянула в его направлении руку. Поток воздуха отбросил верховного служителя к стене.

– Чего его сюда позвали? – спросила Листик.

– Световид хочет провести обряд бракосочетания с Карэхитой, – ответила Милосвета. Она была в черном в знак траура по мужу. Видя, что Листик не совсем поняла, пояснила: – Князь Светомир погиб, но княжеский стол не должен пустовать. Занять его должен его сын, но князем может быть только женатый мужчина, таковы наши обычаи и законы. Верховного служителя Единого пригласили для совершения обряда, а он выдвинул ряд условий.

– Ага, – кивнула Листик. – А без него нельзя провести этот обряд?

– Можно, – вздохнула Милосвета, – но в этом случае молодых должна благословить фея леса, таковы наши древние обычаи. Слуги Единого только недавно стали…

– Богохульство и непотребство! Мракобесие!.. – начал кричать пришедший в себя и поднимающийся на ноги служитель Единого, невежливо перебив княгиню.

– Ага. – Новая воздушная волна приложила его об стену, а Листик поинтересовалась у Докии: – Чего это он там кричит, что кто-то бесится во мраке? И какое отношение они имеют к свадьбе Световида и Карэхиты?

– Мракобесы – так служители Единого называют слуг его врага.

– Ага, не знаю, не видела, – кивнула Листик и, обратившись к Милосвете, представила девушек в одеждах из трав, листьев и цветов: – Вот хранительница леса Вимина и хранительница степи Элие.

Девушки, улыбаясь, кивнули. А в палате повисла тишина, нарушаемая сопением пытающегося подняться верховного служителя. Листик неодобрительно покачала головой, и служитель снова упал, словно его сильно толкнули.

– Ну как? Благословение двух хранительниц лучше, чем одного самозванца?

Служитель у стены захрипел от такого святотатства. А Листик пояснила:

– Почему эти чернорясники считают, что только они имеют право говорить от имени Создателя? И говорят то, что выгодно им самим? Разве это правильно?

Листик оглядела притихший зал. Она вспомнила, что когда-то рассказывала ей Тайша.

– Все миры, а их бесконечное множество, – творение Создателя. Я не знаю, почему он сотворил их так много, может, экспериментировал. Хотя существует очень много похожих, почти одинаковых миров, – говорил большой пепельный дракон внимательно слушавшему его маленькому изумрудно-золотистому. – Постичь замыслы Создателя никому не под силу.

– Ага, а так много разных разумных тоже он создал? Тоже экспериментировал? Да?

– Нет, Листик, разные расы и виды разумных создали его дети – боги и драконы.

– Значит, мы тоже его дети? Он и нас создал? – широко распахнул глаза маленький дракончик.

Большой дракон усмехнулся:

– Нет, дракланов создал кто-то из истинных драконов. Но мы тоже его дети, как и все остальные, в ком есть частица его силы и кто может ею пользоваться.

– Ага, – кивнул изумрудно-золотистый дракончик. – Я знаю, эта сила – магия! Мы можем ею пользоваться, а те, кто не может, получается, не его дети?

– Листик, все разумные и неразумные – его дети. Поняла?

– Не-а, – помотал головой дракончик. А большой дракон, вздохнув, продолжил:

– Создатель, сотворив миры, в которых мы живем, куда-то ушел, оставив присматривать за творением своих старших детей – истинных драконов и богов. А они, подражая Создателю, тоже начали творить. Переделывать некоторые миры, создавать новые – свои и заселять их уже своими творениями.

– Ага, – кивнула Листик, – портить начали!

– Ну почему же, многие миры старших детей Создателя были удачны, может, в этом тоже был его замысел.

– Ага, постичь замыслы Создателя никому не под силу, – повторил слова пепельного маленький дракончик и сделал неожиданный вывод: – Значит, и постигать не надо!

– Ну, выводы, причем очень неожиданные, она уже научилась делать, – усмехнулась слушавшая этот разговор бронзовая дракона, а пепельная продолжила:

– Потом истинные драконы куда-то ушли, может, и не ушли, просто затаились. А боги создавали не только простых и магически одаренных разумных, они создали подобных себе – младших богов. Вот им-то, в отличие от старших, требуется постоянная подпитка.

– Ага, жертвоприношения, – кивнул маленький дракончик.

– Не только, иногда достаточно веры. Чем больше разумных верит и поклоняется, тем сильнее бог. Вот они и делят сферы влияния, а некоторые стараются вытеснить остальных там, где могут. Провозглашают себя единственным…

– Ага, Единый. Так это что, не один бог? Получается, что какой-то самозванец… – начала Листик, но Тайша не дала ей высказаться:

– Не спеши, дослушай. Никогда и нигде не называй богов самозванцами, даже самых захудалых, они могут доставить тебе много неприятностей. Никогда не говори такого в присутствии верующих и тем более служителей такого бога.

– А что они мне сделают? – презрительно скривился дракончик.

Пепельная дракона покачала своей большой головой:

– Они могут призвать на помощь своего бога, а вот он уже… Да и многие служители богов обладают силой, немалой силой, вполне соизмеримой с твоей, они способны творить чудеса, и не только. А теперь скажи, что ты поняла и какие выводы сделала?

– Единый – это не один бог, а много, каждый в своем мире или мирах. Самый вредный, поэтому с ним связываться не надо. С верующими в него – тоже.

– В целом правильно, – усмехнулась бронзовая дракона, а изумрудно-золотистая драконочка задала пепельной вопрос:

– А куда же остальные боги делись? Ну, когда тот, Единый, всех убедил, что он единственный…

– Ну, старшим богам поклонение не нужно, даже иногда докучает. А младшие, кому оно необходимо, или были уничтожены, или подчинились тому, кто стал Единым, – усмехнулась Тайша и, обратившись к бронзовой драконе, спросила: – Рамана, куда они делись? Объясни этому чуду, а то я уже устала.

– Святыми стали, – усмехнулась Рамана, – никакой бог не может сам все сделать, ему нужны помощники. Ну вот просят бога о чем-нибудь, причем в разных местах, а он хоть и всемогущий, по меркам тех же хуманов, но везде успеть не может, вот и поручает это своим помощникам. Тем тоже молятся, им этого хватает, вот так и живут.

Тайша кивнула и посмотрела на о чем-то напряженно думающую Листика. Может, она размышляла о богах и их неисповедимых путях, а может, о том, как улизнуть от своих наставниц и отправиться в соседнюю рощу лакомиться сладкими плодами.

Листик вспомнила, о чем говорила ей Тайша, и постаралась исправить свою оплошность, ведь она только что назвала Единого самозванцем, не зная, кому здесь поклоняются под этим именем. Еще раз обведя взглядом притихший зал, она спросила:

– Или вы думаете, что хранительницы вашего мира хуже знают волю Единого, чем этот…

Поднявшийся верховный служитель снова упал. А Листик, замолчав, вопросительно посмотрела на хранительниц. Те одновременно улыбнулись и вместе произнесли:

– Благословляем вас, Световид и Карэхита! Да будет счастлив ваш союз!

Сверкнувшая за окнами молния и прогремевший гром были ответом мира своим хранительницам. Листик удовлетворенно кивнула и заулыбалась.

Глава 19 Грустные события

За окном снова сверкнула молния, и раскатисто загрохотало. Листик всхлипнула, она вспомнила, как точно так же – молнией и громом – другой мир в другое время подтверждал решение своих хранительниц. Но тогда это было радостное событие, а сейчас… Да и Листик не была хранительницей этого мира. Кто она тут? Маленький, растерянный дракончик, у которого боги или сама судьба отнимают… Листик снова всхлипнула, а большая и по-прежнему сильная рука чуть заметно сжала ее маленькую ладошку. Девочка подняла глаза. Лэри де Гривз, барон Дрэгис, чуть заметно ей улыбнулся. Он сидел в своем любимом кресле, облаченный не в свою повседневную одежду, а в кольчужную рубашку с блестящим нагрудником, на котором был изображен герб де Гривзов. Барон отказался ложиться в постель, сказав, что негоже воину поддаваться слабости, и коли за ним пришла Морана, то он встретит ее, как подобает. Одобрительные кивки лейтенантов и капитана были подтверждением правильности его решения. А присутствующая здесь же мать Русилина ничего не сказала, хотя Морана была богиней смерти у норвеев, языческой богиней. Хлопотавшая у кресла барона Марта тоже не вызывала протестов у матери-настоятельницы монастыря Святой Урсулы, а травница сейчас пыталась лечить барона совсем не травами, воздух аж звенел от магии, хоть и лечебной, но совсем неизвестной Русилине.

– Оставь, – тихо произнес барон, обращаясь к травнице. – Я ее уже вижу. Или ты думаешь, что я ее не узнаю? Мы давние знакомцы, я много раз смотрел ей в глаза. Много раз мне удавалось ее обмануть или победить, но сейчас победила она. Но пока я не сделаю, что задумал, она меня не возьмет!

Листик уже не всхлипывала, у нее из глаз ручьями текли слезы. Девочка умоляюще посмотрела на Марту. Травница развела руками:

– Я ничего не могу сделать. Лекарства против старости не существует. И когда приходит час… Магия тут бессильна!

Дверь осторожно приоткрылась, и, тихо ступая, со скорбными минами на лицах в зал вошли инквизиторы в сопровождении лейтенантов Варека и Карека.

– Очень печально, но вы правильно сделали, что позвали нас. Надо совершить положенные таинства… – начал брат Торнув.

Барон его прервал, произнеся слабым, но твердым голосом:

– Я хочу просить вас как носителя камня истины подтвердить мое завещание. Фрими.

Вперед выступил главный старшина Фримуандидор, он, как и все гномы, был не только очень хозяйственным, но еще и законником-крючкотвором. Завещанию барона, составленному этим гномом, позавидовал бы любой юрист королевства. Собственно, все завещание, написанное на пятнадцати листах, которое торжественно и размеренно зачитал главный старшина дрэгисской дружины, сводилось к тому, что наследницей барона Дрэгиса объявлялась его дочь, Листикалинариона, баронесса Дрэгис. Сам барон, пока Фримуандидор читал, прикрыл глаза, а Листик, уже не сдерживаясь, плакала, прижавшись щекой к руке отца. Казалось, что суровые капитан и лейтенанты – норвеи сейчас тоже заплачут. Ирэн, которая раньше помогала Марте, обняла Листика за плечи.

– Все верно, – слабо произнес барон и тихо добавил: – Свидетели.

Под завещанием поставили свои подписи капитан Норек, мать Русилина, Марта. Барон перевел взгляд на инквизиторов, те судорожно закивали, и брат Визаньяк поспешил подписать документ первым. Затем брат Торнув приложил к завещанию знак Единого с камнем истины. Камень и весь документ засветились голубым светом. Когда свечение погасло, то бумага так и осталась голубоватой, сохранившей замысловатый оттиск. Брат Торнув торжественно провозгласил:

– Истинность подтверждена!

Наступившую торжественную паузу прервал брат Визаньяк:

– Господин барон, вам надо подготовиться, произвести необходимые таинства…

Но де Гривз, не слушая монаха, смотрел на свою дочь:

– Листик, девочка моя, я хочу огненное… Там на перевале… Как Тэрик… Рядом.

Речь барона становилась все тише и прерывистей. Он сжал руку Листика и перевел взгляд куда-то вверх:

– Веточка! Я иду к теб…

Наступившую тишину нарушал только тоненький голосок Листика, девочка, уже не сдерживаясь, плакала. Гуго подошел к своему командиру и закрыл ему глаза, затем срывающимся голосом начал:

– Барон Дрэгис умер. – На мгновение замолчал и громко, словно командовал атаку, закончил: – Да здравствует баронесса Дрэгис!

Норвеи выхватили мечи, и их боевой клич разнесся под сводами зала, инквизиторы присели от неожиданности, а брат Визаньяк не просто присел, а еще и закрыл руками голову, словно боялся, что его по ней и ударят.

На следующий день длинная процессия шла к Ларнийскому перевалу. Впереди, в окружении своих капитана и лейтенантов ехал на коне барон Дрэгис. По норвейскому обычаю он ехал в седле. В полном боевом облачении, а не так, как предписывали похоронные правила служителей Единого. Затем шла вся дрэгисская дружина, в замке осталась только необходимая стража. Здесь же ехали Марта с Ирэн и Русилина с Оливой. Замыкали колонну братья-инквизиторы. Самим возвращаться в «Перекресток» им было страшно, провожающих им никто не выделил. В замке они тоже оставаться не захотели. Вот и тащились с воинами на перевал. Ехали и Фримуандидор с Гердой, только Листика нигде не было видно.

– Смотрите! Дракон! – привлек внимание своих товарищей один из инквизиторов, взглянувший вверх. Там, высоко в небе, над траурной процессией плыл изумрудно-золотистый дракон.

– Ну да, – спокойно согласился брат Торнув и, взглянув на камень истины, так же спокойно добавил: – А может быть, мираж. Камень не отреагировал, и посмотрите – этот дракон не машет крыльями.

– Но он же летит! – возмущенно выкрикнул брат Визаньяк. – Его надо допросить!

– Твое служебное рвение очень похвально, – кивнул Торнув. – Если надо допросить – допрашивай, я поручаю это тебе, брат. У тебя есть возможность отличиться, твои героические действия будут особо отмечены в рапорте.

– Какие действия? И, брат Торнув, что ты мне поручаешь? – растерянно спросил толстый инквизитор.

– Как – что? Допросить дракона! Поймать и допросить! – демонстрируя твердость в исполнении служебного долга, сдвинул брови старший инквизитор и, чуть заметно усмехнувшись, добавил: – Можешь не ловить, брат Визаньяк, можешь только догнать, но допросить – обязательно!

Толстяк замолчал, на его лице отразилась усиленная работа мысли, он нахмурил брови и наморщил лоб. Но, видно решив, что его коллега над ним смеется, а не говорит серьезно, сам перешел к обвинениям:

– Но ты, брат Торнув, как ты мог скрепить знаком истины завещание барона?! Ведь теперь эта девчонка становится полновластным хозяином баронства! Она и все ее потомство! Разве ты не знаешь, что…

– Успокойся, брат Визаньяк, я практически наизусть знаю королевский эдикт «О наследовании» и отлично помню, что земли и титул, пожалованные королем за службу, переходят в вечное владение рода пожалованного, если тот передаст их своему законному наследнику. В данном случае так и произошло, есть документ о признании этой рыжей девочки дочерью барона, он же является завещанием о передаче ей земель и титула. И должен тебе заметить, любезный брат мой, что моей подписи на этом документе нет. Я только скрепил свидетельством камня истины твою, брат Визаньяк.

Толстяк скривился. Он вспомнил, как под пристальными взглядами барона и норвеев первым поспешил поставить свою подпись. А хитрому Торнуву вроде как ничего не оставалось делать, только скрепить свидетельство Визаньяка камнем истины. Толстый брат с ненавистью посмотрел на своего худого коллегу и вспомнил напутствие в капитуле святейшего синода. Давая брату Торнуву знак Единого с камнем истины, глава капитула строго наказывал:

– Этот знак, помимо того, что им можно распознать ложь и обнаружить запрещенное колдовство, дает обладателю большие полномочия. Документы, им заверенные, приобретают статус истинных. Оспорить их можно только в королевском суде. Поэтому применять его для подтверждения подлинности любого документа, брат Торнув, ты можешь только после подписания оного братом Визаньяком.

Торнув знал, что хоть старшим назначен он, Визаньяку даны особые инструкции и полномочия. И камень истины, врученный старшему комиссии, то есть ему, Торнуву, настроен так, что удостоверит что-либо только за подписью Визаньяка. Когда барон потребовал подписать завещание, Торнув не стал торопиться, а вот струсивший Визаньяк поставил свою подпись. Вышло так, будто это было решение толстого инквизитора, наделенного особыми полномочиями, а не старшего комиссии. Торнув только выполнил инструкции, полученные в святейшем синоде. Худой служитель Единого ехидно улыбнулся и отвернулся от перекошенного Визаньяка. Все получилось как нельзя лучше, он формально выполнил возложенную на него миссию – поиски запрещенного колдовства. Ничего не найти – тоже результат. А то, что этот результат оказался совсем не тем, на который рассчитывал высокопоставленный инициатор этого расследования, – так здесь вина исключительно брата Визаньяка, наделенного особыми полномочиями. Брат Торнув усмехнулся еще раз – он не только с надлежащим старанием выполнил все необходимые действия, отыскивая запрещенное колдовство, но и с прибылью остался – шкура гарымзы стоила очень немало.

До перевала за один день не доехали, ночевать расположились в предгорьях. Хоть дружинники и выставили посты, инквизиторы спали плохо, вокруг был лес, из которого доносились весьма устрашающие звуки, там явно кто-то кого-то ел, сопровождая свои действия кроме чавканья еще и рычанием, воем и визгом.

На рассвете брат Торнув поднялся и пошел к телу барона, которое сняли с лошади и усадили под деревом. Возле де Гривза примостилась маленькая фигурка, инквизитор узнал баронессу, но он точно помнил, что ее не было, когда сюда ехали. Он подошел, чтобы произнести слова утешения, полагающиеся в таких случаях.

– Э-э-э, дочь моя… – начал инквизитор и застыл, не в силах что-либо вымолвить. Девочка подняла на него заплаканные глаза с вертикальными зрачками! Торнув попятился и отыскал мать Русилину, та как раз седлала своего коня.

– Сестра, – проговорил инквизитор, пугливо озираясь, – я только что видел баронессу. Она… у нее…

– Мать-настоятельница, можно я с вами поеду? – раздалось за спиной у инквизитора.

Тот подскочил и отпрыгнул в сторону. У заплаканной рыжей девочки по-прежнему были вертикальные зрачки! Русилина указала на молчащий камень истины и тихо сказала:

– Это приграничье. Вы, брат Торнув, до сих пор все делали правильно, так не надо пытаться что-либо предпринимать теперь, можете ошибиться! – Мать Русилина кивнула инквизитору и ласково сказала девочке: – Конечно, Листик.

Инквизитору показалось, что и у Русилины вертикальные зрачки. Он осенил себя знаком Единого и пошел к своим товарищам. Только что проснувшийся Визаньяк, как всегда, недовольно бурчал. Торнув застыл – у толстяка тоже были вертикальные зрачки! Попятившись, Торнув побежал к ручью и долго там вглядывался в свое отражение, бегущая вода не давала возможности разглядеть, какой формы зрачки у него самого – они были то круглыми, то вертикальными, а то и вовсе горизонтальными. А украдкой наблюдавшая за этим Марта ехидно улыбалась. Иллюзия, созданная с помощью эльфийской магии, не была принята камнем истины за колдовство, потому он и молчал.

– Что вы тут делаете? – поинтересовался за спиной у инквизитора звонкий девичий голос.

Он резко обернулся, глядя на черноволосую девушку красными от напряженного вглядывания в бегущую воду глазами. Довольно симпатичная девушка – инквизитор вспомнил, что это ученица травницы, – с нормальными зрачками удивленно смотрела на брата Торнува.

Тот смутился:

– Я тут… Э-э-э… Умываюсь!

– Так высоко же, до воды далеко. Очень же неудобно тут, надо было дальше пройти… – начала девушка и, словно догадавшись, закончила: – А-а-а, вы телекинезом воду поднимаете. Да? Я и не знала, что среди служителей Единого есть маги, вы же отрицаете магию!

Инквизитор смущенно посмотрел на девушку со скромным букетиком цветов, не зная, как реагировать на ее слова – как на простое замечание или как на обвинение, начинать оправдываться или нет, но, вспомнив слова Русилины: «Это приграничье», решил промолчать. Девушка, видно, восприняла его молчание как удивление и пояснила, показав свой скромный букет:

– Это для Листика, в горах цветов не найти.

А инквизитор, еще больше смутившись, попросил:

– Э-э-э, а не могли бы вы ехать рядом, а то, знаете ли…

Девушка выглядела вполне нормальной простой селянкой с нормальными глазами. Ничего необычного в ней не было. Инквизитор вспомнил, как к ней обращались – Ирэн. Такое же простое имя, как и сама девушка. Она понимающе кивнула:

– Конечно, не беспокойтесь, я поеду с вами, только схожу за своей лошадью.

Девушка повернулась к брату Торнуву спиной, и у инквизитора отвисла челюсть – у этой простой с виду девушки в наспинных ножнах висели два клинка! Судя по тому, как они были изогнуты, и по тому, что они не были заметны, когда девушка стояла к инквизитору лицом, это были эльфийские клинки! Не просто эльфийские, а мечи дарков – умелых и опасных бойцов! Такие клинки могли быть только у того, кто владеет навыками двуручного боя! Брат Торнув икнул и повторил много раз слышанное:

– Это приграничье, не удивляйтесь! Ик!

На перевал выехали ближе к вечеру. Рыжая девочка уже была там. Как она сюда попала, брат Торнув так и не понял. Вроде она ехала с матерью Русилиной позади всех. Торнув оглянулся, обе монахини – и Русилина и Олива – только въезжали на скальную площадку. Девочки рядом с Русилиной на коне не было! Но она же там была, когда отъезжали от места ночлега! На этот раз уже набившую оскомину фразу: «Это приграничье», – икнув, произнес брат Визаньяк. Но Торнуву было не до размышлений на тему приграничья, он увидел скульптурную группу: у отвесной скалы, словно вжавшись в нее, стояли каменные воины высотой в два человеческих роста, но впечатление было такое, будто они живые. Еще мгновение – и их командир поднимет меч, и воины устремятся в свою последнюю атаку. То, что атака будет последней, было видно по тому, как изранены воины.

Скульптура была очень искусно сделана, можно было разобрать все детали одежды, морщины на лицах. На противоположной стороне дороги у кресла, высеченного в скале, стояла Листик и группа норвеев, очевидно, гарнизон заставы на перевале. Лейтенанты осторожно сняли с коня своего командира и усадили в каменное кресло. Остальные норвеи неподвижно застыли. Молчание длилось несколько минут, затем воины выхватили мечи и запели какую-то тягучую песню на своем языке. В этот момент с протянутых вперед рук маленькой баронессы ударило пламя, накрыв сидящее тело барона. Норвеи пели, а пламя тугим факелом било в скалу, скрыв не только фигуру барона, но и большую ее часть. Огненный вихрь внезапно прекратился. Листик опустила руки. На месте огненного погребения стояла каменная фигура, в два человеческих роста – барон де Гривз в доспехах королевского офицера времен гринейских войн, таких же, как были на нем в момент огненного погребения, только без шлема. Казалось, ветер развевает его волосы, а он сам устремился на противоположную сторону площадки, на помощь группе воинов, стоявших там.

Боевой клич норвеев прокатился над горами, многократно отразившись от них эхом. Казалось, и горы воздают последнюю почесть славному воину. Ирэн подошла и положила к подножию статуи букетик, а снова заплакавшую Листика обняла Марта. Русилина и Олива опустились на колени и стали тихо молиться, к ним присоединились и инквизиторы. Барона Дрэгиса похоронили по языческому обряду, но он был достойный человек, и такова была его последняя воля.

На широкой скальной площадке разместилось небольшое здание гостиницы с таверной и казарма гарнизона заставы перевала. На этой площадке имелись загоны для лошадей и тягловых быков, а также место для больших трехосных фургонов как минимум пяти купеческих караванов. Сейчас караванов было всего два, комнат в гостинице хватило для всех, тем более что норвеи поставили свои палатки на улице.

Братья-инквизиторы в эту ночь спали хорошо. Все-таки, внутри крепких стен гораздо спокойнее, к тому же сказывались два дня дороги и бессонная ночь накануне. Но Торнув проснулся на рассвете, будто его что-то толкнуло. Он вышел на улицу. Норвеи уже не спали, дрэгисская дружина собиралась в обратный путь. Брат-инквизитор решил пройтись к скульптурам, конечно, здесь были весьма дикие места, но его вчера уверяли, что на перевале совершенно безопасно. Выходы на скальную площадку охраняются постами, и пробраться сюда не могли ни звери, ни нежить. Торнув завернул за угол, там, где площадка сворачивает в горы и где стоят скульптуры. То, что инквизитор увидел, заставило его неподвижно застыть, он даже дышать перестал. У статуи барона сидел дракон! Маленький изумрудно-золотистый, тот самый, которого должна была отыскать его комиссия. Дракон неподвижно застыл, словно тоже был каменной статуей.

За спиной инквизитора послышались шаги, и дракон с места, как сидел, прыгнул в пропасть. У Торнува замерло сердце, хоть дракон и крылатый зверь, но ему тоже нужно время и пространство, чтоб расправить крылья, а тут… Он будто бы хотел разбиться! Словно это подтверждая, из пропасти никто не вылетел, а там вряд ли дракон сумел раскрыть крылья, чтоб спланировать, да и куда планировать? На острые камни? Торнув растерянно повернулся, за его спиной стояла сестра Олива. Она чуть заметно улыбнулась и произнесла:

– Не удивляйтесь, брат Торнув, это…

– Приграничье, я это слышал много раз и уже убедился в этом, – кивнул инквизитор. – Но вы видели? Дракон!

– Нет, это уже не приграничье, это горы. Здесь гораздо опаснее, чем там, внизу. И здесь может быть все что угодно. А в том, что дорога чистая, – заслуга дрэгисской дружины, – покачала головой Олива, словно не замечая возбужденного состояния инквизитора.

В это время к статуям подошли купцы и караванщики. Торнув увидел, что это те, кто ночевал в гостинице и смотрел на то, как было совершено погребение барона и как Листик сделала памятник своему отцу. Они все низко поклонились статуям и, возвращаясь, бросили что-то блеснувшее в пропасть. Торнув спросил у последнего из проходящих мимо, что это значит? Тот ответил:

– Молодой барон погиб, чтоб расчистить перевал от нежити, нечисти и другого зверья. Старый барон к нему присоединился. Они умерли, но их души остались здесь и стали стражами перевала. Теперь они охраняют путников, и путники в знак благодарности должны оказать им уважение. А монетки, ну те, что бросили, так это чтоб путь был легкий.

– Какие-то языческие обряды, – поджал губы брат Торнув. – Лучше бы построили на перевале часовню или храм!

– Для храма тут мало места, а часовню… Поговорите с Листиком, может, она разрешит и даже поспособствует этому, – пожав плечами, ответила Олива.

– Обязательно поговорю с баронессой, она произвела на меня хорошее впечатление! Тем более она активно способствовала становлению вашей обители, – кивнул брат Торнув и спросил: – С баронессой можно будет поговорить до отъезда?

– Листик хочет побыть одна, она нас догонит внизу, а сейчас ушла, – ответила Олива.

– Как ушла? Куда ушла? – изумился инквизитор. Последние события показали, что все здесь живущие стоят намного больше, чем жители центральных областей, и к монахиням обители Святой Урсулы-матери он стал обращаться очень вежливо, хотя о своих братьях-инквизиторах по-прежнему был очень невысокого мнения. Торнув удивленно смотрел на сестру Оливу: – Вы же сами сказали – здесь горы, здесь очень опасно! А маленькая девочка… Или она пошла под охраной своих дружинников… Но тогда – как же она побудет одна?

Олива пожала плечами и, не отвечая на вопрос инквизитора, сказала:

– Идемте, скоро будет дана команда выступать, а вам надо еще своих товарищей разбудить. Или вы их хотите здесь оставить?

По коридору Дрэгисского замка шагала Марта в сопровождении Гуго и Герды. В руках у управляющей замком был кувшин молока. Она жаловалась травнице:

– Вот так и сидит, уже неделю сидит неподвижно! Не спит, ничего не ест и не пьет. Только плачет! А когда спрашивают, только головой качает, просто не знаю, что делать!

У потухшего камина рядом с пустым креслом на скамеечке сидела рыжая девочка и смотрела на кресло так, будто там кто-то сидел.

– Вот даже камин не позволяет зажечь, а ведь холодно! – пожаловалась травнице Герда.

Гуго только вздохнул. Зимы в Зелии не очень суровы, а в приграничье, несмотря на то, что оно севернее всех остальных провинций, они даже мягче, чем в центральных районах королевства, но конец этой зимы выдался на удивление морозным. Марта поежилась, в зале действительно было холодно. Она подошла к девочке и положила руку ей на плечо, та подняла большие зеленые глаза, полные слез.

– Листик, нельзя же так! Не надо тосковать по тому, кто ушел, своими слезами ты его удерживаешь здесь, не даешь обрести посмертие. А ему, наверное, так хочется встретиться с твоей мамой. Не плачь, отпусти его.

– Да? – ответила вопросом девочка.

Марта прижала ее к себе и стала гладить по голове. Девочка сначала напряглась, а потом расслабилась.

А травница говорила:

– Конечно, а у тебя тут много дел, ведь он недаром же это все оставил тебе. Ты должна заботиться о баронстве, о людях, что здесь живут, о своей дружине, о Гуго, о Герде, видишь, какая она несчастная.

– Да? – еще раз ответила вопросом девочка и, посмотрев на Герду, спросила: – А как о ней позаботиться? Ну, чтоб она не была несчастной?

– Вот выпей молоко! – Герда протянула девочке кувшин.

Листик осторожно его взяла и посмотрела на Марту, та очень серьезно кивнула. Девочка выпила весь кувшин, вернула его Герде и снова неподвижно застыла. Марта вздохнула. Потом решительно подошла к окну, открыла его и сказала:

– Вот лети! Лети к своей пещере, тебя там Ирэн ждет! Ты ей очень нужна!

Листик кивнула, разделась на ходу, пошла к окну и, не останавливаясь, выпрыгнула в него.

– Ой! Она же разобьется! – охнула Герда, и, как бы опровергая ее слова, мимо окна вверх рванула изумрудно-золотистая тень. – Улетит! – забеспокоилась Герда. – Совсем улетит!

Марта покачала головой:

– Нет, у нее слишком развито чувство долга, ей просто надо развеяться, чем-нибудь заняться. Надеюсь, Ирэн найдет чем.

Изумрудно-золотистый дракон приземлился у пещеры, прошел туда и отодвинул камень-дверь. В пещере у камина хозяйничала Ирэн. Она жарила мясо. Рыжая девочка прищурила глаза:

– Ты меня за этим звала?

– Нет, конечно. У Выселок появились скальные химеры, они напали на крестьян, готовивших новое поле. – Увидев, что Листик хочет еще что-то сказать, Ирэн выставила ладонь: – Это там, где ты разрешила расчистить поле. Никто не погиб, селяне успели убежать и унести раненых. Да, два человека ранено.

– А… – начала девочка.

Ирэн снова ее перебила:

– А это подкрепиться и мне и тебе, так что давай присаживайся! Ты нужна людям! Ты нужна своему баронству!

– Ага, – кивнула девочка и осторожно взяла кусочек мяса, на этот раз Ирэн жарила его не на шампурах, а на решетке.

Пережевывая его, Листик произнесла:

– Только это не скальные химеры, они на равнину или в лес не выходят, они вообще с гор не спускаются. Ну и если бы они столкнулись с людьми, то жертв было бы намного больше.

– Вот и я о том же подумала, – согласилась Ирэн. – Но люди очень напуганы, надо проверить.

– Ага, – поднялась Листик и, увидев, как Ирэн положила в свою корзинку аккуратно свернутое платье, поинтересовалась: – Зачем?

– Если вопросы будет задавать дракон, то люди испугаются, это же переселенцы с равнины, те, что ушли от Вэркуэлла, – пояснила свои действия ученица травницы.

– Я сменю ипостась, – возразила Листик.

Ирэн усмехнулась:

– Голая баронесса, скорее, вызовет удивление, а не желание рассказать о том, что произошло.

– Ладно, идем, – кивнула девочка и направилась к выходу из пещеры. Ирэн улыбнулась и пошла следом.

Старосте Выселок прибежавший мальчишка сообщил, что прилетел дракон:

– Там, за рощей и за полем! Прямо так и сел, прилетел, значит!

– И что? – спросил староста.

Мальчишка охотно продолжил:

– Ну, так это, вышли они, теперь по полю ходют, ну там, где чудище завелось!

– Кто ходит? – не понял староста. – Драконы? Ты ж сказал, он один прилетел…

– Не, не дракон, девки ходют!

Староста решил сам посмотреть и пошел к полю, вернее к той части стены, окружающей селение, откуда было видно поле. Там действительно ходили девушка и девочка. Они вели себя так, как будто что-то искали. Около стены собралась уже вся деревня. Внезапно земля вздыбилась, и на поле вылезло чудище, похожее на громадного червяка с бронированной головой и большими передними лапами. Червяк поднялся, словно собираясь подмять девушек под себя, но это ему не удалось – на него обрушился поток пламени. Огонь был такой силы, что сжег чудище за несколько секунд.

– И чего они решили, что это скальная химера, – в наступившей тишине раздался голос девочки. – А то, что сулук их покусал, – так сами виноваты! Они не могли не видеть его, когда он сюда приполз!

– Листик, они же видели его маленьким, а не таким огромным, – возразила девушка. – К тому же он сразу, как покусал, закопался!

– Ага, видят, что на их поле кто-то закапывается, и никому об этом не говорят! Да и когда кусаться начал, чего ж они тревогу не подняли? – возмутилась девочка и закричала селянам: – Эй, вы! Вам что, не говорили, что обо всех подобных случаях надо сразу же сообщать баронскому обходчику?! Или прямо в замок! Понятно? Чего вы ждали, пока сулук вырастет? Он же теперь мог кого-нибудь из вас съесть!

Босоногая девочка, одетая хоть в старое с заплатами, но чистое платье, строго смотрела на старосту, тот низко поклонился:

– Будет исполнено, ваша милость!

Он узнал эту рыжую малышку, хоть и видел ее всего один раз, это была баронесса Листик, Хозяйка леса! А почему ее так называют, он только что понял сам: расправа с хищником, притаившимся на поле, была быстрой и беспощадной.

– Ага! Смотрите у меня! – еще строже сказала рыжая девочка, а ее спутница, чуть улыбнувшись, озабоченно произнесла:

– Листик, Карек говорил, что на перевале видели следы скальных химер, надо бы проверить.

Девочка подозрительно посмотрела на подругу, но ничего не возразила. Кивнув, Листик направилась к лесу на противоположном конце поля. Ирэн пошла за ней. Девочка и девушка скрылись за деревьями, оттуда стремительно взлетел дракон и ушел в сторону гор.

Вечером к Драконьей пещере подъехали травница Марта и капитан Норек в сопровождении десятка норвеев. Из пещеры вышла Ирэн и тихо, словно боялась кого-то разбудить, сказала:

– Намаялась за день, теперь спит. Завтра проверим дальние предгорья. Гуго, ты говорил, что барон Крэгинс жаловался, будто в его баронстве у гор тоже какая-то странная нежить завелась. Расскажешь утром Листику, надо будет и там проверить, а то вдруг к нам заползет!

Гуго ничего не ответил, только усмехнулся в усы. А Марта озабоченно спросила:

– Как она?

Ирэн поджала губы и развела руками, показывая, что у Листика очень неспокойный сон. А спавшая в пещере девочка, разметавшись на стожке душистого сена, ворочалась с боку на бок, вздрагивала и что-то сквозь сон бессвязно говорила, словно пытаясь кого-то о чем-то предупредить. Листику снились события, произошедшие давно и в другом мире.

Глава 20 Немного из прошлого. Еще об одном мятеже, а также снова о богах и обо всем остальном

Листик сидела у окна башенки терема, где мятежные маги раньше держали заложников. Отсюда было хорошо видно не только то, что творилось на княжеском подворье, но и за его оградой. Девочка не просто сидела, она еще ела яблоко, и, судя по полупустой корзине с целыми плодами и тарелке с хвостиками и семечками, это было далеко не первое. Делать было совершенно нечего, до вечернего пира оставалось еще несколько часов. Докия ушла в замок ведьмаков. Посольство эрэлов вело переговоры с князем Склавонии и представителями старейших родов. В основном говорили вождь эрэлов Вотормас и Брямчемудрин с Урторио, остальные слушали. Карэхита и Светолана уехали кататься, так что заняться Листику было совершенно нечем. Обе хранительницы тоже куда-то ушли. Они проводили почти все время вместе, возможно, знакомили друг друга со своими владениями – лесом и степью, а может, занимались чем-то другим – Листик особо не интересовалась.

Девочка взяла еще одно яблоко и положила его обратно. На площадь перед княжеским теремом выбежали, поддерживая друг друга, Карэхита и Светолана. Девушки не пробежали и десяти шагов, как вслед за ними выплеснулась толпа, в которой было много людей в длинных черных одеяниях. Впереди всех находился тот чернорясник, которому Листик недавно дала отпор в пиршественной палате. Он громко кричал:

– На костер ведьму!

Но, видно, решив, что разложить костер и сжечь ту, кого он считал ведьмой, вблизи княжеских палат ему не позволят, наклонился и поднял камень. Карэхита вскрикнула и упала, брошенный камень попал ей в спину. Воодушевленные чернорясники, да и обычные люди, последовали примеру своего предводителя, в лежащую девушку полетели камни. Листик завизжала и выпрыгнула из окна. Красивый сарафан, что был на ней, с резким хлопком разлетелся в клочья. В лежащую на земле Карэхиту и растерянно стоящую над ней Светолану не попал ни один камень, они все обрушились на изумрудно-золотистого дракона, накрывшего несостоявшихся жертв самосуда своими крыльями. Листик подхватила девушек и, взмахнув хвостом, повалила набегавших чернорясников. У главного в руках оказалось копье, и он ткнул им в дракончика. Удар оказался довольно болезненным и чуть не опрокинул уже почти взлетевшую Листика, она закричала от боли и, увидев, что верховный служитель Единого снова замахивается, полыхнула огнем. Но если огонь обжег и разбросал тех, кто находился рядом с главным чернорясником, то ему самому вреда не причинил.

– Единый меня защитил! – торжественно провозгласил верховный служитель, подняв руки к небу, и даже копье выпустил. Листик не стала ему отвечать. Воспользовавшись тем, что чернорясник отвлекся, дракончик взлетел и крутым виражом ушел в сторону княжеского подворья. Там Листик аккуратно поставила Светолану и положила стонущую Карэхиту на крыльцо терема перед выбежавшим князем Световидом. Князь бросился к девушке, поднял ее. А она, попытавшись улыбнуться, потеряла сознание. Видно, камень, что в нее попал, был довольно большим и не единственным. Это подтвердила и Светолана:

– Они бросали в нее камни! Один раз даже в меня попали!

– Как… Как это произошло? – хрипло спросил потемневший лицом князь.

– Мы катались, выехали на площадь, а там… там!.. – сбиваясь, начала рассказывать Светолана. – Там большая куча хвороста и девушка, к столбу привязанная! А этот служитель Единого кричит: «Сожжем ведьму», – и они подожгли! Карэхита закричала: «Что ж вы делаете!» Но тут кто-то выстрелил в ее лошадку. Из арбалета! А потом и в мою. Хорошо, что мы были далеко, на краю площади. Мы бросились бежать, а они за нами! И они… они… камнями! В Карэхиту! И кричат: «Убьем ведьму!»

Световид повернулся к Яромиру, тот, нахмурив брови, сказал:

– В моей сотне нет верующих в Единого, мы поклоняемся старым богам!

– Тогда ты знаешь, что делать! – произнес князь.

Яромир обнял и поцеловал Светолану и, повернувшись к своим витязям, крикнул:

– По коням!

Конная лавина выплеснулась из распахнутых ворот. Толпа, впереди которой шли чернорясники, остановилась. Все служители Единого по примеру своего предводителя вскинули руки, и перед ними возникла какая-то радужная пленка. Несколько стрел, выпущенных со стены, завязли в ней. Чернорясники что-то заунывно запели и двинулись вперед, совсем не опасаясь разгоняющейся конницы. Изумрудно-золотистый дракончик, упавший откуда-то сверху, завис над толпой, и на эту странную защиту служителей Единого обрушился поток огня. Пленка выгнулась, дракончик усилил огонь, пленка заколебалась и лопнула. Пламя прошлось по толпе, обжигая и ослепляя. В этот момент в остановившуюся массу людей врезалась конница. Одетые в кольчужную броню кони топтали, а витязи-дружинники рубили растерявшихся, пытающихся бежать чернорясников и всех примкнувших к ним. Драконочкаметнулась обратно к терему и упала перед Световидом. На месте только что приземлившегося дракона стояла рыжая девочка.

– Они!.. Они рубят! Убивают! – отчаянно закричала Листик.

– Листик?! – изумленно произнес князь и, сдвинув брови, жестко произнес: – Они напали на Карэхиту! Хотели убить ее! Пощады не будет!

Листик смотрела на князя, продолжавшего держать Карэхиту, а князь, повернувшись к воеводе, приказал:

– Бронислав! Чтоб к вечеру в стольном граде не осталось ни одного храма Единого! Ни одного служителя!

– А с теми, кто верит и не захочет отрекаться, что делать? – спросил воевода.

– Они попытаются снова отстроить храмы и возродить веру! Поэтому… Никто не должен остаться! Ты знаешь, как поступить!

Воевода развернулся и твердым шагом направился подымать дружину. А Листик, уже снова дракон, свечой ушла в небо. Вернулась через несколько минут не одна – с Докией. Охотница осмотрела молодую княгиню, уложенную на принесенную из терема лавку, и покачала головой:

– Я не могу ничего сделать, у нее сломан позвоночник.

Дракончик снова улетела. Князь, опустившийся на колени перед Карэхитой, взглянул на Докию, та отрицательно покачала головой:

– Нет, я помочь не могу, да и маги не помогли бы, такое не лечится.

Князь неподвижно застыл у лежащей девушки. Проходящий во главе колонны воинов Бронислав гулко ударил себя кулаком в грудь, его жест повторяли дружинники, направляющиеся в город. Примерно через полчаса вернулась Листик. С ней прилетела Элие на черном драконе эрэлов, а Вимину принесла сама Листик. Грано остался во дворе, а на крыльцо вместе с духами леса и степи поднялась уже рыжая девочка. Она жалобно смотрела на фей, те осмотрели Карэхиту и повернулись к Листику:

– Мы не можем вылечить человека, но можем сделать ее подобной нам. Для этого нам нужна сила…

– Делайте что хотите! Только бы она жила! Я на все согласен! – хрипло проговорил князь.

Листик молча протянула руки хранительницам. Они оттеснили князя от Карэхиты, и всех четверых окутало зеленое свечение, сначала слабое, а затем усилившееся так, что скрыло из виду Карэхиту, Листика и хранительниц. Зеленая дымка быстро исчезла, и уже сидящая Карэхита обвела замерших людей взглядом не черных, а ярко-зеленых глаз. Князь бросился к своей любимой, но Докия, его опередившая, ощупывая девушку, изумленно повторяла:

– Невероятно, невероятно!

– Хранительница леса явила нам сие чудо, показав, что только она и Вэлех являются защитниками народа Склавонии! – провозгласил неизвестно откуда появившийся жрец бога леса. – Склоним же перед ними головы и воздадим хвалу!

Но истинная защитница совсем не собиралась выслушивать воздаваемую ей хвалу, она скрылась в кроне ближайшего дерева, поднявшись туда по невидимой лестнице. Хранительница степи, которой жрец хвалу воздавать вроде как и не собирался, спокойно вернулась к своему дракону и улетела. Среди этой суеты никто не заметил, как куда-то исчезла бледная шатающаяся Листик. Лишь Докия спохватилась, и то только спустя десять минут. После долгих поисков она нашла девочку, когда уже почти стемнело, нашла случайно – заметила открытую дверь на чердак. Листик сидела на краешке крыши высокого терема и смотрела на город. Там горели не только храмы Единого, но и некоторые дома. Ведьмачка осторожно попыталась приблизиться к девочке, та, не поворачивая головы, сказала:

– Тут скользкая крыша, не подходи.

– Листик… – начала охотница, девочка повернулась к ней, ее глаза блестели от слез.

Срывающимся голосом Листик спросила:

– Почему люди такие злые?! Почему?! Что им сделала Карэхита? Почему ее снова хотели сжечь, почему ее пытались убить? Камни бросали… Почему сейчас убивают?

Листик показала на пылающие дома и мечущиеся в отблесках пожара тени. Потом девочка скользнула с крыши, и Докия увидела, как появившийся у самой земли дракон бесшумно полетел в город.

Воевода Бронислав смотрел, как поджигают очередной дом почитателей Единого. Хозяин дома, богатый купец, лежал на пороге с разрубленной головой. Его тяжелораненая жена пыталась выползти из дома, чтоб спасти ребенка. Она уже не могла говорить, только хрипела, а маленькая девочка плакала тоненьким голоском. Один из дружинников вопросительно взглянул на воеводу, тот сурово сдвинул брови:

– Князь приказал – до четвертого колена, поэтому всех…

Договорить воевода не успел. Сверху упала большая тень и, блеснув золотистой чешуей в свете разгорающегося пожара, выхватила ребенка.

– Дракон! Золотой Дракон! – с благоговением прошептал воин. – Хранительница леса не желает этих смертей!

– Да, Золотой Дракон показал, что Хранительнице леса не нравятся наши действия! – кивнул воевода и в раздумье продолжил: – Больше никого не убивать! Но дома сжечь, обитателей согнать на площадь! Пусть князь решает, что с ними делать.

А Листик принесла на подворье замка ведьмаков еще одного ребенка. Дракончик видел, что его мать уже не спасти, но там, где это было возможно, забирал и взрослых. Спасенные люди жались в кучу, Раскова и еще несколько поварих и ведьмаков, оставив попытки развести испуганных людей по комнатам, утешали их, как могли. Маги, напав на замок, не сожгли его, может, не успели, а может, решили не разрушать часть городских укреплений, поэтому все строения сохранились. Сюда Листик и переправляла людей. Все они были напуганы, но все же видели, кто их спасал, выдергивая из-под мечей обозленных дружинников или из пылающих теремов. Видели, что это делал богомерзкий, как говорили служители Единого, дракон. Листик перенесла и тех, кого дружинники князя согнали на площадь. Она не летала – прыгала, потому что, летая, просто не успела бы всех перенести. Для людей это выглядело так, будто дракон их хватал и просто переставлял на другое место, правда, расстояние, на которое переносил дракончик, было довольно велико. Некоторые из спасенных начали шептаться о чуде, устроенном Единым, чтоб спасти своих последователей. Листик, услышав это, заявила:

– Ваш Единый палец о палец не ударил, чтоб вас выручить! Только слушал ваши мольбы! И радовался, что ему так много молятся!

– Листик, что ты собираешься с ними делать? – спросила спрыгивающая с коня Докия, за ней послали, когда дракончик начал приносить во двор замка спасенных людей.

– Действительно, что вы собираетесь с нами делать? – Из толпы вперед выступил человек с типичной внешностью купца.

– А ничего, – пожал плечами дракончик, да еще и лапами для убедительности развел.

– Князь весьма разгневался, что его приказ не выполнен, он пока не знает, что эти люди здесь, но, узнав, может прислать дружинников, – произнесла Докия, обращаясь к Листику, и, показывая на испуганно замерших людей, добавила: – А мы не можем оказывать князю сопротивление. Их всех придется выдать.

– Что же делать? – растерялся дракончик и позвал: – Вимина! Вимина!

Появившейся фее Листик рассказала о сложившейся ситуации, та, с улыбкой глянув на напряженно слушавших людей, произнесла:

– Ваш бог отвернулся от вас, бросил. Я могу вас спасти, увести отсюда в одну из долин у гор. Там вы будете в безопасности, думаю, что необходимое для обустройства вам дадут, – Вимина кивнула в сторону Докии, – на первое время. От диких зверей я вас защищу. А потом можно будет на ближайшей ярмарке докупить то, что вам будет нужно, путь туда я вам покажу.

– Но у нас ничего нет! Мы не можем заплатить за то, что нам дадут, не говоря уже о том, что на ярмарку надо ехать с деньгами или хотя бы товаром на обмен! – возразил человек с внешностью купца, остальные согласно закивали.

Докия повернулась к одному из молодых ведьмаков, стоящих во дворе:

– Покажи им второй склад, пусть берут там все, что надо!

– А как мы уйдем отсюда? – поинтересовался тот же человек.

С молчаливого согласия остальных спасенных он принял на себя обязанности старшего.

– Я не смогу так много сразу провести, – растерянно произнесла драконочка. Дух леса усмехнулась:

– Это сделаю я, а ты посмотришь, как это делается и куда я их отведу.

– Ага, – ответила Листик.

Тем временем мужчины носили со склада топоры, пилы и другие инструменты. Женщины брали одеяла, посуду и другую домашнюю утварь. Когда сборы были закончены, то один из спасенных людей торжественно провозгласил:

– Единый не оставил нас своей милостью! Возблагодарим и восхвалим же его за это!

– Какой Единый?! Нас спасал дракон, которого называют богомерзким! Нам помогли ведьмаки, которых называют слугами врага Единого! А убежище нам дает дух леса, которого служители Единого называли не иначе, как воплощение врага рода человеческого! – закричала одна из женщина, наступая на растерявшегося от такого напора человека, предлагавшего возносить хвалу своему богу. Распаляясь все больше и больше, она решительно заявила: – Твой Единый нас бросил! Не хочу его знать! Да будет он и его служители прокляты!

Эмоциональное высказывание этой женщины поддержали все ее подруги по несчастью и большая часть мужчин, а тот, который предлагал вознести хвалу Единому, гневно закричал в ответ:

– Не богохульствуй! Ты будешь примерно наказана!

– Да куда уж больше? Я потеряла мужа, который пошел вместе со слугами Единого совершать богоугодное дело – жечь ведьму. А потом они погнались за другой ведьмой! И где они, где мой муж?! Дружинники князя сожгли мой дом и убили бы меня и детей, если бы не дракон! Теперь, когда нам хотят дать возможность начать жить, ты опять призываешь поклоняться этому лжебогу! Проклинаю его и тебя!

Увидев, что все женщины и большинство мужчин поддерживают говорившую, оставшийся верным своему богу, гордо подняв голову, произнес:

– Я не могу идти с теми, кто предает свою веру! А это богомерзкое отродье, – мужчина показал на улыбающуюся Вимину, – заставит вас молиться себе или другим поганым идолам!

– Зачем? – удивилась Вимина. – Я не нуждаюсь в молитвах и благодарностях. Если я и делаю что-то для вас, то не для того, чтоб вы мне поклонялись, а ради вас самих, ради вот их!

Дух леса показала на испуганных детей, а Докия скомандовала:

– Откройте ворота, пусть уходит!

Мужчина, презрительно оглядев всех, направился к открытым воротам, его примеру последовало еще несколько человек.

– А теперь быстренько закройте ворота! – приказала Докия своим охотникам. – А то, не ровен час, вернуться захотят!

Словно подтверждая ее слова, в ворота раздались удары и крики с просьбой пустить обратно. Эти крики сменились мольбами о пощаде. Но они быстро стихли, сопровождаемые звуками ударов. Докия удовлетворенно усмехнулась – Бронислав догадался, куда дракон перенес спасенных им людей, но пока ничего не предпринимал, выжидая. Ну а с теми, кто сам ушел с подворья ведьмаков, или кого выгнали, судя по быстро закрывшимся воротам, приказал поступить согласно повелению князя.

Вимина сокрушенно покачала головой и сделала жест рукой, словно рисуя в воздухе большой круг. Открылся проход на большую поляну. Если тут была уже ночь, то там было светло, словно поляну, куда вел проход, созданный духом леса, освещало солнце, спрятавшееся в облаках.

– Я подумала, что в темноте вам будет неудобно обустроиться, так что там будет светло, – улыбнулась Вимина и первой направилась в проход, позвав остальных: – Идемте.

Люди, подхватив вещи и маленьких детей, пошли за хранительницей леса, последней прошла Листик и словно закрыла за собой дверь. Волшебный свет погас, а за воротами снова началась возня, и оттуда кто-то зычно закричал:

– Откройте ворота! Приказ князя!

– Хорошо, что Вимина увела людей, – проговорила Докия и приказала охотникам, стоящим у ворот: – Откройте!

Воевода Бронислав, оглядев подворье, посмотрел на нескольких охотников и улыбающуюся Докию. Удовлетворенно хмыкнув, он сдвинул брови и строго спросил:

– Где они?

– Кто? – еще шире улыбнулась Докия.

– Последователи Единого! Князь приказал их всех согнать на площадь!

– Ну так сгоняй, – пожала плечами Докия. – Чего сюда приехал? Я помогать не стану, мало у меня людей. Да и отдыхают они.

– Не притворяйся! – Воевода попытался еще больше сдвинуть брови, но это у него не получилось, Докия, глядя на потуги Бронислава казаться грозным, совсем уж непочтительно захихикала.

– А ты не хихикай! Чай, не девчонка! – обиделся воевода.

Докия низко поклонилась. Но при этом звуки, издаваемые ведьмачкой, полностью ее выдали.

– Дракон где? Твой дракон, на котором ты летала, – подозрительно озираясь, спросил воевода, а потом уставился на охотницу.

Та улыбнулась:

– Бронислав, что ты на меня смотришь? Думаешь, я его в карман спрятала?

– Но ты же с ним все время была, с этим драконом! С этой рыжей девчонкой! Это же она дракон-оборотень! Ее надо допросить и… – начал воевода, но ведьмачка не дала ему высказаться до конца:

– Бронислав, она не моя, она сама по себе, и потом… Она спасла Светолану от дракона, она помогла вылечить Карэхиту, она сражалась вместе с Световидом и Яромиром против Черной Смерти, без нее они не победили бы, и, наконец, она помогла справиться с мятежом магов и остановила нашествие сабурманов!

– Но приказ князя… – растерянно попытался возразить Бронислав.

Докия снова его оборвала:

– Вот пускай князь сам приедет и спросит у Листика, что хотел! Я в этом ему не помощница!

Князь Световид был очень разгневан. Эта наглая рыжая девчонка-дракон абсолютно ни во что его не ставила. Он же приказал ей прибыть к нему, вернее, приказал передать ей, когда она придет, явиться пред светлые очи князя. А она мало того что проигнорировала это его повеление, так еще и, появившись в княжеском тереме, прошла к Карэхите, а к нему даже из вежливости не заглянула! Князь злился, потому что понимал – он очень многим, если не всем, обязан Листику, к тому же ни он сам, ни даже вся княжеская дружина ничего с этой маленькой девочкой, вернее драконом, поделать не могут. А вот она что хочет, то и делает! Всех уцелевших последователей Единого куда-то увела, да так, что их найти не могут!

Князь, приняв решение, закричал:

– Коня мне! Да позовите Яромира!

Появившемуся витязю скомандовал:

– Бери свою сотню, и едем в замок ведьмаков!

– Световид, я бы не советовал тебе таким тоном и в таком состоянии говорить с Листиком. Светолана говорила, что девочка на тебя очень обижена! – постарался отговорить друга от поездки воевода его малой дружины.

– А на тебя, Яромир? – спросил у витязя князь.

Тот вздохнул:

– На меня тоже, со мной тоже не захотела разговаривать. С Карэхитой и Светоланой говорила, а когда я пришел – попрощалась и ушла. Не слишком ли круто мы обошлись с последователями Единого? Служителей – да! Тут я согласен – всех под корень! Но остальных? Там были женщины и дети…

– Яблоко от яблони… Ты сам понимаешь, оставили бы корни – появились бы всходы. Прополку нельзя делать частично. А то, что Листик на нас обижена, – это плохо! Ты знаешь ее возможности. Вот поэтому с ней надо поговорить!

– Что ж, тогда поехали, – согласился Яромир с князем. – Только сотню брать незачем, мы же не воевать едем, да и потом, сотня с огнедышащим драконом не справится. Поехали вдвоем, ну десяток как конвой, этого хватит.

– Хорошо, – кивнул князь. – Так и сделаем.

На подворье замка ведьмаков царила обычная повседневная суета. Но Докия, которой доложили о приближении важных гостей, сама вышла их встречать.

– Будь здрав, княже, – поклонилась ведьмачка и сразу же сказала: – Если ты к Листику, то лучше ее не беспокоить, у нее гости…

– Гости? – удивился Световид и с сарказмом спросил: – Настолько важные, что сиятельная Листик не сможет принять князя Склавонии?

Докия попыталась объяснить или предостеречь, но снова начинающий злиться князь не стал слушать:

– Где они?

Докия, пожав плечами, молча указала на окно одного из теремов, видно было, что ей не хочется ссориться с князем, а с гостями Листика – тем более. Световид в сопровождении Яромира направился туда. Без стука распахнув дверь комнаты, он так и застыл на пороге. Листик была в комнате не одна, там находились еще две девушки: одна, пепельноволосая – просто красивая, а вторая, с бронзовыми волосами – ослепительно красивая. Обе девушки были обнажены, но это их нисколько не смущало. Бронзововолосая как раз, судя по ее тону, что-то выговаривала Листику на странном рыкающе-шипящем языке. Она лишь взглянула на вошедших и вернулась к чтению нотаций. Но от этого мимолетного взгляда у князя и его воеводы по спине побежали мурашки – так смотрят на таракана, которого хотят раздавить. Пепельноволосая, лишь чуть скосив глаза, посмотрела на вошедших и усмехнулась краешком губ, видно, ей было знакомо действие взгляда бронзововолосой подруги. А та продолжала выговаривать девочке на своем странном языке:

– Тебя же предупреждали, чтоб ты не вмешивалась в божественные разборки! Зачем ты связалась с местным Единым!

– Его служители хотели убить Карэхиту! – пискнула в ответ Листик. Бронзововолосая зарычала еще громче:

– Вся в Ветику! Та тоже защищала короткоживущих! Какое тебе до них дело?! Ты должна думать в первую очередь о себе! Твоя жизнь по-прежнему в опасности, а теперь, благодаря этому божку, в совете знают, где ты! Ты вмешалась и открыла свои возможности, ты расправилась с ланом, а он…

– Его амулет перемещения был здесь! Я его уничтожила…

– Видишь, Рамана, растет настоящий драклан, – усмехнулась пепельноволосая. – Она уничтожила все, до чего дотянулась, так она может здесь всех и все поуничтожать, если, конечно, не остановится. Хотя неплохой способ захвата мира – всех поуничтожать. Сопротивляться некому будет – и весь мир у ее ног!

– Не иронизируй, Тайша! Нам надо как можно быстрее спрятать эту дуреху! Пока совет не принял меры. Листик, тебе нужно срочно отсюда уходить!

– Но как же… Если совет знает про этот мир, то дракланы могут сделать попытку захватить его! А здешние жители так просто не покорятся! Они погибнут, сражаясь! Если не все, то многие! – возразила Листик.

– Мир, где есть хранитель, дракланы не трогают, – улыбнулась Тайша.

– Но в этом мире нет хранителя! – снова попыталась возразить Листик. – Вимина – хранительница леса, а Элие…

– Хранительница степи, можешь не рассказывать, – улыбнулась догадавшаяся Тайша и наставительно произнесла: – Но если степь и лес призвали себе хранителей, вернее, хранительниц, то этот мир уже защищен от дракланов, они сюда уже не смогут так просто пробраться, а хранитель мира… Увидишь.

– Но вы-то проникли! – не сдавалась Листик.

– Мы уже были тут раньше, как ты и твоя мама. Мы не пытались захватывать этот мир, не проявляли враждебности, вот он и принял нас, как и тебя.

– А лан? Он не просто сюда пробрался, но и сумел забрать силу хранительницы степи, развоплотил ее! Элие была призвана…

– Я знаю, – кивнула Тайша. – Тартрумс был очень сильным магом, но и он не смог бы победить хранительницу степи, если бы ему не помогли. Да и инструмент у него был очень хорош…

– Посох! – почти выкрикнула Листик, а Рамана, прищурившись, глянула на подругу:

– Твоя работа?

– Моя, – вздохнув, призналась пепельноволосая. – Заказ есть заказ, но это было давно, и он многое усовершенствовал. Я же говорю – очень сильный и талантливый маг, уровень, близкий к младшему богу.

– Он меня этим посохом чуть не поймал! – пожаловалась Листик Рамане, та осуждающе уставилась на подругу.

Тайша усмехнулась:

– Но не поймал же. Если бы не отобранная сила хранительницы, то посох был бы бессилен против Листика, против Ветики, против меня, да и против тебя, Рамана, тоже. Что ж я, совсем глупая, давать в чужие руки такое оружие, которым можно было бы с нами справиться?

– Ага, но все же против меня сработало. Ну почти! – обиженно возразила Листик.

Тайша еще раз пояснила:

– Посох – магический артефакт, закачивающий в себя силу. Но эта сила безликая, поэтому может быть направлена только на то, что может посох. А он не может причинить нам вред. Но в данном случае туда была заключена не безликая сила, а сила степи. А вот для нее Листик – драклан, захватчик. Я имею в виду не силу, а степь. Вот Листику и досталось. Накладка вышла. Тут моя ошибка, но…

– Ничего страшного, ошибаться могут все! – фыркнула Рамана. – А то, что твоя ошибка могла оказаться фатальной для Листика… Это как называется?

– Ага, – влезла Листик, – не совсем глупая, только лишь чуточку. Так ошибаться и такие артефакты создавать! И раздавать всяким там проходимцам!

– Листик! Не вмешивайся в разговор старших! – в один голос закричали Рамана и Тайша.

– Ага! А вы на меня не кричите! – надулась Листик.

Бронзововолосая подошла к Листику и стала гладить девочку по голове:

– Не дуйся. Тайша хорошая, только иногда увлекается.

– Ага, – ответила девочка. Пепельноволосая тоже погладила девочку по голове.

– Пока здесь не будет порядка, Листик этот мир не покинет, значит, надо навести этот самый порядок как можно быстрее. – Тайша посмотрела на девочку, та согласно кивнула.

– Ну что ж, тогда за дело, – приняла решение Рамана и позвала, но сделала это уже на склавонском языке:

– Вэлех, пенек старый, выходи! Я же вижу, что ты подслушиваешь!

– Очень вас подслушаешь! Рычите тут, как звери дикие! – ворчливо ответил старый дед в одежде из листьев, неизвестно откуда появившийся в горнице. Он смотрел на присутствующих из-под густых бровей, напоминавших заросли колючего кустарника.

– Языки изучать надо, бога изображаешь как-никак, а то зарылся тут в зарослях, за порядком не смотришь! Почему допустил, что какой-то мелкий самозванец силу набирать начал?

– А мне-то что? Он меня не трогал, а людишки… Пусть их, у меня вон – лес есть! – так же ворчливо продолжил старик.

– А как приказал бы тот божок людишкам лес вырубить! Что бы ты делал?! А? – гневно закричала Листик. – Убивать их начал бы, да?!

– Старый стал, обленился лешак, – сделала вывод Рамана и задумчиво добавила: – Может, грохнем этого тунеядца? Пускай Вимина одна останется и силу набирает, она девочка умная, у нее получится. Глядишь, лет так через триста – пятьсот будет в Склавонии новая богиня.

– Вы это чё? Удумали-то чего? А? – забеспокоился Вэлех, он был очень сильным лешаком, приблизившимся к тому, чтоб стать младшим богом. С одним дракланом он, может, и справился бы или, в крайнем случае, убежал бы и спрятался, но тут их было трое! Третьей, правда, была девочка, но она хоть и маленькая, зато обладала немалой силой.

Словно подтверждая опасения старика, бронзововолосая сказала девочке:

– Держи, чтоб не убежал! А то вон как глазки забегали, дернет в лес, придется потом каждую корягу проверять.

Магический захват малышки был очень силен, да и приоткрывшаяся аура произвела на Вэлеха впечатление. Что-то в этой девочке, когда она начинала злиться, было очень знакомое и страшное. А Листик была очень зла на этого ленивого лесного бога.

– Вимина! – позвала бронзововолосая.

Появившаяся дух леса с удивлением смотрела на открывшуюся ей картину. Все было очень похоже на то, как дракланы захватывают мир. Сначала убивают тех богов, которые могут оказать сопротивление. Затем убивают сильных магов, а остальных просто подчиняют, облагая данью и заставляя себе поклоняться. Но последнее не обязательно, так делают особо тщеславные. Раману и Тайшу Вимина хорошо знала и не боялась, но то, что они делали сейчас… Неужели они все-таки решили захватить Илувону? Дух леса даже зажмурилась от подобного предположения, а Рамана огорошила фею вопросом:

– Вимина, как ты смотришь на то, чтоб стать богиней? А то все фея да фея! Выполняемая тобой работа достойна награды! Мы сейчас по чуть-чуть силой сбросимся и… Много не обещаю, но лет через триста – пятьсот младшей богиней вполне можешь стать!

– А Вэлех? – спросила Вимина.

– Грохнем! Силу заберем, тебе отдадим. Ну так как? – изобразила кровожадную улыбку Тайша.

– Я сам, сам! Сам отдам! Не надо меня убивать! – задергался лесной бог, а Листик, решившая, что он хочет вырваться, придавила его еще больше, так что тот захрипел.

– Листик, ослабь немного, ты его задавишь раньше времени. Значит, так и порешим, в смысле решим, а…

– Не надо! Не надо меня пореша… – снова подал голос струсивший леший, испугавшийся Тайшиного «порешим».

– Ага, – перебила Вэлеха Листик, ослабляя захват, – а Элие и еще Карэхита?

– Ну что ж, наводить порядки так наводить! – решительно сказала Рамана и спросила у Листика: – Как ты сказала? Элие? Карэхита?

– Ага! – кивнула девочка, а бронзововолосая позвала:

– Элие! Стевэл! Карэхита!

В комнате, благо она была большая, появились две девушки и молодой человек, одетый в костюм из шкур. Кроме этого наряда, и так делавшего его похожим на степного зверя, у него были еще и небольшие загнутые рога. Девушки недоуменно озирались, а молодой человек сразу напрягся. Листик, выпустив Вэлеха, придавила этого козлорогого, тот, пытаясь вырваться, спросил:

– Что здесь происходит?

– Суд богов, вернее, суд над богами! – произнесла Тайша на языке эрэлов.

А Листик гневно закричала:

– Что ж ты, козел рогатый, допустил, что духа степей развоплотили?! Почему не заступился?! Дух вонючий!

– Карэхита! – бросился к своей возлюбленной князь, до этого молча стоявший и с ужасом слушавший разговор, вернее, ту его часть, что мог понять.

– Попрошу меня не оскорблять! – хрипел рогатый дух, а леший попытался улизнуть, но был остановлен Раманой, просто стукнувшей его по голове. Сознания он от этого не потерял, но на пол упал, удар был очень сильный.

– Что здесь происходит?! – В щель приоткрытой двери всунулась голова Докии. – Весь терем ходуном ходит, того гляди развалится!

– Боги суд вершат, – шепотом сообщил Яромир, с ужасом глядя на происходящее перед ним, – вернее, суд вершится над богами!

– Кто? – таким же шепотом спросила Докия, она узнала многих присутствующих, хотя старшего духа степи видела только на изображениях.

Сейчас на лежавшем на полу духе леса сидела обнаженная бронзововолосая красавица и заламывала ему руки за спину; рогатого духа степей колотила головой об пол сидящая на нем Листик; обнявшимся и стоящим в стороне Вимине и Элие не давала вмешаться в происходящее пепельноволосая девушка, а Карэхита успокаивала перепуганного Световида.

– Убивают! – шепотом добавил перепуганный Яромир. – Старых богов убивают!

– Ага! – подтвердила Листик. – Но сначала рога отломаю, чтоб помнил!

И, словно подтверждая свои слова, Листик особо гулко приложила об пол Стевэла.

– А ну прекратили! Все прекратили! – громко закричала пепельноволосая и подняла над головой светящийся ярко-бордовым большой кристалл. Все, как завороженные, уставились на сверкающий камень, только Листик по инерции еще раз стукнула духа об пол. А Тайша продолжила: – Значит, так! Старшие духи делятся своей силой с хранительницами, мы добавляем от себя. Девушки становятся богинями! Ну, точнее, тоже старшими духами. Ну, кто против?

– А Карэхита? – подала голос Листик.

– Рано ей пока, будет феей. Думаю, обижать ее никто не станет. Да? – ответила Тайша и как-то странно посмотрела на Карэхиту, чему-то улыбаясь.

Все замотали головами. На всякий случай это сделали и Световид с Яромиром, решив, что если они этого не сделают, то Листик слезет со степного духа и начнет бить головой об пол кого-нибудь из них.

– Если возражений нет, тогда начнем, – став серьезной, предложила Тайша и укоризненно, но при этом чуть усмехнувшись, сказала Листику: – Да отпусти ты его, он уже все осознал и больше не будет!

– Ага. – Листик с недоверием посмотрела на притихшего рогатого и, отпустив того, отошла к феям и Карэхите.

Тайша скомандовала, как кому встать, и всех действующих лиц, кроме людей, окутало зеленое сияние. Когда оно исчезло, то вроде ничего и не случилось – никаких видимых изменений заметно не было, только кристалл в руках Тайши погас, превратившись в простой булыжник. Пепельноволосая, тряхнув рукой, его куда-то спрятала и пояснила свои действия:

– Очень хороший накопитель. Мощный. Еще пригодится.

– Э-э-э… Мм… – было видно, что Вэлех хочет что-то сказать, но не решается.

Рамана кивнула:

– Свободны, оба! Можете вернуться к своим обязанностям. – Духи исчезли, а бронзововолосая, усмехнувшись, добавила: – Точнее, к развлечениям, теперь вам только это по силам.

– Что вы сделали? – спросила Вимина, а Элие, прислушиваясь к своим ощущениям, спросила:

– Я как будто… Раньше я просто чувствовала степь, а теперь все вижу!

– А вы? – спросила Тайша у Вимины и Карэхиты.

Рамана усмехнулась:

– У нашего ученого проснулся исследовательский интерес, она пытается выяснить, что же она такое сделала.

– Ну, что я сделала, я и так знаю… – начала Тайша, но ее перебила захлопавшая в ладоши Листик:

– Ты сделала богинями Вимину и Элие… Ну, почти богинями.

– Листик! – постаралась прекратить восторги девочки пепельноволосая. – Я не старшая богиня, да и у них не у всех получается создать младших. Сейчас Вимина и Элие просто стали сильнее. А богинями… Разве что при очень удачном стечении обстоятельств и когда сам мир захочет, чтоб у него появилась богиня или бог.

– Так что же ты сделала? – удивилась Листик. – Ты же что-то сделала?

Тайша усмехнулась, а пояснила Рамана:

– Произошло частичное перераспределение сил. Запуганные местные духи природы отдали часть своей силы другим духам…

– Это как? – широко раскрыла свои глаза Листик.

– А вот так, мы их запугали, и они на это согласились. Добровольно согласились, что и требовалось. И потом, Листик, неужели ты думаешь, что смогла бы удержать бога? Пусть даже самого младшего.

– Рамана, а Единый? Он же бог? Куда он делся?

– Листик, он не сила природы. Да, у него есть сила, но он получает ее от молитв верующих, от их веры. А когда верующих стало мало… – Рамана кивнула в сторону князя Световида, тот снова обнимал Карэхиту. – Он хоть и жестоко, но правильно поступил – нет верующих, нет и бога.

– Получается, я… – начала растерянная Листик.

На этот раз пояснила Тайша:

– Те, кого ты спасла, отреклись от Единого и начали проклинать, в этом случае накопленная сила уменьшается, вот он и сбежал, чтоб совсем не развоплотиться и не развеяться. Понятно?

– А кто же он теперь? – удивилась Листик.

– Он теперь тоже дух и будет таким, пока сохранит остатки силы. А поскольку он не сила природы, то долго даже духом ему не быть. Если, конечно, не найдет тех, кто будет его подпитывать, но это вряд ли.

– Ага, дух ничейный и очень бледный! – засмеялась Листик. – И поделом ему! А потом развоплотится, когда все потеряет? Да?

– Вряд ли, – пожала плечами Тайша. – Может, станет привидением, а может – высшей нежитью. Он-то силу брал только от людей, так и теперь будет брать, но уже по-другому.

– Надо его догнать и… – забеспокоилась Листик.

Рамана покачала головой:

– Не получится, он очень быстро и далеко убежал, теперь его не найти.

– Но все же, что вы сделали с нами? – вмешалась в разговор Вимина.

Тайша усмехнулась и кивнула в сторону девочки:

– Я вам хотела объяснить, но некоторые любопытные… Листик! Не перебивай! Я тебе потом расскажу. Так вот, вы так и остались духами, но стали гораздо сильнее. Сильнее, чем ваши духи-мужчины, которых здесь считали богами.

– А почему? Почему их считали богами? – не удержалась от вопроса Листик.

Тайша вздохнула:

– Потому что им поклонялись как богам. У них была не только природная сила, но и от поклонения. Теперь такая сила будет и у девушек. Я передала им силу не только от тех ленивых духов, но и из своего накопителя. Листик, ты же помнишь посох Тартрумса, он туда смог закачать силу духа степи…

– Ага, а чью силу ты закачала в свой накопитель? – прищурившись, спросила Листик, подозревая, что тот, у кого Тайша отняла силу, просто погиб.

А Рамана ехидно усмехнулась:

– Очень хорошие амулеты ты, Тайша, делаешь.

– Там была не чья-то конкретно сила, а просто накопленная в разных местах… – начала Тайша, а ее бронзововолосая подруга предположила:

– И от разных существ…

– Конечно, почему бы и не подобрать то, что плохо лежит? – пожала плечами Тайша. – В итоге эта сила пошла на благое дело!

– А ты будешь снова собирать…

– Буду! – отрезала Тайша и отвернулась, показывая, что вопрос исчерпан и что она и впредь станет поступать так, как считает нужным. Рамана поняла, что несколько перегнула палку со своими разоблачениями, а Тайша продолжила объяснения: – Но самое интересное в том, что я не передавала никакой силы Карэхите, но она теперь…

Вимина и Элие вдруг поклонились девушке:

– Приветствуем тебя, старшая сестра! С рождением!

– Вот теперь вам понятно, что произошло? – улыбнувшись, спросила Тайша.

Рамана, на мгновение задумавшись, кивнула, а Листик покачала головой. Пепельноволосая, продолжая улыбаться, пояснила:

– Листик, ты и обе хранительницы передали часть своей силы Карэхите, когда ее лечили. В отличие от Вимины, в которой только сила леса, и Элие, в которой сила степи…

– Ага, а что от меня? Сила драклана-завоевателя? – опять не выдержала Листик.

– Нет, Листик, от тебя нечто большее, заставившее обратить на Карэхиту внимание мира…

– Тайша! Разве мир может обращать внимание? Он же не живой!

– Листик! Ты дослушай! Мир как раз живой, это очень сложное живое существо, только медленное. Так вот, Карэхите силу дала Илувона, и теперь она хранительница всего мира, неопытная пока, а Вимина и Элие у нее как бы помощницы. Понятно?

– Ага, – кивнула Листик и сразу же спросила: – А как же эти два ленивых духа, которые делают вид, что они тут боги? Что теперь будет с ними?

– С этими мелкими пакостниками девушки сами разберутся, без нас, – ухмыльнулась Рамана.

– Ага, – тоже заулыбалась Листик, а Рамана, перестав улыбаться, очень серьезно сказала:

– А тебе, Листик, надо как можно скорее отсюда уходить! Карэхита защитит свой мир от вторжения, а вот тебя могут просто похитить. Почему мы с Тайшей здесь? Потому что я слышала очень интересный разговор. В совете дракланов знают, где ты!

На горе среди камней, похожих на маленькие скалы, расположились три дракона. Они специально прилетели сюда, чтоб их никто не подслушал, но, договариваясь о месте встречи, могучие драконы были неосторожны, и об этом узнала бронзовая дракона. Она прилетела сюда раньше и затаилась меж камней, прикрывшись пологом невидимости. В драконьей ипостаси ее бы быстро обнаружили, несмотря на все ее ухищрения, поэтому разговор подслушивала бронзововолосая девушка. Если бы ее обнаружили, то она не смогла бы ничего противопоставить чешуйчатым великанам, но она хорошо спряталась, а искать маленького хумана среди этих диких скал драконам-великанам даже в голову не пришло.

– …и этот божок обратился ко мне за помощью или защитой, я так и не разобрал, – говорил один из драконов, серого цвета. Погладив свой живот, словно после сытного обеда, он ухмыльнулся и добавил: – Очень опрометчиво с его стороны.

– Но не для того чтоб рассказать об этом забавном происшествии, ты собрал нас, Ариматуларикиланион, – прорычал другой дракон, не уступающий первому в размерах.

Рассказанное старейшим старейшиной было довольно забавно – дракланы не упускали случая нагадить богам, если это могло пройти для них безнаказанно.

– Нет, конечно, этого божка, кандидата в Единые, вышиб из того мира, как вы думаете, кто?

Драконы вопросительно уставились на серого, тот не стал тянуть:

– Маленький изумрудно-золотистый дракончик! Он не сгинул в Ледяном мире, каким-то образом сумев избежать внимания владыки Айсгора!

– Изумрудно-золотистая полукровка будет ниспровергать богов, достигнет невиданных высот и погубит старейшин совета… – задумчиво произнес второй дракон, а третий спросил у первого:

– Пророчество касалось Ветикалинарионы, в нем было сказано и о второй ее ипостаси – рыжая, как огонь! Но она, как уверял нас ты, Ариматуларикиланион, убита!

– Ее дочь тоже подходит под все признаки, указанные в пророчестве. К тому же Ветикалинариона богов не ниспровергала, а эта одного уже успела…

– И каким же образом это ей удалось?

– В мир Илувона, в котором обосновался этот бог и начал не без успеха набирать своих последователей, пробрался Тартрумс…

– Этот выскочка?

– Этот выскочка сумел подчинить себе трех гурувов, – сообщил первый дракон, вызвав удивление остальных. – Тартрумс начал захват того мира…

– Какой-то лан, – презрительно скривился и хотел что-то сказать по этому поводу второй дракон, но первый продолжил:

– …успешно начал. Он сумел отобрать силу одной из тамошних так называемых фей – духа степи. Между прочим, с помощью этого Единого, что там появился, пообещав тому, что будет поддерживать его культ среди степняков. Вторым этапом был захват лесной страны, мир там небольшой, и если бы он покорил степь и лес, завоевать остальное не составило бы труда. Но дух леса был сильнее своего степного коллеги. К тому же там была еще и Хозяйка леса, небезызвестная вам Ветикалинариона…

– Но она же погибла!

– Но Тартрумс этого не знал! Вот он и забросил одного из своих гурувов в лес. Только тот сеять панику и разрушения не спешил…

– Это понятно, как только ослаб контроль, он просто начал жрать…

– Да, именно так. Тогда Тартрумс сделал следующий шаг, он организовал поход степи на лес. Целью этой атаки было не столько завоевание леса, как вы понимаете, это трудно сделать…

– Да, лесные народы, те же эльфы, всегда оказывают бешеное сопротивление, победить их можно, только уничтожив лес, а здесь есть опасность, что в этом случае мир призовет хранителя. Недаром Тайшаваланикатиона отказалась принимать участие в уничтожении лесов мира Горм, именно этим аргументировав свой отказ.

– Ты прав, Гирториманакалитиоон, вот поэтому Тартрумс хотел просто выманить боеспособные силы из основного места дислокации, а там устроить мятеж.

– Как – устроить мятеж? – удивился третий драклан.

– Очень просто, – усмехнулся Ариматуларикиланион. – Он сумел связаться с местными магами. Что он им пообещал, я так и не понял, скорее всего – власть и искоренение приверженцев Единого. Маги подняли восстание за спиной тамошнего правителя. Скорее всего, Тартрумс руками магов хотел решить несколько проблем, в том числе и скинуть тамошнего Единого, лишив его верующих. Сами понимаете, конфликт между ними был неизбежен. А потом бы разобрался и с магами.

– Умно, хоть и лан, но поступил умно. Да, он все равно бы схлестнулся с тем божком, а маги и служители Единого во взаимной борьбе ослабили бы друг друга, соответственно ослаб бы и этот бог, – кивнул своей большой головой один из драконов, другой скривился, не желая признавать за каким-то ланом даже проблесков ума.

– И тут начинается самое интересное. Появившаяся неизвестно откуда Листикалинариона занимает место своей матери и убивает того гурува, что Тартрумс забросил в лес…

– Как? Сама? Вот так и убила? Это невозможно! – в один голос воскликнули дракланы.

– Именно! Дальше еще интереснее. Это событие заставило лана поторопиться и не дало подготовиться должным образом. Ему надо было подумать, как нейтрализовать новоявленную Хозяйку леса, а он двинул вперед степняков и ускорил начало мятежа магов. Мятеж состоялся, но лану уже было все равно.

– Аримат, ты хочешь сказать, что эта малолетняя полукровка…

– Именно, именно! Она убила гурувов Тартрумса и его самого! Остановила степняков и подавила мятеж магов!

– Эта рыжая девчонка – какое-то непобедимое чудовище! Так всех разделать! А что она сотворила с тем богом, что он прибежал к тебе жаловаться?

– Как ни странно, ничего напрямую. Он сам запаниковал и толкнул своих последователей на восстание, решив, что их много, а магов, чтобы противостоять его жрецам, уже нет, и они справятся с армией правителя, там она традиционно мала. Но воины оказались на высоте – разогнали толпу, убив жрецов, а затем принялись и за всех остальных.

– Да, потерять верующих для такого бога…

– Девчонка начала спасать этих убогих. И те, кого она спасла, отреклись от своего бога, мало того, они начали его проклинать!

– Хорошая шутка! Жаль, что я этого не видел, у этой малявки-полукровки, как ни странно, чувство юмора настоящего дракона!

– Эта малявка-полукровка с драконьим чувством юмора – именно та рыжая из пророчества. Бога она уже сумела уничтожить! Она опасна! Ее надо остановить, пока она не вошла в силу!

– Но, судя по тому, что ты, Ариматуларикиланион, нам рассказал, она уже немало может, то есть силы у нее достаточно. Но она не спешит ею воспользоваться. К тому же бога уничтожила не она, это сделал ты.

– Ты не совсем прав, Гирторим, – вмешался третий дракон. – Аримат только довел до логического завершения то, что она начала, – не пропадать же добру. Тот божок, растратив остатки силы, уже был ни на что не пригоден. А так хоть какую-то пользу принес. Но я согласен с Ариматом – эту полукровку надо уничтожить, пока она достаточно слаба. Если она та, о ком говорит пророчество, то потом может быть поздно! Я предлагаю объявить на нее большую охоту!

– Боюсь, что Раманапиритикалиона и Тайшаваланикатиона будут возражать, а они имеют определенный авторитет, особенно Тайша, продуктами ее лаборатории пользуются многие, и она может отказать тем, кто примет участие в охоте. Да и Рамана – злопамятна и мстительна.

– Она не боец и… – попытался возразить третий дракон.

Первый его остановил:

– Да, слабый боец. Если на нее сразу напасть, она не пойдет на прямое столкновение, очень уж хитра, и постарается уклониться от драки, даже может убежать. Но потом, подготовившись, преподнесет много сюрпризов. Смертельных сюрпризов!

– Охоту объявляем, – решительно заявил Аримат. – Раманапиритикалиона и Тайшаваланикатиона сейчас куда-то отправились по каким-то своим неотложным делам, поэтому, пока их нет, надо все закончить, потом им нечего будет нам предъявить. Можно будет сказать им: «Если хотели возразить, то надо было присутствовать на совете!»

Договорившиеся драконы сняли с верхушки горы, на которой сидели, полог тишины и улетели выполнять принятое решение. Появившаяся из-за скалы бронзововолосая девушка тихонько сказала, ни к кому не обращаясь:

– Надо нам с Тайшей действительно отправиться по неотложным делам. А Листикупослать вестника, пусть сообщит, где этот мир, в котором она богов распугала.

– Вот так, – сообщила Рамана Листику, – на тебя объявлена большая охота. Благодаря местному Единому, точнее, бывшему Единому, совет знает, где ты. Хранительница мира, пусть еще слабая и начинающая, защитить свой мир сможет. Но целью напавших будет не мир, а ты. Конечно, Карэхита постарается защитить и тебя, но, повторюсь, она еще слабая, а сам мир пока раскачается, будет поздно, для тебя поздно! Поэтому тебе надо уйти. Илувону, если тебя здесь не будет, дракланы не тронут.

– Ага, – кивнула Листик и печально посмотрела на своих подруг, хранительниц. Феи и Карэхита начали обнимать Листика, а та, грустно улыбаясь, говорила: – Видите, мне надо уйти. Тогда и дракланы сюда не полезут. Не волнуйтесь, я знаю куда, там большой мир, и до него не так-то просто добраться.

Повернувшись к Рамане и Тайше, рыжая девочка пояснила:

– Его координат никто не знает, мама его случайно нашла. Даже мне приходится выглядывать из межпространства, чтоб его найти. А естественные межмировые переходы в тот луч миров ведут или через Айсгор, или через Иптар.

Рамана, подозрительно глянув на Листика, задумчиво произнесла:

– Да, через Айсгор никто не пойдет, это точно! А вот ты откуда знаешь об этом переходе?

Тайша согласно кивнула и продолжила мысль своей бронзововолосой подруги:

– Да и через Иптар вряд ли кто пойдет, владыка Азариумал еще та скотина…

– Ага, – хихикнула Листик, – мохнатый и рогатый…

– Я не это имела в виду, – отрицательно покачала головой Тайша. – Я говорю о характере и наклонностях. Да это и хорошо, в тот луч миров никто не сунется, а если это произойдет, Рамана или я пришлем вестника. Значит, решено – отправляемся! Листик, ты в тот мир, а мы – на Каприн. Устроим бучу в совете, будет им объявление охоты!

– А если они будут возражать? – спросила Листик.

– Будут возражать – лишим артефактов! – решительно заявила Тайша.

Внизу раскинулся большой зеленый массив, соседствующий с высокими горами. Чуть шевеля крыльями, Листик летела высоко в небе над той условной границей, где лес упирался в горы. В некоторых местах угрюмые голые скалы далеко выдвигались в лес, а кое-где могучий лес пытался взобраться на пологие склоны, высылая вперед более низкорослые деревья и густые кустарники. Стремительный полет дракона иногда замедлялся, словно он что-то искал в этом хаосе скал и леса. Внезапно ящер совершил разворот, словно нашел цель своего полета. Зависнув на одном месте, дракон очень членораздельно, что было совсем не характерно для драконов этого мира, произнес:

– Ага! Мамина пещера!

Так же стремительно, как летел до сих пор, дракончик устремился вниз. Но что-то происходящее немного в стороне от намеченной им цели привлекло внимание, заставив сменить направление полета. На лесной поляне что-то происходило, вроде как кто-то с кем-то дрался. Этот кто-то был один, а нападавших на него было много. Дракон, раздумывая, стоит ли вмешиваться, пролетел над поляной и все-таки решил помочь тому, кто был один. Развернувшись, крылатый повелитель неба увидел, что внизу уже все кончено. Раненого бойца уже увели, а его поверженных врагов собралась поедать хищная лесная нежить.

– Ага, – снова сказал дракончик и нырнул вниз, в заросли. Неизвестно откуда появившаяся в кустах у поляны рыжая девочка с интересом смотрела, как представители необычного народца утаскивают оружие и снаряжение погибших.

Девочка немного попрыгала на ставшей упругой и непроницаемой ловчей поверхности очень опасного хищника, напугав лесную нечисть до полусмерти, и отправилась к той пещере, что обнаружила сверху.

Глава 21 Хлопоты и встреча

Листик, закончив рассказывать, наблюдала, как Ирэн хлопочет у очага. Рыжая девочка, примостившись на своем стожке-постели, рассказала ученице травницы о тех событиях, что предшествовали появлению в приграничье Зелии изумрудно-золотистого дракона. Этого дракона за последние полтора месяца видели почти все селяне Дрэгисского, да и соседних баронств.

Селяне знали, что дракончик связан с маленькой баронессой и ее подругой – ученицей травницы, и если девочка и девушка заглядывали в селение, то это означало, что вся нежить в округе будет безжалостно уничтожена и что все споры с необычным народцем будут разрешены. По справедливости разрешены. Листик не делала разницы между людьми и лесными жителями. А люди, предупрежденные Мартой или Торомом, уже высматривали в небе изумрудно-золотистого дракона и начинали махать руками даже тогда, когда никаких проблем не было. Дракон делал круг и садился где-нибудь за деревьями, так, чтоб его не было видно, наверное, не хотел смущать своим видом селян. А потом из-за деревьев появлялась рыжая девочка в старом заплатанном платье, явно с чужого плеча. Селяне умилялись – какая скромная и бережливая наша баронесса! Рядом с девочкой шла Ирэн со своей безразмерной корзинкой, маленькой с виду, но вмещавшей очень много полезных вещей.

Ученица травницы неизменно сопровождала свою подругу и, пока та разбиралась с нежитью или разрешала споры, оказывала посильную медицинскую помощь всем страждущим. Если же никаких проблем не было, то пока Ирэн занималась своими делами, заранее предупрежденные селянки угощали Листика пирогами с вишневым вареньем или просто вареньем. Листик сначала отказывалась, но к просьбам селянок присоединялись их дети, а потом они просили показать какое-нибудь волшебство. Листик запускала вверх языки пламени, похожие на огненные цветы, или разноцветные шары, взрывающиеся еще более разноцветными фейерверками. Ирэн старалась, чтоб у Листика не было ни одной свободной минуты, ей в этом помогали Тором, постоянно приносивший вести о появлении очередной страшной нежити, Гуго, просивший еще разок проверить горы, прилегающие к тракту через перевал, Марта, у которой возникала срочная необходимость в каком-нибудь редком растении, растущем высоко в горах. Девочка безотказно выполняла все просьбы и поручения. Ирэн с затаенной радостью отмечала, что Листик не застывает неподвижно, как только выпадает свободная минутка. Вот и сейчас, прилетев на ночлег в Драконью пещеру, Ирэн, пока готовила, попросила Листика рассказать, как та попала на Геллу. Рассказ девочки был увлекателен, с множеством занимательных подробностей.

– Так ты даже с богами спорила? – то ли уважительно, то ли осуждающе покачала девушка черноволосой головой.

– Да не видела я богов, ну того, что сбежал. А остальные и не богами были, духами природы. А я тогда на старшего духа степи очень разозлилась, из-за его лени чуть не погибла Элие!

– Насколько я поняла, тогда младший дух степи еще не был Элие, в смысле не воплотился в нее. Ну и потом, тебе же говорили, что убить духа степи нельзя….

– Ага, – возразила Листик, – а силу забрали! А этот рогатый козел даже не подумал заступиться!

– Листик, не все, кто с рогами, – козлы, – усмехнулась Ирэн, а девочка, задумавшись, сделала неожиданный вывод:

– Ага, не все, кто с рогами… Значит, бывают и безрогие! Причем эти даже хуже. Тех хоть по рогам сразу видно, а эти пока не натворят чего-нибудь, то и не знаешь, что они козлы!

Ирэн не стала отвечать, только хмыкнула. Снимая мясо с решетки, она раскладывала его на пять порций, Листик соскочила со своей постели и подошла ближе. Втянув аппетитный запах, девочка спросила:

– Ирэн, а у нас что, будут гости?

Девушка не ответила, только усмехнулась. В тайном лазе пещеры зашуршало, и оттуда показалась Марта. Она с улыбкой оглядела приготовления и достала из такой же корзинки, как у Ирэн, свежий хлеб, пирожки и большой запечатанный кувшин молока. Увидев, как Листик облизнулась, Марта скомандовала:

– Листик, молоко потом, а сейчас открой свою парадную дверь и пригласи Торома и Грумта.

Хоть девочка и похлопотала о мальчике перед Гуго Нореком, но капитан забраковал его как будущего дружинника, сказав, что слишком молод, да и нет того стержня, что должен быть у настоящего воина. А вот как помощник баронского обходчика Грумт оказался на своем месте – знающий лес и умеющий по нему ходить мальчик был весьма полезен.

Листик, выслушав Марту, согласно кивнула рыжей головой и уже изумрудно-золотистым дракончиком пошла отодвигать камень. Рыжая девочка вышла за гостями наружу. Тором остался невозмутим, он-то видел пещеру с костями, когда она была еще пустая, даже жил в ней некоторое время. На Грумта же эта костяная мечта дворового пса произвела большое впечатление, после чего и пещера Листика уже не казалась чем-то необычным. А вот баронский обходчик озирался с удивлением.

– Листик, иди сюда, я посмотрю твое горло, – позвала Марта, девочка последнее время хрипела больше, чем обычно. Повернув рыжую голову девочки так, чтоб было лучше видно, травница попросила: – Теперь открой рот и покажи язык!

Листик с готовностью высунула черный раздвоенный язык и зашипела. Грумт, который стыдливо отводил глаза от обнаженной девочки, непроизвольно повернулся на звук и вздрогнул от испуга, уж очень длинный был у Листика язык, да и зубы немаленькие.

– Ага!.. – начала Листик, но Марта строго оборвала девочку:

– Листик, не пугай молодого человека. И оденься, видишь, он смущается.

– Так пугается или смущается? – поинтересовалась девочка и лукаво глянула на травницу: – Ты сама говорила, что у меня сразу два дела не получается, а тут – видишь? Получилось! Смутила и испугала!

Ирэн и Марта переглянулись и заулыбались – Листик если и не забыла о своем горе, то уже не отдавалась ему полностью. Ирэн обняла девочку, погладила по голове и протянула уже открытый кувшин с молоком:

– На, выпей! Только подогрей сначала.

– Ага, – кивнула Листик и спросила: – Так что ж мне делать? Сначала греть и пить молоко или платье надевать.

– Ладно уж, пей молоко, – махнула рукой Марта.

А продолжавший озираться по сторонам Тором спросил:

– А не здесь ли находились те певуньи, что пели про съеденного зеленым чудовищем бедного кузнеца?

Листик и Ирэн переглянулись и запели песенку про кузнечика. Марта и Грумт слушали с улыбкой, а вот Тором оставался невозмутимым, а когда песенка закончилась, очень серьезно произнес:

– Это же надо! Детская песенка, спетая в пещере дракона, напугала бывалых охотников!

– Разве это пещера дракона? – возразил Грумт. – Это пещера Листика!

– Называется-то Драконья пещера, – покачал головой Тором. – Да и кости… Раньше-то там пусто было. Я так понимаю, что это ты, Листик, со своим драконом натаскали сюда костей, чтоб отвадить нежеланных визитеров.

– Ага, – кивнула Листик. – Я, можно сказать, здесь живу, вернее, отдыхаю. А тут приходят разные… За стеной шумят, петь мешают!

Все заулыбались, а Марта чуть заметно подмигнула Торому, тот кивнул и, снова став серьезным, произнес:

– Да, чего мы пришли, Листик. Не могла бы ты со своим драконом посмотреть, что там у гор, в долине безымянной речки. Русалки говорили, что там, в ущелье, вроде кто-то появился, но это далеко, а тебе на драконе будет просто слетать. Хорошо?

Листик посмотрела на Ирэн, девушка согласно кивнула. А девочка, вздохнув, ответила, что завтра она и Ирэн слетают.

Утром, когда Тором с Грумтом уехали (они ночевали в палатке у пещеры, рядом со своими лошадьми), Листик взлетела, привычно посадив на спину Ирэн. Поднявшись довольно высоко, дракончик неторопливо полетел к безымянной речке в таком же безымянном ущелье. Вместе с Ирэн Листик не прыгала, а только летала, и девушка и дракон наслаждались полетом. Да и глаза у темной эльфийки лишь немного уступали в зоркости драконьим. Увидев внизу маленькие фигурки, Ирэн закричала:

– Смотри, гномы!

– Ага, спускаемся! – ответила Листик. – Только говорить ты будешь. Я не хочу менять ипостась, хорошо?

Ирэн молча кивнула, хоть она и сидела у дракончика на спине, но знала, что ее кивок Листик каким-то образом увидит, а может, просто почувствует.

Форимуландор удовлетворенно огляделся – место было хорошее: уютная долина среди гор. Это неправда, что гномы живут в пещерных городах или в вырубленных в скалах тоннелях. Гномы, как и все остальные народы, предпочитают жить, видя синее небо, белые облака и ласковое солнце. Просто гномы, подобно даркам, были народом гор и селились если не в горах, то рядом, выбирая такие долины, как эта. Здесь можно было обустроить даже не поселение типа рудничного поселка, а полноценный городок. Да и близость гор позволяла не рыть шахты, а делать горизонтальные проходы, по крайней мере, в первое время. Такие выработки являлись не только шахтами, но и убежищами-укреплениями на случай вражеского нападения. А горы всегда предполагали подобную возможность.

Правда, это было не дикое, ничейное место, а владение одного из хуманских баронов королевства Зелия. Но с бароном, решил Форимуландор – начальник разведывательного отряда, договориться будет проще, чем с королем. В случае взаимовыгодного соглашения барон сам похлопочет перед своим правителем. Кроме того, надо было еще договориться с необычным народцем, но пока ни одного его представителя Форимуландор не видел, хотя в такой речке обязательно должны были быть русалки, а в лесу – лешие. Впрочем, от них вред для гномьего хозяйства если бы и был, то минимальный, а вот корозлины могли доставить много хлопот. Их следы гном заметил по пути в долину. Обнадеживало то, что весь здешний необычный народец подчинялся какой-то Хозяйке леса, вот с ней надо было бы непременно познакомиться! Ну а как ее к себе расположить – там видно будет. Гном еще раз огляделся. Его подчиненные уже закончили предварительную разведку, о чем свидетельствовали четыре малых шурфа и пять неглубоких тоннелей.

Тень, внезапно накрывшая начальника разведывательного отряда, заставила бородача поднять голову. Не только посмотреть вверх, но и отпрыгнуть в сторону с поспешностью, совсем не характерной для солидного гнома. Прямо на Форимуландора пытался приземлиться дракон. Дракон, вернее дракончик – уж слишком он был мал, с довольным фырканьем сложил свои крылья, и с его спины соскочила черноволосая девушка. Если бы не цвет волос, то она бы ничем не отличалась от местных жителей. Хотя нет, на девушке было не длинное платье, а скорее короткая туника. Оно и понятно, в обычном платье сидеть верхом было бы неудобно.

Верховой дракон был необычным и совсем не похожим на местных ящеров. Высота – всего в три роста хумана, изумрудно-золотистого цвета, с большими зелеными глазами, обрамленными длинными пушистыми ресницами, а фигура больше напоминала человеческую. И еще этот дракон был очень красивым, даже по меркам гномов.

– Здравствуйте, – поздоровалась девушка.

Гном в ответ витиевато ее поприветствовал, решив, что простая селянка не будет летать на драконе.

– Можно ли узнать о цели ваших действий? Как я вижу, вы тут проводите изыскания для поисков удобного места закладки шахт, – поинтересовалась девушка, показывая, что она поняла, чем занимаются гномы, тем самым подтверждая догадки Форимуландора о том, что она не селянка. А черноволосая драконья всадница, оглядевшись, добавила: – И я предполагаю, что вы еще и под жилье место выбираете.

Ответить гном не успел. Собираясь это сделать, он так и застыл с открытым ртом.

Изумрудно-золотистый дракончик, склонив голову набок, поинтересовался у девушки:

– Ирэн, а они что, в норах живут? Ну, ты сказала, что они себе тут жилье собираются делать, да? А они вон сколько нор нарыли!

Все это дракон произнес вполне членораздельно, звонким, чуть хрипловатым голосом, не похожим на рев драконов, когда те пытаются говорить. А изумрудно-зеленый с любопытством продолжил:

– Их же вроде немного. Или каждый себе отдельную нору копает? Ты сказала, что это гномы, а разве гномы в норах живут? Там же неудобно – сыро, и земля все время сверху сыплется. Да и с освещением трудновато, а когда дождь пойдет, то заливать будет, а…

– Листик, мы же с тобой договаривались! – укорила дракона девушка, прерывая его словоизлияния, а тот, вроде как смутившись, ответил:

– Ага, я помню. Мы договаривались, что вести переговоры будешь ты, но интересно же, зачем они столько нор выкопали? Или они в них прятаться будут? А от кого?

– Листик, – неодобрительно покачала головой девушка и обратилась к гному: – Действительно, почтенный, зачем вы здесь проводите изыскания? Ведь для проведения работ по добыче минералов и руды вам надо получить разрешение у баронессы Дрэгис, а она, узнав о таком самоуправстве, может вам его и не дать.

– Ага, – подтвердил дракон и, тоже покачав головой, доверительно добавил: – Баронесса строгая, просто жуть, какая строгая! Но справедливая. Если вы честно нам расскажете, зачем нарыли столько нор, то, может, она вам и даст разрешение… Ирэн, а на что им надо разрешение? Они же и так здесь все перекопали!

– Э-э-э… – растерянно начал Форимуландор. Судя по всему, девушка была здесь важной персоной, да и этот необычный говорящий дракон знал баронессу, вот гном и растерялся, а потом начал объяснять: – Мой клан, клан Гремящего Молота, отделился от Подгорного королевства… Нет, нас не изгнали, просто так сложились обстоятельства…

Ирэн кивнула. А дракон произнес: «Ага». Гном решил, что это хороший знак, и продолжил. Его слушали, не перебивая, а он рассказывал, что отделившийся клан ищет место для поселения. Но чтоб найти такое место, надо его предварительно хорошо изучить, не только на предмет удобства для жизни, но и как сырьевую базу.

– Ага, – снова подал голос изумрудно-золотистый, перебивая гнома.

Как про себя отметил Форимуландор, судя по высказываниям, дракончик был очень юн. А дракончик прыгнул к ближайшей шахте и заглянул туда, потом громким шепотом спросил у черноволосой девушки:

– Так они тут сыр ищут? Да? Разве сыр может быть в земле? А если и есть, кто же его сюда положил?! Он же испортится! Да и нет там ничего, и сыром не пахнет. Я же видела и понюхала. Пахнет там не сыром, а землей!

– Листик, сырьевая база ничего общего с сыром не имеет, так называется то, из чего гномы будут изготавливать свои изделия. А это – руды разных металлов, драгоценные и полудрагоценные камни. Ясно? Вот они и смотрят, что тут есть, – пояснила дракончику девушка.

Дракончик понятливо кивнул:

– Ага, значит, они тут не сыр ищут, что-то другое. А разве они едят драгоценные и полудрагоценные камни?

– Листик, с чего это ты взяла? – удивилась Ирэн.

Дракончик развел лапками:

– Ты же сама сказала – смотрят, что тут есть! В смысле покушать ищут. Неужели они такие голодные, что даже драгоценные камни съесть могут?

– Ты что? Никогда гномов не видела? – удивилась девушка.

Листик отрицательно покачала головой:

– Не-а, в смысле видела. Но они драгоценных камней тогда не ели. Да и наш главный старшина ни драгоценных, ни простых камней не ест, а покушать он любит! А эти что?..

– Хорошо, я тебе потом об этих гномах расскажу, подробно расскажу! – сказала девушка и посмотрела на несколько озадаченного начальника разведывательного отряда, за спиной которого уже собрались все его соплеменники. Они тоже с ошалевшим видом слушали высказывания этого странного дракончика.

Форимуландор потряс головой, приходя в себя, и спросил, возвращаясь к интересовавшей его теме:

– Как вы думаете, баронесса разрешит нам поселиться на своей земле? Еще я слышал о Хозяйке леса, я так понимаю, что требуется и ее разрешение. Не могли бы вы замолвить и перед ней словечко о нас, если это возможно. Мы бы в долгу не остались.

Пока старший гномов говорил, остальные напряженно переминались с ноги на ногу, место им понравилось, но как к их решению здесь поселиться отнесутся местные владетельницы: официальная – баронесса и неофициальная – Хозяйка леса? А девушка взглянула на дракона и спросила у него:

– Ну как, Листик? Замолвишь словечко перед баронессой и Хозяйкой?

Драконочка, гном отметил, что, судя по обращению девушки, этот молодой дракон женского пола, посмотрела на девушку, почесала лапкой затылок и спросила:

– А как ты посоветуешь?

– Я бы приютила гномов, – ответила Ирэн. – Они хорошие подданные, законопослушные и трудолюбивые. Тем более здесь все равно никто не живет, да и население баронства в этом случае увеличится больше чем вдвое.

Форимуландор удивленно слушал – эти двое говорили между собой так, будто сами могли решать подобные вопросы или же имели очень большое влияние на местных владетельниц. А драконочка, выслушав девушку, согласно кивнула и, обратившись к гному, произнесла:

– Ладно, можете тут селиться.

Начальник изыскательского отряда, опешивший от такого ответа, осторожно спросил:

– Я могу сказать старейшинам клана, чтобы они подавали прошение баронессе?

– Ага, – ответила драконочка, а гном задал еще один вопрос, ответ на который его интересовал даже больше, чем на первый:

– А с Хозяйкой леса как нам увидеться? Как она отнесется к нашей просьбе? Нам бы не хотелось иметь конфликтов с необычным народцем: русалками, лешими, пещерниками и особенно с корозлинами. Они могут нам очень навредить.

– Ага, я скажу ржавикам, чтоб вас не трогали, даже чтоб сюда вообще не думали ходить, – ответила драконочка и, обращаясь к своей спутнице, спросила: – Вроде здесь все выяснили? Да?

Девушка кивнула и ловко забралась к драконочке на спину. Та прямо с места стремительно ушла в небо, скрывшись с глаз удивленных гномов. Один из них, качая головой, сказал:

– Видали? Раз – и улетела! Крыльями почти не махала!

– Да, – ответил другой, – драконы так не летают! Они машут крыльями и, прежде чем набрать высоту, разгоняются, а эта…

– А девчонка-то, что на драконе… Когда спиной повернулась, видели? Мечи-то не простые – парные! Да и сделаны дарками! Ох не простая эта девчонка…

– Не простая, – согласился Форимуландор. – И дракон у нее не простой, они обещали похлопотать перед баронессой и перед Хозяйкой леса! Да и с корозлинами не просто сладить, а дракон сказал, что запретит им здесь появляться.

Гномы согласно закивали, а их старший улыбнулся:

– Я знаю, чем подкрепить нашу просьбу баронессе – надо выковать ей мечи из адаманита, думаю, она оценит, раз у нее такие воительницы в подругах. Эта девушка неспроста сюда прилетала, видно, баронесса поручила ей разузнать, что мы тут делаем.

Гномы закончили свои изыскания через три дня и уже собирались в обратный путь, когда на дороге, ведущей в долину, показались всадники. Судя по одежде и вооружению, это были норвеи. К удивлению гномов, среди всадников был их соплеменник, хотя одет и вооружен он был, как норвей. Фримуандидор, узнав о гномах в безымянной долине, решил с ними пообщаться. А перед первым всадником, суровым седоусым норвеем, сидела рыжая девочка в зеленом сарафанчике. Листик как-то рассказала Герде, какой замечательный сарафанчик был у нее в Склавонии, и та вместе с Сильмой пошили, по их словам, не хуже, во всяком случае, Листику обновка очень понравилась.

Форимуландор поклонился, и все стоящие за ним гномы сделали то же самое, они поняли, что это представители власти – дружинники местной баронессы, видно, та черноволосая драконья всадница рассказала местной владетельнице о своем визите в долину. Седоусый воин вежливо склонил голову, сидящая перед ним рыжая девочка повторила его жест.

А воин представился:

– Гуго Норек, капитан дружины Листикалинарионы, баронессы Дрэгис.

Гномы снова поклонились, в этот раз еще ниже, а рыжая девочка почему-то хихикнула. Вперед выдвинулся гном, приехавший с норвеями, и тоже назвал себя:

– Фримуандидор, главный старшина Дрэгисского баронства!

Сделал он это очень важно, пришлые гномы это оценили и тоже стали представляться – не только называя себя и свой клан, но и всех предков до седьмого колена. Фримуандидор слушал и величаво кивал, словно король, принимающий своих подданных. Норвеи заскучали, но не решались прервать столь торжественное представление.

А девочка громким шепотом спросила у всадника, перед которым сидела:

– Гуго, они что, все родственники?

– Листик, вообще-то да, гномы – все родственники, по крайней мере, они так считают. Так ли это на самом деле, я не знаю.

– Ага, – кивнула девочка и посмотрела на закончивших свои речи бородачей, затем глянула на Фримуандидора.

Тот, поклонившись Листику, с прежней важностью произнес:

– Баронесса Листикалинариона Дрэгис милостиво разрешает вам обустроить здесь свое поселение, но с условием, что всю пустую породу вы будете сбрасывать в отвалы не как попало, а так, чтоб потом на этих местах можно было высадить деревья. Водяные колеса приводов механизмов кузниц и шахт поставите в указанных местах, чтоб не беспокоить русалок и реку не загрязнять! Для сброса воды после промывки породы сделаете пруды-отстойники. Понятно?

– Так тут ни одной русалки нет, – произнес гном, стоящий за спиной своего старшего. Он как раз и занимался исследованием речки на предмет всего вышеперечисленного Форимуландором.

Девочка усмехнулась и позвала:

– Гулина, Волиуна!

– Что, Листик? – почти хором ответили русалки, появившиеся из рядом текущей речки.

– Если гномы тут построят свои мельницы, ну колеса водяные поставят, возражать не станете?

Русалки в ответ только переглянулись, а потом одна произнесла мелодичным голосом:

– Если воду мутить не будут, если шуметь не будут и…

– Ага, и если подарки вам дарить будут, – заулыбалась девочка и, уже обращаясь к гномам, спросила: – Так как? Согласны на такие условия? Не будете делать чего-нибудь такого, что обидит русалочек?

Гномы закивали, а стоящий впереди Форимуландор торжественно провозгласил:

– Мы выполним все ваши требования, клянусь! Да будет свидетелем сему Ильмариндириадор, великий кузнец и рудознатчик!

В момент клятвы начальника отряда все гномы склонили головы, показывая, что и они всецело присоединяются к этим словам. А девочка взглянула на Фримуандидора, тоже склонившего голову, тот выпрямился и, утвердительно кивнув, сказал:

– Я тут останусь, посмотрю, что да как, заодно и поговорю с представителями клана Бэрен Дум.

– Ага, – ответила девочка и, повернувшись, вопросительно посмотрела на седоусого норвея.

Тот сказал гному:

– Фримуандидор, поясни, не все понимают ваш язык.

– Клан Гремящего Молота, – перевел гном.

– Ага, – кивнула девочка.

Норвей тоже кивнул:

– Хорошо, мы тебя на обратном пути заберем.

Глядя вслед скрывшимся всадникам, Форимуландор спросил у Фримуандидора:

– Кто эта девочка с именем, как у дракона черноволосой воительницы, которая к нам позавчера прилетала.

– С чего вы взяли, что Ирэн – воительница? – удивился главный дрэгисский старшина. – Она ученица здешней травницы, очень талантливая ученица и подруга нашей баронессы. Эта рыженькая девочка и есть баронесса Листикалинариона.

– Эльфийские мечи у девушки… – начал Форимуландор и замолчал, до него дошло, что сказал его соплеменник. – Э-э-э, почтенный главный старшина, ты хочешь сказать, что это и есть баронесса?!

– Да, почтенный старейшина, это была баронесса Листик. Она направляется вершить баронский суд и по пути заглянула сюда, – ухмыльнулся Фримуандидор и, хитро прищурившись, посмотрел на ошарашенно моргающего глазами гнома: – А ведь ты, почтенный, не просто начальник изыскательского отряда, такие клятвы, как дал ты, может давать только один из старейшин клана!

Форимуландор только кивнул и снова спросил:

– А русалки? Они же появились по первому зову этой девоч… Госпожи баронессы! Необычный народец не подчиняется земным владыкам! А тут…

– Листик не только баронесса и владетельница здешних земель, она Хозяйка леса! – гордо подбоченился Фримуандидор и так же гордо добавил: – А я главный старшина Дрэгисского баронства!

Форимуландор задумался. То, что он получил разрешение от местной властительницы здесь поселиться, – это очень хорошо, но это устное разрешение, теперь это все требовалось оформить надлежащим образом. Главный старшина усмехнулся, он понял, о чем задумался начальник разведывательного отрядв. Оба гнома переглянулись и занялись увлекательнейшим делом – составлением договора-прошения и особых условий к нему. Этот договор потом будет утвержден на совете клана, но подать его баронессе гномы смогут только через год, из них никто не мог и подумать, что владетельница этих земель покинет свое баронство. Не знала об этом и сама Листик.

Отряд норвеев двигался к деревне – месту баронского суда. Листик по-прежнему сидела впереди Гуго. Тот рассказывал девочке о только что виденных гномах:

– Гномов очень заинтересовала та долина, недаром же у них такая внушительная команда, обычно их три-четыре на разведку приходит, а тут почти три десятка. И у них начальник – один из старейшин клана, а это не часто бывает.

– Гуго, а с чего ты решил, что Форимуландор – старейшина? – спросила Листик капитана своей дружины, когда тот замолчал.

То, что Листик запомнила имя старшего партии гномов, Гуго не удивило, у самой Листика тоже было длинное и труднопроизносимое имя, как и у ее матери, а значит, девочка была к таким сложностям привычна.

Капитан ответил:

– Видишь ли, он поклялся за весь клан, призвав в свидетели своего бога, а это может делать только старейшина клана. Поняла?

– Ага, – кивнула Листик и, наморщившись, снова спросила: – Гуго, а почему у вас тут так много богов? У людей Единый, ах да, вы же тоже люди, но у вас свои боги. У эльфов – свои, у гномов тоже…

– У орков тоже свои, – засмеялся Гуго, – а у морских народов…

– …тоже свои, – подхватила Листик и тут же поинтересовалась: – Так почему?

– Ну, Листик, ты такие вопросы задаешь, на которые не так просто ответить. Видишь ли, все, кто живет на Гелле, чтут Творца. Люди и большинство других разумных называют его Единым…

– Ага, – кивнула девочка, она не стала говорить старому норвею, что слышала несколько другую версию, а Гуго продолжил, как он думал, просвещать Листика:

– Но Творец очень далеко и занят важными делами, где ему вникнуть в проблемы каждого из нас? Вот разумные и выбрали себе покровителей по своему вкусу. Ведь и у чтущих Единого тоже в покровителях разные святые, вспомни сестер-урсулинок…

– Ага, Олива была карротинкой, а потом уже перешла к ним.

– Да, Листик, мы, норвеи, тоже чтим Карроту-воительницу, отважную деву, победившую снежных чудовищ, которые несли разрушение и смерть.

– Гуго, а откуда эти чудовища тут появились и как они выглядели? – заинтересовалась Листик.

– Откуда они взялись? Из стужи и мрака! Там, в Гиторских горах, всегда царит стужа, и оттуда иногда приходят разные чудища. А эти были самые страшные, покрытые шерстью и чешуей одновременно, пасти у них были огромные, с острыми зубами, а могучие лапы с когтями, как заскийские ятаганы, рвали самую крепкую броню наших воинов. Они владели такой магией, что наши шаманы не могли ей ничего противопоставить. Они появились и начали сеять…

– Ага, смерть и разрушение, ты уже говорил. Ну а Каррота, она здесь, у вас жила?

– Не знаю, ее до этого у нас никто не видел. Но она пришла сразу же, как появились чудовища, и победила их! Она была прекрасна, ее рыжие волосы развевались, как знамя! Про эту отличительную ее черту помним только мы, норвеи, остальные забыли или не знали. Потом она стала носить шлем, скрывающий волосы. Так ее и изображают на иконах – в шлеме. Но к нам она пришла простоволосая, она вступила в борьбу со снежными чудовищами и победила! Она била их мечом и магией! Под ее ударами снежная магия чудищ осыпалась и явила грязную бурую шерсть, открыв их уродство в полной мере!

– Рыжие волосы? Как у моей мамы? – тихо спросила Листик.

– Как у твоей мамы и как у тебя. Но это было давно, даже правдивых изображений Карроты-воительницы не сохранилось, лишь наша память хранит ее образ.

Листик кивнула. Конечно, память хранит, но память – такая штука, что не только хранит, но и добавляет разные детали. А снежные чудища были очень похожи на демонов Иптара, да и пришли они, скорее всего, с Гиторских гор, потому что там был естественный переход между мирами, именно про него Ветика рассказывала своей дочери, когда советовала ей укрыться от возможного преследования на Гелле. Потом у Листика открылись способности, такие же, как и у матери, – смотреть и прыгать. Ветика поняла, что ее дочь сможет найти Геллу, минуя Иптар, но переход показала, на всякий случай. Ну а почему снежные чудища – просто их шерсть была покрыта инеем. А рыжая Каррота-воительница… Листик грустно улыбнулась и смахнула появившуюся слезинку – еще один привет от мамы, которая стремилась обезопасить место возможного обитания своей дочери, ведь даже демоны не полезут туда, где их безжалостно уничтожают! А именно это и стремилась сделать Ветика – показать, что Гелла опасна для всех непрошеных гостей.

Задумчивое молчание Листика Гуго расценил по-своему, решив, что девочка впечатлилась его рассказом, он даже представить себе не мог, что перед ним сидит дочь почитаемой в этом мире Карроты-воительницы. Вот так, молча, они и доехали до деревни, где должен был пройти баронский суд.

С тех пор как Листик стала полноправной баронессой, прошло полгода. Теперь в замке она бывала довольно редко. Но найти ее можно было всегда, стоило только попросить об этом кого-нибудь из необычного народца. Да и при любом конфликте, вернее, только намеке на него, появлялась рыжая девочка, и никто не смел перечить ее решению. Возобновились и вечерние посиделки в каминном зале, Листик, когда бывала в замке, всегда в них участвовала, но сидела не в кресле, а около него, на скамеечке, с неизменной большой кружкой молока. Сидела грустная, впрочем, особого веселья не было, просто обсуждали события прошедшего дня или вспоминали давно минувшее. Но от таких воспоминаний Листик становилась еще более грустной, ведь в воспоминаниях норвеев неизменно присутствовал их командир. Хотя в последнее время за Листиком заметили какое-то оживление, словно она что-то чувствовала или чего-то ожидала. Девочка и сама не могла объяснить, что это, но была уверена: должно произойти нечто такое, что нарушит сложившийся порядок.

В это утро Листик вскочила, когда только начало светать, и не стала плескаться в озерке в пещере, а побежала к недалеко текущей речке. Маленькая баронесса не осталась вечером в замке, а ушла ночевать в свою пещеру. Девочка вдоволь накупалась в речке, и в сторону гор полетел уже дракон. Листик не стала прыгать, она наслаждалась полетом, то стремительно взмывая ввысь, то камнем падая к земле или же просто кувыркаясь в воздухе.

Охота была удачна, дракончик поймал двух козлов, правда, первого отдал махайре. Большая саблезубая кошка уже не боялась изумрудно-золотистого дракончика, просто опасалась. Она поняла, чего делать нельзя, и старалась не сердить Листика. А в этот раз Листик сама принесла махайре добычу, потому что у саблезубой кошки появились маленькие саблезубые котята, правда, страшные клыки у них только-только наметились. Листик-девочка немного с ними поиграла, а потом уже дракончиком отправилась за добычей для себя. Поймав козла, дракончик полетел к своей пещере.

Летела Листик высоко над горами. Но это не помешало ей разглядеть Гуго, сидящего на верхней площадке донжона. Старому норвею уже было трудно долго стоять, поэтому ему и принесли кресло с поворотным кругом, чтоб он мог осматривать окрестности. Вот и сейчас Гуго что-то высматривал, глядя на горы в подзорную трубу. Листик усмехнулась – ее искал, но пока не видел – далеко еще для человеческого зрения, пусть и усиленного хитроумным прибором. Но вдруг что-то словно кольнуло Листика, она бросила козла и прыгнула.

Вынырнув из межпространства далеко от Хасийских гор, совсем в другом месте королевства, Листик огляделась, выискивая причину, заставившую ее прыгнуть. Внизу, у поворота лесной дороги, шел бой. Люди, защищавшие карету, дрались очень умело, о чем свидетельствовало множество тел нападавших. Да и были оборонявшиеся норвеями, а этих ребят так просто не одолеешь. Но нападавших было слишком много, и рано или поздно они задавили бы норвеев своей численностью. Видно, нападавшим надоело нести потери, и они решили ускорить уничтожение своих противников. Из-за поворота дороги вышла шеренга людей, одетых во что-то, похожее на общую форму. Листик уже знала, что так одеваются дружинники крупных владетелей – герцогов. Люди в герцогской униформе подняли арбалеты, болты которых пробивали любые доспехи. Оборонявшиеся норвеи были обречены. Но болты пробьют и тонкие стенки кареты, а там… Дракончик завизжал и прыгнул вниз. Упав прямо в гущу дерущихся, Листик, не раздумывая, обрушила на арбалетчиков огненный выдох. Конечно, можно было просто разбросать герцогских дружинников, но изумрудно-золотистый дракон был в ярости. Такого никогда раньше с Листиком не случалось, но эти люди хотели убить… Листик оглянулась на карету и стала раздавать удары, пробираясь к ней. Дракончик старался только разбрасывать или сбивать с ног нападавших, не трогая норвеев, а вот они нападавших, даже лежащих, не щадили. Но и драконья ярость давала о себе знать, хоть Листик и старалась сдерживаться – удары когтистых лап, крыльев и хвоста почти всегда были смертельны.

Уже добравшись до кареты, Листик услышала конский топот, донесшийся со стороны поворота дороги. Обернувшись, она увидела закованных в доспехи всадников, опускающих длинные копья. Удар такого копья опасен и для дракона, что уж говорить о простых воинах. Зарычав от вновь накатившей ярости, дракон выдохнул в сторону скачущих всадников струю пламени. Этот выдох остановил атаку тяжелой конницы. Мгновение Листик с ужасом смотрела на то, что сделала: на дороге валялись обугленные трупы людей и лошадей в оплавленной броне, те же, кого пламя задело лишь вскользь, с дикими криками факелами катались по дороге. Опомнившись, Листик шагнула к карете, на всякий случай выдохнув еще одну струю пламени в сторону леса, скрывавшего поворот дороги. Если там есть еще кто-то, кто захочет атаковать, то это должно его остановить.

Ударом лапы сорвав с кареты крышу, Листик щелкнула зубами, пугая там находившихся. Полная женщина, собиравшаяся закричать, упала в обморок или сделала вид, что упала – так как осталась сидеть на скамье с широко раскрытыми глазами. А вот девушка с пшеничными волосами действительно потеряла сознание, но только тогда, когда ее ухватила когтистая лапа дракона. Листик постаралась не задеть девушку, поэтому прихватила чуть больше, ломая лавку в карете. Но платье девушки все равно на спине было порвано острым когтем. Резко взмахнув крыльями, дракон ушел вверх, унося схваченную им девушку. Женщина, почувствовав, что опасность ей больше не угрожает, истошно завопила:

– Принцесса! Принцесса похищена!

Этих криков Листик уже не слышала, она несла девушку к пещере, не решаясь сразу туда прыгнуть. Этот осторожный полет заметил Гуго. Он увидел, что возвращающаяся с охоты Листик несла совсем не козла.

Эпилог

Рыжая баронесса смотрела на так и не пришедшую в сознание девушку. Смотрела с неожиданно поднявшейся откуда-то из глубины сердца нежностью. У Листика было такое чувство, будто она нашла что-то такое, чего ей давно не хватало. Словно раньше она была только половинкой чего-то целого, а теперь эти половинки собрались. Девочка осторожно провела рукой по пшеничным волосам, затем ласково погладила девушку по щеке и захлебнулась от нахлынувшей теплоты. Похищенная открыла глаза, такие же большие, как и у Листика, только не зеленые, а синие. Листик заулыбалась так широко, как только могла.

А девушка спросила:

– Где я? – И, видно вспомнив недавние события, попробовала оглядеться: – А где дракон?

– А зачем тебе дракон? – более хрипло, чем обычно, ответила Листик.

Ей хотелось обнять эту девушку, прижаться к ней, подобные чувства она испытывала только к маме. А девушка, не обнаружив дракона, растерянно, но с некоторым возмущением сообщила:

– Меня похитил дракон! На нас напали! Гвардейцы отца сражались, а потом дракон! Он разломал карету и схватил меня!

– Ага! – согласилась Листик, радостно улыбаясь.

– Что – ага? Меня дракон похитил! – сказала девушка так, словно похитивший ее дракон должен был тут стоять, и не просто стоять, а представиться по правилам придворного этикета.

А Листик, продолжая млеть от нахлынувшего счастья, сообщила:

– Ага! Похитил и унес! В пещеру!

Девушка несколько испуганно огляделась. Это действительно была пещера! Она с ужасом посмотрела на Листика, а та сделала несколько шагов назад, чтоб девушка смогла ее рассмотреть. Похоже, вид девочки успокоил девушку, и она спросила:

– А ты кто?

– Листик, – представилась рыжая баронесса и, заметив удивление девушки, пояснила: – Вообще-то мое имя Листикалинариона, но его мало кто может выговорить, поэтому его сократили до Листикалина – это если официально, а Гуго называет меня Листик.

И, видя, что девушка не поняла, постаралась объяснить, а заодно и попыталась выяснить имя этой девушки:

– Гуго Норек, капитан дружины Дрэгисского баронства, да и другие дружинники меня так называют, и вообще все друзья. А тебя как звать?

– Я принцесса Милисента! – гордо подняла голову девушка. Упоминание о баронской дружине ее успокоило.

А Листик громко рассмеялась и, хлопая в ладоши, запрыгала от переполнявших ее чувств:

– О-о-о! Классика! Дракон похищает принцессу и уносит ее в свою пещеру! Как в балладах, что поют менестрели в тавернах! Это когда уже споют все, что знают, и выпьют все, что им нальют. Только вот, принцесса, чего ты такая грязная? В балладах принцессы всегда в сияющих одеждах! И кудри у них золотые, а у тебя хоть и пшеничные, но испачканные! – Листик шагнула к принцессе Милисенте и осторожно провела рукой по ее волосам.

– Мы ехали к моему батюшке, королю, скрытно. Потому ночевали не на постоялых дворах, а в лесу. Где же там было помыться? – начала оправдываться смутившаяся принцесса, совсем не похожая на принцесс из баллад менестрелей.

– Тогда раздевайся, сейчас мыться будем! – опять засмеялась девочка Листик и добавила: – Мне тоже помыться надо, я с охоты. Такого козла поймала! И бросила из-за тебя, вот!

Девочка, поскольку была без одежды, развернулась и плюхнулась в озерко под водопадиком. Озерко оказалось неожиданно глубоким, девочке по грудь. Она с удовольствием поплескалась и, не переставая чему-то улыбаться, посмотрела напринцессу:

– Вставай давай, это, между прочим, моя постель, а ты на ней грязная лежишь, в сапогах. Раздевайся и лезь сюда!

Принцесса, еще больше смутившись, вскочила, она все-таки была воспитанная девушка. И начала торопливо раздеваться, что не помешало ей пугливо оглядываться по сторонам:

– Так это точно пещера? Не замок?

– Пещера, пещера! – Листик выскочила из импровизированной ванны и стала помогать принцессе, развязывая многочисленные завязки и отстегивая крючочки.

А Милисента смотрела на суетящуюся девочку и испытывала странное чувство, будто она встретила свою потерянную младшую сестру. Милисента являлась самой младшей дочерью короля Саеша Третьего и знала, что у него детей больше не было, но все равно казалось, что в этой рыжей девочке есть что-то очень родное, заставляющее замирать от счастья сердце.

Анатолий Дубровный Поход в никуда

Глава 1. «Трактир у пяти дорог»

Трактир «У пяти дорог» ничем не отличался от любого придорожного трактира, то есть в нём можно было не только поесть и выпить, а ещё и переночевать, здесь же располагался постоялый двор с конюшнями для лошадей и широким двором для повозок торговых караванов. Добротное трёхэтажное здание, первый этаж которого занимал трактир (зал для посетителей и кухня), был каменным, а два других – деревянными. Барная стойка выполняла функции ещё и гостиничной конторки, так как рядом с ней начиналась крутая лестница, уходящая на верхние этажи.

Зал трактира выглядел не очень переполненным, но всё же свободных мест было мало. Кроме обычных караванщиков и их охранников, тут расположились ещё и три ватаги вооружённых людей, по виду – наёмников. Как водится в таких местах, было довольно шумно, и появления девушки сразу почти никто не заметил. Она проскользнула в дверь, едва её приоткрыв. На мгновение остановившись на пороге, девушка двинулась к барной стойке. Теперь её заметили, и один из сидящих наёмников намерился хлопнуть девушку пониже спины. Может, он так хотел с ней поздороваться, может, пригласить за свой столик, а может – просто выразить своё одобрение – у девушки была точёная фигурка, правда, лицо скрыто капюшоном, но вряд ли он прятал уродство – с такой фигурой личико не может быть несимпатичным. Когда рука наёмника под гогот его товарищей почти коснулась попки девушки, сам он завизжал от боли. Девушка не только перехватила его руку, но и вывернула так, чтоб доставить нахалу наиболее болезненные ощущения. Визг прервался, и наёмник сполз под стол, его товарищ, сидящий рядом, стал подниматься, видно, эти ребята не привыкли к такому непочтительному обращению, и эту девицу надо было проучить. А девушка, на этот раз демонстративно замахнувшись, ударила столь же неуловимо, как и первый раз. Здоровенный мужчина без звука присоединился к своему товарищу. Незнакомка, выглядевшая такой безобидной и оказавшаяся очень опасной, откинула капюшон и обвела взглядом застывших наёмников, словно приглашая следующего отправиться под стол, но те сделали выводы и сидели молча. Извиняться они не собирались, но девушка этого и не ожидала, она улыбнулась, от чего её и так красивое лицо стало ещё красивей, и продолжила свой путь. Гомон в зале трактира, стихший во время крика наёмника, возобновился.

– Чего изволите, леди? – согнулся в поклоне, насколько это позволяла барная стойка, хозяин трактира и гостиницы при нём.

– Ужин, комнату, вернее, две. Я не одна. Ужин, чтоб мне понравился, вина не надо. Кружку молока. Большую, – тряхнув каштановыми, коротко стрижеными волосами ответила девушка. Хоть и говорила она короткими рублеными фразами, голос у неё был приятный, мелодичный. Такой голос должен быть у певицы, а не у воительницы, а кем ещё могла быть девушка, легко расправившаяся с двумя солдатами удачи и имеющая такой взгляд, что остальные предпочли не связываться. Да и широкие ножи, висевшие на её поясе, мало кто нацепит для красоты, – это было оружие для привычных к нему рук. А девушка, не дожидаясь, пока хозяин трактира распрямится после второго поклона, направилась к свободному столику. Этот небольшой стол стоял у стены, может, потому он и был свободным, что за ним не смогла бы разместится большая компания, а придвинуть ещё один – мешал угол выступающей в этом месте. Девушка села так, чтоб стена прикрывала ей спину, и посмотрела в сторону барной стойки, хозяин, словно почувствовав этот взгляд, закричал и замахал кому-то на кухне, тотчас же оттуда выбежала подавальщица и, повинуясь жесту хозяина, понесла поднос с судками и тарелками к столику девушки.

Снова открывшаяся дверь привлекла внимание сидящих в зале трактира, но лишь на несколько секунд – вошедший был мужчина, довольно больших габаритов, и одет как типичный наёмник. Караванщикам до него дела не было, естественно, пока тот не начнёт задираться. А сидящие в зале наёмники подумали, что это член одной из ватаг – их то в зале было три и не все ватажники были между собой знакомы. Мужчина, как и девушка, на мгновение застыл на пороге и направился к столику, который та заняла. Если кто и ожидал расправы, подобной той, что девушка учинила наемникам, то этого не произошло. Девушка указала на лавку рядом с собой, и мужчина сел. Затем он махнул рукой, подзывая подавальщицу, при этом ворчливо попенял своей соседке по столу:

– Обо мне ты, конечно же, не позаботилась!

– Ну почему же, – ответила девушка, – комнату тебе я заказала.

– А еду мне придётся ждать и глотать слюнки, глядя на то, как ты объедаешься, – тем же ворчливым тоном продолжил мужчина.

– Ты же молока не пьёшь, – искренне удивилась девушка.

– Так всё остальное я же ем, – мужчина показал на тарелку девушки, – могла бы мне заказать…

– А потом бы ты сказал, что всё остыло или пересоленное, как будто это я готовила, – усмехнулась девушка.

– Да, действительно, вот чего ты не умеешь, так это готовить, – теперь уже усмехнулся мужчина, а девушка пожала плечами и взяла кружку с молоком. Мужчина отвлёкся, делая заказ подошедшей подавальщице. Когда та повернулась, чтоб отойти, он со словами «Быстрее пошевеливайся» шлёпнул ту по попке.

– Вот чего я не могу понять, так что вы в этом находите? – Оторвалась от молока девушка.

– Тебе, Салли, этого не понять, – почему-то вздохнул мужчина, девушка хмыкнула, показав, что и не собирается пытаться это сделать. Мужчина тоже вздохнул, но он, скорее всего, подумал совсем о другом, а девушка снова хмыкнула:

– Комнату я тебе заказала, отдельную, так что можешь позвать туда служанку и шлёпать её сколько хочешь. Или что другое сделать. Если у тебя на это хватит фантазии.

– Салли, я тебя знаю вот уже без малого тридцать лет, а ты всё такая же язва.

– Я такая же была и тогда, когда ты меня не знал, – усмехнулась девушка.

– Да, ты была такая же молодая, как и сейчас, но уже тогда ты была опытной и известной охотницей, а я был неопытным стажёром. А теперь…

– Такой же неопытный, только самомнения прибавилось, – усмехнулась девушка, снова берясь за кружку с молоком. Заглянув туда, она ехидно добавила: – И сейчас за тобой глаз да глаз нужен.

Мужчина вздохнул и сказал:

– Салли, я давно хотел тебя спросить – сколько тебе лет? Ты никогда не говорила об этом, но даже Арониус, глава ордена, говорит тебе «вы» и относится как к старшей.

– Вообще-то такие вопросы девушкам задавать неприлично, – Салли поставила кружку на стол, вытерла молочные усы и тихо сказала: – Но тебе отвечу как своему напарнику, мне девяносто восемь, до столетнего юбилея всего два года, так что я рассчитываю на подарок.

– Ничего себе, – аж присвистнул мужчина, – какая же ты девушка, бабушка…

– Вот, бабушкам такие вопросы вдвойне задавать неприлично, но я сказала тебе только потому, что рассчитываю на подарок.

– Салли, ты вообще – человек? – задал вопрос мужчина.

– Человек, Асаш, человек, – усмехнулась девушка.

– Но как? Как можно иметь такой вид в таком-то возрасте? – продолжал удивляться мужчина. – В тебе ни капли магии, ну если не считать, что большинство заклинаний на тебя не действуют. А силой, да и скоростью, ты не уступаешь вампирам, да и чувствуешь их ты так, как никто другой.

– С чего это тебя потянуло на вопросы, – усмехнулась девушка и сделала предположение: – Пиво кислое? Да?

– Да нет, Салли, тревожно мне очень тревожно, не нравится мне это задание, а ты меня интересовала всегда, – ответил мужчина и, кивнув каким-то своим мыслям, добавил: – Мог ли я, безусый юнец, только пришедший в орден, думать, что буду напарником лучшей охотницы! Ты тогда была, да и сейчас тоже остаешься кумиром всей молодёжи. Юная, но уже опытная и заслуженная, к словам которой прислушивается сам глава ордена, гроссмейстер Арониус!

– С Арни мы вместе начинали, вернее, он пришёл позже меня на три года. Он был такой смешной и неопытный.

– А ты уже имела боевой опыт и больше десятка побед…

– Асаш, ты ещё начни мне в любви признаваться, после стольких лет знакомства, – засмеялась Салли, – лучше поделись, что у тебя вызывает подозрения.

Мужчина, выглядевший гораздо старше своей собеседницы, вздохнул и начал говорить:

– Почему нам сразу не сказали, что мы должны сделать? Почему мы должны сопровождать отряд наёмников и мага? Что это за задание, для которого требуются охотники, маг и отряд наёмников? Где они, кстати? И где этот маг?

– Наёмники вон сидят, – усмехнулась девушка и показала глазами в угол, где сидела одна из компаний. Асаш посмотрел в ту сторону и спросил:

– А почему ты так решила?

– Это наёмники, в отличие от других, ведут себя тихо, словно чего-то ждут. А ждут они нас и, похоже, уже поняли, что дождались.

Девушка не стала говорить, что слышала разговор этих людей. Она могла слышать тихий разговор на довольно большом расстоянии, при этом окружающий шум ей не мешал. Но об этой своей способности она никому не рассказывала.

За большим столом в углу, где сидела одна из ватаг наёмников, царила некоторая напряжённость.

– Долго мы ещё будем ждать? – хмуро спросил один из мужчин, другой, отставив кружку, так же хмуро сказал:

– Сколько надо, столько и будем. Хотя сидеть в этой дыре мне тоже не нравится!

– Ты прав, Ждан, будем ждать столько, сколько надо, – усмехнулась женщина, ей можно было дать лет тридцать, но взгляд у неё был как у гораздо старшего по возрасту. Хотя это могло быть следствием не прожитых лет, а перенесенных испытаний.

– Маара, тебе легче, без баб-то, – вздохнул первый наёмник, женщина усмехнулась:

– Знаешь, Дрон, без мужиков мне ещё легче…

– За те деньги, что заплатил нам наниматель в качестве аванса, мы тут год будем сидеть, понятно? – не повышая голоса, сказал наёмник в кольчужной рубашке. Судя по всему, он был главный в этой компании, потому что остальные замолчали, а этот человек продолжил: – Или вас расстраивает, что вы не можете быстро деньги спустить?

– Ну что ты, Гавр, всё в порядке, всё в порядке! Будем ждать, сколько надо, такая удача выпадает раз в жизни!

– То-то мне и неспокойно, такие деньжищи никто так просто не отвалит, – хмуро произнёс ещё один из наёмников, сидящих за столом.

– Если тебе не нравится, верни деньги и иди дальше охранять караваны, мы, вон видишь, – Гавр кивнул в сторону других компаний наёмников, – быстро найдём тебе замену.

Внимание сидящих за столом отвлёк раздавшийся визг.

– Лихо она их, – оценил действия девушки Ждан, – только вот она сама откуда? Или ещё одна ватага пожаловала?

– Ну эти-то здесь случайно, – кивнув в сторону других ватаг, убеждённо сказал Дрон, – слишком шумно себя ведут. А эта деваха вполне может быть из ещё одной ватаги, только вот не знаю, связано ли это как-то с нашим нанимателем.

– Связано, связано, – усмехнулась Маара, – но это не ещё одна ватага. Господа охотники пожаловали.

– Ты думаешь… – кивнул в сторону девушки, разговаривающей с трактирщиком, командир ватаги.

– Ну, меня бы она так просто не уделала, – набычился Ждан, мужчина просто героических пропорций.

– Она бы об тебя ещё и ноги вытерла, – усмехнулась Маара. – Это охотница!

– Молода ещё… – возразил наёмник и, посмотрев на Маару, спросил: – А с чего ты так решила? Ну, что она охотница?

– А видел, что у неё на поясе висит?

Наёмник наморщился и сообщил:

– Ну, два ножа, больших охотничьих, да ещё кинжал зачем-то нацепила, соплячка! Думает – так страшнее выглядеть будет, дура!

– Это ты дурак, – ласково сказала наёмница, – это кристлэн! Понял?!

– А… – только и смог ответить удивлённый наёмник, а командир спросил:

– Маара, а ты откуда знаешь?

– Я хотела стать охотницей, давно. Как Салли Артуара, подумать только – принцесса, сестра короля, а стала охотницей, лучшей! Променяла почести и радости светской жизни на… – Маара махнула рукой и замолчала.

– Ну, дык… – хмыкнул один из наёмников, – о её подвигах и я помню рассказы. Но когда это было-то, лет пятьдесят назад? Потом о ней ничего не слышно было, видать померла. А может и вампиры схарчили, жизнь-то у охотников поопаснее, чем у нас.

– Но меня тогда не взяли, – продолжала говорить Маара, словно не слышала замечания наёмника, – сказали, что я не достаточно быстрая…

– Это ты-то? – опять хмыкнул наёмник, рассуждавший перед этим о тяжести жизни охотников.

– Я, Фарух, я, – кивнула наёмница и сказала, обращаясь к Ждану: – Понял, почему она тебя уделала бы как спящего? Ты ещё и руку не успеешь поднять, как она тебе её оторвёт, после головы, естественно.

– Ну, дык… – не то согласился, не то возразил Фарух.

– Маара, ты считаешь, что надо к ним подойти? – Гавр бросил взгляд на о чём-то беседующих охотников – к девушке подсел мужчина, лет сорока – сорока пяти. Понятно, что напарник охотницы, охотники всегда работали парами, а этот мужчина, очевидно, и был старшим этой пары. Ответить охотница не успела, дверь таверны распахнулась, как от хорошего пинка, а затем захлопнулась. Это привлекло внимание всех присутствующих. Дверь снова открыли, на этот раз очень осторожно, и в дверь вошла рыжая девочка, лет четырнадцати. Может меньше, потому что ничего женского в её фигурке, просматривавшейся под коротким зелёным сарафанчиком, ещё не было.

– Здрасьте, – поздоровалась девочка, скорее не смущённая, а польщённая всеобщим вниманием. Затем она направилась к барной стойке, по дороге погрозив пальцем тому наёмнику, что прошлый раз пытался шлёпнуть охотницу. А потом ещё и язык показала! Наёмник поперхнулся от такой наглости, но девушка, или всё-таки девочка, уже прошла мимо него. Остановившись перед хозяином трактира, девочка выложила на стойку золотую монету, которую неизвестно откуда достала, и сказала:

– Комнату с ванной! Большую кружку молока. Нет, три! И пирог с вишнями можно пирожки, но много. Вон за тот столик.

Показав куда, девочка отправилась к столику охотников. Если Асаш недоумевал, как и остальные посетители трактира, то Салли вскочила и обняла девочку, произнеся:

– Здравствуй, Листик! Как же я по тебе соскучилась!

– Похоже, все в сборе, – прокомментировала произошедшее Маара, – маг тоже прибыл.

– Ты хочешь сказать, что эта пигалица маг? – удивился Ждан.

– Ей может быть и тысячу лет, – усмехнулась наёмница, – но я могу ошибаться, ей может быть и больше. Опытные маги мужчины выглядят как благообразные старцы с бородой. А женщины… Чем магиня сильнее, тем моложе она выглядит…

– Женщины, магини тоже женщины, – пожал плечами Гавр, видно он был согласен с Маарой.

– Ошибаешься, гораздо меньше, – произнесла девочка, обращаясь к Мааре. Хотя столик охотников был на противоположном конце зала, и чтоб то, что сказала девочка, услышали за столом наёмников, надо было кричать, звонкий, но при этом хрипловатый голос прозвучал так, словно девочка была рядом. Это точно была ещё девочка, потому что, когда взоры всех наёмников обратились на неё, она показала язык и засмеялась. Гавр поперхнулся, Ждан широко раскрыл рот, Дрон икнул, в общем, все наёмники как-то отреагировали на шалость девочки – у неё был чёрный и раздвоенный язык!

К хозяину трактира прибежала перепуганная служанка:

– Утопилась, утонула, – лепетала женщтна.

– Говори толком, – потребовал ничего не понявший хозяин, служанка, заикаясь и причитая, стала рассказывать:

– Эта рыжая приказала наполнить бочку водой (на постоялом дворе при трактире «У пяти дорог» в комнатах не было ванн – туда затаскивали бочку и наполняли её водой), она ещё сказала, чтоб воду не грели! Вода-то из ручья, ледяная! Потом залезла туда, как только смогла, брр. Я на секундочку отвернулась, гляжу – а рыжей нет. Понятно, думаю, вылезла – вода-то холодная! Но и комнате никого нет, а в дверь мимо меня никто не проходил! Думаю – в окно, что ли, выпрыгнула? Но окно закрыто! Подошла к бочке, а она там сидит, на дне! Вода-то холодная, – всхлипнула служанка, – наверное, судорога… Она-то на дно и сползла, девочка, значит, захлебнулась и утонула, прямо там, в бочке. Горе-то какое!

– Идем посмотрим, – ответил хозяин, особого горя он не видел – девочка успела расплатиться, причём заплатила даже за завтрашнюю кормёжку, так что, если и утопилась, то особого горя, в смысле убытка, нет, вот только яму копать придётся, чтоб похоронить. Причитания служанки слышали многие – и перед дверью в комнату девочки столпился народ. Но хотя дверь была приоткрыта, входить без хозяина не отваживались. Хозяин, демонстрируя свою значимость, со словами «Что там, сейчас поглядим» решительно толкнул дверь и вошёл, остальные толпились за его спиной. Сразу же ударил по ушам визг служанки – утопившаяся девочка сидела на краю бочки, рядом на стуле сидела охотница. Девочка, нисколько не стесняясь своей наготы, сказала охотнице:

– Видишь, Салли, вернее слышишь, визжит! Что я тебе говорила? Везде одно и то же, вот, смотреть прибежали. Любопытные, от них не спрятаться! Следующий раз прикажу, чтоб бочку посреди зала трактира поставили, и там купаться буду, всё равно смотреть прибегают. А что? В некоторых странах так и делают, да ещё за это деньги берут. Вот я искупаюсь, а ты деньги соберёшь! Если кто не даст, то ты ему в… Слушай, Салли, а это мысль! Давай с них сейчас деньги соберём? Если убегут, так потом возьмём. Салли, ты их запомнила? Эй, куда же вы? А деньги за зрелище меня?!

Последние слова девочка уже кричала в спины убегающих – с этих сумасшедших девиц действительно станется деньги собрать. Ведь ничего же не делали – только поглазеть на утопленницу пришли! Не убежала только служанка, она так и стояла с открытым ртом.

– Ну что стоишь, полотенце подай, – приказала девушка служанке и кивнула в сторону улыбающейся рыжей девочки.

Маара была права – эти двое, мужчина и женщина, оказались теми самыми охотниками, которых ждали наёмники. Правда, насчёт рыжей девочки были некоторые сомнения, слишком уж молодо она выглядела. Да и её поведение… Так себя ведёт ребёнок, пусть и имеющий магические способности, но никак не дипломированный маг. Утром все наёмники собрались во дворе, у ограды. Мужчина-охотник вытащил запечатанный конверт и посмотрел на Гавра, командира наёмников, тот в ответ на этот быстрый взгляд сказал:

– У меня нет секретов от моих товарищей, мы вместе рискуем жизнью, где и когда это придётся сделать, должны знать все.

Мужчина бросил взгляд на свою напарницу, та вместе с девочкой расположилась у самого забора (вообще-то, у забора стояла охотница, а рыжая на нём сидела, да ещё и ногами болтала), та кивнула, хотя слышать, что сказал Гавр, она не могла. Охотник вскрыл конверт и собрался читать, в этот момент охотница позвала Маару. Хоть как ни хотелось наёмнице узнать, что же в том пакете, который передал наниматель, она всё же подошла к охотнице.

– Салли, – подала руку охотница.

– Маара, – ответила наёмница, у этой маленькой девушки, почти на голову ниже Маары, оказалось удивительно крепкая рука.

– Листик, – важно сказала девочка, тоже подавая руку, но тут же, улыбнувшись, добавила: – Можно Ли.

– Я не люблю, когда сокращают моё имя, – ответила наёмница и сжала руку этой малявке, и с удивлением отметила, насколько маленькая ладошка сильная. Рыжая, продолжая улыбаться, так сжала руку Маары, что та чуть не закричала.

– Листик, перестань, – сказала Салли, она заметила, а может, поняла, что сделала девочка.

– Ага, – кивнула девочка, выпуская руку наёмницы, та с трудом сдержала желание на неё подуть. Листик снова схватила эту руку, и боль прошла, девочка, виновато шмыгнув носом, сказала:

– Прости, я не хотела, – и совсем по-детски добавила: – Я так больше не буду.

– Ты маг? – спросила у девочки Маара, всё ещё не веря в то, что такая малышка может быть магом, прикомандированным к отряду, выполняющему сложное задание. А то, что задание будет сложным, говорили деньги, что пообещал наниматель.

– Ага, – снова кивнула девочка и добавила: – Торилионский институт прикладной и теоретической магии, огненный факультет, специальность – маг универсал. Зелийская академия Магических искусств, боевой факультет, специальность – боевой маг. Эпирская Высшая магическая школа, факультет бытовой магии…

Девочка снова шмыгнула носом и, словно оправдываясь, добавила:

– Это меня Рамана заставила, она сказала, что это тоже надо уметь. Ещё курсы огненных ведьм, только я там не училась, я их вела.

– Сколько же тебе лет? – удивлённо спросила Маара, список учебных заведений впечатлял, к тому же во многих надо было учиться не менее пяти лет, а ещё и стажировка… А это обычно занимало не меньше времени, чем сама учёба. То есть этой девочке должно было быть не меньше тридцати лет, но её вид и поведение… Девочка, словно подтверждая сомнения Маары, снова шмыгнув носом, сообщила:

– Вообще-то я ещё маленькая, мне до первого совершеннолетия осталось чуть меньше ста лет.

– А когда у тебя это первое совершеннолетие? – поинтересовалась наёмница.

– В двести лет, – ответила девочка и улыбнувшись, пояснила: – Это потому, что я не человек.

Маара хотела спросить – кто же тогда, но Салли тронула её за рукав и отрицательно качнула головой, показывая, что не стоит углубляться в эту тему. Наёмница понятливо кивнула – у каждого может быть своя тайна. Девочка имеет полное право не быть человеком, а то, что она не вампир или какая другая нежить, говорило её знакомство с охотницей. Маара ещё раз кивнула и посмотрела на своих товарищей, те внимательно слушали, что им читал охотник. Девочка, от которой не укрылся быстрый взгляд наёмницы, сказала:

– Вообще-то то, что там написано, мы будем выполнять до перевала, а потом планы поменяются. Кстати, там в конце об этом и написано, не то, что планы поменяются, а то, что вы должны будете после перевала слушать меня.

– Листик, ты знаешь кто наш наниматель? – спросила Салли, а Маара с любопытством глянула на девочку, её ватагу нанимали через посредника, и тот специально оговорил, что подчиняться они должны старшему из охотников. К тому же, очень может быть, что старшая в паре охотников – эта девушка.

– Ага, – ответила девочка, – она меня попросила пойти с вами. Нанимая лучших охотников, она специально оговорила с главой вашего ордена, что с вами пойдёт маг, которого она рекомендует, и это должна быть я!

– Я так понимаю, что сумма за выполнения этого задания была такая, что гроссмейстер Арониус и не возражал?

– Ага, только он и не мог возразить, потому как меня и не видел, ему просто рассказали про мои дипломы, – улыбнулась девочка.

– И твой начальник представил умудрённого седобородого старца, по имени Листик, – не смогла сдержать улыбки Маара, посмотрев на Салли.

– Ага! – тоже заулыбалась Листик.

– Скорее всего, её представили полным именем, а оно довольно хорошо известно в определённых кругах, – ответила Салли, усмехнувшись лишь краешком губ. Маара подняла бровь, но что она этим хотела показать, так и осталось неизвестно – Асаш закончил чтение инструкций нанимателя и вместе со всей ватагой наёмников направился к девушкам. Судя по виду наёмников, им очень не понравилось окончание инструкции, где оговаривалась исключительная роль мага в принятии решений. Подойдя к девушкам, мужчины некоторое время их рассматривали, особым вниманием пользовалась улыбающаяся Листик.

– И я должен подчиняться этой… Пигалице! – недовольно произнёс Ждан, он хотел сказать более обидно, но вовремя остановился. Он опередил Гавра, который тоже хотел что-то сказать, но не успел. А теперь молчал, видно, был согласен с Жданом, а может, просто ждал, что ответит девочка на выпад наёмника, ведь она, действительно, выглядела пигалицей. Девочка, с лукавой улыбкой смотревшая на недовольных людей, улыбнулась ещё шире и передала, неизвестно откуда возникший у неё в руках, огненный шар Ждану:

– На, подержи! Только не урони, а то взорвётся!

Наёмник машинально взял шар, а стоящие рядом почувствовали жар, исходящий от этого боевого пульсара – а чем ещё может быть горящий огнём шар, да ещё таких немаленьких размеров? Ждан, сначала не понявший, что взял в руки, застыл, на его лбу выступили крупные капли пота, а девочка монотонным голосом, словно читая лекцию, объяснила:

– Не маг не может взять боевой пульсар в руки, да и маг, тоже не может такое сделать с чужим огненным шаром. Но это ещё не всё, создав пульсар, надо сразу направить его в цель, можно конечно, немного подержать в руках, но тогда возникает опасность самопроизвольной активации пульсара, то есть, взрыва. Если же подобное вы видите, – девочка указала на бледного с трясущимися руками наёмника: – То с большой вероятностью можно сказать, что это имитация. Если по-простому – обманка. Но этот пульсар обманкой не является. Бросай туда!

Девочка последние слова выкрикнула, показав наёмнику большой камень за оградой, тот бросил, пульсар с грохотом взорвался, разнеся камень в пыль. Листик тем же тоном лектора продолжила:

– Как видите, это не была обманка, а самый настоящий боевой пульсар, если бы кто-то из вас захотел бы к нему прикоснуться, то он взорвался прямо в руках… Как тебя зовут? Ждан? Так вот, этот огненный шарик взорвался бы прямо в руках у Ждана, со всеми вытекающими, вернее выгорающими, последствиями, – девочка показала на облако оседающей пыли на том месте, где был камень. Из трактира на звук взрыва выбежали люди, некоторые высунулись из окон верхних этажей здания. Листик как ни в чём не бывало продолжала: – Спросите – почему же он не взорвался в руках у Ждана? И почему не сжёг ему руки? А я не хотела. И выпустить из рук он этот шарик не смог бы. Вот, кто ещё хочет попробовать?

В руках девочки возник ещё один шар, побольше первого. Наёмники подались назад, участвовать в подобных экспериментах такого сильного мага никто не хотел, а то, что девочка проделала с боевым пульсаром, было под силу очень незаурядному магу. А всем известно – чем сильнее маг, тем больше он подвержен разным чудачествам, не всегда добрым (как правило, наоборот). Листик пожала плечами, мол, не хотите, как хотите, и со словами «А теперь салют» подбросила шар вверх. Взрыв был ещё сильнее, чем первый, но при этом очень напоминал фейерверк.

– Красиво, даже лучше чем тогда, на свадьбе, – заметила Салли, только её одну не впечатлила демонстрация с огненными шарами, из чего Асаш сделал вывод, что его напарница подобное видела раньше, а значит, уже работала с этой рыжей магиней. А если учесть, что последние почти тридцать лет Салли была его напарницей и ни разу в его поле зрения не появлялась эта рыжая девчонка, то работали они вместе очень давно и, видно, хорошо это у них получалось, раз остались такие близкие, можно сказать – доверительные отношения. Листик, словно прочитав мысли Асаша, кивнула:

– Ага!

После короткого представления – наёмники назвали свои имена, охотники и Листик свои, решили отправиться завтра в путь на рассвете, после чего ушли в трактир, делать-то всё равно было нечего, да и развлечений не было никаких. Другие наёмники, видевшие демонстрацию, устроенную Листиком, её и Салли старались обходить по большой дуге, связываться с охотниками, а тем более магом, никто не хотел. Наёмников Гавра тоже не задирали, понимая, что они в команде охотников и те заступятся в случае конфликта. Хотя между собой две оставшиеся ватаги передрались.

– Жалкое зрелище, – прокомментировала драку Листик, – зачем драться, если не умеешь этого делать? Упёрлись бы лбами друг в друга и давили – кто кого передавит. И смотреть было бы интереснее и мебель осталась бы целая.

– Листик, так тут такая мебель, что сломать невозможно! – возразила Маара, она немного робела от того, что такая сильная волшебница и заслуженная охотница разрешают ей называть себя на «ты». Салли, ещё представляясь, объяснила причину этого:

– Видишь ли, Маара, мы сейчас напарники и можем попасть в такую передрягу, что совершенно некогда будет разводить политесы, секунда промедления может стоить жизни. Если разрешить говорить «ты» в критической ситуации, а в остальных случаях требовать обращения на «вы», так будет ещё хуже. Ты вместо решительного действия будешь думать – это уже тот случай, когда можно или ещё нет, поняла?

– Салли меня учила, когда я пришёл в орден совсем мальчишкой, мог ли я тогда подумать, что она выберет меня в напарники! – вмешался в разговор девушек Асаш, посмотрев на кинувшую охотницу, добавил: – Глава ордена, гроссмейстер Арониус, говорит Салли – «вы», да и все остальные…

– Я так понимаю, что только ты имеешь такую привилегию? – спросила у охотника Маара и, глянув на охотницу, тихонько у неё поинтересовалась:

– Салли, твоя фамилия Артуара?

– Когда-то была, да и сейчас осталась, – пожала плечами охотница. А побледневшая наёмница, у которой перехватило дыхание, прошептала:

– Так ты… Вы… – Задохнулась Маара, когда Салли представлялась, назвав свою фамилию, наёмница на это как-то не обратила внимание, а сейчас до неё дошло.

– Да, я, – усмехнулась Салли, – не надо официоза, мы же с тобой договорились, повтори – ты, Салли.

Наёмница послушно повторила и взглянула на пьющую молоко рыжую девочку, скорее всего, та тоже не простой маг.

Это было раньше, а сейчас Листик прокомментировала драку наёмников и, показав Мааре на лавку, что с натугой поднял один из наёмников, чтоб ударить другого по голове, щёлкнула пальцами. Лавка рассыпалась трухой, оба наёмника: и нападающий, и «жертва» – недоумённо замерли.

– Я же говорю – мебель ломают, – хихикнула девочка и крикнула наёмнику, так и застывшему с поднятыми руками: – А ты силён, мужик, такой подвиг достоин вознаграждения.

Листик снова щёлкнула пальцами. На этот раз щелчок получился очень громким, словно хлопок, издаваемый батогом. В наступившей тишине девочка закричала:

– Эй, хозяин! Большую кружку пива могучему герою! Нет, две! Ну и его друзьям, пусть отметят его подвиг!

Золотая монета, опустившаяся в руку хозяина трактира, подтвердила заказ, надо ли говорить, что друзьями героя оказались все наёмники: из его ватаги и те, кто дрался против. А Листик объяснила свои действия товарищам:

– Не люблю, когда шумят. Но не убивать же их? Нет, я могла бы это сделать, мне не трудно. Но в этом случае пришлось бы заплатить за всё ими выпитое и съеденное, а ещё и за поломанную мебель…

Если наёмники, да и охотник, слушали Листика, широко открыв глаза, то Салли хрюкнула от едва сдерживаемого смеха.

– Листик, ведь ты пошутила? Да? – спросила Маара, остальные наёмники, после демонстрации девочкой способностей, старались без необходимости к Листику не обращаться, с одной стороны, вроде совсем малявка и говорить ей «ты» самое то, но с другой – так обращаться к такой могучей волшебнице? Как-то боязно. Листик хитро посмотрела на притихших, ожидающих ответа людей и под смех Салли показала язык. На этот раз язык был обычный – розовый. Но в зелёный горошек.

Глава 2. Долина зомби и немного о странности поведения Листика

Выехали, как и собирались, на рассвете. Но перед самым выездом произошла небольшая заминка – кони охотников и наёмников чего-то испугались. Рядом готовились в путь ещё одна ватага и купеческий обоз, их лошади и тягловые быки тоже испугались. Животные всхрапывали, прядали ушами и дрожали, не делая попыток убежать, словно знали – от того, кого они так боятся, спастись невозможно. Рыжая девочка прошла вдоль лошадей отряда, что-то им шепча, животные успокоились.

– Поехали, – скомандовала Листик и добавила, ничего не объяснив: – Остальных мне успокаивать некогда. Уедем – бояться перестанут.

Салли была одета в то ли походный, то ли охотничий костюм из мягкой замши. У Листика, вместо зелёного сарафанчика, в котором она появилась, был такой же брючный костюм, как и у охотницы, на поясе висели два больших ножа, правда, у Листика, в отличие от девушки, никакого оружия больше не было. Остальные тоже были одеты по-походному, то есть как обычно, только плащи добавили. У наёмников на их костюмы из грубого полотна были нашиты полоски кожи скальных химер, мало чем уступающие по крепости стали, но при этом остававшиеся гибкими. Маара с некоторым удивлением, даже с завистью, разглядывала нарядные костюмы девушки и девочки, казалось, они собрались не в долгое и опасное путешествие, а на дворянскую охоту. Кроме этого, оказалось, что у Листика нет лошади. Маара, и не только она, недоуменно смотрела на девочку – как же она сюда добралась? Ведь с позавчера караванов не было, то есть она ни с кем приехать не могла, ну не пешком же она пришла? А девочка как ни в чём не бывало устроилась на лошади Салли, впереди охотницы, и как оказалось, ту это нисколько не стесняло. Так и отправились – впереди Салли с Листиком, за ними Маара (если тропа позволяла, то она старалась ехать рядом), затем охотник и вытянувшиеся гуськом наёмники.

Маара прислушивалась к оживлённо беседовавшим Листику и Салли, они вспоминали каких-то своих знакомых и расспрашивали друг друга о них. Мааре большинство этих имён ничего не говорило, хотя имена короля и королевы Торилиона, пусть это и другой мир, она знала. Когда девочка и девушка замолчали, а наёмница уже не сомневалась, что Листик и Салли давние подруги, Маара, робея, что обращается к такой сильной магине, хоть и выглядевшей как девочка, на «ты», спросила:

– Листик, если наш наниматель, или как ты говоришь – нанимательница, предоставила тебе самые широкие полномочия, то не скажешь ли, каково будет наше задание? Ну хотя бы в общих чертах.

Девочка, сидящая на лошади боком, свесив ноги на одну сторону – ей так было удобнее говорить с охотницей, сидевшей в седле по-мужски, повернулась к Мааре:

– Да ничего такого особенного, надо мир спасти, вернее, несколько. И ещё несколько дел сделать, не менее важных.

Асаш и Гавр, ехавшие сразу за девушкой, удивлённо переглянулись, и охотник осторожно спросил:

– А по силам ли нам такая задача? Миры спасать? Да и от чего их спасать?

– А что тут сложного? – удивилась Листик. – Это очень просто, вампира упокоить гораздо труднее, его же ещё и выследить надо. А тут приехал, увидел, спас – и всех делов. Тем более что вы лучшие. Разве это не так?

Охотник с командиром наёмников снова переглянулись, а Салли ответила на вопрос девочки:

– Конечно лучшие! Самые лучшие! Показывай скорее, где тот мир, что спасть надо, он бедненький, наверное, уже заждался!

Обе засмеялись, и охотница, и магиня. Листик, отсмеявшись, сказала:

– На перевал не пойдём, поворачиваем здесь!

Листик показала на заросшую травой дорогу, отходящую от основного тракта. Весь вид этой дороги указывал на то, что ею не пользуются, или делали это очень давно.

– Эта дорога ведёт… – Побледнел Гавр, вслед за своим командиром, словно по команде, побледнели остальные наёмники, они тоже знали, что это за дорога. Из той долины никто не возвращался, что там засело, никто не знал, так как это нечто, уничтожающее зашедших в долину, само из неё не выходило.

– Ага, туда и поедем, – кивнула Листик.

– Гиблое место, – прошептал Зург, наёмник, не уступающий габаритами Ждану, – тут никто даже не останавливается, стараются быстрее проехать!

– Мы тоже не будем останавливаться, – снова кивнула Листик, – проедем это место быстро-быстро. Ну, разве что там что-нибудь интересное будет.

Салли повернула на заросшую дорогу, больше напоминающую тропу, остальным ничего не оставалось, как последовать её примеру. Теперь впереди ехали только Салли с Листиком, остальные следовали за ними, вытянувшись цепочкой – тропа не позволяла ехать парами. Дорога, извиваясь, шла между холмов, довольно больших – это было уже предгорье. Дорога, поросшая травой, холмы, покрытые негустым, насквозь просматриваемым лесом – вроде ничего угрожающего не было, да и лошади шли спокойно, не проявляя никаких признаков беспокойства, всё это успокоило людей. С одной стороны, видимой опасности нет, а другой – ведёт-то маг, вряд ли он полезет в такое место, где не сможет справиться с возникшей опасностью. Словно подтверждая надежды людей на благоприятный исход, повернувшаяся Листик уверенно сказала:

– Ага, всё хорошо, – и тем же обнадёживающим тоном, добавила: – Сейчас начнётся!

Струя пламени ударила по отряду, но не долетев до людей каких-то нескольких метров, словно упёрлась в невидимую преграду. На пламя, бушевавшее рядом, было жутко смотреть. Но девочку это не смутило, она махнула рукой, предлагая продолжать движение. Отряд будто въехал в большую, но странную печь – пламя было отовсюду, его жар хоть и чувствовался, но чуть-чуть. В отличие от людей, лошади, словно не видели и не чувствовали огня, безмятежно шли вперёд. Охотница и её спутник, тоже не высказывали беспокойства, наёмники хоть и проявляли тревогу и даже испуг, но отстать от впереди идущих не решились. Скорее всего, маленькая рыжая магичка держит что-то вроде защитного поля, и отстать – значит оказаться вне него.

– Ого! – удивилась рыжая малявка и, словно повинуясь её возгласу, пламя пропало. Вокруг не было никаких следов бушевавшего огня, трава, почти скрывавшая дорогу, была зелёной.

– Что это было? – спросил удивлённый Гавр, Листик ответила:

– Иллюзия, хорошая такая иллюзия. Видимая только людям и на них действующая. Она бы вас не сожгла, но опалила бы хорошо, заставив повернуть назад, лошади при этом не пострадали, так что улепётывали вы бы быстро-быстро. Кто-то очень хотел, чтоб сюда никто не совался. Но если кто-то очень умный и настырный всё же пройдёт, то получит огнём как следует! Скорее всего и сгорит.

Отряд обогнул холм, и открывшаяся картина заставила людей замереть от ужаса, теперь испугались и лошади, они, всхрапывая, начали пятиться назад, но люди понимали, что всё бесполезно – уйти никто не успеет. На дороге сидела огненная саламандра, но каких же она была размеров! Её щёки раздувались, она была готова выдохнуть огонь! Листик соскользнула с лошади Салли и, словно не было расстояния разделявшего её и чудовище, одним движением оказалась перед огнедышащим кошмаром, способным проглотить девочку. Но это не испугало рыжую магиню, она обняла саламандру за шею и произнесла:

– Бедненькая, кто же это тебя так?

Люди, смотревшие на это, не верили своим глазам, только что саламандра открывала свою гигантскую пасть, словно намеревалась проглотить рыжую малышку, а сейчас та обнимает её за шею. Саламандра уменьшилась до размера пони, да и была ли это саламандра? Гигантская ящерица, лишь отдалённо напоминала своих огненных сородичей, то, что она имеет к ним отношение, ящерица продемонстрировала, выпустив длинный огненный язык, оставивший на зелёной траве чёрный след.

– Листик, это кто? И что ты с ней сделала? – спросила Салли, ящерица в ответ зашипела и разинула пасть, намереваясь снова дохнуть огнём, но девочка стала ей что-то ласково говорить, и псевдосаламандра успокоилась.

– Это гиласса, – пояснила Листик, она относится к роду саламандр. Но в отличие от них в огне жить не может, а вот плюнуть пламенем – запросто. На неё были наложены чары, она только выглядела вот таким устрашающим гигантом, хотя огнём могла очень даже ударить. Вторая линия обороны, кто-то очень не хотел, чтоб сюда гости заходили.

Большая ящерица (ящерицу, как и саламандру она только отдалённо напоминала – более массивная, с мощными лапами и толстым коротким хвостом) присела на задние лапы и зашипела, Листик снова обняла её за шею и со словами «Идём, бедненькая, я тебя покормлю» повела гилассу куда-то в сторону, за ближайший холм. По дороге девочка, почему-то снимала с себя одежду, окончательно раздевшись, она сказала, обращаясь к Салли:

– Никуда отсюда не уходите!

– Куда это она? – спросил Асаш, и недоумённо глядя, как Салли собирает и аккуратно складывает костюм и обувь Листика, задал ещё один вопрос: – А зачем она разделась?

– Асаш, она же сказала – накормить гилассу хочет.

– Интересный способ кормить странных существ, – только и произнёс охотник, видя, что его напарница спокойна, тоже решил не волноваться – в конце концов, эта ненормальная магиня должна знать, что делает.

Наёмники спешились, разбивать лагерь не стали – было ещё довольно рано, а если девочка не вернётся до темноты, то обустроить стоянку они успеют. Время-то было только ещё обеденное, вот и решили воспользоваться остановкой, чтоб перекусить. Отошли от дороги в сторону, нашли удобное место, развели костерок, сварили кашу. Затем решили выпить чаю, Фарух взял котелок и направился к ближайшему ручью. Ручеек протекал немного в стороне, и чтоб к нему подойти, надо было зайти за холм, на котором раньше сидела гиласса, уведенная Листиком. У самого ручья не стали устраиваться, там было топкое и сырое место.

– А-а-а! – Вылетел из-за холма Фарух. – Мертвецы! Много!

От дороги вслед за наёмником, мерно покачиваясь, шли мертвецы. Охотница присмотрелась и сообщила:

– Зомби, а не мертвецы.

– Да какая разница?! – выкрикнул Гавр.

– Мертвец – самопроизвольно поднявшийся покойник, а зомби – это покойник, которого подняли искусственно, – так же спокойно пояснила Салли.

– Да какая разница?! Мертвяк он и есть мертвяк! – на этот раз выкрикнул Ждан.

– В принципе никакой, – согласилась охотница, и добавила: – Если не считать того, что зомби поднимают с определённой целью. У этих, видите? В руках оружие.

Действительно в руках мертвяков были копья с ржавыми наконечниками и ещё более ржавые мечи. Зомби двигались в сторону людей с явным намерением пустить это оружие в ход. Охотница продолжила объяснения:

– Ожившие мертвецы просто шатаются по округе и нападают на живого человека, когда егоувидят. Если от такого мертвяка спрятаться, то он, потеряв из виду того, на кого хотел напасть, просто пойдёт дальше. Хотя я до сих пор не могу понять, как они видят, некоторые разложились до такой степени, что у них глаз уж нет. А вот от зомби спрятаться не удастся, они как-то чуют свою жертву. А эти, похоже, собрались напасть именно на нас.

– Что же нам делать? – спросил немного успокоившийся Гавр, охотница пожала плечами:

– Отходить на тот холм, там достаточно крутые склоны, зомби по ним не заберутся, а тропинку, где они могут пройти, будем защищать. По-другому отбиться мы не сможем, их слишком много.

– Но если их много, как же мы от них избавимся? И как долго нам придётся отбиваться? Мертвяки же не знают усталости!

– Пока отходим, – предложила Салли, – и отбиваться будем, пока Листик не появится, думаю, она ненадолго ушла.

– О боги! – в сердцах произнёс Гавр. – Зачем мы сюда повернули? Ехали бы себе к перевалу, в инструкции нанимателя же сказано – слушать рыжую после перевала!

– Отходим! – уже решительнее скомандовала Салли и, глядя на шустро перебирающих своими ногами мертвяков, добавила: – Уж очень они быстро двигаются. Не нравится мне это!

То место, что облюбовали для привала и ожидания возвращения Листика, было немного в стороне от дороги, и подошедшие по ней зомби заставляли уходить отряд наёмников вглубь долины. В итоге люди отошли к тому холму, на который как на убежище указала Салли. Действительно, довольно крутые склоны не позволяли мертвякам взобраться, а узкую тропинку было легко защищать – лезущих по ней зомби просто сбрасывали вниз. Но в отличие от людей зомби не знали усталости и свою атаку не прекращали.

– Что же делать? – спросил Ждан, несмотря на своё могучее телосложение, он устал. – Эти зомбяки лезут и лезут! Вон того я уже пять раз спихивал, а он подымается и снова идёт.

– Как ты их различаешь? – удивился Дрон, он стоял рядом и тоже орудовал копьём, с отвращением ткнув в одного зомби, попытался их описать: – Они же такие… Уже полуразложившиеся и воняют…

– Хех, – с натугой вырвав копьё из рук падающего зомби, наёмник ответил своему товарищу: – Мёртвые тупые, а как вцепится… Я этому пол головы снес, думал зарубить, а он… видишь? Ему вместо головы нижней челюсти хватает. Всё равно идёт и как только видит – куда?

– Если так дальше пойдёт, мы до вечера не продержимся, ребята уже устали, – заметила Маара, она стояла рядом с Салли, они пока в этой битве участия не принимали. Наёмница озабоченно посмотрела на сидящую на земле первую и вторую пару наёмников, отбивавших атаку зомби раньше, а теперь отдыхающих. Тем же озабоченным тоном наёмница спросила у охотницы: – Салли, а как-то с ними можно бороться? Ну, не просто спихивать, а окончательно прибить?

– Разве что совсем порубить на мелкие кусочки, такие, что не могут даже шевелиться самостоятельно, – ответила охотница, – обычно я так и делаю, но здесь их слишком много и какие-то они необычные – слишком быстро двигаются. Вообще-то, их надо по всем правилам упокаивать, но я не умею. Магией не владею, к сожалению.

– Я думала, все охотники – маги, – хмыкнула наёмница и, вскинув арбалет, всадила мертвяку болт в глаз. Зомби вроде и не заметил этого, а продолжал топать вперёд.

– Не трать болты, видишь же, этим их не остановишь, – посоветовала Салли, напряжённо вглядываясь в толпу мертвяков, – вроде они быстрее двигаться начали? Где же Листик?

– Боюсь, что рыжая нам не поможет, – вмешался в разговор девушек Гавр, – она боевой маг, а тут, насколько я знаю, нужен некромант.

– Почему так думаешь? – обеспокоенно спросила Маара, Гавр авторитетно пояснил:

– Боевой маг бьёт огнём, ты же видела, а зомби плохо горят, да и наполовину сожженный мертвяк всё равно вперёд идти будет!

А Салли, слушая наёмников, вспоминала.

Большой зал с высоким сводчатым потолком не выглядел мрачно, скорее наоборот, этому в немалой степени способствовали высокие окна с яркими витражами. На них были изображены пасторальные пейзажи, что никак не увязывалось с этим местом. Тут должны были быть сцены битв отважных охотников с вампирами, чудовищами и прочей нежитью, но к удивлению Салли, ничего такого не было. Приёмная комиссия, как их окрестила девушка, сидела за массивным столом, гораздо большим, чем это нужно было для пяти человек. Салли с интересом рассматривала заслуженных охотников, а кто ещё может отбирать кандидатов для обучения в ордене? Один или двое из сидящих за столом были магами – девушка, почувствовав магическое сканирование, только улыбнулась. Она сама не обладала магическими способностями, но после лечения драконьим огнём стала невосприимчива к магическому воздействию.

С тех пор, как Салли получила это свойство, прошло почти два года. Дочь герцога, возможно будущего короля, похитили вампиры, и не просто похитили, а сделали себе подобной. Попросту говоря, Салли стала вампиром, пусть ещё и очень молодым, но обратной дороги уже не было. Но судьбе было угодно, чтоб в мире, где жил герцог Артуара, отец Салли, появился изумрудно-золотистый дракончик. В своей человеческой ипостаси это была рыжая девочка. Она пришла в Муллиан (так назывался тот мир), стараясь защитить свой от кошмарного чудовища, поселившегося в мире Салли. Чтоб не привлекать к себе внимания рыжая девочка поступила в Торилионский институт теоретической и прикладной магии. Участвуя в одной из охот местных магов на вампиров, она сумела пленить двух из них, самых молодых – Салли и её брата. А потом рыжая девочка под руководством змеелюдки-преподавателя (распознавшей в юной студентке дракона) вылечила детей герцога Артуара. Но лечение огнём дракона не прошло бесследно – у обычной девочки появились способности, которых не могло быть у человека. Нет, не способности к магии, другие свойства.

Салли определила, кто на неё пытается магически воздействовать, и кивнула седому человеку, сидящему за столом вторым от центра, тот удивлённо поднял бровь. Это не укрылось от мощного чёрнобородого мужчины, который поинтересовался:

– Что скажете, мэтр Таланис?

– Похоже, у девочки нет магических способностей, но я не могу прочитать её. Она защищена, и эта защита не наведена, это её природное свойство. Это словно внешняя невидимая броня, будто магический доспех.

– Очень интересно, – сказал другой сидящий за столом и неожиданно бросил девушке деревянный муляж кинжала, лежавший перед ним: – Держи!

Движение этого человека, было настолько быстрым, что обычный человек его бы не уловил и не смог бы уклониться от летящей в него деревяшки, но девушка не только увидела, но и поймала деревянный кинжал, схватив его за рукоятку! Так поймала, что если это был бы настоящий кинжал, она не порезалась. При этом её длинный кафтан открыл то, что висело у неё на поясе, и стало видно её бусы. Увидев эти предметы, удивлённо приподняли брови все сидящие за столом.

– Сколько? – коротко спросил чернобородый.

– Пятеро, – так же коротко ответила девушка и добавила: – Один старый, остальные молодые.

Мужчина кивнул и спросил:

– И что привело вольную охотницу в наш орден?

– Какая я охотница? – пожала плечами девушка. – Чтоб стать настоящей охотницей, мне надо учиться. По-настоящему учиться, потому я и пришла к вам.

– Но я так понимаю, что вас уже кто-то учил, раз вышли победительницей из пяти схваток, – вежливо кивнул сидящий с самого краю стола.

– В двух мне помогла моя подруга, она же меня и учила, – ответила девушка, – но многие её приёмы я повторить не смогу, моих способностей для этого недостаточно. Она в одиночку смогла даже не упокоить, а захватить почти десять полных гнёзд.

Присутствующие снова удивлённо подняли брови, но теперь гораздо выше, чем в первый раз. Такое никому было не под силу. К тому же была непонятна цель такого действия – пленения вампиров. Об этом и спросил чернобородый. Девушка ответила:

– Она их сдала в лабораторию института, где училась, сказала – для опытов.

– И кто же она? Назовите имя. Может, она нам известна, – проговорил тот же мужчина, сидящий с краю, остальные согласно закивали. Та неизвестная, продемонстрировавшая выдающиеся способности и небывалое умение, оказалась всего лишь студенткой! Хотя вполне возможно, что это была умелая и заслуженная охотница, у которой проявились магические способности, и она решила стать полноценным магом.

– Листик, – назвала девушка свою наставницу и, улыбнувшись, добавила: – Но вряд ли вам знакомо её имя.

– Странное имя для охотницы, и вы правы, совсем нам незнакомое, но судя по тому, что вы нам рассказали, а не верить вам у нас нет оснований, ваша наставница обладает выдающимися способностями и, скорее всего, занимается охотой в одиночку. Но всё же хотелось бы о ней узнать больше, нам известны все охотники во всех близлежащих мирах. А о Листике из Муллиана мы не слышали.

– Она не из Муллиана, к тому же она не человек – она дракон!

– Вы приняты, – сказал чернобородый, быстро переглянувшись с остальными охотниками. Когда девушка вышла, он произнёс: – Подумать только – ученица дракона!

– Теперь понятны её способности, – кивнул маг, – видно, дракон выбрал её, увидев, что она может.

– Кристлэн и бусы из клыков вампира тоже о многом говорят, – поддержал мага охотник, сидящий с краю. А маг, усмехнувшись, пояснил:

– Бусы не просто украшение – это амулет, причём очень сильный. И сделал его очень сильный маг, может быть, этот дракон, у которого она училась. Этот амулет направлен только против вампиров, он защищает от их ударов и, возможно, создаёт замедляющее поле, на них же действующее. Я до конца и не увидел, что эти бусы могут и, скорее всего, не увижу, даже если они попадут мне в руки. Этот амулет настроен на своего владельца, и только на него, – маг вздохнул и повторил: – Очень сильный маг его делал, мне с ним не тягаться.

– Салли Артуара, – прочитал чернобородый, глянув в лежащий перед ним лист. – Эта девушка подаёт очень большие надежды, поэтому заниматься с ней надо будет по индивидуальной программе. К тому же она уже кое-что умеет, надо будет попросить её, чтоб она нам показала то, чему её обучил дракон.

– Салли Артуара, – повторил маг и, раздумывая, продолжил: – Из мира Муллиан. Там расположен Торилионский институт прикладной и теоретической магии, и расположен он в Торилионе, стране, где правит король Гренд Артуара, вряд ли эта девушка просто однофамилица короля, и ещё менее вероятно, что она самовольно взяла себе фамилию короля. Знаете ли, знать очень ревниво относится к своим родовым именам.

Зомби полезли ещё активнее, при этом они, словно обученные воины, выстроились в определённый боевой порядок, предназначенный именно для подобных атак.

– Ими будто кто-то командует, – поражённо произнёс Асаш, доставая свой меч. Словно подтверждая его слова, раздался звонкий, чуть хрипловатый голос:

– Всем стоять! Смирно! Кругом! С песней, на кладбище, шагом марш!

Зомби замерли на месте, развернулись и, стараясь держать равнение, потопали туда, откуда пришли. При этом мертвяки ещё и пытались что-то петь! Выходило это у них плохо, но сиплое шипение, выдавливаемое из мёртвых лёгких, придавало картине марширующих мертвецов особую жутковатость. Когда колонна зомби проходила мимо холма, на котором стояла большая золотисто-оранжевая ящерица, её рыжая всадница скомандовала:

– Равнение на меня! Чётче шаг!

Зомби дружно повернули головы. Некоторые сделали это так энергично, что их полуистлевшие шеи не выдержали и головы отвалились, зомби, начав искать и подбирать свои упавшие части тела, сломали строй.

– Никакой выучки, – сокрушённо сказала Листик и скомандовала: – Бегом! На кладбище! Там упали – отжались пятьдесят раз, а потом быстро закопались!

Повернувшись к поражённым людям, молча наблюдавшим за происходящим, девочка удручённо проговорила:

– Никакой дисциплины, я уже и не говорю про строевую подготовку. Гонять и гонять! Но мне некогда, может, кто из вас здесь останется и этим займётся? Нет? Жаль. Ладно, поеду прослежу, как они выполняют приказ.

Ящерица резво побежала по дороге вслед за уходящими зомби, через некоторое время за холмами, видно, там было кладбище, возникло золотистое свечение. Когда девочка вернулась и, забрав у охотницы свою одежду, стала одеваться, Салли спросила:

– Листик, а что там было? Ты что сделала?

– Окончательно упокоила. Чтоб по округе не шастали, раз строем ходить не умеют, – ответила девочка и без перехода заявила: – Каши хочу! Почему не сварили? Ааа… Сварили и съели, а то что не доели, зомби затоптали? Значит, правильно, что я их упокоила! Топтаться по каше – это никуда не годиться!

Листик огляделась и, указав на то место, где наёмники изначально хотели расположиться, сказала:

– Вон какое замечательное место и ручеёк недалеко. Вот там и заночуем. И кашу сварите! Есть хочу!

– А это не опасно располагаться на ночлег недалеко от того кладбища, откуда лезут ожившие мертвяки? – спросил Гавр, остальные наёмники были с ним согласны. Листик пояснила, как несмышлёнышам:

– Мертвецы не могут ожить. Ожившего мертвеца не бывает, если он ожил, то, значит, не был мёртвым.

– Но как же… – Маара указала в сторону кладбища.

– Это зомби, то есть не оживший, а поднятый, улавливаешь разницу?

Наёмница закивала, но при этом всем своим видом показывала, что принципиальной разницы не видит, девочка вздохнула и начала объяснять, словно читала лекцию:

– Канонический зомби – это мертвец, поднятый из могилы некромантом (ну или другим психом, которому жизнь не дорога). Внешний вид зависит от времени захоронения. Сами понимаете, чем свежее, тем симпатичнее. Запашок правда от них… специфический. И чем «старше» труп, тем сильнее вонь. Зомби медлительны и тупы, однако весьма сильны и трудноубиваемы. Любят хорошо покушать парного мясца… Желательно человечинки… Правда, пристрастие к еде весьма непонятно, поскольку у большинства зомби уже давно нет органов, способных переварить пищу…

Листик вещала, словно профессор с преподавательской кафедры, при этом не только кого-то цитируя, но и подражая ему голосом и мимикой. Но увидев, что её не очень-то и понимают, махнула рукой:

– Ладно, общие принципы вы поняли…

– Листик, ты… – робко начала Маара, после увиденного она снова начала робеть перед девочкой, чьи возможности совсем не вязались с её детским видом, а та со словами «Ага, спрашивай» поощрительно кивнула. Маара спросила: – Ты боевой маг, а говорят, что они не очень в некромантии сильны. Огнём запросто, но упокаивать не очень-то и умеют. А ты…

– В принципе правильно, – ответила Листик, – в большинстве магических учебных заведений боевого мага готовят как этакого сверхвоина, что огнём направо и налево бросается или мечом тыкает, правда, не всегда попадает. Но я училась в Зелийской академии, а там готовят универсалов. Поняла? Нет? Ну представь себе, если на боевого мага нападают не люди, а те же зомби? Что ему делать? Он десяток сожжёт, а потом геройски помирать? Или не менее геройски драпать?

По лицам наёмников было видно, что они предпочитают второй вариант и выберут именно его.

– Ага, – хихикнула Листик, – тактика героев – ударить и убежать.

– Листик, объясни, что ты сделал с зомби, – попросила Салли, она, а как и все остальные, что расположились у костра, уже съела свою кашу и теперь дождалась, когда Листик доест свою, а ела девочка уже третью миску. Листик облизала ложку и вздохнула – молочка нет, после чего стала рассказывать:

– Вот, я училась в Зелийской академии, на боевом факультете, а там подготовка знаете какая – ого-го! Там не только учат огненными шарами бросаться и на мечах драться, но и целительству, знанию трав, ну некромантии. Так что зомби упокоить – это запросто. А кроме этого, они ещё меня боятся, даже самые старые, от которых почти ничего не осталось.

Салли кивнула, возможно, зомби боятся драконьей сущности Листика, у них же тоже должно быть какое-то чувство самосохранения, а может, так в самой их природе заложено. Девушка ещё раз кивнула, но озвучивать свои догадки не стала, вместо этого спросила о другом:

– Листик, а зачем тебе эта огнедышащая ящерица?

– Огонёк, так я назвала гилассу, совсем не огнедышащая. Я говорила, что она дальняя родственница саламандр? Да? Но в огне она жить не может. Во рту у неё специальные железы, они вырабатывают такую жидкость, что загорается на воздухе. Гиласса может выпустить струю, получается – будто она дохнула огнём, но так она долго не может, поэтому эти ящерицы просто плюются. Каждый такой плевок вроде огненного шара – боевого пульсара. Вот смотрите, – Листик позвала: – Огонёк!

После чего показала на дальний камень, и ящерица с готовностью туда плюнула. Это выглядело так, будто она выдохнула огненный шар, и тот, стремительно увеличиваясь в размерах, полетел в строну большого камня. Но в отличие от боевого пульсара не взорвался там, а как бы обтёк камень со всех сторон, сжигая его. Через мгновение от камня осталась только кучка пепла. Листик посмотрела на людей, с опаской глядевших на огнеплюющую ящерицу, и огорошила тех:

– Вообще-то гилассы дрессировке не поддаются, во-первых, дикие, а во-вторых, может плюнуть огнём в любого ей не понравившегося, а может это сделать просто так, самопроизвольно, причём в любой момент. Так что ездить на гилассах нельзя, хотя есть и ездовые ящерицы, на них даже специальные сёдла надевают.

– И где же это? – поинтересовался Асаш, Листик охотно ответила:

– Есть такая Тёмная империя, так там на таких ящерках кататься – считается особым шиком.

– Тёмная? – подозрительно переспросил Ждан, всем своим видом показывая, что только в стране с таким названием могут ездить на таких кошмарных созданиях.

– Ага, – подтвердила Листик, – так и называется, а рядом находится светлая. Так я бы сказала, что названия у них перепутаны: в светлой жить гораздо хуже, чем в тёмной.

Наёмники недоверчиво покачивали головами, а Маара спросила у рыжей девочки:

– Как же ты будешь ездить, если она может начать непроизвольно плеваться. Она же всех сожжёт!

– Не-а, Огонёк хорошая, она без моей команды плеваться не будет. Разве что её кто-нибудь задирать начнёт, – ответила Листик, а Фарух осторожно поинтересовался:

– А для чего она вообще огнём плюётся? Охотится?

– Не-а, она охотится, как и все остальные звери – зубами и когтями. А плюётся, чтоб от врагов защититься.

– Это где же она живёт, что же это за мир, если там такие враги, что от них огнём отплёвываться надо?! – поразился наёмник.

– Халада, – ответила Листик и предложила: – Если хотите, можем туда заглянуть, правда, это нам не по дороге, придётся крюк сделать.

– Нет, лучше будем придерживаться намеченного маршрута, – с поспешностью вмешался Гавр, с этой рыжей станется потащить своих спутников в мир, где обитатели плюются огнём, и совсем не иллюзорным. Девочка пожала плечами, мол, как хотите. Маара снова спросила:

– Листик, а то, что сюда мы завернули, это входило в изначальные планы?

– Ага, – кивнула девочка, – надо было проверить одну догадку нашей нанимательницы. И она оказалась правдой. Догадка, в смысле.

– А что? Наша уважаемая нанимательница никогда не ошибается? – усмехнулась Салли, Листик вздохнула:

– Ошибается, она хоть и… – Листик не договорила, пожав плечами, сказала: – Не часто, но ошибается.

– И потому нанимает исполнителей для того, чтоб те проверили, не ошиблась ли она, а если ошиблась, чтоб исправили ошибку. Так?

– Ага, – снова кивнула Листик и, вздохнув, добавила: – Бывает так, что эти исполнители даже не догадываются, что они исполнители. Прошлый раз я… Ладно, я пошла спать.

Девочка ушла к своей ящерице и устроилась у неё под боком, а гиласса прикрыла сразу засопевшую девочку лапой и обвела людей своими жёлтыми глазами, словно предупреждая, что будет защищать свою маленькую хозяйку и плюнет в любого, кто попытается её побеспокоить. Люди посидели у костра ещё некоторое время и стали тоже укладываться спать, предварительно выставив часовых.

Утром девочка убежала купаться, ширина и глубина ручья, похожего на маленькую речку, позволяла это сделать. Листик ушла немного в сторону, ниже того места, где брали воду для приготовления еды и умывались. Пока девочка купалась, наёмники обменивались своими впечатлениями о вчерашнем дне.

– Они меня почти достали! Я думал, что зомби вот-вот схватит меня своими костлявыми руками, брр! – Передёрнуло Ждана. Он хотел ещё что-то сказать и громко заорал – ему на плечо опустилась костлявая рука, видно зомби был совсем старый и истлел до костей. Наёмник дёрнулся и попытался сбросить крепко державшую его за плечо руку. При этом он не переставал громко вопить. Остальные за этим с удивлением наблюдали – за плечо Ждана ухватилась только кисть руки, а всего остального не было. Эта часть руки была сама по себе и возникла будто из воздуха. Откуда она взялась, стало понятным, когда захохотала появившаяся Листик. Она щёлкнула пальцами, и отлепившаяся от плеча наёмника костяная кисть повторила жест улыбающейся девочки, щёлкнув костлявыми пальцами.

– Страшно? – спросила Листик, Ждан ничего не ответил, надулся, совсем как ребёнок, у которого отобрали игрушку или очень обидели. Листик перестала смеяться и, подойдя к наёмнику, погладила того по руке:

– Не сердись, я просто хотела пошутить.

Капельки воды блестели на золотистой коже девочки, взлохмаченные волосы делали её похожей на рыжий одуванчик, девочка напоминала фею из волшебной сказки, на такую трудно было сердиться. К тому же выражение лица у неё было такое виноватое, что Ждан, вздохнув, пояснил:

– Я очень боюсь мертвецов. Вот ничего не боюсь, а мертвецов…

– Ага, – кивнула Листик и попросила наёмника: – Дай мне твой меч.

Тот протянул девочке своё оружие, не понимая, почему он это делает. В голосе девочки было что-то такое, чего Ждан не смог ослушаться. Листик взяла меч и подняла над головой. Костяная кисть, так и висящая в воздухе, словно втянулась в лезвие, и оно будто засветилось изнутри. Так было несколько секунд, и свечение погасло, а по лезвию побежал узор, напоминающий переплетение ветвей. Листик, размахнувшись, забросила меч далеко в сторону. Наемник растерянно хлопал глазами, а улыбающаяся Листик сказала:

– Я не могу тебя избавить от твоего страха, это ты должен сделать сам. Я могу тебе только помочь – придать уверенности в своих силах. Сожми руку и представь, что в ней меч!

Последние слова Листик произнесла, повысив голос, Ждан вытянул вперёд руку и сжал её в кулак, вернее попытался это сделать. В кулак не получилось, так как в руке он держал свой меч.

– Вот, – удовлетворённо кивнула Листик, – теперь меч, где бы он не был, будет появляться у тебя в руке, как только ты захочешь. Мало того, его удары будут смертельны для зомби. В смысле, их не надо будет рубить на мелкие кусочки, достаточно будет ударить один раз. Жаль, что я вчера всех зомби упокоила, сейчас бы и попробовали.

Ждан, пугливо оглянувшись, поблагодарил девочку за такой подарок, а та, приподнявшись на цыпочки, поманила мужчину к себе и, когда тот наклонился, поцеловала в щёку, сказав при этом:

– Ты на меня больше не сердишься?

Это получилось настолько трогательно, что наёмники даже и не думали улыбаться, улыбки вызвало другое – Ждан отшатнулся от зубастой пасти, к нему тянувшейся.

– Не бойся, Огонёк тебя тоже поцеловать хочет, – Листик обняла свою ящерицу.

Из долины с упокоенными зомби ехали прежним порядком, только теперь Листик ехала не с Салли, а впереди всех на золотисто-оранжевой ящерице. Маара, поравнявшаяся с Салли, поинтересовалась у девушки:

– Салли, я не могу понять – Листик говорит, что ей больше ста лет. Если судить по тому, какая могущественная она волшебница, то в это вполне можно поверить. Но понаблюдав за её поведением, этого никак не скажешь, она ведёт себя как ребёнок, даже младше по возрасту, чем выглядит. Не объяснишь ли, как такое может быть?

– Видишь ли, Маара, Листик не человек. Её возраст, если пересчитать на человеческий, соответствует возрасту пятилетнего ребёнка, так что её поведение вполне естественно.

– Но сто лет! Она же… – Удивление наёмницы было неподдельным, а охотница, попыталась объяснить:

– Листик не человек, у её вида дети перестают быть младенцами очень быстро – несколько месяцев и они уже всё понимают, разговаривают, могут принимать решения, то есть уже соображают. Ну и огнём плюются…

– Листик тоже это может? – изумилась Маара.

– Ещё как может, только я немного неправильно сказала, она не плюётся, а как бы выдыхает… Нет, не так, не выдыхает, а как бы создаёт огонь перед собой и заставляет двигаться от себя, – попыталась объяснить Салли. Видя, что Маара не совсем поняла, продолжила пояснения: – Ты же видела, как она играючи управляет боевыми пульсарами. Так не один маг не сможет, а Листик – запросто! Она не только может огненный шар создать, может и непрерывный поток, даже огненный вал обрушить на противника. Ну, или куда-то ещё. Понятно, что обладая такой мощью, дети народа Листика должны уметь её контролировать. Вот они и начинают всё понимать, как только у них появляется эта их особая способность – огнём швыряться. Но срок жизни у них очень большой – по человеческим меркам. Да что там по человеческим, по гномьим и даже эльфийским – они бессмертны. В смысле – живут очень долго, но убить можно. Вот они и пребывают в детском возрасте до срока, называемом у них – первым совершеннолетием. А теперь представь – пяти-семилетнего ребёнка, прожившего сто лет. Опыт, знания уже есть. А восприятие мира…

– Семилетнего ребёнка, – понятливо кивнула Маара.

– Вот отсюда и странности поведения. Когда надо что-то сделать, ну, возникает критическая ситуация, у Листика как бы включается накопленный опыт и те знания, что у неё уже есть, а когда всё спокойно…

– Я всё слышу! – повернулась к девушкам Листик. – Слышу, как вы обо мне сплетничаете!

– Не вмешивайся, когда старшие разговаривают, – с напускной строгостью сказала Салли.

– Это кто тут старший? – Скорчила рожицу Листик и, для большей убедительности, ещё и язык высунула. Язык был сначала розовый, потом стал синим в оранжевую крапинку. Салли глянула на Маару и усмехнулась, наёмница согласно кивнула головой, все, что говорила охотница, получило наглядное подтверждение.

Глава 3. Хранители

На перевал вышли засветло. Поскольку в инструкции нанимателя было сказано, что командование отрядом переходит к магу именно на перевале, то отряд остановился, и все выжидающе уставились на рыжую девочку. И Листик не разочаровала: она наморщила лоб, изображая усиленную работу мысли, даже указательный палец приложила. Так она думала минут пять, после чего глубокомысленно изрекла:

– Пора на ночлег устраиваться, скоро темно! – Выждав пока все одобрительно закивают, девочка продолжила свои откровения: – Тут хорошее место.

Действительно, место было удобное – это был ещё не перевал, а скорее водораздел. Место, на которое указала Листик, было чуть ниже по склону, защищённое от ветра с одной стороны этим склоном, с другой – рощей, ниже переходящей в густой лес. Дождавшись не только кивков, но и одобрительных замечаний, Листик тем же тоном заявила:

– Но мы здесь ночевать не будем, здесь купаться негде. Поехали дальше!

Уже стемнело так, что стало плохо видно. А Листик на своей Огоньке, продолжала невозмутимо двигаться вперёд. Никто и не пробовал возражать девочке – формально, уже она была командиром, да и ехала она далеко впереди, а вокруг уже был тёмный лес. А обустраивать привал, когда ещё видно – это одно дело, а когда вокруг темно да ещё и густые заросли – совсем другое. В темноте можно и глаза выколоть, и руки-ноги поломать. Можно факелы зажечь, но для этих факелов надо сначала веток наломать и делать это надо в темноте. Тут одна надежда – на мага, а она едет впереди и в ус не дует! Хорошо хоть её ящерица время от времени выпускает освещающую дорогу струйку огня. После очередного поворота, вызвавшего приглушенные проклятия всего отряда (пришлось уклоняться от веток деревьев, обступивших дорогу), открылась большая поляна с горящим в центре костром. У костра сидел юноша, а перед ним на вертеле жарилась туша кабана. Люди в нерешительности остановились – место, хоть и не такое удобное, как первое, но всё же пригодное для ночлега, было уже занято. Двигаться дальше по лесу в темноте не хотелось никому. Следовало спросить разрешения присоединиться у расположившегося в этом месте – он-то первый его занял. Асаш и Гавр переглянулись, и охотник решил взять инициативу переговоров на себя, но не успел, Листик подъехала к костру, а её огнеплюющая ящерица потянулась зубастой пастью к жарившейся туше. Юноша без страха отвёл ладонью в сторону голову ящерицы и показал в сторону кустов:

– Для тебя там! Туда иди!

Листик соскочила на землю, и ящерица послушно потопала в темноту. Девочка с подчёркнутым вниманием осмотрела жарящуюся тушу и недовольно произнесла:

– Это же кабан!

– Листик, а поздороваться? – улыбнувшись, спросил юноша и выжидательно посмотрел на девочку. Та демонстративно принюхалась, а юноша попенял: – Вежливые люди сначала здороваются, а уже потом нюхают.

Листик возмущённо всплеснула руками:

– Ну куда ж тут здороваться, когда тебе вместо козла свинью подсовывают! Вилар! Так не честно!

Наёмники и охотник с удивлением смотрели на эту перебранку, только Салли оставалась невозмутима. А юноша встал и вежливо поздоровался, при этом извинившись, что из-за поведения некоторых невоспитанных личностей не сделал это сразу.

– Ага, – кивнула Листик и, обращаясь к юноше, сказала: – Здравствуй Вилар!

После чего представила юношу своим спутникам, а их ему. Но в конце пожаловалась:

– Вот, обещал козла! Теперь вот даже не знаю, что с этой подложенной свиньёй делать!

После чего, обиженно шмыгая носом, пошла в лес. Люди с недоумением смотрели ей вслед: идти ночью в незнакомый лес – это могло быть очень опасным! Даже для мага, ведь от нападения со спины никто не застрахован! Общую обеспокоенность выразил Асаш, Салли пожала плечами, а из лесу послышался звонкий смех и не только Листика. Увидев удивление людей, юноша коротко пояснил:

– Русалки.

– Это же опасно! Русалки ночью! – обеспокоился Ждан. Юноша удивлённо на него посмотрел:

– Опасно? Листику? Вы знаете кто она? Судя по реакции, и не догадываетесь.

– Я знаю кто, этого достаточно, – быстро произнесла Салли, показывая, что не стоит распространяться на эту тему, юноша кивнул и принялся переворачивать над костром тушу, словно потеряв к окружающим интерес. При этом он тихонько бурчал:

– Если пригорит, будет ругаться, а сама до сих пор жарить не научилась. Всегда спешит, вот у неё и подгорает.

– А ещё просит замариновать, – улыбнулась Салли, слушавшая бурчание юноши, а тот продолжал, не отвлекаясь:

– Вот и я о том же. Сама так и не научилась это правильно делать. А ещё ей не понравилось, что кабан… Козёл, козёл… А правильно приготовленное и замаринованное мясо дикого кабана разным козлам не уступает, а если ещё и…

– Ага, вот сейчас и проверим! Кто лучше, свинья или козёл! – У появившейся из лесу Листика мокрые рыжие волосы не торчали, как обычно, девочка деловито обошла почти готовое угощение и, принюхиваясь, сообщила:

– А вкусно пахнет! Ага!

– Ага, – кивнул юноша, копируя Листика, неизвестно откуда появившимся ножом отрезал кусок мяса и подал его девочке, затем угостил остальных. К мясу у него были буханки свежего хлеба и много зелени, всё это он извлекал из большой корзины. Пока все ели, гостеприимный хозяин поляны повесил над костром чайник очень немаленьких размеров. Откуда он это всё доставал, никто так и не понял, вроде, ничего не было и раз – появляется. Только Листик и Салли не удивлялись, воспринимая всё, как само собой разумеющееся. Затем перешли к чаепитию – юноша наливал ароматный чай всем желающим – каждый подставлял свою кружку, а Листику, у которой из посуды ничего не оказалось, юноша протянул красивую фарфоровую (фарфоровую!) чашку. Листик, сделав несколько глотков, глянула на молодого человека:

– Вилар, спрашивай.

– Что там было?

– Некромант почудил. Поднял целое кладбище и не смог обратно упокоить, а может – не захотел. Хотя… Скорее всего, посчитал это лишним. Просто ушел, бросив всё, что там наделал. А вот полог, скрывающий долину, не он ставил, другой кто-то, очень сильный. Не некромант – точно. Причём поставил до того, как там появился некромант. Словно готовил для того место.

– Зачем? – спросил Вилар, выслушав Листика, та пожала плечами:

– Вот и мне интересно. Зачем? Возможно, чтоб зомби не разбежались?

– Но туда-то можно было беспрепятственно войти. А вот выйти… Но иногда зомби вырывались оттуда. Но не разбредались, что было бы вполне естественно, а словно выходили только для того, чтоб кого-нибудь утащить в ту долину. – Юноша, когда это говорил, протянул руку к костру, и там появились новые дрова – жарил мясо и кипятил чайник он на углях, почти прогоревших к этому времени. Листик кивнула:

– Ага, огненная иллюзия прикрывала только вход, выйти можно было свободно. Да и действовала она только на людей, отпугивала. Хорошая такая иллюзия – ни маги, ни охотники пройти не смогли бы. Сгореть-то все боятся. Надёжная такая защита получилась для зомби, словно кто-то боялся, чтоб их никто не обидел. А вот гилассу там недавно посадили…

– Проголодаться она-то успела, а гилассы долго могут обходиться без пищи, – возразил Листику Вилар.

– Это потому, что она ещё совсем молодая. Да и изловить её смогли только поэтому. К тому же её туда голодной сунули, видно сами боялись маленькую, или боялся, кто там её ловил. – Листик погладила внушительную морду, неслышно подошедшей большой ящерицы. Юноша, раздумывая, покивал и спросил:

– А вот зачем? Она же, в отличие от иллюзии, жгла бы и зомби?

– Возможно это были другие люди, или кто там всё это делал, может, и не люди, – пожала плечами Листик и добавила: – А вот некромант мне знакомый. Правда, я с ним лично не встречалась, только с его изделиями и колдовством, хотя…

Листик вспомнила свой первый экзамен по некромантии в Зелийской академии Магических Искусств. Когда она вошла в аудиторию, там, за столом приёмной комиссии, сидел магистр Вайлент, два его ассистента и незнакомый маг в чёрной мантии. Его крючковатый нос и недобро блестевшие глаза придавали ему зловещий вид. Этот маг сразу не понравился Листику. Ещё одна картинка прошлого встала перед глазами девочки. Это была встреча в протоках на Крионском болоте, когда она с сестрой выясняли, кто и почему напал на корабль, на котором они ехали в Венисию, тогда они наткнулись на некроманта с очень интересным амулетом. Листик прикрыла глаза, и те события возникли в её памяти:

– Хозяин приказал! На том корабле листья канабура везут! – завопил мужчина, отвлекая внимание, потом поднял то, что до этого сжимал в руке, и направил на девушек. Это оказался амулет в виде руки маленького скелетика, очень искусно выполненный. Из этого амулета вырвался чёрный луч и ударил в Листика, но на этот раз она не стояла, замерев, а увернулась. Некромант получил по заслугам, а сестра Листика объяснила, что это за амулет:

– Испугалась я, у него же амулет с чёрным проклятием некроманта был! Видишь? Вот эта ручка? Эта рука младенца, чтоб получить такой амулет, надо только что родившего ребёночка убить, причём по специальному ритуалу, очень жестокому ритуалу!

Листик очень разозлилась, но тогда не разобрала след, да и не умела она такого ещё делать, но запомнила, а сейчас эти воспоминания подсказали, кто мог такое сотворить с поселением в долине. А вот зачем он это сделал, следовало выяснить. И кто был тот второй, более могущественный, хотя и некромант был очень даже неслабый.

Утром поднялись с рассветом, Листик спала под боком у своей ящерицы, прикрытая её широкой лапой. Вечером она заявила, что можно спать спокойно, ничего угрожающего нет. Гавр хотел выставить часовых, но увидев, что странный юноша и не думает ложиться спать, а продолжает сидеть у костра, махнул рукой и не стал назначать дежурных. Раз есть часовой – знакомый мага, ведущего отряд, то и беспокоиться нечего.

Разговор этого юноши и Листика слушали все, не решаясь вмешиваться, хотя очень хотелось о многом спросить, но никто не отважился. Из этого разговора так и не стало понятно – что там было и откуда оно взялось. И последняя фраза Листика, сказанная Вилару: – Я там почистила, так что можешь туда пройти, – не столько объясняла, что же она там сделала, сколько ставила новые вопросы – что же там произошло такого, что в итоге Листику пришлось отвлечься от основной цели похода (хотя никто из её отряда до сих пор не знал, что они должны сделать) и этим заниматься? Да и сам этот разговор со странным парнем – словно беседовали не молодой человек и рыжая девочка, а два если не седобородых старца, то умудрённых человека, знающих толк в магической науке и понимающих друг друга с полуслова.

Подняла всех Салли, юноша уже ушёл, но корзина с хлебом и зеленью стояла наполненная, как будто из неё вчера ничего и не брали. Только Листик не хотела просыпаться, совсем как маленький ребёнок – дрыгала ногой и старалась укрыться лапой гилассы, как одеялом. Но в конце концов, она проснулась и убежала к протекающей рядом речке. Небольшая, видно, берущая начало где-то неподалёку, она, как и все горные речки, была необычайно холодна. Листика не было довольно долго, уже и позавтракать успели, а Листика всё не было. Обеспокоенный Ждан пошёл посмотреть и вернулся с обмякшей девочкой, безвольно свесившей руки и ноги. Капельки воды, блестевшие на её золотистой коже, показывали, что наёмник только что вытащил Листика из воды.

– Вот! Смотрю, а она на дне лежит! Не дышит! – испуганно говорил Ждан (о том, как Листик купалась на постоялом дворе трактира «У пяти дорог», он не знал), Салли хмыкнула:

– Как же она будет под водой дышать?

– Так и я о том же! Лежит и не дышит! Утонула, наверное, ведь на дне лежит же! Вода-то холодная! Ледяная просто! Судорога может запросто… Вот наверное…

Девочка приоткрыла один глаз и посмотрела на слушавших своего товарища наёмников, увидев их удивление, она открыла оба глаза, широко раскрыла, ещё и закатила, при этом надула щёки. Но, видно, ей этого показалось мало, она ещё задергалась, изображая судороги, о которых говорил Ждан, очень активно задёргалась.

– Ой! – Наёмник выпустил девочку, она, перекувырнувшись в воздухе, приземлилась на ноги. Но тем не менее обиженно заявила:

– Вот! Сначала несут, а потом роняют! Прямо в грязь! Теперь снова мыться придётся! Давай неси меня обратно!

Листик запрыгнула на руки к Ждану и обняла того за шею, чтоб не упасть. Наёмник растерянно огляделся, а Листик прикрикнула:

– Чего стоишь? Неси давай!

Ждан безропотно потопал обратно к речке. Салли, улыбнувшись, заметила:

– Всё, пропал человек.

– Как пропал? – забеспокоился Гавр.

– Листик с него теперь не слезет, так и будет её носить, – продолжила улыбаться Салли, Гавр покачал головой и, глянув на прикрывшую глаза ящерицу Листика, спросил:

– А она как же? Листик же на ней ездит.

– А она тоже не возражает, – тоже глянула на гилассу Салли и, уже окончательно развеселившись, добавила: – Не возражает, если Ждан и её носить будет!

Гиласса открыла до этого прикрытые глаза и одобрительно зашипела. Последние слова Салли услышал вернувшийся Ждан, он по-прежнему держал уже одетую девочку на руках. С опаской посмотрев на большую ящерицу, наемник спросил:

– Это как?

– Берёшь на руки и несёшь, – ответила Салли и предупредила: – Только на хвост не наступи, а то цапнуть может!

– А-а-а… – растерянно начал наёмник, а гиласса, словно, подтверждая слова Салли, поднялась, текучим движением покрыла расстояние, отделяющее её от Ждана, и потянулась к нему зубастой пастью.

– А-а-а! – испуганно закричал наёмник. И было от чего: руки заняты, там Листик сидит, а к лицу тянется оскалившаяся морда огромной ящерицы.

– Огонёк! Сейчас не надо, потом поцелуешь! – сказала Листик гилассе и попыталась успокоить Ждана: – Она тебя просто поцеловать хочет, ты ей нравишься!

– Ждан, ты теперь осторожнее, на других девушек не заглядывайся, а то ведь эта и приревновать может! – захохотал Зург. – А то и сама к тебе ночью придёт, чтоб свою любовь доказать.

– А я теперь около тебя ложиться буду, авось перепутает, – не остался в долгу Ждан, он понял, что ездовая ящерица Листика его не обидит, а от её поцелуев девочка защитит. Листик соскользнула с рук наёмника и достала из корзины Вилара, к удивлению остальных, большую кружку молока и пирог с вишнёвой начинкой. А ведь они только что брали продукты из корзины, и этого там не было. Салли кивнула и скомандовала:

– Раз все готовы, то трогаемся.

– А она? – кивнул в сторону Листика Ждан.

– В седле доест, – усмехнулась Салли, действительно, Листик уже сидела на Огоньке, при этом в одной руке держала кружку, а в другой – надкушенный пирог. Гавр вопросительно посмотрел на остатки ночлега: тлеющее кострище, большую плетёную корзину.

– Ага, – кивнула Листик, прожевав, – Вилар уберёт. Он же нас угощал.

Так и двинулись – впереди Листик, на гилассе, вопреки замечанию охотницы, без седла, но с кружкой молока. За ней охотница с Маарой, Асаш с Гавром и все остальные, продолжавшие подшучивать над Жданом.

– Такое впечатление, что у неё бездонная кружка, – сказала Маара, они с Салли уже час наблюдали, как Листик пьёт молоко. Судя по тому, как девочка наклоняла кружку, там каждый раз было не меньше половины. Было видно, что рыжая действительно пьёт, а не притворяется. А гиласса, в отличие от лошадей, шла очень ровно – Листик ехала словно в повозке, катящейся по гладкой дороге.

– Ей Вилар подливает, – усмехнулась Салли. Маара тут же спросила:

– А кто он такой? Маг? Ты его знаешь?

– Вчера только познакомилась, – пожала плечами Салли, – и он не маг. Вилар – Хранитель этого мира.

– Но как же… Почему он сам… Ну, ту долину? – растерялась Маара, Салли в ответ улыбнулась:

– Хранитель не бог, он, как бы тебе объяснить… Голос, руки своего мира. Мир – живой, он видит и слышит, но и его надо иногда защищать, помогать. Вот он и даёт силу своему хранителю или хранительнице. Это большая сила, но она медленная…

– Получается, что Хранитель не успевал сам вычистить ту долину…

– Немного нетак, – начала объяснять Салли, – та долина стала, как бы чуждым вкраплением в этот мир. Я так поняла, что Хранителю как обитателю этого мира туда был закрыт доступ.

– Но Листик говорила, что животные туда могут зайти, а они ведь из этого мира, – возразила Маара.

– Хранитель человек, обычно человек. Может быть и другим существом, но видно, Вилар – человек. Вот он и не мог туда попасть, а если бы и проник в ту долину, то не факт, что смог бы исправить… Справиться с тем, что там было. Я же говорила, что та долина перестала быть частью этого мира.

– А как ты об этом узнала? – поинтересовалась наёмница. – Ты же говоришь, что не маг, так как ты это увидела?

– Листик сказала, – просто ответила охотница. Маара поджала губы, когда они успели поговорить? Вроде Листик всю ночь спала, под боком у своей ящерицы. Потом купалась и над Жданом подшучивала. Салли, только улыбнулась, а Листик повернулась к девушкам и показала язык. Маара поняла, что рыжая девочка слышала все, о чём говорили охотница с наёмницей. Листик отставила руку с кружкой в сторону. Кружка исчезла, словно её кто-то взял. Видно, девочка уже напилась молока. Маара кивнула – похоже, Листик неспроста поехала в ту долину, об этом её попросил Хранитель этого мира, а потом встретил, чтоб узнать результат. Но всё же, кто эта девочка? Если Хранитель мира её просит? Хотя Маара не знала ни одного случая, чтоб Хранитель мира кому-нибудь показался, о них многие слышали, но похвастаться, что видел, не может никто. А тут вот показался, да ещё и угощал! К тому же из его разговора с этой маленькой рыжей магиней Маара сделала вывод, что они давно знакомы. Словно угадав мысли наёмницы, охотница сказала:

– Вообще-то Хранители не скрываются, их многие видят, общаются, просто не знают, что это Хранитель их мира.

– Ага, – снова к девушкам повернулась Листик.

– А куда мы сейчас направляемся? – воспользовавшись случаем, спросила Маара и сделала предположение: – Похоже, мы едем к айдарскому переходу.

– Ага, – кивнула девочка, – туда мы и едем.

– В Айдару? – уточнила Маара и удивлённо подняла брови: – Там же пустыня! Больше ничего нет!

– Ну почему ничего нет, там люди живут, караваны ходят и, вообще, разные звери водятся, – возразила Листик.

– Именно – водятся, одни мырымаки чего стоят! – поёжилась наёмница, вспомнив кошмарных пустынных созданий.

– Не такие уж они и страшные, – усмехнулась Листик, – да мы там долго и не будем, надо миль пятьсот пройти до следующего перехода, да и выяснить кое-что.

К переходу подъехали вечером следующего дня. Сам межмировой портал мало чем отличался от ему подобных в других мирах – круглая крепость, только вот построенная так, словно обороняться собирались не от внешних врагов, а от того, что могло появиться внутри. Листик предложила не терять время, а сразу же и перейти в Айдару.

– Куда это вы на ночь глядя? – удивился старшина стражников. Переходы были устроены так, что время с обеих его сторон было одно и то же. Хотя Листик потом пояснила своим спутникам, что по-другому и быть не может – миры, соприкасаясь, синхронизируют время, но так бывает только на постоянных переходах, на случайных может быть всё, что угодно. Листик объяснила старшине, что очень торопится, стражник с недоверием её выслушал, но его сомнения прошли, когда девочка передала ему мешочек с золотыми монетами. Там была не только пошлина, но и немного сверху.

Ситуация повторилась и по ту сторону перехода, правда, пришлось пережить несколько неприятных минут, стоя внутри кольца крепостных стен под прицелом арбалетов. Но мешочек с золотом быстро уладил все недоразумения. Ночевать пришлось под открытым небом, так как до города, если то поселение можно было назвать городом, было далеко. Но несмотря на холод ночи, люди отряда Листика много не потеряли, девочка объяснила, что в том селении нет приличных гостиниц – в них не только грязно, но и холодно, как на улице. Несколько лагерей купцов, установленных в непосредственной близости от стен перехода, это подтверждали. Купцы решили переночевать вот так по-походному, чем пользоваться услугами сомнительных постоялых дворов. Эти лагеря представляли собой маленькие крепости, состоящие из тяжёлых фургонов, поставленных в круг. А над этими укреплениями куполами выгибались защитные сети. С крепостных стен, окружающих врата перехода, наблюдали за безумцами, расположившимися в пустыне у обычного костра. Даже заключали пари – когда тех съедят. Защиту, поставленную Листиком, видно не было, а она не только была обороной от возможных нападений, ещё и отпугивала. Когда налетела стая геруи, то к людям, сидящим у костра, и их лошадям кровососущая нежить даже не пыталась приблизиться, к неудовольствию Огонька. Гиласса меткими плевками превращала существ, похожих на кожистых зубастых ворон, в маленькие, быстрогорящие факелы. Но геруи были достаточно умные, чтоб понять – куда не следует соваться.

Утром эта группа сумасшедших снова удивила всех наблюдавших за ней, не имея ни одного врома, ни одной повозки, только лошадей, они направились в пустыню! Листик уводила отряд в одном только ей известном направлении. Лошади бежали, не проваливаясь в песок, а над наёмниками всё время плыло облако, защищающее их от палящего солнца. Рыжая проводница увела свой отряд далеко в сторону от караванных путей, а когда вечером подъехали к чёрным скалам, девочка позвала:

– Агга! Агга!

Откуда-то выметнулось длинное тело, вернее – длинный хвост, так как выше пояса это была женщина. Она подхватила Листика на руки, и девочка счастливо засмеялась. Ждан ревниво нахмурился, он уже как бы взял над маленькой волшебницей шефство, он же носил её на руках (вообще-то неизвестно кто кому оказывал покровительство), но промолчал – у женщины были такие размеры, что Листик у неё на руках выглядела, как новорожденный на руках у взрослого.

– Листик! – произнесла змеелюдка глубоким грудным голосом. – Здравствуй, маленькая золотая змейка!

Эта женщина, несомненно, была змеелюдом, но каких размеров! Наёмники поняли начало разговора, потому что фразы были произнесены на всеобщем, но потом гигантская змеелюдка и Листик зашипели, как большие змеи. Судя по тому, как поменялось выражение лица девочки, новости были не очень приятными.

– За мной! Туда! – Листик махнула рукой в серый туман, заклубившийся между двух скал. Змеелюдка ушла в туман, не выпустив девочку из рук, именно ушла, так как её движение нельзя было назвать ползанием, настолько стремительным и грациозным оно было. Гиласса невозмутимо потопала за своей хозяйкой, сменившей вид транспорта.

– Портал! – выдохнул Гавр и со страхом добавил: – Случайный переход! Самопроизвольный! Идти через такой очень опасно. Он же может в любой момент закрыться!

– Вперёд! – выкрикнула Салли, посылая своего коня в серое марево и, обернувшись к наёмникам, успела выкрикнуть: – Кто не успеет, останется в пустыне!

Этого никому не хотелось, до ближайшего жилья был почти дневной переход и неизвестно получится ли найти обратную дорогу без Листика. Наёмникам ничего не оставалось, как последовать за охотницей. Вышли из портала в горном ущелье у небольшой речки. Пока наёмники приходили в себя, Листик слезла с рук змеелюдки и подошла к берегу.

– Она, что, опять купаться собралась? – спросил один из наёмников. Листик, повернувшись, ответила:

– Некогда! Вперёд! – Девочка указала на возникший прямо посреди речки портал. Первой пошла Салли, последней, обняв на прощание Аггу, ушла Листик, снова оседлавшая свою Огонька.

Гиласса вышла из портала, тоже расположенного в речке, на её берег. Хотя портал и был, вроде как расположенный в воде, никто не промок, даже копыта коней были сухими. Да и сам берег… Это не была пустыня, даже не горная местность со скудной чахлой растительностью, вокруг шумели большие деревья! Это был самый настоящий лес.

– Разве это Айдара? – удивлённо выдохнула Маара.

– Это Глунт, – ответила Листик, вопреки своему обыкновению она не усмехалась.

– А почему через речку? – спросила Салли. – Следы заметали?

– Какие следы в пустыне, на камнях? – удивился Гавр.

– Магические, – пояснила Салли, – текучая вода скрывает проявления магии. Она замаскировала портал, открытый Листиком.

– Ты же не маг, откуда ты?.. – начала Маара, Салли усмехнулась:

– Такие вещи должен знать каждый охотник.

Все наёмники посмотрели на Асаша, тот молча кивнул. Увидев, что Листик вертит головой, словно к чему-то прислушиваясь или принюхиваясь, охотник приготовился драться. Маг явно чуяла какую-то опасность. А любой охотник должен быть всегда начеку, а уж когда выказывает беспокойство маг…

– Асаш, расслабься, если бы была опасность – Листик предупредила бы. Да и не станет она строить портал в такое место, где сразу надо драться, – усмехнулась Салли.

– Строить портал? – одновременно выдохнули Гавр и Маара, остальные наёмники выразили своё удивление, просто открыв рты. То, что это был межмировой переход, никто не сомневался. Но думали, что это малоизвестный переход, указанный Листику змеелюдкой. Гавр, у которого от удивления глаза стали круглыми, дальнейших вопросов не задавал, а присоединился к своим товарищам, тоже открыв рот. Спросила Маара:

– Листик умеет строить порталы? Сама, вот так запросто? Этого ни один маг… По крайней мере, без предварительной подготовки! Очень долгой и требующей специальных инструментов!

– Ага, – непонятно с чем согласилась девочка и вежливо поздоровалась, подняв обе руки в жесте показывающим мирные намерения: – Здравствуйте! Я не желаю зла!

Стало видно, что девочка обращается к седобородому старику, стоящему в тени деревьев в позе, не оставляющей сомнений – он собрался драться. Меч в одной руке и вторая вытянутая вперёд, как для магического удара.

– Я не желаю зла! – повторила девочка.

– Такие как ты, с добром не приходят, – хмуро ответил незнакомец, сейчас стало видно, что несмотря на длинную седую бороду, он совсем не старик, а ещё довольно крепкий мужчина. Листик растерянно оглянулась на своих спутников и, повернувшись к своему недоверчивому собеседнику, развела руками:

– Ну как мне вам доказать, что нападать я не собираюсь! Вот смотрите!

Наёмники, да и охотники, так и не поняли куда смотреть, ничего же не происходило, Листик по-прежнему стояла, подняв руки в миролюбивом жесте, а у мужчины меч задрожал и выпал из руки.

– Вы же видите, я не хочу на вас нападать, мне не нужен ваш мир, – немного обиженно сказала Листик, опуская руки. А мужчина, отступив на шаг, спросил:

– Зачем тогда вы пришли? Что вы хотите?

Слушавшие этот диалог отметили перемену в поведении этого человека, он назвал девочку, выглядевшую его внучкой уже на «вы», невольно высказывая уважение. Испуг у него проявился раньше. Теперь же он смотрел на рыжую девочку с нескрываемым страхом, и даже с какой-то безнадёжностью, ожидая, что она скажет. Листик, вопреки своему обыкновению, не улыбалась, вздохнув, начала объяснять:

– Агга сказала, что здесь, в Глунте, такое же как у Вилара. Что от вас закрыли определённую область и вы не можете посмотреть, что там происходит. Агга рассказала мне, что нечто подобное и у нее начинается, но она попросила сначала у вас разобраться. Она передаёт вам привет и… – Листик замялась и произнесла совершенно бессмысленную фразу: – Синий песок засыпает голубой лес в жёлтой реке.

Мужчина заметно расслабился и, прикрыв глаза рукой, произнёс:

– С этого и надо было начинать!

– Ну как тут начнёшь! – обиженно ответила Листик. – Вы же на меня чуть не бросились! Драться собрались, вон ураган приготовили, я что, не вижу!

Девочка щёлкнула пальцами, и над лесом, за спиной мужчины, появилась вращающаяся воронка смерча и сразу же стал слышен оглушающий рёв.

– О создатель! Какой ужас! – непроизвольно вырвалось у Маары, Листик согласно кивнула:

– Ага, ужас! То свинью подсунут вместо козла, то вообще, вместо того чтоб угостить, стукнуть хотят!

Чтоб высказаться, наёмнице пришлось кричать, а девочка сказала, не повышая голоса, но её услышали все. Листик снова подняла руки, и смерч двинулся в её сторону, его нижняя часть, став тонкой, коснулась ладони девочки – и бешено вращающийся вихрь словно втянулся в её маленькие ручки.

– Ага! – удовлетворённо кивнула девочка. – Не люблю, когда шум.

– Вы?.. – мужчина снова испуганно смотрел на рыжую девочку. – Вы видели и сразу так могли?

– Ага, – снова кивнула девочка.

– Но это же…

– Вы хотите сказать: ваш мир? – Листик наклонила голову и пояснила: – Он чувствует, что я не буду ему вредить. Он чувствует, что я… Но вы это наверное и сами поняли.

– Приветствую вас… – начал мужчина и замялся: – Я должен сказать сестра, но вижу что вы не только…

– Ага, – заулыбалась девочка и представилась: – Меня зовут Листикалинариона, но мне больше нравится Листик, вы тоже можете так звать.

– Глурим, – поклонился мужчина и добавил: – Что мне сделать, чтоб загладить свою вину – проявленное негостеприимство?

– Козла поймать или показать, где они водятся, – быстро ответила Листик. Мужчина сделал приглашающий жест, и они с Листиком направились в лесную чащу, при этом девочка успела скомандовать своему отряду:

– Привал, готовьте дрова!

– К возвращению Листика должны быть угли, – произнесла Салли, обращаясь к наёмникам. Они дружно, включая Гавра, ломанулись в лес. Осталась только Маара и Асаш. Наёмница задумчиво сказала, обращаясь к Салли:

– Это же надо – третий хранитель. И Листика боится, и есть от чего. Как она его смерч… Раз – и развалила, показала, что вся его сила ей нипочём!

– Немножко не так, Маара, – усмехнулась Салли, – Листик показала, что этот мир не пойдёт против неё, что он признал её своей, настолько своей, что не будет помогать своему хранителю драться с ней.

– Это что же получается, – тоже усмехнулась Маара, – если этот старичок задумал бы напасть на Листика, то мог бы рассчитывать только на свои кулаки, как обычный трактирный пьяньчужка? А тут бы и мы подсобили, Ждан бы точно за Листика заступился!

– Тогда, боюсь, и мир заступился бы за своего хранителя, нет, Маара, оставь эти вопросы решать Листику, а когда нам в дело вступать, она скажет, – возразила Салли. Маара недоумённо пожала плечами:

– Тогда я не пойму, зачем такой могучей волшебнице, что даже хранители миров её боятся, нужны мы?

Вернувшиеся с дровами наёмники с интересом слушали разговор девушек, вопрос Маары вызвал одобрительные кивки. Салли пояснила, показав на Зурга:

– Вот вам для примера, могучий воин со стальными мускулами, – наёмник напряг бицепсы, демонстрируя мускулы. Охотница, усмехнувшись, продолжила: – С острым мечом. Победит ли он напавшего на него врага?

– Да запросто! – ответил Зург, Салли заулыбалась ещё больше:

– С острым мечом любой из вас покажет, как он бесстрашно сражается. А если на вас нападёт медведь или стая бешеных волков, справитесь?

Нестройный гул был ей ответом, показывающим, что любой наёмник легко справится со стаей бешеных волков. Салли, сдерживая смех, спросила у Зурга:

– А если на тебя нападёт стая мышей?

– Бешеных? – уточнил Гавр. – Обычные мыши на Зурга вряд ли нападут.

– Даже если обычных, но много, – уже смеялась Салли, – как могучий воин с острым мечом будет от них отбиваться? Покажи!

Наёмник достал меч и замахнулся, а Салли указала на воображаемую мышь, нападающую с другой стороны, Зург туда развернулся, но девушка уже показывала ему за спину. Так продолжалось секунд тридцать, наёмник взмок и запыхался. Салли развела руками и кивнула, после чего привела ещё один пример:

– А как могучий наёмник с острым мечом будет отбиваться от комаров? Или ос? А?

– Бешеных? – на этот раз уточнил Дрон. Салли кивнула:

– Бешеных и их будет много!

– Маг может поставить защиту, ударить огненным шаром! – возразил Фарух, Салли повернулась к нему:

– Огненным шаром? Комара? Да и защита не всегда срабатывает, и на неё, бывает, столько силы уходит, что отразить простой удар не удаётся.

– Ты же не магиня, откуда знаешь? – спросила Маара.

– Видела, – коротко ответила охотница, её напарник согласно кивнул.

– А вот и мы! – возвестила рыжая девочка с мокрой головой, видно, успела где-то искупаться. Её седобородый спутник тащил с виду неподъёмную тушу горного козла. Увидев горящие дрова, Листик восторженно произнесла: – Ух ты! Давайте быстрее жарить!

– Листик, надо сначала шкуру снять и выпотрошить, как раз к тому времени дрова прогорят и угли будут, – сказала Салли, глядя на то, как Листик, забрав у мужчины тушу козла, раз в пять больше самой девочки, примеряется водрузить её на костёр. В итоге жарили, порезав мясо на куски и нанизав на палочки. Когда свежевали горного козла, Маара обратила внимание, что у того сломана шея, то есть его убили не стрелой или каким-то другим способом, а именно сломали шею, и судя по всему, одним мощным ударом. Наёмница вежливо поинтересовалась у Глурима:

– В горы, я так понимаю, вы построили портал, а как сумели поймать этого козла, к нему-то подобраться на расстояние выстрела почти невозможно, а чтоб так ударить… Да и кто так может?

Хранитель кивнул в сторону рыжей девочки, суетящейся вокруг наёмников, под руководством Салли разделывавшим тушу, и сухо объяснил:

– Она и ударила, упала сверху и одним ударом… Потом и подхватила…

Маара потрясла головой, пытаясь представить, как маленькая девочка падает сверху на козла, да ещё и одним ударом… Таким, что ломает ему хребет. Как Листик могла вскарабкаться на скалы выше козла? Как известно, они живут среди почти отвесных скал и забираются так высоко, как только могут подняться. А этого ни один зверь сделать не может. А маленькая девочка поднялась, да ещё, если судить по словам Глурима, прыгнула козлу на спину. А козёл-то таких размеров, что даже не заметил бы этого, тем не менее Листик сломала ему хребет. Наверное, магию применила, решила Маара.

После позднего ужина, или раннего завтрака Листик ушла купаться, и её не было пока не начало светать. Глурим молча сидел у костра, с расспросами к нему никто обратиться не решился, он так и остался неподвижно сидеть, когда все ложились спать и, подобно Вилару, утром исчез.

После позднего завтрака отряд двинулся в путь по лесной дороге. Вроде в окружающих дорогу деревьях и кустарниках ничего опасного не было, но люди чувствовали необъяснимую тревогу и старались быть как можно ближе к Листику, на Огоньке возглавлявшей отряд. Из лесу так и выехали – плотной, компактной группой. Открывшаяся пасторальная картина тоже не могла быть источником беспокойства, но непонятное чувство тревоги не исчезло. Двигаясь через деревню, наёмники обратили внимание на странное поведение селян, они абсолютно не интересовались проезжающими через их деревню. Селяне если и отрывались от своих дел, апатично смотрели на наёмников, совсем не выказывая любопытства – кто это и откуда.

– Какое-то странное селение со странными жителями, – произнёс Гавр, чтоб что-то сказать, уж очень гнетущая атмосфера была вокруг.

– Ага, – согласилась Листик, а Салли, внимательно оглядываясь, пояснила:

– Жители этой деревни – стадо. Тут где-то гнездо вампиров и немаленькое. Скорее всего, в замке. Обычно вампиры стараются стать хозяевами замка, а потом и всей округи, используя её жителей как кормовую базу.

– А потом, когда убьют всех, ищут новое место? – спросил Гавр, поёживаясь, с одним-двумя вампирами наемники, может быть, и справились бы, но с гнездом…

– Да нет, в таких местах постоянной охоты вампиры стараются много не убивать, разве что очень поразвлечься хочется. А так, они как пастухи – берегут своё стадо, – пояснила Салли и указала на бледную девушку, стоящую у ограды одного из домов. Её пустой взгляд был устремлён куда-то вдаль. Охотница продолжила: – У неё недавно пили кровь, видите, здесь вампиры не выпивают свою жертву до конца, а как бы доят. Вообще-то она рано или поздно умрёт, у неё уже есть привыкание к укусу вампира. Спасти можно, только если немедленно не устранить причину этого.

– Ты хочешь сказать – убить всех вампиров? – спросила у Салли Маара. Та кивнула, а наёмница задала следующий вопрос, указав в сторону бледных селян: – А как же привыкание? Они же, насколько я поняла, без этого не могут.

– Некоторые погибнут от недостатка фермента, что впрыскивает вампир, когда кусает, у некоторых будет… Это как у закоренелых пьяниц, которым не дают пить. Но если пьяница всё равно найдёт что и где выпить, то эти… Вампиры-то будут уничтожены! – Салли гневно тряхнула головой, а Листик вставила своё «ага».

– Неужели вы этим хотите заняться? – с удивлением и даже испугом спросил Гавр.

– Ага, этим тоже, – кивнула Листик, – а пока поедем в замок, посмотрим что там.

Проехав деревню, снова заехали в лес, но не такой густой, как прежде. Замок возник, словно разбойник из засады, после одного из поворотов дороги открылось озеро, посреди которого и стоял замок. Он совсем не походил на мрачное гнездо вампиров, скорее на резную шкатулку из белого камня, даже стены выглядели словно кружева. Салли многозначительно посмотрела на Листика, а девочка отрицательно покачала головой:

– Не здесь, хотя один есть.

– Старый, но не хозяин, – согласно кивнула Салли. И подумав, добавила: – Вроде ещё один, но очень смутно чувствуется, похоже – вновь обращённый.

Из наёмников никто ничего не понял, но видно для Асаша смысл этого диалога был совершенно ясен, так как он ощутимо напрягся. По длинному мосту к надвратной башне проехали молча. Листик постучала кулаком в большие окованные железом ворота. Казалось, что этому капитальному сооружению кулачок девочки, но ворота задрожали, словно в них били тараном. За открывшимся окошком привратника раздался крик – туда сразу попыталась сунуть свою голову гиласса.

– Не кричи, а то ворота сломаю, – предупредила Листик и ещё раз стукнула кулаком. Ворота чуть перекосились и затрещали.

– Кто вы? Что вам надо? – заикаясь, спросил привратник густым басом, но его голос дрожал, почти как ворота перед этим. Листик вежливо ответила:

– Мы бедные, измученные долгой дорогой путники, пустите нас переночевать, ну пожалуйста!

– Как переночевать? Обеденное же время! – приободрившись, ответил привратник, Листик не была похожа на того, кто может сломать ворота. Девочка улыбнулась:

– Заодно и пообедаем. Открывай давай!

От нового удара задрожали не только ворота, но и вся башня. Теперь привратник видел, кто бьёт в ворота, мало того, эта рыжая сидела на страшном создании, так напугавшем стража. Он пролепетал гулким басом, никак не вязавшимся с его перепуганным и тщедушным видом:

– Госпожа графиня… Надо ей доложить!

– Открой, а потом беги докладывать, – Листик занесла кулак для следующего удара. Привратник исчез, но ворота со скрипом открылись.

– Вот, главное, вежливо попросить, – удовлетворённо произнесла рыжая девочка, направляя свою ящерицу в открывшийся проём.

Глава 4. Вампиры

Листик гордо въехала во двор замка. Внутри он был ещё более нарядным, чем снаружи. А вот его обитатели представляли собой довольно жалкое зрелище – бледные, неопрятно одетые, они выглядели чужеродным вкраплением в почти праздничное окружение. Листик остановилась посреди двора, поджидая своих спутников.

– Я графиня Лионора де Муазье, с кем имею честь?.. – вопросительно произнесла красивая женщина, стоящая у окна второго этажа центрального строения замка, если судить по расположению – донжона, а если по внешнему виду – маленького дворца. Хоть окно было на втором этаже, и графиня говорила не повышая голоса, её было хорошо слышно. Салли слегка приподняла брови и взглянула на Листика, та кивнула и чуть слышно проговорила, так что услышала только охотница:

– Ага, магия, бытовая.

Охотница кивнула, всё что было бы произнесено во дворе, даже шёпотом, графиня бы услышала и не только она, а вот то что сказала Листик услышала только Салли, при этом девочка незаметно глазами указала охотнице на одного из слуг и отрицательно покачала головой, показывая, что не стоит на него сейчас нападать. Надо это сделать так, чтоб он не понял, что происходит, он не должен предупредить своего хозяина, сейчас же он ещё не видит кто пожаловал в замок, для него приехавшие – обычные люди.

– Принцесса Листикалинариона Зелийская, – важно ответила рыжая девочка графине, показав на охотников и наёмников, представила девушек: – Салли, принцесса Торилионская, Маара, баронесса де Найман. А это наша охрана, не путешествовать же таким благородным дамам, как мы, без охраны.

– Прошу благородных дам принять моё гостеприимство, – церемонно поклонилась женщина, показав рукой на входные двери, покрытые вычурной резьбой. Остальных она не пригласила, видно посчитав, что охрана принцесс не достойна её гостеприимства и может разместиться во дворе.

Листик спрыгнула на землю и представила свою гигантскую ящерицу:

– А это Огонёк, гиласса, она может плюнуть огнём. Но это если кто-то ей не понравится, а так она смирная.

Сказала она это для слуг, продолжавших жаться к стенам. Гиласса обвела их взглядом своих жёлтых глаз и зашипела. У мужчины, стоявшего у входа в конюшню, стала меняться внешность. Уши заострились, челюсть стала вытягиваться вперёд, а зубы заострились и увеличились. Огонёк метко накрыла его огненным сгустком. Раздавшийся громкий вой тут же оборвался, а на месте, где стоял мужчина, осталась только кучка пепла. Остальные слуги никак не отреагировали на выходку ящерицы Листика, а женщина вскрикнула и скрылась в глубине комнаты.

– Ага, Огонёк тоже вампиров не любит, а он всё внимание сосредоточил на нас и не ожидал нападения с её стороны, поэтому ничего и не успел, – сказала Листик, обращаясь к Салли, и предложила ей и Мааре, показывая на дверь в донжон: – Пошли, раз пригласили, может ещё и угостят.

– Листик, с чего ты взяла, что я баронесса, да ещё с таким странным именем? – тихо спросила наёмница, шагающая за девочкой.

– Ну не может же сопровождать принцесс простая наёмница, должна быть не менее чем баронесса! Так что будешь баронессой и запомни, как тебя зовут.

– Листик, а что это значит: де Найман?

– На языке одного из миров, найман – наёмница, – хихикнула Листик. В большую комнату, скорее маленький зал, Салли вошла первой, за ней Листик, а простая баронесса де Найман, как и положено в присутствии столь высоких особ – третьей. У дальней стены, прижав руки к груди, стояла графиня де Муазье. Она смотрела на вошедших большим глазами, было видно, что она очень напугана.

– И?.. – вопросительно подняла бровь Салли.

– Они прилетят вечером и всех убьют, как убили мою дочь! Я знаю, это сделал их главный, обещал помочь, а сам… Прилетят и всех убьют: и меня, и слуг! – почти выкрикнула графиня.

– Ага, – согласилась Листик и спросила у Салли: – Чувствуешь? Ещё один.

– В подвале, – согласно кивнула охотница и спросила у де Муазье: – А где ваша безвременно почившая дочь? Её гроб, случайно, не в подвале?

Получив подтверждение, Салли снова переглянулась с Листиком и сообщила графине:

– Вас убили бы в любом случае, вы больше не нужны. Это произошло бы независимо от того, сожгла бы гиласса Листика того вампира или нет. А вот ваших слуг… Возможно, оставят жить, но лучше было, если бы их убили вместе с вами. Незавидна доля тех, кого вампиры используют как источник питания. Я бы хотела взглянуть на вашу дочь. Давно она умерла? И почему вы поставили её гроб в подвале, а не в склепе, на кладбище?

– Моя бедная девочка умерла три дня назад, внезапно захворала, тогда как раз они и прилетели в первый раз. Обещали защитить от мертвецов, что бродят по округе. Вот после того, как улетели, и слегла, и не приходя в сознание, умерла! Их старший последний кто беседовал с ней, она и… Я зашла, а девочка лежит и не дышит, – выдавила из себя графиня, на неё было жалко смотреть: её губы дрожали, руки тряслись, а бледность стала ещё больше, но это была не такая бледность, как у слуг, причиной её являлось горе матери, потерявшей ребёнка! Листик и Салли снова переглянулись, и рыжая девочка, скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала:

– А в подвал гроб посоветовали поставить ваши летающие гости, так? Нет? А, это тот, кого сожгла Огонёк. На кладбище стали подниматься покойники, понятно, зомби всё равно кого есть – человека или только что обращённого вампира, вот эти летающие гости и подстраховались, а какая разница, кто сказал? Этот, который остался, выполнял приказ своего господина, в смысле «родителя». А тот позаботился, чтоб новую хозяйку замка не съели до того, как она восстанет. А сегодня третий день, как её обратили, ночью она должна встать. Идем посмотрим.

– Беспокоить мертвую?! – с болью произнесла графиня. Листик её уже не слушала, она поняла, что помощи от этой убитой горем женщины ждать не приходится, поэтому направилась к двери в глубине комнаты. Там была узкая лестница, ведущая в подвал. В лучшие времена по этой лестнице в пиршественный зал из погребов носили вина. Сейчас там было темно и пахло затхлостью, вернее, запахом, присущим вампирам. Листик, несмотря на темноту, уверенно спускалась по крутым ступеням, Салли шла за ней. Графиня, зажегшая светильник, шла следом, Маара замыкала эту процессию. Спустившись в подвал, Листик зажгла огненный шарик, осветивший ряды бочек и гроб, обтянутый чёрной тканью на двух вертикально стоящих бочках.

– Вот чего я не могу понять, так это их пристрастия к чёрному цвету, – хмыкнула Салли.

– Ага, – ответила Листик и кивнула в сторону графини: – Держи её.

Рыжая девочка вытянула руки ладонями вперёд, и с них сорвалось белое пламя, накрывшее гроб с лежавшей в нём девочкой, выглядевшей сверстницей Листика. Графиня де Муазье забилась в руках Салли, пытаясь вырваться, и тоненько закричала. Листик, не обращая ни на кого внимания, меняла конфигурацию факела и силу огня. Изменялся и цвет пламени, из ослепительно-белого оно стало почти чёрным. Так продолжалось почти полчаса, несчастная мать, которой казалось, что сожгли её дочь, пусть и мёртвую, уже не кричала – хрипела и наконец затихла, обмякнув в руках охотницы и наёмницы. Маара решила помочь Салли – графиня была крупнее миниатюрной охотницы. Листик потрясла руками, и пламя пропало. Гроб исчез, девочка теперь лежала в неудобной позе на крышках бочек. Листик критически посмотрела на худенькую девочку, с виду, свою сверстницу, одетую только в белую рубашку, и щёлкнула пальцами. Графиня молча смотрела на дочь, щеки которой наливались румянцем. Девочка вздохнула и села, растерянно осматриваясь, увидев графиню, спросила:

– Мама! Почему меня в подвал перенесли и кто это?

– Это мы! – важно ответила Листик. – Обычно принцесс спасают, а тут роли поменялись.

– Доченька! – Графиня бросилась к дочери и обняла её, крепко к себе прижав. По щекам женщины текли слёзы, всхлипывая, она гладила дочь по голове.

– Ага, – кивнула Листик в сторону рядов бочек, – столько много и такие большие, и не одной с молоком!

– Молоко бы тут скисло, – авторитетно заметила Маара и, показывая на самые старые, мечтательно произнесла: – А вот попробовать что в этих бочках, особенно вон в тех, я бы не отказалась.

– Такие старые, в них точно уже всё скисло! – сделала предположение Листик.

– Вино не скисает, оно выдерживается, чем старше, тем лучше, – с видом знатока заявила наёмница и поцокала языком. Листик тут же повторила, только у неё это получилось гораздо громче, чем у Маары. Они переглянулись и под хихиканье Салли зацокали вдвоём. Графиня с некоторым страхом на них посмотрела. Охотница пояснила:

– Это они так намекают, что неплохо бы угостить: Листика молоком, а Маару вином, лучше выдержанным. Да и я бы не отказалась.

– Можно прямо здесь, – предложила Маара, Листик возразила:

– Лучше поднимемся наверх, а то тут молоко скиснет.

– Листик, с чего ты решила, что тут молоко скиснет? – спросила Салли, рыжая девочка серьёзно ответила:

– От вашего вина заразится! Оно же кислое! Даже то, которое сладкое!

– Ну, это ты сладкого не пробовала, – возразила Маара.

– Молока нет, – сказала графиня, она продолжала обнимать дочь, но уже пришла в себя. И вопросительно посмотрела на Листика, девочка пояснила:

– Ваша дочь не зомби, она же тёплая и плачет. Так что всё в порядке. Считайте, что у неё была болезнь, смертельная болезнь, девочка почти умерла. Но я очень могучая волшебница и умею такое лечить, вы же видели.

Разговор продолжили в зале, куда все и поднялись. Маара, за неимением другой ёмкости, набрала вина в ведёрко, и некоторое время она и Салли, блаженно жмурясь, смаковали, а Листик с обиженным видом сидела и смотрела в окно, от вина она решительно отказалась. Графиня по-прежнему обнимала свою дочь, словно боялась, что с той снова что-нибудь случится, обнимала и тихим голосом рассказывала:

– Сначала начали появляться мертвецы, он вставали из могил и шли в селения, там нападали на живых. Появлялись они по ночам, но так было только первое время, потом мёртвые стали приходить и днём. Селяне стали бояться выходить на поля… Во всех трёх деревнях с кладбищ мертвецы начали приходить.

– Ага, – кивнула Листик, отвлекаясь от окна. Девочка с осуждением посмотрела на подруг. Маара вздохнула, отставила вино в сторону и тоже стала слушать, Салли перестала дегустировать вино ещё раньше, Листик только сейчас это заметила. А графиня продолжила:

– Вы же знаете, что селяне не могут сидеть взаперти, им надо поля обрабатывать, скотину выпасать, да и много других дел… Но как этим заниматься, если по улице мертвецы бродят? Даже днём! Кто-то пытался выходить, но мертвецы его убили, а некоторые сами стали такими бродячими мертвецами. А потом появились эти крылатые… Они отогнали мертвецов и заперли их на кладбищах. Не дают им оттуда выйти, но это, как они говорят, отнимает много сил и им нужна кровь, вот люди и пошли на такой обмен. Ведь лучше отдать немного крови, чем быть мёртвым? Разве это того не стоит?

– Умно придумали, – кивнула Салли, а Листик, раздумывая, произнесла:

– Надо бы узнать, они с некромантом вместе работали или поломали ему задумку? У Вилара-то деревню полностью выели, правда, там одна была и дорога только одна, её перекрыть ничего не стоит. А никто из селян уехать не пробовал? – спросила девочка у графини, та подумав, ответила:

– Три семьи уехало, как только мертвецы появились. Две семьи были пришлыми, они к нам жить приехали лет десять назад и одна из местных. Остальные остались, куда ж уйти от полей, хозяйство бросить.

– Войти можно, выйти тоже, люди проходят запросто, вампиры, судя по всему, тоже. Но могло быть так, что они прошли раньше, пока купола не было, а теперь не могут выйти. Хранителю тоже путь сюда закрыт, – так же задумчиво проговорила Листик и продолжила рассуждать дальше: – Деревни три, три кладбища одновременно поднялись, а для такого время нужно на подготовку. А если сразу поднял, то… Да, силён некромант, хотя… Может, и подготовился, но это вряд ли – чужого человека здесь бы увидели. Значит силён. А вот интересно, дорогу для вампиров расчищал он или они его спугнули? Вообще-то, чего некроманту вампиров бояться? А они зомби не упокоили, а только заперли в пределах кладбищ, а почему? Не сумели, или оставили как пугало для людей? Но сейчас-то люди им противостоять уже не могут, а зомби если сумеют вырваться, то… Вампирам от мертвецов, пусть и ходячих никакого проку. Что-то не вяжется, странно всё это как-то. Эх, молочка бы! – неожиданно закончила Листик свои рассуждения.

– Сегодня должен прилететь хозяин гнезда, девочка должна была встать, – Салли кивнула в сторону дочки графини. Листик согласно наклонила голову, а охотница продолжила: – Странно, что его ещё нет, он же должен был почувствовать гибель своего «птенца», а тот был старый и опытный вампир, его не так просто было убить. Удивительно, что гиласса в него вообще попала.

– А я его придержала, да и прикрыла его гибель, а потом такой фантомчик подвесила – будто он объелся и спит. Так что хозяин гнезда, может, и рассердился, но не обеспокоился, – усмехнулась Листик. Салли изумлённо спросила:

– Листик, ты можешь и ауру вампира сымитировать?

– Я много чего могу, – гордо ответила рыжая девочка и вздохнула: – А молока всё равно хочется!

– Я распоряжусь, чтоб из деревни доставили! – Подхватилась графиня, из разговора этой рыжей девочки и каштановой девушки она поняла, что они спасли её дочь от чего-то очень страшного, и сами совсем не простые путники, решившие переночевать в её замке. Они представились принцессами, но принцессы в таком виде и такой компании по дорогам не ездят. А вот волшебница и её свита… Очень может быть!

– Долго будут нести, не успеют, – остановила графиню девочка и сказала, обращаясь к Салли: – А знаешь, ты мне подсказала одну мысль! Очень интересную, как можно будет расспросить вампира, вернее, он нам всё сам расскажет!

Мощные кожистые крылья несли своего владельца к замку графини де Муазье. Старый вампир, а этот вампир был очень старым, летел, чтоб принять нового «птенца» – будущую графиню де Муазье. Вампир усмехнулся – это залог спокойной жизни его гнезда, потому что разрешить охоту в своих владениях может только графиня. Будет ли то охота на зайцев или вампиров, для охотников требовалось такое разрешение владетеля, в данном случае владетельницы, земель. Летел вампир, глава «гнезда», ещё для того, чтоб разобраться со своим старым «птенцом», который возомнил, что может избавиться от опеки своего «родителя»! Опасения старого вампира оправдались – он чувствовал, что его «птенец» явно устроил себе тут не только пиршество, но и развлечение! Двор был усеян трупами людей, живших в замке. Они были не просто выпиты, у многих было разорвано горло, а лужи крови (видно было, что «птенец» знатно повеселился), расплывающиеся около некоторых трупов, просто взбесили старого вампира – так по-варварски обращаться с едой! Но проштрафившийся птенец подождёт, он сейчас обожрался и спит. Молодая графиня, вот кого должен увидеть хозяин «гнезда» в первую очередь. Похоже, она уже встала, что было плохо, но не смертельно. Укус, обращающий её, был сделан старым вампиром лично, и это будет его «птенец», а не «птенец» его «птенца»!

Вампир влетел в широко раскрытое окно и зарычал от ярости – в комнате сидели другие, незнакомые ему вампиры. Сидели и пили налитую в ведро кровь людей, лежащих во дворе. Графиня, очень бледная, сидела тут же, как и её дочь, уже обращённая. Но почему-то вампир не чувствовал с ней связи! Неужели её сумели как-то обратить эти пришлые? При этом порвав связь с «родителем»? А её мать теперь будет первой жертвой вновь обращённого вампира? Умно придумано, надо этим чужакам отдать должное!

Но почему его «птенец», которого оставили присматривать за замком, сразу не дал знать своему хозяину, что здесь чужие? Ударился в кровавый загул? А тут как раз и появились чужаки. Очень наглые, но, похоже, они просчитались, уж слишком молоды, не в силах тягаться с ним, прожившим уже почти десяток столетий! Но в своей глупости эти приблуды ещё не понимали, что проиграли, видно, надеялись на своё численное превосходство, думая, что он один.

– Дядя, а почему у тебя такие кривые зубы? – пропищал рыжий вампирёныш, при этом нагло улыбаясь, наверное, надеялся, что старшие защитят.

– Действительно, а почему такие кривые зубы? – поинтересовалась вампиресса, судя по исходящей от неё силе, именно она была хозяином этого «гнезда»! Но какая-то в этом была странность – вампиресса была молода, ещё и сотни лет не прожила, а сильна, как уже разменявшая сотен пять.

– Чего прилетел? – опять влез наглый вампирёныш, видно, любимец хозяйки, раз высказывается, не получив у старшей разрешения говорить. Как не был разгневан вторжением чужаков старый вампир, но, можно сказать, чувство корпоративной солидарности взяло вверх, ведь вампиресса тоже была хозяином «гнезда». Вампир нравоучительно произнёс:

– «Птенцов» нельзя распускать, они могут решить, что уже достаточно сильны, чтоб создать своё «гнездо», а то и забрать его у старшего. Чем это может грозить, ты должна знать!

– Ага, нельзя! Молодых нельзя, старых тоже! Всех распускать нельзя, особенно тех, кто с кривыми зубами! – заявил рыжий малолетка. – Ты чего на нашу территорию влез и теперь тут порядки наводишь, указываешь что кому делать! Кого хотим, того и распускаем!

Вампир поморщился – обычно таких молодых не обращали, а этого… Непонятно почему это сделали, может, потому он и ведёт столь нагло. Но с другой стороны, немного успокоившись, старый вампир решил сделать вид, что пытается уладить возникший спор. Его гнездо, действительно, появилось здесь недавно, а если это местные, то они будут отчаянно защищать свою территорию, об этом явно свидетельствовал хмурый вид двух вампиров, сидевших в углу у ведра с кровью. Они хоть и не были столь сильны, как их «родительница», но могли доставить неприятности. А судя по всему, здесь было всё «гнездо» этой вампирессы. Старый вампир послал зов своим «птенцам» и решил потянуть время, пока не получит численное преимущество:

– Когда мы сюда пришли, здесь никого не было! Ваших меток тоже не было! А следовательно, мы первые и эта местность принадлежит нам!

– Подумать только, пришли, увидели и забрали им не принадлежащее, – наглый вампирёныш, видно, высказал то, что хотела сказать его «родительница». Та хоть и промолчала, но поощряющее кивнула, и малолетний наглец столь же развязно, без всякого уважения к старшему продолжил: – Вот откуда пришли, туда и проваливайте – и чтоб духу вашего здесь не было! Или обратно дорогу найти не сможете? Так мы вам покажем! Запросто! Или вышвырнем туда!

– Нет туда дороги, – прошипел вампир, – переход закрылся. Мы едва успели сюда пройти, теперь уйти отсюда не сможем и не уйдём! А вы…

– Ага, – перебил вампирёныш, произнеся это «ага» с каким-то удовлетворением. Он глянул на свою хозяйку, вернее, они переглянулись, и рыжий наглец с какой-то отстранённостью сказал: – Салли, зубы выбивать не будем, кривые очень!

Это явилось последней каплей, старый вампир, почувствовав, что его «птенцы» вот-вот будут здесь, атаковал.

В зале приёмов, так называлась это помещение, у снова наполненного ведёрка сидели Асаш и Гавр, они держали в руке по полной кружке, но не пили, слушали Листика:

– Делать вам ничего не надо, будете тут сидеть и пить, и с как можно более наглым видом. Я на вас наложу личину, номимика останется, поэтому изобразить… – Листик оскалилась и выпучила глаза, увидев немного ошарашенный вид мужчин, удовлетворённо отметила: – Вижу, вы поняли, а теперь репетиция!

Листик щёлкнула пальцами, и Гавр испуганно заморгал глазами, а Асаш схватился за кристлэн. Друг на друга смотрели не охотник и наёмник, а отвратительные вампирьи рожи.

– Ага, вот так вы и будете выглядеть, так что привыкайте к этому своему виду. Вон посмотрите на Салли, – Листик показала на охотницу, та стала симпатичной вампирессой, Маара тоже. Причём девушки своё преображение восприняли спокойно, видно, обсудили этот план с Листиком раньше. А вот графиня вскрикнула, увидев свою дочь. Та тоже приобрела вид вампира, правда, только недавно обращённого, поэтому человеческого в ней осталось ещё много, но девочка всё равно имела жуткий вид.

– Вот такой бы она стала, если бы не Листик, – сказала Салли, графиня де Муазье взяла себя в руки и спросила:

– А что мне делать?

– Лионора, пока мы будем готовить необходимый антураж, загоните своих слуг куда-нибудь в закрытое помещение, то, что здесь будет, может произвести на них очень сильное впечатление. Человеку тяжело видеть себя самого, лежащего в луже крови с разорванным горлом.

– Это… Вы… – растерялась графиня, маленький вампирёныш, в которого превратилась Листик, усмехнулся зубастой пастью:

– Это будет иллюзия, но очень качественная иллюзия, не отличимая от реальности. Сами понимаете – на такое человеку тяжело смотреть.

– А потом?.. Что потом мне делать? – спросила графиня дрожащим голосом, глядя на свою дочь, видно было, что отпускать её от себя Лионора де Муазье не хочет. Салли чуть улыбнулась, продемонстрировав вампирьи клыки, и сказала:

– Возвращайтесь сюда, будете изображать пленницу. Да и здесь мы вас сможем защитить!

Листик успела всё сделать до темноты и теперь, хихикая, наблюдала, как Асаш и Гавр пьют вино. Рыжая волшебниц придала ему вид крови – не могут же в самом деле вампиры пить вино? По крайней мере, не в таком количестве! Охотник и наёмник под требовательным взглядом Салли с отвращением сделали по глотку жидкости, внешним видом напоминавшей кровь, после чего Асаш заявил:

– А неплохое вино, я бы даже сказал – отличное!

– Особо не налегайте, – предупредила Салли, а то Листик сделает так, что оно и пахнуть кровью будет.

– А в кровь она его не превратит? – опасливо спросил Гавр. Листик, усмехнувшись, заявила:

– Будете много пить, превращу! И вас тоже превращу!

– В вампиров? – с некоторым страхом спросил Асаш, маленький вампирёныш, хихикнув, ответил:

– В лягушек!

Теперь развеселилась и Салли:

– Листик, ты их сделай лягушачьими вампирами, пусть пьют кровь у лягушек!

Атака старого вампира была стремительна, человеческий глаз за его броском не уследил бы. Но лапа с когтями не дотянулась до Салли всего несколько сантиметров. Вампирёныш с укоризной посмотрел на зависшего, словно тот попал в густой кисель, вампира:

– Мало того, что кривые, так ещё и грязные! Дядя, тебя разве не учили, что зубы надо чистить!

Вампир с ужасом увидел, что вампиресса, хозяйка гнезда, достала кристлэн! Да и не выглядела она уже как вампир, это был человек, и не просто человек – это была охотница!

– Подожди не бей, пусть все прилетят, – обратилась к охотнице рыжая малолетка, тоже изменившая внешность – это уже был не молодой вампир, а маг! Очень сильный маг! Вампир, увидев метаморфозу, произошедшую с рыжим вампирёнышем, зарычал в бессильной ярости, он был старым, очень старым и мудрым (если так можно сказать о вампире), но только сейчас понял, что это ловушка, в которую он так глупо угодил. Не только сам попался, но и завёл всё своё гнездо! На помощь своих птенцов он уже не рассчитывал, приоткрывшаяся аура маленькой рыжей магини показала её силу, огромную силу. Это было последнее, что увидел старый вампир – удар кристлэна был стремителен, как бросок очковой змеи, самой быстрой из всех известных пресмыкающихся.

Прилетевшие на помощь своему «родителю» вампиры точно так же влипли в невидимую паутину и словно в ней запутались, так что не могли пошевелиться. Если бы их «родителя» убили раньше этого момента, то его «птенцы» почувствовали бы смерть своего хозяина и разлетелись спасая свои нежизни, но маг и охотница точно выдержали нужную паузу. Два кристлэна, Салли и Асаша, навсегда упокоили ещё немёртвых, но уже давно неживых.

– Асаш, Гавр, вы остаётесь здесь, – скомандовала Листик, – ворота закрыть и никого не пускать! В смысле смотреть, чтоб зомби сюда не вошли, а я с Салли прогуляюсь по кладбищам. С гибелью вампиров пропали и их сдерживающие чары, и зомби вырвутся оттуда. Поэтому нам надо поспешить!

– Я с вами! – решительно произнесла Маара.

– Ага, – согласилась Листик.

Три всадницы выехали из замка и помчались к ближайшему селению, вернее, к погосту за его окраиной. Впереди, опередив лошадей на три корпуса, бежала гиласса с маленькой всадницей. Сломав ограду, большая ящерица вломилась в толпу зомби. Листик не стала их строить, чтоб упокоить, она поступила проще: вскинув руки, девочка вызвала огненный вихрь вокруг себя и своей ящерицы. Салли и Маара видели, как взметнувшееся ослепительное белое пламя накрыло кладбище внутри ограды, несколько мгновений – и оно пропало. Посреди пустого погоста стояла гиласса с сидящей на ней Листиком.

– Ты их упокоила? – спросила Маара. – Они, точно, больше не поднимутся?

– Не-а, – качнула головой рыжая девочка и пояснила: – Некогда было упокаивать по всем правилам. Но больше не поднимутся – некому.

– Ты их сожгла? – Маара недоверчиво посмотрела на рыжую девочку.

– Ага, – ответила Листик и послала вперёд свою гилассу, охотнице и наёмнице ничего не оставалось, как последовать следом.

– Зомби очень трудно сжечь огнём, так мне говорили, – раздумывая, произнесла Маара и вопросительно посмотрела на Салли, та не ответила, наёмница продолжила: – Но сейчас я видела, как не меньше сотни зомби были уничтожены за несколько секунд. Листик была в самом центре этого огненного вихря. При этом она и её гиласса не пострадали…

– Маара, если бы и мы там тоже оказались, с нами тоже ничего бы не случилось, – улыбнулась Салли, – огнём управляла Листик, понятно?

– Ты хочешь сказать, что она не просто устроила тот огненный шторм, а ещё и прицельно била? – удивилась Маара, Салли не ответила, просто пожала плечами, показывая, что это же и так ясно. Второе кладбище было выжжено, так же как и первое, а с третьего зомби успели разойтись по округе. Видно было, что они не столько ищут добычу, сколько стараются спрятаться.

– Тупые, тупые, а соображают, – высказалась Салли по поводу их действий.

– Ага, – согласилась Листик, а Маара спросила:

– Что же теперь делать? Отлавливать по одному?

– Долго, у нас совершенно нет времени, надо ещё надо посмотреть, откуда пришли вампиры и почему они это сделали, в смысле – решили сменить место обитания, – ответила Листик. Девочка подняла руки, и с них сорвались огненные искры. Это напоминало салют или фейерверк. Но эти искры, поднявшись в небо, не погасли, а увеличиваясь в размерах, устремились к земле. Маара вскрикнула – ей показалось, что от этого огненного дождя невозможно укрыться. Но искры, превратившись в огненные шары, падали не куда попало, каждый шар находил свою цель – зомби. Наёмница, завороженно наблюдавшая за быстрым и эффективным уничтожением зомби, спросила у рыжей всадницы гилассы:

– Листик, в том, что ты повелительница огня, я уже не сомневаюсь. Так жечь зомби не может ни один боевой маг! Но ты и с вампирами расправилась играючи. Да ещё и межмировые порталы строить умеешь. Ты кто? Если волшебница, то очень могучая, почти равная богам!

– Ага, очень могучая, – важно кивнула Листик, после чего хихикнула: – Но богам совсем не равная, они вообще не хотят со мной мериться – кто ровнее.

– Это как? – не поняла Маара. Листик, ещё раз хихикнув, ответила:

– Прячутся от меня.

– Почему? – спросила совсем сбитая с толку наёмница, а девочка, обиженно надув губы, пожаловалась:

– Боятся, ну разве я такая страшная? А они боятся!

Маара так и не поняла, шутит Листик или нет. А гиласса уже двинулась вперёд, унося девочку к какой-то известной только ей цели. Салли поехала следом, а Маарра, замешкавшаяся, а потом догнавшая наёмницу, спросила у той, кивнув в сторону рыжей девочки, сидевшей на гилассе поджав под себя ноги:

– Послушай, она это серьёзно? Что-то не верится, что боги…

Салли не ответила, просто пожала плечами. Маара задумалась и снова спросила:

– А куда мы теперь, вроде с зомби разобрались, можно и в замок вернуться.

– Листик ищет следы портала, через который вампиры попали в этот мир, – ответила Салли и, увидев, что Маара не поняла, пояснила: – Она хочет узнать причину, почему это произошло. Вампиры редко покидают место своего обитания.

Марра, пока она и Салли кружили по округе вслед за Листиком, пыталась осмыслить полученную информацию. Увиденное говорило о том, что Листик намного превосходит тех магов, что наёмница знала раньше, но чтоб боги боялись? Это было выше понимания Маары, хотя Хранители… Один испугался, но два других… Угощают, на руках носят, так не относятся к тем, кого боятся, скорее – любят. Маара совсем запуталась в своих рассуждениях, а Листик, остановившись, вопросительно посмотрела на своих спутниц:

– Может, вернётесь в замок?

– Ну уж нет, – ответила Салли, – самое интересное только начинается!

Маара отрицательно покачала головой, а потом на всякий случай утвердительно покивала. Листик поняла и отвернулась от девушек, неподвижно застыв. Наёмница шёпотом спросила у охотницы:

– А что начинается? Что будет такого интересного?

– Листик нашла место, где был открыт портал, теперь «смотрит», откуда это было сделано.

Маара хотела спросить, что делает Листик и как она нашла место, где был портал, но не успела. Перед девочкой появилось серое облако, и гиласса невозмутимо туда потопала, Салли послала своего коня за ездовой ящерицей Листика, Мааре ничего не оставалось, как последовать за ними. Серый туман был настолько плотным, что гасил все звуки, но едущих впереди Листика и Салли Маара видела хорошо. Как потом объяснила охотница, Листик держала её и наёмницу, не давая той выпасть из перехода, что построила.

Серый туман пропал внезапно, но светлее не стало. Причиной тому были могучие деревья, обступившие небольшую полянку. Листик подняла руку, и с каждого её пальца сорвался огненный шар. Шарики, сначала маленькие, увеличиваясь в размерах, полетели в сторону зарослей густого подлеска и неподвижно зависли, при этом издавая устрашающий гул. Маара поёжилась, звук пугал больше, чем сами боевые пульсары. Некоторое время ничего не происходило, но, видимо, ожидание надоело девочке, и она щёлкнула пальцами. Громко так щёлкнула. Из кустов какая-то неведомая сила вытащила упирающихся всеми четырьмя лапами очень больших волков. Те не только упирались, но ещё и пытались грозно рычать, впрочем, рычание было скорее испуганным, чем грозным. Маара, присмотревшись, поняла, что это не просто волки, это были оборотни! Наёмница испуганно замерла: четыре десятка оборотней – это более чем серьёзно! А вот девочку, да и охотницу, вид опасных противников не напугал, а только позабавил.

– Ну и?.. – поинтересовалась Листик. – Так и будем рычать, изображая в конец одичавших представителей местной фауны? Или поговорим? А то я тоже зарычу!

Оборотни не вняли предупреждению и продолжили порыкивать. Листик после своего обычного «ага» зарычала. Оборотни замолчали, испугавшись по-настоящему. Даже у Маары волосы встали дыбом. Над лесом разнёсся грозный рык махайры – большой саблезубой кошки. Этот, как некоторые утверждают ископаемый, хищник живёт только в пещерах, поэтому водится, в основном, в горах или предгорьях. К счастью, этот хищник, которому никто не может противостоять, очень редко встречается. Когда Листик успела снять одежду, Маара не увидела, только заметила, как девочка спрыгнула с гиласы. На землю опустилась уже махайра. Огромная саблезубая кошка снова зарычала и оказалась рядом с самым большим оборотнем, и подняла того, как нашкодившего котёнка, ухватив лапой за шиворот. Как она это сделала, Маара не поняла, а кошка голосом Листика поинтересовалась:

– Поговорим?

Это тоже было странно (как и превращение Листика, ведь оборотни, меняя ипостась, не меняются в размерах, а девочка увеличилась раз в десять), так как оборотни в своём зверином обличье говорят очень невнятно. Листик поставила на землю могучего мужчину, тот посмотрел на улыбающуюся рыжую девочку и поражённо спросил:

– Но как?

– Запросто, – ответила Листик и потребовала: – Рассказывай! Всё рассказывай!

Остальные оборотни сменили ипостась вслед за вожаком. Своего предводителя слушали как мужчины, так и женщины. И те, и другие имели могучее телосложение, Листику пришлось взобраться на лежащую гилассу, чтоб её голова была на одном уровне с головой сидящего на земле вожака. Вожак рассказал о многовековой войне между вампирами и оборотнями. Одну группу вампиров удалось загнать сюда, в этом лесу они не могли летать, казалось, победа неизбежна, но на этой поляне появилось серое облако, в котором и скрылись кровососы. И вот теперь, в преддверии решающей битвы, оборотни вынуждены отвлечь часть своих сил, и весьма немалую, для того чтоб заблокировать вампиров, если те вернутся обратно. Листик и Салли переглянулись, стало понятно нежелание старого вампира возвращаться тем же путём, даже если он вновь появился бы. Девочка, приняв решение, кивнула своей подруге, и та достала кристлэн, оборотень замолчал, а Салли сказала, улыбнувшись:

– Можете уходить отсюда, вампиры не вернутся.

– Могу ли я обратиться с просьбой к охотнице и могучей сестре, – оборотень встал и низко поклонился. Его примеру последовали его сородичи.

– Ага, – кивнула Листик и обратилась к Салли: – Сейчас он попросит поучаствовать в их очередной последней битве. Разве не так?

Листик, заканчивая фразу, повернулась к вожаку оборотней, тот разочарованно спросил:

– Вы отказываетесь нам помочь?

– Если мы вам не поможем, то эта битва будет далеко не последней. Ведь вы, как я поняла, уже много веков воюете с вампирами? – Салли не задала вопрос, а скорее, на него ответила. Листик, поддержала подругу:

– Ага, именно так! Это будет последняя битва, потом ещё одна, а потом… Поможем, конечно! Тогда эта битва и станет действительно последней.

– Меня интересует, как вампиры кормятся? Где они берут кровь? – спросила у оборотня Салли.

– Ага, – тоже заинтересовалась Листик, – ведь для того чтобы с вами воевать, вампирам нужна кровь, много крови.

– Там, за лесом, есть людские города, раньше мы с ними торговали. Но пришли вампиры и захватили их. Мы отступили в лес. Здесь вампиры не могут летать. Они стараются нас выманить на открытое место.

– Ага, всё понятно, – кивнула Листик, – здесь вы от них прячетесь. Вампиры бояться сюда заходить, так как они теряют основное своё преимущество, ну, перед оборотнем – летать не смогут. А оборотни, накопив достаточно сил, выходят на опушку, дают последний решительный бой и, потерпев поражение, прячутся обратно в лес, накопив силы, снова выходят… И это длится уже много веков. Так?

Получив утвердительный ответ, Листик продолжила:

– На этот раз оборотням удалось заманить часть вампиров в лес, но те сбежали через портал. А теперь оборотни боятся, что кровососы вернутся и ударят в спину, не давая тем самым укрыться в лесу. В общем, всё понятно. Только один вопрос – как вам удалось заманить вампиров в лес?

– Они кровь оборотня очень ценят, а тут был беззащитный молодняк… – пряча глаза, ответил вожак.

– Понятно, – кивнула Листик и спросила, при этом в её голосе снова послышалось рычание махайры: – Много погибло?

– Почти все, – низко опустив голову, почти прошептал оборотень.

– Вас всех… Всех, за это… – зарычала Листик. Салли положила ей руку на плечо и погладила:

– Листик, успокойся, они хотели как лучше, это жизнь. Чтоб одержать победу, надо чем-то или кем-то жертвовать.

– Они и пожертвовали – теми, кого надо беречь больше всего! Детьми! А теперь я пожертвую ими! А когда ради даже самой высокой цели подставляют детей – это не жизнь, это подобие жизни, как у вампиров! – Листик говорила, не повышая голоса, но, казалось, её слова давят, словно навалившееся глыбы. Многие оборотни, сменив ипостась, прижались к земле и поджали хвосты. А те, кто остались в человеческом обличье, упали на колени и склонились так низко, как только могли. Листик, немного успокоившись, проговорила: – Идите и скажите остальным! Вы все выйдете из леса и выйдете так далеко, что атака вампиров не позволит вам вернуться обратно!

– Да, хозяйка, – почти прошептал вожак. Мгновение – и на поляне оборотней не осталось.

– Листик, зачем тебе это надо? – спросила Маара, её тоже напугало состояние девочки, постоянно улыбающаяся шалунья, внешне совсем не изменившись, вдруг превратилась во что-то очень грозное и могучее, которому наёмница не могла найти определения. Ответила Салли:

– Листик хочет выманить всех вампиров, те увидев, что смогут покончить с оборотнями одним ударом, постараются именно так и сделать.

– Ты хочешь сказать, что… – Маара посмотрела на серьёзную рыжую девочку. Салли кивнула.

Строй оборотней, больше напоминающий большую стаю, в этот раз вышел далеко в поле. Было очень похоже, что в этот раз мохнатые собрались, действительно, дать последний бой, для себя последний. Без поддержки магических свойств своего леса они были обречены. Вампиров было больше, и они могли атаковать с воздуха, налетая, нанося удары и отскакивая на безопасное расстояние. Все оборотни были в своей звериной ипостаси, всё-таки какие бы длинные и острые не были когти и зубы, рвать шкуру, покрытую густым мехом, тяжелее, чем гладкую. Да и звериная шкура толще, чем человеческая кожа. Выполняя приказ Листика, стая оборотней двигалась вперёд, всё дальше удаляясь от спасительного леса. Впереди двигались волки, за ними кошачьи, замыкали строй медведи, не такие большие, как настоящие, но от этого не менее опасные. Среди кошек шла рыжая рысь с кокетливыми кисточками на ушах. Эту кошечку никто не знал, она присоединилась к стае в последний момент, но то, что это оборотень и что она своя, ни у кого не вызывало сомнения. Рыжая потёрлась об идущего рядом тигра и попросила:

– А можно я на тебя сяду? А то вы такие большие, что мне отсюда ничего не видно!

Тигр был не таким уж большим, всё-таки меняя ипостась, он становился человеком. Тигр с удивлением посмотрел на рысь, говорить в звериной ипостаси было трудно, а так членораздельно – вообще невозможно. А рысь, превратившись в рыжую девочку, забралась ему на спину. Тигр только вздохнул: не всё ли равно в каком виде принимать смерть? А в том, что оборотни идут на смерть, он не сомневался и, желая подбодрить свою всадницу и себя самого, тигр зарычал. Идущий впереди вожак оглянулся и, увидев девочку, присоединился к своему сородичу, только в его рыке была не безнадёжность, а торжество. Через мгновение рычала вся стая оборотней. А девочка засмеялась и вытянула руки навстречу вампирам, собравшимся в атакующую тучу. Хоть было темно, оборотни видели летящих на них вампиров, превосходящих численностью раза в три! Когда до вампиров оставалось чуть больше сотни метров, с рук девочки сорвалось ослепительное пламя, накрывшее всю атакующую стаю. Ослеплённые оборотни остановились, мотая головами и сбившись в плотную кучу. Когда яркие звездочки, крутящиеся перед глазами, исчезли, вместо огромной тучи кровососов перед ними был только один вампир, хоть и большой, но сильно подпаленный. Помотав головой, он зашипел и увеличился в несколько раз, ожоги сошли со шкуры, а мускулистые лапы украсились громадными когтями.

– Ты за это поплатишься, колдунья! – хоть вампир и шипел, но это шипение было подобно громовым раскатам. – Поплатишься за то, что убила моих слуг! Жестоко поплатишься!

– Ага, – согласилась рыжая девочка, выглядевшая маленькой и жалкой, по сравнению с огромным чудовищем. Девочка встряхнула руками, и в них оказались два охотничьих ножа, хоть и больших, но ничем не примечательных. А огромный вампир, уже собравшийся атаковать оборотней (маленькую рыжую колдунью, он не считал опасной соперницей), увидев эти ножи, испуганно прошипел:

– Рыжая смерть!

– Ага, – снова согласилась девочка вслед вампиру, исчезнувшему с громким хлопком, хоть он и исчез, но его голос продолжал звучать:

– Я отомщу! Жестоко отомщу!

– Ага, – кивнула Листик и сообщила оборотням, благоговейно на неё смотревшим: – Молочка хочу!

– Кто это был, – спросила Салли, она и Листик сидели в комнате замка графини Лионоры де Муазье. Девочка пила молоко, принесенное слугами графини. После возвращения из мира оборотней, девочка ещё раз проехала по деревням, проверяя, не осталось ли где спрятавшегося зомби, и снимая с селян последствия вампирьих укусов. В комнате были ещё графиня с дочерью, Асаш с Гавром и, конечно же, Маара.

– Трудно сказать, – пожала плечами Листик, отрываясь от кружки, – судя по повадкам – демон, а по силе – бог. Возможно демон, ставший богом, прецеденты были. Скорее всего, так и есть. Поклонение вампиров и кровавые жертвы, а вампиры вряд ли другие будут приносить, вполне могли способствовать подобному преобразованию.

– А как тебе удалось с ним справиться? – в этот раз спросила Маара.

– А я с ним не дралась, я его напугала, – усмехнулась Листик.

– Но ты же уничтожила всех его вампиров, он же не смог их защитить!

– Не успел, а он прибежал в последний момент, вернее тогда, когда всё уже было кончено. Если бы он там был с самого начала, не знаю, получилось бы у меня. Он не ожидал такого, я подкралась к его вампирам, спрятавшись среди оборотней. Ты же видела, оборотни вышли из леса, а на открытом пространстве они беззащитны, вот вампиры и бросились их бить, не поставив в известность своего бога, или кто он там. Ну ты же видела.

Посчитав, что она узнала всё, что надо, Листик решила вернуться в мир Айдара, о чём и сообщила на следующий день своему отряду:

– Здесь нам больше делать нечего, с вампирами разобрались, некромант ещё раньше скрылся, так что готовьтесь, возвращаемся. Пойдём тем же путём, что пришли.

Отряд наёмников двигался тем же порядком и той же дорогой, только в обратном направлении. Но теперь не было той давящей тревоги, что по пути к владениям графини де Муазье. Листик ехала на своей гилассе и мурлыкала что-то весёлое – Лионора приказала наполнить девочке молоком большую походную флягу, которую выдала из своих запасов. Правда, Листик выпила всё, ещё не доехав до той поляны, где встретила хранителя Глунта. Он там и поджидал отряд наёмников, выйдя из тени деревьев, Глурим протянул девочке большой ковш молока:

– Это вам, Золотой Дракон!

– Ага, спасибо! – ответила девочка, и пока она пила, Маара тихо спросила у Салли:

– А почему он назвал Листика Золотым Драконом?

– От большого уважения, – так же шёпотом ответила Салли.

Глава 5. Огненные существа, молоко и нахальный пират

Листик снова открыла переход, и отряд вышел на то же место – берег горной речки, откуда и отправился в Глунт. И так же неподвижно застыв, словно никуда с этого места не двигалась, стояла Агга. Листик прошла через переход последней и сразу же оказалась на руках у Агги. Девочка и большая змеелюдка разом зашипели. Шипели, в отличие от прошлого раза, довольно громко и одновременно, со стороны казалось, что они друг друга совсем не слушают. А Листик ещё и порыкивать начала, да так – как обычная девочка никогда бы не смогла. Кончилось это тем, что появился новый портал, куда змеелюдка и направилась, так и не выпуская рыжую девочку из рук. Вышли в пустыне, ровной, как стол, и раскалённой, словно печка. Невдалеке, примерно в трёх полётах стрелы, пустыня бугрилась чем-то похожим на огромный шатёр кочевников с круглой крышей. Стены этого «шатра» выгибались и переливались так, словно были сделаны из пламени.

– Вот туда Агга пройти не может, хоть эта штука и находится в её мире, такая же ограниченная область, как мы раньше видели, – сообщила Листик. Все посмотрели на огненную стену, совсем не напоминавшую те, слегка размытые преграды, которые отряд с лёгкостью проходил. От этой исходил весьма ощутимый жар, чувствовавшийся несмотря на довольно значительное расстояние.

– Идём туда? – осведомилась Салли.

– Не-а, – покачала головой Листик, – вы остаётесь тут. Я пойду сама.

– Почему? – удивилась охотница. – Мы можем помочь.

– Не-а, – решительно возразила Листик, – там может быть опасно. А скорее всего, так и есть. Эта область отчуждения, совсем не похожа на те, что мы видели.

– Но там может быть опасно не только для нас, но и для тебя, – забеспокоилась Салли.

– Ага, – согласилась Листик и пояснила своё решение направиться в эту огненную зону одной: – Только для нас уровни опасности разные – я смогу вывернуться, а вы пропадёте. И потом, мне не надо будет вас защищать, если станет совсем туго, я одна всегда сумею сбежать. А вы на всякий случай отойдите вот туда.

Листик соскочила с рук змеелюдки и, указав рукой куда-то вдаль, добавила:

– Агга покажет.

Змеелюдка двинулась в указанном направлении, да так быстро, что всадникам пришлось пустить коней рысью. Листик что-то сказала своей гилассе, и Огонёк послушно побежала вслед за всеми. Люди обратили внимание, что солнце не так печёт, оно словно спряталось за тучку, так и было – над отрядом плыло небольшое облачко.

– Листик позаботилась, – улыбнулась Салли, но в её голосе звучало беспокойство. Отойдя на значительное расстояние, решили разбить временный лагерь. Поставили несколько палаток, поглядывая на гигантский огненный «шатёр». Там что-то творилось, куполообразная форма нарушилась, превратившись в бесформенное облако, которое то вспухало, увеличиваясь в объёме, становясь ярко-оранжевым, то уменьшалось, изменяя цвет на темно-бордовый. Люди с беспокойством поглядывали в ту сторону, следя за этими изменениями, но ими всё и ограничивалось. Начало темнеть, и день уступил ночи, удушающий дневной зной сменился ночным холодом. Люди стали зябко хлопать себя по плечам, стараясь согреться. Неплохо было бы разжечь костёр, но где же для него в пустыне возьмёшь дрова? Стоящая неподвижно на своём хвосте Агга протянула руку, и меж двух камней заплясало пламя и запахло смолистым духом, словно там горели сосновые дрова. Наёмники повеселели, Зург даже предложил сварить кашу, обычно кашеваривший Фарух с опаской повесил над огнём котелок, но убедившись, что огонь нормально греет, занялся приготовлением пищи. Агга продолжала неподвижно стоять в стороне, Салли к ней подошла и что-то спросила. Хранительница тихо ответила, между ними завязался разговор, но они говорили настолько тихо, что остальные услышать не могли, а вмешиваться не решились.

– Послушай, Асаш, а ты давно знаешь свою напарницу? – спросил у охотника Гавр. Асаш задумался и не спеша стал рассказывать.

Замок был огромен, а может, он таким казался простому деревенскому пареньку, для которого небольшая крепостца, именуемая цитаделью владетеля округи, была самым большим зданием, когда-либо виденным. Ещё была деревенская церковь, но она значительно проигрывала замку владетеля. Юноша растерянно оглядел большой двор, тот не был пустым, но все, кто там был, спешили по каким-то своим делам. Страж у ворот, проверивший рекомендацию, что дал Асашу охотник, заехавший к владетелю и увидевший у деревенского паренька особые способности, сказал:

– Войдёшь во двор, там спросишь, где зал приёмной комиссии. Туда и иди, там посмотрят, чего ты стоишь.

Войти-то Асаш вошёл, а вот у кого спросить, когда все занятые и куда-то спешат?! Не решаясь спросить у кого-нибудь из этих людей, судя по всему охотников, юноша в нерешительности застыл. Взгляд будущего великого охотника на вампиров выцепил маленькую фигурку, по виду – молодую девушку, хотя она и была одета как остальные – в штаны и рубашку. Уж она точно не может быть охотником. Девушка тоже куда-то шла, но при этом не спешила, словно, прогуливалась. Асаш шагнул вперёд, преграждая путь девчонке, даже недостающей ему до плеча.

– Слышь ты, малявка. Где тут зал приёмной комиссии? – Юноша, задавая вопрос, попытался сделать небрежный вид. Девушка удивлённо подняла бровь:

– А зачем тебе?

– У меня рекомендация от охотника Эрилла! Я должен её передать одному из охотников. Не просто охотнику, а мастеру! Рекомендовавший меня охотник Эрилл сказал что у меня все задавательства для этого! – Асаш, красуясь, напряг забугрившиеся мышцы. Девушка засмеялась:

– Задатки, а не задавательства, хотя ты… Точно, задавака! И не из всех, у кого мускулы большие, получаются охотники, для этого надо не только сила.

– Ты покажи, куда идти, мала ещё нотации читать! – обиделся Асаш.

– Ну что ж, пошли, – предложила девушка и пошла вперёд, не оглядываясь. Асаш поспешил за ней, стоять и искать ещё кого-то, кто покажет, куда идти, ему не хотелось. Девушка зашла в башню и по широкой лестнице поднялась наверх. Войдя в большой зал, девушка произнесла: – Вот ещё один соискатель – и собралась уйти. Но чернобородый человек, сидевший по центру за большим столом, среди других мастеров-охотников, указал девушке на свободное место:

– Салли, садитесь.

Девушка скромно села сбоку, видно понимая, что такой малявке не место среди заслуженных охотников. Асаш удивился, почему глава ордена, а кем ещё может быть этот могучий человек, занимающий самое почетное место, предложил этой малявке сесть за стол приёмной комиссии? И совсем непонятно, почему он обратился к этой пигалице на «вы»? Но раздумывать на эту тему Асашу стало некогда – на него посыпались вопросы. Кандидат в охотники подробно отвечал, рассказывая, как его, одного из всей деревни, приезжий охотник на вампиров взял себе в помощь. Про ту охоту, что Асаш делал, какие поручения охотника выполнял. Надо сказать, что деревенский паренёк выполнял обязанности носильщика, большего ему охотник не поручал. Во время этого разговора, скорее напоминающего допрос, один из сидящих за столом неожиданно бросил в Асаша какой-то предмет, оказавшийся деревяшкой, выструганной в виде кинжала. Деревяшка больно стукнула растерявшегося парня по лбу. Чернобородый посмотрел на сидящего рядом человека в балахоне мага. Тот пожал плечами:

– Магических способностей нет.

– Реакция недостаточна, – добавил охотник, бросивший в Асаша деревяшкой.

Остальные мастера-охотники закивали, выражая свое согласие то ли с магом, то ли с охотником, а чернобородый посмотрел на молчавшую девушку и спросил:

– А вы, Салли, что думаете?

– На охоте он был носильщиком. Парень здоровый и много унести может. Но Эрилл выбрал его не только поэтому. У парня высокая сопротивляемость к зову и в крови присутствуют ферменты Эболна. Но ты, Арни, прав – для того чтоб стать охотником, этого мало. А вот ведомым…

– Салли, но кто же его возьмёт, необученного парня с такой реакцией напарником? Всё-таки реакция значит много, и от второго номера тоже зависит очень… – начал говорить другой охотник, самый старый и с седой бородой.

– А ты готовить умеешь? – задала вопрос девушка, не дослушав седобородого.

– Кого готовить? Куда? – растерянно спросил Асаш. Он понял, что его, скорее всего, в охотники не возьмут.

– Кашу варить, похлёбку… Мясо жарить, – пояснила девушка.

– Да, – растерянно ответил Асаш, не понимая, как этот вопрос девушки относится к профессии охотника на вампиров.

– Салли, вы хотите его… – начал чернобородый, девушка кивнула:

– Да, гроссмейстер, я возьму его в напарники.

– Ну что ж, – кивнул Асашу чернобородый, – ты принят. Твоим обучением займётся мастер Салли. На сегодня это был последний соискатель. Салли, у вас через три дня выход, имейте это в виду.

Девушка кивнула:

– Я помню, Арни, – посмотрев на так и не пришедшего в себя Асаша, кивнула ему: – Идём, напарник.

– Ну и как? Кашу варил? – спросил у закончившего свой рассказ Асаша Гавр и посмотрел в сторону продолжавших о чём-то беседовать Салли и Агги.

– Варил, как же без этого, – ухмыльнулся Асаша, – и не только кашу. Салли совсем не умеет готовить. Но не могу сказать, что любит вкусно поесть. Может съесть даже подмётку от сапога, в засаде-то иногда трое суток сидеть приходится. Неподвижно сидеть, какая уж тут готовка!

– А обучение? – спросила Маара. – Она чему тебя учила?

– Всему, что знает и умеет сама, секретов не делала, – усмехнулся охотник, – только вот многое из того, что она показывала, я до сих пор повторить не могу. Салли – мастер-охотник, лучшая охотница ордена!

Салли и Агга закончили свой разговор. Охотница подошла к костру, получила свою порцию уже остывшей каши и быстро её съела. Достав из седельной сумки одеяло, стала выбирать себе место для ночлега. Засвистела Огонёк, и Салли устроилась у той под боком. Огонёк снова переливчато засвистела.

– Волнуешься? – спросила у гилассы Салли и почесала ту под нижней челюстью. – Я вот тоже волнуюсь! Долго что-то Листика нет! Но что мы можем сделать? Агга говорит, что тот купол непроницаем, а Листик туда прошла.

Ночь прошла неспокойно, купол гудел и под утро вроде как увеличился, при этом всю ночь светился переливаясь всеми оттенками красного – от алого до тёмно-бордового. Даже на таком расстоянии меняющийся яркий свет не давал спать. Утром наёмники, охотница и охотник с тревогой смотрели на усилившееся световое представление, даже взошедшее яркое пустынное солнце не смогло заглушить яркого свечения купола. Внезапно купол увеличился вдвое и пропал, на его месте крутилось несколько огненных вихрей. Некоторое время они крутились на одном месте, никуда не двигаясь, затем бешено вращающиеся маленькие огненные смерчи двинулись, разгоняясь, в сторону людей. Наёмники застыли – противопоставить этой огненной атаке люди ничего не могли.

Листик, наказав своим спутникам, чтоб те отошли подальше, вроде как не торопясь, но в тоже время довольно быстро, пошла в сторону купола. Как говорил один её знакомый – летать хорошо, но ножками надёжней – и увидишь больше, и сам останешься незаметным. Подойдя к пылающей огнём стене, Листик остановилась и внимательно её оглядела: силы тут было немерено! Кто такое мог сотворить, Листик даже не представляла и никогда раньше с таким не сталкивалась, хотя… Листик хмыкнула, что-то вспомнив, и, видно, это воспоминание было не из приятных, так как девочка скривилась – тогда жгуты не были огненными, но всё равно доставили много неприятностей. Листик присмотрелась внимательнее, как она и предположила – купол не был однородным, сила, тугими огненными жгутами, хаотически перемещалась по его поверхности, создавая эффект сполохов разной интенсивности. Несмотря на сильный жар, исходящий от этих жгутов, девочка неудобств не испытывала. Выждав какое-то время, Листик легко проскользнула вовнутрь, не касаясь огненных жгутов, и тут же была атакована. Огненные струи отбросили уже не девочку, а изумрудно-золотистого дракончика на стену, но вывернувшись, Листик избежала соприкосновения с нею. Атаки не прекращались, и дракончик не то что бросился наутёк, а стремительно ушёл в сторону, избегая ударов и пытаясь разглядеть – кто же это атакует? Заложив крутой вираж, уходя от очередного огненного удара, Листик непонятно кому сообщила:

– А здорово бьют! И огонь-то первозданный! Недаром говорил магистр Клейнмор – никогда не забывайте о защите, даже если огонь вам не страшен, он может навредить тем или тому, кто с вами рядом! Салли будет меня ругать – костюмчик-то сгорел!

Увернувшись от очередного огненного удара, Листик атаковала сама. Но её огненный удар не причинил вреда напавшим на неё. Дракончик, отлетев в сторону, снова ударила. Так продолжалось довольно долгое время, шесть огненных существ, пытаясь окружить Листика, поливали её огнём, а дракончик, не давая себя поймать, била огнём в ответ. Огненные удары, попадая в стены, заставляли их выгибаться и менять цвет. Но удары Листика и тех, кто на неё напал, не могли разрушить эту преграду. Если Листик могла пройти сквозь эту стену, что она и делала, когда её прижимали к пылающей поверхности, то для огненных существ это была непреодолимая преграда. Так продолжалось довольно долго – ни огненные существа Листику, ни она им вреда нанести не могли. Вообще-то Листик могла ударить сильнее, но что-то удерживало её от такого шага. Во время очередной атаки, когда увернуться не было возможности, Листик ударила ближайшее, особенно настырно атаковавшее существо, но не огнём, а ледяной стрелой. Существо жалобно закричало и упало на землю. Это уже был не огненный вихрь, а кто-то, напоминавший змеелюда, только с крыльями, и хвост был не гладкий змеиный, а с двумя большими гребнями-плавниками сверху и снизу. Жалобно скулящее существо опустилось на песок, на его плече, в которое попала ледяная стрела, расплывалось чёрное пятно. Крыло за этим плечом тоже почернело и обвисло. Существо уже не кричало, а жалобно стонало, будто плакало. Листик, не обращая внимания на огненные вихри, ускорившие свой хоровод, и удары, посыпавшиеся на неё, села рядом с плачущим крылатым змеелюдом, сама сменив ипостась. Рыжая девочка, чуть меньше плачущего существа, аккуратно водила руками по черному пятну, огненные струи, срывающиеся с рук Листика, медленно убирали черноту.

– Сейчас, сейчас, маленький, вот уже и не больно, – говорила Листик.

– Уиии… Аээссс, – ответило существо, Листик этот язык знала. И то, что говорила раньше, повторила на этом языке. Продолжая лечение, Листик приговаривала:

– Ну вот. Уже и не болит, сейчас вот тут подлечим и снова будешь летать. Ещё быстрее прежнего, только вот огнём больше бросаться не надо. Мне это не страшно, только щекотно.

Пока Листик занималась лечением, остальные существа прекратили атаки и теперь уже не огненные вихри, а крылатые змеелюды повисли вокруг Листика и своего раненого собрата, чуть шевеля крыльями.

– Ты кто? – спросило одно существо.

– Я Листик. А вот вы кто? И почему сразу драться лезете? И что здесь делаете?

– Мы сайше, нас сюда принёс тарун, он сказал, что нас хотят убить и мы должны защищаться от всех, кто сюда попытается проникнуть. Ну, под эту защиту, он её поставил, потому что там, снаружи, те, кто хотят нас убить. Мы будем под этой защитой, пока не станем сильными, когда это произойдёт, то мы отсюда выйдем и сами убьём тех, кто снаружи!

Пока крылатое существо это говорило, Листик закончила лечение, а поскольку раненый был сильно напуган, стала гладить его и успокаивать:

– Ну маленький, вот всё и прошло. Уже не больно и крылышки уже здоровые. Можно уже лететь!

Существо заявило:

– Я не маленький! Меня зовут Лиша! Я уже большая!

Маленькая сайше, когда всё это говорила, не отстранилась от Листика, а наоборот попыталась прижаться, ещё напрашиваясь на ласку. Листик прижала к себе Лишу, на мгновение замерла и засмеялась:

– Какая же ты большая, совсем ещё маленькая! Давай дружить! Я тебя молочком угощу! Только для этого надо выйти отсюда.

– Там враги, они нас… – произнёс один из висящих в воздухе сайше, превращаясь в огненный вихрь. Листик, не отпуская от себя Лишу (впрочем та и сама не стремилась освободится от объятий девочки, скорее наоборот – теснее прижималась), презрительно фыркнула:

– Глупости. Там никого нет! Там пустыня, вам этот тарун всё наврал! Вот смотрите!

Купол увеличился вдвое и беззвучно лопнул. Огненные вихри бросились на Листика, но не нападая, а словно ища у неё защиты. Все сайше, сначала ставшие огненными вихрями, теперь снова превратились в крылатых змеелюдов. Только Лиша не поменяла ипостась, но при этом стала меньше. Листик гладила по очереди всех сайше, и они, когда их касались руки девочки, замирали, успокаиваясь. Листик гладила и приговаривала:

– Ну вот видите – никого нет! Совсем пусто, никому вы не нужны.

– Совсем никому? – замер один из вихрей, маленькие змеелюды снова кружилиь вокруг рыжей девочки огненными вихрями.

– Ну почему же никому, – постаралась успокоить расстроившихся сайше Листик, – где-то же есть ваши родители или такие же как вы… Как вас зовут?

Листик замолчала, увидев, как потускнели огненные вихри, а Лиша громко всхлипнула. Как оказалось, имя было только у Лиши, почему так Листик не стала разбираться, решив оставить это на потом, потому что её интересовало совсем другое.

– Постойте-ка, вы откуда? Как называется ваш мир? – спросила девочка, но ей не ответили. Да и кто родители и есть ли какие другие родственники, сайше ответить не могли, просто не знали. Их забрали из места, где они родились, сразу, как только это произошло. Как поняла Листик из дальнейшего рассказа огненных существ, местом рождения был вулкан. Маленьких сайше оттуда забрали и поместили под этот купол.

– А откуда вы знаете, что вы – сайше? – поинтересовалась Листик, ответ её удивил:

– Знаем и всё! Кем же мы ещё можем быть?

– М-да. тяжёлый случай, – вздохнула Листик, – имеем шесть огненных младенцев, только знающих, кто они. А ты откуда знаешь, что тебя зовут Лиша? Они-то не знают своих имён.

Листик это спросила у маленькой девочки, доходящей ей самой до плеча, кивнув в сторону остальных сайше. Лиша, в отличие от остальных, сменила облик, видно подстраиваясь под Листика. Остальные огненные вихри снова превратились в подобие змеелюдов. Лиша, смешно наморщив лоб, сообщила:

– Мне так захотелось, мне такое имя нравится! – и задала вопрос: – А какое молочко?

– Вкусное, – засмеялась Листик и, глядя на пытающихся снова к ней прижаться сайше, спросила: – И что мне с вами теперь делать?

Те не ответили, а девочка предложила:

– А если вы останетесь в этом мире? Посмотрите вокруг, вам нравится?

Некоторое время сайше рассматривали выжженную пустыню, простирающуюся вокруг. Рассматривали с интересом, Листик с улыбкой за ними наблюдала, было заметно, что окружающий пейзаж, если так можно назвать пустыню, огненным существам нравится. Наконец один из них спросил:

– Нам можно здесь остаться?

– Это надо не у меня спрашивать, а у здешней хозяйки, – улыбнулась Листик.

– А она добрая? Такая же как ты? – спросил другой сайше.

– Ага! Агга очень добрая! – кивнула Листик и предложила: – Идём к ней? Она вам и имена даст.

Закрутились шесть маленькихогненных смерчей, к ним присоединился и седьмой, и они направились к лагерю наёмников, видневшемуся вдали.

Бешено вращающиеся вихри стремительно приближались, забеспокоилась даже Агга. А маленькие огненные смерчи окружив лагерь наёмников, словно исполнили вокруг какой-то замысловатый танец и пропали, а перед Аггой появились пять фигурок крылатых змеелюдов красно-жёлтого цвета, размером чуть больше Листика. Она сама появилась немного в стороне, её за руку держала девочка лет пяти, едва доходящая Листику до плеча. Листик зашипела, Агга слушала, склонив голову, после того как она прошипела что-то в ответ, маленькие змеелюды бросились к ней, а она как-то умудрилась их всех разместить у себя на руках. Что-то прошипев Листику, Агга посмотрела на маленькую рыжую девочку. Та молча прижалась к Листику и замотала головой, этим всем понятным жестом выражая своё несогласие. Видно, отказалась от сделанного ей предложения. Листик прошипела в ответ, и Агга, открыв портал, ушла со всем маленькими змеелюдами, сидящими у неё на руках.

– И что бы это всё значило? – поинтересовалась Салли.

– Лиша остаётся со мной! – решительно заявила Листик, погладив по голове удивительно похожую на неё рыжую девочку.

– Значит, этого чудного ребёнка зовут Лиша? – задала вопрос Салли. – И кто же она такая? Я так понимаю, эта милая девочка один из тех огненных вихрей, что нас напугали? Не буду скрывать – сильно напугали, не – магу нечего противопоставить атаке такого существа.

– Ага, – согласилась Листик и сделала предположение: – Я так подозреваю, что они разновидность огненных элементалей. Называют себя сайше. Рождаются в огне вулкана, а там, ты же знаешь, почти первозданный огонь. Они частица этого огня.

– Тебе виднее, – согласилась Салли, а Листик сочла нужным продолжить объяснения:

– При рождении знают, кто они такие, хотя имя себе выбирают потом, сами. Такое, какое хотят, но это не важно. Они уже знают язык, разновидность языка сиашеисс. Ну вообще-то у языка змеелюдов множество диалектов. Думаю, сайше их знают все, подозреваю, что они знают ещё несколько языков, в том числе и всеобщий.

Салли, Асаш и наёмники посмотрели на прижимающуюся к Листику Лишу, та кивнула и сказала:

– Ага! – после чего показала зелёный в оранжевую крапинку язык.

– Листик! – возмутилась Салли. – Ты только познакомилась с девочкой, а уже учишь её дурным манерам!

– Не-а, – покачала головой Листик, – это она сама.

– «Ага» она могла услышать от тебя, а вот так, как ты язык показывать… Или ты её уже успела научить, или она обладает определёнными телепатическими способностями и непроизвольно тебя копирует, – сделала предположение Салли. Рыжая девочка внимательно посмотрела на Лишу, та кивнула, сопроводив кивок «ага», даже интонацией, напоминающей Листика. Та озадаченно кивнула:

– Ага!

Салли развела руками. А подкравшаяся Огонёк лизнула маленькую рыжую девочку в щёку, та совсем не испугалась, ей даже понравилось.

Листик сказала, что в двух дневных переходах находятся врата в Олуан, отряд направился туда. Идти надо было по пустыне, дороги туда не было, но заблудиться не боялись – вела Листик. Облачко, висящее над отрядом и двигающееся вместе с ним, делало путь не таким трудным. На вопрос – почему Листик не откроет переход, чтоб не идти по пустыне – Листик ответила, что так будет лучше, не объясняя почему. Вечером, устраиваясь на привале, Фарух посетовал, что нет дров, чтоб не то что походную кашу сварить, даже чайник вскипятить не на чём.

– Я могу! Сейчас! – закричала Лиша и протянула руки к чайнику, кашевар отряда в испуге выронил моментально нагревшийся чайник, что держал в руках. В падающем чайнике вода не просто закипела – она выкипела! А на землю упали части распаявшегося чайника.

– Да-а-а, – протянула Маара, – был у нас один огнеопасный член отряда. Теперь таких двое.

– Почему двое? Трое! Ты об Огоньке забыла! – напомнила Листик про гилассу.

– Точно, трое, – хмыкнула Маара, – а у нас только два котелка есть. Такая досада – огненные способности одного приложить не к чему. Правда, сколько котелки не грей, они как чайник не рассыплются.

– Ага, не рассыплются, – согласилась Листик и радостно предложила: – Зато в них можно дырку прожечь! Хочешь, покажу как?

– Не надо! Так мы вообще без посуды останемся, – мужественно закрыл собой котелок Фарух.

– Да и воды осталось немного, а нам ещё завтра по пустыне идти. Листик, спасибо тебе, твоя тучка даёт тень, но всё равно жарко, – Асаш поболтал фляжкой, в которой оставалось совсем чуть-чуть воды.

– Кушать хочется, – заявила Листик, и перед ней возникла тучка, которая быстро превратилась в котелок, полный воды. Ещё через мгновение вода закипела.

– Вари давай! – скомандовала Листик Фаруху. Опасливо глядя на висящий в воздухе кипящий котелок, повар отряда аккуратно всыпал туда крупу и остальные продукты – соль специи и сушёное мясо, необходимые для каши, и осторожно помешал ложкой.

– Не бойся, не упадёт! – засмеялась Листик. Фарух помешал энергичнее, даже постучал ложкой о край котелка. Звук был глухой, не такой как издаёт металл, хотя с виду котелок был обычным, разве что размером превосходил стандартные. Кашевар ещё раз постучал ложкой по котелку и вопросительно посмотрел на Листика.

– Ага, – кивнула девочка, – не из металла, и вообще, этот котелок иллюзия. Создать такой настоящий можно, но очень трудно, может и не получиться.

– А каша? – поинтересовалась Маара. – Тоже иллюзия? Смотреть можно, даже нюхать, а съесть не получится?

– Не-а, – отрицательно покачала головой Листик, – вода настоящая, я её из тучки взяла, да и крупа тоже. Ты же видела, как её Фарух сыпал, или ты думаешь, что у него в мешочках не продукты, а иллюзия?

Маара тоже постучала по котелку своей ложкой и вопросительно посмотрела на рыжую девочку, та продолжила объяснять:

– Котелок иллюзия, предназначенная для того, чтоб сварить кашу, и всё. То есть в нём можно варить. Но другими признаками настоящего котелка он может и не обладать. Видишь же – каша варится! К тому же огня нет! Котелок сам воду кипятит.

– А?.. – заинтересованно начал Фарух, Листик засмеялась:

– Не-а, когда каша сварится и мы её съедим, иллюзия рассеется, как выполнившая свою задачу. Так что это не волшебный самоварящий котелок, такой вообще создать невозможно. Ну, возможно кто-то и может, но я точно нет.

– А такой большой, потому что создавший этот иллюзорный котелок очень кушать хочет или жадный? Да? – поинтересовалась Маара.

– Ага, – не стала отпираться Листик, но из её ответа было непонятно – то ли она очень кушать хочет, то ли каши из обычного котелка ей мало.

Каша была сварена и съедена, чай, приготовленный в ещё одном иллюзорном котелке, был выпит, и люди легли спать. У костра, сложенного из горящих камней, которые подожгла Лиша, остались сидеть Листик и охотники, а из наёмников – Маара и Гавр. Все слушали Листика, объяснявшую ситуацию:

– Это уже был третий такой купол, с которым мы столкнулись. Причём эти купола были в мирах, лежащих в одном луче, то есть близко расположенных, в пределах прямого межмирового перехода. Все эти купола являлись чужеродным элементом для мира – хранитель проникнуть под купол не мог. Мало того, под куполом творились всякие безобразия и чем дальше, тем хуже. Если под первым куполом были только зомби, то под вторым ещё и вампиры, хотя я допускаю – вампиры туда попали случайно. А под третий купол неизвестный строитель загнал сайше, причём сделал так, чтоб они были максимально злыми, когда купол пропадёт. А этим малышам, когда они бы вырвались из своего заточения, в этом мире противостоять никто не смог бы.

Листик замолчала, а её слушатели дружно посмотрели на Лишу, спавшую под боком гилассы, маленькая девочка совсем не выглядела существом, которому невозможно противостоять. Салли, глядя на сопящую девочку, задумчиво произнесла:

– А знаешь, Листик, я кажется знаю, как зовут этого злобного строителя куполов. Тебе Лиша сказала, что их поймал некто Тарун, так вот, это и есть его имя! Эти маленькие сайше в какой-то мере телепаты…

– Ага, – кивнула Листик, – только слабые. Лиша самая сильная, её способности на голову выше, чем у остальных. Я её спрашивала, как это у неё получается? Так вот, она не мысли читает, а как бы видит образы, возникающие у того, на кого направлено её внимание. Я когда била в них огнём, то заметила, что они начинают уворачиваться раньше, чем я бью. Ударила в Лишу, потому что она это делала быстрее остальных, посчитав её самой опасной. Сделала вид, что бью огнём, а в место, куда она должна была уходить, бросила ледяную стрелу.

– Получается, что ты тоже немного телепат, раз сумела обмануть обладающего такими способностями, – кивнула Салли и продолжила развивать свою мысль: – Потом, когда ты её лечила… В общем, малышке ты так понравилась, что она захотела не только с тобой остаться, но и назваться твоим именем, но, видно, подумала, что это будет чересчур или тебе не понравится, вот и выбрала похожее. Остальные сайше имени-то не имели. А тогда, когда их некто захватил, Лиша подсмотрела его имя, так же как и твоё. Не знаю, как она узнала что тебя Листик зовут, может, имя она как бы слышит, или видит как образ того существа на которого смотрит. Может это можно почувствовать, ты, кстати, ничего не чувствовала?

Листик задумчиво кивнула, ей самой такое в голову не приходило. Хотя… Что-то было, как будто за тобой подглядывают, причём делают это не скрываясь, хотя и не видно того кто это делает. Об этом Листик и сказала:

– Обычно, кода такое бывает, то ощущение – будто когтями ударить хотят или уже ударили, а с Лишей… Лёгкое, даже нежное прикосновение. Словно погладить решила. Но боится и делает это, едва касаясь.

Салли кивнула:

– Тебя Лиша уже не боялась, поэтому ты и почувствовала. На того кто их захватил она тоже смотрела, но делала это так, чтоб Тарун не заметил, иначе, думаю, он бы принял меры, вплоть до уничтожения Лиши.

Маара смотрела на серьёзную рыжую девочку, хотя та внешне совсем не изменилась, но сейчас это была не малолетняя шалунья, какой была всегда. Складывалось впечатление – будто девочка резко повзрослела. А Листик, словно подтверждая мысли Маары, продолжила:

– Строение куполов, как и их начинка, с каждым разом становились сложнее. Первый был сродни магической защите, хитро сделанной, но обычной. Второй более сложный, а третий был словно сплетён из линий силы, словно из толстых жгутов. Порвать такой жгут очень сложно, а если это удастся, то сделавшего это, ударит сила, из которой эта линия сплетена. Мало того, те жгуты, что рядом, сразу займут место порванного, зажимая между собой разрушителя. Нечто подобное я уже видела. Мало того, я попалась в такую ловушку и еле выбралась. Вернее, меня вытащила сестра, сама я бы уже не спаслась.

– А сейчас? Что ты сделала? И как тебе удалось разрушить этот купол, если он такой сложный и опасный? – поинтересовалась молчавшая до сих пор Маара. Листик улыбнулась:

– А я уже не лезла напролом, а сначала посмотрела и проскользнула между жгутами. А перед тем как проходить между ними, потянула жгут на себя. Всё плетение сделано так, что каждый жгут стремится вернуться на своё место, но при этом немного уходит в сторону воздействия на него. Если бы я попробовала их раздвинуть, то они, наоборот, начали бы сжимать того, кто это делает. А так я сама попыталась их сжать, они воспротивились этому и раздвинулись. А как я сломала купол? Любое плетение, какое оно бы ни было сложное, можно распустить, надо только знать – где и за что потянуть. А этот Тарун весьма самонадеян, купол снаружи нерушим, а изнутри всё видно – где и что. Вот я дёрнула, а он и лопнул, купол в смысле, – хихикнула Листик. – До этого Таруна я ещё доберусь!

Листик, похихикав, заявила, что пора спать, и улеглась рядом с Лишей, а гиласса их обоих прикрыла широкой лапой. Листик потянулась и моментально уснула так, как это умеют делать только дети. Маара покачала головой, глядя на спящих рыжих девочек:

– И не скажешь, что одна – могучая волшебница, а другая – огненное существо, не менее могучее.

Стражники со стен крепости, внутри которой находился переход на Олуан, с удивлением смотрели на странный отряд, появившийся не на караванной дороге, а из пустыни. В отряде не было ни одного врома, да и повозок не было, только всадники. Да и кони не были похожи на тех, что водятся в этом мире и приспособились к пустыне. Впереди отряда шла гигантская ящерица, на которой сидели две рыжие девочки. Странный отряд появился перед самым заходом солнца и сразу направился к переходу. Впрочем, мешочек с золотом снял все вопросы и позволил быстро пройти все таможенные процедуры. Ещё один мешочек – и отряд быстрой рысью направился к Лалаку. В портовом городе решили остановиться, не потому, что хотели отдохнуть, и не потому, что так решила Листик, просто корабль в Порт-Саул отправлялся только через три дня. Это был последний рейс – начинался сезон штормов. Поэтому капитан хоть и рисковал не успеть и попасть в шторм, стремился взять как можно больше груза, ведь его корабль застрянет в Порт-Сауле на три месяца. Воспользовавшись свободным временем, Салли с Листиком и Лишей, в сопровождении Ждана, отправилась за покупками. Рыжим девочкам требовалась одежда. Костюмчик Листика сгорел на Айдаре, когда её атаковали сайше. У Лиши вообще не было одежды по размеру, Салли и Маара ей что-то такое соорудили из подручных материалов – одну шаль и несколько шейных платков вряд ли можно назвать одеждой. Теперь же девочки стали обладательницами нескольких брючных костюмов из мягкой замши и красивых платьиц. Одетые в эти платьица Листик и Лиша, взявшись за руки, гордо вышагивали впереди Салли и Ждана.

– А не зайти ли нам промочить горло? – задал вопрос Ждан, когда обе пары поравнялись с двухэтажным домом, над двухстворчатой дверью которого была многозначительная вывеска с криво нарисованной кружкой.

– Вот, не умеют рисовать, а берутся! – осуждающе сказала Листик, глядя на вывеску.

– Так услуги настоящего художника стоят дорого, обычно такую вывеску рисует кто-то из посетителей таверны, имеющий какие-то способности и задолжавший хозяину, или за выпивку. Отсюда качество и тематическая направленность – кружка. Над таверной обычно – кружка или какой-нибудь персонаж, держащий эту кружку, – пояснила Салли, тоже глядя на кривое произведение искусства пьяного художника.

– Ага, – согласилась Листик, – у этого «художника» фантазии хватило только на кружку, или спешил очень – выпить хотелось.

– А зачем горло промачивать? – заинтересовалась Лиша, закончив рассматривать кружку.

– Это так говорится, – засмеялась Салли, – на самом деле, так предлагают выпить.

– Так мы зайдём, а? – с надеждой повторил вопрос Ждан, Салли кивнула:

– Зайдём, время есть, заведение выглядит приличным, возможно, там молоко есть, вот Лишу и угостим, да и Листик не откажется.

Внутри таверна была довольно чистая, чего не скажешь о большинстве её посетителей. Выбрав один из столиков, компания Листика за ним и расположилась, через некоторое время подавальщица принесла заказ, там была не только выпивка (если молоко можно так назвать – кроме пива Ждану, были три большие кружки молока), а и жаркое, поскольку время уже близилось к полудню, то Листик и её друзья успели проголодаться. Лиша в своей огненной ипостаси могла брать энергию от солнца или любого другого огня, в обличье человека нуждалась в человеческой пище. Жаркое ей понравилось, а от молока она пришла в восторг. Быстро опустошив свою кружку, Лиша сунула нос в кружку Ждана, тот как раз поставил её на стол, сделав очередной глоток.

– Фу! Какая гадость! – с чувством сказала девочка, она пиво и не попробовала, ей хватило запаха.

– Ага! – поддержала подружку Листик. – Сначала пьют такую гадость, а потом драться начинают. В таких заведениях почему-то всегда дерутся, после того как поедят и выпьют. Ждан, вот ты можешь объяснить, почему так происходит? Мне когда-то Рамана объясняла, но я так и не поняла. Говорит, низкий культурный уровень и алкогольное отравление.

Сказав это, Листик, не ожидая ответа от Ждана, хитро посмотрела на Салли. Та, усмехнувшись, сказала:

– Алкогольное отравление, наложенное на низкий культурный уровень, даёт именно такой эффект.

Лиша с жалостью посмотрела на смутившегося Ждана:

– Зачем ты пьёшь то, чем можешь отравиться?

Листик заступилась за друга:

– Ждан драться не будет, у него культурный уровень высокий, значит, алкогольное отравление не даст эффекта драчливости.

– За него это сделает Листик, – произнесла переставшая улыбаться Салли, посмотрев на человека, приближавшегося к их столику. Франтовато одетый, он совсем не был похож на обычных посетителей кабаков портового города, расположенного у врат перехода. Улыбаясь кривоватой улыбкой, человек обратился к наёмнику:

– Здравствуй, Ждан! Надеюсь, ты меня узнал? А если узнал, то, наверное, и вспомнишь тот должок? А ведь если считать с процентами, то ой-ой-ой сколько получается!

– Гюлуф, я тебе всё отдал ещё тогда! – набычился Ждан, видно, эта встреча была ему крайне неприятна.

– Это ты так думаешь, а я думаю по-другому. И тебе придётся отдать этот должок, иначе эти цыпочки, ведь они с тобой? Да? Уйдут со мной, так сказать, в счёт долга.

Салли, да и Листик, обратили внимание, что вслед за лощёным человеком к их столику подтягивались личности совершенно бандитской наружности. Салли, как и девочки, была не в обычном своём костюме охотника, а в платье, делающем её неотличимой от обычных горожанок. Не имеющая украшений девушка выглядела даже беднее, чем простые жительницы Лалака. Кристлэн, с которым она не расставалась, был спрятан в складках платья, а определить род занятий по внешнему виду Салли было невозможно. А Гюлуф нарушил затянувшееся молчание вопросом к Лише:

– Пойдёшь с дядей, а?

При этом он попытался схватить девочку двумя пальцами за нос. Лиша перехватила руку Гюлуфа, ухватив за запястье. Мужчина громко закричал, из-под ручки девочки пошёл дымок, и все почувствовали запах паленого мяса.

– Лиша! Отпусти бяку, видишь, как воняет! – строго сказала Листик.

– Не-а – ответила маленькая рыжая девочка, копируя Листика, но при этом демонстративно принюхивалась, показывая, что не видит. Когда Лиша разжала и убрала свою руку, стало видно обугленное место, где она держалась.

– Я… Я… – заверещал отскочивший франт.

– Ещё хочешь? – угрожающе спросила Листик, зажигая огненный шар. Мужчина молча попятился, так же попятилась его неопрятная группа поддержки. Салли посмотрела на Ждана и попросила:

– Расскажи-ка об этом твоём знакомом и что за долг он от тебя хотел?

– Это Гюлуф, говорят, он занимается пиратством и разбоем, но маскируется под добропорядочного купца. Как-то раз я с ним сел играть в карты и проиграл. Но долг я ещё тогда отдал! Всё отдал, до медяшки! Не ожидал его здесь встретить…

– А он увидев тебя в обществе девушки и двух девочек решил ограбить, раз, как ты говоришь – пират и разбойник. Посчитал, что ты не окажешь сопротивления, у него-то целая банда, а ты один. Даже если сопровождаемые тобой девушка и девочки не простые, то пока спохватятся… А там можно выкуп потребовать или продать, если выкуп нечем платить, – задумчиво произнесла Салли и щёлкнула пальцами, подзывая хозяина, а не подавальщицу.

– Послушайте, любезный, – начала Салли, когда хозяин подошёл. Выложив золотую монету, она продолжила: – Вы можете что-то сказать о только что покинувшем нас человеке и о людях, что были с ним?

– Только правду, – добавила Листик, запуская гудящий огненный шар под потолок. Хозяин опасливо покосился на летающий кругами пульсар и рассказал, что господин Гюлуф появился совсем недавно, купил корабль и зарегистрировался в торговой лиге. Даже какой-то товар продал, но сам при этом ничего не покупал. Да и команда у него – явно головорезы, да и сами вы видели, добавил владелец таверны. Когда хозяин питейного заведения отошёл, Салли, словно раздумывая, заметила:

– Привёз откуда-то товар, но при этом здесь ничего не покупал ни до своего плавания, ни после. Очень может быть, что пираты – где-то кого-то ограбили, но доказательств нет. Опять же, твой Ждан рассказ, ну и поведение этого пирата…

Договорить Салли не успела, в зал ввалился Гюлуф в сопровождении десятка стражников и закричал:

– Вот они! Они на меня напали и с помощью магии пытались убить! Не хотят отдавать долг! Я почтенный негоциант, а они кто? Разбойники! Хватайте их!

– Лиша, спокойно, ничего не делаем. Нас заблокировали, вон те два мага.

– Листик, но я же могу… – начала маленькая сайше, но Листик её оборвала:

– Мы ничего не делаем, нашу магию заблокировали, поняла? Посмотрим, что эти непочтенные люди предпримут дальше.

Стражники окружили Листика и её спутников, маги прятались за их спинами, всё-таки они не воины, а Ждан выглядел достаточно внушительно. Старший из стражников в стиле всех охранителей и оберегателей порядка предложил:

– Пройдёмте!

– Ага, – согласно кивнула Листик, но с места не тронулась, капризно заявив:

– А молочко? Мне и Лише должны молочка принести! Эй, хозяин! Где молочко!

– Пройдёмте! – ещё строже сказал стражник, с одной стороны – его должны слушаться беспрекословно, а с другой – как ему повлиять на эту малолетку? Не руки же ей вязать? А Листик посмотрела на растерявшегося стражника и серьёзно предупредила:

– Укушу!

– Ага! Я тоже кусаться буду! – чему-то обрадовалась Лиша и показала язык. Пришлось страже и магам ждать, пока принесут молоко и девочки его выпьют, после чего Листик, Лиша, Салли и Ждан, конвоируемые десятком стражников и двумя магами, держащими щиты и недоумевающими – зачем они это делают, ведь ни у кого из четверых арестованных не было и тени магических способностей.

Арестованных поместили в одну камеру тюрьмы, расположенной рядом с ратушей. Листик со словами «У нас ещё есть два дня» улеглась спать. Лиша последовала её примеру, Ждан, по совету Салли, заявил, что говорить будет только в присутствии своего адвоката, хотя и не знал, кто это такой. Следователю осталась только Салли, сообщившая, что она готова сотрудничать со следствием. Обрадованный сыскарь раскрыл сумку девушки и, увидев детскую одежду, потребовал во всём признаться, на что девушка согласно закивала и стала пространно рассказывать, как ходили по магазинам, как подбирали одежду, ведь одеть женщину, даже если она ещё маленькая девочка, так не просто. Одежда должна быть удобной, красивой и в тоже время модной. Поэтому все предметы туалета надо тщательно выбирать, чтоб они соответствовали друг другу. Через три часа ошалелый следователь подробно доложил судье, что ничего не выяснил, кроме размеров детской одежды подозреваемых в колдовских действиях против почтенного Гюлуфа. Судья, тоже слегка ошалев, решил не откладывать дело в долгий ящик и назначил слушание на утро.

Глава 6. Мир Олуан, старые знакомые

Квадратная шапка, бархатная мантия, спадающая тяжёлыми складками – судья выглядел очень солидно и торжественно, вот только дело, сегодня рассматриваемое, не соответствовало этой торжественности. С первого взгляда это дело не стоило выеденного яйца – какой-то голодранец наёмник задолжал крупную сумму почтенному негоцианту. А тот в счёт долга решил забрать, вернее, оформить на себя попечительство на спутниц этого наёмника – какой-то девки и двух рыжих девчонок. Попечительство – благородное дело, ведь наёмник явно не сможет позаботиться о прибившихся к нему, да и непонятно, что он собирался со своими спутницами делать дальше. А вот почтенный Гюлуф вполне может о девице и девчонках позаботиться, у судьи на этот счёт не было никаких сомнений: на Олуане официально рабства не было, но это не значило, что не было рабов. В крайнем случае, можно было перейти на Айдару, до этого мира был прямой переход, а там рабство существовало вполне официально. Нет, почтенный негоциант Гюлуф не продавал бы своих подопечных в рабство, он просто переоформил бы опеку, с немалой выгодой для себя. Судья посмотрел на скамью подсудимых, где сидели наёмник, девушка и девочки – если наёмник пребывал в растерянности, то девушка была абсолютно спокойна, словно не понимала, какая участь её ждёт, а девочки (эти точно не догадывались, что будет дальше) весело улыбались, словно находя происходящее весьма забавным. Судья перевёл взгляд на почтенного Гюлуфа, тот, выставив вперёд перевязанную руку (травма тоже была поставлена в счёт наёмнику), выглядел весьма уверенно, нисколько не сомневаясь в исходе дела. Ведь он оплатил все судебные издержки и ещё столько же золота передал судье, с просьбой рассмотреть дело как можно быстрее, потому что ему, почтенному негоцианту, нанесён не только материальный ущерб, а ещё – моральный и физический. Факт нанесения физического ущерба тоже смущал судью – ожог Гюлуфу (как он сам утверждал) был нанесен магическим путём, а оба мага, привлечённые для задержания лиц, применивших запрещённое колдовство (тоже формулировка из жалобы Гюлуфа, хотя огненная магия запрещённым колдовством не считается), в один голос заявили, что ни у кого из задержанных нет и тени магических способностей. Да и откуда они у них? Простой наёмник, разве был бы он таковым, имей магические способности? Девица, тоже ничем не выдающаяся, смазливая и только, дорвавшаяся до игры в куклы и собравшаяся их наряжать – зачем же накупила малявкам столько разной одежды? Некуда деньги тратить? А судя по всему, это были у неё последние деньги, ведь кроме детской одежды и оружия наёмника у этой компании ничего не нашли. Да и то, что эта девица, беседуя со следователем, только об этой одёжке и говорила, показывает, что эта курица больше думает не о девочках, а о том, как будет их наряжать.

Судья встал и со словами «Встать, суд идёт!» начал зачитывать своё решение, старшая рыжая девочка нахально его перебила:

– Ты что? Совсем не понимаешь, что этот человек врёт? Тебе этого не видно? Так я тебе присвечу!

С руки девочки сорвались с десяток огненных шаров и устремились к потолку. Гудя и потрескивая, боевые пульсары устроили там хоровод. То, что это не простые шарики, показывал жар, от них исходивший, и реакция магов – бледные лица и выступивший на лбах пот. Маги делали отчаянные попытки заблокировать девочку, запустившую пульсары и это несмотря на решётку из хризолана – минерала блокирующего магию – вокруг скамьи подсудимых! Вообще-то решётка была сделана из металла с вкраплениями кристаллов этого минерала, расположенных так, чтоб фокус создаваемого ими поля был внутри клетки, а в самом зале применять магию можно было. Словно насмехаясь над блокирующей решёткой, магами, их попытками заблокировать магию старшей рыжей девочки, младшая, захлопав в ладошки и закричав: – Листик, а можно я их погоняю! – длинной огненной плетью стала подгонять пульсары, летающие по кругу. При этом плеть девочки разрушила клетку, и чиркнув по потолку, оставила там глубокий дымящийся след. А старшая девочка запустила ещё столько же огненных шаров – младшая стала и их гонять, добавив ещё одну плеть, и теперь махала двумя руками. Девочка так увлеклась игрой, что ударила по потолку ещё несколько раз. Последний удар был настолько сильным, что пробил потолок. Падающие куски перекрытия могли бы серьёзно травмировать немногочисленных зевак, находящихся в зале. Но старшая девочка сожгла их в воздухе длинным огненным факелом. Растерявшийся судья посмотрел на магов, те уже не пытались блокировать девочек, а как раз закончили выстраивать защиту, светившуюся как радужная плёнка, но выстроили её только перед собой. В этот момент огненная плеть младшей девочки ударила в тщательно выстроенную защиту – и та лопнула! Маги, отброшенные к стенке зала, замерли, понимая, что ничего противопоставить этой атаке не смогут. А девочка, не обратив на них внимания, продолжила гонять пульсары по кругу. На магах не было лица – они-то понимали, что такое количество пульсаров просто невозможно запустить и держать в стабильном состоянии, пульсары уже давно должны были взорваться! А если это происходит, то сотворивший такое обладает невероятной силой! Невероятно могучие рыжие девочки, весело смеясь, продолжали свои забавы, словно забыв об окружающих. Девушка, с улыбкой наблюдавшая за малышками, повернулась, и складки её платья немного разошлись, судья увидел кинжал. Не простой кинжал – это был кристлэн! Хоть он был в ножнах, но характерная рукоятка с навершием в виде головы дракона… Этот кинжал мог быть только кристлэном! Картинка, словно разбитая на разные фрагменты, сложилась, всё стало на свои места, убрав непонятные моменты! Эта молодая девушка была охотником! Причём опытным охотником, ведь только у них есть кристлэны! Скорее всего, именно она сопровождает девочек, обладающих невероятными способностями и, вероятно, они направляются в цитадель ордена! Наёмник у них на побегушках, может, просто носильщик и не более, так как с любой опасностью эта троица справится сама. Судья, чуть прикрыв глаза, пытался найти приемлемый выход из создавшейся ситуации – он чуть не оскорбил охотницу!

– Я приношу вам свои извинения, леди, – поклонился судья и попросил: – Очень прошу вас, уймите своих подопечных, пока они не разнесли здание суда!

– Листик, Лиша! Хватит играть, уберите шарики! – строго сказала Салли, при этом изо всех сил стараясь сдержать улыбку.

– Действительно, девочки, прекратите хулиганить! – произнесла входящая в зал женщина. Ещё довольно молодая, красивая, одетая в мантию мага, она укоризненно смотрела на расшалившихся рыжих малышек, как учителя смотрят на учеников или воспитатели на воспитанников.

– Мэтр Найямилин!.. – Поклонились оба мага, но что-либо сказать, вернее, пожаловаться не успели, мэтр небрежно им кивнула:

– Вижу!

Повернувшись к скамье подсудимых с разрушенной клеткой, Найямилин поздоровалась:

– Здравствуй, Салли, здравствуй, Листик! Ты опять шалишь? А кто это с тобой? Уберите сейчас же огонь!

– Привет, Найя! – обрадовано закричала Листик, огненные шары исчезли, втянувшись обратно в ладошки девочки, а она представила свою маленькую подружку: – Это Лиша! Она…

– Вижу, – кивнула Найя, а обе девочки в один голос сказали:

– Ага!

А Листик ещё и важно добавила, обращаясь к судье:

– Восстановительные работы оплачивает сторона, возбудившая дело, поскольку оно, по сути, оказалось никчемным и клеветническим…

– …опорочившим твою честь и достоинство, – с серьёзным видом окончила Найя.

– Не-а, – отрицательно покачала головой Листик, – если бы было так, я бы тут всё сожгла, а пепел развеяла! Вот! В назидание…

– Да уж, строгая ты моя… – начала Найя, а Листик быстро вставила:

– И очень справедливая!

– Во избежание дальнейших разрушений и развеивания того, что останется, я их забираю с собой. Надеюсь, возражений не будет?

– Да, будьте любезны, мэтр, – поклонился судья, маги облегчённо закивали. Мэтр Найямилин показала на выход и сама пошла, подсудимые, так и не осуждённые судом, пошли следом. Уже выходя, Листик обернулась и показала язык, Лиша последовала её примеру. У обеих девочек язык был чёрный и раздвоенный на конце. Судья икнул и махнул рукой в сторону Гюлуфа, словно возникшие ниоткуда, два стражника встали у того по бокам. А судья всё же произнёс приговор:

– За лживую информацию, предоставленную высокому суду города Лалака, негоциант Гюлуф приговаривается к штрафу в размере стоимости восстановительных работ с содержанием под стражей до внесения вышеупомянутого штрафа! Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!

Теперь икнул Гюлуф и спросил, ни к кому не обращаясь:

– Кто это такая? Откуда она взялась?!

– Мэтр Найямилин! Самый сильный маг Олуана! Никто не знает, где она живёт, но все правители её слушаются! Правда, она очень редко что-либо просит. Не приказывает! Просит! Но все стараются эту просьбу выполнить как можно быстрее! – пояснил один из стражников.

– А если кто не выполнит? – скривившись, спросил Гюлуф. – Ведь и на сильного мага можно найти управу, каким бы сильным он не был. Несколько магов, пусть и не таких сильных, могут собраться вместе и…

– Пробовали, правитель самого богатого острова нанял очень сильных магов из другого мира, понятно, что из местных никто против мэтра Найямилин не пошёл бы, и решил не выполнять её просьбу.

– И что? – заинтересовался Гюлуф.

– К вечеру он не уже был правителем, а маги лишились силы!

– Убила правителя? – спросил Голуф, опасливо оглянувшись.

– Нет, Найямилин добрая. Бывший правитель по-прежнему живёт на своём острове и уважаемый человек там.

– Чем же он занимается?

– Рыбу ловит, – ответил стражник и шёпотом добавил: – А ведь могла и золотарём сделать.

Гюлуф снова икнул, представив, с кем он связался. А ведь эта девица и рыжая малявка знакомы с этой мэтром Найямилин. Все коварные планы отомстить вылетели из головы почтенного негоцианта, и он решил – как только его освободят, покинуть этот негостеприимный мир, показавшийся вначале таким удобным для пиратства.

Наёмники сидели в таверне и слушали Маару, та возмущённо говорила:

– Их всех увели в тюрьму и, скорее всего, тот пират собирается продать Салли и девочек в рабство! А мы тут сидим и ничего не делаем!

– Маара, что ты предлагаешь? Напасть на суд? Их же туда повели, не так ли, Зург? – Гавр посмотрел на наемника, который ходил на разведку.

– Да, они уже там. Дрон остался наблюдать, думаю, надо напасть, когда этот проходимец поведёт их к своей банде. С ним всего два его пирата.

Наёмники согласно загомонили, а молчавший до сих пор Асаш спокойно произнёс:

– Ничего делать не надо, мы им только помешаем. Салли уже три раза в рабство продавали. С весьма плачевными последствиями. Для тех, кто продавал, и тех, кто покупал. Первый раз и мне досталось.

– А тебе-то чего? – удивился Гавр.

– Под горячую руку попал, бросился спасать, вот и… Да ещё потом выволочку получил за то, что спокойно не сидел, а вмешался.

– Но там же Листик и Лиша… – возмущённо начала Маара.

В этот момент появился запыхавшийся Дрон и сообщил, что Салли с девочками в сопровождении Ждана и ещё какой-то незнакомой женщины вышли из зала суда и направились по магазинам.

– Зачем? – удивился Гавр. Дрон сообщил:

– Одежду покупать, я перемолвился с Жданом, он сказал – Салли говорит – вчера мало купили, добавить бы надо.

– Их арестовали, и они ночь провели в тюрьме и у них после этого остались ещё деньги? – удивилась Маара. – Очень странно, обычно обыскивают и всё забирают!

– Ждан говорил, что обыскивали, но ничего не нашли. У него с собой денег не было, так что и отбирать было нечего, а меч он вернул, помните, как Листик показывала? Прямо в зале суда вот так руку сжал – и раз! В руке меч появился, стражники с перепугу чуть не попадали.

– А почему их отпустили? – спросил Гавр. – Обычно от судейских вырваться ой как не просто… Надо столько заплатить!

– В том-то и дело, что ничего они не платили, такое в суде устроили – Листик огненными шарами кидалась, а Лиша огненной плетью стегала…

– Кого стегала? – спросила Маара, Дрон ответил:

– По потолку, весь искромсала….

– Вы забыли, кто Лиша? – улыбнулся Асаш и добавил: – А Листик… Мне кажется, ей там всё разнести… В общем, не мешайте девочкам забавляться, тем более что из суда они уже ушли и пошли по магазинам. Пусть развлекаются!

– Ага! – раздалось с порога, и входящая вслед за рыжими девочками Салли с усмешкой одобрила слова своего напарника:

– Верное решение! Не надо нам помогать, если не просим.

– А вы, вообще, об этом когда-нибудь попросите? – спросила Маара сварливым голосом, но было видно, что она рада возвращению Салли и девочек.

– Всё может быть, – произнесла входящая следом за Салли женщина. Оглядев присутствующих, уже молодая девушка спросила: – Когда отплываем?

– Э-э-э-э… – растерялся Гавр, он как старший должен был бы что-то сказать, но моментальная метаморфоза, произошедшая с девушкой, выбила его из колеи, а девушка представилась:

– Найя, я буду вас сопровождать в этом мире.

– Ага, – поддержала девушку Листик. Вслед за ней с тем же «ага» кивнула Лиша.

Салли тоже кивнула, словно так и было задумано с самого начала, только Ждан, вошедший последним, мялся на пороге, так и не выпустив тюк с покупками из рук. Выйдя из зала суда, Салли решила, что для длительного путешествия одежды купили слишком мало, поэтому и прошлись ещё раз по магазинам, заодно купив одежду и Найе. Как она сама объяснила:

– Я так спешила, так спешила, очень торопилась! Как только услышала Листика, так сразу и пришла! – Далее Найя поведала, что была довольно далеко от Лалака – в океане. Там образовалась непонятная сфера, в которую Найя не может проникнуть. Листик внимательно выслушала, задала несколько вопросов об этом явлении и напоследок поинтересовалась:

– А почему ты не спросила у Агги, нет ли чего подобного в её мире?

– Листик, ты же знаешь – я не люблю Айдару, неприятный для меня мир, очень сухой и жаркий.

– Как и Агга не любит твой Олуан, для неё тут слишком мокро, – усмехнулась Листик и, покачав головой, задумчиво произнесла: – В этом где-то ваша беда, что не любите друг друга.

– Тут дело не в личной неприязни, просто мы хранители – часть своего мира, а миры у нас очень разные, – грустно усмехнулась Найя. Эту фразу она произнесла, так, чтоб её слышала только Листик.

Пузатый корабль, такой, как и все купеческие корабли, переваливался с волны на волну. Прошла уже неделя, как «Удачная покупка» вышла из Лалака. Для наемников, у которых большая часть жизни проходила в дороге, морское путешествие не было в тягость, тем более что сопутствующая таким походам морская болезнь никого не мучила. Найя немного поколдовала, и теперь непрекращающаяся качка не вызывала неприятных ощущений. А Маара, для которой раньше такие путешествия были мукой, сейчас откровенно наслаждалась, почти постоянно находясь на палубе. В этот раз, кроме неё, на палубе были все наёмники и вся свободная от вахты команда. Такой интерес вызвали рыжие девочки. Листик собралась купаться и позвала с собой Лишу. Если старшая рыжая девочка сразу прыгнула в воду и сделала насколько кругов вокруг корабля, то младшая стояла на спущенном вдоль борта трапе, не решаясь окунуться. Мелкие капельки брызг, срывавшихся с гребней волн, попадая на её золотистую, как у Листика, кожу, шипели и испарялись, словно с раскалённой сковороды.

– Лиша, не бойся! Вода не опасная, она ласковая! – Листик подплыла к трапу, на котором стояла Лиша и стала кувыркаться в воде, время от времени ныряя в глубину. Маленькая рыжая девочка недоверчиво смотрела на волны, словно это были опасные существа. Листик, вынырнув и высунувшись из воды больше чем по пояс, стала уговаривать Лишу: – Не бойся, расслабься, представь себе, что это не море, а твой вулкан, а вода – лава. Ну, давай иди ко мне!

Девочка осторожно, словно по раскалённой сковороде, пошла по поверхности моря к Листику. Дойдя, схватилась за свою старшую подругу. Листик, обняв свою маленькую копию, стала медленно погружаться в воду. Вода зашипела, словно маленькая рыжая девочка была сделана из раскалённого металла. Девочки скрылись под водой, через десяток минут зрители из команды корабля заволновались.

– Уж не утонули ли они? – поинтересовался боцман корабля у Салли, державшей одежду девочек, та улыбнулась:

– Не беспокойтесь, накупаются и вылезут.

– Кто они? – спросил моряк. – Судя по тому, как старшая девочка плавала вокруг корабля, они не люди. Идущий таким ходом корабль, а мы делаем узлов восемь, даже шлюпка догнать не может, а плывущий человек и подавно. Даже русалке такое не под силу, а девочки совсем не похожи на русалок или каких других морских жителей.

– Если можете, то было бы неплохо их позвать, чтоб вернулись на корабль, – сказал подошедший капитан и, кивнув на штормовые паруса, пояснил своё беспокойство: – «Удачная покупка» увеличивает ход, мы ничего сделать не можем. Видите, я приказал оставить только штормовые паруса, чтоб не потерять управление кораблём, но думаю, что это напрасно. Нас сносит не только ветром, несёт ещё какое-то неизвестное течение. «Удачная покупка» никогда с такой скоростью раньше не ходила! Мы уже значительно уклонились от курса на Порт-Саул. Боюсь, что можем попасть в шторм.

– Не беспокойтесь, мы будем в Порт-Сауле в срок, – постаралась успокоить капитана Найя. Когда он отошёл, ворча под нос: – Мне бы вашу уверенность, – Салли и Маара посмотрели на Найю.

– Твоя работа? – прямо спросила Салли, Маара удивлённо округлила глаза, она подозревала, что эта девушка, так легко меняющая внешность, не простой маг. Но чтоб так управлять ветром и течением?! Ветром может управлять простой маг-погодник, но это будет очень локально – в пределах парусов одного корабля, а тут, ещё не шторм, но довольно свежий ветер, дующий на обозримом пространстве в одну сторону, если судить по барашкам на волнах. Найя пожала плечами:

– Листик сказала, что надо подобраться к тому месту, не привлекая внимания, то есть переходом лучше не пользоваться. А ветер и течение – имеют естественное происхождение.

Найя сняла платье и отдала его Салли, пошла по трапу и, достигнув поверхности моря, без всплеска ушла под воду. Маара покачала головой и, кивнув в сторону застывших наёмников и команды корабля, ещё не пришедших в себя после увиденной картины – красивой обнажённой девушки, спускающейся по сходням, с укоризной произнесла:

– Я думала – только Листику плевать на всякие условности, но похоже её подруги…

Салли, усмехнувшись, постаралась объяснить:

– Маара, Найя и моя подруга, а я подруга Листика, но ты же за мной ничего подобного не замечала, хотя бывают случаи, когда на всякие условности надо наплевать. К тому же внешность Найи можно считать видом одежды. Думаю, что спускающийся по трапу осьминог в штанах вызвал бы не меньшее удивление, чем обнажённая девушка.

– Но всё же спускалась девушка, да ещё в таком виде, а когда на тебя смотрят столько мужиков… – с тем же укором продолжила Маара и осмыслив сказанное Салли, поражённо замолчала, потом удивлённо продолжила: – Постой, постой, ты сказала осьминог? Неужели Найя…

– Маара! Ты же видела, что к нам Найя пришла как хоть и довольно молодая, но уже зрелая женщина. Это один из её обликов – магиня, мэтр Найямилин. Ты же слышала, что она так спешила, чтоуспела только мантию накинуть? Потому и купила одежду, хотя… Скорее всего, купила, потому что собирается проводить Листика до врат перехода на Мулиан. А вообще Найя ходит без одежды, вернее, тот облик, что она предпочитает, в одежде не нуждается.

– В одежде не нуждается… – задумчиво повторила Маара, выслушав Салли, и с некоторой опаской произнесла: – Уж не хочешь ты сказать, что осьминог это и есть…

– Нет, что ты! – засмеялась Салли. – Хотя Найя может и в осьминога обернуться. Хранитель в своём мире ограничений не имеет, хотя многие предпочитают привычную для себя форму – того существа, кем они являются или были до того, как стали хранителем.

– Салли, ты хочешь сказать, что Найя не человек? Да? Листик не человек, Лиша не человек. А они твои подруги… А сама ты?.. – спросила Маара, не обратив внимания на то, что Салли назвала Найю хранителем, вычленив только то, что та не человек.

– Маара, мы с тобой уже говорили на эту тему, – улыбнулась Салли и, увидев, как Маара недоверчиво качает головой, серьёзно сказала: – Человек я! К тому же они уже и твои подруги, так что и тебя теперь можно о том же спросить.

Маара задумалась, Салли, чуть улыбаясь, смотрела на наёмницу. К девушкам снова подошёл капитан и произнёс, словно извиняясь:

– Леди, ветер крепчает и волнение усиливается. Я вынужден поднять трап, боюсь, что его сорвёт. Ваши подруги…

– Не волнуйтесь, он им совершенно не нужен, поднимайте, – успокоила капитана Салли. Посмотрев на уже сильно бушующее море, девушка кивнула Мааре: – Что-то они долго, видно, Лише понравилось.

Маара и Салли продолжали беседовать на разные темы, прогуливаясь по палубе, наёмники давно уже спустились в выделенный им кубрик, разошлась и команда – на палубе остались только вахтенные. Уже начало темнеть, когда на палубу из моря выметнулось странное существо: выше пояса это была девушка, ниже – мощный змеиный хвост, но с плавниками, за спиной – большие кожистые крылья (существо их раскрыло, когда опускалось на палубу), голову увенчивала корона из больших и маленьких рожек. На руках, в том числе и на локтях, грозно топорщились когти, вообще-то, большие и маленькие они были разбросаны по всему телу, блестевшему чешуёй, мелкой выше пояса и более крупной – на хвосте. За существом на палубу выскочили рыжие девочки.

– Найя, что вы так долго? – поинтересовалась Салли у крылатой девушки со змеиным хвостом. Та оглянувшись – не видит ли кто, вернула себе прежний облик и, забрав одежду, стала одеваться. Вместо Найи ответила Листик:

– С дельфинами играли, Лише очень понравилось! Мы и завтра купаться пойдём!

– Ага! – подтвердила младшая рыжая девочка, по примеру старшей, быстро обсыхая. Но если Листик делала это с помощью теплого ветерка, её обдувающего, то Лиша словно нагрелась изнутри.

Найя больше не купалась, а вот Листик и с Лишей исчезали в море на полдня, так продолжалось всю неделю, пока «Удачную покупку» несло в неизвестном направлении. Капитан даже приказал убрать все паруса, но корабль неведомая сила вела, будто он шёл под всеми парусами. Как заметил однажды боцман, наблюдавший, как рыжие девочки плывут вровень с быстро идущим кораблём:

– Как им так удаётся? А ведь наша «Покупка» никогда так раньше не ходила, а сейчас, поди ж ты, без парусов – словно летит!

Эта гонка закончилась на седьмой день, корабль остановился, словно налетел на невидимую стену. Листик и Лиша, как обычно вышли купаться, а уже стоявшая на палубе Найя коротко бросила:

– Здесь!

Листик остановила уже раздевшуюся Лишу:

– Я сама!

Листик нырнула, а Лиша с Найей остались на корабле, они, как и остальные, ожидали появления рыжей девочки, та была под водой недолго, не более получаса. Листик вынырнула и бросила на палубу странное чёрное существо, которое принесла с собой, принесла в силовом захвате, так как брать в руки такое чудище было страшно. На него и смотреть было страшно. Существо напоминало головастика, размером в две ладони. Его тонкий хвост оканчивался острым лезвием, а большая голова представляла собой огромную пасть с тремя рядами зубов. Этот головастик, не успев коснуться палубы, начал её грызть. Лиша ударила его огнём, но огонь словно стёк с этого чудища, не причинив ему вреда. Листик снова подняла извивающегося зубастого головастика силовым захватом. Наёмники и матросы «Удачной покупки» смотрели на это маленькое чудовище с отвращением и страхом – головастик за то короткое время пока был на палубе, успел почти насквозь её прогрызть.

– Кто это? – спросила Маара.

– Не знаю, – ответила Листик и сообщила: – Этих тварей там полно! Там не купол, как было в других мирах – сфера. Если она лопнет, то эти твари попадут в океан. Плавают они стаей, я еле увернулась, но одного поймать успела.

– Да уж, если такая стая вырвется в океан… – испуганно произнесла Найя и растерянно спросила: – Что же делать?

Лиша снова ударила головастика огнём и снова безрезультатно. Листик задумчиво рассматривало чудище, медленно поворачивая того в силовом захвате. Головастик довольно устрашающе щёлкал зубастой пастью. Произнеся своё обычное «ага», рыжая девочка щёлкнула пальцами, щелканье зубами прекратилось, а чудище словно покрылось инеем. Последовало ещё одно «ага», и головастик, упав на палубу, разбился, словно был сделан из стекла. Листик задумчиво покрутила свой рыжий локон и, вздохнув, сказала:

– Всех так не получится. Сфера под водой, если её заморозить, они просто замёрзнут, а потом снова разморозятся, тут же тёплое море, а я не Инед, силы не хватит весь купол заморозить. Можно его попросить, мне он не откажет, но ты, Найя, будешь возражать, чтоб у тебя в океане такой айсберг плавал, от него здорово будет холодом тянуть. Да и будет это владением Инеда, всё равно чужеродным вкраплением в твой мир.

– Что же делать? – растерянно спросила Найя, она уже была в своём привычном облике. Она и девочка беседовали, совсем не обращая внимания на испуганных людей, если наёмники не очень испугались, всё-таки Листика они знали, а когтистая и рогатая змеелюдка с крыльями была её подругой, то команда корабля, пребывала в ужасе: этот облик Найи был известен морякам как морская ведьма – повелительница океана. Листик, видно приняв какое-то решение, попросила Найю:

– Прикрой меня.

Вокруг неподвижно стоящего корабля закрутился вихрь. «Удачная покупка» стояла в центре урагана, при этом движения воздуха совершенно не ощущалось.

– Глаз тайфуна! – с ужасом прошептал капитан, да и вся команда была в панике – они спешили, чтоб избежать шторма, а попали в самый его центр. Здесь было тихо, но если тайфун чуть сдвинется, корабль превратится в щепки, ведь он не сможет двигаться со скоростью урагана, чтоб всё время находиться в спокойной зоне – оке тайфуна! Даже наёмники со страхом смотрели на бушевавшую стихию, хоть и догадались, что ураган вызван Найей. Догадались-то, догадались, а как она не удержит стихию и тайфун двинется? Листик удовлетворённо кивнула и исчезла. Её не было довольно долго, ураган всё бушевал и бушевал вокруг неподвижно застывшего корабля, похоже, что не было страшно только Найе, Лише и Салли. Но если девушки о чём-то тихо переговаривались, то девочка с интересом наблюдала за молниями, сверкающими в толще бешено вращающегося вихря. Лиша подняла руки и от напряжения надула щёки, молния, сорвавшаяся с маленьких ручек, ударила в стену несущихся воздуха и воды.

– Ого! – удивилась Найя и попросила: – Больше так не делай! Мне трудно удержать ураган, ты вносишь в его структуру дестабилизирующее воздействие.

– Ага! – согласилась Лиша и подняла руку, на пальцах маленькой ручки возникли коронные разряды. Перекрывая их треск, Салли прокричала, притворно умилившись:

– Ну до чего талантливый ребёнок! Просто чудо! Лиша, убери сейчас же огонь! А то а тебя по голове… Поглажу!

Девочка прекратила и прижалась к охотнице, напрашиваясь на ласку, та стала гладить её по голове и говорить:

– Умница ты наша, как у тебя всё замечательно получается: и огонь, и молнии. Листик будет очень довольна, вот придёт и тоже тебя похвалит!

Девочка улыбалась, Салли её гладила и при этом крепко держала, а Найя облегчённо вздохнула – удержать ураган после удара Лиши было очень трудно. А рыжая малышка попыталась заглянуть Салли в глаза:

– Правда? Листик меня похвалит? Да?

– Конечно похвалю, – Листик появилась так же внезапно, как и исчезла. Только сейчас она прошла через проём, напоминающий большую дверь, и эта дверь осталась открытой. Оттуда пахнуло, словно из раскалённой печки, наёмникам показалось, что они вернулись в Айдару – за дверью был типичный пустынный пейзаж. Подтверждая эту догадку, в проёме показалась Агга и что-то зашипела, вокруг неё летали сайше, увидев Лишу, они дружно засвистели, рыжая девочка засвистела в ответ и, повернувшись к так и державшей её Салли, сообщила:

– Они говорят, что и у них теперь есть имена!

Салли ещё теснее прижала девочку к себе, отвлекая её внимание, в это время Агга, Найя и Листик о чём-то оживлённо переговаривались, да так, что их шипение почти заглушило звук ветра, или этот звук стих сам по себе? Листик снова нырнула в воду и снова её довольно долго не было. Смерч вокруг корабля продолжал всё также кружить, но теперь его рёва почти не было слышно. Салли продолжала держать Лишу, порывавшуюся нырнуть вслед за Листиком. Найя и Агга, неподвижно застыв, время от времени громко шипели, переговариваясь. Даже сайше перестали водить вокруг Агги хоровод и неподвижно зависли в воздухе. Рядом с кораблём море вспучилось большим горбом и показался огромный ледяной шар. Шар всплыл и закачался на поверхности, как вынырнула Листик, никто не заметил, девочка просто появилась на палубе, но не стала, как обычно, обсушиваться. Не обращая внимания на стекающую воду, а её налилось на палубу, словно туда вылили несколько вёдер, Листик вытянула дрожащие руки и напряглась, даже закусив губу. Струйка крови, появившаяся в уголке её рта, сразу же превратилась в оранжевое пламя. А ледяная сфера медленно стала подниматься вверх, оторвавшись от водной поверхности, медленно поплыла в стремительно расширяющийся проём. Оттуда ощутимо дохнуло жаром пустыни, если раньше из небольшого проёма это чувствовалось только слегка, то сейчас, казалось, по лёгким людей прошлись наждаком. Сфера, ещё не дойдя до огромного проёма перехода, начала таять, и сквозь ей истончившиеся стенки можно было увидеть множество тёмных теней, там метавшихся. Найя тоже закусила губу от напряжения, видно удержать стабильность мира вокруг такого огромного межмирового перехода было очень не просто. Лиша теснее прижалась к Салли, видно, девочка почувствовала хрупкость равновесия феномена, созданного Листиком. Быстро таящая сфера лопнула, но лопнула уже над пустыней, огромный массив воды, рухнувший на песок и скалы, кое-где из него торчащие, с шипением частично был поглощён поверхностью пустыни, а частично испарился. На песке выгибалось множество чёрных головастиков, разевавших свои зубастые рты. Листик утёрла пот и выдохнула длинный факел пламени. Выдохнула в сторону от людей, а они с удивлением и некоторым страхом смотрели на девочку, покрытую золотистой чешуёй. Лиша вырвалась из рук Салли, бросилась к Листику и тоже покрылась чешуёй, такой же, как у своей подруги.

– Чего это они? – осторожно спросил капитан корабля, он стоял впереди своих матросов, сбившихся в кучу и дрожавших от страха. Ему тоже было страшно, но положение обязывает, вот он и попытался, не смотря на видимую дрожь в коленках, выглядеть храбрым. Салли, чуть улыбаясь, но при этом сделав как можно более страшное лицо, сообщила:

– Собрались жечь!

– Что? – так же испуганно спросил капитан, Салли охотно пояснила:

– Не что, а кого. Всех вокруг! Страшные огненные элементали вышли на охоту!

Листик, словно подтверждая сказанное охотницей, выдохнула ещё раз такой же факел пламени:

– Фух! Еле справилась! Тяжело было!

– Фух! – Второй такой же факел выдохнула Лиша, скопировав Листика, при этом вытерев воображаемый пот со лба, добавила: – Еле, еле! Очень тяжело!

– Вот, – сокрушённо развела руками Салли, – ничего не поделаешь, будут жечь!

Капитан и вся его команда повалились на колени и стали молить Салли заступиться за них перед страшными огненными элементалями, охотница, снова чуть заметно улыбнувшись, сказала:

– Вы можете спастись, но при одном условии – если будете держать язык за зубами. Иначе огненная элементаль вынырнет из моря и сожжёт! А может и не из моря вынырнуть, а из пивной кружки или стакана рома! Так согласны молчать?

Моряки дружно закивали, а Маара тихо спросила охотницу:

– Думаешь, это их удержит от болтовни?

– Первое время удержит, а потом никто и не поверит, решат – появилась очередная моряцкая байка, тем более что рассказ будет заканчиваться словами «И страшная огненная элементаль должна вынырнуть из кружки пива и сжечь того, кто это рассказал». Сама понимаешь, раз элементаль не появилась и не сожгла рассказчика, значит – враки! Он всё придумал и элементаль приплёл для большей значимости своего рассказа, – усмехнулась Салли и тоже посмотрела в межмировой проём, уменьшившийся до размеров обычного окна. А там уже почти всё закончилось – зубастых головастиков доедала стая налетевших геруи, подхватывающих свою добычу с песка, словно чайки из воды. Впрочем, не все головастики достались геруи, многих головастиков хватали чёрные ленты, появляющиеся из песка.

– Вроде как харарха – ночные хищники? – удивилась Маара, Салли только пожала плечами. Ответила Листик:

– Харарха почуяли поживу, вот и приползли. На поверхность-то они не показываются, только щупальцами хватают, а солнце можно и потерпеть, когда есть чем поживиться. Им-то всё равно, что есть, а тут еды много и она не сопротивляется.

– Так эти головастик зубастые-то, – заметил Асаш, Листик усмехнулась:

– Они рыбы, а рыбы, выброшенные на сушу, не очень долго могут сопротивляться – чем меньше рыба, тем быстрее задохнётся. А эти рыбки маленькие, да ещё выброшены не просто на сушу, а на раскалённую сковородку – видишь, как Агга постаралась там пустыню разогреть, да геруи и харарха подманить.

Наёмники и Асаш с интересом наблюдали в окно за действом, разворачивавшимся в пустыне, и, к удивлению моряков, совсем не боялись страшных огненных элементалей. Гавр у старшей даже поинтересовался:

– Листик, Лиша же била огнём. А эти головастики вроде как огня не боятся, а там хоть и жарко, но огня нет.

– У этих рыбок против огня магическая защита. Похоже, что тот, кто их туда напустил, ожидал, что от них могут отбиваться огнём. Ты же видел, они запросто могут прогрызть палубу. А следовательно, и борт корабля. А если на корабле маг, то чем он от таких зубастых рыб попытается отбиться? Не водой же, ударит огнём, но так, чтоб свой корабль не поджечь. А рыбки-то защищены, по крайней мере, от одного удара. Но на то, что их всех забросят в пустыню и там будут жевать, запустивший этих рыбок сюда не рассчитывал.

Пока рыжая девочка говорила, то её кожа стала нормальной, такой как всегда – тёплого золотистого оттенка, такой же стала кожа и Лишы. Маара, внимательно наблюдавшая за девочками, тихонько спросила у Салли:

– А что это с Листиком было? Почему у неё появилась чешуя?

– Не знаю, спроси это у самой Листика, – ответила Салли, а Найя, которая поменяла облик, снова став девушкой, поблагодарила Листика:

– Спасибо тебе. Если бы эта сфера лопнула и зубастые головастики вырвались бы в океан… Не представляю, как с ними можно было бы бороться. Как тебе могло такое в голову прийти: выкинуть их на Айдару?

– Это же элементарно, доктор, – важно сказала рыжая девочка, явно кого-то копируя. Её меньшая копия, так же важно кивнув, произнесла:

– Ага! Совсем элементарно!

– Тех, кто живёт вводе, если хочешь уничтожить, надо вытащить на сушу, туда где воды совсем нет. Пустыня как раз и есть такое место, и оно у тебя рядом. Просто ты с Аггой мало общаешься, вернее, стараешься этого вообще не делать. А вы ведь соседи, ваши миры разные, но они могут друг друга прекрасно дополнять! Вот! А с соседями надо дружить. Я попросила Аггу мне помочь, и она с радостью согласилась. Столько воды я ей в пустыню вылила, совершенно даром, да еды её вечно голодным зверушкам подбросила…

– Совершенно даром, – многозначительно сказала Лиша, зачем-то надув щёки, а Листик кивнула:

– Ага!

– Как они дополняют друг друга, – покачала головой Маара, а Салли, хихикнув, повторила вслед за Листиком:

– Ага!

Рыжие девочки, старшая и младшая, одновременно показали язык, зелёный в оранжевую крапинку. Пока Листик и Найя одевались, ураган, крутящий смерч вокруг корабля стих, подул, как сказал капитан, попутный ветерок, и корабль, поставив все паруса, направился к Порт-Саулу. Скорость была обычной – чуть больше трёх узлов.

Вечером на палубе стояли девушки и девочки, с сопровождавшим их Асашем, и смотрели на появляющиеся звёзды. Небо было ясное, и их хорошо было видно. Ветерок, скорее ветер, как раз такой, чтоб обеспечить кораблю максимальную скорость, но не опасный для него, подгонял «Удачную покупку». Кораблик шёл с максимально возможной скоростью. Возможной для такого типа судов.

– Кораблик не очень, – презрительно кривясь, заметила Листик, – медленно плывёт.

– Листик, ты так можешь обидеть настоящих моряков, – осуждающе покачал головой Асаш, – они говорят – не плавают, а ходят. А плавает, знаешь что?

– Ага, – ответила Листик, а Лиша тут же спросила, обращаясь к смутившемуся охотнику:

– А что плавает? И куда плывёт, ну то, что…

Асаш смутился ещё больше, тем более что ни Салли, ни Маара не спешили приходить к нему на помощь, даже Листик насмешливо смотрела; получилось очень неудобно – вроде как хотел прочесть нравоучение, а вышло, что учит маленького ребёнка каким-то глупостям. А Лиша требовательно подёргала его за рукав и повторила:

– Что плавает?

– Вот такие корабли и плавают, – ответила вместо охотника Листик и мечтательно сказала: – Эх, сюда бы нашу «Колдунью»! Враз домчали бы!

– Ага, – кивнула Лиша, – «Колдунья» ходит, да? А кто она такая?

– Нет, «Колдунья» летает! Она фрегат! Самый замечательный корабль! – ответила Листик, совсем запутывая свою маленькую подружку, так и не выяснившую: кто же ходит, а кто летает? С теми, кто плавает, вроде выяснили – плывёт «Удачная покупка». Хотя девочке было непонятно – как же кораблик может не плавать? Асаш, чтоб уйти от скользкой темы, спросил у Найи – зачем нужен был тот ураган вокруг корабля? Найя ответила:

– То, что сделала Листик: замораживание сферы, вернее, воды вокруг неё, а потом перемещение её в другой мир, вызвало сильные возмущения магического поля, или как ещё говорят – бурю в астрале. Тот, кто эту сферу сделал, это бы почувствовал, ведь действия Листика несли угрозу его творению. А ураган, хоть и вызвал подобные возмущения, но причинить какого-либо вреда той сфере не смог бы, она должна была противостоять любому воздействию этого мира, так сделана. Её могла разрушить только Листик, но если бы она её разрушила здесь… Ты сам должен понимать, что произошло бы.

– В итоге Листик и разрушила сферу, но там, где её обитатели никому не могли причинить вреда, сами стали добычей живности окружающего мира, весьма симпатичной живности, – усмехнулся Асаш, вспомнив геруи и харарха, с аппетитом поедавших зубастых головастиков. Найя кивнула, а охотник задал следующий вопрос: – Но почему этот неизвестный строитель не обратил внимания на ураган, что ты устроила? Он же в этом… астрале, вызвал не меньшие возмущения, ты же сама об этом сказала!

– Видишь ли, ураган – это явление этого мира, а кем он тут устроен… Понял? Нет? Ураган был для этого мира не чужеродным явлением, потому что его устроила я. А я…

Найя замолчала, с улыбкой глядя на Асаша, тот, задумавшись, кивнул:

– Хранитель этого мира. Уже четвертый хранитель, встреченный нами, с тех пор как мы путешествуем с Листиком.

– Вообще-то пятый, – усмехнулась Найя и, увидев удивление Асаша, добавила: – Всему своё время, потом узнаете, если этот хранитель посчитает нужным вам об этом сказать.

Пока шёл этот разговор, совсем стемнело, капитан корабля, определявший координаты корабля, подошёл и тихонько кашлянул, привлекая внимание, не решаясь побеспокоить прямым вопросом пассажиров, среди которых оказались две огненные элементали и морская ведьма. Оставлять без внимания пусть и робкую попытку капитана что-то сказать, было бы невежливо. Прервав свой разговор, все повернулись к капитану. А он, смущенный таким вниманием (всё-таки трое были такими могучими существами и неизвестно кем окажутся остальные), чуть заикаясь, произнёс:

– Нас снесло в сторону от первоначального курса. До Порт-Саула сейчас дальше, чем было тогда, когда мы вышли из Лалака. Боюсь, не успеем до начала штормов. Надо возвращаться в Лалак, пока ещё туда можно… Я очень извиняюсь, но…

– Ага, – сказала Листик и посмотрела на Найю, та пожала плечами:

– Зачем в Лалак? Туда точно не успеем. Вон видите? Готовьтесь проходить таможню.

Найя указала на мигающий маяк, который уже было хорошо видно. Капитан схватился за сердце – это был маяк Порт-Саула! Капитан узнал его! И пошатываясь, пошёл отдавать распоряжение – надо было входить в порт и готовиться проходить таможню.

– Ну вот мы и приплыли, – улыбнулась Найя.

– Пришли, – улыбнувшись, поправила Маара.

– Но не прилетели, это точно! – вставила Листик.

– Судя по тому, как быстро мы преодолели то расстояние, о котором говорил капитан, то, может, и прилетели, – покачал головой Асаш. – Вы, могучие волшебницы, совсем запугали человека, нельзя же так сразу… Надо было его как-то деликатно подготовить к тому, что вы собираетесь сделать.

– Ага, – согласилась Листик, – надо было поделикатнее: вышел капитан на палубу, посмотрел за борт, ну, чтоб скорость корабля измерить, а там вместо воды облака! Корабль-то летит!

– Ага! – захлопала в ладоши Лиша. – Там облака и молнии! Я могу запустить!

– Ладно, готовить не надо, – вздохнул Асаш, – непривычный к вашим шуточкам человек, увидев такое, точно бы за борт вывалился.

– Ага! – согласилась Лиша и предложила: – А давайте ещё поплаваем, то есть – походим, будем капитана готовить, чтоб он за борт не вываливался?

– Как-нибудь в другой раз, – улыбнулась Найя. Показав на приближающиеся огни города, сказала: – Мы уже приплыли, так что будем готовиться к высадке на берег – вон уже и лодка с таможенниками плывёт. А мне ещё переодеться надо. Надо же выглядеть соответственно своему положению.

Поднявшиеся на борт таможенники увидели, что среди пассажиров, выглядевших как обычные наёмники, две рыжих девочки и сама мэтр Найямилин! О них они были предупреждены самим господином Волтором, бургомистром Порт-Саула. Поэтому все таможенные процедуры были сведены до минимума. Когда же корабль пришвартовался, пассажиров, вернее мэтра Найямилин, почтительно встретил сам бургомистр. Но каково же было удивление его свиты и таможенников, когда господин Волтор, увидев маленькую рыжую девочку, замер, а потом растерянно спросил:

– Листик?

– Не-а, она Лиша, – сказала рыжая девочка постарше, выходящая из-за спин наёмников.

Дальнейшее повергло свиту губернатора в шок: их бургомистр, солидный и важный мужчина, с криком «Листик!» бросился к девочке и попытался её обнять, но поскольку их габариты разительно отличались, он просто подхватил девочку на руки и прижал к своей груди.

– Волт, какой же ты стал большой и солидный, – произнесла рыжая девочка, запуская свои ручки бургомистру в волосы, а тот, совсем не обидевшись на такую фамильярность, ответил:

– А ты всё такая же – маленькая и рыжая, Ли!

Мэтр Найямилин, совсем не оскорбившись, что ей не уделяют должного внимания, с улыбкой наблюдала за этой сценой, а бургомистр ещё больше удивил свою стражу, когда после обязательных приветствий метру Найямилин, церемонно поклонился кому-то из девушек среди наёмников:

– Ваше высочество! Я рад приветствовать вас на земле славного Порт-Саула!

Глава 7. Снова старые знакомые

В ресторане гостиницы «Морская Звезда», несмотря на поздний час, было довольно многолюдно. Ресторан работал круглосуточно, а желающие выпить и закусить далеко за полночь всегда найдутся, так куда же им пойти, как не в круглосуточно работающий ресторан? Многолюдности ещё способствовало то, что ресторан удостоил своим вниманием сам господин Волтор, бургомистр Порт-Саула. Сам он и его гости заняли столик для почётных гостей, вокруг которого расположилась охрана, заняв ещё несколько столов. К удивлению завсегдатаев ресторана и любопытствующих, сегодня в непосредственной близости от бургомистра и его гостей расположилась ватага наёмников. То, что гостьей господина Волтора была мэтр Найямилин, ни у кого не вызывало удивления, хоть визиты самой сильной магини Олуана были не часты, но её всегда принимали как особу королевской крови. Во многом процветание Порт-Саула было связано именно с тем, что мэтр оказывала покровительство бургомистру города, который и сам был магом не из последних. Но сейчас всё было не так, как обычно – за столом для почётных гостей кроме бургомистра, двух его советников и мэтра Найямилин ещё сидели две наёмницы (Салли была одета, так же как и Маара) и две рыжих малявки: одна лет двенадцати-четырнадцати, вторая совсем маленькая, выглядевшая лет на пять-шесть. Поведение господина Волтора вызывало не меньшее удивление, чем его странные гости. Он почти всё своё внимание уделял старшей рыжей девочке, разговаривая только с ней, при этом время от времени громко восклицая: – А помнишь? – Девочка что-то отвечала, и они оба весело смеялись.

– Уважаемая мэтр Найямилин, не скажете ли, кто эта рыжая девочка? – тихо спросил советник бургомистра, искоса поглядывая на своего начальника и его собеседницу.

– Листик, – просто ответила магиня и, видя, что чиновник не понял, пояснила: – Она вместе с Волтором училась в Торилионском институте. Им есть что вспомнить, знаете ли – студенческие годы… Юность, шалости и проказы ей свойственные…

– Но позвольте, господину Волтору уже… Не хотите ли вы сказать, что?..

– Именно. Листику не меньше лет, чем вашему бургомистру, и она очень сильная магиня. Если вы слышали о большой охоте на демона…

– Конечно! Хоть это и было задолго до моего рождения, но этот случай появления демона в нашем мире и его изгнания хорошо описан. Ваша выдающаяся победа описана не только в хрониках, ей посвящены несколько поэм, пьес, на этот сюжет написано более десятка картин. Одна из них хранится в нашем музее. Мы никогда не забудем ваш подвиг и будем вечно вам благодарны!

– Тогда я была не одна, со мной была Листик, – ответила Найя. О том, что был ещё третий участник тех событий и что именно он сыграл решающую роль в победе над демоном, почтенная мэтр не стала говорить. Да и все эти художественные произведения, посвящённые битве с демоном, появились через несколько десятков лет после этого события. Надо ли говорить, что человеческая фантазия основательно поработала над интерпретацией произошедшего на лугу перед постоялым двором, что находится на полпути между Порт-Саулом и переходом на Мулиан. Теперь это не просто маленькая гостиница, а место паломничества, да и сама гостиница стала больше раз в пять. На поле перед ней установлен величественный памятник отважной воительнице Найямилин, вставшей на пути кошмарного создания и защитившей этот мир от вторжения тёмных сил! Чиновник, знавший основную версию тех событий, недоверчиво посмотрел на рыжую девочку, которой оживлённый разговор с бургомистром не мешал поглощать мороженое в неимоверных количествах, официантка как раз принесла очередной десяток вазочек. Чиновник перевёл взгляд на Маару, Салли он узнал, охотница в представлении не нуждалась, здесь знали – кто она такая.

Воспользовавшись тем, что чиновник отвлёкся, Лиша подёргала Найю за рукав:

– Разве это можно есть? Оно же холодное! Почти ледяное!

Девочка показала на вазочку с мороженым, стоящую перед ней. Перед Листиком стояло таких с десяток, и половина уже были пустые. Найямилин улыбнулась и потрепала рыжую малышку по почти огненным волосам:

– А ты попробуй.

Девочка скривилась и посмотрела на мороженое так, будто это было живое существо, которое могло укусить. Найя рассмеялась:

– Лизни его языком, не бойся, оно сладкое.

Лиша высунула язык и осторожно лизнула. За столом воцарилась тишина, не только за этим, но и за остальными, откуда украдкой наблюдали за бургомистром и его гостями. Девочка лизнула мороженое, не поднося к себе вазочку, но и не наклоняясь к ней. Длинный и чёрный, раздвоенный на конце язык Лиши прикоснулся к мороженному, при этом она зажмурилась, словно ожидая, что мороженое зарычит и вцепится в эту часть её тела. Лиша приоткрыла один глаз – мороженое вело себя мирно и не пыталось укусить. Девочка поелозила языком по поверхности белого шарика, после чего захватив его раздвоенным кончиком языка, словно клещами, отправила себе в рот. Снова прикрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, Лиша некоторое время молчала, молчали и зрители. Широко распахнув свои ярко-зелёные глаза, девочка сообщила:

– Вкусно!

И потянулась языком за следующей порцией – белым шариком.

– Лиша, языком неприлично… – начала Найя и, увидев, что девочка намеревается схватить мороженое рукой, быстро сказала: – Рукой тоже неприлично! Надо ложкой!

Рыжая малышка ухватила ложку языком, обернув его вокруг черенка, будто это был не язык, а щупальце. Сдвинув глаза, так чтоб было видно раскачивающуюся у неё перед носом ложку, Лиша попыталась что-то сказать:

– А-а-а, о-о-о, у-у-у!

Выпустив ложку, девочка повторила:

– Как же я смогу кушать?

– Лиша, ложку надо держать рукой, как обычно! Мороженое такая же еда, как и каша, только вкусная. Возьми ложку в руку и не балуйся! Ты же умеешь есть ложкой, что о тебе подумают окружающие? Что ты совсем дикая?

– Я не дикая, я огненная, – возразила девочка и выдохнула в потолок факел пламени. Листик укоризненно покачала головой, пожаловавшись Найе:

– Ну что мне с ней делать? Такая морока воспитывать детей! Они такие непослушные, вечно хотят баловаться!

– Это точно, – кивнула Салли, – дети постоянно шалят и балуются, даже те, у которых несколько дипломов о высшем магическом образовании. Но это и понятно, до совершеннолетия им ещё ой-ой сколько!

– Ага, – ответила Листик и показала язык, точно такой же, как у Лиши – длинный, чёрный и раздвоенный на конце.

– Если ты ещё и мороженное, как она ухватишь, то… – произнесла Салли, кивая на рыжую малышку, Листик не дала ей досказать:

– Не-а, так плохо! Мало взять можно, я пробовала, ложкой больше получается!

Салли многозначительно посмотрела на Найю, та улыбнулась:

– Ты от Листика не отставала, когда вы познакомились. Такая же была шалунья, вспомни-ка. А сейчас…

– Я и тогда мороженое языком из вазочки не слизывала! – возмущённо ответила Салли и показала язык, обычный розовый, человеческий.

– Я бы не удивилась, если бы он и у тебя был длинный и чёрный, – серьёзно сказала Маара, обращаясь к Салли. Та в ответ улыбнулась и развела руками, мол, чего нет, того нет. Волтор, глядевший на Листика, с улыбкой слушал этот разговор, повернувшись к Салли, уже серьёзно сказал:

– Очень хорошо, что вы почтили нас своим присутствием, принцесса. Я уже хотел писать в орден охотников, но ваш приезд позволяет мне надеяться, что возникшая у нас проблема будет решена в кратчайшие сроки.

– Во как сказанул! Здорово получилось! Учись правильно выражать свои мысли! – поучительно сказала Листик Лише, та сразу же спросила:

– А как это правильно выражать? Ведь можно просто сказать, чего ты хочешь!

– Правильно выражать – это сказать красиво, но так чтоб окружающие не догадались, чего ты хочешь, – начала объяснять Листик и, глянув на Волтора, быстро закончила: – Но, при этом, все должны понять, что ты этого очень хочешь!

– Такую воспитаешь, – тихо хмыкнула Маара, – за словом в карман не лезет.

Листик, тоже став серьёзной, спросила у Волтора:

– Вампиры? Иначе ты так официально к Салли не обращался бы. Ты же её давно знаешь, и раньше такой официальности не было. Наверное, боишься, что она откажет, сославшись, что уже выполняет какое-то задание и посоветует обратиться за помощью в орден. Мог бы и меня попросить, я отказываться не стану, за чисто символическую плату…

– Знаю я эту чисто символическую, в городе мороженого не останется, – хмыкнул Волтор.

– Действительно. Волтор, что у вас здесь стряслось? – спросила Салли.

– Вампиры, – вздохнул бургомистр Порт-Саула, подтверждая предположение Листика. И пояснил: – Много, несколько сот, появились внезапно, уже уничтожили две деревни. Среди них есть и маги, я справиться не могу.

– Ты не боевой маг, погодник, – согласно кивнула Листик. Волтор кивнул, показывая, что так и есть. Кивнул и счёл нужным пояснить:

– Процветание города именно таких навыков и требует: управление погодой, поддержание плодородия полей, предсказания прохода рыбьих косяков.

Салли тоже согласно кивнула, На Олуане давно не было больших войн, а мелкие стычки не требовали магического вмешательства. А вот морская торговля и сельское хозяйство на скудных землях малых островов нуждались в постоянном присмотре. И хотя остров, где расположен Порт-Саул, был, довольно большим, но малопригодным для земледелия. А чтобы прокормить такой большой город как Порт-Саул, только ловли рыбы было недостаточно. Потеря двух деревень – сильный удар для города. Салли об этом знала, всё-таки Торилион и Порт-Саул были соседями, пусть между ними и был межмировой переход. Охотница задала несколько уточняющих вопросов, её интересовало – обращали ли кого-то из жителей тех деревень или просто выпили, используя как пищу. Услышав, что обращённых нет, Салли переглянулась с Листиком, такое поведение было не характерно для кровососов. Обычно они стремились обратить кого-то из местного начальства, а остальных превратить в стадо, не убивая без надобности. Конечно, попавшие в зависимость от укусов вампира были обречены и рано или поздно всё равно умирали, но пить кровь из них вампиры старались как можно дольше и уходили на новое место только тогда, когда население подконтрольной территории полностью вымирало. А это в зависимости от количества людей в местности проживания клана вампиров могло длиться несколько столетий или даже – тысячелетий. А тут вампиры убили всех местных, но после этого не ушли, но и не стали пытаться захватить ещё какое-нибудь селение или даже близлежащий город. А судя по их количеству – это вполне могли сделать.

– Очень похоже на акцию устрашения, скорее всего вампиры нацелились на город и все поселения вокруг него, – вмешался в разговор, до этого только слушавший Асаш. Салли согласно кивнула, а охотник продолжил: – Но если это так, то это не гнездо, даже не несколько гнёзд – это клан! А с таким количеством вампиров двойке охотников не справиться, даже несколько пар не осилят. Надо вызывать подмогу из ордена!

Салли посмотрела на Листика, та пожала плечами:

– Некогда. Из ордена подмога может прийти слишком поздно, вампиры захватят город. А это для них неограниченная возможность кормиться, следовательно, они усилятся настолько, что выкурить их отсюда будет очень трудно, да и город жалко, – Листик глянула на побледневшего Волтора, ведь сейчас решалась судьба его города. Он сам сможет уйти на корабле в море, да и некоторые из горожан тоже, но большинство останется во власти вампиров. Девочка решительно закончила: – Сами разберемся, утром и выходим, чего ждать?

– Как пойдём? – деловито осведомилась Маара. Листик отрицательно покачала головой:

– Вы останетесь, пойдём мы с Салли и Асашем.

– Листик, зачем тебе Асаш? – немного ехидно спросила Маара, она понимала, что ничем Листику и Салли наёмники помочь не смогут, скорее будут обузой, но всё равно было обидно – до сих пор их отряд просто сопровождал мага и охотников, фактически ни в чём не участвуя, не считать же серьёзным делом драку с зомби? Тем более что до победы там ой как далеко было и сумели бы наёмники выбраться целыми, если бы не рыжая девочка.

– Бутерброды понесёт, – усмехнулась Листик и утешила наёмницу: – Ещё подерётесь, как только представится такая возможность, я сразу же и скажу.

– А я? Я тоже пойду! – решительно заявила Лиша. Она оторвалась от вазочки с мороженым, те, что принесли ей, она уже выела, теперь, пока Листик разговаривала, утащила две вазочки у неё. Листик всплеснула руками:

– Вот! Глаз да глаз нужен! Не успеешь отвернуться, как у тебя последнее мороженое съедят! Ладно, ты тоже пойдёшь.

– А если ребёнка укусит вампир, – забеспокоился Волтор, глядя на маленькую копию Листика. Лиша пренебрежительно фыркнула:

– Меня, вообще-то, трудно укусить. Но если это кому-то и удастся…

– Ему никто не позавидует, – усмехнулась Найя и покаянно добавила: – Вампиры моя вина, недосмотрела. Слишком много внимания той сфере с зубастыми головастиками уделила. Отвлеклась.

– Похоже, это была атака с двух сторон и она почти удалась, – кивнула Маара. А Салли прокомментировала создавшееся положение:

– Вампир, хоть и чужеродное явление для мира, но не настолько опасное, чтоб Хранитель на него обратил внимание, если количество вампиров не превысило критическое, а тут именно такой случай. Что один остров в масштабах мира? Вот мир, а соответственно и Найя не почувствовали опасности. Но в свете последних событий – тех куполов, сфер и полусфер встреченных нами, да и вампиров в мире Глунт, такое совпадение настораживает. Это действительно похоже на хорошо спланированную атаку, которая почти удалась.

– Если бы не одна рыжая любительница мороженого, – Маара с улыбкой посмотрела на Листика, та, пока остальные обсуждали создавшееся положение, заказала ещё мороженого, теперь они в вдвоём с Лишей наперегонки его ели. Девочки одновременно подняли головы и так же одновременно сказали:

– Ага!

Лиша продолжила, а Листик посмотрела на Найю и попросила:

– Присмотри, чтоб вампиры не разбежались или ещё что-нибудь не вылезло.

Солнце только взошло, как из Порт-Саула в направлении деревень, захваченных вампирами, выехали три всадника. Вернее, всадников было четверо, хотя если считать только едущих на лошадях, то двое. Две рыжие девочки ехали на гилассе. Огонёк вышагивала впереди, Салли и Асашу, чтоб не отстать от неторопливо идущей ящерицы, пришлось пустить своих коней рысью. Гилассу, как и лошадей, тоже привезли с собой. Они проделали морское путешествие в трюме корабля, в специально оборудованных стойлах. Лошади, привычные к таким путешествиям, вели себя спокойно, да и Огонёк не рвалась на палубу, ей как огненному существу на такое количество воды даже смотреть было неприятно.

Небольшая деревня, открывшаяся при выезде из маленькой рощи, не выглядела необычно, обычное селение людей, каких много в сельской местности разных миров. Вот только людей в этом селении не было видно и не только людей. Обычно в деревнях по улицам бродит разная живность: куры, гуси, бегают собаки. Коты, правда, не бегают – греются на солнце или сидят на заборах. Ничего похожего в этой деревне не было. Казалось, здесь даже мухи не летали.

– Они что? Даже кур и мух поели? – удивлённо спросила Листик.

– А зачем они мух ели? – тоже задала вопрос Лиша, подняв брови, совсем как старшая подруга. Если живых кур маленькая сайше ещё не видела и допускала, что вампиры вполне могут ими питаться, то мухи девочке уже были знакомы, и зачем есть этих противных насекомых, ей было непонятно.

– А вон они летят, вампиры, а не мухи. У них и спросишь, – усмехнулась Салли. Действительно, из деревни вылетело чуть больше десятка вампиров, в боевой трансформации, видно, они узнали в Салли и Асаше охотников. Салли, глядя на приближающихся чудовищ, презрительно хмыкнула: – Какое неуважение к нам – всего тринадцать!

– Ага! – согласилась Листик, а Лиша, произнеся вслед за подружкой «ага», добавила:

– Какие отвратительные рожи! Эти точно могут всех мух поесть, бедные, бедные мухи!

Пока шёл этот разговор, вампиры приблизились и, вытянув вперёд руки с большими когтями и оскалив удлинившиеся зубы, атаковали. Но Салли и Асашу так и не пришлось вступать в бой, слаженным огненным ударом Листик и Лиша сожгли двенадцать кровососов. Тринадцатого Лиша, сжав магическим захватом, подтащила к себе, после чего грозно спросила:

– Ты зачем мух ел! Признавайся!

Ошалевший вампир только вытаращил глаза и то раскрывал, то закрывал рот, стремительность расправы его ошеломила, а вопрос этой девочки совсем выбил из колеи. А Лиша, сжав его ещё сильнее, продолжала допытываться:

– Зачем всех мух поел! Отвечай!

Салли рукояткой кристлэна выбила вампиру зубы и кивнула напарнику:

– Собери, Листик тебе такой же, как у меня, амулет сделает.

Когда зубы были собраны, девушка ударом своего кинжала упокоила кровососа. Допрашивать его не было смысла – где остальные вампиры и Салли и Листик, да и Лиша и так чувствовали. Подождав, пока Асаш упакует трофеи в полотняный мешочек, всадники двинулись дальше. Листик, глянув на ближайшее строение, сообщила:

– Сейчас опять полезут.

– Почему? Они же видели, как вы с Лишей тех…

– Не-а, – помотала головой Листик и, кивнув в сторону деревни, пояснила: – Я нас прикрыла, и никто оттуда не видел, что произошло. А если кто-то почувствовал, то решил, что это обычная огненная магия. А такая магия больших сил требует, применившие её выдохлись и навалившись можно их задавить количеством нападающих. Да и была то не атака, а так, разведка. Так что они ещё раз разведчиков вышлют.

Действительно, из-за дома вылетели ещё двенадцать вампиров и, словно потеряв свою цель, бестолково закружили.

– Лиша, надо закрываться вместе с ними, а не от них. Ты поспешила! – пожурила девочку Листик. Салли удивлённо спросила:

– Она что, тоже умеет защиту ставить? Да ещё такую сложную, обеспечивающую невидимость? Листик, когда ты её успела научить?

– Ага, умею! – ответила Лиша, а Листик пояснила:

– Уже умет, она только что научилась. Посмотрела, как я сделала, и повторила.

– Ага! – кивнула Лиша.

– До чего талантливый ребёнок! – притворно умилилась Салли и сокрушённо добавила: – Только вот получилось, что мы выложили свои козыри раньше времени и теперькровососы предпримут контрмеры. Я так поняла, что нас пока атаковали и атакуют обычные вампиры, магов или старых среди них нет. А эти потерявшие ориентацию ещё молодые.

– Ага! – одновременно произнесли обе рыжие девочки, а Листик добавила: – Потеря ориентации – это мысль! Это не вызовет удивления, вампиры-то ещё молодые и глупые!

Один из вампиров заложил вираж и с размаху врезался в землю. Вампира трудно убить обычным способом, почти невозможно. Вампиры, получив смертельные для других существ раны или травмы, быстро восстанавливаются. Но восстановиться из бесформенной кучки, даже вампиру невозможно. Листик указала на ещё одного вампира, и он последовал за первым, превратившись в такое же пятно на земле, только не мокрое, а сухое, всё-таки вампир – уже не живое существо. Лиша повторила жест своей старшей подруги, напряглась и даже надула щёки, но ничего не произошло.

– Всё-таки силы маловато, – прокомментировала Листик, Лиша обиженно надула губы. Старшая рыжая девочка обняла младшую и постаралась утешить:

– Ну не всё же сразу, подрастёшь, тоже будешь вампирами кидаться.

– Ага, – всхлипнул Лиша, – тогда, может, вампиров-то уже и не останется!

– Останется, – вздохнула Салли, – зло очень трудно победить, и чтоб это сделать, надо приложить много усилий, а сил для этого всегда не хватает. А вампиры очень большое зло! Но надо бороться, как бы безнадёжна ни была эта борьба.

Пока Салли всё это говорила внимательно слушавшей охотницу Лише, Листик расправилась с остальными вампирами. Маленький отряд двинулся дальше, дойдя до площади в центре деревни, остановились. Гиласса выдвинулась вперёд, а кони охотников стали вплотную друг к другу. Салли и Асаш, развернувшись в сёдлах, сели боком, соприкоснувшись спинами, прикрывая своего напарника. Листик оглянулась и одобрительно кивнула, Лиша, сидящая у неё за спиной, серьёзно повторила жест подруги, вызвав улыбки охотников, уж очень она точно скопировала Листика.

– Чувствуешь? – спросила Листик у Салли, та ответила:

– Это гнездо ты хорошо проредила, и его хозяин очень зол, сейчас нападут. За нами уже наблюдают, поэтому дерёмся, не применяя магию.

Вампиры атаковали, появившись будто ниоткуда. Кристлэны охотников вращались, словно крылья ветряной мельницы, собравшейся взлететь. Сами же охотники продолжали неподвижно сидеть спина к спине, а вот Листик с Лишей отбивались когтями и делали это с не меньшим успехом, чем Салли с Асашем своими кинжалами. Но при этом девочки не сидели на месте, а подскакивали и сдвигались на спине гилассы. Если охотники сумели достать восьмерых вампиров, теперь лежащих на земле кучками серого пепла, то рыжие девочки сумели упокоить девятерых. Казалось, что несмотря на потери, количество вампиров не уменьшилось и их атаки стали более интенсивными. Один из вампиров, в момент когда Лища сделала особенно длинный выпад, напал на неё сбоку и, вцепившись в шею, сдёрнул с гилассы. Огонёк тоже сражалась – плевала в вампиров огненными сгустками, сбив четырёх из них. А вампир, схвативший Лишу, с победным рёвом поднял её над сражающимися, но его рёв перешёл в визг и оборвался, а сам он серым пеплом осыпался на землю. Из прокушенной шеи девочки ударил фонтан не крови, а жидкого огня. Капельки-огоньки, попадая на вампиров, превращали их в быстро сгорающие факелы.

– Ну, тёмные силы зла с длинными зубами, вы меня разозлили! – высказалась Лиша и сама, превратившись в огненный вихрь, обрушилась на вампиров. Они быстро сгорали, едва вихрь их касался. Несколько мгновений – и всё было кончено, Асаш, замерший с кристлэном на изготовку, поинтересовался:

– Мне вот только интересно – зачем нужны были мы с Салли?

– Во-первых – это вы охотники, и это вы сражаетесь с вампирами. А мы с Лишей только вам помогаем, во-вторых – вы образец.

– Образец чего? – не понял Асаш.

– Образец людей. Лиша ещё маленькая и могла бы сжечь обычных людей, а не только вампиров, – пояснила Листик. Лиша, снова приняв облик рыжей девочки, сидела на гилассе у неё за спиной.

– Ты думаешь, здесь остались обычные люди? – спросил Асаш и напомнил: – Нам же говорили, что вампиры здесь всех убили!

– Не-а, – отрицательно покачала головой Листик, а Салли укоризненно посмотрела на напарника:

– Асаш, подумай сам: Что здесь произошло, знают только со слов немногих отсюда вырвавшихся, они-то и видели, убегая, что вампиры убивают. Но как ты правильно сказал – это акция устрашения, но не столько для тех, кто в городе, сколько для тех, кто остался. Убив всех здесь живущих, не отрицаю, вампиры даже не наедятся – обожрутся! Но потом? Что они будут есть? А голод к вампирам возвращается довольно быстро, даже если они недавно хорошо поели. А эти, которые напали на деревни, здесь сидят довольно долго и не покидают эту территорию, значит, они должны что-то есть. Получается, что убили только нескольких, а остальных держат для того, чтоб кормиться. Понял?

– Знаешь, Салли, сколько я тебя знаю. Столько не перестаю удивляться тому, сколько тебе известно о вампирах. Да и то, что ты совсем не подвластна их зову…

Замок был стар и запущен, или он таким казался под этим проливным дождём, серой пеленой закрывающим обзор. Два путника подъехали к закрытым воротам. Оглядев мощные доски, оббитые не менее мощными железными полосами, большой всадник спросил у своего маленького спутника:

– И что теперь будем делать?

– Постучим, – коротко ответил маленький всадник.

– Чем? Тарана у нас нет, а ничего другого там не услышат, в такую-то погоду, – с сарказмом ответил первый всадник.

– А вот этим молоточком, не зря же он здесь висит, – маленький всадник, не слезая с седла, постучал маленьким молоточком в такой же маленький круглый щит. Если звук и был, то его заглушил шум дождя. Первый всадник хотел что-то сказать, но его меньший спутник, встав ногами на седло, подпрыгнул и, цепляясь за камни стены, быстро полез вверх. Серая пелена скрыла маленький силуэт, большой всадник покачал головой и слез с коня, взяв его и коня спутника под уздцы, стал ждать. Через некоторое время створка ворот приоткрылась и маленькая фигурка приглашающе махнула рукой:

– Вон туда, там конюшня.

– И откуда ты всё знаешь? – спросил большой, ведущий коней за своим маленьким спутником.

– Все замки, при всей их непохожести, строятся одинаково, – ответил маленький.

В конюшне было пусто, как и во дворе замка. Большой путник хмыкнул и поставил коней в стойла, овёс дал им из седельных сумок, так как в конюшне была только старая солома для подстилок.

– Такое впечатление, что лошадей отсюда давно увели и о том, чтоб забрать сено, не забыли, хотя… – невысокий путник поддел сапогом какой-то предмет, оказавшийся уздечкой, – вот смотри, то ли бросили, то ли впопыхах оставили. Ладно, чего гадать, пошли, посмотрим в главном зале, может, хозяева там и объяснят, что здесь произошло и где люди?

Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, гости замка попали в центральный зал с большим камином, в котором горели громадные, под стать камину дрова. В зале за большим столом, к удивлению гостей замка, не накрытом, даже не покрытом скатертью, сидели люди: мужчины в франтоватых костюмах и женщины в нарядных платьях. А вот на столе, кроме большого подсвечника с горящими свечами, ничего не было. Мужчина тихо сказал своему маленькому спутнику:

– Странно, чего они сидят? Время ужинать, а стол пустой. Может, не начинают, потому что нас ждут?

– А кто им мог сообщить о нашем приезде? – так же тихо ответил меньший из гостей, судя по холодному приёму – незваных. Маленький гость откинул капюшон и громко сказал, вернее, сказала, так как это была девушка с короткой стрижкой: – Приветствую вас господа! Мы охотники, прибыли по вашему запросу в орден.

Девушка достала лист плотной бумаги, свёрнутый в трубочку, но не стала его отдавать, ожидая ответа, при этом она смотрела на женщину, с белым как мел лицом, сидящую во главе стола. Ответил мужчина, что вальяжно расположился в кресле рядом с бледной женщиной:

– Это какая-то ошибка. Графиня Эсэтлэ никого не вызывала и никуда не писала, не так ли, Лаура? – мужчина повернулся к женщине, та ответила тихим бесцветным голосом:

– Конечно, Рауб, я ни куда не писала и никого не звала.

Стриженая девушка спрятала так и не развёрнутый лист бумаги и пожала плечами:

– Бывает, начальство напутало. Что ж вернёмся назад, раз у вас всё в порядке. На дворе непогода, если вы позволите, то мы у вас переночуем.

– Конечно, конечно, – снова ответил мужчина и предложил: – Оставайтесь! Вы устали с дороги и проголодались, не разделите ли с нами ужин?

Девушка глянула на пустой стол, мужчина, сидящий рядом с графиней Эсэтлэ, быстро сказал:

– Время ужина ещё не наступило, но пока всё приготовят и накроют стол, не хотите ли помыться с дороги? Заодно и постирают вашу одежду.

Девушка посмотрела на свои заляпанные грязью штаны и сапоги и поблагодарила, во время этого разговора её спутник молчал. Сопровождаемые слугой охотники удалились. Пройдя по нескольким коридорам, пришли к помещению, являвшемуся помывочной, вернее предбаннику. Там было несколько дверей, и слуга предложил девушке, указывая на одну из них:

– Здесь можете помыться вы, а ваш спутник там.

– Прямо как в приличной гостинице, несколько ванных комнат – для женщин и мужчин, – тихо хмыкнул мужчина, пришедший с девушкой. Девушка чуть улыбнулась и сказала сопровождающему:

– Спасибо, но мы привыкли вместе. Идём, Асаш.

Девушка шагнула к одной из дверей, увлекая туда же своего спутника. Тот пребывал в явной растерянности, растерялся и сопровождающий:

– Э-э-э… Мужчине должны были оказать услуги банщики, а к вам, леди, придут женщины-банщицы.

– Он не стеснительный, ваши женщины могут помочь помыться и ему, а вот мне будет неудобно, если ваши банщики зайдут к нам, поэтому им лучше этого не делать, – предупредила слугу девушка, тот только кивнул. Первая комната, в которую вошла девушка, оказалась раздевалкой, дальше находилась мыльня, где и следовало мыться. Быстро раздевшись, девушка оставила на себе только бусы, сказала своему спутнику:

– Раздевайся! Быстро!

– Но Салли… – попытался возразить тот, но увидев взгляд девушки, быстро снял одежду и первым шагнул в мыльню. Девушка вошла следом и в деревянное ведро с горячей водой вылила весь кувшин с мыльным раствором. При этом непонятно кому и непонятно, что имея в виду, сказала:

– Ведёрко-то… Как предусмотрительно!

Но мужчина не слушал, а во все глаза смотрел на девушку, а вот та на это не обращала никакого внимания, явно чего-то ожидая.

– Салли, я… – начал он, но девушка резко его оборвала:

– Тихо, Асаш, идут.

– Кто идёт? – не понял мужчина, он попытался ещё что-то сказать, но при этом не сводил глаз со своей напарницы, а она, задвинув его за спину, встала перед дверью, которая в этот момент распахнулась и на пороге появились две женщины. Они одновременно улыбнулись и шагнули вперёд. Эти женщины совсем не напоминали банщиц, движение их было стремительным, но лишь в начале, потом они медленно и плавно, словно попали в кисель, вытянув вперёд руки с появившимися большими когтями, пошли на девушку. Но даже в этом случае они двигались быстрее, чем это может обычный человек. Салли ухватила деревянное ведро и резким движением выплеснула едкий мыльный раствор первой женщине в глаза. Продолжая движение, девушка с силой нахлобучила ведро на голову второй, после чего кувыркнулась в открытую дверь и, выхватив из стопки своей одежды кристлэн, нанесла удар банщице, почти снявшей ведро. Может та сняла бы ведро быстрее, но что-то ей помешало. Второй удар достался банщице, протирающей глаза. Всё произошло очень быстро, удивлённый Асаш смотрел на две кучки пепла, так и не успев ничего предпринять. Салли ударом ноги открыла наружную дверь и кувыркнулась туда.

Когда натянувший штаны Асаш выскочил вслед за напарницей, то увидел ещё две кучки пепла и быстро удаляющуюся охотницу. Выхватив свой кристлэн, Асаш последовал за напарницей. Он успел в каминный зал в самый разгар сражения. Девушка металась по залу, отбиваясь от атак вампиров, но так казалось только с первого взгляда – она сама нападала! Все присутствующие в зале оказались вампирами, даже графиня. Сейчас она и красавец мужчина, сидевший рядом с ней, стояли в углу зала и хоть вытянули вперёд руки, украшенные немаленькими когтями, ничего не предпринимали. Асаш почувствовал зов, причём такой силы, что воспротивиться ему не смог. Зов исходил от красавца, стоящего рядом с графиней. Медленно, сопротивляясь изо всех сил, охотник двинулся к вампиру. Казалось, ничего его не спасёт – сопротивляться не было сил, а напарницу вампиры оттеснили в дальний угол зала. Вампир понял, что охотник не в силах сопротивляться, и улыбался, демонстрируя длинный и тонкие клыки. Те самые клыки, что сейчас сомкнутся на шее охотника, превращая его самого в вампира, что так будет, Асаш не сомневался. Он оставался в сознании, но тело отказалось ему повиноваться и, словно став чужим, само шагало к вампиру. Охотник вспомнил, что говорила ему его напарница и наставница:

– Помни, что чем больше ты сопротивляешься вампирьему зову, тем меньше шансов ему противостоять. Ты спросишь – что же делать? Расслабиться, твоё тело стало чужим, но это твоё тело! Надо расслабиться, а потом вложить всю свою волю в одно движение – удар кристлэном! Поэтому кинжал всегда должен быть с тобой!

Асаш ударил вампира, но видно не достаточно быстро это сделал, тот успел перехватить руку и потащил охотника к себе, намереваясь сделать-таки роковой укус. Асаш смотрел в ставшие красными глаза вампира – вот теперь-то охотника ничего не спасёт. Внезапно вампир завизжал, а захват, державший охотника, исчез, да и сама рука вампира осыпалась пеплом. Салли успела – неимоверным усилием перепрыгнув атакующих её, ударила своим кристлэном красавчика вампира по руке. Следующий удар должен был упокоить кровососа окончательно, но он бежал. Остальные вампиры с удвоенной яростью напали на охотников. Но и Асаш, освободившийся от пут зова, теперь мог драться, а амулет Салли замедлял движения кровососов, уравнивая шансы или даже давая охотнику преимущества в скорости. А у вампиров словно что-то сломалось, и они атаковали без прежней ярости, даже с какой-то обреченностью, через некоторое время с кровососами было покончено. Салли огляделась и сказала:

– Они все здесь были вампирами, и Лауру сумели обратить.

– А как ты… – начал Асаш и задохнулся от восхищения – девушка стояла с кристлэном в руках, а из одежды на ней было только ожерелье. Салли усмехнулась:

– Некогда одеваться было, он почувствовал смерть своих птенцов, поэтому надо было действовать быстро.

Идя по коридору, Асаш старался не смотреть на напарницу и, чтоб отвлечься, спросил:

– А когда ты поняла, что тут все вампиры?

– Заподозрила, когда мы вошли в пустую конюшню – вампирам лошади не нужны. А потом, когда увидела это сборище, поняла, что в замке не осталось нормальных людей, вообще людей не осталось. Но сразу решила не нападать – они готовы были к бою, сделала вид, что ни о чём не подозреваю. Подсвечник-то на столе не просто так стоял – это магический артефакт, а управлял им этот красавчик – родитель гнезда. Ну я и разыграла уставшую и недалёкую охотницу, хозяин гнезда поверил и решил нас, скорее всего убить, а не обращать. У него и так птенцов много было. Ну а в баню предложил сходить, потому что у человека, который моется, оружия нет. Он видел, что мы охотники и справиться с нами будет трудно, даже применив свой артефакт – всё-таки на таком расстоянии от магического удара увернуться можно. А в бане нас можно разделить и потом уже и убить, ведь банщиков и банщиц мы должны были к себе близко подпустить. А там получилось всё наоборот – не они на меня, я на них засаду устроила. Замедляющий вампиров амулет я-то не сняла. Да и ведерко осиновым оказалось, это, конечно, не кол, но одетое на голову вампиру даёт хороший эффект – на какое-то время лишает его ориентации. Ну и два вампира, что должны были тебя мыть, нападения не ожидали. В зале тоже не ожидали, что я нападу. И амулет разрядили впопыхах и в меня не попали, я-то про него уже знала и увернулась. Лауру только жалко, она была моей подругой, скорее всего попалась в сети того красавчика, хоть и написала письмо в орден, видно что-то заподозрив, но потом не устояла, а может, и не догадывалась кто он, пока её не обратил.

– Салли, ты сказала – она была твоей подругой, а сейчас? – спросил Асаш, он уже мог смотреть на девушку, она успела одеться.

– Среди вампиров у меня нет друзей и быть не может! – ответила охотница, нахмурив брови.

Мужчина был бы красавцем, если бы его не портило отсутствие руки, вместо неё был короткий высохший обрубок. Он его прятал в складках одежды, стараясь скрыть это увечье. Сейчас этот красавец нервно кусал губы, слушая родителя одного из подчинённых ему гнёзд, вернее уже простого вампира, так как гнезда у того уже не было. Сильнейшее гнездо клана, являвшееся засадой на охотников, погибло от рук этих самых охотников. Всё было спланировано и рассчитано, но что-то пошло не так. А начиналось всё более чем удачно – при захвате деревень клан сопротивления не встретил. Образцово-показательная расправа над некоторыми жителями этих селений должна была напугать бургомистра близлежащего города, и он вызвал бы охотников из ордена, но, не зная количества вампиров, вызвал бы обычную двойку, ну пусть пришло бы две пары охотников, они попали бы в засаду и были бы уничтожены, обращать охотников очень трудно, хотя… Если бы получилось – это была бы большая удача для клана. Была ещё опасность, что на вторжение такого большого количества вампиров может обратить внимание Хранитель этого мира, но великий Фирисант обещал главе клана, что тому будет не до этого. Обычно на появление нескольких вампиров Хранители миров внимания не обращали, что им до каких-то смертных и хищников, на них охотящихся? На то волки и существуют, чтоб в стадах овец не было слабых, а то, что хищники могут и сильного прихватить, так на то они и хищники! Но в этом мире Хранитель, как узнал глава клана, принимал участие в жизни людей, было опасение, что он предпримет меры. Но пока Хранитель не показывался – всё шло по плану. Охотники появились, как и думал глава – две пары. Но одна двойка была какая-то странная – это были две девочки: одна постарше, вторая совсем малявка, и ехали они на огромной ящерице, сравнимой с лошадью. Насторожило то, как охотники расправились с первой атакующей волной вампиров, применена была огненная магия, но при этом магии не чувствовалось, никаких следов! Так могли бить огнём только огненные существа! Это родитель семьи должен был понять, но он решил, вопреки очевидному, что это обычная магия, и снова послал своих птенцов, среди которых снова не было магов, в атаку. Но охотники исчезли! А вампиров какая-то непонятная сила размазала по земле! Родитель пришёл в ярость и бросил всё гнездо на появившихся охотников, а среди атакующих было несколько магов, но они ничего не смогли сделать, какая-то непонятная сила заблокировала магию не хуже хризолана! Гнездо погибло. И теперь его дрожащий родитель стоял перед главой клана. Можно было бы что-то сказать, мол, наказываю за нерадивость. Красавчик ничего не сказал, он просто протянул руку, схватил родителя уничтоженного гнезда за горло, подтянул к себе и выпил силу. Нет, не кровь, крови у живых мёртвых нет, просто жизненную силу. После чего отбросил пустую оболочку в сторону. Подруга главы клана ничего не произнесла, только хищно оскалилась. Глава клана развернулся и посмотрел на родителей оставшихся четырёх гнёзд:

– Атакуем все вместе, но сначала ошеломляющий магический удар! Что-то не нравятся мне эти охотники! Но другого выхода, кроме как их уничтожить, у нас нет! Не обратить, а именно уничтожить!

Вампиры ничего не ответили, вслед за главой клана и его подругой расправили свои кожистые крылья и полетели, позвав всех своих птенцов.

– Ого! – высказалась Лиша, увидев надвигающуюся тучу, состоявшую из вампиров, оскаленные, уже не лица – морды с длинными зубами, на вытянутых руках, вернее лапах, громадные когти. Большие кожистые крылья делали вампиров похожими на больших, уродливых летучих мышей. О чём не преминула сообщить Листик, Лиша хотя не видела летучих мышей, поддержала подругу.

– Внешне похожи, – согласилась Салли, – именно крылья создают это сходство. Бытует легенда, что вампиры превращаются в летучих мышей, но это миф. Вампиры не оборотни, превращаться в зверушек не умеют, тем более в туман – это ещё один миф.

– Ага, – согласилась Листик и кивнула в сторону надвигающейся тучи: – Зато в облако могут запросто превратиться, если их много. В грозовое облако, сейчас ударят!

На охотников обрушился магический удар невиданной силы. Амулеты Салли может и выдержали бы, всё-таки их сделала богиня, а вот Асаш, у которого был амулет, изготовленный магами ордена, просто бы рассыпался и охотник оказался бы во власти вампиров, их многократно усиленного зова. Но охотников прикрывала Листик, её защита выдержала.

– Ого! – теперь это сказала Листик, оценив силу удара. Она выстроила и держала защиту, выглядевшей радужной плёнкой. Эта плёнка дрожала и выгибалась, казалось, она вот-вот порвётся. Листик, с трудом державшая защиту, не то сообщила, не то пожаловалась: – Здорово давят, явно не сами вампиры, кто-то им помогает!

Вампиры плотной стеной шли на охотников, замерших под сжавшейся защитой. Листик и Лиша смотрели на атаку кровососов, Салли с надеждой смотрела на рыжую девочку, понимая, что сама не сможет отбиться – здесь не помогут ни амулеты, ни кристлэн. Бледный Асаш потерял сознание, не выдержав давления магически усиленного зова вампиров, и теперь сползал с коня. Листик закусила губу и хрипло произнесла, обращаясь к охотникам (услышала только Салли, Асаш уже не слышал):

– Не двигайтесь! Моя защита вампиров не пропустит, а вот вы можете выпасть за её пределы! Тогда они вас и сцапают!

Салли кивнула и, подхватив уже потерявшего сознание напарника, прижала к себе. Листик кивнула Лише:

– Вперёд!

Два огненных вихря сорвались навстречу вплотную приблизившимся к защите крылатым чудовищам. Защита сжалась, оставшись только вокруг Салли и Асаша. Огонёк, оказавшаяся вне этого круга, яростно зашипела и выпустила по вампирам огненную струю, отгоняя их от охотников. Два огненных вихря врезались в сразу поглотившую их чёрную тучу. Казалось, что туча сейчас раздавит и охотников вместе с колеблющейся защитой. Но атака кровососов прекратилась, туча остановилась, и вампиры беспорядочно заметались. Их паника стала понятна через несколько минут: туча поредела настолько, что стала видна пара огненных смерчей. Почти соприкасаясь, они метались внутри тучи, выписывая сложные кривые. Давление на охотников ослабло, и Асаш пришёл в себя, он, как и Салли, наблюдал за сражением стаи вампиров и двух маленьких огненных комет. В какой-то момент огненные вихри соединились и словно взорвались. Быстро расширяющаяся горящая сфера поглотила почти всех крылатых чудовищ. Огненной волны удалось избежать лишь нескольким, их огненными сгустками сбила гиласса, вывернулось только двое. Пытаясь сбить и их, гиласса выпустила вместо огня струю дыма, после чего обижено зашипела. Огонёк просто выдохлась и чтоб восстановится её требовалось время. Уцелевшими оказались однорукий вампир и его подруга, они держались позади атакующей тучи и поэтому под огненный удар не попали. Но и скрыться не могли, только трепыхались, словно мухи, попавшие в сети паука.

– Молодец Лиша! – похвалила рыжая девочка свою маленькую подружку, та гордо ответила:

– Я сильная! Ага!

Однорукий вампир закричал:

– О великий Фирисант! Не покидай детей своих!

– Жалкие людишки! Вы посмели поднять руку… – загремел внезапно появившийся огромный вампир. Его раскрытые крылья были не меньше, чем стая кровососов, перед тем атаковавшая охотников. Листик не дала ему договорить, хоть она своё «ага» произнесла, не повышая голоса, оно заглушило рёв вампира.

– Так вот как тебя зовут, буду знать, кого…

Листик тоже не договорила, визг вампира был просто оглушителен:

– Рыжая смерть!

Вампир исчез, а Листик крутанула два ножа, возникших в её руках, и разочарованно произнесла:

– Сбежал, даже не стал говорить, как отомстит. А жаль, я бы успела.

Асаш не понял, что бы успела Листик, Салли хмыкнула и, посмотрев на вампира, которого держала в магическом захвате Лиша, прищурившись, произнесла:

– Вот мы и встретились снова, Рауб. Правда, не так как ты планировал.

Вампир задёргался, пытаясь вырваться, возможно именно этим он ослабил захват Лиши, а может, маленькая сайше отвлеклась, ослабив захват на вампирше, вот та и вырвалась и с рычанием атаковала Салли. Салли встретила налетевшее на неё клыкастое и когтистое чудовище ударом кристлэна, но не погрузив его полностью в тело вампира, а лишь удерживая того на расстоянии. Этого было вполне достаточно, чтоб не только остановить, но и обездвижить вампиршу. Крылья той безвольно обвисли. Когти и зубы пропали, теперь это была – просто красивая женщина.

– Зачем, Лаура? Ведь ты это сделала добровольно! Зачем? – спросила Салли.

– Тебе этого не понять, – чуть слышно произнесла графиня-вампир, – я люблю его!

– Может быть, – пожала плечами Салли и дожала кинжал. Вампирша осыпалась серым пеплом. Охотница повернулась к завывшему вампиру:

– Ты-то понимаешь, что сделал? Любовь светлое чувство, а если она построена на крови других – это не любовь, тем более с твоей стороны.

Удар кристлэна – и вампир тоже превратился в пепел, упавший на землю и смешавшийся с пеплом своей подруги. Асаш задумчиво посмотрел на серую кучку, которую начал разносить ветерок:

– Может, это действительно была любовь? Они и после смерти хотят быть вместе.

– Они уже давно были мёртвыми, – покачала головой Салли, – она его любила и добровольно согласилась стать вампиром. А вот любил ли он? Может, хотел иметь рядом преданное существо. У вампиров всё тоже не так просто и всегда найдётся честолюбивый смельчак, готовый вцепиться в горло, чтоб самому стать родителем гнезда или главой клана. Вот и хочется, чтоб твоя спина была надёжно прикрыта. Вот так то. А Лаура… Думаю она его действительно любила. Лаура была моей подругой. Очень жаль, но я не могла поступить иначе, она стала вампиром, не просто вампиром, а попробовавшим крови.

Некоторое время все молчали, а потом Асаш спросил:

– Эта атака, она была очень сильна, зов был такой…

– Ага, – кивнула Листик, – если бы мы с Лишей не напали бы, то моя защита могла бы не выдержать. В этой атаке была сила бога. Не знаю, каким образом удалось туда её вложить, но это было. И то, что их бог сразу пришёл, как только вампир его позвал, тоже говорит о том, что между ними была тесная связь. А это значит, что вампирский бог делился своей силой с этим Раубом.

– А не может быть так, что те аномальные для миров купола создавал этот вампирский бог? Лиша, тебя и остальных сайше захватил не он? – поинтересовалась Салли. Сайше отрицательно покачала головой, а потом ещё добавила:

– Не-а, он совсем не похож на Таруна, тот был… – Лиша замялась, не зная как описать, каким был Тарун, в итоге закатила глаза и надула щёки: – Тарун был – ух!

– Да, – поддержала свою маленькую подружку Листик, – строитель куполов намного сильнее вампирьего бога.

– Но ты же с лёгкостью ломала купола, а тут, как сама говоришь, едва справилась? – удивился Асаш. Листик пояснила:

– Подраться совсем не то, что поломать построенное. Если знать как, то это сделать довольно легко. Я же объясняла, как ломала магическое плетение куполов – потянула за верёвочку, ту что внутри, оно само и распустилось, как бы крепко не было снаружи. Этот Тарун не рассчитывал, что кто-то сможет проникнуть вовнутрь, понятно?

– А почему вампирий бог сбежал, если он мог тебя одолеть? – не унимался Асаш, Листик улыбнулась и крутанула возникшими в её руках ножиками, словно это могло дать ответ. Ножи пропали, как и появились, и в руках девочки снова ничего не было. Салли кивнула, словно поняла, что Листик имела в виду. Асаш не стал больше расспрашивать девочку, решив выяснить это у напарницы потом.

Из одного дома выглянул пожилой мужчина, осторожно осмотревшись, тихо спросил:

– Вампиры где?

Салли ответила:

– Нет их больше.

Мужчина недоверчиво покачал головой и снова спросил, всё также понизив голос:

– А вы кто?

– Охотники, – просто ответила Салли и добавила: – Присланные вашим бургомистром Волтором. Чтоб освободить деревни от вампиров.

– Слава богам! – воскликнул мужчина и закричал: – Выходите! Вампиров больше нет!

– Похоже, они надеялись спрятаться от вампиров в погребе, – усмехнулась Салли, глядя на чумазых селян и их ребятишек, высыпавших на улицу.

Глава 8. Снова старые друзья и опять зловещий купол

К первой семье присоединились и остальные, люди благодарили немного смущающихся охотников за избавление от вампиров. Листик смотрела на это и улыбалась, а охотники смущались от того, что победу над вампирами приписывали им, победу-то добыли Листик и Лиша. Салли достала из своей седельной сумки два замшевых мягких костюмчика и со словами «На вас не напасёшься, похоже маловато я купила» стала одевать Лишу. Её одежда, как и одежда Листика, сгорела, когда девочки огненными вихрями атаковали вампиров.

– Раздеваться было некогда, – пожала плечами Листик, её нисколько не смущало, что она потеряла одежду. Лиша, которой очень нравился её костюмчик, немного расстроилась и теперь с удовольствием рассматривала свою обновку. Салли собралась одевать Листика, когда та, сделав рукой предупреждающий жест, словно выпала из реальности. Салли тоже замерла, она знала, что Листик «смотрит» и ей не надо мешать в этот момент. Листик ожила и, глубоко вздохнув, сообщила:

– Подглядывает, пойду спрошу – зачем ему это всё надо?

Листик исчезла, Асаш удивлённо посмотрел на Салли, та пожала плечами:

– Ушла, возможно, и в другой мир.

– Без портала? – изумился охотник. – Разве так можно?

– Ты же видел – она может строить порталы между мирами, а может просто так «ходить», – ответила Салли, продолжавшая держать в руках костюмчик Листика. А Лиша всхлипнула:

– Ушла, меня бросила!

Салли стала утешать готовую заплакать девочку, уверяя ту, что Листик скоро вернётся. Потом, усадив Лишу на беспокойно свистевшую Огонька, скомандовала возвращаться в Порт-Саул.

– А Листик? – поджав губы, спросила Лиша.

– Не беспокойся, она нас найдёт, – уверенно сказала Салли, сама она в этом нисколько не сомневалась.

Листик почувствовала, что за ней наблюдают, и не стала туда «прыгать», а шагнула в межпространство. Вот оттуда Листик выглянула и увидела бога-вампира, наблюдавшего за охотниками в хрустальный шар. Исчезновение рыжей девочки он заметил сразу и теперь с беспокойством манипулировал настройками шара, пытаясь обнаружить, куда она делась. Но с помощью такого магического артефакта заглянуть в межпространство невозможно. Листик некоторое время наблюдала за потугами огромного вампира, затем слегка напряглась, и шар с хрустальным звоном, словно оправдывая своё название, лопнул, осыпавшись мелкими осколками. Вампир испуганно заозирался и выпустил когти, приготовившись отбиваться от невидимого противника. Но Листик ничего не предпринимала, продолжая смотреть дальше. Вампир с беспокойством оглядывал густые джунгли, обступавшие поляну, на которой он расположился. Убедившись, что никто не собирается на него нападать, он откуда-то достал ещё один хрустальный шар. Там появилось изображение маленького человека, почти карлика, но сила, исходившая от него, впечатляла. Этого нельзя было не заметить, даже несмотря на то, что это только изображение, видимое в хрустальном магическом средстве связи.

– О Тарун, опять она! Рыжая смерть снова мне угрожала! Я едва унёс ноги!

– Она мне тоже перешла дорогу, нарушая мои планы. Я не могу это терпеть, она за это поплатится! Я её уничтожу! Я за ней теперь слежу и подготовлю ловушку… – Маленький человек замолчал, не договорив фразу. Он внимательно смотрел на вампира сквозь шар и, словно что-то увидев, закричал: – Фирисант! Уходи!

Вампир, не раздумывая, шагнул в открывшийся портал, и тот сразу захлопнулся, отхватив кончики кожистых крыльев. Листик вышла из межпростанства и, глянув в сиротливо висящий в воздухе хрустальный шар, проговорила:

– Уже за мной следишь? Хочешь уничтожить? Хочешь войны? Ты её получишь! Хотя ты уже её начал, нападая на миры.

Почувствовав силу, тянущуюся к ней, Листик разбила хрустальный шар, заодно сняв его привязку к точке пространства, где он находился. Сила, что должна была нанести удар девочке, потеряв цель, вернулась вспять. Маленький человек, нанесший этот удар, успел выставить защиту, но ему всё равно досталось. Подойдя к большому зеркалу на стене и глянув на лиловый синяк под глазом, карлик прошипел:

– За это ты тоже заплатишь! Рыжая мерзавка!

А Листик, стоя на поляне, среди густых джунглей, оглянулась и скривилась:

– Место знакомое и очень нехорошее.

Защита, окружавшая поляну, исчезла, и к девочке потянулось много чёрных щупалец, не только реальных, но и ментальных. Но схватить Листика и начать высасывать жизненную силу что-то им мешало – золотистое тело девочки словно покрылось инеем и от него исходил ледяной холод. Два особо шустрых щупальца Листик завязала узлом и придала им свой облик не только физический, но и сымитировав ауру. После чего отступив в межпространсво, сказала:

– Почему всякая нечисть так любит Сэркэл, это логово лувокков? Надеюсь, они сейчас сожрут друг друга! Может, подавятся!

Охотники и наёмники стояли, задрав голову, скульптурная композиция впечатляла: юная девушка, отдалённо напоминавшая Найю, гордо выпрямившись, вытянула руки в направлении кошмарного мохнатого чудовища. Скульптор очень постарался, и ему удалось передать в камне мохнатость чудовища. Кроме этого страшный зверь обладал огромными когтями и зубами в широко открытой пасти. Над пастью было два носа и четыре глаза.

– Это кто? – спросила Лиша, завороженно глядящая на невиданного зверя. Наёмники молчали, видно, скульптура и на них произвела впечатление.

– Знаешь, – обратилась к Найе Салли, показывая на чудовище, изображающее демона, – он тебя совсем затмевает, можно подумать, что это он, а не ты, победитель в той битве. Я бы на твоём месте обиделась бы.

– А почему у него два носа? – задала совершенно резонный вопрос Лиша. – Если два носа, то должно быть два рта. Глаз-то четыре!

– Вообще-то, ртов тоже должно быть два, но тогда зубы будут не столь устрашающие, ведь два рта займут место одного, – с видом знатока искусства пояснила Листик. Видя, что Лиша не совсем поняла, стала объяснять более подробно: – Демон должен быть ужасен, одним своим видом внушать ужас. Таким образом, подвиг Найи, изгнавшей его, неизмерим! А зубы, вернее их размер, и определяют степень ужасности. Если сделать два рта, то зубы маленькие получатся, не будет требуемой ужасности.

Лиша покивала, слушая Листика, и тут же засыпала подругу новыми вопросами:

– А как это – неизмерим? Его сначала померили и увидели, что мерить нельзя, да? Или сначала увидели, а потом померили? А кого мерили – этого мохнатого, да? А он демон, да? А рога у него на голове, для того чтоб больше казаться? Чтоб потом, когда начнут мерить, не смогли этого сделать? Да?

Листик растерянно оглянулась, не зная, что и на какой вопрос отвечать.

– Действительно рога у него знатные, – заметил Ждан, рассматривая шикарное украшение на голове демона, иначе эти большие и ветвистые рога назвать нельзя было.

– Это не демон, это рогоносец-профессионал, – засмеялась Маара, – и судя по ветвистости рогов – очень опытный.

– А почему? – заинтересовалась Лиша, переведя взгляд с зубов демона на его рога.

– Такие рога – чтоб страшнее было, – нашлась что ответить маленькой сайше Листик. Увидев, что та намеревается задать следующий вопрос, быстро добавила: – Такими рогами не просто забодает, а будет это очень долго делать.

Лиша без всякого страха, даже с некоторым уважением, посмотрела на рогатого демона, потом перевела взгляд на Найю:

– Ты его потому и выгнала, чтоб он бодаться не начал, да?

– До чего любознательный ребёнок! – с усмешкой сказала Маара, а Найя погладила малышку по рыженькой голове и со вздохом согласилась:

– Да, потому и прогнала, чтоб не бодался.

– Бодаться нехорошо! – сделала вывод Лиша.

Вдоволь налюбовавшись скульптурной композицией на героическую тему, отряд направился в гостиницу. Там решили переночевать, с тем чтоб завтра утром выйти и к полудню добраться до врат перехода на Муллиан. Листик рассказала о том, как проследила за богом-вампиром и что увидела потом. Найя предложила свою защиту, но Листик возразила:

– Этот Тарун, несмотря на свой маленький рост, очень силён. Боюсь, что если он захочет напасть, у тебя не хватит силы отбиться. Ты же ничего не могла поделать с его сферой, притом, что это твой мир. К тому же здесь он видит меня. А Муллиан… Ты же знаешь, там я могу спрятаться, и там у меня не только моя сила, мир меня поддержит.

– Знаю Листик, – кивнула Найя, – знаю, но всё равно будь осторожна.

Крепостные стены перехода остались далеко позади. Дорога шла через лес, больше напоминавший хорошо ухоженный парк. Казалось, деревья приветливо шелестят и тянут свои ветви к Листику, тёплый ветерок ласково ерошит рыжие волосы. Неожиданно на дорогу выскочил волк, очень большой волк. Огонёк предостерегающе зашипела, Листик засвистела, успокаивая гилассу. А волк замер, изумлённо глядя на Лишу, сидящую перед Листиком.

– Анкарра? – прорычал оборотень.

– Не-а, – помотала головой Листик.

– Не-а, – повторила Лиша жест подруги.

– Она сайше, это огонь! – пояснила Листик.

Оборотень с опаской посмотрел на маленькую девочку и ящерицу, на которой ехали Листик и Лиша. Из пасти Огонька вырвался маленький язычок пламени, словно показывая, что она не простая ящерица и может ударить огнём, защищая девочек, сидящих у неё на спине. Оборотень снова зарычал:

– Привет, Листик!

Хоть оборотень и рычал, но слова разобрать можно было, Листик ответила:

– И тебе привет, Будом.

А оборотень повернулся к Салли и зарычал, обращаясь к ней:

– Приветствую вас, принцесса! Король и королева, узнав, что вы прошли переход, приглашают вас посетить дворец.

Листик посмотрела на Салли и кивнула:

– Ага! Обязательно посетим, так и передай Гренду и Шигране. И позови своих. Чего они по кустам прячутся? Диких волков изображают?

Волчья стая, появившаяся будто из-под земли, окружила отряд, испугав наёмников. Салли кивнула волкам-оборотням и их предводителю как старым знакомым и как ни в чем ни бывало продолжила путь. Наёмники поехали за ней, боязливо озираясь. Маара обратила внимание на то, что Листику здесь очень рады, казалось, сама природа приветствует девочку: тучка, появившаяся в небе, закрыла её от солнца, но только её. Птички с щебетаньем вились вокруг всадниц гилассы, и одна села Листику на плечо, это выглядело так, будто пичужка рассказывает рыжей девочке новости, а та слушает. Маара поделилась своим наблюдением с Салли, та, к удивлению наёмницы, сказала, что так и есть и, показав на тучку, добавила:

– Видишь? Если бы это сделала Листик, то тень была бы для всего отряда, как на Айдаре, а тут только ей. Это не Листик…

– А кто же? – быстро спросила Маара.

– Муллиан, – пожав плечами, ответила Салли, что очень удивило наёмницу, она снова задала вопрос:

– Ты хочешь сказать, что природа, вернее мир, вот так встречает Листика? Кто же она такая?

– Всему своё время, узнаете…

– Но мир может так относиться только к своему хранителю, да и то не всегда! – опять не дослушала Маара. Салли не стала ни подтверждать, ни разубеждать наёмницу, только усмехнулась. Ещё больше удивило Маару то, как встретили Листика во дворце. Понятны почести, воздаваемые Салли, она всё же была сестрой короля и титула принцессы её никто не лишал, но королевские почести Листику? Пусть та и была очень сильным, можно сказать, выдающимся магом. Но то, что произошло дальше, очень сильно удивило наёмницу: после торжественных приветствий королева (оборотень, как и большинство её свиты) и её фрейлины, среди которых были и тёмные эльфийки, буквально набросились на Листика, обнимая ту. Досталось и Лише: маленькую копию Листика с энтузиазмом тискала вся свита королевы, впрочем, рыжей малышке это понравилось. После торжественного ужина король, королева, Салли, Асаш, Листик с Лишей и набравшаяся нахальства Маара собрались на маленький совет. Присутствовал ещё один мужчина, с обычной, ничем не примечательной внешностью. Маара была уверена, что через полчаса, да что там полчаса – через пять минут не сможет вспомнить, как этот мужчина выглядит. Хотя нельзя сказать, что его внешность заурядна. Из дальнейшего разговора наёмница поняла, что это начальник службы безопасности королевства и одновременно капитан дворцовой стражи.

То, что рассказала Листик, более чем встревожило слушателей, но высказываться никто не спешил. Все повернулись к этому человеку, но не как к младшему по должности, обязанному высказаться первым, а словно спрашивая у него совета.

– Ага, что посоветуешь, Усимт? – спросила Листик, прерывая возникшую паузу.

Салли усмехнулась, вопрос Листика всколыхнул воспоминания почти восьмидесятилетней давности.

– Ага, что посоветуешь, Усимт? – растерянно спросила Листик, глядя на сотника гвардии. Салли уже знала, что этот неприметный с виду человек, не только муж графини Арунской, он ещё и дракон, как Листик, или как они сами себя называют – драклан. Со времени великой битвы на дороге и свадьбы брата Салли и княжны Валевской прошло уже два года. Поголовье вампиров в Торилионе было почти выбито, те, что остались, перебрались в другие миры. Вот Салли и откликнулась на просьбу правителя одной из стран в сопредельном мире, но видно переоценила свои силы, если бы не Листик, пришедшая на помощь, это была последняя охота принцессы Артуара. Салли отважно сражалась, но руки вампиров, вернее лапы, вырастали быстрее, чем она успевала их рубить. Зов вампиров хотя и не действовал на отважную охотницу, но давил так, что мешал двигаться, а её амулет замедлял движения вампиров, но не настолько, чтоб Саллипочувствовала преимущество. Силы вампира и охотницы были примерно равны, но вампиров было почти два десятка и, потеряв пять своих сородичей, они уже праздновали победу. Огненный удар Листика превратил кровососов в пепел без обязательного упокоения. Всё-таки огонь есть огонь, тем более первозданный! Салли и Листик угодили в хорошо подготовленную засаду, вот только вампиры не рассчитывали на то, что одна из тех, на кого расставлены силки, окажется гораздо сильнее, чем они думали. Засада была организована очень грамотно – девочек сначала разделили, не давая прикрывать друг другу спину, а потом навалились на каждую по отдельности. Если Листику эта атака не была опасна, то для Салли она несла нешуточную угрозу: начинающая, неопытная охотница схлестнулась с половиной очень сильной семьи вампиров. Листик тоже недооценила противника и дралась как обычно – своими ножами, спохватившись в последний момент, применила всю свою силу, и теперь подруги, виновато шмыгая носами, стояли перед Усимтом.

– Прежде, чем вступать в бой, надо изучить противника… – наставительно говорил десятник королевской гвардии, Листик, недослушав, начала возражать:

– Ну это же вампиры! Что их изучать!

– Я сказал противника, а не вампиров, – покачал головой Усимт, – в данном случае они применили не стандартную тактику нападения, а вы к этому оказались не готовы. Они оказались именно противником, хорошо продумавшим свои действия, а вы просто полезли, действуя по принципу – ввяжемся в бой, а там видно будет. Это, Салли, в первую очередь к тебе относится, не всегда же Листик будет рядом. Думай, прежде чем что-то делать. Поняла? Ну и твои амулеты, никуда не годятся…

– Как это не годятся! – возмутилась Листик. – Я же их делала! Старалась!

– Сделала в своей манере – силы закачала немерено, и только. Амулет – это тонкий инструмент, и он должен выполнять свои функции на все сто процентов. А ты что сделала? – на этот раз Усимт обратился к Листику, та надула губы. Мужчина снова укоризненно покачал головой и продолжил:

– Вот смотри, бусы и браслет из вампирьих зубов – очень хорошие амулеты, но они мешают друг другу. Браслет не только замедляет вампира, которому наносят удар, а тормозит и сам удар. А бусы гасят скорость нападающих настолько явно, что те это видят и могут убежать или приноровиться и построить свою атаку с учётом действия амулета: ведь как бы медленно не был нанесён удар тебе в спину, его невозможно отбить. Понятно?

Салли внимательно слушала, а Листик ещё больше надула губы, хотя и понимала справедливость сказанного Усимтом, а тот, усмехнувшись, указал юной охотнице на кристлэн:

– Ты думаешь, если у тебя есть этот кинжал, то этого уже достаточно, чтоб считаться крутой охотницей? Нет, этого мало! Кинжал сам по себе лишь инструмент, пускай это и довольно мощный артефакт. И чтоб раскрыть все его возможности, надо хорошо потрудиться!

– А как? – вопрос задала не Салли, а Листик, переставшая дуться и с не меньшим интересом слушавшая Усимта. Тот усмехнулся:

– Вообще-то, кристлэн – младший брат твоих ножиков, Листик. Принцип действия тот же, только слабее. Вампир, скажем так, условно бессмертное существо, и чтоб убить его надо непростое оружие.

– Ага! – влезла с замечанием Листик. – Сам помереть не может, так как уже мёртвый. Надо упокоить или сжечь.

– Ещё от голода может умереть, – блеснула эрудицией Салли, – ведь вампиры постоянно крови хотят.

– Нет, от голода вампиры не умирают, хотя это чувство для них весьма болезненно, – улыбнулся Усимт и пояснил: – И их нельзя назвать мёртвыми, скорее – неживыми. Чем старше вампир – тем он сильнее, тем проще ему контролировать это чувство голода. У молодых вампиров просто сносит крышу, так они хотят есть…

– Ага! – согласилась Листик, недослушав Усимта, и поинтересовалась: – А что общее у кристлэна и моих ножиков?

– Они предназначены убивать…

– Ну, – скривилась Листик, – так это боевые ножики, они именно для этого предназначены, хотя мои кинжалы не возражают, когда я ими режу хлеб…

Усимт вздохнул:

– Листик, ты как всегда не дослушала, а уже пытаешься делать выводы и, заметь, как всегда неправильные. Ваши ножики предназначены не просто убивать, а делать это с теми существами, которым обычное оружие не страшно. Ведь так?

Листик и Салли дружно закивали, а мужчина продолжал, обращаясь к рыжей девочке:

– И ты сказала, что твои ножики не возражают, когда ты ими режешь хлеб, а как ты об этом узнала?

Листик пожав плечами, ответила:

– Ну… Чувствую, что ли…

– Вот! Ты тоже должна почувствовать свой кинжал! – Усимт посмотрел на Салли, та растерянно ответила:

– Но я же не маг! Как я могу это сделать?

– Потянись к нему так, словно ты встретила старого друга, ведь ты же рада, когда такое происходит? Вот и сейчас, представь, что это не кинжал, а твой боевой товарищ, которого ты давно не видела, – посоветовал Усимт.

– Ага! – снова влезла Листик, Салли вытянула перед собой руку с кристлэном и наморщила лоб, напряжённо разглядывая свой кинжал, Усимт очередной раз покачал головой:

– Не так, смотри на него как на друга. Любое оружие – это, прежде всего, друг для его владельца, надёжный и верный. Оружие никогда не предаст и не обманет. Если ты к нему будешь соответственно относиться, то оно никогда не подведёт – не выскользнет из руки и не сломается.

– Ага! – подтвердила Листик и тут же спросила: – А почему оно может сломаться?

– Оружие не любит, когда им пренебрегают, не любит, когда убивают… – начал Усимт, Листик его перебила, удивлённо спросив:

– Но как же так? Оружие для того же и предназначено, чтоб убивать! И разве оно что-то понимает?

– Оружие всё понимает, оно не любит бесцельных и подлых убийств и рано или поздно обратится против того, кто это делает, то есть против своего хозяина. Понимаешь, Листик, честный поединок – это одно, а удар в спину – совсем другое, – постарался объяснить Усимт, видя, что рыжая девочка не совсем поняла, улыбнувшись, спросил:

– Вот ты не собираешься же своими кинжалами убивать всех встречных… Гм, – мужчина на мгновение замялся, глянув на Салли, не стал уточнять, кого Листик может убить, – хотя можешь это сделать. Вот твои кинжалы это чувствуют и понимают, что ты их если и используешь, то только по делу. В смысле, применишь по прямому назначению, а не тогда, когда хлеб режешь.

– Ага, – кивнула рыжая девочка и пожала плечами: – Ну чем же мне хлеб резать? Ведь других ножиков у меня нет!

– Вот именно… – начал Усимт, но в этот раз ему не дала сказать Салли, радостно закричавшая:

– У меня получилось! Получилось!

– И что получилось? – спросил Усимт.

– Ага! Он тебе ответил? – поинтересовалась Листик.

– Я его почувствовала! Словно кинжал часть меня!

– Ага, – глубокомысленно произнесла Листик, глядя на Салли. Усимт удовлетворённо кивнул:

– Теперь это оружие только твоё. Он будет слушаться только тебя, и если кто-то, завладев твоим кинжалом, попытается тебя же им ударить, то кристлэн этого не позволит. Теперь его удары будут по-настоящему разящи, вот ты говорила, что руки у вампиров отрастали быстрее, чем ты их рубила? Да? Теперь такого не будет, после удара твоего кристлэна вампир не сможет восстановить свою конечность, даже если ты по ней только ударишь, а не отрубишь.

– Вот, теперь ты своим ножиком тоже можешь хлеб резать и он не обидится, – добавила Листик, а Салли спросила у Усимта:

– Такими свойствами обладают все кристлэны или только у опытных охотников?

Усимт улыбнулся, но не ответил, за него это сделала Листик:

– Не-а, такими свойствами обладает только твой. Ведь этот кристлэн тебе дал Усимт, а он обязательно над ним предварительно поработал. Твой кинжал не просто охотничий артефакт, а ещё и очень сильный амулет! Усимт вообще умеет такое…

– Теперь, Салли, поработаем над твоим амулетами, – Усимт не дал Листику договорить. Рыжая девочка снова собралась надуть губы, мужчина, это увидев, серьёзно произнёс:

– Я не буду переделывать амулеты, Листик их изготовила достаточно грамотно, но несколько небрежно. Вот это мы и исправим, и сделает это Листик. Я только покажу как, и поскольку её возможности несоизмеримы с теми, что были тогда, когда она эти амулеты делала, то, думаю, что-то из этого да выйдет.

Листик не стала надувать губы, но показала язык. При этом девочка слушала Усимта и в точности выполняла все его указания, совершенствуя ранее изготовленные амулеты. Салли, наблюдая за подругой, заметила, что Листик не слепо следует указаниям своего, как она говорила, дяди, а старательно учится.

В ордене амулеты, как и сам кристлэн, вызывали зависть у всех охотников – таких ни у кого не было! Мало того, что они имели эффективность, которой не имел ни один орденский амулет, так они ещё были индивидуальны – словно домашние животные подчинялись только Салли и оберегали свою хозяйку, как будто были действительно живыми.

Салли улыбнулась, Листик терпеливо ждала, что скажет Усимт. Рыжая девочка, хоть и была намного сильнее своего дяди, но признавала его опыт и знания и ожидала, что же тот посоветует, а когда тот предложил план дальнейших действий, Листик только кивнула, соглашаясь с предложенным.

– Нам надо глянуть на место обитания этого Таруна, но сделать очень осторожно. Хотя я думаю, что это нам ничего не даст, – высказал Усимт свою точку зрения. Все молчали, молчала и Листик, хотя из слов Усимта можно было сделать вывод, что эта затея – посмотреть на место обитания неизвестного злобного бога – бессмысленна.

– Но если это ничего не даст, зачем же смотреть? – спросил Гренд и развил свою мысль: – Не проще ли организовать поиск или что там вы можете предпринять? Не думаю, что Листик уступает в возможностях этому богу-злодею. Тем более что она его видела и запомнила его ауру. Мне Шиграна рассказывала, что по ауре можно найти кого угодно, не так ли, дорогая?

Гренд повернулся к жене, ожидая, что она подтвердит его слова, ведь Шиграна была магом и не слабым! Та не спешила это сделать, а посмотрела на Усимта, тот кивнул:

– Да это так, но боюсь, что в данном случае это нам не поможет. Для бога скрыть свою ауру ничего не стоит. Скорее всего, так и было, Листик видела то, что ей Тарун показал, а не реальный свой облик и ауру. А посмотреть надо. Обычно такие сущности ошибок не делают, крупных ошибок. Подводит их пренебрежение к мелочам, они считают – раз они на такое не обращают внимания, то и другим тоже неинтересно. Вот на этом можно поймать самого могущественного бога, причём чем он сильнее, тем легче это сделать. Листик, ты готова?

Рыжая девочка, к которой были обращены эти слова, кивнула и строго сказала своей маленькой копии:

– Лиша! Ты остаёшься! Там, куда мы сейчас пойдем, может быть, а скорее всего так и есть, опасно! Я скоро вернусь. А ты слушайся Салли!

Листик и Усимт на мгновенье неподвижно застыли, а потом исчезли. Лиша всхлипнула и посмотрела на Салли, та прижала рыжую малышку к себе и, скорее стараясь подбодрить себя, чем утешить маленькую сайше, произнесла:

– Они скоро вернутся, с ними ничего не случится! Листик очень сильная, а Усимт опытный и осторожный, они справятся!

Вокруг клубился серый туман межмирового пространства. Усимту стало немного не по себе, конечно, такой туман он не раз видел. Проходя сквозь него во время своих межпространственных «прыжков», но это были лишь мгновения между точкой откуда «прыгнул» и местом, где должен выйти. Причём, где выйдет, Усимт знал всегда. Но сейчас он и Листик словно зависли во время «прыжка», хотя такого не могло быть в принципе! Они и не «висели». Просто Листик медленно шла и «смотрела». Усимт знал, что так может делать ещё только Милисента, остальные снежные драконы так не могли, хотя и получили возможность «прыгать» без амулета.

– Вот тут, – сообщила Листик и предложила: – Давай посмотрим? Мы немного в стороне от того места, где я видела Таруна. Скорее всего, то был замок – средоточие его силы. Но думаю, что такой замок у него не один. О том, что боги любят строить такие жилища в виде крепостей-дворцов, мне рассказывал Энна, у неё тоже есть несколько таких.

Усимт ничего не сказал, только искоса глянул на Листика. Немного помолчав, та показала на открывшуюся картину и удивлённо воскликнула:

– Смотри!

Каким-то образом, потому что так и не покинули межпространства, Листик и Усимт видели то, что творилось на месте, где по словам рыжей разведчицы был замок Таруна. Там бушевало даже не пламя – огненный шторм! Первозданный огонь во всей его необузданной ярости! Такой огонь и для дракланов был опасен, да что там опасен – смертелен! Может, Листик и выжила в этом пламени, но Усимт, даже наделённый способностями снежного дракона, наверняка бы погиб! Спасло только то, что Листик не вывела его из межпространства, Усимт даже зажмурился, представив себе, что произошло бы, если это был обычный «прыжок» и они бы вывалились прямо в этот огонь. Впрочем, замешательство мужчины длилось недолго, к нему быстро вернулось обычное его самообладание, осторожность и наблюдательность.

– Ха! – пренебрежительно усмехнулась Листик, глядя на огонь. – Неужели Тарун думал этим мне навредить?

– Не спеши, – тоже усмехнулся Усимт, – не думаю, что твой Тарун так прост, он же видел тебя, когда ты заглядывала к нему сквозь стеклянный шар? Причём ненастроенный на тебя? Ты тогда свою ауру прятала?

– Не совсем, я тогда смотрела сразу после боя с вампирами, а я их пожгла. Ну, не одна я, вместе с Лишей, – поправилась Листик, Усимт кивнул:

– Вместе с Лишей, но ведь могла и сама? Тебе бы это особого труда не составило, так?

– Ага! – тоже кивнула Листик, Усимт продолжил рассуждения:

– Значит, могла и сама. Идём дальше, пожгла и очень напугала вампирьего бога, тот бросился жаловаться Таруну, который в свою очередь сделал выводы: есть одна нахалка, что порушила его строения и огня не боится, Лиша, кто? То-то же, значит, огня не боится, и то, что за ней сквозь хрустальную сферу наблюдают, почувствовала. Так? Ещё и сумела проследить, откуда наблюдают, а на такое кто способен? А потом, когда уже с самим Таруном поговорила, закрыла канал, созданный хрустальным шаром. Выводы напрашиваются сами собой. А теперь, глянь-ка туда.

– Ага, – кивнула Листик, – ловчая сеть! Такая же, как построила тогда демон-паучиха!

– Вряд ли она сама её построила, тем более что сеть не выпускала и её. Скорее ту ловушку сделали по её заказу и… Не хочу ничего говорить, но похоже и здесь приложила руку Многоликая.

– Не-а, я точно знаю, что к этим куполам, что настроил Тарун она не причастна, – отвергла подозрения Усимта Листик и спросила: – Так что будем делать?

– Всякая паутина, а эта ловчая сеть именно паутина, должна иметь сигналку. Должен же знать паук, что кто-то попался в его сети?

– Ага, – согласилась Листик с Усимтом и предложила: – Подёргаем за сигналку?

– А паук придёт и увидит, что его сеть пуста, и догадается о том, что его хитрость раскрыта, – возразил Усимт и предложил другой вариант: – Мы не будем ничего ломать, пусть Тарун думает, что до его ловушки ещё никто не добрался. Но мы навесим свою сигналку, и если кто-то сюда попадётся, придём и посмотрим…

– И поможем! Мы же не будем смотреть, как Тарун кого-то поймал!

– Конечно поможем, – ответил Усимт, Листик с подозрением на него посмотрела. Хитрый драклан вряд ли кому-то помогал бы, скорее только наблюдал бы, стараясь изучить повадки и возможности того, кто построил ловушку, предоставив жертве выпутываться самой. Усимт усмехнулся, он именно так и поступил бы и это было бы правильно, ведь он не мог тягаться с богом. А подобное мог сотворить только кто-то из богов. Старших богов. А никак не младших. Но с Листиком появлялась возможность потягаться с этим богом, что само по себе было довольно интересно, поэтому Усимт и согласился с Листиком, даже предложил свой вариант развития событий:

– Мы поставим свою сигналку, и если кто-то попадётся, то придём и поможем. Этот Тарун не будет ожидать, что на него нападут сзади. Его внимание будет обращено на жертву.

– Ага, это он будет думать, что там жертва. А мы подтолкнём его, чтоб он сам влетел в эту сеть. Хоть её он и делал, но сразу не вырвется!

– Правильно мыслишь, – усмехнулся Усимт, – напасть сзади и затолкать в сеть! Ты настоящий драклан! Хитрый и коварный!

– Ага! Я такая! А ещё я невероятно могучая, быстрая, неуловимая и…

– Чрезвычайно хвастливая, – добавил Усимт. Листик сделала вид, что надулась, и командным голосом заявила:

– Хватит меня критиковать, лучше давай сигналку ставить!

– Так уже, – усмехнулся Усимт, – пока ты тут рассказывала, какая ты неотразимая, я уже всё сделал, так что давай возвращаться.

Усимт и Листик появились так же внезапно, как и исчезли. Лиша тут же бросилась к Листику и обняла ту, причитая при этом:

– Тебя так долго не было! Я так переживала, так переживала!

– Я вижу, – кивнула Листик, глядя на пустые вазочки из-под мороженого.

– Сейчас должны принести горячий шоколад, я распорядился, – сообщил Гренд.

– Очень кстати, – улыбнулась Листик.

– Ещё бы Листик отказала от шоколада, – усмехнулась бронзоволосая, очень красивая девушка, неизвестно откуда появляясь. Не одна. С ней была тёмная эльфийка в брючном костюме, безо всяких украшений.

– Привет, Рамана! Привет, Люси! – поздоровалась Листик.

– Вроде не двоится в глазах, но если бы это и случилось, то оба Листика были бы одинаковы, а так… Вторая Листик будто очень помолодела, иди-ка сюда, незнакомое дитя! – бронзоволосая бесцеремонно притянула Лишу к себе и провернула, рассматривая.

– Я не дитя! Я Лиша! – пискнула маленькая сайше, с опаской глядя на Раману, Листик поспешила пояснить:

– Лиша сайше, она…

– Знаю, – кивнула бронзоволосая, – очень своенравное и опасное племя. С ними ещё никому поладить не удавалось, интересно, как ты смогла её приручить?

– Я не приручала, их похитил Тарун и… – Листик рассказала о своей встрече с сайше и о том, что пять сайше остались на Айдаре у Агги, а Лиша захотела идти с ней. Закончила свой рассказ Листик вопросом: – Рамана, так ты знаешь, где мир сайше?

– Знаю, – кивнула бронзоволосая и сообщила: – Только вряд ли их примут обратно, там всё очень непросто, так пускай случившееся останется как есть.

– Я от Листика никуда не уйду! – заявила маленькая сайше, при этом успела выпить шоколад своей старшей подруги. Листик только развела руками, а Рамана осуждающе покачала головой, не показывая на что конкретно её реакция – на заявление сайше или на то, что та выпила чужой шоколад. Листик, решив разборки по поводу шоколада и мороженого перенести на потом, повернулась к девушке-дроу. Та ответила на незаданный вслух вопрос:

– Лоссанна попала в ловушку и не может выбраться!

Листик подняла бровь – это какая же должна быть ловушка, чтоб поймать и удерживать старшую богиню дроу! А Люсиниэль быстро стала рассказывать:

– Там появился купол, с которым хранительница мира не смогла справиться, вот туда и пошла Лосс. Она прошла под купол, но обратно не вышла! Листик, помоги!

Листик переглянулась с Раманой, а Лиша решительно заявила:

– Листик, я с тобой!

Усимт просто поднялся со своего места, а Листик открыла портал:

– Ну что ж, пошли!

Когда Рамана, Люсиниэль, Усимт и Листик с Лишей, скрылись в серой дымке перехода, Маара, глядя на то место, где он только что был, спросила у Салли:

– Переход – понятно, я уже знаю, что Листик их может строить куда угодно. А вот первый раз?.. Они просто исчезли, да и эта бронзоволосая девушка также появилась, это что? Тоже такой переход? Кстати, кто это, такая молодая и красивая, тоже сильный маг?

– Не только маг, это дракон! – вместо Салли ответила Шиграна.

– Э-э-э… – У Маары от изумления округлились глаза. – Ты… Ой, простите, ваше величество! Вы хотите сказать, что эта юная девушка…

– Дракон, которому больше трёх тысяч лет. Усимт тоже дракон.

– Э-э-э… Не хотите ли вы сказать, что Листик тоже… – глаза Маары округлились ещё больше.

Шиграна просто кивнула, а Маара укоризненно посмотрела на Салли, та усмехнулась:

– Я же говорила – всему свое время.

– А эта девушка-дроу? Она что тоже дракон?

– Нет, она просто обыкновенная богиня, – продолжая улыбаться, ответила Салли.

– Не завидую я этому куполостроителю – три дракона и одна богиня, да ещё этот маленький факел… Постой, постой! Ты сказала – богиня! – До Маары наконец дошло, что сказала Салли о ничем не примечательной девушке-дроу, разве что красивой, как и все представители её народа. Наёмница снова округлила глаза: – Салли, пусть твой брат и король, но чтоб так просто к вам сюда заходила богиня!

– Что тут странного, – пожала плечами Шиграна, слушавшая разговор Салли и Маары, – мы же друзья, то почему бы богине не зайти в гости к своим друзьям?

– Куда я попала? С кем связалась? Драконы, богини! Я не говорю уже о хранителях, готовящих на привале мясо для одной рыжей малявки… Хотя если она дракон, то лучше её не злить и приготовить мясо или подать тазик мороженого, – произнесла вполголоса Маара. И посмотрела на короля, тихо отдающего приказ, судя по мундиру, лейтенанту гвардии.

– Всё может быть, поэтому надо быть готовыми к любым неожиданностям, – прокомментировала поведение своего брата Салли.

Купол переливался зловещим чёрным цветом. Хотя чёрный не имеет оттенков и не может играть бликами, но впечатление было такое, словно его поверхность именно переливается. Недалеко от того места, где Листик и её спутники вышли из портала, на камне сидела девушка-дроу. Люси направилась к ней, подойдя ближе, поздоровалась:

– Привет, Ливониэль!

Вслед за Люси поздоровались и остальные. Дроу ответила на приветствие, при этом отдельно поклонившись Листику:

– Здравствуй, сестра!

Листик поклонилась в ответ и спросила:

– Лосс там? И купол начал увеличиваться, да?

Получив утвердительный ответ, рыжая девочка сообщила:

– Ну, я пошла.

– Я иду с тобой, – тоном, не терпящим возражений, заявила Рамана. Её поддержала Лиша:

– Ага! Все идём! Я тоже!

После чего рыжая малышка начала раздеваться, пытаясь аккуратно складывать свою одежду, так пояснив свои действия:

– Сгорит, Салли будет ругать, что меня не напасёшься! Да и жалко, такой красивый костюмчик!

– На тебя не напасёшься, – поправила Листик, а Рамана, глядя на Лишу, с улыбкой заметила:

– Кого-то она мне очень напоминает!

Листик и Рамана последовали примеру маленькой сайше, только Усимт не стал раздеваться, заметив:

– Надо же кому-то прилично выглядеть, а вдруг нас там ждут? А мы подобающе не одеты?

– А как же, ждут, с угощением, – криво усмехнулась Рамана, а Лиша тут же поинтересовалась:

– А мороженое там будет?

– Скорее только горячее, – ответила Рамана и, глянув на Люсиниэль, сказала: – Тебе лучше тут остаться. Если захватили твою сестру, то вполне возможно, что и тебя попытаются, применив уже отработанный приём. Не знаю, что там было – заклинание или какая другая ловушка, но тебе лучше туда не лезть.

Слаженный огненный удар прорвал оболочку купола и туда сразу же устремились большой бронзовый и маленький изумрудно-золотистый дракон. Но стоило им только углубиться в образовавшуюся брешь, как их оплели чёрные жгуты, появившиеся из стенок купола. А эти стены оказались на удивление толстыми. Глядя на чёрные коконы, в которые превратились пленённые драконы, Рамана задумчиво сказала:

– Нечто подобное я уже видела, сначала пропустить, а потом стараться обездвижить, Листик, это тебе ничего не напоминает?

– Ага! – кивнула рыжая девочка. – Защитную сеть-ловушку вокруг мира Муллиан. Её ловчие жгуты точно также расступились, а потом заплели меня, как паутина.

– Принцип тот же, хотя есть некоторые усовершенствования, – кивнула Рамана, строитель тоже набирается опыта. – Видела, как жгуты гасили огонь?

– Ага! – снова кивнула Листик. – Они словно состоят из воды или другой жидкости, похожей на воду. Эти жгуты при попадании на них огня лопались, и жидкость тушила огонь.

– А ты что думаешь? – обратилась Рамана к Усимту, тот усмехнулся:

– Комбинированный удар, если эти жгуты состоят из жидкости, то нам надо, чтоб как можно больше этой жидкости вытекло, а потом её заморозить. Кстати, Рамана, твои иллюзии очень хороши, почти как у Тайши, вон как с ними купол борется, словно драконы настоящие. Не поверю, что это просто иллюзии, что ты туда заложила?

– Огонь, только огонь и ничего кроме огня, – вернула Усимту улыбку Рамана, – он выплеснется, когда это мне понадобится.

– Отлично, – кивнул Усимт, глядя, как чёрные жгуты всё сильнее и сильнее оплетают иллюзорных драконов, стараясь их раздавить. Жгутов становилось больше и больше, но в том месте, где были захвачены драконы, брешь в куполе так и осталась, видно жгутов не хватало, чтоб одновременно заделать её и удерживать пленников, Усимт обратил на это внимание: – Видите? В действиях купола прослеживается логика – сначала уничтожить напавших на него, а потом восстанавливать оборону. Прямолинейная логика – а если последует ещё одна атака?

– Ага, – влезла с замечанием Листик, – а она обязательно последует!

– И это говорит о чём? – задал вопрос Листику Усимт, та растерялась, не зная, что ответить, мужчина посмотрел на Лишу и поучительно сказал: – Это говорит о том, что не надо перебивать старших, не дослушав то, что они говорят. Так вот, этот купол неразумен, он просто выполняет заданную ему программу, надо сказать очень эффективную программу обороны, но в данном случае его ресурсов хватает только на одну задачу. Ну и что теперь скажешь?

Листик, к которой обратился Усимт, важно кивнула:

– Сам купол это большое и сложное заклинание и только. При этом там нет никого, кто бы мог подкорректировать его действия в соответствии с изменившимися условиями. Вариативность заклинания ограничена во времени и пространстве.

– Вот видишь, что значит три высших магических образования! – поучительно сказала Рамана молчавшей Лише, та кивнула:

– Ага! Я тоже так хочу!

– Будешь учиться, тоже так сможешь высказываться, учиться в Зелийской академии Магических Искусств, – серьёзно ответила Рамана, Лиша с готовностью кивнула, а бронзоволосая занялась планированием дальнейших действий, расписывая роли присутствующих:

– Вы, Ливониэль и Люсиниэль, остаётесь здесь. Ваша задача мобилизовать ресурсы мира и не допустить расширения купола или выхода из него кого-нибудь или чего-нибудь. Усимт, ты тоже остаешься здесь, будешь нас страховать и поддерживать коридор, возможно мне и Листику потребуются все наши ресурсы и нам будет не до этого. Лиша, тебе самое важное задание – охранять их и не допустить внезапного нападения, от Усимта будет зависеть наша с Листиком жизнь! Я и Листик очень на тебя полагаемся! Ну а мне с Листиком остаётся самое простое – проникнуть под купол и посмотреть, что там и как. Если всё всем понятно, начинаем!

Опять слаженный огненный удар обрушился на купол, а пленённые драконы взорвались, словно распустившись жгучими огненными цветами. Часть чёрных жгутов просто испарилась, остальные превратились в жидкость, заливавшую огонь. Но огонь уже стал не менее жгучим холодом, замораживая всё вокруг. Чёрные жгуты бились о ледяные стены тоннеля и не могли заполнить образовавшуюся брешь. Туда-то и устремились два дракона – бронзовый, летевший первым, и маленький изумрудно-золотистый. Поднявшаяся с камня, на котором сидела, Ливониэль и стоящая с ней рядом Люсиниэль настороженно смотрели в сторону увеличившего своё мрачное свечение чёрного купола. За ними выстроился отряд дроу, воины подняли луки, изготовившись к стрельбе, чем вызвали скептическую усмешку Усимта. Он сам застыл в напряжённой позе с вытянутыми вперёд и вверх руками. Между ним и ледяным тоннелем, где скрылись драконы, воздух словно загустел и покрылся инеем. Картину дополнял огненный вихрь, метавшийся вокруг мужчины и эльфиек – Лиша добросовестно выполняла возложенную на неё задачу – охранять!

Драконы долетели до конца тоннеля, упиравшегося в клубок чёрных жгутов в центре купола. Там просматривался человеческий силуэт.

– Рамана, смотри, похоже это она! – прокричал меньший дракон большему, нормально разговаривать было невозможно из-за сильного гула, создаваемого перемещающимися жгутами – их хаотичное движение прослеживалось за ледяными стенами. Маленький дракончик обратил на это внимание: – Смотри, как суетятся! Бьют всё сильнее и сильнее! Сломать хотят!

– Да, Листик, – ответил большой бронзовый дракон и показал на клубок с человеческой фигурой, – надо выручать и уходить отсюда, боюсь, что долго ледяные стены, хоть Усимт и подпитывает их, не выдержат!

– Ага! – согласился изумрудно-золотистый дракон и ударил по жгутам огнём, но эффекта это не дало. Тогда дракончик ударил ледяной стрелой – жгуты немного подались назад и тут же вернулись на место, вернее место замороженных и осыпавшихся ледяной крошкой заняли новые. Листик ударила ледяной стрелой, начинённой внутри огнём. Это заставило жгуты податься назад – часть из них замёрзла, а часть превратилась в жидкость, залившую огонь. Маленький дракончик снова ударил холодом и огнём, отвоёвывая ещё немного пространства.

– Так долго бить будешь, – сказала Листику Рамана, – попробуй наоборот.

Листик мощно ударила огнём – пламя бушевало почти минуту, охватив всю поверхность чёрного клубка, в который упирался тоннель пробитый драконами. Побушевав некоторое время, огонь мгновенно сменился стужей, которая превратила в ледяную поверхность лопнувшие и залитые жидкостью чёрные жгуты. Рамана без промедления ударила воздушным кулаком, лёд с хрустальным звоном осыпался, открывая бледную тёмную эльфийку, удерживаемую всего несколькими жгутами. Драконы их быстро обрубили и, подхватив падающую дроу, Рамана скомандовала:

– Уходим!

Драконы стремительно полетели по разрушающемуся ледяному коридору. Успели выскочить в самый последний момент – на месте схлопнувшегося коридора снова начали свой зловещий танец чёрные жгуты.

Ливониэль и Люсиниэль приняли у Раманы её ношу и осторожно положили на траву. Дроу, не опуская луки, настороженно смотрели на драконов. Усимт, у которого выступила испарина на лбу и дрожали руки, обессилено опустился на траву. Маленький огненный вихрь прильнул к изумрудно-золотистому дракончику – и уже на траве стояли две обнимающиеся рыжие девочки.

– Я так волновалась и так охраняла! – затараторила меньшая, старшая её гладила по голове, а бронзовый дракон спросила:

– Листик, чем этот купол отличается от тех, что ты видела раньше?

– Этот цельный. Всё внутреннее пространство, заполненное такими же жгутами, как и те, из которых сделаны стены. И они очень агрессивно себя ведут – нападают! – ответила старшая рыжая девочка и, немного подумав, добавила: – Этот и сломать тяжело. Вижу где дёрнуть надо, но подобраться туда очень трудно.

– Похоже, создатель этих куполов сделал выводы, – подал голос пришедший в себя Усимт, – а этот купол не защита, как остальные, того что под ним спрятано, а ловушка на того, кто захочет посмотреть – что там? Ловушка весьма умело сделанная, но есть один просчёт её строителя – он использовал уже опробованное решение.

– Ага, – согласилась Листик, – мне бы только добраться до той ниточки, я и этот купол сломаю!

– В этом-то и вся проблема – добраться, – вздохнула бронзовый дракон и, глядя на участившиеся чёрные сполохи купола, озабоченно сказала: – Не нравится мне это, надо отсюда убираться и побыстрее.

– И вот так бросит эту гадость здесь? – Возмутилась Листик. Судя по надутым щекам, она что-то предприняла.

Глава 9. Дела семейные

Некоторое время все молчали и смотрели на чёрный купол, увеличивший интенсивность своих пульсаций.

– Листик, ты что делаешь? – Первым заметил потуги изумрудно-золотистого дракончика Усимт. Рыжая девочка снова стала драконом, и он, забавно надувая щёки, морщился.

– А? Я? – не сразу обратил внимание на вопрос мужчины дракончик.

– Да, ты, – кивнул Усимт, – ты хочешь вытолкать купол из этого мира?

– Ага, – кивнул дракончик, прекратив попытки это сделать. И тяжело вздохнув, пожаловался: – Я же вытолкала такой купол, вернее, сферу из Олуана. А сейчас вот – не получается! Её будто кто-то держит.

– Держит, – согласилась Рамана и добавила: – Очень сильный, так держит, что Листик сдвинуть не может, а я не могу разглядеть – кто держит.

– Как это не могу сдвинуть? – возмутился изумрудно-золотистый дракончик. – Я же сдвинула!

– Оно и заметно, купол как стоял, так и стоит, – с сарказмом заметил Усимт, но присмотревшись к куполу, весьма непонятно высказался: – А вообще-то… Да, это мысль!

Листик перестала надувать щёки и собралась надуть губы. Рыжая малявка, трущаяся около дракончика, надула губы сразу.

– Как они похожи, даже губу оттопыривают одинаково! – притворно умилилась Рамана, ответом ей были два одновременно высунутых языка. Бронзовая дракона покачала головой: – Манеры, вернее, их отсутствие тоже одинаковы.

– Как такое может быть – отсутствие манер? Они всегда есть! Только могут быть хорошими или дурными! – возмутилась Листик, Лиша её тут же поддержала:

– У нас есть манеры! Вот!

– Может, оставим выяснение этого животрепещущего вопроса на потом? – спросил Усимт и предложил: – Давайте всё-таки займёмся куполом.

– Что ты придумал? – тут же спросила Рамана, мужчина пояснил:

– Листик чуть сдвигала купол, но её ошибка в том, что она пыталась его выдавить в межпространство, а надо в какой-нибудь мир. И не толкать, а тянуть.

– Как это? – поинтересовалась Листик, она перестала дуться, вернее, и не начинала, так как за неё это сделала Лиша. Теперь требовательно смотрела на Усимта, тот пояснил:

– Листик толкает, а строитель купола…

– Тарун! – вставила Листик, Лиша тут же добавила от себя:

– Тарун! Ага!

Мужчина их серьёзно поблагодарил:

– Спасибо, Листик, спасибо, Лиша, что бы я делал без вашей ценной информации?

Листик и особенно Лиша изобразили гордый вид, а Усимт продолжил объяснять свой план:

– Купол немного сдвинулся, мы толкнём ещё раз, все толкнём. Потом ещё раз, а потом мы толкнём и сразу отпустим, а вот Листик потянет. Понятно?

– Не-а, – в один голос сказали Листик и Лиша.

– Тот, кто держит купол, чтоб удержать его, должен будет давить с той стороны. Понятно? Нет? Мы, пытаясь, толкнуть купол, давим с одной стороны, а он, не давая нам этого сделать, давит с другой. Понятно? – Закивали все, соглашаясь с доводами Усимта, а он продолжил излагать свой план: – Мы не просто перестанем давить, откроем большой портал, а Листик туда и дёрнет, задавая направление движения. А этот Тарун сразу не поймёт, что мы сделали, и будет толкать со своей стороны, ведь до этого мы раскачивали купол, стараясь сдвинуть его.

– Ага! Вытолкаем эту гадость в межпространство! – заявил изумрудно-золотой дракончик, радостно потирая лапки.

– А вот этого делать не надо, – возразил Усимт, Листик удивилась:

– Как это? То ты говоришь – давайте вытолкаем и предлагаешь как, то говоришь – не надо?

– Я говорю – не надо в межпространство. Купол там не удержится и выпадет в какой-нибудь близлежащий мир, возможно, даже сюда обратно. Зачем нам это надо? Придётся освобождать другой мир или снова этот от этой гадости, а это будет уже труднее сделать. Куполостроитель извлечёт урок, а он показал, что умеет это делать. Мы толкнём купол туда, где и так всё плохо, где водятся такие существа, что…

– Сэркэкл! Мы толкнём его в Сэркэкл! – догадалась Листик и захлопала лапками, как человек ладонями. Усимт кивнул:

– Именно туда, там купол никому не навредит, даже наоборот – он носит ментальную составляющую своего создателя. А лувокки жрут всё! Чёрные жгуты, составляющие купол, с такой приправой покажутся им лакомством.

– Никогда не думала, что буду кормить этих тварей, – хмыкнула Рамана, – но в жизни всякое случается. За дело! Я, Усимт и Люси толкаем. Лосс ещё слишком слаба, поэтому она только смотрит. Ливониэль, ты как хранитель этого мира следи, чтоб ничего тут не осталось. Листик, будь готова дёрнуть, когда мы перестанем толкать и откроем портал. Лиша по-прежнему выполняет самую важную задачу – охраняет нас. Понятно?

– Ага! – важно кивнула Лиша. Рамана улыбнулась и скомандовала:

– Начали!

Что что-то происходит, было заметно только по тому, как напряглись Усимт, Рамана и Люси. Остальные продолжали пребывать в кажущемся расслабленном состоянии. Так продолжалось минут пять, а вот интенсивность чёрного свечения купола усилилась. Внезапно его край словно окутался серой дымкой. Эта дымка стремительно распространилась по всей поверхности купола и исчезла вместе с чёрной глыбой, до этого опухолью возвышавшейся посреди зелёной долины. Только проплешина голой земли дымилась на том месте.

– Мало ли… Чем там могло быть… Заражено… – говорила, оправдываясь, Листик, запыхавшаяся словно после долгого бега. Впрочем Рамана и Усимт выглядели не лучше, а Люсиниэль обессиленно опустилась на траву.

– Вот потому я и забрала немного земли оттуда… – Листик продолжила объяснять свои действия, но её слова заглушил громкий то ли вой, то ли рёв. Над тем местом, где был чёрный купол, возникло такое же облако, и оттуда в изумрудно-золотого дракончика ударила чёрная молния. Но она не попала в Листика, на её пути оказался маленький огненный вихрь, Лиша самоотверженно заслонила свою подругу. В тёмное облако полетел слаженный огненный удар двух драконов и Усимта, а Ливониэль обрушила на неизвестную опасность всю силу своего мира – в виде мощного воздушного вихря. Ещё несколько огненных ударов разметали и сожгли ошмётки порванного вихрем облака. А Лиша, теперь уже девочка, лежала на руках Листика, тоже поменявшей ипостась. Маленькое тело безвольно обвисло, казалось, что жизнь совсем из него ушла. Такая же золотистая кожа, как и у Листика, теперь была бледной с каким-то землистым оттенком.

– Как же так? – Листик подняла глаза и растерянно спросила: – Как же так? Что с ней? Лиша, что с тобой?

Девочка не ответила, продолжая висеть на руках Листика, а та обратилась к бронзовому дракону:

– Рамана! Сделай что-нибудь! Скажи как, я сама сделаю! Я сильная! Моей силы должно хватить!

– Не знаю, Листик, – ответила бронзовая дракона и, глянув на неподвижную маленькую сайше, вздохнула: – Если бы это был человек, я сказала бы, что он умер. Я не чувствую в ней жизни. Это заклинание, сродни мертвящему заклинанию некроманта, только предназначенное для богов. Не уверена, смогла бы ты его пережить, а тут… она не богиня, даже не настоящая элементаль. Может…

Рамана напряглась, и через мгновение появился пепельный дракон, который, повертев головой, спросил:

– Что тут у вас стряслось? Вызов пришел, когда я вела учёный совет, я понимаю, что это важно, но нельзя же так! Хотя бы сообщили зачем…

– Вот! Она умирает! – Листик, не дослушав пепельного дракона, приподняла маленькое, начавшее сереть тело. Пепельная дракона, а это была дракона, а не дракон, внимательно посмотрела на безжизненное тело девочки и многозначительно произнесла:

– Сайше, они редко меняют ипостась. Вернее, никогда этого не делают, хотя могут. Если и меняют, то только потому, что хотят кому-то подражать, но это бывает очень редко. А эта – копия Листика.

Листик всхлипнула, у её маленькой копии уже и рыжие волосы потускнели, став такого же землистого оттенка как кожа. Ещё раз всхлипнув, рыжая девочка посмотрела на пепельную дракону:

– Тайша, сделай что-нибудь, скажи что делать! Сколько надо отдать силы – я отдам.

– Вряд ли это поможет, – вздохнула Тайша и, посмотрев на бронзовую дракону, ей кивнувшую, сказала:

– Рамана права, мертвящее заклинание такой силы, снять не возможно. Хотя… Можно попросить владыку ледяного мира, не исключено, он что-то может сделать. Но я бы не надеялась, природа сил сайше и Инедириазима диаметрально противоположные, не знаю, можно ли их совместить, хотя… если не пробовать, то и не узнаем.

Листик с Лишей на руках исчезли. Рамана с Тайшей снова переглянулись и тоже исчезли. Усимт многозначительно посмотрел на проплешину, оставшуюся на том месте, где был чёрный купол.

– Он не сможет больше проникнуть в мой мир, я позабочусь об этом! Мир его не пустит! – сказала Ливониэль, нахмурив брови. Лоссана и Люсиниэль поддержали хранительницу мира тёмных эльфов, пообещав, что и в остальные миры, где есть дроу, богу, напавшему на Листика, ходу не будет, ведь теперь они знают, каковы признаки появления Таруна или его магии и как от него защитить миры. Усимт кивнул и тоже исчез.

Усимт вышел на высоком холме, возвышавшемся среди густых тёмно-зелёных джунглей. Недалеко от этого холма высился ещё один, чёрный, напоминавший весенний сугроб – перекошенный и изъеденный солнцем. Только ели тот огромный сугроб не солнечные лучи, а существа, похожие на сплетения тёмных лент разных оттенков, от угольно-чёрного до серого. Были там и бордовые, фиолетовые, синие… Но все были очень тёмные.

На холме стояли две драконы, бронзовая и пепельная, с интересом наблюдавшие за уничтожением купола.

– Смотри-ка, жрут! – не оборачиваясь, сказала бронзовая дракона.

– Жрут, – согласилась пепельная, и пояснила: – Хищники, им всё равно, что жрать, лишь бы оно содержало какую-нибудь энергию. Потому-то Тарун так взбесился, ведь для него разрушение этого купола весьма болезненно. Он когда строил его как ловушку, вложил туда часть своей сущности, и теперь её едят эти мерзкие твари.

– А не отравятся? – поинтересовалась бронзовая и заботливо добавила: – Зверушки, конечно, мерзкие, но могут отравиться! Жалко будет.

– Нет, не отравятся, – покачала головой Тайша и, усмехнувшись зубастой пастью, пояснила: – Если кому из них плохо будет, то только от переедания.

– Девочки, – произнёс Усимт, – что же вы тут без защиты? А если кто из лувокков заинтересуется – кто это здесь такой вкусный стоит? Могут ведь и напасть!

– Нет, при таком обилии еды, отвлекаться на кузнечиков… Да ещё таких, что сами укусить могут… Лувокки отвлекаться не будут, они хоть и хищники, но осторожные – инстинкт самосохранения у них довольно развитый. Хотя… может ты и прав. Защита не помешает.

Вокруг вершины холма замерцала окутавшая его радужная плёнка. Усимт удовлетворённо кивнул – была поставлена высшая защита и,судя по мощности, драконы её ставили вместе, сложив свои усилия. Усимт ещё раз кивнул, а пепельная дракона, скосив глаза, заметила:

– Ты б сменил ипостась, а то как-то неудобно – мы с Раманой как порядочные дракланы, а ты…

– Хочешь сказать – непорядочный? – усмехнулся мужчина и, покачав головой, сообщил: – Да, я такой…

– И всегда им был, – хмыкнула бронзовая дракона, на что Усимт ответил:

– Именно! Ипостась менять не буду – штаны жалко.

– Сними, – посоветовала Тайша и, оскалившись, что должно было означать ехидную улыбку, предположила: – Боишься, что твоя Валина ревновать будет? Так мы с Раманой тебя много раз без штанов видели и не только…

– Ревнуешь? – не остался в долгу мужчина.

– Да нет, – снова оскалилась пепельная дракона, – завидую, дочь у тебя умница, наверное, в мать пошла, а не в отца! Тиасса, младше Листика на двадцать шесть лет, а уже магистр! Умница! Когда у меня стажировалась – я нарадоваться не могла, такая умная драконочка!

– Так она и карьеру делает как хуман, в Торилионском институте, Листику-то это не нужно, да и характер не тот… – с некоторой гордостью начал Усимт, но Рамана не дала ему сказать:

– Ну не знаю, не знаю. Как сойдутся вместе, так и не понятно от кого большей шкоды ожидать. Прошлый раз, когда на козлов охотились, так мне чуть замок не развалили. Гномы жаловались, что эти две так каменных троллей напугали, что те все штольни закупорили, пытаясь от двух расшалившихся драконов спрятаться. Та ещё парочка…

– Так Тиасса ещё же маленькая, до первого совершеннолетия… – начал Усимт, оправдывая дочку, но Рамана опять его перебила:

– Магистерская степень солидности ей не добавила, хотя со студентами она себя так не ведёт, они её уважают, говорят – очень толковый преподаватель, разве что требовательный слишком.

– И тут на Листика походить старается, та тоже огненных ведьм гоняет, говорит им – вас не только сжечь могут, но и утопить попытаются. Поэтому будьте к этому готовы! Правильно тонуть – тоже искусство! – засмеялась Рамана и спросила у Тайши, показывая на уже почти съеденный чёрный купол: – Посмотрела? Пошли на Айсгор!

– Я на Муллиан вернусь, – заявил Усимт и исчез первым. Рамана внимательно посмотрела на молчавшую Тайшу:

– Всё-таки ревнуешь.

– Я же сказала – завидую! Чудная девочка… – начала пепельная дракона, бронзовая её перебила:

– И не твоя. Ведь вы с Усимтом…

– Ты же знаешь, у нас только с любимым… – словно оправдываясь, снова начала Тайша, но Рамана опять не дала её договорить:

– Может потому, что ты сама не хотела, а потом стало поздно, так ведь?

– Ну а ты почему детей не имеешь? Тоже не нашла любимого?

– А я и не искала, – усмехнулась Рамана и, что-то вспоминая, начала: – Ветика… Ты же помнишь…

Бронзовая дракона замолчала, не договорив, и, меняя тему, решительно сказала:

– Пошли на Айсгор, надеюсь, Ледяной владыка не закрыл туда доступ, как прошлый раз.

Обе драконы исчезли. Вместе с ними исчезла и радужная плёнка защиты. Тёмно-зелёные джунгли по-прежнему лениво колыхались, хотя ветра не было, а вдали быстро таял порядком покосившийся чёрный купол.

Плачущая Листик с Лишей на руках вывалилась в цветущем вишневом саду. Но на деревьях были не только цветы, спелые плоды тоже были. В воздухе витал изысканный аромат и не только вишен, за столом, на который чуть не упала Листик, сидел юноша в белой тунике и с такими же белоснежными волосами. Юноша, улыбаясь, что-то говорил девушке, в такой же тунике и тоже с белоснежными волосами. Но если юноша был в сандалиях, то девушка была в белых сапогах, никак не гармонирующих с остальным её нарядом. Увидев Листика, юноша замолчал, а потом одновременно с девушкой спросил:

– Листик! Что случилось!

– Вот! – всхлипнула Листик, показывая, кого держала в руках. – Лиша! Она…

Листик не выдержала и, уже не сдерживаясь, заплакала, девушка в белых сапогах начала её утешать, а юноша, перехватив безжизненное тело, начал его вертеть, приговаривая при этом:

– Интересно, интересно! Хороший экземпляр и очень удачно обработанный!

– Как обработанный! Её ударили мертвящим заклинанием, меня хотели… А она… она… Меня закрыла, совсем о себе не думая! – закричала рыжая девочка.

– Я же говорю, всё очень удачно. Если бы она была в обычном своём состоянии, то я ничего бы не сделал, разве что заморозил – и только. Но, Листик, ты же не хочешь, чтоб она пополнила мою коллекцию, хотя от такого экспоната я не отказался бы.

– Не-е-ет! – это закричал изумрудно-золотистый дракончик и, щёлкнув зубами, попытался отобрать безжизненное тело у юноши. Но тот с лёгкостью увернулся и укоризненно произнёс:

– Не надо меня кусать – это нехорошо! Что обо мне скажут – внучка покусала? Совсем я её не воспитываю, хотя… Мне глубоко плевать на то, что обо мне другие думают, – юноша бросил взгляд на девушку, пытающуюся успокоить дракончика, и задумчиво добавил: – За некоторым исключением.

– Инед, ну сделай же что-нибудь, она умирает! – сквозь слёзы проговорила уже рыжая девочка, девушка обнимала её и гладила по голове.

– Что-нибудь я делать не буду, а сделаю так, как надо, – произнёс юноша, укладывая безжизненное тело, которое держал, на стол. Всё, что до этого на столе было, исчезло, а сам стол приобрёл другую форму. Юноша положил руки на грудь девочки и стал аккуратно массировать. Девочка открыла глаза и спросила:

– Я умираю, да?

– Пока ещё нет, – ответил юноша, девочка жалобным голосом произнесла:

– Как больно! – закрыв глаза, еле слышно прибавила: – Бросьте меня в вулкан, хочу в огонь!

Юноша ничего не ответил, только его движения стали интенсивнее. Появившиеся две драконы – бронзовая и пепельная, ничего не говоря, сменили ипостась и стали молча наблюдать за действиями юноши. Тишину нарушали только всхлипывающие подвывания плачущей Листика. Появившаяся девушка с пшеничными волосами собралась было что-то спросить, но перехватив предостерегающий взгляд юноши, просто поймала в объятия кинувшуюся к ней Листика. Рыжая девочка прижалась к этой девушке и затихла. Инед, не обращая ни на что внимания, продолжал свои манипуляции, так длилось довольно долго, наконец он убрал руки и вытер воображаемый пот:

– Тяжело было, но мне это удалось!

– Меня всегда интересовало, есть ли что-то такое, что тебе было бы не под силу? – задала вопрос девушка в белых сапогах. Инед, чуть прищурившись, ответил:

– Много такого есть, что я немогу, я не Творец, поэтому многое мне не подвластно. Просто не надо браться за то, что заведомо тебе не под силу. Делать надо только то, что сможешь, вот и складывается такое впечатление – моего всемогущества. Но, – Инед поднял вверх палец, – если думают, что я всемогущ, то зачем лишать тех, кто так думает, этой иллюзии. Этот может их разочаровать и привести к нервным срывам.

– Какой ты заботливый, как ты заботишься о здоровье окружающих, – с прежним ехидством произнесла девушка в белых сапогах, Инед тем же поучающим тоном ответил на этот выпад:

– Ты права, Саманта, вера в моё всемогущество многим сохраняет не только здоровье, но и саму жизнь, оберегая от необдуманных поступков. Ведь так?

– Ага! – подтвердила Листик, она уже не плакала, а смотрела на севшую Лишу. Девочка, к которой вернулся её прежний вид, недоумённо озиралась и, увидев свою старшую подругу, радостно закричала:

– Листик! Листик!

Лиша попыталась соскочить со стола и побежать к рыжей подруге, но остановилась, увидев, что ту обнимает девушка с пшеничными волосами и большими синими глазами. Настороженно глядя, девочка спросила:

– Это кто?

– Это Милисента, моя сестра, – ответила Листик. Уголки рта у Лиши опустились и на глазах выступили слёзы, чего никогда раньше не было! Дрожащими губам, готовая вот-вот разреветься, маленькая рыжая копия Листика спросила:

– А я? Как же я?

Листик и Милисента переглянулись и одновременно шагнули к Лише, Инед тихо сказал Саманте:

– Чувствую, что сейчас у меня появится ещё одна внучка. Вообще-то внуков дарят, не спрашивая на это разрешения и не спрашивая совета, но это дети родителям, но чтоб внуки деду?

– Ты же не простой дед, вот и внуки у тебя очень непростые, хотя Лиша не дракон, – ответила Саманта. Инед усмехнулся:

– Вообще-то, я только что дал вторую жизнь этой малышке, так что могу считаться её отцом, наравне с первозданным огнём. Но ладно, пусть буду дедом, кстати, воспитание своих внучек собираюсь возложить на тебя.

– На каком это основании? – возмутилась Саманта. Инед усмехнулся:

– Во-первых, ты уже воспитывала Милисенту и Листика, это у тебя неплохо получалось, так что и Лишей можешь заняться. Во-вторых, Айсгору нужна хозяйка, не всё же мне тянуть эту ношу, у меня и других забот хватает. Вот я и решил поручить эту обязанность тебе. Согласна?

– Я же не богиня, – растерялась Саманта. Инед чуть склонил голову:

– Ты снежный дракон! Поверь мне, здесь на Айсгоре не всякая богиня может с тобой потягаться, а если только это тебя останавливает, то уверяю – меня это нисколько не смущает!

Владыка Айсгора внимательно посмотрел на Саманту, затем внезапно притянул её к себе и поцеловал. Колючая и никогда не лезшая за словом в карман, Саманта не сопротивлялась, а, прижавшись к Инеду, ответила на поцелуй. Рамана и Тайша многозначительно переглянулись. А вот Листик и Милисента этого не заметили, они были заняты Лишей, которой сообщили, что она теперь их сестра.

– А ты тоже дракон? Как и Листик, – поинтересовалась маленькая рыженькая девочка у Милисенты, та кивнула, а Лиша продолжала: – И тоже можешь огонь выдыхать? Да? Как Листик? Я не дракон, но тоже могу!

Лиша выдохнула, почти как дракон, только вот пламя получилось ледяным, собравшимся в ледяную стрелу, улетевшую куда-то в сторону.

– Ну вот, раньше она огонь только выдыхала, а теперь сосульками плеваться может, – прокомментировала Рамана действие Лиши.

– Как это? – растерялась маленькая рыжая девочка и выдохнула ещё одну ледяную стрелу, но на этот раз стрела улетела недалеко и, воткнувшись в землю, взорвалась, превратившись в жаркое пламя.

– Как это? – повторила вслед за Лишей Листик, поворачиваясь к Инеду. Тот уже отпустил Саманту и теперь, улыбаясь, наблюдал за действиями Лиши. Листик сдвинула брови и спросила:

– Как это получилось? Лиша же сайше, насколько я поняла – они огненные существа, имеющие непосредственное отношение к первозданному огню! А она льдом швыряется!

Подтверждая слова подруги, Лиша запустила ещё одну сосульку, но теперь не выдохнула её, а просто вытянув вверх руки – ледяная стрела словно сорвалась с маленьких ладошек и устремилась вверх, где и взорвалась клубком пламени. Листик повторила действия Лиши, и в небесах распустился ещё один огненный цветок.

– Мертвящее заклинание выжгло часть ауры маленькой сайше, такую часть, что это для неё стало смертельно – она умирала, – начал свои пояснения Инед, его слушали внимательно, так как было непонятно, что ж он сделал и что за изменение произошло с Лишей, ведь она чисто огненное существо, антагонистичное льду и стуже. Инед продолжил: – Её аура, некоторые называют это душа или внутренняя сущность, это не столь важно, была разорвана в нескольких местах и утратила цельность. Утратила до такой степени, что это стало несовместимо с жизнью. Но… Мертвящее заклинание не повредило, а фактически выжгло, если можно так сказать, характеризуя действие подобного магического воздействия, значительную часть ауры. Если бы там были просто повреждения, то я бы ничего не смог сделать, но там было пусто…

– Ага, – глубокомысленно заметила Листик.

– Вы просто вплели туда… То есть заменили отсутствующие части ауры, подобно тому, как дополняли наши, когда превращали нас в снежных драконов? Ведь так? – произнесла Тайша, Инед кивнул, а девушка с пепельными волосами продолжила рассуждать: – Но Лиша не дракон, она сайше, а если вы проделали с её аурой нечто подобное тому, что сделали с нашими… Снежный дракон – это ведь новый вид, можно сказать, искусственно созданный, ведь так?

Инед снова кивнул и улыбнулся, а Тайша повернулась к Лише:

– Покажи, как выглядят сайше, когда они в обычном состоянии?

Огненный вихрь взлетел над собравшимися и закружился вокруг них, когда же рыжая девочка снова встала рядом с Листиком и Милисентой, Тайша задала ей следующий вопрос:

– А как выглядит Листик, когда она дракон, помнишь?

Девочка кивнула, а пепельноволосая девушка, тем же ласковым голосом, попросила:

– А показать можешь? Просто интересно, как ты видишь Листика?

– Ты смотри, Листик, только маленький! – Рамана даже не удивилась, просто отметила очевидный факт, видно, она, как и Тайша, ожидала чего-то подобного после манипуляций Инеда. Маленький изумрудно-золотистый дракончик сделал круг, так же как раньше это проделал огненный вихрь. Из всех присутствующих этому удивилась только сама Лиша:

– Ой! Я теперь тоже настоящий дракон!

– Снежный дракон! – улыбнулся Инед и пояснил: – Надо же мне увеличивать популяцию выведенного мною нового вида, а то вы об этом и не думаете сами.

– Ну почему же, – возразила Тайша, – а Усимт? Ведь Тиасса тоже снежный дракон, хоть и рождена женщиной-хуманом.

– Настоящий мужчина, – одобрительно кивнул Инед, – только он один понимает важность задуманного мною дела и подержал меня…

– Начал самостоятельно размножаться, без понукания извне, – хмыкнула Тайша и сообщила: – Ухожу, мне ещё одеться надо, а то я на ваш вызов прямо с учёного совета Академии рванула, неудобно будет, если я туда голой вернусь.

– А ты там драконом появись, – хмыкнула Саманта, на что Тайша ответила:

– Зачем на это лишний раз обращать внимание. Это ты свои полномочия сложила и от дел отошла, а мне надо соответствовать высокому званию ректора. Что обо мне подумают студенты, да и большинство преподавателей, если я перед ними голой разгуливать буду, время от времени превращаясь в дракона?

Тайша исчезла, не дожидаясь ответа на свой вопрос, а Инед указал на снова преобразовавшийся стол, уставленный вазочками с мороженым и различными напитками:

– Прошу! Чем, как говорится, богаты…

– О-о-о! – маленький дракончик прямо в воздухе превратился в рыжую девочку, а та плюхнулась за стол и сразу ухватила две вазочки с мороженым, замявшись на мгновение, девочка третью вазочку подтащила к себе длинным чёрным языком.

– Превращение сайше в снежного дракона манер не улучшает, – заметила Рамана, но почему-то посмотрела на Листика. Та тоже успела подтащить к себе сразу четыре вазочки, но сделала это не языком и не руками, а ментальным усилием.

– Хорошо быть богиней, без мороженого не останешься, – заметила Саманта, поймав подлетевшую к ней вазочку.

Прежний состав расположились в королевской гостиной, где собирались до похода в мир дроу, только добавилась красивая девушка с пшеничными волосами. Драконы в человеческой ипостаси, как отметила Маара, были красивы, по крайней мере, их женщины. Усимт-то ничем не выделялся. Рамана, бронзоволосая девушка, была ослепительно красива, так красива, что хотелось прищуриться, глядя на неё. Король и королева молчали, изображая мебель, Усимт, как будто он и не уходил с остальными драконами, расспрашивал о каком-то Инеде, в основном отвечала девушка с пшеничными волосами, в которую вцепились Листик и Лиша.

– Инед, конечно, поможет, но он не должен вмешиваться до определённого момента, на богов его силы наложены определённые ограничения. А вот Листик от этих ограничений свободна. Инед сказал, что это её война и только её.

– Моя тоже! – пискнула Лиша, но на неё не обратили внимания.

– Проклятое равновесие, будь оно неладно! – высказалась Рамана, помянув какую-то многоликую.

– При чём здесь Энна, – заступилась за эту неизвестную Листик, – на неё такие же ограничения наложены, если не больше.

Усимт терпеливо выслушал эту перебранку и спросил, обращаясь к девушке с пшеничными волосами:

– Милисента, а ты? Тоже не можешь вмешиваться?

– Могу, Листик – это я, а я – это Листик, мы неразрывно связаны, мы сёстры, нет, мы больше чем сёстры, и что касается одной, задевает и другую. А тут нанесён удар и мы должны ответить или уйти, спрятаться.

– А прятаться мы не будем, – поддержала сестру Листик. Маара удивлённо посмотрела на девушку по имени Милисента, наёмница могла поклясться, что где-то видела эту девушку, но звали её по-другому.

– Ага! Не будем прятаться! – вставила свою мелкую монетку и Лиша. И увидев, что завладела вниманием, грозно добавила: – Мы ка-а-ак стукнем! Сосулькой!

Рамана переглянулась с Усимтом и сказала:

– Вообще-то, ограничения, накладываемые на старших богов, не распространяются на драконов. Так что я в деле, Усимт, ты как?

Мужчина кивнул и ответил:

– Наша беда в том, что мы защищающаяся сторона. Мы не знаем, где будет нанесён следующий удар и какой силы он будет. Было бы неплохо ударить первыми, но неизвестно куда бить. Поэтому надо заставить противника ударить…

– Ты же говоришь, что мы защищающаяся сторона и… – возмущённо начала рыжая девочка.

– Листик, ты опять не дослушала, – укоризненно покачал головой мужчина, – надо заставить противника ударить, не подготовившись к этому удару, но сделать это там и тогда, когда мы будем готовы к такому его ходу. Поняла?

– Ага, ловушка! – кивнула рыжая девочка, вместе с ней одновременно кивнули Лиша и Милисента. А девушка ещё и поинтересовалась:

– Что ты предлагаешь?

– Нанести удар туда, куда мы знаем, – ответил Усимт и пояснил: – Листик рассказывала о Фирисанте, боге вампиров. Что этот бог как-то связан с Таруном. Вот его-то и…

– А как мы его найдём? – снова спросила Листик, не дослушав, её тут же поддержала Лиша:

– Ага, как найдём?

– А подумать? – ответил вопросом Усимт и посмотрел на Милисенту, та не разочаровала:

– Фирисант – бог вампиров, значит, он не стихийник. А не стихийнику нужна постоянная подпитка: поклонение или, а это вернее, жертвы. От вампиров поклонения не дождёшься, они эгоисты и себе на уме, значит – жертвы. Следовательно, надо найти общину вампиров или объединение нескольких таких общин, которым нужна поддержка их бога, как в мире Олуан. Там, как рассказала мне Листик, была сделана попытка не просто прижиться, а захватить территорию, так? В том мире, куда Листик прошла с Глунта, тоже была предпринята такая попытка. Значит, ищем такой мир.

– Ага, – согласилась Лиша и тут же спросила: – А как?

Ответила Листик, посмотрев на Салли:

– Думаю, твой орден нам в этом поможет. Ведь именно туда стекаются все запросы на уничтожение вампиров. Там должны знать, где именно сейчас такое может быть. Поэтому едем в орден.

– Ближайшие цели определены, осталось выбрать исполнителей, – вступила в разговор Рамана. – Усимт, ты остаёшься здесь. Муллиан нельзя оставлять без прикрытия. Ты и Тиасса, достаточно грозная сила, но если что – всё равно зови, придём на помощь. В орден еду я, Листик…

– Я, – кивнула Милисента.

– И я! Я тоже еду! – подала голос Лиша, Рамана кивнула. Маара, пока шло распределение, кто куда едет, тихонько спросила у Салли:

– Кто у них главный? То один командует, то другой, при этом остальные не возражают. Как это выходит?

– Кто-то предлагает решение, и если остальные согласны, то он и командует, – так же тихо ответила Салли, а Листик, явно услышавшая этот тихий разговор, подмигнула.

– Завтра выходим, – подвела итог Рамана.

Отряд выехал на рассвете следующего дня из ворот королевского замка. Порядок движения оставался прежним: впереди шла гиласса, но на это раз на ней сидело три всадницы: впереди – Лиша, за ней Листик и Милисента, прижимавшая девочек к себе так, словно хотела их защитить от всего мира. За Огоньком ехали в ряд три всадницы, Рамана, Салли и Маара. Пара – Асаш и Гавр шла третьей, затем остальные наёмники. Лиша внимательно смотрела вперёд, выискивая врагов, поверх её головы, вперёд смотрела Листик и говорила, точно так же смотревшей поверх её головы, Милисенте:

– Усимт поставил сигналку в том месте, где был замок Таруна, а там, между прочим, первозданный огонь. Как это может сочетаться с мертвящим заклинанием? Непонятно, совершенно же разные стихии. Мертвящее заклинание – это высшая некромантия! А некромант и огонь – вещи несовместимые. Получается, что он не один, а два бога, управляющие разными стихиями, или…

– Или это Творец, – закончила за Листика Милисента и, погладив Лишу по голове, заметила: – Некромант не смог бы пленить сайше, такое под силу только тому, кому подчиняется первозданный огонь. Но кандидатура Творца отпадает – эти купола и сферы… Зачем это Творцу?

– Ага, – согласилась Листик и повторила вопрос сестры: – Зачем?

– Значит, вариант одного, но очень могучего бога, пока рассматривать не будем, примем как рабочую версию, что это группа богов. Присутствие в этом раскладе уже выявленного бога-вампира отчасти подтверждает правоту именно этой версии. Кстати, Инед тоже так думает.

– Он мне ничего об этом не говорил, – удивилась Листик, Милисента улыбнулась: – Говорил мне и Рамане, ты в этот момент была занята – мороженое наперегонки с Лишей ела.

– Ага, – не стала отрицать Листик. Рамана, беседовавшая с Салли и Маарой, улыбнулась, она хоть вела разговор с другими и ехала не рядом, но разговор Листика и Милисенты слушала. Разговоры утихли, внимание отряда привлёк небольшой дракон светло-каштанового цвета, догоняющий всадников и несущий в лапах оседланную лошадь. Лошадь вела себя спокойно, но не так как животное-жертва, смирившаяся со своей участью, видно, такой способ транспортировки для неё был привычен. Дракон сделал круг над остановившимся отрядом и аккуратно поставил свою ношу рядом с конём Раманы. Поставил и исчез, а вот на лошади сидела девочка, одного роста с Листиком и примерно такого же возраста. Её светло-каштановые волосы топорщились такими же непокорными вихрами, как и у Листика, а карие глаза смотрели весело и вызывающе.

– Я с вами! – сообщила девочка.

– Тиасса, а тебя отец отпустил? – спросила её Рамана.

– Конечно! – Утвердительно тряхнула головой маленькая всадница, при этом ещё больше растрепав волосы. – Я ему об этом сказала!

– О чём? – поинтересовалась Салли.

– О том, что он согласен. Маме тоже сказала, – с той же невозмутимостью ответила девочка и добавила: – Отец сказал, что сам справится, а если что-то случится, позовёт. И за ловушкой, что они с Листиком поставили, присмотрит.

– Привет, Тиа! – закричала Листик, Милисента тоже поздоровалась, а Рамана, покачав головой, вздохнула:

– Ладно, едешь с нами, только оденься. Всё-таки магистр, что о тебе сказали бы студенты, если бы увидели своего преподавателя в таком виде?

– А они бы и не узнали, – заулыбалась, почти как Листик, девочка. Достав из седельных сумок брючный костюм, стала одеваться. Маара обратила внимание, что рукава куртки и штаны были на девочку немного великоваты, и она их подвернула. Наёмники молчали, не зная, что сказать, только Гавр, подавшись вперёд, шёпотом спросил у Салли:

– Она дракон? Да? Тогда я не понимаю – зачем нужны мы?

– Кашу варить! – сообщила Листик, гиласса развернулась и теперь стояла немного сбоку от всадников. Маара покачала головой, разделяя мнение своего командира, она-то знала, что дракон-то не один, а три: Листик, Милисента и Рамана. А Листик представила нового члена отряда:

– Это Тиасса! Она тоже сильный маг!

Маара многозначительно посмотрела на Гавра, тот пробурчал себе под нос:

– Такое количество сильных магов радует, но сама причина, по которой они собрались вместе, весьма пугает – с чем же мы можем столкнуться?

У врат перехода, на таможенном посту, стражник поинтересовался – куда же едет эта компания?

– Туда! – важно ответила Лиша, показав вперёд, поскольку гиласса шла первой, а девочка на ней сидела впереди всех, то посчитала, что вопрос стражника адресован именно ей. Стражник, слегка приподняв бровь, глядя на рыжую малышку, напустившую на себя важный вид, поинтересовался:

– А откуда вы держите путь, позвольте полюбопытствовать?

– Оттуда! – Лиша небрежно кивнула себе за спину, показывая, откуда вся кампания приехала. Стражник видел немало странных компаний путешественников, но чтоб на его вопросы отвечала самая маленькая… Листик и Милисента сидели молча и только улыбались, Рамана и Салли были заняты каким-то разговором и не обращали на окружающих внимания. Тиасса спряталась за их спины, а наёмники молчали, так как их отряд был придан охотникам и магу и на такие вопросы должен отвечать тот, кто этот отряд ведёт. Стражник слегка растерялся, очевидно взрослые доверили вести разговор именно этой малявке, возможно, это какая-то очень важная, но капризная особа, а остальные её сопровождают, с подобным страж врат перехода тоже встречался, поэтому он и продолжил задавать ей вопросы:

– А не скажет ли юная леди, какова цель вашего перехода в мир Азора?

Ответ Лиши был не менее исчерпывающим, чем первые два, девочка важно произнесла:

– Нада!

Стражник совсем растерялся, но тут вперёд выехала Тиасса, Маара не могла поверить глазам – сейчас это была не девочка, ровесница Листика, а женщина лет тридцати пяти. Брюки и рукава, ранее закатанные, сейчас были отпущены на всю длину. Женщина строго посмотрела на стражника и таким же строгим голосом, под стать её виду, произнесла:

– Мы познавательно-этнографическая экспедиция, а я её руководитель. Вот мои документы! Попрошу побыстрее нас пропустить!

– Прошу прощения, магистр Тиасса дэн Арунада, графиня Арунская, баронесса Крионская! – Поклонился стражник, на всякий случай назвав полный титул этой суровой женщины, и сделал знак своим подчинённым видно, ведущий переговоры был старшим, открыть ворота. При этом понизив голос, поинтересовался, кивнув в сторону всадниц гилассы, вообще-то он имел в виду Лишу, но там же сидело трое:

– А это кто?

– Это мои сёстры, – ответила Тиасса, кивнув в сторону Раманы и Салли, сообщила: – Это тоже мои близкие родственницы.

Кивок Тиассы был в сторону девушек, ни на кого конкретно не показывая, и в её родственницы попала Маара. А магистр дэн Арунада, указав на Асаша и наёмников, небрежно добавила:

– А это моя охрана!

Старший стражник покачал головой, конечно, экспедиция – это хорошо, но экспедиция, состоящая из сестёр и родственниц с охраной – это… Совсем эти аристократы обнаглели, за казённый счёт себе путешествия устраивать. Лиша, посмотрев на стражника и словно прочитав его мысли, ехидно добавила:

– Семейно-познавательная – этнографическая экспедиция!

Девушки, хихикая, проехали мимо ошеломлённых стражников, наемники, с каменными лицами, проследовали за всадницами.

– Это кто? – спросил у старшего один из рядовых стражей врат перехода.

– Магистр дэн Арунада, дочь господина Усимта!

– Самого! – поразился стражник.

– А ты думал… Вон видишь – развлекаться поехала, – многозначительно прищёлкнув языком, ответил старший.

– А говорит же – экспедиция, – попытался возразить один из простых стражников, слышавших ответ Тиассы.

– А родственниц за собой столько зачем тащит, то-то и оно! – ухмыльнулся старший.

Никто из стражников не заметил, как в переход проскользнула, скрывавшаяся до этого в ближайших кустах, серая тень.

Уже в мире Азора, на привале, Рамана спросила Салли:

– Ты заметила? За нами следили, как ему не страшно было проникнуть на Муллиан? Там-то уже всех вампиров вывели.

– Да не всех, кое-где остались. Ты же знаешь, их вывести невозможно, в глухих местах могут затаиться. Обычно выбиваем молодняк, а старые, что голод терпеть могут, прячутся. Так несколько лет скрываться могут. Орден снимает наблюдение, они и вылазят. А этого в кустах заметила – следит. А ты, – Салли обратилась к Тиассе, снова ставшей девочкой, – с семейно-развлекательной экспедицией хорошо придумала, пусть думают, что мы развлекаться направляемся. Вроде как я вам экскурсию в орден устроила.

Маара недоумённо смотрела на девочку – ровесницу Листика, на её светло-каштановые вихры, только что бывшие аккуратно уложенной причёской. Тиасса, заметив это, улыбнулась задорной улыбкой и пояснила голосом строгого магистра дэн Арунада, никак не вязавшимся с её теперешней внешностью:

– Не могу же я перед студентами появиться в своём истинном облике, я же действительно магистр! Нет, то не иллюзия, то тоже мой облик, – засмеялась Тиасса, увидев, как Маара недоумённо моргает, Салли подмигнула наёмнице, а та только вздохнула:

– Куда я попала: принцессы, драконы, маленькие девочки, оказавшиеся магистрами магических наук и преподавателями, при этом меняющие свой облик, как перчатки, и этот облик в обоих случаях – настоящий!

– Привыкай, если ещё не привыкла, потому что ещё и не то будет, – усмехнулась Тиасса Мааре, а Рамана произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Группа развлекающихся аристократок – хорошее прикрытие, думаю, этой роли нам стоит и придерживаться. Мы развлекаемся, наёмники нас охраняют – как же, аристократки и без охраны? Отличное прикрытие выйдет. А Лиша нам поможет…

Непонятно, что имела в виду Рамана, говоря о помощи рыженькой малышки, но та тут же откликнулась:

– Ага! Помогу развлекаться, главное – чтоб мороженого хватило…

– И горячего шоколада, – добавила Листик, глазами показывая на зелёные заросли на краю поляны, мол, соглядатай догнал отряд. Надув губы, девочка капризно добавила: – Хочу горячего шоколада! Почему мы здесь остановились! Поехали быстрее в город!

Уже в ближайшем городе, в трактире. Рамана тихо спросила Листика, пившую горячий шоколад:

– Почему ты решила, что этот вампир не знает, кто мы такие? По крайней мере, кто ты?

– Лиша поймала его удивление, она же… Я тебе говорила.

Рамана кивнула, а Листик продолжила объяснять, не забывая о шоколаде:

– Если бы он знал – кто мы такие, то так не удивился бы. Скорее всего, просто часовой, стоящий у врат перехода в мир, где расположен орден охотников. Вероятно, он должен предупредить своих о том, что через врата прошла боевая пара, но тут всё произошло наоборот – боевая пара направляется в орден, да не одна! Сопровождает группу праздных аристократок, решивших пощекотать себе нервы. Вот его это и заинтересовало. Скорее всего, пустышка, последит за нами немного и отстанет.

– Не скажи, не скажи, – задумалась Рамана, – можно провернуть неплохую комбинацию, он же для кого-то следит?

– Те, для кого он это делает, остались на Муллиане, он же сидел с той стороны врат, а не с этой.

– Не спеши делать выводы, ведь недаром он за нами увязался, – усмехнулась Рамана.

Глава 10. Планирование похода и несостоявшаяся война

Гроссмейстер ордена охотников сидел в своём кабинете, который больше походил на монашескую келью, а не на место работы главы столь уважаемой и богатой организации как орден охотников за нечистью, да-да именно таково было название этой организации, хотя её бойцы, в основном уничтожали вампиров. Стол, два стула и книжный шкаф – вот и вся мебель. Арониус погрузился в раздумья, причиной являлось письмо из мира Иртарон, от одного из тамошних королей. По всем признакам, на территории его королевства действовал клан вампиров, очень активно действовал – захватил уже две провинции, нанеся поражение королевским войскам. Требовалась большая экспедиция охотников ордена, вот Арониус и решил её сам возглавить. Но было одно препятствие – в Иртарон не было прямого перехода, надо было пройти через мир Эсфинэль – мир светлых эльфов, или, как этот мир называли орки, Эсфырат. В мире были две основные расы и, судя по всему, назревала война между ними. Надо было пройти по миру, где вот-вот начнутся боевые действия, пятьсот миль! А это не шутка! Подвергать охотников риску быть втянутыми в эти боевые действия, Арониус не хотел, да и экспедицию могла не пропустить одна из воюющих сторон. Вот гроссмейстер и думал – что делать? Идти в обход? Так надо пройти почти четыре мира и пару тысяч миль по ним, а это время! Охотники могли прийти в Иртарон, когда там уже некого будет спасать, да и не по силам им будет отбить у расплодившихся вампиров целое королевство. А тут ещё, как назло, лучшая и самая опытная охотница выполняла заказ и от неё не было никаких вестей – где она и что делает? А Салли точно нашла бы выход и посоветовала правильное решение.

– Гроссмейстер Арониус! – Влетел в кабинет один из учеников. Нет, он вошёл, предварительно постучав, но промежуток между этими действиями – постучать и войти – был минимален. А ученик-посыльный продолжал кричать: – Салли! Охотница Салли подъезжает к замку! С ней красавица, рыжие и отряд наёмников! Глаз не отвести! Просто невозможно!

Арониус поморщился – что за отряд рыжих красавиц-наёмников, от которых невозможно глаз отвести? Попытавшись выяснить, но не добившись толкового ответа от посыльного, гроссмейстер решил сам посмотреть – что там? Одно радовало – Салли вернулась.

Арониус спустился во двор и увидел въезжающий в ворота отряд. Впереди на большой ящерице ехали Листики! Гроссмейстер знал рыжую подругу Салли, но тут их было три! Хоть и одинаковых, но всё же разного возраста! Первой на ящерице сидела Листик, лет пяти-шести. За ней та девочка, с которой Арониуса когда-то знакомила Салли. Третьей, глядя поверх голов первых двух, сидела Листик-девушка, и ей было никак не меньше восемнадцати! Милисента сменила цвет волос и внешний вид, объяснив это тем, что на сестру охотятся и если попытаются ударить, то увидев, что Листиков много, растеряются и замешкаются, или просто не будут знать, на какую же из рыжих нападать? За Листиками шла тонконогая лошадка бронзоволосой красавицы, настолько красивой, что хотелось зажмуриться, рядом с ней ехала улыбающаяся девочка со светло-каштановыми волосами, похожая на среднюю Листика. Салли была в третьей паре рядом с типичной наёмницей, а Асаш почти затерялся среди остальных наёмников, хоть и его конь шёл рядом с конём одного из них, судя по одежде и оружию, возглавлявшего этот отряд.

Вежливый человек всегда здоровается, а с дамами здоровается первым.

– Здравствуйте… Э-э-э, Листики! – произнёс растерявшийся Арониус, глядя на всадниц ящерицы, а та, видно тоже в знак приветствия, громко зашипела.

– Листик – это я! – заявила девочка, сидевшая второй и, кивнув себе за спину, представила девушку: – Это Милисента, моя сестра!

– А я Лиша! – влезла в разговор девочка, сидевшая впереди всех, Листик пояснила:

– Она тоже моя сестра, младшая.

Арониус, слушая Листика, смотрел только на неё, смотрел с облегчением. Салли не подвела и нашла выход – привела Листика. Глядя на улыбающуюся рыжую девочку, солидный и серьёзный глава ордена охотников тоже расплылся в улыбке. События почти шестидесятилетней давности встали у него перед глазами.

Щегольская одежда молодого охотника, с аккуратно подстриженной чёрной бородкой, была изорвана и измазана. Да и сам охотник, как и многие его товарищи, был ранен. Отряд охотников столкнулся не с сильным гнездом вампиров, даже не с несколькими, а с кланом! Очень сильным кланом – и охотники отступили, потеряв нескольких своих товарищей, в том числе и гроссмейстера, возглавлявшего этот поход. Молодой охотник глянул на неподвижно лежащее тело крупного чернобородого мужчины, на которого старался походить (даже бороду отпустил). Несмотря на свою молодость, этот охотник был уже весьма опытным и имел на счету с десяток побед. На него и смотрели сейчас уцелевшие члены отряда.

– Что делать будем, Арни? – спросил один из охотников.

– Отступить мы не можем, за спиной город, который вампиры хотят захватить. Да и не дадут они нам уйти, ведь мы потом обязательно вернёмся, но уже с большими силами. Они это прекрасно понимают.

– Так что же нам делать? – повторил вопрос охотник.

– Драться, драться до конца. Победы нам не одержать, но задержать вампиров мы можем, тем самым дать возможность одному из нас уйти, чтоб сообщить в орден о произошедшем здесь. Вот ты и пойдёшь, и не возражай! Погибнуть сражаясь – просто. А вот остаться в живых – гораздо труднее! А ты должен будешь это сделать и рассказать в ордене, что здесь произошло. Правитель города в сговоре с вампирами, не знаю, что они ему пообещали, но он и заманил нас в ловушку.

Говоривший посмотрел на тела своих убитых товарищей, многие из них были укушены вампирами и могли подняться, но это были бы даже не зомби, а вампиры. А вампир, бывший охотник, стал бы очень опасным противником. Было понятно, почему отряд охотников заманили в ловушку. Клану вампиров нужны были обученные бойцы, обученные как охотники. Чернобородый достал из сумки ёмкость с жёлтой жидкостью, вылил на мёртвых товарищей и, склонив голову, произнёс:

– Покойтесь с миром, это всё, что мы можем для вас сделать!

Лежащие тела вспыхнули и сгорели, почти не оставив пепла.

– Погребение не хуже других, – хмыкнул один из охотников, убитых было больше, чем оставшихся в живых. Вздохнув, он же произнёс: – Кто о нас позаботится? Не хочу быть кровососом!

Чернобородый достал из своей сумки несколько флаконов и раздал товарищам:

– Вот, выльете на себя, когда увидите, что сил держаться уже нет. А сейчас идём в атаку!

Охотники двинулись навстречу налетающей стае. Судя по количеству вампиров, на этот раз охотников атаковал весь клан: вампиры видели, что стало с телами убитых противников, и старались не допустить подобного. Охотники шли в бой, сжимая одной рукой – кристлэн, другой – флакон, выданный чернобородым. Они, шли в атаку с решимостью обречённых, понимая, что это их последний бой. Вампиры надвигались чёрной, выгибающейся в центре тучей, стараясь охватить маленькую группку охотников со всех сторон. Длинный язык пламени словно слизнул край тучи, никто ничего не понял, как пламя ударило снова – вампиров атаковал дракон! Совсем небольшой, но пламя, им выдыхаемое, было больше подобных огненных ударов драконов. Изумрудно-золотистый дракончик достаточно быстро расправился с вампирами, тем нечего было противопоставить его огненным ударам. Всего несколько мгновений – и вампиров не осталось, а дракончик, словно красуясь, сделал круг над охотниками, растерянно смотрящих вверх. На спине дракончика сидела Салли! Теперь стала понятно – почему этот маленький дракон пришёл на помощь охотникам, его привела Салли! Как она сумела договориться с этим дракончиком – непонятно, хотя… Охотник вспомнил, что гроссмейстер рассказывал о Салли: в орден она пришла не учеником, а уже имея несколько побед, и что ей помогал в охотах дракон, он же и научил её сражаться с вампирами.

Дракончик сделал ещё один круг и, чуть не чиркнув землю крылом, полетел куда-то вдаль. На земле стояла Салли, а рядом с ней рыжая девочка, почему-то совсем раздетая. Салли достала из своей сумки сарафан, и девочка быстро его надела.

– Привет, Салли! – поздоровался чернобородый и добавил с видимым облегчением: – Вы как нельзя вовремя! Я уж думал – это будет мой последний бой!

– Вижу, Арни, – кивнула Салли, – судя по тому, как все вы решительно держите флаконы с горючей жидкостью, в этом и не сомневались. Арни, ты бы собрал флаконы, а то вдруг кто-то ненароком обольётся!

– Ага! – кивнула рыжая девочка, широко улыбаясь, а охотница говорила дальше:

– Ещё вижу, что много погибло, гроссмейстер тоже? Я предупреждала, что не разведав всё как следует, сюда соваться нельзя!

– Бургомистр утверждал, что его город в опасности, и молил поспешить… Вот и…

– С бургомистром надо разобраться… – начала Салли, рыжая малышка её перебила:

– Идём? Спросим, почему он так настаивал о немедленной помощи?

Девочка взяла Салли за руку, и они исчезли, охотники недоуменно переглядывались. Один из них задумчиво произнёс:

– Салли не маг, значит маг – эта рыжая малявка. Причём очень не слабый. Но мы видели, что на драконе сидела только Салли, откуда же эта рыжая взялась?

– Видно так и появи… – начал высказывать своё предположение другой охотник, показывая на то место, где до этого стояли рыжая малышка и Салли. Но развить свою мысль он не успел, парочка снова стояла на том же месте, при этом Салли держала за шиворот бургомистра города, встряхнув очень не худенького, хотя и невысокого мужчину, девушка произнесла:

– В общем, всё понятно, его успели обратить. А может он и сам этого хотел, всё-таки бессмертие – большой соблазн, хотя бессмертие вампира – это…

Не договорив, Салли достала кристлэн и провела по телу бургомистра – от шеи до середины живота. Недавно обращённый вампир не рассыпался пеплом, он упал на землю бесформенной зловонной кучкой. Девочка сморщила свой чуть курносый носик, и с её руки сорвался поток пламени, накрыв то, что было бургомистром.

– Салли, а дракон? Это ваш знакомый? И куда он улетел? – начал спрашивать чернобородый, когда охотники собрались в обратный путь. Лошадей погибших товарищей забрали с собой. На одной ехала Салли с рыжей девочкой.

– Ага, знакомый, – вместо Салли ответила рыжая.

– Познакомься, Арни, – улыбнулась Салли и представила девочку: – Листик. Это она сожгла вампиров.

– Салли, вы хотите сказать что… – начал охотник.

– Ага, – кивнула девочка, – это я!

– Но дракон… Он же улетел! – вроде как не поверил охотник.

– Иллюзия, я показала вам – дракон улетел, чтоб из вас никто не приставал с вопросами к дракону, вернее, ко мне, – пояснила девочка.

– Но почему вы об этом рассказываете мне? – удивился чернобородый охотник.

– А потому, Арни, что ты должен знать, кто такая Листик, – пояснила Салли.

– Но почему? – не понял чернобородый.

– А потому, Арни, что теперь гроссмейстером ордена будешь ты, – чуть усмехнулась Салли. Дальнейшее не то что удивило Арониуса, поразило – Листик открыла портал к замку охотников! Чтоб до него добраться, надо было пройти через три перехода и проделать достаточно долгий путь по двум мирам. Возможно, именно поэтому прежний гроссмейстер и направил на вызов такой маленький отряд, хотя и сам его возглавил.

Потом были выборы гроссмейстера ордена, и выбрали Арониуса, несмотря на его молодость. Слово Салли оказалось решающим, никто и не посмел возразить девушке, тем более что на стене замка сидел изумрудно-золотистый дракончик. Рыжая девочка, что была с Салли, исчезла где-то в дороге – по своим делам направилась, пояснила Салли. И только Арониус знал, вернее, видел, что рыжая девочка никуда не ушла.

С тех пор Арониус всегдаспрашивал совета у Салли, когда не знал, что делать, и девушка всегда подсказывала лучшее решение. Впрочем, Салли никогда не злоупотребляла и советовала только тогда, когда у неё спрашивали.

Арониус смотрел на Листика и непроизвольно улыбался, та тоже улыбалась и уж очень заразительно это делала. После представления приехавших с Салли и находящихся во дворе замка старших охотников, поднялись в зал совета (вступительное собеседование с желающими стать охотниками тоже там происходило). Весте с Салли пошли все приехавшие с ней девушки и девочки. Арониус изложил возникшую перед орденом проблему. По просьбе бронзоволосой красавицы Арониус передал той письмо короля из мира Иртарон, та ознакомилась и удовлетворённо произнесла:

– Похоже, это то, что мы ищем, – обращаясь к Арониусу, красавица по имени Рамана, пояснила: – Нам нужно обнаружить мир, где должна случиться полномасштабная экспансия вампиров, и похоже это место найдено.

– Вот, учись правильно выражать свои мысли, – шёпотом сказала Листик Лише. Та так же шёпотом спросила:

– А когда случается полномасштабная экспансия? И как она случается?

Рамана ничего на это не сказала, только сделала страшные глаза, взглянув на девочек, те замолчали, а бронзоволосая продолжила:

– Вы, уважаемый, не обратили внимание на одну мелочь – король пишет, что вампиры наступают по нескольким направлениям. Не нападают а именно наступают! Это не один клан, а несколько, и чтоб их объединить и подтолкнуть к таким действиям… В общем, мы нашли то, что нужно. Пройдём туда через портал…

– Нет, мы пойдём в мир Эсфырат, там назревает война, а мне это совсем не нравится! Орки неспроста собрались воевать. Но вряд ли эльфы хотят на них напасть. Ведь для этого надо выйти из леса в степь, а длинноухие это не любят. Тёмные эльфы могли бы ударить первыми, но вряд ли Лоссана это допустила бы. Да и Люси непременно Листику о таком рассказала бы! В общем, идём через Эсфырат! – всё это Милисента произнесла очень решительно и тоном, не терпящим возражений. Рамана кивнула и подытожила, больше обращаясь к Арониусу и остальным охотникам:

– Если всё готово, то завтра и выходим. Кстати, уважаемый, такой большой отряд брать не надо. Вряд ли даже такое количество охотников справится с возникшей проблемой, а у нас сил более чем достаточно. Думаю, десятка охотников хватит, чтоб обозначить присутствие ордена.

Утром увеличившийся отряд покинул замок. Арониус с беспокойством оглядывался, всё-таки десяти охотников мало и для зачистки гнезда, конечно, были ещё наёмники, но против вампиров – они не бойцы. К тому же беспокойство вызывало отсутствие Листика и её сестёр. Гиласса гордо вышагивала впереди отряда, а вот всадниц на ней не было. Не было седока ещё у одной лошадки, на которой приехала девочка со светло-каштановыми волосами. Наконец, Арониус не выдержал и спросил у Салли, показывая глазами на гилассу:

– А где?..

Ответ его удивил, Салли усмехнулась:

– Спят, заявили, что очень рано вставать надо.

– А?.. Как же?.. – растерялся гроссмейстер.

– Догонят, – пожала плечами Салли, – как раз к обеду и будут, этого они не пропустят.

Сводный отряд двигался довольно быстро, и к обеду было пройдено значительное расстояние. До врат перехода в Эсфырат, или как говорили эльфы – Эсфинэль, оставалось пол дневного перехода, как раз к вечеру путники должны быть там. На привал расположились на большой полянке, уже и кашу сварили, а Листика и остальных не было. Вдруг засвистела Огонёк, кого-то приветствуя: над полянкой кружились драконы. Два золотистых были такого же размера как и светло-каштановый, примерно в три человеческих роста, подробнее было нельзя разглядеть – драконы летели высоко, а ещё один золотистый был совсем маленький. Драконы сделали несколько кругов над поляной, шаловливо кувыркаясь.

– Ишь разыгрались, конечно – до обеда спать! – проворчала Рамана. Наёмники, уже знавшие, что каштановый дракон – это Тиасса, теперь строили догадки – остальные где, кто? Охотники только удивлённо хлопали глазами. Салли и Рамана достали из седельных сумок одежду девочек. Когда те, уже одевшись, ели кашу, один из охотников тихо сказал Арониусу:

– Теперь я понимаю чего ты, вернее кого, ждал. И почему так мало взял бойцов – такая-то сила! Четыре дракона!

– Пять, – усмехнулся гроссмейстер, которому Салли успела объяснить положение дел, в отряде пять драконов и, если понадобится, на помощь придут ещё. Спросишь, зачем тогда нужны мы и наёмники? Для представительства, ну и помощь у нас-то просили, вот мы и идём.

– Но это же будет неправильно! Победу-то одержат драконы! – не то что возмутился охотник, просто попытался быть объективным. Его начальник ответил так же, как ему самому накануне объяснила Салли:

– Это с какой стороны посмотреть – мы при драконах или они при нас. Помощь-то попросили у ордена, вот мы и помогаем, как можем.

Охотник покачал головой, ничего не сказав.

К вратам перехода подъехали к вечеру. Там же и заночевали. Сидя у костра, Листик тихо сказала Рамане:

– Догнал. В кустах сидит. К замку охотников близко подходить побоялся, оно и понятно. Да и нас-драконов не видел.

– Завтра при переходе оторвёмся, есть мысль… Можно, конечно, поймать и допросить, но мне кажется, вряд ли что скажет, скорее умрёт. Чувствую, что на него специальное заклинание наложено.

– Ага, – кивнула Листик и тут же сообщила: – А я не чувствую!

– Надо знать, куда смотреть и что искать, – улыбнувшись, ответила Рамана, на что Листик отреагировала своим обычным – «ага». Потом спросила:

– А что мы завтра сделаем?

– Он проходит врата сразу за нами, оставаясь на хвосте. Вот пусть завтра и проделает это свой трюк, выйдет из перехода, как обычно, а мы… – Рамана наклонилась и что-то зашептала, Листик расплылась в улыбке.

При прохождении врат у стражи вопросов не возникло, всё-таки те считали, что главный – гроссмейстер Арониус. Переход-то находился в мире Азора, мире ордена охотников на вампиров и прочую нежить. Охотников здесь знали, они часто пользовались близлежащим переходом. Но войдя в серый туман врат, отряд вышел на Эсфырате (или Эсфинэль) не в кольце таких же стен перехода, как вошёл на Азоре, а в чистой степи.

– Что это? Где мы? – удивился Арониус, не раз пользовавшийся теми вратами.

– Орочья степь, мы вышли не у эльфийского леса, как должны были, а в степи. Листик провела, – улыбнулась Рамана. Именно это уловку они вчера с Листиком обсуждали. Теперь прошедший вслед за отрядом вампир-соглядатай никого не обнаружит и будет обшаривать округу, думая, что отряд быстро удаляется в каком-то направлении, вернее, в сторону эльфийского леса, у перехода-то так скоро спрятаться негде, только поспешив в лес к эльфам. А сунуться туда вампиру… Лучше сразу самому себе забить в грудь осиновый кол, не так больно будет.

– Вон смотрите! Орки! – привлекла всеобщее внимание Маара. Хотя вокруг была ровная степь, орков разглядывали, словно отряд стоял на холме.

– Ага, – кивнула Листик, – орки, орда. Судя по всему, это не набег. Раз идёт вся орда – это завоевание. Интересно, зачем им эльфийский лес?

– Поехали, посмотрим, – предложила Милисента, угрожающе добавив: – Узнаем, что они затевают и кто их на это толкнул.

Отряд двинулся вперёд, но впечатление было такое, словно всадники остаются на холме.

– Как такое может быть – мы едем. А с холма никак съехать не можем – орки как на ладони, но при этом они нас не видят, – поинтересовалась Маара у Салли.

– Кто-то из них играет с горизонтом, – кивнула в сторону девушек-драконов охотница. И увидев, что её собеседница не поняла, пояснила: – Что такое мираж знаешь?

– Это когда видишь то, чего нет, – кивнула Маара. Недоверчиво покрутив головой, спросила: – Но как такое может быть? Или ты хочешь сказать, что орков на самом деле нет?

– Они есть, мы же их видим. А мираж, это когда видишь то, что скрывается за горизонтом, но видишь потому, что воздух выполняет роль зеркала, позволяя заглянуть туда. Поняла? Мы орков видим. А они нас нет, – попыталась объяснить Салли.

– Но это же тогда очень далеко! Сколько мы туда ехать будем? За горизонт-то! – поразилась Маара.

– Минут пять, – усмехнулась Рамана, слушавшая этот разговор, и видя, что наёмница не поняла, пояснила: – Нас холм несёт.

Действительно, в лагерь орков въехали минуты через четыре. Это был не военный лагерь, а огромное становище, так как здесь были женщины и дети, но то, что такое количество орков собралось в одном месте, указывало, что это не обычная кочёвка, а именно военный поход. Всадники доехали до центра лагеря, но дальше продвинуться не смогли, там стояла плотная толпа, слушавшая молодого орка, забравшегося на повозку, как на трибуну. Хотя охотники и наёмники подъехали к сгрудившимся оркам почти вплотную, те их будто не замечали, а вот орк-оратор увидел и замолчал на полуслове, словно поперхнулся.

– Ах ты ж старый хрыч! – поприветствовала орка Милисента, Листик за него заступилась:

– Ну почему старый, молодой и красивый! Но то, что хрыч, я с тобой согласна. Самый настоящий хрыч, раз воевать собрался!

– Ага, – кивнула Лиша и поинтересовалась, глядя на орка: – Хрыч, потому что воевать собрался? Да? Те, кто воюет – хрычи? Старые давно воюют, а молодые только начали? А этот красивый орк начнёт воевать и станет некрасивым старым хрычом? Жалко, такой красивый, а станет…

Лиша тяжело вздохнула, жалея орка, который собирался загубить свою красоту, а говоривший парень был красив, даже по эльфийским меркам. Слухи об уродстве орков очень преувеличены, вернее, вообще не соответствуют действительности. Орки чем-то похожи на эльфов, такие же стройные и красивые, только телосложение у них более атлетическое и цвет кожи красноватый. Лица можно назвать – миловидными. Даже небольшие клычки их не портят, скорее наоборот, придают некий шарм. Конечно орки, как и люди, живущие в разных мирах, отличаются племя от племени. Но в целом орки – красивый народ. Бытует мнение, что они дальние родственники эльфов.

Слова девочки словно сняли пелену с глаз орков – те увидели людей. Но почему-то не стали нападать, а подались назад и в стороны, словно для чего-то освобождая место. Листик соскользнула с гилассы и вошла в этот импровизированный круг. В её руках откуда-то взялся большой шаманский бубен. Бубен зазвенел, и Листик маленькими шажками пошла, начиная танец. Пока внимание было приковано к девочке, Милисента погрозила орку кулаком и, тоже спрыгнув с Огонька, легко рассекая толпу, пошла к повозке, где этот орк и стоял. А Листик, словно забыв обо всём, танцевала под какую-то ритмичную, но нежную мелодию. Такое невозможно сыграть на бубне, но девочка это сумела сделать. К мелодии её бубна присоединились, отбивая ритм, бубны шаманов и шаманок, как стоящих у повозки оратора, так и находившихся в толпе. Танец длился недолго, но людям показалось, что прошла вечность, а орки, замерев, стояли, словно каменные изваяния. Листик закончила танец, и музыка смолкла, в наступившей тишине послышался голос возмущённой Милисенты:

– Ты это что, молодой хрыч, удумал? Ты мне что обещал? Увидел, что я занята, и за старое взялся?!

– О великая Анурам! – повалились орчанки на колени, мужчины-орки остались стоять на ногах, но было видно, что им тоже очень хочется это сделать. У охотников и наёмников появилась уверенность, что если Милисента, обратив на мужчин-орков внимание, топнет ногой или просто нахмурит брови, то те тоже преклонят колени. А смущённый орк попытался оправдаться:

– Но, Анурам, орки воинственный народ, а настоящие мужчины должны воевать, вот я и…

– А давай из этого настоящего мужчины сделаем ненастоящего? – предложила тоже пробравшаяся к повозке-трибуне Листик. – Чтоб больше воевать не тянуло. А? Пусть рыбу ловит!

Было видно, что если с Милисентой этот орк ещё попытался бы поспорить, то Листика испугался. А Маара вспомнила, кого ей напоминала Милисента – верховную богиню орков Анурам! Которую орки почитают даже больше, чем своего бога войны, охоты и рыбалки (и как ни странно – торговли) Ырмытыра! У орков нет храмов, у них капища с изображениями богов. Очень искусно, вопреки расхожему мнению, выполненные статуи. И все статуи Анурам были похожи на Милисенту. Похожи и тогда, когда она была с пшеничными волосами, похожи и на нынешнюю – рыжую копию Листика. Были там и статуи Листика, и всегда с бубном, Маара это сейчас вспомнила, увидев рыжую девочку с этим большим атрибутом шаманов! А орк на трибуне пытался спрятаться от наступавшей на него Листика, прикрываясь Милисентой. Маара тихо проговорила, обращаясь к Рамане:

– Только не говорите мне, что тот орк сам Ырымытыр, лично почтивший нас своим появлением! Получается, что Милисента – это… Или они все самозванцы, пользующиеся легковерностью орков!

– Анурам – это и есть Милисента. Верховная богиня орков, – улыбаясь, ответила Рамана.

– А Листик? – спросила наёмница, но Рамана ей не успела ответить, орки пришли в движение, опустившись на колени не перед своими богами. А перед Листиком! Вышедшие вперёд шаманы, шаманки и, судя по навешенному на них оружию, военные вожди стали просить девочку, поведать им волю богов.

– Если я правильно поняла, то вон они их боги, стоят и перепираются, почему бы у них самих и не спросить? – удивилась Маара, Рамана с той же усмешкой ответила:

– Арыамарра – голос богов, только она может говорить от их имени! Она скажет, что делать. А боги… Ну мало что они наговорить могут? Разве они могут что-то толковое посоветовать? Помочь, просьбу там выполнить, они только на это и способны, да и то, только после длительных уговоров.

Листик подняла руку и провозгласила:

– Война отменяется! Расходитесь по своим кочевьям!

– О великая… Милостивая Арыамара, ну хоть чуть-чуть, очень хочется! – могучий орк, стоявший в первых рядах своих соплеменников, произнёс это жалобным голосом, совсем не вязавшимся с грозным видом говорившего.

– Чего хочется? – насупилась Листик, орк вроде стал меньше ростом и тоненьким голосом ответил:

– Повоевать…

– Вот я вас… – начала Листик, грозно нахмурив брови и замолчав, глянула на Милисенту, та кивнула. Орочья Арыамарра, вздохнув, разрешила: – Ну ладно, немного можно. Но только там и тогда, где и когда я разрешу. Желающие собираются вон там. Остальные возвращаются!

К удивлению Маары повоевать нашлось не так уже и много желающих, несколько сотен из многотысячной орды. Рамана, заметив удивление наёмницы, пояснила:

– Орки, вообще-то, мирный народ, хотя среди них и встречаются крайне драчливые особи. К сожалению, эти особи и выбиваются в вожди. Вот так и начинаются военные походы.

– А… – Маара показала на молодого орка, так и не слезшего с повозки. Может, он бы и сбежал. Но ему не давала это сделать Милисента, что-то строго выговаривая.

– Ырымытыр как раз и принадлежит к этой драчливой группе. Вот потому-то орки и воевали раньше, но с появлением Анурам, вернее её пришествием, положение изменилось. Раньше-то Анурам не показывалась оркам.

Рамана не стала рассказывать Мааре, что Анурам выдумал Ырмытыр, чтоб орчанки не донимали его своими мольбами. Однажды Листик и Милисента предотвратили большую войну между орками. При этом Милисенту приняли за Анурам, а Листика за Арыамарру – говорящую с богами, или голос богов. Встретившись с Ырымытыром, сёстры извинились за самозванство, но хитрый орочий бог смекнул, что такое положение вещей избавляет его от многих забот, и предложил оставить всё как есть. Анурам будет заниматься различными бытовыми вопросами, Арыамарра будет ей помогать, а он займётся любимым делом – войной. Но не тут-то было! Быстро вошедшая в силу Милисента решительно пресекала всякие попытки начать военные действия, даже маленький набег организовать не разрешала, Листик ей в этом активно помогала. Ырымытыр пытался сопротивляться, но где ему тягаться с сёстрами, тем более что сам он влюбился в свою богиню. Нельзя сказать, что Милисента ответила взаимностью, но благосклонно принимала знаки внимания, ведь Ырымытыр, несмотря на свой возраст, был хорош собой, да и теперь выглядел молодо. Да и что такое разница в несколько десятков тысяч лет для бога и дракона? Ну пусть не десятков – сотен, если не тысяч. Ведь и Милисента уже была не простым драконом.

– А с кем собралась воевать Листик? Вернее, с кем она хочет разрешить воевать оркам? – Маара посмотрела на тех орков, что были не прочь подраться.

– Листик посоветовалась с Милисентой, и они решили усилить наш отряд дружиной орков. Они хорошие бойцы и не уступают охотникам, кое в чём и превосходят, – ответила Рамана, увидев, как удивилась наёмница, ведь Листик с Милисентой между собой не обмолвились ни единым словом, пояснила и это: – Им и не надо переговариваться, они прекрасно обходятся без этого. Похоже, что и Лиша так может – понимает их без слов, а они её.

– Третья сестра, – хмыкнула Маара.

– Именно, – кивнула Рамана.

Большую войну так просто невозможно прекратить, даже не начавшуюся. Достойным завершением может быть только большой пир. И совет вождей решил не отступать от традиций и назначил большой пир на вечер и последующие три дня. Естественно, охотники и наёмники были приглашены как союзники. Но оставалась всего одна мелкая, незначительная проблема – эльфы. Они-то не знали, что орки передумали воевать, и по-прежнему готовились к большой войне. Уладить этот вопрос полетели Листик с Милисентой, для большей солидности их сопровождали – Рамана и Тиасса, ну и Лиша, куда же без неё. Те, кто не улетели, они всё-таки не драконы, остались в орочьем лагере, гостями Ырмытыра. А драчливые орки, что решили продолжить поход с Листиком, начали боевое слаживание с новыми союзниками – охотниками и наёмниками. Накрытый в большом шатре стол как нельзя лучше этому способствовал. Ырмытыр тоже в этом участвовал, найдя в Мааре благодарную слушательницу, во всём ему сочувствовавшую. Маара, шалея от того, что вот так запросто пьёт с богом, сочувствовала тому изо всех сил, Ырмытаыр жаловался наёмнице на холодность своей богини и спрашивал совета, как завоевать благосклонность Милисенты. Наёмница, заметившая по каким-то признакам понятным только женщине, что красавец орк не безразличен Милисенте, посоветовала:

– А вы что-нибудь ей подарите.

– Пробовал, – вздохнул орк (Ырмытыр хоть и был богом, но при этом оставался орком), – я принёс ей связку скальпов и отрезанных ушей наших врагов…

Маара поперхнулась, представив этот подарок. И предложила свой вариант подарка:

– А вы попробуйте подарить ей цветы…

– А? Они что её враги? – изумился орк.

– Да нет, просто подарите букет и при этом поцелуйте ей руку.

Ырмытыр задумался, а потом незаметно выскользнул из шатра.

Пресветлый Тиловинэль, эльфийский князь, посмотрел на Алиола, тот прибыл с отрядом из мира Горм на помощь своим сородичам. Хоть тамошние эльфы и не принадлежали к светлым (тёмными они тоже не были), но на призыв эльфов мира Эсфинэль откликнулись. Алиол привел не только большой эльфийский отряд, но и гномий хирд. Вообще-то, так очень редко бывает – чтоб эльфы и гномы сражались вместе, но совместная борьба против драконов-захватчиков сплотила эти две расы мира Горм. Хирд гномов привёл Орандун, глава одного из кланов, кроме воинов у гномов были и сильные маги, что для гномов тоже было редкостью, к тому же самый сильный маг гномов была довольно молодой женщиной! Наличие магов среди пришедших на помощь было очень кстати, так как по полученным разведчиками сведениям орков вёл их бог войны. А это было более чем серьёзно, потому что на призыв эльфов их богиня не откликалась!

– Наш Лес – это не сплошной массив. Он состоит из рощ, между которыми большие поляны, скорее, луга. Конница орков пройдёт по этим лугам и будет уничтожать наши поселения в рощах по одному. Если сосредоточим основные силы в одной из рощ, мы отдадим остальные оркам, ведь мы не знаем по какому поселению они ударят, – говорил Тиловинэль, его внимательно слушали. Когда он закончил, гном предложил:

– Хирд в лесу не сможет развернуться, да и роще тоже. Поэтому я предлагаю: мы займём промежуток между рощами, ближайшими к степи. Ваши стрелки разместятся в зарослях, орки вынуждены будут ударить по нашему строю, обходить не станут, потому что оставить хирд в тылу…

Гном усмехнулся, при этом сомкнул ладони своих больших рук, словно что-то раздавил, тем самым показывая, что произойдёт с орками.

– А выдержит ли ваш строй удар конницы орков? – обеспокоенно поинтересовался Тиловинэль, Орандун презрительно усмехнулся:

– Хирд держит удар панцирной кавалерии, а уж орков… К тому же наши маги не дадут им разогнаться.

Женщина-маг утвердительно кивнула и хотела что-то сказать, как один из эльфов закричал, подняв голову (военный совет проходил на полянке в одной из рощ):

– Драконы! Драконы! Смотрите! Сюда летят! – это кричал один из местных эльфов, а Алиол досадой произнёс:

– Проклятые орки! Как они смогли договориться с драмнами?! А у нас ни одного зачарованного болта!

Надежда на то, что драконы не заметят эльфов и их союзников, пропала же сразу – драконы сделали круг над рощей и устремились вниз. Маленький изумрудно-золотистый дракончик упал на поляну и стал с интересом разглядывать замерших перед ним эльфов и гномов. Гнома, женщина-маг, тоже с не меньшим удивлением смотрела на этого дракончика, в то время как остальные смотрели со страхом, понимая, что ничего атаке этого, пусть маленького, но дракона ничего противопоставить не смогут. А гнома-маг, изумлённо подняв брови, спросила:

– Листик?

– Не-а, – покачала головой маленькая рыжая девочка, стоящая на месте исчезнувшего дракончика, – я Лиша!

– Она моя младшая сестра, – начал говорить изумрудно-золотистый дракон побольше. А закончила рыжая девочка.

– Листик! – закричала гнома, бросаясь обнимать девочку. Остальные драконы приземлились вслед за первыми двумя и тоже сменили ипостась, оказавшись двумя девушками и ещё одной девочкой. Одна девушка была копией Листика, но её внешность, словно мигнув, на мгновение сменилась, и присутствующие увидели девушку с пшеничными волосами, девушка кивнула и снова стала рыжей, копией Листика. Увидев это, Алиол и Мирликая одновременно выдохнули: – Милисента! А незнакомая бронзоволосая девушка была настолько красива, что залюбовались даже эльфы.

– А меня обнимать? – надула губы маленькая копия Листика. Девочка со светло-каштановыми волосами, тоже похожая на Листика, потребовала:

– Я тоже хочу, чтоб меня обнимали!

– Мирликая, познакомься – это Тиасса, она моя двоюродная сестра, – представила Листик девочку с светло-каштановыми волосами, гномка обняла и её, после чего отстранившись и обернувшись назад, скомандовала:

– Вирлика, принеси мои сумки!

Опомнившийся Алиол поклонился:

– Я рад приветствовать вас, повелительница!

Его примеру последовал и Орандун, а рыжая повелительница нахмурила брови и, как и положено столь высокопоставленной особе, поинтересовалась:

– И где? Где выражение почтения и радости от счастья лицезрения своей повелительницы, то есть меня!

– Да! Где выражение радости и всего остального? – Меньшая Листик точно так же, как и старшая, нахмурила брови.

– О, повелительница, мы не ожидали счастья увидеть вас, поэтому не приготовили достойную встречу, но постараемся исправиться, – ещё раз поклонился девочке Алиол и, повернувшись к удивлённому Тиловинэлю, увеличил изумление того до невероятных размеров: – Князь, прикажите подать мороженое! И как можно больше!

– Э-э-э, сколько? – только и смог выдавить из себя совсем сбитый с толку местный эльфийский князь.

– Вам же сказали – как можно больше! – очень серьёзно сказала бронзоволосая красавица. – Вы ж видите – их двое, да и Тиасса не отстанет. Три тазика… Нет, лучше шесть. Думаю, этого на первое время хватит.

– Распорядитесь, пресветлый князь, распорядитесь. И как можно быстрее, а то Листик обидится, – посоветовал Тиловинэлю Алиол. Орандун согласно кивнул. А Мирликая достала из принесенной сумки сарафанчики девочкам и протянула два платья самой старшей Листику:

– Вот, Милисента, твоя одежда. Думаю, платье Тайши подойдёт твоей подруге.

Потом гномка стала одевать Листика и Тиассу, в большой сумке оказалось два сарафанчика, на Лишу надели длинную майку, при этом гномка ворчала:

– Горе мне с вами. Меняете ипостась. А одежда рвётся, вот и приходится носить с собой запасную, конечно, вам плевать на свой внешний вид, но повелительница и её подруги должны прилично выглядеть, а не бегать голышом!

– Кто это? – тихо спросил у Алиола Тиловинэль, после того как распорядился подать мороженое.

– Листик-избавительница, дочь святой Линарионы-защитницы, победившая драмнов, пытавшихся завоевать наш мир.

– Но вы назвали её повелительница, почему? – спросил эльфийский князь, Алиол ответил:

– Потому что она и есть Повелительница мира Горм.

– Но вы боролись против драконов-захватчиков и в итоге признали повелителем другого дракона! – Тиловинэль с изумлением вспомнил, как Мирликая вертела Листика, одевая, при этом что-то ей строго выговаривая. Как-то это не вязалось со словами Алиола, назвавшего эту рыжую девочку повелительницей своего мира. Эльфийский князь продолжал задавать вопросы: – Вы сами покорились и подчиняетесь – дракону, или как сами говорите – драмну, чем это было вызвано? И какую дань вы платите этому дракону? Драконам? – поправился Тиловинэль, глядя на спутниц Листика.

– Она избавила нас от драконов-захватчиков, а дань… Сейчас заплатили её вы. К тому же Листик у нас появляется очень редко, в основном, когда нам нужна её помощь. А если появляется просто так – то мы устраиваем праздник в её честь, приглашаем гномов, готовим угощение… Это если Листик пришла к нам. Если к гномам, то праздник устраивают они. А сейчас… Листик появилась, значит – мы в этой войне победим!

– Не-а, не победите, – оторвалась от мороженного Лиша. Удивлённые эльфы и гномы уставились на девочку, а она, польщённая таким вниманием, пояснила: – Не победите, потому что войны не будет. Мы сначала пришли к оркам, и там Листик ка-ак топнет ногой и ка-ак нахмурит брови! Говорит – вы, что это удумали! Я вам покажу, как воевать! В смысле покажу не как воевать, а как не воевать… Вернее так, чтоб вообще не воевать…

Лиша совсем запуталась и решительно закончила:

– Сказала им – а ну марш по домам! И они решили это дело отметить!

Эльфы, не только предводители, но и остальные, участвовавшие в совете, вопросительно посмотрели на девушек-драконов, о чём-то беседующих с Мирликаей, девочки были заняты – перед каждой стояло уже по десять пустых вазочек из-под мороженого.

– Мы с Листиком, отменили поход… – кивнула Милисента.

– А их бог войны? Я понимаю, ваши возможности велики, но спорить с богом?! Тем более со старшим богом?! – удивился Тиловинэль, остальные эльфы и гномы были с ним согласны. Лиша, на мгновение отвлекшись от мороженого, презрительно фыркнула. Девушки, беседовавшие с Мирликаей и Вирликой, тоже улыбнулись, и бронзоволосая сказала:

– У Милисенты и Листика есть очень весомые аргументы в таком споре. Орки прекратили поход и возвращаются в свои кочевья…

– Ага, – опять подняла голову Лиша, – возвращаются и решили отметить окончание войны большим пиром. Но что это за пир, если не будет мороженного!

– Но войны же не было! – удивился один из эльфов.

– Это не оправдание отсутствия на пиру мороженного, – заявила Листик и вернулась к своему занятию – поеданию мороженого.

– То, что войны не было, не мешает как следует отметить её окончание, – усмехнулась брозоволосая.

– Мы тоже приглашены! – огорошила присутствующих эльфов и гномов Мирликая.

– Кто же нас пригласил? – первым опомнился Алиол, а вот Орандун отреагировал более спокойно:

– Пир это хорошо! Это гораздо лучше, чем война! Мы принимаем приглашение!

– Кто бы сомневался, принимают приглашение на пир всем хирдом, их не интересует – кто пригласил, важен сам факт, – тихо произнесла Рамана, но присутствующие не обратили на это внимания. Алиол повторил свой вопрос, ответила Милисента:

– Мы с Листиком и приглашаем.

Глава 11. Разборки богов

Маара украдкой наблюдала за рыжими сёстрами. Вот ведь девочки как девочки (старшая девушка, почти ничем от младших не отличалась, разве что мороженное поглощала не в таких количествах) и совсем не скажешь, что одна из них богиня, а вторая – почти. Хотя Маара и не удивилась бы, узнай, что Листик тоже богиня. Только вот, что за богиня рыжая девочка, наёмница не могла себе представить, разве что – мороженого. Листик словно почувствовала, а может, и заметила, что Маара за ней наблюдает, подмигнула той, на мгновенье оторвавшись от мороженого. Мороженого у орков не было – не делали, его носили из эльфийского леса, через портал-коридор, что навел кто-то из девушек-драконов. Кто из них Маара так и не поняла, но этот коридор был стабилен и представлял широкую дверь, больше похожую на ворота, через которые было видно лесную поляну и суетящихся там эльфов. По тому, как уж очень суматошно бегают эльфы, Маара видела, что их обескураживает, даже напрягает, то, с какой лёгкостью открыт проход в одну из рощ эльфийской страны. Ведь, по их мнению, прилетевшие к ним драконы, среди которых была и орочья богиня, могли запросто открыть портал в любое место страны эльфов для всего войска орков. А то, что пришедшие им на помощь союзники признали одну из драконов, прилетевших из орочьего стана, своей повелительницей… Пусть и в ипостаси хумана, она девочка, но при этом ещё и сестра верховной орочьей богини! А какая это может быть богиня, раз орки повиновались ей и остановили свой поход? Как известно, во время войны орки больше слушают своего бога, а не богиню! Выходит, эта богиня главнее! К тому же – а вдруг орочья богиня передумает и орки продолжат свой набег! Всё это было прямо-таки написано на лице вождя эльфов, сидевшего рядом с гроссмейстером ордена охотников, видно, эти двое были давно знакомы.

– Уважаемый Арониус, вы уверены, что орки не продолжат свой поход, – эльф говорил хоть и тихо, но Маара его расслышала, так как сидели они не далеко – рядом. Сама наёмница сидела вместе с Салли.

– Ну что вы, пресветлый князь! Листик не позволит, она никогда не нарушает своего слова, насколько я понял, её сестра тоже придерживается подобных правил. Так что будьте спокойны, – ответил Арониус. Но эти слова не успокоили эльфа, он продолжал с беспокойством поглядывать на рыжую богиню орков. В этот момент к ней подошёл красавец орк с огромным букетом полевых цветов, Маара хихикнула, Листик, которой что-то на ухо прошептала Лиша, тоже захихикала. Орк встал на одно колено перед Милисентой и торжественно произнёс:

– О прекрасная Анурам! Прими этот скромный букет!

В этот момент Листик засмеялась, уже не скрываясь, Маара тоже заулыбалась – скромный букет больше напоминал небольшой стожок. Орк, похоже, решил показать глубину своих чувств размером преподносимого букета. А вот Милисента не стала улыбаться, оставаясь серьёзной, она под хихиканье Листика и Лиши приняла цветы. А ободрённый орк, не поднимаясь с колена, продолжил свою речь:

– О прекрасная Анурам! Моё сердце пылает от любви к тебе, ты заслонила мне солнце! Моя жизнь принадлежит тебе, без тебя мне не жить! Прошу тебя будь…

– Ага, а воевать кто собрался? – ехидно спросила Листик, перебивая пылкую речь орка. – Желание подраться Мил тебе не заслонила!

Орк скосил в сторону девочки глаза и пылко продолжил:

– О прекрасная Анурам! Клянусь больше не воевать! – Орк приложил руку к груди и склонил голову, но при этом быстро добавил: – Без твоего разрешения.

Милисента кивнула, и охапка цветов превратилась в маленький букетик и три веночка, один у неё на голове, а два – у Листика и Лиши. А Милисента поцеловала задохнувшегося от счастья орка, для этого ей даже наклоняться не пришлось, стоящий на одном колене могучий воин был почти такого же роста, как девушка перед ним.

– О… – начал орк, а Листик, снова хихикнув, предположила:

– Сейчас он скажет: «О прекрасная Анурам».

Скосив глаза в сторону рыжей девочки, мужчина замолчал, а Милисента быстро произнесла:

– Я не говорю – нет, но и не говорю – да, – после чего, ещё раз поцеловав орка, кивнула: – Я подумаю.

– Да, мы согласны, но немного подумаем, – важно произнесла Лиша, а Милисента покачала головой:

– Вот так и имей сестёр эмпатов – всё выдадут!

– О!.. – начал орк, но глянув на Лишу, сказал: – Анурам! Значит, ты согласна? Милисента чуть наклонила голову, а Лиша важно кивнула. Орк вскочил и, подхватив на руки Лишу, закружился, время от времени подбрасывая ту. Лиша завизжала, как это делают все дети. Рамана, смотревшая на признание орка с улыбкой, спросила:

– Может, и свадебку сыграем? Чего откладывать, раз собрались?

– Не-а! – покачала головой Листик. – Мороженого не хватит, для такого важного мероприятия мороженого недостаточное количество!

Лиша, глянув на Листика, с такой же важностью, как до этого её сестрица, произнесла:

– Важность такого выдающегося события, как свадьба богов, требует увеличенного количества и ассортимента мороженого. Это необходимое и обязательное условие подобного мероприятия!

– Как излагает! – притворно умилилась Рамана и тихо с некоторой озабоченностью добавила: – Интересно, у кого из головы она это вытянула? Это же не образы, а вполне сформулированные мысли! Причём вполне определённо сформулированные!

– У тебя, тётя Рамана, – тут же призналась Лиша, которую уже поставили на землю. Глянув на удивлённую бронзоволосую красавицу, Лиша пояснила: – Ты так громко думала… Нет, мысли я не прочитала, просто ты представила Листика, как она это говорит…

Рамана подозрительно глянула на рыжую девочку и, прищурившись, спросила:

– Листик, я действительно это представила, а вот что ты думала?

– Я представила, как ты думаешь, что я сейчас скажу… – начала рыжая девочка, бронзоволосая кивнула:

– Представила то, что я думаю, о том, что скажешь ты, думая, что именно скажу я… Совсем запуталась в этих думаю, что думаешь ты… Тем не менее Лиша поймала эти образы, уж очень яркими они были. Но почему-то формулировка высказывания моя, а не твоя. То есть так сказала бы именно я, а не ты. Хотя я думала, что ты скажешь…. – Рамана не закончила свою мысль, опять запутавшись, при этом внимательно глянув на Лишу. Рыжая малышка кивнула, неизвестно что подтверждая, да ещё и добавила «ага», видно, для большей убедительности. Рамана нахмурилась, над чем-то задумавшись.

– О чём вы думаете? – словно продолжая размышления Раманы, спросила Милисента у Тиловинэля. – Вы выглядите уж очень озабоченным. Хочу вас уверить, что орки не будут нападать на ваши рощи.

Лиша глянула на озабоченного эльфийского князя и сообщила:

– Кто-то пропал, и он очень волнуется.

– Читать без спроса чужие мысли нехорошо! – строго сказала Рамана. Лиша глянула на Листика, та кивнула. Малышка вздохнула и жалобным голосом протянула:

– Я так больше не буду! Теперь всегда буду спрашивать разрешения!

– Подходит такое чудо и вежливо спрашивает – разрешите прочитать ваши мысли, – хмыкнула Рамана и, осуждающе покачав головой, добавила: – Лиша, от тебя все разбегаться будут, едва увидев!

– Так что же вас тревожит? О ком вы так беспокоитесь? Может, мы сможем вам помочь? – Милисента продолжила расспрашивать Тиловинэля. Тот, вздохнув, сказал:

– Орков на нас вёл их бог, это нам известно. В таких случаях, наша богиня приходит к нам на помощь, но в этот раз она будто пропала. Она не откликалась на наши призывы.

– Ты куда богиню дел? – грозно начала Лиша, повернувшись к орку, целовавшему руку Милисенте и добравшегося уже до её локтя.

– Зачем мне чужая богиня? У меня своя есть! – даже немного обиделся орк. – Не трогал я вашу Квессу!

– Не трогал, – подтвердила Лиша.

– Опять? – нахмурилась Рамана, Лиша спряталась за Листика и оттуда показала язык.

– Так, – произнесла Милисента, но руку у своего ухажёра не забрала, глядя на орка, продолжила: – Она не могла не почувствовать, что ты ведёшь орков. Она сюда пришла и пропала, куда же она делась? Ведь она не могла оставить своих эльфов в беде!

– Это кто? – указав на могучего орка глазами, тихонько спросил Тиловинэль у Арониуса, тот так же тихо ответил:

– Ырымытар, бог войны орков, неужели вы не поняли?

– А эта девушка… Она же дракон! Я думал просто богиня… А бог орков к ней обращался как к Анурам, а это же… Верховная богиня орков!

– Одно другому не мешает, – ответила эльфийскому князю Рамана. Листик застыла и перед ней появился пожилой мужчина в одежде, сотканной словно из травяных волокон. Мужчина испугано оглянулся и задержал свой взгляд на Милисенте:

– О великая богиня, что ты хочешь от бедного Симишаля?

– Чтоб он и о людях, орках и эльфах, населяющих его мир заботился, а не только о зверях! – очень строго проговорила Милисента, словно учитель, отчитывающий нерадивого ученика.

– А чего о них заботиться? Они зверушек обижают, охотятся на них, убивают! – Мужчина неодобрительно посмотрел на пирующих орков и пожаловался: – Траву, вон, вытаптывают! А эльфы со своей магией… К ним в рощи уже и не сунешься! Деревья меня совсем не слушаются!

– Так, – произнесла Листик, – ох и надоели мне эти «дети природы», траву им не вытаптывай! А то, что разумные гибнут, им и дела нет! Хранители хреновы!

Лиша, с интересом разглядывавшая мужчину, тут же начала спрашивать у Листика:

– А хреновый – это как? Тот, что только хрен кушает? А те, кто хрен кушают – вот такими становятся, да?

– До чего же любознательный ребёнок! – всплеснула руками Рамана, словно удивляясь и делая умильный вид, но при этом её колючий взгляд словно приморозил Симишаля. Листик насупилась и ухватила Хранителя мира за грудки:

– Где богиня! Чего молчишь? Отвечай!

– Её чёрный купол поймал, как Лоссану! А он молчит, думает, мы не узнаем и уйдём, – голосом ябеды сказала Лиша, показывая пальцем на съёжившегося Хранителя. Листик сильно тряхнула мужчину, как ей это удалось, никто не понял – тот был раза в три больше девочки. Голова испуганного Хранителя замоталась из стороны в сторону, но он даже не делал попытки вырваться. А Лиша продолжила ябедничать: – Он помог заманить богиню эльфов в купол. А теперь делает так, чтоб мы не почувствовали, что здесь такой купол, не почувствовали совсем! Вот!

– Ну что ж, обвинения более чем серьёзны, – кивнула Рамана и предложила: – А давайте обвиним его в разжигании розни между эльфами и орками и грохнем!

– Как можно убить Хранителя в его мире? – удивился Тиловинэль, – Это невозможно! Да и зачем ему было заманивать нашу богиню в ловушку? Зачем разжигать рознь между нами и орками?

– Чтоб траву не вытаптывали и зайцев не пугали, – пояснила Рамана, с неодобрением глядя на Симишаля, тот слегка напрягся, и над пирующим стали собираться тучи. Ни орки, ни эльфы, ни тем более гномы не обращали внимания на происходящее у стола их вождей. Скорее всего, кто-то из находящихся за этим столом поставил защитный полог. А вот чёрные, грозовые тучи, наползающие со всех сторон, вызвали испуганные возгласы.

– Так, – произнесла Листик и замерла, точно так же замерла и Милисента, и тучи исчезли, небо снова стало ясным, а вот Хранитель потемнел, словно призванная им туча в него и втянулась. Милисента отмерла и сказала:

– Он нам больше не нужен, я знаю где купол.

Симишаль опустился на землю и заплакал, удивлённый Тиловинэль спросил у Арониуса:

– Что с ним?

Вместо гроссмейстера охотников ответила Рамана:

– Он больше не Хранитель.

Эльф со страхом посмотрел на Листика и Милисенту:

– Кто же они такие, если сумели такое сделать?!

– Это не они сделали, они просто поговорили с миром, и ваш мир принял решение. Лишить Хранителя силы никакой бог не может, – ответила Рамана и, глянув на съёжившегося бывшего Хранителя, произнесла: – Но меня интересует: зачем он это сделал? Зачем помог заманить Квессу в ловушку?

Симишаль затравленно оглянулся и произнёс:

– Он обещал помочь навести порядок! Разумных стало слишком много…

– Ага, – кивнула Листик, – траву вытаптывали…

Хранитель сгорбился, но ничего не ответил, Рамана кивнула:

– В общем, всё ясно, пообещал, что тут никто не будет по газонам ходить, так как некому будет, – повернувшись к Симишалю, Рамана равнодушно произнесла: – Что ж, ты заслуживаешь того, чтоб тебя убить…

– Пусть уходит и пусть живёт, если сможет. Ведь он тоже теперь сам по траве ходить будет, – вмешалась Листик, Милисента согласно кивнула, и бывший Хранитель, сгорбившись, пошёл куда-то в степь.

– А как же без Хранителя? – растерянно спросил Тиловинэль. – Ведь мир не может так существовать!

– Почему без Хранителя? – усмехнулась Милисента и поманила к себе одну из эльфиек, снующих по ту сторону двери-портала: – Иди-ка сюда, милая.

Эльфийка, испуганно оглядываясь, подошла. Она уже знала, что эта рыжая девушка дракон и верховная богиня орков. Вроде зла не желает, но кто его знает, чего можно ожидать от такого существа – ведь для них обычные правила поведения разумных не писаны. А Милисента, улыбаясь, спросила:

– Ты же хочешь, чтоб в Эсфинэле был мир? Да? Чтоб его народы не воевали, чтоб эльфы и орки дружили, ведь так? Чтоб всем было хорошо – такого трудно достичь, но ты постарайся. Я на тебя надеюсь.

Девушку окутало золотистое свечение, и она словно стала выше ростом, Тиловинэль обеспокоенно спросил:

– Что вы с ней сделали?

– Это не я, – улыбнулась Милисента и спросила у эльфийки: – Как тебя зовут? Эсфирэль? Красивое имя и очень подходящее, приветствую тебя, сестра!

Милисента поклонилась эльфийке, та поклонилась в ответ, но сделала это без того страха, что был у неё раньше. Девушка поклонилась Милисенте как равной, затем поклонилась Листику, та ответила на поклон.

– Что произошло? – забеспокоился Тиловинэль. – Что вы сделали с моей дочерью?!

– Мы? – улыбнулась Милисента. – Ничего, её выбрал ваш мир. Теперь Эсфирэль – Хранительница вашего мира! Мира Эсфинэль или Эсфырат, это кому как больше нравится.

Милисента глянула на Листика и Тиассу, рыжая и светло-каштановая девочки, воспользовавшись тем, что на них не обращают внимание, быстро доедали мороженое, Лиша им активно помогала. Пожав плечами, старшая рыжая обратилась к Ырымытару:

– Мы отлучимся, надо спасатьКвессу, а ты готовься к походу, хватит пировать, вампиры в Иртароне ждать не будут.

– О Анурам, может я с вами? – орк посмотрел на Милисенту, как смотрит собака на хозяина, не взявшего её на прогулку, девушка покачала головой:

– Нет, с нами пойдёт Эсфирэль, а ты…

– Милисента, разреши, мы пойдём с тобой! – обратился к девушке Алиол. – Мой отряд готов к походу!

– Мы тоже идём! – сообщил Орандун, Милисента вздохнула – отряд разрастался. Хотя… С другой стороны, эльфы и гномы (по крайней мере, мира Горм) очень неплохие бойцы. Кивнув Ырмытару, Милисента скомандовала:

– Вот, займись слаживанием отряда, но не за столами, воевать крепко придётся!

Орк упал перед девушкой на одно колено и стал целовать руки:

– О моя богиня! Я готов! С тобой…

– Ага, и с Милисентой и воевать, что может быть лучше, – хихикнула Листик.

– Только мороженое! – вставила Лиша и, глянув на Тиассу, спросила: – Правда?

– Только воевать с мороженным! – серьёзно ответила девочка с каштановыми волосами и показала орку язык.

– И это магистр! Преподаватель института прикладной и теоретической магии! Без пяти минут заведующая кафедрой! – укоризненно произнесла Рамана. Тиасса показала и ей язык, Бронзоволосая покачала головой: – Что бы сказала о своей лучшей ученице Тайша!

– Пошли, – скомандовала Милисента, и девушки-драконы вместе с новой Хранительницей мира исчезли. Тиловинэль вздохнул и спросил, обращаясь к Алиолу:

– Если они так могут, то почему к нам прилетели как драконы?

Ответила Салли:

– Могут, Листик «посмотрела», где вы находились, и они могли выйти прямо к вам на поляну, но вряд ли вы очень бы впечатлились, может, даже постарались оказать сопротивление, когда бы узнали, что они пришли от орков, а так… Глядя на драконов, что вы подумали?

– Что сопротивление бесполезно и нам конец! – честно ответил эльф, Салли улыбнулась:

– На это и было рассчитано, если бы вы оказывали сопротивление, то сами бы и пострадали, а так всё окончилось благополучно.

– Ещё не всё, я понял, что Квесса у кого-то в плену, и они отправились её выручать…

– Не волнуйтесь, выручат, – ответила Тиловинэлю Салли.

Этот купол, притаившийся в густом лесу, был в несколько раз меньше ранее встреченных. Но если те выглядели чем-то чужеродным для миров, где стояли, то этот был словно частью леса. Купол не был совсем чёрным, его тёмно-зелёная поверхность была похожа на густую крону большого дерева. Купол не лежал на земле, а цеплялся за неё корнями. Эльфийка и драконы разглядывали это зелёное сооружение с безопасного расстояния. Ипостась сменила даже Лиша, Рамана сказала так сделать, так как это будет безопаснее, и её все послушались, кроме Эсфирэль, она в дракона превращаться не умела. По куполу уже несколько раз ударили огнём и ледяными стрелами, но эти удары не причинили такому хрупкому сооружению никакого вреда. Били осторожно, помня, что внутри находится пленённая эльфийская богиня.

– Какая гадость! – с чувством сказала Лиша.

– Гадость, – согласилась Рамана, стоящая с ней рядом Тайша, её позвали, когда поняли, что с куполом не могут ничего сделать, подтвердила это мнение:

– Гадость, да ещё и какая! Симишаль постарался… Так привязать к своему миру! Напрасно вы его отпустили. Надо было, перед тем как по куполу бить начали, этого хренового Хранителя туда поставить.

– Если старый Хранитель помог привязать эту гадость к своему миру, то, может, новый сумеет отвязать? Ведь купол тянет силы из мира, потому он такой неуязвимый. Попробуешь? – Милисента с надеждой посмотрела на Эсфирэль. Вместо эльфийки ответила Тайша:

– Сейчас у неё это не получится, да и потом… Нужно будет время, а у нас его и нет! Купол тянет силу не только из мира, он высасывает и Квессу. Надо что-то делать, пока не поздно.

– Первый раз слышу: Тайша говорит – надо что-то делать, не предлагая, что именно, – покачала головой Рамана, намекая на безвыходное положение. Листик вздохнула, она уже пробовала и толкать и тянуть купол, но он даже не шелохнулся, стоял, словно врос в землю! Некоторое время царило унылое молчание, потом Рамана вздохнула:

– Никогда не думала, после того раза с паучихой, что опять буду присутствовать при гибели бога, вернее богини.

– Но мы же не можем это так оставить! – закричала Листик, было видно, что Эсфирэль тоже готова закричать. Рамана развела лапами:

– Оставить не можем, но и сделать ничего не можем! Все наши усилия….

Договорить Рамана не успела, повеяло морозом, и появился белоснежный дракон, в ослепительно-белых сапогах! В лапе он держал ледяной цветок.

– Саманта, ты решила на могилку эльфийской богини принести цветочек? – поинтересовалась Рамана и добавила: – Поспешила ты, она ещё не умерла, хотя… Этого осталось недолго ждать.

Белоснежный дракон, не отвечая Рамане, сказал, обращаясь ко всем:

– Будьте осторожны, он где-то здесь затаился, может ударить! А цветочек… Подарок Инеда.

Белоснежный дракон подлетел к куполу и к его подножью положил цветок. Ледяной цветок сверкал холодным хрусталём на фоне зелёного купола.

– Смотрите! – закричала Эсфирэль, первой заметив, как зелёный орнамент поверхности купола словно покрывается инеем. Вот уже весь купол стал белым. Сверкающий кристалликами льда на солнце.

– Разом! Ледяными стрелами! – громко скомандовала Саманта, и на купол обрушился ледяной град, состоящий из больших сосулек. Купол с жалобным звоном стал рушиться. Белоснежный дракон снова скомандовал:

– Листик! Вперёд!

Изумрудно-золотистая молния устремилась к куполу, в неё ударили чёрные молнии из такого же угольно-чёрного облака, появившегося над куполом. Но они все промахнулись, Листик двигалась слишком быстро. Изумрудно-золотой вихрь ударил в купол, и тот разлетелся ледяными брызгами, а Листик не стала возвращаться, дракончик, что-то подхвативший, продолжил свой стремительный полёт. Похоже, что метавший чёрные стрелы не ожидал, что дракончик не будет возвращаться, и вслед Листику полетела всего одна молния. От которой дракончик с лёгкостью увернулся. А на облако, разрывая его, обрушился слаженный огненный удар. Били все, кроме Эсфирэль (она так не умела) и Саманты, которая что-то ожидала. Огненные стрелы рвали облако, разбрасывая сразу исчезающие его куски в стороны. Когда обнажилась сердцевина, ещё более чёрная чем облако, белоснежный дракон протянул вперёд лапы, и с них сорвался вихрь то ли снега, то ли инея и окутал чёрный сгусток, заставляя его замереть.

– А теперь я! – закричал изумрудно-золотистый дракончик. Сделав большой круг, он оказался за спинами бьющих по облаку драконов. Он успел передать свою ношу, оказавшуюся светлой и очень бледной эльфийкой, Эсфирэль и теперь с неизвестно откуда появившимися в его лапах кинжалами, бесстрашно летел к ещё трепыхающемуся тёмному сгустку, оставшемуся от чёрного облака. Кружась вокруг этого сгустка, Листик обрубала бешено и хаотично двигающиеся чёрные щупальца.

– Может ей помочь? – спросила Рамана, все драконы прекратили бить огнём и теперь наблюдали за атакой изумрудно-золотистого дракончика.

– Сама справится, – усмехнулась Саманта и закричала: – Листик, не убивай до конца! Сделаем подарок твоему деду, такая шикарная сущность!

– Ага! – ответила Листик и исчезла, утащив с собой клубок щупалец. Саманта сделала приглашающий жест:

– Пошли?

– Ага! – ответила Лиша и облизнулась.

– А как же?.. – спросила Эсфирэль, так и не выпустившая эльфийку из рук.

– Пошли, там и подлечим, – Саманта снова сделала приглашающий жест.

На полянке стоял высокий юноша с белоснежными волосами, разглядывавший чёрную ледяную статую. Когда драконы, уже превратившиеся в девушек, и две эльфийки появились у него за спиной, он, не оборачиваясь, сказал:

– Сколько верёвочке ни виться… Говорил я Гараму, что его место в моей коллекции, а он смеялся: руки, мол, коротки.

– Ага! – подтвердила рыжая девочка, сидящая за столом и уплетающая мороженое, три вазочки уже были пустыми.

– И когда она только успела? – задала вопрос Саманта.

– Как только тут появилась, так сразу и начала, – ответил юноша и взмахнул рукой, перед Листиком и усевшимися рядом с ней Лишей и Тиасой появились ещё с десяток вазочек, девочки дружно принялись за мороженое, к ним присоединилась и Милисента. Рамана с Тайшей подошли к чёрной статуе. Ещё не старый, но уже сгорбленный мужчина в чёрных одеяниях, с пронзительным взглядом чёрных, без белков, глаз и скрюченными пальцами на вытянутых вперёд руках, производил жуткое впечатление.

– А ты не боишься, что может вырваться? – спросила тоже подошедшая Саманта. Инед усмехнулся:

– Сущности в этой оболочке уже нет, так что – некому вырываться. Я предупреждал Гарама, что его игры со смертью к добру не приведут, не послушал.

– Гарам? Кто это? – спросила Рамана, Тайша и Саманта промолчали, но было видно, что их тоже интересует этот вопрос. Инед удовлетворил их любопытство:

– Хранитель мира Артарх, но очень хотел стать богом, но не простым, а богом смерти, покровителем некромантии. Даже преуспел в этом, смог повелевать некоторыми смертными силами, но заигрался. Вот и попал в мою коллекцию.

– Ты не только демонов, но и богов собираешь, – покачала головой Саманта и показала на статую: – А не боишься, что вот так однажды…

– До настоящего бога ему ещё далеко, – усмехнулся Инед, – и потом, я за драконами не гоняюсь и не швыряюсь в них мертвящими заклинаниями. А бросив такое заклинание в Листика, он подписал себе смертный приговор, так что я в своём праве и никто ни в чём не может меня упрекнуть!

Внешность Инеда не изменилась, это был тот же юноша с белоснежными волосами, но теперь в нём было что-то такое… Пугающее до дрожи в коленках, вызывающее даже не страх – ужас! Эльфийки, Эсфинэль и очнувшаяся Квесса, испуганного сжались, Рамана и Тайша отодвинулись от хозяина Айсгора и его трофея, а вот три девочки и девушка, поедающие мороженое, на обратили на это никакого внимания. Да ещё на Саманту происходящее не произвело никакого впечатления, скорее наоборот, она, одобрительно кивнув, подошла к чёрной статуе и стала её с интересом рассматривать. Квесса обнялась с Эсфинэль, девушки словно искали защиты и поддержки другу у друга и смотрели на грозного бога стужи круглыми глазами, то ли так испугались, то ли удивились, что оказались на Айсгоре. Инед усмехнулся, и напряжение, висевшее в воздухе, пропало, а Ледяной Владыка, сделав широкий жест, пригласил:

– Прошу к столу!

– Ага, – повторила широкий жест Инеда Лиша, – присаживайтесь, угощайтесь!

– Пока они не всё съели, – хмыкнула Рамана.

На столе, накрытом белой скатертью, немного увеличившемся и поменявшем свою форму с прямоугольной на круглую, теперь было не только мороженое, были фрукты и горячий шоколад!

– О! – восхитилась Листик. – Инед, ты теперь и горячий шоколад делать можешь!

– Божественное кулинарное искусство не стоит на месте, – важно ответил Инед, вызвав улыбки, Тайша кивнула и пояснила эльфийкам, неулыбающимся и скромно примостившимся на краешках кресел:

– Несомненно, как говорила одна знакомая Листика, Инед для своей внучки готов превратить целый мир в мороженое и полить вишнёвым сиропом, а теперь вижу, что если в этом мире будут незамерзающие вулканы, то в них будет кипеть шоколад!

– Ага! – пришла в восторг Лиша, представив себе эту картину, Рамана укоризненно покачала головой, видно, тоже представила эту картину, но при этом посмотрела не на Лишу, а на Листика. А Инед многозначительно сказал, обращаясь к Листику и Милисенте:

– Мир Артарх остался без хранителя, вряд ли им сможет стать кто-то из существ, населяющих тот мир. Гарта не те создания, а больше разумных там нет.

– Ага, – задумчиво кивнула Листик. Милисента ничего не сказала, только кивнула, задумавшись.

На военном совете стал вопрос, кто же будет командовать объединённой армией. Ырымытар хоть был богом, но всё же был орком, а орку не хотели подчиняться ни эльфы, ни гномы. Но если гномы ещё соглашались на командующего эльфа, то орки такой вариант решительно отбросили. Назначить главнокомандующим гнома? Но было видно, что ни орки, ни эльфы не согласятся, да и Орандун, командир отряда гномов, сам не хотел занимать эту должность. Кандидатура гроссмейстера ордена охотников не рассматривалась, уж очень малочисленный отряд у того был, хотя Арониус на военном совете присутствовал. Не пришедшие к единому решению, командиры пока ещё союзных отрядов с настороженностью смотрели друг на друга.

– Вот! Сейчас подерутся! Ни на минуту нельзя оставить! Или пировать начинают, выпивая запасы спиртного, или дерутся! – сокрушённо сказала рыжая девочка и предложила: – Лучше бы по грибы сходили!

– Почему по грибы? – удивился Ырымытар.

– А потому, что на что-то другое вы не способны! – поддержала девочку рыжая девушка. – Да и сомневаюсь, что насобирать грибов у вас получится!

А бледную эльфийку обступили все присутствующие эльфы, они с благоговением смотрели на свою богиню. Эльфы мира Горм хоть и не были светлыми или тёмными, они были просто эльфами, тоже считали Квессу своей богиней. Пока эльфы были заняты своей нашедшейся богиней, Мирликая с ворчанием одевала девушек-драконов:

– Ну куда это годится, вокруг столько мужиков, а они голышом расхаживают!

– Так они же на нас и не смотрят, а если и смотрят, то со страхом и почтением, – захихикала Листик. Мирликая кивнула в сторону Ырымытара:

– Вон тот глаз с Милисенты не сводит…

– Он с неё не сводит независимо от того одета она или нет, – продолжила хихикать Листик, к ней присоединились Лиша и Тиасса. Уже одетая Милисента, осмотрев собравшихся, сообщила:

– Мне и Листику надо на время вас покинуть. Но поход на Иртарон требуется продолжить, задержка недопустима! Но поскольку вы сами не смогли решить, кто будет у вас главнокомандующий, я вам его назначу. Рамана, как ты смотришь, чтоб возглавить этот поход?

Рамана отрицательно покачала головой и предложила:

– По-моему, лучшая кандидатура – это Саманта. У неё есть опыт, она же командовала целым корпусом, а потом и армией. Можно, конечно, было поручить это Тайше, но она снова ушла в свою академию, там у неё очередной учёный совет.

– А чему она его учит? Ну, этот совет? – тут же спросила Лиша, Рамана на неё строго посмотрела и вполголоса сказала:

– Саманта будет командовать, заодно и воспитанием рыжих малолеток займётся.

– Хорошо, зови Саманту и представь её как главнокомандующего, – кивнула Милисента, отдавая свою одежду Мирликае, её примеру последовали Листик и Лиша, а гномка, аккуратно складывая вещи в свою большую сумку, ворчала:

– Вот так всегда, не успеют одеться, как раздеваются, горе мне с ними, такие беспокойные!

Мирликая ещё не договорила, как три золотистых дракона исчезли. Тиловинэль спросил у гномки:

– А почему они это делают: то одеваются, то раздеваются?

– Меняя ипостась, они порвут одежду на клочки, ведь дракон намного больше человека, – ответила Мирликая, а эльф недоумённо задал следующий вопрос:

– Я ещё понимаю – та рыжая малышка, но одна из них богиня, а Листик очень сильный маг, подозреваю, что даже больше чем могучая волшебница, почему же они не создадут себе одежду или хотя бы иллюзией не прикроются?

– Возможности богов не безграничны, а иллюзия имеет свойство разрушаться в самый неподходящий момент. К тому же создать одежду, не так уж и просто, – начала объяснять Мирликая и хихикнула: – Листик уже пыталась создать одежду, Саманта ей до сих пор тот случай припооминает.

В этот момент появилась девушка с белоснежными волосами и в такой же тунике. Глянув на Раману, она спросила:

– Звала?

Рамана в ответ кивнула и поинтересовалась:

– Саманта, а где твои сапоги? Ты последнее время их не снимала.

– Они мне уже не нужны, – улыбнулась Саманта, бронзоволосая на неё внимательно посмотрела и удивлённо присвистнула:

– Ну ничего себе! Инед, да? Хотя всё правильно – воспитанием богинь может заниматься только богиня!

Саманта улыбнулась, Рамана продолжила:

– Милисента просила тебя возглавить этот поход.

Продолжая улыбаться, Саманта посмотрела на сгрудившихся зльфов и орков, только у гномов было что-то наподобие строя. Прищурившись, скомандовала, не повышая голоса:

– Стройся!

Команда прозвучала так, будто в небе загремел гром, многие присели, Рамана, чуть заметно улыбнувшись, тихо прокомментировала:

– Упали, отжались… Из вас, ребятки, Саманта сделает настоящую армию, Милисента будет довольна!

На высокой скале стояли три дракона: два побольше и один совсем маленький. Вокруг простирались зелёные джунгли с кое-где торчащими скалами, подобными той, на которой стояли дракончики (два те, что побольше – в три человеческих роста, по меркам дракланов, были совсем маленьким, а третий – совсем малыш.

– Ну как? – спросил изумрудно-золотистый, золотисто-изумрудный ответил:

– Вполне, очень похоже на Каприн, думаю, многие согласятся сюда переселиться. Тем более что здесь живут гарта – замечательная дичь!

– Мил, а тебе их не жалко? – поинтересовался изумрудно-золотистый дракончик, Золотисто-изумрудный пожал плечами:

– Ничуть, а тебе, Ли?

– Ничуть, – Листик повторила жест сестры и добавила: – Но чуть-чуть жалко, это же не демоны Иптара!

– Если покорятся, то пусть живут, а те, кто будет сопротивляться… Надо же поощрять твою гвардию.

– Ага, – кивнула Листик.

– Тогда идём, – сказала Милисента.

Три чёрных дракона сидели на вершине скалы, вокруг которой колыхалось тёмно-зелёное море джунглей. Эта скала была не единственная, подобные каменные столбы во множестве торчали из джунглей острыми зубами.

– Скучно, – произнёс один из драконов и со вздохом добавил: – Наша очередь не скоро, а на драгов Листик запретила охотиться.

– Старики говорят: раньше лучше было – и охотиться можно было, и в любой мир залететь и устроить там бучу, а то и вообще его захватить, – словно пожаловался второй дракон, а третий возразил:

– А как ты туда попал бы? Амулеты перехода были только у Совета, и они их только своим раздавали…

– Так раздавали же, – начал возражать второй, но его прервал изумрудно-золотистый дракончик, раза в четыре меньше говорившего:

– Так, бунт на корабле? В смысле на вершине скалы?

– Листик, так скучно же! А наша очередь не скоро! – пожаловался первый дракон, появившаяся рядом с Листиком Милисента строго сказала:

– Демонов на Иптаре мало, на всех не хватает, кончатся – что делать будете? Вы должны с пониманием относиться к проблеме.

Драконы дружно закивали, показывая своё понимание, но при этом с надеждой глядели на Листика и Милисенту. Третьего маленького дракончика сразу не заметили, а когда увидели, даже не поняли, что это дракон.

– Это что за ящерица? – с презрением поинтересовался один из драконов, который рассказывал о старых временах.

– Но-но! Это моя сестра! – насупилась Листик.

– Но-но! Я сестра Листика! – заявила Лиша и выдохнула струю огня, доставшую соседнюю скалу. Но, видно, этого мелкому дракончику показалось мало – ледяная стрела, сорвавшаяся с маленькой лапки, расколола скалу.

– Ого! – в один голос произнесли драконы и с уважением посмотрели на малышку.

– В общем так, – Милисента внимательно глянула на притихших драконов и скомандовала: – Собирайте на скале совета все свободные звенья! Да и не только гвардию, всех собирайте! Дело есть, развлекаться будем!

Драконов словно сдуло со скалы, Лиша покрутила головой:

– Куда это они сбежали? Меня испугались?

– Листик объявляет большую охоту, вот они и рванули сообщить радостную весть остальным, – улыбнулась Милисента.

– Так Листик же ничего не говорила? Ты же им только сказала… – Лиша удивлённо глянула на своих старших сестричек.

– Листику и не надо говорить, за неё это делаю я, голос богини. А ей надо только важно кивать и надувать щёки.

Листик надула щёки, а потом показала старшей сестре язык, её примеру моментально последовала Лиша. Милисента деланно умилилась:

– Вот, Лиша, теперь ты выглядишь как самая настоящая грозная богиня драконов. Только язык маловат.

– Ага! – одновременно произнесли Листик и Лиша.

На большую скалу совета, где уже давно этот совет не собирался, слетелись почти все дракланы мира Каприн. Их было не так уж и много, где-то около пяти сотен, но места хватило не всем – многие зависли в воздухе и, чуть подрагивая крыльями, смотрели на Милисенту, стоящую в центре каменного амфитеатра.

– У меня для вас две новости одна хорошая и….

– Другая плохая, – перебила Милисенту Листик, – кому не понравится хорошая новость – будет плохо!

– Листик! Не перебивай! – строго сказала Милисента сестре, та замолчала и надула щёки.

– Великая богиня дракланов принесла вам хорошую весть! – торжественно провозгласила Милисета, Листик высунула язык, её примеру тут же последовала Лиша. Драконы уставились на языки дракончиков, словно те и были этой самой хорошей вестью. Милисента продолжила: – Листик решила захватить мир, для нас всех! Он такой же как Каприн, но в два раза больше!

– Давно пора! – высказался один из старых драконов, недовольных тем, что Листик в своё время запретила новые захваты. Другой сразу предложил:

– Надо тянуть жребий: кто останется здесь, а кто переселится туда.

– Ничего никуда тянуть не надо, – заявила Листик, – мы откроем постоянный портал между мирами, можно будет переходить в любое время и сколько угодно раз.

Драконы переглянулись, хоть их было почти в два раза меньше тысячи, но на Каприне им было тесно. А тут Листик и Милисента предлагали, да что там предлагали – просто расширяли территорию обитания. Намного расширяли! А Милисента продолжала говорить:

– В том мире живут гарта, вы знаете кто это. Те из них, кто не покорится…

Одобрительный гул не дал договорить Милисенте. Она подняла руку, вернее лапу:

– Это не всё, Листик приказывает своей гвардии, принять участие в большой охоте на вампиров, всем свободным звеньям.

Вопль, вернее, рёв восторга был ответом на эти слова.

– Кто бы сомневался, – тихо, но Листик и Лиша слышали, проговорила Милисента. На Каприне осталось всего несколько дракланов, остальные, разделившись, отправились в Артарх и с сёстрами, охотиться на вампиров.

Саманта, довольно быстро навела порядок и объединённая армия, выстроившись в походную колонну, двинулась в путь. Портал на Иртарон открылся прямо в степи, Рамана удивлённо спросила у Саманты:

– Ты теперь и так можешь? Воистину, возможности Инеда безграничны, меня только интересует, почему такой способностью он не наделил нас – остальных снежных драконов?

– Ты преувеличиваешь его возможности, он всё же не творец. А такие способности – перемещаться между мирами могут быть только у богов. Богов Инед сотворить или вывести, как снежных драконов, не может. А снежных драконов он сотворил не с нуля, да ты сама знаешь.

– Как базовый материал он взял дракланов, – согласно кивнула Рамана. Саманта тоже кивнула и пояснила, откуда у неё появилась способность ходить между мирами и строить порталы, как это могли делать Листик и Милисента:

– Часть силы бог стужи передал своей младшей богине.

– То есть тебе, – хмыкнула Рамана, глядя на Саманту, та снова согласно кивнула. Бронзоволосая задумчиво проговорила: – Но Листик и Милисента так умели, когда ещё не были богинями. Предположим, что они обладали такими способностями потому, что были как бы заготовками богинь. В принципе, такое может быть, то, что сделало их богинями, ни один дракон не выдержал бы – погиб. Но Ветика?.. Она-то богиней так и не стала! Но такие способности – «смотреть» и «ходить» между мирами у неё были!

– Может она тоже была такой «заготовкой», только не использованной. Не успела стать, а может не смогла… – так же задумчиво, как и Рамана, проговорила Саманта.

– Может быть, – кивнула Рамана, – способности были, но в недостаточной мере, даже Инед ничего сделать не мог для своей дочери, ведь и Листика он довольно долго вёл к этому результату. Возможно, Листик стала бы младшей богиней, без всех тех испытаний, что выпали на её долю…

– Но вмешалась Многоликая… – произнесла Саманта. Рамана хотела, ответить, но не успела. Ей помешал крик:

– Смотрите! Смотрите!

Колонна сводной армии остановилась, орки, эльфы, гномы и люди задрали головы и смотрели в небо. Там открылся портал и из него, словно на параде, держа равнение, вылетали пятёрки драконов.

– Одна, две, три… Шесть!

– Листик привела свою гвардию, не всю, большую часть, – произнесла Рамана, тоже глядя в небо.

Глава 12. Лапчатая змея и появление нового снежного дракона

Как оказалось, Саманта провела сводный отряд, вернее маленькую армию не сразу в мир Иртарон, сказав, что хоть она в победе и не сомневается, но достичь её надо, понеся как можно меньшие потери, поэтому переход непосредственно в тот мир будет скрытый. Драконы, немного покрасовавшись в небе, словно демонстрируя свою мощь, исчезли. А в открывшийся новый портал прошёл отряд, состоящий только из наёмников и группы охотников Арониуса. В отряде ещё были Рамана, Тиасса, и гордо восседавшая на гилассе Лиша, Листика и Милисенты не было. Увидев, что Маара хочет что-то спросить, Салли сказала:

– Эльфы, гномы и орки никуда не делись, они идут с нами. Их накрыли пологом невидимости, драконы тоже будут на месте в нужный момент.

– Накрыты пологом невидимости, – понятливо кивнула Маара, Салли покачала головой:

– Нет, они вслед за нами не прошли, но с ними Листик и Милисента, а они умеют «смотреть» и могут открыть портал в любой момент и в любую точку.

– Ты давно говоришь – «смотреть», я так поняла, что они могут заглядывать из мира в мир? Так все они… – Маара кивнула в сторону Раманы и Тиассы, намекая, что те тоже обладают подобным умением, Салли снова покачала головой:

– Нет, так умеют только Листик и Милисента, возможно, ещё некоторые боги, не все. Я сама толком не знаю, как это делается, но Листик умеет не только сама «смотреть», но и показывать другим. Она словно открывает межмировой переход в виде окна. С этой стороны в это «окно» можно посмотреть, а с той его не видно. Так что не волнуйся, драконы появятся, когда это будет нужно.

– Ну, теперь это мне всё понятно, не ясно только зачем все эти предосторожности? При таком-то перевесе сил?

– Мы не знаем, насколько больший перевес мы имеем, – ответила Салли на вопрос Маары, – судя по тому письму, что получил Арониус от короля Таронара, там несколько вампирских кланов. Саманта хочет выманить их, так чтоб они все участвовали в битве, чтоб потом не гоняться за каждым вампиром по отдельности. К тому же есть подозрения, да что подозрения – уверенность! Что там присутствует вампирий бог, он-то и является целью наших драконов.

– А купола? Из разговоров я поняла, что на Эсфинэле тоже был чёрный купол-ловушка, куда попала эльфийская богиня? Так?

Салли просто кивнула, а Маара продолжила расспросы:

– Его Листик снова уничтожила?

– На этот раз Листик не смогла это сделать, ей помог… Впрочем, кто ей помог, я только догадываюсь, меня тоже немного пугают те силы, что вступили в игру.

Маара ничего не ответила, только покачала головой, ей подмигнула русоволосая девушка. Саманта поменяла цвет волос и теперь стала обычным человеком, по крайней мере, никаких признаков того, что она сильный маг или что-то большее, не наблюдалось. Маара завистливо вздохнула – ей бы так уметь менять внешность на ходу, при её профессии это значительно облегчило бы жизнь.

Сводный отряд подошёл к городским воротам, и гроссмейстер Арониус на вопрос стражника небрежно ответил:

– Отряд охотников, по приглашению короля Таронара.

– Давно вас ждём! – обрадовался стражник и пожаловался: – Совсем житья от вампиров нет! Сегодня ночью напали на стражу северной башни, там почти все погибли! Вы не смотрите, что сейчас всё спокойно, они уже и днём нападают, хотя должны только ночью, вон уже к самой столице подобрались! Половину королевства уже захватили! Что там делается, никто не знает!

Рамана переглянулась с Салли и сказала, обращаясь к Арониусу:

– И днём нападают, а такое возможно только при мощной магической поддержке. На солнце могут находиться только очень старые вампиры. Остальных кто-то защищает от солнечных лучей, а это может только их бог. Судя по тому, что захвачено полкоролевства, здесь должно быть не меньше полусотни и не гнёзд, а кланов.

Арониус согласно кивнул, он пришёл к тому же выводу. Кивнул и благодарно посмотрел на Салли. Вампиров было столько, что с ними не справился бы весь орден охотников, и если бы драконы не пришли на помощь, то… Королевство Канимия было бы потеряно, вернее захвачено вампирами. Подобные прецеденты уже были, и отбить захваченное вампирами стоило больших жертв, но в большинстве случаев это не удавалось и, в итоге, в таких землях не оставалось людей.

Король Канимии Таронар Четвёртый смотрел в окно, возможно, это последний день, когда он вот так смотрит на свою столицу. Если вампиры пойдут на штурм, а король не сомневался, что это произойдёт, город придётся оставить. В лабиринте улиц вампирам противостоять невозможно. В чистом поле ещё есть шанс – стрелы с серебряными наконечниками не дадут вампирам приблизиться к боевым порядкам, а большие костры разгонят ночную темноту, но город так отстоять не получится – слишком большой периметр внешних стен. К тому же стены не защищают от атаки с воздуха, а вампиры почему-то могут атаковать и днём.

Таронар вздрогнул и обернулся, в дверях стоял всего лишь глашатай. Он стукнул посохом об пол и торжественно объявил:

– Гроссмейстер ордена охотников, Арониус!

В зал вошёл не только Арониус, его-то Таронар знал, с ним была ещё группа незнакомых девушек. Хотя Салли король тоже знал, но не она приковала к себе взгляд Таронара, среди девушек была бронзоволосая красавица! Король с трудом отвёл от неё взгляд и удивлённо поднял бровь: среди вошедших были две девочки – лет одиннадцати-двенадцати со светло-каштановыми волосами и рыженькая, совсем малявка. Эта малявка, оглядевшись, спросила:

– А где же мороженое?

– Лиша! Мороженое будет после того, как с вампирами разберёмся, – сделав строгое лицо, ответила русоволосая девушка, но рыжую малявку замечание ничуть не смутило. Она, надув губы, заявила:

– Так чего мы ждём? Давай быстро разбираться! Мороженое может же растаять!

– Лиша, не волнуйся, не растает, – улыбнулась бронзоволосая красавица. Рыженькую малышку поддержала вторая девочка:

– Да, действительно – чего ждать? Раньше начнём, раньше за стол сядем!

– Тиасса! Я понимаю – Лиша! Но ты, магистр, без пяти минут заведующая кафедрой… – очередной раз упрекнула Тиассу Рамана.

– Магистры тоже мороженого хотят! А вот стану заведующей кафедрой…

– Думаешь, перестанут мороженое давать? – усмехнулась бронзоволосая, перебив девочку со светло-каштановыми волосами. Вместо девочки ответила русоволосая девушка:

– Просто заведующей кафедрой нельзя столько мороженного лопать, решат, что она злоупотребляет служебным положением.

– Ага! – ответила девочка и, точно так же надув губы, как рыженькая малявка, заявила: – Саманта! Ты должна Листика и Лишу воспитывать, а не меня!

– Ага! Без мороженого я воспитываться не желаю! – тут же отреагировала рыжая девочка и, перестав дуться, важно заявила: – Детей надо воспитывать не наказанием, в виде лишения мороженного, а разработав гибкую систему поощрений, стимулирующих ребёнка к выполнению задач ему предлагаемых. Система поощрений наилучшим образом раскрывает способности…

– Лиша! Перестань читать мысли! – в один голос закричали бронзоволосая и русоволосая, а девочка с светло-каштановыми волосами ехидно спросила:

– Интересно, у кого она это вытянула, насколько же должен быть ярким образ, чтоб так точно сформулировать…

– Тиасса! – опять в один голос закричали девушки, на этот раз на девочку со светло-каштановыми волосами, а она, снова надув губы, укоризненно заявила:

– На вас не угодишь! Когда я хочу мороженого, то вы требуете, чтоб я была взрослой – магистром. Когда я вам высказываю свои суждения, как магистр и будущая заведующая кафедрой, вы опять недовольны! Вот сменю ипостась и покусаю!

– Я тоже покусаю, раз мороженого не дают! – поддержала старшую подругу рыженькая малышка.

– Саманта, давай, воспитывай её скорее, пока она кусаться не начала! – не выдержала и засмеялась Салли, Лиша тут же добавила:

– Физического воздействия потёртым солдатским ремнём не применять!

– Почему потёртым? – не поняла бронзоволосая.

– А потому, Рамана, что от частого употребления ремень в негодность придёт, новый жалко, – пояснила Саманта, показывая чей мысленный образ увидела Лиша, – воспитывать-то обеих придётся, магистра тоже! И делать это часто!

– Ой, ой, – обе девочки спрятались за Салли и оттуда показали Саманте язык. Язык у обеих был чёрный и раздвоенный на конце.

– Вы ещё зашипите, – ехидно заметила Рамана, и девочки дружно зашипели, очень громко, так обычные человеческие дети не смогли бы.

– Ну как вам не стыдно! – пристыдила расшалившихся малышек Саманта и, показав на Таронара, укоризненно покачала головой: – Что о вас король подумает?

– Вот это и подумает, – сказала Лиша, показывая на возникшую посреди зала огромную змею с раздутым капюшоном.

– Лиша! – опять одновременно закричали на девочку Саманта и Рамана.

– Извините, ваше величество, – обратилась Салли к забравшемуся на трон с ногами королю. А не обращающие на окружающих внимания Лиша и Тиасса затеяли спор.

– Где ты видела гарымзу с капюшоном? – критически оглядывая выглядевшую такой опасной гигантскую змею, спрашивала Тиасса.

– Я не видела, Листик рассказывала. Ну и подумаешь – не бывает таких змей с капюшоном, но так же красивее! – ответила Лиша, и капюшон у змеи стал больше и покрылся цветочным орнаментом, напоминавшим эльфийские узоры. Девочка критически оглядела покачивающуюся на хвосте, словно готовившуюся к броску, змею и спросила: – Правда, здорово?!

– Иллюзия должна быть максимально достоверной, – тоном лектора произнесла Тиасса, хихикнула, и у змеи выросли лапы. Лиша покивала головой, соглашаясь, и у лап появились перепонки. Кроме того, сами лапы покраснели и стали очень похожи на утиные, змея, перестав раскачиваться, застыла, казалось, сама удивлённая произошедшей с ней метаморфозой.

– А лапы зачем, да ещё такие? – удивилась Рамана.

– Чтоб удобнее плавать было, – серьёзно пояснила Лиша.

– Где же такое видано, чтоб у гарымзы были утиные лапы? – ещё больше удивилась бронзоволосая.

– Вот! Тут и видано! – заявила рыжая девочка, показывая на покрасневшую, словно застеснявшуюся своего вида змею. Король, так и сидевший на троне поджав ноги, спросил у Саманты, с опаской глядя на змею, начавшую покрываться синими цветочками:

– Кто это?

– Гарымза, большая змея из мира Гелла. Она, мало того, что душит, как удав, так ещё и ядовитая. Нападает из засады – ответила Саманта и, посмотрев на красную, с утиными лапами, но при этом в синий цветочек змею, сказала: – Это всё хорошо, но мы прибыли сюда для того чтоб…

– Чем вы тут занимаетесь? Вампиры уже атакуют! – возмущённо спросила появившаяся Милисента, показав в окно. Небо там стало чёрным от летящих кровососов, яркое солнце им нисколько не мешало. За тёмной тучей проступала большая чёрная фигура. Саманта поклонилась и со словами «Извините, я к войскам» исчезла, вслед за ней исчезла и Милисента. Рамана перевела взгляд с чёрной фигуры на лапчатую змею и задумчиво произнесла:

– А это мысль! Удивить – значит почти победить.

И улыбнувшись Лише, спросила:

– Ты позволишь использовать твоё творение для общей победы?

Лиша важно кивнула, и они с Раманой тоже исчезли, с криком «А я?» за ними последовала Тиасса. Король Таронар опустил ноги на пол и удивлёно спросил:

– Они куда делись и что за войска?

– Объединённая армия эльфов, гномов и орков, прибывшая вам на помощь, – начала объяснять Салли, – с таким количеством вампиров орден охотников может и не справиться, поэтому мы запросили подмогу у союзников. Чтоб не подвергать ваших подданных опасности, так как они вряд ли смогут противостоять вампирам, союзные войска заняли позицию перед городом, спровоцировав противника на общую атаку.

– Смотрите! – закричал Арониус, показывая в небо. Там в огромного вампира, в то его место, что пониже спины, вцепилась красная лапчатая змея. Вампиры сами кусают свою жертву, а их никто и не пытается укусить. Внезапное и коварное нападение с тыла, да ещё и в такое место, оказалось полной неожиданностью для бога-вампира, оно не было для него опасным, но выбило из колеи и отвлекло внимание. Змея вцепилась мёртвой хваткой, её красные лапы молотили по воздуху, иногда задевая вампира, не давая тому сосредоточиться, а змея ещё и рычала, но как-то странно – с какими-то всхлипывающими повизгиваниями.

– Всё-таки не получается у Лишы сконцентрироваться, – прокомментировала взвизги змеи Салли, – надо или рычать, или хохотать, совмещать не получается.

– Это эта… Как её… Гарымза? Настоящая? – спросил король, глядя на змею, красным хвостом мотающуюся за богом вампиром.

– Да нет, иллюзия, – покачала головой Салли, – управляет Рамана, помогает ей Тиасса, а визжит и хохочет Лиша, хотя… Вот это точно Тиасса, – после особо громкого взвизга змея хрюкнула.

Лишившись магической поддержки своего бога, отвлечённого наглой змеёй, вампиры замедлили атаку, хоть среди них было много магов, те прикрыть всех своих сородичей от солнца не смогли. Хоть солнце не оказало того губительного воздействия, что бывает обычно, но вызвало у многих кровососов болезненные ощущения. Эльфы, защищаемые щитами гномов, били стрелами с серебряными наконечниками. Орки дрались врукопашную. Вампира нельзя убить даже нанеся рану, смертельную для других разумных, но можно уничтожить, изрубив на куски и разбросав эти куски подальше друг от друга. Орки это и делали. Но вампиров было слишком много, к тому же они надеялись на своего бога, хоть и занятого ползучим гадом, который почему-то начал летать, но всё же оказывавшего магическую поддержку. Наконец, богу-вампиру удалось ухватить змею и разорвать её пополам, но она тут же вспыхнула ярким огнём. Ошарашенный большой вампир не успел отреагировать на появление перед ним изумрудно-золотистого дракончика, тот со словами «Привет Фирисант, ты хотел меня видеть, вот я и пришла» попытался воткнуть в вампира кинжалы. Но ему это не удалось – всё-таки трудно ударить кинжалом того, кто старается избежать такого удара. А может, маленький изумрудно-золотистый дракончик и не пытался это сделать, а только сделал вид, что хочет ударить. Когда гигантский вампир отшатнулся, избегая удара, дракончик одним из блестящих лезвий поймал солнечный зайчик и отправил его вампиру в глаза. Бог-вампир на мгновение замер, и этого оказалось достаточно, чтоб маленький дракончик его куда-то вытолкнул из реальности этого мира. На оставшихся без божественного прикрытия и пытавшихся улететь вампиров сверху обрушились драконы. Они прицельно били огнём, прижимая тех к земле. Объединённая армия отступила к городским стенам, стараясь не мешать драконам.

– Что это? – прошептал король, Салли ответила:

– Драконы развлекаются.

– А они потом?..

– Не волнуйтесь, ваше величество, когда охота закончится, они уйдут, – улыбнулась охотница, она поняла, чего опасался Таронар.

– Но если драконы так легко расправляются с вампирами, то почему они сразу это не сделали?

– Чтоб расправиться с вампиром, его надо сначала поймать, – ответила Салли на вопрос короля, – а дракон и вампир – разные весовые категории, не драконье это дело – гоняться за одинокими вампирами. Надо было сделать так, чтоб все вампиры собрались в одном месте, к тому же надо было выманить вампирьего бога. Для этого и была собрана армия, способная противостоять вампирам, но не их богу, он обязательно должен был принять участие в атаке.

Салли не стала говорить, что в порядках объединенной армии тоже был бог. И армия, даже если бы драконы не пришли на помощь, вполне могла бы победить вампиров, но при этом потери были бы значительны. А так… Потерь не было, драконы атаковали вовремя, впрочем, по-другому и быть не могло, ведь ими командовали Листик и Милисента. А король Таронар спросил у Арониуса:

– Но вы? Охотники не принимали же участия в этой битве!

– Вы же просили у ордена помощь? – ответила вопросом Салли. – Вот орден её и привёл. А поскольку вампиров было столько, что своими силами мы бы не справились, то обратились за помощью к союзникам.

– Эльфы, гномы, орки – я ещё понимаю, хотя не могу себе представить, как вам удалось их объединить, но драконы?

– Вы же видите, – усмехнулась Салли и показала за окно, там, в чистом небе, летало несколько драконов, остальные уже ушли. Вскоре исчезли и эти. Салли поклонилась:

– Извините меня, но мне надо отправляться дальше, я выполняю другой заказ. Окончательную зачистку от вампиров орден проведёт своими силами.

– Орден выполняет свою работу до конца, – немного напыщенно произнёс Арониус, – наличных сил хватит для окончательной зачистки.

Король кивнул и, глянув в окно, спросил:

– Но бог-вампир, не вернётся ли он?

– Не-а, – заявила появившаяся рыжая девочка, – Листик его к деду утащила.

– К какому деду? – удивился король, девочка охотно пояснила:

– К нашему, он хороший, он этого большого вампира заморозит и ледяную статую сделает.

Король недоуменно потряс головой, пытаясь представить этого хорошего деда, что из богов ледяные статуи делает.

Бог-вампир стараясь избежать смертельного удара ушел в межпространство, построив портал и шагнул туда, уходя с поля битвы и бросая своих подопечных, но сделал это слишком поспешно. Он шагнул в построенный им портал, вернее, ему так казалось, что он построил, но это был не его портал. Это был межмировой переход, открытый другим дракончиком – золотисто-изумрудным. Туда-то и провалился огромный вампир, ещё и подталкиваемый Листиком. Выпал он на ледяной равнине и сразу попытался сбежать, но один дракончик, что ждал его на выходе из портала, крепко держал, не давая уйти, а второй придавил сверху. Конечно, делали они это магически, но ихзахват был таким же крепким, как если бы они это сделали своими лапами. Но бог-вампир был достаточно силён и возможно бы вырвался из захвата, но его сковала ледяная стужа, царившая в этом мире, она высасывала его силы, да что там силы – саму сущность! Может огромный вампир смог бы противостоять стуже, если бы не дракончики, его держащие. Последнее, что увидел вампир, были огромные ледяные глаза.

– Замечательный подарок! – пророкотал огромный дракон. – Это уже третий в моей коллекции!

– Так здесь же не три, здесь их вон сколько! – удивился изумрудно-золотистый дракончик, стужа, пробирающая до костей и, казалось, замораживающая сами кости, ему нисколько не досаждала. Ни он, ни его золотисто-изумрудный товарищ её не чувствовали. Второй дракончик тоже, озираясь, вопросительно посмотрел на огромного дракона, Тот ухмыльнулся зубастой пастью:

– Третий бог, остальные не боги. Первого в свою коллекцию я сам поймал, а двух вы мне подарили.

– Ага, – кивнула Листик и облизнулась, Инед правильно понял намёк, и уже не дракончиков, а девочку и девушку из этого мрачного и холодного места увёл юноша, в белоснежной тунике. Сидя за столом, уставленным вазочками с мороженным, Милисента спросила:

– Инед, вот я никак не могу понять, как тебе это удаётся?

– Что удаётся? – поинтересовался юноша, поправляя тунику. Милисента уточнила:

– А вот это и удаётся – ты когда меняешь ипостась, то не рвёшь одежду. Вот сейчас – был дракон, раз – и ты сразу одетый. Как это у тебя это получается?

– Ага! – поддержала сестру Листик, у них-то одежды не было, но это их совершенно не смущало. Девочка, принимаясь за очередную порцию, пояснила: – Мне-то всё равно, а вот некоторых окружающих это смущает. Говорят – это нарушает их правила приличия. Но если нарушает, то зачем смотрят?

– Если бы я просто менял ипостась, как это делаете вы, то эффект был бы тот же, – начал объяснять Инед, Листик широко открыла глаза и даже перестала есть мороженое. Весь её вид выражал недоумение, Милисента тоже вопросительно посмотрела на Ледяного Владыку, тот усмехнулся:

– Я не меняю ипостась, а просто показываю одну из граней своей личности.

– Ух ты! – восхитилась Листик. – И эта грань у тебя всегда одетая, так? Но всё равно я ничего не поняла!

Инед усмехнулся, и за его спиной возник огромный ледяной дракон, горой нависший над столом. Дракон тоже усмехнулся, словно повторил это действие за юношей в тунике.

– Ой! – Реакция Листика и Милисенты на появление дракона была выражена одновременно. Если Листик продолжала смотреть, даже рот открыла, то Милисента спросила, сделав неожиданный вывод:

– Получается, что ты одновременно можешь быть в разных местах? Да? Причём, в разных обличьях. Но как это может быть?!

– Эти разные места для меня одно и тоже, – усмехнулся Инед и, видя, что его собеседницы не поняли, пожал плечами: – Для меня пространство и время имеют несколько иные свойства, чем для вас…

– Ага, поняла! – обрадовалась Листик и начала пояснять то, что ей казалось понятным, но запутавшись, снова растерялась: – Ты словно находишься в межпространстве и оттуда выглядываешь в нужном месте и в нужное тебе время. Но если так делать… Почему ты выглядываешь то драконом, то как хуман? И делаешь это одновременно? Я всё равно ничего не поняла! Так не бывает!

– Я же так могу, – усмехнулся Инед-юноша, одновременно с Инедом-драконом. Листик покачала головой, демонстрируя своё недоумение, а Ледяной Владыка, который юноша, улыбнулся и потрепал её по голове: – И не пытайся понять, я не выглядываю сюда из межпространства, как ты решила, просто, пространство имеет для меня несколько другие свойства, чем для обычных существ и даже для богов.

Листик кивала и морщила лоб, слушая Инеда, а вот Милисента тихонько, словно чего-то испугавшись, спросила:

– Но так могли только древние боги, те кого Создатель сразу… – девушка не договорила и, прижав руки к груди, добавила: – Ещё так могли истинные драконы! Настоящие драконы! Те, кто был ровней первым богам! Инед, ты – истинный дракон?

– Я не буду отвечать… – начал Ледяной Владыка, его перебила завопившая Тиасса, появившаяся с Раманой и Лишей:

– Вот! Мы там сражаемся, а они тут мороженое едят! Нас не позвали и…

– Не волнуйтесь, всем хватит, – улыбнулся юноша, взмахнув рукой – стол увеличился и появились новые кресла, – присаживайтесь, мороженого всем хватит!

Действительно, на столе стояли вазочки с различными видами мороженого.

– Чур, мне с вишнёвым сиропом! – закричала Лища. Рамана, глядя на рыжих сестёр, с умилением в голосе произнесла:

– У них даже вкусы одинаковые, как и манеры.

– Ага! – одновременно ответили Листик и Лиша, Милисента только кивнула, мороженое у неё тоже было с вишнёвым сиропом. А Рамана голосом ябеды профессионала заявила:

– Лиша совсем от рук отбилась! Чужие мысли уже читает без спроса!

– И что ты предлагаешь? – спросила Милисента.

– Пока не исправится, мороженого не давать! – решительно заявила Рамана. На Лишу было жалко смотреть, казалось, девочка вот-вот заплачет.

– Ну нельзя же так сурово, – заступился за рыжую малышку Инед, – предлагаю, вынести общественное порицание! Очень строгое порицание! Но на этом пока и ограничимся.

– Это как? – испугалась Лиша.

– А вот сейчас узнаешь, – ответил Инед и предложил: – Начнём? Листик, давай ты первая!

Листик нахмурила брови и затянула:

– У-у-у-у!

– Недостаточно строго, – оторвалась от мороженого Милисента и, демонстрируя повышенную строгость, вытянула губы трубочкой и тоже загудела. Листик тут же последовала примеру сестры. Лиша растерянно хлопала глазами, не зная, как реагировать на такую строгость. Рамана удивилась:

– Как? И это всё?

– По-моему, вполне достаточно, – улыбнулся Инед, – Лиша всё осознала и больше так не будет. Милисента, Листик, прекращайте порицать.

– Ага, – согласилась Листик, а Милисента просто замолчала и, улыбнувшись рыженькой малышке, поманила к себе, показывая на место рядом.

– М-да, суровые вы, однако, – глубокомысленно заметила Рамана, – не дай боги, вам под губу попасть!

Ей не ответили, так как обе девочки, Листик и Лиша, были заняты мороженым, только Милисента слегка улыбнулась, Рамана уже серьёзно спросила:

– Я так поняла, что того вампира-переростка поставили в коллекцию? И это уже который?

– Третий, – ответила Милисента. Рамана вопросительно посмотрела на Инеда, тот кивнул и пояснил:

– Все младшие боги, у старшего отобрать сущность не получится. Можно убить, но сама понимаешь, какие будут последствия. Высвобождается такая энергия… Это будет стихийное бедствие для мира, где это произойдёт.

Рамана подняла бровь и посмотрела на Листика, Инед перехватил этот взгляд и пояснил:

– Если там не будет Листика.

При этом Ледяной Владыка покачал головой, словно от чего-то предостерегая. Рамана кивнула, вслед за ней кивнула и Милисента.

Наёмники сидели у костра, там же расположились Салли и Асаш. Если охотники были спокойны, то некоторые из наёмников выглядели весьма недовольными.

– Почему мы не остались в городе? Сидели бы сейчас в какой-нибудь таверне, в приличных условиях, а не… – высказал недовольство Зург, рассматривая свою миску с кашей так, будто там было что-то совсем другое.

– Тебе, что? Не нравится моя стряпня? – набычился Фарух. Салли демонстративно облизала ложку, показывая как ей по вкусу, что приготовил кашевар ватаги. Маара последовала примеру охотницы. Зург замолчал, остальные наёмники не решились спорить. А Маара тихонько поинтересовалась у Салли, почему всё же не остались в городе? То, что не ушли с армией было понятно – у наёмников своя задача. И её, вернее, полученный заказ надо выполнять, а ведёт отряд Листик, значит, девочку надо ждать. Но, действительно, почему бы это не сделать в более комфортных условиях?

– Ты же видела, а если не видела, то должна была догадаться – они ушли драконами и так же вернутся. Следовательно, не позаботятся об одежде, если мы были бы где-то в городе, в какой-нибудь таверне, то, согласись, её посетители были бы очень удивлены появлением двух обнажённых девушек…

– И трёх девочек, – кивнула Маара, – но почему они не побеспокоятся об одежде, прежде чем появляться на людях?

– Маара, они драконы, а драконы в одежде не нуждаются, их шкура надёжнее любого костюма или платья и крепче самых прочных лат. А на мнение окружающих им плевать, вот ты бы стеснялась, скажем, мышей или зайцев? Даже если бы те с тобой разговаривали?

Наёмница пожала плечами, показывая, что над вопросом общения с говорящими зайцами она до сих пор и не задумывалась. А Салли показала на объёмистую сумку, которую взяла у Мирликаи, тем самым показывая, кто позаботился об одежде для Листика и остальных драконов. Словно подтверждая то, что говорила охотница, появились рыжие девочки, Рамана и Тиасса. Зург выронил ложку и уставился на Раману, которая словно солнце звёзды, затмевала своих подруг.

– Может, тебе ещё и станцевать? – обратилась бронзоволосая красавица к наёмнику, остальные тоже смотрели на девушку, но Зург просто поедал Раману глазами. А та, нисколько не смущаясь, взяла у Салли свой костюм и стала не спеша одеваться. Девочки особого внимания не привлекли, может, только Милисента немного, а на юношу с белоснежными волосами и в такой же тунике никто внимания не обратил. Только Салли испуганно замерла, она-то его узнала, хоть и видела всего один раз и в другом обличье, но эти холодные льдистые глаза, смотрящие надменным взглядом, забыть невозможно! Да и волосы… Их необычный цвет сразу привлекал внимание. Хоть этот юноша и вежливо поздоровался, но от него веяло какой-то угрозой, заставившей насторожиться Асаша и наёмников. Но поскольку Листик и остальные девочки не проявляли беспокойства, то и люди немного успокоились. А юноша, очень внимательно рассматривая Салли, стал расспрашивать её об охотах. Насторожившаяся вначале девушка чем дальше, тем охотнее рассказывала.

– Ну что ж, магических способностей нет, но есть настойчивость и желание доводить начатое до конца, а также повышенная ответственность и опять же верность своим друзьям. Подвоха не будет. Отлично впишется в уже создавшуюся популяцию. Это будет очень интересный эксперимент.

Произнеся всё это, Инед шагнул к Салли, взял её за руку и исчез. С криком «Инед, ты что собираешься делать!» исчезла Листик, а вслед за ней и Лиша. Девочки исчезли с каким-то хлопком, только обрывки одежды лоскутками падали на землю. Милисента аккуратно разделась и, передав одежду Рамане, тоже исчезла, её примеру последовала и Тиасса.

– Вот, что значит правильное восприятие, – произнесла Рамана, – Листик так и не научилась правильно оценивать ситуацию, эмоции на первом месте.

– Где Салли?! Куда он её утащил?! – закричал Асаш. Маара вопросительно посмотрела на Раману, та спокойно произнесла:

– Всё в порядке, Инед знает, что делает, конечно, риск есть, но думаю, он сведен к минимуму. Нам надо только подождать. Кстати, совсем необязательно делать это в лесу, можем перебраться в город. Найдём там таверну поприличнее, там и подождём, заодно и удовлетворю ваше любопытство.

Лагерь свернули быстро, тем более что палатки и не ставили. Наёмники вопросов не задавали, признав за Раманой право командовать. Асаш хоть и очень хотел выяснить – что же произошло и куда делась Салли, но натыкаясь на холодный взгляд Раманы, не решился спросить. Уже в таверне он отважился:

– Не скажите ли, уважаемая, что произошло? И кто этот молодой человек?

Рамана, закончившая отдавать какие-то распоряжения служителю таверны, повернулась к охотнику и пояснила:

– Листику и Лише нужна будет одежда, когда вернутся, да и для Салли я заказала, вряд ли она сохранит ту, в которой ушла.

– Она не ушла! Её утащил этот… – почти выкрикнул Асаш. Рамана пожала плечами:

– Возразить или воспрепятствовать Инеду, всё равно никто не смог бы. Листик тоже ничего сделать не сможет, Лиша и не попробует, она хоть и маленькая, но видит, вернее, чувствует, что это бесполезно. Милисента и Тиасса уже потом помогут Салли, чтоб у той шок не случился, всё-таки такое преобразование…

– Что с ней сделает этот блондин?! – не дослушал Асаш.

– Может сделать всё, что захочет, никто не сможет ему помешать. Но не волнуйся, ничего плохого он ей не сделает. Хотя то, что с Салли произойдёт… В общем, увидишь. Лично я это одобряю. Сядь! – приказала Рамана вскочившему наёмнику, и тот сел, опустив голову, понимая, что он ничего не сможет предпринять, чтоб помочь своей напарнице. А Рамана предложила Мааре подняться в одну из комнат наверху, прихватив сумки с одеждой девушек. Туда же слуга должен был принести покупки, заказанные Раманой. Эта таверна, как и многие подобные ей, была ещё и гостиницей.

Рамана уселась на кровать, предварительно на ней попрыгав, словно проверяя – мягкая ли та. Маара осталась стоять у стола, понаблюдав за своей спутницей, спросила:

– И зачем надо было идти в лес? Почему сразу не сюда? Если все вы вполне можете перемещаться туда, куда захотите?

– Салли не знает всех возможностей Листика и Милисенты, она думает, что они, как и остальные драконы, могут перемещаться только в места им известные или на магический маячок. Листик показывала Салли, как она умеет «смотреть», находя нужное место, куда «прыгнуть», в смысле – переместится. Но всё же наша охотница считает, что Листик, или Милисента так ищут место куда «прыгнуть» и если не знают где тот кого они ищут, могут долго «смотреть». И чтоб им было легче найти вас, Салли постаралась сделать так, чтоб маячку создавалось как можно меньше помех. А в лесу таких магических помех, намного меньше, чем в городе.

Маара, заломив бровь, молча выразила удивление, а Рамана, усмехнувшись, продолжила пояснения:

– Меч Салли – магический маячок, так она сама думает, но на самом деле, как ты поняла, Листик и Милисента могут сразу «посмотреть» и определить, где находится тот, кого они ищут. А меч… Это действительно маячок, но он предназначен совсем для другого, для чего? Как-нибудь расскажу.

– А ты? Можешь так перемещаться как Листик и Милисента? – спросила Маара.

– Я так не могу, да и остальные драконы, или как мы сами себя называем – дракланы, тоже не могут. Мне нужен маячок, а другим нужен ещё и специальный амулет перемещения.

– А вы…

– А мы снежные драконы можем, – кивнула Рамана и добавила: – Мы можем не только сами перемещаться сквозь межпространство, но и открывать порталы для других. Впрочем, ты это и сама видела.

Маара кивнула и тут же спросила:

– Та девушка, что армией командовала – тоже дракон?

– Дракон, – кивнула Рамана и добавила: – А теперь ещё и богиня. Подозреваю, что она теперь может всё, что умеют Листик и Милисента.

– А зовут её, насколько я запомнила, Саманта?

– Кто тут меня звал? – поинтересовалась девушка, с русыми волосами и в белой тунике, внезапно появившаяся в комнате. И отвечая на не высказанный вопрос Раманы, девушка произнесла:

– Я вернула эльфов и гномов в Эсфырат. Алиол и Орандун свои отряды в Горм отведут сами, через обычный переход. Орками займётся Ырмытар. Вот я и сложила свои полномочия главнокомандующего, теперь я свободна и могу поучаствовать в вашем походе.

– Нельзя же так пугать, – сказала опомнившаяся Маара. Саманта возникла у неё за спиной и сразу начала говорить, Рамана-то видела, как девушка появилась. Маара, поежившись, добавила: – Так, испугавшись, и заикой стать можно!

– Ага! – подтвердила рыжая девочка, вслед за неё появилась такая же девочка, но постарше. Рядом с Листиком стояла Тиасса, а за ними Милисента, державшая за руку смущающуюся Салли. Все они были обнажены.

– Она не привыкла ещё, – сообщила Лиша, указывая на Салли.

– Что не привыкла? Голой ходить? Зачем же вы её раздели?

– Не-а, это она сама, когда ипостась сменила, – пояснила Лиша.

– Сменила ипостась? – удивилась Маара. – Салли! Ты же говорила, что ты человек!

– Теперь уже нет, – вздохнула охотница.

– Ага, – кивнула Листик и обняла Салли, – теперь она, как мы, снежный дракон!

– Салли, ты теперь дракон? – изумилась Маара. – Как такое может быть? Разве это возможно?

– Может, – вздохнула Салли, – для Ледяного Владыки невозможного нет. В этом я убедилась на собственной шкуре!

– Ага! – подтвердила Лиша и захихикала: – Как она кувыркалась, когда летать попробовала! Дед её в воздух подбросил и сказал: – Лети!

– Когда хотят научить плавать – бросают в воду, а когда летать – подбрасывают повыше, – глубокомысленно заметила Рамана. Милисента на неё укоризненно посмотрела и словно упрекнула:

– Или со скалы сбрасывают!

Рамана улыбнулась – именно это она некогда проделала с Милисентой, инициируя ту как дракона. Улыбнулась и спросила:

– Ты же на меня не в обиде? Да и испугалась тогда ты не очень, но это того стоило, не так ли? Я имею в виду не испуг.

– Да нет, не в обиде, – кивнула Милисента и с усмешкой добавила: – А не испугалась, потому что не успела.

– Вот я тоже не успела, – тоже улыбнулась Салли, – тем более что меня подстраховали Листик и Лиша. Но чтоб вы знали, как это здорово летать!

– Ага! – согласилась Лиша, Листик серьёзно кивнула:

– Мы знаем, очень здорово.

– Вы бы оделись, а то вдруг кто войдёт, – ворчливо заметила Маара, не разделившая общих восторгов по поводу полётов, – что он о нас подумает?

– Ты-то одетая, – ответила Салли, – а что обо мне подумает, мне уже как-то наплевать.

– Ну вот, ты уже становишься настоящим драконом, у тебя и восприятие окружающего меняется, – удовлетворённо кивнула Рамана. Не успели девушки ещё толком одеться, как появился Инед. Ему сразу же задала вопрос Милисента:

– Что ты узнал?

– Чёрных куполов больше нет. Вы их очень быстро разрушали, я так понимаю, их строитель или отказался от своей затеи, или отложил её до лучших времён. Такой купол построить, надо много сил приложить, а вы пришли и раз – сломали. Но вот кто этот строитель, я так и не смог узнать. Один он или их целая группа.

– А эти двое? Некромант и вампир? – спросила Листик.

– Они не основные, я бы даже сказал – пешки, во многом их использовали втёмную и без жалости ими пожертвовали. Ими прикрылись, а когда они стали не нужны – бросили. Ведь вампиру в этой битве никто не помог. Хотя наблюдали. Теперь вам надо исчезнуть, вы слишком наследили, открывая переходы, уходить отсюда будете обычным путём – через ближайшие врата, там снова так, как обычные разумные, пройдёте несколько порталов. Вам надо уйти в какой-нибудь мир и там затеряться. Так, как будто вы простые путешественники. Хотя вряд ли это получится, уж слишком примечательная у вас компания. Можно, конечно, спрятаться у меня, но боюсь, это только привлечёт внимание, Айсгор имеет определённую репутацию и слишком приметен. Да и не будете же вы там сидеть всю оставшуюся жизнь, тем более что она очень длинная.

– Ага, – кивнула Листик, внимательно слушавшая Инеда, – к Айсгору даже приближаться боятся, и те, кто туда прошёл, сразу вызывают интерес у тех, кто может отслеживать перемещения в межпространстве.

– Правильно, – кивнул Инед, – потому вам и надо притвориться обычными разумными, пусть и имеющими неслабые магические способности. На время спрятаться, пускай эти, а я уверен, что купола строил не один бог, а группа, вас поищут, ожидая, что вы снова начнёте порталы открывать. Они именно этого ждут. А их сила очень немаленькая, это уровень, даже не старших, а выше. Вот поэтому вам надо быть очень осторожными и на время спрятаться.

Инед замолчал, и в наступившей тишине раздался робкий стук в дверь. После разрешения войти, в комнату осторожно заглянул Асаш, увидев Салли, он сразу бросился к ней:

– Салли! С тобой всё в порядке! Ты не пострадала?

Асаш оглядел собравшихся и его взгляд задержался на улыбающимся Инеде.

– Асаш, со мной даже больше, чем всё в порядке, – ответила на вопрос напарника Салли. Одета она была не в обычный брючный костюм, а широкий сарафан. Охотник недоверчиво смотрел на девушку, она никогда так не одевалась, и сейчас вид лучшей охотницы ордена показался её напарнику более чем странным. А Салли ещё больше удивила своего товарища, протянув ему свой кристлэн:

– Вот, возьми, он мне больше не понадобится. Попросишь Листика, и она настроит его под тебя. Я хочу, чтоб моё оружие было в достойных руках.

Листик и Лиша одновременно хихикнули, глядя на широкие ладони охотника. Потом Листик, став серьёзной, кивнула:

– Хорошо, сделаю.

– Салли, ты хочешь уйти из ордена?! – изумился Асаш. В дверь снова постучали и вошёл Арониус, который остановился на пороге, с удивлением глядя на Салли, он услышал последние слова Асаша. Салли улыбнулась:

– Нет, я не собираюсь покидать орден и прекращать охоту на вампиров и другую нежить. Просто кристлэн мне больше не нужен.

Девушка вытянула руку, и на её пальцах появились внушительные когти, блеснувшие серебром. Салли полюбовалась своим приобретением, а девушки и девочки, кроме Маары, повторили жест охотницы и продемонстрировали такие же когти, сверкнувшие, словно были из какого-то металла. Оба орденских охотника поражённо молчали, а Салли пояснила своё решение отдать кристлэн:

– Я теперь одна из них, я тоже дракон. Серебряный дракон! Удар моих когтей смертелен для вампира, как и удар кристлэна, вот поэтому-то он мне теперь и не нужен, но не пропадать такому хорошему оружию. Кстати, Инед, вы не могли бы… Асаш слишком медленный для такого оружия.

– Всегда пожалуйста, – кивнул Ледяной Владыка, и Асаша словно обсыпало снегом. Волосы охотника стали белыми, а глаза серо-синими, будто это были кристаллики льда. Инед удовлетворённо кивнул: – Вот так будет лучше, дракона из него не получится, слишком слабый, не выдержит, но как человек… Будет сильнее, быстрее и невосприимчив к укусам вампиров. А ты, – Инед повернулся к Салли, – можешь, обращаясь ко мне, говорить – ты. Ты теперь снежный дракон и принадлежишь моему миру.

– Думаю, наш заказ я дальше буду выполнять сама, – повернулась Салли к Асашу, – а ты поможешь здесь, а потом возвращайся в орден. Там выберешь себе напарника, теперь ты старший пары.

– Салли, чего-то подобного я и ожидал от вас, – обратился к девушке Арониус, – это рано или поздно должно было случиться и я рад за вас!

– Арни, – удивилась Салли, – как ты мог знать, что это произойдёт?

– Не это, но что-то подобное, – ответил Арониус, – вы всегда были очень необычной.

Пока шёл этот разговор, Листик, завладевшая кристлэном, что-то с ним сделала и метнула в стену. Кинжал задрожал, воткнувшись в дерево.

– Сожми руку, словно хочешь взять кинжал, – обратилась рыжая девочка к охотнику, тот повиновался – и кристлэн оказался в руке Асаша.

– А мне ты так не сделала, – с улыбкой сказала Салли Листику, та мотнула головой в сторону охотника:

– А тогда я так не умела, а сейчас могу! Так почему бы и не сделать, раз кристлэн на него настроен? Этот настроен, а тот, что у него сейчас отдаст кому-нибудь из своих товарищей.

Салли ничего не сказала, только улыбнулась и одобрительно кивнула. А Рамана, взявшая на себя роль лидера команды, посмотрела на Маару и скомандовала:

– Поднимай своих наемников, нам пора двигаться дальше, до ближайшего портала два дневных перехода, а мы пойдём и ночью.

– Они не мои, а командир у нас Гавр, – проворчала Маара, недовольная, что командует эта бронзоволосая красавица. Наёмнице как-то сразу не понравилась эта девушка-дракон, уж очень она была красивая и самоуверенная.

– Поднимай Гавра, – ответила на замечание Маары Рамана, – а он пусть остальных заставит пошевеливаться, нам надо к утру завтрашнего дня успеть к переходу.

– А отдыхать когда? Двухдневный переход за сутки… – не унималась наёмница, но бронзоволосая не дала ей договорить:

– Там и отдохнём, за переходом.

– К чему такая спешка? – поинтересовалась Саманта.

– Предчувствие, – ответила Рамана, – что-то подсказывает мне, что надо спешить, очень спешить.

Глава 13. На новый виток

Это трактир не отличался от множества ему подобных – такие же не совсем чистые столы, тяжёлые лавки, чтоб ими было неудобно драться, и полусонные подавальщицы, а какие подавальщицы могут быть, когда до полудня ещё ой-ой сколько! Посетителей было мало – кто же ходит в трактир в такое время? До обеда ещё далеко, а все, кто хотел позавтракать, уже поели. Но посетители были – в углу полутёмного зала (окна маленькие, а лампы было ещё рано зажигать) за двумя сдвинутыми столами сидела большая компания наёмников.

– А вот мне непонятно, для чего же нас нанимали? – повысив голос, спросил один из сидящих за столом, ему ответила наёмница из этой же компании:

– Чем ты, Дрон, недоволен? Наниматель расплатился с нами сполна, значит, мы выполнили то, на что он нас подряжал.

– Оно-то так, Маара, но как-то странно это, куда-то ехали, почти ничего не делали, только вот Фарух работал – кашу варил, не за это же нам…

Наёмник не закончил, к столу подсел рыжий орчёнок и спросил:

– Дяденьки важные наёмники, помогите решить задачку: Из города А в город Б вышел купеческий караван, а навстречу ему из города Б вышел другой караван, вопрос – где и когда эти караваны встретятся, если скорость у них одинаковая?

– На середине пути и через половину того времени, что требуется каравану на преодоление пути между городами, – блеснул математическими знаниями один из наёмников. Если его товарищи в большинстве не обратили внимания на маленького нахала и даже хотели пинком его отогнать, то Ждан этому воспрепятствовал и, подняв орчёнка, посадил себе на колени.

– Не-а! Караваны не встретятся вообще! И до городов не дойдут! – состроил гримасу орчёнок, Ждан спросил:

– Но, Листик, почему?

– Ждан, а как ты узнал, что это я?

– Не знаю, что-то мне подсказало, – растерянно посмотрел на орчёнка наёмник, Маара кивнула в сторону второго орчёнка, постарше, тоже подошедшего к столу наёмников:

– Ставлю медяк против золотого, что это Милисента.

– Ага! – кивнул первый орчёнок и предложил наёмнице пояснить свой ответ на вопрос заданной им же задачи: – Так почему караваны не встретятся? Маара, если ты такая умная, ответь!

– А что же тут сложного, – пожала плечами наёмница, – караваны не встретятся, потому что им помешают. А что может помешать? Или стихийное бедствие, или разбойники.

– Ага! – кивнул младший орчёнок. – Купцы, владельцы караванов, были столь жадны, что не наняли охрану! Вот их в дороге и ограбили, а купец без своих товаров, уже не купец, даже если доберётся до города. Значит, его караван не дойдёт, раз он не купец, а неизвестно кто!

– Вообще, тут может быть множество вариантов, – кивнула Милисента, – но поскольку мы благоразумные и предусмотрительные купцы, то мы решили нанять охрану. А тут как раз отряд доблестных воинов, ищущих достойную работу, подвернулся, почему бы не нанять?

– И каковы ваши условия? – быстро спросил Гавр. – Сумма оплаты?

– Сумма прежняя, – усмехнулась Милисента и обвела взглядом наёмников, если у кого-то из них и были сомнения, то после этого они пропали. Общее мнение выразил Фарух:

– Если и в этот раз мне столько заплатят, то я смогу купить небольшой трактир и не мотаться по дорогам.

– Ага, – кивнула Листик, – так согласны?

Гавр приподнял руку, чтоб скрепить договор рукопожатием или ударом ладоней и растерянно замер, не зная, кто же выступит нанимателем на этот раз. В ответ руку протянула Милисента, и договор был заключён. К столу подошли ещё пятеро: две девушки, две девочки, а также могучий орк.

– Здравствуйте, Рамана, Салли, Тиасса и Лиша, – поздоровалась Маара и вопросительно уставилась на незнакомого орка, тот представился:

– Ырмытыр. Но сейчас я Ырым, купец, что решил торговать драгоценными камнями. Поэтому, хоть командует Милисента (теперь она просто Мила), кланяться нужно мне, как вашему нанимателю.

– Вроде вы выглядели по-другому, – вежливо поинтересовалась наёмница. Орк пожал плечами и подсел к Милисенте, приобняв её за плечи. Тут же к нему на колени забрались два рыжих орчёнка. Совсем маленький и Листик, что перебралась от Ждана. Ырмытыр опасливо посмотрел на остальных девушек, на что старшая орчанка ответила:

– Нам уже там места нет, хотя… Если Листик и Лиша подвинутся…

– Ага, садись, Рамана! – хором ответили рыжие орчата и заёрзали у орка на коленях. А красивая орчанка с бронзовыми волосами с улыбкой заметила:

– Вот они издержки семейной жизни, приходится не только жену терпеть, но и всех её родственников, которые ещё и на шею сесть норовят и не просто сеть, а ещё и ноги свесить.

Маленький орчёнок моментально залез орку на шею и ноги свесил. Орк растерялся, а Милисента с улыбкой сказала:

– Терпи и скажи спасибо, что Листик тоже так не сделала.

– А что, могла? – с некоторым испугом спросил орк, Листик отрицательно покачала головой:

– Не-а, я уже почти взрослая и так делать не буду, – Ырмытыр с облегчением вздохнул, а почти взрослая девочка пояснила: – Я ноги подожму! Чтоб не висели!

– Милисента согласилась, – сообщила Лиша, из наёмников не понял никто, только Маара спросила:

– И когда свадьба? Надеюсь, меня пригласите?

– Пригласим, – кивнула Милисента и добавила: – Как только наш поход закончим, так и пригласим.

Этой встрече наёмников со своими нанимателями орками предшествовал разговор в одной из комнат гостиницы.

– Со стороны неизвестного наблюдателя всё выглядит логично – не добившись успеха, мы спрятались там, где нас невозможно достать. А Гелла именно такой мир. Это мир Листика и Милисенты, – говорила бронзоволосая красавица.

– А не слишком ли просто – неизвестный наблюдатель может решить, что это сделано для отвода глаз, якобы мы спрятались, а сами пойдём дальше? – спросила девочка со светло-каштановыми волосами.

– Может и такое подумать, – согласно кивнула Рамана, – но с Геллы уходит множество караванов, здесь больше десятка точек перехода и отследить все очень трудно. А мы одним таким караваном и притворимся или вообще уйдём через малоизвестный портал, которым только контрабандисты пользуются.

– Так и надо сделать, – кивнула Листик, – уйти через переход, которым очень редко пользуются.

– Не будем недооценивать нашего противника, возможно, в его силах вести наблюдение за всеми порталами и теми, кто ими пользуется. Опять же – наёмники, мы с ними рассчитались и они свободны, то есть их может сейчас подрядить кто угодно, маловероятно, что их наймёт прежний наниматель. За ними наблюдали, а сейчас перестали.

– Рамана, а откуда ты знаешь, что за ними наблюдали? – удивилась Листик.

– А помнишь, тот вампир, что за нами следил? Он в битве не участвовал, где-то затаился и, судя по всему, к богу-вампиру отношения не имел. Так вот, последние три дня он тёрся около наших наёмников, те особо и не скрывали, что с ними рассчитались, щедро рассчитались. Понятно? Нет? Этот вампир следил за нами. А сейчас нас потерял и пытался выяснить, где мы, у отряда Гавра.

– Рамана, а ты откуда это всё знаешь? – спросила Тиасса.

– Я в отличие от некоторых бдительности не теряю, а изменить внешность и ауру, так чтоб быть неузнанными, нам с Милисентой труда не составляет.

– Вот, сами следить пошли. А нам не сказали! – обиделась Лиша, Листик промолчала. Рамана с улыбкой потрепала рыженькую малышку:

– Потому и не сказали, что на двух забулдыг вампир внимания не обратил. Даже кровь двух беспробудных пьяниц его не заинтересовала, хотя лучшей жертвы и не найти.

– А почему? – тут же спросила Лиша.

– Потому что таких пропащих алкоголиков никто искать не будет, если кто-то из них исчезнет. Пьяницы никого не интересуют. А вот толпа рыжих любопытных девочек обязательно привлекла бы внимание этого вампира-шпиона, – пояснила Рамана и продолжила излагать свой план: – Наши наемники долго без заказа не останутся, ведь та плата, что они получили от прежнего нанимателя и которой они хвастают, говорит об их квалификации, именно как охраны. А такие специалисты долго без работы не остаются, и то, что их нанял орк, собравшийся заняться торговлей, ни у кого удивления не вызовет. Наши следы уходят отсюда на север, а то, что освободившиеся наёмники уйдут в другую сторону, у шпиона не вызовет подозрений.

– А как это – мы здесь, а наши следы отсюда ушли, – Лиша от удивления даже рот раскрыла, – разве наши следы могут сами ходить?

– Это так говорят – следы уходят, – пояснила Листик, – на самом деле они не ходят, их оставляют.

– А кто может оставить наши следы, если мы здесь? – ещё больше изумилась Лиша, ответила Рамана:

– Их оставит Тайша, она позаботится об этом, чтоб наш след, уходящий на север, был очень правдоподобным…

– И красивым! Я хочу, чтоб мой след был красивым! – потребовала Лиша, надув губки.

– Твой след будет самым красивым! – пообещала Рамана. – Вампир-шпион только им и будет любоваться. При этом забудет обо всём на свете.

– Правда?! – захлопала в ладоши Лиша.

– Правда, правда, – кивнула Рамана и продолжила: – Орк, собравшийся заняться торговлей, взял в своё путешествие молодую жену и некоторых своих родственников. Не всех, он всё-таки не в военный поход идёт…

– Я так поняла, что орк – это Ырмытыр, а его родственников будем мы изображать? – поинтересовалась Тиасса.

– Ага! – кивнула Листик, уже догадавшаяся о замысле своей тёти. И тут же спросила: – Только я не поняла – зачем это всё?

– А затем, – с усмешкой ответила Рамана, – что одна торопыга лихо ломала купола, но при этом совсем не озаботилась изучением их природы…

– Рамана, ты уже почти как Тайша – только бы поизучать! Надо было избавлять миры от этой заразы и богинь спасать! Времени не было!

– Листик, это надо было сразу сделать. Я имею в виду, разобраться, для чего эти купола предназначены. А так мы пришли к тому, что имеем – полная неопределённость. Кто делал эти купола, зачем? Да, мы их уничтожили, при этом прибили подельников этого куполостроителя. Но мне кажется, что он с самого начала планировал ими пожертвовать.

– И что ты предлагаешь? – насупилась Листик. Милисента обняла сестру, сразу же к ней под руку пролезла Лиша. Милисента обняла и её, после чего стала объяснять:

– Надо пройти твоим путём с самого начала и посмотреть – не осталось ли каких следов от этих куполов. А следы должны непременно остаться, этот Тарун привязывал свой купол к тому миру, куда их ставил. А купола были разные. Первый накрывал долину, только не давая выйти оттуда зомби, и был он большой. Второй, тот, что в мире Глунт, накрывал несколько деревень, без каких-либо последствий для их жителей…

– Но Хранители не могли проникнуть под эти купола… – начала возражать Листик, Милисента погладила её по голове, тут же такой ласки потребовала и Лиша, подставив свою голову. Милисента погладила и её и продолжила:

– Чем дальше, тем купола становились меньше и тем опаснее становилось их содержимое. Последний купол поймал богиню и сломать его было очень трудно. Что это? Куполостроитель тренировался – купола становились всё сложнее и сложнее? Или так было задумано изначально? Вряд ли это было сделано для того, чтоб ты, Листик, потренировалась их ломать, идя от простого к более сложному. Это надо и постараться выяснить. Мы пройдём путь от первого и до последнего купола, стараясь разобраться, что же это было. Вот для этого мы и замаскируемся под орков и возьмём наёмников, возможно, они заметили что-то, что ты упустила. Какая-нибудь мелочь, на которую ты просто не обратила внимания, а вот людям это показалось странным, они удивились, но решили, что это так и надо, такая странность просто отложилась в их памяти, а теперь на том же месте – вспомнят, что же там было необычайного.

– Думаешь, вспомнят? – спросила Листик, Милисента улыбнулась:

– Может и не вспомнят, но упускать нельзя ни малейшей возможности.

– Ага, – кивнула Листик.

– Ага, – вслед за Листиком кивнула Лиша.

– Если всё понятно, то меняйте внешность, сейчас Ырмытыр с гномом должен прийти, – скомандовала Рамана.

– А зачем нам ещё и гном? – удивилась Тиасса.

– Глава нашей семьи Ырым решил заняться торговлей, что не так уж и странно даже для орка, но у него большие амбиции, поэтому он решил не мелочиться – торговать драгоценными камнями. Чтоб их везти, не нужен специальный транспорт – телеги или большие фургоны, нам не нужна обуза в виде обоза. А поскольку орки не очень разбираются в этом деле, глава нашего семейства нанял специалиста, – пояснила Милисента, Тиасса согласно кивнула:

– Ага, гнома. Они в этом деле лучшие специалисты, только вот захочет ли гном путешествовать с орками?

– А это зависит от нас, – улыбаясь, кивнула Рамана, ставшая очень красивой орчанкой. Если бы не бронзовый цвет волос и не смуглая красноватая кожа, её можно было бы принять за эльфийку. Милисента тоже стала не менее красивой орчанкой:

– Меня зовут – Мила, нашу тётю – Рама, а вас…

– Меня Листик! – заявила рыжая орчаночка, очень похожая на Милу, та кивнула:

– Сейчас это очень распространённое у орков женское имя, каждая третья девочка его носит.

– Ага! – влезла самая маленькая орчанка. – Листик третья девочка, а я какая?

– Чур, я первая – закричала орчанка со светло-каштановыми, с рыжинкой, волосами, – и меня зовут – Тиша!

– Будешь второй и имя тебе – Лиша, вполне орочье имя, – засмеялась Рама, потрепав по голове самую маленькую девочку-орчанку.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошёл красавец орк (если бы не атлетическое сложение, его можно было бы принять за эльфа), оглядев девушек, он обратился к вошедшему за ним гному:

– Вот, почтенный Торутранумиллиондор, это моя семья, моя любимая жена…

– Мила, – представилась Милисента.

– Рама, – представилась Рамана, – тётя Милы, первая жена.

– Тиша, – представилась девочка-орчанка с рыже-каштановыми волосами, – будущая жена!

– Листик, – представилась рыжая орчанка, – третья будущая любимая жена!

Растерявшийся орк вытаращил глаза, глядя на такое обилие своих жён будущих и настоящих. У некоторых племён орков существует многожёнство, поэтому в таком количестве жён нет ничего странного, и вышедший вперёд гном не удивился, по крайней мере – не показал своего удивления, вежливо раскланиваясь с очередной женой. А вот орк, запнувшись, немного выйдя из роли, спросил:

– П… почему третья?

– Потому что вторая будущая и самая любимая жена – это я! – вышла вперёд самая маленькая рыжая орчанка. Гном если и удивился, то не подал виду – такое тоже часто практиковалось у орков – в жёны брали сестёр, а эти рыжие, если судить по их сходству, были сёстрами. А то, что орк, женившись на старшей, возьмёт и младших сестёр в жёны, говорило в его пользу. У многих племён гномов были сходные с орочьими, законы. Будущую жену надо было содержать точно так, как ту, что уже есть, а судя по виду настоящих и будущих жён, этот орк о них хорошо заботился, следовательно, он богат. Маленькая орчанка, представившись, застыла, не мигая, глядя на гнома широко раскрытыми глазами. Гном смутился от такого внимания и быстро себя осмотрел – может, у него какой-то беспорядок в одежде или какая другая неприятность случилась?

– Что? Что? – растерянно спросил гном, девочка, не скрывая своего восторга, ответила:

– Какая у вас красивая борода!

При этом Лиша осуждающе посмотрела на Ырмытыра, на его бритый подбородок. Гном проследил взгляд девочки и горделиво усмехнулся, погладив свою тоже рыжеватую (длинную, почти до пояса), заплетённую в косички бороду. Было видно, что ему приятна реакция этого ребёнка, а дети, в отличие от взрослых, не скрывают своих чувств и говорят, что думают. Если подобный комплимент сказала какая-нибудь из женщин или старших девочек, это можно было бы расценить как попытку подольститься, чтоб заполучить ценного специалиста, а гном таковым себя и считал. Его с самого начала немного настораживало, что торговлей драгоценными камнями собирается заняться орк – нет ли в этом какого подвоха. Но жёны Ырыма Торутранумиллиондору понравились, девушки и девочки чем-то к себе располагали, а эта девочка своей непосредственностью просто вызывала умиление. Гном ещё раз погладил свою бороду и важно произнёс:

– Гномы не любят, когда их имя сокращают или коверкают, но у нас имена неудобопроизносимые для других рас и народов, для вас я – Торутран, можете меня так называть, я не обижусь.

– Почтенный Торутран, – с некоторым облегчением произнёс Ырмытыр, так как и ему было трудно выговаривать полное имя гнома, – так вы принимаете моё предложение?

– Да, принимаю, почтенный Ырым, – кивнул гном и озабочено спросил: – Вы говорите, что наймёте отряд для охраны своего товара. А не будет ли этого мало – всего один отряд, насколько я знаю, они не столь уж и многочисленны.

– Это лучшие наёмники, почтенный Торутран, – возразил Ырым, – к тому же мои девочки – отличные бойцы! Они вполне могут не только за себя постоять, но обеспечить любую охрану.

Девочки отличные бойцы, в том числе и девушки, дружно высунули язык и показали орку. Но гном этого не видел – он смотрел на Ырыма. А когда перевёл взгляд на орчанок, те застыли с постными выражением лиц, демонстрируя смирение и покорность. Гном с сомнением покачал головой, слабо верилось, что эти молодые девушки и маленькие девочки – отличные бойцы. Внезапно рыжая девочка, назвавшаяся Листиком, выхватила два больших охотничьих ножа, только сейчас гном заметил ножны, висящие у неё на поясе, и клинки, в бешеном темпе вращаясь в руках девочки, засверкали, словно две рыбёшки, бьющиеся на солнце. Девочка неуловимым движением вбросила ножи в ножны. Одна из жён, Мила, тоже неуловимым движением выхватила из наспинных ножен два меча. Мечи не блестели – они, летая чёрными молниями, заполнили всё пространство перед девушкой, словно закрыв свою владелицу сплошной стеной. Теперь Торутран открыл от удивления рот – это были мечи из адаманита! Металла, что ковали только гномы! Адаманит и у гномов был большой редкостью, и изделие из него отковывалось, может, раз в сто лет! А то и реже! Кроме того, мечи из этого металла имели ещё и особые свойства: они не боялись никакого магического воздействия, пробивали любую магическую защиту, и еще такие мечи признавали только своего хозяина. Они сами выбирали его, и любой другой, кто попытался бы взять их в руки, был обречён на гибель. Гном не то что удивился, а поражённо застыл – еслиего соплеменники отдали это оружие (а его только преподносили как дар, купить было невозможно) этой орчанке, то она должна быть довольно известна, по крайней мере, среди гномов, а он ничего о ней не знал. Но Торутранумиллиондор не стал ни о чём расспрашивать эту девушку, только поклонился.

– Ну что ж, если вопросов больше нет, то послезавтра и выходим, – сказала бронзоволосая, и рыжие девочки в один голос то ли добавили, то ли подтвердили:

– Ага!

Гномы вообще не любят ездить верхом, предпочитая передвигаться в повозках. Торутранумиллиондор не был исключением, его возок с запряженным в него осликом прибыл на место сбора отряда Ырыма последним. Орки были давно готовы, да и отряд наёмников высказывал нетерпение.

– Я прибыл к назначенному сроку, – гордо заявил гном, точность – это вежливость королей и гномов, а вот поспешность – у гномов приравнивается к пороку.

– Мы вас ни в чём не упрекаем, – сказала первая жена орка, предварительно поздоровавшись, что вообще-то было странно – жена должна говорить после мужа, а эта бронзоволосая красавица вела себя так, будто она здесь была самая главная, при этом остальные, в том числе и наёмники, не возражали. А Рама, представив наёмников, посетовала: – Вот так всегда! Все уже собрались, а Листик с Лишей ещё купаются, наверно, и Мила там же.

– Купаются? С утра? – удивился гном и спросил: – Зачем? Это же в какую рань вставать надо, чтоб воду для купания натаскать и подогреть!

Рамана не стала уточнять, что они с Тиассой тоже утром купались, а Листик с сёстрами просто растягивают удовольствие. Гном ещё больше удивился, если бы узнал, что купание происходило не в гостинице, в бочках, стоящих в мыльне, а в ближайшем ручье (гостиница находилась на окраине города, и до небольшой речушки было рукой подать). Орки чистоплотный народ, но не настолько же, чтоб по утрам купаться?! Появления задержавшихся ещё больше удивило гнома: рыжие девочки и девушка ехали на ездовой ящерице. Валэриссэн – так называлось это экзотическое средство передвижение и было популярно у аристократов одного из отдалённых миров. Надо сказать, что такая ящерица стоила недёшево и на ней ездили только богатые аристократы (хотя были и исключения). Огонька посоветовала замаскировать Рамана, так как гиласса в качестве средства передвижения выглядела более чем странно, эти ящерицы, мало того, что огнедышащие (вернее огнеплюющиеся), так ещё и совершенно не поддаются дрессировке.

– Ну, чего ждём? Если все собрались, то поехали! – закричала Листик, нисколько не смущаясь, что остальные ждали именно её, Лишу и Милисенту. Ящерица, медленно шагая, заняла место впереди всей кавалькады. За ней ехал орк, а с двух сторон, словно боялись, что их муж сбежит, его подпирали Рамана и Тиасса. За ними ехала повозка гнома, которую точно так же, по бокам стерегли две наёмницы, – Салли и Маара (Салли представилась как наёмница), замыкал кавалькаду отряд Гавра. Городок, из которого выехали, находился на северо-западе Зелии и теперь ехали на восток. Торутранумиллиондор пребывал в недоумении, хоть и не показывал виду – если Ырым собрался торговать драгоценными камнями, то надо ехать в другую сторону – на юг, через орочьи степи в Заскийский султанат, именно там были ближайшие врата в другой мир, через которые шла оживлённая торговля. Если же он не собирался покидать Геллу – Зелия тоже не плохой вариант, чтоб начать ювелирное дело, но и в этом случае надо двигаться по южной дороге, ведь именно там была столица страны и другие крупные города. А северная дорога вела в дикие места – в Дрэгисский лес. Хотя это место было не такое уж и дикое – там даже обосновался один из гномьих кланов и были людские поселения. Но всё равно – там неподходящее место для такой торговли. Через неделю отряд, двигаясь по северной дороге вдоль предгорий Хасийских гор (гном уже начал жалеть, что ввязался в эту авантюру), остановился на привал в совершенно диком месте. Если раньше ночевали в деревнях, где иногда были даже постоялые дворы, то сейчас остановились у какой-то пещеры. Наёмники и орк стали разбивать лагерь на опушке, не дойдя до камней, словно специально, набросанных перед входом в пещеру, а женская часть отряда без страха направилась к темнеющему в скале отверстию.

– А неопасно здесь ночевать? – спросил Торутранумиллиондор, с опаской глядя на подступающие к месту ночёвке деревья. – Этот лес пользуется дурной славой! Здесь водятся…

Гном не договорил, его прервал громкий вой, раздавшийся из лесу. Орк, сохраняя спокойствие, пояснил:

– Падальщик, не бойтесь, уважаемый Торутран, эти звери на нас не нападут. К тому же здесь совершенно безопасно – это драконья пещера!

Ырым указал на широкое отверстие, куда скрылись девушки. Гном хотел было возразить – какое же безопасное место, если это драконья пещера, но промолчал.

Маара огляделась – пещера как пещера – большая и полутёмная, удивляло и несколько настораживало обилие костей, кучами лежащих на полу.

– Ай-я-яй, – сокрушённо вздохнула Листик, – всё рассыпалось, а так красиво стояли!

– Кто стоял? – не поняла Маара, опасливо оглядываясь, хоть кости и были старые, но появились-то они в этой пещере не просто так, не сами по себе!

– Такие красивые были скелеты! – снова вздохнула Листик, ещё больше расстраиваясь. Милисента попыталась утешить сестру:

– Ну что ж ты хочешь – глина высыхает, а магией было бы заметно, что эти кости кто-то только обрабатывал, а не ел их прежних владельцев.

– А у кого эти кости были? Кто был их владелец, что их у него забрали? И кто это сделал? – сразу же засыпала Милисенту вопросами Лиша. Маара промолчала, но было видно, что её тоже интересует этот вопрос. Тиасса хихикнула:

– Листик и натаскала, а потом глиной скрепила. Чтоб страшнее было! Чтоб все думали, что в этой пещере живёт большой и страшный дракон, и что он съел всех этих зверей. А то что, если зверь съеден, то его скелет никак в целости стоять не может, сама не подумала!

– Может большой и страшный дракон ел очень аккуратно, стараясь сохранить красоту… – заступилась за сестру Лиша, Тиасса хмыкнула:

– Ага! Сохранить красоту обглоданного скелета!

Пока говорили, подошли к большому камню. Листик, сняв свой костюмчик, превратилась в дракона и отодвинула камень, открывая проход во вторую пещеру, незначительно уступающую размерами первой. Пещера была чистой и, как ни странно, светлой. Несколько камней изображали мебель – стол и стулья. В углу кучей были свалены шкуры. Глядя на эту кучу, Листик сказала, словно оправдываясь:

– У меня там сено лежало, а шкуры сверху, но я же не знала, когда сюда вернусь, вот и убрала его.

– Ничего, лешаков напряжём, свежего натаскают, а то спать на камнях, хоть и укрытых шкурами не очень удобно, – сказала Рамана. Маара продолжала озираться – поток воды, стекавший откуда-то сверху, падал красивым водопадиком в маленькое озерцо. Туда плюхнулась так и не одевшаяся Листик, к ней присоединились остальные, озеро был хоть и маленьким, но места хватило всем. Только Маара не приняла участия в общей возне, а постаралась отойти подальше, чтоб на неё не попадали брызги, всё-таки вода в озере была холодная, почти ледяная. В пещере было довольно светло, видно, сверху были отдушины, через которые и попадало достаточно света. Внимание наёмницы привлекла белая статуэтка – девушка, очень похожая на Листика, стояла, раскинув в стороны руки, словно собираясь взлететь. Статуэтка высотой была в локоть, но при этом были видны мельчайшие детали.

– Ветика, мама Листика, моя младшая сестра, – произнесла неслышно подошедшая сзади Рамана и, отвечая на невысказанный вопрос наёмницы, проговорила: – Она погибла, спасая Листика.

Обошедшая девушек Листик опустилась перед статуэткой на колени, губы девочки шевелились, словно она что-то говорила.

– Молится? – тихо спросила у Раманы Маара, та увлекла наёмницу в сторону и тихо пояснила:

– Рассказывает, что произошло с их последней встречи.

Маара ничего не ответила, только склонила голову, остальные девушки тоже молчали, не мешая рыжей девочке. А Листик, поднявшись с колен, немного смущённо сказала:

– Мне нечем вас угостить, я не ожидала, что у меня будут гости.

– Ничего, у нас есть с собой, – ответила Рамана, подбирая с пола свою сумку.

Остальные тоже стали доставать из своих походных сумок разные съестные припасы. Пока девушки раскладывали на каменном столе еду, Листик сказала Рамане:

– Я вот что подумала… Мы не пойдём к гномам Бэрен Дума, они, конечно, дадут мне драгоценные камни, но для Тортурана это будет выглядеть странным, к тому же он может встретить там знакомых… Сама понимаешь, он догадается, кто мы.

– Рано или поздно догадается, он совсем не глупый, – усмехнулась Рамана, Листик продолжила:

– Мы повернём на север, там за заставой, что на Ларнийском перевале, есть портал, ведущий в Гиторские горы, а там переход в Иптар. В том мире мы и возьмём драгоценных камней столько, сколько сможем унести, место я знаю.

Рамана ничего не сказала, только кивнула, соглашаясь. Этот план был лучше прежнего и достаточно авантюрный, как раз в духе орков.

Утром Фарух собрался варить кашу, но воды не было, а идти в лес к ручью никто из его товарищей не высказал желания. Ночь прошла спокойно, если не считать того, что в лесу кто-то выл на разные голоса, рычал и громко чавкал. Особенно людей впечатлило это чавканье, и теперь идти туда, откуда ночью раздавались такие устрашающие звуки, никто не решался. Пошёл орк Ырым, он не только принёс воду, но и большой кусок свежего мяса. Кусок, хоть был и большим, но каким-то плоским, ещё и длинным. Впрочем, Фарух думал недолго – мясо было свежим и, порезав кубиками, повар положил его в кашу. К тому времени, когда каша была готова, из пещеры вышли девушки. Они, к удивлению наёмников, выглядели так, словно только что купались (кроме Маары, всё-таки вода в озерце была очень холодная). Каша всем понравилась, хоть имела и какой-то специфический вкус. Когда отряд покинул место ночёвки, Маара поинтересовалась – что за мясо принёс Ырым, как он сумел так быстро поймать и освежевать зверя? Ведь шкуру так быстро не снимешь. А кости? Мясо-то было без костей!

– Очень просто, – ответила Рамана, в этот раз ехавшая рядом с Салли и наёмницей, – очень просто – схватил за хвост, стукнул головой об дерево и вывернул наизнанку, хребет и остальные внутренности вывалились. Кожу подцепил и стянул как чулок.

– А лапы? – поинтересовалась Маара.

– Какие лапы у змеи? – удивилась Рамана.

– Ты хочешь сказать, что это была змея? – побледнела наёмница.

– Ну да! Ты что по вкусу не почувствовала?

– Змея! Это была змея! – Маара зажала себе рот. Рамана постучала её по спине:

– Не бойся, яд у неё не в мясе…

– Ядовитая змея!

Рамана положила руку Мааре на спину и сделала круговое движение, наёмницу перестало тошнить, но глаза остались по-прежнему, круглыми и испуганными. Бронзоволося постаралась утешить наёмницу:

– Мясо гарымзы считается деликатесом у орков. Остальные почему-то так не думают, совершенно напрасно. Согласись, ведь вкусно было!

– Змея, ядовитая змея! В каше! – никак не могла успокоиться Маара.

– Ну, в каше, – согласилась бронзоволосая орчанка и ещё раз попыталась успокоить наёмницу: – Так не живая же, уже освежёванная и почищенная. Она же никого не укусила!

– Ещё чего, – вмешалась до этого молча слушавшая Тиасса, – этого только не хватало – чтоб варёные змеи высовывались из каши и кусались! Это уже будет беспредел! Если тебя сварили, то не дёргайся и не кусайся. Лежи спокойно и жди, пока тебя съедят!

– Тебя, то есть меня? Сварят и съедят! – в ужасе повторила Маара.

– Никто тебя не будет варить, а тем более есть! Не позволим, – в один голос начали утешать наёмницу Рамана и Тиасса. К девушкам, поравнявшимся с повозкой гнома, подъехал Гавр. Он, как и гном, слышал окончание разговора.

– Кто это собрался варить и есть Маару, раз вы её защищать собираетесь? – подозрительно спросил командир наёмников, а Торутранумиллиондор, который слышал больше, насторожено посмотрев на Раману, поинтересовался:

– Так что это был за зверь в каше?

– Птица, – решительно заявила Рамана.

– Длинная и ползает, – икнув, сказала Маара, ошалело глядя на Гавра, добавила: – С зубами, ядовитыми!

– Такая птица, – пожала плечами бронзоволосая орчанка, – ползает и кусается, что тут сказать – вокруг Дрэгисский лес, всякие птицы тут водятся, в том числе и с ядовитыми зубами.

– И вы утверждаете, что это птица?! – изумился гном.

– Самая настоящая, – подтвердила Листик, хоть она с сёстрами ехала впереди, но весь разговор отлично слышала. Теперь, придержав Огонька, позволила остальным себя догнать. Милисента с улыбкой указала куда-то в сторону, там лежала чуть заметная кладка больших зеленоватых яиц.

– А вот и яйца! – обрадовалась Лиша, и тут же из-за своей кладки взметнулась голова потревоженной гарымзы.

– Это же змея! – в один голос закричали гном и командир наёмников, Милисента невозмутимо подтвердила:

– Да змея, к яйцам подкрадывается, пока птички нет, а может её уже и съела. Давайте двигаемся быстрее, надо отсюда уйти, а то эта змея может и на нас напасть!

Большую пятнистую змею увидели остальные люди и постарались как можно быстрее проехать опасное место. Дорога сузилась, и отряд выстроился в колону: впереди гиласса с рыжими сёстрами, затем Маара с Раманой, повозка гнома, охраняемая Тиассой и Салли, отряд наёмников.

– Там действительно была кладка какой-то птицы? – спросила Салли у Раманы, та усмехнулась:

– Змеи тоже несут яйца.

– А почему так близко к дороге?! – удивилась уже успокоившаяся Маара и с опаской добавила: – А если бы змея напала на нас?

Рамана пояснила, продолжая усмехаться:

– В этой части леса гарымзе некого бояться. Ближе к горам, да. Там может махайра напасть или пещерный медведь. Яйца, хоть они и змеиные, для этих хищников – лакомство. Поэтому гарымза не уходит далеко от своей кладки. Она напала бы, только защищаясь, а это произошло бы, если мы подошли поближе.

За неспешно переставляющей ноги гилассой отряд двигался довольно быстро, кони, идущие рысью, едва поспевали. На обед не останавливались, решив не терять время, и уже в сумерках подошли к заставе на перевале. Там горная дорога выходила на широкое плато. Словно охраняя это плато, у отвесной скалы, прижавшись к ней спиной, даже вжавшись в нее, стояла группа каменных воинов, но впечатление было такое, будто они живые. Будто их командир сейчас подымет меч и воины устремятся в свою последнюю атаку. То, что атака будет последней, было видно по тому, как изранены воины. Скульптура была очень искусно сделана, у воинов, в два человеческих роста, можно было разобрать все детали одежды, морщины на лицах. Напротив этой групповой скульптуры стояла одинокая каменная фигура, в доспехах королевского офицера времён Гринейских войн, только без шлема, казалось, ветер развевает волосы этого человека, а он сам устремился на противоположную сторону площадки, на помощь воинам, стоящим там.

Гиласса остановилась, и Листик, положив букетик цветов к ногам одинокой фигуры, замерла, опустив голову.

– Кто это? – спросил Гавр, дорога позволяла, и весь отряд собрался за неподвижно, как и рыжая девочка, замершей Огоньком. Ответила Рамана:

– Лэрри де Гривз, барон Дрэгис.

Торутранумиллиондор достал монетку и бросил в пропасть.

– Чего это он? – удивился один из наёмников.

– Обычай такой, – пояснил неслышно подошедший воин, судя по одежде, это был норвей, представитель одного из северных народов. Норвеи были отличными воинами и служили только в гвардии зелийского короля и дрэгисского герцога (баронство было преобразовано в герцогство уже при наследнице де Гривза). Норвей продолжил объяснять: – Монетка, пожертвованная горным духам у Стражей перевала, обеспечит их благорасположение, и путь через горы будет лёгким.

Листик повернулась, в глазах у неё блестели слёзы. Человек, стоящий рядом с норвеем, поклонился девочке, так же молча поклонился и норвей.

Корчма постоялого двора, при заставе на перевале, была довольно просторной. Отряду наёмников и охране двух купеческих караванов не было тесно. Сейчас все, кто там был, собрались за несколькими сдвинутыми столами и слушали купца, рассказывающего о событиях почти вековой давности:

– Расплодившиеся скальные химеры перекрыли торговый путь, и тогда баронская дружина пошла на перевал. Бой был жаркий, погибли все, но и химеры были уничтожены. Дочь барона приказала поставить памятник своему отцу и его воинам, да вы видели его при выезде на плато. Барон стоит отдельно от остальных. А монетки… Ну, это даже не дань – подарок горным духам, чтоб они были благосклонны. А барон? Души его и тех воинов остались здесь и стали Стражами перевала. Там и его сын погиб… Да это тот воин, что стоит напротив барона. С тех пор перевал свободен, а баронство стало герцогством. А юная герцогиня стала ещё и принцессой нашего королевства.

Купец замолчал. А Милисента, чуть заметно улыбнувшись, тихо произнесла:

– Красивая легенда, хотя и не очень правдивая, вообще-то всё было немного не так, но…

– Человеческая память коротка, а легенда – это то, как видят события уже потомки, а не участники событий.

– А что здесь делает некромант? – спросила Милисента у человека, произнесшего эти слова.

– Служба, – пожал плечами человек, он был с норвеем, когда отряд остановился у скульптур. Милисента кивнула, а Листик спросила:

– Масин, а что, не нашлось боевого мага, что тебя сюда прислали?

– Я сам попросился, герцогиня Листик хорошо платит за службу, а тут особой опасности нет, а если что и случится, то и некромант справится.

– Здешнюю герцогиню зовут Листик? – спросила Маара и посмотрела на рыжую девочку-орчёнка и, повернувшись к магу, задала ещё один вопрос: – Она же принцесса зелийская? Сколько же ей лет?

Немолодой маг-некромант улыбнулся:

– Много, но выглядит она как симпатичная рыжая девочка. Она маг и очень сильный, мы вместе учились, правда, на разных факультетах. С ней и её сестрой учились, а преподавала тогда её тётя, ослепительная красавица. Да она и сейчас в академии преподаёт.

Маара перевела взгляд на Раману, та покачала головой и тихо сказала:

– Листик – очень распространённое имя у орков и у них много рыжих, держи свои догадки при себе.

На следующий день гном забеспокоился, увидев, как гиласса, идущая впереди, свернула с основной дороги в сторону:

– Куда мы идём? Там же дикие горы!

– Там короткий путь, – ответила Рамана. Что она имела в виду, стало ясно за первым же поворотом, там был тупик – дорога упиралась в скалу. Гиласса невозмутимо топала, словно собиралась пройти сквозь камень. А Рамана предупредила, показывая на скалу: – Там портал, сейчас будет холодно, доставайте тёплые вещи.

Если гном и продолжал ворчать, то наёмники без лишних вопросов быстро оделись потеплее. А бронзоволосая предупредила:

– Это локальный портал, он в пределах Геллы. Проход выводит в Гиторские горы, там нужный нам переход в другой мир. Но придётся немного пройти, дорога вполне нормальная, но там очень холодно. После этих слов Торутранумиллиондор быстро достал из своей повозки шубу, он знал, что такое Гиторские горы, но при этом гном продолжал ворчать:

– Что там делать? Меня пригласили как консультанта по драгоценным камням, а не для того чтоб бродить по диким горам, что там может быть?

– Там проход в мир, где мы возьмём алмазы… – начала Листик, но специалист по драгоценным камням, не дал ей досказать:

– Как это возьмёте! Кто вам даст! У драгоценных камней всегда есть хозяин и их добыча не такое простое дело! Теперь я понимаю, почему вы мне до сих пор не показали свой товар! У вас его просто нет! Вы меня обманули, когда говорили, что…

Гном кричал на Ырмытыра, не давая ему хоть что-нибудь сказать в ответ. Рамана бесцеремонно оборвала ювелира:

– Уважаемый, там алмазы лежат под ногами, мы их и возьмём. Вы тоже сможете взять столько, сколько сможет увезти ваш ослик.

Гном замолчал, с одной стороны – какой же гном откажется от драгоценных камней, тем более от такого количества (подумать только, столько, сколько сможет увезти его ослик!), с другой – отряд забрался уже далеко в горы, в сторону от торгового тракта, и возвращаться не собирался. Никто и не подумает идти назад ради гнома. Почтенный специалист по драгоценным камням насупился, понимая, что другого пути, как следовать со всеми – нет. Гиласса, не сбавляя шага, вошла в скалу, вернее не в скалу, а в серый туман открывшегося перехода.

Пронизывающий холодный ветер, заряды колючего снега и пробирающий до костей холод – так встретили отряд неприветливые Гиторские горы. Маара, кутаясь в короткий тулупчик, с удивлением смотрела на орков, они не испытывали никаких неудобств, и это несмотря на то, что они и не подумали теплее одеться. Хотя… Орки-то они были только с виду, а на самом деле – драконы. И, судя по их виду, драконам холод не страшен. Хотя… Снежные драконы, так они говорили о себе, вспомнила Маара, только девушки, а Ырым-то орк. Холодно было не только людям, дрожали и их кони, но только у наёмников, ещё ослик гнома затопал быстрее, видно, надеясь согреться. Гиласса и кони орков неудобств не испытывали. Маара посмотрела на орка-многожёнца в безрукавке, его конь вышагивал по снежному насту, словно по зелёному лугу. Вроде Ырмытыр орк, а не дракон, хотя … Может орком он только притворяется. Маара почувствовала, что её конь перестал дрожать от холода, да и ей самой стало теплее. Не только ей, холод перестал досаждать остальным наёмникам и их коням. Ослик гнома радостно закричал, оглашая ледяную пустыню непривычным для неё звуком ослиного рёва. Рёв оборвался – ослик хрустел морковкой!

– Где ты её взяла? – кивнула на съеденную наполовину морковку Милисента, обращаясь к Листику.

– На заставе с кухни стащила, – улыбнулась рыжая девочка и подмигнула Мааре. Та поняла, что от холода людей и животных защитила Листик, хотя как это она сделала, наёмнице было не понятно.

По белой пустыне с кое-где торчавшими из-под снега скалами (судя по разрежённому воздуху это было довольно высоко расположенное плоскогорье), шли почти день. Уже начало темнеть, когда впереди появился неподвижно стоявший (ветер-то был достаточно сильный) серый туман.

– Переход! Туда! – махнула рукой в том направлении Милисента. До портала шли ещё полчаса. После ледяной синевы Гиторских гор буйство оттенков красного ударило по глазам. Впрочем, яркие краски были только на небе, окружающие скалы были угрюмо бордовыми. Даже речка, текущая по дну ущелья, куда вышел отряд, казалась тёмно-красной. После ледяного ветра, чувствовавшегося, несмотря на заклинание Листика, жара этого мира была просто удушающей. Перемена была настолько разительна, что гном даже не поинтересовался – где же драгоценные камни, что должны валятся под ногами?

– Дальше будут, нам надо пройти где-то с километр, там будет ещё один портал, вот там и насобираем, – Листик опередила вопрос пришедшего в себя гнома.

Глава 14. Драгоценности и молоко

Дорога, идущая вдоль речки, была не то что удобной – проходимой. Кони по ней двигались без труда, да и тележка гнома катилась довольно резво, не задерживая всадников. Выйдя к очередному речному перекату, Листик сказала, обращаясь к гному:

– Здесь!

– Что здесь? – не понял тот, рыжая орчаночка пояснила:

– Здесь мы наберём драгоценных камней.

– Что-то я не вижу, чтоб они лежали под ногами, – недовольно произнёс Торутранумиллиондор, разглядывая обычные булыжники на дороге. Листик, показывая на стремнину реки, пояснила:

– Они лежат прямо под ногами, надо только нагнуться, чтоб их взять. Но для этого нужно встать туда.

Гном недоуменно глянул на бурный темно-красный поток: на него смотреть было страшно, а не то что туда заходить. Подъехавшие наёмники тоже с сомнением смотрели на реку – конечно, в неё можно было попытаться забрести, но не о каких поисках драгоценных камней не могло быть и речи – поток был настолько сильный, что сразу бы сбил с ног и унёс бы смельчака. Пока люди и гном разглядывали реку, Листик и Лиша разделись и бултыхнулись в воду, сразу погрузившись туда с головой.

– Куда?! – испуганно закричал Ждан и, обращаясь к стоящим на берегу, произнёс: – Они же утонут! Их течением унесёт!

– Похоже, уже утонули и течение… – начал Дрон, но тут обе девочки вынырнули и быстро двинулись к берегу, похоже, течение им нисколько не мешало. Девочки не шли, но и не плыли, а именно двигались, извиваясь словно змеи. Руки Листик и Лиша держали прижатыми к телу, и их ладошки были сжаты в кулаки. Рамана усмехнулась, глядя на девочек:

– Вот до чего жадность доводит, всё пытаются побольше унести! Даже подмышками зажали!

Девочки выбрались на берег и в подставленный Милисентой кожаный мешочек стали складывать необычайно крупные алмазы. Драгоценные камни были не только в кулаках, но и прижатые к телу руками. Выложив все камни, Лиша открыла рот и вытащила оттуда алмаз, величиной с куриное яйцо. Люди и гном ахнули, а Гавр удивлённо спросил:

– Как ей это удалось? Такой большой камень!.. Он же никак не мог там поместиться!

– Вот, я же говорю – жадность! Готова подавиться, только бы ухватить побольше, – прокомментировала увиденное Рамана, Лиша возмущённо заявила:

– Такой большой и красивый! Я бы потом его не нашла, а руки уже были заняты! Куда мне было его положить!

– Конечно, руки заняты и взять нечем, только ртом ухватить можно было, – согласилась Рамана и поинтересовалась: – Ты только один взяла? Там у тебя больше ничего не лежит? Много брать нельзя, а то рот будет как у пеликана. А там много таких, больших и красивых.

– Ага, там много таких, – согласилась Листик и, словно фокусник, вытащила у Лиши изо рта ещё два больших алмаза.

– Я больше не брала! – удивилась Лиша.

– Ага, – подтвердила Листик и вытащила ещё большой изумруд, едва поместившийся у неё в кулаке.

– А… – растерялась Лиша и высунула длинный розовый язык, загнув так, чтоб можно было рассмотреть, стала поворачивать во все стороны, словно надеялась увидеть прилипшие к нему драгоценные камни.

– А действительно, как? Ведь столько камней в рот этой девочке не поместится! – изумлённо проговорил гном, Рамана ответила:

– А такой язык в рот девочке поместится? Сколько ей говорить – не показывай язык, это неприлично!

Лиша на замечание Раманы отреагировала весьма своеобразно, высунув язык ещё больше и завязав его узлом. Листик хихикнула, и на самом кончике языка, появился ещё один крупный алмаз. Лиша замерла и попыталась слизнуть камень ещё одним языком. Милисента быстро сняла камень и сообщила, что, наверное, хватит. Непонятно, что имея в виду – количество алмазов или языков девочки, так как Лиша высунула ещё и третий язык и, судя по всему, не собиралась на этом останавливаться.

– Лиша, прекрати, а то свяжем тебе языки в один узел и так и будешь ходить! – строго сказал Рамана.

– Она ваша родственница? Орчанка! – удивлённо спросил Торутранумиллиондор у Ырмытара. Тот, вздохнув, кивнул. Гном, глядя на девочку, ещё более удивлённо спросил: – С тремя языками?! Но как такое может быть, уважаемый Ырым?

– Женщина, – взохнул Ырмытар, – хоть и маленькая, но уже женщина. А от них можно всего ожидать. Недаром же говорят – языкастая ба…

Орк поперхнулся и замолчал, увидев показанные Милисентой и Раманой кулаки. А Лиша, ухватив уже одевшуюся Листика за рукав, потребовала:

– Листик, как ты это сделала?

Рыжая девочка накрыла одну ладонь другой, дунула туда и показала полную пригоршню разных драгоценный камней. Ещё более удивлённый гном, глядя на свой амулет, произнёс:

– Но как? Амулет показывает, что магия не применялась! Но без магии такое невозможно!

– Листик может обмануть ваш амулет, для неё это нетрудно, она, как и Милисента с Раманой, боевой маг, – пояснил Ырмытар.

– О-о-о! Теперь понятно, уважаемый Ырым, почему вы наняли столь маленькую охрану. Три боевых мага в отряде – это более чем серьёзно! – гном уважительно посмотрел на девушек, глянув на Тиассу и надувшую щёки Лишу, поинтересовался: – А они?

– Тиша тоже маг, но специализирующаяся на бытовой магии, – начал объяснять Ырмытар, гном уважительно кивнул – боевая магия – это хорошо, даже замечательно, но удобства в быту, что может обеспечить маг, тоже много стоили. Может, поэтому орк и взял этих талантливых девушек в жёны – они могут не только защитить, но и обеспечить комфортную жизнь. В этот момент Лиша снова высунула язык, Торутранумиллиндор поинтересовался:

– А что может эта симпатичная малышка, она тоже маг?

– Маг, – кивнул орк, – но пока она умеет только язык показывать.

– И делает это виртуозно, – ехидно сказала Рамана.

– Так язык показать, чтоб страшно стало – это тоже надо уметь, – заступилась за Лишу Листик. А у рыженькой малышки язык стал длинным, чёрным и раздвоенным на конце, при этом Лиша ещё и зашипела. Гном вздрогнул и, опасливо глядя на девочку, слегка ей поклонился:

– Столь юная леди, а уже такая талантливая! Я восхищён!

– Ага! Я такая! – ответила польщённая Лиша и похвасталась: – Я ещё и укусить могу! Показать?

– Нет, не надо! Я вам верю! – замахал руками гном и, видно надеясь отвлечь внимание девочки, а может, это его тоже, как и Лишу, заинтересовало, спросил у Листика:

– Как у вас, леди Листик, так получалось с драгоценными камнями?

– Она в отличие от нашего юного шипящего дарования прятала камни не за щеку, а подпространственный карман, – вместо Листика ответила Рамана. Гном понимающе кивнул и, глянув сначала на бурную реку тёмно-красного цвета (вода стекавшая с Листика и Лиши, когда они выбрались на берег, была нормального цвета), затем себе под ноги, спросил у рыжей девочки, словно упрекая:

– Вы говорили, что драгоценные камни будут лежать под ногами, а они в реке!

– Если зайти в реку, то под ногами, – ответила Листик, Лиша тут же добавила:

– А если нырнуть – то под руками!

Листик снова накрыла одну ладошку другой, и появившиеся там драгоценные камни высыпала в подставленные руки гнома. Камни из маленькой ладошки, сложенной лодочкой, заполнили с горкой большие ладони гнома.

– Это не обманка, камни настоящие, – улыбнулась Листик, а Торутранумиллиондор спросил, посмотрев на Ырмытара:

– Это моя плата?

– Это мой вам подарок, – ещё шире улыбнулась Листик. Гном пересыпал драгоценности, там были не только алмазы, ещё рубины, изумруды и другие драгоценные камни, в кожаный мешок. Завязав его, спросил:

– Но если здесь так много камней и их так легко взять, то почему не ведётся их добыча? Ведь река это не месторождение, она их только оттуда выносит. Если подняться выше по течению, то можно найти основное месторождение!

– Ага, – кивнула Листик и в её ладошках появился крупный золотой самородок, – там ещё и золотоносная жила есть и не одна.

– Видите, Листик не преувеличивала когда говорила, что здесь можно набрать столько драгоценностей, сколько сможете унести или увезти на своём ослике, но, думаю, этого не стоит делать, – заметила улыбающаяся Рамана, обращаясь к гному, тот ничего не сказал, только посмотрел на девушку, ожидая, как она объяснит своё заявление. Бронзоволосая орчанка пояснила: – Такое количество драгоценностей обвалит их цену, согласитесь, это будет не выгодно в первую очередь вам.

Гном согласно кивнул, а Рамана продолжила объяснять:

– Да и не получится отсюда камни увезти – это Иптар.

Гном вздрогнул и стал пугливо озираться, видно, он знал, что это за мир. Лиша, привлекая его внимание, указала совсем в другую сторону, а не туда, куда смотрел гном:

– Вон они!

Оттуда на отряд двигалась большая толпа кошмарных существ, ростом с высокого человека, но примерно в два раза толще, покрытых чёрно-бурой шерстью. Кривые лапы косматых тварей (лапы – потому, что их конечности никак нельзя было назвать руками и ногами) заканчивались такими же кривыми, да ещё и грязными когтями. За спиной у них было что-то типа крыльев, на концах и суставах которых тоже были когти. На их мордах с вывернутыми наружу ноздрями и маленькими глазками открывались и закрывались большие пасти. А вот зубы у них были тонкими и длинными и тоже грязными. Это были птары, коренные жители этого неприветливого мира, но на Иптаре жили не только они. Этот мир имел дурную славу совсем по другой причине – здесь обитали демоны! Пока гном да и наёмники с ужасом смотрели на приближающихся мерзких существ, Лиша ещё раз нырнула в реку. Выбравшись оттуда, она высыпала в мешочек Милисенты гораздо больше алмазов, чем вместилось в её ладошки, при этом гордо заявила:

– Вот! Я тоже так умею! Как Листик!

– До чего же талантливый ребёнок, – традиционно умилилась Рамана, столь же традиционно Лиша показала ей язык.

– Надо уходить отсюда! – закричал Гавр, глядя на приближающихся косматых тварей, Рамана, сказав, ни к кому не обращаясь, но имея ввиду именно Лишу, что воспитание некоторых оставляет желать лучшего, повернулась к Гавру:

– Несмотря на свои кривые и короткие ноги, птары бегают быстрее лошадей, так что уйти от них не получится.

– А вон и их хозяин появился, – Листик показала на фигуру на одной из скал. В четыре человеческих роста, косматый, но в то же время покрытый чешуёй, там стоял представитель второй расы, обитающей на Иптаре. За спиной, делая его горбатым, лежали сложенные крылья, а голову украшали большие изогнутые рога. Короткие пальцы рук и ног, скорее лап, оканчивались большими когтями, коготь был и на конце длинного хвоста.

– Когти больше пальцев и не убираются, это же неудобно! А рога? Зачем ему рога? Да ещё такие большие? С ними же неудобно летать! Бодаться когда летишь, разве что?.. Потому что пешком догнать, чтоб забодать у него не выйдет – ноги слишком короткие, да и когти бежать помешают.

Демон словно (а может так оно и было) услышал критическое описание своей внешности, сделанное Лишей, разинул пасть и заревел. Лиша продолжила комментировать действия демона:

– Голос такой же противный, как и морда! Лучше бы молчал!

Демон замолчал, он привык, что его боятся, а тут какая-то малявка ехидно делает замечания по поводу его внешности и голоса. То, что его испугались наёмники и гном, демон не заметил, обратив всё внимание на эту рыжую орчаночку, а та польщённая таким вниманием показала ему язык, на этот раз язык был нормальным, розовым, но длинным и с узлом на конце.

– Показывать язык нехорошо! – наставительно сказала Рамана, а Тиасса, хихикнув, добавила:

– Особенно демонам…

Почему демонам показывать язык нехорошо, девочка с каштановыми волосами объяснить не успела, её перебила Милисента:

– Хватит его разглядывать, нам пора, поехали!

– Но демон… – начал Гавр, показывая на фигуру, стоящую на скале, и обратив внимание на птаров, уже достаточно близко подобравшихся, попытался предупредить: – А они уже близко, сейчас нападу…

– Ими без нас займутся, поехали! – скомандовала Милисента. Сбившиеся в кучу вокруг своего командира наёмники, с ужасом смотрели: кто на приближающихся птаров, кто на демона. Маара старалась держаться ближе к Салли, надеясь, что та защитит. Торутранумиллиндор с надеждой смотрел на Листика, она хоть и девочка, но боевой маг и имеет подпространственный карман, а на такое способен только очень сильный маг! Да и смотрела она на демона без страха, а даже с какой-то насмешкой. Демон снова раскрыл пасть, намереваясь то ли что-то сказать, то ли зареветь, но ему этого не дали, сбив наземь. Сбил его черно-белый дракон, ещё два прижали поверженного демона к земле. На птаров обрушился поток огня, правда, не причинивший им вреда, видно, у этих тварей была от огня защита. Но мощный поток огня остановил птаров, дезориентировав их. Против огня у птаров была естественная магическая защита, но не от ударов могучих хвостов и лап – ещё два чёрных дракона, быстро расправились почти с двумя сотнями отвратительных мохнатых существ. Эти два дракона, не обращая внимания на испуганных людей, присоединились к трём своим товарищам, державшим демона. Несколько раз, приложив его о скалу, драконы подхватили демона и куда-то полетели. Гному показалось, что один из драконов кивнул кому-то из орков, спокойно за этим наблюдавшими.

– Что это было? – спросил гном дрожащим голосом.

– Вы были совершенно правы, драгоценные камни всегда имеют хозяина и не валяются под ногами. Эта россыпь принадлежит этому демону, и когда Листик начала оттуда эти камни брать, он вылез из укрытия, посмотреть, кто это здесь столь нагло хозяйничает. А поскольку он один из тех, кто не подчинился Изаму, владыке этого мира, то и был захвачен драконами, потащившими его на суд и расправу, – пояснила Милисента.

– Демона? На суд и расправу? – удивилась Маара.

– Иптар раньше принадлежал демонуАзариумалу, это был настоящий демон, а эти так, мелкие недоразумения, – Милисента пренебрежительно махнула рукой, – но потом ледяной владыка победил демона, а мир, оставшийся бесхозным, подарил Изаму.

– Но недоразумения, населяющие этот мир, подчиняться новому владыке не захотели, и он стал их приводить к покорности. Но поскольку этих недодемонов здесь много и чтоб привести к покорности, надо ловить каждого из них, владыка этого мира попросил помощи у великой, могучей и прекрасной богини, повелительницы драконов, подобной солнцу и рыжей луне в одном флаконе, – на этот раз объяснять начала Тиасса, почему-то захихикав. – Вот она и разрешила своим подданным поразвлечься, а что может быть интереснее охоты? Теперь драконы охотятся за местными демонами, когда поймают, тащат к Изаму, а он вершит суд и расправу. Жестокую расправу!

– Это если второй раз поймали, первый раз – демон клянётся быть верным и слушаться повелителя мира, – теперь пояснила Листик, почему-то показав Тиассе кулак.

– Листик! – укоризненно сказала Рамана, девочка обиженно надув губы, пожаловалась:

– А чего она обзывается!

Тиасса тут же показала язык, Листик не осталась в долгу, её поддержала Лиша.

– Ну прямо как дети! Я понимаю – Лиша! Но вы-то!.. Прекратили сейчас же, нам ехать надо! – постаралась навести порядок Рамана. Уже успокоившийся гном, опасности-то уже не было, удивлённо посмотрел на бронзоволосую орчанку, не понимая, почему она так сказала – ведь Листик и Тиасса тоже, как и Лиша, были ещё девочками, пусть и старше. Девочки спрятали языки. А Милисента рассказала, что бывает, если демона ловят второй раз:

– Если демон и дальше не покоряется, то с него снимают шкуру, а судя по тому, как драконы расправились с птарами этого демона, это именно такой случай.

– Получается, что мы оказали услугу Владыке этого мира, выманив непокорного демона под удар драконов, – сделал предположение быстро сообразивший что к чему гном. Посмотрев на своих спутников орков (люди ещё не оправились от пережитого страха), с надеждой спросил: – Может нас не тронут и не отберут камни, раз мы оказали услугу владыке мира?

– Не-а, не отберут, – кивнула Листик, а Милисента сказала:

– Поехали, нам ещё полдня до перехода идти, надо к темноте успеть, не хотелось бы тут ночевать.

Возражений не последовало, все с ней были согласны, и отряд двинулся в указанном Милисентой направлении. Гном задумался и спросил у рядом едущей Раманы:

– То, что Листик говорила о том, что мы возьмём столько камней, сколько сможем увезти, это несомненно, преувеличение и вся эта затея выглядит авантюрой – а что было, если бы не появились драконы? Но мне показалось, что она была уверенна, что именно так и произойдёт. А вам так не показалось? К тому же она точно знала, где находится россыпь.

– Листик не первый раз берёт здесь камни, когда она это делала и зачем, не спрашивайте. Сейчас не спрашивайте, может быть, она вам об этом расскажет, потом, – ответила Рамана, намекая, что дальнейшие расспросы нежелательны. Гном задумался – орки и наёмники (хотя эти очень испугались), восприняли всё произошедшее без удивления, словно так и должно было быть и эта рыжая девочка ничего особенного не сделала.

Этот межмировой переход был не таким, как остальные, а более чем необычен. Не было, привычных в таких случаях стен вокруг самого места перехода, что вполне понятно для такого мира, как Иптар (туда вряд ли кто сунется по своей воле), но и там, куда вёл переход стен не было. А уж жители мира, куда открыт портал из Иптара, должны принять все меры, чтоб к ним никто не пролез из такого страшного места.

Портал открывался в каменном ущелье, правда, недлинном, но весьма глубоком. Да и сам переход… Если обычно – это серое туманное облако, проход через которое занимает несколько мгновений, да и ширина портала такова, что сквозь него может двигаться большой фургон или до шести всадников в ряд, то этот был длинным и извилистым, люди двигались на своих двоих, взяв коней под уздцы. Проводили их жёны Ырыма, наёмники, да и гном, не смогли бы сами найти нужной дороги с сером тумане и так бы там блуждали не в силах выбраться из межмирового пространства.

Выйдя из ущелья, где был переход, люди увидели под собой бескрайнее зелёное море. Портал находился в горах, вернее, предгорьях, горы тёмной громадой нависали за спиной. Рамана, удовлетворённо хмыкнув, сообщила:

– Мир Фаран, некоторые его ещё называют Кувана, интересный мир, он в три раза больше обычных, тут должна быть сила тяжести в три раза сильнее, но этого нет. Она сильнее, но не настолько.

– Чувствуется хорошо, словно мне на спину мешок с картошкой положили, – пожаловался Ждан, поводя своими могучими плечами. Рамана улыбнулась:

– Именно тот случай, когда лишние мышцы не помогают, а являются обузой. Их же нести надо…

– А зачем их нести? – поинтересовалась Лиша и авторитетно заявила: – Их нести не надо, они сами ходить должны!

– Это те, которые на ногах, а те, что на руках, сами ходить не могут, – возразила Листик, Лиша задумалась и предложила:

– Надо ходить на руках… Хотя тогда ноги придётся нести. Ага! Надо ходить на руках и ногах, одновременно!

Лиша тут же показала, как это сделать, пробежавшись на четвереньках, ей повышенная сила тяжести ничуть не мешала. Листик и Тиасса переглянулись и последовали примеру своей маленькой подруги. Гном и наёмники с удивлением смотрели на то, как дурачатся девочки.

– Чего это они? – спросил у орка удивлённый гном, тот ответил:

– Балуются.

– И вы, уважаемый, им это не запретите? Надо их поймать и… – гном сказалэто с упрёком, мол, глава семейства должен приструнить своих пусть будущих, но жён. Ырмытыр пожал плечами:

– Сначала их надо поймать, а для этого надо тоже стать на четвереньки.

– Почему? – удивился Торутранумиллиондор.

– Между ног проскочат, – серьёзно ответил Ырмытыр. Гном осуждающе покачал головой, с его точки зрения – глава семейства должен держать своих жён в определённой строгости и не давать им чрезмерной воли, а тут… Ырым явно балует своих будущих младших жён. Почтенный ювелир хотел высказать своё мнение по этому поводу, но не успел – из леса, вернее, густых джунглей вышло, переваливаясь на шести ногах, огромное чудовище. Его громадное тело было усеяно костяными наростами в виде пятиугольников, широкой частью направленных вверх и в стороны. Длинная шея, покрытая большими чешуйками, несла голову с громадной пастью, дополнял картину длинный хвост, судя по отсутствию наростов, довольно гибкий. Чудище вышло из лесу, вернее выломилось из чащи, сделало полукруг по каменистому участку земли и вернулось к зарослям. Широко открыв свою громадную пасть, огромный зверь захватил, сколько смог, густой зелени и стал её пережёвывать.

– Ух ты! – восхитилась Лиша, Листик согласно кивнула:

– Ага! Большая корова!

– Почему корова? – удивился Дрон, он, как и его товарищи, со страхом смотрел на огромного зверя, с видимым удовольствием объедавшего деревья на кромке леса.

– Ест траву или листья с деревьев, её заменяющие, – пояснила Рамана, эта гигантская травоядная ящерица не опасна, если на неё не нападать. Хотя какая это ящерица? Теплокровный травоядный зверь, дающий молоко.

– Ага, – снова кивнула Листик, – молочко даёт, очень вкусное молочко!

– Откуда ты знаешь? – спросил Ждан, ответила не Листик, а Тиасса:

– Листик специалист по молоку, очень его любит, в любом виде. Если очень ей хочется, то может и саблезубую тигрицу подоить!

Тиасса не стала уточнять, что, для того чтоб выпить молока у саблезубой кошки, Листик превращается в её котёнка. Словам Тиассы наёмники не удивились – от Листика и не такого можно было ожидать. А вот гном изумился и попытался представить маленькую рыжую орчаночку, доящую саблезубую тигрицу. В это время из джунглей появился ещё один зверь, уступающий в размерах первому, но, явно, хищник. Длинное и гибкое тело, тоже покрытое чешуёй, метнулось к ящеровидной корове и вцепилось ей в шею. Зубы хищника хоть и пробили чешую на шее древоядного зверя, но не нанесли смертельную рану. Первый ящер с натугой приподнял второго над землёй и резким взмахом длинной шеи перебросил себе на спину. Пришедшие в движение пластины стали перемалывать неудачливого хищника, он разжал челюсти и издал громкий рёв, судя по тому, как тот прервался, это был предсмертный крик. Изломанное тело упало на землю, и тут же из зелени джунглей на него накинулись маленькие хищники. Маленькие – относительно упавшего зверя, так как эти зубастые ящерицы были крупнее лошади. Несмотря на то, что его тело рвали острые зубы стаи мелких хищников, умирающий зверь перекусил напополам трёх из них, что не остановило остальных. Обезумевшие от вида или запаха крови, с десяток зверей кинулись на ящеровидную корову (у той кровоточила шея), удары могучего гибкого хвоста размазали нападавших тварей по земле. Часть стаи бросилась пожирать своих неудачливых товарищей – стая была большая и места у поверженного и уже затихшего огромного хищника хватило не всем.

– Неужели мы туда спустимся? – со страхом спросил Гавр у Раманы, та отрицательно покачала головой:

– Нет, мы туда не пойдём, мы вообще спускаться не будем. Мы двинемся по этой тропе, до темноты мы должны быть у пещеры, там переночуем и утром пойдём дальше, к следующему порталу.

Отряд пошёл по тропе, больше напоминающей широкую дорогу. Люди старались не думать о том, кто протоптал эту тропинку, а гигантский ящер-корова двигалась ниже, по кромке джунглей, продолжая их объедать, оставляя за собой широкую, хорошо утоптанную дорогу, вполне пригодную для езды на различных повозках.

– Чего это она? Такое впечатление, что эта корова нас преследует! Уж не захочет ли она разнообразить своё меню? Нам-то бежать некуда, на гору мы не вскарабкаемся! – Маара с опаской посмотрела на гигантского зверя, вроде как неспешно двигавшегося, но при этом не отстававшего от отряда.

– Не-а, она мяса не ест, – ответила Листик и пояснила поведение огромного зверя: – Она идёт по кромке джунглей, здесь деревья, вернее, листья на них, не такие жёсткие как в середине леса, тут молодые деревца растут, а там их густые заросли глушат. Здесь молодые побеги, вон видишь? Листья светлее чем остальные джунгли.

Маара ничего не ответила, но на бронированную корову с огромной пастью коситься не перестала. К вечеру дошли до пещеры. Пещера была похожа на ту, что Маара видела в мире Гелла: первая часть – большой зал, куда завели коней и где расположились люди. А вот второй как бы жилой части не было, но наёмница готова была поклясться, что проход туда загораживал большой камень. Но в этот раз Листик не стала его отодвигать и, как и остальные девушки, устроилась вместе с отрядом наёмников.

Ночью Маару разбудил гном:

– Девочки пропали! Я проснулся, а Лиши и Листика нет! Дежурит Ырым, но он ничего не ответил на мой вопрос!

Торутранумиллиондор произнёс это шёпотом, но так громко, что проснулись и остальные.

– А где Листик? – забеспокоился Ждан, растерянно оглядываясь. Рамана пожала плечами и, повернувшись на другой бок, показала, что не желает вести беседы в столь поздний час, а собирается спать дальше. Маара обнаружила, что нет и Тиассы, и поинтересовалась у Милисенты:

– Действительно, а где девочки?

– За молоком пошли. Недаром же корова за нами шла.

– Э-э-э?.. – растерянно протянула Маара.

– Здешние звери полуразумны, а та корова была ранена, ей хищник шею прокусил, рано или поздно она стала бы жертвой другого зверя. Но она поняла, что её могут вылечить, вот она и шла за нами.

– Но как она это поняла? – удивился гном. – И как её будут лечить?

– Инстинкт, у таких зверей очень хорошо развито чувство самосохранения, вот корова и почувствовала, что Листик может помочь, – пожала плечами Милисента и коротко ответила на второй вопрос гнома: – Магия.

Торутранумиллиондор покачал головой и посмотрел на Ырмытыра, молча за этим наблюдавшего:

– И вы своим хм… пусть будущим жёнам такое позволяете?

Орк пожал плечами:

– Если девочкам захотелось молока, разве я могу им это запретить?

После чего Ырмытыр демонстративно улёгся и заснул, или сделал вид, что спит. Его примеру последовала Рамана, наёмники, привыкшие к выходкам Листика, тоже стали укладываться – раз они ничем помочь ей не могут, то не стоит и волноваться, лучше добрать сон, неизвестно же – может, в дальнейшем выспаться и не удастся. Улеглась и Маара, тихо проворчав:

– Молочка им захотелось, от бронированного чудовища… С вами не соскучишься.

Гном тихо спросил у застывшей и не собирающейся ложиться спать Милисенты:

– А вы? Не боитесь, что с вашими сестрами может что-то случиться?

– Боюсь, Фаран не то место, где можно чувствовать себя в безопасности, даже Листику, а Тиассе и Лише тем более.

Торутранумиллиондор ничего не ответил и тоже лёг спать, но заснуть так и не смог. Ворочаясь с боку на бок, он поглядывал за продолжавшей неподвижно сидеть Милисентой. Уже под утро появились девочки с ведёрком, не маленьким таким ведёрком. Гном помнил, что подобной посуды в отряде не было, и откуда взялась эта немаленькая ёмкость он даже не представлял. Милисента что-то тихо выговаривала девочкам, гном смог разобрать только слово «гурувы», но что или кто это он не знал. Утром была молочная каша, молоко оказалось очень жирным и вкусным, а ведро – пустотелым бамбуковым (или похожим на него) древесным стволом.

– Ну как? Подлечили свою корову? – спросил у девочек Ырмытыр, ответила Лиша:

– Ага! А она нам за это молочка дала!

Маара поёжилась, представив эту громадную «корову», с костяными гребнями вдоль бронированной спины и огромной зубастой пастью, зубы там хоть и были тупые, предназначенные для перетирания травы и листьев, но их там было столько… да и сами зубы были такие… Человек, попавший между двумя этими зубами, был бы легко раздавлен. И как можно было подоить такую «корову»? Не сама же она молоко дала? Об этом наёмница и спросила у Листика, снова ответила Лиша:

– Очень просто, Листик подставила ведро, она его выломала в джунглях, и скомандовала – давай! Такая тугая струя была, но мы всё равно напились и в ведро хватило!

Молочная каша была очень вкусная, и её съели очень быстро. Когда же вышли из казавшейся такой безопасной пещеры, то обнаружили ещё одного зверя – громадного дракона, но покрытого перьями, а вместо зубастой пасти у него был огромный клюв.

– Василиск! – испуганно выдохнул гном.

Люди непроизвольно отшатнулись назад, стремясь спрятаться в пещере, понимая, что всё равно не успеют. Хоть они и не смотрели в глаза этому чудовищу, но понимали, что рано или поздно сделают это и превратятся в камень! Оглушительный визг заставил всех если не присесть, то замереть. Визжала Листик, а василиск ей ответил! Девочка бросилась вперёд, и пернатый дракон, поймав её клювом, высоко подбросил. Листик упала на морду василиска, как раз между двух глаз. Послышалось, какое-то курлыканье, а Листик, ничуть не опасаясь страшного, превращающего в камень взгляда, заглянула в тёмное озеро одного из глаз (одновременно заглянуть в оба не получилось бы, уж очень они были большие и далеко разнесены друг от друга).

– Василиск! – опять с ужасом произнёс Торутранумиллиондор. – Он же может… В камень!.. А она!..

– Листику ничего не грозит, – сказала Рамана и, глянув куда-то вдаль, добавила: – А вот нам… Опасность не шуточная, но не от фиринка. Прячьтесь в пещере!

Наёмники снова повели коней вглубь каменного тоннеля, гном на своей тележке поехал следом, но оглянувшись на оставшихся у входа девушек и орка, спросил:

– А вы? Почему не прячетесь?

– Гурувам пещера не помеха, они достанут вас и оттуда, мы встретим их здесь! – ответила старшая бронзоволосая жена Ырыма. Гном поспешил за наёмниками, но всё же услышал, что говорила Рамане Милисента:

– Этого я и боялась, одно непонятно, как они напали на наш след.

– Не знаю, но… – начала отвечать бронзоволосая, но гном, нахлёстывающий своего ослика, уже не слышал продолжения. Не видел он, как Листик прыгнула вниз с клюва василиска и как на полпути к земле девочка прекратила падение, а вверх устремился изумрудно-золотистый дракон. Рамана неодобрительно покачала головой:

– Пропал костюмчик, хоть бы сняла перед тем как менять ипостась!

Сама она, как и остальные девушки и девочки, аккуратно сложила свою одежду, даже Лиша последовала её примеру. Рамана огляделась и скомандовала:

– Ипостась меняем я и Милисента, Тиасса и Лиша в резерве, стерегите вход в пещеру, не давайте гурувам сюда забраться, Ырмытыр, ты последняя линия обороны.

Три огромных чёрных дракона зависли над лесом перед пещерой, фиринок, не уступавший им в размерах, даже превосходивший, отступил к скалам и словно стал одной из них.

– Куда он делся? – спросила Маара, хоть как ни было ей страшно, но всё же любопытство пересилило, она, в отличие от гнома и остальных наёмников, пробралась к выходу. Ырмытыр показал рукой, чтоб она дальше не шла:

– Притворился камнем, так они охотятся. Но дальше тебе нельзя, будешь только мешать. Смотри отсюда. Надеюсь, остальные за тобой не последуют?

– Забились в самый дальний от входа угол и там дрожат, – ответила Маара, изобразив бравого вояку, но было видно, что ей тоже страшно.

В ожидании прошло несколько минут, большой бронзовый и два дракона поменьше, золотисто-изумрудный и изумрудно-золотистый, неподвижно висели в воздухе, чуть подрагивая крыльями. Неожиданно они устремились вперёд к кромке джунглей, теперь, когда драконы оказались в непосредственной близости от деревьев, Маара увидела насколько те большие – листья у них были почти в человеческий рост. Наёмница не выдержала:

– Ого! Здесь, что, всё такое огромное?

– Кувана – мир гигант, соответственно и всё здесь такое же, – ответил Ырмытыр, не оборачиваясь. А драконы не просто устремились к кромке леса, они атаковали появившихся из джунглей трёх драконоподобных существ. Теперь Маара разглядела, что это не совсем драконы, хоть очень на них похожие, они были гораздо толще изящных девушек-драконов, но при всей неуклюжести трёх появившихся чудищ, они двигались быстро и выглядели очень мощно. Когда-то Маара видела огромных человекообразных обезьян и сейчас ей показалось, что против трёх таких чудовищ вышли сражаться три балерины. Один из чёрных драконов заревел и на наёмницу, хоть как далеко она не находилась, дохнуло смрадом. Маара сморщила нос, Ырмытыр, заметив реакцию наёмницы, прокомментировал:

– Да, пахнут они мерзко. Это такая защитная реакция, на них тоже есть охотники, но запах гурувов отбивает желание ими пообедать.

– Как ты сказал? Гурувы? Почему у этих чудищ есть имя, а у той милой коровы – нет?

– Имя здешним обитателям дают жители тех миров, куда местные чудовища могут пробраться, где они уже побывали. Кувана не имеет хранителя, а те хранители, с чьими мирами этот соприкасается, стараются сделать переходы как можно менее проходимыми.

Маара ничего не ответила, только вспомнила, какой странный – длинный и с множеством поворотов – был портал, которым прошёл отряд, чтоб попасть сюда из Иптара. Хранитель, или повелитель, того негостеприимного мира, населённого совсем не безобидными созданиями, постарался защитить свой мир от здешних чудовищ. А дракончики обрушили на своих противников потоки пламени, но огонь, стекая словно вода, не причинил чёрным драконам никакого вреда. Теперь ревели все три огромных чёрных чудовища, стараясь зубами достать дракончиков, непрерывно бивших огнём (большие головы гурувов с зубастой пастью сидели на длинной и гибкой шее). Листик, Маара уже различала где кто, уворачиваясь от атак гурува, отступала к скалам, но не туда, где была пещера, а немного в сторону. Её противник, казалось, вот-вот схватит вёрткую малышку. Но в последний момент Листик уходила в сторону.

– Что она делает?! Этот чёрный её сейчас схватит! – не выдержала Маара и закричала, обращаясь к Ырмытыру. Тиасса и Лиша тоже заволновались, уж очень рискованными выглядели манёвры изумрудно-золотистого дракончика.

– У Листика уже есть опыт драки с гурувами, она когда-то троих завалила, правда, не одновременно, – стараясь быть уверенным, ответил орк, но видно было, что и он боится, как бы маленький дракончик не попался в зубы большому чёрному чудовищу. Манёвры Листика отвлекли внимание зрителей от поединка Милисенты и Раманы с гурувами. Впрочем, те не рисковали так, как Листик, а поливая чёрных чудовищ огнём, держались на безопасном расстоянии. А Листик, словно обессилев, прильнула к одной из скал, гурув победно заревел и бросился на маленького дракончика, что был раз в пять меньше его. Последовал огненный удар, не остановивший гурува, а только его раззадоривший.

– Зачем она это сделала?! Она же видит, что огонь не причиняет вреда этим чудовищам! – снова закричала Маара. – Этот бессмысленный удар совсем её обессилил!

Действительно, изумрудно-золотой дракончик повис на выступах скалы, словно сил сопротивляться у него уже не было. А выступы скалы сомкнулись, закрывая Листика от приблизившегося почти вплотную чёрного дракона, а сама скала открыла большие глаза.

– Вот так фиринок охотится. Притворится скалой и ждёт добычу, а потом просто на неё смотрит, – прокомментировал случившееся Ырмытар. И видя, что Маара не совсем поняла, пояснил: – Листик заманила его к фиринку, или василиску, как вы его называете. Взгляд фиринка – парализует жертву. Насколько? Если он её хочет съесть, то просто обездвиживает, а может довести до состояния полного одеревенения, причём на очень длительное время, может, даже навсегда. Судорога сводит мышцы и жертва фиринка погибает, это и породило легенду, что василиск взглядом обращает в камень. Сейчас просто парализовал, жевать мясо, застывшее в судороге не очень-то получится.

– А как же запах? – поинтересовалась успокоившаяся наёмница. Орк усмехнулся:

– Ты же видела, как Листик била гурува огнём? Вреда огонь этой твари не причинил, а вот запах, как бы смыл, сделав гурува вполне пригодным в пищу, с точки зрения фиринка, конечно. Я бы есть не стал.

В этом Маара была согласна с Ырмытыром, она тоже не стала бы есть гурува. Василиск, или как его называли Листик и её друзья – фиринок, видно был противоположного мнения, он своим мощным клювом перекусил длинную шею чёрного дракона и куда-то потащил того. Куда делась Листик, Маара не заметила, вроде она должна была оказаться между фиринком и гурувом, но её там не было, не было её и перед пещерой, где водили смертельный хоровод с оставшимися чудовищами Милисента и Рамана. Маленькие дракончики (маленькие по сравнению с гурувами) непрерывно поливали своих преследователей огнём. Но огненные потоки стекали с огромных чёрных драконов, не принося тем вреда. Но и неповоротливые преследователи не могли приблизиться к вёртким дракончикам. Время от времени чёрные драконы взлетали – гурувы старались прижать своих противников к земле, падая сверху, но те, разогнавшись, почти касаясь камней, уходили в сторону. Во время одного такого манёвра чёрная туша не сумела затормозить и с размаху приложилась о землю, на мгновение замерев, ошарашенно мотая головой. Этим воспользовалась увернувшаяся от этого гурува Рамана. Бронзовый дракон атаковал чёрного. Рамана не била гурува в корпус, даже не пыталась ударить в шею – слишком крепкая была чешуя у её противника, бронзовая дракона ударила его когтями по глазам. Стремительный удар достиг своей цели – ослеплённое чудовище издало яростный рёв и попыталось схватить своего обидчика. Рамана ушла в сторону и мощным огненным ударом сбила гурува с ног, вернее с лап. Ничего не видящий и потерявший ориентацию, чёрный дракон покатился вниз по склону к кромке джунглей. Рамана летела сверху и огненными ударами подгоняла катящееся тело, не давая ему встать. Когда чёрная туша достигла джунглей, деревья раздвинулись и высунулась громадная голова, если всё в этом мире было огромным, то эта голова просто поражала своим размерами, раскрывшаяся пасть была под стать голове. Уж насколько был большой гурув, неизвестное чудовище его с лёгкостью перекусило.

– Что это?! – прохрипела вопрос Маара.

– Улюка, – ответил Ырмытыр, – такой большой червяк, жрёт всё на своём пути. Хорошо, что их очень мало, и десятка на весь мир не наберётся, и двигаются они очень медленно. Вообще-то есть мнение, что улюка – это личинка таруллы. Созрев, это всеядный червяк выбирается в межмировое пространство, но с тех пор, как Листик с Милисентой грохнули таруллу, попытавшуюся напасть на их кораблик, этих чудищ больше не видели. Я подозреваю, что это было исключение, а не правило, – вырвавшаяся в межпространство улюка.

Пока Ырмытыр говорил, улюка сжевала половину гурува и принялась за вторую. А на оставшегося чёрного дракона налетели Рамана, Милисента и откуда-то появившаяся Листик. Слаженными комбинированными ударами, там был не только огонь, а и ледяные стрелы, гурува повалили на землю и покатили в сторону громадных жующих челюстей.

– Этого зубастого Листик привела? – спросила до сих пор молчавшая Лиша, что было более чем удивительно – девочка за время боя не произнесла ни одного слова, она, как и Тиасса, готовы были в любой момент защитить пещеру. Ырмытар кивнул:

– Листик, только не привела, а заманила. А вот фиринка она позвала, видели, как он был ей рад.

– А почему? – спросила Лиша.

– Когда-то его ещё детёнышем захватили и заставили напасть на флот, что направлялся освобождать один остров. Сами видели, что может василиск, а напуганный такое натворит… В общем, Листик его успокоила и переправила сюда, к маме.

– Мама была очень рада! – захлопала в ладошки девочка и спросила: – А как она Листика отблагодарила? Ведь не только спасибо сказала?

– Съесть хотела, – усмехнулся Ырмытыр и пояснил: – Фиринки хищники, даже дракон для них добыча, вы же видели: как он гурува. Так что встреча с фиринком и для нас опасна, даже с этим. Он только Листика признаёт, на остальных может напасть, хотя мы для него слишком мелкая добыча. Я имею в виду – людей, ну и вас, когда вы в своей второй ипостаси.

– А эти… Чёрные вонючки? – поинтересовалась Маара. – Вряд ли они бы наелись, если бы съели весь наш отряд, хотя… Если вместе с лошадьми, то может и хватило бы.

– Для гурувов – разумные – лакомство. Они едят не только мясо, но и сущность. Объятые ужасом разумные – изысканное лакомство, вот они и вышли на нас. Но это странно, вышли на нас утром, а ночевали-то мы в пещере, гурувы не должны были почувствовать людей, камень мешал. Если бы такое случилось раньше, я бы предположил, что их навёл кто-то из соплеменников Раманы и Листика. Но сейчас… Против Листика и Милисенты никто из них не выступит! – Решительно закончил Ырмытыр и скомандовал, показав на жующего второго гурува гигантского червяка: – Поднимайте отряд, нам надо как можно быстрее отсюда уйти, пока улюка занят, к обеду должны быть у портала в Илувону, там будем в безопасности.

Маара глянула на одевающихся девушек, только Листик этого не делала, её одежда порвалась при встрече с фиринком – девочка слишком быстро сменила ипостась, и поманила Лишу:

– Пошли, возьмёшь для своей старшей сестрички сарафанчик, раз она свой костюм не уберегла, будет на гилассе ехать как знатная дама – боком.

– Ещё чего! – фыркнула Листик.

Этот, судя по всему, дремучий лес после бордового каменного буйства Иптара и угрожающей зелени джунглей Куваны-Фарана (правда, люди туда с предгорий и не спускались – уж очень страшно было) был похож на ухоженный парк. Отойдя несколько километров от такого же длинного, как и с Иптара на Фаран, перехода, отряд стал устраиваться на ночлег. Пение птиц, порхающие бабочки, даже закат действовали на людей умиротворяюще, появление черноволосой девушки было полной неожиданностью. Откуда могла взяться в лесу эта девушка? Даже если где-то рядом было жильё, вряд ли оттуда кто-то отправился бы на прогулку в лес, на ночь глядя. Девушка появилась словно ниоткуда, хотя, как отметил гном, её появление не было внезапным для орчанок, похоже, они её знали, так как начали здороваться на неизвестном Торутранумиллиондору языке. В большинстве миров говорили на всеобщем или его диалектах, но были и такие, где существовали свои языки, не только общемировые, но и у отдельных, незначительных по численности групп людей. Гном, активно занимавшийся торговлей драгоценными камнями, знал множество языков, но этот был ему незнаком. А девушки весело щебетали с незнакомкой, судя по всему, трудностей в общении на этом языке они не испытывали.

– Может, вы нас познакомите? – Маара сказала это, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ах да, познакомьтесь – это Карэхита, – представила девушку Листик и сообщила: – Она здесь живёт.

Маара, другие наёмники, да и гном удивлённо завертели головами – вокруг был только лес и никаких признаков жилья не наблюдалось. А девушка произнесла на всеобщем с еле заметным певучим акцентом:

– Я решила глянуть – кто это пожаловал ко мне сюда из Куваны, а увидела вас, приветствую вас в Илувоне! Надеюсь, вам здесь понравится. Переночевать можно здесь, а завтра выйдем к ближайшему городу, где можно будет отдохнуть и заняться коммерцией.

Гном ещё больше завертел головой, стараясь понять – кто же эта девушка? Она поприветствовала их от имени всего мира, как будто имела на это право, а так может делать только хранитель или повелитель мира. Но на повелителя девушка, по имени Карэхита, совсем не была похожа, да и на хранительницу тоже. С простыми, пусть не совсем простыми, орками она общалась как со старыми знакомыми, а хранители очень редко снисходят до общения с простыми смертными, будь то люди, гномы, эльфы и орки. Ещё она упомянула о коммерции (видно, девушки ей рассказали, чем собираются заниматься Ырым и Торутранумиллиондор), а хранителей торговля, как и большинство других дел разумных, населяющих их мир, мало интересует. А девушка ещё больше удивила гнома, обратившись именно к нему:

– Это большой город и там есть ювелирные лавки, с их хозяевами я могу вас познакомить. Ну а сейчас я вас покину. Утром я приду с Виминой.

Не объяснив, кто такая Вимина, девушка сделала несколько шагов и как будто растворилась в воздухе.

– Там ещё немножко молочка осталось? – поинтересовалась Листик у кашеварившего Фаруха. Наёмник улыбнулся и достал ёмкость, что принесла рыжая любительница молока из джунглей Куваны. Хозяйственный наёмник оценил крепость и непромокаемость деревянного ведёрка для жидкости, даже приделал к нему крышку. Теперь в подставленные кружки девочек вылил остатки молока (Листик наложила на импровизированное ведро заклинание стазиса, и молоко там оставалось свежим, Фарух это тоже оценил). Выпив молоко и поев каши, девочки убежали в лес, вскоре оттуда послышался многоголосый смех, смеялись не только Листик, Лиша и Тиасса.

– С кем это они там? – удивлённо, даже немного испуганно, спросил гном. После ночного похода девочек в джунгли Куваны за молоком, о них почтенный ювелир уже не беспокоился, он боялся, что они приведут ещё одну «корову», что даёт молоко, но при этом может запросто сжевать человека.

– Не беспокойтесь, здесь совершенно безопасно, – зевнула Рамана, – это русалки, скорее всего, Листик знакомых встретила. Будут петь и танцевать до утра, в общем, веселиться. Кто как, а я спать.

Рамана улеглась на заранее наломанный лапник и завернулась в одеяло, показывая, что намеренна выполнить, что пообещала. А вот Милисента с Салли, переглянувшись, тоже тихонько улизнули в лес, прихватив с собой Маару. Торутранумиллиондор снова долго не мог уснуть. Ему мешал не столько едва слышимый смех и пение, сколько его размышления – что же это за орчанки, у которых подружки – русалки?

Глава 15. Новый купол и оборванная связь

Хмурый и не выспавшийся Торутранумиллиондор поглядывал в сторону, весело щебечущих девушек. Около верховой ящерицы с тремя всадницами шли кони орчанки Тиассы, наёмниц Салли и Маары, девушки переговаривались и время от времени смеялись. Видно, делились впечатлениями от прошедшей ночи. Гном вздохнул – всю ночь проплясали и пропели (то, что танцевали, гном только догадывался, а вот что пели, слышал сам) и при этом не чувствуют никакой усталости! Еще гнома одолевали сомнения: простые ли это орчанки (пусть и боевые маги) и вообще ли это орчанки? Если то, что они знали, где находятся россыпи драгоценных камней в мире Иптар, мире демонов, можно было ещё как-то объяснить, то почему эти девушки и девочки не испугались демона? А молоко в страшном мире Фаран? Ради этого девочки не побоялись отправиться в полные опасностей джунгли и сделали это ночью! Ну, это ещё как-то можно было объяснить магическими способностями, врождённым бесстрашием (орки славятся своей отвагой, но не до такой же степени!), а вот ночную гулянку с русалками и дриадами никак нельзя было объяснить! Орки – степной народ и с жителями леса не то что не ладят, просто стараются держаться на определённом расстоянии! Торутранумиллиондор из-под сдвинутых бровей поглядел на девушек и перевёл взгляд на орка и его старшую жену Раму, эта парочка о чём-то тихо переговаривалась. Гном вздохнул, они-то точно не ответят на возникшие вопросы. Размышляя подобным образом, Торутранумиллиондор не заметил, как подъехали к городу, окружённому бревенчатыми стенами.

Весь отряд расположился в большом и чистом трактире, совсем непохожем на другие подобные заведения. Наёмники расположились за отдельным столом, девушки-орчанки тоже сели отдельно. Гном вместе с Ырымом и Рамой заняли третий стол. Вновь появившаяся местная знакомая девушек-орчанок привела нескольких местных жителей, солидных и важных, Торутранумиллиондор безошибочно узнал в них коллег-ювелиров. Начавшейся торговле, языковый барьер не мешал. Тем более что Рама и Ырым местный язык знали. Гном краем глаза заметил, что знакомая девушек к ним за стол и села, там же оказались ещё две девушки. Если наёмники просто обедали с полагающейся к этому выпивкой, то у девушек разговор, если судить по их озабоченным лицам, был более чем серьёзным, даже Лиша притихла и сидела смирно. Говорила Милисента:

– Ваш мир находится немного в стороне от основного луча. Сюда можно попасть из Куваны и нескольких других миров, но переходы весьма неудобны. А через Кувану нет торговых путей, и вряд ли какой смельчак решится там пройти. Может, это и защитило ваш мир от появления здесь чёрного купола.

– Скорее всего, так и есть, – согласилась Листик со своей старшей сестрой, посмотрев на внимательно слушавших местных девушек, предположила: – А может, куполостроитель решил с вами не связываться, всё-таки вас здесь трое и по силе вы, каждая, уже равны обычному хранителю.

– Может, это и не остановило бы неизвестного злодея, но три хранительницы контролируют свой мир более плотно, а куполу нужно время, чтоб укорениться и стать непроницаемым для хранителя, – предположила Тиасса, Милисента согласно кивнула:

– Вполне может быть, из Илувоны можно больше сил вытянуть, но и сопротивляться чужеродному проникновению этот мир будет сильнее. Купола, судя по тому, что мы о них успели узнать, именно это и делали.

– Тянут силу… – задумчиво произнесла смуглая девушка, похожая на Карэхиту, но с ярко выраженными признаками степного народа. Тряхнув головой, словно, что-то вспомнив, девушка добавила: – Мне Ворон рассказывал, что нечто подобное появилось в его мире. Ворон – хранитель мира Элутон, который граничит с Илувоной, в незапамятные времена именно оттуда сюда пришёл народ эрэлов, мой народ. Я недавно там побывала и увидела, что Ворон очень озабочен, когда я поинтересовалась о причине, он и рассказал мне о чужеродном вкраплении в его мир, с которым он не смог справиться. Только это не купол, как вы рассказываете, а чёрная скала. Большой непроницаемый монолит.

– Ага, новое проявление, – кивнула Листик, – или наш куполостроитель сменил тактику, или подстроился под местный колорит. Элутон, насколько я помню, – горы и скалы. Меня всегда удивляло, как горцы стали степняками.

– Ворон сначала не обратил внимания на ту скалу, а потом уже ничего с ней не смог поделать, – продолжила рассказывать смуглянка. – Та скала словно из другого мира, а ты, Листик, сама знаешь, в другом мире хранитель становится обычным разумным, пусть и обладающим некоторыми особыми способностями. Тебя и твоей сестры это не касается, вы совсем другие, вас очень многие миры принимают как своих и делятся силой. А мы… Даже в этом мире со мной силой делится только степь, а лес – с Виминой.

– Это потому, что вы и есть: лес и степь, – пояснила Милисента, – Карэхита хранитель всего мира, силу может брать и в степи, и в лесу. Но то, что ты рассказала, Элие, очень интересно. Карэхита, присмотришь за нашим гномом, а мы сбегаем на Элутон, посмотрим на ту скалу.

– А что ваш гном подумает, когда вы его бросите тут? – спросила Карэхита.

– Он так увлечён, что забыл про всё на свете, – кивнула в сторону гнома Милисента, там ювелиры уже разложили свои инструменты и о чём-то оживлённо беседовали. Сестра Листика улыбнулась: – Видишь, ему уже не до нас. А с ним останется Ырмытыр и наёмники, а мы, молодые и легкомысленные девушки, опять гулять к русалкам сбежали.

– Салли, ты тоже останешься, – попросила охотницу Милисента и, отметая возражения той, добавила: – Ты не маг, только дракон. Кое-какие способности у тебя начали проявляться, но этого недостаточно. Там ты, скорее, будешь обузой, а здесь присмотришь за наёмниками.

– А я? – спросила Лиша.

– Куда же мы без тебя, ты у нас главная ударная сила, – улыбнулась Милисента. Девочка горделиво огляделась и сообщила:

– Да, я такая, как ударю, так уже и ударю!

– Беги, позови Раману, ударница ты наша, – улыбнулась Милисента. Когда Лиша убежала, девушка посмотрела на хранительниц мира Илувона: – Уходим прямо сейчас, поведёт Элие, а вы, Карэхита и Вимина, нас прикроете. Со стороны это должно выглядеть, будто Элие сама ушла, как и раньше – в гости к своему другу Ворону.

Гном, забыв о своих подозрениях, увлечённо обсуждал достоинства и изъяны камней, способы их огранки, позволяющие подчеркнуть совершенство каждого отдельного кристалла, не забывая при этом темпераментно торговаться, исчезновение Раманы он и не заметил, Ырым-то остался.

Девушки не стали «прыгать» из трактира. Не стали этого делать, и выйдя из города, до врат перехода через межпространство, но при этом не покидая Илувоны, их провела Карэхита, а через врата прошли, прикрытые Элие. Подобные предосторожности были не лишними, так как Рамана заметила слежку:

– Тот вампир, от которого оторвались на Гелле, снова за нами наблюдает.

– Как такое может быть? – удивилась Листик. – Вряд ли нас можно было отследить на Иптаре, и тем более на Куване!

– Это сделать невозможно, если не знать, что именно туда мы пошли. А мы после Ларнийского перевала свернули к переходу в Гиторские горы. А только там находится портал из Геллы на Иптар. В другом месте пришлось бы «прыгать», а это оставило бы след. А зная наш пеший маршрут, нетрудно сделать выводы. Кто-то сообщил вампиру, что мы прошли перевал и куда пошли.

– Кто? – выдохнула Листик. – Неужели?..

– Да, бывший нерадивый студент, которому нужны деньги. Недаром же он сидит на заставе, на перевале. Вот он и сообщил заинтересованному лицу, куда мы двинулись.

– А откуда он знает – кому это интересно? – спросила Листик, Рамана кивнула:

– Хороший вопрос, интересный. Я подумала – надо бы поймать того вампира и допросить, но вряд ли он много знает. Поэтому пускай следит, тем более что ваша идея – сбежать от скучной торговли драгоценностями веселиться к русалкам – и достоверна, и проверить нельзя, вампир к русалкам не сунется – утопят.

– Ага, – кивнула Лиша, – сначала я сожгу, а потом пусть топят.

Врата перехода, как и все остальные в этом мире, не были похожи на обычные, через которые шла торговля. Просто густая лесная чаща, зайдя в которую, вышли в пещере, расположенной в диких горах, так как, выйдя из неё, не обнаружили даже звериных троп. Маленький пятачок у пещеры с трёх сторон окружала глубокая пропасть, на отвесную, такую гладкую, словно отполированную, скалу взобраться было невозможно. Вышедшие из пещеры девушки остановились, удивлённо оглядываясь.

– К чему такие меры предосторожности? – поинтересовалась Рамана. – Вроде переход в не во враждебный мир, наоборот, там одна из хранительниц подруга здешнего…

Рамана замолчала, её отвлекла Лиша, показывая на противоположную скалу, бронзоволосая присвистнула.

– Ага! – в один голос сказали Листик и Лиша.

– Солидно, – согласилась Рамана и неизвестно кого спросила: – К чему такие меры предосторожности?

– Ага, – согласилась Листик и, посмотрев на уступ скалы, спросила в свою очередь: – Не скажете ли, уважаемый, против кого такие меры предосторожности?

– Ага! – поддержала сестру Лиша, девочка вытянула вперёд руки – и каменная пробка, закрывающая расположенное горизонтально жерло вулкана, с грохотом вылетела. Оттуда ударила огненная струя, а девочка со счастливым смехом туда прыгнула, останавливая и заворачивая огненный поток обратно в скалу, одежда Лиши моментально сгорела, а она сама скрылась в кипящей лаве. Рамана, вытянув перед собой руки, загнула остатки огненной струи вверх, не давая обрушиться на площадку перед входом в пещеру. Если бы она этого не сделала, то даже тот слабый, остаточный поток лавы не только бы смёл всех, кто находился там, но и залил бы пещеру.

– Не сердитесь на неё, – обратилась Листик к тому же невидимому собеседнику, – она ещё маленькая.

Раздевшись, Листик нырнула вслед за Лишей.

– Интересно, а она сама большая? – поинтересовалась Рамана, обращаясь к Милисенте, добавила: – Тоже в огонь полезла, дети есть дети!

– Она же не в одежде полезла туда, разделась, бережёт вещи, – ответила Милисента, проводив сестру глазами.

Бившая в небо фонтанчиком лава, не стала падать в пропасть, как должно было быть, а, собравшись в шар, втянулась в жерло. Но отверстие в скале не закрылось, бушующий там огонь было очень хорошо видно.

– Уважаемый, может, спуститесь к нам и расскажете, кого вы так опасаетесь, раз такую ловушку соорудили? – обратилась Рамана к тому же невидимому собеседнику. От скалы отделился чёрный дракон, вернее, дракончик, так как он был меньше драконьей ипостаси Лиши, хотя превосходил ростом человека. Да и дракон был не такой, как те, в которых превращались девушки. Если уместно такое сравнение, то этот дракон выглядел как гном в сравнении с эльфом. Он растерянно посмотрел в жерло вулкана и повернулся к Рамане, та пояснила:

– Накупаются, вылезут. Девочки ещё маленькие и любят купаться…

Раздался гул, и скала задрожала, бронзоволосая неодобрительно покачала головой:

– Ишь, расшалились, могут и скалу развалить.

– Я тоже хочу! – заявила раздевающаяся Тиасса, в отличие от Листика, она свою одежду аккуратно сложила. Милисента вопросительно глянула на Раману и, получив разрешающий кивок, последовала вслед за девочками.

– А ты? – спросила Элие у Раманы, та пожала плечами:

– Я уже вышла из того возраста, когда хочется вот так покувыркаться. Хотя… – бронзоволосая вздохнула и, быстро раздевшись, нырнула в огонь.

– Кто они?! – спросил чёрный дракон у оставшейся на скальной площадке Элие. Та ответила:

– Драконы, настоящие драконы.

Через некоторое время из пылающего отверстия в скале вынырнули драконы: большой бронзовый, тянувший маленького изумрудно-золотистого, коричневый и золотисто-изумрудный. Последним появился ещё один изумрудно-золотистый, побольше первого, и каменной плитой закрыл за собой жерло маленького вулкана. Драконы уселись на выступы скалы вокруг входа в пещеру-переход, только самый маленький брыкался и канючил:

– Ещё хочу! Ну чуть-чуть!

– Лиша! Веди себя прилично! – строго сказал самый большой бронзовый дракон, державший маленького.

– Дракланы! – испугался чёрный дракон. – Они захватят…

– Ворон, это друзья, они пришли помочь тебе разобраться с той скалой, ты мне о ней рассказывал, – попыталась успокоить своего друга Элие. Но тот, с подозрением и опаской глядя на драконов, спросил:

– Но какова будет плата за эту услугу, что они попросят?

– Мороженного! – перестала брыкаться Лиша и требовательно уставилась на местного хранителя. Тот растерялся:

– И всё? Так мало?

– Прочему мало? – возмутилась Лиша и, широко разведя лапки, словно собираясь кого-то обнять, потребовала: – Вот столько!

– И ещё три раза по столько! – заявила Листик. – А то мне может не хватить!

– А мне! Про меня вы, что? Забыли?! – возмутилась Тиасса.

– Когда заходит речь о мороженом, они становятся совершенно неуправляемыми, – извиняющимся тоном сообщила Ворону Рамана. – Напрасно вы им пообещали мороженое.

– Я пообещал? – удивился тот.

– А как же! Сам же сказал – что они попросят? Вот мы и просим! – напомнила Лиша.

– Вопрос, заданный в виде предложения товара, в данном случае мороженого, априори приобретает силу коммерческого предложения, а в случае его одобрения стороной, являющейся субъектом предложения, что в свою очередь становится обязательным к удовлетворению запросов вышеозначенных субъектов, – важно сказала Тиасса, Листик кивнула:

– Что в свою очередь приобретает силу закона, а закон надо выполнять! Закон суров. Но это закон!

– Какой суровый закон? – спросил Ворон, ошарашенно вертевший головой, глядя на таких юридически подкованных драконов. Листик пояснила:

– Суровый закон гласит – накормить нас мороженым!

– С вишнёвым сиропом! – добавила Лиша.

– Это тоже есть в законе? – ещё больше удивился хранитель мира Элутон.

– Обязательно, такой закон, чтоб с вишнёвым сиропом! – нахмурилась Лиша.

– Закон с вишнёвым сиропом?! – совсем растерялся Ворон, Листик пояснила:

– Закон можно без сиропа, а мороженое – обязательно!

Ворон оторопело посмотрел на Элие и недоверчиво спросил:

– Они смогут помочь решить мне проблему с чёрной скалой?

– Не знаю, как остальные, а за мороженое с вишнёвым сиропом Листик тебе развалит что угодно. Думаю, это ей особого труда не составит, – ответила хранительница степей мира Илувона.

– Ломать не строить, – хмыкнула коричневая драконочка, оба изумрудно-золотистых дракончика, большой и маленький, словно заранее сговорились, высунули языки, коричневая в долгу не осталась. Дракончики ещё и зашипели друг на друга, раздувая при этом щёки. Хранитель Элутона от удивления раскрыл рот:

– Это они что?

– Мороженного хотят, – авторитетно пояснила золотисто-изумрудная дракона и, обращаясь к дракончикам хулиганкам, строго сказала: – А ну, прекратили! Пошли на скалу смотреть! Ведите!

Милисента даже не попросила Ворона, а приказала.

Эта скала совсем не была похожа на те купола, что девушки видели раньше. Это действительно была скала, но какая-то странная, будто дерево, пустившее корни. Рамана поинтересовалась:

– Как давно это здесь появилось?

– Если вы о скале, то она всегда тут стояла, – ответил Ворон, – но это была обычная скала. Вдруг она начала изменяться, я хотел проверить – что же там происходит, но не смог этого сделать, не только сама скала, но и пространство вокруг неё стало для меня недоступно!

– Всё-таки купол, – хмыкнула Листик, внимательно рассматривающая большой чёрный камень, стоящий немного в стороне от остальных таких же. Изумрудно-золотистый дракончик повернулся к хранителю Элутона: – Она, я имею в виду эту скалу, всегда была такая чёрная?

– Нет, камень как камень, ничем не отличающийся от остальных, – Ворон показал на остальные тёмно-серые скалы, которыми было усеяно это горное плато. На одной такой скале расположились Ворон, Элие и остальные драконы, девушки решили не менять ипостась, всё-таки дракон более удобная форма как для драки, так и для применения магии.

– С чего ты решила, что здесь тоже купол? – спросила у Листика Тиасса, ответила Милисента:

– А ты присмотрись, скала стоит в центре прозрачного купола. Она,как насос, качает силу из этого мира, подпитывая невидимый купол, а купол…

– Ловушка, – Листик внимательно разглядывала что-то, только ей видимое, хотя нет, Милисента тоже увидела:

– Очень активная ловушка, избирательного действия – хранителя этого мира не пускает к насосу, отталкивает. А вот если туда сунется дракон или богиня, ловушка сработает.

– Даже старшая богиня? – поинтересовалась Тиасса, теперь ответила Рамана:

– Даже старшая, тут дело не в силе. Обычный силок, ухвативший за ногу и подвесивший пойманного, тоже не обладает силой. Но он не позволяет её применить тому, кого словил. Здесь примерно то же самое – ловушка сделает беспомощным того, кого ухватила. А если к куполу или ловушке применить силу, то они её просто заберут и отдадут насосу.

– А куда этот насос её качает? Может надо его сломать? – предложила Лиша, Рамана усмехнулась:

– Устами младенца…

– Я не младенец! Я большая! – возмутился маленький изумрудно-золотистый дракончик и даже слегка раздулся то ли от возмущения, то ли для того, чтоб показать какой он большой.

– Что ты имеешь ввиду? – поинтересовалась у Раманы Милисента. Та пояснила:

– Силу, что отбирает у мира или у того, кого поймает купол-ловушка, этот насос постоянно куда-то отправляет, я не могу отследить куда. Но это сейчас не так важно, потом разберёмся, сейчас надо остановить сам процесс. А здесь, что мы видим?

– Безобразие, на которое глядят слишком умные и младенцами обзываются, – пробурчала Лиша, но Рамана, не обратив на неё внимания, продолжила:

– Замкнутая система, довольно остроумно сделанная – купол забирает силу и обеспечивает защиту, а насос её перекачивает и в то же время подпитывает купол. Если мы ударим по куполу, то он поглотит всю энергию удара и сбросит в насос, а тот большую часть куда-то отправит, но что-то вернёт на усиление купола. Таким образом, чем сильнее мы ударим, тем большее противодействие получим, причём силу для этого дадим сами.

– Рамана, тут ты должна остановиться и сказать – господа студенты, слушайте внимательно, не отвлекайтесь, – хихикнула Листик.

– Ага! – поддержала сестру Лиша и сделала вид, что собирается изогнутым когтем поковыряться в носу. Это действие вызвало замечания, посыпавшиеся на маленького дракончика со всех сторон, даже Листик укоризненно покачала головой. А Лиша выглядела весьма довольной, что стала центром внимания. Когда её оставили в покое, взоры вновь обратились на Раману, Лиша снова надулась, но, видно, решив, что недостаточно выразила своё возмущение, ещё и высунула язык. Рамана, не обращая внимания на потуги маленького дракончика, продолжила объяснять:

– Бить, как раньше это мы делали, нельзя, надо поступить по-другому.

– Как это не бить! Надо бить и делать это изо всей силы, а не по-другому! – удивилась, даже слегка возмутилась Лиша, остальные внимательно слушали, ожидая, что же предложит бронзовая дракона, а она, улыбнувшись, кивнула в сторону Листика:

– Вот она так и делала, сразу ломала, не разобравшись, что это такое.

Листик ничего не ответила, только внимательно посмотрела на Раману, бронзовая дракона удовлетворённо кивнула – её племянница стала не столь импульсивна, как раньше, и начала задумываться перед тем, как что-то предпринять, хотя делала это не всегда. А вот Лиша сразу кинулась защищать свою старшую сестричку:

– Листик всё правильно делала! Надо сразу изничтожить эту гадость и этого мерзкого Таруна, у него руки холодные и скользкие!

– Ты этого раньше не рассказывала, а любая информация о враге может быть полезной. Мы сейчас очень мало знаем о том, кто нам противостоит и с кем, возможно, придётся сражаться, – с упрёком сказала Рамана. Теперь Листик начала защищать младшую сестрёнку:

– Ну чем может быть полезна информация о том, что у этого нехорошего куполостроителя, или кто он там, холодные скользкие руки!

– Информация лишней не бывает, – возразила Рамана и пояснила: – Холодные и скользкие руки, он доставал Лишу из вулкана, а это огонь и кипящая лава, о чём это может говорить?

– Некромант? – сделала предположения Тиасса. – Пленил сайше и это сделал в вулкане? Он должен быть очень сильным, чтоб противостоять стихии огня, это уровень младшего бога, не меньше, а может, и больше. И это уже второй, с одним некромантом, кандидатом на бога смерти, мы уже разобрались. Этот получается – уровнем выше?

– Некромант, какой бы силы он не был, с огнём работать не может, тем более первозданным, что в вулканах мира сайше, – ответила Рамана. Тиасса продолжила свои догадки:

– Если работает с первозданным огнём, то не некромант. Да и вообще, с первозданным огнём могут так вольно обращаться только существа из него вышедшие или истинные драконы.

– Дракланы тоже – заметила Милисента, до этого не принимавшая участие в разговоре и рассматривавшая чёрную скалу.

– В дракланах есть кровь истинных драконов, – пояснила Рамана, – пусть и немного, но достаточно, чтоб любой огонь не мог причинить им вред, да и сами они создать огонь могут, но вот драки или ланы этого уже не могут, и огонь им опасен, как любому другому живому существу. А это о чём говорит?

– О чём? – сразу же переспросила Лиша. Остальные тоже проявили интерес. Рамана продолжила объяснять:

– Дракланы дальние потомки истинных драконов, но с очень малой долей их крови. Можно сказать – вырождающиеся потомки. Наличие драков и ланов, ясно это показывает.

– Что показывает и кому? – снова с вопросом влезла Лиша. Рамана продолжила, не обратив на маленького дракончика внимания, та обиженно надулась.

– Вырождение продолжается, хотя есть и исключения, – Рамана посмотрела на Листика, та пожала плечами. Милисента, прерывая рассуждения бронзовой драконы, указала ей на скалу:

– Это всё хорошо, но что нам делать с этим. Бить, ты говоришь, нельзя. Значит, надо сделать по-другому. Если ты говоришь – это насос, то надо перекрыть ему то, что он качает – поступление силы из этого мира. Я так поняла, что он тянет силу своими корнями. А вот как эта скала-насос отдаёт…

– Тоже корнями, – сказала Листик, – несколько корней, которые внутри этого пучка, выходят в межпространство и там куда-то тянутся, слишком запутанно, отследить куда, у меня не получается.

Милисента на мгновение замерла, потом кивнула, соглашаясь с сестрой:

– Не получается, но можно их обрубить.

– Не стоит, – покачала большой головой бронзовая дракона, значительно превосходившая остальных в размерах. Лиша сразу же спросила – почему, остальных тоже это заинтересовало. Рамана пояснила: – Прекращение подачи энергии сразу же насторожит хозяина этого насоса, и он явится проверять. Увидит, что каналы разорваны, и спрячется так, что мы его не найдём. А может, и напасть на нас…

Лиша воинственно щёлкнула зубами, остальные тоже не скрывали своего желания подраться, Рамана охладила общее воинственное настроение:

– Судя по этим куполам, их строитель и так обладал немалыми возможностями, а теперь, когда мы узнали основное назначение этих хитрых сооружений, можем сказать – силы у него немерено. Боюсь, мы с ним не справимся. Листик и Тиасса ничего не сказали, Милисента согласно кивнула, только Лиша, как всегда, попробовала возразить. Но на неё шикнула Рамана, и маленький изумрудно-золотистый дракончик обиженно замолчал. Элие и Ворон (внешне очень похожий на ездового дракона народа эрэлов), молчали с самого начала, понимая, что девушки-драконы гораздо их сильнее, и если помощь хранителей потребуется, то им скажут. Молчание длилось недолго, нарушила его Милисента, спросив у Раманы:

– Что ты предлагаешь? Ты же что-то придумала, разве нет?

Бронзовая дракона кивнула:

– Наш куполостроитель могуч и потому самонадеян…

– Задавака! – влезла Лиша, Листик обняла сестрёнку крыльями и прижала к себе. Рамана продолжала:

– …самонадеян, он считает, что его защита более чем надёжна. Оно действительно так, пробить купол и повредить насос, даже у Листика не получится. Единственное уязвимое место – каналы передачи силы, но на их обрыв… Видите эти нити?

Листик и Милисента кивнули, остальные никак не отреагировали, может, увидели, а может, и нет. Просто поверили Рамане на слово, а она объясняла дальше:

– На обрыв или какое другое повреждение канала куполостроитель сразу отреагирует. Не знаю, что он предпримет, но купол останется целым и после восстановления каналов продолжит свою работу. А вот если их пережать…

– Канал силы перекроется, и самонадеянный куполостроитель прибежит посмотреть – что там произошло? Что рвать, что перекрывать – результат один, – высказала свои возражения Лиша, высунувшись из-под крыла Листика.

– Ты не дослушала, – укоризненно сказала Рамана и пояснила свой план: – Мы пережимаем канал, через который уходит сила, здесь пережимаем, а не в межпространстве. Делаем это так, словно это реакция мира на его грабёж. Пережимаем и сразу закачиваем туда столько силы, сколько сможем, понятно?

– Ага! – на всякий случай сказала Лиша.

– Ага, – повторила Листик и заулыбалась: – Если бы каналы работали – вся сила бы через них и ушла, а так ей деться будет некуда – и купол лопнет! Изнутри он не защищён! Нападения оттуда его создатель не ожидает! Здорово!

Лиша важно кивнула и спросила у Ворона:

– Если мы немного раскидаем здесь камни и порядок нарушим, вы не обидитесь?

Ворон посмотрел на плато в беспорядке усеянное камнями, пытаясь понять, где же маленький дракончик в этом каменном хаосе увидела порядок. Лиша восприняла молчание хранителя как согласие и важно кивнула:

– Я договорилась. Он согласен, начинайте!

– Если никто не возражает, то приступим, – улыбнулась Рамана и обратилась к хранителю мира Элутон:

– Сдвиньте, пожалуйста, пласты скальной породы.

– Но они же не пережмут каналы, – возразил Ворон, Рамана продолжила улыбаться:

– Это сразу понять будет трудно. А потом уже будет неважно – как это произошло.

Драконы и хранители отлетели за край плато и там спрятались. Некоторое время ничего не происходило, потом купол вокруг скалы-насоса помутнел, утратил прозрачность и стал видимым. Его поверхность стала ощутимо вибрировать, да так, что чувствительно задрожала земля. Над куполом неизвестно откуда появилась чёрная туча.

– Ого! – тихо сказала Рамана, показывая на тучу. – Быстро отреагировал. Листик, давай, только незаметно!

Изумрудно-золотистый дракончик исчез, а Милисента с трудом успела перехватить Лишу, рванувшуюся за Листиком. Туча зависла над ставшим молочно-белым куполом, словно раздумывая – что же предпринять? В этот момент купол взорвался. Взрыв был какой-то направленный, словно метил в тёмное облако. Навстречу огненной струе, в которую превратился купол, из тучи ударил не менее мощный поток, прижимая то, что было куполом, к земле. На горном плато бушевал огненный шторм, а само плато превратилось в озеро раскалённой лавы. Буйство стихий продолжалось всего несколько мгновений. Но когда всё прекратилось, тишина не наступила: огненное озеро продолжало булькать огромными пузырями, а туча, которую таки достал выброс из разрушающегося купола, обвисла клочьями и словно стонала, на что-то жалуясь. Продолжая стонать, порванная туча исчезла. Перестало кипеть и огненное озеро, теперь только потрескивало, остывая. Плато, ранее представлявшее собой нагромождение хаотически набросанных больших и малых камней, теперь превратилось в гладкую, словно зеркало, поверхность. Лиша осторожно подошла к краю зеркальной поверхности и, полюбовавшись своим отражением, сообщила:

– Замечательная вещь получилась! Гладкая и блестящая! И такая большая!

– А почему купол ударил по туче? – спросила Тиасса, ни к кому не обращаясь. Ответила Рамана:

– Это был не просто насос, перекачивающий энергию. Это сложная саморегулирующаяся и самовосстанавливающаяся система. Раньше я с таким и не встречалась, только слыхала, а вот сейчас и увидела. Могу только предположить: в туче был хозяин этой системы, возможно, ещё и накопитель, куда сбрасывалась энергия, и эта конструкция, весьма сложная, почувствовав адресата, постаралась построить новый канал, взамен старого, неработающего.

– Ничего себе построить канал – тучу чуть не разнесло вместе с её хозяином, или кто там был, – хмыкнула Тиасса. Рамана продолжила пояснять:

– Купол со скалой-насосом – не живой организм и не разумный. Это пусть и сложное, но всего лишь магическое устройство, действующее по заданной программе. Его основная задача – собирать и передавать силу, ещё защита самого себя. Явного нападения не было, то есть защищаться вроде как не от кого. А то, что пережаты каналы, не разрушены, а именно пережаты, этой конструкцией было воспринято как стихийное явление, последствия которого надо просто устранить. А программа какая? Любой ценой передать накопленное. Накопленного оказалось слишком много, столько, что стало угрожать работоспособности всей системы. Когда же появился адресат, то система постаралась сбросить накопленное, то есть действовала согласно своей программе.

– При этом чуть не разнесла этого адресата в клочья, – хихикнула Лиша.

– С точки зрения этой магической конструкции, если она может иметь свою точку зрения, – тоже улыбнулась Рамана, – всё было сделано правильно. Для нас получилось, более чем удачно: мощный природный катаклизм повредил самую уязвимую часть системы – каналы передачи энергии, потом система попыталась восстановить, вернее, создать такой канал заново…

– И перестаралась, программа работы системы была не продумана. Экстремальная ситуация привела к неконтролируемому выбросу энергии в создателя этой конструкции…

– Сам дурак! А мы ни при чём, – хихикнула Лиша, Рамана кивнула и произнесла:

– Надеюсь, Листик отследит – куда этот куполостроитель попытается спрятаться.

– Я бы на это не рассчитывала, возможности этого существа очень… – задумчиво начала Милисента, бронзовая дракона встрепенулась и быстро спросила:

– Ну-ка, ну-ка, что ты заметила?

– Облако, – это и был он сам. Облако – не иллюзия, это как внешняя оболочка, скрывающая настоящий облик. Размеры этого существа и его мощь впечатляют. Надеюсь, Листик будет очень осторожна.

– А почему ты её не предупредила? Сама заметила, а Листику не сказала! – Лиша укоризненно посмотрела на Милисенту. Та ответила:

– Листик сама это увидела, говорить ей об этом не было нужды.

Словно почувствовав, что о ней разговор, Листик появилась рядом с Милисентой, но это уже был не дракончик, а рыжая девочка. Элие достала из своей сумки одежду девочки, и та стала одеваться, примеру Листика последовали остальные драконы, тоже сменив ипостась. Хранитель Элутона исчез, и скоро из-за скалы вышел мужчина, внешне напоминавший птицу, имя которой носил. Одет он был в штаны, рубашку и куртку, похожие на те, что были надеты на Элие. Рамана, посмотрев на смуглого мужчину с высоким скулами степняка, орлиным носом и раскосыми глазами, перевела взгляд на Элие и хмыкнула:

– Сразу видно – один народ, хотя горцы Элутона на Илувоне стали степняками.

– А мне? – Лиша попыталась заглянуть в сумку к Элие. – А мне во что одеться?

– Некоторые торопыги так спешат, что прыгают в огонь вулкана в одежде, – заметила Рамана и поучительно добавила: – Если ты собираешься прыгать в вулкан, то сначала надо раздеться, чтоб одежда не сгорела.

– Если собралась прыгать в вулкан, то сначала надо снять одежду, – напустив на себя не менее строгий вид, сказала Тиасса и, не выдержав, хихикнула: – Топиться в одежде, особенно в вулканах – дурной тон.

Элие хмыкнула и достала кусок ткани, напоминающий полотенце. Завернув обиженно шмыгающую носом Лишу, сказала девушкам:

– Рамана, Тиасса, вы же не в своих академиях чтоб нотации читать. А Лиша ещё маленькая, ей надо ещё всё объяснять…

– Маленькая, да шустрая, – ответила Тиасса и тем же поучающим тоном добавила: – Детей надо учить, пока они лежат поперёк лавки, а не вдоль! Можно, конечно, и лежащую вдоль воспитывать, но тут нужны более радикальные меры воспитания. Нужны уже не розги, а ремень!

– На себя посмотри, – заступилась за младшую сестру Листик, – давно ли сама сменила лавочную ориентацию? Да и где ты тут лавку найдёшь? Ремень у тебя, как у опытного преподавателя, гляжу, имеется.

– Так она специально такой пояс носит, да? – спросила Лиша и спряталась за Листика. Выглядывая из-за сестры, спросила: – А у Раманы тоже такой пояс, потому что она тоже учит студентов? Ремнём учит, да? Бедные, бедные студенты!

Листик не выдержала и захохотала. Милисента тоже заулыбалась, но затем, став серьёзной, сказала:

– Надо менять первоначальный план, в свете того, что мы узнали, идея пройти путём Листика неудачна. Вряд ли мы узнаем что-то новое, для чего предназначены эти купола, мы уже знаем. Разрушенные для куполостроителя интереса уже не представляют, они своё отработали. Вряд ли он будет их восстанавливать, скорее всего, он сосредоточится на создание новых.

– А почему? – спросила Лиша.

– Хранители тех миров уже знают, что это такое, и повтора не допустят, – ответила Милисента и спросила у Листика: – Что ты узнала? Удалось узнать место пребывания этого злобного архитектора?

– Не-а, – покачала головой рыжая девочка, – я старалась близко не подходить, а он так «прыгает» через межпространство – очень далеко. Ушёл.

– Понятно, – кивнула внимательно слушавшая Рамана, – ушёл и следа не оставил. Судя по той туче, очень сильный. Искать, где появится новый купол долго, да и на этот мы вышли почти случайно.

– Можно Торутрана отпускать? Затея с торговлей бриллиантами тоже потеряла смысл, – сделала вывод Листик. Милисента и Рамана переглянулись и обе кивнули. Задумавшаяся Тиасса произнесла:

– Вампир.

– Что вампир? – переспросила Рамана и тут же спросила: – Ты думаешь, имеет смысл?..

Тиасса кивнула и пояснила:

– Он же не просто так к нам прицепился, следит по чьему-то заданию. Смотрит, куда мы собираемся направиться. И кому-то об этом докладывает. Если потянуть за эту ниточку, то можно выйти на того, кого это интересует. А то, что вампир под заклинанием смертельного принуждения, то есть, если начнёт кому-то рассказывать о своём задании, то умрёт, не страшно. Это можно обойти. Погружаем вампира в стазис, но не в глубокий, так чтоб мог отвечать, но при этом вся жизнедеятельность остановилась, то есть умирать вроде как бы и нечему.

– Хм, какая у вампира жизнь, он и так уже не живёт, – хмыкнула Листик, а Милисента согласно кивнула Тиассе:

– Это может сработать. Только со стазисом надо будет работать очень осторожно, чтоб не прибить вампира раньше времени.

– Что ж, так и поступим, потрусим вампира, – Рамана тоже кивнула и посмотрела на Листика: – Надо будет сделать так, чтоб он побежал докладывать своему хозяину, вот ты этим и займись.

– Ага! – улыбнулась рыжая девочка.

Торутранумиллиондор пребывал в благодушном настроении, этот уже клонящийся к вечеру день, так не задавшийся в начале, закончился более чем удачно. Сделки, заключённые с местными ювелирами, были весьма удачны, как для орка-нанимателя, так и для самого гнома. Да и пиво, которым обмывали удачную торговую операцию, было выше всяких похвал. Пивом угощались не только орк-хозяин, гном-ювелир, но и группа местных торговцев драгоценными камнями. Торутранумиллиондора не раздражало отсутствие девушек – жён орка, оказавшихся очень легкомысленными особами – одни развлечения на уме (песни и танцы с первыми подвернувшимися русалками и дриадами). Вот и сейчас эти девицы неизвестно где пропадали, а ведь можно было двинуться в путь сразу после обеда, когда были закончены все торговые дела, время – деньги, а денежки счёт, в смысле учёт, тоже любят. Но гном особо не расстраивался, дела окончены и с немалой выгодой, обед был вкусным, готовят здесь хорошо, пиво отменное, а переночевать лучше в гостинице, чем в какой-нибудь пещере, под завывания диких зверей.

Расслабившийся гном не сразу обратил внимание на появившихся девушек, хоть те оживлённо о чём-то переговаривались, а средняя из рыжих сестёр – Листик подошла к столу, где пили пиво мужчины. Девочка водрузила перед гномом узелок, отодвинув в сторону его кружку. Торутранумиллиондор хотел было возмутиться таким самоуправством, но слова застыли в горле, а дыхание перехватило. Перед ним лежало настоящее чудо – большая гроздь драгоценных камней! Друза была не только невероятно большой, она состояла из разных камней! Здесь были алмазы, изумруды, рубины, аметисты и ещё несколько других видов. Гном взглядом профессионала оценил, что камни не требуют обработки, словно над ним уже потрудился опытный огранщик, да и подобраны они в единую композицию, как не всякий мастер сделает.

– Откуда это? – выдавил пришедший в себя гном, остальные ювелиры поражённо молчали, только орк смотрел на это чудо, словно принесли ещё одну кружку пива.

– Это вам, за труды и беспокойство, – сказала девочка и обратилась к орку: – Мы узнали всё, что надо, затею с торговлей драгоценностями можно заканчивать, отдай ювелиру остальные камни, они нам уже не нужны.

Гном, раскрывший от удивления рот, увидел, как орк, хозяин торгового предприятия и будущий муж этой малявки, безропотно выполнил все, что ему она сказала. А девочка, словно так и надо, продолжила командовать:

– Мы уходим, а ты доставишь гнома на родину в безопасное место или туда, куда он скажет.

– На Геллу, – машинально сказал гном и быстро добавил: – Только не через те жуткие миры.

Орк согласно кивнул, он и не думал возражать раскомандовавшейся малявке, что было более чем странно – у орков, как и гномов, глава семьи всегда мужчина, исключений не бывает.

– Пожалуй, мы тоже на Геллу вернёмся, – о чём-то задумавшись, проговорила Листик и глянула на гнома: – Не волнуйтесь, мы прямо отсюда и уйдём.

Листик сказала это нарочито громко и удовлетворенно улыбнулась, заметив, как один из посетителей, притворявшийся заснувшим пьянчугой, постарался незаметно выскользнуть из трактира, и как за ним последовали Рамана, Милисента и Тиасса. Лиша их исчезновения не заметила, поглощённая поеданием мороженого, заказанного Вороном. С двух сторон девочку опекали Элие и Карэхита, подсовывая всё новые вазочки. Листик кивнула Ырмытыру, показав глазами на гнома, мол, займи его, а сама тоже вышла из трактира.

Идти пришлось за городские ворота, видно там была назначена встреча у вампира-соглядатая. Там, на лесной полянке, Листик туда вышла, чувствуя, где находится Милисента, лежали три обездвиженных тела и в растерянности стояли девушки.

– Не получилось? – спросила у Раманы Листик, та развела руками:

– Заклинание подчинения очень сильное, не могу разобрать, как его обойти. Милисента держит стазис, но говорит – сильнее нельзя, полностью их «заморозит»…

– Слабее тоже нельзя, – кивнула сосредоточенная Милисента, Тиасса озабоченно добавила:

– Вырвутся.

– Нет, не вырвутся, сработает заклинание подчинения, и они умрут, – поправила Милисента.

– А почему трое? – поинтересовалась Листик, внимательно разглядывая пленённых вампиров. Ей объяснили, что того вампира, который ушёл из трактира, здесь ждали ещё двое, вот их тоже прихватили. А теперь, увидев, что на этих кровососах навешено такое же заклинание, решили разобраться и с ними. Но пока все попытки, преодолеть заклинание подчинения, оказались безуспешными.

– Очень похоже на то заклинание, которым хотели подчинить меня, – задумчиво проговорила Листик, внимательно разглядывая пленённых вампиров, – могу попробовать снять, успеха не гарантирую, но другого ничего не остаётся.

Рамана согласно кивнула, остальные тоже не возражали. Первый вампир, после попытки Листика снять заклинание, почернел и осыпался пеплом. Со вторым произошло то же самое. К снятию заклятия с последнего Листик приступила, передохнув и посоветовавшись с Раманой:

– Вроде всё правильно делаю, но где-то спрятан узелок, который не могу найти.

– Тебя тогда Гара пыталась подчинить обычным заклинанием, применяемым к драгам, только более сильным. А здесь что-то другое, не хотелось бы и этого потерять, именно он за нами и следил, а эти двое, скорее всего, обычные «почтальоны».

– Забираем его с собой на Геллу и там, в более спокойной обстановке, попробуем разобраться с этим заклинанием, – предложила Милисента и обосновала своё предложение: – У нас другой ниточки к куполостроителю нет. На вампира, упакованного в стазис, набросили пелену невидимости и отправились обратно в трактир. Пока Рамана окончательно упаковывала вампира для дальнейшей транспортировки, Листик и Тиасса присоединились к Лише, перед которой уже была гора пустых вазочек. Ворон, глядя на Лишу с некоторым страхом, спросил у Милисенты:

– Она уже съела не меньше полусотни порций! Куда в неё столько помещается? Боюсь, не выдержит и лопнет!

– Нет, не лопнет, – Милисента пододвинула и к себе вазочку, а затем ещё одну и ещё. Глаза хранителя мира Элутон стали совсем круглые, он повернулся к вошедшей Рамане и с ужасом на неё посмотрел, ожидая, что и она присоединится к этому пиршеству. Бронзоволосая отрицательно покачала головой:

– Я не то что не люблю мороженого, просто не испытываю при виде этого молочного, холодного лакомства того восторга, что некоторые. А вы не беспокойтесь, такое количество мороженого им не повредит.

– Но как они могут столько съесть? – спросил немного успокоившийся Ворон.

– Драконы, – пожала плечами Рамана, – внешне оставаясь хуманами, они сейчас драконы и возможности соответствующие.

Глава 16. Засады, неудавшаяся и удавшаяся

Возвращаться на Геллу решили не одним прыжком, а пройти обычным путём – через межмировые переходы. Попрощавшись с хранительницами Илувоны и хранителем Элутона, девушки, а вместе с ними гном-ювелир и отряд наёмников прошли через переход, традиционно имевший вид крепости, предназначенной для обороны от того, что может появиться в кольце стен. Мир, куда вывел переход, почти ничем не отличался от Илувоны – такой же густой лес.

– Вообще-то Илувона не только лес, а ещё и очень большая степь. Там живёт народ, называющий себя эрэлы… – рассказывала Листик, Лиша кивнула:

– Ага! А хранительница степи – Элие!

– Интересный мир, у него сразу три хранительницы, может, именно поэтому куполостроитель не стал здесь ничего делать, хотя в мире рядом постарался основательно обосноваться, – заметила Тиасса, ехавшая на своей лошадке рядом с мерно шагающей гилассой.

– Скорее всего это не потому, что этот строитель куполов испугался их силы, а три хранительницы лучше контролируют свой мир, а куполу надо время, чтоб укорениться. Пока этого не произошло – хранитель может его разрушить, – сделала предположение Рамана, чей конь тоже шагал рядом с Огоньком, но с другой стороны.

– Но Листику удавалось легко валить эти купола, по крайней мере – сначала, – задумчиво проговорила Милисента. – Мне кажется, что именно это стало причиной усложнения этих конструкций – куполостроитель сделал выводы и постарался обезопасить свои творения. Если разрушения первых двух или трёх можно было списать на случайность или хулиганство одной рыжей богини, то дальше стало ясно – эти разрушения целенаправленное действие.

– Ты думаешь – будут ещё купола? – поинтересовалась Рамана, Милисента ответила:

– Несомненно, мы уже знаем для чего эти купола, их строителю нужна сила, берёт он её из миров, где и размещает свои купола-насосы. А таким собирателям трудно остановиться, им кажется – что мало насобирали.

– У тебя есть идея, как обнаружить следующий купол, – утвердительно сказала Рамана и потребовала: – Выкладывай!

Но Милисента ничего не успела сказать. Из леса, окружавшего дорогу, раздался свист и гикание, а на дорогу стало падать дерево. Такое большое и толстое дерево, что должно было надёжно перекрыть путь отряду. Но на дорогу дерево не упало – мощная струя пламени, выпущенная гилассой, сожгла падающее дерево, до земли долетел только пепел. Свист и крики прекратились, сменившись звенящей тишиной.

– Какая прелесть! Нас собрались грабить! – в наступившей тишине голос Раманы прозвучал особенно громко, хотя она его не повышала. Оглянувшись по сторонам, бронзоволосая скомандовала:

– А теперь вышли все на дорогу! Убежать никому не удастся, всех достанем!

И подтверждая слова старшей подруги, Тиасса послала в лес пять молний, сорвавшихся с её растопыренных пальцев. Из лесу раздались крики ужаса.

– Сильно подпалила? – полюбопытствовала Лиша, вытягивая в сторону леса свою ладошку с растопыренными пальчиками, с кончиков которых тоже зазмеились молнии. До леса они не долетели и не исчезли, подобно природному разряду, а продолжали, потрескивая, извиваться, почти касаясь зарослей, к Лише присоединились Тиасса, Листик и Милисента. Если у Тиассы и Лишы молнии были обычного цвета, то у Листика – зелёные, а у Милисенты – разноцветные.

– Так, а ну прекратили! – прикрикнула Рамана на расшалившихся девочек, Лиша стала молниями сбивать ветки с деревьев, а Листик просто отрывать, завязывая вокруг ветки молнию узлом, словно это была обычная верёвка. Обращаясь к зарослям, бронзоволосая насмешливо произнесла: – Господа разбойники уже впечатлились и глупостей делать не будут. Выходите, кому сказала!

Из леса стали выходить бородатые и лохматые люди, со страхом глядя на гилассу и её всадниц.

– Ух ты! – восхитилась Лиша. – Какие лохматые! Настоящие разбойники!

Но восторг девочки сменился разочарованием – один из разбойников был лысым и чисто выбритым. Рыженькая малышка разочарованно протянула:

– А этот, что? Ненастоящий? Если он не настоящий, то почему же пошёл грабить?

Лысый разбойник оказался атаманом, его с пристрастием начала допрашивать Рамана:

– Ну-ка, милейший, поведайте нам правду, почему вы на нас напали? Именно нас ждали или любой проходящий купеческий обоз? То дерево, каким вы собирались перегородить дорогу, было толщиной в два обхвата, чтоб оно упало, его надо было пилить полдня, а за это время здесь прошло не меньше трёх обозов, которые можно было остановить, не прибегая к таким усилиям. Рассказывайте всё без утайки.

Разбойник со страхом посмотрел на рассуждавшую Лишу, девочка говорила будто сама с собой:

– Интересно получается – разбойники лохматые, атаман – лысый. Лысый, потому что атаман, или атаман, потому что лысый? А если остальных облысить, они тоже станут атаманами? Надо бы попробовать.

– Лиша, как ты их лысыми сделаешь? Каждого брить будешь? Это же долго! – высказалась подъехавшая Маара, наёмники ничего не предприняли не потому, что не хотели драться, просто всё слишком быстро произошло, к тому же они уже привыкли, что выполняют чисто декоративную функцию – создавая видимость охраны, а со всеми проблемами девушки справляются сами. Лиша, глядя на самого лохматого, как ей казалось, объяснила наёмнице свои намерения:

– Не-а, брить не буду. Я сожгу все волосы, так будет быстрее, вот с этого и начну.

Перепуганный разбойник упал на колени:

– Молодая госпожа, пощадите!

– Не хочет, – разочарованно вздохнула девочка и предложила, обращаясь к остальным: – Кто хочет стать атаманом?

– Путём обжигания головы, – добавила Листик, заулыбавшись, и предложила Лише: – Раз не хотят добровольно, то будем делать их атаманами принудительно, начнём с того краю.

Все разбойники повалились на колени, уверяя девочек, что они совсем не хотят быть атаманами. Улыбающаяся Маара сказала Лише и Листику:

– Где же это видано – вся банда атаманы? Кто же тогда работать, в смысле, грабить будет?

– У нас будет видано, – надула губы Лиша, – а грабить, в смысле, работать, будут по очереди.

– Ага, – подтвердила Листик и предложила: – Назовём нашу банду – разбойничьи атаманы! Правда, красивое название? Можно ещё так – лысые атаманы!

– Но у этой банды уже есть атаман, – Маара показала на хлопающего глазами лысого разбойника, Листик на мгновенье задумалась и ответила:

– Зачем он нужен? Нам лишний атаман не требуется, отдадим его Рамане для опытов. Пусть она из него зомби сделает, а мы будем тренироваться – метать в него ножи.

– Я всё скажу! – завопил лысый атаман, со страхом глядя на маленьких, но таких кровожадных девочек.

– Они, что, свою банду собрать решили? – шёпотом спросил Торутранумиллиондор у Ырмытыра. Орк ухмыльнулся:

– Вполне может быть, при этом мелочиться не будут, в их банде все станут атаманами, обсмаленными!

Ырмытыр сказал это громко и своим замечанием вызвал у разбойников новую волну причитаний и просьб пощадить.

– Это всё хорошо. Но что мы с ними будем делать. Если их так оставить, они снова начнут грабить, – задумчиво произнесла Тиасса, – не убивать же их.

Милисента вытянула перед собой руки и деревья словно ожив, разошлись в стороны, нет, они не стали вытаскивать корни из земли, а раздвинулись будто под ними была не земля, а водная поверхность. Освободив от растительности довольно большой участок, Милисента обратилась к замершим от ужаса бандитам:

– Вот здесь распашете поле, а там, на том краю, под лесом, построите деревню. Будете жить мирно, приветливо встречать путников, проезжающих по этой дороге. И не вздумайте увильнуть или сбежать! Я проверю и, если что не так, найду где угодно! Понятно?

– Так что? Атаманов делать не будем? – казалось, маленькая рыжая девочка вот-вот заплачет. Милисента погладила младшую сестрёнку по голове и начала утешать:

– Нет, сейчас не будем. Но если кто меня не послушает, поймаем и…

– …сделаем атаманом! – обрадовано закончила Лиша и обратилась разбойникам: – Поняли? Надеюсь, вы не будете слушаться Милисенту, тогда я сделаю из вас атаманов, лысых и красивых!

– И безбородых, – хихикнула Листик, – обжигать, так обжигать – так чтоб нигде ничего не росло, ну а если кого и поджарим…

– Будет жаренный атаман! – теперь захихикала и Тиасса, затем кивнув Рамане, поманила Лишу за собой: – Пойдём посмотрим, как они работать будут.

Толпа разбойников, подгоняемая маленькими девочками, направилась в лес, на другой стороне выжженной пустоши.

– Думаю, здесь будет образцово-показательная деревня, с очень дружелюбными обитателями. Лучше быть добрым селянином, чем жареным разбойничьим атаманом, – тихо проговорила Маара, ни к кому конкретно не обращаясь. Пока разбирались с бандитами, Рамана быстро допросила их атамана. Выяснилось, что это сборная банда и собрали её именно для нападения на этот отряд. Один из бандитских авторитетов, видевший как в том трактире Торутранумиллиондор и Ырмытыр торговали драгоценными камнями, заметил друзу, что Листик подарила гному, проследил направление движения богатых торговцев, прошёл переход раньше и здесь собрал банду. Времени у него было достаточно, Листик и её спутники не спешили, к тому же долго прощались с хранительницами Илувоны.

– Странно. Посторонних там не было, только ювелиры, всё-таки сделки были крупными. Местным ювелирам совсем ни к чему, чтоб об их делах знали посторонние. Выходит, наводчиком был кто-то из них, а не какой-то местный криминальный авторитет, – недоумённо произнесла Рамана, Милисента улыбнулась:

– Одно другому не мешает, днём – почтенный ювелир, а ночью…

– Предлагаешь проверить? – спросила Рамана, Милисента кивнула:

– Этот авторитет должен обязательно проконтролировать – удалась ли засада. Если удалась, то забрать добычу, думаю, он не задержится.

– Засада, – ещё раз кивнула старшая рыжая орчанка. Рамана на неё посмотрела и согласилась:

– Засада, да… Наши личины можно уже не держать, всё-таки расход сил, хоть и не большой, но расход.

Торутранумиллиондору девушек и девочек сразу представили как боевых магов, поэтому в их действиях ничего удивительного не было, но!.. Молнию бросать могут почти все боевые маги, но вот так долго держать её невозможно! Молния на то она и молния, чтобы ударить со всей силой, закачанной в неё магом, а тут… Сбивать ветки, словно это не грозный разряд, а обычный кнут, как делала рыженькая малявка! А средняя, по имени Листик, та вообще крутила молниями, словно те были простые верёвки! Но при этом, как заметил гном (хоть как он не был удивлён, наблюдательности не потерял), наёмники и орк ничуть не удивились, видно, знали, на что способна эта компания орчанок. А те, наверное, решили совсем добить почтенного гнома – разом поменяли внешность! Нет, они не стали от этого менее красивыми (как известно, большинство народа орков по красоте не уступают эльфам, даже выступающие клычки их не портят), просто стали другими! Не орчанками! Растерянный Торутранумиллиондор посмотрел на Ырмытыра, тот пожал плечами и сказал, словно это всё объясняло:

– Женщины!

Удивлённый гном посмотрел на девушек и девочку, конечно, женщины любят наряжаться и украшаться. Нередко при этом вносят некоторые изменения в свою внешность. Но сделать это так радикально! Произошедшие далее ещё больше удивило гнома: разбойники, которых рыжая малышка и вторая девочка с каштановыми волосами, теперь уже совсем не похожая на орчанку, повели в лес, словно раздвоились. Вторая половина осталась на дороге и вид у них был, в отличие от тех, что увели в лес, весьма довольный. Наёмники, тоже удалившиеся с дороги, оставили своих двойников лежащими у поваленного дерева (неизвестно откуда взявшегося), словно после жестокого боя. Но больше всего Торутранумиллиондора поразил он сам, тоже лежащий у своей разбитой тележки. Гном даже обернулся и посмотрел на свой целый возок и меланхолично что-то жующего ослика (у разбитой тележки ослика не было).

– Испугался и убежал, – пояснил Ырмытыр отсутствие ослика у тележки на дороге и предложил: – Отойдём на обочину, я прикрою пологом невидимости, так нас никто не заметит, а мы увидим всё.

– Вы обладаете магическими способностями? – удивился гном, орк до этого ничего подобного не демонстрировал. Ырмытыр улыбнулся, кивнув в сторону что-то обсуждавших Листика, Милисенты и Раманы:

– Приходится соответствовать, вы же сами видите.

Гном понимающе вздохнул – с такими магами – жёнами, причём, не просто магами – боевыми магами, надо быть если не на их уровне, то хотя бы что-то уметь.

Милисента, оглядев поле боя, сотворенное Раманой, кое-что подправила, придавая картине сражения и разбойникам-победителям большую достоверность. Ждать пришлось почти полдня, запасливый Торутранумиллиондор даже перекусить успел, угостив находящегося рядом Ырмытыра. С девушками гном не делился, не потому, что такой жадный, просто, они не подходили, но мастер-ювелир не видел, чтоб они что-то ели. Гном поинтересовался причиной такого воздержания у орка, но тот сделал жест, призывающий к молчанию. Причиной этому был цокот копыт быстро приближающихся лошадей. Из-за поворота показались всадники, в одном из них гном с удивление узнал самого состоятельного ювелира, с которым недавно расстался с самыми дружескими чувствами.

– Что вы делаете, бездельники! Вы должны были только забрать груз, а не копаться в нём! – закричал пришедший в сильный гнев ювелир из мира Илувона, его чувства были понятны – разбойники распотрошили багаж убитых ими орка-торговца, гнома-консультанта и их спутников, теперь пересыпали драгоценные камни в своих грубых ладонях. Лысый атаман, небрежно помахивая драгоценной друзой (ведь этот невежа мог разбить бесценную вещь!), ехидно ответил на упрёки ювелира:

– А груз-то стоит гораздо больше того, что ты дал нам за работу! А работа была такая тяжелая! Эти путешественички оказали бешеное сопротивление!

При этих словах атамана охрана ювелира из Илувоны, не уступающая в численности бандитам, подтянулась и выстроилась за спиной своего хозяина, а тот ехидно заметил (прекрасно понимая, что если дойдёт до драки – бандитам не устоять):

– Что-то я не вижу потерь среди твоих людей, а эти, – ювелир кивнул в сторону лежащих на земле орке, девушках (они выглядели теми же орчанками, что были в трактире на Илувоне), гноме и их охране, – вон все убиты!

– А знаешь, как они сопротивлялись! – ответил лысый атаман, но уже совсем другим голосом – высоким и каким-то плаксивым. – Брыкались, царапались и даже кусались!

Только что здоровые и весёлые бандиты приобрели совершено другой вид: они все были исцарапаны и покусаны, словно дрались, каждый, не меньше чем с десятком котов, а все вместе со стаей собак. У одного из бандитов была откушена рука – об этом свидетельствовали как отсутствие руки, так следы больших зубов на её месте, вот только кровь из этой страшной раны не шла.

– Мы дрались как львы, а они кусались… – начал атаман разбойников и остановился, задумавшись, после чего поправился: – Нет, это мы кусались как львы!

– Кто кусался? Вы кусались? Или ты кусался? Кого вы… Ты мог кусать? Их что ли? А царапал кто? – растерялся ювелир из Илувоны, поглядев на целого атамана разбойников и жестоко покусанных и поцарапанных его товарищей.

– Мы! – ответил атаман звонким голосом, совсем не тем, которым он говорил первые два раза. Ювелир и его охрана не то чтобы растерялись, но удивились – этот молодой и звонкий голос не был похож на тот, которым раньше говорил атаман, и никак не соответствовал его внешности.

– Не мы, а ты! – заявил другой невидимый звонкий голос. Этот же голос спросил: – И вообще, Лиша, зачем ты вмешалась? Зачем их покусала?

– А как же? Такая драка была! Всех нас поубивали, а сами совершенно целые! – возмущённо заявила появившаяся рядом с застывшим атаманом разбойников рыжая девочка. Уперев руки в бока, девочка заявила, указывая на безрукого разбойника: – Я так не согласна! Мы сопротивлялись: царапались и кусались! Я вон даже руку откусила, чтоб не размахивал своей саблей!

– Лиша! Зачем ты влезла? – гневно спросил тот же звонкий голос, оказалось, он принадлежал девочке постарше, появившейся с другой стороны застывшего лысого атамана (не только тот пребывал в таком состоянии, все остальные разбойники тоже замерли). Появившаяся девочка со светло-каштановыми волосами продолжила ругать рыжую малышку: – Всё испортила! Их напугать надо было, а ты…

– Напугать? – обрадовалась малышка. – Это я мигом!

На вытянутых ручках появились два быстро увеличивающихся шара, жар от них почувствовали ювелир и его охрана, они немного поддались назад, но снова застыли, услышав гневный оклик оказавшейся такой опасной рыжей малявки.

– Листик? – удивлённо и со страхом произнёс один из охранников илувонскогоювелира, имеющий ярко выраженную внешность эрэла.

– Не-а, – ответила рыжая малышка и представилась: – Я Лиша, а Листик моя сестра, старшая. Вообще-то, самая старшая наша сестра – это Милисента.

– Совсем незачем всё это рассказывать первым попавшимся встречным бандитам! – строго сказала появившаяся немного в стороне бронзоволосая красавица. Взоры этих самых бандитов, вернее, охранников, да и ювелира тоже (несмотря на то, что они уже поняли, что вляпались во что-то очень для себя опасное) прикипели к этой красавице. А красавица продолжила укорять девочку: – И почему ты оставила своих подопечных, тебе же поручили наблюдать за разбойниками?

– Вон Тиассе тоже поручили, она тоже сюда ушла, а ты её не ругаешь! – обиженно заныла рыженькая малышка, бронзоволосая повернулась к девочке постарше:

– Действительно, Тиасса, ты-то магистр, без пяти минут завкафедрой, почему не осталась стеречь разбойников?

– А что их стеречь? – пожала плечами девочка с каштановыми волосами. – Пока четыре избы не построят с того участка леса не выйдут. Топоры у них есть, те кто без топоров брёвна носят…

– Ага, Тиасса там охранный периметр поставила, он их не выпустит, а деревьев внутри много, так что пускай работают, – поддержала подругу Лиша, – чем быстрее построят, тем быстрее освободятся.

– А с голода ваши разбойники не помрут? – поинтересовалась бронзоволосая.

– Не-а, не помрут, – отрицательно покачала головой Лиша, – мы когда с этими разберёмся, к тем наведаемся, и если они хорошо работали, то Тиасса периметр снимет, а если нет – муки дадим и других продуктов, пусть сами себе готовят.

– А где продукты возьмёте? – поинтересовалась девушка с пшеничными волосами, появившаяся рядом с бронзоволосой.

– Мы к Карэхите сбегаем, она же нам не откажет, – ответила Лиша и мотнула головой в сторону илувонского ювелира и его охраны: – Но сначала с этими разберёмся.

Похоже, что «эти» не собирались ждать, пока с ними начнут разбираться, а, развернув коней, намеревались удрать, пока рыженькая малышка не создала ещё парочку боевых пульсаров. Но на пути беглецов оказалась ещё одна рыжая девочка, примерно одного возраста с той, у которой были светло-каштановые волосы.

– А ну, стоять! – грозно произнесла девочка и подкрепила свои слова двумя огненными шарами, гораздо большими, чем те, что были у её маленькой копии (надо сказать, что те тоже были немаленькими).

– А ну, стоять! – не менее грозно повторила рыжая малышка, неизвестно как оказавшаяся рядом со старшей девочкой, тоже зажигая два огненных шара. Если бы не разница в возрасте, девочек можно было принять за близнецов. С рук старшей девочки сорвавшиеся шары полетели во всадников и, зловеще потрескивая, обдавая жаром, зависли над головами. В руках девочки снова появились огненные шары. Она, ласкова улыбаясь, сказала:

– Я бы на вашем месте слезла с коней, Лиша тоже свои пульсары запустит, но она может их и не удержать. Так что, давайте спешивайтесь!

– Ага! – подтвердила младшая девочка и, словно подтверждая слова старшей, один из шариков сорвался с её руки и по замысловатой траектории устремился вверх. Поднявшись чуть выше верхушек стоящих у дороги деревьев, пульсар с грохотом взорвался, при этом поджёг их кроны.

– Лиша! – в один голос закричали все девушки, а над деревьями появилась тучка, из которой пошёл дождь, гася разгорающийся пожар. Вода лилась на всех, кто оказался под тучкой, люди промокли, огненные шары над ними висящие отреагировали на льющуюся сверху воду усилением жара и гудения. А рыжие девочки остались совершенно сухими.

– О! Тучка! Смотри, Листик! Сейчас гроза будет! – пришла в восторг младшая девочка, и из тучи ударила молния, врезавшаяся в землю перед промокшими до нитки людьми. Один из них упал перед девочками на колени:

– О великая Листик! Отважная победительница чёрной смерти! Вернувшая народу эрэлов свободу! Спасшая хранительницу степи от…

– Ага, – кивнула старшая рыжая девочка и, ехидно прищурившись, поинтересовалась: – И что же хочет от меня представитель народа эрэлов, ведь все эти славословия не просто так?

– О величайшая и могущественнейшая… – снова начал эрэл, но Лиша его перебила:

– Я тоже уже могущественнейшая, хоть ещё и не большая, правда, Листик тоже не большая. Так почему же ты назвал её величайшей?

– Это он к ней подлизывается, – пояснила появившаяся рядом с рыжими сёстрами Тиасса.

– А зачем? – тут же спросила Лиша.

– Не хочет, чтоб с ним разбирались, – пояснила Тиасса и, потрепав Лишу по голове, добавила: – Особенно некоторые очень могущественнейшие, которые огненный шарик, ими же созданный, удержать не могут.

– Я могу! – насупилась девочка и стала оправдываться. – Он сам полетел!

– О! Лиша, действительно, величайшая и могущественнейшая волшебница! – притворно восхитилась Тиасса и пояснила: – Её боевые пульсары обладают свободой воли – сами летят туда, куда захотят! Ни один маг или магиня не могут сотворить таких огненных шаров!

– Ага! – гордо подбоченилась девочка и скомандовала перепуганным людям: – Ну?! Признавайтесь!

– В чём? – испуганно спросил ювелир, девочка пояснила:

– Во всём!

– Так, Листик, ты займись эрэлами, у этого ювелира в охране их вроде четверо, я потрясу его самого… – начала бронзоволосая красавица, но рыжая малышка не дала ей договорить:

– Я тоже хочу его потрясти!

И показывая, что у неё слова не расходятся с делом, неуловимым движением преодолела расстояние в пять метров, отделяющее её от илувонского ювелира, ухватила того за грудки и затрясла. Маленькая девочка трясла довольно крупного мужчину так, что у того болталась голова и было видно, что сопротивляться он не в силах.

– Лиша, потрясти – это значит допросить, – остановила девочку бронзоволосая. Листик и Тиасса захихикали – уж очень забавно выглядела растерявшаяся Лиша. Девочка собралась было обиженно надуться, но Рамана очень серьёзно ей сказала:

– Лиша, не обижайся, мы это сделаем лучше: и потрясём, и допросим. Тебе будет самое важное задание – охранять нас. Вон садись на тучку и летай вокруг, если увидишь, что кто-нибудь хочет к нам подкрасться – бей молнией. А если убежать… – тут бронзоволосая многозначительно посмотрела на сбившихся в кучку, совсем не выглядевших воинственно охранников.

– Ага! – обрадовалась рыженькая малышка и уселась на подлетевшую к ней тучку. Та приобрела форму, чем-то похожую на лошадку и гилассу одновременно, и стремительно улетела.

– Лиша! С молниями поосторожнее! Постарайся ничего не поджечь! – закричала вслед сестричке Листик, затем повернувшись к стоящим перед ней эрэлам (они сразу бухнулись на колени, но нахмурившаяся девочка приказала им встать), начала задавать вопросы. Немного в стороне Рамана столь же быстро допрашивала ювелира, остальными охранниками занялись Милисента, Тиасса и Салли. Разговорчивости допрашиваемых способствовал не только грозный вид девушек и девочек (крутящих огненные шары на кончиках пальцев), но и сверкающие время от времени между верхушек деревьев молнии. Лиша вовсю развлекалась, показывая, как бдительно она охраняет.

– Эрэлы не входят в штатную охрану этого ювелира, – сообщила Листик, когда с допросами было закончено, и девушки собрались, чтоб поделиться полученной информацией. Листик продолжила пояснения: – Их наняли только для того, чтоб охранять ювелира в этой поездке, и что они должны делать, даже не догадывались.

– А должны они были поучаствовать в уничтожении банды, что хотела нас ограбить, – теперь результаты своего допроса илувонского ювелира сообщила Рамана. Бронзоволосая стала рассказывать более подробно: – У этого ювелира изначально не было намерения ограбить нас, но жадность… Человек слаб, тем более что появился некто, кто соблазнил ювелира, пообещав этому посодействовать совсем за небольшое вознаграждение. И знаете, кто это? Если ювелир его верно описал, то это известный нам Масин фон Крунов!

– Что-то не сходится, – сказала Милисента, – Масин слабенький маг, а для того чтоб нас опередить, надо было создать сюда портал – ведь этот ювелир с лысым атаманом лично договаривался. Пройти стационарным и вернуться обратно он бы не успел, да и мы бы с ним встретились.

– Верно, – кивнула Рамана, – был ещё и третий, появившийся, когда ювелир согласился. Он-то и создал портал, очень легко создал, прямо сюда. А наш лысый знакомец словно ждал этого предложения, видно, с ним тоже предварительно поговорили. Надо будет его более подробно расспросить.

– Ювелир этого третьего смог описать? – быстро спросила Листик, Рамана, улыбнувшись, кивнула:

– Маленький, почти карлик, смуглый, с крючковатым носом, в общем, классический злодей.

– А голос у него какой? – спросила Тиасса и сделала предположение: – Наверное, визгливый и противный, как и положено злодею?

– Неизвестно, этот карлик-злодей молчал. Вообще-то, у ювелира сложилось мнение, что главным был тот, кто с ним договаривался, то есть Масин, – ответила бронзоволосая.

– Голос у него глубокий и звучный, я бы даже сказала – красивый. Чем-то похожий на голос Инеда, – сказала Листик.

– Ты его видела? – задала вопрос рыжей девочке Рамана. – Где, когда?

– Когда обнаружила за собой слежку. Следил тот бог-вампир, а хрустальный шар, на меня настроенный, ему дал этот карлик, и он же помог вампиру сбежать. А мне пришлось тот хрустальный шар разбить. Уж очень силён оказался этот карлик, он мог меня достать даже через шар.

– Внешность ещё ни о чём не говорит, это далеко не карлик, раз ты, Листик, предпочла не ввязываться с ним в драку, – медленно, словно раздумывая, произнесла Рамана. Листик кивнула, а остальные вопросительно уставились на бронзоволосую, ожидая, что же она скажет дальше. Рамана не разочаровала: – Мне кажется, что Листик видела этого загадочного куполосторителя, маскирующегося под карлика. Могущественного куполостроителя, считающего себя очень могучим, а при такой самооценке неизбежны ошибки, хоть мелкие, но от этого не менее досадные. Так ты, Листик, говоришь, голос у этого карлика был глубокий и звучный, чем-то похожий на голос Инеда?

– Ты думаешь?.. – приподняла бровь Милисента, глядя на Раману. Та кивнула:

– Да, именно это я и думаю. И от этого мне становится страшно, ведь этот куполостроитель и так достаточно могучий, вспомните как он пленил сайше. А теперь он набрал ещё силы.

– И что ты предлагаешь? – спросила Тиасса, Рамана ответила:

– Для начала поймаем нашего некроманта-троечника и побеседуем с ним. Узнаем, зачем затевалась эта засада. Попав в ловушку и получив по носу в мире Элутон, куполостроитель заинтересовался теми, кто это сделал. Листика он, скорее всего, не узнал – её маскировка под орчанку, как и наши, идеальна. Но подозрения у него возникли, вот он и решил устроить проверку. Я же говорю – подобные личности очень самоуверенны, думают, что могут просчитать противника на много ходов вперёд. Вот вам вопрос: Как бы поступил куполостроитель на нашем месте?

– У нас Лиша тоже очень могущественна, она бы сразу всех разбойников сожгла бы! Куполостроитель не стал бы церемониться – выжег вместе с участком леса! – засмеявшись, стала серьёзной Тиасса, Листик возразила:

– Да нет, Лиша взрослеет и уже понимает, что сразу бить не стоит, сначала следует разобраться. Вы заметили, почему разбойники так испугались?

– Хризолан, – усмехнулась Тиасса, показывая на камни, лежащие вдоль дороги, и повторила: – Хризолан, и судя по всему, эти камни сюда не принесли, а здесь выход жилы и любая магическая деятельность здесь бы блокировалась, но не наша.

Тиасса усмехнулась, вслед за ней усмехнулась и Рамана:

– Выдыхаемое Огоньком пламя не совсем магическое, это свойство гиласс. На снежных драконов хризолан не действует, у нас уже не магия в классическом понимании, это тоже уже наше свойство. Вот разбойники и растерялись – вроде как бы магия, но если мы маги, то наши способности должны быть заблокированы, а нету этого! Дерево-то Огонёк сожгла, не дав ему упасть, да и Лиша… если она маг. То ещё очень слабенькая, потому как маленькая, если уникальный самородок, то ещё не обученная и своими способностями пользоваться не умеет, а она… В общем, удивила!

– Скорее, напугала! – засмеялась Тиасса и, тут же снова став серьёзной, спросила: – Выходит, мы себя раскрыли?

– К тому же Масин мог рассказать куполостроителю, кто мы такие, ведь он узнал нас там, на Ларнийском перевале, – добавила Листик, ей возразила Милисента:

– Масин не знает, кто мы такие на самом деле, знает только, что королева и принцесса, причём бывшие, и ещё очень сильные маги. И редко какой маг остаётся земным владыкой, особенно если он сильный, ему это просто неинтересно, так что куполостроитель затеял эту поверку так, на всякий случай. Вы чувствовали, что за вами кто-то наблюдает?

Рамана, Листик и Тиасса отрицательно покачали головами, а Салли пожала плечами и сказала:

– И я ничего такого не почувствовала.

– И не должна была, ты ещё этого не умеешь, хотя… Дискомфорт должна была ощутить, всё-таки ты тоже снежный дракон, хоть и очень молодой, – задумчиво произнесла Рамана и продолжила: – Получается, что куполостроитель не то что что-то заподозрил, а просто решил проверить слова Масина, если тот про нас ему что-то рассказал. Но не сделал это серьёзно, а сбросил на своего помощника…

– Этот ваш Масин помощник куполостроителя? – спросила Тиасса. Рамана пожала плечами, показывая, что это и так понятно. Потом добавила:

– Скорее всего, он не посчитал нас такими уж опасными – подумаешь, группа сильных магов, зачем-то замаскировавшихся под орков, а его помощник, или кто он там, если что-то подозревает, то пусть сам и проверит. Я уже говорила – подобные могучие личности очень самоуверенны…

Раману прервал ряд грозовых разрядов, с той стороны где трудились разбойники под присмотром Лиши. Видно, рыжей малышке что-то не понравилось и она развоевалась не на шутку. Ещё раз полыхнула молния, и всё стихло.

– Она там, что? Перебила всех разбойников? – забеспокоилась Салли, Тиасса возразила:

– Нет, не похоже, Лиша швыряла молнии не там, где мы им наметили деревню строить, немного в стороне. Надо бы проверить, что там…

Но и Тиасса, подобно Рамане, не успела закончить, появилась тучка с восседавшей на ней гордой рыжей девочкой, под тучкой в магическом захвате болтался сильно закопчённый человек. Несмотря на то, что ему очень досталось, он пытался вырваться. Видно, у этого мага (только маг, имеющий сильную защиту, может противостоять стольким огненным ударам и остаться относительно целым) был хороший защитный амулет, о чём и сообщила Рамана:

– А амулетик-то у него неплохой, Лиша-то со всей силы била! Сам бы он не выстоял, силы бы не хватило, да и умения – троечник же. Интересно, где он этот амулет взял или кто ему его дал?

– Ага! Я легонько ударила, а он стоит, а потом убегать начал! Вот я его стукнула как следует, а потом, как Милисента учила, связала. А что не надо было? Пусть бы убегал?

– Лиша, ты молодец, ты всё правильно сделала, что пригласила к нам этого уже не молодого, но так и не набравшегося ума человека, – похвалила девочку Рамана, – мы как раз его и ждали.

Человек, висящий под тучкой, перестал трепыхаться, если из захвата Лиши у него ещё были шансы вырваться, то девушек он узнал и понял что теперь ему точно не сбежать, ведь девушки, а особенно строгий магистр Рамана, его тоже узнали.

– Ну что? Сам во всём признаешься. Или мы тебя колоть будем? – спросила Листик, подойдя к пленнику Лиши и снимая с него защитный амулет. У Масина стали круглыми глаза, тот, кто давал ему этот амулет обещал, что этот артефакт обеспечит полную защиту и забрать его у владельца никто не сможет! А тут какая-то рыжая малявка (маленькая копия Листика) почти пробила защиту, и Масину, и его костюму досталось от молний. А Листик без всяких видимых усилий забрала амулет! Листик передала амулет Рамане, та, взяв эту вещь, приподняла брови и даже присвистнула от полноты чувств. А Лиша, воспользовавшись тем, что внимание присутствующих обращено на Раману, собирающуюся что-то сказать, громким шёпотом (настолько громким, что услышали все остальные) сказала Масину:

– Нипочём не признавайся! Молчи! Тогда я попрошу, чтоб мне поручили тебя расколоть! Вот я тебя и буду колоть!

– Вдребезги, в лучшем случае пополам, по-другому пока Лиша не умеет, маленькая ещё, – заулыбалась Тиасса. Лиша тут же привычно возмутилась:

– Ничего я не маленькая! Я же его поймала, значит, и колоть его мне!

Лиша нетерпеливо заёрзала на тучке, та наклонилась, и пленник увидел в руках у девочки две извивающиеся и потрескивающие молнии. Он уже был знаком с их действием, эти молнии были совсем не похожими на обычные, они не били, а словно вгрызались в защиту, при этом долго горели, но тогда от их непонятного, но от этого не менее страшного действия защищал амулет, а сейчас его-то не было! Масин визгливо закричал:

– Я всё расскажу, только уберите её от меня!

– О! – восхитилась Лиша. – И голос у него как у настоящего злодея – визгливый и противный! Давайте быстрее его колоть, пока не охрип и говорить может!

– Как она на тебя похожа! – притворно умилилась Рамана, глядя на Листика, та поняла и, запрыгивая к Лише на тучку, предложила:

– Лиша, а давай лучше посмотрим, чем там занимаются наши атаманы, ну разбойники. Не отлынивают ли от полученной работы?

– Давай! – с готовностью согласилась девочка, потеряв всякий интерес к пленнику. Отпущенный из магического захвата, тот тут же попытался сбежать, но, придавленный на этот раз захватом Раманы, растянулся на земле. Милисента посмотрела на амулет, что держала Рамана (который передала ей Листик, когда собралась улетать с Лишей) и спросила:

– Зачем ты это сделал?

– Зачем? – так же визгливо закричал Масин. – Ты ещё спрашиваешь зачем? У вас всё было! Деньги, уважение преподавателей… Вон она даже жила с вами в одной комнате!

Масин показал на Раману, перебрасывающую амулет из одной руки в другую. Та усмехнулась и сказала Милисенте, не обращая внимание на визжащего некроманта-недоучку:

– Амулетик неплохой и непростой! Он только на него настроен, другой не то что воспользоваться не смог бы, но и в руки не взял бы, сгорел! Листик сняла эту защиту, играя. А это…

– Вот и магические способности у вас… – лежащий на земле Масин с ненавистью посмотрел на Милисенту. – То, что другим даётся с большим трудом, вы, обе, совсем не напрягаясь…

– Кому много дано, с того много и спрашивается, – ответила Рамана, продолжая играть амулетом. – Ты же сам видел, как девочек гоняла Саманта, да и я с ними не так просто в одной комнате жила. Они постоянно учились, способности не просто надо иметь, ими надо уметь управлять. А некоторые троечники не хотели развивать даже то, что у них было, хотя некоторые их менее талантливые товарищи достигли немалых успехов и сейчас вполне уважаемые маги! Да что там говорить, лень подкреплённая завистью – гремучая смесь и она привела к тому, что мы видим. Кто тебе дал этот амулет?!

Последний вопрос Рамана задала не тем спокойным голосом, что говорила перед этим, а почти выкрикнула, сопровождая ментальным и магическим, физически очень болезненным ударом. Масин скорчился, но ничего не ответил. Рамана замахнулась амулетом, словно собираясь ударить, но её остановила Милисента;

– Постой-ка, ты ничего не заметила?

– Листик легко нейтрализовала амулет, – усмехнулась Рамана и, показав артефакт Милисенте, спросила: – Ничего тебе не напоминает?

– Изделие Инеда, – усмехнулась в ответ Милисента, – мы это видим, потому что снежные драконы, тоже в некотором роде изделия Инеда, а Листик его внучка. Внучка по крови.

– Она нейтрализовала амулет, не задумываясь, можно сказать – машинально. И у неё это вышло и довольно легко, кровь – большая сила! – согласно кивнула Рамана и рыкнула на скорчившегося на земле Масина: – Последний раз повторяю вопрос: кто дал тебе этот амулет?!

Перепуганный гневом бронзоволосой, студент-недоучка стал быстро отвечать, но ничего нового не сказал. Описание того, кто дал амулет, полностью соответствовало тому, что услышали от Листика и Лиши, похоже, Тарун, пленивший сайше, и карлик, что видела Листик, были одним существом. Масину этот неизвестный злодей пообещал власть и могущество. Действительно, амулет во много раз усиливал слабые способности некроманта-недоучки. Но атака маленького снежного дракона была столь сильна, что амулет не справился, ну а для Листика нейтрализовать его не составило труда. Когда Масин закончил говорить, Рамана задумчиво произнесла, обращаясь к Милисенте:

– Вообще-то этот Тарун может принять любую внешность, и силы у него не мерено. То, что он и вампиров себе почти подчинил, да и уже одного некроманта богом обещал сделать… – Рамана глянула на дрожащего некроманта-недоучку и спросила: – И что с ним теперь делать? Убить?

– Не надо! Я на всё согласен! Только не убивайте! – закричал Масин, пытаясь обнять ноги бронзоволосой, та брезгливо его оттолкнула, а Милисента, зловеще усмехнувшись, спросила:

– Так ради сохранения своей жизни, ты готов на всё? Ну что ж, так и поступим.

Милисента поманила скрывавшегося под пологом невидимости Ырмытыра:

– Иди сюда, дорогой, поможешь.

Орк подошёл, он понял, что задумала его невеста, и возражения это у него не вызвало. Он точно так же как и Милиента протянул руки к скорчившемуся на земле человеку, а девушка произнесла:

– Силой и властью данной мне, я лишаю тебя магической силы! Я лишаю тебя возможности ходить через межмировые переходы, как самому, так и в сопровождении кого-либо, мир тебя не отпустит!

Словно подтверждая слова Милисенты, в ясном небе сверкнула ветвистая молния и прогремел гром. Когда орк вернулся к гному, то увидел, что у того круглые от удивления глаза.

– Лишить мага его силы могут только боги, причём, старшие боги! – пошептал Торутранумиллиондор. – А вы с вашей женой…

– Она пока ещё невеста, хотя и дала согласие, – улыбнулся Ырмытыр.

– Но она… – продолжал шептать гном, при этом оглянувшись на наёмников, тоже прикрытых орком пологом невидимости, и которые смотрели на происходящее безо всякого удивления, видно, знали, с кем имеют дело.

– Да, старшая богиня. Богиня орков и хранительница нескольких миров, – подтвердил Ырмытыр, гном прошептал на пределе слышимости:

– Тогда вы…

– Приходится соответствовать, – пожал плечами орк.

Глава 17. Орочье сватовство и некоторые другие события

Ларнийский замок стоял в стороне от одноименного перевала, да и не было место официального обитания Раманы похоже на классическую твердыню владетеля, тем более на мощную приграничную цитадель. Три стоящие рядом скалы, изрытые ходами (выбитыми или, скорее, выплавленными в скальной породе) такого размера, что по ним мог свободно пройти дракон, вряд ли можно назвать замком. Около большого проёма, что мог служить как окном, так и дверью-выходом для дракона, стояли две девушки, чуть в стороне стояло существо, отдалённо напоминающее дракона, скорее, ящерицу, вставшую на задние ноги. Чёрные чешуйки этого существа были гораздо меньше, чем у дракона, эта большая ящерица держала поднос с чашечками дымящегося кофе.

– Госпожа, кофе остынет, – произнесло существо.

– Спасибо, Мунимба, – ответила очень красивая девушка с бронзовыми волосами.

– Госпожа? – демонстрируя удивление, подняла брови вторая девушка, обладательница пшеничных волос. Бронзоволосая немного сварливо ответила:

– Ну а кто? Чей это замок? Мой! Значит, я тут госпожа! Именно госпожа и никак иначе!

– А что Листик? Формально ты её вассал. Как она к этому отнеслась?

– Сказала, что это личное дело каждого драга, как меня называть, – усмехнулась бронзоволосая.

– Госпожа! Кофе остынет! – на этот раз это было произнесено с нажимом, можно сказать, даже с осуждением. Бронзоволосая чуть искоса посмотрела на свою собеседницу и взяла кофе, драг (именно представителем этой расы была Мунимба) удовлетворённо кивнула и подождала, пока свою чашечку возьмёт девушка с пшеничными волосами, после чего величественно удалилась.

– Видишь? – поинтересовалась бронзоволосая и некоторой обидой добавила: – У меня такое впечатление, что не я, а они хозяева замка. Если что-то по их мнению не так сделаю – дуются и обижаются!

– Рамана, вообще-то это твои драги? Они же были у тебя до переселения? – спросила девушка с пшеничными волосами, Рамана ответила:

– Да, но у меня в замке осталось всего несколько десятков. Остальные ушли – на Крионское болото. Остались, можно сказать, самые преданные. Листик-то всех освободила от заклинания подчинения…

– А эти остались и служат тебе по-прежнему верой и правдой, будто ничего не изменилось.

– Да как тебе сказать, служат, но при этом они лучше знают, что я должна делать и как себя вести! Вот и сейчас – в это время должна пить кофе! И если вовремя не выпью и оно остынет – обидятся! А как же – госпожа не делает того, что должна делать!

– Тяжело быть драконом-повелителем, – усмехнулась собеседница хозяйки замка, Рамана согласно кивнула:

– Именно так, Милисента, и никак иначе.

Обе собеседницы рассмеялись, затем Рамана спросила:

– Какой у тебя был план? Ты так и не поделилась.

– Разбойники помешали, – кивнула Милисента и добавила: – Теперь это не актуально, я хотела использовать ту ловушку, за которой наблюдает Усимт. Сделать вид, что попалась туда…

– Это опасно, – перебила Рамана, Милисента согласно кивнула:

– Опасно, но другого выхода я не видела. Искать очередной купол… Сама понимаешь, мы могли бы делать это очень долго, а куполостроитель набирает силу, время играет против нас. Поэтому я и считала, что риск оправдан. Но то, что произошло… Если бы мы просто убили Масина, то это не так бы заинтересовало куполостроителя, всякое бывает: его подручный нарвался на более сильного мага, а защитный амулет могли ведь забрать. Как? Ну, к примеру, выманить хитростью. Но лишить магической силы может только бог, старший бог, и не один, их должно быть несколько. А несколько старших богов – это уже сила и не малая. Вот тут наш куполостроитель должен задуматься – а не перешёл ли его подручный дорогу старшим богам? И теперь эти боги могут доставить массу неприятностей, – Милисента приподняла руку с амулетом, отобранным у бывшего студента-троечника, – ни один, даже очень сильный, маг не смог бы отобрать этот амулетик силой, да и младший бог такого сделать не смог бы. Эта вещица делает своего хозяина очень сильным волшебником…

– Постой, постой, – перебила Рамана, – но ты же сама сказала, что его можно забрать, тогда обладатель лишается силы, что даёт этот амулет, не так ли?

– Именно так, – кивнула Милисента, – но обладатель амулета может его снять сам и отдать добровольно, а почему он это сделает?.. Мало ли причин? Я же говорила – можно, например, хитростью выманить.

Рамана покачала головой, сомневаясь, что обладатель такого артефакта отдаст его добровольно. Милисента пожала плечами и не стала развивать свою мысль: почему добровольно можно лишиться такого ценного предмета. Обе девушки помолчали, глядя на раскачивающийся в вытянутой руке Милисенты магический артефакт невиданной силы, выглядевший сейчас безобидной безделушкой.

– Но кто автор этой непростой побрякушки? – нарушила молчание Рамана, при этом многозначительно посмотрела на Милисенту. Та усмехнулась:

– Не Инед, это точно.

– Я пыталась попасть к нему, но Айсгор закрыт… – начала Рамана, Милисента, продолжая улыбаться, пояснила:

– У них с Самантой медовый месяц, вот Инед и закрыл свой мир. Даже мне туда не было хода.

– А Листик прошла легко, и ты вместе с ней, – понимающе кивнула Рамана. – А как же, любимая внучка!

Милисента согласно склонила голову и добавила:

– Лиша тоже не испытывала каких-либо затруднений, такое впечатление, что она вообще не почувствовала блокировки.

– Вторая любимая внучка, – снова кивнула Рамана и, немного подумав, добавила: – Скорее, дочка. Инед вылепил снежного дракона из раненой, можно сказать, умирающей сайше. И заметь, эта сайше старалась во всём походить на Листика, то есть – это был весьма благодатный материал, получился интересный результат. Ты заметила, что Лиша почти копия Листика, но всё же различия есть – она абсолютная копия, но другого дракона.

Милисента вопросительно подняла бровь, Рамана пояснила:

– Ты не видела Ветику, Ветикалинариону, мать Листика. А я-то помню Ветику ещё маленькой, так вот, Лиша точная её копия. Характер немного другой, всё-таки исходный материал была сайше, но внешне… Да и способности такие же: Лиша может «смотреть» и «ходить»…

– Это и я могу, – пожала плечами Милисента, Рамана кивнула:

– Можешь, на такое не способен ни один драклан, даже мы, снежные драконы, не можем, а у тебя, Листика и Лиши запросто получается. Я помню твою инициацию, но мне кажется, что на той скале мы были не одни…

– Думаешь, Инед? – Милисента снова перебила Раману, бронзоволосая кивнула:

– Теперь я в этом уверенна! Инед уже тогда начал свой эксперимент, а он не просто бог, мне кажется… – Рамана замолчала и многозначительно посмотрела на Милисенту, та поощряющее кивнула. Рамана, усмехнувшись, продолжила:

– Бог стужи, повелитель ледяного мира, почти бог смерти, коллекционирующий сущности разных существ, в том числе демонов и богов. Айсгор – закрытый мир, туда никто по своей воле попасть не может, да и не стремится, мы исключение, но только подтверждающее правило. Айсгор – мир ледяная пустыня, но там есть места, где цветут вишнёвые сады, может ли такое сделать бог стужи? Да, боги всемогущи, но не до такой же степени! Тот, кто всё вымораживает, можно сказать – несёт смерть, не сможет дать жизнь, пусть это будет только вишнёвый сад! Да и пример с Лишей, ведь она почти умерла, ни один бог не смог бы ей помочь, разве что создатель или…

– Или? – снова подняла бровь Милисента, Рамана, не продолжая, просто кивнула, показывая, что догадка её подруги верна. Девушки снова замолчали, и опять молчание нарушила Рамана, указав на амулет:

– Эта безделушка делает своего обладателя почти равным младшему богу. А Лиша скрутила Масина, что только подтверждает всё ранее мною сказанное.

– Нет, это не Инед, хотя… Мне показалось, что он догадался чьих рук это изделие, – задумчиво высказалась Милисента и снова стала раскачивать медальон.

– Ты сказала у него и Саманты медовый месяц. Это поясняет, почему он закрыл доступ на Айсгор, – прищурившись, словно на что-то намекая, произнесла бронзоволосая и усмехнулась: – У них там медовый месяц, а тут вы вваливаетесь…

– …прямо в вишнёвый сад, – закончила за свою собеседницу Милисента и добавила: – А там Инед и Саманта так чинно под ручку прогуливаются, даже не целуются. А под деревьями уже стол, с мороженым.

– Инед почувствовал любимых внучек и приготовился, его так просто врасплох не застанешь. Внучки, естественно, обо всём забыли, увлёкшись мороженым, а ты? Поинтересовалась происхождением?.. – Рамана показала на артефакт, продолжавший раскачиваться в руке Милисенты. Та кивнула:

– Конечно, но я же говорила – Инед ничего не сказал, но у меня сложилось такое впечатление, что он знает, кто это сделал.

– Если знает, почему нас не предупредил? Хотя бы Листику сказал, с кем придётся иметь дело! – возмутилась Рамана. Милисента, продолжая задумчиво раскачивать медальон, произнесла:

– Мне кажется, что Инед знал, кто этот куполостроитель ещё тогда, когда лечил Лишу, превращая её в снежного дракона. А не предупредил… Наверное, считает, что Листик может и сама справиться. К тому же ты знаешь Листика, она даже если будет знать насколько это опасно, всё равно сделает по-своему. Инед посоветовал, чтоб я и Листик, особенно Листик, какое-то время не уходили с Геллы, сама знаешь почему. Но об этом он сказал только мне.

Рамана согласно кивнула: Это мир Листика и Милисенты, и он поможет если что. Хоть помощь мира будет и не сразу, всё-таки мир довольно медленная сущность, но Листик с Милисентой имеют огромный внутренний резерв и смогут продержаться, дожидаясь помощи. Вновь появившаяся Мунимба отвлекла обеих девушек, драг держала большой поднос, уставленный вазочками с мороженым. В этот раз Милисента удивлённо подняла обе брови, Рамана, усмехаясь, пояснила:

– Сейчас ты увидишь истинную госпожу.

В широкий проём в стене, служащий то ли дверью, то ли окном, влетела тучка, на которой сидели Тиасса, Лиша и Листик, три туши горных козлов висели под тучкой в магическом захвате. Рамана поинтересовалась:

– Куда вы их?

– В «Перекрёсток» Торому отнесём, он обещал что-то особенное приготовить! – ответила Листик.

– А зачем так много? Одного хватит. Если, конечно, ты не станешь угощать всех, кто там будет.

– Рамана, мы одного и отнесём, а двух твоим драгам оставим, – Листик посмотрела на Мунимбу и на Лишу с Тиассой, активно принявшихся за мороженое. Бронзоволосая улыбнулась и задала ещё один вопрос:

– А меня с Милисентой на угощение позовёте?

– Конечно! – кивнула рыжая девочка. – Козёл большой, всем хватит! Кстати, наши наемники сейчас в «Перекрёстке», пиво пробуют.

– Ырмытыр повёл нашего гнома-ювелира к своим, – добавила Милисента, объясняя длительное отсутствие орка. Листик передала двух козлов появившимся драгам и, посмотрев на быстро исчезающее мороженое, вздохнула, но к Лише и Тиассе не присоединилась. Вполголоса, так чтоб слышали только Милисента и Рамана, рыжая девочка очень серьёзно сказала:

– Я попросила помощи у Геллы.

– Даже так? – теперь подняла обе брови Рамана, а Милисента так же тихо спросила:

– Настолько плохо?

– Я почувствовала, что за мной «смотрят», попробовала отбросить этого наблюдателя и не смогла. Тогда я и попросила Геллу помочь мне, но и с помощью мира не смогла избавиться от слежки, – словно пожаловалась Листик. Рамана и Милисента переглянулись и одновременно кивнули, придя к одному выводу, озвучила его Рамана:

– Так, может, не идти в «Перекрёсток», а затаиться здесь?

– Какая разница? – пожала плечами Листик. – Гелла поможет независимо от того места, где мы будем находиться. А там всё-таки угощение будет! Неприятностей лучше ждать хорошо угостившись! Мил, Инед же говорил – не покидать Геллу, а где здесь находиться, он не уточнял. Не так ли?

– Подслушивала? – поинтересовалась Милисента, Листик покачала головой:

– Не-а, просто услышала, да вы особо и не секретничали, я бы не стала возражать, если бы мне Инед сказал, что и тебе.

Рамана многозначительно посмотрела на Милисенту, но вслух сказала:

– Листик становится рассудительной, взрослеет!

– Ага! – ответила рыжая девочка и показала Рамане язык, оторвавшаяся от мороженого Лиша тоже высунула язык, Тиасса, поколебавшись, присоединилась к подругам. Милисента рассмеялась:

– Какие они взрослые!

Девочки дружно зашипели, при этом языки у них стали чёрными, раздвоенными на конце. Рамана укоризненно покачала головой:

– Совсем взрослые! Вы собрались в «Перекрёсток», то хотя бы оделись! Там же люди, что они о вас подумают?

– Мы же с охоты! – возмущённо ответила Листик, а Тиасса добавила:

– Иллюзию накинем, кто там будет присматриваться, всё внимание на жареное мясо будет. К тому же там нет магов, способных увидеть, что наша одежда иллюзия.

– Ты-то удержишь иллюзию, я в этом не сомневаюсь, а вот Листик… Лиша тем более, потеряют свою иллюзорную одежду в самый неподходящий момент! – уверенно заявила Рамана и как можно строже добавила: – Оденетесь здесь! Мунимба, принеси девочкам одежду!

– Да, госпожа, – склонила свою большую голову драг и вышла. Другой вошедший драг заменил опустошённый поднос на уставленный вазочками с мороженым. Тиасса и Лиша с присоединившейся к ним Листиком занялись угощением. Милисента и Рамана переглянулись, и две вазочки, поднявшись над столом, полетели к ним.

Мааре местная корчма понравилась, наёмница видела много подобных заведений, которые назывались по-разному: трактир, таверна, харчевня, пивная, закусочная и так далее, все эти заведения имели что-то общее, какую-то бесшабашность, немедленную готовность посетителей к драке, что ли. А «Перекрёсток», несмотря на свою простоту, напоминал заведения для благородных (правда, многие господа не гнушались мест, где собирались наёмники, и дрались там как обычные посетители). Здесь же преобладали обычные крестьяне (было и несколько компаний охранников купеческих караванов), зашедшие выпить пива, надо отдать должное этой корчме – пиво здесь было отменным! Стоящий за стойкой хозяин полуорк (весьма симпатичный и сразу понравившийся Мааре) словно оркестром дирижировал суетящимися подавальщицами, быстро выполнявшими заказы посетителей, а два орка-вышибалы, сидящие в углу, были теми самыми гарантами порядка, царящего в корчме. Маара обратила внимание на их дубинки, слегка светящиеся на конце, что указывало на их магическую природу. Скорее всего, удар или даже прикосновение этих палочек парализовал нарушителя порядка, вряд ли в корчме применялось что-то более серьёзное, этого было вполне достаточно для наведения порядка. Наёмница обратила внимание своего командира на оружие вышибал, Гавр кивнул, он тоже обратил внимание на дубинки и сделал соответствующие выводы: эта корчма не простая гостиница (с залом, где можно поесть), стоящая у оживлённого торгового тракта и тем более не сельская забегаловка, ведь такие магические вещицы стоят недёшево! Маара пришла к такому же выводу и, решив узнать больше, подхватив свою опустевшую кружку, подошла к стойке. Пока полуорк наливал пиво, наёмница, стараясь улыбаться как можно вежливей, поинтересовалась:

– Уважаемый, а почему ваша гостиница называется корчма? Ведь у вас полноценная гостиница, три этажа над общим залом, двор с большой конюшней. Да и этот зал, просторный и светлый, совсем не похож на корчму.

– Вообще-то, это и была корчма, когда я стал её хозяином. Это случилось, без малого, почти сто лет назад. Тогда ещё был закрыт Ларнийский перевал, а по торговому тракту никто не ездил, не то что сейчас, – хозяин гостиницы кивнул на столики, где сидели купцы и их охранники. Маара, ещё шире улыбнувшись (этот орк, как и любой другой хозяин подобных заведений, любил поговорить), приготовилась слушать длинный рассказ. Орк не разочаровал наёмницу: – Тогда перевал был закрыт, так как там обосновались несколько стай скальных химер, больших стай!

Маара непроизвольно поёжилась, она знала, что это за зверь – скальная химера, очень опасная и почти неуязвимая. С одной такой тварью, было очень трудно справиться, а уж со стаей!.. А орк продолжал, удивив наёмницу:

– Наша герцогиня, тогда ещё баронесса, очистила перевал и открыла торговый путь. Вот я, бывший охотник на драконов, и купил эту корчму. Сразу после охоты на дракона. Обычную корчму, все переделки были уже потом.

– Охота была удачна? – вежливо поинтересовалась Маара, хозяин гостиницы усмехнулся:

– Куда там, проели все припасы и думали распродавать своё снаряжение. Госпожа баронесса, мы тогда не знали, что именно она здешняя владетельница, очень неодобрительно относится к таким охотам и предупредила дракона, на которого мы собирались охотиться. Но в обиде никто не остался – баронесса щедро всех одарила, понятно, что из нашей ватаги больше никто на драконов не охотился. Тех денег, что дала госпожа баронесса, всем хватило до смерти, да и детям осталось.

Маара кивнула – если те события, о которых рассказывал этот полуорк, происходили почти сто лет назад, то мало кому из их участников удалось бы дожить до сегодняшнего дня. Хозяин гостиницы не в счёт, орки, даже полукровки, живут долго – несколько столетий, а то и тысячелетий. Маара кивнула – с тем, как полуорк стал хозяином корчмы и как он её потом переделал, всё было ясно, наёмницу, как профессионала, интересовал другой вопрос, и она его задала:

– Поход на перевал был тяжёлым? Много дружинников вашей тогда ещё баронессы погибло?

– Никто не погиб, – ответил хозяин гостиницы, – баронесса сама справилась. Листик очень сильный маг, к тому же не простой, а боевой! Защитный контур вокруг деревни видели? Листик его ставила, не всякий дипломированный маг такой сможет сделать. Листик не только вокруг Подгорцев защиту ставила, но и вокруг других деревень, и не только в Дрэгисском герцогстве, а и во многих соседних баронствах.

– Листик? – удивилась Маара, конечно, такое совпадение имён может быть случайным, тем более, как помнила наёмница, в мире Глунт графине де Муазье Листик представилась как принцесса Зелийская. А как уже узнала наёмница, Дрэгисское герцогство находилось в королевстве Зелия! Об этом и спросила Маара:

– А ваша герцогиня, случайно, не принцесса вашего же государства?

– Принцесса, – согласился полуорк, – если она сестра нашей всемилостивейшей королевы Милисенты, то, значит, она – принцесса. Правда, королева Милисента уже как два десятка лет не правит, но здесь она с Листиком частенько появляются, обе такие же молодые. Милисента – девушка, а Листик, как была девчушка, так ею и осталась.

– Понятно, – хмыкнула Маара и вспомнила, как в небе мира Иртарон открылся портал и оттуда, держа равнение, вылетали пятёрки драконов, и слова Раманы:

– Листик привела свою гвардию, не всю, большую часть.

Маара покачала головой – не было сомнений, что местные жители любили свою юную, вот уже почти как сто лет, герцогиню, считая её очень сильным боевым магом. Но при этом никто из местных даже не догадывался, кто на самом деле Листик и её сестра! И если Листик не считает нужным информировать своих подданных о том, кто она такая, то Маара тем более этого не будет делать! Внимание наёмницы привлёк запах, доносящийся из дверей за спиной полуорка (похоже, на кухню), она потянула носом.

– Жаркое из маринованного мяса горного козла, – усмехнулся полуорк и пояснил: – Листик придёт с охоты, а она всегда охотится, когда бывает в своём герцогстве, принесёт добычу, попросит замариновать и приготовить.

– Что-то я не поняла, – удивилась Маара, – Листик принесёт и попросит приготовить, но с охоты-то она ещё не вернулась, а вы уже жарите! Это как?

– Козёл-то будет один, а угостить Листик захочет всех, к тому же мариновать и жарить – это не меньше трёх часов. А угощать наша герцогиня захочет сразу, вот она утром трёх козлов и принесла, а потом уже с подружками на охоту отправилась, – пояснилполуорк феномен приготовления блюда из не принесенного с охоты козла. Маара улыбнулась и спросила:

– Подружки вашей герцогини: одна её копия, только маленькая, а вторая, по возрасту такая же как Листик, только с светло-каштановыми волосами?

– Вы знаете Листика?! – то ли удивился, то ли обрадовался полуорк и, протягивая руку, представился: – Тором!

– Маара, – в свою очередь представилась наемница, отвечая на крепкое рукопожатие. Тором хотел ещё что-то сказать, но ему помешала маленькая грозовая тучка, влетевшая в зал сквозь закрытую дверь.

– Ага! – произнесла маленькая рыжая девочка, рыжая девочка постарше, указывая на висящего под тучкой горного козла, скомандовала:

– Взять, замариновать и пожарить!

– Это мы моментально! – произнёс полуорк, повинуясь взмаху его руки, из двери за его спиной выскочили два работника и, ухватив козла, с натугой потащили на кухню. Не успели они скрыться, как из той же двери появились подавальщицы с подносами, на которых стояли тарелки с дымящимся, аппетитно пахнущим жареным мясом.

– Скорость готовки просто поражает! – восхищённо произнесла Маара, которая получила тарелку с угощением. Попробовав кусочек, наёмница закатила глаза, демонстрируя высшую степень наслаждения: – Приготовлено изумительно!

– Ага! – в один голос сказали рыжие девочки, их подруга со светло-каштановыми волосами важно произнесла:

– Технология приготовления данного блюда полностью выдержана. Все необходимые ингредиенты вложены в нужных количествах.

Младшая рыжая девочка немного растерянно повторила:

– Ага.

А старшая захихикала. Девочки были одеты в одинаковые сарафанчики, если для старших эта одежда была в пору, то младшей она была явно велика. Малышка подтянула сарафанчик и, шмыгнув носом, спросила у своей старшей копии:

– Листик, чего это она? Что такое сказала?

– Тиасса, увидев столь представительную аудиторию, решила прочитать лекцию о вкусной и здоровой пище. Лиша, не обращай внимания, это у неё инстинкт преподавателя заговорил.

– Кто заговорил? – теперь Лиша подозрительно смотрела на свою старшую сестру.

– Инстинкт, особенно преподавателя, это такая страшная вещь… – начала пояснять Листик, Лиша понятливо кивнула:

– Ага! Надо прятаться, да?

– Надо! Прячься! – серьёзно заявила Тиасса и тут же показала Лише язык. Та, придерживая сползающий сарафанчик, одним движением мимо удивлённого Торома нырнула за стойку. За младшей сестрой последовала и старшая.

– Как я их напугала! – самодовольно произнесла Тиасса, обращаясь к появившимся в зале корчмы, Милисенте, Рамане и Салли. Лиша, прячась, зацепилась за что-то, и теперь край её колышущегося сарафанчика выглядывал из-за стойки. Листик активно ей помогала отцепиться, и её сарафанчик мелькал рядом. Изумлённый Тором, немного отступив от стойки, наблюдал за этими действиями. А самом деле он отступил, чтоб пропустить рыжих сестричек, сбросивших свои сарафанчики и быстро перебежавших на другой конец длинной барной стойки. При этом Листик сделала ему знак, чтоб он смотрел не на неё и Лишу, а на сами по себе колышущиеся сарафанчики.

– Как я их напугала! – снова сказала Тиасса, при этом сделав тайный знак охотников на вампиров, предупреждающий об опасности и призывающий быть готовым к немедленному действию. Этот знак ещё указывал направление, откуда ждать опасности, девушки, взяв у подавальщиц тарелки с мясом не стали садиться за столик, сделав вид, что обсуждают что-то весьма забавное, развернулись лицом к столику, за которым сидел одинокий посетитель.

Но всё же девушки не успели что-либо предпринять, когда этот незнакомец начал действовать. Весь зал корчмы словно погрузился в вязкий кисель, который блокировал не только физические действия, но и любую попытку применить магию. Если Рамана и Салли застыли не в силах пошевелиться, то Милисента хоть и медленно, но начала поднимать руки, обращённые ладонями к незнакомцу, не выглядевшему опасным: невысокий рост, какая-то серая, неброская внешность. Незнакомец криво усмехнулся – Милисента хоть и преодолевала его блокировку, но не успевала помешать его планам. Взмахнув рукой, словно что-то сжимая, неприятный незнакомец магическим захватом, ломая барную стойку, сжал трепыхающиеся за ней сарафанчики.

– Ага! – сказала рыжая девочка, появившаяся из-под барной стойки с другой стороны.

– Ага! – повторила её маленькая копия, возникшая рядом с рыжей девочкой. Надо отдать должное неприятному незнакомцу (было в его внешности что-то отталкивающее), он, быстро соорентировался и, протянув руку, звучным голосом, совсем не подходящим к его внешности произнёс:

– Силою наложенной мною печати повинуйся мне, сайше! Выполняй мою волю! Приказываю…

– Ага! – одновременно ответили девочки, младшая добавила:

– Счас!

– Вот только шнурки погладим, так сразу и начнём выполнять, – пообещала старшая, и обе девочки высунули язык. Не ожидавший такой реакции на свои слова, незнакомец на мгновение растерялся, и тотчас на него обрушился поток огня – рыжие девочки ударили одновременно. Огонь не причинил вреда сидящему за столиком в углу, но сам столик и стул сгорели дотла. Незнакомец стал падать, но завис в воздухе, так и не коснувшись пола. Лиша, воспользовавшаяся тем, что внимание незнакомца чем-то было отвлечено (он дёргался, словно пытался от чего-то освободиться), снова ударила огнём и снова безрезультатно, хотя нет – волосы, нет, не сгорели, их словно сдуло с головы незнакомца, поменялись и черты его лица.

– Тарун! – с ненавистью выдохнула Лиша и снова ударила огнём. Милисента в этот момент напряглась и обессилено начала оседать, если бы её не подхватила Салли, упала бы на пол, а Тарун с глухим хлопком исчез. Листик тоже исчезла. Рамана поймала пытавшуюся куда-то «прыгнуть» Лишу:

– Куда?! Ты ей будешь только мешать!

– Ты не понимаешь! Она одна не справится! – закричала Лиша и, вырвавшись из рук Раманы, исчезла, как и старшая сестра. Бронзоволосая девушка посмотрела на подруг и как-то потерянно развела руками.

– Пусть идёт, если что, она поможет Листику, не такая уж Лиша беззащитная и безобидная. Она чувствует Листика как я, да и меня чувствует, а мы её. Пусть идёт, – сказала Милисента, которую продолжала поддерживать Салли. Рамана скептически хмыкнула, намекая на состояние подруги, Милисента пояснила: – Он очень силён, сам по себе силён, я не смогла его удержать, даже с помощью Геллы.

– Да он набрал силы от миров, я очень боюсь за Листика и эту рыжую малявку. Они для него…

– Он сам по себе силён, но та сила, что он взял у разных миров… – начала Милисента, перебив Раману, но закашлялась. Бронзоволосая да и все остальные терпеливо ждали когда Милисента придёт в себя и закончит свою мысль. Наконец, Милисента, перестав опираться о Салли, выпрямилась и пояснила: – Мало собрать силу, надо уметь ею воспользоваться. Сила миров чужда силе этого Таруна, он не сможет использовать её в полной мере. Может только частично, и то не всю.

– Откуда знаешь? – спросила Тиасса, Милисента ответила:

– Когда пыталась удержать, рассмотрела. Он сначала пытался отбиться тем, что набрал у миров через свои купола…

– Понятно, – хмыкнула Рамана, – сила мира не станет противостоять Хранителю, пусть даже не своего, а чужого.

– Именно, – кивнула Милисента, – когда он понял, что не может вырваться из моего захвата, используя накопленную силу, он использовал свою…

– И вырвался, – кивнула Рамана, – вырвался, несмотря на то, что ты использовала силу Геллы. Это меня и тревожит! Как бы наши девочки не попали в ловушку.

– Я почувствую, – ответила Милисента и предложила: – Нам лучше вернуться в замок и оттуда уже идти на помощь.

Рамана согласно кивнула – на помощь лучше идти в ипостаси дракона, поэтому её замок как отправная точка будет лучшим местом. Милисента и Салли исчезли, Рамана задержалась, с улыбкой глядя, как из-под барной стойки выглядывают Тором с Маарой. Тором сразу там спрятался, когда мимо него пригнувшись пробежали Листик с Лишей, а Маара туда перепрыгнула, когда начались разборки в зале, всё-таки стойка хоть и слабая, но всё же защита! Посмотрев в обугленный угол, где сидел Тарун, Рамана выложила на стойку пригоршню золотых монет и сказала Торому:

– Это на ремонт зала, и угости выпивкой всех присутствующих, они переволновались, да и козлятиной тоже, не пропадать же такому угощению. А Листик? Вряд ли сегодня снова придёт.

Тором, сгребая деньги, посмотрел на то место, где только что стояла бронзоволосая красавица, и перевёл взгляд на Маару, та попросила хриплым голосом, переходя на ты:

– Налей мне чего покрепче, всё-таки не каждый день стаёшь свидетелем разборок богов!

– Разборок кого? – удивился хозяин гостиницы, Маара криво улыбнулась и, одним духом опрокинув полстакана, что протянул ей Тором, ещё более хриплым голосом сообщила:

– А ты, что? Не знал? Твоя любимая герцогиня – богиня, повелительница драконов, её старшая сестричка – верховная богиня орков. Разве ты не чувствовал? Хотя… Ты же полукровка!

– Да… Это правда?! – растерялся Тором, а потом признался: – У меня всегда было желание упасть ниц перед сестрой Листика, но я не понимал почему. Теперь я понимаю причину этого, я хоть и полукровка, но чту великую Анурам! Подумать только, я вот так много раз видел её…

– Могу познакомить, – улыбнулась Маара, подавая Торому стакан с намёком на новую порцию. Тот посмотрел на наёмницу с некоторым подозрением, даже осуждением и, набычившись, спросил:

– На что ты намекаешь? На то, что богиня не обратит на меня своё благосклонное внимание, если я полукровка? Чем тебе это не нравится?! Или тебе не нравлюсь я, потому что полукровка?!

– Мне нет дела до того, что ты полукровка, – ответила Маара и, улыбнувшись, добавила: – А ты мне нравишься! Знаешь, работа наёмника тяжёлая и опасная, а я… В общем, я бы хотела, чтоб мои дети были похожи на тебя.

– Правда? – растерялся Тором и на всякий случай сообщил: – Я не женат, как-то не нашёл пару до сих пор.

– Ну а я тебе нравлюсь? – улыбнулась Маара и быстро добавила: – Не подумай, что я ради твоей гостиницы. За последнюю работу мне заплатили столько, что я могу купить если не всю, то половину её точно! Я решила завязать с ремеслом наёмницы, при таких-то деньгах можно и остепениться, выйти замуж, нарожать детишек. Но где найти честного, а главное – красивого, чтоб он меня любил, а не мои деньги!

Тором посмотрел на Маару, та была красива какой-то дикой красотой, а то, что излишне мускулиста… Так и орчанки не хрупкого телосложения, Тором тоже больше походил на орка, чем на человека, а орки мало уступают в красоте эльфам. Выпятив грудь и приняв важный вид, Тором сообщил наёмнице:

– Маара, если ты согласна, я беру тебя в жёны!

– Я согласна, бери, – просто ответила наёмница, после чего снова перепрыгнула через стойку и увлекла под неё полуорка. Там, в перерывах между поцелуями, Маара сообщила Торому: – На свадьбу пригласим твоих богов, думаю, Листик мне не откажет и позовёт Милисенту и Ырмытыра.

В большом зале замка Раманы, больше напоминавшем пещеру, расположились четыре дракона: бронзовый, золотисто-изумрудный, светло-каштановый и серебряный. Они словно чего-то ждали, но если светло-каштановый и серебряный смотрели в окно, бронзовый тихо говорил золотисто-изумрудному:

– Я не пойму Инеда, помнишь, он нам говорил, что куполов больше нет, но в мире Элутон мы обнаружили ещё один, активно качающий оттуда силу. Теперь с этим предупреждением, Инед наверняка знал, что Тарун, после того как Листик сломала купол и нейтрализовала его амулет, последует за ней, так и получилось. Мало того, что этот куполостроитель сам пришёл на Геллу, так ещё и пытался захватить Листика и Лишу, мне становится страшно, когда я вспоминаю какой силы был его магический захват.

Милисента (золотисто-изумрудный дракон) кивнула, словно соглашаясь со словами Раманы (бронзового дракона), посмотрев на о чём-то тихо переговаривающихся Тиассу и Салли (светло-каштановый и серебряный драконы), высказала своё мнение:

– Я согласна с тем, что Инед что-то скрывает от нас, но уверена, что он не сделает ничего такого, что будет во вред Листику и Лише.

– Ничего не чувствуешь? – обеспокоенно спросила Рамана. Если Листику или Лише будет угрожать опасность, Милисенте это станет известно и драконы пойдут на помощь рыжим сестричкам. Но вот уже довольно длительное время золотисто-изумрудный дракон не проявлял особого беспокойства. Рамана сделала предположение: – А заблокировать этот Тарун их не мог? С его-то силой это вполне возможно!

– Если это произойдёт – пропадёт связь, а она есть, я пока только чувствую азарт Листика и Лишы, они висят на хвосте Таруна – ответила Милисента и, как будто к чему-то прислушавшись, добавила: – Он пытается уйти, путая следы. Перемещается короткими «прыжками», постоянно выныривая из межпространства.

Теперь кивнула Рамана, действия Таруна были понятны – в межпространстве можно идти по следу перемещающегося там, но вот дистанцию держать трудно. Если резко остановиться, а именно это и происходит при выходе из межпространства, то преследователь вывалится прямо в руки (или лапы) того, за кем гнался. Но Листик, и как теперь выяснилось, Лиша могли ориентироваться в межпространстве и видели все манёвры преследуемого, к тому же девочки могли остановиться, не покидая ульма (межпространства). Всё это Рамана прекрасно знала (такими же способностями обладала её младшая сестра, мать Листика, сама Рамана, как и другие дракланы, этого не умела), но всё же волновалась, чувствовать племянницу, как Милисента, бронзовый дракон не могла. Милисента начала успокаивать Раману, но тут их внимание отвлёк появившийся в зале могучий орк. В боевых доспехах с большим топором и коротким копьём, у которого было широкое лезвие. Кроме этого оружия у орка была ещё масса маленьких метательных топориков, закреплённых в разных местах его боевого костюма.

– Это ещё что? Ты куда собрался? – возмутилась Милисента. Если Рамана смотрела на орка с некоторым осуждением, то Тиасса и Салли с интересом, уж очень у того был воинственный вид.

– Если моя невеста отправилась на битву, то я не могу быть в стороне! – напыщенно произнёс орк. Милисента покачала головой:

– Ырмытыр, а если эта битва будет в воздухе? Как ты в ней собираешься участвовать? Верхом на своей невесте? Вряд ли кто другой согласится тебя нести на шее, а если в лапах, то будешь только мешать!

Орк усмехнулся и пронзительно свистнул, рядом с ним появился крылатый конь с притороченным к седлу большим щитом. Ырмытыр, слегка поиграв топором, улыбнулся и ответил Милисенте:

– С летающим драконом я справлюсь и с не одним, как видишь, не надо меня носить.

– М-да, как бывает обманчива внешность, вроде обычный орк, а оказывается – драконоборец! Я теперь к нему и подходить боюсь! – изобразив испуг, сказала Тиасса. Конь орка всхрапнул и недоверчиво покосился на драконов, вызвав новую реплику светло-каштанового дракона: – Не фыркай, привыкай к подруге своего хозяина. Если будешь хорошо себя вести, может она тебя и не съест.

– Ты мне его не показывал, – обращаясь к Ырмытыру, Милисента кивнула в сторону коня.

– Он к тебе и той стороной не поворачивался, которая с топором, – ехидно заметила Тиасса, а Рамана, внимательно глядя на оружие, поинтересовалась:

– Откуда такие вещицы? Я думала, только у Листика есть такие ножики, что бога можно зарезать. Похоже, один мастер делал.

– Да, – согласился Ырмытыр, – Халасс делал. Но в кинжалы Листика он вложил часть своей сущности, а тут… Просто хорошие изделия, младшего бога, пожалуй, можно и убить, но старшего – не получится. Но напугать запросто, на вид-то оружие грозное. А иногда достаточно напугать.

– Ну что ж, пойдёшь с нами, – согласилась Милисента и, улыбнувшись зубастой пастью, добавила: – Будешь пугать!

Драконы захихикали, если так можно сказать о драконах, глядя на воинственного орка, а он, ничуть не смущаясь, выпятил грудь и принял горделивую позу, вызвав новый приступ хихиканья. Веселье прекратила Милисента, подняв лапу и сообщив:

– Листик собирается драться, мне так кажется. Так что вперёд! Я открываю портал!

Драконы нырнули в появившееся серое облачко, последней прошла Тиасса, успевшая ехидно сказать орку, и так уже сидевшему на своём коне:

– По коням!

Глава 18. Погоня

Тарун петлял, время от времени выходя из межпространства. Такой манёвр позволял встретиться с преследователем, если он был, лицом к лицу, при этом догоняющий оказался бы в проигрышном положении – он-то такой встречи не ожидал! Очередной раз выскочив из ульма, Тарун замер, его вскинутые руки окружало сияние боевого заклинания, готового сорваться, но цели для него не было. Тарун не менял внешность. Сохранив тот неприятный вид, что был у него на Гелле, он и сейчас не выглядел опасным противником. Немного постояв, мужчина повёл крючковатым носом, словно принюхиваясь – он чувствовал погоню, но вот уже восьмая попытка её обнаружить не удалась. Убрав боевое заклинание, невзрачный мужчина снова «прыгнул», ещё глубже уходя в межпространство чем до того. Листик и присоединившаяся к ней Лиша последовали за ним. Рыжая малышка догнала свою старшую сестру и чуть не ударилась о её спину. Листик не стала ругаться, но строго приказала слушаться, а то отправит обратно. Конечно, этого Листик сделать не смогла бы, но угроза подействовала. Теперь Лиша двигалась даже осторожнее Листика. Длинный прыжок Таруна закончился, а рыжие сёстры снова остановились, не выходя из межпространства, при этом хорошо видя мир, куда тот вышел.

– Сэркэл, – выдохнула Листик. С этим миром и его обитателями у неё было связано много неприятных воспоминаний, и хоть сейчас у девочки был иммунитет к ментальному воздействию луввоков, Листик остановилась почти на пределе своей возможности «смотреть» из межпространства.

– Что-то его не видно, наверное, спрятался, – напомнила о себе до этого молчавшая Лиша, – надо ближе подойти!

– Нельзя, – остановила Листик сестричку, – видишь, серые тени? Это луввоки. Тарун их как-то подманил к этому месту, где вышел в мир, сам же от них закрылся. Луввоки всегда голодные и ищут добычу, они могут даже в ульме её находить и вытаскивать оттуда, но в межпространство они не забираются, только своими щупальцами здесь шарят. Поэтому этот мир так страшен, близко к нему даже в ульме подходить опасно и без должной защиты к нему приближаться нельзя! Тарун чувствует погоню, но обнаружить нас не может. Вот он и решил использовать луввоков – если есть погоня, то эти твари выдернут преследователей и из межпространства! Ведь это только мы так далеко смотреть можем, а другим, кто так может из ульма выглядывать, надо ближе подойти. Луввоки схватят, а Тарун увидит, кто за ним гонится. Поняла?

– Ага! – кивнула Лиша и тут же спросила: – А если увидит нас, что делать будет?

– Ну не знаю, – пожала плечами Листик, – скорее всего, нападёт. Но не бойся, здесь он нас не увидит.

– Так что же нам делать? – снова задала вопрос Лиша.

– Ждать!

– Мне неудобно здесь стоять, я есть хочу! – заныла рыжая малышка, Листик погладила сестричку по голове и предложила:

– А ты ножки подожми, как будто сидишь или лежишь, здесь так можно.

– А кушать здесь можно? – заинтересовалась Лиша, поджавшая ноги и устроившаяся словно в мягком кресле. Листик отрицательно покачала головой:

– Здесь нечего кушать, это ульм! Тут только тарулла кушает. Она ловит тех, кто здесь ходит, или сама высовывается отсюда в миры, куда может высунуться, и хватает, что попадётся.

– А нас тарулла не съест? – забеспокоилась Лиша, Листик, улыбнувшись, ответила:

– Нет, если она появится, то мы её почувствуем и убежим, но таруллы большая редкость, я только одну в ульме видела и то далеко, ещё одну, когда она в мир пыталась пролезть, в Геллу.

– А сколько нам тут ждать, – снова заныла Лиша.

– Недолго, лувокки такие твари, что едят всё, в том числе и магию. Поэтому на Сэркэле нельзя долго находиться, они магическую защиту рано или поздно сгрызут и доберутся до того, кто её поставил. Тут есть всего два места, где можно передохнуть между прыжками. Там специальные камни-амулеты, они включают защиту, когда между ними кто-то появляется, и выключают, когда уходит.

– Но тогда луввоки могут ждать около этого места и, когда там кто-то появится, быстренько съесть защиту! И добраться до того, кто там спрятался! – предположила Лиша. Листик покачала головой и стала объяснять:

– Защиту не так-то просто съесть. А лувокки не настолько умные, чтоб догадаться, что появление защиты в этом месте не случайное. Да и ждать, пока кто-то воспользуется этим местом можно очень долго, этот мир предпочитают обходить.

– Ага! – кивнула Лиша, сделав донельзя умный вид, будто она поняла все, что ей говорила старшая сестра и тут же спросила: – И долго мы будем ждать?

– Уже скоро, лувокки уже собрались вокруг того места, где затаился Тарун. Видишь серые тени? Да много как! Где он там спрятался, мы не могли увидеть, да и сейчас его не видим, потому что затаился и не двигается. А место уже можем определить точно. Тарун хотел нам ловушку сделать, а попал в неё сам, – засмеялась Листик.

– Ага! – поддержала сестру Лиша. – Счас лувокки съедят его защиту, а потом его кушать примутся. Он испугается и выскочит оттуда, тут-то мы его и…

– Нет, – отрицательно покачала головой Листик, – ничего мы с ним делать не будем, силы не хватит. Будем следить дальше.

Лиша засопела, она не могла поверить, что её храбрая сестра испугалась, Листик это поняла и пояснила:

– Он с помощью своих куполов набрал большую силу, и мы с тобой с ним не справимся. Он с нами тоже…

– А почему? – тут же спросила рыжая малышка, Листик засмеялась:

– А не догонит, мы быстрее бегаем!

– Ага! – Лиша заулыбалась и, поглядев на серые тени, висящие над зелёным морем джунглей, спросила: – А деревья? Если лувокки едят всё, почему они не съели деревья?

– Не знаю, – пожала плечами Листик, – может, здешние растения ядовитые, может, есть какая другая причина. Здесь нет никаких зверей, только вот такие зелёные джунгли. Весь мир покрыт такой зеленью, морей и океанов нет, только ближе к полюсам нет растительности. Там каменистая пустыня, но и туда лувокки залетают.

Лиша не успела задать новый вопрос, её внимание привлекло происходящее над участком леса, где клубились серые тени. Они остановились, прекратив своё беспорядочное движение, и стали чёрными. От спустившихся ниже лувокков к джунглям потянулись такие же, как они сами, чёрные жгуты-щупальца. Листик удовлетворённо кивнула:

– Нашли и начали грызть. Судя по тому, что Тарун не бросился сразу убегать, он не знает, что лувокки могут прогрызть его защиту. Что ж, подождём ещё немного.

– Ага, – сказала Лиша, казалось, ожидание утомило её, тем более что ничего интересного не происходило. Ну стали серые тени чёрными, а у них появились щупальца. Издалека это впечатления не производило, и Лиша задала очередной вопрос, переключившись на другую тему:

– Листик, а этот маг, которого я там, на дороге, поймала… Он же очень сильный был, а Рамана говорила, что он троечник. Ты же говорила, чтоб стать сильным магом, надо много учиться, а троечник – это тот, кто не учится. Ведь так?

– Масин фон Крунов, – задумчиво начала Листик, – студент-троечник, учился на курс старше меня с Милисентой, факультет некромантии. Компанейский парень, участвовавший во всех студенческих пирушках и посиделках, но всегда приходивший на готовое, как-то на это внимания не обращали. Почти всегда душа компании, готовый поделиться свежими новостями, больше похожими на сплетни. Поделится с тобой сплетнями о других и с другими о тебе, в постоянном поиске – где бы заработать, но так, чтоб особо не напрягаться. Представив меня будущему директору кабаре «Золотой Дракон» как художницу, он с этого простоватого полуорка потом взял плату за то, что нашёл для него нужного мастера. Тогда Масин ещё и сильно обиделся, что его не угостили, в смысле не налили. Дядюшка Гром хоть и простак, но на халяву не наливал, да и сейчас не наливает. Я тебя как-нибудь туда свожу, ну, в кабаре «Золотой Дракон», оно и сейчас работает, там такое мороженое вкусное! А дядюшка Гром по-прежнему его директор, такой солидный стал. А Масин… Я думала, он бедный, потому и заработок ищет, но потом узнала, Милисента рассказала, ему из дома достаточно присылали, а он всё время бедным прикидывался.

– А откуда Милисента узнала? – поинтересовалась Лиша.

– Милисента тогда ещё принцессой была, принцессой-наследницей, её хотели убить. Вот она и относилась ко всем новым людям с недоверием, проверяла. Её понять можно, когда детство и юность в сплошных покушениях, поневоле осторожной будешь. Мы тогда представлялись как жительницы отдалённого баронства.

Листик улыбнулась, видно вспоминая, а Лиша насупилась:

– Его не силы лишать надо было, а совсем убить!

– Это легче всего сделать, да и не за что его было убивать. Слабый человек, хоть и маг, поддался соблазну. Он всю жизнь завидовал другим, более успешным, но сам, чтоб достичь успеха, усилий не прилагал. А тут… Всё сразу и за, как ему казалось, очень малую плату. А лишить мага силы… Для него это страшнее чем смерть, но Масина всей силы не лишили, немного оставили, теперь у него уровень сельского знахаря. Как раз для той деревни лысых атаманов, – хихикнула Листик и, став серьёзной, добавила: – Если он будет использовать свои оставшиеся способности не во вред людям, скажем, будет их лечить, Милисента вернёт ему силу…

– Листик, смотри! – закричала Лиша, показывая на разлетевшиеся в стороны чёрные тени. Их распугал, а может, просто отбросил огромный огненный сгусток, поднявшийся над джунглями. Лиша уже не предлагала напасть, а смотрела с некоторой опаской, которую она и высказала Листику: – Смотри, какой здоровый, наверное, очень сильный, как с таким справиться?!

– Ага, большой, – согласилась Листик, – но размер не всегда имеет значение, в данном случае – соответствует силе. А этот Тарун достаточно сильный, но то, как он попал в свою же ловушку, говорит, что он не достаточно умный… Не может такого быть, чтоб он не знал здешних особенностей, раз здесь прятаться решил и засаду устраивать.

– Ага! Хитрый! – вставила рыжая малышка, её старшая сестра кивнула:

– Хитрый, но это не значит умный. А ещё очень самонадеянный – подманить лувокков и сидеть среди них… Это надо быть очень глупым или считать себя очень могучим.

– Ага, очень могучий, – согласилась Лиша, подтверждая слова Листика, и сделала вывод: – Поэтому не будем нападать сейчас, но он очень самонадеянный, обязательно во что-то ещё вляпается, тогда и нападём! Правильно?

– Там посмотрим, – кивнула Листик, внимательно глядя на огненный шар, зависший над зелёным морем джунглей. Вокруг него чёрными тенями метались лувокки. Листик прокомментировала: – Огненная защита – единственная, которую лувокки не могут прогрызть. Но, поддерживая такую защиту, в ульм невозможно прыгнуть.

– Ага! – понятливо кивнула Лиша. – Снять защиту не может, потому что эти страшные и чёрные нападут, а убежать не получится – защита не пускает! Совсем глупый, попал в такую ловушку!

– Посмотрим, как он из этого положения выпутываться будет, – предложила Листик, а Лиша поудобнее устроилась в воображаемом кресле. Некоторое время ничего не происходило – огненный шар висел, не предпринимая никаких действий, а затем поплыл над джунглями, сначала медленно, а затем всё быстрее, и быстрее. Листик и Лиша, не выходя из межпространства, последовали за Таруном, при этом рыжая малышка не поменяла своего положения, словно и дальше продолжала сидеть в мягком кресле. Глянув на сестричку, Листик покачала головой, то ли осуждая, то ли высказывая одобрение, Лиша уже достаточно хорошо освоила перемещение в ульме, но делала это слишком небрежно. А Тарун, разогнавшись, опередил лувоков и, бросив в них свою огненную защиту, ушёл в ульм.

Гонки в межпространстве продолжились: Тарун снова уходил мелкими прыжками, время от времени выныривая из ульма в надежде, что преследователи потеряют бдительность и вывалятся прямо ему в руки. Листик и продолжавшая развалившись сидеть в воображаемом кресле Лиша останавливались вне досягаемости щупов Таруна. Видимо, это надоело куполостроителю, и он, не выходя из межпространства, сделал несколько резких поворотов, Листик и Лища повторили эти действия. После одного из уж очень крутых поворотов окружающий девочек серый туман сменился буйством красок.

Ульм, или межпросранство, большинству разумных видится серым туманом. Проходя межмировые переходы, они пересекают очень тонкую полосу этого тумана, преодолевая огромные расстояние меж мирами. С помощью специальных амулетов можно ходить по ульму, такой переход длится дольше, чем проход между мирами, идущий погружается в серый туман на более длительное время. Но такие амулеты позволяют пройти только в места известные идущему. Так ходят дракланы, в большинстве имеющие такие амулеты (не у всех дракланов они есть). Поэтому, чтоб найти мир для захвата, дракланы пользуются обычными переходами, а уж потом «ходят» туда с помощью амулета. Снежным драконам такой амулет не нужен, они сами являются как бы таким артефактом. Но и они могут «пройти только туда, где уже были, или туда, куда их «зовёт» другой снежный дракон. Но есть те, для кого ульм видится не густым серым туманом, а как открытое пространство, чуть покрытое серой дымкой, в котором видны все миры. Они могут «зайти» в межпространство где угодно (те, у кого есть амулет, и снежные драконы тоже могут «зайти» где угодно, а вот выйти…) и выходят там, где хотят. Они видят окружающие миры и что в них происходит из ульма, могут ещё «высунуться» из межпространства (хотя им самим, чтоб «посмотреть», этого не надо), чтоб показать, мир куда идут, тем, кого ведут с собой. Такое могут только старшие боги, да и то не все, младшие боги и хранители так не могут, они привязаны к своему миру. Листик, Милисента и Лиша умели «ходить» и «видеть» в ульме.

Но сейчас, казалось, девочки утратили эту свою способность, вокруг вместо привычной картины множества миров, далёких и близких, чуть затуманенных серой пеленой ульма, было буйство красок! Разноцветные мазки сменяли друг друга в неистовом калейдоскопе. Мало того, что они двигались с бешеной скоростью, так они ещё и меняли цвета! Лиша растерялась, казалось, она вот-вот расплачется. Листик была не в лучшем состоянии, она тоже растерянно моргала глазами.

– Ха-ха-ха, – раздался громовой голос, – попались! Долго я за вами гонялся и наконец поймал!

– Ага! Это неизвестно кто за кем гнался и кто от нас улепётывал! – дерзко ответила Листик. Лиша, хоть как ей не было страшно, поддержала сестру:

– Это мы тебя поймали! Сейчас как ухватим за шкирку да вытянем на чистую воду!

– Лиша. На чистую воду выводят, а… – тихо начала Листик.

– Ага, я знаю, – перебила сестру рыжая малышка и, сдвинув бровки, грозно прокричала: – Выведем на солнышко!

Лиша не ограничилась своим грозным заявлением, а со всей силы ударила огнём в ту сторону, откуда, как ей казалось, раздавался этот пугающий голос. Хохот раздался снова, видно, тот, кто устроил эту ловушку, упивался своей силой и положением девочек. У Лиши потекли слёзы, но не от страха, а от обиды, и она снова из всей силы ударила огнём, чем снова вызвала издевательский хохот. Листик, внимательно слушавшая и смотревшая прищуренными глазами, совсем не в ту сторону, куда Лиша била огнём, выпустила рой ледяных стрел. И, видно, попала в цель, потому что хохот оборвался. Исчезла и круговерть красок вокруг девочек, уступив место привычной дымке ульма, расцвеченной искорками миров, чуть прикрытыми серым туманом. Недалеко от девочек отплёвывался большеголовый карлик, впрочем, карликом он уже не выглядел, достигая в высоту почти три человеческих роста.

– Начал трансформацию, – прошептала Листик и столкнула Лишу с воображаемого кресла. Ухватив его, будто это был настоящий предмет мебели, кинула в Таруна, продолжавшего отплёвываться от чего-то, напоминавшего ледяную стрелу. Летящее с низким гулом и увеличивающееся в размерах, уже вполне осязаемое кресло попало Таруну в голову, сбив того с ног. Это действие было настолько неожиданным и простым, что Тарун ожидавший магического нападения, а не такого хулиганского поступка, оказался неподготовленным к такой атаке. Но он быстро опомнился и, то ли зарычав, то ли захрипев, начал подниматься на ноги.

– Если очень хочется посидеть, то кресло обязательно появится! – прокомментировала свой поступок Листик.

– Ага! Появится! – согласилась Лиша и запустила в полёт второе кресло. Уже почти поднявшийся на ноги Тарун снова упал.

– Я вас сейчас… – проревел Тарун, начавший превращаться в косматое чудовище.

– Сначала догони! – крикнула Листик, а Лиша показала язык, и девочки исчезли. Но убегать они не стали. Сделав круг, вышли к беснующемуся чудовищу с другой стороны. Лиша, глядя на это большое и косматое недоразумение (имеющее шесть лап, три хвоста и костяной гребень вдоль лохматой спины), спросила у Листика:

– Чего это он? И почему в таком виде?

– Злится, судя по всему, он «ходить» по ульму умеет, а вот «смотреть» не очень у него получается. Ну такой вид… наверное, чтоб напугать, но я чувствую, что это не настоящий его облик, так, одна из личин. Зачем нормальному зверю шесть лап и три хвоста?

– Шесть лап – чтоб устойчивее стоять, а три хвоста… Наверное, чтоб махать можно было сразу в разные стороны, – сделала предположение Лиша и продолжила рассуждать: – Шерсть, чтоб тепло было, хотя зачем шерсть существу, обладающему такими магическими возможностями? Он и так себе тепло может сделать в любом холоде. А вот зачем ему такой драконий гребень на спине? Да ещё с такими острыми шипами? А поняла! Это чтоб яблоки носить! Как тот зверёк, что ты мне в лесу показывала! Ёжик!

– Скорее, тыквы и арбузы, шипы-то вон какие большие! – хихикнула Листик.

– Не-а, арбузы нельзя! Вытекут, пока донесёт, – возразила Лиша, чем вызвала у Листика очередной приступ смешливости. В этот момент зверь развернулся мордой к девочкам, четыре глаза, огромный рот с такими же зубами впечатляли, Лиша сразу же отметила:

– А зубы-то о-го-го! Во рту не помещаются! Зачем такие? Ими же кусать неудобно!

– Этот облик у него чтоб пугать, а не сражаться, – ответила Листик, а зверь начал менять внешность и снова стал карликом. Оглядевшись, словно чувствуя, что за ним подсматривают, карлик «прыгнул». Гонка продолжилась, но на этот раз девочки шли не следом за Таруном, а как бы сбоку. Такой способ преследования таит опасность – потерять того, за кем следят. Но Листику, да и Лише, это не грозило, они-то «видят» в межпространстве. Тарун, видимо, об этом не догадывался, так как он продолжил свою тактику коротких прыжков. Несколько раз он устраивал ловушки, подобные той первой, в которую попали девочки. Но в этот раз ловушки оставались пустыми, несмотря на это, Тарун, продолжал петлять, словно чувствовал преследование.

– А ты заметила? Тарун кружит вокруг мира сайше, твоего родного мира, – спросила Листик у Лиши, но та только заморгала большими зелёными глазами, она хоть и могла «смотреть» в ульме, но своего мира со стороны не видела, поэтому и не узнала. Листик продолжала: – Уже пятый круг делаем, непонятно, чего он так к твоему миру привязался. Ты не знаешь? Там, случайно, нет чёрного купола?

Лиша ещё больше заморгала, совсем растерявшись. А Листик попросила рассказать, помнит ли Лиша, как была поймана. Рыжая малышка сморщилась, видно, эти воспоминания были для неё неприятны, но всё же начала рассказывать:

– Было хорошо и тепло, ты же сама знаешь, как здорово внутри вулкана. Потом вдруг кто-то дёрнул и потащил меня оттуда, становилось всё холоднее и холоднее, я чуть не замёрзла. Потом мы, вместе со мной выдернули моих братьев и сестричек, оказались заперты в той ловушке, ну той, откуда ты меня вызволила. Там тоже было холодно, не так, как тогда, когда меня тащили, но всё равно – неуютно!

– Да, если холодно и неуютно в раскалённой пустыне Айдары… – хмыкнула Листик и, улыбнувшись, добавила: – Хотя после огня вулкана, там, действительно, не жарко.

– Ага, – кивнула Лиша, а Листик, глядя на манёвры Таруна, задумчиво произнесла:

– Похоже, нам придётся окунуться в твои родные вулканы, Тарун плетёт вокруг твоего мира какую-то сеть, причём её ловчая направленность не наружу, а вовнутрь!

– А он нас не поймает? – с опаской спросила Лиша, Листик помотала головой:

– Энергии сети не хватит, чтоб нас удержать, он плетёт сеть явно не для нас, та ловушка, в которую мы чуть не попали, была гораздо мощнее, энергии там на порядок было больше.

– Тогда чего мы ждём? Полетели!

Маленький огненный сгусток устремился к клокочущей поверхности мира, вслед за сестричкой туда же полетела и Листик. Только нырнув в лаву вулкана Листик почувствовала неладное и, подхватив Лишу, рванула в сторону от того извергающего огонь жерла, в которое они уже почти погрузились. Уйдя в сторону, при этом пробив стенку этого вулкана-горы, нырнули в другой вулкан поменьше и уже там устремились на глубину, где потоки раскалённой лавы хаотически перемещались. Только там два огненных вихря остановились, словно пытаясь отдышаться.

– Попались, – сообщила Лише Листик, – Тарун превратил в чёрный купол весь твой мир. Потому он такую слабенькую сеть сделал, она ему просто не нужна. Приготовься. Сейчас твои сородичи начнут нас ловить.

– А давай спрячемся в мой вулкан? – предложила Лиша. Листик возразила:

– Боюсь, не получится, скорее всего, он занят и, возможно, там нас уже ждут. Хотя… Не всё ли равно где нам придётся драться.

– Ага, – согласилась Лиша, – а может, и не придётся, это всё-таки мой вулкан!

Два огненных вихря, большой и маленький, снова запетляли среди раскалённой лавы и, остановившись, начали подниматься вверх. Неожиданно Листик резко затормозила и обеими руками прикоснулась к относительно твёрдой стенке. Огненный вихрь замер, если так можно сказать о вихре, и почти слился с каменной стеной. Так продолжалось довольно долго, и Лиша забеспокоилась и стала тормошить уже почти окаменевший вихрь. Листик развернулась и втащила Лишу в камень.

– Ой! Тут тесно! – заныла Лиша, Листик ответила:

– Зато безопасно, здесь нас Тарун не достанет и сайше не найдут!

– Шевелиться трудно, – продолжала ныть Лиша.

– А ты замри, – посоветовала Листик.

Некоторое время сёстры пребывали в неподвижности. Словно сами превратились в камень, затем Лиша начала недовольно сопеть. Всё-таки огненному существу тяжело изображать камень, об этом она и сказала Листику. Та согласилась и пояснила, что сайше так не могут, поэтому никто из них и подумать не может, что кто-то на такое способен. А вот Тарун может догадаться и, скорее всего, уже понял, что произошло, но найти сестёр не может.

– А почему? – заинтересовалась Лиша, забыв об испытываемых неудобствах. Листик ответила:

– Я поговорила с твоим миром, ему не нравится, что Тарун из него тянет силу и подчинил себе здешних обитателей. В этом мире нет хранителя, да он и не нужен был, если каждая сайше, как бы является хранителем своего вулкана. Но такое положение дел позволило Таруну подчинить поодиночке всех сайше себе, ведь они каждый за себя. Вот так и получилось, что защитить мир некому. Мы договорились – помочь друг другу.

– А как ты смогла поговорить с миром? – удивилась Лиша, Листик попыталась растолковать:

– Ты же чувствуешь свой вулкан, даже сейчас, когда ты уже не совсем сайше, а снежный дракон. Представь, что мир – это большой вулкан. Представила?

– Ага! Вернее, нет. Я могу поговорить со своим вулканом и попросить его о чём-то, а он просто делает то, что мне хочется! А сейчас, даже с вулканом это сделать не могу, а ты говоришь – поговорить со всем миром!

– А что тебе хочется? – поинтересовалась Листик, Лиша, задумавшись на мгновение, ответила:

– Чтоб лава была горячей и чтоб становилась вкусной, когда я есть хочу, – маленький каменный огонёк, озвучив свои желания, тут же заканючил: – Есть хочу! Сколько мы так будем стоять?

– Чувствуешь вулкан, он тебя согревает, кормит, а защитить не смог, – задумчиво произнесла Листик, не слушая меньшую сестрёнку. А та продолжала ныть:

– Есть хочу! Сколько мы гоняемся за этим Таруном и ни разу не поели!

– Попроси у своего вулкана, – предложила Листик.

– Просила! Он не даёт! И вообще меня больше не слушает! Я его не чувствую! – очень обиженно заявила Лиша.

– А ты хорошенечко попроси, попроси так, как будто твой вулкан очень большой, гораздо больше чем ты привыкла, ну же!

Лиша попросила, как ей говорила Листик, так попросила, что огненный вихрь, которым она была, потемнел и через несколько мгновений поглотил светлый комочек, возникший перед ним. Лиша довольно облизнулась (если это можно сказать об огненном вихре) и сообщила:

– Вкусно! Гораздо вкуснее, чем раньше! А откуда ты знала, что он мне ответит? Этот большой… И кто он?

Листик улыбнулась (опять же – если так можно говорить об огненном вихре) и ответила Лише:

– У него пока нет имени, но он очень хочет, чтоб его назвали и не возражает, если это сделаешь ты.

– А почему он? Может это она? Такая ласковая… – начала Лиша, Листик ответила:

– Он или она очень молодая, она только, только себя почувствовала. Это от тебя зависит, будет он или она, как решишь и как назовёшь.

Лиша серьёзно кивнула и к чему-то прислушалась, затем сообщила, обращаясь к кому-то невидимому:

– Лишана, нравится тебе такое имя? – и уже Листику сказала: – Она хочет, чтоб её звали как меня, а ещё она говорит, что нам поможет, только её надо освободить от тех чёрных жгутов, которыми её оплёл гадкий Тарун! Листик, только я всё же не поняла, кто она такая? И как она попалась в сети к Таруну?

– Лиша, Лишана – это твой мир и он тебя выбрал…

– Как выбрал, кем выбрал и куда? – Лиша засыпала сестру вопросами, но та не стала отвечать, только буркнула «мол, потом» и рванула вверх. Из огненного жерла вырвались два огненных вихря и, сразу перейдя в горизонтальный полёт, устремились к ближайшему тёмному пятну над раскалённой поверхностью мира. Чёрный узел гигантской сети, оплетающей Лишану, мерно пульсировал. Два огненных вихря, подлетевшие к этому узлу, разом ударили по нему огнём, но никакого вреда не причинили. Не сбавляя скорости, вихри пролетели над узлом и, сделавкрутой разворот, ударили в пульсирующую черноту ледяными стрелами. Ещё одного такого удара не потребовалось, во время второго разворота Листик и Лиша увидели, как черноту пересекают огненные трещины, разбивая её на кусочки, которые поглощала лава, выплеснувшаяся рядом с узлом сети Таруна. Огненные вихри, не останавливаясь, следуя указаниям в виде огненных сполохов, бегущих по земле, полетели к следующему узлу. Сама сеть была невидима, только её узлы выделялись на раскалённой, озаряемой зарницами извержений поверхности мира чёрными кляксами.

Когда Листик и Лиша уничтожили седьмой узел, на них надвинулась тёмная тень. Такая темная, что, казалось, и раскалённая земля потускнела. Тень была как бы сама по себе, поскольку светила у этого мира не было, или оно было настолько слабое, что его не было заметно в отблесках огня извергающихся вулканов и свечения раскалённой поверхности этого мира. Казалось под тенью, до этого буйствующий огонь гас и становилось холодно.

– А вот и Тарун пожаловал в своём истинном обличье, – произнесла Листик, глядя на огромное облако, напоминающее дракона. Лиша съёжилась и запаниковала:

– Лишана говорит, что нам поможет, хоть его и боится. Я тоже боюсь, это дракон, да? Такой огромный, даже больше деда! Он сейчас на нас нападёт! Что же нам делать? Убежать мы не сможем!

– Дракон, – согласилась Листик и, глядя на огромное существо закрывшее полнеба, очень спокойно сказала: – Огромный, даже очень. Но нападать на нас сразу не будет, сначала попытается нас захватить, используя твоих сородичей.

Только сейчас Лиша, чьё внимание было поглощено огромным драконом, увидела множество сайше, летящих со всех сторон к сёстрам. Казалось, что такому обилию огненных вихрей противостоять нельзя, о чём Лиша и сказала Листику, та спокойно ответила:

– Тарун их подчинил, отсёк от влияния родного мира. Твои сородичи очень привязаны к своим вулканам, а потеряв эту связь, стали беспомощны. Вот они и делают теперь, что Тарун им велит. Но сейчас эта связь, связь с родным миром снова появится. Чувствуешь? Мы разрушили сеть, ещё много узлов осталось, но сеть Таруна сайше уже не удерживает.

– Ага! – согласилась Лиша, и посмотрела на атакующих сайше, те разом изменили направление полёта и ушли вниз, нырнув в появившиеся внизу лавовые озёра. Лиша удовлетворённо кивнула (кивнул уже золотистый дракон, она, как и Листик, поменяла ипостась, и теперь обе сестры стали драконами) и сообщила:

– Я им сказала, что они свободны, что гадкий Тарун над ними власти уже не имеет, и они так обрадовались! Но всё равно боялись, что их снова в плен захватят. Тогда я попросила Лишану, и она пообещала, что доведёт каждую и каждого сайше до их вулканов, ну, ты видела?

Листик не ответила, только кивнула, её внимание было сосредоточено на огромном драконе, вроде как растерявшемся: ожидаемая им атака сайше на разрушительниц его сети не состоялась. Сеть была не настолько разрушена, чтоб пленённые им сайше вышли из-под контроля, но это случилось! И вот Тарун, несмотря на свой грозный вид, растерялся – его сверхнадёжная конструкция дала серьёзный сбой, потому что её начали разрушать какие-то мелкие нахалки! Листик, решив этим воспользоваться, атаковала, понимая, что особого вреда гигантскому дракону не нанесёт, но надо было как-то уходить из мира сайше, пока блокирующий этот выход Тарун не опомнился. Но стремительно летящие Листик и Лиша не смогли преодолеть и половины пути до своего противника, как были отброшены мощным ударом. Очень сильный комбинированный удар пламени и чистой силы был в то же время каким-то небрежным, словно этот огромный дракон просто отмахнулся от чего-то незначительного, как будто человек, старающийся прибить надоедливого комара – бьёт одного, а сила удара достаточна, чтоб прибить всех назойливых насекомых в округе. Дракончиков отбросило к самой земле и, возможно, об неё бы и ударило, но поверхность мира стала мягкой, и Листик с Лишей словно оказались лежащими на мягкой перине. Дракончики тут же нырнули в озеро ярко-оранжевой лавы, что оказалось под ними. Короткое путешествие по раскаленным недрам мира – и Листик с Лишей снова выскочили из очередного вулкана и устремились вверх, на этот раз не атакуя, а просто стремясь удрать, воспользовавшись отсутствием гигантского дракона над ними. Но Тарун появился и опять отбросил дракончиков к раскалённым скалам на поверхности мира, спрятавшись под одной из них Лиша спросила у Листика:

– А почему бы нам не уйти в ульм прямо отсюда?

– А ты попробуй, – предложила Листик, Лиша напряглась, но ничего у неё не получилось. Больший золотой дракончик грустно улыбнулся:

– Не получится, я уже пробовала, и Лишана говорит, что это не её свойство, кто-то, ты, наверное, догадываешься кто, нас здесь держит.

– Но зачем это ему надо? Он же не может здесь нас никак достать! Лишана не позволит!

– Не знаю, может, у него на этот счёт есть какие-то планы, а мы не можем же здесь вечно прятаться.

– Ага, вечно здесь сидеть будет грустно, но голод нам здесь не угрожает, – ответила Лиша и, достав из воздуха раскалённый до ярко-белого цвета комочек, стала с аппетитом его уплетать. Увидев, что Листик на неё только смотрит, Лиша разломила то огненное, что держала лапками, пополам и протянула кусочек сестре: – На, попробуй, вкусно!

Листик с опаской взяла этот кусочек, всё-таки одно дело купаться в раскалённой лаве, совсем другое дело – её есть! А Лиша так настойчиво предлагала, что Листик не выдержала (она уже основательно проголодалась и в отличие от Лиши ничего ещё не ела) и осторожно лизнула. Раскалённый с виду кусок неизвестно чего по вкусу был точь-в-точь как мороженое. Некоторое время сёстры увлечённо лакомились раскалённым мороженым. Потом сытая Лиша посмотрела вверх и воинственно сказала:

– И что нам с этим здоровым сделать? – но на этом маленький дракончик не успокоился, он громко закричал: – Эй ты, пузатый! Убирайся отсюда, пока цел!

Видно мороженое было не только сладким, потому что Листик поддержала младшую сестру:

– Кому сказали? Иди отсюда! Ишь, полнеба закрыл, летать не даёшь!

Голоса девочек громко прозвучали, и огромный дракон услышал, комбинированный удар огня и силы обрушился на то место, где подкреплялись огненным мороженым две юные нахалки. Но их там уже не было, Лишана их спрятала и переместила в другое место, сами они это сделать не успели бы, уж очень внезапным был удар. Листик посмотрела на то место, где они только что были, даже на фоне общей кипящей огнём равнины, оно выделялось особо ярким свечением. Листик и Лиша одновременно замерли, первым очнулся маленький дракончик и сообщил:

– Лишана говорит, что не пострадала, ей даже понравилось – столько энергии ей вернули. Листик согласно кивнула:

– Ага, мне Лишана тоже самое сказала. Если ей понравилось, продолжим.

И Листик с Лишей с удвоенным рвением стали дразнить огромного дракона, тот не стал церемониться, а продолжил удары, наращивая их мощь. Поверхность мира кипела, и Лишана уже не успевала прятать дракончиков, им теперь пришлось самим уворачиваться, несколько ударов почти достигли цели.

– Ого, а Тарун разошёлся не на шутку, как лупит! – выдохнула Листик, когда дракончики уворачивались от очередного удара.

– Ага! – только и смогла сказать Лиша, подтверждая наблюдения старшей сестры. Лишана уже не помогала дракончикам, она просто не успевала за разворачивающимися событиями. Листику и Лише пришлось полагаться только на свои силы, и они в бешеном темпе метались над пышущей жаром поверхностью, не пытаясь уйти в глубину, потому что было неизвестно, как поступит в этом случае Тарун. Было похоже, что у него хватит силы достать сестричек на любой глубине, но там, в лаве, у дракончиков уменьшалась возможность манёвра.

– Ой! Что же нам делать! – подала голос Лиша, когда они с Листиком с трудом ушли от очередного удара огненной силы. – Такой жар, даже мы не выдержим!

– Будем драться! У меня есть аргументы в этом споре! Тарун объявил мне войну, так пусть это будет для него последний бой! – решительно заявила Листик, начиная атаку.

– Ага! – Лиша присоединилась к сестре, и два дракончика, выписывая сложную траекторию, устремились к огромному дракону, чёрной тучей нависающему над ними. Но достичь своей цели дракончикам не удалось, они снова были отброшены ударом силы и огня. Удар должен был смять дерзких малявок, но этого не произошло – они сумели вывернуться и их только слегка зацепило. Второй удар, который должен был окончательно решить исход этого сражения в пользу Таруна, не достиг цели не потому, что Листик и Лиша снова сумели уклониться, а потому, что огромный дракон был атакован сверху. Слаженный огненный удар ему нанесли одновременно вышедшие из подпространства четыре дракона: бронзовый, золотисто-изумрудный, светло-каштановый и серебряный. Удар не причинил чёрному чудовищу значительного вреда, но отбросил вниз, позволив Листику и Лише проскочить мимо него к своим подругам.

– Вы вовремя пришли, – произнесла запыхавшаяся и немного помятая Листик, всё-таки удары Таруна ни для неё, ни для Лиши не прошли даром.

– Ага! – поддержала сестру Лиша и небрежно добавила: – Поможете нам справиться с этим дылдой, хотя мы уже его почти победили! Осталось чуть-чуть! Вон он, еле дышит.

Но вопреки утверждению Лиши, чёрный дракон извернулся и атаковал сам. Удар был ещё сильнее, чем предыдущие, разноцветные драконы хоть и выставили защиту, но были разбросаны в разные стороны. Видно, Тарун этого и добивался, он атаковал ближайшего к нему светло-каштанового дракончика, но не так как раньше – огненно-силовым ударом, а схватив лапой. Лапа огромного дракона напряглась, казалось, он вот-вот раздавит своего светло-каштанового пленника, но гигант был атакован тремя золотистыми дракончиками. Милисента, Листик и Лиша не стали бить ни огнём, ни ледяными стрелами, разогнавшись, дракончики врезались в чёрное тело и стали рвать его когтями. От неожиданности Тарун выпустил Тиассу, и она упала на пылающую равнину и тут же в ней пропала. А дракончики прыснули в разные стороны, не давая гиганту схватить себя лапой (ударить огнём он тоже не мог, так как зацепил бы и себя). А дракончики напали снова, конечно, их когти были нестрашны гиганту, но сильно раздражали, отвлекали. Пока он отмахивался от назойливой мелюзги, светло-каштановый окончательно спрятался. Дракончики снова разлетелись в разные стороны, но на этот раз нападать не стали, а кружились со своими бронзовой и серебристой подругами на безопасном расстоянии. Гигантский дракон заревел так, что заложило уши, и попробовал достать группу драконов очередным огненно-силовым ударом.

– Здоровый во всех отношениях, – сказала Рамана, – достать мы его не можем, он нас тоже, убегать нам нельзя – он поймает Тиассу! Он не даст ей уйти из этого мира, а потом выцарапает оттуда, куда она спряталась!

– Лишана не позволит, – заявила Лиша. Рамана поинтересовалась кто такая Лишана и, получив исчерпывающий ответ, внимательно посмотрела на Лишу, а потом перевела взгляд на Листика, та кивнула:

– Именно так, мир выбрал Лишу своим хранителем. Теперь он, вернее – она, не бесхозный. Мир носит имя Лишана, и Тиассу он спрячет, Таруну не отдаст.

– Это хорошо, что спрячет, ей очень досталось, – в свою очередь кивнула Рамана, – но Тарун не выпустит Тиассу из Лишаны, видишь…

Рамана не успела сказать, что хотела, чёрный дракон стремительно, что совсем не ожидалось от такой туши, напал. Целился он в Листика, и ему удалось её схватить. Зажав изумрудно-золотистого дракончика в кулаке, чёрный исполин победно заревел:

– Всё рыжая! Как ты не бегала, пришёл твой конец! Много ты мне крови попортила, но…

На этот раз чёрный дракон закончить не успел, повеяло холодом и появился снежно-белый дракон (не намного уступавший в размерах чёрному), его рык заглушил рёв чёрного:

– Стой, Таруниарам! Остановись!

– Обязательно остановлюсь, только сначала раздавлю твоего ублюдка, Инедириазим! – рёв черного дракона стал ещё громче, он поднял лапу, в которой была зажата Листик, но ничего сделать не успел, Инед ударил, но не огнём, а холодом. Таким холодом, что побивает самую толстую шкуру-броню, гасит первозданный огонь, ломает кости и выворачивает суставы. Холод был такой силы, что погасил огонь на поверхности Лишаны, этот холод почувствовали Рамана, Милисента, Салли и Лиша, хотя находились в стороне от направления удара Инеда. Даже этих драконов (несмотря на то, что они все принадлежали к роду снежных) обездвижил лютый холод. Чёрного дракона он не остановил, но замедлил его движения, но при этом лапа, державшая изумрудно-золотистого дракончика не разжалась. Дракон продолжая удерживать Листика, победно заревел. Но этот рёв внезапно оборвался, в дракона один за другим стали втыкаться орочьи метательные топорики. Особого вреда они не причинили, но на какое-то время, совсем незначительное, отвлекли. Этим воспользовался орк на крылатом коне, метнув свой большой топор. Может чёрный дракон и смог бы увернуться или отбить летящий в него топор, но холод замедлил его движения. Оружие орка, увеличившееся в размерах попало в морду чёрного дракона, от неожиданности выпустившего золотистого дракончика. Листик выскользнула из захвата (холод не оказал на неё никакого влияния) и вместо того, чтоб бежать, бросилась на Таруна. В лапках изумрудно-золотистого дракончика появились два меча, которые она воткнула во вновь заревевшего чёрного исполина:

– Ты, Инедириазим, и твои ублюдки не сможете остановить меня! Ты всегда был слабее! Я всё равно убью это твое отродье, а потом займусь остальными и тобой тоже! Вы вставшие на моём пути к абсолютному могуществу, все умрёте и… – в этот момент чёрный дракон увидел, что сделала Листик. Её действия рассмешили гиганта, смех которого раскатился словно гром: – Аха-ха! Ты, козявка, думала, что сможешь меня этими зубочистками, изготовленными вашим спятившим…

Договорить чёрный дракон не смог, белое свечение, возникшее вокруг мечей, пошло по его огромному телу, словно поглощая его. Белый огонь, взрывообразно распространившийся, полностью поглотил огромного чёрного дракона, но не стал распространяться дальше – Листик протянула к этому огню свои лапки, и тот столь же стремительно, как увеличивался, втянулся в маленького дракончика. Тело Листика превратилось в белый огонь, ярко вспыхнувший и погасший и дракончик исчез.

– Гибель бога, набравшего такую огромную силу, сопровождается её выбросом, что приводит к катаклизму межмирового масштаба, – тихо, с ужасом произнесла Рамана и свистящим шёпотом добавила: – Смерть этого бога привела бы к гибели всех миров этого луча! Никто бы не смог спастись, не успел бы! А Листик забрала на себя…

– Листик! – закричала в отчаянье заметавшаяся Милисента. – Я её не чувствую! Её нигде нет!

– Листик! Я тоже… – всхлипнула Лиша, – она пропала, исчезла!

– Листик! – вслед за Лишей заплакала Салли – серебряный дракон. Лиша и Милисента обнялись и уже зарыдали во весь голос, к их рыданиям присоединилась Салли. Рамана и Саманта (белоснежный дракон, что появился вместе с Инедом) были близки к тому, чтоб тоже заплакать. Суровый орк, не стыдясь вытирал слёзы.

– Ах как хорошо! Как всё замечательно получилось! – произнёс мужчина, одетый в тогу, хоть и молодой, но выглядевший солидно и благообразно. Мужчина стоял на зелёном холме, окружённом серой дымкой ульма, чтоб пробить через межпространство такой тоннель из одного мира в другой, а затем его держать, надо обладать немалой силой. Мужчина, улыбаясь, продолжил: – Последний истинный дракон попал в простейшую ловушку, собрав для меня силу. Немного лести – и могучий дракон сделал то, что нужно было мне, нет, я на абсолютное могущество не претендую, но и равных среди богов теперь мне нет! Конечно, потом бы стал вопрос как от истинного избавиться, но рыжая смерть решила эту проблему наилучшим образом, сама при этом устранившись. Единственная, кто мог бы встать на моём пути, всё-таки возможность убить бога – это не шутка. Эта наглая рыжая дракона вызывала у меня определённые опасения. Но теперь всё великолепно разрешилось!

– Напрасно ты это затеял, Маримулл, – произнёс Инед, с прищуром глядя на бога грома и молнии. Тот презрительно усмехнулся:

– Ты теперь мне ничего не сделаешь, ледяной затворник, нет у тебя такой силы! – рассмеялся Маримулл.

– Напрасно ты это затеял, Маримулл, – повторил Инед и протянул в сторону зелёного холма руки, с них на бога грома и молнии полился огонь, похожий на тот, в котором сгорели Таруниарам и Листик. Маримул ничего не успел сделать, только удивлённо моргал. Огонь не причинил ему вреда, даже не напугал, и бог грома и молнии, презрительно усмехнувшись, спросил:

– И что? Что ты этим хотел показать, а Инед? Своё бессилие перед моим могуществом? Твой огонь не то что вреда, никаких неудобств мне не причинил!

– Я не знаю, что это за мир, где ты сейчас находишься, но надеюсь, что ты не успел там нажить врагов. Иди и живи, если сможешь, – серьёзно ответил Инед. Маримулл замер, прислушиваясь к своим ощущениям, и растерянно спросил:

– Что? Как? – и глянув на появившуюся рядом красивую статную женщину в белой тоге, жалобно произнёс: – Изизиаррочка! Что теперь…

Та, недослушав, презрительно усмехнулась:

– Кому ты такой нужен? Предупреждала я тебя – не связывайся с истинными!

Зелёный холм пропал, как и серый туман его окружавший. Саманта, с неприязнью, даже с ненавистью глядя на то место, спросила:

– Что с ним?

Ответил не Инед, а неизвестно откуда взявшаяся русая девушка в скромном платье. Бушующий под ногами огонь мира сайше её нисколько не смущал. Девушка обвела всех своими большими серыми глазами и пояснила:

– Инед лишил Маримулла божественной силы. Теперь это не бог грома и молнии, а обыкновенный смертный. От него отвернулась даже Изизиарра, его жена. Впрочем, этого следовало ожидать.

– Как? – повторила вопрос Маримулла Рамана.

– Как отвернулась? – переспросила русоволосая девушка и сама же ответила: – Вы же видели, как она это сделала, а как лишили силы? Маримулл был не прав, сила Таруниарама ему не досталась, только её видимость. Силу истинного дракона может взять только истинный дракон, что Листик и сделала. Убить истинного дракона кинжалами Халасса невозможно. Листик ударила своей сущностью, всю её вложив в этот удар, кинжалы выступили как проводник и только, а потом она собрала силу, что освободилась в результате гибели Таруниарама и передала её своему деду. Ты права, – девушка кивнула в сторону Раманы, – если бы эта сила произвольно выплеснулась, погибли бы все миры этого луча. А Инед использовал накопленную силу, для того чтоб лишить Маримулла божественности, теперь тот простой смертный, даже не маг.

– Тарун – истинный дракон, Инед – истинный дракон и Листик тоже истинный. А ты, когда увидела, что нарушается твоё хвалёное равновесие, уговорила Листика разобраться. Она наняла ватагу наёмников и вроде как отправилась выполнять какое-то задание, а на самом деле искала и уничтожала чёрные купола, так? – спросила у русоволосой Рамана. Та кивнула, а Рамана с ненавистью произнесла:

– Тогда Листик не погибла только потому, что её спасла Милисента. Листик была за гранью, и Милисента вытащила её оттуда, но тогда были разборки богов и демонов. А сейчас – истинных! Почему ты не остановил Таруна?! Почему сейчас не помог Листику?!

На вопросы, адресованные владыке ледяного мира, ответила русоволосая:

– Таруниарам – старший брат Инедириазима…

– Я хотел поговорить с братом, убедить его… – начал оправдываться Инед, опустив голову, Рамана перебила бога стужи:

– Поговорил! Убедил! А Листик погибла!

– Листик погибла-а-а! – зарыдала Лиша, отстраняясь от Инеда, который пробовал её утешать, и прижимаясь к Милисенте. А та посмотрела на владыку Айсгора обжигающим взглядом. Их обоих, уже не драконов, а девушку и девочку обнял и орк. Рамана же свой гнев направила на русоволосую:

– Радуйся, Анариэнна! Радуйся, великая богиня равновесия! Оно восстановлено, но какой ценой! Листика больше нет! Она погибла!

И несгибаемая, всегда уверенная в себе, Рамана заплакала. Плакали все, даже у Инеда глаза подозрительно блестели, только богиня равновесия была спокойна. Она, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала:

– Листик не погибла! Это могло случиться, если бы она была обычным драконом. А богиня так просто умереть не может. Она не могла так просто погибнуть, она просто развоплотилась и обязательно вернётся! Только надо подождать!

– Правда? – с надеждой спросила Лиша.

Эпилог

У хорошего хозяина воз не скрипит, слышно только шорох мелких камешков под колёсами, да мерный топот тягловых быков. Звуки сами по себе нейтральные, но приятные для слуха возвращающихся домой с ярмарки. Зур и Сурима молчали, а о чём говорить прожившим вместе уже двадцать лет? Тем более что ярмарка была удачна: с выгодой продали всё, что привезли, и с не меньшей выгодой купили, что хотели. Хозяйство у Зура и Суримы было крепкое, только вот детей Ирха им не дал, а какая семья без детей? Такая семья вообще теряет смысл. Сурима тяжело вздохнула, Зур нахмурился – опять об этом думает! Последнее время баба совсем извелась – по два раза на день в храм Ирхи бегает, да вот только без толку. Дорога повернула к опушке проклятого леса, здесь было самое нехорошее место: с одной стороны подступала чащоба, а с другой лежало непроходимое болото. Зур непроизвольно сжал амулет, защищающий от нежити и нечисти. Амулет не только защищал, но и предупреждал – если нагреется, то жди нападения. На этот случай у возницы под сиденьем лежал арбалет с зачарованными болтами. Конечно, такое оружие не по чину иметь простому селянину, но кто сказал, что Зур простой? Дорога завернула, огибая подступающие к ней кусты.

– Стой! – закричала Сурима, Зур непроизвольно натянул поводья, хотя в таком месте останавливаться опасно! Сурима тронула мужа за рукав, показывая в сторону кустов, там, словно только вышла из чащобы, стояла девочка. Немного смуглая, лет пяти-шести с копной рыжих волос на голове и россыпью веснушек на носу и вокруг него. Стояла, совсем не смущаясь, что голая и с интересом разглядывала большой воз с такими же большими быками, остановившимися прямо перед ней. Зур схватился за амулет – тот был холодным, но это еще ни о чём не говорило, возможно, это был морок, а хищная нежить или какой другой зверь подкрадывался с другой стороны! Зур зашарил рукой, нащупывая арбалет, а дура-баба спросила:

– Как тебя зовут, девочка?

Зур презрительно хмыкнул – зачем это говорить? И так видно, что это девочка, вот только девочка ли?

– Как твоё имя? – снова спросила Сурима, девочка пожала плечами. А Зур, уже вытащивший арбалет и чувствующий себя уверенно, прошептал, обращаясь к жене:

– Чего спрашиваешь? У нежити нет имён!

Девочка удивлённо посмотрела на мужчину, видно, услышала, что он сказал, посмотрела на направленный на неё арбалет и улыбнулась. Словно солнышко выглянуло из-за тучи, такая была эта улыбка. Сурима отвела в сторону арбалет (вот же дура-баба – фыркнул Зур), сказав при этом:

– Ты что? Спятил старый? Разве нежить улыбается?

Несмотря на возможную опасность, Зур почесал в затылке – действительно, нежить не улыбается, скалится – это да, но не улыбается! А Сурима снова спросила:

– Как твоё имя?

Девочка не ответила, только пожала плечами. Женщина задала следующие вопросы:

– Как ты сюда попала? Ты чья?

Девочка снова пожала плечами, на это раз ответив:

– Не знаю.

Девочка снова улыбнулась, показав слегка заострённые зубки, а ветер, чуть сдвинув рыжую прядку, приоткрыл немного заострённое ушко.

– Эльфа, – предположил Зур и засомневался: – А может, и не эльфа. Может, из лесного народа – полукровка.

Такое часто бывало – задержится мужик в лесу, тут его русалки и обкрутят. Могут под воду утащить, а могут и по прямому мужскому предназначению использовать. Потом под порогом его избы обнаружится свёрточек с пищащим (или кричащим) остроухим младенцем, у которого могут быть острые зубки. Жена, конечно, пилит мужа за поход на сторону, но младенца не принять в семью не может – русалка обидится и может отомстить. Хоть ребёночек и не русалка (или дриада, лешая – с кем там муж погулял?), но всё же… Бывало и наоборот – леший или козлоногий на девку, отошедшую далеко в сторону от товарок, собирающих грибы или ягоды, позарится, тогда и подкидывать младенца не надо – сам появляется в нужный срок. Вот и воспитывается такой (или такая) полукровка в селянской семье. Надо сказать, полукровки, что парни, что девки, красивые. Быстро себе пару находят, да и помогают лесные жители своим или семье их приютившей. Может потому, и живут люди у проклятого леса, что не чужие, всё же родня его жителям.

– Может, и из лесного народа, – почёсывая в раздумье затылок, повторил Зур, – только не младенец почему-то, они-то обычно младенца подкидывают.

Сурима с надеждой посмотрела на мужа, она была совсем не против, чтоб её благоверный погулял с русалкой, дриадой или ещё с кем, да и сама женщине была не прочь, но почему-то лесные жители обходили стороной эту пару. А Зур продолжал рассуждать:

– Откуда взялась, не знает, имени тоже не знает, точно не эльфа. Из лестных жителей? Думали – такая как они, а оказалась больше человеком. Но почему не помнит? Может, не хочет вспоминать? И говорить о своих лесных родственниках не хочет?

А Сурима достала крынку с молоком (вообще-то дома была корова и не одна, но вдруг в дороге перекусить захочется, а крынка-то не простая – молоко в ней не скисает), предложила девочке:

– Хочешь молочка?

– Хочу! – оживилась та и приняла крынку, не оторвалась, пока не осушила. Зур аж удивился – куда в неё столько лезет. А девочка, вернув пустую посудину, вежливо поблагодарила. Сурима многозначительно посмотрела на мужа – нечисть или нежить точно благодарить не станет!

– Так как тебя зовут? Откуда ты? – снова спросила женщина, а девочка, распахнув огромные, ярко-зеленые глаза, снова пожала плечами. А Сурима с замиранием сердца спросила:

– А хочешь к нам, зелёные глазки?

Девочка украдкой глянула на пустую крынку и согласно кивнула. А задохнувшаяся от счастья женщина предложила:

– А давай, зелёные глазки, как листочки, я тебя так и буду называть – Листвяна, Листвяночка. Нравится тебе такое имя?

– Да, – кивнула девочка и потянулась к Суриме, та подхватила девочку и, закутав в тёплую шаль, усадила к себе на колени. Зур, скосив глаза, усмехнулся в усы и, щёлкнув кнутом, дал команду тягловым быкам продолжать движение.

Анатолий Дубровный Рыжая некромантка

Пролог

Кони поднятой по тревоге корты, приданной особой команде Иртувеля, шли рысью почти сутки. Подобный темп похода обеспечивала магическая подпитка, бедные животные будут совсем истощены, после такого похода им потом потребуется длительный отдых, но сейчас надо было спешить. Старший инспектор комиссии по борьбе с незаконной магией Иртувель почувствовал творимое чёрное колдовство, сопровождаемое многими человеческими смертями. Губернатор провинции, понимая опасность творимого, вместе с командой Иртувеля послал конную корту, а это триста всадников! Люди, как и кони, находились под воздействием магической подпитки, вполне возможно, с марша придётся вступить в бой и отдыхать будет некогда. Расстояние в триста алл было пройдено за сутки, и на рассвете маги Иртувеля и корта сэра Муура вышли к деревне, вернее к тому, что от деревни осталось. На месте крестьянских изб и храма Ирхи дымились пепелища.

– Сгорело всё, оно и понятно – рядом лес. Он хоть и проклятый, но древесина там хорошая, вполне пригодная для строительства, – произнёс сэр Муур, с грустью оглядывая то, что осталось от жилищ людей, у него была надежда дать отдых людям и лошадям в деревне, да и продуктами и фуражом разжиться здесь же, но… Ещё раз оглядев сожженное селение, сэр Муур спросил у Иртувеля:

– Что скажете, ваша ясноликость?

– А вы? Как воин, что предположили бы? – ответил вопросом на вопрос один из команды инспектора комиссии по борьбе с незаконной магией. Его помощник, как и сам Иртувель, был эльфом – магом жизни. Рыцарь на несколько мгновений задумался, потом ответил:

– Думаю, было нападение, жители деревни, его предвидя, наняли отряд воинов. Все защитники полегли в неравной схватке, а жителей угнали в рабство, понятно, что это сделали утуранцы. Хотя… Мимо наших застав им пройти незамеченными не удалось бы. Как они смогли пройти через проклятый лес? А ведь отряд должен был быть не маленький! Похоже, магия. Только так можно пройти через… Когда-то король Утурании решил ударить с тыла по защитникам благословенной Саланы и послал пусть не армию, но очень сильный отряд через проклятый лес. Большинство там были орки, но были и люди. Это я к чему? Кроме магов там были и орочьи шаманы. Этот отряд вошёл в лес и больше о нём никто ничего не слышал. Исчезли! На опушке проклятый лес – обычный лес. Можно собирать грибы-ягоды, рубить деревья. Но идти в чащу… Иногда оттуда вылезают такие твари! Да и ходить в этот лес лучше с оберегом. Местные жители так и делают. А почему бы и нет? Грибы и ягоды тут больше обычных, древесина крепче, а травницы собирают целебные растения, каких нет в других лесах.

Эльф кивнул, это всё он знал и раньше. Проклятым этот лес назывался из-за магического фона, способствовавшего появлению чудовищной нежити, но это было в глубине леса (хотя, как говорил сэр Муур, чудовища появлялись и на опушке, нападая на людей, только защитные круги вокруг деревень и спасали). Кивнув, Иртувель задумчиво произнёс:

– Такой всплеск магии мы почувствовали бы раньше – когда этот, как вы говорите, отряд ещё бы только шёл через проклятый лес, но ощутили мощный выброс только тогда, когда здесь творилось чёрное колдовство. Кто-то применил заклинания некромантии очень большой силы! Обратите внимание на убитых, вам они никого не напоминают?

В этот момент один из солдат корты сэра Муура перевернул убитого воина. Командир корты понял, что казалось ему странным в этих трупах, сэр Муур, скорее утверждая, чем спрашивая, сказал:

– Зомби? И, похоже, уже упокоенные. Совсем свежие, непонятно, зачем было поднимать, чтоб сразу и упокоить? Или это был самопроизвольный подъём? Но тогда кто или что их убило? И что вызвало подъём такого количества мертвецов?

Иртувель посмотрел на одного из своих помощников, тот соскочил с коня и наклонился над трупом воина, потом перешёл к следующему, затем ещё к одному, делая над ними какие-то манипуляции руками. Закончив, эльф подошёл к рыцарю и магу и доложил, что ему удалось выяснить:

– Огонь, их убил огонь! Но не сжигающий, потому что если ожоги и есть, то очень незначительные, огненным ударом вокруг них сожгли воздух и жгли до тех пор, пока эти несчастные на задохнулись. Потом их подняли и упокоили, а потом снова подняли…

– А потом опять… – почти прошептал рыцарь, – но это же…

– Да, – кивнул головой эльф, – их лишили посмертия. Они не смогут возродиться, мало того, их души отправлены во владения Тофоса.

При этих словах, все, кто слышал это имя, сделали знак, отгоняющий демонов. А сэр Муур с ужасом произнёс:

– За что же их так? Целую деревню? Кто это сделала? Некромант? Но какой же надо обладать силой, чтоб сотворить подобное колдовство?

В это время к сэру Мууру и Иртувелю подошёл ещё один эльф и показал в сторону особенно большого пепелища, даже не пепелища, а выжженного пятна:

– Вон там был деревенский храм Ирхи, – Иртувель и Муур кивнули, они это поняли и раньше, а эльф, помощник командира магов жизни, продолжал: – Там сгорели все жители деревни. Их туда снесли уже мёртвых и устроили погребальный костёр. Храм только начинал гореть, а дома в деревне уже вовсю полыхали, а этот кто-то, а, похоже, он был один – отпечаток ауры единственный, перенёс всех жителей в храм Ирхи и устроил большой погребальный костёр!

Иртувель словно прислушался:

– Да, вы правы, следы ауры очень затёрты, но этот неизвестный был один. Как ему удалось такое совершить, непонятно, ведь здесь всё полыхало, а выносить мёртвых жителей деревни… Ведь многие из них были убиты в своих домах. Именно убиты, причём, жестоко убиты! Я чувствую эманации боли и страха.

– То, что жестоко убиты, вполне подходит нашему предположению о жестоком некроманте, так безжалостно, изуверски расправившегося с защитниками деревни. С жителями деревни он поступил также, но зачем ему надо было их так хоронить? Огненное погребение – весьма почётно, это удел дворян! – несколько растерянно произнёс сэр Муур. Иртувель кивнул и поёжился:

– Не хотел бы я с ним встретиться один на один и без соответствующих амулетов, такая сила! Убить такое количество людей, да потом сделать столько зомби, да ещё несколько раз!

– Да, – поддержал своего начальника эльф, – сила огромная, тем более что второй раз поднятые почти не восприимчивы к магии, их упокоить ой как трудно!

– Куда он направился? – с беспокойством спросил Иртувель у ещё одного своего подчинённого, только подошедшего. – Не дай Ирха, в обжитые земли!

– Вообще-то как-то странно. Этот некромант ушёл в проклятый лес. Следы отслеживаются до опушки. А потом он словно растворился, но не среди деревьев, до них он не дошёл, а в траве! Следы исчезли, и отпечаток ауры исчез!

– Отпечаток ауры – некроманта? Исчез среди травы? Если это окажется перворождённый… Хотя это в принципе невозможно! – в замешательстве почти воскликнул Иртувель.

– Да нет, – ответил шедший по следам эльф, – аура именно некроманта, хоть и странная. У меня сложилось такое впечатление, что он шёл и умирал – аура исчезала! Именно исчезала, на окружающих растениях сохранились её отпечатки. А они ясно говорят об её угасании!

Дальнейшие поиски как магические, так и обычные ничего не дали – никаких следов некроманта обнаружить не удалось, не удалось и воссоздать картину произошедшего в деревне. Уже вечером, сидя у костра, внутри защитного круга, сэр Муур попытался понять, что же произошло в этой деревне:

– Что мы имеем? Имеем деревню и хорошо вооружённый отряд. Это не рыцари, но оружие у них соответствует ударным отрядам армии Саланы. Значит, это не просто наёмники, а кто-то посерьёзнее. Как они оказались в этой деревне, далеко от театра военных действий? Допустим, жители деревни узнали о том, что сюда через лес идёт отряд утуранцев…

– Через проклятый лес? – хмыкнул Иртувель. – Это невозможно! Да и если допустить, что такой отряд прорвётся сюда, то до порядков нашей армии на границе не дойдёт, его обнаружат и уничтожат раньше, какой бы он сильный небыл.

– Пусть не отряд, маленькая армия. Я говорю – допустим, утуранцы нашли способ пройти через проклятый лес, ведь он расположен и на их территории. Войдя в него там, можно выйти здесь!

– В ваших рассуждениях несколько неувязок, – возразит Мууру Иртувель, – если это небольшая армия, то того отряда, что здесь погиб, явно недостаточно, чтоб защитить деревню. Да и как бы жители этой деревни узнали о готовившемся нападении? На хвосте сорока бы принесла, или одно из чудовищ проклятого леса выскочило бы с криком «Спасайтесь, идёт несметная армия!». Да это чудовище, и не только оно одно, этой армией с удовольствием полакомилось бы. Да и жители здешних деревень, хотя и не нищие, но не настолько богаты, чтоб нанять такой отряд.

– Да, неувязочка, – согласился рыцарь и спросил: – Но как же тогда объяснить появление здесь такого неслабого отряда? Шестьдесят воинов – это не шутка!

– Согласен, трудно объяснить, – кивнул эльф и спросил в свою очередь: – А как объяснить появление столь сильного некроманта? И его действия здесь?

– Может, проведение ритуала? – сделал предположение один эльфов, подчинённых Иртувеля, его поддержал Муур:

– Точно! Ритуал! А жители деревни наняли отряд, чтоб защититься!

– Я же говорил, – поморщился начальник особой группы, – здешние жители не настолько богаты, чтоб нанимать такие отряды. Да и против некроманта, скорее, наняли бы мага. И как они могли узнать, что на их деревню имеет какие-то виды некромант? Хотя… Тут есть достаточно сильные знахарки, почти ведьмы. Кто-то из них мог и предупредить, но тогда жители просто ушли бы, сбежали…

– Селянам трудно оставить свои пашни, скорее, понадеялись – авось пронесёт – высказал своё мнение о местных сэр Муур. Иртувель ему возразил:

– Здесь не центральные районы королевства. Здесь опушка проклятого леса и местные жители очень хорошо разбираются в подобных опасностях. Здесь готовы бросить всё, если жизни угрожает опасность. Но, похоже, некромант для жителей этой деревни стал неожиданностью. И, наверное, вы, сэр Муур, правы, некромант готовил какой-то ритуал, но что-то, а может, и кто-то ему помешал, но это были не воины погибшего отряда и не мы. У некроманта было достаточно времени, и, скорее всего, он где-то здесь спрятался, поэтому будем начеку!

Глава 1. Найдёныш

У хорошего хозяина воз не скрипит, слышно только шорох мелких камешков под колёсами да мерный топот тягловых быков. Звуки сами по себе нейтральные, но приятные для слуха возвращающихся домой с ярмарки. Зур и Сурима молчали, а о чём говорить прожившим вместе уже двадцать лет? Тем более что ярмарка была удачна: с выгодой продали всё, что привезли, и с не меньшей выгодой купили, что хотели. Хозяйство у Зура и Суримы было крепкое, только вот детей Ирха им не дал, а какая семья без детей? Такая семья вообще теряет смысл. Сурима тяжело вздохнула, Зур нахмурился – опять об этом думает! Последнее время баба совсем извелась – по два раза на день в храм Ирхи бегает, да вот только без толку. Дорога повернула к опушке проклятого леса, здесь было самое нехорошее место: с одной стороны подступал лес, а с другой лежало непроходимое болото. Зур непроизвольно сжал амулет, защищающий от нежити и нечисти. Амулет не только защищал, но и предупреждал – если нагреется, то жди нападения. На этот случай у возницы под сиденьем лежал арбалет с зачарованными болтами. Конечно, такое оружие не по чину иметь простому селянину, но кто сказал, что Зур простой? Дорога завернула, огибая подступающие к ней кусты.

– Стой! – закричала Сурима, Зур непроизвольно натянул поводья, хотя в таком месте останавливаться опасно! Сурима тронула мужа за рукав, показывая в сторону кустов, там, словно только вышла из чащобы, стояла девочка. Немного смуглая, лет пяти-шести с копной рыжих волос на голове и россыпью веснушек на носу и вокруг него. Стояла, совсем не смущаясь, что голая, и с интересом разглядывала большой воз с такими же большими быками, остановившимися прямо перед ней. Зур схватился за амулет – тот был холодным, но это еще ни о чём не говорило, возможно, это был морок, а хищная нежить или какой другой зверь подкрадывался с другой стороны! Зур зашарил рукой, нащупывая арбалет, а дура-баба спросила:

– Как тебя зовут, девочка?

Зур презрительно хмыкнул – зачем это говорить? И так видно, что это девочка, вот только девочка ли?

– Как твоё имя? – снова спросила Сурима, девочка пожала плечами. А Зур, уже вытащивший арбалет и чувствующий себя уверенно, прошептал, обращаясь к жене:

– Чего спрашиваешь? У нежити нет имён!

Девочка удивлённо посмотрела на мужчину, видно, услышала что он сказал, посмотрела на направленный на неё арбалет и улыбнулась. Словно солнышко выглянуло из-за тучи, такая была эта улыбка. Сурима отвела в сторону арбалет (вот же дура-баба – фыркнул Зур), сказав при этом:

– Ты что? Спятил старый? Разве нежить улыбается?

Несмотря на возможную опасность, Зур почесал в затылке – действительно, нежить не улыбается, скалится – это да, но не улыбается! А Сурима снова спросила:

– Как твоё имя?

Девочка не ответила, только пожала плечами. Женщина задала следующие вопросы:

– Как ты сюда попала? Ты чья?

Девочка снова пожала плечами, на это раз ответив:

– Не знаю.

Девочка снова улыбнулась, показав слегка заострённые зубки, а ветер, чуть сдвинув рыжую прядку, приоткрыл немного заострённое ушко.

– Эльфа, – предположил Зур и засомневался: – А может и не эльфа. Может из лесного народа – полукровка.

Такое часто бывало – задержится мужик в лесу, тут его русалки и обкрутят. Могут под воду утащить, а могут и по прямому мужскому предназначению использовать. Потом под порогом его избы обнаружится свёрточек с пищащим (или кричащим) остроухим младенцем, у которого могут быть острые зубки. Жена, конечно, пилит мужа за поход на сторону, но младенца не принять в семью не может – русалка обидится и может отомстить. Хоть ребёночек и не русалка (или дриада, лешая – с кем там муж погулял?) но всё же… Бывало и наоборот – леший или козлоногий на девку, отошедшую далеко в сторону от товарок, собирающих грибы или ягоды, позарится, тогда и приносить младенца не надо – сам появляется в нужный срок. Вот и воспитывается такой (или такая) полукровка в селянской семье. Надо сказать, полукровки, что парни, что девки, красивые. Быстро себе пару находят, да и помогают лесные жители своим или семье их приютившей. Может потому, и живут люди у проклятого леса, что не чужие, всё же родня его жителям.

– Может, и из лесного народа, – почёсывая в раздумье затылок, повторил Зур, – только не младенец почему-то, они-то обычно младенца подкидывают.

Сурима с надеждой посмотрела на мужа, она была совсем не против, чтоб её благоверный погулял с русалкой, дриадой или ещё с кем, да и сама женщине была не прочь, но почему-то лесные жители обходили стороной эту пару. А Зур продолжал рассуждать:

– Откуда взялась не знает, имени тоже не знает, точно не эльфа. Из лесных жителей? Думали – такая как они, а оказалась больше человеком. Но почему не помнит? Может, не хочет вспоминать? И говорить о своих лесных родственниках не хочет?

А Сурима достала крынку с молоком (вообще-то дома была корова и не одна, но вдруг в дороге перекусить захочется, а крынка-то не простая – молоко в ней не скисает), предложила девочке:

– Хочешь молочка?

– Хочу! – оживилась та и приняла крынку, не оторвалась, пока не осушила. Зур аж удивился – куда в неё столько лезет. А девочка, вернув пустую посудину, вежливо поблагодарила. Сурима многозначительно посмотрела на мужа – нечисть или нежить точно благодарить не станет!

– Так как тебя зовут? Откуда ты? – снова спросила женщина, а девочка, распахнув огромные ярко-зеленые глаза, снова пожала плечами. А Сурима с замиранием сердца спросила:

– А хочешь к нам,зелёные глазки?

Девочка украдкой глянула на пустую крынку и согласно кивнула. А задохнувшаяся от счастья женщина предложила:

– А давай, зелёные глазки, как листочки, я тебя так и буду называть – Листвяна, Листвяночка. Нравится тебе такое имя?

– Да, – кивнула девочка и потянулась к Суриме, та подхватила девочку и, закутав в тёплую шаль, усадила к себе на колени. Зур, скосив глаза, усмехнулся в усы и, щёлкнув кнутом, дал команду тягловым быкам продолжать движение.

Хозяйство Зура и Суримы, по меркам деревни Большие Травы, было не то что богатым, зажиточным. Тут были даже наёмные работники: пожилая семейная пара – Тул и Фирта, тоже бездетные (дальние родственники хозяев) и старый дед, тоже родня, хоть и очень дальняя. Работникам у Зура и Суримы жилось неплохо, хоть работы было много, но хозяева её не перекладывали на Тула и Фирту, а работали наравне с ними. Дед Рав (действительно дед хозяев, хоть и троюродный) занимался пасекой. Дом с хозяйством образовывал большое подворье, стоящее почти у черты охранного круга. Но в этом была и выгода – небольшая речка Быстрица, действительно очень быстрая, протекавшая у самой границы охранного круга и частично им накрывавшаяся, вращала колесо. Это колесо служило приводом не только для мельницы, но и для мехов кузницы, где иногда работали Зур и Тул.

Увидев подъезжающих хозяев, Тул открыл ворота. Большой воз заехал во двор, и к нему с лаем бросился огромный лохматый пёс, но увидев рыжую девочку, сидящую на коленях у Суримы, остановился, словно наткнулся на невидимую стену и, поджав хвост, взвизгнув, спрятался в будке. Вышедшие встречать хозяев, Фирта и Рав замерли, а потом сделали знак, отгоняющий демонов, Тул к ним присоединился. Зур повернулся к рыжей девочке. Собираясь что-то спросить, при этом снова схватившись за свой амулет – сторожевой пёс Лохматый был не только лохматым и больших размеров, он, как многие местные собаки, чуял нежить и предупреждал о ней своих хозяев. Мало того, он её не боялся и мог со многими видами нежити, опасной для человека, вступить в схватку с большими шансами на победу. Напугать Лохматого мог только очень опасный зверь или нежить. Девочка соскочила с колен Суримы, выскользнув из шали, и нырнула в будку к Лохматому.

– Листвяна! Куда! Он же может тебя покусать!

– Кого вы привезли? – спросил Тул. – Лохматый испугался! А он…

– Да вот, подобрали на дороге, – ответил Зур, неодобрительно покосившись на Суриму – похоже, её желание иметь ребёнка, накликало беду! Они сами неизвестно кого привезли к себе на подворье, но если эта девочка столь опасна, что ей испугался Лохматый, почему её пропустил охранный круг! А ещё Зур вспомнил, как всхрапнули быки, когда он их остановил, увидев девочку, но тогда решил, что эти могучие животные так выразили недовольство резкой остановкой, потом они беспокойства не проявляли!

В собачьей будке довольно долго было тихо, и мужчины, на всякий случай вооружившись вилами, осторожно к ней стали подходить.

– Точно нежить привезли, – сказала Фирта, – сейчас она там Лохматого доедает, когда доест, за нас примется!

Мужчины с удвоенной осторожностью приблизились к будке, и Зур, держа вилы перед собой, туда заглянул. Подняв вилы вертикально, он поманил женщин к себе, сделав знак, чтоб они не шумели. Толкаясь перед будкой, заглянуть хотели все, люди увидели следующую картину: девочка сидела, обнимая Лохматого за шею, а он пытался повернуть голову и лизнуть её в щёку, но сделать псу это было неудобно, всё-таки его голова была близко от лица Листвяны. Ошейник с цепью лежал рядом, девочка его сняла.

– Листвяночка! Он же может тебя укусить! Лохматый очень злой пёс! – не выдержала и закричала Сурима.

– Не-а, – покачала головой девочка, теснее прижимаясь к лохматому боку, – не-а, не укусит, мы с ним друзья!

– Ошейник-то заклёпанный был, как она его сняла? Ладно бы цепь отцепила, но ошейник… – тихо пробормотал Тул, ни к кому не обращаясь. Но девочка услышала и пояснила то, что сделала:

– Ошейник очень тугой был, вы же его ему надели, когда Лохматый меньше был, теперь он вырос и ему было неудобно: натирало и жало. Вот он меня и попросил снять. Лохматый обещал, что не будет со двора убегать и живность гонять.

– Откуда она знает, что пса зовут Лохматый? – спросила Фирта, ни к кому не обращаясь, ответил Рав:

– Как она сказала – пёс сам ей своё имя назвал, а потом попросил ошейник снять. Так ведь?

Последние слова дед Рав произнёс громко, явно обращаясь к девочке, та кивнула:

– Ага!

– Листвяночка, тебе помыться надо, а потом что-нибудь из одежды подберём, пока подходящую не пошьём, надо было на ярмарке новую купить, но кто ж знал? – засуетилась Сурима, Зур хмыкнул:

– Кто ж знал, что у нас девочка появится, да ещё такая!

– Хвала Ирхе! Он вам послал ребёнка, будет вам помощница и отрада! – торжественно произнёс Рав, осеняя себя знаком Ирхи, вслед за ним это сделали остальные. Девочка вылезла из собачьей будки и пошла за Суримой к большому корыту, около него стоял не менее большой чан с водой. Шедшая за хозяйкой и девочкой Фирта виновато сказала:

– Вот, воду приготовили, но не подогрели. Не знали когда вы приедете, но баньку с утра протопили. А подогреть… Я мигом!

Женщина лихорадочно защёлкала кресалом, пытаясь высечь искру, но у неё это не получалось. Листвяна подошла и поднесла руку к щепкам, сложенным у дров (Фирта пыталась поджечь сухой мох, лежащий рядом со щепками), на ладошке у девочки появился огонёк. Девочка счастливо засмеялась, словно увидела что-то очень хорошее, а огонёк, будто живое существо, перебежал с ладошки на щепочки и радостно там заплясал, разрастаясь в большой огонь.

– Кто она? Оборотень? Но собаки оборотней не очень любят, – говорил дед Рав, наблюдая как Сурима и Фирта ведут рыжую малышку к бане.

– Может, оборотень собаки, щенок, потому-то Лохматый её и признал, – сделал предположение Тул, Рав ему возразил:

– Где ты видел оборотней собак? Да и не бросают оборотни своих, а Зур говорит, что она одна там стояла. Да если бы она была заблудившимся оборотнем, то стая её бы отбила, не дала довезти до деревни.

– А может, она оборотень, не умеющая оборачиваться, вот стая от неё и отказалась, – продолжал отстаивать свою версию Тул. Дед хмыкнул:

– А то, что Лохматый её сразу испугался? Как ты это объяснишь? Большой пёс задрожал перед щенком, да так, что в будке спрятался? Да и вот, посмотри! – Рав показал ошейник, что вертел в руках. Цельный круг, сделанный из грубой кожи с металлическими вставками и железным кольцом для цепи, был целым! Продемонстрировав ошейник, Рав указал на цепь: – Вон, её она тоже как-то от ошейника отцепила, но как? Все звенья целые! То, что она необычная девочка, сомнений нет, а вот из лесного народа ли она? Железа-то не боится и, что интересно, оно её слушается!

– Вон, глядите! – Зур обратил внимание мужчин на то, как девочка зажгла огонь, дед Рав хмыкнул:

– Похоже, Зур, вы с Суримой подобрали огневушку, теперь жди пожара!

– Ну почему сразу огневушку, с чего ты решил?

– Ты сам, Зур, поразмысли – с железом умеет обращаться, огонь на руке появляется… Да и сама как огонёк – рыжая!

– Огневушка воды боится, – возразил Тул Раву и тут же поправился: – Не любит. Может руку в воду опустить, ручей вброд перейти, а тут, ты сам посмотри!

Девочка заинтересовалась большой бочкой, откуда в чан набирали воду и, поставив вертикально полено, заглянула туда, а потом с видимым удовольствием поплескала там рукой. Полено выскользнуло из-под ног девочки, а она, пытаясь сохранить равновесие, наклонилась над бочкой – и только её ноги мелькнули над водой. Девочка полностью ушла под воду, бочка была такого размера, что, даже встав на её дно, малышка не доставала до поверхности воды. Упавшая в бочку девочка и не пыталась из этой большой и глубокой ёмкости выбраться, было похоже, что малышка от неожиданности захлебнулась. Обе женщины громко закричали и бросились к бочке, наклонившись, не переставая кричать, зашарили там, но, видно, не доставали до дна и лежащей там девочки. То, что девочка лежит на дне, увидели и подбежавшие мужчины. Малышка лежала неподвижно, закрыв глаза, лежала так, что мужчины тоже не могли до неё достать. Все суетились, пытаясь что-то сделать, но ничего, чтоб достать лежащую на дне бочки девочку, придумать не могли. Первым опомнился Рав:

– Неси доску! Перевернём бочку! – скомандовал он Тулу, подкатывая к бочке полено, так чтоб получился упор для рычага, которым он и намеревался перевернуть бочку. Тул побежал за толстой доской, хотя и он, и все остальные понимали, что уже поздно – девочку не спасти.

– Утонула моя девочка, – заламывая руки, зарыдала над бочкой Сурима. Выметнувшаяся из бочки Листвяна обняла рыдающую Суриму:

– Не плачь, чего ты плачешь?

Люди так и застыли (Тул с доской на плече), глядя на мнимую утопленницу, а Сурима обняла девочку и прижала к себе. Фирта украдкой потрогала Листвяну и сообщила:

– Тёплая! – после чего ущипнула, услышав возмущённое «ай!», добавила: – Ещё и живая!

– Похоже, русалка, – задумчиво произнёс Рав и тут же поправился: – Нет, не русалка. Русалки огня не переносят, а она его запросто зажгла. Да и где вы видели смуглую и рыжую русалку? Кто же ты, Листвяна?

– Неужели непонятно? Я Листвяна! – гордо ответила девочка, теснее прижимаясь к Суриме.

Листвяна уже неделю жила в доме Зура и Суримы, не переставая удивлять окружающих своими способностями. Девочка подружилась со всеми животными, что были в хозяйстве, у людей складывалось такое впечатление, что она их понимает. Даже с пчёлами на пасеке Листвяна нашла общий язык, когда она туда направилась, Сурима забеспокоилась:

– Они же её покусают!

– Пчёлы не собаки. Они не кусают, а жалят, – усмехнулся в бороду дед Рав, но за Листвяной пошёл – мало ли что. Выйдя к ульям, он похолодел – девочка стояла на пути лёта пчёл! Если хотя бы одна пчела ужалит, остальные, почуяв запах яда, набросятся на Листвяну, как на источник вероятной опасности. А такое множество укусов может быть и смертельным! Рав лихорадочно соображал – как же убрать девочку с опасного места, а она спокойно стояла, к чему-то прислушиваясь, потом сама шагнула в сторону и застыла у улья, из которого, как знал Рав, должен выйти рой. И он вышел! Пасечник приготовил для него пустой улей (не совсем пустой, там были рамки с мёдом, а самое главное, с пчелиным расплодом – личинками пчёл). Но рой надо ещё поймать и посадить в приготовленный улей, пчёлы там и останутся, они никогда не бросят своё потомство (не важно, что личинки чужие). Рав помянул Тофоса и всех его демонов, рой был, считай, упущен, и требовалось много усилий, чтоб его поймать! Произошедшее дальше изумило старого пасечника, Листвяна показала на приготовленный улей и сказала:

– Вам туда, там всё для вас готово и детки голодные ждут, летите быстрее!

Рой, сделав круг над головой девочки, устремился к приготовленному улью.

– Как ты узнала, что этот улей приготовлен для роя? – позже спросил Рав у Листвяны, то, что может выйти рой, опытный пасечник определяет по известным ему признакам, возможно, девочка уже имела такой опыт, но узнать, какой улей приготовлен? Листвяна ответила, снова удивив Рава:

– Это просто – в этот улей не летали пчёлы, а там детки плакали. Их никто не кормил, и они думали, что их бросили!

Рав только покачал головой, понимать зверей это одно, но понимать пчёл? Хотя… Опытный пасечник это умеет, но откуда такие знания у маленькой девочки? Пока старик размышлял над этими вопросами, рыжая непоседа уже куда-то убежала. Рав снова покачал головой – всё-таки ребёнок, может, это не знания, а врождённые способности? Всё же – кто такая Листвяна?

Тул виновато смотрел на Зура, из-за него срывался срочный заказ, но он не мог сегодня работать в кузне – спину так прихватило, что было больно не то что стоять, сидеть! Зур тяжело вздохнул, заказов в работе по железу не так уж и много, а тут появился – и на тебе! Но ничего не скажешь, хворь не спрашивает, подбирается внезапно – и ты уже не работник!

– Тул, ложись вот сюда, на лавку, – раздался звонкий, но в то же время чуть хрипловатый голос. Зура постоянно удивлял голос Листвяны, словно девочка была слегка простужена и не может во всю использовать свой звонкий голосок, говорит с чуть заметной хрипотцой.

– Это зачем ещё? – подозрительно спросил Тул, девочка с неожиданной силой подтолкнула мужчину, и тот растянулся на лавке, а Листвяна провела руками по спине, остановив их на больном месте, сказав при этом:

– Я же вижу – тебе больно! Вот я и помогу!

Мужчина охнул – больное место словно обожгло огнём, но затем боль сразу пропала. Тул немного полежал, ожидая – а вдруг боль вернётся? Затем сел, встал, согнулся и удивлённо сказал:

– Не болит! Совсем не болит! Будто к знахарке сходил! Нет, после того как баба Магда поколдует, всё равно болит, а тут… Всё прошло! Листвяночка, спасибо тебе!

Но девочка уже убежала, Зур произнёс, задумчиво глядя ей вслед:

– Кто же она такая? Лечить умеет. Точно не из лесного народа.

А Листвяна побежала в хлев, пришло время дойки, и её всегда угощали свеженадоенным молоком, большой кружкой! Молоко ей дали, но Сурима и Фирта были какие-то грустные, кроме них была ещё одна женщина, ещё не старуха, но очень пожилая в чёрном платье и платке, чем-то напоминавшая ворону. Листвяна выпила молоко и спросила:

– Что-то случилось, да? С Бурёной?

– Заболела наша коровушка, не доится и ничего не ест, вот даже Магда не может определить, что с ней! – произнесла Фирта, словно причитая, кивнув в сторону женщины в чёрном.

– Ага, – ответила Листвяна и пошла в дальний конец большого сарая к отельной выгородке. Там стояла бурая корова и дрожала мелкой дрожью. Девочка пока шла, сняла со стены серп и, подойдя к корове, приставила его к её горлу, при этом громко заявив:

– Её надо срочно убить, это я сейчас и сделаю!

– Бурёну?! – всплеснула руками Сурима и заголосила почти так же, как Фирта: – Она же тебе нравилась! Ты же говорила, что у неё молоко самое вкусное! Зачем же её убивать? Её лечить надо!

– Её надо обязательно убить! Чтоб с другими коровами такого не случилось! – уверенно произнесла Листвяна и замахнулась серпом, намереваясь полоснуть корову по горлу. Но удар не достиг цели, серп упал на землю, а этой рукой, что его держала, девочка схватила какой-то туман, который отделился от коровы. Второй рукой Листвяна ударила этот туман, ударила даже не рукой, а огнём, появившимся на ладони. Раздался многоголосый визг, будто визжали от сильной боли несколько зверей. Девочка обеими рукам, с которых стекал огонь, держала странный серый туман, который теперь стал бледно-зелёным и сгорал в жарком пламени. Так продолжалась с минуту, туман, перестав визжать, исчез. Корова перестала дрожать и потянулась к лежащему перед ней сену, а девочка обессиленно опустилась на землю и жалобно попросила:

– Мне бы молочка.

– Сейчас, Листвяночка, сейчас, доченька, – засуетилась Сурима, наливая в кружку молоко. А Фирта спросила у Магды:

– Кто это был? Коровий туманник?

– Да, вашей Бурёне повезло, что он не начал её поедать, а только старался поглубже забраться. Признаков туманника я не видела, были все признаки отравления. Но как она определила, что это туманник? Да так сразу, даже не глянув на корову? Но не это важно – как ей удалось его убить? Туманника можно сжечь только с коровой, да и то, он успевает перед этим выесть ещё нескольких, а тут… Ваша Листвяна сумела выманить эту тварь и сжечь! Такое может сделать только очень опытная ведьма, да и то не всякая. Сжечь может только огненная ведьма, но она не сможет вот так сразу туманника обнаружить, только тогда когда он… Я уже это говорила, – Магда говорила, словно размышляя, не обращая внимания, слушают её или нет. И если Сурима хлопотала около Листвяны, пьющей третью кружку, то Фирта внимательно слушала Магду, сельскую травницу, о которой говорили, что она очень ещё и ведьма. А Магда продолжала размышлять вслух: – Учуяла-таки туманника, а я вот не смогла. Старая, видно, стала. Но кто же такая ваша Листвяна? Обнаружить туманника может зелёная ведьма, лесная или полей. Чёрная ведьма, та, что имеет дело с людьми, такого не умеет. Огненная ведьма тем более такую нежить не увидит. Ведьма, у которой способности смешаны, тоже эту нежить не распознает. Увидеть и сжечь может опытный маг, очень опытный маг, но такой разве забредёт в наше захолустье?

Магда замолчала и посмотрела в сторону сидящей на ворохе сена рыжей малышки, на её бледном лице особенно ярко проступили веснушки. Глядя на Листвяну, ну никак нельзя было не то что сказать, даже подумать, что она опытный маг. Девочка-то и на мага была не похожа!

– Пятая кружка! Куда в неё столько влазит? – произнесла Фирта, она тоже смотрела в ту сторону, а Сурима ещё одну наливала. Девочка немного склонила голову, и стало видно чуть заостренное ушко, до этого скрытое под рыжими волосами.

– Полукровка, только вот чья? – продолжала размышлять сельская знахарка. – Эльф? Вряд ли, те своих держат под присмотром и потеряться не дадут. То, что не гном – точно, не похожа она на гнома, да и нет среди гномов обладающих сильными магическими способностями, а тут такие способности на лицо!

Девочка, видно, напилась и, чуть пошатываясь то ли от количества выпитого молока, то ли от слабости, после ею сделанного, направилась к выходу. На вопрос Суримы – куда она идёт. Листвяна ответила:

– В кузню, там ковать будут, хочу посмотреть.

Девочка убежала, женщины продолжили заниматься хозяйством, а сельская знахарка (или ведьма – это с какой стороны посмотреть) села в сторонке со словами:

– Подожду, хочу с вашей Листвяной поговорить. В кузню сейчас лучше не соваться, как только её туда пускают?

Листвяна прибежала в кузню, когда Зур и Тул пытались разжечь огонь в горне. В углу сидел кряжистый, можно сказать – могучий, человек, он не торопил кузнецов, так как был в курсе того, что хворь одолела Тула и пришёл, не столько для того, чтоб забрать свой заказ, сколько для того, чтоб выразить свои соболезнования. Теперь же староста деревни, а именно им был этот могучий мужчина, был приятно удивлён: было похоже, что его заказ будет выполнен в срок. Вот только горн (о том чтоб просушить уголь не позаботились, так как Тул был не в состоянии работать) никак не разжигался.

– Давайте я разожгу! – предложила Листвяна и протянула руку, на ладошке которой заплясал огонёк. Зур и Тул уже такое видели, а Дрим (староста деревни) с удивлением смотрел, как маленькое пламя, словно ручной зверёк, перебралось с ладошки девочки на сырой уголь и, нисколько этим не смущаясь, весело там заплясало, разрастаясь в большой огонь. Зур вынул стопорный клин и привод от водяного колеса, стал раздувать меха, подавая воздух в горн. Когда заготовка разогрелась до нужной температуры, тот же привод стал опускать тяжёлый молот на наковальню, обрабатывая заготовку. Тул клещами поворачивал изделие так, чтоб оно приобрело нужную форму, в итоге должна была получится режущая кромка большого плуга.

– Не так надо! – не выдержала, внимательно наблюдавшая за действиями мужчины, Листвяна. Девочка выхватила клещи из рук Тула так быстро, что тот не успел возразить или воспротивиться, и стала вертеть заготовку сама. Металл смялся словно тесто, но это только вначале, по мере остывания он становился менее податливым, его требовалось снова поместить в горн. Но Листвяна этого не сделала, с её рук потёк огонь, разогревая поковку. Девочка без особого напряжения ворочала тяжёлый кусок железа, всем своим видом показывая, чтоб ей не мешали. Ворочала без устали несколько часов, мужчина, даже сильный, уже бы утомился, да и нужное изделие за это время было бы уже изготовлено. Первоначальную заготовку, Листвяна превратила в тонкую полоску, потом сложила её несколько раз и повторила всё снова. Зур и Тул были в недоумении – зачем она это делает, а вот Дрим подался вперёд и внимательно следил за действиями девочки. Наконец, Листвяна закончила и сунула готовое лезвие в большой горшок с перетопленным салом. Мужчины рассматривали то, что отковала Листвяна, и цокали языками – чуть синеватое лезвие к плугу было сделано идеально (из-за дороговизны железа весь плуг был деревянным и только эта его деталь была из металла).

– Замечательно! – оценил работу Листвяны Дрим и тут же спросил: – А откуда ты знаешь, что мне надо?

– Я видела, как ковали такие детали Зур и Тул (девочка всех называла просто по имени), и когда они начали делать, увидела, что должно получиться, но ковали они неправильно… Форму они делали такую как надо, а вот ковали…

– Я понял, – усмехнулся староста деревни и провёл ногтем по кромке лезвия, оно зазвенело, мужчина усмехнулся: – Чуть подправить и можно рубить врагов.

Словно решив что-то проверить, мужчина выдернул из бороды волосок и отпустил его, при этом взмахнул выкованным лезвием – волосок распался на две части. Дрим усмехнулся:

– И подправлять не надо, да и точить не скоро надо будет.

– Дрим, ты доволен? – недоверчиво спросил Зур, староста деревни ответил:

– Более чем! Ваша приёмная дочь, уж не знаю как, но выковала оружейную сталь высшего качества. Так могут только гномы! Кстати, Листвяна, тебя ведь так зовут? Ты случайно не из гномов? Твоя сила и умение явно указывают на этих бородатых коротышек. Хотя у тебя от них только рост, а сама ты худенькая, тростинкой перешибить можно, а гляди ж! Как ты ловко это отковала! Да и силы у тебя, как у здорового мужика!

– Ага! Я такая! – гордо ответила девочка.

– Листвяна, кто же ты на самом деле? Откуда ты пришла? – спросила Магда, она, как и Сурима с Фиртой, которые закончили свои дела, наблюдала окончание работы девочки.

– Я – Листвяна! – гордо ответила девочка, а Сурима, видно, что-то заподозрившая, бросилась к девочке и обняла, выдохнув при этом:

– Она не нежить! Не отдам!

– Никто и не говорит, что она нежить, нежить не будет лечить корову, а просто её съест, – улыбнулась Магда и спросила у девочки: – Листвяна, вот ты сможешь съесть Бурёну?

– Не-а, Бурёна хорошая, она вкусное молоко даёт.

– А другую корову? – хитро спросила сельская знахарка, девочка задумалась.

– Ну, это ещё ничего не доказывает, – усмехнулся Тул, – корову и я съесть смогу, если, конечно, будет что выпить!

– Тьфу! Ты и двух коров сожрёшь, если что выпить будет! Старый пьяница! – напустилась на мужа Фирта. Дрим подмигнул Листвяне и, улыбнувшись, сказал:

– Вот, Тул двух коров съесть может, но никто его нежитью не считает!

– Нежить старой не бывает, как Тул, – тоже улыбнулась Магда, – к тому же нежить не пьёт хмельных напитков, а ведёт трезвый образ жизни!

– А почему нежить не пьёт хмельных напитков? – громким шёпотом поинтересовалась Листвяна у Суримы, продолжавшей её к себе прижимать и сделала неожиданный вывод: – Значит, тот кто ведёт трезвый образ жизни – нежить?

Мужчины захохотали, а Дрим сквозь слёзы, выступившие у него от смеха, проговорил:

– Интересный и оригинальный способ выявления нежити!

– Да, если налить, а он или она не пьёт, то точно нежить! – поддержал старосту Тул.

– Ага! Если сидит и ест корову – то это нежить. А если при этом пьёт хмельной напиток – то не нежить, – задумчиво стала рассуждать Листвяна и растерянно добавила: – Но я же не пью хмельно! Я только молоко пью. Значит, я нежить?

Мужчины снова захохотали. А Сурима теснее прижала девочку к себе и сказала:

– Нет, доченька, ты не нежить!

– Нежить рыжей и с веснушками не бывает! – вытирая слёзы и продолжая смеяться, сказал Дрим, а Магда очень серьёзно добавила, сказав то, что говорила раньше:

– Нежить скотину не лечит, не умеет. Вот коровий туманник – это нежить! Очень опасная нежить!

– Ага, – кивнула Листвяна и, вызвав очередной приступ смеха, заявила: – Он противный и липкий! Его нельзя есть!

– Если хорошую выпивку поставить, то ты и туманника сьешь! – пробурчала Фирта, уводя мужа, а Сурима увела Листвяну. Магда и Дрим переглянулись и посмотрели на Зура, при этом травница у него спросила:

– Кто же такая Листвяна? Говоришь, по дороге с ярмарки встретили?

– Да, совсем голая стояла на опушке проклятого леса, там, где он к дороге подходит. Я ещё подумал – уж не нежить ли или нечисть какая, раз не съели или как-то по-другому не обидели, – начал рассказывать Зур. Дрим, посмотрев на потухший горн и очередной раз, словно любуясь, проведя ногтем по лезвию, хмыкнул:

– Такую обидишь!

– Туманника она сразу распознала, а я не углядела. Потом его выманила и сожгла, – задумчиво произнесла Магда и кивнула Зуру: – Рассказывай дальше.

Зур подробно рассказал о том, как встретили рыжую девочку на дороге и о первых днях её жизни у него в семье, закончил свой рассказ так:

– Ласковая, послушная, но словно чего-то боится. Бывает, за Суримой хвостиком ходит, та её доченькой кличет. Но Листвяна её мамой не называет.

– Может, твою жену и боится потерять? Ты говоришь – ничего не помнит, однако же знает и умеет много! – сказав, Магда посмотрела на лезвие в руках Дрима и добавила: – Да и сила у неё… Не всякий мужик справится!

Сельский староста, старый солдат Дрим, очередной раз повертев изделие Листвяны и уже в который раз одобрительно хмыкнув, стал прилаживать лезвие к деревянной основе. Всё-таки неплохо было бы прикупить настоящий плуг, но где ж взять денег? Хотя… Это лезвие, в отличии от тех что ковали Зур и Тул, прослужит долго. Они, конечно, стараются и получается у них неплохо, но до настоящего кузнеца из центральных районов королевства, да и из приграничных гарнизонов, им далеко. Закрепив лезвие, Дрим посмотрел на плуг – надо было это раньше сделать, но всё недосуг – обязанности старосты, своё поле и вспахать некогда. Почувствовав на себе чей-то внимательный взгляд (всё-таки армейские навыки остались), Дрим скосил глаза и увидел рыжую девочку, сидящую на заборе. Обычная, таких по деревне много бегает, всех и не упомнишь. Но эта сразу запоминалась, хоть и не было в ней ничего особенного – чуть курносый с веснушками нос, веснушки и на щеках, рыжая, что в здешних местах не такая уж и большая редкость. Широкая детская улыбка, распахнутые большие глаза (у детей всегда большие, но у Листвяны они были больше обычных), но вот у детей её возраста они были наивные, что ли, а у этой… Что-то в этом взгляде было такое… Дрим даже подобрать сравнение этому взгляду не смог. А девочка сидела на заборе и совсем по-детски болтала ногами.

– Мать волноваться не будет? – спросил Дрим, хотя девочка уже неделю бегала по деревне и один раз с ребятнёй выбиралась в лес за ягодами (дети дальше опушки не уходил, а там проклятый лес был совсем обычным, к тому же у каждого ребёнка был защитный амулет). Дрим посмотрел, но на шее у Листвяны ремешка, уходящего под рубаху, не было, значит, и амулета тоже нет.

– Не-а, Сурима знает, куда я пошла, – ответила девочка. Она всех взрослых, не прибавляя, как другие дети – дядя или тётя, называла по имени, в том числе и приёмных родителей. Девочка ещё поболтала босыми ногами и спросила:

– Дрим, а ты пахать? А можно я с тобой?

– У тебя же защитного амулета сейчас нет, а я иду за охранный круг, – ответил мужчина.

– А зачем мне амулет? – пожала плечами Листвяна, и в её глазах появилось то самое, так смущавшее Дрима недетское выражение. Он на мгновенье задумался, брать ли девочку с собой? Вроде как нехорошо это делать, не поставив в известность её родителей, но с другой стороны – все дети бегали на опушку леса, очень часто не спрашивая ни у кого разрешения. Ведь она могла и без спроса последовать за старостой, да так, что он об этом и не узнал бы, а тут, гляди ж, спросила – можно ли? Да и под защитой амулета Дрима (а у него хороший амулет, один из лучших в деревне, не Магдой сделанный, а из города привезенный) безопаснее будет. Мужчина кивнул и пошёл выводить тягловых быков, пока он это делал, пока их в плуг запрягал, Листвяна, болтая ногами, продолжала сидеть на заборе. Когда же он со двора вывел быков на улицу, предварительно подняв плуг – не пахать же борозду от своего подворья до поля, девочка не пошла рядом, а одним движением перемахнула с забора на шею одному из быков. Тот не возмутился таким самоуправством, а продолжил мерно шагать.

Глава 2. Сельские будни

Староста деревни Большие Травы, старый солдат Дрим, направлялся распахать новое поле, даже не поле, а лесную гарь. Вообще-то с проклятым лесом шутки плохи, и люди, живущие у его кромки, это прекрасно знали. Из его чащи время от времени появлялись чудовища (невиданные звери или хищная нежить), но такое соседство имело и свои выгоды, поля у самого леса давали по три урожая в год, а грибы и ягоды были необычайно большими. И хоть проклятый лес был опасным не только своими обитателями, но и сам по себе, люди отвоёвывали у него землю под свои пашни. Лес никто не выжигал, как это было в других местах, жители деревень у леса терпеливо ждали удобного случая и вот тогда заставляли лес подвинуться. Вот и сейчас – лесной пожар случился от удара молнии и выгоревший участок, как бы стал ничьим. Пока он снова не зарос деревьями и кустарниками, его можно было распахать, превратив в поле, что Дрим и намеревался сделать. Дорогу к новому полю надо было проложить через небольшой, невыгоревший участок леса, который становился как бы рощей между вспаханными участками – новым и старым.

Тягловые быки мерно шагали, точно так же за ними шагал Дрим. Листвяна продолжала сидеть на шее быка и насвистывала что-то весёлое, к ней присоединилась небольшая птичка, севшая девочке на плечо. Потом прилетела ещё одна. Дрим даже перестал дышать, боясь вспугнуть лесных птах, только смотрел во все глаза – птицы тоже свистели, выводя ту же мелодию, что и Листвяна! А девочка продолжала насвистывать, словно так было и надо. Неожиданно птицы взлетели, словно чего-то испугавшись, на плечо девочке упал рыжий комочек. Дрим ещё больше удивился – белки очень осторожные зверьки, их увидеть можно только издали, близко к себе они никого не подпускают! Белка, почти сливаясь с рыжими волосами девочки, словно что-то рассказывала ей на ухо, Листвяна даже свистеть перестала, только чуть заметно кивала, словно благодарила белку. А потом маленький рыжий зверёк убежал – быки вышли к будущему полю.

Дрим пахал так, чтоб борозды шли от рощи между полями к нетронутому лесу. Каждый раз, делая разворот, мужчина напрягался, ощупывая свой амулет: близость к чащобе таила опасность – мог появиться зверь или нежить. Такое могло запросто случиться, хоть был почти полдень, но это же проклятый лес! А Листвяна продолжала сидеть на шее у быка, даже за рога ухватилась. Во время одного такого разворота, вернее, перед ним и случилось то, чего боялся Дрим: из леса выпрыгнула большая пиявка! Этот обитатель проклятого леса был очень похож на своих собратьев, живущих в воде (те тоже были немаленьких размеров), но длина лесной пиявки превышала вдвое рост взрослого человека. Обитал этот хищник в кронах деревьев, оттуда и нападал на свою жертву. Амулет мужчины моментально стал горячим, Дрим застыл, понимая, что ничего сделать не успевает, арбалет с зачарованными болтами был за спиной, а пиявка летела, нацелившись в рыжую девочку. Листвяна сделала движение рукой, будто перебрасывает что-то через себя и закончила его, резко опустив руку. Траектория полёта пиявки изменилась, словно какая-то сила её подбросила, заставив пролететь над головой девочки, а потом с размаху приложила о землю. Всё произошло настолько быстро, что Дрим даже остановиться не успел, и лезвие плуга разрезало напополам дергающееся в конвульсиях длинное чёрное тело. А девочка как ни в чём не бывало снова стала насвистывать что-то весёлое.

Дрим пахал до вечера, но успел распахать всю гарь, превратив её в новое поле. Листвяна покинула своё насиженное место уже в деревне, когда проезжали мимо двора её родителей, одним движением перемахнув высокий забор. А староста деревни, загнав тягловых быков во двор, отправился к Магде. Там он рассказал о событиях дня сельской знахарке. Закончил он свой рассказ так:

– Дети бегают в лес, собирать грибы, ягоды, но это ближний лес, роща – отделённая от основного массива таким же полем, как я сегодня распахал, там пиявок нет. У нового поля ещё чащоба, скорее всего, она там жила, пожар её не потревожил. Когда увидела добычу – напала. Напала, как ей казалось, на самого беззащитного. Быки ей не по зубам, ведь она не ядовитая, а у быков шкура толстая, пока прогрызёт – затопчут! Пиявка прыгнула, а Листвяна вот так рукой сделала – и всё!

– Что всё? Пиявка умерла? Листвяна её убила взмахом руки? – задала Магда наводящий вопрос, уж очень путано Дрим рассказывал, тот покачал головой:

– Нет, её словно что-то подбросило!

– Кого? Листвяну? Что-то я тебя не пойму, кого подбросило?

– Да пиявку же! – с досадой проговорил Дрим, словно сетуя на непонятливость собеседницы. – Пиявку! Подбросило, как такое может быть? Не вниз толкнуло, как бывает, когда пиявка попадает в зону действия защитного амулета, а вверх! А потом точно под плуг бросило, да ещё об землю так ударило, что зверюга только дёргалась, даже ползти не могла, а не то что взлететь! Амулет такого воздействия на пиявку не оказывает, она если отбита его защитой, то сразу взлетает и убегает или атакует снова!

– Пиявка не может убежать, она летает, – усмехнулась Магда и с укором добавила: – Напрасно ты один пошёл поле пахать. У его кромки не опушка, а ещё чащоба со всеми её жителями, а то, что рядом гарь или уже вспаханное поле, их не смущает.

– Но у меня же амулет! – показал свой оберег Дрим, Магда чуть усмехнулась:

– То, что он из города, не означает, что от всего защитит. Когда пиявка атаковала…

– Он нагрелся! – с некоторой обидой сказал мужчина, знахарка строго сказала:

– Не перебивай! Он только предупредил, а защитить не смог! Пиявка, говоришь, прямо под плуг упала? Не упала, её туда бросило! Ведь сам же говорил – у Листвяны был такой жест, будто она что-то подхватила, а потом бросила. Думаю, там не только пиявка была, а ещё какая-нибудь хищная живность.

– Так амулет же больше не нагревался, – растерянно произнёс Дрим. Магда улыбнулась:

– Ты же сам говорил, что Листвяна насвистывала и даже пела, вот она всех зверей и распугала.

– Песенка же весёлая была!

– И весёлой песенкой можно до судорог напугать, только спеть её надо правильно! – снова улыбнулась Магда и добавила: – Тебе надо Листвяну благодарить, что жив вернулся!

– Ты говоришь так, будто эта рыжая девчушка… – начал Дрим, на этот раз Магда его перебила:

– Чувствую, что эта рыжая девчушка совсем не такая безобидная, как выглядит.

– Но кто же она?

– Знаешь, Дрим, очень я бы хотела знать – кто она!

– Листвяна! Айда с нами! – ватага детворы звала дочь Зура и Суримы собирать ягоды. Девочка посмотрела на свою приёмную мать и спросила:

– Сурима, можно мне с ними?

– Конечно, доченька, только будь осторожна! – ответила женщина, она называла Листвяну дочкой, но та не называла ни Суриму мамой, ни Зура отцом. Если мужчина на это не обращал внимания, то его жену это очень расстраивало. К тому же Листвяна упрямо не хотела надевать амулет-оберег. Рассказ старосты селения о произошедшем на новом поле успокоил только Зура (всё указывало на то, что девочка имеет магические способности и может за себя постоять), но Сурима очень беспокоилась. Девочка убежала на улицу, а Зур, глядя ей вслед, задумчиво произнёс:

– Как поедем в город, надо будет её магу показать, возможно, у неё есть способности и её надо отдать в обучение…

– Как отдать?! Листвяну отдать чужим людям?! – не дала высказаться мужу Сурима и тоном, нетерпящим возражений, добавила: – Не бывать этому!

А сама Листвяна, даже не догадываясь, какие планы относительно её возникли у её приёмного отца, шла с ватагой ребятни вдоль речки Быстрицы. Шли вниз по течению, так как, протекая через деревню, речка проходила сквозь охранный круг, отсекающий возможность появления в воде хищников и нежити. Речка была быстрая, и подняться вверх по течению большим хищникам и нежити (речная нежить неповоротлива) было довольно трудно. Была возможность, что в реке окажется нечисть, но вероятность этого была крайне мала, к тому же у всех детей были охранные амулеты. Компания ребят за ограду деревни вышла, чуть зайдя в воду, вообще-то они должны были выйти через охраняемую калитку, но туда долго идти, вдоль речки быстрее получается. Охранник таких калиток и ворот, конечно, выпустил бы, но перед этим долго бы рассказывал, что и как надо делать, а чего нельзя, кого опасаться. Кому охота такое долго выслушивать, тем более что такие сторожа, как и ограда, – фикция, основная защита деревни – магический охранный круг. Дети обошли забор по мелководью и остановились, всё-таки надо выйти из-под деревенской защиты. Но там манила к себе небольшая заводь, день был жаркий и поплескаться – ой как хочется! Но страшно, эта заводь уже за пределами деревенского охранного круга. Но всё же желание пересилило осторожность, и дети с визгом посыпались в воду. Листвяна не стала исключением, но она в отличие от остальных, непроизвольно старающихся держаться ближе к деревне и её защитному кругу, поплыла к дальнему краю заводи. Девочка ныряла и кувыркалась, получая удовольствие, как оказалось, она плавала гораздо лучше остальных ребят. Во время одного такого ныряния скрывшаяся под водой Листвяна долго не показывалась из-под воды, так долго, что это вызвало беспокойство остальных. Дети выбрались на берег и собрались уже бежать в деревню, чтоб рассказать о случившимся несчастье: о том, что утонула их новая подружка. А может и русалки утащили или ещё того хуже – водяник поймал девочку!

Но тут из под воды появилась Листвяна и она была не одна! С ней была русалка! Дети испуганно закричали, а Листвяна как ни в чём не бывало выбралась на берег, и неизвестно откуда взявшийся тёплый ветерок обсушил её смуглую, чуть золотистую кожу и высушил рыжие волосы. Русалка немного отодвинулась от девочки дальше в воду, а вот сама Листвяна на ветерок не обратила внимания, как будто это было в порядке вещей.

– Что ты будешь делать? Ведь он сюда плывёт, сейчас здесь будет, – сказала русалка, словно продолжая разговор. Девочка пожала плечами:

– Подожду, посмотрю, там видно будет.

– Но он же… – начала русалка, но не смогла закончить, ей помешал детский крик. Ребятня вопила от ужаса – через перекат, отделявший заводь от вытекавшей из неё речки, перебирался водяник! Перекат был слишком мелкий для него, и он почти весь показался над водой. Зелёный, похожий на большую лягушку, но даже самая отвратительная лягушка по сравнению с ним выглядела бы красавицей. Шкура водяника была покрыта коричневыми бородавками, а голову почти надвое делила огромная зубастая пасть. Глаза, горевшие жёлтым огнём, дополняли картину.

– Ой пропала я! – запричитала русалка. – Убежать вверх по течению не смогу, там ваша деревня с охранным кругом, а вниз… Дорогу водяник перекрыл. Он меня съест или водяницей сделает, не знаю, что хуже!

Водяник издал звук, напоминающий рычание и бульканье одновременно, а Листвяна, без страха даже с интересом разглядывающая речное чудовище, произнесла:

– Ага!

В этот момент упало сухое дерево, несколькими сучьями пробив водяника насквозь. То ли под действием течения, то ли под собственным весом. Дерево перевернулось, и ветки, на которые было наколото водяное чудище, оказались сверху, выдернув извивающегося водяника из реки и выставив на солнце, не оставляя ему шансов на спасение. Пробившие водяника ветки, вошедшие глубоко в тело, не позволят освободиться, а лучи жаркого солнца высушат водяного жителя менее чем за полчаса.

– Он же умрёт! Его солнце быстро высушит! – очень эмоционально отреагировала на случившееся русалка.

– Хррр! – согласился с ней водяник.

– Если тебе его жалко, можешь снять, – посоветовала Листвяна и предупредила: – Только, боюсь, он из тебя водяницу делать не будет, а тобой закусит. Так сказать, в знак благодарности.

Русалка скользнула в воду (при появлении водяника она почти вылезла на берег) и, осторожно перевалив через перекат, ушла вниз по течению реки.

– Водяник почуял добычу, ваш запах-то вода вниз сносила, вот и поплыл сюда, – произнесла Магда, она и Дрим стояли у самого охранного круга. Староста деревни держал в руках арбалет с серебряным болтом, и судя по свечению вокруг этой стрелы, болт был ещё и магическим. А знахарка продолжала говорить, обращаясь к одевающейся Листвяне: – Русалка-то тут от него пряталась. Вверх по реке уплыть не могла – охранный круг её бы не пропустил, а за перекатом её водяник ждал. Подойти близко к деревне боялся, но тут столько лакомства появилось, вот он на запах и пошёл, забыв об осторожности. Тут бы он вами и пообедал.

– Если бы Магда не почуяла опасность и не предупредила меня, то точно у водяника сегодня был бы пир! – обращаясь к детям, укоризненно произнёс Дрим и наставительно добавил: – Выходить из деревни надо через охраняемые ворота или калитки, а не через дыры в заборе!

– Но у нас же защитные амулеты! И мы их не снимали, когда купались! – возразил один из мальчишек, осмелевший когда опасность миновала.

– Водяник этот амулет не стал бы есть, это точно, – улыбнулся Дрим и пояснил: – Он бы его выплюнул. Даже мой амулет не спасает от этой нежити, только серебряный зачарованный болт!

– Или большая сухая осина, – добавила Магда и, глядя на уже затихшего водяника, достала серебряный нож: – Подожду, когда совсем сдохнет, потом кое-что вырежу. Свежий водяник – большая удача и ею надо воспользоваться.

– Дядя Дрим, так мы пойдём? Водяник-то сдох, – произнёс самый смелый из ребячьей компании, ответила Магда, внимательно глянув на Листвяну:

– Идите, если собрались, чего уж, – когда дети убежали, она добавила, укоризненно качая головой: – А дыры в ограде, Дрим, надо бы заделать.

А мужчина, рассматривая остаток ствола осины, торчащий из земли, произнес:

– Дерево хоть и сухое, но ещё крепкое. Ветра-то не было, чего оно сломалось?

– Да так вовремя сломалось и упало куда надо, а ты не увиливай! Дыры заделать надо! И как можно скорее! – усмехнувшись, но при этом строго сказала Магда и, задумчиво глядя в след ребятне, добавила: – Кто же ты такая, Листвяна?

Ягоды были большие и вкусные – корзинки и животы наполнились быстро. Идти домой не хотелось, и дети затеяли игру в салочки. Листвяна бегала наравне со всеми, и нельзя было сказать, что она быстрее остальных. Детвора так увлеклась игрой, что позабыла обо всём,опомнились только тогда, когда начало темнеть. Дети засобирались домой, всё-таки идти надо было почти три аллы, как вдруг раздавшийся вой заставил их поспешить. Вой доносился из леса, до которого от этой рощи было довольно далеко, алл десять, поэтому дети не очень и испугались. Но всё же эти угрожающие звуки заставили маленьких собирателей ягод поторопиться, но выйти из рощи им не удалось, дорогу к деревне преградила стая серо-коричневых зверей.

– Мамочка! Почему мой амулет молчал? – заплакала одна из девочек, остальные к ней присоединились. Кто-то из мальчишек предложил:

– Бежим обратно! Залезем на деревья и звери нас не достанут!

– Это короты, они по деревьям запросто лазят, – произнёс самый старший и пояснил молчание амулетов: – Короты звери, а не нежить. Вот амулеты и не предупредили.

Девочки заревели в голос, к ним присоединились и мальчишки, только двое старших ребят не плакали, а кусали губы – положение было безвыходным.

– Они нас съедят! – плакали уже все дети.

– Не-а! – не плакала только рыжая девочка, перехватив поудобнее корзинку с ягодами (остальные тоже не бросили свои корзинки, несмотря на бедственность положения), она шагнула вперёд, выставив перед собой свободную руку и грозно сдвинув брови, сказала: – Уходите!

Неизвестно, что на ладошке Листвяны увидели лесные хищники, но они попятились, при этом многие из них поджали хвосты. Девочка шагнула вперёд, заставляя коротов попятиться. Неспешно шагая, девочка продолжала держать перед собой вытянутую руку, ребятня, перестав всхлипывать, тесной кучкой шла за ней следом. Расступившиеся звери не убежали, а потянулись за детворой. Листвяна, продолжая держать перед собой руку, переместилась так, чтоб находится между кучкой детей и стаей хищников.

– Не бежать! Идём спокойно! – скомандовала Листвяна и добавила: – Если они бросятся на нас, я их не удержу!

Медленно отступая, детвора приблизилась к ограде деревни, только у самых ворот их заметили, всё-таки сгущающие сумерки ограничивали видимость. Ударил надвратный колокол, и двое мужчин, выбежавшие из ворот, разрядили в стаю зверей свои арбалеты. Обе стрелы попали в цель, при этом не просто убив зверя, а взорвавшись небольшим огненным клубком. Дети с визгом бросились в распахнутые ворота, а оттуда выбежали ещё двое селян и выстрелили в лесных зверей. Первые два стража успели перезарядить арбалеты, и новые огненные клубки если не остановили коротов, то не дали им приблизиться. Воспользовавшись этим, люди вернулись в селение, закрыв ворота, один из мужчин нёс рыжую девочку. Листвяна начала оседать на землю, как только были сделаны первые выстрелы.

Окованные железом ворота не спасли бы жителей деревни от хищников, те бы в них не ломились, а просто перелезли бы через бревенчатую ограду, преградой стал магический охранный круг. Короты бесновались в метрах трёх от стены, но созванные надвратным колоколом жители деревни заняли места у частокола. Зачарованные арбалетные болты били без промаха. Ни один корот не ушёл, перед воротами полегла вся стая. Дети, позабыв свои недавние страхи, тоже висели на частоколе (там, где были свободные места) и громкими криками выражали свой восторг, наблюдая избиение лесных хищников.

– Большая стая, – произнёс один из мужчин и добавил: – Повезло мелким, что идущие по следу короты догнали их у самых ворот. От стаи этих хищников ни в лесу, ни в чистом поле спасения нет!

– Они хотели нас съесть ещё у рощи, где мы ягоды собирали! – пискнула девочка, что звала мамочку, когда появились короты. Её поддержали и другие дети, теперь, когда испуг прошёл, а с хищниками расправились, произошедшее выглядело как героическое приключение: отважная ребятня сумела удрать от лесных хищников!

– Съесть ещё у рощи? Так они ещё там на вас напасть хотели? – удивился мужчина, а староста Дрим поинтересовался:

– И как же вам удалось от них убежать? Даже если вы бежали сломя голову, удрать от хорота не получится! Так что произошло на самом деле? Где вы встретили коротов? Говорите правду, это важно. Таких стай может быть несколько, и тем, кто встретит другую стаю, может так не повезти, как вам.

– Да что их слушать, я же видел – они подошли к воротам, и сразу стая за ними появилась. Говорю же – повезло мелюзге, что эти твари их раньше не догнали! – вмешался тот же мужчина, видно, охранявший ворота.

– У рощи! – выкрикнул мальчишка, уязвлённый, что ему не верят. Девочка, у которой ещё и слёзы не просохли, плачущим голосом дополнила:

– У рощи! Они так страшно выли и рычали…

– Сначала выли, а рычали потом, когда Листвяна им сказала уходить… – поправил подружку паренёк. Но та, не обращая внимания на поправку, продолжала рассказывать: – Листвяна им сказала уходить и показала куда, вот так руку вытянув. Но они туда не пошли, а шли следом за нами и рычали! А Листвяна сзади была и всё им показывала куда…

– Постой, постой, – остановил девочку Дрим, – давай сначала и подробнее.

Рассказывала не только эта девочка, в этом приняли участие все дети. Они говорили, перебивая друг друга, и их рассказ изобиловал такими событиями, которых и в принципе быть не могло. Но Дрим, и не только он, выделил главное – короты испугались, когда увидели ладошку Листвяны или то, что было на ней, чего так и не увидели остальные дети. Дрим повернулся к Суриме, державшей на руках приёмную дочь. Женщина отрицательно покачала головой, показывая, что не позволит сейчас трогать Листвяну, Дрим согласно кивнул – он может поговорить с девочкой и позже, может, она расскажет, что произошло возле рощи. Вроде как у старосты и этого необычного ребёнка установились вполне дружеские отношения, вряд ли Листвяна будет что-то скрывать от Дрима. Но некоторые из селян думали иначе. Одна из женщин, после рассказов детей сделавшая какие-то свои выводы, закричала визгливым голосом:

– Она ведьма! Чёрная ведьма! Недаром же её даже короты испугались. Её надо прогнать из деревни, а лучше – сжечь!

Эта женщина оказалась не одинокая, её поддержало несколько селян. И ещё не толпа, но уже достаточное количество людей надвинулось на Суриму, пытавшуюся прикрыть Листвяну. Дрима, вставшего на пути у своих односельчан, просто отодвинули в сторону. Между разгорячёнными селянами и Суримой встала Магда:

– Да, пусть Листвяна ведьма! Я ведь тоже ведьма, так почему вы меня не пытаетесь сжечь?

– Ты наша ведьма, а она чёрная! – закричала та же женщина, сразу обвинившая Листвяну и теперь протягивающая руки, словно собиралась забрать девочку у Суримы. Магда решительно её оттолкнула:

– Она еще маленькая, пусть и сильная, но маленькая! Но постоять за себя может! Какой ведьмой она станет, зависит от вас! От вашего отношения к ней, подумайте люди! Только от вас зависит – кем она станет! Будет творить зло или добро!

– Отойди, Магда! – произнёс человек в длинном одеянии и, подняв руки к небу, провозгласил: – Ведьма – прислужница Тофоса и должна гореть в огне! Так говорит светлый Ирха! На костёр ведьму!

Несколько рук сразу потянулись к Суриме, пытаясь забрать у неё девочку, а жрец продолжал говорить:

– Отдай исчадье Тофоса, Сурима, иначе вместе с ней пойдёшь на костёр! А ты, Магда, отойди в сторону, за твои дела тебя ещё постигнет справедливая кара!

– Опомнитесь, люди! Что вы делаете! В чём виновата Листвяна?! В том, что спасла ваших детей?! – закричал Дрим, но его не слушали, а жрец, ещё больше возбуждая толпу, подняв руки, провозгласил, словно читая проповедь:

– Ведьма должна гореть! Только очистительный огонь способен разогнать мрак тёмного Тофоса! Покайтесь и смиренно примите волю Ирхи! – повернувшись к стоящим отдельной группой вокруг Суримы Зуру, Дриму и Магде, жрец грозно изрёк: – Вы, подобравшие ведьму, покайтесь и смиритесь! А ты, Дрим, недостойный быть старостой деревни!

Сурима теснее прижала к себе обмякшую и неподвижную приёмную дочь. Дрим непроизвольно стал нащупывать несуществующий у него меч, а Магда начала что-то шептать. Только Зур стоял неподвижно, обнимая и поддерживая жену. А жрец продолжал, сначала обратившись к этой группе, а потом к остальным жителям деревни:

– Покайтесь и смиритесь! Хватайте ведьму, добрые люди, в костёр её!

Руки нескольких селян, пытавшихся схватить девочку, только коснулись её, как она открыла глаза, что-то в них было такое, что люди отшатнулись, осеняя себя знаком Ирхи, знаком, отгоняющим демонов Тофоса. Девочка встала на ноги и сняла платье, отдавая его Суриме, сказала:

– Возьми, а то сгорит, жалко будет.

Женщина машинально взяла платьице Листвяны и глянула на горящий у ворот костёр. Он всегда горел у ворот деревни, такие костры горели и у малых калиток, в случае опасности огонь можно было сдвинуть на место выбитых ворот или калиток. Сломать ворота мог большой зверь или особо огромная нежить, если звери и нежить были поменьше, их можно было отогнать, бросая горящие палки, выхватываемые из костров. Большой зверь, стая таких зверей могли пробить магический защитный круг, а ворота и калитки были самым уязвимым местом в ограде. Сурима поняла, что девочка хочет сделать, и заголосила. Листвяна обняла её, сказав: «Не плачь, мамочка, со мною ничего не случится», шагнула в костёр.

Бьющуюся в истерике Суриму с трудом удерживали Зур и Дрим. Женщина кричала:

– Она назвала меня мамой! Первый раз назвала! Она спасла ваших детей! А вы её… Нелюди! Будьте прокляты!

Люди виновато переглядывались, ведь и правда – Листвяна ничего плохого никому не сделала, защитила детей от хоротов, а они… А девочка поступила самоотверженно и благородно, понимая, что обвинить в ведовстве могут и её приёмных родителей, сама шагнула в костёр, принимая мученическую смерть! Жрец, увидев перемену в настроении селян, закричал:

– Ирха вразумил ведьму, и она сама решила очиститься в священном пламени! В благословенном пламени, которое противостоит холоду и мраку владений Тофоса! Да сбудется воля светлого Ирхи! Несите же хворост, бросайте его в огонь и пусть очистившаяся душа ведьмы вознесётся на суд к Ирхе!

Люди, поддавшись влиянию жреца, стали носить хворост и бросать его в огонь, радостно принимающий эти подношения и поднявшийся выше деревенской ограды. А жрец обратил внимание на Дрима, продолжавшего вместе с Зуром удерживают Суриму:

– Ты недостоен быть старостой, вместо тебя теперь будет Грум! Подойди сюда, мой мальчик, и получи благословение светлого Ирхи. Люди! Отныне староста Больших Трав благочестивый Грум!

– Вот так просто, без выборов… – тихо пробормотал Дрим, но жрец его услышал и, указывая пальцем на уже бывшего старосту, прокричал:

– Молчи, нечестивец! – затем палец жреца переместился на сжавшегося Зура, и служитель Ирхи, вынес ещё один приговор: – Нечестивцы, приютившие ведьму, тоже должны быть преданы костру. Но Ирха в своей безграничной милости оставляет им жизнь, дабы они смирением и покаянием искупили свою вину! Зур и Сурима будут изгнаны из Больших Трав, а их имущество отойдёт храму!

Жрец многозначительно посмотрел на Грума, и тот важно кивнул:

– Да будет так! Изгнаны будут Зург, Сурима и их домочадцы. Уйти должен и Дрим, его имущество также отходит храму.

– Лихо одним махом от конкурента новый староста избавился, заодно храм чужое добро получил, – хмыкнула Магда, чем обратила внимание жреца на себя, теперь палец служителя Ирхи был наставлен на знахарку:

– Ведьма Магда, тоже должна быть сожжена!

– Костёр-то занят, где жечь будете? – ехидно спросила знахарка, не выказывая страха. Жрец на мгновение растерялся, но быстро опомнился и злобно закричал:

– Ведьма Магда заслуживает немедленной смерти! Немедленной! Так не будем же мешкать, побьём её камнями! Несите камни!

Люди кинулись кто куда и вскоре стали возвращаться, держа в руках камни разных размеров. Магда побледнела и попыталась отойти от Зурга и Суримы, которую до этого пыталась утешать. Но знахарку удержал Дрим:

– Пусть попробуют бросить, хватит ли у них смелости и совести.

– Хватит, зачем вам вместе со мной умирать? – ответила Магда, Дрим усмехнулся:

– Изгнание из деревни – верная смерть. Если бы в другое время, то была бы возможность добраться до города, но сейчас… Ещё две стаи коротов где-то неподалёку.

И словно подтверждая эти слова, раздался тоскливый вой.

Пока жрец отвлекал внимание людей своими гневными речами, никто в костёр ничего не подбрасывал, а хворост прогорает быстро, и когда пламя стало намного меньше, селяне вместо обгоревшего тела увидели невредимую девочку, свернувшуюся клубочком в самой середине костра так, как будто она спала, при этом девочка улыбалась.

– Листвяночка! – снова закричала Сурима, девочка, а может, это был просто морок – ведь в огне никто не уцелеет, словно услышала – открыла глаза и потянулась. Потом села и стала протирать глаза, как ребёнок после сладкого сна.

– Листвяночка! – снова закричала Сурима, пытаясь вырваться из рук мужа и сельского старосты. Девочка встала в догорающем костре и, глядя на замолчавшего жреца, сообщила:

– Холодно стало! Уже не греет!

Огонь есть огонь, и он независимо от того, какое пламя большое или маленькое, всё равно жжёт! Да и как, вообще, может быть, что пламя не то что жечь, греть перестало? Люди, забыв то, что хотели сделать, с недоумением и даже страхом смотрели на костёр и на девочку. Не столько на костёр, сколько на Листвяну. Первой опомнилась Магда, громко и обличительно закричавшая, указывая на жреца:

– Священный огонь Ирхи не греет! Не потому ли, что среди нас слуга Тофоса?! Нечестивец, смущающий нас лживыми речами? Тот, кто хотел предать лютой смерти ребёнка, спасшего ваших детей? Но милостивый Ирха не позволил совершиться злодейству и явил нам чудо! Священный огонь (а как ещё можно назвать это очистительное пламя?) не тронул Листвяну!

Люди внимательно слушали свою знахарку, пожалуй, даже внимательнее, чем жреца перед этим. Сурима, воспользовавшись тем, что внимание Зурга и Дрима отвлекла Магда, вырвалась из рук мужчин и выхватила свою приёмную дочь из костра. Хоть огонь уже и был слабый, но он должен был обжечь женщину и поджечь её одежду, но этого не произошло. Сурима обнимала девочку, причитая при этом:

– Листвяночка, доченька, ты не обожглась? Как ты себя чувствуешь?

– Нет, мама, не обожглась, только замёрзла.

Люди замерли, на их глазах произошло если не чудо, то что? Даже жрец утратил своё красноречие, только недоумённо глядел на обнимающихся Суриму и её дочь. А вот Магде произошедшее будто придало сил, и она снова закричала, продолжая указывать на жреца:

– Вот! Вот кто настоящий слуга тёмного Тофоса! Притворяется служителем светлого Ирхи, а сам делает своё чёрное дело! Уж не он ли причина бед, свалившихся на нашу деревню в последнее время? А хороты? Не он ли их подманил и натравил на наших детей? Только не удалось ему это чёрное дело, Листвяна не дала детям погибнуть? Тогда он решил сжечь эту отмеченную светлым Ирхой девочку, но Ирха заступился за неё и явил нам чудо! Я не удивлюсь, что у этого нечестивца, появятся отметки Тофоса, заиндевеют усы и борода!

При этих словах Магда скосила глаза в сторону Листвяны и многозначительно поглядела на девочку, та улыбнулась – и у жреца усы и борода не то что заиндевели – превратились в сосульки! Сосульками стали усы и длинные волосы! Магда, словно обрадовавшись, обличительно закричала:

– Вот, кто настоящий слуга Тофоса, он и должен…

Что должен жрец, Магда сказать не успела, в лукавого служителя Ирхи полетели камни. Гнев толпы, который он так старательно готовил, стараясь направить на Магду, обратился против него самого. Люди старательно забрасывали его камнями, меньше чем через тридцать секунд всё было кончено. Грум, видя, что случилось с его дядей, постарался улизнуть, пока гнев людей не обратился и против него. Приоткрыв ворота, он выскользнул за ограду. Но, видно, далеко не ушёл, раздалось победное рычание, перешедшее в вой. Раздвигая створки ворот, появились головы коротов, щёлкающих большим зубами.

– Они пробили защиту! – послышались панические крики. Дрим закричал:

– Бросайте в них… – он хотел сказать – горящие ветки, но осёкся, костёр догорал, а ветки и заготовки факелов для метания сожгли, когда пытались расправиться с ведьмой. Отбиваться от коротов было нечем, и стая лесных зверей вот-вот хлынет в деревню, чтобы напасть на растерявшихся людей. Сурима, державшая на руках Листвяну, стояла ближе всех к воротам, так как она находилась у потухающего костра, а он был у самых ворот, девочка и её мать должны были стать первыми жертвами хищников, но этого не произошло. Листвяна протянула вперёд свои ручки, и сорвавшийся с её ладошек огонь вымел коротов за ворота. Дрим бросился к воротам и закрыл их, потом подхватив чей-то брошенный арбалет, поднялся на стену. Бревенчатая изгородь не была преградой для серо-коричневых хищников, их когти позволяли им не только взбираться на деревья, но и на деревянные стены. Глянув вниз со стены, Дрим присвистнул от удивления, то же проделали и несколько мужчин, поднявшихся вслед за ним – почти вся стая, и немаленькая, лежала перед воротами в виде обугленных туш, только два зверя, повизгивая, убегали, уже преодолев значительное расстояние, было видно, что и им досталось.

– Огненная ведьма, – прошептала Магда, тоже поднявшаяся на стену, но сделала это так, чтоб услышал только Дрим.

На центральной площади деревни Большие Травы (если это можно назвать площадью) собрались женщины с вёдрами. Они пришли к общественному колодцу по воду. Вообще-то колодцы были в каждом дворе, и воду можно было набрать там, но разве у своего колодца поговоришь с соседками? Обсудишь последние события? Поделишься свежими новостями? Вот и сейчас собравшиеся у колодца женщины что-то активно обсуждали.

– Наверное, о нас говорят, – сделала предположение Листвяна, вместе с Магдой наблюдавшая за собранием у колодца. Магда улыбнулась и согласно кивнула:

– О ком же ещё так долго говорить можно? Последние две недели только об этом и говорят, никак не могут выяснить: ведьма ты или святая?

– Ага, – кивнула девочка и предложила компромиссное решение этой животрепещущей проблемы: – Ты им скажи, что я святая ведьма, и пусть они уже успокоятся.

Магда внимательно посмотрела на Листвяну, сельская знахарка и сама до сих пор не могла определить – кто же такая Листвяна. Всё указывало на то, что девочка – огненная ведьма, но огненные ведьмы не любят воды, не боятся, а именно не любят. А Листвяне нравилось плескаться, и она могла долго лежать под водой, явно получая от этого удовольствие. Да и с русалками, как уже знала Магда, девочка дружила, они её принимали как свою, а такого просто не могло быть, если Листвяна огненная ведьма! А знание трав и растений и их целебных свойств? Магда взялась обучать Листвяну этой науке, но скоро убедилась, что девочка может её саму многому научить. А такие знания у ребёнка указывали на родство с лесным народом: – дриадами, мавками, лешими, кикиморами… Хотя вряд ли с последними, девочка была рыжей и довольно симпатичной. Красивой ли? Об этом рано говорить, Листвяна ещё маленькая, и если красива, то как симпатичный ребёнок. Лёгкий ветерок слегка растрепал рыжие волосы девочки, хотя куда уж дальше растрёпывать эту непокорную копну, приоткрыв чуть заостренное ушко. Эти ушки могли указывать на родство девочки с эльфами, а слегка заострённые зубки – опять же на родство с лесным народом! Но огонь несовместим с жителями леса! Магда вздохнула – она опять запуталась в своих рассуждениях и попытках понять, кто же такая Листвяна? На прямой вопрос девочка раньше пожимала плечами – видно, и сама не знала. Теперь же с гордостью отвечает – я мамина! А вот Зура Листвяна по-прежнему не называет отцом, а только по имени. Листвяна прервала размышления Магды, задав вопрос, указывая на женщин у колодца:

– Магда, а почему они хотели меня сжечь, а маму прогнать? Ведь они совсем не злые, вон Сурита меня всегда молочком угощает, а тогда со всеми кричала, что я чёрная ведьма, а я совсем не ведьма! Ни чёрная, ни зелёная, ни даже огненная, как ты думаешь.

Знахарка прежде чем ответить быстро взглянула на девочку, недавно Магда подробно рассказала Листвяне о ведьмах, объяснив, какие они бывают и чем друг от друга отличаются. Девочка очень внимательно слушала и, видно, все эти признаки примеряла к себе. Похоже, Листвяна действительно не знает, кто она такая, а сделав выводы из рассказа Магды, решила, что она точно не ведьма. Знахарка снова задумалась, но встретившись взглядом с терпеливо ждущей ответа девочкой, стала объяснять:

– Милые люди и добрые соседи, тебе кажется, что они тебя уважают и даже любят, но собравшись в толпу… Толпа – это многоголовый дикий зверь, жаждущий твоей крови, которого очень трудно остановить. Потом, когда наваждение пройдёт, люди, может быть, и пожалеют о содеянном, но пока они толпа…

– И ничего нельзя сделать? Успокоить, объяснить? – спросила Листвяна, широко распахнув свои и без того большущие зелёные глаза.

– Можно, – усмехнулась Магда, – подсунуть вместо себя другую жертву. Толпа такой зверь, что пока не напьётся крови, не успокоится.

Листвяна кивнула и задумалась, видно, вспоминая недавние события, при этом её глаза потемнели, став почти чёрными. А Магда могла бы рассказать, что это не первый случай, когда её хотели побить камнями, но не стала этого делать, а предложила:

– Пошли к колодцу, нас уже заметили, и если будем тут долго стоять, то могут заподозрить, что мы замышляем что-то недоброе.

– Ага, – кивнула девочка и высказала предположение: – Тогда они превратятся в толпу?

Магда, ничего не ответив, пошла к колодцу, увлекая девочку за собой, там со всеми поздоровавшись, сообщила:

– Мы с Листвяной пришли набрать воды для лекарственного зелья. Нужна вода именно из этого колодца.

– Ага! – подтвердила девочка. Одна из женщин, Хурита, делая умильное выражение лица, засюсюкала (насколько это можно делать визгливым и скрипучим голосом), обращаясь к Листвяне:

– Какая ты хорошенькая и как нарядно выглядишь… – начала говорить и осеклась под пристальным взглядом девочки, другая женщина обратилась к Листвяне как к равной:

– Спасибо тебе, после того как ты вылечила мою козочку, она стала молока давать почти вдвое больше и вкусное какое! Заходи, ещё угощу.

Девочка важно кивнула, а женщина продолжала:

– Давай, я налью тебе воды из своего ведра, зачем вам с Магдой время тратить, набирать из колодца? Я-то себе ещё наберу, мне не в тягость. А для кого вы будете лекарственное зелье готовить? Вроде никто не захворал и скотина у всех здорова.

– Для Галлы, – кивнула семилетняя (может, шестилетняя или даже пятилетняя, уж очень у неё был мал рост) девочка и солидно, словно была взрослой, продолжила: – Ты же знаешь, она маленькую ждёт. А роды – дело серьёзное, хочу, чтоб они легко прошли, вот и готовлю для неё зелье, что снимает боль.

– А откуда ты знаешь, что будет девочка? Ведь ты сказала – маленькую ждёт! Не маленького, а именно маленькую! – быстро отреагировала на слова Листвяны Хурита. Девочка пожала плечами и сказала как само собою разумеющееся:

– Так это же видно!

Знахарка и её ученица скрылись из виду, а женщины ещё долго смотрели им вслед, Хурита первой нарушила молчание:

– Ведьма она, ведьма! Клянусь и Ирху в свидетели призываю!

– Так Магда же сказала, что нет, – возразили ей, но переубедить Хуриту было трудно. Она заявила:

– Магда тоже ведьма! Вот она эту малявку и покрывает! Они обе чёрные ведьмы!

– Ты вспомни, как Листвяна хоротов у ворот жгла! – возразила Сурита, женщина, у которой девочка вылечила козу. – Чёрная ведьма огня боится и лечить не умеет, а ты вспомни, скольким Листвяна помогла и это без помощи Магды!

– Притворяется, – безапелляционно заявила Хурита и, подхватив свои вёдра, собралась уходить, потом повернулась к владелице вылеченной козы, прошипела: – Сдохнет, Сурита, твоя рогатая, вот увидишь, сдохнет! Потому что девчонка – ведьма!

– Чтоб твой язык отсох! – не выдержала Сурита. – Никакая она не ведьма!

– А вот приедут из города новый жрец и маг разбираться, почему жреца камнями побили, так всех на чистую воду выведут, все по заслугам получите! Ждите, скоро приедут! – оставила за собой последнее слово Хурита.

Глава 3. Некоторые особенности освещения и отопления

Сэр Мариит задумчиво смотрел в окно на главную площадь, если так можно назвать это место, деревни Большие Травы. Там, у колодца, толпились местные жительницы, пришедшие не столько по воду, сколько обменяться последними новостями и посплетничать. Мариит, командир орты, приданной к магу Иратону и жрецам Гудыму и Карту, уже давно смотрел в окно, краем уха слушая разговор, что вели члены комиссии по расследованию. Комиссия в составе мага и двух жрецов была прислана, чтобы разобраться со странной смертью местного служителя Ирхи, которого прихожане забили камнями, а тридцать всадников орты Мариита была та сила, что придавала этой комиссии вес (и должна была обеспечить исполнение приговора, если он будет вынесен).

– Побитие жреца Ирхи камнями – такой проступок, который обязательно должен быть наказан! – горячился младший жрец Карт, его можно было понять – ведь это он должен остаться жрецом местного храма, поэтому был кровно заинтересован в том, чтоб не повторить судьбу своего предшественника. Сэру Марииту совсем не хотелось проводить карательные действия в этой деревне, это не центральные районы королевства, где жители относятся к закону и его представителям (да и жрецам Ирхи) с должным почтением. Это, можно сказать, опушка проклятого леса, а здесь люди больше полагаются на себя и на соседей, чем на официальные власти, которые могут и не успеть прийти на помощь (да и сил у властей не было, чтоб откликаться на все такие просьбы). И к жрецам, да и к самому Ирхе, здесь особое отношение, четверть жителей, а может и треть, – полукровки, значит, нечисть в представлении храма. Судьба местного жреца – наглядное тому подтверждение, разве могло такое произойти в центральных районах королевства? А молодой жрец продолжал кипятиться:

– Все! Все, кто участвовал в этом святотатстве, должны быть наказаны! Примерно наказаны!

– Боюсь, что если мы это попытаемся сделать, то не выберемся из деревни живыми, – возразил старший жрец, а сэр Мариит пояснил:

– То, что у местных жителей не видно оружия, а именно мечей, ещё не о чём не говорит. У них у всех ножи, не уступающие в длине малому мечу, и владеют они ими виртуозно. Да и если мы сделаем попытку устроить показательное наказание, нас расстреляют издали, здесь в каждом хозяйстве есть арбалет, а то и несколько.

– Но владение таким оружием простым селянам запрещено королевским указом! – недоумевающе произнёс Карт, видно, слова рыцаря, как человека знающего местную обстановку, на него произвели впечатление. Младщий жрец растерянно посмотрел на своего старшего товарища, тот только кивнул, то ли подтверждая слова рыцаря, то ли осуждая нарушителей королевского указа. А сэр Мариит продолжил просвещать младшего служителя Ирхи:

– Да, я ознакомлен с эдиктом храма о нечисти. Но если ему следовать, то придётся сжечь половину местных деревень, а некоторые даже целиком. Тут полукровок четверть жителей, если не больше. Я вам уже об этом рассказывал, ну и кто после такой решительной борьбы с нечистью налоги платить будет? Постарайтесь поладить с местными, они, несмотря на своё происхождение, не менее благочестивы, чем жители центральных районов.

Молодой жрец, недавний выпускник жреческой школы, совсем растерялся и, ища поддержки, посмотрел на старшего жреца, а тот подтвердил слова рыцаря:

– Местные селяне намного благочестивее живущих в центральных районах, знаете ли – обстановка обязывает…

– Но камнями!.. – не мог успокоиться Карт. Гудыма улыбнулся хорошо отработанной отеческой улыбкой:

– Вот для этого мы сюда и приехали, чтобы разобраться, какую ошибку допустил наш несчастный брат…

– Он хотел сжечь ведьму! Вот показания свидетелей! – потрясая пачкой исписанных листов, почти закричал младший жрец. Его старший товарищ и рыцарь только улыбнулись в ответ. Гудыма, продолжая улыбаться, спросил:

– Мы ознакомлены с этими показаниями, селянка Хурита очень подробно описала события и не только эти. Из её слов выходит, что почти все женщины селения – ведьмы. Знаете, что мне это напоминает? Когда вор кричит громче всех – держите вора! Надо бы её первую проверить!

– До неё тоже очередь дойдёт, а пока посмотрим на главную обвиняемую, – подал голос маг Иратон, показывая за окно, там по площади шла уже немолодая женщина, державшая за руку рыжую девочку. Ухмыльнувшись, маг добавил: – Такая маленькая, а уже ведьма.

– Вы действительно так считаете? – осторожно поинтересовался сэр Мариит, глядя на ухмыляющегося магистра, тот, стараясь не сильно растягивать улыбку, кивнув в сторону Карта, продолжавшего держать пред собой исписанные листы, произнёс:

– У меня трясутся коленки и дрожат руки, когда я вижу эту опасную и страшную ведьму!

– Но ведь её пытались сжечь и она не сгорела! – выкрикнул младший жрец. Маг продолжил ёрничать:

– Какой ужас! Её жгли, а она не захотела гореть! Что же она там в костре делала, когда её жгли?

– Она спала! – с надрывом привёл последний довод младший жрец, маг ухмыльнулся ещё шире:

– Это уже не ужас, это кошмар! Она проспала своё сожжение! Недопустимая наглость! Вместо того чтоб сгореть, она спала! Наверное, ещё и сны видела!

– Вы можете это объяснить? Почему эта девочка в огне не горит и в воде не тонет? – старший жрец кивнул в сторону листов бумаги, что держал обескураженный его младший коллега. Маг, продолжая улыбаться, но при этом монотонным голосом, словно объясняя что-то давно всем известное, начал говорить:

– У девочки проявились способности, не ведьмы, как тут некоторые утверждают, а магические! К тому же я уверен, что эта девочка полукровка, а это накладывает на проявления её способностей некоторые особенности. Как вы знаете, сжечь, к примеру, боевого мага очень трудно, обычного костра будет недостаточно…

– Но боевой маг не будет спать в костре! – взвизгнул младший жрец, маг с укоризной на него посмотрел:

– Вы начинаете возражать, не дослушав аргументы, которые вам приводят. Похоже, вы не совсем усвоили тот обязательный курс магии, что вам должны были читать в жреческой школе. Огневушки и их дочери вполне могут спать в обычном костре, подобно огненным саламандрам, но вот удар огненного заклинания боевого мага для них, как и остальных людей, смертелен. А то, что это девочка, только подтверждает её родство с огневушками. Вы должны знать, что полукровки мужского пола не обладают такими способностями.

– Но она и в воде не тонет, огненная нечисть воды не любит! Вот, есть показания других свидетелей, а не этой селянки, – продолжил возражать жрец, не желая сдаваться под натиском аргументов мага, тот пожал плечами и с тем же спокойствие продолжил:

– Не любит, это не значит, что боится, а если любит, то возможно, у её кровь не только огневушки, но и русалки. Скорее всего, так и есть.

– Но это же нечисть! – не сдавался младший жрец. В этот момент в дверь постучали и, получив разрешение, в комнату вошла женщина, которая шла через площадь. В её широкую юбку вцепилась девочка лет пяти, может, шести. Хотя скорее пяти – уж очень она цеплялась за юбку своей матери так, как это обычно делают испуганные маленькие дети, те, что постарше, храбрятся, стараясь выглядеть взрослее.

– Как тебя зовут, девочка? – как можно более ласково спросил старший жрец, девочка, не поднимая глаз, тихо ответила:

– Листвяна.

– И кто же дал тебе такое красивое имя? – продолжил спрашивать жрец, девочка подняла на него свои большие зелёные глаза, и жрец вздрогнул – было что-то в этих глазах такое, совсем недетское. Так может смотреть человек, да и не только человек, любой разумный, много переживший на своём веку. Девочка своим недетским взглядом посмотрела на растерявшегося жреца и так же тихо, но при этом совсем без того страха, который должен испытывать ребёнок её возраста при виде чужих людей, ответила:

– Мама, кто ещё может дать такое красивое имя?

Гудым смутился, уж очень резкий переход сделал этот ребёнок от детского испуга до почти взрослой уверенности в своих силах. Девочка, казалось, поняла, что так смутило жреца, и теперь смотрела на него без страха и даже с вызовом. Это не укрылось от мага, он улыбнулся и взял инициативу разговора на себя:

– Листвяна – красивое имя, а если ласково, то Листвяночка, так?

– Ага, – ответила улыбнувшаяся девочка, а маг задал следующий вопрос:

– А почему не Огнёвочка? Ведь ты огонёк можешь сделать?

– Ага, могу, – ответила Листвяна и на её ладошке, протянутой к магу, заплясал огонёк. Маг многозначительно посмотрел на своих товарищей по комиссии, а девочка, подняв брови, словно удивляясь непонятливости взрослых, объяснила ещё раз: – Листвяна, потому что меня так мама назвала.

Огонёк продолжал свой танец на ладошке девочки, Иратон, чуть скосив глаза на младшего жреца, спросил у Листвяны:

– А почему у тебя такой маленький огонёк, а больше ты его сделать не можешь?

Тугой факел ударил в потолок, маг отшатнулся, спасаясь от огня. Жар от пламени, созданного девочкой, почувствовали оба жреца, почувствовал и сэр Маррит, хоть стоял дальше всех – у окна. Пламя, упёршись в потолок, грозило если не прожечь его насквозь, то поджечь наверняка.

– Хватит! Хватит! – замахали руками оба жреца, их поддержал маг:

– Достаточно, Листвяна, спасибо, спасибо за то, что показала мне такой замечательный и красивый огонь!

– Ага! – гордо произнесла девочка, было видно, что ей приятна похвала мага. Огонь исчез, но не сразу пропал, а словно втянулся в ладошку девочки. Младший жрец быстро спросил:

– А вот так холод сделать ты можешь? – видя, что девочка не поняла, он уточнил: – Чтоб было холодно и чтоб вокруг лёд и иней был.

Листвяна задумалась, смешно наморщив бровки, а потом вытянула руки вперёд, чуть их разведя. Между её ладошками несколько раз проскочил разряд молнии, а потом молния словно зависла, извиваясь и потрескивая. В комнате запахло грозой и стало жарко, словно только что протопили печь.

– Хватит! Хватит! – теперь замахал руками маг и сказал, повернувшись к младшему жрецу: – Ваши попытки доказать, что жрец этой деревни был околдован каким-то местным магом, просто смешны и наивны! Здесь не может быть мага такой силы, чтоб мог подавить, то святое могущество, что дарует светлый Ирха своим верным слугам! Это не под силу даже не мэтру – архимагу! А вы подозреваете сельскую знахарку и ребенка, у которого способности только начали проявляться! Мало того, вы можете лишиться своего дома, ведь вам тут жить. Девочка, как видите, ещё не умеет толком контролировать свои способности и сожжёт ваше жилище, хорошо если только его, а не вместе с храмом.

– Надо сказать, совсем не слабые способности, – произнёс старший жрец, глянув вверх, в том месте, куда бил факел, созданный девочкой, потолок обуглился на значительную глубину, что было хорошо видно. Слова старшего жреца словно подстегнули Карта, и он спросил у девочки:

– Ну, а там, у ворот, почему ты сделала большой огонь?

– Так короты же через защитный круг прорвались! А мама к воротам ближе всех стояла! Короты на маму напали бы! – резко ответила девочка, возмущённая таким глупым вопросом. Младший жрец быстро задал следующий коварный вопрос, при этом повысил голос, стараясь напугать или запутать девочку:

– А зачем ты жреца заморозила? Ты же к нему ближе всех стояла. Кроме тебя этого сделать никто не мог!

Листвяна без всякого страха, удивлённо посмотрела на жреца и сообщила:

– А он сам замёрз, сначала зарычал, а потом замёрз. Сильно зарычал! Как будто укусить хотел!

Старший жрец и маг переглянулись, а младший растерялся, видно, ожидал, что девочка растеряется от его вопроса, заданного грозным голосом, и начнёт сама признаваться во всех грехах. Карт понял, что от своего коллеги и мага помощи не дождётся и, набрав воздуха, собрался снова закричать на девочку, но тут подала голос женщина:

– Ты чего это на ребёнка напустился! Сам твой жрец замёрз! Потому что Тофосу продался, от светлого Ирхи отвернулся, вот на него кара и сошла! А ты, – продолжала наседать на жреца женщина, задвинув свою дочку себе за спину, – ты кого слушал? Хуриту? Так она наврёт тебе с три короба, а ты и рад записывать, ишь сколько написал!

Женщина ткнула пальцем в листы бумаги, что продолжал держать жрец, а сэр Мариит, невозмутимо наблюдавший за разворачивающимися событиями, сообщил:

– Здесь, несмотря на дикость этих мест, большинство жителей грамотны. И то, что вы записывали показания опрашиваемых, для них не было чем-то особенным. Могу предположить, что многие из них прочитали то, что вы записывали. И не только записываемое, а и то, что было записано раньше, ведь ваши листы были свободно разложены.

– Но я же должен был сверять показания, дабы поймать на неточностях и уличить… – растерянно начал оправдываться Карт.

– Уличили, скорее всего, вас, эта женщина прочитала то, что у вас написано на том листе, – усмехнулся старший жрец, показывая на исписанные листы, что держал в руках его младший коллега, – получилось, что поймали вас. Имя и первую строчку я тоже могу прочитать, даже отсюда. Если вы собираетесь сверять показания допрашиваемого с ранее полученными, прячьте свои записи, а не размахивайте ими.

– Так секретаря же нет, приходится всё делать самому, – с некоторой обидой произнёс Карт, маг усмехнулся:

– Привыкайте. Здесь не центральные районы, где вы проходили стажировку после жреческой школы. Кстати, а где вы её проходили?

– В центральном храме Азорды! – гордо ответил младший жрец, его старший товарищ и маг переглянулись, Иратон сделал это очень многозначительно, а Гудым только усмехнулся, это он и так знал. В центральном столичном храме у каждого жреца было по два, а то и по три секретаря и ещё не меньше четырёх соискателей на это место, пребывающих в ранге помощника. Там могли одного такого помощника выделить жрецу-практиканту, временно повысив до секретаря (чтоб не обижать будущего служителя храма).

– Привыкайте, – повторил маг, – здесь приходится всё делать самому. От ваших успехов будет зависеть карьера, можете здесь застрять надолго – как ваш предшественник, если не ошибаюсь, он уже третий десяток лет здесь служил. Может потому, что карьера не удалась, и поддался соблазну, Тофос, знаете ли, искушать умеет!

Иратон произнёс это с таким знанием дела, будто он лично участвовал в искушениях, что творил тёмный Тофос. Но тон, которым это было произнесено, не помешал магу благочестиво поднять глаза к обгоревшему потолку, его примеру последовали оба жреца и рыцарь. Сурима тоже подняла глаза и задрала голову, но не от большого благочестия, а посмотреть – что же эти знатные господа там увидели. Девочка, воспользовавшись всеобщим благочестием, высунулась из-за матери и показала младшему жрецу язык. Сэру Марииту благочестие не помешало это заметить, и он погрозил девочке пальцем, но это не остановило маленькую шалунью, она выдула белый пузырь, который поднялся к потолку и прилип там, в самом центре выжженного пятна. При этом шар немного светился и тихо гудел. Жрецы, маг и рыцарь теперь тоже задрали головы, разглядывая, что же это такое. Первым опомнился маг, глянув на своих товарищей по комиссии, спросил:

– Что же это может быть?

– Это у вас спросить надо – что это? – обращаясь к магу, ответил вопросом старший жрец. Младший промолчал, только испуганно таращил глаза, шар, хотя и был белым, очень напоминал боевые пульсары. Сэр Мариит, видевший, что это сделала девочка, строго спросил у неё:

– Это что?

– Камилястра! – гордо ответила девочка.

– Что-о-о?! – в один голос произнесли жрецы и маг.

– Дрим рассказывал, что в больших домах, где едят и пьют, под потолком висят такие лястры, которые свет дают. Обычно в них свечи стоят, но бывают и такие, что сами по себе светятся, – пояснила малышка.

– Люстры, – первым сориентировался старший жрец и, посмотрев на шар, спросил: – А что такое ками?

– Дрим ещё говорил, что там такие большие печки, в которых открытый огонь горит, по-моему, очень удобно – если хочется погреться, то туда легко забраться. А то в обычной печке такая маленькая дверца, что не протиснешься! – охотно пояснила Листвяна.

– Наверное, она имеет в виду – камин, – сделал предположение маг.

– Ага! – подтвердила девочка. – Дрим так и говорил – камин. Но здесь комната маленькая и такую хорошую вещь негде поставить, а потолок пустой. Но если там, на потолке, сделать камин, то из него дрова выпадать будут, да обычная печка, в которой мы еду готовим, там может не поместиться. Вот я и подумала: пускай лястра не только светит, а ещё и греет! Правда, здорово! И будет называться – камилястра!

– Видите, она о вас позаботилась, вы начинаете приобретать авторитет. Я бы даже сказал – любовь у ваших будущих прихожан, – усмехнулся маг, кивнув младшему жрецу и указывая на дальний угол комнаты: – Прежний жрец обогревался жаровней, а это неудобно – дрова быстро прогорают, да и греет она не очень.

– Но это же… – попытался возразить Карт, маг не дал ему это сделать: – Вы хотите сказать – всего лишь маленькая девочка? Лиха беда начало, сперва девочка, а там и остальные селяне подтянутся. А вы её хотели обвинить в ведовстве, нехорошо!

Младший жрец спрятал исписанные листы бумаги и, вздохнув, посмотрел на потолок:

– И что же мне теперь делать? Этот шарик так и будет там постоянно светиться?

– Ага, – подтвердила Листвяна и стала объяснять: – Он будет светиться так, как ты захочешь, надо только ему об этом сказать.

– Уважаемая люстра, не могли бы вы не так ярко светить, ведь сейчас день, – произнёс Карт, глядя в потолок, повернувшись к магу и своему старшему товарищу, добавил: – Не находите ли это очень странным – вести беседы с люстрой? Тем более что она не соизволит отвечать или как-то по-другому реагировать.

– Ты же не ей сказал, надо так – камилястра – меньше! – объяснила девочка, как управлять светящимся шаром, шар потемнел, а затем его свечение погасло, а Листвяна продолжила инструктаж: – Если надо чтоб он грел, то так и надо сказать – камилястра, грей! Если хочешь, чтоб она перестала, скажи ей – не грей! Только каждый раз её надо называть – камилястра. А если сказать второй раз – грей, тогда она сделает теплее, но так лучше говорить, когдасовсем холодно.

Шар под потолком, повинуясь командам девочки, светился то ярче, то тусклее. А когда демонстрировались его возможности обогревать, в комнате стало значительно теплее. Возможности шара-камилястры не только Листвяна показывала, а пробовали все присутствующие, кроме Суримы, к ней и обратился маг, пока оба жреца увлечённо командовали чудесным шаром:

– А у вас в доме тоже такие шары под потолком?

– Нет, у нас свечи и даже есть магическая лампа, нам таких шаров не надо, да и не делала их дочка раньше, а вот огонь в печах у нас горит, не угасая, мы только убавляем его до маленького огонька, когда он не нужен. Если у вас больше к нам вопросов нет, мы пойдём? – закончила женщина свои объяснения вопросом и позвала дочку: – Идём, Листвяночка.

Женщина и девочка ушли, а жрецы, видно, наигравшись с камилястрой, начали задавать вопросы магу.

– Иратон, что вы можете об этом сказать как специалист? – Гудым показал рукой на потолок.

– Эта магическая камилястра не сожжёт дом? А то, знаете ли, жить в храме не совсем удобно, – задал свой вопрос и Карт, его интересовало не как работает созданный маленькой девочкой магический артефакт, а насколько он безопасен. Его сомнения усилил не принимавший в забавах с магическим светильником-печкой сэр Мариит:

– Да, насколько эта штука безопасна? Уж очень она напоминает боевые пульсары, даже гудела очень похоже, а вы же знаете – боевой пульсар крайне не стабилен, может взорваться в любую минуту. У неумелого мага огненный шар не долетает до цели, взрыв происходит раньше.

Старший жрец вопросительно посмотрел на мага, а его младший товарищ, обеспокоенный вновь появившимися опасениями, с недоверием посмотрел на висящий пол потолком тёмный шар (общими усилиями жрецы разобрались как делать, чтоб выключить этот магический светильник). Иратон усмехнулся (его позабавил испуг младшего жреца) и начал объяснять:

– Как вы знаете, любое действующее заклинание состоит из каркаса, его ещё называют плетением. Каркас наполняется силой, степень заполнения заклинания магической энергией зависит от уровня мага. Создать плетение и наполнить его силой может любой одарённый, но только у обученного одарённого плетение будет стабильно, потому что его, как любую, в том числе и не магическую вещь, надо уметь сделать. Обученный маг может создать плетение грамотно, а вот необученный… Такого одарённого и магом не называют, колдуном, чародеем, ведуном, волшебником, названий много и многие из них не отражают суть этой проблемы, а именно, пытающегося производить магические действия необученного одарённого.

Из запутанного объяснения Иратона так и не стало понятно, что же сделала девочка и насколько безопасно, а может, и наоборот, её творение. Старший жрец об этом ему так и сказал, имея очень недовольный вид, маг вздохнул и сказал более конкретно:

– Эта рыжая малышка, кажется, Листвяна, сделала то, что под силу только дипломированному магу, в степени магистра. Но не каждый магистр такое сумеет сделать! Эта девочка построила заклинание и замкнула его само на себя, сделав его практически вечным!

– Но закачанная в это заклинание сила когда-нибудь закончится и оно самораспадётся, хорошо, если это не будет сопровождаться взрывом, как это бывает с боевым пульсаром, – произнёс младший жрец, с опаской посмотрев на такой полезное, но, возможно, опасное заклинание, спокойно висящее под потолком.

– Насколько я понял, это заклинание распадется, как только закончится та сила, что в него закачала девочка, – подал голос до этого не участвующий в обсуждении проблемы стабильности камилястры сэр Мариит. – А это должно произойти в ближайшее время, ведь размер этого шара не так уж и велик, скорее, наоборот!

– Да нет, в ближайшее время этого не произойдёт, Листвяна, не только замкнула заклинание само на себя – закольцевала каким-то хитрым образом, но и сделала так, что оно берёт силу, необходимую для функционирования, из окружающей магической среды, берёт столько, сколько ему надо для освещения или обогрева именно этой комнаты, не больше, но и не меньше!

– Как я понял, вы увидели принцип работы этого заклинания, но не поняли, как оно работает, не так ли? – теперь улыбнулся старший жрец, в отличие от младшего, рассматривая висящий под потолком серый шар с интересом, а не с испугом. Маг нехотя кивнул, за пространностью своих объяснений он именно это и хотел скрыть. А Гудым, с прежней улыбкой, предложил: – Почему бы вам не изъять этот артефакт и не увезти с собой? В городе с коллегами, а ведь там есть маги сильнее вас, хотя бы мэтр Иртувиль, вы детально исследуете сей феномен.

– Видите ли, почтенный Гудым, этот шарик неразрывно связан с потолком этой комнаты, мало того, он связан со всей комнатой, так что вырезать участок потолка вместе с шаром не получится. Разве что увезти со всей комнатой, вернее с домом, причём дом придётся везти не разбирая. Но боюсь, что и в этом случае артефакт перестанет работать, ведь этот шар подарен вашему товарищу, и без уважаемого Карта он работать не будет!

– Вы хотите сказать, что для того чтоб исследовать сей феномен, его в Эролт, столицу провинции, надо везти вместе с этим домом и Картом в нём сидящим?

– Было бы неплохо, – улыбнулся маг, – а дом взять вместе с подвалом, чтоб не морочиться с перевозкой заиндевевшего предшественника уважаемого Карта. Ведь его замёрзшее тело, как доказательство того, что он отрёкся от Ирхи и встал на сторону Тофоса, вы должны доставить в Эролт, а потом и в Азорду!

– Боюсь, что тело мы и до Эролта не довезём, это всё-таки триста алл! Оно оттает по дороге и начнёт разлагаться. Ведь уже давно…

– Не беспокойтесь, – перебил Иратон сэра Мариита, – если оно не оттаяло до сих пор, то и до столицы королевства не оттает, в здешнем подвале не так уж и холодно.

– А почему селяне поместили бывшего жреца не в храм, а в подвал его дома? – после некоторой паузы в разговоре поинтересовался рыцарь. Ему ответил Гудым:

– В храм не поместили потому, что не хотели его осквернять слугой Тофоса. К себе в подвал никто из селян брать это тело не хотел. Ну а в дом, где жрец жил… Тем более что дом стоит у самого храма, получается – вроде как у святого места, но не в нём.

– Как же вы будете жить здесь, если местные считают, что оскверняют телом, вернее, уже осквернили этот дом? – поинтересовался сэр Мариит у Карта, тот небрежно отмахнулся:

– А, ерунда, проведу обряд очищения и никаких проблем.

– А возможно и не один, это только добавит брату Карту авторитета, а этому месту святости, – поддержал младшего товарища старший жрец. Обращаясь к магу, Гудым спросил, указывая на потолок: – А что вы думаете делать с этим?

– По прибытию в Эролт напишу рапорт губернатору провинции и докладную записку главе здешнего отделения старшему инспектору Иртувелю, подобный талант… Я имею в виду девочку, а не этот шар, – усмехнулся маг, тоже показывая на потолок. Став серьёзным, Иратон продолжил: – Девочку надо отсюда забрать! Её надо обучить соответствующим образом, пока её дар не стал опасен для окружающих! Вы это прекрасно знаете!

Оба жреца и рыцарь согласно кивнули. Старший жрец добавил, что он тоже сообщит о найденном таланте по своим инстанциям. Но этого никто из них это сделать не успел: по прибытию в Эролт Гудым получил предписание – срочно направиться в другой город, чтоб возглавить там епархию, а Иратон, не менее срочно, был отозван в столицу. Сборы и хлопоты отодвинули вопрос рыжей девочки магического феномена на задний план. А потом… Гудым если и вспомнил, то решив, что это дело мага, не стал о девочке никому сообщать, тем более что он был от Эролта уже за много алл. Иратон написал докладную о найденной талантливой рыжей девочке, но сделал это уже в столице. Пока его докладная, пройдя все бюрократические процедуры, была спущена в отделение королевской магической службы в Эролте, пока там заинтересовались, девочка исчезла, так же как и её деревня.

Группка детей с корзинками пробежала мимо сидящего на крыльце своего дома Карта. Где-то четверть из ребятишек были рыжими, разной интенсивности рыжины, но Листвяну жрец узнал, её невозможно было не узнать – она была самая рыжая! Дети есть дети, они бежали с криками и громким смехом, самая рыжая не отставала от остальных, но при виде Карта она остановилась и вежливо поздоровалась. Жрец ответил, родители Листвяны были примерными прихожанами и свою дочку воспитывали в верности заветам светлого Ирхи. Зур, Сурима не пропускали ни одной службы, их дочка всегда приходила с родителями, и если остальные дети во время проповедей допускали невнимательность и даже шалости, то Листвяна всегда была очень внимательна и серьёзна. Девочка не только слушала, но и, как заметил однажды Карт, шевелила губами, повторяя за жрецом проповеди, большинство из них Листвяна уже знала наизусть (проповеди были стандартны, жрецы только незначительно их изменяли и дополняли, в зависимости от места и момента).

Карт ответил на приветствие девочки, чем вызвал одобрительное перешёптывание женщин у колодца, жрец уже прослыл не только праведником (всё-таки три обряда очищения своего дома и всей деревни от скверны, оставшейся от прежнего жреца-отступника), но и очень чутким и отзывчивым, готовым поговорить на религиозные темы с любым обратившимся. Вот и сейчас – можно было ограничиться простым кивком, но жрец нашёл слова ободрения для этого ребёнка, почтительно ему внимавшего. Листвяна побежала догонять своих сверстников, а жрец, состроивший постное и благочестивое лицо, с удовлетворением отметил, как замолкла обычная женская болтовня у колодца и там осеняют себя знаком Ирхи, а некоторые кланяются в его сторону. Всё-таки заслужить за столь короткое время авторитет очень непросто, но Карту это удалось. Отблеск этого авторитета, если можно так сказать, упал и на Листвяну, её уже никто не считал ведьмой, кроме Хуриты, продолжавшей писать кляузы Карту, в надежде раскрыть тому глаза на Листвяну. Надо сказать, доносы были написаны очень хорошо, ведовство рыжей девочки описано очень ярко, хотя почти все доказательства этого были выдуманы. Почему-то подобные кляузники обладают богатой фантазией и пишут свои творения очень грамотно и профессионально, даже с точки зрения выпускника высшей жреческой школы, прослушавшего специальный курс: выявление истины из слухов и сплетен, а также из лживых доносов. Иной донос Хуриты был настолько хорошо написан, что Карт им зачитывался, несколько раз перечитывая и смакуя отдельные места.

Всё складывалось как нельзя лучше, но прошло уже три месяца, а обещанной магом Иртоном и жрецом Гудымом исследовательской группы всё не было. Если честно говорить, то Карту не хотелось расставаться с волшебным шаром, обогревавшим комнату (всё-таки уже была середина осени и ночи были холодноваты) и дававшим такое освещение, чтоб можно было читать, при этом свет регулировался и был не ярким (не слепил глаза), но и не тусклым, колеблющимся, как от свечи или специального магического светильника. Карт надеялся, что для исследования природы этого заклинания Листвяна сделает ещё одно, а то, к которому он привык, отдавать не придётся. Девочка не откажет в такой услуге, хотя… Она может и не понимает, что это магическое изделие стоит денег и не малых, а вот приезжие маги сразу оценят и просветят юное дарование. Карт вздохнул и посмотрел вслед убежавшему рыжему ребёнку.

Дети шли за ягодами в ту рощу, что образовалась после того, как выгорел участок леса, который распахал Дрим, превращая в новое поле. Дети не ходили в лес, а только вот в такие рощи, всё-таки они были отделены от проклятого леса. На его опушку из чащи мог выйти какой-нибудь зверь или хищная нежить, а тут была преграда в виде чистого пространства, хоть и иллюзорная, но преграда.

Роща была небольшая и просматривалась насквозь, поэтому дети рассыпались по ней без страха. Тем более что на поле, между рощей и лесом, работало несколько взрослых. Дети собирали ягоды, в таких рощах, которые недавно ещё были лесом, росли особо крупные ягоды. Таких ягод надо с десяток, чтоб наполнить корзинку. А когда корзина наполнена, то почему бы и не поиграть? Но затеять привычную игру в салочки ребятня не успела, с криками ужаса взрослые побежали с поля. Несколько человек, у которых были арбалеты, прикрывали отход, но, словно показывая, что это не сможет остановить зверя, если он своей добычей выбрал кого-то из людей, раздался низкий рык.

– Спасайтесь! Махарра! – закричали детям первые люди, добежавшие до рощи. У некоторых из них были арбалеты, и они заняли позицию, прикрываясь деревьями. Давая возможность добежать до леса тем, кто прикрывал остальных, целясь в огромную саблезубую кошку, вышедшую из леса. Глядя на этого пятнистого зверя, люди понимали, что, даже все разом выстрелив и попав в цель, атаку хищника не остановят. Но зверь, издав ещё один рык, остановился, словно давая людям время убежать. Дети, сразу побежавшие, как только услышали рычание кошки, уже добежали до охранного круга и, чувствуя себя в безопасности, с любопытством смотрели на зверя, редкая роща не мешала его разглядывать. Люди, воспользовавшись тем, что зверь медлит, тоже побежали под защиту магического круга, а уже там остановились, пытаясь отдышаться. Кошка, словно сожалея об упущенной добыче, издала ещё один низкий, какой-то плачущий рык.

– Все успели убежать? – спросил мужчина с арбалетом у детей, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Листвяны нет! Она за дерево спряталась, наверно, испугалась, – ответил детский голос, другой добавил: – Наверное, так испугалась, что бежать не смогла!

Взрослые переглянулись и посмотрели на кошку, которая уже дошла до рощи, хоть как ни медленно двигался зверь, но через поле успел перейти.

– Пропала девочка, – вздохнул кто-то из взрослых, – кто скажет Суриме, что её дочь погибла?

Ответом было молчание, никто не хотел нести дурную весть женщине, только обретшей долгожданного ребёнка. Зверь снова зарычал, из леса на этот зов выкатилось три мохнатых клубочка.

– Самка, похоже, раненая. Охотиться не может, вот и пришла к деревне за лёгкой добычей. Одной Листвяны ей и её котятам будет мало, будет около деревни околачиваться, в надежде ещё кого-то поймать, – произнёс мужчина с арбалетом, что спрашивал – все ли дети убежали? Посмотрев на своих товарищей с оружием, сказал: – Надо Дриму сообщить, пусть людей собирает, надо на эту кошку охоту устроить, сама она отсюда не уйдёт! Пусть Дрим и сообщит Зуру и Суриме, что их дочка…

– Смотрите! – закричал один из малолеток. В роще из-за дерева вышла Листвяна и направилась к зверю.

– Совсем спятила! Прямо в пасть к зверю идёт! – прокомментировал действия один из селян, другой предположил:

– Может, решила – чего тянуть, зверь всё равно найдёт и съест. Ожидание смерти хуже, чем сама смерть, вот она и хочет – чтоб сразу. Смелая девочка, видно, не от испуга убежать не смогла!

Хоть видно было не очень хорошо, деревья всё же мешали, люди увидели, как девочка подошла к зверю. Кошка перестала рычать и стала жалобно, хотя и басом, мяукать, словно на что-то жалуясь, потом легла на брюхо, а девочка стала копошиться у неё между громадных лап. Кошка несколько раз рыкнула, словно подзывая котят, те мохнатыми комочками покатились и совсем закрыли девочку от взоров людей. Копошение прекратилось, и котята переползли под бок своей матери, девочки перед кошкой уже не было!

– Всё, съели, – выдохнул кто-то. Дети (не все) заплакали (только что на их глазах погибла подружка, погибла страшной смертью – была разорвана и съедена хищным зверем) и побежали в деревню. Кто-то из них, видно, сообщил печальную новость родителям Листвяны, прибежали не только они, но и Дрим и ещё несколько селян с арбалетами. Сурима, не верящая до конца, что ей ненаглядная дочь съедена зверем, заголосила и, не помня себя, выбежала за охранный круг, кинулась к лежащей махарре.

– Куда? – вскрикнул Зур и попытался бросится за женой, но был удержан селянами:

– А ты куда, тоже смерти ищешь? Или решил собой зверя подкормить? Твоя жена, дура-баба, это уже сделала, дочку-то этим не вернёшь!

Люди с удивлением увидели, как обезумевшая от горя женщина добежала до пятнистой огромной кошки и застыла около неё, а зверь даже не сделал попытки напасть на Суриму. Изумление людей было бы ещё больше, если бы они видели, что там происходит. Под боком лежащей и тихо мурлыкающей (опять же басом) кошки лежали три котенка и Листвяна, все они были заняты важным делом – пили молоко, а кошка время от времени их облизывала. Подняв глаза на Суриму, зверь издал тихий, но угрожающий рык, Листвяна, оторвавшись от своего занятия, строго произнесла, обращаясь к махарре:

– Не рычи! Это моя мама!

Кошка замолчала и, склонив голову набок, стала рассматривать женщину, а потом попыталась лизнуть и её. Селяне, наблюдавшие издали, хоть как им не жалко было Суриму, делали предположения:

– Сейчас она на неё бросится, видишь: на язык пробует!

– Как же бросится, когда лежит!

– Да где лежит, когда стоит! Подошла, застыла, так столбом и стоит, наверное, растерзанную дочку увидела! Бедная Сурима, она так хотела ребёнка, и когда Ирха послал ей дочку – такое горе…

– Да, такое горе. Тут поневоле спятишь, – произнесла одна из женщин, пришедшая вместе с другими селянами, при этом даже всхлипнула, видно, представив себя на месте несчастной Суримы.

– Да не Сурима! Она стоит, а кошка лежит! Не нападает, видно наелась!

– Как же наелась, девочка была маленькая и худая, такому зверю на один зуб! Там не столько мяса, сколько костей! – высказал свое мнение один из селян, с таким знанием дела, как будто он сам регулярно ел маленьких девочек или участвовал в трапезах больших кошек.

– Тихо! Что будем делать? – задал риторический вопрос Дрим.

– Сурима! – с надрывом произнёс Зур, попытавшийся вырваться из рук его державших и броситься на помощь жене. Один из селян попытался его успокоить:

– Куда! Дурья твоя голова! Им уже не поможешь, а сам погибнешь!

Пока селяне решали, что делать, большая кошка рыкнула, поднялась и пошла к лесу, котята побежали за ней, а к стоящей Суриме присоединилась маленькая рыжеволосая фигурка.

– Как это?! – выразил общее удивление один из селян и спросил с некоторым разочарованием: – Почему зверь их не съел? Ведь должен был, а не съел!

– Сейчас подойдут, тогда узнаем, – произнёс Дрим. Никто не решался идти навстречу приближающимся Суриме и Листвяне, все боялись выходить из-под защиты круга. Только Зур, воспользовавшийся общим замешательством, вырвался из рук его державших и устремился навстречу жене и дочке, добежав до них, начал обнимать. О чём-то оживлённо беседуя, они оставались вне защитного круга. Селяне вытягивали шеи, стараясь увидеть, что с девочкой, и услышать, о чём там говорят, но выйти за черту, обозначающую круг безопасности, не решались. Дрим решительно сделав первый шаг за черту, замерев на мгновение, переступил её и пошёл к Зуру, Суриме и Листвяне, что-то им сказал, и они все направились к волнующимся селянам. На девочку и её мать сразу же посыпались вопросы – как им удалось спастись? И почему махарра не напала? Листвяна пожала плечами:

– А почему она должна была на меня нападать? Я же ей ничего плохого не сделала. Она у меня помощи попросила. Махарра ещё молодая, неосторожная, повстречалась с игольником, вот и пострадала: у неё передние лапы в иглах были, ей даже ходить больно было, куда уж тут охотиться?

– И ты её?.. – начал один из селян, Листвяна согласно кивнула:

– Ага, подлечила. Сначала иглы вытащила, а уж потом лечила, совсем нетрудно было.

– Но как же так? Ведь игольник ядовитый! Как можно от его яда спасти? – выразили селяне своё удивление.

– Там в роще нужная трава растёт, она яд игольника убирает, вот я и полечила кошку, вы же видели – у неё маленькие были, если бы она погибла, то и они бы умерли, – ответила Листвяна. Казалось, её удивляет, почему то, что она сделала, вызывает такое изумление селян. Заметив в толпе Магду, Листвяна ей кивнула: – Я тебе эту траву покажу, она в ближних рощах не растёт, только в чащобе.

– Дальний край рощи совсем недавно и был чащобой, – кивнул Дрим, Магда с ним согласилась и попросила девочку:

– Покажешь эту траву? Я и не знала, что есть противоядие от яда игольника, надо будет набрать побольше, пока там эта трава растёт.

Магду и Дрима произошедшее не удивило (а если и удивило, то вида они не подали), а вот остальные селяне заволновались – шутка ли, договориться с одним из самых опасных хищников леса! Уловив общее тревожное настроение, Хурита закричала своим визгливым голосом:

– Ведьма она! Ведьма! Приманила дикую тварь из проклятого леса и натравила на вас и ваших детей! Только чудо спасло…

– Чего ты кричишь, где этот зверь и кто пострадал? – оборвал крики скандалистки Дрим. – Листвяна спасла деревню от махарры, раненый зверь остался бы у деревни и охотился на людей, как на самую лёгкую добычу. А убить его стоило бы немало жизней!

– Вот она его и приманила, чтоб дикий зверь нападал на жителей деревни! – не унималась Хурита, увидев жреца, она сотворила знак, отгоняющий слуг Тофоса, и закричала ещё громче: – Но светлый Ирха не допустил этого и прогнал мерзкую тварь!

– Ничего она не мерзкая! – вступилась за махарру Листвяна. – Она хорошая, она за помощью пришла! И как бы она нападала на людей, когда у неё в лапах иглы были? Ей и ходить было больно!

– А ведьма её подманила и иглы вытащила, теперь мерзкая тварь будет на людей нападать! – не унималась Хурита, обращаясь к жрецу, завопила, показывая на Листвяну:

– Ведьма она! Я давно это поняла, она всю деревню извести хочет!

– Помогая лечить её жителей и спасая от нежити скотину, – не менее громко, чем Хурита, закричала Магда. Тоже показав на Листвяну, прижимающуюся к Суриме, обращаясь к односельчанам знахарка произнесла: – Ведь многим из вас она помогла? А кому навредила? Скажите, не утаивайте!

В словах Магды была правда, которую невозможно было отрицать. Селяне начали переглядываться – действительно, Листвяна никому не делала зла, а вот помогла многим, почти всей деревне. Ведь у опушки проклятого леса всякое случается – очень редко, кто умирал своей смертью, а скотина не проживала и половины отведенного ей срока. А за то время, пока здесь жила девочка, не умер никто, хотя несколько человек были близки к этому, да и домашние животные были целы. Но это не смутило Хуриту, и скандалистка продолжала, обращаясь уже не к односельчанам, а к жрецу:

– Эта рыжая – ведьма! И мы ещё хлебнём с ней горя! Её надо сжечь, пока не поздно!

Карт посмотрел на Листвяну, та поймала его взгляд и улыбнулась своей солнечной улыбкой, а жрец вспомнил предшественника, лежавшего заиндевевшим в подвале своего дома. Ведь это случилось именно тогда, когда тот жрец решил сжечь маленькую рыжую ведьму! Тофос мог таким образом заступиться за свою прислужницу, но это, во-первых, не в правилах тёмного и, во-вторых, Тофос не смог бы такое сделать с верным слугой Ирхи, разве что этот слуга предался тёмному. Ну, а сама девочка? Вряд ли она (при всей её магической силе) смогла прежнего жреца заморозить (жрец с сомнением посмотрел на улыбающуюся девочку), скорее всего, это дело высших сил, ей покровительствующих! Похоже, Ирха отступился от прежнего жреца, задумавшего чёрное дело – сжечь ребёнка! Жрец поднял руку в благословляющем жесте, этот жест был адресован Листвяне. Селяне стали расходиться, ушла и Хурита, увидевшая, что её никто не слушает.

Глава 4. Кто же ты, Листвяна?

Дни становились короче и холоднее, а ночи были уже холодные, осень уже перевалила половину, даже две трети, ведь уже шёл её третий месяц. Но этот день выдался удивительно тёплым, вечер тоже был тёплый, такой, что можно было посидеть на лавочке. Что и делал жрец Карт, вместе с ним сидели староста деревни Дрим и местная знахарка и травница Магда. То, что многие селяне считали её ведьмой (и не безосновательно), уже не смущало жреца. Примерно половина жителей деревни в той или иной мере были связаны с обитателями проклятого леса, некоторые настолько тесно, что их можно было считать нечистью. Но, к удивлению Карта, это были очень набожные селяне, чтущие светлого Ирху и его заветы. Об этом феномене ему рассказывали в Эролте, куда молодой специалист (если так можно сказать о жреце, только окончившем высшую жреческую школу), прибыл из Азорды. Честно говоря, Карт был расстроен таким назначением. А его недовольство ещё усилилось, когда его направили в Большие Травы, совсем (с точки зрения молодого жреца) глухую деревню. Но как оказалось, тут не только селяне были намного набожней, чем в центральных районах королевства (буквально заглядывали в рот жрецу, пользовавшемуся здесь большим авторитетом), но ещё было много интересных вещей. Интересных как с точки зрения магии (а Карт, как и всякий жрец, был обучен её азам), так и интересных ему как служителю Ирхи. Об одном таком явлении, вернее, рыжей девочке и шёл разговор.

– Она так и ходит без защитного амулета, – говорил Дрим. Все жители Больших Трав имели такие амулеты, кто – изготовленные Магдой (недаром же её считали ведьмой), а кто – купленные в городе (изготовленные магами эролтского отделения магической ложи). Эти амулеты жители Больших Трав не снимали и в деревне, находясь под защитой магического круга, не снимали, когда спали, не снимали, даже полностью раздевшись (например – в бане), защита круга – хорошо, но бывало, что нежить и сквозь неё проникала, находя лазейки. Что уже говорить о том, когда селяне шли работать в поле, а детвора направлялась собирать ягоды или грибы. Можно было забыть надеть какой-нибудь предмет одежды, например – штаны, но забыть или потерять защитный амулет… Магда, на которую посмотрели Дрим и Карт, ожидая, что она объяснит такое поведение Листвяны, только пожала плечами:

– Не знаю, Листвяна говорит – он ей не нужен.

– Но такое может быть, если она является жительницей леса! Дриадой, мавкой, русалкой или ещё кем, но это же не так! – Дрим выразил свое отношение к отсутствию амулета у девочки. Магда согласно кивнула:

– Она не одна из них, хотя с ними дружит и, что удивительно, они её считают своей! Я сама видела, как с ней разговаривал лесовик, а они людей не любят. Никогда не показываются, и о том, что рядом этот лесной житель, можно догадаться по творимым им пакостям. Меня не раз пытались запутать в лесу, а Листвяне словно дорогу указывают и расчищают, убирая препятствия!

– Многие в деревне имеют в лесу, скажем так, родню. Возможно, и Листвяна тоже? При этом она более близкая родственница лесных обитателей, чем другие? – предположил Карт, делая это очень осторожно, понимая, что он здесь человек новый и многого не знает. Магда покачала головой:

– Лесные жители разные, в большинстве не то что не дружат, не переносят друг друга. Тот же лесовик не любит леших, а они вроде как одно и то же, но гляди ж – разные! Лесовики и лешие очень не любят русалок. Водяники – то совсем отдельный разговор, это хищная нежить, при случае съест кого угодно. А водяные – те же русалки, только мужчины. Все обитатели леса очень не любят огневушек, отвечающих им тем же. Я подозреваю, что огневушки – какая-то разновидность огненных элементалей, живущих в проклятом лесу. Обычно они где-то прячутся, но если лес начинает гореть… Вот тогда они и появляются и веселятся вовсю, раздувая пожар.

– Они что, сами его и устраивают, поджигая лес? – поинтересовался Карт, было видно, что и Дрима интересует этот вопрос, потому что он сказал:

– Получается, огневушки нам помогают, выжигая лес? Как же он их терпит?

– Терпит, наверное, потому, что они тоже порождение леса и выжженное место быстро зарастает, деревья там растут лучше и быстрее, в итоге становятся больше и несокрушимей, ты же знаешь, не всякое дерево удаётся срубить, некоторые – как из железа сделанные, – ответила Дриму Магда и продолжила рассказывать о Листвяне: – Я думала, что Листвяна как-то связана с огневушками, что она полукровка-огневушка, уж очень у неё хорошо получается с огнём, не все они так могут, вернее, так все они не могут, я имею в виду полукровок-огневушек. Тем более что полукровки-огневушки очень большая редкость. Листвяна не была подброшена в младенчестве, её нашли уже пусть маленькой, но сформировавшейся девочкой, она уже обладала всеми своими способностями. Похоже, что эти способности развивали…

– То есть её уже обучили… – перебил знахарку внимательно слушавший жрец и решивший, что догадался о природе девочки. Магда отрицательно покачала головой:

– В лесу не обучают, нельзя обучить тому, что тебе не под силу. Способности можно развить, а уж тот, у кого они есть, обучается сам. Может, пожары возникают от действий пробующих свои силы молодых огневушек.

– Но пожары не так часто и возникают, – возразил Дрим, Магда согласно кивнула:

– Не часто, но и огневушки – большая редкость. Но продолжим о Листвяне, мне вначале показалось, что она несформировавшаяся огневушка, так и не овладевшая в полной мере своими способностями. Увидев, что она не может стать настоящей огневушкой, её сородичи подбросили людям.

– То есть – выгнали, – сделал вывод Карт.

– Нет, не выгнали, – возразила Магда, – подбросили. Лесной народ никогда не выгоняет тех, кто не может стать лесным жителем, это все полукровки, а подбрасывает людям. А тех, кто может стать опасным для окружающих, в том числе и людей (в силу своих способностей, характера, мало ли какие могут быть причины) просто убивают.

– Сурово тут, – выразил своё удивление услышанным Карт. Дрим просто кивнул – он об этом знал раньше. Магда продолжила рассказывать:

– По всем признакам Листвяна если сама не огневушка, не имеющая всех их способностей, то очень близкая их родственница. Так мне с начала казалось, но потом… Увиденное меня совсем запутало, девочка совсем не боится воды, огневушки тоже не боятся, но очень не любят. А Листвяна может долго находится под водой, получая от такого купания удовольствие! Это свойство только русалок и их полукровок. Но полукровки русалок так долго, как Листвяна, под водой находиться не могут! Огневушки тем более! А знание растений? Девочка прекрасно их всех знает и их свойства, но теряется в названиях. Такое может быть, если бы она была полукровкой дриады или мавки, – увидев, что Карт не понял кто это, Магда пояснила мавка – лесная или полевая русалка. Закончив объяснения, Магда вернулась к рассказу о Листвяне: – Вот так я не смогла определить принадлежность приёмной дочери Суримы и оказалась в замешательстве. Можно, конечно, предположить, что девочка очень сильный маг, только неинициированный, но то, что она делает, как сказал уважаемый Иратон, не под силу многим магистрам, то есть не просто обученным магам, а дипломированным!

Магда посмотрела на Карта, он-то слышал, о чём говорил магистр Иратон, когда девочка сотворила свою камилястру, а травница знала о суждении мага о Листвяне только со слов жреца. Жрец согласно кивнул и спросил:

– Тогда, как мне рассказывали, у ворот девочка так ударила коротов, что почти всех сожгла, не проявляла ли она ещё как-то свою силу?

– Тогда был знатный удар, – согласился Дрим, – я такое видел, только когда служил в армии. Во время одного из боёв с утуранцами прикомандированный к нашему соединению маг обрушил на врага такой же вал огня, но то был очень опытный боевой маг! А тут – маленькая девчушка! Удивляет одно – почему Листвяна не ударила там, в роще, а привела их к деревне?

– Да, маленькая и необученная, – согласилась Магда и добавила, развивая эту тему: – Но повторить такой огненный удар она не смогла, сколько я не просила. Видно было, что ей самой очень хочется такое сделать, но не получается, огоньки на ладошках и всё. А почему привела к деревне? Сами пришли, Листвяна их удерживала на расстоянии, пугая огнём, но, наверное, они не очень-то и испугались. Видимо, чувствовали, что причинить особого вреда эта девочка огневушка-полукровка им не сможет, потому и шли за детьми, выбирая удобный момент для нападения. Листвяна, когда дети до деревни добрались, сил лишилась, в себя пришла только тогда, когда её сжечь пытались. Она в костре недолго находилась и при этом спала, как любой очень уставший ребёнок, которого оставили в покое, похоже, она там, в костре, от огня сил и набралась, как огневушка.

– А шар у меня на потолке? – задал наиболее интересующий его вопрос Карт. – Маг Иратон говорил, что его природа такая же, как и у боевого пульсара, но при этом утверждал, что взорваться он не сможет.

Магда, улыбнувшись, пояснила, что имел в виду маг из комиссии:

– Листвянина камилястра – из разряда бытовых заклинаний, результаты которых используются для определённых хозяйственных нужд. Огонь боевого пульсара и огонь, горящий в очаге, имеют одну природу. Да, природа может быть одна и та же, но назначение разное, к примеру: топором можно рубить дрова, но можно и сражаться, головы разбивать.

– Обычный топор и боевая секира – совершенно разные вещи, – внёс поправку Дрим, Магда согласно кивнула, но при этом возразила:

– И обычным топором можно противника зарубить, согласись, в умелых руках он тоже оружие. Огнём, горящим в очаге или кухонной плите, можно поджечь дом. А вот ещё один пример – обычный костёр, если в него подбросить дров, становится огромным пламенем. А если его подпитать магически и сделать это очень резко – получится взрыв! Такой, как от боевого пульсара!

– Ты хочешь сказать, что умеючи, можно любой костёр или даже слабый магический светильник превратить в боевой пульсар? Или просто взорвать? – спросил у знахарки староста деревни, а жрец поёжился, всё-таки узнать о том, что такая полезная вещь, как управляемый светильник и обогреватель, может в любую секунду по прихоти маленькой девочки взорваться, не то что вызывает опасение – пугает до дрожи в коленках! О чём Карт и сказал.

– Не-а, не взорвётся, – заявила неслышно подошедшая Листвяна. Вздрогнули все, даже Дрим, а уж он-то как бывалый солдат не мог не увидеть или услышать, как подошла маленькая девочка, она не должна обладать навыками охотника, а уж тем более разведчика!

– Не-а, не взорвётся, – повторила рыжая малышка и попыталась успокоить жреца: – И никто взорвать не сможет!

– А ты? – поинтересовался Карт. – Это же твоё, гм, заклинание? Ты же можешь так сделать, чтоб оно взорвалось?

– Не-а! Я взрывать не буду! Ведь это подарок! Я тебе его подарила, а подарки взрывать нехорошо! Я камилястру сделала для тебя, и управлять ею можешь только ты!

– Но, Листвяна, тогда же твоей, гм, камилястрой, Гудым тоже управлял?

– Ты же ему разрешил это делать, – ответила девочка и пояснила: – Если бы ты этого не сделал, он бы не смог. Камилястра твоя и больше ничья! Она взорвётся только тогда, когда ты этого сильно захочешь.

– Вот видите, дело за вами, вам только не надо сильно… В смысле, очень хотеть, чтоб такое произошло, и всё будет хорошо, – усмехнулась Магда, обращаясь к Карту, – просто не думайте об этом.

– Это как в той притче – о буром медведе, о котором нельзя думать, – криво усмехнулся жрец. Листвяна покачала головой:

– Я же сказала – сильно захотеть! Если ты будешь хотеть, но не сильно или просто думать, ничего не случится.

– Осталось только определить: как это – очень захотеть, – с той же кривой улыбкой сказал жрец, Листвяна очень серьёзно ответила:

– Ты это почувствуешь, а пока можешь хотеть сколько угодно, камилястра не взорвётся.

– Это радует, – Карт наклонил голову в знак согласия с тем, что он не будет очень хотеть.

– Ага! – неизвестно что подтвердила Листвяна: то ли то, её что камилястра самопроизвольно не взорвётся, то ли то, что жрец и не будет пробовать сильно хотеть. Дрим спросил у девочки:

– А ты чего к нам подкрадывалась?

– Я не подкрадывалась, я просто тихо шла, а вы тут так громко разговаривали, что не услышали. А я не тебе шла, а к Магде, вот! Ей нужна была трава, но она её не могла найти, потому что за ней надо было в лес сходить, ведь она на опушке не растёт, в ближних рощах тем более. Вот я сходила и нарвала.

– Ты ходила в лес? Одна! В чащобу? – поразился Дрим, туда боятся заходить группы вооружённых селян, имеющих защитные амулеты, изготовленные не местными знахарками, а городскими магами! А эта девочка об этом говорит так, будто в ближнюю рощу за ягодами сбегала!

– А твои родители знают? – задала вопрос Магда, хоть она и не посылала Листвяну, это была личная инициатива девочки, но трава-то нужна была знахарке, получается – за этот безрассудный поход ответственность ложится на плечи женщины. Листвяна покачала головой:

– Не-а! – поскольку было непонятно на чей вопрос это ответ, девочка уточнила: – Мама не знает, если бы знала, то сильно волновалась бы, и совершенно напрасно, со мной ничего не могло случиться, ведь я не одна была, а с Ухрей.

– С кем?! – удивился Дрим, последние слова девочки были как бы ответом на его вопрос: о том ходила ли Листвяна в лес одна? Но староста знал всех живущих в деревне, но такого имени не помнил. Разве что это был совсем маленький ребёнок, но не могла же Листвяна взять с собой в такой рискованный поход кого-то младше себя!

– С Ухрей, – повторила Листвяна, увидев, что её не поняли, охотно стала рассказывать: – Я сама бы не нашла, вот я и попросила Ухрю, чтоб она показала где. Мы вместе и пошли.

– Листвяна, а кто такая Ухря, ты меня с ней познакомишь? – ласково спросила Магда, которая из рассказа девочки только поняла, что эта неизвестная Ухря, женского рода. Листвяна ответила:

– Ухря – лешая, я прошлый раз, когда траву собирала, помогла ей отбиться от стаи сухоедов, она сама бы не смогла.

Сухоеды – всеядная огромная саранча, после неё участки леса оставались объеденными до веток толщиной в палец, остальное эта саранча съедала. Не брезговала она и разным зверьем и лесными жителями, но если в своём большинстве звери и лесная нечисть могли убежать, то дриады, привязанные к своим деревьям, были обречены. Сухоеды, обнаружив дриаду, грызли дерево, пока до неё не добирались. Лешие, как и дриады, привязанные только не к отдельным деревьям, а к своему участку леса, старались его защитить и тоже гибли. В размерах сухоеды превосходили обычную саранчу в десять раз и после себя оставляли сухие обгрызенные деревья, может, это и послужило тому, что эту напасть так назвали. От полного уничтожения лес спасало только то, что сухоеды были редкостью и нападали небольшими стаями – неизвестно откуда появлялись и так же куда-то исчезали. Возможно, сам лес как-то защищался от сухоедов, заставляя исчезать их стаи.

– И как же ты защитила эту лешую? – спросила Магда, что-то подозревая, Листвяна её не разочаровала:

– Я ударила огнём и сожгла всю стаю!

– А сейчас так можешь? – быстро спросила знахарка, девочка отрицательно покачала головой:

– Не-а, я потом пробовала, у меня не получается, а когда я увидела Ухрю, такую маленькую и слабую, вставшую на пути стаи, мне её жалко стало, а на сухоедов я сильно разозлилась! Вот!

Магда и Дрим переглянулись, к их переглядыванию присоединился и Карт. Получалось, что девочка могла-таки ударить мощным факелом огня (ведь сжечь стаю сухоедов не так то и просто!), но у неё это получалось только при определённых обстоятельствах: она должна была разозлиться или испугаться, но бояться не за себя, за кого-то другого. Лесная нечисть, при всём её относительном дружелюбии к людям, не стала бы приходить им на помощь, да и друг другу тоже не всегда помогала. А Листвяна всегда приходила, не делая разницы между людьми и лесными жителями, и, как оказалось, они тоже ей помогают. Магда уже не сомневалась, что если бы не лешая, кто-то другой из лесных жителей помог бы девочке, а это могло быть только в том случае, если Листвяна была в родстве с каким-то видом нечисти проклятого леса. Но получалось, что девочка родня всем его обитателям, да и самому лесу тоже. Магда сама видела, как отходят в сторону ветки деревьев и кустов, давая дорогу девочке, а колючки Листвяну совсем не царапают, даже когда она пробирается через самые заросли. Но с другой стороны, эта рыжая малышка демонстрирует способности, которых нет ни у одного лесного жителя, никто из них не может лечить людей, а Листвяна пусть ещё и очень неумело, но могла! Ну, а удары огнём? Такое мог только обученный маг! Необученный бы сжёг всё вокруг и сгорел бы сам (если бы не был огневушкой, но и они не умели создавать направленные факелы такой мощности!). Листвяна отдала траву, что собрала для Магды, и убежала, а знахарка, староста деревни и жрец долго смотрели ей вслед, а потом очередной раз многозначительно переглянулись, и Карт озвучил выводы, к которым они все самостоятельно пришли:

– То, что Листвяна полукровка, не вызывает никакого сомнения, только вот чья? Я тут недавно, поэтому определить затрудняюсь, вы должны знать больше.

Дрим промолчал, а Магда тоже высказалась:

– Что полукровка – это понятно, а вот чья? Тут и я что-либо предположить затрудняюсь, уж очень противоречивые признаки какого-либо вида лесных жителей она показывает. А и наличие неслабых магических способностей указывает на принадлежность девочки людям или эльфам, или гномам, хотя это вряд ли, не похожа она на гномов.

– А возможно, к оркам, – сделал предположение Дрим, – острые зубки, да и клычки у неё великоваты как для человека.

– Орки редкость в наших краях, а клычки у неё совсем незаметны, да и не торчат, как у орков, – возразил Дриму Карт, а ему возразила Магда:

– Не у всех орков торчат клыки, есть такие, что от эльфов почти невозможно отличить, я имею в виду женщин, мужчины – более массивные, что ли. Вполне возможно, что у Листвяны кровь орки и лесного жителя, да и не одного. Только так можно объяснить её способности.

– Но у орков не бывает магов, у них шаманы, – проявил свою эрудицию жрец, Магда опят ему возразила:

– Главное – это способности, а будет ли это маг или шаман – тут дело в обучении. Некоторые шаманы орков не уступают сильным людским магам и даже их превосходят. Знала я одного такого шамана, так он не то что магистру, мэтру мог дать форы!

– Получается, что она может быть полукровкой эльфа или орка и кого-то из лесных жителей, – сделал вывод Карт, Магда поправила:

– Скорее, эльфийки или орчанки и нескольких лесных жителей.

– Как предположение – это может быть принято, – кивнул Дрим. Но свои сомнения высказал: – Только вот осталось выяснить, что здесь делала орчанка или эльфийка и как она сюда попала, а потом куда делась. Почему об этом никто не знает? Вряд ли мать Листвяны жила, пока её вынашивала, в лесу, всамой чащобе, куда не заходят люди.

– Не обязательно здесь, может, и в другом месте, ведь девочка тут появилась не младенцем. Возможно, что её воспитывали лесные жители, хотя это трудно предположить – лесные жители с трудом уживаются с людьми, потому-то полукровок и подбрасывают ещё младенцами, – то ли возразила, то ли сделала предположение Магда. Дрим согласно кивнул, а Карт высказал своё мнение:

– Я не представляю, как человеческая женщина может по своей воле с кем-то из лесного народа… Да и не с одним, если судить по способностям Листвяны. С тем же лешим, фавном или водяным добровольно никто не согласится. А уж эльфийка или орчанка… – задумавшись, жрец сделал предположение: – Разве что насилие. И чтоб скрыть плод этой связи, дитя подбросили лесным жителям…

– Тут вы не правы, – возразила жрецу Магда, – лесным жителям невозможно подбросить ребёнка, они его не примут, и он погибнет в лесу, тут зверья и нежити… Сами понимаете – младенец очень лакомая добыча. Да и если бы Листвяна воспитывалась кем-то из лесных жителей… Это сразу было бы видно, она не смогла бы ужиться с людьми! Ну а по поводу того – добровольно или насилие… Многие лесные жители, те же водяные, выглядят писаными красавцами, соблазнить им простую селянку – плёвое дело!

– И всё же, кто такая Листвяна? У вас есть, хотя бы, предположения? – поинтересовался Карт у своих собеседников, и снова Дрим ничего не ответил, только пожал плечами, Магда, вздохнув, сказала:

– Я давно задаюсь этим вопросом, мне самой очень хотелось бы знать – кто же такая эта девочка.

Листвяна не слышала всех этих разговоров, она бежала к выходу Быстрицы из деревни. После того похода детей, когда на них чуть не напал водяник, а потом они чудом спаслись от коротов, забор, ограждающий деревню, сделали и над водой. В воду опустили колья так, чтоб не препятствовать течению воды, но чтоб между ними нельзя было пролезть. Девочка вприпрыжку подбежала к этому месту и, воровато оглянувшись, быстро разделась, аккуратно сложив одежду и спрятав её в кусты. Листвяна с берега прыгнула почти на середину речки и без всплеска ушла под воду. Женщина, украдкой наблюдавшая за действиями рыжей девочки, долго ждала, не показываясь из своего укрытия. Потом осторожно подошла к кустам, где была спрятана одежда, и достала её, при этом хмыкнув:

– Таки утопла. Хотела проплыть под оградой, но не знала, что там решётка. Упокой, Ирха, её грешную душу! Хотя, скорее, её душу заберёт Тофос. Пойду обрадую Суриму, расскажу, что её огненный гадёныш утоп!

Женщина собрала одежду и быстро пошла к дому Зура.

Листвяна вопреки надеждам её недоброжелательницы и не думала тонуть. Речка промыла дно под одним из забитых колов (а может, он изначально не доставал дна), Листвяне этого хватило, чтоб выскользнуть за ограду. Она проплыла под водой до заводи, где на детей пытался напасть водяник, и, тихонько приблизившись к притаившейся в глубине русалке, пощекотала её. Та, совершено как человеческая девушка, с визгом выпрыгнула из воды. Плюхнувшись обратно, русалка с укоризной посмотрела на девочку:

– Нельзя же так пугать!

– Ты должна была почувствовать, что здесь ещё кто-то есть, – ответила девочка, на что русалка даже с обидой сказала:

– Я всех чувствую! Всех, кто в воде на расстоянии в пол-аллы от меня находится, а тебя замечаю только тогда, когда ты меня рукой коснёшься! Я и других русалок чувствую, а тебя нет! Как такое может быть!

Листвяна и русалка разговаривали, забравшись на ствол поваленного дерева, на острых сучьях которого погиб водяник. Русалка, та самая, которая тогда чудом спаслась (и подозревающая, кто этим чудом был) так увлеклась, что не заметила стаю уралаков. Эти не только кровососущие твари, но и обгладывающие (если стая была большая) свои жертвы до костей, нападали не только на людей, но и на лесных жителей, дриады от них прятались в своих деревьях, а русалки – под водой. Но сейчас, поторопившаяся русалка запуталась в ветвях и не успевала уйти под воду. Она горестно запричитала, стараясь распутаться, а Листвяна, и не думая прятаться, вытянула обе руки навстречу атакующей стае существ, напоминающих больших куриц, только без перьев, да и клюв у них был раз в пять больше и усеян острыми зубами. Когда до атакующих уралаков оставалось меньше десяти локтей, с пальчиков девочки сорвались тонкие язычки пламени. Они не были непрерывными, а такими словно стрелы, выпускаемые из лука. Каждая такая огненная стрела находила жертву в стае уралаков, попадая в отвратительную курицу или скорее ворону, не сжигала её, а только обездвиживала (некоторых и убивала). Девочка слишком близко подпустила хищников (некоторые считали уралаков – хищной нежитью), и теперь шло соревнование в скорости, расстояние между Листвяной и уралаками то сокращалось, то увеличивалось. Хищники не откатывались назад, они продолжали напирать с прежним упорством, а на землю падали уже дымящиеся тушки тех, кто до этого был в первых рядах. Листвяна уже била в полную силу, и маленькие стрелы-молнии слетали с её пальчиков непрерывным потоком. К счастью для девочки и русалки, стая оказалась не очень большой, и когда последний уралак упал, Листвяна вытерла пот, мелкими капельками выступивший у неё на лбу.

– Какие настырные! Точно – нежить, обычные хищники испугались бы, когда я выбила половину стаи, а эти пёрли до последнего! – гордо сказала Листвяна, но её вид не соответствовал тону произнесенного, пот на лбу снова выступил мелкими бисеринками, а руки дрожали. Девочка вытянула руку, но на ней появился лишь слабенький огонёк, совсем нежелающий куда-то уходить с ладошки, Листвяна вздохнула – и огонёк исчез.

– Вовремя уралаки кончились, – заметила русалка, когда опасность пропала, исчез и её страх, теперь она внимательно наблюдала за девочкой, а та, глянув на свои ладони, кивнула:

– Ага! Вовремя кончились. Сейчас у меня не получится даже маленький огонёк бросить, совсем сил не осталось, – девочка горестно вздохнула и сообщила: – Надо искупаться, отдохнуть!

Листвяна исчезла под водой, русалка последовала за ней. Раскинув в стороны руки и закрыв глаза, девочка лежала на дне. Русалка не стала её беспокоить, просто села рядом. Через полчаса Листвяна открыла глаза и устремилась к поверхности, русалка хвостиком последовала за ней.

– Сулье, зачем ты меня звала? – спросила у вынырнувшей русалки Листвяна. – Ведь не затем, чтоб рассказать последние русалочьи сплетни.

Русалка быстро выпалила:

– Мусутук хочет меня отсюда прогнать! Он сказал, что сегодня сюда придёт, а я чтоб к его приходу убралась! Но далеко не уходила!

– Ага, – задумалась Листвяна, пытаясь понять намерения этого Мусутука – зачем, если прогоняешь, запрещать тому, которого прогнал, далеко уходить? Что-то здесь было не так.

Среди лесных жителей мира как такового не было, они тоже ели друг друга, водяники были не прочь закусить не только людьми или мелкими животными, но и русалками или водяными. А эта тихая заводь в быстрой речке оказалась очень ценным местом. Вверх по течению её прикрывала деревня со своим защитным кругом, а вниз по течению заводь от остальной реки отделял перекат, который достаточно трудно было преодолеть (хоть водяник через него и перелез). Вот теперь это замечательное место присмотрел водяной (мужская разновидность русалок) Мусутук. Вроде водяные русалок не едят, тогда почему он хочет задержать тут русалку? Хоть при этом выгнав из такого хорошего места? Сулье всхлипнула, наверное, чтоб показать Листвяне какая она несчастная. Девочка, немного подумав, кивнула:

– Ага, искать твоего Мусутука не будем, подождём его здесь.

Русалка перестала всхлипывать и пристроилась на поваленном дереве, нависающем над перекатом, рядом с Листвяной. Девочка болтала ногами, а русалка, словно забыв о своей беде, хвостом.

– Я тебе что сказал! – над перекатом почти во весь свой немаленький рост, поднявшись на хвосте, возвышался водяной. Посмотрев на русалку, вдвое меньше его, и маленькую девочку, он поиграл могучими мускулам, а потом гулко ударил хвостом по поверхности воды.

– Ага! – сказала Листвяна и вытянула к водяному руку, направив на него свою ладошку. Мощный порыв ветра сдул Мусутука с переката, опрокинув на спину. Но это только раззадорило водяного, он снова выскочил на камни переката и громко проревел, обращаясь к русалке:

– То, что ты позвала колдунью, тебе не поможет! Я и с ней справлюсь!

Ожерелье, что было у водяного, засветилось синим цветом, и второй направленный на него порыв ветра, ничего ему не сделал. Водяной захохотал и сделал шаг вперёд (если можно так назвать это движение, ведь у него были не ноги, а хвост). Листвяна, произнеся очередной «ага», развела руки в стороны, перед водяным возникла стена огня, двинувшаяся на водяного. Судя по всему, стена была не иллюзорной, от неё шёл сильный жар. Водяной попятился и снова упал с переката.

– Ага, – удовлетворённо произнесла Листвяна. Огонь исчез, а девочка сказала, обращаясь к барахтающемуся в горячей воде (огненная стена нижним краем касалась воды и хорошо её нагрела) водяному: – Попытаешься обидеть Сулье, я тебя или сварю или поджарю! Понял?

Водяной что-то булькнул в ответ, Листвяна нахмурила бровки, и с её руки сорвался огненный шарик, зависший над продолжающим барахтаться водяным. Девочка, стараясь это сделать как можно более грозно, произнесла:

– Не слышу ответа! И перестань булькать!

– Да, госпожа, я вас понял, госпожа! – ответил водяной, со страхом глядя на висящий над ним огненный шар. Девочка удовлетворённо кивнула и скомандовала:

– А теперь, убирайся!

– А может не надо так с ним строго? – попросила русалка. И робко добавила: – Может, он хотел что-то сказать или попросить? Давай его выслушаем?

– Ага, – произнесла Листвяна, внимательно глядя на свою водяную подружку, после чего так же внимательно посмотрела на замершего водяного и приказала:

– Хватит там барахтаться и булькать! Иди сюда! Ты что-то хотел сказать? Только сначала объясни, зачем ты Сулье отсюда прогонял?

– Жениться хотел, – буркнул Мусутук, продолжая с опаской смотреть на Листвяну, девочка втянула полыхнувший жаром огненный шар себе в ладошку, словно показывая, что может запустить им в любой момент. Девочка снова грозно сдвинула бровки:

– Ага! Значит, жениться хотел? Место, где жить и куда жену привести искал? А Сулье прогнать хотел? Так?! Не стыдно?! Такой здоровый, а хотел обидеть…

Листвяна не договорила, Мусутук её перебил, решительно, словно боясь, что ему не дадут сказать, заявив:

– Так я это… На Сулье и хотел жениться!

– А?.. Так зачем же её прогнать отсюда хотел? – растерялась девочка, уж очень неожиданным было то, что она услышала. А водяной продолжал быстро говорить:

– Дык, невесту надо не абы куда пригласить, а в такое место, где она жить согласится! А Сулье уже здесь живёт, значит, прийти сюда не откажется! Вот я и решил…

Листвяна потрясла головой, пытаясь понять логику такого ухаживания – сначала прогнать, чтоб потом, сюда же пригласив, сделать предложение. Девочка посмотрела на замершую русалку и спросила её, показав на мнущегося водяного:

– А он тебе нравится? Если бы он предложил выйти за него замуж, ты бы согласилась?

– Он красивый! – прошептала русалка, водяной выпрямился и выпятил грудь. Сулье продолжила: – Сильный…

– Ага, могучий и толстый, – добавила Листвяна. После чего, посмотрев на эту парочку вроде как влюблённых водяных жителей, важно сообщила: – Если вы оба согласны, то я не возражаю.

– Листвяночка, будешь моей посаженной матерью? – попросила у девочки русалка и, заглянув в глаза, добавила: – Очень тебя прошу!

– Ага, – совсем растерялась Листвяна и, разведя руками, попыталась возразить:

– Ну как я могу быть матерью, говорят, мне всего пять лет, ну, может, шесть! А ты хочешь, чтоб я была твоей мамой!

– Это ненадолго, – перебила девочку русалка и, посмотрев на водяного, жалобно добавила: – Мы оба тебя просим, правда, Мусутук? Ты тоже просишь? Очень просишь? Да?

– Прошу! Очень прошу! – решительно заявил водяной, приложив руку к сердцу и посмотрев на перекат, добавил: – Не я один прошу, Мурурук тоже просит! Очень просит!

– А это ещё кто? – удивилась Листвяна и, проследив взгляд Мусутука, увидела выглядывающего из-за камней старого водяного. Девочка повторила вопрос, показывая на того водяного: – А это кто?

– Мурурук, мой дядя, – сообщил Мусутук и добавил: – Он и гостей на свадьбу уже пригласил!

– Ага, – Листвяна, посмотрев на уже обнимающихся водяного и русалку, спросила: – а Сулье из её заводи он тоже посоветовал прогнать?

– А как же, – самодовольно признался старый водяной, с кряхтением перебираясь через перекат, вслед за ним полезли ещё водяные и русалки, видно, ждавшие окончания столь оригинального сватовства. А Мурурук так же самодовольно стал пояснять: – В озере, как и в семье, должен быть один хозяин. А какой же он хозяин, если озеро не его?

– Ага, – кивнула девочка, – а если озеро не его, а её, то сначала надо хозяйку прогнать, а потом её же пригласить обратно, жить в любви и согласии. Очень интересный способ свататься! Но имейте в виду – эта заводь Сулье и если кто думает иначе, будет иметь дело со мной!

Водяные жители согласно закивали, хоть они и видели перед собой маленькую девочку, но видели и огненную стену, да и шар, вылетевший из руки девочки, а потом обратно втянутый не могли не заметить. Каково же было их удивление, когда эта рыжая девочка последовала за ними под воду, если раньше можно было предположить, что этот рыжий человеческий (эльфийский или орочий) ребёнок – будущая сильная магиня, подружившаяся с русалкой, то теперь русалки и водяные терялись в догадках. Правда, не все, были и такие, что знали Листвяну раньше и теперь приветствовали её как старую знакомую. У одной такой русалки, когда все снова выбрались на берег, Мурурук спросил:

– Кто она?

– Листвяна, – ответила русалка, а самый старый водяной, подслеповато щурившийся и молчавший до сих пор, тихо сказал:

– Повелительница, только ещё маленькая, может, не хочет об этом говорить, а может, не осознала ещё себя. Потому что маленькая, но… – патриарх водяной указал на обугленные тушки уралаков.

Уже начало смеркаться, а Листвяны всё не было. Утром она сказала, что идёт помогать Магде, Сурима не беспокоилась, что девочка останется голодной, знахарка накормит свою ученицу и добровольную помощницу. Но уже вечер, а Листвяночки всё нет. Сурима уже собралась идти к Магде, как распахнулась калитка и вбежала Хурита с ворохом одежды девочки, она специально выждала время, чтоб девочку уже нельзя было спасти, даже если вытянут из воды.

– Горе-то, горе какое! – запричитала непрошеная гостья. – Утопла наша девочка, совсем утопла там, где Быстрица из деревни вытекает! Видно, течением её прижало к ограде, что недавно там сделали, вот она и не смогла выбраться!

Сурима, увидевшая одежду дочери, сначала было дёрнулась, но услышав, что Листвяна утонула, успокоилась, удивив этим причитающую Хуриту. Та, решив, что односельчанка не совсем поняла о свалившейся на неё беде, заголосила громче:

– Утопла наша звёздочка ясная прямо в мутной воде, утопла!

– В воде просто утопают, чтоб сделать это прямо или хотя бы криво, надо очень постараться, – спокойно заметил Тул, ладивший тут же во дворе сбрую тягловых быков. Фирта, вышедшая на крики Хуриты, спокойно поинтересовалась:

– А одежда Листвяны у тебя откуда?

– Я же говорю – утопла, – растерялась местная скандалистка, уж очень спокойно тут отреагировали на такое горестное известие. Фирта протянула руку за одеждой и хмыкнула:

– Аккуратно сложенная, а помяла, наверное, уже ты, когда сюда бежала. Не запыхалась?

– Утопла, пошла, поскользнулась. Упала в самую стремнину и утопла, – совсем растерянно произнесла Хурита, она ожидала совсем не такой реакции на горестное известие, что принесла. Тул, отвлёкшись от своего занятия и кивнув в сторону жены, отобравшей у горевестницы одежду Листвяны, поинтересовался:

– Наверное, сначала разделась, а уж потом пошла поскальзываться? Видно, запачкаться боялась, если сразу в реку не упадёт. Ну и как же это надо поскользнуться, чтоб аж до стремнины долететь? Только если хорошо разогнаться. Да и где, ты говоришь, Листвяна поскользнулась? У заграждения, где Быстрица из деревни уходит? Там негде, так что рассказывай: зачем пришла?

Хурита растерялась, она хотела увидеть горе и отчаяние этих людей, а они такое печальное известие восприняли очень спокойно, вернее, никак не восприняли, будто их девочка топится по три раза в день. Скандалистка набрала побольше воздуха, чтоб крик получился громче (чтоб этих людей наконец-то проняло), но так и застыла с надутыми щеками – на заборе сидела Листвяна, мокрая и голая. Вместо крика у Хуриты получился выдох-всхлип:

– Утопленница! Сама пришла! Они всегда за кем-то приходят! И она пришла…

– Наверное, за тем, кто видел, как она тонет, и не попытался её спасти или позвать на помощь, – спокойно сообщил Тул, возвращаясь к своему занятию. А Сурима, словно забывшая о недоброй вестнице, ласково обратилась к утопленнице:

– Листвяночка, ты не голодная?

– Не-а, – отрицательно покачала головой девочка и сообщила: – У русалок свадьба была, меня там и угостили.

– Где? – невпопад спросила Хурита.

– Свадьба где? – переспросила Листвяна и сама же ответила: – На дне, конечно, там и угостили, спросишь чем? Червяками и пиявками!

Ошарашенная Хурита не заметила ехидности в ответе девочки, а та, подмигнув своим домашним, предложила сельской сплетнице:

– А хочешь, и тебя угостим? – Листвяна повернулась к реке и позвала: – Мусутук! Мусутук!

Когда оттуда, к удивлению всех присутствующих, появился водяной, а потом русалка, девочка распорядилась:

– Мусутук, достань пиявку, пожирнее!

Водяной кивнул и исчез под водой и через мгновение вынырнул с пиявкой, толстой и длиной в три пальца. Подняв её над головой, сообщил:

– Вот, самая толстая!

Хурита, завизжав, бросилась со двора. Водяной недоуменно проводив её глазами, поинтересовался:

– Чего это она? Листвяна, а зачем тебе эта противная пиявка?

– Вот для этого, – хихикнула девочка, махнув рукой вслед убежавшей женщине. Потом представила речных жителей: – Это Сулье и Мусутук, это у них была свадьба, они меня провожают, чтоб мне не скучно было.

– А как же охранный круг, он же не должен был их пропустить? – поинтересовался Тул. Листвяна пожала плечами:

– Они же со мной!

– Листвяночка, хочешь молочка? – спросила Сурима и, услышав обычное «ага», пошла в дом за крынкой.

Глава 5. Большой страх проклятого леса и деревенский праздник

Праздник зимнего солнцестояния – самый большой праздник в году. Летнее солнцестояние тоже праздник, но тогда гулять-то особо некогда – идут полевые работы, как раз заканчивается сбор первого урожая и начинается сев и посадка второго. К тому же светлый Ирха, победивший тёмного Тофоса, решает отдохнуть, а повелитель демонов тут как тут: начинает отвоёвывать утраченные позиции – дни становятся короче, а ночи длиннее. А зимнее солнцестояние… Ирха, пробудившийся от сна, начинает прогонять Тофоса в его подземные чертоги, а это надо отметить, тем более что третий урожай уже собран, а до сева первого ещё почти две недели – можно и погулять. Вообще-то зима у опушки проклятого леса очень мягкая, не зима, а так – незначительное похолодание (но всё-таки ощутимое по сравнению с летней жарой). Такая зима совсем не то, что в центральных районах королевства, тут даже снега не бывает, а если вдруг и выпадет, то раза два за всю зиму и тут же тает. Конечно, праздник зимнего солнцестояния не праздновался все три недели, приближалась первая посевная, и к ней надо было готовиться (потом промежутки между сбором урожая и севом были ещё меньше, поэтому и пытались основные подготовительные работы сделать именно сейчас). Но и отпраздновать надо, к нему готовились за три дня и столько же гуляли, но это взрослые, у детей была неделя на подготовку и неделя праздновать.

Для детей это был самый большой праздник, особенно для девочек – ведь выбирали королеву цветов! Выбирали по венку, который она сплетёт из собранных цветов, хоть была зима, но в лесу было тепло и там росли цветы. Дети в лес не ходили, собирали цветы в ближайших рощах, но были и лесные цветы – их приносили взрослые, кому же из родителей не хочется, чтоб их ненаглядная доченька была выбрана королевой праздника! Но цветы надо было собирать за день до праздника, чтоб они не завяли в венке, вот и в этот предпраздничный день ватага ребятишек направилась в ближнюю рощу. В этот раз Листвяна хоть и пошла со всеми, но, миновав рощу, направилась в лес, она хотела сделать необычный венок, а разве для него соберёшь цветы в роще у деревни, тем более в такой большой компании, где что-либо стоящее буквально выхватывают из-под рук! Дети проводили Листвяну завистливыми взглядами, они уже давно знали, что девочка не боится ходить в лес и теперь нарвёт самых красивых цветов, таких, каких нет в роще. Но Листвяна хотела не столько цветы собрать, сколько посмотреть на танцы мавок и дриад на лунной поляне, о которых она слышала от своих лесных друзей, но которых ещё ни разу не видела, а цветы… Их можно будет и потом собрать, в лесу, ближе к деревне.

Лес встретил девочку как всегда приветливо, ветки чащобы, раздвигаясь, давали дорогу и ласково шелестели листьями, сразу откуда-то взялось несколько белок, сварливо поругавшихся между собой. Каждая из них первой хотела сесть на плечо Листвяне и затарахтеть, рассказывая лесные новости. Белок опередили небольшие птицы, они не ссорились, а по очереди, усаживаясь на подставленный руки, радостно щебетали. Листвяна вышла на небольшую полянку и засмеялась:

– Ухря, я тебя вижу! Меня не обманешь!

– Вот прячешься, прячешься, а ты раз – и увидела! – недовольно произнесла сухая коряга, превращаясь в девочку, поменьше Листвяны. У девочки была кожа цвета молодой берёзовой коры, зелёные волосы, состоящие из листьев, и большие зелёные глаза, чем-то похожие на глаза Листвяны.

– Ага! Я такая, сразу всё вижу, а тебя ещё и чувствую, – похвасталась Листвяна, а Ухря спросила:

– Ты за травой или за цветами пришла? Если за цветами, то на лунной поляне как раз серебряный лотос расцвёл, знаешь где? Там ещё мавки и дриады танцевать любят.

– Ага, я как раз хочу посмотреть, а то только рассказываете, как они танцуют, а цветы… Я потом здесь насобираю, – кивнула Листвяна, а Ухря стала грустной:

– Тут не такие, серебряный лотос – самые красивые цветы! Только нарвать нам их не удастся, там Куржум сидит, он туда никого не пускает! Говорит – сам цветами любоваться буду, а если будете мешать – съем! А он может, вообще-то гудурхи никого не едят и цветами не любуются, но этот какой-то злой! И полюбоваться хочет и съесть зачем-то.

– Ну, если цветами любуется, то не злой, – возразила Листвяна, Ухря, немного подумав, согласилась:

– Может и не злой, гудурхи не любят когда им мешают, шума не любят, вот он и прогоняет всех.

– Ага, пошли, посмотрим, – девочка схватила лешачку за руку-веточку, и та повела Листвяну на лунную поляну.

Девочка и маленькая лешачка шли через самые густые заросли, через которые не всякий зверь проберётся, не говоря уже о нежити. Хищная нежить, как правило, неповоротливая, хотя и бывают исключения. Ветки колючих зарослей отходили в стороны, давая пройти двум девочкам, одной из лесного народа, другой – из людей, да вот только из людей ли? Даже к своим жителям, о полукровках и говорить нечего, лес не был так благосклонен, как к этой рыжей малышке. Так, пробираясь через густые колючие заросли, девочки добрались до лунной поляны. Поляна была покрыта белыми, розовыми, голубыми и бледно-зелёными цветами, словно сделанными из перламутра. Слабое свечение цветов не могли пригасить лучи полуденного солнца. А посреди этой красоты, в самом центре поляны, возвышался то ли высокий пень, с торчащими в разные стороны ветками, зелёными и сухими, то ли большая приземистая коряга. Ухря в нерешительности замерла у края поляны, а Листвяна без страха пошла к этой коряге. Казалось бы, девочка должна была топтать цветы, растущие на поляне сплошным ковром, тем более что шла она, вроде бы и не глядя под ноги, а на скрипевшую корягу, но цветы расступались в стороны, давая место, куда встать маленькой ножке. Ухря, немного поколебавшись, пошла за Листвяной, перед лешачкой цветы тоже расступались.

– Ну чего пришли? Я же предупреждал: кто заявится – съем! – вполне отчётливо проскрежетала коряга. – А ну брысь отсюда, убирайтесь туда, откуда пришли!

– А мы хотим цветами полюбоваться, – ответила Листвяна, – мы вот тут около тебя рядышком посидим. Тихонечко посидим, будем только смотреть!

– Знаю я вас, сначала смотреть будете, а потом петь и танцевать начнёте! Кыш отсюда, кому сказал! А то счас как съем! У-у-у-у! – грозно проревела коряга, делая попытку подняться. Но Листвяна не дала это сделать, девочка легко запрыгнула в сплетение корней-ветвей и стала там поудобней устраиваться, да ещё и подругу позвала:

– Ухря, иди сюда, тут и тебе места хватит!

– Ты… Вы чего это удумали?! – растерялся пень, лешачка, добравшись до него, полезла к своей подруге. Листвяна пояснила свои действия:

– Ты же не хочешь, чтоб мы тут цветы мяли? А петь мы не будем, мы тут тихонечко посидим, полюбуемся вместе с тобой, да? Ведь вместе любоваться гораздо приятнее, чем одному!

– Да? – растерялся от такого самоуправства грозный пень-коряга, и недоверчиво спросил: – Точно петь-шуметь не будете? И танцевать тоже не будете? А то пляшут тут всякие, красоту нарушают!

– Ага, не будем, – ещё раз заверила это недоверчивое существо Листвяна, – мы же не мавки и не дриады, даже не русалки!

Вообще-то и мавки, и дриады, и русалки когда танцевали, цветы не мяли. Они или очень легко ступали, совсем не приминая цветы и траву, или растения перед ними расступались, как до этого перед Листвяной и Ухрей. Гудурх, а этот пень-коряга был именно этим лесным жителем, недоверчиво покосился на сидящую у него на коленях (если это переплетение ветвей можно так назвать) рыжую девочку. Вроде она была человеком, может, полукровкой, но сам гудурх чувствовал в ней лесного жителя, да и сам лес, судя по поведению своих растений, тоже так считал. А рыжая тихонько сказала:

– Правда, красиво?

Гудурх собрался что-то ответить, в духе: мол, обещала, так не шуми, но тут на поляне появились разноцветные бабочки. Они водили хороводы, создавая разные узоры, а некоторые садились на руки к девочке, в то же время ни одна из них не села на протянутые вперёд коряги гудурха и маленькой лешей. Ухря очень хотела, чтоб бабочка и к ней села, но они этого почему-то не делали, маленькая лешая готова была заплакать, у нее даже зелёные слёзки выступили. Листвяна скосила глаза, и несколько бабочек перелетели к счастливо засмеявшейся Ухре. Гудурх недовольно заскрипел, три бабочки сели и ему на ветви-руки, большой лесной житель, подобно маленькой лешей, засмеялся. Смех гудурха был совсем не похож на его скрипучий голос, это было подобно шелесту ветерка в листьях дерева.

– Ага, – улыбнулась и Листвяна, – правда же, красиво?

– Очень! – согласились с девочкой лесные жители в один голос. Они ещё долго так сидели, любуясь танцами бабочек и млея от их прикосновений, но вот солнце коснулось верхушек деревьев, и Листвяна забеспокоилась:

– Ой! Мне домой надо! Мама будет беспокоиться!

– Домой? – удивился гудурх. – А ты разве не здесь живёшь, не в лесу?

– Не-а, – покачала рыжей головой девочка, – я в деревне живу, у мамы.

– Разве ты человек? – спросил гудурх, посмотрев на бабочку, сидящую на ладони девочки, потом повернулся к Ухре и ей задал тот же вопрос: – Разве она человек?

– Не знаю, Куржум, – ответила маленькая лешая. Лесной житель требовательно посмотрел на девочку, та пожала плечами:

– Не знаю. Честно-честно, не знаю. Вот Магда тоже не знает, сначала думала, что я огневушка, а потом русалка, но такого же не может быть – чтоб огневушка и русалка вместе, правда?

– Такого не может быть! – важно проскрипел гудурх и на всякий случай предупредил: – С огнём не балуйся!

– Ага, не буду, – пообещала девочка и спросила: – Можно я цветов немного возьму? Мне на веночек надо. А у Ухри я уже собрать не успею.

– Цветы рвать нельзя! Траву топтать нельзя! – сразу стал строгим Куржум, Листвяна погладила его по ветке:

– Я не буду рвать, возьму то, что поляна мне сама отдаст, те цветы, что скоро завянут.

Девочка снова удивила лесных жителей, она вытянула руки, и цветы сами полетели туда, при этом ещё и сплетаясь в красивый венок. Может, цветы и не сами летели, может, их несли бабочки. Но бабочки не смогли бы их вырвать, гудурх от удивления раскрыл свой большой рот-дупло. Потом посмотрел на девочку:

– Такого лес не делает даже для своих жителей! Я вот сколько не буду просить – ни один цветок для меня не вырвется, а тебе… Поди ж ты! А говоришь, что не лесная, что в деревне живёшь! Правда, я тебя раньше не видел.

– А давай познакомимся, меня Листвяна зовут, – представилась девочка, большой леший важно, с солидным скрипом кивнул:

– Куржум, самый тут главный! В этой части леса, ну, может не во всей, но здесь вот, точно!

– Ага! – согласилась Листвяна.

– Ага! – поддержала подругу Ухря и спросила у гудурха: – Ты на меня не сердишься, что я её привела, она ведь из деревни!

Куржум снова засмеялся тихим шелестом листвы, посмотрев на бабочек, продолжавших летать над поляной и время от времени садившихся на его ветки, ответил:

– Не сержусь, она наша! Она и сама могла прийти, но попросила тебя привести её. Она спросила у меня разрешения, уважила старика, хотя могла этого не делать, поляна-то её слушается! Меня так не слушается, как её!

Листвяна снова погладила веточку лешего, словно извиняясь за то, что лес к ней более благосклонен, несколько бабочек, словно поддерживая просьбу девочки – не сердиться на неё, тоже сели на веточки гудурха. Тот, продолжая смеяться-шелестеть, сказал:

– Солнце вон скоро сядет, давай-ка я тебя до опушки донесу!

Большой леший, несмотря на свои кажущиеся массивность и неуклюжесть, шёл быстро и легко, точно так, как до этого Листвяна и Ухря, не приминая цветы и траву. Девочки сидели у него на руках, вернее, на толстых корнях, выступавших из тела, состоящего из переплетения таких корней и древесных ветвей. Уже начало темнеть, а до деревни было не так уж и далеко, когда дорогу преградило несколько коротов. Оскалив свои страшные пасти, они зарычали явно, не собираясь уступать дорогу. Листвяна вытянула вперёд руку, и на ладошке заплясал огонёк.

– Я же говорил – с огнём не балуй! – строго сказал Куржум и рыкнул в сторону, сразу поджавших хвосты коротов: – А ну с дороги, а то съем!

Между девочками распахнулась огромная пасть, это было не то дупло-рот, что открывалось когда гудурх говорил, пасть была гораздо ниже и там были большие и острые зубы! Короты, враз утратившие весь свой задор, поджав хвосты и повизгивая, бросились наутёк. Куржум вздохнул и пояснил Листвяне:

– Отбились от стаи, теперь вот хулиганят, видят же, что ты со мной, нет, порычать надо, изобразить из себя великих охотников. Ума не приложу – что мне с ними делать? Может, действительно съесть? Хоть какая-то польза от них будет.

Большой леший продолжил свое вроде как неспешное, но в то же время очень быстрое движение. Листвяна оглянулась назад, гудурх напоминал, скорее, зверя, а не лесного жителя. Те, строением своего тела, были близки к остальным расам прямоходящих разумных (если считать хвост у жителей рек – ногами, хотя с помощью этого хвоста они неплохо передвигались и по суше), а у гудурха было шесть ног, вдоль горизонтального туловища и две руки на торсе, возвышавшемся над этим туловищем. Рот был на голове, сидящей без шеи прямо на торсе, а ещё один рот, вернее, пасть была на туловище. Рук было две, но Листвяне показалось, что их гораздо больше, рукой гудурх мог сделать любой корень-ветку, выдвигаемый из тела. Да и тело большого лешего было вроде как деревянное, но при этом он мог съесть любого зверя или даже нежить, зубы-то у него были совсем не из дерева! Не добежав до Больших Трав примерно с пол-алы Куржум остановился и сказал Листвяне:

– Дальше ты сама, вон твою деревню видно, хотя не понимаю, почему ты там живёшь? Там у меня всё зудело бы, даже здесь чувствуется.

– Ну, я не ты, – ответила девочка и поинтересовалась: – А почему у тебя зудит? И где?

– Сказал же, везде! – недовольно буркнул гудурх, но всё же пояснил: – Защитный круг там. Я его проломить-то могу, но неприятно это!

– Можешь? – удивилась Листвяна и восхитилась: – Ты такой сильный! Даже охранные чары деревни тебе не страшны! Остальных держат, а ты вот так просто можешь туда зайти и их разрушить!

– Угу, – буркнул большой леший, – могу, разломать могу! Но неприятно это, всё потом зудит, ну ладно, иди!

Листвяна чмокнула гудурха в щёку (в то переплетение корешков и веточек её заменяющее), и лесной великан засмущался:

– Чего уж там, чем мог, тем и помог! Если что, ты это, приходи!

– Ага! – ответила Листвяна и побежала в деревню, а Куржум сказал Ухре, оставшейся сидеть у него на руках:

– Не могу понять – кто она? Лес её слушается, даже больше чем меня, да, я это уже говорил. А живёт она в деревне среди людей, лесной житель там жить не сможет! А она живёт! Говоришь, с русалками дружит? И в гости к ним на дно реки ходит? Но огонь! Она же как огневушка может, я же видел! Так кто же она? Листвяна, говоришь? Я это уже слышал, ладно, пошли в лес.

– Какой у тебя красивый веночек! – восхитилась Магда, увидев утром Листвяну. Они, как и все остальные жители деревни, шли на центральную площадь. Многие были уже там, но семья Зура так же, как и Магда, живущие на окраине деревни, до площади только шли.

– Это я на лунной поляне собрала, – похвасталась девочка.

– На лунной поляне?! – удивилась Магда. – Я там никогда не была, только слышала ещё от своей наставницы. Она там несколько раз была, а потом туда доступ всем был закрыт!

– Ну почему же всем? – удивилась Листвяна. – Мавки, дриады и даже русалки там танцуют. Правда, это не нравится Куржуму, он их гоняет, чтоб цветы не топтали, а разве они могут потоптать? Но Куржум не может всё время поляну охранять, у него и других забот хватает, а потом, он ещё и поспать любит. Вот тогда там и танцуют.

– Так это же лесные жители, может, их не трогает тот страх, что там поселился. Как рассказывала наставница, когда там он появился, для людей к тому месту путь был закрыт!

– Куржум там поселился, – ответила Магде Листвяна, очередной раз назвав это имя, и пояснила, кто же это такой: – Куржум – это гудурх, большой леший! Не обычный, который пакости строит и в лесу зашедших туда путает, а большой! Он может даже деревенский охранный круг проломить! Вот!

Магда и присоединившийся к этой компании Дрим переглянулись, и староста деревни задал интересующий его вопрос:

– Как же он проломит защитный круг? Ведь его ставил маг из Эролта! Специализирующийся именно по таким заклинаниям!

– Я же сказала, Куржум – это гудурх, большой леший, – повторила Листвяна и стала описывать своего нового знакомца, Дрим и Магда, слушая девочку, только качали головами. Ничего не говорили и Зур с Суримой, молчали и Тул с Фиртой (они тоже со всеми шли на праздник зимнего солнцестояния). Честно говоря, взрослых пугал новый знакомец Листвяны, это не русалки и не лешие, в своём большинстве, довольно безобидные существа (ну любят пошалить, но это не столько опасно, сколько обидно). А Листвяна закончила описание Куржума так: – Он лес стережёт, ну, не весь, а только свою часть. За это лес может дать ему силу, которой достаточно, чтоб проломить защитный круг. Ведь эта земля тоже лесу принадлежала, а то, что он её людям отдал, так в этом есть и его выгода. А как отдал, так и забрать может, для этого и посылает гудурхов.

Взрослые, внимательно слушавшие девочку, закивали, а она, очередной раз сказав своё «ага», решила, что достаточно рассказала и занялась своим веночком. Как оказалось, там были не только цветы, на них ещё и бабочки сидели, создавая неповторимый узор, вот Листвяна и стала этот узор менять. Дрим и Магда немного отстали от остальных, и обеспокоенный староста высказал свои подозрения травнице:

– Боюсь я, что Листвяна приведёт в деревню своего нового друга из леса, как приводила русалок. Ведь охранный круг их не должен был пропустить, но пропустил же! После того случая с Богатыми Мельницами как-то боязно! Деревня была большая и богатая, не с пример нашим Большим Травам, а лес её поглотил за одну ночь! Да что я тебе рассказываю, ты же там была и всё видела!

– Да, там защитный круг был не в пример нашему. Его делал не штатный королевский маг из Эролта, а специалист, которого наняли в столице. За немалые деньги наняли, деревня Богатые Мельницы недаром так называлась, это было здесь самое богатое поселение. Тогда даже маги, что из столицы приехали, не поняли, как был прорван, да не просто прорван, а без остатка уничтожен охранный круг! Решили, что кто-то по неосторожности, открыв ворота, создал в защите брешь, ну помнишь, как Грум, когда хотел бежать из деревни. Он слишком поспешно пытался уйти, не подумав, что круг не успеет закрыться. Ведь защита и быков не выпустит без разрешения погонщика, тягловые быки тоже в некотором роде порождение проклятого леса, нигде таких нет, только здесь. Да и полукровки с кругом знакомятся, чтоб он их узнавал. Да что я тебе рассказываю, ты и сам всё это знаешь.

– Да, – согласился с Магдой Дрим, – после той истории, маги все защитные круги переделали, теперь чужак, будь он даже обычным человеком, без приглашения местного жителя в деревню не зайдёт! Однако Листвяна зашла! Тогда, в первый раз, когда её привезли.

– Её провела Сурима, она очень хотела ребёнка. А тут такое счастье – девочка, согласившаяся у неё жить, хотя… Я вот думаю, что если бы Листвяна захотела бы сама зайти, круг не смог бы ей помешать! – начала объяснять, а потом и высказала своё предположение Магда. А Дрим сообщил свои опасения:

– Это меня и пугает! Сама бы зашла, будто нету вокруг деревни защиты! К тому же она ещё ребёнок, и её разрешения на проход в деревню постороннего не должны восприниматься защитным кругом как команда. Дети могут выходить и заходить, но привести никого не могут, ведь ребёнка легко обмануть, будь то человек или нечисть. А Листвяна проводила русалок и водяных, а это нечисть! Самая настоящая, что бы об их дружелюбии не говорили! А если она так и своего нового друга проведёт?

– Насколько я поняла, этот большой леший не нуждается в том, чтоб его провели в деревню, – возразила Магда, – он и сам зайти может, проломив защиту или даже сломав её всю.

– Но вроде как у него там при этом там что-то зудит, так Листвяна говорила, – вспомнил Дрим, знахарка-травница усмехнулась:

– Это не помешает ему сломать круг, ну, почешется немного при этом, но защиты-то уже не будет, и в деревню хлынут хищные твари, совсем не дружелюбная нечисть и, что самое страшное, нежить! Мне кажется, именно так и была уничтожена деревня Богатые Мельницы! Сначала большой леший, возможно и не один, сломал защитный круг, а потом звери и нежить довершили разгром. Вспомни, там утварь и добро остались целы, а вот люди и живность бесследно исчезли! Всё, что могло быть съедено, съедено и было!

– Ну, не всё, – возразил Дрим, – зерно и мука остались целы.

– Так нападали-то, скорее всего, хищники! Их мука и зерно не интересует, только мясо. А за зерном остальные жители леса просто не успели прийти, хищников, что хозяйничали в деревне, боялись, всё-таки съесть такое количество людей и скотины, время требуется. Ну а потом уже и жители окрестных деревень там появились, как раз тогда, когда с живыми было кончено, а те, кто едят зерно, ещё не успели до амбаров добраться.

– Похоже, ты Магда, права, – потёр бритый, по старой солдатской привычке, подбородок Дрим. И высказал свои мысли: – Похоже, именно так и было – проклятый лес отомстил. Жители Богатых Мельниц решили, что могут творить, всё что захотят, и стали сами выжигать лес.

Сельский староста и знахарка некоторое время молчали, а потом Дрим, всё же озабоченный рассказом Листвяны и предположениями Магды, не смог скрыть своего беспокойства:

– Но всё же Листвяна ещё ребёнок. Она может безо всякой задней мысли позвать этого большого лешего, а он…

– Смотри, – тихо сказал Магда, перебив Дрима и показывая вперёд.

Листвяна, занятая составлением нового узора на веночке, увлечённо переставляла бабочек, не возражавших этому занятию девочки. Вдруг её внимание привлёк плач, даже не плач, а всхлипывание. У высокого забора на корточках сидела Фисла, девочка, может, на год младше Листвяны, но уже вполне самостоятельная, чтоб с другими детьми ходить за грибами и ягодами. Это был её первый праздник зимнего солнцестояния, и она со всеми детьми отправилась собирать цветы для веночка, но, видно, не преуспела в этом деле, так как в руках у неё был один чахленький стебелёк.

– Ты чего? – спросила у Фислы Листвяна, та подняла заплаканные глаза, увидела венок дочери Суримы и заплакала в голос:

– У меня нет веночка, я не успела собрать цветочки, старшие успели раньше меня-я-я-я… А я вот… Только и-и-и-и…

Листвяна погладила Фислу по волосам и сказала:

– Какой у тебя красивый цветочек! А давай меняться, ты его мне отдашь, а тебе этот венок. Ну как, согласна?

Девочка замерла, не веря своему счастью. Затем недоверчиво посмотрела на Листвяну, похоже, та решила так пошутить над неудачницей. Но рыжая, улыбаясь, протягивала ей венок. Фисла несмело его взяла и одними губами поблагодарила, сказав «спасибо». Видно, что-то ещё сказать она от восторга просто не могла. Листвяна взяла сухой стебелёк и на него с венка перелетели три бабочки. Цветок ожил, расцвёл и заиграл всеми цветами радуги. Но и венок не потерял своей красоты, когда его покинули всего три бабочки, казалось, он стал ещё ярче и красивее. Несколько раз поменяв цвет и став ярко-зелёным, под цвет глаз Листвяны, цветок был отправлен за ушко.

– Ну как мой веночек, – повертела головой Листвяна и подала Фисле руку: – Вставай, пошли!

Взрослые, за этим наблюдавшие, ничего не сказали. Кроме того, что дети сами рвали цветы, им ещё помогали родители, собирая их не в ближних рощах, а на опушке проклятого леса. Но Фисле некому было помочь: мать была занята по хозяйству и с двумя ребятишками, младшими братиком и сестрёнкой, отецпогиб в лесу год назад. Семья Фислы не голодала, односельчане ей помогали, но в таком деле, как венок для праздника зимнего солнцестояния, девочка была оставлена одна и вследствие своего малолетства не могла соперничать с более старшими ребятами. Вообще-то венки плели только девочки, но братья в стороне не оставались – помогали им цветы собирать.

Магда глазами указала Дриму на девочек, идущих впереди и взявшихся за руки:

– Вот тебе и ответ, приведёт ли Листвяна своего большого лешего в деревню. Да если он сам придёт и захочет напасть, эта девочка встанет у него на пути!

– А не испугается? Всё-таки, если судить из рассказа Листвяны, выглядит этот лесной житель кошмарным чудовищем! Я такого и не встречал в лесу, хоть и давно здесь.

– Я тоже не встречала, а я здесь, считай, всю жизнь, – усмехнулась Магда. И став серьёзной, ответила Дриму: – А испугается ли Листвяна? Она же, встретив это чудище в там, в чащобе, не испугалась, а сумела его расположить к себе. У меня такая уверенность, что эта девочка, вообще, никого в проклятом лесу не боится. У неё с ним особые отношения, и ты, Дрим, заметил? Она никогда лес не называет проклятым, для неё он просто – лес!

На главной площади деревни, у общественного колодца, собралась почти вся деревня, ведь тут должен быть не только парад детских веночков, но и основой праздник. Хоть до мероприятия с веночками было ещё время – жрец Карт должен был прочесть проповедь и провести богослужение, внимание присутствующих было приковано к девочкам, вернее, их веночкам. Обладательница самого красивого веночка получала не только титул королевы праздника, но ещё и приз – корову! Корова выделялась из общественного стада, поэтому был понятен интерес детей – не только стать победителем такого престижного конкурса, но и привести в семью такую полезную скотинку.

На пришедших позже всех обратили внимание, так как венок Фислы просто переливался всем цветами радуги, сияя внутренним светом! Точно так же светился и цветок Листвяны, но он был один, и венком его назвать никак не получалось. Мама Фислы, с младшими детьми, тоже была тут, она чувствовала свою вину перед старшей дочерью и понимала, что та, так и не собрав цветов для венка (соответственно и не сделав его), не пойдёт на праздник, чтоб не позориться, но не лишать же такого развлечения младших детей? Сейчас женщина с удивлением смотрела на свою дочь, даже не столько на неё, сколько на чудесный веночек, её украшавший. Смотрела и на Листвяну, и на её одинокий цветок, словно вынутый из венка дочери. Да и не одна эта женщина смотрела на девочек, к ним были прикованы взоры всех присутствующих. Один из очень пожилых селян (до глубокой старости у проклятого леса доживали лишь единицы) не смог сдержать своих эмоций:

– Это же цветы с луной поляны! Я там был в молодости всего один раз, но не забуду той красы, а потом туда дорога закрылась! Страшное чудище сторожит туда дорогу!

Этот возглас привлёк к девочкам внимание, в деревне трудно что-либо скрыть, многие знали о той неудаче, что постигла Фислу, и многие видели, как она плакала утром, не желая идти на праздник без веночка. Но вот она пришла, и веночек у неё, можно сказать, самый красивый! Где она его взяла? Не трудно было догадаться, глядя на этих девочек, держащихся за руки. У Листвяны был только один цветок, но такой же, как в венке Фислы, а возглас старика не оставлял сомнений, где были собраны эти цветы! А то, что лунная поляна давно недоступна, жителям деревни ещё ни о чём не говорило, многие знали об особых отношениях рыжей дочери Суримы, леса и его обитателей. Да что говорить – у многих детей родителей-полукровок цветы в венках тоже были собраны не в ближних рощах.

Около колодца был сооружён алтарь, где и находился огромный круг, зажигая его, жрец призывал светлого Ирху вспомнить о своих детях, которых он забыл, почив на лаврах после летней победы над тёмным Тофосом. Но сначала, как и положено, была проповедь, а потом молитва. Надо сказать, что нынешний жрец был намного лучше прежнего. Тот и проповеди, и молитвы бубнил так, будто хотел, чтоб от него поскорее отвязались. Единственная тема, что могла зажечь того жреца – это борьба с нечистью, а как с ней бороться у самой кромки проклятого леса? Когда той нечисти там столько… Даже в деревне её полным полно, те же домовые, совершенно безобидные и помогающие селянам. А ведь тоже нечисть! С которой надо обязательно бороться, и именно с неё надо начинать, так как робкие, привыкшие к людям домовые сдачи как следует дать не могут! Жрец, он и есть жрец – один из высших авторитетов в деревне, но, правды не скрыть, не очень любили того жреца в Больших Травах. То ли дело Карт! Он для каждого селянина находил подходящее слово, а его проповеди даже домовые слушать приходили! Вот и сейчас, маленькие мохнатые жители деревни выстроились у дальнего забора и, замерев, слушали. Не только они, затаив дыхание, слушали все пришедшие на площадь. На площади у колодца собрались все жители деревни, кроме тех, кто дежурил у ворот, и патруля, обходившего стены.

Всё когда-нибудь кончается, даже самая хорошая проповедь с молитвой. Закончив с официальной частью, Карт торжественно поднял руку и провозгласил:

– А сейчас, мы выберем королеву праздника! Она и зажжет священный круг, дабы светлый Ирха обратил на нас свои сияющие очи!

Это было что-то новое, обычно круг зажигал жрец, но нововведение всем понравилось (конечно, зажжет всё-таки жрец, но сделает вид, будто сигнал Ирхе послала выбранная односельчанами королева праздника). Комиссия, что должна выбирать королеву, была известна заранее: сам Карт, староста деревни (как представитель власти), знахарка-травница и три самых богатых и уважаемых селянина, в их число вошёл и Зур. Девочки подходили, демонстрируя свои венки в той очерёдности, в какой пришли на площадь, поэтому Фисла и Листвяна были в самом конце длинной очереди, но уже ни у кого не вызывало сомнения, кого выберут королевой! Девочки демонстрировали свои венки и отходила в сторонку, ожидая, когда авторитетная комиссия решит, кто же станет победительницей конкурса веночков, и жрец Карт назовёт имя королевы. Взрослые из комиссии не только рассматривали венки, а ещё и говорили с каждой из девочек. Магда, например, спрашивала – как называются цветы в веночке. Карт, очередной раз взглянув на пару Листвяна – Фисла, тихо сказал Зуру:

– Хорошо, что ты надоумил дочь отдать свой венок подружке, получилось бы неудобно – отец присуждает титул королевы праздника своему ребёнку.

– Ни я, ни Сурима ничего такого Листвяне не говорили, она сама приняла такое решение. Вчера очень долго была в лесу, жена уже волноваться начала. Теперь понятно, куда дочь ходила – на лунную поляну, ведь только там можно собрать такие цветы. Но я так понял, что это очень опасно, хотя она вчера рассказывала, что её защитил от коротов большой леший, кто это, я так и не понял. Короты леших не боятся, они, если большая стая, никого не боятся, да и несколько таких зверей представляют большую опасность. А Листвяна вчера смеялась, рассказывая, как короты убегали от этого большого лешего. Что это за чудище, что его эти хищники испугались?

– Со слов Листвяны я поняла, что большой леший – это самое опасное порождение проклятого леса, он может сломать защитный круг, сделав деревню беззащитной и запустив туда других обитателей леса! – тихо, но очень эмоционально сообщила Магда, её поддержал Дрим:

– Похоже, именно такое случилось с Богатыми Мельницами. Вы, Карт, может, слышали? А вот Зур должен помнить, он там побывал. Помнишь? Мы же туда вместе ходили.

Тихий вопрос был адресован поёжившемуся Зуру, деревня Богатые Мельницы тогда действительно представляла жуткое зрелище: ни людей, ни живности. Словно люди, бросив всё, ушли, угнав с собой всю домашнюю скотину, от коров и могучих тягловых быков до самого маленького цыплёнка! А всё остальное бросили: телеги, хозяйственную утварь, различные инструменты. Но следов этого исхода не было! Не было и следов кровавого пиршества хищников! Об этом шёпотом и рассказали Карту Зур и Дрим. Краем уха слушая жуткий рассказ мужчин, Магда высказалась, поменяв своё первоначальное предположение:

– Похоже, жителей Богатых Мельниц не звери съели, как я сразу подумала. С ними случилось нечто более страшное!

– Разорвут ли дикие звери, сожрёт хищная нежить, что же может быть страшнее? – прошептал Зур, Магда криво улыбнулась:

– Их поглотил проклятый лес, понимаешь? Сам лес расправился с теми, кто ему вредил. Быстро и безжалостно!

– Люди-то понятно, а скотина в чём виновата? – спросил Дрим, Магда с той же кривой улыбкой, пояснила:

– Не пропадать же добру, возможно, милые цыплята и утята превратятся в уралаков. Я давно подозреваю, что проклятый лес, это не просто лес – деревья, кусты, трава, звери и птицы, это живое существо, многоликое, но имеющее какое-то своё, нам непонятное сознание. Вот так-то.

Пока основная часть авторитетной комиссии отвлеклась, остальные быстро осмотрели и оценили веночки девочек, очередь дошла и до Фислы и Листвяны.

– Какой у тебя красивый веночек! – восхитился Карт, разглядывая творение Листвяны на голове у Фислы, поцокав языком (что должно было выражать высшую степень восторга), жрец спросил:

– И где ты собрала такие красивые цветы?

– Это не я, – тихо произнесла девочка, испугавшаяся, что у неё отберут подаренный ей венок. Но сказать неправду: что цветы собрала она и сама сплела венок, Фисла не решилась. Она, опустив глаза, тихо сказала: – Это мне Листвяна подарила.

Жрец улыбнулся доброй улыбкой, он понял, чего боялась эта девочка, даже не того, что у неё отберут венок, а сделают это с позором, мол, не она собирала и не она плела, значит, недостойна быть королевой! Карт ласково сказал:

– Светлый Ирха милостив к своим детям и всегда отмечает достойного, как он это делает, не нам судить! В этот раз его волю исполнила Листвяна, отметив его избранницу! Я уверен, Листвяна, ведь это ты не так просто сделала? Ты специально ходила в заповедное место, чтоб там собрать такие красивые цветы, сплести веночек и отдать его этой девочке! Тебе подсказал так сделать сам светлый Ирха! Не так ли?

Листвяна недоуменно покрутила головой, вообще-то, она шла на лунную поляну полюбоваться танцами дриад и мавок, кто ж знал, что в это время Куржуму придёт в его деревянную голову – стеречь поляну? А там, на поляне, ей никто ничего не говорил, а если честно, то и цветы она там собирать не планировала, думала нарвать их у Ухри, в её зарослях (там тоже были красивые и нигде больше не растущие растения). Листвяна не знала, что ответить – подтвердить слова жреца и сделать ему приятное? Но это значит соврать, а говорить неправду – нехорошо! Жрец Карт понял затруднение девочки, он был умный человек, к тому же он слышал от Зура, что решение его дочери подарить венок было неожиданным. Карт, продолжая улыбаться отеческой улыбкой, громко провозгласил:

– Волею светлого Ирхи, объявляю королевой праздника…

– Фислу, – подсказала довольная Листвяна, довольная тем, что ей не надо изворачиваться, чтоб не соврать. Карт подмигнул девочке и благодарно кивнул:

– … объявляю королевой праздника Фислу!

И словно подтверждая волю светлого Ирхи, объявленную жрецом, чудесные разноцветные бабочки вспорхнули с цветов и закружились вокруг девочек. Цветы от этого не стали хуже, они оставались столь же прекрасными! Вздох восхищения вырвался у присутствующих, такого они ещё не видели! А хоровод бабочек кружил над головами девочек, словно подтверждая то, что сказал жрец о благословении Ирхи! Карт подвёл обеих девочек к большому соломенному кругу, обмазанному смолой, тут же стоял факел, которым этот круг и надо было поджечь. Но Листвяна засмеялась и вытянула вперёд руку, на её ладошке заплясал такой же рыжий, как и она сама, огонёк. Фисла восхищённо смотрела на подругу и вдруг тоже вытянула перед собой руку, огонёк заплясал и у неё.

– Огневушка! Огневушки! – прокатился шёпот по толпе селян. Огоньки с ладошек девочек перепрыгнули на солому, измазанную смолой, и стремительно там стали увеличиваться. Жар от пылающего круга, символизирующего начало нового года и нового солнечного цикла, был таким, что не может дать простая солома, даже обильно политая смолой. Огонь тоже был не обычным в таких случаях оранжевым, а ослепительно белым, словно в деревню, действительно, опустился кусочек солнца!

– Светлый Ирха услышал наши молитвы! – торжественно провозгласил Карт, закрывая официальную часть. Потом были песни, танцы, конечно же, угощение. Когда огненный круг догорел, превратившись в обычный костёр, через него прыгали, вокруг него водили хороводы. Листвяна и Фисла принимали в этом самое активное участие, а мать Фислы, Гурта, смотрела на свою дочку счастливыми глазами: её дочурка, постоянно оказывающаяся позади всех (вследствие своего малолетства и робости характера), не просто стала королевой праздника, завоевав его приз, но и оказалась отмеченной лесом! Хотя никто из её семьи не имел дела с лесным народом. Фисла, точно была дочерью своих матери и отца. Но может кто-то из бабок… Но об этом можно будет порасспросить Магду потом.

День уже клонился к вечеру, а костёр и не думал догорать, хотя основное его топливо была солома. Это могло говорить только об одном – светлый Ирха позаботился, чтоб у людей как можно дольше был праздник. Такое поведение костра можно было ещё отнести к магическому на него воздействию, но в деревне не было магов такой силы, да и вообще магов не было, не считать же магом знахарку-травницу? Ну а Листвяна… Да, огонь в печи может сделать, но не такой же большой и так долго горящий костёр?

Праздник подходил к концу, все уже, напрыгавшись и натанцевавшись, утомились и водили медленные хороводы, под такие же медленные песни, костёр хоть и продолжал гореть таким же большим огнём, но уже не был в центре внимания. Этим воспользовалась Листвяна, увлекая к огню Фислу. Закатав рукав своей широкой рубашки-платья, рыжая девочка сунула руку в огонь, объяснив подруге свои действия:

– Если не убрать рукав, то может всё платье загореться! Мама, да и Фирта ругаться будут.

Фисла с интересом и страхом наблюдала, как её рыжая подружка шевелит голой рукой в костре, что-то там выискивая. Листвяна вынула руку из костра, на ладошке извивался маленький огонёк, у Фислы стали от удивления круглыми глаза. Листвяна спросила:

– Чего ты так удивляешься, у тебя же тоже так получилось! Когда костёр поджигали!

– Я думала, это ты мне так сделала, – пискнула Фисла. А Листвяна предложила подруге подержать огонёк, сказав, что тот жечься не будет. Фисла несмело подставила ладошку, и огонёк, как маленький зверёк, перебежал туда. Девочка замерла, испугавшись, что почувствует боль от ожога, но ничего не происходило, от пляшущего на её руке пламени исходила приятная теплота и только. Повинуясь какому-то порыву, Фисла засунула вторую руку в костёр и вытащила оттуда ещё одного огненного зверька. Огоньки, обрадованные, что теперь их двое, перепрыгивали с руки на руку. Девочка счастливо засмеялась, совсем не обратив внимания на то, что загорелось её платье. Пламя, бегущее по её телу, нисколько Фислу не занимало, она его просто не замечала, увлечённая игрой с огненными зверьками. Но происходящее с девочкой не осталось без внимания окружающих, послышались испуганные крики, кто-то кричал, чтоб принесли воды – погасить девочку.

– Тебе надо воды, вот ты за ней и сбегай! – обратилась Листвяна к доброхоту. Потом, ухватив Фислу, нырнула с ней в пламя. Гурта испуганно вскрикнула. Но стоящие с ней рядом Магда и Сурима обняли испуганную женщину и стали утешать.

– Ничего с Фислой не случится, разве что платье сгорит, как и у Листвяны, говорила я ей – когда лезешь в огонь, снимай! Так не всегда получается, увлечётся и забывает о том, что вещи беречь надо! – немного сварливо говорила Сурима, но при этом в её голосе чувствовалась гордость за дочь. Магда тоже старалась подбодрить испуганную Гурту:

– Не бойся, твоя Фисла – огневушка и, похоже, уже инициированная, когда это случилось, я и не заметила, может, когда соломенный круг поджигали? Да и то, что костёр так долго горит и не гаснет, неспроста! Не иначе, как там саламандра, а может, и настоящая огневушка из леса. С Листвяны станется, такую внутрь круга провести, у неё в лесу знакомцев много.

Фисла не успела испугаться, внутри костра ничего не жгло, даже не было жарко! Смущало только догорающее на плечах платье. А Листвяна поздоровалась с девочкой, неизвестно как тут оказавшейся, та тоже была без платья, видно, сгорело раньше. Эту девочку Фисла не знала, хотя была знакома со всеми сверстниками из деревни. Девочка, по возрасту, такая же как Фисла и Листвяна, выглядела немного странно – она была покрыта мелкими светящимися чешуйками. Эта девочка с интересом разглядывала Фислу. А потом, засмеявшись, сказала:

– Вот здорово! Я и не знала, что у меня здесь есть сестричка! Пока Листвяна не появилась было совсем грустно, а теперь нас трое!

– Кого трое? – не поняла Фисла. Пояснила Листвяна:

– Альен, огневушка, самая настоящая, из леса! Их там очень мало, и они не могут вместе собираться.

– А почему? – тут же поинтересовалась Фисла, её подруга, засмеявшись, продолжила объяснения:

– Ухря говорит, что лес не пускает. Огневушки если втроём соберутся, или даже вдвоём, то обязательно пожар устроят.

– Ой-ой-ой! – испугалась Фисла. – Мы сейчас пожар устроим?

– Чего ты так решила? – удивилась Листвяна, теперь засмеялась Альен:

– Она думает, что если нас трое, то мы обязательно начнём всё вокруг жечь! Но вы же не настоящие огневушки…

– Ага! Притворяемся, а то, что к тебе в гости пришли, так это тебе только кажется! – засмеялась Листвяна и поправилась: – Даже не мы у тебя, а ты у нас в гостях, костёр-то у нас в деревне!

– Ну… – надулась попытавшаяся обидеться огневушка и тут же предложила: – А давайте в огоньки поиграем? Кто их больше удержит?

– А мы пожар не устроим, – продолжала беспокоиться Фисла, Альен отрицательно покачала головой:

– Не-а! Листвяна не позволит, она огонь держит лучше, чем его лес унимает! Вот!

Рыжая девочка, её рыжина не пропадала даже среди окружающего огня, делавшего рыжим всё, заулыбалась и вытянула перед собой руки, этому примеру последовали её подруги, тоже вытянув руки. По ним начали перебегать огненные зверьки. Девочки их ловили и складывали в кулачок. Огненные зверьки не возражали против такого самоуправства и словно ластились к девочкам, но при первой же возможности стремились сбежать из плена. Фисла сумела удержать только три огонька, Альен – почти десять, а у Листвяны было больше полусотни, огоньки и не думали от неё убегать, сами лезли на руки.

– Вот так всегда! – вроде снова обиделась огневушка и тут же весело засмеялась: – Огоньки тебя, Листвянка, любят, потому и ластятся. Убежать не пытаются! Но у меня всё равно больше, чем у Фислы!

– Ага, – сказала Листвяна, Фисла повторила:

– Ага, но я же не знала, как в эту игру играть!

Девочка погладила один огонёк, как котёнка, и тот час же к ней на руки прыгнуло ещё несколько. Не прошло и нескольких мгновений, как на руках у каждой весело прыгали не меньше двух десятков огоньков. Поиграв так ещё некоторое время, Альен сообщила:

– Домой пойду, тут у вас хорошо, весело, но надо смотреть, чтоб моя гнилушка не погасла. Погаснет и не будет у меня домика!

Огневушка исчезла, а Фисла поинтересовалась у Листвяны:

– Куда это она? И что за гнилушка?

– Гнилушка – это тлеющий пень, в лесу, среди болота. Болото не даёт пню как следует загореться и пожар устроить. А пень погаснуть не может, потому что в нём огневушка живёт. Поняла? Нет? Лес так не даёт огневушкам разгуляться, а то они как начнут огоньками играть. У нас в болоте только Альен живёт, а когда к ней гости приходят…

– А как они ходят, если кругом болото? – удивилась Фисла, Листвяна ответила:

– Вот так и ходят, через огонь. Где огонь горит, там огневушка может появиться. Когда мы праздничный круг подожгли, так я Альен и позвала.

– А как же защитный круг? – ещё больше удивилась Фисла. – Он же не должен нечисть пропускать!

– А кто тебе сказал, что огневушки нечисть? Огневушка – это огонь! А огонь – это не нечисть! Да и остальные жители леса не все нечисть, они тоже, как и люди, дети Ирхи, а нечисть – это дети Тофоса, но и они не всегда плохие. Они добро тоже помнят и зла не сделают тому, кто к ним с добром.

– А жрец говорит, что все, кто в лесу – нечисть! Дети Тофоса! – возразила Листвяне Фисла. Та улыбнулась:

– Карт хороший, только он не всё знает, думает, что они все дети тёмного, но это не так, я же вижу! Я как-нибудь познакомлю его с Альен и он увидит, что она не нечисть!

– А кто она? – с любопытством спросила Фисла и получила исчерпывающий ответ:

– Она огневушка! Ты тоже огневушка! Раз можешь в костре сидеть. Только живёшь среди людей, а не в лесу, на болоте. Надо будет к Альен в гости сходить, а то ей там скучно!

Сказав это, Листвяна взяла Фислу за руку, и они вышли из костра, который тут же начал гаснуть – солома плохое топливо, тем более что она уже давно прогорела.

Глава 6. Тайны проклятого леса

Всё было почти как в прошлый раз – рыцарь Мариит стоял у окна и наблюдал за перебранкой женщин у колодца: что они там не поделили, разобрать было трудно. За столом под сверкающей и ощутимо греющей камилястрой сидел жрец Карт, но на этот раз он предоставил вести беседу магу Нариму, приехавшему вместо магистра Иратона, не было и старшего жреца Гудыма. Собственно говоря, инициатором этого захода в Больщие Травы патрульной орты Мариита и был Нарим. Нарим был магом, но не магистром, для степени магистра у него не хватало силы, пусть он и окончил с отличием Магическую академию. Нарим занимал должность мага-селекционера при эролтском королевском отделении магической службы. Его главной задачей был поиск талантливых в магическом плане детей, а таких у опушки проклятого леса было довольно много. Трудность заключалась не в том, чтоб найти, а чтоб уговорить ехать на учёбу, сначала в эролтскую магическую школу, а потом если были успехи в освоении магических наук, то и в Магическую академию Азорды.

Девочка, держащаяся за мамину юбку, ничем примечательным от других детей, уже осмотренных магом-селекционером, не отличалась: растрёпанные тёмно-русые волосы, синие глаза, курносый нос, но то, что эта девочка недавно продемонстрировала, очень впечатляло! Огненный шар, почти боевой пульсар, и разовый выброс факела пламени говорили о немалой силе! Это была не просто талантливая одарённая, это была уже если не хорошо обученная, то вполне умело пользующаяся своей силой одарённая! Эту русоволосую малышку уже кто-то инициировал и обучил! И неплохо обучил! И этот кто-то был действительно самородок! Откуда он мог здесь взяться? Как узнал Нарим – это была подружка этой одарённой, такая же юная, как и эта девочка. Вот эта наставница Фислы, такое имя было у этой русоволосой девочки, как оказалось, тоже была девочка, что самое удивительное, едва ли на год старше своей ученицы. Но её изделие (Нарим посмотрел на магическую конструкцию под потолком, называемую местными странным именем – камилястра) произвело пусть на несильного, но очень хорошо теоретически подкованного мага неизгладимое впечатление! Для того чтоб разглядеть само плетение заклинания, сила не нужна, надо обладать минимальными способностями, но при этом глубокими знаниями, а это у Нарима было, но и он не смог до конца разобраться в этом сложном плетении. В начале, как только маг увидел камилястру, то испугался: под потолком жилища жреца висел боевой пульсар! Вот так себе спокойно висел и не думал взрываться! Потом, когда Нарим получил исчерпывающие объяснения – что это такое, его восхищению не было предела! Это был уровень не мага, магистра! Может даже мэтра! И это сделала маленькая девочка! Это не просто самородок, это уже ограненный бриллиант! Но, к разочарованию Нарима, девочки в деревне не оказалось, она с местной травницей ушла далеко в лес, собирать какие-то редкие растения. Маг-селекционер был готов ждать, но командир патрульной орты, рыцарь Мариит, возразил, мол, у него чёткий график движения и посещения деревень, что лежат у опушки проклятого леса. Если магу так надо дождаться эту рыжую девочку, то он может остаться в Больших Травах, здесь вполне можно пожить неделю-другую. А потом с кем-то из селян доберётся до ярмарки в ближайшем городке (туда всего день пути), а оттуда уже в Эролт. Но молодого мага совсем не прельщала такая перспектива – сначала жить несколько недель у самой кромки проклятого леса, а потом вдоль опушки двигаться с селянской телегой, совсем без охраны! Наблюдения издали нескольких коротов и стаи уралаков (довольно маленькой) магу вполне хватило, чтоб и не пытаться ввязываться в подобную авантюру (это с его точки зрения, а местные жители считали такие поездки обыденным делом). Маг тяжело вздохнул и посмотрел на девочку, стоящую перед ним, – это тоже был неплохой улов, а если считать, что за каждого найденного одаренного выплачивали премию, и неплохую (а за эту девочку могут и двойную дать), то результат этой поездки и так должен быть более чем впечатляющ! Ну а вторая девочка… За ней можно будет организовать отдельный поход, оно того стоило. А сейчас… Надо уговорить мать этой девочки переехать в Эролт и отправиться туда под охраной орты рыцаря Мариита. А уговорить селянку из глухой деревни, именно такой и представлялись Большие Травы выпускнику-отличнику столичной магической академии, этому выпускнику не должно было составить труда. Но селянка почему-то упиралась. Приводила совершенно смехотворные аргументы, дескать, у неё тут дом, хозяйство, корова! Женщина особенно упирала в факт наличия у неё коровы! Далась ей эта коровёнка! Маг уже готов был воспользоваться правилом третьего параграфа патрульной службы, но тут ему на помощь пришёл староста деревни, предложивший неожиданный выход:

– Гурта, да возьми ты эту корову с собой! Думаю, господа маг и рыцарь не будут возражать, если к их отряду присоединится корова? До города я повезу Гурту и её детей на телеге, запряженной тягловыми быками, а они быстро не ходят. А потом, вы же не верхами их повезёте? – последние слова и вопрос Дрима были адресованы рыцарю Марииту. Тот пожал плечами, это был не военный поход, а обычное патрулирование. Поэтому орта шла хоть и с минимальным, но обозом, где была и бричка мага. Конечно, телега задержит темп движения, но это на один дневной переход, а там… С коровой что-нибудь да придумается. В крайнем случае, маг выплатит селянке стоимость её скотины, это такая малость по сравнению с той премией, что он получит за эту девочку-одарённую.

– Вот и славно! – обрадовался маг, решив, что с коровой всё уладилось, что уж он там подумал… Рыцарь Мариит не собирался тащить это животное аж до Эролта, да и что там, в городе, будет делать селянка со своей скотиной. Правда, она может поселиться в пригороде, Эролт – большой город. Но селянка продолжила капризничать:

– А остальное хозяйство, как же с ним будет, если я уеду? Кто ж позаботится…

– Община выкупит твоё хозяйство, – староста деревни снова пришёл на помощь растерявшемуся магу, – тебе же, Гурта, тяжело одной, без мужика-то. Дети ещё маленькие, помощники никакие, а поле-то пахать надо, поле не огород! Сама понимаешь.

Гурта кивнула, видно, она и ждала от Дрима этих слов: не рассуждений о тяготах селянской жизни хозяйки-одиночки, а о том, что ей заплатят за оставляемое хозяйство.

– Вот и славно, – на этот раз маг не проявлял такой радости, как раньше, видно ожидал ещё какого-нибудь подвоха со стороны хитрой селянки, но та больше никаких претензий не выдвигала, видно, подобный результат её вполне устроил. Рыцарь и маг решили задержаться ещё на два дня, чтоб дать время Гурте собраться. Маг надеялся, что, может, ещё появится вторая девочка-одарённая, но его надежды не сбылись, та девочка так и не появилась.

Орта рыцаря Мариита вышла на рассвете, неудобство это доставило только магу, нахохлившемуся в своей тележке, селяне, обычно встающие рано, солдаты, привыкшие к ранним побудкам, неудобств не испытывали. В середине колонны мерно шагали тягловые быки, которыми управлял Дрим. Нарим прозевался и пересел на воз к селянам (лошадку, впряженную в тележку, маг привязал к задней стенке большого воза). Мариит одобрительно кивнул – чем компактнее колонна, тем легче её охранять, тем более что подъезжали к не очень хорошему месту – с одной стороны лес почти вплотную подступал к дороге, а с другой стороны было болото, над которым ещё стоял туман. Из лесу, как и из тумана болота, могло выскочить всё что угодно!

– Вон там Альен живёт! – привстала со своего места Фисла и рукой показала в туман. Нарим, собиравшийся начать с девочкой разговор, поперхнулся. Откашлявшись, ошалело покачав головой, спросил:

– Кто живёт? И как там можно жить?! Там только болотные твари обитать могут, кикиморы и то побрезгуют селиться в таком месте!

– Альен не кикимора! – возразила девочка и пояснила: – Альен – огневушка! Там, в самой середине болота, горит её пень. Такой большой и уютный!

Маг снова затряс головой, пытаясь представить большой горящий пень посреди болота, но при этом ещё и очень уютный! А Фисла продолжала рассказывать:

– Да, очень уютный! Там есть комнатка и балкончик, мы с него огоньки запускали, только они далеко не летят, в болоте тонут, оно их не выпускает! Альен говорит, что лес так специально делает, чтоб пожара не случилось! Вот!

Слова девочки не удивили ни её мать, ни старосту деревни, видно, они знали о походах Фислы на болото. А на болоте что-то громко булькнуло, чавкнуло и заревело, довольно тоскливо заревело. Солдаты орты остановились и выставили в сторону тумана копья. Девочка засмеялась:

– Не бойтесь! Это Фухбуль, он всегда так делает, когда проснётся. Высовывается из трясины и жалуется, что он голодный, а кушать мало чего есть.

Подтверждая слова девочки, тоскливый вой раздался снова, но уже громче и ближе. Судя по громкости звука, зверь был немаленький. Раздалась команда Мариита, и защёлкали взводимые арбалеты, половина его отряда приготовилась стрелять.

– Всё равно не попадёте и не старайтесь. Фухбуль находится не там, откуда воет, – спокойно сообщила Фисла, и действительно, вой раздался совсем не с той стороны, откуда был слышим до этого. Теперь это был уже рёв, гораздо более громкий и даже какой-то угрожающий. Девочка с тем же спокойствием пояснила: – Он сейчас очень занят – кушает, и чтоб ему не мешали, вот так вот кричит.

– Что же он или кого кушает? – с опаской спросил Нарим, а вот Мариита и его солдат слова девочки успокоили, они заметно расслабились, подняли копья и разрядили арбалеты. Дрим ничего не сказал, только усмехнулся, а Фисла начала объяснять:

– Фухбуль живёт в болоте, на самом дне. Ну я не видела, мне Альен рассказывала, а чтоб покушать он всплывает и ест всё что плавает на поверхности… Ну, там всякие букашки, траву, водоросли, может даже змею или лягушку съесть. Ну, это если они маленькие, с большой квакухой он старается не связываться, та сама покусать может. Так вот чтоб ему не мешали, он пока ест и воет.

– Как же он ест, если воет? – заинтересовался маг, увидев, что рыцарь и его солдаты спокойны, он тоже успокоился. Фисла продолжила объяснения:

– Так он большим ртом воет, тем, что у него сверху, а маленьким ртами в это время ест.

– Это не зверь, а какой-то болотный проглот, раз у него не один рот, а несколько, – поразился маг, девочка отрицательно покачала головой:

– Не-а, он проглотить много не может, рты, те, что кушать, у него маленькие, а большим ртом он не ест, только воет, а ещё булькает. Вот так всплывёт, что его еле-еле видно, да и начинает булькать, да ещё так громко!

Болотный зверь, наверное решив показать, что такое имя ему недаром дали, громко булькнул. Звук был такой, словно в воду упал огромный камень!

– Ого! – выразил то ли своё удивление, то ли испуг Нарим. Фисла сделала такой вид, будто это громкий плюх целиком её заслуга. Оглушительное бульканье повторилось несколько раз, явно приближаясь. Люди снова забеспокоились, только девочка осталась спокойна. Всматриваясь в болото, она что-то там увидела и с торжествующим «ага!» создала огромный факел огня, разгоняющий болотный туман. Огонь не пропал, а продолжал гореть на поверхности болота, освещая довольно значительный его участок. Плюхающе-булькающего зверя нигде не было видно, а в пламени, появилась девочка, выглядевшая сверстницей Фислы и, несмотря на утреннюю свежесть, совсем раздетая. Наготу девочки скрадывала её кожа, состоящая из мелких светящихся чешуек. Девочка улыбнулась и поздоровалась с Фислой, после чего спросила, куда та едет, и без всякой паузы после вопроса предложила поиграть. Фисла солидно ответила:

– В город еду, не в ближний, а в столицу провинции, там буду учиться на мага. Вот господин Нарим настоятельно рекомендует заняться учёбой, дабы… – девочка наморщила лоб, собираясь произносимую фразу закончить также солидно, как начала, но видно не знала, что бы ещё такого сказать. Девочка, покрытая светящейся, словно горящей чешуёй, погрустнела:

– Уезжаешь? Теперь не так весело будет, опять мне из болота выходить трудно будет. Когда Листвяна была занята, то ты помогала. Вот как сейчас. Здравствуй, Гурта! – запоздало поприветствовала огненная девочка мать Фислы.

– Здравствуй, Альен, здравствуй, деточка, – поздоровалась Гурта, вслед за ней затараторили её младшие дети:

– Пливет, Альен! А огоньки запускать будесь?

– Не-а, не буду, – ещё более грустно ответила огневушка, – вы же уезжаете. Теперь очаг в вашем доме гореть не будет, а только туда я могла ходить. Там мне Фисла поход открывала, да и зачем мне теперь в деревню ходить? Листвянка сама ко мне ходит, здесь можно большие огоньки запускать, не боясь что-нибудь поджечь, как у вас в деревне.

Большое пламя погасло, а то, что срывалось с рук девочки, лишь отдаленно напоминало бушевавшее ещё мгновение перед ней. Нарим понял, что большой огонь сделала эта покрытая чешуёй подружка маленькой селянки, а то, что сотворила Фисла, лишь послужило проводником или приглашением огневушке прийти, похоже, эта девочка и была этим редким лесным жителем (маг не видел до сих пор огневушек вживую, но видел гравюры их изображавшие, правда, там были нарисованы взрослые особи, но сходство было очень большое).

– Это была огневушка? – спросил маг у Фислы.

– А кто же ещё, Альен, больше некому, – вместо дочери ответила Гурта, её поддержал Дрим:

– Огневушка, огневушка. Мы и не знали, что здесь такая живёт, пока Листвяна не появилась. Это она со всеми местными лесными жителями знакомство водит. Вот и Фислу познакомила, а они с огневушкой подружились, на основе, так сказать, общих способностей. Оно, может, и к лучшему. Если огневушка вблизи деревни живёт, то беда! Насколько я в этом разобрался, лес ей жечь не позволено. Вот она и жжёт селянские поля, развлекается так. А извести огневушку не получится, сами понимаете почему. А так… Дружба у них, а друзьям или рядом с ними живущим пакости делать не будешь, как видите, ваша милость, польза от такой дружбы для деревни есть, и большая польза. А то, что она к семье Гурты в гости ходила… Так только в очаг их дома, да так, чтоб там ничего не поджечь.

Маг слушал и кивал, за эту поездку к опушке проклятого леса, пятую за свою службу на границе, он узнал очень много нового о местных жителях (не только людях), гораздо больше чем за предыдущие. Возможно, надо было последовать совету Мариита и дождаться ту, вторую девочку? Попытаться и её уговорить на переезд? А потом уже отправиться в путь? Похоже, путешествовать по здешним местам с этими девочками безопаснее, чем под охраной орты солдат. Нарим настолько задумался над этим вопросом, что произнёс вслух свои мысли.

– Не-а, Листвяна не согласилась бы уехать от мамы, – заметила Фисла, а Гурта добавила:

– Они на переезд не согласились бы, хозяйство у них большое, справное, чего его бросать? Да и Листвяна здесь своя, что в деревне, что в лесу, зачем ей куда-то переезжать?

Маг понял, что, возможно, он напрасно так долго уговаривал эту женщину на переезд, для неё это был оптимальный выход из создавшегося положения, а сопротивлялась она только для виду, выторговывая наилучшие, с её точки зрения, условия. Взгляд Нарима остановился на корове, топавшей за телегой.

– Ага! – словно подтвердила мысли мага девочка-одарённая, проследив его взгляд. Нарим вздохнул – эти селяне не такие уж и простаки, своего не упустят. Вот и староста деревни вроде как подрядился довезти семью Гурты до ближайшего города и деньги за это с мага взял, но Нарим готов был в этом поклясться, Дрим и свои вопросы решать в город ехал. Он бы всё равно поехал, а так… Ещё и заработает!

– Не волнуйтесь, увидите вы ещё Листвяну, она обязательно со мной попрощаться придёт, – попыталась утешить Нарима Фисла, по-своему расценив его вздохи.

– Да как же она это сделает? – удивился маг. – От деревни мы уже далеко отъехали, болото миновали. Дорога скоро от опушки леса отойдёт, начнутся обычные поля, а там и до города недалеко. Полдень-то скоро.

– Да вон она! – закричала Фисла, указывая на две фигуры, неизвестно как возникшие на обочине дороги, вроде их не было и вдруг – раз! И появились! Это было настолько неожиданно, что всхрапнули кони двух едущих впереди воинов, забеспокоились и остальные. Только рыцарь Мариит сохранил спокойствие, он узнал рыжую девочку и знахарку Больших Трав и подал соответствующую команду, наводя порядок в рядах своей орты. Не проявили никаких чувств быки Дрима, он тоже остался невозмутимым. А Фисла с криком «Листвяна!» спрыгнула с воза и побежала к девочке.

– Э-э-э… Это та самая девочка, что научила вашу дочь… – начал Нарим, обращаясь к Гурте, та кивнула:

– Её зовут Листвяна, она приёмная, найденная в лесу, дочь Суримы и Зура.

Маг кивнул, таких подробностей он не знал, он слышал о подкидышах лесных жителей в человеческие семьи, но видел в первый раз (возможно и раньше видел, но не обращал внимания, ему-то на них никто не указывал). Эта девочка мало чем отличалась от Фислы, разве что необыкновенно рыжими волосами, необычными даже для местных жителей, среди которых было много рыжих. Да ещё глаза… большие зелёные глаза, совсем не по-детски смотревшие, в которых можно было утонуть, настолько глубокими они казались. Нарим тоже соскочил с воза и подошёл к девочкам, о чём-то оживлённо беседующим, те замолчали и вопросительно уставились на мага.

– Девочка, а не хочешь ли поехать с нами, – начал Нарим как можно более ласковым голосом, оглянувшись на Мариита. В принципе, маг мог потребовать исполнения правила третьего параграфа патрульной службы, в экстренных случаях позволяющего магу взять командование патрульным отрядом на себя. А тут, похоже, и был такой случай: такую девочку-одарённую надо было во что бы то ни стало доставить в Эролт, интересы королевства требовали ставить на службу всех магов, ведь шла война, пусть вялотекущая, но война! А когда же вербовать магов, как не в самом малолетстве, прельщая бедных и не знатных бесплатным обучением, полным пансионом и возможностью возвысится в будущем. А то, что эта девочка будет фактически похищена, так это ерунда, интересы государства выше таких мелочей. К тому же – немаленькая премия, а возможно, и повышение по служебной лестнице за находку такого таланта будут совсем не лишними!

– И не думайте, – произнёс подъехавший сэр Мариит, угадав намерения мага, – здесь ещё проклятый лес, а то, что мы знаем об этой девочке… – рыцарь на мгновение замолчал и решительно закончил: – Если она решит, что вы хотите её обидеть, она сотрёт в пыль и вас, и весь мой отряд. Не сама, конечно, проклятый лес ей поможет! Как это случится, не знаю. Но что это произойдёт – не сомневаюсь!

Словно подтверждая слова командира патрульной орты, из кустов, за спиной девочки, выкатились серые клубки. На мага смотрели большие жёлтые глаза, но не это впечатлило Нарима. Большие зубы! Обнажённые то ли в угрожающем оскале, то ли в приветственной улыбке.

– Волки! Серые волки! Лесные волки! – прокатилось среди воинов отряда, с лязгом достающих мечи и (надо отдать должное их мужеству) пытающихся заслонить воз Дрима, тележку мага и две свои обозные повозки. Маг побледнел, этих зверей он видел только на картинке, во время инструктажа, когда приступал к службе. Тогда ему говорили: избегайте встречи с этим кошмаром проклятого леса, если же вам этого не удалось, молитесь! Эти звери вас всё равно разорвут, защититься от них не получиться. Они сильнее и быстрее любого зверя в проклятом лесу, разве что уступают махарре, но эти большие кошки не собираются в стаи. А десяток серых волков способен легко порвать и махарру и на порядок превосходящую по численности стаю коротов! Женщина и девочка смотрели на мага и остальных людей, словно не замечая опасности, появившейся у них за спиной. А вот Фисла волков увидела, девочка потянулась к одному из них, просунувшему свою лобастую голову между продолжавшими неподвижно стоять рыжей девочкой и женщиной в чёрной накидке. Волк лизнул Фислу, словно умыв своим широким языком, его пасть была такого размера, что казалось, он может если не заглотить девочку целиком, то откусить её верхнюю половину.

– Ой! Мама! Он поплобовал Фислу, сейчас есть начнёт? Да? А потом и нас съест? – хоть как ни была напугана младшая дочь Гурты, но детское любопытство и непосредственность взяли верх. Люди растерянно смотрели, понимая, что, если волки начнут рвать тех, кто ближе всего к ним стоит, ничего сделать не успеют. А Фисла почему-то засмеялась и попыталась отстраниться от волчьей морды, вознамерившейся её ещё раз лизнуть:

– Ну, Серый, хватит! Я и так знаю, как ты меня любишь!

Волк выразил своё отношение к сказанному девочкой утробным рычанием, стая (может, и не стая, волков было чуть меньше десятка), его поддержала – низкий рык заставил в испуге отступить не только лошадей, но и могучих тягловых быков, угрожающе наклонивших головы с огромными рогами.

– А ну, тихо! Разрычались тут! – прикрикнула рыжая девочка на волков, те послушно замолчали, а рыжая обратилась к Фисле: – Мне Альен сказала, что ты уезжаешь. Вот мы и пришли, попрощаться.

– Ага, в город еду, на мага учиться, – солидно, словно взрослая, ответила Фисла, её собеседница так же солидно кивнула:

– Ага, нужное дело и очень трудное – на мага учиться, ты уж постарайся, выучись. Новых знаний наберись, но и старые, которым я и Альен тебя научили, не забывай, помни, в чём твоясила!

– Ага, – столь же солидно ответила Фисла, за этим разговором невозможно было наблюдать без улыбки, и женщина в чёрной накидке с трудом её сдерживала. А вот Дрим, увидев, что ему и пассажирам его воза ничего не угрожает, улыбался вовсю. Нарим, пятившийся и упершийся в воз, с удивлением (и некоторым страхом) наблюдал за серьёзным разговором двух девочек, одной из которых было лет пять-шесть, а другой, может, семь, но не больше. Нет, скорее шесть, потому что она не выдержала и, хихикая, совершенно по-детски показала магу язык. Нарим, попытавшийся что-то сказать, этого не сделал, только вздрогнул то ли от неожиданности, то ли от испуга – волки тоже дружно высунули языки. Огромные звери сидели за девочкой и женщиной, их головы возвышались над головой стоящей в полный рост женщины, а волку, облизывавшему Фислу, надо было очень наклонять голову, чтоб это сделать.

– Дрим, ты в город? Я, пожалуй, с тобой съезжу, – произнесла женщина в чёрной накидке, обращаясь к сельскому старосте, тот согласно кивнул, но при этом спросил:

– Хорошо, Магда, А как же Листвяна? Одна останется в лесу, так далеко от деревни?

– Разве она одна? – усмехнулась знахарка. Девочки закончили прощание, и Фисла вернулась к матери. Листвяна забралась на волка, как на лошадь (тот низко наклонился, чтоб девочке было удобно на него сесть), и волчья стая растворилась в придорожных кустах, как будто её здесь и не было, при этом не шелохнулся ни один листок. Воины орты, да и сам сэр Мариит, заметно расслабились, хоть волки и не проявляли агрессии, но вздумай они напасть, солдаты ничего бы сделать не успели.

Знахарка устроилась рядом с возницей, к ней подсел и маг, решивший поговорить с женщиной. Выяснение всех возможных способностей будущей ученицы эролтской школы магии он решил оставить на потом, это всегда успеется, а вот поговорить о той рыжей девочке, необычайно одарённой (ведь ей же как-то удалось наладить контакт с серыми волками) очень хотелось. Но первый вопрос задал Дрим:

– И давно вы так с Листвяной? Я имею ввиду её сегодняшнюю компанию?

– Ты знаешь, Дрим, они только сегодня появились. Когда они нас в лесу окружили, а мы довольно далеко ушли от обычных мест сбора трав, то я обомлела – подумала: вот и конец твой, Магда, пришёл! Каково же было моё удивление, когда эти звери стали ластиться к Листвяне, та ещё картина: огромный зверь выпрашивает ласку у девочки раз в десять меньше его самого!

– Как-то мне неспокойно, – начал Дрим, – у Листвяны появляются всё новые и новые друзья в проклятом лесу, и эти новые страшнее прежних. То леший, которому защитный круг не преграда. Теперь вот волки… эти звери могут заблокировать любую деревню, не давая её жителям выйти на поля. И позвать на помощь не получится! Это не короты, это умные звери!

Магда кивала, словно соглашаясь с опасениями старосты, но всё же попробовала возразить, но ей это не дал сделать маг, задавший свой вопрос:

– Это та самая девочка, что сделала светильник-обогреватель в доме жреца?

– Камилястру, так она называет эту штуку, – кивнула знахарка. Нарим продолжил вопросы:

– И она вот так запросто общается с тварями проклятого леса?

– Они не твари! – возмутилась Фисла, а Магда быстро у неё спросила:

– И давно вы с волками дружите?

– С серыми? – переспросила девочка и ответила: – Не-а, всего с неделю. Но они не твари! Они хорошие! Вы же видели!

Маг и рыцарь, поравнявшийся с возом, переглянулись, и сэр Мариит задумчиво произнёс:

– Отряду, в котором боевой маг со стаей таких зверушек, мало кто может противостоять. А, как я понял, эта девочка ещё и с огнём легко управляется. Её и учить не надо, можно сказать, она уже обученный боевой маг!

– Ну как же! – забеспокоился маг. – Учить обязательно надо! Практика это одно, но с теоретическим знаниями – это совсем другое дело! Это сила! Её обязательно надо учить, может даже не в эролтской школе, а сразу направить в академию! Хотя… для академии она ещё слишком юна. Но её возможности уже позволяют держать вступительный экзамен, для этой девочки, возможно, сделают исключение. Да! Сделают, непременно сделают! Ведь она и с тварями… Этими милыми зверюшками, – поправился маг, глянув на насупившуюся Фислу, – договориться сумела, не просто договориться, ведь они её слушают и выполнят её команду, не так ли?

Маг посмотрел на Фислу, ожидая ответа, та, продолжая хмуриться, пояснила:

– Листвяна не командует, она просит ей помочь.

– И ей всегда помогают, не отказывают, так? – задавая вопрос, улыбнулся рыцарь и сделал вывод: – Так чем её просьба отличается от команды?

– Её с радостью выполняют! – ещё больше нахмурилась девочка, сэр Мариит хмыкнул:

– Если она попросит этих милых зверюшек кого-нибудь порвать, то они с радостью это делают. Важен результат.

– Почему сразу порвать? – спросила Магда, видно, она тоже слабо себе это представляла: Листвяна приказывает или просит кого-то порвать. Рыцарь хмыкнул:

– Ну, если она попросит своих волков кого-нибудь ласково зализать до смерти, этот счастливчик не будет сопротивляться.

– А почему? – удивилась Фисла, так пытаясь представить этот процесс, что забыла об обиде. Рыцарь пояснил:

– А будет бояться, чтоб рвать не начали!

– Результат тот же будет, – хмыкнул Дрим, на что Мариит ответил:

– Тот же, но при этом не так больно будет.

Бег серых волков не похож на рысь, а тем более лошадиный галоп. Волки словно не бежали по пресечённой местности, а плыли по реке, настолько плавно они двигались, но при этом оставили бы быстро скачущую лошадь далеко позади или догнали и, вцепившись в горло, лишив её всяких шансов на спасение. Листвяна не сидела верхом на сером как на коне, а лежала на волчьей спине, вытянувшись во весь рост. Бег волков был направлен к болоту, лежавшему на пути к деревне Большие Травы, к тому самому болоту, где жила Альен. Если орта рыцаря Мариита, сопровождавшая воз Дрима, на путь от болота до места встречи с Листвяной потратила почти полдня, то серые волки прошли его менее чем за полчаса. Понятно, что они бежали не по дороге, а напрямик – лесом, при этом густые заросли им нисколько не мешали. У болота, почти на том же самом месте, где останавливался воз Дрима, волки остановились. И снова на болоте замерцал огонёк, разгорающийся в большое пламя. Из пламени вышла огневушка, Листвяна её спросила:

– Ты зачем меня снова позвала, Альен? Спасибо тебе, что предупредила об отъезде Фислы, но сейчас мне надо домой, мама будет волноваться.

– Удург говорит, что только ты можешь нам помочь, – ответила огневушка, ничего не пояснив. Листвяна удивлённо посмотрела на подругу, та, как заметила девочка, утратившая свой обычный блеск и жизнерадостность, жалобно попросила: – Я тоже прошу, мы все просим! Удург сказал, что тебя нам послали боги. Не Ирха и Тофос, а настоящие!

– Ага, – кивнула Листвяна, – послали, так послали, ничего не помню, ничего не знаю и вдруг… Только я могу помочь, и как? Я ведь слабее тебя, ударить огнём так, как ты, не могу. С русалками не справлюсь, только напугать могу, и то – если сами напугаются. Вон серые меня тоже не бояться.

Девочка повернулась к волкам, и один из них, тот, на котором она ехала, бесцеремонно её лизнул, словно подтверждая, что совсем не боится. Листвяна развела руками, словно показывая – ну что я могу? Огневушка хотела ещё что-то сказать, но девочка её опередила, задав вопрос:

– А кто такой этот Удург? Что он такого обо мне может знать? Я вот уверена – никто меня не посылал, сама здесь оказалась, но как – не помню! Да и силы мои… Очень все почему-то преувеличивают, говорят – я почти обученный боевой маг. А я спрашивала у Дрима, что такой маг может? Я и десятой доли такого не умею! Так только – напугать могу, создать видимость.

– Но огонь у тебя получается большой, больше чем у Фислы, – возразила Альен. Листвяна только пожала плечами, а огневушка ответила на вопрос девочки: – Удург – это гудурх, самый старый и самый сильный гудурх. Он очень тебя просит! Очень!

– Ага, – кивнула девочка и, вздохнув, добавила: – Если очень просит, надо помочь. Не знаю как, но что могу – сделаю. А как мы к нему попадём? Если это самый старый большой леший, то он где-то там, в самой чащобе. Как туда добраться?

Девочка повернулась к волкам, сидевшим полукругом за её спиной, словно спрашивая – поможете? Но серые звери остались неподвижны, только один из них снова лизнул девочку, словно извиняясь, что не сможет помочь. На вопрос Листвяны ответила Альен:

– Я проведу, огненной дорогой, мне разрешили!

Листвяна снова вздохнула и стала раздеваться, аккуратно сложив одежду, попросила волка:

– Постережёшь?

Тот совсем по-человечески кивнул, а потом по-волчьи высунул язык.

Огненная дорожка из болота потянулась куда-то в лес, и хотя она шла по сухой траве под деревьями, по зарослям кустов, ничего не поджигала. Девочки, взявшись за руки, шагнули на дорожку и исчезли – один маленький шажок унёс их далеко вглубь леса. С огненной дороги девочки сошли снова на берегу болота, будто никуда и не уходили. Но так казалось только с первого взгляда, это болото было чернее и угрюмее того, где находился пылающий пень Альен. Тёмно-серый давящий туман висел над трясиной, чем-то пугая и не давая приблизиться к болоту. На значительном расстоянии от кромки чёрной воды стоял с десяток гудурхов, был здесь и Куржум. Один из больших леших выделялся своими размерами, раза в три превосходя знакомца Листвяны, с ним-то и поздоровалась Альен:

– Здравствуй, Удург! Вот, я привела Листвяну, как ты и просил.

Большой леший, похожий не на корягу, а на несколько огромных вывороченных деревьев, сцепившихся ветвями и корнями, повернулся, чтоб посмотреть на девочек, остальные гудурхи последовали примеру своего вожака.

– Здравствуйте! – поздоровалась Листвяна со всеми, а потом и персонально со своим знакомым, безошибочно найдя его среди почти одинаковых коряг: – Привет, Куржум!

– Только ты можешь нам помочь, – после внимательного осмотра девочки громко проскрипел Удург, обращаясь к Листвяне. Та пожала плечами:

– Я бы и рада вам помочь, но я даже не представляю, что мне нужно для этого сделать? И что я могу сделать? Даже пожар устроить, как Альен, у меня не получится.

Самый большой леший покивал каким-то своим мыслям (поскольку у этой огромной коряги шеи не было, она кивала всей передней половиной туловища, издавая громкий скрип), затем Удург начал говорить:

– Люди называют наш лес – проклятым. Раньше это был лес как лес, только очень большой. Здесь жили обычные звери и лесной народ. Нежить тоже была, как же без неё? Но было её мало, как в обычном лесу. Однажды с неба опустился невиданный зверь, он был неуязвим, покрытый чешуёй, которую не могли пробить ни когти, ни зубы, не боялся того, что люди называют магией лесных жителей. Этот зверь выдыхал огонь, страшнее и сильнее, чем могут сотворить все огневушки леса! Он выжег тут даже не поляну, а большое поле и объявил себя владыкой. Нет, не леса, а всего мира! Сказал, а голос его был подобен грому, что начинает завоевание нашего мира и начинает его с нашего леса! Я говорил, что наш лес был самым большим? Да он и теперь такой!

Листвяна внимательно слушала Удурга, его рассказ вызвал у неё какие-то смутные воспоминания, словно она что-то подобное видела, но это было словно сквозь толстый слой тумана. Девочка зажмурилась и потрясла головой, словно пытаясь вспомнить. А большой гудурх продолжал скрипеть:

– Мы лешие, хранители леса, тогда ещё имевшие обычный вид, не могли на это спокойно смотреть, ведь этот крылатый зверь выжег лес! Вот всё это огромное болото было густыми зарослями! Здесь самый центр нашего леса! Здесь погибло много зверей и лесных жителей! Их смерть дала нам силу, и мы, лешие – хранители леса, превратили эту местность в непроходимое болото, здесь никто не может жить, даже кикиморы и фухбули. И огневушка не сможет тут поставить свой пень, его сразу засосёт болото! А та сила, которую мы использовали, изменила и нас, видишь, какими мы стали?

Среди смутных, неизвестно откуда-то взявшихся воспоминаний Листвяны всплыло и это: смертная сила, отбираемая у убиваемой жертвы, самая мощная. Неважно, как умертвить жертву: будет ли это кровавый ритуал или несчастных сожгут. Такой силе невозможно противостоять, этот крылатый и могучий зверь случайно, а может быть, и специально (ведь он не просто же так выжигал огромный массив леса, уничтожая там всё живое!) принёс такую жертву. Возможно, он сам хотел воспользоваться этой силой для завоевания мира, но не успел, лешие его опередили, тем более что сила для них была своя – ведь сожжены были лесные звери и их сородичи! Девочка не стала задавать вопросов, только кивнула, а Удург, видимо удовлетворённый реакцией своей слушательницы, продолжил рассказ:

– Мы сумели победить зверя, не ожидавшего отпора. Победить, но не убить, мы его утопили в болоте, сделав его сущность пленницей этого гиблого места. Но такое смертное колдовство нарушило магический баланс – появились новые виды лесных зверей, более хищных и невосприимчивых к магии жителей леса. Появилась ранее не виданная нежить! Да и многие лесные жители изменились, достаточно на нас посмотреть. Где это видано, чтоб леший мог мясо есть? А мы можем и с удовольствием это делаем! Да и на леших уже совсем не похожи! Такое случилось со многими лесными жителями.

Удург замолчал, видимо собираясь с мыслями, Листвяна, да и остальные слушатели рассказа, молчали. Гудурхи это и так знали, так как были непосредственными участниками тех давних событий, а девочки (Листвяна и Альен) ожидали, о чём ещё поведает самый большой леший. Удург немного поскрипел, что должно было означать вздохи, и продолжил:

– Мы не смогли убить этого зверя, ах да, я уже это говорил, только заточили в болоте. Теперь это зверь, или его сущность, набравшись сил, старается вырваться из плена. Удержать его у нас нет сил. Можно ещё раз принести большую жертву, но последствия… Они будут ещё ужаснее, чем прошлый раз! Я… Мы в отчаянии и не знаем что делать!

– Ага! И вы хотите, чтоб я вам помогла? – удивилась Листвяна. – Что я могу? Я намного слабее любого из вас, как же я смогу…

Девочка не успела закончить, туман над огромным болотом рассеялся, и стало видно, как в центре трясины медленно вспухает огромный горб. Гудурхи заскрипели, а Альен охнула и потускнела, словно начал гаснуть огонёк. Листвяна, глянув на продолжающую расти из болотной жижи гору, спросила Удурга:

– А почему люди об этом не помнят?

– Людская память коротка, и они думают, что этот лес всегда был таким. Они не видели той нашей битвы с пришлым зверем, вряд ли они тогда справились бы, да и сейчас их магия не сможет нам помочь.

– Ага, – снова кивнула девочка, не став дальше расспрашивать Удурга. Горб грязи вспучился и осыпался, явив невиданного зверя, только он не был похож на того, что описывал большой леший. У зверя не было шкуры, а сам он состоял из одних белоснежных костей, но от этого не стал выглядеть менее грозно, наоборот – весь его вид внушал безотчётный ужас. Гудурхи испуганно заскрипели (скрипом трудно передать страх, но большим лешим это удалось), а Альен, ойкнув, постаралась за них спрятаться.

– Ага! – очередной кивок девочки, которую совсем не удивило происходящее, она словно ожидала чего-то подобного, и её слова это подтвердили: – Ага! Костяной дракон! Набравшийся силы, ему не просто удалось взять часть того, что освободилось в результате непроизвольного жертвоприношения. Он смог взять часть той силы и немалую, ещё и сумел ею воспользоваться, напитав свою сущность, люди называют это душой, но сейчас у него нет души, он не живой и не мёртвый. Про таких говорят – лич! А сейчас собирается сделать то, что намеревался с самого начала – завоевать весь мир. Хотя… Между желаниями и их исполнением всегда появляется какая-нибудь преграда, и чем больше желание, тем больше ему противятся обстоятельства. А завоевание мира обычно ничем хорошим не заканчивается для того, кто завоёвывает.

Произнося эти слова, Листвяна вышла к самой кромке грязной воды. Откуда она это всё знает, девочка и сама не понимала, и что будет делать дальше, даже не представляла, ею двигала подчинившая её какая-то неведомая сила. Листвяна вытянула перед собой руки по направлению к надвигавшемуся костяному дракону, но это не был защитный жест. Девочка властно сказала приближающемуся чудовищу: – Стой! Она не повышала голоса, но он раскатился над болотом, подобно грому, и костяной дракон замер! Его челюсть задвигалась, словно он пытался что-то сказать или зареветь. С ладошек девочки сорвалось пламя, не оранжевое как обычно, а ослепительно белое, оно окутало костяное чудовище, а Листвяна, не повышая голоса, но при этом её слова отдавались громовыми раскатами, произнесла:

– Уходи! Тебе здесь не место! Ты давно умер! Твоё посмертие сейчас зависит только от тебя! Будет ли оно вообще – тебе решать!

Маленькая девочка стояла у самой кромки, даже не воды, а той чёрной жидкости, что образовывала поверхность болота, но тень, каким-то образом отбрасываемая девочкой на серый туман, была большая и чем-то похожая на костяного дракона – такой же крылатый силуэт невиданного зверя! Только не полупрозрачный, а вполне реальный! Эта тень была в несколько раз больше чудовища, вынырнувшего из болота. Костяной дракон остановился и замер на несколько мгновений, словно задумался, заколебался, будто на него дунул очень сильный порыв ветра, а потом белые кости рассыпались, но прах не упал в болото, его подхватил вихрь, сорвавшийся, как и пламя до этого, с рук девочки. Этот вихрь развеял не только то, что было костяным драконом, но и мрачный серый туман, висящий над болотом. Большой гудурх осторожно подошёл к самому болоту, подхватил начавшую оседать рыжую девочку и передал её последовавшему за ним Куржуму, тот бережно взял маленькое, обмякшее тельце и тихо спросил у предводителя больших леших:

– Кто она? Как это ей удалось сделать? И откуда ты знал, что она может помочь?

– Когда я был обычным лешим, молодым лешим, то слышал легенду или сказание о маленькой рыжей спасительнице, что спасёт наш лес… – начал Удург, но один из больших леших его перебил:

– Почему же она раньше не пришла? Когда этот зверь жёг наш лес! Тогда бы не было таких жертв и не стал бы лес таким!

– Не знаю, – ответил Удург, – может, её тогда не было, а может, такова была воля богов. Но сейчас мы бы не справились с тем костяным ужасом! А она…

– К маме хочу, – слабым голосом сказала очнувшаяся рыжая девочка. Ничего в ней такого особенного не было, что напоминало бы о только что сделанном, просто девочка, обладающая не очень большими, скорее слабыми, магическими способностями.

– Пойдём, Листвяна! – позвала Альен. – Я открою тропинку, и мигом будем около моего болота. Там тебя серые ждут.

– Я не могу, – тихонько ответила рыжая девочка и заплакала: – Не могу идти через огонь, не могу!

Альен смотрела на подругу и не могла понять, что же с ней произошло – её кожа, немного смуглая, даже золотистая, стала бледной, ярко-рыжие волосы потускнели и перестали весело топорщиться, а как-то безвольно, повисли.

– Хочу к маме, – сквозь слёзы произнесла Листвяна.

– Я её понесу, – сказал Куржум, Удург согласно кивнул:

– Отнеси её домой, в ту деревню, где она живёт, там ей могут помочь, раз она туда хочет, отнеси, только осторожно!

– Я с тобой! – сказала огневушка, запрыгивая к Куржуму на руки-коряги, тот опасливо и немного сварливо предупредил:

– Огнём не баловаться! Сиди тихо, видишь, твоей подруге плохо, неизвестно, как она твои огненные прикосновения воспримет!

Куржум стремительно удалился, а гудурх, что интересовался, почему эта девочка, раз она такая могущественная, не помогла сразу, спросил у Удурга:

– Откуда ты узнал, что эта рыжая малявка сможет помочь?

– Лес сказал, – ответил самый большой леший, – не просто посоветовал, а просто-таки заявил, что только она сможет помочь. И не такая уж она малявка, ты её тень видел? Это тень её настоящей сущности, чтоб такая тень появилась, надо чтоб то, что скрыто, стало главным, понял?

– Но это же… Она же… – скрип большого лешего стал похож на испуганный шёпот, он многозначительно уставился на болото, бывшее пристанищем костяного дракона.

– Она не он, – тоже многозначительно посмотрел на болото Удург, – она гораздо сильнее. Раз хватило одного её слова, ну, не только слова. Тот белый огонь… Такого не бывает, но я уверен, что она сожгла бы костяного дракона, если бы он её не послушал. Та сила, что была у неё… Я такой не видел, а потом она снова стала слабой, слабее чем сюда пришла. Да и когда она сюда пришла, то была как Альен, разве что не настоящая огневушка, а полукровка. Но она не полукровка, она не дитя леса.

– Да, это чувствуется – она не дитя леса, – высказал своё мнение ещё один гудурх, – мы все это почувствовали, но лес её послушается. Никого из нас так не послушается, как её. И заметили, лес начал её восстанавливать, отдавая ей силу. Как это получается, я не понял.

– Куржум это тоже понял, потому её и понёс в деревню, но торопиться не будет, – зашелестел Удург. Если самый большой леший шелестел, как молодое дерево, улыбаясь таким образом, остальные гудурхи заскрипели – они тоже поняли, что лес к этой пришлой рыжей малышке более благосклонен, чем к ним, своим детям, но почему так, им было неясно.

Глава 7. Беда

Сурима не находила себе места – Магда и Дрим вернулись три дня назад, а Листвяны всё не было! О том, как расстались с девочкой у опушки леса, уже было много раз рассказано. О том, что Листвяна ушла не одна, а со стаей волков, тоже говорилось не раз, как и том, что волки не должны дать девочку в обиду. Но всё же… А вдруг передумали и съели! Сурима в который раз со слезами на глазах высказывала это предположение. Староста деревни и травница утешали женщину, как могли. Вот и сейчас все они собрались в домике жреца и уже в который раз рассказывали о том, как девочка уехала верхом на волке. Говорили Магда и Дрим, Карт только слушал, не делая никаких предположений, вздыхал и смотрел на плачущую Суриму. Он тоже сомневался, что волки могут причинить вред девочке, играющей с огнём, но кроме них в лесу было много других опасностей, были не только звери и лесные жители, там в изобилии водилась нежить, и довольно хищная! Сидевший тут же Зур молчал, только укоризненно смотрел на Магду.

– Там!.. Там!.. – с криком ворвался в комнату один из караульных, что стояли на воротах деревни. Дрим сразу обеспокоился:

– Что там? Говори толком!

– Страх! Ужас! Сюда идёт! С в… волками! – толком объяснил караульный, очень заикаясь при этом. Обеспокоенный Дрим поспешил к воротам, за ним потянулись и остальные. Со слов Магды и Дрима было известно, что Листвяна ушла с серыми волками, может, это она и возвращалась. Но непонятно было, что это за страх и ужас? То ли она его ведёт, то ли от него убегает.

Ворота были уже закрыты на засов – тяжёлый деревянный брус, и караульные, чьё дежурство было в это время, и ещё несколько селян, взобравшись на помост, идущий вдоль стены, с опаской наблюдали за медленно приближающимися обитателями проклятого леса. Впереди двигалось шестиногое чудище, словно состоящее из нескольких переплетённых ветками и корнями древесных стволов. Его, будто охраняя или конвоируя, сопровождала стая серых волков. Люди смотрели на эту медленно приближающуюся процессию с некоторой опаской, но без особого страха – защитный круг не должен пропустить этих лесных жителей, тем более что они не спешили, если бы собирались атаковать, то двигались намного быстрее. Волки подошли к черте, отделяющей защищенную магическим кругом территорию деревни (круг отстоял от ограды и от обычных ворот на несколько шагов, а от этих центральных – на десяток), и уселись, подвернув под себя хвосты. Чудище продолжало двигаться как ни в чём не бывало! Словно магической защиты и не было! Некоторые люди, наблюдавшие за приближением необычного лесного жителя, закричали от страха. Только сейчас стало заметно, что на второй паре рук чудища (первая пара что-то держала, закрывая это зеленью листвы от взглядов людей) сидят две девочки, одна словно язычок пламени, вторая с кожей цвета молодой берёзы. Магда узнала огневушку и поздоровалась:

– Здравствуй, Альен! Ты не знаешь, где Листвяна?

– Похоже, это и есть тот большой леший, о котором рассказывала Листвяна, – тихо сказал Магде Дрим и, глядя на амулет активации защиты, вделанный в стену, с опаской добавил: – Как бы он нам не сломал магическую защиту! А затем и стену! Защита вроде пока ещё держит, волков не пустила, но это создание прошло и даже не заметило её, мало того, оно пронесло огневушку и лешую. Вторая девочка – точно лешая, такая как её Листвяна и описывала.

– Ворота откройте! – прогудел-проскрипел большой леший. – Я могу их и сломать, но Листвяна будет недовольна. Могу и через ваш забор перелезть. Но это как-то несолидно – мне и по заборам лазить! Так что открывайте по-хорошему!

– Ага, открывайте! Куржум шутить не любит! – сказала Альен. А лешая добавила:

– Если пообещал, что сломает, то сломает. Он хочет Листвяну маме отдать, а вы ему мешаете!

Подтверждая слова маленькой лешей, ветви, прикрывавшие то, что нёс гудурх, раздвинулись, и люди увидели обмякшее тело рыжей девочки.

– Листвяночка! – закричала Сурима и попыталась спрыгнуть со стены, но Зур её удержал, тогда женщина спрыгнула с помоста, идущего вдоль ограждения деревни, и попыталась отодвинуть брус, запирающий ворота. На неё закричали другие селяне, мол, что она делает? Сейчас же этот страшный лесной житель ворвётся в деревню! Большой леший сделал движение одной из своих конечностей, судя по всему являвшееся рукой, и толстое бревно, не позволяющее воротам открыться, само поползло в сторону!

– Ха! Жалкие людишки! Вы хотели меня этим остановить? – прошелестел большой леший, его скрипучий шелест был подобен шуму леса в грозу, люди в страхе застыли, а гудурх тем же буреподобным голосом продолжил: – Лес – это мы, а это бревно когда-то им было, в смысле, деревом. А всё что лес, слушается его хозяев, а мы, большие лешие, и есть хозяева леса, и не вам мне, то есть нам, противостоять!

– Листвяночка! – бросилась Сурима к своей дочери, когда ворота распахнулись, она одна не испугалась, даже Зур застыл в нерешительности. Женщина без страха протянула руки, стремясь взять забрать девочку у лесного чудовища, при этом жалобно проговорив: – Листвяночка, солнышко моё! Что они с тобой сделали?!

– Ничего, – голос гудурха стал тише и не таким скрипучим, он осторожно передал обнажённое тельце и, словно оправдываясь, пояснил: – Она просто спит. Устала очень. Вот, девочки не стали её одевать, чтоб не беспокоить, уж очень она слабая, стонала, сквозь сон тебя звала, это же ты её мама?

– Долго она спит? – спросила Сурима, бережно взяв необычно бледную Листвяну и заворачивая в свою шаль. Гудурх тем же тихим голосом, слышимым только обеспокоенной женщине, ответил:

– Третий день уже, очень устала. Она сделала… Весь наш лес перед ней в долгу! Вот!

Из раздвинувшихся корней-ветвей тела большого лешего его руки достали четыре больших корзины с грибами и ягодами. Дары леса были гораздо крупнее, чем обычно собирали селяне и их дети. Там были необычные ягоды и грибы, каких жители Больших Трав и не видели, хоть и жили у самого леса. Заметив удивление селян, а особенно Магды, Альен сказала:

– Это всё полезное и его можно есть, Листвяне особенно!

– Ага! – подтвердила лешая. – Это я сама для неё собирала, ну, не совсем сама, гудурхи помогли.

Вышедший вслед за женой Зур подхватил две корзины, крякнув при этом – корзины были большие и тяжёлые, ещё две корзины взял Дрим. Остальные селяне боялись выходить за ограду. Листвяна открыла глаза и, увидев Суриму, слабым голосом произнесла:

– Мама, мамочка.

– Солнышко моё! – ответила женщина, крепче прижимая дочку к себе. Развернувшись Сурима пошла в деревню.

– Спасибо тебе, лесной житель! – поклонился Зур гудурху, второй раз поклонившись огневушке и лешей, добавил: – И вам спасибо!

Куржум, проводив глазами, всеми восьмью парами, удаляющуюся Суриму, проскрипел:

– Чего уж там… Это Листвяне спасибо! Ладно, пойдём мы, чтоб вас не смущать.

Гудурх, подобно многоножке (когда он шёл к деревне, у него было всего три пары ног, но сейчас, Магда была готова поклясться – появились ещё четыре пары), развернулся и отправился в лес. Селяне, хотя опасность вторжения большого лешего в деревню вроде как миновала, закрыли ворота и задвинули толстый запирающий брус, на всякий случай примотав его ещё и верёвкой – ведь отодвинул его этот лесной страх, даже нему не прикоснувшись! Магда, глядя на эти действия, только ухмылялась – она была уверена, что и верёвка не поможет, ведь она тоже сделана из лесных растений. А большой леший… Он ясно дал понять, что магический охранный круг его не остановит, но те дары, что принесли лесные жители, были не столько подарком, сколько знаком их отношения к рыжей дочери Суримы! Лесные жители никому ничего не дарили, даже своим детям-полукровками, а тут… Это не просто благодарность, а выражение любви и готовности помогать Листвяне и защищать её! Ведь недаром же большой леший принёс рыжую девочку, продемонстрировав людям свои возможности! Магда была уверена, что так оно и есть, но не стала озвучивать свои догадки – зачем волновать людей? Травница только улыбалась, глядя на суету по укреплению ворот – завтра-то их всё равно открывать придётся.

Магда промолчала, а вот Хурита, когда ворота были закрыты и она почувствовала себя в безопасности, визгливо закричала:

– Эта рыжая ведьма привела к деревне лесной страх! Теперь он знает сюда дорогу, придёт ночью и…

– Даже если он придёт днём, то вряд ли мы ему сможем оказать сопротивление, – возразила Магда, – а дорогу… По-моему, он в лесу и так все тропинки знает и где какая деревня стоит.

– Эта рыжая ведьма накличет на нашу деревню беду! – не унималась Хурита, не обратившая на слова Магды внимания. – Её надо сжечь!

– Так вроде пробовали, – усмехнулась Магда, – огневушку сжечь не получится, только выспится и спасибо за заботу скажет.

– Надо утопить! – продолжала визгливо кричать Хурита. – Камень на шею и утопить там, где поглубже!

– А то ты не видела, как Листвяна утонула, и всем потом об этом раззвонила, – улыбка Магды стала ещё шире, но сельская скандалистка не растерялась и злобно зашипела:

– Её надо топором порубить на мелкие кусочки, а потом уже сжечь! А то, что не сгорит – утопить!

– Можно и порубить, только вряд ли она будет ждать, когда с ней такое сделают, – согласилась и тут же возразила Магда и, кивнув в сторону ворот, добавила: – А если такое и удастся, то боюсь, придёт этот большой леший, не с подарками уже придёт. А как ты, Хурита, видела, его остановить не удастся: защитный круг, а тем более и наша могучая стена, для него не преграда.

Последние слова Магда произносила, обводя рукой ограду деревни, частокол в два человеческих роста и с мостками по тыльной стороне, чтоб могли ходить караульные или стоять защитники, если возникнет надобность. Частокол был сделан из толстых стволов деревьев, на это Магда и обратила внимание:

– Этот леший может управлять или повелевать, это с какой стороны посмотреть, всем, что из леса, в том числе и этими давно мёртвыми деревьями. Хотя у меня есть сомнения, что эти стволы мёртвые.

Хурита ничего Магде не ответила, но было видно, что она осталась при своём мнении. Уходя, она тихо бурчала себе под нос:

– Ничего, и на эту рыжую сила найдётся, всё равно найду способ её извести!

Листвяна медленно шла к центральной площади деревни, вернее, к дому жреца. Со дня отъезда Фислы прошло уже почти три недели, а рыжая дочь Суримы по-прежнему себя плохо чувствовала, что это за болезнь Магда не могла сказать – девочка просто была очень слаба и только. Травы и ягоды не помогали, и знахарка решила просто подождать – надеясь, что со временем здоровье девочки придёт в норму, об этом сказала и её матери. Похоже, что Магда была права, последнюю неделю Листвяна снова сопровождала её в походах в лес, только не ходила сама, её нёс либо волк на своей широкой спине, либо большой леший, бережно удерживая своими руками-ветками. Эти необычные попутчики немного напрягали Магду, хотя они её будто не замечали. И вот сейчас, хоть Магда не звала Листвяну, та почувствовала, что должна прийти к жрецу Карту.

В комнате, ярко освещённой камилястрой и ощутимо ею же и обогреваемой, и это несмотря на начинающийся солнечный и тёплый день, на кровати, укрытый ворохом одеял, лежал Карт. Лежал и дрожал – его бил сильный озноб. Магда повернулась к вошедшей Листвяне и пояснила состояние жреца:

– У Карта болотная лихорадка, болото же недалеко. Местные тоже болеют, но не так тяжело, всё-таки мы привычные и у нас есть сопротивляемость к болезням, что идут с болота. А Карт, человек пришлый, он жил в центральных районах королевства и о таких болезнях только слыхал.

Листвяна ничего не ответила, только как-то напряглась, став ещё бледнее. Камилястра засветилась голубым светом, в котором стало видно несколько жучков, сидевших на стенах и на потолке, одного Магда обнаружила на одеяле кровати жреца:

– Гнилостный кусец! Как же я сразу не догадалась! Вот почему болезнь протекает так тяжело! Что же делать теперь? Если они Карта покусали… То… Травы тут не помогут, да и маг-целитель ничего не сделает, против болотной лихорадки есть только одно средство – мёд полосатых пчёл!

Листвяна внимательно осмотрела комнату и показала на корзинку с продуктами, на стенке которой сидело несколько жучков. Магда покачала головой и спросила у Карта:

– Откуда у вас эта корзинка?

– Хурита, добрая селянка, принесла, – слабым голосом ответил жрец. Листвяна и Магда переглянулись, а тоже присутствующий Дрим заметил:

– Она могла и не знать, что там у неё в корзине. Продукты многие Карту приносят.

– Ага, – кивнула рыжая девочка, а Магда тихо, так чтоб слышали только Дрим и Листвяна, сказала:

– Этих мерзких насекомых так просто не насобираешь, они и укусить могут, с вполне предсказуемыми последствиями даже для местного жителя, и мы все об этом знаем.

– Ага, – снова кивнула девочка, а Дрим спросил:

– Тогда как?

– Дно корзинки выстелено травой, а траву можно срезать не прикасаясь к ней руками, а кусец в этой траве и живет. Потом на траву положить продукты и лакомства и принести в дар. А незнающий человек… – Магда, а вслед за ней Дрим и Листвяна посмотрели на Карта, и староста деревни спросил:

– Что же теперь делать? Он же умрёт!

Листвяна водила рукой над чёрными точками и жуки мёртвыми падали на пол. А Магда, вздохнув, ответила:

– Мёд полосатых пчёл – универсальное лекарство. Он помог бы, но где его взять? И как это сделать, даже если знаешь где его набрать?

– Полосатые пчёлы, пчёлы-убийцы, – тихо проговорил Дрим, – хорошо, что их мало и они живут где-то в глубине леса. Эти пчёлы сразу нападают, один укус смертелен для человека, а такая пчела, в отличие от обычной, может укусить несколько раз!

– Пчела не кусает, она жалит, – поправила Дрима Листвяна, – у неё жало, вот им она и жалит. На жале крючочек, он не даёт пчеле вытащить своё жало, и она умирает.

– А у этих, полосатых, что? Такого крючочка нет? – заинтересовался Дрим, Листвяна пояснила:

– Есть, только полосатая пчела большая, раз в пять больше обычной, и она своё жало может выдернуть, а крючочком рвёт ранку, ну, то место куда ужалила.

– А откуда ты это знаешь? – спросила знахарка, девочка ответила:

– Видела, и… Вот! – Листвяна показала руку с уже почти зажившей ранкой. – Я знаю, где взять мёд!

Девочка выбежала из дома и, прихрамывая, поспешила в сторону ворот, она не заметила чёрную тень, метнувшуюся за угол дома жреца из-под окна комнаты, где была постель Карта. Тень притаилась и только тихое бурчание выдавало, что там кто-то есть:

– Рыжая ведьма! Маленькая, а уже такая вредная! Разглядела-таки! Теперь Магда и Дрим будут знать, кто этому неправедному (а разве может праведный отказаться сжечь ведьму?) служителю Ирхи подбросил гнилостного кусца! А уж как я старалась, траву резала! Рисковала! Ведь этот жучок мог и меня укусить! Они думают, я ничего не знаю, это я должна была стать знахаркой, меня начинала учить Бурита, но потом почему-то выбрала Магду! У неё, видите ли, есть способности, талант! Ведьмовские это способности, тьфу! Но что же мне теперь делать? Ведь они теперь знаю о кусце и… Надо их всех! Но как? А что если?.. Там у болота лихие люди, только они могут так выглядеть. Они-то меня не видели, а я их хорошо рассмотрела.

Хурита, чёрной тенью метнулась вслед за Листвяной, но не пошла за девочкой, а, выскочив за ворота, побежала совсем в другую сторону.

– И что теперь будем делать? – спросил высокий красивый мужчина, одетый с претензией на роскошь. Его собеседник с внешностью типичного бандита и одетый так же (кожаные штаны, грязная рубаха, стоптанные сапоги и два больших ножа за поясом), сплюнув, ответил:

– Я бы нашего Колдуна сейчас сам зарезал! Да повезло ему!

– Повезло той зверюге, что его съела. А вот нам круто не повезло, что мы сюда забрались, – вставил третий собеседник, являвшийся по внешности и по одежде как бы серединой между своими товарищами. Два Ножа, а именно так и звали самого неопрятного из этой троицы, возразил:

– Ну почему не повезло? Мы-то живы, а если бы не пошли сюда, то нас бы нагнала та корта, что шла по нашему следу и наши головы украсили бы городские стены. А так… Никто и не мог предположить, что мы можем уйти от погони по проклятому лесу. А то, что парни погибли, такая судьба. Или ты считаешь, что эшафот более достойно, чем желудок лесной твари? Конец-то один! Ты, Красавчик, как считаешь? В любом случае твой костюмчик попортят.

Красавчик, высокий и красивый, смахнул несуществующую пылинку со своего плеча и, брезгливо скривившись (видно, представив как портят его безупречный костюм), ещё раз задал тот же вопрос:

– Так что же нам теперь делать?

– Да! Если такой умный, скажи, что нам теперь делать? – поддержал Красавчика третий из мужчин и передразнил Два Ножа: – Ты же поддержал тогда Колдуна – уйдём через проклятый лес, уйдём через проклятый лес! Там нас никто искать не будет! От погони оторвёмся!

– Топор! Так оторвались же! – возразил Два Ножа. – Оторвались! Никто из стражи и подумать не мог, что мы сюда уйдём, думали, мы прорываться будем, а мы – раз и ускользнули от погони!

– Может, потому и нету погони, что знают – отсюда никто ещё не уходил! – тоже повысил голос Топор (третий участник разговора), но высказать свои возражения полностью ему не дал Красавчик:

– А ну тихо! Оба! Нам надо думать, как отсюда выбираться! Понятно – обратной дороги нет, скорее всего, нас там ждут, хоть и не пошли за нами.

– Уверены, что этот проклятый лес сделает за них работу, не придётся даже хоронить… – буркнул Топор, но замолчал, поймав многозначительный взгляд командира, Два Ножа предложил:

– А почему бы нам не следовать первоначальному плану? Найти деревню и там отсидеться? Что с того, что деревню Колдуна мы не нашли? Видели же несколько других, в какую-нибудь зайти…

– А ты сначала зайди! Пробовали же! Охранный круг чужаков не пускает, пусть они и люди, а из местных нас вряд ли кто пригласит, в смысле – проведёт в свою деревню, – хмуро высказался Топор и с тем же хмурым выражением добавил: – Колдун-то на свою деревню точно вывел, там и можно было пересидеть. Он свой был, его бы охранный круг пропустил, да только нет ни той деревни, ни её охранного круга! Одни развалины! Он говорил, его деревня называется – Богатые Мельницы, да только ни одной мельницы, сплошные руины, уже поросшие молодым лесом. Кто ещё мог так деревню, защищённую магическим кругом, уничтожить? Это проклятый лес и сделал, а мы в этом лесу, без защиты!

– Идём-то не через лес, по дороге, – ответил Топору Два Ножа, тот сразу же возразил:

– Да, только по дороге идём, в лес на два шага заходили, а уже треть парней потеряли! А что произойдет, если в лес поглубже войдём? Там и останемся! Нас точно никто не найдёт и искать не будет!

– Хватит! – прикрикнул на спорщиков Красавчик, те замолчали, всё-таки он был их атаманом и авторитетом для них и неспроста, его умение драться и жестокость были общепризнанны. Красавчик, недобро прищурившись, словно выбирая на ком бы согнать свою злость, тихо спросил:

– Так какие будут предложения?

– Выйти из кустов и двигаться дальше по дороге, – быстро сказал Два Ножа, Топор был с ним согласен, в том, чтоб выйти из кустов, так точно. Два Ножа посмотрел на дорогу и увидел селянку в чёрном плаще. Та смотрела в сторону троицы бандитов, словно их видела. Красавчик её тоже заметил и тихо скомандовал:

– Топор, иди к парням, если мы с этой тёткой договоримся, скрытно за нами пойдёте. Два Ножа, пошли знакомиться, не знаю, кто нам её послал Ирха или Тофос, но упускать такой шанс нельзя!

Красавчик и Два Ножа вышли на дорогу, сделав вид, что давно идут, а в кусты отошли по надобности. Мужчины как можно более вежливо поздоровались:

– Добрый день, красавица! Куда путь держишь?

Женщина хмуро посмотрела на мужчин, уж очень разительно отличался их внешний вид, но постаралась вежливо ответить, при этом ещё и предупредив:

– Добрый день, путнички! Грибы, ягоды собираю. А вы бы по кустам не шастали, это хоть ещё и не лес, но там всё может быть и зверь, и нежить.

Красавчик выразительно глянул на болото по другую сторону дороги и поинтересовался:

– А куда ж отойти-то? Не в болото же? Или там никто не живёт?

Женщина собралась ответить, но, опережая её, в болоте что-то оглушительно булькнуло и пронзительно завыло, потом громко зачавкало словно, обгладывало чью-то огромную тушу. Выразительно глянув на мужчин, селянка сказала, неизвестно на кого намекая:

– А к болоту и подходить не стоит, враз утащит!

Красавчик и Два Ножа поёжились – всё их умение драться, жестокость и коварство ничего не стоили бы в бою с тем жителем болота, издающим такие мощные и выразительные звуки, похоже, он перекусит человека пополам и не заметит этого! Красавчик опомнился первым:

– Наверное, это уж очень кошмарное чудище! А нам предстоит неблизкий путь! Мы с товарищем отправились, для… Не буду хвастаться, нам предстоит великое дело, только вот удастся ли нам дойти до цели нашего путешествия невредимыми? Днём двигаться по этой дороге – это ещё куда ни шло, но оставаться на ночь вблизи этих кошмарных леса или болота… А не пустит ли нас, добраяселянка, на ночлег? Мы заплатим золотом! Да и рассказ о цели нашего похода тоже будет платой.

Красавчик ещё долго разливался соловьём, демонстрируя не свойственные для него чудеса красноречия, надеясь заинтересовать эту селянку и золотом, и возможностью послушать интересный рассказ о какой-то тайне. Все селяне любопытны, их монотонная жизнь этому немало способствует. А эта с виду недалёкая селянка развесила уши, с восторгом слушая этого красноречивого господина, предвкушая не только пополнение своих денежных накоплений, но и вечер занимательных рассказов. Так думали оба бандита, а Хурита, это была она, давно поняла с кем имеет дело – если Красавчика ещё можно было принять за путешественника, то вид Два Ножа красноречиво говорил о роде его занятий. Когда Красавчик замолчал, не представляя, что ещё можно такое сказать, чтоб заинтересовать эту недалёкую селянку, Хурита запричитала:

– Ох вы, бедненькие, куда же вы пустились в такую путь-дорогу, да без надёжного сопровождения? И совсем без охраны! А как же вы, так далеко забравшись от людских селений, тут в лесу у болота ночевать собираетесь? Ведь съедят вас, не успеет и солнце сесть! Не могу вас оставить тут, совесть не позволяет. Конечно, я вас возьму к себе на ночлег и послушаю ваши рассказы, а если вы мне поможете, то я сама вам заплачу и покажу дорогу, куда вам дальше идти потом, чтоб на патрули не нарваться.

Красавчик и Два Ножа переглянулись, получается, что эта селянка не такая уж и простушка, но с другой стороны – это и хорошо, обоюдная выгода – лучшее условие сотрудничества! Этой селянке что-то надо от лихих людей, можно и пообещать, а выполнять?.. Потом видно будет, стоит ли? И что вообще надо будет сделать, с этим тоже потом можно будет решить, сейчас главное – проникнуть в деревню, спрятаться под её защитным кругом. Хурита, хитро прищурившись, продолжила причитать:

– Только я, бедная и несчастная, обижают меня в деревне, некому за горемычную заступиться, если бы кто сумел бы это сделать… Да так, чтоб другим неповадно было!

– А что надо? Зажмурить кого? – прямо спросил заинтересовавшийся Два Ножа. Одно дело красиво болтать языком, как Красавчик – это очень трудно, совсем другое кого-то убить, это привычно и обыденно. Хурита быстро глянула на бандита, чего-то подобного она и ожидала, правильно определив род занятий незнакомцев. Была опасность, что её односельчане поймают этих двоих, за столь неприглядным занятием, как расправа с недругами Хуриты, ведь караульные на воротах будут знать – чьи это гости, кто провёл их в деревню, но рискнуть стоит. Потом можно будет что-то придумать, ей скорее поверят, чем двум пришлым разбойникам, обманувшим доверчивую селянку.

– Так кого зажмурить-то? – повторил вопрос Два Ножа. Хурита стала перечислять:

– Двух ведьм, одна знахаркой прикидывается, но самая настоящая ведьма! Вторая рыжая, совсем маленькая, а уже опытная ведьма, много от неё много беды будет, когда вырастет!

– Маленькая и уже ведьма? – удивился Красавчик.

– Светлый Ирха велел уничтожать ведьм независимо от их возраста, – благочестиво подняла глаза к небу Хурита. Но чуть их скосив и заметив, что это аргумент не произвёл особого впечатления на её попутчиков, добавила ещё один довод: – Семья у неё богатая, кузня, мельница, хозяйство хорошее… Золотишко тоже имеется.

– Да, богатство ведьме ни к чему, – оживился Два Ножа. Красавчик чуть заметно ухмыльнулся:

– Богатых ведьм надо отправлять к Тофосу в первую очередь. И со всей семьёй, зачем ведьму вырастили? А там им добро, скорее всего, неправедно нажитое, ни к чему. И кого ещё добрая селянка хочет отправить на встречу к Тофосу?

– Жреца! Он поддерживает этих ведьм, значит, он неправедный жрец! И у Тофоса ему самое место! И старосту деревни…

– Он тоже поддерживает ведьм, – продолжил ухмыляться Красавчик перемигнувшись с Два Ножа, но Хурита этого не заметила, с жаром продолжая:

– Да! Поддерживает! Он ничего не сделал, когда праведного жреца, хотевшего сжечь ведьм, забили камнями!

– Ай-яй-яй! Прямо-таки деревня сплошных нечестивцев, – криво улыбнулся Красавчик, – с этим надо что-то делать! Можно сказать – сам светлый Ирха нас сюда привёл!

Так разговаривая, троица подошла к воротам деревни. Караульный спросил, глядя через маленькое оконце:

– Хурита, кто это с тобой?

– Да вот, племянники из города приехали, решили навестить свою тётушку.

Караульный хмыкнул, похоже, эти племянники пришли пешком. Ни коней, ни воза с тягловыми быками видно не было, да и сам вид этих путников говорил, что они таки пришли, а не приехали. С другой стороны, раз отважились на пешее путешествие вдоль опушки проклятого леса, то не новички здесь, вполне, может быть, родственники Хуриты, но то, что не из Больших Трав – точно. Может из какой-то дальней деревни? Да и на нежить эти двое не были похожи, правда у одного был уж очень разбойный вид, но пришли-то они с Хуритой, а она хоть и вздорная баба, но чужаков в деревню не приведёт. После короткого раздумья караульный отворил ворота так, чтоб мог пройти один человек. Первой вошла Хурита и произнесла фразу, разрешающую охранному кругу пропустить пришедших с ней:

– Заходите, гости дорогие!

Хурита прошла первой, за ней вошёл Два Ножа, а Красавчик замешкался в воротах, заставляя караульного держать их открытыми, чем и вызвал недовольство последнего:

– Давай проходи! Не нарушай защиту… А что там?.. – караульный увидел бандитов, бегущих из-за поворота дороги, но досказать не смог – упал с перерезанным горлом, удар Красавчика был точен и стремителен. Бегущих к воротам людей увидели и караульные на стене, но тоже ничего сделать не успели – Два Ножа недаром носил такое имя. Бросок клинков был не менее стремителен и точен, оба караульных, не успев даже крикнуть, повалились со стены.

– Что ж вы делаете! – закричала Хурита, но это было последнее, что она успела, вбежавший в распахнутые ворота Топор взмахнул своим оружием, давшем ему имя, и женщина упала на землю. Красавчик равнодушно глянул на ту, которая привела его в деревню, и скомандовал:

– Закройте ворота, нельзя чтоб охранный круг остался незамкнутым и за дело! Тут должны быть две ведьмы, их в первую очередь!

Топор глянув на своего атамана, чиркнувшего ногтем по горлу, спросил:

– А остальные жители деревни?

– Ты что? Собираешься здесь долго жить? Тебе нужны селяне, чтоб пахать окрестные поля? – спросил у Топора Два Ножа. Красавчик согласно кивнул:

– Два Ножа прав, две недели – вот срок на который мы можем задержаться, а потом уйдём. А местные могут рассказать, что мы здесь были и куда ушли, поэтому… Свидетели нам не нужны.

– Ну, хоть с бабами позабавиться можно? – спросил у атамана Топор и объяснил: – Парни изголодались.

– Позабавиться можно! – разрешил Красавчик и строго добавил: – Но только позабавиться! Повторяю – свидетели нам не нужны!

– Куржум, ты меня только до поляны донеси, а дальше я сама, – попросила Листвяна гудурха. Выйдя из деревни, девочка позвала большого лешего, и тот сразу откликнулся, но когда узнал, что хочет сделать Листвяна, высказал свои опасения:

– Полосатые пчёлы – это совершенно особый вид существ, очень слабо связанных с лесом. Удуруг говорит, что раньше в лесу таких пчёл не было и не было никого, от кого бы такие пчёлы могли произойти. Ты же знаешь, что все звери и растения как-то связаны с изначальным лесом, а полосатые пчёлы откуда-то появились уже потом. Удар их жала смертелен для большинства обитателей леса, даже мы, гудурхи, можем пострадать. Одно, два ужаления ещё можем выдержать, а вот больше трёх нас обездвиживают, а если десяток… То может привести к гибели!

Листвяна с сомнением посмотрела на большого лешего, состоящего из нескольких переплетенных коряг. Дереву не должны быть страшны пчёлы, но раз гудурх говорит, что полосатые пчёлы могут его убить, то имеет на это основания. Поэтому девочка попросила:

– Ты меня только до их поляны донеси, туда не выходи. Дальше я сама.

Куржум поскрипел, что должно было означать – вздох, но просьбу девочки выполнил, быстро донёс её до места обитания полосатых пчёл. Большой леший остановился в густых зарослях и осторожно опустил Листвяну на землю. Девочка не пошла, а поковыляла дальше, такой была её неуверенная походка. Куржум наблюдал, как Листвяна вышла на открытое место, и был готов в любой момент ринуться вперёд и выхватить девочку из под удара полосатых пчёл, если тем вздумалось напасть, пусть это было и смертельно опасно для самого Куржума, но ради этой девочки он был готов так поступить. Листвяна без страха пошла к гнезду полосатых пчёл, выглядевшему как гигантский глиняный кувшин, но это не была глина, это было что-то похожее на воск лесных пчёл (в проклятом лесу и они были гораздо крупнее обычных), но гораздо крепче. Не доходя до отверстия-летка, девочка остановилась, так как ей путь преградило несколько пчёл, вылетевших из гнезда. Листвяна протянула вперёд руки, в которых был глиняный горшочек, и что-то сказала. Куржум приготовился прыгнуть вперёд, чтоб успеть утащить девочку в заросли, ведь пчёлы (а их количество перед девочкой увеличилось!) собрались атаковать! Листвяна что-то начала говорить, Куржум не мог понять что, девочка говорила, вернее, пела на незнакомом языке! Пела, перекрывая гудение пчёл, зависших перед ней и её слушавших! А потом пчелы устроили хоровод, скрываясь в своём гнезде и подлетая к девочке, на мгновение зависая над горшочком, что она держала. Пчёлы быстро прекратили свой хоровод, Листвяна поклонилась и направилась к пребывающему в недоумении гудурху. Его удивление было ещё больше, когда он увидел, что горшочек Листвяны (очень похожий на кувшин без ручки и с широким горлом) полон мёда! Пчёлы сами дали девочке то, что она у них попросила. Куржум отметил, что Листвяна стала ещё бледнее и шатается больше чем до этого, похоже, эта песня или то, что это было, отняло у малышки последние силы. Большой леший, ничего не говоря, бережно подхватил девочку и побежал к деревне. Мерное покачивание усыпило девочку, она задремала, но горшочек с мёдом из рук не выпустила и держала так, чтоб не пролить ни капли.

– Ох уж эти люди! – пробурчал-проскрипел Куржум приближаясь к деревне и объяснил своё недовольство проснувшейся Листвяне: – Не могут без того, чтоб что-нибудь не поджечь!

Девочка с беспокойством смотрела на Большие Травы. Ограда не позволяла рассмотреть, что же там творится, но впечатление было такое, что там не просто что-то жгут, а случилось несколько полноценных пожаров! Листвяна попросила гудурха поднести её не к воротам, а к тому месту, где Быстрица заходит в деревню, там, у ограды, располагалось хозяйство Зура. Девочка хотела нырнуть в речку и проплыть под забором, но глянув на горшочек с мёдом, растерялась. Куржум со словами «Чего уж там» приблизился к ограде и, подняв переднюю половину своего туловища, легко пересадил девочку через высокий забор. Листвяна побежала на своё подворье, забежав туда, девочка застыла – Зур и Тул лежали мёртвыми посреди двора, похоже их застали врасплох, но оказать сопротивление они всё же смогли, во дворе лежали четверо чужаков с арбалетными болтами в груди. Видно, сопротивление разозлило нападающих, и они, убив мужчин, сорвали злость на женщинах, чьи истерзанные тела лежали в стороне.

– Мамочка! – всхлипнула Листвяна, наклоняясь над изуродованным телом Суримы, женщина была мертва, и помочь ей уже было невозможно. Девочка, словно во сне, пошла к центру деревни, откуда доносился какой-то шум. Неожиданно там ярко вспыхнуло и раздался грохот, Листвяна побежала, но, не выходя на площадь, остановилась за углом одного из домов, услышав разговор.

– Нас уже осталось меньше четверти! Я же предупреждал, аккуратнее!

– Парни изголодались, сколько уже без баб-то? Увидели, вот и слетели с катушек, кто ж мог подумать, что у местных столько арбалетов и они умеют так стрелять! Да и драться своими ножами они, как оказалось, мастера. А ножики-то, что твой меч, с локоть длиной! Два селянина налетело на меня, еле топором отмахался.

– Ты ж Топор их дочь или жену ухватил, осторожнее надо быть!

– Так как же мне с ней, не хватая её-то? А, Два Ножа?

– Надо быть настороже, тут можно ожидать чего угодно, нам вот повезло, а тем парням, что решили потрусить местного жреца, прижечь ему пятки… Вон видишь, от дома только пятно сажи осталось!

– Да, вовремя мы оттуда ушли, интересно, чем это он так?

Листвяна чуть выглянула из-за угла, на том месте, где стоял дом Карта, действительно осталось только выжженное пятно. Видно, жрец очень захотел, чтоб камилястра взорвалась! И она исполнила его желание самым наилучшим образом. Но не чёрное пятно привлекло внимание Листвяны, между говорившими изломанной куклой лежала Магда, её смерть не была лёгкой, чтоб довести до такого состояния, над ней хорошо потрудились, прежде чем убить. Немного дальше лежал Дрим, не сам, а в окружении четырёх трупов чужаков. Словно почувствовав, что девочка заинтересовалась произошедшим, мужчина с большим топором и перевязанной рукой сказал:

– Вот этот селянин, готов поспорить, что это бывший солдат и не простой солдат, а скорее из патрульных. Как он дрался! Четверых положил! Да и эта ведьма, она вон двоих зажмурила, только чем-то в них дунув.

– С ней поквитались, жаль, что этого живьём взять не удалось. Пришлось из арбалета пристрелить, а то тоже бы развлеклись… – Мужчина с двумя ножами у пояса сделал движение рукой, будто что-то вкручивал. Тот, что с топором, поморщился, посмотрев на свою перевязанную руку. В этот момент сильная рука подхватила Листвяну за шиворот и девочку бесцеремонно вытащили из её укрытия. От неожиданности она выпустила горшочек, что продолжала держать, прижимая к груди. Глиняная посудина упала на землю и разбилась, необычный аромат мёда полосатых пчёл заглушил запах гари и дыма от сгоревших и от разгорающихся домов.

– Красавчик! Это же… – закричал мужчина с топором. – У колдуна такое было, маленькая баночка! Он называл это мёдом мохнатых пчёл! Говорил большая ценность, лечит всё!

– Полосатых, – поправил своего товарища мужчина с ножами, тот отмахнулся здоровой рукой:

– Да какая разница, Два Ножа! Это могло бы меня исцелить, а так… Не знаю, смогу ли двигать рукой, как раньше!

– Так собери… – кивнул на то место, куда пролился мёд, мужчина, державший Листвяну, но янтарная жидкость исчезала, быстро впитываясь в землю, словно была простой водой, а не вязким мёдом. Топор, растерянно глядя на исчезающий мёд, пробормотал:

– У колдуна была совсем маленькая баночка, он говорил, что за этот мёд дают золота в тысячекратно больше, чем он сам весит. Капля его заживляла раны и…

– Топор, ты думаешь, эта малявка несла этот мёд тебе? Скорее, она тебя им бы отравила, так что не жалей! А своим топором ты можешь и одной рукой рубить.

Топор ничего не ответил, только горестно вздохнул, видно переживая, что возможность исцеления была так близка, а он не смог ею воспользоваться. А Два Ножа предложил своему командиру:

– Возьми эту малявку за ноги, да головой вон об тот пенёк. Нет, лучше давай забросим в огонь, ставлю медяк, будет кричать не больше двух ударов сердца.

Красавчик, со словами «Идёт» размахнулся и забросил маленькое тельце в ближайшую пылающую избу, к которой эта троица и подошла. Изба с треском обрушилась, полыхнув взметнувшимся ярким огнём. Два Ножа разочарованно скривился, желая что-то сказать, но слова у него застряли в горле – из огня вышла только что брошенная туда девочка. Её платье-сарафан сгорело, висели только тлеющие маленькие лоскутки, но ожогов на её коже не было видно. Глаза девочки до этого ярко-зелёные стали чёрными, словно их заменили угли из костра. Два Ножа отшатнулся и проговорил, обращаясь к Красавчику:

– Маленькая рыжая ведьма! Маленькая, но очень сильная, та тётка так говорила!

Красавчик и Топор тоже отшатнулись, уж очень было страшное зрелище – пляшущие по коже язычки пламени и большие, бездонные чёрные глаза. Топор выхватил своё оружие, но больше ничего сделать не успел, девочка вытянула руку, и вокруг голов бандитов заплясало белое пламя. Оно не жгло, а только не давало дышать. Топор выронил оружие, давшее ему имя, и здоровой рукой схватился за горло, его примеру последовали Красавчик и Два Ножа, пытавшиеся помочь себе дышать двумя руками. Но всё было тщетно, через несколько минут они лежали мёртвыми. Та же участь постигла всех бандитов, что хозяйничали в Больших Травах. Глаза Листвяны снова полыхнули чёрным, и она, сама не понимая, как у неё это выходит и что должно получиться, взмахнула рукой, словно кому-то давая команду подняться, и властно приказала:

– Встать!

Бандиты стали подниматься на ноги, но это уже были не люди, а зомби. Просто поднятые без определённой цели зомби, готовые броситься на любого, в том числе и на того, кто их поднял. Листвяна перевернула руку, направив её ладонью вниз, и сделала жест, словно кого-то прижимала к земле. Зомби попадали на землю. Так повторилось несколько раз. Как у неё это получается и зачем она это делает, девочка сама не знала, но некромант пояснил бы – такие действия привязывают частицу сущности, или как её ещё называют души, к мёртвому телу. Такие действия разрушают душу, лишая её возможности возродится или посмертия, если она уже прошла свой круг возрождений. Действия Листвяны вызвали отзыв окружающей природы, мрачный отзыв. Такое мощное жертвоприношение давало огромную силу тому, кто это делал, но это была мрачная сила, и небо потемнело, налившись хмурой свинцовой тяжестью, хотя на нём не было облаков. Подул холодный пронизывающий ветер. Листвяна остановилась и окончательно упокоила всех поднятых ею зомби. После чего сделала жест, будто приглашая кого-то в храм, хлопавший распахнутыми дверьми. В храм стали слетаться все жители деревни Большие Травы, убитые, сожженные в своих домах. Они не поднимались как зомби, их несла какая-то сила, при этом небо стало светлеть и утих ветер. Когда мимо девочки пролетало одно тело, Листвяна заплакала:

– Мама, мамочка!

Когда останки всех жителей Больших Трав были собраны в храме, девочка сквозь слёзы произнесла, подняв к небу руки, как это делал жрец Карт:

– Покойтесь с миром! Пусть светлый Ирха примет ваши души в свои небесные чертоги!

Небо над храмом стало не голубым, а почти белым, и оттуда полился свет, воспламенивший храм и превративший его в большой погребальный костёр. Листвяна неподвижно стояла, пока на месте храма не осталось выжженное пятно. Сгорели и все строения деревни, в том числе и ограда. Хоть все хозяйственные постройки лежали пеплом, животные, в них находившиеся, кроме тех, кого успели зарезать бандиты, не пострадали. Могучие тягловые быки упряжки Зура потянулись к Листвяне, она погладила их по большим мордам и повернулась к гудурхам, собравшимся у сгоревшего храма, кроме больших леших здесь было много и других представителей лесного народа. Девочка оглядела их всех своими снова ставшими ярко-зелёными глазами и тихо попросила, указывая на уцелевшую домашнюю живность селян:

– Позаботьтесь о них, они ведь тоже дети леса.

– Гм, мда, конечно, непременно, – проскрипел Удург. Листвяна развернулась и пошла в сторону леса, если сначала она оставляла следы, немного приминая траву, то потом места, где ступала её босая ножка, оставались совсем не тронутыми.

– Чего это она? – спросила Сулье, стоящая рядом с поддерживающим свою жену Мусутуком.

– Уходит! – озабоченно и совсем без скрипа произнёс Удург. – Если она это сделает, боюсь, то гнилое болото, в центре леса, где был заточён костяной дракон, покажется нам цветущей полянкой! Беда будет, если она уйдёт! Надо её остановить!

– А куда она может уйти? Там же лес, – удивилась Сулье. К девочке рванул Куржум и, подхватив её на руки, попросил:

– Не уходи! Мы тебя очень просим!

Листвяна, которая стала словно полупрозрачной, подняла на гудурха свои большие зелёные и какие-то пустые глаза (то, что глаза живые, выдавали только слёзы, из них катящиеся), тихонечко и жалобно позвала:

– Мама, мамочка.

Кожа девочки, раньше гладкая, покрылась мелкими чешуйками, и Листвяна стала похожа на Альен, только очень бледную. Огневушка запрыгнула на руки к Куржуму и, наклонившись к Листвяне, произнесла:

– Она такая же как и я! Почему же она жила среди людей? Ой!

Альен ойкнула, потому что девочка стала прозрачной, а над собравшимися в бешеном хороводе закружились даже не облака, сами небо стало превращаться в гигантскую белую воронку! Лес застонал, как живое существо.

– Она уходит! Не дайте ей уйти! – закричал Удург, к Куржуму на руки запрыгнули Сулье и Ухря, они вместе с Альен обняли Листвяну. Огневушка произнесла, высказавшись за остальных:

– Листвяночка, если ты уйдёшь, уйдём и мы с тобой!

Тело девочки, уже ставшее почти совсем прозрачным, словно замерцало, и маленькие чешуйки стали бледно-золотистыми со слабым изумрудным оттенком. В небе исчезла белая воронка, и оно приобрело свой обычный вид. Облачка, опомнившись, побежали в одном, известном только им направлении. Один из гудурхов, глядя на обнимающих девочку, покрытую изумрудно-золотистой чешуёй, русалку, лешую и огневушку, изумлёно произнёс:

– Такого не может быть! Русалка погасит огневушку, а лешая загорится, если обнимется с носительницей огня! Их силы не совместимы! То, что мы видим, невозможно!

– Но почему же, – возразил другой большой леший, – Куржум же катает Альен.

– Он гудурх, а нам лес во многом помогает, – возразил удивившийся большой леший. В это время Листвяна открыла глаза и, сама обняв своих подружек, тихонько сказала:

– Не бойтесь, я не буду уходить, мама сказала – мне нельзя этого делать. – Девочка сказал это тихо, но её услышали, русалки-водяные промолчали, видно не решаясь высказывать своё мнение в присутствии гудурхов, а один из больших леших (тот, что сразу высказывал своё удивление) спросил:

– Мама? Как могла ей сказать человеческая женщина, её удочерившая, да и что она могла ей сказать?

– Это не та женщина, что здесь погибла, – ответил Удург, – мне кажется, её настоящая мать, но как это могло быть – это выше моего понимания! Когда Листвяна уходила, я заглянул… Она приоткрыла свою сущность, мне стало страшно! Тот зверь, что напал на наш лес и потом стал костяным драконом, по сравнению с этой малышкой…

– Как такое может быть, вон она лежит на руках Куржума. Такая же, как Альен, даже намного слабее её, вроде как огневушка, а вроде и нет, если бы не чешуя – то обычный человеческий детёныш, – высказался тот же гудурх. По деревянному телу Удурга прошла скрипучая волна, что должно было обозначать пожатие плечами:

– Она гораздо большее чем то, что мы видим. Возможно, сама не понимает ещё того – кто она. Может, время ещё не пришло, или что-то другое, это выше моего понимания, но то, что я увидел – меня напугало! Это сущность не сопоставимая ни с кем из нас, она равная всему нашему лесу! И если бы эта маленькая девочка ушла, здесь бы… Не знаю, возможно и леса бы не осталось!

– Не говори так, она хорошая! – заявила Альен, обнимая Листвяну, а сомневающийся гудурх задал следующий вопрос, высказав своё недоумение:

– И что ж нам теперь делать? Она не дитя леса, хоть он с опаской, но принял её. Как она здесь появилась, никто не знает. Но вышла-то она к людям, а не осталась в лесу, не хочет или не может здесь жить? Так что же нам делать? А если снова попытается уйти?

– Она в большей мере человек, чем наши дети от людей, – медленно, словно раздумывая, сказал Удург. Сказал и замолчал, увидев, что все собравшиеся обитатели леса, ждут его решения, так же медленно добавил: – Она не будет здесь жить, надо отвести её к людям. Но не в одну из деревень на опушке, здесь ей всё будет напоминать о той трагедии, что произошла с её приёмными родителями, а в город, большой город.

– Как же это сделать? – спросил гудурх, и до этого задававший вопросы. Ответила Альен:

– Мы с Сулье поможем. Сначала я проведу их до большой реки по огненной дорожке, а потом Сулье и Мусутук доведут нас до города водным путём, по большой реке.

– А чего ты в город собралась? – удивился Удург, огневушка ответила:

– Надоело в болоте, а там, как мне рассказывали, есть большие печи. Может, где и устроюсь.

– Ну что ж, может, это наилучший выход, – проскрипел самый старый из больших леших и кивнул Куржуму, тот развернулся и, подхватив ещё и Мусутука, отправился к болоту Альен.

Глава 8. Переселение

Удург и Куржум смотрели на танцы мавок и дриад. Гудурхи стояли на краю лунной поляны, стояли (вернее лежали, так как подогнули свои ноги и опустили длинные туловища на землю) не одни, на руках-ветвях Куржума сидели Альен, Ухря и Листвяна. После гибели деревни Большие Травы уйти по огненной дорожке к большой реке не удалось – Листвяна не смогла по ней идти. Да и сейчас она не могла это сделать, у девочки не получалось многое из того, что раньше выходило как бы само собой. А сама Листвяна была словно тень себя прежней, девочка могла часами неподвижно сидеть, не обращая внимания на окружающих (пытающихся её расшевелить подруг и большого лешего), ярко-зелёные глаза потускнели и теперь были похожи на застоявшееся болото. Ухря вспомнила, что Листвяна очень хотела посмотреть на танцы мавок и дриад на лунной поляне. Куржум согласился разрешить танцы, но при этом строго предупредил – цветы не мять, траву не топтать! А разве может мавка – лесная русалка – помять цветы или потоптать траву? На танцы пришла посмотреть Альен, тоже строго предупреждённая, чтоб не баловалась с огнём. Огневушка пообещала и была усажена рядом с Листвяной и Ухрей на широких руках-корнях большого лешего (видно, он не совсем доверял этому огненному созданию и решил подстраховаться – держать огневушку как можно ближе к себе). Лесные девы танцевали под аккомпанемент обычных леших, козлоногих фавнов и дримаров (мужской разновидности дриад), те играли на пастушьих рожках, свирелях, на обычных флейтах и панфлейтах, казалось, такое сочетание музыкальных инструментов должно рождать какофонию, но мелодия была гармоничной и очень нежной. Все очень старались, и видно было, для кого они так стараются, но Листвяна оставалась безучастной.

Одна из мавок, видно решившая разнообразить мелодию, метнулась куда-то в сторону и появилась с большим бубном. Несколько раз ударив по туго натянутой коже, зазвенев колокольчиками-тарелочками, лесная плясунья попыталась добавить звучание этого инструмента в льющуюся мелодию, но это ей не совсем удалось, всё-таки бубен – это не музыкальный инструмент лесных жителей!

С первым ударом бубна Листвяна встрепенулась и, спрыгнув с рук Куржума, пошла к мавке, требовательно протягивая руку, та отдала девочке бубен. Листвяна подняла его над головой и полилась необычная мелодия! Остальные музыканты, заслушавшись, прекратили играть, мелодия была ритмичная и совсем не похожая на ту, под которую танцевали лесные девы. На бубне так невозможно сыграть! Но Листвяна играла! Мелодия стала ещё ритмичнее и быстрее, и рыжая девочка (её тусклые волосы вспыхнули яркой рыжиной, словно загорелся костёр) закружилась в танце. Совсем не таком, как танцевали мавки и дриады, но не менее красивом. Словно огненный вихрь метался по поляне, но при этом не приминая цветы, наоборот, там, куда Листвяна ступала, они становились ярче и больше! А бубен пел, его глухой рокот перемежался высокими нотами, и всё это сопровождалось звонкой мелодией колокольчиков. На бубне такое просто невозможно сыграть, но Листвяна играла! Играла и танцевала, на неё смотрели притихшие лесные жители, отступившие к краю поляны. Танец девочки совсем не был похож на танцы лесных обитателей, хоть и ритмичные, но плавные, это было стремительные, но не рваные движения, мягко и органично перетекавшие одно в другое. Резко ударил бубен – и девочка застыла, подняв его над головой. Наступившую тишину никто не решался нарушить. Её разорвала громко ойкнувшая Ухря, с криком «Листвяночка» бросившаяся к девочке, Альен последовала примеру подруги. Перемена, произошедшая с девочкой, поражала: её бледная кожа стала золотистой с изумрудным оттенком, вернее такими были чешуйки, в которые кожа превратилась. Эти чешуйки были не просто такого цвета, они, словно сделанные из перламутра, светились мягким внутренним светом. Волосы, ставшие особенно ярко-рыжими, уже не висели безвольными прядями, а весело топорщились во все стороны. Но не это поражало: глаза, прежде мутного, тёмно-зелёного болотного цвета, стали ярко-зелёными и приобрели необыкновенную глубину! В эти большие зелёные глаза, казалось, можно провалиться и утонуть! Листвяна обняла подбежавших к ней подруг и засмеялась так, словно зазвенели серебряные колокольчики! Но бубен из рук не выпустила, явно не собираясь отдавать его прежней владелице. Та, видно, это поняла и, приблизившись к девочке, сказала:

– Пусть он будет твоим, мне он случайно достался, я совсем не умею на нём играть. Да и никто здесь не умеет, а так, как ты, и подавно!

– Орочий шаманский бубен, давно он у этой мавки, даже не упомню как ей достался, – тихо проговорил Куржум, обращаясь к Удургу, – она вот так иногда пыталась на нём сыграть, но только вносила разлад.

– А ты откуда знаешь? Ты же поляну сторожишь, танцевать на ней запрещаешь, – ехидно проскрипел большой леший, скрипом трудно передать ехидство, но Удургу это удалось, Куржум ответил:

– Так не всё же время сторожу, иногда отлучаюсь или сплю. Вот тогда они и танцуют.

– А ты подсматриваешь, – Удург своим скрипом выразил высшую степень ехидства. Куржум ответил:

– Дык… Как же их без танцев оставить? И не подсматриваю я – любуюсь!

Большой леший зашелестел. Словно дерево листвой под ветром, что должно было означать смех. А тем временем рыжая девочка поблагодарила мавку и снова ударила в бубен, в этот раз мелодия (хотя на бубне очень трудно воспроизвести мелодию, но Листвяне это удалось) была очень похожа на ту, что играли лешие, фавны и дримары. Они подхватили её, заиграв на своих инструментах, ритмичность бубна удивительно органично вплелась в эту музыку, задавая танцу совсем другой, более быстрый и даже какой-то жизнерадостный темп, и хоровод лесных дев с присоединившимся к ним Листвяной, Ухрей и Альен закружился по поляне. Смотреть на эти танцы пришли другие гудурхи, и не только они, собрались простые лешие, водяные с русалками (эти тоже присоединились к танцующим), пришли лесные звери, остановившиеся в отдалении и зачарованно наблюдавшие за этим праздником. А повод, как оказалось, для праздника был, прибежавшая по огненной дорожке огневушка (уже вполне взрослая девушка, а не девочка, как Альен) рассказала:

– Гиблое болото, то, что в центре леса, уменьшается! Уже по его краям кусты и молодые деревца растут! А само болото… Становится таким прекрасным! Я первая увидела, можно я там свой пень поставлю? А то мне с подругой тесно, а так у нас будет – у каждой своё болото!

Удуруг покивал, поскрипел и указал на танцующих:

– Вон, Гутье, болото, где Альен живёт, освобождается.

– А что с Альен? – забеспокоилась взрослая огневушка и, разглядев свою младшую сородичку, удивлённо спросила: – Почему освобождается? Вон же она!

– Уходить она собралась с Листвяной, – большой гудурх указал на рыжую девочку, сейчас мало чем отличающуюся от настоящей огневушки, разве что по чешуйкам не бегало пламя.

– О! – обрадовалась взрослая огневушка. – У нас новая сестрёнка!

– Это Листвяна, – пояснил Удуруг, – она спасла наш лес, она убрала его проклятье, ты же сама видела, что происходит с гиблым болотом. Они перестало быть таким, становится обычным, и место им занимаемое будет меньше, но болото всё же останется, потому что лес без болота – это не лес! Сама, Гутье, понимаешь!

– Так вот какая она! Маленькая! – изумилась огневушка, присмотревшись, добавила: – Говорят, она у людей живёт, значит человек. Но человек не смог бы прогнать ужас гиблого болота, значит не человек, но у людей живёт… Я вот вижу, что она не человек, тогда почему не останется с нами? Зачем ей к людям? Что ей там делать?

– Разглядела? – проскрипел большой гудурх. – Она не человек. Но она больше человек, чем многие люди! Поэтому к ним она и хочет уйти, нам ли этому препятствовать?

Пока Удург и Гутье разговаривали, танцы закончились и подружки подошли к Удуругу и Куржуму, который не принимал участия в разговоре со взрослой огневушкой, теперь этот гудурх вздохнул-проскрипел:

– Листвяна, может, всё же у нас останешься? Зачем тебе к людям? А танцевать здесь будешь, когда захочешь, я же вижу – тебе понравилось.

– Понравилось, – кивнула девочка, прижимая к себе бубен. Чешуйки исчезли, словно впитавшись в немного смуглую, золотистую кожу, и девочка перестала быть похожа на огневушку. Увидев изумление взрослой огневушки, девочка кивнула:

– Ага! Потому мне и надо к людям, я это чувствую!

– Но ты же… – Гутье прикоснулась к плечу девочки, и там снова появилась золотистая чешуя.

– Да, Листвяна, ты не человек, это же видно! Лес тебя принял! Почему же ты жила у людей? Ты должна быть с нами! – поддержал Гутье Куржум, девочка грустно улыбнулась и сообщила так, как будто это должно было всё объяснить:

– Меня зовут Листик! Листвяна это имя, которое дала мне… – девочка не договорила, в глазах её появились слёзы, и она отвернулась. Удург заскрипел, непонятно что этим показав – то ли подтверждение своих ранее сказанных слов о человеческой природе рыжей малышки, то ли намекая Куржуму и Гутье, чтоб не касались этой темы – почему девочка не хочет оставаться в лесу, где была уничтожена деревня с приютившей её семьёй. Куржум подхватил девочку на свои ветви-руки, тут же туда запрыгнули лешая и огневушка, и гудурх унёс девочек в чащу. А Гутье, посмотрев им вслед, задумчиво произнесла:

– Листик, орочье имя. Может и нет, но среди орков очень распространено, многие орчанки так называют своих дочерей. Это имя их Арыамарры – говорящей с богами или от имени их богов: могучего Ырмытыра, их верховного бога, и Анурам – верховной богини орков, которую они уважают и чтут, даже больше своего воинственного бога-мужчины. По поверьям орков Арыамарра равная богам.

– А ты откуда это знаешь? – удивился тот самый вечно сомневающийся гудурх, слушавший разговор своего предводителя и огневушки, та улыбнулась:

– Знаю! Или ты думаешь, что мы совсем дикие и тёмные?

Словно подтверждая, что это не так, по коже-чешуйкам огневушки побежали маленькие язычки пламени, превращая девушку в подобие готового вот-вот разгореться костра.

– Ну-ну! Без баловства мне здесь! – строго проскрипел Удург, и словно раздумывая добавил: – Орочье имя, говоришь? Острые ушки, зубки с маленькими клычками, необыкновенно рыжая… Что-то от орков у неё точно есть! Похоже, ты, Гутье, права, она – полукровка-орчанка. Только с очень малой долей орочей крови, уж очень не выражено это. Всё-таки больше на человека похожа.

Удург замолчал, видно размышляя над этим вопросом, молчали и его собеседники, чтоб не мешать раздумьям своего предводителя.

Граф Эртур Данадье, губернатор провинции Эролт, молчал, размышляя над только что полученной информацией. Молчали и сидящие напротив него Иртувель – маг жизни, старший инспектор комиссии по борьбе с незаконной магией, и сэр Муур, командир корты, сопровождавшей эльфийского мага к месту, где было проведено запрещённое чёрное колдовство. Вообще-то рыцарю не пристало сидеть в присутствии губернатора провинции, но эльфа и мастера жизни не поставишь по стойке смирно, так зачем это делать с благородным рыцарем? Чтоб только показать свою значимость? Лучше куснуть высокомерного эльфа, показав, что ставишь его на одну доску с командиром корты, пусть и особой. Потому-то сэр Муур, немного смущаясь от оказанной ему чести, тоже сидел напротив губернатора. Данадье глянул на эльфа и медленно, словно раздумывая, произнёс:

– Насколько я понял из предварительного сообщения, поступившего из эролтского королевского отделения магической службы, в том районе творилось особо опасное чёрное колдовство, сопровождаемое многочисленными человеческими смертями, то есть жертвами. Но как вы не спешили, всё-таки опоздали, некромант сделал своё чёрное дело и исчез. То есть он достиг своей цели – сумел собрать силу, высвободившуюся в результате жертвоприношения, надо сказать немаленькую силу. Я вас правильно понял?

Последние слова губернатора были адресованы мэтру Иртувелю, при этом не было применено официальное обращение – ваша ясноликость. На лице мастера жизни не дрогнул ни один мускул, и он ответил губернатору, без обязательного добавления – ваша милость:

– Именно так. Мы не смогли обнаружить следов ни некроманта, ни той силы, что он собрал, и это меня больше всего смущает. Мало того, действия этого колдуна не подаются никакой логике. Почему он, всех там убив, защитников деревни превратил в зомби, сделав это несколько раз, тем самым лишив их возможности перерождения, а жителям устроил огненное погребение, достойное знатных дворян. А потом исчез. Так, как будто растворился в окружающей природе, что даже эльфы не смогли определить направление, куда он ушёл.

– Пожалуй, эльфам тоже тяжело разобраться в природе проклятого леса, – хмыкнул граф Данадье, мэтр Иртувиль не стал спорить:

– Флора и фауна проклятого леса слишком отличается от привычной нам, она очень своеобразна…

– Это ещё очень мягко сказано – своеобразна, – снова хмыкнул губернатор, перебивая мага, тот сделал вид, что не обратил внимания на бестактность человека:

– …своеобразна и не подчиняется обычным, я бы сказал, традиционным законам природы.

Губернатор хмыкнул очередной раз: то, что у проклятого леса совсем другие эти самые законы, было и так известно, как и то, что обычных эльфов этот лес не слушает. Но даже их мастера жизни не могут работать с растениями проклятого леса, не говоря уже о животных. Хоть Иртувель и сохранял внешнюю невозмутимость, но он прекрасно понял, что имел в виду губернатор.

Хоть в Салане люди и эльфы жили бок о бок, но они не то что настороженно относились друг к другу, просто старались держать дистанцию. Сотрудничеству людей и эльфов в немалой степени способствовал общий враг – Утурания, где подобные отношения были между людьми и орками. Между этими двумя странами шла война, давняя и когда-то беспощадная. О причине её давно забыли. Но, видно, причина была достаточно веская, раз не могли так долго замириться. Между этими двумя странами лежал проклятый лес, являясь естественным непроходимым препятствием, только небольшой участок границы между ним и морем позволял вести боевые действия, этот кусочек земли со стороны Саланы принадлежал к провинции Эролт, лежащей между проклятым лесом и остальной страной. Бурное море не позволяло вести там полноценные боевые действия, только отдельные набеги каперских кораблей, не всегда удачные, на прибрежные рыбацкие деревушки. Такие мощные и укреплённые портовые города как Эролт (столица одноимённой провинции) для атак с моря были неприступны.

Граф Эртур Данадье снова нарушил затянувшуюся паузу, обращаясь к мэтру Иртувелю:

– Исходя из того, что вы рассказали, поход к уничтоженной деревне результатов не принёс. Некромант, совершивший запрещенное колдовство, получил, что хотел, и сумел скрыться. Не знаю, как ему это удалось, но появляется опасность, что он может повторить свои действия – его жертвой может стать ещё одна деревня, а возможно и не одна!

– Вся моя команда, с которой я ездил в ту деревню, осталась в ближайшем к ней городе. Если что-либо подобное, я не говорю – произойдёт, начнёт происходить, мне откроют туда портал, пять кристаллов перехода у них есть. Я буду там в течение нескольких минут.

– А достаточно ли будет ваших сил, чтоб предотвратить колдовство? – на этот раз губернатор, не перебивая, выслушал мэтра и только, когда тот замолчал, задал вопрос. Эльф пожал плечами:

– Думаю, хватит и тех патрульных орт, что там расквартированы. В уничтоженной деревне было почти шестьдесят человек, а это две орты. Они не смогли противостоять тому некроманту, так что воины, сколько бы их не было, будут бесполезны. Это будет поединок магов!

– Ну что ж, не смею вас задерживать, – поднялся граф Данадье, поднялся и мэтр Иртувель, а сэр Муур вскочил и застыл по стойке смирно. Когда эльф вышел, губернатор махнул рыцарю, мол, вольно и спросил:

– А вы, сэр Муур, ничего не хотите добавить? Может что-то заметили, что не привлекло внимание нашего длинноухого друга?

– Вы знаете, ваша милость, мне кажется – предположение, что тот отряд, так жестоко умерщвленный некромантом, с кем-то сражался до того, как появился тот могучий и злобный колдун.

Губернатор вопросительно поднял бровь и поощряюще кивнул, рыцарь, командир корты, продолжил:

– Судя по оружию – это были наёмники, уж очень оно у них разношёрстое. Да и со стояние его… Настоящий воин такого не допустит, даже без указаний своего командира. Мэтр Иртувель утверждает, что эти воины были убиты магией, а именно – лишены возможности дышать, но ни он, ни его подчинённые не удосужились произвести детальный осмотр. Я бы сказал, три четверти, а их в деревне было почти шестьдесят человек, были убиты раньше, кто топором, а кто из арбалета, причём, болты были те, что применяют местные жители. То есть драка была не шуточная и, похоже, эти пришлые дрались с местными, а это никак не подтверждает предположения что наёмники должны были защитить местных, получается – вместо того чтоб защищать, напали сами. Но если бы это было так, то магический круг деревни не пустил бы чужаков! То есть зайти в деревню и напасть эти пришлые не могли, но их раны, вернее, следы на упокоенных зомби, свидетельствуют, что была драка, даже, я бы даже сказал, бой!

– Сэр Муур, вы говорили об этом Иртувелю? – спросил Граф Данадье, рыцарь ответил:

– Да, конечно. Но мне кажется, что мэтра интересует некромант, а не странности поведения его жертв. Когда я обратил его внимание на раны убитых, он просто отмахнулся, заявив, что возможно было применено заклинание помрачения разума, с тем чтоб облегчить основную задачу – организацию жертвоприношения.

– Возможно, магу виднее, – кивнул губернатор, добавив: – Но уж слишком много неувязок и несоответствий. У меня складывается такое впечатление, что мэтр Иртувель что-то знает, но не хочет об этом говорить. Как бы здесь не был замешан кто-то из эльфов.

– Эльф некромант? – удивился сэр Муур. Губернатор криво улыбнулся:

– Вы этого не знаете, но такой прецедент был!

Гарош сидел и ел булку. Место былодовольно глухое – Эрола, здесь стиснутая каменными старой берегами набережной, быстро бежала к уже недалёкому морю. Такие места с быстрым течением не любят русалки и водяные, водяники тем более, здесь можно было чувствовать себя в безопасности от шуток и нападения этих водяных обитателей. А от взоров прохожих-людей закрывал мост, низко нависающий над берегами и горбом выгибающийся в центре реки (чтоб могли проходить корабли). С левой стороны находилась заброшенная пристань (вот оттуда мог и появиться кто-то из обитателей реки). Раньше там разгружались баржи с мукой, так как там же находились старые городские пекарни, где раньше пекли хлеб для города и его гарнизона (надо сказать – немаленького). Но сейчас там в рабочем состоянии было всего несколько печей, что использовала матушка Милета, остальные не работали, так как большую городскую пекарню перенесли выше по реке, к мельницам. В пустых и уже полуразрушившихся больших печах хорошо было прятаться от погони, да и ночевать удобно, если не хотелось спускаться в катакомбы. А матушка Милета, добрая душа, могла дать булочку, вот как сейчас (правда, это не всегда бывало, в зависимости от того, какое настроение было у Милеты в данный момент).

Гарош – парень, вернее, мальчшка двенадцати лет, блаженствовал – а что ещё надо для этого? Никто не шпыняет (до наставника мастера Сэма далеко, он в катакомбах), сидеть тепло, да и булка большая и вкусная (у матушки Милеты выходили замечательные булки, недаром же у неё не было отбоя от покупателей, хотя её выпечка была дороже, чем из новых городских пекарен).

– Бррр, мокро и сыро! Неприятно! – раздался недовольный голос с невидимой (её закрывала опора моста) старой пристани. Другой голос ответил:

– А что ж ты хотела от речной дороги? А потом, ты ж на болоте жила, неужели не привыкла?

– Там, на болоте, у меня пень был. Он хоть в болоте стоял, но в нём было тепло и уютно, а на речной дороге – сыро, холодно и кругом вода! Я чуть от страха не погасла, не могу понять, что ты находишь такого приятного там, что так долго на дне лежишь? Да ещё в такой холодной воде! Бррр!

У Гароша кусок застрял в горле, когда он шёл из пекарни матушки Милета, то видел – на ступенях пристани никого не было! А попасть туда с берега, чтоб мальчик этого не увидел, было невозможно! Значит, разговаривающие там приплыли по реке! Возможно на лодке, а если нет?! Тем более что из разговора этих двоих, Гарош понял – что, когда они плыли, у них кругом была вода! Это могли быть русалки или водяники, а может, даже молодые, только что обращённые водяницы, потому что голоса были даже не женские, девчоночьи! Но водяники так внятно не разговаривают, а там, за гранитным парапетом, голос, что жаловался, что сыро и холодно, проговорил:

– Вон там огонь, я чувствую! Много огня, столько, что могу открыть туда тропинку! Я туда хочу!

– Ага, иди, – ответил второй голос, не такой звонкий как первый, а чуть хрипловатый, словно простуженный, от долгого пребывания в холодной воде, так не понравившейся обладательнице первого голоса. За парапетом что-то полыхнуло, словно там разожги большой костёр, но это длилось несколько мгновений. Гарош хотел тихо подняться и бежать к входу в катакомбы, но застыл то ли от страха, то ли от любопытства. На него смотрели большие зелёные глаза, и не было в этих глазах ничего страшного или угрожающего, только интерес, направленный не на мальчика, а на его недоеденную булку. Повинуясь какому-то наитию, Гарош протянул булку рыжей обладательнице зелёных глаз. Та, сказав «Спасибо», с жадностью впилась в сладкую мякоть своими зубками, как отметил мальчик – острыми зубками с небольшими клычками, похожими на орочьи, но поменьше. Мальчик расслабился – может, речная нежить тоже ест сладкие булки, но никогда не поблагодарит за подарок, скорее в горло вцепится. А девочка, это была девочка, младше Гароша, доела булку и облизала свои пальчики, а потом посмотрела на мальчика, словно надеясь, что у того есть ещё одна булка и он ею снова угостит. Запах сдобы, долетевший от пекарни матушки Милеты, намекнул, что можно выпросить ещё одну булку. Вообще-то, Милета, хоть и добрая женщина, но вряд ли дала бы Гарошу ещё что-нибудь, но вид этой маленькой и худенькой, совсем раздетой девочки, может, разжалобит владелицу пекарни и она угостит бедного ребёнка булочкой? Заодно и Гарошу что-нибудь перепадёт. Мальчик решительно встал и поманил за собой девочку:

– Идём! Может, матушка Милета угостит нас.

– Ага, – кивнула девочка и послушно пошла за Гарошем.

Милета, ещё не старая, но полная женщина (может, потому её и называли – матушкой), смотрела на последнюю горящую печь свой пекарни. Печей всего было три, это были самые маленькие печи бывшей городской пекарни, выкупленные по дешёвке, предприимчивой женщиной. По дешёвке, потому что они, как и остальные печи, больше не нужны были городу. Новые печи были построены в другом, более удобном месте, город расширялся, и власти решили перенести, заодно и увеличить муниципальную пекарню, а старую – сломать. Но чтоб сломать, тоже нужны деньги, а тут предложили заплатить, вроде и тратиться не надо и какой-никакой доход получен. До остальных, больших печей руки у городских властей так и не дошли, и там одно время ночевали бродяги, очень этим беспокоя матушку Милету. Но потом пришли «ночные хозяева» и потребовали у владелицы хлебопекарни отступного, хитрая (и умная) женщина согласилась, выставив встречные условия – избавить её от беспокоящего соседства. Ночная гвардия (а попросту одна из банд) в течение ночи решила этот вопрос, теперь, в разрушающихся печах если кто и ночевал, то только Гарош, ученик мастера Сэма. Была ещё опасность, что по ступеням старой пристани из реки вылезет какая-нибудь нежить, но пока Ирха миловал, да и оберег помогал. А по реке был очень удобен подвоз дров для печей, муки и других продуктов для выпечки. Но сегодня горела топка только одной печи – дров вовремя не подвезли, а заказ-то надо выполнить! А вот дров может и не хватить! Но пока горит, надо было успеть, хоть что-то испечь!

Милета открыла топку печи, туда надо было подбросить дров, те, что она заложила раньше, уже должны были прогореть, но в топке бушевал такой огонь, будто туда только что забросили новую порцию топлива. Женщина замерла с последней вязанкой, не понимая, что происходит. Тихое покашливание, раздавшееся за спиной, заставило Милету резко обернуться. Там переминался с ноги на ногу Гарош, но не он привлёк внимание Милеты. Рядом с мальчиком стояла рыжая девочка, лет семи, девочка как девочка, если не обращать внимания на то, что она совсем голая.

– Вот, – произнёс Гарош и посмотрел на свежеиспечённые булочки, девочка тоже туда посмотрела, потянула носом, вдыхая аромат свежей выпечки и произнесла:

– Ага!

Милета поняла, чего хотят эти дети, но печь могла погаснуть в любой момент, а судя по интенсивности там огня, дрова должны были вот-вот прогореть, поэтому женщина, глядя на девочку, которая в свою очередь смотрела на булочки, виновато сказала:

– Не могу, эти под заказ, по счёту. А печь погаснет, дрова-то не привезли! Не успею я новые испечь.

Вообще-то Гарошу она уже дала булочку, он раньше так не попрошайничал, скорее всего, хотел попросить для этой девочки, которую неизвестно где нашёл. Да и сама Милета почувствовала необъяснимую симпатию к этому рыжему ребёнку и желание его угостить, но… Заказ есть заказ, клиента нельзя подводить. Всё это Милета и выложила, словно оправдываясь перед девочкой, а та подошла почти вплотную к открытой топке (Милета испугалась, что огонь обожжет обнажённое тело) и засмеялась:

– Не-а, не погаснет, Альен не позволит. Я-то удивилась, где она тут столько огня нашла, чтоб погреться, а она, хитрюга, вот куда забралась!

Девочка, к ужасу Милеты и Гароша, засунула руку в печь по плечо, им показалось – сейчас вспыхнут её рыжие волосы, А та как ни в чём не бывало там пошуровала и, улыбаясь, отпрянула от пылающего зева. Рука девочки должна была если не сгореть совсем, то обгореть до кости, но этого не было! Не было и следов хоть маломальских ожогов! А ведь жар из печи чувствовался и Милетой, и Гарошем, мало того, когда девочка шуровала там рукой, то этот жар усилился! Если это действие рыжей девочки очень удивило мальчика и женщину, то, что произошло дальше, повергло их в крайнее изумление: из печки вылезла ещё одна рыжая девочка, но в отличие от первой, кожа её состояла из мелких, словно горящих каждая своим огоньком, чешуек. Девочка потёрла глаза, совсем как ребёнок, которого только что разбудили, и сообщила недовольным голосом:

– Листик, я только согрелась и задремала, а ты меня разбудила!

– Ага! – заулыбалась первая девочка. – Разбудила, но очень булочку хочется, а у этой доброй женщины, которая печёт такие замечательные булочки, дрова заканчиваются, и…

– А с чем булочки? – оживилась огненная девочка, не дав высказаться первой, и уставилась на Милету, та, так и не придя в себя от удивления, ответила:

– С корицей и маком.

– С корицей, – сделала заказ огненная девочка, а та, что выглядела обычно (хотя и засовывала свои руки в огонь), была более вежлива:

– Мы с Альен сделаем огонь, столько сколько надо…

– Да я и одна сделаю, без Листика, – заявила огненная девочка, – что его тут держать? Там стенки толстые, огонь не убегает как из пня!

– Какого пня? – спросила Милета, так и не пришедшая в себя. Гарош молчал, только хлопал глазами, не понимая, кого он привёл к пекарше. Обычная девочка объяснила:

– Альен – огневушка, раньше она жила на болоте, в горящем пне. Но там тяжело…

– Совсем не тяжело! – возмутилась огневушка, а другая девочка продолжила объяснять:

– Может, Альен и не тяжёло, она сильная огневушка…

– Ага! – опять вклинилась огненная девочка, а её подруга продолжила:

– Но пень, что стоит среди болота, гораздо труднее заставлять гореть, чем сухие дрова в этой печке, тут стенки толстые и не дают жару уходить в разные стороны.

– Ага! – подтвердила огневушка и спросила у Милеты:

– А можно я у тебя тут в этой уютной печке жить буду? Я много места не займу и буду тебе помогать. Я тоже хочу делать вкусные булочки!

– Ага! – теперь это произнесла обычная девочка, а Милета попыталась выяснить, кто же эти, судя по их поведению, огненные девочки:

– Кто вы такие?

– Меня зовут Альен, я огневушка. Раньше жила на болоте, но без Листвяны, вернее, Листика, мне там будет скучно. Когда она решила уйти в город, я пошла с ней, теперь вижу, что правильно сделала, здесь нет огненного пня, зато замечательные большие печки, совсем не такие как в деревне! Так можно я у тебя буду тут жить? Я буду помогать огонь держать, – огненная девочка вопросительно посмотрела на Милету, та машинально кивнула.

– А меня зовут Листик, – представилась вторая девочка и стала рассказывать о себе: – Я немного огневушка, немного русалка и даже лешая. Вообще-то так не бывает, но у меня получается, как? Я и сама не знаю. Но все говорят, что я человек, поэтому мне надо жить среди людей.

– В печке? – на всякий случай уточнил Гарош. Девочка пожала плечами:

– Можно и в печке, если другого места для меня не найдётся.

Разговоры разговорами, но и булочки испечь надо было. Если Альен, после того как Милета рассказала какой должен быть огонь, поддерживала уже горящее пламя в той печке, где она спала до прихода Листика и Гароша, то рыжая девочка, которая собралась жить среди людей, разожгла огонь во второй печке, и он там горел, вообще без дров! Две печки не одна, и Милета быстро справилась с заказом и ещё напекла, так как теста было немного больше, чем надо. Посмотрев на девочек, женщина сказала:

– Вам бы одеться надо, сейчас сюда люди придут, что они о вас подумают? Что вы какие-то оборвыши?

– У нас ничего не оборванно, – возразила Листик.

– На вас просто ничего не надето, – покачала головой пекарша, Альен пояснила, почему она в таком виде:

– Если я на себя что-то надену, оно сгорит!

– Да, проблема, – согласилась Милета и предложила: – Тогда спрячьтесь.

Заказ был отдан, и Милету похвалили за идеальные булочки, а она только улыбнулась, ведь заниматься выпечкой, когда не надо думать о том, чтоб поддерживать равномерность огня, одно удовольствие для настоящего мастера. А же потом, когда угощались булочками, испеченными сверх заказа, Милета, глядя на девочек, спросила у той, которая не огневушка:

– Может, и ты у меня останешься? Места у меня хватит, можно и не в печке жить. Думаю, Альен тоже не захочет там всё время сидеть, мы ей сделаем комнатку, вон из той большой печки, всё равно ею никто не пользуется, а так в дело пойдёт.

Ряд старых печей, кроме тех, что выкупила у города Милета, не использовался, разбирать их никто не собирался, видно, городские власти предоставили их демонтаж времени, на одну такую, ближайшую к её хозяйству и указала пекарша.

– Ух ты! – восхитилась Альен и захлопала в ладоши. – Там даже дырка в сторону реки есть! Можно будет, как с балкончика моего пня, огоньки запускать!

– Печки старые, уже никому не нужные, никто за ними не смотрит. Вот и разрушаются, – вздохнула Милета и, посмотрев на Листика, ещё раз предложила: – Может, всё-таки ты тоже у меня останешься? У тебя-то одежда не сгорит, что-нибудь потом подберём, а то, в таком виде, куда ты пойдёшь?

Рыжая девочка отрицательно покачала головой, а Гарош сказал:

– Мы в катакомбы пойдём не вдоль реки, а по верху. Там и раздобудем для Листика одежду, там прачечная, где для верхнего города стирают, там и возьмём.

– Брать чужое не хорошо! – возразила рыжая девочка, на что Гарош, вспомнив уроки Сэма, ответил:

– Да, брать чужое нехорошо! Но мы же не будем брать, мы сделаем перераспределение, ведь это же несправедливо – когда у кого-то много, а у тебя ничего нет? А Ирха велел помогать тем, кто нуждается! Ты вот как раз и нуждаешься, как написано в святом писании – дабы прикрыть наготу нуждающегося, сними и отдай ему свою последнюю рубашку!

– Что-то я не поняла, – удивилась Листик, – если снять последнюю рубашку, чтоб отдать тому, кто в ней нуждается, то сам голым останешься. Теперь тот, кому отдали рубашку, должен будет её снять и вернуть обратно, ведь теперь не он нуждается. Вот так они и будут стоять, всё время передавая рубашку друг другу? Получается, что из этой ситуации выхода нет? Или в святом писании написано, что надо делать в таком случае?

Гарош ответил, ни на мгновение не задумавшись, не потому, что был силён в толковании святого писания, а потому, что подобные спорные моменты ему не раз разъяснял мастер Сэм:

– Когда тебе дают рубашку, сразу её надевать не следует, потому что ты перестанешь в ней нуждаться. Надо её взять и убежать! А уже потом надевать, когда рядом не будет другого нуждающегося. Тогда рубашка станет твоей, и снимать её или нет уже зависит от твоей доброй воли, понятно?

– Ага, – кивнула рыжая девочка и тут же спросила: – Получается, чтоб отдать нуждающемуся рубашку, можно свою и не снимать? Можно снять чужую, так? У того, у которого много рубашек, да?

– Да, – важно кивнул Гарош и пояснил: – Вот это и называется – справедливое перераспределение!

– Ага, потому что свою отдавать жалко, а нуждающегося надо одеть, – задумалась Листик и решительно заявила: – Но чужое всё равно без спросу брать нехорошо!

– А мы не будем брать, мы позаимствуем. А это совершенно разные вещи, чувствуешь разницу? – произнёс Гарош, для убедительности подняв руку и пошевелив перед Листиком пальцами. Видно, это оказалось очень убедительным аргументом, и девочка согласно кивнула. Но всё же попробовала возразить:

– Позаимствовать – это ведь значит, что потом надо отдать? Да?

– Конечно отдадим! Потом! Может быть, если получится, – уверенно сказал Гарош, при этом, последние слова своего ответа произнёс чуть слышно, но с прежним уверенным видом. Листик ещё раз согласно кивнула. После чего они оба ушли, а Милета посмотрела на Альен и вздохнула:

– Тебя всё-таки тоже надо одеть, но как это сделать, если к тебе не прикоснешься? Дотронешься и сразу ожог! Как же мне с тобой быть?

– Ага! – ответила девочка-огневушка и, словно что-то решив для себя, шагнула к женщине. Ухватив Милету за руку, Альен куснула за запястье и, дунув, остановила кровь. Потом облизнулась, пекарша даже испугаться не успела, когда почувствовала жар, исходящий от огневушки, но сейчас рука девочки не была горячей, обычная рука, как у обычного ребёнка, и это при том, что по чешуйкам Альен продолжали струится маленькие язычки пламени. Видя недоумение Милеты, Альен пояснила:

– Кровь! Я попробовала твою кровь! Теперь мы с тобой как бы родственники и мой огонь тебе не страшен, любой носительнице твоей крови, то есть и тебе, мой огонь не причинит вреда. А с одеждой что-нибудь придумаем, Листвянка, то есть Листик, поможет.

Милета осторожно погладила Альен по голове, ничего не произошло, тогда женщина сделала это смелее, девочка заулыбалась и потянулась к руке, ещё напрашиваясь на ласку. Милета ещё погладила и обняла Альен, но тут же ойкнула, отстранившись и пытаясь погасить вспыхнувший фартук, девочка стала ей активно помогать, при этом предупредив:

– Тебе мой огонь не страшен, он тебя не тронет, а вещам может навредить. Я постараюсь его сдерживать, когда буду тебе помогать.

– Я мечтала о дочке-помошнице, но Ирха не дал… А сейчас у меня появилась такая помощница, у которой в руках всё горит! В прямом смысле этого слова, – улыбнулась Милета, Альен очень серьёзно сказала:

– А давай я буду твоей дочкой? Листвяне было очень хорошо, когда у неё была мама, а потом, когда… Листвяна чуть не ушла, совсем не ушла.

– Листвяна – это Листик? – спросила Милета, Альен кивнула. Пекарша больше ничего не стала спрашивать, поняв, что та девочка пережила какую-то трагедию, скорее всего смерть матери, возможно, поэтому и ушла оттуда, где жила раньше, а её подруга пошла с ней. Но трагедия, разыгравшаяся где-то там далеко, стала причиной появления у Милеты дочери, пусть и необычной дочери! Женщина, не обращая внимания на тлеющий фартук, прижала девочку к себе, и огневушка доверчиво прильнула к женщине, чувствуя как где-то внутри появляется непривычное тепло. Непривычное, потому что это не был обычный жар как перед выбросом факела, а мягкое приятное тепло, заставляющее сладко замереть всю сущность обычно взбалмошного, непостоянного огненного существа.

– Доченька, – произнесла Милета прижимая огненную девочку к себе, Альен непроизвольно всхлипнула:

– Мама!

Им обоим было безразлично, что тлеют фартук и халат пекарши.

Сэм, уже немолодой, но подтянутый сухощавый мужчина, неодобрительно глядел на своего ученика. Мало того, что тот опоздал, так ещё и привёл какого-то молокососа, с броской, привлекающей внимание внешностью! Настоящего мастера обработанный клиент должен через минуту и не вспомнить, даже если всё это время разглядывал. Неброская, мало запоминающаяся внешность, не только залог успеха, но и безопасности, ведь недаром говорят – не пойман – не вор! Тем более, если не узнан! Гарош нутром чувствовуя неодобрение мастера и виновато шмыгал носом, Листик, которую приодели в позаимствованные со двора прачечной сохнущие там штаны и рубаху, тоже вслед за своим новым товарищем повинно опускала глаза и шмыгала носом, вины она за собой не чувствовала, а делала это за компанию. Удовлетворённый таким показательным покаянием мастер Сэм, кивнув, поманил Гароша внутрь большого длинного помещения, выдолбленного в скале и ярко освещаемого магическими светильниками. Там стоял полноростовый манекен, обвешанный колокольчиками, мастер улыбнулся доброй улыбкой и ласково произнёс:

– Ну-с, начнём занятие. За каждый звоночек, получишь по рукам, чем громче зазвенит, тем сильнее получишь!

Показывая, чем Гарош будет бит, Сэм взял длинную деревянную линейку (может, и не линейку, но очень на неё похожую гибкую планку, такими удары получаются особенно болезненными), после чего достал из кожаного кошеля пригоршню медных монет и рассыпал из по карманам манекена, вызвав мелодичный звон колокольчиков. А три кошеля, укреплённые на поясе у этого учебного пособия, имели даже по три колокольчика.

– Ай! – первая же попытка Гароша достать монетку вызвала мелодичный перезвон и неотвратимое наказание. Вторая закончилась тем же, хотя мальчик и сумел сунуть руку в карман, не потревожив колокольчик, но задел его, когда вынимал.

– Не бей его! – возмутилась Листик. Сэм, делая вид, что удивлён её смелостью, поднял бровь:

– Если ты такой умный, храбрый или глупый, нужное выбери сам, попробуй сделать то, что не удаётся этому недотёпе, но учти, что звоночек колокольчика будет шлепком по твоей руке. Согласен?

– Ага, – кивнула Листик, мастер Сэм, чуть кивнул в ответ и снова улыбнулся доброй улыбкой:

– Смелость надо поощрять, а глупость наказывать, чтоб некоторые самоуверенные пацаны их не путали. Поэтому, усложним задание: тебе надо не просто достать монетки, а сделать это быстро! Достать все монетки, пока ротозей не заметил, что его обворовывают и не позвал стражу. Потому что, если тебя схватит стража, линейка покажется лаской – тебе просто отрубят руку. Ну, начинай, время пошло!

Сэм перевернул неизвестно как оказавшиеся у него в руках песочные часы, и струйка песчинок побежала, безучастно, но вместе с тем неумолимо отсчитывая отпущенное время.

– Ага, – снова кивнула Листик, и её руки замелькали с неимоверной скоростью! При этом колокольчики молчали! Не прошло и трети отпущенного на это действие времени, как карманы манекена были опустошены. Из кошелей Листик тоже вынула все монетки, умудрившись завязать там завязки такими же узлами, какими они были сразу завязаны, а узлы-то там были хитрые!

Сэм сначала потряс песочными часами, наверное, думая, что песок там каким-то образом перестал сыпаться, а потом потряс головой, видно, ожидая, что это ему всё привиделось и сейчас раздастся привычный звон колокольчиков. Но рыжий малыш, улыбаясь, стоял с монетами, сложенными в подол великоватой для него, подвёрнутой рубахи.

– Кто? Кто твой наставник? – только и сумел выдохнуть Сэм.

– Как? – не понял рыжий малец, мастер-вор повторил вопрос:

– Кто тебя учил?

– Магда, – честно ответила Листик и также честно пояснила: – Только некоторые свойства трав я знаю лучше её.

– Каких трав? – опять не понял Сэм и, пытаясь вспомнить, проговорил: – Магда… Имя женское, не припомню такую, хотя… По тому, что ты только что показал, она должна быть мастером своего дела! Может, это кто-то из столицы? Но и в Азорде я знаю всех специалистов в нашем деле. А тут… Совсем мне неизвестная, да ещё и женщина!

– Магда, травница и знахарка нашей деревни, Большие Травы… – начала объяснять девочка или как думал мастер-вор, маленький пацанёнок. Не договорив, Листик замолчала, и на её глазах выступили слёзы.

– Знахарка и травница… Деревня… – невпопад произнёс Сэм, пытаясь осмыслить, что же ему сказал этот мальчик и встрепенулся: – Постой, постой! Так ты из деревни? Тебя этому никто не обучал?

Мастер-вор указал на тренировочный манекен, Листик отрицательно покачала головой. А Сэм продолжал размышлять вслух:

– Никто не обучал и такой результат! Этот паренёк, вернее, ещё ребёнок, просто талант! Самородок! Если сейчас такие результаты, то, что будет, если его обучить! Как твоё имя?

– Листик.

– Странное имя для мальчика… – начал мастер-вор, Листик его поправила:

– Я не мальчик, я девочка!

– Девочка? – удивился Сэм, очередной раз глянув на тренировочный манекен. Кивнув каким-то своим мыслям, мастер-вор продолжил размышлять вслух: – С именем понятно, Листик – довольно распространённое женское имя среди орков, да и чем-то похожа ты на орчанку: ушки, зубки, цвет волос. Среди орков много рыжих, хотя… На орчанку ты только чуть-чуть похожа, возможно – дальняя полукровка? Что тут гадать. А вот твои способности… Такой талант нельзя зарывать в землю! Конечно, мальчик был бы… Но постой, женщина – мастер-вор бархатные ручки, а может и золотые! Точно, золотые! Такого ещё не бывало! Ты будешь первой! А я буду твоим наставником! Одно это меня прославит, в определённых кругах, конечно.

Слушая Сэма, Листик смутно вспомнила, что-то похожее, это было как в тумане, человек в бархатной куртке, совсем не похожий на мастера-вора, восторженно говорил:

– У тебя талант! Я с радостью взял бы тебя в ученики, если бы ты была мальчиком! Но постой… первая женщина – художник и ваятель, а я её учитель! Гениальная художница и ваятель, а я её наставник! О Единый! Ты посылаешь мне не ученика, а ученицу! Только это одно прославит моё имя! Ты хочешь быть моей ученицей?

А Сэм повторил слова того человека:

– Листик, ты хочешь быть моей ученицей?

Девочка, не ответив, подошла к потухшему камину и взяла оттуда полуобгоревшую ветку, и на одной из каменных стен появился рисунок: невиданный крылатый зверь летел, расправив свои большие крылья. Очень детально нарисованный, видно, девочка его не придумала, а где-то видела раньше. Хоть размеры этого зверя определить нельзя было, по рисунку это невозможно сделать, так как там не с чем сравнить, но сила и мощь этого существа (назвать его зверем, язык не поворачивался) чувствовались.

– Это кто? – спросил Сэм, забыв о своём предложении.

– Дракон, – ответила Листик и просто сказала: – Я согласна учиться, Магда говорила, что знания лишними не бывают.

Глава 9. Пропавший перстень командующего

Заказов у матушки Милеты значительно прибавилось и, как ни странно, она успевала их все выполнять. Пока выполнять. Вообще-то выпечка Милеты и раньше славилась своими отменными вкусовыми качествами, но работать одной без помощников всё же тяжело. А идти в помощники к матушке Милете умелые работники не хотели, да и боялись. Район старых городских пекарен пользовался дурной славой не только из-за близости входа в катакомбы, облюбованные «ночными работниками», а попросту, ворами и грабителями, но и потому, что ступени старой пристани позволяли в этом месте выбираться из воды не только речной нечисти и нежити, но и гостям из океана, в который Эрола впадала чуть ниже, немного в стороне от порта. Порт, как и часть устья Эролы, был хорошо защищён как магическими амулетами, так и находящимся в припортовой крепости гарнизоном. Но прижимаясь ко дну реки или противоположному берегу, можно было пролезть мимо охранных заклинаний, чем и пользовались некоторые океанские хищники и нежить как разумная, так и обладающая зачатками разума, поэтому и пытающаяся для охоты пробраться в город.

Милета облюбовала это место, потому что здесь были исправные печи (пусть всего три), которые она выкупила у городских властей, заплатив смехотворную цену. Аренда печей в городе стоила бы гораздо больше, а выкупить их там вообще было нереально (кто ж продаст такое оборудование), да и налоги… Чем ближе к центру, тем выше, а старые пекарни хоть ещё и не окраина, но район уже к ней приравненный. В сумме налоги и то отступное, что приходилось отдавать «ночным работникам», было меньше, чем надо было бы официально заплатить в центральном районе. Да и кто сказал, что там не делятся с «ночными работниками»? Ведь от внезапного поджога никто не застрахован! В общем, риски были, но и выгода была немалая. Доход, пусть и небольшой, но всё же был. Но так было, пока не появилась Альен, с этой девочкой почти не нужно было дров, разве что самая малость, а дрова и их подвоз составляли около трети всех расходов! А какая Альен была помощница! Милета не могла нарадоваться! В руках огневушки всё горело, в прямом и переносном смысле этого слова, а сама Милета уже не представляла, как она будет жить без этой девочки, своей так внезапно обретённой доченьки. Конечно, она не обычная девочка, но от этого не менее любимая. К тому же, Милета этого не знала, никакая нежить, даже самая глупая, не будет связываться с огневушкой. Так что теперь район старых пекарен был намного безопаснее, чем раньше!

Милета посмотрела на разложенную начинку для пирожков, теперь в пекарне матушки Милеты пеклись не только булочки, но и пирожки со всевозможной начинкой: различными ягодами и грибами. Вообще-то ни ягод, ни грибов в славном городе Эролте насобирать было негде, а те, что привозились из окрестных деревень, были очень дороги, настолько, что такую выпечку могли себе позволить только очень богатые люди. Ведь эти ягоды и грибы надо до города ещё и довезти свежими, а это можно сделать только наложив на них заклятье, поддерживающее свежесть! Милете очень хотелось печь такие пирожки, но… Цена и доступность начинки… Останавливало не то, что они будут очень дорогими (покупатели всегда найдутся), но купить саму начинку Милете не дали бы конкуренты (во-первых, все поставщики уже закреплены за своими пекарнями и вряд ли будут менять покупателя; во-вторых, опять же цена, Милете будут продавать дороже, чем своим постоянным клиентам). Всё это пекарша рассказала рыжей подружке своей дочери, когда та заглянула в гости (на булочки) и поинтересовалась, почему Милета не печёт маленьких пирожков и больших пирогов. Каково же было удивление Милеты, когда через три дня Листик и отлучившаяся Альен принесли большие корзины с ягодами и грибами! Да такими большими грибами и вкусными ягодами, каких в Эролте свежими и не видели (сушеными привозили издалека, из деревень, что расположены у проклятого леса!). На вопрос – откуда это, Альен пояснила, что это насобирала их знакомая с Листиком лешая, а доставили знакомые русалки по речной дороге, при этом огневущка поёжилась, вспомнив эту мокрую и сырую дорогу (а как же иначе, когда кругом вода!). Вот и сейчас Милета пекла пирожки с этой замечательной начинкой, пекла не на продажу, а чтоб угостить Листика и Гароша, как сказал мальчик – сегодня у рыжей девочки первый выход в город, и они потом зайдут это отметить. Что за выход и для чего, он может быть у мастера-вора и его учеников, Милета старалась не думать. Женщина надеялась переманить подругу своей дочери к себе в помощницы, таким образом избавив её от судьбы «ночного работника».

Сэм совсем не был похож на человека, нарушающего или собирающегося нарушить закон, скорее, на доброго дедушку, в сопровождении двух своих внуков направляющегося на рынок. Вообще-то, он и его ученики должны были действовать самостоятельно, но сегодня был первый день «работы» Листика и мастер-вор решил лично проконтролировать действия своей ученицы. Одно дело, виртуозно вынимать монетки из карманов учебного манекена, совсем другое – обворовать реального человека, ведь у него есть ещё глаза, которыми он увидит подозрительные действия, особенно, если они направлены против него самого. Гарош и Листик немного отстали, а Сэм, увидев возможность вытащить кошель у селянина, сидящего на телеге (видно, тоже ехал на рынок, но в толпе телега двигается даже медленнее пешехода), тут же это проделал, быстро и незаметно. Ротозей ничего и не почувствовал, краем глаза мастер-вор увидел, что его ученик сделал то же самое, но с семейной парой (вытащил кошелёк у женщины). А вот Листик просто глазела по сторонам, видно, никогда раньше не видела такого скопления народа. Украденный кошель Сэм спрятал в специальный карман, такой, что не сразу и обнаружишь при обыске. Не вешать же только что украденное себе на пояс? Сэм удовлетворённо улыбнулся – день начинался хорошо, кошели селян, что направлялись на рынок, были далеко не пустыми, похоже, там были накопленное не за один месяц. Мастер-вор не мог отказать себе в удовольствии провести рукой по тому месту, где был потайной карман и где лежала первая добыча – почин и неплохой почин! Сэм замер – карман был пуст! А сзади раздался голос Листика:

– Вот, это не вы обронили?

Сэм увидел, что девочка подаёт селянину кошель, ранее у него вытащенный. У Гароша вид был ещё более ошарашенный, чем у его наставника, потому что Листик протянула растерянной селянке, сидящей на телеге, ещё один кошель, что вытащил ученик мастера-вора, предварительно разрезав ту сумку, где этот кошель был спрятан.

– Вот возьмите, это же ваше, – продолжала раздавать добычу Сэма и Гароша рыжая девочка, при этом ещё и укоряла селянку: – Надо смотреть за своей сумкой, видите – она у вас прорвалась, так можно всё потерять!

Селянка, ощупывая сумку, обнаружила, что та не прорвана, а аккуратно разрезана, но не обвинять же в этом того, кто вернул деньги. Женщина схватила кошель и лихорадочно пересчитала деньги, убедившись, что всё на месте, стала горячо благодарить Листика:

– Спасибо тебе, мальчик (на Листике были штаны и рубаха), если бы не ты, остались бы мы с мужем без коровы! Полгода на неё собирали, во всём себе отказывали, но корова-то нужна! Трое детей у нас, двое совсем маленькие, старшая дочь за ними присматривает, пока мы с мужем на рынок едем.

– Вот, дура баба, говорил же я тебе, дай мне кошель, у меня он сохраннее будет, так нет же… – начал укорять женщину её муж.

– Такое может с каждым случиться – сам не знаешь, где обронишь, – заступилась за селянку Листик. Выразительно посмотрев на начинающего хмуриться Сэма, пояснила: – Я вот позади вашей телеги и того селянина шла, случайно увидела, как ваши кошельки выпали. А корова… В хозяйстве большое подспорье, хотите я вам помогу выбрать?

– Ой, спасибо тебе, парень. Большое тебе спасибо! – подал голос первый селянин, которому Листик тоже вернула кошель, но предварительно пересчитав там деньги и убедившись, что ничего не пропало. Вежливо кивнув этому селянину своей рыжей головой, мол, не стоит такой большой благодарности, девочка снова спросила у селянки на телеге:

– Так хотите, я вам помогу? Я умею, я за коровами ухаживала и знаю, у какой будет много молока!

– А откуда тебе это известно? – поинтересовался муж селянки. Он после осмотра сумки своей жены обнаружил, что та не прорвана, а разрезана, но ничего по этому поводу не сказал, тоже придя к выводу – вряд ли будет возвращать деньги тот, кто пытался их перед этим украсть (и надо сказать, очень умело это сделал – если бы не этот рыжий мальчик, то деньги не вернулись бы к своим хозяевам).

– Я раньше в деревне жила, с мамой, – ответила Листик и погрустнела, в её глазах заблестели слёзы, это селяне заметили, и женщина спросила:

– Что-то случилось?

– Нет больше деревни, – тихо ответила Листик.

– Утуранцы? – поинтересовался первый селянин. – Вроде не слышно было, чтоб они прорывали оборону. Или твоя деревня далеко была?

– Далеко, – всхлипнула Листик, – там, у леса.

– У проклятого леса, тогда понятно, – кивнул второй селянин, а его жена запричитала:

– Так ты, бедненький, сиротка! Как же ты тут живёшь, один среди чужих людей? Кто же о тебе заботится?

– Я не одна, а живу я у… – Листик хотела показать у кого, но Сэм её опередил, не желая, чтоб она называла имена:

– У меня она живёт, вот так подобрал, обогрел, приютил, а она…

В голосе мастера-вора было столько укоризны, что это вызвало удивление селян, что же мог такого сделать этот милый ребёнок, к тому же оказавшийся девочкой. А селянка вздохнув, видно вспомнив своих детей, поинтересовалась и предложила:

– Вы тоже на рынок? Присаживайтесь к нам, место есть, мы вас подвезём.

Листик запрыгнула на телегу, местные транспортные средства были гораздо меньше тех возов, что использовались в деревнях у проклятого леса, да и быки значительно уступали в размерах. Сэму и Гарошу ничего не оставалось, как последовать примеру Листика. При этом мастер-вор не смог сдержать очередного укоризненного вздоха – работать по специальности с телеги никак не выйдет. А идти пешком, как Сэм планировал с самого начала, после приглашения селян выглядело как-то подозрительно – кто ж откажется ехать, если предлагают? Да и на рынке селяне сразу свернули в ряды, где продавали коров, и увлечённо стали прицениваться, слушая весьма толковые советы рыжей девочки. Даже Гарош заинтересовался, а вот Сэм… Ну какая работа для настоящего мастера своего дела среди коров, людей-то не так уж и много, и они все на виду, среди них не потолкаешься! В общем, начало этого дня было крайне неудачным: такая талантливая ученица почему-то наотрез оказывалась продемонстрировать то, чему научил её не менее талантливый наставник. Но кое-что из учёбы она усвоила – теперь не «тыкала» всем как раньше, а говорила «вы», хотя к Сэму по-прежнему обращалась на «ты». Когда с коровами разобрались, мастер-вор увлёк своих учеников к навесу, где продавались сладости. Там он хотел вразумить своенравную ученицу (до этого он не применял к ней физического воздействия, как к Гарошу, так как было не за что), но, наткнувшись на серьёзный взгляд зелёных глаз, решил ограничиться словесной нотацией:

– Мы команда! Мы должны слаженно работать! А ты что сделала?!

– Чужое брать нехорошо! – ответила девочка, мастер-вор вздохнул и постарался как можно более терпеливо (хотя очень хотелось дать затрещину!) объяснить:

– Мы не берём чужое, мы изымаем лишнее, зачем он тем, у кого и так много? Это называется – восстановление имущественной справедливости, не так ли, Гарош?

Мальчик согласно кивнул, а Сэм продолжил:

– Вот видишь, Гарош понимает, что к чему! А восстановление справедливости – очень благородное дело! И мы этим благородным делом, в меру своих способностей и возможностей, занимаемся, понятно?

– Ага! – кивнула Листик и упрямо повторила: – Чужое брать нехорошо!

– Я же тебе объясняю, мы восстанавливаем имущественную… – терпеливо продолжил Сэм, стараясь сохранять невозмутимый вид, на них особо не обращали внимания, подумаешь, дедушка, что-то втолковывает своей внучке, а вот разговор на повышенных тонах привлёк бы внимание. Листик так же спокойно, показывая, что считает себя правой, пояснила:

– Эти деньги не были у них лишние, они тяжело работали, экономили, чтоб их накопить. Они хотели купить корову, а в деревне без коровы никак! Тем более что у этих селян – дети! Трое! Двое маленьких!

Сэм понял, что Листика не переубедишь, она не будет заниматься таким благородным делом, как восстановление имущественной справедливости, и вряд ли станет даже не золотыми ручками, как надеялся мастер-вор, а только бархатными. Похоже, с девочкой придётся расстаться, она сама не будет работать по специальности Сэма и не даст это делать ему самому и его ученику. Надо будет отвести эту рыжую к Милете, Гарош говорил, что пекарша удочерила подружку Листика, пусть и ей место найдёт. Сэм не был злым и неудачи принимал как неизбежное зло, которому не стоит и противиться, а надо делать выводы и спокойно принимать меры, чтоб подобного не повторилось. Мастер-вор вздохнул и, отследив взгляд девочки, купил ей и Гарошу большие леденцы – петушка на палочке.

– Дорогу! Дорогу! – раздалось, и народ отпрянул, освобождая центральный рыночный проход. Тех, кто не успел это сделать, просто отбрасывали в сторону. Это были не базарные стражники, даже не виденные Листиком солдаты из патрульной орты. Более статные воины, одетые в блестящие доспехи, шагали так, будто перед ними никого не было. За первым отрядом шёл второй, в ещё более нарядных доспехах. Сэм и его воспитанники были далеко в стороне, от пути движения этих отрядов, но и при этом мастер вор стал как бы меньше ростом и незаметнее. Листик удивлённо смотрела на этих людей, а Гарош почему-то шёпотом пояснил:

– Это герцог Алиентэ, брат короля, командующий войсками! Говорят, ему даже губернатор провинции боится возражать, а он вроде как главнее. Вот кого бы… Ну, восстановить имущественную справедливость!

Листик задумчиво посмотрела на герцога Алиентэ, а Гарош продолжил объяснения:

– Пока ты коров выбирала, я узнал – сегодня будут большие лошадиные торги, ну, коней будут продавать. Нынешняя ярмарка не обычная, а именно лошадиная, несколько табунов пригнали, не только из центральных районов королевства, но и из орочьих степей, и даже из Утурании!

– С этой страной вроде война? – удивилась Листик, Гарош, улыбнувшись, пояснил:

– Война войной, а коммерция важнее! Когда проводятся такие ярмарки, боевые действия прекращаются, надо сказать, что они и так ведутся очень вяло, и если нужно, то в Утуранию вполне можно съездить по делам. А у герцога, видишь, какой кошель, да и это не все деньги, вон у его адъютантов, тоже мешочки не маленькие! Но как к ним подойти, вон сколько охраны, такие лбы! Эти одним ударом прихлопнут, как муху прихлопнут!

Листик смотрела на герцога Алиентэ и его свиту, шествующих пешком, Гарош и это пояснил:

– Своих коней снаружи, у коновязи, оставили, видно, герцог хочет в ювелирные лавки ещё зайти, вон, сколько денег с собой взял! И не скрывает, напоказ выставил! А к тем лавкам на лошади не подъедешь. Вот и топает, как обычный покупатель. Ох, какой большой кошель!

Если Гарош, хоть и шёпотом, выражал свои восторги, то Сэм молчал, только играющие желваки выдавали его волнение. Листик со словами «Подержи, но не лижи» передала свой леденец Гарошу и словно растворилась в воздухе, только её рыжая копна волос мелькнула среди охраны и адъютантов герцога. Но те на это не обратили внимания, мало ли что появляется под ногами, иногда столь не значительное, что даже пнуть или наступить лень. Удивиться действиям девочки Сэм с Гарошем не успели, как она появилась за спиной у мастера-вора и подёргала его за подол сюртука:

– Вот! Я перераспределила!

Сэм обернулся и обомлел: у Листика в подоле подвёрнутой рубахи внушительным грузом лежала гора золотых монет, такая внушительная гора! Мастер-вор замер, не в силах что-либо произнести, а рыжая девочка пояснила:

– Они же на конях приехали, зачем им ещё кони? Человек ведь не может сразу на двух ехать, а если и попробует, то это будет очень неудобно. Вот, так пускай не тратят деньги! Потому я и забрала – нет денег и тратить нечего. Правильно?

Что-то говорящий одному из своих адъютантов герцог Алиентэ удалялся в сторону лошадиного торжища, остальные адъютанты внимательно внимали высказываниям своего начальства, охрана продолжала бдительно нести службу, всем своим видом показывая, что если и подпустит кого-нибудь чужого к герцогу, то не ближе, чем на пять шагов. Опомнившийся Сэм, заслонив Листика от посторонних взглядов, быстро стал перекладывать монеты из отвисшего под тяжестью золота подола длинной рубахи девочки в многочисленные карманы своего просторного сюртука. Быстро оглянувшись, мастер-вор отметил, что увесистые кошели по-прежнему висят на поясах герцога и его адъютантов. Но взяла же Листик где-то эти монеты! А её слова о перераспределении не оставляют сомнений – где она их взяла! Сэм, сделав жест, мол, пора уходить, шаркающей старческой походкой, направился к выходу с рынка, егоученик и ученица последовали за ним, при этом Листик, как будто ничего не произошло, забрала у Гароша леденец и увлечённо стала его облизывать. К входу в катакомбы, где было его логово, Сэм решил пройти вдоль реки, мимо пекарни матушки Милеты и старой пристани. Мастер-вор шёл и размышлял, дети, занятые своими леденцами, ему не мешали. День, обещавший быть удачным (два кошеля селян, пусть там не было золота, только серебро), но потом… Поступок Листика и её позиция показали, что она воспротивится любым попыткам работать как обычно. Селяне – самая лёгкая добыча, а такие, что приехали за большими покупками, за коровой, например, ещё и лакомая. Но… Листик сама бы не стала у них ничего брать и не позволила это сделать Сэму и Гарошу, очень оригинально не позволила! Сэм так и не понял, как у неё это получилось, мало того, что-то подобное она проделал с герцогом Алиентэ и его свитой, а у тех, в отличие от селян, кошели на виду, пусть Листик виртуозно их обчистила, но их облегчение сразу будет заметно! Почему же этого не заметили ни герцог, ни его свита – те, что несли кошели, понятно, что абы кому это герцог не доверит, только бдительным и осторожным! Но всё же они не заметили, что их кошели значительно стали легче! Сэм остановился и спросил об этом у рыжей девочки. Та, пожав плечами, ответила:

– А я туда камушки положила.

– Какие камушки? – не понял Сэм, Листик, молча, показала на мелкую речную гальку, что лежала вдоль берега. Сэм чуть поднял бровь, выходит эта маленькая рыжая пройдоха таки намеревалась работать, даже подготовилась к этому (понятно, что гальку она здесь взяла, а не на рынке), то есть она сразу нацеливалась на крупную дичь, ну а герцог… На свою беду оказался именно той крупной дичью, в которую и метила эта непростая малышка! Сэм покачал головой – эта девочка далеко пойдёт, пожалуй, имя «золотые ручки» для неё будет слишком мелко! А Листик удивила мастера-вора ещё больше, доев леденец (видно посчитала это более важным чем то, что собиралась сообщить), позвала:

– Сэм, а Сэм! Посмотри!

На ладони девочки лежал большой перстень с королевским вензелем. Сэм замер – рисунок на перстне был более чем узнаваем. Это была печатка командующего войсками юга! Все приказы и другие документы, что выходили из канцелярии, сопровождались этой печатью или её большим рисунком. Сэм осторожно взял перстень и только и смог спросить:

– Как? Как это тебе удалось?

– Ну, он поднял руку, вернее, начал поднимать, наверное, хотел поковыряться в носу, а может быть в ухе. Вот я и подумала – а что если он палец в нос или ухо далеко засунет? Перстень там застрять может, и этому человеку, хоть он и герцог, больно будет…

– Позаботилась о здоровье герцога Алиентэ, – недослушав ответ Листика, хмыкнул Сэм. Ухмыльнувшись, мастер-вор высказал своё мнение: – Позаботиться о ближнем – в высшей степени благородно! И не подкопаешься! Ну а что перстень взяли…

– Ага! – кивнула девочка. – Ты же сам говорил, что надо поступать по справедливости, а какая же тут может быть справедливость, когда в носу или ухе перстень застрял?

– Временно позаимствовать ради спасения, пусть даже не жизни, а только пальца или носа, а уха особенно – это очень благородно и справедливо! – подхватил нить рассуждений своей рыжей подружки Гарош.

Сэм не совсем понял этих рассуждений своих учеников: как справедливость может соотноситься с каким-то, чудом застрявшем в носу перстнем, о чём и спросил девочку, и та, под хихиканье Гароша, охотно пояснила:

– Ну, так человек, с которым случилась такая беда, только и думать будет, как бы этот перстень из носа вытащить, а совсем не о том, чтоб поступать по справедливости!

Сэм снова хмыкнул, вряд ли герцог Алиентэ даже без перстня в носу будет думать о том, как бы поступить по справедливости, хотя Листик права – с перстнем, застрявшим в носу, герцог будет в ярости, до какой-то справедливости ли ему будет? Видно, девочка подумала о том же и многозначительно произнесла своё обычное – ага.

Герцог Валиданус Алиентэ, хоть у него ничего и не застряло ни в носу, ни в ухе, был в ярости. Он метался по большому кабинету графа Данадье. Губернатор провинции даже привстал со своего места, не столько чтоб выразить почтение командующему войсками, сколько от удивления:

– Валиданус, вы хотите сказать, что здесь, в Эролте, на вас было совершено разбойное нападение и ваша охрана не смогла дать отпор?

– Какое, к демонам Тофоса, нападение! – прорычал Алиентэ. – Меня просто ограбили! Ограбили средь бела дня, на рынке! Можно сказать, на глазах всех посетителей этого базара!

– Но, друг мой, – Данадье старался успокоить Алиентэ, – ограбление подразумевает разбойное нападение, применение силы к тому, кого грабят, а у вас…

– У меня пропали деньги, но Тофос с ними! Вот! Видите! Сняли королевский перстень командующего! Конечно, вверенные мне войска по-прежнему будут мне подчиняться, вне зависимости есть ли у меня перстень или нет, но сам факт! Понимаете! Если вот так просто могут украсть знак власти! А завтра…

Герцог не стал говорить, что у него могут украсть завтра, он упал в кресло напротив стола губернатора, тот тоже опустился на своё место и позвонил в колокольчик, вызывая секретаря. После того как секретарь, получив распоряжения, вышел, граф Данадье, стараясь быть убедительным, произнёс:

– Друг мой, я думаю, мы сможем вернуть ваш перстень, Тинош не волшебник, но имеет влияние на «ночных работничков» он найдёт нужные аргументы…

– Окружить трущобы, где обитают эти «работнички», прочесать и… Виселица или плаха для их обитателей будут лучшим итогом их преступной… – взвился герцог, граф продолжил тем же спокойным голосом:

– Это далеко не трущобы, в большинстве, там обитают вполне благонадёжные люди, добросовестные налогоплательщики. А «работнички» при первой же опасности уйдут в катакомбы, а чтоб прочесать эти подземные лабиринты не хватит и всех подчинённых вам воинских сил, даже если вы полностью обнажите границу, забрав оттуда всех солдат, да, кстати, попробуйте!

Граф сделал приглашающий жест, показывая на поднос, что внёс слуга. Там дымились две чашечки ароматного кофе, стояли две бутылки: одна с крепким напитком янтарного цвета, что можно добавлять в кофе, придавая ему необычный вкус и усиливая аромат; вторая – со сладким ликёром, который любил герцог. Но не это было изюминкой угощения – сладкая выпечка! Булочки и пирожки. Как с прикрытой тестом начинкой, так и с необычными ягодами, лежащими сверху. Хоть как не был взволнован и озабочен своей потерей герцог, угощение, как настоящего гурмана и ценителя, его заинтересовало. Он попробовал несколько видов выпечки и, расслабленно откинувшись на спинку кресла, взял чашечку кофе, долив туда немного крепкого напитка. Губернатор провинции удовлетворённо улыбнулся, а герцог Алиентэ спросил:

– Что это и откуда?

– Дары проклятого леса, – ответил, продолжая улыбаться, Данадье.

– До него же почти триста алл! А ягоды – почти свежие! Заклинание сохранения свежести очень непростое и дорого стоит или в той глуши поселился сильный маг?

– Да нет, там по-прежнему глушь, даже слабого мага туда ничем не заманишь, – покачал головой губернатор. Герцог взял ещё кусочек пирога и, откусив, закатил глаза, показывая то ли удовольствие, то ли высшую степень одобрения. Данадье удовлетворённо улыбнулся, ему удалось, если не сбить, то приглушить бешенство герцога. Теперь тот мог относительно спокойно выслушать предложения начальника городской стражи, а не бросаться во главе своих солдат громить городские кварталы. А герцог, словно забыв о своём горе, увлечённо пробовал угощение, съев очередной кусочек, спросил у графа:

– Кто готовит это чудо? Я так понял, что этот мастер ваш поставщик, не поделитесь ли? Или у него ограниченные возможности? А может, это секрет? Вы не хотите отпускать от себя такого виртуоза?

– Почему же секрет, её булочки и раньше пользовались спросом, госпожа Милета действительно мастер своего дела, а сейчас, когда ей удалось наладить постоянный канал поставок ягод и грибов из проклятого леса, её продукция пользуется повышенным спросом, но, к сожалению, её очень мало, достаётся только избранным, – ответил граф Данадье и, обведя рукой накрытый стол, с улыбкой добавил: – Я, можно сказать, пользуюсь своим служебным положением.

– Губернатору провинции трудно отказать, – хмыкнул герцог Алиентэ, на что Данадье ответил:

– Вы знаете, она как раз и может отказать, эта женщина выкупила у города несколько печей в старых пекарнях, сейчас это неблагополучный район, мало того, что там рядом река, а следовательно, возможно появление нечисти и нежити, так тот район ещё и контролируется «ночными работничками», нет, стража там тоже появляется, но не будут же там стражники находится постоянно? А госпожа Милета каким-то образом смогла поладить с этими не совсем законопослушными гражданами нашего королевства.

– Скорее, законно не послушными… – буркнул герцог, но дальше высказаться по этому поводу не успел, вошедший секретарь доложил, что господин Тинош ждёт в приёмной. После приглашения в кабинет вошёл сухопарый мужчина среднего роста, с мало запоминающейся внешностью и в самой обычной, ничем не привлекающей внимание одежде. Увидев, чем угощаются губернатор и его гость, мужчина чуть заметно улыбнулся. Герцог, хотя его пути до сих пор с этим человеком не пересекались, знал его – господин Тинош был начальником городской стражи Эролта и непосредственно подчинялся губернатору провинции.

– Друг мой, что вы можете сказать о произошедшем? – спросил у своего подчинённого граф Данадье. Тот задал встречный вопрос герцогу Алиентэ:

– Я так понимаю, вы хотите вернуть свой перстень командующего? Который у вас вчера украли.

– Откуда вы знаете, что его украли? – удивился герцог, начальник городской стражи пожал плечами:

– Работа такая – знать подобные вещи, сами понимаете… Но и я не всё знаю, чтоб полностью представлять картину произошедшего, я бы хотел услышать от вас, если вы будете так любезны, что расскажете, как это всё произошло.

Начальник тайной стражи был сама вежливость, и герцог, задумавшись на мгновение, стал вспоминать:

– Да собственно и рассказывать нечего, когда подъехали к рынку, в кошелях было золото, а когда подошли к ювелирным лавкам, то уже камешки, такая, знаете ли, мелкая речная галька! И перстня уже не было! Как этот ворюга, четвертовать его мало, сумел снять кольцо – не представляю!

– Камешки… Мелкая речная галька, – задумавшись, произнёс Тинош и попросил герцога: – Если у вас сохранился хоть один такой кошель, я бы хотел на него взглянуть и дать понюхать Шуле.

– Кошели сохранились, я приказал не высыпать камешки! – сказал герцог и, отвечая на не высказанный вопрос начальника городской стражи, пояснил: – Я так распорядился, потому что хочу заставить того ворюгу съесть эти камешки перед тем, как он будет четвертован! Но неужели вы думаете, что ваша собака сможет взять след, понюхав речную гальку? Мне кажется, это невозможно было бы сразу, а теперь, когда прошёл день… Нет, это невозможно!

– Очень предусмотрительно, то, что вы сохранили эту улику, – улыбнулся начальник городской стражи. Он хотел ещё добавить, что прежде чем кормить вора камнями, его надо поймать, но сказал совсем другое: – Шуля не совсем собака, вернее, совсем не собака. Нюхая, она воспринимает не запах, а отпечаток ауры того, кто держал этот предмет в руках. Камушки – это уже улика, не так много мест в Эролте, где можно взять речную гальку. А тот, кто её брал, оставил свои следы на том месте, где собрал камешки. Таким образом, можно выйти на этого ловкого вора. Хотя я так и не могу представить, кто такое мог провернуть. Специалистов такого класса я не знаю, а знаю в Эролте всех мастер-воров, возможно, это кто-то пришлый, мне неизвестный. В таком случае вернуть вам перстень будет довольно трудно…

– Вы хотите сказать невозможно! – обеспокоился герцог Алиентэ, Тинош покачал головой:

– Я не сказал невозможно, я сказал трудно…

– Вы хотите сказать, что если это сделал кто-то из местных, то вернуть перстень будет проще? – опять перебил начальника городской стражи командующий королевскими войсками. На лице Тиноша не дрогнул ни один мускул, он продолжил тем же размеренным тоном, словно объяснял задание непонятливым подчинённым:

– Я бы не сказал – проще, отобрать обратно то, что попало в руки «ночных работников» достаточно трудно, особенно, если эта вещь ценная. А насколько я понимаю, ценность перстня командующего не в стоимости, а в его статусе. Я не исключаю, что перстень придётся выкупать. Через две недели – большая воровская сходка, место и время мне пока неизвестно. На таких сходках кроме организационных вопросов: ну, там раздела сфер влияния, определения границ контролируемых районов, мастера-воры представляют своих учеников, демонстрируют их, а заодно и свои достижения. Если перстень украден кем-то из местных, то он обязательно всплывёт и я буду знать с кем вести переговоры о выкупе…

– Если будете знать, то войсковая операция не оставит шансов этому вору! – опять перебил начальника городской стражи командующий войсками, Тинош не выдержал и поморщился, это не укрылось от Данадье, который счёл нужным напомнить герцогу Алиентэ сказанное ранее:

– Катакомбы, я вам о них уже говорил. У вас просто не хватит солдат, не то что их прочесать, просто блокировать. Даже если мы будем точно знать место и время воровской сходки, все её участники уйдут, как только почувствуют опасность.

– Никакой силовой операции провести не удастся, ни силами армии, ни тем более стражи. Только выкуп! Из этого и надо исходить! – поддержал губернатора начальник стражи.

– Получается, я должен выкупать свой же перстень, украденный у меня! – опять начал кипятиться герцог, начальник стражи невозмутимо развёл руками:

– Другого выхода я не вижу, раз вы допустили то, что у вас его украли, придётся нести расходы, чтоб свой перстень вернуть.

Герцог, не ожидавший такой отповеди, и от кого? От стражника! Растерянно посмотрел на губернатора провинции, тот демонстративно развёл руками, мол, если специалист считает, что делать надо именно так, то так и надо делать! А начальник городской стражи, как ни в чём не бывало, почтительно обратился к герцогу:

– Я бы хотел получить один кошель, куда вам так ловко положили камушки.

– У адъютанта, идёмте, я распоряжусь, – поднялся герцог и попытался отыграться: – Заодно и посмотрю на вашу собаку, которая нюхает ауру.

Тинош поднялся и первым вышел в приёмную, там находились три адъютанта герцога, сбившиеся в кучу и со страхом смотревшие на чудовищного зверя, смирно сидевшего в углу. Секретари губернатора держались более уверенно, видно, они давно были знакомы с этой собачкой начальника городской стражи, но близко к зверю не подходили, стараясь обходить его по большой дуге. Зверь только внешне напоминал собаку – четыре лапы, длинное туловище и короткий хвост. Голова этого сидящего зверя была на уровне головы стоящего человека, а вытянутые челюсти подошли бы больше крокодилу, а не собаке, да и тело покрывала не шерсть, а довольно крупная чешуя. Тинош взял у одного из адъютантов герцога кошель с камушками, раскрыл и поднёс к морде этого чудовища:

– Ну, Шуля, сможешь найти того, кто насобирал эти камушки?

– Она… Э-э-э… Этот зверь что, понимает, что ему говорят? – шепотом спросил герцог Алиентэ у графа Данадье, тот пожал плечами. Зверь начальника стражи долго обнюхивал кошель, а потом внимательно посмотрел на Алиентэ, вызвав у того непроизвольную дрожь, Тинош прокомментировал этот вопросительный взгляд:

– Да, это его кошелёк, там было золото, но потом кто-то насыпал туда эту гальку. Мне надо его найти, ты сможешь увидеть его ауру? Я понимаю, что отсюда это тяжело сделать, но сейчас мы пойдём туда, где лежат такие камушки, тебе там будет легче.

Когда начальник городской стражи со своей «собачкой» ушёл, герцог Алиентэ и граф Данадье вернулись в кабинет последнего. Там, пригубив чашечку горячего кофе (вновь принесенного секретарём), Алиенте спросил у Данадье:

– Что это за зверь? Только не говорите мне, что это служебная собака вашего подчинённого, это что угодно, только не пёс!

– Это одно из тех существ, что населяют проклятый лес. Тинош когда-то маленьким купил его, можно сказать, спас от смерти, потому что из него собирались сделать чучело для какого-то богатого коллекционера диковинок. Этот зверь, вы сами видели, всё прекрасно понимает и предан своему, нет, не хозяину, скорее другу. А противостоять этой «собачке» мало кто может, вы же видели – кроме размеров и зубастой пасти у неё ещё и чешуя, делающая этого милого зверька практически неуязвимым.

Тинош шёл вдоль берега Эролы к старым пекарням. Можно было пройти и через город, так было бы безопаснее, чем по берегу реки (откуда могло вынырнуть всё, что угодно, заплыв из океана, устье уже было рядом). Начальник городской стражи шёл этим путём, потому что не хотел привлекать к себе внимания: ведь неспроста он идёт к известным входам в катакомбы в сопровождении своей «собачки». А опасности… Если это что-то небольшое, то Шуля легко с этим справится или предупредит, как было тогда, когда в реку заплыл небольшой кракен. Тинош шёл к старым пекарням не только потому, что там был вход в катакомбы, а и потому, что такая мелкая речная галька, на которую неизвестный преступник подменил золотые монеты, была только у пристани старых пекарен. Старые пекарни – это был ряд печек и несколько зданий: одно административное и большие склады. Три самых малых печки, что были расположены у административного здания, взяла в аренду Милета, надо сказать, очень предприимчивая женщина. Разобрав одно из пустующих строений, она накрыла эти печки и малое административное здание (где сделала себе жилище) общей крышей. Это, конечно, самоуправство, но там всё и так разрушалось само собой, а снести как полагается, у городских властей не было ни возможностей, ни желания, поэтому самоуправство Милеты осталось без внимания. Пекарня Милеты теперь стояла как бы на отшибе, почти у самой Эролы. От тварей, нечисти и нежити, что могли появиться из воды, защищали магические амулеты, а от недобрых людей лучше всякой охраны стерегла та самая нежить и нечисть, время от времени появляющаяся из реки. А прямому нападению бездомных препятствовали «ночные работники», которым Милета платила отступное. Одного случая хватило, чтоб отвадить всех, кто хотел бы поживиться за счёт казавшейся такой беззащитной женщины. Большая ватага бездомных собралась напасть на пекарню, но не решилась это сделать днём, так как Милета успела подать сигнал той банде, которой платила дань. Вид вооруженных до зубов бандитов остановил бродяг, и они решили подождать ночи, тем более что вечером «ночные работники» сами убрались с берега (они-то знали, чего ожидать, когда наступает темнота), а затаившимися бродягами поужинала нежить, выползшая из реки. Пекарня была хорошо прикрыта магически, а нежить тоже соображать умет – зачем долбить непреодолимую защиту, когда на берегу столько вкусной еды? Более сотни бродяг исчезли без следа той ночью! А у Гароша, частенько ночевавшего в одной из заброшенных печей, так же как и у его наставника, были очень хорошие защитные амулеты. Логово Сэма хоть и было в катакомбах, но не так уж и далеко от реки, оттуда могла приползти любая нежить, а мастер-вор к своей безопасности, соответственно и безопасности своего ученика, относился более чем серьёзно!

Запах сдобы Тинош почувствовал ещё до того, как показались строения пекарни Милеты, забор квадратом ограждающий печи и дом и служащий стенами для покатой крыши. Браслет на руке Тиноша вызвал легкое пощипывание, показывая, что магический контур активирован на полную мощность. Этот контур защищал от нечисти и нежити, от лихих людей охраняли два здоровых лба, сидевших у входа в пекарню. Милета платила обычную дань «ночным работникам», но при этом сумела себе выторговать реальную защиту, так что внакладе она не осталась. К этим двоим по их сигналу могла подойти подмога из катакомб, какова она будет по численности, никто из «диких» грабителей проверить не решался. Оба парня играли в кости и, казалось, не обращали на окружающее никакого внимание, Тинош чуть улыбнулся и, поймав их настороженные взгляды, кивнул в ответ. Парни его узнали и, расслабившись, продолжили игру, Тиноша и его «собачку» беспрепятственно пропустили в пекарню – вряд ли начальник городской стражи пришёл грабить. Войдя во двор пекарни (это обширное пространство трудно было назвать помещением, хоть оно и было накрыто крышей), Тинош остановился, словно получил сильный удар. Паника, страх, даже ужас Шули почти физически ударили её друга и хозяина. Тинош об этом никому не рассказывал: он понимал Шулю, словно та ему членораздельно говорила, а она понимала всё, что он ей, нет, не приказывал, а высказывал виде просьбы. Между ними была ментальная связь, может, это и послужило причиной того, что начальник городской стражи, тогда ещё простой стражник, спас маленького необычного зверя – он услышал крик о помощи, понятный только ему одному. Вот и сейчас Тинош приготовился драться, даже выхватил свой короткий меч, но не видел противника. А Шуля обречённо сжалась, словно смирилась со своей участью и была готова умереть. Тинош, быстро осматривая двор, лихорадочно искал, что же могло здесь так напугать грозного зверя. Шуля не испытывала такого страха, даже когда она с Тиношем столкнулись с кракеном, тогда была возможность убежать, а сейчас грозная «собачка» такой возможности не видела!

– Ой, смотри! Сига! Как она здесь оказалась? Они и в лесу живут только за большим болотом и уходить оттуда не любят.

– Ага, волков боятся, Серый рассказывал, что несмотря на свой грозный вид, они слишком медленные, становятся лёгкой добычей, вот за болотом и прячутся, там много малых болот, и волки туда не любят ходить, а от коротов они отбиться могут.

Только сейчас Тинош заметил двух девочек, стоящих у дальней печи. Две рыжие девочки, лет шести-семи, почему-то обе голые, их кожа казалась красной в отблесках огня открытой печи. Обычно люди, а уж тем более дети, пугаются, впервые увидев Шулю (да и потом тоже опасаются), а эти стояли и спокойно обсуждали диковинного для этих мест зверя, как будто видели подобных раньше много раз. Мало того, одна из девочек назвала Шулю – сига, видно, знала, как называются сородичи «собачки» Тиноша! Только сейчас Тинош понял, кого так боится Шуля. Этих двух рыжих малявок, которых он сразу и не заметил, выискивая грозного врага! Девочка, что рассказывала про волков и болота, сделала шаг, всего один шаг своими маленькими ножками, и оказалась рядом с Шулей, та склонила свою большую голову и жалобно заскулила! Заскулила так жалобно, словно просила пощады! Никогда Тинош не видел, чтоб его Шуля так себя вела! Девочка, для этого ей пришлось встать на цыпочки, положила руку на склонённую голову огромной «собаки» и ласково, словно говорила с котёнком, произнесла:

– Не бойся, мы тебя не тронем! Ты же хорошая, как тебя звать? Шуля? Красивое имя, ты его сама выбрала или тебе его кто-то дал?

Тинош почувствовал, что Шуля, перестала бояться и успокоилась. А ещё начальник городской стражи вспомнил, что имя, которое он дал своей «собачке», как бы само тогда всплыло у него в голове! Выходит, она сама подсказала, как её зовут! А эта девочка точно об этом знала! Вернее, сделала правильное предположение!

– Ага, – подтвердила рыжая девочка, глядя на Тиноша большими зелёными глазами и не переставая гладить урчащую от удовольствия Шулю. Начальник стражи не мог понять, что же произошло – сначала Шуля не на шутку испугалась этих девочек или девочки, а теперь они лучшие друзья! Тинош это не просто видел, он это чувствовал. Мало того, он и сам стал испытывать симпатию к этой рыжей малышке или это были чувства его четвероногой подруги, ему передавшиеся?

– Ага, – кивнула рыжая девочка, слегка испугав начальника городской стражи – неужели она читает его мысли, но та успокоила мужчину: – Не-а! Просто мне об этом сказала твоя сига. Вернее, не сказала, они говорить не умеют, передала образ, ты и сам должен это чувствовать.

Тинош машинально кивнул, Шуля разговаривать не умела, но сообщить то, что хочет, своему другу у неё всегда выходило, рыжая малышка подтвердила и эти догадки мужчины:

– Ага, она всегда может сообщить тебе, что хочет, а ты ей. Только ты говоришь и думаешь, что она понимает сказанное, да, она немного понимает, но не всё – это когда другие говорят, а когда ты, она просто видит, что ты от неё хочешь. Ведь она всегда делает то, что ты просишь, ведь ты просишь, а не приказываешь. А просьбу друга сига всегда выполнит, вообще-то сиги очень ценят дружбу и для друга способны на многое, ты правильно сделал, что подружился, а не старался стать её хозяином.

Тинош ничего не ответил, хотя то, что сказала эта маленькая девочка, для него было откровением: раньше он над этим не задумывался, воспринимая всё как должное. Но в том, что он воспринимал Шулю не как домашнее животное, а как друга, девочка была права. Но подумать над этим у начальника королевской стражи Эролта времени не было, сюда он пришёл совершенно за другим, да и в пекарню Милеты он завернул совершенно случайно, повинуясь какому-то непонятному ему самому порыву, шёл-то он к старой пристани, чтоб дать возможность своей «собачке» взять след. Посмотрев на Шулю, млеющую под ласками рыжей девочки, Тинош понял, что вряд ли сига (так её назвали обе девочки, видно, точно зная, что это за звери) будет сегодня работать как ищейка.

– Альен, доченька, не пора ли вынимать пирожки? – раздался голос Милеты, отвлекая Тиноша от размышлений (он как раз собирался задать несколько вопросов рыжей девочке, продолжавшей гладить, совсем сомлевшую от удовольствия Шулю). То, что за этим последовало, повергло начальника стражи в шок. Девочка, что осталась у печки, позвала свою подругу или кто она ей:

– Листик! Помоги достать!

Девочка оторвалась от Шули и снова одним коротким шажком преодолела расстояние до противоположного конца двора, и обе девочки скрылись в печи! Пусть не в топке, только там где пеклась выпечка! Рыжие малявки, может, и не должны были сгореть, но уж точно испечься словно булочки! А девочки через несколько мгновений появились с противнями и, не обращая внимания на раскалённое железо, что держали голыми руками, скрылись в доме.

– Вот так и живём, господин начальник, – раздалось за спиной Тиноша. Голос был знакомый, и, развернувшись, господин начальник увидел Сэма, мастер-вора золотые ручки. Как знал Тинош, его логово было где-то неподалёку, в катакомбах, выходящих здесь к реке. В том, что Сэм пришёл к пекарше за выпечкой, ничего удивительного не было, воры тоже любят вкусно покушать, тем более такие специалисты, как мастер золотые ручки.

– А как живём? – быстро спросил Тинош, при виде знакомого ему мастер-вора сразу вспомнив о своих профессиональных обязанностях и не дожидаясь ответа, задал следующий вопрос: – Кто эти девочки?

– Альен – дочь Милеты, а Листик – моя ученица, – ответил Сэм. Начальник городской стражи сразу высказал свои сомнения:

– Вроде у Милеты детей не было, ну а твоя ученица… Чему ты можешь научить эту невинную девочку? Виртуозно чистить карманы? Только воровать, другого ты ничего не умеешь!

– Насчёт детей у Милеты… Не знаю, были ли они раньше, такие вещи может знать только она сама, и раз она говорит, что Альен её дочка, то так оно и есть, тем более что девочка называет её мамой. А чему я могу научить? Почему сразу – воровать! Вот ты хоть раз поймал меня за этим занятием? А? Господин начальник?

– Твоё счастье, что не поймал, – ответил Сэму Тинош и многозначительно добавил: – Пока не поймал.

Сэм пожал плечами, словно показывая, что честного человека поймать за таким неприглядным занятием, как воровство, просто невозможно. А Тинош продолжил задавать вопросы:

– И всё же, что ты знаешь об этих девочках? Если ты взял одну из них в ученицы, то должен был навести хоть какие-то справки. Откуда они здесь взялись? И то, что они проделали, – начальник стражи показал на продолжающую пылать топку печи. В это время обе девочки появились вновь с противнями, наполненными сырыми пирожками, и с той же невозмутимостью заложили их в печь. После чего обе подошли к Шуле и стали её гладить. Если рыжая девочка, что это делала раньше, имела кожу, как у обычного человека, то вторая была покрыта мелкими чешуйками. Сэм ухмыльнулся и, кивнув в их сторону, предложил Тиношу:

– Господин начальник, а почему бы тебе самому у них не спросить, кто они такие и откуда?

Тинош последовал ехидному совету мастер-вора, к удивлению обоих мужчин, девочка по имени Листик ответила:

– Мы раньше жили у опушки леса, вы его почему-то называете проклятым. Шуля тоже ведь оттуда, но её вид и способности вас не удивляют.

– Вы жили в одной из деревень, там расположенных? – сделал предположение Тинош, надеясь на дальнейший рассказ девочки, но Листик (начальник стражи уже различал, кто Листик, а кто Альен) погрустнела, и в глазах её появились слёзы. Шуля тоже безмолвно укорила своего друга, хотя Тинош и не понял за что, и он не стал больше спрашивать девочку, переключившись на Сэма:

– Тебя третьего дня видели на рынке…

– Что ж я уже и на базар не могу сходить? Мне же тоже надо где-то делать покупки! – возмутился Сэм, не дав высказаться Тиношу. Тот невозмутимо продолжил:

– Зная твою профессию, не трудно сделать вывод, зачем ты туда пошёл, тем более что покупок ты там не делал, если не считать двух больших леденцов.

– Купить два больших леденца – это преступление? – спросил Сэм и очень ехидно добавил: – Их надо было украсть? Твои соглядатаи должны были доложить, что я ничего не делал, просто там присутствовал, можно сказать наблюдал.

– Мне и об этом доложили, доложили также, что некая юная особа, совсем девочка, вернула утерянные кошельки селянину и семейной селянской паре. Уж не эта ли девочка это была? Уж очень она подходит по описанию, хотя там была не голая, а одета под мальчика. И не её ли штаны и рубашка вон там лежат?

Сэм оставил без комментариев это замечание Тиноша, а сделал упор на возврате кошельков селянам:

– Но как же не вернуть утерянные кошели селянам? Та семейная пара тяжело работала полгода, при этом экономя на всём, чтоб накопить денег и купить корову! Корова в селянском хозяйстве большое подспорье, тем более что у тех селян трое ребятишек! Или ты, господин начальник, думаешь иначе? Что не надо было возвращать кошели, мол, потеряли, так сами виноваты, ротозеи!

Тинош даже опешил от такого заявления Сэма, как-то оно не вязалось с тем, что он знал про этого человека. У начальника стражи возникло впечатление, что этот вор над ним тонко издевается. Вообще-то Тинош всегда мог определить, когда ему говорят правду, а когда ложь, но это была заслуга Шули, она это чувствовала и передавала свои чувства другу, но сейчас сиге было не до этого, она млела от ласк двух девочек. Начальник стражи решил не поддавать сомнениям слова мастера-вора, вряд ли тот исправился и встал на путь законопослушного человека, но поддаться минутной слабости и пожалеть селян вполне мог. Тинош спросил у Сэма:

– Раз ты был там, то не мог не видеть, что произошло с герцогом Алиентэ.

– Ну почему же не видел, видел! Вот кто ротозеи, так ротозеи, что герцог, что его адъютанты и охрана! Я, правда, не всё рассмотрел, твои люди должны были доложить – я далеко стоял. Не разглядел, кто это сделал, но восхищён! Это специалист высшего класса! Встретил бы, шляпу снял!

– Встретил бы, узнал? – быстро спросил Тинош. Сэм развёл руками, показывая, что вряд ли узнал бы, а если бы и узнал, то не стал бы выдавать. Начальник королевской стражи Эролта строго сказал: – Сокрытие, как и укрывательство нарушителей закона, приравнивается к нарушению закона и…

– Карается по этому самому закону! Знаю! Но когда это я нарушал законы! Я чист как…

– Как невинный младенец, – покачал головой Тинош и добавил: – Дело не столько в деньгах герцога, сколько в пропавшем перстне. Герцог готов выкупить свой перстень, и если тебе станет известно что-либо об нынешнем владельце этого перстня…

– Обижаешь, начальник! – сделал невинный вид Сэм, намекая на то, что не знает, у кого сейчас перстень, или на то, что не выдаст его нынешнего владельца. Тинош продолжил:

– Я же сказал, герцог готов выкупить, посредником буду я. Через две недели у вас большая сходка, готов повторить это там. Готов выкупить перстень у вашего посредника, имя выдающегося специалиста, укравшего кольцо у герцога, останется в тайне. Подумай и передай это совету мастер-воров. Думаю, условия более чем приемлемы! Цену назовите сами. Послезавтра жду твоего ответа. Если не возражаете, я приду в полдень.

Глава 10. Немного о коровах и как их кормить

Большая ярмарка была в самом разгаре и шла вторую неделю. Тинош в сопровождении Шули неспешно шёл по торговым рядам, конечно, это не дело начальника городской стражи – самому следить за порядком, но он этого и не делал, для этого существуют рядовые сотрудники. Тинош просто наблюдал за их работой, можно сказать, обозначил своё присутствие, но не только это. Начальник стражи славился своим чутьём на различные противоправные действия и всегда оказывался в том месте, где преступник не то что совершал злодеяние, а только собирался это сделать (на самом-то деле такие вещи чувствовал не Тинош, а Шуля и сообщала об этом своему другу), поэтому само присутствие главного стражника предотвращало многие кражи. Вот и сейчас, Тинош просто прогуливался, но делал это с таким многозначительным видом, что многие мастера по облегчению чужих карманов и кошелей предпочитали сделать вид, что на ярмарку пришли посмотреть выложенный здесь товар и прицениться к нему. Внезапно Тинош остановился, он заметил своих новых знакомых, вернее, заметила Шуля, и её друга накрыла волна радости. Начальник стражи согласно кивнул, и его «собачка» потрусила в ту сторону. Тинош улыбнулся – Шуля шла в ту сторону неспешной рысцой, демонстрируя солидность, хотя ей хотелось туда бежать со всех ног!

Сэм сегодня выглядел совсем не так, как обычно, в этом франтоватом моложавом господине никто бы и не узнал обычную маску мастера-вора (а тот облик Сэма, вообще, запомнить было невозможно!). Тоже нарядно одетая Милета опиралась на галантно подставленную руку Сэма, перед ними шли две девочки, если рыжая копна волос Листика была ничем не прикрыта, то волосы Альен скрывала большая косынка, частично закрывавшая и лицо, а руки она прятала в широких рукавах платья. Обе девочки были одеты в красивые зелёные платьица, замыкал эту процессию Гарош, тоже нарядно одетый и от этого немного себя неуютно чувствующий. Тинош отметил, что эта компания направляется в ряды, где продавалась крупная скотина, где он их и догнал.

– И что же привлекает в ряды, где продаётся крупный рогатый скот, специалиста такого уровня и совсем в другой области? Не краже… Гм, коров же ты решил заняться? – вроде как недосказав и сделав многозначительную паузу, поинтересовался Тинош у Сэма, тот возмущенно ответил:

– Обижаешь, господин начальник! Почему именно краже… Гм? – повторил вслед за начальником стражи мастер-вор. А затем с видом оскорбленной невинности заявил: – Может, я хочу купить корову? Вон Листик говорит – очень полезная в хозяйстве вещь! Молоко, масло, сметана, сливки… Что там ещё? Мясо, наконец, когда молоко и сметана надоест.

При этом Сэм непроизвольно посмотрел на свою ученицу, Тинош понял, кто инициатор похода этой компании в эти ряды, он, глядя на недовольного Сэма, ехидно поинтересовался:

– А чем кормить будешь купленную корову? Её же пасти надо! А где там, у реки, на камнях старой набережной трава?

– Корову не обязательно пасти, её можно кормить ранее накошенной травой, заготовленной впрок, – Листик пришла на выручку своему учителю, тот с некоторым превосходством посмотрел на начальника стражи:

– Вот! Накосим травы, сложим впрок, потом оттуда достанем и будем корову кормить!

– Куда сложите и откуда достанете?! – изумился Тинош, но Сэм его не слушал, его внимание отвлекла Листик, устремившаяся куда-то в сторону, Альен осталась на месте и по-прежнему гладила Шулю, отвлекая ту. Без помощи своей четвероногой подруги, а чтоб та так отвлекалась раньше, никогда не бывало, Тинош чувствовал себя слепым и глухим. Сейчас он растерялся, не зная, как отреагировать на поступок ученицы мастера-вора, ведь она же недаром так резко рванула в ту сторону, а тот так заинтересовался действиями своей ученицы. Но Листик недалеко ушла, она перехватила семейную пару селян, но не тех, кому вернула деньги, накопленные на корову (и помогла потом выбрать), это были другие, тогда с завистью наблюдавшие за покупкой.

– Вы тоже корову покупать? – остановила селян Листик. – Давайте я вам помогу выбрать, вы же видели, я в этом разбираюсь!

– Мы бы с радостью, но видишь ли, девочка, у нас денег хватит только на козу, вот мы и идём, чтоб купить… А корова… – селянка тяжело вздохнула.

– Ага, корова лучше! Идём! – Листик решительно ухватила женщину за руку и потащила к тому ряду, где продавали коров. Женщина так растерялась, что и не пробовала сопротивляться, а её муж послушно пошёл за женой. Сэм, многозначительно глянув на Тиноша, тоже пошёл за Листиком, за ним потянулись остальные. Листик, протащив селянку мимо четырёх коров, остановилась напротив пятой:

– Вот! Берите эту! Она хоть и не такая крупная, как остальные, но молока даёт больше, – Листик назвала точное количество, хозяин от удивления раскрыл рот – откуда эта малышка могла знать такие подробности? Девочка усмехнулась и добавила: – Раньше было больше, но он допустил, чтоб корова переболела и надои упали, ведь так?

Последний вопрос был адресован продавцу коровы, тот только растерянно кивнул, Листик повернулась к не менее растерянным селянам и тихо сказала:

– Я вам дам траву, будете её заваривать и поить корову неделю, и все станет как прежде, а вам же молоко надо. Не так ли?

– Да вот… Да только… – начала селянка, её муж пришёл жене на помощь:

– Да мы… Да у нас…

– Ага, – кивнула им Листик и, повернувшись к продавцу, спросила у того: – Сколько ты за неё хочешь?

Продавец раскрыл рот, собираясь назвать цену, но тут вклинился Сэм:

– Если у тебя спрашивают – сколько ты хочешь, это не значит, что запрошенное тебе дадут. Поэтому будь скромнее и назови реальную цену!

– Пять золотых! – с таким отчаяньем выпалил продавец, словно не корову продавал, а прыгнул в холодную воду. Сэм рассмеялся:

– За эту несчастную козу ты запрашиваешь как за породистого скакуна!

– Почему несчастную? И почему козу? – опешил продавец.

– Ты хочешь сказать, что твоя коза счастливая? Что ж я рад за тебя, но даже счастливая коза не может стоить пять золотых!

– Где же это коза?! Это корова! – возмутился продавец, на что Сэм ответил:

– Мелковата она для коровы, да и рога козлиные… Хвост… ну не знаю, разве у коров такие хвосты бывают?

Этот разговор продолжался довольно долго, Сэм, вопреки очевидному, утверждал, что это коза, а бедный хозяин безуспешно пытался доказать красноречивому покупателю, что это корова. Так продолжалось с полчаса, потом решительно вмешалась Листик:

– Не будем спорить, коза это или корова, но цена как и для коровы высока. Три золотых, и то это много.

У рыжей девочки был настолько решительный вид, что хозяин коровы, несмотря на её малолетство, ответил именно ей, а не тому господину, с которым вёл спор:

– Согласен, но должен же был я поторговаться?

– А что мы делали? – ухмыльнулся Сэм и пояснил: – Листик не стала бы торговаться. Она сразу бы назвала свою цену и просто бы стояла на своём, а так, уважаемый, вы получили удовольствие, торгуясь со мной.

– Хорошенькое удовольствие, я уже сам почти поверил, что это не корова, а коза! – буркнул в ответ продавец коровы, на что Сэм сокрушённо покачал головой:

– Эх! Надо было дожать! Сторговались бы и на двух дублонах! Листик, поспешила ты!

– Цену надо назначать честную, но и давать такую же! Нельзя обижать ни покупателя, ни продавца! И надо говорить правду! Надо предупреждать, что корова переболела, у неё возможен рецидив! – ответила рыжая девочка с очень серьёзным видом, употребив мудрёное слово, которое не все поняли. Сэм многозначительно посмотрел на Тиноша, как бы намекая на то, что Листик скажет правду даже в ущерб себе, но врать не будет. Селянка закрыла лицо ладонями, видно, не в силах сдержать слёз, её муж обратился к этой странной рыжей девочке, вроде ребёнок, но ведёт себя как взрослая (ребёнок точно не стал бы прицениваться к покупке коровы, тем более не знал бы цену):

– Госпожа, вы напрасно торговались. У нас нет столько денег, мы и на козу-то с трудом насобирали. Но молоко надо, двое маленьких ребятишек у нас, хоть какое-то подспорье будет. Для козы не так уж и много корма надо, да и пасти её у нас есть где.

– Ага, – кивнула Листик и, посмотрев на Сэма, хихикнула: – Можно там же заготовить сено впрок, а потом кормить оттуда.

Мастер-вор по-своему это расценил и поучающим тоном сказал Тиношу:

– Вот, туда не только можно траву заготавливать, но и сено. Впрок всё влезет! Потом оттуда доставать и кормить корову!

Листик, откуда-то достав три монетки, протянула продавцу коровы, тот отвязал верёвку, которой была привязана корова, и торжественно вручил её девочке, а она подала её селянину:

– Вот, бери! Это не тебе, это твоим детям от меня!

Тот машинально её взял, а селянка спросила:

– Как тебя звать? За кого нам возносить молитвы светлому Ирхе?

– Листик, – ответила девочка и пошла к рядам, где продавались сладости. Её спутники последовали за ней. А продавец коровы, рассматривая большие золотые монеты, как бы размышляя, произнёс:

– Маленькая, а такими деньгами распоряжается! Сама! Ведь ни у кого не просила, да и остальные ей не мешали, а тот, что траву впрок складывать собирался, помогал торговаться, делал это, правда, очень своеобразно. А Листик-то орочье имя, так многих орчанок зовут. Девочка-то непохожа… Хотя … Что-то такое в ней есть.

– Будь благословенна, Листик! – сказала вслед уходящим селянка, но вряд ли девочка её слышала. Не обратил на это высказывание и чуть задержавшийся Тинош, он внимательно смотрел на новенькие золотые дублоны в руках у торговца. Именно такие монеты, недавно отчеканенные, привезли из столицы для выплаты жалования войскам, такие же новенькие дублоны былипохищены у герцога Алиентэ и его адъютантов. Конечно, три монеты – это не улика (они могли как угодно попасть к девочке), но эти дублоны вполне могли оказаться следом, что выведет на вора. Тинош пошёл за Сэмом и Милетой, тем более что Альен уже ехала верхом на Шуле, та, правда, прежде чем позволить это дочери Милеты, спросила у своего друга – не будет ли он возражать. Вот Тинош и сделал вид, что позволяет детям играть (Гарош, осмелев, тоже гладил сигу) со своей «собачкой». Дети играли с Шулей, взрослые вели обычный в таких случаях разговор, вроде обо всём, но в то же время – ни о чём.

– Дорогу! Дорогу! – охрана герцога Алиентэ, расчищая путь своему господину, преградила дорогу. Листик, глядя на герцога, его адъютантов и охранников, презрительно бросила:

– Опять топают и кошельки на всеобщее обозрение выставили, мол, смотрите, как у нас много денег! Хоть бы плащами прикрыли! Задаваки!

– Да, их раз наказали, но они так ничему и не научились. Защитнички, ишь как расфуфырились! А вот как они себя поведут, если до драки дойдёт? От ограбления своё начальство они-то не уберегли! – презрительно высказавшись, поддержал свою ученицу мастер-вор. И поясняя это своё презрение, добавил: – Армия на позиции, а её главнокомандующий лошадок да брильянтики покупать намылился. А до солдат денежки-то не скоро дойдут, правильно этого расфуфыренного франта наказали! Эх, жалко, что не я! Денежек-то… Ого-ого!

Последние слова Сэм сказал, искоса поглядывая на Тиноша, тот чуть заметно улыбнулся – понятно, Сэм старается отвести от себя даже тень подозрения, но если бы кто и мог нечто подобное провернуть, то именно этот мастер-вор, недаром же он носил титул – золотые ручки. Тинош перестал улыбаться, ему в голову пришла одна идея, быстро глянув на Листика, начальник стражи деланно вздохнул:

– Да, нехорошо получается, солдаты на границе, а их главнокомандующий тут, да ещё и покупки такие решил сделать. Неплохо бы его проучить, только вот как? Так сказать, восстановить справедливость. Камушки в кошелёк самое то! Это было бы справедливо!

Тинош пока всё это говорил, смотрел на рыжую ученицу Сэма, как бы приглашая её восстановить эту самую справедливость. Это с одной стороны, а с другой, всем своим видом намекая – что слабо такое сделать? Листик улыбнулась и, ничего не говоря, сделала шаг в сторону герцога и его свиты. Нечто подобное в исполнении этой девочки начальник городской стражи уже видел: шаг начинался как обычный маленький шажок, но заканчивался уже далеко от того места, где начинался. Как такое происходит, Тинош так и не понял, решив, что это свойство маленькой жительницы проклятого леса. Сейчас же Тинош видел, как Листик шагнула, а вот куда? Девочка исчезла! Только благодаря Шуле, она показала своему другу то, что видит, Тинош заметил, как рыжая непокорная шевелюра мелькнула рядом с герцогом.

– Ага, твоя Шуля тоже не всё увидела, сиги, вообще-то, медленные звери. А твоя Шуля в лесу не жила, поэтому она ещё медленнее своих сородичей, а Листик быстрая, даже как для обитателей леса, – пояснила Альен, и не думавшая слезать со своего чешуйчатого «коня». Словно подтверждая слова подруги, Листик появилась около сиги, словно никуда и не уходила. Тинош, краем глаза заметив, как напрягся Сэм, поинтересовался:

– И как? Справедливость восстановлена?

– Ага! – заулыбалась девочка, а Тинош так же вкрадчиво продолжил:

– А то, что лежало у герцога в кошельке, до того как там появились камушки… – Тинош надеялся, что Листик, хвастаясь, покажет монетки, тем самым подтвердив его догадки, а монетки – это уже улика, и с Сэмом уже можно будет поговорить более серьёзно. По тому, как напрягся мастер-вор, было видно, что он думает также. Листик, продолжая улыбаться, сказала:

– А монеток там уже нет, там теперь камушки. Я заглянула и их там увидела, а куда делись монетки?.. Не всё ли равно, раз их там нет? Если не веришь, что там камушки, то пойди спроси у этого франта, вон он, видишь, как раз к ювелирной лавке подошёл. Сейчас самое смешное будет, он себе что-то выберет и откроет кошелёк, чтоб расплатиться… Камушками!

Сэм захохотал: Листик продемонстрировала, что это сделала именно она, но уличить её было невозможно, к тому же, рассказывая о камушках, девочка ни разу не солгала, а то, что не сказала всей правды, умолчала о кое-чём – так это же не вранье! К тому же Сэм представил, как Тинош подходит к герцогу и сообщает тому, что его только что обокрали и сделали это на глазах (если ещё и не по наущению) начальника королевской городской стражи! Лучшей шутки просто придумать невозможно! Сэм так смеялся, что обратил на себя внимание окружающих, в том числе и герцога Алиентэ. Тот увидел, что смеётся хорошо одетый горожанин, даже с некоторой претензией на роскошь, но при этом все предметы одежды очень гармонично подобраны, что свидетельствует не только о достатке, но и о хорошем вкусе, а это уже признак не купца-нувориша, а дворянина! Кроме того, этот дворянин стоял рядом с Тиношем (герцог узнал не столько начальника стражи, сколько его кошмарную «собачку»), что тоже говорило о том, что это не простой горожанин. Алиентэ небрежно кивнул, приветствуя начальника городской стражи, и направился в ювелирную лавку.

– Отправился за покупками и сейчас он обнаружит пропажу, – прокомментировал происходящее Сэм, намекая на герцога. Тинош вздохнул, дальнейшее не трудно предугадать – герцог увидел начальника стражи и, обнаружив очередную подмену своих дублонов речными камушками, бросится с претензиями к главному блюстителю порядка. Всё так и произошло, герцог вылетел из ювелирной лавки, с бранью направился к начальнику городской стражи. Алиентэ, несмотря на свое высокое происхождение, ругался, как капрал перед строем провинившихся солдат. Тинош и остальные его взрослые спутники молчали, понимая, что возражать бесполезно – герцог пока не выговорится, всё равно их слушать не будет.

– Не так быстро, я не успеваю запоминать! – вклинилась Листик в паузу в монологе герцога, когда тот переводил дыхание, и попросила: – Вот это, пожалуйста, повторите.

– Ага, вот и это тоже! – добавила Альен, и девочки хором повторили особо смачное выражение, что употребил один из аристократов королевства, занимающий очень высокое положение. Герцог запнулся на полуслове, на него, открыв рот то ли от восхищения, то ли от желания запомнить, смотрели две девочки лет шести-семи. Одна сидела верхом на «собачке» начальника стражи, и её сразу герцог не заметил, так как её заслоняла большая голова этой «собачки». Вторую девочку тоже сразу увидеть нельзя было – она прижималась к боку этого кошмарного зверя (и не боялись же!). У другого бока чешуйчатой «собачки» стояла полноватая женщина (её тоже герцогу сразу не удалось разглядеть) и укоризненно смотрела на герцога. Алиентэ был аристократом и воспитанным человеком, увидев таких заинтересованных слушателей, он покраснел и стал извиняться:

– Прошу простить мою несдержанность, я очень расстроился! Меня обокрали второй раз, на том же месте, что и несколько дней назад! Я просто потерял голову! Ещё раз прошу меня извинить!

Листик хмыкнула, но ничего не сказала, а Сэм не удержался от комментария:

– Ай-я-яй! Как же вы так неосторожно? – глянув на адъютантов и охрану, выстроившихся за спиной герцога, сокрушённо добавил: – Тем более, если вас так охраняют, как же они допустили такое?

Герцог удивлённо посмотрел на этого господина: с одной стороны – он одет достаточно богато, не так как одеваются простолюдины, а скорее, купцы; но с другой – одежда подобрана со вкусом, купцы так тоже не одеваются. У купцов, главное, продемонстрировать богатство, а то, что при этом выглядят довольно аляповато – не важно. Так одеваются небогатые дворяне. Но Эролт не такой уж и большой город, и все дворяне, независимо от их достатка, старались познакомиться с герцогом Алиентэ, поэтому он их всех, по крайней мере, наглядно уже знал. А этот господин, как, впрочем, и начальник стражи, не спешили представляться командующему войсками юга. Начальник стражи – понятно, простолюдин, достигнувший вершины своей карьеры, а вот этот господин… Тинош представил своего спутника:

– Господин Сэм, лучший специалист в определённой области человеческих отношений.

– Сэм? Вот так просто? Без титула и…

– Видите ли, мой род деятельности не способствует широкой известности с объявлением полного имени, а тем более титула, – пояснил Сэм и, видя, что герцог не понял, продолжил объяснения: – Я занимаюсь деликатными коммерческими операциям, которым огласка только повредит, а сами понимаете – неудача в коммерции иногда страшнее, чем поражение на поле брани.

Листик и Альен хихикнули, пожалуй, на поле брани (не там где сражаются, а там где только бранятся), герцогу равных не было бы! Герцог не обратил на девочек внимания, он не понял, чем же занимается Сэм, о чём тому так и сказал. Мастер-вор, продолжая улыбаться, продолжил объяснять:

– Не торговлей, как вы могли подумать, а именно коммерческими операциями, то есть работа непосредственно с денежными средствами, но на очень деликатном уровне. А деньги, особенно большие, тишину любят, вот поэтому и надо соблюдать осторожность и некоторую анонимность.

Тинош слушал объяснения Сэма с чуть заметной улыбкой, а когда тот закончил, сказал:

– Господин Сэм пользуется некоторым влиянием в определённых деловых кругах Эролта, и он согласился быть посредником в переговорах о выкупе вашего перстня.

– Определённые деловые круги – это разбойники и воры, похитившие у меня перстень и деньги! Тогда похитившие и сделавшие это сейчас! – снова вспылил герцог.

– У вас, ваша милость, снова похитили перстень?! – деланно удивился Сэм, Алиентэ резко ответил:

– Нет! Сейчас только деньги! И сделали это на глазах у начальника городской стражи!

– Не будьте так строги, ваша милость, к господину Тиношу, – заступился за своего извечного противника Сэм, – он не мог видеть, как это было проделано. Расстояние между нами было слишком велико и, кстати, деньги были украдены как и в прошлый раз? У всех, кто нёс кошельки?

– Вы хорошо информированы, – пробурчал герцог, на что мастер-вор ответил, мол, работа такая. Затем, по команде своего начальника, адъютанты проверили кошели, до этого они это самовольно сделать не решались. У всех деньги были целы! Удивленный герцог Алиентэ посмотрел на Сэма, словно тот должен был это объяснить. Мастер-вор не разочаровал:

– Думаю, что это вам знак, ваша милость, неизвестный похититель посылает вам сигнал. Чтоб вы поспешили с выкупом перстня. Вам дали понять, что вся ваша охрана, – Сэм многозначительно посмотрел на адъютантов и охранников герцога, – не сможет вас уберечь. Представьте себе, ваша милость, что этот специалист выбрал целью не ваш кошелёк, а вас. Совершить задуманное ему бы никто из вашего окружения не смог бы помешать.

– Вы думаете? – побледнел герцог и почему-то схватился за кошелёк с камушками, мастер-вор, сдерживая улыбку, начал успокаивать:

– Умельцы такого уровня не меняют своего амплуа, вор, вытащивший ваше золото, никогда не пойдёт на «мокрое дело», я имею ввиду – убийство. Уж поверьте мне, как специалисту в этой отрасли человеческой деятельности. Повторюсь – это был вам знак, чтоб вы не тянули с выкупом. Но о своей безопасности всё же советую позаботиться. Ваша охрана – это забота вашей охраны, извините за каламбур, а не задача начальника городской стражи.

– Ага! – поддержала Сэма рыжая девочка, она забралась на Шулю, и теперь на сиге сидели две маленькие всадницы. На той, что сидела первой, большая косынка немного сдвинулась, открыв лицо. На герцога смотрели большие зелёные глаза с вертикальными зрачками, а кожа состояла из чешуи, как и у «собачки», на которой сидели девочки, только чешуйки были очень мелкие. У второй девочки, выглянувшей из-за плеча первой, глаза были такими же – большими, зелёными и с вертикальными зрачками! Голова ручного зверя начальника городской стражи была на одном уровне с рыжими головами девочек, у него тоже глаза были большие (нет, огромные!), зелёные и с вертикальными зрачками! Герцог непроизвольно сглотнул и посмотрел на специалиста по посредническим и тайным финансовым операциям, а Сэм, сохраняя донельзя серьёзный вид, продолжил стращать Алиентэ:

– Но ваше положение и важность вашей личности для обороны юга Саланы могут соблазнить наших врагов, нанять такого специалиста, именно в той области деятельности, о которой лучше не упоминать, и тогда покушение будет не на ваш кошелёк. Я вам настоятельно рекомендую: усилить меры по обеспечению собственной безопасности, для начала ограничить подобные прогулки. А о перстне, не беспокойтесь, думаю, нам удастся его вам, ваша милость, вернуть. Размер суммы, требующейся для выкупа перстня, вам сообщит господин Тинош. Вы понимаете, что новая наша встреча может бросить тень как на вашу, так и на мою репутацию.

Герцог Алиентэ ничего не ответил, только кивнул и, пугливо оглядываясь, поспешил с ярмарки, видно, забыв о своём намерении посетить конные ряды. Адъютанты и охрана, получив соответствующие указания, теснее собрались вокруг герцога, да так, что его за ними уже не было его видно. Тинош, проводив герцога глазами, спросил у Листика:

– А что может сказать ученица выдающегося специалиста по тайным коммерческим операциям, возможно ли сейчас утащить у герцога дублоны из кошелька?

– Могу сказать, что я бы даже если бы могла такое совершить, то делать бы не стала. Золота-то у него в кошельке нет, там только камушки, а их я могу и так насобирать, зачем мне за ними лезть к герцогу в кошелёк?

Сэм, который снова начал нервничать, когда Тинош задал вопрос, а Листик начала отвечать, снова захохотал. Начальник стражи, пожал печами, мол, нет так нет, а когда мастер-вор отсмеялся, спросил у него:

– Я понимаю, все эти разговоры о специалисте по тайным коммерческим операциям ты вёл исключительно, чтоб придать себе вес, а зачем было пугать герцога возможным покушением?

– Герцог должен был проникнуться важностью момента, – начал Сэм, но увидев скептическую улыбку Тиноша, объяснил проще: – Судя по его поведению, герцог – человек впечатлительный. Так будет ли ему до каких-то денег, довольно незначительной суммы с его точки зрения, когда опасность может угрожать его драгоценной жизни? Даже не угрожает, а только может! Видел же, как он удалился? Это больше похоже на бегство. Ну и будет ли ему до мероприятий по поиску временно позаимствованного у него перстня?

Тинош усмехнулся, услышав хитрую формулировку Сэма, но тот очень серьёзно продолжил:

– Именно позаимствованного, а не украденного. Украденное, в большинстве случаев, не возвращается к своему бывшему владельцу. А перстень будет возвращён герцогу в любом случае!

– Продать-то его вряд ли получится, слишком приметная вещь, – ещё шире усмехнулся начальник городской стражи, мастер-вор согласно кивнул, вернув своему постоянному противнику улыбку, такую многозначительную улыбку, мол, я всё понимаю, поэтому и задумал эту комбинацию с выкупом.

– Не понимаю, с таким талантом почему ты не сидишь в городском магистрате, а занимаешься этим, – Тинош пошевелил пальцами, словно что-то откуда-то вытаскивал.

– Потому что это, – мастер-вор повторил жест начальника стражи, – гораздо менее грязное дело, чем заседать в городском магистрате. За те делишки, что проворачивают уважаемые советники магистрата, можно не руки рубить, а головы. Это все знают, и рано или поздно такое случится.

– Ну… – протянул Тинош, – ты сам любишь повторять: не пойман – не вор…

– Несколько иные весовые категории, – теперь улыбнулся мастер-вор и снова повторил жест начальника стражи, – если сразу не поймали, то не вор. А там… всё запоминается и срок давности не имеет значения, и если уважаемый господин пошатнулся, то он сразу перестаёт быть уважаемым. Те, кто раньше перед ним заискивал и почитал за честь пожать руку, теперь норовят его посильнее пнуть. Тебе ли это не знать? Твой предшественник в темнице, а ты стал начальником стражи только потому, что не берёшь мзду. Да и сегодняшнюю нашу прогулку вряд ли тебе поставят в вину, слишком безупречная у тебя репутация, а вернуть перстень командующему войсками юга, такая задача…

– Что можно и пообщаться накоротке с мастером-вором золотые ручки, – кивнул Тинош, Сэм изобразил поклон и сообщил:

– Тем более что после дела с герцогом я вполне могу выйти на покой. И стать уважаемым горожанином с безупречной репутацией.

– Неужели такой уникальный специалист решил завязать? Чем же ты будешь заниматься? Зная твою деятельную натуру, не поверю, что ты будешь с удочкой сидеть на берегу Эролы. Не поверю!

– Есть много разных вещей, которыми можно заниматься, не нарушая закон, но оставаясь как бы за его рамками, что даст неплохую прибыль, а это… – Сэм, отвечая Тиношу, недоговорил, а когда тот, демонстрируя изумление, поднял бровь, коротко пояснил: – Посредничество. Это дело с перстнем герцога подсказало мне, чем можно заниматься с прибылью и без риска. Ну и булочки.

Вот тут Тинош неподдельно удивился. Пояснила Милета:

– Сэм возьмёт на себя вопросы снабжения нашей пекарни. Печи у меня не загружены, как полагается, потому что одной всё-таки тяжело справиться, а вот если нанять работников, а если Сэм возьмёт на себя снабжение и все вопросы с ним связанные, то можно производство расширить. Да и Сэм работать будет не как наёмный работник, он войдёт в долю.

Начальник стражи покивал, конечно, то, что планировала Милета, требовало определённых финансовых затрат. Возможно, всех накоплений пекарши на это бы и не хватило, но раз Сэм войдёт в долю… Сколько денег у него, никто не знает, да и того, что украдено у герцога, плюс выкуп за перстень, должно с лихвой хватить на самые грандиозные планы по расширению пекарни. Конечно, место там не очень безопасное, хотя… Можно полагаться на защитный амулет, но его надо регулярно обновлять, да и бывали случаи, когда сильная нежить продавливала магическую защиту, но тут есть ещё одна причина, почему Милета решила остаться именно там. Тинош взглянул на маленьких рыжих всадниц, примостившихся на спине Шули. Она не боялась никакой нежити и могла от неё защитить своего друга, а вот же этих малявок испугалась! Получается не безосновательно, они могут защитить пекарню и всех в ней работающих от нежити, что может появиться в том месте. Вот только надо узнать возможности этих малышек, то, что они сами могут спрятаться в огне, Тинош уже видел, а вот как бороться с нежитью, если она нападёт? Ударить, только вот чем? Похоже, тем же огнём. Ну а то, что Сэм решил больше не работать по своей основной специальности – это очень хорошо, о чём Тинош и сказал, похвалив мастера-вора, а заодно и его учеников. Всё-таки у начальника городской стражи были большие подозрения, что герцогу в этот раз, как и в прошлый, и не только ему, облегчила кошели рыжая девочка. О чём Тинош и сказал, конкретно не указывая на кого-либо:

– Повторное исчезновении денег из кошеля герцога может вызвать определённые подозрения, но в этот раз кошели его адъютантов остались не тронуты, и это…

– Ага, – перебила начальника городской стражи Листик, – совсем не тронуты, здесь не тронуты, они увидят камушки потом, когда захотят пересчитать монетки.

Сэм снова захохотал, а Тинош вздохнул, теперь он точно был уверен, что эта рыжая малявка обчистила и адъютантов герцога. Успела она это сделать тогда, когда исчезла из поля зрения начальника стражи, собираясь взобраться на Шулю, чтоб присоединиться к своей подружке, уже там сидящей. Девочка обошла Шулю и, пока её не было видно, воспользовалась своей способностью стремительно двигаться (а как ещё можно объяснить, что эта рыжая малышка, делая маленький шажок, преодолевает большие расстояния?), поменяла дублоны в кошелях адъютантов герцога на речные камешки.

– Увязать пропажу дублонов у адъютантов с кражей денег у самого герцога, никак не получится, ведь адъютанты проверяли кошельки и там было золото, а то, что потом его оттуда вынули, так не надо ротозейничать, – наставительно произнёс Сэм. Тинош мог бы возразить, высказав свои подозрения – что дублоны были похищены именно здесь, но это будут только подозрения. Начальник городской стражи был уверен, что если он обыщет Сэма, Листика, Гароша, да и пекаршу с её дочкой, то ничего не найдёт! Словно подтверждая его мысли, Листик сказала:

– Ага! Можешь посмотреть, у нас денежек нет, совсем нет, – и без связи с этим своим заявлением сообщила: – Нам надо вернуться в скотные ряды, там ещё восемь коров купить надо. Как раз мои знакомые туда собираются.

Тинош не понял – зачем покупать так много коров? Почти целое стадо! И какие знакомые? Сэм со вздохом пояснил:

– Селяне из окрестных деревень. Когда с ними Листик познакомилась и когда узнала, что им нужны коровы, а денег нет, даже не скажу, сам не знаю! Но переубеждать её, что этого делать не надо, в смысле – покупать коров, даже не собираюсь! Так что мы пошли заниматься благотворительностью, а ты можешь продолжать оберегать законность и порядок.

– Ага! – в один голос сказали Листик и Альен, с явным сожалением спрыгивая с Шули, Тинош почувствовал, что и ей не хочется расставаться с рыжими подружками. Начальник королевской городской стражи и его «собачка» смотрели вслед уходящей компании, и Тинош слышал, как Листик (у неё голос, в отличие от Альен был немного хрипловатый, словно девочка постоянно простужена) спрашивала у Сэма:

– А что надо больше оберегать – законность или порядок?

Ни Тинош, ни Сэм не заметили серого невзрачного человечка, внимательно за ними наблюдавшего всё это время.

Виранус Милизар, директор начальной магической школы, при эролтском отделении королевской магической службы, проводил индивидуальные занятия с одной из слушательниц. Надо сказать – очень талантливой, несмотря на свой весьма юный возраст. Девочка лет шести (а если быть точным – пяти с половиной), наморщив лоб, внимала почтенному магистру. Тот, словно читал лекцию большой аудитории слушателей, вещал:

– Сила мага в его организованности! Именно в умении правильно распорядиться своим резервом. А как не был бы он велик, рано или поздно он исчерпается, и тогда маг, как бы он не был силён, но не сумевший верно просчитать свои возможности, окажется бессильным перед своим, пусть и более слабым, но сумевшим сберечь силы противником. Вижу ты, Фисла, не совсем поняла. Поясню, при нападении тратится на порядок больше силы, чем при обороне, потому что оборонные заклинания должны быть выплетены заранее и магу надо только их заполнить силой. А вот нападение… Это почти всегда импровизация, и плетения заклинаний, полученные в результате этой импровизации, скажем, не выверены как следует. Значит, они требуют… Чего?

– Больше силы для заполнения, и к тому же могут быть не такими эффективными, как домашняя заготовка, – ответила девочка. Магистр Милизар одобрительно кивнул – эта девочка была настоящий самородок! Мало того, что она в столь юном возрасте обладала немалой силой, она была послушна и усидчива! Эту девочку-селянку привёз маг-селекционер из какой-то дальней деревни, и вначале у Милизара были сомнения: а стоит ли с ней вообще возиться? Виранус Милизар, как и всякий аристократ, считал – крестьяне не то что тупы и ленивы, но их образ жизни не способствует развитию тех качеств, что требуются магу. Тем более что у этой девочки были все признаки стихийницы, а эта категория магов ещё и подвержена очень сильному влиянию настроения, соответственно, крайне непредсказуема в своих поступках. Но Фисла, эта девочка была достойна того, чтоб директор начальной магической школы запомнил её имя, была на удивление сообразительна и послушна! Милизар благосклонно кивнул:

– Ты сделала правильный вывод. Сейчас перейдём от теоретической составляющей нашего занятия к практической. Итак, заклинание-заготовка, возьмём привычную для тебя стихию огня, конечно, для тебя это будет сложно, но всё же попробуй: боевой пульсар, но не наполненный силой. Обычно маг создаёт такое заклинание и сразу же, наполнив его, применяет. Потому что боевой пульсар – крайне не стабильное заклинание, способное схлопнуться, то есть высвободить силу, закаченную в него, а следовательно, просто взорваться! Вот попробуй, создай такое заклинание, но не наполняй его силой.

Фисла легонько потрясла головой – с магистром Милизаром было интересно заниматься, но уж очень мудрёно он говорил, не всё получалось понять с первого раза! А повесить огненный шарик, так чтоб он не взрывался, она знала как. Этому её ещё Листвяна и Альен научили. Фисла не знала, что над этой проблемой магистр Милизар работает уже много лет. Теоретическую базу он уже давно создал, а вот практически пока не очень-то и получалось, всё-таки маги люди, эльфы, гномы это не полукровка-стихийник, огонь для них это во многом чужеродная стихия. Милизар специально задал такое задание слушательнице своей школы. Сам по себе боевой пульсар – довольно сложная конструкция, не у всякого мага получается, а те, кто такое может сделать, по праву носят имя – боевых. Девочка уже продемонстрировала факел огня, и довольно мощный, но он горит, пока заклинание получает силу, то, что этот огонь не был заклинанием, а просто огнём, мудрые маги не разглядели, а может, и не старались. Девочка, когда поняла, что от неё хочет наставник, улыбнулась: боевой пульсар (не совсем, но почти!) – это огонёк, который они с Листвяной и Альен неоднократно запускали, делали это по очереди, и та из подруг, чья очередь была последней, держала свой огонёк на ладошке или на кончиках пальцев, не давая ему вспыхнуть и рассыпаться искрами, что и было маленьким взрывом. Фисла улыбнулась, вспоминая свои и подруг забавы, и на её ладошке появился огонёк, ожидающий, когда его запустят.

Магистр Милизар хотел очередной раз нравоучительно высказаться, но поперхнулся – на ладони девочки горел боевой пульсар! Пусть маленький, но это был именно боевой пульсар! Магистр непроизвольно двинул своё кресло, стараясь оказаться как можно дальше от такого опасного заклинания, что сотворила эта слушательница школы, при эролтском отделении королевской магической службы. Сотворила сама, не понимая, что делает! Магистр, отодвигаясь, открыл топку камина, которую до сих пор заслонял. Хотя на улице уже было довольно тепло, но Милизар предпочитал вот так сидеть и греться у камина, всё-таки возраст. А девочка, казалось, совсем забыла о маге и о пульсаре, что держала в руке, она засмеялась и шагнула к камину. А пульсар превратился в струю огня, ударившего в топку камина. Милизар, несмотря на свой испуг, с удивлением наблюдал, как небольшой поток огня, направленный в камин, превратился в огромный полыхнувший факел, вырвавшийся из топки, девочка, продолжая радостно смеяться, отступила от камина. Огонь исчез, не оставив следов на паркетном полу, хотя должен был, на его месте стояли две девочки, чем-то похожие на Фислу, только рыжие. Слушательница магической школы сделала движение, будто хотела обнять этих девочек, но одна выставила руку в предупреждающем жесте:

– Платье сгорит! А вещи надо беречь!

– Ага! – поддержала первую девочку вторая. – Совсем сгорит! Гурта будет ругаться, скажет, опять с Альен связалась! А я же ни при чём! Я же не виновата!

– Ага! Мы тебя увидели, когда ты огонёк зажгла, и решили к тебе пройти! – кивнула первая девочка и предложила: – Пошли с нами, там матушка Милета пирожков с ягодами напекла, ягодками из леса! Сегодня утром Сулье и Мусутук принесли, попросим матушку Милету, она и твоим братику и сестричке даст.

– Они же не здесь… – начала Фисла, Альен отмахнулась:

– Там печка есть?

– Ага! – Фисла заулыбалась, растянув рот от уха до уха.

– Ну так в чём же дело? – спросила-удивилась девочка, что интересовалась – есть ли печка у родных Фислы. Милизар обратил внимание, что тело этой девочки покрыто мелкими чешуйками, она, как и другая девочка, была обнажена. Магистр стал рассматривать вторую девочку, пытаясь разглядеть – есть ли и у неё чешуйки. А Фисла, вспомнив о магистре Милизаре и о занятии, попросила своего наставника:

– Можно на сегодня занятия отменить? Ко мне подружки пришли, мы давно не виделись! Я обещаю, что пропущенный урок завтра выучу! Так, можно?

Милизар непроизвольно кивнул, уж очень большое впечатление на него произвели: сначала огненный шарик, что, словно играючи, сотворила Фисла, а потом её подружки, появившиеся их топки камина. Девочка быстро разделась и, аккуратно сложив одежду, попросила магистра:

– Я тут платье оставлю, а то сгорит. Можно, оно здесь полежит?

Милизар снова кивнул, девочки, взявшись за руки, шагнули в широкую топку камина. Некоторое время директор начальной магической школы неподвижно сидел, пытаясь осмыслить произошедшее, потом позвонив колокольчиком, сказал вошедшему секретарю:

– Позовите магистра Торона и мага Нарима.

Когда те пришли, магистр Милизар рассказал о том, что недавно произошло, как доказательство предъявив платье слушательницы Фислы. Если Торон, заместитель Милизара, не смог скрыть своё удивление, то Нарим, оставаясь спокойным, спросил:

– Обе девочки, вышедшие из камина, рыжие? Одну зовут Альен, а вторую Листвяна?

– Э-э-э… – начал вспоминать Милизар, – одну да, что-то подобное… Она упоминала такое имя. Вторая сама не назвалась, и подруги её имени не говорили.

– У той, что Альен, вместо кожи – мелкая чешуя? – продолжил задавать вопросы маг-селекционер. Получив утвердительный ответ, Нарим высказал своё мнение: – Похоже, нашу слушательницу навестили подруги из её деревни. Деревни, находящейся за триста алл отсюда, у самого проклятого леса!

– Но это же… – начал магистр Торон, Милизар, вспомнив огненный шарик на ладошке слушательницы, промолчал. А маг-селекционер оживлённо продолжил:

– Альен, девочка покрытая чешуёй, настоящая огневушка! А вторая… Похоже, это Листвяна, та самая девочка, что занималась первоначальным обучением Фислы! Результат вы сами видели! Эта девочка, я имею в виду Листвяну, создала боевой пульсар, обладающий повышенной стабильностью! Он освещает и обогревает жилище тамошнего жреца!

– Но это невозможно! – воскликнул Торон, Милизар мягко проговорил:

– Друг мой, это возможно! Не более как с десяток минут назад Фисла нечто подобное продемонстрировала!

– Почему мы об этом узнаём только сейчас? – заместитель начальника магической школы строго посмотрел на мага-селекционера, тот без смущения, с некоторой обидой ответил:

– Потому что высокое начальство не соизволит читать отчёты своих подчиненных о командировках в те гиблые места, в которые оно их посылает с заданием – найти неизвестно что! А когда это найдено, результат вы сами видели, то отчёт игнорируется. Я понимаю, экономия превыше всего и можно сделать вид, что привезен обычный одаренный и премия не должна быть…

– Вам будет выплачена соответствующая премия, – быстро сказал начальник магической школы, маг-селекционер столь же быстро добавил:

– И компенсация за транспортировку коровы! С этим рогатым животным, надо сказать, немаленьких размеров и упрямым, как осёл, мать Фислы ни за что не хотела расстаться! Пришлось её тащить на привязи до самого Эролта! При этом ещё и кормом обеспечивать!

– Кого? Мать Фислы?! Я слышал, что селянки упрямы, но чтоб до такой степени! Тащить на привязи!.. – изумился Торон, Нарим пояснил:

– Корову тащили! Это, кстати, тоже указано в моём отчёте! Который, как я понял, никто не читал!

– За корову вам тоже будет выплачена компенсация, – чуть скривившись, произнёс Милизар и задал вопрос на тему интересовавшую его больше, чем упрямая корова:

– Если вы, Нарим, знакомы с этими девочками, то не подскажите ли, что нам сделать, чтоб заинтересовать их нашей школой. Если они станут нашими слушательницами, то вам будет выплачена премия, как за поиск. Двойная премия! Так что, вы, зная этих девочек, посоветуете?

Оба магистра выжидательно смотрели на мага-селекционера: в некоторых случаях менее опытный, но уже сталкивавшийся с подобной проблемой человек может посоветовать, что лучше сделать. Нарим и посоветовал, показывая на платье девочки:

– Будем ждать, Фисла в любом случае должна сюда вернуться. Может, в сопровождении своих подружек, тогда поговорим с ними. Если же нет, постараемся узнать – надолго ли её подруги сюда пожаловали и можно ли с ними встретиться.

– И было бы неплохо узнать – как они это сделали? – задал вопрос заместитель начальника магической школы, маг-селекционер ответил:

– Насколько мне удалось в этом разобраться, это огненная дорожка. Так они это называют, эта дорожка позволяет им каким-то образом ходить между двумя большими огнями, костёр или вот, огонь в камине…

– Этот огонь можно рассматривать как костёр, таких немалых размеров, – согласился Милизар. Нарим, кивнув, продолжил:

– Не только «ходить», но и каким-то образом общаться – звать друг друга. Это тоже отражено в моём отчёте.

Глава 11. Снова камилястра

Сэм наблюдал, как разгружали баржу. Мешки с мукой и сахаром, короба с сухими дрожжами и всякие другие составляющие будущих булочек и пирожков четыре дюжих грузчика (они же матросы и капитан баржи) носили к двум телегам, на которых это всё и будет доставлено в «Пекарню матушки Милеты», так теперь называлась ранее безымянная пекарня. На второй телеге сидел Гарош, он и будет ею управлять, когда поедут в пекарню, второй править будет Сэм. Немного в стороне, на гранитном выступе, сидели Листик, Альен и Фисла, наблюдавшие за рекой. Фисла, живущая в общежитии магической школы, частенько приходила в пекарню, так как Гурта теперь работала помощницей Милеты. Жила она с детьми здесь же, в одном из отремонтированных зданий старой пекарни. Идея взять мать подруги своей дочери в помощницы у Милеты появилась после того, как она расспросила Фислу, выбравшуюся из топки печи вместе с Альен и Листиком. Появление третьей девочки огневушка объяснила так:

– Мы увидели Фислу, Когда она огонёк сделала. Он её осветил, а потом к ней огненную дорожку я проложила. Я ведь уже знала куда.

– Ага, – подтвердила Листик, Альен продолжила рассказывать:

– Фисла раньше жила в той же деревне, что и Листик. Я к ним в гости ходила, к Фисле домой, у них была большая печь, там просторно было, а мама Фислы такие вкусные булочки и пирожки пекла! Но у тебя вкуснее! – продолжила объяснять огневушка. Милета выслушала дочь и спросила у Фислы:

– Так твоя мама умеет печь булочки и пирожки? Это не простое дело! Чтоб они вкусными получились надо не просто знать рецепт и ему следовать, надо ещё уметь это делать. А если Альен и Листик говорят, что выпечка у твоей мамы вкусная, то она умеет это делать. Чем сейчас твоя мама занимается?

Милета неспроста задала этот вопрос – она задумала расширять свою пекарню, но если вопросы снабжения и разные переговоры (в том числе и с «ночными работниками») на себя возьмёт Сэм, то заниматься выпечкой, кроме самой Милеты, было некому. Нужен был помощник, но абы кого не возьмёшь. Нужен умелый, исполнительный, честный… Список можно продолжить. А все, кто подпадал хоть под часть таких требований, уже были устроены в пекарнях в городе и вряд ли пошли работать в такое опасное место, как старые пекарни, так что интерес Милеты был понятен. И то, что она услышала, даже не порадовало её – вселило большую надежду. Фисла рассказала, что при переселении из деревни в город её матери от магической школы выплатили какие-то деньги, но они уже подходят к концу. Город-то не деревня – здесь всё гораздо дороже, да и подсобное хозяйство не заведёшь, к тому же корова… Её-то пасти надо, а где в городе это делать, даже живя на окраине? Все окрестные луга, пригодные для пастбища, уже заняты жителями деревень, которые расположены у города и снабжают его продуктами. Милета, не откладывая в долгий ящик, высказала Фисле своё предложение, которое хотела сделать её матери. Фисла пообещала передать, как только представится возможность.

– А чего тянуть? Давай эту возможность сейчас и представим! – предложила Альен и спросила: – Там огонь есть? Ну, большая печка? Я не поверю, что это не так и ты туда дороги не знаешь, так что – показывай!

Милета поняла, что девочки туда и отправятся, поэтому завернула в узелок несколько булочек и пирожков, настоящий мастер должен оценить, да и Фисла придёт не с пустыми руками – будет, чем угостить братика и сестричку. Только вот сама Фисла погрустнела, сообщив, что гостинцы не удастся пронести по огненной дорожке – они сгорят! Но тут вмешалась о чём-то ненадолго задумавшаяся Листик и сказала державшей узелок Фисле:

– Давай сюда, я, кажется, знаю – как пройти по огненной дорожке и сделать так, чтоб не сгорело то, что несёшь!

– Знаешь?! – удивилась Альен и внимательно посмотрела на Листика. – Прав Удуруг, ты не…

Но дальше огневушка говорить не стала, а Фисла на это просто не обратила внимание, передав подруге узелок. Девочки очень удивили Гурту, когда вылезли из печки. В хижине, домом это строение можно было назвать с большой натяжкой, стояла большая печка, из которой и появлялась Фисла, навещая родных, но делала это очень редко. В магической школе не знали, что она может ходить через огонь до появления из камина в кабинете Милизара, но об этом директор магической школы не стал никому рассказывать, кроме Нарима (который об этих свойствах огневушек и так знал) и Торона, который сразу не очень-то и поверил. Поэтому девочке приходилось прятаться и уходить в один из каминов (которые в магической школе стояли во всех холлах), когда никто не видел, и возвращаться так же. Большие неудобства создавало ещё то, что девочке приходилось скрываться, раздеваясь, перед тем как нырнуть в огонь, пряча одежду так, чтоб ей никто не нашёл, а при возвращении – дожидаться, пока у камина никого не будет. Гурта обрадовалась не только дочери, но и Альен с Листиком – всё-таки земляки, а это почти родственники в этом чужом городе. Город-то – это не деревня, где все знакомы, здесь и ближайших соседей не всегда знаешь! Узелок с пирожками оказался цел, к удивлению Альен, всё-таки не поверившей, что это у Листика получится. Пирожки и булочки были горячие, но не от пламени огненной дорожки, а ещё горячие после того, как их вынули из печи. Гурта только попробовала, оценив мастерство пекаря, а вот её дети были в восторге – с тех пор, как переехали в город, их мама ничего подобного не пекла, не потому что не хотела – возможности не было, составляющие такой выпечки стоили дорого, а Гурта старалась экономить – деньги, выплаченные магом Наримом, заканчивались, а нормальную работу она найти не могла. Ни пекарем, ни прачкой, слишком большая конкуренция здесь была, а селянские навыки и умения тем более не были востребованы в городе. В окрестных сёлах работница тоже не была нужна. Предложение владелицы пекарни было как нельзя кстати, а то, что это место гиблое, так это же по меркам городских. Они по-настоящему гиблых мест не видели! А то, что жить там придётся под защитным кругом, так это для жителя деревни с опушки проклятого леса – привычно. Да и то, что надо постоянно беречься, так это тоже обыденно. В родной деревне даже под магическим защитным кругом было опаснее! К тому же там будут Альен и Листвяна, почему-то сменившая имя на Листик, а кто такие огневушки и на что они способны, жительница деревни с опушки проклятого леса очень хорошо знала!

А вот в кабинете директора начальной магической школы, к разочарованию там присутствующих, Фисла появилась одна. Выслушав всё, что ей говорили магистры Милизар и Торон, маг Нарим, девочка пообещала поговорить со своими подругами и, воспользовавшись заинтересованностью руководства начальной магической школы, стала довольно часто бывать в старой пекарне, где уже жили её родные. Да печка там была не в пример больше той, что была в домике, где Гурта и её дети жили раньше. Вот и сейчас, Фисла отпросилась у магистра Милизара, обещая привести своих подруг для серьёзного разговора. И вот теперь девочки сидели на гранитном выступе и дружно болтали ногами.

– Обманывать нехорошо! – заявила Листик и пояснила: – Раз ты обещала своему директору, что нас приведёшь, то надо будет к нему сходить.

– Ага, раз надо, то сходим. Вот только с водяником разберёмся, – согласилась Альен, а Фисла высказала свои сомнения, обращаясь к Листику:

– А откуда ты знаешь, что он там есть и сегодня нападёт?

– Тут тихая заводь, такой маленький заливчик, такое место, что русалки любят. Недаром же его Сулье и Мусутук облюбовали. Но такие места и водяники любят. Вот мне русалки и пожаловались, что этот их недруг, да и не только их, здесь появился, – пояснила Листик и высказалась, почему уверена, что водяник сегодня появится: – Он тут всю живность распугал, когда сюда добирался, теперь голодный сидит.

– Ага, водяники обычно из засады нападают, потому они омуты и любят. А сюда пока он добирался, все его видели и сбежали, вот теперь опасаются заплывать – кивнула Альен.

– А потом? Они же будут знать, что здесь водяник затаился? – спросила Фисла, Альен пояснила:

– У русалок память короткая, а рыбы боятся, пока видят, а не видят – так значит и опасности нет. Вот водяник и затаился, как будто его здесь нет, будто он давно отсюда уплыл. Но есть-то хочется. В реку он пока не высовывается, ждет, чтоб о нём там забыли, а вот на берег выскочить, когда здесь люди ходят и не ожидают нападения, запросто может.

– Так почему же он голодный? Он мог и рыбу съесть? – продолжала задавать вопросы Фисла. А Альен, видя, что Листик внимательно смотрит на воду, продолжила объяснять:

– Водяник может и рыбу съесть, если кушать нечего. Но если есть другая еда – русалки или люди, то он будет терпеливо ждать, сидя в засаде, когда удастся кого-то из них поймать. А баржу уже в третий раз разгружают за последние дни, вон Сэм уже ворчит – зачем столько припасов. Водяник видит, что тут люди ходят, и без защиты, магический круг-то там, сюда не достаёт, вот и нападёт. А почему сегодня? Потому что голодный, а тут столько вкусной еды ходит!

– Ага! Совсем без охраны! – заулыбалась Фисла. но тут же забеспокоилась: – А Сулье и Мусутук? Они не пострадают? Водяник их не достанет? Они же…

– Не достанет, их Сэм в катакомбах спрятал. Там, правда, нет воды, но это для русалок не смертельно, к тому же, ненадолго, – очередной раз пояснила Альен, Фисла хотела ещё что-то спросить, но подала голос Листик:

– Лезет!

– Ага! – дружно ответили Альен и Фисла, увидев в том месте, куда указывала Листик, вздымающийся водяной горб. Листик закричала, вставая вовесь рост:

– Все за телеги! Быстро! Если жить хотите!

Гарош сразу спрыгнул и спрятался за колесо, его примеру последовал Сэм. Может, он и стал бы возражать, но сработала старая воровская привычка – если кричат: «Прячься или беги», то надо это сразу и делать, лишние вопросы могут оказаться последними. А почему подан сигнал тревоги, да не просто тревоги, а почти команда «спасайся», с этим можно будет разобраться потом. Вот поэтому Гарош и Сэм сразу спрятались за телегу, а люди, занимавшиеся разгрузкой мешков с баржи и погрузкой их на телегу, замешкались.

– Бегите! А то он вас съест! – снова закричала Листик, в этот момент водяной горб с шумом лопнул и люди увидели водяное чудовище. В ужасе закричав, грузившие мешки бросились к телеге (те, кто был на берегу) и на берег (те, кто был на барже). Выглянувший из-за телеги Сэм, побледнев, посмотрел на Листика:

– Нам не спрятаться и не убежать! Некуда! Он догонит, даже если побежим!

Действительно, высокая стена, отделявшая остальной город от низкой набережной, не позволяла убежать в город, а вдоль реки до входа в каменоломни, как и до пекарен, было далеко. А если убегать по набережной, то водяник достанет и утащит под воду, Листик, сосредоточенно глядя на появившееся из-под воды чудовище, ничего не ответила, а Альен спокойно сказала:

– Ага! Здоровый какой! И не пуганый, нас же сразу увидел. Не знает, глупый, кто такие огневушки.

– Нас он решил на закуску оставить, думает: мы самые вкусные, – хихикнула Фисла.

– Спокойно, он до вас не доберётся. Не успеет, – ответила Сэму Листик, в отличие от своих подруг, она не улыбалась, а внимательно наблюдала за водяником. Видно, её настроение передалось Фисле, та под удивлённые взгляды людей с баржи, добежавших до телеги и теперь пытающихся за ней спрятаться, спокойно сказала, обращаясь к Листику и Альен:

– Сильно не бейте. Живьём брать будем! В смысле, не сильно повреждённым. У нас в школе чучело водяника стоит, но гораздо меньше, чем этот, в смысле он ещё не чучело, но будет им.

– Ага, – ответили девочки и вытянули перед собой руки, Листик предупредила:

– Бить не сразу. Пусть из воды вылезет и на пристань выберется!

– Лучше, чтоб и на набережную вышел, с пристани может обратно в воду нырнуть, там мы его не достанем. А на набережной сможем вон там прижать! – Альен указала на большой каменный выступ, напротив того, на котором сидели девочки. Выступ выдавался из стены и ограничивал выход с пристани на набережную. Девочки сидели на таком же выступе, но с другой стороны пристани. Фисла напомнила:

– Осторожно!

– Дружно! – скомандовала Альен.

С рук девочек сорвалось пламя и ударило по уже преодолевшему половину расстояния до телеги водянику. Рёв пламени, ударившего водяника и прижавшего его к каменной стене, заглушил испуганные крики людей. Буро-зелёный водяник покраснел как варёный рак, при этом продолжал слабо шевелиться. Он уже не помышлял о нападении, а пытался скрыться в воде, прыгнув в реку прямо с набережной. Альен забеспокоилась:

– Уйдёт! Надо добить!

– Осторожнее, шкуру не попортите, да и внутренности желательно сохранить! – заволновалась Фисла. Альен в недоумении на неё посмотрела:

– А как же его?..

Листик снова вытянула руки в сторону почти приготовившегося к прыжку водяника, и с её ладошек сорвалось белое пламя. Но это пламя не жгло, от него исходил холод! Этот холод почувствовали и люди, спрятавшиеся за телегой. А водяник застыл с поднятой для шага ногой, а потом упал на бок. Спрыгнувшая с гранитного выступа Альен подбежала к речному чудовищу и попинала его ногой, а потом повернулась к Листику и удивлённо её спросила:

– А чем это ты его так? Это же не огонь!

Листик снова вытянула руки, но не в сторону водяника и Альен, а в направлении реки и напряглась, но ничего не произошло. Девочка пожала плечами:

– Не знаю, как-то само вышло. А теперь вот не получается.

– А ну-ка запусти огонёк! – попросила Листика Альен, девочка напряглась, но опять ничего не вышло, даже совсем слабого огонька не получилось.

– Всё понятно, перенапряглась, переутомилась, – высказала своё мнение огневушка и вспомнила похожий случай: – Как тогда, на гиблом болоте, теперь тебе нужен покой и хорошее питание. Думаю, два пирожка с ягодами подойдут, нет, лучше три!

– Ага! – вместо Листика ответила Фисла и громко позвала: – Господин Нарим, забирайте!

Из-за поворота, образованного выступом, на котором сидели девочки, выехала тележка с магом-селекционером. Повинуясь приглашающему жесту Фислы (которая тоже подошла к поверженному водянику), тележка подъехала лежащему чудовищу. Нарим озадаченно почесал в затылке, сам он погрузить водяника на свою тележку никак не мог. Подошедший Сэм заявил:

– Вообще-то водяник денег стоит, его поймать – это целый комплекс работ: гарантировано подманить, растраты на это – сколько всего пришлось накупить, не порожняком же баржу гонять? Да и её разгрузка тоже не дешева! Опять же, надо гарантировано это чудовище зажмурить, вон бедная Листик совсем выдохлась. Но мы великодушны, дарим водяника и так – безвозмездно дарим, то есть даром. Но вот за погрузку придётся заплатить.

– Сколько?! – опешил маг, услышав названную мастером-вором сумму, но тот только развёл руками, мол, работа тяжёлая, так что денежки надо платить! Фисла из-за спины Сэма показала Нариму жестом, что можно и поторговаться, и торг начался! Одна сторона доказывала, что такие работы стоят намного дороже и только из уважения к магу названа такая смехотворная цена, другая в запале заявила, что за такие деньги она готова съесть водяника целиком! Тут оживилась даже Листик, сидевшая неподвижно, предложив, что готова даже приплатить, если Нарим съест хоть кусочек водяника. Маг смутился и отсчитал деньги мастеру-вору, а тот за половину этой суммы, подрядил людей с баржи на погрузку водяника на тележку. Когда маг уехал и увез водяника, с ним уехала и Фисла, а пустая баржа ушла вверх по реке, появились Сулье и Мусутук. Они сразу не нырнули в реку, а опаской смотрели на показавшуюся такой хорошей им заводь. Сулье сказала уже пришедшей в себя Листику:

– Тут хорошая заводь, глубокая, но она открытая со стороны реки. Может заплыть кто или что угодно! Как нам тут жить!

Листик ничего не ответила, раздевшись, она нырнула в воду. Что она там сделала, ни русалки, ни огневушка не поняли, но они почувствовали опасность, исходящую от той границы, что отделяла заводь от остальной реки.

– Листик, мне теперь страшно туда заходить, – пожаловался Мусутук, Сулье его поддержала:

– Мне тоже боязно!

Листик провела рукой, словно погладила по голове русалку и её мужа, после чего спросила:

– А теперь? Страшно?

Русалки, женщина и мужчина, отрицательно покачали головой. А Альен испуганно спросила у подруги:

– Теперь и от них исходит, что-то пугающе! Нет, я не боюсь, я же знаю, что это ты сделала, но вот что? Я не могу понять. Другие русалки их бояться не будут?

– Не-а, они же будут видеть что это их сородичи, – засмеялась Листик, – а что я сделала? Поставила свои метки. Что это и как делается, я и сама толком не знаю, только знаю, что могу это сделать и там где они стоят… В общем, сюда никто не заплывёт.

– Даже кракен? – спросил Мусутук, Листик улыбнулась:

– Даже кракен, я не знаю почему, но кракен побоится сюда не то что заплыть – приблизится. Почему? Не знаю, но уверена, что так и будет. А Сулье и Мусутука никто не тронет, на них тоже мои метки стоят.

– Интересно, как ты их пометила? Как собака столбик? Так вроде ничего подобного не делала, – усмехнулся Сэм и скомандовал девочкам: – Забирайтесь на телегу, поедем в пекарню, там нас уже заждались.

Произошедшее нисколько не удивило ни Сэма, ни Гароша. Сэм принимал непосредственное участие в разработке операции по уничтожению водяника, ведь он мог нарушить снабжение пекарни! А Сэм, как совладелец (он же вошёл в долю), этого допустить никак не мог! А Гарош присутствовал при планировании, поэтому и не удивлялся. Подключившаяся Фисла предложила водяника отдать в свою магическую школу, для опытов и на чучело, для это и пригласила мага Нарима. Сэм такое предложение воспринял с восторгом, ведь тело водяника можно не отдавать даром, а продать с выгодой! Ну, если не продать (Фисла же пообещала подарить!), то как-то по-другому денежки с мага содрать, что мастер-вор с блеском и проделал.

– О-о-о! Predatoros akvatikos! И какой шикарный экземпляр! Втрое превосходит в размерах тот, что у нас есть! – восторгу магистра Милизара не было предела, магистр Торон поддержал директора магической школы:

– Да, Вирантус, такой экземпляр достоин быть выставленным и в магической академии Азорды! Вы, Нарим, заслужили поощрение в приказе и денежную премию!

– Моей заслуги в этом нет, водяника сумели добыть Фисла и её подруги, – проявил объективность Нарим. На что Милизар ответил:

– Не прибедняйтесь, друг мой, ведь доставили Predatoros akvatikos сюда вы! Думаю, что и к охоте на него вы руку приложили, так что премия вами вполне заслужена!

В этот момент, обращая на себя внимание, хихикнула Фисла. Директор начальной магической школы посмотрел на девочку:

– Слушательница Фисла тоже будет отмечена в приказе. И, девочка моя, когда мы сможем познакомиться с твоими замечательными подругами?

– Не знаю, Листик сейчас очень слаба и вряд ли сможет к вам прийти, а Альен сама не пойдёт, да и вряд ли она захочет учиться в нашей школе, – ответила Фисла, Нарим добавил от себя пояснения к ответу Фислы:

– Альен – природная огневушка…

– Firefemina natural! Это же замечательно! Мы обязательно её должны увидеть! Этот вид существ, наделённых природными магическими способностями, мало кто видел! femina ignea elementalis – это особый вид, они не относятся ни к нежити, ни к нечисти. Это разновидность огненных элементалей! Можно сказать – слабо изученная разновидность! – с энтузиазмом воскликнул Вирантус Милизар.

– Можно подумать, что остальные огненные элементали хорошо изучены и только до этой их разновидности наши исследователи не добрались, – с некоторой насмешкой произнесла сухощавая, немолодая женщина – магистр Вилина Изумра.

– Тем более с этой подругой нашей слушательницы надо обязательно познакомиться! – поддержал директора начальной магической школы его заместитель.

– Альен – природная огневушка, – продолжил Нарим, когда начальство закончило обмен мнениями, – Листвяна, о которой я не раз упоминал в своём отчёте и которая теперь носит имя Листик, также обладает возможностями огневушки. План по обезвреживанию водяника, рredatoros akvatikos, – поправился маг-селекционер, поймав неодобрительный взгляд директора, – придумала именно эта девочка! И, кстати, обратите внимание на вид данного экземпляра, он не сохранил бы такое отличное состояние, если бы его уничтожили огнём!

Магистр Изумра, ближе всех стоявшая к водянику, внимательно его осмотрела и даже заглянула ему в пасть, после чего высказалась:

– Первый удар был нанесён огнём, кожный покров, хотя и не пострадал, но цвет поменял, но потом… Удар холодом, настолько сильным, что выморозил все внутренности, при этом их не повредив! А насколько мы знаем, три девочки, которые добыли данный экземпляр, оперируют именно стихией огня! То есть стихия холода должна быть антагонистична их способностям…

– Куда? – не выдержала таких мудреных объяснений Фисла, магистр Изумра улыбнулась и погладила девочку по голове:

– Огонь и холод – это не совместимые стихии. Так же как огонь и вода! Маг, будучи сильным в одной из этих стихий, будет слабым в другой, если, вообще, что-то сможет сделать.

– Листик может ходить по огненной дорожке, как огневушка, а может сидеть под водой, как русалка! – возразила Фисла.

– Огненная дорожка? Что это? – спросил Торон, Изумра тоже заинтересовалась. Ответил Нарим, намекая, что его отчёт о визите в деревню Большие Травы, так и не прочитали:

– В моём отчёте об этом достаточно подробно написано. Принцип действия этого явления для меня так и остался непонятен, но сам этот феномен описан довольно хорошо!

Магам возразить было нечего, а Милизар, неоднократно видевший, как Фисла пользуется этой дорожкой, промолчал.

– Тем более нам обязательно надо встретиться с этой девочкой, как ты сказала, её зовут? Листик? – спросила Вилина Изумра у Фислы и продолжила, обращаясь к коллегам: – Чтоб изучить, как у неё это получается! Ведь о таких способностях не упоминается даже отчетах о достижениях столичных магов из академии!

– Возможно, они это скрывают. А может, не считают нужным делиться с персоналом каких-то периферийных школ! – высказался Торон.

– Отчёты из академии вы читаете регулярно! – с некоторой обидой пробурчал Нарим. Тихо пробурчал, так, чтоб никто его не услышал.

После охоты на водяника Листик восстановилась за три дня. Фисла передала ей приглашение руководства начальной магической школы, при эролтском отделении королевской магической службы, на следующий же день. Пекарню матушки Милеты Фисла посещала каждый день, а то и по два раза, рано утром и поздно вечером, проходя по огненной дорожке. То, что она так рано или так поздно посещает кабинет директора школы, откуда через расположенный там камин и уходила, никого не удивляло. Все знали, что Милизар с талантливой ученицей занимается дополнительно, не в ущерб основным занятиям, поэтому и выкраивает любую удобную минутку, ведь у него самого очень мало свободного времени. Но магистр Милизар, отпуская Фислу, не забывал и о занятиях, вот так за каждый визит к подругам и родным, девочке приходилось платить дополнительным уроком. Впрочем, Фисле это даже нравилось, она новые знания впитывала как сухая губка воду, а Милизар был хорошим преподавателем.

После сообщения, что её подруги согласны посетить магическую школу, Фисла попросила за ними кого-нибудь послать. Мотивировав это тем, что маленьким девочкам, без сопровождения, не совсем безопасно идти на другой конец города, да и Листик ещё слаба и может очень утомиться и выслушает предложения руководства школы без должного внимания. Начальнику школы, который знал, что все девочки могут запросто к нему заявиться в кабинет по огненной дорожке, Фисла объяснила невозможность такого прохода слабостью Листика, хотя та уже могла это сделать. За девочками послали Нарима, поскольку он их всех знал. Маг-селекционер поехал на своей тележке и привёз не только девочек, но и Сэма, тот заявил, что не может отпустить Листика одну, поскольку он её опекун и воспитатель, а за Альен его, как компаньона и ближайшего друга, попросила присмотреть её мать, срочно занятая на производстве.

В кабинете директора девочек уже ждали. Кроме него самого, его первый заместитель – магистр Торон и начальник учебной части, магистр Изумра. Девочки на них особого впечатления не произвели – бледная Листик и Альен, чьё лицо было скрыто тенью большой косынки, выглядели обычными девочками, а вот Сэм… В отличии от времён, когда он занимался по своей старой специальности, теперь мастер-вор одевался хоть и скромно, но с некоторой претензией на роскошь, что совсем не портило впечатление от со вкусом подобранных деталей костюма. Сэм первым начал разговор:

– Мы не могли не принять приглашение такой солидной организации, как начальная магическая школа, но прошу не утомлять расспросами девочек, особенно Листика, она ещё очень слаба, да вы и сами это видите!

– Ага, – подтвердила Листик с интересом разглядывая большой камин. Альен сдвинула косынку, открывая лицо и показывая, что кожа у неё состоит из маленьких чешуек. Преподаватели магической школы если и были удивлены, то ничем этого не показали, ведь он уже знали, что одна из девочек – огневушка. Никто из них не видел ещё огневушек вживую, но видел их изображения в учебных пособиях – очень хорошо сделанные иллюстрации. После предупреждения Сэма магистры немного растерялись, не зная, как начать разговор, инициативу взял Нарим, спросив у Листика:

– Листвя… Листик, уважаемых магистров очень заинтересовало то, что ты сделала для жреца своей деревни, как ты это сделала и как оно работает? Не могла бы ты нам об этом рассказать?

Листик развела руками, показывая, что объяснить, как это у неё получилось, она не сможет. Магистры дружно и разочарованно вздохнули, а Нарим, хитро прищурившись, предложил:

– А показать? Как это называется?

– Камилястра, – сообщила Листик, и с её ладошки сорвался огненный шарик, со слабым гудением и увеличиваясь в размерах устремившийся к потолку. Магистры побледнели и было от чего! Боевой пульсар – сама по себе крайне нестабильная магическая конструкция, его самопроизвольное увеличение (что и наблюдалось) и гудение свидетельствовали, что он вот-вот взорвётся! Не оставив шансов никому спастись от этого взрыва – ни создать должную защиту, ни покинуть кабинет времени уже не оставалось!

– Камилястра, – повторила Листик и, глянув на Милизара, такого же бледного, как и его подчинённые (но при этом бледнее, чем сама девочка), спросила: – Это же твоя комната? Правда, тут нет кровати. Но вон там стоит кресло, её заменяющее, хоть ты в нём и не спишь.

– Да, это мой кабинет, – ответил директор магической школы, не сводя глаз с зависшего под потолком ставшего особенно ярким огненного шара.

– Ага! – ответила девочка, и магистр Милизар почувствовал слабое покалывание во всём теле, но это быстро прошло. А Листик стала объяснять:

– Раз это твой кабинет, то ты и должен управлять этой камилястрой. Надо только захотеть, чтоб она светила ярче или тусклее, грела больше или меньше. Можно помогать себе голосом, если тебе так удобнее, ну, просто скомандовать ей, вот так: «Ярче!».

Камилястра залила кабинет ослепительным светом. Милизар, заслонив глаза рукой, произнёс:

– Не надо так! Меньше света!

Огненный шар послушно убавил свою яркость, директор магической школы попросил убавить ещё, и камилястра выполнила его команду.

– Ага, – удовлетворённо сказала Листик и продолжила инструктаж: – Камилястра не только светит, она ещё и греет. Можно теперь не пользоваться…

– Какая экономия дров получается! А дрова-то нынче не дёшевы! – прокомментировал сделанное девочкой Сэм. Листик посмотрела на большой огонь, горевший в топке камина, вздохнула:

– Всё-таки красиво, жалко, если гореть не будет.

– За красоту всегда надо платить, – нравоучительно сказал Сэм и тем же тоном добавил: – Тут или-или: любуйся и плати, либо…

– Не плати и не любуйся! – закончила за мастера-вора Альен и сняла своё платье, объяснив свои действия: – Оно хоть и из маминого фартука пошито, но сгорит!

Огневушка, вызвав непроизвольный вскрик магистра Изумры, шагнула в огонь. А Торон, ощупав платье Альен, сообщил:

– Пошито из той же ткани, что шьются фартуки тех, что работают у топок печей и открытого огня.

– Ага, – подтвердила Листик, а Фисла добавила:

– Оно всё равно сгорело бы, на Альен любая одежда сгорит. А Листик её научила, как пригасить свой огонь, сначала у Альен ничего не получалось, а теперь… – Фисла показала на платье, которое мяла в руках Вилина Изумра. А Торон отвлёкся на значительно пригасившую свою яркость камилястру, всё-таки был день, и кабинет в дополнительном освещении не нуждался. Глядя на этот магический артефакт, заместитель директора школы произнёс:

– Она уже не гудит! Можно ли это считать признаком стабильности?

– То, что она до сих пор не взорвалась, уже можно считать признаком стабильности, а то, что она управляема, даёт надежду, что и в дальнейшее эта… Девочка как ты её называешь – камилястра? Что эта камилястра не взорвётся, – заявил Милизар. Торон посмотрел на своего начальника, потом перевёл взгляд на камилястру и на Листика, спросив у неё:

– А ещё одну такую вы сможете сделать?

Листик не успела ответить, её опередил Сэм, смекнувший, что такой магический артефакт может стоить денег, и немалых:

– Может, но не сейчас. Листик устала, а она и так слаба. Ей требуется восстановить силы, усиленное питание и покой несколько дней. А это определённые затраты. Нет, мы не бедные, совсем не бедные, но согласитесь, если всё раздавать даром, то можно потерять и самое большое богатство.

– Да, да, конечно, – кивнул директор магической школы, – вам будет заплачено, назовите цену.

– Это подарок, – быстро сказала Листик, Сэм кивнул:

– Да, это подарок, так сказать, в рекламных целях! Я, как наставник и опекун Листика, должен заботиться, чтоб она не понесла урона. Сами понимаете.

Маги дружно закивали, Нарим закивал энергичнее всех, вспомнив погрузку водяника и торг этому предшествующий. В этот момент из камина появилась Альен, на руке которой сидела маленькая ящерица, вернее, она только напоминала ящерицу, так как это была саламандра.

– Вот, – гордо сказала огневушка, – она будет жить здесь! Её надо кормить всем, что поддерживает огонь, можно углём, но лучше дровами. Но столько дров, как для поддержания этого огня, не надо, а пламя будет такое же!

Листик протянула руку, и саламандра перебежала к ней, девочка погладила огненного зверька и засмеялась. Бледная кожа Листика стала смугло-золотистой, словно засветившись внутренним светом, с перламутровым оттенком. Саламандра, словно удовлетворённая достигнутым эффектом, вспыхнула огнём и прыгнула в камин, Листик сказала магистру Милизару, имея в виду огненное существо:

– Она молодая и очень любопытная, ей захочется что-нибудь посмотреть, и она может выскочить из огня. А это нехорошо – может оставить следы, а то и поджечь. Поэтому ей надо рассказывать сказки или ещё что-нибудь.

– А научные труды читать можно? А то я как-то сказок мало знаю, – смутился Милизар. Торон рассмеялся:

– Да, Вирантус, если ты, сидя перед камином, читаешь вслух научные труды, то подумают, что готовишься к докладу или просто проверяешь, как оно будет звучать, если его зачитать, а вот если начнёшь камину сказки рассказывать, то решат: точно спятил!

– Да, да, – рассеянно произнёс Милизар, почти не слушая своего заместителя, после объяснения Листика, как ухаживать за огненной саламандрой, он начал экспериментировать с отопительными свойствами камилястры, слушая объяснения рыжей девочки:

– Камилястра подчиняется только тому, для кого она сделана, эта сделана для тебя, поэтому только ты сможешь ею управлять, больше никто!

– И я бы не отказалась от такой камилястры, – произнесла магистр Изумра, Листик глянула на женщину и предложила:

– А хочешь я сделаю камилястру и тебе?

Изумра вопросительно глянула на Сэма, ожидая, что тот назовёт цену, ведь он недвусмысленно намекнул, что следующие магические изделия его подопечной будут продаваться за деньги. Мастер-вор уже было собрался сказать, сколько это будет стоить, но Листик его опередила:

– Я тебе сделаю бесплатно, в подарок, – затем, повернувшись к Торону и Нариму, предложила: – Вам тоже сделаю такие, хотите?

Нарим только закивал, такой магический артефакт в его кабинете, ту каморку и кабинетом-то назвать нельзя было, сразу повышал его статус как мага, а вот Торон попробовал отказаться:

– Я думаю, что подобный магический конструкт можно помещать в свой кабинет только после тщательного изучения! Я, пожалуй, откажусь от вашего подарка, юная госпожа.

– Как же вы будете тщательно изучать камилястру, если у вас её не будет? – удивилась Листик и предложила: – Давайте я вам её маленькую сделаю? Чтоб изучать удобнее было.

Листик сложила ладошки лодочкой, а когда их разняла, между ними висел шарик с её кулачок, он не гудел и не думал увеличиваться, Девочка повторила это действие два раза и отдала появившиеся шары, подобные тому, что висел под потолком кабинета директора магической школы, Нариму и Изумре. Те, мгновение поколебавшись, подставили руки, открытой ладонью вверх. Шары, не опускаясь на подставленную ладонь, зависли в воздухе, Листик объяснила, что делать дальше:

– Несёте камилястру туда, где хотите, чтоб она была, там подбрасываете, она поднимется к потолку, скажите, куда она должна там переместиться. Не ей, а просто скажите, у неё же ушей нет, – хихикнула Листик, вслед за ней захихикали Альен и Фисла. Листик продолжила: – Ваши камилястры будут только вас слушаться, больше никого.

Листик улыбнулась и побледнела, Сэм забеспокоился:

– Девочка переутомилась! Ей надо отдохнуть, если уважаемые маги не возражают, мы бы хотели вернуться домой.

– Да, да, – рассеянно проговорил Милизар (он как раз в этот момент проверял утверждение Листика, что перемещение камилястры по потолку, и не только там, можно регулировать, отдавая голосовые команды) и, глянув на Нарима, над вытянутой рукой которого висел огненный шарик, попросил того:

– Друг мой, вы отвезёте наших гостей обратно?

– Да, да, конечно, – ответил тот столь же рассеянно и добавил, показав на свой огненный шар: – С вашего позволения, я отнесу это к себе в кабинет и тотчас же вернусь.

– Листик, я надеюсь, ты к нам ещё придешь, когда тебе станет лучше? – поинтересовалась магистр Изумра, похоже, только она одна помнила, зачем был приглашены девочки, потому как Торон тоже увлечённо рассматривал свой шарик. Листик кивнула:

– Конечно, приду! И ещё вам камилястр наделаю, если захотите.

Девочки в сопровождении Сэма, при этом он заботливо поддерживал Листика, удалились, вместе с ними ушёл и Нарим. Вилина Изумра, укоризненно посмотрев на своих коллег, увлечённо исследовавших свои камилястры, показывая на свой огненный шар, высказала своё мнение:

– По-моему, мы совсем не за этим приглашали сюда этих девочек.

– Это феноменально! – воскликнул Торон, заставив свой шар перестать светиться. Заместитель директора магической школы, совсем не слушая поджавшую губы начальника учебной части, продолжил восхищаться:

– Посмотрите, это плетение седьмой, а может и выше, степени сложности! Это уровень магистра. Если не мэтра! Я так до конца и не разобрался в структуре этого заклинания. То, что это боевой пульсар, вы и сами это видите, как и то, что он абсолютно стабилен! А это совершенно несовместимые свойства такой магической конструкции! Мало того, здесь присутствует контур управления настроенный на голосовые команды. И это запросто сделала маленькая девочка, без предварительных расчетов и без всякой подготовки!

– Об этом артефакте было сказано в отчёте коллеги Нарима. Судя по той лёгкости, с какой девочка Листик это делает, для неё это вполне обычное действие. Можно сделать вывод – она уже давно проделала всю подготовительную работу. Но, учитывая её юный возраст, я склоняюсь к мысли, что она не сама это придумала, ей кто-то показал и обучил. Ещё из отчёта Нарима я поняла, что инициацию и первичное обучение нашей лучшей слушательницы провела её подруга, а именно девочка по имени Листвяна, которая нам представилась как Листик. И мы должны были именно её убедить…

– Коллега Вилина, – прервал магистра Изумру Милизар, отрываясь от своей камилястры, – мне кажется, что сегодняшняя встреча прошла весьма плодотворно. Мы увидели, что одна девочка действительно талант, а вторая – если не огненная элементаль, то их близкая родственница.

– Femina ignea elementalis, – произнесла, продолжая поджимать губы Изумра, – как ясно из отчёта Нарима, они давно известны среди жителей деревень, расположенных у проклятого леса и зовутся огневушками. И те, я имею в виду селян, не считают их чем-то необычным, кстати, классификационное название не совсем правильно, среди огневушек есть и мужские особи. Просто женщины, особенно молодые, более любопытны и чаще идут на контакт.

– Да, я с вами согласен, – кивнул Милизар, – надо организовать полноценную экспедицию в те края, одиночные походы мага-селекционера не для изучения особенностей того района предназначены, у него совсем другая задача. А эта наша встреча с девочками более чем плодотворна, мы узнали их возможности, пусть не все, но… – Директор магической школы кивнул в сторону камина, где из огня высунула свою любопытную мордочку саламандра, Изумра, тоже туда глянув, спросила:

– Они все так могут? Ходить через огонь? И слушательница Фисла?

Милизар улыбнулся и кивнул:

– Вот почему я говорю, что сегодняшняя встреча не напрасна, они могут теперь сюда прийти в любой момент.

– Это и пугает, – передёрнула плечами Изумра, ей возразил Торон, не разделявший опасений своей коллеги:

– Они не настроены враждебно, скорее наоборот. К тому же наша школа приобрела… Я бы сказал, уникальные артефакты, что, несомненно, повысит её статус. Огненная саламандра в камине директора тоже этому будет способствовать. Предлагаю на ближайшем учёном совете в академии поднять вопрос о преобразовании нашей школы в эролтский филиал магической академии!

– Листик, твои камилястры можно было магам продать и с немалой выгодой! – выговаривал Сэм Листику, девочка сидела между ним и Альен на заднем сиденье тележки Нарима (когда тот вёз водяника, сиденье и тент были сняты, задний борт отброшен, превратив часть тележки в большой кузов). Нарим, который всё слышал, хотя Сэм и старался говорить как можно тише, повернулся к мастеру-вору:

– Листик всё правильно сделала, кто бы покупал у вас неизвестный магический артефакт с непонятными свойствами? Но если будет отзыв школы, что вещь вполне безопасная и очень полезная, согласитесь, её с охотой купят и дадут большую цену, как если бы вы просто вынесли камилястру на рынок.

Сэм задумчиво кивнул, в словах мага был резон, но было одно но… О чём Сэм и сказал:

– Но кто ж в вашей школе даст такой отзыв? К кому обращаться?

– Отзыв будет от самых уважаемых преподавателей, возможно, даже от директора. А к кому обращаться? Лучше всего ко мне, я всё сделаю наилучшим образом, за чисто символическую плату.

Сэм задумался, о такой возможности он не подумал, ведь действительно, отдав изделия Листика магам бесплатно, можно было затребовать с них отзыв. А затем продавать камилястры не в лавке на рынке, а индивидуально в богатые дома как предмет роскоши, и весьма престижный предмет, ведь недаром такими чудесными осветительно-обогревательными приборами пользуются в магической школе! Там-то знают толк в таких вещах. Сэм начал оговаривать условия помощи Нарима в подготовке продажи камилястр, это очень напоминало тот торг, когда собирались грузить водяника на тележку мага. Листик и Альен тихонько захихикали, а потом Альен так, чтоб не слышали увлёкшиеся торгом Нарим и Сэм, спросила:

– Ли, а ты действительно об этом думала, когда отдавал камилястры магам? Ну, о том, что их можно продавать, а с отзывом из школы Фислы будет дороже?

– Не-а, не думала, – пожала плечами Листик, – ты же знаешь, таких камилястр мне ничего не стоит наделать, это те же огоньки, только не в ту сторону закрученные.

– Огоньки? – удивилась Альен и попросила: – А мне покажешь, как их делать? Я маме таких наделаю, ведь это же очень удобно – во дворе, накрытом крышей, светят, там греть не надо и от печек жарко. А у мамы в комнате будут и греть, а то от реки холод идёт. Я думала там такую большую и открытую печку, как у того директора, сделать и поселить туда саламандру. Но печка полкомнаты займёт, если не больше, а камилястра – самое то! Так за разговорами добрались до старых пекарен. Нарим уехал, а у Сэма появилась ещё одна идея насчёт камилястр, он её и рассказал Листику. Девочка пожала плечами и ещё одна камилястра вылетела из её руки, продемонстрировав её возможности светить и греть, Листик запустила огненный шар на середину реки, где тот с грохотом взорвался.

– Очень впечатляет, – одобрил Сэм и попросил: – А можно, чтоб взрыв был поменьше?

Листик пожала плечами, и три пульсара отправились на середину реки, где по очереди бабахнули, распугивая не только птиц, но рыб, как потом рассказала Сулье. Сэм одобрил самый последний, у которого взрыв был самый маленький. А Листик запустила ещё несколько, на этот раз это были не камилястры, а настоящие боевые пульсары. На грохот сбежались все перепуганные обитатели домиков у пекарни. Только Альен пришла в восторг:

– Ух ты, как здорово! Я тоже так хочу, Листик покажи!

– Вот смотри, – Листик начала обучать подругу, – надо обычный огонёк закрутить, но не так сильно, чем тогда, когда хочешь, чтоб получилась камилястра.

– Листик, а откуда ты это знаешь, ты же раньше такого не делала. Да и откуда ты знаешь, как камилястру сделать?

– Не знаю, – пожала плечами рыжая девочка, – как-то само откуда-то появляется. Вот так – не знала, не знала, а потом раз – и выскочило.

Увидев, что ничего страшного не происходит, все разошлись по своим делам, ушёл и Сэм. А Листик и Альен ещё долго запускали огоньки – боевые пульсары. Над рекой вовсю грохотало, это шум привлёк патруль городской стражи. Но стражники не решились даже приблизится к месту, откуда вылетали огненные шары, Листик и Альен перебрались в ту полуразрушенную печку с дыркой на реку, где огневушка любила сидеть и откуда запускала обычные огоньки, вспоминая своё болото. Стражники, понаблюдав за этим фейерверком, решили, что это развлекается какой-то пьяный или спятивший маг, а с такими лучше не связываться, поэтому вызвали свое начальство – пусть оно разбирается. Прибывший на место происшествия Тинош без страха направился к месту, где засел возмутитель спокойствия, Шуля сообщила своему другу, кто это там устроил такой огненный шторм. Девочки перестали запускать пульсары и переключились на Шулю, тиская и гладя её. Тинош тем временем прочитал им нотацию, что нельзя нарушать спокойствие и пугать народ. На что Листик возразила, мол, где же тут народ? Тут в районе старых пекарен никого, кроме Милеты и работающих у неё нет, а они-то как раз и не пугаются. А если кто из катакомб высунуться хочет, пусть у Сэма сначала разрешения спросит. Тинош усмехнулся: с такими помощницами Сэм может построить всех обитателей катакомб. Построить – да, но не стать самым главным, так как у «ночных работников», или «ночных хозяев», как они сами себя называли, всё решал совет мастеров. Даже тому, кого поддерживают боевыми пульсарами, и тому, кто эти огненные шарики запускает, можно воткнуть нож в спину, о чём Тинош и предупредил Листика. Девочка задумалась, похоже, Сэм и задумал что-то подобное, ведь сходка мастеров-воров должна была состояться через три дня, но о своих догадках Тиношу ничего не сказала.

Тинош вернулся к стражникам, в глазах которых его авторитет стал ещё выше, чем был – их начальник сам, в одиночку, сумел утихомирить мага-хулигана! Не слабого такого мага!

Глава 12. Большой сход воровских авторитетов и снова перстень герцога

Сэм сидел на лавочке, снаружи большого крытого двора пекарни, и наблюдал за коровой Гурты. Этот зверь (а как можно было назвать это существо их тех краёв, у проклятого леса?) хотя и напоминал корову, но был её в полтора раза больше. Голова этого зверя, украшенная длинными и вытянутыми вперед рогами, мало напоминала коровью, а на ногах из копыт торчали внушительные когти! Когда Гурта рассказывала про свою Бурёну, с которой ни за что не собиралась расставаться, Сэм представлял себе обычную коровёнку, но никак не этот кошмар! Мало того, у этого зверя, только напоминающего корову, хвост был как у ящерицы! Длинный, покрытый чешуёй, да ещё и с когтем на конце! Сэм знал (и не раз это видел), как коровы хвостом отгоняют мух, но какие же это должны быть мухи, от которых надо когтями отбиваться! Мастер-вор поёжился, представив этих мух, что когтями отгонять надо, и других, подобных этим мухам обитателей леса, у опушки которого была деревня, откуда пришли Листик, Альен и Гурта с детьми. Недаром же у этих девочек такие способности к магии, видно, там развитие таких способностей – вопрос выживания. Сэм, качая головой, посмотрел на жующую бурую траву корову, на камнях набережной травы-то не росло, это была морская или речная, чем уж там снабжали любимицу Гурты знакомые русалки Листика. Мастер-вор подозревал, что этот зверь, притворяющийся коровой (молоко у Бурёны было очень вкусное, и много) всеядный. Сэм сам видел, как на эту корову напала устюра (полурыба-полузмея, живущая в речке, но запросто выбирающаяся для охоты на сушу), от неё бы не отбилась ни одна корова или лошадь. А вот Бурёна… Поддела атакующую устюру рогами, подбросила, а потом затоптала, предварительно немного порвав когтями.

– Станет Бурёна всякую гадость есть! – ответила Фисла на вопрос Сэма – могла ли корова схарчить эту речную нежить, она тоже наблюдала за расправой коровы с речным хищником. Пояснив при этом, почему Бурёна не стала есть речную полурыбу-полузмею: – Устюра хоть и не нежить, но на вкус противная!

– А ты откуда это знаешь? – удивился Сэм, подозревая, что девочка скажет, что пробовала на вкус эту гадость, от жителей тех диких краёв всего ожидать можно! Но Фисла коротко ответила:

– Рассказывали.

Сэм не стал уточнять, кто из знакомых девочки ел эту мерзость и потом об этом рассказывал, а Фисла тоже не стала об этом распространяться, только добавила, глядя на корову и растоптанного ею речного хищника:

– Устюру точно есть не станет, а вот крысу – запросто!

В это время Бурена открыла рот, потянувшись за пучком травы, в её пасти кроме обычных коровьих зубов блеснули такие немаленькие клыки! Сэм покачал головой – с такой коровой и сторожевой собаки не надо!

Вот и сейчас, Сэм, сидя на своём любимом месте: на лавочке у внешней стены двора пекарни, накрытого крышей, но внутри защитного магического круга, наблюдал за коровой, меланхолично жующей морскую (или речную) траву, время от времени переворачивающей пучки водорослей своими когтями! Рядом с Сэмом сидел Гарош, одетый так же нарядно, как и его наставник, они ждали Листика, которую наряжали и причёсывали Милета и Гурта. Альен тоже активно участвовала в этом процессе, давая советы. Сегодня должен был состояться большой сход авторитетов «ночных хозяев». Но сход был назначен на время после обеда не потому, что авторитеты любили поспать, просто «мастера замков» и «повелители улиц», в отличие от «бархатных» и «золотых ручек», работали ночью и должны были выспаться: важные решения надо принимать на свежую голову! Сэм хотел прийти на место сбора раньше, соответственно, и его ученики должны были прийти вместе с ним. Тому было несколько причин. Первая: обычно подобные сходы проводились в одном из залов каменоломен, расположенном глубоко под землёй и имеющем много выходов, но у таких помещений имелся недостаток – там было темно! Освещать место схода факелами или свечами для авторитетных мастеров-воров было очень несолидно, для этого использовались магические светильники, но их достать было трудно, да и стоили они недёшево! Раньше деньги на светильники собирали заранее и со всех, а покупку этих магических артефактов обычно поручали кому-нибудь из мастеров «бархатных» или «золотых ручек». В этот раз Сэм вызвался обеспечить собрание освещением, и совершенно бесплатно, это и было второй причиной, почему он со своими учениками хотел на место сбора прийти раньше. Листик появилась с большой сумкой и передала её Сэму:

– Вот, тут всё, что ты просил.

– А ты сможешь взорвать? Нет, никого убивать не надо будет, требуется – напугать. Хорошо напугать! Это в наших интересах, да и пекарню от возможных наездов защитим. Всё-таки подобная демонстрация возможностей заставляет хорошенечко подумать, прежде чем что-нибудь предпринять!

– Ага, – кивнула рыжая девочка, – напугаем. Так напугаем, что будут да-а-алеко обходить!

Сэм и его ученики, миновав пристань, пройдя по набережной мимо моста, зашли в один из входов в каменоломни. Пройдя то место, где раньше обитал Сэм, углубились в тёмные коридоры, спускаясь на нижние ярусы. Листик хорошо видела и в полной темноте подземелий, а Сэм и Гарош в нерешительности остановились – раньше мастер-вор брал с собой маленький магический светильник, а сейчас как-то за всеми хлопотами и составлением планов о нём забыл. Шли-то на сбор не оттуда, где обитал раньше мастер-вор и где было темно, а из пекарни, где сейчас жили. Сэм в нерешительности остановился – впереди было темно, следовало вернуться назад, туда, где было его старое логово и взять светящуюся палочку, но это требовало времени, которого уже было мало. Листик обернулась (она шла впереди) и сказала:

– Мешок открой.

Сэм последовал совету, и из мешка со светильниками вылетел один шар и завис впереди, освещая дорогу. Листик сделала приглашающий жест и двинулась вперёд, светящийся шарик полетел перед ней.

– А откуда он знает – куда надо? – поинтересовался Сэм, кивнув в сторону летящего впереди шарика-светильника, после очередной развилки туннеля. Мастер-вор хоть и знал, куда надо идти, но Листика не обгонял – а вдруг шарик погаснет или полетит не в ту сторону?

– Ты же знаешь, – ответила девочка, не оборачиваясь, – эти светильники настроены на тебя. Ты знаешь куда идти, вот он и летит туда, да, я их настроила на тебя, ведь не будешь же ты каждый раз просить меня: – Листик, отправь шарик туда, отправь сюда…

– А он взорвётся, как мы это оговаривали, тогда, когда я захочу?

– Ага, – кивнула девочка, – взорвётся, но только при условии, что при этом никто не пострадает.

– А если надо будет отбиваться от какого-нибудь зверя или нежити? – забеспокоился Сэм, его беспокойство можно было понять – только что ему сказали, что в его руках очень эффективное оружие, которое на проверку оказалось недейственным! Листик улыбнулась:

– Люди не должны пострадать, орки и эльфы. А при попадании в зверей или нежить шарики будут взрываться, но, повторю, людей не тронут.

Сэм удовлетворённо кивнул, это его вполне устраивало – он не хотел никого убивать из людей, но если какая-то хищная гадость нападёт на него самого, то хорошая защита не помешает, тем более что уходить с общего схода воровских авторитетов, возможно, придётся не обычным путём. Вот там и можно наткнуться на хищного зверя или нежить, всё-таки катакомбы не так уж и хорошо обжиты, есть ещё много мест, куда «ночные работнички» даже не заглядывали.

– Стой! Кто идёт! – оклик получился не таким грозным, как хотелось его произнесшему. Четверо грозных громил, преградивших дорогу Сэму и его ученикам, выглядели более чем жалко. Их мощные магические светильники в виде жезлов, что должны были ослепить вышедших на эту заставу, выглядели тусклыми огоньками в свете засиявшего ослепительным белым светом огненного шара, свечение которого распространялось только вперёд, оставляя Сэма, Листика и Гароша в тени и нисколько не мешая им самим видеть всё, что происходило перед ними.

– Стой! Кто это? – растерянно произнёс самый большой итеперь уже совсем негрозно выглядевший громила, пытаясь разглядеть – кто там за этим ярким светом?

– Лом, это я. Сэм, – усмехнулся мастер-вор и скомандовал: – Меньше света.

Шар послушно убавил яркость. Громила, проморгавшись, недовольно пробурчал:

– Нельзя же так пугать! А если бы я выстрелил?

– Из чего? – удивился Сэм.

– Ну, нож бы метнул, – поправился Лом, Сэм с тем же ехидством спросил:

– И куда? Ты же не видел нас! Просто так бросил бы, да? На тебя не похоже.

Лом засопел, видно, ему редко кто возражал – его габариты внушали если не страх, то уважение, да и то, что этот «ночной работничек» был главарём банды грабителей (или как они сами себя называли – «повелителей улиц»), тоже играло свою роль. Набычившись, главарь банды с подозрением спросил у Сэма:

– А ты чего так рано идёшь? До схода ещё почти час, что ты там делать будешь?

Мастер-вор открыл мешок и показал тускло светящиеся шары, похожие на тот, что кружил над головами:

– Вот, видишь? Развесить надо, до прихода мастеров успеть надо. Понял?

– О-о-о! – восхитился Лом. – Это ты всё сам? Слыхал я, что вроде ты подрядился в этот раз освещение обеспечить, но не поверил! Теперь вижу, что ты на ветер слов не бросаешь – обещал сделать и сделал, так ты за этим давеча к магам ездил? Много, наверное, за светильники заплатил? Да ещё за такие, что управлять ими можно.

– И кто же это такой глазастый, что всё увидел, да и раззвонил сразу? А сколько заплатил… Да уж не мало, маги за так ничего не отдадут – хмыкнул Сэм.

– Так украл бы! – посоветовал Лом, Сэм с тем же ехидством ответил:

– Украсть у мага?.. А ты сам попробуй, украсть, конечно, не сможешь, а вот ограбить… Подстереги в тёмном переулки и своей дубинкой…

– Мага?! – поразился «ночной работничек» и добавил, указывая на огненный шар под потолком туннеля: – Да они без таких светильников в темноте не ходят, да и защитными заклинаниями так обвешанные, что и не подберёшься! А ты говоришь – ограбить! Нет, грабить мага – себе дороже! Вот ты же не воровал, а поехал и купил, а перед этим им ещё и речное чудовище продал или так подарил. А?

Сэм ничего не ответил, только пожал плечами, показывая, что на эту тему распространяться не намерен. Затем повернувшись к своим ученикам, деланно строго сказал: – Что встали? Идём, у меня ещё работы много, надо светильники развесить!

Когда мастер-вор «золотые ручки» удалился в сопровождении своих малолетних учеников и плывущего перед ними магического светильника, в туннеле сразу стало темнее. Те магические палочки-светильники, что были в руках у бандитов-часовых, очень слабо разгоняли мрак. Один из них, глядя вслед удаляющемуся свечению, сказал:

– Надо было один у Сэма забрать!

– Так бы он и отдал, дурья твоя башка! – ответил Лом. – Видел же в мешке, они у него тусклые были, их ещё включить надо, вот он и спешит. А тот, что горел, его слушается, видно дорогая вещь – такое заклинание немалых денег стоит. Вот думаю – какого демона Тофоса Сэм так раскошелился? Не иначе, как что-то задумал!

– Если уже Лом задумался, то, что говорить об остальных, – бурчал Сэм, удаляясь от бандитской заставы, – и, что интересно, подумают совсем не то, что я хочу сделать. А ведь я ничего такого и не хочу, только завязать! Стать добропорядочным горожанином, совладельцем пекарни! Всего-навсего, нет же… В общем так ребята – держите ухо востро. За нами наблюдали чужие глаза и, возможно, да не возможно, а точно, вас попробуют у меня забрать!

– Как забрать? – удивилась Листик. – Что, мы с Гарошем какие-то вещи, чтоб нас забирать?

– Вы мои ученики, а если я ухожу от дел, то ученики должны учиться дальше, то есть поменять наставника. Тем более такие талантливые ученики! Половина добытого учеником отходит наставнику, так кто же такую выгоду упустит? Вот для этого мне и нужны взрывающиеся светильники, чтоб припугнуть кое-кого. Поняла?

– Ага! – расплылась в улыбке Листик и спросила у Сэма: – Всех пугать будем, или ты покажешь кого?

– Сама увидишь, – тоже улыбнулся Сэм, вспомнив тот огненный шторм, что рыжие подружки устроили над водой Эролы.

Большой сход воровских авторитетов больше напоминал собрание почтенных негоциантов, такие вахлаки, как Лом, выглядели белыми воронами среди этих, внешне законопослушных горожан. Сэм успел шепнуть Листику, что как раз те, кто производит впечатления добропорядочных купцов, и даже добрых дядюшек, являются наиболее опасными. Ярко освещённый большой зал, вырубленный в скале, вызвал удивление у собравшихся, не своими размерами, а именно освещением – под потолком висело больше десятка ослепительно белых шаров. Поскольку сидеть было не на чём, то все стояли, постоянно перемещаясь по залу, освобождая место вокруг говорившего, чтоб его видели и слышали. Первоначальное обсуждения текущих вопросов было довольно бурным, потому что занимались делёжкой, вернее, переделом мест промысла. Если у мастеров «золотые» и «бархатные ручки» это происходило довольно мирно (дальше брани дело не шло), то у «повелителей улиц» постоянно случались драки, впрочем, быстро заканчивающиеся, до крови дело не доходило. Наконец, к всеобщему удовлетворению, с организационными вопросами дело было закончено и страсти утихли, тем более что предстояло интересное зрелище – демонстрация того, чему научили мастера своих учеников.

С «повелителями улиц» всё было просто – умение орудовать дубиной они показывали друг на друге, а ножи метали в принесенную большую колоду. С «мастерами замков» было немного сложнее, ученику надо было открыть замысловатый замок, который предлагал собрат учителя по ремеслу (или конкурент, это с какой стороны смотреть), потом роли менялись. Это было совсем не зрелищно и интересовало только самих «мастера замков». Зрители немного оживились, когда дело дошло до «золотых» и «бархатных ручек». У учеников этих мастеров принимал экзамен один из «повелителей улиц». Надо было в одно касание вытащить монету из его кармана, при этом увернуться от затрещины, что этот громила давал тому, кто пытался к нему приблизиться. С этим справилось всего трое учеников, и Гароша в их числе не было, а вот Листик легко достала из кармана громилы не только контрольную монету, но ещё две из другого кармана, легко увернувшись от затрещины, которую хотел дать девочке обираемый уличный «повелитель». Когда у Листика спросили – почему только две, она, под смех окружающих, ответила:

– А это все, у него больше нет!

– Талант! – восхитилась молодая женщина, «мастер замков», у которой своих учеников не было, что не мешало ей экзаменовать чужих. Посмотрев на Гароша, эта женщина сказала Сэму: – А парень-то неуклюж, теперь понимаю, почему ты взял второго ученика, вернее, ученицу, хоть это и не принято.

Сэм, отвечая, улыбнулся:

– Боюсь, Сильва, что славы как мастер она не получит, хотя почему боюсь, наоборот – радуюсь.

– Я слыхала, что ты на покой собрался. Не рано ли, тем более что учеников на ноги не поставил, – приподняла бровь Сильва, не понимая причины такого весёлого настроения Сэма. Тот, продолжая улыбаться, пояснил своё решение:

– Моя нынешняя профессия сопряжена с определёнными рисками и не малыми. А последнее дело их многократно усилило, но и позволило отказаться от продолжения моей карьеры в этой области, вот я и подумал – самое время прекратить подобные действия, могущие стать причиной неприятностей. А ученики… Решить как быть дальше – их право, они сами определяться, тем более что Гарош уже выбрал. Ты же видела, он и не старался пройти ученическое испытание.

Женщина кивнула:

– Уж очень ты мудрёно в последнее время стал выражать свои мысли, видно, неспроста. Может, на это влияет твоё решение завязать, а может – наоборот. Ладно, ученик не хочет идти по твоей дорожке, а эта девочка? Она недавно у тебя появилась, понятно, почему ты её подобрал – такой талант! Этот ребёнок может очень далеко пойти, мастера не позволят ей отказаться от ученичества, скорее всего – общее решение будет – забрать её у тебя и твоё желание – завязать – этому поспособствует!

– Ты знаешь, Сильва, Листик, при всех её способностях, сразу показала, что не хочет заниматься работой по моей специальности, – ответил Сэм, Сильва усмехнулась, оценив, как мастер-вор назвал своё основное занятие. А тот продолжал: – Она гораздо более самостоятельна, чем это кажется, глядя на её юный возраст…

– И всё же будь осторожен, твоему последнему успеху многие завидуют, и для них не секрет, кто этому способствовал, особо опасайся Стурха, он что-то задумал, – предупредила Сэма Сильва, тихо произнеся последние слова, не дослушав до конца, что говорил мастер-вор. Не дожидаясь ответа, ещё довольно молодая женщина отошла в сторону. Тем временем три самых авторитетных «повелителя улиц» собрались вокруг большого кожаного мешка. Стурх, главарь самой большой банды, с неподвижным, словно высеченным из камня лицом, с некоторой торжественностью произнёс:

– А сейчас мы сделаем взносы в нашу общую казну! Все вы помните, что взнос составляет десять процентов добычи. А тот, кто попытается утаить, будет покрыт позором и отмечен…

– Пером в бок! – хохотнул Лом.

– Немного грубо, но верно подмечено, – кивнул Стурх, продолжая сохранять каменное выражение лица. Монеты в мешок сыпали, кто медленно, а кто сразу пригоршню бросал, но все тщательно, словно напоказ, отсчитывали вносимую в общий котёл сумму. В основном это были серебряные монеты разного достоинства, попадались медные и золотые, но золотых было мало – полудублоны или кварточки. Деньги мастера-воры вносили в том же порядке, в каком демонстрировали успехи своих учеников. Дошла очередь и до Сэма, он, медленно пересчитывая, всыпал в мешок сорок пять больших золотых монет.

– Дублоны! – прокатился по залу вздох восхищения и зависти. Зависти, потому что если десять процентов от добычи составляют сорок пять больших золотых монет, то вся добыча – целое состояние! Сэм был мастером своего дела и удачливым вором, но за то время, что прошло от прошлой сходки, он мог набрать от силы пять больших золотых в сумме и то, не вносил бы свой взнос дублонами! Многие уже знали (слухи быстро расходятся) о том куше, что в последние дни удалось сорвать Сэму (то, что это сделала его ученица, роли не играло – успех приписывали мастеру-вору), знали и уже завидовали, но то, что увидели, превосходило самые смелые предположения. Общий восторг не затронул только Стурха, с тем же каменным выражением лица, почти не разжимая губ, он бросил:

– И это всё?

– Ты подозреваешь меня в обмане? – изумился Сэм, Стурх, процедил:

– А перстень? Перстень командующего войсками юга? Выкуп за него тоже не маленький! Доля от выкупа за перстень должна лежать здесь!

Стурх, недобро прищурившись, встряхнул мешок, вызвав звяканье монет, словно намекая на что-то. Сэм, пожав плечами, с деланным равнодушием, сообщил:

– Выкуп пока не получен. Как только это будет сделано, я внесу требуемую долю, не дожидаясь следующего схода. Или ты мне не веришь? Можно, конечно, положить в хранилище нашей общей казны десятую часть перстня, но тогда, вряд ли его герцог будет выкупать.

– А взглянуть на эту ценную вещь можно? – вроде как попросил главарь банды «повелителей улиц», но в его голосе звучала угроза. Сэм растерянно посмотрел на Листика, девочка так и не отдала ему перстня, и мастер-вор теперь не знал, что сказать – не признаваться же перед всем сходом, что его ученица его не слушается? Девочка улыбнулась и без всякого страха подошла к громиле, раза в три больше её. На её протянутой руке лежало массивное кольцо с печаткой. Листик, как и положено маленькой девочке, доверчиво улыбнулась и попросила:

– Вот оно смотри, только руками не трогай!

Но вопреки предупреждению Листика, Стурх сделал стремительное движение, стараясь выхватить кольцо. Но это ему не удалось, его рука сжала пустоту на том месте, где была ладошка девочки. Но главарь «повелителей улиц» не растерялся, его рука, вроде как делая возвратное движение, крепко ухватила ухо девочки, та ойкнула:

– Ой! Больно!

– А будет ещё больнее! Давай сюда персте… А-а-а-а! – заревел бандит, недоговорив то, что начал. Отпустив ухо Листика, он махал рукой, словно пытался её остудить. Его ладонь и пальцы действительно имели такой вид, будто только что держали кусок раскалённого железа!

– Сам же говорил – будет ещё больнее, так чего же удивляешься? – наставительно сказала девочка, а её немного заостренное ушко, которое только что с силой выкручивали, было обычным, таким, будто его не трогали вовсе!

– Сэм, почему ты отдал этой девчонке перстень? – спросил один из «повелителей улиц», стоящих у мешка с воровским общаком. Непонятно было – то ли он осуждает действия Стурха, то ли одобряет и теперь если не возмущён, то обескуражен случившимся.

– Как ты убедился, у неё не так-то просто забрать кольцо, – усмехнулся Сэм, искоса глянув на баюкавшего свою обожжённую руку Стурха. «Повелитель улиц» тоже посмотрел в ту сторону и кивнул, а Сэм продолжил: – К тому же это её добыча, согласись, она имеет право оставить перстень у себя. А условия выкупа уже оговорены, и это будет сделано в ближайшее время.

– А ты не боишься, что у вас перстень просто отнимут? А денег не дадут, всё-таки у герцога в подчинении не так уж и мало солдат. Может, вам нужно прикрытие? Мои люди смогут это сдела…

– Неужели ты думаешь, Грат, что твои полтора десятка смогут справиться с сотней солдат охраны герцога, – недослушав атамана банды, засмеялся Сэм. Тот смутился, а мастер-вор «золотые ручки» продолжал: – Я не исключаю попытки герцога вернуть перстень силой, но это ему не удастся, сколько бы своих солдат он не задействовал. У меня есть план, как это сделать наверняка, и в чьей-либо помощи я не нуждаюсь.

Вообще-то Сэм даже не представлял, как совершить подобный обмен, ведь герцог, действительно, мог приказать – схватить посланника и пытками вынудить его рассказать, кто и где хранит перстень. Сходить за выкупом предложила Листик, единственна загвоздка была в том, что она не знала, куда идти. Пройти девочка собиралась по огненной дорожке. Но надо было знать, где находится тот огонь, куда эта дорожка должна была вывести. Из рассказов Сэма Листик знала, что во дворцах и богатых домах Эролта очень популярны камины (эролтская начальная магическая школа была тому ярким примером – там камины были почти во всех кабинетах и общих залах), а через камины очень удобно прокладывать огненные дорожки. При разглядывании участников воровского схода, Листик придумала, как разведать расположение каминов в губернаторском дворце (герцог занимал там гостевой флигель), о чём девочка и успела шепнуть Сэму, потому-то он и был теперь уверен в успехе.

– Хорошо, если ты говоришь, что сам справишься, то так тому и быть, – выслушав Сэма, кивнул Грат. Взглянув на красного от злости Стурха, произнёс, стараясь выглядеть не менее грозно чем его товарищ, до того как схватил Листика за ухо: – Я понимаю твоё желание после такого-то куша выйти на покой, но твои ученики? Ты знаешь, что выйти из нашего братства можно только заплатив отступное, и если ты это сделать в состоянии, то для них это пока невозможно. Деньги-то надо заработать и получить соответствующий статус, а для этого надо совершить…

Что совершить, Грат не успел сказать, но, судя по всему, имелось в виду что-то выдающееся. А что такого особенного, чтоб удивились его коллеги, может сделать вор? Листик усмехнулась и, проскочив мимо Грата, чуть задев его, подошла к смотревшему на неё волком Стурху. Протягивая кошель и кинжал, сказала:

– На, это твоё, больше не теряй! И вообще, надо быть внимательным и следить за своими вещами, а то можно их лишиться. И не только их.

Громила растерянно заморгал, схватившись за пустые ножны и то место на поясе, где раньше висел кошелёк. Девочка повернулась к Грату и протянула ему тоже кошелёк и кинжал. И у этого главаря второй по численности и по силе банды был крайне растерянный вид. Как и когда он лишился денег и оружия, он не заметил, как и их пропажи! Третий из «повелителей улиц», который был среди тех, что вынесли мешок для воровского общака, отступил на два шага назад (хотя должен был охранять общие деньги) и судорожно схватился за свой кошель и кинжал. Листик засмеялась, продемонстрировав язычок пламени на ладошке, сказала третьему громиле:

– Не буду я тебя трогать, если ты меня не тронешь.

Третий «повелитель улиц» глянул на обожжённую руку Стурха и попытался отодвинуться ещё дальше, при этом энергично кивая.

– Какой талант! – восхищённо выдохнул один из мастеров «золотые ручки» и с сожалением добавил: – Жаль, что не только в нашем деле, но и в магии. Недаром же она к магам ездила, видно уговорили, пройдохи, к ним идти!

– Ага, – кивнула девочка, хотя ничего такого ещё с магами договорено не было, но пусть «ночные работнички» думают, что так и есть. Не будут возражать, если Листик откажется от ученичества, с магами-то связываться никто не захочет. А выразивший сожаление мастер-вор «золотые ручки» продолжил вздыхать:

– Очень жаль! Ты могла бы достигнуть небывалых успехов в нашем деле, а с магами, что?.. Ещё не факт, что в магии у тебя такой же талант! Да и добра с магами не всегда…

– Ага! – засмеялась Листик. – А с «ночными работниками» обязательно добра много раздобудешь!

«Повелители улиц», что принесли мешок для денег, переглянулись, и Стурх, кривясь, сказал:

– И всё же, вопрос продолжать ли ученичество этой девчонке или нет, будет решать наш сход. Таков наш закон! Ты, конечно, можешь внести за неё залог, опять же назначенный сходом.

Сэм усмехнулся – залог, скорее всего, назначит сам Стурх, и это будет совершенно неподъёмная сумма, но формально закон будет соблюдён. Конечно, Листик будет сопротивляться этому решению, но на неё можно надавить, захватив в заложники Сэма, Гароша или кого-нибудь из пекарни. Скорее всего, так и будет, несмотря на нежелание Листика заниматься воровским ремеслом, её попытаются к этому принудить или заставят заплатить залог, и похоже, воровские авторитеты не собирались откладывать это в долгий ящик. Сэм оглянулся, увидев Лома, попросил его:

– Отзови своих ребят из охраняемого ими входа. Думаю, ничего с ними и с нами не случится, если они на минутку выйдут из тоннеля, не хочу, чтоб они пострадали.

Что-то в голосе Сэма было такое, что Лом выполнил его просьбу, несмотря на хмурые косые взгляды трёх самых авторитетных «повелителей улиц». Продолжая улыбаться, Сэм взмахнул рукой, и один из ярко горящих шаров-светильников оторвался от потолка и с усиливающимся гудением полетел в тоннель, где с грохотом взорвался. Обвалившийся потолок завалил проход! Сэм сделал вращательное движение рукой, и остальные шары, дружно загудев, полетели по кругу. Вообще-то ими управлял не Сэм (у него ещё не получалось), а Листик, эти действия были заранее оговорены между нею и Сэмом, но остальные-то этого не знали и теперь с ужасом смотрели на хоровод, которым с явным удовольствием дирижировал мастер-вор, решивший завязать. Среди наступившей тишины, нарушаемой гудением светящихся шаров, раздался смех Сильвы, оценившей шутку. А Сэм, продолжая улыбаться, спросил, обращаясь ко всему собранию:

– Так к нам больше вопросов нет? Если нет, то мы пойдём, хорошо? Кстати, как выкуп можете принять эти светильнички, они немалых денег стоят. А управлять ими… Вот Лом будет, ну не смущайся – просто командуй голосом и всё. Можешь попробовать, но полностью тебя слушаться они будут, когда мы отсюда уйдём.

Как попасть в апартаменты к герцогу, предложил Сэм:

– Наша пекарня выполняет заказы для губернатора, а в последнее время и непосредственно для герцога Алиентэ. Выпечку забирают курьеры, но почему бы нам самим не отнести? Изготовив что-нибудь такое, особенное? По-моему, вполне нормальный повод: изготовили сверх заказа и сами же отнесли, в надежде на то, что герцогу понравится и он ещё захочет, тем самым увеличивая заказ, его количество и ассортимент.

– Ага, – кивнула Листик и спросила у Альен: – Ты поняла, что Сэм сказал? В последнее время он уж очень мудрёно выражается!

– Ага, – на всякий случай кивнула огневушка и спросила: – А кто понесёт этот ассортимент? Он не тяжёлый? Надо же чтоб я или Листик, мы же должны увидеть огонь, в смысле – камин, где он горит.

– Ни тебя, ни Листика там не должны видеть. Может же герцог увидеть и вспомнить, что уже видел рыжих девочек на рынке, и не просто видел, а в компании Тиноша.

– Так он и тебя видел и говорил с тобой, тебя-то он точно запомнил. Ты же ему обещал заняться возвращением его колечка… – начала Листик, Сэм ей возразил:

– Посреднические услуги, довольно тонкая и хитрая вещь, на первый взгляд можно подумать, что через посредника можно выйти на того, кто требует выкуп. Но это не так, посредник, имеющий дело с одной из заинтересованных сторон, не знает посредника другой стороны, это обычная практика, потому что это вопрос безопасности.

– Ага, – догадалась Листик, – там свой посредник, да?

– Именно! – одобрительно кивнул Сэм. – А между ними ещё кто-нибудь, кто может и не знать тех, с кем ведёт переговоры, и если из этой цепочки взять одного такого посредника, то оборвётся вся связь.

– Здорово! – восхитилась Альен и тут же спросила: – А где наша цепочка посредников? Почему у нас её нет?

– Мы не настолько крутые, – усмехнулся Сэм, – к тому же этим постоянно не занимаемся, для нас это одноразовая операция. Но герцог-то об этом не знает!

– Ага! – в один голос сказали Листик и Альен и так же продолжили: – А мы ему об этом и не будем говорить!

– Именно! – снова кивнул Сэм, Альен, не зная, что у Листика с Сэмом уж всё говорено, спросила:

– Но если он нас не должен видеть, то как ему передать колечко и забрать деньги? Мы же не знаем!

– Есть много способов сделать это, не показываясь, – важно кивнул Сэм и улыбаясь, пообещал: – Я, когда до этого дойдёт, покажу вам, как проворачивают подобные операции.

Всё произошло, как и спланировал Сэм. Гурта и Фисла отвезли к гостевому флигелю (не уступающему в размерах и роскоши основному строению) губернаторского дворца большой бисквитный торт с ягодами из проклятого леса. В помещение, даже не на кухню, их не пустила охрана, но Гурта подняла такой крик, расхваливая своё изделие, что привлекла внимание самого Алиентэ, тот, выглянув из окна, как и положено настоящему гурману, заинтересовался и приказал женщину и девочку проводить на кухню, куда в сопровождении охраны спустился сам. Там уже распаковали торт, герцог пришёл в восхищение от одного только его вида, а когда не удержался и попробовал, его восторгу не было предела! Гурта долго кланялась, получив от герцога целый дублон, а Фисла глядела по сторонам, широко открыв глаза и приоткрыв, словно от удивления, рот. Она бы и в кухонную печь залезла, чтоб лучше запомнить, но понимала, что такого делать не следует. Мать и дочь покинули гостевой флигель дворца губернатора весьма довольные. Фисла не только изучала обстановку, но и обратила внимание на десяток людей, одетых как воины и жрецы одновременно.

– Святейшая и непримиримая к нечисти инквизиция, они-то что здесь делают? – обеспокоенно сказал Сэм, выслушав рассказ Фислы. И предупредил Листика и Альен: – Вот кому вам ни при каких обстоятельствах нельзя показываться на глаза! Эти, несомненно, обладают магическими способностями, хотя делают вид, что это не так, демонстрируя всем свою особую святость.

Альен и Листик пообещали, что будут осторожны, и три девочки ночью отправились на кухню во флигель дворца губернатора. Фисла вывела туда, куда надо, и то, что в печке полыхнуло немного сильнее чем обычно, удивления у двух работников кухни не вызвало. Когда их сморил сон, Альен и Листик выбрались из большой печи и, пригасив свой огонь (это Альен, Листик сразу убрала свечение) отправились на поиски кабинета или спальни герцога. Где находятся эти помещения, Сэм наказал узнать в первую очередь, да и общую планировку изучить тоже.

Две маленькие тёмные тени осторожно крались по коридору, заглядывая в замочные скважины. Когда Альен попыталась заглянуть в очередную скважину, дверь резко распахнулась, прижав огневушку, вцепившуюся когтями в дверное полотно, к стене. Листик, повинуясь какому-то шестому, а может, и седьмому чувству, подпрыгнула и затаилась в большой люстре, с не горящими сейчас магическими светильниками. На пороге комнаты возник силуэт человека в одежде жреца-воина, о котором рассказывала Фисла. Хоть было совсем темно, Листик его хорошо разглядела, было похоже, что и этот человек видит, несмотря на темноту коридора, пусть и не так хорошо как Листик, но видит.

– Что там? – раздался тихий голос из глубины комнаты.

– Показалось, что кто-то пытается заглянуть в замочную скважину, – человек в дверях ощупал рукой врезанный замок снаружи и изнутри, а тот, что в комнате, нравоучительно произнёс:

– Если кажется, то надо обязательно проверить, почему так происходит. Просто так показаться не может!

В дверях возник второй силуэт, пониже, но шире первого и тоже ощупал замок, после чего хмыкнул:

– Ничего, хотя… Что-то есть, только вот не пойму что? Да и…

Листик сжалась, в руках человека внезапно появилось что-то вроде хлыста, пока ещё тёмного, но готового в любой момент вспыхнуть ослепительным светом. Девочка поняла, что от удара этим хлыстом она защититься не сможет. А инквизитор (Листик догадалась, что это именно они, уж очень подходили под описание сделанное Сэмом, к тому же, обладали грозным оружием) посмотрел на люстру и снова хмыкнул:

– Люстра как фонит! Совсем местные энергию не берегут! Ведь не светит, так зачем же её держать в таком активном состоянии?

– Может, хотят, чтоб она сразу засветила в полную силу? Когда команда зажечься поступит? – сделал предположение высокий и худой инквизитор. Низенький пожал плечами:

– Она и так ярко загорится, незачем её выключенную в таком активном состоянии держать. Впрочем, это забота местных, пусть делают, как хотят. У нас другая задача.

– И всё же всплеск активности был, – высокий внимательно обвёл взглядом тёмный коридор, словно стараясь кого-то найти в тёмных закоулках. Низенький очередной раз хмыкнул, а высокий продолжил: – Нас же предупредили, что она должна именно сегодня прийти! И что она обладает магическими способностями! Какого уровня? Информатор и сам не знает, но надо быть готовым к худшему! Возможно, её сила…

– Откуда? – издал очередной хмык низенький, поигрывая хлыстом. – Откуда здесь может появиться сильный маг, которого не заметили бы специалисты местной школы? Если бы это произошло, я имею в виду, такой маг появился, нам бы стало об этом известно. Какие-то способности у нее, несомненно, есть, она их и развивала, но не больше.

Инквизиторы ещё раз осмотрели коридор, но вверх глаза не подымали. Листик была уверена, что если бы они это сделали, то обязательно увидели её. Но кому придёт в голову искать кого-то на потолке, да ещё и притаившегося в люстре? Никого не обнаружив, низенький сказал:

– Ладно, наша задача не пытаться самим её поймать, это сделают наши братья в кабинете, нам надо будет отрезать ей путь к бегству, если вырвется из засады.

– Скорее, побежит раньше, почувствовав засаду, вырваться невозможно! – возразил высокий. Низкий не стал комментировать высказывание своего товарища, и оба инквизитора скрылись в комнате. Альен быстро переползла по потолку к Листику в люстру. Две рыжие головы склонились друг к другу.

– Какие страшные! Я с перепугу чуть совсем не погасла! – прошептала Альен, Листик кивнула, подтвердив кивок обычным – «ага». Огневушка продолжила: – И сидят, нас ждут! Откуда они знают, что мы сегодня придём?

– Говорили вроде про одну, – задумчиво прошептала Листик, Альен удивилась:

– Тебя ждут? Или меня? А про Фислу не знают? Она же тоже здесь, только на кухне осталась.

– Может, и не нас, говорили же про одну, и вроде как о ней им давно известно, – продолжила раздумывать Листик. Показав на одну из дальних дверей, девочка предложила: – Вон кабинет, там засада. Но мы туда сейчас не пойдём, мы переберёмся вон в ту люстру и там подождём. В этих люстрах пусть и не горящие, но магические светильники, и нас за ними не заметят.

– Ага, – согласилась Альен и добавила: – Там вон и камин есть, в нём даже огонь, правда маленький, горит. Но если что, мы уйти сможем, идём!

Девочки медленно и осторожно по потолку переползли к другой люстре. Залезли туда и затаились. На этот раз девочки спрятались не просто в люстре, а используя магические светильники как огненную дорожку, хоть по ней нельзя было уйти, но чтоб спрятаться, вполне хватило. Некоторое время ничего не происходило. А потом Листик и Альен увидели тень, бесшумно скользящую по коридору. Девочки молча переглянулись – вот оказывается на кого была устроена инквизиторами засада! Тень, двигаясь вдоль стены, на несколько мгновений замерла перед закрытой дверью кабинета и беззвучно её отворила, что-то сделав с замком. Но входить в кабинет этот таинственный посетитель не стал, видно, почувствовал засаду. Тень отпрянула, стараясь уйти в сторону от трёх вылетевших ей навстречу огненных хлыстов, от двух ей удалось уклониться, но третий её задел и повалил на пол. А из коридора набегали те двое, что чуть было не заметили Листика и Альен. Лежащая, когда она упала капюшон откинулся, и стало видно, что это молодая женщина, даже девушка, взмахнула рукой, и тот, кто бежал первым (это был высокий и худой), упал. Взмах второй руки – и упал ещё один из тех, что выскочили из кабинета герцога. Остальные своими светящимися бичами начали стегать попытавшуюся встать на ноги девушку, снова сбив её с ног. Стегали до тех пор, пока она не перестала шевелиться. Потом двое ухватили её за руки и поволокли по коридору, оставшийся по очереди наклонился над своими лежащими товарищами и хмыкнул, перевернув одно тело. В горле у убитого застряла метательная звёздочка.

– Что здесь происходит?! Что вы делаете в моём кабинете?! – закричал появившийся в окружении своей охраны герцог Алиентэ, человек в одежде жреца-воина, отбросил капюшон, явив лысую голову, и предъявил медальон на цепочке:

– Святейшая инквизиция! Задержание особо опасного преступника! Пытавшегося вас ограбить!

– Но без разрешения… – начал сбавивший тон герцог, человек, продолжавший держать на вытянутой руке раскачивающийся на цепочке медальон, спокойно произнёс:

– Святейшая инквизиция не нуждается в разрешение светских властей, мы выполняем свой долг! При этом часто несём потери. Позаботьтесь об убитых.

Инквизитор развернулся и последовал за своими ушедшими товарищами, а растерянный герцог, попытавшийся повозмущаться ему в спину, замолчал, а потом кивнул на убитых инквизиторов, с гримасой отвращения на лице скомандовал своей охране:

– Уберите этих… Положите на ледник, если через три дня тела не заберут…

– Тогда что, ваша милость? – вытянулся один из охранников, видно старший, Алиентэ мстительно добавил:

– Закопайте на городском кладбище в безымянной могиле!

Герцог быстрым шагом прошёл в свой кабинет и подошёл к большому железному шкафу, осмотрел его и, убедившись, что запоры целы, открыл. Вытащил небольшую (в три ладони) деревянную коробочку и открыл её тоже. В ярком свете магических светильников сверкнули бриллианты, там лежащие. Листик и Альен переглянулись – герцог таки купил драгоценные камни, несмотря на все денежные потери. Алиентэ закрыл коробочку и, забрав её с собой, вышел. Два задержавшихся охранника поправили стулья и кресла (хотя в этом и не было надобности), погасив в кабинете светильники, закрыли дверь и удалились. В коридоре свет тоже стал тусклее. Охранники когда хозяйничали в кабинете, не заметили две тени, стремительно туда метнувшиеся и затаившиеся под столом.

В большом камине едва тлели дрова, Альен, критически оглядев затухающий огонь, сообщила:

– Пламя слабое, но это ничего, разожжём, дров достаточно. Жалко, что брильянтики унёс, как говорит Сэм – перераспределили бы…

– Чужое брать – нехорошо! – ответила Листик. – Раз он их уже купил, значит они его. Если бы мы их забрали, он бы расстроился, а зачем огорчать человека?

– Ага, пусть любуется, – согласилась Альен и сделала предположение: – Эта девушка, что сюда шла, хотела эти брильянтики перераспределить. А её здесь ждали, видно, знали и о брильянтиках, и о том, что она именно сегодня сюда придёт! А мы чуть не попались! Я против этих хлыстов ничего сделать не могу!

Огневушка зябко передёрнула плечами. Листик повторила её жест:

– Ага! У меня тоже ничего бы… Хотя… Не знаю… Эти плети светились и огнём горели. Но они были холодные. От них веяло холодом!

Огневушка внимательно посмотрела на подругу и предположила:

– Ты это увидела, потому что холодом выморозила водяника, да? Я так и не поняла, как это у тебя тогда получилось. Может, и сейчас ты заметила, что плети холодные именно потому, что можешь вот так с холодом… Я вот и не почувствовала, только очень испугалась!

– Ага, – кивнула Листик, – я увидела и почувствовала, но эти чёрные своими плетями и меня бы, как Сильву…

– Ты знаешь эту девушку? – удивилась Альен, Листик пояснила:

– Это «мастер замков», она была на сходе. Надо будет рассказать о том, что здесь произошло, Сэму. Ну а пока оставим письмо герцогу.

Листик откуда-то достала лист бумаги и, аккуратно его расправив, положила на стол. Альен в это время подошла к большой открытой топке и со словами «Пусть горят, так будет лучше» загрузила туда весь запас дров, сложенный рядом с камином. Когда огонь заполнил всё пространство топки, девочки взялись за руки, засмеялись и вошли в пламя.

Герцог Алиентэ бегал по своему кабинету в гостевом флигеле губернаторского дворца в провинции Эролт. Сейчас герцог был в растерянности, причиной этому был лист бумаги, что он держал в руках. Потрясая этим листом, Алиентэ хотел выглядеть грозным и разгневанным, но это у него не получалось. Губернатор Данадье хотя был обеспокоен случившимся, едва сдерживал улыбку. А на лице начальника эролтской королевской стражи не отражалось никаких чувств. Здесь же сидела его кошмарная собачка, ранее обнюхавшая злополучный лист бумаги, а теперь почему-то радостно вилявшая хвостом! Впрочем, радость Шули отметил только Тинош и сделал соответствующие выводы, только подтвердившие его догадки.

– Вот! Это лежало здесь на столе! Ночью, когда в этот кабинет, заметьте, кабинет в охраняемом здании, надеюсь, хорошо охраняемом, проникли сначала инквизиторы, а потом вообще неизвестно кто! – грозная речь Алиентэ была больше похожа на жалобу. Намекая на охрану гостевого флигеля, он посмотрел на начальника городской стражи, тот развёл руками:

– Охрана губернаторского дворца и прилегающих строений не входит в задачи городской стражи, которая следит за порядком в городе. Здесь своя стража и не только местная, численность солдат вашей милости не уступает штатной численности охраны дворца. Тут я могу спросить у вас – как вышло, что никто ничего не заметил?

Алиенте растерянно посмотрел на Данадье, замечание Тиноша было справедливым. Его люди не имели доступа к территории губернаторского дворца. Губернатор развёл руками, как перед этим сделал начальник стражи, но всё же пояснил:

– Святая инквизиция пользуется экстерриториальностью, и она не подчиняется светским властям, мало того, она не подчиняется и жреческому совету местного храма. Я так подозреваю, что и совету центрального храма не подчиняются, уж очень они себя нагло ведут. Вам это должно быть известно лучше чем мне.

– Вы знаете, я никогда не интересовался этим вопросом, не надо было. Но я поинтересуюсь у брата, кто заправляет там, кто этими инквизиторами командует! – скривился герцог. – Но меня интересует, как они смогли пройти сюда, что их никто не заметил! И как сюда проникли те или тот, кто оставил это письмо!

Тинош счёл нужным пояснить:

– Магия, среди жрецов-инквизиторов много сильных магов, хотя они это и скрывают. Считается, что маг не может быть в жреческой иерархии, хотя в их высшей жреческой школе магию изучают. И если среди этих инквизиторов, что сюда проникли, не было мага, то сильными амулетами они были более чем обеспечены. Только этим можно объяснить то, что их не заметили штатные маги дворца. Да и ваш маг их не обнаружил.

– А эта девушка? Что пленили жрецы-инквизиторы?

– Сильва, «мастер замков», в своё время обвинённая инквизицией в ведовстве и разыскиваемая как ведьма, – ответил Тинош на вопрос герцога Алинтэ, тот снова скривился:

– Воровка! Да ещё и ведьма! А ведь она почти добралась до кабинета и даже дверь открыла! Выходит, я должен быть благодарен инквизиторам, что они её задержали и тем самым уберегли моё имущество!

– Выходит так, – невозмутимо кивнул начальник городской стражи. Герцог очередной раз потряс листом бумаги и, стараясь быть как можно ехидным, спросил:

– И что вы мне посоветуете с этим делать?

– Я вижу, что это письмо, адресованное вам, но не знаю, о чём там написано? Вы же его так и не зачитали. Только догадываюсь, что там изложены условия выкупа вашего перстня, надеюсь, что они приемлемы для вас.

– Более чем приемлемы! Более чем! – герцог от избытка чувств перешёл на крик: – Тут написано: положите это письмо и выкуп, в размере двухсот дублонов на каминную полку! Это издевательство! Этот вор, что, сам сюда придет?! Наплевав на свою безопасность? Он надеется, что сможет отсюда выйти с деньгами?

– Это будет не вор, а посредник. И вряд ли он не побеспокоится о своей безопасности, хотя я не представляю, как он сделает, – невозмутимо ответил Тинош и посоветовал: – Сделайте так, как написано в том письме. Если это шутка или розыгрыш, то затеявший это своей цели не достигнет. Здесь нас только трое и не в наших интересах рассказывать о том, что здесь происходит.

Герцог не стал возражать, хотя было видно, что ему этого очень хотелось. Достав два увесистых кожаных кошеля из шкафа-сейфа, он водрузил их на каминную полку поверх письма и уселся в кресло, уставившись на мешки с деньгами. Его примеру последовали губернатор и начальник стражи. Полчаса прошло в напряжённом молчании, первым не выдержал герцог:

– Ну и где ваш посредник, я уже не говорю о перстне! Хорошо, хоть нас никто не видит! Дурацкое положение!

– Да, действительно, – поддержал герцога Алиентэ граф Данадье, – это очень напоминает глупую шутку, наподобие тех, что в арсенале уличных фигляров – возьмитесь своей правой рукой за левую пятку, а левой рукой за правое ухо и будет вам…

Недовольные взгляды герцога и графа были направлены на начальника стражи, а тот, молча, смотрел на высокопоставленных вельмож, не зная, что им ответить. Тинош этого бы и не заметил, если бы не всплеск радости Шули. Над каминной полкой мелькнула неясная тень, и мешочки с золотом исчезли, исчезло и письмо. Тинош, не обращая внимания на недовольство герцога и графа, шагнул к камину, на полке над топкой лежал толстый перстень с большой печаткой! Начальник городской стражи указал на кольцо:

– Посредник держит своё слово, посмотрите, ваша милость, это ваш перстень?

Герцог вскочил с кресла, подбежал к камину и ухватил перстень, повертел его в руках, после чего растерянно посмотрел сначала на Тиноша, продолжавшего стоять у камина, затем на Данадье и спросил у того:

– Но как? Сюда же никто не заходил!

– Магия, похоже, похититель вашего перстня, но, скорее всего, посредник, нанял мага, – вместо Данадье ответит Тинош. Алиентэ, словно обессилив, упал в кресло и проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Магия! Кругом магия! Даже воровство здесь происходит с магией!

Глава 13. Ведьма и её сын

– Сэмуэль Клеренс, почтенный негоциант, совладелец пекарни, не простой, а поставляющей свою продукцию губернатору провинции. Ещё я подумываю открыть лавку на рынке, а может, и магазин с особым товаром. Ведь продавать я там буду не только выпечку, но и разные диковинки из проклятого леса, канал снабжения у меня уже налажен, – Сэм посмотрел на Тиноша, неспешно потягивающего пиво из большой глиняной кружки, точно такая же была и у бывшего мастера-вора. Почему бывшего? Ну а разве может быть вором, пусть и мастером этого дела, почтенный негоциант и человек, занимающийся всем тем, что перечислил Сэм? Тинош пришёл к старой пекарне, чтоб выяснить кое-какие свои догадки, понимая, что эти догадки так ими и останутся. И вот теперь, выслушивая Сэма, хвастающегося своими коммерческими достижениями, начальник городской стражи только кивал – с тем кушем, что отхватил уже бывший мастер-вор, заниматься старым ремеслом ему уже не надо было. А то, что деньги герцога Алиентэ достались Сэму, Тинош уже нисколько не сомневался. Но с другой стороны – оно того стоило, у герцога не убудет, а прекращение работы по специальности такого профессионала, как Сэм, убережёт кошельки очень многих жителей Эролта и его окрестностей, для которых те деньги, что там лежали, были немалой ценностью! Тинош улыбнулся, его хорошему настроению способствовало не только пиво, смена деятельности Сэма, но и просто физически излучаемое удовольствие Шули, которую гладили две рыжие девочки. Но всё же в чувствах сиги было какое-то беспокойство, начальник городской стражи никак не мог разобраться, отчего волнуется его подруга. После всего того, что Тинош узнал от этих рыжих малышек о Шуле, он не мог думать о ней как о домашнем животом, только как о друге. Тинош напрягся и мысленно спросил Шулю об этом. К его удивлению сига ответила, не словами, а образом – огорчённой рыжей девочки! О том, что та чем-то озабочена, внешне заметно не было! Тинош сделал вывод, что связь подобная той, что существует между ним и Шулей, может быть и между сигой и рыжими малышками. Листик, может, почувствовала обмен образами между начальником городской стражи и его «собачкой», а может, продолжая ранее начатый разговор, спросила у Сэма:

– Так что же делать?

Сэм выразительно посмотрел на свою бывшую ученицу, а потом на начальника городской стражи и сокрушённо развёл руками:

– Не знаю. Даже не представляю, что можно сделать в этой ситуации.

– О чём это вы? – удивился Тинош, и Листик пояснила:

– Чёрные с огненными, но холодными хлыстами захватили Сильву!

– Ага! – поддержала подругу огневушка и пояснила: – Такими страшными хлыстами! Они её били, пока та девушка не перестала шевелиться!

Шуля, которую рыжие подружки перестали гладить, грозно зарычала, показывая, что готова защищать девочек от неведомой опасности, Сэм только покачал головой,объясняя сиге, словно та могла его понять:

– Пожалуй, тут и ты будешь бессильна – святейшая инквизиция – это более чем серьёзно!

– Я что-то упустил? Когда и кого из ваших друзей захватили инквизиторы? – поинтересовался Тинош и удивлённо добавил: – Да ещё с применением своего оружия! Наверное, для этого была веская причина. А насколько я знаю – Сильва – это…

– Ага, – кивнула Листик, – это Сильва. Они на неё напали…

– А она двоих уложила! – вмешалась в разговор Альен. – Серебряными звёздочками, как какую-то нежить! Я не удивлюсь, что так оно и есть! Эти чёрные и есть разновидность нежити, опасной и хищной!

Тинош внимательно посмотрел на Альен, а потом на Листика и спросил:

– А вы откуда это знаете? Инквизиторы взяли какую-то девушку, пытавшуюся проникнуть в кабинет герцога Алиентэ и, судя по всему, ждали именно её. Так это была Сильва? Можно догадаться, зачем она туда хотела проникнуть…

– Ага, – опять вмешалась Альен, – у того герцога в железном шкафу лежали брильянты, много!

При этих словах огневушки Сэм скривился и осуждающе покачал головой, непонятно что имея в виду: несдержанность Альен или количество брильянтов герцога. Тинош быстро спросил, обращаясь к Альен:

– А откуда ты это знаешь?

– Видела, – не смущаясь, ответила огневушка, начальник городской стражи вкрадчивым голосом продолжил задавать вопросы:

– А как ты могла это увидеть? Где ты могла в это время быть, что тебя даже инквизиторы, которые всё замечают, не увидели?

– В люстре сидела, вместе с Листиком, – сообщила Альен. Тинош даже несколько растерялся, удивлённо спросив: – Где?!

Пояснила Листик:

– В люстре, проходили мимо, нам холодно стало, вот и зашли погреться.

– В люстру?! На потолок?! – изумился Тинош.

– Ага! А где ещё греться, как не на потолке? В другом месте неудобно – ходят, мешают.

Начальник городской стражи потряс головой – вроде девочки и не отпирались и то, что они сообщили о брильянтах герцога, и о том, что инквизиторы задержали именно ту, которая хотела эти брильянты похитить, соответствовало действительности. Но то, что сами девочки при этом остались бы незамеченными, было мало вероятным. Ну а рассказ о том месте, где они прятались, выглядел детской фантазией или изощрённым издевательством над начальником городской стражи, пытавшимся провести пусть и неофициальное, но дознание. Хоть какими маленькими девочки не были, но обе они никак в люстре поместиться не смогли бы, а забраться в неё (переплетение тонких трубочек, на которых стояли магические светильники) и подавно! На самом деле огневушке забраться в магический светильник, вернее в начало огненной дорожки, что она прокладывает от такого светильника, особого труда не представляет, как и незамеченной для обычных людей оттуда выглядывать. Маг может обнаружить в такой люстре огневушку, но и ему надо знать, что или кого искать (может, поэтому инквизиторы и не увидели девочек, затаившихся в люстре с магическими светильниками?). Сэм, видя обескураженный и даже растерянный вид Тиноша, захохотал. А тот, обиженно поджав губы, спросил:

– Ну чего смеёшься? Всё остальное-то верно! Всё так и было, они же это видели! Но как?

– Конечно, видели, – продолжал смеяться Сэм. – С потолка-то всё хорошо видно! Никто обзора не заслоняет! Очень удобное место для наблюдений! Я бы на твоём месте попросил Листика, пусть проведёт обучение твоих стражей методам скрытого наблюдения с потолка! Из люстры!

Тинош растерянно посмотрел на улыбающихся рыжих девочек. Он знал, и Шуля это подтверждала – девочки не врут. Но… в люстре, на потолке?! Это было выше его понимания, даже самый могучий и умелый маг такого сделать не мог, а тут две маленькие девочки, пусть и обладающие сильными магическими способностями… Тинош вспомнил момент исчезновения денег и появления перстня в кабинете герцога. Что-то же там мелькнуло, он же видел! Пусть это и показала Шуля, а её радость подсказала – кто это может быть, точно так же она реагирует на появление рыжих подружек. Тинош глубоко вдохнул и задал прямой вопрос:

– А в кабинете герцога? Кто это был? Кто променял деньги на перстень?

Начальник городской стражи был уверен, что Листик не соврёт. По тому, как напрягся Сэм, Тинош понял, что тот думает также. Листик, не задумываясь, ответила:

– Это был посредник. Вообще-то посредников бывает много, целая цепочка, но там был один, потому что цепочки нет. Такие операции проводят посредники, вот и там был посредник.

Из этого пространного объяснения девочки Тинош ничего не понял, но точно знал, что она сказала правду. Растерянный начальник городской стражи невпопад спросил:

– Откуда он там взялся, этот посредник?

– Ну как откуда? – удивилась Листик такой непонятливости своего собеседника и под хохот Сэма, пояснила: – Из камина, конечно, откуда там ещё можно появиться?

– Если ты наблюдаешь, то лучше это делать с потолка из люстры! А если ты посредник, то выходить из камина – самое то! – Сэм уже не мог хохотать, только вытирал слёзы. Тинош обескураженно молчал, он задал вопросы, на которые хотел услышать правдивые ответы, надеясь на то, что Листик не соврёт. Она и сказала правду, Шуля это подтверждала, но эта правда ничего не объяснила, только больше запутала начальника городской стражи. Воспользовавшись паузой, рыжая девочка снова спросила у Сэма:

– Так что делать будем? Сильву надо спасать!

– Если она попала в лапы святейшей инквизиции, то уже ничего сделать нельзя, – вздохнул бывший мастер-вор. Грустно посмотрев на Листика и Альен, вся его весёлость в миг пропала, Сэм пояснил: – Сильву утащили в подвалы храма, там логово инквизиции. Там, конечно, не катакомбы, но инквизиторов вы видели, их оружие тоже видели. Противопоставить им мы ничего не сможем, ваш огонь они в момент погасят и вы сами окажетесь пленницами. Как мне это не неприятно говорить – Сильву уже не спасти, в чём бы её ни обвиняли, её, скорее всего, сожгут на костре.

– Её обвиняют в ведовстве, – дополнил Сэма Тинош, – давно обвиняют, но не могли поймать. А сейчас поймали, потому что знали – она туда придёт, и устроили засаду. Брильянты герцога были приманкой.

– Да, брильянты стали приманкой, ей не просто рассказали, что они там есть, но ещё и показали. Как это сделали, не знаю. Сильва если бы не знала наверняка, что там брильянты, не пошла бы на это дело. Похоже, что это была подстава – тот, кто дал наводку на брильянты, тот и донёс инквизиторам. Знать бы кто? Хотя… Какой от этого сейчас толк? Сильву, как ведьму, ждёт костёр, и отбить её нашими слабыми силами не получится, да и какие у нас силы? Я не боец, Гарош, Листик, Альен тем более, разве что – Бурёну натравить? – Сэм посмотрел на корову, меланхолично жующую бурую морскую траву. Покивав каким-то своим мыслям, почтенный негоциант добавил: – Даже если бы у нас были силы, отбить её не получится и тогда, когда её повезут жечь, охранять-то её будут сами инквизиторы.

Листик и Альен переглянулись, и огневушка спросила:

– А жечь – это как?

– Как обычно, как всех ведьм жгут – складывают много дров и хвороста, причём всё должно быть сухое, чтоб она раньше времени не задохнулась. В середине этой кучи дров столб. К нему ведьму привязывают, дрова поджигают и ждут, пока ведьма сгорит, – подробно пояснил Сэм, Листик поинтересовалась:

– А такого не было ещё – чтоб ведьма не сгорела?

– Нет, – отрицательно покачал головой Сэм и пояснил: – Очень большой костёр, к тому же ведьму привязывают к столбу. Убежать не получится, даже тогда, когда верёвки перегорят, понятно, что уже сгорит и тот, кого этими верёвками привязали. А иногда даже приковывают.

Рыжие девочки переглянулись, и Альен сказала:

– Большой костёр – это хорошо!

– А вот то, что приковать могут – это плохо! – добавила Листик, и обе девочки очередной раз переглянулись. А у Тиноша словно мозаика сложилась – всё встало на свои места! Он же сам видел, как эти девочки лазили в печь за булочками! Пусть там не было открытого огня, но человек бы наверняка испёкся. А огонь?.. Скорее всего, он девочкам не страшен. Теперь понятно, как был совершён обмен: что-то мелькнувшее – это была рука! Листика или Альен, кто-то из них на мгновение выглянул из камина, положил перстень и утащил золото! Как девочка попала в камин – это уже другой вопрос, да и то, как они в люстре прятались – тоже (а ведь не врали, когда говорили, что прятались именно в люстре!). Тинош посмотрел на девочек и многозначительно сказал:

– Посредник из камина, так?

– Ага! – в один голос ответили Листик и Альен и также дружно показали начальнику королевской городской стражи языки. Тинош укоризненно посмотрел на Сэма:

– Никакого уважения к должностному лицу!

– Во-первых, ты не при исполнении, – ответил Сэм и ехидно добавил: – И, во-вторых – не пойман, не посредник!

Тинош кивнул, кое-что он выяснил пусть только для себя – доказательств, что это сделал кто-то из девочек, всё равно нет, да и не собирался начальник стражи никому из них выдвигать обвинения. А вот выяснить для себя… Тинош не любил нерешённых загадок, тем более, когда они касались его профессиональной деятельности. Теперь в целом картина была ясна, почему в целом, потому что оставалось ещё много мелких непонятных деталей, к примеру – как девочка (или девочки) попали в камин? И как оттуда потом сумели выбраться, оставшись незамеченными, ведь им пришлось пройти по всему дворцу! Хотя могли это сделать ночью, пересидев весь день в камине. Пока Тинош размышлял, Листик и Альен пришли к какому-то решению, судя по их довольному виду, сулящему успех. Хотя и тут начальник городской стражи не понял, что же эти рыжие малявки придумали, единственное, что успокаивало Тиноша, что охранять казнь ведьмы будут не городские стражники, они должны следить за порядком и, следовательно, если с ведьмой что-то произойдёт (сумеет сбежать), виноваты будут не они, а инквизиторы. Те никому не доверят такую важную задачу, как охрана ведьмы, и такое важное мероприятие, как её казнь!

Тинош допил пиво, ещё немного поговорил с Сэмом (о ценах на различные товары, ведь о чём ещё можно говорить с почтенным негоциантом?), откланялся и ушёл. Сэм, улыбаясь, но внимательно (почти как Тинош перед этим) посмотрел на рыжих подружек, спросив при этом:

– Что вы задумали? Человек – это не кошель с дублонами, к тому же её привяжут к столбу. Если попытаетесь выкрасть раньше, до того как пламя скроет вас и Сильву от взглядов инквизиторов, то они увидят и предпримут меры.

– Ага, хлысты! – кивнула Листик, а Сэм продолжил:

– Именно! Хлысты! А если опоздаете выдернуть Сильву из костра, то она может сгореть – дрова и хворост сухие! Да сможете ли вы даже вдвоём её утащить? Она хоть и небольшая ростом, но всё же не кошель с деньгами!

– Ага, ты уже это говорил, – кивнула Листик. Альен кивнула вслед за подружкой:

– Ага!

Низкий каменный потолок, стены, из такого же плохо обработанного камня, под самым потолком маленькое окошко, размером меньше ладони. Маленькое окошечко, предназначенное не столько для освещения этого каменного мешка, сколько для того, чтоб узник, вернее, узница не задохнулась в этом тесном помещении, где даже ноги нельзя было вытянуть. Узница, молодая женщина, даже скорее, девушка тихо застонала – болело избитое тело, превратившееся в один сплошной синяк. Хотя девушка сразу во всём призналась и покаялась, как требовали палачи, её всё равно били, уже не столько, что выбить эти самые признания и покаяния, сколько для порядка. Да и было за что! При задержании эта хрупкая девушка отправила к Тофосу двух жрецов-инквизиторов, не простых, а оперативников! Специально обученных и подготовленных для таких операций. Девушка застонала – боль в вывернутых руках была невыносимой, несколько часов на дыбе – это не шутка. Хорошо, хоть не пытали огнём и не рвали клещами – девушка сразу призналась во всём, что от неё требовали палачи. Этот самооговор не был слабостью духа, ведь она никого не выдала, да и не требовали от неё этого, но зато и специальных пыток не применяли. Одно утешение – на костёр пойдёт целой, синяки и вывернутые руки – не в счёт! Слабое утешение – всё равно гореть, но хоть не так было больно до этого! Девушка зябко повела голыми плечами – из одежды на ней ничего не было (сорвали сразу и бросили в огонь жаровни, где калили пыточные инструменты), по мнению палачей – зачем ведьме одежда? Не всё ли равно как на костре гореть? Костёр инквизиции – очистительный, там не только одежда, но и все грехи сгорят (вместе с ведьмой – хмыкнула девушка). Эту ночь, как и прошлую, девушка не спала (прошлую висела на дыбе, а эту не могла уснуть – болело всё тело), а сейчас ждала, когда её поведут на казнь, но это будет не раньше чем в полдень. Жрецы-инквизиторы не спешат, надо всё должным образом подготовить – сожжение ведьмы должно быть очень поучительным зрелищем!

Сильва, а эта девушка ею и была, постаралась поменять положение избитого тела, но в этой камере-колодце это трудно было сделать – вытянуть ноги можно было, только встав во весь рост, что девушка и попыталась проделать, но ей это не удалось, и она со стоном опустилась на пол. Кроме того, что болело тело, ещё сильно жали антимагические браслеты, надетые на запястья и лодыжки. Девушка криво улыбнулась (вернее, попыталась это сделать), раз так заковали, значит, боятся! Её-то заковали как могучего мага, хотя её магические способности были гораздо ниже средних. Со стоном, согнавшим подобие улыбки с лица, Сильва попыталась подвернуть под себя ноги и расслабиться. Но долго сидеть ей не дали.

– Выходи, ведьма! – проревел небритый детина-тюремщик. Девушка поморщилась, с отвращением глядя на рожу открывшего дверь – почему-то тюремщики всегда имеют такую трёхдневную щетину, они что? Специально так её отращивают? Да и голоса у них… Такие же мерзкие, как они сами! Сильва с трудом поднялась на ноги и тут же была выдернута из тесной камеры-каморки тюремщиком, при этом её ощупавшим. Непонятно, зачем он это делал? Ведь девушка и так была обнажена и ничего спрятать не могла. А может просто хотел пощупать обнажённую девушку? Что могло только свидетельствовать о его извращённых наклонностях: мять сплошной синяк – сомнительное удовольствие. Но эти грубые действия вызвали у Сильвы острую боль, девушка не выдержала и вскрикнула. Видно, этот тюремщик-громила добивался именно такой реакции, так как расплылся в улыбке, демонстрируя гнилые зубы. Короткий коридор и лестница наверх, которую Сильва сумела преодолеть только благодаря тому, что тюремщик подталкивал девушку кулаком в спину (даже не подталкивал, а вынес на кулаке во двор). Кроме этого громилы были ещё два жреца-инквизитора, со своими хлыстами наготове. Сильва если бы могла – улыбнулась бы. Всё-таки её боятся! Голую, избитую, с антимагическими браслетам на руках и ногах, но боятся! Девушку вытащили на телегу и приковали к двум столбам, там установленным. Приковали за поднятые руки и за ноги, растянув так, что пошевелиться было невозможно. Сильва посмотрела на небо – солнце только взошло. Это было не похоже на жрецов инквизиторов – устраивать казнь в такую рань! Но разговор двух жрецов, устраивающихся на этой же телеге, рядом с возницей, всё прояснил.

– А не сбежит? Боязно, всё-таки ведьма! – с опаской спросил возница и пояснил свои опасения: – Полдня по городу возить-то будем, а если сил наберётся, да как колданёт?

– Не боись, – ответил один из инквизиторов, кивнув на распятую косым крестом Сильву, – видишь, как растянули? Как лягушку, она пошевелиться не может, не то что колдовать. Расковывать и снимать не будем, так её и сожжём! – ответил один из инквизиторов.

– Так вас всего двое, а если она не сама освободится, а ей кто-то помочь захочет? Кто их знает, слуг Тофоса-то?.. – не сдавался возница, продолжая высказывать свои опасения. Второй инквизитор хохотнул:

– Тофос-то специально ведьму нам отдал, а теперь ещё своих слуг пошлёт, чтоб один селюк с перепугу обделался!

– Не боись! – повторил первый инквизитор и пояснил, вроде как успокаивая селянина, а может, и самого себя, видно, тоже ведьмы опасался: – А охрана… Братья не дремлют, да и вдоль дорог, что ездить будем, солдат гарнизона поставят, если какие злодеи и захотят освободить ведьму, то схвачены будут и на костёр вслед за ней пойдут.

– Всё же боязно, видать не простая ведьма, раз и солдат гарнизона её стеречь ставят, – продолжал опасаться селянин. Словно опасаясь, что цепи не выдержат и ведьма, их порвав, бросится ему на спину, селянин опасливо оглянулся. Сильва, слышавшая весь разговор, его не разочаровала. Девушка выкатила глаза и оскалила зубы, стараясь придать себе как можно более страшный вид. Селянин ойкнул и точно так же выкатил глаза, только что зубы не оскалил, при этом он ещё громко и испуганно заорал. Оба инквизитора резко обернулись, выхватив свои засветившиеся хлысты. Но девушка уже закрыла глаза и обессилено повисла на своих оковах – может, притворялась, а может, это усилие отняло у неё последние силы.

– Ты чего? – разом спросили инквизитора у селянина, тот, заикаясь, ответил: Она… Того… Укусить хотела! Зубы вытянула!

Первый инквизитор с сомнением посмотрел на девушку, расстояние между ней и возницей было не меньше двух широких шагов. Жрец-инквизитор выразил своё сомнение:

– Это какие же зубы надо иметь, чтоб так их вытянуть!

– А может, она челюсть выпятила? – сделал предположение второй инквизитор и ткнул девушку своим хлыстом. Та дёрнулась и обмякла, повиснув на оковах, державших руки, её рот приоткрылся, зубки у девушки были обычными, разве что белыми и ровными, а не кривыми и серыми как у инквизиторов. Второй инквизитор пояснил своё действие:

– Надо же было убедиться, что у неё зубы нормальные, а то мало ли что… А то, что сознание потеряла, так ещё полдня возить, оклемается. Как раз к тому времени, когда её жечь будут, в себя придёт, так что всё нормально будет.

Телега со столбами, на которых висела обнажённая девушка, выехала с заднего двора храма и начала свой путь к центральной площади города, где и должна была происходить казнь.

Крики, что сопровождали телегу весь оставшийся путь: – «Ведьму везут! Ведьму везут!» – было не самое страшное. Люди считали своим долгов выразить своё отношение к осуждённой, бросив в неё чем-нибудь. В основном, это были гнилые фрукты и овощи. Но было и два камня. Один рассёк кожу на скуле, а другой на плече, инквизитору пришлось взмахнуть своим хлыстом, чтоб утихомирить пыл толпы – всё-таки ведьму надо сжечь, а не забить камнями. На площади уже всё было готово, остановившуюся телегу быстро обложили дровами и хворостом и после всеобщей молитвы подожгли. Огонь только начал разгораться, а Сильва уже почувствовала жар и начала кашлять от дыма.

– Всё-таки сырые дрова, задохнётся! – сказал один из инквизиторов, судя по всему старший. – Надо было маслом полить!

– Тогда бы быстро сгорела, мало бы страдала, а в муках искупление, – возразил другой инквизитор и, заметив волнение людей с другой стороны костра, скомандовал своему подчинённому: – Пойди, узнай, что там?

– Какая-то любопытная малявка, так хотела посмотреть, что в костёр упала. Как раз туда, где лучше всего разгораться начало, там сразу так полыхнуло… Вытянуть не было никакой возможности, наверное, сразу потеряла сознание и сгорела, – доложил младший инквизитор, старший равнодушно кивнул.

Хворост, которым обложили основную массу дров, загорелся сразу и стена пламени отделила толпу, жадно смотревшую на то, как жгут ведьму, от Сильвы. Жар девушка почувствовала сразу, но это было ещё не пламя основного костра, дровам надо время, чтоб разгореться. Сильва непроизвольно зажмурилась, чтоб не видеть этого страшного пламени, которое её сейчас и поглотит. Девушка, не открывая глаза, закашлялась – дым не давал дышать, но он быстро исчез. Прокашлявшись, девушка открыла глаза и увидела вокруг себя бушующее пламя, но оно почему то не жгло!

– Давай быстрей, а то я долго не удержу! – раздался детский голос. Сильва открыла глаза и увидела перед собой рыжую девочку, совсем голую и как будто немного горящую – по её коже бегали маленькие язычки пламени! Второй голос тоже детский, такой же звонкий, но при этом с хрипотцой, словно этот ребёнок был простужен, ответил:

– Ага, счас!

Голос доносился сверху и, подняв голову, Сильва увидела сидящую на столбе рыжую девочку, тоже голую, но судя по тлеющим кусочкам ткани на ней, эта девочка, перед тем как попасть в костёр, была во что-то одета. Девочка большим когтем, с натугой, перепиливала цепь, которой Сильва была прикована к столбу. Этот ребёнок, сидящий на столбе, был знаком – это была талантливая ученица Сэма! Но как она здесь оказалась и кто она такая? Может, это не она, а кто-то на неё очень похожий! Вокруг-то уже бушевало пламя! Увидев удивление Сильвы, стоящая перед ней девочка пояснила:

– Мы за тобой пришли, Листик сейчас перепилит цепь, и мы отсюда уйдём.

– Я уже умерла? – спросила Сильва и, взглянув на бушующий вокруг огонь, поинтересовалась: – Раз вы за мной в огонь пришли, вы демоны Тофоса?

Девочки одновременно захихикали, а девушка, взглянув на ту, что сидела на столбе (уже на другом столбе – одна цепь уже была перепилена), продолжила высказывать свои догадки:

– Если вы не демоны Тофоса, да и не похожи вы на демонов, то тогда вы ангелы светлого Ирхи?

Девочки снова захихикали, к этому времени и вторая цепь была перепилена, а Сильва недоуменно покрутила головой – вокруг был огонь, но он не жёг! И это, несомненно, как-то связано с этими девочками! То, что они обнажены, ни о чём не говорило, так могут ходить как демоны, так и ангелы. А вот зачем им пилить цепи? Ведь они умершую могут забрать и так?

– Ту пилить не будем, долго, да и сил у меня уже мало осталось – не хватит, – сообщила ученица Сэма. Её такая же рыжая, подружка ответила «ага» и струёй пламени пережгла оба столба у основания, увидев испуг Сильвы (та решила, что это всё-таки демоны, раз управляют огнём), пояснила:

– Сверху нельзя было пережигать, куски этих столбов могли тебе на голову упасть! А так, видишь? В стороны завалились.

– Ага! – подтвердила вторая рыжая, а первая, та, что с кожей в виде маленьких чешуек, сообщила:

– Дрова догорают, мало эти инквизиторы приготовили, совсем жечь не умеют! Пламя пока я держу, как только уйдём, сразу гаснуть начнёт. Надо сразу уходить, а то эти чёрные могут нас увидеть, видишь, как сюда смотрят, что-то уже подозревают! Не знаю, смогут ли их хлысты сюда достать, но если меня ударят, то я сразу по огненной дорожке идти не смогу!

– Ага, – сказала девочка очень похожая на ученицу Сэма (или всё же это она и была?), посмотрела куда-то в сторону, словно что-то разглядывая и сделав движение рукой, выдернула откуда-то хлыст инквизитора, после чего скомандовала: – Уходим!

Девочки ухватили Сильву под руки и куда-то потащили. Тянули они её, едва переступавшую ногами по тоннелю внутри бушевавшего пламени. Хорошо, что идти было недалеко – всего три шага, больше сделать обессилевшая и избитая девушка не смогла бы! Сильве показалось, что она выпала из топки большой печки. На девушку пахнуло оттуда жаром, она так и не поняла, как такое может происходить, ведь она только что именно оттуда и вывалилась! А обе рыжие девочки, ухватив Сильву за руки, с натугой потащили, при этом командуя и предупреждая:

– Отползай! Отползай! А то сгоришь!

Сильва трепыхалась, чувствуя как жар костра, на котором её хотели сжечь, начинает её догонять. Девушку подхватили сильные руки и вынесли на безопасное место.

– Сэм, это ты? Ты тоже умер? – Сильва узнала своего спасителя и спросила: – Где я? Это подземное царство тёмного Тофоса или небесные чертоги светлого Ирхи?

– Не то и не другое. Это место где-то посредине, – ответил улыбающийся Сэм и пояснил: – Это пекарня матушки Милеты, место известное тебе под названием – старые пекарни. А я не умер, хотя мастера-вора «золотые ручки» больше не существует, есть – Сэмуэль Клеренс, почтенный негоциант, совладелец пекарни, не простой, а поставляющей свою продукцию самому губернатору провинции Эролт! А также владелец даже не лавки, а солидного магазина, торгующего дарами природы волшебного леса и различными магическими предметами, в перечень которых входит очень полезная вещь, камилястра называется. Кстати, не желаешь приобрести, тебе, как старой знакомой, скидку сделаю.

Сильва слушала, вернее, пыталась слушать Сэма, но у неё всё плыло перед глазами, всё-таки последние события давали о себе знать, девушка пошатнулась и начала падать. Девочки бросились к ней, стараясь удержать, Сэм, шагнув вперёд, подхватил Сильву на руки, появившаяся Милета укорила своего компаньона:

– Видишь, девушке плохо! Ей нужно отдохнуть! Её нужно накормить, подлечить, спать уложить! А ты ей свои камилястры продавать собрался!

Сэм смутился, а Листик откуда-то достала хлыст инквизитора и показала Альен, та внимательно осмотрела добычу Листика, сказав только – «ага», Сэм, скосив глаза, укоризненно покачал головой, дескать, зачем связываться с инквизиторами?

– Так он ничего и не заметил! – сказала Листик, имея в виду инквизитора. Тот жрец-инквизитор, что сопровождал Сильву на казнь и ткнул её своим хлыстом, стоял ближе всех к костру, наверное, следил, чтоб ведьма таки не сбежала. Когда костёр внезапно полыхнул, он, как и некоторые другие, отшатнулся. Такой огненный всплеск свидетельствовал, что дрова прогорели окончательно и вся поленница, сложенная вокруг телеги со столбами, рухнула. Непроизвольно прикрыв глаза рукой, инквизитор не заметил, как из костра в его сторону протянулся длинный язычок пламени и аккуратно слизнул с пояса хлыст, при этом не повредив чехол, где это оружие лежало.

– Ага! – подтвердила огневушка и спросила у подруги, имея в виду этот хлыст: – А зачем он тебе?

– Мы от его ударов не можем защититься, но там… Ну, когда мы прятались, я увидела в этом оружии инквизиторов что-то знакомое, но не поняла, что. Вот хочу разобраться.

– Листик, ну ты же не маг! – удивилась Альен, выслушав ответ. – Даже Фисла не разберётся, хотя она учится на мага, а мы так вообще…

Огневушка пожала плечами, показывая, что есть вещи, которые выше её понимания. Её поддержала Милета, показывая на Сильву, которую продолжал держать на руках Сэм:

– Листик, с этим потом можно будет разобраться, а сейчас надо подлечить эту девушку! Завари травы, ты лучше знаешь какие.

То, что Листик умеет лечить и знает, какие растения для этого лучше всего подходят, Милета, да и не только она, уже знала. Листик уже не раз продемонстрировала своё умение, к тому же ей по водному пути (через русалок) из проклятого леса нужную траву (вернее целые наборы) передавали Ухря и Куржум. Девочка пошла вслед за Сэмом, который отнёс Сильву в одну из комнат и там уложил на кровать. Осмотрев девушку, Листик, как настоящий доктор, прописала ей лекарства (отвары из трав, которые сразу же начала готовить Гурта) и постельный режим. После чего рыжие подружки сбежали в большую печку, ту, что за пекарней и с проломом в сторону реки. Там Листик долго вертела хлыст, несколько раз активировав его и стегнув по поверхности реки. Альен с интересом наблюдала за действиями подруги и, не выдержав, спросила:

– И что? Что ты там увидела?

Листик, молча, протянула руку в сторону реки, и с её ладошки сорвался такой же хлыст, даже мощнее, чем у инквизиторов. Альен ойкнула, а Листик начала объяснять:

– Сам хлыст – это заклинание, заключённое в эту оболочку, – рыжая девочка показала шершавую рукоятку длиной в три ладони, – когда вот тут сжимают, то оно и появляется, видела же. Причём это может делать любой, необязательно маг или инквизитор, то, что нам рассказывал Сэм, что это оружие жрецов-инквизиторов и только они могут им владеть – неправда! Сэм нас не обманывал, он сам не знал, что это не так, да и остальные тоже так думают.

– Ага! – кивнула огневушка. – Эти инквизиторы специально всем так рассказывают, чтоб их боялись и у них хлысты не отобрали!

– Ага! – в свою очередь кивнула Листик и стала объяснять дальше: – Я не поняла, как хлыст выскакивает из этой рукоятке, я не маг и не учусь на мага, как Фисла, но думаю, что и она не разобралась бы. Но мне показался знакомым сам хлыст, тот огонь… Даже не огонь… В общем, это и огонь, и холод. Огонь как бы окружает холод, получается такое хитрое лезвие – сначала бьёт огонь, а потом холод.

Альен поёжилась – если удару огня она бы смогла противостоять и довольно успешно, то против ледяного лезвия огневушка была беззащитна, а Листик продолжала:

– Недаром же ты так испугалась, там у герцога, эти чёрные тебя бы порвали своими хлыстами на кусочки, без возможности восстановиться.

– Ага, – на этот раз «ага» у Альен получилась не задорным, как обычно, а испуганным. Листик снова протянула руку в сторону реки и стегнула по воде огненно-ледяным хлыстом. Увидев испуганно-вопросительный взгляд подруги, девочка пояснила:

– Как это у меня получается? Сама не знаю, но когда я рассмотрела хлыст, не там во дворце, а здесь вблизи, я поняла, что и сама могу сделать такой, вот так!

Очередной удар по воде вызвал появление пара и ледяные брызги. Брызги действительно были ледяными – в стороны летели кусочки льда! Альен отпрянула от пролома в стене и спряталась, словно боялась, что эти кусочки льда могут и до неё долететь. Потом внимательно посмотрев на Листика, сказала:

– Ты знаешь, я даже не удивлена. Ты можешь ходить по огненной дорожке и запускать огоньки, совсем как огневушка. Но любишь лежать на дне ручейка, как русалка, но туда, куда ты забралась, не всякая русалка полезет, вернее – не полезет вообще! Ты же выбираешь такие холодные ручейки, что там ни лягушек, ни рыбок нет, а они, как и русалки, тепло любят, ну не совсем, в воде всё-таки сыро и мокро, но всё же… Да и бьёшь ты…

Альен выглянула из пролома в стенке печки, а Листик с готовностью ударила огненно-ледяной плетью, подняв тучу ледяных брызг-сосулек. Альен удовлетворенно кивнула и сделал вывод из увиденного:

– А получается у тебя, когда сама это делаешь, намного сильнее, чем тогда, когда бьешь хлыстом инквизитора!

Лечение Листика оказалось более чем действенным, и Сильва пошла на поправку на второй день. Она уже попыталась встать и куда-то идти, но Сэм её удержал, вместе с ним у кровати девушки сидели обе рыжих подружки. Сэм, который из рассказа Листика и Альен, знал о том, что засада была организована именно на Сильву, спросил у неё:

– И как же тебя угораздило отправиться к герцогу за брильянтами? Кто дал наводку?

– А ты откуда знаешь, куда и зачем я шла? – подозрительно поинтересовалась девушка, Сэм не стал скрывать:

– Вот они тебя видели, как ты шла, как в засаду попала, и даже те брильянты видели, они именно там и лежали, куда ты направлялась.

– Ага! – в один голос подтвердили рыжие подружки, Сильва напряглась, а бывший мастер-вор усмехнулся:

– Тебе повезло, что они тебя увидели, если бы не они, то святейшая инквизиция записала бы на свой счёт уничтожение ещё одной ведьмы…

– Меня ищут? – быстро спросила Сильва, Сэм отрицательно покачал головой:

– Пока нет, тебя же сожгли, здесь ты в безопасности. Но если уйдёшь… И тебя увидит тот, кто тебя подставил, вот тогда и будут искать. А когда найдут, то примут меры, чтоб больше не сбежала. В смысле, чтоб тебя не утащили, – хохотнул Сэм и, показав на рыжих девочек, пояснил: – Тебя прямо из костра выдернули, не знаю, как это у них получается, но они это могут.

– Я это поняла, – кивнула девушка, – до сих пор в себя прийти не могу – вокруг всё горит, а они спокойны, даже недовольны, что плохо горит!

– А что тут хорошего, когда горит плохо! – возмущённо произнесла Альен. Сэм, улыбнувшись, кивнул и, став серьёзным, сказал:

– Так вот, Сильва, для всех ты сгорела. Тебе надо сменить имя, по возможности и внешность, неплохо бы и род занятий, чтоб ни у кого не возникло подозрений, что нынешняя ты – это чудом спасшаяся из огня прежняя Сильва.

– Сэм, ты так говоришь, будто я уже сменила имя и внешность. Имя ладно, его легко поменять, но внешность?.. Привычки?.. Наконец – род занятий?! Если принять во внимание, что я только это и умею делать хорошо.

– Я же поменял, – пожал плечами бывший мастер-вор, – а как ты помнишь, то я умел делать очень хорошо, но знаешь, то что я делаю сейчас, тоже у меня получается, и получается очень неплохо! И это занятие, доставляет мне удовольствие!

Сильва задумалась, а потом сказала:

– Хорошо, с этим можно разобраться, но внешность? Как быть с ней? Можно, конечно, загримироваться, но это рано или поздно откроется. И произойдёт это в самый неподходящий момент, когда рядом будет кто-то, кто знал меня раньше.

– Ага! Мы тебе поможем поменяться, – в один голос сказали рыжие девочки. Сильва улыбнулась и спросила:

– И как вы это сделаете? Покусаете меня, чтоб я тоже в огне могла прятаться?

– Это не передаётся через укус. Хотя так покусать можем, что внешность точно поменяется, – ответила Листик. Сильва удивилась и спросила, мол, как же это получится, обе девочки захихикали. Листик пояснила причину этого веселья: – Будешь вся искусанная и от этого опухшая. Никто и не узнает!

Отсмеявшись и став серьёзной, Листик сказала:

– Ты можешь изменить внешность, не очень сильно, но узнать тебя будет нельзя. Ведь у тебя есть способности к магии, и неслабые, вот ты и…

– Откуда ты это знаешь? – быстро спросила девушка, не дослушав, было видно, что это её тайна, которую она скрывала, до сих пор успешно скрывала и никак не ожидала разоблачения. Листик, чуть наклонив голову, пояснила:

– Так это сразу и не заметно, ты хорошо умеешь скрывать свои способности. А вот там, у герцога, когда ты шла по коридору, думала, что никто не видит, ты вовсю использовала свои возможности. Кстати, по ним тебя и засекли инквизиторы, если бы ты не так спешила, то смогла бы их первой обнаружить. У них там тоже несколько магов было, хоть они и не признаются в этом.

– Так вот в чём причина твоих успехов, – усмехнулся Сэм, – не в отточенном мастерстве, как думали некоторые и не в постоянном везении, как считает большинство, а в магических способностях!

– Осуждаешь? – криво улыбнулась Сильва, Сэм отрицательно покачал головой:

– Каждый применяет те способности, что имеет, в этом нет ничего зазорного. Кто-то ловкость рук, кто-то магию. Можно понять, почему ты это скрывала, тебя сразу бы захотели использовать в чём-то бы более крупном. А это связано с большим риском.

– А если бы она не захотела? Взяла бы и отказалась? – спросила Альен. Отвечая, Сэм улыбнулся, но эта улыбка была очень грустной:

– Есть много способов заставить делать то, чего делать совсем не хочется. Очень много… Но не будем об этом. Сильва, кто тебе дал наводку на брильянты герцога? Ведь ты туда пошла, зная, что там надо взять и где оно лежит. Мы тебя не выдадим, тем более что тебя уже сожгли как ведьму. Этот кто-то прекрасно знал о твоих способностях и предупредил о твоих намерениях жрецов-инквизиторов.

– Он говорил, что брильянты там будут находится только один день, и их надо обязательно забрать этой… той ночью, – размышляя произнесла Сильва. Сэм кивнул, словно приглашая рассказывать дальше, и девушка так же медленно продолжила: – Именно той ночью…

– Потому что долго держать засаду в покоях герцога, имея в качестве приманки его же брильянты, жрецы-инквизиторы не могли. Всё-таки герцог – брат короля и командующий войсками юга, вот тебя и поторопили, послав в ловушку. Так кто это был?

– Стурх, – коротко ответила Сэму Сильва, – он очень настаивал, ты, Сэм, прав, я не могла отказаться. Мне надо было сразу бежать, но я не могла…

– А теперь? – спросил Сэм, – тот крючок, на который тебя поймали, не сработает второй раз?

– Тот крючок только на меня, другой на него не попадётся, а я… Меня же сожгли, – ответила Сильва и попросила: – Сэм, позаботься о нём, я тебе дам адрес и деньги. У меня не так уж и мало, должно хватить.

– Не надо денег, – возразил бывший мастер-вор и пояснил: – Если за ними кто-то, очень на тебя похожий, придёт, то это вызовет подозрения. А так… Мы не были с тобой так уж и дружны, но об этом никто не знает, так, что я могу вполне взять на себя заботу о… Кто он тебе?

– Сын, – ответила Сильва и повернулась к Листику, – что ты там говорила о смене внешности. Покажешь, как это делать? А имя… Пусть будет Сэльма, отличается, но в тоже время созвучно со старым.

– Хорошо Сэльма, – кивнула Листик, – счас и сделаем, выйдет отсюда не Сильва, да и как она может отсюда выйти? Она же на костре сгорела!

– Ага! – подтвердила слова подруги огневушка. – Совсем сгорела, вместе с цепями, которыми была прикована к столбам.

– От цепей надо избавиться, – обеспокоенно сказал Сэм, – от цепей и от антимагических браслетов – это улика!

– Уже, – улыбнулась Листик, – выбросили, и не в реку, а в океан, Сулье отнесла.

Потом девушку, сменившую имя, усадили перед зеркалом менять внешность, и Листик всех удивила – откуда у деревенской девочки такие познания?! А рыжая малышка, время от времени прикрывая глаза, словно что-то вспоминая, говорила такое, что девочка её возраста просто не может знать:

– Не обязательно радикально менять внешность, достаточно изменить то, на что обычно обращают внимание, например глаза. Сэльма, нет, выкалывать их мы не будем, поэтому не надо так испуганно таращиться! Представь, что ты идёшь на дело, и тебе надо остаться не узнанной. Правильно, изменить разрез глаз, для этого не надо их резать, – тут Альен не выдержала и громко засмеялась. А Листик с той же всезнающей невозмутимостью продолжала: – Ты делаешь имитацию этого с помощью косметики, вот и сейчас, представь, что ты её накладываешь. Какие бы ты хотела иметь глаза?

– Постой, постой, – остановила Листика уже не Сильва, но ещё не Сэльма, – изменения затронут все стороны личности, или только внешние признаки?

– Все, – очень серьёзно кивнула рыжая девочка и пояснила: – Иначе не стоило бы начинать. Внешние изменения будут не значительными, а вот внутренние… Должна измениться личность и аура, иначе тебя сразу раскроют. Можно внешность поменять и с помощью грима или другим подобным способом, но личность останется та же, да и аура… А по ней очень легко найти человека, если знать как и уметь искать.

Девушка выслушала и, обратившись к Сэму, попросила, чтоб тот принёс лист бумаги и перо, пояснив, что хочет написать, пока она это она, доверенность на Сэльму Вартану, предоставив той право распоряжаться всеми денежными средствами, ведь если изменится аура, то Сельма уже не будет Сильвой. На вопрос Сэма – кто подтвердит личность госпожи Вартаны, ещё Сильва ехидно ответила:

– Сэмуэль Клеренс, почтенный негоциант, совладелец пекарни, не простой, а поставляющей свою продукцию губернатору провинции, ещё и владелец солидного магазина, продающего магические диковинки, или тебе наши банкиры не поверят? Кстати, это неплохой способ легализоваться, ведь деньги кому попало не дадут, а раз дали значит всё в порядке. А я, Сэльма Вартана двоюродная сестра бедной Сильвы, имею полное право, согласно её доверенности, распорядиться имуществом бедной девушки.

– Двоюродная сестра сожжённой по обвинению в ведовстве, не боишься? – спросил Сэм, девушка отрицательно покачала головой и что-то тихо сказала Листику. Девочка захихикала, и изменения внешности и личности, теперь уже бывшей воровки, продолжились. Изменения были совсем незначительны: чуть поменялся разрез и цвет глаз, форма рта, совсем немного заострились ушки. И перед удивлённым Сэмом предстал совсем другой человек, бывший мастер-вор, указав на уши, спросил:

– Я понимаю глаза, нос и рот. А это зачем? Уши можно и под причёской спрятать, на них мало кто внимания обращает.

– Но если увидят именно такие уши, даже случайно (а так и надо делать, чтоб их именно случайно увидели), то обязательно обратят внимание. А такие уши можно принять за признак эльфийской крови, как у меня, – ответила Листик и, увидев, что почтенный негоциант всё же не понял, пояснила: – Этим можно объяснить магические способности. Большинство эльфов, в той или иной мере, обладают этим. Я имею в виду магию, пусть и на низком уровне, но для них вполне обыденное явление. А среди эльфиек ведьм не бывает, по крайней мере, среди молодых.

Пока Листик говорила, уже Сэльма разглядывала себя в зеркале. Все изменения, хотя Листик и говорила – как, она делала сама и теперь, оставшись довольна, прокомментировала сделанное, хихикнув при этом:

– Это как накладывать макияж, если это сделано удачно, то только улучшает внешность, до неузнаваемости улучшает!

Листик тоже удовлетворённо кивнула, ей тоже понравились изменения, сделанные во внешности девушки, а молчавшая во время всего этого процесса Альен спросила:

– Листик, а откуда ты это всё знаешь? И слова такие мудрёные говоришь, раньше я такого от тебя не слышала. Так откуда?

– Не знаю, как-то само появляется в нужный момент. Ну, когда нужно, вот так – раз и выскочило! А потом куда-то делось, и не могу вспомнить, как же это я сделала. Вот!

Огневушка, увидев, что её подружка опять прежняя и знакомая ей Листик, а не та магиня, что руководила изменениями внешности Сэльмы, обняла девочку и сказала:

– Прав Удург, ты совсем не та, кем кажешься, просто не показываешь кто. Не хочешь, а может, не можешь, пока не можешь, но это у тебя прорывается, независимо от твоих желаний.

– Ага! – кивнула рыжая девочка и обе подружки засмеялись. Глядя на них, заулыбались Сэм и Сэльма.

В город отправились втроём: Сэмуэль, Сэльма и Листик. Поехали на тележке, подобной той, на которой ездил маг Нарим. Сэм завёл себе это транспортное средство, заявив, что негоже почтенному негоцианту ходить пешком, подобно простому простолюдину. На что Листик, поддержанная Альен, спросила – если почтенные негоцианты ездят, простолюдины, которые простые, просто ходят, то не простые – ходят как? Не просто? И это как – ходить не просто? А Альен, начавшая осваивать сложные отношения между людьми (которая уже сказала о себе, что перестала быть дикой огневушкой), поинтересовалась – почему тележка с осликом, а не телега или карета с конём? Сэм ответил:

– Телега – чтоб грузы возить. Этим негоцианты (тем более почтенные – вставила Листик) лично не занимаются. Кроме того, на телеге селяне ездят, а они далеко не ровня даже мелким купцам! Карета – это роскошь, в ней дворяне катаются. Почтенные негоцианты, – Сэм укоризненно посмотрел на хихикнувшую и высунувшую язык Листика, после чего с прежним важным видом продолжил: – Пользуются маленькой, но добротнойтележкой, такой, чтоб можно было что-то срочно привезти или взять нескольких пассажиров. Такая тележка, в которую запряжен ослик (а это тоже признак солидности и престижа, поскольку показывает, что хозяин тележки – человек экономный), самое то!

– Что-то в этом есть, – согласилась Сэльма и задумчиво добавила: – Ослик, в смысле – осёл, это очень правильный признак солидности и респектабельности!

Сэм ничего не ответил, только обиженно засопел. До банка доехали без приключений, там Сэма и раньше знали как солидного клиента, не догадываясь о его профессии. Ну если подумать – пояснил Сэм, где хранить честному вору свои сбережения, как не в солидном банке? А уж теперь, когда стал известен его нынешний род занятий, к бывшему специалисту в определённом виде коммерческой деятельности относились с должным почтением. Доверенность (истинность которой, подтверждена таким уважаемым человеком) на распоряжение денежными средствами, которую сожжённая ведьма выписала накануне своей смерти, тоже ни у кого подозрений не вызвала. Видно, ведьма чуяла свою близкую гибель и переписала всё на свою двоюродную сестру, а то, что у той были видны явные признаки эльфийской крови, никого не смутило – родственники всякие бывают. С банковскими делами разобрались быстро, оставалось ещё одно, совсем незначительное, но Сэльма очень волновалась, намного больше, чем при получении денег в банке.

Тележка Сэма остановилась у небольшого домика на окраине. Во двор заезжать не стали. Да и двора у этого домика как таково не было. Сэм постучал в дверь и сказал вышедшей пожилой женщине:

– Я назначен опекуном Рилта, сына Сильвы, вот решение городского магистрата.

По дороге из банка заехали и туда, пять дублонов не только решили дело, но и максимально ускорили выдачу нужного документа. Женщина долго читала предъявленный документ и позвала:

– Рилт, деточка, иди сюда!

Вышедший на зов мальчик, примерно ровесник Фислы, хмуро посмотрел на приехавших за ним, его взгляд остановился только на Листике, которая тут же скорчила рожицу и показала язык. Сэльма, у которой перехватило дыхание, когда она увидела ребёнка, схватилась за руку Сэма и растерянно замерла. Сэм тоже не знал что делать, ведь если этот мальчик упрётся, не тащить же его силой. Инициативу на себя взяла Листик, спросив у мальчика:

– Тебя Рилт зовут, да? А мы за тобой приехали. Давай не задерживайся, а то булочки, что Альен напекла, остынут. Вообще-то пекла не она, её мама, Альен помогала, но знаешь, как трудно огонь держать? Надо равномерно всю печку греть и пламя не очень сильным делать, а то булочки сгорят. А если слабым, то не пропекутся как следует, одна сторона сырой будет, клиенты будут недовольны, особенно господин губернатор! А он, знаешь, какой строгий! Правда, он так не ругается, как герцог, не умеет, наверное. Какой герцог? Ну, который Алиентэ, он ещё войсками командовать должен, но тоже булочки и пирожки матушки Милеты ест. Он ещё так на рынке ругается…

Девочка побольше набрала воздуха, явно собираясь на одном дыхании выпалить то, что услышала от герцога на рынке, но Сэм её успел одёрнуть. Листик обижено надулась, но при этом успела подмигнуть Рилту:

– Я тебе потом покажу.

Женщина жаловалась Сэму на то, какой Рилт непослушный ребёнок и что его мать, которая оказалась ведьмой, задолжала за то, что её сын живёт и воспитывается здесь. Краем уха услышав то, что рассказывала Листик о губернаторе провинции и о герцоге, командующем войсками юга, она сбилась. То, что эта девочка так запросто не то что общается, а просто видит таких знатных господ, о многом говорило! Ведь она не сама сюда пришла, а приехала с этим господином, значит, и к губернатору, и к командующему войсками юга она с ним же и ездила! Выходит, этот господин не такой уж простой, как сразу показался, хотя почему простой – приехал хоть не на карете, а на тележке, но такой тележке, на каких ездят богатые купцы! Словно подтверждая, что эта тележка не простое транспортное средство обычного купца, заревел ослик, привлекая к себе внимание и окончательно сбивая женщину с её первоначального настроя – стребовать с этого господина побольше денег. А то и вообще не отдавать ребёнка, ведь за него уже ей пообещали кругленькую сумму, заступиться-то за мальчика некому, а самое главное – спросить, куда он делся, ведь его мать сожгли как ведьму! Сэм, который всё это уже просчитал, чуть заметно улыбнулся – похоже, Листик, каким-то непостижимым образом, тоже это всё поняла и спровоцировала ослика на этот рёв. Сэм быстро спросил у женщины, не давая ей опомниться:

– Сколько вам должна была Сильва?

– Пятьдесят оро, – выпалила женщина, Сэльма хотела было возмутиться – она всегда платила наперёд, и такая выплата была совсем недавно, но Сэм, молча, протянул женщине золотую монету, в полдублона. Женщина схватила денежку и засуетилась, собираясь вынести вещи Рилта, а его самого Листик увлекла к тележке. Женщина скрылась в доме. А из-за угла вывернулся детина и подступил к Сэму, дохнув на того гнилостным запахом:

– Не так быстро, пацан никуда сейчас не поедет, за ним приедут вечером!

Сэльма напряглась, готовясь драться, а Сэм только примерялся, что бы ответить этому громиле, понимая, что слова это только начало, драться придется в любом случае. Чтоб выиграть время, бывший мастер-вор, сквозь зубы, демонстрируя презрение к противнику, процедил:

– И кто это сказал? А? Шестёрочка?

– Стурх велел… – начал громила, но тут до него дошло, что сказал Сэм. Детина подобрался и зашарил на поясе, где висели кинжал и внушительная дубина, видно, не зная, что выбрать, чтоб разобраться с этим тщедушным нахалом, при этом издавая нечленораздельный рык: – Аррр…

– Зубы почистил бы сначала, да и рот прополоскал, прежде чем разговаривать начинать! – недовольно произнесла рыжая девочка, забравшаяся на громилу, как на дерево, теперь сидевшая на нём уцепившись когтями одной руки и ног, с которых сбросила свои туфельки. Вторую руку, вернее её когти прижала к горлу бандита. Тот почувствовав что-то вроде острого лезвия у своей шеи, замер, затем, скосив глаза и увидев когти, попробовал хорохориться:

– Одну ведьму уже сожгли… Тебя тоже могут…

– Ага, – ответила Листик и надрезала кожу на шее верзилы, тот испуганно замолчал, почувствовав струйку крови. Девочка не шутила! Она ясно показала, что без колебаний пустит свои когти в ход! Листик, увидев страх бандита, добавила: – Сожгут, если поймают. Но ты этого не увидишь, твой труп тут и останется лежать.

Коротко ткнув пальцем в шею, Листик заставила упасть верзилу на землю и, соскочив с него, заняла своё место на тележке Сэма, тот, погоняя ослика, чтоб бежал быстрее, спросил у рядом сидящей девочки:

– Убила?

– Не-а, через несколько часов придёт в себя.

– Надо было убить, обязательно убить! Нельзя оставлять врагов за спиной! – попенял Листику Сэм. Сэльма ничего не сказала, она прижимала к себе Рилта, почувствовавшего какое-то необъяснимое доверие к этой незнакомой, но чем-то близкой, даже родной женщине.

Глава 14. Маги и инквизиторы

– У нас тут не пекарня, а приют для малолетних, – заметил Сэм, сидевший на своей любимой скамейке, у внешней стены крытого двора пекарни, и смотревший на детишек, играющих в какую-то сложную, понятную им одним игру. Альен, Листик, Рилт и дети Гурты возились у высокой стены, уступом отделявшей широкую в этом месте набережную от остального города. Гарош, которому его солидный возраст не позволял присоединиться к малышне, с интересом и некоторой завистью тоже наблюдал за игрой ребятни. Всё-таки Гарошу уже шёл второй десяток лет, пусть только самое его начало, но он уже считал себя взрослым и солидным, поэтому в играх малышни не участвовал, хотя очень хотелось! Рядом с Сэмом сидела Сэльма и с беспокойством смотрела на играющих малышей, всё-таки они расположились вне защитного круга пекарни. Сэм, заметив беспокойство своей соседки по скамейке, улыбнулся:

– Не беспокойся, днём здесь безопасно. Нежить ночью выползает, да и то, последнее время что-то ни её, ни других хищников не видно, Альен с Листиком распугали.

– Но на детях Гурты защитные амулеты, вон, видишь…

– Они их и в пекарне не снимают, даже ночью, когда спать ложатся. Гурта тоже со своим амулетом не расстаётся, говорит – привычка. Она рассказывала, что там, где они раньше жили, без такой защиты шагу ступить нельзя, в общем, жуткое место!

– Но всё же… Если какой зверь подкрадётся… У Рилта, даже такой защиты нет! – продолжала беспокоиться Сэльма, Сэм, кивнув в сторону меланхолично что-то жующей Бурёны, которая из копны травы когтями выбирала особо лакомые куски (и похоже, совсем не морской травы, а каких-то рыб), попытался успокоить девушку:

– Вон, видишь? Если зверь будет меньше коровы Гурты, то думаю, она его сама съест. Ну а если больше… Магическая школа ещё одно чучело получит, Альен и Листик позаботятся. Тем более что Листик обещала шкуру следующего зверя мне отдать. Думаю, дублонов пять выторговать получится.

– Но всё же я хотела бы, чтоб защитный амулет был и у Рилта, – высказала своё желание Сэльма. Бывший мастер-вор, а ныне почтенный негоциант кивнул и посоветовал:

– Попроси Листика, возможно, она сможет помочь, если же нет (у неё как-то эти способности не всегда проявляются), то съездим в магическую школу, там заинтересованы в Листике и Альен, думаю им, если девочки попросят, не откажут.

Сэльма согласно кивнула, а Сэм, глядя на детей, что-то строивших из песка, озабоченно сказал:

– Меня другое волнует – тот детина-охранник, что сторожил твоего сына. Зачем он это делал? Ведь тебя же сожгли, то есть твой сын, как заложник, стал бесполезен. Да и сторожил не инквизитор, а один из людей Стурха. Один сторожил, то есть это была не засада, а просто подстраховка, чтоб мальчик не убежал или его не увела та женщина, хозяйка дома. Кстати, насколько ты ей доверяла? Потому что место, судя по тому, как быстро его нашли люди Стурха, было уже засвечено.

– Другого места не было, – пожала плечами Сэльма, – ну и то, как меня подставили, показывает, что за мной давно следили и знали, где мой сын, я же тебе говорила, чем меня прижали. Странно, что Стурх продолжил Рилтом интересоваться и после моей гибели на костре.

– Да, как-то забыл я, – кивнул Сэм, – ты об этом говорила, значит, место было им известно. Надо ждать визита банды Стурха в ближайшее время. Тот громила меня узнал. Ну что ж, подготовим парочку сюрпризов. Но все же интересно, что Стурху надо было от твоего мальчика?

Ответ на этот вопрос вечером дала Листик, после того как выслушала опасения Сэма о возможном нападении бандитов и пообещала принять кое-какие меры на этот случай. С девочкой говорил не только её бывший наставник и нынешний самозваный опекун, но и Сэльма. Листик внимательно посмотрела на молодую женщину, после лечения выглядевшую молоденькой девушкой (что её саму несказанно радовало), и пояснила интерес бандитов к её сыну:

– Помнишь, как меня не хотели отпускать? Ну, тогда, на том сходе в катакомбах? А всё почему? Ага, способности к магии, ну, они так думают, что у меня есть такие способности и не маленькие. На самом деле это другое, я магии не обучалась, по крайней мере, не помню, что такое было, у меня всё само откуда-то берётся. Вот! А они думают, что…

– Можно взять одарённого ребёнка и вместе с обучением воспитать, – кивнул Сэм и, многозначительно посмотрев на Сэльму, сказал: – О твоих магических способностях знали. И, похоже, знают, что у твоего сына тоже есть такие способности.

– Ага, – подтвердила догадку Сэма Листик, с улыбкой глядя на растерянно хлопающую своим большущим, чуть раскосыми глазами Сэльму. Это почему-то развеселило Сэма:

– Почему-то все женщины, а особенно девушки, хотят иметь такие вот большие глаза. Ты, Сэльма, не исключение. К тому же все хотят быть блондинками, хотя блондинки, а это общеизвестно, глупее остальных. Вот недаром же из блондинки ты перекрасилась в рыжий цвет! Или это Листик постаралась, так сказать, по своему подобию. Хотя… Может это результат того, что ты теперь выглядишь намного моложе, чем раньше. А, как известно, с годами мудрость прибывает, а если процесс обратный… Я имею в виду, твоё просто неприличное омоложение…

– Да ну тебя! – обиделась Сэльма. – Если хочешь знать – блондинки очень умные. Просто притворяются глупыми, так вами, мужиками, легче вертеть. А рыжие… Они самые умные!

– Ну да, твой ум проявился через смену цвета волос, – съехидничал Сэм. Листик, не принявшая участия в таком важном обсуждении – как по цвету волос определить насколько умна их владелица, пояснила перемены, произошедшие с женщиной, ставшей девушкой:

– Она, пусть слабый, но маг, а долгое пребывание в антимагических браслетах выпило всю её силу, а откуда эта сила берется? Из ауры, поняли? Нет? В общем, Сэльма должна была умереть. И никакие травы от этого бы не спасли, – увидев, что слушавшие её так и не поняли, как она вылечила женщину, искалеченную не столько физически, как на уровне ауры, Листик коротко сказала: – Мёд! Мёд полосатых пчёл. Этот продукт восстанавливает силы, исцеляет ауру и возвращает молодость. Я когда-то попросила полосатых пчёл дать мне этого мёда и они не отказали, мало того, они мне сказали, что если мне будет надо, я могу к ним ещё обращаться.

– Пчёлы сказали? – удивился Сэм, Листик кивнула:

– Ага, по-своему, а я их поняла. Ну не сказали, как обычно говорят те, кто умеет это делать, но я же их поняла, и когда мне снова стало нужно, они помогли. Дали мёд Удургу, а он передал русалкам, а они мне по водному пути и принесли. Ну не одна русалка, как бы по цепочке передали, почти как посредники, – хихикнула Листик, взглянув на смутившегося и удивлённого Сэма.

– Спасибо, Листик, – произнесла Сэльма. Она знала, что такое мёд полосатых пчёл, и объяснила Сэму, который даже не представлял, что это такое и что это за продукт, только называющийся мёдом. Сэма впечатлила только цена, и он вопросительно посмотрел на Листика, девочка покачала головой:

– Нет, я не могу его там постоянно брать. Пчёлы дадут столько, сколько надо, и только тогда, когда просьба искренняя.

– Сложно с вами, магами, коммерцией заниматься, всё у вас какие-то условия, очень ограничивающие частную инициативу, – вздохнул Сэм, Листик кивнула, снова хихикнула и показала язык, после чего, став серьёзной, обратилась к Сэльме:

– Ты ничего не заметила? Наверное, потому что не пробовала, после лечения ты стала сильнее как маг. Если раньше была слабеньким, то теперь уровень… Ну не знаю, может средний, чтоб точно знать надо тебя наставнику Фислы показать. А вот Рилт намного сильнее тебя, и он уже начал пользоваться своими способностями. У него это выходило плохо, но я показала как, и теперь у него начало получаться.

– Ага! – на этот раз любимое слово Листика сказал Сэм. – Картина теперь ясна, как базар после пожара. Сначала, Сэльма, хотели, как мага заполучить тебя, а потом решили – твоего сына. Кто-то увидел его попытки что-нибудь намагичить, ведь тот, кто обладает способностями, не может удержаться, чтоб их не применить, пусть и неумело. Вот кто-то увидел и прикинул всё это к носу, то есть сделал соответствующие выводы. Тебя решили зажмурить, а мальца… Зуб даю, вас… Даже не вас обоих, а Рилта в покое не оставят, а тебя снова попытаются снять с игровой доски, как досадную помеху, неизвестно откуда появившуюся. Сейчас же никто не знает, что у тебя тоже есть способности. Хотя… Ты сейчас косишь под эльфийку, а они – каждая вторая магичка, да и остальные могут колдовать, хоть и по мелочам.

Сэльма, несмотря на серьёзность того, что говорил Сэм, начала улыбаться – взволнованный почтенный негоциант начал употреблять жаргонные слова, больше подходящие мастеру-вору. Но с другой стороны… То, что сказал Сэм, было верным, ведь всё именно так и происходило, а тот, после небольшой паузы, обдумав слова Листика о наставнике Фислы, предложил девушке:

– Надо Рилта отвезти в магическую школу, да и тебя тоже. Пока маги надеются заполучить Листика и Альен, можно будет им подсунуть вас. В магическую школу не сунутся ни шестёрки Стурха, ни инквизиторы. А вообще, у меня подозрение, что Стурх не сам это всё начал, за ним кто-то стоит. Поэтому завтра и поедем. Листик, ты можешь попросить Фислу, чтоб она об этом сообщила своему магу-наставнику?

Рыжая девочка кивнула и убежала к печкам, а Сэм и Сэльма, остались обсуждать завтрашний переезд. То, что девочки уговорят магов принять нового ученика и на время приютить Сэльму, Сэм нисколько не сомневался. Так и произошло, вернувшаяся через полчаса Листик (в сопровождении Фислы) сообщила, что маги ждут, завтра и прямо с утра. При этом обе девочки хитро улыбались. Но уехать в магическую школу на следующий день, не получилось. Да и подготовиться к возможному нападению ни Сэм, ни Листик не успели.

Утренние события показали, что опасения Сэма были более чем обоснованы. Началось с того, что сильный удар вышиб дверь на крытый двор пекарни, а потом туда хлынули бандиты. Защитный контур пекарни был настроен на противодействие нежити и хищникам, но никак не людям. Поэтому нападающие легко ворвались во двор, где их и встретила корова Гурты. Мычанием, больше похожим на рык, корова попыталась выгнать ворвавшихся со двора, ведь для неё это были чужаки. Вид огромного, рогатого животного если не напугал, то смутил бандитов, заставив их замешкаться. Кто-то выстрелил в Бурёну из арбалета, та взревев, проткнула обидчика своими длинными, направленными вперёд рогами и убила не только этого, ещё троих она порвала когтями, после чего упала утыканная арбалетными болтами. Напавших было больше двух десятков, и все они были вооружены арбалетами (как потом рассмотрели обитатели пекарни с серебряными болтами), атака когтистой коровы так напугала бандитов, что почти все их арбалеты были разряжены в корову.

– Бурёна! – закричала Гурта, выскочившая из своей комнаты, бросаясь к своей любимице, но была отброшена назад ударом арбалетного болта, попавшего ей в плечо.

– Мама! – закричала Фисла, бросаясь к Гурте, при этом стрелявший и ещё двое рядом с ним стоящие утонули в ревущем пламени. Фисла упала на Гурту, один из бандитов, стоявших сбоку, метнул в девочку нож, доставая следующий – у него была перевязь с метательными ножами. Но воспользоваться ими он не успел, хотя намеревался это сделать: вслед за Гуртой во двор выскочили и остальные обитатели пекарни. Бандит замахнулся, намереваясь метнуть ещё один нож в кого-то из них, но тоже был накрыт потоком огня, на этот раз ударила Альен. Она тоже получила нож в грудь, среди напавших на пекарню разбойников было несколько метателей ножей. Огневушка недоуменно уставилась на торчащий из её груди нож, тот стал ярко-красным и превратился в ручеёк расплавленного металла, стекавший к ногам девочки. При этом тело девочки вспыхнуло, превращаясь во внушительный язычок жаркого пламени.

– Альенушка! – теперь закричала Милета, увидев, что произошло с её дочерью. Листик, сосредоточенная и не улыбающаяся, как обычно, вытянула вперёд обе руки, и между ними появился огненный шар, весьма внушительных размеров. Шар не полетел, как обычный боевой пульсар, а каким-то образом оказался перед бандитами (дав тем разглядеть, что это такое), после чего с грохотом, от которого заложило уши, взорвался, выбросив нескольких бандитов через выбитую дверь на улицу, остальных хорошо приложив о стену. Листик повернулась к Милете, растерянно стоявшей у язычка того пламени, в который превратилась её дочь. Женщина не знала – что делать? Она хотела обнять и как-то помочь доченьке, но как это сделать, когда та горит ярким пламенем?

– Ага, горит, – Листик подтвердила очевидное и сообщила: – Нормальная реакция огневушки на внедрение в тело её тела постороннего тела, то есть – предмета. Ага!

Листик, выговорив это, на мгновение задумалась, видно пытаясь понять – что же такое она сказала и откуда это у неё взялось!

Огненный шар не убил, а только оглушил ворвавшихся во двор, и они начали приходить в себя, Сэм, державший в руках арбалет, растерянно посмотрел на Листика: без помощи девочки со всеми он справиться не сможет! Листик это поняла, и с её растопыренных пальчиков стали слетать огненные шарики, столько, сколько было «повелителей улиц» (в том, что на пекарню напала банда Стурха, Сэм не сомневался, он многих узнал) и перед каждым завис такой небольшой, гудящий и сыплющий искрами пульсарчик.

– Сэм, ими управлять также как теми огоньками в каменоломне… – начала Листик, но Сэм её перебил, громко сказав, чтоб все слышали:

– Я могу каждому в морду сунуть такой шарик? Чтоб он при этом взорвался?

– Ага! Бабахнет так, что морды не останется, – ответила девочка и сообщила о своих намерениях, указав на дверь: – Я туда, там ещё есть.

Листик выскользнула за дверь, а Сэм, немного покомандовав шарами, заставив тех летать вокруг голов перепуганных бандитов, приказал:

– Лицом к стене, руки поднять и на неё положить! Ноги шире и от стены! Вот так! Кто дёрнется без головы останется! Сэльма, проверь их, нет ли у них ещё чего-нибудь такого – режущего и колющего. Да, карманы тоже проверь, может, они там тоже чего спрятали, всё забирай! Монеты тоже! В умелых руках монета… Это ого-го! Так что забирай, если найдёшь золотые, то забирай в первую очередь!

– Золотые монеты, это особенное ого-го? – не удержалась от ехидного замечания Сэльма.

– Э-э-э… Это же грабёж! – подал голос один их стоящих у стены, видно, самый смелый, так как остальные молчали, втянув голову в плечи, всё-таки висящий над головой боевой пульсар не очень-то способствует проявлению личной храбрости.

– А ты чего сюда пришёл? Молочка попить? Тогда зачем корову убил? – язвительно поинтересовался Сэм и пояснил конфискацию денег: – Теперь новую покупать придётся, да и хозяйку лечить. А это денег стоит! Больших денег, так что расценивай это как благотворительный взнос, на доброе дело.

Возразить было нечего, все бандиты находились в полной власти Сэма, а он честно дал понять, что церемониться не будет. Вот остальные и молчали, только злобно сопели, надеясь потом поквитаться с мастером-вором. А Сэм обернулся и глянул на Гурту и Фислу, девочка уже сидела. Она вытащила нож у себя из плеча, теперь зажимая рану, осторожно, круговыми движениями извлекала арбалетный болт у своей матери.

– Осторожно! – забеспокоился Сэм, Фисла, не отвлекаясь от своего занятия, ответила:

– Не беспокойся, я знаю, как лечить такие раны. Я уже проходила – основы целительства, раздел – лечение ран в полевых условиях, вот!

Сэм глянул в сторону Милеты и Альен, там тоже всё было в порядке, если можно это так назвать. Мать и дочь обнимались, как после долгой разлуки, и обе горели, вернее, горела только одежда Милеты, не обращавшей на это никакого внимания, а под ногами Альен застывала лужица из металла, который раньше был метательным ножом. Из-за стены раздался какой-то шум, и Альен, отстранившись от Милеты, спросила:

– Мам, я пойду гляну, что там? Может, Листику надо помочь?

Женщина молча кивнула, и огневушка выскользнула за сломанные дверь-ворота. Милета счастливо улыбалась, по её телу бегали языки огня, а одежда догорала. Сэм удивлённо смотрел на свою компаньонку, с таким же удивлением смотрела и Сэльма, а Милета счастливо засмеялась:

– Я очень хотела обнять свою дочь!

– Обняла, – хмыкнул Сэм и, глядя на язычки пламени, бегающие по коже женщины, добавил тем же тоном: – Только осталась ли при этом человеком?

– Сэм, то, что она хотела обнять свою дочь, делает её большим человеком, чем таковыми являются многие, ратующие за чистоту крови, – тихо сказала Сэльма.

Альен осторожно выглянула из дверей пекарни, ощущения от удара ножа были свежими и яркими, болезненными, даже для огневушки. Вот поэтому Альен и осторожничала, как оказалось – не напрасно. Листик стояла прижатая к стене и слабо трепыхалась, пытаясь вырваться, маг, её удерживающий в захвате, намеревался накинуть на девочку ещё и магическую сеть, чтоб совсем обездвижить. Около мага, видно считая, что так безопаснее стояли три человека (если бы их увидел Сэм, то сразу бы узнал – это были те три авторитетных «повелителя улиц», что на сходе собирали деньги в общак). Перед магом и своими атаманами, немного в стороне от дверей-ворот пекарни, готовились к очередному штурму ещё тридцать бандитов. Сколько было за поворотом стены, отделявшей высокий берег от набережной, Альен не разглядела, но там тоже было немало (судя по тем, кого было видно). Маг закончил своё дело, и невидимые магические когти ловчей сети впились в тело рыжей девочки, обозначив те места кровавыми ранками.

– Вот и всё, птичка поймана, – удовлетворённо сообщил маг криминальным авторитетам, и один из них сказал, обращаясь к самому главному:

– Стурх, можно давать команду на штурм, та вторая сгорела, когда в неё нож попал.

Видно, кому-то из тех бандитов, что первыми ворвались во двор пекарни, удалось уйти, и он рассказал своим главарям, что там произошло. А те не решились снова атаковать, но теперь, когда маг захватил одну из девочек, швыряющихся огнём, а вторая, если не убита, то тяжело ранена, можно было и продолжить нападение.

– Ага! – Альен появилась перед магом и криминальными авторитетами и ударила огнём, вложив в этот удар всю свою силу! Маг, надо отдать ему должное, успел выставить защиту. Но она прикрыла только его самого. Может, берёг силы (судя по тому, как сумел пленить Листика, силы у него было много), а может, решил не тратить силу на других. Когда бушевавшее пламя спало, готовившиеся к штурму пекарни бандиты увидели убегающего мага и своих главарей, превратившихся в пепел и теперь осыпающихся. Листик рывком сбросила сеть (захват пропал, как только маг дал дёру) и ударила замерших в нерешительности «повелителей улиц», ударила не огнём, а хлыстом, подобным тому, что используют жрецы-инквизиторы. Листик никого не убила, даже не покалечила, просто повалила на землю и обездвижила, всё-таки удар был довольно болезненным. Почти тридцать человек лежало на камнях набережной, некоторым всё же удалось убежать, может, их от удара девочки заслонили менее удачливые товарищи, а может, Листик их просто не достала. Но эти бежавшие, как и те, что стояли в отдалении, видели сам хлыст. Трудно поверить, что оружие инквизиторов использует маленькая девочка, вероятнее было то, что в пекарне засел инквизитор, а возможно и несколько, а теперь они появились, чтоб навести порядок! С инквизиторами связываться никто не хотел, и бандиты бежали так быстро, как могли! Те, кто сумел это сделать. А тех, что обездвижила Листик, присоединили к тем, кого захватили во дворе пекарни.

Пленных «повелителей улиц» Сэм выстроил у внешней стены, как он сам сказал – чтоб не портили внутри воздух, а может, опасался такого количества бандитов – а вдруг тем придёт в голову взбунтоваться? У него самого только один арбалет да чуть больше десятка огненных шаров. Листик больше не стала делать, Сэм подозревал, что больше она и не сможет сделать – девочка выдохлась и ей нужен был отдых, Альен тоже была не в лучшем состоянии. Оставалась ещё Фисла, но на что способна эта девочка, Сэм не представлял. Правда, во время наведения порядка среди пленных, Фисла сопровождала почтенного негоцианта, поигрывая огненным шариком. Ни Сэм, ни пленные не знали, что это не боевой пульсар, а обычный огонёк, которые девочки запускали ещё на болоте Альен. Сэм, посмотрев на «повелителей улиц» выстроенных лицом к стене и с поднятыми руками, почесал в затылке и пробурчал про себя:

– Что же с ними теперь делать?

– А давай их всех в реке утопим! – предложила Фисла, Сэм даже растерялся, услышав такое расточительное предложение. Глядя на сжавшихся бандитов, они тоже слышали то, что хочет с ними сделать эта маленькая, но такая кровожадная девочка, почтенный негоциант спросил:

– Зачем же их топить? Может, лучше выкуп взять?

– Сразу не дадут, мы все деньги и так забрали, а потом… Возни много, – заметила Сэльма.

– Ага! Куда же их ещё девать? – ответила Сэму вопросом Фисла и мстительно добавила: – Они Бурёну убили! Зачем они это сделали? Нет, только топить! Можно, конечно, и в печке сжечь, но сильно потом вонять будет, а мы же там булочки печём! Топить! Только топить!

– Ага, пирожки тоже там печём, – добавила подошедшая Альен. Выслушав предложение Фислы, огневушка с ним согласилась, внеся свои коррективы: – Да, топить, непременно топить! Но сначала пусть Листик кракена подманит. Когда они все утону, он их потом съест! А то столько утопленников – это не к добру. Могут в водяников превратиться или вонять начнут, русалки будут возражать – кому будет приятно, когда вокруг тебя вонючие утопленники плавают? А так, и утопленники никому мешать не будут, и кракены сыты будут!

– Ага, неприятно, когда утопленники вокруг плавают, – подтвердила вышедшая из пекарни Листик и поинтересовалась: – А чего это они здесь будут плавать? А кракена тоже кормить здесь нехорошо, зачем его к пекарне подманивать?

Выслушав объяснение девочек, отчего тут будут плавать утопленники, которых надо скормить кракену, Листик сказала Фисле:

– С твоей мамой всё в порядке, ты всё правильно сделала, я бы не смогла лучше. Я дала Милете траву, она её заварит и будет поить Гурту, через два дня она будет совсем здорова.

– Ага! А зачем они Бурёну убили?! – выслушав Листика, Фисла вернулась к прежней теме. – Так что будем топить!

– Кого это вы топить собрались? – поинтересовался Тинош, во главе трёх десятков стражников подошедший к пекарне со стороны города. Сэм, который со своей ехидной улыбкой, молча слушал рассуждения девочек о том, что делать с пленёнными бандитами, теперь высказался:

– Городская стража, как всегда, на высоте! Появляется в самый подходящий момент – когда всё уже закончилось. Где вы раньше были, когда эти разбойники на нас напали и чуть не поубивали? Умеете только честных людей за руки хватать, ни в чём не повинных горожан обвинять, в неизвестно каких грехах обвинять!

– Как только я получил сообщение от наблюдателя о происходящем здесь, так сразу и поспешил… – вроде как начал оправдываться Тинош, но Сэм продолжил на него наседать, осыпая упрёками:

– Моя городская стража меня бережёт! Только непонятно от чего! Пока ты сюда спешил, нас всех могли убить! Кто бы тогда пёк булочки и пирожки для губернатора и герцога? Они бы не простили тебе такой потери, не говоря уже о нас! Мы бы точно не простили!

– Что не простили? – не понял Тинош.

– Тяжелейшую потерю, – терпеливо, словно сетуя на непонятливость собеседника, пояснил Сэм.

– Какую потерю? – продолжал недоумевать начальник городской стражи, Сэм для большей убедительности даже глаза поднял к небу:

– Если бы нас всех здесь поубивали? Разве это была бы не тяжелейшая для нас потеря? Разве можно её прощать? Такого простить нельзя!

– Ага! Простить нельзя! – в один голос присоединились к Сэму Листик и Альен.

– Будем топить! – настаивала на своём Фисла.

Тинош потряс головой, стараясь прийти в себя от напора почтенного негоцианта и подопечных ему девочек, не понимая – они это серьёзно или так насмехаются. Стражники тоже пребывали в недоумении – если Тинош уже немного знал обитателей пекарни матушки Милеты, то его подчинённые не могли понять – что же происходит: у стены с поднятыми руками стояли перепуганные бандиты, решившие, что их таки будут сейчас топить (река – вон она рядом!). А вот тех, кто захватил «повелителей улиц» не видно было! Не могли же один, довольно тщедушный с виду мужчина и три маленькие девочки взять в плен несколько десятков здоровых мужиков?! А вот Тинош не удивлялся, он знал, что так и было – Шуля показала – как всё случилось, а ей – кто-то из девочек (скорее всего, Листик передала образ). Напустив на себя важный вид, начальник стражи сказал, глядя на Фислу:

– Власти города выносят вам всем благодарность за поимку опасных преступников! Их судьбу решит суд! Только он может вынести приговор – каторга или какое другое наказание, вплоть до повешения.

– Лучше утопить! – не давалась Фисла, объяснив, почему она настаивает на своём решении. – С каторги сбежать могут, а вешать долго и на верёвку тратиться надо.

– Ага! Долго и сбежать могут, – поддержала подругу Листик и, требовательно глядя на Тиноша, спросила: – И где? И когда?

– Что, где, когда? – не понял начальник стражи, девочка пояснила:

– Благодарность от властей города, и сколько это будет? Хватит ли нам корову купить?

Тинош укоризненно посмотрел на не выдержавшего и захохотавшего Сэма, мол, чему ты учишь ребёнка? А Листик с тем же серьёзным видом продолжала:

– Надо, чтоб благодарности хватило! А то власти города подумают, что опасных преступников можно ловить на коров, как на приманку, а потом за этих коров не платить!

– Ага! Так сколько нам положено в виде благодарности? – поддержала подружку Альен.

Тинош страдальчески закатил глаза и дал команду своим подчинённым вязать бандитов, те стали связывать руки «повелителям улиц», привязывая к общей верёвке. Фисла это одобрила:

– Правильно, надо связать руки, чтоб долго не барахтались, и к одной верёвке всех привязать, за неё потянем и сразу всех утопим!

– Господин начальник, – подал голос один из бандитов, кося в сторону Тиноша глазом, – это же несправедливо! Мы тут только прогуливались, никого не трогали, а нас повязали и в сразу суд!

– На тебе, Косой, не только эта прогулка, тебя можно повесить за старые дела, если тебе присудят каторгу, то ещё легко отделаешься, – ответил бандиту Тинош.

– Не надо его в суд, на каторгу тоже не надо! – попросила Фисла. бандит поднял опущенную голову, словно, воспрянув. А Фисла продолжила тем же жалобным голосом: – Давайте хоть его утопим, это он в Бурёну стрелял!

– Вот видишь, Косой, из любого положения есть два выхода, – кивнул Тинош, – выбирай – идёшь на каторгу или быстренько, чтоб не задерживать остальных, топим тебя здесь.

Остальные бандиты молчали, они-то видели, кто отбил их атаку, а потом и пленил. Эти маленькие, но от этого не менее могучие и страшные магини вот тут стояли, а одна из них хотела хоть кого-нибудь непременно утопить и сделала бы это, если бы не начальник городской стражи. Так что лучше в суд, там вряд ли приговорят к повешению, а тем более к утоплению, – королю на рудниках нужны рабочие руки.

Стражники только собрались идти, как показалась тележка с запряженным в неё осликом. Тинош высказал своё удивления, обращаясь к девочкам:

– Маги! Быстро же они отреагировали. Вроде вы тут не сильно и магичили, прошлый раз, когда просто развлекались, буянили гораздо сильнее.

– Это они обо мне беспокоятся и о Листике, – ответила Фисла. Действительно в тележке кроме Нарима были Торон и Изумра, глядя на связанных бандитов, Торон обеспокоенно спросил, обращаясь к Сэму, как опекуну девочек:

– Господин Сэмуэль, вы не скажете, что случилось? Слушательница Фисла обещала утром привести своих подруг и ещё кого-то, обладающего способностями, но она сама не пришла и никого не привела.

Сэм быстро рассказал магам, что произошло этим утром и почему девочки не пришли, после чего пригласил во двор пекарни, куда ещё раньше ушли Альен, Листик и разочарованная Фисла (что никого из бандитов ей так и не позволили утопить). Маги немного успокоились, когда увидели, что все девочки живы и здоровы. Только у Листика была заметна бледность и ранки на её теле, оставленные ловчей сетью. Изумра, осмотрев девочку и покачав головой, сказала Листику:

– Ловчая сеть десятого уровня! После неё ты должна пластом лежать неделю! Сеть такого уровня не только обездвиживает, но и подобно антимагическим браслетам выпивает силу, разрушая ауру! У тебя же…

– Девочка не особенно пострадала, но если судить по этим незаживающим ранам, оставленным сетью, это действительно сеть высшего уровня! В Эролте нет мага, что может такую сеть создать! – высказался Торон, присоединившийся к Изумре. Маг и магиня вертели девочку, осматривая её ранки и ещё что-то, видимое только им одним.

– Ой! Щекотно! – не выдержала Листик и, вырвавшись из рук магов, отдала свою одежду Фисле, после чего нырнула в печку, но не туда где пекли булочки, а в топку.

– Ей надо отдохнуть, – пояснила Альен и, показав на Рилта, предложила: – Пока Листик набирается сил, можете осматривать его, меня не надо. Мне некогда, надо маме помогать!

Магам ничего не оставалось, как заняться Рилтом, заодно и Сэльмой, которая не отходила от мальчика.

– У вас, милочка, есть способности, к тому же вы уже инициированы. Но способности неразвиты и вы ими совершенно не пользуетесь, такое впечатление, что сразу после инициации вам заблокировали возможность производить магические действия, хотя я не представляю, как это сделали. Инициировали именно для того, чтоб вы не погибли, когда начнут проявляться ваши способности, но при этом лишили возможности их применять, но совсем недавно эту возможность вернули. Для чего это всё делали – не понимаю!

Сэльма могла бы рассказать, что её магические способности не были того уровня, чтоб привести к разрушению личности и ауры, что происходит с неинициированными магами. Эти малые способности делают их обладательницу знахаркой, гадалкой или очень слабой ведьмой (такие ведьмы и становятся жертвами инквизиторов, настоящая ведьма может за себя постоять). А у Сэльмы именно такие способности и были, но то воздействие, что оказала на девушку Листик, стараясь уберечь её от огня в костре, а потом и лечение многократно усилили то, что было. Да и инициацию Листик тоже провела – это было как элемент лечения. Но если бы Сэльма оставалась бы прежней Сильвой, то магистр Изумра увидела бы, что изменения произошли недавно, но у Сэльмы изменения, наложившись на новую личность и ауру (поскольку они были раньше сделаны), теперь выглядели, как давняя и неотъемлемая составляющая этой личности и ауры. В это время маг Нарим и магистр Торон закончили беседовать с Рилтом, результаты обоих более чем удовлетворили. Торон обратился к Изумре:

– Коллега, у мальчика есть способности и немалые, но он ещё не прошёл должную инициацию, можно сказать, чистый лист, но лист очень дорогой бумаги! При соответствующем обучении он будет выдающимся магом! Думаю, мальчика необходимо определить в нашу школу, если, конечно, не будут возражать его родственники, – закончил свою восторженную речь Торон, наткнулся на взгляд Сэльмы, та кивнула:

– Если Рилт этого хочет сам, то я не возражаю.

– Нет, тётя Сэльма, я хочу! – радостно ответил мальчик, не заметив, как погрустнела Сэльма, любой матери горько, когда сын называет её тётей. Изумра это заметила, но истолковала по своему, предложив:

– У вас, Сэльма, тоже есть способности, их надо развивать! Но сами понимаете, взять ученицей в нашу школу вас нельзя, возраст. Но я хочу предложить вам место своего ассистента, помимо работы вы будете учиться, заниматься с вами буду я, индивидуально.

Сэльме показалось, что Листик наблюдает за ней из печки, и, внимательно посмотрев в ту сторону, женщина увидела девочку, вернее, её контур в огне. Листик, улыбаясь, показала Сэльме руку, сжатую в кулак с большим пальцем вверх. Другие этого переглядывания не заметили. Маги поняли, что ни Альен, помогавшая Милете у печей, ни Листик, забравшаяся в одну из этих печей, ехать никуда не намерены. Но с другой стороны – эта поездка принесла результаты, и неплохие результаты – два одарённых, это было очень неплохо! Торон подвёл итог:

– Ну что ж, если всё выяснили, то можно возвращаться. Госпожа Сэльма, вы и ваш подопечный едете с нами?

Девушка кивнула и, взяв за руку Рилта, направилась к тележке магов.

Обстановку мрачной комнаты с маленьким окошком под потолком оживлял большой камин. Человек, с закрытым капюшоном лицом, сидя за столом, что-то писал. Услышав стук в дверь, поднял голову и откинул капюшон, явив миру совершенно лысый (а может чисто выбритый) череп, разрешил стучавшему войти. Вошедший, с таким же бритым черепом и в такой же чёрной одежде, напоминающей рясу с капюшоном, подал сидящему за столом несколько листов бумаги, тот, поморщившись, произнёс недовольным тоном:

– Своими словами и коротко!

– Плеть была замечена в районе старых пекарен, три печки которых арендует у города некая Милета. Похоже, это та плеть, что была потеряна.

– А теперь подробнее, – заинтересовался сидящий за столом.

– Я взял на себя смелость, не снимать наблюдения с сына сожжённой ведьмы…

– Вы думаете, что она за ним явится из подземного царства тёмного Тофоса, – хмыкнул хозяин кабинета (если он там сидел за столом, то мог ли быть кем-то иным).

– Подстраховался. Опять же – это позволило выявить странную заинтересованность этим мальчиком «ночных работников». Как только ведьма была сожжена, сразу же за мальчиком установили то ли наблюдение, то ли охрану, уж очень заметным был этот присмотр. А возможно, это наблюдение было и раньше, до того как я заинтересовался этим ребёнком. Потом откуда-то появилась двоюродная сестра ведьмы, решившая взять мальчика под свою опеку, у неё была доверенность на распоряжение денежными средствами ведьмы. Такая молодая девица, с очень заметной примесью эльфийской крови. Кроме доверенности правомочность этой девицы подтвердил некий Сэм, остепенившийся мастер-вор, носящий ныне имя Сэмуэль Клеренс, вошедший в долю с вышеупомянутой владелицей пекарни.

– Мастер-вор, занявшийся коммерцией? – хмыкнул сидящий за столом. – Видно, много сумел наворовать, раз решил прекратить свою прежнюю деятельность. Впрочем, ловля воров как действующих, так и бывших – это не наша забота, пусть этим занимается городская стража. Продолжайте, прошу вас.

Вошедший рассказал о том, как сына сожжённой ведьмы забрала её сестра и то, что при этом произошло: маленькая рыжая девочка сумела нейтрализовать громилу из «повелителей улиц». Было рассказано и о нападении на пекарню, и о том, как его отбили. Закончился доклад так:

– Вот тогда-то и была применена плеть инквизитора! Надо сказать, что тот, кто это сделал, умеет ею пользоваться. К сожалению, мой человек, внедрённый в ряды «повелителей улиц», не смог разглядеть, кто воспользовался плетью, слишком далеко было.

– Осторожность – это хорошо, но чрезмерная осторожность – вредит делу. Наблюдателя наградить за проделанную работу и наказать за недостаточную информативность полученных сведений. Щедро наградить и примерно наказать, – распорядился хозяин кабинета. Немного подумав, он добавил: – Было бы неплохо допросить сестру ведьмы, но, как я понял из вашего рассказа, маги из школы успели раньше. Похоже,они были каким-то образом осведомлены о способностях сына ведьмы. Хотя никаких попыток предварительного контакта с магами ваш наблюдатель не заметил. Дочь работницы пекарни, обучающаяся в школе, была в момент нападения в пекарне, то есть она не могла сообщить о мальчике магам, но как-то это же было сделано? Прошу вас выяснить этот вопрос.

Собеседник владельца кабинета в знак того, что понял, склонил голову, но всё же попытался возразить:

– Вы же знаете, ваша святость, что к магам не подступиться, эрнанский эдикт…

– Не надо мне напоминать об этом документе, регламентирующем отношения церкви и магов, я прекрасно помню его положения, – немного раздражённо сказал, не дослушав своего подчинённого, хозяин кабинета. Тот замолчал, а человек, сидящий за столом, продолжил тем же раздражённым тоном: – Я вам не предлагаю его нарушать, в магическую школу тоже ходить не надо, как не надо трогать ту девочку, что там учится, её родственников тоже лучше не задевать. А вот ту рыжую, что ездила за сыном ведьмы… да и бывшего вора можно прощупать, думаю, вы найдёте какие-нибудь старые делишки, о которых он предпочитает не вспоминать. Вот этим и займитесь. Плеть должна быть найдена! Как и тот, кто её взял! Надо выяснить – как он её взял и зачем? Если всё понятно, действуйте!

– Это не по заветам Ирхи! Я уже не говорю, что это не по понятиям! Сдать своих товарищей городской страже! – небритый детина неодобрительно смотрел на Сэма, тот пожал плечами:

– Их сюда не звали. К тому же, напав на нас, сами они действовали отнюдь не по заветам Ирхи и далеко не по понятиям. Ранили Альен и Гурту. Вон, Листик тоже пострадала, – бывший мастер-вор кивнул в сторону рыжей девочки, внимательно слушавшей разговор, та кивнула:

– Ага! Первыми напали! Бурёну зачем-то убили, вон Гурта так расстроилась, что до сих пор в себя прийти не может!

– Вот видишь, Лом, мы в своём праве, мы защищались! А то, что парней городская стража замела, так мы не виноваты – мы и стражу не звали. Она сама появилась, на шум пришла, шуметь-то не надо было, такие дела тихо делают, да что я тебе рассказываю, ты и сам это знаешь.

Авторитетный «повелитель улиц» промолчал, возразить было нечего. А Листик как очень веский аргумент добавила своё «ага». Сэм, видя замешательство Лома, попытался успокоить того:

– Передай парням, я на них зла не держу и ни на что не претендую. Кого они теперь выберут атаманами или атаманом, если объединятся, их дело. Но любая попытка навредить мне или моей коммерции, будет жёстко пресекаться. За охрану я готов платить по-прежнему, но это должна быть действительно охрана.

Лом облегчённо вздохнул, похоже, он думал, что Сэм, как победитель, постарается установить свои законы, а то и подмять под себя одну из банд, лишившуюся главаря. Сэм понял опасения и, просчитав этого криминального авторитета, дружески потрепал того по плечу:

– Я так понял, банды, что на нас напали, вернее, их остатки объединились и попросились под твою руку? Так?

Лом кивнул, Сэм, улыбнувшись, одобрил:

– И это правильно, кому, как не тебе? Я полностью одобряю, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, если что надо – так прямо и скажи. Шарики-то ещё светят?

Лом снова кивнул, ничего не сказав, а Сэм тем же покровительственным тоном продолжал:

– Надо будет, не стесняйся, скажи сколько, ещё дам.

– Ага! – кивнула Листик. Лом посмотрел на девочку, немного поколебался и, как будто прыгая в холодную воду, выпалил:

– Тобой, рыжая, инквизиторы интересовались! Вчера трое приходило!

– И не побоялись, – удивился Сэм, Листик усмехнулась:

– А чего им бояться? Тем более что среди тех, кто на нас напал, тоже трое было. Только они не лезли вперёд, а были среди тех, что за углом стояли. Эти инквизиторы только выглядывали.

– Откуда знаешь? – быстро спросил Лом, Листик пожала плечами:

– Увидела, я могу отличить обычного человека от мага, тебя же это не удивляет? Вот так могу инквизитора отличить от других.

Листик не стала говорить, что видит ауру и по ней может определить кто перед ней – обычный человек или маг, у жрецов аура тоже отличалась, не такая, как у других, она была и у инквизиторов. По просьбе Лома девочка описала инквизиторов, что затесались среди бандитов, Лом, выслушав, нахмурился, а Сэм, посоветовал:

– Я бы на твоём месте их трогать не стал. Будет подозрительно, если с ними со всеми что-то случится, тогда нагрянут их товарищи и будет их не уже трое, это не стражники, эти щадить не будут. Ты, Лом, уже знаешь, кто это, держи ухо востро и просто за ними присматривай.

Лом задумался, в словах Сэма был резон, ведь эти инквизиторы давно были в банде, правда, не у Лома, но раз теперь он стал самым авторитетным «ночным работником», то такого соглядатая и к нему в ватагу внедрят, а то и нескольких, неизвестно кого. А тут уже знакомые, которых всегда можно убрать, если появится в этом надобность.

Когда Лом ушёл, Сэм обеспокоенно посмотрел на Листика:

– Инквизиторы тобой неспроста заинтересовались!

– А Сэльма и Рилт уже в магической школе, там их не достанут. Гурту не тронут, я слышала есть какой-то закон, что магов и их родственников не трогают…

– Эрнанский эдикт, – кивнул Сэм и пояснил: – Сбор законов и подзаконных актов, регламентирующий взаимоотношения магов и церкви. Там же и оговариваются отношения обычных людей и других рас: эльфов, гномов, орков, ведь у них другая религия. А ведь есть ещё русалки, лешие, как ты говорила – огневушки, домовые, да и много других, так не жечь же их всех подряд? Да и не позволят они этого, а некоторые сами покрошат (орки так точно) жрецов-инквизиторов. Подозреваю, что люди за них не заступятся, а будут помогать уничтожать этих чёрных. Но и инквизиторы, если имеют возможность (знают, что это для них пройдёт безнаказанно), нарушают эрнанский эдикт при каждом удобном случае.

– Вот, а поскольку, Альен огневушка, то она тоже защищена этим законом, тем более что маги ею интересуются. Ничего ей не сделают! – отмахнулась Листик. Но Сэм продолжал беспокоиться:

– А тебе?

– Мне тоже ничего не сделают! – уверенно произнесла девочка, бывший мастер-вор покачал головой, но ничего не сказал.

Инквизиторы появились на третий день, видно, они уже успели узнать, всё что хотели, поэтому остальных особо и не спрашивали (заинтересовались только Альен и то ненадолго), в основном говорили с Листиком. Скорее всего, кто-то из информаторов видел, как девочка ударила плетью, саму плеть видел, а вот откуда она взялась, не разобрал. Одни и те же вопросы задавали по несколько раз – не может ли девочка показать, как она ударила? В конце концов, Листик из-под одежды достала рукоятку (на самом деле рукоять плети была не там) и продемонстрировала удар, разнеся в щебень какой-то камень. Разговор происходил не на крытом дворе пекарне, а за его оградой. Жрецы-инквизиторы переглянулись, и один из них предложил девочке пойти с ними, чтоб показать своё умение начальству и вернуть плеть. Как он сказал – вещь чужая, не твоя, надо вернуть владельцу, а то ему за утерю этой ценой вещи очень попадёт. Последний аргумент оказался решающим, и Листик согласилась пойти с инквизиторами.

Хозяин мрачного кабинета долго разглядывал стоящую перед ним рыжую девочку, ничего в ней особенного не было, разве что необыкновенно большие и глубокие глаза, которые никак не могли принадлежать ребёнку, да и у обычного человека таких глаз не могло быть. Помощник человека, сидящего за столом (или кто он там был, но был подчинённым, потому что стоял), хмыкнул, привлекая к себе внимание, и указал глазами на чуть заострённые ушки девочки. Хозяин кабинета, раздумывая, произнёс:

– Эльфийская кровь? Вряд ли, эльфы за своими, даже полукровками, смотрят и трясутся над каждым ребёнком, тем более одарённым, а тут почти беспризорница.

– Может, орчанка? – сделал предположение стоящий человек, сидящий кивнул:

– Может, и орчанка, но не просто одарённая, а уже обученная. И не просто обученная, а… – человек кивнул на рукоять плети, лежащей перед ним на столе. Его помощник повторил жест начальника, а тот сказал: – Надо выяснить – откуда у неё эти знания. Кто её обучил владению нашим оружием. Обязательно выяснить! Кому ещё известен этот секрет, ведь даже маги его не знают. И разобраться, как плеть к ней попала?

– Девочка, кто тебе это дал, – ласково спросил стоящий инквизитор, указывая на рукоять плети, Листик пожала плечами:

– Сама взяла.

– Как? Как это можно сделать? – удивился инквизитор и посмотрел на сидящего. Тот пожал плечами и сделал жест рукой, словно, что-то откуда-то вытаскивая. Жест, означающий: мол, девочка не хочет говорить, запирается, но надо выяснить, и выяснить любой ценой. Стоящий инквизитор кивнул и открыл рот, чтоб позвать кого-то, но тут девочка пошла к столу, слегка его коснувшись. Подойдя к столу, Листик протянула руку, словно хотела взять лежащую на столе рукоятку. Сидящий инквизитор быстро накрыл рукоять плети своей рукой и отодвинул в сторону, а девочка, улыбнувшись, положила на то место другую плеть. Оба инквизитора изумлённо вытаращили глаза! Откуда эта девчонка могла взять их оружие?! Ещё одну плеть! Сидящий за столом потряс головой, до него начало доходить, и он молча указал своему подчинённому на чехол-кобуру, висящую у того на поясе, она была пуста!

– Вопрос «как» снимается, – криво усмехнулся сидящий инквизитор, в то время как его подчинённый подбежал к столу и схватил свою плеть. Первый продолжил: – Она сняла плеть у того нашего брата, что охранял ведьму. В толпе вполне можно было проделать то, что она сейчас нам и показала. Но вопрос «зачем» остаётся, не поиграть же она плеть взяла. Мы знаем, что она пустила её в ход во время нападения бандитов на пекарню.

На самом-то деле Листик не использовала плеть инквизиторов, но сидящий за столом этого не знал. Инквизитор продолжил рассуждения:

– У кого эта плеть побывала, сразу после того как эта девчонка украла её у нашего брата? Кому она её показывала? Или поставим вопрос по-другому – для кого она украла? Кстати, как наказали брата за пропажу плети?

– Разжаловали в послушники, – отрапортовал второй инквизитор, а его начальник улыбнулся;

– Вот ему и поручите провести дознание, думаю, он приложит максимум усилий, чтоб узнать истину и реабилитироваться.

Второй инквизитор, глядя на девочку, на мгновенье засомневался:

– Она ещё ребёнок, выдержит ли, если брат возьмется за неё со всем усердием?

– Ведьмы, они живучие, независимо от возраста, а нам обязательно надо узнать истину.

Явившиеся по зову второго инквизитора, два дюжих охранника, или кто они там, подхватили Листика, предварительно защёлкнув на руках и ногах антимагические браслеты и потащили в другое подвальное помещение, оказавшееся пыточным казематом. Девочку, сорвав с неё одежду, привязали к доске, и инквизитор-палач, улыбаясь, достал из печи, напоминающей большой камин, только с более глубокой топкой, раскаленный прут и провёл по телу девочки.

– Ой, больно! – ойкнула Листик, палач, ласково улыбаясь, сказал:

– А будет ещё больнее, если не расскажешь, зачем взяла плеть?

– Поиграться и посмотреть, как она внутри устроена, – честно ответила девочка, второй палач-инквизитор, тот у которого Листик и утащила плеть, предложил:

– Может её клещами? Чего церемониться?

– Давай, – согласился главный палач.

Через четыре часа главный инквизитор смотрел на то, что было девочкой – только несколько прядок рыжих волос напоминали о том, как она выглядела вначале. Посмотрев на палачей, инквизитор сказал:

– Я недоволен, очень недоволен! Плохо работали! Почему она ничего не сказала?

– Так старались, ваша святость, – попытался оправдаться палач, его подручный молчал, понимая, что в прежней должности его уже не восстановят. Главный инквизитор брезгливо поморщился и, кивнув в сторону пылающей печи, скомандовал:

– Сжечь!

Оба палача подхватили доску с привязанной к ней замученной девочкой и забросили в печь. Инквизиторы были бы очень удивлены, если бы увидели, что происходит с их жертвой. Она и не думала гореть, а словно впитывала огонь, быстро восстанавливаясь. Немного полежав, девочка открыла выжженные глаза и села, оглядевшись, словно кого-то искала и протянула руку. За эту руку ухватилась другая, покрытая мелким чешуйками, и рядом с Листиком оказалась Альен. Листик пожаловалась:

– Больно было! Очень!

– Ага, в меня тоже стреляли, серебряными болтами! Через три часа как тебя увезли, так и полезли! В меня сразу пять этих штук попало, Сэм сказал, что каждый стоит не меньше десяти оро! Раз в меня стреляли, то я эти деньги и заработала. Вот! – с гордостью сообщила Альен, потом как о чём-то незначительном сообщила: – А потом я их всех сожгла! Ну, тех, что стреляли. Они же могли перестать в меня стрелять и начать в маму! Хорошо, что сразу не стали бить своими страшными плетями, а то я бы с ними не справилась. Сэм сказал, что эти болты чтоб не убивать, а только нежить и нечисть обездвижить, что в них серебра всё же мало, а потом ещё сказал, что я молодец, всё правильно сделала. Я когда те болты плавила, серебро отделила. Он похвалил, говорит, хороший слиток получился, никто не определит, что раньше это было. Потом сказал, что и здесь надо всё зачистить… Или почистить? В общем, надо сделать так, чтоб здесь никого не осталось! А то они снова захотят в маму стрелять! Я подождала, когда ты меня позовёшь и сразу пришла! Вот! С этих начнём? – Альен, сквозь огонь показала на двух палачей, что убирали у печки.

– Ага, злые они! – согласилась Листик и пожаловалась: – Больно делают, ещё и смеются при этом!

– Вот эти? – поинтересовалась Альен, и выплеснувшееся из топки пламя сожгло, превратив в пепел, не только тех двух пытавших Листика, а всех, кто находился в подвале-пыточной. Альен выбралась из печки и вышла в коридор, гул пламени показал, что там тоже кто-то был.

Девочки шли по коридору, и огневушка, заглядывая в каждую комнату, выжигала тех, кто там находился. Последним был кабинет главного инквизитора, там был он сам и его заместитель. Чуть приоткрыв дверь, Альен проскользнула в помещение, Листик последовала за ней. Полумрак, царивший в комнате, позволил девочкам остаться незамеченными. Альен вскинула руки, намереваясь нанести огненный удар, но Листик остановила её, услышав, о чём говорит инквизитор, стоящий перед столом.

– Выяснить, кто надоумил эту девчонку украсть плеть, так и не удалось. Вряд ли она сама решила это сделать, ну, а то, что она умеет этой плетью пользоваться, говорит о том, что её этому обучили. Сделали это, скорее всего, чтоб она сумела отбиться, если у неё попытаются отобрать плеть. То, что она потом сдалась без сопротивления, свидетельствует о том, что этот неизвестный, пославший девчонку, достиг своей цели. Вот только, что он хотел узнать? Возможно, разобраться, как устроено наше оружие, чтоб потом сделать защиту. В пекарню послан усиленный отряд, с целью выяснения…

– Понятно, не надо о деталях, надеюсь наши братья, которым даны самые широкие полномочия для проведения допроса, выяснят то, что не смогли сделать… – инквизитор, сидящий за столом, недоговорил, увидев девочек, поперхнулся и замолчал. Стоящий перед ним решил, что молчание начальника – это команда продолжать, стал докладывать дальше:

– Подробный доклад уже отослан в столицу, в главное управление делами святейшей инквизиции. Там подробно описано произошедшее, кроме тех выводов, что мы сделали, и того, что нами послан отряд в пекарню, где жила эта девчонка, как и упоминания о той пекарне, я взял на себя смелость об этом не сообщать, вы же знаете, там не любят проявления излишних…

Говорящий замолчал, увидев выпученные глаза своего начальника, взгляд которого был направлен ему за спину и немного в сторону. Стоящий перед столом резко развернулся, выхватив свою плеть, но сделать ничего не успел, утонув в ревущем пламени.

– Еле успела, – сказала Альен, – если бы он стегнул своей плетью, то мог и совсем меня погасить!

Листик внимательно посмотрела на Альен, а потом на те кучки пепла, что раньше были инквизиторами и ничего не сказала.

– То, что в том докладе, отправленном в главное управление, местные не упомянули многих деталей, вполне понятно и ожидаемо. Провинциалы не любят столичное начальство, хотя сами не прочь им стать. А вот для нас такое умолчание хорошо и даже отлично! – сказал Сэм, выслушав Альен и Листика. Огневушка сразу спросила:

– А почему для нас хорошо то, что местные хотят стать столичным начальством?

– Нам это безразлично, – улыбнулся Сэм и пояснил: – Хорошо то, что они не все написали в своём рапорте. Вряд ли, ты, Альен, уничтожила всех инквизиторов, кто-то да остался. Но они не знают того, что знало их руководство. От пекарни можно отвести подозрение, а вот ты, Листик… Уверен, что в том докладе тебя очень детально описали и то, что такую же девочку здесь обнаружат, будет очень подозрительно.

– Но её же сожгли! Как Сельму, вернее Сильву! – попыталась возразить Альен.

– Именно! Сожгли Сильву, а появилась Сельма, молодая девушка, которую никто не знает и ни в чём не подозревает! Листику надо сделать то же самое! Обнаружив такую же девочку, как описали местные инквизиторы, комиссия из центра придет к выводу, что вышла ошибка – сожгли не ту. Она же, несмотря на пытки, ничего не сказала, а такого просто не может быть! Под пытками девочка рассказала бы всё! Или здешние решили обмануть своё начальство и заполучить девочку, что знает секрет их плети. А уже через неё выйти на того, кто её надоумил украсть плеть и научил с нею обращаться.

– Но никого же не было! – возразила Альен, Сэм продолжил объяснять:

– Но приехавшая комиссия, которая будет заниматься расследованием, в том числе и причиной гибели местных, этого-то не знает и будет рыть…

– Куда будет рыть? – тут же спросила Альен и добавила: – Ну и пусть роют! Мы же никого и ничего не закапывали!

– Это так говорится, – терпеливо пояснил Сэм девочкам, этот разговор происходил не в пекарне, а около дальней из разрушенных печей, куда никто не заглядывал, потому что боялись возможного появления хищников или нежити. Листик и Альен сразу туда пошли, никому не показываясь в пекарне, позвали только Сэма. Он, глядя на девочек, повторил: – Так говорится, на самом деле они будут искать того мага, что… Я вам об этом уже говорил.

– Ага, – кивнула Альен, Листик промолчала, что-то обдумывая, Сэм продолжал:

– Листику надо, как и Сильве, сменить внешность, ауру, и что там ты ещё ей меняла? Тогда будут искать тебя старую, а на новую никто и не подумает!

– Ага! И не подумают! – поддержала Сэма Альен.

– Я не могу, – ответила Листик и пояснила: – Я знаю, как это сделать, но знаю и то, что это у меня не выйдет. Почему не выйдет? Не спрашивайте, сама не знаю, но точно не получится! Но я знаю, что мне надо сделать – я просто отсюда уйду. Моё появление здесь никак нельзя связать с пекарней, а ты, Сэм, если спросят, скажешь, что неизвестно откуда появилась и так же ушла. Скажешь ещё, что ушла, когда узнала, что ты больше не хочешь воровать. А она решила продолжить. Скажешь так, если решат, что сожгли не ту девочку, или расскажешь, что инквизиторы увели и ты меня больше не видел.

– Как версия вполне подходит, – кивнул Сэм и спросил: – Но зачем тебе себя оговаривать?

– А пусть меня ищут среди «ночных работничков», там, даже если меня не будет, своего не выдадут…

– Если хорошенько припрут, всё расскажут, – буркнул Сэм, на что Листик, улыбаясь, ответила:

– Так рассказывать нечего, а если припрут, расскажут и то, чего не было. А каждый, кого будут спрашивать, будет по-своему рассказывать!

Альен испуганно смотрела на Листика, не представляя – как можно одной вот так взять и уйти в неизвестность, а Сэм, понимая, что это лучший выход из создавшегося положения, предложил:

– Листик, тебе будет трудно, поэтому возьми побольше денег. Мы не обеднеем, а тебе…

– Сэм, будет очень подозрительно, откуда у меня, такой маленькой столько денег? Это сразу ко мне привлечёт внимание.

– Можно притвориться знатной, тогда… – начал отвечать бывший мастер-вор маленькой рыжей девочке, рассуждавшей совсем как взрослая. Листик покачала головой:

– Это ещё больше привлечёт внимание – откуда взялась эта знатная девочка и почему путешествует одна? Сэм дай мне дублон, но не золотом, а оро.

– Хорошо, Листик, – кивнул почтенный негоциант и посоветовал: – Если ты хочешь спрятаться, то лучше всего в Азорде, там легко будет затеряться. Это большой город, гораздо больше Эролта. И никто не подумает, что ты направилась в столицу.

Глава 15. Бродячий театр. Новые знакомые и старые друзья

– Не верю! Не верю! Ты должна страдать! Тебя захватили в плен злобные орки, а твоего освободителя, прекрасного принца, он хотят заманить в засаду и съесть! Ты должна страдать ещё и от того, что твоя молодость пройдет среди диких орков, а твоя неземная красота безвременно увянет среди этих дикарей! – кричал немолодой полноватый мужчина тоже немолодой, и отнюдь не обладающей неземной красотой женщине. Та как-то грустно смотрела на кричащего, так же грустно на него смотрели трое мужчин, стоящих немного в стороне. Мужчина в бархатном камзоле, кричавший на женщину, обратил своё внимание на этих троих: – Орки! Вы чего встали! Напали на прекрасного принца!

Двое из этой троицы, достали деревянные мечи и, сделав зверские лица, напали на третьего. Тот стал вяло отмахиваться от них таким же деревянным мечом. Мужчина в бархатном камзоле опять не поверил:

– Не верю! Орки, злые и кровожадные, энергичнее атакуйте! Ну, а ты? Прекрасный принц? Ты же спешишь на помощь принцессе! Ты должен…

Мужчина, владелец бархатного камзола, махнул рукой:

– Ладно, на сегодня достаточно, хорошо хоть сцены без слов. Представляю, какую отсебятину вы несли бы! Слова хоть выучили?

– Учим, – с кислым выражением лица за всех ответил «прекрасный принц». Мужчина в бархатном камзоле громко закричал:

– А теперь шаман! Ты где? Я кому сказал? Шаман, выходи!

Из одного фургона, что стояли полукругом вокруг поляны, выскочил одетый в шкуры человек и, высоко подпрыгивая, яростно затряс палкой с бубенчиками и лентами. Некоторое время все наблюдали за энергичными прыжками и ужимками одетого в шкуры человека, затем командовавший этим всем мужчина удовлетворённо произнёс:

– Вот! Один Гурумас вжился в свою роль! Замечательное исполнение шаманского танца орков!

Наблюдавшая за этим из кустов и тихо хихикавшая при исполнении танца Листик не выдержала и, выскочив из своего укрытия, обращаясь к «шаману», громко возмутилась:

– Разве это шаманский танец орков? И у орков нет таких палок! Шаманские посохи только у гоблинов, к тому же они совсем не такие! Да и танцы у орков совсем не похожи на твоё кривляние!

Вроде до этого Листик ни разу не видела шаманских танцев орков и посохов шаманов гоблинов, но она откуда-то знала, какими они должны быть, похоже, эти люди тоже не видели ни танцев, ни посохов и совсем их не представляли. «Орочий шаман» настолько обиделся, что даже не удивился внезапному, неизвестно откуда, появлению девочки:

– А ты откуда знаешь? Ты хоть одного живого орка или гоблина видела? Мала ещё учить…

Листик не дала договорить человеку, изображавшему орочьего шамана. Девочка достала откуда-то большой бубен и шагнула вперёд. Низкий рокот дополнял мелодичный перезвон, что создавало неповторимую мелодию, словно это был не бубен, а сложный музыкальный инструмент. Люди замерли, боясь пошевельнуться, боясь словом или неосторожным действием нарушить то, что видели. Танец девочки завораживал, заставлял учащённо биться сердце, замирать дыхание. Это было сродни волшебству, волшебству явившему нечто прекрасное! Когда девочка остановилась, некоторое время царила тишина, нарушил её человек в бархатном камзоле:

– Кто ты? И как сюда попала?

Поляна, на которой полукругом расположились фургоны, из которых высыпали их обитатели, тоже смотревшие на танец девочки, находилась в лесу. Не то что бы совсем диком, через него проходила наезженная дорога, около которой и была эта поляна, где остановились фургоны. Но от той поляны до обжитых мест было довольно далеко, и этот ребёнок здесь никак на мог прогуливаться.

– Листик, – ответила рыжая девочка и пояснила, как попала на поляну: – От речки пришла. По речке нельзя же попасть в Азорду, а мне туда надо. Вот я и пошла от Эролы к дороге. Тут она ближе всего к дороге подходит, а дальше в сторону уходит.

Листик ушла из Эролта по водному пути русалок, вернее, они её провели до места, где Эрола ближе всего подходила к тракту, ведущему из Эролта в Азорду. Дальше речка поворачивала к проклятому лесу. После разговора с Сэмом, когда Листик собралась уйти, она решила не уходить из города обычной дорогой, а проделать часть пути по реке, воспользовавшись услугами русалок. С Сулье Листик прошла только часть пути. А дальше её вели другие русалки, передавая друг другу. Листик не врала, когда сказала, что пришла от реки, но по совету Сэма не стала говорить всей правды – как она передвигалась по реке. Сэм учил девочку, которая говорила, что врать нехорошо:

– А врать и не надо, можно говорить правду, и только правду, и ничего, кроме правды, но не обязательно говорить её всю, тебя же не просят подробно обо всём рассказывать? Вот и не рассказывай, говори только то, что считаешь нужным, ведь вся правда может очень огорчить твоего собеседника! И обязательно огорчит! А ты же не хочешь огорчать всех подряд? Вот и постарайся не делать плохо людям – не огорчать!

Листик тогда ничего не сказала, только кивнула, но слова Сэма постаралась хорошо обдумать. Сейчас же на вопрос человека в бархатном камзоле честно ответила, что пришла на эту поляну от реки. А тот, и не только он, сделал вывод, что девочка с кем-то приплыла, а потом пошла гулять и, возможно, заблудилась, теперь вопрос задала женщина, изображавшая принцессу:

– Как же ты сама пошла гулять? Тебя же искать будут? Те люди на лодке, с которыми ты приплыла!

– Не-а, не будут. Там нет никаких людей и никакой лодки. Искать меня некому, – ответила Листик, ни разу не солгав, ведь это же чистая правда: ни лодки, ни людей на реке не было!

Женщина и человек в бархатном камзоле переглянулись, и владелец камзола сделал предположение:

– Если девочка не врёт, то очень похоже, что от неё хотели избавиться и высадили на берег, после чего уплыли. Вот она и пошла куда глаза глядят, но возможно ей указали направление на дорогу, что ведёт к Азорде или Эролту. Хотя… Она же сказала, что ей надо в Азорду, значит, она знает куда ей надо, а плывя по реке, в Азорду не попадёшь, только в Эролт.

– Но… – начала женщина, но мужчина её перебил:

– Какие тут могут быть «но»? Отсюда до реки не меньше восьми ал, если бы у неё были спутники, её бы догнали и вернули. Похоже, что от девочки хотели избавиться таким оригинальным способом – послали через лес к дороге, надеясь, что она пропадёт в лесу, всё же восемь ал… Её мог съесть дикий зверь, могла заблудиться и не выйти к дороге, а если бы и вышла, то мало вероятно, что кого-то здесь бы встретила.

– Но встретила же! – возразил один из «орков».

– Повезло, – ответил мужчина в камзоле и добавил, посмотрев на бубен, что продолжала держать в руках девочка: – И ещё неизвестно, кому повезло. Как тебя зовут?

Последний вопрос был адресован девочке, та, с интересом разглядывающая фургоны, повернулась к мужчине:

– Я же уже говорила – Листик!

– Странное имя, хотя я его уже где-то слышал, – хмыкнул мужчина в бархатном камзоле, «орочий шаман» пояснил:

– Очень распространённое женское имя у орков, так вроде зовут одну из их богинь, очень уважаемую богиню. Вот орчанки и называют её именем своих дочерей.

Листик внимательно посмотрела на «шамана», но ничего не сказала, а человек в бархатном камзоле, кивнув «шаману» и глядя на девочку с большим бубном, спросил:

– Листик, а хочешь поехать с нами? Мы как раз и направляемся в Азорду, но не сразу, мы будем давать представления в городах, что встретятся на пути.

– Что давать? – спросила девочка, в этот момент ветерок сдвинул прядку рыжих волос, приоткрыв слегка заострённое ушко. «Орочий шаман» многозначительно посмотрел на человека в бархатном камзоле, но тот не понял, а, выпятив грудь, многозначительно произнёс:

– Представления! Это спектакли! Мы знаменитый театр Бузульяно! А я Агузар Бузульяно! Директор и главный режиссёр этого театра!

– А также его владелец, по совместительству сценарист и художественный руководитель, – хмыкнув, чуть слышно произнёс «орочий шаман», но Листик его услышала и кивнула. А потом спросила у Бузульяно:

– Но ты так и не пояснил, что такое представление, так ещё и какие-то спектакли добавил! Эти спектакли надо кому давать. А какие они и зачем их отдавать?

Директор театра растерянно оглянулся, не зная, как объяснить этому ребёнку, что такое представление. «Шаман» пришёл ему на помощь:

– Мы показываем, это ещё называется – играем, разные истории. Смешные, грустные, поучительные, это придуманные истории, показывающие разные события, которые когда-то были или могли быть. Вот они и называются спектакли или представления. Их показывать называется – давать или играть. Понятно?

– Ага, – кивнула девочка и сделала вывод: – Придуманные, значит, такие, каких не может быть! Вот как ты изображал орочьего шамана с гоблинским посохом, которого у гоблинов не бывает! У орков – бубен! Да и гоблинов совсем не такой посох! Получается, ты правильно показывал такое, которого не бывает и не может быть!

– Да, Гурумас, уела она тебя! – засмеялся один из «орков», а Листик тут же переключилась на него:

– Ты тоже показываешь неправильного орка. Они в таких шкурах не ходят! А если и носят одежду из кожи, то красивую! Хорошо пошитую!

– Вот, у нас появился специалист по оркам, – заметил второй «орк», его поправил «принц»:

– Скорее, знающий предмет критик.

– Так хочешь ехать с нами? – повторил своё предложение директор театра. Листик посмотрела на него, потом на остальных артистов, её взгляд остановился на молодой девушке, та улыбнулась и кивнула. Рыжая девочка расплылась в улыбке и согласно кивнула:

– Ага!

Девушка взяла девочку за руку и увела в свой фургон. Директор театра, обосновывая своё предложение маленькой незнакомке, пояснил (больше себе самому, чем остальным артистам):

– Девочка – талант! Это сразу видно! Её танец… Да вы и сами видели. А у меня появилась идея!

– Очередная и как всегда гениальная, – тихо буркнул «принц», но директор его услышал:

– Да, Гусамо! Гениальная! Девочку мы задействуем в нашем спектакле! Она будет орочьей шаманкой! Будет танцевать!

– А я? Что я буду делать? – немного обиженно спросил Гурумас, Бузульяно вдохновенно продолжил:

– Ты так и будешь. Шаманом! А она твоей ученицей! Она будет танцевать, а ты курить трубку!

– Ты, Гурумас, будешь вдохновенно курить. Так чтоб зритель, даже не столько зритель, сколько наш режиссёр поверил, что ты действительно куришь, – заметил один из «орков», второй ехидно добавил:

– Вот только, надо будет спросить у нашей новой артистки – есть ли у орков трубки и курят ли их шаманы?

Листик рассматривала внутреннее убранство фургона девушки, что пригласила её к себе, и девочку не покидало чувство, что она такое уже где-то видела. Как будто она вернулась туда, где уже однажды побывала. Девушка, заметив интерес девочки, спросила:

– Нравится? Это я всё сама рисовала. Всё-таки это мой дом и голые стены – как-то тоскливо. Вообще-то тут нас должно быть двое, но Эльвириса живёт в фургоне директора, всё-таки она его жена. Кто такая Эльвириса? Ты её видела, это та, что играет прекрасную и юную принцессу. Ей достаются все главные роли. А я? У меня роль старой ведуньи, предсказавшей принцессе дальнюю дорогу, её похищение и встречу с прекрасным принцем! Такая маленькая роль, но такая важная! – последние слова девушка произнесла явно кого-то передразнивая, и этот кто-то был настолько узнаваем, что Листик захихикала. Заулыбалась и девушка, потом сказала: – Мы так и не познакомились, меня Нарина зовут, а тебя, как я поняла, Листик?

– Ага! – кивнула девочка и заинтересовалась одной картинкой на стене: – Это кто? Ты рисовала?

– Это сказочное существо, мне о нём когда-то бабушка рассказывала. Вот я пыталась нарисовать, но ничего не выходит, не получается. Не могу себе представить, какое оно, могучее, крылатое…

– Красивое, – дополнила Листик и попросила: – Дай краски.

В голосе девочки была такая уверенность, что Нарина достала краски и кисточки, Листик их взяла и ненадолго задумалась. Она помнила, что никогда не держала в руках ни кисточек, ни тюбиков с краской, ни этой полукруглой дощечки, на которую выдавливают краски из тюбиков, но почему-то знала, как это всё называется и как его надо использовать.

– Палитра, – улыбнувшись, произнесла Листик всплывшее откуда-то из глубин памяти незнакомое слово, потом быстро начала рисовать. Рисовать красками! Ведь её этому никто не учил! Да и кто мог учить – селяне из деревни у проклятого леса? Мастер-вор? Или добрая пекарша Милета? Правда, та умела делать цветы из крема на тортах, но вряд ли так рисовать! Нарина с удивлением смотрела, как кисточки летают в руках Листика. Эта рыжая девочка рисовала с такой скоростью, с какой не смог бы это делать ни один из художников той школы, где девушка обучалась, перед тем как податься в театральные актрисы. Нарина перестала наблюдать за Листиком, её внимание привлёк рисунок. Невиданный зверь (это прекрасное существо зверем и назвать нельзя было!), расправив крылья, устремился в небо! У девушки перехватило дыхание, настолько был хорош рисунок! Она восхищённо выдохнула:

– Кто это?

– Это дракон! – ответила Листик и пояснила: – Ты начала рисовать дракона, но не знала, как он выглядит, и твоя бабушка не знала, потому что не смогла его правильно описать. Возможно, ей рассказывал тот, кто видел, но не всё рассказал.

– А ты? Ты видела? – спросила Нарина, Листик задумалась и, вспомнив костяного дракона с гиблого болота из проклятого леса, ответила:

– Видела. Хотя то уже не был дракон. Совсем не дракон.

– А откуда же ты знаешь, как выглядит… – девушка просто показала на рисунок, девочка снова задумалась и пожала плечами:

– Не знаю, вроде не видела. Да и откуда тут взяться дракону? Но точно знаю, как он выглядит. А откуда?.. – девочка ещё раз пожала плечами. Нарина некоторое время рассматривала рисунок и пришла к выводу, что он сделан безупречно, сам рисунок, о нарисованном звере трудно было что-то сказать – насколько он правдиво изображён. Таких зверей девушка не видела даже на картинах, не говоря уже о живых. Нарина вздохнула, уровня этой маленькой девочки ей никогда не достичь! Ещё немного полюбовавшись рисунком, Нарина сказала:

– Давай тебя оденем. Уж очень простенькое твоё платьице, больше на ночную рубашку похоже.

Листик пожала плечами, её мало заботило то, что было на ней надето. Когда она собралась уходить, Сэм покачал головой и сказал, что ходить голой среди русалок может и нормально, но к людям выходить в таком виде не совсем хорошо: надо бы одеться. Альен сбегала в пекарню и принесла первое, что ей подвернулось под руку, и Листик, попрощавшись, позвала Сулье и отправилась с ней по водному пути.

Нарина из нескольких цветастых платков соорудила что-то вроде накидки-сарафана и, сказав, мол, на первое время сойдёт, собралась выходить из фургона, объяснив, что пора готовить ужин. Делать это будет Гурумас, а она помогать. Листик, сказав своё «ага», пошла с девушкой. Гурумаса они застали у сложенных для костра дров, безуспешно пытающегося их зажечь.

– Сырые! – пояснил свою неудачу Гурумас и в сердцах произнёс: – Тофос их побери!

– Если Тофос заберёт дрова, то мы точно без ужина останемся, – засмеялась Нарина и посоветовала: – Гурумас, ты же маг! Вот и примени своё искусство!

– Моя стихия не огонь, моя стихия – воздух! – важно произнёс мужчина и обычным голосом добавил: – Да какой я маг? Окончил магическую школу, а в академию не смог поступить! Сказали – нет способностей, силы очень мало!

– А разве, когда в магическую школу берут, не проверяют, есть ли сила? – удивилась Листик, вспомнив Фислу и Рилта. Маг-недоучка ответил:

– В магическую школу берут всех, у кого есть хоть какие-то способности, рассчитывая, что сила появится после инициации. Но если силы нет, сколько не инициируй… – горестно вздохнул Гурумас и с ненавистью посмотрел на заготовленное топливо для костра: – Проклятые дрова!

– Надо было раньше заготовить, – сделала замечание Нарина, штатный кашевар театральной труппы вздохнул:

– Кто ж знал, что с утра дождь пойдёт, небо-то было ясное – и вдруг откуда ни возьмись тучи! А потом некогда было новых нарубить – Бузульяно репетицию устроил! Вот что теперь делать?

Листик виновато шмыгнула носом – обычно внезапный дождь (сильный или слабый, это зависит от местности) сопровождает открытие русалками водного пути. Растения очень активно впитывают влагу такого дождя, как оказалось, даже порубленные на дрова. Именно это и произошло, когда девочка вышла на берег реки, попрощавшись с русалками, открывавшими для неё свою водную дорогу, – и дождь пошёл, и дрова отсырели. А Гурумас продолжал ругаться, уже не пытаясь зажечь сырые дрова. Нарина только сочувственно кивала, понимая, что разжечь костёр вряд ли удастся и ужинать придётся всухомятку. Листик сделала шаг к сложенным дровам, и с её руки, подобно ручейку, потёк огонь. Через несколько мгновений костёр ярко и весело горел. Гурумас и Нарина поражённо молчали, наконец мужчина спросил:

– А как ты ещё можешь?

– Могу ударить огнём так, что эти дрова мгновенно сгорят, – ответила Листик. Нарина ничего не сказала, принявшись варить кашу, Гурумас тоже занялся поварскими хлопотами, изредка поглядывая на рыжую девочку, помогавшую своей новой подруге. Каша удалась, её ели и хвалили, а после ужина, когда фургоны поставили в круг и активировали защитный амулет, мужчины, те, кто курит, собрались у костра. Когда Гурумас закурил трубку, один из артистов «орков» ехидно заметил:

– Тренируешься курить шаманскую трубку? Чтоб твоя помощница не уличила тебя в несоответствии с тем, как это делает настоящий шаман? Интересно, откуда она знает такие вещи и откуда у неё бубен. Не удивлюсь, что это орочий бубен.

Гурумас кивнул:

– Это именно орочий бубен. А её ушки? Видели? Нет? Не туда смотрели, а такие ушки могут быть у полукровки, эльфийской или орочьей.

– Ты хочешь сказать… – начал артист, изображавший на репетиции «прекрасного принца», Гурумас кивнул, подтверждая:

– Да, она полукровка, орочья. Бубен и знание обычаев и деталей быта орков…

– Ну, она нам только танец показала и уличила тебя в незнании атрибутов орочьих шаманов, – попытался возразить «принц», Гурумас усмехнулся:

– А разве этого мало? Ещё её внешность, да наличие у маленькой девочки шаманского бубна, а это точно шаманский бубен! А умение танцевать? И как танцевать! Такому быстро не научишься.

– Теперь всё понятно! – воскликнул Бузульяно, – её отец – орочий шаман, а мать знатная дворянка! Графиня, а может, и герцогиня! Бубен девочке достался от отца, он же и научил свою дочь так танцевать! А когда он умер, знатный граф, а может, герцог, чтоб скрыть позорящую его связь дочери с орком, приказал, втайне от матери, вывезти девочку подальше в лес и убить! Но слуги, поражённые красотой (вы же не будете отрицать, что она красива?) и кротостью этой девочки, завезли её в лес, но убивать не стали. Отпустили! Какой сюжет! Зритель будет рыдать!

– Гениально! – в один голос восхитились оба «орка» и «принц».

– Да, чувствуется мастер придумывать то, чего нет, – тихо произнёс Гурумас и уже громко, указывая на костёр, произнёс: – А как быть с этим? Девочка легко зажгла сырые дрова! При этом утверждает, что может их мгновенно сжечь! Я так понимаю, создав мощный поток огня! Вряд ли кто-то решил бы обидеть, а тем более убить, обладающую такими способностями! А то, что она шла от реки, мы знаем только из её слов.

Если остальных слова Гурумаса заставили задуматься, то Бузульяно восторженно продолжил:

– Какой поворот сюжета! У девочки открываются магические способности, и её жестокий дед хочет вернуть чудесным образом спасшуюся девочку обратно в семью, но юная волшебница гордо ему отказывает!

– Чудесно спасшаяся и примкнувшая к театральной труппе… – начал Гурумас, но директор театра, он же и режиссёр, его не слушал, он, подхватившись, бегом направился в свой фургон.

– Побежал творить очередной шедевр. А нам потом учить новые тексты! – пробурчал один из «орков», остальные артисты были с ним согласны и, сообщив, что идут спать, направились к своим фургонам.

– Вообще-то, у нас сильный амулет, создающий защитный купол вокруг и над фургонами, поставленными в круг. Он убережёт от нежити и хищного зверя, а лихие люди?.. Вряд ли они заберутся в такую глушь. Почему мы ночуем здесь, а не в гостинице где-нибудь в городе? Бузульяно экономит, ночлег в гостинице или на постоялом дворе денег стоит, а так – всё бесплатно. Завтра с утра отправимся и к вечеру будем в ближайшем городе, где и дадим представление, – объясняла Нарина Листику. Девочка слушала и кивала, а девушка продолжала: – А дежурства зачем? Ну мало ли что? Вот дежурный и поднимет тревогу. Я тоже дежурю, когда моя очередь, а она как раз сегодня, первая половина ночи, вторая – Гурумаса. Но мы вместе будем сторожить всю ночь. Так веселее, да и не так страшно, как одной. А подремать можно и у костра, да и завтра в дороге, тоже. Видишь, мой фургончик маленький и лошадки у меня нет. Я цепляюсь к Тарину, кто это? Тот, который «прекрасный принц».

Произнося последние слова, Нарина захихикала. Листик, слушавшая девушку, заявила:

– Я с тобой!

Нарина попыталась отговорить Листика, потом, махнув рукой, достала тёплый кожушок и отдала девочке, после чего, прихватив арбалет, направилась к выходу. Так они вдвоём, кутаясь в тёплые кожушки, вышли к костру, у которого сидел только Гурумас, остальные уже разошлись по своим фургонам. Мужчина, тоже вооружённый арбалетом, увидев девушку и девочку, оживился и сразу спросил у Листика – что она ещё может кроме огня? Листик, заявив, что не знает, сама спросила у Гурумаса – знает ли он какие-нибудь сказки? Получив утвердительный ответ, потребовала рассказать. Нарина тоже не прочь была послушать, и Гурумас, вздохнув, принялся рассказывать. Сказок он знал много, и его рассказызатянулись до того времени, когда начало светать. Неожиданно девочка встрепенулась, разбудив задремавшую девушку, к которой прижималась. Гурумас замолчал, с удивлением глядя на раздевающуюся девочку, а та пояснила ему и Нарине, не менее удивлённой чем мужчина, ещё больше тех удивив:

– Надо вещи беречь, а то могут сгореть!

Девочка шагнула во взметнувшееся пламя костра. Девушка тихо ойкнула, а мужчина выругался, помянув тёмного Тофоса и всех его демонов. Посмотрев на девушку, спросил:

– Ты с ней больше меня общалась, она тебе ничего такого не говорила? Это не похоже на самосожжение, уж очень эта малявка была спокойна, словно подобные фокусы для неё привычное дело.

– Она сгорела! – с ужасом произнесла Нарина, Гурумас уверенно, но скорее стараясь успокоить себя, произнёс:

– Она маг, её стихия – огонь, похоже, она знала, что делала.

– Ага, – заявила одна из девочек, вышедших из костра. Вошла туда одна рыжая, а вышло две! У одной из девочек, у той, чья кожа была, будто состоящая из мелких чешуек, в руках был немаленький узелок, приподняв его она, словно хвастаясь, сказала:

– Вот, Ли, я тоже так теперь могу! Я как знала, что ты меня найдёшь! А сама я, сколько не смотрела, не смогла тебя увидеть!

– Честно говоря, я тоже не надеялась, но после той печки, ну там, у инквизиторов, помнишь? Мне стало удаваться многое из того, что раньше не получалось. Я тебя сразу увидела и поняла, что могу к тебе пройти и тебя сюда провести, – задумчиво произнесла Листик. Девочка с кожей из чешуек, занявшаяся своим узелком, согласно кивнула:

– Наверное, это потому, что ты впитывала силу прямо из огня, теперь ты намного сильнее, чем раньше, я это чувствую! Вот, я собрала, то, что осталось от того, что пекли днём. Клиентам Сэм их заказы развёз, а это осталось. Мама всегда больше печёт, говорит – а вдруг Листик заглянет. Я ей объясняла, что далеко, а она всё равно печёт.

Болтая, вторая девочка развернула узелок. Там оказались булочки и пирожки. Листик, воспользовавшись паузой, сделанной девочкой с кожей в виде чешуек, предложила Нарине и Гурумасу:

– Угощайтесь! Сегодня испечённые!

Вдохнув аппетитный запах свежеиспечённой сдобы, мужчина и женщина взяли по булочке и осторожно откусили по кусочку, всё-таки появление этого угощения было весьма необычным, а вторая девочка, по коже которой перестали бегать огненные язычки, продолжила рассказывать:

– Мама волнуется – как ты? Не голодная ли? Вот уже третий раз для тебя печёт, она да и Сэм с Гарошем всё спрашивают меня, когда я у печки сижу – не увидела ли я тебя? А я никак не могу тебя увидеть, сколько ни стараюсь, уж очень далеко! А ты вот меня достала, а давай посмотрим – как там мой старый пень? Кто в нём сейчас живёт? Я туда и отсюда дотянуться не могу, но чувствую – лес где-то близко!

– Ага, – кивнула Листик, – он ближе, чем твоя пекарня, а вот твоё болото на другой стороне леса. Но попробовать можно, идём!

Костёр снова полыхнул, увеличиваясь в размерах, и девочки, взявшись за руки, исчезли в нём.

– Лес? Что за лес? – удивилась Нарина, оглядываясь. – Вот же он! Вокруг!

– Мне кажется, что они имели виду совсем другой лес, в этом месте ближе всего к дороге подходит лес, который называют проклятым, правда, отсюда до него несколько десятков ал, но всё же… Видно, Листик и её подруга именно о нём и говорили, – пояснил Гурумас и, увидев, что Нарина так и не поняла о каком лесе идёт речь, повторил: – Тот лес называют – проклятым.

Из одного фургона, держа наготове арбалеты, выбрались «орки» и направились к костру.

– Что это вы тут дрова немерено жжете? Такие сполохи устраиваете! А сейчас вроде костёр нормальный, – спросил первый «орк», второй, потянув носом и увидев булочки с пирожками, поинтересовался:

– Откуда это?

– Угощайся, Гратам, – предложила Нарина и, передавая булочку первому «орку», пояснила: – Это подружка Листика принесла, не знаю её имени. Угощайся, всё свежее!

– Подружка принесла?! Откуда? Как она могла здесь появиться, да ещё ночью? Да и если появилась, то сколько же она сюда шла? Коней неслышно было, значит, могла прийти только пешком! А это сколько идти надо, да ещё – ночью! Да и как всё могло так долго оставаться свежим? – изумился Гратам и в несоответствии с заданным вопросом, откусывая от булочки, сообщил: – Вкусно! И булочка свежая!

– Так откуда здесь могла появиться подруга Листика, да ещё со свежей выпечкой? До ближайшего жилья больше чем полдня пути! – поддержал своего коллегу первый «орк», что не помешало ему активно жевать пирожок.

– Вот отсюда, – усмехнулся Гурумас, показывая на костёр, тот, словно подтверждая слова ночного дежурного, снова полыхнул, и из него вышли две рыжих девочки и девушка, тоже рыжая и, как девочки, нагая. Её кожа, как у подруги Листика, была покрыта мелким чешуйками. Подружка Листика ухватила одну из булочек и протянула девушке:

– Вот, Гутье, угощайся!

– Гутье сейчас живёт на болоте в том пне, где раньше жила Альен, – сообщила Листик и, увидев, что её не совсем поняли, пояснила: – Альен и Гутье огневушки. А огневушка живёт на болоте, чтоб не поджечь лес.

– А то болото находится в проклятом лесу, не так ли? – поинтересовался Гурумас.

– Ну почему проклятый, лес как лес, – обиделась маленькая огневушка. А Листик подтвердила предположение мужчины:

– Его так люди называют, да и только те, кто не живёт около него. А жители деревень с опушки говорят – Лес!

– Лес? – многозначительно произнёс Гурумас, так же как Листик выделив голосом слово «лес», а оба «орка», не сводившие глаз с Гутье, попросили:

– Листик, может, ты познакомишь нас со своими подружками?

– Особенно с той, – хихикнув, кивнула в строну взрослой огневушки Нарина.

– Ага! – согласилась Листик и показала на свою маленькую подружку: – Это Альен!

Девочка важно, явно кого-то копируя, пожала всем руки. Листик представила девушку:

– А это Гутье!

Обнажённая девушка, на коже которой продолжали вспыхивать маленькие язычки пламени, предупредила мужчин, вознамерившихся и ей пожать руку:

– Меня трогать не надо, вы можете обжечься! Я не умею так гасить свой огонь, как Альен и Листик.

– Смотреть можно, а трогать ни-ни, – захохотала Нарина. Мужчины растерянно переглянулись. А из фургончиков стали появляться их обитатели, которых привлёк шум, да и солнце уже взошло. Представления пошли по второму кругу, мужчины смотрели только на Гутье, совсем не обращая внимания на Листика и Альен. Последней выбралась из фургона Эльвириса, недовольно уставившаяся на Гутье, которой мужчины под хихиканье Нарины говорили комплименты. Ведущая актриса театра Бузульяно поджала губы и сказала веселящейся Нарине:

– Что они в ней нашли? Чем она так им понравилась?

– Это совсем просто, – хихикнула девушка, – надо просто совсем раздеться и тогда успех обеспечен!

– Это же неприлично! Голой ходить! Здесь, когда кругом столько мужчин! Они же могут подойти и руками… – Эльвириса не договорила, обратив внимание на Листика и Альен: – А вы чего голые, не даёт покоя успех этой…

– Не-а, мы одежду бережём, – ответила Листик, не дав договорить примадонне театра, а Нарина, продолжая хихикать, пояснила:

– Ближе подойти боятся. Потрогать Гутье не получится, вообще-то можно, но тогда руки до кости обгорят.

– Это почему? – не поняла Эльвириса, Нарина охотно пояснила:

– Трогать Гутье – всё равно, что сунуть руки в костёр.

Эльвириса брезгливо поджала губы, хотя куда уж дальше? Поджала и задала вопрос, который должен был бы появиться у мужчин, восхищённых красотой огневушки:

– Откуда она здесь вообще взялась? Я уже не спрашиваю – почему в таком виде?

– Я же уже говорила, Гутье – огневушка! – ответила Альен и сказала Листику: – Мне уже домой пора, мама будет беспокоиться, ты меня проведёшь? Я отсюда сама не смогу пройти – слишком далеко. Да и Гутье обратно к себе на болото не сможет вернуться, помоги ей тоже.

Листик кивнула, после чего позвала взрослую огневушку и, взявшись за руки, они втроём шагнули в взметнувшееся пламя костра. Собравшиеся у костра поражённо молчали, только Гурумас взяв котелок и арбалет, сообщил:

– Схожу за водой, но кашу варить не буду, пока Листик не вернётся.

– Это почему же? – поинтересовался Тарин, Нарина пояснила:

– Листик будет возвращаться и может котелок перевернуть, когда из костра выходить будет.

– Или утащит в костёр и там всю кашу с подружками съест, – добавил Гратам.

– Не-а, – отрицательно помотала головой выходящая из костра девочка, – я такого делать не буду, чужое брать нехорошо!

Театр Бузульяно двигался к Азорде очень запутанным путём, иногда меняя направление на противоположное и не приближаясь к столице Саланы, а вроде как – удаляясь. Вот и сейчас фургоны театра катились по лесной дороге, ведущей к городу Иртару, городу, наиболее близко (в этой части Саланы) стоящему к проклятому лесу. Хотя что значит близко? Двести пятьдесят ал – это не такое уж маленькое расстояние! Но лес есть лес, пусть даже не проклятый, и все кто ехал в фургонах были вооружены арбалетами (кроме Эльвирисы и Листика). Примадонна пряталась в фургоне Бузульяно, а рыжей девочке арбалета просто не хватило, да он ей, как оказалось, и не нужен был. Когда раздался свист и на дорогу упало толстое дерево, едущий впереди всех Бузульяно растерялся. Несомненно, это была разбойничья засада и, скорее всего, сейчас бедных артистов будут грабить. Остановились и остальные фургоны, Листик соскочила с козел, где она сидела рядом с Нариной и Тарином, и в два шага оказалась рядом с фургоном растерянного и испуганного директора театра. Со вскинутых рук девочки ударило не только пламя, но и мощный поток воздуха, разметавший те обгоревшие щепки, оставшиеся от дерева. Залихватский свист, раздававшийся из леса, прекратился. Листик повела руками в одну сторону от дороги, затем в другую, там послышались испуганные крики, а девочка сообщила Бузульяно:

– Совсем бедные разбойники, даже арбалетов у них нет, к тому же трусливые совсем и не настоящие.

– А п… Почему ты решила, что т… Трусливые и ненастоящие? – чуть заикаясь спросил директор театра, Листик ответила:

– Настоящий разбойник, должен быть в маске и, выскочив на дорогу грозно закричать «Кошелёк или жизнь!». А эти сидели в зарослях и только свистели. Видно, на дорогу выйти боялись.

– Откуда ты знаешь, каким должен быть настоящий разбойник и что он должен делать? – спросил приободрившийся Бузульяно, на что Листик ответила:

– Так ты же сам недавно давал читать Гурумасу о разбойниках, «Благородный злодей» называется!

Директор театра ничего не сказал, действительно, он давал Гурумасу, как и остальным артистам своего театра, текст написанной им новой пьесы. А девочка повернулась к лесу и, не повышая голоса, при этом его, звонкий и чуть хрипловатый, услышали на всех повозках театра, в лесу, тоже услышали, сказала:

– Эй вы, неблагородные злодеи. Кто попробует выйти из леса и попытается напасть хотя бы на один фургон, сожгу! А ваши деньги себе заберу, где ваша ухоронка, я знаю! Под старым дубом у ручья! Понятно вам? Не слышу ответа?

Из лесу раздались робкие голоса:

– Не губи, госпожа магиня!

А подошедший с арбалетом на изготовку, Гурумас, намекая на то, что девочка убила кого-то из разбойников, спросил:

– Листик, ты что им сделала? Кого-то поджарила или что-то другое?

– Я им пережгла тетиву всех их луков, вот они и испугались, – улыбнулась девочка, догадавшись, что имел в виду Гурумас, задавая такой вопрос. И угадав, что он хочет ещё спросить, ответила: – А где они деньги закопали? Так лес сказал, только вот, где тот дуб и ручей, я не знаю.

– Но лес тебе может рассказать? Ведь так?

– Ага, но мы же не будем грабить этих разбойников, они и так на дорогу теперь не выйдут. Им с деревьев голоса говорить будут, что пока они тут грабить собрались, там их деньги забирают!

Гурумас и Бузульяно многозначительно переглянулись – говорить с лесом могут только эльфы, да и то не все. А уж эльфийские полукровки и подавно не смогут! А эта девочка, которую сперва приняли за орчанку, да и то не чистокровную, смогла! И не просто смогла, а ещё и уговорила лес сделать очень сложное действие, а как ещё назвать те голоса, что будут раздаваться с деревьев! И что так будет, директор театра и его артист не сомневались – то, что Листик никогда не врёт, уже знали. Листик словно поняла, что думают Бузульяно и Гурумас, кивнула и, сказав своё «ага», в несколько шагов оказалась у фургона Тарина и примостилась рядом с продолжавшей сжимать арбалет Нариной. Но на этом нежелательные встречи в этом лесу не кончились. Проехав ещё несколько ал, люди услышали жуткий вой, казалось, раздающийся со всех сторон, и на дорогу выскочило шестиногое чудище. Мохнатые ноги с мощными когтями, тело, покрытое роговым панцирем, и страшная, щёлкающая зубами крокодилья пасть могли испугать самого храброго. Тарин, чей фургон ехал теперь первым (Бузульяно решил, что раз Листик, способна справиться с большинством напастей, едет на этом фургоне, то пусть он и возглавляет колонну), натянул поводья. Зверь опустил голову и издал какой-то тоскливый вой, но при этом совсем не собираясь уступать дорогу.

– А-а-а! – испуганно закричал Тарин, Нарина завизжала, зверь замолчал и повёл своей большой головой, словно прислушивался. Потом щёлкнул зубами, как бы показывая, что не прочь закусить лошадьми, запряженными в фургон, и людьми, ими управляющими. Раздались испуганные крики людей, что подошли к первому фургону, чтоб узнать причину остановки. Среди всей этой паники спокойной осталась только Листик, девочка, глядя на кошмарного зверя, сообщила:

– Ага, он голодный.

– Приготовились! По моей команде стреляем залпом! – скомандовал Гурумас, он и ещё насколько человек подняли арбалеты, Листик закричала:

– Не надо стрелять! Он сам напуганный и не нападёт, а если начнёте стрелять, то с перепугу может броситься на вас!

– А что же нам делать? Он же на дороге стоит, проехать мешает, – спросил, возразил Гурумас. Зверь снова громко и угрожающе завыл, лошади фургона Тарина подались назад, попятились и люди с арбалетами. Листик, с тем же спокойствием, повторила:

– Он голодный и напуганный, а его шкуру вы из своих арбалетов не пробьёте, тем более серебряными болтами. Тут нужен специальный болт с адаманитовым сердечником.

– С каким сердечником? И что это за болт такой? – спросил Гратам, а Гурумас, стараясь быть ехидным, хоть это у него плохо получалось, поинтересовался:

– Так что же нам теперь делать? Покормить и утешить эту милую зверушку? Лошадки нам самим нужны, да и погладить я опасаю…

Зверь снова завыл, заглушая человека, лошади испуганно заржали, а рыжая девочка продолжила объяснять:

– Покормить нам его не удастся, он ест только падаль. Вообще-то, он может и лошадь убить, но только с перепугу, сразу её он есть не будет, подождет, когда та разлагаться начнёт. А гладить его не надо, а то испугается и убежит, лови его потом по всему лесу!

– Так что же нам делать? – снова поинтересовался Гурумас, – не можем же мы тут стоять и ждать, пока эта зверушка от голода или тоски издохнет! Нам ехать надо!

– Да! Надо что-то делать! Нам же ехать надо, у нас вечером в Иртаре спектакль! Мы не можем опаздывать! – Подошедший Бузульяно хоть и с опаской, но смело посмотрел на продолжавшего стоять на дороге зверя. Хоть тот и был страшен, но директор театра помнил, как рыжая девочка уничтожила толстое дерево разбойничьей засады, и если сейчас она спокойна и не боится этого страшного зверя, значит, может в любой момент поступить с ним как с тем деревом. Листик покачала головой:

– Не-а, я его трогать не буду, зачем убивать? Сейчас Удург придёт и заберёт…

– Кто такой Удург? И сколько его надо ждать? – быстро спросил Гурумас, Листик пояснила:

– Удург – большой леший, самый главный! Они могут по лесу ходить как огневушки по огненной дорожке или русалки по водному пути. Я его уже позвала, и он быстро придёт. Лес их слушается, вот!

– Привет, Листик, – проскрипело оттуда-то сбоку, люди сразу и не поняли, откуда этот голос. А когда коряга зашевелилась и заговорила снова, ужас людей превысил тот, что они испытали при виде стоящего на дороге зверя! Говорящая коряга была больше размером и, похоже, арбалетные болты ей не страшны! Разве можно из арбалета убить дерево? Опять не испугалась только Листик, она вежливо поздоровалась с корягой и, указав на зверя, спросила:

– Удург, ты его можешь забрать? Он очень голодный и сильно испуган.

– А ещё очень несчастный, – скрип коряги был похож на смешок, Листик подтвердила:

– Ага, он не отсюда, поэтому, попав в незнакомую обстановку, очень растерян.

– Листик, а ты не знаешь, что это за зверь и откуда он? – проскрипел Удург, девочка пожала плечами:

– Не-а, не знаю. Мне кажется, что я его раньше встречала, только не помню, где и когда. Знаю, только, что этот зверь питается падалью и сам не нападёт, разве что на того, кто гораздо его слабее.

– Милая зверушка, ест только тех, кто намного его слабее, – вставил осмелевший Гурумас, увидевший, что огромная коряга в дружеских отношениях с рыжей девочкой.

– Хорошо, я его заберу, куда-нибудь приспособим, – скрипнула коряга и направилась в лес, зверь сошёл с дороги и послушно потрусил за корягой. Через несколько мгновений они исчезли, будто их и не было.

– Поехали! – скомандовала девочка.

– Да, поехали, мы и так задержались, – произнес Бузульяно, направляясь к своему фургону, остальные последовали его примеру – разошлись по своим. Гурумас, перед тем как уйти, успел ехидно сказать:

– Ах какой неожиданный поворот сюжета! Маленькая орчанка или эльфийка укрощает страшное чудовище из леса! Нет, два чудовища! Зритель будет рыдать!

– Можно подумать, что не я, а эта рыжая малявка главная героиня! Всего один танец, а цветов ей несут больше чем мне! – говорила Эльвириса, надувая губы. Говорила Бузульяно, делавшему вид, что слушает примадонну своего театра, но при этом продолжая что-то писать в толстой тетради. Во время пауз в гневной речи женщины Бузульяно вставлял «Да дорогая». Женщина, заметив отсутствие внимания к своей персоне, гневно воскликнула: – Агузар, ты совсем меня не слушаешь!

– Да, дорогая, – ответил мужчина с отсутствующим видом, спохватившись, начал оправдываться: – Извини, дорогая, у меня появилась идея! Новая, совсем новая и оригинальная! Это будет шедевр драматургии! Новая пьеса!

– Чем тебе не нравятся старые? Испытанный репертуар…

– В том-то и дело, что старые! Зрителю надоели прекрасные принцы, спасающие таких же прекрасных принцесс! В такую старую пьесу мы внесли один свежий элемент – танец юной орчанки – и у нас уже почти полный аншлаг! А что будет, если вся пьеса будет о ней? Успех обеспечен!

Эльвириса подняла бровь и заглянула в тетрадь мужа, прочитав там несколько абзацев, подняв и вторую бровь, возмущённо заметила:

– Что ж, это может понравиться зрителю, только вот – главная героиня – девочка семи лет. Тебе не кажется, дорогой, что она слишком юна? Да, я могу сыграть молоденькую девушку, но совсем маленькую девочку?..

Директор театра страдальчески скривился, Эльвириса ещё взглянула на тетрадь с будущей пьесой и молча выскочила из фургона. Фургоны, по обыкновению, уже стояли тесным кругом, театральная примадонна направилась к повозке Нарины. Там она застала хозяйку фургона и рыжую девочку, что-то увлечённо рисующих. В последнее время Нарина вернулась к своему старому увлечению, и у неё стало получаться лучше, чем раньше. Она с Листиком нарисовали несколько афиш, вызвав похвалу штатного художника театра, и к большому облегчению последнего, они больше афиш не рисовали. Эльвириса некоторое время наблюдала, как девушка с девочкой что-то рисуют, сделав умильное выражение лица, женщина похвалила художниц. Выйдя из фургона Нарины, Эльвириса пробормотала:

– С этим надо что-то делать! И чем быстрее, тем лучше!

Приняв какое-то решение женщина направилась к фургону Гурумаса, там она сразу начала с главного:

– Листик талант! Но талант в магии, ей надо учиться! Вот ты смог бы посодействовать поступлению девочки в магическую школу?

– Мы направляемся в Азорду, а там нет такой школы. Там академия, все школы находятся в других городах – в провинции, – ответил Гурумас. Эльвириса предложила:

– А если посоветовать Листику сразу поступить в академию! Ведь у неё такие способности! Её возьмут и без обязательного обучения в школе! Её надо обязательно туда отвести, ты бы не мог это сделать?

Гурумас внимательно посмотрел на Эльвирису, похоже, она очень хочет избавиться от Листика. Сейчас она пытается убрать девочку, отправив её в академию, а как далеко может зайти эта, уже немолодая театральная примадонна, если эта попытка не удастся? Листик говорила, что ей надо в Азорду, но сейчас девочка не горит желанием покидать театр, вот сейчас самое время напомнить ей о том, что именно в этот город она хотела. К тому же предложение Эльвирисы не было лишено смысла – Листик действительно талант и есть большой шанс, что её примут в академию без предварительного обучения в магической школе. К тому же Нарина как-то сказала, что хочет продолжить обучение в художественной школе, с кем будет Листик, когда девушка уйдёт из театра, – не с кем-то же из мужчин и уж тем более не с завидующей ей примадонной! Обдумав возможные варианты, Гурумас сказал:

– Хорошо, у меня есть знакомые в академии, те, с кем я учился в магической школе, но они оказались более талантливые, чем я. Может, они и помогут мне. Я отведу Листика в магическую академию, если она не будет возражать.

– Постарайся её уговорить, так для всех, в первую очередь для неё, будет лучше, – многозначительно сказала Эльвириса.

Интерлюдия

Этот зал находился в замке, расположенном высоко в горах. Почему замок и почему в горах? Огромный зал был словно вырубленный из дикого камня, такие в простых и даже в богатых домах не делают, в обычных замках тоже. К тому же из высоких и широких стрельчатых окон, не имевших рам со стёклами и больше похожих на проломы в стене, открывался вид на заснеженные вершины, вид сверху вниз, а не наоборот. В зале, в креслах, сидели красивый, атлетически сложенный мужчина и русоволосая девушка с серыми глазами, в скромном сером платье. Ещё три девушки, в брючных костюмах, стояли у окна, что-то активно обсуждая.

– Не могу понять их пристрастия к горам, да ещё к такой высоте, чем плох был бы замок в предгорьях. Можно и там найти неприступную скалу, да и кто рискнёт забраться к ним в замок! – проворчал мужчина, глядя на девушек у окна, сидящая напротив него ответила:

– Что тут странного, это у них в крови – забраться повыше. Странно только что тут так спокойно, я бы не удивилась, если бы они устроились в жерле вулкана и вокруг бушевал бы огонь!

– Это можно устроить, – к сидящим повернулась бронзоволосая красавица, стоящая у окна. По тому, как её движение повторили остальные девушки, можно было понять, что они всё слышали, несмотря на значительное расстояние, разделявшее их и сидящих. Да и голос девушки, хоть говорила она, не повышая его, разнёсся по всему залу. Девушка с волосами цвета спелой пшеницы обратилась к мужчине:

– Дорогой, расскажи ещё раз, что ты видел.

Мужчина улыбнулся и, продемонстрировав клычки, сказал:

– Это она, сомнений нет! Первый раз я сомневался, хотя это чувствовалось сильно. А второй раз сомнения пропали. Танец Арыамарры может исполнять только она! Только она!

– Так чего же мы медлим! – в один голос воскликнули девушки с бронзовыми и пепельными волосами. Та, что с пшеничными, посмотрела на сидящую. Русоволосая покачала головой:

– Ещё не время, она вас просто не узнает. Она – это ещё не она. Что-то проявляется, что-то всплывает в памяти, но тут же уходит. Ей нужно время и не только.

– Что ещё? – нетерпеливо произнесла бронзоволосая, ей, как и её подруге с пепельными волосами, хотелось что-то делать и делать немедленно, их силуэты замерцали, словно размываясь, сидящая девушка насмешливо сказала:

– Не так быстро, к тому же вы не знаете куда, а вот свои модельные костюмчики порвёте! Конечно, вас не смущает то, что вас Ырым голыми увидит, но костюмчики жалко.

– А то я их в таком виде не видел, прилетают же когда хотят, – хмыкнул мужчина. Русоволосая кивнула и продолжила:

– Ей надо не просто вспомнить, ей надо собраться… Собрать свою сущность, размазанную по… Я бы сказала по разным мирам. Но здесь что-то другое, не такое, как было у меня. Ей надо пройти свой путь заново, познать горечь утрат и радость побед, дружбу и предательство, ей надо… Да, ей придётся пережить смерть, только так она сможет стать прежней. И вы ей ничем не поможете. Можете навредить, тогда она окончательно уйдёт, останется та, что есть сейчас. Но это не будет прежняя Листик, это будет новая личность, которая уже никогда не сумеет стать прежней и забудет своё прошлое. К чему я всё это говорю? Чтоб вы знали, что благое намерение может привести к прямо противоположному результату.

Девушка замолчала, и в зале повисла тишина, остальные обдумывали слова русоволосой. А девушка в скромном сером платье, выбравшись из глубокого кресла, со словами «Надеюсь, вы всё поняли, я пошла, у меня своих дел полно» исчезла. Девушки посмотрели на мужчину, тот с улыбкой сказал:

– Что вы на меня так смотрите? Думаете, я ничего не делаю? Если нельзя напрямую с ней пообщаться, то можно сделать это косвенно, чем-нибудь напомнив ей о прошлой жизни.

– И чем же ты ей напомнил? – поинтересовалась девушка с пшеничными волосами.

– Я из Дрегисского леса туда, где она сейчас, хорота переправил! – самодовольно ответил мужчина.

– Хорошее решение – напугать ребёнка до полусмерти! Это очень по-орочьи! – неодобрительно хмыкнула бронзоволосая, мужчина немного обиженно ответил:

– Не очень-то её и напугаешь! Она хотя многого не помнит, но ничуть не изменилась, разве что меньше стала.

– Во всём этом есть одна положительная сторона – мы теперь знаем, где она, – сказала девушка с пепельными волосами и, укоризненно посмотрев на орка, добавила: – А ты, Ырым, пока воздержись от своих косвенных напоминаний, Энна знает, что говорит.

– Многоликая, втравив Листика в ту авантюру, стала причиной того, что с ней произошло, теперь советы даёт! – возмущённо произнесла бронзоволосая, девушка с пшеничными волосами тоном, не терпящим возражений, сказала:

– И всё же мы последуем совету Многоликой, но это не значит, что не будем наблюдать! А если будет надо – вмешаемся!

Глава 16. Магическая академия, первые шаги

Здание магической академии Саланы занимало целый квартал, такой немаленький квартал. Гурумас пояснил Листику, что там не только учебные аудитории, но и лаборатории, склады магических артефактов и простых вещей, другие подсобные помещения, да и студенческие общежития тоже расположены в этом квартале. Сама академия не одно здание, а не меньше двух десятков, соединённых переходами. Гурумас держал девочку за руку не потому, что боялся возможного побега (он почти не уговаривал Листика попытаться поступить в академию, она сразу же согласилась), просто и он сам, и его подопечная оробели при виде величественных строений академии и, держась за руки, искали друг у друга поддержки. При входе строгий страж их не пустил дальше первого вестибюля, предложив подождать, неизвестно чего. Гурумас вызвал своего соученика по магической школе, более талантливого, чем он сам, так как Оримор Тарнукон (так звали соученика), закончив академию с отличием, теперь работал здесь преподавателем. Через полчаса маг появился и радостно обнял своего товарища по учёбе в школе. Мужчины, казалось, забыли о Листике, занятые разговором о былых днях. Девочке стало скучно, и она, тихонько проскользнув мимо бдительного стража, пошла по коридору. Первый встречный, судя по молодости не преподаватель, а слушатель, показал, где находится аудитория с приёмной комиссией. Листик уверенно направилась туда.

Охтамон Узунар сидел и скучал, он только недавно стал магистром, и его, как самого младшего в комиссии, занимающейся приёмом и направлением соискателей для испытаний на соответствующие кафедры, коллеги оставили досиживать до конца дня. Вообще-то в приёмной комиссии должно быть пять магов в степени магистра, но день перевалил за половину, да и это был последний день приёма соискателей, все, кто хотел поступить в академию, уже или были приняты, или отсеяны. Сегодняшнее дежурство приёмной комиссии было формальностью, но его требовалось провести. Вот Узунар и маялся, рассматривая потолок. Дверь приоткрылась, и в аудиторию проскользнула рыжая девочка слишком маленькая, чтоб быть соискательницей. Девочка осмотрелась и уставилась на сидящего за столом молодого магистра. Тот недовольно поморщился, собираясь сказать этой рыжей, чтоб она покинула помещение, но девочка его опередила, задав вопрос:

– А где комиссия?

– На что тебе комиссия? – ответил вопросом Узунар. Девочка объяснила:

– Я хочу стать слушателем магической академии, а как мне доподлинно стало известно – соискатель должен лично предстать перед комиссией на предмет выявления у него наличия магических способностей! Вот!

Текст этого заявления придумал Гурумас, сказав, что так будет выглядеть солидно и убедительно, Листик выучила и теперь озвучила. Эффект подобного заявления получился прямо противоположным ожидаемому, Узунар привстал и удивлённо спросил:

– Что-о-о? Мала ты ещё чтоб стать соискателем, а уж слушателем и подавно! А ну брысь отсюда, малявка!

Листик нахмурилась, а молодой магистр, глядя на возмущение девочки, пренебрежительно усмехнулся:

– Я кому сказал, брысь! Могу ведь и силой отсюда выкинуть, по стеночке размазав!

– Я тебя счас сама по стенке размажу! – выкрикнула рассерженная девочка, Узунар, презрительно кривясь, вскинул руки. Девочка повторила его жест, вызвав ехидную улыбку хоть и молодого, но уже остепенённого мага (ведь не просто маг, а со степенью магистра!). Но улыбка сползла с лица Узунара, его приподняло и прижало к стенке, ощутимо к ней придавив. Попытка освободиться или поставить защиту, не увенчалась успехом, а рыжая малышка спросила:

– Так ты вызовешь комиссию, чтоб та рассмотрела мои магические способности и приняла в академию, или будешь вот так висеть? Я долго держать могу!

– Приёмная комиссия не принимает, а только направляет на факультет в соответствии с способностями соискателя. Но сейчас комиссии нет – ушла, – прохрипел Узунар, Листик на мгновение задумалась, при этом сильнее сдавив молодого магистра, и сделала вывод:

– Раз ты здесь сидишь, значит, имеешь отношение к приёмной комиссии, в моих способностях ты уже убедился или нет?

Захват стал жёстче, полностью обездвиживая незадачливого члена комиссии, тот смог только кивнуть. А девочка продолжила:

– Значит, можешь направить на соответствующий факультет. Ну?!

Захват ослаб, и Узунар упал на стул, понимая, что любая его попытка оказать сопротивление будет пресечена этой малявкой. Взгляд магистра упал на лист бумаги, он его схватил, активировав магическую метку, протянул девочке и прохрипел:

– Вот, бери! Вот тут прижми пальцем и иди! Аудитория триста пять, последняя группа соискателей! Если успеешь туда, то тебя допустят к вступительным испытаниям.

Рыжая девочка схватила направление и выбежала из комнаты. Узунар скривился в улыбке:

– Посмотрим, как свои фокусы ты будешь показывать мэтру Гийому Расторо! Он тебя быстро обломает! И как у тебя получится пройти вступительные испытания на факультет некромантии! Скорее всего, ты оттуда в ужасе убежишь, именно так и будет, не будь я Охтамон Узунар!

Заведующий кафедрой некромантии, уже не молодой мужчина с седой бородкой и такими же висками, Гийом Расторо оглядел аудиторию, заполненную молодым людьми. Вообще-то, проведение вступительных испытаний можно было поручить кому-нибудь из преподавателей кафедры, тому же магистру Равиоли, стоящему рядом, но Расторо любил такие мероприятия проводить сам. Такие испытания, а заведующий кафедрой проводил их с максимальной строгостью, позволяли сразу распознать слабину в будущем слушателе и отсеять таких, не принимая их в академию, чтоб не надо было потом отчислять. Взгляд Расторо сразу выделил нескольких одетых, как они сами считали, в одежду с некромантской символикой – эти точно испытание не пройдут! Некромант не должен выделяться среди остальных магов, по крайней мере, одеждой. Мэтр Расторо кивнул магистру Равиоли – пора было начинать. Но тут распахнулась дверь, и аудиторию влетела запыхавшаяся рыжая девочка, лет семи (а может, и младше), в простеньком платьице-сарафанчике. Мэтр поморщился, а его помощник спросил, стараясь быть ласковым (а как ещё можно говорить с ребёнком, чтоб его не напугать?):

– Ты кого-то ищешь, дитя?

– Ага! – без смущения ответило рыжее дитя, протягивая магистру лист бумаги, при этом скороговоркой сообщив: – Вот моё направление на вступительные испытания, это же аудитория триста пять? Уф, еле успела!

– Э-э-э-э… – растерялся магистр, принимая лист бумаги и оторопело его просматривая, с тем же растерянным видом передал направление заведующему кафедрой, – тут какая-то ошибка! Посмотрите, тут даже имя не вписано! Но стоящая здесь магическая метка указывает, что это направление к нам принадлежит именно этой маленькой девочке!

– Ага, тот очень не вежливый, из приёмной комиссии не смог моё имя вписать, у него очень дрожали руки, – пояснила рыжая девочка, широко улыбаясь.

– Почему? – удивился Равиоли, Расторо в это время внимательно просматривал поданную ему бумагу, а девочка объясняла отсутствие её имени в направлении:

– У него дрожали руки, потому что он долго перед этим на стенке висел! Такой вот совсем не вежливый!

– Да, какая уж тут вежливость, если принимаешь посетителей, повиснув на стенке, – улыбнулся Расторо и спросил у девочки: – Сколько там было людей?

Выслушав ответ, мэтр укоризненно произнёс:

– Всё понятно, последний день, вряд ли появятся ещё соискатели, эта девочка исключение, вот члены комиссии и разбежались, оставив самого молодого. А Узунар развлекался как мог, никто ж не видит, а тут эта девочка… Вот он и растерялся, да ещё руки дрожали. Но направление получено, девочка его взяла, следовательно, есть метка её ауры и на этом документе, и на его копии, что пойдёт в канцелярию. Исходя из этого, мы должны провести испытание как полагается, невзирая на её очень юный возраст. Мы не можем нарушать положения об испытаниях, хотя то, что дали направление этому ребёнку, уже грубейшее нарушение всех правил!

– Но эта девочка испытания не пройдёт! – возразил магистр Равиоли, мэтр Расторо ответил:

– Согласен, не пройдёт, но формальности будут соблюдены. Пусть потом разбираются в канцелярии, почему произошло, что такая маленькая девочка допущена к испытаниям, наше дело их провести. Начнём!

По команде магистра, ассистент вкатил в аудиторию столик, накрытый куском ткани, Равиоли начал говорить:

– Работа некроманта не только трудна, но и связана с некоторыми особенностями. Возьмём такое действие как поднятие зомби или, попросту, поднятие мёртвого. Этот мёртвый не обязательно свежий, хотя и в свежем мертвеце приятного мало, но в пролежавшем в земле довольно длительное время…

Магистр резким движением дёрнул ткань с того, что лежало на столе. По аудитории сразу поплыл запах давно разлагающейся плоти (видно, ткань была зачарована и не пропускала этот запах), большинство соискателей побледнело, а несколько (в том числе и все в одежде с некромантской символикой) выплеснули на пол содержимое своих желудков.

– Что и требовалось доказать, – тихо и несколько удовлетворённо произнёс Равиоли. Расторо указал глазами на рыжую девочку, происходящее её нисколько не смутило, разлагающийся труп не вызвал у неё никакой реакции, хотя она, как и остальные соискатели, внимательно на него смотрела. Мэтр обратил внимание магистра на реакцию этого ребёнка, а именно: тот демонстрировал полное равнодушие к уже очень несвежему мертвецу. Равиоли кивнул и предложил соискателям:

– Те, кто прошёл первое испытание, прошу за мной! – затем сказал рыжей девочке:

– А вам, соискательница, как вас зовут? Листик? Особое задание, как опоздавшей. Тут немного намусорили. Будьте любезны, займитесь уборкой!

– Ага, – ответила Листик, принимая у ассистента ведро и тряпку. Когда все соискатели с магистром Равиоли ушли, вышли и Расторо с ассистентом, но не стали уходить, а через неплотно прикрытую дверь стали наблюдать за девочкой. Та сокрушённо и растерянно покачала головой, потом подошла к полуразложившемуся телу, лежащему на столе, и скомандовала:

– Встать!

Труп, покачиваясь, поднялся, и от него отвалился кусок, с чавканьем упав на пол. Девочка снова покачала головой:

– Ай-яй-яй! Так ты здесь ещё больше намусоришь!

Зомби ничего не ответил, только красный огонёк в его глазах стал ярче, девочка, сказав «ага», сделала жест свободной рукой (в другой были ведро и тряпка), словно что-то с кого-то пыталась снять. Зомби вспыхнул белым огнём, и разложившаяся плоть, покрывавшая скелет, исчезла. Девочка критически оглядела скелет, едва державшийся и готовый вот-вот рассыпаться, даже обошла его кругом и сокрушённо вздохнула.

– Совсем они не смотрят за ценным имуществом! А ты же ценное имущество, не так ли? – обратилась девочка к скелету и предложила тому: – Ты не против, если я тебя немного подремонтирую?

По костям скелета снова пробежал белый огонь, и он как будто выпрямился и расправил плечи или что-то их заменяющее. Девочка удовлетворёно кивнула и протянула скелету ведро с тряпкой:

– Вот, совсем другое дело, теперь не развалишься. Всё здесь убрать и помыть! Давай начинай со стола!

Когда стол был вымыт, Листик забралась на него с ногами и стала наблюдать за работой этого видоизмененного зомби, время от времени давая руководящие указания. Наблюдавший за этим всем Расторо посмотрел на стоящего с отвисшей челюстью ассистента, помотал головой, предполагая, что у него самого такой же ошарашенный вид. Приведя себя в порядок, он толкнул дверь, входя в аудиторию, девочка спрыгнула со стола и доложила:

– Уборка закончена! Аудитория приведена в порядок!

– Вижу, – кивнул Расторо и похвалил девочку: – Вы отлично справились, соискательница Листик, но что теперь делать с этим?

Мэтр указал на замерший скелет, девочка, обращаясь к этому оригинальному зомби, скомандовала, щёлкнув пальцами:

– Ты подчиняешься всем работникам кафедры некромантии! Выполняешь все их команды!

Листик посмотрела на ассистента, тот, дождавшись разрешающего кивка заведующего кафедрой, скомандовал:

– Поставь ведро на стол и кати его за мной.

Так они и вышли из аудитории: впереди ассистент, за ним ехал столик, который катил скелет, его походка совсем не напоминал движения зомби, он шёл так же уверенно, как ходят люди.

– М-да, соискательница Листик, я вижу, что вы получили направление на испытания вполне обосновано. Ну что ж, идём, продолжим. Хотя, я думаю, что это уже лишнее.

Мэтр привёл девочку в аудиторию гораздо большую, чем первая. Там не было столов и стульев и соискатели, прошедшие первое испытание, стояли. Магистр Равиоли заканчивал говорить:

– Если вы поняли, то сейчас я открою эту коробку и вы должны поймать ближайший к вам тёмный шар. Ещё раз повторю – шар – это индикатор силы, имеющий её этот шар увидит. Цвет шара показывает уровень вашей силы, поэтому ловите только самый тёмный шар из тех, что увидите.

Равиоли открыл коробку. Листик шагнула вперёд и, подвернув подол своего платьица, стала складывать туда вылетающие из ящика чёрные шары. Некоторые из соискателей тоже поймали по шару, но чёрных не у кого не было, только серые различных оттенков. А некоторые ничего и не пытались поймать, только растерянно оглядывались.

– Достаточно! – скомандовал через некоторое время Равиоли. Обращаясь к тем, кто ничего не поймал, сказал: – Что ж, господа, к моему большому сожалению, вы не прошли испытания. Больше вас не задерживаю. А вы, соискательница Листик, зачем вы столько насобирали?

Листик молча пожала плечами и вытряхнула из подола платья шары, они устремились обратно в коробку.

– Вы же сказали ближайшие и самые тёмные, а поскольку чёрных никто, кроме неё, не видел, то она и собрала все, до которых смогла дотянуться. И я подозреваю, что не руками их хватала, вы же видели, они сами к ней подлетали. То есть почувствовали силу и к ней устремились. Но вообще немного странно, что столько чёрных шаров к ней полетело, вы же знаете, что означают эти шары.

– Может магический захват? – сделал предположение Равиоли, выслушав Расторо, тот кивнул:

– Вполне может быть, но она же их увидела!

Магистр кивнул и снова обратился к соискателям, прошедшим испытание:

– Господа, теперь вас можно называть слушатели. Лаборант проводит вас в хозяйственную часть, где вы получите нужные вещи и направления в общежитие.

– А вы, слушательница Листик, задержитесь, – произнёс мэтр Расторо, глядя на девочку. Мэтр и магистр хотели узнать об этой маленькой, но чрезвычайно талантливой девочке больше. Листик, вспомнив наставления Сэма, отвечала коротко и односложно – что жила в деревне у леса, называемого проклятым. Потом перебралась в Эролт, откуда вместе с бродячим театром поехала в Азорду, где по совету одного из артистов решила поступить в магическую академию.

– Гурумас говорил, что у меня выдающиеся способности, а он учился в магической школе, только в академию поступить не смог, он меня сюда и привёл… Ой! Он же будет меня искать и волноваться! Надо ему сказать, что я поступила и здесь останусь! – забеспокоилась Листик. После того как по академии было громко объявлено (с помощью магической системы оповещения), что господина Гурумаса ожидают в такой-то аудитории, там же находится госпожа Листик, то не прошло и пяти минут, как он появился в сопровождении своего друга. Гурумас очень обрадовался, когда узнал, что Листик таки поступила. Немного поговорили, потом Листик, попрощавшись со своим другом из театра и магами, ушла устраиваться в общежитие слушателей, а маги стали расспрашивать Гурумаса о Листике. Тот много рассказать не мог, только то, что девочка жила на окраине проклятого леса и очень хорошо знает его обитателей и со многими дружна, в частности с огневушками и кошмарным созданием, называемом ею – большой леший.Особенно впечатлило магов отношение девочки к огню.

– Искусство некромантии и огонь – несовместимые вещи, ей же это удалось. Хотя… История знает подобные примеры, пусть всего несколько, но они известны, – сказал Расторо, Равиоли добавил:

– Как оказалось, девочка из проклятого леса, это многое объясняет, в частности, её способности (там много полукровок) и умения (там же могли её многому и научить, всех возможностей обитателей проклятого леса не знает никто!).

Маги решили, что прояснили для себя сразу непонятные для них вопросы – девочка-полукровка из проклятого леса, обученная его обитателями.

В хозяйственной части, получив объёмистую сумку с постельным бельём и вещами, нужными для нормального быта слушателя, Листик ждала решения гнома завхоза (почему-то гномы всегда завхозы, или наоборот?), тот не знал, куда же определить эту маленькую рыжую девочку. Судя по имени и заострённым ушкам – она орчанка, но полукровка! Но не селить же маленькую девочку к оркам, хоть их и немного, но там одни парни! А Листик, скромно ждавшая решения напустившего на себя важность гнома, заметила в углу комнаты, что-то накрытое тёмной тканью, такое что-то весьма не маленьких размеров. Почувствовав там несчастное живое существо, Листик сделала шаг и сдёрнула ткань, на жёрдочке сидела нахохлившаяся птица. Девочка открыла дверцу и подставила руку, птица быстро туда перебралась.

– Осторожно! Она может улететь! – обеспокоенно воскликнул гном, Листик помотала головой:

– Не-а, не улетит. Она себя плохо чувствует, вы её кормили не тем, что ей надо, вот она и заболела. Птица, подтверждая слова девочки, что-то хрипло прокричала. Листик, накрыв нахохлившийся комочек перьев своей ладошкой, что-то ласково говорила притихшей птичке. Когда же девочка убрала руку, раньше серые перья птахи заиграли всеми цветами радуги, маленькие, перед этим тусклые, глазки задорно заблестели и раздалась мелодичная трель.

– Вот так она раньше пела, а потом… – произнёс гном. Маленькая рыжая девочка строго посмотрела на седовласого и солидного представителя подгорного народа и наставительно сказала:

– Первые десять дней ей давать… Дай мне бумагу, я напишу что. Чем кормить я тоже напишу. Клетку не запирать! Лучше её вообще выкинуть, клетку, а не птичку, а на её место поставить дерево. Какое? Маленькое в вазоне, попросишь у эльфов, они дадут нужное. Понятно?

– Да, госпожа! – произнёс оробевший гном, не прибавив обычное в таких случаях – слушательница. Но теперь он точно знал, куда направить эту рыжую девочку – к эльфам! Может, она и полукровка, но знания и умения (вылечила же она птичку, значит, знает как) у неё, как у взрослого эльфа! Вернее, эльфийки.

Листик шла по коридору, весело размахивая тяжёлой сумкой. Она бы и побежала вприпрыжку, только можно ли здесь бегать, не будут ли за это ругать? Вообще, странным было и то, что маленькая девочка размахивает тяжеленной сумкой, которую должна с трудом тащить. Просто у девочки было хорошее настроение и ей было не до таких мелочей. Как ей сказали – занятия начнутся послезавтра, а сейчас ей надо было устроиться в общежитие, куда она и шла. Повернув за угол, Листик наткнулась на плачущую молоденькую, почти девочку, эльфийку. Эльфийки, даже те, кому под тысячу лет, выглядят молодыми девушками, но эта была уж слишком молодая.

– Ты чего? – удивилась Листик. Эльфийка всхлипнула и, разглядев, что перед ней девочка с острыми ушками, пожаловалась:

– Ляпа! Они на меня ляпу навесили, а сама я её снять не могу, притронуться боюсь!

– Ляпа? А что это такое? – удивилась Листик, эльфийка повернулась спиной, там было чёрное пятно, напоминающее кляксу. Эльфийка пояснила:

– Это метка некроманта, снять её может только он сам или мастер жизни, а сейчас в академии никого из них нет, занятия начнутся только послезавтра. А дерево-страж меня в общежитие не пропустит! Вот так мне и при-и-идё-ё-ётся в ко-ори-идоре си-иде-еть!

Последние слова девушка произнесла, снова зарыдав, Листик внимательно посмотрела на эту ляпу, устроившуюся у несчастной эльфийки на спине. Девочка начала аккуратно снимать эту чёрную массу, сминая её в комок, эльфийка, почувствовав, как прекратилось покалывании и жжение, резко обернулась и застыла с открытым ртом – рыжая девочка мяла ляпу, словно это был комок глины, при этом ещё и улыбалась! Было похоже, что она не испытывает никаких неприятных ощущений от прикосновения к этой противной чёрной массе! А девочка, продолжая своё занятие, спросила у эльфийки:

– А как пройти в эльфийское общежитие? Я правильно иду? – затем девочка представилась: – Меня Листик зовут, а тебя?

– Кираниэль, – машинально ответила эльфийка, продолжая неотрывно смотреть на смятую в один комок ляпу. Отведя взгляд от столь страшного предмета, Кираниэль пожаловалась: – Я как раз туда шла, а они загородили дорогу и ляпу прицепили. Я не смогла от них убежать, меня дерево-страж не пустило, ведь на мне ляпа висела!

Эльфийка опять всхлипнула, а Листик, нахмурившись, спросила:

– Кто они?

– Некроманты, старшекурсники! Они вот так развлекаются. Мы туда пойдём, а они снова ляпу повесят! А мне в общежитие надо, я только приехала, только поступила… Вот!

– А вещи твои где? – спросила Листик, девушка, очередной раз всхлипнув, ответила:

– Уже туда занесла, только вышла, посмотреть хотела, а тут эти некроманты!

– Ага, – кинула девочка и поинтересовалась: – Сколько их там?

– Трое! – продолжала всхлипывать Кираниэль.

– Хватит реветь! Приготовься смеяться! – заявила Листик, разделяя чёрную массу на три куска и начиная из них что-то лепить. Когда закончила, скомандовала: – Идём!

Кираниэль с опаской последовала за девочкой, когда они, очередной раз повернув, вышли из-за угла, то увидели трёх парней, один из них расплылся в улыбке:

– Что, эльфийская гордячка, на поклон к простому некроманту пришла?

– Ага! – ответила Листик, раскрывая ладони, сложенные лодочкой, оттуда вылетели три чёрные то ли пчелы, то ли осы и с угрожающим гудением полетели к парням. Те ничего не поняли, а чёрные насекомые атаковали, судя по всему больно ужалив, так как некроманты одновременно громко ойкнули. Осы (похоже, что это всё-таки были осы, так как собрались ещё раз ужалить), сделав круг, с угрожающим гудением снова пошли в атаку. Некроманты-старшекурсники позорно бежали, преследуемые злобными насекомыми.

– Что это было? – спросила Кираниэль. Листик ответила:

– Полосатые пчёлы, ну, не совсем они. Вообще-то эту ляпу я раньше никогда не видела, а вот этих пчёл видела. Они не то что злые, но очень опасные, вот я таких и слепила.

– Но как они могут нападать, да ещё так больно жалить. По реакции тех парней видно, что эти пчёлы жалят очень больно! – недоумевала эльфийка, девочка пояснила:

– Эта ляпа доставляет же неприятные ощущения, так? Вот я эти ощущения собрала в одном месте, получилось жало.

– Ляпа – это же изделие некромантов! Как ты можешь его переделывать, да и вообще брать в руки! – воскликнула Кираниэль, с подозрением глядя на рыжую девочку. Та пожала плечами, но ответить не успела, из травы, растущей у входа в эльфийское общежитие, поднялась птичка, села Листику на плечо и громко зачирикала. Девочка покачала головой, словно была чем-то недовольна, шагнула в сторону и подняла птенца, птичка замолчала. Так они и вошли под зелёную арку, отделяющую расширяющийся в этом месте коридор от эльфийского жилья. С обратной стороны густых зарослей, в которых была эта арка, Листик положила птенца в гнездо, где были ещё два и сидела взрослая птица.

– Ага, – сказала, девочка неизвестно к кому обращаясь, – больше туда не летай! А то кошка съест. А вы смотрите за своими детками!

Птицы что-то зачирикали в ответ, а Кираниэль успокоилась – птички бы не доверились некроманту, да и дерево-страж его бы не пропустило, а Листик прошла сквозь зелёную арку беспрепятственно!

В большом холле девочек встретила молодая эльфийка, Кираниэль поздоровалась:

– Здравствуйте, Лувинэль!

– Ага, здрасьте! – тоже поздоровалась Листик, эльфийка с удивлением на неё посмотрела и спросила:

– Девочка, а ты как сюда попала?

Листик пожала плечами и протянула ордер на вселение, выписанный гномом-завхозом. Эльфийка его внимательно прочитала и задумчиво произнесла:

– Всё правильно, но ты же не эльфийка!

– Ага, – подтвердила Листик, а Кираниэль стала рассказывать, как птицы обратились к девочке за помощью и как она им помогла. Эльфийка слушала и только качала головой, затем с тем же задумчивым видом сказала:

– И всё же ты не эльфийка, ладно с этим будем разбираться позже, а сейчас давай знакомиться, я комендант эльфийского общежития, зовут меня Лувинэль. По всем вопросам можешь обращаться ко мне, а теперь идём, я покажу вашу комнату, вы пришли позже всех, Кираниэль уже поселена, но она там одна, так что ты…

– Листик, – подсказала девочка, Лувинэль кивнула:

– Ты, Листик, будешь жить в комнате с Кираниэль, ты возражать не будешь?

Последний вопрос комендант эльфийского общежития адресовала девушке, та энергично замотала головой, Листик ей понравилась, хотя и мяла ляпу руками. Лувинэль пригласила их пройти в комнату, им выделенную. Листик, прежде чем уйти из холла при входе, внимательно посмотрела на большой камин, стоящий в этом помещении, видно, служащим общим залом общежития. Девочка посмотрела не столько на камин, сколько в огонь, там горящий, и кивнула каким-то своим мыслям.

Комната была в эльфийскои стиле – словно полянка в лесу, а вместо кроватей – гамаки. Листик сразу же забралась в свой, и он поднялся под самый потолок, Лувинэль чуть подняла бровь, получается, что желания этой девочки растения комнаты выполняют так, как если бы это была чистокровная эльфийка.

– Устраивайтесь, – предложила Лувинэль и вышла, но свои вещи Кираниэль разложила раньше, а у Листика тех вещей было… То что получила у завхоза, да то платьице, что на ней надетое. В комнату зашли подруги Кираниэль: Саминаль и Валериэль. Пока познакомились, пока поговорили – уже и вечер, в общем – засиделись допоздна. Эльфийки ушли, а Кираниэль произнесла:

– Ужин мы пропустили, придётся голодными спать. Но ничего, не в первый раз.

Листик поманила девушку с собой и вышла в пустой холл. Оттуда все уже ушли, только дрова потрескивали в камине.

– Что мы тут будем делать? – спросила эльфийка, Листик ответила, ничего не пояснив:

– Если у меня получится… Очень далеко, но надо попробовать.

Некоторое время девочка вглядывалась в огонь, затем засмеявшись, начала раздеваться. Аккуратно сложив одежду, попросила эльфийку за ней присмотреть, шагнула в увеличившееся пламя. Кираниэль вскрикнула. На её голос прибежали подруги, ещё не заснувшие. Появилась и Лувинэль, увидев стоящую у камина Кираниэль, над одеждой рыжей девочки, спросила:

– А где Листик?

Эльфийка, не в силах ни чего произнести, ткнула рукой в камин, комендант эльфийского общежития, начиная подозревать неладное, спросила ещё раз:

– Где?! Ты хочешь сказать что…

– Да, она туда зашла!

– Но там никого нет, если бы девочка была там, то мы увидели бы…

Что бы увидели эльфийка не сказала. Нагнувшаяся к огню и вглядывающаяся в топку камина, Лувинэль не успела договорить, ей пришлось отскочить от взметнувшегося пламени. Из него вышли две рыжих девочки, в руках одной из них был узелок, кожа этой девочки состояла из мелких чешуек. Листик, оглядев собравшихся, начала их знакомить с девочкой, появившейся, как и она сама, из камина:

– Этот Альен, моя подруга, а это… – Листик назвала имена эльфиек, так и не пришедших в себя. Альен тем временем развернула узелок и запах свежей сдобы поплыл по залу. Девочка предложила:

– Угощайтесь! Это мы с мамой пекли, правда, я только тесто вымешивала, немножко. Но огонь в печи я поддерживаю! – гордо заявила девочка.

– Угощайтесь, что ж вы стоите, у матушки Милеты в заказчиках сам губернатор провинции и командующий войсками юга. Она поставляет свою выпечку только знатным людям Эролта и в самые богатые дома! – стала рассказывать Листик.

– Эролта? Но это же далеко на юге! – удивилась Лувинэль. – Как вы смогли оттуда принести булочки и пирожки, они же ещё горячие! Ладно, вы их через огонь пронесли, они могли нагреться, но выпечка свежая! Да и как вы через огонь…

– Ага, через огонь, Альен же огневушка, огонь это её стихия, – объяснила Листик. Лувинэль посмотрела на девочку и спросила:

– А ты? Тебя же растения слушаются и птицы просят помощи, такого бы не было, если бы твоя стихия была огонь! Но ты вместе с огневушкой… Я знаю, кто это такие, хотя раньше их никогда не видела. Только на картинке, но там они совсем по-другому изображены!

– Как это по-другому? – удивилась Альен. – Я от взрослых не отличаюсь. Разве что ещё маленькая.

– Ага, – подтвердила Листик.

– Вы бы оделись, – сменила тему Лувинэль, – вдруг кто-то выйдет, а вы в таком виде! Альен, где твоя одежда?

– Там осталась, в пекарне. Через огонь в ней нельзя пройти, сгорит, – пояснила огневушка, а её подруга добавила:

– А мне всё равно раздеваться придётся, надо же Альен домой отвести, сама она туда не сможет пройти, слишком далеко!

Но опасения Лувинэль оказались напрасны – никто в холл не вышел, видно уже крепко спали. Эльфийки, Листик и Альен выпили чаю и поели пирожков и булочек. Воду для чая, чтоб не греть большой агрегат, напоминающий самовар, прямо в чашках нагрели Альен и Листик. Альен похвасталась:

– Мы с мамой не только пирожки и булочки печём, но теперь и пирожные делаем. Я вам принесу, когда следующий раз в гости приду. Мама теперь может как я – в печь заглядывать и вынимать когда уже готово. Мама говорит, что так очень удобно – посмотреть когда хочешь, поэтому точно знаешь, когда надо вынимать.

– Вот так мы выпили чаю, заедая свежими и очень вкусным булочками и пирожками, ягоды в этих пирожках были необычайно большими и вкусными. Да вот, посмотрите сами, – Лувинель подала сидящему напротив высокому эльфу сохранившийся после позавчерашнего пиршества пирожок, а может, она специально его сохранила, чтоб показать этому эльфу. Он его разломил и, глядя на начинку, сообщил:

– Ягоды из проклятого леса, в пирожок их клали ещё свежими… Хотя почему ещё? Ягоды были свежайшие, можно сказать, только что сорванные, а вы говорите, что девочки утверждали, что пекарня, где пекли пирожки и булочки, в Эролте. А это почти триста ал от проклятого леса! Такие ягоды растут только там! На этих ягодах я не вижу следов никаких заклинаний, а без заклинания сохранения свежести доставить их на такое расстояние с тем, чтоб они не засохли, просто невозможно!

– Но булочки и пирожки были ещё горячими, будто их только вынули из печи! Может, эта девочка, что пришла вместе с Листиком, таким образом их доставила в пекарню после того, как собрала? – сделала предположение Лувинель.

– Собрать тоже нужно время, а для того чтоб испечь в пекарне, а именно о пекарне шла речь, как я понял из ваших слов, нужна не одна корзинка. Пока собираешь вторую, третью корзинку, если это делает один человек, эти, именно эти ягоды, что в пирожке, потеряют свою свежесть. А губернатор Эролта, насколько мне помнится, вы же о нём упоминали, большой гурман и очень требователен к выпечке, именно к выпечке! К тому же вы говорили, что эта девочка, которая огневушка (да я знаю, кто это и их возможности), без помощи своей подруги не может преодолевать большие расстояния по… Как вы сказали? По огненной дорожке? Вот этого я не знал.

Эльф замолчал, в это время раздался крик и в холл выскочила полуодетая эльфийка. Показывая себе за спину, она бессвязно повторяла:

– Там… Там… Утонула! Я зашла, а вода холодная, А она на дне лежит! Глаза закрыты! Пошла, сказала, что окунётся… И тихо там так! Видно, сразу и утонула! Вода холодная…

– Кираниэль, объясни толком – какая холодная вода? Кто там лежит? У кого глаза закрыты? – начала спрашивать Лувинель, предчувствуя недоброе. Кираниэль сбивчиво стала объяснять:

– Листик встала рано и пошла в ванную, я услышала, как она там воду набирает, я немного полежала, совсем немного! А потом тоже пошла умываться, а там… Полная ванна! Вода ледяная! А Листик на дне! Видно не разобралась, какую воду набирать, полезла и судорога!.. Вот она сразу и упала. Захлебнулась… Теперь там лежит!

– Идём! – решительно сказала Лувинель, эльф тоже поднялся и пошёл с эльфийками. В комнате гамак Листика был по-прежнему под потолком, а вещи девочки аккуратно сложены на её тумбочке. Там было уже не только то платьице, в котором, она появилась, а и брючный костюмчик. Вчера они с Кираниэль ходили по магазинам. Тем вечером, когда Альен принесла узелок, Листик там же прихватила десяток дублонов. Сэм настоял, чтоб девочка взяла и купила себе нужные вещи, в том числе и одежду, как он сказал:

– Всё-таки столица и негоже тебе выглядеть оборванкой, ты же теперь слушательница магической академии! Вот Фисла тоже в академию скоро поедет. Так её как надо обеспечим, а ты как бедная родственница и неизвестно чья! Так что бери!

Вот сейчас эти вещи и были аккуратно сложены, и в тумбочке, и на ней. Эльф приподнял бровь и прокомментировал увиденное:

– Вряд ли это самоубийство, столько вещей приобрести и аккуратно их сложить… Хотя, может, решение было принято внезапно.

– Вы думаете? – спросила Лувинэль, эльф пожал плечами:

– Возможно и несчастный случай. Идем посмотрим.

Все трое вошли в ванную комнату, там на дне достаточно глубокой ванны лежала с закрытыми глазами рыжая девочка и улыбалась. Эльф потрогал рукой воду и подтвердил то, что раньше говорила Кираниэль:

– Действительно холодная! Достать её оттуда можно будет, только выпустив воду.

– Скорее всего, она не разобралась в системе нагрева воды и включила охлаждение, – Лувинэль пришла к тому же выводу, что раньше сделала Кираниэль.

– Ничего я не перепутала! Я разобралась, как и какую воду можно сюда напускать! – заявила рыжая девочка, резко поднимаясь из ванны. Повернувшись к Кираниэль, Листик сказала: – Извини, что тебя напугала, надо было предупредить, а я совсем забыла.

Эльфийки с ужасом смотрели на ожившую «утопленницу», а не потерявший самообладания эльф поинтересовался:

– И часто вы так… Пугаете тех с кем живёте?

– А не пугаю! – обиделась девочка и пояснила: – Мне так нравится, лучше, конечно, в ручье, где вода не стоячая, а бежит. Но не всегда удаётся найти подходящий ручей, в ванне тоже ничего, но не то.

Кираниэль осторожно потрогала Листика и спросила у неё:

– Но ты же холодная! Как ты так можешь? Ведь ты же не русалка! Ты же в огне… Через огонь можешь! Как так может быть, чтоб и в огне, и в воде? Да ещё в такой холодной!

– Могу, – пожала плечам девочка, – сама не знаю как, но и через огонь могу, и в воде могу. И там, и там мне нравится! А холодная потому, что вода холодная!

Лувинэль, убедившись, что с девочкой всё в порядке, сказала эльфу:

– Идём, не будем смущать девочек, им скоро на занятия, сегодня первый день!

Засмущались не девочки, а эльф. Одна была одета только наполовину, так как собралась умываться и увидела в ванной свою подругу. А та была совсем без одежды, потому что принимала ванну, а кто же это делает в одежде. Эльф и эльфийка вышли обратно в холл, где эльф попросил:

– Лувинэль, не сделаете ли мне чашечку кофе, покрепче.

Эльфийка внимательно глянула на своего собеседника, всё-таки он хоть и старался выглядеть невозмутимым, испытал потрясение, увидев «утонувшую» девочку. Да и она сама была не в лучшем состоянии. Сделав крепкий кофе эльфу и себе, Лувинэль, спросила:

– А вы, Иртувель, какими судьбам к нам и надолго ли?

– Думаю, что надолго. Меня отстранили от руководства Эролтским отделением и комиссией по борьбе с незаконной магией. Один неприятный случай, которым заинтересовалась даже инквизиция. В высшем совете решили, что если я не справился с той задачей… В общем, отстранили. Но поскольку я всё-таки мэтр, маг жизни, меня направили сюда. Буду у вас преподавать, кафедра жизненной силы. А с инквизицией ещё предстоит иметь дело, вот потому я сюда и спрятался, это общежитие обладает экстерриториальностью, но с этим буду позже разбираться. Меня заинтересовала эта слушательница, Листик, кажется? Она же не эльфийка, но почему-то сюда определена. Может, при распределении ошиблись, приняв её за полукровку. На каком она факультете?

– Я так и не спросила, не успела. Но страж-дерево её сюда пропустил, растения и птицы к ней отнеслись как к эльфийке, но знаете… – Лувинэль замолчала, Иртувель поощряюще кивнул. Эльфийка продолжила: – Кираниэль жаловалась на некромантов-старшекурсников, они повесили на неё свою метку. Как они её называют – ляпу. Страж-дерево её с этой меткой не пустило. Да и сняв такую метку, без специальных очищающих процедур сюда войти не получится. А Листик её легко сняла, мало того, она что-то, каких-то пчёл, из этой метки сделала и натравила на её же создателей! А потом они обе сюда зашли! Я как-то не обратила тогда на это внимания, а вчера, когда жаловалась мэтру Расторо на поведение его слушателей, так он сам обвинил моих подопечных в нападении на этих хулиганов! Подумать только! Кто-то из эльфов смог работать с изделием, пусть только слушателя, но некроманта! Эльф – некромант! Подумать только!

– Но почему же, мне известны подобные случаи, – возразил Иртувель.

– Но если бы среди эльфов, обучающихся в академии, был бы некромант, то об этом знали бы все! И я в первую очередь! Да и Кираниэль об этом бы рассказала… Ну, то что ей помог эльф. Хотя… Может, она это всё придумала? Чтоб оправдать своё опоздание и долгое отсутствие. Ведь следов метки на ней не было!

– Вот это и интересно, вряд ли эта девочка способна соврать, такие вещи чувствуются, да и её отношение к своей подружке… Явно чувствуется, что Кираниэль очень благодарна этой – Листику.

– Я этого не заметила, хотя… Вы маг жизни, вам такие вещи виднее. Где Листик учится, узнаем вечером, во время общего знакомства.

Вечером все обитатели общежития эльфов собрались в холле с камином. Обращаясь к собравшимся, Лувинэль предложила:

– Давайте знакомиться. Имена друг друга вы уже знаете, а вот теперь каждый расскажет о себе. Начнут старшекурсники, хотя вы уже это делали, некоторые неоднократно, но ваши младшие товарищи ничего о вас не знают. К тому же, вы покажете пример, как это делать. Начнём с меня. Моё имя Лувинэль, я не маг, я комендант вашего общежития. Живу здесь же, и если возникают какие-то вопросы, обращайтесь ко мне.

Лувинэль коротко рассказала о себе: из какого она дома, сколько работает на этой должности, вслед за ней рассказывали о себе остальные обитатели общежития, Предпоследней о себе рассказала Кираниэль, назвав своё имя, девушка сообщила, что она из дома Белого Лотоса, рассказала, кто её родители, и закончила, сообщив, где учится:

– Будущий маг жизни, учусь на кафедре жизненной силы.

– Очень приятно познакомиться со своей студенткой, – очередной раз привстал Иртувель. Как оказалось, будущих магов жизни не так уже и много было, в основном целители, маги растительного и животного мира. Из первокурсников магом жизни была только Кираниэль. Когда девушка села, поднялась Листик. Рыжая девочка, одетая в отличие от эльфов, предпочитающих в одежде светлые тона, в темно-коричневый брючный костюм, начала со специальности:

– Моё имя Листик. Кафедра некромантии…

В холле повисла напряжённая тишина, если старшекурсники смотрели на рыжую девочку с отвращением, то слушатели первого курса со страхом. От этой маленькой девочки, оказавшейся некромантом, постарались отодвинуться подальше. Только Кираниэль этого не сделала и, вспомнив, как Листик сняла с неё ляпу, демонстративно взяла подругу за руку.

– Некромант! – выдохнула Саминаль и с ужасом произнесла: – Но чтоб стать некромантом, надо кого-нибудь убить! Я слышала, что одно из испытаний при поступлении на факультет некромантии именно это и показывает!

Листик опустила голову, вспомнив чёрные шары и то, как они к ней устремились, почувствовав те смерти, причиной которых она была. А к Саминаль присоединился один из старшекурсников:

– Некромант! Значит, ты хоть один раз кого-то убила!

Неприязнь и осуждение повисли в воздухе, как что-то материальное, Листик подняла голову и почти выкрикнула:

– Да, я убивала! Я их всех убила! Потом подняла и ещё раз убила! Потом ещё раз…

– Ты совершила худшее, что может сделать некромант! Ты лишила свои жертвы возможности перерождения! А тех, кто прошёл свой круг, ты лишила посмертия! – наставив на девочку палец, тоном судьи и прокурора в одном лице произнёс тот же эльф. Остальные молчали, словно поражённые каким чудовищем оказалась эта маленькая девочка, Только Кираниэль, сильнее сжав руку подруги, попыталась её защитить:

– Если она так поступила – значит была причина!

– Да! Они убили старосту нашей деревни, они убили жреца Карта! А он всем помогал, никому не желал зла! Они убили Магду! Они убивали так, чтоб мучились… А Галлу!.. У неё девочка должна была быть, а они ей живот!.. И туда щеночка! Они маму убили! Они её… А я… Я не успела! Я в лесу была, мне надо было лекарство для Карта раздобыть, он умирал! А когда я пришла, они… Всех! А меня в огонь бросили, думали я сгорю! Тогда я их всех… – бессвязно выкрикивала Листик, потом отвернулась и заплакала, Лувинэль поднялась, шагнула к девочке и обняла её. А Иртувель, осененный внезапной догадкой, спросил:

– Деревня! Как называлась твоя деревня?!

– Большие Травы, – сквозь слёзы ответила девочка.

– О пресветлая, всемогущая Квесса! – воскликнул Иртувель. – Мы искали могучего злобного некроманта, совершившего страшное жертвоприношение, погубившего деревню и её защитников! А это, оказывается, были не защитники, шайка бандитов, напавших на деревню и жестоко убивших всех её жителей. А маленькая девочка, которая это всё увидела… Внезапно проснувшийся дар, выплеснулся наружу! Выплеснулся, и она наказала бандитов, а односельчанам устроила огненное погребение. Теперь понятно, почему…

Договорить Иртувель не успел, из зарослей, образовывавших внешние стены и некоторые внутренние, стали выходить и вылетать их обитатели. Птицы садились на руки и плечи девочки, что-то ласково чирикая. Маленькие зверушки, живущие в зелёной стене-ограде, отталкивали друг друга, стараясь подластиться к девочке, словно хотели её утешить. Эльфы поражённо за этим наблюдали, только Лувинэль крепче прижимала девочку к себе да Кираниэль крепко держала подругу за руку, словно боялась, что та убежит. Листик тихонько всхлипывала, а Иртувель внимательно разглядывал рыжую девочку, словно надеялся в ней что-то увидеть и таки увидел! Эльф поражённо произнёс:

– Маг универсал! Маг невиданной силы! Только эта сила спит, то, что она показала, малая доля того, что ей дано! Ей нужно развивать ту сторону, что делает из неё мага жизни! А её направили на факультет некромантии! Это чей-то злой умысел или халатность? С этим надо обязательно разобраться!

– Так Листик теперь будет выдающимся некромантом? – спросила Кираниэль, тоже всхлипнув, видно чтоб поддержать подругу, Лувинэль обняла и эту девушку тоже, после чего растерянно посмотрев на Иртувеля, спросила:

– Так нельзя ничего сделать, совсем ничего?

– Можно было бы изменить запись на направлении и в канцелярии, но она уже прошла испытание некроманта, теперь ничего изменить нельзя! Хотя… Листик, ты хочешь учиться и на мага жизни, как Кираниэль?

Девочка всхлипнула и только кивнула своей рыжей головой. Эльф улыбнулся и спросил, уже не сомневаясь в положительном ответе:

– Но будет трудно, потому что на факультете некромантии тебе никто занятия не отменяет. С тобой будут дополнительно заниматься я и другие преподаватели нашего факультета. Подумай хорошенько и ответь – ты согласна?

Листик шмыгнула носом, видно хорошенько думая, и ответила:

– Ага, я согласна!

Когда все разошлись, у камина остались Лувинэль и Иртувель. Коменданту общежития слушателей идти никуда не надо было, так как она здесь и жила. А эльфа, мага жизни, она попросила задержаться, так как ей хотелось кое-что обсудить. Но не успела она начать разговор, как появились Кираниэль и бледная Листик.

– Можно, Листик здесь отдохнёт? Ей плохо, – сказала молодая эльфийка. Отказать ни Лувинэль, ни Иртувель не могли. Оба согласно кивнули и замерли в недоумении – Листик начала раздеваться, аккуратно складывая одежду, а потом шмыгнула в камин! Огонь, там пылающий, вроде стал больше, и в пламени проступил огненный контур девочки.

– Я тут немного посижу, можно? – снова попросила Кираниэль и, получив разрешение, устроилась в кресле, словно собираясь охранять одежду свой подруги. Через некоторое время девушка задремала. Иртувель кивнул в сторону девушки и тихо сказал:

– Её уже не удивляет, что эту маленькую девочку нельзя ни утопить, ни сжечь, вот такие два прямо противоположные свойства этой маленькой волшебницы. Но что меня удивило, я не смог до конца разглядеть её ауру. Странно, не правда ли? Та аура могучего мага универсала, что я увидел – только ширма, за ней скрывается нечто большее, но я не понял что?

– Вы думаете?.. – вопросительно подняла бровь комендант общежития, эльф покачал головой:

– Нет, оно опасности не представляет, по крайней мере, вам и обитателям общежития. Но то, что мелькнуло… В общем, трёхразовое превращение в зомби, с последующим упокоением, покажется детской шалостью тем, кто попытается обидеть её подружку, да и вас тоже.

Лувинэль задумчиво посмотрела на дремлющую девушку, потом перевела взгляд на огонь, где просматривался, словно сотканный из пламени, контур спящей девочки, и ничего не сказала, только покачала головой.

Глава 17. Некромансеры, маги жизни и наёмники

Группа слушателей-первокурсников с факультета жизни переходила из аудитории кафедры жизненной силы в лабораторию кафедры целительства, того же факультета. Группа – это громко сказано, слушателей было всего пять. Маг жизни – довольно редкое явление, и таких одарённых было всего пятеро на весь первый курс: светлая эльфийка, две человеческие девушки, одна девушка-оборотень и, как ни странно, тёмный эльф. Кираниэль пока ни с кем не завела близкого знакомства, уж очень недолго будущие маги жизни общались между собой. Идти было всего ничего, но коридор, ведущий из аудитории в лабораторию, пересекал другой коридор, и по этому коридору, преградив дорогу слушателям, отчетливо струились флюиды смерти. Будущие маги жизни в нерешительности замерли, не зная, что предпринять – быстро перебежать или подождать и пропустить непонятного, а главное – очень неприятного носителя даже не ауры, а эманаций смерти. До замерших в растерянности слушателей долетел звонкий, но при этом чуть хрипловатый, словно простуженный, голос:

– Дисциплину мне не нарушать! Если я сказала в ногу, значит в ногу! Раз-два! Раз! Эй ты! Подобрал свою голову! Подмышку взял, а не обратно прилаживай! Всё равно же отвалится! Остальные чего встали, строй не нарушать! Раз-два!

Будущие маги жизни подались немного назад – по коридору топала группа зомби, от которых и шли эти эманации. Не в ногу шагающими и шатающимися зомби жизнерадостно командовала маленькая рыжая девочка. Рыжая малышка улыбалась, но при этом очень строго командовала, зомби её боялись, и это было заметно. Поднятых мертвецов, собранных в некое подобие строя, было не меньше десятка, и они, подгоняемые маленьким, но суровым командиром, пытались если не идти в ногу, то делать вид этого.

– Листик! – узнала рыжую девочку девушка-оборотень. Вчера вечером эта рыженькая малышка присутствовала на дополнительном занятие, что вёл мэтр Иртувель. Вообще-то посещение этих занятий для первокурсников было необязательным. Мэтр, маг жизни, специально проводил их для Листика, но о них было объявлено, и все слушатели-первокурсники, будущие маги жизни, посчитали нужным посещать и эти занятия. И вот сейчас такая встреча! Мало того, что все, кроме Кираниэль, были удивлены отсутствием Листика на дневных обязательных занятиях (ведь думали, что девочка – маг жизни!), так она ещё гоняет зомби по коридорам! Девочка обернулась к сбившимся в кучку слушателям и поздоровалась, при этом пожаловавшись:

– Привет! С этими зомби такая морока, мало того что строем ходить не умеют, так ещё постоянного у них что-то отваливается! Хозслужба окончательно разленилась! Не берегут ценный материал! Вот когда эти окончательно рассыплются на куски, новые потребуются, а где ж их взять?

Листик это всё так серьёзно произнесла, что Кираниэль не выдержала и засмеялась, при этом предложив:

– Так пусть некроманты академии новых поднимут! Не всё ж им готовыми пользоваться!

– Не всякий свежеподнятый зомби годится как учебное пособие. Некоторые совершенно невменяемые! – с той же серьёзностью ответила девочка, явно повторяя чьи-то слова. И словно подтверждая сказанное, один из зомби пошёл в сторону. Листик махнула в его сторону рукой, будто хотела сказать, мол, а что я говорила? Но вместо этого закричала:

– Куда? А ну, встать в строй! Ещё одна такая попытка и упокою, и по стенке размажу! Нет, сначала размажу, а потом упокаивать буду!

Зомби испуганно заковылял обратно в строй, именно испуганно, если так можно сказать о поднятом мертвеце, потому что двигался в обратную сторону он гораздо быстрее, чем тогда, когда пытался уйти. Листик тяжело вздохнула:

– С этими зомби – такая морока, такая морока! Совсем их хозслужба распустила, этот мало что уйти всё время пытается, так он ещё и откапываться не хотел! Думал в могилке отлежаться! Но ничего. Я их научу дисциплине. По команде не то что откапываться, выпрыгивать из своих могил будут! Ладно, я пошла, а то тут совсем вам дорогу перегородила.

Зомби, по команде рыжей девочки, двинулись дальше, шатаясь и шаркая ногами. Будущие маги жизни удивлённо смотрели вслед удаляющимся поднятым мертвецам, тёмный эльф, опомнившись первым, спросил у Кираниэль:

– Она вроде твоя подруга? Вы даже живёте в одной комнате? Вчера она была на занятиях вместе с нами, а сегодня её нет! Почему-то она занимается тем, чем слушатель нашего факультета заниматься не то что не должен, не сможет! Контролировать такое количество зомби может только обученный маг – некромант!

– Суритэн, Листик не контролирует, ты же видел – она командует, – ответила девушка. Но к тёмному эльфу присоединились остальные однокурсники Кираниэль, засыпав девушку вопросами:

– Но как такое может быть? Она же маг жизни!

– Как можно командовать зомби, не контролируя их?

– Да, её аура… Пусть и не совсем мага жизни, может это потому, что она ещё не обучена, но никак не некроманта. Так почему она ведёт этих зомби?

– Как вообще такое может быть? Некромант (а если она командует зомби и они её слушаются, то она точно некромант!) и маг жизни!

– Да, действительно, у неё аура не такая как у некромантов, но то, что она сказала этим зомби – упокаивать буду, может сделать только некромант! В смысле – упокоить!

Кираниэль с улыбкой слушала удивленных товарищей, она сама пребывала в таком же состоянии изумления, когда узнала, где учится Листик. Когда сокурсники эльфийки немного поутихли, она с той же улыбкой добавила:

– Листик обладает достаточно сильными способностями в магии и её стихия – огонь!

Высказывание Кираниэль вызвало новые изумлённые возгласы:

– Такого не может быть! Просто не может быть!

– Жизнь, некромантия и огонь – это несовместимые вещи! Маг жизни не может управлять огнём, это враждебная жизни стихия!

– Как и для некромантии, это тоже несовместимые вещи!

– Тем не менее управлять огнём у Листика выходит очень легко, – высказалась Кираниэль, жестом призывая своих товарищей к молчанию, – сегодня вечером мэтр Иртувель снова проводит с нами занятия. Присутствие на них не обязательно, но Листик, да и я тоже, там обязательно будем. Можно будет попросить её показать, как она работает с огнём, думаю, она не откажет.

У дверей лаборатории некромантии стояли два человека. Оба не молодые, один с седой бородкой и такими же висками, можно сказать, выглядел щёголем по сравнению с тем, кто стоял рядом. У первого – идеальный тёмно-коричневый костюм, белоснежная рубашка, с кружевным жабо и такими же манжетами, могли свидетельствовать о чём угодно, но никак не о принадлежность этого мужчины к некромантам. То, что мужчина некромант, выдавал только знак на левой стороне груди. Второй же выглядел типичным представителем этой мрачной области магии. Крючковатый нос, пронзительные чёрные глаза, рот, кривящийся в зловещей улыбке. Даже его седые волосы и длинная борода выглядели зловеще, точно так же, как и кривая улыбка. Это всё дополнял чёрный балахон с таким же знаком, как и у стоящего рядом, не оставляющим сомнений в принадлежности его хозяина к славной общности некромантов. Оба мужчины разглядывали приближающийся строй шатающихся зомби, под командой рыжей малышки.

– Это она? – спросил старший некромант, младший утвердительно кивнул, а старший продолжил: – Говоришь, имя её – Листик?

– Достаточно распространённое орочье имя, – сказал младший. Некромант в балахоне, стерев улыбку с лица (что сделало его выражение ещё более зловещим), произнёс, словно размышляя, вслух:

– Имя, способности и, как ты сказал, Гийом, особая предрасположенность к стихии огня! Это всё вызывает у меня некоторые опасения!

– Мне кажется, экселенц, это… – договорить щеголевато одетый не успел. Девочка подвела группу зомби и скомандовала:

– Стой! Раз-два! – скомандовав, девочка поморщилась, зомби остановились, налетев друг на друга, потому что одни прекратили движение, а другие ещё пытались идти. Малышка сокрушённо вздохнула и доложила: – Вверенная мне группа зомби доставлена, во время следования происшествий и потерь нет!

– Слушательница Листик, разве потерь нет? – поинтересовался младший некромант, девочка ответила:

– Никак нет! Господин Расторо!

Мэтр Расторо указал глазами на двух зомби, держащих свои головы под мышками. Листик так же бодро продолжила рапортовать:

– Неудовлетворительное состояние вверенного мне контингента не позволило довести всех подопечных в целости! Но я не допустила потерь! Ничего же не потеряли, принесли же, если не на плечах, то под мышкой, – последние слова Листик добавила обычным голосом, а не громким командным, как до этого. Расторо усмехнулся и скомандовал:

– Слушательница Листик! Ведите зомби в лабораторию!

Когда девочка и шаркающие зомби скрылись за дверью, Расторо сказал:

– Этих, безголовых, будем упокаивать в первую очередь.

– Манеры этой девочки очень напоминают одного преподавателя, от которого набралась та… – очень тихо, будто обращаясь к самому себе, начал говорить старший некромант, младший попытался его успокоить:

– Совпадение, экселенц, не более. Я наводил справки, эта девочка из одной из тех деревень, что расположены у проклятого леса. Оттуда перебралась в Эролт, где жила довольно долго. Насколько мне удалось установить, довольно тесно общалась с герцогом Алиентэ, откуда и эти солдафонские замашки (Листик не рассказывала друзьям, что позаимствовала у герцога определённую сумму денег и перстень, сказала – долго и плодотворно общалась). В поселениях у проклятого леса очень много полукровок с магическими способностями, вот похоже, что одна из них обладает просто выдающимися способностями. Вполне возможно, что девочка родственница Femina ignea elementalis, одного из существ, именуемых в тех краях огневушками. Я бы даже сказал – очень близкая родственница. А способности к целительству и некромантии… По целительству точно не скажу – откуда? А к некромантии… Скорее всего произошёл спонтанный всплеск способностей, с последующим их закреплением, когда она увидела, как уничтожили жителей её деревни, в том числе и её родителей. По этому случаю с вами ещё консультировался мэтр Иртувель, решивший, что это дело рук какого-то очень сильного некроманта.

– В этом он не ошибся, некромант, действительно, сильный, – улыбка вернулась на лицо старшего некроманта, а младший продолжил:

– Я не видел ту, о которой вы вспомнили, но из ваших же слов понял, что той девочке было лет одиннадцать-двенадцать, маги живут долго, а магини при этом ещё стараются не стареть. Конечно, со времени тех событий прошло уже много лет, но согласитесь, экселенц, что та девочка могла и не постареть, оставшись в том же возрасте, но никак вдвое не помолодеть, став семилетней малышкой. Законы природы не могут обойти даже самые могучие маги!

– Что ж, Гийом, ты меня убедил. Это, при всей её внешней схожести, не она. Идём и мы, пора провести итоговое занятие.

В большом помещении, где было несколько пустых столов, напоминавших разделочные, собрались все слушатели первого курса кафедры некромантии (в академии не было факультета некромантии, была только кафедра, но она приравнивалась к факультету). Поскольку сесть было негде, слушатели стояли, с завистью поглядывая на Листика. Сегодня предстоял экзамен, как и любые другие слушатели, будущие некроманты, не то что боялись этого экзамена, побаивались. А вот Листику экзамен уже не грозил, ей была автоматически поставлена отличная оценка по итогам практических занятий. Слушатели понимали, что этой рыжей малявке отличная оценка поставлена вполне заслужено, но всё равно считали – это потому, что она была любимицей строго мэтра Расторо. Вот и сейчас, Листику доверили привести на экзамен зомби и теперь она, с независимым видом, стояла немного в стороне, около лаборанта и странного зомби в виде скелета.

– Боятся, – тихо сказал Листику лаборант, кивая в сторону слушателей. Девочка пожала плечами:

– А чего тут бояться? Упокаивать не поднимать.

– Ну, не скажи, если ошибёшься, может ведь на тебя и броситься! – возразил лаборант.

– На меня не бросится! – серьёзно ответила девочка, лаборант уважительно покачал головой:

– Ну да! На тебя не бросятся, они почему-то тебя боятся! Вот непонятно почему, но боятся! Тупые зомби и боятся! Вот как это у тебя получается?

Ответить Листик не успела, в помещение зашли оба некроманта, встречавшие девочку. Гийом Расторо представил своего старшего товарища:

– Мэтр Филиппо Ригозо, проректор академии, курирующий нашу специальность. Поскольку вы прослушали курс начальной некромантии, то сейчас мы проверим, насколько вам удалось усвоить пройденный материал. Но экзамен будет немного позже, а сейчас мэтр Ригозо скажет несколько слов об искусстве, да именноискусстве, некромантии.

– Мой коллега, мэтр Расторо, не ошибся, некромантия это не только наука, которую надо усердно изучать, но и искусство, которое требует таланта от овладевающего этой наукой, – начал старший некромант. При этом так нахмурив брови, словно он говорил не о науке и искусстве, а отчитывал своих слушателей за какие-то упущения. Обведя притихших слушателей академии взглядом, ничего хорошего не сулящим, Ригозо, ещё больше нахмурившись, продолжил: – Таким образом, те из вас, кто покажет по итогам экзамена выдающиеся результаты в изучении нашей науки, будут выделены в отдельную группу и продолжат обучение под моим непосредственным руководством. Выпускники из этой группы будут не простыми некромантами, а некромансерами! Но не попавшим в эту группу не стоит расстраиваться, ведь работа простого некроманта тоже тяжела и опасна: упокоить дикого зомби, или даже нескольких, изгнать злобное привидение, избавить человека от тяжёлой болезни, наведенной смертным проклятием (да и это тоже, недаром же вам будут читать основы целительства). Ну а некромансеры чем будут заниматься? В принципе тем же, только в больших масштабах: упокоить целое кладбище с поднявшимися мёртвыми, очистить родовой замок от толпы привидений, возомнивших себя его хозяевами, и, наконец, упокоить высшую степень восставших мёртвых – костяного дракона. А это не каждому некроманту по плечу. Спросите, почему этим не может заняться группа некромантов? А потому, что некромант всегда действует в одиночку и только от его знаний и умений зависит, выйдет ли он победителем или присоединится к тем, кого пытался упокоить. Поверьте, такой исход более чем вероятен.

Оглядев притихших слушателей с доброй улыбкой людоеда, выбирающего себе блюдо, Ригозо остановил свой взгляд на улыбающейся рыжей девочке. Расторо, проследив взгляд своего начальства, спросил:

– Слушательница Листик, готовы ли вы вступить на стезю некромансера?

– Ага, – ещё шире улыбнулась девочка и, увидев, что старший мэтр ещё больше нахмурился, поправилась: – Так точно! Готова!

Мэтр Ригозо перестал хмуриться и показал на место около себя. Листик сделала порыв туда перейти, но потом, остановившись, растерянно глянула на застывших зомби. Старший некромант улыбнулся, на этот раз не угрожающе:

– Слушательница Листик, вам было поручено привести зомби сюда, но вы продолжаете за ними присматривать. Что ж, ваше рвение и чувство ответственности весьма похвальны! Я вижу, что мэтр Расторо не ошибся, порекомендовав вас для дальнейшей учёбы в моей группе. Я освобождаю вас от поручения моего коллеги, за зомби присмотрит лаборант.

– Ага! – ещё шире улыбнулась Листик и заняла указанное место. Экзамен начался, почти все слушатели показали отличные теоретические знания, ведь недаром же они стремились поступить в академию именно на эту специальность. Но вот упокоить зомби не смогли даже те два слушателя, что решились на это. Всё-таки упокоить зомби не такое простое дело, тем более для слушателя, отучившегося только два семестра. Но именно их и отобрал в свою группу мэтр Ригозо. Безголовых зомби, над которыми издевались слушатели, пытавшиеся их упокоить, упокоила Листик. Когда слушателей отпустили, Расторо поинтересовался у своего старшего коллеги:

– Вы заметили, как Листик упокоила этих зомби? Одного по всем правилам, а второго голой силой!

– Ты, Гийом, просто влюбился в эту рыжую малышку. А тебя не насторожило, что тот способ, каким она упокоила, ей не должен быть известен? Ведь его слушателям ещё не показывали! – высказал свои подозрения Ригозо, Расторо, улыбнувшись, успокоил своего начальника:

– Экселенц, этот способ показал ей я! Когда я узнал, что девочкой заинтересовались эльфы и уговорили её на факультативные занятия по специальности – маг жизни, мне, честно говоря, стало жалко терять перспективную слушательницу, вот я и рассказал ей о разных способах упокоения зомби. Она заинтересовалась и попросила рассказать об этом подробнее. Два внеплановых занятия – и она всё усвоила!

– Какой талантливый ребёнок! Методы упокоения зомби на лету схватывает! – деланно восхитился Ригозо и серьёзно произнёс: – Но всё же я буду за ней внимательно присматривать, о чём и тебя попрошу!

Слушатели первого курса кафедры некромантии вышли из лаборатории и сразу разделились на две группы. Первая, большая, состояла из простых некромантов, а вторая, некромансеров, – всего из трёх человек. Если раньше все слушатели косо смотрели на Листика, считая её любимицей мэтра Расторо, то теперь подобных взглядов удостоились уже трое. Только человеком в этой группке был всего один слушатель – полноватый, с добродушным лицом, совсем не похожий на некроманта парень по имени Иверт. Вторым был полуорк по имени Торк. Он, когда эта троица отошла в сторону, спросил Листика:

– Послушай, давно хотел тебя спросить – ты кто?

– Как это кто? – возмутилась рыжая девочка и гордо ответила: – Я – это я! Листик!

– Я это знаю, – невозмутимо произнёс Торк, после чего протянул руку и, сдвинув рыжую прядку, приоткрыл заострённое ушко, – я имею в виду твою расовую принадлежность. Вот я считаюсь полуорком, хотя человеком была только моя бабушка. А вот ты? Живёшь вместе с эльфами, но ты не эльфийка. Я чувствую в тебе что-то родное, будто ты настоящая орчанка! Скажи, я прав?

– Ну разве я похожа на орчанку? – улыбнувшись, ответила вопросом Листик, Торк ответил:

– Очень! К тому же, повторюсь, во мне просто всё кричит, что ты имеешь непосредственное отношение к моему народу!

– Ну что ты прицепился к человеку? – вмешался Иверт, Торк сразу насупился:

– А твоё какое дело?

– А ну тихо! А то сейчас обоих покусаю! – вмешалась Листик, даже для убедительности оскалила зубы. Чем очень обрадовала Торка, указавшему на девочку Иверту:

– Вон смотри! У неё клычки, правда, маленькие, но это же настоящие клычки! Пусть она и не чистокровная, но орчанка!

Листик не стала говорить ни да, ни нет, только пожала плечами. А Иверт предложил:

– Это дело надо отметить! Ну, не то, что Листик орчанка, а то, что мы теперь учебная группа будущих некромансеров. Пусть маленькая, но очень дружная! И чтоб эту дружбу ещё больше укрепить, надо отметить!

– Ага, – сказала Листик, хотя не поняла, как отмечать дружбу и где? А вот Торк прекрасно понял и поинтересовался:

– И где мы будем отмечать? К эльфам, где живёт Листик, нас не пустят. Приглашать вас к себе, мне как-то не очень, всё-таки орки…

– Поить придётся их всех, – хохотнул Иверт и добавил: – По той же причине мне тоже вас к себе приглашать неудобно. Народа у нас, людей, больше, чем у орков, хотя в отличие от орочьего общежития у нас есть девушки, женское крыло.

– Ага, поить их тоже всех придётся? – спросила так ничего и не понявшая Листик. Сокрушённо покачав головой, под хохот Иверта, поинтересовалась: – Если в людском общежитии отмечать, то сколько же воды придётся принести, чтоб всех напоить! Да и в чём её носить? Иверт, у тебя вёдра есть? А если они могут много выпить, то несколькими вёдрами и не отделаешься!

Теперь уже захохотал и Торк:

– Друзья Иверта, как и он сам, много выпить могут, но никак не несколько вёдер. Этого даже для них много!

– Ага, – на всякий случай согласилась опять ничего не понявшая Листик и поинтересовалась у Иверта: – А ты как пьёшь? Из кружки или прямо из ведра?

– Он и из ведра выпил бы, так кто же ему столько поднесёт! – продолжал хохотать Торк. Иверт немного обиделся:

– Да ну вас! Я вам хотел показать одно очень приличное заведение, где можно отметить…

– Так с этого надо было и начинать, – заинтересовался Торк, при этом попеняв товарищу: – А ты о каких-то вёдрах стал рассказывать!

– Я о вёдрах стал рассказывать?! – ещё больше возмутился Иверт, выпячивая грудь. Точно в такую же позу встал и Торк, глядя на них, Листик хихикнула:

– Ну чисто петухи!

Это не охладило парней, тогда девочка снова пригрозила:

– А ну прекратили, а то точно покусаю!

– А ты сможешь? – поинтересовался Торк, Листик, улыбнувшись, продемонстрировала увеличившиеся клыки:

– Увидишь, когда укушу!

Торк потряс головой, перед этим у девочки были совсем маленькие зубки, а тут – прямо волчьи клыки! Иверт этого не заметил, обрадованный, что Торк отвлёкся (совсем не хотелось мериться силой с орком), предложил:

– Пойдём в приличное заведение, где наливают в кружки, и там устроим дружескую вечеринку, а?

Торк, решив не связываться с человеком, и особенно с этой малявкой (а то действительно укусить может, с неё станется!), просто кивнул, а Листик заявила:

– Так давайте и друзей пригласим?

– Только тех, кто пьёт не из ведра, – хохотнул Иверт, Торк молча кивнул, а Листик сообщила:

– Только у меня не друзья, а подруги!

– Подруги – это хорошо, надеюсь, они не такие маленькие, как ты? – поинтересовался Иверт, Листик помотала головой, Торк промолчал. Договорившись встретиться завтра вечером у восточного входа в академию, будущие некромансеры разошлись. Не сегодня встретиться, а завтра, так как вечером у Листика были факультативные занятия с группой магов жизни.

Иртувель посмотрел на слушателей, собравшихся на дополнительное занятие, как и ожидалось это была группа первокурсников – магов жизни. Шестой была рыжая девочка, в отличие от прошлого занятия, когда они сидели довольно компактно, в этот раз (размеры аудитории позволяли) слушатели постарались сесть как можно дальше от Листика. Рядом сидела только Кираниэль, демонстративно подвинувшаяся как можно ближе к своей подруге. Иртувель чуть заметно усмехнулся – этого и следовало ожидать, будущие маги жизни всё же узнали, где учится Листик, и их реакция была вполне прогнозируема. Эльф-преподаватель улыбнулся рыжей девочке так, чтоб это заметили слушатели, собравшиеся к нему на занятие, и спросил у Листика:

– Я слышал, сегодня у некромантов прошло окончательное разделение по специализации, куда направили вас, слушательница Листик?

– В некромансеры, – улыбнувшись, в ответ сказала Листик и тут же поправилась: – В группу некромансеров!

– Ну что ж, поздравляю, – кивнул Иртувель и, глянув на будущих магов жизни, которые с брезгливыми выражением лиц старались ещё дальше отодвинуться, укоризненно покачал головой:

– Напрасно вы так. Жизнь и смерть – это как стороны одной монеты – находятся на разных полюсах мироздания, но не могут существовать друг без друга. Если хотя бы одну сторону убрать, она перестанет быть монетой. Так и мироздание – если убрать один полюс, то…

– Что в этом плохого, если смерти не будет? – возразила одна из человеческих девушек. Эльф снова улыбнулся:

– Да, действительно, что в этом плохого – если смерти не будет? Если прекратится постоянный круговорот – умирания и возрождения? Останется вечная жизнь, замершая в своём неизменном постоянстве. Вы, будущий маг жизни, подумайте над этим вопросом сами. Ну а пока… Давайте поговорим о том, что может маг жизни и что не может. К примеру – остановить эпидемию чёрной смерти может?

Маги жизни дружно закивали, Иртувель снова улыбнулся:

– Остановить да, но вот надолго ли? Эпидемия будет остановлена, пока маг жизни останавливает её, извините за тавтологию. Как только перестать это делать, эпидемия разгорится с новой силой, произойдёт то, что называют – эффектом сжатой пружины. Чтоб этого не произошло, что нужно сделать? Кто может ответить?

Будущие маги жизни растерянно переглянулись – чёрная смерть, самая страшная болезнь, периодически возникающая королевстве, была наследием давних времён дикой магии. Бороться с ней было возможно, только устранив её причину – появление костяного дракона. Об этом и сказала поднявшая руку Кираниэль:

– Чёрная смерть – болезнь, возникшая в годы дикой магии, тогда же появился лес, называемый проклятым. В исторических хрониках до появления проклятого леса нет упоминаний о костяных драконах. Но сразу после возникновения проклятого леса таких упоминаний множество, потом появления костяных драконов уменьшилось и в этом большая заслуга именно некромантов.

Иртувель благосклонно кивнул, девушка села на своё место и прижалась к Листику, словно ища защиты от тех костяных драконов, о которых только что рассказывала. А Листик обняла подругу. Она могла об этих костяных драконах рассказать гораздо больше, чем знал их преподаватель. Костяных драконов, действительно, не было до появления проклятого леса. Он стали порождением того дракона, что был заточён в чёрном болоте. Создав этих костяных чудовищ, пленённый дракон с их помощью собирал силу, чтоб вырваться из своего заточения. Ведь эпидемия чёрной смерти, вызывающая множество смертей, – это жертвоприношение, и устроивший это собирает жизненную силу умерших. Дракону из чёрного болота почти удалось вырваться, переродившись в такое же костяное чудовище, только гораздо более могучее, чем его порождения. Но на пути того костяного дракона встала та, чья сила намного больше, и чудовище вынуждено было отступить, не просто отступить – исчезнуть. Листик не помнила, как это произошло, просто знала, откуда взялось и куда исчезло. Это были словно не её знания, а кем-то нашептанные. А ещё рыжая девочка знала, что костяные драконы, утратившие своего хозяина, перестали отдавать ему накопленную силу и стали гораздо опаснее, чем были раньше. Листик сильнее прижала к себе подругу, словно старалась защитить её от этих опасных порождений ушедшего большого зла. Иртувель глянул на обнявшихся подруг и продолжил:

– Как видите, есть случаи, когда маг жизни бессилен и ему требуется помощь некроманта, и не просто некроманта, а такого, что может справиться с костяным драконом. А это может сделать только некромансер и такая пара: маг жизни – некромансер – практически непобедима!

Слушатели, будущие маги жизни, посмотрели на обнявшихся подруг. А Иртувель многозначительно добавил:

– Одна такая пара уже есть, мало того, Листик в одном лице и некромансер, и маг жизни. Подумайте над тем, что я вам сказал, а сейчас приступим к занятиям.

Когда занятия закончились, и мэтр Иртувель ушёл, Листик и Кираниэль сидели о чём-то перешёптывались, вроде как никуда и не спешили. Остальные слушатели, глядя на девочку и девушку, смущённо переглядывались, тоже не собираясь уходить. Тихо переговорив, девушки вытолкнули вперёд Суритэна, тот, смущаясь, что совсем не характерно для его народа, подошёл к рыжей и светлой подругам. Словно бросаясь в холодную воду, тёмный эльф выпалил:

– Листик! Мы просим прощения за своё поведения. Мы понимаем, что…

– Да не за что! – улыбнулась рыжая малышка. – Я понимаю, вам рассказывали про некромантов всякие ужасы, вот вы и… нет, не испугались, а просто насторожились. Но в своём большинстве некроманты такие же маги, как и остальные, мало чем отличающиеся. Ну, с зомби там, с другими им подобными приходится дело иметь, но с другой стороны – кому как не им. Вы же не хотите упокаиванием поднявшихся мертвецов заниматься.

– Да, действительно, некроманты берут на себя всю грязную работу, но надо же кому-то бороться с ожившими мертвецами, – начала девушка-оборотень, Листик кивнула:

– Ага! Потому некромантов и пугаются. Только надо говорить не ожившими. Мертвец не может ожить, а только подняться. Когда мертвец поднялся, он становится зомби. Вот!

Посмотрев на нерешительно переминающихся будущих магов жизни, Листик предложила:

– А хотите поучаствовать в нашей вечеринке, мы, некромансеры, решили отметить это событие.

– Какое событие? – поинтересовался Суритэн, Листик, хихикнув, пояснила:

– Ну, то, что мы теперь не простые некроманты, а ужасные некромансеры!

– А много вас? Таких страшных и ужасных? – тоже хихикнув, спросила девушка оборотень.

– Если со мной, то трое, – ответила рыжая малышка, – вечеринка будет завтра, Иверт сказал, что он знает хорошее место, вот!

Когда Листик и Кираниэль ушли, будущие маги жизни задержались. Тёмный эльф спросил:

– Ну как вы решаете? Пойдём? Лично я за!

– Но некромансеры… Они же… – попыталась возразить одна из человеческих девушек, Суритэн отмёл её возражения:

– Их всего двое, Листик не в счёт. Нас больше, ну и если судить о некромансерах по этой рыжей малышке, то они не такие уж и страшные. К тому же, как сказал мэтр Иртувель, нам с ними придётся работать в одной связке, так почему бы не познакомиться раньше?

– Но, возможно, мы будем работать не с этими, – продолжила возражать девушка, на что тёмный эльф ответил:

– Нинат, какая разница? Увидим, что из себя эти некромансеры представляют. Конечно, потом, в процессе учёбы, нам всё равно придётся столкнуться с некромансерами, не с этими, так с другими, так почему бы не начать знакомство сейчас?

К трактиру Иверт пришёл с девушкой. Торк пришёл один, а Листик появилась позже своих товарищей в сопровождении целой группы приглашённых, где были все первокурсники – маги жизни и две светлые эльфийки – Саминаль и Валериэль.

– Это все твои друзья?! – шёпотом спросил Иверт, отведя Листика в сторону, та кивнула:

– Ага!

– Учти, за приглашённых каждый платит сам! – предупредил некромансер-первокурсник.

– Ага! – опять кивнула Листик.

Пока Листик и Иверт переговаривались, будущие маги жизни и светлые эльфийки с интересом рассматривали страшных некромансеров. Листика они и так знали, знали, что она некромансер, но, глядя на эту маленькую и улыбчивую девочку, поверить в это до сих пор не могли. А теперь, увидев одногруппников Листика, испытали некоторое разочарование. Торк выглядел типичным орком – высокий, мускулистый, атлетически сложенный парень не был даже похож на мага, скорее, на молодого воина-наёмника. Невысокий и полноватый Иверт напоминал преуспевающего приказчика из лавки, у него даже манеры были такие – мелкого торговца. Громкий вздох общего разочарования пресёк Суритэн, украдкой указав глазами на знаки некроманта, красующиеся на левой стороне груди некромансеров. Листик тоже надела свой значок, но там же был и значок мага жизни, полученный девочкой на кафедре жизненной силы, как сказал седовласый эльф (седые волосы у эльфов были очень большой редкостью), заведующий этой кафедрой:

– Раз вы у нас учитесь, пусть и факультативно, должны носить этот знак. Носите его с гордостью!

Что Листик теперь и делала, вызывая удивление, и даже недоумение, окружающих (тех, кто её ещё не знал), носила рядом оба знака противоположных направлений магической науки.

Всех разместить за одним столиком не получилось, пришлось сдвинуть несколько. К слушателям магической академии подошёл сам хозяин трактира: всё-таки будущие маги, очень уважаемые люди, но пока ещё только слушатели, возможно, слабо платёжеспособные, а возможно, вообще без денег. Если возникнет конфликт, то кому его улаживать, как не хозяину? Иверт, перед тем как сделать заказ, выложил на стол серебряную монету в десять оро. Заказал не самое дешёвое: как еду, так и вино, но без того шика, которого можно было от него ожидать (если судить по тому виду, с которым он выкладывал деньги), ещё сдачу потребовал и пересчитал её. Торк выложил таких пять монет и попробовал сделать заказ не только для себя, но и для всех гостей Листика. Девочка отрицательно покачала рыжей головой и выложила на стол три дублона.

– Откуда у тебя такие деньги? – удивился Иверт. Листик, улыбаясь, ответила, вызвав удивление всех присутствующих:

– Валиданус, который герцог Алиентэ, заплатил за одну услугу, видно, он её очень высоко оценил.

Хозяин же изогнулся в низком поклоне, он отметил, что это малявка назвала брата короля по имени, сделав это с некоторой небрежностью. А раз она так накоротке знает герцога, то, видно, и эта девочка ему хорошо знакома, тем более что ей видно неплохо заплачено, а за что могут заплатить магу? Пусть эта рыжая малышка первокурсница, но взаимоисключающие знаки на груди девочки (а хозяин трактира в этом разбирался, всё-таки его заведение было рядом с магической академией) говорили о том, что эта слушательница не простой маг, хотя и учится только на первом курсе.

Листик, выложив монеты, предложила своим друзьям заказывать блюда самим, сказав, что не знает их вкусы. Девушки-люди заказали торт и белое игристое вино, эльфийки – пирожные, Суритэн – жареное мясо и красное вино. Только Кираниэль, заявив, что вина не пьёт, даже такого лёгкого, попросила сладкий сок и что-то белое и воздушное.

– Что это? – спросила Листик, потянув носом, пытаясь понять, чем же оно пахнет. Ещё раз вдохнув запах, спросила: – Молоко?

– Это мороженое, делается оно, и вправду, из молока, – ответила Кираниэль и прежде чем заказать и для подруги, спросила у той: – Тебе с каким сиропом?

– Со всеми! – не раздумывая, ответила Листик. Эльфийка засмеялась:

– Очень много получится, здесь не меньше двадцати видов сиропа, много порций выйдет! Не лопнешь?

– А ты скажи, чтоб принесли, а там посмотрим!

Кираниэль сделала заказ, и когда вазочки с мороженым выстроили перед Листиком, отвлеклась на общий разговор. Эльфийки съели только по одному пирожному, когда Листик подёргала Кираниэль за рукав:

– Ещё хочу!

Девушка поражённо застыла. Да и все остальные прекратили интересный разговор и уставились на пустые вазочки, стоящие перед рыжей девочкой. Первым опомнился Суритэн, заглядывая Листику в глаза, ласковым голосом спросил:

– Листик, ты куда мороженое дела?

– Съела, – спокойно сообщила девочка и потребовала: – Ещё хочу! Кир, закажи ещё столько же, а с вишнёвым сиропом две, нет – четыре вазочки!

Торк даже заглянул под стол, наверное, подозревая, что Листик выкинула туда мороженое. Когда обескураженный орк поднял голову, девочка показала ему язык. В этот момент хозяин трактира принёс мороженое, лично выполняя странный заказ богатых посетителей, видно, ему стало интересно, куда они так быстро дели столько мороженого! Вазочки выстроили перед рыжей девочкой, и она в полной тишине принялась за мороженое. Смотрели не только её друзья, но и все посетители трактира. Листик отодвинула последнюю пустую вазочку и выжидательно обвела всех глазами.

– Ещё? – спросила Кираниэль, Листик кивнула:

– Ага! Только с вишнёвым сиропом – шесть вазочек.

– Ага! – вслед за подругой повторила светлая эльфийка и спросила: – Тебе нехорошо не будет?

– Не-а! – помотала головой девочка и уверенно сказала: – Мне будет хорошо! А если мороженого с вишнёвым сиропом будет не шесть вазочек, а восемь, мне будет совсем хорошо!

– А ты так можешь? – спросила девушка-оборотень у орка, то отрицательно помотал головой и в свою очередь поинтересовался:

– А ты, Заврана, можешь столько мороженого съесть?

Девушка тоже помотала головой и высказала своё предположение:

– Я думала, что некроманты так могут, ну, не все, только некромансеры.

– А я думал, что это способность исключительно магов жизни! Без всяких последствий для себя слопать столько мороженого! А если прикинуть объём съеденного Листиком мороженого к её размерам, то это мороженое у неё должно из ушей вылазить!

Торк и Заврана засмеялись. Девушка, глядя на парня, сказала:

– Я раньше думала, что некроманты очень вредные, только и смотрят – где бы какую пакость сделать. Кираниэль рассказывала, как ей некромант ляпу на спину прицепил.

– Это старшекурсники, да и то, только потому, что не знакомы с такими замечательными магами жизни! Я ведь тоже думал, что вы ужасные зануды…

– Ага, – Заврана повторила любимое слово Листика и, улыбаясь, продолжила мысль Торка: – А зануде можно на спину ляпу прицепить, да?

– Да никогда в жизни! – ударил себя в грудь орк. – Да прилипнет ляпа к рукам её сотворившим. Если у меня появится подобная мысль! Да будет Листик свидетелем! Она соврать не даст!

– А ведь мы благодаря ей познакомились, это ей надо спасибо сказать! – улыбнулась Заврана.

– Она сейчас занята, вон видишь, мороженое доедает, сейчас снова добавки попросит! – тоже улыбнулся Торк. Но Листик добавки не попросила, не успела, как и не успела доесть мороженое. Входная дверь трактира распахнулась от сильного пинка, и в зал ввалилось с десяток человек. Эти люди были одетые в кожаные куртки с металлическими вставками, в грубые полотняные штаны и в такие же рубахи, наполовину расстёгнутые. Остановившись в центре зала, эти посетители оглядывали трактир, словно что-то выискивая. Один из этих людей хрипло закричал:

– Эй хозяин! Вина! Лучшего! И мясо поджарить и побольше! И побыстрее, если хочешь, чтоб твоя забегаловка целой осталась!

– Вот за тот столик! – закричал второй из этой группы показывая на магов жизни и некромансеров, хозяин, выскочивший из-за стойки, попробовал возразить:

– Но тот столик занят, господа слуш…

– Какие они господа? Сопляки! Гони их к Тофосу! – продолжил орать второй крикун, первый сально усмехаясь, добавил:

– Девки могут остаться, если нам понравится, то ещё и заработать смогут.

– Га-га-га, – загоготал, как гусь, первый, остальные из этой группы его поддержали, изобразив целое стадо гусей, а вожак этих людей, судя по всему именно он ими командовал, громко высказался:

– Зачем им платить? Эти шлюшки должны быть рады, что на них обратили внимание настоящие мужчины!

Торк и Суритэн стали подниматься, а Иверт, наоборот, попытался стать меньше, вжавшись в высокую спинку стула. Два вышибалы трактира попытались то ли урезонить, то ли указать на дверь этим буйным посетителям, но, получив по удару в челюсть, упали без дыхания на пол. Ударивший вышибалу, разминая кулак, снова загоготав, радостно оскалился:

– Вот и веселье начинается!

Торк и Суритэн переглянулись и решительно шагнули в сторону скалящегося наёмника, Иверт прошептал:

– Это наёмники, профессиональные бойцы! У ребят нет шансов их всего двое, а этих… Не меньше десятка!

– Ага, одиннадцать, – сказала Листик и, подымаясь со своего стула, шагнула вперёд.

– А ты уже и посчитать успел, – ехидно сказала Заврана Иверту, поднимаясь вслед за парнями, при этом девушка продемонстрировала внушительные клыки, которых раньше у неё не было. Листик, сделав всего один шаг и опередив Торка и Суритэна, оказалась перед гогочущим наёмником, тот от неожиданности замолчал и перестал скалиться.

– Веселимся? – спросила девочка и сама же ответила: – Ага!

А вот наёмник ничего не успел сказать, он согнулся и, пролетев через весь зал, ударился о стенку, сполз по ней на пол и затих. Листик повернулась к тому, что стоял рядом с улетевшим, тот последовал за своим товарищем. За этими последовали ещё двое, Листик била очень быстро и обеими руками – под стеной уже лежало четверо. Пока до остальных стало доходить, что веселье как-то не так пошло, к лежащим под стеной присоединилось ещё двое. Оставшиеся попятились к входным дверям, при этом трое достали ножи.

– Какие красивые ножики! – восхитилась Листик и заявила: – Я такие же хочу! У вас других нет? Да? Тогда я эти заберу!

Девочка двигалась настолько быстро, что казалось, будто она осталась стоять на прежнем месте. А ножи из рук наёмников просто исчезли, сами же мужчины, совсем немаленьких габаритов, растянулись на полу у ног рыжей малышки. Растянулись и замерли без движения. Листик демонстративно пнула одно не подающее признаков жизни тело, затем другое, крутанула ножи, очертив в воздухе сверкающие круги, после чего спросила тех, что ещё стояли на ногах:

– Сами ножики отдадите или мне их забрать?

То, что разгром опытным бойцам учинила эта маленькая девочка, ни у кого (в том числе и у оставшихся стоять на ногах наёмников) не вызывало сомнений. Листик ещё раз крутанула ножи, а потом они заплясали у неё в руках, превратившись в сверкающие полосы. Немножко так поигравшись, девочка, сдвинув брови, обратилась к оставшимся наёмникам:

– Ну?!

– Да, да, госпожа! Сейчас госпожа! – засуетился один из наёмников, перехватив свой нож за лезвие, протянул Листику, та, не оборачиваясь, сказала:

– Торк, возьми.

Когда разоружение было закончено, Листик задумалась – что же делать как с оставшимися на ногах, так и лежащими. Девочка смотрела на стоявших перед ней мужчин и думала, морща лоб, пугая их. Молчание затягивалось, Торк и Суритэн тоже молчали, предоставив решать, что делать с пленными Листику, признавая её заслугу в быстрой и решительной победе в этой драке, хотя драки как таковой и не было, было избиение. Могучие и опытные в подобных драках мужчины не смогли ничего противопоставить маленькой девочке и теперь покорно стояли, ожидая её решения. А она, такая решительная до сих пор, сама растерялась.

– Вы уже здесь? – спросил у наёмников вошедший мужчина и, обратив внимание на их поднятые руки, поинтересовался: – Что здесь происходит?

Его взгляд переместился на маленькую рыжую девочку с двумя ножами, грозно сдвинувшую брови. Он её узнал и даже вспомнил имя:

– Листик, я не ошибся? Что здесь произошло?

– Господин Тарнукон, – Листик тоже вспомнила имя друга Гурумаса и начала жаловаться голосом ябеды:

– Они вот сюда ворвались и кричать начали, ногами топали! Хотели моё мороженное съесть!

– Ну это неправда! Ногами не топали и мороженое отбирать не собирались! – возмутился один из наёмников с поднятыми руками, второй его поддержал:

– Зачем нам мороженое? Это ж не пиво!

– Ага! Признались! Они хотели отобрать у меня мороженое и обменять его на пиво! – Листик сменила тон и теперь была похожа на прокурора, наконец-то получившего неопровержимые доказательства виновности обвиняемого. Тарнукон обратил внимание на лежащих без признаков жизни наёмников и спросил:

– Эти тоже хотели мороженое отобрать? И вы, слушательница Листик, их всех?..

– Не-а, я их только оглушила.

– Чем? Магией? – поинтересовался преподаватель академии, нисколько не сомневаясь, что девочка применила свои магические способности. Листик отрицательно покачала головой:

– Не-а, руками и четыре раза ногой!

Маг потряс головой, совершенно не представляя, как эта маленькая девочка ударами рук и ног оглушает здоровенных мужчин. С расспросами он обратился к Торку и Суритэну, и пока те рассказывали как было, Листик вернулась на своё место и доела мороженое, после чего жалобно посмотрела на Кираниэль.

– Ещё? – спросила эльфийка, девочка кивнула:

– Ага!

– Сколько с вишнёвым сиропом? – на всякий случай поинтересовалась Кираниэль, Листик на мгновение задумалась, а потом ответила:

– Десять! Для начала столько, а там посмотрим, может, добавки закажем.

Тарнукон, выслушав объяснения тёмного эльфа и орка, посмотрел на рыжую девочку и застыл ледяным столбом, как будто это не она, а он съел такое количество мороженого. И судя по всему, Листик на этом останавливаться не собиралась.

– Вот я не могу понять, кто же ты такая – маг жизни, некромансер или боевой маг? – спросила Заврана у девочки, отвлекая ту от мороженого, Листик на мгновенье задумалась и ответила:

– Я боевой некромансер жизни! Вот!

К девушке-оборотню подсел Торк и сообщил:

– Скоро первое практическое путешествие. Слушателей разных факультетов объединят в группы и каждую такую группу будет сопровождать небольшой отряд наёмников. Маг Тарнукон, ответственный за отряды наёмников, вот он и суетится. А этот отряд самый недисциплинированный, загуляли с утра и, видно, решили добрать.

– Так мы тоже отправимся? – спросила Заврана, Торк кивнул. Девушка мечтательно произнесла: – Вот бы нам в одну группу попасть.

Эльфийки, тоже слушавшие Торка, посмотрели на Листика, та, воспользовавшись всеобщим вниманием, показала на пустые вазочки:

– Ещё хочу!

Глава 18. Охота и немного о взаимоотношениях некромантов и магов жизни

К удивлению всей академии, маги жизни и некромансеры, уже слушатели второго курса, подружились и теперь довольно часто проводили вместе свободное время. Вот и сейчас, перед тем, как отправиться на каникулы, они собрались вместе в трактире, где завязалось их знакомство. В практическое путешествие, хоть оно и называлось первым, свежеиспечённых второкурсников никто отправлять не намеревался. А вот на каникулы собирались все, кроме Иверта и Листика. Родители Иверта жили тут же в Азорде, а Листику было нежелательно появляться в Эролте, разве что только в печке.

Как передал через Альен Сэм, за пекарней установлена довольно плотная слежка. Видно, ожидали, не появится ли сообщник Листика, для которого она воровала плеть инквизитора. Да и надо было выяснить, кто же учинил тот разгром в подвале центрального храма Эролта, где устроились блюстители церковного порядка и нравственности. Тогда Альен расправилась не со всеми инквизиторами, а только с теми, кто был в подвале. Это нападение, как считали инквизиторы, нельзя было оставить безнаказанным, совершившие подобное святотатство должны понести заслуженное и суровое наказание. Только вот – кто? Кто устроил тот погром и куда потом делся? Наружная стража утверждала, что в подвал никто не заходил и никто не выходил! Туда только зашла оперативная группа, что привела рыжую девчонку. Как потом выяснилось (уже из отчёта, отправленного в столицу), девчонка умерла под пытками, но ничего так и не сказала. Трудно было поверить, что эта малявка что-то скрыла, пытки были такие, что и у самого стойкого развязался бы язык! Скорее всего, она ничего не знала и несла какой-то бред, который палачи не посчитали нужным записывать. На самом-то деле Листик молчала и приняла мученическую смерть, так и не проронив ни звука. Но это не было отражено в отчёте – написали просто: подозреваемый ни в чём не признался, а уж кричал ли он или молчал, в подобные документы не заносят. Вот инквизиторы и установили слежку за тем местом, откуда забрали Листика, проверив всех там обитающих. Можно было и их взять в подвал и как следует допросить, но вины за ними не было, кроме знакомства с рыжей девочкой. Которая незадолго до этих событий неизвестно откуда появилась, напросилась в ученицы к почтенному Сэмуэлю Клеренсу и до того, как похитила плеть инквизитора, ни в чём предосудительном замечена не была. К тому же владельцам пекарни оказывали покровительство герцог Валиданус, командующий войсками юга, и губернатор провинции, граф Данадье. Если так разобраться, то и слежка за пекарней была бесполезна, но никакой другой зацепки не было, вот инквизиторы и старались.

Конечно, инквизиторы мало что могли бы сделать Листику, появись она в пекарне. Но появление девочки, подпадающей под подробное описание преступницы, было бы весьма подозрительным (а вдруг её не убили? Вдруг она спаслась?). Могли пострадать другие, вот поэтому появление Листика в пекарне матушки Милеты было нежелательным.

Вот так и получилось, что все друзья Листика радостно обсуждали будущие каникулы, только рыжая девочка сидела грустная, её не радовало даже мороженое. Увидев, что её подруга в таком плохом настроении, Кираниэль обняла девочку:

– А поехали с нами? Со мной, с Саминаль и Валериэль? Мы, правда, не в Светлом Лесу живём, но там тоже хорошо. Там недалеко горы и другой лес. Правда, его люди называют проклятым, а нам туда родители ходить запрещают, но мы и не будем, и в нашем городке много интересного, даже театр есть!

– Зачем строить театр, если он пустует, пока туда труппа не приехала? – удивилась Листик, Кираниэль удивилась в свою очередь:

– Почему пустует? И зачем ждать какую-то труппу?

– Бродячую, – пояснила Листик и рассказала более подробно: – Такую, что ездит по городам и даёт представления, то есть показывает придуманные истории. Но у них есть своя большая палатка, для них не надо строить постоянный театр, такой, что всё время на одном месте. У вас же в городе именно такой?

– Какая ты, Листик, смешная! – засмеялась Саминаль. – Придумала какой-то бродячий театр, что где-то бродит!

– Вы что никогда бродячего театра не видели? – в свою очередь удивилась Листик, эльфийки дружно засмеялись:

– Зачем нам какие-то бродящие театры, когда у нас в городе есть постоянный!

– Вообще-то это не город, городок, – вмешался Суритэн, – светлые такие снобы и свой Элистэр, маленький городок, почти деревню, называют городом.

Эльфийки обиженно замолчали, а Листик попробовала за них заступиться:

– А ты откуда знаешь? Может там большой и красивый город! Ведь там даже театр есть!

– Почему бы мне не знать, что за городок Элистэр, ведь он находится у подножья Карсийских гор! Там, где я живу!

– Он там живёт! Как и все тёмные эльфы! У их пещер даже названия нет! – презрительно произнесла Саминаль, Суритэн не остался в долгу:

– Зачем нашему городу название, когда оно есть у гор, внутри которых он расположен! Да, наш город внутри гор, но он не менее красивый, чем города светлых эльфов, спрятавшиеся в кустах!

– А вот и не в кустах! – возмутились все три светлые эльфийки. – Если наш город не построен, а выращен, то это не значит, что он в кустах!

– Ага, – прервала спор Листик, – так мне можно с вами поехать? Я хочу посмотреть оба города!

– Вот! – обрадовался Суритэн. – Потом скажешь, чей город красивее!

– Ага, – подтвердила Листик и спросила: – Когда выезжаем?

Слушатели академии поехали не сами, а с небольшим купеческим обозом. Можно было поехать и с тем, что побольше и с надёжной охраной, но пришлось бы ждать больше недели. А времени терять не хотел никто. Девушки устроились в одной из повозок, почти пустой, и купец был рад пассажиркам, всё-таки они за проезд заплатили, а так… Повозка шла бы порожняком. А Суритэн, поскольку свободных мест больше не было, устроился к охранниками, но не просто устроился, а подрядился вместе с ними охранять обоз. Он не только, в отличие от девушек, не платил за проезд, но ещё и зарабатывал! Дорога должна была занять семь дней, первый прошёл спокойно. На ночлег после второго дня пути остановились в придорожной таверне, своей архитектурой напоминавшей множество подобных заведений, разбросанных вдоль дорог.

Грязный в меру большой зал, на первом этаже, был заполнен едва ли на четверть, поэтому выбор столов был практически неограничен. Купец и два его приказчика расположились отдельно от охранников, занявших большой стол, а девушки сели за стол поменьше и в углу зала, у самой стены, стараясь не привлекать к себе внимание. Как сказала Саминаль, более опытная путешественница, чем её подруги – охрана обоза охраняет купца, его повозки и всё, что в них находится, в том числе и пассажиров, но если те покинули своё транспортное средство, то о своей безопасности должны заботиться сами. А если что случится, то за девушек заступится только Суритэн, но один он вряд ли сможет их защитить, если тех, кто нападет, будет много. Листик, выслушав подругу, лишь презрительно хмыкнула. Эльфийки согласно покачали головами, вспомнив, как рыжая малышка расправилась с наёмниками в таверне у академии. Об этой истории напоминали два тяжёлых ножа, висящих у Листика на поясе. Девочка постоянно ходила с этими ножами, удивляя подруг своим пристрастием к этому оружию. На их вопросы – зачем тебе эти два больших ножа, Листик невозмутимо отвечала:

– Ну как зачем? Мало ли что? Хлеб порезать надо будет или карандаш заточить! Вот ножики и пригодятся!

Сонная подавальщица приняла заказ и неспешно удалилась. Саминаль недовольно заметила, что если и готовят здесь так же неспешно и вдумчиво, то ужин как раз к завтраку поспеет. А Валериэль, видно, думавшая совсем о другом, с беспокойством спросила:

– А не мало ли четыре охранника? Они смогут защитить обоз нашего купца?

– Обоз, может, и смогут, а вот хватит ли их сил, чтоб защищать и нас, если что, – глядя на жующих наёмников и тёмного эльфа, задумчиво произнесла Саминаль. Кираниэль добавила:

– Мне кажется, что они удерут при первой же опасности, останется только Суритэн. Одна надежда на Листика и её большие ножики!

Девушки посмотрели на заулыбавшуюся девочку, совсем не воинственно выглядевшую. Но воспоминания о той драке, когда Листик, играючи, положила здоровых мужиков, придали эльфийкам некоторой уверенности, но при этом заставив их теснее сдвинуться на лавке. Девочка кивнула и жизнерадостно сообщила:

– Ага! Сейчас будет драка!

– Откуда ты знаешь? – спросила одна из эльфиек, ещё теснее сдвинувшихся. Листик пояснила:

– А в таких заведениях всегда дерутся, перед тем как поесть, наверное, для аппетита. Но я вот не понимаю, зачем они перед этим на голодный желудок пьют? Вот Сэм говорил, что перед серьёзным делом пить нельзя! Выпивка притупляет реакцию и нарушает координацию движений. А какое может быть серьёзным дело, если руки так дрожат, что в карман попасть не можешь? Хотя эти драчуны, может, и пьют, чтоб в карман не попадать, чтоб о них чего плохого не подумали. А может, не считают драку серьёзным делом, а так – баловством.

– Так с чего ты решила, что будет драка? – забеспокоилась Саминаль, Листик пожала плечами:

– Так идут же, шумят. Разве вы не слышите?

У эльфов тонкий слух, но они услышали тех, о ком говорила Листик, только когда распахнулась входная дверь и в зал таверны ввалилось около десятка человек, одетых в грубую одежду, за поясами некоторых были маленькие топоры. Теперь эльфийки не только услышали, но и увидели.

– Наёмники? – испуганно выдохнула Валериэль, Листик отрицательно покачала головой и, назвав профессию появившихся, объяснила, почему так думает:

– Не-а! Лесорубы! Потому что с топорами!

– Ну, если с топорами, то не обязательно лесорубы. К тому же топоры не у всех! – засомневалась Саминаль в определении рода деятельности вошедших. Листик пояснила:

– Топоры маленькие, потому что ими рубят ветки сваленных деревьев или используют как оружие. Большим топором или пилой, которыми выполняют основную работу, драться невозможно. Я имею в виду, если нападёт зверь или какая-нибудь нежить. Да и посмотрите, у тех, у кого нет топоров, в том месте, куда его за пояс засовывают, одежда потёрта. Видите?

– Листик, я просто завидую твоей наблюдательности и умению делать выводы, – сказала Саминаль и поинтересовалась: – А откуда ты знаешь, что они собрались драться? Это потому, что они с топорами пришли?

– Я просто уже видела лесорубов и знаю куда смотреть, – снова заулыбалась рыжая малышка. Посмотрев на обеспокоенных эльфиек, продолжила: – А драться они будут кулаками, а не топорами. Они из лесу, почему я так решила? А потому что некоторые с топорами, всё-таки с ним неудобно в таверну ходить. Эти лесорубы не успели (или забыли – привыкли ведь, что он всегда на боку) его положить к основному инструменту. Вот так вышли из лесу и теперь хотят поразвлечься,набить кому-нибудь мор… В смысле, по лицу надавать! И самим, для полного счастья, как следует получить!

– Странное понимание развлечения у людей, – удивилась Валериэль, – вместо того, чтоб потанцевать, спеть, или просто музыку послушать, наконец – побеседовать на интересующую тебя тему, они бьют друг друга по лицу и находят в этом удовольствие!

– Ага! – Листик то ли согласилась с подругой, то ли просто констатировала факт. Указав на столик с напрягшимися и подобравшимися охранниками своего обоза, девочка уверенно заявила: – Вон и наша охрана не прочь получить свою долю удовольствия. Вот счас лесорубы выпьют и веселье начнётся, жаль только что наш заказ не принесли, пока драка не закончится, подавальщица в зал не выйдет. А на такое смотреть, когда голодная, очень грустно.

– Листик, откуда это всё тебе известно? – спросила Кираниэль, остальных эльфиек это тоже интересовало. Листик пожала плечами – лесорубов она видела в своей деревне, а всё остальное она просто знала. Откуда? Это ей самой не было известно. Увидев, что подруги всё же надеются на ответ, Листик попыталась объяснить, но ей не дал сделать это зычный крик одного из лесорубов:

– Хозяин! Пива!

– Вот, что я говорила, – Листик сказала совсем другое, а не то, что собиралась, – если бы это были наёмники, они спросили бы вина, самого лучшего. Не потому, что любят вино, пиво им нравится даже больше, просто требовать лучшего вина среди наёмников считается особым шиком.

Лесорубы успели выпить только по кружке, когда один из них увидел охранников купеческого обоза. Возможно, если лесорубов было бы пятеро, они не стали бы задирать наёмников и тёмного эльфа, но их было в два раза больше. Драка вспыхнула мгновенно, лесорубы даже не пытались найти для неё причину (впрочем, как и наёмники). Удар кружкой в голову одного из охранников своей цели не достиг, а вот владелец кружки, получив удар в челюсть оказался на полу. Суритэн не очень-то хотел драться, но двое лесорубов не дали ему шансов избежать общей свалки. Листик, с интересом наблюдавшая за дракой (эльфийки с ужасом), заметила подавальщицу, замершую с подносом в дверях кухни. Видно, девушка была недавно нанятая и ещё не знала того, что и ей достаться может, большая глиняная кружка, разбившаяся о стену рядом с ней, это показала. Подавальщица отшатнулась, чуть не выронив поднос и не разбросав по полу всё заказанное Листиком и эльфийками. Такая судьба находящегося на подносе не устраивала рыжую девочку, вскочив на стол, она закричала:

– А ну тихо! Прекратили!

Но на неё не обратили внимания, тогда Листик пошла по залу, подпрыгивая и время от времени делая сальто, при этом раздавая удары руками и ногами. Девочка двигалась быстро, но не настолько, чтоб нельзя было разглядеть её действия. Лежащие на полу лесорубы и наёмники (Суритэн сразу прижался спиной к стене, и Листик его не тронула, только подмигнула), с удивлением смотрели на малявку их раскидавшую. Листик, уперев руки в бока, грозно заявила:

– Если кто дёрнется, вообще прибью!

Затем девочка сделала знак подавальщице, чтоб та несла заказ. Девушка, высоко подняв поднос, осторожно переступая через лежавших участников драки, подошла к столу эльфиек, сгрузила тарелки и судочки и также осторожно, но уже гораздо быстрее вернулась на кухню. Листик, перед тем как сесть на своё место, махнула рукой, словно что-то разрешая:

– Можете продолжать развлекаться, господа. Мне даже интересно – кто победит.

Но драчуны уже не желали дальше развлекаться, ведь уже стало понятно, кто победит и кто может прекратить веселье в любой момент, когда ему это надоест или в любом другом случае, например, если кто-то заденет эту маленькую и слабую девочку или кого-нибудь из её подруг. Листик удовлетворённо хмыкнула и, глядя на поднимающихся с пола драчунов, вспомнив предложение Иверта, поинтересовалась:

– Больше драться не будете? Тогда предлагаю вам это дело отметить, эй, хозяин! Всем пива! Самого лучшего! – последние слова, явно кого-то копируя, Листик произнесла, захихикав, захихикали и её подруги, вспомнив наёмников из таверны у академии. А девочка, протянув хозяину монету в полдублона, спросила: – Этого на угощение и на ремонт всего, что здесь наломали, хватит?

Хозяин, прижимая руку к сердцу, заверил девочку, что этого более чем достаточно, и он сейчас принесёт сдачу. А Листик спросила, есть ли у него мороженое и когда услышала, что нет, вздохнув, заказала драчунам ещё по одной кружке.

– Послушай, это твоя подруга? – поинтересовался один из охранников у Суритэна, тот кивнул, а наёмник продолжил задавать вопросы: – Кто она такая? И если она такое может, то зачем купец нас нанимал?

– Для солидности и представительности, – улыбнулся тёмный эльф и уже серьёзно добавил: – Как следует охранять она не сможет, тем более несколько повозок и со всех сторон. А такое учудить может только под настроение, вы же видели – она спокойно наблюдала, пока ей кушать принести не смогли. Только тогда вмешалась.

– И всё же, кто эта девочка? – спросил подошедший купец, владелец тех повозок, что составляли обоз. Он сидел в углу зала и не вмешивался, пока шла драка, а подошёл к сдвинутым столам только сейчас. Столы сдвинули, чтоб поместились все: и охранники обоза, и лесорубы. Почему сдвинули, именно для того, чтоб вместе сидеть, ведь ничто так не сближает, как хорошая драка перед хорошей выпивкой! А купец продолжил допытываться: – То, что она из магической академии, я знаю, девушки рассказали, что окончили первый курс и едут на каникулы, домой в Элистэр. Эта рыжая едет с ними, получается, тоже домой? Хотя она не очень похожа на эльфийку, нет, что-то есть. Но то, что она показала – это уровень хорошо обученного бойца, очень хорошо обученного! При этом она магии не применяла…

– Только руки и ноги, – улыбнулся Суритэн, вспомнив ответ Листика магу в таверне у академии.

– Да, только ноги и руки, мой амулет молчал, значит, магия не применялась, – согласно кивнул купец и продолжил: – Повторю, так может драться только хорошо обученный боец или боевой маг! Ведь их, я имею виду магов, обучают, насколько мне известно, магическим и боевым дисциплинам одновременно! Могу сделать вывод – эта маленькая девочка – обученный боевой маг! Но как такое может быть? Ведь она совсем ребёнок!

:– Хм, ребёнок-то ребёнок, а… – один из лесорубов потрогал свою челюсть и заявил: – Ударила она знатно! До сих пор болит!

– Да-а-а… Бьёт так уж бьёт, меня одним ударом свалила, до сих пор голова гудит! И не скажешь, что кто-то слабенький бил! – поддержал своего товарища второй лесоруб, габаритами побольше первого.

– Вот! И я о том же, – согласился с лесорубами купец и спросил у тёмного эльфа: – Так какова же её магическая специализация?

Суритэн оглядел лесорубов и охранников, многозначительно посмотрел на купца и сообщил:

– Некромант! Эта улыбчивая и симпатичная малышка – некромант! И не просто некромант, некромансер! Вот так-то.

– Но она же среди эльфов и едет в Элистэр! А эльфы не могут быть…

– Но почему же не могут быть? Зелирандус, как раз был эльфом, а он был не просто некромантом, он как раз был некромансером! Величайший некромансер современности – был светлым эльфом! – напомнил купцу Суритэн. Купец возразил:

– Но он же был изгоем! Никто из его народа не хотел с ним иметь дело, да просто общаться не хотел! Зелирандусу пришлось удалиться в изгнание!

– Может, он только сделал вид, что ушел, а сам живёт себе преспокойненько среди своих светлых сородичей. Они ещё те лицемеры, я бы так категорически не утверждал, что светлые изгнали своего некромансера.

Пока тёмный эльф говорил, два лесоруба переглянулись, и один что-то тихо сказал другому, после чего оба поднялись и направились к столику эльфиек, которые добрались до десерта. В этой таверне не было мороженого, но выпечка оказалась на высоте. Конечно, здешние пирожные уступали тем, что делала матушка Милета, но тоже были ничего. Как известно, эльфийки не толстеют, поэтому девушки ели уже по третьему. Лесорубы остановились перед столиком и, уставившись на Листика, молча переминались с ноги на ногу. А девочка, увлечённая пирожным, этого не замечала, пока её не толкнула локтем в бок Кираниэль. Листик подняла глаза на сопящих лесорубов и вежливо поинтересовалась:

– Ну?

– Госпожа… Хм, – начал один из лесорубов, тот, что был больше всех. Листик подсказала, назвавшись:

– Листик, меня зовут Листик, можете ко мне так и обращаться.

– Госпожа Листик, нам сказали, что вы некромант? – лесоруб сразу ухватил быка за рога, не став ходить вокруг да около. Эльфийки дружно и укоризненно посмотрели на Суритэна, словно обвиняя того в раскрытии страшной тайны. А Листик, пожав плечами, а потом заулыбавшись, ответила:

– Ага! Только не некромант, а некромансер. Страшный и ужасный, хотя и жутко симпатичный. Я очень грозная…

– Когда отвлекают от пирожных, – хихикнув, дополнила подругу Кираниэль и, увидев смущение могучих мужчин, строго добавила: – Поэтому, когда обращаетесь к такому ужасно грозному некромансеру, надо кланяться! Не меньше трёх раз! А то она ка-а-ак разгневается!

Теперь захихикали все эльфийки, глядя, как могучие мужчины поспешно начали кланяться маленькой девочке. Теперь Листик укоризненно посмотрела на своих подруг, а те, нисколько не смущаясь, продолжали хихикать. Девочка вздохнула и спросила у закончивших кланяться и замерших лесорубов:

– Вы что-то хотели? Не кланяться же мне, вы сюда подошли.

– Мы это… Просьба у нас… Нижайше кланяемся…

– Так вы уже это делали, – засмеялась Листик и став серьёзной, спросила: – Так в чём ваша просьба? Если вам именно некромант нужен, а не обычный маг.

– Мы это… Лесорубы… – продолжил заикаться могучий мужчина, Саминаль засмеялась:

– Так это сразу видно!

– Мы это… Лес рубим… – ещё больше смутился лесоруб, Саминаль снова прокомментировала его слова:

– Понятно, что не пирожки печёте.

Лесоруб наморщил лоб, видно, задумался над сменой деятельности, но видно, решив, что печь пирожки у него и его товарищей не получится, сообщил:

– Так лес же вокруг!

– А то мы не заметили, – ехидно вставила Саминаль и, заметив укоризненный взгляд Листика, быстро произнесла: – Всё, молчу, молчу! Пусть рассказывает, только покороче, до утра ведь так мямлить может.

Листик посмотрела на лесоруба, и тот начал, хоть и сбиваясь, но быстро рассказывать:

– Рубим, значит, лес. Деревня наша в лесу, ну, это вы видели, мы завсегда его рубим. А тут оно и выскочило! Еле мы убежать успели, а оно нашу лошадку съело! Хороший был конь!

– Ты что-то поняла? – тихонько, но так, чтоб слышали все, спросила Саминаль у своих подруг. Ответила Кираниэль:

– Я поняла только то, что их лошадка, после того как её съели, превратилась в коня, видно, с перепугу.

– Какое оно? – спросила Листик у лесоруба, не обращая внимание на перешёптывание своих подруг.

– Большое, мохнатое, на паука похожее. Всё в панцире, я топор метнул, так он отскочил, с таким звоном, будто в железо попал!

– А с чего, уважаемый, вы решили, что вам нужен некромант? Может это какой-то хищный зверь, решил закусить вашей странной лошадью, которая конь? – поинтересовалась у лесоруба Листик, тот ответил:

– Дык дух от него такой… Мертвечиной несёт! Как пахнуло, так мы сразу наутёк и бросились… Топоры тоже…

– Сами бросились, лошадку бросили, топоры побросали… – покачала головой Саминаль, – просто бросуны какие-то!

– Большой мохнатый паук и мертвечиной пахнет, похоже, это уздра, – раздумывая, произнесла Листик и поинтересовалась: – Давно это случилось? Если неделю назад, так чего же вы не вызвали чистильщиков?

– А зачем? – хихикнула Саминаль. – В лесу чудище завелось, ходить туда страшно, так можно не работать, только по трактирам ходить и пиво пить!

– Дык, сразу и вызвали. Ждём вот не неделю, правда, меньше, но никого нет, может, вы нам госпожа поможете? – с надеждой произнёс лесоруб, почесав лоб. Второй, до этого молчавший, многозначительно потрогал челюсть. Листик усмехнулась и спросила:

– Вырубка, на которой вы на уздру наткнулись, где?

– Дык тут недалеко, вдоль дороги и идёт!

– Почему сразу не предупредили?! – повысила голос Листик и с угрозой задала ещё один вопрос: – До нас по этой дороге кто-то проезжал?

– Никого не было, вы первые к нам заехали после того, как тот паук появился, – на этот раз ответил второй лесоруб и попросил: – Госпожа маг, вы можете нас от него избавить? Мы хорошо заплатим!

– Чем это нам грозит? – спросил у Листика купец, подошедший вместе с лесорубами и слушавший этот разговор. Листик очень серьёзно ответила:

– Если вырубка подходит или идёт вдоль дороги, можем там не проехать. Уздра съела их лошадь почти неделю назад. Эта хищная нежить позволила лесорубам убежать, так как была занята добычей, ведь лошадь больше лесоруба, да за ним ещё и гнаться надо. А лошадка, запряженная в телегу, убежать не могла. Но сейчас уздра уже проголодалась, и если мы там поедем, то нападёт на обоз.

– Что же нам делать? – поинтересовался купец, вроде не к кому конкретно не обращаясь, но глядя на рыжую малышку. Когда девушки и девочка просились пассажирами к нему в обоз, особого внимания он на них не обратил – обычные слушатели, первокурсники, пусть и магической академии, но ещё толком ничего не умеющие. Даже тёмный эльф, по мнению купца, представлял ценность не как маг, а как боец (тёмные эльфы, как правило, великолепные бойцы!). Но то, что недавно здесь продемонстрировала рыжая малышка, было под силу только боевому магу, чьи способности усилены магически, или выдающемуся бойцу, достигнувшего такого после долгих лет усиленных тренировок. На второго эта рыжая малышка никак не была похожа, значит, сильный маг, зачем-то изображающая (может, потому что ещё маленькая, или просто маленькая – кто этих магов, особенно магинь, поймёт?) слушательницу-первокурсницу. Отвечая на вопросы о лесной нежити, Листик только убедила купца в его догадках, и он теперь смотрел на девочку, как на взрослого и умудрённого мага. Листик его не разочаровала:

– Я бы посоветовала подождать мага-чистильщика, но нет времени ни у нас, ни у обитателей этой деревни. Мы не сможем прорваться мимо уздры, а они спастись, когда она проголодается и придёт в деревню. Мы можем только вернуться назад, что нас не устраивает. Так как потеряем время, к тому же, нельзя оставить здешних жителей без помощи!

Дружные кивки купца и эльфиек были ответом девочке, а она продолжала:

– Можем чистильщиков или чистильщика ждать здесь. Но послезавтра, а может, и завтра проголодавшаяся уздра придёт сюда, на кого она нападёт?.. Этой лесной нежити может взбрести в голову всё, что угодно, а если она не встретит здесь сопротивления, то будет убивать всех на своём пути!

– Что же делать?! – теперь заволновались все лесорубы, обступившие стол, где сидели Листик и эльфийки. А купец спросил:

– Вы сможете с ней справиться?

Ответ Листика только убедил купца, что перед ним не маленькая девочка, а опытный маг. Не опытный, но самонадеянный хвастливо бы заявил, что без труда расправится с этой нежитью. Опытный, но слабый, знающий свои силы, сразу бы отказался. Листик ответила:

– Я не знаю, насколько сильна эта уздра, старая она или молодая? От этого многое зависит, если эта нежить вылупилась где-то неподалёку и ещё молодая, то справиться с ней вполне возможно. Если же она старая и сюда откуда-то пришла… Не знаю, удастся ли мне её победить.

– Но попробовать можете? – спросил купец и предложил: – Если надо, мы вам поможем.

– Вы мне ничем не поможете, – улыбнулась Листик и, глянув на подруг, покачала головой: – Вы тоже не поможете, останетесь здесь!

– Я пойду с тобой, – с нажимом произнесла Кираниэль и объяснила своё решение: – Если мы будем работать в связке, то почему бы не сейчас создать эту связку?

Листик вздохнула, девочка поняла, что её подругу не отговорить. А вслед за Кираниэль попытались сказать, что пойдут со своей подругой Саминаль и Валериэль, Листик, глянув на них и не собирающегося оставаться в стороне Суритэна, тоном не терпящим возражений сказала:

– Вы трое остаётесь здесь! Не ждать и не бездельничать, а будете должны сплести щит жизни! По идее, нежить его не должна пробить. А если пробьёт… В общем, вы поняли, риск, что уздра до вас доберётся, очень большой, ведь вам надо держать щит. А это можно сделать, только находясь сразу за ним. Не знаете как? – Листик посмотрела на отрицательно помотавших головами эльфиек. Потом перевела взгляд на тёмного эльфа: – Суритэн покажет как, помнишь, как такой щит сделать? Нам на предпоследнем занятии мэтр Иртувель показывал.

Дождавшись утвердительного кивка Суритэна, сказала Кираниэль:

– Пошли!

– Послушай, а ты в темноте видишь? – спросила Листик у Кираниэль, та ответила:

– Не очень хорошо, вернее совсем плохо! А почему мы пошли сейчас на ночь глядя, а не подождали до рассвета?

– Потому что уздра днём затаится, зароется где-нибудь под кустом, и её можно будет найти, только наступив на неё, а когда тебя хватают за ногу, то непонятно – кто кого нашёл. Ясно?

– Ага, – ответила Кираниэль, и девочка, и девушка засмеялись. Потом эльфийка спросила: – А почему нельзя было подождать эту нежить в деревне? Ты же говорила, что она голодная и сама туда придёт.

– Потому и нельзя было, что голодная. Она-то придёт, но сразу кинется на кого-нибудь. А её упокаивать, а уздра – это нежить, которую очень трудно упокоить, когда рядом с ней живое существо. Можно живого задеть и навредить, всё-таки упокаивающее заклинание из некромантского арсенала, и для живого оно может быть смертельным. Вот так-то, ты держись поближе ко мне, а ещё лучше – за меня.

Кираниэль снова кивнула, а Листик приложила палец к губам, призвав к молчанию. Эльфийка не увидела жеста подруги, но, почувствовав, как напряглась девочка (Кираниэль держалась за плечо Листика), не стала ничего говорить. Листик вскинула руки, и они засветились мертвенным синим светом, освещая пространство на десяток шагов вперёд. Кираниэль вздрогнула, в пяти шагах перед подругами стоял гигантский мохнатый паук. Свечение, лившееся с рук Листика на паука, стало интенсивнее, и паук замер, словно замороженный. Победное «ага» Листика оборвалось, так и не прозвучав полностью, а паук шевельнулся, словно что-то с себя сбрасывая, и синий свет стал не таким интенсивным. Паук шагнул вперёд, и Листика словно что-то ударило в грудь, опрокидывая на землю. Девочка упала на спину, повалив и девушку, паук мелкими шажками двинулся к ним. Листика какая-то сила прижала к земле, и она барахталась не в не в состоянии подняться, при этом придавив Кираниэль. Эльфийка рывком подхватилась и подняла девочку, а паук уже был от них в трёх шагах. Издав шипение, похожее на рычание, паук поднял передние лапы и защёлкал громадными челюстями-жвалами. Листик безвольно повисла на руках Кираниэль, а лапы паука начали опускаться. Эльфийка поняла, что этими лапами с острыми когтями паук сейчас ухватит её и Листика и потащит в свою страшную пасть. Кираниэль пронзительно закричала, это не остановило паука, только его шипение стало громче, а вот Листик словно очнулась. Стряхнув с себя остатки синего свечения, словно это была слизь, исходящая от паука и обездвижившая её, девочка выпрямилась. Листик снова вытянула руки, и с них сорвалось ревущее пламя, ударившее в паука. Тот на мгновение замер, жаркий огонь ему вреда не причинил, черная шерсть, покрывающая паука, поглотила пламя, а лапы продолжили своё страшное движение. Кираниэль показалось, что когти уже впиваются в её тело, когда Листик дёрнулась вперёд и выхватила ножи из ножен на поясе. Лезвия сверкнули красным светом, поймав отблески алых огоньков, всё ещё перебегавших по шерсти паука, и встретились с опускающимися лапами. Раздался звон, словно металл ударился о металл, и кончики лап с когтями упали на землю. А Листик, продолжая движение, воткнула ножи в выпученные глаза чудовища. После чего, с криком «Бежим!», рванулась от уздры и потащила за собой Кираниэль.

Подруги мчались со всех ног, только на опушке, когда показались огни деревни, остановились. Отдышавшись, эльфийка спросила:

– Листик, ты его убила? Зачем же мы убегали?

– Не-а, не убила. Уздра и так мёртвая, её убить нельзя, только упокоить, а глаза она минут через десять восстановит и за нами погонится. Что теперь делать, я просто не представляю! – Листик произнесла это так, словно в чём-то оправдывалась. Как оказалось не зря.

– Вот и я не представляю, что теперь делать, – произнёс высокий мужчина в длинном чёрном плаще, внезапно откуда-то появившийся. Укоризненно глядя на Листика, мужчина продолжил: – Некоторые возомнившие себя великими некромантами, мало того, что уздру не упокоили, так ещё и мою ловушку развалили!

Листик виновато сопела – возразить было нечего, а Кираниэль, то ли стараясь выгородить свою подругу, то ли защитить, пискнула:

– Мы не хотели, мы же не знали, что тут ловушка! Хотели того страшного паука убить! Ведь чистильщика до сих пор нет!

– Если чистильщика не видно, это не значит, что его нет. Выследить уздру непростое дело, всё, что угодно, может помешать и она зароется, так что её не найдёшь, а потом выскочит в самый неподходящий момент! Выследить и сделать ловушку, требуется время, и чтоб никто не мешал, а появись я в деревне, тут толпа любопытных была бы. Людская природа такова, что зевак никакая опасность не отпугивает.

– Ага! – согласилась Листик, довольная, что её больше не ругают. А некромант, а кем ещё может быть человек, устраивающий ловушки на уздру, внимательно глядя на Кираниэль, с удивлением спросил:

– А что тут делает светлая эльфийка! Ведь я же ясно видел отблески заклинания упокаивания, а его может творить только некромант! А вы кто будете?

– Я маг жизни! – гордо вскинула голову Кираниэль и, ещё больше удивив некроманта, заявила: – Листик моя подруга! И я не могла её одну отпустить в бой со страшной нежитью!

– Маг жизни?! – глаза некроманта от удивления полезли на лоб, присутствие мага жизни в том месте, где некромант творит свои заклинания, было не то что маловероятным – невозможным! Появление мага жизни в паре с некромантом было настолько удивительным, что мужчина сразу не обратил внимания на имя, которым эльфийка назвала свою подругу. Он уже слышал это имя, это было мало того что женское имя, а как известно женщины среди некромантов – очень большая редкость, так оно ещё и принадлежало маленькой девочке! Слыхал он и об этой, совершенно невозможной паре: маг жизни и некромант!

– Листик! – ещё больше удивился некромант и, повернув девочку, так чтоб при свете звёзд увидеть её волосы, хмыкнул: – Рыжая чрезвычайно гениальная малявка! Любимица мэтра Расторо. Так вот ты какая!

– Ага! – подтвердила девочка, некромант протянул руку и представился, словно перед ним был такой же взрослый, как он сам:

– Чистильщик Гистаро, некромансер.

– Ага! А я Листик, тоже некромансер, только я ещё учусь. Перешла на второй курс, вот!

– Очень приятно коллега, – кивнул Гистаро, Листик с важным видом пожала протянутую руку, а некромансер-чистильщик с тем же серьёзным видом спросил: – Что будем делать, коллега? Уздра сейчас будет здесь, я не скажу, что злая, нежить не может злиться, но очень голодная. Вы, коллега, своими потугами упокоить уздру, очень её истощили. А про голодную нежить, можно сказать, что она злая!

– Ага, – кивнула девочка и повторила за чистильщиком: – Злая и голодная. А если голодная, то значит ослабленная. А если?.. Барьер холодного забвения?

– Вы правы коллега, – усмехнулся некромант, – нам не остаётся ничего другого. Только постараться окончательно истощить уздру, а когда она окончательно ослабнет, постараться упокоить. Что ж, приступим, времени мало осталось, уздра уже сюда бежит.

Но прежде чем начать плести заклинание, о котором говорила Листик, Гистаро, кивнув в сторону огоньков деревни, сказал Кираниэль:

– Вам лучше уйти туда, я не уверен, что мы сможем остановить уздру без потерь, всё-таки высшая нежить! Пока есть возможность, уходите!

Кираниэль поняла, что имел ввиду этот некромансер, когда говорил – без потерь. Предыдущая встреча с представителем высшей нежити показала, чем грозит попытка его упокоить, даже не упокоить, а просто – остановить. Чувство самосохранения просто кричало, чтоб Кираниэль не просто уходила – бежала в сторону деревни и дальше, ведь если некромансеры не удержат уздру, она пойдёт в деревню и убьёт там всех! Эльфийка сделала шаг к своей рыжей подружке и обняла ту за плечи, прижав спиной к себе. Девушка и девочка замерли. Некромансер хотел что-то сказать, но промолчал, понимая, что эта эльфийка, маг жизни, ни за что не бросит свою подругу-некромансера.

Казалось, что барьер холодного забвения остановил уздру и даже началось её упокаивание, но так казалось только сначала. Уздра на некоторое время замерла, обволакиваемая белесым туманом барьера, но потом снова двинулась вперёд, стряхивая с себя бледно-серые клочья. Барьер, построенный Гистаро и Листиком, был тройным (строил опытный некромансер, а некромансер-слушательница только помогала), если первый слой барьера уздра преодолела не сразу, то второй прорвала моментально. На третьем снова остановилась, этот слой оба некромансера, опытный и слушательница, усиленно подпитывали. У Гистаро выступил пот на лбу и дрожали руки, некромант прохрипел:

– Уходите! Скажите жителям деревни, чтоб бросали всё и бежали со всех ног! Сами пускай уходят, скотину вывести не успеют! Уздра задержится, пока её есть будет. Пусть вызовут бригаду чистильщиков, одному с этой тварью не справиться!

Листик, а вслед за ней и Кираниэль отрицательно помотали головами, в этот момент барьер с тихим звоном осыпался и уздра двинулась на обессилевшего мага и обнявшихся подруг. Листик напряглась и с её рук сорвался поток огня, особого вреда уздре не причинившего, но отбросившего гигантского паука назад. Гистаро удивлённо поднял брови, то, что проделала Листик, не смог бы сделать ни один некромант, какой бы силой он не обладал! Листик так била три раза, каждый раз отбрасывая уздру всё на меньшее расстояние. Было видно, что девочка выдыхается, она уже не могла сама стоять, если бы Кираниэль не поддерживала подругу, Листик упала бы! Огромный паук, перебирая шестью ногами (две передние, перебитые в суставах, висели), с каким-то победным шипением двинулся в очередную атаку.

– Это было бесполезно, вам надо уходить! Я не уверен, но постараюсь задержать эту тварь! – произнёс Гистаро, вскидывая руки. Пока Листик сражалась с уздрой, он сумел восстановиться, хоть и не до конца. Некромант так и сказал: – Сил у меня немного, но минут на десять задержать я сумею!

– Ага! – Листик очередной раз вскинула руки, но ударила не огнём, а ледяной стрелой. Огромная сосулька сделала то, что не мог сделать огонь – пробила панцирь паука, глубоко войдя в его тело. На этом действие последнего удара Листика не ограничилось, ледяная сосулька взорвалась жарким пламенем, сжигая изнутри неуязвимого снаружи паука. Листик повторила своё «ага» и, закрыв глаза, бессильно повисла на руках Кираниэль.

– Что это было? – спросил Гистаро, посмотрев на грязную лужу, оставшуюся от уздры. Её непробиваемый панцирь и внутренности сгорели дотла.

– Не знаю, – ответила эльфийка, прижимая к себе маленькую подружку. А некромансер, глядя на обвисшее тельце рыжей девочки, снова спросил:

– А ты уверена, что твоя подружка некромант?

– Она не только некромант, она ещё и очень сильный маг жизни! Так мэтр Иртувель говорит.

– Сильный некромант – некромансер, ещё и сильный маг жизни, не верить такому авторитету, как Иртувель, у меня нет оснований, а то, что твоя подружка продемонстрировала, может очень сильный боевой маг! Вообще-то, такого не может сделать ни один боевой маг, как бы силён он не был! Но должен признать, очень действенный способ упокоения высшей нежити, хотя и очень оригинальный! – словно раздумывая, говорил Гистаро. Потом, опомнившись, сказал Кираниэль: – Давай я её понесу, тут до деревни далековато, ты устанешь.

Подхватив рыжую девочку на руки, некромансер, продолжая свои размышления, произнёс:

– Столько талантов и такая маленькая, я и не припомню, чтоб кто-то тоже так умел, просто интересно узнать, что ты ещё можешь и кто же ты такая?

– Боевой некромансер жизни, – не открывая глаз, слабым голосом произнесла девочка и жалобно попросила: – Молочка бы!

Хоть время было далеко за полночь, в большом зале таверны никто не спал – ждали возвращения Листика и Кираниэль. К тем, кто был тут раньше, присоединились староста деревни и несколько селян. Хотя и ожидали возвращения девушки и девочки, всё же вздрогнули, когда распахнулась входная дверь. Высокий мужчина в длинном чёрном плаще держал на руках рыжую девочку, а из-за его спины выглядывала эльфийка.

– Что с ней? – кинулись к мужчине эльфийки, что были в зале. Мужчина аккуратно посадил девочку на лавку у стены и скомандовал хозяину таверны:

– Молока!

– И побольше! – открыла глаза рыжая девочка, мужчина уточнил:

– Большую кружку!

– Две, нет, три! – поправила мужчину девочка, а Кираниэль пояснила состояние своей подружки:

– Листик очень устала!

– А паука? Нежить который, упокоили? – поинтересовался старший лесоруб, было видно, что его, остальных лесорубов и старосту деревни этот вопрос интересовал больше, чем состояние девочки. Мужчина снял свой чёрный плащ, под которым оказался чёрный камзол, со значком некроманта на левом лацкане, обвёл всех взглядом, вызывающим мурашки по спине, и представился:

– Гистаро, некромансер и чистильщик.

– Что ж вы, господин чистильщик, так долго… – начал старший лесоруб (тот который был самым большим) и замолчал, наткнувшись на колючий взгляд некроманта. Тот покачал головой и с осуждением в голосе произнёс:

– Я прибыл вовремя и принял соответствующие меры. Уздра к деревне не приближалась же, и ваша скотина на выпасах не пострадала. А вот вы, своими непродуманными действиями, могли навлечь на себя и свою деревню большую беду! Это же надо додуматься – нанимать на охоту за высшей нежитью даже не мага, слушательницу!

– Дык мы… – начал лесоруб, видно пытаясь оправдаться, но некромант уже не обращал на него внимания. Взгляд некроманта, направленный на Листика и хлопотавшую около неё Кираниэль, перестал быть холодным и колючим. В нём появилась теплота, несвойственная людям этой профессии. Гистаро, глядя на подружек, произнёс:

– Впрочем, никто другой, я имею в виду слушателей, а не магов, вот так запросто на уздру не пошёл бы. Только эти отважные девочки.

– Ага, – подтвердила Листик, а Кираниэль, подавая вторую большую кружку, наполненную до краёв молоком, заботливо произнесла:

– Вот, пей! Тебе сил набираться надо!

– Господин чистильщик, так лесную нежить вы упокоили? – задал старший лесоруб больше всего интересующий его вопрос.

– Упокоили, – ответил чистильщик-некромансер, чей взгляд снова стал холодным и колючим. Видя, что лесоруб хочет ещё что-то спросить, Гистаро сказал: – Так упокоили, что ничего не осталось, уж извините рога, копыта и хвост предъявить не могу!

– Так у этого паука не было рогов, копыт и хвоста! – удивилась Кираниэль и передёрнула плечами, вспоминая когтистые лапы, что нависали над ней и Листиком. – Лапы с когтями были! Листик их отрубила, если кому интересно, можете пойти подобрать, та они в начале вашей вырубки валяются!

– Ага, там и мои ножики где-то валяются, их мне обязательно верните, – попросила Листик. Потянувшись за третьей кружкой и, кивнув в сторону пустых, снова попросила: – А в эти ещё налейте!

– Да, когда мы первый раз с пауком встретились, Листик ему ножики в глаза воткнула, – подтвердила слова подруги Кираниэль. И рассказала, что было дальше: – А когда он снова нас догнал, ножиков не было, а глаза у этой гадости уже целые были! Тогда-то Листик его и сожгла, совсем сожгла, так, что ничего не осталось!

– Нежить быстро восстанавливается, – пояснил Гистаро, – а некоторые её виды, к которым принадлежит и уздра, огня не боятся. Их сжечь невозможно, но, как выяснилось, Листик это сделать может.

– Господин чистильщик, мы вам и так верим (без предъявления рогов и копыт, хихикнула Листик, к которой вернулось хорошее настроение), вот ваша плата, – произнёс староста, протягивая некроманту мешочек с деньгами. Тот его взял, развязав и, заглянув внутрь, протянул Листику:

– Упокоение уздры, пусть и столь оригинальное, но от этого не менее действенное, целиком ваша заслуга, коллега. Плата за работу принадлежит вам!

– Ага, – ответила Листик и, достав из мешочка три большие золотые монеты, протянула Гистаро: – Только половина мне, вторая половина вам, поскольку вы принимали в этом деле самое непосредственное участие!

Некромант с поклоном взял деньги, а Листик протянула дублон Кираниэль, пояснив:

– А без тебя я бы ничего не смогла сделать, так что половина нашей половины – твоя!

– Разрешите сесть за ваш столик, – поклонился Листику и Кираниэль Гистаро. Эльфийка кивнула:

– Конечно! Присаживайтесь!

– Ага, – Листик тоже кивнула, но при этом подтащила вновь наполненные молоком кружки поближе к себе. Гистаро улыбнулся и грустно посмотрел на отодвинувшихся на дальний конец стола Саминаль, Валериэль и Суритэна (перебравшегося от охранников обоза к девушкам). Грустно улыбающийся чистильщик совсем не был похож на того некроманта, с пугающим холодным взглядом, что появился в таверне с Листиком на руках. Гистаро кивнул, намекая на эльфов, сбившихся на другом конце стола, и с печалью в голосе произнёс:

– Вот и я о том же, некромант и маг жизни, тем более эльф, просто физически не могут быть рядом!

– Но мы же с Листиком… – начала возражать Кираниэль, на что Гистаро, с той же грустной улыбкой, возразил:

– Листик не совсем некромант, такого ещё не было, чтоб маг жизни одновременно был некромантом, да ещё имел такие вот не слабые способности боевого мага. Никакой боевой маг на смог бы сжечь уздру, а вот некромант… Некромант может упокоить, но жечь у него не получится! Хотя то, как это сделала Листик, гораздо большее, чем…

– Ага, – согласно кивнула Листик и, изображая, что она гораздо большее, чем о ней думают, надув щёки, показала на пустые кружки: – Ещё хочу!

– Двенадцать больших кружек! – восхищённо произнёс один из лесорубов, вместе с товарищами наблюдавший за столом, где сидела рыжая девочка. Кружки были большими, пивными, видно в этой таверне молока до сих пор не пили, только пиво, поэтому и посуда была соответствующая. Лесоруб повторил: – Двенадцать кружек, столько пива выпить невозможно!

– Но почему же, если не сразу, да под солёную закусочку, – возразил ему товарищ. Пока за соседним столом шёл такой интересный разговор – сколько можно выпить пива, Гистаро, подождав, пока Листику принесут новую порцию молока, продолжил, посмотрев на эльфиек и эльфа на другом конце стола:

– Вы можете возразить мне, пример сотрудничества и даже дружбы некроманта и мага жизни у вас перед глазами, но, повторюсь, Листик не обычный некромант.

– Но мэтр Иртувель говорит, что чистильщики всегда работают в паре – маг жизни и некромансер! – возразил набравшийся смелости Суритэн. Гистаро, продолжая грустно улыбаться, ответил:

– Это не так. Нет, вам Иртувель сказал правду – некромансер и маг жизни часто работают в паре, но при этом стараются держать дистанцию между собой и общение свести к необходимому минимуму.

– Но наша группа и группа Листика… Мы не просто регулярно и близко общаемся, мы уже дружим! А Заврана и Торок даже… – попытался привести ещё один аргумент в пользу возможности дружбы некромансеров и магов жизни Суритэн, да и не только дружбы. Но некромант закончить тёмному эльфу не дал:

– Листик… Группа Листика. Может, так произошло, что так хочется Листику? Может, в ней всё дело?

В наступившей после слов Гистаро тишине все посмотрели на рыжую девочку. Та, отодвинув пустую кружку, слизнула языком молочные усы и многозначительно сказала:

– Ага! – увидев, что завладела общим вниманием Листик, с тем же многозначительным видом, произнесла: – Ещё хочу!

Глава 19

Из деревни лесорубов выехали только через день, так как сразу выехать не получилось, почти бессонная ночь дала о себе знать, ведь не спали все, ожидая возвращении Листика и Кираниэль. Выехали рано утром, чтоб наверстать упущенное, и ехали довольно быстро. Девушки-эльфийки ехали пассажирами, поэтому могли бы и вздремнуть, но они, как и Листик, выспались и теперь с интересом рассматривали проплывающие мимо окрестности, хотя что там рассматривать – вокруг был лес. Это для большинства людей – лес что-то чуждое, и даже враждебное, для эльфов и Листика – это близкое живое существо, за которым интересно наблюдать, и даже поговорить с ним! Девушки и девочка весело переговаривались между собой, а возница, за спиной которого щебетали эльфийки, опасливо поглядывал по сторонам, всё-таки лес был густой и почти вплотную подходил к дороге. В некоторых местах ветки деревьев переплелись, нависая над дорогой и образуя подобие зелёного туннеля. В таких местах возница вжимал голову в плечи и старался вообще не смотреть по сторонам. А девушки, наоборот, оживлялись ещё больше, этому способствовали не только птицы, садившиеся им на плечи, но и белки, прыгавшие к девушкам на руки и требовавшие своей доли внимания. Возница этого не видел, так как смотрел вперёд, а девушки сидели у заднего борта повозки, открыв там полог. Во время проезда по одному такому туннелю повозку сильно качнуло, возница обернулся, чтоб посмотреть – что же там происходит? Обернулся и застыл – две крупные рыси, со странным для этих мест белым и очень густым мехом, повалили рыжую девочку на пол повозки!

– Всё в порядке! Не волнуйтесь! – закричала одна из эльфиек, а рыжая малышка, которую рыси повалили и вроде как собирались разорвать, задрыгала ногами и закричала:

– Перестаньте! Щекотно же!

К девочке и лесным зверям присоединилась и та эльфийка, что предупреждала возницу, чтоб тот не волновался, а он на всякий случай сделал знак, отгоняющий демонов Тофоса. Две эльфийские девушки (та, что решила поучаствовать в возне рыжей с лесными хищниками, по телосложению была ещё тоже девочкой), хоть и не выказывали страха, но всё же воздержались от игры с рысями. А обе девочки (или девочка и всё же девушка) и большие рыси совсем расшалились, раскачивая повозку. Возница ещё раз обернулся, чтоб сделать замечание и повторил знак Ирхи – кому тут делать замечание, лесным зверям? Девочек-то совсем не видно! Только рыси! И всё же возница попытался урезонить разыгравшихся, но обратился к эльфийкам, прижавшимся к стене:

– Вы это… Там… Ну что бы…

Договорить мужчина не успел, раздался оглушительный свист, и возница натянул поводья, останавливая лошадей, впереди идущая повозка тоже остановилась. Впереди раздались крики и звон сабель, судя по всему, охрана пыталась отбиться от нападения, но вряд ли это ей удастся – если бы разбойники не были уверены в успехе, они бы не стали нападать! Все эти невесёлые мысли были написаны на лице возницы, их он и попытался озвучить:

– Разбойники напали! Они хо… – договорить мужчина не смог, почувствовав, что какая-то сила обездвижила его, словно туго стянутая верёвка. То же самое произошло и с эльфийками у стенки – они неподвижно застыли, видно, такое же случилось и с девочками – их возня с рысями прекратилась, те тоже замерли, только глухие удары хвостов о настил пола повозки, выдавали их беспокойство. Звон сабель, правда, не такой интенсивный, как раньше, показывал, что кто-то ещё сопротивляется. По щекам эльфиек, стоящих у стенки повозки, катились слёзы. Девушки тихонько стонали – так им было больно! Стонала и Кираниэль, но при этом её губы что-то шептали. Молчала только Листик, девочка неподвижно лежала, с неестественно вывернутыми руками, будто кто-то их связал и сделал это так, чтоб пленница не могла пошевелиться.

Сильный рывок сбросил возницу с козел, и заглянувший под тент повозки мужчина, глядя на неподвижно лежащую Листика, удовлетворённо хмыкнул:

– Попалась всё-таки! Думала от меня спрятаться?

Мужчина был одет в тёмно-коричневый костюм и такого же цвета шляпу, надвинутую на глаза, его лицо скрывала тёмно-коричневая, в тон костюму, маска. Может, такая маскировка и не позволила ему сразу разглядеть, что же находится в полутёмном фургоне (во время остановки задний полог повозки упал на своё место). Сразу всё внимание мужчины в коричневом костюме было обращено на Листика, словно он искал её не глазами, а каким-то внутренним чутьём. Обнаружив Листика, мужчина осмотрел внутреннее пространство повозки и ещё раз хмыкнул:

– Какая удача! Определенно мне сегодня везёт, ещё и три эльфийки попались! Это не рыжая, но тоже неплохо!

Если Валериэль и Саминаль продолжали неподвижно стоять, то Кираниэль поднялась и заслонила собой Листика, на вскинутых руках эльфийки заплясало зелёное свечение, но это мужчину не испугало, он насмешливо произнёс:

– Ах какая удача! Маг жизни! Да ещё и не слабенький, очень хорошо!

Зелёное свечение, исходящее от рук Кираниэль, стало почти осязаемым и плотным, закрыв саму эльфийку и её подругу, продолжающую неподвижно лежать. Но это не смутило мужчину, он протянул руку и, словно срывая плотную штору, потянул свечение на себя, улыбаясь и продолжая говорить:

– Да, силы много, но умения пока не хватает. Умеет рыжая находить себе друзей, под стать себе. Может это и к лучшему, чем больше силы, тем быстрее я…

Мужчина, словно ткань, скомкал зелёное свечение, но досказать не успел, Кираниэль крикнула:

– Бей!

Обе рыси, до этого неподвижно лежавшие на полу, словно собственные шкуры, вскочили на ноги и прыгнули на мужчину. Надо отдать ему должное он успел выставить защиту, а может, она у него была давно заготовлена и он её только активировал. Но защита ему не помогла – полыхнуло зелёным и смятое свечение, распрямившись, разрушило магическую защиту. Но всё же маг в коричневом успел уйти в портал, появившийся за его спиной, но сделал это недостаточно быстро, одна рысь успела мазнуть его лапой по щеке, оставив там глубокие кровавые борозды. Вместе с мужчиной пропало и то, что удерживало девушек-эльфиек и рыжую девочку. Валериэль и Саминаль бессильно опустились на пол, а Листик, наоборот, попыталась встать. Кираниэль помогла подруге подняться, в этот момент в повозку с разных сторон от козел всунулись двеголовы: одна возницы, видевшего, как убежал маг в коричневом, а вторая – лохматая и бородатая. Явно одного из разбойников, решившего заняться грабежом неохраняемого фургона.

– Ага! – сказала Листик и своим кулачком ударила разбойника в нос. Удар вышел слабенький, скорее всего, этот удар особого впечатления на бородатого детину не произвёл, а вот зубастая пасть рыси, нацелившаяся на этот нос, была более чем убедительна. Вышло так, словно девочка показала большому зверю – за что укусить, а может, разбойник так и решил. Бородатый детина отпрыгнул от фургона не меньше чем на пять алат, упал на четвереньки и так постарался убежать. Но Кираниэль что-то певуче произнесла на староэльфийском, и моментально выросшая трава обездвижила разбойника, связав того по рукам и ногам. Кираниэль кивнула в сторону тех фургонов, что были впереди. Там ещё слышался звон сабель, Листик тоже кивнула:

– Ага, это сабли Суритэна, пошли!

– Куда тебе? Сама справлюсь, – попыталась возразить Кираниэль, но Листик упрямо мотнула головой и, опираясь на одну из рысей, поковыляла вслед за подругой. Вторая рысь, повинуясь команде Кираниэль, осталась у повозки, словно сторожевая собака. Кираниэль порывалась идти быстрее, но Листик не могла, поэтому эльфийка посадила свою подругу на рысь, и они так и подошли к первому фургону, где и разворачивались основные события. Суритэн и ещё один охранник, прижавшись спиной к борту повозки, отбивались от наседающих на них разбойников. Два других охранника были убиты, но и количество нападающих сократилось наполовину. Хозяин и возница этого фургона отбивались длинными копьями, не давая трём разбойникам подойти с другой стороны. Появление подруг осталось нападающими незамеченным, так как появились девушки со спины бандитов и подошли бесшумно.

– Сдавайтесь! – неизвестно, кому закричала Листик, закричала громко, видно, уже успела восстановиться, но слезать с рыси и не думала. Бой остановился, разбойники отошли от фургона и обернулись, чтоб посмотреть, кто им зашёл с тыла.

– Ты это кому? Нам или им? – поинтересовался Суритэн, крутанув свои кривые сабли-мечи. Листик ответила:

– Им, конечно, если сдадутся, то…

Листик не успела сказать что будет, как несколько разбойников двинулись к немного вышедшей вперёд Кираниэль, рассудив, что если эту девушку возьмут в заложницы, то защитникам обоза можно будет поставить свои условия. Правда, за эльфийкой ещё стояла рысь, но на ней сидела рыжая девочка, вряд ли зверь будет атаковать, имея на спине такую всадницу. А эльфийка, не делая никаких пасов руками, снова что-то произнесла на староэльфийском, и взметнувшаяся трава оплела ноги и руки бандитов.

– Ну вот, ты нам с рысей даже подраться не дала, – обиженно сказала Листик, обращаясь к подруге. Оглядевшись, девочка предложила: – Раз драться не с кем, то поехали дальше.

Суритэн, оставшийся охранник, купец и уцелевший возница, увидев, что случилось с разбойниками, расслабились. Охранник поинтересовался, указывая на связанных бандитов:

– А с ними что делать?

– А давайте их утопим? – предложила Листик, вспомнив Фислу и её высказывания после боя у пекарни матушки Милеты. Купец, который понял, что его обоз в безопасности, удивлённо спросил:

– Где же их тут можно утопить?

– В яме с водой, – ответила рыжая девочка и оглянулась в поисках этой ямы, не обнаружив её, предложила, кивнув в сторону разбойников: – Надо выкопать! Вот они и пускай копают. А то, что ж это получается – мы их поймали и теперь нам ещё и яму копать?

– Выкопают они эту яму, а где столько воды взять? – серьёзно спросила Кираниэль, Листик так же серьёзно ответила:

– Подождём, пока дождь пойдёт, вот вода и наберётся!

Но такой вариант не устраивал никого: ни купца, ни его уцелевших людей, ни эльфиек, которым не хотелось ждать неизвестно сколько времени, пока яма наполнится водой. Да и связанным разбойникам тоже такое не нравилось, впрочем, их никто и не спрашивал. Купец приказал их загрузить в пустую повозку, ту, где раньше ехали девушки. Уцелевшие после нападения возницы, хотели сложить связанных бандитов в ту повозку как дрова, Но тут воспротивилась Листик, и разбойников всё же усадили вдоль бортов, но лицом к мёртвым возницам и охранникам, уложенным на пол, как сказал купец – пускай смотрят на то, что натворили, до тех пор, пока не будут переданы в руки страже ближайшего города.

В первой повозке за возницу сел сам владелец обоза, с ним же разместились Листик и Кираниэль. Купец рассудил, что эти девушка и девочка будут лучше любой охраны, если на обоз ещё кто-то вздумает напасть, второй повозкой, лишившейся своего возницы, управлял Суритэн, Валериэль и Саминаль подсели к нему. Третьей и четвёртой управляли уцелевшие возницы, в четвертую, в повозку, где везли разбойников, сел последний охранник обоза. Листик и Кираниэль тихо переговаривались, впрочем, купец, занятый управлением лошадьми, их не слушал.

– Листик, а что надо было от тебя этому в коричневом костюме? Кстати, цвет у него был такой же, как и у твоего костюмчика. К чему бы это? – задавала вопросы Кираниэль, Листик фыркнула:

– С чего ты решила, что он такого же цвета как мой костюмчик? Там же темно было, да и он в маске был. Как ты могла разглядеть какого он цвета?

– Я имею виду не этого мага, а его костюм, такой же темно-коричневый, как и у тебя. Кстати, твой костюмчик тебе очень идёт и покрой, и цвет. Он как бы подчёркивает золотистый цвет твоей кожи.

– Ага, мне этот цвет нравится, – кивнула и заулыбалась Листик, словно подтверждая слова подруги. Став серьёзной, девочка сказала: – Ты знаешь, Кир, этот маг не первый раз пытается меня поймать. Там в Эролте, когда «ночные хозяева» напали на пекарню матушки Милеты, этот маг меня тоже захватил. Теперь я понимаю, почему та первая атака «хозяев» была такая глупая, этому магу надо было, чтоб я выскочила за стены, разбираться с нападающими.

– И?.. – вопросительно подняла бровь Кираниэль. Листик вздохнула:

– И я выскочила. Выскочила и сразу угодила в магическую ловушку, а он ещё и магическую сеть хотел набросить, вот как сейчас. Если бы не Альен, этот маг, под меня своим костюмом маскирующийся, меня бы и поймал. Ну сеть ты тоже почувствовала, а как ты смогла из неё выпутаться? Валериэль и Саминаль ведь не смогли!

– Я попросила помощи у леса, и он мне её дал. Но ты видела, как тот маг смял все, что я выстроила? Ведь за мной стоял лес! Он меня подпитывал, а этот маг взял и сломал…

– Ага, ведь ты схитрила? Да? – кивнула Листик. Кираниэль улыбнулась в ответ:

– Конечно, я не могла на него напасть, маг жизни не может нападать, только попросить о защите, как это было с травой. Но если бы я попросила траву связать того мага, он её бы умертвил. Он чем-то похож на тебя…

– Ага, костюмом, – снова кивнула заулыбавшаяся Листик, но Кираниэль осталась серьёзной:

– Он не некромант, но может делать всё то же, что и некромант, почти как ты. Но у него нет способностей мага жизни, он слишком злой!

– Ага, – теперь стала серьёзной и Листик, – очень сильный! Он во второй раз меня поймал, точно так же, как и в первый, хотя я была готова к такому магическому захвату и сети. Но я в это раз ещё и отвлеклась. Понимаешь, Кир, тут вдоль дороги идёт след уздры. Я думала это другая, а эта та, что мы победили у деревни лесорубов. Она здесь совсем недавно проходила. Похоже, этот маг её поднял, вернее, вызвал. Она должна была напасть на наш обоз, пока я его пыталась бы защитить, тот маг меня бы спеленал и утащил!

– А то, что уздра убила бы всех, кто едет в нашем обозе, тому магу наплевать! – возмутилась Кираниэль и тут же сделала вывод: – Получается, что этот злой почти некромант очень тебя хочет заполучить! Интересно, для чего?

– Он когда вас увидел, тоже утащить захотел, – вспомнила Листик и, снова заулыбавшись, добавила: – А ты с той зелёной обманкой хорошо придумала! Отвлекла внимание и дала команду рысям! Я и не придумала бы такого!

– Это я с перепугу, – улыбнулась в ответ Кираниэль, – когда почувствовала, что не могу двинуться, попросила помощи у леса, а потом вспомнила, как испугалась, когда мне на спину некромантскую ляпу повесили и сделала похожую.

– Ага, только из жизненной силы, твоя ляпа может лечить от болезней, исцелять раны… Но никак не быть средством нападения, как решил тот злюка маг.

– Ага! Если собрался сам нападать, то вряд ли подумаешь, что в тебя бросили исцеляющим заклинанием. А оно, когда его начали ломать, стало сопротивляться!

– Какая ты, Кир, коварная! – засмеялась Листик, – так хотела его вылечить, что он испугался и начал, позабыв обо всём, сопротивляться, а ты, чтоб было от чего лечить, скомандовала рысям его покусать!

Теперь засмеялась и Кираниэль. Купец скосил глаза на смеющихся, а до этого о чём-то перешёптывающихся подружек. Вот глядя на них, и не скажешь, что это именно они, вернее эльфийка, почти девочка, пленила банду разбойников. Всё-таки в путешествии с магами есть своя выгода, и купец решил, что он вернёт всем девушкам деньги за проезд, ведь за тех разбойников, что с их помощью удалось захватить, а теперь везут в город, полагается награда, и немалая!

Начальник стражи ближайшего города долго цокал языком, когда увидел пленённых разбойников. За этой бандой долго гонялась стража не только этого, а ещё трёх городов. Эти разбойники прославились дерзостью и удачливостью, но как говорится, сколь верёвочка не вейся… Начальник городской стражи так и спросил у атамана банды, в отличие от других разбойников – не раненого (он, как и положено главарю в драку не лез, но это ему не помогло):

– Как же ты так опростоволосился, напасть на обоз, где ехали маги!

– Кто ж знал, что там маги, да ещё такие сильные! К тому же с нами тоже был маг, он-то и дал наводку на этот обоз, сказал, там золото везут! Сказал – золото можем забрать себе, а он только девчонку заберёт.

Начальник стражи посмотрел на красавиц эльфиек, любую из них можно с выгодой продать. Видно, тот маг хотел забрать кого-то из этих девушек, а возможно и всех трёх. Может, продать, а может, потому что они магини, хотя только учатся. Трудно было подумать, что маг организовал это нападение ради рыжей девчонки, а то, что это он сделал, уже не было никаких сомнений. Ведь в обозе-то нет золота, начальник стражи это узнал из декларации, что предъявил купец (не верить ему не было оснований, да и не возят золото с такой незначительной охраной). Когда стражники увели разбойников, а купец получил соответствующее вознаграждение, поделившись с пассажирками (половину он отдал Кираниэль, при этом честно вычел плату за проезд всех четырёх пассажирок), девушки отправились в трактир при постоялом дворе – поужинать и договориться о ночлеге.

– История повторяется, вот так сидим, а сейчас сюда ввалятся лесорубы и устроят драку, – сказала Саминаль, глядя на дверь. Листик оторвалась от кружки с молоком и заметила:

– Вряд ли это будут лесорубы, это всё-таки город, а не деревня и заведение приличное. В такие лесорубы не ходят.

– Мы же выбирали самое дорогое и самое приличное, может, тут драки не будет? – робко предположила Валериэль. Суритэн (он сидел с девушками, а не с купцом, тот делил столик с уцелевшими приказчиком и охранником) с видом знатока сообщил:

– В приличных заведениях и драки приличные. Без драки никак нельзя, тем более что этот городок не такой уж и большой.

– Но здесь же есть городская стража! Куда она смотрит?! – возмутилась Валериэль. Суритэн ответил:

– Трактирные драки, если в них не произошло смертоубийства, городскую стражу не интересуют.

Пока Суритэн стращал эльфиек, Листик и Кираниэль тихо переговаривались.

– Получается, что тот коричневый маг очень хотел тебя заполучить. Он поднял и погнал к деревне лесорубов уздру, что говорит о его немалой силе, а когда затея с этой нежитью сорвалась, подговорил разбойников напасть на наш обоз.

– Ага, – кивнула Листик, отрываясь от кружки с молоком. Она больше слушала, а свои догадки излагала Кираниэль:

– Но вот мне непонятно, такой могучий маг не смог ничего более существенного придумать, только как подговорить разбойников. На первый взгляд странно, да? Но, как я поняла, уздру он пригнал издалека, потратив на это много сил. Значит, чтоб отвлечь наше внимания от себя, натравить на нас какую-нибудь нежить, с которой трудно справиться, он уже не мог.

– А может, поблизости не было ничего подходящего, – возразила Листик и пояснила: – А он очень силён, если судить по магическому захвату, да и сеть у него была очень не слабая. Ею он вас и обездвижил, а меня-то он не только сетью держал, из неё я бы выпуталась. Так что силы у него немерено!

– Это и пугает, он же тебя хотел поймать, на нас он потом обратил внимание, – задумавшись, произнесла Кираниэль, Листик кивнула:

– Ага, на вас он изначально не охотился, но увидев, решил прихватить. Значит, вы тоже для него представляете интерес, причём не как эльфийки, я же не одна из вас, а…

– Как маги, – перебила девочку её подружка, – нас объединяет только то, что мы маги! Причём не некроманты, потому что если бы он охотился на тебя как на некроманта, то мы бы были ему не нужны. Для того чтоб убить нас, как нежеланных свидетелей, необязательно нас похищать, ну, утащить. А он именно и это собирался сделать. Мы этого ещё не проходили, но я этим интересовалась и немного знаю об этом, тот портал, через который сбежал коричневый маг, был выстроен заблаговременно, и его надо было только активировать, что этот маг и сделал, когда решил сбежать.

– Ага, потому так быстро у него и получился, а ведь портал – непростая штука! Его долго строить!

– Ага, – вслед за Листиком кивнула и Кираниэль и попросила подругу: – Не перебивай меня, пожалуйста. А то упущу нить рассуждений. Так вот, коричневый маг заранее строит портал и держит его наготове. А это немалых сил требует! А портал тоже не простой. а с захватом – в него надо было только тебя или нас втолкнуть, а выбросило бы нас… Ну, там, где этот коричневый маг хотел! Он и ушёл так, только вошёл – и нет его, если бы это был обычный портал, который строить надо, рыся его бы достала, а так – только чуть мазнула.

– Если это был некромант или маг, владеющий этим искусством, то такой удар в сочетании с силой жизни, а ведь ты, Кир, именно её использовала, оставит на лице этого мага след, – сказала Саминаль, она, её подруга и тёмный эльф давно прекратили свой разговор и теперь слушали Кираниэль и Листика. Суритэн подтвердил, что именно так и будет, а Валериэль поинтересовалась, останутся ли следы на теле у Листика, если с ней случится что-то подобное. Кираниэль и Суритэн одновременно отрицательно покачали головами, в один голос заявив, что с Листиком подобного не произойдёт. Ведь она не только некромант, но ещё и маг жизни. Суритэн добавил к тому, что сказал о Листике:

– Девочки, насколько я понял – это очень серьёзно. Первый раз нападение, как вы говорите, коричневого мага не произошло, потому, что уздра от него убежала. А представьте себе, что было бы, если его план удался? Смогла бы Листик оказать ему сопротивление? Думаю, нет, там, в лесу, при первой встрече уздры с Листиком и Кираниэль, этот злодей взял бы их, особо не напрягаясь. Второй раз Листик тоже не смогла оказать сопротивление, как и Валериэль и Саминаль. Но коричневый маг просчитался, решив, что Кираниэль – такая же как и её подруги, то есть – делаю вывод: он не видел, как вы сражались с уздрой, и просчитался. Но теперь он подготовится лучше, а то, что нападение будет, у меня нет сомнений. Поэтому, давайте определимся: кто что может и как это можно будет применить, не только в обороне, но и в нападении.

– Мы целители, у нас даже защитных заклинаний нет, ведь целители неприкосновенны даже на поле боя, – за себя и подругу сказала Саминаль, Валериэль промолчала. Суритэн презрительно хмыкнул – да, существовало такое правило – целителей не трогать, но не всегда соблюдалось. Бывали случаи, когда одна противоборствующая сторона полностью уничтожала другую, не разбираясь – целитель или боевой маг.

– Я маг жизни, самое моё сильное оружие – это щит жизни, но… – начала Кираниэль.

– Не всегда помогает, – кивнул Суритэн, – но некроманта может задержать и даже обездвижить. Пусть на некоторое время, достаточное, чтоб достать обычной саблей.

– Суритэн! Как ты можешь драться саблями и при этом ещё и убивать! Ты же маг жизни! – воскликнула Валериэль. Саминаль фыркнула:

– Он же тёмный эльф! А они известны своей страстью к убийствам, для них высшее наслаждение – кого-нибудь убить!

– Это не так, – возразил Суритэн, нисколько не обидевшись, – это нам совсем не приносит удовольствия, но жизнь такова, что нам приходится постоянно обороняться – защищать свои пещерные жилища как от гномов, которых гораздо больше, так и от своих сородичей из других городов. Вот и сложилась о нас такая слава.

– А наёмные убийцы? – не сдавалась Саминаль. – Ведь большинство из них – тёмные эльфы!

– Надо же как-то на жизнь зарабатывать, – пожал плечами Суритэн и пояснил: – Если тебя с детства учат – убей сам, пока не убили тебя. И обучают этому умению…

– Тоже с детства! И после этого ты ещё будешь отпираться, что тёмные эльфы не самые опасные среди всех известных рас? Ведь они только то и делают, что убивают направо и налево! – торжествующе сказала Саминаль, словно уличила в каком-то серьёзном злодеянии именно Суритэна. Тот не успел ничего возразить, за него, как это ни странно, вступилась Валериэль:

– Суритэн не такой! Недаром же он маг жизни! А при нападении разбойников, если бы не он, то убили бы всех охранников, купца и его приказчиков, как бы мы ехали дальше?

– По-моему, разбойников взяла в плен Кираниэль, чем уберегла купца и уцелевших возниц, его охранника и приказчика, остальные-то были убиты разбойниками… Саминаль, ты несправедлива к Суритэну, если бы ни он, то никого бы и не осталось.

– Перестаньте! – вмешалась в спор Кираниэль. – Все мы внесли свою лепту в общую победу. Даже те, кто не участвовал в драке или магическом противодействии. Если бы не Листик, то к нам не пришли бы рыси, а без них одолеть того мага не получилось бы.

– Разве мы его одолели? – хмыкнула Саминаль, ответила Листик:

– Напугали так, что он сбежал. А если противник бежит, то это настоящая победа, вот!

– Слова настоящего полководца, я бы сказал – выдающегося стратега, – усмехнулся Суритэн и, став серьёзным, сказал, обращаясь ко всем эльфийкам: – Я повторюсь, тот маг не оставит своей попытки захватить Листика, а теперь и всех вас. Боюсь, что и меня попробует прихватить, похоже, кроме Листика, его чем-то заинтересовали маги жизни и целители. А Листик, скорее всего, заинтересовала, тоже как маг жизни, а не некромант. Поэтому мы должны быть готовы к повторному нападению, подумайте, кто и какую защиту сможет выставить.

Пассажирки и один из охранников обоза (тёмный эльф) по мере своих сил приготовились к нападению, но на них никто не нападал. Предпоследний раз ночевали на постоялом дворе трактира в небольшом селении. На удивление трактир был чистым и готовили там прилично, комнаты тоже оказались чистыми, и даже уютными, только было их мало, и в каждой стояло только две узких койки. Но это не смутило девушек, они разместились по двое на кровати.

Среди ночи Листик толкнула Кираниэль. но та уже и так не спала. По изменившемуся дыханию, подруги определили, что Валериэль и Саминаль тоже уже не спят. Бесшумно открылось окно, и на фоне относительно светлого квадрата (ночь была лунная) возник крылатый силуэт. На мгновение замерев, он шагнул в комнату и застыл не в силах пошевелиться.

– Щит жизни, довольно слабый, – произнёс второй тёмный силуэт, возникший в оконном проёме. Издав короткий смешок, этот неизвестный добавил: – И, похоже, у вас больше ничего нет, только эта ловушка. А любая магическая ловушка – это обоюдный капкан, он держит не только того, кого поймал, но и того, кто эту западню подготовил, ведь её надо поддерживать. Эльфийки растерялись, злодеев оказалось два, и второй был намного сильнее того, кто вошёл в комнату первым, и кого они поймали. Второй, как оказалось, сильный маг, начал неспешно разрушать ту ловушку, где трепыхался пойманный. Вот он уже поднял свои большие кожистые крылья, злобно сверкнул красными глазами и оскалил длинные тонкие клыки. Листик вскочила, закрывая собой подруг, ударила потоком пламени в раскрытые крылья этого существа, стараясь не столько его сжечь, сколько сильным ударом опрокинуть на второго, выбросив обоих из окна. Первый, несмотря на свой устрашающий вид, оказался довольно хлипким и сразу сгорел, обрушив на второго только горящие ошмётки. Второй зарычал, горящие кусочки первого особого вреда ему не причинили, хотя причинили неудобство, заставив от них отмахиваться. Листик воспользовалась тем, что внимание этого злодея было занято, ударила второй раз, вложив в этот удар всю силу. Пламя осветило злодея, это оказался тот коричневый маг, что напал в лесу, только в этот раз он сменил свой костюм на чёрный. На щеке этого уже чёрного мага Листик и эльфийки увидели глубокие, так и не зажившие следы от когтей рыси. Ещё один огненный удар рыжей малышки выбросил этого мага из окна наружу, но вреда не причинил, а обессиленная Листик стала падать на пол, но Кираниэль подхватила подругу и прижала к себе, словно стараясь защитить.

Оскалив удлинившиеся зубы, чёрный маг захохотал, намереваясь напасть на девушек, истощивших свои магические запасы и оставшихся совершено беззащитными. А над головой мага стал раскручиваться магический захват-аркан. Чёрный маг мог его применить и без этой демонстрации, но, видно, беззащитность жертв ему доставляла наслаждение. Победно захохотав, маг активировал свою ловушку-аркан, но захватить свои жертвы ей не дала ледяная молния, ударившая с неба, и магический захват сгорел в ледяном пламени. Вторая молния ударила в мага, но не попала, тот как только увидел, что стало с магическим захватом, сразу же нырнул в открывшийся портал.

– Что здесь происходит?! – Ворвался в комнату девушек Суритэн. Кираниель прижимала к себе безвольно обвисшее тельце рыжей девочки, Валериэль только испуганно хлопала своими большущими ресницами, Саминаль, показывая в сторону раскрытого окна, только и смогла сказать:

– Там… Там!..

Суритэн подскочил к окну и выглянул, особо не высовываясь, там чернел довольно большой круг вымороженной земли, кроме мёрзлой земли и льда, там ничего больше не было. Тёмный эльф обернулся и посмотрел на перепуганных девушек:

– Я так понял, что он таки на вас напал, но по какой-то причине самоликвидировался, выморозив довольно большой участок сада. Хорошо так выморозив, потому что всё там росшее превратилось в ледяную труху! А если судить по остаткам ваших заклинаний, то вы пытались сопротивляться, и как я вижу, совершенно безуспешно. Давайте быстренько здесь уберём, сюда вызвали магов и жрецов, скорее всего и инквизиторы будут, всё-таки такой катаклизм! Будут выяснять – это маги начудили или божественное вмешательство в здешнюю спокойную жизнь, и что оно означает.

Не успели девушки и Суритэн всё подчистить (Листик, так и не пришедшая в себя, и Кираниэль в этом участия не принимали) как распахнулась дверь и комнату попыталась войти целая толпа. Два мага, два инквизитора, два простых жреца, хозяин гостиницы и человек шесть просто любопытных. Естественно, все в небольшой комнате не помещались, поэтому зеваки удовлетворяли своё любопытство снаружи, на слух.

– Что здесь?.. – грозно начал хозяин гостиницы. Но увидев, что в комнате всё цело и на своих местах, смущённо замолчал. Всё-таки вся эта толпа ворвалась в комнату к девушкам, да ещё и не совсем одетым, а он вроде как весь этот народ привёл.

– Там!.. Там!.. – теперь Валериэль только изобразила испуг, показывая за окно. Её поддержала Саминаль:

– Ужас! Ужас!

Листик по-прежнему безвольно висела на руках у Кираниэль. Суритэн удивлённо спросил:

– Господа, чем вызвано это ваше бесцеремонное вторжение?

Ответил один из инквизиторов:

– Опрошенные свидетели показали, что вы сразу после проявления неизвестного явления, носившего катастрофический характер, бросились бежать в эту комнату, но при этом, и мы это сейчас видим, вы были одеты и с оружием.

– Оперативно, однако, вы опросили свидетелей и много этих любопытных меня видело? – с некоторым ехидством спросил тёмный эльф, инквизитор, напустив на себя грозный вид, сказал:

– Достаточное количество для выдвижения вам обвинений в запрещённом колдовстве! Поэтому потрудитесь ответить на мой вопрос!

– Бег по коридору вы считаете запрещённым колдовством? – ехидству Суритэна не было предела. Инквизитор повысил голос:

– Обвинения, выдвинутые вам, таковы, что отменяют действияэрнантского эдикта! Извольте отвечать!

Тёмный эльф, презрительно улыбаясь, молча скрестил руки на груди. Инквизитор, побагровев, собрался что-то выкрикнуть. Но был остановлен своим коллегой, показавшим в сторону окна и сделавшим предположение:

– Я так понимаю, вы были обеспокоены – не случилось ли чего с вашими подругами, не так ли? Но всё же прошу вас ответить – известно ли вам что там произошло?

– Да, быстро сюда бежать меня заставило беспокойство о моих сокурсницах, поэтому я быстро оделся и взял оружие, если вы знаете, моя одежда это ещё и облегчённые доспехи. А вот что там произошло, – на этот раз вежливо отвечающий Суритэн показал в сторону окна, – вам лучше знать. Я могу рассказать только о том, что сейчас вижу.

Ласковый инквизитор повернулся к девушкам и спросил:

– А вы что можете сказать?

– Мы спали, а потом проснулись. Так страшно стало, вот мы и сделали щит жизни, мы хоть только перешли на второй курс, но умеем, – ответила Саминаль.

– Маги жизни? – приподнял бровь один из магов. Саминаль, ни сколько не смутившись, ответила, показывая на Кираниэль, продолжавшую держать на руках неподвижную Листика:

– Маг жизни она, она умеет, а мы только подпитывали.

Маг кивнул, внимательно присматриваясь к молоденькой девушке и девочке, а потом гневно произнёс:

– Что ж вы сразу не сказали! У вас два мага жизни! У одного магическое истощение, её срочно надо к целителю!

Маг глянул на эльфиек и осёкся – вот же целители! Хотя… Опыта у них, да и умения, ещё нет, он повернулся ко второму магу, но сказать ничего не успел. Листик открыла глаза и слабым голосом попросила:

– Молочка!

Маг кивнул хозяину трактира:

– Молока, быстро!

– И побольше, – добавила Листик.

– И побольше! – маг подтвердил просьбу девочки, после чего пояснил: – Маг жизни сам знает, что ему надо для скорейшего восстановления!

– Ага! – согласно кивнула рыжая девочка и попросила державшую её подружку: – Поставь меня на пол, мне уже лучше. А если принесут молоко, будет совсем хорошо!

– Я лучше тебя на кровать посажу, у тебя же коленки дрожат! Посажу и рядом посижу, хорошо?

Кираниэль осторожно посадила Листика на кровать, Саминаль и Валериэль ей помогали. Рыжая девочка была маленькая и лёгкая с виду, но эльфийка, совсем девочка, с трудом её удерживала стоя неподвижно, ну а двигаться с такой ношей не могла. Вот и помогали маленькой эльфийке как её подруги, так и оба мага. Ещё и тёмный эльф вокруг суетился, не зная, куда девать свои сабли, с которыми прибежал. Жрецы протиснулись к окну и завели теологический спор на тему, кто это всё совершил. Один утверждал, что это козни тёмного Тофоса – ведь холод это его прерогатива, другой, показывая на небо, настаивал, что удар молнией сделал именно светлый Ирха, только он может бросать молнии с неба. Листик, с достоинством королевы наблюдающая суету вокруг неё, спросила у старшего из магов, решив, что он в таких тонкостях разбирается лучше всех:

– А кто такая прерогатива? Почему она только у Тофоса, а у Ирхи её нет? Наверно, потому, что она жутко рогатая, да? Недаром же её зовут – прерогатая.

Маг улыбнулся и сказал, что если девочку заинтересовал такие сложные философские вопросы, то ей стало намного лучше. В этот момент принесли большой кувшин молока, Листик его ухватила и, заявив, что ей совсем хорошо, стала пить. А первый инквизитор (все чем-то заняты, а они вроде как остались не у дел) грозно потребовал предъявить документы, пригрозив, что в противном случае эльфийки и тёмный эльф будут задержаны как подозреваемые для выяснения. Что и как будут выяснять, инквизитор не счёл нужным сказать. Тёмный эльф достал из сумки, перекинутой через плечо свои документы, выданные в академии и удостоверяющие, что он действительно является слушателем и в данный момент направляется домой, на каникулы. Инквизитор долго и внимательно рассматривал поданные ему бумаги, а потом подозрительно спросил:

– А почему это вы носите с собой все документы? Ведь вы сюда бежали в большой спешке, но тем не менее свои бумаги успели прихватить?

– Я не понял, в чём вы меня обвиняете? – возмутился Суритэн. – Если бы у меня не было документов, вы бы меня задержали для выяснения, нарушив при этом положения эрнантского эдикта, а когда я вам эти документы предъявил, то вызвал недовольство тем, что они у меня есть! Я буду жаловаться в эрнантскую комиссию! Пусть там решают, кто из нас был прав!

Суритэн выделил голосом слово «был», при этом положил руки на рукоятки своих сабель, висевших в ножнах на его поясе. Инквизитор поспешно отдал документы тёмному эльфу, с него станется – зарубить обидчиков. Это конфликтное дело будет рассматривать эрнантская комиссия, и не факт, что виноватым там признают именно эльфа, вполне возможно, что всех собак повесят на инквизиторов! В комиссии равное представительство магов, жрецов (в их число входят и инквизиторы) и представителей других рас. Естественно, что не люди будут на стороне тёмного эльфа, да и маги тоже, из корпоративной солидарности, ведь этот задира хоть только слушатель, но тоже маг! В этот момент пачку документов (видно, там были бумаги всех девушек) протянула одна из эльфиек. Но инквизитор взять не успел, их перехватил старший из магов и быстро пересмотрел, выразив своё удивление увиденным лишь поднятием бровей, после чего передал инквизитору. Тот уже без особого энтузиазма их пересматривал – эльфийки тоже были защищены эрнантским эдиктом, но взяв последний лист – встрепенулся: девушка по имени Листик была человеком, к тому же некромантом по магической специализации!

– И кто из вас носит имя Листик? – с некоторым злорадством спросил инквизитор, эльфийская внешность не исключала принадлежности одной из девушек к людскому роду. Рыжая девочка оторвалась от второго кувшина молока и сообщила:

– Я, Листик – это я!

– Э-э-э… – растерялся инквизитор и, словно проверяя написанное, ещё раз заглянул в лист бумаги, что держал перед собой: – Здесь написано, что слушательница Листик – некромант! Как такое может быть?! Ты слишком мала, чтоб быть слушательницей магической академии, а уж некромантом… Такого не может быть! Здесь какая-то ошибка! Или это документы не твои!

– Это её документы, это подтверждает магическая метка, – маг указал на большой круглый оттиск печати внизу листа бумаги, что держал инквизитор. Показав на текст, маг попенял инквизитору: – Раз вы взяли документ, то прежде, чем задавать вопросы, надо читать полностью всё, что в нём написано. А здесь указана магическая специализация девочки – не просто некромант, а некромансер. К тому же потрудитесь к слушательнице магической академии обращаться с должным уважением.

– Ага, – кивнула Листик и гордо сообщила: – Я некромансер! Страшный, ужасный и…

– А кто будет меня обижать, как плюну… – вставила Саминаль и, глянув на кувшин в руках девочки, добавила: – Молоком!

Листик задумалась, как будто рассматривая такой вариант, а потом, решив, что на этих инквизиторов не стоит переводить такой ценный продукт как молоко, допила содержимое кувшина. А инквизитор, решив, что эта рыжая девочка таки собирается плюнуть и для этого набирает побольше молока, заявил:

– Оплёвывание молоком приравнивается к…

– К покушению на жизнь и карается утоплением, путём заточением в темницу, наполненную молоком! – опять вставила реплику неугомонная Саминаль. Кираниэль укоризненно сказала подруге:

– Смотри, а то Листик ещё решит, что такое может быть на самом деле и решит туда попасть: в эту темницу, полную молока!

– Представляю, что будет, – продолжила хихикать Саминаль, – тюремщики попадают без сил, пытаясь заполнить темницу молоком, чтоб Листика утопить. Она будет быстрее пить, чем они носить, да ещё возмущаться будет, что медленно носят.

– Ага! – подтвердила рыжая малышка и, допив молоко, с серьёзным видом спросила: – А как покушаться надо, чтоб в темницу, полную молока?

Первый инквизитор окончательно растерялся, обычно инквизицию боятся, а эти молоденькие девчонки совсем не испугались и, похоже, ещё и издеваются! Второй инквизитор улыбнулся и сказал, назвав девочку по имени, записанном в документе из академии:

– Листик, это шутка. Никто никого в молоке не топит. А вот тут записано, что ты не только некромансер, – увидев, что девочка пытается что-то добавить, сказал это сам: – Что ужасный и страшный здесь не написано. Написано, что ты ещё и маг жизни. В академии не могли ошибиться в столь серьёзном вопросе, как определение магической специализации, но я не понимаю – как такое может быть?

Вопрос был адресован магам, а не рыжей малышке, которая, чтоб продемонстрировать свою значимость надула щёки. Старший маг улыбнулся и, взглянув на девочку, пояснил, что такое бывает, но очень редко. Настолько редко, что о подобных случаях из обычных людей мало кто знает, а если и знают, то думают, что это очень сильные маги-универсалы, освоившие все направления магического искусства. Инквизитор сделал предположение, что эта, пока ещё маленькая, девочка таковым магом и является, что она маг не только в тех областях, что записаны в её подорожном удостоверении. Этот инквизитор, хитро посмотрев на магов, попросил Листика продемонстрировать что-нибудь не из арсенала мага жизни или некроманта. Девочка улыбнулась, потом свела руки, сложив ладошки лодочками. Когда она их развела, по комнате прошёлся ветерок, убирая грязные следы, что оставили эти многочисленные посетители. Потом ветерок прошёлся по их костюмам, исчезли грязные пятна (у кого они были), а сама одежда стала такой, будто её только что постирали и выгладили. Многочисленные восторженные «о» были реакцией на действия девочки.

– Бытовая магия! – восхищённо воскликнул младший маг и пояснил, что его так поразило: – Бытовая магия только кажется простой, это один из самых сложных разделов магического искусства. Её изучают в академии, но постольку поскольку, потому что нет специалистов, достигших успехов, которые можно отметить магистерской степенью, потому-то и кафедры такой нет! Сложнее только искусство создания иллюзий.

Старший маг кивнул, а у Листика откуда-то из глубин памяти всплыли воспоминания:

– Искусством создавать иллюзии многие пренебрегают, считают это баловством, чем-то мелким, недостойным их. Они считают, что это просто обман, – говорила пепельноволосая девушка, в её руках один за другим возникли четыре ножа, которые она метнула в стоящее недалеко дерево. Ножи с хрустом вошли в древесину.

В руках у девочки появились блестящие ножи, не такие большие, как в ножнах, что висели вместе с поясом на спинке кровати. Малышка взмахнула руками, и оба ножа с хрустом вошли в деревянную дверь, глубоко вошли! Все в комнате поражённо смотрели на входную дверь. Первый инквизитор постарался выдернуть один из ножей и сделал это, лишь приложив значительные усилия. Удивлённо вертя нож в руке, он произнёс:

– С такой силой метнуть нож, не всякий взрослый может! И где она их взяла? Она же их ниоткуда не доставала! Они – раз – и просто появились в её руках, что это? Такая маг… Ай! – инквизитор не договорил, сделав неосторожное движение, порезался. Нож со звоном упал на пол.

– Ага, – кивнула Листик, и ножи пропали, а в двери, куда девочка их метнула, не осталось никаких следов, а вот кровь из порезанной руки инквизитора продолжала капать. Рыжая малышка пояснила: – Вот это была иллюзия, настоящая иллюзия. А не магическая обманка.

– Но как? – удивлённо произнёс старший маг, а младший молчал, не зная, что сказать. Старший попытался выяснить у девочки, как это ей удалось? Листик пожала плечами и произнесла слова той пепельноволосой девушки, снова возникшие в её памяти:

– Настоящая иллюзия должна быть ничем неотличимая от реальности! Длительность её может быть недолгой, но достаточной, чтоб убедить того, для кого эта иллюзия создана, что он видит реальность, а не магический мираж. Для этого совсем не обязательно, чтоб иллюзия имела все признаки копируемого тобой предмета. Если это нож, он должен быть острым.

– Очень острый! – ворчливо произнёс первый инквизитор, которому второй собирался бинтовать руку. Валериэль предложила:

– Давайте я вам её залечу. Это будет быстрее чем, если вы её просто перебинтуете.

Пока эльфийка лечила, а потом бинтовала руку инквизитору, старший маг спросил у Листика:

– Но как вам это удалось? Нож сумел порезать руку, но не оставил следов там, куда воткнулся. Понятно, что во втором случае это была иллюзия, но как иллюзия смогла порезать руку?

Листик задумалась – действительно как? По теории иллюзий, основы которой ей читали на курсе общей магии, такое было невозможно, в принципе невозможно! Иллюзия потому так и называется, что она не может оказывать воздействия на другой предмет. А тут… Опять возникли воспоминания, Листик непроизвольно зажмурилась – перед глазами возникла пепельноволосая девушка, терпеливо объясняющая сложности магического плетения несмышлёному ребёнку, но вот человеку ли? Вроде это объясняли ей, но вот когда и где? И тогда у неё были совсем другие руки, покрытые чешуёй, как у Альен, только вот руки ли это были? Маленькие, с коготками эти ручки были больше размером и похожие на лапы! Вернее, это и были лапы! Листик потрясла головой, отгоняя это смутное видение, и повторила то, что говорила пепельноволосая девушка, или не девушка? Прекрасное существо с большими крыльями за спиной! Собираясь сказать магу о том, что знала об иллюзиях, Листик произнесла то, чему её когда-то учила выдающийся мастер иллюзий, учила совсем в другом мире, там, где магическая наука ушла далеко вперёд, а следовательно, и магические умения были на совершенно другом уровне.

– Совсем не обязательно, чтоб иллюзия имела все признаки копируемого предмета. Только те, которые необходимы для выполнения действия, характерного для этого предмета. В данном случае – это острота, присущая ножу. Вернее ножам, их же было два. Вот они и воткнулись в дверь. Но потом, когда иллюзия исчезла, исчезли и следы её воздействия на данный предмет, то есть дырки в двери.

Маг согласно кивнул, а потом вопросительно посмотрел на перебинтованные руки инквизитора. Листик пояснила:

– Он был уверен, что это настоящие ножи, и это для него, да и для всех вас, действительно было так, любой из вас мог порезаться и рана бы осталась!

– То плетение заклинания, что показала нам эта девочка, только перешедшая на второй курс, уровень мэтра! Я только магистр, увидел, но так и не понял – как она это сделала, – сказал старший маг, обращаясь к своему младшему товарищу. Тот развёл руками:

– Я не магистр, я всего лишь маг, поэтому и не старался понять, что она сделала.

Оставшийся до Элистэра путь проделали без происшествий, нападать никто не собирался. О последней ночи можно сказать то же самое, вот только Листик беспокойно металась. Но не стонала, а улыбалась, словно беспокойный сон доставлял ей удовольствие. Утром, когда эльфийки ей об этом рассказали и поинтересовались – помнит ли она, что же такое ей снилось, девочка, тряхнув рыжей головой, радостно засмеялась:

– Мне такое снилось, такое снилось! Я летала! Высоко-высоко в небе!

– Это неудивительно, – спокойно отреагировала на восторг подружки Саминаль, – маленькие дети всегда во сне летают. Это свидетельствует о том, что они ещё растут.

– Ага! – согласилась Листик. – Я летала и росла – у меня вырос большой и сильный хвост!

Три эльфийки внимательно смотрели на свою маленькую подружку, пытаясь представить, как она будет выглядеть с большим и сильным хвостом. А Саминаль так отреагировала на слова Листика:

– Что дети растут – это понятно, но чтоб при этом у них рос только хвост? Листик, а ты случайно не оборотень? Это у них есть хвосты, но при этом они растут вместе со всем телом, а у тебя как было? Хвост рос сам по себе или ещё что-то выросло?

– А ещё у меня были крылья! Такие большие и сильные! Я улетела высоко-высоко в небо! – продолжала восторгаться Листик, не обратив внимания на слова Саминаль, та снова прокомментировала слова рыженькой подружки:

– Чем дальше, тем интереснее. К большому хвосту приложились такие же крылья. Хотя для того чтоб поднялась высоко в небо, крылья просто необходимы. Появление крыльев после появления хвоста вполне закономерно.

– Ага, – согласилась Листик, нисколько не обижаясь на ехидную эльфийку. Кираниэль спросила:

– А там, высоко в небе, тебе не страшно было?

– Не-а, – отрицательно помотала головой Листик и с тем же восторгом пояснила: – Ни капельки не страшно! Было здорово! Я высоко летала, потом камнем падала к земле и снова взлетала к облакам, нет, гораздо выше! И там кувыркалась!

– М-да, это уже мало похоже на фантазии растущего ребёнка, – задумчиво протянула ставшая серьёзной Саминаль. Увидев вопросительные взгляды подруг, эльфийка пояснила: – Дети летают во сне. Я тоже летала и это хорошо помню! Я летала над родным лесом, но у меня никогда не было желания залететь выше облаков и тем более – оттуда камнем упасть к земле. У Листика не признаки роста, это что-то другое.

Эльфийка внимательно посмотрела на улыбающуюся рыжую девочку, словно пытаясь увидеть её хвост, даже за спину заглянула, будто в поисках крыльев. Кираниэль заступилась за подружку:

– Сам, ну что ты так? Может, Листик активно расти начала, поэтому так высоко и залетела.

– Залететь Листик ещё не может, маленькая ещё, – хихикнула Саминаль и с прежним ехидством добавила: – А если и растёт, то не только активно, а ещё и с творческим подходом к этому процессу – потому что не просто летает, а ещё и кувыркается, и вниз падает.

– Ага! – подтвердила девочка, неизвестно что имея в виду: свой активный рост или необычные полёты во сне.

Купеческий обоз двигался прежним порядком, в первой повозке, которой управлял сам купец,ехали Листик и Кираниэль, сидящие рядом с ним. Уж очень купца впечатлили способности девушки и девочки, неизвестно что больше, трава, связавшая разбойников, или иллюзорные ножи, пробивающие дверь насквозь и о которые можно порезаться! Конечно, в городе были наняты возницы и охранники взамен убитых, но владелец обоза решил, что с этим девочками безопаснее. Лес вдоль дороги стал гуще, но нельзя сказать, что он стал диким, скорее – ухоженным. Купец насторожено поглядывал по сторонам, а Кираниэль обрадовали изменения, произошедшие с лесом, она радостно засмеялась:

– Скоро Элистэр!

Словно отзываясь на её смех и подтверждая опасения купца, из лесу раздался грозный рык и на дорогу выскочила большая кошка. Купец натянул поводья, а Кираниэль выскочила из повозки и бросилась к кошке с радостным криком:

– Нава!

Листик без колебаний последовала за подругой, скоро к девочкам присоединились и другие эльфийки. Поскольку обоз остановился, к первой повозке подошёл Суритэн и, с опаской глядя на зверя, которого тискали эльфийки (большая кошка в долгу не оставалась – облизывала девушек, но больше всех доставалось Листику), сказал:

– Внешняя стража эльфийского города. Вредный зверь, если забредёшь в их лес, нет, не съест и не разорвёт, а придавит и будет держать, пока кто-то из светлых не появится.

– Так мы уже в черте Элистэра? – сделал вывод купец и, повинуясь приглашающему жесту Саминаль, поехал вслед за эльфийками и полосатым зверем. Эльфийки шли рядом с большой кошкой, а Листик ехала на ней. За поворотом открылась большая поляна, ограниченная с противоположной стороны густыми зарослями, дорога на поляне расходилась на две – одна шла вдоль зарослей и сворачивала снова в лес, а другая шла прямо и упиралась в зелёную стену.

– Я же говорил Листику, не город, а кусты, что там смотреть? – с неодобрением произнёс тёмный эльф. Конь Суритэна шёл рядом с головной повозкой, так как тёмный эльф вернулся к своим обязанностям охранника (возничие были уже на всех повозках).

Эльфийки пошли по той дороге, что упиралась в зелёную стену. Когда девушки к ней подошли, густые заросли расступились, открывая широкий проход, куда и уходила дорога. Из этих живых ворот высыпали эльфы и принялись обнимать Кираниэль, Саминаль и Валериэль, только Листик продолжала гордо сидеть на большой кошке, та, видно, решила, что девочке тоже надо уделить внимание, обернулась и лизнула рыжую всадницу. Наконец эльфы закончили обниматься и обратили внимание на Листика, так и сидевшую на внешнем страже города, а на плече у девочки сидела пичужка и что-то рассказывала, Листик кивала, будто понимала чириканье птички. Взрослые эльфы переглянулись, а Кираниэль сказала одной из них, той, что перед этим её обнимала:

– Мама, познакомься – это Листик, я тебе о ней писала.

– Очень приятно познакомиться с подругой моей дочери, – произнесла эльфийка мелодичным голосом и, показав в сторону проёма в зелёной стене, пригласила: – Подруга моей дочери желанный гость в моём доме.

Листик спрыгнула со спины большой кошки и, сказав той: – Не скучай, я к тебе в лес ещё зайду, – поклонилась эльфийке. Та взяла обеих девочек за руки и направилась в город.

– Листик! Я тебя жду в гости! – закричал Суритэн вслед удаляющейся рыжей малышке, та обернулась и помахала рукой.

Интерлюдия 2. Вместо эпилога

В цветущем вишнёвом саду стоял накрытый стол, там были только фрукты и пирожные. Несколько чашечек кофе и три высоких бокала с красным вином. На деревьях были не только цветы, но и спелые плоды – очень крупные вишни. Девушка с бронзовыми волосами посмотрела на одну из ветвей, опустившуюся под тяжестью плодов, и резко сказала:

– Не могу понять! Он ради своей внучки превратил часть своего ледяного мира в этот цветущий сад, а теперь совсем забыл о ней! У меня такое впечатление, что он и вспоминать о ней не хочет!

– Не будь так строга к Инеду, Рамана, – произнесла девушка с белоснежными волосами, – если он ничего не делает, это не значит, что он забыл о Листике.

– Саманта, похоже, что этот мир превратил твоё горячее сердце в ледышку! Ты даже цвет волос поменяла в угоду ледяному владыке, помнишь ли ты, какой был их естественный цвет? – укорила девушку с белоснежными волосами девушка, у которой волосы были цвета пепла. Саманта не успела ничего ответить, появился юноша с такими же белоснежными волосами, как у неё. Юноша словно вышел из открывшегося портала, но при этом никаких признаков межмирового перехода заметно не было. Юношу сопровождали две большие рыси с белым густым мехом. Юноша молча, только как-то многозначительно улыбаясь, взял со стола большое яблоко и с хрустом откусил от него. Было похоже, что этим своим действием он очень разозлил бронзоволосую и пепельноволосую девушек, а третья девушка, с волосами цвета спелой пшеницы, внимательно смотрела на юношу, словно ожидая, что тот скажет что-то очень важное. И юноша не разочаровал, он глянул на первых двух девушек, и те, готовые разразиться гневными речами, сжались, словно придавленные чем-то тяжёлым, после чего негромко произнёс:

– С чего вы решили, что я забыл о Листике? Я о ней помню и знал, куда она попала, как только она там появилась. Но… – юноша сделал многозначительную паузу, – вам же Многоликая объясняла, что вмешавшись, мы потеряем Листика. Она свой путь должна пройти сама! Только так она сможет вернуться.

– Но хоть как-то помочь… Оградить от… – не сдалась бронзоволосая и попыталась возразить, а юноша, словно не он только что продемонстрировал нрав грозного владыки, очень мягко сказал:

– Рамана, Тайша, всё что могу, но при этом, чтоб не нарушить условия возвращения, я делаю. И поверьте мне, делаю все, что в моих силах. Я очень хочу, чтоб Листик вернулась, но нарушать законы судьбы я не могу. Я не Творец и я не всемогущ, но думаю, что и Творец здесь бы ничего не сделал! Нам остаётся только ждать, поэтому наберитесь терпения и ждите, как это делаю я.

Анатолий Дубровный Боевая некромантка жизни

Пролог или то, что вместо него. Немного воспоминаний

Рыжая девочка лежала в кровати и разглядывала потолок. Он был очень похож на тот, что был в комнате общежития магической академии, где она жила. Хотя чему тут удивляться? Ведь эльфийская часть общежития и дома в городе Элистэре были построены, вернее, выращены эльфами. Девочка проснулась раньше всех и теперь просто лежала, рассматривая узор из листьев, скрывающих переплетение ветвей основы потолка. Ветви сквозь зелень листвы не просматривались, но рыжая малышка их прекрасно видела. Это её умение или свойство видеть то, что не может рассмотреть обычный человек или представитель любой другой расы, как и многое другое, девочку не удивляло, она воспринимала это как должное. И хотя считалось, что она принадлежит к людскому роду, но то, что она могла, не сумел бы сделать ни один человек, даже если он сильный маг. Очень сильный маг! Эти её свойства сначала списывали на то, что она полукровка – дитя человека и одного из представителей лесного народа. Это вполне могло бы быть – девочка долго жила в деревне на опушке проклятого леса, на глазах у малышки выступили слёзы, она вспомнила маму, пусть не родную, но маму, которая очень любила свою приёмную дочь. Счастливую жизнь в деревне Большие Травы перечеркнуло нападение банды, уничтожившей деревню и её жителей. Тогда-то и проявились в полную меру магические способности девочки, хотя нет, её особый дар обнаружился раньше, когда она изгнала костяного дракона, чем спасла лес от большой беды (а возможно, не только лес). С этой напастью не могли справиться даже самые сильные жители проклятого леса – гудурхи (большие лешие), а маленькой девочке это удалось, как она это сделала, малышка и сама не помнила, но это отняло у неё много сил и ей пришлось несколько дней восстанавливаться.

Проклятый лес – очень нехорошее место, но на его опушке жили люди и даже ходили в этот лес за грибами, ягодами и на охоту, но делали это с большой опаской. Жители деревень, расположенных на опушке проклятого леса, никогда не расставались с защитными амулетами, а их деревни оберегал магический охранный круг, но и это не всегда помогало, бесследно исчезали не только люди, пропадали целые деревни. Но люди продолжали селиться в этом, казалось, гиблом месте, ведь земля у проклятого леса позволяла снимать с неё три урожая в год, а грибы и ягоды были необычайно большими. Кроме хищных зверей и такой же нежити, в изобилии водившихся в этом лесу, там жили ещё существа называемые лесным народом. Вот с ними-то и завела девочка приятельские отношения, а с некоторыми крепкую дружбу. Они помогали ей, а она им, так рыженькая малышка спасла русалку от водяника – хищной речной нежити – и стала для всех русалок своей, тем более что могла жить под водой, как русалка. Для огневушек – родственниц огненных элементалей – девочка тоже была своя – ведь она, как и они, могла жить в пламени костров как рукотворных, так и естественных. И когда была уничтожена её родная деревня, лесные жители предложили девочке жить среди них, в лесу, но она ушла к людям. Вместе с ней ушла и её огненная подружка.

Но среди людей в городе Эролте, куда по «водному пути» с помощью русалок добрались подруги, девочку ожидали новые испытания. Если огневушку удочерила владелица пекарни и они обе были счастливы, то рыжая девочка попала в ученицы к мастеру-вору. Тот занялся обучением девочки своему ремеслу, но и девочка занялась перевоспитанием вора, и в итоге преуспела она, а не он. Мастер-вор стал почтенным негоциантом. Потом были другие приключения: бывший вор вместе с девочкой спасли от костра инквизиции девушку-воровку, что хотела начать новую жизнь. Но её подставили и объявили ведьмой, а ведьму, как известно, ждёт костёр! Девушку спасли. Но сама девочка попала в лапы инквизиции, где и умерла после жестоких пыток. Истерзанное тело бросили в печь, но палачи даже не догадывались, что огонь поможет девочке восстановиться. Так и вышло, а её огненная подружка, почувствовав страдания девочки, поспешила на помощь. Но огневушка смогла это сделать только тогда, когда увидела свою подругу, а это для огненного существа возможно только через пламя. Инквизиторы жестоко поплатились – огневущка сожгла всех, кто был в подвале-резиденции инквизиции. И хотя рыжая малышка для всех, кроме её друзей, погибла, она решила уйти из города. По совету бывшего мастера-вора, она отправилась в столицу.

Но в город Азорду, столицу Саланы, страны, где всё это происходило, девочка попала не сразу. Она встретила труппу бродячего театра и некоторое время с этим театром путешествовала по стране. Когда же театр добрался до столицы, девочка решила попробовать поступить в магическую академию, о которой много слышала. Несмотря на свой юный возраст, она была принята, её способности впечатлили строгих экзаменаторов, но по нелепой случайности её приняли на факультет некромантии. Но и там девочка, благодаря своим способностям, стала лучшей слушательницей.

В первый же день пребывания в магической академии девочка познакомилась с молоденькой эльфийкой, почти девочкой – будущим магом жизни. Познакомилась, когда шла к месту своего будущего жительства – эльфийскому общежитию, куда была направлена введенным в заблуждение гномом-завхозом. Не только познакомилась, но и избавила от последствий злой шутки слушателей-старшекурсников кафедры некромантии. Появление некромантки в эльфийском общежитии вызвало даже не удивление, шок! Но как оказалось потом, у девочки был дар мага жизни и один из преподавателей эльфов предложил ей изучать и эту дисциплину, и девочка с радостью согласилась. Она не только параллельно училась двум магическим дисциплинам, но ей ещё удалось подружить слушателей тех групп, некромансеров и магов жизни, где она занималась.

На каникулы девочка отправилась со своей подругой эльфийкой, которая пригласила посетить свой родной город. В дороге не обошлось без приключений, сначала подруги, вообразив себя могучими магами и умелыми чистильщиками, отправились сражаться с хищной нежитью и чуть не погибли. А потом с трудом отбились от какого-то злобного, но очень сильного мага, совершившего два нападения. Но в итоге добрались-таки до эльфийского города.

Глава первая. Почти испорченный праздник

Листику надоело лежать и она выбралась из широкой кровати, стоящей в комнате для гостей, в доме матери Кираниэль. Тихонько, чтоб никого не разбудить, девочка направилась в ванную комнату. Та, как и все комнаты в этом эльфийском доме, напоминала полянку в лесу, только здесь был маленький пруд, занимавший почти половину этой полянки. Листику здесь очень понравилось, хотя и имелся один недостаток – не было водопадика, ну, хоть бы самого маленького! Почему он должен быть девочка не смогла бы объяснить, но именно падающей воды ей не хватало. Листик стянула с себя ночную рубашку и бултыхнулась в воду, немного поплескавшись, девочка опустилась на дно, закрыла глаза и раскинула руки. Блаженно улыбаясь, Листик замерла.

Киртамиэль, мать Кираниэли уже не спала и видела, как рыжая гостья тихонько направилась в ванную. Решив узнать, может, девочке что-то надо ещё, эльфийка, прихватив большое пушистое полотенце, пошла вслед за маленькой гостьей. К удивлению Киртамиэль, в ванной никого не было, только ночная рубашка, небрежно брошенная на кусты стены. Похоже, девочка куда-то вышла, хотя через дверь никто не выходил, а если бы и вышел, Киртамиэль увидела бы, может, девочка ушла, раздвинув кусты стены? Но следов такого действия не было, да и сообщил бы дом своей хозяйке, если бы кто-то что-то подобное сделал. Эльфийка подошла к ванне-прудику и в ужасе замерла – на дне, закрыв глаза, неподвижно лежала девочка и улыбалась! Видно, не успела испугаться перед смертью.

– Мам, вот ты где, – раздалось за спиной Киртамиэль. Она резко обернулась, услышав голос дочери, а та продолжала говорить: – Я зашла к Листику и увидела, что её нет. Поняла, что она пошла принимать водные процедуры, Листик всегда так делает, а если есть возможность, любит в ванне полежать и утром, чтоб меня не задерживать, рано встаёт.

– Она… Твоя подруга… – только и смогла вымолвить эльфийка, показывая в ванну-прудик. Кираниэль подошла и заглянула в пруд, после чего похлопала ладонью по поверхности воды, сказав фразу, что всегда говорила Листику по утрам:

– Вылезай, а то позеленеешь и в лягушку превратишься!

Рыжая девочка открыла глаза и показала язык, после чего выметнулась из воды, при этом громко заквакав. Обе девочки засмеялись, Киртамиэль поняла, что подобные проказы для дочери и её подруги, что-то вроде утреннего ритуала. И то, что рыжая девочка очень долго может находится под водой – вполне для неё нормально. Эльфийка покачала головой и спросила у девочки:

– Листик, а ты вообще, человек? Полукровки-русалки могут сидеть под водой, но не так долго, да и удовольствия от этого не получают. А тебе, как я поняла, это нравится. Но ты же не русалка!

– Ага, нравится и я не русалка, – ответила рыжая девочка, вытираясь поданным полотенцем. Киртамиэль, глядя на дочь, сообщила:

– Кира, мы, родители учащихся в магической академии, пригласили друзей на обед. Решили, что лучше всего собраться у нас. Сейчас придут Валериан и Саминиэль с дочками, нам надо всё приготовить. Не знаю, вы с Листиком вряд ли нам поможете, может, пойдете погуляете? Покажешь своей подруге город.

– Не-а, – отрицательно помотала головой рыжая девочка, – не пойдём гулять. Вы будете работать, а мы бездельничать? Я, конечно, сама готовить не могу, но если я попрошу, мне помогут. Идём!

Девочка отдала полотенце эльфийке и, не одеваясь, направилась в большой зал, где видела камин, единственный каменный предмет в этом доме. Эльфийка удивилась и попробовала остановить девочку, мол, куда она в таком виде? А Листик, ещё больше удивив хозяйку дома, попросила разрешения пригласить свою подругу и её маму. Киртамиэль тут уж совсем изумилась, как это у Листика получится – ведь кроме слушательниц академии никто вчера не приехал? Или, может, кто-то едет ещё? Листик, остановившись у камина, пожала плечами и попросила приготовить какую-нибудь одежду для мамы её подруги, чем ещё больше удивила эльфийку, спросившую:

– Она, что, голой будет? Вот так и путешествует, без одежды?

– Листик, отсюда же намного дальше, чем из Азорды, а там ты говорила, что это уже на пределе твоих возможностей – ты еле-еле достаёшь! – Кираниэль удивило совсем другое, а не то, откуда возьмутся подружка Листика и её мама и почему они будут без одежды. Листик заглянула в камин и пояснила:

– Да, здесь дальше, но между вашим лесом и Эролтом лежит другой лес, он мне поможет. Там живут огневушки, поэтому проложить огненную дорожку через этот лес, мне не составит труда, а оттуда до Эролта всего триста ал. Вот!

– Но это же проклятый лес! – произнесла Киртамиэль. Листик, сказав «ага», шагнула в камин, где полыхнуло пламя, заняв почти всё пространство топки и немного выплеснувшись наружу. Эльфийка испуганно вскрикнула и прижала к себе дочь, словно стремясь от чего-то защитить. Кираниэль постаралась успокоить мать:

– Мам, с Листиком ничего не случится, она так и из Азорды за своими друзьями ходила. А в проклятом лесу они раньше жили: и Листик, и Альен.

– Кто такая Альен, – растерянно спросила Киртамиэль, Кираниэль пояснила:

– Альен – настоящая огневушка! А сейчас, насколько я поняла, Листик хочет не только её привести, а и её маму, тоже, наверное, огневушку. Листик рассказывала, что они живут в Эролте, в пекарне, там делают очень вкусные булочки и пирожки, а какие у них пирожные!.. Думаю, они это всё захватят с собой, недаром же Листик говорила, что ей помогут приготовить.

Но дальше осуждать эту тему мать с дочерью не стали, пришли соседки с дочерьми, и все прошли на кухню, только Саминаль и Валериэль поинтересовались у Кираниэль – а где Листик? Девушка пояснила, что Листик ушла за выпечкой, и на этом вопросы прекратились. Листик появилась только тогда, когда в гостиной начали накрывать стол, её сопровождали: девочка, примерно такого же как и она возраста, девушка и полноватая женщина. Девушки-эльфийки поздоровались со сверстницей Листика (они её уже знали), назвав огненную девочку по имени, а потом, и как взрослые эльфийки, вопросительно посмотрели на девушку и женщину. Если огненные девочка и девушка, были покрыты маленькими чешуйками и нисколько не смущались своей наготы, то женщина себя чувствовала очень неловко. Листик ухватила большую корзину, при этом попросила:

– Дайте матушке Милете что-нибудь надеть, видите, она стесняется.

Листик с Альен в сопровождении старшей огневушки (но та к корзине не прикасалась) потащили корзину к столу. Милета в нерешительности застыла у камина, а Кираниэль быстро объяснила, кого и откуда привела её подруга.

– А что ж вы так? Без одежды? – спросила Валериан, глядя, как огневушки разгружают такую немаленькую корзину с выпечкой. Разгружали только младшие огневушки, старшая лишь смотрела. Младшая, покрытая мелкими чешуйками, пояснила:

– Если через огонь идти, то всё сгорит, ничего не останется. Поэтому надо снять с себя одежду. Вообще-то, огневушки ходят без одежды, потому что она на них сгорит и без огня, внешнего огня, огневушки-то сами огонь.

– Но как же?.. – Валериан кивнула вслед ушедшим Милете и Киртамиэль, Кираниэль с Листиком тоже убежали. Маленькая огневушка пояснила:

– Моя мама не совсем огневушка, она больше человек и умеет гасить свой огонь, вернее не зажигать его. Гасить умею я, меня Листик научила. Вот!

– А корзина? Вы ж её через огонь пронесли! – продолжала недоумевать Валериан. Альен продолжила объяснять:

– Это Листик, только она может через огонь что-нибудь пронести. Но это не одежда – это вот такие корзинки, одежда и у неё сгорает.

– Вот бы и положили одежду в корзину, Листик бы пронесла, а вы здесь бы надели, – предложила выходСаминиэль, Альен удивилась:

– Как же в корзину одежду класть? Здесь же пирожки, булочки и пирожные!

– Так надо было вторую корзинку взять, – предложила эльфийка, вернувшаяся и уже одетая. Листик помотала головой:

– Не получится, я могу только одну корзину пронести или что-нибудь из одежды. А я же не за одеждой ходила! За угощением!

– Да, Листик пробовала, но у неё не получается, – поддержала подругу младшая огневушка. Эльфийки обратили внимание на Милету, она была полнее Киртамиэль, да и любой другой из её подруг, и ни одно эльфийское платье или сарафан ей бы не подошло. Но выход нашли – на Милете было наверчено немыслимое одеяние из нескольких цветастых простыней, этот наряд даже придал некий шарм полноватой фигуре пекарши. Остались только две огневушки, большая и маленькая, с Альен проблем не возникло, она умела гасить свой огонь и надела один из сарафанчиков Листика. А вот с той, которая представилась именем Гутье, возникли проблемы. Она посмотрела на платье, что предложила Киртамиэль и покачала головой:

– Жалко! Оно сразу сгорит!

Кираниэль, вспомнив, как Листик демонстрировала своё уменье создавать иллюзии. Предложила прикрыть огневушку чем-то подобным, на что Листик ответила:

– Иллюзия недолговечна, и с её помощью создать видимость одежды не получится, она должна иметь слишком много признаков той вещи, что изображает, а у меня такое сделать не получится. И кроме того, создать иллюзию гораздо проще, чем поддерживать, даже недолго. Вот потому иллюзии одежды имеют свойство – разрушаться в самый неподходящий момент. Может очень неудобно получиться! Вот!

– Так что же делать? – спросила Китрамиэль и сокрушённо добавила: – Не сидеть же бедной девочке в камине, когда придут остальные гости.

– Ага! – засмеялась Листик. – Гутье, ты будешь сидеть в камине и время от времени оттуда высовываться, хватая со стола пирожок!

– Далеко, – прикинув такую возможность, сказала старшая огневушка, а младшая захихикала:

– Будешь не высовываться, а выскакивать, хватать пирожок и прятаться назад.

– М-да, мы-то уже знаем, что Гутье огневушка, а как отреагируют остальные гости? Когда из камина выскакивает голая девушка, хватает со стола пирожок или булочку и прячется обратно в камин, а? – обрисовала возможную ситуацию Валериан и высказала предположение: – Равнодушным никто не останется, кое-кто будет в восторге, а у некоторых может и сердечный приступ случиться!

– Да, может, – согласилась Саминиэль и вернулась к вопросу, как же старшей огневушке появиться перед остальными гостями: – Но всё же, как Гутье быть? Раз она сюда пришла, не прятаться же ей всё время в камине? Что тут можно придумать? Одежда на ней сгорит, иллюзией её прикрыть не получится, так что же делать?

– Я не понимаю, в чём проблема? – удивилась Гутье. – Я так всегда хожу и ничего. Русалки и лешие, те которые девушки, тоже ходят без одежды.

– Лешие листьями прикрываются, – возразила Листик, – вот у Ухри даже не одежда, а наряд. Не только листья, но и цветы!

– Девушки-лешие, особенно молоденькие – задаваки! У них, ты Листик, правильно сказала, не одежда, а наряд! Они так хвастаются, кто красивее выглядит, ведь если листья ободрать и цветы снять, они на коряги становятся похожи, – Гутье пояснила, почему девушки-лешие так наряжаются. По коже девушки-огневушки пробежали огненные сполохи, расцвечивая её всеми оттенками красного и оранжевого. Огневушка гордо сказала: – А мне наряд не нужен! Я и так красивая!

– Ты так ходишь у себя в лесу, – возразила Саминиэль, – может, там это вполне нормально, но здесь встречать голой гостей не совсем прилично.

– Ага! Одежда нужна, чтоб выглядеть прилично, то есть – красиво, – поддержала эльфийку рыжая девочка и сделала неожиданный вывод: – А Гутье и так красивая, значит она приличная!

– Вот! – обрадовалась огневушка. – Я и так выгляжу прилично, так зачем же мне одеваться, тем более, если это не получится. А то, что на меня смотреть будут, так мне не жалко! А кому не нравится – пусть не смотрят, я их не заставляю.

– Да, пусть только смотрят, ведь к Гутье прикоснуться-то нельзя! Обожжёшься! – засмеялась Саминаль, Листик согласно кивнула, сопроводив кивок своим «ага». Но старшие эльфийки были всё же несогласны с таким положением дел.

– А почему они несогласны? – тихо спросила Листик у Кираниэль. Сделав соответствующий вывод, рыжая девочка предложила выход из создавшейся ситуации: – Если они боятся, что на них смотреть не будут, а только на Гутье, то пусть тоже разденутся.

Кираниэль, представив подобную картину – приходят гости, среди которых много эльфов-мужчин, а тут… Девушка громко захихикала, обратив на себя внимание остальных, недоуменно на неё посмотревших. А Кираниэль посмотрела на Гутье и спросила у той:

– А как ты будешь кушать пирожки и пирожные, ведь они же сгорят, когда ты их возьмёшь в руку?

Огневушка улыбнулась и взяла пирожное, продолжая улыбаться, откусила кусочек. Кираниэль посмотрела на Листика и спросила:

– Ты же говорила, что Гутье не может гасить свой огонь! Да и сама она об этом же рассказывала. А сейчас?.. Как это у неё получается?

– Она и не гасит, если коснуться её руки, которой она держит пирожное – обожжёшься! Просто Гутье сейчас направляет свой огонь не наружу, а вовнутрь. Как она это делает, не знаю, видно это свойство огневушек. Альен тоже так делала, пока не научилась гасить свой огонь, по крайней мере, снаружи, уверена, что внутри он как был, так и есть.

– А это выход, – сказала Киртамиэль и посмотрела на Милету: – У неё же получилось!

Листик пояснила:

– Милета – не природная огневушка, и её внутренний огонь не горит постоянно, она его зажигает, когда имеет дело с обычным. В смысле не зажигает сознательно, он сам загорается. А с Гутье может получиться, давайте попробуем!

Гутье не захотела надевать платье, видно, оно ей не очень нравилось, не эльфийское (надо сказать – красивое и элегантное), а платье вообще. Огневушка захотела такой же наряд, как и у Милеты. Гутье хватило и одной простыни, так она была меньше и стройней пекарши. Но соорудить такой наряд удалось только с третьего раза, как огневушка не старалась обуздать свой огонь, две простыни она таки сожгла. Но в итоге получилось довольно-таки оригинальное одеяние, на что Саминиэль заметила, мол, такие тоги-накидки могут сойти за одеяние жителей проклятого леса. Обидевшаяся Гутье, а может, только сделавшая вид, что обиделась, попросила не называть место её обитания проклятым лесом. Её поддержали Листик и Альен, показав на тарелки с необычайно крупными ягодами, которые насобирала Гутье, ожидавшая пока Листик с Милетой и Альен придут из Эролта (Листик не сразу прошла в пекарню матушки Милеты, а использовала бывший пень Альен, а теперь пень Гутье как промежуточную остановку). Эльфийки согласились, что такие чудесные ягоды не могут расти в лесу являющимся проклятым. В этот момент стали приходить гости и началось обоюдное представление. Высокий эльф, выглядевший постарше остальных, что необычно для эльфов, имеющих юный вид до самой смерти, поинтересовался у Киртамиэль:

– Я так понял, это твои гости. Но как они попали в Элистэр? Ворота не открывались со вчерашнего вечера, а от живой изгороди не поступало сигналов, что кто-то пытается её преодолеть. Меня, как бургомистра города, это очень интересует. И это не праздное любопытство, это вопрос нашей безопасности!

Эльфийка показала на камин и пояснила:

– Они вот оттуда вышли, Листик привела. Это её друзья, они огневушки. А друзья моей дочери и её подруги, мои друзья тоже!

– Как?! Через камин! – не удержался о восклицания бургомистр города, привлекая к себе всеобщее внимание. Обеспокоенный тем, что в город можно войти, минуя внешних стражей и живую изгородь-стену, эльф, возмущённый таким нарушением (или игнорированием) мер по обеспечению безопасности города, очень расстроился: – Но теперь наш город открыт всем, кто захочет в него войти и…

– Не всем, а только тем, кто может сюда зайти через камин, – улыбаясь, сообщила Гутье. Увидев, как эльф задумался, глядя на огонь в камине, постаралась отговорить от необдуманных действий: – Только не надо ломать камины в вашем городе. Мы, огневушки, можем пройти через огонь в том месте, где уже побывали, можем войти в эту комнату и только через этот камин. И не надо ломать именно этот камин! Мы можем сюда пройти, только если нас проведёт Листик, ваш город стоит очень далеко от тех мест, где мы живём, такое расстояние нам преодолеть не под силу!

– Ага! – подтвердила рыжая девочка, как и все, слушавшая разговор солидного эльфа и огневушки. Киртамиэль подтвердила:

– Да, господин Маринорн, так и есть, без Листика огневущки сюда пройти не смогут. Вы не волнуйтесь, безопасности нашего города ничего не грозит. Листик подруга моей дочери и не будет нам вредить.

– Ага! – важно кивнула Листик и наперебой с Киртамиэль стала уговаривать важного эльфа:

– Господин Маринорн, попробуйте пирожки! Попробуйте ягоды из родного леса Гутье и Альен!

Маринорн кивнул и попробовал, но делал это как-то без особого энтузиазма, с таким кислым видом, что Милета (как ей показалось – задета её репутация пекаря) забеспокоилась:

– Вам не нравится? Что-то не так?

– Вы продолжаете беспокоиться о том, не нарушена ли безопасность вашего города? Не надо так волноваться, вам же всё объяснили! Я не причиню вреда городу, где живёт моя подруга и её мама! – присоединилась к Милете Листик. Эльф уверил, что всё очень вкусно и он верит Листику, но при этом так тяжело вздыхал, что заставил сомневаться в его высказываниях. Листик стала его убеждать, что ни при каких условиях не будет причиной нанесения вреда Элистэру. Эльф кивал и продолжал тяжело вздыхать. Листик замолчала и с удивлением смотрела на печального эльфа (вздыхать он так и не перестал). Уныние эльфа стало понятно, когда Саминиэль задала ему вопрос:

– Господин Маринорн, неужели погибло ещё одно дерево?

Эльф грустно кивнул и очередной раз вздохнул, Листик посмотрела на Китрамиэль, и мама её подруги пояснила:

– Вот уже месяц, как в нашей заповедной роще гибнут деревья. Непростые деревья, а привезенные из Светлого леса! Понять причину никто так и не смог, все наши знания не помогли, а умения оказались бесполезны! Не только обычные, но и магические!

Листик ничего не сказала, только вопросительно подняла бровь, Саминиэль дополнила свою соседку:

– Деревья гибнут от страной болезни: начинают чернеть листья, не сразу, а по краям, а потом и целиком; затем сохнут ветки, причём не просто сохнут, а осыпаются трухой; заканчивается это тем, что в труху превращается ствол! Могучее дерево за неделю превращается в труху! А эта роща – основа нашего города! Погибнет роща – исчезнет город! Нам придётся отсюда уйти, а эльфы очень привязаны к своей роще, многие уйти не смогут и тоже погибнут.

Бургомистр города Элистэр кивнул, давая понять, что он так точно не уйдёт и разделит печальную участь заповедной рощи и своего города. Листик, став серьёзной, поинтересовалась – давно ли так происходит? Услышав, что уже два месяца задумалась. А молодые эльфийки стали спрашивать у своих матерей – почему им об этом не сообщили?

– Не хотели вам портить каникулы и праздник возвращения, вероятно, это последний раз – когда вы можете посетить родные места, – ответила погрустневшая Валериан. А Саминиэль добавила:

– Два мага жизни оказались бессильны перед этой напастью и ничем нам помочь не смогли. Уже треть деревьев погибла, и чем дальше, тем быстрее это происходит.

Настроение у всех сразу стало, как будто собрались не на праздник, а на похороны. Альен и Гутье требовательно посмотрели на Листика, при этом маленькая огневушка, кивнув в сторону грустных эльфов, спросила у рыжей девочки:

– Что надо делать, чтоб спасти их город?

Спросила так, словно Листик точно знала, что происходит и как с этим бороться, и рыжая девочка не подвела. Листик наморщила лоб и изобразила очень многозначительный вид. Но на девочку никто, кроме огневушек, внимания не обратил, девочка разочарованно вздохнула и сообщила:

– Чёрная уховёртка, нежить, питающаяся не только соком деревьев, но и их сущностью. Особенно любит эльфийские деревья, они для неё лакомство, вот она их тут и жрёт, причём совершенно безнаказанно.

– Но у нас же охранная стена, она же… – начал бургомистр города, Листик покачала головой:

– Ваша охранная стена тоже состоит из деревьев, они не преграда уховёртке, тем более что она роет свои ходы под землёй.

– Но… – снова начал возражать эльф, а потом словно споткнулся: – Но позвольте! Откуда вам такое известно? И почему вы решили, что это вертоухо…

– Уховёртка, – поправила Листик, и пояснила: – Почему так называется, не знаю, но не потому, что вертит чёрными ушами. Ушей у неё нет точно! Кстати, когда она напрогрызает много ходов, то кто-нибудь может туда провалиться, она и его сгрызёт.

– Откуда вам это всё известно? – ещё раз спросил Маринорн, Саминиэль тоже поинтересовалась:

– Разве магов жизни учат такому? Это же знания из области некромантии! Это может знать только некромант!

– Ага, это некромантия, – подтвердила Листик, – и меня учат этому, только я не некромант.

Листик сделала паузу, и когда все взгляды обратились на неё, как можно более зловещим голосом произнесла:

– Я не некромант. Я некромансер! Шашный ы ушастый! Ужасый и сашный! – Какой она некромансер Листик говорила, для важности надув щёки, а с надутыми щеками трудно внятно говорить. В наступившей после слов девочки тишине раздался ехидный голос Саминаль:

– Вообще-то, ушастый некромант – это что-то новое. Уши-то хоть большие?

– Ужасо сашно! Сашно ужыасы, – повторила девочка, ещё больше надувая щёки и делая страшные глаза. Саминаль продолжила комментировать высказывания подруги:

– Листик, ты определись, какой ты некромант – ужасно страшный или страшно ужасный. При всей своей похожести, как мне кажется, это разные вещи.

– Она некромант?! – спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, бургомистр Элистэра и сам себе ответил: – Этого не может быть! Внешняя стража её бы не подпустила к городу! Да живую стену она бы не прошла!

– Не может быть! – вслед за Маринорном повторила Киртамиэль и пояснила, почему не может быть: – Некромантия и огонь несовместимы! Не может тот, кто ходит через огонь, быть некромантом!

– Мама, тот, кто ходит через огонь, не может находиться под водой! В воде да, но это приносит ему большие неудобства, а под водой нет! А ты же сама видела – Листик может долго быть под водой и получать от этого удовольствие!

Киртамиэль посмотрела на Гутье, словно ожидая от той подтверждение, огневушка не разочаровала:

– В воде – бр-р! А долго под водой? Так можно запросто погаснуть! Как это у Листика получается – никто не понимает! Но она была на русалочьей свадьбе, а это вы должны знать: это не на пять минут нырнуть!

– Кира! Но вы же живёте в одной комнате, ты же не можешь с некромантом… – начала Киртамиэль, её дочь попыталась успокоить вою мать:

– Листик вместе с нашей группой магов жизни слушает лекции мэтра Иртувеля и других преподавателей кафедры жизненной силы. Она и зачёты, и экзамены вместе с нами сдавала. На общих основаниях.

– Ага, – подтвердила Листик и пожаловалась: – Сразу по двум специальностям трудно сдавать, хорошо хоть по некромантии мне все зачёты сразу выставили, по итогам годового обучения, как отличнице, вот. Я и по жизненной силе всё на отлично сдала! Вот!

Хвастаясь, Листик, не обратила внимания, как побледнели многие эльфы и схватились за сердце, впрочем, не все, а только ещё не успевшие поближе познакомиться с рыжей девочкой. А та продолжила хвастаться:

– У меня, как у некромансера, уже и одна победа есть! Уздра! Правда, если бы не Кираниэль, то она бы меня победила.

– Доченька, это правда? – за сердце схватилась и Киртамиэль, её дочь кивнула:

– Правда, уздра совсем близко к деревне подошла и могла на её жителей напасть, вот Листик и пошла её упокаивать, а я со своим одногруппником, Суритэном, да вы его видели – это тот тёмный эльф, что ехал с нами в обозе, сплела щит жизни. Потом оставила Суритэна, Саминаль и Валериэль его держать. А сама пошла с Листиком.

– А почему с этой девочкой не пошёл этот… тёмный эльф? – спросил один из приглашённых эльфов.

– Листик моя подруга, я не могла её бросить, – ответила Кираниэль и на вопрос другого эльфа – как им удалось победить хищную нежить, девушка подробно рассказала о ходе той охоты. Во время рассказа все, как-то забыв, что рыжая девочка – некромансер, и охали, и ахали в особо страшных местах повествования. В конце тот эльф, что спрашивал – удалось ли победить уздру, не выдержав и не дожидаясь окончания рассказа, повторил свой вопрос. Ответила Листик:

– Ага, упокоили! В клочья!

Кирамиэль замолчала, недосказав, ведь что дальше рассказывать, если Листик сказала, как всё закончилось. Эльфы тоже молчали, они все знали, что упокоить нежить – это загнать её в могилу, из которой она вылезла, но как можно упокоить в клочья? Кираниэль, увидевшая, что никто не понял, как такое можно сделать (Милета и огневушки не удивились, они-то знали возможности Листика), пояснила, что сначала девочка била огнём, но, как оказалось, уздра огня не боится, а потом ударила ледяной стрелой, взорвавшейся тем же огнём, сжёгшим хищную нежить изнутри. Это снова вызвало удивление эльфов, среди которых было несколько магов, один из них, глядя на девочку, сказал:

– Ударить огнём – это свойство боевых магов, только они так могут. А ледяная стрела – это не каждый боевой маг умеет, а уж сделать так, чтоб она огнём взорвалась… Нет, я вам верю, верю что вы и уздру упокоить могли, в таком никто врать не станет, но всё же… В то, что ты, Кира, рассказала… Да и то, что вам помогал маг-чистильщик или вы ему, сомнению не подлежит, ведь этого мага можно расспросить.

– Ага, – очередной раз кивнула Листик и посмотрела на Маринорна: – Господин бургомистр, я так понимаю, вы к чистильщикам не обращались?

– Но кто же мог подумать, что это хищная нежить, – развёл руками эльф и стал оправдываться: – Очень похоже на болезнь, я думал, что удастся справиться своими силами, а вышло вот как… Я обязательно вызову чистильщиков! Я не думал, что всё так серьёзно, но мэтру Зелирандусу я сообщил, не знаю, получил ли он моё послание. Перед тем как вызывать чистильщиков, я хотел с ним проконсультироваться, чтоб тревога не была ложной.

– Давно вы сообщили об этом мэтру Зелирандусу? – поинтересовалась Листик, она не была знакома с этим эльфом-некромантом, но слышала о нём только хвалебные отзывы.

– Третьего дня, мэтр должен вот-вот приехать.

– Боюсь, что они прибудут слишком поздно, и мэтр Зелирандус, и чистильщики. Вы говорили, что деревья уже месяц как гибнут и с каждым днём их умирает всё больше, так? – спросила Листик Маринорн молча кивнул, девочка продолжила: – Тут не день, каждый час дорог! Поэтому не будем откладывать, ведите к вашей роще!

– Я с тобой! – решительно заявила Кираниэль, Листик посмотрела на свою подругу и кивнула. Альен заявила, что то же пойдёт, а вскочившая Гутье сделала вид, что обиделась:

– Сами жечь идут, а меня не берут! Разве так настоящие подруги поступают?

Всё же Гутье обиделась, потому что огневушка вспыхнула и её наряд моментально сгорел, удивлённые эльфы увидели перед собой обнаженную девушку, с кожей, покрытой мелкими чешуйками, на каждой из которых плясал маленький огонёк, время от времени увеличивающийся. Увеличившиеся огоньки периодически сливались в общее пламя, и казалось, девушка вспыхивает как факел!

– Конечно, возьмём, куда же мы без тебя, – сказала Альен, а Листик тихо добавила:

– А то от возмущения ты тут всё сожжёшь.

Гутье, получив обещание, что её возьмут с собой, заулыбалась. Огневушка нисколько не стеснялась своей наготы, эльфы стыдливо отводили глаза, но при этом украдкой поглядывая на девушку. А вот эльфийки без смущения рассматривали девушку, её идеальную фигуру и немного скуластое лицо. Гутье была красива, но не мягкой эльфийской красотой, а той резковатой, в то же время гармоничной, которая присуща хищным зверям, постоянно готовым к прыжку. Листик улыбнулась, отметив взгляды, направленные на Гутье, и громко сказала, обращаясь к тоже смотревшему на огневушку Маринорну:

– Не будем терять времени, идём!

Листик решительно направилась к выходу, за ней пошёл, постоянно оглядывающийся на Гутье, бургомистр города. Впереди шли Листик и Кираниэль, а сзади огневушки, Маринон оказался как бы зажатым между ними. Эльфийки, особенно эльфы, смотрели вслед удалившимся, один из эльфов задумчиво сказал:

– А она ничего, что-то в ней есть, этакое – дикое.

– Именно, что дикое! – тут же ответила одна из эльфиек, при этом посмотрела на Милету, на которой был наряд похожий на тот, что сгорел на огневушке. Матушка Милета улыбнулась и обвела рукой стол, где было ещё много выпечки, так понравившейся эльфам:

– Я не дикая огневушка, как Гутье, я владелица пекарни в Эролте, довольно известной пекарни, если будете в нашем городе – милости прошу, я всегда рада друзьям и готова их угостить. А огневушкой я стала недавно, благодаря своей дочери, вы её видели – это Альен. Раньше я была обычным человеком.

– Но как же так вышло? – растерянно спросила одна из эльфиек, Милета пояснила:

– Я очень хотела иметь детей, но Ирха не дал. А потом появилась Альен и она стала моей дочерью, ведь не важно, какая дочь – родная или приёмная, если ты её любишь, а она любит тебя. Но вот обнять её я не могла, а она не могла прижаться ко мне, но если любишь… Помог нам случай, но об этом… Может быть потом, как-нибудь…

Если эльфы просто переглядывались, то многие эльфийки понимающе закивали и уже по-другому смотрели на Милету. Киртамиэль умоляюще посмотрела на Милету и, волнуясь, спросила:

– Моя Кира, она там сейчас с вашей дочерью и с той рыжей девочкой?.. А там в охоте на уздру она… А сейчас?..

– Не волнуйтесь, вашу дочь в обиду не дадут, если тогда Листик была одна и старалась не подвергать опасности Кирамиэль, то сейчас их трое. Силы трёх огневушек хватит, чтоб выжечь ваш город дотла. А там, как я поняла, всего какая-то роща, да её и не надо жечь, а только с мелкой нежитью расправиться, не волнуйтесь! – как могла, стала утешать пекарша эльфийку.

К заповедной роще города подошли в том же порядке, в каком покинули дом Киртамиэль. Листик замедлила шаг и подняла руку, призывая к вниманию. Дальше шли очень осторожно и остановились не доходя до рукотворной, вернее,сотворённой нежитью большой поляны. Огневушки вышли вперёд, заслоняя собой Кираниэль и Маринорна, Листик стала между ними, но чуть отступив назад, чтоб было удобно разговаривать с бургомистром Элистэра. У обеих огневушек их пламя увеличилось и почти скрыло кожу (Альен, пока шли, разделась и отдала свою одежду Кираниэль, Листик сделала то же самое), по телу рыжей девочки тоже стали бегать язычки пламени, но не так сильно, как у её подруг. Листик произнесла, ни к кому не обращаясь:

– Ещё бы день – и было бы поздно, но боюсь, что от болота избавиться не удастся. Они уже слишком большие и сумели преобразовать землю, вернее, заполнить там всё своей слизью. Они уже опасны для города и всех, кто войдёт в рощу!

Маринорн не понял, какого болота и кто там может быть таким большим, чтоб представлять опасность для города. Листик вытянула вперёд руки и нараспев стала читать заклинание, от которого у Кирамиэль и Маринорна по спине побежали мурашки – это было некромантское заклинание. Тёмно-зелёная поверхность полянки вспучилась и лопнула, словно нарыв, явив изумлённым эльфу и эльфийке чёрную жижу, в которой копошились большие черви, время от времени поднимающие те свои части тела, что были головами, потому что там были пасти с треугольными зубами. Листик продолжала произносить заклинание, и движения червей замедлились. Определив нужный момент, по каким-то ей одной известным признакам, девочка закричала: – «Бей!». И огневушки, вытянув вперёд руки, ударили огнём. Это были огоньки, какие они, развлекаясь, запускали на своём болоте, но сейчас они были гораздо больше, чем обычно, и летели сплошным потоком. Листик, прекратив читать заклинание, присоединилась к своим огненным подругам. Огненный вал полностью накрыл болото.

– Боюсь, что это бесполезно, судя по тому, что мне рассказали, чёрные уховёртки успели переродиться и теперь их ничем не остановить. Огнём можно только задержать! – произнёс высокий эльф, с крючковатым, совсем не эльфийским носом, подошедший с двумя другими эльфами. Один из них обратился к Маринорну:

– Господин бургомистр, мэтр Зелирандус только что прибыл, мы с ним пошли к Киртамиэль, поскольку знали, что вы там, на празднике, организованном в честь девушек-слушательниц, приехавших домой на каникулы, но там нам сказали, что вы отправились в рощу.

– Как?! Господин бургомистр, вы знали, что городу угрожает смертельная опасность и направились на праздник? – возмутился высокий эльф, Маринорн стал оправдываться:

– Я не знал… Я даже представить не мог, что это столь опасно…

– Теперь знаете, я не смогу исправить вашу ошибку, но постараюсь задержать распространение чёрных грызлов, в которых превратились чёрные уховёртки. Потрудитесь организовать эвакуацию жителей города, ваши помощники… – Зелирандус, сам перебивший бургомистра, замолчал, так как рыжая девочка выдохнула:

– Всё!

После чего стала опускаться на землю, но была подхвачена своими подругами огневушками, одна из которых остановила Кираниэль, пытавшуюся помочь:

– Не трогай! Обожжёшься!

– Её надо в огонь! – закричала старшая огневушка и, подхватив Листика, побежала к дому Киртамиэль, за ней последовали Альен и Кираниэль. А высокий эльф смотрел на озеро перед ним и не верил своим глазам. Вместо чёрного болота с шевелящейся поверхностью из-за многочисленных больших и зубастых червей там блестела поверхность тёмной воды, гладкая, словно зеркало. Зелирандус, не подходя близко к озеру, видно, всё же чего-то опасался, произнёс несколько заклинаний и проделал ряд других магических действий, после чего, ни к кому не обращаясь, словно сам с собой разговаривая, произнёс:

– Никого и ничего, просто вода, пусть и необычная – присутствует сильный магический фон. Нет никакого сомнения, что здесь провёл магические действия очень сильный некромант! Буквально только что. Но я его не заметил, а ведь должен был! Только след заклинания и всё! Но и это действие не должно было уничтожить грызлов, но я вижу, что их нет! А огонь… Это были Femuna ignea elementalis, в просторечье именуемые огневушками, что я и видел. Но сколь бы они не были сильны, подобного эффекта достичь никак не могли!

Высокий эльф посмотрел на гладкую поверхность озера и снова проделал все те действия, что и раньше. Постояв неподвижно несколько минут, о чём-то размышляя (бургомистр и его помощники тоже молчали, не смея нарушить ход мыслей мэтра-некроманта), Зелирандус спросил у Маринорна:

– Вы знаете этих девочек? Кто они?

Выслушав подробный ответ, эльф-некромант захотел с этими, как он сказал – девочками, познакомиться поближе и сопровождаемый бургомистром направился к дому Киртамиэль.

В доме Киртамиэль все слущали её дочь, рассказывавшую о том, что произошло в городской роще, оказалось, что эта девочка разглядела больше, чем увидел и сумел понять эльф-некромант. Кираниэль рассказывала:

– После некромантского заклинания, как я это определила? А у меня по спине начинают мурашки бегать и как-то становится неуютно, так было и тогда, когда уздру упокаивали. Так вот, после заклинания Листик, Альен и Гутье ударили огнём, сильно так ударили! Но это был не простой огонь, Листик наложила на него силу жизни…

– Получается, что эта рыжая некромантка может ударить силой жизни? Но такое в принципе невозможно! Силой жизни ударить нельзя! – спросил, а потом высказал своё мнение один из эльфов. Кираниэль отрицательно покачала головой:

– Листик не била силой жизни, она наложила её на огонь. Это как щит жизни – им нельзя ударить, но он защищает, особенно от нежити, но щит неподвижен, то есть закрыться можно, а напасть – нет. А тут огонь выступил носителем силы жизни, Листик не строила защиту от нежити, а сама на неё напала, как бы наехав этой защитой.

– Как же я сразу не понял! – Зелирандус, привлекая к себе внимание, хлопнул себя по лбу. И не обращая внимания на окружающих, стал рассуждать: – Она не жгла огнём, а совсем по-другому его использовала, хотя… Позвольте, я же сам видел – огонь жёг! Огонь! В этом нет сомнений! Или я что-то не так понял?

– Огневушки, жёг их огонь, – подсказала Кираниэль, она там, у чёрного болота с грызлами, стояла совсем близко, поэтому хорошо видела, как всё происходило: что делала Листик и что делали её подруги.

– Благодарю, – Зелирандус кивнул девушке и продолжил рассуждения: – Да, огонь там был. Настоящий огонь, и он сжёг всё, что осталось после атаки этой рыженькой девочки, Листика, так? Очень талантливая слушательница, я о ней слышал от мэтров Иртувеля и Расторо, но не представлял, что она настолько юна! Меня тогда очень удивило, что эта слушательница, о которой с восторгом отзываются оба мэтра, имеет такой талант к магии диаметрально противоположных направлений! А кстати, где она? И где её огненные подруги?

Эльф-некромант (от которого, за некоторым исключением, старались держаться подальше другие эльфы) оглянулся в поисках Листика и огневушек, но увидев одежду рыжей девочки и младшей огневушки, лежащую у камина, вопросительно поднял бровь:

– Они ушли?

– Нет, просто Листику надо восстановиться, а в огне у неё лучше всего получается. В воде не так, там ей просто нравится.

– В воде? – Мелирандус поднял вторую бровь, изобразив высшую степень удивления, Кираниэль рассказала, а Киртамиэль подтвердила, как долго может находиться, не просто в воде, а под водой рыжая малышка. Этого эльфа трудно было чем-то удивить, но тут он ошеломлённо произнёс: – И вы хотите сказать, что эта девочка некромантка? То, что она учится на факультете некромантии, ещё ни о чём не говорит! Я не припомню, чтоб кто-то из величайших магов древности, я не говорю о нынешних, такое – умел, просто смог! Даже не в той мере, что показала эта девочка! Упокаивать нежить силой жизни… Это знаете ли…

Зелирандуса перебил Маринорн, которому что-то тихо сообщил незаметно вошедший один из помощников. Бургомистр сказал:

– Это всё хорошо, но, похоже, в этом озере, что образовалось в нашей роще – мёртвая вода! Рыбки, что туда запустили, все умерли!

Эльф-некромант растерянно оглянулся, действительно, мёртвое озеро посреди городской рощи – это очень нехорошо! Но оживить его, возможно, даже магу жизни не удастся, а некроманту – и подавно! В этот момент полыхнуло в топке камина, огонь там и до этого был гораздо больше, чем обычно, сейчас же пламя выплеснулось наружу, заставив всех, кто был в непосредственной близости, отшатнуться. А огонь втянулся обратно в топку, оставив перед камином три огненных силуэта – два маленьких и один побольше. Быстро потемнев, они превратились в девушку и двух девочек, и если кожа девочек стала обычной (у одной так и осталась состоящей из мелких чешуек), то по коже девушки продолжали бегать язычки пламени. Девочки надели свою одежду, что лежала у камина, девушка только усмехнулась в ответ на осуждающие взгляды эльфиек.

– Не буду! – ответила девушка на предложение Киртамиэль – надеть платье. Гутье недовольно передёрнув плечами, пояснила свой отказ: – Надо огонь вовнутрь направить и смотреть, чтоб он наружу не выплеснулся, а это постоянное напряжение. И всё равно, так у меня не получится, а красивая одежда сгорит! Кирт, ты её лучше вот тут повесь, и если кто захочет полюбоваться моим платьем, пусть любуется. Мне не жалко!

– Вообще-то это мысль! – восхитился один из молодых эльфов. – Любоваться одеждой девушки отдельно от неё! А когда надоест, можно любоваться девушкой отдельно от одежды, в смысле, без одежды! В этом, определённо есть своя прелесть! Если бы все девушки так…

Но закончить юноше-эльфу не дали – эльфийки на него дружно зашикали, что не помешало ему и другим эльфам любоваться Гутье.

– Вода в озере не мёртвая, она просто ещё не очистилась от влияния нежити, в ней как бы осталась тень, что не позволяет живым существам там жить. Пока не позволяет, – произнесла Кираниэль, после того как Листик и Альен оделись. Листик подтвердила слова подруги своим «ага» и стянула со стола пирожок, её примеру последовали Альен и Гутье, чем снова обратили на себя внимание, а Листик ещё и заявила:

– Молока хочу!

Ей его сразу же и принесли, только Зелирандус не смотрел в сторону огневушек, он задумался над словами Кираниэль и, переглянувшись с Маринорном, спросил у девушки как у равной:

– И что вы посоветуете сделать, коллега?

– Вообще-то можно подождать, – ответила Кираниэль, Листик, оторвавшись от кружки с молоком, важно подтвердила:

– Ага! Лет пять, а может и больше, и озеро само избавится от тени некровоздействия, но процесс имеет не линейную характеристику, возможны флюктуации.

– Что возможно? – спросила Альен и сама же ответила: – Это никак невозможно! Кто же в озере флюкать будет, если там никого нет? Вот если бы Гутье согласилась…

Слова маленькой огневушки вызвали всеобщее удивление – что должна согласиться делать в озере Гутье и зачем ей там это делать? Листик не стала объяснять, высказав своё авторитетное мнение, она закрылась кружкой, занятая молоком, а Кираниэль подтвердила слова своих маленьких подруг:

– Именно так, огневушки живут на болотах, не только потому, что их огненные развлечения могут поджечь лес, а ещё и потому, что присутствие огневушки не позволяет завестись в болоте опасным видам нежити.

– Коллега, вы предлагаете… – начал Зелирандус, который быстрее всех понял, что хотела сказать Кираниэль, та кивнула. Понял и бургомистр, с надеждой посмотрев на огневушек. Альен сразу заявила:

– Я без мамы никуда не пойду! И потом у нас пекарня! Сэм говорит, что насаженное производство дороговизны стоит!

– Налаженное производство – дорогого стоит, – поправила дочь Милета, та кивнула и, как Листик, сказала: – Ага! – Бургомистр с надеждой посмотрел на Гутье, та не стала отпираться, но при этом поставила условия:

– Я согласна, здесь веселее, чем у меня на болоте. Пень я себе сама сделаю, соберу из остатков засохших деревьев, что остались там у озера. Но предупреждаю – не надо меня заставлять одеваться, когда будете приглашать в гости!

Глава вторая. Хозяйка священного озера и её помощница

Над озером, возникшим в городской роще, лопались разноцветные огни, вылетающие из красивого сооружения, похожего на резной домик. Вообще-то это был пень огневушки, обычно стоящий посреди болота, но в этот раз она его поставила не на привычном месте, а на красивом эльфийском озере. Но когда жители города увидели то, что соорудила Гутье (с помощью Альен), они в один голос заявили, что их эстетические чувства возмущены и оскорблены! Гутье высказалась в духе – зовите эти ваши недовольные чувства сюда, пусть они мне объяснят, чем им не нравится мой чудесный пень! Но эльфы никого звать не стали и предложили построить за счёт города для огневушки более приличное жильё. Гутье упёрлась, ни в какую не соглашаясь заменить свой чудный пень на что-то другое. Компромисс предложила Кираниэль, хорошо изучившая вкусы Листика и её огненных подруг. В итоге эльфы построили, вернее, вырастили свой домик вокруг огненного пня. Совместить несовместимое – постоянно горящий огонь и живые растения эльфийского домика – удалось Кираниэль и Листику, и то с большим трудом. Получилось уникально сооружение – внешне красивый эльфийский домик, напоминавший цветущий куст, с постоянно горящим пнём внутри.

А сегодня Листик и Альен были в гостях у Гутье (Кираниэль очень жалела, что не может к ним присоединиться – всё-таки внутри внешне красивого домика всегда горел огонь), и все трое развлекались так, как это делают огневушки – запускали огоньки, только не в стороны, а вверх. Озеро было не таким уж большим, и огонёк мог поджечь дерево в роще или вообще улететь в город. Огоньки в этот раз были не обычные, а красочные и взрывались они, распускаясь очень красивыми, всех цветов радуги цветами. Но жителей города во главе с бургомистром привлекало совсем не это – они с восторгом смотрели на плавающий большой зелёный лист, на котором польщённая таким вниманием самозабвенно квакала крупная лягушка. Вода в озере была уже не черной, а синей, такой, какая бывает в лесных озёрах, а большой лист водяного растения и квакающая лягушка говорили, что в озеро пришла жизнь!

– Ага, квакает, – сообщила подругам выглянувшая в окно Листик, Гутье тоже посмотрела и с обидой сказала:

– Тут стараешься, огоньки запускаешь, делаешь, чтоб красиво было, а они… Лягушка им интереснее!

– А ты сядь рядом с ней и тоже поквакай, – посоветовала Альен и предположила: – Может, лягушки у них священные животные, а их квак для эльфов самая приятная музыка.

– Ага, – то ли согласилась Листик, что квак для местных – приятнее музыки, то ли имела в виду совсем другое. И таки имела в виду другое, потому что заявила: – Пошли к Киртамиэль, там у неё угощение будет, Кира сказала, что почти весь город соберётся, поэтому праздник будет не в доме, а на улице.

– Как весь город? – удивилась Гутье и, показав за окно, пояснила: – Откуда же они там возьмутся, если почти все здесь! Лягушкой любуются! Если б я знала, что им эти жабы нравятся, то с болота, где раньше мой пень был, мешок бы принесла!

– Это были бы пришлые лягушки, а эта местная, потому они на неё и смотрят с таким восторгом, что она здесь выращенная, – авторитетно заявила Альен. Гутье возразила:

– Никто её не выращивал, я так точно этого не видела, она сама тут откуда-то взялась! Вылезла и сразу заквакала, а эти эльфы немедленно на этот квак и сбежались!

– А может, они никогда не слышали, как лягушки квакают, потому и сбежались, – предположила Альен и продолжила развивать свою догадку: – Решили, что в озере новая нежить завелась, вот и прибежали посмотреть.

– Нежить не квакает, – высказала своё профессиональное мнение Листик, – если бы тут нежить завелась, то эльфы от озера постарались бы подальше держаться и позвали бы Зелирандуса, а они сюда сбежались.

– А вон он сам сюда идёт, – показала Гутье на приближающуюся к толпе эльфов высокую фигуру. Вид эльфа-некроманта стал подтверждением предположения Гутье, и она уверенно сказала: – Эта лягушка – точно нежить и её надо быстренько упокоить, чтоб больше не квакала.

Лягушка сделала длинный прыжок и скрылась под водой. Видно, почувствовала опасность и решила не рисковать – неизвестно, что может быть на уме у этих некромантов, может, им взбредёт в голову таки упокоить несчастное живое существо, только за то, что оно квакает!

– Ага! Испугалась! – издала победный возглас Гутье, словно это она напугала лягушку. Листик улыбнулась и позвала подруг:

– Пошли к Киртамиэль, а то можем опоздать, эти эльфы могут начать угощаться без нас! Кира обещала, что и мороженое будет!

Девушка и девочки сделали шаг вперёд, на берегу, недалеко от эльфов, словно кто-то разложил большой костёр, но пламя бушевало всего несколько мгновений. Эльфы, уже привыкшие к большому огню, предшествующему появлению огневушек, сейчас не обратили на это явление внимания, а сосредоточенно и с заинтересованностью слушали, что говорил Зелирандус:

– Феноменально! Это просто невозможно! В столь короткий срок вернуть в озеро жизнь! Хотя почему вернуть? В нём её не было изначально, поскольку оно было результатом деятельности нежити, но сейчас… Это озеро уже может принять жизнь! И эта лягушка тому свидетель!

Эльф-некромант указал рукой на озеро, но получилось, что показал на вспыхнувший большой огонь огневушек. Пламя опало, явив три фигурки – две маленькие и одну побольше, окутанные огнём, словно одеждой, которая исчезла, когда пропало пламя. Эльфы уже привыкли к наготе огневушек, вообще-то без одежды ходила только Гутье, но сейчас все трое были обнажённые, впрочем, их это не смущало. Если на девочек и раньше особого внимания не обращали, то Гутье всегда рассматривали с интересом, особенно эльфы-мужчины. Сейчас на неё смотрели с восторгом, не только мужчины, но и женщины.

– Вот она! Наша добрая фея! Давшая жизнь мёртвому озеру и тем самым спасшая нашу рощу! А значит, и наш город! – торжественно провозгласил Маринорн, указывая на Гутье. Та сначала растерялась, а потом, слушая восторженные крики эльфов, стала поворачиваться, словно для того, чтоб её лучше разглядели. А бургомистр продолжал: – Наша добрая фея! Нимфа озера жизни! Спасшая наш город! Я предлагаю назвать озеро её именем!

– Вообще-то город спасла ты, – тихо проговорила Альен Листику. Глянув в сторону снова запрыгнувшей на большой лист лягушки, продолжила: – А то, что озеро перестало быть мёртвым, так не потому, что так Гутье захотела, а потому, что огневушка прогоняет всю…

– Альен, – перебила подругу рыжая девочка и, кивнув в сторону восторженных эльфов, уделяющих всё своё внимание Гутье и уже не обращающих внимания на маленьких огневушек, сказала: – Пусть они думают, что это заслуга Гутье и пусть озеро носит её имя, ведь это она здесь будет жить. Так что это правильно и имя озера, и то, что Гутье будут любить местные жители.

– Вы совершенно правы, коллега, – одобрительно кивнул Зелирандус, он не принимал участия в общем восторге восхищения взрослой огневушкой, а подошёл к Листику и Альен. Глядя с улыбкой на своих соплеменников, окруживших и славословящих Гутье, обратился к Листику: – Озеро должно носить имя, и пусть это будет имя той, кто косвенно способствовал появлению в нём жизни. Вы должны понимать, что озеро в эльфийском городе не может носить имя некромантки. Как и она сама не может быть героиней, спасшей город.

– Ага, – кивнула Листик, – я всё понимаю и нисколько на них не сержусь. Наоборот, очень рада за Гутье – она теперь будет не жительницей безымянного болота, а уважаемой и любимой нимфой озера имени себя самой. Хотя… Какая она нимфа?

– Да, действительно, разве огневушка может быть нимфой? – поддержала подругу Альен. А Маринорн, возможно устыдившись, что отдаёт всю славу избавительницы города только той, кто в этом всего лишь участвовала, а не истинной героине, повернувшись к девочкам-огневушкам (Листик была так же, как Альен, покрыта мелкими чешуйками, по которым бегали язычки пламени), торжественно провозгласил:

– Но мы не должны забывать и о тех, кто в этом принимал самое деятельное участие, о наших маленьких и скромных героинях! Чем мы можем вас отблагодарить?

– Ага! – согласно кивнула Листик и сказала совсем не то, что от неё ожидали: – А хотите я вам сюда настоящую нимфу приведу? Хотя, нет, они капризные, и вы с ней намучаетесь. Лучше русалка! У вас будет озеро с русалкой! Вот!

Предложение Листика вызвало растерянность как эльфов, так и Гутье. Листик посмотрела на старшую огневушку и пояснила, почему она это предложила:

– С Гутье у неё никаких разногласий не будет, ведь будут жить они хоть и на одном озере, но одна сверху, а вторая снизу, то есть в воде. Опять же вдвоём веселее, к тому же русалка лягушек гонять будет, когда их много разведётся и они сильно квакать начнут.

Эльфы стали переглядываться, конечно, русалка в озере – это лишние хлопоты, но с другой стороны, она за порядком следить будет, причём оттуда, откуда никто из эльфов не сможет, а уж огневушка и подавно – из-под воды! А Листик обратилась к Гутье:

– Ну как, согласна? Ведь это теперь твоё озеро и только ты можешь разрешить тут кому-нибудь поселиться!

– Кому-нибудь я не согласна, – возразила Гутье и спросила: – Если русалка, то кто это будет? Я её знаю?

– Не-а, – ответила Листик, – её ты не знаешь, а вот её родителей… Это Сулье и Мусутук, это их дочь – Фали, она ещё маленькая, но ты же знаешь, русалки сразу…

– Ага! Я согласна! Приводи! – кивнула Гутье, не дослушав Листика.

– А зачем нам здесь русалка? – спросил Маринорн, так и не дождавшийся ответа рыжей девочки – как её отблагодарить, а теперь, как и другие эльфы, удивлённо слушавший разговор маленькой и старшей огневушек. Листик пояснила:

– Там, где живут русалки, нежить не заводится, а если появится, то русалка сразу об этом узнает и скажет. Так, как с чёрными уховёртками, не получится, вы же их не сразу заметили? Ну и Гутье веселее будет. Или вы хотите возразить?

– Но как же это? В озере, что находится в городской роще, можно сказать, священной роще, будет жить русалка? – попытался возразить бургомистр. Листик, погасившая жар огневушки, пожала плечами:

– Вас же не смущает, что на вашем священном озере живёт огневушка?

– Но это же избавительница, можно сказать… – начал один из эльфов, Листик кивнула:

– Ага! Священная избавительница, а у неё будет священная помощница, ведь жить она будет в священном озере. Вы же не будете возражать? Священного ведь только больше будет – роща, озеро, избавительница, помощница избавительницы!

– Ага, ещё и священные лягушки, – ехидно добавила Альен, Гутье отрицательно помотала головой:

– Я не согласна, чтоб лягушки были священными! Это что ж получается! Они будут квакать всё время, а их нельзя будет заставить замолчать? Ведь они священные и священно квакают! Нет, на такое я не согласна!

– Хорошо, – согласилась Листик и разрешила: – Пусть лягушки не будут священными. А Фали их будет гонять, чтоб не квакали!

– Насколько я понял, – тихо, так чтоб слышала только Листик, произнёс Зелирандус, – там, где живёт огневушка, нежить не заводится? Разве вы это не утверждали? Так зачем ещё нужна русалка?

– Ага, – кивнула Листик и тут же помотала головой: – Не-а! Бывает, что и заводится – вот водяники, те огневушек не боятся и даже могут подгрызть пень, чтоб он упал в воду. Огневушка успеет убежать, но если болото большое, сама спасётся, но ничего с нахальной нежитью сделать не сможет.

– А если маленькое? – удивлённо спросил эльф-некромант, не понимая, какая разница между большим и маленьким болотом, его младшая рыжая коллега пояснила:

– Если болото маленькое, то огневушка позовёт своих подруг и они вскипятят болото вместе с водяником.

– А как же остальные обитатели этого болота? Они же погибнут, неужели их не жалко?

– Жалко, – подтвердила Листик и пояснила: – Но большинство, увидев, что хотят сделать огневушки, ведь они очень редко собираются вместе больше трёх, просто убегут. Лягушки, так точно!

– А водяник? – удивился Зелирандус. – Он, что, не понимает, что будут делать огневушки?

– Понимает, – согласно кивнула Листик, но вылезти из болота ему ещё страшнее – огневушки его сразу высушат и сожгут! Вот так! Но это в малом болоте, а в большом, всегда есть чистая вода, где живут русалки, они сразу чувствуют приближение водяника и даже, если он уже в болоте, покажут огневушке то место, где он затаился, а та его выкурит оттуда, запустив туда много огоньков, вы же видели, как Гутье и Альен били по уховёрткам? Вот так и огневушка бьёт в то место, куда русалки показали, конечно, там вода кипит, но только там. Вот так от водяника и избавляются, поэтому Гутье хоть и надувает губы, но рада, что в озере русалка жить будет.

Эльф-некромант внимательно посмотрел на маленькую рыжую девочку и, кивнув каким-то своим мыслям, обращаясь к ней как к равной, задумчиво произнёс:

– Я вижу, коллега, что вы пришли к тем же самым выводам, что и я – проникновение в Элистэр чёрных уховёрток не было случайностью. Уж очень быстро они переродились в чёрных грызлов, того времени, пока уховёртки находились в роще, явно для этого недостаточно. Да и защита города на проникновение этой нежити никак не отреагировала – растения стены имеют корни, глубоко вросшие в землю, то есть – ходы уховёрток не остались бы не замеченными. Я исследовал стену и нашёл то место, где уховёртки пробрались в город – там повреждённые растения, их корни – мёртвые! Получается, что это не естественная миграция нежити в поисках пищи, а направленная атака на город! Эльфийские деревья, их жизненные соки и аура – лакомая пища именно такой нежити, и кто-то ей сюда проложил дорожку! Ваше предложение поселить в озере, а значит, и в городе русалку, служащую индикатором появления особо опасных видов нежити, очень кстати!

– Ага, – кивнула Листик и задумалась – она всего этого не знала, а предложила здесь поселить Фали просто потому, что ей надо же где-то жить, в затоне около пекарни с родителями ей будет тесно, а Эрола слишком опасное место для маленькой русалочки. Фали всего два года, хотя она уже и самостоятельная русалочья особь, но расти ей ещё долго, и пару себе искать не скоро станет. Да и у Сулье и Мусутука новое потомство появится только лет через десять, а то и больше, о новых их детях беспокоиться пока не стоит. А это озеро самое лучшее место для Фали, да и Гутье, как старшая, за ней присмотрит.

На следующий день Милета и Альен стали собираться домой, сказав, что они уже долго в гостях, что уже пора возвращаться, конечно, оставленная на хозяйстве Гурта справится, но злоупотреблять не стоит. С ними собрались пойти и Листик с Гутье. Рыжая девочка сказала, что идёт за маленькой русалочкой, а Гутье, как она выразилась – хочет передать свой старый пень в хорошие руки. Альен пообещала Киртамиэль приходить в гости, хоть Элистэр находился от Эролта дальше, чем Азорда, но отсюда до родного леса огневушек (они избегали называть этот лес проклятым) было очень близко, и хоть приходилось его потом пересекать вдоль, но это было не трудно – в этом лесу известны все огненные дорожки. К тому же лес помогал своим детям и, как сказала Альен, сюда она может ходить без помощи Листика. Огневушки после недолгого прощания торжественно ушли в камин.

– А как Листик русалку приведёт? Не через огонь же? – спросила Киртамиэль у дочери, та ответила:

– Через огонь, как корзинку с выпечкой, только не сюда в камин, а в домик к Гутье на озеро. Там, они говорят, тоже огонь и туда легче пройти, так что идём их ждать к озеру.

У озера в священной городской роще опять собралось чуть ли не всё население города с бургомистром и его помощниками. Уже всем было известно, что Гутье, или как её теперь называли – Хозяйка озера, должна привести себе помощницу – русалку. Привести, проведя через очистительный огонь, в котором сама жила и которым выжгла нежить, что пыталась уничтожить священную рощу. В ожидании этого события эльфы обсуждали два вопроса: может ли считаться священной русалка, живущая в священном озере и являющаяся помощницей его хозяйки; как русалку проведут через огонь? Не изжарят ли? Молодые эльфийки, слушательницы магической академии, и их матери стояли немного в стороне, в том, что русалка будет не жареная, они нисколько не сомневались, а вот какая она? То, что ещё маленькая, Листик говорила, но вот насколько? О ней до недавнего времени их рыжая подруга ничего не рассказывала, вот девушкам-эльфийкам было жутко интересно. К этой группе подошёл бургомистр, поздоровался со всеми, а Кираниэль и Киртамиэль низко поклонился, увидев, что удивил остальных девушек и их матерей, пояснил это своё действие:

– Мы воздаём почести Хозяйке озера, избавившей нас от большой опасности, но мы не забыли и о той, кто был с нею рядом! Совет города постановил: отныне ваша дочь, уважаемая Киртамиэль, почётный гражданин Элистэра! И она теперь…

Договорить Маринорн не успел, на берегу вспыхнуло пламя, даже большее, чем в прошлый раз, когда огневушки вышли на берег из домика на озере. Огонь бушевал недолго, когда он исчез, эльфы увидели три фигуры – две маленькие и одну побольше. Большая – это была Гутье, одна из маленьких – Листик, а девочку, что была третьей, никто не знал. В отличие от покрытых чешуйками Гутье и Листика у этой девочки кожа была гладкая, как у обычного человека, да и не была она похожа на огневушек: тёмно-русые, а не рыжие, почти огненные волосы, синие, а не зелёные глаза. Но девочка была явно огневушка, ведь она вышла из костра! С виду старше Листика на несколько лет, девочка с интересом рассматривала эльфов, рощу и озеро. А Листик приподняла крышку большой корзины и сказала:

– Всё уже, приехали, можешь выбираться.

– Ага! – раздался из корзины тоненький голосок, и оттуда выглянула девочка лет трёх-четырёх, огляделась и жалобно сообщила: – Мне так страшно было, думала, сгорю! Кругом огонь! Сквозь прутья корзины чувствовалось и видно было!

– Фали, как ты могла из той корзины, изнутри обтянутой тканью, да ещё защищённой заклинанием Листика, видеть, а тем более чувствовать огонь? – поинтересовалась незнакомая эльфам девочка, Листик её представила:

– Знакомьтесь – это Фисла! Моя подруга. А это Фали, русалка, она здесь, в этом озере, будет жить.

– Ага, – сказала Фисла и добавила: – Очень приятно!

Совсем открыв крышку большой корзины, она достала маленькую корзинку и с укором сказала русалочке:

– Хоть и страшно было, а четыре пирожка съела!

– Это я от страха! Мне так страшно было, так страшно! – чуть не заплакала русалочка, Гутье посчитала нужным вмешаться:

– Фисла, ну что ты напустилась на ребёнка! Меня только один раз провели по водной дорожке, так мне до сих пор страшно! Думала вот-вот вода хлынет и меня погасит!

Фисла ничего не ответила, только задумалась, а Листик подала русалочке руку, та за неё ухватившись, выбралась из корзины. Опираясь на хвост, как на ноги, быстро перебирая плавниками на его конце, маленькая русалочка двинулась к озеру. Не доходя нескольких алат до озера, Фали, оттолкнувшись от земли, прыгнула в воду и сразу ушла в глубину. Русалки довольно долго не было видно, потом она вынырнула и сделала несколько кругов. К берегу она подплыла не одна, а в сопровождении нескольких лягушек, которые сразу забрались на широкие листья водяных растений, всплывших на поверхность, как только в озере появилась русалка. Лягушки громко и радостно заквакали.

– А ты говорила, они квакать не будут, – с обидой обратилась Гутье к Листику, та посмотрела на русалку, и Фали прикрикнула на расшалившихся лягушек:

– А ну тихо! Стоять! Смирно!

– Лягушки сидят, стоять они долго не могут, так что вряд ли смогут выполнить твою команду, – хихикнула Фисла.

– Ага, – ответила Фали и, повернувшись к лягушкам, тем же грозным голосом скомандовала:

– Сидеть! Смирно!

Лягушки замолчали и застыли, вытянув передние лапы, словно солдаты выполняющие команду «смирно». Эльфийки, слушательницы академии, глядя на Листика, захихикали, а Саминаль не могла удержаться от ехидного замечания:

– Видно руку мастера, воспитывавшего это дитя, оно, понятно, зомби строить не сможет, то хоть лягушками покомандует.

– Дисциплина и порядок всегда должен… – начала Листик, Саминаль её перебила, продолжив с тем же ехидством:

– Особенно среди лягушек!

– Ага! – серьёзно кивнула рыжая девочка и посмотрела на приподнявшуюся из воды русалочку, та с готовностью, словно капрал на плацу, скомандовала:

– Голос!

Лягушки, приподнявшись, дружно квакнули, Фали с той же строгостью отдала следующую команду:

– Сидеть!

Лягушки снова замерли. Пораженные действиям маленькой русалочки эльфы молчали, а вот Гутье осталась довольна:

– Молодец, Фали!

– Разве так надо? Надо так – объявляю по озеру благодарность! – поправила старшую подругу Листик.

– Рада стараться! – ответила маленькая русалочка и, повернувшись к лягушкам, скомандовала: – Разойдись! И чтоб не квакать без команды!

Лягушки скрылись под водой, видно довольные, что их не заставили ещё и строем плавать, а русалочка жалобным голоском попросила:

– А можно мне ещё пирожок?

– Ага, бери, – разрешила Листик. Саминаль, кивнув в сторону рыжей девочки, тихо спросила у Кираниэль:

– Кир, ты её лучше всех знаешь, скажи – откуда это у неё? Раньше все старались уйти из того коридора, по которому зомби на занятия некромантов вести будут, а сейчас – наоборот! Не протолкнуться от зрителей! А как же: интересно посмотреть на зомби, шагающих строем, да ещё и в ногу!

– Как? Зомби – в ногу?! – изумился Зелирандус, стоявший немного в стороне от остальных эльфов, он хоть и был одним из них, но они старались близко к нему не подходить, да и эльф-некромант не очень-то и стремился к тесному общению со своими сородичами. Но это не касалось слушательниц магической академии, они рядом с Зелирандусом неудобств не испытывали, и он непроизвольно старался быть в обществе девушек. Саминаль охотно пояснила удивленному эльфу-некроманту:

– Зомби Листика боятся. Я не знаю, так ли это, в этих вопросах я не специалист, но Иверт и Торок, а они учатся в одной группе с Листиком, утверждают, что это именно так.

– Постойте, зомби – в принципе не может никого боятся. Зомби – это поднятый мертвец. А у них никаких чувств быть не может, в том числе и страха! Такого просто не может быть! – выразил своё недоумение Зелирандус. Саминаль пожала плечами:

– Я же говорю – я не специалист и подобных вещей просто не могу знать, а Иверт и Торок всё-таки будущие некромансеры, но и они не сами это определи, а только повторили слова своего преподавателя мэтра Ригозо, а он для них самый большой авторитет. Ну это и понятно – некроманты, что с них взять?

– Мэтр Ригозо и для меня большой авторитет, – с почтением в голосе произнёс эльф-некромант. И согласно кивнул: – Если он утверждает, что зомби боятся эту рыжую малышку, то так оно и есть, хотя я даже не представляю – как такое может быть! К тому же я совсем не представляю, как эльфы могут дружить с некромантами, а насколько я понял, вы же дружите с одногруппниками Листика! Мало того, вы Кираниэль, очень дружите с Листиком, а она хоть и маг жизни, но всё же – некромант! И не просто некромант, некромансер!

– Ага, – совсем как Листик сказала Кираниэль, – а ещё она огневушка, русалка и просто замечательная подруга!

– Может, в этом всё и дело, что она не просто некромант, а ещё и… – Зелирандус не договорил, его внимание привлекло то, как Листик и Фали, прыгнув с берега, без всплеска ушли под воду.

– Листик сказала, что хочет осмотреть дно озера, – объяснила действие рыжей девочки Гутье.

Уже неделю Листик гостила в Элистэре. И каждый день они с Кираниэль и Фислой ходили проведать живущих там огневушку и русалку. И в этот день они с утра пришли к озеру. Если Фисла сразу направилась в домик к Гутье, то Листик и Кираниэль долго о чём-то расспрашивали русалку. Потом эльфийка присоединилась к группе соплеменников, а Листик отошла к сидящему далеко от остальных эльфов Зелирандусу.

Яркий свет уже высоко стоящего солнца не мешал видеть взлетающие над домиком огневушки огоньки, не просто взлетающие, а рассыпающиеся яркими разноцветными узорами – это развлекались Гутье и Фисла. Вокруг домика в сопровождении стаи золотых рыбок и важных зелёных лягушек кружилась Фали. Группа эльфов во главе со своим бургомистром с восхищением за всем этим наблюдали. Наблюдали за этим Листик и Зелирандус, сидящие на берегу озера в стороне от восторженных эльфов, и в отличие от них девочка и эльф, с совсем не эльфийским крючковатым носом, были очень серьёзным. Эльф слушал, а рыжая девочка тихо говорила:

– Я проверила всё дно, ходы, которые прогрызли уховёртки, уже забиты землёй, что сдвинули корни сторожевых растений. Корни очень мощные и густо переплелись, защищая не только рощу, но и весь город от нападения, подобного тому, что было. Теперь прорвать эту защиту будет трудно. Конечно, озеро самое уязвимое место, но Фали почувствует нежить или колдовство и предупредит Гутье, а она уже ударит огнём туда, где в защите образуется прореха.

– Но как ваша подруга огневушка сможет ударить сквозь толщу воды? Вы ещё говорили, что они нечто подобное поделывают на своих болотах в проклятом лесу, когда защищаются от опасной нежити. Но, выходит, там они тоже бьют огнём через воду, разве такое возможно? Или у них это получается, что их там много? Но здесь же только одна! – недоумению эльфа-некроманта не было предела. Рыжая девочка, улыбнувшись, пояснила:

– Лес, что вы называете проклятым, – это живой организм, очень похожий на эльфийские рощи. Только своими рощами эльфы командуют… Пытаются это делать, а тот лес – сам по себе. Им нельзя командовать, это очень раздражает эльфов, вслед за людьми считающих его не только проклятым, но ещё и диким. Но с лесом можно поладить, попросив его о чём-то. Мы когда сюда ехали, на нас… Но это не столь важно, так вот – Кира попросила помощи у обычного леса, не приказала, как это делают другие эльфы… Да, знаю, они тоже просят, но их просьбы больше на приказы похожи. Так вот, Кираниэль попросила, и лес откликнулся, дал ей силу! И совсем не столько, сколько обычно даёт эльфам, даже магам жизни, а намного больше!

– Постой, постой, – перебил Листика Зелирандус, перейдя на ты, – насколько я понял, Кираниэль как раз и есть маг жизни! Ты тоже, но всё же, как ты узнала, что лес дал намного больше, чем обычно?

– Когда Кира говорила с лесом, я слышала и увидела, сколько она силы получила.

Зелирандус задумался, то, что он услышал, было более чем удивительно! Эти малышки смогли то, что не всякий эльф, даже маг жизни, сумел бы сделать! Девочки ещё толком ничего такого не умели, просто им помогал лес, да и сама природа была на их стороне! Если с эльфийкой это было понятно (очень сильный маг жизни, какие и среди эльфов редко встречаются), то с этой рыжей… Неизвестно кем – то, что она не человек, да и не принадлежит ни к одной из известных ему рас, эльфу уже давно было понятно. Но определить расовую принадлежность этой рыжей малышки Зелирандус затруднялся – она продемонстрировала магические, да и не только магические способности, которые просто несовместимы!

К тому же эти близкие подруги – ещё совсем дети! Кираниэль пусть и вступила в пору взросления, но ещё ребёнок, а эта рыжая – ещё сущее дитя! Но то, что она знает и как поступает… Хотя иногда её действия – это действия маленького ребёнка. Зелирандус совсем запутался в своих рассуждения – знает, не знает, но умеет или может? Маленькая, но поступает как с большим жизненным опытом! Листику, видно, надоело сидеть рядом с молчавшим эльфом, или она решила, что разговор окончен. Рыжая девочка, словно подтверждая мысли эльфа о том, что она ещё совсем ребёнок, быстро разделась и с визгом, распугав лягушечью свиту русалки, прыгнула в озеро, почти на самую его середину! Там Фали и Листик устроили настоящее представление – кувыркаясь и высоко выпрыгивая из воды. Эльф-некромант, за этим наблюдавший, отметил лёгкость и даже грацию, с которой девочки резвились в воде, но для одной это было вполне естественно, она-то была русалка! Вот она и должна себя чувствовать в воде как рыба или как русалка (Зелирандус чуть заметно улыбнулся этому сравнению – русалка должна себя чувствовать в воде как русалка!). Но вторая девочка не отставала от первой, хотя у неё были ноги, а не хвост, да под водой обе скрывались на достаточно длительное время! Эльф посмотрел в сторону своих соплеменников, тоже наблюдавших за играми девочек, там стояла Кираниэль. Если б она тоже прыгнула в воду и присоединилась бы к своей рыжей подруге, Зелирандус не удивился бы. Эльф-некромант перевёл взгляд на озеро, на резвящихся малышек (русалка с виду была младше Листика примерно вдвое) и снова задумался – его маленькая рыжая коллега сказала, что ходы прогрызенные уховёртками закрыты. Они куда-то, вернее, откуда-то вели же! Вряд ли Листик не сделала попытку это отследить. Зелирандус посмотрел на одежду девочки – она же за ней вернётся, вот и надо будет спросить маленькую некромансерку – что она намеревается предпринять?

Глава третья. Первозданный огонь и новый чайник

Лесной страж уже отстал – отряд вышел за пределы леса, окружающего Элистэр. Вела отряд из десяти эльфов-воинов Листик, вернее, она только указывала дорогу. Отряд вёл один из помощников бургомистра. В отряд ещё входили Зелирандус, Кираниэль, заявившая, что не отпустит Листика одну, и Фисла, пояснившая, что она, как будущий боевой маг, обязательно должна участвовать в этом походе. Отряд к полудню вышел к участку леса, превращённому в болото похожее на то, что было в эльфийской роще, когда там появились чёрные грызлы, только это болото было пустое.

– Болото, – сообщила очевидный факт Фисла, Кираниэль с ней согласилась и высказала мнение остальных эльфов об этом месте:

– Ага! И очень мерзкое!

– Ага! – тоже с этим согласилась Листик и посмотрела на Зелирандуса, тот подошёл поближе, долго рассматривал чёрную жижу и сделал вывод:

– Это гнездо чёрных уховёрток, причём без матки. Оно возникло не естественным путём, а кто-то его сюда занёс. Могу ещё сказать: не просто занёс, но и ограничил магическим контуром, не давая ему развиваться вширь, как это обычно бывает. Но вдобавок неизвестный оставил прореху, я бы даже сказал – тоннель в сторону города, вот голодные твари и ринулись по нему, тем более что там было такое лакомство – эльфийские деревья!

– Ага, – подтвердила Листик и суважением посмотрела на эльфа-некроманта, – я видела только след уховёрток, а то, что это был туннель, не заметила, да и магический, ограничивающий контур только сейчас рассмотрела.

Зелирандус чуть заметно улыбнулся – всё-таки опыт – это опыт, надо знать не только то, куда смотреть, но и что искать. А Листик, подтверждая свою неопытность, спросила у эльфа:

– Так что же теперь нам делать с этим болотом? Сжечь его не удастся, слишком большое. А так оставить его нельзя, в таком месте обязательно какая-нибудь нежить заведётся.

– Да, коллега, вы правы – так оставить нельзя! И сжечь не удастся, – согласился Зелирандус и рассказал, что надо делать и как это осуществить: – Вы, коллега, уже увидели магический контур, ограничивающий это место. Такие конструкты имеют двойное назначение – предотвратить распространения того, что там заперто, и в случае выхода из под контроля популяции нежити – её уничтожить. Вышедшая из под контроля нежить, я имею в виду – преодолевшая защитный барьер, опасна и для того, кто её разводит. Вот поэтому здесь заложен защитный контур не только запирающий обитателей этого болота, но и способный их уничтожить. Спросите как? Контур схлопывается, уничтожая всё, что находится внутри. Это не взрыв и не огненный удар, можно находиться совсем рядом и ничего не почувствовать. Но надо знать, как это проделать, и мы с вами, коллега, этим сейчас займёмся.

– Ага, – согласилась Листик и, смутившись, сообщила: – Только я не знаю как, мы этого ещё не проходили.

– Некроманты этого и не изучают, а у некромансеров это есть в программе обучения, но только на четвёртом курсе. Вы сейчас получите практические знания, а с теорией будете знакомиться потом.

– Так давайте сейчас его схлопнем, чтоб от этого гадкого болота не осталось и следа! – почти закричала Листик, перед этим оглянувшись на Кираниэль и других эльфов, с брезгливыми минами смотревших на болото. Зелирандус предостерегающе поднял руку:

– А вот спешить в этом деле не стоит! Чёрные уховёртки – это нежить, значит, это всё устроил некромант. И я вам скажу – очень сильный некромант! А чтоб его замысел не разрушили, по неосторожности или специально, он наверняка предусмотрел защиту от этого. Эта защита может быть как пассивной – просто препятствующей разрушению магического контура вокруг болота, так и активной – предназначенной нанести ущерб тому, кто попытается сломать этот конструкт. Понятно? Поэтому, коллега, мы спешить не будем, внимательно всё осмотрим и подготовимся к возможным неожиданностям.

Листик под руководством Зелирандуса занялась исследованием защитного контура вокруг болота, а эльфы отошли вглубь леса. Хотя среди них не было магов жизни (Кираниэль осталась с Листиком), они достаточно грамотно выстроили щит жизни. Вместе с эльфами пошла и Фисла, которую Листик попросила:

– Щит жизни – это хорошо, тем более что его помогла выстроить Кира, она же попросила у леса дать силу для этого щита. Но щит – это всего лишь щит, как бы он не был хорош! А ты, как будущий боевой маг, дополнишь этот щит, ударив напавшего огнём, или если это будет заклинание, огнём его постараешься разрушить или хотя бы ослабить. Хорошо?

После тщательного, длившегося более часа исследования магического болотного щита Зелирандус всё равно остался недоволен:

– Не могу понять что, но оно мне не нравится! Вроде всё просто, чтоб разрушить, надо потянуть здесь и вот здесь, но что-то мне говорит, что это очень опасно. Даже не говорит, кричит! Но это болото надо уничтожить в любом случае, пока здесь не завелась ещё какая-нибудь нежить! Близость такого рассадника нежити для города – крайне опасно!

– Ага, в таком болоте всегда нежить заводится, – авторитетно заявила Листик, Зелирандус улыбнулся и, наставительно подняв палец, очень серьёзно произнёс:

– Именно так! Вы, коллега, безусловно, правы! Поэтому, приступим!

Листик важно кивнула, словно разрешая сделать задуманное эльфом-некромантом. Тот начал осторожно, щупами своих заклинаний разрушать узел магической защиты болота. Сначала всё шло, как было задумано, но в какой-то момент чёрный узел неизвестного некроманта ярко вспыхнул и из этого пламенного сгустка ударили узкие, похожие на копья, языки огня. Ударили прицельно, Зелирандуса спасло только то, что он был настороже и успел откатиться в сторону (его таки сбило с ног), а потом Кираниэль прикрыла всех щитом. Щит эльфийки выдержал первые удары, направленные в неё и Листика. Но огненные копья летели одно за другим, заставляя прогибаться зелёный щит.

– Что делать будем? – выдохнул Зелирандус, так и не поднявшийся на ноги. Листик и Кираниэль ничего не ответили, они держали щит. Держать было очень трудно, от напряжения у обеих девочек дрожали руки, а щит продолжал прогибаться, готовый рассыпаться, так как от ударов огненных копий от него отваливались и тут же сгорали зелёные куски. Так долго продолжаться не могло, и обе девочки это понимали, но и перестать поддерживать щит они не могли – огненные копья его бы моментально порвали бы, а разрушив щит, копья ударили бы в тех, кто за ним прятался. Зелирандус это понимал, но ничем магам жизни помочь не мог, но ему показалось, что он нашёл решение, как спасти девочек. Эльф-некромансер как был на четвереньках, так и рванул в сторону, при этом закричав:

– Бегите! Я его отвлеку!

Листик и Кираниэль переглянулись – они поняли друг друга без слов и побежали за эльфом, а щит, ставший мощнее, двинулся в другую сторону. И не просто в другую, а к огненному облаку, зависшему над болотом. Облако, словно живое существо, умеющее думать, сосредоточило всю мощь своих ударов на щите, и тот, уже не подпитываемый девочками, быстро развалился. Листик, Кираниэль и Зелирандус добежать до деревьев не успели, когда разрушился щит, они были ещё открытом пространстве. Эльф-некромант ничего противопоставить огненным ударам не мог, девочки тоже, так как уже выдохлись и им требовалось время для восстановления. А огненное облако не сразу ударило, а начало разбухать, накапливая силу для завершающего удара, чем окончательно уподобилось разумному, но злобному существу, которое наслаждается беспомощностью жертвы. Мощный язык пламени ударил в эльфа и девочек, но цели не достиг. Огненное копьё ударило в ледяной щит, возникший на его пути. Удар был такой силы, что неминуемо должен был разбить ледяную преграду, но та выдержала. Второго удара не последовало, в огненный сгусток с неба ударила ледяная молния, погасив его. Ледяной щит исчез так же, как и появился – будто его и не было, но холод почувствовали и эльф, и обе девочки. Жар от огненных копий, чувствовавшийся даже через щит жизни, внезапно сменился ледяным дуновением, и о том, что происходило на этой поляне, напоминало только большое вымороженное пятно на месте бывшего болота, в центре которого возвышалась ледяная глыба! На шум из леса выбежали эльфы и Фисла. На вопрос – что здесь происходило, ответил Зелирандус:

– Битва стихий, сошлись лёд и пламень и, похоже, лёд победил. Это то, что мы увидели, а что произошло на самом деле, я не знаю, даже не догадываюсь. Но судя по силе воздействия, без высших сил не обошлось.

– Ага, не обошлось, – кивнула Листик, а Кираниэль добавила:

– Прошлый раз, когда на нас напал чёрный маг, который раньше был коричневым, в него ударила точно такая же ледяная молния. Тогда ещё два человеческих жреца спорили: это был светлый Ирха, потому что молния, или тёмный Тофос, потому что ледяная.

– Ага, – опять кивнула Листик и добавила в свою очередь: – Спорили, спорили, но так и не определились, кто это был, наверное, никто из известных им божеств или демонов.

Эльф согласно кивнул:

– Да, богов множество и мы не всех их знаем. Только тех, кто нам покровительствует или наоборот – стремится нам навредить. Возможно, мы оказались свидетелями божественной разборки: сначала увидели несовместимые вещи – гнездо нежити, защищаемое источником огненных копий, надо сказать, довольно мощная магическая конструкция, такую обычный, даже очень сильный маг вряд ли сделать сумеет. К тому же здесь применены два совершено противоположных направления магического искусства – огонь и некромантия. Можно сказать – уникальное сочетание.

– Ага, – очередной раз кивнула Листик, этим и ограничившись, а Кираниэль, глядя на подругу, попыталась возразить:

– А Листик? Она ведь тоже так может! И огнём, и как некромант, да ещё и силой жизни!

– Может, – согласился Зелирандус и внёс поправку: – Но не в таком масштабе! Мало сочетать эти умения, надо ещё и обеспечить силу их применения! А это у вас, моя юная коллега, вряд ли получится.

– Ага, – односложно ответила Листик. Зелирандус тоже кивнул и задал рыжей девочке вопрос:

– А что вы, как специалист в огненной области, можете сказать об этой магической конструкции, что нас атаковала?

– Огонь, – ответила Листик и стала объяснять, хотя если бы её спросили – откуда она это знает, не ответила бы: – Тот огонь, ну, огненные копья – это не простой огонь, не огонь костров и не огонь огневушек, даже не огонь боевых пульсаров. Это первозданный огонь, этот огонь бывает в жерлах вулканов, и такой огонь выдыхают драконы.

– Драконы? – удивился Зелирандус и не только он. – Драконы – это мифические существа, о которых есть сведения только в легендах, там говорится, что они могут выдыхать огонь, но не сказано – какой это огонь. Откуда ты это можешь знать? Хотя… Огонь действительно был необычный, я такой всего один раз видел, когда приближался к жерлу вулкана. Может, ты и права.

Эльф-некромант так удивился тому, что сказала эта рыжая малышка, что непроизвольно перешёл на ты, а та только пожала плечами – откуда это ей известно, она сказать не могла, но точно знала, что это именно так. Другие эльфы тоже были удивлены, только Кираниэль восприняла это как должное, она давно не удивлялась таким неожиданно всплывающим знаниям своей подруги, ведь всё то, о чём говорила Листик, оказывалось правдой! И спросила юная эльфийка совсем о другом:

– Листик, а этот огонь мог причинить вред огневушкам? Ведь они же дети огня!

– Для огневушек этот огонь был бы губителен, как и для остальных существ, – ответила Листик Кираниэль и добавила то, о чём эльфийка не спросила: – А вот мне этот огонь не страшен. Почему? Не знаю, но когда я увидела эти огненные копья, поняла, что они мне вред причинить не смогут.

– А почему же ты убегала? – задала ещё один вопрос Кираниэль, Листик улыбнулась и сама задала вопрос:

– Если бы я осталась, ты бы меня бросила?

Юная эльфийка молча помотала головой. Листик кивнула:

– Вот! Ты бы решила, что я не могу убежать и попыталась бы меня унести, чтоб спасти. Ну а я бы сама не пострадала, а вот тебя защитить не смогла бы!

Зелирандус, слушавший разговор подруг, сделал вывод:

– Если femina ignea elementalis, называемая в просторечье огневушкой, которая живёт в огне, могла бы пострадать от тех копий, то выходит, вы, Листик, не огневушка.

– Ага, не огневушка, – подтвердила рыжая девочка и добавила: – Я давно об этом говорю, но почему-то никто не верит.

Эльф воздержавшись от очередного вопроса – кто же такая Листик, сказал совсем другое, указывая на глыбу льда и обращаясь к подругам:

– Вы говорили, что нечто подобное с вами уже было.

– Ага, тогда на нас напал уже почерневший коричневый маг, он хотел нас куда-то утащить, и тогда тоже была такая ледяная молния, ударившая с неба, – ответила Листик, Кираниэль согласно кивнула. Зелирандус многозначительно хмыкнул… и, словно размышляя, произнёс:

– Два раза вам на помощь приходит это явление – ледяная молния, вернее, кто-то её бросающий. Но вот нападения на вас разнятся – если первый раз вас хотели захватить, то второй – уничтожить. Можно сделать вывод, что это были разные злодеи…

– Ага, самые настоящие злодеи! Очень нехорошие! – вмешалась Фисла.

– Злодеи не могут быть хорошими, – улыбнулся Зелирандус и продолжил рассуждать: – Возможно, это были разные злодеи, преследовавшие разные цели. Но может быть и другой вывод – неизвестное божество, а как ещё можно назвать существо, оперирующее такими силами, старается уничтожить неизвестного ловкача злодея (не будем ему приписывать божеские возможности – для этого он слаб, но достаточно изворотлив, чтоб уклоняться от таких могучих ударов), но не может его обнаружить, пока он себя как-то не проявляет. А вы этому способствуете, оказываясь в нужном месте и в нужное время. Можно сказать – вам в этом везёт, потому что активировать эту магическую конструкцию, – эльф показал на глыбу льда, – я мог и без вас. Останься вы в городе, то так и произошло бы.

– Ага! – дружно кивнули Листик и Кираниэль. Если Листик этим ограничилась, то эльфийка добавила к рассуждениям своего старшего товарища:

– Здесь есть неувязочка или странность, как хотите это назовите: нападавший на нас коричневый маг – очень сильный маг, но без проявлений некромантии, а здесь… Здесь был именно некромант, оперирующий огнём, иначе как можно объяснить то, что он приволок сюда целое гнездо уховерток? Да ещё без матки!

– К тому же очень хороший артефактор, – Зелирандус согласился с Кираниэль и пояснил почему: – Об этом говорит магическая конструкция, им сделанная. Изготовить такой артефакт, а это именно артефакт, не под силу ни одному известному мне магу. И, повторюсь, разрушение этой магической конструкции произошло в результате вмешательства одного из богов (старшего или младшего, определить не могу), посмотрите – мы говорим уже довольно долго, а лёд и не начал таять!

– Думаю вопросы теологии и применения магических конструкций можно оставить на потом, сейчас надо определиться – что делать дальше? Насколько я понял, источник угрозы городу полностью уничтожен. С одной стороны, это хорошо, но с другой… Не найдена причина его возникновения, и случившееся может повторится, – вмешался в разговор эльф, командир отряда воинов, закончивший осмотр ледяной глыбы. Листик наморщила лоб и подвигала бровями, изобразив активный мыслительный процесс, Кираниэль растерянно посмотрела на обледенелое болото, превратившееся в один большой кусок льда. Эльфийка, как и её рыжая подруга, не знала, что предложить, и обе промолчали, посмотрев на эльфа-некроманта, тот, пожав плечами, спросил у командира отряда:

– А что бы вы предложили? Магический след потерян, вернее, основательно уничтожен – выморожен.

Тот, глянув на глыбу льда, предложил свой план:

– Будем исходить из предположения, что тот, кто организовал нападение нежити на наш город из этого болота, им же защищённого огнеизвергающим конструктом, чтоб держать это всё под постоянным контролем, должен был обустроить своё логово или другое место пребывания в непосредственной близости от этого объекта. Поэтому мы осуществим поисковые мероприятия по расходящейся окружности.

– Кир, ты поняла, что он сказал? – тихо спросила Листик у своей эльфийской подруги, судя по круглым глазам Фислы, та тоже ничего не поняла. Кираниэль пояснила:

– Отряд от этого места пойдёт по спирали, понятно? Будут прочёсывать окрестности в поисках логова этого огненного некроманта, или кто он там.

Командир отряда, подтверждая слова Кираниэль, выстроил подчиненных эльфов в шеренгу так, чтоб каждый видел двоих своих соседей слева и справа. И поисковые мероприятия (как сказал эльф) начались, попросту шеренга эльфов, державших свои луки наизготовку, двинулась по лесу. Зелирандус и девочки шли в центре шеренги эльфийских лучников. Уже прошли четыре круга, но так ничего и не нашли. Фисла высказала предположение, что логово этого мага было в болоте, теперь превратившемся в ледяную глыбу, и они напрасно делают по лесу всё увеличивающиеся круги. Листик согласилась с подругой и уже хотела спросить мнение молчавшей Кираниэль, как с того края цепочки, что был дальним от центра спирали, пришёл сигнал о сделанной находке. Эльфы, быстро перестроившись, но при этом их в лесу было совершенно незаметно, окружили обнаруженную землянку. После не очень долгого наблюдения, был сделан вывод, что это жилище давно заброшено. Туда направились три воина разведчика во главе со своим командиром, эльф-некромант и все девочки. Было видно, что командир отряда очень не одобряет действий маленьких магинь, но возражать не стал.

– Осторожно, если дверь затянута паутиной, то это ещё не говорит, что там, внутри, никого нет. Некромант такую паутину соорудит за пять минут, – предупредил Зелирандус, внимательно вглядываясь в паутину, словно что-то там увидел. Кираниэль ответила:

– Там никого нет, мне об этом поведал лес.

– Ага, – подтвердила Листик, – там совсем никого нет и уже давно. Но всё равно, я пойду первой.

– Мы пойдём первыми, – поддержала Листика Фисла. Девочки быстро разделись, и если по гладкой коже девочки с тёмно-русыми волосами только забегали язычки пламени, то у рыжей появилось не только пламя, но и сама кожа стала чешуйчатой. Зелирандус хотел что-то сказать, но девочки, его не слушая, быстро двинулись к землянке. Листик пошла первой. Как оказалось, не напрасно, старая паутина, клочьями свисавшая с дверного проёма, словно живая, обернулась вокруг Листика плотным коконом. Паутины было очень много, она выплеснулась и из землянки, видно, там заполняла всё пространство. Часть паутины попыталась обволочь и Фислу, но девочка, отступая, встретила её пламенем, сорвавшимся с обеих рук. Было видно, что паутина почти не горит и Фисле приходилось прилагать большие усилия, чтоб сдерживать её напор.

– Это не паутина! Серая пелена некроманта! – выдохнул Зелирандус. – Её можно распознать только тогда, когда она нападёт! Её можно остановить только…

– Смотрите! – закричал командир эльфийского отряда указав на пульсирующий сжимающийся кокон, что полностью закрыл рыжую девочку. Эльфы вскинули луки с наложенными стрелами и натянутой тетивой, но стрелять не решились, да и куда? В серый кокон? Но внутри его была рыжая девочка! А кокон становился больше и больше, на него собиралась вся паутина, что была в землянке. Растерялись все, не зная, что делать, спокойна была только Фисла, точечными огненными ударами отбивавшая попытки паутины с кокона перебраться на попятившихся эльфов. Внезапно кокон поменял цвет – из серого став оранжевым, но это длилось несколько мгновений – его поглотило вспыхнувшее пламя. Ещё несколько мгновений – и от огромного серого комка паутины не осталось и следа, его место занял пляшущий язычок пламени, не меньшего размера, чем сожженный им кокон. Казалось, это необычайно жаркое пламя и дальше будет увеличиваться! Эльфы в ужасе отшатнулись, от этого огня отпрянула даже испугавшаяся Фисла. Впрочем, испуг не помешал Зелирандусу (как истинному учёному) наблюдать за огнём и сделать соответствующие выводы:

– Огонь! Этот огонь имеет ту же природу, что и огненные копья атаковавшей нас магической конструкции! Листик назвала это пламя – первозданным огнём! И она там внутри! А этот огонь, как она говорила, губителен даже для огневушек, а femina ignea elementalis близкие родственницы элементалей огня! Созданий, живущих в первозданном огне!

– Ага! – сообщила рыжая девочка, в которую втянулся бушующий этот самый первозданный огонь. Немного погуляв по чешуйчатой коже, маленькие язычки исчезли вместе с чешуйками, и кожа девочки стала гладкой. Листик показала язык растерянным эльфам, после чего забрала свою одежду у Кираниэль и быстро оделась. На вопрос Зелирандуса:

– Как? Как такое может быть?! Ведь это был первозданный огонь!

Листик пожала плечами и сообщила, что не знает. Они с Фислой решили сжечь паутину, а когда та набросилась на девочку, но при этом вреда причинить не могла, так как вплотную приблизится ей мешал огонь на чешуйках, Листик решила подождать и всю её спалить. Но обычный огонь для этого мало подходил, так как эта паутина его не боялась и могла потушить. Вот девочка и решила попробовать сделать такое пламя, как видела у копий той магической конструкции. Эльфы опасливо поглядывали на вход в такую опасную землянку, словно ожидая, что это неприметное строение преподнесёт ещё какой-нибудь неприятный сюрприз. А внимание Зелирандуса было обращено на Листика, эльф-некромант, задумчиво качая головой, рассуждал, озвучивая свои мысли:

– Серая пелена некроманта не боится огня, её очень трудно сжечь, этим она и опасна, ещё тем, что трудно отличимая от обычной паутины. Но пока в неё не попадёшь или не подойдёшь слишком близко, вреда она не причинит. Её обычно выжигают.

– Но как? Вы же сказали – она огня не боится, как же её можно сжечь? – удивилась Кираниэль, Зелирандус объяснил:

– Если долго жечь, то можно сжечь и то, что не боится огня, сразу не боится. С этой некромантской заразой так и борются – обкладывают огнём, широкой полосой, чтоб пелена не могла её преодолеть (вы же видели – она может двигаться) и жгут. Полдня хватает, но процесс уничтожения долгий и трудоёмкий.

– Ага, – кивнула Листик, – это же сколько дров или хвороста наносить надо! Хвороста больше, он быстрее прогорает.

– Вот так серую пелену некроманта и уничтожают, – продолжил Зелирандус, не обратив внимания на замечание Листика. Нет, таки обратил, потому что пояснил: – Но серая пелена очень сложное заклинание, не всякому некроманту под силу. Да и не очень эффективное, это скорее ловушка, а не средство защиты или нападения. Поэтому особых методов борьбы с ней и не разработали. Ведь устроить большой костёр могут и не маги – что тут сложного, носи себе дрова и только. Главное – серую пелену некроманта вовремя обнаружить, но и для этого не надо быть опытным магом, можно вообще магом не быть, достаточно иметь поисковый амулет, настроенный на нежить. А тут пелена была не как ловушка, а для того чтоб отпугивать от землянки незваных гостей, ведь её увидели ещё издали. Если бы подошли ближе, то поняли бы, что это не простая паутина. А напала она потому, что девочки сами в неё сунулись, да ещё с огнём. Но удивительно не это, а то, что серая пелена не сумела погасить огонь Листика, с обычной femina ignea elementalis это заклинание некроманта справилось бы.

– Ага, – теперь это сказала Фисла, вызвав улыбки эльфов – уж очень девочка старалась походить на свою рыжую подругу, – ага, я бы не смогла отбиться от этой гадости, но я бы от неё убежала!

– Вот! А Листик не просто туда полезла, но сумела сжечь эту пелену, – поднял палец Зелирандус, видно, для придания большего веса своим словам. Поглядев на нетерпеливо переминающихся эльфийских воинов, некромант продолжил: – Я предполагаю, что на чешуйках Листика был не простой огонь, а тот самый первозданный и жгла она пелену таким же огнём! Первозданным, или как она сама сказала – выдыхаемым драконами!

Зелирадус закончил говорить, улыбаясь, словно рассказал забавную шутку, ведь все же знали, что дракон – это мифическое существо. Боевые маги бросают огненные пульсары, но это заклинания. Нечто подобное делают огневушки, но у них сгенерировать и выплеснуть огонь – это их естественное свойство, а выдыхать огонь не может никто! Да ещё такой, что может сжечь всё! Вслед за Зелирандусом заулыбались и остальные, а Кираниэль шутливо спросила у Листика:

– Послушай, Ли, если у тебя такое получилось, может, ты и есть дракон? Мифическое существо, выдыхающее первозданный огонь?

Рыжая девочка заулыбалась, а потом, принимая шутку подруги, сделала страшные глаза и надула щёки. Кираниель продолжила игру и, словно строгая жена, встречающая забулдыгу мужа, грозно приказала:

– А ну, дыхни!

Листик сделала вид, что очень смутилась, точно как подгулявший муженёк, и, отвернув голову в сторону, старательно дыхнула. Ревущий поток пламени снёс крышу землянки. Сгорело всё – толстые брёвна потолка и не менее толстый слой земли! Сгорели, не оставив даже пепла! Эльфы поражённо молчали, а Листик виновато произнесла:

– Ой! Я не хотела! Оно само получилось!

– Больше так не делай, в смысле не дыши ни на кого, – первой опомнилась побледневшая Кираниэль, ведь если бы Листик не отвернулась, то этим страшным пламенем попала бы прямо в неё!

– Ага, – кивнула рыжая девочка, – не буду.

– Феноменально! Это был именно первозданный огонь! – восторженно произнёс Зелирандус. Только он один внимательно наблюдал за рыжей девочкой и видел, как возник этот огонь, о чём он и поведал так и не пришедшим в себя соплеменникам: – Она его не выдохнула, огонь возник перед ней и устремился в том направлении, куда она смотрела. Это не выдох, это магическое проявление! Не знаю, так ли управляют своим огнём мифические драконы, но то, что сделала Листик – необыкновенно!

– Может, не будем продолжать магические эксперименты? – прервал Зелирандуса командир отряда. Посмотрев на лишённую крыши землянку, эльф осуждающе добавил: – Эта талантливая девочка чуть не уничтожила важные улики, указывающие на присутствие враждебного нашему городу некроманта!

– Наоборот, действия Листика позволили нам разглядеть все улики, не заходя в эту землянку, – заступился за смутившуюся рыжую девочку Зелирандус и пояснил: – Вон видите?

– Ага! – ответила Листик, остальные в недоумении смотрели на то место, куда указывал эльф-некромант. Видя, что никто, кроме его маленькой коллеги, не понял в чём дело, Зелирандус пояснил:

– Проклятие некроманта! Оно обрушилось на того, кто вошёл бы в землянку, после того как была бы уничтожена серая пелена! Я подозреваю, что это не последний сюрприз, что подготовил нам хозяин этого жилища. Поэтому будем осматривать землянку отсюда, не приближаясь к ней близко. Итак, что мы видим?

Командир отряда, как и его подчинённые, внимательно вглядывавшиеся в убогое жилище неведомого злодея, ничего не ответили, видно, ещё не сделали никаких выводов. Первой высказала своё мнение Фисла, заявив, что там жил неряха, потому что пол покрыт мусором – обитатель землянки, судя по количеству мусора, там жил достаточно долго, но не удосужился не то что пол подмести, просто вынести сор. Высказывание девочки оценил командир отряда эльфов, сказав:

– Маленькая леди, из увиденного вы сделали правильные выводы: в землянке жили довольно долго, но при этом собравшийся сор из неё не выносили! А это значит – её обитатель не хотел демаскировать своё жилище, ведь этот мусор – чуждый для леса, и его жители обязательно это бы заметили.

– Ага! Заметили и сообщили бы туда, куда следует, и того, кто намусорил, замели бы, в смысле – забрали бы в то самое место, называемое кичей, и там привлекли бы по всей строгости закона! Впаяв на полную катушку! – в комментариях Фислы к выводам эльфа чувствовалось влияние Сэма, бывшего мастера-вора из Эролта. Листик захихикала и, в свою очередь, высказалась, показывая на блестевший среди грязи предмет:

– Чайник! Большой и не закопчённый! Какие выводы можно из него сделать?

– Из чайника не выводы делают, а чай пьют, – возразила подружке Фисла. А вот командир отряда очень серьёзно отнёсся к словам рыжей девочки и попросил её пояснить, что она хотела сказать? Листик заулыбалась, а вместо неё объяснила эльфу слова подруги и одновременно возразила Фисле Кираниэль, пояснив, что из большого чайника не чай пьют, а кипятят в нём воду. Для этого такие чайники и предназначены, но в землянке нет печки или плиты, но чайником пользовались. Фисла не поняла, и эльфийка с улыбкой сказала:

– Фисла, всё-таки ты не природная огневушка, они, Листик и Альен (когда бывает у нас в гостях), кипятят воду, приложив руки к чайнику, а не ставят его на каминную решётку, для них так греть воду вполне естественно. Кофе тоже варят, держа кофейник в руках, а не зажигая под ним горелку. А в этом чайнике воду кипятили, видишь внутри налёт?

Кираниэль тоже, как и Листик, показала на чайник, крышка с которого слетела, видно, огненный удар Листика таки задел внутренности землянки. Фисла надулась и немного обиделась, при этом попытавшись возразить эльфийке:

– Ты тоже не огневушка, для тебя естественно ставить чайник на огонь! Как ты можешь определить, как кипятили воду в этом чайнике?

– Для меня сейчас вполне естественно попросить Листика вскипятить воду в чайнике или сварить кофе. Чайник и кофейник закоптятся снаружи, если ими пользоваться как обычно, а они у нас в общежитии как новые, также как и этот, теперь понятно?

Фисла ничего не ответила, только кивнула, видно решила как-нибудь попробовать кипятить воду без огня. А командир отряда сделал соответствующие выводы и поинтересовался у Листика – нет ли в этой землянке ещё и огненных ловушек. Девочка, став серьёзной, ответила, что есть – такая же как была на болоте, и сейчас она должна активироваться, поскольку все остальные уже сработали. Эльфы замерли, понимая, что убежать уже не удастся, а Зелирандус закричал:

– Что ж ты раньше молчала!

– Эта ловушка, или как вы говорили – магическая конструкция, не привязана к этому месту, она бы погналась за нами. Даже если бы мы побежали в разные стороны, она бы по очереди гналась за каждым. Убивала бы его и гналась за следующим. Эта ловушка гораздо умнее, чем та, что была на болоте, но она и слабее, может потому, что слишком умная.

Листик говорила, но эльфы уже смотрели не на неё, а на то, как на месте землянки появляется огненный шар. Не испугались только Фисла и Кираниэль, эльфийка даже пошутила:

– Ага, та была сильнее, а эта умнее, как говорится – сила есть, ума не надо, только в данный момент – сила предпочтительней.

– Ага! – подтвердила Листик и обрушила удар пламени, каким перед этим сожгла крышу землянки, на то, что появлялось над остатками разрушенного лесного жилища неведомого злодея. Девочка не вскидывала руки, как раньше, просто ревущий поток пламени, устремившийся вперёд, возник перед ней. Поток огня упёрся в странную конструкцию, выделившуюся тёмными линиями в ярком пламени, и эти линии вспыхнули, сгорая, словно были из сухого дерева. Всё произошло настолько быстро, что никто из эльфов ничего не успел не то что сделать, просто сказать. Огонь погас так же, как и появился, Кираниэль с видом победителя, глянув в сторону эльфов, сказала:

– Вот вам и ага!

Повернувшись к Листику и увидев побледневшую подружку, озабоченно повторила, подхватывая падающую рыжую девочку:

– Вот вам и ага!

– Что это было? – спросил опомнившийся командир эльфийского отряда, ответил Зелирандус:

– Насколько я понял, она сожгла заклинание, составляющее ту магическую конструкцию, что должна была ударить огнём. В принципе это невозможно, заклинание можно разрушить, можно деактивировать, то есть оно останется, но не сможет какое-то время работать. Но сжечь… Она же это сделала, запустив в него первозданным, или как она говорит, драконьим огнём. И судя по всему это очень не просто, потому что девочка выдохлась, помогите ей!

Эльф-некромант указал на Кираниэль, старающуюся удержать Листика от падения, один из эльфов-воинов, шагнув к подругам, подхватил обмякшее тело рыжей девочки.

Тщательный осмотр ямы, раньше бывшей землянкой, ничего не дал. Никаких следов, куда ушёл злодей-некромант, знакомый со стихией огня, обнаружить не удалось. Командир отряда эльфов приказал прекратить поиски и возвращаться. Уходя, Фисла со словами «Какая хорошая вещь, не оставлять же её здесь» прихватила чайник.

Глава четвёртая. Контрольное утопление или тайный сотрудник инквизиции

Листик и Кираниэль сидели у озера Гутье и любовались огоньками, что запускали хозяйка озера (как она сама себя называла, или озёрная нимфа, как называли ей эльфы) и её гостья – Фисла. Около девочек, наблюдавших за фейерверком, пристроилась и Фали, с опаской глядевшая на буйство огня над красивым домиком в центре озера. После похода для поисков места, откуда на Элистэр было совершено нападение, прошло уже четыре дня. Зелирандус хотел уехать сразу после похода, но пришло известие, что в город должна прибыть команда чистильщиков, и его попросили остаться. Листик и Кираниэль, собиравшиеся в гости в город тёмных эльфов к Суритэну, тоже решили (вернее, их попросили) задержаться. Суритэн – тёмный эльф, сокурсник Кираниэль, как и она, будущий маг жизни, приглашал девочек в гости ещё тогда, когда они сюда только ехали. Город тёмных эльфов, носивший имя Карсийских гор, в которых и был расположен, находился в трёх днях пути от Элистэра. Замок Зелирандуса (или как он сам говорил – скромное жилище некромансера), куда он пригласил девочек, стоял в предгорье, и туда было по пути, если ехать к тёмным эльфам. Вот теперь Листик и Кираниэль ждали, когда их пригласят в магистрат города, где и заседало местное начальство с приехавшими, там были не только чистильщики, но и какая-то комиссия из столицы провинции – формально Элистэр был городом королевства Салана. Девочки решили не ждать под магистратом, а посидеть у озера, тем более что это было совсем рядом. Ближе к полудню девочек позвали.

Магистрат, как и другие дома города, был выращен и представлял собой единое растение с большим залом внутри и с неизменным камином у дальней от входа стены. Камины в Салане были во всех зданиях, и живые дома эльфов не представляли исключения. Тем более что местные камины не выглядели чужеродным элементом и органично дополняли дома-кусты-клумбы эльфов. Листик и Кираниэль, войдя, поклонились собравшимся в магистрате. Если на эльфийке была белая с вышивкой туника, то рыжая девочка, одетая в тёмно-коричневый брючный костюм и с двумя ножами на поясе, выглядела очень воинственно, она так не одевалась даже тогда, когда шли по следу чёрных уховёрток. Зелирандус, увидев девочку, удивлённо поднял бровь, а один из приехавших чистильщиков улыбнулся и помахал рукой:

– Здравствуйте, коллега Листик! Здравствуйте, Кираниэль!

– Здрасьте, мастер Гистаро! – поздоровалась Листик, поздоровалась и эльфийка. Зелирандус удивился ещё больше и спросил у чистильщика-некромансера:

– Вы знакомы?

– Мы с коллегой Листиком и её подругой, магом жизни Кираниэль, охотились на уздру, должен сказать вам, что та победа нелегко нам далась.

– Так это были вы, – кивнул эльф-некромансер, – девочки мне рассказывали о той охоте, вас упомянули, не называя имени, сказав, что только помогали знаменитому магистру-некромансеру, который и победил уздру в клочья. Вы знаете, я до недавнего времени в это слабо верил, нет, я не сомневался в словах Листика и Кираниэль, но они могли не так понять, сам-то я не особенно мог это представить – в клочья! Сейчас припоминаю – в доме у Киртамиэль они вроде называли ваше имя, но мне было недосуг их подробно расспросить, знаете ли…

Гистаро кивнул, конечно, когда чёрные уховёртки переродились в грызлов, тут уж не до любопытства, а Зелирандус продолжил:

– Но то, что я увидел недавно, и мне стало понятно как это в кло…

Гистаро снова кивнул, но на этот раз чуть заметно и в сторону, там стояли два человека в жреческих одеяниях со знаком инквизиторов. Зелирандус замолчал, а вот один из инквизиторов встрепенулся и задал эльфу вопрос:

– Не поведаете ли нам, что было недавно? Чему вы были свидетелем? Или это такая тайна, что её следует скрывать от служителей храма?

– Ну почему же?.. – пожал плечами Зелирандус. – Я охотно вам расскажу, чему я был свидетелем. Девочки проявили не просто смелость, мужество! Кроме того они обе показали недюжинные магические способности! И это несмотря на то, что они лишь слушательницы, окончившие первый курс академии!

Инквизитор с кислым лицом покивал, слушая восторженные речи эльфа, а потом задал ещё один вопрос:

– Нас интересует не это, нас интересует то ледяное воздействие, что сопровождает магические действия этих девушек. Как нам стало известно, неоднократное воздействие. А холод является признаком проклятого Тофоса и всегда сопровождает его! А это требует всестороннего изучения данного явления нами, скромными служителями храма, прилагающими все усилия к увеличению славы светлого Ирхи! Поэтому мы должны задержать…

Зелирандус, слушая заявление инквизитора, понял, что служители храма хотят, и усмехнулся. Обвинения, ещё не выдвинутые, но на которые уже неоднозначно намекал этот инквизитор, были более чем серьёзны и грозили большими неприятностями. Что-то сказать хотели бургомистр города и несколько других эльфов, возразить инквизитору хотел и Гистаро, но Зелирандус всех опередил, как-то хитро прищурившись, он произнёс:

– Как я уже имел честь вам сообщить, девочки уже слушательницы второго курса академии, а это значит, что на них в полной мере распространяются положения эрнантского эдикта. Кроме того, обе девочки не принадлежат к человеческому роду, следовательно, находятся вне юрисдикции институтов храма Ирхи, божества людей.

– Ирха единственный бог и нет другого бога кроме Ирхи! – насупился жрец-инквизитор. Эльфы насупились в ответ, а Зелирандус ответил с той мягкостью в голосе, с которой разговаривают с душевнобольными:

– Не буду говорить, что это спорное утверждение. Скажу только, что ваш Ирха здесь особой популярностью не пользуется, скорее наоборот. Вы должны знать, что эльфы почитают свою богиню – Квессу, которая…

– Лжебогиня и почитающие её будут погружены в ледяной холод проклятого Тофоса! – перебил эльфа-некроманта жрец-инквизитор, вызвав глухой ропот среди эльфов. Зелирандус осуждающе покачал головой, а второй инквизитор, увидевший, что его товарищ несколько перегнул палку, попытался сменить тему:

– Не будем углубляться в вопросы теологии, у нас есть другие проблемы. Если эта девочка эльфийка, – жрец указал на Кираниэль и, сделав такой же жест в сторону Листика, продолжил: – То эта, несомненно, человек! И её юный возраст не позволяет ей воспользоваться теми привилегиями, что даёт магам эрнантский эдикт!

Зелирандус, как и остальные, не успел ничего возразить (хотя было заметно, что эльф-некромант и не торопился это делать), девочка со своим обычным «ага» высунула язык и зашипела. Язык был чёрным и раздвоенным на конце, мало того, у рыжей девочки стали вертикальными зрачки!

– Она демон! Демон проклятого Тофоса! Её надо сжечь! Немедленно сжечь!

– Ага, я согласна, – перестав шипеть, сказала Листик и стала раздеваться. Девочка пояснила свои действия, показав отличное знание святого писания, – нигде в священных текстах не сказано, что демонов жгут в одежде. Я с этим совершенно согласна – одежду жалко. Правда, в святом письме точно указано, что демоны рогаты и мохнаты, но чего у меня нет, того нет.

– У них ещё хвосты и копыта есть, – хихикнула Кираниэль, которая поняла, что собирается сделать Листик. Рыжая девочка согласно кивнула и обратилась к инквизитору:

– Да, у них есть ещё хвосты. Если вы мне дадите свой пояс, то я обвяжусь этой верёвкой, как будто это мой хвост. А вместо копыт подошли бы ваши башмаки, уж очень они похожи. Ну что даёте пояс и обувку? Нет? Что ж, придётся гореть без хвоста и копыт, но сами понимаете – это будет неправильно! Нарушение канонов. Поэтому сожжение может не удаться, а это такое пятно на храм! И это будет вашей виной! Ай-я-яй! Такое пятно на репутации храма! Мало того, что жгли бесхвостого и совсем не мохнатого демона, так ещё и сжечь не сумели!

Закончив говорить и раздеваться, передав одежду своей подруге, Листик шагнула в камин. Полыхнувший там огонь заставил инквизитора, шедшего за девочкой, резко отшатнуться, вызвав ехидный смешок Кираниэль:

– Вы что? Хотели заглянуть в огонь? Увидеть, как горит бесхвостый демон? Не знала, что инквизиторы обладают такими умениями.

Инквизитор посмотрел на эльфов и людей (чистильщиков), находящихся в зале – действия рыжей девочки, забравшейся в камин, должны были вызвать их ужас или чувство с ним сходное, ведь она, неминуемо, там должна была сгореть! Но присутствующие как-то странно отреагировали на самосожжение девочки – прятали улыбки, а некоторые откровенно и очень ехидно (почти как Кираниэль) улыбались. Бургомистр, стараясь быть серьёзным и как будто ничего не случилось, объявил следующий пункт повестки дня – доклад своего заместителя – командира отряда, что ходил в лес, на поиски гнезда чёрных уховёрток. Тот как ни в чём не бывало стал рассказывать о походе, долго и подробно. Инквизиторы его почти не слушали, только встрепенулись, когда эльф дошёл до сожжения серой пелены некроманта.

– Так вы хотите сказать, что эта девочка?.. – начал один из инквизиторов, невежливо перебив докладчика.

– Ага! В огне не горю! – сообщила рыжая голова, высунувшаяся из пламени, продолжавшем бушевать в камине. Инквизитор скривился:

– Так что ж ты нам морочила го…

– Хотела вам приятное сделать, ведь не всегда демона сжечь удаётся, а вы свою верёвку мне на хвост пожалели! Я ведь говорила, что жечь бесхвостых демонов – это… – девочка пощёлкала пальцами, пытаясь подобрать нужное слово, ей на помощь пришла эльфийская подруга:

– Да! Жечь бесхвостых демонов – это дурной тон! Я бы сказала – полное отсутствие вкуса! Фи!

Оба инквизитора побагровели, и один из них визгливо закричал:

– Она не демон! Она ведьма! Как-то связанная со стихией огня! Её надо не сжечь! Её надо утопить! Немедленно утопить!

– Да, одеться я не успею, а если будут немедленно топить, так это и не надо: не всё ли равно, как тонуть? Голой или полностью одетой? – рассудительно произнесла Листик, словно говорила о чём-то совершенно обыденном. Оба инквизитора в недоумении застыли, а рыжая девочка продолжила столь же серьёзно: – Топить лучше всего в озере. До него тут совсем близко. Нет, можно, конечно, и в бочке, но прикатить её сюда вам, господа инквизиторы, придётся самим, да и воду в неё носить будете сами, вряд ли кто-то из здесь присутствующих станет вам помогать в столь ответственном и благородном деле!

– Почему? – искренне удивился инквизитор, Листик охотно пояснила:

– Утопить ведьму не простое дело! Тут нужна сноровка и опыт, не всякий некромант, да что там некромант, берём выше – некромансер, за такое возьмётся! Так будете меня топить? Вообще-то я предпочла в бочке с горячей водой, заодно и ванну приняла бы.

Рыжая девочка выжидательно уставилась на инквизиторов, а те, решив, что топить её в бочке да ещё с горячей водой, очень хлопотно будет, предпочли это сделать в озере. Действительно, бочку-то надо ещё где-то раздобыть (и вряд ли эльфы в этом посодействуют), прикатить, да ещё и водой наполнить! Заниматься всем этим, инквизиторам решительно не хотелось, вот поэтому один из них безапелляционно заявил:

– Ведьму надо топить в озере! Поэтому туда и идём!

– Ага! – согласно кивнула рыжая девочка и услужливо предложила: – Я вам и дорогу, и где взять камень покажу. Хороший такой камень, гладкий и с дыркой. Но нести его и верёвку искать будете сами!

– Зачем? – удивился один из инквизиторов, второй тоже не понял:

– Зачем с дыркой?

– Чтоб верёвкой его не обматывать, может же выскользнуть. Через дырку же продеть удобнее, надёжнее будет, – пояснила Листик и посетовала: – Какие-то бестолковые инквизиторы пошли, ведьму утопить толком не могут. Всё им объяснять и разжевывать надо! Просто тёмные какие-то!

– Листик, видно, нам попались неопытные, практики мало, – заступилась за инквизиторов Кираниэль и под смешки собравшихся, со вздохом, добавила: – Совсем неумехи, но что тут поделаешь, других под рукой нет.

– Ага, совсем неумехи, – согласилась с подругой Листик. И глядя на побагровевших инквизиторов, добавила: – Практики нет, потому что инквизиторов много, а ведьм мало, на всех и не хватает. Вот они и бездельничают, и это на работе! Позор!

Оба инквизитора стали такими бордовыми, что, казалось, вот-вот лопнут, а рыжая девочка ещё подлила масла в огонь:

– Ничего, я их потренирую! После пятой попытки топить будут, закрыв глаза!

Кираниэль не выдержала и захихикала, видно, представила зажмурившихся инквизиторов и так топящих ведьму. Но, видно, не всем показалось смешным то, что хотят утопить рыжую девочку, и это несмотря на то, что она сама нисколько не возражает, даже согласна! Гистаро тихонько спросил у Зелирандуса:

– Она это, что? Серьёзно? Не возражает против того, что её топить будут? Она же огненное существо или очень к ним близка, а для них погружение в воду – верная смерть!

– Не волнуйтесь, – также тихо ответил эльф-некромант, – кто она, я так и не смог определить, но у неё масса талантов и, поверьте мне, инквизиторов ожидает очень неприятный сюрприз. Она не только не утонет, но сделает это так, чтоб выставить этих воинствующих святош полными дураками.

Совещание в магистратуре Элистэра было прервано, и все отправились топить Листика. Строгими, преисполненными значимости были только инквизиторы, остальных, как и саму Листика, нисколько не удручала та печальная участь, что была уготована рыжей девочке. Небольшая заминка вышла у камня, на который указала Листик, как на груз, что должен будет привязан к её шее – камень был немаленьких размеров и очень тяжёл, к тому же, чтоб до него добраться, пришлось уйти далеко в сторону от дороги к озеру. Но делать было нечего – инквизиторы, продев в дырку свои пояса, попытались тащить этот неподъёмный груз, это у них не получилось, и они с трудом покатили камень, лишь отдалённо напоминавший колесо. Под хихиканье Кираниэль Листик заявила:

– Ага! Тяжёлый камень! С таким грузом на шее ни одна ведьма не выплывет, как бы она сильна не была, я имею в виду – как бы руками не загребала и ногами бы не дрыгала.

– А ты? – поинтересовалась, едва сдерживающая смех Кираниэль. В отличие от неё, совершенно серьёзная Листик (как будто это не ей собрались привязывать на шею этот тяжёлый камень), ответила:

– Не-а, я бы точно не выплыла! Пошла бы на самое дно! Вот! И оттуда бы обиженно булькала! Долго и печально, вот!

Шедшая к берегу процессия довольно сильно шумела, поинтересоваться – что же там происходит, из домика в центре озера выглянули Гутье и Фисла. Увидев такое скопление народа, огневушки вышли на берег, как обычно – из большого костра, возникшего из ничего, очень смутив этим пыхтящих инквизиторов. Поинтересовавшиеся, что тут будет, и услышавшие ответ, огневушки захохотали, озадачив инквизиторов – вроде как их подругу (тоже огненное существо) собираются топить, а они веселятся! Ещё больше смутила воинствующих жрецов появившаяся русалка, маленькая жительница озера уселась на большой лист водяного растения и осведомилась у рыжей девочки, игнорируя остальных:

– Листик, а что здесь будет?

– Очень важное и ответственное мероприятие – меня топить будут! Вообще-то должны топить ведьму, но подходящей не нашли, поэтому выбрали меня! – гордо ответила рыжая девочка. Русалка от удивления открыла рот и свалилась с зелёного листа в воду и больше на поверхности не показывалась.

– Испугалась, что и её утопят! – снова захихикала Кираниэль.

– А что? Эти могут, – поддержала подругу Саминаль, – утопить русалку, может, и не получится, но сам процесс…

Саминаль в совещании в магистрате не участвовала, но, как и многие другие жители города, теперь обсуждавшие происходящее, присоединилась к процессии, направляющейся к озеру. Надо сказать, что эльфы, вопреки своему обыкновению – не проявлять в присутствии людей сильных эмоций, в сторону инквизиторов отпускали довольно едкие замечания. Те обозлённые тем, что камень был настолько тяжёлый, что поднять его не было никакой возможности и его пришлось катить, вымазавшись в земле (всё же камень был далеко не круглым), стали привязывать этот неудобный груз к шее рыжей девочки, которая очередной раз обвинила воинствующих жрецов в некомпетентности:

– Вы должны камень на шею повесить, а не удавить меня своей верёвкой! А вы так затягиваете её, словно именно это хотите сделать! Если удавите раньше, чем утопите, то это будет нарушение самой процедуры утопления! Так и знайте, если такое произойдёт, я на вас жалобу подам в главное управление делами святейшей инквизиции! Так и напишу – меня, вместо того чтоб утопить, – удавили! Поэтому прошу, нет, требую, обратить внимание на низкий профессионализм ваших сотрудников! Как, вы не сотрудники? Братья? Что-то вы друг на друга не похожи. А-а-а, вы так просто называетесь. Ну ладно, потребую, чтоб из братьев вас перевели в племянники, причём троюродные! С соответствующим понижением оклада! Сколько там у вас племянники получают?

Красные и взмокшие инквизиторы (то ли от возмущения, то ли от усилий) так и не смогли повесить камень на шею, в итоге не камень висел на шее Листика, а она на нём лежала. Закончив процедуру привязывания, гордые собой инквизиторы (всё-таки нашли выход!) отступили от девочки, лежащей на камне. А та с прежним ехидством спросила:

– Ну и как вы собираетесь меня топить? Тут мелководье, даже если вам удастся этот камень забросить на десяток алат от берега, то он полностью в воду не погрузится. Я на нём лежать так и буду, даже не намокну. Кир, посоветуй этим бестолковым что-нибудь, а то я уже устала!

– В озере катить камень не получится – он сразу увязнет, видите какое здесь дно? Не видите? Тогда поверьте на слово или полезайте в воду и проверьте, – неспешно начала Кираниэль. Увидев растерянность инквизиторов, девушка стала советовать: – Вам придётся занести камень на глубину на руках и там резко опустить в воду, чтоб Листик погрузилась с головой!

Попытавшимся возразить инквизиторам, мол, камень большой, не сразу скроется под водой, а нести его привязанной девочкой вниз – очень неудобно. Тогда эльфийка предложила им заходить в воду, держа камень в высоко поднятых руках. Предложила, как бы намекая, что, если пытаясь утопить рыжую девочку, и сами утопятся, то это будет только к лучшему. Выход предложила сама Листик, сообщив, что другой берег озера обрывистый и там можно столкнуть камень с высоты так, чтоб он сразу пошёл в глубину. Но если до озера камень можно было хоть как-то катить, то теперь его придётся нести. Видно, желание утопить эту маленькую рыжую нахалку придало инквизиторам дополнительные силы – они таки дотащили камень до нужного места. Чтоб волочь камень, пришлось отвязать от него девочку, и она могла бы запросто убежать от взмокших воинствующих жрецов. К месту утопления подошли ещё не в темноте, но уже в сумерках, подошли только инквизиторы и Листик. Эльфы разошлись, ушла и Кираниэль, сообщившая, наверное, чтоб подразнить будущую утопленницу, что на ужин будет мороженое. Ужин – званый, даёт бургомистр в здании магистрата города, и уже совсем как издевательство выглядело (инквизиторы так и решили) замечание юной эльфийки, сделанное рыжей девочке:

– Листик, ты долго не возись, тебя, конечно, подождут, но злоупотреблять не следует!

С большим трудом девочку снова привязали к камню, при этом руки у инквизиторов очень дрожали, но не от жалости и не от стыда, что два здоровых мужика топят не сопротивляющуюся им маленькую девочку, а от ранее сделанных усилий. Камень столкнули в воду, и он, съехав с обрыва, громко булькнул, может, даже громче, чем должен был, и сделал это как-то уж очень насмешливо, но инквизиторы на это внимания уже не обратили. Не обращали они внимания и на насмешливые взгляды эльфов, встречающихся на пути к магистрату. А в магистрате уставших воинственных служителей храма (в воинственность которых, глядя на их измученный вид, было трудно поверить) ждал сюрприз: почти во главе стола, рядом с бургомистром, сидели две девочки. Если одна была эльфийка, то вторая в коричневом костюмчике – только что утопленная рыжая ведьма!

Листик вышла из камина (в него она прошла из домика Гутье, куда забралась, как только отвязалась от камня), оделась в свой костюмчик и подсела к Кираниэль, которая заказала и для неё мороженое. Кираниэль и Листику были зарезервированы почётные места, рядом с Маринорном, как признание их заслуг перед Элистэром. Когда девочка усаживалась, нетерпеливо поглядывая на вазочки с мороженым, бургомистр Элистэра спросил у неё:

– А не опасно ли так дразнить инквизиторов? Они ведь уверены, что вас утопили! Может, вам лучше спрятаться? На какое-то время? Ну, пока они не уедут, как вы думаете?

– Мне всё равно, где-то придётся показаться. Да и в академию нужно будет вернуться, – ответила Листик и, улыбнувшись, добавила: – А эти инквизиторы напишут рапорт о том, что утопили ведьму. Как это сделали, писать не будут, чтоб не позориться. Но при этом обязательно опишут мою внешность, очень досконально опишут. А мне такая огласка совсем не нужна.

– Так что же вы хотите сделать? Как от них избавиться, то есть отделаться? – недоумевавший Маринорн задал новый вопрос, Листик улыбнулась ещё шире:

– Я не буду от них избавляться или отделываться, я их заставлю себя сопровождать. Надеюсь, вы не будете возражать? – Листик, подмигнув, задала этот вопрос, повернувшись к Зелирандусу, эльф-некромант, которому подруги рассказали о том, что случилось с ними в предпоследнюю ночь перед приездом в Элистэр, только многозначительно улыбнулся:

– Это будет весьма забавно, я бы ещё сказал – поучительно.

В этот момент и вошли усталые инквизиторы и уставились на улыбающуюся рыжую девочку. Один из них заикаясь, спросил:

– К… как? По… почему?

Второй молчал не в силах что-либо вымолвить. Девочка, перестав улыбаться, вытянула перед собой руку. Увидев то, что было зажато в маленьком кулачке, потерял дар речи и тот воинствующий жрец, который молчал, а теперь пытался что-то сказать. А Листик строго произнесла:

– Контрольное утопление. Проверка профессиональных качеств. Вы, господа, проявили вопиющую некомпетентность! Вам что было поручено? Расследовать неизвестное явление, а вы, обо всём забыв, стали развлекаться! По-другому ваши действия назвать нельзя! Если бы это входило в мои обязанности, я бы объявила вам – полное служебное несоответствие!

– Но ведьма!.. – начал один из инквизиторов, забыв, что та, кого они объявили ведьмой, сидит перед ними и читает нотации. А Листик, прищурившись (что должно было изображать грозный вид), сказала:

– Как вы думаете, его святейшество Ранирорий поручил бы что-то ведьме, наделив её соответствующими полномочиями?!

Оба инквизитора молчали и, как зачарованные, смотрели на знак инспектора святейшей инквизиции, раскачивающийся в руке девочки. Такой знак мог дать только начальник провинциального отделения, знак старшего инспектора лично выдавал глава святейшей инквизиции, выдавал особам королевской крови и высшим чиновникам государства. В отличие от знака старшего инспектора (который ни к чему не обязывал и свидетельствовал о статусе его владельца), простые знаки выдавались тем, кто должен был выполнить особо важное задание. Поэтому знак инспектора мог быть выдан и не служителю храма, среди инквизиторов таких было много, работавших как за идею, так и за деньги. Тогда, на расследовании ледяного удара молнии, произошедшего у постоялого двора, прибыл сам начальник провинциального отделения святейшей инквизиции, но своей высокой должности он не афишировал. В том, что этот инцидент был как-то связан с девушками, слушательницами магической академии, он не сомневался, но допросить эльфиек (даже просто, а не то что с пристрастием) он не решился, опасаясь того, что за них заступятся соплеменники, всё-таки Элистэр совсем близко – два неспешных дневных перехода. А то, что в этом замешаны эльфийки, начальник провинциального отделения не сомневался и, как ему показалось, он нашёл гениальный ход: приставить к ним своего соглядатая. Но поскольку внедрить своего человека в эту компанию было очень затруднительно, святейший Ранирорий решил завербовать одну из девушек, и он выбрал Листика. Рыжая девочка, мало похожая на эльфийку, значит, вряд ли ею может быть. Из предварительного опроса возничих купеческого обоза, в котором ехали девушки, инквизитор выяснил, что похожее нападение на них уже было, значит, неизвестный метатель ледяных молний или тот, в кого этими молниями целились, имеет какое-то отношение к кому-то из девушек эльфиек, но вряд ли к маленькой рыжей девочке. Исходя из этих рассуждений, начальник провинциального отделения святейшей инквизиции остановил свой выбор на Листике, тем более что она продемонстрировала недюжинные магические способности – одна иллюзия ножей, о которую можно порезаться, чего стоит!

Поговорив с рыжей малышкой, Ранирорий решил, что его выводы, а главное выбор – верны! Листик внимательно выслушала доводы инквизитора и со всем согласилась (ему, как он собирался, даже не пришлось угрожать девочке тем, что задержит эльфиек для расследования, хотя это было и рискованно, но инквизитор мог такое сделать), пообещав выполнить возложенную на неё задачу. Ещё больше укрепив инквизитора во мнении, что Листик именно та, что нужна для выполнения столь деликатной миссии, девочка очень рассудительно заметила, что ей будет очень трудно осуществить возложенное на неё его святейшеством, её юный возраст может этому помешать, вернее, то что так будут считать окружающие. Вот так Листик и получила медальон со знаком инспектора святейшей инквизиции, медальон был, подобно документам магической академии, настроен на ауру рыжей девочки, в руках любого другого этот знак ничего бы не показал, поэтому самозванца сразу бы изобличили. Кроме знака Листик получила ещё и предписание на выполнение особо важного задания, где было указано, что предъявителю этого знака всем службам храма следует оказывать незамедлительное содействие.

– Но как же?.. Это… Признаки ведьмы? – продолжил то ли сомневаться, то ли удивляться тот же инквизитор, что заикался первым. Листик улыбнулась и, высунув раздвоенный язык зашипела, после чего взмахнула рукой с появившимися когтями, гораздо большими, чем были бы у самой хищной зверушки такого же размера, как рыжая девочка. Оба инквизитора застыли в недоумении, а у девочки, принявшей свой обычный облик, в руках появился нож, такого же размера, как и тот, что висел на поясе, она протянула его инквизиторам и предложила попробовать – острый ли он? Воинствующие жрецы с опаской взяли нож и долго вертели в руках, стуча по нему ногтями, вызывая тем самым металлический звук. Пробуя его остроту, один из них даже порезался. Листик, забрав нож, метнула его в стену, лезвие с чавком вошло в живую стену дома! На такое действие эльфийский дом должен был прореагировать, как минимум – закричать или наказать обидчика! Но ничего не произошло, нож торчал из стены, глубоко в неё войдя, девочка попросила одного из инквизиторов принести клинок. Каково же было его удивление, когда, подойдя к стене, он не обнаружил не только ножа, но следа от него! Стена была гладкой и чистой! Девочка подала предписание второму инквизитора, показав пальцем, что надо прочитать.

– Мастер иллюзий!.. – удивлённо выдохнул тот, Листик, улыбнувшись, кивнула и показала язык, на этот раз обычный человеческий, розовый, но в зелёную крапинку.

Гистаро с удивлением посмотрел на чуть улыбающегося Зелирандуса, несомненно, эльф знал о том, что предложил Листику начальник провинциального отделения святейшей инквизиции. Листик не стала скрывать поручения святейшего Ранирория от подруг, Зелирандусу после ледяной молнии на болоте в лесу тоже об этом рассказала. Тот, понимая, что расследовать этот случай кто-то из провинциального управления инквизиции обязательно приедет, сразу посоветовал девочке держаться подальше от инквизиторов, но увидев приехавших, посоветовал Листику их подчинить себе. Как? Поразмыслив, эльф-некромант предложил именно такой план. Гистаро, об этом не знавший, тихо спросил у своего эльфийского коллеги-некроманта:

– Я не понимаю, зачем нужен был этот спектакль с утоплением? Она сразу не могла предъявить свои полномочия?

– Вообще-то, устроить этот спектакль ей посоветовал я. Если бы она сразу предъявила амулет со знаком инспектора и предписание, это бы вызвало у этих молодцов-инквизиторов внутреннее сопротивление. Они бы старались показать, что она всё это получила ошибочно, они и опытнее, и более умелые… Ну, вы поняли, – продолжая улыбаться, ответил Зелирандус.

– Был бы постоянный конфликт, – согласно кивнул Гистаро, а Зелирандус продолжил вполголоса объяснять:

– Надо было сразу показать этим молодцам, что Листик стоит доверия, оказанного ей начальником местного отделения святейшей инквизиции. Что-либо словесно объяснять этим туповатым служакам не имеет смысла, а вот показать их полную некомпетентность в деле, где они считают себя большими специалистами, а именно: поимка и уничтожение ведьм…

– Но в большинстве случаев это не ведьмы, обычные девушки, обвинённые в ведовстве. Настоящая ведьма сумеет вывернуться и избежать сожжения или утопления, – возразил мастер-чистильщик, эльф-некромант пожал плечами:

– Большинство рядовых инквизиторов так не считает, поэтому они и терпят неудачи, если им противостоит настоящая ведьма. Но в этом признаваться не желают, а списывают свои промахи на козни Тофоса. Тут как раз и был бы тот случай, но у Листика оказался медальон инспектора и предписание, выданное лично их местным начальником. Получается, они как бы нарвались на проверяющего и показали себя не с лучшей стороны. Теперь, чтоб загладить свой промах, они будут ей в рот заглядывать и стараться выполнить любую её команду. А то, что девочка маг и довольно сильный, это их не удивило, ведь среди руководства святой инквизиции почти все маги, хоть они это и отрицают, поясняя свои способности благоволением Ирхи.

– М-да, – протянул Гистаро, глядя на инквизиторов, готовых встать перед Листиком по стойке «смирно», – от любви до ненависти – один шаг. А от ненависти до почитания, особенно высшего начальства – меньше полшага! Похоже, они решили, что Листик дочь какого-то высокого чина, проходящая стажировку. Папочка пристраивает свою деточку в свою организацию, сразу обеспечивая её всевозможными преимуществами.

Оба некроманта, человек и эльф, переглянувшись, улыбнулись. Гистаро оценил план Зелирандуса и восхитился тем, как он был выполнен. Оба некроманта тихонько последовали за Листиком и инквизиторами, которых она повела на улицу. Там, вышагивая перед ними, мягко перекатываясь с пятки на носок, девочка стала их инструктировать:

– Сейчас вы уедете и встретите нас завтра на выезде из ворот. Переоденетесь, вы будете охранниками, нанятыми для моего сопровождения, слушательницы магической академии с подругой, направляющейся в город тёмных эльфов, а там инквизиторов не любят. Свои плети спрятать, надеюсь, мечами вы владеете. А то будет как-то странно – охранники и не умеют фехтовать.

– Но как же спрятать-то плеть… – начал один из инквизиторов, второй его поддержал:

– Мы же без неё…

– А вот так, – произнесла Листик, и в её руке появилась рукоятка плети, девочка взмахнула рукой, и в воздухе просвистел огненно-ледяной хлыст. Неуловимое движение маленькой ладошки – и рукоятка исчезла, как будто её и не было.

– А-а-а… – оба инквизитора стояли с открытыми ртами, плети были только у воинствующих монахов, тем, кто не был таковым, это оружие было не положено. А у этой рыжей малышки, мало того, что она была, так её активная часть вдвое превосходила те, что были у обычных инквизиторов! Если оружие такой мощности доверили этой малявке, то она далеко не так проста, как хочет казаться! Получается, что эта рыженькая может иметь кроме полномочий инспектора ещё какие-то, более значительные, и она их предъявит, если это будет нужно. Инквизиторы украдкой переглянулись и вытянулись, как перед высоким начальством. Листик покачала головой:

– Не так демонстративно! Вы мои охранники и должны ко мне относиться как к подопечной, понятно?

– Да, госпожа! – хором ответили инквизиторы, Листик поморщилась, но решила, что стараться переубедить этих недалёких служак, только время даром тратить. Девочка только назвала своё имя, инквизиторы повторили:

– Да, госпожа Листик!

Узнав имена инквизиторов, одного звали Тарпарн, другого Турнорн, девочка, ещё раз напомнив, чтоб завтра её ждали за воротами города, отпустила их.

Глава пятая. Костяной дракон или новая святая

Как и положено настоящим путешественникам, из Элистэра выехали на рассвете. Листик даже начала волноваться – не проспят ли её инквизиторы, которым она велела притвориться охранниками. Но нет, не проспали, хотя Тарпарн и Турнорн зевали так, будто хотели всех проглотить, но уже ждали в условленном месте. Отряд, если это можно назвать отрядом, двинулся дальше. Кроме Листика, Кираниэль и двух инквизиторов, изображавших охранников рыжей девочки и игнорировавших всех остальных, в этом отряде были Зелирандус, Гистаро и два его товарища: один – маг-стихийник, другой – маг-целитель. Вопреки утверждениям магистра Иратона в команде чистильщиков никогда не бывало магов жизни. Гистаро, чей могучий конь шёл рядом с тонконогой лошадкой Зелирандуса, спросил у того:

– Вы едете один, без охраны, не боитесь, что на вас могут напасть?

– Кто посмеет напасть на некроманта? Даже на не некроманта, некромансера? – ответил вопросом эльф и, усмехнувшись, добавил: – Я не купеческий обоз, у меня много взять нельзя, а вот потерять… Появится ещё одно чучело в моей хижине, можно, конечно, и зомби из наглецов сделать, но я не люблю зомби, уж слишком они тупые.

Гистаро кивнул и задал ещё один вопрос:

– Но от стрелы в спину не спасёт репутация самого страшного некроманта, а разбойники могут так поступить, если решат вас ограбить.

– Могут, – согласился Зелирандус и тут же возразил: – Но не смогут. Не успеют, лес меня предупредит, и я приму меры. Почему лес предупредит? Я всё же эльф, хоть и некромансер. А в поле я опасность увижу или почувствую, что ко мне кто-то подкрадывается с недобрыми намерениями. Вот потому-то мне и не нужна охрана, одному гораздо удобнее путешествовать, да и быстрее.

Гистаро согласно кивнул, чистильщики тоже ездили по дорогам без охраны, да и нужна ли им эта охрана? Оба некроманта, не сговариваясь, повернулись и посмотрели на девочек, рыжую и со светлыми, почти белыми волосами (не седыми, а именно белыми). Маленькие лошадки девочек шли рядом, делая своих всадниц второй парой в колонне, третьей была пара бдительно осматривающих окрестности инквизиторов-охранников, замыкали маленькую колонну маги-чистильщики, товарищи Гистаро. Оба некроманта улыбнулись, затем Зелирандус спросил у старшего команды чистильщиков:

– А чем было вызвано ваше посещение Элистэра? Или вас заинтересовало появление в городе чёрных уховёрток? Вряд ли вам интересен феномен ледяной молнии.

– Мы встретили по дороге инквизиторов, едущих расследовать этот феномен, и я вспомнил, что нечто подобное, только в меньших размерах, продемонстрировала Листик во время нашего боя с уздрой. Вот я обеспокоился и…

– Подумали, что это она тоже сделала? И решили в случае чего заступиться? – улыбнулся эльф-некромант, не дослушав некроманта человека, тот согласно кивнул и перешёл к объяснениям настоящей цели своей поездки:

– Кроме сообщения о уздре из деревни лесорубов пришло подобное сообщение из ещё одного поселения на границе с владениями тёмных эльфов. Там тоже появилась хищная нежить. Но гораздо более опасная, чем уздра, но если судить по описанию, то, возможно, это она. Но что меня насторожило, ведёт эта тварь себя странно – проломив защитный круг деревни, съела обитателей только одного дома, не стала разорять остальные, очень нетипичное поведение для уздры, да и для нежити вообще. Да и не смогла бы уздра пробить деревенский защитный круг, такой как здесь. У деревни лесорубов защита была гораздо слабее, то селение хоть и расположена в лесу, но находится почти в центре королевства, там такие твари редкость, сами понимаете, почему. А о вызове сюда я вчера рассказал Листику, она заинтересовалась и предложила посоветоваться с вами, сказав, что и вам это будет интересно.

Зелирадус не успел ответить, между его лошадью и конём Гистаро вклинилась пони Листика. Эта маленькая, выделенная эльфами рыжей девочке, лошадка сразу её очень испугалась. Листик обняла дрожащую пони за шею и что-то ей долго говорила. Теперь лошадка не боялась свою всадницу, мало того (Зелирандус, наблюдавший за девочкой и её пони, мог поклясться), она вышагивала с какой-то гордостью и на остальных лошадей, которые были гораздо больше её, смотрела как бы свысока. Листик, хоть на неё и так обратили внимание, подёргала эльфа за штанину:

– Вы не возражаете, если мы поедем с Гистаро, посмотреть на эту странную нежить?

– Под «мы», коллега Листик, вы имеете в виду и меня? – улыбнулся Зелирандус и согласно кивнул: – Конечно! Как я могу пропустить такой интересный феномен!

– Ага! – заулыбалась и Листик. Получив ответ, она снова отстала, поравнявшись с Кираниэль, ехавшей на такой же маленькой лошадке, как и у рыжей девочки. Гистаро тоже улыбнулся:

– Я хотел вам предложить поучаствовать в этой охоте, но Листик меня опередила. Удивительно непосредственный ребёнок! Ведь ещё же ребёнок, её эльфийская подруга – сама ещё девочка, но рядом с ней выглядит как взрослая. Их не должны были принимать в академию, сами знаете – возрастной ценз. Но то, что показали эти малышки, заставило приёмную комиссию как факультета жизни, так и некромантии сделать для них исключение.

– Да, девочки чрезвычайно талантливы, способностями их Квесса не обидела. То, что их приняли в академию, неудивительно, такие самородки нуждаются в огранке независимо от их возраста. Да и эта огненная подруга Листика, которую зовут Фисла, всего на два года старше Листика, а уже, можно сказать, боевой маг! Эролтская начальная магическая школа может гордиться своей воспитанницей. Эта девочка, как я слышал, уже направлена в академию, с нового учебного года будет там заниматься, я не удивлюсь, если её зачислят сразу на второй курс.

Зелирандус замолчал, Гистаро тоже не стал ничего говорить – маленький отряд подошёл к развилке и повернул направо в сторону от дороги к городу тёмных эльфов. Оба некроманта, ведущие отряд, молчали, напряжённо вглядываясь в окружающий лес, словно ожидая неприятного сюрприза. Некромант человек время от времени вопросительно смотрел на своего эльфийского коллегу, тот отрицательно качал головой, показывая, что не получил предупреждения от леса. Так в молчании прошло несколько часов, уже в сумерках подъехали к деревне. Это селение мало чем отличалось от множества подобных: деревянная ограда и магический охранный круг. Только стена в одном месте была разрушена, и там же проломлена магическая защита. Но нельзя сказать, что защиты совсем не было – видимая только магам латка, пусть и неумело наложенная, закрывала прореху. Ворота были заперты, и, похоже, их никто не собирался открывать. Зелирандус прокомментировал увиденное:

– Ворота, хоть и закрыты, но не охраняются. Все жители, если не все, то большинство, собрались у пролома. Судя по характеру магической латки – её сделал жрец. Он же её и держит, так как его силы сделать постоянную защиту не хватает, этот малый щит приходится всё время подпитывать. А для этого надо около него находиться, не удивлюсь, если жрец там устроил постоянный и всеобщий молебен.

Проехав вдоль ограды деревни, всадники маленького отряда увидели пролом в стене, жреца, воздевшего руки к небу, и толпу селян за ним. Ещё дальше стоял дом с сорванной крышей.

– Ого! – отреагировал на увиденное Гистаро, его команда была единодушна со своим командиром. Зелирандуса интересовало совсем другое:

– А как нам попасть вовнутрь? Защитный круг нас не пропустит, не ломать же нам его? Эти селяне во главе со своим пастырем так увлеклись, что ничего не замечают!

– М-да, тяжёлый случай, – согласился с эльфийским коллегой некромант человек и скептически добавил: – Только молитвы им не помогут, если уздра или что там за нежить, такое натворившая, решит напасть ещё раз, то она сломает защиту в другом месте и сделает это без труда. Один раз она уже сломала.

– Так что делать будем? – спросил маг-стихийник из команды Гистаро. Его командир задумчиво потёр подбородок, решая, как привлечь внимание впавшего в молитвенный экстаз жреца и его прихожан. Листик соскользнула со своего пони и шагнула внутрь защитного контура, прямо сквозь щит жреца, словно там ничего не было. Маги дружно вскинули брови в жесте удивления, но этим и ограничились, так как стало слышно то, что происходит за защитным контуром, скорее всего, это был эффект прохождения сквозь магическую защиту Листика, но не разрушение щита сотворённого жрецом, так как рыжая девочка ничего не ломала. Она остановилась перед жрецом, вскинувшим к небу руки и поднявшим туда же глаза. Жрец хрипло, видно, уже очень долго это делал, выкрикивал:

– О светлый Ирха! Обрати свой взор к терпящим бедствие от зверя рыкающего! Спаси нас! Пришли нам своих воинов, дабы они…

– Ага, – Листик подёргала жреца за его балахон, обращая на себя внимание, – мы уже здесь. Мы вас спасём! Перестаньте бояться!

Жрец, которого прервали на полуслове, потерял молитвенную концентрацию – и щит исчез. Служитель Ирхи недоумённо, даже с опаской, смотрел на неизвестно как появившуюся перед ним рыжую девочку. Охранники-инквизиторы, как только исчезла преграда, шагнули за Листиком и встали за её спиной. Жрец перевёл взгляд на этих дюжих молодцов и перепугано спросил:

– Кто «мы»?

– Ну уж не какие-то дабыони, которых ты звал, – ответила Листик, и инквизиторы отвернули лацканы своих курток, показывая знаки принадлежности к карающему подразделению храма. Жрец облегчённо вздохнул и, снова воздев руки к небу, закричал, как будто ему наступили на ногу:

– О-о-о! Светлый Ирха, ты услышал наши молитвы!

– Скажите ему, чтоб так громко не кричал, – Листик повернулась к своим инквизиторам и, уже обратившись к жрецу, сказала ему тоже: – Не надо так кричать! Ведь звать уже никого не нужно, мы же пришли! Теперь у вас всё будет хорошо!

Жрец замолчал, удивлённо рассматривая маленькую рыжую девочку, по-хозяйски отдающую распоряжения инквизиторам. Гистаро, воспользовавшись паузой, властно произнёс:

– Кто тут староста? Расскажите, что здесь произошло?

– Дык, нежить, страшное чудище напало! Проломило защиту, сломало забор ограды и выело вон… В том доме… Всех там и съело! Людей и скотину! Даже птицу! Совсем съело! Ничего не оставило! Ни кусочка!

Староста о произошедшем рассказывал с такой обидой, что Кираниэль не выдержала и тихо сказала отошедшей от жреца и подошедшей к ней Листику:

– Он что? Надеялся, что это чудище ему что-то оставит?

Пока Гистаро расспрашивал старосту и селян о том, что произошло, Зелирандус обратился к девочкам:

– Коллеги, думаю, что наш друг сам выяснит, что за нежить или, как говорят эти селяне, чудище здесь куролесило. А мы давайте займёмся восстановлением защитного круга, это нечто может вернуться, а круг у них слабенький, да ещё и дырявый.

– Ага, – согласно кивнула Листик и, вспомнив, как она жила в такой же деревне, с такой же магической защитой, высказала своё авторитетное мнение: – Денег пожалели, чтоб нанять мага, который бы сделал нормальный круг. Вот эта хищная нежить его и проломила.

Староста, услышавший сказанное рыжей девочкой, но увидев за её спиной двух охранников, не просто охранников, а инквизиторов (это ему уже успел шепнуть жрец, и староста сделал вывод, что девочка, скорее всего, из очень благородных), стал оправдываться:

– Так мы, госпожа, люди бедные, экономить приходится на всём.

– Экономить на безопасности своей деревни – грех! – важно произнёс Тарпарн, которому незаметно кивнула Листик. Инквизитор её правильно понял и сделал совсем оробевшему старосте строгое замечание, тот начал долго и многословно оправдываться, но Тарпарн его уже не слушал, он побежал вслед за Турнорном, сопровождавшим Листика, Кираниэль и Зелирандуса, которые пошли ставить охранный круг. Эта работа отняла у них довольно много времени, и к дому старосты, где разместились чистильщики, девочки и эльф подошли в уже темноте. Староста, напуганный строгостью инквизитора, решил уступить свой дом приезжим чистильщикам, а сам с семьёй собрался перебраться в сарай. Увидев это, Листик, сдвинув брови, заявила, что сам он может ночевать в сарае, а его жена с детьми будет в доме. На вопрос одного из инквизиторов – где будет ночевать госпожа, Листик ответила, что они с Кираниэль вполне разместятся в одной комнате вместе с хозяйкой и детьми, а остальные пусть занимают оставшиеся комнаты. Гистаро заметил, что если ночью будет нападение нежити, вряд ли им доведётся спать, на что Зелирандус ответил:

– Круг выдержит, а мы только понаблюдаем. Сдаётся мне, что это не уздра, уж очень следы не похожи. Поэтому надо посмотреть – что это за зверь, а уж потом приступать к активным действиям. Благо, опыт у вас уже есть.

Последние слова Зелирандус произносил, глядя на Листика и Кираниэль, явно намекая на ту их первую самостоятельную попытку упокоить уздру. Девочки смутились и всем своим видом постарались показать, что теперь будут слушать советы старших, а не предпринимать самостоятельных и необдуманных действий. Это у них получилось настолько забавно, что заулыбались даже инквизиторы. Первым перестал улыбаться Зелирандус, голосом, сразу ставшим хриплым, он произнёс:

– А вот и наш гость, – увидев недоумение Гистаро и магов его команды, пояснил: – Я в защитный контур встроил свою сигнальную сеть, вот от неё я и получил это оповещение. К защитному кругу приближается нечто враждебное, степень его опасности увидим на месте.

– А это не опасно, находиться близко от защитного круга? – подал голос Турнорн, Зелирандус пожал плечами:

– Есть, конечно, определённая опасность – находиться внутри охранного круга при попытке нежити проломить защиту. Но если это случится, то разницы, где стоишь – у самой кромки круга или где-то внутри – уже нет, нежить достанет в любом случае. Разве что при появлении признаков угрозы сразу броситься наутёк, но мы этого делать не будем, не для того мы сюда пришли.

– Ага, – в один голос поддержали эльфа-некроманта Листик и Кираниэль, а Зелирандус похвалил девочек:

– Без них сам бы я не смог так быстро выстроить такой мощный защитный круг, какой сейчас окружает деревню. Защита почти абсолютна, я поражён силой, которой обладают эти малышки!

– Ага, – снова одновременно повторили маленькие подружки, а Листик ещё и добавила: – Мы могучие волшебницы! Мы и не такое можем сделать!

– Ага, особенно Листик, она такое может сотворить!.. – хихикнула Кираеиэль.

Тарпарн и Турнорн, слова эльфийки воспринявшие более чем серьёзно, переглянулись и вместе сотворили знак Ирхи, сказав при этом:

– Восславим светлого Ирху! Он знал, кого сделать своей избранницей, и его святейшество Ранирорий исполнил его волю, наделив госпожу Листика полномочиями от храма!

Знак светлого Ирхи сотворили находящиеся тут же, в самой большой комнате дома старосты, он сам и деревенский жрец, последний, глядя на рыжую девочку, с благоговением произнёс:

– Благодарю тебя, светлый Ирха, за то, что сподобил меня видеть пришествие новой святой!

– М-да, неисповедимы запутанные пути мыслей служителей светлого Ирхи. Так же запутаны, как и его деяния, – тихо произнёс Зелирандус. Остальные промолчали, а Листик, видно, чтоб подчеркнуть важность момента, надула щёки. Кираниэль, легонько её ущипнув, шепнула своей рыжей подружке:

– Не вздумай ещё и язык показать! Торжественность момента нарушишь! Светлый Ирха тебе этого не простит!

Листик как раз это и собиралась сделать, видно, Зелирандус это понял, поэтому скомандовал:

– Пора идти посмотреть на эту необычную нежить, она уже близко.

Чистильщики выстроились впереди у самого защитного круга, Зелирандус, Кираниэль, Листик и сопровождающие её охранники-инквизиторы встали чуть сзади и сбоку. Плотная толпа селян во главе со своими старостой и жрецом стояла там, где улица выходила к пролому в ограде селения. Пролом так и не успели заделать, а толпа была плотная, потому что улица узкая – места-то мало, вот люди и сбились в плотную массу. Слух о том, что появилась новая святая и она будет защищать селение, моментально распространился по деревне. Людское любопытство сильнее чувства опасности, желание быть свидетелем чуда (а что ещё можно ожидать от святой?) пересилило страх. Собравшаяся толпа селян вызвало недовольство чистильщиков, но они ничего не могли поделать – не разгонять же любопытных, да и времени на это не было.

То, что надвигалось на чистильщиков, совсем не было похоже на уздру, имеющую вид гигантского мохнатого паука. Уздра хоть и нежить, но вполне материальна – её можно ударить, отбросить силой и пощупать, наконец, а то, что приближалось, напоминало огромное облако мрака. Может, чёрное облако было не столь уж и велико, но людям оно казалось громадным! Выдвигаясь на открытое пространство перед деревенской оградой, оно, словно туман, вытекало из леса и, только покинув заросли, стало похоже на невиданного зверя: длинный силуэт напоминал огромную ящерицу, и у этой ящерицы были крылья! Сквозь плотный туман тела этого зверя проступал его светящийся скелет, а когти и зубы (зверь как раз издал устрашающий рёв) были вполне материальны. Удар призрачного хвоста повалил с десяток деревьев, не только повалил, но и разнёс их в щепки. А от рёва, словно от мощного порыва ветра, попятились чистильщики и селяне, только те, кто стоял с Листиком, остались на месте, их этот давящий рёв не задел, а может, была какая другая причина.

Гистаро попятился, было видно, что он и его товарищи растеряны, команда чистильщиков даже не представляла, что противопоставить этому чудовищу, совсем не похожему на привычную им нежить. Вперёд шагнул Зелирандус, с его вскинутых рук сорвалось тёмное облако и устремилось навстречу приближающемуся зверю. Но до тёмного силуэта это облако не долетело, рёв зверя рассеял его, словно ураганный порыв обычную тучку. Зелирандус напрягся так, что у него задрожали полусогнутые руки, которыми эльф будто пытался прикрыться от надвигающегося чудовища. Резко выбросив их вперёд, словно ладонями толкая вперёд что-то тяжёлое, Зелирандус выкрикнул заклинание. Чёрное облако, более плотное, чем первое, и гораздо большее, чем прежде, устремилось к зверю. Тот, вроде испугавшись, остановился и перестал реветь, дождавшись, когда облако эльфа-некроманта приблизится, зверь выдохнул огонь! Облако-заклинание сгорело, а зверь, заревев, снова двинулся в сторону людей. Зелирандус не стал отступать, но по тому, как он лихорадочно начал выплетать новое заклинание, было видно, что он в растерянности. Чистильщики достали свои жезлы-амулеты, приготовившись драться. Эти жезлы были магическим накопителями, как говорил Гистаро – оружием последнего шанса, потому что они не только отдавали накопленную силу, но могли её брать у того, кто этим амулетом пользовался. В экстремальных случаях жезл-амулет мог выпить всю силу у своего хозяина, разрушив ауру владельца. Было похоже, что чистильщики собираются именно так поступить, но не нападать на чудовище, а выстроить защиту, ценой своей жизни давая остальным уйти от опасности. Кираниэль стала выплетать щит жизни, кивнув Листику, чтоб так помогала, но рыжая девочка безучастно стояла, только, наморщив лоб, словно глубоко задумавшись, внимательно смотрела на огромную ящерицу. До огромного зверя оставалось всего-ничего, и жар очередного огненного выдоха почувствовали все, кто стоял у защитного круга, который не стал преградой для пламени, выдыхаемого крылатым чудовищем. Оно, понимая, что люди и эльф ему ничего не в силах противопоставить, победно заревело. Листик, словно очнувшись от этого рёва, шагнула вперёд, за предел защитного круга, шагнула, заслоняя всех собой, хотя как могла маленькая фигурка заслонить от потока пламени, что очередной раз изрыгнуло чудовище. Огонь обвил девочку тугими струями, именно такое увидели все, этот огонь должен был накрыть всех стоящих у пролома ограды, да и тех, кто застыл в начале улицы, но рыжая девочка будто притянула пламя к себе. Буйство огненной стихии на том месте, где остановилась Листик, продолжалось несколько мгновений, показавшимися вечностью, смотревшим на это. В этом пламени невозможно было уцелеть, но когда огонь исчез, девочка стояла как ни в чём не бывало, только уже не одетая, а обнажённая. Одежда сгорела без следа, а большие ножи расплавились, о чём свидетельствовали две лужицы раскалённого металла, остывающие у ног Листика. Произошедшее удивило не только людей, казалось, чудище тоже застыло в изумлении. Но это продолжалось не дольше трёх ударов сердца – огромный зверь снова заревел, ещё оглушительней, чем прежде. Листик снова шагнув вперёд и произнесла:

– Уходи.

Девочка произнесла это, не повышая голоса, но то, что она сказала, прозвучало громче, чем рёв огромного зверя, и он замолчал. Его красные глаза стали ещё краснее, людям и эльфам показалось, что они наливаются злостью и сейчас чудовище своей огромной лапой ударит маленькую девочку, растирая её в пыль. Листик повторила и пояснила, почему чудовище это должно сделать:

– Уходи, если этого не сделаешь, останешься здесь. Но перерождения не будет.

Огромная крылатая ящерица (хотя этот зверь на ящерицу очень отдалёно походил) опустила голову, так, что её ноздри почти касались рыжей головы, а девочка продолжила говорить тихим, но слышимым всем голосом:

– За то, что вы хотели сделать, вы достаточнонаказаны. Но то, что ты сейчас задумал, не будет иметь прощения. Уходи и в своё время ты сможешь возродиться, в противном случае здесь останутся только твои кости, ты же – исчезнешь.

Притихший зверь внимательно слушал девочку, а может, просто обнюхивал, перед тем как проглотить, так казалось, глядя со стороны. Девочка закончила говорить и подняла руку, и вначале призрачное, а сейчас уже осязаемое чудовище стало таять. Оно не уменьшалось, а словно растворялось в воздухе. Не прошло и минуты, как огромный крылатый зверь исчез, будто его и не было. Первым опомнился Зелирандус, подойдя к Листику, он всё ещё с дрожью в голосе спросил:

– Кто это или что это было?

– Дракон, костяной дракон, – ответила девочка, но сказано это было так, словно говорила не она, а кто-то другой, более взрослый и опытный. Зелирандус и подошедшие вслед за ним чистильщики с удивлением и даже с испугом смотрели на рыжую малышку, непонятно что сделавшую. Было похоже, что тот огромный зверь, которому они, взрослые и опытные маги, не могли противостоять, испугался маленькую девочку! Маги опасливо смотрели на Листика не только потому, что она сумела каким-то образом прогнать чудовище, пугали её глаза! Хоть они были зелёного цвета, но в них было нечто общее с красными глазами крылатого зверя! Это остановило магов, они только смотрели, не решаясь задать интересующие их вопросы. Но это не стало препятствием для Кираниэль, она подбежала и обняла подружку:

– Листик! Листик! Что с тобой? Как ты себя чувствуешь?

Листик закрыла и открыла глаза, теперь это были ей обычные, широко распахнутые зелёные глаза. Девочка удивлённо посмотрела вокруг, как будто не понимая, как она здесь оказалась, оглядевшись, Листик жалобно попросила:

– Молочка бы! Молочка хочу!

– Ага, – ответила Кираниэль и требовательно посмотрела на начинающих приходить в себя охранников-инквизиторов. Те бухнулись на колени, вслед за ними это проделал местный жрец и все пришедшие поглазеть селяне.

– Святая Листик прогнала порождение тёмного Тофоса! Прогнала только своим словом! – завопил Тарпарн, Турнорн его поддержал:

– Одним только словом, вложенным в уста святой светлым Ирхой!

– А? – удивилась Листик и потёрла губы, словно стараясь что-то с них стереть. Помотав головой, девочка растеряно сказала: – Вроде ничего мне в рот не попадало!

– Ага, – подтвердила Кираниэль, а Листик, посмотрев на коленопреклонённых, даже упёршихся лбом в землю, снова попросила:

– Молочка! Молочка хочу!

– Ага! Счас! – кивнула Кираниэль и закричала на инквизиторов и селян: – Святая молока хочет! А вы тут поклоны бьёте! Чтоб сейчас же молоко тут было! А не то!..

Кираниэль не успела сказать, что будет, если Листику немедленно не принесут молоко – всех селян как будто ветром сдуло, с ними побежали и инквизиторы. Рыжая девочка чуть ли не заплакала:

– А молочко?!

– Я так понял, они всей толпой за ним и побежали, – усмехнулся Зелирандус и постарался утешить расстроенную девочку: – Листик, не волнуйтесь, они сейчас принесут молоко и в таком количестве, что вы, коллега, не сможете всё выпить.

– Вы, мэтр, не знаете Листика, сколько бы они не принесли – ей будет мало, – улыбнулась Кираниэль, снова обнимая подружку. Та перестала всхлипывать и прижалась к эльфийке, словно ища у неё поддержки и защиты. После изгнания костяного дракона такое поведение рыжей девочки выглядело немного странным, а Кираниэль ещё и ласково погладила Листика по голове. Впрочем, никто не высказал удивления, всё-таки эльфийка выглядела старше своей подруги и было вполне естественно, что младшая ищет поддержки у старшей. Эльф-некромант понимающе кивнул, а некромант чистильщик задал вопрос, всех интересующий:

– Листик, пока наши гостеприимные хозяева несут вам молоко, не могли бы вы нам рассказать об этом… Как вы его назвали? Костяном драконе?

Листик замерла, словно кого-то слушая или что-то вспоминая, и начала рассказывать, при этом её глаза приобрели то же выражение, что было когда она говорила с костяным драконом. Кираниэль почувствовала какое-то изменение, произошедшее с подругой, пугающее изменение, но не перестала обнимать Листика, а рыжая девочка начала рассказывать:

– Вы, наверное, знаете, что кроме вашего мира, существуют и другие, и их очень много. В одном из них живут существа, называющие себя дракланами. Они считают себя потомками истинных драконов, могучих созданий равных богам. Дракланы довольно жестокие и властолюбивые существа, хотя в этом нет ничего удивительного, ведь они по силе и магическим способностям превосходят, если не всех, то большинство жителей обитаемых миров. Вот они и стараются покорить мир, где для них нет соперников, вернее, они таковых не видят. Такое произошло и с вашим миром. Обычно дракланов трое, не стал исключением и ваш мир. Но, видно, им не хватило силы и, чтоб её взять, они решили принести жертву, и не одну. Первой должен был стать лес, вернее, его обитатели. Самый большой лес, туда направился самый сильный дракон-драклан, но тамошние обитатели оказались совсем не безобидными, они объединились, чтоб дать отпор, и во главе лесных жителей стали лешие, которые и приняли на себя основной удар. И не только отразили нападение, но и сумели заточить этого драклана. Это воздействие было настолько сильным, что заточёнными оказались и другие дракланы, попытавшиеся прийти на помощь своему товарищу. Куда могут лесные жители поместить своего врага? Только под землю – и над местами заточения образовались болота. Лесные жители хотели убить захватчика, но они не знали, что драконов трое, и чтоб всех убить, им не хватило силы, поэтому только заточили под землю, но при этом сами пострадали, больше всех лешие, принявшие на себя основной удар, а тот лес стал проклятым, именно так вы его называете. Изменившиеся лешие стали гудурхами – деревянными чудовищами, питающимися плотью. Ну, не всегда, но при случае могут и съесть. Они держали своего дракона под землёй, не зная, что держат ещё двоих, а те, тоже переродившись, пытались выбраться. Для этого собирали силу, создавая малых костяных драконов – своё подобие, мало похожее на настоящего дракона, да и на переродившегося драклана, это – завда.

Эльф-некромант и чистильщики закивали, им был известен вид этой опаснейшей нежити, одно было хорошо, что она была очень редкой. Листик тоже кивнула, она хотя не видела, какой вид приобрела завда в этом мире, но хорошо была знакома с её повадками, даже не повадками, а с тем, для чего эта нежить была предназначена. Об этом она и рассказала:

– Завда не просто убивает, она делает это так, чтоб жертва страдала. Когда умирающий страдает, высвобождается много жизненной энергии, гораздо больше, чем от простой смерти. Этот дракон попытался освободиться не только потому, что собрал достаточно силы, а ещё и потому, что сила к нему перестала поступать. У него уже было достаточно силы, чтоб выбраться из своего заточения, но недостаточно, чтоб что-то предпринять. Вот он и попытался сам эту силу собрать, убивая, вернее, принося в жертву жителей этой деревни. Он проломил защитный круг и убил жителей близлежащего дома, но только убил. У него не вышло, можно сказать, правильно оформить жертву – жизненная энергия несчастных селян ему не досталась, вот он и отошёл. Сегодня сделал вторую попытку.

– Вы, коллега, хотите сказать, что все завда пропали или погибли? – спросил у Листика Зелирандус, девочка покачала рыжей головой:

– Нет, кто-то их переподчинил себе и теперь сам забирает собранную ими силу.

– Выходит, этот кто-то сильнее этих драконов? – снова спросил Зелирандус, Листик утвердительно кивнула, а Гистаро задал вопрос, который заинтересовал его как чистильщика:

– Вы сказали – этих драконов было три и все они переродились в этих костяных чудовищ. Одного вы сумели, я так понял, прогнать, но остались ещё два!

Листик отрицательно покачала головой:

– Остался один, самый большой и сильный, что был заточён в проклятом лесу, уже ушёл. А где третий я не знаю, но боюсь, что тот, кто переподчинил себе завда, может его освободить и использовать. Силу костяного дракона вы видели. К тому же, этот был ещё слабый, он-то и вырваться из плена с трудом сумел, силы у него почти не осталось.

– Ничего себе не осталось! – удивился один из чистильщиков, маг-целитель. – Проломить деревенский защитный круг никакая нежить не может!

– Гудурхи могут, – возразила Листик и тут же поправилась: – Правда, гудурхи не нежить и не нечисть, они сами по себе.

– Листик, откуда вы это всё знаете? – задал вопрос Зелирандус, глядя в глубокие, совсем не детские глаза рыжей девочки. Его вопрос словно что-то включил или выключил – девочка несколько раз моргнула, и в её зелёных глазах появилось совсем детское, даже немного обиженное выражение. Сморщив носик, она ответила:

– Не знаю! Не знаю откуда!

Эльфийка крепче обняла свою подругу, пытаясь её утешить, а Листик совсем обиженно произнесла:

– А молочко?! Где же молочко! Я же просила мне принести!

Последние слова рыжая девочка жалобно произнесла, глядя на приближающуюся процессию селян во главе с инквизиторами-охранниками, местными старостой и священником. Оба инквизитора со словами «О святая Листик, мы выполнили твою волю» бухнулись на колени перед растерянной девочкой, их примеру собрались последовать и остальные. Листик оторопело посмотрела на Кираниэль, та строго сказала, обращаясь к инквизиторам:

– Немедленно встаньте! И не смейте на колени становиться, а то ещё молоко разольёте!

– Ага! – кивнула Листик и взяла кувшин из рук ближе всех стоящего к ней инквизитора. Выпив всё молоко из предложенной ей не маленькой ёмкости, девочка взяла следующий кувшин у второго инквизитора. Третьим был местный жрец, который был донельзя этим осчастливленный, затем староста деревни, воспользовавшийся своим служебным положением и ставший впереди остальных селян. Потом возникла давка, каждый старался подать святой своё молоко раньше других, прикоснувшись к Листику. Кираниэль, с помощью инквизиторов, пришлось наводить порядок, выстроив селян в некое подобие очереди. Эльфийка даже слегка устала и отошла в сторону, впрочем, Тарпарн и Турнорн прекрасно справились сами.

– И куда в неё столько влазит? – удивлённо спросил один из чистильщиков. Зелирандус, который видел, сколько мороженого может съесть Листик, промолчал, а Гистаро, который наблюдал нечто подобно после охоты на уздру, авторитетно заявил:

– Так святая же. А святая может сделать то, что не под силу обычному человеку, в том числе и молока немерено выпить.

– Ага! – сказала Листик, отрываясь от очередного кувшина и показала мастеру чистильщику язык, зелёный в оранжевую крапинку. Это действие рыжей малышки вызвало восторг как у подчинённых ей инквизиторов, так и местных жителей. Зелирандус тихо сказал Гистаро:

– Боюсь, что теперь местные жители будут проверять святых, требуя показать язык – святость будет определяться степенью его зелени, при этом наличие оранжевых крапинок будет обязательным!

Большой кабинет освещался не только свечами (в основном ими), но и маленькими окошками под самым потолком. Такие окошки могли свидетельствовать только об одном – это помещение было в подвале. Свет в этих окошечках показывал, что на улице ещё день, а не ночь. За большим столом сидели три человека в чёрных жреческих одеяниях со знаком инквизитора на левой стороне груди. Сидящий во главе стола, выжидательно глядя на остальных, постукивал по лежащим перед ним бумагам. Он первым и нарушил затянувшееся молчание, обращаясь к тому, что ближе всего к нему сидел:

– Так что вы скажете?

– Довольно скудные сведения, заставляющие усомниться в умственных способностях написавших доклад. Сначала жгли и топили ведьму, в итоге оказавшейся святой и изгнавшей невиданное чудовище. Опять же, эта святая некромантка, слушательница магической академии. Они, что? Прежде чем предпринимать относительно неё такие действия, не могли навести справки? Или хотя бы получить соответствующий инструктаж? Здесь явная недоработка начальника тамошнего отделения Ранирория, вроде он не глупый человек, – ответил тот, кому был адресован вопрос, рядом с ним сидящий заступился за начальника провинциального отделения:

– Ранирорий пишет, что при той нехватке времени, при которой ему надо было принимать решение, он выбрал самые подходящие кандидатуры… – скептически настроенный инквизитор неодобрительно хмыкнул. А тот, что оправдывал начальника провинциального отделения, продолжил: – Ранирория можно понять, он подобрал недалёких, но очень усердных исполнителей и послал их эльфийкам вдогонку. Начальник провинциального отделения подозревал, что явление ледяной молнии как-то связано с одной из эльфиек, и он качестве агента и завербовал одну из той компании слушательниц магической академии – человеческую девочку.

– Хороша человеческая девочка, – снова хмыкнул инквизитор скептик, – в огне не горит, в воде не тонет! Раниророий видел же, что она хоть ещё совсем молодая, но очень сильная магиня! Одни описанные им иллюзии чего стоят! Нет, он должен был ожидать… Предвидеть что-то подобное и послать более сообразительных исполнителей, сумевших отличить магические фокусы от проявлений чудес светлого Ирхи!

Теперь скептически усмехнулся его оппонент, все трое были высшими чинами святейшей инквизиции и хорошо знали, что чудеса, демонстрируемые жрецами, были именно магическими действиями, проводимыми именем светлого Ирхи. Точно так же усмехнулся и сидящий во главе стола, но инквизитор, обвинявший начальника провинциального отделения в неумении предвидеть развитие событий, в которых участвуют маги, с жаром продолжил:

– Это упущение нашего брата Ранирория! Надо было послать не двух, а трёх… Нет! Четырёх братьев, и обязательно, чтоб кто-то из них сам мог творить чудеса! Он быстро бы раскусил эту святую, что в воде не тонет и в огне не горит! Он бы сразу распознал магию!

– Но то, что она потом сделала, можно сказать, изгнала неизвестную нежить только словом, это похоже на чудо и именно это произвело такое впечатление на наших братьев, да и на местного жреца тоже. Его сообщение, а его вряд ли можно считать заинтересованным лицом, об этом приложено к рапортам и докладной… – первый инквизитор указал скептику на бумаги, лежащие перед сидящим во главе стола. Но скептик не сдавался, скривившись, он возразил:

– Местного жреца как раз и можно считать самым заинтересованным лицом! Появление новой святой и демонстрация ею чудес… ну, пусть только одного чуда, делает его свидетелем этих событий, повышая как его статус, так и того деревенского храма! Ну и способствует дальнейшему продвижению жреца в епархии. А чудо… Не забывайте, там была команда чистильщиков, по наведенным мною справкам – довольно сильная команда! Там ещё был эльф-некромант, единственный в своём роде, мэтр, между прочим. Ему тоже хочется поднять свой авторитет как среди соплеменников, не жалующих некромантов, так и среди людей, живущих около его замка! А как же – близкий друг святой, творящей такие чудеса! Правда, чудеса с некромантским душком, но чудеса же! Люди окрестных деревень совсем по-другому будут относиться к близкому другу святой, пусть он даже эльф и некромант. Там большие расстояния между деревнями? Ну что такое дневной переход для тех мест – рядом! Вот этот эльф и чистильщики могли и напугать то, как написали наши перепуганные братья, невиданное чудовище. Могли только напугать, а не изгнать, как тут написано. Эльф-некромант и чистильщики в свите святой, то есть на них тоже падает отблеск этой святости! Они уедут, получив положенное вознаграждение, даже больше чем положенное, а чудовище, возможно, вернётся и съест деревню!

Говорящий замолчал и победно оглядел слушателей, видя, что тем нечего возразить. Сидящий во главе стола сделав вывод, спросил:

– Это очень похоже на правду. Что вы можете предложить?

– Проверка и ещё раз проверка! Тщательная проверка! Тем более что феномен ледяной молнии с последующим замерзанием участка, куда она попала, повторился. При этом присутствовала только одна эльфийка, а не три, как раньше, и та рыжая «святая». Круг подозреваемых… вернее, возможно причастных сузился. Предлагаю послать не официальную комиссию, а команду под прикрытием. Официально – нежелательно, они ведь направляются в город тёмных эльфов в Карсийских горах. Вот пусть наша команда, изображая купцов, там к нашим подозреваемым и присоединится.

– Купцам надо торговать, а это время. Плотность наблюдения не будет обеспечена, надо что-то другое, – задумчиво произнёс сидящий во главе стола. Предложение сделал инквизитор, ранее возражавший скептику:

– Из досье этой рыжей девочки известно, что до академии она была в театре. Театре этого… – инквизитор протянул руку и, взяв со стола лист бумаги, заглянул туда: – В бродячем театре Бузульяно. Почему бы этому театру не поехать в город тёмных эльфов? В той труппе все знакомы этой девочке, а то, что в театре появились новые артисты, не должно вызвать подозрений. Кто-то уходит, она ведь ушла, а на место тех, кто ушёл, приходят новые люди, или театр расширяется.

– Это будет хорошим вариантом, – кивнул сидящий во главе стола, – возможно, она и жить будет со своими старыми знакомыми, что значительно облегчит за ней наблюдение. Вы предложили, вы этим и займитесь.

– Слушаюсь! – поднялся со своего места получивший указания инквизитор, понимая, что совещание закончилось.

Первая интерлюдия

Из окна замка открывался вид на горы, причём вид сверху, словно этот замок стоял на одной из вершин. Так оно и было – замок и был одной из вершин, с вырубленными в ней коридорами и залами. В одном из таких залов с окнами, больше напоминающими ворота обычного замка, стояла девушка в компании красавца орка. Вообще-то настоящие орки по красоте не уступают эльфам, даже в чём-то их превосходят, возможно, этому способствует их атлетическое телосложение. Орк покосился на окно-ворота и ворчливо произнёс:

– Всё же я не могу понять вашей любви к такой высоте, вы же можете, взлетев даже с равнины, сразу уйти в небо. Да и такие большие окна? Можно же выйти из замка и тогда лететь или подняться на стену и уже оттуда… А в замке должны быть бойницы, так и оборонять лучше и подглядывать никто не сможет. Бойницы! А не эти широкие ворота, что вы называете окнами!

– Тут нет стен, – возразила девушка, тряхнув своими роскошными пшеничными волосами. Посмотрев в окно, начинающееся от самого пола, имеющее такую ширину, что могут проехать семь конников в ряд, показала на ближайшую вершину, покрытую снегом: – И кому здесь подглядывать? Его сразу будет заметно на этом фоне, даже Саманта там не спрячется.

– Почему? – не понял орк.

– Так блестеть не умеет, – девушка показала блестевший на солнце снег. И сокрушенно добавила: – А эти окна ещё очень узкие, приходится крылья складывать, чтоб выйти или войти.

Орк только пожал плечами и отошёл от окна, где стоял рядом с девушкой. Пройдя вглубь зала, больше напоминавшего пещеру, он сел за стол, свои действия орк так прокомментировал:

– Хорошо, хоть мебель здесь нормальная, да и стоит так, чтоб тех, кто за этим столом сидит через те огромные дыры, что вы называете окнами, не выдует!

К орку из двери в три человеческих роста, ведущей куда-то вглубь, вышло существо, в два человеческих роста, отдалённо напоминающее дракона, скорее, ящерицу, вставшую на задние ноги. Чёрные чешуйки этого существа были гораздо меньше, чем у дракона, эта большая ящерица держала в передних лапах, очень напоминающих руки, большой поднос с кувшином и лежащим рядом с ним кубком в виде рога. Орк взял кубок, и драг (так называлось это существо) налила в кубок белую, непрозрачную жидкость, очень напоминающую молоко. Орк поднял кубок, словно кому-то салютуя, и произнёс:

– Спасибо, Мунимба!

Отпив из кубка, орк восхищённо чмокнул:

– Великолепный кумыс! Великолепный! Только одно не могу понять – где вы его тут берёте?

– Стараемся, – ответила драг гулким голосом (это существо было женского рода), ничего не пояснив. Орк кивнул и улыбнулся, Мунимба оскалилась, продемонстрировав внушительные зубы, очевидно, этот оскал был улыбкой. Орк хотел что-то ещё сказать, но не успел. В окна, действительно для них узкие, так как пришлось сложить крылья, влетели два дракона. Их силуэты на мгновенье затуманились, и драконы превратились в девушек: одна, ослепительно красивая с роскошной гривой бронзовых волос; вторая, если красотой и уступавшая первой, то не намного, с пепельными волосами, уложенными в замысловатую причёску. Орк положил опустошенный кубок на поднос, после чего спросил у пепельноволосой:

– Вот удивляюсь, Тайша, как тебе удаётся сохранять прическу, меняя ипостась?

Девушка нетерпеливо дёрнула плечом, видно она хотела услышать совсем другое, но орку ответила:

– Я ректор академии и мне всегда нужно достойно выглядеть, а делать заново причёску после каждой смены ипостаси долго! Надо соответствовать своему высокому званию.

– Ты так и соответствуешь в своей академии? С шикарной причёской и в голом виде?

– Ырмытыр, я успеваю одеться, это быстрее, чем делать причёску, или, в крайнем случае, накину иллюзию, – ответила орку пепельноволосая девушка. Орк фыркнул и хотел ещё что-то спросить, но ему не дала бронзоволосая, одетая только в свои волосы. Эта девушка обратилась к стоящей у окна, начав почти бессвязно говорить:

– Милисента! Она появилась! А потом снова исчезла! Я не смогла определить, где она! Я… Мы… Должны ей помочь, надо лететь к ней! Надо её найти!

Девушка с волосами цвета спелой пшеницы постаралась успокоить бронзоволосую:

– Рамана, не надо так волноваться! Я тоже почувствовала Листика, мало того, я и сейчас её чувствую и знаю, где она. Скажу больше, я её видела и…

Договорить Милисента не смогла, ей помешал огненный вихрь, ворвавшийся и закрутившийся по залу. Милисента сделала один маленький шаг, оказавшись на другом конце зала на пути маленького огненного смерча, и без страха его схватила. Вихрь рассыпался, превратившись в маленькую растрёпанную рыжую девочку, которая закричала:

– Я её почувствовала! Мы должны туда немедленно!..

– Лиша, а как же твой мир? – спросила Милисента и продолжила, удерживая трепыхающуюся девочку: – Лиша, ты же хранитель! Как же твой мир без тебя?

– Ты тоже хранитель и твои миры без тебя прекрасно обходятся! – возразила засопевшая рыжая девочка, удивительно похожая на Листика, так похожая, что их, поставив рядом, нельзя было бы различить. Милисента тем же успокаивающим тоном проговорила:

– Лиша, мои миры уже взрослые, а твой ещё маленький, за ним присмотр нужен. Но обещаю тебе, как только мы пойдём за Листиком, я сразу же позову тебя.

– Правда? – с надеждой спросила Лиша и тут же поинтересовалась: – А когда? Когда пойдём?

– Да, Милисента, когда мы пойдём за Листиком? – поддержала рыжую малышку бронзоволосая красавица. Этот вопрос интересовал и пепельноволосую, она сказала:

– До сих пор мы пребывали в неведение – где Листик. Сейчас же, когда появилась возможность узнать, где она, это надо сделать! Может, она нуждается в помощи!

– Ага! Надо срочно помогать! – топнула ножкой Лиша.

– Не надо помогать, она прекрасно сама справляется, – произнёс молчавший до сих пор орк. Увидев, что все смотрят на него, повторил: – Она прекрасно сама справляется. И чем дальше, тем лучше, она уже близко к цели.

– Какой цели?! В кого она там целится? Ей надо помочь! А то вдруг не попадёт! – снова закричала Лиша, стараясь вырваться из рук Милисенты. Рамана подозрительно посмотрела на Ырмытыра:

– А ты откуда знаешь, где она? Если знаешь, почему не сказал, где её искать? Как ты узнал?

– Как много вопросов, – улыбнулся бог орков и отсалютовал бронзоволосой снова наполненным кумысом кубком: – Откуда я знаю? Я должен чувствовать говорящую от имени богов орков, и это у меня получается не хуже, чем у вас, дракланов. А когда узнал? Танец, танец Арыамарры! Когда Листик танцевала, я понял, что это она.

– И ты молчал! – гневно воскликнула Рамана и, словно о чём-то догадавшись, посмотрела на Милисенту, та молча кивнула. Рамана обвиняющее наставила на девушку палец, словно собираясь им её проткнуть: – Ты! Ты тоже знала с самого начала, где Листик. Ты не могла её не чувствовать! А ты, – палец поменял положение и теперь показывал на Ырмытыра, – а ты молчал, потому что тебе так велела Милисента! Ты не бог! Ты жалкий подкаблучник!

– Я не могу быть подкаблучником, – пожал плечами орочий бог, – Милисента не ходит в обуви на каблуках. Или босиком, или в мягких тапочках.

Пока Ырмытыр говорил, привлекая к себе внимание, Милисента подошла к Рамане и обняла её, при этом не выпуская из рук Лишу. Так они втроём стояли обнявшись, Милисента тихо говорила, успокаивая Раману и Лишу:

– Я знаю, где Листик, но это сейчас не Листик. Время от времени к ней возвращается, нет не память, а её сущность. И чем чаще это будет повторяться, тем быстрее Листик к нам вернётся, но если попытаться ускорить этот процесс, он прекратится…

– Что? – не поняла Лиша, Милисента погладила девочку по рыжей голове:

– Листик уйдёт, не вернётся, останется девочка с внешностью Листика и её способностями, но это будет не Листик.

– Она меня не узнает, – всхлипнула Лиша, прижимаясь к Милисенте, та ответила:

– Никого не узнает и не будет ничего помнить из того, что произошло до того, как она появилась в том мире. Многоликая права – Листик должна пройти свой путь сама, а мы можем только наблюдать, помочь не сможем, не тот уровень…

– А дед? Он может? – спросила Лиша, заглядывая в глаза Милисенте. Тихонько подошедшая к обнимающейся троице, пепельноволосая девушка повторила вопрос рыжей малышки:

– А Инед? Он может?

– Инед может, и кто вам сказал, что он не помогает Листику? Помогает. Но так, чтоб это не нарушало условий её возвращения, – произнёс юноша в белой тунике с белоснежными волосами. Вскинувшаяся Рамана спросила:

– Подслушивал?

– Мимо проходил, – ничуть не смутившись, ответил юноша и подал руку выходящей из ниоткуда девушке в белой тунике и такими же, как у него, волосами, хотя нет – волосы девушки сверкали таким же искорками, как снег на солнце.

– Вот, а ты говорила, что там, – Ырмытар указал рукой на склон противоположной горы, с искрящимся снегом и, обращаясь к Милисенте, произнёс: – Никто спрятаться не сможет. Саманта сможет, видишь, как блестит!

– Спрячется, – согласилас Милисента и добавила: – Если только по шею в снег зароется.

Саманта важно кивнула и показала язык – зелёный в оранжевую крапинку, пепельноволосая девушка отреагировала на это действие, сразу спросив:

– Саманта! Ты видела Листика!

– Да, Тайша. Инед хотел ей помочь но она сама справилась, прогнав костяного дракона. Вы, наверное, это и почувствовали. Листик возвращается! Не так быстро, как нам бы хотелось, но возвращается! Не надо ей мешать, тем более что Инед за ней присматривает.

– Правда? – вопросительно посмотрела Лиша на Инеда, тот, подхватявая рыжую малышку на руки, ответил:

– Правда, правда, теперь Листика в обиду я не дам!

– Дед, я тебя люблю! – закричала Лиша, подбрасываемая Инедом в воздух.

Глава шестая. Чья святая?

Скромная хижина некроманта оказалась немаленьким замком, стоящим на скале, возвышающейся среди леса. Это уже были отроги Карсийских гор, скальным массивом врезающиеся в этом месте в зелёное море леса. Под скалой протекала речушка, берущая начало в горах, а замок, стоящий на этой скале, несмотря на свои размеры, выглядел очень хрупко. Может, потому, что это ажурное строение было больше похоже на дворец, а не на крепость – белоснежные башенки дворца были оплетены зеленью вьющихся растений. Кираниэль, глядя на это великолепие, восхитилась:

– О-о-о! Как красиво!

А инквизиторам замок-дворец не понравился, Турнорн, скривившись, высказал общее мнение с Тарпарном:

– Этот замок невозможно защитить! Там совсем нет оборонительных стен! Его и штурмовать не надо – можно просто войти! Без разницы как – через двери или окно!

– Сначала до него добраться надо, лес вокруг скалы и сама скала – оборона, надёжней любой стены! – улыбнулся Зелирандус, увидев, как поёжились инквизиторы (они поняли, на что намекал эльф), успокоил их: – Но друзья, тем более те, что едут со мной, могут ничего не опасаться.

– Ага! – подтвердила Листик, демонстративно зевнув. – Могут не опасаться, хотя там нет ничего особенного. Зомби как зомби.

– Для вас, коллега, ничего особенного, – ещё шире улыбнулся эльф-некромант и с шутливой серьёзностью спросил: – Надеюсь, вы не будете штурмовать мой замок? Мобилизовав для этого моих же зомби?

– Не-а! – покачала малышка рыжей головой и серьёзно пояснила, почему не будет этого делать: – Если я буду штурмовать и даже если захвачу, то мне там не приготовят мороженого! А если приду как гость, то угостят! Правда?

– Правда, правда! – засмеялся эльф. – Как гостя вас, коллега, всегда угостят!

– А почему ей не дадут мороженого, если она захватит замок? – тихо спросил Тарпарн у Кираниэль и в недоумении продолжил развивать свою мысль: – Если святая Листик захватит замок, она же может приказать, чтоб ей подали мороженое! Разве кто-то посмеет ослушаться?

– Нет, конечно, никто не посмеет, – напустив на себя важный вид, ответила Кираниэль (разве что только щёки как Листик не надула). Посмотрев на удивлённые лица инквизиторов, маленькая эльфийка не выдержала и хихикнула, после чего пояснила, почему же рыжая святая не получит мороженого, если возьмёт штурмом замок: – Листик не получит мороженого, потому что некому будет приготовить – все в страхе разбегутся!

– О-о-о! Святая Листик настолько грозна, что даже эльфы перед ней в страхе разбегаются! – в один голос восхитились инквизиторы. Листик не стала надувать щёки или как-то по-другому демонстрировать свою грозность и святость, лишь с укоризной посмотрела на свою подругу. Та пожала плечами и развела руками – дескать, что с убогих возьмёшь, если они шуток не понимают. Листик вздохнула и не стала ничего говорить, этот вздох заметил Зелирандус и только сочувственно кивнул.

К замку некроманта поднимались по дороге, спиралью огибающей скалу. Если раньше Листик и Кираниэль ехали рядом с эльфом, а пара инквизиторов-охранников за ними (Гистаро и его команда остались в деревне и дальше не поехали), то теперь при движении по узкой дороге Зелирандус ехал впереди, а за ним парами – девочки и инквизиторы. Кираниэль, быстро оглянувшись, громко спросила, ни к кому конкретно не обращаясь, но так, чтоб слышали инквизиторы:

– А где же охрана из страшных зомби, что стоит у замков некромантов? Ну куда же спрятались эти зомби? – поскольку эльфийке никто не ответил, только Листик поддакнула подруге, Кираниэль продолжила развивать тему: – Ну куда же они спрятались? А-а-а… Они сидят в засаде и сейчас как выпрыгнут и ка-а-ак схватят…

Оба инквизитора со страхом стали озираться по сторонам – им совсем не хотелось подвергнуться внезапному нападению зомби, выпрыгнувших из кустов. Кираниэль и Листик захихикали, а Зелирандус поспешил сообщить:

– В окрестностях моего замка нет зомби, да и в замке их нет. не люблю я этих тупых созданий, к тому же запашок от них… Все слуги у меня – люди. С живым человеком общаться намного приятнее.

– Почему? – поинтересовался Турнорн, продолжая оглядываться.

– Потому что зомби развалиться во время беседы может, – как большой специалист по поднятым мертвецам заявила Кираниэль. Оба инквизитора, перестав озираться, посмотрели на едущих рядом девочек. Теперь им стала объяснять Листик, что зомби – не живое существо, а поднятый мертвец и поэтому хоть и медленно, но разлагается, к тому же зомби не могут говорить. Для выговаривания слов требуется воздух, а зомби не дышат. Ну, не дышат, если им не приказать этого делать, добавила девочка и пояснила: – Но и в этом случае они не вдыхают воздух, а со свистом всасывают его в себя и также выпускают, как же тут говорить? К тому же часто бывает так, что процесс разрушения зомби зашёл так далеко, что они не могут даже сделать такое простое действие, как втянуть в себя воздух. Поэтому зомби двигаются бесшумно и могут незаметно подобраться к своей жертве.

То, что поднятые мертвецы громко шаркают ногами, Листик не стала рассказывать. Оба инквизитора, слушая маленькую рыжую специалистку, дружно кивали, но с опаской смотреть по сторонам не переставали. Зелирандус чуть заметно кивнул Кираниэль и тихо сказал:

– Репутация – большое дело, думаю, после рассказа Листика о зомби, эти инквизиторы, да и другие, с кем они поделятся знаниями о зомби, сегодня полученными, к моему замку не подойдут. По крайней мере, не будут стараться это сделать незаметно.

В один из последних дней пребывания в гостях у эльфа-некромансера Кираниэль, как обычно, проснулась рано, но Листика, как всегда, на соседней кровати не обнаружила. Девочкам Зелирандус выделил комнату в гостевой башне-флигеле своего замка. Большая светлая комната располагалась на втором этаже, Кираниэль она понравилась, а Листик осталась недовольна – тут не было ванны, только большой умывальник в отдельном помещении. Инквизиторы тоже пребывали в затруднении, ещё большем чем Листик – они собирались бдительно охранять свою святую, но не сидеть же в той комнате, где будут спать девочки, а комната в небольшом флигеле, прилепившемся к выступу скалы, которая и была первым этажом этой ажурной башенки, была только одна. Можно было расположиться во дворе, у лестницы, ведущей на второй этаж, инквизиторы так и поступили, хотя им выделили спальные места в казарме стражи замка, скорее всего, они у лестницы, ведущей в комнату девочек, дежурили посменно – один бдительно охранял, а другой спал в казарме. Вот уже почти две недели инквизиторы несли эту службу, вызывая насмешки охраны замка – от кого было оберегать девочек, вернее, рыжую святую в и так хорошо охраняемой крепости.

Кираниэль прислушалась, Листика у умывальника не было, если бы она была там, то слышен был плеск воды. Чуткий слух эльфийки уловил сопение инквизиторов из-под окна, судя по его интенсивности – они уже оба были в дворике у бассейна. Девушка осторожно выглянула и увидела, что Тарпарн и Турнорн почти навытяжку стоят у туники Листика, лежащей на камне у небольшого искусственного водоёма с фонтаном. Кираниэль улыбнулась – Листик сразу нашла, где искупаться, но раньше она тихонько пробиралась мимо бдительно спящего стража. Сейчас, видно, он проснулся и позвал своего напарника, а может, у них была пересменка, поэтому они оба там и оказались. Присутствие инквизиторов не смутило Листика, и она не изменила своей привычки – купаться по утрам. Скорее всего, девочка приказала этим бдительным, но широко зевающим стражам стеречь свои вещи, но возможно, это была их инициатива. Кираниэль умылась, оделась и спустилась во двор. Оба инквизитора были так увлечены своим занятием, что не заметили, как к ним подошла эльфийка, и оба вздрогнули, когда та поинтересовалась – где Листик? Тарпарн и Турнорн, молча, показали на неподвижную поверхность бассейна. Кираниэль заглянула туда и рассмотрела лежащую на дне подругу. Листик раскинула руки в стороны, закрыла глаза и улыбалась. Эльфийка поинтересовалась у инквизиторов – давно ли там девочка лежит и, получив ответ (Тарпарн произнёс его благоговейным шёпотом), что уже полчаса, поплескав по поверхности воды рукой, позвала:

– Выбирайся уже, а то зелёной станешь, как лягушка! И будешь не разговаривать, а квакать!

– Ага! – выметнувшаяся из воды рыжая девочка то ли подтвердила слова подруги, то ли возразила. Отряхнувшись от воды, при этом неизвестно откуда взявшийся в закрытом со всех сторон дворе тёплый ветерок обсушил золотистую кожу и высушил рыжие волосы, Листик строго спросила у инквизиторов: – Где моя одежда!

– Вот, госпожа Листик, – вытянулись те, показывая на тунику девочки, эльфийка захихикала – эти сначала грозные инквизиторы были так запуганы последними событиями, что боялись прикоснуться к вещам рыжей девочки. Листик кивнула, надела тунику и вместе с Кираниэль, при этом хихикая и поглядывая на идущих за ними на почтительном расстоянии инквизиторами, отправилась на завтрак.

Завтракали, как обычно, в одном из залов центральной части замка-дворца. Сам завтрак больше напоминал какой-то запутанный ритуал – четырнадцать разнообразных блюд, поочерёдно подаваемых и к каждому – набор ложечек, вилочек и ножей. За всё время пребывания гостей в замке эльфа-некромансера подаваемые блюда ещё ни разу не повторились, надо сказать, что завтраки были самыми скромными – обеды состояли не менее чем из тридцати блюд, ужины в торжественности не уступали обедам. Зелирандус не испытывал затруднений в использовании такого изобилия столовых приборов, не отставал от него и Кираниэль. Листик, глядя на подругу, повторяла всё за ней, но при этом девочке казалось, что она и сама знает, как этим всем пользоваться, хотя раньше всех этих предметов эльфийской роскоши не видела (в Элистере такой пышности не было). А вот инквизиторы, которых тоже приглашали на эти торжественные трапезы, сумели справиться только с одним блюдом, да и то вилочки и ложечки использовали не так, как надо. Порции подаваемых блюд, хоть их количество было и большим, были маленькими. Тарпарн и Турнорн, не решаясь продолжать вкушать пищу (только так можно было назвать эту торжественную церемонию дегустации пищи, которую боялись нарушить инквизиторы), только смотрели, больше к еде не притрагиваясь. Если бы не Листик, тихонько приносившая им еду с кухни, бравые воины-жрецы ходили бы всё это время голодными. В этот раз довести до конца это торжественное мероприятие не удалось – к Зелирандусу подошёл один из слуг (в замке эльфа-некромансера все слуги были люди) и сообщил, что у ворот собралась большая толпа.

– Штурм? – оживился Турнорн, но его товарищ предположил другое:

– Скорее просители, если бы это был штурм, то они бы в окна и двери лезли, а не перед воротами толпились.

– Вы правы, это селяне, они пришли сюда, услышав о святой, – поклонился инквизитору слуга и, поклонившись Зелирандусу, продолжил: – Которая гостит у его милости.

– Чуда хотят, – кивнул Тарпарн и посмотрел на Листика, ожидая, что та ответит. Листик согласно кивнула:

– Ага, если хотят, то мы с Кирой его сделаем, но скорее всего, обойдёмся без этого. Так вылечим, без чудес.

Листик оказалась права, селяне не столько чуда хотели, сколько излечить свои болезни. Большинство этих хворей были не опасны, но запущены так, что стали хроническими. Но были и серьёзные случаи, которые были не под силу сельским знахаркам-травницам, а обращаться к магу селяне не хотели – дорого! А тут – святая, вроде должна исцелить даром, сделав это как демонстрацию чуда. Хоть Листик и Кираниэль были слушательницами, только перешедшими на второй курс, но они обе были магами жизни и очень сильными, к тому же прослушавшими курс целительства. Приём больных, если так можно назвать то, что делали девочки, протекал быстро, и к обеду все страждущие были удовлетворены и пребывали в убеждении, что стали свидетелями настоящего чуда. А как ещё можно назвать чудесное избавление от хвори, которая мучила много лет? Последними к Листику и Кираниэль подошли две закутанные в тёмную ткань фигуры. Когда они только появились на краю леса, окружавшего скалу, на которой стоял замок, Кираниэль сказала Листику:

– Тёмные эльфы, и судя по тому, что их сопровождает такой немаленький отряд воинов, это не простые просительницы, а довольно знатные.

– Ага, – кивнула Листик, ей, как и Кираниэль, лес сообщил о воинах, скрывающихся в лесу, но девочка почувствовала что-то очень знакомое у приближающихся женщин. Когда закутанные в тёмную материю фигуры подошли, Листик решительно сказал одной из них: – Снимай это, вообще всё снимай!

Женщина и не пыталась воспротивиться, столько властности было в голосе маленькой девочки. А Зелирандус и Кираниэль снова видели перед собой не ту Листика, к которой привыкли, а ту, которая была при изгнании костяного дракона. Женщина стала дрожащим руками разматывать ткань, в которую была завёрнута, а потом сняла и всё остальное. Увидев обнажённое тело, Зелирандус, присутствующий при лечении селян, ахнул:

– Чёрное проклятие некроманта!

По бледному телу эльфийки были разбросаны чёрные пятна размером с оро – немаленькую серебряную монету. Из леса выскочили воины тёмных эльфов, увидевшие, что одну из их женщин совсем раздели. Подбежавшему высокому воину Зелирандус, указав на эти пятна, сказал:

– Чёрное проклятие некроманта, его не сможет снять даже наложивший на неё это заклятие! Это невозможно вылечить! Она умрёт! Жить ей осталось меньше недели! А может, и меньше! Я сожалею, но ничего сделать нельзя!

– Карталла! – только и смог произнести воин, выронив меч. Сделав шаг к женщине, он попытался её обнять. Молодая женщина всхлипнула и закрыла лицо руками, а Листик тем же ровным, пугающим голосом приказала воину:

– Отойди!

Листик подняла руки, и на женщину обрушился поток пламени. Это пламя было белым, и оно не жгло, потому что замершая неподвижно женщина молчала. Потом её лицо исказила гримаса боли, но эльфийка продолжала молчать, она даже если бы хотела пошевелиться или что-то сказать, то не смогла бы. По её телу, становившемуся то красным, как от высокой температуры, то будто покрывающемуся инеем, было видно, что ей становится то жарко, то холодно. Потом женщина выгнулась, будто от сильной судороги, закричала и потеряла сознание.

– Что?! Что ты с ней сделала?! – закричал тёмный эльф, замахиваясь на Листика мечом. Не просто замахиваясь, а намереваясь ударить. Девочку попытались заслонить её охранники-инквизиторы, понимая, что вытащить свои хлысты не успеют, но, заслонив Листика, примут удар на себя. Вернее, примет кто-то один из них (тот, кому такую судьбу уготовил светлый Ирха), а второй в это время, выхватив свой хлыст, нанесёт ответный удар. Но сделать никто ничего не успел – Листик повернула руку, словно собиралась защититься своей ладошкой от удара кривого меча, и тёмного эльфа сбило с ног, повалив на его же товарищей. А выбитый из крепкой руки меч зазвенел по камням. Зелирандус, шагнув вперёд и подхватив оседающую эльфийку, закричал:

– Смотрите!

До этого бледное тело начало приобретать смуглость, свойственную тёмным эльфам, на лице молодой женщины появился румянец, а тёмные пятна исчезли!А Листик обратилась ко второй, закутанной в плотную ткань фигуре:

– А ты чего стоишь? Раздевайся! Быстро! Если жить хочешь!

Эта женщина была постарше первой и руки у неё дрожали сильнее, чем у первой, когда она с себя сматывала ткань и снимала то, что было под ней. Пятен на теле этой женщины было больше и они были крупнее, Зелирандус прокомментировал:

– Вы должны были уже умереть, давно умереть! Не понимаю, почему вы ещё живы?

– Люсинэль не дала умереть, – ответила старшая тёмная эльфийка, которая в отличие от младшей совсем не смущалась. Посмотрев на инквизиторов с каким-то превосходством (безошибочно распознав в них служителей Ирхи), женщина пояснила: – Весь клан молился Люсинэль за наше здоровье, и она не допустила нашей смерти!

– Но и вылечить не смогла, – покачал головой Зелирандус, – только отсрочила вашу неизбежную гибель.

– Люси не смогла это снять, потому что она младшая богиня, – пояснила Зелирандусу Листик и, повернувшись к тёмной эльфийке, спросила: – Почему вы не обратились к Лосс?

Увидев, что женщина не поняла о ком идёт речь, Листик вздохнула и произнесла малопонятную для окружающих фразу:

– Понятно, сёстры поделили сферу влияния, но младшая не справилась. Хотя… Некроманты такой силы и умеющие создавать чёрное проклятие – большая редкость. Видно Лосс и предположить не могла, что такой здесь появится.

При этом девочка посмотрела на Зелирандуса, а тот, словно уличённый в чём-то нехорошем, начал оправдываться:

– Я знаю, как выглядит тот, на кого наложено проклятие, но сам его я не сумею сделать – силы не хватит, потому-то я изучал только признаки… Но как наложить я даже представить не…

– Ага, – ответила девочка и, не слушая эльфа, приступила к лечению старшей тёмной эльфийки. Младшую эльфийку из рук растерянного эльфа-некроманта забрал тот молодой тёмный эльф, что пытался напасть на Листика, а падающую старшую подхватил тёмный эльф постарше.

– Карталла! Как ты себя чувствуешь? – спросил молодой эльф, прикрывая молодую женщину тканью, что была на ней раньше. Очнувшаяся эльфийка слабым голосом ответила:

– Мне намного лучше, Буриэн.

Старший тёмный эльф, державший уже одетую старшую эльфийку, обратился к Листику:

– Вы сотворили чудо! Клан Снежных барсов у вас в долгу, это заявляю я! Борилэн!

– Ага, – кивнула Листик у которой глаза снова стали таким как раньше – детскими, удивлённо распахнутыми. Рыжая девочка побледнела и жалобно попросила: – Молочка хочу!

– Сейчас, сейчас, – засуетился Зелирандус, махая руками, подзывая одного из своих слуг. Молоко было принесено моментально. Словно эльф-некромансер ожидал такой просьбы от Листика, а может, так оно и было. Пока Листик пила молоко, из леса подтянулись остальные тёмные эльфы. Листик ухватила вторую крынку, а Зелирандус поклонился главе клана Снежных барсов:

– Будьте моими гостями! Для меня большая честь принимать вас в своём замке!

Вождь тёмных эльфов в знак согласия склонил голову, проделав это с таким же достоинством, как и Зелирандус, когда приглашал его и остальных тёмных эльфов в свой замок. Торжественность момента нарушили инквизиторы, с воплями бухнувшиеся перед Листиком на колени:

– Слава святой Листику! Именем светлого Ирхи совершившей чудо!

Эльфы поморщились, а рыжая девочка, отставляя в сторону третью крынку молока, показала язык, на этот раз в сине-зелёную полосочку. Увидев это действие девочки, инквизиторы восхитились, Зелирандус осуждающе покачал головой, тёмные эльфы замерли, не зная, как реагировать на такой знак внимания, а один из тех, что только подошли, откинув капюшон и глядя на рыжую девочку её подружку, удивлённо воскликнул:

– Листик! Кираниэль!

– Ага! – ответила рыжая, а эльфийка приветственно кивнула:

– Здравствуй, Суритэн!

Вслед за подругой поздоровалась Листик, но при этом потянулась за очередным кувшином молока. Суритэн и Кираниэль переглянулись, и эльфийка пожала плечами, мол, ты сам должен помнить вкусы и привычки, а главное, возможности нашей рыжей подруги. Тёмные эльфы замерли, глядя на то, как один из них запросто общается с той, что только что сотворила чудо, пусть она и маленькая девочка. Никого не удивило и то, что инквизиторы (после демонстрации плетей уже ни у кого не было сомнения, что это воинствующие жрецы Ирхи) преклоняются перед этой малышкой. Всем известно, что инквизиторы блюдут чистоту веры в светлого Ирху, выявляя и уничтожая отступников и еретиков (с нежитью и нечистью они предоставляют бороться чистильщикам), гоняются за всякими личностями пытающимися выдать себя за избранников Ирхи (святых и так далее), изобличая их и уничтожая. Если же они сами утверждают, что эта девочка святая (а то, что так и есть, свидетельствовало сотворённое чудо), то так и должно быть! Но чудо было сотворено для спасения тёмных эльфов, вернее эльфиек, значит, эта девочка святая тёмных эльфов? Об этом могло свидетельствовать и то, что она говорила о великой Люсинэль, назвав её уменьшительным именем! А это явное святотатство! Грозная богиня должна была её покарать, но этого не сделала! Вполне возможно, что Люсинэль услышала мольбы своих детей и откликнулась на них, послав эту рыжую девочку, которую инквизиторы приняли за свою святую. Вполне возможно, что грозная богиня общалась со своей посланницей, давая ей напутствие, ласково общалась, раз эта девочка называет великую Люсинэль уменьшительным именем! Старший тёмных эльфов вроде понял, что же произошло, но вопросительно посмотрел на Суритэна, словно спрашивая, откуда его младший сын знает эту рыжую, хоть и маленькую, но уже святую. Тот понял, что хочет спросить его отец и глава клана, почтительно ответил:

– Отец, Листик и Кираниэль слушательницы магической академии, мы вместе учимся. Это их я осмелился пригласить к нам в гости, не спросив твоего позволения. Они приняли моё приглашение. Отец! Я виноват!

– Ага, – сообщила Листик, слизнув белые усы и оглядываясь в поисках очередного кувшина с молоком, но уже больше не было. Девочка разочаровано вздохнула и сообщила главе клана Снежных барсов: – Мы вместе учимся, и Сур говорил, что ваш город очень красивый! Он нас пригласил, вот мы с Кирой и ехали к вам, но если нельзя…

Листик снова вздохнула, а глава клана прижал руку к груди и поклонился девочке как равной:

– Что вы?! Я, Борилэн, глава клана Снежных барсов, подтверждаю приглашение своего сына и приглашаю вас от себя! Будьте моими гостями!

Листик посмотрела на Кираниэль, не зная, что полагается говорить в таких случаях, ведь точно не «ага», и эльфийка не подвела. Приложив руку к сердцу, она ответила:

– Я Кираниэль, из дома Белого Лотоса, и моя подруга, Листик Клеренс, принимаем ваше приглашение! Для нас это большая честь!

– Ага, – подтвердила Листик, повторяя жест подруги, а та, указав на инквизиторов, продолжила, стараясь избежать возможных недоразумений (неизвестно, как поведут себя тёмные эльфы в дальнейшем по отношению к инквизиторам и что те могут потом накатать своему начальству на Листика):

– Турнорн и Тарпарн сопровождают Листика как охранники. Они должны быть около Листика. Это их обязанность.

Тёмный эльф, в знак понимания этого, кивнул – эти двое, хотя и инквизиторы, но своё дело знают, они же постарались закрыть собой девочку, когда его старший сын в гневе… Борилэн, вспомнив этот момент, с опаской глянул на Листика, она ведь могла это вспомнить и каким-нибудь образом выразить своё неудовольствие. А рыжая девочка, не обращая внимания на продолжение церемонии приглашения, о чём-то оживлённо переговаривалась с его младшим сыном. Всё-таки молодец парень – завёл такое знакомство!

Вечерний банкет происходил в большом парадном зале замка-дворца Зелирандуса. За центральным столом сидел сам хозяин замка, глава клана снежных барсов и те, кто был к ним особо приближён. Естественно, Листик и Кираниэль тоже были там. Турнорнона и Тарпарнона посадили даже не с гостями, а с воинами, на самом краю бокового стола. Но инквизиторы этому были рады – у них всех перемен блюд было всего пять и с десяток ножей и вилок. Никто на воинствующих жрецов не обращал внимания, и те съели всё, что им подали, пользуясь всего одним ножом и вилкой. При этом инквизиторы со страхом поглядывали на главный стол – там было не только умопомрачительное количество блюд и столовых приборов к ним, но, казалось, каждое отдельно подаваемое кушанье состоит из нескольких перемен и соответствующего количества вилок, вилочек, ножей, ложек и ложечек, каких-то щипчиков и других замысловатых предметов. Мало того, что за тем столом всем этим виртуозно пользовались, там ещё вели светскую беседу!

– Послушай, Листик, а зачем ты догола раздела маму и Карталлу, – Суритэн, пользуясь тем, что был близко знаком с рыжей святой, задал вопрос, интересующий своих родственников, – всё-таки ты их заставила раздеться на виду у всех. Нельзя ли было отвести в сторону или провести лечение, не снимая одежду?

– Нельзя, – серьёзно сказала Листик, отвлекаясь от мороженого, даже отставляя вазочку в сторону. Отставив мороженое в сторону, девочка словно показала, что то, о чём она сейчас будет говорить, очень важное. Листик стала объяснять: – Вы же видели, какого размера были пятна? Вот у неё, – Листик показала на Карталлу, – были не просто пятна, а уже язвы. Они уже её незаметно поедали и спасти, когда такие язвы выступили, уже нельзя. Я имею в виду обычным лечением – заклинания, травы. Эти язвы с тем, что их вызвало, можно только выжечь. Вот я и выжгла. А если бы на ней была одежда, то она бы загорелась и были бы большие ожоги, такие, что сами могли бы привести к смерти, да и одежду жалко.

– Но у Азаллы язвы были больше! Получается, что она могла умереть в любую минуту! – воскликнул разволновавшийся Борилэн, было видно, что выдержка ему изменила и он очень ярко представил, как умирает его жена. Он смотрел на Листика с укором, но при этом не решаясь спросить, почему та начала лечение не с его жены. Точно так же на девочку смотрели и остальные тёмные эльфы, кроме Буриэна и Карталлы. Листик, продолжая так же серьезно, как и начала, пояснила:

– Мне надо было выбрать, спасать две жизни или одну, и я выбрала две. Конечно, был риск, что я не успею и она умрёт, – Листик кивнула в сторону старшей эльфийки, та побледнела. Девочка ей ободряюще улыбнулась: – Но Люси к вам благосклонна и не допустила вашей смерти, удержала.

– Откуда ты знаешь? – спросил Суритэн, Листик пожала плечами:

– Почувствовала.

– Я понял, что вы говорите о грозной Люсинэль, но почему вы её так странно называете? – теперь девочку спросил отец Суритэна. Листик снова пожала плечами:

– Не знаю, но знаю, что её так зовут.

Листик могла бы ещё добавить, что так зовёт грозную богиню тёмных эльфов только она, но глядя на растерянные лица эльфов, решила этого не делать, чтоб окончательно их не смущать. Борилэн понимающе кивнул, он только что получил подтверждение своей догадки – Листика послала Люсинэль. Сама грозная богиня по какой-то причине (может, потому, что очень грозная) не стала исцелять эльфиек, а послала эту рыжую девочку. Хоть Листик для лечения страшного недуга как бы была направлена богиней тёмных эльфов, но это заслуги рыжей малышки в сделанном не умаляет. Листик догадалась, о чём так напряжённо размышляет предводитель тёмных эльфов, но не стала говорить, что такое могла сделать только она. Откуда она это знает (вообще-то так снимать чёрное проклятие некроманта и удалять его последствия могла не только Листик, но и некоторые другие существа, но о них у девочки были смутные воспоминания, то появляющиеся, то исчезающие) и что это был за огонь, рыжая девочка, если бы её спросили, объяснить не сумела бы. Она поняла, что может такое сделать, только когда увидела женщин и поняла, что с ними. Но это знание и умение в отличие от тех случаев, когда девочка била первозданным огнём, не исчезло – Листик была уверенна, что если потребуется повторить, она сможет это сделать.

– Почему двое? – подала голос Карталла, Листик улыбнулась молодой женщине:

– А ты как думаешь?

– Но… – растерянно начала та и замолчала, догадавшись, что имела в виду эта рыжая девочка, а та важно кивнула:

– Ага, мальчик, у тебя будет сын. Ты что? Не чувствовал? Хотя… Твоя болезнь тебя отвлекла. В общем – уже три месяца. Можешь начинать готовиться. У вас будет сын, – улыбающаяся Листик посмотрела на растерянного Буриэна. Переведя взгляд на Борилэна, с той же важностью произнесла: – А у вас будет внук, поздравляю.

– А не повредит то, что у меня было, моему будущему ребёнку? – забеспокоилась эльфийка, Листик помотала головой:

– Не-а! Во-первых, болезнь началась уже после появления у тебя… Ну сама знаешь как это появляется, я имею в виду – дети. И во-вторых, это не болезнь, это проклятие, и направлено оно было только против тебя, ребёнка оно не затронуло. Зачем тратить силы и проклинать ещё неродившегося ребёнка, если он и так погибнет, когда ты умрёшь?

Листик отвлеклась, потянувшись за вазочкой мороженого, что принесли. Зелирандус, с улыбкой посмотрев на рыжую девочку, повернулся к Борилэну и тихо ему сказал:

– Это может быть совпадением, но в такие совпадения я не верю. На вашу невестку наложили проклятие, как только стало известно, что она забеременела, причём она сама об этом ещё не знала. Заодно и прокляли вашу жену. То есть в обозримом будущем у вас наследника не появилось бы. С сыновьями мог произойти несчастный случай и…

– Глава клана, не имеющий наследников и не способный ими обзавестись, бастарды не в счёт, таковым быть не может! Таков закон! Смерть жены от страшной болезни – знак свыше для других женщин. Вряд ли кто-то захочет повторить участь несчастной, скончавшейся в муках, – мрачно произнёс тёмный эльф, светлый согласно кивнул:

– Вы сделали правильные выводы, мне так кажется. Я бы советовал вам поберечься на обратной дороге. Листик и Кираниэль поедут с вами, я не хотел бы чтоб с девочками что-то случилось. Хотя… Насколько я их узнал, они могут постоять за себя, особенно Листик.

Борилэн медленно опустил голову, показывая, что он отнёсся к предупреждению Зелирандуса со всей серьёзностью. Подняв голову, тёмный эльф спросил у светлого:

– Вы с этой девочкой уже давно знакомы. По виду она вроде человек, с примесью эльфийской крови, светлой ли, тёмной – я не понял. Но её слова о великой Люсинэль… За такое непочтение грозная богиня уже бы покарала, то эта девочка… А то, что эта малышка может… Да и то, что ей служат инквизиторы…

Было видно, что Борилэн пребывает в растерянности и от этого не может чётко выразить свои мысли или задать вопрос. Зелирандус улыбнулся:

– Она едет с вами, думаю, что она ещё не раз вас удивит.

Из замка эльфа-некроманта отряд тёмных эльфов выехал на рассвете. Кираниэль зевала, а вот Листик, успевшая принять ванну в бассейне во дворе, вертелась на своём пони, расспрашивая Суритэна о Карсийских горах. Особенно рыжую девочку, к удивлению светлой эльфийки, заинтересовал рассказ об охоте на горных козлов. Лошади Суритэна, Кираниэль и Листика шли в ряд в середине колонны тёмных эльфов. Сразу за ними, почти без всякого интервала, ехали инквизиторы, ревниво посматривающие на тёмных эльфов, явно собиравшихся присвоить себе не только святую, отмеченную светлым Ирхой, но и все её деяния. Если Листик, поглощённая интересным рассказом Суритэна, не обращала на недовольство своих охранников никакого внимания, то изредка оборачивающаяся Кираниэль не могла сдержать ехидных смешков. Дорога ещё шла через лес, хотя до гор уже было близко, когда Кираниэль насторожилась и, перебивая Суритэна, спросила у Листика:

– Чувствуешь? Там впереди?

– Ага! – ответила рыжая девочка, и подруги, не сговариваясь, послали своих пони вперёд, в голову отряда, к едущему там Борилэну. Поравнявшись с главой клана, Кираниэль произнесла:

– Там впереди засада! Тёмные эльфы, в количестве большем, чем у вас в отряде!

Борилэн посмотрел на Листика, и девочка кивнула (сопроводив кивок своим неизменным «ага»), подтверждая слова подруги. Если к светлой эльфийке вопросов не было – ей мог о том, что делается впереди, поведать лес, то откуда это могла знать рыжая девочка? А Листик, отвечая на невысказанный вопрос тёмного эльфа, пояснила своё знание:

– Я всё-таки маг жизни, и лес мне об этом сказал, как и Кире. Там полторы сотни воинов и поваленные поперёк дороги деревья. Грамотно устроенная засада – по бокам завала и на самом завале не только лучники, но и арбалетчики. А у вас и полсотни не наберётся, так что прорваться, как вы это сразу решили, не выйдет.

Тёмный эльф растерянно посмотрел на рыжую малышку, он действительно хотел идти на прорыв, но слова Листика его обескуражили. Но и другого выхода из создавшегося положения он не видел, те, кто сидел в засаде, ждали отряд клана Снежных барсов, и если он не подойдёт в ожидаемое время, то, скорее всего, они сами пойдут навстречу. А при таком соотношении сил ввязываться во встречный бой – безумие! Воинов Снежных барсов сомнут за несколько минут! Остаётся только один выход – остаться на месте, дождаться противника и самим устроить засаду. Но для этого слишком мало времени, да и те будут ожидать чего-то подобного. Листик снова произнесла «ага» и посмотрела на Кираниэль, словно что-то предлагая, та показав рукой, на чуть заметную тропинку, уходящую в сторону от основной дороги, предложила двигаться по ней.

– Но те, кто сидят сейчас в засаде, увидят наши следы и начнут преследование. В лесу, на узкой тропинке, мы окажемся в худшем положении, чем сейчас, – возразил глава клана.

– Ага, – согласилась Листик и тоном, не терпящим возражений, приказала Буриэну: – Ведите отряд по этой тропинке! Кира будет показывать куда идти и где сворачивать, а мы с вашим главой займёмся засадой так, чтоб отбить у них охоту за нами гоняться!

– Если она вдруг начнёт падать, возьмите её на руки, – шепнула Кираниэль Борилэну, показав глазами на Листика. Развернувшись, светлая эльфийка махнула рукой, показывая воинам Снежных барсов, чтоб те следовали за ней. Когда последний воин скрылся в густых зарослях, тёмный эльф спросил у Листика:

– Что вы собираетесь делать?

– Бодаться! – хихикнула девочка и, перестав улыбаться, напряглась, сжав кулачки. С той стороны, откуда пришёл отряд снежных барсов, послышался топот, словно бежало стадо больших быков. Увидев, кто вывернулся из-за поворота, тёмный эльф, непроизвольно подался назад. Это были огромные вепри! Но не простые вепри – их морда и грудь были покрыты костяным панцирем, а клыки напоминали острые сабли. Вепри мчались с громким сопением, больше напоминавшим грозное рычание. Когда же вепри с ним поравнялись, эльф от удивления раскрыл рот – у этих жутких зверей не было задней части! Да и туловища тоже не было! Только страшная морда, бронированная грудь и передние ноги.

– А зачем больше? Этого вполне достаточно, чтоб бодаться, – объяснила Листик странный вид огромных лесных зверей. Борилэн отметил, что хрипловатый, словно простуженный голос девочки стал ещё более хриплым и каким-то дрожащим, словно ей было тяжело говорить. Листик поймала взгляд Борилэна и продолжила объяснения, ничего ему не пояснив:

– Иллюзия должна соответствовать тому, что она показывает настолько, насколько надо это показать. Лишние детали могут только испортить общую картину, потому что могут не соответствовать тому, что…

Голос девочки становился всё слабее и слабее, не договорив, она начала падать со своего пони. Борилэн, вспомнив предупреждение Кираниэль. подхватил девочку и бережно прижимая к себе, направился вслед за своим отрядом. Маленькая лошадка Листика послушно трусила следом. Тёмный эльф озабоченно оглянулся – всё-таки такое количество лошадей, какое было в его отряде, должно было оставить хорошо видимые следы. Но следов не было! Густая трава на тропинке не была примята и стояла так, словно здесь месяц никто не проходил!

Глава седьмая. Город тёмных эльфов

К основной дороге, ведущей в Карсийские горы, вернее, в город тёмных эльфов вышли из лесу там, где он уже и кончается. Дальше густых зарослей не было – одиноко стоящие деревья, уже не могучие лесные великаны, а растения, больше похожие на кустарник. Лесными тропинками вела отряд Кираниэль, рядом с ней ехал Борилэн, не выпускавший из рук Листика, продолжавшую пребывать в беспамятстве, а может, просто крепко спящую. Тарпарн и Турнорн ехали следом, ревниво глядя на главу клана Снежных барсов – эти тёмные эльфы таки решили присвоить себе святую светлого Ирхи, не только саму святую присвоить, но и все её деяния! Но тёмный эльф особого внимания на сопящих за спиной инквизиторов не обращал – должны охранять, значит, пусть охраняют, а то, что сопят, так это от усердия.

Перед тем как выехать из лесу на открытое пространство, Борилэн скомандовал своему отряду перестроиться, разместив в центре боевого порядка женщин. Так и не пришедшую в себя рыжую девочку глава клана передал своему младшему сыну. Кираниэль, продолжавшая ехать рядом с главой Снежных барсов, отказалась переместиться к женщинам, мотивировав это тем, что впереди опасности нет. На вопрос Борилэна, откуда она это знает? Ведь впереди уже горная местность, а не лес, помогающий светлым эльфам, девушка ответила:

– Не забывайте, что я маг жизни. Хоть впереди нет деревьев, но есть кусты и трава, вот у них я могу спросить, и они мне расскажут все, что меня интересует.

– Но почему так не могут наши маги жизни? – поинтересовался тёмный эльф, Кираниэль улыбнулась:

– Может, потому, что они не светлые эльфы? Ведь и с лесом они разговаривать не могут.

Пока шёл этот разговор, отряд уходил всё дальше и дальше в горы, вокруг уже были только скалы и камни, большие и маленькие. Когда подъезжали к двум рядом стоящим скалам, Кираниэль предупредила Борилэна (к его большому удивлению – ведь вокруг не было даже травы!) о том, что там воины с луками. Тёмный эльф улыбнулся – девушка смогла узнать, что там кто-то есть, но кто это определить не сумела. Вождь клана пояснил, что это ворота в город, а эльфы – городская стража, да это и не скалы, а башни, защищающие главный въезд в Карсийск. Действительно, дорога заканчивалась, упираясь в большой плоский камень, стоявший между скалами. Лорду Снежных барсов стало интересно, как светлая эльфийка определила, что там кто-то есть? Девушка ответила:

– Тут и впрямь, даже травы нет, но есть мох. Да тут довольно жарко, вроде как ничего не должно расти, но там, куда не падают солнечные лучи, растёт мох. Совсем не много, но этого мне достаточно.

Разговаривая, подъехали к самым скалам, массивный камень, казавшийся намертво зажатым между двумя огромными каменными глыбами, отъехал в сторону. Видно, стражи узнали Борилэна и открыли ворота.

– Приветствую вас, лорд Борилэн, удачен ли был ваш поход? Хотя, что я спрашиваю? Сам вижу, что леди Азалла и Карталла чувствуют себя хорошо, – поздоровался и прокомментировал увиденное охранник в нарядных доспехах, скорее всего, начальник стражи. Сделав вид, что только что увидел светлую эльфийку и инквизиторов (их-то он заприметил сразу), старший стражник поинтересовался: – Кто это с вами, лорд?

– Это моя гостья, – глава клана обозначил поклон в сторону светлой эльфийки и пояснил более подробно: – Леди Кираниэль и её подруга леди Листик приглашены мною. От страшного недуга Азаллу и Карталлу сумела вылечить, да что вылечить – спасла от смерти, сотворив чудо леди Листик! А эти… – Борилэн небрежно кивнул в сторону инквизиторов, – охрана леди Листика.

– Воинствующие жрецы теперь нанимаются в охрану? – изобразил презрительное удивление старший страж. Оба инквизитора набычились, ответил Тарпарн:

– Охранять святую, творящую чудеса волею светлого Ирхи, – почётный долг его скромных служителей!

Старший страж вопросительно поднял бровь, и глава Снежных барсов пояснил:

– Вы же знаете – это была последняя надежда, я узнал, что у мэтра Зелирандуса гостит кто-то, кто сможет сотворить чудо. Надежда умирает последней, и я, уповая на чудо, прослышав, что в замке у светлого эльфа-некроманта, гостит святая, туда и направил свой отряд. Зелирандус, а ему не верить нет причины, определил, что Азалла и Карталла не больны, а на них наложено некромантское проклятие. Очень серьёзное проклятие! Оно должно было вот-вот убить… – хоть как ни старался Борилэн выглядеть сдержанно и хладнокровно, его голос дрогнул и он быстро закончил: – Леди Листик сотворила чудо, это признал мэтр Зелирандус. Да и эти…

Тёмный эльф, небрежно кивнув в сторону инквизиторов-охранников, так же небрежно добавил:

– Неспроста за ней таскаются. Но чудо-то было сделано для женщин народа тёмных эльфов… – Борилэн, недоговорив, сделал многозначительную паузу. А старший страж, встрепенувшись, быстро произнёс:

– Я бы хотел поговорить с этой святой. Вы знаете моё горе, может, она согласилась бы помочь, раз она благосклонна к нашему народу.

Борилэн не успел ответить, к нему и стражу ворот подъехал Суритэн, с сидящей перед ним рыжей девочкой. Листик давно очнулась и слышала весь разговор, поэтому и попросила Суритэна подъехать ближе. Маленькая рыжая девочка серьёзно посмотрела на эльфа-стража и сказала:

– Ага! Зовите её!

– Вы знаете, я люблю Гиналлу, а она меня. Вот девочка и старается быть со мною рядом. Поэтому и носит обед… После того как погибла её мать… У нас больше никого нет… А доченька… – хоть в этой девочке ничего такого не было, что указывало бы не то что на святость, просто на какое-нибудь отличие, старший страж, сбиваясь, начал ей объяснять, словно оправдываясь.

– Я же сказала, зовите её! – Листик прервала мало связную речь разволновавшегося старшего стража врат. Он замолчал, к нему, не дожидаясь, когда её позовут, вышла молодая девушка, одетая в брючный костюм с двумя мечами за спиной. Хоть одета она была в костюм воина и уверенно шла на голос своего отца, но делала это как-то очень осторожно. Когда она подошла, стало видно, что её белые глаза не имеют зрачков.

– Её мать была женщиной-воином, погибла при очень загадочных обстоятельствах, – тихо сказал Листику Суритэн. Листик промолчала, а эльф продолжил пояснения: – Очень опытным и умелым воином, её гибель была для многих неожиданностью. Погибла не одна, там был отряд воительниц, опытных и умелых. Погибли они все! Говорят – не обошлось без магического воздействия. А Гиналла, ей тогда было три года, начала слепнуть. Ослепла всего за три месяца. Гуртрурэн, её отец, к кому только не обращался. Не то что целители, ни один маг жизни не смог помочь, только руками разводили. Но Гуртрурэн не сдавался, он учил девочку, учил тому, что сам хорошо умеет – сражаться, и Гиналла может драться вслепую, на слух. Конечно, до опытного воина ей далеко, но в полной темноте…

Листик, уже не слушая Суритэна, спрыгнула с коня и подошла к девушке. Рыжая девочка доставала своей макушкой слепой девушке только до груди. Взяв Гиналлу за руки, Листик попросила:

– Наклонись, пожалуйста!

Девушка наклонилась, а потом и вовсе встала на колени, потому что девочка положила свои ладошки ей на глаза. Они обе – и девушка, и девочка – замерли и стояли неподвижно несколько десятков минут. Эльфы как из отряда Борилэна, так и стражи ворот стояли неподвижно, боясь не то что слово произнести, пошевелиться! Только инквизиторы громко и напряжённо сопели. Руки девочки чуть заметно двигались, совершая вращательные движения, она что-то тихо шептала, то ли просто так, то ли успокаивая напрягшуюся девушку. Голос девочки зазвучал громче и стало понятно, что её слова предназначены слепой эльфийке:

– Вот так, будет немного больно, но терпеть можно, ты же воин! А лечение без боли не бывает, ну, не знаю, почему так. Наверное, потому что болезнь – это та же рана, а рана всегда болит, и чтоб она зажила, её надо промыть, а это всегда больно. Ты молодец, спокойно стоишь, хотя это больно, но сейчас всё пройдёт. Уже не больно, да? Вот, а теперь – осторожно…

Девочка перестала двигать ладонями замершими у эльфийки на щеках и повернула голову девушки так, чтоб та, если бы смотрела, то смотрела бы вверх, затем стала потихоньку раздвигать пальцы, прикрывающие глаза. Яркий свет должен был вызвать у девушки неприятные ощущения, но этого не произошло.

– Свет! – тихонько произнесла Гиналла, а потом громко закричала: – Я вижу! Вижу! Небо! Оно голубое! Я помню! Оно голубое!

– Ага, – подтвердила рыжая девочка убирая руки с лица стоящей перед ней на коленях эльфийки. Большие зелёные глаза той смотрели в небо. Девушка улыбалась, но при этом у неё текли слёзы. Но не от яркого света, это были слёзы радости! Опустив глаза, она посмотрела на старшего стража и произнесла: – «Отец», а у того тоже текли слёзы. Рыжая девочка, улыбаясь, снова произнесла: – «Ага», девочка улыбалась, но руки у неё дрожали. Суровый эльф, отец Гиналлы, опустился перед Листиком на одно колено. Но слов благодарности не успел произнести – девочка закрыла глаза и начала падать на землю. Упасть ей не дал Суритэн, успевший подхватить Листика (с коня он соскочил сразу, вслед за девочкой).

– Молока, принесите молока! – закричала Кираниэль, тоже спрыгнувшая со своего пони, помогавшая Суритэну удержать Листика. Тёмные эльфы засуетились, а светлая пояснила: – Листик устала! Там, в лесу, ей уже было плохо, вот только стало лучше и…

– Даже святая не может постоянно совершать чудеса! А вы от неё постоянно этого требуете! – с укоризной произнёс Тарпарн, а Турнорн важно и наставительно добавил:

– Тем более что чудеса совершаются с благословения светлого Ирхи! Только в своей бесконечной милости он позволяет их творить для тех, кто в него не верует. Возможно, он это позволил, только чтоб вам показать тщетность вашей веры и несостоятельность вашей богини!

Своим необдуманным заявлением инквизитор вызвал ропот тёмных эльфов. Обстановку разрядила Кираниэль, кивнув в сторону инквизиторов (рукой показать не могла, так как держала Листика) и заявив:

– Чудеса-то помогают тёмным эльфам, а с этих… Ну что с них взять, хоть и последователи светлого Ирхи, но сами тёмные!

Тёмные эльфы заулыбались и в сторону инквизиторов посыпались шуточки. Те, с неодобрением глядя в сторону светлой эльфийки, очередной раз набычились. В это время кто-то принёс кувшин молока. Листик открыла глаза, ухватила его обеими руками и залпом выпила, после чего, вполне ожидаемо для Бурилэна и сопровождающих его эльфов, заявила:

– Ещё!

Глава клана Снежных барсов сделал соответствующее распоряжение, и рыжая девочка какое-то время опустошала принесенные кувшины. Пока Листик пила молоко, уже стоя на земле, Гиналла спросила у Кираниэль:

– Кем вы ей приходитесь? Ведь она не эльфийка!

– Подругой, мы вместе учимся.

Эльфийка-воин глянула на своего отца и решительно сказала:

– Я должна сопровождать эту девочку, вернувшую мне зрение. Не знаю почему, но я должна так сделать.

Старший страж ворот ничего не сказал, только кивнул – возможно, его дочь услышала голос свыше, а возможно, для такого решения была другая причина. Он только вопросительно глянул на рыжую девочку, оторвавшуюся от очередного кувшина молока. Та, слизнув белые усы, с сожалением заглянула в пустую ёмкость (это был последний кувшин) и, вздохнув, согласно кивнула. Тёмная эльфийка растерянно посмотрела на светлую, девушка решила, что эта маленькая рыжая святая не очень довольна таким предложением. Кираниэль поняла, что расстроило девушку-воина, и засмеялась:

– Листик огорчена, что молоко быстро кончилось, а не твоим предложением. А так она будет рада, да и я рада, что у неё появится партнёр по тренировкам. Знаешь, как она умеет драться? Мне до неё далеко, и ей со мной тренироваться неинтересно. А с тобой, думаю, ей понравится.

– Ага, – кивнула рыжая святая, эльфийка-воин церемонно поклонилась, презрительно взглянув на инквизиторов:

– Буду рада быть вам полезной, леди, не только как охранник.

– Кир, скажи ей, а то она мне не поверит, – капризно произнесла Листик. Светлая эльфийка строго сказала тёмной:

– Значит так, мы тебя приняли в свою компанию, поэтому забудь про всякие церемонии. Меня зовут Кираниэль, можно просто Кира. Её Листик, можно просто…

– Ли, – расплылась в улыбке маленькая святая и продолжила знакомство: – Тебя, как я поняла, – Гиналла, да?

– Да, – кивнула тёмная эльфийка и робея, добавила: – Можно просто – Гин.

– Привет, Гин, – произнесла Листик, помахав рукой, за ней это произнесла и Кираниэль, повторив жест рыжей девочки. Гиналла проделала то же самое и назвала девочек сокращёнными именами. За этой церемонией знакомства наблюдали только Гуртрурэн и Суритэн. Остальные (не только стражи, но и другие жители города, собравшиеся к воротам) слушали рассказ Азаллы о чудесном исцелении от смертельной болезни – многие знали о горе постигшем жену и невестку лорда клана Снежных барсов. О совершившей чудесные исцеления, казалось, все забыли. Только верные инквизиторы не спускали с Листика глаз, они же и последовали за рыжей девочкой, когда ту Гиналла подсадила на подведенное Суритэном пони и, взяв лошадку под уздцы, повела вглубь города. Рядом с Листиком ехала только Кираниэль, Суритэн шёл пешком, а сзади, подобно почётному караулу, вышагивали инквизиторы. Лошадей пришлось оставить в конюшне у ворот, таковы были здесь правила, исключение сделали только для маленькой рыжей святой и её подруги.

Улица, ведущая от ворот к центру города, была широким тоннелем, вырубленным в скале. Этот тоннель напоминал резную шкатулку, только вывернутую вовнутрь. Листик и Кираниэль с восхищением разглядывали причудливую резьбу фасадов домов, что были стенами тоннеля. Суритэн объяснил, что это ещё окраина города, а вот на центральной площади… Там действительно – красота! Да и площади пещер-резиденций кланов не уступают центру города. Девочки-подружки в этом убедились, когда попали на центральную площадь Карсийска – города тёмных эльфов в Карсийских горах. Восторгу Листика и Кираниэль не было предела, Суритэн задрал нос так, будто вся окружающая красота – целиком его заслуга. Гиналле тоже польстила реакция девочек, хоть она и старалась выглядеть невозмутимой, при этом девушка тоже любовалась улицами города. А вот инквизиторы только кривились и что-то шептали о происках Тофоса, недаром же этих эльфов, как и архидемона, называют – тёмными! Остановившись у фасада одного из зданий-стен, вызвавшего особый восторг у Листика и Кираниэль и углом выступавшего на площадь (вдоль боковой стены этого здания вглубь горы уходила одна из улиц-тоннелей), Суритэн с гордостью сказал, что этот фасад и улица-тоннель начало пещеры-резиденции Снежных барсов.

– Вы так в глубине горы и живёте? – с жалостью посмотрела на юношу, тёмного эльфа, Кираниэль. Тот пояснил, что пещеры кланов пронизывают гору и выходят к её поверхности. Такие выходы заканчиваются не просто фасадами, как здесь, но и имеют дворики-балкончики, где можно гулять под небом, там даже деревья и кусты растут. Правда, все, что там растёт – это горная растительность, не такая пышная, как в городе у светлых эльфов. Листика заинтересовал вопрос безопасности города – ведь через такой клановый выход на поверхность можно запросто проникнуть в город, зачем тогда такая бдительная стража на воротах. Да и сами ворота – зачем?

– Через такие клановые выходы на склоне горы в город можно пробраться, если только имеешь крылья! – засмеялся Суритэн и пояснил: – Такие фасады, хоть и большие (дающие всем внутренним помещениям достаточно света и воздуха), вырублены в отвесной скале, и добраться до них почти невозможно. К тому же они хорошо охраняются воинами клана, вооружёнными дальнобойными луками.

Суритэн обратил внимание девушек (инквизиторов он игнорировал, как и они его) на то, что улица-тоннель и центральная площадь-пещера хорошо освещены, хотя нигде нет ни факелов, ни магических светильников. Свет попадает на улицы и площади города, расположенные в толще горы, от таких внешних клановых выходов-фасадов через специальные тоннели, оборудованные зеркалами. Поэтому магические светильники зажигают только ночью, а днём – нормальный свет, как на поверхности. Пока Листик и Кираниэль рассматривали красоты города, их группку нагнали остальные эльфы клана Снежных барсов. Дальше пришлось идти по коридорам дома-резиденции клана. Лошадок девушек два эльфа увели обратно к воротам.

Две комнаты, выделенные девушкам, были расположены на выходе клановой пещеры на склон горы, второй комнатой был балкончик, нависающий над пропастью. В этой комнате-балкончике, что особенно понравилось Листику, был небольшой бассейн, куда красиво падал со стены небольшой водопад. Кроме этого у этой комнаты-балкончика не было потолка, только высокие стены. Суритэн, проследив заинтересованный взгляд Листика, сказал – этот бассейн не для купания, а для отдыха около текучей воды и созерцания красоты льющихся струй, на что рыжая девочка ответила:

– Если для отдыха, то какая разница, где отдыхать? Возле бассейна или в нём? Да и созерцать текущую воду можно из бассейна…

– Из-под воды, – хихикнула Кираниэль и, одобрительно оглядев вьющиеся зелёные заросли вдоль стен, добавила: – Довольно мило. Мне нравится!

Комната с бассейном была расположена намного ниже той, что выделили девушкам как спальню. Хоть это была не комната, а открытый сверху дворик, там и устроились инквизиторы, заявившие, что охранять Листика их долг. Борилэн, услышав это заявление воинствующих жрецов Ирхи, хмыкнул – от кого охранять тут, в хорошо защищённой резиденции клана? Да и в город так просто попасть невозможно! Но если эти странные люди (тёмный эльф многозначительно покрутил пальцем у виска) хотят спать на камнях, под открытым небом… Тем более что Листик не возражает. Гиналлу девочки забрали к себе в комнату, уступив её одну из кроватей, а сами устроились в другой – места там с лихвой хватило двоим.

Кираниэль уже привыкла к ранним подъёмам Листика и не проснулась, когда девочка тихонько ушла, светлая эльфийка проснулась от того, что её тормошила тёмная:

– Вставай, Кир! Беда! Листик упала в бассейн, а эти дураки инквизиторы меня к нему не подпускают! Не дают вытащить Листика из бассейна! Ещё немного – и я бы их убила!

Кираниэль зевнула и потянулась, после чего, к удивлению Гиналлы, не спеша направилась к окну и выглянула во двор. Там у бассейна, рядом с туникой Листика, но перекрывая подступы к этому декоративному водоёму, стояли Тарпарн и Турнорн со своими плетьми наизготовку. Плети были не активированы, но потому, как инквизиторы держали их рукояти, было видно, что они приведут в боевую готовность своё оружие меньше, чем за секунду. Стало понятно волнение Гиналлы – Листик давно скрылась под водой, а эти дураки не дают её спасти. С одним инквизитором, вооружённым своей плетью, эльфийка-воин справилась бы, но с двумя… Кираниэль быстро оделась, и в сопровождении Гиналлы направилась во двор. Инквизиторы расступились, к светлой эльфийке они уже привыкли, а на тёмную смотрели с подозрением, наверное решив, что та замыслила что-то очень не хорошее. Уж очень активно эта тёмная рвалась к бассейну, явно желая вытащить из него их подопечную, тем самым помешав святой получать удовольствие!

– Думают, что ты тунику Листика утащить хочешь или того хуже – примерить! – хихикнула Кираниэль, Гиналла хоть и была озабочена, и даже напугана долгим пребыванием Листика под водой, но возмутилась:

– Она же на меня маленькая!

– Ага! – Листик выметнулась из воды, подняв тучу брызг. Поглядев на невозмутимых инквизиторов, пояснила: – Ребята службу несут, если меня охранять под водой не могут, то хоть что-то стерегут.

Гиналла изумлённо смотрела на рыжую девочку, просидевшую под водой не меньше получаса. Листик, обсушившись тёплым ветерком и надев тунику, сообщила:

– Я готова! А что у нас на завтрак?

– Если Листик начала раздеваться, а водоёма поблизости нет, посмотри, нет ли где камина или просто большого костра, – обращаясь к Гиналле, серьёзно сказала Кираниэль, тёмная эльфийка удивилась:

– Почему? Почему большого?

– А потому что в маленький я не полезу! – заявила Листик, Кираниэль, видя удивление Гиналлы, пояснила:

– Слишком мелко для такого крутого мага!

– Святой! Святая Листик в воде не тонет и в огне не горит! – с некоторой торжественностью заявил Тарпарн, поправляя Кираниэль, та не выдержала и очередной раз хихикнула:

– А в промежутках между нырянием в воду и лазаньем в огонь чудеса творит!

– Ага! Я такая! – подтвердила Листик и для солидности надула щёки. Гиналла недоумённо потрясла головой – как-то не вязался статус святой и та торжественная почтительность, с которой к Листику относились инквизиторы, к тому, что она вытворяла, да и её подруга, светлая эльфийка, было видно, что не против попроказничать. Листик перестала надувать щёки и подмигнула Гиналле: – Ага! Мы такие! Привыкай! Вот и ты такая же скоро станешь!

– Под воду и в огонь полезу?! – пришла в ужас тёмная эльфийка, светлая её поспешила успокоить:

– Нет, это привилегия только Листика. Мы с тобой такого сделать не сможем.

– Святая, – на этот раз с придыханием произнёс Турнорн.

Завтрак в клане Снежных барсов был не столь торжественен, как у Зелирандуса: перемен блюд было всего три, да и столовых приборов к каждой перемене было меньше десятка. К тому же глава клана был чем-то очень озабочен. Причина беспокойства лорда Борилэна стала понятна, когда после завтрака он объявил о том, что жрецы грозной Люсинэль завтра собирают жителей города на торжественный молебен.

– Приглашены не все жители, только самые знатные. Это и понятно – все в храме не поместятся. О цели этого богослужения не объявлено, что само по себе странно. Ну и то, что приглашены мои гости, – настораживает, – Борилэн посмотрел на Листика и Кираниэль и с некоторым пренебрежением добавил: – Господ инквизиторов не пригласили.

– Ну что же тут странного, об этом судачит весь город, – пожала плевами Азалла, – о моей с Карталлой болезни знали многие, такое скрыть трудно. А о том, что случилось с единственной дочкой Гуртрурэна, знали все. И если с нами всё было не совсем понятно (некоторые обвиняют нас в том, что мы притворялись), то отец Гиналлы перепробовал все средства, чтоб вылечить дочку. Были и лекари, и маги, кто только не пробовал помочь. Гиналлу трудно обвинить в притворстве. Я не сомневаюсь – то, что сделала Листик, – это чудо, а вот жрецы…

– Понятно, они, игнорируя очевидное, постараются показать, что к вашемучудесному исцелению, – Борилэн кивнул своей жене, а потом девушке-воину, сидящей рядом с рыжей девочкой, – Листик не имеет никакого отношения! Тем более что она не из нашего народа. Скажут, что чудо сотворено без её участия, а она просто оказалась в нужное время и в нужном месте.

– Младшие храмовые служители говорят, что Листик к чудесам вообще никого отношения не имеет, – добавила Карталла. Все посмотрели на неё, а эльфийка озабоченно сказала, обращаясь к Листику: – Они говорят, что это только всем кажется, что чудеса сделали вы. Что вы навели морок, иллюзию, потому что вы ведьма, подосланная жрецами Ирхи. Недаром же вас сопровождают инквизиторы! Вас нужно сжечь, как ведьму. Извините, так они говорят.

Гиналла подняла руки, ухватившись за рукоятки своих мечей, висящих у неё за спиной. Борилэн нахмурился и тихо произнёс, что, возможно, придётся драться. Оба инквизитора оживились, как будто их обрадовала страшная участь, уготовленная их подопечной. Листик и Кираниэль заулыбались, и рыжая девочка легкомысленно махнула рукой:

– Если это их как-то развлечёт, то пускай жгут. Перед этим могут попробовать утопить, неплохо бы им об этом намекнуть, а то без предварительного утопления церемония торжественной расправы с ведьмой, будет неполной.

При этих словах девочки инквизиторы потупились и даже покраснели, будто чего-то устыдившись. Светлая эльфийка уже не улыбалась, а смеялась. Гиналла, вспомнив свой утренний испуг, когда думала, что Листик утонула, а потом слова светлой эльфийки о камине и заявление девочки, что она в маленький костёр не полезет, немного успокоилась. А вот остальные смотрели на Листика с недоумением – как она может так спокойно говорить о собственном сожжении!

– Листик, вы должны немедленно бежать! – произнесла Азалла, Бориэль поддержал жену:

– Да! Немедленно! Мои воины вас прикроют и не допустят погони!

– Ага, убегать не буду, зачем вас подставлять? А эти жрецы… Если им так хочется, пускай жгут, – с каким-то спокойствием кивнула Листик, видно смирившись со своей незавидной участью, и зачем-то сняла тунику. Подойдя к большому камину, шагнула в пламя, пылающее в его топке, не маленькое до сих пор пламя стало ещё больше, заполнив собою всё внутреннее пространство камина. Общий «ах» был реакцией на действие обезумевшей от страха девочки. А как ещё можно расценить то, что она сама решила себя сжечь, не дожидаясь, пока это сделают местные жрецы. К удивлению эльфов, улыбающиеся инквизиторы подняли свои пивные кружки и чокнулись, словно радуясь избавлению от своей подопечной. Светлая эльфийка тоже не проявила беспокойства, она спокойно отреагировала на страшную гибель своей подруги, продолжив поглощение десерта. Доев, Кираниэль нарушила гнетущую тишину:

– Она там долго сидеть может. Может даже вздремнуть, Листик любит спать в камине. Но не вздумайте там шуровать кочергой – нагреет и расплавит! Выманить её оттуда можно только мороженым. Распорядитесь подать, и чтоб было с вишнёвым сиропом.

Последние слова светлая эльфийка произнесла, обращаясь к главе клана Снежных барсов. Тот ничего не успел ответить, так как голова с волосами, такого же цвета, как пламя, высунувшаяся из камина, произнесла:

– Ага! Обязательно с вишнёвым сиропом! И побольше!

Вновь наступившую тишину снова нарушила Кираниэль, закричавшая застывшим слугам:

– Ну что же вы? Несите мороженое, а то Листик там уснёт и оттуда её вытащить невозможно будет, придётся ваших жрецов сюда приглашать. Пусть у этого камина молятся!

Изумление было настолько сильным, что немногие обратили внимание на изменившуюся кожу девочки, она превратилась из обычной гладкой в мелкую чешую. Когда же мороженое принесли и Листик выбралась из камина, её кожа снова стала гладкой и мягкой. Азалла, украдкой тронувшая Листика и погладившая её по руке, в этом убедилась, как и в том, что кожа девочки, только что побывавшей в огне не горячая, а обычная, даже прохладная. Листика, умостившуюся с ней рядом, Гиналла, снова робея, тихо спросила:

– Листик, а вы кто? Когда сидели в воде, я подумала, что имеете отношение к русалкам, но в огонь!..

– Ага, некоторые думают, что я огневушка, есть такие огненные существа в том лесу, что люди называют проклятым. Не знаешь? Никогда не видела огневушек? Ну, я тебя как-нибудь познакомлю, – ответила рыжая девочка. Посмотрев на продолжавшую пребывать в недоумении эльфийку-воина, Листик попросила: – И давай на «ты»? Мы ведь об этом уже договаривались!

На следующий день раньше всех проснулась Гиналла. Тихонько спустившись в большую комнату-дворик, эльфийка начала привычную тренировку. Начала она, так как это делала раньше, когда была слепая, для этого закрыла глаза. Тогда ей отец расставлял тыквы на шестах в человеческий рост, которые она рубила, на тыквах были пучки травы, шелестевшие от малейшего движения воздуха. Сейчас на тыквах травы не было, Гиналла просто помнила, куда какую поставила и рубить такие мишени было не интересно. Девушка быстро расправилась с безмолвными врагами и открыла глаза. Оба инквизитора, ночевавшие здесь же около бассейна с водопадом, испуганно прижались к стенке, непонятно было, чего они испугались, ведь эльфийка крутилась и прыгала вокруг тыкв на другом конце дворика. А у бассейна стояла Листик, в отличие от инквизиторов девочка смотрела не испуганно, а с восторгом.

– Эх, я бы тоже с тобой потренировалась, – вздохнула Листик и пожаловалась: – Только нечем. Были у меня два ножика, такие большие, но потекли.

– Как потекли? – удивилась Гиналла, Листик пояснила:

– Расплавились, когда дракон на меня дохнул.

Гиналла не знала, кто такой дракон, но судя по тому, что ножики расплавились, его выдох был более чем горячим. А то что он выдохнул огонь на эту маленькую девочку… А она вот тут стоит и улыбается! Не верить Листику у Гиналлы не было причины, и она, представившая выдох, от которого плавятся ножи, только покачала головой, а потом предложила:

– Давай сходим к кузнецу, и он тебе новые ножи сделает, такие как хочешь, а пока… Я тебе дам один свой меч, идёт?

Листик кивнула и взяла предложенное оружие, девочка и девушка замерли в стойке друг напротив друга. Потом их силуэты смазались, превратившись в расплывчатые вихри. Инквизиторы, раньше только прижимавшиеся к стенке, теперь пытались на неё залезть. Кираниэль, смотревшая из комнаты на втором этаже и чувствовавшая себя в безопасности, высунулась из окна, пытаясь разглядеть движения своих подруг. Кроме инквизиторов и эльфийки за этим поединком наблюдал Борилэн со свитой. Глава клана, обеспокоенный тем, что девушки не появились к завтраку, сам пришёл узнать в чём дело. Теперь он и его приближённые зачарованно смотрели на крутящийся по двору вихрь, сопровождаемый даже не лязгом, а длинным тягучим звуком, совсем не похожим на лязг сталкивающихся мечей.

– Гуртрурэн хороший воин, и он научил девочку всему тому, что сам знает и умеет, и видно, что она хорошая ученица, хоть и слепая была. А её мать была лучшей в клане воительниц, Гиналла унаследовала её скорость и гибкость, да и силу тоже, – тихо произнёс один из эльфов. Хоть он, как другие его сородичи, выглядел молодо, но его лицо и руки были покрыты шрамами, что свидетельствовало о возрасте и большом опыте. Да и то, что он увидел подробности поединка Листика и Гиналлы, говорило, что он не только опытный воин, но и обладает соответствующей быстротой. А девочка и девушка увидели зрителей и остановились, а может, им просто надоело. Листик, отсалютовав мечом Гиналле, вернула оружие хозяйке, а та сказала, обращаясь к Борилэну:

– Листику нужны клинки – большие охотничьи ножи. Надо заказать кузнецу, чтоб сделал.

Глава клана согласно кивнул, а Суритэн (уже видевший, как умеет драться Листик, там, в трактире, Листик не только расправилась с наёмниками, но и отобрала у одного из них понравившиеся ей ножи) предложил:

– Я знаю, какие ножи нравятся Листику, у нас в оружейной как раз такие есть.

Борилэн снова кивнул, и его сын побежал за ножами, а эльф-ветеран, с некоторым презрением глядя на продолжающих прижиматься к стенке инквизиторов, (со страхом смотревших на свою святую), продолжал рассуждать, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Откуда такое умение у Гиналлы, понятно. Но вот откуда подобные навыки у этой девочки? Она слишком юна, а искусству боя надо учиться достаточно долго, и чтоб достичь такого уровня надо лет десять, а этому ребёнку лет шесть, ну, пускай семь-восемь. Даже если её начали учить ещё в утробе матери, и то…

– Ага, – Листик, прекрасно слышавшая, что бурчит эльф, кивнула и важно сообщила: – Я жутко талантливая, вот!

К храму-пещере Борилэн, его домашние, гости и охрана подошли одними из последних. Листик, одетая в лёгкую тунику, но при этом подпоясанная широким поясом с тяжёлыми ножами, выглядела довольно странно. Переодеваться девочка не захотела, заявив, что если вдруг схватят и бросят в костёр, а она раздеться не успеет, то сгорит хорошая одежда. С поясом, принесенным Суритэном и торжественно подаренным Борилэном, Листик ни в какую расставаться не хотела. На вопрос – а как же пояс, если в костёр бросят, ответила, что пояс снять успеет и передаст Гиналле или Кираниэль. Опасения лорда Снежных барсов оправдались – перед входом в храм была сложена большая поленница дров, ещё и хворостом обложенная. Размер этого сооружения Листик одобрила, а вот качество дров ей не понравилось:

– Хорошо сложили, грамотно. Дров тоже не пожалели и то, что хворостом обложили, тоже хорошо. А вот то, что дрова сырые – никуда не годится! Хворост прогорит, а дрова только гореть начнут, если вообще начнут! Это не сожжение получится, а сплошное безобразие! – Листик поморщилась, а потом обратилась к сопровождавшим её инквизиторам: – Вот вам надо будет заняться этими неумехами – показать как жечь надо! Кого? Думаю, для обучения надо взять кого-нибудь из жрецов, ну кого им будет не жалко. Наука требует жертв и этот жрец должен радоваться, что его науке в жертву принесли!

В храм инквизиторы не пошли, да их бы туда и не пустили. Воинствующие служители светлого Ирхи остались у поленницы, обсуждая возможные варианты улучшения поджога этого сооружения с сырыми дровами. В храме Борилэну и его сопровождающим указали место у самого алтаря, рядом со жрецами, собирающимися возносить молитву грозной Люсинэль. Храмовая стража очень грамотно отсекла эльфов клана Снежных барсов и их гостей от входа. Лорд клана переглянулся со своим воином-ветераном, их наихудшие опасения оправдывались – жрецы не собирались выпускать рыжую святую, предварительно доказав, что она никакая не святая. Когда все приготовления были закончены, главный жрец, постепенно смещаясь в сторону Листика, начал свою проповедь-молитву, время от времени поддерживаемый дружными криками остальных жрецов:

– О грозная Люсинэль! Яви нам истину! Позволь покарать её нарушивших! Позволь покарать самозванцев!

Эльфы клана Снежных барсов стояли, внешне расслабившись, но уже приготовившись драться, а рыжая лжесвятая, как уже думали многие тёмные эльфы других кланов, стояла и улыбалась. Эта улыбка злила главного жреца всё больше и больше, он решил заканчивать молитву заранее приготовленными обвинениями. Отвернувшись от девочки и обратив свой взор на остальных эльфов, главный жрец замолчал, остальные, как по команде, в этот момент взвыли особенно пронзительно:

– О грозная Люсинэль! Яви нам истину! Позволь строго покарать её нарушивших! Да падёт твой гнев на самозванцев! Укажи нам кто тебя прогневал!

Главный жрец повернулся к рыжей девочке, намереваясь своим перстом указать на самозванку, прогневившую грозную богиню. Ну раз сама богиня не нисходит до такого, то грязную работу – выявления и наказания самозванцев приходится делать её верному и скромному служителю. Но указать жрец не смог, рядом с рыжей девочкой стояла скромно одетая тёмная эльфийка. Возраст эльфов трудно определить, они и в зрелые годы выглядят юными. Но эта девушка выглядела так, будто только перешагнула черту, отделяющую юность от детства. Девушка-эльфийка тихо сказала рыжей девочке:

– Привет, Листик!

– Привет, Люси! – ответила девочка. Это было произнесено очень тихо, но жрец услышал, как будто разговор предназначался и для него. Эльфийка продолжила:

– Я тебя рада видеть, Листик. Очень рада! Мне разрешено с тобой повидаться, наша встреча тебе не повредит. Наоборот, должна помочь!

– Ага, – ответила рыжая девочка и пожаловалась: – Я не понимаю, что со мной последнее время происходит. Какие-то провалы памяти – очнулась, кругом совсем другое место и какие-то обрывочные воспоминания. Вроде помню, что происходило, но это как в тумане, как будто это не я, кто-то другой. Вот помню своих подруг, а что было до того как с ними познакомилась – не помню. Очень много знаю, умею, но откуда эти знания…

– Но меня-то помнишь? – спросила эльфийка, девочка кивнула:

– Тебя помню, и как познакомились, помню, но как будто это было не со мной.

– Так и должно быть, не расстраивайся, всё будет хорошо, я в этом уверена.

Девушка и девочка беседовали, но остальные эльфы, кроме главного жреца, не слышали их разговора. А жрец… Он не мог не узнать грозную Люсинэль! Великая богиня явила свой грозный лик своему скромному служителю, но почему-то не обращала на него внимания, а беседовала с этой рыжей малявкой, совсем не похожей на тёмных эльфов! Беседовала как с равной! У этой рыжей глаза были как у богини тёмных эльфов – такие же глубокие, но почему-то с вертикальными зрачками! Главный жрец молчал, не решаясь что-либо сказать в присутствии грозной богини. Его подчиненные, не получив указаний от начальства, уже хрипели, продолжая надрывно и совсем не торжественно орать:

– О великая Люсинэль! Яви нам истину! Умоляем тебя, укажи, кого строго покарать! Да падёт твой гнев на недостойных! Укажи нам, кто тебя прогневал!

– Если я укажу, кто меня прогневал, вам тут всем мало не покажется, – наконец обратила своё внимание на несчастного жреца грозная богиня, при этом обняла рыжую девочку, демонстрируя, что не эта малышка вызвала её гнев. Жрец всё понял (недаром же он был старшим), судорожно сглотнул и истошно завопил, уже не воздев руки к небо, а беспорядочно ими махая над головой:

– О великая и грозная богиня! Твой недостойный служитель услышал твою волю! Да будет благословенна та, которую ты выбрала! Поклонимся же нашей святой, неоднократно явившей нам чудо!

Жрец, наконец прекратив беспорядочные движения, воздел руки к небу (вернее к потолку пещеры-храма) и туда же поднял глаза, когда он их опустил, то увидел, что богиня исчезла а у рыжей девочки глаза стали нормальными, они по-детски были большими, наивно распахнутыми, а девочка удивлённо озиралась вокруг, как будто кого-то искала, но при этом не знала кого. Как-то растерянно глянув на жреца, жалобно спросила (но вопрос услышал только жрец):

– Так жечь сегодня меня не будете? А я так на это надеялась!

Жрец поперхнулся и замолчал, а его подчиненные, получив нужное направление, уже славословили маленькую святую. Появление признанной жрецами святой вызвало некоторый ажиотаж. Чуда захотели многие, и Листику пришлось поработать, занимаясь исцелением как мнимых, так и некоторых настоящих болезней. Но это было не чудо, а уровень мага жизни, поэтому Листику помогала Кираниэль. Понятно, что светлая эльфийка святой не стала, но к ней уже относились как к близкой подруге настоящей святой, озарённой божественной благодатью. В итоге все были довольны, кроме инквизиторов, считающих, что их святая слишком много внимания уделяет еретикам, не чтущим светлого Ирху.

– Ага, тяжкое это дело быть универсальной святой, – прокомментировала дневные события Кираниэль глядя, как Гиналла укладывает обессилевшую девочку в кровать. Эльфийка-воин её же и принесла, так как Листик так устала, что не могла идти.

– Кир, а ты тоже святая? – спросила Гиналла у Кираниэль, пристраивающейся с рядом уже спящей Листиком. – Ведь вы сегодня вдвоём творили чудеса!

– Это не чудеса, это обычная работа магов жизни. Тяжёлая, но обычная, – ответила светлая эльфийка тёмной. Та возразила:

– У нас тоже есть маги жизни, но они так не могут. Как вы не могут.

– Видишь ли, Гин, ваши маги жизни заточены, если можно так сказать, исцелять раны, а не лечить разные болезни. К тому же я и Листик очень сильные маги жизни, – Кираниэль, отвечая, немного смутилась, получается, она сама себя хвалит. Девушка вздохнула и продолжила: – Так говорят. Ну, мэтр Иртувель так говорит. Он нам читал дополнительный курс, так он говорит, что я и Листик очень сильные, особенно Листик.

– Получается, моё исцеление не чудо? – сделала вывод Гиналла, Кираниэль, зевнув, ответила:

– Как раз твоё исцеление – чудо. Такое может сделать только Листик. Почему? Если точно хочешь знать, спроси завтра Листика, она тебе объяснит, что сделала.

Светлая эльфийка ещё раз зевнула и через мгновенье уже спала, а тёмная ещё долго сидела у окна и смотрела в звёздное небо.

Глава восьмая. Шуточки и тайны

Кираниэль проснулась и потянулась, разбудивший ее, раздающийся из дворика под окном зудящий звук показывал, что Листик и Гиналла уже там вовсю развлекаются. Они теперь вставали намного раньше, чем это делала Листик, пока не было Гиналлы, и к неудовольствию ночевавших там инквизиторов, шли во двор, где и устраивали свою тренировку. Потом Листик принимала ванну, вернее, бассейн, а Гиналла шла умываться в комнату с умывальником. Там под потолком была закреплена лейка, и эльфийка не просто умывалась, а смывала с себя пот и грязь после тренировки. Кираниэль уже давно принимала по утрам этот своеобразный душ, и ей это нравилось. Инквизиторы боялись подходить к бассейну (может, страшились осквернить воду, а может, опасались, что там окажется Листик и они её побеспокоят), поэтому, где и как они умывались, было загадкой. Кираниэль, хихикая, предположила, что воинствующие служители Ирхи, дабы не осквернять себя местной водой, дали обет немытия. А поскольку понюхать их никто не решался, то было непонятно – права ли эльфийка. К тому же воинствующих жрецов перестали приглашать на общие трапезы, видно, эльфов раздражало то, что эти некультурные, плохо воспитанные люди не умеют пользоваться столовыми приборами! Но эльфы показали, что они не звери и морить голодом инквизиторов не собираются. Вот уже седьмой день воинствующим жрецам приносили еду из кухни, но уже после общего принятия пищи. Кираниэль была уверенна, что инквизиторам дают объедки с общего стола. Но даже объедки у эльфов выглядели красиво и были вкусными, Тарпарн и Турнорн съедали всё, ничего не подозревая, тем более что это можно было делать только одной вилкой и ножом.

В экскурсиях по городу инквизиторы уже не сопровождали Листика, так как им намекнули, что это нежелательно – могут возникнуть конфликты с местными жителями, тем более что святую никто не обидит. С подружками ходила только Гиналла, так и не решившая святая Листик или нет. В том, что Листик не святая, девочки постарались убедить эльфийскую деву-воительницу на следующий же день, после посещения храма грозной Люсинэль. Листик объяснила Гиналле, что сделала и почему в этом нет святости. Листик рассказывала:

– На тебя, Гин, как и на Азаллу и Карталлу было наложено проклятие некроманта. Оно вплетается в ауру и снять его очень трудно, практически невозможно. Почему? А потому что, снимая это проклятие, можно разорвать ауру, что приведёт к гибели её носителя. Вот! Именно поэтому некромант такое проклятие снять не может, даже если он его сам наложил. Если говорить проще – чтоб снять такое проклятие, надо его дёрнуть, при этом вырвав кусок ауры, большой кусок, а это смерть! Чтоб этого избежать, нужен маг жизни, что сразу залатает дыру. Очень грамотный и очень сильный маг жизни! Но самый сильный маг жизни не сможет сдёрнуть это проклятие – не знает, за что ухватиться. Вот так и получается – некромант может сдёрнуть, но не сможет исправить то, что при этом произошло. Маг жизни может исправить, но только тогда когда заклятие будет снято, а сам он этого сделать не может.

– Но если некромант и маг жизни возьмутся вместе, получается – они могут вылечить! – сделала вывод Гиналла, теперь стала объяснять Кираниэль:

– Теоретически могут. Но они оба должны быть очень сильными, снять проклятие – не всякому некроманту под силу, так как и залатать повреждённую ауру может не всякий маг жизни. К тому же некромант и маг жизни никогда не работают в паре. Даже в отрядах чистильщиков. Обычно там – некромант, целитель (причём не очень сильный) и маг, обычно стихийник, хотя может быть и боевой. Да и чистильщики специализируются совсем на другом, а не на снятии проклятий и таком лечении. То есть целитель вылечить может обычную болезнь, а не исправить такое повреждение ауры.

– Но Листик?.. – изумлённо подняла бровь Гиналла, Кираниэль продолжила:

– Некромант, очень сильный некромант.

– Ага! – кивнула девочка рыжей головой и, улыбаясь, с гордостью поправила подругу:

– Не просто некромант, а некромансер! Вот! Самый сильный, а значит, и самый страшный некромансер современности. Так говорит мэтр Расторо. Он говорит, что многое из того, чему надо других долго учить, у меня само собой получается! Вот!

– Кира, а ты? – девушка-воин посмотрела на светлую эльфийку своими большими (и от удивления ещё больше увеличившимися) глазами. Кираниэль ответила:

– А я маг жизни, ещё плохо обученный, но, как говорит мэтр Иртувель, равных мне по силе он не знает, разве что Листик может со мной сравниться. Про нас он говорит то же самое, что и преподаватель-некромант о Листике, в смысле, что многое у нас выходит интуитивно.

– Ага! Вот! – рыжая девочка важно подтвердила слова подруги.

– Но она же… – глаза тёмной эльфийки стали ещё больше, светлая пояснила:

– Листик маг жизни! Такой же как и я! Но она ещё и некромансер!

– Ага! Вот! – снова подтвердила Листик, ещё и щёки надула, непонятно кого изображая – ужасного мага жизни или неимоверно доброго некромансера. Но так долго не выдержала и заулыбалась.

Гиналла задумалась, вроде некромантов, тем более могучих некромансеров надо бояться, но глядя на улыбку Листика, как-то не хотелось это делать – рыжая малышка совсем была не похожа на некроманта, тем более страшного некромансера. Сделавшая какие-то свои выводы, тёмная эльфийка спросила:

– А почему наши некроманты не смогли определить, что на Азаллу и Карталлу, да и на меня тоже, наложено некромантское проклятие?

– Чёрное проклятие некроманта опасно не только своими особыми свойствами, а ещё и тем, что на начальной стадии оно напоминает обычную болезнь – чёрную лихорадку. Болезнь опасная, но излечимая, если вовремя начать лечение. Вот лекари сразу берутся именно её лечить, да что лекари! Многие маги-целители тоже так делают – лечат совсем другое, вот и получается, что время упущено. Понятно? – теперь объяснила Листик и, посмотрев на Гиналлу, кивнула, подтверждая её догадку:

– Твоя слепота привела бы тебя к смерти, ведь это тоже было чёрное проклятие. Но тебя оно только задело, скорее всего, оно было направлено на другого и было достаточно сильным, чтоб тот умер быстро.

– Мама! – произнесла Гиналла, глаза которой затуманили слёзы. Листик и Кираниэль переглянулись, и светлая эльфийка предложила:

– Надо поговорить с её отцом, пусть он расскажет, как погибла его жена. Насколько я поняла, ту эльфийку-воительницу очень трудно было убить, а это сделали довольно легко.

Гиналла задумалась, то, что рассказали девочки, было очень похоже на правду, скорее всего, так, как они говорили, всё и произошло. У тёмной эльфийки глаза превратились в узкие щёлочки, и она напряглась как перед поединком. Тот, кто убил её мать, и кто этому поспособствовал, должен быть наказан! Обязательно наказан! И если есть хоть малейший шанс выяснить подробности этого тёмного дела – ето упускать нельзя. Словно прочитав мысли тёмной, светлая эльфийка, с некоторой торжественностью произнесла:

– Долг каждого честного эльфа – восстановить справедливость! Гиналла, можешь на меня рассчитывать, вот тебе моя рука!

– Ага! И моя тоже! – на скрещенные ладони эльфиек опустилась маленькая ручка. А Гиналла задала появившийся у неё вопрос:

– Листик, получается, что это было не чудо, а пусть необычное, но магическое действие? И если два мага – жизни и некромант договорятся, то смогут снять такое заклятие?

Рыжая девочка растерянно захлопала глазами:

– Разве я говорила, что это чудо? Я всё время пытаюсь объяснить, что я не святая! Просто у меня получается то, что другие не могут сделать!

– Нет, Гиналла, даже если договорятся и решат работать в паре два мага такой силы, как я и Листик, у них ничего не получится. Потому что сдёрнуть заклинание некроманта и латать ауру надо одновременно. Малейшее промедление, несогласованность действий и всё – смерть! То, что сделала Листик, это действительно чудо! Она как-то выжигает проклятие, при этом не затрагивая ауру. Ну, там где что-то повредила, сама же сразу и исправляет. Чёрное проклятие некроманта она даже не снимает, а уничтожает! Сжигает! И сделать это может только она, и больше никто! Как это у неё получается, я так и не поняла, да и она сама объяснить не может.

– Но ты же сама говорила… – начала возражать тёмная эльфийка, светлая покачала головой:

– То, что говорила, объясняла – как сделать, это теория. А вот на практике, этого никому ещё не удавалось совершить. Ты скажешь – не удавалось, потому что не пробовали? Может, потому и не пробовали, что знали – ничего не получится! К тому же заклинание чёрного проклятия некроманта очень большая редкость, его не каждый некромансер наложить сможет.

– Ага, – кивнула рыжая девочка, поймав вопросительный взгляд тёмной эльфийки, – я сильная и очень могучая, но сделать такого не смогу! Мало иметь силу для такого заклятие, чтоб оно получилось, надо быть очень злым! Это не ляпу слепить, тут надо ненавидеть не только того, кого хочешь погубить, но и весь мир! Ну, не весь, но…

Листик замолчала, задумавшись. Перед глазами замершей девочки встала картина чьих-то воспоминаний, ведь с ней ничего подобного не было! Листик зажмурила глаза, настолько яркой была картина перед ней появившаяся:

– Я не буду ругаться! – девушка с волосами цвета спелой пшеницы села и отбросила простыню, которой была накрыта. Она с удивлением смотрела на своё тело, чёрные пятна исчезли! Девушка провела рукой по тому месту, где раньше было самое большое пятно, и спросила: – Но как? Как это получилось? Вы меня вылечили? Я теперь не больна?

– Это, деточка, была не болезнь. Это проклятие, проклятие некроманта, и очень сильное. Оно не лечится и не снимается. По крайней мере, до сих пор так считалось, – сказала пожилая женщина, со звонким молодым голосом и двигавшаяся как девушка.

– Но эти мерзкие пятна пропали! – девушка с пшеничными волосами внимательно разглядывала своё тело без каких-либо следов той болезни, что мучила её последние полгода.

– Да, деточка, скажи спасибо Листику, она просто выжгла проклятие. На моей памяти такое – первый раз. А ты, Листик, следующий раз спроси у меня, если задумаешь опять что-то подобное сделать. Если бы эта девочка была бы обычным человеком, то ты просто убила бы её. – Женщина укоризненно посмотрела на улыбающуюся и нисколько не раскаивающуюся в том, что сделала, рыжую девочку. Та нисколько не смутилась, уверенная в своей правоте:

– Но не убила же! Я всё правильно делала, как надо! Откуда я это знаю? Чувствую, что именно так надо!

Тогда женщина промолчала, но гораздо позже она пояснила самоуверенной рыжей девочке:

– Ты выжгла проклятие связанное с аурой, выжгла огнём, что есть у тебя, я подозреваю, что именно такой огонь есть не у всех твоих сородичей. Если бы Милисента была простым человеком, вместе с проклятием ты бы сожгла и её ауру, тебе очень повезло с ней. В принципе, ты можешь освободить от проклятия и обычного человека, эльфа или гнома, или кого-то другого. Но для этого тебе надо учиться, очень хорошо учиться. Не только управлять своим огнём, но и изучать особенности ауры разных разумных, ведь у человека и эльфа они отличаются.

Получается, что Листик этому училась и сумела научиться. Ведь сейчас у неё получилось! А Кираниэль ошибается, даже у самых сильных некромансера и мага жизни не получится снять чёрное проклятие некроманта, его можно только сжечь! И это можно сделать тем огнём, что получается у Листика, как этот огонь у неё получается, девочка сама не понимала, но получается же! Ведь и с Гиналлы Листик снимала заклятие, применив этот огонь, только очень слабый, его из-под ладошек девочки не было видно. И ещё… Эта девушка из неизвестно откуда взявшихся воспоминаний, девушка с волосами цвета спелой пшеницы, которую женщина назвала Милисентой. Вспоминания об этой незнакомой девушке заставляли сердце Листика сжиматься так, словно эта неизвестная была самым близким, родным человеком! Листику хотелось прижаться к этой девушке, чтоб она обняла, и в этих объятиях спрятаться от всего мира!

Листик потрясла головой и, открыв глаза, увидела удивлённых Кираниэль и Гиналлу с некоторым страхом смотревших на свою подругу. Кираниэль с беспокойством спросила:

– Листик, что с тобой? Ты застыла и минут десять стояла неподвижно, не реагируя, когда тебя звали, даже тормошили! Что произошло?

Листик подняла на подруг полные слёз глаза и прошептала:

– Милисента, Милисента!

– Какая Милисента? – не поняла Кираниэль, но Листик не ответила, продолжая стоять, и по её щекам катились слёзы. А Гиналла спросила:

– Так сегодня мы не пойдём к моему отцу? Вы же хотели узнать подробности гибели моей матери!

– Пойдём, – ответила Листик, вытирая слёзы. Девочка словно очнулась и жёстко сказала: – Обязательно пойдём и постараемся узнать, как всё произошло! Кто наложил проклятие на твою маму и кто это ему заказал. И накажем! Мы их обязательно накажем!

Но в тот день этим заняться у Листика и Кираниэль не получилось, к этому вопросу они вернулись через неделю.

После завтрака девочка и девушки, как обычно, отправились осматривать город, но в этот раз не стали бродить по улицам-шкатулкам Карсийска, а сразу пошли к центральным воротам. Суритэн, как всегда сопровождавший подруг, был удивлён такой их целеустремлённостью. Подойдя к большой надвратной башне (это действительно была башня, хотя снаружи она выглядела как две скалы), девушки и девочка остановились, всё-таки это оборонное сооружение, а не место для экскурсий. Стражник у двери в башню узнал Гиналлу и маленькую святую, которую признали жрецы грозной Люсинэль, и приветственно махнув рукой, произнёс, кивнув в сторону Листика, Кираниэль и Суритэна:

– Здравствуйте! Гиналла, ты к Гуртрурэну, а они с тобой?

Гинала ответила, что именно так, и страж, сделав приглашающий жест, пропустил гостей в башню. Вела Гиналла, девушка шла знакомой дорогой, но при этом с интересом всё рассматривая, девушка ходила этой дорогой много раз, но тогда она была слепая и делала это на ощупь. В большом зале, куда вывела Гиналла, сидели все свободные от смены стражи и слушали эльфа, судя по шрамам – опытного и бывалого воина. Гуртрурэн вскочил и подбежал к дочке. Но Листик жестом показала, что хочет послушать, о чём рассказывает этот ветеран, который рассказывал о недавней стычке, что произошла с его отрядом:

– Они выскочили прямо на нас! Страшные чудовища – огромные вепри! Их клыки были словно стенобитные тараны, а шкуру не могли пробить ни стрелы, ни метательные ножи, ни копья, как брошенные издали, так и воткнутые пяткой в землю! Вепри их просто сломали, сломали древки толщиной в руку, будто это были тоненькие соломинки! Воины едва успели спрятаться за баррикаду, но это заграждение, сложенное из толстых брёвен, клыкастые чудовища разметали за несколько секунд. Хорошо, что мы сразу бросились бежать, возможно, нас это и спасло – бешеные звери остались топтаться у брёвен, ломая и кроша их в щепки, это дало нам время скрыться в лесу. Наш отряд был рассеян, а воины, вы же знаете, мы не новички, так напуганы, что в панике отступали к воротам, ни о чём больше не думая.

– Отступали во главе со своим лордом, он, как и положено настоящему вождю, был впереди, – ехидно заметил один из стражей. Но увидев, как нахмурился ветеран, поспешно добавил: – Но надо отдать ему должное, он предвидел подобный поворот и приказал вам соорудить баррикаду. Ведь вы вошли в лес, но далеко не углублялись, видно, ваш лорд почувствовал опасность и не стал продолжать поход. Если учесть, что в том походе участвовали почти все воины вашего клана, то опасность должна была быть не шуточной и лорд, её почувствовавший, правильно поступил. Ведь вы не потеряли ни одного воина, что, безусловно, можно поставить в заслугу вашему лорду. Предусмотрительно построенная баррикада остановила чудовищ.

– Кто это? – тихо спросила Листик у Гуртрурэна, тот тоже тихо ответил:

– Воин клана Пещерных медведей. Большой отряд воинов этого клана под командой их лорда вышел вслед за отрядом Снежных барсов. Вернулись они позже и весьма потрёпанные.

– Потрёпанные, как я понял, не боем с неизвестным противником, а бегством от него, – чуть слышно заметил Суритэн, юноша был в курсе, почему отряд Снежных барсов, возвращающийся в Карсийск, свернул с основной дороги и что сделала Листик, чтоб избежать засады и погони. В это время ещё один из стражей врат, спросил у рассказчика:

– Разве нельзя было убить этого зверя? Он же не бессмертный? Какой бы не страшный был зверь, его можно победить. Пусть он имеет огромные клыки и бронированную морду, но вряд ли так защищено всё его тело. Думаю, кто-то из вас мог бы отвлечь этих страшных вепрей, а остальные вспороть им животы копьями, мечами. Или набросить аркан на задние ноги и привязать к дереву? Обездвижив зверя, а потом… Ведь можно было так сделать?

Воин Пещерных медведей ответил стражнику, продолжая свой рассказ:

– Можно было бы так поступить, как ты сказал. Неужели ты думаешь, что мы не попытались именно так сделать? Но у этих чудовищ не было брюха! Задних ног тоже не было! Только бронированная морда, огромные клыки и передние ноги с копытами! С копытами и с когтями! Этими когтями они рвали толстые стволы, из которых была сложена баррикада!

– Толстые стволы… – задумчиво произнёс Гуртрурэн и продолжил так, чтоб только слышала его только дочь и те, с кем она пришла, – если стволы были толстые, то сложить баррикаду было не внезапное решение, а хорошо обдуманное действие, на которое надо затратить время. А заранее построенная баррикада из толстых деревьев, ведь их надо срубить и вытащить на дорогу, – это засада! Хорошо подготовленная засада, и если судить по количеству воинов в отряде, устроивших эту засаду, то шансов отбиться у тех, на кого она устроена, не было! Интересно, кому Пещерные медведи готовили такую тёплую встречу?

– Нам, – тихонечко произнёс Суритэн. А воин клана Пещерных медведей продолжал рассказывать:

– Это были не простые вепри! Это были магические создания! Возможно, они уже были мёртвыми! Ведь у них было не всё тело, а только его часть! Разве может быть живым существо, от которого осталась только половина! Это были зомби! Страшные зомби страшных зверей-чудовищ! Наш лорд правильно сделал, что приказал отступить! Что мы организованно сделали.

– Ага, – улыбнулась Кираниэль, – поспешное бегство теперь называется – организованным отступлением, а то, что при этом почти всё своё оружие побросали, чтоб быстрее бежать, можно назвать – избавлением от ненужных предметов, задерживающих и нарушающих общее, хорошо продуманное отступление.

– А ты откуда знаешь? Разве ты могла это видеть? – удивился Суритэн, Кираниэль с той же проказливой улыбкой пояснила:

– Я же светлая, мне лес рассказал. А я попросила все, что они бросили, спрятать. Теперь, если будут искать – не найдут. А мы можем сходить – собрать.

– Ага! Мы найдём! – Листик веско подтвердила слова своей подруги, для убедительности попытавшись одновременно надуть щёки и высунуть язык, но это у неё не получилось. Гуртрурэн, сделав выводы из всего сказанного, видно, догадался, что его дочь не просто так пришла со своим новыми знакомыми, громко сказал:

– Ребята, вам, наверное, не интересны солдатские разговоры, идем, я вам покажу стены. Оттуда очень красивый вид открывается.

– А разве тут есть стены? – удивилась Кираниэль. – Тут же гора, отвесная скала высоко поднимающаяся вверх!

– Это и есть наши стены, – улыбнулся старший страж врат и пояснил: – А в скалах невидимые снизу балкончики, площадки для лучников. Вот на одну такую площадку и поднимемся и посмотрим оттуда на горы.

Кираниэль и Листик с восторгом согласились, да и Гиналла выразила желание глянуть, ведь она тоже никогда не была на стене – слепой не увидеть открывающиеся оттуда красивые горные виды. Они ушли из караульного помещения, ни у кого не вызвав подозрения. Площадка для лучников была высоко и над самыми воротами, и оттуда, действительно, открывался красивый вид, а когда все им налюбовались, Гуртрурэн спросил:

– Так что вы хотели мне рассказать или спросить?

– На наш отряд готовились напасть Пещерные медведи, они и устроили ту засаду, вот только Листик их напугала. Хоть из них никто не погиб, но испугались так, что бежали, бросая оружие. Не все, но многие!

Гуртрурэн, подняв бровь, посмотрел на Листика, а девочка, хихикнув, пояснила:

– Ага, эти вепри были большие и страшные, но не настоящие и только передняя половинка. И это были не зомби, половинок зомби не бывает. А чтоб из вепрей сделать зомби, их надо сначала поймать, подготовить, а потом ещё и специальный ритуал провести. Ага! А это такие затраты силы – просто ужас!

– Так что же это было? – прервал девочку вопросом страж ворот. И подозрительно задал ещё один: – Откуда ты знаешь, как надо делать зомби?

– Это была иллюзия, многосоставная иллюзия. Это тоже затратное заклинание, очень затратное! Но это гораздо меньше мороки, чем наделать столько зомби, – начала подробно отвечать Листик. Тёмный эльф внимательно, не перебивая, слушал, а девочка продолжала: – А зомби я умею делать, потому что некромант! Вот!

– Ага, страшный и ужасный! – добавила Кираниэль. Гуртрурэн недоверчиво посмотрел на улыбающихся подружек. Рыжая девочка могла быть кем угодно, только не некромантом. К тому же её признали святой жрецы грозной Люсинэль, а они очень подозрительно относились к кандидатам в святые, стараясь не допустить конкурентов в приближённые к своей богине. Но эльф сказал не об этом, а о том, что разве может быть святым некромант! И вообще, это звучит очень дико – святой некромант! Листик и Кираниэль почему-то очень развеселились. А рыжая девочка, отсмеявшись, задрала нос и заявила, что дикий святой некромансер звучит гораздо солиднее, чем страшный и ужасный. Страшных и ужасных много, а дикий и святой – только один! Светлая эльфийка снова засмеялась и предложила другой титул – дико святой некромансер. Листик, став серьёзной (а может, только сделав вид), согласилась, что так лучше и она с гордостью будет носить такой титул. Гуртрурэн покачал головой – похоже, эти подружки дурачатся, совсем по-детски дурачатся, несмотря на то, что одна святая и должна соответствовать своему званию и положению. Хотя что с неё взять – шести-семилетняя девочка, ей бы ещё в куклы играть или в прятки, а она вместо этого чудовищными вепрями пугает, хотя… Если посмотреть с другой стороны – это тоже кукла, пусть и страшная. Старший страж врат посмотрел вниз, он услышал, как открываются ворота, это должен был выйти отряд клана Пещерных медведей, о походе которого предупредил тот воин, рассказывавший в караульном помещении о гигантских и ужасных вепрях. Гуртрурэн понял – какова цель этого похода: надо обязательно собрать брошенное во время бегства оружие. Это же улика! По оружию и по тому, где оно находится, можно сделать вывод, что отряд Пещерных медведей не просто так ходил в лес в то же самое время, когда Борилэн водил своих эльфов к некроманту, у которого гостила святая, творящая чудеса. Листик тоже поняла намерения Пещерных медведей и заволновалась:

– Ой, ой, они утащат наше оружие! Хоть Кира и хорошо его спрятала, а вдруг найдут?

Гуртрурэн хотел сказать, что тут ничего не поделаешь, об этом надо было позаботиться раньше. Действительно, отряд, что вышел из открытых ворот, по численности был не меньше, а может, и больше того, что устраивал засаду. Но воины вышедшего отряда в нерешительности замерли, раздавшийся громовой хрюк прозвучал как предупреждение. Из-за поворота, показалась голова огромного вепря, с громадными клыками, напоминающими тараны для разрушения ворот. Красные глаза вепря, в которых не было зрачков, излучали такую ярость, что чувствовалось её физическое давление. Вепрь издал ещё один хрюк, похожий на рёв, и полностью вышел на дорогу. Вепрь был нормальным, то есть имел туловище и задние ноги. Хотя нормальным этого гиганта можно было назвать с большой натяжкой. У него была покрыта роговой бронёй не только морда и грудь, но и всё остальное тело, в том числе и живот, и даже хвост, огромные клыки дополняли картину. Вепрь ещё раз громогласно хрюкнул и, ударив копытом о землю, пошёл в атаку. Воины Пещерных медведей в панике отступили, успев закрыть ворота, вернее отгородившись от ужасного зверя массивной каменной плитой. Все стоящие на надвратной площадке-балкончике посмотрели на Листика, а та посмотрела на Кираниэль. Светлая эльфийка наблюдала, как вепрь вперевалочку уходил за скалы поворота дороги. Девушка прокомментировала действия чудовища:

– В засаду пошёл, затаится там и будет ждать. А потом нападёт на попытавшихся выйти из города.

– А если мы захотим выйти? – поинтересовался Суритэн, почему-то улыбаясь, Кираниэль ответила:

– Нам можно, с нами будет святая! Её чудища боятся!

– Уважают, – поправила подругу рыжая святая и, отвечая на вопросительный взгляд старшего стража ворот, пояснила: – Это не я! К тому же такой огромный зверь должен оставлять следы. Особенно, когда копытом бьёт в землю! А когти? Где когти на ногах? Как же он будет рвать деревья, из которых сложена баррикада?

– Тут же нет баррикады, зачем ему когти? – возразила Кираниэль и стала оправдываться: – У меня пока не получается, чтоб иллюзия оставляла следы.

– Следы обязательно должны быть, а то вдруг кто-то сюда поднимется и увидит, что этот страшный зверь – бесплотный! – тоже заулыбавшись, он понял откуда взялся этот вепрь, сказал Суритэн.

– Ага, счас исправим! –согласилась Листик, и там, где ходил вепрь, появились следы огромных копыт.

– А зато у моего вепря есть задняя часть, вот! – с гордостью сообщила светлая эльфийка. Суритэн это одобрил:

– И это правильно! У вепря, вообще-то, задняя часть – это самое ценное! Самое вкусное!

Если Гиналла почти сразу поняла, что вепрь – дело рук одной из её подружек, то Гуртрурэн, покачав головой, произнёс:

– Да, девочки, с вами не соскучишься.

– Ага! – в один голос подтвердили Листик и Кираниэль.

– Вот смотрите! – воин-ветеран из клана Пещерных медведей показал на следы вепря, поднявшемуся вместе с ним на площадку-балкончик над воротами, эльфу в богатой одежде. Страж ворот почтительно поклонился этому эльфу, остальные этого делать не стали, чем вызвали едва уловимое недовольство этого тёмного эльфа. Но что-либо сказать эльф не успел, из-за скалы высунулся вепрь, хрюкнул, дохнул огнём, при этом из его глаз сыпались разноцветные искры. Судя по тому, как удивлённо Кираниэль посмотрела на Листика, это начала хулиганить рыжая девочка. А вепрь снова выдохнул пламя, жар которого чувствовался и на надвратной площадке. Оба Пещерных медведя поспешили уйти, а Суритэн спросил у Листика:

– А не слишком ли это? Огнедышащая свинья?

– Да ещё без вкусной задней части, – хихикнула Кираниэль. Листик сделала вид, что обиделась:

– Ну почему без задней?

– А то я тебя не знаю, – улыбнулась эльфийка и голосом наставника произнесла: – Иллюзия должна выполнять основное требование, которое на неё возлагается. Если, к примеру, иллюзия кусается, то на остальное никто внимание не обратит, поэтому не надо тратить на ненужные подробности силу! Так? Так зачем вепрю вкусная задняя часть, если он из-за скалы не выходит. Так?

– Ага, – согласилась Листик и точно таким же голосом, как перед этим её подруга, добавила: – А следы должны были быть обязательно! А вкусной задней части нет, потому что на неё может кто-то покуситься, пока вепрь занят выглядыванием из-за скалы. Вот!

– А искры из глаз? Это что? Неотъемлемый признак клыкастого кабана? – поинтересовался улыбающийся Суритэн, ещё и заверивший Листика, что не будет подкрадываться сзади к её вепрям, с целью проверить насколько они вкусные. Листик кивнула и пояснила:

– Ага! Так ведь красиво же.

– Это неотъемлемый признак клыкастого кабана без задней части. Искрами он компенсирует отсутствие такой важной части тела, а может, ему стыдно, что у него уже отъели эту вкусную часть, и он так отвлекает внимание, – серьёзно начала Кираниэль. Закончила девушка, уже хихикая, при этом глядя на Суритэна, словно намекая – вот кто позарился на самую вкусную часть кабана, несмотря на все свои обещания. Реакция юноши последовала незамедлительно:

– Да ну вас!

Гуртрурэн только качал головой, всё это слушая, поглядев на дочь, он собрался что-то у неё спросить, но та опередила отца:

– Они всегда такие, – и привлекая к себе внимание подружек и их друга, произнесла: – Но сюда мы пришли не для того, чтоб пугать Пещерных медведей. Отец, Листик хотела спросить у тебя – что тебе известно о гибели моей мамы?

Страж ворот задумался, он понял, что именно это является основной целью посещения городских ворот этой шебутной группой друзей и что намерения у них более чем серьёзные. Немного помолчав, Гуртрурэн начал рассказывать:

– Воительницы, как и городская стража, стоят вне кланов, не над ними, а вне. Понятно, что кланы не потерпят над собой чьей-либо власти, но предоставленные сами себе – передерутся. При этом возможны два варианта: в городе останется так мало жителей, что он перестанет быть городом, будет большая разрушающаяся пещера; во втором случае, власть захватит клан победитель, но и при таком раскладе население города катастрофически уменьшится. А стража и воительницы как бы усмиряют аппетиты лордов. А это не всем лордам нравится. Если стражу, которая не только следит за порядком, но и охраняет город, лорды ещё как-то терпят, хотя и стремятся ослабить, то воительницы – им как кость поперёк горла. А тот случай, когда погибла моя жена, а твоя мама… – голос старшего стража ворот дрогнул, и он замолчал. Молчали и его слушатели, только Гиналла нахмурилась и сжала кулаки. Гуртрурэн, тоже нахмурившись, продолжил рассказывать, теперь он говорил короткими рублеными фразами:

– Тогда старшая воительница в сопровождении своих лучших бойцов отправилась в горы. Зачем? Этого я не знаю. Моя жена была одной из лучших. Вот она тоже пошла. Они не вернулись. Воительницы потом нашли их изрубленные тела, а глаза… Глаза были таким же, как были у Гиналлы. До этого у моей девочки были нормальными, а потом она вдруг ослепла! В тот день ослепла!

Гуртрурэн замолчал, а Гиналла обняла своего отца, словно пытаясь утешить или отвлечь от тяжёлых воспоминаний. Кираниэль вопросительно посмотрела на Листика, и девочка произнесла:

– Глаза! Он ослепил воительниц, а потом их уже слепых убили! Что рассказывали те воительницы, которые нашли своих подруг?

Вопрос был адресован стражу ворот, но он не ответил, скрипнув зубами, спросил сам:

– Кто он?! Кто?!

– Некромант, – коротко ответила Листик и пояснила более подробно: – Очень сильный некромант. Чёрное заклятие, что он сотворил, накрыло воительниц, и они ослепли. Они бы и так умерли, но те, кто хотел их устранить, спешили. Чёрное заклятие не действует сразу, оно выпивает силы, разрушает ауру. Смерть неотвратима, но наступает не сразу. Так что ещё нашли там, где погибли воительницы?

– Только их, – глухо произнёс Гуртрурэн и, подумав, добавил: – Мне та воительница, что стала старшей, рассказывала, что даже слепые её подруги оказали сопротивление. Там было много крови и это была не кровь её товарок, при том, что это было место основной битвы. А девушки были убиты в другом месте, они туда отступали, сражаясь вслепую.

– Ага, – понимающе кивнула рыжая девочка, – нападавшие унесли своих погибших и раненых товарищей, унесли всё, что могло указать – кто это был. А кровь… В горах её нечем смыть, тем более с шероховатых камней. Тогда, когда погибли воительницы, не было ли потерь у одного или нескольких из ваших кланов? Ну, там, раненые, убитые?

Стаж ворот задумался и пожал плечами:

– Мне не до того было – погибла моя жена, ослепла дочка. Почему она ослепла? Ведь она была здесь, в доме-пещере воительниц, под хорошей охраной! Никто к ней не мог и близко подойти, чтоб наложить заклятие!

– Кровь, – коротко ответила Листик и, увидев, что её не поняли, объяснила: – Заклятие некроманта можно накладывать не подходя к жертве. Но оно очень энергоёмкое и его сотворить может только очень сильный некромант. Этим заклятием можно накрыть жертву и издали, как бы прицеливаясь. А оно, я имею в виду заклятие, цепляется к тому, на кого направлено (бывают и ошибки, промахи, но редко), но тут оно попало в цель, то есть в мать Гиналлы, а потом ударило и в носителя крови своей жертвы. Заклятию-то всё равно, оно попало в цель и стремится её гарантировано поразить, а то, что цель состоит как бы из двух частей, далеко отстоящих друг от друга…

– Листик, откуда ты это знаешь? Такие вещи могут читать только на старших курсах или магистратуре! – удивилась Кираниэль, и высказала догадку: – А-а-а… Твои преподаватели-некроманты с тобой отдельно занимались, как со всеми нами мэтр Иртувель? Да?

– Не-а, этого мне не рассказывали, – отрицательно покачала рыжей головой девочка и дала исчерпывающее объяснение: – А откуда знаю? Знаю и всё, вот помню! А вот откуда, не знаю!

Гуртрурэн машинально покивал, думая совсем о другом, и продолжил рассказывать:

– Вот так я остался один с моей девочкой. Я не мог ей уделять много времени, вы же понимаете – служба. Но каждую свободную минуту я проводил с ней! Что я ей мог дать, кроме своей любви? Помочь её горю я ничем не мог, но я старался научить её всему, что умею сам.

– Эта учёба дала очень хороший результат, мало кто смог бы драться на равных когда она была слепая, но теперь… Я с уверенностью могу сказать – Гиналла лучший боец вашего города! – заявила Листик, вызвав скептическую улыбку опытного воина. А девочка, улыбнувшись, в свою очередь предложила: – А давайте попробуем, а? У вас же в страже есть кто-то, кто умеет фехтовать лучше всех. Пусть Гиналла с ним сразится!

Девушка посмотрела на отца, и тот, снова улыбнувшись, сказал:

– Моя жена была лучшей, если дочь унаследовала способности своей матери, то…

Гуртрурэн не договорил и, пригласив всех идти за собой, начал спускаться в караулку. Там были только стражи, обсуждающие выход и поспешное бегство Пещерных медведей. Сами стражи за ворота не выходили, поэтому страшных чудовищ не видели. Поскольку Гуртрурэн и его гости были на балконе над воротами, то их попросили рассказать, что они видели – так ли страшны эти чудовища, как их описывали воины клана Пещерных медведей.

– Ого! Уже чудовища! Не одно, а много! – с улыбкой заметила Кираниэль, и девочки стали рассказывать. Листик грозно хрюкала, а Кираниэль рычала, обе девочки топали ногами, изображая страшных зверей, что напали на Пещерных медведей. Но у подружек это получалось так забавно, что стражники начали смеяться. Девочки нисколько не обиделись и уступили место рассказчика Гуртрурэну, тот, усмехаясь в усы, рассказал, что вепрь, хоть был огромный, но всего один. Зверь ни на кого не нападал, только хрюкал из-за скалы, но этого отважным воинам вполне хватило.

– М-да, у страха глаза велики, – прокомментировал один из стражников и добавил: – Жаль, что я не пошёл с вами и не увидел это собственными глазами. Пещерные медведи в последнее время очень наглыми стали, никому прохода не дают. Было бы интересно посмотреть, как эти храбрецы свиньи испугались.

Когда стражники отсмеялись, Гиналла, которую здесь хорошо знали, предложила спарринг. На неё сразу посмотрел один из молодых стражников и заявил, что если проигрывал девушке в половине поединков, когда она не видела и дралась на слух, то сейчас вообще не сможет справиться. Гуртрурэн очередной раз улыбнулся в усы и предложил, чтоб с его дочкой померился силой более опытный воин, и даже указал кто. Тот охотно принял предложение, сказав, ему самому интересно, что теперь может Гиналла, ведь он тоже её учил, когда она была слепая. Оставив в башне только часовых, все стражники высыпали на тренировочную площадку.

Сделав круг, воин небрежно атаковал Гиналлу, но тут же получил укол. Подняв брови, стражник предложил ещё один поединок, теперь он был гораздо осторожнее. Но и это ему не помогло – поединок длился не более десяти ударов сердца, так повторилось ещё три раза. Стражник восхищённо цокнул языком, выражая высшую степень одобрения, обернувшись к старшему стражу врат, воин-ветеран произнёс:

– Твоя дочь, Гуртрурэн, превзошла свою мать! Она гораздо быстрее и умеет этим пользоваться, насколько я помню, мы её этому не учили. Да и воительницы не так сражаются! Девочка, откуда это у тебя? Эти приёмы и умение так пользоваться своими способностями, ведь это тоже надо развивать!

– Листик научила, – не стала скрывать Гиналла. Увидев удивления своих наставников, отца и воина-ветерана, пояснила: – Листик ещё быстрее меня, она и показала, как этим пользоваться. Да и разных приёмов она знает больше, чем я.

Стражники с удивлением посмотрели на маленькую девочку, чтоб так сражаться, как Гиналла, надо долго учиться. А тут семилетняя, ну, пусть восьмилетняя девочка знает больше чем их ученица, а возможно и они. А ведь они стражи врат – воины-профессионалы! Но проверять утверждение тёмной эльфийки никто не стал, уверенные в том, что так и есть, ведь Гиналла врать не станет.

На обратном пути, в резиденцию Снежных барсов, Суритэн озабоченно сказал:

– Надо отцу рассказать все, что мы сегодня узнали. О том, что ту засаду подготовили Пещерные медведи!

Борилэн внимательно выслушал сына, поглядывая на девушек, которые в этот разговор не вмешивались. Потом поблагодарил Суритэна и больше для девушек и рыжей девочки, чем для сына, сказал:

– Спасибо, что вы мне это всё рассказали. Но я бы был плохим главой своего клана, если бы до сих пор не узнал, кто подготовил ту засаду. А то, что медведи побросали там своё оружие и пытались за ним сходить, более чем интересно. Это неспроста, видно там не только оружие, а ещё кое-что такое, что не должно попасть в чужие руки. Надо пещерников опередить и посмотреть, что они там, с перепугу бросили. Но, думаю, не стоит это делать сразу, а дня через три, они какое-то время в лес не сунутся, вы их здорово напугали, а мы выйдем через другие ворота, вроде как на охоту. Заберём, что там медведи оставили, а потом вернёмся в горы, заодно и развлечёмся, поохотимся на горных козлов.

Листик слушала лорда Снежных барсов и кивала, он говорил всё правильно. Но когда услышала о горных козлах, аж подскочила и, глядя на Борилэна горящими от возбуждения глазами, спросила:

– Когда?

А услышав, что только послезавтра, стала очень грустной. За ужином Листик сидела насупившись, видно пребывая в плохом расположении духа. А потом сразу улеглась спать. Кираниэль и Гиналла немного поговорили, обсуждая события прошедшего дня, да так увлеклись и просидели почти за полночь. Говорили, с беспокойством поглядывая на метавшуюся во сне рыжую девочку. А она не только ворочалась, но и что-то тихо бормотала на неизвестном девушкам языке.

Было ещё темно, когда Кираниэль проснулась и почувствовала, что Листика рядом нет. По участившемуся дыханию тёмной эльфийки, светлая поняла, что проснулась и она. В комнате было темно, так как ночь была безлунная, только мигающие звёзды слабо освещали дворик – колодец. По небу, словно косматые звери, бежали облака, периодически закрывая, словно заглатывая звёзды. Кираниэль приподнялась на локте, стараясь разглядеть – не подошла ли Листик к окну и теперь там стоит. В этот момент свет тех звёзд, что не закрыли тучи, на мгновение померк, словно их закрыла большая туча или какая-то тень заслонила окно.

– Листик, Листик, – позвала Кираниэль и спросила у поднявшей голову Гиналлы: – Ты не видела, Листик не выходила? Куда она делась?

– Нет, не выходила, только к окну подошла. Только что подошла. Может, выпрыгнула?

Листик, не желая долго спускаться по лестнице, иногда выскакивала через окно, прыгая прямо в бассейн, пугая громким всплеском инквизиторов. Кираниэль зажгла маленький огонёк и оглядела комнату, одежда Листика лежала на специальной подставке у кровати, но её самой нигде не было. Отвечая на незаданный вопрос подруги, Гиналла ответила:

– Всплеска не было.

Кираниэль быстро рассказала о нападениях неизвестного коричневого мага по пути в Элистэр, и обе девушки, одевшись, выбежали во двор, но там девочки не было. Покрытые снегом вершины гор начали розоветь, показывая, что скоро рассвет, но девушкам некогда было любоваться этим чудным явлением природы. Они побежали поднимать тревогу – ведь Листик пропала!

Глава девятая. Как зажарить горного козла до охоты на него и немного о заговорах

Кираниэль и Гиллана подняли на ноги всю клановую пещеру-дом Снежных барсов. К поискам Листика подключились все, кто только мог. Обыскали все закутки, опросили всех караульных, что стояли у входов-выходов. Девочки нигде не было. Солнце уже взошло, и подходило время завтракать, как говорится, война – войной, но обед должен быть по расписанию. Было похоже, что тёмные эльфы на время завтрака прервут поиски, кухонный персонал уже прекратил, отправившись на кухню, ведь надо ещё этот самый завтрак и приготовить. Кираниэль была в отчаянье, Гиллана старалась, как могла, пытаясь успокоить подругу. Понимая, что продолжать поиски самостоятельно бесполезно, обе эльфийки – светлая и тёмная, пришли в общий зал, где уже собрались все эльфы, принимающие участие в торжественном приёме пищи, именуемом завтраком. Хоть еду ещё не подавали, но в зале собрались, потому что все уже давно были разбужены и устали от поисков. Идея – позавтракать, а потом с новыми силами снова взяться за поиски пропавшей святой, никому крамольной не показалась. Борилэн высказал мнение, что Листика в резиденции нет, и предложил после завтрака расширить круг поисков на весь город, с этим все согласились, недовольными остались только инквизиторы. Обвинить эльфов в том, что они куда-то задевали святую, им мешало то, что в пропаже Листика и они виноваты. Они-то были ближе всех к девочке (в дворике у её комнаты) и недоглядели! Можно сказать, святую увели прямо у них из-под носа! Эльфы начали рассаживаться по отведённым им местам (инквизиторов, хотя они тоже были в зале, за стол не пригласили), как дверь коридора, ведущего на кухню, распахнулась, и вместо слуги, несущего кушанье первой перемены блюд, в зал ворвался растрепанный поварёнок, громко и бессвязно закричавший:

– Там! Сидит! Рычит! Шеф-повар сказал, чтоб… А она… А там козёл!.. Вернее козлы! Много! Большие! Очень большие!

– Говори толком! – рассердился глава клана, мало того, что нарушен ритуал приёма пищи (ничего же не принесли!), можно сказать – сломана традиция, так ещё и понять ничего нельзя! Поварёнок испуганно замолчал, а лорд Борилэн строго спросил: – Почему шеф-повар сидит, если он должен стоять и выполнять свои обязанности – контролировать приготовление пищи! Мало того, что он сидит, так ещё и зачем-то рычит! И что там за козёл, который она? Если этот козёл женского рода, то должна быть коза! И какие козлы мешают поварам выполнять свои обязанности? И вообще, как они сумели в таком количестве пробраться на кухню?

Лорд посмотрел на начальника охраны клановой пещеры, это явное упущение стражи, если какие-то козлы пробрались в святая святых – на кухню! Они ведь могли не просто помешать приготовлению пищи, но подсыпать туда яду! Начальник охраны побледнел, хоть лорд ничего ещё не сказал. Внимание Борилэна отвлёк поварёнок, необъяснивший откуда взялись козлы, но рассказавший, где они сейчас:

– Козлы, большие и с рогами! Лежат во дворике!

Борилэн вздохнул, понимая, что от перепуганного поварёнка трудно добиться внятного объяснения – что же произошло. Глава клана поднялся и, махнув охране, чтоб следовала за ним, пошёл сам выяснять, что за козлы пробрались на кухню и зачем они улеглись в кухонном дворике. За своим лордом отправились остальные эльфы, всем же интересно посмотреть – кто это пробрался на кухню, да ещё и расположился там отдыхать.

Кухонный дворик был гораздо меньше того, что был под окном комнаты Листика и Кираниэль, бассейна и фонтана там не было. Этот дворик был пустой, туда выходили из кухни трубы очагов и вытяжек (для этого он и был предназначен), туда вела единственная дверь, сейчас закрытая на большой засов. У этой двери сгрудился весь кухонный персонал во главе с шеф-поваром, указав на запертую дверь, он, подобно своему подчинённому, пролепетал:

– Там! Там, сидит и рычит!

Когда эту дверь открыли, два воина, заглянувшие в проём, нерешительно остановились, услышав предостерегающие рычание, хоть и негромкое, но угрожающее. Борилэн, отодвинув стражников, заглянул и тоже остановился – рычание стало громче. В широко распахнувшуюся дверь стали видны сваленные кучей туши горных козлов, такие не маленькие туши, и сидящая сверху рыжая девочка. Вцепившись в верхнюю тушу немаленькими когтями, девочка всем своим видом показывала, что никому не намерена отдавать свою добычу.

– Листик! Листик! Мы так волновались, куда же ты делась и куда ушла! – закричала устремившаяся к рыжей девочке Кираниэль, невежливо расталкивая эльфов. За ней к Листику прорвалась Гиллана. Девочка перестала рычать и растерянно заморгала, когти, такие внушительные когти, исчезли. Кираниэль обняла девочку и стала, успокаивая её, гладить по голове. Казалось, растерянно моргающая Листик расплачется и спросит – где я? И как здесь оказалась? Но спросила тоже подошедшая Гиллана, она не стала, как Кираниэль, забираться на эту гору рогатых туш, а задала интересующий всех вопрос снизу:

– Листик, где ты взяла этих козлов?

– Я была на охоте, а это моя добыча! Вот!

– Как добыча? – удивилась эльфийка, разглядывая ближайшего к ней козла, на нём не было никаких следов, что на него охотились – ран от стрел или копья, только голова неестественно повёрнута, будто сломана шея. Девочка охотно пояснила:

– Ага, добыча! Если я этих козлов добыла, то это моя добыча!

– Как же это вам удалось? – поинтересовался Борилэн, Листик стала подобно рассказывать:

– Сначала выследила, знаете же, какие они осторожные, только увидят тень, сразу прячутся или убегают в такое место, что их оттуда не выцарапаешь. К ним надо подкрадываться сзади, я так и сделала, а потом шею сломала. Одним ударом! – похвасталась маленькая девочка. Эльф с недоумением на неё посмотрел, пытаясь представить, как эта малышка подкрадывается сзади к скачущему почти по отвесной скале могучему животному и одним ударом ломает ему шею. Обе подружки Листика удивлённо переглянулись, они знали, что эта маленькая девочка очень сильная, сильнее многих взрослых, но не до такой же степени, чтоб одним ударом сломать матёрому горному козлу шею. Эльфийки промолчали, а недоверие выразил глава клана. Листик возмутилась:

– Как это невозможно! Я же сломала! А потом сюда принесла! Вот же они!

– Но как ты могла сюда их принести? – теперь удивился Суритэн, тоже протиснувшийся в маленький кухонный дворик. Места там оставалось совсем мало, всё-таки козлы, хоть и были сложены горкой, занимали почти всё пространство. Суритэн посмотрел вверх на клочок неба (дворик был маленьким, но глубоким) и повторил свой вопрос, заметив, что этот дворик-балкончик прилепился почти на середине высокой отвесной скальной стены. Листик тоже посмотрела вверх – до края стены, ограждающей дворик, было не меньше, чем три роста взрослого мужчины, а оттуда до подножья скалы было почти пол-алы, а вершина терялась где-то в облаках (эта высокая скальная стенка была частью горы, чью вершину покрывал вечный лёд). Девочка опустила голову и пояснила, как сюда она принесла этих козлов:

– Ну как принесла? В лапах, конечно! Ты же видишь – козлов четыре, вот взяла в каждую лапу по козлу… Больше трудно унести. Пятого пришлось бы в зубах тащить, а это очень неудобно!

Суритэн, Борилэн и все, кто сумел заглянуть в кухонный дворик, уставились на девочку, вернее, на её маленькие ручки и ножки, если девочка ещё как-то смогла бы тащить козла, ухватив его руками, но что она это делает, ухватив массивную тушу своими зубками, даже представить было нельзя! Общее внимание нисколько не смущало девочку, это смутило только Кираниэль, снявшую с себя куртку-колет и накинувшую на Листика. Эта одежда прикрыла наготу Листика, нисколько девочку не беспокоившую, а если кто из эльфов и обратил на это внимание, то в последнюю очередь, то, как тут появились козлы, их интересовало гораздо больше. Суритэн переглянулся с отцом и старшим братом, видно, все трое попытались представить, как эта рыжая девочка взбирается по отвесной скале, держа в своих маленьких ручках по громадному козлу, а поскольку свои конечности она назвала лапками, то козлов держала и ногами! Но чем она тогда цеплялась за скалу?! Общее недоумение выразил Борилэн:

– Как же так можно взобраться на стену, если руки и ноги заняты!

– Своей святой помогал взобраться на сию отвесную скалу сам светлый Ирха, а он несёт свет… – начал всунувший голову в дворик Тарпарн. Но Листик не дала ему договорить, резко и возмущённо возразив:

– Никто мне не помогал! Ни взбираться, ни нести! А как же, дождёшься от них! Если и несут, то только то, что полегче, даже не носит, а только вид делает, я мол, свет вам принёс! А тут и так видно! Я сама принесла! И никуда я не взбиралась! Я прилетела!

Эльфы снова переглянулись. Вроде стало понятно, как девочка сюда попала – она прилетела. Да и понятно тогда, как на горных козлов охотилась, подлетая сзади. Только вот на чём или на ком она летала? Скорее всего, на ком, потому что у этого кого-то есть лапы – задние и передние, которыми он и принёс козлов. Только вот кто это? Кто это может быть? Кто без труда может нести в каждой лапе горного козла размером с лошадь? Соответственно и весящего столько же! Пока тёмные эльфы переглядывались, Кираниэль попыталась увести Листика, всё-таки к завтраку надо было одеться, но девочка упёрлась, заявив, что своих козлов не оставит, при этом почему-то подозрительно посмотрела на инквизиторов. Глава клана, тоже глянув на инквизиторов, улыбаясь сказал, что на таких козлов вряд ли кто позарится. А потом спросил у насупленной девочки – неужели она ни с кем не поделится своей добычей? И съест своих козлов сама? Листик задумалась, а Борилэн предложил приготовить какое-то особое блюдо из козлятины, но это можно будет сделать только к обеду, а завтрак будет обычным, и из уважения к Листику все подождут, пока она к завтраку оденется. А уж завтра будет большая охота на козлов. Девочка важно кивнула и слезла с туш, а Суритэн, который вместе с Кираниэль помог Листику это сделать (а фактически подхватил девочку на руки), с улыбкой заметил:

– На моей памяти это первый случай, когда блюдо из горных козлов подают до охоты на них, а не после. Листик, ты точно настоящая святая, потому что только святая может поменять эти два события местами!

– Ага, – кивнула Листик.

Охотничий отряд клана Снежных барсов вышел из горных ворот Карсийска, совсем не похожих на центральные, которые вели на равнину. Эти же ворота больше напоминали калитку и охранялись всего нескольким стражниками, Кираниэль удивлённо спросила у Суритэна – почему так? Тот начал объяснять:

– Эти ворота ведут в горы, к ним идёт не дорога – тропинка. По этой тропинке не пройдёшь большим отрядом – слишком узкая, да и идти по ней надо долго вдоль стены – всех, кто пытается к городу подобраться с этой стороны, перестреляют с балкончиков. Вы их не видите, но они есть, просто очень хорошо замаскированные.

Кираниэль согласно кивнула, действительно, тропинка позволяла идти рядом только двум лошадям, и то – не во всех местах. Скала, вдоль которой шла узкая дорожка, выглядела именно скалой без каких-либо намёков на балкончики, о которых упомянул Суритэн.

– Ага! – тоже согласилась Листик и показала, где находится каждый балкончик. Мало того, она ещё рассказала, сколько на каждом месте для стрелков стражников, хотя их с тропинки не было видно. Борилэн, который шёл первым, обернулся и удивлённо спросил у девочки – откуда она это знает? Листик пожала плечами и сообщила:

– Лес сказал.

– Какой лес? – выразил общее недоумение лорд Снежных барсов. – Деревьев же вокруг нет! Только скалы и камни!

Даже Кираниэль удивилась, подобные вещи светлым эльфам подсказывала живая природа. Листик, хотя не была эльфом, тоже могла слышать деревья, траву, общаться с животными. Кираниэль в этом давно убедилась, хотя не могла понять – как её маленькая подружка это делает? Если светлой эльфийке, чтоб получить ответ, надо было спросить, причём вопрос должен быть в виде просьбы, то Листику и спрашивать не надо было, она сразу всё знала, словно природа сама спешила сообщить обо всём, что вокруг происходит. Когда эльфийка поинтересовалась у Листика, то та только пожала плечами. Кираниэль уже знала, что её подруга не отвечает не потому, что не хочет говорить, просто сама этого не знает. Кираниэль могла спросить у леса о своих сородичах или других разумных – где они и сколько их? Лес отвечал, указывая, где находится каждый из светлых эльфов или других, о ком спрашивала эльфийка. Однажды эльфийка задала подобный вопрос о Листике и почувствовала недоумение леса, словно Кираниэль спросила, сколько в лесу деревьев и где они растут, спросила не о каком-то конкретном дереве, а в общем. Или сколько в лесу белок и где они скачут? Поразмыслив некоторое время, девушка пришла к выводу, что лес чувствует рыжую девочку, как часть себя, а не как эльфов, которые для леса были пусть дружественными, но в некотором роде чужеродными существами, не говоря уже о представителях других рас. Но то лес, он всё-таки живое существо, а если кто думает иначе, то очень сильно ошибается! А тут… Камни и скалы без каких-либо признаков травы! То есть – живой природы здесь нет! Скалы же не могут говорить! Кто тут мог рассказать Листику о том, где расположены замаскированные площадки для лучников и сколько там этих самых лучников!

– Какой лес? – повторила вслед за главой Снежных барсов Кираниэль и высказала то, о чём думала: – Тут не то что деревьев или кустов, даже травы нет! Негде корни пустить, да и ночью мороз морозит, а днём солнце выжигает!

– Ага, – согласилась девочка и растерянно посмотрела на подругу, видно, сама не зная, как это у неё получается. Кираниэль вздохнула, она уже привыкла к странностям Листика и не стала дальше расспрашивать.

Отойдя от города на значительное расстояние, отряд разделился, часть ушла в горы, оставляя следы, а часть пошла в сторону леса, следов не оставляя. Борилэн был уверен, что это сделала кто-то из подружек его сына, потому что тот, оглянувшись, не удивился, а только кивнул. Глава клана тоже не высказал удивления, остальные эльфы, глядя на спокойное отношение своего лорда к происходящему, решили, что так и должно быть.

По лесу шли звериными тропами, снова вела Кираниэль, и на тракт вышли у того места, где была засада, где Пещерные медведи соорудили свою баррикаду. Если бы Кираниэль не указала на это место и не сказала, что это было именно здесь, тёмные эльфы прошли бы мимо, так ничего и не обнаружив. Да и «медведи», вернувшись на это место, не нашли бы своего, впопыхах брошенного, оружия. Где лежит оружие, показала Листик, тяжёлые мечи и арбалеты были свалены в небольшой пещерке под корнями могучего дерева. Новое, ещё блестящее оружие в некоторых местах было даже не покрыто ржавчиной, а будто ею поедено. Эльфы с удивлением рассматривали мечи и железные части арбалетов, Листик выразила своё отношение к тому, что увидела, покачав головой и произнеся своё обычное «ага»!

– Ржавики! – сообщила Кираниэль, но удивлённые тёмные эльфы не поняли, что она имела в виду. Своё отношение к увиденному высказал и Борилэн, обращаясь к девочкам, но больше к Листику:

– Мы убедились, что это была именно засада, но это и так мне было известно. А это начавшее почему-то ржаветь оружие не будет доказательством, что на нас напасть хотели именно Пещерные медведи.

– Кому это надо доказывать? – удивилась Кираниэль. Борилэн пояснил:

– Совету глав кланов. Там надо будет…

Договорить он не успел, Листик, увидев какие-то предметы, громко закричала:

– Не трогать! Ничего не трогать! Все назад!

Эльфы хоть и были удивлены, но от оружия, сваленного в одну кучу, отошли, тем более что их лорд скомандовал отойти, повторив то, что кричала рыжая девочка. Листик подошла к куче и, разбрасывая оружие в разные стороны, вытащила три трубы, сделанные из бересты. В таких тубусах начинающие художники таскают свои ещё не совсем бессмертные творения. В этих тубусах ничего особенного не было, но Листик, сопроводив своё действие даже не одним, а двумя «ага», отнесла их в сторону, выложила в ряд и застыла над ними.

– Что это она? – поинтересовался Борилэн у стоящих рядом с ним Кираниэль, Суритэна и ещё одного эльфа, судя по его напряжённому взгляду на эти с виду безобидные тубусы, мага. Ответил эльф-маг:

– Мой лорд, я не знаю, что там, но мне страшно!

– Там что-то очень страшное! – подтвердил Суритэн, пояснила Кираниэль:

– Там чёрное заклятие! Концентрированное и каким-то образом замороженное! Если эту тубу на кого-то направить и нажать вот на тот выступ, – девушка показала на подобие арбалетной спусковой скобы, расположенной по центру тубуса, – то эта заглушка рассыплется и заклинание вырвется на волю, оно попадёт в того, в кого направлен вон тот конец этой трубы!

– Как же эту трубу держать, чтоб направить на кого-то и за тот крючок дёрнуть? Она длинная, не дотянутся до этого спускового крючка! – удивился Суритэн.

– На плечо положить, направить и дёрнуть, – пояснила Листик, обернувшись, а потом стала водить над страшными трубами руками. С ладошек девочки лилось уже знакомое белое пламя. Листик это делала в полной тишине, все молчали, боясь помешать девочке. Так продолжалось довольно долго. Листик закончила и, устало распрямившись, посмотрела на Гиналлу и произнесла: – Молочка бы.

– Сейчас, сейчас, – заторопилась тёмная эльфийка, доставая большую флягу из седельной сумки. Листик выпила молоко, не отрываясь, слизнула белые усы и сказала Гиналле:

– Вот так была убита твоя мама. Там не было некроманта, творящего чёрное проклятие. Чтоб его сплести и наполнить силой, нужно время. Там была такая труба с замороженным заклинанием. Оно хоть и смертельно, но не убивает сразу. В этой трубе очень сильное заклинание, но и оно сразу не убьёт, попавший под него умрёт позже, чем если бы заклинание непосредственно наложил некромант, а вот зрения жертва удара лишится сразу. Кто-то использовал такие, замороженные заклинания, а потом…

– Воительниц добили воины, сидевшие в засаде, – произнёс Борилэн, его и так смуглое лицо потемнело, став почти чёрным. Лорд клана шипящим голосом продолжил: – Эта засада была хорошо продумана. Боя бы здесь не было – наших ослепших воинов перестреляли бы из арбалетов, а потом тех, что не убили сразу, а только ранили, добили бы мечами! Вот почему лорд клана Пещерных медведей сам решил возглавить поход в лес, чтоб собрать потерянное его воинами оружие! Вот почему сюда должен был идти отряд больше того, что был здесь в засаде! Он хотел забрать эти хранилища чёрного заклинания! Но мы успели раньше!

– Ага, – подтвердила Листик и вопросительно посмотрела на Гиналлу, та достала ещё одну большую флягу. Суритэн усмехнулся, обращаясь к тёмной эльфийке:

– Ты хорошо изучила вкусы своей подопечной, которую охраняешь.

– Она моя подруга! – возмутилась Листик, глядя на криво улыбающегося Суритэна, эта улыбка была предназначена не рыжей девочке. Взгляд юноши был направлен на лежавшие на земле и выглядевшие такими безобидными тубусы. Борилэн тоже смотрел в ту сторону, потом поднял глаза на Листика и сказал:

– И это план вполне бы удался, если бы не маленькая святая…

– И Кира! – Листик показала на свою подругу, скромно стоящую немного в стороне, лорд клана согласно кивнул:

– И благородная Кираниэль! Она достойна титула, если не святой, то спасительницы! Я теперь знаю о коварных планах главы «медведей» и могу…

– Ага, – кивнула Листик, подтверждая заявление Борилэна, скорее, первое, чем невысказанное второе, так как эльф-маг, стоящий рядом со своим лордом, сказал:

– Мы ничего не сможем доказать. «Медведи» будут всё отрицать, тем более что в совете у них много сторонников. Оружие и эти трубы, нами предъявленные, не будут доказательством.

Борилэн задумался – маг клана был прав, оружие и эти замороженные заклинания не были доказательством вины «медведей», но и оставить это так нельзя было! О чём лорд Снежных барсов и сказал. А Кираниэль, молчавшая до сих пор, подлила масла в огонь гнева главы клана, показав на лежащие на земле вместилища страшного заклинания:

– Теперь понятно, как заклятие было наложено на вашу жену и жену вашего сына. Именно подобным образом. Скорее всего, целью была не их смерть, а попытка выманить вас из вашей резиденции, ведь ни лекари города, ни приглашённые со стороны не смогли помочь. Ваши женщины угасали на глазах, а вы обязательно должны были что-то предпринять для их спасения. Что вы и сделали, и не важно было – помогут им или нет, на обратной дороге вас ждала засада, хорошо подготовленная засада! Шансов отбиться у вас не было.

Лорд клана заскрипел зубами – похоже, всё так и было, но он, хоть и избежал коварной ловушки, но ни как не мог ответить обидчику. Вражда «медведей» и «барсов» была давней и всем известной. Гибель главы клана Снежных барсов было бы трудно связать с Пещерными медведями, а вот обвинения в подготовке такого покушения будут выглядеть голословными и вряд ли будут восприняты всерьёз, не только советом кланов, но и рядовыми тёмными эльфами. Всё это высказал эльф-маг, как впоследствии оказалось, первый советник лорда, а тот, ещё раз заскрипев зубами, повторил, что надо что-то делать, это так оставлять нельзя!

– Ага, – согласилась Листик, Кираниэль, внимательно посмотрев на подругу, поинтересовалась – что та сделала? Если судить по хитрому и довольному, несмотря на усталость, виду рыжей малышки, та не просто что-то придумала, а уже и воплотила свою пакость в жизнь!

– Ага, – кивнула рыжая проказница и, повернувшись к кустам, составлявшим густой подлесок, строго сказала:

– А ну, вылезайте! Я вижу, что вы там! Я кому сказала!

Из кустов осторожно вышли существа, похожие на больших кошек, с шерстью грязно-ржавого цвета, только стоящие на двух ногах. Их большие глаза испуганно смотрели на рыжую девочку, грозно сдвинувшую брови. Это, судя по дружному писку, очень напугало этих маленьких созданий. Они запищали ещё громче, при этом у них это получалось очень жалобно. Девочка, подмигнув Кираниэль и изобразив такой суровый вид, что дальше некуда, спросила:

– Ну? Что скажете в своё оправдание?

– Мы… Мы не знали, что это ваше! Думали бесхозное, раз тут брошено… А мы… Голодные… Дети малые… Не ели…. – вразнобой, но дружно запищали существа. Листик, тяжело вздохнув, словно принимая какое-то неприятное решение, сказала:

– Детей, особенно малых, обижать нельзя! Им разрешаю! Ладно, вам тоже. Можете грызть дальше. Но никуда не утаскивайте, вот тут и ешьте.

– Кто это? – спросил Суритэн у Кираниэль, как и остальные тёмные эльфы, наблюдавший за странными существами, светлая эльфийка охотно пояснила:

– Ржавики, по-научному их называют – корозлины. Близкие родственники гремлинов, но в отличие от вредителей мастерских, живущих в городах и предпочитающих сложные механизмы, эти едят железо. Всякое, но оружие для них – лакомство. Они его чувствуют очень издалека, вот они сюда и собрались – здесь же столько оружия – железа, причём хорошей ковки.

Ржавики, получив разрешение, не стали мешкать, громко засвистели и из кустов высыпала ватага громко пищащих существ поменьше, видно, эти самые – дети малые, и все они приступили к поглощению такой вкусной пищи. В первую очередь занялись луками и арбалетами. Лук тёмных эльфов сделан из рогов горного козла, скреплённых металлической вставкой и усиленных железными кольцами. Вот с них и начали свою трапезу мохнатые существа. При этом так спешили, что повредили и рога, сделав их непригодными для восстановления лука. У арбалетов были съедены все металлические детали, а деревянные поломаны. Листик удручённо вздохнула:

– Дикие совсем, не умеют аккуратно кушать. Но ничего с этим не поделаешь – не оставлять же голодными малышей? Пусть полакомятся, не всегда же удаётся найти такое хорошее железо! Сладкое калёное железо!

Взрослые ржавики принялись обгладывать мечи, закусывая наконечниками копий. Борилэн удовлетворённо кивнул, что делать с этой кучей оружия он не знал. Если забрать с собой, то бывший владелец мог узнать свою вещь. К тому же на большинстве предметов стояли магические метки, облегчающие опознание и поиск – даже закопанное оружие его хозяева рано или поздно нашли бы. Но если лорду клана такое решение понравилось, остальные эльфы судорожно прижимали к себе луки, мечи, кинжалы и другое оружие, а что если эти маленькие обжоры съедят им предложенное и захотят ещё! Как тут остановить этих существ? Их же много, и пока одного будешь отгонять, другие успеют меч сгрызть или лук испортить! Самый большой ржавик, видно, старший, увидев, как эльф-маг лихорадочно пытается создать защиту, солидно тому сказал:

– Не беспокойтесь, без разрешения Хозяйки мы ничего не тронем.

Мага это не успокоило, а Суритэн быстро спросил у Кираниэль:

– Почему этот рыжий назвал Листика Хозяйкой?

Светлая эльфийка пожала плечами, решив, что об этом можно будет поинтересоваться потом у самой Листика. Словно почувствовав, что хочет спросить у неё подруга, Листик тоже пожала плечами. Кираниэль, улыбнувшись, ответила Суритэну:

– Они рыжие и Листик рыжая, это их так поразило, что они решили, что наша подруга их хозяйка. Рыжих-то тут больше нет!

– Ага! – важно кивнула девочка и, показав ржавикам на тубусы, скреплённые металлическими кольцами, приказала: – Это не трогать!

– Хорошо, Хозяйка! – хором ответили ржавики, перестав грызть железо, чем немного успокоили эльфов – эти рыжие обжоры слушались Листика и явно боялись девочку. А Листик, видно удовлетворённая усилиями ржавиков, испортивших всё оружие, разрешила:

– Остальное можете забрать с собой.

Ржавиков, прихвативших с собой недогрызенные мечи и кинжалы, как будто ветром сдуло, как будто не копошилась только что тут их рыжая толпа. Тёмные эльфы вздохнули с облегчением, когда последний ржавик скрылся в кустах, а Борилэн, показывая на зловещие, но выглядевшие такими безобидными тубусы, спросил у Листика:

– А это? Что с этим делать? Их нельзя тут оставлять! «Медведи» их найдут и могут использовать! Но взять это мы с собой не можем, на них наверняка стоят магические метки!

– Ага, стоят, – подтвердила чему-то улыбающаяся девочка. Лорд клана Снежных барсов хотел резко спросить – что тут такого, чему так девочка улыбается. Но вспомнив – кто она, решил задать вопрос в более вежливой форме. Но не успел, его опередила светлая эльфийка:

– Ли, а что ты сделала? Ведь ты не просто изучала, что за гадость в этих трубах.

– Ага, – не стала отрицать рыжая девочка. Легкомысленно пнув ногой один из тубусов, Листик объяснила, чем она так долго занималась: – Там уже не чёрное заклинание, я из него сделала ляпу. Обычная не получилась, уж очень это заклинание сложное, даже вредное. Это не простая ляпа, она чёрная, липкая, такая, что не смоешь, ещё и вонючая. Тот, на кого она попадёт, будет вонять и ещё чесаться, эта ляпа очень чесучая, вот!

– Это хорошо, что начинка этих тубусов уже не смертельная, – кивнул Борилэн, но всё же с укором сказал девочке: – Но она на кого-то же попадёт! Эта ваша ляпа. Попадёт в того, в кого… Ну в кого-то из нас, а ходить с несмываемой чёрной гадостью, вонять и чесаться… Это как-то…

Эльф пытался поделикатнее выразить мысль, что сделав такое, девочка не права, но не мог подобрать вежливых слов. Листик слушала, кивала и улыбалась, видно, очень довольная той пакостью, что кому-то приготовила. Борилэн растерянно оглянулся на своих воинов, но поддержки не нашёл. Никто не хотел связываться со святой, да ещё способной устроить такую феерическую пакость! Выручилапереминающихся с ноги на ногу тёмных эльфов Кираниэль, спросившая:

– Ли, что же ты сделала?

– Я уже сказала – ляпу, очень необычную ляпу. Только ляпнет она не в того, в кого будут целиться из этой трубы, а в того, кто дёрнет за это крючок. Правда, здорово! – рыжая малышка явно напрашивалась на похвалу, но до эльфов только начало доходить, что же такое она сделала. Листик, видя, что её никто не хвалит, предложила: – Можете попробовать, никто не хочет?

Тёмные эльфы дружно замотали головами, если они и не поняли, что же сделала эта рыжая шутница, то последствия этой шутки она хорошо описала. А вот маг, советник лорда клана, захохотал, ему понравилась шутка Листика, именно шутка, ведь угрозы для жизни того, над кем подшутили, она не несла. А то, что он будет чёрным, чесаться и вонять, так шутка вполне в духе тёмных эльфов. Через несколько секунд хохотали все эльфы, оценившие шутку. Хотя это была не только шутка, ведь подобным образом будет помечен тот, кто попытается применить смертельно опасное заклинание! Хорошо помечен, и такая метка будет способствовать не только разоблачению злодея, но и явится доказательством его намерений, то есть станет уликой, которую можно будет предъявить совету кланов. Оставив на полянке живописный беспорядок, маленький отряд эльфов вернулся в горы.

Пройдя по следам, оставленным эльфами, поехавшими готовить охоту, отряд Борилэна вышел в небольшое ущелье. Там высоко, почти на отвесной стене, прыгало несколько десятков козлов, чувствующих себя в полной безопасности. Эти, хотя и козлы, но умные животные знали, что эльфам не достать их из своих луков – слишком велико расстояние.

– Спугнули, – недовольно произнёс Борилэн, посмотрев на виновато опустивших головы своих подчинённых. Суритэн тихо сказал ехавшим с ним рядом девушкам:

– Сорвалась охота! Козлов нам не достать. Высоко!

– Ага, – согласилась Листик и сказала своему другу: – Готовь лук!

Суритэн, удивляя остальных, вынул из чехла у седла лук и наложил стрелу, после чего вопросительно посмотрел на Листика. Рыжая девочка сделал рукой движение, словно раскручивала над головой невидимый аркан, а потом, бросив его, откинулась в седле, будто что-то тащила. Один из козлов споткнулся и сдёрнутый со скального выступа стал падать вниз, перевернувшись в воздухе, он приземлился на свои могучие рога и тут же вскочил на ноги. Но убежать у этого красивого животного не вышло – стрела молодого эльфа попала в цель. Листик, поддержанная Кираниэль, захлопала в ладоши, Суритэн, чей меткий выстрел оценили подруги, поклонился. Остальные эльфы вопросительно посмотрели на девочку, та снова начала раскручивать воображаемый аркан.

– Отличная охота, меньше чем за полчаса добыли шесть козлов! – сказал глава клана своему советнику. Тот рассеяно кивнул, видно думая совсем о другом, а Борилэн с тем же восторгом, кивнув в сторону рыжей девочки, продолжил: – Теперь можно понять, как она тех козлов смогла…

Эльф-маг-советник сделал рукой отрицающий жест:

– Если судить по тем козлам, то было совсем не так. Даже упав с высоты, козёл ничего себе не ломает, а у тех были сломаны шеи. Я посмотрел – у трёх сломаны, а у одного – свёрнута! Какая бы не была она сильная – так сломать шею, а уж свернуть… Удары, если вы обратили внимание, наносились немного сзади и сверху! А рост девочки не позволяет это сделать, разве что она подпрыгнет, очень высоко подпрыгнет, а из такого положения подобный удар нанести невозможно. Да и как она вышла из города, стража на обоих воротах её не видела. И как она вернулась? Да ещё с такой добычей? Ведь каждый козёл раз в десять больше, чем она сама! Я уже не говорю, что незамеченной, да ещё с таким грузом она не смогла бы пройти к кухне через всю нашу резиденцию! Она сама призналась, что прилетела, только так можно объяснить её неожиданное исчезновение и появление, да ещё с четырьмя тяжёлыми тушами. Вот только на ком она летала? Вы видели следы когтей на тушах, я специально осмотрел козлов, когда все с кухни ушли. Этот кто-то имеет очень внушительные когти, а следовательно, и большие лапы. Вот ударом такой лапы запросто можно сломать шею горному козлу, а потом его нести!

– Но Листик сказала, что она сама убила этих козлов, а потом сама их и принесла! – лорд клана посмотрел на маленькую девочку, которую его сын подсаживал на пони, а потом глянул на своего советника, словно предлагая ему объяснить это несоответствие в размерах, тот пожал плечами, показывая, что ответа он не знает.

Возвращаться в Карсийск решили не через горные ворота, а через центральные. То, что довольно большой охотничий отряд клана Снежных барсов, возглавляемый лордом Борилэном, отправился в горы, не скрывали и об этом многие знали. Особенно те, кто хотел это знать. К тому же «барсы» возвращались с добычей, богатой добычей! Шесть козлов, можно сказать – рекордная добыча! Её можно показать, да и похвастаться тоже. К тому же, чтоб выследить и подойти или загнать под выстрел такое количество этих осторожных животных, нужно время и определённые усилия большого отряда охотников. Это тоже было одной из причин, почему лорд Борилэн решил войти в город через центральные ворота, такое количество добычи свидетельствовало, что «барсы» занимались только охотой, ни на что другое у них не было времени. Да и протащить козлов по той тропинке, что вела к горным воротам было очень затруднительно.

Первым охотничий отряд встретил старший страж врат. Гуртрурэн выразил своё восхищение успехами охотников, и пока «барсов» поздравляли остальные стражи, подошёл к дочери и её подругам поздороваться. После взаимных приветствий Гиналла тихо сказала:

– Отец, я знаю, кто и как убил мою маму.

Гуртрурэн, оглянувшись, так же тихо ответил:

– Гиналла, об этом надо рассказать старшей воительнице. Сегодня же!

Эльфийка согласно кивнула, и они договорились встретиться в пещере-резиденции воительниц сегодня же, сразу после того, как страж ворот сменится с дежурства. Листик и Кираниэль, предвосхищая просьбу своей подруги, сказали, что пойдут с ней. Не успели девушки и страж ворот толком договориться, как к ним подошёл Борилэн в сопровождении своего советника, настороженно глянув на девушек, но решив, что они и так всё знают, лорд Снежных барсов поинтересовался у старшего стража:

– Стражники мне рассказали, что за несколько часов до нашего приезда из ворот в сторону леса вышел большой отряд Пещерных медведей, это так?

Старший страж подтвердил, что «медведи» отправились в лес большим хорошо вооружённым отрядом. У них были даже крепостные арбалеты, почему-то снаряженные болтами, зачарованными на нежить. При этом Гуртрурэн улыбался и смотрел на Листика и Кираниэль. Светлая эльфийка фыркнула, заявив, что такие болты не помогут. Листик пожала плечами и удивлённо добавила, почему Пещерные медведи, направляясь в лес, не прихватили с собой стенобитных орудий, ведь только ими можно разбить бронированные морды страшных вепрей. Борилэн и Гуртрурэн переглянулись и засмеялись, начал улыбаться и маг-советник, хотя он этих страшных вепрей не видел, но слышал от своего лорда, как Листик напугала засаду. О том, как вепри не давали «медведям» выйти из городских ворот, рассказал Гуртрурэн, особенно мага позабавило, что страшный и огромный, а следовательно, тяжёлый зверь не оставлял следов. Маг, отсмеявшись, посмотрел на светлую эльфийку и покачал головой:

– Теперь понятно, почему на арбалетных болтах было заклинание против нежити – кто-то из «медведей» обратил внимание на то, что ужасный зверь не оставляет следов, и доложил лорду или рассказал магам, вот они и сделали, как им кажется, правильные выводы. А вам, леди, – обратился маг к светлой эльфийке, – при составлении заклинаний надо быть внимательнее, порой маленькая мелочь портит всё!

– Поход «медведей» очень представителен, туда ушла большая половина воинов клана и все маги, кроме одного. Я даже подумал – не на войну ли они собрались, – сообщил страж врат, лорд «барсов» кивнул, принимая к сведению, и сообщил в свою очередь:

– Они скоро вернутся, вы можете сообщить их лорду, что мы уже воротились с охоты и с богатой добычей – шесть таких красавцев!

– Ага! – подтвердила Листик и, засмеявшись, добавила: – Они тоже с добычей вернутся!

Слова рыжей девочки вызвали улыбки лорда Снежных барсов и его советника, да и остальные «барсы» как-то хитро переглядывались.

Глава десятая. Тайны города тёмных эльфов

В этот раз от городских ворот к пещере-резиденции клана Снежных барсов все шли пешком, даже маленькая святая. Добычу – горных козлов – несли на специальных носилках те эльфы, что ездили на охоту, ещё и пришедшие им помогать из резиденции. Суритэн пояснил Листику и Кираниэль, что по городу не принято передвигаться на лошадях и возить грузы на повозках. Не по всякой улице-тоннелю можно проехать на лошади – низкий потолок, да и для повозки большинство улиц слишком узкие. В прошлый раз для Листика сделали исключение, как для маленькой, очень уставшей святой. На вопрос Листика, а как же её пони оказалась у горных ворот, ведь лошадку оставили у главных, Суритэн рассказал, что между воротами, вдоль стены, проложен широкий тоннель, по которому и водят лошадей, к тому же большие конюшни находятся как раз на середине этого пути. Их окна выходят в одну из пропастей, окружающих гору-город, таким образом, такое количество лошадей собранных в одном месте не доставляет неудобства горожанам, да и лошадям – комфортно. А если иногда надо доставить вглубь города тяжёлый груз, то для этого есть ручные тележки. Ну а сейчас почему добытых козлов несут на носилках, а не везут на таких тележках? Так такую добычу и показать не зазорно, да и все видят – чья это добыча. На носилках можно всё разглядеть, а в тележке – нет.

– Ага, – ехидно улыбнулась Кираниэль и утвердительно добавила: – Хвастаетесь.

– Хвастаемся, – не стал отпираться Суритэн и пояснил, словно это было непонятно: – Почему бы не похвастаться, если есть чем? Такая добыча! Можно сказать – рекордная, шесть козлов! И каких, красавцы!

– Ага, красавцы! – согласилась Листик, Кираниэль посмотрела на своих друзей и покачала головой. То, что охота удалась, вернее даже не охота, а стрельба по горным животным, стрельба как в тире и с близкого расстояния, целиком заслуга Листика! Но эльфов, в том числе и Суритэна, это не смущало, ведь главное – результат! Задала вопрос светлая эльфийка о другом:

– Сур, ты говоришь – конюшня и большая, но раз это так, то там должны быть конюхи, то есть те, кто не просто смотрит на лошадей, а ухаживает за ними: кормит их, чистит, убирает, то есть – присматривает за ними. Но все, кто ездил на охоту, идут с нами, никто не остался, чтоб поухаживать за своими лошадками. Или там есть эльфы из вашего клана, этим занимающиеся? У меня сразу сложилось такое впечатление, что в вашем клане все мужчины – воины, но потом я увидела, что у вас есть слуги, повара, получается – конюхи тоже есть? Как это у вас в клане распределено?

– А как у вас? Разве не так или у вас по-другому? Разве ваши дома, не похожи на наши кланы? – в свою очередь спросил у светлой эльфийки тёмный эльф. Та помотала головой:

– У нас совсем не так, у нас нет слуг, мы сами готовим, нам никто не подаёт…

– Как же вы устраиваете приёмы? Я не говорю об обычных завтраках, обедах и ужинах. Там можно обойтись без слуг, хотя это с трудом представляю. Листик рассказывала, что твоя мама устраивала праздник и там было много гостей! Я уже не говорю, что гостей надо обслужить, но и приготовить кучу еды! Разве она одна это всё делала? Без слуг? Как же так всё она одна приго… – искренне удивился Суритэн. Кираниэль не дала ему договорить, девушка, засмеявшись, начала объяснять:

– Ты думаешь, она всё готовила сама? А потом гостям подавала? Готовить ей помогали соседи, те, которых она пригласила. И не только соседи, все приглашённые принесли что-то с собой. Каждый старался приготовить что-то особенное, удивить других. А слуги, чтоб подавать? Зачем они нужны, если каждый может взять сам?

– А там, у вашего эльфа-некроманта? Были же слуги! А он светлый! – продолжал недоумевать Суритэн, Кираниэль пожала плечами:

– Так он же некромант, у него же и замок есть, да и слуги у него люди, ты же сам видел.

– Ага, – Листик подтвердила слова своей подруги, кивнув с очень многозначительным видом. Суритэн, улыбнувшись, спросил у рыжей девочки:

– Листик, ты же тоже некромант. У тебя тоже будет замок, когда ты вырастешь?

– Ну я же не эльф, – возмутилась девочка и задумавшись замолчала, а потом, словно, что-то вспомнив, уверено добавила: – И потом у меня уже есть замок и не один.

Гиналле, в этот момент глянувшей на рыжую девочку, показалось, что у той вертикальные зрачки, такие же как там – в кухонном дворике, когда Листик сидела на тушах козлов. Вспомнились эльфийке и когти, которыми Листик тогда вцепилась в свою добычу. Почему-то Гиналла сразу поверила, что у этой малышки есть замок, и вполне может быть, что не один. Остальные на это заявление девочки не обратили внимания, решив, что она дурачится. Суритэн задал ещё один вопрос Кираниэль:

– Но у вас же есть воины? Те, кто должен защищать свой город, клан. Ведь без этого же не обойтись!

– У нас нет кланов, у нас дома. И они не враждуют между собой, если надо, то все приходят на помощь тому, кто в этом нуждается. У нас нет воинов, в вашем понимании этого слова. Каждый занимается тем, чем хочет… Ну, тем, что у него хорошо получается, а если приходит опасность, то оружие берут все! Все, кто способен его держать!

– Даже женщины и девушки? – удивился юноша, тёмный эльф, светлая эльфийка пожала плечами и показала на Гиналлу:

– Что ты так удивился? У вас же есть женщины-воины?

Суритэн посмотрел на Гиналлу и стал объяснять. Хоть юноша старался обходить острые углы взаимоотношений в тёмноэльфийском городе, Кираниэль поняла, что в кланах довольно жёсткая, почти кастовая структура – слуга никогда не станет воином. Воины – это верхушка клана, они только воюют и учатся этому с детства и всю жизнь. Войны между кланами, и довольно кровопролитные, тут постоянны. Но такое положение вещей рано или поздно привело бы к исчезновению города, поэтому кроме кланов в городе есть группы эльфов, подчиняющиеся только совету, стоящему как бы над кланами. Одна из таких групп и довольно многочисленная – стражники, поддерживающие порядок в городе, они же его охраняют. Воительницы – женский аналог стражников, они довольно жёстко, даже жестоко, расправляются с теми, кто нарушает порядок, то есть нарушает правила внутренних войн. И стражники, и воительницы сильнее любого, даже нескольких кланов, поэтому до прямых столкновений с ними редко доходит, хватает только угрозы применения силы. В принципе, кланы, объединившись, могли бы справиться и со стражниками, и с воительницами, но такого не происходит только потому, что вмешательство стражи помогает одной из сторон, обычно более слабой, ну, той, что проигрывает. Вот потому-то кланы никогда не объединятся, чтоб разобраться со стражами или с воительницами. Суритэн закончил объяснения, а может, сделал паузу, чтоб перевести дух. Кираниэль, внимательно его слушавшая, видно сделав какие-то выводы, тихо произнесла:

– А ведь такая попытка была. Не уничтожить воительниц – нейтрализовать на какое-то время, а возможно – подчинить. И эту попытку сделал всего один клан. Всего один, а не несколько, как вы здесь считаете, – Кираниэль посмотрела на Суритэна, который не совсем понял, что имела в виду светлая эльфийка, а вот Гиналла, до этого о чём-то оживлённо беседовавшая с Листиком, внимательно посмотрела на светлую подругу. Листик тоже не осталась в стороне, многозначительно прокомментировав сказанное Кираниэль:

– Ага!

Жаркое, да и другие блюда, приготовленные из мяса горных козлов, были выше всяких похвал! Оживлению за ужином не только это способствовало, но и то, что все эти блюда подавались не на следующий день после охоты, а сразу после возвращения с неё. Эльфы поднимали тосты за охотников и за богатую добычу, их нисколько не смущало, что эта удачная охота целиком заслуга Листика. Четырёх козлов она сама принесла, ещё позавчера утром, а шесть добытых сегодня были сдёрнуты со скал рыжей девочкой. На охоту ушло почти три дня, ведь в лес съездить, тоже надо время, поэтому к тем, кто расположился (заодно и распугал козлов, которые не ушли совсем, но поднялись так высоко, что из лука их достать нельзя было) на месте охоты, у скал, присоединились только сегодня утром. Обычно удавалось выследить и подстрелить трёх-четырёх этих чутких и осторожных горных животных, да и то – не всегда. А тут сразу десять! Это же можно неделю пировать, и этот пир был первым в череде ему подобных. После пира Листик и её подруги вернулись в выделенную им комнату (вернее, две комнаты, так как большой балкончик под окном спальни тоже можно считать комнатой). Туда же пришёл и Суритэн, но после некоторого размышления его к воительницам решили не брать. Обосновала это Кираниэль:

– Понимаешь, Сур, ты из Снежных барсов, и если за нами проследят, а это сделают обязательно, решат что вы, ваш клан, что-то задумал, и твой визит к воительницам – неспроста. Ты всё-таки сын вождя. А если мы пойдём сами… В том, что посетить своих наставниц решила Гиналла, нет ничего странного, она там жила, они её воспитывали… А я с Листиком… Ну решила девушка позвать своих подруг, которым в вашем пещерном городе всё в диковинку. Все же знают, что мы уже который день тут ходим и всё осматриваем, ведь так? А то, что туда придёт Гуртрурэн, то он после дежурства решил просто повидаться с дочерью, он же её отец, может он соскучиться? Вот мы втроём и пойдём, согласен?

Суритэн кивнул, если он сначала хотел обидеться, что девушки не хотят его взять с собой, то доводы Кираниэль его убедили – что так будет лучше. Глянув на рыжую девочку, юноша, тёмный эльф, спросил – где её инквизиторы? Куда они делись? Куда могли пойти? Вряд ли они отправились гулять по пещерному городу, да ещё на ночь глядя. Листик тоже выразила удивление, а Гиналла поинтересовалась у служанки – не знает ли та, куда делись эти бдительно сопящие охранники, почему манкируют своими обязанностями и не сопят под окном? Девушка сообщила, что оба инквизитора отправились в только что приехавший театр.

– Не знал, что инквизиторы такие любители подобных зрелищ. И что? Этот театр, не успев приехать, сразу даёт представление? – удивился Суритэн. Юноша с тем же удивлением продолжил: – Мы же не видели фургонов театра, когда возвращались с охоты. Когда они успели? И приехать и затащить весь свой реквизит на площадь зрелищ, вряд ли они решили дать представление за пределами города.

Служанка сообщила, что театр именно там собрался давать свои представления, и, как ей рассказали, артисты там уже поставили свою большую палатку. Это знаменитый бродячий театр маэстро Бузульяно! Но их представление будет только послезавтра, и ей очень хочется на него сходить. При этом девушка жалобно посмотрела на Листика. Девочка, в свою очередь, глядя на Суритэна, но не просительно, а требовательно, пообещала попросить, чтоб девушку-служанку отпустили на представление, даже вызвалась сама её туда сводить. Обрадованная служанка рассказала, что к инквизиторам пришёл какой-то их знакомый из театра, и они ушли к нему в гости. Листик выразила удивление, что у инквизиторов могут быть такие знакомые, тем более в этом театре. И предложила на обратном пути, зайти туда и посмотреть, тем более что Гуртрурэну надо будет возвращаться к центральным воротам, вот его Гиналла и проводит.

Немолодая женщина, дежурившая у входа в резиденцию воительниц, тепло поприветствовала Гиналлу, а вот девушка её сразу не узнала. Только закрыв глаза и ощупав лицо женщины, назвала ту по имени. Грустно улыбнувшись, воительница, когда Гиналла рассказала о цели визита, хриплым голосом спросила – найдёт ли девушка дорогу? Снова закрыв глаза и положив руку на стену, Гиналла уверенно двинулась по запутанному лабиринту коридоров. Почувствовав удивление своих спутниц, именно почувствовав, так как глаза были закрыты и видеть она не могла, Гиналла пояснила, почему резиденция воительниц так отличается от остальных пещер города:

– Здесь не пещера, а, как вы видите – коридоры в скале. Вернее, здесь нет центральной пещеры, как в резиденциях кланов. Когда-то, мне так рассказывали, что и у воительниц было нечто подобное, но однажды на них напали несколько кланов, затевавших большую войну. Воительницы отбились, понеся большие потери. Вот и пришлось сменить привычную пещеру на этот лабиринт. Не так красиво, зато защищаться легче.

– Гин, а почему воительницам достаётся больше чем стражам? – поинтересовалась Кираниэль. Тёмная эльфийка продолжила свой рассказ, при этом отвечая на вопрос:

– Стражи больше охраняют город, следят за порядком на улицах, но в разборки кланов почти не вмешиваются, а воительницы только этим и занимаются. Слишком наши кланы агрессивны, вот и приходится их сдерживать, понятно, что лордам кланов это очень не нравится, вот они и стараются сделать так, чтоб воительницы не могли вмешаться. Тогда, когда воительницы понесли большие потери, против них объединились пять кланов. Потом эти кланы передрались между собой. Вот так-то.

Гиналла закончила рассказывать перед дверным проёмом, закрытым только шторой. Остановившись, девушка спросила:

– Висанла, можно войти?

– Входи, девочка, – произнёс красивый женский голос и добавил: – Твои подруги тоже могут войти.

Кираниэль слегка подняла брови, а увидевшая удивление подруги Гиналла пояснила:

– Висанле о нас сообщила дежурная при входе, как? Не спрашивайте, как это делается – это тайна воительниц.

– Ага, – важно кивнула Листик, но было видно, что для неё это никакая не тайна. Девочка каким-то образом узнала, как это делается, но увидев сидящую в кресле женщину, Листик ойкнула. Вслед за ней ойкнула и Кираниэль. Гиналла промолчала, но широко открыла глаза, хотя и знала, что лицо Винсалы очень обезображено, но раньше не видела его, потому что оно было знакомо ей только на ощупь.

– Нравится? – улыбка Винсалы больше напоминала оскал, произнеся эти слова, женщина надолго закашлялась, обезображенное лицо исказила жуткая гримаса, видно, этот кашель доставлял нешуточные мучения. Листик покачала головой и честно призналась:

– Не-а!

Рыжая девочка решительно подошла к женщине и положила обе руки её на лицо, при этом строго сказав: – Не дёргайся! После чего повернулась к Кираниэль и скомандовала:

– Помогай! Будешь снимать боль!

Кираниэль подошла к ним и накрыла своими ладонями ладошки Листика. Казалось, что эти маленькие ладошки полностью закрыли лицо женщины. Сидящему напротив Винсалы Гуртрурэну Гиналлла сделала знак не вмешиваться. Так замерев, все простояли и просидели почти полчаса, потом Листик, казалось, что она всё это время не дышала, сделала резкий выдох и убрала руки.

– Вот, посмотрись в зеркало, – сказала Листик женщине, а потом попросила: – Молочка бы мне.

Гиналла, подойдя к стене, провела по ней рукой и, нащупав большой овальный камень, громко сказала:

– Зеркало в покои старшей и кувшин молока! Нет, два! Два кувшина, а не зеркала!

Через несколько минут всё это было принесено. Шедшая первой воительница начала недовольным тоном:

– Висанла, зачем тебе понадобилось зеркало, ты же приказала их все отсюда убра… Ах!

Зеркало непременно бы разбилось, если бы Гиналла, ожидавшая чего-то подобного, его не подхватила. При этом Листик недовольным тоном громко предупредила вторую воительницу:

– Если уронишь кувшин – голову откушу!

Несмотря на столь грозное предупреждение, вторая воительница обязательно уронила бы кувшин. Если бы его не успела взять Кираниэль. Второй кувшин она тоже забрала и так, с кувшинами в каждой руке, подошла к Листику. Рыжая девочка ухватила вожделенную ёмкость и, забыв обо всём на свете, приникла к ней.

– Висанла! Твоё лицо!.. Оно прежнее, как до того случая, – начала воительница, вошедшая первой, первой и опомнившаяся. Остальные (те что принесли кувшины с молоком) её поддержали, вторая сказала, что старшая выглядит даже моложе, чем до того случая. Старшая воительница, молча, рассматривала в зеркале своё лицо, а пояснения вместо девочки, увлечённой молоком, дала светлая эльфийка:

– Листик убрала не только последствия заклинания, но и шрамы. Морщины тоже убрала.

Женщина резко вдохнула и выдохнула и удивлённо сообщила:

– Не болит! Совсем не болит! Дышать легко!

Висанла сделала несколько быстрых вращательных движений руками, потом схватила мечи, стоящие на стойке у стены и, закрутив ими, сделала несколько выпадов. Эльфийки выглядят молодо до глубокой старости, сейчас же старшая воительница казалась ровесницей Гиналлы, словно подтверждая это, немолодая эльфийка легко сделала сальто, подошвами своих сапожек коснувшись потолка. Сдвоенный «ах» воительниц, принесших зеркало и молоко, был реакцией на подобную демонстрацию. Кираниэль, шагнув к той, что принесла молоко, взяла её за руки, при этом спросив:

– Суставы болят? И спина тоже?

Получив утвердительный ответ, девушка принялась за лечение, Листик исцелила третью воительницу и через несколько минут три молодые тёмные эльфийки крутились перед зеркалом. Кираниэль отвлекла от этого занятия Висанлу, задав очень для той неприятный вопрос:

– Я так понимаю, среди воительниц нет молодых? Вернее, здоровых, ведь возраст эльфа определяется не количеством прожитых лет, а болезнями им приобретёнными. А та воительница, что стояла при входе, потеряла голос, ведь Гиналла её не узнала, а должна была. Судя по всему она тоже страдает той странной болезнью, что вас всех поразила. Можно сделать вывод, что эта неизвестная болезнь прогрессирует, ведь прошло не так много времени, как изменился голос вашей подруги.

Тёмная эльфийка кивнула, а светлая продолжила:

– После того, как погибла мама Гиналы и те, кто были с ней, все воительницы начали болеть, вернее, обзавелись каким-нибудь недугом, кто тяжёлым, кто более лёгким, но не позволяющим демонстрировать свои способности, так? Когда-то грозная сила – воительницы – превратилась в свою бледную тень. Теперь вы боитесь выйти за пределы своей резиденции, чтобы не показать – насколько вы слабы. Только былая слава непобедимых и грозных воительниц поддерживает ваш авторитет. Но кое-кто знает настоящее положение дел и вас уже не боится, предпринимая действия, на которые, будь вы сильны по-прежнему, не решился бы! И мы знаем, кто это. Но об этом позже, я с Листиком займусь восстановлением вашего здоровья, есть ли у вас тут помещение, где могут собраться все воительницы?

Такое помещение нашлось, это оказался тренировочный зал, расположенный в самом центре резиденции-лабиринта воительниц. Хоть время было уже позднее, там собрались все эльфийки, даже те, кто должен был быть на посту у входных дверей. Двери попросту закрыли, полностью отгородив резиденцию-лабиринт воительниц от внешнего мира. Всех эльфиек-воинов оказалось несколько меньше сотни, и у каждой был какой-то недуг. Листик и Кираниэль занимались исцелением до утра. Если Листик просто восстанавливала здоровье и все качества этому сопутствующие, то Кираниэль ещё и расспрашивала, как с воительницей приключилась такая беда. Уже поздним утром в зале стоял шум и смех – выздоровевшие и помолодевшие женщины-воины демонстрировали своё умение и вернувшуюся быстроту. Уже девушки, а именно так они теперь выглядели, просто не могли удержаться, чтоб не попробовать – всё ли к ним вернулось. Листик допивала последний кувшин молока (похоже, что это действительно был последний кувшин), а Кираниэль, Висанла и Пирта (та воительница, что принесла зеркало) беседовали в стороне.

– Вот так вас и пытались уничтожить, начали с той группы, где была мама Гиналлы. Воительниц ослепили с помощью заклинания некроманта, при этом некроманта среди нападающих не было. Как бы замороженное заклинание находилось в специальных ёмкостях. Если бы воительницы, пришедшие позже, внимательно осмотрели место той битвы, то нашли бы берестяные трубы-тубусы. В них-то и было замороженное заклинание, не знаю, было ли это чисто ослепляющее заклинание или оно имело ещё какой-то другой эффект, это надо у Листика спросить. Этим заклинанием – ослепили, а потом убили уже слепых воительниц.

– Даже слепые, они дорого продали свои жизни, – кивнула Висанла, выслушав Кираниэль, и подтвердила сказанное той: – Да, там были такие трубы, как ты описала, но мы не знали, что это такое. С моим лицом приключилась такая беда, когда я в одну трубу заглянула. Тогда мы сожгли те трубы, сожгли все, что там нашли! Но заболели все воительницы, что там были.

– Да, заболели все. Болезни как будто обычные, как у Взиты, – Пирта кивнула на воительницу, что принесла в кабинет старшей молоко и которую Листик вылечила первой. Воительница, с виду почти девушка, как раз закрутила двойное сальто, перед этим выполнив сложную связку двумя мечами. Всё это эльфийка, по имени Взита проделывала настолько быстро, что человеческий глаз не смог бы уследить. Кираниэль рассмотрела и одобрительно кивнула, а Пирта продолжила: – Она только прикоснулась к тем трубам, после этого у неё начали распухать суставы, да так, что она уже не могла взять в руки меч, да вы сами видели!

Кираниэль кивнула и продолжила рассказ Висанлы:

– С места гибели своих подруг воительницы вернулись уже больными. В той или иной степени, но остальные, что туда не ходили? Они же не подверглись действию, пусть косвенному, но очень сильному, заклинания, непростого заклинания – его сделал очень сильный некромант. Так что же случилось с остальными? Хотя… Я могу вам и сама об этом рассказать. Вы не ходите на патрулирование города, как простые стражники, а появляетесь там, где возникает конфликт между кланами, грозящий перерасти в серьёзные столкновения, так? – Кираниэль посмотрела на закивавших воительниц и продолжила: – И вот, после нескольких таких выходов, некоторые из которых были ложные, но причины для этих выходов следовали одна за другой, ваши ещё здоровые подруги тоже начали болеть, так? И во всех случаях, когда ваши подруги заболевали, причиной были эти ваши мишки из норы, не так ли?

– Пещерные медведи! – с ненавистью выдохнула Пирта, Висанла согласно кивнула, при этом её лицо потемнело. А Кираниэль продолжила:

– Думаю, что вам не следует афишировать выздоровление. Нападение этих «медведей» может произойти очень скоро, вряд ли ваше, теперь уже бывшее, плачевное состояние такой уж большой секрет.

Светлая эльфийка замолчала и посмотрела на задумавшихся тёмных. Сказанное представило все минувшие события в новом свете. Листик подошла к своей подруге, намереваясь что-то сказать. Но не успела, все воительницы разом прекратили свою импровизированную тренировку и опустились на одно колено перед Листиком. Их примеру последовали Висанла и Пирта, стоять остались только Листик, Кираниэль и Гиналла.

– О святая Листик! Ты подарила нам вторую жизнь! Благодарность наша тебе безмерна! Мы готовы… – торжественно начала Взита.

– Ага! – перебила эту речь воительницы Листик. Недовольно сморщив носик, девочка ответила: – Я только снимала заклятие, а лечила Кира! Потому что она умеет лечить лучше чем я! А на вас были наложены некромантские заклятия, вот их-то я снимала, потому что она этого не может, а я могу! Я же всё-таки некромансер, хоть только учусь.

– Но… Как же так, некромансеры… Они страшные и ужасные… А ты святая… – растерялась Взита, видно было, что и остальные воительницы растеряны. Кираниэль захихикала, а Листик, показав язык, надула щёки. Но видно ей это показалось мало, поэтому она, состроив рожицу, гулким голосом произнесла:

– Да, я страшный и ужасный некромансер! У-у-у-у!

– Ага! – подтвердила Кираниэль и, улыбаясь, пояснила: – Листик – страшный и ужасный некромансер! Но в свободное время от страшных и ужасных некромантских дел она святая.

– Это как? – удивлённо спросила Висанла, раньше всех пришедшая в себя, с недоверием глядя на рыжую малышку, никак эта улыбающаяся девочка не могла быть некромантом, ни по виду, ни по возрасту. Листик пожала плечами и уже обычным голосом пояснила:

– Ну как? Как обычно – по совместительству. Когда не творю чёрное колдовство, чудеса делаю, лечу там, или ещё что.

– Ничего странного, обычный святой некромансер, – добавила тоже улыбающаяся Кираниэль и, посмотрев на Гиналлу, спросила у той: – Тебя не смущает, что твоя подруга страшный и ужасный некромансер?

Девушка покачала головой, а потом обняла девочку и заявила:

– Листик самый лучший некромансер! А ещё она маг жизни!

– Вот! – кивнула Листик и укоризненно посмотрела на воительниц. – А вы, святая, святая! Подарила вторую жизнь! А это не я сделала, а Кира! Но раз она светлая эльфийка, то у вас не может быть святой, да? А почему я могу? Я ведь не тёмная, я вообще неизвестно кто! Вот! – поднятые маленькие ручки девочки украсились внушительными когтями. А Листик, повертев руками, словно любуясь своими когтями, заявила: – А я ещё и зарычать могу, вот!

Кираниэль, глядя на так и стоящих на одном колене воительниц, с улыбкой сказала:

– Вот такие нынче святые. Мало того, что некроманты, так ещё с когтями и рычат!

Листик, совсем смутив воительниц, снова показала язык, на это раз зелёный в оранжевую крапинку.

Листик, Кираниэль и Гиналла успели к Снежным барсам как раз к завтраку. Хоть девушки не спали всю ночь, но специальное заклинание сделало их бодрыми и полными сил, это эльфиек, светлую и тёмную, а Листик обошлась без этого, только молока выпила больше, чем обычно. Борилэн, уже знающий, чем вызывается у девочки подобная жажда, поинтересовался – какое чудо ещё совершила рыжая святая? Ответила Кираниэль, сказав лорду Снежных барсов, что всё объяснит после завтрака. Борилэн хоть и удивился, но никак этого не проявил, догадавшись, что эльфийка хочет ему сообщить нечто очень важное. Кираниэль рассказала Борилэну о том, что произошло с воительницами, почему они в последнее время не вмешивались в клановые разборки. Рассказала, что она с Листиком сделала и что сообщила воительницам о произошедшем в последнее время со Снежными барсами, высказала свои подозрения о том, что во всём случившемся виноваты Пещерные медведи, что-то задумавшие. Также передала слова старшей воительницы, что та готова координировать свои действия с «барсами», поскольку, как оказалось, у них общий враг, опасный враг ни перед чем не останавливающийся. Связной между воительницами и «барсами» готова стать Гиналла, девушка, вместе с Листиком присутствующая при этом разговоре, это подтвердила. Обсудив некоторые детали возможного развития событий, Борилэн сказал, что никаких действий предпринимать не будет, предоставив первыми начать «медведям», но попросил Листика и подруг быть осторожными – девушки всё же собрались сходить в приехавший театр (инквизиторы, вчера туда ушедшие, так и не вернулись). Свою просьбу – быть осторожными – Борилэн объяснил тем, что против Листика и Кираниэль «медведи» могут устроить провокацию, вынуждая «барсов» вмешаться, ведь девушки – гости клана, и Снежные барсы их обязаны защищать! «Медведи» могут устроить провокацию в месте, заранее подготовленном как засада, поэтому с девушками надо отправить хоть какую-нибудь охрану. Листик, заулыбавшись, сказала, что не надо – она и её подруги могут за себя постоять, а Кираниэль добавила, что сопровождения Суритэна с амулетом связи будет достаточно. Гиналла продемонстрировала такой амулет, полученный от воительниц. Лорд Снежных барсов улыбнулся, он понял, что задумала эта с виду наивная эльфийка. Засада будет, но на «медведей», в удобном для воительниц и «барсов» месте – они смогут туда быстро выдвинуться, а вот «медведи» окажутся в меньшинстве. Понятно, что для засады «медведи» пошлют лучших воинов, а те сами окажутся в ловушке!

К центральным воротам, с внешней стороны которых расположились фургоны приехавшего театра (в городе лошадьми пользоваться нельзя, так не катить же свои фургоны самим артистам? Да и не пройдут они по улицам-тоннелям), Листик, Кираниэль и Гиналла отправились в сопровождении Суритэна. Шли очень запутанной дорогой, постоянно меняя направление, так чтоб сбить с толку сразу обнаруженную слежку, даже не столько слежку, сколько тех, кто попытался бы устроить засаду на пути этой внешне беззаботной компании. У городских ворот Гиналла, глядя на подбежавших сюда же, запыхавшихся эльфов в одежде без клановых знаков, громко сказала Гуртрурэну:

– Отец, мы с подругами хотим посмотреть на театр, да знаю я, что представление будет только послезавтра, мы просто посмотрим на их шатёр и декорации, я же никогда этого не видела. Осмотрим и вернёмся, потом пойдём к воительницам, Висанла обещала мне рассказать о маме!

Пока Гиналла говорила, Кираниэль украдкой показала Листику и Суритэну отряд воинов, приближавшихся к воротам и повернувших назад, когда к ним подбежал эльф без клановых отличий, из группы, что выскочила к надвратной башне вслед за Листиком и её друзьями. Уже за воротами, когда никто не мог подслушать, Гиналла, усмехаясь, сказала:

– Видели? За нами шли и пытались отследить наш маршрут, чтоб перехватить, но не смогли. У ворот бы не напали, опасались, что стражи вмешаются и заступятся, а вот когда мы отошли бы от ворот так, чтоб нас уже не было видно…

– Ага, я заметила и слежку, и тот отряд, кстати, там ещё два таких отряда, – кивнула Листик, Суритэн, криво усмехнувшись, добавил:

– Хорошо подготовились. У меня такое впечатление, что это не попытка выманить воинов отца, а полноценное нападения на нас. А такое количество воинов, чтоб наверняка с нами справиться, массой задавить. С вами, Ли и Гин, справиться! Для меня и троих достаточно, а вот вас они очень опасаются. О способностях Листика драться мало что знают, а вот как умеет это делать Гиналла, многие видели. И тогда, когда она вслепую дралась, и последние её поединки у ворот, на них смотрели не только стражники.

– А зачем именно на нас нападать? – удивилась Кираниэль, Суритэн пояснил:

– В заложники взять, а потом выставить свои условия и моему клану, и воительницам. Те воины, а кто тут может ещё ходить так обвешанный оружием, «медведи» были, на их одежде хоть и не было клановых знаков, но нескольких я узнал.

– Ага, – совсем как Листик произнесла Гиналла и, улыбаясь, продолжила: – Ага, за нами шли «медведи». Эти, что изображали гуляющих зевак, тоже они были. Теперь, услышав, что я сказала отцу, устроят засаду у резиденции воительниц. Зачем за нами гоняться, если уже знают, куда мы пойдём, вернувшись в город. Их не смущает даже то, что Листик святая, а Кира маг жизни, то есть тоже неприкосновенна!

– Ну, неприкосновенность магов жизни – чистая условность, – пожал плечами Суритэн и пояснил: – Маг жизни, как и маг-целитель, неприкосновенны. Но если они принадлежат к какому-то клану, то ему и служат, усиливая свой клан, поэтому при ведении боевых действий их стараются выбить первыми, не специально, а чисто случайно. Потом извинятся, если останется перед кем извиняться.

– Кланы, для них законы не писаны. А если клан вышел победителем, то закон устанавливает он, потому-то эльфы из кланов не любят, да что не любят – ненавидят воительниц! – с горечью сказала Гиналла.

– Понятно, святая ты или не святая, но если стоишь на пути у клана, вернее, его лорда, то становишься разменной монетой, как обычная эльфийка. Для достижения цели годятся все методы, а то, что при этом убили святую, то победителей не судят, – хмуро произнесла Кираниэль. Глянув на смутившегося Суритэна, обвиняющим тоном добавила: – А если и судят, то понятно как, ведь судят победители! Хоть и эльфы, но тёмные, недаром вы так называетесь!

– Ага, – кивнула Листик и, глянув на тоже смутившуюся Гиналлу, видно, слова Кираниэль её, как тёмную эльфийку, тоже задели, сказала: – Воительницы не такие! Они стараются делать так, чтоб был мир!

– Ага, – теперь кивнула светлая эльфийка, – воительницы хотят, чтоб был мир и порядок, за что и поплатились – их хотели уничтожить! Безжалостно уничтожить!

– Но стражей-то не трогают… – начал Суритэн, Кираниэль покачала головой:

– Пока не трогают, а может, и не будут трогать – оставят для того, чтоб охраняли город. Ведь охрана – это не дело воина. Помните как тот, который «медведь», рассказывал о засаде в лесу? Рассказывал, красуясь и совсем не думая, что охранники могут сопоставить выход в лес «медведей» сразу за «барсами» и баррикаду из толстых брёвен, которую увидев вепрей или услышав их топот, быстро не приготовишь. Такая баррикада, сложенная на дороге, готовится не на лесных зверей, те по дорогам не бегают, а на тех, кто ездит по дорогам. Настоящему воину, отважному герою, захотелось похвастаться перед стражниками, выполняющими рутинную и, можно сказать, чёрную работу. А о том, что они могут сопоставить факты и сделать соответствующие выводы «медведь» не подумал, считая своих слушателей тупыми или не смеющими что-либо предпринять против его грозного клана!

Пока так беседовали, дошли до фургонов театра, поставленных в круг. Круг был не полным, в нём был проход, как раз напротив входа в большой шатёр – театральный зал. Суритэн выразил удивление, что эти люди – артисты театра не боятся страшных зверей – огромных вепрей, недавно подходивших к городским воротам. Кираниэль, очередной раз презрительно хмыкнув, поинтересовалась у тёмноэльфийского юноши:

– А вот интересно, из твоих соплеменников кто-нибудь предупредил этих людей о грозящей им опасности? Те же «медведи» наших вепрей восприняли всерьёз, но никто из тех, что, как мы видели, ошивается у ворот, ничего не сказал людям – театральным артистам. Да и стражи ворот…

Насупился не только Суритэн, это сделала и Гиналла, она ведь тоже была тёмной, хоть и эльфийкой, а её отец – старший страж врат, и он был обязан предупредить людей из театра об опасности, но не сделал этого. Ответила на упрёк Кираниэль не Гиналла, а Листик:

– Кир, может, Гуртрурэн потому и не сказал, что видел этих вепрей и знает, насколько они опасны.

Сказав это, девочка захихикала, засмеялись и остальные, действительно, страшные лесные звери могли появиться только в присутствии Листика и Кираниэль, получается, что страж врат должен был сказать людям, чтоб те проявляли повышенную осторожность в присутствии подружек: рыжей девочки и светлой эльфийки. Так пересмеиваясь, при этом Суритэн предлагал Кираниэль для солидности водить за собой на верёвочкегигантского вепря, Листик и её друзья подошли к входу в шатёр, где стояли мужчина с женщиной. Если высокую женщину девочка видела в первый раз, то мужчину сразу узнала и поздоровалась:

– Привет, Гурумас!

– Листик? – удивился мужчина, а женщина внимательно, будто изучая, оглядела девочку, потом тоже поздоровалась. Когда процедура знакомства была окончена (женщина представилась как Заранта, недавно принятая в театр артистка), Гурумас пригласил всех в большой шатёр, сказав, что смотреть там особо не на что – обычная репетиция. Действительно – это была обычная репетиция, репетировали сцену спасения прекрасной принцессы не менее прекрасным принцем от очень кровожадных орков, пьеса «Прекрасная принцесса Замурлона» была знакомая Листику. В главной роли была Эльвириса, кивнув в сторону которой, Гурумас прошептал фразу, понятную только рыжей девочке, мол, кто бы сомневался. Орками командовал тоже знакомый Листику Гратам, а вот орков было в этот раз семеро: два знакомых артиста и пятеро незнакомых. Они по странному совпадению репетировали ту самую сцену, которую увидела Листик, когда вышла из лесу к фургонам театра. Но как она отличалась от той, если тогда прекрасный принц и орки бестолково махали бутафорскими мечами, то сейчас новички очень грамотно теснили принца. Гиналла и Суритэн многозначительно переглянулись, похоже, эти пятеро были неплохими воинами до того, как стали артистами, очень неплохими. Листик, когда Гиналла на неё посмотрела, согласно кивнула, сопроводив свой кивок обычным «ага». Это переглядывание не укрылось от Заранты, хоть внешне это никак не проявилось, но она сделала определённые выводы. А Листик, что-то почувствовавшая, глядя на новую артистку театра маэстро Бузульяно, скорее утверждая, чем спрашивая, сказала:

– А ты ведь так тоже можешь, так ведь?

Женщина ничего не сказала, а Листик спросила у Гурумаса:

– Ты по-прежнему играешь роль шамана? Да? А кто у тебя помощница?

Гурумас кивком указал на Заранту, и Листик поинтересовалась, как у неё выходит? На что артист, изображающий орочьего шамана, только вздохнул, рыжая девочка сделала вывод, что не очень, о чём и сказала и предложила показать, как надо танцевать, ведь вся роль помощницы шамана – это танец. Этот разговор привлёк внимание Бузульяно, который, вопреки обыкновению, не делал замечания новым актёрам своего театра, и даже на остальных он тоже не кричал, как раньше. Видно, это очень раздражало владельца театра и его главного режиссёра, повернувшись к той части шатра, что должна быть зрительным залом, Бузульяно гневно произнёс:

– Почему на репетиции посторонние?

Присутствие ещё двух зрителей, которых заметили эльфы и Листик, Бузульяно игнорировал. Это были Тарпарн и Турнорн, притаившиеся в темноте неосвещённого «зрительного зала». Суритэн их давно разглядел и уже было собрался возразить строгому режиссёру, заявив, что зрители в зале и раньше были, почему же на них до этого не обратили внимания, но его опередил Гурумас:

– Агузар, наши гости не посторонние, это большие ценители театрального искусства: высокородная светлая эльфийка Кираниэль из дома Белого Лотоса, благородный Суритэн, младший сын лорда клана Снежных барсов, доблестная воительница Гиналла, дочь самого главного начальника над стражей ворот и Листик! Она в представлении не нуждается, мы и так её знаем.

Пока Гурумас называл имена эльфов, артисты, как и сам Бузульяно, хранили молчание, только лица их вытягивались, посещение театра, пусть только репетиции, столь знатными особами само по себе значило, что театром заинтересовались. А когда было упомянуто имя рыжей девочки, и она сама вышла вперёд, так чтоб её увидели, всем стало не до репетиции. Обступившие девочку артисты засыпали её вопросами:

– Листик, как живёшь?

– Как ты тут оказалась?

– Листик, Гурумас рассказывал, что ты поступила в магическую академию, и вдруг ты тут… Как?..

Девочка обстоятельно отвечала на вопросы, удовлетворяя любопытство своих знакомых, только недавно появившиеся артисты не участвовали в общих расспросах, они отошли к Тарпарну и Турнорну и слушали, что те им рассказывали, очень эмоционально рассказывали, бурно жестикулируя.

Глава одиннадцатая. Посланник, лягушки и дракон

Один из новых артистов сделал незаметный знак (Листик да и остальные эльфы это заметили) маэстро Бузульяно, и тот объявил, что до обеда репетиция закончена и все могут быть свободны, при этом желательно покинуть помещение. Листик чуть заметно улыбнулась и одними губами (но эльфы услышали) шепнула:

– Инквизиторы.

В шатре остались «орки» с деревянными мечами, Заранта, Тарпарн и Турнорн и, естественно, Листик.

– Вот… Брат… – начал, запинаясь, Тарпарн, показывая на одного из мнимых артистов. Листик оборвала своего инквизитора-охранника, обратившись к тому человеку, на которого указал Тарпарн:

– Я поняла, что со мной хотят побеседовать, и я так поняла, что это вы. И я поняла, что вы старший этой команды, как мне к вам обращаться?

– Исуторн, можно так и обращаться – по имени и без приставки брат.

– Ага, очень приятно, – изобразила поклон Листик и ехидно добавила: – Приятно, что вы ко мне в родственники не набиваетесь.

Инквизитор чуть скривился и сразу попросил показать тот знак, что девочке дал брат Ранирорий, Листик обратила внимание, что начальника провинциального отделения этот инквизитор назвал просто – брат, а не его святейшество, как о своём руководстве говорили Тарпарн и Турнорн. Похоже, что этот инквизитор был равен по рангу начальнику провинциального отделения, а может, был и выше по должности. Листик предъявила знак, а этот инквизитор, сохраняя каменное лицо, попросил показать плеть, сообщив при этом, что знак младшего инспектора, или тайного агента, не даёт право на ношение оружия инквизиторов. Листик хмыкнула и сделала вращательное движение только ладонью, и там непонятно как оказалась рукоять плети. Исуторн требовательно протянул руку, и девочка отдала ему рукоятку, после чего отошла назад, словно для того чтоб не мешать строгому проверяющему. Инквизитор, удивлённо повертев то, что ему передала Листик, удовлетворённо произнёс:

– Муляж, это не плеть. Не знаю, зачем Ранирорий тебе это дал, это совершенно бесполезная вещь и…

– Но мы же видели, как она!.. – в один голос произнесли Тарпарн и Турнорн, но договорить не успели или не смогли. Листик, сделав маленький шаг вперёд, покрыла расстояние в три алаты, оделявшее её от инквизитора, вынула из его рук то, что он назвал муляжом, и шагнула назад. Но при этом расстояние, разделявшее девочку и инквизитора, оказалось не меньше десяти алат, широкая улыбка не сходила с курносой, чуть в веснушках мордашки. Листик взмахнула рукой, и огненно-ледяной хлыст начертил в воздухе замысловатую фигуру, едва не коснувшись носа старшего инквизитора. Но на этом демонстрация не прекратилась, во второй руке девочки появилась ещё одна рукоять, и уже два хлыста вычертили сложную кривую. Но и на этом девочка не остановилась, гибкие хлысты превратились в длинные прямые лезвия, со звоном столкнувшиеся в воздухе. Листик прочертила на земле (в зрительном зале ещё не было скамеек) две глубокие борозды, не просто глубокие, а ещё и дымящиеся! Потом твёрдые лезвия снова стали гибкими хлыстами, но уже не огненными, а обычными, ими девочка захватила и выдернула из рук инквизиторов их хлысты, которые те достали (может, с перепугу), но не успели активировать. Повертев в воздухе рукоятками этих хлыстов, Листик вернула их растерянным владельцам. Когда хлысты снова стали рукоятками, старший инквизитор поражённо произнёс:

– Но это же!..

– Ага, муляжи, – не дала договорить ему улыбающаяся девочка и, хихикнув, добавила: – Просто муляжи, обычные муляжи, но с хвостами.

Все инквизиторы с некоторым страхом смотрели на девочку, она только что продемонстрировала запредельное умение владения плетьми, сразу двумя! А двух плетей не было ни у кого из инквизиторов! Мало того, это были необычные плети. А то, что это именно плети, а не муляжи, как сразу решил Исуторн, убедились все, в том числе и он сам. Плеть невозможно с чем-то спутать, как невозможно и подделать! Без страха, даже с некоторой гордостью смотрели на Листика только Турнорн и Тарпарн, весь их вид показывал – а мы что говорили?

– Это плеть, – высказал очевидное один из инквизиторов лжеартистов, второй добавил:

– Это оружие ниспослано самими светлым Ирхой, только он смог соединить свой огонь с холодом проклятого Тофоса! Только такими плетьми можно бороться с порождениями тьмы и холода!

– Ага, – сказала Листик и хотела ещё рассказать, что чистильщики вполне успешно разбираются с нежитью без этого благословлённого самим Ирхой оружия инквизиторов. И что при появлении различной нежити, особенно очень опасных её видов, инквизиторы, обладающие такими действенными средствами борьбы, не спешат с ней воевать. Но девочка промолчала, только хмыкнула, что не укрылось от старшего инквизитора, и он вопросительно поднял бровь. Листик улыбнулась и наклонила голову, словно показывая – она поняла, что хотел спросить инквизитор, но при этом отвечать не будет, даже если вопрос будет задан вслух. Исуторн в свою очередь понял девочку, отвечать на некоторые вопросы она не будет и принудить её к этому не получится. Обычные силовые методы инквизиции здесь будут бесполезны – у этой рыжей малявки оружие мощнее и дальнобойнее, чем у инквизиторов, даже если они все на неё навалятся – ничего не выйдет. А рыжая нахалка (похоже она читает мысли!), снова улыбнувшись, покачав головой, произнесла:

– Не советую, не справитесь.

– Святая! – разом выдохнули Тарпарн и Турнорн, Исуторн, поглядев на этих двоих, сделал вывод, что вряд ли они подчинятся, если им будет приказано на неё напасть, скорее, наоборот, кинутся защищать от своих же собратьев. Старший инквизитор, сам сильный маг, планировал разоблачить самозванку и допросить с пристрастием, но плеть… Вернее, плети, это оружие не изготавливалось, оно появлялось на алтаре центрального храма Ирхи, когда в ряды инквизиции принимался новый брат. Появлялось только тогда, когда светлый Ирха считал кандидата достойным. Ведь были случаи, когда желающий стать инквизитором плеть не получал. Но при этом плети не были индивидуальными (почему так, Исуторн не знал), оружием инквизитора мог завладеть посторонний, потому-то воинствующие жрецы так болезненно относились к таким случаям и старались найти похитившего плеть и строго наказать! Нечто подобное старший инквизитор и предполагал – эта девочка не получила плеть, ведь каждое такое оружие, как и его владелец, был на учёте, а где-то украла, или ей дали украденную (такие случаи были). Это и предполагал Исуторн, один из участников совещания у главы инквизиции, как раз ему и было поручено заняться выяснением всех подробностей этого дела и подготовить команду для расследования. Исуторн не только подготовил, отобрав наилучших, но и сам возглавил группу инквизиторов. Рассказ Тарпарна и Турнорна, этих недалёких, но усердных служак, только убедил старшего инквизитора в правильности своих предварительных выводов, но то, что он увидел… Плеть этой девочки он принял за муляж, но оказалось это действительно плеть! Причём настроенная на эту малявку! Только она могла её активировать! Это уже говорило о том, что рыжая нахалка – избранная! К тому же плетей было две! И они были небывалой мощности! Таких до сих пор ни у кого не было! Мало того, эта малышка ими виртуозно пользовалась! Исуторн теперь по другому отнесся к рассказу двух своих коллег, сопровождавших девочку, которые её топили, сжигали, а потом были свидетелями чудес, творимых этой святой. Исуторн вопросительно посмотрел на девочку, продолжавшую ехидно улыбаться. Она поняла, что хочет сказать этот инквизитор, и её улыбка стала шире и перестала быть ехидной, девочка кивнула:

– Последняя проверка, да? Чуда хотите? Ага? Начнём с тебя, – Листик посмотрела на Заранту и спросила у той: – Ты бы хотела иметь детей? Да? А тебе Гурумас нравится?

Женщина покраснела, а потом очень резко ответила:

– Воинствующие жрецы светлого Ирхи не могут иметь детей! Они отвлекают от нашей основной задачи – служению светлому Ирхе! Мы даём обет…

– Не могут или не хотят? – поинтересовалась Листик, не дослушав Заранту. Внимательно глядя на смутившуюся женщину, с нажимом спросила: – А ты хотела бы?

Старший инквизитор попытался что-то сказать, но глянув на девочку, вернее она на него посмотрела, поперхнулся, словно слова застряли у него в горле. А Листик уже требовательно смотрела на Заранту, ожидая ответа. Смущённая женщина начала сбивчиво, словно оправдываясь, говорить:

– Я не знаю… Дети – это счастье… У моей сестры двое… А я… Не могу… Просто не могу. А не не хочу! Может потому и пошла в инквизиторы, потому что… Мне такой обет было нетрудно дать, я же знаю, что у меня никогда не будет… Мой обет…

– Я освобождаю тебя от этого обета, – серьёзно сказала Листик и, увидев, что Исуторн всё же намеревается что-то сказать, даже не взмахнула, а просто подняла руки. Две огненные плети, от которых веяло холодом, сплелись в замысловатую фигуру над головами застывших инквизиторов. Плети были гораздо больше и толще, чем раньше, и походили на штатное оружие инквизиторов, как боевой кинжал на зубочистку. При этом в руках у девочки не было рукояток! Плети выскочили прямо из её ладошек! Глянув на изумлённых (и напуганных) инквизиторов, маленькая, но как оказалось – такая опасная девочка улыбнулась старшему инквизитору:

– Ты был прав, то были не рукояти плетей, а иллюзия, обманка. Надо же показать, что у меня есть это оружие. Но такие плети, как у вас, мне не нужны, у меня есть свои, вот!

Огненно-ледяные плети прекратили свой бешеный танец и зависли над головой каждого инквизитора, обдавая их жаром и холодом одновременно. Плеть зависла над головой каждого инквизитора (за исключением Заранты, Тарпарна и Турнорна). Теперь плетей было пять и выходили они из одной руки девочки, второй она почесала себе нос, а затем громко чихнула, заставив инквизиторов в страхе присесть, так как неподвижные огненные лезвия дрогнули. Девочка виновато шмыгнула носом, и огненные плети втянулись в её ладошку. Листик ещё раз шмыгнула носом и извинилась, сказав, что не хотела никого пугать, просто так получилось. Инквизиторы промолчали, ведь неизвестно, что может прийти в голову этой девочке, она потом попросит прощения за сделанное, но что толку-то будет от этого извинения? Вот двоим самым высоким она так подпалила волосы, что сделала их почти лысыми! У этих двоих их чувства были просто написаны на лице, девочка, ещё раз виновато шмыгнув носом, сделала шаг к ближайшему подпаленному и положила ему руки на голову, а потом то же самое проделала со вторым пострадавшим. Вообще-то достать до макушки этих высоких людей девочке рост не позволил, они сами нагибались, и по их удивленным лицам было видно, что делают они это не по своему желанию. Всё было сделано так быстро, что инквизиторы не то что возразить, сказать ничего не успели. Но зато теперь их головы украшала буйная шевелюра! Потом девочка подошла к Заранте и обняла её, при этом что-то зашептав той на ухо. Женщина покраснела и тоже шёпотом попыталась возразить, но Листик уже громким голосом пресекла эту попытку:

– Ничего не будет! Ирха возражать не будет, если у него на одного драчливого, в смысле, воинственного жреца будет меньше, а если возразит, скажешь – я так решила! Вот!

Слова девочки вогнали в ступор инквизиторов, за такое светлый Ирха. обязательно должен был наказать святотатца! Но ничего не происходило, а старший инквизитор, вспомнив плети небывалого размера, попытался спросить:

– Э-э-э… А-а-а?.. Как? Как у вас плети… В смысле… Они же привязаны к рукояти, она является вместилищем воли и благословения, что светлый Ирха дарует своим верным слугам! А у вас?..

– Ага, а мне они не нужны. Я могу вот так и без рукояток, только у меня ещё не совсем получается, так чтоб огонь и лёд, – ответила девочка, протянув руки вперёд. На её, сложенных лодочкой, ладошках, выросли огненные цветы, затем превратившиеся в гибкие лианы, тоже огненные. А уже лианы стали плетьми, только в отличие от показанных раньше, без составляющей холода. Почти достигнув потолка палатки, огненные хлысты втянулись обратно в ладони. Листик, оглянувшись, сказала: – Чуть потолок не сожгла, Бузульяно бы расстроился, что я ему театр попортила. Но ведь красиво же было, да?

Новая демонстрация возможностей этой маленькой девочки заставила инквизиторов снова застыть в испуге, но только тех, что изображали артистов. Турнорн и Тарпарн смотрели на своих товарищей-сослуживцев с гордостью и превосходством, ведь это они открыли эту святую, став первыми, кто её признал! Листик, глянув на «своих» инквизиторов, сказала им, кивнув в сторону Исуторна:

– Вам сейчас не стоит идти за мной, там, у тёмных эльфов, будет крутая разборка, можете пострадать. Оставайтесь здесь, расскажите ему, что видели. Как, уже всё рассказали? Ну расскажите ещё раз, похоже, он не понял.

Листик ушла, а Исуторн вызвал Бузульяно и приказал вернуть всех артистов обратно в общий зал театра (большую палатку), после чего потребовал от тех подробно рассказать, что они знали о Листике. О том времени, что Листик провела в театре, главный инквизитор узнал довольно подробно, хотя там ничего особенного не было – девочка как девочка, разве что очень талантливая. Но вот то, как девочка появилась, Исуторна очень заинтересовало.

– Вышла из лесу, сказала, что пришла от реки, по ней и приплыла, видите ли, надо ей в Азорду, а Эрола течёт в противоположную сторону. Вот она и пошла пешком! Как и на чём приплыла неизвестно, сама же сказала, что лодки на реке нет и искать её не будут, да и вряд ли искали бы, от того места, где мы тогда остановились, до реки не меньше восьми ал! И она прошла это расстояние! Одна по лесу, да ещё совсем без одежды! – рассказывал Бузульяно. Он отвечал на вопросы Исуторна первым и старался сделать это как можно более подробно. На вопрос старшего инквизитора – зачем девочке нужно было в столицу королевства, ответил Гурумас:

– Листик хотела поступить в магическую академию, но некоторое время путешествовала с нами, исполняя роль помощницы орочьего шамана. Вся её роль была – ритуальный танец.

– Но какой это был танец! Когда она танцевала, казалось, всё вокруг замирало! – вмешался Гратам, чем вызвал неудовольствие Бузульяно и Гурумаса. Но Исуторн заинтересовался и предложил этому артисту, ещё не успевшему снять костюм орка, продолжить говорить. Тот рассказывал дальше: – Я не могу сказать, что я имею такое уж большое отношение к оркам, но какая-то маленькая толика их крови у меня есть. Так вот, когда Листик танцевала, мне хотелось встать на колени, не знаю что, но что-то толкало меня это сделать. И бубен! У неё был настоящий орочий бубен! Я видел такие.

– Бубен? – удивился Исуторн и попросил: – А вот об этом подробнее. Может это и мелочь, но иногда мелочи помогают разобраться в самых запутанных делах. Я тебя слушаю.

– Бубен, настоящий орочий бубен, – подтвердил Гратам. И рассказал о том, что его удивило (не только его, но Гурумас и остальные об этом промолчали): – У Листика был настоящий орочий бубен, я бы даже сказал – шаманский бубен. Они больше обычных, и бубенчиков у них больше. Но когда девочка из леса вышла, бубна у неё не было, спрятать она его нигде не могла, ведь она была совсем голая, но если бы была одета, то такой большой предмет… Сами понимаете, спрятать его она никак не могла. А тут раз! И в её руках появился бубен!

Старший инквизитор и его товарищ с роскошной шевелюрой переглянулись. Лохматый инквизитор, который ранее после демонстрации плетей стал лысым, торжественно, нараспев произнёс:

– И выйдет он из леса, будет он наг и бос. И странно это будет, но в руках его будет знак, показывающий его принадлежность к светлой вере, и этим знаком он убедит неверующих поклониться истинному богу! – инквизитор замолчал и, после небольшой паузы, обычным голосом добавил: – Что-то не сходится. Разве что отсутствие одежды и обуви. Девочка была босая?

Получив утвердительный ответ, этот инквизитор развёл руками:

– Второе совпадение, впрочем, о возрасте посланника Ирхи в пророчестве ничего не говорится.

– В пророчестве ясно сказано – и выйдет он из леса!.. – вмешался в разговор второй лохматый инквизитор и с нажимом добавил: – Он, а не она!

– Вряд ли светлый Ирха выберет знаком, убеждающим неверующих поклониться истинному богу, орочий бубен. И как я понял, не простой бубен, а шаманский! – вступил в разговор третий инквизитор. Инквизиторы обсуждали варианты последствий, а возможно, и причины появления рыжей девочки, явно отмеченной светлым Ирхой, не обращая внимания на притихших артистов театра, замерших немного в стороне. Артисты боялись что-либо сказать или другим каким образом обратить на себя внимание, боялись и уйти без разрешения. Заранта стояла ближе к артистам театра и для этого была причина – рядом с ней стоял Гурумас, державший её за руку. Вот он тихо и произнёс, так чтоб слышала только его подруга:

– Неисповедимы пути светлого Ирхи, вполне возможно, он поменял планы и своим посланником сделал рыжую девочку с орочьим бубном.

– Представление совсем другое дело – это не репетиция, – объясняла своим попутчикам Листик (вся компания направлялась к городским воротам), Кираниэль и Суритэн одновременно хмыкнули, они были в театре и знали, что это такое. Эльфийка так и сказала:

– Листик, у нас в Элистэре есть театр, но все эти события со священной рощей… Сама понимаешь, было не до представлений.

– А кто у вас артисты? – поинтересовался Суритэн и пояснил свой интерес: – У нас в Карсийске нет театра, к нам приезжают артисты, те, кто постоянно дают представления, не у нас, так ещё где-то. Для этого им надо много репетировать, что мы только что и видели. А у вас, Кир, какая-то часть жителей города – артисты? Или так как со зваными обедами и другими праздниками – в представлении участвуют все? Первое действие показывают одни жители, второе – уже другие, а те, кто были артистами сначала, теперь становятся зрителями, да?

– Где-то так, – засмеялась светлая эльфийка, – только если кто готовит спектакль, то от начала и до конца. Другой спектакль могут показывать уже эльфы из другого дома, сам понимаешь, город большой, а поучаствовать в представлении, показать, что умеют, хочется всем, ну почти всем. Кто-то в этом не участвует вообще, те, кому это не интересно.

– Самодеятельность, – саркастически хмыкнул Суритэн и пояснил своё пренебрежительное отношение: – Такая же самодеятельность, как у нас в академии, когда некоторые слушатели изображают из себя великих артистов. Любое дело будет успешным лишь тогда, когда им занимаются профессионалы!

Кираниэль не стала возражать, а лишь многозначительно улыбнулась. Вместо неё ответила Листик:

– Бывает так, что любители профессиональнее некоторых профессионалов. Я очень хотела бы посмотреть на спектакль в театре у светлых эльфов, думаю, что у них всё на высшем уровне!

– А я никогда не была в театре и очень хотела бы посмотреть на театральное представление, – мечтательно произнесла Гиналла, но насторожившись, сменила тему: – Подходим к воротам! Надо быть внимательными!

– Внимательными надо быть, но продолжаем увлеченно говорить о театре, как будто мы ничего не замечаем, – тихо произнёс Суритэн и громко добавил: – Говорят, театр этого Бузульяно один из лучших в Салане! Нам повезло, что именно сейчас он сюда приехал!

Так, беззаботно беседуя, Суритэн, Листик и её подруги вошли в город и, приветственно помахав Гуртрурэну, пошли по одной из улиц-тоннелей. Но не сразу пошли к резиденции-лабиринту воительниц, а изображая любопытствующих зевак, выбрали довольно сложный маршрут. Вёл Суритэн, петляя и поворачивая в узкие тоннели, он старался как можно больше осложнить задачу соглядатаев, следящих за его компанией. Очередной раз повернув и даже сделав петлю, юноша произнёс:

– А не слишком ли мы путаем следы, что-то я не замечаю, чтоб за нами шли.

– Идут, не сомневайся, я слышу шаги, – ответила Гиналла, Суритэн усомнился, но не в том, что бывшая слепая девушка слышит чьи-то шаги, а в том – не случайные ли это эльфы? Гиналла ответила, что это одни и те же эльфы, повторяющие запутанный маршрут которым вёл Суритэн, причём хорошо вооружённые, так как она слышит не только шаги, но и скрип ремней амуниции и позвякивание оружия. Девушка сообщила:

– Не меньше трёх десятков, стараются не отставать, но идти так, чтоб мы их не увидели.

– Ага, – подтвердила Листик и дополнила подругу: – Одна группа идёт за нами, ещё две идут по бокам, чуть отстают, но готовы в любой момент выйти нам на перехват. А четвёртая группа ждёт у резиденции воительниц, вот!

– Откуда ты знаешь? – удивился Суритэн, а потом, догадавшись, сказал: – А-а-а, чувствуешь, как лучников на балкончиках?

– Не-а, – ответила девочка, – слышу, но не как Гиналла, а их переговоры, у них амулеты связи и не только, а ещё такой хитрый амулет, с помощью которого они нас подслушивают.

До этого юноша рассказывал об улицах, по которым шли, показывал особо интересные фасады зданий-пещер, то есть ничего на говорил такого, что могло показать, что он и девушки знают, что за ними идут, но сейчас забеспокоился:

– Как подслушивают? Если это так, то они сейчас узнали…

– Не-а, – помотала головой девочка и, улыбаясь, пояснила: – Раньше слышали, а сейчас не слышат. У них что-то с амулетом непонятное происходит, он почему-то не наш разговор ловит, а кваканье лягушек из ближайшего болота.

– Так здесь же горы! До ближайшего болота не меньше трёх десятков ал! – удивился Суритэн, Листик восхитилась:

– Какой замечательный амулет! С его помощью можно подслушивать лягушек на таком расстоянии! Только вот надо им уметь пользоваться, а там такие неумехи, такие неумехи! Только лягушек слышат! Хоть и маги. А ведь там не только лягушки квакают, ещё и птички поют, вот!

– Одно слово – тёмные эльфы! – вслед за Листиком захихикала и Кираниэль. Заулыбались Суритэн и Гиналла, догадавшись – чья это проделка. Листик помотала головой:

– Я только отследила и дала координаты амулетов, ну и устроила эту связь, а направление подслушивания и лягушки – это Кира.

– Очень тёмные, поэтому пусть приобщаются к прекрасному! – кивнула светлая эльфийка и, видя удивлённо подняты брови юноши-эльфа, попытавшего спросить – что ж тут прекрасного – кваканье лягушек? Предложила: – Я тебя как-нибудь свожу на болото, послушаешь. Тебе понравится.

– Нет, спасибо, я как-нибудь без болота обойдусь, – ответил Суритэн и озабоченно спросил: – Но что нам делать? Нас же окружили! Разве что с боем к воительницами прорываться.

– Ага, думаю, прорвёмся, – кивнула Листик, но Суритэн обратил внимание девушек на группу тёмных эльфов, появившихся позади, выскочив из бокового тоннеля-переулка:

– Похоже, придётся не драться, прорываясь, а отбиваться.

– Не-а, – возразила Листик, а Кираниэль скомандовала:

– Ли! Вместе! Давай!

Устремившиеся к компании Листика тёмные эльфы были остановлены чем-то зелёным, похожим на пену. Эта пена, выплеснувшись прямо из стен тоннеля, почти полностью его заполнила, преграждая преследователям путь. Девушки, увлекаемые Гиналлой, побежали к резиденции воительниц. Догнавший их Суритэн (его так удивила эта зелёная пена неизвестного происхождения, что он замешкался и побежал не сразу) поинтересовался у Кираниэль:

– Кир, а что это было? Я понял, что это растения, но какие-то странные, и откуда они здесь взялись? Ты же сама говорила, что тут расти ничего не может!

– Это снаружи, а здесь растёт – мох, его немного и совсем незаметно – в трещинах, щелях, но вполне достаточно, чтоб устроить… Ну ты сам видел, сама бы я не смогла, а с Листиком силы хватило.

– Я маг жизни, но подобное мне и в голову не пришло бы, – ответил Суритэн на невысказанный вопрос Гиналлы, – да и силы бы у меня хватило только для того, чтоб мох чуть-чуть из щелей показался. А тут… Так выплеснуться! Листик и Кираниэль намного меня сильнее, и как сейчас понял не в разы, а десятки раз!

– К тому же ему и в голову бы не пришло обратиться за помощью к лесу, ну к растениям, – добавила Кираниэль, обращаясь к Гиналле. – Так могут только светлые эльфы, может, тёмные тоже могут, но это им и в голову не приходит.

– А Листик? Она же не эльф? – удивилась Гиналла, Кираниэль пожала плечами и объяснила, ничего не пояснив:

– Она Листик! Она может многое, чего никто не может, так почему бы ей не мочь то, что могут многие другие?

– Ага! – подтвердила слова подруги рыжая девочка и надула щёки, видимо, чтоб показать – как много она может. Суритэн только покачал головой, а затем озабоченно сказал:

– Подходим, Листик говорила, что там отряд стоит, вряд ли чтоб нас поприветствовать, скорее для того, чтоб не дать укрыться в резиденции воительниц. Гин, ты рассказывала о той беде, что приключилась с воительницами и что Листик с Кирой их избавили от последствий чёрного колдовства. Теперь они обрели прежнюю силу, но их мало, если подтянутся остальные отряды «медведей», то воительницам придётся туго, потери, и большие, неизбежны! А я не могу связаться с отцом, у меня амулет связи тоже квакает!

– Не могла же я разбираться, где чей амулет?! – возмутилась Листик. – Надо было сделать так, чтоб связи не было, вот!

– Но отряды «медведей» и без связи соберутся у резиденции воительниц! Их командиры знают, что мы сюда идём! – громким шёпотом сказал Суритэн. Выглянув из-за угла, юноша прокомментировал увиденное: – Вон они стоят, перед самым входом, не меньше сотни, а может, и больше! Пока будем пробиваться, другие набегут и…

– Ага! – кивнула чем-то довольная Листик, перебивая Суритэна. – Все сюда спешат. Но мы успели раньше, вот. А тому магу надо помочь, а то он, бедный, аж покраснел от натуги. Вон видишь, он уже и не пытается что-либо намагичить, только трясёт свой амулет. Мы с Кирой туда, ты с Гин, когда те вояки кинутся помогать своим магам, бегите к воительницам.

Хихикнувшая Листик показала немного в сторону от воинов, стоящих стеной перед входом, там кроме командира отряда стояли два мага, и один энергично тряс амулет связи, стараясь то ли привести его в рабочее состояние, то ли разломать. Рыжая девочка неуловимым движением оказалась рядом с магом и строго сказала:

– Не умеешь, не берись! Хотя звуки живой природы – это полезно, нервы успокаивает. Вот!

В этот момент подошла и Кираниэль, она двигалась не столь быстро, как Листик, но рыжая девочка отвлекла на себя внимание не только тех, кто стоял рядом с магом, но и воинов у входа в резиденцию воительниц. Подошедшая светлая эльфийка внесла свою лепту в заклинание Листика (девочки так развлекались ещё в академии), и из амулета связи кроме усилившегося хора лягушек раздалось птичье пение. Листик, чуть склонив голову набок, удовлетворённо произнесла:

– Вот! Наслаждайся! Хотя слиться с природой у тебя полностью не получится.

– Почему? – спросил ошарашенный маг, уж очень неожиданным было появление этих девочек и звуковой эффект его сопровождающий. Меньшая девочка пояснила:

– Квакать не умеешь, я уже не говорю о том, чтоб так петь! В смысле – чирикать!

Маг открыл рот, может, он и хотел что-то сказать, но оглушительные птичьи трели не позволили это сделать. Этот шум привлёк воинов, их стройные ряды смешались, и «медведи» непроизвольно подались в сторону своего командира и магов. Листик удовлетворённо кивнула, но оглушительное пение птиц и кваканье лягушек продолжалось некоторое время, потом внезапно смолкло. Пока Листик и Кираниэль отвлекали магов и воинов «медведей» шумовыми эффектами, Гиналла и Суритэн проскочили в приоткрывшуюся дверь резиденции воительниц. Из переставшего квакать амулета связи послышались голоса, накладывающиеся друг на друга:

– Что происходит?! Почему никого не слышно! Где девчонки!

Беспорядочная перекличка внезапно смолкла, потому что чей-то начальственный и рыкающий голос скомандовал:

– Прекратить базар! Доложить обстановку, первый отряд!

Но тот из первого отряда, что должен был первым и доложить, не успел это сделать, инициативу перехватила Листик. Голос девочки зазвучал из переговорного амулета мага, продолжавшего стоять с открытым ртом, хотя Листик не говорила именно в этот амулет связи, а стояла в нескольких алатах от него, её голос доносился именно оттуда:

– Докладываю обстановку! Листик с подругами, её сопровождающими, скрылась в неизвестном направлении и преследовать её бесполезно, и даже опасно, особенно тем, кто лягушек не любит!

Наступила тишина, длившаяся несколько мгновений, видно, все, у кого были переговорные амулеты, пытались понять, что же происходит, наконец, тот же начальственный голос строго спросил:

– Кто это? Что за шутки?

Маг, глядя на Листика непонятно от чего круглыми глазами, попытался что-то сказать, но девочка снова не дала ему это сделать. Из амулетов связи донёсся гулкий голос, прерываемый то ли всхлипами, то ли похрюкиванием:

– Это я! Страшный демон Тофоса! Явился сюда, чтоб всех несогласных со мной съесть! Счас ка-ак…

Надо отдать должное командиру отряда, он первым пришёл в себя и, положив руку на эфес меча, недобро прищурившись, приказал своим воинам:

– Взять этих… там разберёмся, что это за демон и чьи это шуточки!

Воины двинулись вперёд, к девочкам, чтоб выполнить приказ своего командира. Листик, издав угрожающее рычание, дохнула огнём, разбросав в стороны приближающихся «медведей». Кираниэль бросилась в открывшийся проход, краем глаза заметив, что её подруга как-то изменилась. Уже обернувшись и закричав: – «Листик беги скорее сюда!», девушка увидела необычного зверя изумрудно-золотистого цвета, именно он дохнул огнём. А теперь зверь, в три человеческих роста, стоял на задних лапах, опираясь на мощный хвост. Хоть зверь и выглядел опасным хищником (большие когти, зубы, мощный хвост с острыми наростами), он был необычайно красив! Но этот зверь как-то растерянно озирался, словно не понимая – как он здесь оказался. Услышав крик светлой эльфийки, зверь одним прыжком преодолел расстояние и заскочил в коридор, отбросив вглубь Кираниэль и двух воительниц, третья воительница, успевшая отпрянуть в сторону, закрыла массивную дверь. Коридор был тесным для этого зверя – встать на ноги он не мог, да и сесть тоже, так как лежал на животе.

– Что это? Кто это? – спросила Висанла, собиравшаяся во главе своих воительниц прийти на помощь Листику и её подругам. Необычное существо, зверем это прекрасное создания назвать никак нельзя было, всхлипнуло:

– Это я-а-а-а, – всхлипнуло и заплакало большими слезами.

– Листик? – неуверенно произнесла Кираниэль, осторожно приближаясь к голове лежащего существа, эльфийка вспомнила, как это существо дохнуло огнём, и хоть девушке было страшно, она всё же подошла поближе.

– У-у-у, я-а-а-а, – рыдало существо, Кираниэль обняла большую голову и как можно более ласково стала говорить:

– Листик, Листик, не бойся. Я здесь, давай перестань пугать, развей свою иллюзию, опасности уже нет.

– Не могу-у-у, – сквозь рыдания ответило существо голосом, хоть и более звучным, чем у рыжей девочки, но вполне узнаваемым, при этом подтянуло передние лапы себе под голову, царапнув когтями каменный пол.

– Ничего себе иллюзия! – произнёс Суритэн, глядя на глубокие борозды, оставленные когтями существа, то, что эти следы не иллюзия, показывала каменная крошка, разлетевшаяся в стороны. Эти борозды вызвали новый приступ плача существа, называемого Кираниэль Листиком. Судя по всему, это действительно была Листик, но прикрытая очень правдоподобной иллюзией, об этом Суритэн сказал воительницам, рассказав об иллюзиях, не отличимых от реальности, что умеет делать его рыжая подруга. Было очень похоже, что она в этот раз перестаралась и в свою иллюзию поверила сама, теперь не может её развеять.

– Что же теперь делать? – спросила Висанла, пощупав твёрдую изумрудно-золотистую чешую. К невиданному зверю подошла Взита и, тоже пощупав чешую, предложила достать девочку из сотворённой иллюзии, вырубив её оттуда, чем вызвала новый приступ рыданий этого существа. Воительнице возразила Кираниэль, объяснив, что неизвестно насколько Листик связана с этой иллюзией и где в ней находится. Да и как отреагирует заклинание иллюзии на такое вмешательство.

– Никак не отреагирует, – сообщил Суритэн, до этого украдкой пытавшийся прорезать чешуйчатую шкуру зверя, но даже не поцарапал её. В подтверждение своих слов юноша размахнулся и постарался с силой вогнать кинжал в лапу зверя. Кинжал сломался, поранив при этом своего владельца. Кираниэль с осуждением сказала:

– Нечего ножом тыкать куда ни попадя!

Существо перестало плакать и, посмотрев на то место, куда Суритэн собирался вогнать кинжал, сообщило:

– Не получится, у меня шкура очень прочная, мечами не пробьёте, топорами не разрубите, вот!

– Листик, но что же делать? Как тебя оттуда достать? – спросила Кираниэль, существо помотало головой и сообщило:

– А я отсюда вылазить не хочу!

Кираниэль ласково погладила зверя и стала уговаривать:

– Листик, хватит упрямиться, развей иллюзию. Ты же не будешь тут вечно лежать? Рано или поздно тебе придётся отсюда выбираться.

– Я не могу-у-у, – снова заплакало существо, – у меня не получается-а-а-а!

Так продолжалось довольно долго, Листика уговаривали развеять или хотя бы выбраться из этой иллюзии, но девочка не соглашалась или не могла, при этом горько плакала. Воительница, дежурившая у входа, знаком привлекла к себе внимание, и Висанла, посмотревшая в специальное магическое устройство, озабоченно сказала:

– «Медведи» сами нас атаковать не решились, а привели жрецов. Твоя шутка, Листик, насчёт демона оказалась не совсем удачной. Если «медведей» мы можем не пустить, то жрецам обязаны открыть дверь. Словно подтверждая слова старшей воительницы, раздался усиленный магическим амулетом голос старшего жреца:

– Именем грозной Люсинэль, откройте! Демон, скрывающийся у вас, должен быть уничтожен или изгнан!

– Откройте, – властно произнесла тёмная эльфийка в простой тунике, обнимающая Листика, рыжая девочка дрожала и продолжала плакать, а изумрудно-золотистого существа уже не было. Эльфийка гладила девочку по голове и говорила, что ещё не время, что ещё очень рано. Чему не время и что рано, как и то, когда и откуда появилась эта эльфийка, никто не понял и не заметил, также никто не заметил, как развеялась иллюзия, созданная Листиком. Эльфийка, с виду не старше Гиналлы, обнимая обнажённую рыжую девочку, тем же властным голосом приказала открыть входные двери, но прежде принести какую-нибудь одежду для Листика. Видимо, заминка, пока одевали Листика, вызвала гнев старшего жреца, и тот, угрожая всевозможными карами, приказал немедленно открыть двери и выдать демона. Когда дверь открыли, в коридор ворвались «медведи» Стараясь оттеснить воительниц от Листика и стоящих с ней рядом двух эльфиек – тёмной и светлой. Это им вряд ли удалось, если бы тёмная эльфийка не приказала бы воительницам отступить, и те, не понимая, почему они это делают, послушались эту незнакомую девушку. Листик и две эльфийки оказались в окружении воинов «медведей», к ним подошёл лорд клана в сопровождении командира того отряда, что стоял у входа в резиденцию воительниц. Указав своему лорду на Листика, командир отряда, сказал, что это она превратилась в демона и ударила огнём воинов, некоторых даже обожгла.

– Ну так не сильно же! – возмутилась уже успокоившаяся рыжая девочка.

– Призналась! – торжествуя, произнёс лорд «медведей» и, указывая на девочку вошедшему в коридор жрецу, с тем же торжественным видом произнёс: – Вот она! Лжесвятая, что привезли и приютили Снежные барсы. А оказалось, что это демон! «Барсы» пригласили в наш город демона! Думаю, совет жрецов даст правильную оценку их поступку и даст рекомендации, как поступить с нарушителями законов и традиций, да и с демоном тоже…

Лорд «медведей» замолчал, увидев, что жрец совсем не слушает его обличительную речь. Жрец смотрел не на рыжую девочку, а на ничем не примечательную эльфийку, стоящую рядом с ней, смотрел с ужасом. Лорда задело, что жрец отнёсся без внимания к его словам, но не указывать же старшему жрецу, что тому делать и как поступать? Лорд «медведей» посмотрел на скромно одетую и босую эльфийку (её туника выглядела очень простенько, даже по сравнению с одеждой воительниц, славившихся своим аскетизмом) и, нахмурив брови, решил, что и эта бедная девица, вмешивающаяся в дела её не касающиеся, тоже должна быть наказана, о чём и сообщил жрецу. Старший служитель грозной Люсинэль в испуге отшатнулся от лорда и, опустившись на колени, стал умолять (униженные просьбы этого почтенного эльфа по-другому назвать нельзя было) эту скромную девушку не гневаться на верных служителей грозной богини и других неразумных эльфов. Девушка, обнимающая Листика, глядя на коленопреклонённого жреца и застывших в недоумении «медведей», тихим голосом, но воспринимаемым слушателями как громовые раскаты, сообщила эльфам, что она очень недовольна тем, как приняли её гостью и подругу. При этом гора, в которой находился город эльфов, ощутимо содрогнулась. Махнув рукой, девушка приказала всем «медведям» убираться из резиденции воительниц не только резиденции, но и из её окрестностей. Именно приказала, не перестающий кланяться жрец, встав с колен, повторил приказ этой странной девушки недоумевающему лорду клана Пещерных медведей, тот не посмел ослушаться, боясь, что его воины ему перестанут подчиняться, если он пойдёт против старшего жреца. Но удаляясь, лорд что-то ворчал себе под нос о выживших из ума стариках и о том, что пора бы сменить старшего жреца, как не выполняющего свои обязанности, ворчал так, чтоб услышал жрец. Тот посмотрел на девушку, та пожала плечами:

– Я могу его покарать, но этот спесивый глупец не поймёт за что и будет продолжать ворчать, а убить его… Есть наказание пострашней смерти, и он его получит.

– О грозная Люсинэль! Милость твоя не имеет границ, – снова упал жрец на колени.

– Само собой, – кивнула девушка и взмахом руки показала, что жрец тоже может удалиться. Жрец, не переставая кланяться и славословить грозную, но такую милостивую богиню, ушёл, а на девушку, продолжавшую обнимать Листика и что-то ей шептавшую, воительницы смотрели со смешанным чувством страха и восторга, только Кираниэль смотрела сблагодарностью. Светлая эльфийка слышала, как девушка шептала Листику, что всё будет хорошо и что не надо торопиться. Висанла, набравшаяся смелости (всё-таки она была старшей и просто обязана проявить инициативу), спросила:

– Это правда?

– Что правда? – переспросила девушка в скромной тунике.

– Вас зовут Люсинэль и вы?.. – замирая от собственной смелости, задала вопрос старшая воительница. Девушка кивнула:

– Именно так зовут, и я ваша богиня, или вы уже не верите своему жрецу? Он-то меня сразу узнал, а вот некоторым гордыня настолько застлала глаза, что он не верит никому, за что и будет наказан, очень строго наказан. Я вообще-то не такая уж грозная, но Листика обижать не позволю!

– Люси хорошая! Добрая, – сообщила рыжая девочка.

Висанла, да и остальные воительницы с удивлением посмотрели на рыжую девочку, ведь эту малышку грозная богиня тёмных эльфов назвала своей подругой! Чтоб удостоиться такой чести мало быть сильным магом, нужно совершить нечто такое… Видно, эти мысли были так явно написаны на лицах эльфиек, что грозная богиня решила объяснить:

– Сейчас меня зовут Люсинэль, раньше звали по-другому. Я совершила ошибку и попала в смертельную ловушку, да, богиня тоже может умереть, и спасла меня Листик. Вот эта маленькая девочка, теперь маленькая девочка, спасла вашу грозную богиню! Но не будем об этом, она устала и ей надо отдохнуть и успокоиться. И дайте ей молока, много молока, ну это вы и сами уже знаете.

Глава двенадцатая. Театр и немного о тёмных эльфах

На ежеутреннюю церемонию завтрака Листик пришла в сопровождении двух старых и одной новой подруги. Подружки Листика, как и она сама, были одеты более чем скромно, но молоденькая эльфийка (новая подруга Листика выглядела как сверстница Кираниэль) выглядела верхом скромности. Девушка, почти девочка, была одета в скромную белую тунику, без всякой вышивки, мало того, она была босая! Борилэн никак не отреагировал на это обрастание Листика подругами, хотя должен был это сделать: сначала Гиналла, а сейчас эта новенькая. Которая даже не представилась! Но видя, с каким почтением к этой молодой эльфийке относятся Гиналла и Суритэн (младший сын лорда клана даже со страхом), Борилэн промолчал, решив оставить выяснения всех неясностей на потом. После завтрака намечалось посещение театра, на первое представление собиралась идти вся знать города, поэтому число зрителей от кланов было ограничено, охранники не в счёт, они на представление не попадали, оставаясь снаружи палатки-зала театра. С Борилэном шли его сыновья, жёны (лорда и старшего сына, младший ещё не был женат) два его советника, тоже с жёнами. Борилэн, покосившись на новую знакомую Листика, сообщил, что рыжая девочка и её подруги тоже входят в число приглашённых от клана, на эту любезность ответила не Листик, а её новая подруга мелодичным, но в тоже время звучным голосом:

– Спасибо, мы могли бы и самостоятельно пойти, но раз вы нас включили в число приглашённых от своего клана, мы принимаем ваше предложение.

Ответила так, словно она была не босая эльфийка, неизвестно откуда взявшаяся, а особа королевской крови! Борилэн недовольно поморщился, а Суритэн, глядя на отца, вздрогнул и хотел что-то сказать, но, повинуясь жесту этой странной девушки, промолчал. А новая знакомая Листика, вызвав ещё одну недовольную гримасу лорда клана, посоветовала тому взять минимальную охрану, оставив почти всех воинов охранять резиденцию. Улыбнувшись, эта эльфийка пояснила:

– На вас и кого-то из ваших близких, скорее всего, сыновей сегодня будет осуществлено покушение. Вы знаете чем и как. Одновременно может быть предпринят штурм вашей пещеры, поэтому она должна быть надёжно защищена.

Борилэн хотел возразить, что если будет покушение, то его должны охранять! Охранять именно его в первую очередь! Но подумав, решил последовать совету этой странной эльфийки, ведь недаром же её привела Листик! К тому же из рассказа сына (да и сам он это видел) лорд клана знал, что Листик и Кираниэль очень сильные маги. Да и эта эльфийка… Уж очень уверенно она держалась! А то, что она знает, чем и как будет осуществлено это покушение, говорило, что она в курсе того, что готовили «медведи», вполне возможно, что ей это рассказала Листик, попросив о помощи. Лорд Снежных барсов ещё раз глянул на эту эльфийку, теперь уже внимательно. То, что эта девочка не так проста, как выглядит, Борилэн убедился по дороге к центральным воротам. Когда колонна, в этот раз не колонна, а маленькая группка клана Снежных барсов (к удивлению любопытствующих, Борилэн, его ближайшие родственники, советники с семьями и гости шли почти без всякой охраны) поравнялась с входом в пещеру-храм грозной Люсинэль, стоящий там верховный жрец низко поклонился! Борилэн был не просто удивлён, изумлён проявлением такой почтительности! Глава клана, конечно, не простой эльф, но это он должен первым выразить уважение верховному жрецу, а не наоборот! Да и не в форме такого низкого поклона! Жрец поклонился ещё раз, и Борилэн увидел, что служитель храма грозной Люсинэль кланяется не ему, а босой девушке в простой тунике, шагающей рядом с Листиком (они шли чуть в стороне от общей группы), кланяется именно этой девушке, а не рыжей девочке, впрочем, Листик не обиделась. Девушка властно сделала движение рукой, и жрецы во главе со своим старшим пристроились за парой – незнакомая эльфийка (она так и не представилась лорду Снежных барсов) и Листик. Таким порядком – впереди Снежные барсы, потом Кираниэль с Суритэном, за ними о чём-то оживлённо беседующие Листик и босая эльфийка, за которыми чинно вышагивали жрецы, и подошли к театру. Подошли одними из первых.

В зрительном зале уже были расставлены лавки для зрителей, Борилэн и его сопровождающие заняли лучшие места и стали ожидать начала спектакля. Большая палатка была превращена в зрительный зал, поставлена сцена, ряды сидений для зрителей да и стены украшены. За тяжёлым занавесом на сцене уже были декорации, это всё возили в отдельных фургонах, правда, как по секрету сообщила Листик, украшения и декорации были иллюзиями, создаваемые специальными амулетами. Суритэн, поерзав, поинтересовался:

– А эти удобные скамейки, случайно не иллюзия? Вдруг она развеется, как-то не хочется неожиданно оказаться на полу!

Листик объяснила, что скамейки настоящие, что они и сцена занимают основное место при перевозке театрального имущества. А амулеты с иллюзиями декораций места занимают мало, но с ними надо очень внимательно работать: так увлёкшись, артист может уйти в стену или наполовину из неё высунуться, поэтому предпочтение отдаётся спектаклям с минимумом декораций, вот как в этом – «Прекрасная принцесса Замурлона», действие происходит на фоне леса, рыцарского замка или в орочьей степи, то есть декорации – только фон. Листика все внимательно слушали, но дорассказать девочка не смогла, её отвлёк директор театра и «орочий шаман». Директор театра, умоляюще глядя на рыжую девочку, попросил:

– Листик, этот спектакль первый и он очень важен! Ведь на него пришли самые знатные люди города! От первого впечатления, от того, как они воспримут наше представление, зависит очень много… – Бузульяно долго разливался соловьём, описывая важность первого представления, пока Листик прямо не спросила – он хочет, чтоб танец помощницы шамана станцевала она?

– Листик, ты же понимаешь, что Заранта так не станцует, она же не… Ну ты сама видела, хоть один раз мы же не просим тебя всё время играть в этом спектакле. Я тебя очень прошу! – к мольбам Бузульяно присоединился и Гурумас.

Листик попыталась возразить, что её здесь уже хорошо знают и это будет не совсем правильно, что она примет участие в этом представлении. Бузульяно, увидев, что девочка колеблется, приступил к уговорам с новой силой и пообещал, что Листика так загримируют, что никто не узнает. Босая тёмная эльфийка, сидевшая рядом с Листиком, присоединилась к просьбам деятелей театральных искусств:

– Иди, станцуй. Станцуй для меня, я ни разу не видела, как ты танцуешь.

– Хорошо, Люси, – сказала рыжая девочка и ушла с директором театра и артистом, исполняющим роль орочьего шамана. Кираниэль и остальные посмотрели на эльфийку, которую Листик называла Люси. Но если светлая эльфийка смотрела на эту девушку без страха, то было видно, что тёмные это чувство непроизвольно испытывают.

– Я тоже никогда не видела, как Листик танцует. Неужели она и это умеет? – спросила Кираниэль. Люси ответила:

– Мне тоже это не довелось увидеть, но я слышала, что у неё замечательно, я бы даже сказала – божественно это получается. Особенно орочьи танцы. Да вы и сами это сейчас увидите.

– Но Листик же не орчанка, хотя… Может у неё есть какая-то часть орочей крови? – задумчиво произнесла Кираниэль, Люси, чуть улыбнувшись, ответила:

– У Листика нет ни капли орочей крови, хотя с орками она очень тесно связана. Но, повторю, у Листика нет орочей крови. Она вообще не относится ни с какой из известных вам рас.

– Кто же она?! – вырвалось у Суритэна, Люси промолчала, всем своим видом показывая, что говорить на эту тему больше не будет. Борилэн, набравшись смелости (видя как с этой девушкой, вызывающей у него безотчётный страх, общаются друзья Листика), спросил о том, что его заботило больше чем орочьи танцы:

– Как мы будем возвращаться после спектакля? По вашей рекомендации я не взял охраны, а лорда «медведей» сопровождает большой отряд.

Озабоченность лорда Снежных барсов можно было понять, действительно, «медведи» пришли к театру большим и хорошо вооружённым отрядом, если они вздумают напасть, а судя по всему, они это и собирались сделать, то «барсам» не отбиться! Их очень мало, к тому же у «медведей» были только воины, а с «барсами» были женщины, которые очень ограничат свободу манёвра и задержат отступления, да что там отступление, бегство! Об этом Борилэн и сказал этой страной эльфийке. Покачав головой, девушка ответила:

– Они нападут, это точно, тут вы правы. Но несмотря на своё численное преимущество, открыто, при таких свидетелях, это сделать не решатся, недаром же я приказала всем жрецам следовать за собой. «Медведи» подождут пока уйдут жрецы, а если вы и они будете уходить вместе, то применят свой главный козырь. Применят против вас, так как это было сделано с воительницами, а потом…

Эльфийка не договорила, но Борилэн ясно представил, что будет потом – ослепших «барсов» убьют. Даже не мечами – перестреляют издали, и будет это очень быстро – слишком много у «медведей» стрелков. Никто ничего толком и понять не успеет! Лорд клана Снежных барсов встретился глазами с лордом Пещерных медведей, и тот торжествующе улыбнулся и провёл пальцем по горлу, показывая, какая участь ждёт самого Борилэна, его сыновей и советников. Лорд «барсов» нахмурил брови, но тут же улыбнулся. Эта босая подружка Листика сказала, что приказала жрецам за ней идти, вряд ли это была обмолвка. Борилэн вспомнил, как жрецы кланялись этой девушке, а потом, повинуясь лишь одному её жесту, послушно пристроились за «барсами»! А сейчас вся жреческая братия важно восседала на почётных местах в центре первых рядов, как раз между «барсами» и «медведями». Борилэн чувствовал, что ведётся какая-то игра, что он в этой игре не последняя фигура, но и не игрок, который двигает эту фигуру. Это очень раздражало лорда «барсов», но глянув на властолюбивых жрецов, обычно не терпящих возражений, а сейчас тихо сидящих и со страхом поглядывающих на эту скромно одетую эльфийку, только вздохнул и стал смотреть начинающийся спектакль.

Сюжет был довольно традиционный, даже несколько избитый: злобные орки похищают прекрасную принцессу – неизвестно зачем? Выкупа за неё они так и не попросили, а зачем орку в хозяйстве такое изнеженное существо, как принцесса? А потом её спасает прекрасный принц, в одиночку победивший полчища врагов (эти полчища изображают семь артистов). Тёмные эльфы смотрели с вежливым интересом, а Кираниэль откровенно скучала: игра актёров её не впечатлила. А действие развивалось своим чередом – орки, похитившие принцессу, пришли за советом к шаману – что же с этой добычей теперь делать? Шаман, закурив трубку, решил спросить у богов – куда пристроить эту ценную (но никому не нужную) добычу. Решил спросить не сам, а поручил это ответственное дело своей помощнице, дальше стало ясно почему: вопрос задавался в танце, если бы станцевал сам шаман, то, скорее всего, боги в гневе испепелили бы его! (Шаман хоть сам не танцевал, но сделал несколько танцевальных па).

Появление маленькой орчанки с большим бубном вызвало у зрителей некоторое оживление, было похоже, что орчанка настоящая! А когда она начала танцевать… В зале (большой палатке) перестали дышать! Говорят, что на танцующее пламя можно смотреть вечность, девочка была похожа, нет, она и была язычком огня, изгибающимся под ритмичную, завораживающую музыку! Из бубна нельзя извлечь такую мелодию, но маленькая орчанка это делала! Но всё когда-нибудь кончается, завершив свой танец, рыжая танцовщица убежала, позванивая ручными и ножными браслетами. Восхищению зрителей не было предела, зал взорвался аплодисментами, когда они стихли, Борилэн (один из немногих знавший, что орчанка – это Листик) произнёс:

– Только ради этого стоило сходить в этот театр! Орчанка! Что бы не говорили – она орчанка! Только орчанка может так танцевать с бубном!

– Нет, не орчанка, – произнёс высокий мужчина, неизвестно как оказавшийся рядом с босой подругой Листика, вернее, рядом с девушкой, занявшей место Листика. Красивой девушкой, с волосами цвета спелой пшеницы. Борилэн хотел было возмутиться таким самоуправством, но эльфийка его опередила, спросив у девушки:

– Милисента, ты за ней?

– Нет, Люси, ещё не время, – ответила девушка и пояснила: – Она ещё не собрала себя, но уже близко. Этот танец… Ты же видишь, это танец Арыамарры. Она многое не помнит, но танец помогает ей собраться, не только танец. Бубен тоже, это же её бубен, и достаёт его она из своего подпространственного кармана. В обычном состоянии она этого сделать ещё не может, но собираясь танцевать… Да ты и сама видишь, как это у неё получается.

Люси понимающе кивнула и озабоченно спросила:

– А что будет, если его увидят орки?

Сидящая рядом с эльфийкой девушка лукаво посмотрела на мужчину, восхищённо глядевшего во время танца на рыжую девочку, и переадресовала ему вопрос:

– А что будет, если этот танец увидят орки?

Повернувшись к девушкам, мужчина пожал плечами. Борилэн увидел, что это орк! Орки очень похожи на эльфов, только более массивные, что ли. И выглядят настоящими атлетами, не все, конечно, но большинство, этот орк не был исключением, скорее, образцом – высокий, отлично сложенный и очень красивый, даже по меркам светлых эльфов. Кираниэль и Гиналла, любовались этим мужчиной, как будто не в силах оторвать глаз. Борилэн отвернулся, повернувшись к жрецам, сидящим с другой стороны. Эти тоже смотрели на тёмную эльфийку, сидящую рядом с ней девушку с волосами цвета спелой пшеницы и высокого красавца орка. На лицах служителей грозной Люсинэль был даже не страх – ужас. Лорд «барсов» удивился – непонятно, чем вызвана такая реакция обычно невозмутимых и высокомерных жрецов. Повернувшись к девушкам и орку, он увидел, что девушка с пшеничными волосами и красавец орк исчезли. Босая эльфийка осталась, а рядом с ней уже сидела Листик в обычном своём сарафанчике, сидела и благосклонно кивала в ответ на восхищение, высказываемое Кираниэль, Гиналлой и Суритэном. Казалось, что появление и такое же внезапное исчезновение орка и его спутницы они все восприняли как должное, удивился только Борилэн, да жрецы ещё перепугались до полусмерти. Впрочем, из присутствующих в зале никто не заметил появление той странной пары, настолько все были под впечатлением танца.

Спектакль закончился, и эльфы стали расходиться, вернее, пошли от театра к городским воротам, где бдительно несли службу стражники, но при этом за ворота не высовывались. Как будто что-то знали и старались не мешать. Последними из зала-шатра вышли «барсы», немного задержавшись, так как Листик прощалась с артистами. Бузульяно очень сожалел, что девочка поучаствовала только в одном спектакле и больше не хочет, но с другой стороны – впечатление произведено и в ближайшее время от зрителей отбоя не будет (Бузульяно надеялся, что Листика удастся уговорить ещё несколько раз станцевать).

Маленькая группка «барсов» шла сразу же за жрецами, которым Люси сделал знак задержаться. Все уже разошлись, почему-то около зала-шатра остались только «медведи», они не посмели отсечь «барсов» от жрецов, но плотно окружили тех с трёх сторон.

– Вот сейчас всё и произойдёт, – сообщила босая эльфийка, чему-то улыбаясь. Сразу после её слов послышались три хлопка, слившиеся в один. «Ага» Листика потонуло в диком крике, кричали «медведи», но не те, что стояли в первых рядах, причём так плотно, что закрывали то, что было за их спинами. Кричали только с одной стороны воинов, там строй сразу же распался, явив нескольких эльфов, облитых чем-то чёрным. Облитых с ног до головы, но досталось не только им, а и тем, кто был в непосредственной близости, видно, очень близко стояли к тем, кого облило вонючей, чёрной жидкостью основательно.

– Закрывали тех, кто должен был прицелиться и активировать заклинание, – тихо прокомментировала Кираниэль. Листик добавила:

– Ага! Хорошо прикрывали, близко стояли, теперь видно, кто из них приближённее – тот, кто больше заляпан.

Жрецы с удивлением смотрели на почерневших «медведей» (те, кому не досталось сразу, пытались убрать чёрную жидкость со своего лорда, его советников и тех, кто их закрывал, и тоже вымазались). Теперь все эльфы клана «медведей» были чёрными или с чёрными руками, воняли и чесались.

– Чем дальше, тем зуд сильнее будет, – сообщила Листик. А обезумевшие от боли, уже не тёмные, а чёрные эльфы метались по дороге. «Барсы» отступили в сторону, и между ними и «медведями» откуда-то появились воительницы с луками. Несколько стрел, попавших в руки и ноги, остановили попытавшихся броситься на «барсов». Руководил этой безнадёжной атакой самый чёрный и дурно пахнущий «медведь», Борилэн узнал его – это был глава клана Пещерных медведей, судя по всему, эта атака была жестом отчаяния. Лорд «медведей», видно, понял, что его неудача была кем-то спланирована, тем, кто гораздо сильнее в магии, чем тот, кто дал ему трубы со смертоносным заклинанием, и что появление воительниц свидетельствует о знании, как погибли их подруги и кто был тому виной. К тому же присутствие всех служителей храма грозной Люсинэль тоже не случайно, их роль – это роль беспристрастных свидетелей того, что была сделана попытка применить чёрное колдовство, которое можно квалифицировать как запрещённое! Ну а каким это колдовство будет признано – это решать победителю! И, похоже, победитель уже определён, а жрецы грозной Люсинэль это засвидетельствуют. Заскрипевший зубами почерневший лорд клана Пещерных медведей выхватил меч и бросился на своего врага, лорда «барсов», вернее, попытался ещё раз броситься. Это был жест полного отчаяния, главе «медведей» терять уже было нечего, так хоть со своим соперником расправиться удастся.

– Это ты напрасно, – раздался спокойный голос эльфийки по имени Люси. Но эта девушка уже имела совсем другой вид, она будто стала старше и даже выше ростом! Поменялся и её наряд – простая и очень бедно выглядевшая туника превратилось в роскошное, усыпанное драгоценными камнями платье, чем-то похожее на парадные одеяния жрецов. Глава «медведей» словно натолкнулся на вязкую стену и застрял в ней. Преобразившаяся эльфийка повернулась к рыжей девочке и, указав на лорда Пещерных медведей, сказала: – С этим всё ясно, он будет наказан, я это сделаю. А с остальными тебе разбираться. Можешь их всех умертвить, ты в своём праве.

– Ага, – кивнула Листик, и «медведи» перестали чесаться и вонять, но не все. Девочка недоумённо посмотрела на эльфийку, мол, та же отдала этих тёмных эльфов ей, а эльфийка покачала головой:

– Помиловать всех, значит поощрять подобное в будущем, поэтому они будут наказаны и не только они… – Люси, вернее, грозная богиня Люсинэль глянула на сжавшихся тёмных эльфов, так и оставшихся чёрными. Они понимали, что их ждёт весьма незавидная участь и не только их: умерщвлению и довольно жестокому подлежал весь род преступников. Об этом торжественно объявил старший жрец, подобострастно глядя на свою богиню. Если тёмные эльфы приняли это как само собой разумеющееся, то Листик и Кираниэль нахмурились, но ни светлая эльфийка, ни рыжая девочка сказать ничего не успели. Лорд Пещерных медведей резко дёрнулся, освобождаясь от того, что его держало, и широко размахнувшись, вонзил себе меч в живот и, использовав силу замаха, продолжил движение лезвием вверх. Вскрыв себе грудную клетку, лорд «медведей» вырвал своё сердце и протянул Люсинэль, успев сказать:

– Тебе грозная, моя жизнь!..

Примеру своего вождя, упавшего после своего страшного поступка, последовали остальные «медведи», помеченные чёрным.

– Это же!.. – в ужасе воскликнула Кираниэль и зажала себе рот руками. Листик обняла подругу так, как будто хотела спрятать эльфийку, которая была крупнее и выше ростом, при этом рыжая девочка осуждающе смотрела на Люсинэль. Та, словно не замечая укоризненного взгляда рыжей девочки, с некоторой торжественностью произнесла:

– Искупительная жертва принесена и принята!

То, что произошло, никого не удивило, кроме светлой эльфийки и её подруги, но Листик не подала виду, что удивилась, а Кираниэль очень расстроилась. Она совсем по-детски шмыгнула носом и сказала:

– Я хочу отсюда уехать! Завтра же!

– Хорошо, – кивнула Листик. Суритэн, словно пытаясь отговорить Кираниэль, но при этом немного виновато, произнёс:

– Завтра не получится, в ближайшее время никто не собирается ехать в Азорду или какой другой город Саланы. Не поедете же вы сами? Я понимаю, вам лес поможет, защитит. Но не всегда же он это сможет сделать, да и на ночлег остановиться – надо не только безопасность обеспечить, но и элементарный комфорт создать: подготовить постель, покушать приготовить, да и другие удобства…

Кираниэль растерянно посмотрела на Листика, но потом, упрямо поджав губы, решительно заявила, что в город возвращаться не намерена. Рыжая девочка оглянулась на артистов театра, стоявших у входа в зал-палатку, предложила подруге ехать обратно вместе с театром, а пока там же и пожить. Листик взяла Кираниэль за руку и, провожаемая взглядами тёмных эльфов, в том числе и их богини, направилась обратно в театр. Никто не заметил, как серая тучка, туманом прилепившаяся к одной из скал горы-города тёмных эльфов, изменила свою форму и не улетела, а растаяла, исчезнув, будто её и не было. На это никто не обратил внимания, в том числе и Листик, только Люсинэль, скосив глаза, чуть заметно улыбнулась, но и она не заметила ещё одну тучку – бледно-зелёную, растворившуюся в зелени леса.

В зале резиденции Снежных барсов, где происходили торжественные приёмы пищи, на этот раз присутствовали только: сам лорд Снежных барсов, два его советника и старший жрец грозной Люсинэль и два его помощника. Для ужина уже было очень поздно, да и собрались эти эльфы не для того, чтоб поужинать, судя по тому, как внимательно слушали старшего жреца, тут собрались, чтоб побеседовать о важных вещах. А старший жрец говорил:

– То, что сделала эта рыжая девочка, чудом можно назвать лишь отчасти. Исцеление – это не чудо, это может сделать любой маг-целитель, вы сами видели, какие страшные, даже кажущиеся смертельными раны может вылечить сильный целитель, я уже не говорю о маге жизни. Но это раны, нанесённые оружием, а раны, нанесённые магией, нашим целители вылечить не могут, не умеют. Магов жизни у нас всего трое, Суритэн – один из них, причём самый сильный, хоть ещё только учится…

– Да, опыта у него нет, – согласился Борилэн, старший жрец кивнул:

– Да, ещё нет, но!.. Как я узнал среди магов жизни, обучающихся в академии, он самый слабый, не дотягивающий даже до среднего уровня! А эти две девочки, светлая эльфийка и её рыжая подруга, по силе превосходят многих магов жизни – мэтров!

Борилэн изобразил удивление – как старший жрец мог это узнать, да ещё и за такое короткое время? Тот многозначительно улыбнулся и сообщил, что у него свои методы получения информации, причём очень оперативного получения. Но потом жрец признался, что применение чёрного заклятия некроманта он и его помощники проморгали. Уж очень оно редкое и сложное и маскируется под обычные болезни или под другие заклятия, менее редкие и опасные. Потом жрец рассказал, что раньше считалось, что такое заклятие снять нельзя.

– Да так и считалось, но можно допустить, что двум очень талантливым и сильным магиням это удалось сделать. Можно предположить, что заклятие, наложенное одним магом, другой может снять. Пусть это и предположение, но теоретически такое возможно, вот и я и допустил, что двум талантливым слушательницам это удалось, а потом, руководствуясь какими-то своими соображениями, они это преподнесли как чудо, объявив рыжую девочку святой. А объявлять себя святой… Это должно быть наказано! Строго наказано!

– Вы хотите сказать, что сделанное Листиком не чудо? – подняв бровь, спросил маг, советник лорда «барсов».

– Да, действительно, разве то, что сделала эта рыжая девочка не чудо? – подержал своего советника Борилэн и тоже спросил: – А как же появление грозной Люсинэль? Вы же не будете отрицать, что нас удостоила своим посещением грозная богиня!

Жрец вздохнул и опасливо огляделся, видно испугался, что грозная богиня снова придет и строго накажет усомнившихся. Или накажет за то, что пытаются сомневаться в святости рыжей девочки, которой она оказывает своё покровительство. Набравшись смелости, жрец покаянным голосом признался, что он, ничтожный, усомнился в святости Листика. Ведь что такое чудо? Это деяние, невозможное в принципе, совершаемое избранным, в данном случае – избранной, именем богини и во славу её! Но рыжая девочка, совершая свои чудеса (жрец на всякий случай назвал то, что делала Листик, чудесами и снова опасливо огляделся), не возносила хвалу грозной богине, позволившей ей это сделать. А ведь должна была! Всё происходило как-то буднично, словно приём у мага-целителя, занимающегося благотворительностью (ведь девочка не требовала никакой платы за то, что сделала, даже не намекала, кого надо благодарить за чудесное исцеление). Мало того, что рыжая святая не говорила о том, чья она святая (настоящие святые обязательно это делают!), так за ней ещё два инквизитора таскаются, всё время заявляя, что это их святая и чудеса она делает именем ихнего бога! А знает ли лорд Борилэн, что у его рыжей гостьи есть знак, удостоверяющий, что она младший инспектор инквизиции?

– Младший инспектор – это даже не инквизитор, хотя иногда они наделяются большими полномочиями, но не до такой же степени, чтоб у такого инспектора инквизиторы были охранниками! А те двое, что таскались за Листиком, чуть ли не на побегушках у неё были, – задумчиво произнёс маг-советник. Старший жрец снова улыбнулся, но у него это вышло как-то криво:

– А то, что у такого младшего инспектора есть плеть? Оружие инквизиторов! Мало того, не одна плеть, а две! Да и плети не обычные, а в несколько раз мощнее! И она ими мастерски владеет!

– Но грозная Люсинэль?.. – растерянно начал Борилэн, но жрец не дал ему досказать:

– Когда она танцевала, а вы должны признать, что это был необычный танец, даже из орков никто (это же был орочий танец, вряд ли эльф будет так танцевать) так станцевать не сможет! Да и эльфийка, что светлая, что тёмная, так не станцует! Так вот, когда эта рыжая девочка танцевала, рядом с грозной Люсинэль были Анурам и Ырмытыр! Они вместе любовались тем танцем!

– Так это были… – прошептал лорд Снежных барсов.

– Да, старшие боги орков! – тоже прошептал жрец и очередной раз опасливо огляделся, словно испугавшись, что боги орков, услышав свои имена, появятся в зале. Убедившись, что боги не удостоили своим посещением резиденцию Снежных барсов, жрец на всякий случай шёпотом продолжил: – Боги орков пришли полюбоваться танцем! Танцем рыжей девочки, не орчанки! Ведь верховный бог орков сам это сказал! Но они пришли и смотрели вместе с грозной Люсинэль! А это значит, что они знают эту девочку, а это…

Жрец сделал многозначительную паузу, слушавшие его затаили дыхание, ожидая, что скажет им старший служитель грозной Люсинэль, недаром же богиня удостоила его беседы во время своего посещения храма. Жрец видно понял, что ожидают от него услышать, и помотал головой:

– Грозная Люсинэль мне об этом ничего не говорила, я догадался сам! Эта девочка настоящая святая! Она святая эльфов, орков и людей! К ней благоволят все боги!

А святая орков, людей и эльфов с укоризной смотрела на богиню темних эльфов, а грозная Люсинэль, к удивлению пришедшей с ней Гиналлой, оправдывалась! Перед этим богиню обвинила, нет, не рыжая девочка, а светлая эльфийка и в чём? В человеческих жертвах, вернее, в эльфийских! Гиналла не могла понять – в чём обвиняют богиню, она же не сделала ничего плохого!

– Ты не понимаешь, – устало произнесла Кираниэль, обращаясь к Гиналле, – жертвоприношение, когда убивают разумных, дает очень много силы. Но это злая сила, и чтоб подпитать получившего такую силу, нужны новые жертвоприношения – и так всё время. Получается замкнутый круг, в котором гибнут разумные, и тому, кто берёт эту силу, уже всё равно, кого приносят в жертву: эльфа, гнома, орка или кого-то из людского племени!

– Так никого же в жертву не приносили, – возразила тёмная эльфийка, светлая так же устало попыталась объяснить, что те эльфы, лишившие себя жизни, фактически выполнили ритуал жертвоприношения – сами себя в жертву и принесли. А раз выполнен ритуал, то жизненная сила не растеклась, как это происходит во время смерти, а была собрана в единый комок. Тёмная эльфийка, пожав плечами, сообщила, что эльфы, убившие сами себя, сделали это добровольно, хотя другого выхода у них не было – если бы они не сделали то, что сделали, то были бы изгнаны со своими семьями, их просто бы выставили за ворота города с тем, что изгнанники смогли бы с собой унести. А это верная гибель. Ведь оружия им бы не дали! А так… Ценой своей жизни они спасли своих родных. Листик посмотрела на Люсинэль расширившимися глазами и спросила:

– А дети? Их тоже бы выгнали из города?

Богиня тёмных эльфов кивнула и сообщила, что такой закон – уличённый в чёрном колдовстве или его использовании должен быть изгнан вместе с семейством, чтоб другим неповадно было! Совершив коллективное самоубийство, эльфы-преступники спасли своих близких, но не спасли клан. Клана Пещерных медведей больше не будет! Листик и Кираниэль удивились – а куда ж денутся все те эльфы, что были в клане? Пояснила Гиналла, рассказав, что те, кто не был воинами (а как уже знали Кираниэль и Листик – хоть воины и были привилегированной верхушкой клана, но их было не много), могут уйти в другие кланы, присягнув на верность лорду того клана, куда идут. А воины уйдут в городскую стражу, если их туда примут, или подадутся в наёмники, уйдя из города. Но их семьи в городе останутся, их будет содержать община, и со временем те, кто остался, могут войти в какой-нибудь клан. Кираниэль восприняла как должное то, что тех, кто лишился кормильца, будет содержать городская община, но выразила удивление, что те, кто уходят, перестают заботиться о своей семье. Гиналла продолжила объяснять:

– Тёмные эльфы-воины ценятся как наемники и неплохо зарабатывают, но они должны больше половины своего заработка отдавать городу. Почему они не отдают деньги своей семье, а городу? Наёмник может погибнуть и перестать зарабатывать деньги, но город будет по-прежнему заботиться о его семье. А почему могут быть принять в другой клан эльфы, которые не воины? Ведь уже была принесена лорду прежнего клана, магически закреплённая, клятва, которую нельзя нарушить? Грозная Люсиниэль освобождает от этой клятвы, объявив о прекращении существовании клана. В этом случае тёмный эльф становится свободным и может поступать, как хочет. А в клане обычно своих воинов хватает, а вот работников… Кира, ты же сама видела.

– Да, – кивнула светлая эльфийка, – воевать почётно, а работать нет, благородным воинам – почёт и уважение, а ценятся простые работники. Так ценятся, что любой клан готов принять работника в свои ряды, а вот воина нет, и они, благородные, идут в наёмники. Потому так много среди наёмников тёмных эльфов и не только среди наёмников, но и среди наёмных убийц. Если умеешь только убивать, то ничего другого делать не будешь.

– Такова жизнь, – вздохнула Гиналла, а Кираниэль с горечью добавила:

– Теперь я понимаю, почему большинство наёмных убийц – тёмные эльфы, да и как наёмники они ценятся очень высоко. Теперь понятно, что этим занимаются не все тёмные эльфы, а только благородные. Или те, кто считает себя таковыми! Суритэн говорил тогда, мол, мы с детства учимся благородному воинскому искусству. Благородному!.. И только благородные! Учатся так, что потом ни на что другое не способны! Только воевать и убивать! Это благородно, а честно работать, приносить хоть какую-то пользу, это не благородно!

– Гиналла не такая, и воительницы не злые, он не такие, как воины кланов, – заступилась за тёмную эльфийку рыжая девочка. Светлая эльфийка только кивнула, то ли оставаясь при своём мнении, то ли соглашаясь со свое маленькой подругой. Решив, что тема повышенной драчливости тёмных эльфов исчерпана, Кираниэль, нахмурив брови, спросила у Люсинэль (до сих пор молчавшей и снова босой девушки и в простой тунике):

– Тебе не противно было забирать силу, что высвободилась в результате смерти представителей твоего народа?

Гиналла замерла, ожидая, что грозная Люсинэль сейчас проявит свой нрав и сотрёт в порошок дерзкую, посмевшую её в чём-то обвинить. Но богиня тёмных эльфов, посмотрев, сначала на светлую эльфийку, а потом на рыжую девочку, только грустно улыбнулась:

– Я должна была это сделать, эта сила не должна была достаться… Листик, ты видела?

– Ага, – кивнула Листик и, посмотрев на Кираниэль, сказала: – Там был тот чёрный, что раньше был коричневым, Кира, помнишь? Он хотел забрать…

– Он снова хотел напасть на нас? – испуганно спросила светлая эльфийка у своей маленькой подруги, сразу растеряв весь свой задор. Рыжая девочка пожала плечами:

– Может, и хотел, он, как стервятник, всё время крутился у Карсийска, ожидая, что тут произойдёт. Если бы план «медведей» удался, здесь гораздо больше смертей было бы. Я не знаю, остановила бы «медведей» моя ляпа, похоже, они были готовы на всё. Если бы Борилэн пришёл с воинами, как и лорд «медведей», то…

– Но это же не жертва! – воскликнула Кираниэль, Листик грустно улыбнулась:

– Всякая насильственная смерть – это жертва! Это я тебе как некромант говорю, и если такая смерть происходит, значит, она кому-то выгодна, кто-то приложил максимум усилий, чтоб это произошло.

– Значит, этот чёрный… – начала Кираниэль, Листик, не дав ей сказать, пояснила:

– Не обязательно, может, он хотел воспользоваться чьими-то усилиями, подтолкнув события в нужную для себя сторону. А Люси предотвратила большую драку, можно сказать, свела до малой малости. Скажешь, почти два десятка эльфов – малость? Но было бы несколько сотен, а потом «медведи» убивали бы воительниц, ведь они всё приготовили для такой расправы. Ну, «медведям» так казалось, они же не знали, что мы воительниц исцелили, и сила, и уменье к ним вернулись, вот!

Кираниэль посмотрела на юную эльфийку, босую и в простой тунике, девушка совсем не была похожа на ту богиню, которая предстала перед тёмными эльфами в момент добровольной жертвы «медведей», посмотрела и тихо спросила у Листика:

– А если бы она не успела? Если бы этот чёрный забрал ту силу раньше?

– Сразу бы не смог бы, – ответила рыжая, специалист по некромантским делам, – обычно силу получает тот, кто приносит жертву или тот, кому эта жертва предназначена. А ты вспомни, что говорили те эльфы, когда умирали? Сила этого жертвоприношения была предназначена Люси, и только она могла её взять сразу, а вот если бы не взяла, то… Похоже, что именно такая смертная сила нужна была тому чёрно-коричневому, он смог бы её взять просто от смертей. Ну, ты поняла, да? Драка с множеством смертей для него как пиршественный стол, а для Люси и та жертва, что ей принесена, как помои!

– Только она сразу могла взять, – задумчиво прошептала светлая эльфийка, оставшаяся при своём мнении, и снова с осуждением посмотрела на богиню тёмных эльфов: – А могла и не взять! Тогда эта сила этого жертвоприношения просто бы растеклась и исчезла, а она взяла!

Кираниэль хотела добавить – взяла, не побрезговала, но сдержалась, но вид, скривившейся от отвращения девушки говорил, что именно это она хотела сказать. Люсинэль с улыбкой так и сказала:

– Да, взяла, не побрезговала! Зачем добру пропадать, тем более что оно мне предназначено. А этих эльфов всё равно пришлось бы убить, изгнание для них может было бы и большим наказанием, чем смерть, но было бы и освобождением от всех обязательств, взятых по отношению к городу. Город для них перестал бы быть своим, стал чужим! А чужой город… Можно захватывать, грабить и убивать там живущих!

– И к тебе… уйдя из города, они могли бы перестать относиться к тебе как к своей богине! – произнесла Кираниэль, с осуждением глядя на Люсинэль. Та пожала плечами, а светлая эльфийка продолжила свою обличительную речь: – Поэтому ты их убила! Да, убила! Пусть не сама, но вынудила совершить самоубийство! Не просто, а как жертвоприношение! А как же – так смертная сила бесхозной будет, а тут тебе достанется!

– А как же иначе? Зачем добру пропадать? Если оно мне предназначено, – без смущения ответила богиня тёмных эльфов, повторив ранее сказанное. Кираниэль укоризненно покачала головой и поджала губы. Глянула на Листика, словно ожидая, что та тоже осудит богиню тёмных эльфов. Реакция рыжей девочки была совсем не такой, какой от неё ожидала подруга:

– Правильно! Эту силу надо было забрать, она бы так просто не рассосалась. Мало того, что это смертная сила, так она ещё имеет конкретного адресата. Если её сразу не забрать (я не говорю, что её бы забрал тот чёрный и сразу бы использовал, чтоб нас захватить), то та сила будет бродить или висеть там где появилась – около Карсийска. Хорошо, если у кого-нибудь там только тарелки летать будут и кастрюли подпрыгивать, а ведь эта сила может подпитать какую-нибудь злобную нежить, и та станет мстить всем тёмным эльфам (и хорошо, если только им, хотя это совсем не хорошо!), сама не зная, зачем это делает. С такой нежитью очень трудно справиться, ведь она подпитана жертвенной, почти божественной силой! Так что ты, Люси, правильно сделала, что забрала. Вот и Сэм говорил – всё, что плохо лежит, надо обязательно забрать. Правда, он считал что то, что он хочет забрать, плохо лежит в чужом кармане.

Кираниэль, обескураженная тем, что подруга поддержала не её, а эльфийку, пусть и богиню, но совершившую нехороший поступок, невпопад спросила – а кто такой этот Сэм, о котором она от Листика многократно слышала. Листик, улыбнувшись, сообщила, что Сэм – почтенный негоциант, совладелец лучшей пекарни в городе Эролте, раньше промышлявший в чужих карманах. Тогда он тоже был почтенным, но мастером-вором. Люсинэль, засмеявшись, заметила, что почтенность не зависит от рода занятий, а Кираниэль, продолжая кривиться, заявила, что у людей всегда так – сначала вор, а потом почтенный негоциант, напрасно Листик связалась с людьми. Листик возразила, что и среди людей много порядочных, и как пример привела магическую академию. Кираниэль согласилась, но высказала мысль, что маги же не совсем люди. Девушки долго спорили на эту тему, к ним подключилась и Гиналла, довольная тем, что тема жертвоприношений забыта. Уже затемно договорились, что и среди людей встречаются честные и порядочные. В качестве примера честности и порядочности был выбран Гурумас, пришедший пригласить Листика и Кираниэль в выделенный им фургон.

Вторая интерлюдия

Красавец орк привычно ворчал о том, что можно и пониже было бы выбрать место для замка, а не забираться на такую высоту, что окна слишком широкие и снег на горе, стоящей напротив, очень блестит. Кубок кумыса примирил орка с неудобствами, и он, хитро улыбнувшись, предложил обступившим его девушкам задавать вопросы.

– Ты видел её? – спросила бронзоволосая красавица. Услышав утвердительный ответ, задала следующий вопрос: – Как она, что делает?

– Танцует, – односложно ответил орк, опешившая бронзоволосая девушка не нашлась даже что сказать. Рассказать подробнее потребовала девушка с пепельными волосами. Орк, не спеша, отхлебнул из кубка и стал обстоятельно рассказывать о театральном представлении, на котором присутствовал. Девушки внимательно выслушали, и бронзоволосая сделала вывод:

– Бубен! Она достала бубен! Он был у неё спрятан в подпространственный карман, и насколько я поняла из того, что мне стало известно, Листик не могла им воспользоваться, а теперь может! К ней возвращаются её способности, а следовательно, и память!

– Рамана, не всё так просто, – возразила пепельноволосая, – у Листика там много чего лежит, но бубен – это одна из любимых её вещей. До него она может и бессознательно дотянуться. То, что она его достала, ещё не о чём не говорит. Просто выхватила любимую вещь. А вот танец… Ырмытыр говорит, что это был танец Арыамарры! А это… Сама понимаешь, его так просто не станцуешь, надо помнить все движения, и музыка… Ырмытыр говорит, что Листик сыграла мелодию, значит, она помнит как! Или вспомнила!

Бронзоволосая согласно кивнула и требовательно посмотрела на орка, тот вздохнул и отдал кубок, уже пустой, стоявшей рядом драге (драгу, но это была – она, Муниба), ещё раз вздохнув, орк продолжил рассказывать:

– Не волнуйтесь вы так, за ней присмотрит Люсинэль, она в том мире богиня тёмных эльфов, единственная…

– Видно, Лосс не посчитала тот мир таким уж важным, а может, решила дать младшей сестре возможность проявить себя мудрой и ответственной, – предположила пепельноволосая, перебив орка. Тот укоризненно посмотрел на девушку, но ничего не успел сказать, так как своё мнение высказала бронзоволосая:

– Скорее, разрешила поиграться.

– Женщины! – вздохнул орк. – На всё у них есть своё, единственно правильное мнение и верный ответ.

– А ты как думал? – произнесла появившаяся взале девушка с волосами цвета спелой пшеницы, её сопровождала босая тёмная эльфийка, в простой тунике. Орк покаянно склонил голову, бронзоволосая фыркнула – подкаблучник! А девушка с пепельными волосами засыпала вопросами вновь прибывших:

– Вы видели её? Говорили с ней? Как она?

– Я её только видела, а она с нас с Ырмытыром нет, ещё не время, а вот Люси с ней общалась, сейчас она вам расскажет.

– Да, Люси, расскажи, как она там? – попросила девушка с белоснежными волосами, внезапно появившаяся в зале. Рамана, посмотрев на эту девушку, поинтересовалась:

– Саманта, а вы с Инедом разве не наблюдаете за Листиком? Он же обещал! Да смени цвет волос, а то выглядишь слишком вызывающе.

– Инед наблюдает, а я так далеко не могу заглядывать, я всё-таки не старшая, как некоторые, – ответила Саманта, посмотрев на Милисенту. Белоснежные волосы вновь появившейся девушки стали светло-русыми, а потом ярко-рыжими. Бронзоволосая подозрительно глядя на эти метаморфозы, спросила:

– Саманта, что бы эта смена цвета должна означать? Ты на что намекаешь? И разве Инед не делится с тобой своими наблюдениями?

– Ага, делится, – улыбнулась Саманта, но я бы хотела услышать о Листике из первых рук, непосредственно от участников событий.

– Хорошо, слушайте, – начала Люси, на которую все и посмотрели после слов Саманты. Тёмная эльфийка стала рассказывать: – Листик меня узнала, но где и как мы познакомились, так и не вспомнила. Привычки у неё те же – любит купаться по утрам, недаром же во всех её пещерах, да и не только у неё, небольшие, а кое-где и большие бассейны, куда со стены падают водопадики.

– Вот не могу понять этой вашей страсти к подобным водным процедурам, ладно бы под водопадом постоять, а то надо ещё в бассейн, который бывает размером с такое немаленькое озеро, залечь. Надолго залечь, а потом пугать всех, кто имеет неосторожность к этому водоёму приблизиться! Ну русалок бы изображали, а то надо так выскочить, чтоб заикой сделать! – проворчал Ырмытыр, девушки, кроме эльфийки, почти хором ему ответили:

– Тебе этого не понять!

– Ну да, куда уж мне, – продолжал бурчать орк, – хорошо, хоть здесь нет водопада с озером.

– Не расстраивайся, здесь, у Раманы, таких залов-пещер пять штук с водопадами и озёрами, я тебя как-нибудь туда свожу, – засмеялась Милисента. Орк недовольно скривился:

– Угу, мало того, что там мокро и сыро, так обязательно кто-нибудь из вас в том озере сидеть будет, нет, чтоб все в одно залезли, а то – каждый в своём!

– Это потому, что мы драконы и каждый хочет, чтоб озеро было только его. А я как радушная хозяйка должна это обеспечить, не могу же я допустить, чтоб мои гости в одном озерце теснились? А вдруг кто-то захочет ипостась сменить!

Ырмытыр снова вздохнул и пробурчал, что он готов терпеть, когда из озера его невеста, махая крыльями, выскакивает, а когда оттуда вылетают несколько раздражённых драконов, готовых дохнуть огнём… Действительно – пусть у каждого по своему водоёму будет. Рамана улыбнулась, а Милисента кивнула Люсинэль, мол, продолжай.

– Пока Листик жила в деревне у проклятого леса, да и в том городе, куда она попала после гибели селения, где жила, она не злоупотребляла водными процедурами, я имею в виду, не купалась каждый день. Хотя возможности были.

– В огонь же постоянно лазила, – снова буркнул орк, показывая свою осведомлённость. Девушка с пепельными волосами пожала плечами:

– Так она же огненное существо – дракон, а это всем нам свойственно, а вот забираться в воду… Причём ледяную! Это раньше была особенность Листика, да и Ветики. У нас это появилось позже, мне кажется, что это связано с особенностями снежных драконов. Листик и её мама ими были сразу, а мы стали позже. Ветика очень любила купаться и могла это делать очень долго, в ледяной воде! Что очень нетипично для обычного дракона. Вот такое, с первого взгляда несоответствие: огонь и лёд. Но теперь-то мы знаем, почему это нравилось Ветике и нравится Листику. Да и Милисента в холодную воду с удовольствием лезла, сразу как драконом стала. Рамана, ты присутствовала при её инициации, даже сама этому как бы способствовала, тогда ты ничего не заметила?

– Тогда не заметила, а потом… Сопоставив все факты и хорошенько подумав, пришла у выводу, что не я толкнула Милисенту…

– Тебя, Рамана, что-то толкнуло, чтоб ты меня толкнула, – улыбнулась Милисента, бронзоволосая красавица согласно кивнула, а девушка с пшеничными волосами продолжила: – Обычно дракон когда становится на крыло, какое-то время обучается, даже летать. Пусть они это делают в очень юном возрасте, но всё равно – учатся. То же должно было быть и со мной, а я как будто сразу всё умела, даже ходить сквозь ульм. Листик мне только один раз показала.

Рамана ещё раз кивнула и предложила:

– Давайте об этом поговорим позже, меня сейчас больше интересует то, что происходит с Листиком. Как нам ей помочь?

– Никак не надо, тем более что помочь мы не сможем, – произнёс юноша с белоснежными волосами, появляясь рядом с Самантой. Глянув на девушку, юноша произнёс: – Дорогая, тебе это цвет удивительно идёт!

Паузу, возникшую при появлении юноши, нарушила Люсинэль, продолжив свой рассказ:

– Присмотреть за Листиком, меня попроси… – эльфийка на несколько мгновений замолчала и все посмотрели на Инеда, тот только улыбнулся, а Люсинэль продолжила: – Как мне было сказано, восстановление Листика идёт очень медленно и его надо подстегнуть. Как раз сила к ней возвращается, а вместе с силой должно вернуться и осознание себя. Но сила сама по себе не появится, её надо активно собирать, а Листик просто пассивно ждала. К тому же этой силой надо пользоваться, постоянно пользоваться, а то она уйдет, как и пришла. Сила это не только швыряние огнём направо и налево, на это у Листика внутреннего резерва хватает. Вот поэтому я и надоумила обратиться к ней лорда одного из кланов, чья жена попала под очень нехорошее проклятие. Там не только надо было его снять, но и устранить последствия. Листик выжгла проклятие, а потом со своей более опытной подругой вылечила остаточные болезненные явления.

– То, что Листик выжгла чёрное проклятие, уже хорошо, – прокомментировала Милисента, показав свою хорошую осведомлённость и пояснила, почему это так: – Хорошо не столько то, что она выжгла, а хорошо, что она вспомнила, как это делать. Даже не то, как делать, а обстоятельства, при которых это случилось первый раз. Чем больше таких воспоминаний, тем быстрее Листик вернётся.

– А почему? – спросила маленькая рыжая девочка, шагнувшая к Милисенте из серого облачка. Рамана нахмурилась и укорила малышку:

– Судя по телепорту, ты, Лиша, тут давно, подслушивала, да?

– Ага, – ничуть не смутилась рыжая девочка. А Милисента пояснила:

– Листик словно в тумане, тумане забвения, и время от времени оттуда выныривает. Чем чаще она будет это делать, тем быстрее вернётся.

– Ага! Так надо её оттуда вытащить побыстрее! – обрадовано предложила Лиша, Милисента покачала головой:

– Вытащить не удастся, выскользнет и погрузится ещё глубже, туда, откуда уже не выбраться. Листик должна сама выкарабкаться из того забвения, куда погрузилась. Мы можем только наблюдать, только чуть-чуть помогая, очень осторожно это делая. Вот Люсинэль именно так делает. Как ты думаешь, те, кому нужна была помощь, исцеление или что другое, сами к Листику обращались? Их подтолкнула Люси…

– Сказала, да? – широко раскрыла глаза рыжая девочка, девушка с волосами цвета спелой пшеницы, отрицательно качнула головой:

– Нет, не сказала. Но Люси богиня, а богиня может сделать так, чтоб тот, кто решит обратиться за помощью, будет считать, что сам до этого додумался, поняла? А чтоб помочь, нужна сила, много силы, вот Листик будет её собирать.

– А почему Листик сразу не соберёт столько силы, сколько ей нужно?

Милисента погладила Лишу по рыжей голове и, улыбнувшись, сказала:

– Листик не будет собирать для себя, как не собирала, пока жила в той деревне у леса. Если и будет такое делать, то только для того, чтоб кому-нибудь помочь.

Рыжая девочка кивнула, сопроводив кивок «ага», а девушка вздохнула, ей непонятно было – поняла ли рыжая малышка, что ей объясняли. Милисента снова погладила Лишу и предложила послушать то, что рассказывает Люсинэль.

– Я попыталась спровоцировать Листика к переходу в её основную ипостась – драконью. Может, у меня это и неудачно получилось, услышав об охоте на козлов, намеченной на следующий день, Листик, сменив ипостась, отправилась охотиться сама, ночью. Вернувшись с добычей, она снова сменила ипостась. Но при этом совсем не помнила, что было ночью. Потом была ещё одна смена ипостаси, но опять безрезультатно. Мне кажется, что она не помнит, кто она, – продолжала рассказывать тёмная эльфийка.

– Так оно и есть, – произнёс Инед, – с этим самым, а именно – с подталкиванием Листика к смене ипостаси не надо было спешить. Ведь она бессознательно выбрала ипостась хумана (на обычного человека-то она слабо похожа), а не дракона, это неспроста!

– Да, это и не удивительно, ведь Листик была рождена. Её первый облик – это ипостась хумана, не человека, а именно хумана, ведь она похожа не только на человека, но и на орка, и на эльфа, и ещё на несколько рас человекоподобных разумных.

– Это как? – удивился Ырмытыр и посмотрел на Милисенту, та улыбнулась:

– Я рождена человеком, драконом я стала позже. Раньше думала, что этому очень поспособствовали Листик и Рамана, но сейчас знаю, что это не так. Они тоже свои лапки приложили, но основную работу сделал…

– И разве плохо сделал? – поинтересовался Инед. Увидев, что взгляды присутствующих сошлись на нём, пояснил: – Вообще-то, дракланы – это неудавшийся эксперимент. А я не продолжил его, поскольку это не моя работа, а как бы пошёл в сторону, создавая свою ветку таких существ. Ну да, за основу взял драклана, так затрат получилось меньше, но согласитесь, что мой вариант намного лучше. Мои снежные драконы обладают гораздо большим спектром свойств, одна способность свободно перемещаться по межпространству чего стоит. Вот вам как пример! – юноша со снежно-белыми волосами показал на мужчину и двух девушек, появившихся в центре зала. Если в мужчине среднего роста примечательным был только мундир, а вот лицо даже с третьего раза не запомнилось бы, то девушки, одетые в брючные костюмы, внимание к себе привлекали. Не только большими зелёными глазами, но и цветом волос: у одной они были светло-каштановыми, но при этом как будто подсвеченными изнутри так, как светится перламутр; у второй волосы были серебряными, не седыми, а именно серебряными, словно состоящие из металлических нитей. Вновь прибывшие поздоровались с теми, кто был в зале. Здороваясь, присутствующие называли их имена: мужчину звали Усимтом, девушек – Салли и Тиассой. Инед после взаимных приветствий и расспросов-ответов о Листике продолжил рассказывать о снежных драконах:

– Вот видите, взяли и пришли туда, куда хотели. Драклану для такого перехода нужен специальный амулет или чтоб его кто-то провёл через ульм (межпространство).

– Мы можем пройти только туда, где уже побывали, как с помощью амулета, мы как бы являемся «живыми амулетами перехода». А Листик и Милисента, да и Ветика могли «смотреть», то есть искать место, куда выйти, место, где они прежде не бывали, – вставила реплику в рассказ Инеда Рамана. Тот развёл руками:

– Я не Творец и не всемогущ, я тоже многого не могу.

– А почему дракланы – неудавшийся эксперимент, ведь это не только из-за того, что они по ульму ходить не умеют? С другой стороны, их страсть к захвату миров свидетельствует о том, что такая возможность должна предполагаться, – спросила и высказала предположение девушка со светло-каштановыми волосами, представившаяся как Тиасса, чем вызвала умиление Раманы и Тайши. Последняя с одобрением произнесла:

– Сразу видно учёного-исследователя, сразу зрит в корень! Но не только это – перемещение по ульму без специального амулета. Есть ещё одно, об этом стараются не говорить, возможно, этим и вызвана начатая Инедом работа, по переделке драконьего рода. Сам он об этом не говорит, но факты… Дракланы, как вид, вымирают. Это в первую очередь связано со способами их появления на свет. Дракланы, в зависимости от желания матери, появляются на свет из яйца, снесенного драконом, или рождаются у второй ипостаси. Так вот, из яйца всё больше появляется драков – дракланов, имеющих одну ипостась – дракона. Драк очень сильный, сильнее, чем обычный драклан, но не имеет магических способностей, или они очень слабые настолько, что это и способностями считать нельзя. Драки – могучие и большие, но при этом злые и туповатые. У дракланок, чей ребёнок появляется не из яйца, всё больше рождается ланов. Лан обычно очень сильный маг, но он хуман (не человек, не орк, не эльф, а что-то среднее).

– Гном! – предположила Лиша. Тайша отрицательно покачала головой:

– И тем более не гном! Так вот у этих сильных магов характер ещё хуже, чем у драков: злобный, мстительный, вредный и так далее. Ланы становятся чёрными магами, некромантами, вы поняли, да? Так вот, за последние тысячу лет настоящих дракланов появилось всего несколько. Вы, Салли и Тиасса не в счёт, вы сразу были снежными драконами. Как и Лиша, она им стала после того, как над её бездыханным телом поработал Инед.

– Ага, я не дышала! Сайше вообще не дышат! Из меня искры летели!

– Искр тоже не было, но теперь-то ты не сайше, – вмешалась Рамана, не упускающая случая повоспитывать рыжую малышку. И сейчас бронзоволосая красавица сделала насупившейся девочке замечание: – И не перебивай старших! Это нехорошо!

– Вообще-то мы хотели услышать о Листике, как она там, а не лекцию о природе дракланов, – вмешалась до сих пор молчавшая девушка с серебряными волосами, но о Листике не сразу стали рассказывать, сначала Инед сделал ей комплимент, похвалив оригинальный цвет волос, а уже потом Люсинэль повторила свой рассказ, информировав, даже более подробно, чем первый раз, о событиях, произошедших в городе тёмных эльфов. Закончила эльфийка на том, как она собрала силу принесших себя в жертву тёмных эльфов:

– Вообще-то, мне это было не так уж и нужно, но меня смутил тот наблюдатель, которого Листик и её подруга назвали чёрным магом.

– Ты правильно сделала, девочка, он мог забрать ту силу и, скорее всего, забрал бы. А получив дополнительную силу, точно бы атаковал, – ласково произнёс Инед. Никого не удивило, что он назвал младшую богиню – девочкой, для такой могучей сущности, как Инед, даже некоторые старшие боги были девушками и юношами (а может – девочками и мальчиками).

– Этот чёрный и меня беспокоит, он неизвестная величина, к тому же хочет заполучить Листика, – озабоченно произнесла Милисента и проинформировала, показывая, что её решение окончательное и менять его она не собирается: – В том мире есть орки, и очень много, почему бы их богине не приглядеть за ними? Люси – богиня тёмных эльфов постоянно там обитает, и насколько я узнала, на Велене есть ещё несколько богов. Вот у людей есть и светлый, и тёмный, а орки остались без присмотра. Вот я там и появлюсь, можно даже сделать вид, что это временно. Старшая богиня орков решила присмотреть за своим народом, озабоченная избытком богов у других рас. Вот мы с Люси за Листиком и присмотрим.

– И это будет очень подозрительно – богини тёмных эльфов и орков шастают с неизвестной целью и не по своей территории. А если там такое обилие богов, как ты сказала, то они если не будут сопротивляться в открытую, то пакости исподтишка делать будут точно! – произнёс, обращаясь к Милисенте, Усимт. Уже обращаясь ко всем, предложил: – Туда пойду я. Я могу находиться, если не рядом, то в непосредственной близости от Листика, изображая охотника на нечисть, или как там говорят – чистильщика. То, что меня там не знают, а я буду изображать очень опытного чистильщика, так я приезжий, думаю, гроссмейстер ордена охотников мне даст рекомендации. Внешность я изменю, узнать меня будет невозможно.

– А это мысль, – сказала Салли, на которую посмотрел Усимт. И тоже предложила: – Я присоединюсь к Усимту, ведь я тоже охотница, а в нашем ордене охотники работают парами. Появление пары охотников подозрений не вызовет, мало ли какое у нас задание.

– Вы сможете быть с Листиком вне стен того учебного заведения, где она учится, академии, если не ошибаюсь. Постоянное присутствие двоих охотников, или чистильщиков, в учебном заведении вызовет подозрения и ненужные вопросы. Поэтому с вами пойду я! – решительно заявила Тиасса и пояснила, как она это сделает: – Направление в их академию для обмена опытом из нашего института я организую.

– Так и решим, – подвела итог Милисента, – Тиасса рядом с Листиком, её подстраховывают Усимт с Салли, я и Люси – божественный резерв, можно сказать – главный аргумент в споре с разными чёрными, коричневыми и неизвестными других расцветок, потому что – не нравится мне эта суетливая активность вокруг Листика!

Глава тринадцатая. Чистильщики из другого мира, и ещё раз о том – кто же такая Листик?

Листик и Кираниэль остались, если можно так сказать, жить в театре, вернее, в одном из театральных фургончиков. Вообще-то, это был фургон, не принадлежащий театру, его добавили к театральному обозу инквизиторы. Когда Исуторн готовил группу инквизиторов для проверки «святости» одной рыжей самозванки, то присоединил к театру не только своих людей, но и необходимую, с его точки зрения, экипировку, куда входило и несколько добротных фургонов, конечно, лишних фургонов он не взял. Девочки поселились в фургоне Заранты, которая окончательно перебралась к Гурумасу. К большой радости Бузульяно (да и Заранты), Листик согласилась сыграть роль помощницы шамана в оставшихся спектаклях. Да и вся роль была очень простая – один танец, поэтому девочке это было не в тягость, танцевала она с удовольствием, но это уже были пусть и замечательные, но обычные танцы, в них не было той почти божественной составляющей, что в первом ею исполненном. Да и спектаклей театр дал всего десять, ведь это была не обычная гастроль, а экспедиция по заданию инквизиции, да ещё и под руководством инквизитора высокого ранга, вот Исуторн, который посчитал, что выяснил все вопросы, скомандовал – двигаться обратно, в Азорду. А если что и осталось невыясненным, так ведь Листик едет вместе с ними, то в дороге, а она не близкая, можно будет узнать, что ускользнуло сразу. К театру присоединился, напросившись в попутчики, Суритэн, ведь ему тоже надо было возвращаться в академию. Он и управлял фургоном Кираниэль и Листика, но ночевал в повозке Гратама.

Вечером, на одной из ночлегов-остановок, Листик отвела инквизиторов в сторону (Кираниэль сопровождала подругу) и устроила мастер-класс владения плетью.

– Вот смотрите, – говорила Листик, – это плеть, а не меч. А вы бьёте так, будто это холодное оружие с длинным лезвием. Плеть сама по себе грозное оружие, но вы обращаетесь с ней крайне неумело, используя только часть её возможностей. Кроме того – плеть ведь выдавалась каждому индивидуально, пусть вам это кажется и необычным, но ваши плети сразу были настроены на каждого из вас! Вы просто не сумели завершить настройку, оставив принадлежащее вам оружие в состоянии полуфабриката. А теперь простое упражнение, рукоятку держим не как меч или саблю, а как ложку или вилку и в процессе замаха сдвигаем ладонь от начала её к концу, чуть вращательное движение, и думаем о том, что хотим получить. А хотим получить не тарелку супа, а чтоб выскочила гибкая плеть! Именно гибкая! Ну, раз!

Инквизиторы взмахнули своими плетьми и прочертили яркие прямые полосы. Поскольку Листик вышагивала перед выстроившимися в линию воинствующими жрецами Ирхи, плеть одного из них попала в рыжую девочку. Вернее, должна была ударить сверху, так как увернуться у Листика не было никакой возможности, если бы она это сделала, то попала бы под удар другой плети. Громкий «ах» вырвался у стоящей в стороне Кираниэль, в ужасе вскрикнули и некоторые инквизиторы. Все замерли, а девочка поймала плеть рукой и дёрнула её так, словно это была не огненная полоса, а обычная кожаная верёвка. Мало того, Листик выдернула плеть из рук державшего это грозное оружие. Девочка немного поигралась, перебрасывая огненную полосу из руки в руку, а потом связала огненный хлыст бантиком и помахала им в воздухе, перехватила за рукоятку и огненный хлыст исчез. Инквизиторы стояли с открытыми ртами, то, что сделала девочка, было в принципе невозможно! Огненной плети ничто не могло противостоять! А Листик несколько раз выпустила плеть, при этом она вылетала не прямым хлыстом, а делала замысловатый фигуры. При последнем взмахе плеть была намного длиннее, чем обычно, и свилась в спираль. Девочка удовлетворённо хмыкнула и отдала плеть инквизитору, после чего потребовала, чтоб он ударил, но так, чтобы удар не произошёл или удара не было, то есть плеть, падая сверху на цель, должна так изогнуться, чтоб не задеть её. Инквизитор сделал три попытки, каждый раз крепко зажмуриваясь, и все три раза плеть падала на Листика, а та её неизменно ловила. Делать четвёртую попытку взмокший инквизитор наотрез отказался, объяснив, что на святую у него рука больше не поднимется! А то, что девочка святая, он только что окончательно убедился – оружие, от которого не было защиты, дарованное своим верным слугам самим Ирхой и несущее верную смерть, девочке вреда не причиняло! Листик критически оглядела инквизиторов, покивала каким-то своим мыслям и, произнеся своё «ага», посмотрела на Заранту:

– А теперь давай ты!

– Я?! – испуганно произнесла женщина-инквизитор, Листик кивнула и снова потребовала, чтоб Заранта её ударила. Та в нерешительности замерла, но тут вмешалась Кираниэль, посоветовав:

– Заранта, вы представьте, что это ваш ребёнок, девочка, что у вас скоро будет. На неё напали злобные враги или злая нежить, вернее, вот-вот нападут, окружили со всех сторон, и вам надо её спасти! Бейте!

– Ага, девочка, ты же сама хотела доченьку? Вот и будет доченька, такая маленькая, – Листик показала руками размеры будущего ребёнка и сразу поправилась, авторитетно заявив: – Но это только сначала, потом она вырастет, дети же растут! Ну что ждёшь? На неё сейчас нападут! Спасай свою доченьку, бей плетью!

Заранта на мгновенье замерла, пытаясь осмыслить то, что сказала рыжая девочка, но не о плети, а о ребёнке! Но тут снова вмешалась светлая эльфийка, подтвердив слова своей маленькой подружки:

– Девочка, у вас, Заранта, будет девочка. Чему вы удивляетесь? Вы же хотели, чтоб у вас была дочь? Вот она у вас и будет!

Глаза Заранты блеснули, и она ударила! Огненный смерч заплясал вокруг Листика, словно стараясь уничтожить тех, кто хотел обидеть рыжую малышку, но самой девочке вреда не причинил, вернее – не коснулся. Огненный хлыст извивался, описывая замысловатые фигуры (почти как у Листика перед этим), да и сам хлыст был мощнее, чем активированные плети инквизиторов. Когда плеть Заранты втянулась в рукоятку, Листик удовлетворённо кивнула и приказала отдать её Исуторну, после чего предложила тому активировать это оружие. Старший инквизитор привычно взмахнув рукой, нажал на специальный выступ на рукояти, но ничего не произошло. Листик хихикнула:

– Вот теперь и у Заранты муляж, просто муляж, совсем бесполезный муляж! Но только в чужих руках, отдай плеть!

Исуторн отдал плеть Заранте, а та по команде Листика активировала её. Огненно-ледяной хлыст был мощнее и длиннее, чем у обычных плетей, рыжая девочка удовлетворённо кивнула и пояснила:

– Произошла окончательная активация, теперь плеть работает на полную свою мощность и настроена только на свою хозяйку. Никто не сможет воспользоваться оружием Заранты, только она. Но это ещё не всё, она его и потерять не может. Ну и отобрать его тоже не смогут, вот смотрите!

Повинуясь команде рыжей девочки, женщина-инквизитор размахнулась и забросила своё оружие далеко в лес. Это произошло настолько быстро, что никто ничего не успел сказать, только старший инквизитор, проводив рукоять плети глазами, укоризненно начал:

– Но это же…

– Ага, безобразие и недопустимо! Нет для инквизитора более серьёзного проступка, чем кому-то отдать свою плеть или совсем её выбросить! – засмеялась Листик и обратилась к Заранте: – Сожми руку, как будто держишь плеть, и захоти, чтоб она оказалась у тебя. Ну, мысленно прикажи ей вернуться!

Заранта подняла руку с раскрытой ладонью и сжала её в кулак, пальцы женщины обхватили рукоять – и в небо взвилось лезвие ледяного пламени! Сначала это было просто узкое лезвие, потом оно рассыпалось множеством игл и в итоге распустилось цветком, накрывшим куполом владелицу плети. Красивым цветком, который может стать непреодолимой защитой для обладателя такой плети, ведь через этот щит из множества огненно-ледяных игл пробить будет невозможно, а вот если ударить таким щитом…

– Ага! Будет много-много таких дырочек, – прокомментировала такую возможность Листик. Инквизиторы, глядя на свою подругу, поёжились, Заранта сразу стала почти непобедимой боевой единицей. Листик и это прокомментировала, заявив, что так может любой владелец плети, просто надо её активировать. Или самому активироваться, чтоб соответствовать этому чудесному оружию, проворчал один из инквизиторов. Тарпарн и Турнорн с некоторым превосходством смотрели на своих товарищей, хоть у них самих не получалось активировать свою плеть, но святость Листика они же первые увидели, и чем дальше, тем больше было подтверждений этой святости! Исуторн уже не знал, что и думать, с одной стороны – Листик никак не напоминала классическую святую – она не призывала поклоняться светлому Ирхе и не объясняла то, что она делала его особым расположением, но с другой… Хотя бы этот пример с плетьми инквизиторов, это оружие даруется самим Ирхой только его слугам, а эта рыжая малявка не только им обладает, причём невиданной мощности, но и владеет в совершенстве! Кроме того, она может научить владеть им верных слуг светлого Ирхи, которые и не подозревали обо всех возможностях своих плетей! Старший инквизитор легонько потряс головой, стараясь привести свои мысли в порядок, уж слишком их было много и противоречили они друг другу. Взгляд Исуторна остановился на улыбающейся светлой эльфийке, уж она-то точно знала, кто её подруга! Да и то, что она говорила о дочери Заранты, которая в принципе (а не только потому, что была инквизитором) не могла иметь детей! Вот у неё-то (у Листика Исуторн побоялся об этом спросить) старший инквизитор и поинтересовался:

– Вы сказали – у Заранты будет ребёнок, но обет, что приносят инквизиторы, этого не позволяет! Кроме того есть ещё причины, почему этого быть не может, так что же позволило вам утверждать…

– Я, как маг жизни, вижу такие вещи, а это уже видно, – ответила Кираниэль, недослушав инквизитора и глянув на заулыбавшуюся Листика, быстро добавила: – Но я только вижу. А появлению ребёночка поспособствовала Листик, вот она как раз может…

Листик важно надула щёки, но долго так не выдержав, скорчила рожицу и показала язык.

– Э-э-э… вы хотите сказать, что это она?.. – на этот раз Исуторн перебил Кираниэль, недослушав её. Изумленный старший инквизитор, глядя на Листика, спросил: – Но как? Ведь она же сама тоже?.. Да ещё и ребёнок! Девочка! Разве такое может быть?

– Помыслом светлого Ирхи его святая может способствовать непорочному зачатию… – попытался заступиться за Листика Тарпарн, видно нисколько не сомневаясь в том, что Листику вполне под силу такое совершить. Кираниэль засмеялась:

– Нет, Листик такого не может. К тому же вы сами видите – она девочка, да ещё и маленькая. Но вот вылечить от бесплодия запросто может, как и любой другой маг жизни, обладающий для этого достаточной силой. А дальше всё произошло естественным путём, Листик тут ни при чём.

– Ага! – подтвердила девочка и, отметая от себя возможные подозрения, заявила: – Она хотела, очень хотела, вот сама и забеременела! Вот!

– Но женщина сама не может забеременеть, как бы ни старалась это сделать, – опять растерялся Исуторн, и опять влез с комментарием Тарпарн:

– Помыслом светлого Ирхи возможны любые чудеса, и мы стали свидетелем очередного чуда, что совершила святая…

– Я же сказала, что Листик здесь совершенно ни при чём! – с нажимом произнесла Кираниэль, глядя на продолжавшую улыбаться рыжую девочку. До Исуторна наконец начало доходить, что произошло вопиющее нарушение устава ордена инквизиторов и как оно произошло, ведь не для кого секретом не было, куда перебралась эта женщина-инквизитор, уступившая свой фургон девочкам. Сразу на это внимания не обратили, так как знали, что Заранта не может иметь детей, а с кем она там ночует – это её дело. Старший инквизитор, грозно сдвинув брови, задал Заранте вопрос, заранее уверенный в ответе:

– Как вы могли нарушить устав ордена святейшей инквизиции! И чей это ребёнок? Этого комедианта? Вы и он должны понести заслуженное…

– Ага! – прервала грозную речь Исуторна Листик и стала подробно отвечать на заданные не ей вопросы: – Значит так, Заранта устава не нарушала, поскольку ей разрешили иметь ребёночка – доченьку. Я сказала, что можно, а ваш Ирха ничего не сказал, значит – не возражает! Получается, что мы вместе и разрешили! Отец ребёнка – Гурумас, потому что он любит Заранту, а она его, вот! Здесь всё честно и правильно! Наказание понести никто не может (да куда и зачем его нести?), ни Заранта, ни Гурумас, ни тем более ребёночек, она (я уже говорила, что это девочка?) уж точно ни в чём не виновата!

Произнося речь в защиту Заранты, Гурумаса и их ещё не рождённой дочери, Листик наступала на Исуторна, размахивая руками, в которых время от времени появлялись рукояти плетей. Возможно, это стало самым веским аргументом, поскольку старший инквизитор не решился возражать и, когда Листик замолчала, только робко и невпопад (ведь ему девочка говорила – кто разрешил) поинтересовался – а кем было разрешено иметь ребёнка? Кто разрешил? Если это сделал светлый Ирха, то как это разрешение было высказано?

– Я разрешила, – не смущаясь повторила Листик, изумив Исуторна (хоть он и ожидал чего-то подобного) и остальных инквизиторов. Фактически девочка нарушила или внесла изменения в устав ордена святейшей инквизиции, по преданию написанному под диктовку самого светлого Ирхи! А Листик, с улыбкой глядя на удивлённых инквизиторов, заявила: – Да, это я разрешила! Почему я не могу этого разрешить?

Листик не удивила только Тарпарна и Турнорна, которые чуть ли не в один голос высказались, что святая является выразительницей воли светлого Ирхи и он, через неё, высказывает свою волю! Не удивилась и Кираниэль, она хоть и не поклонялась светлому Ирхе, божеству людей, но считала, что Листик всё сделала правильно. Из инквизиторов никто не стал возражать, если бы такое заявление сделал кто-то другой, его бы сочли еретиком и святотатцем, но Листик… Мало того, что у неё было две (две!) плети и она ими виртуозно пользовалась, так она ещё могла (что уже сделала с Зарантой) этому обучить инквизиторов – верных слуг Ирхи. А такое новое умение или совершенствование старого могло быть только с благословения, если не по прямому приказу светлого Ирхи! Всё это и многозначительно высказал Тарпарн, почему-то глядя на Заранту, но если Листик только благосклонно кивала, Кираниэль, захихикав, высказалась:

– Интересный знак того, что бог покровительствует и одобряет. Вообще-то появление новой жизни – всегда маленькое чудо и должно приветствоваться любым божеством, кроме тех, что несут смерть. Но их-то и богами назвать нельзя – только демонами, чёрными и злобными. Так что ваш светлый Ирха совершено правильно такой знак послал, странно, что только один. Вы же говорите – он добрый!

Кираниэль внимательно оглядела стоящих в ряд инквизиторов, вслед за ней это сделала и Листик, словно выбирая кого бы ещё сделать знаком, ниспосланным светлым Ирхой, по крайней мере, инквизиторы именно так поняли многозначительное молчание рыжей святой и её подруги. Ведь святые – они такие! Их намерения, как и пути богов, запутаны и непредсказуемы. А что если эта святая, в чьей святости инквизиторы посмели усомниться, поступит так, как с Зарантой, с кем-нибудь из них? А ведь может так поступить и со всеми! С неё станется, ишь как многозначительно улыбается!

На лицах инквизиторов был такой испуг, что девочки не выдержали и поинтересовались – что так напугало отважный воинствующих слуг светлого Ирхи? Когда услышали ответ Исуторна, остальные боялись даже говорить об этом, то начали смеяться, что было снова воспринято инквизиторами, как намерение маленькой святой продемонстрировать благоволение светлого Ирхи и сделать кого-нибудь из инквизиторов беременным. Листик, услышав просьбы не делать этого, захохотала и долго не могла успокоиться, а Кираниэль, отсмеявшись, долго убеждала инквизиторов в отсутствии таких намерений у Листика, да и вообще в невозможности такого, но испуганных воинствующих слуг Ирхи, так и не переубедила. Хотя… Если судить по виду Тарпарна и Турнорна, то эти два инквизитора были готовы на всё, что бы не предложила их обожаемая святая. Листик на готовность жертвовать собой ради неё своих псевдоохранников внимания не обратила, а вот Кираниэль заметила и покачала головой, осуждая такое слепое обожание, да и Исуторн нахмурился, видно, тоже заметил.

Листик продолжила урок, и следующими, кто смог использовать свойства своих плетей (плети стали длиннее, и это действительно были плети, а не лезвия), оказались Тарпарн и Турнорн, что опять вызвало лёгкое недовольство старшего инквизитора. Но он не стал укорять своих подчинённых (оба эти инквизитора переходили в подчинение к более старшему, то есть к нему), когда стал четвёртым, кто освоил плеть в полной мере. Ему так казалось, ведь так владеть плетью, как Листик, могла только святая, а в святости рыжей малышки Исуторн уже не сомневался. Ещё немного безрезультатно погоняв инквизиторов, Листик объявила занятия оконченными и собралась идти к общему лагерю (туда, где фургоны театрального обоза уже были поставлены в круг).

Около входа в круг, составленного из фургонов, Листика, Кираниэль и шедшую с ними Заранту (беспрестанно благодарившую Листика за будущую дочку) встретил Гурумас. Он совсем не удивился тому, что ему сообщила Заранта, кивнув в сторону рыжей девочки, Гурумас сказал:

– Листик же обещала, помнишь, что она говорила?

– Ты бы хотела иметь детей? Да? А тебе Гурумас нравится? – дословно повторила женщина-инквизитор то, что сказала ей рыжая девочка при первой встрече. Повернувшись к Листику, Заранта с некоторым благоговением произнесла: – Вы не только святая, вы ещё и провидица, или появление у меня ребёнка – это чудо сотворённое вами! Нет, вы святая, вы освободили меня от обета! Светлый Ирха меня освободил, услышав вашу просьбу!

– Что-то слишком запутанно: святая, провидица, освободила, попросила, а её услышали… – ехидно не то что передразнила, просто повторила слова Заранты Кираниэль. Ответил Гурумас, в основном обращаясь к Заранте:

– Столь ли это важно, что и как было сделано и сама она это сделала или по её просьбе проявил милость светлый Ирха? Главное – результат! Мы вместе, у нас будет ребёнок, дочь, как ты и хотела. А ты сама освобождена от сана инквизитора и никто не возражает, и не пытается наказать тебя за самоуправство! Ведь именно этого ты боялась!

Женщина промолчала, ответила рыжая девочка:

– Ага! Боялась! А тогда, пока я твоим инквизиторам зубы заговаривала, вылечила тебя Кира! Это её ты должна благодарить, а не меня! Вот! А сейчас на меня сваливает, боится, что её будут ругать инквизиторы.

– Но она же ко мне не прикасалась, – удивилась Заранта, недоверчиво глядя на улыбающуюся эльфийку, а рыжая малышка продолжила объяснять:

– А ей и не надо было, Кира очень сильный маг жизни! Она может и не прикасаясь, тем более что у тебя ничего сложного не было, если захочешь, Кира тебе подробно расскажет. Так что я как бы и ни при чём, вот! – Листик улыбнулась и собралась показать язык, но вместо этого жалобно сказала: – Кушать хочется! Кира замечательно готовит, но пока приготовит…

– Только никому не рассказывайте, что это я сделала, пусть думают, что Листик, ведь это она у нас святая. А я к вашему богу никакого отношения не имею, я вообще – не человек, – попросила Заранту Кираниэль. Гурумас улыбнулся и как-то двусмысленно ответил, но, скорее всего, он имел ввиду ужин:

– Я ожидал чего-то подобного, поэтому я приготовил много. Уж не побрезгуете, примите моё приглашение! Отведайте ужин, что я приготовил!

– Ага, ты надеялся, изо всех сил, да? – поинтересовалась Листик у застывшего в полупоклоне Гурумаса, тот склонился еще ниже и, вызвав общий смех, произнёс, явно кого-то копируя:

– Ага! Вот!

Ужин удался, Гурумас оказался отличным поваром, проголодавшиеся Заранта, Листик и Кираниэль отдали должное кулинарному искусству театрального артиста. Кираниэль посоветовала ему сменить вид деятельности, сказав, что как повару Гурумасу слава и почёт обеспечены. А тот, вздохнув, ответил, что не прочь, так как понимает, что артист он никакой, но чтоб устроиться в приличное заведение, а не забегаловку (где много не заработаешь), нужны связи или хотя бы рекомендации. Кираниэль обещала посодействовать, на что Листик отреагировала, показывая на свою подругу:

– Вот, кто настоящая святая, я вы все чего-то ко мне прицепились. Так уже надоели, что я скоро кусаться начну! Рррр! Гам! В смысле – кусь!

«Гам» Листик произнесла, потому что Гурумас подал ей чай. Подав остальным, он тоже устроился за столом и стал слушать рассказ Заранты о событиях на поляне, о том, как Листик учила инквизиторов пользоваться плетьми.

– Я теперь могу, как Листик, выписывать плетью, да и моя плеть теперь намного мощнее, чем раньше! Если бы я осталась служить дальше, то, несомненно, получила бы повышение. Но я не жалею, что ухожу из святой инквизиции, хотя плеть придётся сдать. Но жалко, она теперь на меня настроена, её, скорее всего, уничтожат, – сначала хвасталась, а потом начала жаловаться Заранта. Листик стала её утешать, пояснив, что уже скоро для бывшей инквизиторши рукоятка плети будет как бутафорский атрибут.

– Я тебя научу, как вызывать плеть прямо из ладони, у тебя есть способности, ты сможешь, а вот твои товарищи так не смогут, сколько им не показывай. Им нужна рукоятка и тот ледяной огонь, что из неё появляется, они могут только усиливать, да и то не все. А управлять огнём, чтоб он хотя бы круги делал, из них никто не сможет.

– Ты говоришь – у меня есть какие-то способности. Может, потому у меня и получилось первой, – произнесла Заранта, выслушав Листика. Та кивнула, а женщина продолжила: – Но потом получилось у этих двоих – Тарпарна и Турнорна, а они недалёкие, можно сказать – туповатые служаки. А у них получилось вызвать усиленную плеть и управлять ею, почти сразу за мной. Хотя так, как это делала я, у них всё равно не вышло. Остальные так и не смогли управлять плетью, только Исуторн сумел, да и то не сразу. Почему так?

– Потому что Исуторн – маг, и довольно сильный, он подошёл к освоению плети, как к изучению нового для себя заклинания, внимательно разобравшись с его активацией, методами применения, и только тогда приступил к освоению. А у остальных магических способностей нет, совсем нет, – пояснила Кираниэль. Заранта удивлённо спросила у эльфийки:

– Неужели такие способности есть и у этих двоих? Они же…

– Туповатые и недалёкие, – усмехнулась Кираниэль, повторив слова Заранты. И сообщила: – Магических способностей у них действительно нет, совсем нет, ни малейшего намёка. А получилось, потому что…

– Я объясню, – вмешался Гурумас, подавая Листику ещё одну чашку чая. Листик вздохнула, Гурумас развёл руками, мол, молока у меня нет и, повернувшись к остальным, стал объяснять: – Заранта мне рассказывала, что плети появляются в главном храме Ирхи и предназначены для конкретных людей, посвящённых в инквизиторы, но это оружие и знак положения в жреческой иерархии не для всех появляется. Можно сказать, что светлый Ирха выбирает – кому можно доверить это оружие. Оно сразу готово к использованию, но как я понял из вашего рассказа – это всё же полуфабрикат, требующий настройки. Но инквизиторы этого не делают, не умеют, не знают… Это не столь важно, почему Ирха не пояснил, что дальше делать с плетью, не мне судить, пути богов …

– Извилистые и запутанные, – вмешалась в рассказ Кираниэль и спросила: – Но почему тогда окончательная активация произошла только у Заранты, у самых глупых инквизиторов и самого умного?

– Плети получают не все, а только те, в ком крепка вера в светлого Ирху, как он это определяет, я даже представить не могу, – не спеша продолжил говорить Гурумас. Увидев, что все внимательно на него смотрят (Листик даже чай перестала пить), мужчина продолжил: – Вера – вот критерий получения плети, а дальше… Видно, светлый Ирха надеялся, что вера или что-то другое подскажет дальнейшие действия. Но этого не произошло, уж не знаю почему. А Листик дала толчок, вот и получилось то освоение плети, на которое рассчитывал светлый Ирха. Освоили: самый умный и те, у кого вера наиболее крепка. Самые верующие и подошедший к этому вопросу не только с верой, но и со стороны магии. Вот, Заранта, ты же верила, что Ирха тебе поможет, и он помог, ещё больше укрепив твою веру. Ну и твои магические способности, как я понял – немаленькие.

– Что-то не сходится, – произнесла Кираниэль и посмотрев на Листка, спросила у Гурумаса: – А как же она? Она же не то что не верит в богов, но очень уж по-свойски к ним относится, как к хорошим знакомым, что ли. Я сама видела – с грозной Люсинэль, богиней тёмных эльфов, а должна сказать – это ещё та штучка, вела себя как со мной! Но я-то подруга, а то – богиня!

– Может в этом всё и дело? – спросил-ответил Гурумас и пояснил: – Из ваших рассказов я так понял, что Листика принимали за свою святую все, с кем она встречалась: люди, светлые и тёмные эльфы – это неспроста. Не удивлюсь, если то же самое будет у орков и гномов. Святой объявляли именно Листика, хотя большинство чудес исцеления делала ты, Кира, даже не делала, а просто выполняла работу мага жизни. Значит, не в чудесах дело, а ещё в чём-то. С той же плетью – у Листика нет настоящей, дарованной светлым Ирхой, но она может её сделать не хуже, при этом рукоять-вместилище ей не нужна!

– Кира очень сильный маг жизни. Мэтр Иртувель говорит, что она сильнее его, правда, опыта маловато, а когда наберётся, то равных ей не будет! – сообщила Листики важно добавила: – Мэтр утверждает, что не было такого сильного мага за прошедшую тысячу лет, а я так думаю – и в ближайшие тысячи не будет! Вот! А плеть я могу ещё лучше сделать, Кира тоже сможет, если постарается, я её же учила! Пока у неё не получается, но это пока.

– Ага, – серьёзно сказал Гурумас и улыбнулся, глянув на рыжую девочку, добавил: – Вот!

Листик надулась, но тоже заулыбавшись, показала язык, зелёный в оранжевую крапинку. Гурумас и Заранта удивлённо посмотрели на девочку, язык у неё был раза в четыре длиннее, чем обычно! Кираниэль укоризненно вздохнула и прокомментировала действия подруги:

– Вот признак истинной святости – разноцветный язык! А степень святости определяется его длиной! Чем длиннее, тем святее!

– Ага! – согласилась Листик, и её язык стал ещё длиннее, при этом почернел и разошёлся на кончике на два тонких отростка, став похожим на язык большой змеи. Усиливая это сходство, девочка ещё и зашипела! Мужчина и женщина шарахнулись от стола, прижимаясь к стенке фургона, эльфийка с прежней невозмутимостью продолжила комментировать:

– Истинная святая не только языком размахивает, но при этом ещё и шипит. Вот только я теперь в затруднении, как объяснить у святой появление такого языка? Шипение ещё можно – все женщины иногда шипят, независимо от возраста, а вот язык…

Если Заранта молчала и, в ужасе широко раскрыв глаза, прижалась к стенке фургона, то Гурумас, хоть и дрожащим голосом спросил:

– Листик, ты кто?

– Ну вот, опять! – с обидой сказала рыжая девочка, чья внешность приобрела обычный вид. – Я только и слышу «Листик, ты кто?». Если в огонь могу залезть – то огневушка, если под водой спрятаться – то русалка, с лесом поговорить и он меня послушается – то лешая. Но потом говорят, что так никто не может – русалка не полезет в огонь – сгорит, огневушка – в воду – утонет, а лешая… – Листик махнула рукой и спросила у Кираниэль: – Кир, а я кто? Ты как думаешь?

– Ты Листик! Единственная и неповторимая! Лучше тебя нет! – ответила эльфийка, обнимая подругу, Листик согласно кивнула:

– Я Листик! Неповторимая Листик! А ещё я некромант и маг жизни, чего тоже не может быть! А если и бывает, то настолько редко, то как будто не бывает! Ещё я люблю молоко, мороженое и смотреть, как блестят ножики! Вот!

– Но как же… – растерянно произнесла Заранта, – раздвоенный язык, шипение… Это же признаки змеи! Это же Тофос!

– Это у вас змея – это Тофос, владыка тьмы и холода, а у многих рас и народов змея символ мудрости и жизни. И никого не смущает её раздвоенный язык и шипение, – произнесла Кираниэль, прижимая Листика к себе, и привела последний аргумент: – Ну и плети, ты же, Заранта, сама видела. А язык и шипение, может, это Листик так вашего Тофоса передразнивает? К тому же у Тофоса ещё есть когти и хвост.

Листик тут же выпустила когти и попыталась заглянуть себе за спину, проверяя, не появился ли у неё хвост, но хвоста не было, девочка, словно расстроенная его отсутствием, тяжело вздохнула. Это выглядело так комично, что вызвало улыбки у Гурумаса и Заранты. Кираниэль тоже тяжело вздохнула и серьёзно произнесла:

– Да, Листик, не быть тебе Тофосом, сколько язык не высовывай.

Замечание эльфийки вызвало уже не улыбки, а смех. Ещё немного посидели, поговорили, и девочки ушли в свой фургон. Заранта, проводив их глазами, спросила у Гурумаса:

– Ты дольше общался с Листиком, что скажешь о ней? Я в сомнении, сначала нам было сказано, что это самозванка, притворяющаяся святой, и мы должны её разоблачить. За этим и ехали, но потом… Она действительно творит чудеса, хоть это и отрицает! А самозванка, да и святая, старалась бы убедить в своей святости окружающих. Ну и чудо обычно совершается именем того бога, которого святая признаёт своим. А эта рыжая девочка, как я поняла, богов не признаёт, никаких!

– Так ты признаёшь, что кроме Ирхи существует много богов? – поинтересовался Гурумас, его подруга пожала плечами:

– Я этого не отрицаю. Каждая раса, да и народ, может иметь своего покровителя. А вот кто из них верховный… Знаешь, когда я училась в высшей жреческой школе нам об этом очень подробно рассказывали, конечно, для людей самый главный – это Ирха, но у других… Нас учили, утверждая главенство Ирхи, не вступать с другими в конфликты.

– С богами? – улыбнулся Гурумас, выслушав Заранту, та тоже улыбнулась – уж очень двусмысленно у неё получилось. А мужчина стал рассказывать о себе: – Тебе может показаться, что я не крепок в вере, но у магов своё отношение к богам. Я не маг, меня не приняли в академию, объяснив, что мои способности слишком слабы. Но я с отличием окончил провинциальную магическую школу, поэтому теорию я знаю очень хорошо! И я знаю, что боги не всемогущи, а чем отличается слабый бог (ты согласна, что и такие бывают?) от сильного мага? Очень сильного мага? Листик постоянно утверждает, что она не святая. А она и её подруга очень сильные маги, как говорят их преподаватели академии – не исключено, что сильнее их нет. Может, каждая из них просто очень сильный маг, но вдвоём они могут творить настоящие чудеса. Они хорошо сработались и может такое быть, что их тандем по силе равен младшему богу. Они совершали чудеса не для какой-то определённой расы, а там где находились: у людей, у эльфов, светлых и тёмных. А что такое чудо? Любой сильный маг может что-то похожее сотворить, ведь так?

Заранта задумалась: с одной стороны – все, что говорил Гурумас, можно было расценить как ересь, но с другой – он во многом был прав. Так же или примерно так говорили слушателям высшей жреческой школы, призывая искоренять ересь в рядах верующих в светлого Ирху, но быть терпимыми к верующим в других богов. Ведь к богу (к богам) совсем другое отношение в мире, где сосуществуют несколько рас разумных (и у каждой свой бог или боги), а тем более в мире, где есть магия и любой сильный маг может сотворить если не чудо, то что-то близкое к этому. Заранта кивнула, соглашаясь с доводами Гурумаса, и задумалась, а думала она об этих двух девочках, по силе, возможно, равных богу.

А две девочки, чья совместная сила была почти равной божественной, сладко спали, забравшись в одну кровать. Вообще-то, в большом фургоне Заранты почему-то кровать была только одна, но очень широкая, поэтому места Листику и Кираниэль хватало. Да и теплее им так было, а может, и уютнее. В углу фургона появилось белое облако, собравшееся в фигуру юноши, с белоснежными волосами. Он с улыбкой посмотрел на посапывающих подружек, сделал к ним несколько шагов и заботливо поправил одеяло. Чуть наклонившись, он лёгкими касаниями погладил рыжую голову, при этом чуть коснувшись светлых волос эльфийки. Брови юноши удивлённо поползли вверх. Слегка нахмурившись, что свидетельствовало не о гневе, а о предельной сосредоточенности, юноша наклонился и коснулся лба эльфийки обеими руками. С этих рук полилось белое пламя, но оно не жгло, а растекаясь по всему телу девочки, им и поглощалось, одеяло этому не мешало. Немного этого жидкого пламени попало и на рыжую девочку, и та, в отличие от беспокойно заворочавшейся подруги, чему-то заулыбалась, потянувшись к источнику пламени. Юноша улыбнулся и убрал руки, отступил назад и стал белым облачком, быстро исчезнувшим. А так и не проснувшаяся Листик, почмокав губами, словно только что съела что-то очень вкусное, обняла Кираниэль, и обе девочки снова дружно засопели.

Исуторн правил первым фургоном театрального обоза. Вообще-то, он мог этого и не делать, доверив управление лошадьми сидящему рядом инквизитору, одному из команды проверяющих, посланной для разоблачения мнимой святой, но так Исуторну лучше думалось. А подумать было над чем: святая ли эта рыжая девочка? Инквизитор так и не нашёл ответа, она сама заявляет, что совсем не святая. Настоящая святая этого бы не отрицала, а самозванка агрессивно бы это утверждала. Как оказалось, чудеса, да и чудеса ли это, она делала в паре со своей подругой, так что же? Они обе святые? Эльфийка тоже? Эльфийка, не являющаяся верующей в светлого Ирху?! У неё своя богиня, которой она поклоняется, изменять вере в которую совсем не намерена! Исуторн щёлкнул поводьями, подгоняя лошадей, что тащили фургон, и продолжил размышлять. С чудесами вроде всё ясно – две, пускай ещё толком не обученные, но очень сильные и талантливые магини могут много натворить, но как быть с плетьми инквизиторов? Оружием, что дарует светлый Ирха своим самым верным слугам? Мало того, что эти две девчонки с ним виртуозно управляются, демонстрируя такое, что не может сделать ни один владелец этого оружия. Вернее, не мог, он, Исуторн, пусть не такое же, как Листик, Кираниэль и Заранта, но уже может. Братья Тарпарн и Турнорн тоже могут, с этими слепо верующими в светлого Ирху – понятно. А вот почему это искусство открылось Заранте, которая решила покинуть ряды воинов веры, фактически предав то дело, которому клялась следовать до последнего вздоха? А светлый Ирха её не только не покарал, но наоборот – наградил счастьем материнства, освободив от клятвы! Нельзя же всерьёз говорить, что её освободила эта рыжая малявка?! И кстати, о ней и её эльфийской подружке – Исуторн посмотрел вверх, где распустился огненно-ледяной цветок. Ишь, развлекаются! Почему их плети (мало того, что две, да ещё не требующие рукоятей) такие мощные! Да и плети ли это вообще?

Исуторн был очень удивлён, когда вчера, на занятиях, что проводила Листик для инквизиторов, плети продемонстрировала и эльфийка. Инквизитор был бы ещё более поражен, узнай, что Кираниэль и сама изумилась, когда у неё получилось! Листик и раньше показывала, как вызвать (нет, не плеть), а такой огненный цветок. Но у Кираниэль не получалось, но в этот раз… Эльфийка привычно повторила всё так, как ей неоднократно показывала подружка и застыла в изумлении – огненно-ледяная плеть-цветок рванула с её ладони вверх! Девушка вытянула перед собой вторую руку – и ещё один цветок устремился вверх. Они некоторое время причудливо переплетались, а потом исчезли. Кираниэль снова вызвала эти цветы и сплела из них венок. Теперь девушка совершенствовала своё искусство, Листик ей активно помогала – делать-то подругам было нечего, конями правил Суритэн, вот девочки, ехавшие на второй повозке, к неудовольствию Исуторна, и сплетали огненно-ледяные веночки.

Исуторн так задумался, глядя на огненные цветы в небе (скорее, с досадой смотрел, а не любовался), что заметил всадников, стоящих на обочине дороги, только когда с ними поравнялся и даже немного проехал вперёд. Трое были в одежде, что предпочитают чистильщики – чёрные кожаные плащи, такие же брюки (а что надето под плащами выше брюк – не видно). Рядом с чистильщикам ещё двое в штанах и коротких куртках, тоже из кожи, но какого-то неизвестного зверя, потому что эта кожа как бы состояла или была покрыта мелкими чешуйками.

– Красиво, – глядя на огни, произнёс один из незнакомцев, стоящих рядом с чистильщиками. Голос был высокий и мелодичный, совсем не соответствующий грубой одежде, судя по отсутствию бороды и усов, это мог быть юноша или девушка. Приглядевшись, Исуторн увидел, что это таки девушка, с длинными волосами странного цвета, собранными в хвост на затылке. Другой всадник, в такой же одежде, хоть тоже не имел усов и бороды, был мужчиной. Но если у девушки внешность была не то что очень запоминающаяся (если не считать волос цвета стали), но такая, что выделяла бы её из толпы. А вот мужчина выглядел именно человеком толпы – таким, что взгляд на нём и не остановится, а потом не вспомнишь – видел его или нет. Исуторну, чтоб разглядывать этих людей, потребовалось привстать на козлах и повернуться назад, те, кто ехали в следующем фургоне, стоявших на обочине разглядели хорошо, потому что дружно поздоровались:

– Здравствуйте, Гистаро! Здравствуйте, господа чистильщики!

– Здравствуйте, Кираниэль, Листик и Суритэн, – ответил высокий мужчина в плаще чистильщика и поинтересовался: – Вы уже обратно? Погостили? Вижу, что и у тёмных эльфов побывали.

– Ага! – одновременно ответили Листик и Кираниэль, Суритэн солидно кивнул. Гистаро, глядя на инквизитора (чуть улыбнувшись, так как сразу распознал – кто это), представился сам и представил своих спутников. Двое в необычной одежде оказались тоже чистильщиками, но из другого мира. Как пояснил Гистаро – тот мир называется Азара и чистильщики там зовутся – охотниками. Почему они здесь оказались, пояснила девушка-охотник:

– В орден охотников, к которому мы принадлежим, поступила информация, что на Велену готовится прорыв очень сильной и опасной нежити. Вот поэтому нас послали сюда, почему только двое? Охотники ордена, в отличие от местных чистильщиков, работают парами, так у нас принято.

– У нас тоже есть пара отважных охотников, вернее охотниц. Познакомьтесь – Листик и Кираниэль, они не побоялись вдвоем выйти против матёрой уздры! И не только вышли, но и одержали славную победу! – кивнул в сторону девочек Гистаро.

– Ага! – подтвердила рыжая малышка, а эльфийка смущённо пояснила:

– Вообще-то, мы тогда сделали глупость, и если бы не Гистаро, но неизвестно, кто одержал бы славную победу. Уж точно не мы!

– Ага! – снова подтвердила Листик, при этом рыжая девочка во все глаза глядела на незнакомых чистильщиков, ей казалось, что она уже где-то их видела, но никак не могла вспомнить, где? Их имена, которые они назвали, представляясь (мужчину звали Услимт, а девушку – Сайли), Листику ничего не говорили, людей с такими именами она не встречала, но внешность… Она точно где-то с ними сталкивалась!

Чистильщикам оказалось по пути с театром, они тоже ехали в Азорду. Чистильщики разошлись по фургонам театра, предварительно спросив разрешения у Бузульяно, который, перед тем как дать ответ, вопросительно посмотрел на Исуторна, изображавшего рядового артиста театра. Это переглядывание не осталось незамеченным чистильщиками и вызвало их улыбки (они-то сразу поняли, что это за артисты в фургонах, немного отличавшихся от остальных). В фургоны к псевдоартистам никто не подсел, кроме первого, куда забрался Услимт – чистильщик из другого мира. Девушка с волосами цвета стали попросилась в фургон к девочкам, словно для того, чтоб Листик её лучше разглядела. А может, эти чистильщики выбрали эти фургоны, потому что они ехали первым и вторым. Своих лошадей чистильщики привязали к тем фургонам, на которые подсели. Сайли снова восхитилась теми огненными цветами, что она видела. Поощрённые её похвалой, Листик и Кираниэль снова устроили огненную феерию. На этот раз девочки превзошли сами себя – над театральным обозом распускались цветы не только цвета льда и пламени – это было настоящее буйство красок!

На козлах первого фургона сидели только Исуторн и Услимт, тот инквизитор, что был рядом с возницей, отправился спать. А что ещё делать, если дорога длинная и однообразная, а что впереди – неизвестно, ведь чистильщики появились не просто так, да ещё и едут в том же направлении, что и театральный обоз. Вот у опытного служаки и появилось предчувствие, что добрать сна будет совсем не лишним. Исуторн тоже бы последовал примеру своего товарища, но кто же фургоном править будет? Не доверять же вожжи этому незнакомому чистильщику? К тому же раздражало то, что творилось над головой. Чистильщик Услимт заметил, как морщится Исуторн, и поинтересовался, указывая вверх:

– И часто у вас так? Театральные обозы всегда такой рекламой сопровождаются? Но сейчас это незачем делать – местность довольно безлюдная. Кто этим любоваться будет?

Исуторн очередной раз поморщился и стал рассказывать этому человеку о недавних событиях и своих сомнениях. Может, такую откровенность опытного инквизитора вызвало то, что называют – эффектом попутчика (иногда рассказывают неизвестному человеку, с которым случайно встретились, а потом навсегда разойдутся, то, что не сказали бы никому). А может, этот человек, с незапоминающейся внешностью, оказался очень внимательным слушателем, участливо поддакивающим в нужных местах? Ему Исуторн и выложил все свои сомнения по поводу этой непонятной рыжей святой. Услимт внимательно выслушал, а потом, когда потребовалось высказать мнение по поводу услышанного, предложил-посоветовал:

– Может, ничего и не надо предпринимать? Если эта девочка святая, то есть посланница Ирхи, она это скажет. Если же нет, то поступает совершенно правильно, не упоминая о том, что имеет какое-то отношение к вашему богу.

Инквизитор очередной раз поморщился, его покоробило то, как сказал этот чистильщик о светлом Ирхе, хотя… Этот человек из другого мира, возможно, светлый Ирха там известен под другим именем. А чистильщик из другого мира, чуть заметно улыбнувшись (он заметил реакцию соседа на своё высказывание), словно подтверждая мысли Исуторна, произнёс:

– Творец – один, но имя его в разных мирах произносится по-разному, – Услимт, сказав это, не стал добавлять, что вряд ли Ирха – это творец, скорее всего, какой-то местный божок, не более. Пока Исуторн и Услимт беседовали, во втором фургоне девочки утихли, может, устали, а может, надоело, но скорее всего, их заинтересовал рассказ о могучих и прекрасных существах – драконах. Девочки да и Суритэн слушали этот рассказ чистильщицы с необычными волосами как красивую сказку, ведь все знают, что таких зверей не существует. В мире Велена об этих мифических существах только слышали и считали рассказы о них красивыми сказками.

Уже ближе к вечеру, когда ещё не начало смеркаться, но дыхание вечера уже чувствовалось, театральный обоз въехал в довольно большое селение. Вообще-то ночевать лучше в гостинице, где есть хоть какие-то удобства, но иногда фургон предпочтительнее, и не только из-за цены ночлега. Когда проезжали ворота, Исуторн обратил внимание, что на надвратной площадке нет караульного, Услимт это тоже заметил, и оба мужчины, переглянувшись, насторожились: они поняли друг друга без слов. На улицах, на удивление, было мало людей, и они шли по каким-то своим делам, совершено не обращая внимания на проезжающие фургоны. Исуторн и Услимт снова переглянулись и одновременно кивнули. Инквизитор не понял, что хотел сказать своим кивком чистильщик, но было видно, что он догадался или знает, в чём дело. На центральной площади Исуторн насторожился ещё больше, у храма, где должен был толпиться народ, так как подошло время вечерней службы, никого не было! В этой деревне могли жить эльфы или гномы, но это вряд ли, эти народы живут компактно и в центральных областях Саланы не селились, а если бы они и были, то всего несколько семей. Но если есть храм, то должны быть и прихожане, а они обязательно собрались бы на службу, для неё было самое время!

Кабатчик, выскочивший из своего заведения, в отличие от остальных жителей деревни, выглядел деятельным и не в меру суетливым. Он радостно приветствовал сидящих на козлах первого фургона, словно давно их ждал, и стал многословно рассказывать – какой он замечательный ужин приготовил для дорогих гостей и что уже всё давно готово для отдыха и ночлега: бочки горячей водой с душистыми травами наполнены, постели с чистым бельём и мягкими перинами… Не обращая внимания на этого человека, разливающегося соловьём, Услимт чуть тронул рукой Исуторна и одними губами произнёс:

– Не останавливаемся, едем дальше.

Почти выехав из селения, молчавший Услимт, при этом с беспокойством оглядывающийся по сторонам, произнёс:

– Надо подальше убраться от этой деревни, здесь опасно! Я скажу, когда и где остановиться.

Уже в почти в десятке ал за селением Услимт, указав на большую поляну, скорее, поле, предложил свернуть туда. Когда фургоны были составлены в круг, но не привычный, а двойной, более тесный, чем обычно, чистильщик из другого мира пояснил свои странные действия собравшимся артистам театра и инквизиторам:

– Прорыв той нежити, о которой мы говорили, произошёл раньше, чем мы думали. Нападению подверглась та деревня, через которую мы проехали, нападение было успешным.

– Но как вы это определили? – удивлённо спросил Гистаро, Услимт пояснил, что эта нежить необычная для этих мест и не похожая на ту, с которой чистильщики сражаются. Внешне она, пока не нападает, мало чем отличается от человека, или другого разумного, увидеть, что это нежить, может только охотник или маг, который видит ауру, то есть – сильный маг. Представители этой нежити убивают свою жертву, выпивая у неё кровь, но бывает, что не умерщвляют, а превращают в себе подобных, тем самым увеличивая свою численность.

– Вам не показались странными жители той деревни? – продолжая рассказывать, спросил Услимт. Услышав положительные ответы, он объяснил: – Эти люди превращены в так называемое стадо. Они уже укушены той нежитью и потеряли волю. Они ещё ходят, дышат, занимаются своими делами, но если их не освободить от зависимости от вампиров, так называется эта нежить, эти люди умрут, но не сразу, а где-то через полгода. А окрепшая нежить захватит другую деревню, а может, и город. Кстати, тот гостеприимный трактирщик – вампир, вы ничего не заметили в его поведении?

Артисты да и некоторые инквизиторы отрицательно замотали головами. Гистаро и его чистильщики ждали, что предложит их товарищ из другого мира, более опытный в этих вопросах. А Исуторн так прямо и спросил. Услимт ответил:

– Драться! Мы должны уничтожить тех вампиров, что на нас нападут, а потом зачистить деревню. Если бы мы там остались, это было бы очень трудно сделать, но здесь мы можем сами устроить на них засаду. За нами проследили и знают, где мы остановились на ночлег. Все люди забираются в те фургоны, что стоят в центре, мы будем снаружи – Услимт показал на свою подругу и чистильщиков, потом, кивнув Исуторну, сказал: – Вы и ваши люди, как обладатели огненно-ледяными бичами, тоже будете снаружи. Прижмётесь спиной к фургону и не подпускайте вампиров к себе на расстояние вытянутых двух рук, лучше подальше.

– А мы? – спросила Листик, стоявшая рядом с Кираниэль. Вмешалась охотница по имени Сайли:

– Сделаем так: обладающие ледяным огнём будут снаружи так, как сказал Услимт. Молодой человек, – охотница кивнула Суритэну, – и чистильщики будут в фургоне, им противопоставить вампиру нечего, он быстрее и сильнее. А вот лапы, если кому либо из них удастся прорваться к фургону (а они если прорвутся, то пробьют стенку и попытаются достать тех, кто внутри), будете рубить. У вас же серебряное оружие? Посеребрённое? Это тоже подойдёт.

Глава четырнадцатая. Вампиры, или что надо защищать

Артисты театра и чистильщики разместились в двух фургонах, поставленных задними бортами друг к другу. А эти фургоны задвинули в центр круга, что образовали остальные театральные повозки. Определивший по каким-то одному ему известным признакам, что слежки больше нет, чистильщик из другого мира (его напарница с ним согласилась) скомандовал перестроить фургоны не в двойной (как они были поставлены сразу), а в обычный круг. А два наиболее крепких поставить в центр этого построения, оставив между этими фургонами и остальными довольно большое открытое пространство. Потом Гурумас, как человек, хоть и теоретически, но знакомый с магией, с помощью специального амулета очертил вокруг лагеря защитный круг. Услимт сказал, что этот круг, довольно действенный против местной нежити, не задержит вампиров, но покажет им, что всё происходит как обычно и никаких особых мер предосторожности в театральном лагере не принято, следовательно, люди не ожидают нападения. Нападения именно вампиров, улыбнувшись, пояснила девушка с волосами цвета стали. А на вопрос Гурумаса, хорошо знавшего теорию, – не видит ли такая нежить ауру, Сайли ответила, что в большинстве случаев именно аура служит ориентиром, указывающим вампирам, где находятся их будущие жертвы. Но Гурумас может не беспокоиться, девушка показала связку амулетов – вот они, разложенные по пустым фургонам, создадут ауру-обманку, показывающую, что там спят люди. Гистаро, не вмешивающийся в действия своих коллег из другого мира, только покачал головой – эти чистильщики знали, как бороться с этой необычной и опасной нежитью из иного мира.

Вечером, как обычно, была сварена, а потом и съедена каша. Надвигающаяся опасность не испортила, а может, и усилила аппетит. Затем люди забрались в два фургона-убежища, поставленных друг к другу задними бортами, а у их открытых сторон, там, где расположены козлы возниц, встали Листик и Кираниэль, инструктируя их, девушка с необычными волосами сказала:

– Ваша задача не сражаться с вампирами, а защищать фургоны, не подпускать вампиров близко, понятно? Поэтому целиться в них не надо, побольше огня – и всё.

– А как же мы? – поинтересовался Суритэн, гордо державший перед собой выданный ему серебряный кинжал. Сайли усмехнулась: – Вы – последняя линия обороны.

– Можно сказать – жест отчаяния, – тоже усмехнулся Гистаро и пояснил, почему он пришёл к такому выводу: – Судя по вашим приготовлениям – противник более чем серьёзный и если вы обладателям огненных плетей отводите роль пассивно обороняющихся, то мы со своим серебряным оружием вряд ли что-то успеем сделать.

Сайли согласно кивнула и сказала, больше обращаясь к девочкам, чем к чистильщикам:

– Ваша задача – продержаться какое-то время, это будет начало атаки. Вампиры атакуют весь лагерь, в первую очередь, фургоны с обманками – спящие люди лакомая добыча и не оказывают никакого сопротивления, даже теоретического. Я с Услимтом постараюсь уничтожить как можно больше этих тварей и отсечь тех, что попытаются напасть на фургон. Чтоб они уйти уже не смогли, потому что окажутся в ловушке, должны оказаться!

Пока Сайли инструктировала тех, кто прятался в фургонах, Услимт расставил инквизиторов вдоль бортов снаружи и тоже объяснял, что делать:

– Вампиры намного быстрее человека, даже тренированного, я имею ввиду тренированного для обычных сражений с себе подобными. Поэтому не старайтесь их атаковать, всё равно не попадёте, разве что очень повезёт. Поэтому, активировав своё оружие, просто, беспорядочно и быстро размахивайте огненными лезвиями перед собой. Если попробуете как-то упорядочить свои действия, то вампир быстро вычислит систему и доберётся до вас. Поэтому, повторю, чем хаотичнее будут двигаться ваши огненные лезвия, тем больше надежды на успех.

Чистильщики-иномиряне закончили инструктировать жителей мира Велена и скрылись в фургонах с амулетами, имитирующим ауру спящих людей. Гистаро, которого немного удручала роль пассивного наблюдателя, тихо спросил сам у себя:

– А не рано ли мы засаду организовали? Если судить из рассказа наших друзей из другого мира, эта нежить разумна, а следовательно, имеет чувство самосохранения. А разумная и полуразумная нежить нападает, когда ей кажется, что жертва уже или ещё крепко спит. Или немного раньше, большинство представителей кровососущей нежити, а как я понял, мы имеем дело именно с такой, не любят солнечного света.

– Ага, – ответила Листик не оборачиваясь и стала подробно объяснять: – Вообще-то, ну, вы это и сами знаете, то, что нежить боится солнечного света – враки, в смысле, миф! Не любит – да, но не боится. То же самое касается и вампиров, ну разве что самые молодые, только обращённые боятся. Не столько из-за опасности для них солнечного света, сколько из-за неприятных ощущений им вызываемых. А там, в деревне, молодых не было, только старые и, судя по всему, довольно голодные. Вообще-то, может, и были – новообращённые, но это вряд ли, вампиры здесь недавно и ещё не успели, как следует осмотреться. Поэтому они ждать не будут, а нападут сразу, как только долетят. А полетят они, как только стемнеет. Не потому, что света боятся, ну, это я уже говорила, а чтоб их не видно было, вот! Ну и это я говорила уже – голодные они, вампиры, в смысле, жителей деревни им не хватило, они их только понадкусывали, ну, как бы – понадпивали. К тому же деревню им беречь надо – всех выпьют, что потом кушать будут? Да и вдруг кто туда приедет? А там все мёртвые? Вот! Вампиры хоть и злые, но не дураки! А мы вроде как бы мимо ехали, ехали и ехали, и уехали, никто искать не будет, в этой деревне – так точно! Ведь то, что мы в деревне ночевать остались, потом уже определить не получилось бы. А вампиры потом сымитировали бы отъезд нашего обоза. Вот! Чтоб от нас и следов в той деревни не осталось. А тут мы сами уехали, да ещё в таком глухом месте остановились, здесь точно никто искать не будет, а если и найдут пустые фургоны – то их обитателей дикие звери съели или какая местная нежить, ага?

– Так они ещё и летают? – удивился один из чистильщиков команды Гистаро. Второй тоже удивился, но спросил о другом:

– Листик, а откуда вы это всё знаете?

– Действительно, Листик, про эту нежить даже в академии нет сведений, а у тебя такие глубокие знания в этом вопросе. Понятно, что об этом хорошо знают наши друзья из другого мира, как я понял, это их специализация. Или та чистильщица, которая с вами ехала, тебе успела рассказать? – задав Листику вопрос, Гистаро посмотрел в сторону Кираниэль, ожидая, что та подтвердит его догадку. Но эльфийка ответила отрицательно. Гистаро снова поинтересовался – где рыжая девочка могла получить такие знания? Листик пожала плечами, но поскольку этот жест в наступившей темноте увидеть нельзя было, сообщила, что просто об этом помнит, но источник этих знаний не назвала, вместо этого девочка произнесла громким шёпотом:

– Летят!

Те, кто стояли ближе к Листику и Кираниэль, стали вытягивать головы, надеясь увидеть эту неизвестную, но такую страшную нежить – вампиров, но ничего не видели. Вампиров не увидели и инквизиторы, стоявшие вдоль бортов фургона, с его внешней стороны. Скорее всего, инквизиторы погибли бы подвергшись внезапной атаке, так ничего и не успев сделать. Вампиров увидели чистильщики из другого мира, и по их команде воинствующие жрецы светлого Ирхи замахали своими плетьми. Это у них получилось так, как им было сказано – хаотично и в разные стороны, к тому же крайне бестолково. Огненная преграда была создана, но атака вампиров была столь стремительна, что троим из них удалось прорваться к боковой стенке фургона. Страшная кровососущая нежить не стала атаковать инквизиторов, бестолково махающих своим оружием (видно, решила оставить на потом этих хоть и упитанных людей, но могущих доставить неприятности), а постаралась добраться до беззащитных жертв, очень удобно собравшихся в двух больших фургонах – как обед, выставленный на праздничный стол. Удар когтистых лап пробил доски (повозки инквизиторов имели толстые деревянные стены, в отличие от театральных, накрытых брезентовым тентом), вампиры начали было ломать стенку, но удары мечей чистильщиков и кинжала Суритэна рубили когтистые лапы, которые падали на пол и превращались в пепел. Всё-таки оружие, что применили против вампиров, было посеребрённое или с серебряными вставками. Кираниэль, в отличие от Листика, не била огненными плетьми или лезвиями, она просто создала два огненных цветка, непроходимых для кровососущей нежити. А Листик, вопреки рекомендации чистильщицы другого мира, била прицельно – тонкими иглами ледяного огня, срывавшимися с её растопыренных пальчиков. Каждая такая иголка находила свою цель – попадая в вампира, она взрывалась, сжигая этого представителя опасной нежити. Таким же огнём прицельно били и чистильщики-иномиряне. Они быстро расправились с теми вампирами, что атаковали пустые фургоны с аурными обманкам, а теперь, расположившись на крышах повозок, скупыми ударами прицельно выбивали пытающихся улететь растерявшихся кровососов. Огненные иглы охотников затерялись среди буйства огня, созданного инквизиторами и Кираниэль. Удары Сайли и Услимта, если можно так сказать, были скупыми, не больше чем это необходимо, но при этом были очень точными. При всей его напряжённости бой с вампирами продолжился не больше десятка ударов сердца, настолько стремительно те атаковали. Этот бой окончился так же внезапно, как и начался. Инквизиторы ещё некоторое время размахивали своими плетьми, но увидев, что исчез купол-цветок Кираниэль и огненный веер Листика, тоже убрали свои лезвия-плети. У Сайли, спрыгнувшей с крыши фургона, Гистаро спросил:

– А эти… Убежали? Испугались? Что-то очень быстро.

– Не успели испугаться, а тем более убежать, вон они все лежат, – девушка указала на кучки пепла, похожие на те, что остались от лап, что пробили стенку фургона. Гистаро удивлённо посмотрел на Сайли, та ответила на его невысказанный вопрос: – Старые были, старые рассыпаются вот в такой пепел. Они уже давно мёртвые, и чтоб поддерживать свою нежизнь, им надо пить кровь. А этим надо было много крови, потому что много сил потратили на переход.

– А деревня? Там же много жителей? Они же могли их всех… – с некоторым ужасом произнёс маг-целитель из команды Гистаро. Сайли пояснила, почти повторив то, что раньше рассказывала Листик:

– Могли и, скорее всего, кого-то убили – выпили досуха. Но им и потом надо что-то есть, то есть – пить кровь. А если сразу всех убьют, то на потом ничего не останется и им придётся срочно искать новые жертвы, а вот найдут ли? Место здесь относительно глухое, до другой деревни далеко, а изголодавшийся вампир теряет силу, скорость. А вот тогда с ним может справиться хороший воин, даже несколько крестьян в состоянии пришпилить вилами к земле, а потом вбить осиновый кол – и конец вампиру.

– А почему кол должен быть осиновым? Нельзя ли использовать дерево другой породы? – снова поинтересовался маг-целитель из команды чистильщиков.

Сайли объяснила – почему нельзя, маги-чистильщики дружно покачали головами, и Гистаро вздохнул:

– Жаль, что всех вампиров убили, хотелось бы посмотреть – какие они?

– А вот, смотрите, – Услимт, до этого находившийся на крыше фургона, спрыгнул вниз, вслед за ним медленно спустилось нечто напоминающее прозрачный кокон неправильной формы. В этом коконе было заключено кошмарное существо, отдалённо напоминающее гигантскую летучую мышь. Но у этой мыши была выдвинутая вперёд челюсть с длинными и тонкими белыми зубами, пальцы на руках и ногах, вернее, лапах заканчивались огромными и острыми когтями, большие кожистые крылья были не сложены, а смяты за спиной. Видно, заключая это существо в прозрачный кокон, Услимт не очень с ним церемонился. Кокон заинтересовал магов-чистильщиков и Исуторна, очень даже не слабого мага, он и спросил:

– Что это?

– Стазис, – коротко пояснил Услимт, маги в один голос выдохнули:

– Но это же невозможно! Стазис невозможен в открытом пространстве! Для его наложения требуется сосуд с толстыми стенками и эти стенки должны быть как можно толще! От толщины стен сосуда или какой другой ёмкости, ограничивающих стазис, зависит его стабильность!

Услимт пояснил, что это не совсем стазис, это как бы кокон, ограничивающий движение, но не консервирующий то, что в нём находится, это заклинание немного останавливающее или, если сказать точнее, замораживающее время. Заклинания похожие, но в то же время разные. Это заклинание менее стабильно, чем заклинание стазиса, словно подтверждая слова охотника, немного желтоватый кокон заколебался и словно отпустил своего пленника. Как оказалось – это пленница, очень миловидная девушка, она умоляюще протянула руки к одному из инквизиторов, словно о чём-то умоляя. Жизнь поддавшемуся чарам вампира спасла Сайли, резко отдёрнув зазевавшегося жреца. Нежная ручка девушки, увенчанная острыми когтями, дотянулась до мужчины, но лишь порвала ему одежду, вернее, порезала, как острыми ножами. Вампирша не успела нанести второй удар – на неё обрушилась огненная плеть Исуторна. Старший инквизитор, не выхватывая рукоять из ножен на поясе, вызвал саму плеть из голой руки и теперь с удивлением рассматривал её. Чистильщики-иномиряне переглянулись, а Листик, удовлетворённо кивнув, похвалила старшего инквизитора за находчивость, усердничество и отсутствие растерянчества.

– За что? – удивилась Кираниэль, не совсем поняв, что это за качества и как Исуторн проявил их, рыжая девочка важно пояснила:

– В трудную для себя и своего товарища минуту он нашел, чем стукнуть, и усердно это сделал! Вот! При этом совсем не растерялся! Ага!

– Ага, – только и смогла сказать Кираниэль после объяснения Листика. Услимт, оставаясь серьёзным, сообщил, что он и его напарница должны вернуться в деревню, проверить – не осталось ли там вампиров. Ещё он попросил Листика и Кираниэль, как магов жизни, поехать с ними, так как надо освободить жителей деревни от зависимости, которой вампиры привязывают к себе свои жертвы. Гистаро и его товарищи заявили, что они тоже поедут, потому как защита жителей королевства от всякой нежити – их долг. Тарпарн и Турнорн тоже собрались ехать в деревню, в свою очередь заявив, что охранять Листика – это их долг. Исуторн, глядя на своих подчиненных (а формально Тарпарн и Турнорн перешли под его начало), понял, что те не выполнят приказ, если он скомандует им остаться. Вздохнув, старший инквизитор тоже, сказав что-то о долге перед светлым Ирхой, высказал намерение двигаться в деревню. Общее мнение артистов театра высказал Бузульяно (они испугались, что, оставшись без такой охраны, могут подвергнуться нападению где-нибудь притаившегося вампира), сообщив, что он и его товарищи не оставят в беде бедных селян. Театральный обоз на рассвете двинулся в деревню, которую проехали днём раньше.

Деревня встретила совсем не так как вчера, если люди и были на улицах, то большинство из них просто сидели и стояли, удивлённо озираясь, словно не понимая, как они сюда попали. Было похоже, что они так стоят или сидят прямо на земле (потому что стоять уже не могли) ещё с вечера. Кто-то, шатаясь, даже не шёл, пытался идти, раскачиваясь из стороны в сторону, не понимая, зачем ему это нужно и если всё же идти, то куда? Театральный обоз выехал на центральную площадь деревни и остановился напротив открытой двери сельского трактира. Здесь было больше местных жителей, но и они не знали – что делать?

– Синдром жертвы вампира, – тихо произнесла Сайли, указывая на этих людей. Её не поняли, охотница пояснила: – Укушенный вампиром становится от него зависимым. Теперь этого несчастного вампиру надо постоянно кусать, а то жертва будет испытывать муки, а потом и вот такую апатию. Вы видите какую.

– Но почему эта нежить, если она такая могучая (ведь ей почти невозможно противостоять), сразу не съест…

– Выпьет, – Сайли поправила Гистаро, тот благодарно кивнул и задал вопрос, ответ на который раньше давала Листик (правда не так подробно как сейчас ответила Сайли), тогда старший чистильщик отвлёкся и не всё услышал:

– Да, выпьет… Почему не выпьет свою жертву сразу?

– Селяне своих коров ведь тоже не режут сразу и если это делают, то не всех подряд. Вампиры – кровожадная нежить, пусть – очень злая, но это не значит глупая и уж никак не тупая. Если они всех убьют сразу, то чем они будут потом питаться? Местность они не знают, и есть ли здесь поблизости ещё одна деревня, разведать не успели. Я не отрицаю, что какое-то количество жителей деревни они всё же убили, не сдержавшись, а может – просто развлекались. Но основную массу, или как они говорят – «стадо», оставили, чтоб с него питаться. В итоге и эти несчастные всё равно умрут, но не сразу, года, эдак, через два-три. А это вампирье гнездо, именно так называются подобные группы кровососов, окрепнет и будет готово к захвату другой деревни, больше чем эта, а возможно и города!

Сайли говорила, а её внимательно слушали не только чистильщики, но и инквизиторы, и артисты театра, покинувшие свои фургоны и собравшиеся ближе ко второй повозке, где была охотница с необычными волосами, Листик, Кираниэль и Суритэн. А сама Сайли когда говорила, больше смотрела в раскрытую дверь сельской таверны. Она словно чего-то ожидала, и это случилось. Когда мимо открытого проёма, шатаясь, проходил один из едва двигающихся жителей деревни, оттуда с рычащим рёвом выскочила молодая девушка. Но на девушку она была мало похожа – на её пальцах были не ногти, а длинные острые когти, челюсть выдавалась вперёд в жутком оскале, демонстрируя длинные острые клыки, немного тонковатые, но от этого не менее страшные! Это создание повалило несчастного селянина на землю и, рванув его за горло, почти перекусив ему шею, стало жадно пить кровь. Вслед за женщиной-вампиром выскочило ещё два таких существа, но ростом меньше раза в два, они бросились на Гратама и Эльвирису. Исуторн, ближе всех стоявший к входу в трактир, не раздумывая, выхватил свою плеть и обрушил огненный удар на вампира, напавшего на селянина. Вампир и его жертва превратились в быстро сгорающий факел. Вдохновлённые примером своего начальника, выхватили плети и остальные инквизиторы, но ударов огненных хлыстов не последовало! Плети, словно это были рукоятки-муляжи, молчали!

– Не-ет! – закричала Листик, как только маленькие вампиры выскочили из трактира. Непонятно, кому она кричала, люди, всё равно ничего не успели бы сделать, настолько были стремительны действия этих чудовищных малышей. А вампирёныши вряд ли послушались бы девочку, но к людям они не смогли приблизиться, намертво завязнув в обездвижившем их золотистом тумане. Некоторые инквизиторы продолжали бестолково махать рукоятками не активировавшихся плетей, а другие, в том числе и Исуторн, с удивлением рассматривали своё, такое ранее безотказное оружие. Но большинство людей со страхом смотрели на маленьких вампиров, они хоть и были неподвижны, но уже только своим видом внушали даже не страх, ужас!

– И что мы с ними теперь будем делать? – спокойно поинтересовалась Сайли, как будто речь шла о том, куда сходить вечером развлечься. Вопрос был вроде адресован всем, но ответил Услимт:

– Вампир, попробовавший крови, а эти, несмотря на свой юный возраст и малый размер, если судить по их внешнему виду, уже выпили достаточно, неизлечим и должен быть уничтожен, чем скорее, тем лучше!

Чистильщица из другого мира, или как она сама себя называла – охотница, согласно кивнула. В этот момент на эту девушку смотрел весь театральный обоз, так как считали, что именно она сумела обездвижить этих вампирёнышей, поймав их в какую-то хитрую магическую ловушку. Только было не понятно – зачем она это сделала, если согласна со своим напарником и зачем защищает от ударов плетей инквизиторов? Об этом старший инквизитор и поинтересовался. Сайли ему не ответила, но почему-то глянув на Листика, обратилась именно к ней:

– Вампир, уже попробовавший кровь, должен быть уничтожен – это закон, или правило, рассматривай это как хочешь, но нарушать нельзя! Но могу сказать – на моей памяти нарушения были и вампир был вылечен, даже не один, но это было… Сейчастакой возможности нет! Силы нет! Поэтому…

– Не-ет! – упрямо повторила Листик и, глядя на застывших маленьких чудовищ, пояснила своё упрямство: – Убивать нельзя! Это дети! Они не виноваты!

– Вампир очень редко становится вампиром по своей воле, хотя и такое бывает. Но обычно это обращенные, насильно укушенные. В организме происходят изменения – жажда крови делает своё дело, изменяется не только тело, аура тоже! Это уже другое существо, безжалостное, быстрое и опасное, да вы и сами видите! – сначала Сайли говорила, обращаясь только к упрямо надувшей губы рыжей девочке, последний, риторический вопрос был адресован всем, её внимательно слушавшим. Люди перед собой видели – двух маленьких представителей неизвестной и опасной нежити – вампиров, но откуда они здесь взялись, было непонятно, это и высказал Гистаро, его поддержал Исуторн, тоже выразивший недоумение. Сайли пояснила:

– Вампиры не имеют детей, они увеличивают свою численность не так, как другие расы, а с помощью укуса, особого укуса. Вампир – это особая нежить, можно сказать, что эти кровососы давно мёртвые. Но они в то же время ведут себя как живые. И чтоб поддерживать свою нежизнь, им надо регулярно пить кровь живых существ. Несмотря на свою силу и исключительную живучесть (им можно отрубить ноги и руки, иногда и голову) вампиры, как любые другие, скажем, существующие, могут погибнуть. Если это можно так назвать – у них очень повышенное чувство самосохранения. Вампир-одиночка изначально обречён, рано или поздно до него доберутся и уничтожат. Даже простые селяне могут это сделать. Как? Самый распространённый способ – обездвижить, пришпилив вилами к земле, а потом вбить осиновый кол. Я же об этом уже говорила. Несмотря на скорость и силу вампиров, такое возможно – в сутках существуют периоды, когда жизнедеятельность вампиров резко затормаживается, и если в это время обнаружить их лёжку – место, где они затаились… Понятно, да? Вампиров можно ещё и сжечь вместе с тем местом, где они прячутся, в общем, способов много, хотя все они очень рискованные. Представьте себе: вы нашли лёжку вампира, замахнулись осиновым колом и… А он проснулся! Ничего и почувствовать не успеете, в большинстве случаев именно так и происходит с неопытными охотниками или охотниками-любителями. В общем – еда сама пришла к вампиру.

– А эти?.. Совсем маленькие, хотя уже и выглядят, как остальные: когти, зубы, крылья… – поинтересовался Гистаро, рассматривая вампирёнышей. Сайли пожала плечами:

– Могу только предположить что случилось. Обращать детей – это совсем не практика вампиров. Хоть они уже не люди, но психология-то остаётся детская, поэтому можно ожидать даже непослушания. Конечно, такие порывы пресекаются на корню как физическими, так и ментальными методами. Как? Как я вам уже говорила, вампиры собираются в группы, называемые гнёздами. Не сами собираются, гнездо создаёт старый, самый сильный и, соответственно, опытный вампир. Создаёт из обращённых существ, им же обращённых в вампиры. В большинстве случаев – это люди, но могут быть эльфы, орки, гномы. Вампира, главу гнезда, зовут родителем, обращённых – его птенцами. Сразу птенец слабее родителя, хотя может набрать силу, лет так за тысячу, и попытаться отобрать главенствующую роль у своего родителя. Как? Убив, естественно, у вампиров по-другому не бывает. Но для этого птенцу надо стать не только сильнее физически, но и сбросить ментальную зависимость от родителя, которая очень сильна. К тому же родитель старается всеми силами сохранить эту зависимость, сами понимаете, это вопрос его выживания. Эту деревню захватило гнездо вампиров, довольно сильное гнездо, так как здесь не было новых обращений, что вполне естественно при таких действиях – клан (иногда ещё так называют гнездо, хотя это не совсем правильное название) стремится усилиться. Но тут глава гнезда решил (я так думаю), что кормовая база не достаточна для увеличения численности его птенцов, хотя и сделал исключения для одного из своих, особо приближенных или верных – тут можно только гадать. А тот по какой-то причине обратил в вампира служанку из трактира: тот совсем голодный вампир, что не выдержал голода и напал, ведь был в недавнем прошлом женщиной, её изменение внешности ещё не столь радикальны, да и остатки одежды говорят, что это служанка. А дети… Тут и гадать не надо – это её дети. Материнский инстинкт оказался сильнее зова вампира, по крайней мере, на начальной стадии. Вот эта несчастная женщина, пытаясь спасти своих детей, обратила их. Возможно, именно из-за этого она не участвовала в ночном нападении на нас – её оставили в наказание сидеть тут голодной, запретив кого-либо трогать. Ей и её детям.

– Сейчас-то она бросилась на того… Да и её детки тоже пытались напасть и не побоялись. А вы говорите, у них хорошо развит инстинкт самосохранения, так почему они напали? Да и приказ их, как вы сказали, родителя, они ведь нарушили! – поинтересовался Гистаро. Сайли очередной раз пожала плечами:

– Это молодые вампиры, а у них чувство голода очень сильно, как и желание этот голод утолить. Жажда перевешивает всё остальное, кроме запрета родителя, естественно. Ну а почему они ослушались? Запрет родителя перестал действовать, когда тот погиб при нападении на нас. Ведь в атаке участвовало всё гнездо, кроме этих трёх. Откуда я знаю? Чувствую. Я их чувствую, от меня не может спрятаться ни один вампир, как бы он это не делал и как бы не маскировался!

– Получается – они освободились от того ментального воздействия своего, хм… Освободились и побежали кушать, позабыв обо всём на свете, так? – сделал вывод Гистаро, охотница на вампиров кивнула:

– Именно так, только не позабыли, а ничего ещё толком не знают, вампирами-то они стали только что, и инстинкты преобладают над разумом, вернее, тем, что у вампиров вместо него. Но это уже вампиры, и они опасны, поэтому…

– Но это же ещё дети! Как можно их убить?! – воскликнула-возразила Заранта.

– Повторюсь – это очень опасная нежить, бороться с ней можно только уничтожая её, – охотница это произнесла с какой-то усталостью в голосе, как будто она тоже сожалела, что этих вампирят придётся убить, но при этом очередным пожатием плеч показала, что не видит другого выхода. На Сайли смотрели, пока рассказывала общие вещи, а когда упомянула об этих маленьких представителях опаснейшей нежити, то взгляды слушателей обратились в сторону двух, завязших в золотистом облачке-тумане, вампирчиков. То, что их сумели поймать в какую-то хитрую магическую ловушку, ни у кого из жителей Велены сомнений не вызвало – чистильщики из другого мира были гораздо опытнее местных, умели бороться с такой нежитью, так как обладали для этого нужными знаниями и умениями. А Сайли и Услимт незаметно для других быстро переглянулись, как-то удивлённо и даже многозначительно переглянулись, и если охотница хотела что-то сказать, то её напарник отрицательно покачал головой, показывая, что не стоит комментировать произошедшее. Услимт, до этого не принимавший участия в разговоре, только внимательно следил за пленёнными вампирчиками, но, как оказалось, его интересовали не они, а рыжая девочка, вернее, её действия. Листик подошла к маленьким чудовищам почти вплотную и, закусив губу, водила над ними руками, почти касаясь. Только сейчас обратившая на это внимание Кираниэль, которая, как и остальные, увлеклась рассказом охотницы и выпустила подругу из виду, сделала движение, намереваясь шагнуть к Листику, но была остановлена Сайли, многозначительно приложившей палец к губам. Рыжая девочка словно лепила что-то из того золотистого тумана, что окружал маленьких вампиров. Золотистое свечение тумана становилось ярче, да и сам он приобретал почти осязаемую плотность, но это не мешало видеть, что происходит с вампирятами – под воздействием какой-то силы они менялись! Исчезли их крылья, на руках и ногах пропали когти, а вытянутые вперёд челюсти с длинными зубами стали обычными детскими подбородками. Вместо двух маленьких чудовищ стояли девочка, лет семи, и трёх-четырёхлетний мальчик. О том, что с ними было, напоминала только их сильно изорванная, измазанная кровью одежда. Листик критически оглядела этих детей и после своего обычного «ага» провела руками перед детьми, только сейчас, именно после этого действия, стало заметно, что золотистый туман-свечение стекал с её рук. Этот золотистый туман не сжёг, а будто поглотил одежду детей, и она исчезла, вместе с ней исчезли и кровавые пятна. Услимт и Сайли снова переглянулись, и мужчина одними губами произнёс, обращаясь только к своей напарнице:

– Она не только убрала все признаки вампира и вернула этих детей к их прежнему состоянию, но и стёрла воспоминания! Они не будут помнить о том, что с ними произошло.

Сайли кивнула, она не заметила таких подробностей, а вот Услимт это увидел, он был намного старше своей напарницы и намного опытнее, но увлечённые наблюдением за действиями Листика они не обращали внимания на людей: театральных артистов, инквизиторов и чистильщиков. А сейчас увидели, что те все стоят на коленях! Если чистильщики опустились на одно колено и почтительно склонили головы, то остальные ещё и истово отбивали поклоны! Сайли вопросительно посмотрела на оставшихся стоять и теперь переминающихся с ноги на ногу Кираниэль и Суритэна, эльфийка тихо и растерянно произнесла:

– Так ведь чудо! Чудо для людей и с людьми! А мы… Ну…

– Не будем выделяться, – так же тихо, как Кираниэль, сказал Услимт и, опускаясь на одно колено, добавил: – Последуем всеобщему примеру.

Он, его напарница и светлая эльфийка последовали примеру чистильщиков, тёмный эльф после секундного колебания тоже встал на одно колено и, склонив голову, пробурчал:

– Она и для нас чудеса делала, опять же – грозная Люсинэль называет её подругой, так почему бы и нет? Почему бы Листику и не быть святой? В том числе и нашей? А то эти хитрые служители Ирхи всё себе захапают!

– Захапают, захапают, ишь как стараются! – хихикнула Кираниэль, хоть какой был торжественный момент, но сдержать смешка она не сумела. Тарпарн, который вместе с Турнорном особо истово отбивали поклоны, гулко приложился лбом о землю. Суритэн восхитился:

– Вот это да! Так бухнуть! Такой звук! Подозреваю, что у него там пусто!

Может, комментарии невольных зрителей действий рыжей девочки, а может, гулкие удары о землю воинствующих жрецов привлекли внимание Листика, а может, девочка просто сделала то, что хотела, и просто обернулась. Листик, глядя на преклонённых людей и эльфов, очень по-разному это сделавших, весьма удивилась и невпопад спросила:

– Вы это чего? Вы это куда? И зачем?

– Святая! – выдохнул Тарпарн, намереваясь ещё раз стукнуть лбом о хорошо утоптанную сельскую площадь. Листик, очень жалобно сообщила:

– Молочка хочу! Очень хочу!

– Странно, что не мороженого, хотя где тут его взять? – отреагировала на это заявление Сайли и, подхватившись на ноги, сказав: – «Сейчас», устремилась в открытую дверь трактира. Кираниэль, и не только она, Исуторн тоже внимательно посмотрели вслед охотнице. Её заявление говорило о том, что она хорошо знает вкусы рыжей малышки, а вот когда успела узнать? Не за эти же несколько дней знакомства? Тем более что все беседы между Листиком и Сайли происходили в присутствии Кираниэль, и она точно помнила, что о мороженом разговоров не было. Подобные мысли отразились и на лице старшего инквизитора, по долгу службы обязанного кого-нибудь в чём-нибудь подозревать. Но в это время дети громко заплакали и стали звать маму. Листик попыталась их утешить, но не смогла объяснить, куда делась их мама, ей на помощь пришла Заранта, вытащившая откуда-то два больших платка и соорудившая детям подобие одежды. Девочка очередной раз всхлипнула и потянулась к Заранте, видно, женщина, заботившаяся о ней, маму ей и напомнила. Девочка, протягивая руки к Заранте, жалобно и робко позвала:

– Мама! Мамочка!

Листик вопросительно посмотрела на Заранту, та прижала обоих детей к себе и кивнула. С рук рыжей малышки снова потек золотистый огонь-туман, окутавший женщину и детей. Туман быстро ушёл, а Заранта, уже прижимая к себе обоих детей, спросила у Гурумаса:

– Ты не возражаешь, если дети у нас появятся прямо сейчас? Девочка и мальчик, а их младшая сестричка через девять месяцев?

Мужчина улыбнулся, ничего не сказав. Заранта кивнула:

– Вот и славно! Много детей – это счастье! Думаю, мы не будем на этом останавливаться!

Гурумас снова улыбнулся, но так ничего и не сказал, не успел. Выглянувшая из дверей трактира Сайли поманила Заранту и та, подхватив уже своих детей и Листика, скрылась внутри помещения.

– А это не опасно? Там не опасно? – спросил Гистаро у Услимта, кивая в сторону трактира, охотник ответил, сделав приглашающий жест:

– Если была бы опасность, то Сайли не позвала бы. Она сначала бы устранила ту опасность, что бы там ни было.

Услимт направился к таверне, остальные пошли за ним. В пустом зале никого не было, но это не смутило охотника, он сообщил, что на кухне и во внутреннем дворе уже прибрано, не сказав – что именно. Гистаро и маги его отряда только сглотнули, они поняли, что имел в виду этот немногословный чистильщик из другого мира, ведь не хозяина трактира и слуг здесь не было, объяснять, что с ними произошло, не требовалось! Через какое-то время появились Сайли, Заранта и дети. Если у женщин были кувшины, то у детей большие пивные кружки, увидев удивлённые взгляды, Сайли пояснила:

– Надо же было куда-то молоко налить? Заранта подоила корову, кстати, там ещё несколько стоят, их тоже подоить надо, да и выпустить из коровьей конюшни, или как это помещение называется, где этих рогатых животных держат. Ну и на кухню кому-нибудь пройти, приготовить что-нибудь поесть, я не умею, – девушка развела руками, но было видно, что она нисколько не сожалеет о том, что искусство приготовления пищи не входит в её таланты. Об этом она и сообщила: – Как-то в программу моего воспитания и обучения не входила наука дойки коров и прочих рогатых животных, а также приготовление различных кушаний, теоретически я знаю как, но вот на практике: подгорит, недожарится или недоварится, а то и вовсе – убежит.

– А где вы учились? – сразу поинтересовался Гистаро, Сайли ответила, что как-нибудь потом расскажет, при этом добавив, что в деревне нет вампиров, это она точно знает, но надо будет проследить, откуда они сюда пришли. А поскольку в мире Велена вампиров нет, поэтому можно сделать вывод, что эти кровожадные пришельцы воспользовались межмировым переходом, а так как все стационарные переходы известны и охраняются, то это был нестабильный переход, открывшийся сам или специально кем-то открытый для вампиров. Услимт кивнул, соглашаясь со словами своей напарницы, и добавил, что если такой переход ещё открыт, то его необходимо закрыть. На него с удивлением посмотрели Исуторн и Гистаро, оба сильные маги, знающие, что такое межмировой портал. Оба выразили сомнение, можно ли будет закрыть переход? Даже если он будет обнаружен. Да и открыть его мог кто-то обладающий силой не меньше, чем младшего бога! Это сказал Суритэн, вызвав недовольство инквизиторов, ведь такое утверждение ставило под сомнение постулат о едином боге людей – Ирхе! На что Услимт с чуть заметной улыбкой, но очень серьёзно сказал:

– Вампиры напали на деревню людей, значит открыл переход тот, кто хочет им навредить, а это…

– Тёмный Тофос! – воскликнул Турнорн, чрезвычайно гордый тем, что догадался, и продолжил делать соответствующие выводы: – Но светлый Ирха не допустил этого! Он послал свою святую и нас, вас тоже, – милостиво кивнул в сторону охотников воинствующий жрец.

– Ага! Послал, так послал, всех послал и не куда-нибудь, а прямо сюда! – подтвердила слова своего жреца-телохранителя Листик. Протянув свою кружку Заранте, маленькая святая прямо сказала, что требуется для дальнейшего выполнения воли светлого Ирхи: – Ещё молока налей! Мне, им тоже!

Листик показала на девочку и мальчика, уже нарядно одетых (как оказалось выбор того, что надеть был очень небогатый, у кухаркиных детей было всего две перемены одежды – повседневная и праздничная), Заранта нашла их одежду, они действительно были детьми кухарки при этом трактире. Об этом рассказал один из селян, которых Сайли начала избавлять от вампирьей зависимости. На вопрос своего напарника – сможет ли она это сделать, охотница ответила, что после того, как она стала… Тут Сайли сделала многозначительную паузу, но не сказала, кем стала, девушка, тряхнув необычными волосами цвета стали, пояснила, что это ей теперь вполне под силу. Но вопреки смелому заявлению охотницы ей потребовались помощники, вернее, она сама стала помощницей Кираниэль, Листика и Услимта, который оказался очень сильным магом, магом жизни! Хотя сам свои умения он объяснил так:

– Я не маг жизни, как вы это понимаете, просто иногда приходится выполнять определённую работу, требующую таких навыков, вот и соответствую.

В деревне пришлось задержаться на два дня, и к месту предполагаемого межмирового перехода направились, только закончив устранения последствий нападения вампиров на селение. Направились туда всем театральным обозом, участники этого невольного похода привели те же аргументы, что и при движении от поляны, где произошло нападение вампиров, к деревне. Обоз двигался прежним порядком, первым фургоном управлял Исуторн, которому не терпелось задать несколько вопросов Услимту, эти вопросы могли бы быть заданы и раньше, но в деревне Услимт был очень занят и к нему невозможно было подступиться, сейчас же уставший чистильщик дремал, и инквизитор, не решаясь его побеспокоить, ждал, когда тот отдохнёт.

Услимт не спал, он чувствовал заинтересованность рядом с ним сидящего, но не спешил удовлетворить его любопытство, обдумывая произошедшие события, особенно то, что укрылось от других, ведь даже Сайли не всё заметила. И это было не то, что сделала Листик, а такое сделать только она могла, находясь в полном своём сознании и силе. Сейчас же это делала маленькая рыжая девочка, зная, что хочет сделать, но совсем не представляя – как? Но ведь удалось же! Получается – Листик возвращается, но делает это как-то странно, вроде как нехотя, не желая сама того. Вернее, не желает это делать та сущность, которая и есть Листик сейчас! Не желает уступать занятое место, но при этом с успехом использует открывающиеся ей способности той Листика, не только девочки-дракончика, но и богини! Да и то, что Услимту и Сайли рассказала Кираниэль о неожиданном превращении Листика в дракона, настораживало! Похоже, это очень напугало нынешнюю Листика. И она старается делать так, чтоб в дальнейшем это не повторилось, но это же – ненормальное положение! С этим надо что-то делать! И по возможности быстрее! Но как? Кроме этих вопросов Услимта очень беспокоили неизвестные сущности, наблюдавшие за действиями девочки в деревне, вот о них тогда и был разговор с Сайли.

– Видела? – спросил Услимт охотницу, когда, закончив работу, те уединились в стороне от остальных (делая при этом вид, что очень заняты). Сайли кивнула:

– Из-за леса с севера деревни наблюдал тот, о ком мне рассказывала Кираниэль. Похоже, это очень сильный маг, если не что-то большее, он нападал на девочек, когда они ехали в город светлых эльфов, тогда им удалось отбиться, только применив силу жизни! Они ею ударили! Это же надо так было девочек напугать, чтоб они такое учудили – ударить силой жизни!

– Скорее разозлить, – хмыкнул Услимт и пояснил: – Листик, вообще-то, может чем угодно ударить, даже сдобной булкой. Ударит так, что с ног сбить может кого угодно, а потом этой булкой рот и заткнёт, чтоб не возмущался! У этого наблюдателя было что-то очень мне знакомое, только я так и не смог вспомнить – что? Очень похоже на драклана, только я его не знаю. Но это не всё, был и второй, он подглядывал с другой стороны. Если первый не особо и скрывался, то второй именно подглядывал. И тоже очень похож на драклана. Хотя подглядывать – это не дракланьи повадки!

Сайли ничего не ответила, она хоть и была драконом, но снежным, не дракланом. Поэтому о повадках этого драконьего племени ничего не знала. Но Услимт сразу был дракланом, причём выполнявшим некие деликатные поручения их совета, как Сайли рассказывали подруги, снежные драконы, совет – ещё тот гадючник был! Там готовы были съесть (не только в переносном смысле этого слова, а и в самом прямом) кого угодно – коллегу, подчинённого или просто зазевавшегося, в том числе и драклана. Услимт, увидев, что Сайли отнеслась к его словам более чем серьёзно, продолжил:

– Этот наблюдатель, ранее нападавший на девочек, хотел спровоцировать большое жертвоприношение у тёмных эльфов, чтоб… Ну ты знаешь, Люсинэль рассказывала, так вот, он и открыл портал для вампиров. Но о нём можно не беспокоиться, о портале (чего не скажешь об этом коричнево-чёрным), я связался с Милисентой, и она закрыла тот межмировой проход. А второй тихонько уполз, и он какого-то зелёного цвета, тоже мне напомнил… – Услимт замолчал и поморщился, видно, эти воспоминания не были добрыми, сказал совсем о другом:

– Портала мы не найдём, вернее, мы-то как раз и найдём, но только то место, где он был. Но стоит ли об этом рассказывать и показывать нашим спутникам? А вот сопроводить их, Листика и её подругу до академии, есть смысл. Там передадим Тиассе, она будет присматривать, да и мы на подхвате будем, если что.

Услимт отвлёкся от своих мыслей, уж очень нетерпеливым и требовательным стало сопение рядом сидящего инквизитора. Охотник открыл глаза и посмотрел на своего соседа, тот непроизвольно сглотнул – что-то в этом взгляде было такое!.. Так не может смотреть простой человек, даже сильный маг так не смотрит! Во взгляде сидящего рядом с инквизитором человека с мало запоминающейся внешностью была вечность! Даже не так – мудрость, которую приобретает приобщённый к вечности! Существо, живущее бесконечно долго и имеющее соответствующие опыт и знания! Поощряюще улыбнувшись, чистильщик из другого мира предложил:

– Спрашивайте.

– Вы говорили о том, что межмировой портал, к которому мы направляемся, надо закрыть! Но его сначала требуется найти, то как же?..

– У нас есть методы поиска межмировых переходов, – ответил Услимт и, предвосхищая следующий вопрос, продолжил: – Но закрыть мы его не сможем. Силы такой у нас: ни у меня, ни у моей напарницы – нет. Придётся обратиться к кому-то из представителей высших сил, заинтересованных в стабильности вашего мира.

– Э-э-э… А-а-а-а… – растерялся Исуторн, уж очень обыденно Услимт сказал, что за помощью он обратится к кому-нибудь из богов! А судя по тому, что этот чистильщик и его напарница владели священным оружием светлого Ирхи, то именно у него они и попросят помощи! Охотник понял, почему растерялся инквизитор, и счёл нужным пояснить:

– Вы же не будете отрицать, что богов много? Каждая раса, да что там раса – народ, имеет своего бога. Но это боги, если можно так сказать – местные, а истинный бог, бог-создатель, бог-творец – единственный!

Исуторн кивнул, то, что сказал Услимт, не противоречило догмам храма, не отрицавшего наличия множества богов, которым поклонялись другие расы, но при этом подразумевалось, что Ирха, это и есть бог-создатель, верховный бог, со снисхождением взирающий на возню остальных, мелких божков. Услимт в свою очередь кивнул, нетрудно было догадаться, о чём подумал Исуторн: помощь любого местного бога – это будет как бы действие, разрешенное или благословлённое светлым Ирхой, в этом контексте становилась понятна общепризнанная святость рыжей девочки – Ирха, как верховный бог, милостиво позволял коснуться своей благодати и другим расам, как бы бросая отблески своей силы и славы на других, второстепенных богов. Теперь всё стало на свои места, всё непонятное стало понятным! Рыжая девочка действительно святая! Хоть это и отрицает, но если она так говорит (а делать она это может только по воле светлого Ирхи!), то ей не надо противоречить, достаточно знания истинного положения дел! Услимт с едва заметной улыбкой наблюдал за Исуторном, уж очень красноречивыми были изменения выражения лица инквизитора, всегда старавшегося выглядеть сдержанным. А старший инквизитор, почувствовавший необъяснимое доверие к этому немногословному, но так много знающему человеку, задал давно мучивший его вопрос:

– Уважаемый Услимт, не расскажите ли мне о плетях светлого Ирхи? У вас ведь тоже такое оружие! Но мы его получаем при посвящении в храме и до сих пор не знали всех его возможностей, и только святая Листик, волею светлого Ирхи, помогла нам овладеть этим священным оружием! Но такое же оружие есть и у вас и вы им владеете на уровне нашей святой! Как такое может быть, или вы… А Зарана? Она же решила покинуть ряды воинствующих жрецов, то есть она должна отдать свою плеть, которая не только оружие, но и свидетельство её принадлежности к святой инквизиции! Но светлый Ирха ей даровал то, чем могут обладать только его верные слуги! Даровал, несмотря на то, что она не хочет продолжать службу!

Услимт, указав на рукоятку плети инквизитора, висевшую на поясе Исуторна (хоть тот и мог уже вызвать саму плеть из ладони, не используя рукоять, но с этим атрибутом, удостоверяющим его принадлежность к воинствующим жрецам и статус в инквизиции, расставаться не спешил), ответил вопросом:

– Вы получаете это оружие в храме и при этом произносите клятву, так? В клятве обещаете верно служить и?..

– Защищать и оберегать веру! – гордо ответил Исуторн, а Услимт, сохраняя очень серьёзный вид, поинтересовался:

– И как это вы делаете? Как выполняете свою клятву? Как можно защитить веру, а уж тем более уберечь её с помощью вот такой огненной плети? Вот у вас есть вера, крепкая вера и надо ли её защищать? Нуждается ли ваша вера в этом? Именно ваша вера? Ведь боретесь с искушениями, если они есть, вы не огненной плетью, ведь так?

Услимт с улыбкой смотрел на растерявшегося Исуторна, видно было, что тот хочет возразить, но не может подобрать нужных слов, ведь то, о чём только что сказал этот иномирянин-чистильщик было ересью! Ведь как это – не защищать и не оберегать веру! А этот странный человек, с незапоминающейся внешностью и таким мудрым взглядом, продолжил сеять сомнения в душе одного из иерархов храма (Исуторн занимал одно из руководящих мест в инквизиции):

– Плети – это оружие, данное вам вашим богом, но до конца не раскрывшего его возможности, раньше вы о них и не знали, задумайтесь – почему так? Почему вам не были сразу открыты возможности этого оружия? Ведь в клятве, что вы произносите, ясно сказано – защищать и оберегать! Может, Заранте потому и было сразу открыто искусство управления огнём плети, что она готова это делать – защищать и оберегать, при этом совсем не… Подумайте об этом. Я вам ничего советовать не буду, просто не знаю – что советовать, я не пророк и не святой, тем более что об Ирхе только тут услышал.

Исуторн хотел было возмутится, услышав такие слова от этого чужого человека не только для мира Велена, но и для её богов, в том числе и для верховного бога (как считали жрецы людей), светлого Ирхи. Но не стал этого делать, а, как и советовал этот чужеземец, задумался. Возможно, этот чистильщик тоже поклоняется светлому Ирхе, но в том мире у этого бога другое имя? Опять же – плеть! И виртуозное ею владение, доступное здесь только рыжей святой! Плеть – это дар Ирхи, и если он у… Исуторн осмотрел на Услимта с некоторым уважением, а тот, словно подтверждая догадки воинствующего жреца, кивнул с очень многозначительным видом и говорить больше ничего не стал. Погрузиться Исуторну в размышления не дал огненный цветок, распустившийся над фургоном. Очень красивый цветок – необычная роза, огненная, но с ледяными шипами. Появление этого цветка сопровождалось восторженными детскими криками, Заранта с детьми пересела в свой фургон, который она уступила Листику и Кираниэль, и теперь ехала с ними. Управлял фургоном Гурумас, а лошадьми его фургона правил Суритэн.

Листик и Кираниэль, убедившись, что с детьми уже всё в порядке, принялись их развлекать, развлекаясь и сами. Исуторн посмотрел на очередной цветок, такой красивый, но при этом такой опасный, и решил, что его сосед, чистильщик из другого мира, прав. Во всём прав! А святая, открывая тайны плети верным слугам светлого Ирхи, показала, что тот хотел донести до них, давая это оружие, но не открывая всех его свойств! Ведь не всем инквизиторам отряда Исуторна удалось овладеть плетью в полной мере, значит, он ещё не осознали замысла светлого Ирхи! А те, кому это удалось, пусть и не осознанно, но уже это сделали, будут следовать этому замыслу. Случай с вампирятами это ясно показал, ведь не все инквизиторы пытались ударить их! Те, кто умел управлять плетью были готовы ударить, но только защищаясь! Светлый Ирха не мог допустить, чтоб погибли невинные (хотя… Невиновность вампиров очень сомнительное понятие).

Глава пятнадцатая. Так вот кто такая Листик, её камилястра и другие мелочи

В маленьком зале, с высоким потолком со стрельчатыми сводами и такими же окнами, высотой в два человеческих роста от самого пола, ничто не напоминало те подвальные казематы, в которых высшее руководство инквизиции проводило свои совещания. Было понятно почему: в этом зале кроме инквизиторов, собиравшихся перед экспедицией Исуторна, находились и высшие иерархи храма. Кресла, в которых сидели седобородые жрецы, стояли вдоль стен и перед каждым было что-то вроде пюпитра-столика, на котором должны были лежать документы. Но листы бумаги белели только на столике председательствующего. Очередной раз их просмотрев, глава конгрегации храма светлого Ирхи произнёс:

– Я надеюсь, что все вы с должной серьёзностью отнеслись к докладу нашего брата Исуторна и понимаете, почему он так и остался в единственном экземпляре, не будучи размножен переписчиками. Важность там изложенного, а также некоторые мысли нашего брата не то что подрывают устои храма, но заставляют взглянуть на них… гм, несколько с другой стороны. Я бы хотел услышать ваше мнение по этому поводу.

Сидящий рядом с председательствующим постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание. А потом приподнял этот палец, не отрывая ладони от стола. Глава конгрегации кивнул, разрешая говорить сидящему рядом жрецу, тот начал:

– То, что изложил в своём отчёте брат Исуторн об экспедиции в Карсийск, не просто спорно, а заставляет пересмотреть некоторые догмы веры! А это требует не только тщательного подхода, но и неопровержимых доказательств! – жрец кивнул на листы бумаги, лежащие перед председательствующим. И после небольшой, но многозначительной паузы, добавил: – Да! Эти утверждения требуют доказательств, серьёзных доказательств! Нельзя же утверждать, что эта рыжая девочка не просто святая, а посланница Ирхи, пожелавшего изменить догматы веры!

Высказавшийся жрец оглядел всех присутствующих и остановил взгляд на главе инквизиции, тот кивнул и что-то тихо сказал сидящему рядом Исуторну, после чего встал и громко обратился ко всем (но больше к выразившему сомнения):

– Вы знаете, я тоже сразу не поверил, когда брат Исуторн мне рассказал об этом. Но после того как он показал… И не только он, особенно впечатляют вновь приобретённые умения сестры Заранты, а когда объяснили почему это произошло, я имею в виду, почему именно она удостоилась такой милости светлого Ирхи… Но я думаю, что лучше показать. Это будет наглядней. Брат Исуторн, прошу вас!

Исуторн поднялся со своего места и достал из-под стола два полена: маленькое и побольше. Инквизитор установил в дальнем конце зала у входных дверей эти поленца, поставив их одно на другое, после чего отошёл к центру зала. Показав на рукоять своей плети, которую оставил на столе, Исуторн просто поднял руку. С голой руки сорвалась огненная плеть! Гораздо более мощная, чем обычно, и ударила по верхнему полену, ударила не сверху вниз и не слева направо или наоборот, как обычно бьют плети, а сложным зигзагом, превратив полено в щепки. Причём определить сразу, что стало с поленом, не никто не смог. Так как оно несколько секунд продолжало стоять, а потом – рассыпалось. Инквизиторы остались спокойны, они-то уже видели возможности плети Исуторна, а остальные жрецы одновременно ахнули. Они, как высшие иерархи храма, хоть сами и не владели плетью инквизитора, но неоднократно видели её в действии и знали возможности этого оружия. Но сейчас… Продемонстрированная плеть была мощнее и появилась из голой руки, неподвижной руки! Рукояткой плети надо взмахнуть и направить огненное лезвие в цель, а тут ничего подобного не было – лезвие словно управлялось силой мысли, а возможно, так оно и было. Но на этом демонстрация возможностей новой плети не закончилась, если первый удар огненно-ледяного лезвия просто раскрошил полено, то второй удар… Это было не обычное лезвие плети инквизитора, это было похоже на распустившийся цветок. Цветок распустился, а потом закрылся, захватив вовнутрь себя ещё стоявшее полено и мелке щепки вокруг него. Цветок сразу же и исчез, оставив на полу горстку пепла вместо поленьев, целого и разрубленного.

– Можно было вообще сжечь. Так сжечь, что ничего бы не осталось, даже пепла, – прокомментировал Исуторн, а глава инквизиции добавил:

– Вы видели результат ударов: и первого, и второго, обычной плетью можно такое полено разрубить пополам или на несколько кусков, да и то – такое может сделать только тот, кто виртуозно владеет плетью! Но одним ударом превратить в щепки, а тем более – сжечь, никак невозможно! Брат Исуторн это может, и не только он…

– Но позвольте! Его же плеть вон она! А он… Ударил… – растерянно произнёс один из жрецов, его, как и большинство остальных, поразила не столько плеть инквизитора, сколько то, как она была вызвана.

– Именно это, а не возможности самой плети заставляют нас говорить о пересмотре некоторых догматов веры, – произнёс глава конгрегации. Оглядев притихших высших жрецов, их глава продолжил: – Воля светлого Ирхи была высказана, кто явился её глашатаем не суть важно, но доказательства, что это воля Ирхи, более чем убедительны. Вы, братья, должны это признать. Не знаю, что будет с теми, кто откажется следовать предначертанному светлым Ирхой, но думаю, что кара отступнику последует незамедлительно!

Главный жрец поднял глаза к небу, вернее – потолку, а остальные жрецы, не отрываясь, смотрели на то, что осталось от поленьев после демонстрации новых возможностей плети инквизиторов. Кто и как будет наказывать отступников, не желающих воспринимать новые веяния и сопротивляющихся изменению догматов, было ясно!

Когда главный жрец опустил глаза, один из его младших коллег поинтересовался:

– И кто же будет глашатаем воли светлого Ирхи? Насколько я понял из отчёта брата Исуторна, эта рыжая святая не собирается нести свет откровений светлого Ирхи его последователям. К тому же она сама утверждает, что не является святой, так как же быть в этом случае?

– Эту тяжёлую ношу – нести свет истинной веры – придётся нам взять на себя, – тяжело вздохнул глава конгрегации, вызвав оживление у остальных её членов, удовлетворённое и даже немного радостное оживление. Главный жрец ещё раз вздохнул, показывая как нелегка эта ноша – нести свет истинной веры, и продолжил говорить: – Хоть святая и утверждает, что она не святая, но мы должны приветствовать её появление, как милость светлого Ирхи, показывающую, что он не забыл о своих детях! Но указывать, кто эта святая, совсем не обязательно, ведь она, в своей непомерной скромности, этого не хочет! А вот про её деяния надо обязательно упоминать, ну и демонстрация проявлений милости… – главный жрец кивнул в сторону Исуторна и, обращаясь к главе инквизиции, распорядился: – Вам надлежит подготовить команду инквизиторов, отмеченных благодатью для участия в проповедях и молениях. Эти братья будут направлены в провинции, где примут участие в богослужениях и покажут милость светлого Ирхи своей плетью. Они же расскажут о новой святой, не упоминая её имени, и о чудесах, свидетелями которых они были, неважно, что не все братья, кто приобщился к благодати обладания новыми возможностями своих плетей, были свидетелями чудес, главное, убедительно об этом рассказывать.

– Жрецы останутся жрецами, чтобы они не проповедовали, – усмехнулся Услимт. Он и его напарница наблюдали за собранием конгрегации храма светлого Ирхи через небольшое окно-портал, висящее посреди комнаты. Вообще-то «смотреть» через межпространство ни Услимт, ни Сайли не умели, но по приезду в Азорду Услимт пробежался по центральному храму (понятно, что сделал это он совершенно незаметно для окружающих) и разместил в местах, пригодных для собраний жрецов, специальные амулеты, позволяющие наблюдать, что происходит в тех помещениях, самим при этом оставаясь незамеченным. Сайли кивнула, соглашаясь с Услимтом, а он продолжил: – Последователи этого местного бога (интересно было бы на этого скромника посмотреть, до сих пор себя никак не проявившего) поступили совершенно правильно, решив не светить Листика как святую.

– А по-другому и не могло быть, – тоже улыбнулась Сайли, – если предъявить верующим святую, то с ней придётся делиться и не только славой, какой же жрец пойдёт на такие жертвы. Они же не знают, что Листик такого не потребует. Судят-то они о других по себе. Вот они с радостью и ухватились за возможность не показывать Листика верующим, тем более что она сама не хочет, чтоб её считали святой. Очень удобная позиция – раз ты говоришь, что не святая, то и делиться с тобой не нужно, а вот авторитет и деньги на твоём имени зарабатывать…

Сайли замолчала, Услимт тоже ничего не сказал, только кивнул. Сайли, меняя тему, спросила:

– От Тиассы ничего не слышно? Вроде она уже приехала в здешнюю академию? Какое имя она сейчас носит?

– Оставила своё настоящее имя – Тиасса дэн Арунада, графиня Арунская, мэтр Торилионского института прикладной и теоретической магии, вот так и не меньше. И прибыла сюда не на стажировку, а поделиться своим бесценным опытом в магической науке. Ты многое потеряла, что не видела её приезда, он как раз совпал с прибытием в академию учеников Эролтской магической школы, а там, как оказалось, много знакомых Листика. Встреча была очень теплой, а Тиасса сразу начала делиться опытом, в общем, зрелище ещё то было, – с улыбкой ответил Услимт.

Днём раньше разговора Сайли с Услимтом Листик и Кираниэль пришли к воротам Академии. Пришли с самого утра, ведь должен был прибыть обоз из Эролта, а именно из тамошней магической школы. В нём должна была приехать Фисла, которая подругам сообщила об этом неделю назад (через огонь камина), посетовав на то, что во время этого переезда не сможет посещать подруг – где в дороге найдёшь подходящий огонь? Ну и незачем смущать или пугать попутчиков – предварительно раздевшись, ныряя в пламя! С Листиком и Кираниэль пришли Саминаль и Валериэль, познакомившиеся с Фислой, когда та помогала пронести Фали по огненной дорожке к озеру в Элистэре. Вроде прибытие обоза из провинциальной школы не такое уж и большое событие, но к девочкам присоединился ректор магической академии и несколько деканов, в том числе и мэтр Иртувель.

В открывшиеся ворота въехали фургоны с эмблемой эролтской магической школы. К девочке с тёмно-русыми волосами и большими синими глазами, выскочившей из одного фургона, бросились эльфийки и Листик. Привычное в таких случаях обнимание было нарушено возгласом:

– Листик! Ты тоже тут?

– Ага! Сэльма, а как ты сюда попала? Я вижу, что в фургоне приехала вместе с Рилтом, он, наверное, тоже сюда учиться, а ты его сопровождаешь, да? – увидев знакомую, спросила, а потом сделала предположение Листик. Молодая женщина, почти девушка, пояснила:

– Я ассистентка и ученица магистра Изумры, она из Эролта переведена сюда. Здесь заинтересовались её исследованиями возможности стабильности боевого пульсара.

– Здрасте, – поздоровалась Листик, увидев выбирающуюся из фургона женщину-мага. Принимающие участие в этой суете не обратили внимания на ещё два фургона и карету, въехавшие во двор академии, красивую карету, какая может быть у принцев или принцесс, но у этой были только графские гербы на дверцах. К ней и подошли ректор академии и его сопровождающие, к их удивлению, из кареты выбралась совсем молоденькая девушка, почти девочка! Одетая в короткое платье и большую квадратную шапку мага-мэтра, она задорно улыбнулась, если сначала (может, такое впечатления создавала шапка мэтра, размером намного превосходившая обычные) эта девочка выглядела старше, то теперь ей можно было бы дать лет тринадцать-четырнадцать. Ректор замер в недоумении, а один из деканов свою растерянность выразил возгласом:

– А-а-а!.. Э-э-э!..

– Здравствуйте, господа! – поздоровалась эта девочка громким голосом и представилась: – Я мэтр Тиасса дэн Арунада. Прошу любить и жаловать!

Ректор и деканы академии замерли, не зная, как реагировать на такое заявление, уж очень то, что сказала эта девочка, не вязалось с её внешним видом. А она, оглядев растерянных встречающих, показывая на герб на дверце своей кареты, добавила:

– Вообще-то я ещё и графиня Арунская, но кланяться мне не обязательно, достаточно просто поцеловать руку!

Не растерялся только Иртувель, поцеловав руку этой девочке, он вежливо поинтересовался:

– Хотя такие вещи не принято спрашивать у женщин, я хотел бы узнать – сколько вам лет?

– Я ещё маленькая! – капризно, словно избалованный ребёнок, ответила графиня Арунская и, не меняя интонации, призналась: – Мне только недавно сто лет исполнилось!

– И вы уже мэтр? – удивился светлый эльф (хотя чему тут было удивляться – сто лет для человека мага – немалый возраст), девочка пожала плечами и ответила:

– Что тут странного? Я очень талантливая, и мои знания и заслуги оценены по достоинству! Ага!

Это «ага» было реакцией на огненный шар, взлетевший над группой приехавших из эролтской магической школы (там были не только знакомые Листика, а ещё с десяток учеников, направленных в академию). Пока шло представление мэтра дэн Арунада руководству академии, магистр Изумра попросила Листика:

– А вы не могли бы сделать мне ещё одну камилястру? Понимаете, во время эксперимента по её изучению, она взорвалась!

– Она не могла взорваться! – возразила-изумилась Листик, пояснила Сэльма:

– Листик, твоя камилястра не выдержала проводимых над ней опытов, она не взорвалась, а с громким пшиком сгорела, совсем сгорела, без следа!

– Ага, она же огонь, – согласилась Листик и спросила: – Это как же надо на неё быловоздействовать, чтоб она не выдержала?!

– С целью изучения свойств… – начала жалобно оправдываться магистр Изумра, а Сэльма попросила:

– Листик, сделай ещё одну камилястру. Вилина так расстроилась, что та сгорела, а у неё на эту тему неоконченная научная работа. Её потому сюда и перевели, что заинтересовались этой работой, а когда узнают, что камилястра сгорела, могут отослать обратно. Мне тоже придётся уехать, а Рилт здесь останется, а я…

Сэльма умоляюще посмотрела на рыжую девочку, та кивнула, произнесла своё «ага», и вверх устремился огненный шар. Его-то и увидела юная, как для мэтра, графиня Арунская. Своим возгласом она привлекла к этому боевому пульсару внимание остальных, вызвав всеобщий испуг! Что такое боевой пульсар и что от него ожидать, знали все! А огненный шар, словно оправдывая свою скверную репутацию, прекратив подыматься вверх, перешёл в горизонтальный полет, при этом угрожающе гудя и потрескивая. Такое потрескивание предшествует взрыву, который может произойти в любую секунду. Ректор и деканы это прекрасно знали и понимали, что ничего сделать не успеют. К тому же попытка поставить защиту, вызовет магическое возмущение, которое наверняка разрушит стабильность пульсара – и он взорвётся! Весьма могущественные маги замерли, понимая, что ничего сделать не могут. А вот Листик, её подруги и приехавшие из Эролта были спокойны. Подруги Листика, Изумра с Сэльмой, знали, что камилястра не взорвётся и никому не угрожает, остальные просто не понимали, чем может быть опасен боевой пульсар. А тот, сделав круг, опустился на подставленную ладонь рыжей девочки, на которую с ужасом смотрел руководящий состав магической Академии.

– Ага, – повторила приезжий мэтр и начала спрашивать у девочки с огненным шаром на ладони: – Тебя Листик зовут? А это что? Как ты этот шарик называешь? Камилястра? А почему?

– Ага, Листик, – начала отвечать рыжая девочка, – это камилястра, потому что она светит как люстра и греет как камин. Вот! Она совсем не страшная, она послушная. И она не взорвётся, если на это не будет желания того, кому я её подарю. У Вилины же она не взорвалась, хоть как та над ней ни издевалась. Ага, издевалась, издевалась! – повторила Листик, увидев, что магистр Изумра хочет возразить. Подавив эту попытку, Листик продолжила: – А вот если бы Вилина захотела, тогда камилястра бабахнула бы! Вот!

– Да, – согласно кивнула мэтр дэн Арунада и начала говорить тоном лектора проводящего занятия со слушателями: – Боевой пульсар, огненный шар, некоторые называют его ещё – файерболом, заключён в стабилизирующее поле, очень похожее на стазис. Но это не стазис, для стазиса нужны толстые стены, а тут как вы видите – этого нет. Это не удерживающее поле ограничивающее свойства огненного шара (если бы это было, то огонь не чувствовался бы), а особым образом структурированная сеть, отличная от той, что формируется для создания боевого пульсара.

Слушавшие её мэтры и магистры академии во главе со своим ректором (что не мешало им со страхом поглядывать на рыжую девочку, перекатывающую огненный шар с ладони на ладонь) дружно закивали – это они и так знали. Непонятно было – почему огненный шар не обжигает девочке руку? И почему от него не чувствуется обычного в таких случаях жара? Листик тоже кивнула, но при этом почему-то, показала дэн Арунаде язык. А четырнадцатилетняя девочка с шапкой мэтра на голове в долгу не осталась – тоже высунула язык, затем, вызвав очередное оцепенение высшего преподавательского состава Академии, запустила в небо такой же шарик, как Листик перед этим. Огненный шар, потрескивая, сделал круг и опустился на ладонь девочки, приезжего мэтра. Та, как Листик, перекатывая его с ладони на ладонь, продолжила лекцию:

– Как видите, пульсар, заключённый в такую удерживающую структурированную сеть, совершенно безопасен. На заклинание этой стабилизирующей сети накладывается ментальная составляющая, вот она-то и удерживает сеть в стабильном состоянии, то есть у каждой такой камилястры, Листик, я правильно сказала? – рыжая девочка важно кивнула. Дэн Арунада, обращаясь к ней, сказала: – А меня Тиасса зовут, можешь ко мне так и обращаться.

Листик ещё раз важно кивнула и передала свою камилястру магистру Изумре. Тиасса улыбнулась и со словами – а это вам подарок положила свой шар на ладонь Иртувелю, тот испуганно замер, а мэтр дэн Арунада продолжила свою лекцию:

– Как я уже говорила – ментальная составляющая является тем стабилизирующим фактором, что удерживает сеть от разрушения, а этот боевой пульсар от взрыва. Создавший такой стабильный пульсар и удерживает его от самопроизвольного разрушения, передавая его, он не просто дарит, а как бы переключает этот удерживающий фактор на того, кому дарит, попросту говоря – привязывает к ауре одаряемого.

– Ага, вот! – подтвердила Листик всё сказанное Тиассой, хотя было видно, что она не поняла, что сказала мэтр дэн Арунада. Понял ректор академии, задавший вопрос:

– Вы хотите сказать, что аура, привязанная к такому заклинанию, является причиной его стабильности? А если аура исчезнет? Ведь тогда…

– Тогда пульсар взорвётся, – подтвердила догадку ректора малолетняя мэтр и, словно подтверждая свой возраст, со шкодливой улыбкой создала ещё один пульсар и вручила его ректору. Улыбаясь точно так же, как Тиасса, Листик добавила:

– Если сильно захотеть, то камилястра взорвётся!

Ректор и Иртувель с ужасом посмотрели на полученные подарки. Листик, продолжая улыбаться той же улыбкой шкодника, попыталась их успокоить:

– Но надо очень захотеть. Так захотеть… Ну, чтоб камилястра взорвалась, и тогда она ка-а-ак…

– Ваши пульсары не взорвутся, – поспешила успокоить владельцев камилястр Тиасса, – даже если сильно захотите, не взорвутся. И мои шарики и камилясты Листика уже не взорвутся, если раньше это было возможно, то сейчас уже нет. Я сразу встраиваю в стабилизирующий контур блокиратор, Листик раньше этого не делала, но судя по тому, что ваш шарик только пшикнул, она это уже научилась делать, хоть сама не поняла как.

Сказав это, Тиасса посмотрела на магистра Изумру, словно призывая ту подтвердить свои слова. Вилина молча кивнула, а Тиасса могла бы добавить, что Листик и раньше умела так делать, просто это умение вернулось к Листику не сразу, поэтому первые её камилястры могли взорваться. А рыжей девочке наскучили эти разговоры, и она, увлекаемая своими подругами, убежала. Тиасса посмотрела на Иртувеля и сказала:

– Я хотела бы поближе познакомиться с этой девочкой, если не возражаете. Я вечером приду к вам в гости, в эльфийское общежитие.

– Откуда вы знаете, где Листик живёт? – удивился светлый эльф, девушка пояснила:

– Об этом не трудно догадаться, глядя на тех, с кем она пришла.

– Наше общежитие охраняет страж-дерево, и пойти сквозь его арку без приглашения кого-нибудь из там живущих у не эльфа не выйдет. Но я сделаю вам приглашение, для этого необходим слепок вашей ауры, если вы не против, я сейчас…

– Это лишнее, не стоит утруждаться, – широко улыбнувшись, возразила Иртувелю Тиасса, тот удивлённо посмотрел на девочку-мэтра. Его удивило это заявление, к тому же её улыбка была очень похожа на улыбку убежавшей рыжей девочки. Тиасса, продолжая улыбаться, пояснила: – Листик же не эльфийка, тем не менее её ваш страж-дерево беспрепятственно пропускает. Меня тоже пропустит.

– Но как? Этого не может быть! – изумлению эльфа не было предела. Слушавшие этот разговор ректор академии и деканы факультетов тоже высказали своё удивление. Девочка со светло-каштановыми волосами и зелёными глазами, ещё шире улыбнувшись, повторила:

– Листик проходит беспрепятственно, вот и пройду!

– Но… – опять попытался возразить Иртувель, но осенённый догадкой, спросил: – Леди Тиасса, кто вы?

Вопрос мэтра эльфа повторил ректор, видно пришедший к тому же выводу, что и Иртувель. Он спросил не только – кто Тиасса, но и кто Листик. Девочка, которая не только маг, но ещё и графиня, ответила:

– Я не человек и не эльф. Я не принадлежу ни к одной из известных вам рас разумных. Есть такая раса – дракланы, но я не драклан, хотя очень близка к ним, можно сказать, я принадлежу к боковой ветви этой расы, во многом превосходящей дракланов.

– Листик тоже… – начал Ирувель, сделавший правильные выводы из сказанного Тиассой, та просто кивнула, эльф спросил: – Вы, как Листик, можете в огонь, потом под воду и там долго сидеть?

Тиасса снова кивнула, теперь спросил ректор Академии:

– Вы обладаете теми же способностями что и слушательница Листик? Некромант, маг жизни?..

– Боевой маг, целитель, артефактор, мастер иллюзий и многими другими способностями, – продолжила улыбающаяся девочка-мэтр. Ректор и деканы молчали, не зная, что сказать. Им сообщили, что из Торилионского института прикладной и теоретической магии (слава о специалистах там преподающих шла по многим мирам) прибудет для обмена опытом один из лучших преподавателей. Понятно было, что опытом он будет делиться, а не перенимать его, ведь уровень Торилионского института немного выше, чем Академии Азорды! Но когда этим специалистом оказалась девочка, то это можно было принять как издёвку (понятно, что женщины, тем более столетние, хотят выглядеть молодо, но не настолько же!), этакую утончённую издёвку! Но после заявления этой девочки, хотя она ничего ещё вроде и не продемонстрировала (ментально управляемого, стабильного огненного шара было более чем достаточно), многое стало понятно. Если необученная маленькая девочка имеет такие способности (то, что внешность Листика за год не изменилась, а ведь дети в этом возрасте быстро растут, многим казалось странным, а теперь получило объяснение), то что же может обученный маг! Не просто маг, а мэтр! А внешность… Может, это особенности той расы, к которой принадлежат Листик и леди Тиасса. А девочка со светло-каштановыми волосами внимательно посмотрела на Иртувеля, видно, ей в голову пришла какая-то мысль, и она спросила у эльфа:

– А можно я поселюсь в вашем общежитии? Ведь Листик же у вас живёт? Если ещё один представитель нашей расы будет жить у эльфов, то это будет вполне понятно, мол, они близки к эльфам, потому там и живут. Но я попрошу вас, – девочка обратилась ко всем, кто её слушал, – не рассказывать о нашей с Листиком расовой принадлежности, хорошо?

Ректор и деканы (встречать мэтра из Торилионского института пришли не все деканы) дружно закивали, а Иртувель поинтересовался и пояснил свой вопрос:

– А ваши вещи? У вас столько вещей! К тому же у нас в общежитии нет свободных комнат, а если и были бы, то такое количество вещей всё равно не поместилось бы!

– Это? – кивнула девочка мэтр на фургоны. – Вообще-то я привыкла довольствоваться малым, но моя мама, графиня Арунская, сказала, что её дочери не подобает выглядеть как голодранка. Это всё можно куда-нибудь на склад сложить, надеюсь, там-то у вас есть место? А где мне жить в эльфийском общежитии? Если Листик и её подруга согласятся, то я хотела бы с ними.

Упоминание строгой мамы, для которой дочь ещё ребёнок, пусть ей уже сто лет и она маг, и не просто маг – мэтр, вызвали улыбки солидных магов, тоже мэтров. Такое отношение матери к дочери не вызвало удивление, тем более что эта девочка произнесла слово «мама» с большим почтением, это заметили все её слушавшие. Не вызвало удивления и то, что эта магиня хочет жить с представителем своей расы, пусть та ещё слушательница. Иртувель посмотрел на ректора, и тот согласно кивнул, такой выход его как нельзя устраивал, ведь мэтру положена не просто комната, а отдельные апартаменты с кабинетом. Можно ещё снять квартиру где-нибудь в городе, поблизости от Академии, но опять же… Как эту девочку одну туда отпустить, надо охрану организовать и каких-никаких слуг, а это затраты, пусть и не полностью ложащиеся на Академию (часть должна заплатить эта мэтр-малолетка, но всё же часть ложится на администрацию Академии). Девочка поняла, что решение принято, и обратилась к ректору:

– Распорядитесь, чтоб вещи из фургонов куда-нибудь на склад выгрузили, да и их надо с каретой где-то разместить, и о лошадях позаботиться. Необходимое я сейчас возьму и пойду в эльфийское общежитие, вы меня проводите?

Маленькая магиня-мэтр посмотрела на Иртувеля, тот согласно кивнул и галантно подставил руку, чтоб дама могла на неё опереться. Но маленькая магиня могла на ней только повиснуть, но никак не опереться, Иртувель, даже для эльфа, был высок. Выход из создавшегося неловкого положения нашла сама девочка – взяв эльфа за руку, как дети берут взрослого, она увлекла его в здание. Один из деканов, покачав головой, прокомментировал увиденное:

– Ребёнок, которого взрослый повёл на прогулку. Всё же мне не верится, что эта девочка – мэтр!

Ректор вытянул вперёд руку на ладони, которой лежал огненный шарик, потом попытался раскрыть папку с документами, что дала ему девочка-мэтр. Но одной рукой это не получилось, и ректор в сердцах сказал, обращаясь к слабо потрескивающему пульсару:

– И что теперь с тобой делать? Так и носить? Ты бы взлетел и посветил, что ли.

Шарик послушно взлетел и, увеличившись в размерах, ярко засветился, все, кто находился во дворе, испуганно присели, ожидая взрыва, но ничего не произошло, только висящий над их головами огненный шар заливал двор ярким светом, словно маленькое солнце. Ректор Академии, прикрывая глаза ладонью, непонятно к кому обращаясь, произнёс:

– Очень ярко! Если бы уменьшить интенсивность освещения, то светильник был бы…

Ректор, недоговорив, замолчал, шарик послушно уменьшился сам и пригасил свою яркость. Один из деканов восторженно воскликнул:

– Феноменально! Управление голосом! Об этом писала магистр Изумра, её работы по изучению огненного шара, названного ею камилястра, вызвали интерес у учёного совета, если кто помнит то заседания. Для продолжения и углубления изучения этого явления она и была вызвана в Академию!

– И как оказалось, изучаемый феномен она потеряла! Он с громким пшиком сгорел, совсем сгорел, без следа! – другой декан процитировал слова Вилины Изумры, саркастически улыбаясь. Но этого ему показалось мало, декан-скептик, продолжая насмешливо кривиться, продолжил: – А если нет предмета исследования, то нечего и изучать, не понимаю, почему она решилась приехать? Да и название этого артефакта, как оказалось не её.

– Коллега, вы слишком строги, – вступился за магистра Изумру декан, восторгавшийся её исследованиями, – сама по себе её работа уже имеет ценность и заслуживает поощрения! И как вы могли видеть – предмет исследований у неё снова есть!

– Это не её заслуга, а как выяснилось – одной одаренной слушательницы. Если бы к ней было проявлено должное внимание, то этот, как вы заметили, предмет исследований уже давно был бы в распоряжении вашей лаборатории.

– Но, коллега, магистр Изумра первая обратила внимание на этот феномен, первая прислала отчёт с подробным его описанием, кстати, в том отчёте было упоминание о необычайной магически одарённой рыжей девочке. Конечно, трудно определить, что создательница этой… камилястры и талантливая слушательница с факультета некромантии один и тот же человек…

– Уважаемый Фрайльтон, в отчёте этой магистра из провинциальной магической школы не было даже имени, я не говорю об описании внешности этой талантливой слушательницы. Кстати, она не человек, как сказала эта мэтр-малолетка, – недовольно скривился постоянно возражающий декану факультета артефактов, – это драмлан или драклун, никогда не слышал о такой расе. Жаль, что не пришёл мэтр Расторо, он бы нам смог много рассказать об этой рыжей слушательнице, ведь она у него на факультете учится.

– Да, Фрайльтон, вам как декану факультета артефактов и надлежит заняться этим направлением, я имею в виду эти камилястры, – произнёс ректор, подставляя ладонь под опускающийся огненный шарик, тот, повинуясь команде своего владельца, не только полетел к нему, но и поменял свои размеры. Декан, оппонент артефактора, попытался коснуться этого шарика, расположившегося на ладони ректора, но вскрикнув, стал дуть на обожжённую руку. Декан факультета артефактов, подняв вверх палец, сделал первый вывод в своих наблюдениях за поведением камилястры:

– Огненный шар, именуемый камилястрой, в отличие от боевого пульсара, не только стабилен но и абсолютно безопасен как для изготовителя данного артефакта, так и своего владельца – того кому создатель оного шара его подарил. Но для постороннего он опасен, как боевой пульсар! Пусть взорвать не может, но обожжёт!

– Это вывод можно и так сделать из того, что этот шар ментально управляется его владельцем, то есть тем, кому этот артефакт подарен! – не удержался от замечания оппонент декана-артефактора, несмотря на свою обожженную руку. А ректор, приглушив свечение и уменьшив свою камилястру до размеров грецкого ореха, спрятал её в карман, после чего распорядился:

– Вот вы, Фрайльтон, и займитесь изучением феномена стабильных огненных шаров. Вы уже ознакомлены с отчётом этой магистра из Эролта, которая для дальнейшей работы направлена на вашу кафедру. Мэтр дэн Арунада, – ректор заглянул в бумаги, что ему передала Тиасса, – первое время будет делиться опытом на вашей кафедре. Попросите её сделать для исследования несколько таких шариков, думаю, она пойдёт вам навстречу. В крайнем случае, попросите мэтра Иртувеля, чтоб он уговорил свою талантливую слушательницу, сделать несколько таких шаров. Ну а пока – все свободны.

Вернувшиеся в общежитие светлых эльфов Листик и Кираниэль (они не столько помогали устроиться, сколько смотрели, где будет жить Фисла) в большом холле увидели Лувинэль, Иртувеля и Тиассу неспешно беседующих за чашечкой кофе. Кираниэль потянула носом, и ей тоже был предложен свежесваренный кофе. Увидев, что Листик наморщилась, собираясь обидеться или пожаловаться на свою горькую судьбу, Лувинэль достала из буфета-холодильника большую кружку молока. Морщинки на лбу рыжей девочки разгладились, и она, счастливо вздохнув, погрузилась в дегустацию предложенного ей напитка. То, как Листик, смакуя, пила молоко не могло не вызвать улыбки. Немного полюбовавшись на рыжую девочку, Лувинэль спросила, обращаясь к ней и Кираниэль:

– Девочки, вы не будете возражать, если к вам подселят Тиассу? Сами видите, надо разместить первокурсников, их тоже будем селить по трое, да и остальных придётся уплотнять.

Комендант общежития кивнула в сторону трёх эльфов и трёх эльфиек, пришедших вслед за Кираниэль и Листиком и теперь тоже пивших кто кофе, а кто молоко. Листик, не отрываясь от кружки, произнесла «ага», то ли соглашаясь, то ли протестуя, а Кираниэль растерялась и попыталась возразить:

– Как с нами? Леди дэн Арунада же…

– Не надо так официально, – улыбнулась Тиасса, – у вас есть не менее знатные, тем не менее живут в общежитии как все. Можете меня называть Тиасса или просто Ти, возражать не буду, ну и на «ты», раз я с вами жить буду.

– Ага! – на этот раз Листик выразила согласие, увидев это, не стала возражать и Кираниэль. Одна из эльфиек-первокурсниц достала из кармана огненный шарик и тот, гудя и потрескивая, стал летать вокруг её головы. Несколько первокурсников последовали примеру своей подруги.

– Это же!.. – испугалась Лувинэль, а Тиасса и Иртувель остались спокойны. Эльфийка-первокурсница гордо сообщила:

– Это подарок Листика, чтоб к нам некроманты больше не приставали!

Лувинэль, увидев, что никто не испугался, успокоившись, попросила первокурсников рассказать, что произошло. Оказалось, что эта группа эльфов стала объектом такой же шутки, как и Кираниэль год назад. Некроманты-старшекурсники подстерегли эльфов у входа в их общежитие и на каждого повесили свою метку – ляпу, как они называют. С такой «ляпой» дерево-страж не пропустило эльфов, и те перепуганные суетились у дверей своего общежития, вызывая насмешки некромантов.

– А потом появились Листик и Кираниэль! – восторженно рассказывала эльфийка. – Листик сняла с нас эти чёрные метки, а потом слепила из них страшного зверя, который погнался за некромантами! Как они убегали, при этом некоторые даже визжали!

– Почти как вы перед этим, – улыбнувшись, сказала эльфийке Кираниэль, обращаясь к остальным добавила, что зверь у Листика, действительно получился страшным! Рыжая девочка, оторвавшись от очередной кружки молока, возразила, мол, ну что тут страшного – обычная маленькая собачка, на большую ляпы бы не хватило, у страха глаза велики, вот она и показалась огромной. Кираниэль, поддержанная остальными эльфами, стала описывать это чудовище:

– Громадная зубастая пасть, огромные, горящие жёлтым огнём глаза! Когти на лапах, этим лапам не уступающие размером!

– У этого чудовища было только две ноги! Задней части совсем не было! – сообщила одна из эльфиек-первокурсниц, у которой любопытство пересилило страх, и она рассмотрела это чудовище. Тиассса поинтересовалась – как могло это чудовище двигаться, если у него когти были больше лап? И почему у него было только две ноги, если это была собачка? Листик стала объяснять, что когти это иллюзия, созданная для того, чтоб страшнее было, действительно же с такими когтями не то что бегать – ходить невозможно! Зубы тоже иллюзия, хоть и частичная, на всю пасть материала не хватило, как и на задние ноги.

– Ляпы же мало было! – возмущённо добавила Листик. – Лепить-то не из чего! Не самой же ляпу делать?! Столько ляпы – это долго! А тут надо было сразу напугать! Ну и потом, эти шутники старшекурсники видели только морду и передние лапы собачки, что за ними гналась, сзади на неё никто не смотрел, только мы.

– А нам-то зачем пугаться? – засмеялась Кираниэль и рассказала, что Листик уже создавала подобных чудовищ (вепрей, имеющих только переднюю часть), чтоб напугать тёмных эльфов, устроивших засаду. Кираниэль спросили – где это было и когда? Она начала рассказывать, как она и Листик провели каникулы: что делали и где побывали. Послушать девушку собрались все жители эльфийского общежития, холл был большой, места всем хватило. Рассказ Кираниэль дополняли Саминаль и Валериэль, эльфийки хоть и не были свидетелями всех приключений Кираниэль и Листика, но к некоторым были причастны и охотно дополняли рассказ своей подруги. Листик молчала, только улыбалась. И когда Саминаль спросила:

– Листик, ты действительно знакома с богиней тёмных эльфов? И она тебя называет своей подругой? Так кто же ты такая?

– Я страшный и ужасно добрый некромансер жизни! Подруга богинь, огневушек, русалок, леших и всех, кто со мной дружит, вот! – ответила рыжая девочка, привычно надувая щёки. Словно подтверждая эти слова, из живой стены выскочила белка и устроилась у Листика на плече. Одна из эльфиек-первокурсниц с ужасом произнесла:

– Некромансер? Ой! И ту чёрную ляпу некромантов она в руки взяла и лепила из неё!.. Ой! Но как же?.. И вот! Эльфийка растерянно показала на дерево-врата, закрывающее вход в эльфийское общежитие, оно не должно пропустить чужака, а уж некроманта и подавно!

Ещё одна девушка, до которой только сейчас дошло, что Листик смогла не только взять в руки ляпу некромантов, но сама из неё что-то слепила! Только сейчас, тогда напуганная эльфийка, не обратившая внимание, что и как делает их спасительница, поняла, что такое может сделать только некромант! Об этом она и сказала, с ужасом глядя на Листика, ответил эльфийке Иртувель:

– Видишь ли, дерево – страж пропустило Листика, значит, она для нас не чужая. А то, что она некромант, вернее, учится там, это ещё не о чём не говорит. Она очень сильный маг жизни, а маг жизни… Сама понимаешь…

– А это? Это же к проявлениям жизни не относится! Это же боевой пульсар! Такие только боевые маги делать могут и они совсем не жизнь несут! – эльфийка вынула из кармана огненный шарик, подаренный Листиком, и тот, увеличившись в размерах, сорвался с её ладони и грозно загудел. Иртувель легко поймал этот страшный боевой пульсар и с улыбкой продолжил:

– Ну разве можно боевой пульсар носить в кармане? Или брать в руки? Боевой пульсар потому так и называется, что такой огненный шар взрывается, попав в цель, а то и раньше это делает. Боевой пульсар – крайне нестабильная структура, а этот шарик похож на игрушку, его можно носить в кармане, брать в руки, – в доказательство своих слов Иртувель покатал шарик в ладонях, тот перестал гудеть и уменьшился в размерах. Эльф отдал шарик смутившейся девушке и продолжил: – Но я подозреваю, что этот шарик обожжёт только того, кто захочет тебя обидеть, верно, Листик?

– Ага, – ответила рыжая девочка, принимая ещё одну кружку с молоком. Посмотрев на эльфийку, Листик пояснила: – Ага! Обожжёт! Взрываться не будет и обожжёт несильно, но напугает так, что тот, кто тебя обидеть захочет, заикаться будет! Теперь всякие шутники хорошо подумают, прежде чем свои шутки шутить. А того, кто тебе зла не желает, шарик не тронет, а то бы он всех подряд обжигал, все бы пугались и разбегались от тебя!

– Примерно это я и предполагал, когда увидел у вас эти шарики, – улыбнулся Иртувель и пояснил, почему он так думает: – Вряд ли Листик дала бы вам в руки такое грозное оружие, как боевой пульсар, это невозможно, да и не надо. А вот напугать обидчика… Ведь если кто заметит, что вы достали из кармана, то не подумает, что это боевой пульсар, а вот когда увидят, что огненный шар сорвался с вашей ладони и летит в цель, а цель… Понятно кто, вот и бросится наутёк – нормальная реакция на опасность. Но если всё же обидчик не убежит, то получит хороший удар – обжигающий и ошеломляющий, хоть и не смертельный удар, но позволяющий убежать вам. Хотя я так подозреваю, Листик могла и настоящий боевой пульсар «заморозить», а потом он, запущенный в цель, активировался бы. Так?

Листик, занятая очередной кружкой молока, молча кивнула, а эльфийка-первокурсница растерянно сказала:

– Но боевые пульсары могут делать только маги этому обученные, боевые маги! Некромантов, а тем более магов жизни такому не учат! Листик, ты кто?

Листик не спеша допила молоко, вытерла молочные усы, на секунду задумалась: колеблясь, что сделать – надуть щёки сразу или сначала ответить на вопрос. Решив сначала ответить, Листик важно произнесла, повторив ранее сказанное:

– Я боевой некромансер жизни! Страшный и ужасно добрый! Вот!

– А сейчас мы это проверим, – ехидно сказала Тиасса и показала Листику язык, та в долгу не осталась. Язык Тиассы почернел, стал узким и раздвоенным на конце, с языком Листика произошла та же метаморфоза. Но, видно, Тиассе этого показалось мало, и она грозно зашипела, её язык при этом быстро двигался из стороны в сторону, Листик ответила тем же. Так они, размахивая змеиными языками, шипели друг на друга минут пять, когда прекратили, то удивлённо огляделись – перепуганные эльфы в мёртвой тишине жались к стенам.

– Вы… Вы кто? – чуть заикаясь спросила Лувинэль. Листик и Тиасса в один голос ответили:

– Страшные и ужасно добрые!

– Молочка хочу! – добавила Листик, заглянув в свою пустую кружку.

На следующий день Лувинэль, как обычно, встала раньше всех, растопила камин, вернее, подбросила дров – слабый огонь горел всю ночь, можно и магический огонь использовать, но это не то! От дров идёт настоящий смолистый дух можно сказать – аромат! После чего приготовила нехитрый завтрак для всех жителей общежития. Когда пришла Кираниэль, комендант общежития у неё поинтересовалась:

– Что там делают наши страшные и ужасно добрые? Ночью не шипели?

– Нет, – засмеялась Кираниэль, – не шипели, хотя полночи друг другу сказки рассказывали, вернее, Тиасса начала, а рассказывала Листик, я и не знала, что она их столько знает. Утром вскочили и обе бросились к ванне, правда, меня первой умыться пропустили, а сами спорили – кому купаться раньше.

– И к чему пришли? Чем их спор закончился? – заинтересовалась Лувинэль, Кираниэль засмеялась:

– А ничем, я им сказала, что места обеим хватит, так они вместе в ванну залезли и теперь там сидят.

– Под водой? – уточнила комендант эльфийского общежития, Кираниэль кивнула, беря бутерброд. Листик и Тиасса вышли в холл, когда там уже все собрались. Две девочки выглядели младше своей соседки по комнате, но если во внешности Листика ничего особенного не было – девочка в сарафанчике, то Тиасса имела более чем странный вид. В её одежде всё было в порядке, но вот сама одежда… Четырнадцатилетняя девочка, одетая в мантию и шапочку мэтра (вчера, перед приходом Листика и Кираниэль, Тиасса успела спрятать свою огромную шапку мэтра), выглядела более чем странно.

– Ти, а ты на какой факультет идти собралась? – спросила Саминаль, Тиасса ответила, что к артефакторам, её туда направили, но это только на первое время, затем он пройдётся по всем факультетам, чтоб посмотреть, что и как там изучают. На этом странном заявлении новой подруги Саминаль не стала акцентировать внимание, её больше интересовала, вернее, удивила одежда (встречая Фислу, эльфийка не очень обратила внимание на того, кто ещё приехал), она так и сказала: – Ти, у тебя мантия мэтра, боюсь, что наши преподы тебя неправильно поймут. Как-то это уж очень смело – прийти на занятия, одевшись мэтром.

– Они неправильно бы поняли, если бы я оделась по-другому, – ответила Тиасса. Увидев, что её не поняли, пояснила: – Мэтр должен соответствующе выглядеть, а не маскироваться под слушателя. Если так будет, то ваш препод решит, что это скрытая проверка, а у меня таких полномочий нет. Вот и возникнут недоразумения, чтоб этого не было, я и оделась так.

– Но это же… Это же мантия мэтра! – растерялась Саминаль, Тиасса согласно кивнула:

– Да, мантия мэтра. Должна же я соответствовать.

– Как соответствовать, чему соответствовать? – всё ещё не понимала Саминаль, Тиасса вздохнула и пояснила:

– Своей учёной степени и званию. Если я мэтр, то должна и выглядеть соответственно, а не как студентка-первокурсница. Слушательница, как тут у вас говорят.

– Ты мэ?.. – начала Саминаль и, побледнев, заикаясь спросила: – Вы… Вы мэтр?

– Ну да.

– Ой! – ойкнула Саминаль, не в силах что-нибудь ещё сказать. Остальные обитатели общежития выглядели такими же растерянными, а вот Лувинэль улыбалась, она-то уже знала, что этой, выглядевшей четырнадцатилетней, девчонке – почти сто лет и что она действительно мэтр. Комендант общежития, пряча улыбку, спросила:

– Ти, тебе ещё кофе? Бутерброд сделать?

– Ага, – кивнула эта девочка-мэтр, тряхнув светло-каштановыми волосами, поинтересовалась у Листика: – Ли, когда освободишься, сходим к твоей подруге? Её, кажется, Фисла зовут?

– Ага, – теперь кивнула Листик и предложила: – Познакомишься с Фислой, а потом можно будет к её маме сходить, я тебя через огонь проведу. Ты же можешь так ходить?

Тиасса, утвердительно ответив, внимательно посмотрела на рыжую девочку и спросила – на какое расстояние сейчас может Листик пройти через пламя? Ведь на гораздо большее, чем раньше, ведь так? Листик, утвердительно кивнув, сообщила, что теперь она может пройти куда угодно, если раньше ей чтоб пройти из огня в Элистере в огонь в Эролте, нужен был промежуточный огонь, то теперь расстояние не имеет значения. Тиасса, улыбнулась и спросила, когда Листик это почувствовала? Девочка ответила, что сегодня или вчера, ночью. Потом Листик заторопилась, сказав, что её хочет видеть магистр Расторо и ей нельзя опаздывать, убежала. Ушли и остальные обитатели общежития, остались Тиасса и Лувинэль. Попросив ещё одну чашечку кофе, Тиасса, словно обращаясь к невидимому собеседнику (Лувинэль поняла, что она говорит о Листике), тихо произнесла:

– Сказки, она вспомнила сказки! Кира говорила, что Листик никогда раньше их не рассказывала, а ведь она их очень любила. А тут вдруг, готова всю ночь рассказывать, она их вспомнила! А вместе со сказками вернулась способность «ходить». Но она думает, что может это делать только через огонь. Надо будет с ней пойти в этот, как его, Эролт и попробовать… Ладно, там будет видно. Но сказки! Она возвращается! Пусть медленно, но возвращается!

Лувинэль с удивлением смотрела на девочку, как будто ставшую намного старше. Та говорила о Листике, о ком же еще, если было упомянуто имя рыжей непоседы, но как-то странно говорила – о способности ходить. Как будто раньше Листик этого не умела делать, правда, рыжая девочка ходила редко, обычно – быстро бегала. И что тут странного, что Листик вспомнила сказки? Может, она их и не забывала? Просто рассказывать было некому, а тут такой внимательный слушатель! Как Кираниэль говорила: Тиасса начала, а Листик продолжила, и девочку уже было не остановить – почти всю ночь рассказывала!

Тиасса ушла, а Лувинэль решила, что Листик рассказывала не только потому, что нашла благодарного слушателя, Листик нашла соплеменника! Исуторн же говорил, что они одной расы. Вот Листик и обрадовалась, что теперь не одна! Есть с кем в ванной под водой сидеть – хмыкнула эльфийка. Лувинэль не была магом, но когда она слушала Тиассу, ей показалось, что та не сама с собой говорит, а кому-то рассказывает, кто появился в холле общежития, а потом ушёл! Эльфийка тряхнула головой, прогоняя наваждение, и занялась привычными хлопотами.

Глава шестнадцатая. «Собачки», камилястры и межмировые переходы

В это время на кафедре некромантии никого не было, кроме двух её руководителей. Мэтр Расторо ходил по помещению, нельзя сказать, что он был возмущён, скорее, несколько обескуражен. Дойдя до стены, он развернулся и наткнулся на насмешливый взгляд мэтра Ригозо. Расторо стал возражать, продолжая ранее начатый разговор:

– Да, она талант, но должна же быть какая-то корпоративная солидарность! Гонять своих будущих коллег по коридорам, как каких-то… И это на виду всей академии!

– Скажем так – вся академия на это не смотрела, слушатели только-только начинают собираться, до начала занятий ещё два дня, ну а по поводу её шутки, что можно сказать? Шутка как раз в духе некроманта – натравить на своего оппонента кошмарное чудовище, – мэтр Ригозо, улыбнувшись, посмотрел в угол, где стояла «собачка» Листика. Туда же посмотрел и Расторо, а его шеф с прежней невозмутимостью продолжил: – Так использовать субстанцию псевдо некроплоти надо суметь! Она двигалась, мало того, ещё и рычала! Посмотри, Гийом, как она это сделала! Псевдолёгкие не засасывают воздух для дыхания, а просто прокачивают сквозь себя в непрерывном режиме, а вот эти мембраны, колеблясь, и создают нужный звук! Каково! Какая фантазия!

Мэтр Ригозо щёлкнул пальцами, и у чудища, стоящего в углу, открылись глаза, ярко-красные, словно горящие огнём. Чудище громко зарычало, это рычание было не менее устрашающе, чем вид «собачки». Но, похоже, эти жуткие звуки, как и кошмарный вид стоящего в углу создания, не просто нравились седому некроманту, а приводили его в восторг. Что и было выражено в следующем высказывании:

– Нет, Гийом, ты всё же посмотри, каково! Как подобран тембр и сила звука! Просто ужас наводит! А вид? Она использовала тот минимум некроплоти, что у неё был, не пытаясь дополнить нехватающую часть тела этого чудища, досоздавая недостающий материал. Если бы она попыталась это делать, то потеряла бы время, и розыгрыш не удался бы! А так… Необходимый минимум для устрашения (ну нет задней части, но убегающий не рассматривает, что за ним гонится), а то, чего не хватило, заменила иллюзией. И как заменила! Посмотри на эти когти, от настоящих не отличишь! А глаза? Такая иллюзия! Словно горят настоящим огнём! И это всё было сделано на лету! Как говорили те нерадивые слушатели, что приходили жаловаться, мол, и опомниться не успели, как чудище на них бросилось! А ведь оно сделано не из созданной этой рыжей субстанции! Она использовала чужую! А чтоб разобраться, как использовать такую псевдо некроплоть надо время, а она раз – и слепила это чудо! Талант! Ты, Гийом, молодец, ты сразу разглядел этот самородок!

Расторо кивнул и не стал возражать (да и зачем возражать, когда тебя хвалят?), а пребывающий в восторге Ригозо (от этого начавший повторяться) не стал бы и слушать возражения своего бывшего ученика. Вместо возражений младший мэтр согласно кивнул, но попытался высказать свои замечания:

– Согласен на все сто – Листик талант, но она начинает проявлять своеволие…

– В чём же она проявила своеволие? – возразил седовласый мэтр с крючковатым носом. – Она выполняет все наши распоряжения, а то, что она шуганула этих лоботрясов… Мне постоянно от эльфов поступают на них жалобы, с этим давно надо было разобраться. Кстати, Гийом, ты же вызвал эту девочку сюда, вот сейчас у неё и спросим…

Мэтр, не договорив, замолчал, глядя на рыжую девочку, появившуюся в дверях помещения кафедры. Та вежливо поздоровалась и уставилась на своё творение, стоявшее в углу, а потом, вопросительно посмотрев на Расторо, поинтересовалась:

– Это вы собачку поймали? А потом сделали так, чтоб она не развеялась? Если вам интересно, я могу ещё такую же сделать, даже лучше!

– Мне понравилось это создание, очень оригинальное создание. К тому же я не понял, как сделаны его глаза, вроде иллюзия, но не иллюзия, а реальность, разобраться у меня так и не получилось. Они словно огнём горят, но субстанция псевдо некроплоти и огонь – несовместимые вещи, это же разные стихии! – высказал своё восхищение этим кошмарным творением старший некромант и пояснил, почему он постарался его сохранить: – Я немного поработал, чтоб это чудо не пропало. Нельзя допустить, чтоб такое замечательное творение пропало без следа! Ну и глаза, я уже говорил огонь и… Это очень хорошая, правдоподобная иллюзия (если это иллюзия, а не что-то другое), но иллюзия недолговечна, она должна вот-вот развеяться, будет жалко, когда эти чудные глазки погаснут и это замечательное создание ослепнет. И произойдёт это раньше, чем развеется некроплоть, твоя собачка будет выглядеть не столь эффектно.

Ригозо произнёс это с некоторой грустью, было видно, что ему жалко терять это кошмарное чудище. Листик постаралась утешить старого некроманта, предложив:

– Если хотите, я могу вам сделать лучше, чем эта собачка, тогда времени и материала не было, а если не торопиться, то получится гораздо лучше, вот!

Девочка широко развела руки, и между её ладонями, повёрнутыми одна к другой, возник большой чёрный шар. Расторо, обращаясь к Ригозо, высказал своё изумление:

– Пол-алаты в диаметре, экселенц! Пол-алаты, не меньше! Вот так – раз и создала. Без всякой предварительной подготовки! Такая сила!

Листик начала из созданного шара что-то лепить, при этом руками к нему не прикасалась, просто водила над ним. Не отвлекаясь от своего занятия, пожав плечами, ответила на восторженный возглас Расторо:

– Что тут такого, я и больше сделать могу. Ляпу проще делать, чем огненные шарики. А если вот так совместить…

В руках девочки появились два горящих шарика – и это явно была не иллюзия. Некроманты переглянулись, и младший, многозначительно покачав головой, прошептал:

– Стихия огня! Как же она их?..

А Листик вставила эти огненные шарики в пустые глазницы зверя, что слепила. Несколько раз моргнув, зверь глянул на мир ярко-красными глазами, после чего грозно зарычал на то чудище, что стояло в углу. То, что в этот раз слепила Листик, не выглядело столь кошмарно, как её первое изделие из ляпы, да и смотрелось оно не гротескным созданием, а вполне реальным зверем, можно было рассмотреть чешуйки и ворсинки шерсти. Девочка удовлетворённо потёрла руки, словно стряхивая с них остатки той субстанции, из которой лепила это создание, и сообщила:

– Вот, шлумислуна!

– Я бы даже сказала, шлумислуна хищная, – добавила от дверей вошедшая девочка со светло-каштановыми волосами, обычная девочка, лет четырнадцати, только одетая в мантию и шапочку мэтра. Увидев удивление некромантов, девочка пояснила своё появление: – Вообще-то, мне надо к артефакторам, но я решила сюда заглянуть, вот и пошла за Листиком. Я Тиасса дэн Арунада, мэтр, заведующая кафедрой теоретической магии в Торилионском Институте прикладной и теоретической магии. Это одна их профильных кафедр нашего института. Сюда прибыла для обмена опытом.

– Ти, а почему хищная? – удивилась Листик, Тиасса объяснила:

– Когда появляется новый вид, то название его должно иметь не только имя собственное, но признак отряда и класса, к которому он принадлежит. Если шлумислуна не имя этого милого зверя, то должно ещё что-то прибавляться. А если судить по виду этого зверька, то прибавка хищная – самое то! Можно уточнить, как я уже говорила, вид будет – шлумислуна, отряд – кусачая, класс – хищная. Вот так!

– Ага, – согласилась Листик и пояснила: – Вообще-то я не придумала этого зверя, а скопировала сигу из проклятого леса, но это же не сига, вот я и подумала, что этот вид должен солидно называться. Шлумислуна – солидно ведь звучит, ага? А имя зверю придумает мэтр Ригозо, я же для него шлумислуну сделала! Ага! Нравится вам этот зверь?

Спрашивая, Листик смотрела на растерявшегося проректора академии, впрочем, заведующий кафедрой некромантии был не менее растерян. Уж слишком всё неожиданно произошло, да и внешность этой приезжей мэтра никак не соответствовала тому, что она сказала, а Листик ещё и добавила, как будто это было особое достижение этой малолетки в мантии мэтра:

– Ти не только мэтр, ещё и графиня, настоящая! У неё даже карета есть, с гербом на дверце, вот!

Заявление Листика ещё больше смутило мэтров некромантов, те окончательно растерялись, глядя на девочку не только мэтра, но ещё и графиню, у которой карета с гербом на дверце, но при этом простая слушательница к ней так фамильярно обращается!

А мэтр-графиня, у которой не простая карета, а с гербом на дверце, чуть заметно улыбнувшись, занялась зверем, созданным Листиком, при этом поясняя рыжей девочке свои действия:

– Вот, Листик, смотри! Ты сделала своей шлумислуне когти на ногах. Не такие большие, как у того чудища, что стоит в углу, но всё же… К тому же это настоящие когти. Шлумислуна, когда будет ходить по коридорам академии, пол поцарапает, а это вряд ли понравится местному завхозу, да и не только ему. Вы же мэтр… Этого милого зверька при себе оставите? – Тиасса сделав многозначительную паузу, посмотрела на Ригозо, и тот, смутившись, представился, это же поспешил сделать и Расторо. Тиасса, удовлетворённо кивнув, продолжила: – Листик, ты не возражаешь, если я твоей шлумислуне кое-что подправлю? Вот смотри – когти на ногах я не убираю, пусть они такими же грозными и останутся, но при этом будут прятаться, и этот милый зверёк станет ещё милее…

– Ага! – согласилась Листик и с одобрением сказала: – Теперьшлумислуна может бесшумно подкрадываться! А то цокала бы когтями по полу, как лошадь копытами, ну куда это годится? Да, тут я не подумала. Ти, у тебя гораздо лучше хищные звери получаются!

– Ага! – теперь согласилась Тиасса и продолжила заниматься изменениями шлумислуны, поясняя свои действия:

– А коготь на хвосте? Зачем он? Тут же не лес? Драться не с кем, а если и придётся, то тех когтей, что на лапах, вполне хватит. Этот коготь убираем и кончик хвоста делаем мягоньким, вот так! А теперь чешуя на спине и боках, в сочетании с мягкой шерсткой там же на боках и лапах, это совсем не смотрится, я бы даже сказала – дико смотрится. А если учесть, Листик, что ты шлумислуну собралась подарить мэтру Ригозо, то это будет не дикий зверь, а домашний. Поэтому, чешую и защитные роговые пластины, в том числе и на морде, убираем!

Тиасса посмотрела на оторопевших Ригозо и Расторо, то, что сделала Листик – было невозможно! Да и то, что делала Тиасса, тоже было невозможно! А она продолжила удивлять мэтров некромантов:

– Вот, теперь шлумислуна покрыта мягкой шерсткой – это и красиво и приятно. Почему приятно? Сидя вечером у камина, вы, мэтр Ригозо, будете её гладить, а она будет урчать от удовольствия, для этого вот тут немного переделаем, чтоб было не только грозное рычание, но и приятное урчание получалось, приятное для того, кто гладит. Ну и глаза… Зачем такие яркие и устрашающие? Листик, я согласна, она страшная и хищная, – ответила Тиасса на возражение рыжей девочки и предложила: – Пусть красными и останутся, только не такими яркими, вот так.

Глаза зверя потемнели и стали бордовыми, не просто бордовыми, а ещё и меняющими интенсивность свечения, это не уменьшило хищный вид шлумислуны, но придало зверю некоторую загадочность. Когда Тиасса закончила изменять зверя, Листик заметила:

– Ну теперь шлумислуна совсем не похожа на сигу! Это же другой зверь!

– Так и должно быть, если бы это был тот зверь, о котором ты говорила, – начала объяснять Тиасса, Листик кивнула и повторила, что зверь, вид которого она взяла как образец – это сига из проклятого леса. Тиасса тоже кивнула в ответ: – Вот, но это же не сига, это шлумислуна, кусачая, хищная, а это совсем другой вид, поэтому и выглядеть она должна по-другому. Как вы хотели бы назвать своего домашнего любимца? Ведь Листик сделала эту зверюшку вам в подарок.

Закончив как проводить изменения с шлумислуной, так и объяснять Листику, что она делала, Тиасса обратилась к Ригозо, который давно понял, что пояснения были предназначены не для рыжей девочки, а для него и Расторо. В отличие от Листика, быстро лепившего чёрную зверюшку, Тиасса всё делала медленно, так чтоб оба мэтра некроманта могли увидеть как она изменяет плетение. Да и само плетение под воздействием Тиассы избавилось от первоначальной размазанности и приобрело чёткость. Ригозо благодарно кивнул и предложил:

– Мне кажется, что имя Шлумислуна подходит этой зверушке наилучшим образом. А имя вида мы ей другое придумаем, да и надо ли это? Я так понимаю, что этот зверь существует в одном экземпляре и вряд ли появятся другие. Так пускай будет Шлумислуна.

– Ага! – в один голос одобрили такой выбор Листик и Тиасса. Ригозо наклонил голову, что должно было означать поклон, при этом внимательно посмотрел на Тиассу. Расторо, решивший вернуться к прежней теме, укорил рыжую девочку:

– Листик, то, что вы можете делать с псевдо некроплотью феноменально, но нельзя же натравливать свои творения на своих старших товарищей! Мне жаловались, что этот зверь своими зубами… – заведующей кафедрой показал рукой на «собачку», что стояла в углу. Но так и не успел сказать, что сделала эта половинка зверя, Листик его перебила, возмущённо заявив:

– Собачка никого же не покусала, пусть не врут! Она и укусить не может, у неё зубы внутри пасти, наружу не достанут! Впереди иллюзия!

– Действительно, это всего лишь иллюзия, – произнесла Тиасса, шагнув к собачке и проведя рукой там, где были страшные зубы: рука прошла сквозь зубастую пасть, не встречая сопротивления и не исчезнув, наоборот, рука – как бы заслоняла зубы. А Листик так же гневно продолжала:

– Как самим шутки шутить – так можно! А как с ними пошутили – так сразу жаловаться! И к кому они пристают – к эльфам, только приехавшим учиться! А к тем, кто что-то уже умеет, боятся! – Листик прервала свою гневную тираду и, хитро посмотрев на мэтра Расторо, заявила: – Они позорят славное и грозное имя некроманта! Вот!

Такое заявление Листика не то что вызвало растерянность обоих метров, скорее, удивление, а Листик добавила ещё:

– Некромант – это звучит гордо! Вот! Некромант – это не только гордо, но ещё и красиво! И размениваться на всякие мелкие шалости – недостойно некроманта! Ага!

Если Ригозо благосклонно улыбался, то Расторо таки растерялся и невпопад спросил:

– Это как?

– Если пакостить, то по-крупному, чтоб никто не мог обвинить в мелочности, вот! – серьёзно ответила девочка. Расторо ничего не сказал и уже совсем растерянно посмотрел на Ригозо, тот, продолжая улыбаться, произнёс:

– А что, в этом что-то есть.

– Ага! – обрадовалась Листик и сначала предложила, а потом сообщила: – У меня есть ещё замечательная пакость, и мне кажется, она уже сделалась!

Словно подтверждая её слова, за дверью раздались крики, и в помещение вбежали несколько старшекурсников-некромантов, очень испуганных и раскрасневшихся от длительного бега. Их испуг стал понятен, когда вслед за ними в помещение влетел огненный шар. Ярко-оранжевый, угрожающе гудящий и потрескивающий, этот шар не мог быть ничем иным, как боевым пульсаром! Из находящихся в помещении кафедры никто не успел испугаться, впрочем, Тиасса и Листик и не собирались это делать, рыжая девочка протянула руку, и огненный шар опустился к ней на ладонь, гудел он при этом уже не грозно, а как-то обиженно. Листик погладила его второй рукой и пожалела:

– Бедненький, заблудился! Погнался за этими глупыми некромантами-недоучками и заблудился!

– Почему заблудился? – с опаской глядя на огненный шарик, занявший всю ладошку девочки, спросил Расторо, Листик, показывая на чёрныё комки, что держали в руках старшекурсники-некроманты, охотно пояснила:

– Он – наведенный на ляпу, вот и полетел за ней, если бы они её бросили, то шарик над ней бы и висел, никого не подпуская. А они побежали, забыв обо всём, и о том, что в руках держат. Но может, это и к лучшему.

Листик обошла старшекурсников, вынимая у них из рук чёрные комки, их отдавали ей безропотно, испуганно косясь на огненный шарик. Листик его выпустила, и он, продолжая громко гудеть, словно на что-то жалуясь, летел за девочкой. Собрав ляпу, Листик подошла к «собачке» и стала доделывать той недостающие детали. Что делает девочка, объяснила Тиасса:

– Иллюзия, дополняющая эту магическую конструкцию, к вечеру развеялась бы, а может, это произошло бы раньше. Стала бы эта «собачка» не только половинчатой, но и беззубой, когти тоже бы пропали. Этот недостаток надо было обязательно устранить, но Листик столько некроплоти сейчас не сделает, она уже выдохлась, всё-таки здесь объём немаленький, – Тиасса кивнула в сторону Шлумислуны. Той чем-то не понравился один из слушателей, и она на него зарычала. Ригозо, положив ей руку на голову, приказал:

– Шлуми, тихо! Сидеть!

Чёрный зверь выполнил команду и совсем как верный пёс сел у ног своего хозяина, и как собака, высунул при этом язык, только язык был не розовый, а чёрный. Листик закончила со своей «собачкой», той, что сделала раньше, и та, снова открыв ярко-красные глаза, зарычала. Тиасса заметила, что этому зверю менять глаза не надо, такие ему идут больше. Потом Тиасса принялась воспитывать некромантов-старшекурсников, указав, что шутка должна быть необидная. Листик добавила, что использовать ляпу, чтоб метить эльфов – недопустимо, так как она вызывает у них очень неприятные, даже болевые ощущения, и если кто повторит эту шутку, то будет иметь дело с ней. Тогда «собачка» точно кого-нибудь покусает и огненный шарик будет вести себя по-другому. Когда пристыженные (но не раскаявшиеся) слушатели были отпущены, Ригозо поинтересовался – насколько долговечны «собачки», понятно, что они просуществую дольше, чем иллюзия, но всё же? Ведь псевдо некроплоть недолговечна, и период её распада в среднем – трое суток, а терять таких замечательных зверушек не хотелось бы. Тиасса ответила, что теперь эти «собачки» просуществуют бесконечно долго, так как она не только укрепила магическое плетение, составляющее их основу, но и замкнула само на себя. Обоих мэтров это заинтересовало, ведь субстанция псевдо некроплоти крайне нестабильна и очень быстро разрушается, это общеизвестно, и изменить свойства некроплоти невозможно, а эта девочка-мэтр, чем-то похожая на Листика, это легко устранила. Устранила этот недостаток – так походя, словно играясь! А это открытие! Новая ступенька в развитии магической науки некромантии! А девочка, с каштановыми волосами, глядя на ошеломленных мэтров некромантов, предложила:

– Если вас это заинтересовало, то я могу провести несколько консультаций по этому вопросу. Как только у меня появится время, я к вам приду. Но сейчас мне надо к артефакторам, если вы не возражаете, Листика я возьму с собой.

– Да, да, занятий сейчас нет, а когда вы освободитесь, мы вас ждём! – произнёс Расторо, Ригозо согласно кивнул. Когда девочки ушли, заведующий кафедрой спросил у проектора некроманта:

– Экселенц, а вы заметили удивительную схожесть аур нашей слушательницы и этой девочки-мэтра. Обычно ауру Листика трудно рассмотреть, я не знаю почему, но уверен, она её не скрывает, скорее всего, это одна из её особенностей. Но когда она лепила для вас домашнего любимца, она открыла свою ауру! А у этой маленькой мэтра аура тоже открылась, когда та вносила изменения в «собачку» Листика. И я заметил, что их ауры очень схожи!

– Гийом, я это тоже заметил, могу сказать больше, полностью ауру нашей слушательницы мы так и не увидели, а то, что увидели – очень впечатляет! А эта мэтр… Она показала столько, сколько хотела показать, так, чтоб мы увидели схожесть, но не больше! Мы и увидели, что их ауры очень похожи, настолько насколько бывают похожи у существ одного вида, расы, народа, ты понял, да? Наша слушательница и эта маленькая мэтр – одной расы или народа, недаром, же они вместе поселились. А эта схожесть аур… Ректор что-то такое говорил, но я не обратил внимания. А сейчас, увидев их ауры, я могу сказать больше – они не просто одного народа – они родственницы! И ты знаешь, у меня такое чувство, что подобное я уже видел, вот только не могу вспомнить где… И это имя – Листик, не могу понять, что меня настораживает, ведь это имя очень распространено у орков.

– Может то, что она не орчанка? Ведь она точно не орчанка, хотя очень похожа. А если эти девочки одного народа, то можно сказать – этот народ очень магически одарён! Эта юная мэтр, я в этом убеждён, может намного больше чем Листик. И если вы, экселенц, обратили внимание, то за этот год, что Листик учится в академии, она нисколько не изменилась, а ведь дети растут быстро! Когда смотришь на эту юную мэтра, которой, по её утверждению, почти сто лет, становится понятным, почему Листик продолжает оставаться маленькой девочкой. Вполне возможно, эта раса – раса долгожителей, очень долгожителей, и их взросление, я имею в виду – тела, а не умственное, происходит очень долго.

Ригозо выслушал своего ученика, но говорить ничего не стал, но было видно, что он для себя сделал какие-то выводы.

Маленькая мэтр пришла на кафедру артефактов в сопровождении рыжей девочки ещё меньше чем она сама. Встретив на улице эту пару, можно было бы сказать: старшей не больше четырнадцати лет, а младшая совсем ещё малявка – лет семь, не больше! Но мэтр Фрайльтон встретил этих девочек очень почтительно. О талантливой маленькой рыжей некромантке он уже слышал. Но эта девочка тогда его не заинтересовала – её талант был совсем в другой области магической науки, и только поговорив с приехавшими магистром Изумрой и её ассистенткой Вартана, он понял, какую ошибку совершил! Состояние мэтра Фрайльтона после этого разговора можно было охарактеризовать – как активное кусание своих локтей! В этом состоянии заведующий кафедрой артефактов пребывал, когда девочки появились на кафедре. После обязательных в таких случаях приветствий рыжая девочка обратилась к пребывающему в расстроенных чувствах Фрайльтону:

– Ну, не переживайте так! Если бы я знала, что вам нужна камилястра, я бы вам её сделала и не одну вот!

По просьбе рыжей девочки Фрайльтон подставил ладони, сложенные пригоршней, и Листик насыпала туда маленьких огненных шариков, размером с вишню. Когда мэтр-артефактор хотел спросить, почему такие маленькие, маленькая мэтр ответила на незаданный вопрос:

– Это потому, что много. Листик, увидев, как вы расстроились, насыпала вам, сколько могла. Подбросьте их вверх!

– Неправда! – обиделась рыжая девочка. – Я ещё могу!

– Больше не надо! – испуганно произнёс Фрайльтон, огненные шарики, поднимаясь к потолку, увеличились в размерах и теперь заполнили там всё пространство так, что потолка не было видно. Мало того, жар, исходящий от этих шаров, чувствовался очень ощутимо! Все находящиеся на кафедре, собравшиеся к приходу приехавшего мэтра из Торилионского института, поспешили покинуть помещение. Остались только сам заведующий кафедрой, магистр Изумра и её ассистентка Вартана, Листик и Тиасса. Приезжая девочка-мэтр обратилась к своему местному коллеге:

– Эти камилястры Листик подарила вам, следовательно, вы можете ими управлять, прикажите им уменьшиться в размерах и сложиться в какую-нибудь коробку. Необязательно вслух, можно мысленно.

– Ага! – согласно кивнула рыжая девочка и предложила: – А можно из них узор сложить или сделать так, чтоб они хоровод водили, меняя цвета при этом. Они не только красными и оранжевыми могут быть, но и зелёными, и синими. Вот так! Правда, красиво?

Фрайльтон непроизвольно пожелал всё, что ему советовала Листик, и теперь под потолком водили хоровод разноцветные шары, немаленькие такие шары, летали они очень быстро, при этом ещё и издавали звуки: от угрожающего гудения до мелодичных трелей. Камилястра Изумры вылетела из специально пошитой для неё сумочки и опустилась магистру на ладонь. Вилина немного обиженно сказала:

– А моя так не может!

– Ну почему же, эта может, а вот та, что была раньше, не могла. Тогда Листик такого просто не умела, а теперь… – начала утешать расстроенную Изумру Тиасса, Листик её перебила, гордо заявив:

– Ага! Запросто могу!

– …может, – продолжила говорить Тиасса и объяснила почему: – Листик набирает силу и не только, она совершенствуется!

Правильнее было бы сказать – восстанавливается, но Тиасса не стала так говорить. Девочка-мэтр, подождав, пока заведующий кафедрой соберёт все свои значительно уменьшившиеся огненные шары в коробку, создала ещё один, вернее, его плетение, не наполненное силой, и начала первую лекцию. Послушать её собрались все сотрудники кафедры как те, что убежали, испугавшись шаров, так и те, что пришли позже.

– Как видите, плетение камилястры, будем называть такой огненный шар именем, что дала ему Листик, – Тиасса кивнула в сторону гордо надувшей щёки рыжей девочки. Оспаривать название не стал никто из присутствующих, глянув на девочку, улыбнулись все, настолько та хотела важно выглядеть. Тиасса тоже улыбнулась и продолжила импровизированную лекцию: – Как видите, плетение камилястры очень схоже с плетением обычного боевого пульсара, цель которого удержать какое-то время силу огня, именно ею и наполняется такое плетение. Но, как видите, эти плетения всё же имеют различия, плетение боевого пульсара с трудом удерживает то, что в него заключено, здесь же… Что можете сказать?

Тиасса обратилась вроде бы ко всем, но при этом смотрела на одного из молодых магистров, тот под этим взглядом смутился, но всё же ответил:

– Если плетение боевого пульсара будет стабильно удерживать тот огонь, что, гм… удерживает, то нужно будет в этом плетении предусмотреть что-то, что его разрушит в нужный момент, а как этот момент определить? И как это определение заложить в плетение, чтоб оно в нужный момент… Гм… Ну, это…

Тиасса улыбнулась, чем ещё больше смутила покрасневшего магистра. Он перед этой девочкой чувствовал себя не опытным магом, уже имеющим степень, а слушателем-первокурсником. Что-то в ней было такое… Вызывающее уважение и даже трепет, который испытывает очень младший перед намного старшим. Видно, нечто подобное почувствовали даже два мэтра: заведующий кафедрой и его заместитель, вот этот заместитель и попробовал прийти на помощь своему коллеге:

– Плетение боевого пульсара кратковременно сохраняет в себе силу огня, но оно не разрушается само по себе, удерживаемый огонь его и разрушает, и когда же плетение разрушается до состояния…

– Неудержания, – хихикнула рыжая девочка, мэтр, которого она перебила, укоризненно на неё посмотрел, но не решился сделать замечание, это сделала Тиасса:

– Листик! Старших перебивать нехорошо, но раз ты влезла со своим замечанием, может, ты продолжишь?

– Ага! – ничуть не смутилась рыжая малышка. И кому-то подражая (по интонациям голоса было очень понятно кому), продолжила тоном лектора: – Когда удержание становится невозможным, происходит неудержание… Или недержание? В общем, перестаёт держаться, вот тогда огонь выплёскивается наружу, получается бум! В смысле – происходит взрыв. Отсюда можно сделать вывод – недержание заканчивается взрывом! Вот!

Листик говорила, активно помогая себе руками, показывая – как это всё получается, Тиасса, пряча улыбку, продолжила свои пояснения:

– В целом Листик правильно пояснила, плетение, изнутри разрушаемое огнём, теряет стабильность и исчезает этим огнём поглощаемое – пульсар взрывается. Чаще всего такое происходит при попадании огненного шара в преграду или цель, которая и является окончательным фактором нарушения стабильности плетения. Но иногда это происходит и раньше, как говорят наши коллеги с боевого факультета – недолёт. Чтоб такого разрушения не происходило, в плетение камилястры добавляются следующие фрагменты, – девочка-мэтр замолчала, видно, ей в голову пришла какая-то мысль, глянув на свою маленькую рыжую подругу, она предложила-приказала: – Листик, покажи! Только медленно! И с пояснениями.

– Ага! – кивнула девочка и также медленно, как перед этим её старшая подруга, начала сплетать заклинание, комментируя свои действия: – Вот, сначала надо сделать каркас, вот такой. Если сейчас в него напихать огня, то получится обычный огненный шар, который потом – бум! Вот! И чем он больше, тем больше в него можно огня засунуть. Огонь надо не просто засовывать, а при этом ещё и утрамбовать, чем сильнее утрамбовать, чем сильнее получится бабах!

Кто смотрел на девочку с улыбкой, а кто очень серьёзно – ведь она создала плетение боевого пульсара! Его только осталось заполнить силой! Тиасса, продолжавшая улыбаться, прокомментировала действия подруги:

– В целом правильно. Плетение надо наполнить силой, как сказала Листик – напихать огнём. Чем сильнее маг, тем больше наполнение, следовательно, и сила взрыва. Листик, продолжай.

– Ага! Но я не буду сейчас туда запихивать огонь. Мне же не надо этот шарик в кого-нибудь бросать, мне надо, чтоб получилась камилястра, поэтому я сделаю так: вот здесь закручу и здесь закручу. Это не даст огню выплеснуться, а вот сюда я привяжу такой узелок, если его привязать к чьей-нибудь ауре, то камилястра будет его слушаться! Вот так! Теперь осталось только засунуть сюда огонь – и вот, держите! Это будет ваша.

Листик передала вновь созданную камилястру мэтру, заместителю заведующего кафедрой, тот очень внимательно наблюдал за тем, как Листик сплетала заклинание. Но как она смогла привязать это заклинание к его ауре, он разглядеть не сумел, хотя именно это и произошло, ведь огненный шарик уютно устроился на его ладони! Был ещё один непонятный момент, о чём почтенный (почтенный, потому что этот маг был старше заведующего кафедрой) мэтр и сказал:

– Но так сплести заклинание невозможно! Такие узелки, как нам показало это юное дарование, невозможно сплести, для этого нужно не столько умение, сколько сила! А потом привязать к заклинанию огненного шара, требуется сила, во много раз превосходящая затраченную на создание такого плетения! Я уже не говорю, что это невозможно было привязать к моей ауре, ведь…

Тиасса, пока Листик создавала камилястру, продолжала улыбаться, поэтому чуть заметное изменение её улыбки не заметил никто, кроме мэтра, которому Листик подарила очередную камилястру. Он с ужасом посмотрел на старшую девочку, та чуть заметно кивнула и тихо сказала:

– Я тоже так могу и даже лучше.

Мэтр побледнел, а заведующий кафедрой выразил общее недоумение:

– Мой коллега прав, это невозможно! Создать узел такой сложности – это само по себе непосильная задача, но ведь мало такое сплести, надо сделать так, чтоб это заклинание работало, а его надо наполнить силой, превосходящей силу огня, что наполняет основное заклинание. Ведь это заклинание-довесок удерживает огонь, придавая общему плетению стабильность! Получается, что основное плетение – это не огненный шар, а именно это, кажущееся таким маленьким, заклинание и ещё… – заведующий кафедрой посмотрел на коробку, в которой лежали его сейчас маленькие камилястры, и побледнел. Потом посмотрел на такого же бледного своего заместителя, и они оба уставились на Тиассу, та, перестав улыбаться, тихо произнесла:

– Опасаться вам нечего, я потом всё объясню.

– Но всё же, как вы это сделали? – спросил у Листика один из магистров, его, как и остальных заинтересовал первый вопрос заместителя заведующего кафедрой, на то, что тот чего-то испугался, никто не обратил внимания. Листик растерянно посмотрела на Тиассу, как бы спрашивая – чего они от меня ещё хотят? Я же всё им показала! Девочка-мэтр кивнула подружке, и её недоделанная камилястра всплыла вверх, поднявшись до уровня глаз слушателей. Тиасса, заявив, что больше показывать не будет, начала медленно, комментируя свои действия повторять то, что сделала Листик. Понятно, что комментарии мэтра несколько отличались от того, что говорила девочка-слушательница. Это было более грамотно (с научной точки зрения) и понятно для магистров и аспирантов. В итоге те поняли, что повторить сделанное этими двумя, пусть разными по возрасту и уровню образования, но такими похожими девочками никому не удастся. Что и высказал один из магистров:

– Если сложность плетения ещё можно как-то понять, то повторить его, не хватит силы, а уж этой силой наполнить… Я так понимаю, что вы мэтр и эта слушательница представительницы одной расы, неизвестной нам. Даже если вы нам поведаете, где ваш народ живёт, то это место, вряд ли нам будет известно.

– Ага! – важно заявила девочка и с той же важностью добавила: – Это очень далеко, я тоже не знаю где это, может, Ти расскажет, где живут представители этой расы? А я отсюда, раньше я жила в Эролте, а до этого в одной из деревень на границе Проклятого леса.

Среди магистров начался спор, что, возможно, представители расы Тиассы и Листика живут и на Велене в Проклятом лесу, ведь он плохо изучен, вернее, вообще не изучен! В Проклятом лесу очень трудно выжить даже магу, не говоря уже об обычных людях. Те селяне, что там живут, вряд ли могут уже считаться людьми, ведь большинство там – полукровки! Возможно, Листик именно такая полукровка, а мэтр дэн Арунада – чистокровный представитель своей расы, недаром же она – мэтр! Один из магистров задал этот волнующий всех спорящих вопрос Листику, слушавшей, но не вмешивающейся в эту такую интересную дискуссию. Девочка, очередной раз надув щёки, ответила:

– Ага! Чистокровная! Очень чистокровная, ведь Ти ещё и графиня, а разве графини бывают не чистокровные? Ведь тогда это будет не графиня, а неизвестно кто!

Пока в основном помещение сотрудники кафедры обсуждали увиденное и спорили о расовой принадлежности мэтра дэн Арунада и слушательницы Листика, графиню Арунскую заведующий кафедрой увлёк в свой кабинет. Туда же прошёл его заместитель. Тиасса улыбнулась и, не дожидаясь вопроса, который волновал обоих мэтров, стала объяснять:

– Я так поняла – вас сейчас волнует не свойства камилястры, а вопрос собственной безопасности. Так? Могу со всей ответственностью сказать – вам бояться нечего: защиту вашей ауры ни я, ни Листик не пробивали. Хотите спросить, а как же можно было привязать камилястру к вашей ауре? Ведь именно такой привязкой и объясняется то, что вы, и только вы, можете управлять этим подаренным вам артефактом, артефактами, – Тиасса указала на коробку, стоящую на столе перед заведующим кафедрой, в которой тихо гудели маленькие огненные шарики. Видно было, что с одной стороны чего-то, связанного с этими шариками Фрайльтон опасался, с другой – ему с этим подарком никак не хотелось расставаться. В кабинете присутствовал ещё и ректор академии, после недолгого размышления он пришёл к тому же выводу, что и заведующий кафедрой артефактов, зная, что приезжая мэтр должна прийти на эту кафедру, он сюда тоже пришёл, сразу направившись в кабинет Фрайльтона. Внимательно выслушав Тиассу, задал волнующий и его его вопрос:

– Но всё же, как можно привязать этот артефакт к защищённой ауре, не нарушая или, скажем точнее, не пробивая защиту? Ведь чтоб так управлять этим шариком – надо чтоб он имел с аурой тесную связь, и вы говорили, что его стабильность обеспечивается связью с аурой владельца этого шарика, поясните – как это осуществлено!

– Мы не обходим защиту вашей ауры, тем более её не пробиваем, – вздохнув, стала говорить Тиасса, – защита ведь не бывает абсолютной, в ней всегда есть прорехи. Да вы и сами об этом знаете, ведь для того, чтоб произвести какое-либо магическое действие, вам надо открыть ауру, то есть приподнять защиту, а опускаясь, защита не полностью закрывается, оставляя как бы маленькую щёлочку, этого и достаточно.

– То есть вы можете проникнуть к ауре через эту щёлочку, а расширив её, и атаковать! – начал ректор и, осенённый неожиданной догадкой, спросил: – Скажите прямо, вы можете сломать защиту?

Тиасса вздохнула и, словно собираясь в чём-то покаяться, покачала головой:

– Могу не любую защиту, но любые щиты живущих в этом мире я могу разрушить. А чтоб вы не расстраивались, добавлю: я могу сломать не только ментальные щиты, но могу и физически уничтожить, какая бы защита не была бы на вас навешана. Мало того, я могу сжечь всю академию, да и этот город впридачу, а как вы знаете, здесь довольно мощная защита от подобных действий.

Маги-артефакторы с ужасом смотрели на этого почти ребёнка, сделавшего такое признание, а ректор, судорожно сглотнув, спросил:

– А ваша рыженькая… гм, подружка, тоже такое может?

– Теоретически да, но пока она не вошла в полную силу, вряд ли такое у неё получится. Хотя ауру отдельно взятого разумного она может с лёгкостью сломать. Вы же читали отчёты Листика и её эльфийской подружки о их каникулах? Да и тот эльф-некромант должен был вам сообщить о событиях, в которых участвовали эти девочки, как вы думаете, удалось бы эльфийке-второкурснице, пусть и сильному магу жизни, восстанавливать ауры… Кому и где? Вам, читавшим отчёты, это должно быть лучше известно, я-то знаю об этом из рассказов девочек и только то, о чём они успели со мной поделиться. Всего-то я не знаю, да и зачем мне это?

– Она каким-то образом делала так, чтоб эта слушательница эльфийка получала доступ к ауре тех, кого они… можно сказать, лечили. Они обе сильнейшие маги жизни, но даже самый сильный маг жизни не может получить полного доступа к ауре больного, пусть тот и совсем открылся! Ведь болезнь – это прежде всего нарушения в ауре, которые эту ауру и закрывают получше любых щитов, потому-то лечить так трудно и… – раздумывая произнёс ректор, вспоминая отчёты девочек и эльфа-некроманта. Неожиданно ему в голову пришла ещё одна мысль, и он, не закончив фразу, поинтересовался у Тиассы: – Так вы сюда приехали ради этой своей рыжей соплеменницы? Потому и поселились с ней? А не для обмена опытом?

– Для этого тоже и для того чтоб присмотреть за Листиком. За ней нужен присмотр, чтоб она чего-нибудь не натворила, пока она не вошла в полную силу. Она может натворить бед, не со зла, а по незнанию.

– А когда она войдёт в полную силу, то… – испуганно начал говорить ректор, его испуганно молчавшие коллеги своим видом показывали, что думают также. Тиасса отрицательно покачала головой:

– Когда она войдёт в полную силу, то будет себя контролировать сама. Я ведь ничего такого не пытаюсь сделать? Вы же это видите. И я попрошу вас хранить в тайне всё, что вы узнали, и то, о чём мы здесь говорили. Если это будет оглашено, паника неизбежна, возможно, даже попытаются уничтожить меня и Листика. Я сумею защититься так, чтоб никому не причинить вреда, а вот Листик… Жертвы и разрушения неизбежны, большие жертвы и крупные разрушения. То, что мне рассказал Иртувель… Вы должны знать о случившемся после гибели деревни Большие Травы – тот случай покажется невинной забавой ребёнка в песочнице.

– Иртувель знает о… – начал ректор, девочка молча кивнула.

Девочка-мэтр ушла и увела с собой свою маленькую соплеменницу, в помещении кафедры продолжалось обсуждение свойств и возможностей камилястр, теперь у каждого из присутствующих была своя. А мэтры-артефакторы и ректор ещё долго сидели в кабинете заведующего кафедрой, молчали, обдумывая то, что узнали. Молчание нарушил ректор, тихо сказав:

– Как я понял, в нашем мире нет этих дралунов или дремлунов, как там мэтр дэн Арунада назвала эту расу, наша маленькая слушательница оказалась здесь случайно, и за ней прислана эта девочка постарше. Вовремя прислана! Надеюсь, всё закончится наилучшим образом. Но мне страшно представить, что будет, если в Велене появится хотя бы один соплеменник этих малышек, взрослый и не столь дружелюбно настроенный! А если он будет не один? Никто в нашем мире не сможет им противостоять и мир будет ими даже не завоёван, а просто покорён! С лёгкостью покорён!

– Я считаю, что в случае подобной агрессии нам надо будет обратиться в Торилионский институт прикладной и теоретической магии. Я теперь уверен, что тамошние выдающиеся достижения в магической науке обусловлены тем, что там таких, как мэтр дэн Арунада, несколько, ведь недаром же её именно оттуда прислали за потеряшкой соплеменницей! А то, что эта рыжая девочка – каким-то образом потерялась, у меня уже нет сомнений! – произнёс Фрайльтон, глядя на свою ладонь, где уютно устроилась ручная камилястра.

Тиасса и Листик в сопровождении магистра Вилины Изумры и её ассистентки Сэльмы Вартана от кафедры артефактов ушли недалеко – до первого холла, где стоял большой камин. Огня там не было, но это не смутило ни Тиассу, ни Листика. Девочки, воровато оглянувшись, быстро разделись, с руки старшей в камин прыгнул маленький огонёк, став там большим и жарким пламенем. Девочки засмеялись и, взявшись за руки, шагнули в огонь. Женщины присели за небольшой столик, положив аккуратно сложенную одежду на свободный стул (одежду Листик и Тиасса попросили отнести в эльфийское общежитие, куда собирались вернуться), Сэльма, сделав пасс рукой, достала из воздуха две чашечки кофе.

– Знаешь, Сэльма, глядя на тебя и твои способности к магии, я иногда думаю, что не ты у меня, а я у тебя ассистентка, – произнесла Изумра, отпивая глоток ароматного напитка. Сэльма, тоже сделав глоток, ответила:

– Вилина, но у меня же нет степени, поэтому у меня и не может быть ассистентов, а способности… Раньше они у меня были очень слабые, но после того, что сделала Листик, назовём это лечением, мои способности начали увеличиваться и увеличиваются с каждым днём, да ты и сама должна была это заметить.

Изумра ничего не успела сказать, так как появились несколько счастливых обладателей камилястр, магистров-атрефакторов, куда-то направляющихся по коридору, выводящему в этот холл. Один из магистров, потянув носом, спросил:

– Уважаемые дамы, а что вы здесь делаете?

– Если я скажу, что рубим дрова, вы не поверите, – ответила Сэльма, насмешливо прищурившись. Достав из воздуха ещё чашечку кофе, предложила спросившему: – Берите, угощаю.

– Э-э-э… – отреагировал магистр на это действие, – но это же уровень… А вы только ассистент!

– А чья это одежда? – второй магистр обратил внимание на вещи, лежащие на стуле. Присмотревшись, сам же и ответил на этот вопрос, после чего задал новый: – Это же платье той рыжей девочки, а это накидка и шапка мэтра… А где они сами и почему тут разделись?

– Вон там, – указала на пылающий камин Сэльма, а Вилина, сделав очередной глоток кофе, невозмутимо пояснила:

– Одежду жалко, она сгорит, если в ней в огонь.

– Вы хотите сказать, что их раздели и бросили в огонь! – Магистр выронил чашечку из которой пил кофе, но она не упала, зависнув в воздухе. Чашка зависла вверх дном, при этом ни капли кофе не пролилось. Сельма недовольно сказала:

– Если я буду бить чашки, мне кофе больше не приготовят!

– Никто их туда не бросал, – ответила Вилина на вопрос магистра, с ужасом переводящего взгляд с камина на женщин и обратно, – они сами туда залезли. А вы что? Подумали, что это мы их туда затолкали?

– Девочки погулять пошли, – с прежней невозмутимостью пояснила Сельма, поднимаясь, чашечки, из которых пили кофе, исчезли, теперь пояснила Вилина: – Сэльма вернула чашки в тот трактир, где заказывала кофе, заказывала ещё вчера. Теперь там его готовят и наливают в чашки по первому её требованию, а она их оттуда берёт.

– Чашки-то надо вернуть в целости, – пояснила Сэльма и, глядя на удивлённых магистров, пояснила: – Обычное перемещение предметов в пространстве, в нашей школе так многие умеют делать.

– Вы тоже? – спросил магистр у Вилина, та кивнула, а магистр задал ещё один вопрос: – Почему же вы не?..

– Сама не достала? – переспросила магиня и, пожав плечами, пояснила: – Так Сэльма же угощала.

Вокруг бушевал огонь, так обычно бывает, если начинать идти по огненной дорожке. Огонь будет со всех сторон, пока не выбрано направление, когда же это сделано, то огонь образует тоннель, наполненный огнём, но стены при этом кажутся плотными. Листик зашла в камин первой, а теперь оглянулась на Тиассу и спросила:

– Куда пойдём? Я могу вывести в домик Гутье, на озере, в городе Элистэре, могу в её старый домик, на болоте у Проклятого леса, правда, там уже живёт другая огневушка, но думаю, она нам будет рада. Могу ещё…

– Листик, а давай в тот город, где пекарня? Ты и Кира так хвалили выпечку оттуда, что мне захотелось попробовать. Давай туда!

– Вообще-то туда очень далеко, раньше я могла пройти только в два приёма, через старый домик Гутье, что на болоте, ну я тебе о нём уже говорила. Сейчас могу и напрямик, но не знаю дороги, вот! Туда пойдём так, как я раньше ходила, а обратно уже напрямик.

Тиасса выслушала Листика, покивала, соглашаясь, и неожиданно предложила:

– А давай пойдём другой дорогой, я по ней умею «ходить» и тебя научу, только мне надо знать куда идти, если бы я умела «смотреть»… – как бы предложила Тиасса, но тут же беспомощно развела руками. Затем, обогнав Листика, шагнула вперёд, ухватив рыжую девочку за руку. Та от неожиданности зажмурилась – вокруг вместо привычного огня клубился серый туман.

– Где мы?! – испуганно вскрикнула Листик, Тиасса начала спокойно объяснять:

– Это ульм, или межпространство, здесь тоже можно ходить и делать это гораздо удобнее, чем через огонь. По огненной дорожке ты идёшь от одного большого огня к другому, а если тот огонь, к которому идёшь, погас, то и дорожка исчезла.

– Ага, – согласилась Листик, она уже успокоилась – здесь не так уж было страшно, и девочка с интересом слушала подругу, а та продолжала рассказывать, нарисовав очень пугающую ситуацию:

– Ну вот и представь себе, ты идёшь по огненной дорожке к большому огню, а он погас, ну, потушили, вот тебе не остаётся ничего другого, как вернуться обратно, к тому огню, через который ты на дорожку вошла, а если и он погаснет? Что тогда делать?

– Пойду туда, куда знаю, в домик огневушки, – ответила Листик и убеждённо добавила: – Там-то огонь никогда не погаснет.

– А если? А вдруг такое случится – океан зальёт все домики, представь себе – вдруг такое произойдёт, – продолжала настаивать на возможности этой кошмарной ситуации Тиасса. Листик растерялась, не зная, что ответить. Тиасса, улыбнувшись, обвела рукой вокруг:

– С ульмом такого произойти не может, он и в мире, и между мирами, только надо уметь его не только увидеть, его и войти в него. Как видишь, в него войти также легко, как и на огненную дорожку ступить. К тому же для этого совсем не нужен огонь, в ульм можно войти где угодно, а если умеешь, то и выйти где угодно.

– А ты умеешь, – тут же спросила Листик, Тиасса, продолжая улыбаться, ответила:

– Умею, но только там, где уже побывала. А там где хочу – не умею, для этого надо сначала «посмотреть».

– А как это «смотреть»? – снова спросила рыжая девочка, её подруга ответила, что сама она не умеет, но знает как. После очередного вопроса Листика, Тиасса стала объяснять, что это, мол, очень просто, это всё равно, что высунуться из огня. Примерно так, как если бы ты решила не выходить из огня, а только кому-нибудь показать язык, высовываешься и… Тиасса ещё не закончила говорить, как Листик куда-то двинулась, девочка с каштановыми волосами едва успела мёртвой хваткой вцепилась в свою подругу.

Приятно сидеть у камина и не спеша потягивать терпкое вино. Светлый эльф Зелирандус, так и делал. Нельзя сказать, что он бездельничал, просто совмещал приятное с полезным: смаковал вино и читал толстую книгу. Глянув в топку камина, Зелирандус улыбнулся, вспомнив Листика, как она ныряла в огонь и там спала, а сейчас, пожалуй, это ей не удалось бы – огонёк в камине едва горел. Зелирандус так вслух и сказал:

– М-да-а, маловат огонёк, Листику бы не хватило…

– Ага! – раздалось в стороне от камина, ближе к центру малого зала-комнаты. Там чуть заколебался воздух и появилась рыжая голова с большими зелёными глазами. Голова, сказав «ага», показала язык. Колеблющийся воздух сгустился, превратившись в облачко белого тумана, из этого тумана вывалились две девочки, рыжая – поменьше и с каштановыми волосами – постарше. Обе голые, а рыжая ещё и с высунутым языком.

– Листик, для того чтоб «посмотреть» или выйти из ульма, совсем необязательно высовывать язык! – сказала девочка с каштановыми волосами своей младшей подруге, а может, спутнице (они же вместе пришли, вернее, откуда-то вывалились!). Младшая обиженно ответила:

– Тиасса, ты же сама говорила – если ты решила выйти, то надо кому-нибудь язык показать. Вот! Только тогда высовываешься! Только высовываешься, а ты зачем-то меня ещё и в спину толкнула!

– Я не толкнула, а схватилась, чтоб ты не вывалилась неизвестно где, как я потом тебя найду? Я же не могу – «посмотреть», я же тебе об этом говорила! – возмутилась девочка с каштановыми волосами, услышав обвинения рыжей.

Надо отдать должное Зелирандусу, он быстро пришёл в себя и учтиво поклонился, приветствуя девочек, назвав старшую только что услышанным именем:

– Приветствую вас, леди Листик, и вас, леди Тиасса! Я рад вашему визиту, хотя, судя о вашему внешнему виду и тому, как вы появились, вы куда-то спешите. Но я прошу вас – будьте моими гостями! Мой замок в вашем распоряжении! Баня тоже, если вы её ищите и именно туда спешите.

– Не-а, нам туда не надо, – ответила Листик, Тиасса учтиво поклонилась:

– Прошу извинить нас за столь грубое вторжение и наш неподобающий для высоких визитов вид! Мы вас немедленно покинем…

– Как только нам дадут молока! – не менее учтиво чем Тиасса поклонилась Листик, вклинившись в речь подруги. Зелирандус, отвесив галантный поклон, ответил:

– Непременно, я с радостью предоставлю вам такую малость!

– Это он обрадовался, что мы к нему в баню не просимся, – прошептала Листик Тиассе, та укоризненно покачала головой. Зелирандус, услышавший, что шептала Листик, подмигнул Тиассе и распорядился принести молока. Естественно, одной кружкой не ограничилось, пока Листик пила Зелирандус и Тиасса вели светскую беседу: немного поговорив о магии, девочка рассказала эльфу-некроманту о последних событиях в академии. Была продемонстрирована камилястра (и не одна, их было сделано более десятка) и слеплена шлумислуна хищная, очень хозяину замка понравившаяся. Листик, выпив всё молоко, сообщила, что пора двигать за булочками, и посмотрела в камин.

– Э нет, давай пойдём через ульм, как я тебе показывала.

Услышав о межпространстве, Зелирандус удивлённо поднял брови, сказав, что знает, что это такое, но что туда можно попасть, слышит первый раз. Листик, гордо задрав нос, заявила, что не только умеет туда попадать, но и ходить там умеет и даже может оттуда куда-то смотреть. Тиасса улыбнулась и, надув щёки, совсем как это делала Листик, предложила ей это продемонстрировать. Листик щёки надувать не стала, а вошла в появившееся белое туманное облачко (получилось это у неё только с третьей попытки), утащив за собой Тиассу. Оставшись один, эльф-некромант посмотрел на гроздь камилястр, висящих под потолком, погладил заурчавшего чёрного зверя и тихо произнёс:

– Могу только сказать, что грядут большие перемены. Если появление Листика можно было бы считать случайностью, то её подружка Тиасса… Да, это неспроста, грядут какие-то события, не знаю, что будет и чем всё кончится!

Глава семнадцатая. Дороги и планы

Коммерция дело очень ответственное – это вам не карманы простаков проверять, хотя и там есть свои особенности и сложности. Но всё же… По карманам шарить было легче! Очень почтенный коммерсант Сэмуэль Клеренс почесал пишущей палочкой за ухом и передвинул камушки на счётной доске, коммерция – это прежде всего учёт! А учёт – тщательные подсчёты расходов, прибыли и всего остального, что можно посчитать! Вздохнул и что-то записал в толстой книге, при этом тихо сказал:

– Не знаю, что легче – булочки выпекать или вести учёт. Как Милета это всё раньше сама делала? Хотя… Объёмы коммерции теперь у нас совсем другие, дневной доход как от усиленной работы в базарный день.

– А что это за работа в базарный день, что приносит такой большой доход, и почему она должна быть усилена? А если доход меньше, то эта работа спустя рукава? – раздался чей-то голос сбоку и чуть сзади. Отнеожиданности Сэм подпрыгнул! Он сидел на внутреннем дворе пекарни, спиной к стене! Можно сказать – спина прикрыта, а то, что перед ним, Сэм видел! А тут кто-то сзади говорит – там же стена! Голос-то не сверху, как было бы, если бы кто-то взобрался на ограду пекарни, а прямо из стены! С тех пор, как геройски погибла Бурёна, Сэм большую часть времени проводил в пекарне или в её защищённом дворе, опасаясь без надобности выходить наружу даже днём, хотя при свете солнца у старых пристаней было безопасно, но, как говорится, бережёного и Ирха бережёт. А вот Альен, а теперь и Милета выходили без страха, даже ночью – с огневушкой никакая нежить, не говоря уже о «ночных работниках», связываться не хотела. Сэм уже привык к тому, что Милета тоже стала огневушкой и тоже может забраться в раскалённую печь или выскочить оттуда. Но тут-то печей не было, к тому же голос был незнакомый!

Надо отдать должное бывшему мастеру-вору, он перекатом ушёл в сторону, выхватывая широкий нож, и чуть не был повален на землю радостно вопящим Гарошем:

– Листик! Листик! Ты к нам надолго? А кто это с тобой?

На крики Гароша из пекарни выскочила Альен, вышли Милета и Гурта. Альен повторила крики Гароша, было заметно, что этот вопрос интересовал Милету и Гурту. Листик начала отвечать:

– Это Тиасса, она графиня, у неё даже карета есть, и не простая, а с гербами на дверках, вот!

Сэм встал, отряхнулся от песка и несколько удивлённо посмотрел на голую графиню. Бывшего мастера-вора удивил не столько её вид (он уже привык к тому, что огневушки раздеваются, перед тем как залезть в печь), и вполне могло быть, а скорее всего, так и было, что эта новая подружка Листика – огневушка. Удивило Сэма само появление девочек, они вышли не из печи, а вроде как из стены! Они же появились у него за спиной, а не подошли со стороны, как это было, если бы они вышли из печи. Пока Сэм размышлял, с Тиассой, которая графиня, активно знакомились обитатели пекарни.

– Тиасса, а ты огневушка? А как вы сюда с Листиком вышли? Вы же не из печки вылезли, – задала Альен интересующих всех вопрос, Тиасса ответила:

– Я не огневушка, я такая же как Листик: и в огонь могу, и под водой сидеть. А пришли мы сюда не по огненной дорожке, а другим способом, так только мы с Листиком можем… Не-а, у огневушек так не получится.

– Ага! Тиасса говорит, что это ульм, ну, так называется там или то, где мы шли. Мы уже во многих местах побывали: и в проклятом лесу у гудурхов, и в бывшем домике Альен, – стала рассказывать Листик. Потом засунув руку в появившееся белое облачко, с натугой вытащила оттуда громадную корзину, сообщив: – Вот, подарок Ухри. Альен, она передаёт это тебе и твоей маме.

– Здорово! – восхитилась Альен и поинтересовалась у Листика: – А как тебе это удалось? Ты же не принесла это с собой, а достать эту корзину из проклятого леса очень трудно, если вообще возможно, туда же далеко! Рукой совсем не дотянешься, надо идти, так как у тебя так выходит?

– А у меня есть карман, такой большой, куда я могу складывать всё, что захочу. А потом оттуда доставать, что мне надо. Там у меня столько всякого лежит! Я и не знала, что у меня такой карман есть, а Ти мне показала. Вот туда я корзину и положила, и не одну, вот!

Листик достала ещё одну такую же корзину, после чего ещё две корзины вытащила Тиасса. Сэм первым оценил такой способ доставки необходимого сырья для пекарни, восхищённо прицокнув языком, произнёс:

– Эх, если бы так всегда! Русалки тоже регулярные поставки обеспечивают, но мало, да иногда сырьё подмоченное, не заботятся они о сохранности! А из такого сырья товар уже некачественный… – Сэм глянул на нахмурившихся работниц пекарни и поправился: – Ну, он качественный, но это уже исключительная заслуга Милеты и Гурты. Листик, а ты со своей подругой не могли бы…

– Не-а, – отрицательно покачала головой Листик и важно сообщила: – У меня учёба, не только по основной специальности, но и дополнительные занятия, а Ти не только графиня, но ещё и мэтр магической науки, у неё времени ещё совсем меньше, ведь надо со всеми успеть опытом поделиться! Не простым опытом, а очень ценным! Вот!

– Ага! – ответила графиня и мэтр магии в одном лице.

– А почему же такая важная личность совсем голая? С тобой Листик – понятно, опять через огонь лазила, – хитро прищурившись, спросил у Листика вошедший во двор через боковую калитку мужчина, ворота-то были закрыты, а спросил он так потому, что не был свидетелем появления Листика и Тиассы. Девочка не смогла ответить – её сбило с ног кошмарное существо, отдалённо напоминавшее собаку. Сидящая на земле рыжая девочка, отбиваясь от этого существа, пытавшегося облизать её с ног до головы, громко кричала:

– Шуля, перестань! Шуля, не приставай! Шуля, не щекочи!

– Это сига? – спросила Тиасса у вошедшего мужчины и сообщила: – Очень похожа на изделие Листика из ляпы, но всё же не очень. Листик когда своих шлумислун делала, несколько отступила от оригинала – упростила. – Увидев, что никто не понял, что она имела ввиду, Тиасса пояснила, ещё больше всех запутав: – Шлумислуна – это искусственное существо, напоминающее (потому что не очень похожее на оригинал) сигу, сделанное из ляпы, которая псевдонекроплоть – субстанции которую создают некроманты, для своего колдовства ну и для разных поделок.

– Ага! Пакостей! – хихикнула Листик.

– Листик, ты?.. А вы?.. Кто?.. Некромант?! – растерянно начал Сэм, переводя взгляд с одной девочки на другую, Тиасса подтвердила:

– Ага! Листик – некромант…

– Ага! И не просто некромант, некромансер! – гордо поправила подругу Листик и, решив проявить скромность (щёки-то надувать здесь не было перед кем), добавила: – Правда, я только на втором курсе ещё.

– Листик учится на факультете некромантии, но не только там. Она ещё и сильный маг жизни, очень сильный, потому ещё дополнительно занимается, и как я думаю, это не всё. У неё много талантов и их надо развивать, поэтому для неё будут ещё дополнительные занятия, – дополнила пояснения Листика Тиасса, добавив от себя. Рыжая девочка гордо задрала нос и хотела надуть щёки, но тут до неё дошло, что сказала её подруга о дополнительных занятиях. Листик обиженно надула губки и пожаловалась:

– Вот такая я бедная, совсем меня замучили! Даже Тиасса хочет со мной дополнительные занятия проводить, только не сказала – по какому предмету.

– Кому много дано – с того много и спрашивается, – нравоучительно сказала Тиасса.

– Ага, – согласилась Листик, обиженно надувая губы до размера надутых щёк. А Альен снова задала вопрос, на который не получила ответа:

– Листик, так как ты и твоя подруга сюда попали? Вы же не по огненной дорожке шли! А вид такой, словно через огонь сюда попали. Вышли-то вы не из печки, а здесь, вон – Сэма напугали.

– Мы другой дорогой сюда пришли, – ответила Листик, переставая дуться. Посмотрев на свою подругу, рыжая девочка продолжила объяснения: – Пришли не через огонь и не по водному пути, мы шли через межпространство, Тиасса называет его ульмом. Ну, я же про это уже вам рассказывала. Тиасса ещё говорит, что там можем только мы с ней ходить, а я оттуда ещё и выглядывать могу.

– А туда заглядывать? – поинтересовалась огневушка. Рыжая девочка пожала плечами, показывая, что она это может запросто сделать, но при этом растерянно посмотрела на свою старшую подругу. Та, кивнув, энергично тряхнула каштановыми волосами и, подтверждая умение Листика, предложила той:

– Конечно, может, Листик, покажи!

Рыжая девочка напряглась, и перед ней возникло белое облачко, величиной с небольшое окно. Не просто облачко, а чем-то окно напоминающее. Удовлетворённо произнеся своё «ага», Листик сунула в это окно голову, но, видно, этого ей показалось мало, и девочка всунулась в облачко до половины. Сходство с окном, в которое выглядывает неосторожный ребёнок, стало полным, когда ноги Листика приподнялись над землёй, как у перевесившегося через подоконник, задрались вверх и уехали вслед за туловищем.

– Ой! Она туда выпала! В то окно выпала! – отреагировала на произошедшее Альен, а Сэм обеспокоенно спросил:

– Там не высоко?

– А обратно как она вернётся? – задала вопрос тоже забеспокоившаяся Милета. Девочка с каштановыми волосами не стала успокаивать заволновавшихся обитателей пекарни, а нырнула в уменьшающееся окно вслед за Листиком, только её пятки сверкнули (уменьшаясь, окно поднялось, и девочке, чтоб в него попасть, пришлось высоко подпрыгнуть).

– Ушли, – сообщила очевидное Альен и вроде как пожаловалась: – Если бы через огонь, я бы догнала, а так… Даже не знаю – куда они делись!

Альен сокрушённо развела руками, но так и застыла: из появившегося перед ней белого облачка появилась голова Листика, которая сообщила:

– Там, к вашим воротам, куча народа приближается – стражники, солдаты, и даже сам герцог Валиданус Алиентэ с адъютантами, без которых в город не ходит. Но те уже без кошельков, видно, чего-то опасаются.

Последние слова Листика были адресованы Сэму, который просто пожал плечами, а вот Тинош насторожился и внимательно посмотрел на почтенного негоцианта, словно подозревая того в чём-то. Так подозрительно посмотрел, что Сэм счёл нужным сказать:

– А зачем герцогу кошелёк? Выпечка, что ему поставляется, оплачена. Нужный аванс герцог ещё неделю назад внёс, вы думаете, на какие шиши я муку и остальное купил?

Сэм сказал это, вроде как ко всем обращаясь, но смотрел на Тиноша, видно, эти слова были адресованы исключительно ему. Честность Сэма подтвердила Альен, тоже глядя на Тиноша:

– Сэм отчитался за всё! До последней сотой кварточки! Нечего на него так смотреть! Такого честного, как Сэм, ещё поискать надо! Он почтенный негоциант. Я думаю, что даже – самый почтенный! Вот!

– Ага! Вот! – Листик поддержала Альен, ещё больше высовываясь из облака.

– Вот! Устами младенца… – начал почтенный негоциант, но не договорил, его перебила Милета, поинтересовавшись у начальника королевской стражи города Эролт:

– А зачем сюда герцог идёт? Ведь он же сюда идёт? Булочки и другую выпечку ему во дворец доставляют. Да и ты неспроста пришёл, признавайся, зачем? Ты же не знал, что здесь Листик появится, а заявился! Ну, и зачем же сюда герцог идёт. Ведь ты знаешь! Отвечай!

– Не знал то, что Листик здесь будет, честное слово, не знал, – развёл руками Тинош, при этом перестал буравить Сэма взглядом, а тому точно так, как это делала Листик, захотелось показать язык главному стражнику. Переведя взгляд на наступавшую на него пекаршу, начальник стражи начал пояснять: – Вообще-то герцог к вам и вашей дочке идёт, а чего я сюда пришёл? Ну сами знаете, кто должен обеспечивать его безопасность…

– Ага, куда там его адъютантам и всей остальной охране, даже кошельки уберечь на базаре не смогли, что тут говорить о безопасности столь высокой особы, – вставила замечание Листик, полностью вываливаясь из белого облачка и вытягивая за собой Тиассу. Тинош, снова покачав головой, посмотрел на Сэма и продолжил рассказывать:

– Я со своим стражниками должен был идти впереди, вернее, шёл. Но Шуля меня сюда так потянула, что пришлось за ней бежать! Видно, Листика почуяла.

Сига, словно почувствовав (а может так и было), что говорят он ней, попыталась снова облизать Листика, девочка отпихивая косматую зубастую, ещё и покрытую чешуёй голову начала говорить:

– Шуля! Не щекочись! Ага, я…

Девочку прервал зычный голос из-за стены:

– Дорогу его милости герцогу Валиданусу Алиентэ, командующему войсками юга!

– Ага, – повторила Листик, исчезая во вновь появившемся белом облачке, Тиасса со словами – «Пойду посмотрю, чтоб она чего не натворила» шагнула вслед за рыжей девочкой.

– Представляю, как удивится герцог, когда перед ним из ниоткуда вывалятся две голые девочки. Одна – знатная графиня, а вторая – просто очень нахальная, надо ворота открыть, пока герцог со своей свитой не сбежал, – произнёс Сэм, направляясь к воротам.

Герцог Алиентэ, командующий войсками юга, пришёл к пекарне совсем не за булочками. Вынудило его это сделать известие о том, что утуранцы накапливают значительные силы перед южной армией, но это было ещё не так страшно, разведка донесла, что у утуранцев много боевых магов! Гораздо больше, чем в южной армии. Алиентэ, по совету губернатора Данадье, обратился к директору начальной магической школы, при эролтском отделении королевской магической службы, Милизару Вирантусу, а тот, поскольку ничем другим помочь не мог, в свою очередь предложил попросить помощи у огневушек Проклятого леса. При этом посоветовал просить эту помощь у дочери пекарши Милеты, в школе знали, что Альен – огневушка из проклятого леса. Вот герцог Алиентэ сам и отправился к пекарне Милеты. Он, конечно, мог приказать пекарше и её дочке явиться во дворец губернатора (где те неоднократно бывали, доставляя сладкую выпечку), но, как сказал Вирантус – огневушки существа крайне капризные и могут не послушаться не только герцога, но даже самого короля! Сбегут в свой лес, а там их просто не найдёшь! Вот герцог и направился к пекарне матушки Милеты, проделав остаток пути пешим порядком (в герцогской карте проехать по старой набережной не представлялось возможным).

Ворота должны были бы сразу открыть после объявления глашатаем, кто сюда пожаловал, но обитатели пекарни не спешили это делать, подтверждая слова начальника магической школы (он тоже был в свите герцога) о капризности и своенравности огневущек. Герцог, раздражённый таким неуважением к своей персоне, сделал знак глашатая ещё раз объявить о своём прибытии. Но тот это сделать не успел, из глухой стены высунулась рыжая голова и сказала:

– И чего так орать? Мы прекрасно всё слышали.

– Да, ваша милость, не утруждайте вашего глашатая, сейчас вам откроют ворота, – вежливо произнесла девочка с каштановыми волосами, высунувшаяся из стены с другой стороны ворот. Видно, этого вежливого сообщения этой голове показалось мало, и она так же вежливо, произнесла: – Мы приветствуем доблестного командующего войсками юга, герцога Валидануса Алиентэ!

– Ага, – подтвердила рыжая голова и, стараясь быть такой же учтивой, как её каштановая соседка, добавила: – Приветствуем и низко кланяемся! Вот!

Но вопреки своему заявлению рыжая голова осталась неподвижной, даже не кивнула, только широко улыбнулась. Каштановая голова, повернувшись к рыжей, строго сказала:

– Листик, если ты говоришь, что кланяешься, то должна поклониться.

– Ага, – согласилась рыжая голова и поинтересовалась у каштановой: – А как кланяться надо, совсем низко? Да? Хорошо!

Рыжая голова скрылась в стене, а каштановая, тоже исчезнув на мгновение, сообщила, снова высунувшись из стены:

– Она кланяется, низко, только вам оттуда не видно.

– Ага, низко и три раза! – подтвердила рыжая голова слова каштановой, посмотрев на растерявшегося герцога и его свиту, поинтересовалась: – А чего они не кланяются? Ти, ведь ты графиня, поэтому пусть тоже поприветствуют тебя как надо!

Поскольку герцог и его свита молчали, Листик полностью вылезла из стены и, уперев руки в бока, грозно спросила:

– Ну, так как? Будем кланяться? Или огнём шугануть?

– Листик, это же герцог Алиентэ! – испуганно сказал Сэм, открывший ворота и слышавший последние слова рыжей девочки. Тиасса, тоже выбравшаяся из стены, ответила вместо Листика:

– Мы это уже знаем, об этом же кричали, громко кричали. А определить, кто именно здесь герцог, не трудно. Во-первых – богаче всех одет, во-вторых – украшения…

– Ага, в-третьих – рот шире всех разинул, – добавила Листик, глядя на так ничего и не сказавшего герцога. Мало того, Листик, показав пальцем, сказала: – Вот он, я же его и раньше видела, так что тут ошибки быть не может, он среди своих адъютантов не спрячется!

– Листик, тыкать в герцогов пальцем некрасиво, – сделала замечание Тиасса, укоризненно покачав головой. Увидев, что рыжая девочка собирается что-то сказать в ответ, добавила: – Вообще пальцами показывать не хорошо!

– Ага, если пальцем показывать нехорошо, то, как же тогда… – начала Листик и, прервавшись на полуслове, закивала: – Ага! Понятно! Надо позвать! Эй, ваша милость, герцог Алиентэ, подайте голос!

– А? – произнёс растерявшийся герцог, Листик его укорила:

– Громче надо! Если так тихо голос подавать, то могут и не найти! Скажут – где наш герцог? Нету!

Герцог и его свита, ошеломлённые напором Листика, молчали, вопрос задал опомнившийся первым магистр Милизар:

– Вы маги? Хотя, что я спрашиваю, в магических способностях госпожи Листика я убедился давно, а вы?..

Милизар замолчал, не зная, как обратиться ко второй девочке, то, что она маг, и не слабый, видно было из её действий. Надеясь, что эта девочка представится, церемонно кланяясь, представился сам:

– Вирантус Милизар, директор начальной магической школы, при эролтском отделении королевской магической службы!

– Тиасса дэн Арунада, графиня Арунская, мэтр, заведующая кафедрой теоретической магии в Торилионском институте прикладной и теоретической магии, – представилась девочка с каштановыми волосами, отвешивая не менее церемонный поклон.

– Ага! А я Листик, ужасно добрый боевой некромансер жизни! – рыжая девочка тоже попыталась изобразить изысканный поклон, но получился он у неё крайне неуклюже. Глянув на начавшего приходить в себя Алиентэ, капризным тоном спросила: – А он почему не кланяется? Мы тут всё время это делаем, а он только рот открыл! Это неприлично! Пусть тоже поклонится, а то я на него пальцем покажу! Вот, пускай кланяется, а рот… Ладно уж, может не закрывать, если ему так кланяться удобнее.

Альен, вышедшая вслед за Сэмом из ворот пекарни, хихикнула – она знала, насколько Листик может быть грациозной, и что её подружка своими действиями и словами как бы подчёркивает своё отношение к расфуфыренному герцогу, но тот этого не понял. А один из его адъютантов, видно наиболее приближённый к Алтентэ, попытался заступиться за своё растерянное начальство. Адъютант спросил у девочек, обращаясь к ним обоим:

– Если вы столь знатные особы, как только что нами сообщили, почему вы голые?

– Мы путешествуем, и так нам удобнее, – заявила Листик. Тиасса объяснила более подробно:

– Да, мы решили навестить друзей Листика, сначала мы шли по огненной дорожке. А там, если вам известно, сгорит любая одежда…

– Даже самая шикарная! – вставила Листик, Милизар кивнул, он знал о том, как огневушки ходят через огонь, и сразу задал вопрос:

– Ваша милость, графиня дэн Арунада, вы тоже огневушка?

– Нет, не огневушка, но я могу так же, как и они, перемещаться в пространстве, используя межпространственные переходы, создаваемые между двумя источниками силы, в данном случае ими выступают достаточно мощные огненные образования…

– Ага, лучше всего ходить через камин, если через костёр, то огонь должен быть больше, – опять с комментариями влезла Листик. Тиасса, не делая подруге замечания, продолжила тоном лектора:

– Да, Листик права. Огонь, ограниченный стенками камина, имеет большую концентрацию силы, а следовательно, и большую мощность, способствующую пространственному пробою, а это значит, что там легче открыть переход, нежели в открытом пламени, если хотите, коллега, я приведу соответствующие графики и диаграммы.

Милизар непроизвольно кивнул, ведь ему, как магу и учёному, это было интересно, и перед Тиассой, словно на доске учебной аудитории, возникли нужные графики и диаграммы, и они оба – маг и магиня, не обращая внимания на окружающих, погрузились в обсуждение интересующей их темы. Адъютант, что пытался заступиться за герцога, растерянно посмотрел на своего командира, словно спрашивая – что теперь делать? Но герцог пришёл в себя и выделил ключевое слово в ответе Листика, прямо спросив у той:

– Э-э-э… Госпожа Листик, так вы боевой маг?

– Ага! – подтвердила рыжая девочка, на мгновение задумавшись, но она размышляла не о том, как ответить герцогу, а об очередной шалости – не показать ли герцогу язык? Листик решила совместить эти два действия.

– Я не просто боевой маг, я очень боевой некромансер! Вот! – подтверждая свои слова, Листик высунула язык, длинный, чёрный и раздвоенный на конце!

– Ты ещё зашипи, – предложила Тиасса, отвлекаясь от своего занятия, Листик тут же последовала этому совету. Герцог растерянно посмотрел на Тиассу, та, обворожительно улыбаясь, ответила: – Это не трудно, я тоже так могу.

Подтверждая свои слова, Тиасса тоже высунула чёрный раздвоенный язык и зашипела. Листик, перестав шипеть (Тиасса шипела громче), предложила:

– А я ещё и укусить могу! Показать? Сейчас укушу!

– А-а-а… Э-э-э… – снова растерялся герцог, он привык, что к нему относятся с почтением, даже с подобострастием, а тут какая-то малявка не то что не уважает и не боится, а ещё и укусить собирается. А Листик, словно прочитав мысли Алиентэ, снова зашипела, на этот раз осмысленно:

– Шишаш укушу!

– Листик! Не надо кусать герцога, он ещё ничего такого, за что его можно было бы укусить, не сделал, вот когда сделает, тогда и укусишь! – остановила Листика Тиасса. Но уж очень двусмысленно остановила, ведь не понятно, за какую провинность эта маленькая, но как оказалось, такая опасная девочка может укусить. А Листик, посмотрев на адъютанта, ранее заступавшегося за своего начальника и собиравшегося это сделать снова, предупредила:

– А тем, кто собирается мне помешать укусить, я что-нибудь отгрызу, совсем отгрызу!

– Листик! Зачем грызть адъютантов? Они тоже ещё ничего не сделали, – Тиасса снова попыталась умерить агрессию своей маленькой подруги, та капризно надула губки и громко заявила:

– Так чего же они сюда пришли, если ничего не собираются делать? Давайте, делайте хоть что-нибудь, а то у меня уже зубы чешутся!

Так закричав, Листик сделал вид, что собирается напасть на смутившихся и слегка напуганных адъютантов. Если бы это был настоящий противник с оружием, то они бы, не сомневаясь, дали отпор. Но когда тебя собирается кусать маленькая девочка, то совсем непонятно, как на это реагировать. Листик таки решила показать, что она не шутит, и прыгнула на самого смелого адъютанта, но не допрыгнула, так как была поймана Тиассой. Девочка постарше поймала свою младшую подружку и засунула подмышку. Листик, не пытаясь вырваться, только болтала ногами, такое положение ей нравилось, а испуг герцога и его адъютантов доставлял удовольствие. А вот остальные замерли в испуге (кроме обитателей пекарни, исключая Сэма), всё-таки герцог был в Эролте вторым лицом после губернатора, а может, и первым. Тиасса, насладившись сложившейся ситуацией, продолжая держать Листика подмышкой, обратилась к герцогу:

– Ваша милость, вы так и не поведали о цели вашего визита.

Герцог, с опаской посмотрев на увлечённо болтающую ногами Листика (рыжая девочка ещё и гримасы корчила, которые, по её мнению, должны были быть угрожающими), ответил:

– Видите ли, графиня, если бы не крайняя нужда, я бы сюда не пришёл…

– Так он сюда по нужде пришёл?! – возмущённо закричала Листик. – Да ещё по крайней! Его так припекло, что он сюда прибежал, сейчас он тут нам…

– Ваша милость, не обращайте внимания, – Тиасса сделала вид, что крепче ухватила девочку (впрочем, Листик и не делала попыток вырваться), и спросила у герцога: – Так что это за причина? Если я правильно поняла – вам что-то нужно от Альен как от огневушки.

– Видите ли, графиня, на границе провинции, а наша провинция граничит с Утуранией, наблюдается активность их войск. И это не учения, они явно накапливают силы. Мало того, разведчики докладывают о насыщении боевых порядков противника магами. А так делают тогда, когда собираются прорывать оборону. Вот я и решил…

– Ага, усилить свою оборону с помощью Альен? – не удержалась от замечания Листик, переставшая болтать ногами. Девочка серьёзно посмотрела на герцога и предложила тому подождать, пока боевые порядки противника насытятся, то есть – поедят всех магов. А как ещё можно насытиться? Герцог снова растерялся, а Листик, получившая очередное замечание от Тиассы, показала Алиентэ язык.

– Какой несносный ребёнок! – высказал своё мнение самый смелый из адъютантов. Листик, выворачиваясь из захвата Тиассы, закричала на этого адъютанта:

– А кто тебя заставляет меня носить? И вообще, ты это пробовал? Нет? Так нечего говорить, что несносный! И вообще, надо бы посмотреть на эти боевые порядки, Ти, бери герцога, а я – этого адъютанта!

Листик запрыгнула на руки растерявшемуся адъютанту. Тиасса, согласно кивнув, взяла герцога Алиентэ за руку – и вся эта четвёртка исчезла!

– Как? Где? – забеспокоились охранники герцога и адъютанты, один из них закричал:

– Похищение! Диверсия! Их надо немедленно арестовать!

– Сначала догоните, – ехидно сказала Альен и на вопрос Тиноша «Что же делать?» ответила: – А ничего, просто подождём. Они пошли посмотреть через этот… Ульм. Посмотрят и вернутся, если Листик не решит выиграть сражение. Так что ожидайте.

– А что, эта рыжая девочка может разбить вражескую армию? – поинтересовалось сразу несколько адъютантов, их успокоила невозмутимость обитателей пекарни.

– Разбивать не будет, – ответила Альен и, увидев недоумение слушателей, ведь она только что утверждала, что вражеская армия будет побеждена, огневушка пояснила: – Разбивать точно не будет. Но может напугать так, что у них там вся армия разбежится.

Герцог не был храбрым человеком, но испугаться он не успел, да и чего было пугаться – пусть эти малолетние магини и напустили белого тумана, но рядом были его верные адъютанты и не менее верная охрана. К тому же эти сумасшедшие девицы переговаривались, пытаясь непонятно кого напугать. Старшая говорила младшей – смотри, где будет много солдат, там и выйдем. А где они могли выйти из этого тумана, как не там где зашли – около этой же пекарни! Когда туман исчез, то герцог испугался по-настоящему: он, державшая его за руку старшая девочка и старший адъютант, у которого на руках продолжала сидеть младшая, стояли на высоком холме, вернее, скале, а внизу, в долине, раскинулся чей-то военный лагерь. Первым опомнился адъютант, рассмотревший знамёна, глядя вниз, он произнёс:

– Урутанцы! Это их военный лагерь!

– Ага, – подтвердила сидящая у него на руках девочка, тоже глядя вниз. Немного поёрзав, устраиваясь поудобнее, пожаловалась неизвестно кому: – Далеко, плохо видно! Но ближе все места неудобные – там низко и не так хорошо видно! Да и нас заметить могут!

– Ничего, что далеко, зато нас точно не увидят, – старшая девочка отпустила герцога и, взмахнув руками, прокомментировала свои действия: – Сейчас сделаю линзу, тогда всё и рассмотрим.

Воздух перед стоящими на вершине словно загустел, собираясь в линзу, или скорее окно, диаметром в три алаты. Это окно действительно приблизило урутанскй лагерь, словно было от него в десятке алат.

– Совсем другое дело, – оценила сделанное старшей подругой младшая, а опомнившийся герцог спросил:

– Как это? Где мы?

– Вон там, внизу, лагерь неприятельских, как вы говорили, войск. Он далеко, но с помощью моей линзы, то есть магического окна, мы можем рассмотреть всё, что там происходит. Посчитать количество войск, если вам захочется, выяснить их состав, ну, и узнать другие вещи, которые должен знать полководец перед битвой, – обрисовала обстановку старшая девочка, а младшая ехидно поинтересовалась:

– Вот интересно – кто тут у нас полководец? Да любой командир за такую возможность – рассмотреть вражеский лагерь, не знаю, что отдал бы! Вот ты, что готов отдать? – поинтересовалась Листик, глядя на герцога. Тот уже опомнившись, задал конкретный вопрос:

– Как мы сюда попали и как вернёмся обратно?

– Сюда попали точно так, как мы попали в пекарню – пришли из Азорды, правда, не сразу пришли, по пути в гости заходили: к мэтру Зелирандусу, потом к огневушке, что в старом домике Альен, живёт. Она там не сразу поселилась, там сначала Гутье жила, перед тем как на озеро в Элистер перебраться. Потом сходили в лес к Ухре и Куржуму, это гудурх. Там немного посидели, а потом уже вышли в пекарне. Понятно? А обратно вернёмся так же, как сюда пришли, – очень подробно объяснила Листик Алиентэ. Посмотрев на немного ошарашенных герцога и его адъютанта (Листик уже успела слезть с рук того), потребовала ответить на свой вопрос: – Так что ты готов отдать за то, что мы тебя сюда провели? А?

Герцог не очень понял то, что ему наговорила Листик, к тому же его смутило и насторожило требование девочки что-то ей отдать. Пока Алиентэ собирался с мыслями, думая, что же ответить, его адъютант, который сориентировался в обстановке быстрее своего командира, попросил Тиассу, направить линзу на заинтересовавшие его предметы во вражеском лагере. Когда же старшая девочка выполнила его просьбу, он воскликнул, обращаясь к герцогу:

– Смотрите, ваша милость! Боевые мамонты! Разведка о них ничего не докладывала! А их вон сколько! Один, два… – начал считать адъютант, Листик отвлеклась от обрадованного герцога (обрадованного, что девочка больше от него ничего не требует) и сообщила, что можно мамонтов не считать – их шестьдесят восемь. А вот Тиассу заинтересовало совсем другое, она об этом и сказала:

– У этих мамонтов погонщики-то орки!

– Ой, какие мохнатые! – восхитилась Листик, герцог не понял и переспросил:

– Кто? Орки? Вообще-то орки не мохнатые, но эти… Может и мохнатые, отсюда не видно.

– Да нет же, не орки, мамонты! – пояснила Листик, приближая линзу-окно ближе к косматым великанам, что-то жующим. Что ели мамонты, нельзя было рассмотреть из наваленных перед ними куч железных предметов, девочка удивлённо спросила: – А что они едят? Разве мамонты железом питаются?

– В этих кучах лежат доспехи, что надевают на мамонтов перед боем. Броня и насадки на бивни. Вон, такое блестящее – это лезвия, они делают и без того длинные бивни мамонтов ещё длиннее. К тому же лезвия не только острые, но ещё и широкие, удар бивней с такими насадками получается не только колющий, но и рубящий. А едят мамонты траву, она за доспехами, вот и не видно, что они там жуют.

– Ага, – кивнула Листик, выслушав пояснения адъютанта, а тот пожаловался, кивая в сторону лагеря утуранских войск:

– Одному трудно провести сбор такого объёма информации, а от полноты полученных сведений очень многое зависит, если бы тут были бы мои коллеги, пусть не все, хотя бы несколько…

Листик посмотрела в сторону герцога, с интересом разглядывающего мамонтов, адъютант только вздохнул, словно намекая, что от высокого начальства трудно дождаться толковых действий. Листик кивнула, взяла адъютанта за руку и сказала Тиассе, чтоб та присмотрела за герцогом, после чего шагнула в появившееся белое облако. Адъютанта Листик потащила за собой.

– Куда это они? – спросил Алиентэ, отвлекаясь от созерцания открывающейся перед ним картины. Тиасса хмыкнула и приподняла бровь. Герцог понял намёк (всё-таки он был больше придворным, а не полководцем) и повторил вопрос: – Ваша милость, графиня Арунская, не соблаговолите ли дать мне разъяснения, куда направились ваша маленькая подруга и мой адъютант?

– За подмогой, – коротко ответила Тиасса, не став разводить политеса, но увидев, что герцог не совсем понял, хитро улыбнувшись, ответила: – Ваш адъютант, ваша милость герцог и главнокомандующий, увидел, что один не в силах постичь ваши стратегические замыслы, поэтому попросил Листика привести остальных членов вашей доблестной команды. А чтоб не возникло недоразумений, отправился вместе с ней. Вам не о чем беспокоиться, ваша свита вскорости здесь появится и приступит к плодотворной работе под чутким руководством вашей милости.

Герцог мало что понял из витиеватого ответа Тиассы, но услышав, что сейчас прибудут его адъютанты, успокоился и важно кивнул.

У пекарни свита герцога уже начала волноваться – ведь их командир пропал неизвестно куда и никаких весточек не подаёт. Во двор пекарни из свиты никто не заходил, там все и не поместились бы, да и после исчезновения герцога и одного из адъютантов, делать это опасались. На Сэма, старающегося успокоить свитских, уже начали поглядывать с некоторой враждебностью. Появление пропавшего адъютанта в сопровождении рыжей девочки вызвало небольшой переполох. Сразу посыпались вопросы:

– А где его милость?

– Где вы были?

– Почему не вернулся герцог?

Листик вопросы проигнорировала, отдав инициативу объяснений адъютанту, сама же попросила у Милеты пирожок. Когда доедала, к ней с вопросом обратился адъютант, разъяснивший произошедшее своим коллегам и охране:

– Госпожа Листик, сколько помощников я могу взять с собой? Могу ли я попросить вас прихватить и охранников?

– Сколько надо столько и бери, охранников тоже можешь прихватить. Только много не хватай, скала же там маленькая, все могут не поместиться и вниз попадают, а то и герцога спихнут!

После коротких подсчётов было решено, что пойдут десять адъютантов и четыре охранника, начальник охраны в том числе. Выстроив всех парами и приказав взяться за руки, Листик ухватила первого стоящего в этом импровизированном строю и утащила всех за собой в белое облачко. Переход длился мгновение, никто ничего не успел понять, как все уже теснились на верхушке скалы. Тиасса покачала головой – уж очень тесно получилось, Листик понимающе кивнула и, ухватив герцога и вцепившихся в него охранников, утащила обратно, к пекарне.

– Ваша милость, где вы были? – задал вопрос появившемуся из белого тумана герцогу один из оставшихся у пекарни адъютантов. Вместо снова растерявшегося Алиентэ ответила Листик:

– Его милость обозревал очень решительно изготовившиеся вражеские воинские порядки с высоты стояния на скале!

– К чему изготовившиеся? – не понял кто-то из адъютантов, остальные закивали, они тоже не совсем поняли, что сказала рыжая девочка. Начальник охраны, который, несмотря на кратковременность своего пребывания на скале, рассмотрел лагерь утуранцев, удивился:

– К чему они там могли изготовиться? Ведь они в глубине своей территории стоят лагерем, да и вечер скоро.

– Ага, скоро, совсем скоро, – согласилась Листик и, делая страшные глаза, пояснила: – Вражеские боевые порядки, стоящие лагерем, решительно изготовились спать! Эти враги очень коварные, от них всего ожидать можно! Они ночью могут спать лечь!

– А где Удо и остальные? – задал вопрос тот же адъютант, что интересовался, к чему изготовился коварный враг, снова ответила Листик:

– Он остался с остальными, что пришли вместе с ним, смело разведать вражескую диспозицию! Вот!

– Позицию, – поправил девочку адъютант, Листик категорически заявила:

– Позиция – это когда немного, а когда много, то диспозиция, дистанционная позиция. Вот! А может, диспозиция – это когда издалека? С дистанции значит. Но как бы там ни было – это диспозиция, их там много и на них смотрят издалека, вот!

Никто из свиты герцога, да и он сам, возразить девочке не решился, а что если она, чтоб доказать свою правоту, снова куда-нибудь утащит, и не факт, что на ту же скалу, а если прямо во вражеский лагерь? Объяснять начал Сэм:

– Листик, позиция и диспозиция это разные вещи.

– Правда? – удивилась рыжая девочка. – А я думала одно и тоже, только размером отличается.

Сэм вздохнул и начал объяснять, что это такое, ведь Листик пока не разберется, не отстанет. Пока рыжая девочка слушала почтенного негоцианта, герцог, раздуваясь от важности, рассказал, где он был и что делал:

– Мною была проведена рекогносцировка на местности, были обнаружены боевые колесницы в количестве ста штук (сто две – внесла поправку Листик, объяснения Сэма не мешали ей слушать и то, что говорил герцог), и шестьдесят восемь мамонтов при полной сбруе – броня и башни для стрелков. Я убедился, что сведения, полученные от наших разведчиков, далеко не полные! Для подробного изучения всех сил противника мною приказано группе адъютантов, во главе с Удо, остаться для детального выяснения этого вопроса. Графине Арунской обеспечить охрану и транспортировку наших доблестных разведчиков в наше расположение. Магу Листик…

– Ага, – подала голос рыжая девочка, Алиентэ тут же поправился:

– Могучего мага Листик, я попрошу обеспечить связь с Удо и его подчинёнными. Мы же все вернёмся в расположение основных…

– Ага, – перебила герцога Листик и заявила: – Счас и обеспечу связь, но идти куда-то и там разлягаться я не буду! Я здесь буду, а если вам надо где-то… Ну это… То ложитесь, в смысле разлаживайтесь здесь! Вот так!

– Что? – не понял Сэм, Листик хитро посмотрела на него и пояснила:

– Он же сказал – всех раз и положить! Причём – основательно! Если всех ложить, то и мне придётся раз положиться. А я непонятно где это делать не стану! Вот!

Почтенный негоциант только вздохнул и попросил Альен:

– Принеси ей сладкую булочку и молока, это её займёт на какое-то время, а то она снова что-нибудь придумает или учудит чего-нибудь похлеще.

– Ага, – кивнула Альен и убежала, Листик не стала дожидаться, пока ей это всё принесут, и поспешила за огневушкой. Герцог посмотрел вслед рыжей девочке, потом глянул на Сэма и Тиноша, те одновременно развели руками, показывая, что сделать ничего не смогут – если Листик что-то решила, то её не переубедить. Алиентэ вздохнул и приказал своему начальнику охраны:

– Разбиваем временный лагерь, прямо здесь. Пошлите людей за всем необходимым!

– Но это же район старой пекарни, здесь может быть всё, что угодно! Нежить из реки может быть настолько опасна, что не помогут наши амулеты!

– Здесь, у нашей пекарни, вам не о чем беспокоиться, – постарался успокоить охранника Сэм, Милизар его поддержал:

– Не бойтесь, две огневушки защитят вас от любой нежити.

– Ага, – подтвердила появившаяся Листик, за ней шли Альен и Милета, – рыжая девочка показала на своих спутниц и подтвердила высказывание Сэма Клеренса и Вирантуса Милизара:

– Милета и Альен вас защитят…

– Как? Почтенная Милета… – начал директор начальной магической школы, Листик пояснила:

– Ага, если Альен дочь Милеты и огневушка, то…

– Вы тоже? – никак не мог прийти в себя Милизар, Милета просто кивнула, а директор начальной магической школы спросил у Листика: – А вы? Разве вы не огневушка?

– Вы же видели, что нет, – сказала Тиасса, появившаяся во главе группы адъютантов-разведчиков, – Листик не огневушка. Листик, это мы уже слышали!

Тиасса остановила надувшую щёки девочку, собирающуюся очередной раз сказать, кто она такая. Листик вместо щёк надула губы, всем своим видом показывая, как она обижена. Развернувшись, рыжая девочка пошла к заводи, образованной двумя пирсами, выдавшимися в реку, и без всплеска ушла под воду. Тиасса, сказав, что идёт извиняться, заодно с русалками познакомится, последовала за Листиком. Альен многозначительно посмотрела на Милизара и сказала, что она так не может, а она природная огневушка. А вот Листик так всегда могла, и её новая подруга тоже может. Ещё Ален добавила, что с тех пор, как Листик поставила какую-то свою метку на заводь и на русалок там живущих, нежить сюда боится даже приближаться, так что здесь можно спокойно ночевать. Только Сэм всё чего-то опасается. Сэм пробурчал, что-то вроде – бережёного Ирха бережёт – и скрылся во дворе пекарни, поведение почтенного негоцианта пояснил Тинош:

– Сэм давно тут живёт, у старых пекарен. Тогда ещё пекарни Милеты здесь не было и от нежити проходу не было, в тёмное время суток на старую набережную выйти – было самоубийством. Сэм в катакомбах прятался, а они когда-то входили в оборонительную систему города и там столько защитных заклинаний навешано… Нежить туда не заходит. А вот стоило только выйти оттуда… А сейчас катакомбы облюбовали «ночные работники», спросите – почему их до сих пор оттуда не выкурили? Система подземных ходов очень обширна и запутана, а точных карт не осталось. Может, они и были, но ходы продолжали рыть и после того, как карты были составлены, да и уже не нужны никому эти катакомбы. Они давно не оборонительные сооружения, а камень для строительства добывают в другом месте, там, где его легче взять, то есть не надо лезть под землю.

– Но здесь же опасно! Если в катакомбах обосновались бандиты, то они могут разграбить эту пекарню. А всех её обитателей… – начал один из адъютантов герцога, Тинош его перебил:

– Вы намекаете, что городская стража не в силах защитить здешних обитателей? Да, это так, у нас мало людей, к сожалению, и мы не можем обеспечить должную охрану. Мало того, на пекарню уже была одна попытка нападения, но на этом всё и кончилось, вот тут – за оградой. Две огневушки – это более чем серьёзно! Они не только с нежитью могут разобраться, но и с любым непрошеным гостем… Гостями!

Герцог Алиентэ, услышав о огневушках, встрепенулся, видно, вспомнил о первоначальной цели своего визита и оценивающе посмотрел на Альен, оставшейся, словно охраняя пекарню, стоять в полуоткрытых воротах. Огненная девочка по-своему поняла этот взгляд и сочла нужным пояснить:

– Да, мы с мамой можем любую нечисть сжечь, если она на реке появится. Сюда же подплыть она побоится, я уже говорила почему – меток Листика боится. А людям, чтоб по берегу к нам добраться, надо мимо той заводи пройти. А в там русалки живут, они не только обрызгать могут, не-а, драться не станут, просто под воду утащат! Нежно утащат!

– Русалки, в отличие от водяников, силы не применяют, – счёл нужным пояснить магистр Мелизар, – если русалки решили кого-то утопить – их жертва сама, с радостью, идёт за ними под воду. Вообще-то русалки редко топят, но если это делают, то очень качественно, а то, что утопленница или утопленник становится русалками, – это миф.

– Так зачем же они топят? – изумился герцог, директор начальной магической школы ответил:

– Зачем? Этого никто не знает, есть мнение, что они таким образом защищают свою территорию.

– Ага! – сообщила мокрая рыжая девочка, появившаяся из речной заводи за спинами людей. Появилась не одна, рядом с ней стояла такая же мокрая девочка с каштановыми волосами (видно, они помирились) и две русалки – девушка и юноша. Если девушка-русалка была похожа (той своей частью, которая не хвост) на обычную девушку, то мускулистый юноша был больше человека раза в полтора. К нему Листик и обратилась: – Мусутук, ты зачем людей топишь?

– Я?! Да никогда! – возмутился юноша и тут же, опровергая своё категорическое заявление, добавил: – А зачем они Сулье обидеть хотели?

– Ты не поверишь! – русалка-девушка, не обращая внимания на шарахнувшихся в стороны отнеё людей, подбежала к огневушке. Несмотря на то, что у русалки хвост, а не ноги, у неё это получилось быстро и ловко, при этом она была выше адъютантов герцога, рослых ребят, на полголовы. Человеческая часть Сулье была как у невысокой девушки, а вот хвост… Русалка, не обращая внимания на других людей, затараторила:

– Знаешь, Альен, где я и Мусутук только что были? Ни за что не поверишь! В гостях у Фали! У неё такое шикарное озеро! Там так уютно! Нас туда Листик и её подруга провели. Но это не водный путь и не огненная дорожка. Туда водного пути нет, а как огненная дорожка туда ведёт, я не знаю.

– Прямой дорожки к озеру Фали, вернее домику Гутье, что там стоит, нет! Надо идти долго: через Проклятый лес, через мой старый домик и ещё один. Тиасса показала Листику, как можно ходить не так, как мы, по-другому. Мы так не можем!

А подруга Листика, пока русалка беседовала с огневущкой, сказала герцогу:

– Ваша милость, мобилизация огневушек на войну всё равно не получится. Вам следует отказаться от этой затеи. Но ничего не потеряно, у меня появилась идея, как выиграть будущее сражение, не начиная его.

– Ага, – важно подтвердила Листик, присоединившаяся к Тиассе, а Мусутук подошёл к оживлённо беседующим Альен и Сулье.

Глава восемнадцатая. И снова планы

Кираниэль сидела у камина в холле эльфийского общежития и смотрела на огонь, она ждала Листика и Тиассу. Сидела не только она, тут были: её подруги Валериэль и Саминаль, комендант общежития Лувинэль и мэтр Иртувель. Собрались почти все эльфы, проживающие в общежитии, все слушали рассказ Вилины Изумры и Сэльмы Вартаны о том, что случилось до того, как Листик и Тиасса куда-то отправились гулять, как Листик это обычно делала – через камин. Ещё Сэльма принесла одежду Листика и Тиассы. По мнению магинь с факультета артефактов Тиасса и Листик вряд ли вернутся в тот камин, через который ушли, скорее, это будет очаг в эльфийском общежитии, девочки пойдут к себе домой, а не станут разгуливать голышом по академии. Вообще-то, как подозревали присутствующие, а Кираниэль и её подруги уверенно об этом заявили, что такие мелочи, как внешний вид, никогда не смущали Листика, похоже, что её новую подругу тоже. Вилина высказала мнение, что если Листику всё равно, что о ней подумают окружающие, то Тиасса всё таки мэтр и должна как-то этому соответствовать. Голый мэтр, да ещё и девочка, разгуливающий по академии – это верх экстравагантности!

– Ага! – согласилась рыжая девочка, появляясь не из камина, как обычно, а откуда-то сбоку, откуда её совсем не ждали. Её поддержала девочка со светло-каштановыми волосами, появившаяся из белого облачка, возникшего в стороне от камина (Листик вышла оттуда же, но как это произошло никто не видел, так как её появление ожидали всё-таки из камина). Если Листик держала в руках большую корзину с крупными ягодами (Кираниэль и её подруги поняли, что это из проклятого леса, ведь точно такие ягоды Листик и Альен оттуда приносили для пира в Элистэре), то Тиасса держала в руках толстый пакет с множеством печатей. Она поддержала Вилину, заявив:

– Совершенно с вами согласна, коллега Изумра, голый мэтр, прогуливающийся по коридорам академии, – это нарушение приличий и попрание всех устоев…

– Ага! Если гуляет, то нарушение и попрание, а если просто стоит? То не нарушает и никуда не попранивает? В смысле, не прётся? – тут же задала вопрос Листик. При этом девочка, поставив корзину с ягодами на пол, сообщила, что это подарок от Ухри (кто такая эта Ухря, никто не знал), после чего откуда-то достала ещё одну корзину. По холлу разнёсся запах свежей выпечки, а рыжая девочка, пояснив, что это подарок Милеты и Альен, предложила угощаться:

– Вы тут угощайтесь, а нам с Тиассой некогда, у нас спешное дело, надо королю срочное письмо доставить, герцог Алиенте очень просил! Вот!

– Может, вы всё таки оденетесь? – сказала Сэльма. – В таком виде доставлять письма королю ещё более неприлично, чем по академии разгуливать. Хотя… Одежда сгорит, если через камин полезете, обычным порядком передать письмо долго будет, а, как я поняла, это очень срочно.

– Ага, очень срочно! – подтвердила Листик. – Герцог просил сразу же передать, как только мы будем в Азорде. Обычным курьером на это уйдёт не меньше недели, а разворачивающаяся диспозиция не терпит отлагательств! Вот!

– Что? – не поняла Кираниэль, Тиасса, усмехнувшись, посоветовала эльфийке:

– Не обращай внимание, у Листика такое случается, после общения с герцогом Алиентэ и его адъютантами, даже не столько с адъютантами, сколько с самими герцогом.

– Да, герцог великий стратег и выдающийся полководец, – кивнул Иртувель, лично знакомый с Алиентэ, многозначительно улыбнувшись, эльф продолжил: – Не выигравший ни одного сражения. Нынешнему своему положению – командующий войсками юга – он обязан нашему королю. Ну это и понятно – Алиэнте младший брат Аруантэ. Так что письмо, с панической просьбой о немедленной помощи, вы должны передать королю как можно быстрее.

– Почему вы решили, что в письме просьба о помощи? – поинтересовалась Изумра, Иртувель только улыбнулся в ответ, не менее многозначительно, чем первый раз. Тиасса и Листик, пока шёл этот разговор, одевались. Кираниэль спросила у Листика:

– Как же вы попадёте во дворец к королю? Дворец большой, каминов там много, ваша одежда сгорит, пока вы там его величество искать будете!

– Ага, сгорела бы, если бы мы пошли через камин, но мы пойдём через межпространство, Тиасса называет его – ульм, вот. Мне Тиасса показала, как ходить, и я теперь это умею, я ещё умею смотреть из ульма, так что найти короля мне будет легче лёгкого. Вот!

– Листик, не хвастайся, мы пока короля не нашли. А когда найдём, то надо будет так письмо передать, чтоб никого не напугать, поняла? Пошли! – Тиасса и Листик уже оделись, старшая взяла младшую за руку, и они обе исчезли, сделав шаг в появившееся серое облачко. Неизвестно, как отреагирует король на их появление, но Иртувель выпучил глаза и некоторое время открывал и закрывал рот, потом обратился к Вилине:

– Вы слышали! Она сказала ульм! Но это невозможно! О существовании этого, как сказала Листик, межпространства догадывались только величайшие умы. А эти девочки…

– Мэтр, если величайшие умы догадывались, то значит – это существует, насколько я помню, были даже научные работы на эту тему с теоретическим обоснованием. А если ульм существует, то почему бы там кому-то не ходить, кому это по силам и кто это умеет. Вот они и ходят там и даже, как сказала Листик, выглядывают оттуда, – произнесла Вилина, видно, нисколько не удивленная открывшимися способностями Листика, а то, что это умеет Тиасса, вообще удивления не вызывало. Девочка-мэтр из Торилионского института прикладной и теоретической магии знала и умела столько, что вызывало не просто удивление, а некоторый священный трепет местных магов. О чём магистр Изумра и не преминула упомянуть. Иртувель, соглашаясь, покивал, а Вилина сделала предположение, что «огненная дорожка» огневушек, которой раньше пользовалась Листик, это какая-то разновидность ульма. Эльф очередной раз согласно кивнул, а Изумра добавила, что присутствующая здесь Сэльма Вартана может поделиться своим опытом прохождения по такой дорожке, по которой её когда-то провела Листик.

Королевский ужин мало походит на обычный ужин, это сложный ритуал, где каждое действующее лицо, в том числе и сам король, знает свою роль и очерёдность торжественных движений. Но в этот раз король просто ужинал, естественно, не сам. Если это было бы так, то это был бы уже не ужин, а так – перекус на ходу. В трапезе короля принимали участие его жена, королева Надуора, и его средний брат, герцог Каслтурио. Ужинавшим было невесело, королеву Надуору беспокоила болезнь единственного сына, а королю испортил настроение его средний брат, доказывающий полную несостоятельность Алиентэ как главнокомандующего:

– Наш младший брат проиграет сражение, а по сообщению разведки утуранцы стягивают значительные силы к нашей южной границе, в том числе боевых мамонтов! А это средство прорыва любого строя, слаженного удара мамонтов не выдержит ни одно боевое построение, какой глубины оно бы не было! Встреча с мамонтами в поле – это поражение, а запереться в Эролте, значит отдать на разграбление всю южную провинцию! А выйти из города не позволят те же мамонты, и сколько их…

– Шестьдесят восемь, – сообщила появившаяся над столом рыжая голова и добавила: – А погонщики у них орки! Мамонты мохнатые, а орки нет, вот!

Последовала немая сцена, сидящие за столом ничего сказать не могли, не столько от испуга, сколько от неожиданности, а девочка разглядывала блюда, выставленные на стол. Видно хорошо рассмотрев, девочка сообщила:

– Маловато у вас кушаний, да и столовых приборов немного, у Зелирандуса больше. Хотя… Я вижу вы к десерту переходить собрались, тогда вот!

Рыжая голова исчезла, чтоб появится рядом со столом, уже не головой, а всей девочкой с большой корзиной. Корзина издавала одуряющий аромат свежей выпечки, этот аромат и привлёк внимание сидящих за столом, настолько привлёк, что переключил внимание от необычайного появления девочки на себя, но не надолго. Рядом с первой появилась девочка постарше, не рыжая, как первая, а со светло-каштановыми волосами и в мантии мэтра. Эта девочка изобразила безупречный придворный поклон и, протягивая королю толстый пакет, произнесла:

– Ваше величество, вам письмо от его милости герцога Алиентэ…

– Ага, – рыжая девочка поклонилась точно так же, как её старшая подруга. Поклонилась, не выпуская большую корзину из рук, после чего важно произнесла: – А это вам от пекарни матушки Милеты, почтенный негоциант Сэм Клеренс посоветовал это вам принести, он говорит, что дурные новости надо заедать чем-нибудь сладким, от этого новости не такими дурными кажутся. Да, вот ещё одно письмо, его Удо просил передать лично в руки герцога Каслтурио. Вы, случайно, такого не знаете?

Герцог сориентировался мгновенно – если это покушение, то, что же мешало этим девочкам или тем, кто использовал их как отвлекающий манёвр, уже нанести удар? То, что девочки появились необычным образом, ещё ни о чём не говорило, ведь можно же с помощью магии отвести глаза? Так почему это не тот случай, когда отвлекают внимание и наносят удар? Но использовать для отвода глаз корзину со свежими пирожками, пирожными и булочками? Уж очень это будет необычно. А Листик уже откинула кусочек белой ткани закрывавшей то, что было в корзине, и её содержимое предстало на всеобщее обозрение, при этом запах свежей сдобы многократно усилился! Авилантэ непроизвольно сглотнул и представился:

– Герцог Каслтурио – это я! С кем имею честь?

– Вы имеете честь со мной! А если у вас только честь, то у меня ещё и пирожки, – заявила рыжая девочка и назвала своё имя: – Листик!

– Тиасса дэн Арунада, графиня Арунская, – представилась старшая девочка и, поясняя наличие мантии и шапочки мэтра, добавила: – Мэтр Торилионского института прикладной и теоретической магии, командирована в магическую академию Азорды с целью обмена опытом. Соответствующие сопроводительные документы находятся у ректора академии, если запросите, их можно получить. С собой, извините, я их не взяла, можете считать мой визит неофициальным.

– А вы? – король, ожидая, что и эта девочка назовёт свой титул, вопросительно посмотрел на Листика, та, уже передав письмо герцогу Авилантэ, пожала плечами:

– Я уже говорила, я Листик!

– Маленькая, лет одиннадцати, рыжая, не признающая никаких титулов, может прийти через огонь… – начала королева, она, как и король, была ознакомлена с материалами последнего заседания конгрегации храма, её больше заинтересовали не выводы высших иерархов храма о признании появления новой святой, а то, что эта святая могла исцелять, то есть вылечить любую болезнь. Надуора, глядя на девочку, тихо спросила: – А почему не через огонь?

– Можно было и через огонь, – пожала плечами девочка и объяснила: – Корзинку с выпечкой и письма мы могли бы пронести, если бы шли огненной дорожкой, но вот одежда… Её трудно сохранить, надо отвлекаться, так можно и остальное не донести. Мне-то всё равно одетой или нет к вам сюда прийти, а вот Ти… Она же графиня и мэтр, ей как-то несолидно голой к королям в гости приходить. Вот что бы вы сказали, если бы мы без подобающей одежды к вам из камина бы пожаловали, а? Сказали бы, нарушение этикета – в таком виде в гости приходить!

То, что выходить из камина, это не совсем соответствует придворному этикету, Листик даже не подумала. Но король и герцог уже не слушали девочку, они погрузились в чтение важных писем, столь оригинально доставленных, а Листик, видно желая утешить грустную королеву, сунула куда-то руку и достала корзинку полную крупных, необычных ягод. Увидев удивление Надуоры, девочка пояснила:

– Это только что Ухря собрала. Ухря моя подруга, она лешая и живёт в проклятом лесу. Эти ягоды оттуда, но ты не бойся, они не ядовитые, они очень вкусные!

– Святая, – прошептала королева и начала, глотая слова, быстро говорить, словно боялась, что девочка может исчезнуть так, как появилась: – Аливантэ, мой сын… Он болен… Лекари бессильны, придворный маг тоже, говорит, что надо обратиться в академию. Мы это уже хотели сделать завтра, но ты… Вы…

– Ага, – кивнула Листик и сказала: – Идём!

Тиасса проводила глазами королеву и рыжую девочку в зелёном сарафанчике, после чего обратилась к мужчинам, углубившимся в чтение писем:

– С вашего позволения, я вас тоже покину. Вы можете пока изучить полученную корреспонденцию, обсудить полученные известия, попробовать пирожки и ягоды. Потом, когда мы с Листиком вернёмся, изложите свои выводы и планы.

Король и герцог ничего не успели сказать, девочка не пошла к дверям из зала, как должно было быть, а просто исчезла! Мужчины переглянулись, и герцог хмыкнул:

– С вашего позволения… Она не разрешения спросила, а в известность поставила! Изучите и обсудите, а потом изложите свои выводы! Каково? Главнокомандующий в юбке!

– Правильно было бы сказать – в юбочке, для юбки слишком мала, но она в мантии. Мантии мэтра! – поправил своего брата король. Взяв один пирожок из корзины и откусив кусочек, сделал вывод, непонятно к чему относящийся: – Вкусно! А девочка очень сильный маг, боевой маг! Алиентэ так пишет, то, что эти девчонки там творили, его очень впечатлило!

– Не верить написанному нет причины, – герцог потряс в воздухе адресованным ему письмом и тоже взял пирожок. Съев его и взял пирожное, после чего тоже сделала вывод: – Недурно, я бы сказал очень недурно! Недаром же наш братец пристрастился к выпечке той пекарни.

Король многозначительно посмотрел на письмо в руках герцога, тот отрицательно покачал головой:

– Удо об этом не пишет, он умный парень и до таких мелочей опускаться не будет, у меня есть другие каналы для получения конфиденциальной информации. Ты же знаешь, за Алиентэ нужен постоянный присмотр. Удо очень подробно описал то, что эти девочки, как ты выразился, творили там. Ещё сегодня днём творили, а к ужину они уже здесь! В это трудно поверить, но Удо врать не станет. Надо этих девочек подробнее расспросить, не только о том, что там произошло, но и о том, что они могут.

Листик посмотрела на бледного юношу, лежащего на кровати, и повернулась к Тиассе, та покачала головой:

– Целительство – не мой профиль. Кое-что я могу, но это уровень магистра, а не мэтра. Специально целительство я не изучала, так, общий курс.

– Ага, – кивнула Листик и пояснила: – Я такое уже видела – это проклятие некроманта. Я даже знаю, как убрать, но потом надо штопать ауру, я могу навредить, а не помочь, хотя… Ждите меня, я скоро!

Девочка исчезла, а королева испуганно спросила:

– Куда это она? Решила не помогать и ушла? А вы?..

– Не беспокойтесь, Листик пошла за своей подругой, очень сильным магом жизни. Они уже нечто подобное делали – снимали такое проклятие, и это у них получалось очень хорошо.

Королева ничего не сказала, как известно – надежда умирает последней. А тут эта девочка поступила как истинная святая, не стала отказываться или выдвигать какие-то условия, просто пообещала помочь. А вот теперь, толком ничего не объяснив – исчезла, осталась та, которая сразу сказала, что ничего сделать не сможет.

Около больного уже были лекарь и маг, были до прихода королевы и девочек. Лекарь не стал ничего говорить, он уже всё перепробовал, и ничего не помогло, чтобы эти девочки не сделали – хуже не будет. А вот маг возмутился – его не послушали когда он предлагал обратиться в академию к магам жизни (ведь в академии такие есть, хотя бы эльф Иртувель), а пригласили каких-то девчонок, явно задуривших голову королеве. Немного смутило, как ушла младшая, которая рыжая, но сильный маг не обязательно хороший целитель! Придворный маг попытался это высказать, но нахалка, нацепившая мантию мэтра, так на него зыркнула, что маг прикусил язык. Может, от страха, а может, эта маленькая ведьма колданула! Когда маг пришёл в себя и набрал воздуха, чтоб высказать этой выскочке-малолетке всё, что он о ней думает, в углу комнаты возникло серое облачко, из которого вышла рыжая малявка, ведущая за руки молодую эльфийку (вообще-то все эльфийки молодо выглядят, но эта была не просто молодая – юная!) и мэтра Иртувеля! Его придворный маг меньше всего ожидал увидеть, но увидев, обрадовался и собрался пожаловаться на нахальных малолеток. Но эльф сделал придворному магу знак рукой, чтоб тот молчал, осмотрел пребывающего в беспамятстве бледного принца и произнёс, обращаясь к эльфийке и рыжей малолетке:

– Начинайте.

Девочки встали у самой постели, и с рук рыжей на принца полилось белое холодное пламя. То, что эльфийка тоже что-то делает, можно было определить по капелькам пота, выступившим у неё на лбу, и закушенной губе. Иртувель взял за руку королеву, которая сделала движение к своему сыну, пытаясь то ли защитить его, то ли помочь. Эльф покачал головой, показывая, что не надо вмешиваться, придворный маг и целитель это и сами поняли, хотя Тиасса была готова вмешаться, чтоб их остановить если бы они что-нибудь попытались бы предпринять. Так продолжалось около получаса, затем белое пламя исчезло, а эльфийка провела рукой над порозовевшим лицом принца, его хриплое дыхание стало таким, как у человека спящего глубоким сном. Кираниэль выдохнула что-то вроде слова – всё, а Листик попросила молока, очень жалобно попросила. Но на её просьбу внимания не обратили.

– Это феноменально! Так работать с аурой! Вы, коллега, видели ауру принца? – восторженно обратился к придворному магу Иртувель. Тот, приняв важный вид, произнёс:

– В ауре принца были прорехи, появившиеся вследствие болезни. Постепенно увеличиваясь, они препятствовали лечению как традиционному, так и магическому. Воздействовать на эти прорехи было невозможно, но эти девочки убрали как саму болезнь, так и её причину с последствиями. Аура принца восстановлена и…

– Ага, только это была не болезнь, а проклятие некроманта, – перебила придворного мага отчаявшаяся получить молоко Листик и, глядя на королеву, пояснила: – Это не лечится, вашему сыну оставалось жить – месяц, это без лечения. А с лечением этих, – девочка мотнула головой в сторону лекаря и придворного мага, – он бы уже через неделю умер.

– А теперь? – с надеждой спросила королева, ответила эльфийка:

– Через пять минут проснётся и кушать попросит, распорядитесь, чтоб всё было готово…

– А то он вас всех здесь съест! – злорадно хихикнула рыжая девочка, магиня в мантии мэтра и эльфийка в один голос укоризненно произнесли:

– Листик!

– Что Листик? Как сразу, так и Листик! А он счас проснётся голодный, а кушать нечего! Кто о нём позаботится? Раз обо мне никто не заботится? Я же молока попросила! – почти закричала возмущенная рыжая малышка, на неё шикнули, мол разбудишь больного, но Листик указала на принца, у того уже были открыты глаза. Листик показала всем язык, придворный маг растерянно сказал:

– Не могу поверить, что эта девочка только что провела такое сложное магическое действие!

– Ага, ребёнок, но жутко талантливый, вот! И этот талантливый ребёнок хочет молока! Если мне сейчас же его не принесут, я приму меры, очень серьёзные меры!

– Ещё раз язык покажешь? – ехидно поинтересовалась у Листика Тиасса. Королева, не обращая внимания на эту перепалку, спросила у своего сына, уже севшего на постели и удивлённо слушавшего рыжую девочку:

– Аливантэ, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

– Нет, не болит, всё нормально, только очень есть хочется, – ответил принц. Листик удовлетворённо заявила:

– А я что говорила? Будет очень хотеть кушать, а вы, вместо того чтоб позаботиться, неизвестно чем тут занимаетесь! Идём посмотрим, может, там от ужина чего осталось? Если ничего нет, то пусть новое приготовят!

Листик дёрнула юношу, чуть старше чем Кираниэль, за руку, и тот послушно встал и пошёл за девочкой. Королева растерянно посмотрела на Тиассу, та постаралась успокоить встревоженную мать принца:

– Всё в порядке, ему сейчас нужно двигаться, а не лежать, вот Листик его и потащила в ваш обеденный зал, но поведёт не прямо туда, а немного по коридорам поводит. Как потом в вашу трапезную найдёт дорогу? Не сомневайтесь, найдёт! Думаю, нам лучше пройти к вашему мужу, сообщить ему новость и заказать еду, ну и молока, а то Листик точно обидится.

– Идёмте, – позвала королеву Кираниэль, – когда Листик с принцем придут, мне и ей надо будет посмотреть вас и вашего мужа с его братом. Листик сказала, что на вас тоже проклятие наложено, только это недавно сделали, оно ещё не начало действовать. Мы его быстро снимем.

Все находящиеся в спальне принца, в том числе придворные лекарь и маг, пошли в обеденный зал. Король и его брат были удивлены этим нашествием, но выслушав королеву, поняли, что причина более чем веская, и эта радостная весть не помешала им обратиться к Тиассе, отозвав её в сторону. Инициативу разговора взял на себя герцог Авилантэ, сразу задав интересующий его вопрос:

– Вы обещали герцогу Алиентэ, что поможете выиграть сражение, так ли это? Я не ставлю под сомнение ваши слова, но, как стало известно из донесения, у утуранцев силы намного превосходят нашу южную армию, – Каслтурио показал на письмо не герцога, а его старшего адъютанта. Тиасса улыбнулась, понятно, что сам герцог Валиданус в своём объёмистом послании вряд ли сообщил что-то толковое. Каслтурио замолчал, он и король вопросительно смотрели на Тиассу, и та, улыбнувшись, начала подробно отвечать:

– Выиграть сражение – это значит, что надо это самое сражение начать, ведь для этого надо войти в тесное соприкосновение с противником. То есть или продвинуться вглубь территории Утурании, а именно там лагерь утуранской армии, что это значит, не мне вам объяснять. А дожидаться утуранцев, пусть даже на хорошо подготовленных позициях, это – упустить инициативу. Укрепления можно обойти и… Я так понимаю, что подобное развитие событий вас тоже не устраивает.

– Согласен, мы находимся в проигрышной ситуации, малое число войск не позволяет нам первыми начать какие-либо действия, но и отдавать инициативу нельзя! Удо пишет, что у вас есть какой-то план, но что это за план, как не план сражения? Другим путём победу не получить, а если вражескую армию не разбить – она будет постоянной угрозой! Вы сильный маг, как написал Удо – боевой маг, так может…

– Моей силы не хватит, чтоб разогнать или победить вражескую армию, я не всемогуща. Листик могла бы такое сделать, но вряд ли она что-то сделает, что вызовет жертвы, – размышляя, произнесла Тиасса, не давая Каслтурио досказать, в этот момент широкие двери распахнулись и в зал вошла рыжая девочка, тащившая за руку принца. Увидев накрытый стол, она удовлетворённо сказала:

– Ага! Можете, когда хотите, а где моё молоко?

Кираниэль подала Листику большую кружку, а принц, оживившись, набросился на еду. Королева и король, на время забывший о стратегических планах, с умилением смотрели на своего сына. А вот придворный маг, серьёзно воспринявший слова Листика о проклятии, наложенном на королевскую семью, когда девочка допила молоко, спросил:

– Вы говорили о проклятии некроманта, с чего вы это взяли?

– Увидела, – коротко ответила девочка, потянувшись за очередной кружкой, вместо неё пояснил Иртувель:

– Листик очень сильный маг, некромант и вместе с этим – маг жизни. Она видит, как бы с двух точек и то, на что пусть даже очень хороший, специалист в своей области не обратит внимания, она заметит.

– Ага, – Листик допила вторую кружку и сообщила, показывая на королеву, короля и его брата: – У них это должно начаться через месяц, вот.

– Если это так, то очень тонко рассчитано – через месяц, а может раньше, умирает принц. Это печальное событие подкосило силы его безутешных родственников, и они тоже сходят в могилу! – произнёс Авилантэ, ему и королю рассказали о том, как Листик и Кираниэль вылечили принца и что сказала после этого Листик. Но занятые глобальными стратегическим планами Аруантэ и его брат не сразу обратили внимание на этот момент в рассказе об исцелении принца. Теперь вся королевская семья (принц в том числе) с надеждой посмотрели на Листика, та кивнула:

– Ага, счас молоко допью и займусь вами. Это не сложно, у вас процесс не зашёл так далеко, как у принца. Даже ещё не начался, заклятие будет активировано только через неделю. А активная стадия воздействия на вашу ауру, должна была начаться после смерти принца.

– Эта девочка – сущий ребёнок и по делам, и по высказываниям. Но иногда, мне кажется, что это взрослый, опытный маг. Вот и сейчас – ребёнок пьёт молоко и просит ещё, но в то же время о проблеме и пути её решения этими же устами говорит знающий специалист своего дела. А то, что она сможет убрать заклятие и его последствия, я уже нисколько не сомневаюсь, – тихо сказал придворный маг Иртувелю, которого хорошо знал и которому не верить у него не было причин. Эльф так же тихо ответил:

– Я знаю Листика уже год и до сих пор удивляюсь. Учится она на факультете некромантии, а я занимаюсь с ней как маг жизни, иногда мне кажется, что эта маленькая девочка знает и умеет больше чем я!

– Вот как? Некромант и маг жизни? Интересное сочетание, крайне редкое! Я и не припомню такого, – удивился придворный маг и высказал свою догадку (хотя Иртувель об этом уже давно знал):

– Теперь понятно, как ей удаётся распознавать такое сложное волшебство, как проклятие некроманта сразу после его наложения и как ей удаётся его снимать.

– Да, но всё же повреждённую ауру восстанавливает её подруга, удивительно, как эти девочки нашли друг друга, ведь они так сработались! Посмотрите! – Иртувель обратил внимание придворного мага жизни на действия девочек, рыжая подняла руки, с которых полилось на вставших тесной группой короля, его брата и королеву белое пламя. От этого пламени, хоть факел был значительных размеров, жара совершенно не чувствовалось. Старшая девочка в этой паре никаких действий не предпринимала, просто внимательно смотрела, Иртувель прокомментировал действия подруг: – Листик не снимает проклятие, да его и невозможно снять, оно потому и называется чёрным, она его выжигает, а Кира подстраховывает – защищает ауру от возможных повреждений, ведь проклятие некроманта поражает именно ауру!

– Если бы вы не сказали, куда смотреть, я бы и не обратил внимания, теперь вижу! У этих девочек – талант! То, что они делают, не под силу никому, разве что богам!

– Думаю, что не всякому богу под силу, – улыбнулся Иртувель, выслушав восторженное высказывание придворного мага, – вашему Ирхе точно не под силу. Сколько ему не молись и сколько не проси об исцелении в подобных случаях, он не поможет.

– Вынужден согласиться, тут вы правы, – вздохнул придворный маг, – хоть это и звучит как ересь и крамола, могу сказать – Ирхе многое не под силу. Существование магии, к факту наличия которой с неодобрением относятся жрецы Ирхи, да и нежить, не боящаяся их молитв, тому свидетельство.

– Неисповедимы пути Ирхи и непостижимы его замыслы, – с улыбкой произнёс Иртувель фразу, которой отвечают жрецы на неудобные для себя вопросы, придворный маг только вздохнул, глядя на возмутительниц религиозного спокойствия: одна снова пила молоко из большой кружки, а вторая с удовольствием ела пирожные.

Королева отошла к своему сыну, а король и его брат, почувствовавшие себя намного лучше, чем раньше, с новыми силами насели на Тиассу:

– Но всё же, что вы предлагаете для противодействия утуранскому вторжению, ведь они не для парада собрали такую армию! Она больше чем вдвое превосходит наши силы на юге! Перебросить наши войска туда из центра мы не успеем, – говорил герцог, король выражал свою озабоченность энергичным пережёвыванием пирожка, уступив ведение переговоров с этой девочкой, но при этом сильным магом, своему брату. Герцог Авилантэ продолжил: – Вы и ваша маленькая подруга обещали, что поможете разбить армию утуранцев!

– Разбить армию я не обещала, Листик тем более за это не возьмётся, – ответила Тиасса, герцог Каслтурио растерянно посмотрел на письма, что лежали на столе, и так же растерянно спросил:

– Но Алиентэ и Удо утверждают, что вы обещали выиграть сражение…

– Выиграть сражение и разбить вражескую армию – это не одно и то же. Вернее, разбить армию – это точно выиграть сражение, но выиграть сражение можно и не разбивая вражескую армию, – улыбаясь, произнесла Тиасса.

– Это как? – удивился герцог, а король перестал жевать пирожок. Тиасса, продолжая улыбаться, кивнула в сторону Листика:

– А вот у неё спросите, как выиграть сражение, при этом не убив ни одного вражеского солдата.

Король и герцог одновременно выдохнули: – Как? – А Листик, приняв важный вид, начала объяснять:

– Целью стратегического замысла нанесения безусловного поражения очень противному противнику является не уничтожение его живой и неживой силы, а рассеяние оной как можно по большей площади с целью дальнейшего недопущения…

– Листик! Ты сама поняла то, что сейчас тут наговорила? – остановила словоизлияние рыжей девочки её старшая подруга. – Какое недопущение и какая неживая сила? И почему противник противный?

– Противник не может быть не противным, если он не противный, то это уже не противник. Тогда он так и называется: приятник, потому что приятный, – начала отвечать Листик. Стараясь подробно ответить, девочка продолжала: – Неживая сила – это колесницы и осадные башни, и другие подобные тактико-стратегические…

– Листик, ты ещё скажи – крепостные стены, – опять остановила рыжую девочку её светло-каштановая подруга. Листик согласно кивнула:

– Стены, всегда стратегические, потому что за ними стратеги прячутся. Стратега надо беречь, потому что он стратег, вот! Поэтому надо в первую очередь рассеять стены, то есть неживую стратегическую силу, тогда стратегам негде будет прятаться и они убегут. А простые солдаты, оставшись без командира-стратега, тоже убегут, вот.

Король и герцог переглянулись, не в силах постичь ход мысли Листика, рассуждавшей на военные темы, после чего Авилантэ попытался спросить:

– Э-э-э?.. А-а-а?..

Тиасса перевела:

– Листик, как ты собираешься осуществить свои грандиозные военные замыслы?

– Надо сделать так, чтоб им совсем не хотелось воевать, сделать так, чтоб они убежали, – заявила рыжая девочка. Её светло-каштановая подруга одобрила такой замысел, но поинтересовалась – как такой замечательный военный план осуществить. Листик честно ответила: – Надо их сильно напугать, ну чтоб они разбежались, вот!

– Отличный план! Напугать так, чтоб даже стены развалились! – ещё раз одобрила замысел Листика Тиасса и снова поинтересовалась: – Листик, но всё же, как это сделать?

Девочка скорчила, по её мнению, устрашающую рожицу и высунула язык, вызвав улыбки у всех присутствующих, не улыбнулась только Тиасса, прокомментировав действия своей маленькой подружки:

– Очень впечатляет, но этого мало для того, чтоб стены в испуге рассыпались, надо придумать что-то другое.

– Ага! Надо придумать, – кивнула Листик и растерянно добавила: – Только я не знаю что.

Король и герцог снова переглянулись, и Авилантэ высказал своё мнение:

– Эти девочки очень сильные волшебницы, этого отрицать нельзя, но в военном деле… – Авилантэ развёл руками, показывая своё разочарование. Посмотрев на смутившихся Тиассу и Листика, добавил: – Скорее всего, и как боевые маги они не очень, хотя утверждали обратное. Но я их не осуждаю, нельзя требовать невозможного от тех, кто такое сделать не в силах. Военное дело требует специальной подготовки, обучения и…

Герцог не договорил, его перебила Тиасса, воскликнув, что она знает как поступить, после чего девушка исчезла. Листик сообщила, что её подруга ушла в ульм, зачем и когда вернётся – неизвестно. Герцог Каслтурио понимающе кивнул – девочка ушла, вернее, сбежала, она дала невыполнимое обещание и ей стало стыдно. Но осталась Листик, видно, что эта маленькая девочка не боец, но её возможности как мага можно и надо использовать. Адъютант Алиентэ да и сам герцог написали о том, как была проведена разведка, вот здесь эта девочка может очень помочь. Авилантэ перекинулся несколькими фразами с королём и обратился к Листику:

– Юная леди, не могли бы вы мне помочь, я хочу возглавить оборону Эролта, но добираться туда больше недели. За это время многое может произойти, а я бы хотел там быть как можно скорее. Заодно лично убедиться в том, что сообщают Валиданус и Удо.

Листик с сожалением глянула принесенную ей кружку с молоком, вздохнула и ответила:

– Если вы не возражаете, я отведу Киру и мэтра Иртувеля в академию, а потом вас проведу к пекарне матушки Милеты.

– Почему туда? – удивился герцог Авилантэ, Листик пояснила:

– А герцог Алиентэ Валиданус со всеми своими адъютантами решил там ночевать. Вот вы и расспросите его и тех адъютантов, которых мы с Тиассой на разведку водили.

Получив согласие, Листик взяла за руки Кираниэль и Иртувеля, шагнула в появившееся серое облако. Король посмотрел на своего брата и спросил:

– Думаешь, эти девочки вернутся? Не испугаются?

– Думаю, вернутся, они не производят впечатления обманщиц. А испугаются ли? С их-то возможностями, чего им боятся? Твой дворец охраняется тройным кольцом охраны, да и в коридоре охранники стоят. Ты видел их лица, когда эта рыжая малышка выходила с Надуорой? Они бдительно несут службу, но как эта девочка вошла, да и привела с собой ещё двоих, они не видели. Пусть эти две девочки не смогут победить утуранскую армию, но, используя их способности, можно эту армию не пустить на нашу территорию. По крайней мере, попробовать это сделать!

– А как это сделать? – поинтересовался король, при этом было видно, что его занимают другие мысли. Герцог ответил, что пока не думал, как можно использовать способности девочек, а король спросил о том, что его волновало больше:

– Как ты думаешь, Авилантэ, не связанны ли военные приготовления утуранцев с наложенным на нас некромантским проклятием, которое должно было послужить причиной нашей смерти? Рыженькая малышка говорила о нескольких неделях, не этого ли события – известий о нашей смерти или тяжёлой болезни – ждут утуранцы? Когда об этом узнали бы, тогда и ударили бы? И кто мог наложить такое проклятие на нас и на Аливантэ? Это надо обязательно узнать и примерно покарать это сделавшего! Как можно скорее узнать, отдай соответствующие распоряжения!

Герцог Каслтурио выслушал короля, выглянул в коридор и приказал позвать начальника тайной стражи, когда тот явился – поставил задачу. После ухода тайнушника снова поднял вопрос о вражеской армии у южных границ королевства:

– Найти и покарать как заказчика, так и исполнителя покушения на тебя брат, твою семью и меня надо! Обязательно надо! И это будет сделано, но сейчас более важная проблема – опасность утуранского вторжения. Если верить донесениям, – герцог очередной раз показал на лежащие на краю стола письма, – то положение более чем серьёзно! А я не знаю, стоит ли рассчитывать на действенную помощь этих девочек, они…

– Ага, – сказала появившаяся у стола Листик, сразу сцапавшая кружку с молоком. Герцог, прерванный на полуслове, не смог продолжать, так как рядом с ним появилась девочка со светло-каштановыми волосами в магистерской мантии. Рядом с ней стояла девушка в строгом сером костюме. Но не это и не красота привлекали внимание к этой девушке, а необычные пепельные волосы. Её большие серые глаза обежали всех присутствующих и остановились на Листике.

– Таиса Ланик, ректор зелийской магической академии, – представила вновь прибывшую Тиасса. Листик перестала пить молоко и неотрывно смотрела на эту девушку. Девушка улыбнулась, и Листик, словно что-то вспоминая, произнесла:

– Тайша?

– Ты меня знаешь? – спросила рыжую девочку девушка с пепельными волосами.

– Не знаю, – ответила Листик и уточнила: – Не знаю, знаю ли. Но мне кажется, что я тебя где-то раньше видела.

Тайша чуть склонила голову, глядя на Листика, а та, закрыв глаза, сказала что-то совсем непонятное:

– Кролики, кролики! Круглые и огненные, они грызут камни!

Листик замолчала, а Тайша и Тиасса замерли, словно боялись нарушить тишину, наступившую после слов девочки. Тишину нарушил герцог Каслтурио, напомнив о вражеской армии и о том, что девочки обещали помочь в сражении с ней. Листик вздрогнула и, словно очнувшись, потянулась за отставленной кружкой с молоком. Тайша и Тиасса переглянулись и одновременно вздохнули. Герцог понял этот вздох как то, что эти девочка и девушка таки помочь не могут, тоже вздохнул и разочаровано спросил:

– Так вы нам ничем и не поможете в будущем сражении?

– А зачем вам сражаться? – немного резко спросила ректор зелийской магической академии. – Чего вы этим добьётесь?

– Как чего? – удивился герцог Каслтурио и уверенно заявил: – В сражении надо добиться победы над врагом!

– А зачем? – опять спросила Таиса Ланик и обрисовала то, что будет после победы: – Вы добились победы над врагом, а дальше что? Будете захватывать его территорию? Нет? Говорите – у вас сил не хватит её удержать? Тогда зачем нужна эта победа? Враг отойдёт и, желая реванша, соберёт новые силы, и снова постарается на вас напасть. Насколько я поняла из слов Тиассы, ему это будет легко сделать, так как враг имеет преимущество в населении, то есть в потенциальных солдатах. А вам туда, в вашу малонаселенную южную провинцию, тяжело отправлять пополнение, в итоге – несколько таких побед и у вас не останется там солдат.

– Но победить же необходимо! – растерялся герцог и попытался сам себя убедить: – Утуранцы всерьёз собрались воевать! Надо сражаться! Иначе мы проиграем и вся провинция будет потеряна!

– Да, надо победить, – согласилась Тайша и решительно добавила: – Просто необходимо победить! Что мы и сделаем, но для этого совсем нет необходимости устраивать сражение, по крайней мере, посылать в бой ваших солдат.

Король и его брат, герцог, выразили удивление – как это? Победить без сражения? Эта пепельноволосая девушка почти дословно повторила то, что говорила девочка в мантии мэтра! Остальные промолчали. Тиасса заявила, что уже поздно – пора спать, а сражения лучше выигрывать с утра, на свежую голову. Пепельноволосая девушка с ней согласилась и, сказав, чтоб герцог к сражению был готов с девяти утра. На вопрос – почему с девяти? Таиса (или Тайша, эта девушка откликалась на оба имени) пояснила, что нет смысла туда отправляться ночью, всё, что хотели сообщить Алиентэ и его адъютант, подробно написано в письмах. Провести разведку ночью не получится, так как в темноте мало что можно увидеть, поэтому они все: она, девочки и герцог Каслтурио – туда отправятся утром, после завтрака, и вообще – сражения на голодный желудок не выигрываются, надо обязательно позавтракать. Ещё молока выпить – добавила рыжая девочка. Вся троица – две девочки и пепельноволосая девушка, шагнув в серое облако, исчезли.

– Что-то мне не верится во всё, что эти гм… девочки и девушка здесь наговорили, – произнёс герцог, на что придворный маг сообщил:

– Мэтр Иртувель подтвердил то, что старшая девочка действительно мэтр. А о вечно юной ректоре зелийской академии я слышал, будучи ещё слушателем, но не думал, что она настолько юна!

При этих словах королева вздохнула, ну какой же женщине не хочется оставаться молодой как можно дольше!

В холле эльфийского общежития, несмотря на поздний час, было многолюдно. Кроме эльфов здесь были Вилина Изумра и Сэльма Вартана, которые никуда не ушли, и теперь все слушали рассказ мэтра Иртувеля и Кираниэль об их посещении королевского дворца. Кроме увлекательного рассказа слушателей привлекали корзины с выпечкой и ягодами. Если выпечкой Листик довольно часто угощала своих соседей по общежитию, то ягоды она принесла первый раз. Эти ягоды для эльфов были в диковинку, совершенно не похожие на выращенные в эльфийских лесах (больше напоминающих ухоженные парки), плоды дикого леса были крупнее и имели немного другой вкус. Большая корзина уже опустела, когда появились Тиасса и Листик, с ними была незнакомая девушка с пепельными волосами. Тиасса, посмотрев на пустую корзину, ничего не сказала, только вздохнула, видно, ей хотелось попробовать этих диковинных плодов, но «срочные дела» ей этого не позволили, а может, она хотела угостить пепельноволосую девушку. Листик, произнеся своё «ага», исчезла, Тиасса, улыбнувшись, сообщила пепельноволосой:

– Листик освоила переходы через ульм, теперь вовсю «прыгает», пользуясь любым поводом. Сейчас в тот лес побежала к знакомым лешим, за ягодами.

– Скорее вспомнила, – кивнула пепельноволосая и, тоже улыбнувшись, сказала, обращаясь к эльфам: – Давайте знакомиться, меня зовут Тайша.

– Ага, – подтвердила появившаяся Листик, в руках которой были две большие корзины с ягодами. Девочка просто появилась из ниоткуда, а не из серого облачка, как раньше. Тиасса и Тайша многозначительно переглянулись, и девочка со светло-каштановыми волосами произнесла, подтверждая ранее сказанное пепельноволосой девушкой:

– Вспомнила, как ходить не выстраивая портал, я ей не показывала, даже не рассказывала.

– Она ректор зелийской магической академии, а зовут её Таиса Ланик, вот! – отрекомендовала девушку Листик, слышавшая, как та представлялась в королевском дворце. Поставив большие и явно тяжёлые корзины на стол, девочка предложила: – Угощайтесь!

– Просто Тайша, я здесь с неофициальным визитом, можно сказать – на огонёк забежала, ягод попробовать, – произнесла Тайша, протянув руку за ягодой и глядя на смущённых эльфов.

Когда импровизированный пир окончился и все разошлись по комнатам, время было всё-таки позднее, Тиасса и Тайша остались в холле, мотивировав это тем, что им ещё надо поговорить. Осталась и Лувинэль. Но не потому, что боялась какого-нибудь неприятного сюрприза от девочки и девушки, просто неудобно бросать гостей, а они всё-таки гости! Но Тиасса сказала, что они придут утром, и гости эльфийского общежития исчезли. Лувинэль ещё посидела немного (а вдруг вернутся?) и тоже ушла спать.

Чистильщица Сайли (или, как она себя называла – охотница) недостатка в деньгах не испытывала. Поэтому она жила не в гостинице (как известно, там номера маленькие – хозяева экономят), и тем более не на постоялом дворе, девушка снимала отдельный домик, расположенный на окраине города, в парке, больше напоминавшем лес. Несмотря на то, что домик был немаленький, Сайли не так уж и дорого платила за съём – кто согласится жить почти в лесу? Хоть это и столица, но чем Ирха (уж скорее Тофос) не шутит – вдруг какая нежить заявится? Но чистильщикам ли бояться нежити, вот Сайли и жила в этом домике, подальше от посторонних глаз. Гости, что были сегодня у чистильщицы, не привлекли к себе особого внимания, тем более что они в домик через дверь не заходили, а появились в большой комнате с камином (в Салане очень любили такие большие камины), гости появились не из камина, а как будто вышли из ниоткуда прямо в центре комнаты. Сайли была не одна, кроме неё в комнате присутствовали девушка с пшеничными волосами и мужчина с абсолютно незапоминающейся внешностью. Все, кто был в комнате, задали один и тот же вопрос появившимся:

– Ну как она?

– Вспоминает, свои возможности вспоминает, – ответила девочка, – быстро вспоминает, но не сама, ей надо показывать. Но вот в ульм уже заходит, не создавая портал, а из любого места и «смотреть» сразу начала. Понятно, что я показать этого не могла, только сказала, что так можно.

– Сообразительностью она всегда отличалась, – усмехнувшись, заметил мужчина, а девочка продолжила:

– Меня она не узнала, но сразу ко мне потянулась. Не могу понять – это узнавание, хоть и частичное, или она почувствовала родственника?

– Ты для неё очень дальний родственник. Так, седьмая вода на киселе, – сказал мужчина, а пепельноволосая девушка задумчиво произнесла:

– Мне кажется, что узнавание было. Я когда-то учила её создавать огненные шары и управлять ими. Она это вспомнила, только вот не знаю – насколько вспомнила? Но отторжения не было. То есть – она не пытается сопротивляться всплывающим воспоминаниям, но и особого значения им не придаёт. Думаю, что торопиться не стоит и больше никого подводить к Листику не надо. На Тиассу и меня Листик отреагировала не то что положительно, но без неприятия.

– И что ты предлагаешь? – спросил мужчина, девушка ответила:

– Завтра выиграем сражение для местного короля, пусть Листик порезвится, создавая большую иллюзию, маленькие у неё уже хорошо выходят. Об этом Тиассе эльфийская подруга Листика рассказала. А она сегодня сняла заклятие некроманта, вернее, выжгла его, а это могла делать только Листик, ну и у Милисенты должно получиться. А вот с аурой у нашей рыжей по-прежнему работать не очень получается.

– С аурой она никогда не умела работать, ей всегда помогали. А выжигать заклятие некроманта… теоретически я знаю как, думаю, это у меня получится, – произнесла девушка с пшеничными волосами, а мужчина озабоченно сказал:

– Нам не надо забывать о том «чёрном» маге, что пытался заполучить Листика. Сейчас он затаился и неизвестно, что задумал. Да ещё это странное местное божество Листиком заинтересовалось, вроде как не возражает, чтоб та стала у него святой, подручным исполнителем сделать хочет?

– Листика младший бог сейчас не достанет, я же вам говорила о том, что она полностью восстановила свои способности ходить по ульму, – произнесла девочка со светло-каштановыми волосами. Мужчина, кивнув, спросил:

– Тиасса, а если это будет старший бог? Сумеет ли Листик уйти от него?

Ответила девушка с пшеничными волосами:

– Я пока не чувствую здесь присутствия старшего бога, даже младших не чувствую, что довольно странно. Эльфийские богини не в счёт. Но если будет попытка как-то навредить Листику, я вмешаюсь. Но сделаю это лишь в крайнем случае, мне кажется, что Анариенна не права – Листик не вернётся прежней, если она так поступит, то развоплотит ту, которая Листик сейчас, а прежняя Листик никогда не пойдёт на это. Ведь это значит – убить новую личность. А вот новая личность может старую окончательно вытеснить, не потому, что такая злая, а по неосторожности. Поэтому не будем спешить, пусть новая личность Листика достигнет уровня старой.

Пепельноволосая девушка и девочка со светло-каштановыми волосами кивнули, чистильщица (вернее охотница) промолчала, возразить попробовал только мужчина:

– А не произойдёт ли тогда конфликта личностей, если они будут равны по силе? Ты, Милисента, сказала, что если такое случится, настоящая Листик уступит, её место окончательно займёт новая!

– Нет, Усимт, тогда произойдёт их слияние, обе Листика станут одной личностью. Они не станут стараться вытеснить друг друга. Но повторюсь – спешить не надо, пусть пока всё идёт, как идёт.

– Ну что ж, Милисета, пусть всё идёт, как идёт, тебе виднее. Но наблюдать за Листиком и подстраховать её если что, надо! – произнёс Усимт.

Глава девятнадцатая. Великая битва

Король Аруантэ неотрывно смотрел на большие часы, лениво тикающие на стене, стрелка приближалась к девяти, а девочек и девушки ещё не было. Так же нервно, как и король, на часы поглядывал его брат, герцог Авилантэ. Он, скорее чтоб успокоить себя, а не короля, произнёс:

– Точность – вежливость королей. Не думаю, что они опоздают или вообще не придут!

– Я, кажется, знаю, как ускорить их появление, если не всех, то самой маленькой, – произнесла королева Надуора, оставшаяся сидеть за столом, хоть завтрак закончился полчаса назад. Да и какой же это завтрак? Так, нервный перекус, почти на ходу! Королева приказала слуге принести большой кувшин молока. Король и герцог удивлённо переглянулись, после чего Аруантэ спросил:

– Дорогая, вы думаете – это поможет? Разве можно почувствовать молоко на таком расстоянии? Насколько я понял, девочки отправились в академию, а туда…

– Дорогой, думаю, что просто молоко почувствовать на большом расстоянии эта девочка не сможет. Если бы такое было, она постоянно бы отвлекалась, но молоко, приготовленное для неё…

– Ага! Спасибо! – Появившаяся рыжая девочка забрала кувшин из рук принесшего его слуги. Слуга ошарашенно смотрел на свои руки – вроде он крепко держал кувшин и вот его уже держит рыжая малышка, непонятно как появившаяся и также непонятно как вынувшая эту большую емкость из крепко державших её рук!

Рыжая девочка начала пить молоко прямо из кувшина и тут же получила замечание от своей подруги со светло-каштановыми волосами:

– Листик, пить прямо из кувшина неприлично! Надо налить молоко в кружку. Может, кто-то тоже хочет молока, а ты пьёшь прямо…

– Ага! – сказала девочка, отрываясь от своего занятия. – А я никому не отдам! Это же мне принесли!

– И со мной не поделишься? – с улыбкой спросила пепельноволосая девушка, появляясь рядом с рыжей девочкой, та протянула кувшин:

– С тобой, Тайша, поделюсь, вот!

– Спасибо, Листик, – серьёзно сказала девушка, но кувшин не взяла. Король, вспомнив свои обязанности хозяина, невпопад предложил:

– Может, бокал вина?

– Спасибо, – поблагодарила короля Тайша и, словно укоряя, произнесла: – Вообще-то, вино следует пить после завершения дела, а не до него. А нам предстоит, согласитесь, очень серьёзное дело.

– Ага! – Листик оторвалась от молока и нравоучительно сказала: – Перед серьёзным делом можно пить только молоко! И чем дело серьёзнее, тем больше надо молока выпить!

– Листик, я думаю, что нам предстоит не настолько серьёзное дело, чтоб выпрашивать второй кувшин. Достаточно одного, – укоризненно произнесла Тиасса, Листик согласно кинула:

– Да, одну армию разогнать, это не настолько серьёзное дело, надо что-то ещё. Может, ещё одну армию поищем? Тогда дело будет на второй кувшин, а?

Девочка с надеждой посмотрела на девушку, а та многозначительно глянула на часы, которые в этот момент начали отбивать девять. Девушка произнесла: – «Пора» и спросила у герцога, готов ли он. Тот ответил, что хотел бы с собою взять несколько своих адъютантов, тут снова влезла Листик, сообщив, что у герцога Алиентэ адъютантов целая куча и если верить Удо, то там есть довольно толковые. А раз так, то почему бы тамошнему герцогу не поделиться адъютантами с этим?

– И вообще, мы спешим или как? Если нет, то почему мне нельзя выпить ещё молока? – возмущённо заявила рыжая малышка. Тайша многозначительно посмотрела на Авилантэ, и тот согласился немедленно отправиться в Эролт. Когда девочки и девушка скрылись в сером облаке, король посмотрел на свою жену, та пожала плечами, показывая, что она полностью доверяет этим юным волшебницам. Король собрался то ли возразить, то ли высказать своё мнение, как из серого облака вышла Листик с корзиной выпечки и герцогом Алиентэ.

– Вот! Герцог ещё не завтракал, вернее, уже позавтракал, но не ел сладкого, не успел. Он не жадный, поэтому решил и вас угостить, пользуясь таким удобным случаем. Заодно и нарисует диспозицию, которая там сложилась вокруг… – девочка замолчала, пытаясь сообразить, вокруг чего может складываться диспозиция. Король многозначительно улыбнулся, он понял, почему Листик привела Алиентэ, девочка это подтвердила, шепнув королю, когда герцог отвлёкся, целуя руку королеве:

– Авилантэ сказал, чтоб я убрала этого балбеса куда подальше. Но я подумала, что ему будет скучно, когда диспозиция развернётся без его участия, поэтому попросила у матушки Милеты вот эту корзинку. Сэм, правда, недоволен, что я так взяла, без денег. В смысле, что за это всё не уплачено. Вот Сэм ворчал, а Тайша всё равно сказала, чтоб я взяла корзинку, потому что герцогу без пирожных будет… – девочка в своём рассказе пошла по второму кругу, хитро глядя на короля. Тот понял и приказал слуге подать кувшин молока и принести письменные принадлежности. Спросив у девочки, как называется то заведение и как полное имя Сэма, он что-то быстро написал, и когда Листик допила молоко, передал ей эту бумагу, предварительно скрепив её королевской печатью. К этому документу король приложил горсть монет, сказав, что это плата за выпечку.

Несмотря на то, что Эролт гораздо южнее чем Азорда, герцогу Алиентэ Валиданусу было зябко. Может, сказывалась близость Эролы, а может, герцога знобило от мысли, что его палатка стоит в очень опасном месте, именуемом – старые пекарни. Это место пользовалось дурной славой даже не от того, что недалеко были входы в городские катакомбы, давно заброшенные официальными властями и теперь облюбованные «ночными работничками», а от того, что здесь очень часто появлялась разная нежить! Если от «ночных работничков» защитит охрана, да и адъютанты бездействовать не будут, то от нежити… Конечно, даже самая хищная и голодная нежить всех не съест, а выдернет свою жертву из толпы или воинского строя, который очень часто превращался в толпу при виде этой хищной нежити. Выдернет, и ничто ей не сможет помешать! Эта нежить не будет разбираться – простой воин ты или герцог! Такие невесёлые мысли одолевали Алиентэ Валидануса всю ночь, не давая ему заснуть, а вот его адъютанты выспались, несмотря на походные условия. Ну, а чего волноваться? Охрана бдит, со стороны реки стерегут русалки, а если кто-то и станет подбираться к походному лагерю, зубастая бронированная «собачка» начальника королевской стражи почует такого «гостя» и поднимет тревогу, а скорее всего, и порвёт этого визитёра.

Завтрак не лез в горло, даже свежая выпечка не радовала Алиентэ Валидануса, ночные страхи уступили место дневным опасениям: а если эти девочки не вернутся? Не вернутся, оставив бедолагу герцога одного против вражеской армии? Вообще-то не одного, на юге Саланы тоже была армия, но больше чем в два раза уступавшая тем силам, что герцог вчера видел! Но всё равно герцог себя очень жалел. Вот уже и девять часов утра, в пекарне вовсю уже шла работа, а этих девочек всё нет! То, что эти девочки, как они утверждали, боевые маги, герцогу, и не только ему, верилось с трудом, но утопающий хватается за соломинку! А именно такой соломинкой были эти две магини, судя по всему очень неслабые! Присутствие таких волшебниц хоть как-то могло бы компенсировать значительный перевес утуранцев как в простых солдатах, так и в магах. Оно-то может быть и так, но у утуранцев были мамонты! А эти могучие звери точно магически защищены! Глядя на реку, герцог очередной раз тяжело вздохнул, как вдруг сзади раздался знакомый голос, обладатель которого должен был находиться далеко отсюда:

– Здравствуй, брат, думаю, я успел во время.

Обернувшийся Алиентэ увидел Авилантэ, знакомых девочек и пепельноволосую девушку. А Каслтурио сразу перешёл к главному:

– Спасибо, брат, за проделанную работу, ты блестяще провёл разведку, но ситуация такова, что наш брат, король Аруантэ, решил назначить командующим войсками юга меня.

Алиентэ с видимым облегчением вздохнул, но всё же попытался сделать обиженный вид:

– А как же я? Что я буду здесь делать, если главнокомандующим будешь ты?

– Тебя король отзывает в столицу, там ты нужнее, – сказал Авилантэ, чуть заметно улыбнувшись, а Алиентэ совсем растерялся и начал жаловаться на тяготы пути, которые ему придётся перенести по пути в столицу. Алиентэ стал выпрашивать значительное количество солдат себе в конвой, совсем не думая, что этим ослабит и так малочисленную южную армию. Авилантэ покачал головой и посмотрел на пепельноволосую девушку в надежде, что та решит возникшую проблему. Та оправдала надежды герцога Каслтурио, показав рыжей малышке на мнущегося Алиентэ, видно, нечто подобное Тайша предвидела и заранее рассказала Листику, что делать. Листик, в руке которой уже была корзинка с ароматно пахнущей выпечкой, шагнула к собирающемуся что-то ещё сказать герцогу Валиданусу, взяла за его руку, и они оба исчезли, при этом серое облачко, сопровождающее межпространственные переходы, так и не появилось. Тайша и Тиасса переглянулись, и пепельноволосая девушка сказала:

– Прогресс налицо, она уже не строит портал, а просто шагает туда, куда ей надо, не делая разницы между обычной реальностью и ульмом.

Девочка со светло-каштановыми волосами ничего не ответила. В этот раз, в отличие от своего прошлого посещения Эролта, она оделась, но надела не мантию мэтра, а брючный костюм из светлой замши, под цвет своих волос, такой же костюм, только серый, был на девушке. Пока они переглядывались, герцог Каслтурио молча ожидал. Видно было, что это ему тяжело даётся, всё-таки особа королевских кровей, привычная к постоянному почтительному отношению к себе, а тут!.. Две малолетние пигалицы (Тайша выглядела как девушка лет восемнадцати, не старше), но с другой стороны, это маги невиданной силы! Никто из известных магов не умел мгновенно перемещаться на такие расстояния, а что они ещё могут, это пока неизвестно, но по их словам – очень много! Девушка наконец обратила внимание на герцога и кивнула девочке, та обратилась к старшему адъютанту герцога Валидануса и попросила рассказать новому главнокомандующему о результатах вчерашней разведки. Письменное донесение – это хорошо, но оно же не отвечает на наводящие вопросы. Кроме Удо в докладе приняли участие ещё несколько адъютантов, участвовавших во вчерашней разведке.

– Пока вам доложат о том, что вчера узнали, Листик отведёт вашего брата к королю, выпьет там молока и вернётся, – сказала Каслтурио Тайша, тот сразу на это не обратил внимание, но потом спросил:

– А разве вы отослали эту девочки не для того, чтоб обезопасить её от возможной опасности, что может возникнуть во время сражения?

– Ну что вы! Листик обидится, если мы не возьмём её с собой, – ответила Тайша, она могла бы добавить, что в это дело она ввязалась ради этой рыжей девочки, в надежде, что та снова вспомнит о своих возможностях. Но сказала совсем другое: – Отберите нужных вам адъютантов, но не более четырёх человек, Тиасса говорила, что на той скале довольно тесно, много не поместится. Да, один из адъютантов должен будет вести подробную запись о сражении, так сказать – хроника выдающейся победы герцога Каслтурио над коварным врагом, потомкам в назидание.

– Но… Войска же не готовы! А если и будут готовы, вы что, намереваетесь зайти на территорию противника столь малыми силами, что у нас есть?! Да нас просто сомнут! У них не только значительный перевес в численности солдат, а по донесению разведки у них больше двухсот магов! Это боевые маги! Я понимаю, вы очень сильные волшебницы, но я не говорю – одолеть, устоять против такой силы… – герцог не стал договаривать, может, не хотел обидеть хоть и сильных, но таких юных магинь. То, что не договорил Каслтурио, было и так понятно – вряд ли саланские маги, даже при поддержке сильных волшебниц, смогут противостоять такому количеству боевых магов! А ведь были ещё простые солдаты, которые атакуют армию Саланы, пока маги будут заняты друг другом. Тайша улыбнулась, отвечая герцогу:

– Поверьте мне, чтоб победить в сражении совсем не надо поднимать ваших солдат в атаку, нам вообще войска не потребуются, достаточно вас, как командующего и ваших адъютантов.

– Так кем же я буду командовать? – растерянно спросил Каслтурио и хотел ещё что-то сказать, но ему не дала это сделать появившаяся у ворот пекарни Листик, которая громко кричала:

– Сэм! Сэм! Иди сюда!

Появившийся почтенный негоциант продолжал ворчать, что некоторые берут товар, не заплатив за него, а его изготовление и сырьё денег стоят и немалых! И вообще должен быть порядок, всё следует оформить надлежащим образом, потому как основа всякой коммерции – это строжайший контроль и учёт!

– Сэм, не ворчи! – укорила почтенного негоцианта появившаяся вслед за ним молодая красивая женщина, на которой надет был только фартук и больше ничего. Увидев удивлённые взгляды, обращённые на неё, женщина, скорее, девушка, нисколько не смущаясь, пояснила: – Я только что из печки, сами понимаете, контроль за выпеканием булочек нужен, и он не менее важен, чем коммерческий учёт, тут важно не передержать и не вынуть раньше времени. Раньше не всегда получалось сделать как надо, но теперь – совсем другое дело, – девушка улыбнулась и попеняла Сэму: – Ягоды для пирожков и пирожных друзья Листика почти даром доставляют. А ты!..

– Порядок должон быть! Учёт! – продолжал бурчать почтенный негоциант.

– Милета! Ты всё молодеешь и молодеешь! Такая стройная стала! Как тебе это удаётся? – воскликнул Тинош, глядя на пекаршу, та ответила:

– Вот как стала огневушкой, так изменения и начались, я теперь такая, какой всегда хотела быть!

– Ага! – сообщила девочка, появившаяся рядом с пекаршей. Девочка была словно соткана из огня.

– Привет, Альен, – поздоровалась с девочкой Листик, протягивая Сэму деньги и лист бумаги: – Вот это плата за булочки. Запиши в свою толстую книгу, где у тебя порядок, который должен быть. А это тебе лично от короля! Я ему про тебя рассказала, какой ты почтенный негоциант и как этот порядок любишь.

Сэм первым делом взял монеты, пересчитал их, удовлетворённо хмыкнул и ссыпал в кожаный кошель. Потом взялся читать бумагу, по мере чтения он то краснел, то бледнел. Листик прокомментировала эти метаморфозы:

– Он вообще хороший. Только очень любит, чтоб всё было строго учтено, это у него наследие тяжёлого детства, когда у него был беспорядочный, можно сказать, даже непорядочный образ жизни, вот!

– Очень непорядочный, – согласился Тинош и, словно на что-то сетуя, добавил: – Но поймать его было невозможно!

– И давно у него это непорядочное детство кончилось? – спросила Тайша, многозначительно глядя на пожилого мужчину, продолжавшего перечитывать бумагу, написанную королём. Листик охотно пояснила:

– Совсем недавно, года два назад. Но теперь Сэм почтенный негоциант, и не просто почтенный, а…

– Поставщик королевского двора, имеющий привилегию лично или через своего доверенного привозить продукцию пекарни к королевскому столу! – торжественно произнёс Сэм, отрываясь от чтения документа и подняв его вверх, провозгласил (по-иному это назвать просто язык не поворачивался): – Это надо в рамочку, под стекло и на стенку! На самое почётное место! Это король лично написал! Мне написал!

Бумага в руках почтенного негоцианта тут же оказалась в рамке и под стеклом, Сэм, продолжая держать над головой рамку, растерянно заморгал, Тайша, улыбаясь, произнесла:

– На стенку сами повесите, я не знаю, куда вы хотите этот важный документ определить.

– Ух ты! Тайша, ты это… – восхитилась Тиасса, девушка покачала головой:

– Нет, это я не создавала, просто такая рамка у меня в кармане лежала, давно лежала, выкинуть было жалко, а куда пристроить, не знала. А тут пригодилась.

Тайша говорила тихо, её слышала только Тиасса (Листик тоже, но девочка была занята другим, поэтому на действия Тайши никак не отреагировала), оттого такое появление из ниоткуда предмета, пусть даже такого незначительного, на остальных произвело очень большое впечатление. Вирантус Милизар восторженно воскликнул:

– Материализация предметов! Такое под силу только богам! Могли это сделать и величайшие маги древности, но только после длительной и тщательной подготовки! Но о них и их деяниях остались только предания! Позвольте, леди, узнать ваше имя! Имя мага, который сравним с гигантами волшебства минувших времён!

Герцог Каслтурио улыбнулся, он-то знал, кто такая Тайша. Девушка тоже улыбнулась и представилась:

– Таиса Ланик, мэтр, ректор Зелийской магической академии, графиня Ларнийская.

– Тиасса дэн Арунада, мэтр, заведующая кафедрой теоретической магии в Торилионском институте прикладной и теоретической магии, графиня Арунская, – представилась Тиасса, Листик тоже решила не отставать и, надув щёки, важно произнесла:

– Листик, боевой некромансер жизни, Азордская академия магии, факультет некромантии, второй курс! Вот!

– Альен, огневушка из леса, называемого вами проклятым, помощница мамы в её пекарне в городе Эролт! Вот! – не менее важно чем Листик произнесла огненная девочка.

– Идём уже, помощница ты моя, – ласково произнесла Милета, положив руку на пылающие волосы Альен, вернее, тот огонь, что заменял волосы. Мать и дочь развернулись и скрылись во дворе пекарни. Если нагота Альен из-за огня была почти не заметна, то на Милете был фартук, прикрывающий её только спереди. Общий вздох мужчин сопровождал разворот пекарши, а та, обернувшись, сказала: – Листик, ты и твои подруги, как закончите, заходите, чем вас угостить, у меня найдётся.

Это действие девушки вызвало ещё один вздох – когда та оборачивалась, фартук съехал немного в сторону. Герцог Авилантэ с трудом оторвал взгляд от удаляющейся девушки (Милета и Альен, хоть и зашли во двор пекарни, но некоторое время были видны сквозь проём ворот), шумно сглотнув, спросил у Тайши, словно забыл всё, что он ей, а она ему до этого говорили:

– Какие наши дальнейшие действия?

– Вы определились с теми, кто будет вас сопровождать? Если да, то идём. Тиасса, Листик, показывайте куда.

Девушка и девочки ушли в появившееся серое, почти белое облако, утащив с собой герцога Каслтурио и четверых выбранных им адъютантов. Тинош со словами: – «Пойду узнаю, всё ли в порядке» прошмыгнул мимо Сэма во двор пекарни. Почтенного негоцианта от созерцания рамки с королевской грамотой оторвал вопрос одного из оставшихся адъютантов:

– А нам что делать?

– Ждать, – ответил Сэм и пояснил: – Ждать, пока они там с вражеской армией разберутся.

– Опять ждать, когда на разведку герцог Валиданус и наши товарищи ходили – мы ждали, теперь, когда герцог Каслтурио и выбранные им ушли заниматься серьезным делом, нам опять ждать?!

– Если дело серьёзное, то на него лучше идти без лишних свидетелей, – поучающим тоном сказал почтенный негоциант и, пресекая возможные возражения, тем же тоном добавил: – Работа у вас такая – если не догонять, то ждать. Наберитесь терпения.

Из межпространства вышли на той же скале, с которой проводили разведку. Тиасса посмотрела на герцога и, сказав: «Ай-яа-яй», откуда-то достала большой барабан, пояснив своё действие:

– Вот, от последней битвы остался. Там с треском врага победили, а я это на память прихватила, подумала – а может, пригодится, вот и пригодился. Вот, ваша милость, садитесь. Настоящий полководец должен на барабане сидеть, вообще-то, нужен второй барабан, чтоб ногу положить, но чего нет, того нет. Листик, посмотри, у тебя барабана нет?

Ответив «ага», рыжая девочка надула щёки и достала откуда-то большой бубен, Тиасса покачала головой, сказав, что это не подойдёт. Листик бубен спрятала, было видно, что ей его очень не хочется отдавать. Немного подумав, Листик снова надула щёки и достала барабан, но что это был за барабан! В человеческий рост! Этим барабаном девочка чуть не столкнула адъютантов со скалы, если бы не пепельноволосая девушка, удержавшая их магическим захватом, то те точно бы упали. При этом Тайша многозначительно посмотрела на Тиассу, словно спрашивая – узнаёшь барабан? И кто им обычно пользовался, ведь не маленькая девочка же? Но сказала Тайша совсем другое, обращаясь к Листику:

– Немного великоват для его милости, убери барабан.

– Ага, – произнесла Тиасса и высказалась: – Великоват барабанчик. Явно не для ручек, а для лапок, а то, что его Листик достала…

– А у меня там другого нет! – возмутилась девочка и объяснила, удивлённо слушавшему этот разговор герцогу: – Ну нет у меня другого! А с этим летать удобно, потому что…

Листик замолчала, видно, пытаясь вспомнить, где и как она летала с таким огромным барабаном и если летала, то почему это удобно? Листик наморщила лоб, а Тайша постаралась её отвлечь, показав на поле перед лагерем утуранцев:

– Наши войска расположим там, я возьму центр. Тиасса, твой правый фланг, левый, Листик, твой. Не надо гнаться за достоверностью, что-нибудь грандиозное, пугающее. Деталями займусь я. Начинаем по моей команде.

– Ага! – девочки ответили одновременно и очень серьёзно. Тайша и Тиасса снова переглянулись – Листик, внешне оставаясь прежней, будто повзрослела. Тайша удовлетворённо кивнула и обратилась к ёрзающему на барабане герцогу Каслтурио:

– Я думаю, что вражеский лагерь лучше атаковать с той стороны.

– Да, если атаковать только оттуда, там очень удобно развернуть боевые порядки, да и конницу для удара разогнать, лагерь-то без рогаток в том месте сразу можно рубить мечущихся в испуге, – согласился герцог и с сожалением добавил: – Но конницы то у нас тут нет. Не понимаю, к чему это вы всё, ведь её потребуется сюда привести. А скрытно это не получится!

– Значит, удар конницей и какое её количество, сколько полков? Или какие у вас в кавалерии подразделения? – Тайша продолжила, не обращая внимания на критические замечания герцога. Тот, пожав плечами, включился в игру этой девушки:

– У нас полки численностью – до тысячи сабель. Если была возможность, то я бы там поставил десять полков, в два эшелона. В первый – панцирная, во втором – лёгкая конница. Но такого количества конных не наберётся во всей южной армии, включая патрульные отряды.

– Отлично, так и поступим, – кивнула герцогу Тайша, и у того скептическая улыбка застыла на лице. Слушая Тайшу, герцог Авилантэ сначала решил: ну, хочет девочка поиграться в воображаемых солдатиков, то почему бы ей не подыграть? Удивлённый выдох адъютантов показал Каслтурио, что это ему не мерещится, а если и мерещится, то не ему одному! На поле, на том месте, на которое указал герцог, стояли конные полки. В том количестве и таким порядком, о которых он говорил.

– Конница! Но без флангового прикрытия пехоты. Если кавалерия уйдёт вперёд, её место должна занять пехота! – произнёс один из адъютантов, герцог это подтвердил:

– За кавалерией нужно поставить тяжёлую пехоту, плотный строй довершит разгром, начатый конницей, но и о флангах забывать нельзя! Они должны быть надёжно прикрыты! Вовремя нанесенный фланговый удар может превратить победу в сокрушительное поражение!

– Отлично, – кивнула Тайша, и за кавалерией появились плотные ряды тяжёлой пехоты, полностью перекрывшие центр построения. Пепельноволосая девушка спросила у герцога: – Этого достаточно или добавить? Я имею в виду численность.

Каслтурио согласно кивнул и напомнил:

– А фланги? Они должны быть надёжно прикрыты, но при этом опережать в движении пехотный центр. Для этого лучше всего подошла бы лёгкая пехота. Но её надо бы усилить…

– Тиасса, правый фланг твой, – напомнила Тайша, – усиль его чем-нибудь.

– Хорошо, – лаконично ответила девушка, и правую часть поля заняла лёгкая пехота, перед которой возвышались громады мамонтов, одетых в броню. Тиасса сообщила, что в башенках на спинах этих исполинов сидят не только лучники, но и маги.

– Но у нас нет мамонтов! Они есть только у утуранцев, – удивлённо сказал Удо, Тиасса, улыбаясь, ответила:

– Теперь будут! Ведь это несправедливо – у ваших врагов есть, а у вас нет! Вот у вас тоже будут, тем более что их меньше, чем у этих утуранцев, всего сорок. Большим количеством у меня не получится управлять, – виновато добавила Тиасса. Тайша, сказав, что этого вполне достаточно, напомнила Листику, что она должна позаботиться о несокрушимости левого флага. Листик, ответив своим обычным «ага», сначала надула щёки, потом подвигала бровями и зажмурилась. На левом фланге появились огромные существа, гораздо больше мамонтов, напоминающие бронированных ящериц. Эти покрытые естественной бронёй глыбы были настолько огромны, что длиной превосходили пятерых мамонтов, поставленных один за другим, а высота превышала рост мамонта в два раза! Среди больших роговых пластин, украшавших спину этих исполинов, возвышались даже не башни, а небольшие крепости! На длинной шее раскачивалась высоко поднятая непропорционально маленькая голова. Шея только казалась уязвимым местом этих гигантов, она была покрыта твёрдой чешуёй, оставаясь гибкой. Такие же чешуйки, но уже диаметром в рост взрослого человека, покрывали всё тело этого шагающего ужаса. Длинный хвост, защищенный не хуже шеи, мог наносить страшные удары, способные обрушить стены городов или разнести в щепки ворота! Каждое укрепление, размещённое на спине этих гигантов, было оснащено несколькими крепостными арбалетами, чьи стрелы, толщиной в человеческую ногу, запросто могли убить мамонта!

Герцог Каслтурио и четыре его сопровождающих адъютанта пораженно молчали, наконец Удо дрожащим голосом спросил:

– Кто это? Что это за ужас!

– Это хикилоки— большие бескрылые драконы эрэлов, степного народа, живущего в мире Илувона! – гордо ответила Листик и стала объяснять: – Вообще-то это не драконы, а такие драконоподобные существа, они летать не умеют. Обычно они тягают у эрэлов большие дома на колёсах. Используются и во время войны, видите, какие большие, им и драться не надо, просто идут вперёд, а те, кто в тех башнях на спине, просто стреляют – и всё.

– Просто идут вперёд – и всё! – прошептал один из адъютантов и испугано добавил: – Что им может противостоять?! Они же и крепостные стены снесут!

– Ага, они и ломают, только не головой, а хвостом бьют, – подтвердила Листик и с сожалением добавила: – Я бы вам показала, как хвостом бить, только его у меня нет.

Герцог и адъютанты восприняли бы эти слова как шутку, если бы не смотрели со страхом на бронированных чудовищ и на их хвосты. Листик ещё раз вздохнула, словно сожалея об отсутствии хвоста, и не обратила внимания на перешёптывание Тайши и Тиассы.

– Она вспомнила! Вспомнила Илувону и тех, кто там живёт, людей и драконов! – восторженно, хоть и шёпотом произнесла Тиасса, Тайша согласно кивнула, но внесла уточнения:

– Раньше она вспомнила то, как я её учила создавать огненные шарики и управлять ими, а вот теперь вспомнила хикилоков мира Илувона. Но эти события были очень давно, тогда, когда Листик по возрасту была такая же, как сейчас выглядит, можно сказать, ещё маленькая. То есть её воспоминания соответствуют возрасту. Мне кажется, что Милисента была неправа, личности Листика старая и новая не входят в противоречие, а уже сливаются, если не слились. Смотри сама – как она ходит по ульму? Так может только Милисента и могла Листик, вернее – уже может. Это их врождённое качество, а не следствие воздействия Инеда, как у нас всех.

– Ещё Лиша так может, а она сразу так не могла, а теперь может, – напомнила Тиасса, Тайша возразила:

– После того как Инед заново собрал её ауру, можно сказать, Лиша родилась заново. Но уже не сайше, а снежным драконом! Ведь сайше – это огненные элементали мира Сайя, и свой мир они покидать неспособны, по своей воле, то есть «ходить» через ульм, они не могут! А Лиша…

– Кто меня звал? – спросила рыжая девочка, похожая на Листика, настолько похожая, что Тайша и Тиасса посмотрели на Листика, сейчас дававшей объяснения Каслтурио и сопровождающим его адъютантам. Задав вопрос, рыжая девочка привлекла к себе общее внимание, и теперь все смотрели на неё.

– Ой, она раздвоилась! – произнёс один из адъютантов, в недоумении переводя взгляд с одной девочки на другую. Появившаяся девочка была копией Листика, но в отличие от неё была неодета, вернее, совсем раздета. Этот же адъютант в недоумении спросил: – Но почему она голая?

– Из камина вылезла, – авторитетно заявил Удо, – она всегда когда из камина появляется, то голая.

– Но тут же нет камина! – продолжал недоумевать адъютант, задавший вопрос о наличии, вернее, отсутствии одежды у второй девочки. Удо сделал предположение:

– Возможно, раздвоение не было запланировано, вот одежды на двоих и не хватило.

Вновь появившаяся девочка смотрела на Листика, моргавшую в недоумении. Из глаз этой девочки, увидевшей, что её Листик не узнаёт, брызнули слёзы, и она с криком «Листик, это я – Лиша!» бросилась к своей одетой копии. Девочки непроизвольно обнялись и, вспыхнув ярким пламенем, превратились в огненный вихрь, стремительно улетевший в небо.

– Лиша! Она всё испортила! Зачем она появилась, как это допустили! – расстроенно произнесла Тиасса. Тайша ответила:

– Видно, не уследили, ты же знаешь Лишу, для неё авторитетов нет, вернее, есть только один – Листик. Что теперь будет, даже не знаю!

– Э-э-э, леди, а как же?.. – напомнил о себе Каслтурио, показывая на поле будущего сражения. Когда Тайша и Тиасса обратили на него внимание, он, показав на проплешину, оставшуюся от огня в том месте, где стояла Листик, спросил: – Леди, не поясните ли мне, что это было?

– Ничего особенного, – уверенным голосом заявила Тайша, герцог-то ничего не понял из того, что пепельноволосая девушка и светло-каштановая девочка говорили до этого, разговор вёлся на незнакомом для него странном шипяще рыкающем языке. Тайша улыбнулась и сообщила: – К нам прибыло подкрепление, не сомневайтесь, победа будет за нами, враг будет разбит! Вернее, убежит без оглядки.

– Но не увидят ли утуранцы… – один из адъютантов показал на необычную армию, приготовившуюся для атаки на ничего не подозревающий вражеский лагерь. Герцог Каслтурио, в свою очередь, показав на занимающийся обычными походными делами лагерь противника, озабоченно поинтересовался:

– У утуранцев много магов, они могут увидеть ваши приготовления. И не объясните ли мне, откуда вы взяли эти необычные силы? Ведь они не могли незамеченными подойти к лагерю утуранцев, тем более что им надо было пройти по территории противника!

Тайша отрицательно покачала головой:

– Нашу армию никто не увидит до тех пор, пока мы этого не захотим. Местные маги нам не соперники, сколько бы их там не было. А как наша армия появилась? В смысле подошла? Как обычно – ножками.

Последние слова Тайша произнесла, загадочно улыбаясь. Герцог и адъютанты многозначительно переглянулись и сделали вид, что поглощены наблюдением за вражеским лагерем. Удо тихо произнёс, видно, считал, что его девушка и девочка не слышат:

– Как та армия там появилась, а как мы здесь оказались? Они нас привели, просто взяв за руки. Видно, та армия, с этими чудовищами, точно так же сюда пришла и теперь готова ринуться в бой, но при этом она сейчас совершенно невидима для утуранцев! Мы должны быть благодарны Ирхе, что эти могущественные маги на нашей стороне, а не на стороне противника! Они наши союзники, уж не знаю почему, но если они решат выступить против нас, то это будет катастрофа, не только для южной армии, а и для всей Саланы!

– Мне кажется, я знаю, почему они на нашей стороне, – так же тихо, как и Удо, произнёс Каслтурио, – всё дело в той рыжей малышке! Она пришла к пекарне в Эролте из дикого леса, а потом поступила в магическую академию. А летом, во время каникул, она… – герцог замолчал, решив, что если конгрегации храма светлого Ирхи не афиширует известие о появлении новой святой, то и ему, как представителю королевской власти, этого делать не надо. Каслтурио высказал другую свою догадку: – Они пришли к ней, а может, за ней, но пока она здесь, будут помогать нам. Эту девочку очень много связывает с Саланой, будем молиться Ирхе, чтоб это продолжалось как можно дольше! А сейчас нам ничего другого не остается, как ждать. Эти две волшебницы не собираются возвращаться в Эролт без своей маленькой подружки. И битву они без неё начинать не собираются, так что – ждём.

Герцог поудобнее умостился на барабане, адъютанты сели прямо на землю, ведь неизвестно, сколько придётся ждать.

Солнце уже перевалило за полдень. Герцог и адъютанты начали испытывать голод, а девочка и девушка продолжали стоять, тихо переговариваясь на незнакомом языке, больше похожем на шипящее рычание. Два огненных вихря, внезапно появившись, облетели вокруг скалы и, сплетясь в клубок, опустились рядом с пепельноволосой девушкой и девочкой со светло-каштановыми волосами. Этот огненный клубок, обдав жаром всех, кто находился на вершине скалы, превратился в двух совершенно одинаковых рыжих девочек. Герцог и его адъютантская свита молчали, не зная, что сказать, а девушка снова произнесла что-то на своём непонятном языке:

– Они слились, полностью! Все трое!

– Но их же двое, как они могут втроём?.. – изумилась Тиасса, глядя на двух Листиков, молча стоявших, взявшись за руки. Тайша ответила подруге:

– Не знаю как, но я это вижу – их трое! Может когда разойдутся в стороны, станет яснее…

Девочки с готовностью разошлись в стороны, насколько позволяло место на вершине этой скалы и одновременно показали язык.

– Не знаю, что там слилось, но привычки остались прежние, – прокомментировала Тиасса и неожиданно тоже высунула язык, при этом ещё и зашипела. Девочки с готовностью ответили таким же шипением.

– Ну что теперь делать? – всплеснула руками Тайша и неизвестно кому пожаловалась: – Все трое на одном уровне – трёхлетнего несмышлёныша, именно так те шипят!

– Вполне нормальная реакция, естественный рефлекс, – сообщила Тиасса, перестав шипеть, Тайша поинтересовалась:

– У кого? Нормальная реакция у кого? Она одинаковая у вас троих!

– Ага! – хором ответили три девочки, две рыжие и одна со светло-каштановыми волосами, пепельноволосая девушка снова всплеснула руками:

– Ну что теперь делать?

– Воевать! – ответила одна из рыжих девочек, они снова стояли рядом, взявшись за руки. Вторая девочка кивнула и заявила:

– Труба зовёт!

Тайша, очередной раз вздохнув, спросила, глядя на раздетых рыжих двойняшек (одежда Листика сгорела, когда она превратилась в огненный вихрь):

– Листик, и как ты думаешь воевать в таком виде?

– Нагота хорошей драке не помеха! – ответила одна из рыжих девочек, вторая её поддержала:

– Ух, как мы им счас зададим!

– Вот и определились, кто из них кто, – удовлетворённо заметила Тиасса, но всё же обеспокоенно добавила: – Пометить их как-нибудь, что ли? А то начнут местами меняться, определяй снова кто из них кто.

– Я уже не перепутаю, – улыбнулась Тайша и сказала, обращаясь к Тиассе: – Цвет ауры всё же отличается, да и другие признаки, пусть не такие явные, но ты если присмотришься, то тоже увидишь.

Тиасса кивнула, а одна из рыжих девочек капризно спросила:

– Ну когда же мы будем воевать?!

– Сейчас, Лиша, и начнём, – ответила Тайша и строго наказала: – Сама не лезь, слушайся Листика. А ты, Листик, помни, что главнокомандующий у нас герцог Каслтурио! Ну что ж, начинаем, командуйте, герцог!

Последние фразы были сказаны на языке понятном для саланцев и специально для них, так как Каслтурио и его адъютанты (уже его, так как он же стал главнокомандующим) пребывали в некотором обалдении от увиденного. Стоящие до этого неподвижно войска зашевелились, и над строем взвились флаги Саланы. Тайша ещё раз предложила герцогу командовать, сообщив, что теперь утуранцы увидели изготовившуюся к атаке армию Саланы. Герцог встал с барабана (адъютанты уже давно были на ногах) и, вытянув руку вперёд, с некоторым пафосом произнёс:

– Я меняю план атаки, первый удар наносим левым флангом, вперёд!

Громадные ящеры оглушительно заревели и, громко и устрашающе топая, двинулись вперёд.

– Вообще-то, хикилоки не топают, несмотря на свои размеры, он ходят почти бесшумно, – заметила Тиасса, ответила Листик (Тиасса уже начала различать – где кто):

– Это на Илувоне они ходят бесшумно, а здесь будут топать. Так страшнее!

– Ага! Будут топать, а ещё и зубами скрежетать, вот! – добавила Лиша, и головы ящеров увеличились, после чего раздался звук, от которого заныли зубы, и, чтоб не слышать который, хотелось спрятать голову под подушку или, за неимением этой подушки – зарыться в землю! Лиша, глядя на забегавших по своему лагерю утуранцев, радостно закричала: – Ага! Страшно стало, а вот я сейчас ещё и огнём дохну!

Два крайних хикилока, вытянув шеи, выдохнули по струе пламени. Эти огненные факелы сожгли хилые рогатки, защищавшие лагерь утуранцев от конницы с той стороны, и почти достали метательные машины, которые выкатывали на позиции. Жар от огня заставил отбежать от машин тех солдат, что их толкали, а верёвочнаяоснастка метателей, в том числе и тетива, вспыхнув, сгорели дотла. Одна из рыжих девочек, похвалив другую, мол, молодец, Лиша, сумела достать огнём цели, добавив, что всякая победа только тогда будет великой, когда её будет лицезреть достаточное количество свидетелей, после чего шагнув со скалы, исчезла. Оставшаяся рыжая девочка забеспокоилась и собралась было идти за своей копией, но Тайша её остановила:

– Лиша, Листик сейчас вернётся. Она же сказала, что хочет сделать, а это быстро.

– Она хочет с лицами достаточного количества свидетелей чего-то сделать, да? А зачем?

– Листик вернётся, у неё и спросишь, – отмахнулась Тайша и тихо сказала, обращаясь к Тиассе:

– Кажется, я поняла, что произошло и как три сущности смогли разместится в двух…

Тайшу перебил Каслтурио окончательно вошедший в роль полководца:

– Теперь, атака с правого фланга! Мамонты, вперёд!

Тиасса подмигнула Тайше, мол, потом расскажешь, какие выводы ты сделала, и сосредоточилась, мамонты, топая почти как хикилоки, двинулись вперёд. Поскольку Тиасса не знала, как тут атакуют мамонты, то они шли в ногу строевым шагом, при этом громко трубили, исполняя что-то вроде мелодии походного марша.

Около пекарни матушки Милеты оставшиеся адъютанты, охрана (довольно многочисленная) герцога Велидануса и другие официальные и не очень лица (обычно таскавшиеся за щедрым Алиентэ) изнывали от неизвестности. Они не волновались о герцоге Каслтурио, так как знали от адъютантов (тогда их группа была намного многочисленней, чем взял с собой Авилантэ) и охранников, что там безопасное место, да и могучие волшебницы не дадут герцога в обиду, но… Интересно же, что там происходит? Внезапно появившуюся Листика засыпали вопросами, удивление вызвало ещё то, что появилась совсем раздетой, ведь уходила же в сарафанчике! Сразу посыпались вопросы о том, где она потеряла свою одежду? Неужели там настолько жаркая битва, что одежда сгорела? Вряд ли девочка забиралась где-то в камин. Листик, ничего не отвечая, подошла к стене пекарни и развела в сторону руки, сказав при этом:

– Вот! Смотрите!

В стене будто окно появилось, но в него было видно не внутренний двор пекарни, что было бы вполне естественно, а долину с утуранским лагерем. Откуда этот вид, узнали адъютанты и охранники, побывавшие на скале, о чём и рассказали остальным. Все: и побывавшие на той скале, и только слышавшие рассказ о ней – собрались у этого чудесного окна. Там разворачивалось интереснейшее действо – лагерь утуранцев атаковала неизвестно откуда взявшаяся армия, в составе которой кроме обычных родов войск были мамонты, которых не было в саланской армии, и совсем уж невообразимые чудовища! Многим хотелось задать рыжей девочке вопрос – что это и как такое удаётся видеть, но она уже исчезла. Тут, отвлекая всеобщее внимание, раздался голос герцога Каслтурио:

– Теперь, атака с правого фланга! Мамонты, вперёд!

И с правого фланга неизвестно откуда взявшейся армии, над которой реяли флаги Саланы, на лагерь утуранцев двинулись косматые исполины, шли они как хорошо вымуштрованные солдаты! Адъютант, оставшийся за старшего, удивлённо произнёс:

– Так это же наша армия! Смотрите – флаги и значки полков! Неизвестных полков, их нет в южной армии! А командует этим войсками его милость герцог Каслтурио! Он их и привёл, только непонятно, как это было сделано. Скрытно провести такую массу войск никак не возможно!

– Но это же есть! Мы же это видим! Недаром его милость герцог Каслтурио лучший полководец Саланы! Несомненно, ему помогли магини, что были с ним, помогли и помогают, но это не умоляет его заслуги в разработке, а главное, в осуществлении этого гениального стратегического плана! – восторженно произнёс другой адъютант. Сэм, стоявший рядом с Тиношем, сказал тому, саркастически ухмыляясь:

– Листик сказала бы – «ага»!

Тинош ничего не ответил, но его улыбка была не менее едкая, чем у бывшего мастера-вора. А события за чудесным окном продолжали стремительно развиваться: с левого фланга на лагерь утуранцев ползли страшные ящероподобные чудища, ещё и дышащие огнём! С правого фланга наступали мамонты, но не такие, как были у утуранцев, а в полтора раза больше! У утуранцев мамонтов было больше, но когда их погонщики разглядели тех, что наступали, то они использовали своих не для контратаки, а для поспешного отступления, попросту – бегства. А когда герцог Каслтурио двинул вперёд полки тяжёлой кавалерии (эти закованные в броню и на могучих конях рыцари, очень бледно смотрелись по сравнению с тем, что наступало на флангах), бегство утуранцев стало всеобщим и неудержимым. Паническому бегству способствовали гигантские ящерицы, мало того, что их вид был страшен сам по себе, своим огнём они сожгли все метательные машины, станковые арбалеты (как потом оказалось, яростно бушевавший огонь сжёг только верёвки) и часть палаток, в том числе шатёр главнокомандующего утуранской армии. Но как ни страшен был огонь, выдыхаемый этими чудовищами, от него не пострадал ни один вражеский солдат. Вообще-то, в результате атаки саланской армии никто из утуранцев не был убит, если у них и были потери, то это задавленные и покалеченные во время бегства. Когда стало ясно, что саланская армия победила, у стен пекарни началось всеобщее ликование, все обнимались и поздравляли друг друга. Адъютанты обнимались с охраной, а Тинош обнимал Милету, Сэм обнимал Гурту. Если остальные обнимались друг с другом поочерёдно, то Тинош и Сэм не позволяли больше никому обниматься с теми, кого они обнимали сами. И никто не пытался обняться с тем, с кем обнималась Альен, желания потискать Шулю ни у кого не возникло, впрочем, сига и не расстроилась. Среди этого всеобщего ликования никто не обратил внимания на исчезнувшее окно, через которое наблюдали за битвой. Всеобщее ликование длилось довольно долго и было прервано неожиданным грохотом, раздавшимся из-за угла выступа подпорной стенки, закрывавшего часть старой набережной: в том месте Эрола, недалеко впадавшая в море, дробилась на несколько рукавов, один из них делал поворот.

– Победа, полная победа, враг бежал, бросая оружие и снаряжение, даже рыцари бросили свои доспехи! – восторгался один из адъютантов, Удо, как самый трезвомыслящий, таких восторгов не проявил, а поинтересовался у Тайши:

– А можно ли собрать всё, что бросили утуранцы и не сожгли эти… Как вы их назвали?

– Хикилоки, это бескрылые драконы, вернее, драконоподобные существа из мира Илувона, я об этом уже говорила, – ответила одна из рыжих девочек, вторая важно добавила:

– Ужасно страшные огнедышащие драконы! Вот!

– Драконы? – удивился Удо и заявил: – Драконы – это большие летающие звери, но их никто не видел. О них есть только предания, вернее, сказки! Драконов не существует!

– Вообще-то хикилоки не драконы, и к тому же не огнедышащие, – пояснила Тиасса.

– А у меня огнедышащие, вот! – заупрямилась первая рыжая девочка. Тайша обратилась ко второй:

– Листик, а у тебя почему они огнедышащие?

– Хорошо, хоть не летают, – тихо буркнула Тиасса. Листик, вторая рыжая девочка – это была именно она, подробно ответила:

– Огнедышащие, потому что у Лиши такие, значит у меня тоже должны быть огнедышащие. В армии должно быть однообразие применяемого оружия, представьте себе такой разнобой: дышащий огнём, плюющийся водой, скачущий по полю, ползущий по траве, плывущий по воде… Никакого порядка!

– Я же и говорю, хорошо, что не летают, – не дала досказать Листику Тиасса и ехидно добавила: – Хорошо хоть плавающих не было, а то они тут болото устроили бы!

– Почему болото? – удивилась Лиша, Тиасса с прежним ехидством пояснила:

– А на полноценный водоём у вас сил бы не хватило! И не надо дуться и пытаться что-то доказать, ведь не хватит!

– А вообще-то это мысль! – высказалась Тайша. – Сбежавших солдат можно собрать и вернуть, а тут сохранилась часть снаряжения, что Листик с Лишей не сожгли, и много оружия. Наш удар был так стремителен, что маги, которых там было немало, ничего не успели сделать. Они предпочли не сражаться, видя значительное преимущество противника (ауру приготовившегося ударить мага с аурой воина не спутаешь, а у наступающих таких аур просматривалось очень много), а унести ноги. И если, вернувшись, они увидят непроходимое болото на том месте, где был лагерь их могучей армии, то крепко задумаются – а стоит ли воевать с таким противником! В создании болота я тоже готова поучаствовать – такая грандиозная пакость, это сильно!

– А трофеи! Они же все утонут в том болоте! – воскликнул герцог Каслтурио, в отчаянии заламывая руки, этот его жест дружно повторили все адъютанты, кроме Удо, обратившегося к Тайше:

– А нельзя ли все снаряжение и оружие, что бросили утуранцы, с помощью вашей доблестной армии доставить на нашу территорию? Это было бы неоспоримым свидетельством нашей великой победы!

– Вряд ли кто-то из нашей армии сможет что-то унести… Но это мысль! – Идея забрать оружие и снаряжение понравилась Тайше, и она спросила, обращаясь к Листику: – Ты знаешь, куда это всё можно сгрузить?

– Ага! Там на набережной есть такое широкое место, куда можно всё можно свалить! – вместо Листика поспешила ответить Лиша. Листик согласно кивнула:

– Да, там может всё поместиться, правда, будет кучей свалено, но это не страшно. Да и силы у нас хватит туда всё это железо переместить, если дальше, то не получится.

Лиша хотела возразить, сообщив, что она сильная, но Тайша не дала ей договорить. Девушка распределила роли по-другому:

– Я и Листик переносим трофеи на выбранное место, а Лиша и Тиасса занимаются болотом, думаю, что эта пакость у вас выйдет замечательно!

Тиасса кивнула и, многозначительно посмотрев на Листика, а потом на Лишу, с тем же многозначительным видом произнесла:

– Ага! Или да!

– Делаем, – коротко ответила Тайша, вернув Тиассе многозначительный взгляд. Герцог Каслтурио и его адъютанты увидели, как исчезла армия-победительница, вместе с ней из разгромленного лагеря противника (не очень разгромленного, так как его громили сами утуранцы во время своего бегства) исчезло всё, представляющее хоть какую-то ценность. При этом лоб Листика и Тайши покрылся испариной, а вскинутые руки задрожали. Девушка и девочка опустились на землю, Тайша сказала, обращаясь к Тиассе:

– Теперь ваш черёд, а мы немного отдохнём.

– Ага! – произнесла Лиша, вытянула перед собой руки, земля в некоторых местах бывшего лагеря утуранцев вспучилась, и там ударили огненные фонтаны, огонь от них, расходясь кольцами, выжигал всё! Тиасса покачала головой и произнесла:

– Впечатляет, но это на болото не похоже.

– Ага, – на этот раз девочка произнесла это так, словно собиралась заплакать. Уже пришедшая в себя Тайша произнесла:

– Трудно требовать от огненного существа создать водопад.

– Это будет огнепад, – хихикнула Тиасса. А герцог и его адъютанты завороженно смотрели на кусочек выжженной пустыни, где раньше росла трава и деревья, даже бежал ручей. Теперь там была только спёкшаяся сухая корка! Тиасса, оценив сделанное Лишей, предложила: – Впечатляет, может, так и оставим? Это даже круче чем болото.

– Ти, где ты набралась таких слов и чему ты детей учишь? – указав глазами на Листика, продолжавшую сидеть с закрытыми глазами, и Лишу, открывшую рот и навострившую уши, укорила Тиассу Тайша, та, нисколько не смутившись, заявила:

– С кем поведёшься, от того и наберёшься!

– Похоже, что не ты студентов учишь, а они тебя! – продолжила укорять подругу Тайша.

– О-о-о! Круто, это круто! – восторженно произнесла Лиша и показала язык, Тайша осуждающе покачала головой, а открывшая глаза Листик ничего не сказала, только слабо улыбнулась, вызвав новое многозначительное переглядывание Тиассы и Тайши.

Глава двадцатая. Что случилось после великой битвы, или некоторые деяния святой Лимтика

Король Аруантэ вышел к завтраку, выглядел он, как всегда, бодро, если не считать тёмных кругов вокруг глаз, всё-таки бессонная ночь давала себя знать. От ушедших в Эролт молодых магинь и герцога Каслтурио не было никаких вестей, а ведь могли бы и сообщить – что там происходит, этим молодым, но таким сильным волшебницам с их-то возможностями, что стоило прислать весточку? Просто сообщить результат сражения, если оно там произошло. Король раздражённо посмотрел на своего брата, герцог Алиентэ если и был чем-то недоволен, то только отсутствием выпечки, к которой привык в Эролте, там-то он её получал к завтраку каждое утро. А так, выспавшийся бывший командующий войсками юга выглядел хорошо. Раздражённый король хотел сделать замечание своему брату, как знакомый голос сообщил:

– Вот, выпечка от поставщика вашего величества, он велел кланяться и ещё что-то велел, только я уже забыла что. Альен, заноси!

Появились две девочки, уже знакомая Листик и ещё одна, как будто состоящая из язычков пламени, но при этом корзинка, которую держала та девочка, не была повреждена её огненными руками. Эта словно горевшая девочка поздоровалась, при этом назвав герцога Алиентэ по имени, тот, глядя на две огромные корзины, благосклонно кивнул:

– Здравствуй, Альен.

– Валиданус, вы знаете её? – удивлённо произнесла королева Надуора, глядя на огненную девочку. Герцог Алиентэ, довольный, что не остался без выпечки, пояснил:

– Это дочь Милеты, владелицы пекарни, где выпекают такие чудные булочки! Её зовут Альен.

– Ага, – сказала огненная девочка, а королева спросила у Листика:

– Я понимаю, почему ваша подруга обнажена, на ней одежда бы просто сгорела, а почему вы в таком виде?

В этот момент из-за окна раздался грохот, и появившаяся девушка, с пепельными волосами и в такого же цвета замшевом костюме, сообщила:

– А потому голые, что всю ночь на болоте веселились. Только утром в пекарню вернулись. Потому мы и опоздали, заходите, ваша милость.

Пепельноволосая девушка вытащила из возникшего рядом с ней туманного облачка герцога Каслтурио. Тот, оглядевшись, понял, куда попал, после чего отвесил церемониальный поклон и возвестил:

– Победа, ваше величество, полная победа! Коварный враг разбит и бежал…

– Ага! Бежал, совсем бежал, – подтвердила ещё одна Листик появляясь из огненного облачка, вслед за ней оттуда же вышла девочка с каштановыми волосами, вернее огненными, которые остывая приобретали свой обычный цвет, эта девочка, как и Альен, и обе Листика, была без одежды. Пепельноволосая девушка укоризненно покачала головой и попеняла самой старшей девочке:

– Тиасса, я понимаю Альен, она огневушка, и Листик с Лишей, у них ещё ветер, вернее, огонь в голове, а ты-то? Ты же всё-таки даже не магистр, а мэтр! Могла бы и одеться, тем более что вы не просто на огонёк завернули, а знали куда шли, к королю!

– Ага! – без тени смущения хором ответили девочки, кроме Альен, которая спросила у пепельноволосой:

– Тайша, мэтру надо одеваться, а если ещё магистр, то можно этого не делать? Да? Что ж ты сразу не сказала!

– Интересно, во что бы вы там одели Тиассу, если бы я вам сразу об этом сказала? – ворчливо ответила Тайша и с той же укоризной добавила: – Да и не обратили бы вы на это внимания, так веселились, как только то болото совсем не сожгли.

– Разве можно сжечь болото? – удивилась королева Надуора, девочки хором ответили, что можно. Девочка, копия Листика (а может, сама Листик), авторитетно добавила, что сжечь болото очень просто, и стала подробно объяснять, как это можно сделать:

– В болоте очень много воды, она не будет гореть, поэтому, чтоб сжечь болото, надо сначала поджечь эту воду. Это не очень трудно, к тому же это гуманно. В болоте живёт много разных существ. И если его сразу поджечь, то они все погибнут, а так… увидят что вода загорелась и убегут. Поэтому воду надо не всю сразу поджигать, а понемногу, постепенно.

Королева, наследник престола и младший герцог слушали девочку, широко раскрыв глаза, мага такой силы, что может запросто поджечь воду, а потом сжечь всё болото, они видели первый раз. В том, что эта девочка такое может сделать, они ни на мгновенье не усомнились, эта девочка пока рассказывала, словно подтверждая свои слова, несколько раз превращалась в пламя. Старшая девочка, у которой волосы окончательно стали каштановыми, покивав каким-то своим мыслям, задумчиво произнесла, что ей-то всё равно как лекции читать, но если кто-то из мэтров возьмёт с неё пример и придёт голым на лекции, то о нём могут нехорошо подумать. После чего на этой девочке появилась мантия мэтра, но не обычная, а словно сотканная из огня. Она важно кивнула остальным девочкам и строго сказала:

– Идём, нам на занятия пора! Опаздывать никак нельзя, а мы уже опоздали!

– Да, да! Нам пора, занятия уже начались, а мы ещё здесь! – забеспокоилась одна из рыжих девочек, вторая её поддержала:

– Ага! Начались, а мы ещё здесь, как там они без нас будут!

– Пирожки же остынут! – добавила огневушка, непонятно что имея в виду.

Четыре девочки исчезли, словно их и не было, остался только запах чего-то горячего, словно здесь лежал кусок расплавленного металла. Пепельноволосая девушка прокомментировала действия своих маленьких подружек:

– Как на болоте танцевать и огоньки запускать, так о времени и не вспоминали. Тиасса в том числе, она хоть оделась, а Листик с Лишей так и вывалятся.

– Куда вывалятся? – поинтересовалась королева, Тайша ответила:

– Там, где у Листика занятия, в аудиторию академии и вывалятся. А поскольку очень спешат, то на такую мелочь, что они без одежды, не обратят внимания.

Королева, покивав каким-то своим мыслям, задала ещё один вопрос:

– Почему девочка, так похожая на Листика, вспыхивала как факел? Огонь был настоящий, жар ведь даже на расстоянии чувствовался!

– Её зовут Лиша, это младшая сестра Листика. Она ещё не умеет как следует себя контролировать, вот и вспыхивает. А почему вспыхивает? Как вам сказать? – Тайша на мгновение задумалась – как объяснить такую повышенную пожароопасность Лиши и, решив ничего не выдумывать, сказала: – Лиша – огненная элементаль.

– Но тогда Листик тоже… ведь они сёстры, вы же так сказали. Как же она вылечила… – запинаясь, начала королева. Она хотела сказать, что огненные элементали крайне своенравные и опасные существа и редко снисходят до общения с людьми и другими расами. Огненные элементали умеют только жечь, а Листик совсем не такая. Тайша отрицательно покачала головой:

– Нет, Листик – гораздо больше. Вернее… Даже не знаю, как вам объяснить.

– Она святая! – с жаром воскликнул наследник, вмешиваясь в разговор. Королева, положив руку на плечо сына, согласно кивнула:

– Да, Аливантэ, Листик святая! Это и храм светлого Ирхи признал! Так поступать, как она, может только святая! Её и огненные элементали слушаются, та вторая горящая девочка ведь тоже огненная элементаль?

– В некотором роде. Это огневушка из проклятого леса, они не огненные элементали, только близки к ним, – пояснила Тайша и, решив больше ничего не рассказывать, кивнула королеве как равной и отошла к окну, где Авилантэ, герцог Каслтурио, показывал королю Аруантэ трофеи, сваленные кучей во дворе:

– Знамёна, полковые регалии, шатры командиров со всем их содержимым, парадные доспехи и оружие – это всё наши трофеи. Здесь только самое ценное, менее ценное сложили в другом дворе, там, где больше места, а часть трофеев оставили в Эролте.

Король, когда его брат сказал «сложили», хмыкнул. Все трофеи были свалены в одну большую кучу. Авилантэ развёл руками, но сказать ничего не успел, это сделала подошедшая Тайша:

– Прошу простить нас, ваше величество, все трофеи были надлежащим образом рассортированы и подготовлены к транспортировке. Его милость, герцог Каслтурио лично этим занимался, почти всю ночь. Не сам, конечно, он руководил подготовкой к переносу, но утром… – Тайша вздохнула. Девочки Листик, Лиша, Альен и присоединившаяся к ним Тиасса (а как же, там будут веселиться и без неё?) как сбежали вечером на болото в проклятый лес в гости к той огневушке, что жила в пне, который раньше принадлежал дочери Милеты, так там до утра с новой хозяйкой пня устроили огненные забавы. К ним присоединились почти все огневушки проклятого леса. Понятно, что эта веселящаяся компания за временем не следила. Тайше пришлось утром туда самой отправиться и напомнить девочкам, что у них ещё есть обязанности – перенести трофеи в столицу. Те, устыдившись, хотя в это мало верится, рванули в Эролт и, ухватив трофеи, быстренько перетащили их во дворы королевской резиденции в Азорде. Естественно, девочки спешили, поэтому тащили они это всё кучей (тащили Тиасса и Листик, зацепив всё магическим захватом, Альен несла корзинки с выпечкой, а Лиша только искрами сыпала), эти кучи и вывалили во дворы королевского замка. Вот так и пропал весь ночной труд герцога Авилантэ, Тайша не то что чувствовала себя виноватой, просто сочла нужным извиниться. Король и герцог переглянулись, понимая, что извинения этой девушки не более чем простая вежливость, она и девочки ведь и так очень много сделали. Победа над войсками Урутании без их помощи была бы невозможна. Пока Тайша беседовала с королевой, Авилантэ успел рассказать своему брату о великой битве, а как ещё можно назвать полный разгром вражеской армии? И то, кто и как этот разгром устроил. Рассказал герцог и о том, что маленькая рыжая девочка (не та, которая Листик, а её сестра) сделала с тем местом, где стояла армия Утурании, немаленькая такая армия! После того как Тайша, откланявшись, удалилась, шагнув прямо в стену, Авилантэ с дрожью в голосе сказал:

– А ведь эти маленькие и такие слабые с виду девочки могли то же самое сделать, не прогоняя вражескую армию. Просто – всё сжечь! И все боевые маги, что были в той армии, ничего бы этому противопоставить не сумели бы!

Лувинель проводила последнего слушателя и принялась за уборку. Вообще-то в комнатах эльфийского общежития слушатели поддерживали порядок сами, надо сказать – идеальный порядок, да и после завтрака (а какой там у эльфов завтрак – так бутерброды, булочки, чай или кофе) все мыли посуду и ставили её в буфет сами. Коменданту общежития надо было проверить – всё ли в порядке и чуть-чуть подправить, если что не так. Раньше надо было ещё и приготовить завтрак – вскипятить воду, заварить чай, чтоб был свежий, сварить кофе, ну и бутерброды сделать. Но в последнее время бутербродов делать не надо было, булочки и пирожные, что регулярно доставляла Листик, нравились всем больше чем бутерброды. Конечно, от пирожных толстеют, но эльфийкам, да и эльфам, это не грозило. Но в этот раз булочек не было, Листик как ушла позавчера на занятия, так больше и не появлялась. Кираниэль волновалась – куда делась её подруга, Лувинэль, как могла, успокаивала девушку, ведь с Листиком Тиасса, мэтр и могучий маг, вряд ли с ними может что-то нехорошее случиться. Но когда Кираниэль рассказала о нападениях на них коричневого мага во время летних каникул, Лувинэль тоже стала испытывать беспокойство. Своими тревогами Лувинэль решила поделиться с Иртувелем, у того не было утренних занятий, и он пообещал прийти. Эльфийка последний раз протёрла чашки и поставила кофейник на магическую горелку. Кофе как раз сварился, когда зашёл маг-эльф, потянул носом и восхитился ароматом, но комендант эльфийского общежития на комплимент ответить не успела. Непонятно откуда ввалившиеся три девочки чуть не опрокинули кофейник. Если младшие были обнажены, то на старшей была магия мэтра, но не обычная, а словно сотканная из язычков пламени. Старшая и одна из младших хором поздоровалась, вторая младшая повторила сказанное своими подружками, повторила слово в слово то, что говорила первая младшая девочка, и с такими же интонациями. Эта девочка была копией Листика! Судя по всему, сама Листик поздоровалась первой, а её копия повторила вслед за ней. Лувинэль, чуть не разлившая кофе, осторожно поставила мифриловую, с чеканным узором джезву на подставку и спросила:

– Листик, а кто это с тобой?

– Это моя младшая сестра, её зовут Лиша, она тоже хочет учиться у нас в академии, – ответила Листик и, посмотрев на Иртувеля, попросила: – Вы не могли бы поговорить с господином ректором, чтоб Лишу приняли к нам? Она знает всё, что и я. Если не верите, можете устроить ей экзамен.

В это время щёлкнули часы, Листик с криком «Ой, я опаздываю, Лиша, побежали!» исчезла. Просто исчезла, не ныряя, как раньше, в камин и не строя портала, как ей показывала Тиасса. Вслед за ней исчезла и её копия по имени Лиша. Лувинэль, начавшая было говорить:

– Листик, куда ты? – закончила уже в пустоту. – Да ещё в таком виде! Надо одеться!

– Ах какой аромат! – демонстративно потянув носом, восхитилась Тиасса. Прикрыв глаза, словно предвкушая удовольствие, девушка попросила: – А можно и мне чашечку, а то мы всю ночь не спали.

– Ой! – произнесла Лувинэль, огненная мантия Тиассы словно погасла, и девушка осталась совсем без одежды. Но это смутило только эльфов, сама же Тиасса, взяв чашечку кофе, как ни в чём не бывало пояснила:

– Мне до Тайши ещё далеко, это она может в иллюзорной одежде и лекцию читать, и на официальный приём прийти. Все будут в восхищении от её элегантного костюма, даже не подозревая, что на ней ничего нет!

– А если вдруг кто-то прикоснётся? Обман сразу же раскроется! – покачала головой Лувинель, Иртувель непроизвольно скосил глаза на девушку, ожидая ответа, и покраснел (хоть она и выглядела ещё девочкой, но фигура была как у девушки). Тиасса отрицательно покачала головой:

– У Тайши не обманка, у неё полноценная иллюзия. Даже если кто пощупает, то убедится, что это ткань, причём дорогая ткань! Тайша любит хорошие вещи, даже в иллюзии этого придерживается. Вы, Иртувель, что-то хотели спросить, так спрашивайте, а то у вас глаза как у зайца будут. Вы пытаетесь на меня одновременно смотреть и не смотреть.

Эльф, продолжая смущаться, посмотрел на девушку, которая, совсем не стесняясь своей наготы, смаковала кофе, и спросил:

– Так ваша одежда, которая из пламени была?.. Она потому такая была, чтоб вас никто пощупать… гм…

– Да, иллюзия, вы же в этом убедились, когда она исчезла. А из пламени именно потому, чтоб ни у кого не возникло желания, как вы выразились, меня пощупать, – совсем смутила девушка эльфа и, поставив пустую чашечку, добавила: – Если бы кто-то захотел это сделать, то руки обжёг бы!

– Ты можешь руки кому угодно обжечь, не применяя для этого одежду, состоящую из огня, – произнесла пепельноволосая девушка в элегантном замшевом костюме, появляясь рядом с Тиассой. Принюхавшись, она попросила:

– А можно и мне чашечку этого божественного напитка?

Лувинель была приятна похвала, но она попыталась возразить:

– Так уж и божественного, обычный кофе, я так всегда варю.

– Не скромничайте, не скромничайте, я же чувствую! Уже запах сваренного вами напитка говорит сам за себя. А я, смею вас заверить, в этом разбираюсь. Я пробовала разный кофе во множестве миров и могу по запаху определить качество напитка и профессионализм того, кто его приготовил.

Польщённая Лувинэль снова стала варить кофе и не только незнакомке в замшевом брючном костюме под цвет её волос, но и попросившей ещё чашечку Тиассе. Иртувель, посмотрев в серые глаза, говорят глаза – зеркало души, если судить по их глубине, то этой девушке могло быть несколько сотен, если не тысяч лет, о возрасте и спросил, девушка ответила:

– Вообще-то такое спрашивать у женщины не принято, у женщины-хумана, не важно кто она, человек, эльф или орк. Но я не хуман, поэтому я вам честно отвечу – много, гораздо больше, чем вы думаете. Спрашиваете, как моё имя? В академии меня знают как Таису Ланик, а если настоящее имя, то – Тайшаваланикатиона, его вам сразу трудно выговорить, поэтому можно просто – Тайша.

– Таиса Ланик, мэтр, ректор зелийской магической академии, – добавила Тиасса, Тайша на неё посмотрела и укоризненно произнесла:

– Ты бы пошла оделась, или так и будешь разгуливать, ты же всё-таки мэтр, заведующая кафедрой. Какой пример для студентов, представляешь, если они все явятся в таком виде на твою лекцию, а?

– Думаешь, меня это смутит? А вот нисколечко! – Тиасса показала сжатыми пальцами, насколько её смутят студенты, если явятся на лекцию совсем без одежды, и потянулась за чашечкой, в которую Лувинэль наливала кофе. Тайша продолжила ворчать, мол, сначала бы сходила оделась, а уж потом устраивала кофепитие, на что Тиасса, демонстративно подняв чашечку и жеманно оттопырив мизинец, заявила: – Ну да, пока я буду одеваться, ты мой кофе выпьешь, знаю я тебя!

Тайша укоризненно покачала головой, а Тиасса, показав язык, допила кофе и вприпрыжку убежала в комнату, в которой жила вместе с Листиком и Кираниэль. Тайша, глянув на ошарашенного увиденным и услышанным Иртувеля, сочла нужным объяснить:

– Наш народ, в том мире, где обитает (а таких миров несколько) одеждой не пользуется. Поэтому такое пренебрежение к принятым у других внешним приличиям.

– Но как же так? Жара, холод – от них же надо как-то защищаться! А если одежды нет, то как?.. Да и защита от других неприятных воздействий, колючки, например? – опомнилась Лувинэль, Иртувель сразу ничего не сказал, видно, пытался представить такой мир, где все ходят голыми, подобно дикарям. Но при этом существуют магические академии, что свидетельствует о высоком уровне развития цивилизации. В итоге ему так и не удалось понять, как такое может быть, и он спросил об этом у Тайши, та ответила:

– Есть миры, где, как вы сказали, высокий уровень развития, даже очень высокий, но о магии там и не слышали. А в мирах, где в основном обитает мой народ, академий, да и городов или каких других поселений, вам привычных, нет. Но это не значит, что дракланы дикари, очень даже наоборот. Вам же Тиасса говорила, к какому народу она и Листик принадлежат. Я и Лиша тоже дракланы (Тайша не стала объяснять, чем она и остальные девочки отличаются от обычных дракланов), нам для защиты от жары и холода не нужна одежда, если кожа – огонь, зачем ещё что-то нужно? Вы же видели, как Листик забирается в огонь, ей это абсолютно не вредит. При этом она не огневушка, к этим обитателям вашего «проклятого» леса она никакого отношения не имеет. Огневушка не может находиться в воде – погаснет, а Листик… Вы, наверное, испугались когда первый раз увидели её на дне ванны, она там может долго лежать, при этом получает удовольствие. Наш народ не оборотни, но имеет несколько ипостасей, так вот, в основной ипостаси наша кожа – непробиваемая броня, да и когда мы имеем вид хумана…

Тайша взяла со стола нож и с размаха попыталась воткнуть его себе в руку, нож сломался. Девушка улыбнулась, сказала, что можно и так, и другим ножом порезала себе руку, но вместо крови появились язычки пламени, и рана моментально затянулась. Эльфы посмотрели на то место на руке девушки, где должна была быть глубокая рана, а там… чистая чуть смуглая кожа и никаких следов! Лувинэль только покачала головой, и Иртувель осторожно поинтересовался:

– А не связаны ли визит мэтра Тиассы дэн Арунада и ваше появление с нашей слушательницей? Если о том, что к нам направляется один из преподавателей Торилионского института прикладной и теоретической магии, было сообщено, то вы появились без предупреждения. А занимаемый вами пост, леди Тайша, говорит о важности того, что вы должны…

– Ваше появление и появление Тиассы как-то связаны с Листиком и той, второй девочкой? – без привычных для эльфов экивоков спросила Лувинэль. Тайша кивнула и, посмотрев на появившуюся в холе и уже одетую в такой же брючный замшевый костюм, как у неё, Тиассу, сказала:

– Вы правы, наше появление здесь связано и причиной тому Листик. Об этом я хотела бы поговорить с вашим ректором.

Жунурамо Гираторн, ректор магической академии Саланы, сидел в своём кабинете и читал донесение одного из адъютантов герцога Алиентэ Валидануса, этот адъютант был магом и одним из тех, кто наблюдал за битвой со скалы вместе с герцогом Авилантэ Каслтурио. Конечно, расстояние между Эролтом и Азордой такое, что никакой курьер не смог бы доставить донесение так быстро. Но адъютант-маг посчитал нужным сообщить об этом именно в магическую академию, в королевской магической службе об этом и так должны были знать, ведь эти девочки и девушка, что помогали выиграть битву (вернее, её и выиграли), прибыли вместе с герцогом Авилантэ. Он и сообщит обо всём королю. А для передачи сообщения о великой битве (как стали сразу называть это сражение) в академию была задействована магическая почта, сообщение было переслано почти моментально, что весьма энергетически затратно, но, как считал Гираторн, затраты вполне оправданы. Ректор читал и холодел от ужаса, если король и оба герцога, пребывающие под впечатлением небывалой победы, не очень-то и задумывались – как она была достигнута, то он, опытный маг, сразу почувствовал опасность. Дочитав, ректор передал магическую бумагу сидящему напротив него человеку, тоже магу, но при этом ещё и начальнику тайной стражи. Тот, быстро прочитав, сообщил, что в этом донесении нет ничего такого, чего бы не было в рапортах адъютантов не магов и рассказе герцога Каслтурио. Но там не было одной детали, что сообщил адъютант-маг – он так и не понял, что и как делали эти девушка и девочки. Понятно, что они применили магию, сильную магию, но при этом никаких заклинаний не было замечено! Ректор кивнул, он уже знал – когда рыжая девочка и её эльфийская подруга лечили наследника, то королевский маг, надо сказать, неслабый маг, не почувствовал никаких заклинаний! Придворный маг только понял, что всё было проделано одной голой силой! Понятно, что одна из этих девочек, а именно рыжая, некромант, она сумела распознать проклятие. А вторая, эльфийка, маг жизни, по силе не уступающий своей подружке – восстанавливала ауру! Эта пара отлично сработала, некромант сумел распознать заклятие, а маг жизни вылечить, но всё же кое-что осталось неясным, в том числе и начальнику тайной стражи. Ректор вопросительно приподнял бровь и попросил рассказать подробнее, что тому показалось странным. Начальник стражи удивлённо посмотрел на собеседника и пояснил, что тот должен знать – проклятье некроманта не лечится. Ректор ответил, что это ему прекрасно известно, поэтому он и попросил рассказать, не было ли чего странного в действиях подружек, лечивших принца. Начальник тайной стражи рассказал о том, как всё происходило, и закончил свой рассказ так:

– Вы же знаете, почему не лечится проклятье некроманта – его невозможно обнаружить. Что человек был проклят, становится ясно только после его смерти. А до этого – лёгкое недомогание, вдруг переходящее с тяжёлую форму, и никто не может определить, что это за болезнь, вернее, определяют, но симптомы не соответствуют заболеванию, лечат то от одного, то от другого. А эти малолетки не лечили, как это принято, наставили руки и всё! Если у рыжей с рук на принца стекало белое пламя, то у эльфийки и этого не было, а потом они подобным образом вылечили короля, королеву и брата короля. Говорят, что вылечили, симптомов болезни-то не было! Но там хоть какое-то воздействие было! Ну это белое пламя, хотя никто не понял, что это такое. А во время битвы, которую уже называют великой, даже намёка на применение магии не было! Разве что обе рыжие девочки морщились, к тому же непонятно – откуда вторая взялась.

– Оттуда, откуда и эта пепельноволосая девушка, они непонятно откуда появляются и так же уходят, – озабоченно сказал ректор и добавил, забирая у начальника тайной стражи листки с донесением: – Сначала я предположил, что это качественная иллюзия. Но создать такую масштабную иллюзию никому не по силам, здесь говорится, что чудовища выдыхали огонь, который сжигал метательные машины, а наступающие огромные мамонты ломали и топтали ногами заграждения! А это уже не иллюзия! Иллюзорные фантомы такого делать не могут! А что одна из рыжих девочек сделала потом? Она выжгла большое поле, превратив его в пустыню, жар от этого действия чувствовали все находящиеся на той скале! От иллюзии жара быть не может!

– Иллюзия это или нет, мне кажется, что большая опасность состоит в том, что они могут появляться где угодно. Раньше, когда этой рыжей девочке для подобных перемещений требовался камин, можно было приставить охрану… – озабоченно начал начальник тайной стражи.

– К каждому камину? А хватит ли у вас стражников охранять каждый камин? – саркастически хмыкнул ректор, перебивая своего собеседника. Тот смущённо замолчал, но потом продолжил высказывать свои опасения:

– С каминами, пока эти девочки через них ходили, хоть какая-то надежда была, пусть на иллюзорную, но защиту. Но теперь! Они могут появиться где угодно, совершено неожиданно…

– Тук-тук-тук, разрешите войти? – произнесла голова с каштановыми волосами, уложенными в сложную причёску, появившаяся между беседующими мужчинами. Ректор многозначительно посмотрел на начальника тайной стражи и произнёс:

– Графиня, вы ж уже вошли, зачем спрашиваете?

– Не совсем вошла, вы же видите! Только заглянула. А войти кроме меня хотят мэтр Иртувель и мэтр Таиса Ланик, ректор зелийской магической академии. Наше дело не терпит отлагательств, а у вас дверь закрыта, да ещё на магический замок.

– Насколько я понял, вас магическая защита не остановила и вашу пепельноволосую начальницу это тоже не остановила бы, – криво усмехнулся ректор, начальник тайной стражи промолчал – что тут можно было сказать? Эта девочка легко преодолела магическую защиту одного из лучших магов Саланы! Понятно, что защита была очень надёжная, ведь ректор хотел, чтоб его беседе с начальником тайной стражи не мешали и тем более не подслушивали. Ректор вздохнул и собрался снимать оказавшуюся бесполезной свою надёжную защиту, но прошедшая сквозь дверь пепельноволосая девушка (она не только сама прошла, но и провела смущённого эльфа), изобразив лёгкий поклон, произнесла:

– Тиасса не моя подчиненная, она преподаёт в другой академии, хотя… о ней можно сказать, что она моя ученица. Но это не столь важно, цель моего визита совсем другая. А поскольку дело срочное, то я взяла на себя смелость вас побеспокоить. Представить меня я попросила мэтра Иртувеля, но поскольку у вас было заперто, пришлось поступить несколько невежливо. Надеюсь, вы меня извините за это вторжение.

Жунурамо Гираторн закивал, всем своим видом показывая, что извиняет эту девушку, а что ему ещё оставалось делать? Для этой пепельноволосой незнакомки и её младшей подруги преодолеть защиту одного из лучших магов Саланы не представило труда. А девушка, словно желая окончательно добить ректора, предложила не снимать защиту, так как речь пойдёт о вещах, разглашение которых крайне нежелательно. Девушка сказала:

– Не расстраивайтесь, у вас очень хорошая защита, я бы сказала – одна из лучших, что я видела.

– Но не для вас, – склонил голову ректор и с горечью продолжил: – Вы её преодолели играючи, что вы, что мэтр дэн Арунада, показав нам своё превосходство. А если учесть то, что втроём разгромили армию Утурании, то сопротивляться вам бесполезно!

– Не втроём, а вчетвером, – поправила Тиасса и поинтересовалась у обоих мужчин: – А вы, что? Собрались нам сопротивляться? А зачем?

А Тайша укоризненно покачала головой и стала объяснять:

– Не надо нам сопротивляться, не потому, что это, как вы сказали, бесполезно. Просто незачем. Мы сюда пришли не для того, чтоб предпринимать какие-то действия против вас и вашего государства. Согласитесь, если бы мы это хотели сделать, то уже сделали бы, а не помогали бы вам разобраться с вашими врагами. Мы здесь совсем по другой причине, один из наших соплеменников попал в беду, мы хотим его спасти. Вот для этого и необходимо наше присутствие. Как только мы разберёмся с этим вопросом, то уйдём из вашего мира.

– Ага, уйдём, – подтвердила слова старшей подруги Тиасса, и, улыбнувшись, добавила: – Я вам говорила о том, что мы не люди? Да, некоторые представители нашей расы весьма агрессивны, но они если и захватывают, то не отдельные страны, а весь мир. Вы же поняли, что это мы можем сделать.

– Так вы хотите захватить наш мир? – выдохнул побледневший начальник тайной стражи, Тайша на него посмотрела уже не укоризненно, а с жалостью. А Тиасса возмутилась:

– Ну почему люди мыслят так однобоко и предсказуемо! Если у кого-то есть возможность сделать какую-то пакость, то они считают, что он обязательно её сделает. А если этот кто-то обладает большими возможностями, то пакость будет огромных размеров! Ну подумайте сами, зачем нам ваш мир? Я уже не говорю о стране! Зачем они нам нужны? Можете ответить? Если вы назовёте хоть одну вескую причину, зачем такое делать, я тут же начинаю захватывать мир, исключительно для того, чтоб продемонстрировать вам бессмысленность такого действия, полную бредовость вашей идеи! Ну! Я жду, давайте ваши причины!

Ректор и эльф молчали, а начальник тайной стражи, на котором остановился взгляд девочки, запинаясь, произнёс:

– Мир не знаю, а страну, чтоб править.

– А зачем? – снова спросила Тиасса и уточнила: – Зачем захватывать страну? Что с ней потом делать? Только для того чтоб править? А как? Вас что, не устраивает ваш король?

– Я его должен оберегать и защищать! – немного невпопад возразил начальник тайной службы, Тиасса кивнула:

– Так защищайте и оберегайте. Кто вам мешает? На вашего короля было совершено покушение, а вы вместо того, чтоб его защищать, занимаетесь неизвестно чем. Я так понимаю, что вы здесь собрались и от всех закрылись, чтоб строить коварные планы? Так? Признавайтесь! И это вместо того, чтоб искать того, кто покушался на королевскую семью! Нападение на королевское семейство ведь может повториться, но рядом не будет Листика, и повторная попытка увенчается успехом!

– Проклятие некроманта невозможно обнаружить, пока оно не сделает своё чёрное дело. Тем более невозможно определить, кто его наложил! – ректор академии попытался прийти на помощь начальнику тайной стражи.

– Вы же признаёте, что мы обладаем большими возможностями, чем вы, так почему бы вам не попросить помощи у нас? – Тайша улыбнулась начальнику тайной стражи, тот почему-то побледнел и сразу поинтересовался, чем за такую помощь придётся заплатить? Тоже улыбнувшаяся Тиасса сказала, что за такую помощь будет очень большая плата – не давать дурацких советов и перестать бояться. После нескольких наводящих вопросов ректора и начальника тайной стражи Тайша пообещала познакомить их со специалистом, который сможет найти не только некроманта, наложившего проклятие на королевскую семью, но итого, кто это заказал. Начальник тайной стражи поинтересовался – кто этот специалист, не соплеменник ли девушки, Тиасса уже связалась с отцом и хотела вызвать его в кабинет ректора, это увидела Тайша и, отрицательно покачав головой, сказала начальнику тайной стражи, что специалист к нему завтра сам придёт.

– Но как он меня узнает и найдёт? – спросил удивлённый начальник тайной стражи и предположил: – Он один из вас? Может так же, как и вы?

– Как мы не может, – уклончиво ответила Тайша, не сказав всю правду, добавила, что специалист придёт ножками, а не прилетит и не войдёт через стену или закрытую дверь. А как найдёт? На то он и специалист высочайшего класса. Ректор, до этого молчавший, поинтересовался у Тайши:

– Ваш соплеменник, попавший в беду, – это наша слушательница Листик?

Ректор зелийской магической академии кивнула и попросила, об этом никому больше не говорить. А ректор магической академии Саланы уверил свою коллегу, что он ничего никому не скажет, но кто-нибудь может догадаться об этом сам. Тайша согласилась, что кто-нибудь да догадается, но это будет потом, когда уже не будет иметь значения. Она хотела ещё что-то сказать, но Тиасса ей не дала этого сделать (перед этим девочка на несколько мгновений исчезла), сообщив:

– Тайша, похоже, назревает конфликт! Они мало того, что очень опоздали, вернее, опоздала Листик, остальным-то не надо было на занятия идти, так ещё собрались там свои порядки наводить.

– Странно, Листик раньше себе такого не позволяла, она всегда была дисциплинированной. Похоже, это влияние Лиши, скорее всего, это результат слияния их сущностей. Листик поделилась с Лишей своими способностями, и та стала намного сильнее… – задумчиво произнесла Тайша, Тиасса, чему-то улыбнулась и согласно кивнула:

– Ага, поделилась, у неё есть чем делиться с Лишей. А вот у той, кроме ветра в голове… огненного ветра… Ты заметила, что она сделала с той огненной подружкой Листика, когда у неё появились те возможности, которые раньше были…

– Именно были, но потом-то они пропали. Если бы Листик могла, она сразу бы это с Альен сделала, кстати, ту огненную девочку Альен зовут, так вот Листик раньше не поднимала её уровень огневушки, кажется, так они здесь называются, не потому, что не хотела, а потому что не могла, но как только у неё появилась такая возможность….

– Эта торопыга Лиша это сделала… – перебила Тайшу Тиасса, та сделала своей подруге замечание:

– Не перебивай старших! Да, Лиша подняла уровень Альен, теперь та огненная элементаль. Ты заметила, что это случилось до того, как вы отправились веселиться на болото. Что это значит? А это значит, что Лиша воспользовалась памятью Листика! И той старой и той, что появилась у Листика здесь.

– Так это получается, что… – в раздумье начала Тиасса, начавшая понимать, что произошло, Тайша кивнула:

– То самое и получается, а теперь Лиша, обладая возможностями Листика, может такое натворить! А Листик её не остановит, потому что сейчас на её уровне. Поэтому пошли! Господа, извините нас, что мы вас так поспешно покидаем, не обсудив всего, что хотели, и не удовлетворив вашего любопытства!

– Я с вами! – до сих пор не вмешивающийся в разговор Иртувель ухватил Тайшу за рукав, та, кивнув, сама взяла его за руку, и они, обе девушки и эльф, исчезли. Ректор и начальник тайной стражи переглянулись. Начальник тайной стражи спросил:

– Ушли, а нам что теперь делать?

– Ждать. Ждать, чем это всё закончится, вмешаться в то, что они делают, мы не можем, вы же сами слышали, да и видели, – Гираторн кивнул, указывая на то место, где до этого стояли девушки, а потом, вздохнув, указал на запертую дверь, намекая, что никакая преграда, никакое защитное заклинание, каким бы оно мощным ни было, соплеменниц Листика не остановит. После чего щелкнул пальцами, снимая защитное заклинание, начальник тайной стражи кивнул и произнёс:

– Да, ничего не остаётся, как только ждать, подожду до завтра, посмотрю, что это за специалист по разгадыванию тайн, что мне эти леди посоветовали. Утешает, что он просто придёт, ногами, а не вылезет их камина или появится неизвестно откуда.

Мэтр Гийом Расторо, заведующий кафедрой некромантии, это занятие для всех слушателей-некромантов, а не только для второго курса, проводил сам. Лекция была совмещена с практическим занятием, поэтому кроме мэтра Расторо были ещё четыре преподавателя и четыре аспиранта. Это был почти весь преподавательский состав кафедры, их всех привлекли к этому занятию, потому что его темой были высшие зомби. Вообще-то зомби – это тупое создание, но бывает, что некроманту нужен помощник, вот он и подымает мертвеца, который может соображать и даже испытывать какие-то чувства, обычно это страх, но не перед тем, кто поднял, а боязнь окончательного упокоения. Обычно это зомби, поднятые с применением особого ритуала, когда к умершему телу привязывается душа или её часть. Потому-то такие зомби и могут соображать, но их окончательное упокоение лишает душу того, кто стал думающим ходячим мертвецом, возможности возрождения или посмертия, если цикл перерождений уже пройден. Понятно, что большинство таких зомби стремилось уйти от того, кто мог им приказывать, это был не всегда поднявший такого мертвеца, да и вообще ритуал поднятия высшего зомби был одним из видов запрещённого колдовства и строго карался. Этим занималась комиссия по борьбе с незаконной магией, выявлявшая подобные случаи, при этом обнаруженные высшие зомби не уничтожались. Всё-таки это были существа, у которых душа была привязана (пусть насильно) к мёртвому телу, и упокоить такого зомби означало убить душу! Вот и собирали таких мертвецов в хранилище при кафедре некромантии, в надежде как-то разобраться и решить эту проблему. Это с одной стороны, а с другой – такие зомби тоже были наглядными пособиями. Вот и сейчас, больше двух десятков мертвецов стояли вдоль стены, удерживаемые магическими захватами. Вот для транспортировки и дальнейшего контроля этих учебных пособий и потребовались силы нескольких преподавателей и аспирантов кафедры некромантии.

Мэтр Расторо был недоволен отсутствием Листика, потому что с ней контролировать зомби было гораздо легче, эти твари боялись рыжую девочку и выполняли все её команды, даже не пробуя сопротивляться, а у других это всегда происходило, стоило чуть ослабить контроль. Вот и сейчас, Расторо увидел, что ему придётся вмешаться, его подчинённые теряли контроль над непонятно почему волновавшимися зомби. Но делать этого не пришлось, неизвестно откуда появившаяся перед стоящими у стены зомби, рыжая малышка, грозно сдвинув брови, скомандовала:

– Смирно!

Скомандовала одна из двух одинаковых девочек (если бы девочка была одна, то это была бы точно Листик, но их было две!), третья девочка была такого же роста, как эти две, но отличалась от них, хотя тоже была рыжей. Ещё удивление присутствующих вызвало то, что все три девочки были обнажены! Это поразило слушателей и преподавательский состав даже больше чем внезапное появление девочек. Расторо, стараясь быть строгим, сказал:

– Листик, почему вы опоздали? И почему в таком виде? Являться на лекции голой… Это неуважение к преподавателю и своим товарищам!

– Мы не опоздали, мы за молоком ходили! Как же это так – с утра и молока не выпить! А чтоб молочка выпить, одеваться не обязательно! – возмущённо закричала одна из Листиков. Лиша не стала уточнять, что девочки пили молоко уже третий раз. Последний раз пошли (Листик повела подруг в знакомый трактир, очень удивив, даже напугав, трактирщика своим появлением), чтоб успокоить раскапризничавшуюся Лишу.

– По-моему, товарищей Листика это нисколько не смущает, – заметила третья девочка, кивнув на глядевших на неё слушателей (надо сказать, что Альен выглядела хоть и ненамного, но старше Листика и Лиши, поэтому её рассматривали больше), хотя на её подружек тоже смотрели во все глаза. Но их это нисколько не смущало, одна из Листиков (не та, которая подала команду «смирно») прошлась вдоль замершего строя зомби и поинтересовалась у свой копии:

– Что делать будем? Упокоим или сожжём? Или сначала – упали-отжались?

– Лиша, а зачем упали-отжались? Если ты их собралась жечь или упокаивать? Или для этого надо, чтоб зомби проделали физические упражнения? И сколько им раз надо отжиматься? – поинтересовалась девочка, непохожая на Листиков, которая собралась зомби жечь или упокаивать, пояснила:

– Альен, дисциплина должна быть в любом случае! Видишь, они собрались её злостно нарушать – разбежаться в разные стороны! Поэтому будут отжиматься. Пока с них семь потов не сойдёт!

– Лиша, так они же мёртвые! А мёртвые не потеют, – ещё больше удивилась Альен, Лиша, грозно сдвинув брови, пообещала:

– Ничего, у меня вспотеют! Будут знать, как дисциплину нарушать! Сначала как следует вспотеют, а потом я их сожгу!

Вообще-то зомби горят очень плохо, даже для того, чтоб сжечь хотя бы одного, боевому магу (а кто ещё употребляет огонь?) надо очень потрудиться. Это если зомби один или если их несколько, а если их больше десятка, то они, навалившись скопом, разорвут боевого мага, как бы силён тот ни был. Поэтому при встрече с толпой зомби боевой маг использует огонь и воздушные кулаки (в основном именно это) не для нападения, а для защиты, предпочитая отступление смерти (очень не геройской) от когтей и зубов ходячих мертвецов. И в отличие от обычных зомби, тупо идущих вперёд, высшие зомби хоть и страшились окончательной смерти, но боевых магов совсем не боялись (к тому же высшие зомби, по какой-то неизвестной причине, горели гораздо хуже обычных). Высшие зомби не должны были испугаться боевого мага, да ещё такого неопытного, грозящегося сжечь такое количество оживших мертвецов, но они подались назад, явно демонстрируя признаки страха!

– Лиша, а зачем ты их хочешь сжигать? – спросила Альен, Лиша пояснила:

– А почему они не лежали спокойно, когда их похоронили? Откопались и теперь вот бродят! Непорядок! Если умер и тебя закопали, то ты должен понимать, что это сделали не просто так, а не сразу вылезать из своей могилки.

– Ну-у-у-у… – протянула Альен, глядя на топчущихся у стены зомби, видно было, что им очень хочется оказаться как можно дальше от этой рыжей девочки и они бы охотно сами закопались, сами и прямо тут, если бы смогли. Глядя на несчастных зомби, огневушка их пожалела: – Может, была какая-то важная причина, что они откопались? Может, им лежать неудобно было, а может, похоронили без почестей, а?

– Ага, гроб тесный был, не по размеру. И хоронили без музыки, – кивнула Лиша и решительно заявила: – Счас я им музыку устрою! Такую, что больше вставать не будут!

– Это учебные пособия! Их нельзя портить! – опомнился мэтр Расторо и, пытаясь спасти ценное имущество кафедры некромантии, обратился к Лише (он уже понял, что это не Листик), но, не зная, как её назвать, запнулся: – А вы, леди… э-э-э…

– Лиша, леди Лиша! – гордо ответила девочка и с достоинством королевы добавила: – Можете ещё говорить принцесса, для королевы я слишком юна, хотя моя должность намного важнее королевской!

– И какая же ваша должность, принцесса леди Лиша? – поинтересовался магистр Равиоли, пытаясь прийти на помощь заведующему своей кафедры. Рыжая девочка гордо сообщила:

– Я хранитель мира Лишана! Огненного мира! Я сестра Листика!

В подтверждение своих слов Лиша превратилась в огненный смерч, очень небольшой смерч. Доставший до потолка и поглотивший Листика и Альен, жаркий огонь заставил всех отшатнуться к стенам. Испуганный Торк, глядя на крутящееся пламя смерча, выкрикнул:

– Она сожгла Листика!

Смерч исчез, а Листик, держащая свою копию за руку, спокойно сказала:

– Теперь вы поняли, почему мы без одежды? Если бы мы были в одежде, то…

Листик отпустила руку своей сестры и шагнула в сторону, там она не резко, как Лиша, а медленно превратилась в такой же огненный смерч и потом также медленно стала опять девочкой, при этом по её коже продолжали бегать язычки пламени. Альен, глядя не сестёр, сообщила:

– Я так не могу, как Листик и Лиша. Вообще-то и раньше могла огнём стать, но не таким большим, теперь могу в вихрь превращаться, но не в такой жаркий и огромный. Теперь меня боевой маг убить не сможет. Когда-то такой маг сжёг одну из огневушек. С тех пор мы старались от них прятаться, но теперь… пусть только попробует кто-нибудь подойти! Я им покажу, как ко мне приставать!

– Это было в лесу, который зовут проклятым, там огневушки живут. Но Альен теперь живёт в Эролте, среди людей, сюда с нами в гости пришла, посмотреть, – пояснила Листик, девочка не стала рассказывать, что Альен и раньше в академии бывала, в эльфийском общежитии, куда через камин заходила, когда булочки приносила. Листик виновато улыбнулась и извинилась: – Вот по этой причине, мы без одежды. Я прошу прощения за наш внешний вил, но сами понимаете, по-другому не получается, если Лише или Альен захочется пошалить, то одежда просто сгорит!

– А вам? Не хочется? Гм… немного пошалить? – поинтересовался один из преподавателей, Листик вздохнула и ответила, что очень хочется. Преподаватель с укоризной сказал, мол, ну и шалости у вас – учебные пособия портить! Листик собралась что-то ответить, но не успела, ей не дала этого сделать Лиша, громко закричавшая:

– Ну, когда мы этих зомбей сожжём? Если этих пожалеем, то другие тоже выкапываться начнут! Их столько будет, что не протолкнёшься!

– Лиша, их нельзя жечь, их вообще убивать нельзя, – сказала Листик, взяв Лишу за руку, словно собираясь ту от чего-то удержать, хотя было понятно от чего. Со стороны казалось – уже взрослый уговаривает маленького ребёнка, хотя с виду возраст девочек был одинаков. Листик продолжала говорить: – Понимаешь, они не сами выкопались, их подняли, и в том, что они зомби, не их вина. Их надо не жечь, а отпустить. А мёртвые тела, уже по-настоящему мёртвые, похоронить.

– Ага, – согласилась Лиша и тут же спросила: – Совсем отпустить? А как? Ты сможешь?

Листик подняла руки над головой, потом их немного развела и между её ладошками возникло белое пламя. Девочка так некоторое время стояла, при этом жгут пламени стал толще и, неожиданно превратившись в огненную лавину, накрыл стоявших под стеной зомби. К удивлению слушателей и преподавателей кафедры некромантии, зомби не упали и не загорелись, они продолжали неподвижно стоять. Листик заговорила, она голос не повысила, но всем казалось, что он звучит громовыми раскатами. Слова были простые, не заклинания, или что-то подобное, девочка сказала:

– Я освобождаю вас, вы свободны. Связывающие заклинания больше не имеют силы. Кто захочет, уйдёт!

Белое прозрачное пламя исчезло, и зомби повалились на пол, это уже были не зомби, а просто мёртвые тела! Наступившую тишину, громко икнув, нарушил один из аспирантов. Кто-то из преподавателей тихо сказал:

– Это невозможно! Душу, привязанную ритуалом чёрного поднятия, освободить уже нельзя!

– Листик! Ты вспомнила! – закричала мэтр дэн Арунада, появившаяся рядом с рыжей девочкой. Вместе с ней появилась пепельноволосая девушка и мэтр Иртувель, который глядя на лежащие под стеной мёртвые тела, повторил сказанное одним из некромантов:

– Это невозможно! Такое никто сделать не может, ни человек, ни орк, ни эльф, каким бы он сильным магом не был!

– Она святая! А святая может то, чего не может даже самый сильный маг! Святой помогает сам светлый Ирха! – благоговейно произнёс слушатель Иверт, будущий некромансер. Увидев, что завладел всеобщим вниманием, Иверт добавил к уже сказанному: – Многое из того, что делает Листик, магу не под силу! Такое может только святой… святая!

– Интересно, откуда ты это знаешь, жрецы же мне обещали об этом никому не говорить! – прищурилась Листик, а Иверт, склонив голову, произнёс: – Твои деяния, о святая Листик, говорят за тебя! Такого утаить невозможно!

– Святость не утаишь! Как шило в мешке! – блеснула эрудицией Лиша. Тиассу это почему-то рассмешило, и она тоже высказалась:

– Святость в мешке не утаишь, а святую в бочке не спрячешь, даже если эта бочка с водой!

На них укоризненно посмотрели несколько преподавателей и большинство слушателей-людей, которые чтили светлого Ирху. В их глазах Листик, действительно, была святой, и очередное чудо, ею совершённое, это подтвердило. А Листик, прикрыв глаза, словно к чему-то прислушивалась, а потом, повернувшись к мэтру Расторо, виновато сказала:

– Извините, но я сегодня не смогу быть на занятиях, мне надо туда!

Куда туда, Листик не пояснила, но по её озабоченному виду можно было понять, что ей очень необходимо куда-то отправиться. Лиша и Альен заявили, что они идут вместе с Листиком, и вся троица исчезла. Тайша, ничего не говоря, кивнула Тиассе, и та тоже исчезла. Некоторое время все молчали, а потом пепельноволосая девушка обратилась к мэтру Расторо:

– Я готова компенсировать тот убыток, что нанесла вашей кафедре Листик. Но восстановить поголовье высших зомби вам уже не получится, создать такого зомби здесь, я имею в виду в этом мире, не удастся уже никому, Листик об этом позаботится.

– Но почему? Почему этого нельзя будет сделать? Кто такая Листик, если она может воспрепятствовать… – начал Расторо, Тайша просто улыбнулась, а насторожившийся некромант спросил у девушки: – А собственно, вы кто?

Тайша посмотрела на Иртувеля, и тот её представил:

– Таиса Ланик, мэтр, ректор зелийской магической академии!

У Гийомо Расторо глаза стали круглыми, и он побледнел, видно, он хотел что-то сказать, но не смог этого сделать, только открывал и закрывал рот.

Глава двадцать первая. Хорошо, когда всё хорошо кончается, но это для кого как

Место было довольно мрачное, очень мрачное, обычно в таких местах гнездятся тёмные силы. Так о них говорят, а вот самим тёмным силам такие места тоже не нравятся. Тёмные силы, какими бы тёмными и ужасными они не были, любят комфорт, и даже уют. Об этом и сказала Листик, когда Альен, зябко пожимая плечами, высказала всё, что она думает об этом месте. Тиасса ещё добавила, что тёмные силы, или как их ещё называют – силы зла, иногда выглядят намного привлекательней светлых, тех, которые – силы добра. Лиша тоже высказала по этому поводу своё мнение, одним ёмким и многозначительным «ага». Чем дальше девочки шли, тем мрачнее становилось ущелье, по которому они двигались. Тёмные скалы, лишь кое-где покрытые бурым мхом, почти смыкаясь, нависали с обеих сторон этого каменного коридора, иногда закрывая едва проглядывающее небо. Это небо, обычное перед входом в это ущелье, сейчас стало почти чёрным, словно там, над скалами, уже была ночь. Альен об этом и сказала:

– Было же ещё утро, когда мы вышли перед теми скалами, а сейчас уже ночь, а вроде мы идём не больше часа!

– Альен, а ты ничего не чувствуешь? – поинтересовалась Листик у огневушки, та сначала помотала головой, а потом, что-то вспомнив, сообщила, что ей страшно точно так же, как и тогда, когда подходили к болоту, что было в центре её леса. Туда-то Альен всего один раз ходила, когда по просьбе Удурга она вместе с Куржумом привела на то мрачное место Листика, такое же угрюмое, как и здесь, хотя тут нет болота – вокруг один камень. Каменный камень добавила Лиша и предложила его расплавить, превратив в огненную лаву, тогда тут будет не так мрачно. Было видно, что Лише тоже не то что страшно, очень неуютно среди этих холодных камней, то ли дело в кипящей лаве, а ведь там тоже камень! Выслушавшая этот обмен мнениями, Листик сообщила, обращаясь к Лише:

– Видишь ли, расплавить камень здесь не получится, мы сюда пешком идём, долго идём, а почему? Почему мы не вышли в этом ущелье там, где нам надо? Помнишь, как мы гнались за Таруном и он поймал нас в ловушку? Мы не могли оттуда «прыгнуть», здесь то же самое, «прыгнуть» ни сюда, ни отсюда нельзя, можно только вот так зайти, ножками.

– Листик, ты увидела блокировку? А когда? – поинтересовалась Тиасса, Листик ответила, что сразу, как решила сюда пойти. Тиасса тут же поинтересовалась, когда Листик это решила. Рыжая девочка ответила, что давно, ещё тогда, когда на болоте, в родном лесу Альен, столкнулась с костяным драконом. Вот тогда и поняла, что этих драконов несколько и второй должен быть где-то здесь, а вот где третий, она понять не может, и ещё есть один, четвёртый… Сказав это девочка надолго замолчала. Остаток пути проделали молча, что-то гнетущее и вязкое, что, понять было невозможно, словно наполняющее это ущелье, давило, заставляя девочек молчать. Листик уверенно шла вперёд, казалось, гнетущее окружение её нисколько не настораживало и вообще не волновало! А вот Тиасса опасливо оглядывалась, а Лиша и Альен, прижимаясь к невозмутимо шагающей рыжей девочке (Листик-то шла впереди), тоже оглядывались, но испуганно. Дрожавшая Альен пожаловалась:

– Мне страшно! Оно, то, что здесь, может меня погасить, и мне кажется, что это вот-вот случится!

– Может, – согласилась Тиасса и сказала, обращаясь к Листику: – У меня такое впечатление, что эту всю жуть сделала Тайша и, что совсем кажется мне бредом, ты её здесь навесила!

– Это запирающее заклинание, очень мощное, оно держит костяного дракона. Такое же было на болоте, там, в лесу. Именно оно держало того дракона, а не магическое воздействие гудурхов, тот, кто накладывал то заклинание, воспользовался силой жертвы, что принесли лесные жители, и запер этих драконов. Гудурхи думают, что это они сделали, но это не так. Они были только проводниками той силы, но и этого оказалось достаточно, чтоб их так изменить, даже искорёжить. А эти драконы, тогда ещё не костяные, были надёжно заперты, даже тот коричнево-чёрный маг, не смог их выпустить, хотя пытался.

– Как тогда… помнишь? Удург тебя позвал потому, что тот зверь, что был заточён в болоте, уже почти вырвался. Именно тебя позвал, наверное, ему кто-то сказал, что только ты того зверя можешь победить, – возразила Листику Альен, продолжая пугливо оглядываться по сторонам. Рыжая девочка ответила:

– Нет, не вырвался бы, он только начал ворочаться, потому что беспокоился. Костяной дракон почуял меня и испугался, очень испугался. А сказал Удургу… ты сама скоро узнаешь, кто сказал, и не просто узнаешь, а и сама поговорить сможешь.

Пока Листик говорила, её внешний вид словно изменился, это была девочка и в то же время нет, глаза стали как будто больше и зрачки из обычных превратились в вертикальные. Да и говорила это как бы не Листик, а кто-то другой, этот кто-то напугал Альен больше, чем окружающая жуть. Альен инстинктивно прижалась к Лише и тихо пискнула:

– Почему? Почему он тебя испугался?

– А потому, что я могла его и не отпускать, тогда бы его сущность, хуманы называют её душой, перестала бы существовать. Эта сущность без следа бы развеялась, став пылью этого мира. Это было бы справедливо, пришедший чтоб покорить мир, в нём бы и растворился. Костяной дракон почувствовал, что я могу это сделать и задёргался, а Удург решил, что тот вырывается, и испугался. А я тогда… Ты же смотрела и должна была увидеть, как перепугались гудурхи, когда разглядели, что и как я сделала, они поняли, что я гораздо сильнее, а значит и страшнее, чем тот, которого заточили в болоте. А ты, Тиасса, права, но не совсем, это заклинание Тайши, она его готовила, но накладывала не она, это сделала…

Листик не договорила, девочки дошли до конца ущелья, почти превратившегося в большую пещеру, так как скалы сверху уже почти сомкнулись. В конце ущелья, словно его продолжение, зиял чернотой вход в настоящую пещеру, довольно большой вход. Из него веяло ещё большей жутью, чем от окружающих скал. Листик, шагнув вперёд, встала напротив этого чёрного провала, а девочки, в том числе и Тиасса, попытались спрятаться за её спину, они очень испугались! Из пещеры послышалось шипение, Листик произнесла только одно слово – «Выходи!». Произнесла, не повышая голоса, но это слово покатилось по ущелью, словно громовой раскат, и грохочущим камнепадом обрушилось в пещеру. Оттуда с недовольным ворчанием, больше похожим на рёв, выполз зверь, похожий на того, что вылез из болота в «проклятом» лесу, но если тот был скелетом, то вокруг костей этого была прозрачная плоть. К тому же этот зверь был больше того, из болота. Альен не выдержала и тихонько заскулила, так ей было страшно. Тиасса выдохнула: – «Костяной дракон!». Голос неслабой волшебницы тоже дрожал, выдавая её страх. Она с места прыгнула назад на несколько десятков метров, но земли там коснулся уже дракон светло-каштанового цвета, её примеру последовала Лиша, крикнув: – «Листик, бежим», она тоже превратилась в дракона, только огненно-золотистого. Листик, не оборачиваясь, бросила: – «Правильно, так у вас сопротивляемость больше, прикройте Альен», после чего вытянула перед собой руки, словно собираясь остановить надвигающегося на девочек зверя. Альен, в ужасе глядя на это, прижалась к спине своей рыжей подруги, уже не скулила, а тихонько подвывала. Костяной дракон, словно удовлетворённый увиденным, громко заревел. С рук Листика полилось белое пламя, и она тихо, но при этом её голос перекрыл рёв дракона, произнесла:

– Уходи! Или посмертия у тебя не будет!

Дракон, на мгновение замолчавший, бросился на девочек, но завяз в белом пламени и начал таять, сначала исчезла его прозрачная плоть, обнажив скелет, затем белые кости стали прозрачными. Листик, произнеся своё обычное «ага» и сказав: – «А теперь уносим ноги и всё остальное», подхватила Альен и устремилась вверх, за ней полетели светло-коричневый и огненно-золотистый драконы. Альен, замершую от ужаса, в лапах держал изумрудно-золотистый дракон. Едва драконы вырвались из чёрного, похожего на глубокую рану ущелья, как его края сомкнулись, издав гулкий вздох. Немного покружив в небе, драконы опустились на одну из вершин, что возвышалась недалеко от исчезнувшего ущелья. Это не была настоящая вершина, просто макушка невысокой горы, покрытая травой и чахлым кустарником. Альен, почувствовав под ногами землю, перестала визжать и погасила свой огонь. Огневушка перестала пылать как костёр, приоткрыла глаза, но вместо чудовищ, в которых превратились её подруги, вокруг неё стояли они сами, стояли и улыбались. С ними никаких изменений не произошло, только Тиасса, как и Листик с Лишей, была голая. Она недовольно себя оглядела и обиженно попеняла Листику:

– Предупреждать же надо! Из-за тебя костюм порвался! Совести у тебя нет!

– Ага, – согласилась улыбающаяся Листик, видно не испытывавшая ни малейших угрызений этой самой совести, а Лиша ещё подлила масла в огонь возмущения Тиассы:

– Ага, ни стыда ни совести! А вот нечего выпендриваться, костюм, видишь ли, надела! Ходила бы как все, вот!

– Я не как все, я мэтр, мне положено пример студентам подавать, а не голой ходить, как некоторые, которым на всё наплевать! – ещё больше возмутилась Тиасса, Лиша высунула язык, чёрный и раздвоенный. Но ей этого показалось мало, девочка ещё и зашипела, громко и насмешливо, как это у неё получилось, трудно сказать, но Тиасса восприняла это именно как насмешку, в ответ тоже зашипела, но сердито. На это, широко открыв глаза, смотрела Альен, не зная, как реагировать: продолжать бояться своих подруг, оказавшихся страшными чудовищами, или рассмеяться, уж очень у них это всё комично получалось. Листик, глядя на шипящих с высунутыми языками Тиассу и Лишу, предложила Альен:

– Давай присоединимся, весело будет! Как, ты шипеть не умеешь? Ничего, я тебя научу. Язык у тебя тоже обычный? И это не беда, ты же можешь его огнём сделать? Вот давай делай! Вот так подлинней, а теперь сделай так, как будто у тебя языков несколько, давай!

Так и не пришедшая в себя после сильного испуга огневушка сделала всё, что ей предлагала Листик. Тело девочки стало таким, словно было соткано из огня, изо рта вырвалось несколько длинных язычков пламени. Альен старательно зашипела, но вместо шипения получился негромкий свист. Тиасса прокомментировала увиденное:

– Ничего себе!

– Ага! – поддержала старшую подругу Лиша, Листик удовлетворённо сказала:

– Что, страшно стало? А вы как думали, в нашем лесу и не такое можете встретить, мы себя в обиду не дадим! Правда, Альен? Видишь, как они тебя испугались!

Огневушка посмотрела на Листика и тихонько спросила:

– Кто вы? Вы же такими стали, как то чудовище, а сейчас снова…

– Альен, ты же знаешь, что я не человек, но и не один из обитателей леса. Я драклан, но не простой драклан. Я – снежный дракон. Тиасса и Лиша тоже снежные драконы, только Лиша не сразу им стала, раньше она была огненной элементалью, жила в мире Лишана. Он тогда вообще названия не имел, это был такой один большой вулкан. Да и сейчас он таким остался.

– А почему? – спросила Альен, хоть как ей ни было страшно, любопытство взяло верх.

– А потому, что она хранитель того мира, а разве такая легкомысленная особа может что-то путное со своим миром сделать? – вместо Листика ответила Тиасса. Лиша тут же показала ей язык, на этот раз язык был не чёрный, а такой, как до этого у Альен, при этом она ещё и засвистела, как огневушка. Тиасса кивнула и высказалась, что Лиша быстро учится, но только плохому, поэтому ничего путного от неё ожидать не стоит. Потом, внимательно глядя на Листика, Тиасса спросила:

– Листик, ты помнишь Лишану и как там оказалась?

Рыжая девочка обняла немного потускневшую огневушку (Альен пригасила свой огонь, она продолжала бояться этих девочек, оказавшихся такими страшными существами) и попросила ту не бояться. Ведь они же подруги, а подруг бояться не надо. Обнимая Альен, Листик говорила:

– Да, эти костяные драконы были дракланы, но это были плохие дракланы. Они хотели навредить этому миру и были за это наказаны! Их заточили: одного в болоте, а другого здесь, в этих горах. Тот, который был здесь, выбрал смерть и умер, совсем умер.

– А тот из болота, что в лесу? – спросила Альен. – Он же не умер, ты его тогда отпустила. Он не вернётся?

– Нет, не вернётся, он сам ушёл. Он решил, что перерождение лучше, чем окончательная смерть, но после того, что он сделал, и что сделали с ним, дракланом он уже не возродится. Да и всякие гадости, возродившись, он делать не будет, кармичесая память – интересная штука, но об этом как-нибудь в другой раз.

– Я тоже хочу быть дракланом! – выслушав Листика, выпалила зажмурившаяся Альен. Листик погладила огневушку по голове, собираясь что-то сказать, но её опередила Тиасса, быстро задав несколько вопросов:

– Листик, а откуда ты это всё знаешь? Откуда ты знаешь, что там, в ущелье было заклинание Тайши, но не она его вешала? Но ведь и не ты же! Но ты им воспользовалась, оно было на тебя настроено именно для такого случая! Вот этого я не могу понять! Что там было!

– Заклинание Тайши, а вешала моя мама, – ответила Листик и в её глазах блеснули слёзы. Теперь Альен, пытаясь утешить, обняла свою подругу, но от вопроса не удержалась:

– Разве Сурима такое умела, она же была простой селянкой. Они с Зуром дальше ярмарки в ближайшем к Большим Травам городе никогда не ездили!

– Моя мама, настоящая мама, она, как и Сурима, погибла, погибла меня спасая. Она меня учила, Рамана и Тайша тоже учили, но мама все свои заклинания на меня завязывала. Так чтоб я могла ими воспользоваться. А потом… – голос девочки задрожал, и она, опустив голову, замолчала, только по её щекам текли слёзы. Альен и Лиша бросились утешать Листика, а вот Тиасса, прошептав: – «Вернулась», улыбалась, хотя и старалась это скрыть. Девочки сразу не заметили, что начало темнеть до этого чистое небо, словно там появилась большая туча. Тиасса подняла голову и охнула, вслед за ней испуганно выдохнула Лиша:

– Тарун!

– Бегите! Я его задержу! – закричала Листик, на что, скривившись, ответила Тиасса:

– Поздно, он заблокировал выход в ульм! Силён, зараза!

– Ты, жалкая полукровка, так и не доучившаяся как следует! Убивая костяного дракона, силу, что высвободилась, надо было забрать, а ты этого не сделала! Я долго за тобой наблюдал, заполучить тебя сразу не вышло, но может это и к лучшему, теперь получив смертную силу того дракона, я стал сильнее, здесь мне никто теперь не может противостоять, теперь получу и твою силу и этих червячков! Я…

– Во как щёки надувает, – ответила Листик, поднимая руки. Её и девочек накрыл прозрачный купол, но это вызвало смех огромного чёрного дракона:

– Ха-ха-ха! Это тебе не поможет!

От прозрачного купола начали отлетать клочья, и через минуту от защиты Листика не осталось и следа. Листик и Тиасса ударили по дракону огнём, но это только вызвало его новый смех. В ход пошли ледяные стрелы, простые и начинённые огнём, но это всё не причинило огромному чёрному дракону вреда. Казалось, он забавлялся, глядя на потуги Листика, Тиассы и присоединившейся к ним Лиши. Через какое-то время чёрному дракону это надоело, и он медленно начал опускаться на обнявшихся девочек, которые так и не смогли ему ничего противопоставить. Хоть это чёрное нечто двигалось нарочито медленно, оно было похоже на лавину, несущуюся с гор, неотвратимо несущую смерть! Листик обняла девочек и тихо сказала:

– Простите меня, это я виновата, не подумала, когда убила костяного дракона. А этот чёрный на меня охотился, и я попалась, но со мной попались и вы, то, что он с нами сделает – хуже смерти! Лучше я вас сама сожгу, а силу отдам миру, этому гаду она не достанется!

Альен и Лиша теснее прижались к Листику, а Тиасса выдохнула:

– Давай!

Но Листик ничего сделать не успела, надвигающуюся чёрную тучу смяло, словно сильным порывом ветра, не только смяло, но и бросило на скалу, пришпилив множеством ледяных игл. Не только так обездвижив, но ещё сковав льдом. Огромный чёрный дракон с трудом произнёс:

– За что? Брат!

– Извини, Таруниарам, – пророкотало над горами, – но ты не оставил мне выбора. Ты второй раз позарился на то, что принадлежит мне, и только мне! Мало того, что это принадлежит мне, так оно мне ещё и очень дорого, очень! Я не могу позволить кому-то это у меня отобрать, даже тебе. Я уже раз сделал ошибку, долго колеблясь, решая, как уладить конфликт, но теперь я сделал выбор, и он не в твою пользу. Так что извини, но могу тебя утешить, ты займёшь почётное место в моей коллекции, самое лучшее.

– Вообще-то, долгие речи над поверженным противником могут привести к тому, что он может нанести удар и этот удар будет решающим, меняющим победителя и побеждённого местами. Но Инед может такие речи себе позволить, – невозмутимо заметила Тиасса, наблюдая за тем, как скукоживается чёрное облако, раньше бывшее огромным драконом. В итоге белый морозный туман поглотил то, что осталось от чёрного дракона и исчез, дохнув напоследок холодом. К девочкам подошёл юноша с белоснежными волосами и в таких же одеждах. Но сказать он ничего не успел, подошедшая с другой стороны, поэтому сразу не замеченная девушка, уперев руки в бока, грозно спросила:

– Так вот, что тебе дороже всего, да? Мало того, что я обиделась, так ты ещё и Листика обозвал, сказав «оно», так вот ты какой, ледяной владыка! Чёрствый, холодный, бездушный собственник!

– Ещё и грозный, ужасный, но при этом справедливый и великодушный, – невозмутимо продолжил юноша и, откуда-то доставая мороженное, добавил: – А ещё радушный и щедрый! Вот угощайтесь, Листику и Лише – вишнёвое, Тиассе – абрикосовое, а тебе, малышка, какое?

– Бери клубничное, такое, как у меня, – посоветовала девушка, ругавшая юношу, она тоже получила свою порцию. Мороженное было в виде больших цилиндров на длинных палочках.

Альен осторожно взяла мороженое, лизнула, почмокала губами и сообщила, что оно хоть и холодное, но очень вкусное, а потом ещё спросила – почему такое большое. Ответила засмеявшаяся Тиасса, сказав, что это маленькая походная порция Листика, а вот когда она всерьёз полакомиться собирается, то таких порций надо не меньше десятка или с полсотни обычных вазочек. Альен, которой это мороженое понравилось, аккуратно его слизывая, всё равно старалась быть поближе к Листику, поэтому не заметила как вокруг появилась куча народа. Только когда Листик с криком «Милисента!» бросилась к девушке с пшеничными волосами, обнаружила, что осталась без поддержки (Лиша вместе с Листиком обнимала девушку с волосами цвета спелой пшеницы). Тиасса о чём-то оживлённо беседовала с Тайшей (её Альен уже знала) и с ещё одной ослепительно красивой девушкой с бронзовыми волосами. Эта девушка, выслушав Тайшу, шагнула к Альен, бесцеремонно ухватила её за плечи и стала вертеть, при этом приговаривая: – «Очень интересно, очень интересно». Не выпуская перепуганную Альен из рук, бронзоволосая красавица повернулась к Инеду и спросила, что он об этом думает? Тот, пожав плечами, ответил, что количество перешло в качество, тихо перешло, без грома, молнии, фанфар и других внешних эффектов. Всё произошло, как он и говорил, появление Таруна произошло уже после того, как Листик осознала себя, и если его появление имело влияние на восстановление личности девочки, то самое незначительное.

– Ага, он нас чуть не съел! – пискнула Альен и с криком «Листик, Листик!» попыталась вырваться из рук державшей её бронзоволосой. А та, продолжая удерживать огневушку, ответила юноше с белыми волосами:

– Что произошло с Листиком, я уже поняла. Я имею в виду вот этот экземпляр. Раньше это было огненное существо, но очень не дотягивающее до элементали, что-то наподобие разумной саламандры, но после того как над ней поработали Листик и Лиша, надо сказать, довольно топорно поработали, это стала полноценная огненная элементаль. Конечно, работа топорная, но такое превращение – это уже уровень богини. Значит, Листик уже тогда обрела свою сущность, но почему-то этого не показывала.

Альен всхлипнула, но тут Листик и Лиша забрали её из рук этой очень красивой, но очень вредной девушки. Листик, держа Альен за руку, подвела её к юноше с белыми волосами и сказала:

– Инед, вот она хочет стать драконом. Очень хочет. Как ты думаешь, из неё получится снежный дракон?

Юноша с белоснежными волосами, положив руки на плечи сжавшейся от страха огненной девочке, повертел её и спросил:

– А ты точно хочешь стать драконом? Драконом быть очень непросто, снежным особенно, к тому же – обратной дороги не будет.

Альен посмотрела на Листика, та серьёзно кивнула, подтверждая слова того, кого она называла Инед, потом огневушка перевела взгляд на Лишу, та энергично закивала. Альен, пискнув: – «Да», зажмурилась и неподвижно застыла. С рук юноши полилось белое пламя, полностью накрывшее испуганную девочку. Рамана заметила, что та очень напугана и может попытаться вырваться и убежать. Инед, улыбнувшись, сообщил, что у него никто вырваться не сможет, поэтому за результат можно не волноваться. Пока Инед был занят Альен, Листик спросила у Тайши:

– Тут было два костяных дракона, оба были связаны твоим заклинанием, а накладывала его моя мама. Насколько я поняла, заклинание накладывалось на ещё нормального драклана, но оно его не только связывало, но ещё превращало в такое умертвие. Зачем это всё было сделано?

– А помнишь мир Горм? Там твоя мама тоже выступила против дракланов, хотевших захватить тот мир, ты же знаешь, что происходит с миром, который захвачен таким образом. Сначала уничтожаются все маги, а потом и часть населения, те, кто может оказать хоть какое-то сопротивление. Мир становится охотничьими угодьями захватчиков. В Горме твоя мама смогла противостоять захвату, но не смогла уничтожить тех драконов, там война длилась много лет, помнишь хартахов? Эти твари уничтожали гномьи города вместе со всем их населением, противостоять им гномы не могли.

Листик поежилась, вспоминая свою встречу с хартахом в подземном городе гномов, она тогда чуть не погибла, спасла её Тайша, пришедшая на помощь. А пепельноволосая, глядя на реакцию девочки, улыбнулась: Листик помнила! Значит, она вернулась, когда это произошло и что стало причиной не так уж и важно, главное, что это была прежняя Листик! Рамана, следившая за этим разговором, но не вмешивающаяся в него, кивнула Тайше и покачала головой, показывая, что не всё так просто. Воспоминания той Листика могли быть и у новой личности. Доказательств того, что это прежняя Листик, ещё не было. Листик, не заметившая переглядываний девушек с пепельными и бронзовыми волосами, вызвав очередные многозначительные взгляды, произнесла:

– Я нашла только двух дракланов, превращённых в костяных драконов, но обычно на завоевание мира отправляются трое или больше. Значит, должны быть ещё, но я их не чувствую! Или третьего не было, а такого просто не может быть, или его прячет от меня этот мир, чего тоже не может быть!

– Такое может быть, если этот драклан не проявляет враждебность к миру и его обитателям, мир его просто не замечает или считает своим. Такое бывает, иногда такой драклан-пришелец может стать хранителем мира, – произнесла Рамана и внимательно посмотрела на Листика, девочка сама была именно таким случаем, даже не для одного, а для нескольких миров. А для хранителя, пусть даже не своего, мир мог открыться, сказанное Листиком, что она двоих нашла, а больше не чувствует никого, говорило, этот мир делился информацией с ней! Заулыбавшаяся Тайша сказала:

– Кажется, я могу помочь, хоть я никогда раньше в этом мире не была, о нём слышала от Ветики, когда готовила для неё заклинание, очень сложное заклинание, но… Листик, как ты говоришь – здесь зовут бога людей?

– Ирха, светлый Ирха, – ответила Листик и похвасталась: – Меня официально объявили его святой. Его служители и объявили, только вот он сам никак на это не отреагировал, а должен был. Я так подозреваю, что его здесь нет. Когда-то был, потом ушёл, а вера осталась. Видно, он здесь здорово покуролесил, раз вера так долго сохраняется. Ну, есть ещё его враг, который должен всякие козни строить, но этот злодей себя тоже никак не проявляет.

– Ирха, светлый Ирха, – задумчиво произнесла Рамана и, многозначительно посмотрев на Тайшу, добавила: – А его злобный антагонист должен быть тёмным, не чёрным, или там – мрачным, а именно тёмным и, скорее всего, его зовут как-то так: Тофо, или Тофосанр, да?

– Тофос, тёмный Тофос, – кивнула Листик, удивлённо глядя на Раману, та тоже кивнула, но каким-то своим мыслям, сказав при этом:

– Тофос, даже так. Просто и без затей. У него никогда не было воображения, нет, чтоб придумать что-нибудь оригинальное или такое, чтоб понять нельзя было, кто… Ладно, надо нанести ему визит, я, кажется, знаю, где этого светлого бога и его тёмного антагониста надо искать. Листик, ты знаешь, где капище одного из этих черно-белых деятелей?

– У Тофоса ничего нет, он в болотах и тёмных пещерах прячется, ну, так жрецы Ирхи говорят. А у Ирхи везде храмы, а самый главный и большой встолице, – ответила Листик, Раману этот ответ очень развеселил:

– Храмы у Ирхи, и вполне комфортабельные – это понятно, так и должно быть. А то, что он в тёмных пещерах прячется – такого просто не может быть! А уж болота… это уже ни в какие ворота!

– А зачем на болоте ворота? – поинтересовалась слушавшая этот разговор Лиша. Инед, которому помогали, а может, учились Милисента и Саманта, накрыл Альен пологом белого света, и что под ним происходило никак разглядеть не удавалось, Лише стало неинтересно, и она переключилась на разговор Раманы, Тайши и Листика. А тут говорили о таких интересных вещах, об этом и стала спрашивать Лиша: – Так зачем на болоте ворота? Это какое-то особенное болото, что туда надо через ворота заходить? Или наоборот – ворота, чтоб из болота никто не выскочил? А если есть ворота, то и ограда должна быть! Ведь так? Ворота же не могут быть сами по себе, обязательно должна быть и ограда. А какая там ограда?

– До чего любознательный ребёнок! – притворно умилилась Рамана. Лиша показала ей язык, и бронзоволосая красавица, укоризненно покачав головой, пригрозила: – Любопытный, но очень невоспитанный! Вот мы её с собой не возьмём!

– У-у-у-у! – было ответом, Тайша поинтересовалась у Раманы:

– Как мы это сделаем? Ты заметила, что результатом их слияния было то, что Листик подтянула её до своего уровня, как ей это удалось, не могу представить, но теперь Лиша…

– Да, я заметила, – кивнула Рамана и посетовала: – Но значительное повышения её возможностей, ума не прибавило. Это всё такое же ветреное, вернее, огненное существо. Листик, на тебе ответственность за Лишу, и прежде чем нанесём визит в этот храм, вам, девочки, надо одеться. Листик, ты хоть и местная святая, но, согласись, появляться в храме голышом – это уже перебор!

Инед с Самантой остались колдовать над светящимся коконом, как сказал ледяной владыка – сделать ледяного дракона – это не проблема, но всё же это требует некоторых усилий и займёт время, поэтому он остаётся здесь. А девочки могут идти развлекаться, опасности, такой, что они сами не справятся, больше нет. Рамана, Тайша, Милисента, Тиасса и Листик, ну и Лиша, куда же без неё, отправились в храм светлого Ирхи, но сначала решили сходить за одеждой.

Занятия должны были вот-вот закончиться, и Лувинэль расставляла чашки для после полуденного чаепития. Это был ещё не ужин, но эльфам-слушателям не мешало подкрепиться после занятий чашкой чая и бутербродом или булочкой из пекарни Милеты. Иртувель, пришедший раньше остальных и теперь державший в руках чашечку ароматного кофе, рассказывал:

– Листик и две её подруги, появившись на занятиях некромантов, наделали там шороха, это если мягко описать то, что они там натворили. Но потом появившиеся мэтр дэн Арунада и госпожа Таиса Ланик, мэтр, ректор зелийской магической академии, напугали мэтров Расторо и Ригозо до судорог, вернее, это сделала госпожа Ланик, представившись. Не могу понять причины такой реакции наших коллег. Да, девочки были голые, это может смутить, но не вызвать такой страх, а госпожи Ланик и дэн Арунада были вполне прилично одеты. Тем более что мэтр Ригозо там не присутствовал, что могло его напугать? Мне это совершенно непо…

Иртувель замолчал, так все те, о ком он рассказывал (кроме преподавателей кафедры некромантии) внезапно появились в холле общежития, не было только огневушки, но это и понятно, она, скорее всего, вернулась домой, в Эролт. Но в этот раз голыми были не только Листик и девочка на неё похожая, своей одежды где-то лишилась и Тиасса. Кроме них были ещё две девушки: одна с волосами цвета спелой пшеницы и красавица с бронзовыми волосами. Эта красавица, совсем как леди Ланик, потянула носом и жалобно попросила:

– А можно мне чашечку этого божественного напитка? – повернувшись к девочкам, грозно сказала: – А вы одеваться!

Девочки убежали, а Тайша, тоже получившая чашечку кофе, представила своих спутниц, назвав их только по именам, просто сообщив, что они родственники Листика: Милисента – сестра, а Рамана – тётя. Иртувель и Лувинэль не стали уточнять, какое положение они занимают. Пока шло представление и дегустирование кофе, девочки оделись, Тиасса была в светло-коричневом замшевом брючном костюме, Лувинэль отметила, что девушки тоже в таких костюмах, но других цветов (у каждой под цвет её волос), а девочки в зелёных сарафанчиках, при этом Листик выговаривала Лише:

– Эта одежда у меня последняя, не вздумай превращаться или огнём вспыхивать! Если уж совсем невтерпёж будет, сначала сними и аккуратно сложи, вещи надо беречь!

– Ага! – ответила рыжая копия Листика и облизнулась, глядя на булочку. Пришлось задержаться, впрочем, никто из девушек не возражал, так как все получили по ещё одной чашечке кофе.

Глава конгрегации храма светлого Ирхи сидел в своём кабинете и пересматривал бумаги, конечно, для этого есть секретари, но святейший Санр любил проверять то, что было сделано его подчинёнными, особенно если это касается финансов. Делал это он всегда, удивляя своей работоспособностью, и это несмотря на преклонный возраст. Кабинет не был роскошным, верховный жрец светлого Ирхи не любил роскошь, единственное, что он себе позволял – это размеры кабинета, напоминавшего малый зал собраний. В большом кабинете был такой же большой камин, в котором горели несколько цельных стволов. Санр насторожился, легко, словно молодой, поднялся и подошёл к камину, как будто собирался туда заглянуть. Хоть верховный жрец чего-то подобного ожидал, но вздрогнул, когда за его спиной раздался голос:

– Он думает, что я из камина вылезу.

Обернувшись, жрец увидел рыжую девочку, которая продолжила:

– Если идёшь через камин, есть большая вероятность, что потеряешь концентрацию и не убережёшь свои вещи, одежда сгорит, а её беречь надо! Вот так!

Девочка ещё что-то нравоучительное говорила, но Санр смотрел на бронзоволосую красавицу, стоящую рядом с девочкой. Дождавшись, когда девочка замолчит, она ласково произнесла:

– Ну здравствуй Ирхатофосанрион, хорошо устроился.

– Раманапиритикалиона – испуганно произнёс верховный жрец, произнёс не на языке, принятом в Салане, произнесённое им напоминало рыкающее шипение. Девушка с пепельными волосами точно также рыкающее прошипела:

– А меня ты не узнаёшь?

– Тайшаваланикатиона! Я всё объясню, спросите у Ветикалинарионы! Она всё знает и подтвердит! – испуганно произнёс глава конгрегации храма светлого Ирхи. Рамана покачала головой:

– Ветика не сможет подтвердить твои слова, она погибла, спасая свою дочь. В том, что на неё устроили охоту, есть и твоя вина. Ты тут спрятался, а она…

– Мама, мамочка! Они погибли! – всхлипнула Листик, видно, воспоминания о гибели мамы, родной и приёмной, для девочки были очень болезненны. Рамана, погладив Листика по голове, пояснила растерянному верховному жрецу:

– Это её дочь, Листикалинариона, Листик. Она, как наследница Ветики, имеет на этот мир больше прав, чем ты. Ветика отстаивала в совете своё право, но координаты этого мира не открыла, а ты… тут спрятался, отсиделся, а её за сокрытие информации о найденных мирах совет объявил вне закона. Понимаешь? Никому не сказала, в том числе Тайше и мне! Не знаю, почему она это сделала, может, не успела. Она своему непутёвому брату сберегла жизнь, а свою потеряла!

– Ветика и так совету досадила, а если бы там узнали, что отправившиеся покорять этот мир дракланы погибли, а я жив остался, то мне не поздоровилось бы. Тем более что в совете у нас недоброжелателей было больше чем достаточно, ты должна это хорошо знать! Если бы там решили, что не только Ветика виновата, но и я, то мне бы досталось! Изгнание, самое малое, что меня ожидало бы! Ветика сказала, что никто координат этого мира не знает, вот я здесь и затаился, а чем это лучше изгнания? – совсем по-детски всхлипнул Ирхатофосанрион, что в исполнении седобородого старца смотрелось более чем странно. Рамана кивнула:

– Действительно, чем это лучше изгнания? Там тебя просто выгоняют в никуда, а тут ты очень хорошо устроился. Даже силу через поклонение себе собираешь.

– Какая сила, так – крохи! – почти закричал верховный жрец. На что Рамана невозмутимо заметила:

– Не кричи так, а то твои жрецы сбегутся, неудобно получится. А совета можешь больше не бояться, нет его уже.

На вопрос Ирхатофоса – что же теперь вместо совета, Рамана ответила:

– Не что, а кто. Присмотрись к Листику.

У верховного жреца после того, как он внимательно посмотрел на рыжую девочку, расширились глаза и он с криком «Пощади!» рухнул на колени.

– Вот, сейчас просит пощадить, а меня его жрецы пытали, на кусочки порезали, а потом сожгли! Не один раз сжигали! – пожаловалась Рамане Листик, та укоризненно покачала головой:

– Что ж ты тут устроил? Твои последователи твоим именем убивают и жгут! Недаром же ты их обоих тут изображаешь, светлого и тёмного! Что можешь сказать в своё оправдание?

– Её, по моему указанию, сделали святой! Как я ещё могу искупить свою вину? Я всё сделаю, что скажете!

В этот момент раздался стук в дверь, Рамана с ехидной улыбкой сказала: – «Войдите». В кабинет вошли почти все высшие иерархи храма, Санр, напуганный внезапным визитом своих родственниц и их сопровождающих, совсем упустил из виду, что им назначено совещание по итогам финансовых отчётов, проверкой которых он занимался. Если открывшаяся картина и удивила служителей светлого Ирхи, то виду они не подали. А Исуторн, находившийся среди вошедших, повалился на колени, вслед за ним это сделал его непосредственный начальник – глава святейшей инквизиции. Он быстро сориентировался – если сам глава конгрегации храма светлого Ирхи стоит перед кем-то на коленях, то это неспроста! А стоит он перед рыжей девочкой, по описанию Исуторна – той самой святой, о которой речь шла на последнем собрании конгрегации! Немного смущало, что святая Листик была не одна, с ней были какие-то девушки, кто они и почему сопровождают святую, можно будет выяснить потом.

Рамана, увидев жреческие одежды, такие же, как та, что была надета на Ирхатофосанрионе, поняла кто это и громко произнесла:

– Святая Листик очень недовольна! Не только святая недовольна, недоволен сам светлый Ирха, это говорю вам я, его посланница! А вы на колени!

Когда все жрецы упали на колени и уткнулись лбами в пол, Тайша тихо спросила у Раманы:

– И что нам с ними теперь делать?

– Сжечь! Всех сжечь! – кровожадно заявила Лиша и объяснила, почему она это предлагает: – Они Листика обижали, а за это давайте я их сожгу.

– Ирхатофосанрион не сгорит, – тихо сказала Рамана, но Лишу это не смутило, она ещё предложила всех сжечь, а тех, кто не сгорит, куда-нибудь подальше забросить. Рамана усмехнулась и тихо поинтересовалась у главы конгрегации храма светлого Ирхи, есть ли у него преемник, который займёт его место? Тот потупил глаза, Рамана хмыкнула, лишь кивнула головой, после чего сказала Лише, что наказывать всех не надо, они уже осознали и будут исправляться, наказать следует только верховного жреца, очень показательно наказать, так чтоб этот пример у всех был перед глазами. Рассказать, как она планирует наказать главу конгрегации, строгая красавица не успела, в большом кабинете появились ещё новые действующие лица. Юноша и девушка с белоснежными волосами и ещё одна рыжая девочка, чем-то похожая на Листика. Эта девочка бросилась к святой с криком «Листик, Листик, я уже дракон!». Некоторые жрецы подняли головы, инквизиторы просто вскинулись. Дракон – это мифическое существо, но судя по тому, как его изображали – это порождение тёмного Тофоса! Рыжая девочка обняла Листика, а Рамана громко закричала:

– Вот до чего довели ваши необдуманные, я бы даже сказала – преступные, действия! Тёмный Тофос завладеть хотел не только душой этого невинного ребёнка, но и его телом, превратив его в страшное чудовище! Если бы не вмешательство светлого Ирхи, то невинный ребёнок погиб бы вместе со своей душой! Воздадим же хвалу светлому Ирхе, осчастливившему нас возможностью лицезреть его светлый лик! – Рамана опустилась перед появившимся юношей на колени, зашипев сквозь зубы на остальных: – На колени! Быстро! Инед, а ты давай что-нибудь изобрази такое, этакое.

Уж на что Инед был обычно невозмутим, но тут он слегка растерялся, конечно, он привык, что его все боятся, но не так же вот сразу! Да ещё и те, кто его хорошо знал! Впрочем, на эту мимолётную растерянность никто не обратил внимания, всех поразила неестественная бледность верховного жреца, он-то узнал Ледяного Владыку! Рамана подмигнула Инеду, и тот, усмехнувшись, сказал голосом, от которого мурашки бежали по телу:

– Истинно вам говорю! Меня опечалило ваше бездействие перед тёмным ликом Тофоса (вроде он так называется), и я решил! Отныне драконы будут моими слугами (тут коленопреклонённая Листик подняла голову и показала Ледяному Владыке язык, но жрецы, потупившие глаза, этого не заметили, увидел только Ирхатофосанрион и побледнел ещё больше!), верными слугами!

– Альен, деточка, изобрази дракона, только отойди в дальний угол комнаты. Чтоб этих придурков не подавить, – Саманта тихо и ласково попросила удивлённо хлопающую глазами бывшую огневушку. Та отошла в дальний угол, и жрецы отшатнулись от страшного зверя, чья морда появилась перед ними, Листик прокомментировала:

– Маленькая ещё, я бы здесь уже не поместилась.

Рамана, Тайша и Саманта многозначительно переглянулась, а Милисента, до этого молча за всем наблюдавшая, поднялась с колен, шагнула к Листику и обняла девочку. Дракон цвета пламени превратился в рыжую девочку, и его поманили к себе Листик и Милисента. Лиша попыталась надуть губы, но Милисента обняла и её, так они, обнявшись, все четверо и застыли. Инед, тихонько сказав, что мол ему как-то не солидно изображать какое-то местечковое божество, громко объявил: – «Рамана, дальше тут сама разбирайся» и вместе с Самантой исчез. Рамана, грозно нахмурив брови, обвела взглядом жрецов. Тайша, в ответ на подозрительный взгляд главного инквизитора, сочла нужным объяснить:

– Надеюсь, вы знаете, кто мы? Знаете? Очень хорошо. Я и мэтр дэн Арунала зашли, чтоб засвидетельствовать своё почтение вашему верховному жрецу. Согласитесь, мы не могли этого не сделать! Это было бы неуважение к великому Ирхе, ах да, он ещё и светлый. Разумным своих миров мы поведаем о величии и милости светлого Ирхи!

Последние слова Тайша произнесла, глядя на верховного жреца, тот как-то сжался в ожидании воли светлого Ирхи, которую должна озвучит Рамана. Та, сделав широкий жест, произнесла:

– Я должна обдумать, как лучше исполнить волю светлого Ирхи. Наказание вашего верховного жреца будет осуществлено в… в большом зале, вот туда все и топайте, там пусть соберутся все жрецы, а мы подойдём позже.

Когда все жрецы вышли, Тайша поинтересовалась, как осуществляется занятие должности главного жреца? Ведь он не может же быть бессмертным, то есть, периодически должен уступать кому-то место, или Ирхатофосанрион настолько обнаглел, что объявил себя, то есть своего главного жреца бессмертным? А Листик ещё и поинтересовалась, как удаётся совмещать сразу две должности – светлого Ирхи и тёмного Тофоса? Рамана ехидно заметила, что это гениальная находка – сначала соблазнить, сбить с пути истинного, а потом спасать душу. Альен несмело поинтересовалась, а если поддавшийся соблазнам и погрязший в пороках не желает спасаться? Сэм говорил, что в катакомбах в Эролте таких много. Что тогда с душой делать? Вроде как надо спасти, но с другой стороны… Главный жрец, он же светлое божество и по совместительству собственный тёмный враг, даже обиделся, заявив, что к душам не имеет никакого отношения, люди сами выбирают, какое посмертие у них будет. Ни Ирха, ни Тофос над этим не властны. А как организовывается преемственность… Светлый Ирха указывает на молодого человека, который ведёт исключительно праведную жизнь, как на преемника своего верховного жреца. И неважно, что до этого молодого человека раньше никто не знал, светлому Ирхе виднее, кому быть верховным жрецом. А этот молодой человек сразу проявляет небывалую мудрость и даже может творить чудеса, если это требуется. Рамана и Тайша, слушая Ирхатофосанриона, переглядывались и хихикали. Потом Тайша подмигнула Рамане и что-то тихо сказала, та согласно кивнула, заставив снова задрожать от страха побледневшего Ирхатофосанриона, громко ответила:

– Это будет хорошая шутка, очень хорошая шутка! Идём, светло-тёмный Ирхатофос, я объявлю, какое тебе будет наказание.

Глава двадцать вторая. Каждому воздастся

Жрецы собрались не в зале совета, там бы просто все не поместились, а в центральном храмовом помещении, где происходили молебны и другие подобные мероприятия. Рамане это понравилось, как она сказала – весьма символично, выслушать волю своего божества там, где его о чём-то просят. Жрецы переговаривались между собой, делясь последней новостью, в основном говорили те, кто сам лицезрел лик светлого Ирхи, это было выдающееся событие, но на вопрос – почему светлый Ирха не явил свой лик и остальным верным своим приверженцам, ответа не было. В таких случаях обычно говорят – пути богов неисповедимы, то есть каждый бог идёт туда, куда хочет в данный момент, и никому об этом отчёта не даёт.

Когда появился верховный жрец в сопровождении девушек, то все разговоры сразу стихли. Многие узнали по описанию святую Листик, явившуюся вестником преобразований в храме, и если она сейчас появилась (а ведь раньше она не хотела огласки), то это было неспроста! Многие из служителей храма опасались, что гнев светлого Ирхи падёт и на их головы, а не только на главу конгрегации. Посланница светлого Ирхи, начав говорить, это подтвердила. К удивлению многих присутствующих, это была девушка неземной красоты с очень редким цветом волос – не рыжим, как у маленькой святой, а цвета благородной бронзы. Когда девушка заговорила, всякие сомнения в том, что она посланница, пропали, голос девушки был глубоким и звучным, наполняющим всё пространство храма, кроме этого зажглись все свечи и лампадки, но и они не могли дать того света, каким наполнился храм! А посланница, грозно сдвинув брови, говорила:

– Светлый Ирха очень опечален тем, что его дети отошли от пути им начертанного! В своём рвении нести истинную веру вы стали больше похожи на слуг тёмного Тофоса, насаждающих зло и ненависть! Святейшая инквизиция вызывает страх! У всех вызывает страх, а разве страхом можно добиваться любви к светлому Ирхе? Любви можно добиться только любовью! Любовь спасёт мир! И только любовь!

– Рамана, по-моему, ты не совсем туда пошла, там вроде не так было, говорилось что-то о красоте, – тихо произнесла Тайша. Рамана подняла руки вверх, словно кого-то призывая, свет стал ярче, а бронзоволосая красавица продолжила:

– Любовь светлого Ирхи спасёт мир! Но эту любовь надо заслужить! Не только слепым поклонением, но делами славящими светлого Ирху! И эти дела надо совершать каждый день! Светлый Ирха показал вам пример, отвратив от тёмного Тофоса драконов, которых вы считали его слугами, хоть ни разу и не видели. Теперь они верные слуги света!

– Но не твои, – так же тихо произнесла Тайша, обращаясь к Ирхатофосанриону.

– И вот вам пример, – столь торжественно, как до этого, произнесла Рамана. После чего тихо сказала бывшей огневушке: – Альен, деточка, полетай там, под потолком, только осторожно, люстру и светильники не задень, а то кого-то прибьёшь.

– Ничего страшного, объясним гневом Ирхи, покаравшим его разгневавшего, чем разгневал, потом придумаем, – невозмутимо заметила Тайша, Рамана так же тихо возразила:

– Как-то не совсем красиво получится – заявляя о любви Ирхи, тут же прибьём его жреца.

Но на этот разговор никто из жрецов не обратил внимания, вокруг люстры величаво (на самом деле очень осторожно) летал огненный дракон!

– Правда красивый? – задала вопрос Листик, Рамана её поддержала:

– Вы слышали? Святая указала вам на то, что создания Ирхи не могут быть не прекрасными и не достойными любви!

– Не надо так категорично, а то эти несчастные при каждом появлении девочки будут к ней целоваться лезть, чтоб свою любовь доказать, – снова не удержалась от замечания Тайша. Рамана с трудом сдержалась, чтоб не улыбнуться, она ведь собралась объявить, какое наказание понесёт глава конгрегации храма, а посланнику светлого Ирхи с улыбкой это делать не совсем уместно, скорее, такое бы сделал представитель тёмного Тофоса. А вот Тайше сдерживаться не надо было, и она, чуть заметно улыбнувшись, ещё добавила: – Может, накажем не только от имени светлого Ирхи, а ещё и от тёмного Тофоса? Разницы-то нет.

Рамана, чтоб не засмеяться, грозно сдвинула брови и огласила приговор:

– Ваш верховный жрец сам не виноват, но виноват в том, что допустил безобразное поведение своих подчинённых! Свою вину он признал полностью и вину подчинённых принял на себя, попросив вас не наказывать, и в первую очередь инквизиторов. И наказан будет только он один, но наказан так, чтоб никто из вас, ныне живущих, и из тех, кто потом будет жить, не забыл обо всём ныне сказанном, имея этот пример перед глазами. Пример наказания и милости светлого Ирхи! Санр, готов ли ты принять наказание?

– Так будешь принимать? Или тебе, мелкий поганец, просто оторвать голову, чтоб долго не мучился, – всё также тихо добавила Тайша, побледневший Ирхатофосанрион дрожащим голосом произнёс:

– Да, готов, каково бы суровым наказание ни было!

– Не вижу радости на лице, ведь наказание от самого светлого Ирхи, он тебя такой неслыханной милости удостоил, или тебе больше по душе тёмный Тофос? Вообще-то, ты правильно поступил – заняв сразу оба места, а то вдруг какой-нибудь проходимец на место врага света появился бы? – не унималась Тайша, ехидно поглядывая на верховного жреца. Рамана, погладив по голове спустившуюся из-под потолка и ставшую девочкой Альен, так же грозно, как перед этим, продолжила:

– А наказание будет таковым: Санр отныне будет вечно нести эту тяжёлую ношу – главы конгрегации храма светлого Ирхи! – Рамана замолчала, а потом, будто что-то вспомнив, добавила: – И как напоминание об этом наказании ему и всем вам, ныне живущим, и тем, кто придёт после вас, будет юный и безбородый вид вашего верховного жреца, да будет так!

– Вот попробуй теперь не помолодеть, – очень тихо сказала Тайша и предложила альтернативу: – А то точно голову оторвём. Совсем оторвём.

У верховного жреца светлого Ирхи стали выпадать волосы из бороды, на голове же волосы стали густыми, старческое лицо превратилось в лицо ещё не юноши, но уже достаточно молодого человека. Тайша, очередной раз вмешавшись, сказала (но так, чтоб это слышали только её подруги и так оригинально наказываемый), что может этого и достаточно, а то не солидно будет: глава храма – и мальчишка. Рамана согласно кивнула, и процесс омоложения прекратился. В этот момент Листик увидела знакомых и позвала:

– Гурумас, Заранта, что вы там стоите, идите сюда!

Листик удержала подошедших к ней женщину и мужчину от падения на колени и поинтересовалась у Гурумаса, почему он в жреческой одежде? Тот ответил, что отец ребёнка жреца-инквизитора не может быть вне храма, поэтому ему пришлось принять обет и стать младшим жрецом. Рамана подмигнула Листику и, подняв руку, провозгласила тем же голосом, что раньше (и с теми же световыми эффектами):

– Как посланница светлого Ирхи благословляю вас…

– И ваше дитя, – подсказала Листик, Рамана произнесла требуемое и, посмотрев на помолодевшего верховного жреца, добавила, что очень надеется, что эти двое, получившие благословение, займут достойные места в иерархии храма. Потом тихо поинтересовалась у Листика, а кто это такие? Листик быстро и тихо рассказала Рамане о театральном артисте и женщине-инквизиторе и о их любви. Рамана, кивнув, тихо высказала своё мнение:

– Достойные люди, а из артистов самые лучшие храмовые служители получаются, у них много общего, но артисты всё-таки профессиональные лицедеи, поэтому они лучшие. Да и жизнь они знают лучше. Листик, они достойны награды и ты можешь её им дать!

Последние слова Рамана произнесла громко, внимательно глядя на девочку, такие же взгляды были и у Тайши, Тиассы. Милисента замерла, словно чего-то ожидая, только Лиша и Альен не поняли, чего остальные ждут от Листика. А девочка на мгновенье задумалась, а потом с её рук на замерших мужчину и женщину полилось белое пламя, при этом она буднично, без той торжественности, как у Раманы, произнесла:

– Отныне болезни, как и всякое колдовство, над вами и вашим ребёнком не властны. Но это ещё не все, и вы, и ваша девочка сможете исцелять болезни, не все, но большинство. Вот так-то. Ну и будьте счастливы, но это уже не от меня зависит, а от вас.

Говорить Листик закончила тихим голосом и повернулась к улыбающейся Милисенте, улыбалась не только она, но и Рамана, Тайша и Тиасса. Улыбались и Лиша с Альен, хотя не понимали, почему улыбаются девушки. Рамана тихо, но восторженно прошептала: – «Вернулась! Совсем вернулась!». После чего, громко сказав: «Нам пора», исчезла, за ней последовали и остальные.

Жрецы светлого Ирхи пребывали в религиозном экстазе, они стали очевидцами нескольких чудес, свидетельствовавших о могуществе и милосердии их божества. Не разделял общего восторга только глава конгрегации храма светлого Ирхи (хотя этого не показывал), с его точки зрения никакого чуда не произошло, а вот его ссылку Рамана продлила на неопределённое время. Может Ирхатофосанрион и попытался бы возразить своей старшей сестре, но эта рыжая малышка, о которой говорили, что она дочь его средней сестры… Это ведь была богиня! Не просто богиня, а богиня дракланов! А она могла сделать всё, что угодно, и он этому не смог бы воспротивиться! Да ещё появление Ледяного Владыки! Ходили слухи, что Ветика его дочь, но если это так, то как он мог допустить её гибель? Хотя Ветика всегда шла наперекор всем, может, потому Ледяной Владыка её и… Или сам, или не вмешался, когда сестрица заигралась, а внучку сделал… Верховный жрец потряс головой, словно отгоняя мысли с вопросами, на которые он не знал ответа и, скорее всего, никогда не узнает.

В большом холле эльфийского общежития уже никого из слушателей не было, все разошлись по своим комнатам, оставались только Лувинэль, Иртувель и Кираниэль, беспокоившаяся о своей подруге. Сейчас девушка расспрашивала о Листике, но ни Лувинэль, ни Иртувель ничего конкретного рассказать не могли, разве что слухи, распространяющиеся по академии.

– Милисента, вот тут готовят замечательный кофе, но это не трактир, это эльфийское общежитие, а вот его хозяйка, её зовут Лувинэль, а это… – начала представлять присутствующих в холле ввалившимся девушкам, вернее, одной из них Тиасса, но её перебила Кираниэль, бросившаяся к одной из рыжих девочек:

– Листик! Куда же ты пропала, я так волновалась!

– А мне интересно стало, кто же тут буянит на моей территории, – произнесла появившаяся вслед за девушками эльфийка, ей поклонились вставшие Иртувель и Лувинэль, вслед за ними это сделала и Кираниэль. Эльфы ни перед кем на колени не становятся, и тем более не падают ниц, но своей богине уважение надо высказать обязательно. Появление богини светлых эльфов вызвало оживление и у девушек, так бесцеремонно ввалившихся в эльфийское общежитие. После приветственных возгласов «Привет, Квесса!» Тиасса поинтересовалась, каким образом в столице людей, да ещё и в магической академии появилась территория светлых эльфов? Квесса ответила, что общежитие светлых эльфов пользуется дипломатической экстерриториальностью, а соответственно…

– Соответственно, ты тут не бываешь или была очень давно, – сделала вывод Тиасса и пояснила, почему она так думает: – Тут такой замечательный кофе готовят, если бы ты хоть раз попробовала, то часто сюда заходила.

Но Квесса уже не слушала про кофе, она повернулась к рыжим девочкам и, смущая присутствующих эльфов (больше всего стоящую рядом с подругой Кираниэль), сказала Листику:

– Здравствуй, Листик! Я очень рада, что ты вернулась! И что ты, это снова ты!

– Квесса, так ты кофе будешь или нет? – бесцеремонно поинтересовалась Тиасса. Потом, снова вызвав удивление у эльфов, повернулась к изумлённой коменданту эльфийского общежития и попросила:

– Лувинэль, пожалуйста, сварите нам кофе, малолеткам можете не варить, не потому, что уже поздно, просто они не оценят. Если есть, дайте им молока.

Лиша тут же показала Тиассе язык и получила замечание от Раманы, на это девочка ответила тем, что громко зашипела, да ещё и длинный раздвоенный язык показала, шокировав этим эльфов. То, что Квесса, глядя на это безобразие, никак не отреагировала, немного успокоило Лувинэль и Иртувеля, но последний тихо поинтересовался у Тайши – как это у этой девочки получается? Та ответила, что у невоспитанных драконов так постоянно происходит.

– Драконов? Разве она дракон? Драконы – это мифические существа, если они и существовали, то это было очень давно! – изумился Иртувель, Тайша поняла, что обмолвившись, почти открыла расу Лишы, а следовательно, и свою, решив не изворачиваться, призналась:

– Да, она дракон, вы видите перед собой мифическое существо, но не очень древнее, а живущее прямо сейчас. Надо сказать – очень невоспитанное современное существо.

– Но Листик говорит, что она её сестра. А леди дэн Арунада утверждала, что Листик одной с ней расы и эта раса называется дракланы… – начал Иртувель и, ещё больше растерявшись, замолчал. Не поверить Тайше он не мог, но ведь и Тиасса не врала. Тогда получается, что все эти девушки и девочки – драконы! И дракланы – это самоназвание расы драконов! Тайша, увидев смущения эльфа, стала объяснять:

– Дракланы – это название одной из рас драконов. У драконов, как и хуманов, несколько рас. У хуманов – люди, эльфы, орки, гномов тоже можно отнести к хуманам. Мы же снежные драконы, можно сказать, что эта новая раса, отпочковавшаяся от народа дракланов.

Иртувель согласно кивал, если и не всё понял, то делал вид, что этот так. Лувинэль сварила кофе и угостила таких милых девушек, оказавшимися ужасными драконами, хотя если судить о драконах по этим девушкам и девочкам, то они не такие уж и ужасные, скорее, наоборот! Лувинэль угостила не только девушек-драконов, но и девочек, но не кофе, а молоком. Глядя на их довольные мордашки с молочными усами, было трудно поверить в то, что сказала Тайша. Квесса подтвердила слова пепельноволосой, добавив, что Милисента, Листик и Лиша не только драконы. Робеющий Иртувель (хоть эльфы относятся к богам без того пиетета, что люди, но вот так запросто разговаривать и пить кофе со своей богиней, было очень непривычно, даже страшновато) поинтересовался, чем же сёстры, кроме цвета волос, отличаются от остальных девушек? Улыбающаяся Квесса, ещё больше усиливая смущение эльфа, ответила:

– Они все трое хранительницы миров, вы должны знать, кто это, но Листик и Милисента не только хранительницы. Кстати, познакомьтесь с хранительницей своего мира. Альен, скажи, что ты чувствуешь?

Девочка задумалась, словно прислушиваясь к своим ощущениям, а потом немного растерянно сказала:

– Мне кажется, что мир хочет меня обнять, что он мне шепчет что-то ласковое. А мне хочется обнять его, и я могу это сделать.

– Что и требовалось доказать, – кивнула Квесса. Посмотрев на удивлённых эльфов, их богиня пояснила: – Не у каждого мира есть хранитель, бывает такое, что мир в нём просто не нуждается. Если всё хорошо или близко к этому, то зачем нужен хранитель? Местные боги, если они есть, вполне справляются с тем, что называют – сохранением равновесия. Но в этом мире своих богов нет, мы, я и Люсинэль, – пришлые, даже – временно пришлые, то же можно сказать и о гномах, и орках, у людей, вообще, непонятно кто (при этих словах Квессы Рамана и Тайша заулыбались). Мы появляемся здесь, когда надо навести порядок, вы же заметили, что за вами, светлыми, как и за тёмными, особой опеки, такой, как за людьми, нет, хотя я до сих пор не могу понять, кто там у них бог. Ах да, у них есть ещё какой-то повелитель сил зла, но о том, чтоб он что-то делал, ничего не слышно. Вообще-то люди – это раса крайне беспокойна, поэтому за ней нужен постоянный присмотр, а тут какой-то постоянно скрывающийся бог.

– Да, люди странная и беспокойная раса, а это часто приводит к тому, что они сами себе выбирают бога, причём не самого лучшего, а первого попавшегося, вполне могущего оказаться самозванцем. Иногда выбирают не одного, а целый пантеон таких нахлебников, совершенно истинных, как они сами себя называют, в истории миров тому немало примеров, – согласно кивнула Тайша и поделилась своим опытом: – Приведу пример. В одном из миров, где я совершенно случайно оказалась, не знают, что такое магия. Нет, сила там есть и немало, но местные жители ею совершенно не умеют пользоваться. Так вот, в тот мир забралась группа студентов, по-вашему, слушателей, практикантов из магической академии другого мира, их приняли за богов, и те этим довольно долго пользовались, кстати, это были ваши светлые соотечественники, пока не появился один драклан, всего один! Он надавал этим светлым недоучкам по шее, заняв их место, местные восприняли ту драчку, как грандиозную битву богов, в которой злой бог победил добрых и изгнал тех, кто уцелел. Но об этом как-нибудь в другой раз, кстати, Квесса, это ты не уследила за своими.

Богиня светлых эльфов покаянно развела руками, сказав, что миров, населённых светлыми эльфами, много, разве за всеми уследишь? Потом посмотрела на совсем ошалевшего от увиденного и услышанного Иртувеля и пояснила тому, почему у неё такие приятельские отношения с этими девушками, утверждающими, что они драконы:

– Тайша и Рамана – снежные драконы и очень сильные маги, по силе и своим возможностям ненамного уступающие младшей богине, но не это главное, они спасли меня из плена одного очень злого существа. Кстати, появление этого, пусть и сильно ослабленного, существа в этом мире показало необходимость хранителя, и мир сделал свой выбор: он, вернее, она перед вами.

Эльф и эльфийка посмотрели на Альен, вместе с Листиком и Лишей допивающую третью кружку молока, и Иртувель снова не удержался от вопроса:

– А Листик и её сёстры, ведь вы сказали, что они не только хранительницы миров и снежные драконы, кто же они ещё?

– Листик – повелительница драконов, их богиня, старшая богиня, у Милисенты второе имя Анурам, надеюсь, вы знаете кто это? – ответила Квесса и, улыбнувшись, добавила: – Если бы не они, меня тогда спасти не удалось бы, вот так-то.

Альен вдруг вскочила и сообщила, что ей очень туда надо, очень срочно! Куда так срочно надо не сказала, но Листик и Лиша поняли и заявили, что идут с Альен. Листик предложила туда полететь, не совсем полететь, а взлететь, а потом прыгнуть. Надо сделать именно так, потому что Альен надо учиться прыгать, а в ипостаси дракона это лучше всего получается. Ну и прыгать удобнее, чем ходить через огонь, ведь там, куда сейчас надо, может не оказаться огня, из которого можно будет выйти. Девочки быстро разделись (Листик с Лишей, Альен и так была без одежды) и стали по очереди прыгать в окно. Первой это сделала Листик, затем Лиша, Эльфы в ужасе замерли, всё-таки окно было довольно высоко над землёй, да и внизу был двор, мощеный камнем. Девочки выпрыгивали и проваливались вниз, словно падая, падение вроде как подтверждали громкие хлопки, но звук был значительно громче, чем от удара тела о камни, тем более – маленького. Кто-то был во дворе, об этом свидетельствовали крики ужаса, оттуда раздавшиеся, но это была не реакция на падение девочек из окна, эльфы увидели двух поднимающихся крылатых зверей. Чешуя большего была изумрудно-золотистой, а меньшего – огненно-золотистая. Звери, не обращая внимания на крики снизу, зависли по обеим сторонам окна, чуть шевеля крыльями. Несмотря на грозный вид, обилие зубов, когтей и костяной гребень с острыми шипами, идущий от головы до кончика длинного гибкого хвоста, эти звери были удивительно красивы.

– Кто это? – восхищённо выдохнула Лувинэль, Тиасса пояснила, что это и есть драконы, изумрудно-золотистый – Листик, а огненно-золотистый – Лиша. Но они ещё маленькие, взрослый дракон больше Листика раза в три, а то и в четыре. Лувинэль покачала головой, Лиша была ненамного меньше Листика, а длина изумрудно-золотистого дракона (или высота, поскольку он завис в вертикальном положении) превышала три человеческих роста (или роста эльфа). Альен некоторое время колебалась, а потом прыгнула так, как это сделали её подруги. Дракончики её подхватили. Но это уже была не девочка а огненный дракон! Три дракона со смехом устремились в небо и, немного покувыркавшись в высоте, вызвав новые крики не только со двора, расположенного под окнами эльфийского общежития, исчезли. На мгновенье исчезнувшая Тиасса, появившись, сообщила:

– Прыгнули к «проклятому» лесу. Кстати, в той армии, что собиралась атаковать местных, погонщиками мамонтов были орки. Милисента, надо бы разобраться.

Девушка, с волосами цвета спелой пшеницы, согласно кивнула и исчезла, за ней последовала и мэтр дэн Арунада. Тайша и Рамана переглянулись и, спросив – не стеснит ли их присутствие, выпросили ещё по одной чашечке кофе, к ним присоединилась и Квесса, заявившая, что до пятницы она совершенно свободна, поэтому тоже останется, чтоб посмотреть, чем всё закончится.

Удург, смотрел в небо и хмурился (если так можно сказать, глядя на огромную зубастую корягу), его, как и остальных гудурхов, волновало то, что происходит, а происходило что-то очень необычное, можно даже сказать – нехорошее. Это было очень похоже на попытку выбраться из болота костяного дракона, заточённого там много лет назад. То чудовище, когда его упрятали в болото, ещё не было костяным драконом, им оно стало уже в болоте, но при этом сохранило свою силу. Когда оно начало выбираться из своего топкого узилища, удержать его там у гудурхов не было сил, не говоря уже об остальных лесных жителях. Как ни странно, это могла сделать только рыжая девочка из деревни, расположенной на опушке леса. Удург так и не понял, как он узнал об этом – сам каким-то образом догадался или лес подсказал? К тому же у большого лешего были сомнения – сможет ли маленькая девочка что-то сделать там, где были бессильны все гудурхи, но он всё же попросил Куржума привести этого человеческого детёныша. А когда Удург увидел эту обычную с виду девочку, ему стало страшно! Эта девочка была очень похожа на то чудовище, заточённое в болоте, не внешним видом, а той внутренней сутью, которую из всех обитателей леса видел только предводитель больших леших. Эта девочка запросто могла освободить чудовище и никто не смог бы ей помешать! Но Листвяна, так звали ту девочку, не стала этого делать, хотя и вызвала чудовище из болота, и оно поднялось! Это несмотря на путы, наложенные гудурхами! А то, что дальше произошло, ещё больше напугало Удурга. Девочка показала, что она вольна распоряжаться посмертием, а это мог не каждый бог! Если бы Удург был человеком, то он сказал, что этот маленький детёныш совершил великое чудо. Но большой леший не человек, он просто признал силу этого маленького существа (уже понятно было, что девочка – не человек и не полукровка) и готов был ей покориться, если бы та высказала желание властвовать в лесу. Но такого желания не последовало, это маленькое, но такое грозное существо вело себя именно как человек! Как маленький человеческий детёныш! А потом случилось такое… То что сделала эта маленькая девочка под силу только сильному магу некроманту, очень сильному! Но даже он не смог бы такого совершить, потому что смертная сила, что высвободилась в результате той грандиозной жертвы, была, можно так сказать, размазана тонким слоем по сущности леса. Если бы эту силу влить в лес единым комком, то лесу это могло бы навредить, к тому же Удург почувствовал, что появилась ещё некая сущность, похожая на эту девочку, попытавшаяся эту силу забрать, но не вышло. Может, потому смертная сила и была так тонко разлита по всему лесу, чтоб не досталась той злой сущности? Девочка тогда не ответила на вопросы большого лешего, только плакала, а потом ушла к людям, хотя могла и остаться, лес её принял.

А недавно Удург почувствовал, как стала нарастать напряжённость, очень похожая на ту, что возникла, когда то чудовище пыталось вырваться из болота, а потом она внезапно спала, это предводителя больших леших очень напугало: похоже, что где-то был ещё один такой зверь и он сумел вырваться! По ощущению большого лешего этот зверь был намного сильнее того, которого заточили в болоте. В том месте, где когда-то было чёрное болото (теперь здесь было обычное, хотя и мёртвое), Удург собрал всех гудурхов, хотя и не надеялся, что они смогут оказать хоть какое-то сопротивление крылатому чудовищу, если оно появится.

Среди больших леших был и Куржум с Ухрей на плече. Маленькая лешая и гудурх очень сдружились, да и характер у большого лешего стал намного мягче – он теперь позволял мавкам и дриадам танцевать на лунной поляне, любуясь их танцами. Помогал Ухре собирать ягоды и грибы для Альен, которая перебралась в город, туда же, куда ушла Листвяна. Сейчас Ухря ёрзала на широком плече-коряге Куржума, нервозность её большого друга и ей передалась. Ухря посмотрела на застывшего Удурга и предложила:

– Надо позвать Листика, только у меня не получается. И Альен я позвать не могу. Я говорила с Сулье, а она рассказала, что Листик недавно была у Альен, а потом они обе ушли и больше не появлялись. Они же не могли совсем уйти? Ведь так?

Маленькой лешей ответить никто не успел, сверху на замерших гудурхов упали три тени, словно там летали большие птицы. Удург глянул вверх и горестно заскрипел, там летали три крылатых чудовища, похожие на то, которое заперли в болоте, пусть эти чудовища были меньше размерами, но их было три! Большие лешие грозно заскрипели, показывая клыки и выдвигая шипы, а одно из чудовищ, словно желая показать гудурхам тщетность их попытки сопротивляться, выдохнуло длинный факел пламени! Большие лешие заскрипели громче, но уже не грозно, а горестно, было понятно, что эти чудовища, которые, словно красуясь, кружили над поляной у болота, к себе не подпустят – сожгут огнём с безопасного для себя расстояния! Горестный скрип перекрыл восторженный голос Ухри:

– Какие они красивые!

– Ага! Мы красивые! – подтвердила рыжая девочка, сидящая на втором плече Куржума.

– Листик! – закричала Ухря, вслед за ней облегчённо выдохнул Удург:

– Листвяна, ты пришла! Услышала, как тебя звала Ухря?

– Листвяна, а как ты здесь оказалась? –поинтересовался Куржум, со скрипом поворачивая свою голову, чтоб посмотреть на девочку.

– А вон видишь? – Листик показала вверх и пояснила: – Мы прилетели.

Только сейчас гудурхи и остальные лесные жители, собравшиеся на поляне, обратили внимание, что один зверь исчез, над поляной кружили только двое – огненно-золотистый и огненный.

– А где третий? – осторожно поинтересовался Удург, Листик гордо ответила:

– Третий – это я! Вернее, третья. Там кружат Лиша и Альен. Альен понравилось, и она ещё хочет полетать.

– Как – Альен? – удивилась Ухря, Куржум тоже удивился:

– Как – третий ты?

– А вот так! – ответила Листик, спрыгивая с плеча Куржума, длинный прыжок девочки закончился на свободном от лесных жителей месте, но стояла там уже не она, а крылатый изумрудно-золотистый зверь. Этот зверь сделал неуловимое движение и, оказавшись рядом с Куржумом, подхватил завизжавшую от страха Ухрю, после чего стремительно ушёл в небо. Маленькая лешая не перестала кричать, но испуганные вначале крики сменились восторженным визгом. Крылатые звери устроили хоровод над поляной. Слушая визги Ухри, одна из дриад спросила:

– Что они там с ней делают?

– Наверное, едят, – буркнул Удург. Он понял, что эти звери нападать не собираются, но не знал, как реагировать на их появление, к тому же его смутило появление и последующее превращения Листика. Дриада с завистью в голосе возразила, вызвав вздох своих подруг:

– Если бы её ели, она так бы счастливо не визжала, ей, видно, очень там нравится. Да они там танцуют!

Драконы, вдоволь нарезвившись, исчезли, а около Куржума появились четыре девочки, две как бы человеческие, лешая и огневушка. Одна из девочек была Листвяной, вторая тоже! Настолько оказались похожи эти две девочки. Третьей была Альен, но какая-то не такая, вроде огневушка, но в то же время в ней чувствовалось столько огня, что казалось, эта девочка может поджечь весь лес! Только Ухря была сама собой – обычной лешей, разве что ещё маленькой, хотя ростом она была такая же, как её подруги. То, что они её подруги, было видно, потому как она держала за руки обеих Листвян. Куржум растерянно посмотрел на девочек и осторожно спросил:

– Листвяна? Это ты?

– Не-а, я Листик, я же об этом говорила, меня зовут Листик, а не Листвяна. А это Лиша, она моя сестра. А это… – Листик показала на Альен, и Куржум поспешил сказать:

– Альен, огневушка, я её знаю, но она какая-то не такая, как обычно. Неужели её так жизнь в городе изменила?

– Не-а, уже не огневушка, – отрицательно покачала головой Листик и предложила подруге: – Альен, покажи огонёк.

Бывшая огневушка зажгла на ладошке небольшой огонёк, такой, какой обычно её сородичи запускают над болотом, развлекаясь. Увидев этот огонёк, другие огневушки ахнули, это был почти первозданный огонь, такой огонь, что может сжечь даже огневушку или саламандру. Этот огонёк Альен никак не могла держать на руке без вреда для себя. Улыбающаяся девочка начала перебрасывать огонёк с одной руки на другую, значительно увеличив его, а потом создала ещё один. Закончила эту демонстрацию Альен тем, что создала столб такого же огня, опасного даже для огненных существ, и запустила его в небо, вызвав испуганные крики огневушек, и не только их.

– Кто ты? Альен, ты теперь кто? – робко спросила одна из взрослых огневушек, девочка ответила:

– Я теперь дракон, ледяной дракон!

Подтверждая свои слова Альен создала из воздуха огромную сосульку, от которой сильно повеяло холодом, это снова вызвало испуг огневушек, такой сосулькой Альен могла запросто погасить любую из них, такой сосулькой можно было заморозить даже большого лешего, они это поняли. Удург, немного выступив вперёд, спросил:

– Альен, как к тебе теперь обращаться – повелительница леса или как-то по-другому? А Листик и…

– Лиша, – подсказала девочка, очень похожая на Листика, гудурх со скрипом склонил голову:

– И Лиша тоже так могут?

– Они могут ещё сильнее, – ответила Альен, Удург собрался ещё что-то спросить, но девочки-драконы высунули языки и дружно зашипели.

– И не стыдно? – спросила у шипящих девочек внезапно появившаяся девушка, с волосами цвета спелой пшеницы, и в отличие от девочек одетая.

– Не-а! – хором ответили Листик и Лиша, Альен промолчала. Удург громко заскрипел, что было выражением его сильного страха, сущность этой девушки, которую она совсем не прятала, была такая же, как у этих девочек и у того чудовища, что заточили в болоте. Но сила этой сущности была в несколько раз больше, чем сила чудовища, да что там в несколько, в десятки раз! Девушка, увидев страх большого лешего, вздохнула, собираясь что-то сказать, но её опередила Листик, спросив у Куржума:

– А ты меня не боишься? А Милисенту?

Гудурх, который не видел того, что видел его предводитель, отрицательно проскрипел:

– Нет, не боюсь. Ты же не сделаешь нам ничего плохого, ведь так? А если это захочет кто-то другой, ты же ему не позволишь?

– Ага, не позволю, только больше я не смогу вас защищать, – ответила Листик. Увидев недоумение большого лешего, пояснила почему: – Я домой хочу, я туда скоро уйду. А у вас останется Альен, теперь она вас будет вас оберегать, ваш лес и не только его. Вот!

– Альен, покажи, – попросила девочку Милисента, та растерялась. Листик показала на болото, в котором до сих пор не было пня, такого, в каких обитают огненные существа, спросила у жавшихся в стороне огневушек:

– Ну, кто хочет здесь жить?

– Я, у меня нет своего пенька и болота нет, – пискнула маленькая огневушка. Одна из старших, глядя на тёмную поверхность, покачав головой, сказала:

– Это чёрное болото, в нём сидел зверь, и сюда никто не хочет идти жить, боятся!

Альен растерянно оглянулась на подруг, словно просила помощи, и Листик откликнулась:

– Давай я помогу!

Два дракона закружили над болотом, которое словно засветилось, заиграло огоньками, и его цвет стал меняться, тёмная вода стала голубой такой, какая бывает только в горных озёрах. Затем вода стала прозрачной настолько, что стало видно чистое песчаное дно, без всяких признаков ила. А на безжизненных, пустых берегах стала расти сочная зелёная трава. Удург поражённо проскрипел, что вернуть к жизни убитое магией невозможно, а именно это было проделано с болотом, в таком месте могла водиться только нежить, она там и завелась, не давая там жить больше никому. Это болото было язвой для леса, постоянным источником беспокойства, отсюда эта самая нежить постоянно лезла. И всю ту нежить, что там была, так просто и легко извести невозможно!

– А теперь её там нет! И лезть оттуда некому! – засмеялась Лиша. А драконы всё кружили над чистым озером, неожиданно из воды поднялся не пень, обычное жилище огневушки, а красивый домик, сделанный из язычков пламени, как такое могло получиться, никто не понял, только Удург сделал движение, которое у человека называется – отвисание челюсти. Большой леший растерянно посмотрел на Милисенту и спросил:

– Как они это сделали, это же не возможно!

– А вы спросите у своего леса, он должен вам ответить, ведь вы же его хранитель, – улыбнулась девушка. Удург замер, а потом растерянно проскрипел:

– Лес! Он им помогает, делает всё, что они ему приказывают!

– Не приказывают, а просят, – поправила предводителя гудурхов Милисента и пояснила: – Но только не лес, весь мир! Лес его часть, и в данном случае является проводником воли мира. Альен – хранительница вашего мира, теперь понятно? Вам не нужно её опасаться, она не сделает ничего плохого своему миру и его обитателям, если только те не захотят навредить миру. Вот так-то.

Этот разговор мало кто слушал, все зачарованно смотрели на чудесный огненный теремок, сверкавший в центре озера. Дракончики превратились в огненные вихри, крутившиеся вокруг домика. Лиша протянула руку маленькой огневушке, что хотела иметь своё жильё, и предложила:

– Пошли, посмотрим твой домик, сейчас я тебя проведу, а оттуда уже сама ходить будешь, через огонь.

Девочки исчезли, исчезли и огненные вихри, Милисента сообщила, что Листик и Альен тоже там, в домике. Потом девушка устроила большой огонь на берегу и, показав на него другим огневушкам, сообщила, что их приглашают на новоселье, а на вопрос – поместятся ли там все, ответила:

– Поместитесь. Домик внутри гораздо просторнее, чем снаружи, это же не пень.

Милисента не стала гасить большой огонь, пояснив, что так можно позвать огневушек, если надо будет. Тут Милисенту подёргали за рукав несколько молоденьких русалок и робко поинтересовались – можно ли поселится в этом чудном озере? Девушка, спросив у Удурга, как зовут ту молоденькую огневушку, позвала её и, когда та выглянула из костра, передала просьбу русалок, те, получив разрешение, нырнули в озеро. Милисента, сказав, что этот огонь теперь на берегу озера будет гореть постоянно и будет служить выходом из домика, огневушки ведь только через огонь могут ходить, поэтому в основном ходят в гости друг к другу, им редко удаётся выбраться на твёрдую землю, вот для этого этот негасимый костёр и предназначен, заодно нежить отпугивать будет. На ворчание Удурга, мол, они теперь по лесу шастать будут и обязательно что-нибудь подожгут, Милисента ответила:

– А это уж вы следите, чтоб не хулиганили. Вы же тут главный.

Потом Милисента позвала Листика и Лишу, сказав тем, чтоб прощались. Листик обрадовалась:

– Домой пойдём?

– Нет, тут есть ещё неоконченное дело, вот им и займёмся.

Листик пока прощалась со всеми своими знакомыми, услышала, как Удург спрашивает Альен, где та будет жить? Надо ли для неё освободить пень, а то всё занято.

– С мамой, в Эролте. Но если что случится, я буду тут или там, ну, где понадобится, – ответила хранительница мира.

Милисента вывела Листика и Лишу на вершину скалы в горах, сказав, что здесь им не помешают, стала рассказывать. Рассказ Милисенты заставил Листика насторожиться, а вот Лиша, немного позевала и уснула. Милисента говорила:

– Как я узнала от Тайши, в той армии, что вы разогнали, были мамонты с орками-погонщиками. Но это ещё не всё, там ещё был отряд орков, собиравшихся принять участие в сражении. Вот я и решила выяснить – чего это орки решили вмешаться в дела людей? Орочьи племена независимы от того государства людей, но почему-то выступили на стороне этого государства. В общем, я узнала: произошла смена вождя, как раз накануне начала боевых действий. А вот почему поменялся вождь? И не только вождь, а и весь правящий клан, не догадываешься?

– Если поменялся весь правящий клан, то это значит – в этом клане не осталось наследников вождя, или клан стал настолько слабым, что не смог отстоять наследника, – задумчиво произнесла Листик и сделала предположение: – Его убили?

– Нечто подобное должно было произойти и у тёмных эльфов, мне Люси об этом рассказывала, про тебя тоже рассказывала. Я когда здесь появилась, сходила к ней, такой вот визит вежливости, она мне и рассказала, а ты помнишь, что там было, в Карсийске? – спрашивая, Милисента внимательно смотрела на Листика, та пожала плечами:

– Конечно помню, а почему это я не должна помнить? Чёрное проклятие некроманта? Это ты хочешь сказать? Предполагаешь, что это один и тот же? Но почему тогда такие разные, если так можно сказать, направления? Тёмные эльфы, королевская семья Саланы, орки, как это может быть связано? Да ещё светлые эльфы, но там не проклятие, на кого-то конкретно направленное, а попытка уничтожить весь город. Там ведь тоже действовал некромант, очень сильный некромант. Ловушка там была ого-го!

Листик, увидев, что Милисента не совсем поняла, о чём идёт речь (об этих событиях ей никто не рассказывал), стала подробно рассказывать о произошедшем в Элистэре. Милисента, внимательно выслушав Листика и задав несколько наводящих вопросов, сделала вывод:

– Это был Тарун, коричневый маг, нападавший на тебя и твоих эльфийских подруг – тоже был он. Каким-то образом вы оба оказались в этом мире, только он в отличие от тебя всё помнил…

– Я тоже всё помнила! – возмутилась Листик, Милисента быстро согласилась:

– Хорошо, хорошо, ты всё помнила, только притворялась, что что-то забыла. Ладно, не будем об этом. Тарун тоже оказался в этом мире, но если твой уровень остался прежним, о чём говорит твоя встреча с костяным драконом на чёрном болоте в том «проклятом» лесу, то его уровень упал до уровня пусть очень сильного, но обычного мага, вот он и начал собирать силу. А как это проще всего сделать, да ещё так, чтоб это быстро было?

– Жертвоприношение, – кивнула Листик, Милисента кивнула в ответ:

– Именно! Жертвоприношение! А что может быть самым большим жертвоприношением? Война! Вот Тарун и пытался устроить сначала несколько малых войн, а потом одну большую. Потому по мелочам собирал силу, используя эти же методы. Ты не задумывалась, почему на ту деревню, где ты жила, расположенную в самой глухомани, вышла одна из самых жестоких банд приграничья? Захваченная деревня для этой банды ничего не решала, бандиты всё равно погибли бы: стражники ли их поймали или лес уничтожил бы. Но твоя реакция на гибель близких тебе людей была предсказуема, да и смертную силу ты никогда бы брать не стала, вот она бы и досталась тому, кто её может подобрать. Тарун только не учёл, что силы у тебя осталось достаточно, он не рассчитывал, что результатами жертвоприношения ты никому не позволишь воспользоваться, в каком бы состоянии ты ни была. Потом он попытался освободить костяных драконов, но это у него тоже не получилось, заполучить тебя и эльфиек тоже… Это ты и сама помнишь. С этим всё понятно, но случаи применения проклятия некроманта у эльфов и в королевской семье не укладываются в общую картину. Непонятно, для чего это нужно было? Ладно, ещё у тёмных эльфов, там можно предположить, что клан Пещерные медведи хотел захватить главенствующую роль, но большой резни не допустили бы жрецы Люсинэль, да и она сама вмешалась бы, она ведь там появилась именно в это время. А вот королевская семья Саланы… Почему их хотели убить? Большая война между Саланой и её южным соседом и так бы началась. В общем, неясностей много, думаю, нам их пояснят.

– А кто? – поинтересовалась Листик, Милисента улыбнулась, можно сказать – драконьей улыбкой:

– Как зовут твоих преподавателей на кафедре некромантии? Филиппо Ригозо и Гийом Расторо? Даже имён не поменяли, впрочем, это и понятно – мэтр Ригозо – признанный авторитет в некромантии и пользуется достаточной известностью, менять имя ему не хотелось, а его ученик вроде как не был ни в чём замешан. Забрались они далеко и чувствовали себя здесь в полной безопасности. Вот и не стали менять имён. Надо им нанести визит.

– Лишу будить будем? – поинтересовалась Листик, Милисента отрицательно покачала головой, сказав: – «Пусть спит, девочка умаялась, к тому же здесь ей ничего не угрожает, а визит к некромантам это очень узкосемейное дело, даже Листика не затрагивающее, касающееся только её – Милисенты». Листик заявила, что сестру не бросит, и они исчезли. Лиша, под которой возникла мягкая перина, почмокала губами и заснула крепче.

Мэтр Ригозо сидел в мягком кресле у камина и с неодобрением наблюдал за бегающим по большому кабинету мэтром Расторо. Тот не только быстро вышагивал, но ещё и нервно говорил, почти кричал:

– Она сказала, экселенц, что является ректором зелийской магической академии! Понимаете, экселенц, зелийской! Они нас нашли! А это… Надо бежать! Срочно бежать! Спасаться!

– Гийом, что ты так волнуешься? Судя по твоему описанию, она мне незнакома. Скорее всего, она сменила Ансельма Канвио совсем недавно и меня, а тем более тебя знать не может. Прибыла эта ректор, как ты сказал, сюда с неофициальным визитом, в отличие от дэн Арунады. Эта девушка никаких документов, подтверждающих её статус, не предъявила, а говорить можно что угодно. Да, немного настораживает, что обе эти девицы прибыли сюда из-за нашей рыжей слушательницы. Но я надеюсь, что они её заберут и как появились, так и исчезнут. К тому же куда бежать? Если нас нашли здесь, то найдут и там, куда мы убежим, – насмешливо произнёс Ригозо, стараясь при этом сохранить невозмутимый вид.

– Экселенц, но эта рыжая – маг невиданной силы! И зовут её также, как ту, о которой вы рассказывали! Та ведь училась в зелийской академии, её тоже зомби боялись!

– Гийом, подумай сам – зачем дипломированному магу снова поступать в академию, пусть и другую? – устало произнёс Ригозо, видно, ему уже надоел этот спор и нервозность его ученика. Старый мэтр размеренно, словно читал лекцию, начал излагать свои аргументы: – Даже если маг решил пополнить свой багаж знаний в другом учебном заведении, а такое иногда бывает, он не будет поступать на первый курс, так как понимает, начинать учёбу с самого начала – это пустая трата времени и сил. Ты бы, Гийом, так поступил бы? Почему ты решил, что другой маг пойдёт на такую, мягко говоря, глупость!

– Но… – Расторо попытался возразить своему учителю, но ему этого не дала сделать появившаяся девушка, с волосами цвета спелой пшеницы, поздоровавшаяся с Ригозо:

– Здравствуйте, мэтр, давно не виделись, уж очень далеко вы забрались.

Если Расторо и испугался, то только внезапного появления девушки, к тому же с ней была рыжая слушательница, а Листик всё же была знакомой. А вот Ригозо побледнел, так побледнел, что в своей чёрной одежде стал похож не на некроманта, а на его жертву! Филиппо Ригозо, с ужасом глядя на девушку, произнёс:

– Принцесса Милисента!

– Уже давно не принцесса, даже не королева, хотя некоторое время ею была. Но благодаря вашим стараниям этого могло не произойти. Я посчитала, что изгнание будет для вас достаточным, даже не наказанием, уроком. Но вы выводов не сделали и взялись за старое, к сожалению. К сожалению, потому что я не люблю наказывать, но мне придётся это сделать, – произнесла Милисента, глядя на белого как мел Ригозо. В это время Расторо попытался незаметно улизнуть, но ему это не удалось – дверь не открывалась!

– Я… я не понимаю, в чём вы меня обвиняете, я… – начал оправдываться мэтр Ригозо, при этом у него дрожали руки. Расторо сделал ещё одну попытку сбежать, при этом начал громко царапать дверь, пытаясь её открыть. Листик ухмыльнулась, и на двери появилась деревянная рожица, показавшая язык ошарашенному заведующему кафедры некромантии. Милисента укоризненно покачала головой, но этот жест был предназначен не Листику, а старшему некроманту, потому что ему она высказала свои обвинения:

– Полученный урок вас ничему не научил, и вы взялись за старое, у чёрного проклятия некроманта, что было наложено на тёмных эльфов из кланов воительниц, Снежных барсов и на королевскую семью Саланы, очень знакомые признаки. Когда-то такое заклятие было наложено на моих братьев и на меня. Что вы можете сказать в своё оправдание?

– Это не я! Клянусь, это не я! – хоть и произнесённое с жаром, это было больше похоже на лепет. Ригозо понимал, что доказательств невиновности у него нет, а аура Милисенты и Листика, которую те не стали скрывать, показывала, что сопротивляться бесполезно, любая из сестер может сделать с ним всё, что захочет. Взяв себя в руки, старый некромант, опустив голову, произнёс:

– Я понимаю, что мои возражения не будут приняты во внимание и готов понести любое наказание, пусть это будет плата за ошибку, сделанную мною тогда. Как ни старайся, от возмездия не уйдёшь.

Милисента, приглядевшись к некроманту, чуть подняла бровь – Ригозо не врал, к проклятиям он не имел никакого отношения, именно к этим проклятиям, хотя автором этого заклинания был он. Листик, привлекая внимание Милисенты, показала на Расторо, продолжавшего безуспешно скрести дверь. Подтверждая слова старого некроманта, девочка сказала:

– Ага, это не он, это этот. Вот испугался, а теперь убежать пытается.

– Ваш ученик, мэтр, не сделал выводов и пошёл по стопам своего учителя, в худшем понимании этого – научился только плохому, – высказала своё суждение Милисента. Глядя на взмокшего младшего некроманта, девушка, гадливо скривившись, сделала вывод: – Но выше мелкого пакостника подняться не смог. Достойно принять свою судьбу у него не хватает духа, он похож на пытающегося вырваться мелкого воришку, которого поймали за руку.

Расторо застыл с поднятыми руками в очередной попытке открыть дверь, потом какая-то сила его подняла и развернула лицом к Милисенте, которая спросила:

– Зачем? Зачем ты это всё делал? И давай подробнее.

Перепуганный некромант, захлёбываясь, стал рассказывать: у тёмных эльфов всё было очень просто, глава Пещерных медведей за услуги некроманта заплатил, хорошо заплатил, что позволило Расторо купить дом, даже не дом – почти дворец, нанять слуг и, вообще, вести роскошный образ жизни. Но аппетит приходит во время еды, когда некроманту предложили должность придворного мага, при будущем короле, он согласился и принял участие в заговоре. Собственно говоря, заговора как такового не было, нынешний король и один из его братьев были популярны в народе, и заговор против них успеха не имел бы, а вот их смерть… смерть короля и всех его родственников, открывала путь к трону его дяде, младшему брату старого короля. Младший брат нынешнего короля в расчёт не брался, потому что популярностью не пользовался. Да и Эролт слишком далеко от Азорды, когда туда дошли бы вести о смене правителя, то было бы поздно что-либо предпринимать. Расторо говорил долго и подробно, его перепуганный взгляд не отрывался от бесстрастного лица девушки, с волосами цвета спелой пшеницы, в которой он видел судью, что вынесет ему приговор, и палача, приводящего в исполнение этот приговор. Перепуганный некромант не заметил, когда в кабинете его начальника появились другие слушатели, очень внимательные слушатели. Когда Расторо закончил говорить, бронзоволосая красавица, усмехнувшись, подытожила все сказанное некромантом:

– Вот так, всё довольно просто, мотивом любого преступления является алчность, непомерные амбиции и уверенность в своей безнаказанности. Можно сказать – расследование закончено, едва начавшись.

Двое чем-то похожих друг на друга мужчин с мало приметной внешностью, стоявших немного в стороне согласно кивнули. Если один Ригозо не был знаком, то второго он узнал – это был начальник тайной стражи королевства. К нему и обратился незнакомый мужчина:

– Рамана права, дальнейшее расследование ни имеет смысла – виновные определены. Но с некромантом вам не удастся разобраться или устроить очную ставку с принцем, да это и не нужно, он будет наказан Милисентой. Тайша, отдай кристалл. Вот смотрите, это записывающий кристалл, если его активировать вот так, то можно будет просмотреть всё, что здесь говорил этот некромант, – Усимт, а это был он, гадливо скривился и предложил: – Покажите кристалл королю, в общем, сами решайте, что делать дальше. Тиасса, проводи его превосходительство обратно в его кабинет.

Девочка с каштановыми волосами кивнула и, взяв начальника тайной стражи за руку, вместе с ним исчезла. Тайша и Рамана посмотрели на Милисенту, словно спрашивая – что та намерена делать? Милисента ослабила магический захват, и до этого висящий в воздухе некромант упал на пол сразу на колени и запричитал:

– Пощадите! Не убивайте!

– Я не собираюсь это делать, слишком много чести для тебя – умереть от моей руки, – ответила Милисента и, зловеще улыбнувшись, сказала: – Ты будешь наказан по-другому, для многих, тебе подобных, это хуже смерти.

На сжавшегося Расторо с рук девушки полилось белое пламя, окутав некроманта, совсем его скрыло. Пламя исчезло, а с продолжавшим стоять на коленях некромантом не произошло никаких видимых изменений, он, зажмурившись, тоненько поскуливал, что совсем не соответствовало его комплекции. Кровожадно усмехнувшаяся Рамана сначала поинтересовалась у Ригозо, а потом ему же и сообщила:

– Кажется, он занимал у вас должность заведующего кафедрой? Теперь эта должность вакантна.

Девушки исчезли, оставив некромантов в кабинете одних, Расторо открыл глаза, посмотрел на Ригозо и робко поинтересовался:

– Они ушли? Совсем ушли? А что она имела в виду, когда говорила, что занимаемая мною должность вакантна?

– Гийом, друг мой, – мягко начал старший некромант и тем же голосом, каким говорят с тяжелобольными, продолжил: – Ты ничего не чувствуешь?

Младший некромант, вернее, уже бывший некромант, прислушался к своим ощущениям и закричал громко и отчаянно:

– А-а-а-а! Этого не может быть! Такое никто не может сделать, ни один маг, как бы он силён не был!

– Гийом, друг мой, – так же мягко продолжил Ригозо, – ты не понял, это была богиня. А боги могут всё или почти всё. То, что она лишила тебя магических способностей, говорит именно об этом.

Дикий крик был ответом на эти слова, Расторо, осознавший, что он больше не маг, кричал долго и отчаянно.

В холле эльфийского общежития, несмотря на то, что занятия ещё не закончились и слушатели ещё не вернулись, было многолюдно, если так можно сказать о тех, кто там находился. Лувинэль сбивалась с ног, готовя кофе, Иртувель ей помогал, а как же не помогать, когда кроме знакомых девушек-драконов, тут были Квесса – богиня светлых эльфов, и Люсинэль – богиня тёмных. Была ещё незнакомая пара – юноша и девушка с белоснежными волосами, назвавшиеся Инедом и Самантой. В этом юноше ничего страшного, тем более угрожающего, не было, но Лувинэль и Иртувель не могли на него без дрожи смотреть. Все пили кофе, кроме Листика, Тиассы и Кираниэль (она каким-то образом узнала, что Листик собралась уходить и отпросилась с занятий, чтоб попрощаться с подругой), которые ели мороженное. Была ещё Лиша, почему-то с большой подушкой, с которой ни за что не хотела расставаться. Малышка утверждала, что такой мягкий и удобный предмет она ещё не встречала и на нём очень удобно спать. Девочек мороженым угощал Инед, неизвестно откуда извлекая всё новые и новые порции. Была ещё одна пара, которых Кираниэль знала, как чистильщиков из другого мира: девушку звали Салли, мужчину – Услимт (но как оказалось его настоящее имя – Усимт). Сначала рассказывала Рамана:

– Я и Тайша услышали, что Милисента и Листик затевают крутую разборку, и решили, нет, не поучаствовать, а просто посмотреть. Когда увидели, что там происходит, то решили, что о художествах того некроманта будет интересно знать Усимту, раз он намеревался помогать в расследовании того дела. И послали за ним Тиассу.

– Я намеревался? – удивился Усимт и стал рассказывать: – Меня поставили перед фактом, толком ничего не объяснив. И вот, когда я выясняю у начальника местной тайной службы детали будущего расследования, вваливается Тиасса прямо с потолка, хватает перепуганного полицейского в охапку и отправляется…

– Я спешила, на твой маячок шла, надо было выйти так, чтоб никого не задеть! А то очень неудобно бы получилось, невежливо! Я неожиданно появляюсь среди людей и начинаю их расталкивать! – возмутилась Тиасса, Усимт покачал головой:

– А с потолка на людей падать – очень вежливо, а удобно-то как, пока летишь, можно прицелиться, чтоб уже наверняка кого-нибудь если не зашибить, то уж напугать до икоты.

– Так всё же хорошо вышло! В итоге твой начальник остался очень доволен!

– Он не мой начальник, а местной тайной службы, – Усимт снова укоризненно покачал головой, но больше ничего говорить не стал, видно, не надеялся, что Тиасса хоть как-то устыдится. А Тайша задала Инеду интересовавший её и Раману вопрос:

– Ты можешь сказать, когда произошло полное возвращение Листика? Она вспоминала постепенно, но драконом быть не хотела, а потом раз – и всё встало на свои места. Ты что-то такое знал? Куда делась та сущность, что была Листиком до этого? Не может быть, что её просто выкинули или как-то по-другому с ней поступили.

Тайша хотела сказать – уничтожили, но не стала этого делать, глянув на Листика, увлечённую мороженым. Инед улыбнулся и пояснил:

– А ты обратила внимание, что это произошло после той битвы, которую вы вели, сидя на скале? Именно тогда и произошёл этот скачок. Там появилась Лиша и произошло слияние трёх сущностей. Та Листик очень не хотела становиться драконом, это её пугало, и сущность настоящей Листика не могла её убедить. Получалось вот такое противостояние, а вдвоём уговорить удалось, произошло не поглощение, а слияние. Листик помнит всё, что с ней здесь произошло, но эти воспоминания для неё не чужие.

– Так это ты привёл сюда Лишу? Ты знал, что именно так и будет? – подозрительно поинтересовалась Рамана и попыталась обвинить Ледяного владыку: – Так почему раньше ты этого не сделал?

– Я знаю и могу очень многое, но я не всемогущ и не всеведущ, могу сомневаться. Я смотрел, как нарастают изменения, можно сказать, накапливаются условия для прорыва, но для этого прорыва их было не то что недостаточно – Листик очень сопротивлялась возможному изменению, как преодолеть это сопротивление я не знал, пришлось рискнуть.

– Но если это так, то… ведь могло и не получится! Листик могла уйти! Совсем уйти! – почти выкрикнула Рамана. Инед кивнул:

– Могла, вот для этого и нужен был Тарун, ты спрашивала – если я о нём знал, почему раньше не вмешался? Это был запасной вариант.

– Но он нас чуть не съел! – возмущённо пискнула Лиша, Тиасса вопросительно посмотрела на Инеда, намекая, что тогда всё зашло очень далеко и если бы не вмешательство Ледяного владыки, то там, в горах, неизвестно бы чем кончилось. Инед снова пожал плечами:

– Всё было под контролем, второй раз я не собирался допустить такого развития событий, при каком бы пострадала Листик, да и вы все. Всё же закончилось хорошо.

– Ага, – согласилась Листик и решительно заявила: – Домой хочу!

– Да, пора прощаться, – поддержала Листика Тайша, остальные с ней были согласны. А вот на глазах Кираниэль выступили слёзы. Листик обняла подругу и пообещала, что будет приходить в гости, потом посмотрела на Инеда, тот, улыбнувшись, предложил девочке:

– А сама?

Листик тоже улыбнулась и сказала эльфам:

– Я не могу вам ничего такого оставить в подарок, нет у меня ничего. Но остаются мои друзья, Альен по-прежнему будет приносить вам булочки и пирожные, и вы будете вспоминать обо мне. Хотя… я сделаю вам подарки, ты, Кира, отныне сможешь сама распознавать чёрное заклятие некроманта и лечить его, вы, Иртувель, тоже сможете распознавать, но вылечить… извините, но сил у вас для этого не хватит. А вы, Лувинэль… я вижу, что вам не магу тяжело среди тех, кто обладает даром, вы словно слепой среди зрячих…

Листик подняла руки, и с них на эльфов полился белый огонь, но он не обжигал, Кираниэль даже захихикала, видно, этот огонь её щекотал.

Потом все стали прощаться. Девушки и девочки ушли, просто исчезнув. В холле эльфийского общежития остались только эльфы. Итрувель посмотрел на Лувинэль и поинтересовался:

– Но всё же интересно, чем могла вас одарить Листик.

– Я ничего не чувствую, – пожала плечами эльфийка. Глянув на эльфа, произнесла: – Хотя… я вижу вашу ауру, раньше этого не могла.

Лувинэль ещё раз пожала плечами и посмотрела на свою руку, повернув её ладошкой вверх, на ней заплясало маленькое пламя. Потом эльфийка глянула на оставшиеся на столе грязные чашки, они стали чистыми и сами полетели в буфет, выстраиваясь там в том порядке, как их расставляла комендант эльфийского общежития. Иртувель многозначительно кивнул, прошептав при этом:

– Богиня! Такое могла сделать только Богиня! Лувинэль, вы теперь маг!

Руденко Сергей Конунг: Вечный отпуск

Пролог

Полдень. Степная оконечность Врат батавов

Визгливые аварские свистки ожили, где-то позади напирающего строя кочевников, мгновенно были подхвачены предводителями малых отрядов, и вся масса измотанных многочасовым боем врагов, дружно отхлынула, нет-нет да теряя бойцов от стрел, торопливо бросаемых в спину. Предводители степняков наконец-то согласились, что и в этот раз им не прорваться за торопливо собранные, и такие, на первый взгляд, ненадежные, укрепления.

Пластинчатую броню богатых воинов и их многочисленных телохранителей не так уж и просто пробить обычной пехотной стрелой. Но основную массу спешившихся конников, прикрытых лишь халатами да небольшими дисками плетеных щитов, фризы поражали без труда. Конечно, не каждый оперенный снаряд свалит взрослого мужа, да и большинство подранков родичи успевали подхватить, но случалось это не всегда.

Стоило врагу выйти за пределы стрельбы, как обороняющиеся взорвались торжествующими и оскорбительными криками. В наступившей через некоторое время тишине, раздался голос хёвдинга, как раз и наладившего здешнюю оборону:

— Получили, «tvari suetlivye»?! — подвел своеобразный итог сражению, явно довольный происходящим, высокий и крепкий мужчина.

Откинув вверх тигриную личину шлема, он снял его с взмокшей головы, и подставил солнечным лучам счастливое, лишь чуть тронутое загаром лицо. Дальше команды были уже привычные, и среди них не встречалось незнакомых слов:

— Первая и вторая дюжины — сдвинуть решетки и обобрать брошенные тела, вторая и третья — на ремонт частокола и ловушек. Раненных — обиходить и в лагерь. Остальным — дозволяю отдыхать!

Зазвучали приказы младших командиров, и все занялись порученным, или устало побрели от укреплений. Жаркое летнее светило висело в зените, и до следующей атаки у них было не так уж много времени.

Воины давно привыкли, что забывшись, хёвдинг может кричать непонятное, да и ведет себя нередко, скорее, как аварский тойон.

Это их богато украшенные и щедро бронированные предводители, предпочитают, на своих высоких скакунах, до последнего оставаться в задних рядах, высматривая дрогнувшие отряды, разрыв в строю или иные проявления слабости. И лишь почувствовав «верный» шанс, сомкнув строй конных телохранителей и младших вождей, они бросаются вперед, пришпорив коней для сокрушительного удара длинными пиками. У фризов все не так.

Даже самые родовитые предводители ивингов, гутонов, токсандров, кинефатов или тубантов, редко, когда не становятся в стену щитов или на острие атакующего клина. Как и все другие, гордящиеся особым положением среди соплеменников. Недаром, даже само название благородного состояния «иэрсте рей», на «фриза» означает «первый ряд». И этой святой, но смертельно опасной привилегией, гордятся все благородные, как «по рождению», так и «по чести».

Выходцы из знатных семей, уже появляются на свет с мыслью о том, что ни однажды, если будут добры боги, им нужно будет нанести или принять первый удар врага. Для добившихся рискованного права собственной доблестью и умениями, это достижение становится первым шагом, как к возвышению рода, так и к ранней смерти на поле боя.

Старики рассказывают, что когда-то в этом была простая мудрость. Только предводитель, его родня, дети и самые удачливые из соплеменников имели сберегающие в бою шлем и кольчугу, могли купить грозную секиру или быстрый меч. Остальные обходились кожаными шапками, щитами и копьями, да теми ножами, что накануне дома резали овец или коз. В те забытые времена, таны и ярлы были не только знаменем племени, но и стеной на пути вражеских стрел и камней.

Теперь даже отрок из самой бедной семьи, выживший пусть лишь в одной-двух битвах или набегах, почти всегда мог нашить несколько железных или бронзовых пластин на самые уязвимые места, имел неплохой шлем, и мог позволить себе, хотя бы легкий топор вдобавок к копью и ножу.

И тогда, и сейчас, фризы знали и любили луки, некоторые прибрежные роды тренировали умение метнуть камень пращей, однако победу в бою всегда выясняли, сойдясь лицом к лицу. Как клещи, впившиеся в огромный и сказочно богатый обоз степняки, были совсем иными.

Бившиеся с аварами много лет, батавы помнили, как поначалу, многие их отряды вырезали, ни разу не дав взмахнуть клинком. Встретиться с врагом взглядом накоротке, их соплеменники успевали только перед смертью, когда юркие конные-лучники спешивались, чтобы добить раненных. В остальное время пришельцы предпочитали засыпать пеших врагов стрелами ночью и днем, да изредка таранить неожиданными ударами знатных копейщиков на быстрых и сильных скакунах.

Восемь лет назад, призвав все, помнящие о родстве прибрежные племена, батавы не разбили, но заставили отступить настырных недругов. Союзники разошлись, поделив брошенный богатый лагерь, но ненависть к давним врагам, а во многих семьях еще и завет кровной мести, остались.

И вот уже третий день они щедрой рукой платили за былые обиды…

Глава 1. Неестественный отбор

Родители Игоря появились на свет, встретились и завели сына еще при советской власти, а потому не могли не попасть под влияние главного завоевания СССР — внутренней беззаботности. Глупо отрицать, что умершая страна давала людям право взрослеть и созревать как личность, параллельно с выполнением множества социальных функций. Даже таких важных на продолжении тысячелетий, как создание семьи или воспитание детей. Да, Страна Советов любила лазать мозолистой рукой в твои личные дела, но очень трудно и было что называется пропасть в одиночестве. В этом, наверное, и заключалась главная трагедия развала Союза, когда миллионы очень немолодых людей оказались просто не готовы остаться один на один с непридуманной необходимостью выживать.

Но это случилось несколько позднее, а вот когда женщина с тягой к фронтальному лидерству и мужчина, предпочитающий роль серого кардинала, только создали семью, характеры пассионариев не могли не высекать искры друг из друга. В итоге первенец уже в садике абсолютно перестал поддаваться всяческой ажитации, да и любым другим внешним эффектам. Правда, нельзя не отметить, только покинув стены тихой сельской школы, ему стало понятно, что лучше всего это колдунство защищает от скандалисток.

Чуть позже, парень осознал, а в гормонально нестабильной юности смог и облечь в слова другой продукт как прямого, так и ненамеренного семейного воспитания. В стрессовых ситуациях он не впадал в ступор и не начинал необдуманно вздрагивать рефлексами. Его сознание, как бы расширялось и принималось наблюдать за происходящим «со стороны». Тело при этом без сбоев выполняло сигналы по сокращению или расслаблению необходимых групп мышц, и умудрялось без писка и взвизгов подавать воздух в диафрагму. Если нужно было драться — он дрался, если достаточно было ответить иронично — острил. Даже всплеск адреналина, после которого сердцебиение учащалось, поры расширялись и прочие постэффекты, приходился в основном на время после «ситуации».

Не удивительно, что проснувшись среди панического взрыва охватившего пассажиров рейса SU150 «Москва — Гавана» и осознав, что происходит нечто совершенно не запланированное, Игорь с холодной отстраненностью отрегулировал ремень безопасности, вовремя надел кислородную маску на себя, помог с этим соседке и дальше четко выполнял команды экипажа. Возможно именно поэтому Судьба, Господь Бог или Мистер Случай некоторое время спустя позволили ему одним из немногих очнуться на своем месте в заполняющемся водой хвосте лайнера. То же самое «стороннее» спокойствие, как ни странно, продолжило работать и помогло абсолютно верно прочувствовать мгновение, когда попытка найти еще живых, среди немногочисленных оставшихся в креслах тел, переходила в прямой и недвусмысленный суицид.

На берег неизвестного озера, в столь же анонимной горной котловине которого и упокоились 237 пассажиров Airbus A330-200, два человека экипаж и симпатичные стюардессы, выбрались лишь четыре счастливчика. Истощенные борьбой за выживание, они замерли, припав спинами к многолетней хвойной подушке, начинавшейся уже в паре метров от стылой озерной глади. После всего произошедшего, за всеми криками, мольбами и стонами, обычные лесные звуки ударили по ушам просто оглушительной тишиной.

* * *

По-южному жгучее солнце после незапланированной августовской купели дарило почти животное наслаждение. Наверное, в обычной ситуации только драный уличный кот на весенней крыше сможет прочувствовать этот градус счастья. Трудно сказать, сколько спасшаяся четверка пролежали в некоем оцепенении, но люди существа социальные, оттого болтливы и молчание не могло продолжаться бесконечно.

— Не сочтите меня слишком старомодным или каким-нибудь снобом, но если девушка грудью исцарапала мне всю спину, я просто обязан спросить, как ее зовут, — обратился Игорь к лежащей рядом юной соседке.

Перекинув именно ее левую руку через плечо, он как невод тащил поджарые дамские килограммы последние сто метров по усыпанному камнями мелководью. Грудь путешественницы от холода изрядно затвердела и очень вызывающе оттопыривала сосками зеленый, насквозь промокший топ. Очевидно, осознание, что именно на эту «икебану» он невидяще пялился в оцепенении, и привело парня в некий пасмурно-игривый лад.

— Кстати, может быть и, правда, познакомимся, добавил он уже серьезно, обращаясь ко всем остальным. — Я так понимаю, что в ближайшие несколько часов, нам предстоит наслаждаться обществом только друг друга?

— «Милостивый государь» или «милостивая государыня» действительно будет несколько излишне чопорно и не оправданно. После всего вот этого, — прокашлявшись, согласился пожилой сухощавый мужчина с всклокоченной шевелюрой, которая совсем недавно была аккуратно собранным седым пучком.

Выживший там, где свою смерть нашло множество более молодых и спортивных, он тоже довольно быстро пришел в себя, и попытался принять более уверенную и достойную позу. Мужик уперся каблуками в ближайший камень, немного поелозил конечностями по хвое, и прислонился спиной к переплетению корней ближайшего разлапистого кедра.

Игорь помнил его, сидевшим на пару рядов впереди и, кажется, справа. Выглядел при этом дед среди расслабленных обладателей шорт, мини-юбок и цветастых футболок настоящим образцом стиля и благонравия. Он и сейчас являл собой пример сдержанности и самоуважения. Только увидев, насколько неуверенно тот принялся стягивать некогда белоснежную офисного вида рубашку с короткими рукавами, даже не пытаясь расстегнуть спасательный жилет, тогда и стало понятно, до какой степени он на самом деле измотан.

— Анвар. Гарипов. Глава архитектурного отдела компании «Стройпроект». Немного не долетел на встречу с богатым русскоязычным заказчиком, который пригласил на пару-тройку дней отдохнуть за его счет… на острове Кайо Коко^{href="#n_1" title="">[1]}, - поддержал ироничный тон собеседник. — Вот, полюбовался на кубинские красоты, старый дурень.

Несколькими хлопками он стряхнул самые крупные куски мусора с некогда идеально выглаженных светло-серых брюк. «Все будет по первому классу, тяпнешь рому, приударишь за какой-нибудь шоколадкой, фламингов посмотришь!» — проговорил архитектор, явно передразнивая кого-то, но не зло, а скорее как-то задумчиво.

— Да бросьте вы! «Старый-то» — ладно, если уж так хочется, но только совсем не «дурень». Скорее уж «родившийся в рубашке везунчик». Самолет-то был битком и летело почти две с половиной сотни человек, а нас здесь только четверо. Выживание один к шестидесяти… Я о себе, конечно, высокого мнения, но по мне, так это какой-то неестественный отбор.

Все одновременно обернулись в строну, где совсем недавно смогли покинуть многострадальный Airbus. Очевидно многотонный кусок прежних $220 млн набрал не предусмотренный конструкцией объем воды, и сполз с края отмели куда-то в глубину. От самолета ни осталось и следа, и сейчас о трагедии напоминало только чувства оглушительной безысходности и неимоверного удивления. Казалось каждый из спасшихся, пытается совместить ощущение мелких камней впивающихся в начавшие оттаивать бедра и спины, и понимание, что им удалось уцелеть, упав со страшной высоты на огромной скорости^[2].

На берегу снова повисла тишина, прерываемая лишь едва заметным шипением волн, привычно перебирающих прибрежный щебень. Попытки каких-то пичуг прервать ее, засчитаны не были, поэтому следующим нарушителем стал полувсхлип — полустон попытавшейся распрямиться четвертой выжившей.

— Наташа. Наталья Викторовна Кулябина, — сообщила довольно миловидная женщина лет 35–40, неизвестно каким чудом сохранившая на носу очки в тонкой металлической оправе, явно с диоптриями. — Мне в позапрошлом году очень понравилось на Кубе, вот решила еще и коллег из бухгалтерии уговорить слетать.

Все это она сообщила густым хриплым голосом, пытаясь одновременно собрать в пучок тугую копну крашенных темно-рыжих волос. В процессе женщина успела аккуратно снять и сложить спасательный жилет, разместить сверху странное воздушное сооружение кремовой расцветки, служившее то ли рубашкой, то ли просто накидкой, и устроиться на плоском обломке дерева, найденном тут же.

К сообщению, что в Москве у нее 17-летняя дочь-студентка, бухгалтер осталась в черных утягивающих бриджах чуть ниже колен и такой же спортивного вида футболке. Вызывающе обширный лиф вырвал из самоуглубленности даже немолодого архитектора. Аккуратные похлопывания и поглаживания, которыми Наталья пыталась очистить налипший мусор с тугих бедер и выдающегося тыла, собрали внимание бывших пассажиров, вне зависимости от пола и возраста.

Окончательно пришедший в себя после всех этих эскапад Игорь, глядя на своих спутников откровенно и заливисто расхохотался, чем сначала привлек удивленные взгляды, а затем, заставил изрядно смутиться как минимум двух участников заседания «комитета по спасению».

— Меня зовут Игорь. В совсем зеленой юности, приняв загадочный вид, всегда говорил, что работаю клерком, но сейчас мне 29, да и среди таких интеллигентных людей не до кокетства, поэтому признаюсь, как на духу — тружусь журналистом в областной газете в Подмосковье. На Кубу летел впервые и, не стану скрывать, как раз, чтобы отведать местного «шоколаду», — приложив правую руку к сердцу, докладчик «покаянно» склонил стриженную накоротко голову с примерно сантиметровым ежиком, в обрамлении небольшой аккуратной бороды и снова рассмеялся. — Не знаю, откуда такая странная тяга при эдакой-то выдающейся красоте наших женщин, но не люблю себе отказывать в небольших удовольствиях.

На этот раз переборовшие смущение участники поддержали веселье не удивленными взглядами, а как минимум улыбками или в случае с носительницей обсуждаемого бюста, вполне искренним смехом.

— Наверное, в юности перечитал всех этих пиратских книг с блестящими испанками и горячими мулатками. Кстати, я так понимаю, что вы у нас остались одна пусть прекрасная, но по-прежнему незнакомка, — обратился он к самой юной выжившей. — Инкогнито, без всякого сомнения, ваше право, но вдруг мы сейчас добудем чего поесть, а вас даже не знаю, как позвать…

— Катя. Екатерина Дмитриевна Рассохина, — девушка изобразила некий вариант сидячего книксена. — Сама — из Нижнего Новгорода, но в Москве почти три года проработала торговым представителем. Выиграла сертификат на тысячу долларов в турагентстве, где мы с подругами два года подряд брали путевки в Турцию. Ну, вот и слетала. Хорошо, хоть маршрут этот заметно дороже, чем мы привыкли, поэтому полетела одна.

Улыбки снова сдуло с лиц незадачливых путешественников и одновременно потрясающих счастливчиков. На берегу в третий раз после высадки повисла тишина. Но на этот раз ее власть была недолгой.

* * *

— Слушайте, как все произошло? А то я проснулся только когда народ начал кричать, — Игорь опустил взгляд и тихо, как бы про себя, добавил. — Царствие им Небесное! Жили, как попало, и померли, как пришлось… Хорошо, хоть место красивое.

Туристы снова дружно посмотрели сначала на давно покинувшее зенит солнце, а потом их взгляды уперлись в ближайший — западный склон вполне живописной и уютной, если бы ни недавняя трагедия, горной котловины.

Действительно, нельзя было не признать, что место оказалось, не лишено очарования: едва слышный шепот волн, вытянутого с севера на юг озера, шириной почти в четыреста-четыреста пятьдесят метров в самом узком месте, одуряющий хвойный аромат, занявших в котловине все свободное место сосен, кедров или каких-то их ближайших родственников. И все это на фоне величественных гор, часть из которых могла похвастаться модными белыми шапками.

* * *

— Я, наверное, видела самое начало. Как раз смотрела сквозь разрыв в облаках на океан, и вдруг откуда-то снизу ударил столб какого-то темно-зеленого света. Вы знаете, по-моему, он был намного шире даже самолета, и мне почему-то еще ненадолго стало как-то нехорошо, — вспомнила Наталья. — А потом Airbus повело в сторону, люди начали очень сильно кричать, ну и все завертелось…

Недолгое обсуждение выяснило, что еще двое ничего такого не почувствовали, но народ на некоторое время дружно принялся размышлять. Разговор как-то неожиданно сместился на более насущное. В рамках национальных традиций от «Кто виноват?» до «Что делать?»

— Судя по положению солнца, время давно перевалило за вторую половину дня. Интересно, нас уже ищут, — поразмыслил вслух Анвар.

— Знаете, а ведь обломки утонули, огня или дыма получается, нет и, судя по высоте западного склона, довольно скоро мы окажемся сначала в тени, а потом и вообще в темноте. Даже если спасатели будут искать самолет всю ночь, нас вряд ли кто заметит, — спустя очередную молчаливую паузу, поделился наблюдениями Игорь.

«Блин, а жрать-то хочется, надо было в Париже во время пересадки все-таки поесть», — тут же укорил его внутренний голос. Возразить на это оказалось, конечно же, нечего.

— Народ, судя по тому, что пока никаких спасателей не предвидится, и как минимум ночевать придется, может, что-нибудь придумаем? Ножей, топоров и пил, понятно, не жду, но курильщики-то уж наверняка есть?

Анвар развел руками, Катя похлопала по отсутствующим карманам и, взгляды снова сосредоточились на выдающейся фигуре бухгалтера. Правда, на этот раз примечательной не женскими особенностями, а черной поясной сумкой на талии. Наталья с видом опытного факира одним движением расстегнула замок, и извлекла на свет тонкую продолговатую сигаретную пачку чего-то облегченного синего и обычную пластиковую зажигалку с сакральной в такое мгновению надписью «Ашан».

— Па-ба-ба-бам-м! — подхрипела она, и неловко хихикнула, удивленная собственным ребячеством.

— Наташа, не могу не зафиксировать для потомков, что вы в нашем коллективе являетесь олицетворением предусмотрительности. Если на этом месте будет запланирован памятник Настоящей Русской Женщине, которая подступающий колотун остановит и из горящего самолета выйдет, в моем голосе по поводу своей кандидатуры можете быть абсолютно уверены! — Анвар чуть поклонился и изобразил эдакое мушкетерское помахивания шляпой с пером.

Счетоводша в ответ собрала губы в вычурный бантик, выпрямилась, гордо вскинула подбородок, и ответила виртуальным обмахиванием веером. Местное эхо подхватило, и еще долго перебрасывало от берега к берегу заливистый четырехголосный хохот.

* * *

Лагерь решили разбить недалеко от воды. Пристроившись с западной стороны огромного валуна, в незапамятные времена доставленного сюда, скорее всего, ледником. К темноте потеряльцы стащили приличную кучу дров, разожгли костер, а из снесенных куском оторванного крыла сосновых макушек, выложили что-то напоминающее хвойный диван, чтобы без одеял по отдельности не замерзнуть, спать решили плечом к плечу.

Пока женская часть отправилась к озеру, немного привести себя в порядок после трудотерапии, мужчины ненадолго остались одни. Анвар, ожидая своей очереди к водным процедурам, оттирал сухими иголками руки от сосновой смолы. Его напарник в это время пристроил в полыхающее пламя комли^[3] двух засохших сосенок, и сначала более массивный, а потом и тонкий край одной, почти полутора метровой ровной ветки из свежесрубленных. Время от времени он то крутил палки, на манер шампуров, то засовывал сильнее, то наоборот, практически вытаскивал из огня. Столь целеустремленный вид, наконец, привлек внимание архитектора.

— Игорь, а что это будет?

— Вы бывали раньше в южном полушарии Земли?

— Знаешь, во времена юности было как-то непринято, потом стало очень важно просто выжить. Мы же уехали в Россию из Узбекистана перед самым развалом Союза. В 1989-ом^[4] рванули, в чем пришлось. Нет, конечно, не голодали, но сначала время было такое, что купить нормальные ботинки — и то нужно было постараться, подкопить хоть на какой-нибудь ремонт — тоже проблема. Потом вроде бы начал заниматься бизнесом, и денег временами было очень много, но ездить предпочитал по бывшему СССР. Потом прогорел. В итоге к двухтысячным жизнь устаканилась, но честно говоря, как-то не до того было… А может просто привычки не нажил такой?! В общем, нет, ни на Земле, ни на какой другой планете в южном полушарии, я не был.

— Теперь уж с этим-то у вас все нормально.

— И не говори, сподобился наконец-то, — Анвар рассмеялся. — Подожди а…

— Хорошо, я продолжу мысль. Так вот, до недавних пор тоже не был так далеко «на югах». Географ из меня так себе, но все это детско-юношеское приключенческое чтение «до добра не доводит», потому так получилось, что я точно знаю: ночное небо в Южном полушарии отличается созвездиями. Самые примечательные в северном — это всем известные Большая и Малая медведицы, а вот здесь — мы должны были увидеть так называемый Южный Крест.

— Должны были… и где он? — запрокинул голову пожилой собеседник.

— На этот вопрос я ответить пока не смогу. Может быть, просто образование не то, но понимаете, какое странное дело, это созвездие очень узнаваемое, а я его не нашел. Но если предположить, что после аварии самолет остался в северном полушарии, что тоже согласитесь вариант, то я не нашел и Медведиц, — Игорь немного помолчал. — И это если отбросить переживания, по поводу куда-то пропавших самолетов, спутников всяких там метеозондов. Сейчас же ночь, небо от них просто светиться должно.

— И что думаешь?

— Переживаю, что от сегодняшних приключений, у меня окончательно хрустнула «кукушка», и готовлюсь завтра порыбачить.

— Мы сейчас тоже обсуждали, про самолеты и спутники, — неожиданно раздался из темноты голос Натальи. — Вот, дырявая голова, про Южный Крест даже не вспомнила, а ведь в прошлогоднюю поездку нам его показывали во время ночной экскурсии. Красиво так, на яхте…

— И?

— Не нашла.

* * *

Гигиенические процедуры утром не заняли много времени. О вчерашних предположениях путешественники молчаливо решили пока не вспоминать. Не обсуждали и куда-то запропавших спасателей. Подмерзшие и немного помятые туристы быстро ополоснулись и, согреваясь у огня, не менее единодушно сошлись во мнении, что «очень есть хочется».

В итоге группа разделилась: женщины, в сопровождении Анвара, побрели куцей цепью вокруг озера, чтобы попытаться найти гнезда, дупла с прошлогодними шишками — в общем, любой источник калорий, а Игорь — надумал изобразить первобытного рыбака.

Пристроив более тонкий конец одного из принесенных накануне стволов на плоский край валуна, он двумя ударами тяжелого камня раздробил его на разной толщины острые щепки. Вставил между ними несколько плоских обломков, и в итоге получил нечто похожее на примитивную острогу. Когда через три-три с половиной часа собиратели обогнули озеро против часовой стрелки, они застали продрогшего рыбака сидящим у костра в попытках подвялить вымытые до скрипа пятки.

— Ну, ничего, мы тут яиц прилично нашли. Большей частью грабили, наверное, чаек, бакланов или кого-то такого, но есть и шесть штук, отобранных Натальей Викторовной у какой-то серой птички с черно-белыми полосами на крыльях. Анвар назвал ее горной куропаткой, — сообщила Катя. — Так что сейчас устроим пир.

— О, то есть рыбу жарить не будем? — изобразил недоумение Игорь. — С другой стороны и правильно, все равно соли нет.

Рассмеявшись, глядя на удивленные лица спутников, он еще пару раз потер чуть побелевшие в воде ступни и признался, что всего минут десять, как прибежал греться, потому что не смог больше сидеть в ледяной воде.

— Тут, оказывается, есть довольно солидная форель. Совершенно непуганая, — натянув успевшие высохнуть после вчерашних приключений полукеды, он взмахнул приглашающе правой рукой, но отправился не к берегу, а вокруг валуна, в тени которого путешественники и устроили лагерь. — Пойдемте, буду хвастаться!

Еще накануне, обсуждая с какой стороны камня селиться, высокие шансы на победу имел вариант с восточной стороной, но победил аргумент, что ночным существам вроде современных горожан, вставать с восходом солнца может быть и полезно, но «ну его на фиг». Поэтому небольшая сухая пещерка почти метр глубиной, с противоположной стороны от лагеря, вчера осталась невостребованной. Сегодня же, ее «пол» украсила охапка широких стеблей папоротника, надранных рядом, а поверху была пристроена Добыча. Ну а как иначе назвать солидную всю в темных крапинах гладкую рыбину по единодушному мнению в пять, а может и в семь килограмм весом.

Когда восторженные эпитеты начали повторяться, Анвар заявил, что рыбу нужно жарить, и пошагал в сторону участка леса, где обломок самолета снес несколько деревьев. Вернувшись, минут через десять, он вывалил кучу более — менее заостренных деревянных обломков и принялся в доисторическом стиле пилить ими тушку.

Как выяснилось, некоторые щепки не хуже ножа могут вскрывать рыбье брюхо, а если хорошо подпилить голову, то хребет ей можно переломить, и минут за пять, даже деревяшкой, стянуть с форели кожу вместе с чешуей. В итоге, тушка, конечно, напоминала жертву начинающего маньяка, но как было признано на совете племени, вполне годилась в пищу.

Рыбину насадили на длинную ветку, по краям костра соорудили две горки камней, приспособили на них импровизированный шампур и принялись с завидной регулярностью его поворачивать. Даже самому наивному гурману было понятно, что без привычного набора специй и приспособлений героических свершений ждать не стоит, однако потрескивание, вспышки горящих капель жира и запах, идущий от костра, вызывал бешеное слюноотделение.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Игорю предложили рассказать все подробности «поединка», и тот в процессе описания титанического подвига, легко признался, что пробродил большую часть времени совершенно зря.

— Где-то читал, что озерная форель предпочитает глубины. И правда, на мелководье шуршала в основном какая-то мелочь, и тыкать в нее моим инструментом было дело пустое. Поэтому решил пристроиться метров за двадцать от берега на подходящем плоском камне, ну и стал ждать в надежде, что кто-нибудь покрупнее погонится за мальками, и вот тут-то я его и… подловлю.

Как ни странно, все получилось неожиданно удачно, правда, совсем не так, как было задумано.

— Дважды была вроде бы подходящая возможность, но раз я откровенно прозевал, а второй — просто промахнулся. Сижу, думаю, ну вот, порыбачил, что делать?! И тут стаю какой-то очередной мелочевки попытался атаковать вот этот громила. Так мне обидно стало, представил: сейчас опять не попаду, вдруг и вы пустыми вернетесь, что есть будем, — журналист взял трагическую паузу.

— И, и что, и как? — тут же отозвалась более нетерпеливая Катя.

— Зло меня взяло, и когда эта гадина оказалась на расстоянии удара, я ее острогой не как копьем ткнул, а размахнулся и на манер дубины: ка-а-ак врежу. И то ли немного попал, то ли просто испугал, но он такой — круть резко в сторону, и получилось прямо мне под ноги… Ну я на него и рухнул. Там мелко, обхватил, как родного, потом, за жабры, раз! В общем, не помню, как на берегу оказался. Во мне сто кг живого веса, а это чудовище так рвется, да еще и вода рядом, — боюсь не удержать. Подхватил какой-то голыш, ну и хрясть его по кумполу.

* * *

— Ну, сколько можно, давайте уже есть! Второй день только воду пьем, — потребовала Наталья, под чуточку нервозный хохот остальных, спустя минут сорок всевозможных попыток не говорить о еде.

Почти четверть часа ничего кроме звуков, издаваемых организмом, пытающимся голыми пальцами оторвать и проглотить кусок горячей жирной и исходящей паром рыбы, слышно не было. Казалось от приличного размера туши вряд ли останется даже оглоданный позвоночник. Но нет, один за другим туристы сдавались и отползали от импровизированного стола. Несмотря на все усилия, кусок хвоста весом с килограмм остался практически нетронутым.

Только к полудню раздавленные сытостью туристы пришли в себя, запекли все четыре с половиной десятка яиц, принесенных из утреннего набега, замотали останки форели в листья, и решили выбираться к людям.

Вариант, что их здесь может просто не быть, озвучен не был, хотя, скорее всего, об этом подумали. Но такие подозрения могли убить даже зачатки оптимизма, что в сложившихся обстоятельствах было абсолютно ни к чему.

В процессе переваривания, женщины оказались изрядно удивлены, когда Игорь вышел на самый солнцепек, воткнул более-менее прямую ветку в ровный кусок грунта, и предложил дождаться момента, когда солнце окажется в Зените, то есть полного отсутствия тени. На закономерный вопрос «А на фига?», он не без удовольствия пояснил, что это позволит высчитать и перевести наручные часы на здешние 12.00.

— Согласитесь, удобнее «завести» электронные часы Анвара на привычные шесть утра, если например, планируешь проснуться с восходом, чем сидеть и вычислять, а насколько же это надо настраивать нынешнее парижское или московское время, чтобы добиться того же самого?!

Поскольку вариант движения, не связанный со штурмом обрывистых склонов, был всего один, настолько простой безынтернетный способ выставлять время, вызвал не в пример более бурное обсуждение, чем расставание с местом, где туристы получили второе рождение. Временную стоянку оставили ровно через час после того, как изготовленные на скорую руку солнечные часы «показали» полдень. Дорога лежала на северо-запад, вдоль безымянной горной речушки, берущей начало в только что покинутом озере.

Полночь. Тронный зал крепости Эверберг^[5].

В огромном помещении, на первый взгляд слишком пустом для всего двух человек, уже полчаса шел спор. Тени от факела, установленного рядом с тронным возвышением, скользили по лицам мужчин, скрывая все за пределами светового круга, кроме гулкого эха. Массивный воин в длинной кольчуге с большим, предназначенным для всадника мечом, горячился. Время от времени он вскакивал с миниатюрной по сравнению с ним скамейки, и начинал, то тереть обритый череп, с тяжелыми надбровными дугами, то рубить правой рукой ни в чем не повинный воздух.

— Дитмар, — мягко прервал очередной спич, сидящий на троне. — Твой отец служил моему роду всю свою жизнь. Он был не просто воином, но и другом. Ты — ведешь мою дружину уже двенадцатое лето, и я всегда рад засидеться с тобой за кубком вина, эля, или даже этой сладкой рисовой гадости, что делают бывшие хозяева наших земель, но сейчас уже поздно. День был длинный, а завтра я хочу выехать на рассвете.

— …но господин!

— Постой, — взмахнул ярл тускло сверкнувшим желтым кубком, — я доверяю твоему мнению, поэтому призову две дюжины хускарлов из четырех, и со мной пойдут два бонда опытные в скрадывании дичи с братьями и старшими из сыновей. Вместе с ними нас будет более тридцати. Этого достаточно, поэтому давай еще раз о том, что именно видела стража угольной шахты, сколько из них, и постарайся отделить: что эти дурни себе напридумывали от того, что они и правда рассмотрели!

Осознав, что решение принято, и изменить его не получится, названный Дитмаром успокоился, снова сел на табурет, поерзал, устраиваясь удобнее, и на мгновение задумался.

— Если бы все это навысматривал только кто-то из воинов, десятник Харманд, сам знаешь, стар, но по-прежнему скор на руку, он просто отдубасил бы остолопа ножнами или древком его же собственного копья, — на губах мужчин всплыли практически зеркальные усмешки: когда-то они оба учились воинскому мастерству у лучшего мечника племени. — Но гонец подчеркнул, дракона видели оба дозорных, сам старина Харм, и сменщики, которых тот вел.

— Понятно. Теперь давай про этого «многоглазого дракона».

— Он был большой. Очень большой. Почти весь серый, хотя скорее цвета стали, но брюхо темно-синее. Летел быстро, намного быстрее, чем птицы и, гонец подчеркнул, не взмахивал крыльями, а держал их ровно: то ли собирался сесть, то ли падал. Еще от него шел дым. Много дыма.

— А что там с «глазами»?

— Парень сказал, что от самой морды и почти до хвоста, у него целый ряд одинаковых почти круглых глаз. Правда, сам он уверен, что это были не глаза, а ряд особенно крупной светлой чешуи… Может гонца все-таки разбудить?

— Брось, нам завтра вместе скакать почти до полудня, еще наговорюсь. Половину отряда посадим верхом, половину в колесницы, которые пригодятся на случай ранений, возьму его с собой возницей и расспрошу по дороге. Ладно, иди отдыхать, я сейчас тоже пойду.

Ярл Эрвин Сильный, ведущий Ивингов вот уже тридцать второй год, остался наедине со своими мыслями. Некоторое время еще он взвешивал, все ли предусмотрел, но в итоге забрал факел, и отправился спать, оставив темноту и тишину присматривать за резным, украшенным грозной кабаньей головой, троном.

* * *

Два с половиной дня пути через сплошной бурелом или нагромождения камней, подсохшего из-за летней жары русла, оставили пыльные следы на телах, одежде и душах бывших пассажиров рейса SU 150. Если чего и было вдоволь, так это трудностей и питьевой воды. Всего остального не хватало: комфорта, то тепла, то прохлады и, самое главное — еды. Разделив остатки запасов на ужин, к завтраку оставили лишь четыре яйца. На этот раз никто даже не произнес традиционную шутку про будущее кукареканье из-за такой диеты. Всем было понятно и без слов: еще пару дней при нынешних запасах, и сил хватит лишь на то, чтобы умереть.

Еще вчера людей разделило неторопливое, наполненное внутренними монологами, молчание. Они погрузились в перебирание того, что могло бы случиться, могло бы не случиться, хотелось бы, чтоб случилось. Лишь время от времени, обманутые тишиной и внешней сдержанностью окружающих, они пытались успокоить себя мыслями о том, что другие-то терпят. Но со стороны все выглядело еще хуже.

Заострившиеся черты, чуть подранная одежда, и настолько крошечные остатки самоуважения, что большинству его хватило лишь слегка потереть мокрыми руками лицо перед сном. Вечером Игорь единственный еще смог заставить себя ополоснуться целиком, но уже на утро этот подвиг оказался недоступен ни кому.

Замерзшие, после очередной ночи в горах, туристы с трудом заставили себя погрузить ладони в ледяную воду и теперь уже все ограничились скорее лишь ритуальным омовением. Последние четыре вареных яйца чуть притупили голод. Впереди был длинный, наполненный лишь жарой и упрямством день.

Ближе к обеду выяснилось, что настойчивым, Судьба иногда способна приготовить и небольшие послабления. Туристы вышли к участку леса, лишенному густых зарослей, завалов из старых деревьев или нагромождений камней. Идти стало легче, настроение заметно улучшилось, и народ решил немножко сдвинуть время привала.

«Вот ведь штука какая, четвертую ночь спим полураздетые, практически в обнимку, а только сегодня вдруг это осознал. Хорошо Катерина проснулась после меня — вот бы неловко получилось, если бы она поняла чем таким твердым я в нее упираюсь… Да, ем все хуже, но по-моему все-таки втянулся в этот дурацкий ритм, — идущий первым Игорь остановился, и скользнул подчеркнуто равнодушным взглядом по выпуклостям утомленных, но как выяснилось снова привлекательных соседок. — Мне бы сейчас чуток пожрать и я бы, наверное, даже чего-то смог».

Эта мысль показалась ему настолько странной и одновременно забавной, что парень не выдержал и рассмеялся. На заинтересованные взгляды остальных, он опять улыбнулся, и обозначил взмахи головой из стороны в сторону, мол, нет, не переживайте, если и схожу с ума, то пока это не опасно. Собравшись снова возглавить колону, Игорь напоследок снова бросил заинтересованный взгляд. Теперь уже персонально на Катю, которая как раз наклонилась, чтобы то ли просто поправить, то ли перевязать растрепавшиеся шнурки. И… перехватил встречный.

«А чего это она вдруг раскраснелась-то так?! Кажись, кое-кто сегодня проснулся на-а-амного раньше, чем я думал».

Если бы некто не чуждый телепатии оказался рядом и заглянул в мысли симпатичной коллеги, он бы легко подтвердил догадку. Однако это незамысловатая пикантность осталась не озвученной. С другой стороны, ну должны же у людей быть свои маленькие тайны.

Полдень. Ущелье Сырая расселина^[6]

На широкую поляну в нескольких часах ходьбы от входа в ущелье, где на короткий отдых устроились дружинники и бонды-охотники ярла Эрвина, выбежали два воина в одинаковых кожаных доспехах. Без щитов, но с ростовыми копьями и очень схоже украшенными топорами на поясах, они были схожи еще и лицами.

— Ярл, где ярл Эрвин! — требовательно произнес старший. — Это важно!

— Я здесь, Гослин, слушаю тебя.

— Господин, думаю, что сейчас янгоны уже нашли наши следы.

— Сколько их?

— Вдвое больше нас, и это воины: все кого мы рассмотрели в броне. Двух видели в хороших кольчугах, у шестерых — панцири из бронзовых пластин, стеганые^[7] рубахи или кожаные куртки у всех остальных. Шлемы — больше чем у половины. И у них много опытных воев — не меньше двух дюжин носят мечи…

— …ты сказал «хорошие кольчуги»?

— Да, ярл, кольчуги до колен, длинные рукава, железные вставки от ладони до локтя, на груди, животе, и за ними несли шлемы с железными личинами. Все как и должно… Двух жрецов^[8] мы видели точно.

— Когда они будут здесь?

— Не верю, что смогут дойти быстрее, чем мы. Вверх по осыпи отряд не проведешь, потому им тоже придется обходить по склонам, чтобы попасть в долину. Дальше тропа прямая, но опытные рейдеры не станут бежать перед битвой.

— Значит не раньше заката или на рассвете, — ярл окинул задумчивым взглядом обступивших его воинов, и нашел старшего из трех дружинников взятых из охраны угольной шахты и лично видевших «дракона». — Десятник сказал, вы хорошо знаете здешние тропы, а ходил ли кто именно сюда?

— Да, господин, два лета назад я был среди тех, кто ловил воров побивших купцов на твоих землях. Мы нагнали их у озера, что еще в трех днях пути, и там посекли.

— Подумай, есть ли рядом место, где бы мы смогли стать так, чтобы нас не сумели обойти?

— Да, ярл, это совсем близко — две тысячи ударов сердца^[9] и мы придем. Там ущелье уже всего и сходятся два русла. По новому, вверх не забраться из-за воды, а старое сухое и шириной всего десять шагов. Им придется биться с нами лоб в лоб.

— Мы уходим!

* * *

Встать на четвертую, с момента аварии, ночевку, решили немного раньше, чем обычно. Часам к восьми вечера путешественники заняли довольно уютный кусок берега, в том месте, где ручей разлился практически от стены до стены ущелья и превратился во вполне солидную горную речушку. Все явно нуждались в отдыхе, но основной причиной стала не усталость или местные красоты, а еда. Перспективы в этом плане случайно обнаружила Наталья.

Не смотря на отупляющую ходьбу в течение почти семи с половиной часов, ее внимание привлекли лежащие на мелководье странные, темно-коричневые, почти черные и какие-то удлиненно-овальные камни, очень похожие друг на друга, не смотря на разнообразие размеров. Уже практически собравшись уходить, она вдруг издала какой-то особенно звонкий хрип, сродни подстреленному аккордеону, и вот спустя час туристы сидят вокруг здоровенного костра в ожидании углей и раскаленных булыжников, а рядом своей судьбы дожидаются почти два десятка отмытых крупных 15-18-сантиметровых двустворчатых моллюсков.

Идея жарки неожиданных трофеев на импровизированной плите из уложенных плотными рядами раскаленных средних камней, обложенных со всех сторон, все еще горящими сосновыми углями, себя оправдала. Плотно сжатых моллюсков уложили сначала одним боком, через несколько минут перевернули и, добро пожаловать к столу! Раковины открылись, и после короткого обсуждения того, что же теперь конкретно с ними делать, народ отдался чревоугодию.

Как выяснилось, если утром съесть по небольшому вареному яйцу, а потом почти весь день шагать по жаре ограничивая диету ледяной водой, небольшие плоские кусочки «мяса» идут на ура, даже без соли, всяких там изысков вроде лимонов, и прочих благ цивилизации.

— О, Господи, ну какая же я была дура! — патетическое заявление Катерина произнесла чуточку лениво, без надрывных нот в голосе, и с выражением на лице не позволяющим даже намека на хоть какую-нибудь самокритичность. — Это же такое счастье, поесть «после шести…»

— …да и после 9.23, - предположил Игорь, глянув на часы, — а если чего-то осталось, то и все остальное сожрать, не утомляя себя изучением положения стрелок?

Потрепанные путешествием лица, снова, как и несколько дней назад, подкрасило чувство такого глубоко удовольствия, что многие в обычной жизни, обязательно приняли бы его за счастье. Сытые туристы, прикрыв глаза, затихли, расслабившись на традиционном общем «диване». Собирать его во время вечерних стоянок из более-менее подходящих веток, листьев и кустов, за четыре дня стало делом само собой разумеющимся.

— Да, сейчас многие привычные вещи воспринимаются со-о-овсем иначе, — согласилась проникшаяся философским духом бухгалтер. — Народ, как вы считаете, раз мы сегодня не умрем с голоду, то время поговорить о будущем уже пришло? А то мы все, который день уже стараемся избегать таких разговоров, но нельзя же делать это бесконечно…

— Эх, Наташа-Наташа, это все ваше финансово-хозяйственное бессердечие, — грустно рассмеялся Игорь. — Понятно же, что все мы тихонько надеемся, что вот сейчас спустимся с гор, а там — сначала высоковольтные линии передач, потом, к примеру, коровки с альпийским шоколадом в вымени и, конечно же, асфальтовая, или какая там еще, дорога с аккуратными европейскими машинами. И мы такие «Же не манж па…»^[10], а они нам в ответ, с подносом в руках, «битте шюн!»^[11], - мужчина немного помолчал. — Дай-то Бог!

* * *

Пятый день пути начался чуть раньше, чем обычно, еще засветло. Путешественники, плотно поужинавшие впервые за три дня, встали без привычных попыток собраться с силами, «потягушек» и прочего расслабона. Все остальные разбрелись в поисках дров, а Игорь традиционно взял на себя самое неприятное — полез в особенно ледяную после сна воду, за остатками вчерашних находок.

К тому времени, как парень перестал чувствовать ступни и кисти, а пальцы начало даже ломить, на берегу лежало минимум с полведра, в основном средних и небольших моллюсков. Пара солидных, как вчерашние, выделялись на общем фоне, но погоды не делали. Игорь примирительно заметил, что во время отдыха в Крыму друзья жарили на решетке куда более мелких, и те были, пожалуй, даже получше.

— Мясо у таких, по-моему, мягче должно быть, — охотно пояснил он, пытаясь отогреться у огня.

Катя и Анвар в это время отправились в очередной поход за дровами, и кроме стучащего зубами рыбака, на берегу осталась только Наталья.

— С удовольствием в этом убедюсь, э… убежусь? — согласилась она, выкладывая на плотный слой листьев очередную отмытую раковину, и продолжила без паузы, но заметно тише, — Скажи-ка, критик ты наш ресторанный, гурман черноморский, долго собираешься бессмысленно пялиться на Катькину задницу?! А она, между прочим, после того, как вы вчера с Анваром захрапели, плакала. Зазвал бы ее, что ли шишки там пособирать или ягоды… Не знаю, как у вас, журналистов, это делать полагается, но она измучалась и нуждается в поддержке. Это же никуда ни годно, сколько ночей с двумя мужиками в одной «кровати», и никто даже за зад не ущипнул?!

Перестав даже на некоторое время пытаться влезть в костер, удивленный постановкой вопроса Игорь расхохотался и обернулся.

— Положа руку на сердце (в смысле не на ваше, конечно, потому что я тогда не смогу какую-нибудь внятную мысль сформулировать, а на свое), признáюсь. Когда неопытные школьницы рассказывают, что мы, мужчины, только и думаем о «всяких глупостях», они изрядно преувеличивают. Безусловно, об этом думать приятнее всего, но, к сожалению, приходится отвлекаться на множество других, не менее важных тем. Опытные женщины, как мне кажется, насчет этого совершенно в курсе…

— …не уходи от темы! — иронично посоветовала бухгалтер.

— Так вот, в свое оправдание могу ответственно заявить следующее: со вчерашнего утра, когда подобный интерес снова ко мне вернулся, я с не меньшим любопытством обращаю внимания и на ваши многочисленные выпуклости… Два первых дня, знаешь, как отпало, — доверительно пояснил он, уже всерьез.

— И…

— Но вчера, все это «беспокойство» закончилось уже к полудню. К вечеру, как в том анекдоте, меня такая жизнь полностью удовлетворила, и если бы какая женщина стала чего настойчиво предлагать, я бы, наверное, самым настоящим образом не просто оконфузился, а даже стал бы отбиваться. И вот теперь, собственно, признание, с которого хотел начать.

— Жги! — улыбнулась сводница.

— Обо всем этом я подумал сразу после нашего, если можно так сказать, приземления. Правда, только на берегу, — подчеркнуто стеснительно уточнил Игорь. — Знаешь, вычитал в какой-то фантастической книжке мысль, что секс ради удовольствия — это дело сытых людей. Если есть проблемы с едой и выживанием, то чтобы восстановить силы хотя бы после «одного раза», ее может не хватить и такой шалун в особый момент просто не справится. Не говоря уже о том, чтобы спасти кого-то еще.

— Думаешь о том, что были еще выжившие после падения, но они могли утонуть без нашей помощи?

— Нет! — резко ответил мужчина. — Не думаю, — чуть мягче добавил он, — но в глубине души, нет-нет, да мелькнет такая заноза. Но сейчас не в этом дело. Понимаешь, опасных хищников пока вроде не встретили, «фашисты» — не нападали, но я почему-то уверен, что расслабляться слишком рано. Мне не хотелось бы вести такие разговоры, и не хотелось бы разжигать нервозность, но ведь даже наши обычные перекрикивания перед ночевкой могут быть по-настоящему опасными. Представь, крикнул кто из нас, а в это время какой-нибудь местный тигр услышал. В итоге пришел и застал кого-то не возле огня, где хоть какие-то шансы. В общем, нам нужно иметь в виду — здесь не кубинские пляжи.

— Поэтому ты всю ночь просыпаешься и нам пятки «поджариваешь»?

— Одна из причин.

— Да ладно, не грызи себя! С таким предусмотрительным гусаром все будет отлично, — Наталья заговорщицки подмигнула и еще понизила голос. — Можешь даже «для оптимизмý» немного меня за сиську подержать.

Нагруженные очередной партией веток дровосеки, так и не дождались объяснений, почему остававшиеся на берегу, по словам Кати «ржут, как наркоманы проклятые».

Ущелье Сырая расселина

Рейдеры янгонов не напали ни вечером, ни ночью. Их разведчики дошли до линии костров, которые ярл велел всю ночь жечь поперек ущелья, перед намеченным для битвы самым узким отрезком старого русла и, никак не проявив себя, растворились среди подступающего леса. Не ударили они и на рассвете. Эрвин Сильный был уверен, осознав, что не смогут застать врасплох, жрецы решили дать отдохнуть своим воинам, и измотать ожиданием его. Мысль об этом, вызвали лишь презрительную усмешку: если бы он привел сюда фирд^[12] — это может быть и имело смысл. Но дружинники были способны выспаться даже в строю, а у взятых в подмогу бондов, многие битвы за плечами не имели разве что самые младшие из сыновей. Именно поэтому им досталось всю ночь поддерживать огонь и сидеть в секретах.

Только к концу второй утренней стражи^[13], на расстоянии двух полетов стрелы от линии костров, по самой кромке леса, начали накапливаться желтокожие воины. Не скрываясь, они медленно, но безостановочно, выходили по одному или выплескивались небольшими группами. Обладатели самых крепких или просто больших щитов шли в первые ряды, те, кто предпочитал чуть более чем кулачные, пристраивался среди остальных. В задние ряды отправлялись и те, кто пока не нажил хорошей, по меркам янгонов брони, слишком молодые и малоопытные. Исключение сделали лишь для полутора десятков легко одетых воинов, которые выстроились редкой цепью на четыре-пять шагов впереди сбиваемого строя. Когда один за другим они начали, наваливаясь всем телом и сгибать длинные, более чем ростовые шесты, соединяя их концы плетеными бечевками, даже самым зеленым новобранцам стало понятно — хороших лучников у янгонов более дюжины.

Казалось, эта неопределенность может продолжаться бесконечно, но именно в этот момент ярл уже знал, что не минует и двухсот ударов сердца, как его воинов попытаются забросать стрелами. Под вопросом оставалось только одно: рискнут ли жрецы, стараясь опрокинуть его дружинников сходу, или сначала попробуют измотать, пользуясь двойным превосходством.

— Придется постараться, чтобы не пришпилили, — уточнил один из хускарлов под преувеличенно громкий хохот молодежи и одобрительные ухмылки остальных.

— Стена щитов!

Команда прозвучала одновременно с тем, как пришли в движение рейдеры. Чтобы преодолеть первые двести шагов и начать расстреливать, решивших обороняться фризов, нужно было совсем немного времени. Но для надежного боевого построения достаточно оказалось еще меньше. Стоило прозвучать приказу, как первые двенадцать хускарлов уперли щиты в землю и соединили их краями. Вторая дюжина сомкнула щиты уже поверх первого ряда, третья и короткая четвертая линии — из дружинников, бондов да самого ярла, — накрыли всех импровизированной крышей. Когда с пронзительным свистом и неприятным шелестом стали падать длинные тяжелые стрелы, можно было уже особо не беспокоиться.

Хотя под таким дождем даже прошедший десятки битв ветеран, нет-нет да испытает, казалось давно забытое. Что уж тут говорить про чувства, пришедших на поле чести впервые. Особенно когда молокосос уже смог уговорить себя, что стоять под таким «ливнем» может и страшновато, но безопасно. И в это самое мгновение, как будто подгадав, очередная смерть с той стороны находит слабое место, и раз… прямо перед его глазами из щита протискивается железный клюв.

Только страх потерять себя помогает перебороть нестерпимое желание броситься прочь. Лишь понимание, что стоит так поступить, и отец, мать, братья, сестры и вообще все кого ты знаешь, больше никогда не посмотрят на тебя, как на равного. А может быть и еще ужаснее: ты станешь им чужим, чужим настолько, что даже если сможешь уберечься от врагов, бежать тебе окажется некуда. И именно в тот момент, когда юноша понимает, что смерть в этой жизни далеко не самое неприятное, только в это самое мгновение и рождается настоящий воин-фриз. Равный своим могучим предкам пока еще не мастерством, но сердцем. Равный мужчинам, пришедшим многие века назад в эти земли, и растоптавшие народы, погрязшие в роскоши и удовольствиях.

Стоило прошелестеть последней стреле, как стало видно, что янгонские лучники свое дело знают туго, и не их вина, что за такое выступление бородачи заплатили лишь парой легких случайных ран. Выпущенные каждым из стрелков по две дюжины оперенных смертей, густо усеяли совсем небольшой пятачок, на котором и сгрудился отряд фризов.

В это время пехота янгонов тоже не осталась в стороне. Стоило сорваться с тетивы последнему «гостинцу», как плотный кулак рейдеров неторопливо двинулся в бой. И если первые ряды выглядели серьезными и сосредоточенными лишь на желании преодолеть оставшиеся двести шагов не разрушив строй, то задние решили наконец-то прервать затянувшееся молчание.

Среди воинов многие вполне внятно говорили на языке врага. То один, то другой рейдер принялись делиться сведениями о привычках и традициях фризов вообще и здесь собравшихся в частности. Живописали они многословно, иногда уж слишком увлекаясь подробностями, и тут нельзя было не признать, что если все это правда, истребив таких неприятных существ, янгоны окажут настоящую услугу даже земле, по которой шагают.

Хускарлы, среди которых не было никого моложе тридцати, очевидно, со своими недостатками смирились, и не пытались как-то опровергнуть обвинения. Очистив несколькими ударами меча щиты от впившихся стрел, они снова сомкнулись плечом к плечу, наглухо перегородив узкий проход. Бонды постарше неторопливо разобрали копья и секиры, заняли свои места в последнем ряду и тоже приготовились вступить в схватку. А вот несколько их молодых сыновей,из тех, что тоже поднаторели в янгонском, оказались склонны к высокомудрым беседам.

Находясь в меньшинстве к оппонентам, они не особо увлекались описанием общей картины янгонского грехопадения, но и частности, на которые особенно напирали, оставляли пренеприятнейшее впечатление. Например, процесс зачатия даже самых достойных из народа янгон, показался бы оскорбительным и шелудивым псам, если бы они, конечно, уже не приходились им родственниками.

* * *

Плотный завтрак и опять в путь. Народ шагал бодро и не без энтузиазма. Время от времени, идущему первым Игорю, даже приходилось со смехом просить «господ потерпевших» не напирать. Но примерно через час излишки пара оказались стравлены, и темп снова вернулся к привычно размеренному. Казалось, притерпевшиеся за несколько дней к нагрузкам, все так и будут маршировать, перебрасываясь шутками, до полуденной стоянки, но судьба традиционно внесла поправки. Неожиданного где-то впереди в ущелье зародился низкий и какой-то рокочущий звук. Эхо подхватило и понесло его мимо оторопевших туристов.

— Что за ерунда? — удивилась не склонная к ступору Наталья.

— Похоже на… зубра какого-нибудь, — предположила Катя.

Мужчины обменялись обеспокоенными взглядами, и Анвар озвучил свою версию:

— По-моему это скорее труба…

— …а если это так, то ни коровы, ни волки, ни даже затейники зайцы с таким инвентарем пока вроде бы не замечены, — озвучил общую мысль Игорь, медленно выговаривая слова.

Приземлившись так неожиданно, все эти дни они стремились к людям, но вот так вдруг, путешественники к этому оказались не готовы. На их лицах была написана растерянность и беспокойство, а Катя, очевидно, как самая молодая и экспрессивная, даже сделала пару шагов назад.

— Да, одичали мы, уважаемые пилигримы. За каких-то несчастных пять с половиной дней, — снова не смог смолчать журналист, вызвав мимолетные смущенные улыбки. — Однако жить на форели и ракушках — тоже не вход. Пойду-ка, гляну, кто это там дудел.

— Может быть вместе? — все-таки уточнила Наталья.

— Конечно, только давайте я пойду вперед, а вы — отстанете на такое расстояние, чтобы могли меня видеть и слышать, но оставались не на виду. Мало ли, вдруг там все-таки какой-нибудь местный дикий бык или лев. Кстати, давайте только договоримся, чтобы ни каких криков, свистов, размахиваний руками. Даже если любопытство будет неимоверно свербеть. Дамы, можете быть уверены, если увижу хоть что-то необычное, и можно будет без риска вас позвать, я обязательно соображу повернуться и просемафорить.

— Понятно, иди уже геройствуй! — рассмеялась бухгалтер.

Но сразу ничего героического не произошло. Идти пришлось еще почти час, пока туристы не добрались до места, откуда стали слышно совершенно другие, по-настоящему неожиданные звуки. Где-то рядом шла драка не на жизнь, а на смерть.

Яростные проклятья на смутно знакомых, но непонятных языках, грохот железа по железу, по дереву и время от времени совсем непонятный треск. Плюс ко всему время от времени раздавались явно предсмертные вопли, просто переполненные гневом и болью. Вся эта какофония рождала смутное чувство какой-то внутренней дрожи. Однако первоначальную растерянность путешественники уже смогли преодолеть, поэтому ни кому даже в голову не пришло мысли, что можно просто уйти, и не рассмотреть все своими глазами.

Еще почти через сотню метров выяснилось, что звуки идут откуда-то снизу. Сначала путешественники увидели, как Игорь пересек изгибающуюся под почти прямым углом речушку, потом он залез на сравнительно небольшую насыпь, из-за которой поток и вынужден был «передвинуться» под противоположную стену ущелья, и тут парень ненадолго замер.

Казалось, он с большим трудом оторвался от видимого только ему зрелища. Скрывшись за гребнем перемешанной с грунтом кучи камней, он повернулся лицом к попутчикам и грузно сел, упершись спиной в самый огромный валун, среди закрепившихся на вершине. Прижав знакомым всем жестом палец к губам, Игорь приподнял локоть и изобразил пальцами идущего человека. Других приглашений не потребовалось.

— Девчата, только не привлекайте внимания! Давайте осторожнее: нельзя делать резких движений, и головы не высовывайте над камнями, смотрите между теми, что побольше. Там вроде не до нас, но давайте знакомиться пока не будем спешить.

* * *

Поставь себе такую задачу, и безбилетники вряд ли смогли бы подобрать лучшие места для наблюдения. Давний оползень оставил насыпь не больше двух с половиной-трех метров высотой, но от прежнего русла, остался еще и длинный котлован, глубиной примерно в три этажа. В итоге со случайно выбранной точки, битву можно было рассмотреть во всех подробностях.

Два с половиной десятка рослых европейцев стали поперек десятиметрового бывшего русла, и перегородили его, двумя рядами плотно сцепленных прямоугольных щитов. Почти все в самых настоящих кольчугах, они напоминала железный волнолом на штормовом берегу. За их спинами суетились еще почти полтора десятка крепких парней, правда, одетых заметно попроще. Часть из них разила поверх щитов полутора-двухметровыми копьями, другие, с луками в руках, время от времени вскакивали на один из многочисленных валунов за спинами товарищей, выпускали одну — реже две стрелы, и спрыгивали, чтобы повторить трюк через минуту, но в другом месте.

Привлекал внимание и их явный вождь. Светлая, наполовину седая борода, завитая в несколько косичек с яркими лентами, сам — среднего роста, но очень широкий в плечах, — он выделялся дорогой одеждой и не менее украшенной секирой, которую ни на минуту не выпускал из рук. Время от времени, предводитель становился во второй ряд, и начинал разить ее широким топором по щитам и шлемам нападающих, но каждый раз не давал себе увлечься, и через некоторое время отходил назад, стараясь убедиться, что все идет правильно.

Их враги явно принадлежали к азиатской расе, и судя по росту и разрезу глаз, скорее даже к юго-восточной Азии. Еще их было минимум в два раза больше. Пытаясь посчитать, Игорь каждый раз получал новую цифру, но меньше восьми десятков не выходило.

Не смотря на разницу в росте, крепкие желтокожие мужики уверенно напирали на стену бородачей, и при этом хорошо держали строй. Железной брони на них было заметно меньше, однако беззащитными те не выглядели. Вооруженные в большинстве своем разной длинны копьями и небольшими топорами, они предпочитали биться, сохраняя некоторое расстояние. Однако немалое число щеголяло и широкими, судя по цвету, бронзовыми мечами. Предназначенные скорее для рубки, они отбивали у вражеских щитов щепки, почти как топоры, и вот они-то было видно, уверенно себя чувствовали и в схватке впритык. Кстати, именно у последних, чаще всего поверх одежды крепились с помощью кожаных ремней, еще и большие круглые или прямоугольные бронзовые пластины, прикрывающие грудь, живот, выступающее над щитов плечо или и то и другое и третье.

Среди желтокожих заметно выделялись два атлетично сложенных воина, затянутые с головы до ног в кольчуги. Даже их лица были прикрыты красивыми металлическими личинами в виде кого-то грозного с торчащими клыками. Стоя в последних рядах, где строй разжижался до аморфной массы, они спокойно выжидали чего-то, ведомого только им, и время от времени гортанными криками то ли отдавали приказы, то ли подбадривали остальных. Однако еще четверо бойцов в броне из металлических бляшек все это время прикрывали их своими здоровыми овальными щитами. Судя по числу торчащих из них обломков и явно бесполезной настойчивости вражеских лучников, попасть в эту пару, те почли бы изрядной удачей.

Что еще бросалось в глаза, так это результативность всего этого тяни-толкая. В отличие от исторических блокбастеров, ни кто во-первых, не стремился броситься и умереть в одиночестве. А во-вторых, большинство ударов, выстрелов из лука или бросков дротиков, заканчивались или во вражеских щитах, или наносили сравнительно небольшие раны. За четверть часа наблюдений и постоянных обоюдных попыток покушения на убийство, ни одного здоровяка не смогли даже подранить, а вот из слабее бронированных нападающих выбыло четверо.

И только один был однозначно убит. Как раз седобородый вождь своей дорогущей секирой с почти полутораметровой рукоятью, сумел подловить, и вмять две неровные половинки шлема в невнимательную голову. Точнее в то, что от нее осталось.

В остальных случаях раненных успевали отвести или оттащить в задние ряды, и принимались сноровисто перевязывать. В итоги ни один из тройки неудачников, судя по всему, даже сознания не потерял.

* * *

— Народ, харе пялиться, давайте советоваться, — присел на прежнее место Игорь. — Нам нужно кое-что решить.

— Вещай, что тебя беспокоит, — предложил Анвар, когда все собрались в круг.

— Смотрите, отсутствие привычных созвездий, спутников, самолетов, пять дней без спасателей, больше сотни долбанутых реконструкторов, которые вполне всерьез режут, рубят и протыкают друг друга…

— …ага, меня чуть не вырвало, когда тот дед с большим топором голову вьетнамцу на две половины разрубил, — проговорила Катя, снова побледнев.

— Все это по отдельности можно пытаться игнорировать, но все вместе…

— Ну да, убеждать себя, что мы по-прежнему на Земле, сейчас ого-го как труднее, — с кривой улыбкой на лице согласилась Наташа. — Ты хочешь что-то конкретное предложить, или просто настаиваешь, чтобы все признали, очевидное?

— Два раза «да». Чтобы признали, и есть предложение.

— Давай, собственно, с момента, как мы вылезли на берег, ты предлагаешь — а потом вместе делаем. И вроде все пока хорошо, — улыбнулся Анвар. — Я, так понимаю, ты хочешь предложить, что-то несколько неожиданное?

— Снова «да». Вы же видели, что сейчас у них там равновесие, и продолжаться эта ерунда может долго. Предлагаю вмешаться и помочь одной из сторон.

Женщины ошарашенно замерли, а на лице Анвара всплыла мимолетная усмешка, которая сказала о том, что чего-то похожего он и ожидал.

— Игорь, да любому из них на каждого из нас понадобится по одному удару! Ну ладно, пусть на тебя два, — практически вскричала Наталья, голос которой на последних словах «дал петуха». — Что мы можем тут сделать?!

— Наташа, тише, — парень положил ей руку на плечо, — станем ли мы выполнять мою сумасшедшую идею, или решим драпать, как куропатки, у которых вы в первую охоту отобрали яйца, точно хочешь привлечь их внимания?

Женщина испуганно закрыла рот рукой, и за ней этот жест неосознанно повторила Катя.

— Мы не станем с ними драться. Мы поступим совсем иначе. Предлагаю выступить на стороне тех, кого меньше. Тут простая логика: недосамураев в два раза больше, поэтому для них наша помощь — это что-то не очевидное. Вроде как помогли, молодцы, но мы бы и сами. Явно же видно, что это именно они напали, значит, не смотря на нынешний статус-кво, они на что-то рассчитывают. А вторые — загнаны в угол, и если сможем помочь, всяко должны оценить это. Да и, честно говоря, мне эти бородатые немного напоминают викингов, хоть какая-то общность, а тем, как говорит Катя «вьетнамцам», я как-то подсознательно не доверяю. Поэтому если помогать, то понятно кому.

Чувствовалось, что все обдумывают аргументы, и в принципе возражений не имеют, но идея двумя бабами, стариком и интеллигентом нападать на восемь десятков, все равно поддержки не находит.

— А в чем план? — решился нарушить тишину Анвар.

— Если сейчас спуститься по осыпи так же, как мы забирались, а потом пройти вдоль воды метров пятьдесят, мы сможем свернуть, и подойти к обрыву, который нависает над левой частью строя этих хунхузов, как раз там, где их начальники.

— Хочешь сбрасывать на них камни?

— Бинго, Анвар! Смотрю, ваше архитектурное образование полезная вещь, — пошутил Игорь. — Только не просто камни, а сначала неожиданно скинуть самый большой из тех, что мы вчетвером сможем сковырнуть. Я читал, что в таких битвах те, кто нарушал строй, теряли намного больше воинов, чем сохранившие, и чаще всего проигрывали. Ну и в кого-то же мы все-таки попадем…

— Если сто килограмм по башке попадет, наверное, не до строя будет. А давайте! — решительно заявила Наталья. — Не хочу знать, что они с нами сделают, если просто так найдут.

Сказано — сделано. Расстояние по прямой до намеченного обрыва не превышало и ста метров, но в горах нет коротких и одновременно безопасных путей. Из-за необходимости спускаться, подыматься, потом перебираться через еще одну насыпь, дорога заняла больше часа и отняла изрядно сил. Когда засадный полк погорельцев добрался до намеченной точки, на некоторое время пришлось просто присесть, потому что сразу после этого таскать валуны не смог бы ни кто.

— Ну что помолясь? — предложил Игорь, положив руку на 200–250 килограммовый камень. — Кажется подходящий.

Возражений ни у кого больше не было, и путешественники принялись сдвигать его в сторону сухого русла, кто, сидя и упираясь ногами, а кто — поддевая захваченными палками как рычагом. Понадобились, не больше семи минут, чтобы приличный кусок скалы перевалился через выступ, на котором балансировал и занял подходящее место. Приподняв его край, туристы подсунули несколько мелких камней, чтобы заставить его замереть в неустойчивом положении, потом принялись подтаскивать куски, которые смогли бы сбрасывать по одному. В это время несколькими метрами ниже разворачивался очередной этап традиционной такой средневековой трагедии.

Упорядоченные ряды противников уперлись и замерли в неустойчивом равновесии. Строй более мелких желтокожих бойцов не мог сдвинуть ставших намертво бородачей. Многочисленная аморфная масса остальных просто бурлила позади, поддерживая соратников больше морально и «орально». Тональность проклятий и криков боли, действительно поменялась, став более пронзительной. Приняв какое-то решение, два закованных в металл предводителя «вьетнамцев» вместе с хорошо вооруженной охраной стали сбивать еще один строй. Хотя скорее колонну, в которой заняли острие. Подготовка не потребовала много времени, и в тот момент, когда журналист осторожно высунулся, чтобы понять будет ли польза от их сюрприза, штурмовая колонна пришла в движение, уже успев раздвинуть разжиженную часть своих соратников.

* * *

— Время! — прохрипел Игорь, вскочив на ноги. — Сейчас!

Подсунув под заранее припóднятый край концы палок, туристы с дружным «и-и-и, раз!», сдвинули его вниз. Вот тут-то и стало понятно, что момент был подобран подходящий. Зацепивший во время короткого скольжения кучу своих собратьев, валун вызвал удар нескольких тонн камня. Он пришелся на тот момент, когда штурмовая колонна прошла первый атакующий ряд своих соратников из трех, и как раз заканчивала подготовку к схватке.

Из двух с половиной десятков легковооруженных воинов стоявших под местом диверсии, на ногах осталось меньше половины. Из штурмовиков повезло только одному из предводителей. Конечно же, вряд ли все лежащие на земле оказались убиты, но переломы или какие-то мелкие травмы получили почти все. Кому-то «повезло» оказаться лишь оглушенным, но такое счастье было весьма сомнительной и очень временной удачей.

Не больше минуты среди ошарашенного молчания сражающихся, раздавались несущиеся сверху выкрики метающих посильного размера камни четырех мужчин и женщин. Только чудом не попавшие под удар бородачи-ветераны, как-то одновременно поняли, что более удачного момента не будет. И когда их предводитель проревел какую-то длинную команду, правая половина строя усилила напор на растерянных врагов, а левая — легко разорвала два уцелевших ряда атакующих, и принялась вырезать слабо сопротивляющихся врагов.

Окончательную точку в организованном противостоянии поставили легковооруженные воины из задних рядов бородачей. С победными криками они устремились в прорыв, и окончательно смешали не попавшую под удар часть строя «вьетнамцев». После этого битва разделилась на добивание прижатых к скалам неудачников, и попытку преследования рванувших бросая оружие и щиты счастливчиков.

Но для путешественников все развивалось не так удачно. Не потерявший внутренней собранности Игорь, смог во время сообразить, что еще немного, и разошедшиеся коллеги рискуют в запале врезать и по кому-то из потенциальных друзей. Поэтому швырнув поднесенный 15-килограммовый камень, он стал на краю, раскинул руки и предположил, что «кажись харе».

— Под нами все равно уже никого нет, — рассмеялся он. — Ура, мы ломим, гнутся шведы!

На цитировании пусть и действительно подходящей к моменту классики, Игорь получил очень болезненный удар в грудь, пошатнулся, и застонал от боли, но драма на этом не закончилась. Прямо на глазах ничего не понимающих коллег, его еще и ударила в живот здоровенная стрела. Снаряд был послан ни черта не понимающим в поэзии лучником с такой силой, что вылез из середины спины почти на ширину ладони. В глазах, онемевших от такого поворота женщин, успели отпечататься все до единого пятна ржавчины на наконечнике, как парень ухнул вниз.

Глава 2. Страна пирамид

Игорь проснулся удивительно бодрым и с каким-то щенячьим чувством счастья. Предыдущий раз нечто похожее мог вспомнить разве что еще курсе на первом-втором. Только тем, кто все еще летает во сне знакомо это ощущение радостного парения и беспричинной легкости. Прямо с недостойным, для взрослого почти тридцатилетнего мужика весом в сто килограмм, энтузиазмом, он прыжком переместился с кровати на пол. И только тут осознал, что совершенно не помнит, как здесь оказался, и самое главное, не представляет — где это «здесь». Окинув более внимательным взглядом помещение, парень наморщил лоб и перевел взгляд на себя, удивившись в очередной раз.

Нет, привычка спать раздетым была, но где трусы? Без этой детали он мог оказаться лишь в одном случае: если бы дома вышел из душа, завернувшись в полотенце, и сразу заснул. Но полотенца нет, да и здесь точно «не дома». Был, конечно же, еще один вариант, то самое исключение. Но даже в гостях у кого-нибудь из подруг так встретить утро можно было, только если бы перед этим удалось накидаться до полного выпадения в осадок. Но для такого поворота слишком уж он свеж, бодр и счастлив.

«Что же такое случилось, и где интересно вообще моя одежда…»

И тут сознание пронзила память о последних событиях: удар, стрела, недолгий полет.

«Погоди-ка, меня же получается… или нет?!»

Практически рухнув под давлением мыслей на кровать, парень максимально изогнул шею и скосил взгляд, но не нашел и следа на правой ключице, по которой точно помнил, как неожиданно врезали плоским голышом.

«В меня же пращник попал. Боль же была просто адская, и уж синяк-то всяко обязан был остаться, — в недоумении он потрогал предполагаемое место. — Я же из-за того удара шевельнуться не мог, поэтому и получил еще и стрелу».

Но и на животе не было никаких отметин, кроме тяги к гастрономическим излишествам. Автоматически успокаивающе похлопав себя по скрытым под слоем сытости бывшим кубикам, Игорь решил пока отложить размышления на такую непростую тему, и осмотреться еще раз. Но в этом плане оказалось «не разгуляться»: единственной деталью интерьера была кровать.

«Какое, однако, странное лежбище, вряд ли это стандартная гостиничная мебель «у городý Парижý».

Это, безусловно, очень удачное, судя по утреннему состоянию, сооружение, достойно было отдельного разговора. Его можно было назвать одновременно и очень простым и не без некоторых сюрпризов.

В качестве основы неизвестные умельцы использовали две балки прямоугольного сечения толщиной сантиметров в двадцать и длиной с привычную двуспалку. Положили их по краю будущей кровати, приставили, вырезав шипы, по два столь же массивных оцилиндрованных столбика к концам каждой из балок, соединив попарно тонкими, тщательно ошлифованными брусками. Получившиеся половинки, вместо панцирной сетки скрепил слоем длинных, очевидно бамбуковых реек, которые прижали к основе, использовав еще по одному обработанному бруску.

В итоге получилась необычно упругая разборная кровать с регулируемой длиной, без каких-либо высоких и не очень технологий. Тщательное ощупывание не выявило ни одной пружины, ни единого металлического гвоздя, но двенадцать шипов в качестве соединений. Если прибавить сюда матрас из грубой, похожей на мешковину ткани, судя по ощущениям совсем недавно заново набитый какой-то пахучей травой, получается слишком уж аутентичненько для реконструкции.

«Ну, кто бы стал так отплясывать вместо того, чтобы всего лишь прибить пару гвоздей?! Может быть, где-то в дикой амазонской сельве, но вокруг мало что напоминает доисторические хижины. Да… пасись оно конем!!!» — ощущая почти физическую боль от таких размышлений, Игорь решил прекратить сомневаться, и пытаться понять, где же его одежда, где он сам, и куда делись остальные туристы.

Укутавшись в тонкое шерстяное одеяло, парень вышел сначала в коридор, а потом и на деревянный балкон, к которому его вывела дорога, выложенная из множества плотных и упругих циновок, плетенных явно вручную. Как выяснилось внешние стены многоэтажного здания, в котором он проснулся, были толщиной в шесть максимально больших или десять быстрых коротких шагов, то есть, как минимум, метров пять с половиной, а то и все шесть.

«Монументальненько, однако!»

Сложенные из обычного песчаника внутри, и крупных гранитных блоков не очень распространенного зеленого цвета снаружи, стены выглядели очень надежными и при этом оставляли ненавязчивое ощущение уюта. Большинство встреченных по пути дверных проемов было завешено ткаными занавесками, с какими-то незамысловатыми сценками. Охота, битвы, склоненные люди, скорее всего, на полях или охотники в погоне за стилизованными до не узнавания животными.

Деревянная крытая пристройка, на которую парень вышел, шла вдоль всего здания и изгибалась, уходя с обеих сторон за поворот. Резные деревянные балки переплетались между собой, и оставляли ощущение массивного и надежного сооружения. Вертикальные столбы, казалось, сами собой вырастали из зернистого гранита стен и перетекали в стропила, поддерживающие много слоев темно-красной черепицы.

«Надо признать симпатично! Скорее это даже никакой не балкон, а галерея, — журналист подавил страх высоты, но чуть сильнее, чем надо, сжал пальцы на ограждении и далеко перегнулся над перилами. — Ага, получается все это деревянное зодчество приспособлено к третьему этажу здания, а само оно практически врастает в край скалы. Блин, да тут высоты метров сто пятьдесят, а может и все двести!» — вернувшись в менее пугающее положение, исследователь затянул сползшее одеяло на манер набедренной повязки, и подивился густому аромату хвои, добивающему даже сюда.

* * *

Местами довольно обрывистый склон плавно переходил в холмистую, заросшую лесом местность, лишь кое-где прорезанную изломанными линиями рек. Многоугольники немногочисленных и очень небольших полей, группировались вокруг подножия и не отлучались от него дальше трех-пяти километров. Где-то на уровне горизонта все это всклокоченное великолепие упиралось в серые склоны хмурых гор.

«Так я, получается, нахожусь с юго-восточной стороны то ли замка, то ли крепости… как минимум — здания, — сделал вывод Игорь, рассмотрев преломление лучей восходящего солнца среди многочисленных снежных шапок.

Если смотреть почти прямо на юг, то в сплошной стене трех-пятитысячников виден был единственный, но очень широкий разрыв, наверное, не меньше пятидесяти километров. Сам хребет занял горизонт с востока куда-то на юго-запад. По крайней мере, отсюда был виден именно такой вариант местной географии.

«А где-то там, наверное, и затонул наш авиаизвозчик и все те, кому повезло меньше, чем нам четверым. Вряд ли такие здоровые горные цепи здесь встречаются во множестве. Царствие им Небесное!» — перекрестившись, добавил религиозный лишь наедине с собой путешественник, скорее стараясь отмахнуться от попыток вспоминать лица недолгих попутчиков, чем действительно желая устроить молебен.

Попасть на Кубу Игорь собирался уже несколько лет, поэтому в самолет друзья спровадили его изрядно подшофе. Из-за этого соседи мало запомнились. Ненужные и неприятные метания прервали неожиданные звуки, раздавшиеся из покинутого с четверть часа назад коридора.

Еще через мгновение из дверного проема выскользнула первая местная жительница. Именно ее смех, прозвеневший игривым колокольчиком, сначала под каменными сводами, а потом и вырвавшийся вслед за хозяйкой на свободу, и заставил удивленного парня резко обернуться. При этом звучавшая в женском голосе неподдельная искренность и очаровательная юная легкость отозвалась на лице погруженного в самоедство парня искренней ответной улыбкой, и встреча «на Эльбе» была лишь немного скомкана сумбурными попытками мужчины чуть плотнее затянуть одеяло.

* * *

Симпатичная молодая женщина, неуверенно переступила с ноги на ногу и суетливо поправила ярко-красный расшитый передник на длинном до пят платье из неокрашенной светло-серой ткани. Не сумев сказать ни слова, и смутившись от этого еще больше, она принялась теребить одну из двух светло-желтых кос. Судя, по отсутствию удивления на лице, искала девушка именно его, однако все равно растерялась в момент, когда необходимо было что-то сказать.

Не стоит судить ее слишком строго: даже с людьми не в пример старше и опытнее может случиться некоторый небольшой ступор, когда необходимость вступать в диалог с носителями неизвестного им языка возникает неожиданно. А не кивайте на наше извечное «привет» по поводу и без. Это и подавно продукт современного космополитизма, но никак не замкнутого средневекового общества, в котором, судя по всему окружающему, и пребывала юная красавица.

Игорь, мгновенно осознавший, что творится с его визави^[14], не сделал ни единой попытки прийти на помощь. Скорее наоборот, продолжая улыбаться, он еще и добавив неловкости иронично приподняв бровь.

Нет, человеком Игорь продолжал оставаться, конечно же, добрым, но девица была очень уж миловидна, жизни ее ничего не угрожало, а поэтому в нем сработала пусть и немного коварная, но беззлобная привычка выжимать не гарантированную дозу удовольствие от явного смущения слишком красивых женщин.

Парень прекрасно помнил, что лишь в такие минуты есть шанс сразу понять, что перед ним за человек. В остальное время растерявшие в большинстве своем безыскусную искренность красавицы слишком уж себе на уме, и даже снимая одежду, не всегда дарят шанс увидеть себя настоящих.

Раз уж у нас сегодня день всепрощения, не спешите и осуждать расшалившегося журналиста. Во-первых, черта эта все-таки действительно безопасна для окружающих, во-вторых, дурнушки и от вас вряд ли дождутся особой тяги заглядывать в душу. Ну и в-третьих, привычной игры не случилось. Из дверного полумрака на сцену выскользнул еще один персонаж, сразу же уверенно взявший на себя инициативу в переговорах.

Высокий длинноусый шатен, лет тридцати-тридцати двух мгновенно уловил состояние потерянной для дипломатии напарницы. Обогнув замершую златовласку, он иронично хмыкнул, и задумчиво погладил бритый подбородок. Затем, воин выпрямился, хотя казалось, куда уж больше, как-то мягко и буднично опустив левую ладонь на короткий меч в щегольских деревянных ножнах с множеством бронзовых заклепок. Все это действо завершилось поклоном с приложенной к сердцу правой рукой. В момент исполнения увертюры «Вежливость», раздался похожий на шелест металлический шум, и из боковых разрезов его длинной, почти до колен, замшевой куртки, ненадолго выскользнули мелкие звенья черненой кольчуги.

— Тротс, маньер! Фолгх мэй!^[15] — приглашающе взмахнул рукой дипломат.

Убедившись, что Игорь готов за ним следовать, обернулся и мягко подтолкнул в сторону двери, свой раскрасневшийся авангард. Наконец-то получившая опору в этом качающемся мире красотка взмахнула косами и рванула куда-то внутрь здания. Почти сразу же Игорь выяснил, что цель, для такого ускорения, оказалась совсем не далеко. Когда несостоявшийся турист повторил свой недавний путь в обратном порядке, на пороге комнаты, где довелось неожиданно проснуться, его уже ждала давешняя «болтушка».

Снова приглашающий жест провожатого, и временно голозадый путешественник наконец-то получил назад утерянное обмундирование. Приятно удивившись, что его сине-голубой шелковый костюм, белье и обувь не только вернулись, но и приведены в порядок, он пришел в прежнее благодушное настроение. И расслабившись, тут же за это поплатился, обнаружив плохо отстиранные пятнышки крови в нескольких местах, а в районе живота и спины, еще и аккуратно заштопанную сквозную дырку.

«Да твою ж ты набережную… значит, все было! — практически вслух застонал Игорь. — Значит, все и правда было!»

Но длительных переживаний и трогательного самоуглубления не получилось. Терпеливо дожидавшийся пока парень оденется, воин снова поманил его за собой, и они пошли куда-то вглубь здания. Всего лишь с десяток различных лестниц и переходов, и вот временные спутники под открытым небом, огибают снаружи длинную одноэтажную пристройку, которая в качестве ножки к печатной букве «т» присоединялась к пятиэтажному, только что покинутому, сооружению.

Логично было предположить, что в этот пятидесятиметровый «аппендикс» можно было попасть и из основного здания, но опоясанный мечом «путеводитель» считал иначе. Узкая улочка, среди плотно стоящих двух- и трехэтажных домов, уперлась в небольшую, но, несомненно, центральную площадь поселения.

«Ага, парадное крыльцо! Так значит, меня сейчас будут принимать официально».

Пройдя мимо затянутых в броню и вооруженных стражей, они оказались у входа (как выяснилось чуть позже) в тронный зал местного правителя.

— Ком ин ди хойс, маньер!^[16] — воин остановился у широкого распахнутых двустворчатых врат, чуть посторонился, и в который раз изобразил характерный приглашающий жест, но сам не тронулся с места.

«Приглашаешь? Ну да, я так понимаю, местной власти пора уже узнать, кто мы такие. Хотя как мы будем объясняться?! Чего-то, конечно, попробую, но не с моими знаниями разбирать ту причудливую смесь, на которой вы бормочите».

* * *

Ставни двух десятков окон, открытые под самым потолком с обеих сторон на всем протяжении зала, давали достаточно света. Чтобы, например, не оступиться или не налететь на какую-нибудь массивную часть интерьера. Однако толстые каменные стены помимо приятной прохлады еще и не давали солнцу разгуляться, сохраняли легкий сумрак, а потому сразу понять, куда идти в таком длинном зале, было непонятно.

Через несколько мгновений глаза приспособились к освещению, и Игорь сообразил, что путь лежит к дальней от входа половине. Здешний хозяин расположился на небольшом, примерно по колено возвышении, в массивном резной кресле с высокой спинкой украшенной головой кабана или, если судить по размеру клыков, скорее, вепря.

Игорь шел и размышлял, на каком расстоянии прилично будет остановиться, и что они будут тут делать. Вертелась дурацкая, даже на первый взгляд мысль, о рисовании каких-нибудь картинок и прочая придурь. Но, как оказалось, вопросы этикета здесь находятся на самом высоком уровне контроля. За четыре шага до возвышения, один из двух вооруженных короткими копьями воинов справа и слева от трона, сделал шаг вперед, выставив ладонь в останавливающем жесте. Через мгновение разрешилась и проблема общения.

— Кто ты? Из каких ты земель? Какого ты рода? — спрашивал тот самый обладатель роскошной и, конечно же, очень результативной секиры, который запомнился туристам во время битвы в ущелье.

Удивительнее всего оказалось не то, что Игорь понимал, о чем его спросили. Самым поразительным ему почему-то показался факт, что одновременно с понятными ему словами, звучала и некая странная лабуда. Параллельно привычной русской речи, шел второй поток звуков, состоящий из каких-то явно знакомых, и одновременно ни капельки не понятных слов.

— Ви я эйз? Ван ватер ланд? Ва дон йа сортие?^[17] — раздавалось под гулкими сводами.

«Ага, дело походу будет долгим, — подумал журналист, и раздосадованный некоторой внутренней растерянностью, представил, что дал себе внутреннего пинка. — Ты же, забодай тебя коза, профессионал, говорить с людьми с топорами они, метлами или авторучками, твое профессиональное колдунство, мудила!»

— Меня зовут Игорь, — уже вслух добавил он, — коротко ответить на остальные вопросы, наверное, не получится, и мне придется, возможно, переспрашивать уже самому. Как я могу обращаться?

— Вежливый хозяин, принимая в гостях помогших ему победить в непростом бою, наверное, действительно должен назвать себя, — улыбнулся мужчина. — Тем более, как я понял, вы совсем не знаете здешних земель, и пришли к нам не по своей воле… Племена народа фризов и многие люди другого корня, знают меня под именем Эрвин Сильный. Вот уже тридцать второе лето, как я наследовал своему дяде, и стал ярлом ^[18] народа Ивингов, что ведут свой род от Дикого Кабана. Ходим в бой с флагами кинефатов^[19], но сами вышли из готов. В здешних землях есть еще три родственных нам народа. Воины одного из них, так решила судьба, выставляют стяги среди тубантов^[20],а два других, — как и мы, — считаются кинефатами.

— Ты сказал, что носишь имя… Ингер, Ингар?

— …скорее — «Ингвар»^[21], хотя в наших землях его принято произносить как «Игорь», — очевидно некоторые нюансы образования имени ярлу были известны, и он на мгновение перевел взор на воина, стоящего от него справа.

Дипломированный филолог самую малость напрягся, но плохо ничего не случилось. Скорее — наоборот: подчиняясь, мужчина отставил в сторону копье, и на мгновение скрылся за массивным сооружением, служащим троном местному правителю. Чтобы тут же вернуться с невысоким, но солидным и даже на первый взгляд довольно удобным табуретом, у которого помимо продолговатого толстого сидения, оказались широкие подлокотники.

«О, да это же какой-никакой статус! Я не буду стоять…»

— Присаживайся, у нас будет длинный разговор! — довольно благожелательно уточнил хозяин. — К сожалению, по дороге назад у нас было слишком много раненных, и «лифенскраф» у меня хватило, только на то, чтобы не дать им умереть. Очень недолго смог поговорить с твоими спутниками.

— Прости, ярл, ты сказал «лифенскраф»? Я тебя хорошо понимал до этого момента, но вот это слово — не получилось узнать.

— Значит, в вашем языке такого нет. Попробую объяснить… Ты, конечно же, видел, что при порезах или других ранах из тела течет кровь? Если ее не останется, или будет слишком мало, человек не сможет сначала ходить, а потом и совсем умрет.

— Да, конечно.

— В душах тоже есть «кровь». Она не красная, скорее напоминает белый огонь или солнечный свет. Некоторые из людей его могут видеть вокруг тел, даже не становясь жрецами. «Лифенскраф» — это сила самой жизни. С ее помощью, можно зарастить раны, создать мост между разумами, как мы сейчас делаем с тобой, можно сделать очень много.

— В наших землях есть много разговоров о таком, но чаще всего это оказывается ложью. А у вас так может всякий?

— В простом человеке сила жизни почти не задерживается. Раз, и схлынула, как волна. Лишняя почти вся вытекает, но еще некоторое время ему хорошо — веселый, может много быть с женщинами, долго работать, меньше устает в битве. Но у некоторых людей сила держится дольше. Половина дня — легко, даже день! Пока не исчерпается от разных дел или не истечет со временем сама. Если такой человек может не терять разума от ее избытка, закрывать собственные раны, даже прямо во время битвы, — он способен стать великим воином — стражем пирамиды. Если же у такого необычного человека получается еще и передавать силу другим — лечить, говорить разумами, — то у него есть возможность достичь большего — стать жрецом пирамиды…

Ярл, вдруг остановился, удивленно посмотрел Игорю в глаза и расхохотался. Воины остались неподвижными, однако журналист готов был поклясться, что внутренне они как-то подобрались и парень почувствовал себя несколько неуютно под прицелом двух пар внимательных «прицелов».

— Ингвар, давай договоримся, — предложил хозяин, вытирая слезы, — вы нам помогли, ты и твои спутники — мои гости, и сможете пользоваться гостеприимством, сколько посчитаете нужным. Я обещаю, что постепенно отвечу на все твои вопросы. Но мы в той долине оказались не просто так, поэтому сейчас, мы будем обсуждать только мои вопросы!

— Мне кажется, что это довольно щедрое предложение, — едва скрывая облегчение, согласился гость. — Конечно же, я готов.

— Откуда вы пришли?

— Мы и сами не знаем. До того, как столкнуться с вами, шли, смотрели по сторонам, обсуждали все, и могу лишь сказать: мы родились под другим небом. Сможешь ли ты поверить в мои слова, но это единственное, в чем я уверен.

— А дракон, которого дозорные видели семь дней назад?

— Наверное, говорить «дракон» не правильно. Он не было живым, и не был опасным. Нет, причинить вред такой «дракон» смог бы, но только один раз, да и то, в первую очередь себе, своим поводырям да тем, на кого рухнул бы внизу. Лучше называть его «летающей… колесницей» что ли.

— Значит, твои спутники не солгали: вы прилетели. А как он это делает?

— Извини, ярл, все-таки задам небольшой вопрос: у вас есть, например, большие приспособления, которые с помощью силы воды или ветра вертят камни, а те мелят зерно?

— Да, вода крутит колеса двух мельниц здесь, рядом с городом.

— О, отлично! Тогда мне будет легче. Так вот, представь, что это летела такая огромная мельница, которую по небу гнала сила специальных приспособлений. То ли они сломались, то ли просто эта сила закончилась, но толкать вперед стало нечем, и «колесница» просто рухнула под собственной тяжестью. Остатков силы хватило, чтобы упасть не камнем ровно вниз, а по большой дуге, потому что изначально «колесница» находилась очень-очень высоко. Может быть даже выше двадцати тысяч шагов.

— Кто-то из вас может построить такую?

— О, нет. У нас каждый учится только своему. Я, например, не умею ничего такого строить, но учился десять лет, чтобы просто считаться взрослым мужем, а потом — еще пять, чтобы в моем доме всегда была еда, и мною интересовались женщины. Те, кто строят такие «колесницы» учатся дольше и именно такому. А потом они еще стараются узнавать новое о том, как летать, всю остальную жизнь.

— Из какой ты семьи? — после пары минут неподвижных раздумий, снова ожил правитель.

— Мой далекий предок был одним из вождей свободных воинов на южной границе с опасными кочевыми племенами.

— Его выбрали, или он водил воинов по праву крови?

— Среди них не было принято величаться по роду. Каждый, кто приходил туда, должен был считать остальных братьями. Поэтому — выбрали, конечно.

— Значит, он был хевдингом^[22].

Игорь неопределенно пожал плечами:

— Они использовали слово «атаман», но может быть и так… В общем, потом предок женился, и то ли за заслуги, то ли из добычи оплатил, но у нашей семьи появились свои земли в не таких опасных местах. Чем мои родичи жили многие годы, семейное предание не сохранило. Почти сто лет назад случилось две очень неудачные войны, а на троне как раз сидел совсем слабый правитель.

Произошел бунт, его вместе с семьей убили, многие благородные роды тогда пресеклись, другие вынуждены были скитаться, но все они лишились богатств и земель, которые объявили общинными. Любое богатство вообще назвали злом и под такими знаменами ограбили даже тех, у кого всегда была еда на столе. Поэтому моя семья, конечно же, не смогла уберечь поместье. Многие годы вспоминать о благородных предках было опасно, жить — трудно, но с моими родичами не случилось и совсем плохого: прадед сохранил жизнь, и даже был «председателем колхоза»… что-то вроде старосты в своем поселении. Тот, кто передавал остальным приказы правителей: когда сеять, сколько заготавливать, куда отвозить урожай…

Потом случилась самая великая война из тех, что у нас помнят, и его сын — мой дед, на ней выделился, получив титул «майора». Так, обычно они командуют батальонами, значит, он имел право водить в бой примерно 400 воинов. Когда победили и он вернулся в свой город, его назначили… так, как же объяснить про «второго секретаря горкома партии»?! В общем, это довольно почетный, считалось, что не наследственный титул. Мой дед был слишком честен и справедлив, поэтому для его детей все так и получилось.

— А родители?

— Мама моя из дальних восточных окраин и тоже вышла из воинского рода. Она очень хотела жить рядом со своими родителями, а отец оказался равнодушен к зову власти, посвятил себя поискам настоящего устройства жизни, и поэтому не особо возражал погруженный в другие потребности. В это время тот давний бунт перестал считаться чем-то правильным, жизнь снова изменилась, и многие племена нашего общего народа зажили своим умом, так что от родственников отца мы оказались даже не в соседних землях. Папа не стал служить кому-то из тамошних правителей, посчитал случившееся волей богов и продолжил свои поиски. А вот все, что в поисках истины отбросил он, аккуратно собрала мама и принялась искать титулов, поскольку имела склонность к власти. Но, к сожалению, не богатств, — рассмеялся Игорь. — Она почему-то продолжила верить, что желать много серебра не только неправильно, но и стыдно.

— А какое у тебя было дело для жизни? Ты был воином, купцом, ремесленником или может быть жрецом?

— Нет, ни тот, ни другой, ни третий, ни даже четвертый, хотя в чем-то похоже. Как же объяснить… Я считался Голосом и Глазами народного собрания. Последнее время — на землях рядом с главным городом нашего народа — Москвой. Смотрел, к примеру, как строят новые дома, и должен был рассказывать другим — плохо это или хорошо. Чтобы правильное — перенимали другие, а вредное — пресекалось. Смотрел, чтобы слуги местного правителя не забывались, и не путали, где их добро, а где чужое. Правда, на самом деле серебро за труд мне давал местный тан^[23], поэтому так, конечно, не всегда получалось, — Игорь смущенно развелруками.

Попав в неизвестность, и по нынешним временам достаточно еще молодой парень, стал перебирать все, что он, возможно, потерял навсегда. Разговор всколыхнул в душе все то, о чем старался не думать последние шесть дней.

Его более чем вдвое старший собеседник, разрешивший для себя, насколько возможно дело, ради которого отправлялся в поход, просто старался дать улечься новым знаниям, привычно поглаживая выпуклости подлокотников в виде кабаньих ног.

Тронный зал крепости Эверберг

Почувствовав, что осколки новых знаний заняли свои места, ярл Эрвин снова внимательно всмотрелся в лицо чужака. Чувствуя, как по связи, соединяющей их разумы, доносятся волны огорчения и, догадываясь, кто тому виной, он решил, прекратить на сегодня настойчиво расспрашивать.

— Ингвар, меня не удивили твои слова о другом небе и мире. Фризы и, насколько я знаю наши соседи, давно не ходят этими путями, но мы пришли сюда именно по ним. Правда, своей волей. Больше двадцати раз по сто лет прошло с тех пор, как предки решили уйти через особые Врата, о которых знали в родственном нам племени хетов.

У тех оставалось мало воинов и земли, но жрецы их бога Салавани — Бога Ворот — хранили один из проходов сюда, и знали еще о двух. Сами они уйти не решались, но утверждали, что живущие здесь желтокожие богаты, земли их теплы, обильны, и хоть они и многочисленны, порядка нет, а сейчас и вовсе бьются не на жизнь, а на смерть. Так все и оказалось.

Многие племена в те годы потеряли земли из-за сильного и многочисленного врага, воины которого пришли от теплого моря откуда-то с юга под железными орлами. Биться с ними снова боялись, но мысль собраться всем вместе и взять теплые благодатные земли понравилась очень многим. Через год, когда собрались вожди почти сотни племен, все и решилось. Время оказалось и правда подходящим, боги были на нашей стороне и после тысяч битв, мы поделили здешние пашни, луга, леса и шахты.

«Зе-е-емля-яки-и-и!»

— Вы перед этим несколько раз сказали «пирамида». Что это?

— Тебе не известно слово?

— В том-то и дело — знакомо. Вы его произносите как «темпел», но я слышу именно «пирамида», значит должен знать, о чем идет речь. Но нет, не пойму что такое…

— А ты опиши, что оно для тебя значит? — оживился собеседник. — Просто расскажи все, что представляешь, когда произносишь его.

— Некоторая путаница, я думаю, потому, что «пирамида» для меня как раз наоборот, слишком много всего значит. Во-первых, это такая фигура, в основании которой многоугольник, а верхние грани состоят из полос с тремя углами. И этих треугольников столько же, сколько граней у основания. Есть так называемая «правильная пирамида», у которой в основании четырехугольник и треугольников, получается, у него четыре. Если это фигуру поставить основанием на землю, а сверху провести линию вниз, через то место, где сходятся все четыре треугольника, линия упрется ровно в центр основания.

— Да, именно так выглядят все наши «темпел». Но чтобы приносить пользу, самый малый из них должен быть высотой не меньше 15 человеческих ростов, а грани основания — не короче 34 ростов в длину. Здесь мы молимся нашим богам, и только здесь жрецы черпают силу «Сердец». Правда, их мы строим не полностью, а как если мысленно отсечь вершину на расстоянии одной двенадцатой части от высоты всей пирамиды. Иначе жрец не сможет получить доступ к «Сердцу Власти».

«О, значит пирамида у них означает скорее слово «храм», просто название образно так передается, из-за того, что он, скорее всего, не может быть другой формы. Название фигуры даже в образном мышлении стало нарицательным, — порадовался собственной догадливости Игорь, и тут же сделал шаг к еще одному открытию. — Так, пятнадцать ростов высоты — это же где-то 25–30 метров, а квадрат, лежащий в основании, это же почти в два раза больше. Здоровенная должно быть бандура».

— Ты сказал, что еще что-то представляешь, когда произносишь это слово?

— Очень-очень давно у нас жили несколько народов, которые строили такие же храмы. Некоторые мудрецы даже считают, что почти во всех землях жили такие народы, но вот в это мало кто верит. Однако далеко на юго-восток от земель моего народа хорошо сохранились очень большие пирамиды. Какая-то из них высотой… так, примерно 140 метров — это будет 85–90 человеческих ростов.

— Должно быть, это были великие народы.

— Наверное. Прошло слишком много времени, приходили многие завоеватели, и сейчас в тех землях правят совсем другие — немного дикие племена. Они водят к пирамидам приезжих за малую цену, ненавидят их, но все равно уговаривают кататься на одно- и двугорбых животных, и разрешают, жрать и напиваться до свинского состояния, лежа у моря.

— Но это же так опасно! — вдруг пришел в волнение собеседник, подавшись вперед.

— Да нет, многие себе жизнь без постоянных пиров хотя бы раз в год и не представляют?! Нет, у нас, конечно, не так хорошо лечат, как у вас, — Игорь автоматически потрогал аккуратно заштопанный шелк на животе. — Но если кто совсем уж перестарается, его чаще всего спасают.

— Пусть себе пьют, я про ушедших! Йен ват ние хир!^[24]

— Все равно не понимаю…

— Разве в них ни чего и ни кого не находили?

— В самих пирамидах?

— Да! В них находили комнаты разного размера?

— Про все не помню, но в самой большой точно были. По-моему, два помещения над землей, в самой пирамиде, и одно — ниже уровня земли. Считается, что те древние народы, которые их строили, создавали их для мертвых правителей, чтобы дождаться то ли конца времен, когда их призовут боги, то ли еще чего-то…

— Все правильно! И разве они не встают и не выходят убивать своей волей глупцов, что беспокоят их сон?

— Таких случаев у нас не известно. С пустым черепом и без внутренностей не особенно побегаешь…

— Что?

— В пирамидах народа, о котором я говорю, находили каменные саркофаги, где лежали тела, как считают наши мудрецы, правителей, их жен и, по-моему, ближайших слуг. У них извлекали перед захоронением все из черепа и живота.

— Но зачем?! О! — совсем другим голосом добавил ярл, прослушав длинную руладу в исполнении журналистского живота. — Ты же только недавно проснулся. Предлагаю, разделись со мной трапезу прямо здесь. Вне этого места я не смогу долго поддерживать наш разговор, и мы снова перестанем понимать друг друга.

— Сказать по правде, уже бы действительно надо, — с улыбкой признался Игорь.

— Этого не стоит смущаться, — успокоил его собеседник. — Ты был тяжело ранен, и силу на исцеление плоти тебе передал я, но вот то, чем сращивались раны, твое тело брало из самого себя, поэтому ему нужно много чего восстановить.

* * *

В это время в западной части цитадели Эверберга, на втором этаже собрались остальные туристы. Они разместились в просторном зале со столом и камином, который служил центром отдельного закутка из дюжины комнат. Переваривая плотный обед, путешественники раскинулись на широких обитых кожей лавках, меланхолично перебирая редкие сытые мысли. За предыдущие день и ночь с момента прибытия, пока Игорь был без сознания, они никуда не выходили, поэтому женщины успели обсудить все особенности своих очень небольших, но совершенно одинаковых и удивительно уютных после лесных ночевок, комнат. Мнение Анвара по всем особенностям размещения и питания, они тоже выяснили не по одному разу, поэтому проснувшиеся заметно позже, чем в предыдущие дни, сейчас больше прислушивались к птичьему гомону, время от времени прорывающемуся через немногочисленные бойницы.

— Знаете, до сих пор не могу поверить. Даже на фоне нашего необычного приземления мы уже несколько раз видели настоящие чудеса! — вдруг оживилась Катя. — И вы, кстати, так и не рассказали подробности, как спускались в тот подвал вместе с Игорем.

Погруженные почти в медитативное спокойствие Анвар, даже вздрогнул от неожиданности, но в глубине души согласился, что ему и самому хочется поговорить об этом со спутниками. В 57 лет мало кто не знает, что можно и самому удивиться от глубины выводов, если проговаривать увиденное вслух.

«Или подраться», — усмехнулся архитектор.

Снова задумавшись: прочувствовал силу удивления, когда предводитель средневековых воинов вдруг заговорил, и его слова неожиданно оказались понятны. В отличие от других местных, говоривших на странной абсолютно не разбираемой смеси, в которой лишь встречались смутно знакомые западноевропейские слова.

— Ну, сначала мы шли пешком, через несколько часов, уже внизу, мы встретили убежавшую вперед молодежь. Сначала была скачка, и до момента, когда колесницы наконец-то поднялись по извилистой дороге в стоящую на горе крепость, вы это все и сами видели. А вот после въезда в отдельную, крытую часть, вы нас могли ненадолго потерять…

— Да, когда мы на подгибающихся ногах наконец-то слезли с этих хлипких тачанок, ни вас, ни остальных раненных, не было возле коновязи, — подтвердила Наталья.

— Так получилось, что стоило повозкам остановиться, солдаты подхватили носилки с Игорем и шестью другими, лежащими без сознания раненными, они собрались их куда-то нести. Я же ехал в начале колонны, поэтому просто молча соскочил с колесницы и взялся за одну из ручек. Никто не возражал, вот и пошел вместе с другими. Сначала было два очень длинных лестничных пролета, потом еще несколько, но уже не таких больших, и один раз даже путь шел куда-то вверх. Знаете, думаю фактически, мы спустились всего метров на 8-10 ниже уровня той площадки, где выгружались. Но помещение, куда в итоге попали, находится внутри какого-то сложного каменного сооружения, поэтому, наверное, и получился такой замороченный путь.

Остальных раненных положили на пол, а нашего боевитого шутника на что-то вроде алтаря. Такой продолговатый кусок камня два на метр, и что-то около метра высотой. Весь украшен барельефами с людьми, несущими носилки к здоровому мужику то ли с копьем, то ли с факелом в руках.

— А статуи какие-нибудь там есть? — заинтересовалась Наталья.

— Нет, ничего такого. На стенах что-то нарисовано, но мне было не до изобразительного искусства. В общем, парня же видели перед этим? Весь в крови, бледный, дырки в животе и в спине, еще и изрядно удариться мог, когда пролетел метров десять со скалы. Хорошо хоть упал на трупы, а не на камни. А тут они его кладут на этот алтарь, и вспыхивает зеленый свет… точнее не так. Начинает светиться как будто бы зеленое такое облако, над тем украшенным камнем, но стен совсем не освещает. Оно как бы само по себе висит и клубится, а их предводитель водит поверху руками и чего-то про себя бормочет негромко.

Сколько по времени это продолжалось — не скажу, но тут он достает здоровый ножик и начинает срезать повязки. А там… нет, не гладкая кожа, как по щучьему велению, но такое ощущение, что раны нанесли не полдня назад, а месяц, или даже больше. На груди, в районе ключицы, огромный синяк, уже не то, что проявился, а даже пожелтел. Все раны по-прежнему видно, но их края сомкнулись. Хоть и ничем не прошиты, а при этом не расходятся. Когда Игоря стали ворочать, чтобы перевернуть на живот, я очень за него испугался, но нет, все оказалось правильно. Потом поверху раны ему чем-то смазали, и заклеили кусками ткани. Когда начали то же самое делать для остальных, я уже не смотрел, потому что помогал относить парня куда-то наверх, в крепость. Могу поклясться, что в ближайшие дни он к нам присоединится совсем здоровым.

* * *

А вот сам Игорь, спустя несколько часов, в этом очень сильно сомневался. Привыкнув за первые две недели отпуска и шесть дней пути только лежать или идти, он страшно измучался, просидев с раннего утра и почти до вечера. Позвоночник, да и спину вообще, отчаянно ломило, зад стал как деревянный, а ноги прямо крутило от желания хоть немного пройтись. Но боясь разрушить невзначай возникшую приязнь, и понимая, насколько они зависят от доброго отношения местного губернатора, стоически переносил неудобства.

— А кто сейчас под вашим небом самый сильный?

— Сила, это же не только мечи. Это и накопленные богатства, и оружие, и внутреннее единство, и решенные вопросы наследования…

Ярл Эрвин утвердительно покивал, и как-то более уважительно посмотрел на разошедшегося политобозревателя.

— Те, кто сегодня сильнее всех, живут с другой стороны большого моря…

— …ты про два острова недалеко от наших бывших земель? — уточнил правитель, подразумевая, очевидно Британию.

— О нет, они сильны, но их время давно прошло. Я говорю о землях, намного дальше. В той стране всю власть поделили несколько богатых семей, и они часто сменяют правителей. Из-за чего действуют, как разбойники, нападая и грабя других, даже если совсем недавно обещали защиту. Каждый их следующий правитель всегда может сказать, что ничего не должен. Они выделяют денег своим дружинам больше всех остальных великих народов, но лет сорок-пятьдесят назад их побили желтокожие храбрецы маленького роста, заманив в свои леса, и с тех пор, они те только с очень-очень слабыми. Еще и нападать стараются не в одиночестве. У них так давно не было достойных противников, что даже их собственные хевдинги иногда начинают говорить, что увидев сильных врагов, хускарлы разбегутся как испуганные дети. Да и благополучие их пошатнулось. Народ заметно обеднел, по сравнению с недавними временами, поэтому многие мудрецы считают, что их время заканчивается.

Вторыми по силе считается самый многочисленный под нашим небом народ. Желтокожий. Их долгое время грабили все подряд, но с полвека назад как они сплотились, и в последние годы набрали большую силу и богатство. Их достижения все признают, но опытные вожди помнят, что воины этого народа никого не побеждали, кроме своих же.

Третьими по богатству и влиянию стоят те, кто живет на покинутых вами землях. Они объединились с живущими у теплого моря, вашими бывшими врагами, но по-прежнему разобщены, да и изнежены неимоверно. Поэтому третьими по силе я считаю свой народ. Хотя многие годы мы были очень слабы.

«Ну и ладно, потерплю, от этого не умирают… в отличие от стрелы в пузо. Как и от копья в печень или куда там, у местных, тыкать принято. В конце концов, все, что сейчас узнаю́, оно же не только полезно, но и действительно интересно».

Как будто почувствовав внутренние метания, ярл прервал попытки разобраться в нынешнем мироустройстве на Земле, и предложил пройтись «тут не далеко».

— Сегодня ничто не указывает на необходимость спасать жизни, поэтому сил у меня хватит на некоторое время, чтобы понимать друг друга и вне трона. Пойдем, ты должен это видеть сам, — телохранители заняли свои места впереди и позади процессии.

Оказалось, что толщина стены в том месте, где тронный зал соединяется с цитаделью, те же пять с половиной — шесть метров, как и с южной стороны, а за пышной занавеской скрываются невысокие, но очень крепкие ворота из широких деревянных плах, практически скрытых под сантиметровыми бронзовыми полосами. Проход в стене вывел в прямоугольный крытый двор размерами примерно тридцать на пятнадцать метров. Потолком этой полости, в теле пятиэтажной крепости, служил пол третьего уровня.

Бывший репортер успел рассмотреть, что с широких балконов справа и слева от перехода, можно очень удобного закидывать потенциальных нападающих копьями и расстреливать из луков. И судя по всему, само помещение служило для временного хранения седел, колесниц и упряжи к ним. Самих лошадей в тот момент не было, но полтора десятка надежных коновязей и неистребимый запах, нельзя было не заметить.

До цели идти пришлось действительно не далеко. После дворика пересекли помещение с полусотней узких комнат-пеналов, судя по развешанным щитам с одинаковым рисунком кабаньей морды, коротким копьям и узнаваемому запаху, не могущую быть ни чем кроме казармы. Затем двадцать ступеней вниз по спиральной лестнице, и вот она точка назначения — огромный каменный подвал, перегороженный пополам частым переплетением бронзовых прутьев.

С наружной стороны решетки остались столы и полки с кузнечными, или скорее слесарными инструментами (судя по отсутствию горнов или каких других источников огня, кроме пустых сейчас держателей для факелов). Изнутри же хранились просто горы разных приспособлений для смертоубийства: всевозможные мечи, копья, стрелы, щиты. Когда не замеченный в свете единственного светильника кривоногий здоровяк зазвенел ключами и открыл проход, Игорь, рассмотревший все это богатство, про себя пообещал, что не даст себя увести отсюда слишком быстро. А уж если мелькнет шанс чего выцыганить, то грош ему цена, если не сможет воспользоваться.

«О, Боже, не дай мне оказаться конченным лошарой, удержи от излишней наглости, и научи отделить одно от другого!» — мысленно взмолился впавший в детство папарацци.

* * *

В тот день Игорь так и не смог встретиться с остальными туристами. Почти через час они с ярлом вернулись в тронный зал, и беседовали до самой поздней ночи, отвлекаясь лишь время от времени на еду или легкое вино с небольшими медовыми яблоками.

Только на следующее утро, проснувшись часам к десяти на прежнем месте, он как мог, попросил встречного воина, отвести его к спутникам. Не смотря на дискуссию большей частью жестами и мимикой, тот прекрасно понял, и уверенно направился в западную часть цитадели.

Собравшиеся у стола с только что принесенным большим котлом с жаренными кусками мяса и овощей, путешественники встретили явившуюся практически с того света пропажу криками и объятиями. От такого энтузиазма все растрогались, и чтобы скрыть неловкость, с радостью поддержали предложение «сначала мясо, а потом разговоры».

— Интересно, что за мясо? — чуть позже нарушила молчание Катя. — Вроде что-то знакомое, но из-за непривычных специй, никак не могу понять.

— Думаю, просто свинина, — предположила бухгалтер.

— Кабанятина! — уточнил Игорь.

— Ты, как-то слишком уверенно это утверждаешь. И вообще, все уже почти наелись, давай, рассказывай, что это за колюще-режущее на твоем поясе? — потребовала Наташа, в свойственной ей напористой манере.

— По дороге сюда меня вели через кухню, и видел щетинистую тушу одного такого чудовища. Действительно, здоровые и надо заметить вкусные твари! — рассмеялся парень, отодвигая не до конца опустошенную глиняную миску. — Нравится?

Чуть отклонившись от стола, он развязал узел на ремне, и снял его вместе с кожаными ножнами, украшенными блестящими бронзовыми накладками с объемной чеканкой в виде виноградных листьев и ягод. Такие же, только круглые пластины, тесно покрывали середину широкого, плетеного из кожаных лент, пояса.

— Кто-нибудь смотрел «Властелина Колец»?

— Я видел, неплохой фильм, — удивился постановке вопроса Анвар.

— Там у хоббита Фродо Бэггинса был эльфийский кинжал «Жало» или по другому варианту «Шершень». Тот им сражался, в силу собственных размеров, как мечом. Так вот, где-то читал, что изготавливая его для фильма, разработчики вдохновлялись греческим «ксифосом» — мечем эпохи поздней бронзы. Правда, потом их стали делать из железа. А в нашем случае — из очень хорошего железа!

Произнеся с явной гордостью эти слова, Игорь плавным движением легко извлек 70-сантиметровое лезвие, охотно скользнувшее по напитанной каким-то растительным маслом шерсти внутри ножен. Нельзя не признать, что прямой листообразный клинок с ярко выраженным острием привлекал внимание даже не склонных к таким игрищам женщин. Положив его аккуратно на стол, парень уточнил, что желающие могут потрогать, только пусть имею в виду, что эта штука обоюдоострая, поэтому хорошо заточена с обеих сторон.

— Остаться не то, что без пальца, даже без руки — секундное дело! — уточнил он с видом старого ветерана и рассмеялся совершенно счастливый. — Мы, кстати, не побирушки какие-нибудь, а вполне способны «оплатить счета».

Встретив очень заинтересованное молчание, уточнил, что ему передали вчера их общую добычу. Правда, тяга к юмору не могла не выглянуть и здесь, поэтому парень с удовольствием сообщил, что даже совсем свободные женщины по здешним законам, имеют право на свой дом, скот и все прочее, но никак не могут претендовать на воинскую добычу:

— Когда стал расспрашивать, правитель уточнил, что если бы я «кормил всех со своего стола», в смысле — платил всем жалованье, — мог бы все забрать себе. Но поскольку мы вместе бились как ополчение, у меня должно быть три доли добычи против одной, как у предводителя. Потом, правда, заржал, и сказал, что бабы все равно не могут считаться участниками, но предводитель имеет право предложить остальным, выделить награду отличившимся, — Игорь сделал подчеркнуто серьезное лицо, и всем телом повернулся к Анвару. — Скажи мне, о достойный муж, считаешь ли возможным выделить доли присутствующим здесь храбрецам, пусть они и женщины?

— В этом не будет ущерба нашей чести, — выдержав небольшую паузу, согласился широко улыбающийся пожилой архитектор.

— Так и постановим! — хлопнул по колену Игорь.

Женщины быстро перебрали посуду и составили грязные миски на один поднос. Анвар в это время принес отставленную в сторону корзину с лишь частично знакомыми фруктами-ягодами, и переложил все большей частью на центр стола. Журналист в это время наполнил вином нужное число простых деревянных чаш и снова затянул пояс. Правда, возвращать меч на место пока не стал, признавшись, что с непривычки не очень комфортно так ходить.

— Ладно, давайте уже расскажу, чего разведал! Мы вчера с ярлом весь день проговорили. Сначала он больше расспрашивал, но когда узнал все что хотел про наш самолет, принялся охотно рассказывать. Вы же уже с ним «общались»?

— О да, это было еще то шоу! — закивали дамы. — Представь, сразу после драки они дорезали всех этих «вьетнамцев»…

— …янгонов.

— Что-что?! — переспросила Катя.

— Желтокожие называют себя «народ Янгон».

— А-а… ну короче, пока одни догоняли убегающих, другие — резали тех, кто не может ходить или не хотел сдаваться, он стал чего-то там шаманить со своими раненными и с тобой, конечно. Потом видать, когда главное сделал, поворачивается к Анвару и что-то ему говорит.

— Это тебе хорошо, раз — и внизу, а мы еле-еле сумели слезть, — расхохоталась Наталья.

— Да! — продолжила Катерина. — Представь, как мы обалдели, когда этот — со здоровым топором, — подходит и говорит что-то на своем непонятном, а Анвар весь аж сморщился, от попыток сообразить, что происходит, но отвечает ему тоже, на своем — ну в смысле на русском. И ты представляешь, они при этом друг друга явно понимают! Мы стоим, глазами хлопаем, бред же какой-то!

— Тогда еще уточню, что некоторые мысли и слова остаются невнятными. Если правильно догадываюсь, то когда есть четкий аналог какого-то понятия — все просто. Когда нет, приходится много переспрашивать, а это не всегда удобно. Кстати, сегодня перееду в ваше крыло, чтобы всем нам быть поближе, просто на этаж выше. Там есть как раз три отдельных комнаты. И еще: договорился, что ярл подберет пару служанок по смышленее, которые обслуживать будут только нас, и самое главное, помогут быстрее заговорить на местном «Фриза», — картинно уперев кулак в бок, Игорь принял позу человека, готового выслушивать восхваления, получать букеты и лавровые венки (25).

(25) Лавровый венок — со времен Античности был символом славы, победы или мира. Головы римских полководцев-триумфаторов, а в особенно торжественных случаях весь народ — могли увенчаться такими венками.

— Нет, вы посмотрите на него, не успел оклематься, все бы ему по бабам… — не особо-то и шутливо озвучила претензию Наташа, и обе женщины как-то недобро, и самое неприятное дружно, посмотрели на почти уже и не героя вовсе.

— Дамы-дамы, — закрылся ладонями оратор, — безусловно, мне увлекательно следить за направлением ваших мыслей, но вы совсем не о том думаете! Я же внятно артикулировал свое сообщение «посмышле-е-енее»! А не это ваше… — Игорь изобразил двумя руками размашистые волнистые движения спереди и сзади себя.

Поспешно отвернувшийся к стене архитектор издал что-то вроде хрюканья, явно пытаясь подавить смех.

— И не говорите, совершенно с вами согласен, коллега! — театрально изобразив печаль на «постном» лице тут же отозвался начинающий стендап-комик. — Только второй день как начали нормально жить, и уже все мысли о каких-то глупостях! Ну ладно Катя, ей в силу возраста все внове, но вы, Наташа, такая опытная и выдающаяся… гм, во всех отношениях женщина.

* * *

Отсмеявшись, путешественники сдвинули чаши, и выпили белого, с легкой кислинкой, вина, под незамысловатый тост «Будем жить!». На фоне последних приключений, он прозвучал как-то излишне глубоко, и за столом ненадолго повисла тишина.

— Давайте я уже закончу со своим «докладом», — решил излишне не рефлексировать Игорь. — Мы сейчас находимся на большом материке, который возможно даже больше Евразии и Африки до их разделения. Кусок северного побережья находится, не смотря на название, в теплых краях. Тропиках или субтропиках — не очень в этом разбираюсь, но растет здесь даже бамбук. И он отделен от основной части мощным горным хребтом со снежными вершинами. За шесть дней в пути мы думаю, насладились. Хотя можно выглянуть, в южные, восточные да даже в ваши — западные окна, чтобы еще раз в этом убедиться. Вся территория побережья называется Эйдинард^[25].

Да, хребет прерывается лишь в одном месте. Если решите полюбоваться, лучше всего смотреть на юг. Вокруг прохода горы заметно ниже и есть даже легкодоступный равнинный участок, который с той стороны переходит в лесостепь и потом — в степь. Перевал называется «Хэкка батава» — «Врата батавов». Это кстати, переводит наш разговор не в географическую, а скорее в историческую плоскость.

Больше двух тысяч лет назад, если я правильно понял, римляне захватили территории нынешней Франции и Голландии, поэтому многим кельтским и германским племенам пришлось драпать. Куча народа осталась без пахотных земель, а значит, должна была или исчезнуть, или решить вопрос. Исчезают люди неохотно, и тут какие-то жрецы предложили рвануть в далекие теплые края, где сейчас какая-то заваруха происходит. Собралось почти сто племен. Может быть и правда, а может, округлили для красивости, но через год они свалились на головы янгонов и даже победили со временем.

— То есть наши хозяева здесь не местные? Завоеватели?

— Кать, не заморачивайся, янгоны в свое время тоже отгеноцидили целый народ. В общем, было 23 княжества или города-государства у тогдашних местных, через 170 лет наши земляки кого совсем погромили, кого просто выдавили вглубь материка или в горы. На побережье все крепости янгонов удалось захватить или разрушить. Кто не сбежал, тех раздробили на части, и низвели до уровня мелких данников.

В процессе всего этого дела, фризы разделились на три племенных союза. Самые многочисленные — кинефаты, — взяли центр, тубанты — запад, а токсандры — восток. Наши хозяева, кстати, относятся к кинефатам, правда, больше формально. У них тут культ личной преданности, но поскольку у союза давно нет общего правителя, подчиняться как бы некому.

— Почти два века резни — это долго… — заметил Анвар.

— Основная часть истории собственно на этом не закончилась. Спустя 81 год, как отгремела последняя большая война, первые Врата с Земли открылись снова, и оттуда выползла еще одна группа из пестрой смеси германских, частично романизированных кельтских и вроде славянских племен. Ярл упомянул венедов, а я точно помню, что такие славяне жили как раз на побережье Балтийского моря. Этих переселенцев возглавляли батавы, тоже как понимаю, германское племя. Они смогли благодаря сохранившейся общности языка избежать драки со своими из первой волны, но свободных пашен просто не было. Поэтому пришлось дожимать янгонов.

Для этого оставалось всего одно направление: как раз в лесостепи, через единственный горный проход. Понадобилось еще почти сто лет непрерывной резни, чтобы добить организованные остатки выдавленных туда с побережья. Некоторую часть они смогли подчинить, но большинство были либо уничтожены, либо ушли дальше в степи. И теперь проход называется «Врата батавов», а тамошние предгорья и частично лесостепь, поделили между собой очередные пришельцы. Правда, потом там начались свои заморочки, но это уже другая история.

Не знаю, сколько пришло с Земли в самом начале, но сейчас у фризов 76 племен. Правда, сколько это в людях — не в курсе. Ярл говорит, что одни племена и трехсот воинов не наскребут, другие — могут легко выставить три тысячи.

— Вы не говорили про их волшебство? — снова оживился бывший подмосковный архитектор.

— О, это была важная тема! Все здесь вертится вокруг пирамид. Они у них служат храмами и не только. Самая маленькая не может быть меньше 25–30 метров высотой, а формой напоминает правильную квадратную пирамиду. Точнее сказать не могу. У них всё измеряют в «человеческих ростах», но сантиметровой линейки-то нет, поэтому пока только приблизительно прикинул. В каждом городе или крепости их строят обязательно, и все это лечение и прочие чудеса, без храмов почти невозможны.

— Подожди, как так «невозможны», а как же тогда тебя лечили, не везли же ее с собой?! Она у них надувная, что ли?!

— Нет, конечно, пирамиду с собой не везли. И она вполне себя каменная. Точнее бетонная. Просто местные правители чаще всего одновременно и жрецы, поэтому способны некоторый запас сил брать с собой.

Туристы обменялись недоуменными взглядами. Казалось, они пытаются решить для себя какую-то мучительно-сложную задачу, но с интересом наблюдающий за остальными журналист, не произнес ни слова. Наконец решив, что удовольствия может быть и лишним, он рассмеялся и решил сдаться.

— Вы, наверное, пытаетесь понять, ну где на вершине горы, в городке, который в лучшем случае пятьсот на триста метров, можно спрятать такую махину?

— Ну конечно!

— Все подсказки уже прозвучали, и Анвар, вы же сопровождали тяжелораненных…

— Бли-и-ин!

— Да! Фризы, когда сюда пришли, почти сразу осознали все плюсы пирамид. И большинство старых, еще янгонских, выглядят как раз почти так, как вы ожидали, произнося это слово. Только не как египетские. Формой они больше напоминают ацтекские — посреди поселения, ступенчатые, и с усеченной вершиной. Но почти 700 лет назад, фризы смогли перенять технологию, и теперь возводят их так, как им удобнее: сначала выкапывают котлован, а потом, когда закончат строить, засыпают сооружение почти по самую маковку. После этого можно сверху возводить всякое нужное, в том числе крепости.

— Так она под крепостью?

— Не совсем. Видели тот аппендикс с северной стороны? Это тронный зал. Вот под тем местом, где стоит трон, как раз она и находится. И это делается для того, чтобы одна из четырех точек концентрации сил сливалась с сидящим на своем месте правителем. В полной темноте видно, что там переливается неровный ярко-синий шар. Они его называют «Сердце Власти», и такая штука позволяет жрецу делать многие вещи, в том числе сколько угодно долго держать «Мост разумов» и немного управлять эмоциями окружающих.

— Ты сказал «одна из четырех точек», а что еще? — загомонили женщины, перебивая друг друга.

— Как мне объяснили, есть еще три «сердца» внутри сооружения. «Алтарь» — находится на центральной оси пирамиды где-то на 1/7 от общей высоты над основанием. По словам ярла, это чисто «техническое помещение» и называется «Сердце Пирамиды». С помощью него проводят какой-то ритуал, чтобы храм признал жреца.

То место, где всех лечили, находится на 1/3 от геометрической высоты, и точка как бы сдвинута к югу от центральной оси еще на 1/12 от высоты. «Сердце Жизни» напоминает зеленое облако и способно восстановить любой сложный организм — человека, собаку, лошадь, а вот какого-нибудь насекомого — уже нет. При этом размер «облака» может заметно меняется, в зависимости от того, используется ли энергия. Если слишком много раненных, оно сожмется до небольшого шарика, годного лишь на поддержание жизни в одном единственном теле. Сама по себе пирамида восстанавливает только один организм за один сеанс, но полностью. А вот если рядом жрец, изменения в организме происходят целенаправленно: например, только остановить кровь, зарастить раны. Это помогает сохранить силу и спасти многих.

— А четвертое?

— Вот тут по мне, так прямо удивительная чертовщина. Самое нижнее и большое облако, называется «Сердцем Вечности». Напоминает темное пятно, клубящееся вокруг некой условной точки, расположенное под центром основания пирамиды, примерно на 1/5 ниже уровня ее высоты^[26]. Любой человек там через некоторое время как бы засыпает, процессы в организме замедляются, и он может находиться в таком состоянии сколько угодно долго. Но если дверь открыть в то помещение, человек довольно быстро снова очнется, при этом совсем не постаревшим. Таких тут называют «ушедшие», и изрядно не любят. Так и не понял почему.

— А как на счет вернуться? — после недолго молчания, срывающимся от волнения голосом, Катя озвучила общие чаяния.

— По словам ярла, Врата, через которые пришли, разрушились, и они почти две тысячи лет ни чем таким не пользовались. Если все правильно понял, строительство и использование храмов-пирамид, сами янгоны переняли у тех, кто жил здесь намного раньше. А технологию Врат — то ли не смогли вообще, то ли не до конца, то ли слишком дорого их возводить… В общем, ребят, я бы сильно на это не рассчитывал.

Глава 3. Переселенцы

За последние две недели произошло не так много событий, но скукой даже не пахло. Бывшие жители XXI века спали, ели, пили, а иногда и выпивали. Женщины, в сопровождении Анвара ежедневно бродили по цитадели, да и всей остальной крепости, стараясь рассмотреть за суетой местные традиции и привычки. Игорь ко всему этому, еще хотя бы пару часов в день общался с ярлом или его страхолюдным мастером-оружейником по прозвищу Бэйтель — Зубило. Когда Катерина или Наталья начинали «трясти» парня на предмет, чего это он сутками пропадает в подвале под казармой для хускарлов-холостяков, тот всегда отшучивался и дело заканчивалось диагнозом, что «этот гад все равно не признается». Надо заметить, так оно пока и получалось.

Но самым главным было, конечно же, старание бывших туристов при каждой возможности учить язык. Ежедневно ближе к ночи, а иногда и еще перед ужином, они устраивали что-то вроде «классного часа». Вынужденные переселенцы обменивались выученными словами и идеями о принципах построения предложений на фризском. Были даже какие-никакие, но заметные успехи. И не в последнюю очередь, благодаря двум 12-13-летним дочерям местных бондов, которых приставили по очереди обслуживать странных чужаков.

Две живые светловолосые юлы прекрасно справлялись с незамысловатой работой вроде стирки-уборки. Вовремя и по первому требованию приносили еду, помогали с учебой, и отличались вполне себе сформировавшимися женскими пропорциями. Однако подозрительные взгляды бывших москвичек не могли уловить даже скрытой попытки со стороны своих спутников, растлевать молоденьких и простоватых язычниц.

Сегодня они даже организовали небольшой «заговор», с расспрашиванием чисто женской половиной самой старшей, но и более разумной из горничных. И этот ход принес несколько неожиданные плоды. Выяснилось, что земляки Свани^[27], не видят в «таком» ничего страшного. И хотя сама она еще не изведала плотских радостей, дети до брака в здешних краях вовсе не считаются чем-то плохим поэтому случаются довольно рано. Разве, что если бы какая-нибудь дурочка спуталась с рабом-янгоном.

— Вот тут бы ей всыпали так, что дней двадцать присесть не смогла бы, — уточнила она, явно вспоминая чью-то не теоретическую историю.

Эта информация позволила приезжим дознавательницам сделать сразу два логичных вывода. Во-первых, согласиться, что нравы здесь царят должно быть очень уж «простые». Во-вторых, порадоваться, что расспрашивать решили все-таки не вторую помощницу — Линд^[28], которая полностью соответствовала своему имени, да еще и не так давно что-то явно на эту тему для себя открыла. При каждой удобной возможности, девица так заинтересованно ощупывала взглядами всех проходящих мимо мужчин, что даже Анвар в свои почти шестьдесят, начинал неуверенно сопеть.

— Ага, такой только подскажи, — озвучила общую мысль Катя, под одобрительный и немного раздраженный смех старшей подруги, когда их «жертва» уплыла за наступающим ужином.

Тут стоит заметить, что дело не в простом стремлении землянок замкнуть всю личную жизнь шебутного журналиста только на себя или во вспыхнувшей неимоверной страсти. Парень им нравился, но дело все-таки было в другом. Неожиданный результат отпуска, разом перечеркнувший их прошлую жизнь, заставлял женщин по-особому беспокоиться о будущем. Оказавшись в чужом неспокойном и главное патриархальном мире, где что-то решали только мужчины, они считали крайне неразумным рисковать. Женщины чувствовали, что глупо было позволить единственному человеку, у которого неожиданно неплохо получалось заботиться о них обо всех, прямо сейчас вдруг увлекся какой-то местной, разделив между ними внимание и привязанность.

* * *

Пока москвички устраивали «заговоры», их беззаботная жертва сидел в неплохо обжитом за прошедшие дни общем зале. Парень меланхолично ворошил по столу больше двух с половиной килограмм серебра. Монетами была в лучшем случае четверть кучи. Остальное состояло из грубоватых поделок в виде монет, гривен, массивных браслетов и прочего недешевого хлама.

Сражаясь с целым набором гирек и примитивными весами, парень время от времени путался и начинал все сначала. Пытаясь наконец-то все пересчитать, дважды вынужден был сгребать шелестящую груду, но невнятно ругнувшись, продолжал перебирать. Непривычные местные гельды^[29], полугельды^[30], разнообразные тройные монеты^[31], так и норовили перепутаться и требовали сосредоточения не меньше дифференциальных уравнений. Нет ну, конечно же, филолог их никогда не решал, но был уверен, что это как-то так.

— О, отлично, народ, давайте все сюда! — оживился казначей, когда дамы вошли в комнату. — Будем социализироваться: я вам о местных деньгах и ценах наконец-то расскажу.

— Привет, пропажа! — не упустила возможности закинуть шпильку Катя, несколько разочарованная невниманием последнего времени.

— Присаживайтесь! В общем, у них здесь удивительно запутанная денежная система и еще непривычнее соотношение стоимости товаров. Кто бы, например, мог подумать, что хлеб, может быть очень дорогим?! Вот смотрите, — Игорь отодвинул от общей кучи несколько похожих друг на друга сплющенных кусочков серебра 18–21 мм в диаметре. — Каждая такая штука называется «гельд». Считайте, что это такой местный серебряный конвертируемый «рубль». Если вы обманулись его размерами, то зря. Обычно одного такого блинчика достаточно, чтобы купить 12 пшеничных караваев весом почти в килограмм каждый. Или 15 — ржаных, 20 — ячменных и даже 25 — из овса. За такую монету, местные продадут глубокую миску меда, половину овцы или живого ягненка.

Довольный собой докладчик снова смешал серебро в кучу, и начал пересыпать монеты в черненый кожаный мешок, в котором их и принес, не забывая оставить на столе три почти равных стопки дензнаков. Потом, очевидно, вспомнив, что обещал, подробностей, стал выбирать все остальные варианты монет, и передавать на осмотр, выглядящие поновее. Надо признать, лекция не сильно затянулась.

— Хорошая местная мясомолочная корова стоит около дюжины гельдов, правда, иногда в виде добычи пригоняют степных. Они меньше размерами, плохо доятся — но намного дешевле и могут, есть почти любую траву. Даже добывать ее зимой. Здесь на побережье, конечно, тепло, но мало лугов, а в предгорьях бывает прохладно, — охотно пояснил Игорь. — Кстати, обычная кобылка стоит три дюжины таких монет, а приличный боевой конь — уже от семи. Это минимум 84 гельда или почти полтораста грамм серебра. Хотя фризы не особо воюют верхом, тут же большая часть земель — холмы, горы и леса: не сильно разъездишься, — слез на более приятную тему 29-летний пацан.

— А за работу, ты не узнавал, сколько здесь платят? — вернулись разговор в прежнее русло, с недавних пор безработные путешественники.

— Тут все мужчины с детства учатся владеть оружием. И если, например, сыну свободного бонда захочется годик понаемничать в охране у какого-нибудь купца, то за первых полгода ему заплатят около 30 гельдов. За следующие шесть месяцев меньше — уже около 25. Это все при полном содержании и при необходимости — лечении, конечно, но без права на добычу. Могут быть еще какие-нибудь премии, но вряд ли большие. То есть получается 55-60-65 монет в год да еще с риском для жизни. Это, конечно, не боевой поход, где обязательно в итоге придется подраться, но все же не сахарной ватой торговать.

Если кто-то захочет выучиться на плотника, кузнеца, ткача, кожевника или кого еще, такое удовольствие обычно обходится в 30 гельдов за два-три года. Понятно, что все это время придется работать много и в основном за еду, — добавил он.

Игорь закончил ссыпать серебро, и перепроверил оставшиеся на столе одинаковые кучки монет. Убедившись, что все правильно, извлек из-за пояса три одинаковых местных кошелька, в виде кожаных мешочков с затягивающейся горловиной, и как мог, изобразил туш^[32].

— Вот это вам, — передав удивленным напарникам кошельки, а потом и передвинув каждому по кучке сообщил, что здесь по десять гельдов разными монетами на всякие неожиданности и личные пожелания. — На новую одежду не тратьтесь, за нее заплатим отдельно из «общих». Приличная, из качественной красивой ткани стоит дорого, а мы считайте, голые. Тут шьют два-три набора на всю жизнь, так что даже с не очень богатыми парадно-выходными вариантами мы вряд ли уложимся дешевле, чем в 85–90 гельдов. Пока присмотритесь, чего бы вы хотели.

И еще, когда завтра перенесут остатки добычи, подберем всем по поясу и ножу. Нужно будет обязательно носить все это, как знаки статуса. Чтобы местные видели в нас ни непонятных чужаков, а свободных, пусть и пока немного не похожих на них людей. Хочу напомнить, что сумма, кстати, немаленькая. Имейте в виду, что девчата, которые у нас тут поочереди ежедневно суетятся, зарабатывают по одной монете в месяц. И для такой легкой работы это считается совсем неплохо всего за пару часов через день. Довольны и они, и их родители.

— Откуда такое богáчество? — отвлеклась Наталья, от изучения потертых надписей на свое доле.

— Помните, говорил про добычу? Мы же тогда, своим неожиданным вмешательством, придавили не меньше девятерых. При этом очень хорошо, а по местным меркам, это означает, что еще и очень «дорого», вооруженных. Среди них были телохранители предводителей и опытные воины из первых шеренг. Мы даже ранили и придавили ногу одному из их жрецов.

Меня тут заверили, что если бы ни это, фризам бы так легко отделаться не удалось. «Нашего» — они добили без потерь, а на совести второго — четверо из шести убитых во всем сражении. Так что за этот подвиг, местная дружина не только поддержала решение ярла, передать нам оружие и вещи побежденных лично нами, но и их долю с придавленного жреца, а это очень существенная сумма. Если бы я, конечно, продал его шмотки, — заговорщицки подмигнул комбинатор. — Но и так неплохо выходит. Смотрите-ка…

Игорь придвинул лежащий на столе свой богатый пояс и снова извлек клинок.

— Обычный хороший меч с ножнами стоит семь дюжин монет. Вдумайтесь, средний мужик-наемник и за год не заработает! А этот, снятый с «нашего» жреца — стоит не меньше сотни. И плюс пояс, который оружейник ярла оценил монет в 25–30.

— И насколько… в общем, неплохо? — оживилась бухгалтер.

— После распродажи всего, что мне посоветовали скинуть, у нас, по моим прикидкам, появилось около трех кг серебра. Из них наш неприкосновенный запас — почти три марки^[33] или 420 гельдов монетами — неслабая сумма. И есть еще чуть больше двух килограмм всякого хлама. Это еще примерно на шесть с половиной — максимум семь марок. Можно даже какое-то дело придумать, хотя здесь, в Эверберге, живут и работают только члены племени.

— Да, я еще сделал несколько ответных подарков ярлу. За гостеприимство. Вы не в курсе, конечно, но он же нас принимает, как близких родственников. Смотрите: поселил отдельно и уж никак не в тесноте — у нас двенадцать жилых комнат и этот зал, — всего лишь на четверых. А кормят не то, что не хуже его хускарлов, у которых статус очень не простой, а практически, как их десятников.

— Ладно тебе оправдываться, — толкнула его в бок Наталья, — мы же видим, ты тут как свой стал. Надо было — значит надо!

— Убедил, повод праздновать точно есть. Давайте, уже выпьем что ли?! — предложил Анвар под смех остальных.

* * *

Прошлой ночью Игорь надо признаться согрешил. О, нет, не подумайте чего совсем плохого! Он не крался по ночным коридорам цитадели и не сгребал трясущимися руками все, что плохо лежит, не убивал и не лжесвидетельствовал. Если быть точным, речь шла о прелюбодеянии, хотя сам попаданец предпочитал даже мысленно использовать слово «разговелся». В его оправдание стоит заметить, что случилось это хоть и под вино, но зато впервые за все время в новом мире.

Пожалуй, еще можно было бы поставить в вину, что в некий кульминационный момент тот несколько раз произнес имя Господа всуе, но не судите строго, вряд ли парень тогда так уж связно соображал. Вообще, нельзя не признать, что три недели воздержания все-таки оказались бы и вовсе штукой неподъемной, если бы не ежедневная тяжелая работа в дружинной оружейной мастерской и тренировки последних дней…

Первые дни в Эверберге, после того, как правитель формально передал их долю добычи и предложил за небольшую долю привести в порядок всю эту кучу окровавленных мечей, копий, ножей и брони, журналист впал в детство и все свободное время бродил вокруг мастеров. Еще через день прибавилось участие в оплаченной подгонке под его размеры дорогой кольчужной брони убитого жреца.

Довольно легко освоивший какой-то минимум слов, парень втянулся в местную атмосферу мужского братства, преклонения перед красотой боевого железа, и вдруг осознал, что ему там просто нравится. Ежедневные беседы с ярлом, наверное, благодаря мосту разумов, оказались серьезным подспорьем в языке. По крайней мере, он был уверен, что говорит на Фриза намного лучше любого из своих спутников.

В итоге всей этой толкотни, через неделю местные ветераны, которым льстила явная заинтересованность рослого чужеземца, решили, что меч у него, безусловно, отличный и стал бы впору даже великому хевдингу, но этого мало и поделились мыслями с кем надо. Поэтому ничего удивительного, что уже наследующий день, во время очередной посиделки с ярлом, в тронном зале появился капитан дружины, и в свойственной ему грубоватой манере поинтересовался, умеет ли уважаемый гость биться мечом. Не начавшийся диспут завершился рекомендацией исправить эту глупость.

— Ингвар, время, конечно, упущено и будет намного тяжелей научиться, но броня у тебя очень хороша, потому в случае чего — сразу не убьют, а как не зарезаться самому — мы тебя научим, — хохотнул Дитмар. — Шансы выжить в бою у тебя будут.

Вот после нескольких дней суеты под 18-20-килограммовым грузом оружия и брони, после такой непривычной, но волнительной потогонки, Игорь и оказался участником спонтанной вечеринки. Его спутники, осознавшие, глядя на кучу серебра, что дела их намного лучше, чем казалось, самозабвенно ринулись веселиться. Груда персиков стремительно таяла под некрепленое светлое винцо, но народ очень быстро захмелел.

Первая половина грузного трехлитрового кувшина была выпита едва ли не в полчаса. Случилась даже пара попыток запеть, но голоса так гудели под высокими каменными сводами, что напрочь убивали ощущение уюта в колыхании единственного факела. Как-то само собой темп праздника замедлился и, смакуя сладкий бледно-желтый напиток, народ принялся вслух размышлять на тему будущего.

Через какое-то время, Игорь поймал себя на остром желании схватить и вжать, растворить эту молодую русоволосую женщину. Такую тонкую, бесконечно нежную, и в то же время далекую от хрупкой беззащитности. Он с такой невыносимой жадностью мечтал к ней прикоснуться, что пришлось даже сжать кулаки, чтобы суметь удержать руки на месте и не накрыть ее тонкие длинные пальцы, неуверенно и задумчиво теребящие края глубокой деревянной чащи. После недавнего тоста за удачу, вина в ней осталось едва на глоток, поэтому время от времени они соскальзывали, и начинали бродить, исследуя обнажившиеся стены. Не выдержав этой болезненной слежки, мужчина сначала с силой зажмурился, а потом медленно и осторожно, стараясь не привлечь внимания странной порывистостью, отвернулся.

Промучившись еще почти час и выпив до дна несколько глубоких порций, Игорь осознал, что смысла сидеть нет. Прежняя бесшабашная веселость сегодня больше не вернется, а значит лучше пойти и, хотя бы выспаться. Все так же опасаясь смотреть на девушку, он сосредоточился на желании не выдать неуместное замешательство. Собравшись с силами, и пропев несколько строчек из «Черного ворона» сопровождаемый отзывчивым эхом, наконец-то справился с волнением и получил уверенность, что голос «не даст петуха».

— Дорогие друзья, — начал он голосом эстрадного конферансье, приподнимаясь. — С глубокой скорбью и неизъяснимой радостью доношу до вашего сведения, что уже поздно, и вынужден вас покинуть. Радость в этом факте нахожу в том, что чем раньше я это сделаю, тем быстрее смогу проснуться, и снова насладиться созерцанием ваших приятных, а в большинстве своем — еще и прекрасных лиц!

Сопровождаемый смешками и подтруниванием про не умеющую пить молодежь, Игорь начал выбираться из-за стола. Огибая пятиметровую громаду, он воспользовался тем, что находился вне света факела и бросил прощальный взгляд на Катерину. И чуть не споткнулся, насколько призывно смотрели ее глаза.

«Она придет! — в восторженной уверенности подумал он. — Она точно придет!»

* * *

Только ближе к полудню Игорь смог вынырнуть из гулкого забытья, и ощутил животом горячее бедро спутницы раньше, чем окончательно проснулся. В памяти всколыхнулись приятные воспоминания прошедшей ночи, где-то внизу снова зародилось желание и снова ужасно любопытно стало, что же в ней не так. Чем эта молодая женщина, к которой он сейчас прикасается, лучше и притягательней любых других.

— Ты меня любишь? — немного сбила накатывающее сумасшествие Катя.

Девять из дюжины отведенных туристам комнат располагались на втором этаже цитадели, вокруг отдельного зала с единственным входом. Одну из них замкнули дверью на железных массивных петлях и устроили склад, для хранения серебра и оставленного «для себя» оружия. В другую — принесли невысокую кадку диаметром метра полтора, и двухсотлитровую деревянную же бочку, которую ежедневно наполнять водой для горничных было самым муторным делом. Три — заняли переселенцы, и три — пока ждали своей судьбы.

Еще три комнаты — с отдельным трехметровым балконом, — были на этаж выше, но попасть туда можно было только по винтовой каменно-деревянной лестнице из общего зала. Этот отнорок в свое время журналист и выбрал. Вход в Катину комнату располагался рядом, факты эти действительно не были никак связаны между собой, но сейчас Игорь был искренне рад счастливому совпадению. Сидеть на предпоследней верхней ступеньке и качать ногами в темной пустоте пришлось недолго.

Народ разошелся практически сразу. Первым — Анвар, потом — Наталья извинилась, что очень хочет спать. Катя, сполоснув чаши после вина, погасила факел в стоящем под держателем ведре, и решительно двинулась в сторону своей комнаты. Дойдя до лестницы, она замерла, не торопясь идти к себе. Сидящий в темноте, он был уверен, что невидим. Мало что мог рассмотреть и сам. Заранее решив, что не станет мешать чистоте «эксперимента» старался даже не дышать, но в какой-то момент смалодушничал. Негромкое покашливание пробило какую-то плотину, и девушка неторопливо двинулась вверх.

Когда лицо нижегородской барышни приблизилось, Игорь вдруг понял, что снова стал самим собой и вместо непонятного смятения ощущает наполняющую чувством парения радость. В юности счастье, замешанное на удивлении и где-то даже недоверии, что это все происходит с ним, случалось намного позже. Когда после взаимного ощупывания он уже входил в белеющую под ним женщину или девчонку-ровесницу. Высокие, средние и низкие, они каким-то волшебством превращались в чудесных существ подходящего роста и всегда занимали почти одинаковую часть кровати.

Он все еще помнил это незабываемое искреннее недоумение, когда приходил вопрос: отчего эти чудесные и приятные на ощупь существа идут с ним?! Но о любви вчера действительно не говорили. Поэтому услышав одновременно простой и неоднозначный вопрос на мгновение задумался.

«Ты меня любишь? А действительно…»

У Игоря, конечно, хватало недостатков, но особенно ему не нравился юношеский комплекс «не врать ради секса». Прекрасно осознавая свое «расстройство» и, насколько получалось, стараясь сгладить проблему, каждый раз он все равно оказывался неспособен соврать в ответ на прямую и недвусмысленную настойчивость. Не всякие женщины, к сожалению, в такой момент оказывались достаточно разумны, чтобы не искать «правды» чересчур сильно. Поэтому наш герой ловчил с полуправдой лишь до определенного момента:

— Даже выбравшись из самолета, я не был так счастлив, — абсолютно искреннее сообщил он.

— Вообще-то, я спросила немного другое, — все еще безоблачно улыбаясь, уточнила она.

— Катя, милая Катя, — понизив голос, и как можно проникновеннее заговорил попавший в собственный капкан парень, на мгновение, прикусив болтливую губу. — Некоторые из нас, мужчин, утверждают важные вещи только со ста тысячапроцентной уверенностью. Это, для меня, очень важно! И мне очень-очень хочется быть с тобой, но я ни в чем не уверен… совсем ни в чем. Не уверен, что просто буду жив уже завтра! Поэтому я просто хочу, чтобы у всех у нас все было хорошо! И одно знаю точно: ни кому из нас не станет лучше, если мы продолжим этот разговор. В итоге в этом, при других раскладах страшно романтичном месте, мы будем по отдельности бродить, перебирая по-настоящему ни кому не нужные слова, и мучатся несбывшимся…

То, что Игорю не хватало в сдержанности, он нередко добирал красноречием и логикой. Вполне заслуженно получив поцелуй сначала куда-то, скорее, в нос, потом — один-второй-пятый — в щеку и усы. Между делом, не отвлекаясь от поцелуев, он принял и молчаливое сообщение о перемирии.

И снова в губы, опять куда-то в подбородок, и опять в губы. Стало совершенно понятно, что сейчас, они оба решили забыть ни кому не нужную размолвку. Она — не стала развивать щекотливую тему, рассчитывая, как тысячи женщины до и после, извлечь эту занозу в более подходящий момент. Он — уже давно догадываясь, что секс ничего не решает, как и многие мужчины до него, все равно принялся наверстывать не вовремя сказанное, жаром сердца и старанием тела.

Не стоит осуждать этот сговор. Все-таки если отбросить традиционные детско-юношеские заблуждения и старческие нотации: им обоим хотелось хоть ненадолго спрятаться от засевших в памяти обломков потерянного мира, всей этой не контролируемой мистики, крови и поджидающих в будущем непредсказуемых опасностей.

Молодые люди, конечно, пока не знали насколько усложнит им жизнь весь этот глупый максимализм и ненужная тяга к откровенности. Но прямо сейчас им было вообще не до размышлений…

* * *

С очередной вечерней тренировки, Игорь ушел не только привычно измотанным, но еще и изрядно побитым. В этот раз возиться с ним в первый раз выпала очередь флегматичного одноглазого ветерана, спокойно реагирующего на обращение «Аренд». Учитывая, что с фризского это Орел, легко догадаться о местной тяге к юмору и традициях его воспринимать. Можно было ожидать, что все пройдет как обычно, но не тут-то было.

Сначала седой кряжистый мужик с глубокими скорбными складками у рта, виденными даже сквозь жидкую бородку, послал сменить шлем. Вместо обычно надеваемой удобной кожаной шапки с металлическими пластинами, пришлось подвязать перевернутую тяжелую коническую «рюмку» с накладками на ушах, несколькими соединенными друг с другом пластинами на шее и откидывающейся вверх, стальной личиной в виде морды гневной совы. Труды были не зря: сохраняя прежнее ровное выражение лица, новый наставник принялся методично избивать обалдевшего подопечного.

Если кто-то считает, что в кольчуге до колен и с длинными рукавами, можно плевать на удары метровой деревяшки изображающей меч, то забудьте. Не помогали, ни железные накладки от ладони до локтя, на груди, боках и животе, ни красивые и удобные бронзовые поножи, покрытые стилизованной под виноградную лозу чеканкой. Тренировочный меч и отличный овальный щит, укрепленный бронзовыми же пластинами, скорее связывали руки, чем служили для защиты или уж вот совсем смех — нападения. Все прикрытое лишь кольчугой ныло и стонало, но переломов или травм парень чувствовал, не было. Броня уверенно спасала лишь кожу.

При каждом подходе Игорь успевал сравнительно разумно принять первый, максимум — второй удар. Потом переставал улавливать даже место нахождения наставника, а не то чтобы, видеть его атаки. Происходящее только раз вызвало заметную реакцию присутствующих, когда измучанный тумаками парень напал первым. Приученный предыдущей почти часов пассивностью, истязатель позволил нанести ровно четыре удара. Первые два — приняв на щит, от третьего — увернувшись, и парировав четвертый едва заметным движением кисти. Практически без паузы журналист получил толчок ногой в центр щита, и покатился, разбрасывая оружие, кольчужные рукавицы и остатки ироничности.

Неизвестно, что осмысленного сумел бы сообщить окружающим раздосадованный репортер по поводу такой манеры преподавания, но вскочив на ноги и справившись с застежкой лицевой пластины, он обнаружил доброжелательно нависающего предводителя дружины.

— Тодс, Ингвар! — сообщил здоровяк.

— Тодс, Дитмар! — невольно согласился всклокоченный репортер.

Спустя полчаса, оставив на богатом поясе лишь меч и соответствующий ему короткий столовый нож, он обмакнулся по пояс в неподъемную дубовую бочку у кузни, и сейчас сидел на родном табурете в тронном зале. Смешанное ощущение боли и удовольствия знакомо многим начинающим и не очень спортсменам, умеющим разумно распределять нагрузки. Правда, сейчас причина была скорее магической, ведовской или какой-то еще.

Стоило лишь войти в зал и поздороваться, ярл подозвал к себе, и на несколько секунд приложил руку к левому плечу. Игорь впервые зашел на возвышение для символа местной власти, но значительно важнее ему были попытки разобраться в том, что же он испытал за тот короткий момент прикосновения. Поэтому участвуя в неторопливой беседе ни о чем, тщательно перекатывал в памяти, не ставшие откровением пояснения правителя, что боль бывает и полезна, а ему лишь нужно было прибавить немного сил.

— Так твое тело укрепится и станет сильным заметно быстрее. Теперь каждый вечер после тренировочного поля заходи ко мне. Я смогу помочь испытывать меньше боли и ускорить учение, — между делом сообщил собеседник.

* * *

И вот уже час Игорь размышляет, как узнать: откуда такая забота. Когда после битвы ему не дали умереть, тут все было просто: бился за ярла и есть возможность, тебе обязательно помогут. Дружину за обучение, как ему намекнул Дитмар, нужно будет угостить на фестивале в честь самой длинной ночи^[34] в году. На Земле что такое праздновали в конце декабря, значит, учитывая, что уже должен был начаться август, сделать это предстояло через четыре-пять месяцев.

В цитадели постоянно жили чуть более четырех дюжин хускарлов, и вертелись несколько десятков их разновозрастных бастардов, мечтающих пойти по стопам отцов. Некоторые уже подросли, и их время от времени ставили в караул на второстепенных точках, поэтому на случай пира следовало учесть и молодежь.

Еще дюжина присматривала за несколькими угольными шахтами, в которых работали рабы-янгоны из трех близлежащих слабо укрепленных поселков. Шестая дюжины дружинников патрулировавшая земли у Врат батавов, обновлялась каждые двадцать восемь дней. Соберись они все, и даже зазови Дитмар уважаемых «пенсионеров» живущих с семьями в крепости и близлежащих хуторах, накормить и укачать «гостей» медовухой станет в 100–120 гельдов.

«А вот что потребует за помощь ярл… вряд ли он работает за еду».

В силу профессии, Игорь прекрасно знал, что такое играть роль от и до, и вкрадываться в доверие. Нередко уже через час после его интервью, пресс-службы известных персон начинали звонить и перечислять целые страницы откровений, которые затрагивать никак не надо, потому что «Такой-то Такович увлекся и рассказал это не для печати». Но вот ярла он не мог воспринимать, как «работу». Крепкий пожилой мужик вызывал у него безусловную приязнь, как родственник или хороший давний знакомый.

— «… Вознаграждение жрецу храма за сращивание костей или лечение суставов: 25 гельдов — от свободного человека, 15 — от фриза разделившего свою волю^[35] и 10 гельдов — от раба», — процитировал по памяти бывший репортер одну из недавних бесед, решив, что ну их эти пляски.

Мимические морщины вокруг глаз и рта, казалось, заострились еще сильнее. И без того благожелательное выражение лица смягчилось еще больше.

— Ты хочешь спросить: отчего тебе такие милости?

— В одной истории, которую у нас рассказывают детям, мудрый и переживший многое старик сказал: Делай добро и бросай его в воду! Впервые я слышал ее в виде шутки, но с возрастом я понял, что ее главный смысл в том, что если хочешь сделать что-то хорошее — не жди награды и благодарности. Сделал — «выбрось в воду» — забудь! Я и сейчас считаю эту мысль не только правильной, но и мудрой. Но правители думаю, ходят другими тропами, и для них этот совет — не правильный!

— Почему так считаешь?

— Потому как опыт мне подсказывает: все, что есть у правителя, в том числе его доброта и желание делиться, нужны для его народа и когда он отдает что-то не ради главного, а потому что правильный человек, он поступает не правильно! Поэтому мне хотелось бы понимать, почему ты отдаешь мне то, что мог бы отдать кому-то другому?

— Для этого есть не меньше двух причин. Как думаешь, сколько я уже прожил?

— Наверное, лет сорок пять, может быть, даже пятьдесят…

— Нет, я начал жить третий раз по столько. Жрецы нашего народа и правда, живут долго. И это первая причина — я могу что-то отдать просто по зову сердца. А вторая… вторая причина другая. Купцы или воины, приходя из соседних городов, часто приносят что-то важное и полезное. Но это наши соседи. Я думаю, что люди, пришедшие с нашей Прародины, могут принести что-то по-настоящему важное. Или не принести, — рассмеялся правитель. — Поэтому время от времени, я делаю так, чтобы никому из вас не хотелось идти куда-то еще. Чтобы здесь вам было немного лучше, чем в любом другом месте. Но вы можете уйти, конечно, никто не станет держать.

— Наверное, мы и правда, могли бы отправиться искать свое место где-то еще, я думал о таком. Но мне, к сожалению, будет сильно не хватать наших бесед, — улыбнулся Игорь, ответно отсалютовав кубком. — Кстати, господин, насколько безопасны здешние земли для чужака?

— Ты сам видел и бился с западными горцами. Тамошние края населены в отличие от наших скал. В годы, когда у них подрастает много мальчиков, янгоны могут дюжину дюжин и даже больше раз беспокоить живущих в долинах. Их жадность и ярость достаются в основном владеющим западными землями тубантам, но обычно отряды не столь многочисленны. Бывает, они приходят и сюда. Думаю, в этот раз они шли разорить угольные шахты, но потом наткнулись на следы моего отряда и… нам повезло.

— Я хотел бы купить пару верховых лошадей, но на нижнем рынке животные и птица только к столу.

— Хочешь выезжать? Действительно, мои земли богаты дичью. А зачем тебе их покупать?

* * *

Все разрешилось намного проще, чем ожидалось. Ярл, не испытываю лингвистические таланты чужеземца, призвал одного из воинов у входа в тронный зал и отправил их к своим конюшням. Тот на месте все подробно объяснил работникам и рабам-янгонам. Теперь в любой момент Игорь мог, как и местные дружинники или старшие из слуг правителя, прийти и взять верховую лошадь, а по возвращению вернуть, и избавиться от беспокойства. Правда, заранее было оговорено, что если он покалечит, потеряет животное или испортит сбрую, нужно будет, конечно же, восстановить стоимость. Но понятно, что возражений такое разумное условие не вызвало.

Проводить отправили неожиданно молодого для хускарла воина. Среди дружинников редко встречались мужчины моложе тридцати. Скорее всего считалось, что трудно доказать свои умения и удачливость в бою за меньший срок. Но этот разговорчивый веселый парень носил на поясе меч, а значит, не мог быть никем иным.

Идти было не далеко, но парень с говорящим прозвищем Сонбьеси — Цикада, успел рассказать, что он четвертый сын землевладельца на два дня пути ближе к побережью. Когда родился, двум старшим братьям было по пять лет, поэтому всем было понятно — ему придется искать земель самому. Хорошо поместье было богатым, поэтому отец не экономил и нанял старого опытного воина из тубантов, чтобы сыновья не выросли неумехами. Говорливый оболтус оказался еще и носителем таланта мечника. Год назад, повздорив со старшими братьями, он изрядно отходил всех троих. Старший, был слишком силен, и ему пришлось подрезать сухожилия, второй — долго орал, в поисках отрубленного уха, третий — оказался достаточно разумен, чтобы сразу осознать неправоту.

«Ну, может быть и струсил», — охотно согласился Цикада. Дальше он поведал, что братья у него, конечно, говеные мечники, но родная кровь, потому добивать их не стал, а пошел, и повинился перед отцом за то, что ввел в расходы.

— Батюшка, конечно, ругал, но в итоге дал меч и куртку с железными пластинами, из тех, что получше. Коня, все другое — нужное, и велел поутру убираться. На заре матушка сунула немного серебра, а батя добавил совет: идти такому мечнику к ярлу. Если уж не возьмет, тогда, мол, ищи доли сам.

— Взял? — с улыбкой спросил Игорь.

— Нет, — с каменным лицом ответил балагур и, не выдержав, расхохотался, уточнив, что стоило Дитмару испытать его, как тут же выделили койку.

Конюшни располагались между цитаделью и центральными воротами в Эверберг. Все вместе они оставляли единое укрепление, и даже в самые мирные времена там никогда не было меньше шести воинов. Конечно же, основная часть довольно солидного табуна боевых лошадей Эрвина Сильного, в спокойные времена паслась за пределами крепости. Но не меньше трех десятков всегда были готовы стать «под седло». Их меняли раз в несколько дней, поэтому сильный отряд хускарлов всегда мог на свежих скакунах выйти из крепости и заняться наведением порядка. С учетом использования колесниц, трех десятков лошадей хватило бы, на отряд минимум в 35–40 воинов. На короткие расстояния стандартные военные двуконки фризов способны быстро доставить до шести бойцов, в зависимости от тяжести вооружения. Для преследования разбитого врага или убегающих разбойников, в повозки не брали больше трех человек.

Обычно местные армии передвигались смешанными отрядами из верховых и колесничих. Первые — давали скорость, гибкость и натиск, вторые — позволяли ко всему прочему брать дополнительный запас стрел, копий или дротиков, а после боя еще и более комфортно, чем в седле, вывозить раненных или ценную добычу.

Самой малой тактической единицей считалась дюжина, и она была изначально задумана как подразделение, состоящее из двух равных по силе отрядов. В каждую половину входила: колесница с возничим, способным выступить в качестве легковооруженного застрельщика, лучник и тяжеловооруженный воин-копейщик, а также три хорошо вооруженных всадника с двух-трех метровыми пиками.

Из-за местной географии колесничие чаще всего действовали в пешем строю. Самые рослые в дюжине — воины-копейщики — составляли первый ряд построения со своими ростовыми щитами и трех-трех с половиной метровыми копьями. Лучники из-за их спин забрасывали врага стрелами, но способными были схватиться и в ближнем бою. Верховые же могли спешиться, сменить пики на секиры или мечи, и на случай атаки перейти во второй ряд вместо лучников, а могли и в конном строю обойти противника и ударить ему в спину.

В дальние походы всегда брали в качестве слуг и помощников дружинных бастардов постарше или ищущих приключений сыновей бондов. Обычно те заботились о стоянках, ухаживали за лошадьми и раненными, присматривали за пленниками и другим прибытком. Но в случае необходимости, вместе с возницами, могли пустить в ход свои легкие боевые топоры, дротики, луки или пращи. Сотни лет сражений позволили разработать очень гибкую и универсальную тактику, подходящую как для мелких отрядов, так и крупным армиям в сотни и тысячи воинов.

Утро. Главные врата Эверберга

По-хорошему, дозорным, конечно, полагалось стоять каждому на своей стороне башни. Но разве может добрый фриз колом торчать спиной к приятелю, пялиться только на въезжающих или выезжающих полную стражу кряду, и ни разу не обсудить этих неугомонных?! Бормотать в спину — тоже не дело. Если бы человеку следовало слушать затылком, добрые боги не пожалели бы ему туда хоть одно ухо. Поэтому десятник обычно не карал за такие вольности. Особенно если ему не попадаться.

— Куда это он опять?

— Да кто же его знает-то?! Две седмицы как берет конька поспокойнее, и едет, куда глаза глядят. Конюх сказал, что животину возвращает не заморенную, но усталую. Значит, где-то далеко бывает, просто не торопится.

— Может господин ему поручил чего проведать?

— Ну, о чем-то же говорят они чуть не каждый день. Может и поручил. Он, как будто ищет чего… хотя может и просто бродит. Если так и есть, завтра, думаю, на Полдень^[36] поедет.

— Откуда такое взял?

— Ну, сам посуди: те дни чужак ездил на Полночь и Закат, последние — на Восход…

И вроде не особо и заспорили воины, поспешившие на свои места, чтобы избежать слишком личного внимания десятника, однако следующим утром, рядом с новой сменой стояли оба. Когда оставшийся в неведении, что стал предметом столь пристального внимания Игорь взял направление строго на юг, в мире добавилось определенности. Нет, про бывшего журналиста никто из воинов больше особо не поминал. Просто любой местный, зная все обстоятельства дела, не прибегая к рунам, теперь смог бы предсказать: когда вечером приятели двинут в корчму, пить станут оба, а платить — один.

Сам виновник торжества мирно пылил в сторону гор. Как ни странно, но житель земного XXI века оказался носителем хотя бы одного из множества необходимых нынешним местам и временам умений. Живя в деревне трудно удержаться вдали от этих постоянно жующих, остро пахнущих, и одновременно замечательных животных. А уж если оставшиеся в неизвестном далеко родители уже много лет держат свой небольшой табун… Поэтому верховая езда была проапгрейжена еще в юности.

Однако в этом умении все же есть немало от других видов спорта. Невозможно однажды научиться подтягиваться, потом двадцать лет пролежать, но при случае все же повторить школьный рекорд. Долгие верховые прогулки в первую неделю давались не так просто, как он показывал практически переселившейся к нему в комнату Кате. В первую ночь молодой мужчина даже вынужден притвориться, что сразу заснул. Отговариваться усталостью перед недвусмысленно ластящейся девушкой было бы и вовсе оскорбительно. Хорошо, хотя бы удалось избежать потертостей и других традиционных травм. Жокей все-таки не был начинающим.

Решив совместить приучение к седлу с вживанием в здешнюю жизнь, Игорь планировал хорошо изучить хотя бы окружающие земли. Каждую условную сторону света разделил на три направления и изучал их по очереди. В самые жаркие часы полудня, со стен цитадели было хорошо видно, что до самого горизонта на юго-восток, в ближайшие 50–60 км не придется столкнуться ни с рекой, ни с непреодолимым ручьем. Лишь примерно через четыре-пять часов неспешной рыси, по словам ярла, можно было попасть на берег небольшого, но очень глубокого озера. Так совпало, что именно его облюбовал один из немногих знакомых бондов. Парень мог быть уверен, что Кэйсер-Волосатый будет рад разделить с гостем щедрый обед, не смотря на традиционную летнюю занятость.

Темно зеленое царство проплавало мимо со скоростью в 15–18 км\час. Ветер лишь иногда принимался мотать из стороны в сторону зеленый кабаньемордый прапор на копье, выданном в цитадели. Но чаще всего символ гостя, находящегося под защитой Ивингов, благополучно висел. Солнце начинало поджаривать левую — восточную сторону высоких до середины бедра сапог, кожаного же жилета, укрепленного изнутри кольчужной тканью и видимую часть плотных льняных брюк. Одни холмы сменяли косматые лесистые взгорки, другие — обрывистые склоны скальных вкраплений. Дорога вилась спокойно, но настойчиво. Мягкие покачивания и постоянно повторяющие двойные удары копыт рысящей кобылки убаюкивали.

Лениво перебирая в памяти все, что увидел за последние дни, согласился с предположением Анвара, что земля здесь небогатая и вряд ли своего хлеба местные выращивают больше чем на еду. Встречные небольшие поля занимали каждую возможную низину или любой другой плоский участок земли. Действительно, застольное фризское разнообразие и даже богатство рождалось, скорее за счет поймы местного водного гиганта — Рихаса^[37]. По словам накануне встреченного небогатого торговца, пшеницу убрали больше трех седмиц назад.

«Значит как в субтропиках Юго-Восточной Азии вроде Китая и Японии уборка здесь идет с мая по июль», — блеснул перед самим собой экономический гений от журналистики.

Продолжаться эта умственная гимнастика могла сколько угодно долго, но вялые мысли раздвинула какая-то заноза. Казалось, он упускает что-то действительно важное. И только метров через сто, вынырнув из очередной дорожной петли, Игорь сообразил: с правой стороны дороги, из-за небольшого распадка, его кобылке только что отозвалось конское ржание.

«Что за… — развернувшись вполоборота, путешественник заметил четырех всадников выводящих коней из-за деревьев. — Какие-то вы, ребята, чересчур целеустремленные для случайных попутчиков».

В студенчестве Игорь часто шлялся по всяческим злачным местам, и не всегда в компании друзей. Правда, жизнь парня берегла, и даже драпать ни разу не пришлось. А вот нос ломали. Дважды. Этот опыт не позволил атрофироваться врожденным рефлексам, и без всякой паузы он с силой вонзил пятки в конские бока. Недавно напоенная кобылка заекала селезенкой и принялась набирать разгон.

Пока преследователи вышли на проселок и набрали скорость, фора выросла до 250–300 метров. Это мешало самому предприимчивому из них, забросать парня стрелами, но мало походило на решение проблемы. Скорее речь шла о мелком тактическом преимуществе.

К сожалению, меньше чем за час, стало понятно, что преимущество временное, и скоро ему амбец. За это время парень успел перебрать в голове многие варианты развития событий, но все они выглядели не ахти.

* * *

Больше четырех недель учебных схваток показали, что любой дружинник разделывает его с оскорбительной небрежностью. Поэтому еще накануне первого выезда, Игорь обдумывал варианты всевозможных случайностей. В итоге, как и многие до него, пришел к выводу, что любому профессионалу, он гарантированно опасен только с арбалетом в руках. Потому как, хотя бы попадет. В тот же день удалось выяснить, что такой способ смертоубийства фризам знаком.

Правда, местные технологии пока доросли только до самой примитивной механизации: до взведения с помощью крюка на поясе. Зацепив им тетиву, обороняющиеся воины опирались ногой в специальное стремя на самостреле, и усилием корпуса и ног, приводили его в боевое положение. Однако поскольку Игорь прекрасно помнил, что в средневековой Европе следующим шагом оружейных технологий, был так называемый «Самсонов пояс» ^[38], где вместо крюка, использовали два специальных ролика с зацепами, парень решил применить немного старого доброго прогрессорства.

Проведя несколько часов в кузне и потратив восемь дюжин гельдов, он получил шанс. Шанс, с силой натяжения почти в 140 кг, пробивающий неплохую броню даже на расстоянии в сто метров. И этот потенциальный «счастливый случай», уже почти неделю ездил в специальном седельном чехле, но вот прямо сейчас вариантом был сомнительным.

Игорь уже по второму кругу принялся перебирать все возможные варианты, но каждый из них по-прежнему предоставлял право максимум отомстить за свою безвременную кончину. Стоило спешиться и начать взводить тетиву, как четверо навязчивых незнакомцев непременно постараются стоптать его конями. И это если лучник сможет умудриться не нашпиговать его стрелами. При любом, даже самом мудреном раскладе, разыгрываемые мысленно схватки заканчивались рукопашной сшибкой и закономерной разделкой неудачника.

«Поганые, надо заметить, у тебя перспективы, дружище! Что же им надо-то?!»

Экстерном ответа на такой вопрос было не получить и тут, как на зло, ситуация снова обострилась. Кони у всех были разные, вес у седоков — тоже различался, поэтому преследователи вытянулись в импровизированную колонну. И к несчастью лучник оказался в ее голове. Погоня как раз вышла на достаточно прямой полутора-двух километровый участок дороги. Сочетание всех этих случайностей, очевидно и родили в голове «снайпера» идею, как закончить дело разом. Издав какой-то крик и, очевидно, сообщив что-то успокаивающее своим спутникам, он принялся выжимать из своего скакуна все что возможно.

Будущей жертве мгновения хватило, чтобы осознать несколько важных фактов. Во-первых, до встречи с неизвестными лошадь, уже скакала почти час, и почти столько же продолжалась погоня. Во-вторых, сохраняя нынешний темп, можно было рассчитывать еще на полтора или, возможно, два часа. Потом, скорее всего, падение, и могло случиться все что угодно. Но сейчас, все расклады побоку. Через несколько минут, стрелы, с чмокающим звуком начнут впиваться ему в спину или попадут в лошадь. И тогда тоже «все».

«Опять поймать железяку?! Вот уж, извините, но нет!»

Наконец приняв решение, Игорь отбросил ненужные метания. Абсолютно уверенно взбодрив резким ударом древка кобылу, и выкручивая повод, он заставил ее вломиться в густой, но очень молодой ельник по краю дороги. Удача была на его стороне и, не встретившись лбом ни с одной веткой. В старой части леса он смог, сначала остановить животное, практически приподняв на дыбы, а потом и безболезненно «катапультироваться».

Времени, на то, чтобы уронить копье, выхватить арбалет и вытащить из специально придуманного кармана уже закрепленные на поясе ролики, понадобилось очень мало. Еще несколько выверенных шагов и с практически неслышным звуком, тяжелый железный болт лег в любовно вырезанные направляющие.

Удар тяжелого снаряда встретил прорвавшегося сквозь опушку лучника практически в упор. Он оказался такой силы, что отбросил не ожидавшего ничего подобного мужчину назад в заросли. Четырехгранный болт сначала с легкостью проломил щит из тонких деревянных пластин, а затем, с такой силой ударил в броню, что смог не только ее пронзить, но и загнал глубоко в грудь разорванные обломки нескольких кольчужных колец. После этого воин прожил еще почти до заката, но пришел в себя лишь за мгновение до смерти. Когда вернувшиеся после неудачной погони соучастники, решили пристроить раненного на оставшуюся в качестве трофея кобылу, он с силой распахнул глаза, просипел что-то невнятное, и совершенно однозначно обвис. Мертвеца закрепили несколькими кусками веревки, и отвязали лишь через два дня. Начавший пованивать труп, спалили по дороге к побережью.

* * *

Игорь неожиданно легко смог оторваться от преследователей. Его спас едва заметный след одинокого охотника прошедшего здесь накануне. И, конечно же, удачный выбор направления для бегства. Нападавшие просто не ожидали, что рванув практически в «в конном строю» в лес, он тут же резко изменит направление и побежит под острым углом к проселку, по которому только что скакал. Ну откуда было знать преследователям, что парень испугается заблудиться больше, чем снова сойтись на кривой дорожке?!

Но сам он, конечно же, о причинах так и не узнал. Сумев взвести арбалет второй раз, наверное, даже быстрее, чем первый, беглец убедился, что остальные притормозили, и решил не рисковать. Довольно глупым, ему показалась и идея, тащить одновременно взведенный самострел и почти двухметровое копье с прапором. Дипломатический иммунитет от него оказался так себе, но сам флажок Игорь решил не бросать. Пристроив тряпку в рюкзак, он рванул отсюда и до обеда. Точнее почти до 15.00. По крайней мере, если верить еще утром заботливо подведенным часам.

Само бегство вышло не таким уж и изматывающим. Пробежав двести шагов, он останавливался, некоторое время выжидающе прислушивался, а потом — очередные две сотни. Когда более-менее ровная местность закончилась, стало заметно труднее. Время от времени приходилось обходить особенно неприятные завалы, преодолевать осыпающиеся косогоры и лазить, через изрядные валуны. Упершись в очередной холм, северная сторона которого была слишком обрывистой для больших деревьев, а с вершины можно было следить, по меньшей мере, за двумя сторонами из четырех, Игорь решил не обходить. Идею привала встретил, как божественное откровение, а взобравшись по более пологому склону, смог пристроится у особо удачного изгиба корней. Не смотря на покрывающий все тело липкий пот и гудящие от усталости ноги, было хорошо. Нет, усталость еще не отпустила, но по-прежнему прекрасными стали нежаркие лучи солнца, моргающие сквозь хвойные вершины, да ощущение самой настоящей победы.

Конечно, он драпанул. Но неопытный парень смог вывернуться при нападении четырех местных. Потерял коня и копье? Но один из нападающих утратил куда как больше. Поэтому, конечно, победа! Пусть и далекая от идеала…

Пройдя ближе к вечеру еще пять-семь километров, и не меньше десятка — утром, обеденный отдых решил устроить у границы леса. Привычные лесистые холмы и взгорки продолжались лишь справа и слева. А здесь, почти до самых отрогов хребта^[39], шла заросшая чаще всего лишь кустами и отдельными пятнами травы каменистая местность. Здешние холмы топорщились преимущественно неровными гранями принесенных ледником валунов и очень редкими кряжистыми деревьями.

Перекусив сделанными накануне бутербродами из плотного серого хлеба и тонкого аппетитного сала с чесноком, наш герой понял, что чувствует себя как-то необычно. И это случилось не сейчас. Вчера — он впервые убил, сегодня — сидит вот здесь, на опушке, и вполне готов к будущему. Все эти дни во время отдыха, меч всегда был извлечен из ножен, а арбалет взведен. В пути, он в любой момент был готов вложить болт и сделать дырку хоть в прежних, хоть в новых доброжелателях, не паникуя по поводу их теоретических мам, детей или бабушек.

«Интересно, стал ли я способен грабить окружающих? Вот просто так: иду-иду, о — у него есть деньги!»

Совершенно искренне задумавшись, Игорь не менее честно ответил, что если они не будут ему врагом, то — нет! Как бы это ни было выгодно, все равно нет. Авиакатастрофа, потеря всего привычного, риск и вчерашнее нарушение принципа «не убий» — все это не причина, чтобы терять себя.

«Я, оказывается, конечно, не тварь дрожащая, но не только право, а и совесть имею!»^[40]

До самого вечера Игорь старался избегать философских рассуждений, задумавшись о странной ситуации с животными и птицами. Неделя после падения самолета, две — катаний по местным землям на коне, а он всего несколько раз видел животных и подходящих для охоты птиц вблизи. На таком расстоянии, чтобы была хоть какая-то возможность подумать о добыче.

«Странно, здешние же земли, по словам местных, удивительно богаты. Что со мной не так…»

Со следующего утра, он твердо решил стараться не плавать в мыслях, а красться, как какой-нибудь герой-индеец из романов Майн Рида или Фенимора Купера. И уже утром парень понял, что трактор вроде него, распугивает даже облака на небе.Теперь его главной задачей стало идти и не тревожить природу. Пытаться стать, хотя бы не самой громогласной ее частью. Всего лишь стараясь не наступать на ветки или наносы сухих листьев и трав, огибать переплетения кустов и россыпи мелких булыжников, «краснокожий» убедился, что с живностью действительно все хорошо.

Ближе к полудню Игорь вышел к почти пересохшему ручью и чуть не ткнулся коленом под маленький белый хвост аккуратной и какой-то особенно грациозной дикой то ли козы, то ли оленя. Погруженный в шепоток дикого мира и шелест окружающего великолепия, даже с самострелом в руках Игорь производил настолько не угрожающее впечатление, что животное замерло и уставилось на него огромными, и выразительными, темно-коричневыми глазами с косо поставленными зрачками. Неизвестно сколько продолжалось растерянное любование, но глупое «привет!» разрушило перемирие, и тонконогая красавица буквально выстрелила, скрывшись в кустах.

Мужчина не выстрелил. Он был так поражен глубокой растерянностью и любопытством рассмотренной в глазах дурехи, что ни разу не пожалел об упущенной добыче. Правда, через час, это не помешало ему снести с ветки необычно крупную птицу с длинным клиноподобным пестрым хвостом и ярко-красными кольцами вокруг глаз. Подбирая вполне земного фазана, охотник жалел лишь о потерянной стреле.

Арбалет оказался слишком силен для стрельбы с десяти метров в двухкилограммовою птицу. Даже максимально облегченная стрела с иглообразным наконечником, навылет пробила пернатого и до половины ушла в кедр.

«Блин, ну кто же знал, что это дурень усядется так удачно? Вполне и драпануть мог, если бы я стал искать специальную приспособу с тупым круглым наконечником…»

Решив не усложнять обед готовкой, Игорь с чистой совестью «замахнул» остатки сала, почти весь хлеб и зелень. Но решив отложить гурманство и все связанные с этим трудозатраты на вечер, он, кончено же, не знал, что вечерняя жарка первого промыслового трофея не состоится. Точнее — будет вынуждено отложена. Игорю вообще в тот день не придется поесть.

* * *

Абсолютное большинство русел горных рек, даже сезонно высыхая, не очень-то удобны для путешествий. Но упершись во второй половине дня в слишком уж опасную для скалолазания холмистую гряду, он решил воспользоваться единственным ближайшим вариантом. Пробираясь несколько часов по не такой уж и сухой каменой путанице, любовался только потенциальными шансами сломать ноги, а потому пройдя сквозь преграду и выбравшись на условный берег, оказался не сказать чтобы удивлен… Точное цензурное слово — «поражен».

До самого горизонта, то есть на расстоянии не меньше трех-пяти километров, расстилалась долина, заполненная разнообразными каменными сооружениями. Взобравшись чуть повыше, Игорь надолго замер рассматривая, плотно группирующиеся друг к другу, архитектурные образцы, разделенные улицами и маленькими площадями.

«И конца и края этому чуду не видать», — мысленно пробормотал исследователь.

Действительно, одни — напоминали вбитые в землю колонны, явно изукрашенные какими-то картинками или письменами, другие — скорее изображали земляные скифские курганы, покрытые плотным ковром травы и цветов, третьи — были похожи на мрачные башни или ажурные, не смотря на камень, беседки. Все вместе, они создавали такую зрительную какофонию, что умудрялись сливаться, и оставляли впечатление единого ансамбля. Но подойдя чуть ближе, даже далекому от зодчества журналисту становилось понятно, что строилось все это в разное время и возможно речь идет о тысячелетиях.

В некоторых каменных столбах или колоннах, ветры протерли оспины до половины ширины. В других местах, сложенные в виде всевозможных пирамид строения умудрились даже осыпаться, перекрыв оставленные проулки. Любуясь этой по-настоящему причудливой смесью форм, граней, цветов и изношенности, казалось, сама Вечность приходит сюда отдыхать. Без сомнения, здешние боги создали это место, для упокоения уставших от треволнений цивилизаций.

Стараясь запомнить каждый увиденный фрагмент, Игорь неизвестно сколько бродил по своему краю долины. Трогая непонятные письмена и часто напрочь непонятные картинки, иногда, он старался лишь понять, что этому виной: действие солнца, ветра и воды, или все же чуждая логика строителей. Обойдя очередной кусок застывшего Времени, Игорь на мгновение окаменел и сам.

«Вот это здравствуйте…» — почесал бороду путешественник, как часто делал, испытывая не оптимистичное удивление.

Привыкнув оценивать лежащее вокруг тысячелетиями, он застал неприятный след совсем других временны́х промежутков. Почти два десятка некогда вооруженных мужских тел были причудливо разбросаны на больше ни чем не примечательном пятачке. Здесь явно пролегала дорога, оставленная исчезнувшими в прошлом народами, а вот сами костяки ни как не могли отсчитать за плечами даже, наверное, сотню лет. Ну не способны явно металлические мечи пролежать под дождями так долго, и покрыться лишь тонкой естественной окалиной.

Годы не уничтожили до конца даже их одежду. Игорь бывал по работе на археологических раскопках, но специалистом не был. Однако в своих выводах был уверен. Но что его особенно обеспокоило, так это сохранность костяков. Ни в ком из них не торчало стрелы или копья. Ни одному перед смертью не отрубили руку или голову. Было такое впечатление, что группа крепких, судя по вооружению воинов, просто шла-шла, а потом не перенесла груза грехов и легла подумать.

«Не правильно как-то все получается, и возможно до сих пор, это опасная неправильность…»

Глава 4. Сила мертвых

Центральные земли Ивингов

Крупный широкоплечий человек стоял на берегу Рихаса и любовался купленным два года назад жеребцом. Настойчивый порывистый ветер с привкусом рыбы и камыша хватал его за пурпурный шелк рубахи и длинные усы. Потом принимался нетерпеливо трепать оставленный на старый готский манер чуб, и снова перехватывался за усы или широкие рукава. Происходящее ложилось на неожиданно хорошее с утра настроение, и еще сильнее сгоняло с души муть обычного беспокойства последних лет. В этот момент каждодневные заботы оставили мужчину, и привычное обиженное выражение лица растворилось. Искреннее счастье расслабило закаменевшие скулы и щеки, казалось, он вернулся в те времена, когда был беззаботным юношей. Туда, где был жив дед и все вокруг спешили напомнить, что пусть отец и умер слишком рано, но тот был старшим из двух братьев, а значит, трон Ивингов по праву принадлежит ему.

Спустя много лет подросший «мальчик» понял, что большинство «сочувствующих», скорее всего, лгали или даже насмехались над наивным несмышленышем. По закону фризов дети от сына, что не сидел на троне, теряли право на наследственную власть, однако в эти мгновения, все эти воспоминания не отравляли ему вкус жизни. Сейчас существовал только ветер, только эта равнина и рослый широкогрудый Рой^[41].

Рыжий степной жеребец с белесыми подпалинами на носу, животе, внутренних частях ног и вокруг глаз, перебирал тонкими ногами, раздувал ноздри от запаха пасущегося неподалеку табуна специально отобранных кобылиц. Купленный по случаю красавиц, неожиданно оказался не только быстр, но еще и умен. Поэтому обычно с пониманием относился к людским хлопотам вокруг него.

Хотя время от времени, вот как сейчас, его мужеская природа брала свое, и он забывался, начинал призывно или гневно ржать, рваться к своим счастливым заботам, и с трудом позволял конюхам поправлять ему копыта. Но опытные работники на глазах у хозяина становились, как будто бы еще более умелыми, и мягко, но настойчиво заставляли его оставаться на месте. В такие моменты владелец поместья и сам готов был сорваться с места, чтобы скормить очередную миску овса, а потом снова мягко похлопывать красавца по бурлящей под тонкой кожей мощи, подставить руку под ищущие угощения губы.

Однако привычка видеть себя со стороны, глазами слуг, воинов и низкорожденных родичей, оставалась с ним даже сейчас, и удерживала на месте.

— Валли^[42], муж мой, голубь принес весть… От Врат батавов.

Даже находясь один на один, вне чутких ушей прислуги, жена оставалась всегда подчеркнуто покорной и приторно вежливой. Спустя двенадцать лет брака он почти перестал пьянеть от звука ее голоса, золотого водопада волос и плавных движений. Скорее наоборот. Женщина, постоянно напоминающая ему об упущенной власти, одним своим видом возвращая Эвальда к набившим оскомину размышлениям. Неудивительно, что ее появление оказалось достаточно, чтобы выпасть из блаженного ничегонедуманья.

— Что они сообщают?

— Птица принесла знак неудачи. В послании также говорится, что потеряли одного из четырех воинов.

— Я уверен, — иронично улыбнулся мужчина, — ты уже все обдумала. Поэтому не будем терять время: что можешь сказать об этом? — на лицо Эвальда вернулось привычное растерянно-обиженное выражение, а за пределами разговора осталось, что собственно и послать туда четверых дружинников его убедила она же.

Когда стало известно, что из неожиданного похода к горам, брат вернулся с четырьмя необычными иноземцами и головами двух воинов-жрецов, именно жена уверила в необходимости узнать все самим. Две недели назад добавилась весть, что один из чужаков стал ежедневно выезжать в одиночестве, и именно Изольда^[43] настояла на идее похитить беспечного гостя, и выпытать все самим.

— В послании нет руны означающей опасность. Значит, их не раскрыли. Думаю, что иноземцу просто удалось отбиться или неудача вообще не связана с их поручением.

— Хорошо. Возвращайся к своим делам! Я буду думать.

На неподвижной белой коже потрясающе красивого лица обычная холодность на мгновение дала трещину, но победила привычка напрямую не спорить, и понимание, что пока воины не вернутся с подробностями, решать хоть что-то, действительно, бесполезно. Тридцатилетняя женщина молча поклонилась в неподвижную спину, и плавно развернувшись, понесла гордый разворот плеч под тонкой льняной накидкой в сторону усадьбы.

Ей, вот уже почти пятнадцать лет, и правда, всегда было чем заняться. Более сотни работников и служанок только в поместье и на ближайших землях вокруг него, всегда готовы были «порадовать» хозяйку новой заботой. Поля, виноградники, пастбища, с многочисленными загонами для скота, богатые огороды и глубокие хранилища ежедневно требовали рачительной заботы.

Бросив ничего не выражающий взгляд вслед уходящей жене, Эвальд грустно вздохнул. Было понятно, что вернуться к недавней беззаботности не получится. С каждым годом это вообще получалось все хуже и хуже. Все труднее становилось, и избегать размышлений о том, почему же он должен бороться со своим братом.

«Я давно не глупый сосунок, и знаю, что тот сидит на своем месте по закону. Почему жена так стремится к этому… наверное, тоже понятно. Дети подрастают, и она теперь и правда, мечтает стать женой ярла, а им — более высокой судьбы. Но жрецы старых богов^[44], они же должны понимать: смерть моего отца на охоте — была волей их господ. И сейчас они спорят …получается с ними же?! — мужчина на мгновение испугался собственных мыслей. — Или, может быть, боги просто успели изменить свою волю …»

Постоянные сомнения многие годы точили его решимость, а с недавних пор стали и вовсе не выносимы. Эвальд снова вздохнул и попытался забыться хоть ненадолго. Он шагнул ближе к своему любимцу, перехватил повод у старшего конюха, и пробежал загрубевшими от меча пальцами по подстриженной на степной манер гриве. И как ни странно, на этот раз его измученный дух все-таки ждала удача.

* * *

Накануне вечером Игорь быстро свернул свои археологические изыскания и, прихватив лишь один странный бронзовый кинжал из наследства найденной группы воинов, отступил в каменный лабиринт недавно покинутого русла. Он вообще не планировал брать хоть что-то, не смотря на знание местных ценах на такие игрушки, а вот тут не смог удержаться.

Оружие оставалось в руках у воина, лежавшего на особицу от товарищей. Было ощущение, что когда все остальные упали, тот смог еще некоторое время брести. За прошедшее время у местных он часто видел клинки, украшенные серебром, золотом или покрытое мелкими драгоценными или полудрагоценными камнями. Подобные вещи здесь считались неотъемлемой частью статуса, а потому как раз такие выставляли напоказ в обычной жизни. Но чаще всего речь шла о богато украшенных ножнах. А вот огромный синий не ограненный камень в рукояти — встретился впервые.

Само лезвие было трехгранным, около 30–35 сантиметров длиной, и предназначенным лишь для колющих атак. Взяв его в руки, Игорь остался уверен, что даже не самый сильный удар позволит узкому клинку разжать звенья какой-нибудь простенькой кольчуги. А вот сильный и выверенный укол, да еще и нанесенный опытной рукой, обязательно найдет уязвимое место практически в любой броне.

«Бог знает сколько лежало, подождет еще немного», — не дав даже квакнуть своей хозяйственности, парень решил, что пока все же не стоит перегружаться.

Было по-прежнему душно и немного муторно на душе. Пристроив ощипанную тушку фазана в тонкую нитку ручья, даже сейчас, в конце лета, крадущегося по дну расселины, Игорь ограничил ужин парой оставшихся яблок и имеющейся в избытке водой. Обилие впечатлений казалось, не позволит быстро угомониться, и будет мучать размышлениями да догадками, но не тут-то было. Стоило неторопливо перекусить и уложить усталое тело на вершине обточенной сезонными потоками глыбы, как сознание тут же затихло и, оставив в ладони прихваченный клинок, парень провалился в глубокий сон.

Как ни странно, утро не принесло никаких неприятных сюрпризов. Вчерашние неопределенные страхи никак себя не проявили, а вот прихваченные накануне куски дерева и обломки пришлись очень кстати. Натертый изнутри чесноком и солью фазан после часовой возни немного подгорел, но все равно пошел на ура. Когда пришел момент покидать временную стоянку, Игорь спрятал остатки добычи в поясную сумку и неожиданно для самого себя решил заранее зарядить арбалет.

«Черт его знает, что там может быть, но ничего ему не станет за пару часов во взведенном состоянии, — обдумав что-то для себя, он так же по наитию достал стрелу с широким тщательно заточенным полумесяцем наконечника. — Вот попробуй таким промазать!»

Пристроив за пояс ножны со странным бронзовым клинком, в качестве последнего штриха, Игорь поднял арбалет и, наконец-то почувствовав уверенность, начал выбираться по вчерашнему пути.

Вскарабкавшись на уже знакомый склон, сразу же полез еще выше, и стал высматривать примеченный накануне ближайший разрыв в скалах. Тот был как раз на пределе видимости где-то с юго-западной стороны. Сегодня предстояло пройти по краю долины с ее многочисленными дольменами, курганами и всей прочей застройкой, и попытаться выйти на тропы, ведущие через Врата батавов. Парень был уверен, что встретить купцов с сохраненным вымпелом Ивингов, а потом с их помощью вернуться в Эверберг, будет самой разумной идей.

Игорь прекрасно представлял, как беспокоятся сейчас его спутники и надеялся, что и ярл что-нибудь предпримет. В конце концов, он впервые пропустил тренировку, и это был первый вечер, который завершился без традиционной беседы.

Прикинув предстоящий путь с непредсказуемой степенью опасности, зарекся от очередного археологического умопомрачения. Однако, не пройдя и двухсот метров, понял, что никогда не простит себе упущенной возможности. Призывно темнеющий провал в ближайшем кургане разжигал непреодолимое любопытство.

«Блин, ну, в конце концов, я же пошел в журналисты совсем не из-за статуса или денег. Вот остался — это да», — усмехнувшись собственным мыслям, Игорь в очередной раз махнул рукой на явную глупость, и решил все-таки рискнуть.

* * *

Прямо напротив замеченного лаза, лежала многотонная плита. Даже изменившие ее форму изрядно обколотые края не оставляли сомнений, что до определенного момента она служила «дверью» к секретам некрополя. Двенадцатиметровый рукотворный холм был «покалечен» кирками только вокруг взломанного входа, и можно было с уверенностью предположить, что грабители, святотатцы или какие-нибудь мстители, точно знали с какой стороны стоит тратить силы.

Лезть в темноту было действительно неприятно, ну а тащить в узкий коридор дальнобойный арбалет, выходило еще и просто не разумно. Разжигая костер из собранного тут же мусора и срубленных на берегу смолистых кедровых веток, Игорь до последнего мучительно решал: а стоит ли оно того?! Жизненный опыт — подсказывал несколько противоположных варианта последствий таких «кавалерийских наскоков», осторожная интуиция — зябко твердила «да ну его на фиг», но было что-то еще…

После вчерашней погони и пусть короткой, но победной схватки на опушке, в глубине души дребезжала какая-то не пугающая бравада. И вот этот опыт, именно он, прямо «подталкивал» к пыльной темноте и невысокому, полутораметровому ходу. В свои 29 лет, он всегда старался не пропустить момент, когда нужно было остановиться. И трезвым — не ошибся ни разу. Но вот сейчас, на пороге самой настоящей тайны, пусть и выглядящей, как изощренная ловушка, он почувствовал в себе какую-то хмельную легкость.

Кураж не туманил сознания, не мешал думать, но так раздувал грудь, что полностью подавлял страх. Сознание продолжало повторять все эти ужасные вещи, которые могут произойти уже через минуты, но эмоциональный страх просто не могу существовать рядом с этим упоением.

«Бог не выдаст, свинья не съест!»

Закончив раздувать огонь, он вернул в специально пошитый карман огниво, и засунул в разгорающийся костер толстый конец метровой смолистой ветки. Прикинув еще раз, что и как, проверил все ли нормально с самострелом, и аккуратно уложил его стрелой в сторону входа, на бывшую «дверь».

«Если будет шанс то, по крайней мере, успею добежать и схватить, а там… будь что будет!»

Не желая продолжать размышления на столь неприятную тему, Игорь решительно подхватил разгоревшийся импровизированный факел и подступил к входу. И именно в этот момент понял, что тропа, по которой сюда пришел, вела мимо точки, где вчера разжился кинжалом. Погибшие воины очень даже могли идти откуда-то отсюда, и даже пробитый вход вполне мог оказаться делом их рук. Со всей очевидностью в сознании всплыл вид как минимум двух кирок и лома, похожих на разбросанные здесь же. Облизав высохшие губы, журналист замер еще почти на минуту. Тихонько откашлявшись, он пробормотал еле слышно, что-то нецензурное, и все-таки двинулся в темноту.

Вход был задуман неведомыми строителями с западной стороны, и поскольку к десяти дня местное светило не успело добраться даже до зенита, густая тень начиналась практически на входе. Выставив впереди себя факел, еще и в качестве своеобразной защиты, Игорь пригнулся и двинулся по почти метровой ширины проходу вглубь. Огонь отлично разгонял тьму вперед на несколько метров, и были видны все сколы и царапины, оставленные его создателями на крутых, уходящих вниз, ступенях. До самого поворота. Многотонный каменный холм, в этот момент напоминал Игорю тяжелую «заглушку» над неизвестной глубины шахтой.

«Ничего, сейчас узнаем! — пробормотал про себя исследователь, и даже тихонько хохотнул, сравнив себя со знаменитым персонажем Анжелины Джоли — Ларой Крофт. — Надеюсь, шикарная силиконовая грудь не является главным атрибутом выживаемости. Уж чего нет, того нет …»

Последние две ступени до площадки, от которой уходил очередной пролет вниз, дались непросто. Ноги как будто бы примерзали и не желали шагать дальше. Правда, дальше пошло легче. То ли шуточные сисько-ассоциации и самоирония разрушили страх, внушаемый этим местом, то ли ум просто устал бояться, и пришло эдакое «второе дыхание», но очередной, а затем, и третий пролет, парень преодолел заметно легче.

Путаница паутины, горела короткими всполохами от факела, как в классическом приключенческом боевике. Было сухо и тихо. Шаги по каменным ступеням звучали глухо и невыразительно. Никаких следов, кроме собственных, рассмотреть в этой «книге запустения» не удавалось, что внушало дополнительный оптимизм. Все настолько напоминало компьютерную игру или фильм, что сознание даже начало сбоить. И когда преодоление очередного пролета стало напоминать совсем уж туристическую прогулку, почти с физически ощутимым давлением, в сознание ударила волна ненависти. Точнее не она сама, а ее отзвук. Спустя мгновение он осознал, что площадка под ним просела не меньше чем сантиметров на пятнадцать. Эти события настолько совпали, что связь между ними трудно было не увидеть, даже находясь в ступоре.

Замерев в полусогнутой позе, Игорь готов был поклясться всем, что ему дорого: где-то совсем недалеко, глубже буквально на считанные метры, проснулся Некто очень неприятный. На внутреннем радаре этот Спящий виделся, как источающее гнев, пока еще сонное сознание. Как невероятный черный факел в солнечный день.

Когда ноги рванули отматывать проделанный путь в обратную сторону, сознание лишь начинало об этом думать. Только испуганный грибник, взлетевший на многометровое дерево при нежданной встрече с разъяренным медведем, может понять ощущение от этого бегства. Но здесь противник был неимоверно опаснее.

На последних ступенях Он проснулся и вот здесь журналиста догнал настоящий Девятый Вал Ненависти. Ужасный холод пронесся по позвоночнику и ударил куда-то в затылок. Напоминающий сейчас скорее быстроногую лань, чем недавнего смельчака, Игорь вдруг осознал, что его видят, к нему идут, а он не может даже с места сдвинуться. Каждая мышца в его теле сжалась и тут же ослабла, вызвав сбой в сердцебиении и создав «пробку» в ушах. Сознание испуганной пичугой забилось в окаменевшем теле, и вдруг Игорю пришла совершенно нелепая мысль, что хорошо хоть сфинктер повел себя не так предательски, иначе умирать пришлось бы еще и оскорбительно. Засранцем.

И вот это глупое и неимоверно странное беспокойство «умирать не засранцем», вдруг разбило ледяную пленку, и тело нет, не ожило, но дало понимание: он вряд ли сможет бежать или быстро идти, но ползти — да. Это ему сейчас по силам.

* * *

Извиваясь раздавленным червем, и кроша ногти в неимоверном напряжении, экс-журналист преодолел последние полтора метра до выхода, и скатился наружу. Боль от удара спиной о лежащую на прежнем месте каменную дверь немного отрезвило сбоящее сознание. Тот-Кто-Проснулся высвечивался на внутреннем радаре все ускоряющимся сгустком презрения и ярости. Именно эти волны, бившие в сознание с равномерностью метронома, и ослабляли желание сопротивляться. Превращали тело в отвратительного аморфного слизня.

Неимоверным усилием воли, преодолевая головокружение и тошноту, он обогнул в позе гордого льва камень, на котором всего несколько минут назад, оставил заряженный арбалет. Через долгие 30 секунд Игорь, совершенно обессиленный, замер у единственного оружия, с которым сейчас был способен иметь дело. Было понятно, что если два десятка его недавних разложившихся «знакомцев» столкнулись с тем же самым то, во-первых, убегать бесполезно, во-вторых, все остальное оружие, не дает вообще ни какой надежды.

Не доверяя дрожащим рукам, он осторожно оперся обеими ладонями об ободранные грани плиты, и грузно сдвинулся, застыв в более-менее устойчивом и удобном положении. Весь полу продуманный, скорее интуитивный расчет, был на один единственный выстрел. На шанс, что забыв про все остальное тело, он сможет полноценно управлять пусть только одной кистью и хотя бы тремя пальцами.

Вытерев взмокшие ладони о скомканную рубашку, Игорь навел арбалет на верхнюю часть прохода, стараясь не касаться спускового рычага. Руки подрагивали, и было понятно: стоит промахнуться и он не то, что не успеет, просто не сможет взвести его снова.

«Ну же, тварь, иди сюда!» — и… тут он почувствовал отклик.

Странное ощущение связи, почти как при общении с ярлом. Но все же немного другое. Осознав свою дополнительную уязвимость, допустив, что Идущий-К-Нему-Некто может в отличие от Эрвина Сильного понимать еще и внутренний монолог, Игорь решил схитрить. Большинство наших мыслей проносятся в голове, не оформляясь в слова. Вот именно таким способом, не позволяя даже мысленно артикулировать идеи, он мгновенно перебрал отражения множества вариантов, и решил поставить эксперимент.

Парень едва заметно поводил рукоятью из стороны в сторону, чтобы понять, достаточно ли контролирует оружие, не смотря на волны паники, сотрясающие тело. Уверившись, что шансы есть, Игорь представил, что кричит во все горло «Бе-е-ежи-и-и-им!» и постарался отстраниться от волн паники, тем уголком сознания, что удерживало направление заточенного полумесяца стрелы, в сторону освещенного факелом, потерянным в трех метрах от выхода из пролома в могильнике.

Журналист с неимоверным трудом смог подавить волну радости, когда понял — враг обманулся и снова ускорился. Распрямившееся через пару минут на выходе существо напоминало обычного немолодого человека. Сухощавого мужчину с то ли природной, то ли потемневшей от времени кожей и жидкими седыми волосами. Враг лишь совсем немного возвышался над полутораметровым проходом, и еще, было явно видно, что огромным серым глазам неприятно яркое светило.

Волны, исходящие от пришельца, стали совершенно не выносимы. Игорь понял, что если тварь приблизится — ему конец. Не выдержит сердце, хватит удар или случится что-то другое, но это будет определенно не на пользу.

Выпрямившись на краю прохода «житель подземелья», чуть отвернулся ослепленный неприятным ему светом. Буквально переломив желание «надежно» попасть в туловище, прикрытое лишь тонкой мешкообразной и покрытой пылью хламидой, Игорь решил стрелять «наверняка». С трех-четырех метров, шансы попасть почти в любую точку были максимальны, и стрелок не ошибся. Удар тяжелого и широкого, остро заточенного болта перерубил шею твари, отчего голова, сброшенная кровавым фонтаном, повисла лишь на тонкой полоске кожи. Второй и последний всплеск из перерубленных вен и артерий покрыл бардовым пятном ближайшую стену, а скатившееся обезглавленное тело, как и недавно журналиста, остановила служившая когда-то дверью плита.

Первое, что Игорь осознал, это исчезнувшее давление на психику. «Тишина» практически оглушила. Как если бы мгновение назад вам в ухо орала дорогая стереосистема, и вы не выдержали и вырвали шнур из розетки. И тут парня вырвало.

В интернете полно видео, как птицы с отрубленными головами бьются или пытаются куда-то бежать. Выросший в деревне, он видел что-то похожее и сам, но раздавленная всем произошедшим психика, оказалась просто не готова к тому, что такое произойдет с человеческой плотью. Обезглавленное, похожее на человека существо билось, перекатываясь между плитой и краем рукотворного холма. За хаотичными движениями не стояло разумной целенаправленности, но взмахи рук и удары ног были так сильны, что в один из моментов беспокойный труп буквально взлетел на плиту, за которой Игорь до сих пор укрывался.

— Да когда же ты сдохнешь?! — просто взвыл стрелок.

Находясь в мало управляемом исступлении, он растерял даже тот минимум умений, которые вбивали уже несколько недель местные дружинники и, выкрикивая несвязные оскорбления, выхватил меч и принялся рубить беспокойного мертвеца. Великолепное оружие показало класс даже в столь неуверенной руке. Первым в сторону отлетела правая нога выше колена, потом — несколько пальцев с левой, еще через десяток взмахов — одна из рук. Но тело не успокаивалось. Выронив меч, Игорь отступил на пару шагов и на мгновение снова оторопело замер.

Сквозь находящееся в ступоре сознание пролетели все известные ему мифы, рожденные земной цивилизацией и воспаленными умами голливудских сценаристов. Поскольку мозг уже находился отдельно от неумирающего, а мощные рубленые удары и так изрядно попортили труп, что точно бы хватило обычному живому, единственным логичным вариантом показался «прецедент» с вампирами.

«Сердце! Ну, конечно!»

Выхватив из-за пояса вчерашнее приобретение, отлично подходящее именно для колющих ударов, он мощным пинком перевернул врага на спину и буквально рухнул на него сверху, в попытке зафиксировать. Нанесенный со всех сил удар снизу вверх под ребра, заставил согнуться изрядно попластанный труп, и придал ему дополнительной активности. Как норовистая лошадь глупого ковбоя, безоружного парня отбросило почти на два метра, но как ни странно, еще через минуту все закончилось. На глазах у Игоря труп подскочил еще несколько раз, видимые мышцы посокращались и все. Мертвец окончательно затих. По крайней мере, он надеялся, что окончательно.

— Твою же… Да как так-то?!

Растеряв остатки брезгливости, он подтянул к себе срубленную голову и кусок руки.

— Какая странная штука, вот ты внешне почти нормальный, но что-то явно не так. Точно! Я же видел фото. Как его… В двухтысячных же СМИ трубили про нетленного буддиста, он же на видео почти так же выглядел^[45]. Вот ведь…

Выразив этим «вот ведь» всю глубину удивления, Игорь сплюнул и отбросил сначала кисть, а потом и ногой, ототкнул от себя голову, сохранившуюся намного лучше тела.

— Дурацкое любопытство…

* * *

Живя в селе, русский человек не может не знать запаха, свежезабитого животного. Как, наверное, и житель практически любой другой деревни. Может быть, кроме индусов и каких-нибудь других социальных вегетарианцев. Игорю было с чем сравнить. Уже лет с пяти он множество раз принимал участие в разделке свиней. Пусть вся помощь ограничивалась тогда «принеси-подай», но от процесса до запаха — все было знакомо до мелочей. Видел, как связывают и разделывают лошадей, как режут овец, мог объяснить, почему бычков и коров действительно «забивают». Неизвестно сколько бездумно просидев на земле, в попытке просто прийти в себя, он вдруг осознал еще одну явную несуразность. Естественно, после той, что телу можно отстрелить голову, а оно продолжит «суетить». Вокруг не воняло.

Нет, легко узнаваемое амбре от крови присутствовало, но это было совсем не то. Он ведь сидел на площадке, буквально усыпанной брызгами крови, кусками мяса и обломками костей. Даже зная, что враг убит, парень все же не смог бы повернуться к изрубленному телу спиной, а, потому, не вставая с места, видел, что некоторые из его заполошных ударов пришлись в живот. Где вонь?! С людьми, или существами очень похожими на них, до сегодняшнего дня Игорь ничего подобного не делал, но устрой он похожее хаотичное расчленение свинье, тут бы было не продохнуть.

«Что это вообще такое?!»

Решив, что нужно попытаться привести себя в порядок, Игорь «хэкнув», как старый дед, приподнялся и в первую очередь подобрал меч. Сравнительно легко оттерев сорванным куском хламиды лезвие, он еще раз понюхал запятнанную кровью тряпку, и снова удивленно покачал головой. Кроме затхлости, присутствовал и какой довольно приятный аромат.

«Специями его какими-то пропитали, что ли…»

Простояв над останками, Игорь решился, и резким рывком выдернул кинжал. Извлеченный с чавкающим звуком, клинок легко покинул тело, и тут парень прикоснулся к камню в навершие запястьем.

— Ай! — отброшенный кинжал, прозвенев по плите, упал на землю.

Нет, он не обжегся, но тонкая кожа запястья точно подсказала, что неизвестный кристалл синего цвета оказался намного теплее, чем теоретически можно было ожидать.

— Совсем я издергался, — усмехнулся Игорь, согласившись, что даже в одиночестве разговаривать вслух с самим собой, выглядит глупо. — Не каждый день такая хрень, — срифмовал исследователь, и хохотнул уже более уверенно, без недавнего надрыва.

Осторожно поднятое оружие, больше ни каких сюрпризов не подготовило. Но корунд и правда, был намного теплее рукояти или лезвия. Стараясь не спугнуть мелькнувшую мысль, он запрыгнул на почти метровую высоту к входу в некрополь. Сделав несколько шагов, выбросил изрядно обгорелый факел наружу и, оставшись в темноте, снова посмотрел на головку рукояти.

«Бинго!»

Неизвестный камень светился. Нет, использовать его в качестве фонарика не получилось бы, но он явно отдавал собственный, а не отраженный свет. Еще одна странность. При этом вчера ничего похожего Игорь не заметил. Может быть, ему было просто не до того, но вполне возможно, что камень изменился именно сегодня. Решив вернуться к размышлениям чуть позже, журналист быстро протер оружие, и немного неуверенно пристроил клином за пояс, и решил отдать должное собственной паранойе.

Вернувшись к погибшей группе, он выбрал секиру получше, и окончательно расчленил и разбросал врага. Внутренности, кстати, ни чем не удивили. Разве что абсолютно пустым кишечником. В остальном — нелюдь показалась вполне себе обычным пожилым мужиком. Скорее даже европеоидом. В рамках местных традиций, отрубленную голову Игорь решил захватить с собой. В первый момент, когда появилась эта мысль, он даже задался вопросом: а все ли у него хорошо в собственной башке?! Но нет, пару минут задумчивых блужданий по задворкам сознания, не принесли ни каких сюрпризов или открытий. Да, устал, да, переволновался до невозможности. Но в целом — нет, ни чего необычного.

«Наверное, просто невозможно разбросать врага кусками по земле и остаться прежним…»

Эверберг. Крыло выделенное чужеземцам

Сегодня в этой части цитадели царил, если не траур, то паникерские настроения точно. Дежурившая в этот день Линда передвигалась мелкими перебежками, стараясь ни кого не потревожить. А если сталкивалась с кем-нибудь из землян в коридоре, то делала большущие глаза и с лицом, как от зубной боли, всем видом показывая, что «вот как прямо сильно-сильно» она переживает и сочувствует. На юной светловолосой мордашке это выглядело так забавно, что все, кроме утонувшей в своем горе Кати, фыркали, не сдерживаясь, и спешили ее заверить, что все, мол, понятно, и они «ценят и благодарны».

Действительно, хуже всех приходилось Кате. Она трагически хлюпала мокрым носом и терла красные, как у кролика глаза. Нет, не склонная при других обстоятельствах к излишним сантиментам молодая женщина с легкоатлетическим прошлым продолжала оставаться притягательно красивой, но оценить ее в этом плане было некому.

Вместо прежней текущей походки, она передвигалась тяжелыми шагами потерявшего всякую надежду человека. Девушка весь день просидела в обжитом, за прошедшие недели, крыле. Время от времени трагически прерывала бесконечный монолог, и уходила к себе в комнату. Всхлипывания оттуда не доносились, но возвращалась молодая женщина с еще больше натертым лицом.

Не склонные к столь явному пессимизму старшие товарищи тоже испытывали ощущения, что в русской литературе витиевато называют «сердцем не на месте». При этом в одном они сходились совершенно однозначно: «пронырливый папарацци просто не мог выжить после падения с десяти километров, для того, чтобы позволить какому-нибудь местному «неандертальцу» или зверюшке прикончить себя сейчас вот так дурацки». Эта почти дословная цитата Натальи отдавала неким неоправданным пренебрежением, и Анвар должен был, наверное, внести какие-нибудь пояснения. Однако мы это сделаем за него, признав, что все встречные здесь принадлежали, как минимум к подвиду «человек разумный», а некоторые — например, — ярл, обгоняли по возможностям даже распиаренные в недалеком прошлом надежды на «детей индиго».

Не будем судить за некоторое пренебрежение их слишком строго. За сравнительно небольшой срок, все земляне пережили столько, что начали ощущать друг друга немного родственниками, а потому некоторая несдержанность оправдана. Тем более что хамить, а потом еще и объяснять в чем именно состоит оскорбление никто не планировал. Обласканные переселенцы вовсе не считали кого-либо из известных им местных виновными в «недоглядели», злом умысле или какой-нибудь похожей ерунде. Уже во время битвы в ущелье они прекрасно осознали, насколько простецкие здесь времена, и даже успели вполне реалистично начать подозревать, какое непредсказуемое будущее им предстоит.

Когда Игорь ночью не появился, ждавшая его в силу вполне объективных личных причин Катя, сразу же разбудила коллег и соседей. Прикинув, что парень, наладивший почти приятельские отношения в казармах, вполне мог не осилить обратный путь и там заночевать, они убедили ее отложить объявление тревоги на утро. Но уже в 6.00 проворочавшаяся всю ночь девушка, Анвара практически вытолкала в спину, и он в итоге, буквально минут на пять опередил старшего конюха, который пришел сообщить ярлу, про не вернувшего вчера кобылу чужеземца.

Примерно в течение часа дежурившие накануне дружинники были расспрошены, а еще через час, в указанном направлении выехали две группы по шесть воинов. Поскольку в той стороне было всего два варианта дороги для верхового, они получили наказ доехать до самых Врат батавов, а по пути, разузнать у всех встречных бондов, не видели ли те чего.

Всем им предстояло пережить довольно непростые времена.

* * *

Третья ночевка за пределами крепости вышла несколько беспокойной. Всю ночь неподалеку выли волки, поэтому не особо и уставший за предыдущий переход Игорь, постоянно просыпался и просовывал в огонь пару присмотренных тут же сухих стволов. Единственное, в такой ситуации можно было назвать хорошим, что после памятной схватки у склепа, долину удалось покинуть до наступления темноты. Пройдя по самому краю, он не встретил больше ни каких опасностей, хоть постоянно прислушивался к внутреннему «компасу».

Полезть в шахту снова, парень так и не смог себя заставить. Логика однозначно твердила, что вряд ли такой беспокойный постоялец «жил» не один, но иррациональная неприязнь к предприимчивости в этот раз победила. Он так и не подобрал аргументов, чтобы заставить себя снова бродить в темноте.

Как-то еще в школе, тренер сельской сборной увидел, что он довольно неплох на воротах, и предложил опробоваться вратарем для игры в местном чемпионате. В детстве разница между разными возрастами чаще всего очень заметна. Поэтому когда верзила нападающий, на пару лет старше и позднее окончивший спортфак, дважды попытался безуспешно пробить защиту, произошло важное событие. Последний удар опытного и раздосадованного здоровяка не прошел, но так загремел в лоб, что Игорь полностью пересмотрел отношение к футбольной карьере. Примерно то же самое, получилось и сейчас: вроде все хорошо, но ну его к черту!

На расчлененном теле нашлась только одна ценность — странный браслет из литых то ли серебряных, то ли платиновых деталей. Семь удивительно одинаковых серебристых квадратов были «сшиты» того же цвета небольшими кольцами. Застежкой служил шарнирный замок, сделанный явно каким-то другим мастером из бронзы. Игорь минут десять возился, пока сообразил повернуть плоскую головку небольшого штифта — гвоздя, чтобы вытащить его и разъединить части. Но самым странным оказался цвет. Застежка заметно позеленела, а вот протертый от крови браслет, блестел, как только что сделанный. Хотя Игорь точно помнил, что тоже серебро, вроде как должно было со временем темнеть.

Пристроив находку к монетам, журналист тогда же вдруг осознал, что все-таки проиграл этот «бой» своей хозяйственности. После всех этих приключений, уйти совсем с пустыми руками он просто не мог. Да и распоряжаясь общими «богатствами», он все-таки испытывал некую неловкость. Поэтому когда представилась возможность, решил разжиться и чисто собственными средствами. Тем более что потерянная лошадь с упряжью вряд ли обойдется меньше, чем в 50–60 гельдов серебром, а тут — явно можно было «подзаработать».

Поскольку кроме браслета с мертвеца ничего намародерить не удалось, он решил вернуться к предыдущим находкам. За прошедшие полдня в пути, связка из трех лучших на его взгляд мечей, бронзовой секиры и нескольких копейный наконечников, изрядно надоела, но парень твердо решил: вернется не с пустыми руками. Толчки в спину при преодолении препятствий, очень смягчало осознание, что при любом раскладе, груз за спиной принесет не меньше 150–170 гельдов. Местные хускарлы, судя по рассказам, столько не из всякого набега приносят.

В вещах, на поясах и остатках тел, нашлось почти с килограмм монет и украшений. Большей частью из серебра и бронзы, но на предводителе оказалась и тяжелая, грамм на 250–300 золотая шейная гривна. Хотя мысленно, Игорь предпочитал называть вещь на кельтский манер — «торквес». Что, по сути, означает то же самое, но передавало ощущение некой чуждости изображения. Он долго перед сном любовался переплетенными шеями двух скакунов, которые соединяли две половины украшения. Действительно, «замок» был устроен не скрытно на шее, как было бы привычно, жителю XXI века, а на груди. Скорее всего, хозяин снимал украшение не часто.

В итоге все, что решил не брать, рачительный мародер пристроил неподалеку в углубление, от выпавшего под действием времени камня. После чего, откатил его на прежнее место, прикрыв добычу чисто символически. Мысленно придя к выводу: вряд ли здесь так уж часто случаются туристы, иначе давно бы все прибрали.

* * *

К Вратам батавов вели несколько широких троп, которые на входе соединялись до трех-, а в некоторых местах и пятиметрового «автобана». Поколения воинов и купцов постоянно расширяли первоначальный проход, в некоторых случаях, просто отбрасывая мешающие идти камни, и сейчас получилась действительно надежная утоптанная трасса. Пешие отряды могли пройти и в других местах, но для телег и упряжек — это был единственный доступный путь во всей горной гряде, отделяющей побережье от остальной части материка. Лишь еще в четырех местах, можно было провести небольшие вьючные караваны.

Здесь же, через каждые 30–35 км — примерно сутки пути воловьей упряжки, — были подобраны шесть удобных стоянок, с водопоем и укрытиями от непогоды. Еще со времен янгонов, действовала традиция, чуть-чуть улучшать после отдыха свой лагерь. Считалось нормальным, немного нарастить каменные стены или упростить проход к воде.

Дорога до местного транспортного коридора Север-Юг, заняла еще почти двое суток. И к пятому вечеру после отъезда из Эверберга, Игорь выбрался именно к такому месту. По счастливому стечению обстоятельств, там устраивались наночлег купцы, двигающиеся, как выяснилось чуть позже, в нужную сторону.

Проход считался сравнительно безопасным местом, поэтому дюжины конных воинов и трех десятков работников, торговцу было вполне достаточно, для того чтобы провести сквозь горы двадцать две тяжело груженые телеги. Хотя нельзя не признать, только начавшие устраиваться на ночлег, путники заметно всполошились, когда Игорь с «гостевым» вымпелом Ивингов на палке, неожиданно выбрался из небольшой рощи в сотне метров от лагеря.

— Да будет между нами мир! — уточнил журналист, пройдя примерно половину пути.

— Тодс, уважаемый! — оценил купец, пропотевшего в дорогой броне гостя. — Как мы можем обращаться к тебе?

— Ярл Эрвин Сильный зовет меня Ингвар Чужеземец. На этих землях, я нахожусь под его защитой и сейчас, как раз возвращаюсь в Эверберг. К сожалению, я лишился своей лошади, поэтому буду благодарен вам за помощь…

— Мы планируем пройти недалеко от главной крепости Ивингов. И его сборщики обязательно встретят нас, — хохотнул мужчина, с открытым и подвижным лицом, бритыми подбородком и головой.

Торговец положил левую руку на рукоять короткого меча, заткнутую за не менее богато украшенный пояс, и обозначив едва заметным движением подбородка поклон, приглашающе взмахнул правой.

— Меня зовут Одигеба^[46] Скорый, и мы будем рады разделить с тобой нашу еду. Сейчас мои спутники подготовят угощение, и я жду тебя у своего костра. Ты выглядишь усталым, присаживайся, отдохни, пока мы будем готовиться к ночлегу!

— Хотел бы принять посильное участие в подготовке ужина. Сегодня в полдень я подстрелил вот этого поросенка.

Сбросив из-за спины на землю грюкнувшую связку оружия, он отвязал от нее пяти-шести килограммовый кусок свинины. Через некоторое время, уже за общим столом с купцом, парой его особо доверенных помощников и начальником охраны, Игорь рассказал, как протекала охота, из-за которой он заметно потерял время.

Когда все удовлетворили первый голод, хозяин застолья, очевидно, чтобы как-то завязать разговор и расспросить необычного гостя, похвалил поданную вместе с остальной едой свинину.

— Подхожу в половине дня пути отсюда к обычной местной речушке. Смотрю, а там крупная такая свинья с выводком воду пьют. Шел с подветренной стороны, поэтому они меня и не почуяли. Еда закончилась еще вчера, поэтому думаю: вот, в самый раз! Арбалет был взведен, заряжаю охотничий болт, ну и стреляю в поросенка. Такого выбрал, что побольше… Как на дереве оказался — не помню, — под смех собравшихся пояснил парень.

По словам рассказчика, просидеть пришлось почти час («долго» в пересказе Игоря). Свинья внизу мечется и орет, он — отдыхает наверху. А как быть — не понятно.

— В двух ростах над землей воздух хороший, ни какой пыли и далеко видно. Хорошо. Но ходить никак нельзя, — с совершенно серьезным лицом, пояснил охотник. — Да и стрелять в нее не хочу. Боги завещали убивать только для еды, а мне и малого всего не съесть.

Отсмеявшись, сидевший за столом воин, судя по всему, родом из-за этой стороны хребта, пояснил, что дикие свиньи не любят гористой местности, но в последние годы люди заняли почти все земли вдоль Рихаса, поэтому им приходится отступать.

— Теперь они и правда, живут даже у Врат.

Из дальнейшего рассказа, выяснилось, что проблему решили недозревшие шишки, которыми Игорь стал с расстройства, бросаться сначала в кабаниху, а потом и в ее выводок. Тем несколько раз попало и самка, очевидно, решила, что «умела так умерла», а остальным жить, в итоге увела кучерявохвостую мелкоту.

Чуть погодя, хитро поблескивая в свете костра карими глазами, купец перешел к теме, которая занимала его заметно сильнее. Подчеркивая, что это не его дело, он спросил, а как получилось, что его «уважаемый гость лишился своего коня»?

— Четыре дня назад, я выехал по своим делам, и на меня напали неизвестные мне люди. Здесь мало подходящих дорог, и я понял, что верхом не уйти, поэтому пришлось бросить лошадь и скрыться.

— Отступить в чаще — это выбор опытного мужчины, — снова заговорил начальник охраны. — Ты бился с ними?

— Их было четверо, но, к сожалению, только один из них был наказан за злые помыслы.

— О, ты смог взять с них кровь, и ушел, судя по всему без ран. Боги явно были на твоей стороне, — воин одобрительно кивнул и потом поднял чашу с легким разбавленным вином, которое всем по первому требованию наливала укутанная в плащ служанка. — Желаю, чтобы Удача и дальше следовала у стремени твоего коня!

— Пусть нам всем, будет, что рассказать, когда мы возвращаемся домой! — Игорь по памяти процитировал тост, услышанный в казармах, после одной из недавних тренировок.

Купец больше не стал расспрашивать гостя. За пределами разговора остались вопросы: откуда он пришел, если говорит пусть понятно, но не очень уверенно на фризском, и откуда взялась такая богатая добыча, если пришлось бежать, бросив коня.

* * *

Правда, на первый из вопросов гость легко ответил утром. Никаких подробностей не прозвучало, но приглашенный продолжить путь на повозке с владельцем каравана, он на осторожный вопрос пояснил, что «пришли из таких дальних мест, где о здешних народах даже не догадываются». Немного подумав, Игорь уже по собственной инициативе уточнил, что «вряд ли сможет найти дорогу назад».

Дальше разговор перешел на менее скользкие темы, и уже журналист стал расспрашивать о политике. По словам купца, который оказался родом из батавов, получалось, что с той стороны гор нынешним летом случилось очередное обострение. В ближайших степях, в последние лет десять определился однозначный лидер — полукочевое племя аваров. Не смотря на то, что уже почти половина родов у них осела и развивает земледелие, они сделали ставку на сочетание тяжелой и легкой конницы. И так это удачно у них получилось, что в последние годы соседи предпочитают с их вождями ссор не искать. Торговец, со вздохом признал, что только благодаря отсутствию у них единого правителя, немногочисленным батавам удается сдерживать жадность беспокойных соседей.

— В прошлой войне со степью, пока авары были заняты своими южными врагами, мы раздразнили соседей. А потом смогли заманить их ополчение в удачное место, и благодаря помощи кинефатов разбили вдрызг.

Со слов собеседника получалось, что когда авары высвободили свои силы и смогли прийти, их здешние союзники уже были вынуждены замириться и дать заложников.

— Тогда, пятнадцать лет назад, на помощь пришли почти шесть тысяч кинефатов. С тех пор на нашу сторону гор больше трех-пяти сотен не ходило.

На удивленный вопрос разговорчивый предприниматель пояснил, что конечно, у менее опасных степных соседей по-прежнему есть чего взять, но доверие с этой стороны гор совсем закончилось, и даже в короткие набеги по морю, вожди отправляют очень небольшие дружины.

— У Рихаса сейчас неспокойно. Самые сильные отряды приходится держать под рукой, потому как всегда есть шанс, что у зазевавшегося попробуют отобрать какой-нибудь луг или кусок пашни. Даже во многих племенах, где нет избранных ярлов или танов, готовы передраться между собой. Что уж тут говорить за не приходящихся родственниками.

Неторопливый караван в это время вышел на более менее прямой участок пути, и впереди отчетливо стал виден, небольшой отряд из четырех всадников в сопровождении колесницы. Как ни странно, это не вызвало какого-то заметного оживления в рядах охраны. И через мгновение Игорь сообразил почему: над повозкой развивался очень хорошо знакомый ему зеленый треугольник с черным пятном посередине. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить — на вымпеле изображен пока еще не различимый вепрь, а впереди патруль Ивингов.

Парень не смог сдержать радость и обернувшись к собеседнику с улыбкой пояснил, что возможно он сегодня больше не сможет пользоваться гостеприимством уважаемого торговца. Через несколько минут, вырвавшийся вперед всадник с явно знакомым лицом дал понять, что они оба его знают не только в лицо.

— О, старый пройдоха, ты снова притащил свои вонючие шкуры?!

— Зачем ты меня обижаешь: почему это только шкуры? — с абсолютно серьезным лицом прокричал в ответ купец. — Есть еще тонкорунная степная шерсть и две повозки отличного воска, не говоря о прочем. Если ты хочешь слегка подсветить свою темную нору, я тебе отдам воск совсем недорого. Всего семь гельдов за малый круг.

— Если бы заезжие прохвосты могли так легко меня обмануть, боюсь что сейчас, мне бы даже нечем было прикрыть свой зад, — рассмеялся всадник, и гибко соскочив с коня, продолжил уже нормальным голосом. — Рад, что и с твоего зада авары пока не содрали шкуру! Рад тебя видеть живым и здоровым, Ингвар! Мы уже четвертый день не слезаем с коней в поисках тебя. О, куда ты, кстати, дел своего?! Конюх сказывал, ты выезжал на неплохой гнедой кобылице…

В этот момент купец как никогда был рад, что не поддался искушению, послушался начальника охраны, и не закопав вчера ночью богатого чужака.

Центральные земли Ивингов

Размеренные хлипающие толчки сотрясали тело женщины. Мраморное лишенное даже случайных касаний солнечных лучей тело, вызывающе белело в полумраке, и хотя прежней страсти давно не будило, он даже мысленно был согласен, что к тридцати та только похорошела. Округлые точеные бедра, тонкие щиколотки и, как в юности, вызывающе оттопыренные ягодицы — уже практически не мутили сознания, но способны были легко, в одно прикосновение, разжечь почти прежний огонь в чреслах.

Когда отстраненная настойчивость мужа перешла некую едва различимую грань, женщина, всхлипнув, на мгновение вскинула покорно опущенную голову, и вдруг снова воткнув ее в измятую шелковую наволочку, неуверенно поведя подбородком. Как бы прислушиваясь к чему-то недоступному прочим. Распущенная золотая волна, застывшая еще минуту назад блестящим сугробом, снова заскользила. От всего этого не потерявший концентрации Эвальд залюбовался, и ежедневные заботы на мимолетные мгновения отпустили его, потеряв прежнюю остроту.

Ее политические амбиции раздражали, но отступать было некуда. Хотя житель далекой параллельной реальности не знал земного слова «лайфхак», именно в этом было случайное открытие мужа. Когда ему было необходимо обсудить что-то неприятное со своей женой, например, вынужденный заговор против брата, делать он предпочитал это в спальне.

Отпечатав в последнем усилии пальцы в упругих бедрах, он ненадолго навалился и с глубоким выдохом наконец-то выпрямился. Один из плюсов удачного брака всегда была порицаемая, лишь глупцами и избалованными без твердой мужской руки дурочками, предсказуемость. Например, заходя сюда, мужчина уже заранее знал, что мягкий отрез льняной ткани всегда можно найти, если протянуть руку влево. Вот уже больше пятнадцати лет ее туда кладет одна из личных служанок жены.

Приведя себя в порядок, окончательно умиротворенный, он скользнул спиной по прохладным, после уличного жара, простыням. Пройдя напоследок сытым взглядом и расслабленный рукой по гладкой безупречности ее спины, мужчина, закинув руки за голову, и с хрустом потянулся. Казалось, что этим он «расколдовал» опустошенно замершую женщину.

Перевалившись на спину, она как всегда гибко юркнула к нему под бок, каким-то изначальным чутьем заняв место, которое оставляло ощущение сопричастности и близости, и в то же время, не обжигало мужа разгоряченным супружеской схваткой телом. «Видящий» тысячи раз повторенный ритуал даже в темноте, как и мириады мужчин в других кроватях, он не удержался убедиться, что и с этой стороны ее тело так же прекрасно. И в очередной раз, попал в туже невольную ловушку, осознав, что время разговорам еще не наступило.

— Ты оказалась права, чужак действительно смог сбежать, сумев убить одного из четырех посланцев. Поэтому мы по-прежнему вне подозрений, и даже когда он сможет вернуться и рассказать, вряд ли кто-то свяжет это с нами, — заговорил Эвальд значительно позднее.

Признание заслуг вызывало у честолюбивой женщины даже большее удовольствие, чем все произошедшее недавно. Хотя эта сторона обязанностей и была ей далеко ни небезынтересна. Но лелеемая родителями, оставшись красавицей и после рождения четырех детей, она была так уверена в своей заслуженной безупречности, что в последние годы больше искала признания в мире мужчин. Впрочем, чутье ее не оставляло, и искать «мужских» побед, она продолжала знакомыми способами.

— О, супруг мой, я знаю, вчера ты встречался с последователями Тараниса^[47]… - осторожно начала женщина, в любой момент готовая отступить. — Когда это произойдет? Они уже видят шанс восстановить справедливость и вернуть тебе дедовский трон?

Заранее получив «компенсацию», Эвальд легче переносил мысль о необходимости однажды все-таки решительно выступить против брата. Поэтому практически без внутренней раздвоенности, он подробно пересказал разговор, который сводился к мысли, что «пока не время».

Со слов друидов выходило: слишком многие Ивинги все еще обмануты отступниками от правильных старых традиций, а значит, сейчас победа может излишне ослабить племя, и оно лишится либо приносящих богатые сборы земель у Врат батавов, либо потеряет пашни и ловы в дельте Рихаса. А с такими «победами» племя может и вообще исчезнуть.

* * *

Верхом или в колеснице, дорога от Врат батавов до Эверберга обычно занимала время от восхода до заката. Это на пределе сил лошадей и после такого им необходимым был длительный отдых. Тоже расстояние, но в течение длительного перехода, кавалерия проходит уже в среднем за полтора-два дня. Если бы отряд шел с заводными, можно было бы и быстрее, но только не для каравана.

Погонщики волов, ожидали насладиться видом высоких стен крепости лишь через гарантированные два с половиной — три дня неспешного движения. Поэтому после небольшой беседы, двое всадников отделились, чтобы предупредить вторую половину дюжины, ведущий поиск южнее. Остальной же отряд начал набирать разгон в обратную сторону.

Игорю из уважения предложили выбирать — поедет он в колеснице, или ему уступит скакуна один из двух оставшихся всадников. Прикинув, что и как, тот в свою очередь, предложил располагать им, как почитают правильным столь опытные воины. Пошутив по поводу будущих походов, к которым тоже надо готовиться. Правда, надо заметить, он пока и сам был не в курсе, насколько прав.

— Но я, предпочел бы выбрать и тот и другой вариант, — уточнил переселенец из мира совсем других скоростей. — Ехать сидя, я думаю, в такой повозке было бы мучительно, а долго стоять — ведь тоже не в радость…

На что воины посмеялись, подтвердив, что в долгой скачке обычно так и поступают. Правда, в процессе удалось выяснить: скачки на фризских колесницах заметно удобнее, чем предполагалось. Несколько широких ремней, натянутых справа налево, давали возможность вознице и экипажу, во-первых, не зависеть друг от друга, во-вторых, избавляли от необходимости как-то удерживаться и предоставляли возможность сосредотачиваться на непосредственных обязанностях. Шла ли речь об управлении лошадьми, стрельбе или попытках поразить врагов как-то еще. Все было настолько продумано, удобно и надежно, что в какой-то момент, Игорь подметил даже попытки копейщика покемарить.

Сам он ни на такие цирковые эксперименты не решился, да и в целом, ни каких неожиданностей не случилось. Уже утром следующего дня парень как-то вдруг осознал, что видит парящие над холмами стены цитадели, а к обеду — отряд смог приблизиться к наружным вратам крепости.

По странному стечению обстоятельств, на посту стояли те же два приятеля, что и почти неделю назад, поспорили по поводу направления, которые выберет экс-журналист. Учитывая, что один из них уже успел побывать в роли его наставника, ничего удивительного, что не обошлось без перекрикиваний.

— Ингвар, а где твоя лошадь? — поддержал уже сложившийся тренд стражник на воротной башне.

— Я ее обменял.

— Надеюсь, сделка была выгодной?

— О, еще как! Мне моя жизнь оказалась очень дорога! — под гогот сопровождающих и заинтересованно высыпавшей стражи, пояснил он.

В крепости проживали лишь немногим больше двух тысяч человек. Еще шесть-семь сотен беглецов или изгнанников из других племен расселились в посаде у подножия скалы, на которой стоял Эверберг. Там же располагались несколько общинных домов, где жили более сотни рабов в основном из степных племен. Правда, не стоит представлять себе мрачные казематы, решетки и залитый кровью пол.

Рабство всегда остается рабством, отношения между победителями и побежденными для здешних откровенных времен продолжают быть простыми и понятными, но местная неволя ничем не напоминала фильмы вроде «Спартака» или насилие, практиковавшееся в германских концлагерях во время Второй Мировой. Не смотря на частичное разложение здешней родоплеменной общины, неволя по-прежнему отличалась патриархальностью, а в некоторых случаях, даже условностью.

Например, взятые в бою молодые воины или лишенные свободы в неожиданном набеге юноши, чаще всего прекрасно знали, что если их не прикончат со зла или во время попытки родни отбить, через 12 лет они могут рассчитывать на частичную свободу. Правда, во время обсуждения, Анвар назвал это скорее «колонией-поселением», потому что оказывается, получив такого рода волю, они все же должны были оставаться в тех местах, где их селил прежний владелец. Но теперь уже отдавали не весь свой труд, а лишь десятину. Еще десятину приходилось платить местному правителю в племенную казну. Это, конечно, было в два раза больше, чем требовали от обычных членов рода, но в целом вполне приемлемо, учитывая южное изобилие.

При том, у бывших рабов к этому времени обычно появлялись семьи, какое никакое имущество, и чаще всего смысла куда-то бежать не оставалось. А со временем, они при желании имели право выкупить свою судьбу за довольно доступную сумму. Чаще всего, если речь шла не об искусном ремесленнике или воине, назначали не более 120 гельдов, которые при толике удачи можно было собрать лет за восемь-десять. Кстати, бывшие бойцы имели шансы решить все вопросы и заметно проще. Стоило им сходить в удачный набег вместе с племенным ополчением один-два раза. Естественно, не на свою прежнюю родню.

Все это к женщинам обычно не относилось. В плену они сразу становились частью собственности, и если не находили себе мужа, так и оставались навсегда «движимым имуществом». Кроме матерей, дети которых выбивались в дружинники или в мастера. К этому времени женщины успевали расстаться с молодостью, и их обычно отпускали к детям без всяких условий, как условных членов рода.

Высокородные обоего пола, конечно, имели возможность выкупиться сразу, но учитывая, что общины, в которых брали пленных, чаще всего перед этим громили и грабили, дело это было не таким легким, а нередко и очень затруднительным. Поэтому родовитых женщин обычно в итоге отдавали за отличившихся дружинников или выслужившихся старших из слуг.

А вот совсем иначе обстояло дело с потерявшими свободу членами племени и янгонами. Первые, считались несвободными лишь на время отработки долга, а его размеры и продолжительность заранее четко оговаривались. А вторые — формально считались собственностью всего племени, хотя и отдавали больше половины дохода именно вождям, распоряжающимся местными землями. Поэтому выкупиться они не могли, но и в их личные дела никто особо не лез, пока те выполняли свои обязательства.

…Так вот, при довольно тесной застройке и узких улочках, к крепости тяготели почти три тысячи человек, и таинственно появившиеся чужеземцы считались местными знаменитостями, поэтому отряду пришлось практически протискиваться сквозь толпы желающих узнать, что и как. И это учитывая полдень, когда за пределами укреплений оставалось множество срочных работ. Когда почти неделю назад прошел слух, что один из них, тот, кого выделяет и привечает ярл, пропал, это дало массу пищи для болтовни на все прошедшие дни.

И вот одна из групп возвращается с вооруженной пропажей, но не вся. Каждый встречный, чей статус позволял напрямую обратиться к хускарлам, спешил задать свой вопрос. Однако десятник, возглавлявший эту полудюжину, явно наслаждаясь всеобщим вниманием, предпочитал ронять слова веско, таинственно и совершенно непонятно.

* * *

Игорь догадывался, что сейчас испытывают его друзья, однако разум однозначно твердил: первым он должен отправиться к ярлу. По дороге ему подробно рассказали, какое тот принял участие в его судьбе, какие строгие раздал приказы поисковым партиям, и помимо чисто человеческой благодарности, это нельзя было не оценить и из самых настоящих «корыстных соображений». Эрвин Сильный должен был получить четкий и недвусмысленный сигнал — пусть его гостю и удалось решить все проблемы самому, поступок оценен по достоинству и благодарность однозначно испытывается.

Перед входом в тронный зал парень забрал связку с оружием у одного из хускарлов, и на удивленные взгляды охраны, пояснил, что «ярл очень захочет увидеть все это». Прихватив, в том числе и по-прежнему не воняющий сверток, который Игорь все дни держал при себе. Отдавать же практически приросший за последний месяц к поясу меч, с него не требовали изначально.

Внутрь свою «находку» сопроводил только очень довольный недавней клоунадой десятник Карл^[48] Шутник. Молча подхватив сверток, он покрутил усы, и скользнул в привычный полумрак зала. В этот раз, правитель заговорил задолго до того, как посетители достигли традиционной площадки перед Вепревым троном.

— Смотрю, удача была на твоей стороне: ты вернулся в добром здравии?! — полушутя задал свой вопрос ярл.

Игорь охотно пояснил, что не все было благополучно, и он даже потерял кобылу со сбруей, которую брал в конюшне своего гостеприимного хозяина, однако, как ни странно, вернулся даже с прибытком.

— Самым ценным я считаю все-таки нажитый опыт, однако и добычи моей хватит не только чтобы покрыть убыток, невольно нанесенный твоему имуществу, — с коротким полупоклоном и ответной улыбкой уточнил посетитель. — Карл, прошу тебя, достань из свертка два, лучших на твой взгляд меча, и столько же наконечников.

Ярл, никак не прокомментировал прозвучавшее, но по-прежнему благожелательно улыбаясь, заинтересованно повернулся к десятнику и выложенной у его ног связке. Осознав, что теперь это не только просьба чужака, но и распоряжение господина, воин столь же молчаливо склонился, и своими мощными пальцами легко развязал подзатянувшиеся за долгий путь узлы. Сдвинув содержимое так, чтобы все оно было видно одновременно, стал перебирать лишь чуть травленное временем оружие.

Опытному воину не понадобилось много времени, чтобы сделать выбор. Отложив сначала два меча из трех, он еще быстрее выбрал оба наконечника. На заинтересованный взгляд, в котором бес труда можно было угадать вопрос «А что, мол, дальше?», Игорь тут же пояснил, что оба меча он передает в покрытие долга за кобылу со сбруей.

— А эти копейные навершия, если ярл Эрвин не возражает, я хотел бы передать обеим полудюжинам, искавшим меня все эти дни по его слову. Думаю, даже с учетом потраченного на них железа, любой торговец согласится выдать в обмен по большому кувшину медовухи, или два ведра вина прошлого года.

— Не вижу в этом ничего не достойного, — искренне рассмеялся правитель. — Если не ошибаюсь, еще лет 30–35 назад, во времена мой юности, тяжелые копья с такими наконечниками, хускарлы с побережья любили брать в набеги на степные племена. Когда вернутся остальные, можешь все, о чем говорил наш помнящий о благодарности гость, получить у моего виночерпия, — добавил ярл уже для десятника.

Тот благодарно кивнул, и передал в руки одному из двух личных телохранителей своего господина мечи. После чего уловил его разрешающий взгляд и, поклонившись, довольный покинул зал. Глупо сомневаться, что так легко отличиться на глазах у работодателя — это дорогого стоит.

Другой телохранитель в это время выставил ставший Игорю почти родным гостевой табурет. Официальная часть была позади, и теперь нужно было обсудить все подробности произошедшего.

Глава 5. Набег

С протяжным и каким-то даже облегченным скрипом кедр сломался у подрубленного основания, и повис на густо растущих соседях. Потратив еще примерно полтора часа на расчистку дороги, к вечеру отряд устроился на ночевку у прохода в скалах, через который неделю дней назад Игорь покинул Долину ушедших. Ночевать решили здесь же, а в район некрополей войти лишь поутру. Еще в цитадели ярл заверил, что если не начать взламывать неповрежденные прежде могильники, то дорога будет безопасной: главное не отклонятся, от однажды пройденного пути.

Разговор в день возвращения в Эверберг, вышел очень познавательным, а нынешняя экспедиция оказалась его закономерным итогом. Но собирать ее пришлось почти пять дней.

— О! Это же… — было видно, что Эрвин Сильный сразу понял, чью отрубленную голову держит в руках. — Это почти невозможно!

Последнюю фразу он произнес после продолжительного молчания и внимательного изучения среза на шее. Предугадывая его желание, один из телохранителей сделал два шага вперед, подобрал мешок, в котором все это время скрывался необычный трофей, и помог убрать в него прежний груз.

— Признаться, меня это удивило больше, чем история с «не-совсем-драконом», — с улыбкой признался правитель. — Я хочу знать все, даже самые незначительные подробности!

За почти двухчасовой монолог, когда ярл не задавал уточняющих вопросов, он большей частью замирал неподвижной глыбой и с силой сжимал подлокотники трона, в виде кабаньих ног. Большую часть времени мужчина нервно теребил заплетенную в две косы светлую бороду.

— …а на следующий вечер встретил караван батавского торговца Одигебы Скорого. Мелкий такой, суетливый, но как ни странно, он почти не досаждал с вопросами. Мне кажется, это не очень похоже на его характер. Едва утром успели двинуть в сторону Эверберга, встретили твоих шестерых дружинников, и вот я здесь.

— Да, это и правда, на него не похоже, — думая о чем-то своем, отозвался собеседник. — Я не могу сказать, кто пытался тебя перехватить. У слишком многих могла появиться такая мысль. Советую впредь быть осторожнее! Если решишь и дальше так часто выезжать, нужно брать с собой хотя бы пару воинов в сопровождение. Ты пока не очень хорош с оружием, но высок, крепок, и богато снаряжен. Поэтому чтобы перехватить трех сильных воинов и одного из них суметь пленить, а именно так вы будете выглядеть со стороны, нужен будет отряд, который тайно не провести. Тем более что придется красться неизвестно куда…

Ярл снова надолго задумался, и подохрипший, Игорь решил его не отвлекать. Подхватив забытый кубок, с подслащенной медом водой, он стал перебирать в памяти недавние события.

«Нет, вроде бы ничего не забыл».

В это время, что-то для себя окончательно решив, правитель словно очнулся, тоже подхватил свой кубок. Сделал глубокий глоток, он с удовольствием потянулся.

— Ладно, обо всем этом я еще поразмыслю. Теперь давай к твоим вопросам. Уверен, они поднакопились, — ярл сделал «приглашающий» жест свободной рукой.

— Я хотел бы продолжить выезжать. Только вот не очень понимаю, как быть с охраной? Вроде купцы своим воинам платят по 5–6 гельдов за 30 дней…

— Молодые сыновья бондов тебе не подойдут. И сам пропадешь, и им смерть. Передашь 60 гельдов Дитмару, он подберет в дружине нескольких желающих из разных дюжин, и двое из них в ближайшие полгода всегда будут сопровождать тебя за пределами крепости. Насколько я знаю, ты неплохо распродал свою часть добычи с янгонов, — Эрвин Сильный иронично подмигнул. — Кстати, теперь об этом можешь вообще не беспокоиться в этой жизни! Я говорю о серебре.

- Неужели она у меня будет такой короткой?! — хмыкнул журналист, склонный поддержать шутку, даже когда ее не совсем понимает. — Все-таки большая часть того, что у нас есть, принадлежит не только мне, но и моим спутникам. Я, конечно, им распоряжаюсь, и они признают это право, но… его вряд ли хватит на долгую жизнь всем четверым в достатке. Любому из нас будет трудно радоваться жизни обычного земледельца.

— В последнее время я начинаю забывать, что ты здесь недавно и все-таки пока чужак. Не знаю, конечно, насколько, но ты теперь уж точно не беден. Даже, наверное, по вашим тамошним меркам. Я помогу тебе собрать сильный отряд, и через несколько дней будешь знать точно.

— …не понял?!

* * *

К вечеру, когда Игорь все же добрался до отведенного чужеземцам крыла, радостного шума хватило бы на большую перемену в младших классах. И если двое из его спутники ограничились всего парой обниманий и десятком похлопываний по плечам и спине, то Катя накинулась в полном смысле этого слова.

Успевшая за прошедшие пять с половиной дней несколько раз его похоронить, девушка буквально вцепилась в левую ладонь. Заметно осунувшаяся, она так истово ухватилась за потеряльца, что парню даже не пришло в голову за едой попробовать воспользоваться обеими руками. Впрочем, нормально поесть все равно бы не получилось: народ требовал подробностей.

В итоге еще почти час пришлось по второму кругу пересказывать недавние приключения. Нижегородская красавица даже в самые «острые» моменты рассказа не проронила ни слова, но так вжималась, что несколько раз сдвинула с места более массивного сказителя. А вот Анвар и Наталья просто засыпали всевозможными уточнениями. В один из моментов Игорь даже решил пошутить, и передал, так впечатлившую ярла сумку бухгалтеру для ознакомления с содержимым.

Не склонная к панике, женщина так завизжала, осознав, что держит в руках, что расшалившийся журналист даже немного смутился. Воспользовавшись освободившимися конечностями, он подобрал отброшенную голову, и стал звать разбежавшихся спутниц. Изобразив «седого» и все повидавшего «ветерана», Игорь предложил осторожно приблизившимся красавицам все-таки преодолеть брезгливость, и понюхать трофей. Когда после множества показательных брезгливых гримас это все-таки произошло, народ снова пришел в волнение, и минут двадцать разговор вращался только вокруг странных мертвецов с резким пряным запахом.

— То есть, когда «это» вышло из-под земли, оно и правда, не было мертвым? — уточнила Катя, вернувшаяся на прежнее место к парню под левый бок, и боязливо поглядывающая в угол, куда отнесли сумку с отрубленной головой. — Я, конечно, не медик, но люди ведь не должны быть… такими?!

— По словам нашего хозяина, получается, что когда янгоны завоевали эти земли, тут уже жили совсем другие люди. Но, если вы обратили внимание, то вот этот народ, который татуировал непонятные черточки на висках, все-таки известен. Они жили задолго до этих событий. Прибрежных янгонов фризы разгромили почти две тысячи лет назад, поэтому, когда здесь строились вот они — можно только гадать. Но с тех самых времен, в предгорьях остались несколько долин, с вот такими «жильцами». А до них, кстати, были другие любители жить после «смерти». В той долине, я, даже пройдя по краю, видел как минимум три разных типа некрополей. Ярл говорит, что их там шесть или даже больше.

— Но местные о них что-то знают? — уточнил Анвар. — Какие-то записи, теория…

— Ну, вы же помните, что я рассказывал о самих пирамидах? На самом нижнем этаже у них образуется туман, который называется «Сердце Вечности». Если в нем некоторое время находиться неподвижно, то живое существо как бы засыпает, процессы в нем замирают, и оно спит не старея?

— Да, да, конечно! — придвинулся чуть ближе Анвар. — Там что, целая долина таких пирамид?

— Нет, я же рассказывал — формы очень разные, — но эффект используется тот же. Чтобы пирамида «заработала», в ней должно быть не меньше двадцати тысяч кубометров специального бетона. И форма пирамиды нужна лишь для предсказуемости расположения точек силы. Вроде бы даже янгоны не могут делать расчеты, чтобы создавать храмы другой формы. Но известно, что если залить цилиндр объемом примерно от двух до восьми тысяч кубометров (я немного путаюсь в их мерах объема), то на его вершине, в самом центре, тоже образуется вот это самое «Сердце Вечности»…

— То есть вне зависимости от формы, все эти сооружения просто стоят над комнатами с этим «туманом»?! — догадалась Наталья.

— Ну да, все эти некрополи, как бы заглушки над подземными камерами. И те, кто в них сидят — живые. Просто спят. Считай, не живут и не умерли, а просто сбежали от смерти.

— Получается, что и фризы и янгоны могут строить такие «могилы» и сейчас? — решила поучаствовать в разговоре Катя.

— Конечно, просто никто не сохранил знаний, как ушедшим накапливать силу в себе. Нынешние могут это строить, но фактически, люди в них, останутся прежними, хотя и да — будут жить почти вечно. Кстати, точнее, накапливаемую энергию, называют «Властью». Когда такой потревоженный поганец выходит из склепа, он излучает накопленное за тысячелетия и его гнев убивает на коротком расстоянии. А само поле вызывает в людях такую реакцию, что они или вообще не могут двигаться, или еле-еле ползут. Поэтому их до сих пор и не разграбили. В некоторых случаях слабость поражает все живое на сотни метров вокруг.

— Они как скифы, кельты и многие другие берут с собой всякие ценности? — уточнила хозяйственная бухгалтер.

— Да, в этом плане все так же, как и у многих других цивилизаций. Только если в некоторых случаях, в погребения клали сломанные вещи, именно чтобы меньше грабили, эти-то ведь действительно живые, поэтому ярл говорит, что как хомяки тащили к себе всякое разное. Строить такую усыпальницу — не дешево, а значит, изначально речь идет об очень когда-то влиятельных и богатых.

— …какая интересная штука здешняя археология, — задумчиво проговорил Анвар.

— Вы же понимаете, что местная археология — это собственно чистый грабеж. Правда, ремесло это очень опасное, так что не до исследований, — рассмеялся Игорь. — Но кое-какие знания накопились. Да, по поводу «грабежа», я тут планирую сильно разбогатеть.

— В смысле?! — на разные голоса оживились женщины. — Ты туда снова пойдешь?

— Ярл утверждает, что за последнюю сотню лет, ему известно всего два случая, когда смогли победить владельца «вечных апартаментов». Говорит, что вполне возможно: по-тихому это получалось и еще у кого-то, но официально — мой случай все-таки второй. Так что он поможет набрать отряд, и через несколько дней отправлюсь вести изыскания. В предыдущем случае, речь шла о здоровенной куче золота и серебра, в основном в виде вещей. Железа они вроде не знали, но бронзой и медью — пользовались. Так что у меня есть шанс изрядно разбогатеть.

* * *

— Ингвар, твою лошадь расседлали и почистили. Сбруя и вещи вон там, — взмахнул рукой в сторону одного из костров, десятник снова развернулся куда-то в сторону табуна. — Сумки твоего спутника там же.

Под будущие вьюки с ценностями взяли с собой почти два десятка не самых крупных, но выносливых и приспособленных для переходов вне дорог меринов родом с местных альпийских лугов. Такие лошади особенной популярностью пользовались у горцев и были, пожалуй, основной статьей экспорта со стороны непримиримых янгонов. Не считая, конечно, пленников.

Когда стали решать, какую из дюжин взять в долину, выяснилось, что Карл Шутник очень даже «не против» подзаработать. За сутки от Врат батавов и до Эверберга, Игорь успел привыкнуть, к его манере постоянно иронизировать, поэтому с радостью поддержал предложение ярла послать с ним именно этих воинов.

А спутником, упомянутым хускарлом, был Анвар. Непоседливый архитектор после памятного разговора однозначно заявил, что устал бродить по крепости, и раз собирается большая экспедиция, он не будет в тягость, тем более что может держаться в седле. Правда, никто экспериментировать не стал, и на ровном участке пути Анвар ехал в колеснице еще одного десятка, который выделили, чтобы сопроводить добытчиков до момента, как надо будет сворачивать с основной дороги.

В итоге от Эверберга до Врат проехали меньше чем за двое суток. А вот к входу в долину некрополей один из местных бондов смог провести так, что иногда можно было довольно быстро ехать верхами, но все же конный караван в итоге преодолел расстояние не быстрее пешего журналиста. Из-за транспорта, приходилось время от времени в прямом смысле слова прорубать дорогу и растаскивать завалы.

— Как вы?

— Все нормально! — немного помятый Анвар улыбнулся и, подхватив исходящий паром котелок, разлил кипяток в пару заранее подготовленных деревянных чаш. — Меду себе брось сам, чтобы не было слишком сладко или безвкусно. Уже завтра узнаем, как там… все внутри.

— Ну да, меня, честно говоря, вряд ли можно назвать корыстным, но любопытный — это точно я! — хмыкнул Игорь, и попробовал отхлебнуть импровизированный чай. Радует, конечно, что смогу купить плащ с отливом и пару молоденьких рабынь, но заглянуть в прошлое — интересно не меньше.

— Смотри не обожгись, эксплуататор! Главное, чтобы внутри не оказалось второго жильца, — уточнил пожилой мужчина чуть позже. — Это был бы еще тот сюрприз.

— На счет этого не переживайте, ярл заверил, что два таких существа просто не смогли бы выносить излучение друг друга. По его словам получается, основная задача всех тамошних строений, защищать остальных ушедших от других проснувшихся. Слой земли и камня как-то его экранирует, и даже обычный человек чувствует недомогание только впритык к пролому.

Три дня назад из крепости, кроме дюжины временно сопровождающих, выехали почти три десятка будущих археологов. Двенадцать хускарлов из дружины Эрвина Сильного, два землянина, и полтора десятка добровольцев из жителей Эверберга и окрестностей. Почти никто не знал подробностей предстоящего дела, однако всем было объявлено, что речь идет об опасном задании, которое продлится не дольше трех седмиц.

Коней взяли из стада правителя, а каждому из «охотников», за счет Игоря было выдано по 20 гельдов и обещана премия, если все пройдет удачно. Со своими воинами ярл должен был рассчитаться сам, при этом ему отходили две пятых добытого, после покрытия всех расходов. По предварительной договоренности, дележ должен был проходить по Уставу Вольных отрядов^[49], когда трофеи складываются в небольшие, насколько возможно равноценные кучи, и владелец определяется жребием.

Из участников, все подробности, кроме землян, знали только десятник и его ближайший помощник. Они оба как раз пришли к костру, и стало понятно, что хозяйственные хлопоты почти закончились: сейчас будем есть.

Когда к огню приблизились несколько наиболее опытных бондов, Карл отдал все заранее оговоренные приказы по поводу дежурств и их продолжительности. Только после этого, остальные начали разносить густую кашу с копченой говядиной и какими-то кореньями. Временные предводители ополченцев-наемников разошлись к своим группам, и разговоры почти стихли. Народ усиленно орудовал ложками, прерываясь лишь на пыхканья от горячей овсянки.

Умяв свою порцию, Игорь немного отяжелел. Борясь с накатившей сонливостью, он забрал с седла свой щегольский шерстяной плащ и устроился на заботливо рубленой охапке лапника. Бросив последний взгляд на затихающий лагерь, парень улегся поудобнее, и снова начал перебирать в памяти тот, недельной давности разговор, после возвращения из долины.

* * *

— О многом пока не знаю, но у меня есть две находки, которые выглядят даже, на мой взгляд, очень необычно. Хотел посоветоваться о том, как с ними поступить. На теле «ушедшего» я нашел вот это, — Игорь развязал шнурок на поясной сумке и извлек браслет из серебристых пластин.

Семь блестящих квадратов, соединенных кольцами из того же металла, повисли в руке парня, вызвали эффект, похожий на недавний сюрприз с отрубленной головой. Ярл на некоторое время замер, и попытался что-то произнести, но не смог извлечь ни звука. Казалось, даже ледяное спокойствие его телохранителей на мгновение дало трещину.

— Твоя удача удивительно велика, — наконец задумчиво проговорил правитель, снова расслабленно откинувшись на троне. — Ты меня сегодня второй раз удивляешь так, как многие не сумеют за всю свою жизнь.

— Наверное, мне стоит этим гордиться, — неуверенно хохотнул парень. — Но в чем собственно дело?

Вместо ответа, Эрвин стал возиться с завязками на левом наручи. Кожаное приспособление, усиленное бронзовыми пластинами, прикрывало руку от ладони до локтя. Снять его в итоге помог стоящий слева телохранитель. И вот через минуту, на вытянутом чуть вперед и вверх запястье заблестел очень знакомый браслет.

— Да, точно такой же, — верно прочитав мысли Игоря, ярл усмехнулся и уточнил, что только он состоит из пяти, а не семи частей. — Ты же уже знаешь, что стражи и жрецы храмов могут удерживать в себе силу жизни не больше суток? Но раненных в битве, после которой мы встретились, я спасал на четвертый день после выезда из Эверберга. Как думаешь. Почему это было возможно?

Бросив внимательный взгляд, на браслет в собственных руках, Игорь перевел глаза на запястье собеседника и снова на свою находку.

— Теперь я, конечно, понимаю, что это как-то связано…

— В пяти квадратах на моем запястье, помещается почти двойной запас моих сил, и если бы не этот браслет, я не смог бы спасти всех выживших в бою в том ущелье. Носи его всегда, мы наполним его силой, но помни: обладание такой ценностью необходимо скрывать! Пока верни его в кошель, и когда начнешь использовать, пусть он всегда будет прикрыт чем-нибудь.

— Но я же не страж и не жрец, мне он зачем? — удивился Игорь. — Какая в нем польза, если тебя не окажется рядом?

— Это твой шанс выжить в бою. Если, конечно, не отрубят голову или не снесут руку с браслетом. Он действует, почти так же, как и «Сердце Жизни» в пирамидах. Способен лечить сам, для него не нужны умения. Если внутри будет сила, то ранение в обычном случае даже смертельное, не убьет тебя.

— И если, победители не добьют после боя, конечно, — впервые подал голос один из телохранителей ярла, тем самым подтвердив настоящую необычность ситуации.

— Или так, — рассмеялся правитель. — А что за «вторая находка»? Наверное, хочешь расспросить о новом кинжале, на твоем поясе? Так можешь быть уверен — это и правда, необычное оружие. В древности их специальноковали для победы над жрецами или стражами пирамид. Он убивает не сразу, но дает хоть какой-то шанс обычному воину.

— А они бывают только бронзовые? То есть дело именно в металле или что-то необычное есть в самом кинжале?

— Никто не сможет ответить на этот вопрос. В те времена не знали железа, а сейчас такое оружие не делают. Не умеют. Воины-жрецы, кстати, сродни таким как я. Поэтому они и носят хорошую железную броню, чтобы хоть как-то защититься от подобного оружия.

— Ого! — Игорь извлек кинжал из-за пояса и стал его внимательно осматривать. — Вот это изображение пирамиды, есть на всех таких клинках?

— Да, и на мечах, и на наконечниках копий. Говорят, только стрел таких не делали. Некоторые мудрецы считают, что необходим какой-то минимум металла.

— Спасибо, это было познавательно. Только я хотел спросить совсем о другом, — Игорь извлек из поясной сумки золотую шейную гривну. — Вот, это я снял с остатков тела прежнего владельца кинжала.

И тут ярл вскочил с трона, вытянув руку в сторону гостя. Минут пять под сводами тронного зала гремело что-то явно нецензурное. Завершив спич тирадой про неуемных пришельцев, он обреченно хлопнул ладонью по колену, и снова вернулся на место.

— А? — подал голос парень, под жизнерадостное ржание телохранителей.

— В моих словах нет обиды твоим родителям или тебе самому. Просто ты сегодня меня поразил. Запомни, твоя удача так велика, что опасна. Опасна не только тебе, но и всем нам!

— …простите.

— О, тут нет твоей вины… торквес, который ты держишь в руках, я признаю его твоей честной добычей и собственностью, но прошу — отдай его мне, и не упоминай ни при ком об этом. До того момента, пока я не скажу, что можно, или даже нужно!

— У меня нет ни малейшего повода не доверять, поэтому, конечно, отдам. Только… все равно хотелось бы знать, — Игорь виновато улыбнулся, и развел руками.

— Это твое право! Золотой торквес с застежкой в виде переплетенных лошадиных шей сможет описать может быть и не каждый мальчишка-фриз, но те, кто постарше, уж точно… — в это время один из хускарлов бережно, и даже благоговейно принял украшение, передав его ярлу. — Наш союз называют «кинефаты», но в нем почти у всех есть свои имена. И только три племени называются кинефатами не в общем, а потому что это их родовое имя. Одних зовут «озерными», и они держат земли на восход от нас, вокруг крупного озера. Вторых называют «морскими», за то, что почти все их дома на побережье и на нескольких мелких островах. Ну и самые главные среди них — «белые кинефаты». Почти тысячу лет из их числа выбирали наших конунгов, но около трехсот лет назад, шесть следующих по силе племен как-то смогли тайно сговориться и, собрав, почти пять тысяч воинов, осадили последнего конунга в его охотничьем замке. Охрана смогла отбить первые, самые неожиданные и оттого опасные штурмы, смогла послать весть о происходящем союзникам, но на следующую ночь кто-то указал тайный ход и крепость пала. Когда подмога все же пришла, им показали голову, насаженную на копье. Силы были почти равны, битва получилась кровавой, но победителя в ней не было.

— А для чего они бунтовали, что помешало выбрать другого правителя?

— Правильно. Хотя моих предков не было ни в одном, ни в другом войске, известно, что планы были именно такими. Но младший брат конунга смог пробиться сквозь ряды и зарубил того, кто претендовал на трон. Правда, в том же году его самого отравили. В итоге кинефаты свою честь сохранили, но власть сейчас за Советом достойных.

— А кто в него входит?

— Ну и я в том числе. Все предводители племен собираются раз в год в Бувайе^[50] судят накопившиеся споры и решают, кто теперь станет конунгом. На моей памяти ни разу даже не голосовали по этому поводу, — пренебрежительно отмахнулся ярл. — Так вот этот знак и тело конунга после битвы вернули его родне. И он мирно лежал в сокровищнице многие годы, но почти двадцать лет назад, так сложилось, что белые кинефаты почти сумели снова взять власть.

— Ох уж это «почти»…

— Да, потомок, который на это претендовал, пропал вместе с отрядом ближайших телохранителей. Теперь в наших землях на одну тайну меньше, но помни, сейчас никакой пользы от славы не будет. Если, конечно, ты не планируешь просто переплавить золото, а рассчитываешь получить настоящую пользу от находки…

Раннее утро у Долины ушедших

Проснулся Анвар засветло, с первыми кашеварами. Растерев по-стариковски подмерзшие пальцы, он подумал, что у того непонятного статуса, с которым отправился в поход, все-таки есть свои плюсы: по крайней мере никто не навешивает обязанностей, и можно вволю выспаться.

«Хотя спать-то и не хочется, — улыбнувшись сам себе, пожилой мужчина понял, что все-таки не стоит больше лежать. — Так и совсем задубенеть можно».

Подбросив в едва подсвечивающее кострище, с вечера заботливо заготовленный кем-то из наемников веток, архитектор принялся раздувать будущий очаг. Пламя почти мгновенно охватило хвойный сушняк, и Анвар пристроил на то же самое место остатки вчерашнего «чая». Одновременно, откуда-то сзади потянуло мясным духом, а между деревьями, со стороны стада мелькнула массивная фигура кого-то из хускарлов.

«Вот кому спи не спи, а расслабиться нельзя», — одобрительно подумал он.

Шебутной земляк все еще спал, доверчиво приоткрыв бородатый рот. Время от времени парень начинал похрапывать, и было отчетливо видно, что тонкая струйка слюны пропечатала подбородок. Отвлекшись на подходящего к огню Карла (в отряде которого вместе с ним самим было двенадцать человек, но Игорь почему-то упорно продолжал его называть «десятником»), мужчина повернулся, собираясь позвать притихшего «главу золотоискателей», и споткнулся об уверенный взгляд своего юного спутника.

В глазах журналиста не было и следа сна. Губы были сложены в доброжелательную полуулыбку, но глаза оставались… не равнодушными, а скорее — незаинтересованности. Анвар в очередной раз поймал себя на мысли, что они все заметно изменились, но Игоря его приключения «отформатировали» сильнее всего. В парне и прежде хватало собранности и какой-то основательности что ли, но вот этого отстраненного оценивающего взгляда раньше вроде не случалось.

«Мы, жители мегаполисов, обычно склонны бросать такие взгляды в качестве своеобразного вызова. Мол, из какого ты района? Смысл жизни есть, а если найду?!»

Но в глазах Игоря ничего такого не читалось. После недавнего «приключения», в них поселилась готовность. Не та, которая заставляет смотреть из подобья или наоборот, высоко задрав нос. А скорее способность принять любое событие без излишних умствований.

— Как прошла ночь? — парень выпрямился и сел на своем лапнике, одновременно с Карлом, занявшим свое вчерашнее место у загудевшего огня.

— Все хорошо! Даже хищники не попытались побеспокоить табун. Фирд тоже спокоен, хотя многие, уже догадались, куда мы идем.

— Когда мы собираемся выходить на ту сторону?

— Думаю, через пол стражи все будут готовы.

«Пол стражи — это около часа… ну да, вряд ли понадобится возиться дольше», — подумал Анвар, снова невольно отметив, как естественно у земляка поучается выглядеть и правда, предводителем экспедиции.

— Анвар, вы захватили с собой несколько кусков плотной белой ткани, как я просил?

— Да, конечно!

— Вот, — Игорь протянул небольшую продолговатую бронзовую фляжку с петлей, очевидно, для ремня. — Это такая хитрая чернильница, не знаю, правда, из чего сделаны сами чернила, но ярл заверил: ее удобно носить на поясе, и жидкость хорошо пишет на ткани. Я подумал, вам вряд ли будет интересно просто туристом ходить. Не против подработать писарем? Буду должен вам лично 20 серебряных гельдов и премию, если, конечно, что-нибудь все-таки найдем. Хорошие деньги, соглашайтесь!

— Действительно, буду даже рад, но не надо…

Уже начав говорить, старик уловил дурашливое выражение лица, и с благодарностью понял, что в последнее время такое поведение Игорю было почти не свойственно даже внутри их крыла, среди своих. А сейчас он так подчеркнуто театрален, очевидно, пытаясь помочь ему преодолеть возможную неловкость.

— …даже не знаю, — почувствовав непонятное облегчение, Анвар уточнил капризным голосом. — По-моему, не так уж много вокруг кандидатов, с высшим, еще советским образованием. — Хозяин, не жмись! Как можно сравнить грамотного человека, и, например, конюха?! Маловато будет!

* * *

Был обычный солнечный день, но некоторое напряжение чувствовали даже кони. Иногда непонятно из-за чего они начинали волноваться, и опытным бондам приходилось приложить заметные усилия, чтобы заставить их подчиниться. Закончив с завтраком и сборами, караван довольно легко преодолел пролом в скалах, и большую часть пути до точки назначения. Отряд притормозил только метров за сто от взломанного некрополя.

Изобразив насколько возможно невозмутимость, Игорь приказал выделить трех вьючных лошадей, и в сопровождении нескольких человек, и объяснил, где нужно собрать припрятанную в прошлый раз гарантированную добычу. Немного попорченного временем оружия, элементов брони и инструментов, там было достаточно, чтобы, по крайней мере, покрыть основные расходы на экспедицию.

— Остальные пусть подождут здесь, — уточнил экс-журналист. — Я пойду туда пока один, и гляну все ли так, как мы с ярлом планировали.

Путь от пролома и вниз, на этот раз был преодолен куда как быстрее. Единственная заминка случилась у той самой, проседающей под весом путешественников площадки. Парень почти минуту простоял, решаясь все же наступить на нее, и после этого, еще два пролета потребовали почти незаметных усилий. Украшенная медным пластинами двустворчатая дверь была гостеприимно открыта, очевидно, еще с того момента, как жилец вылез на верх и лишился возможности что-то решать.

«Надо же, а гаденыш был изрядным эстетом! — произвести вывод вслух вывод Игорь не решился, но его логичность не признать не мог. — Красиво!»

Просунув в гостеприимно распахнутый проход сначала факел, а потом и любопытную голову. Первым бросалось в глаза огромное ложе из листовой бронзы, украшенное узорами в виде двуконных четырехколесных повозок, и сражающихся между собой стилизованных изображений воинов с луками, копьями и мечами. Пятно пыли, отпечатанное на нем, четко указывало, что его недавний противник лежал именно здесь. Поразительными были восемь ножек в виде бронзовых фигур женщин с котлами на головах, поддерживающих поднятыми вверх руками «топчан», и балансирующие при этом на одном колесе каждая.

«Ну и кто теперь мне скажет, что больничные каталки изобретены в XIX веке? — подумал исследователь, войдя в огромную комнату, с теряющимися в темноте стенами. — Действительно, очень красиво!»

Простота узоров и форм, оставляла впечатление не ограниченности, а скорее совершенства и завершенности. Бронзовые находки при этом не закончились: множество рогов для питья, тарелки, блюда, и просто огромный блестящий котел. Наклонившись и попробовав сдвинуть крышку, Игорь поразился тому, что он оказался полон.

«Блин, да это же мед?! Наверное, литров пятьсот — не меньше… — сделал вывод археолог, понюхав засахарившуюся поверхность. — Чувак, очевидно, не голодал, когда просыпался».

От таких мыслей глубоко под землей по спине пробежали просто слонообразные мурашки, но Игорь уже почувствовал «золотую лихорадку», и так просто сбежать просто бы не смог. На небольшом столике у ложа, лежала целая куча всевозможных золотых украшений. Учитывая, что ценности этим не ограничивались, можно было предположить, что шейная гривна, покрытая еле различимыми в темноте повторяющимися изображениями всадников, широкие браслеты, пояс, собранный из золотых же резных прямоугольников, и кожаная обувь, покрытая тонкими желтыми пластинами — все это именно личные вещи, в которых хозяин некрополя «засыпал».

«Какой бережливый! — поразился археолог, оставленному бронзовому мечу с золотыми насечками^[51]. — И чего ты не захватил его с собой?»

Проведя факелом над всем этим великолепием, парень заметил отдельную горку золотых перстней и серег, и немного посопротивлявшись, решительно перекинул их в поясной мешок.

«В конце — концов, это же и так почти все мое?! — подумал он, — переведя взгляд на множество полок с какими-то вещами, и странное крупное сооружение в дальнем углу, прикрытое тканью. — Ладно, выбираюсь, не хватало только потерять над собой контроль от жадности».

Выбравшись на свежий воздух, он преувеличенно бодро замахал приглашающе руками, и когда остальные приблизились, успокоил всех, заверив, что «все хорошо!»

Не смотря на почти три десятка рабочих рук, извлечение добычи и увязка ее во вьюки, продолжилась до следующего полудня. Не смотря на то, что Игорь ни слова не произнес о том, что считает поездку удачной, а значит, остальные могут надеяться на премии, народ с энтузиазмом потратил часть ночи на «золотоискательство». В итоге, десятник просто заставил всех разойтись, выставив половину своей дюжины в качестве стражи.

В следующий раз парень спустился вниз, только когда ему объявили, что работы закончены. В списке найденного, по словам Анвара, вошли еще более сорока различного размера золотых предметов, два десятка серебряных сосудов и более сотни изделий из янтаря, а также несколько крупных шкатулок с украшениями из гагата, бронзы самшита и кабаньих клыков. Крупное сооружение, прикрытое куском почти не пострадавшей ткани, оказалось очень красивой колесницей, предназначенной, скорее всего, для парадных выездов. Нашли множество деталей конских доспехов, в том числе очень примечательные защитные маски для голов на пару скакунов.

— Там еще была приличная куча бронзового и медного оружия и доспехов. Всего — почти полторы сотни деталей, — глянув в импровизированную «амбарную книгу», подытожил архитектор, и уточнил уже по-русски, что сейчас самая главная проблема, увезти это все.

Действительно, с обратной дорогой и правда, решили не затягивать.

* * *

Преодолев за полтора дня больше половины расстояния, Игорь начинал думать, уже о триумфальном возвращении, когда из расслабленного состояния вырвал тревожный крик, одного из идущих в тыловом охранении воинов. Головы всего каравана дружно развернулись, и всем без дополнительных вопросов стало понятно, о чем хотел предупредить хускарл.

В пяти-семи километрах слева и позади от направления движения отряда, над самой кромкой леса подымался столб густого темного дыма. На вопросительный взгляд, Карл спокойно пояснил, что похоже на какую-то отдельно стоящую постройку.

— Это может означать нападение?

— Да, — ответил десятник странным, ничего не выражающим взглядом. — Дым поднимается ровно, а значит, его не пытаются тушить.

Еще в прошлой, наполненной заметно меньшими опасностями жизни, Игорь умел почувствовать важные, узловые точки судьбы. И вот сейчас было очень четкое понимание, что она скоро разделится на время до и после сегодняшних решений.

— Ты опытный воин, как предлагаешь поступить? — Игорь окинул взглядом стремительно вооружающихся спутников.

— Мы можем подхлестнуть наших коней, и заметно прибавив в скорости, через две с половиной — три стражи, то есть еще до темноты, выехать к Эвербергу. На такой крупный, да еще и конный отряд, вряд ли нападут: даже если это большой набег, передовое охранение у него все равно не может быть большим.

«Значит часов через пять-шесть… — Игорь чувствовал, что так поступить было бы может и разумно, но не правильно; ему пора показать, что он не просто гостит у ярла, но и стал не чужим здешним людям. — Они же все здесь ивинги, а значит, может быть, кроме хускарлов, среди которых множество пришлых, все друг другу считаются родственниками».

— А еще?

— Возможно там совсем небольшой отряд рейдеров. Ты можешь отпустить меня проверить это, уведя с собой фирд.

Послав толчком своего коня ближе к собеседнику, Игорь внимательно заглянул ему в глаза и, понизив голос, уточнил:

— Если я прикажу бондам пойти со мной туда, — он на мгновение отвел глаза в сторону дыма, — они подчинятся?

— Да, там, на берегу озерца стоит ферма Кэйсера-Волосатого. Среди идущих под твоим началом есть даже два его племянника. Только… — Карл на мгновение замялся. — В отряде семеро совсем молоды и не успели жениться…

Игорь не понадобилось уточнять, о чем это говорит воин. Он как-то читал, что даже в начале XIX века у казачества все еще был твердый обычай, не посылать таких станичников на особенно опасные дела. Коротко кивнув, парень не стал ничего переспрашивать, а съехал с грунтовки, развернул скакуна мордой ко всему отряду.

Осмотрев успевший надеть броню и вооружиться караван, оттягивая последние мгновения перед принятием непростого решения, он пошевелил — легко ли двигается в ножнах меч, проверил петлю щита, захлестнувшую переднюю луку седла и, решив, что ждать больше нечего, выпрямился в седле.

— Анвар, — Игорь выдал призыв зычным голосом, так чтобы привлечь внимание всего, растянувшегося почти на полсотни метров отряда. — Поручаю вам сопроводить груз и получить ключ от хранилища, где его закроют до раздела! Если не смогу вернуться, и сделать это лично, десятую часть от моей доли приказываю разделить между теми, кто ходил в Долину ушедших или их наследниками, а вам — доверяю распорядиться остальным.

Выждав, когда смолкнет радостный гомон в рядах подтянувшегося хвоста отряда, он продолжил, на этот раз, обращаясь к замершему на своем месте Карлу:

— Поручаю тебе отобрать семь молодых воинов, которые защитят караван по пути к городу. Их поведет твой помощник. Выдели ему двух хускарлов, — найдя взглядом старшин ополчения, экс-журналист уточнил, что один из них, должен будет пойти с молодежью, чтобы удержать их от глупостей. — Решите сами, кто это будет, но помните: у нас мало времени.

Меньше, чем через четверть часа экспедиция разделилась. Двенадцать всадников принялись нахлестывать вьючный табун в сторону крепости, оставшиеся семнадцать — спешились и сошли с дороги, чтобы решить, как быть дальше.

По умолчанию, воины собрались в два неровных кольца. Десятник и трое оставшихся старшин стали в своеобразный внутренний круг возле своего молодого предводителя. Остальные окружили их по внешнему периметру, при этом многие повернулись лицами наружу, чтобы следить за окрестностями.

— Мы сможем тайно выйти к ферме? — начал Игорь, обращаясь к вожакам отряда.

* * *

В прошлую поездку к Вратам батавов, землянин не доехал до поселения Кэйсера-Волосатого. Предки бонда, когда-то считались дворянами, и с тех времен сохранили довольно солидный кусок земли. Поэтому очень многие из отряда бывали в тех краях, и подробно описали местность.

С юга и запада к селению плотно — не меньше чем на пятьдесят шагов, — подходил лес. Ворота выходили на северную сторону, и именно с этой и восточной стороны начинались поля. Получалось, что если ферму взяли и врагов много, хотя бы столько же, сколько спасателей, лезть туда бесполезно. Половину изранят или убьют еще с этой стороны очень крепкого забора.

— Скорее там хорошая деревянная стена. Она может быть и не очень высокая, но с наскоку ее точно не взять. Не семнадцатью бойцами, — дипломатично обозначил сочетание хускарлов-ветеранов и малоопытных ополченцев Карл Шутник. — У Кейсера в семье было шестеро мужчин, да еще почти десяток работников. Думаю, нападавших никак не меньше. И сомневаюсь, что они ушли. Дым все еще идет, а тот жил богато. Им есть чем заняться…

В итоге черновой план выглядел так: семерых бондов с луками решили отправить в обход. Они должны были изобразить атаку с севера, со стороны открытого пространства, чтобы заставить врагов заранее рассмотреть малочисленность нападающих и может быть спровоцировать на встречное нападение. Народ отобрали помоложе, с расчетом, что может быть придется драпать не только верхом. Если враги поосторожничают, заранее пойдя на риск, дали добро на попытку забросать горящими стрелами навес над воротами.

Если же захватчики выйдут и их окажется меньше четырех десятков, то ждать решили до тех пор, пока враги не отойдут хотя бы шагов на двести от фермы и уже потом атаковать в конном строю.

Карл заверил Игоря, что девяти конных тяжеловооруженных хускарлов вполне хватит, чтобы вырезать даже полсотни янгонской пехоты. На что не получил ни одного возражения от остальных участников совета.

— Желтокожие не носят очень длинных копий и тяжелых доспехов — они без надобности в горах, — поэтому не беспокойся, справимся. Но если там есть хотя бы один жрец или это не янгоны, а кто-то из соседей, из фризов, и их не меньше нас, придется отсидеться и ждать помощь, — уточнил лысый, выглядящий наиболее опытным мужик со сломанным носом и застарелой рваной раной на левой щеке. — Вряд ли они решат отпугнуть случайных «защитников» пешком.

— Эгир^[52] прав, — подтвердил другой старшина ополчения, под одобрительное бурчание остальных.

— На том и порешим! — подытожил землянин, после едва заметной паузы. — Все слышали о наших планах и все понимают, что мы будем делать. Хочу лишь добавить: окончательно решать атаковать или нет, буду уже там, сидя наготове, но если сейчас, по дороге встретим врагов или их лазутчиков, приказы отдает самый опытный — Карл Шутник. В случае неожиданного столкновения, все бьются, но слушают его!

Такое здравомыслие, судя по лицам «защитников», вызвало нешуточное удивление, и даже определенное уважение. Игорь перехватил несколько одобрительных взглядов и заметил явное воодушевление в рядах ополченцев.

«Собаки средневековые, — не особо и осуждающе, а скорее с определенной долей самоиронии, подумал он, — ну, да, так нам всем будет спокойнее!»

…И вот уже больше двух часов они крались по причудливо вьющейся лесной тропе. Хотя ну как «крались»?! Десяток громыхающих всадников просто не смогут изобразить бесшумных шпионов-диверсантов. Грюканье сбруи и оружия, пусть и вполголоса, но время от времени звучащие команды, то вздох — то «бздох» животных. Хорошо хоть десятник заверил, что все кони хорошо выезжены, и не выдадут отряд неожиданным ржанием.

— Ингвар, ты же понимаешь, что ярл узнает о твоих сегодняшних решениях, — произнес десятник, едва разжимая губы. — Конечно, он спросит не только меня, но можешь быть уверен: каждый согласится, что ты поступил очень мудро и, безусловно, достойно…

— …но? — с улыбкой уточнил бывший журналист.

— Да, — мягко улыбнулся воин, что смотрелось довольно необычно на его всегда ироничном, но суровом и обветренном лице. — Ты прав, всегда есть какие-нибудь «но». Ярл принял тебя, как представителя семьи, обладающей наследственной честью. И могу подтвердить: на мой взгляд, мой господин не ошибся. И не только потому, что кормит меня, — снова улыбнулся Карл. — В нашем народе, если ты здесь родился, рос, ни чем не нарушил традиции, ты можешь наследовать родовую честь. Ни у кого не станет вопросов, даже если ты всю взрослую жизнь проведешь в дороге между очагом и полем. Но… у тебя другое дело.

— Ты это говоришь свой волей или сейчас выступаешь устами Эрвина Сильного? — так же негромко, но твердо уточнил Игорь.

— …если наш караван сможет дойти, ты станешь богат, — десятник продолжил говорить все тем же голосом, как будто бы ничего, кроме его слов, не прозвучало, — так богат, что молоденькие рабыни до конца жизни станут носить твое тело с нужника на ложе, и даже жевать вместо тебя лучшие кушанья. Но достанет ли тебе такой судьбы? Богатые люди живут очень долго, и сможешь ли ты многие годы жить сытым …чужаком?

«Хм, — не дождавшись ответа на вопрос, Игорь решил попытаться понять, что сейчас происходит. — Такое чувство, что это все же слова ярла. Но не мог же он ждать, что мы обязательно попадем в такую историю. Или мог, или просто допускал какие-нибудь осложнения, и поручил подтолкнуть меня проявиться на глазах остальных?! А-а, в задницу все эти гадания, но мне кажется, здравая идея».

— …поэтому, если ты ищешь другой судьбы, если хочешь стать одним из ивингов, перед тобой сейчас стоит две задачи, — так же размеренно продолжил собеседник. — Важно, чтобы у тебя появилась своя доблесть. Тогда народ легко признает и твое право на семейное достоинство!

— И что, думаешь, мне необходимо для этого сделать? — обозначив паузой едва заметный акцент на личном окончании, землянин решил дать понять, что принял предложенные правила игры, и согласен считать, все это инициативой самого хускарла.

— Для этого нужно избежать малейших сомнений, что все происходящее твоя заслуга, даже если мы всего лишь сможем в итоге удержать рейдеров от бегства, и… конечно, нужно остаться в живых. Я как-то слышал, хирдманны^[53] обсуждали твое упоминание о мире, царящем в ваших землях…

— Да, у нас время от времени люди начинают биться между собой, но в некоторых землях могут пройти десятки лет без войны. И да, я впервые убил меньше десяти дней назад, когда за мной погнались те, неизвестные мне «конокрады», — предвосхищая новые вопросы, сразу сообщил он. — На этой же дороге, только чуть дальше, — не смог сдержать тягу к иронии и черному юмору Игорь.

Уяснив себе что-то неувиденное парнем, явно успокоенный десятник решил свернуть беседу:

— Ты учился рубить и парировать, но только пешим. Конечно, высок ростом и не слаб, но, не смотря на лучшие в нашем отряде доспехи, в близком бою тебя зарубят. Поэтому если будет сражение, пока мы не размечем их ряды, не приближайся к врагу! При всем моем уважении, но стоит им ранить под тобой коня, как даже сам не успеешь понять, что убит.

— Я не заблуждаюсь по поводу своего мастерства и постараюсь сохранить голову, — улыбнулся переселенец.

* * *

Один из двух высланных вперед пеших дозорных выскользнул из-за поворота тропы, практически одновременно, с остановкой едущего впереди всадника. Воин не выглядел встревоженным, поэтому особого беспокойства не вызвал и у остальных. Но пережившие ни одну битву хускарлы, начали натягивать поводья, сбиваясь в более плотное построение.

— Хёвдинг, там все-таки горцы, — сообщение прошелестело по отряду явными радостными интонациями. — Наши всадники пока еще не показывались.

«Это как так «хёвдинг»?! Не понял…»

Игорь не мог и подумать, о получении пусть и временного, но статуса предводителя воинов. Ничем не замутненный восторг чуть было не заставил голос «дать питуха», озвучивая второй вопрос:

— Сколько их?

Это был очень важный момент, и он вызвал тишину быстрее, чем возмущение несдержанностью его дюжины, аршинными буквами написанное на лице Карла Шутника.

— Мы видели не меньше семи желтокожих. Трое — сидят у ворот, один — выносил им еды, и еще трое стражей — время от времени мелькали на площадках частокола. Но их много! — после небольшой паузы дозорный уточнил, что, судя по перекличке, их должно быть намного больше. — Думаю, может быть даже вдвое против нас.

Ждать появления посланных в обход легковооруженных всадников пришлось еще почти полтора часа. Оставив в ста шагах от кромки леса коней и большую часть воинов, Игорь с Карлом перебрались в такое место на опушке, где были минимальные шансы засветиться. В это время дозорные прикрывали их справа и слева от теоретической опасности. Говорить был не о чем, поэтому появление группы всадников наблюдатели встретили облегченными ругательствами.

Бонды сыграли удивление довольно убедительно. Остановившись в 130–150 метрах от фермы, они сначала сгрудились, изображая бурные дебаты. Потом все спешились, и стали приближаться, рассыпавшись редкой цепью с луками в руках.

Надо заметить охрана ворот в это время не оставалась безучастной. Едва заметив «гостей», они выскочили из тени, обменялись парой еле слышимых реплик, и скрылись в проходе, захлопнув створки. Игорь для себя отметил, что нынешние горцы выглядели намного проще и как-то замызганней, чем сопровождение воинов-жрецов. На осторожный вопрос десятник тут же пояснил, что «этой шушере и, правда, далеко до храмовой стражи».

— Это обычные горцы. Как подрастут, так начинают ходить к нам, но доброй брони и мечи — им не купить, разве что с добычи. Правда, не стоит их недооценивать, — воин неосознанно потер правое бедро, очевидно вспомнив какую-то из старых ран. — У себя в горах они куда как опаснее, а здесь — сколько бы их там не было…

Ощущение близости схватки подействовало на Карла бодряще. Предпочитающий даже шутить с невозмутимым выражением, сейчас, через слово мужчина сверкал белозубой ухмылкой, и от него прямо ощущалась волна злой радости и воодушевления.

— Помни, — вынырнул на мгновение из какого-то внутреннего разгона хускарл, — тебе нельзя атаковать вместе с нами. Нападай только на тех, кто станет разбегаться!

В это время шестеро фризов-лучников, оставив на месте одного коновода, сблизились до ста-ста десяти метров к захваченному поселению, и принялись неторопливо постреливать в видимые только им цели. Вряд ли это приносило какой-то урон, но точно провоцировало засевших рейдеров. И те не заставили себя ждать.

Снаряженные заметно проще, горцы все равно продемонстрировали неплохую выучку. Прикрывая друг друга щитами, часть из которых, судя по размерам, явно была взята уже в поселке, они начали выплескиваться из снова распахнутых ворот, накапливаясь под редкими стрелами.

«… Семь, двенадцать, тринадцать, четырнадцать… двадцать три, двадцать четыре… тридцать, тридцать один …»

В общей сложности, из фермы вышли 34 воина, но два, совсем уж зеленых новобранца, остались у распахнутых ворот. Очевидно, собираясь хотя бы номинально присмотреть за взятой добычей. В отличие от киношных «спартанцев», эти бойцы совсем не торопились бегать по полю боя. Когда прикрытая щитами вооруженная до зубов капля тронулась в сторону лучников, горцы вряд ли двигались быстрее обычного сильно неторопливого пешехода.

В это время дозорные сблизились с наблюдателями, и одного из них Карл отослал предупредить остальных. Когда отряд собрался на опушке, едва прикрытый со стороны фермы кустами, горцы успели преодолеть большую часть расстояния до стрелков, не смотря на то, что фризы постоянно понемногу отходили. Увлеченный наблюдением, Игорь едва не вздрогнул, пропустив этот момент. В сознание его вернул хускарл, сунув в руки повод от коня. Смутившись от такого собственного «руководства», парень ловко извлек из кобуры арбалет, и плавным движением взвел оружие, не став пока помещать на направляющую стрелу. Весь отряд тяжеловооруженных воинов замер в ожидании.

Момент, когда строй распался и попытался бегом преодолеть расстояние до назойливых стрелков, выдерживающих дистанцию в 40–50 метров, Игорь застал, вместе с остальными, уже в седле. Решить схватку ударом меча, янгоны планировали почти без риска: атаковав, как раз в тот момент, когда фризы повтыкали большую часть стрел в их щиты. Но за пару минут до этого, опытный Карл выразительно посмотрел на своего «командира».

Вряд ли горцы, орущие что-то грозное в спины драпающим лучникам, в этот момент слышали тяжелую поступь проламывающих подлесок всадников. Не заметили этого в первый мгновения даже оставшиеся в охране салабоны. А посмотреть было на что!

Рослые, прикрытые небольшими щитками на мордах и груди кони, выносили снявших плащи и разобравших копья хускарлов. Сверкая яростью в прорезях шлемов и надраенными бляхами щитов, еще мгновения назад спокойные и неторопливые мужчины, выглядели посланцами грозных богов. Выстроившись полумесяцем, Девять всадников янгонского апокалипсиса по команде своего десятника начали набирать разгон на потерявших всякие шансы горцев. Успеть сбить плотный строй и остановить удар без длинных копий, у грабителей не было ни единого шанса. Вопрос сейчас был лишь в том, сколькими жизнями за победу заплатят хитроумные фризы.

* * *

Игорь очень не хотел умирать. Даже получить рану желания не было, но происходящее с его спутниками, как-то передалось и ему. Еще минуту назад собранный и адекватный, сейчас он мучительно желал не просто позволить своему скакуну рвануть вместе с остальными. Нет, сейчас в спокойном и выдержанном жителе XXI века бурлило еле сдерживаемое желание рубить и топтать. Остатков разумности хватило лишь на то, чтобы держаться во втором ряду в десяти метрах за основной волной.

Ну, сколько нужно времени, чтобы преодолеть полторы сотни метров верхом на сильной, великолепно выезженной лошади? Считается, что современные скакуны ходят рысью со скоростью примерно в 16 км\час. Это 266 метров в минуту. Вот и получилось, что плавный разгон и стремительный бросок на последних метрах перед атакой, произошел быстрее, чем Игорь успел, сидя на скачущем животном, извлечь широкий арбалетный болт, и зарядил свое оружие.

Однако этого времени с лихвой хватило, чтобы их заметили, пришли в ужас, и попытались разбежаться. Поэтому удар набравшей разгон конницы пришелся не в готовый к бою строй, а в сошедшую с ума толпу. Отдельные попытки сопротивляться, не принесли ни какого успеха. В толпе не особо размахнешься для броска, а уж дотянуться до врага сквозь своих друзей или родственников — и вообще невозможно. Самые разумные попытались догнать коновода и завладеть одной из его лошадей, но парень оказался сообразительным, и трех невостребованных скакунов не бросил. При этом сначала подранить, а потом и заколоть, янгонам удалось лишь одного из стрелков. Еще двое увлеклись перестрелкой, и по неопытности, рванули в сторону от легкого шанса сбежать. Но Игорь ничего этого не видел.

В какой-то книжке про партизан Великой Отечественной, он вычитал, что в сумбурном бою, нужно стрелять или в того, кто угрожает лично тебе, или просто в ближайшего неудачника. И так получилось, что мишень на него выскочила своей волей, но вряд ли желая умереть именно так. Немолодой, явно очень опытный воин, смог уклониться от лобовой атаки тяжелой кавалерии, но ведомый Судьбой, лоб в лоб выскочил на экс-журналиста. Тому не понадобилось даже стараться: судорожно сжатый рычаг, и удар тридцати граммового снаряда легко проломил грудную клетку практически случайной жертвы. В дальнейшей битве, Игорь принял практически такое же, сумбурное участие.

Его конь, заразившийся людской яростью, трижды охотно таранил разбегающихся рейдеров, и лишь один из них после этого смог встать и даже пару шагов проковылять. На третьем, ему отрубил плечо вместе с рукой сделавший круг Карл.

А вот своим мечом, выхваченным практически сразу после выстрела, Игорю удалось воспользоваться лишь однажды. Ворвавшись в толпу разбегающихся грабителей, он смог пристроиться за одним из них, и резким выверенным ударом как-то слишком легко срубил ему половину черепа. В остальном участие в битве, свелось к попыткам не столкнуться с парящими над полем боя более опытными всадниками.

Чтобы изрубить и заколоть чуть более трех десятков рейдеров, девяти хускарлам понадобилось меньше пятнадцати минут. Игорь в этот момент не очень внятно ощущал время, но показалось ему именно так. Пока вернувшиеся к шапочному разбору лучники принялись собирать невеликую добычу, и добивать раненных врагов, дружинники снова сбились в плотный отряд и, обменявшись парой реплик, затрусили на измотанных конях в сторону по-прежнему гостеприимно распахнутых ворот фермы.

Двое самых легких воинов, хотя бы частично сохранившие силы скакунов, сразу же направились вокруг укреплений, а остальные семеро спешились и, прикрывшись щитами, вошли на территорию фермы Волосатого.

Даже с помощью подъехавших через полтора часа остальных, среди многочисленных построек не удалось найти ни одного янгона. Из бывших жителей уцелел лишь десяток ни по одному разу изнасилованных молодых женщин и девушек. Все остальные, а это почти три десятка взрослых и детей, были брошены там же, где их застала смерть.

Уже поздно вечером, принимая доклады у костра, разожженного посередине внутреннего двора, Игорь узнал, что род бывшего владельца земли не прервался. И даже дважды. Выжили две самые младшие — 13- и 17-летние дочери, а значит, по мнению живущих в здешних краях, не случилось самого страшного.

После сожжения погибших фризов и закапывания тридцати одного янгона, парень находился далеко не в самом подходящем настроении для философских дискуссий, а потому такую оценку произошедшего, воспринял без излишнего словоблудия. Не особо его заинтересовали даже непонятно куда пропавшие беглецы. Из прострации его вывел лишь голос Карла, устало опустившегося на ближайшую лавку:

— Хёвдинг, сейчас закончат готовить поминальный пир, а потом… тебе постелили вон в том, самом большом доме, — он махнул рукой себе куда-то за спину. — На всякий случай знай, что во время тризны место бывшего хозяина будет пустовать. Ты, как старший среди нас, сядешь справа от его кресла, я, как твой помощник, слева. Его дочери слишком юны, а потому будут служить за столом, и потом, если проявишь вежливость, сядут так же справа и слева, но после нас.

«Ну, вот опять! До этого я был просто временным нанимателем. Пусть и искал людей с оружием, и на непростое дело, но по большому счету, для всех разницы не было бы: звал ли я их что-нибудь покопать или рисковать жизнью. А теперь «хёвдинг»! Все-таки откуда это взялось?!» — Игорь полуобернулся и, понизив голос, решил развеять мучающий его вопрос:

— Карл, слушай, а откуда взялось этот вот «хёвдинг»? Воин же не оговорился: когда он меня так назвал, никто не возмутился. Да и сейчас… До этого я для вас был просто «господин», да и то, лишь потом, что ярл принял решение о признании потомка благородного рода.

— Ты достойный человек, и почему-то ведешь себя, как один из нас, но пока, все же еще не фриз, — усмехнулся собеседник. — Хотя эти обычаи существуют не только с этой и той стороны хребта, но и почти у всех других народов, что я знаю, — задумчиво добавил он. — Смелость и благодарность — главные черты воина, щедрость и удача — вождя (55). И все это еще и их обязанность! Вмешавшись в битву в Сырой расселине без оружия, ты не только помог нам победить, но и доказал, что мудр и у тебя есть удача. Чтобы биться с «ушедшим», тут точно нужна смелость! А пообещав, отправляя караван, щедрую награду, даже если не сможешь вернуться, ты всем доказал, что щедрость — это тоже твое.

* * *

— И этого достаточно?!

— Моей дюжине ярл поручил всего лишь помочь тебе сходить за серебром. Мы не могли, бросить караван и уйти, но и делать что-то другое — не были обязаны. Хёвдинга выбирают свободные воины. Мы — не свободны и уже принесли свою клятву Эрвину Сильному, но так получилось, что когда ты позвал нас биться, мы могли выбирать, — мягко улыбнулся хускарл. — Поэтому пусть ненадолго, но ты предводитель, а не просто достойный гость нашего господина.

«Гм, надо же, где оказывается, что берется …» — чтобы как-то себя занять на время раздумий, журналист поднял лежащую рядом ветку, и задумчиво поворошил угли в костре.

— И однажды ты уже вел себя перед нами, как предводитель. Я сейчас подумал, что ты мог поступить по обычаям своей земли и об этом не знать, — пояснил Карл. — Помнишь, когда ты передал бронзовые наконечники, чтобы отблагодарить нас за сопровождение? Ярл понял, что ты не знаешь наших обычаев, и не оскорбился, но он исправил твою оплошность…

— …что-о-о? — оторопело протянул Игорь.

— Награждать и устраивать пиры может только хозяин дома или предводитель хирда. Награждая его людей, ты нанес ему оскорбление. Думаешь, зачем он забрал твою награду себе, и приказал мне взять вино у собственного виночерпия?

— Da tvoyu zheshe…

* * *

На следующее утро Игорь сделал для себя два открытия. Во-первых, выяснилось, что, не смотря на привычку к напиткам покрепче, чем местная медовуха, пиво и вино, он вчера, что называется, надрался до выпадения в осадок. Большинство подробностей тризны остались где-то вне памяти. И хотя произошло это благодаря изрядной и осознанной настойчивости, а также «упорному труду», результат все-таки был несколько обескураживающим.

При этом утро парень встретил в широкой постели местного почившего хозяина рядом… с его дочерью. Судя по отсутствию одежды и некоторым специфическим следам, традиционное желание напиться вызвало не менее традиционные эффекты, однако, глядя как доверчиво к нему прижалась 17-летня белокурая девушка, ни каких средневековых привычек у переселенца не образовалось, и все явно произошло «по любви».

Вторым, и на этот раз «безосадочным» открытием, стало понимание, что браслет «мертвеца» — действительно работает, и это лучшее анти похмельное средство. Игорь чувствовал себя не просто хорошо, ощущение было «как вчера народился».

Все это он осознал буквально в одно мгновение, сразу после довольно бесцеремонного пробуждения. Нависающий с одобрительной ироничной ухмылкой Карл, трясший его только что, тихим голосом уточнил, понимают ли его, а потом, снова повторил свою обескураживающую новость:

— Лес вокруг поместья переполнен людьми. Я поднял всех воинов занять места на стенах, но поручил пока не обнаруживать себя. Вставай, — запоздало бросил десятник в спину подскочившему «предводителю». — Не думаю, что это враги, но лучше встречать их одетыми.

— А почему не враги?! — заинтересовался тот, одновременно пытаясь найти свои штаны, среди кучи смятых вещей. — Может быть, еще один отряд янгонов подошел?

— А, — пренебрежительно отмахнулся хускарл, — здешние горцы всегда молились своему Повелителю мечей, и всегда пытались грабить долины. Там любую конуру укрепляют как неприступную крепость, но полей так не прибавишь. Сколько всего у них мужчин?! Три-пять тысяч… вряд ли больше. Вчера мы вырезали ополчение целой округи. Трое, конечно, сбежали, но пока туда, пока попросили помочь с местью, нет, не могут это быть желтозадые!

Под удивленно заинтересованное «надо же», Игорь снова стянул почти надетые брюки. Вспомнил и нашел неизвестные здешним трусы, потом остальные вещи, и в итоге принялся навьючивать сложенное в аккуратную кучу оружие. Наконец проснувшаяся от окружающей суеты девушка справилась с собственным туалетом в одно плавное движение, и так и не произнеся ни слова, присоединилась к Шутнику, помогающему с броней.

В шесть пар рук снаряжение заняло совсем немного времени. Еще через минуту парень пристроил за пояс кольчужные перчатки, и подхватил за подбородочный ремень шлем, решив, что париться,спросонья, пока не стоит.

— Надеюсь, я вчера… не совершил ничего недостойного? — решил все-таки поинтересоваться герой-освободитель, сохраняя максимально невозмутимое выражение лица.

Чуть порозовевший нос в свете прерывистого танца огонька на плошке с жиром, и отрицательное мотание головой были ему ответом. Голос своей недавней соседки, как и ее имя, никто так и не узнал, а потому парень решил изобразить ответственного и гордого предводителя воинства. Хотя почему «изобразить»? Скорее — соответствовать:

— Слушай, а кто думаешь, там по кустам бродит? — переключив он внимание на десятника.

— Места в здешних пустошах не очень населенные, но в последние сто лет многим не хватает земли в дельте Рихаса, и они переселялись, клянясь в верности ярлу Эрвину. Поэтому вроде никого-никого, но люди живут. Дым вчера видели многие, поэтому соседи должны были как раз уже собраться. Да и наш караван, вчера к ночи должен был попасть в Эверберг. Если они сразу отправили воинов, то сегодня тоже успели бы…

— Как советуешь поступить?

— Они должны догадываться, что мы уже не спим, но кто эти «мы» — точно не знают. Пошли, крикну им, — махнул приглашающе Карл, — в кустах сейчас холодно, сыро, а там даже огня не зажечь. Правда, радости им от этого ни какой — допил ты вчера все вино, — уже не сдерживаясь, жизнерадостно заржал воин.

Глава 6. Зимний день короток

Остаток лета, осень, а потом и большая часть зимы, промелькнули с едва различимой скоростью. Дело, скорее, было не в скуке, а в расслабляющем комфорте и чисто внешней похожести одного дня на другой. В отличие от жизни обычных фризов, переселенцы были избавлены от ежедневного изматывающего труда, и единственное, что прерывало размеренную жизнь среди ивингов, это набеги врагов, которых, правда, после битвы за ферму почившего Кэйсера-Волосатого, пока не случалось, да сравнительно немногочисленные, но оттого намного более ценимые, праздники.

Когда горные тропы окончательно сковала непогода, здесь, на взгорье, воцарилось веселье и умиротворение. Даже привычные в остальные три сезона разъезды дружинников почти перестали покидать крепость, и стало окончательно видно, что некоторое время южная сторона, с немногочисленными, но настойчивыми горцами, перестала грозить бедой.

За прошедшие пять с половиной месяцев по-настоящему широкие гулянья устраивались всего дважды, но небольших семейных праздников хватало. Первый крупный праздник случился в честь принесенного еще с Земли и слившегося с местными обрядами Дня Урожая. За две тысячи лет получилась довольно причудливая смесь из гуляний, напоминающих на поверхностный взгляд бывших землян, что-то похожее языческие славянские обряды на Ивана Купалу, южно-европейских праздников Молодого вина и обычной сельской свадьбы. Присутствовали и прыжки через костры, и почти узаконенный разгул среди молодежи, и многодневные обильные застолья. Свадьбы, кстати, шли сплошной чередой почти всю осень.

Вторым, а по значимости, так и «первым», был также принесенный с собой с Земли Йоль или Ночь зимнего солнцестояния. По времени он совпадал с католическим Рождеством, а манерой праздновать оказался сильно похож на осенние гуляния, только вместо вина все массово пили пряный сидр, а через костры не прыгали. В них жгли всякие ритуальные предметы, благословляя деревья и поля.

Самым главным действом были обряды в честь Солнечного Конунга, который по верованиям ивингов, да и всех фризов, согревал замерзшую землю и пробуждал жизнь в семенах, хранившихся долгую зиму. Одним из титулов этого мифического правителя был «Дарующий Жизнь» и молодой парень, играющий столь почетную роль, после массового пения в тронном зале, отправился вместе со своей подвыпившей свитой по улицам крепости, а потом и по посаду, пристроившемуся у подножия скалы, на которой стоял Эверберг.

Завершилось все действо на ближайшем поле, где разожгли очередной, но теперь уже по-настоящему огромный костер, и после веселых песен, каждый пришедший сжег какую-то одну, старую и изношенную вещь. Чаще всего это были пришедшие в полную негодность детали одежды.

Предупрежденные переселенцы, заранее принарядившиеся и хорошо поддавшие в процессе хождения, как и все остальные, пристроили что-то из своего изрядно износившегося гардероба. Все они, не сговариваясь, выбрали что-то из еще своих первых — земных нарядов. Несмотря на хмель и улыбки, для всех переселенцев это стало довольно внятным символом прощания с окончательно потерянным прошлым.

Игорь и здесь не смог не отчудить, правда, смех это вызвало только у коллег попаданцев. После возвращения с сокровищами из Долины некрополей, победой над очередными рейдерами и временным титулом хёвдинга, статус его сильно изменился. Выполнить ритуал парня мягко подтолкнули после максимум двух с половиной — трех десятков самых почетных представителей племени. Естественно, первым пошел сам ярл, в сопровождении единственной и как ни странно, увиденной всего лишь второй раз, довольно рослой, но все равно очень миловидной внучки Отты^[54]. Дальше были главы девяти основных родов ивингов с наследниками, собравшиеся по случаю праздника, потом — прошествовал массивный Дитмар, в сопровождении десятников из дружины, группа из самых доверенных слуг правителя, и тут очередь дошла до него.

Невозмутимо пройдя сквозь расступившиеся ряды в сопровождении спутников, он, как и все предыдущие участники, замер в паре метров от гудящего пламени. Так же значительно и неторопливо, парень извлек свернутый кусок ткани, через мгновение, оказавшееся до крайности изношенными носками и, отправил комочки в огонь, внятно повторив общепринятую ритуальную фразу о прощании с бедами и болезнями. Обогатив, ее уже от себя, мыслями о «наболевшим»:

— …прощай бессмысленная работа с девяти до шести и так любимый мною перерыв на обед! Я часто был жесток с тобой, комкал, торопясь доделать свои пустые офисные дела, но только тебя мне будет по-настоящему не хватать! — произнес он с легко узнаваемым сочетанием иронии и горечи. — Прощайте метро, автобусы и пробки. Прощай страховка, социальные сети и вообще — интернет! Гори синим пламенем вся пустая онлайн-жизнь по ту сторону моего вечного отпуска! Я больше не подопытная белка, я вырвался из вашей тюрьмы. Йоль!^[55] Вертись колесо жизни!

* * *

К середине февраля здесь, у Врат батавов, снег практически сошел, а с ним исчезло и главное внешнее отличие зимы в местных вечнозеленых краях от других сезонов. Однако близость гор и высота над уровнем моря не давали забыть бывшим москвичам о настоящем времени года почти ежедневными ночными заморозками. Из-за этого вечера они предпочитали проводить в главном зале своей части цитадели у жарко вытопленного очага.

Кстати, только когда Игорь стал по-настоящему богат, и он сам, и его спутники смогли осознать, насколько же гостеприимен был к ним здешний ярл изначально. Единственное, что сильно изменилось, не смотря на совершенно новые возможности, это стоимость выпивки. Все остальное, ни за какие деньги нельзя было сделать лучше. Разве что купить или построить свое жилье, но внутри Эверберга могли владеть собственностью только ивинги, а выкупить поместье за пределами крепости, после всех приключений переселенцам казалось слишком рискованно. В итоге, Игорь не спешил сам менять статус с друга и гостя на кого-то еще, ярл эту тему тоже не затрагивал, а потому жизнь струилась неторопливо и насколько возможно приятно.

Вечера были наполнены обильными застольями, бодрящим смоляным, сладковатым липовым или почти бездымным, полезным при простудах ароматом ольховых дров. Плюс к этому самые лучшие вина и меды, которые можно было купить в здешних краях. Даже повторяясь изо дня в день, все это создавало ощущение довольства и безмятежности.

Единственное, что и правда, изменилось для переселенцев кроме стоимости выпивки, да статуса их молодого предводителя, что легко читалось в уважительных взглядах окружающих, это появление практически регулярных гостей.

Как минимум два-три раза в неделю Игорь приводил на поздний ужин нескольких хускарлов, из тех, чья очередь была заниматься с ним в эти дни, или кого-то из наемников, ходивших за кладом в Долину Мертвых. Впрочем, столь скромным списком дело не ограничивалось. С осени в их покоях перебывало немало предводителей местных семей, ушедших на покой, но все еще крепких ветеранов, мастеров-ремесленников, склонных пообщаться с необычными чужаками, просто случайно затесавшихся в компанию ивингов помоложе, или подзагулявших после продажи плодов своего труда окрестных бондов. Их молодой предводитель об этом не рассуждал вслух, но его спутникам было понятно, что он старается мягко и не без удовольствия стать среди ивингов своим. Нынешний вечер был именно из таких.

Сначала вернулся традиционно взмокший после тренировок Игорь, и запрыгнул в привычно подготовленную бадью с горячей водой. К тому моменту как он выбрался распаренный из ванной и накинул шелковую рубаху с воротом, щедро расшитым жемчугом, центральный стол в главном зале был практически заполнен всевозможными блюдами и кувшинами. Не успели переселенцы перекинуться парой фраз, как появились двое хорошо знакомых дружинников ярла в сопровождении солидного и богато принаряженного незнакомца.

Весь вечер, кроме полагающихся тостов за здешнего хозяина — ярла Эрвина, Игоря — как хозяина застолья, и его «достойных гостей» и спутников, речь шла о землях за хребтом. Как выяснилось, незнакомец был купцом из столичной Бувайи, и как только сошел снег, он перегнал свой караван с грузом недорогой морской соли сюда в Эверберг, поближе к пока еще слабо проходимому перевалу.

— Неизвестно, будет ли в этот год торговля со степью, поэтому, чем раньше смогу пересечь горы, тем большую прибыль возьму, — охотно пояснил гость. — Все-таки за хребтом не так уж и много фризов. На год они могут раскупить, если только для себя, то три, иногда четыре каравана вроде моего. Лучшую цену получит первый, потому как вдруг большой набег, и другие купцы больше не смогут пройти до самых заморозков.

К этой теме возвращались еще несколько раз, и видно было, что торговцу приятно почтительное внимание богатого и очевидно очень знатного чужеземца. Он с охотой рассуждал о том, что выгодно везти туда, а что покупать, отправляясь назад. Чувствовалось, что он подробно и с гордостью рассказывает о том, как сильно и на какие именно товары сильнее всего меняются цены, если в степи долгое время неспокойно, и через Врата батавов лишь возвращаются дружины с добычей.

Но основной разговор вертелся, конечно же, не вокруг торговли. Игорь вдумчиво и подробно расспрашивал о том, как ведут войну за хребтом. Как часто туда в набеги ходят здешние фризы, есть ли единство между степными соседями, кто у них сейчас в силе. Оказалось, что двум опытным дружинникам и знающему купцу есть о чем рассказать, и в итоге гуляки смогли разойтись далеко за полночь.

* * *

Наливаться спиртным, каким бы достойным оно ни казалось, Анвар перестал еще лет после тридцати пяти. Скоро ему должно было исполниться 58, но эта привычка в нем с годами только укрепилась. Поэтому на подобных застольях он предпочитал наливать по пол кубка один, два, максимум — три раза за вечер. При средней крепости напитков от 8 до 16 процентов, этого хватало, чтобы всегда поддержать тост и ни кого не обидеть, но при этом даже не захмелеть.

Спросите, зачем он тогда вообще тратил на это время? Так перенеситесь из XXI века в раннее средневековье, где развлекательных книг, кинотеатров, да и ноутбука с сериалами нет в принципе, а потом — удивляйтесь. Люди — самое интересное и в шумной Москве, а уж в здешних неторопливых краях — душевным разговорам и расспросам незнакомцев — и подавно никакой альтернативы.

Кстати, отпустив кудрявую седую бороду, чтобы не сильно выделяться среди местных, архитектор стал выглядеть несколько старше, но при этом не мог не признать, что так хорошо как здесь, он не чувствовал себя пожалуй уже лет 20–25. Еще в начале осени Игорь отвел его в пирамиду, полежать на широком каменном постаменте, где его самого не так давно «штопали» после верной смерти. Почти сутки в легком полусне у Анвара жгло и покалывало все внутри, а когда ярл вывел его из этого странного состояния и помог подняться, мужчина вдруг осознал, что неимоверно хочет поесть и… женщину. Вот именно с тех пор они с Натальей и перешли от поисков душевного тепла к высеканию женского счастья. Потом как его нынешние желания и возможности были свойственны и правда, скорее 30-летнему, чем хорошо сохранившемуся мужчине под шестьдесят.

Вот и сейчас, мысль о горячей после сна спутнице настойчиво зудела в подсознании, однако у него было важное дело, и если отложить его сейчас, придется перетерпеть совместный нудеж женской половины переселенцев еще как минимум день-два. Поэтому когда девушки из прислуги потушили лишние свечи, убрали со стола и устало разбрелись отдыхать, тишина и покой вернулись в зал, но Анвар, конечно же, не стал торопиться, попытавшись понять, способен ли его товарищ по приключениям разговаривать.

Наблюдая, как Игорь меланхолично рисует какую-то рожицу, макая палец в свой литровый кубок с вином, расслабленно навалившись подбородком на левую руку, он ни как не мог поймать его взгляд. Нет, немолодой архитектор даже на секунду не допускал, что начни он как-то неожиданно «лезть парню в душу», тот может отреагировать резко или вдруг нагрубить. Бывший журналист, конечно же, изменился. Не мог не измениться, несколько раз успешно бившись за свою жизнь, возглавив и победив в пусть не многочисленном, но самом настоящем сражении. В конце концов, раздобыв немалое богатство и явное влияние, в их небольшом и по-зимнему замкнутом мирке. Но все же он по-прежнему оставался тем веселым и ироничным парнем с легким характером. Правда, нельзя не признать, что, не растеряв все эти привычные «спасибо» и «пожалуйста», голос Игоря приобрел какую-то дополнительную убедительность. Даже безупречно соблюдая весь возможный этикет, в самих интонациях его интонациях стала угадываться некая необидная уверенность, что просьба обязательно будет выполнена.

Именно поэтому ни Наташа, ни Катя, склонные, как и большинство женщин острее чувствовать умалчиваемое, так и не рискнули поговорить с ним сами. Хотя уж чего-чего, а у любой постсоветской женщины, всегда заготовлен страх, что ее мужчина, знакомец или коллега, вдруг начал спиваться. Ну а как иначе можно оценить происходящее, если человек пьет каждый 12–15 дней в месяц?!

«Интересно, получится поговорить сегодня, а то ведь загрызли девки совсем …»

— Вы, Анвар, все еще не ушли отдыхать. Вряд ли к концу вечера вдруг воспылали неимоверной любовью к своему «закипевшему» меду. Наверное, поговорить о чем-нибудь хотите? — неожиданно спросил Игорь с ни чем не прикрытой улыбкой в абсолютно трезвом голосе, продолжая задумчивые творческие потуги. — Буду рад развеять почти любые ваши сомнения… Ну, или может быть, добавлю беспокойства о том, о чем вы раньше не думали.

На последних слов Игорь уже совершенно открыто рассмеялся и, оставив в покое свое хмельное художество, перевернулся на другой бок, расслабленно пристроив голову на опертую локтем в стол правую ладонь. И тут Анвар отчетливо осознал, что совершенно не представляет, как ему вести этот разговор. Как спросить собеседника, не спивается ли он, если тот на твоих глазах весь вечер с охотой поднимал здоровенный золотой кубок, подавальщицы при этом, его постоянно доливали, в итоге гости еле-еле смогли самостоятельно уйти, а он сидит перед тобой трезвый, как будто ничего кроме ключевой воды с детства не видел?! И явно, поганец, все понимает и наслаждается твоей неловкостью.

— Ну да, есть пару вопросов, — смущенно подхватив свой кубок и отведя взгляд, Анвар мучительно задумался, как же все-таки подойти к теме.

— Давайте помогу. Думаю, что вы не сами обеспокоились, а скорее всего, делитесь озабоченностью прекрасной половины нашего коллектива. И судя по их лицам… речь, наверное, о моем предполагаемом алкоголизме?

— Да, — с облегчением согласился архитектор.

— А вы сами, как думаете? — с улыбкой и подчеркнутым удовольствием Игорь отхлебнул из кубка.

— Опасения наших женщин мне кажутся логичными, но в этой версии меня смущают несколько нюансов, — признал Анвар, почувствовав, что никакой неловкости не происходит.

— Заинтригован…

— Понимаешь, когда я стал об этом размышлять, вдруг понял, что ты и правда, в последние полгода слишком уж часто выпиваешь, но не смог вспомнить ни одного случая, чтобы делал это по собственному желанию. Например, проснулся после загула, и говоришь: а подайте-ка мне, зелена вина! Или пришел на обед, и туда же — к бадейке. Получается какой-то не классический «алкоголизм», — усмехнулся архитектор.

— Собственно, вы очень верно видите ситуацию. И можно было разобрать ее четко даже без того, чтобы меня расспрашивать. Просто девчонки не ставили себе задачи разобраться, отреагировав привычно. А вы остались на уровне догадок… простите, из-за обычной косности мышления, — Игорь мягко улыбнулся, стараясь смягчить свои слова. — Смотрите, я практически каждый день тренируюсь с хускарлами. Они два раза в неделю меняются, и отдыхают, а я — нет. Но организм у меня не сбоит. Почему? Помните же, рассказывал, что после каждой тренировки, обязательно хоть на полчаса, а хожу к ярлу?

На лице Анвара начало проступать понимание, и его собеседник продолжил:

— Правильно! Он накачивает меня той же самой энергией, что восстановил вас, и практически полностью обновляет организм после тренировок. Меня же воины почти не жалеют — лупят, что только держись. Поэтому он каждый раз, чтобы подстегнуть прогресс, залечивает все возможные микротравмы в костях, связках и мышцах, ссадины и синяки — абсолютно все. Поэтому почти не пьянею, и как-то размышлял, наверное, в обычный день, мой организм способен даже мышьяк какой-нибудь переварить, а не естественный легкий алкоголь.

Некоторое время тишину в огромном зале нарушало только потрескивание дров в очаге. Улыбнувшись друг другу, мужчины прибегли к традиционному застольному способу взять паузу: «чокнувшись», отхлебнули из своих кубков.

— Слушай, а еще не могу понятно, почему ты водишься с дружинниками и другими вятшими^[56] людьми, а вот ни ключник ярла, ни главный конюх, да мало ли. Даже этот, главный дружинник, как его…

— …Дитмар

— …да, он! Никто из них здесь не появлялся. Разве тебе не нужно и с ними тоже наладить неформальные связи?

— Да, с одной стороны вроде нужно, но так — не получится. Без очень веских причин, я даже подарок какой-нибудь никому из них дать не могу, — развел руками Игорь.

— Отчего?

— Понимаете, тут такие политические традиции. Вот, например, любой, кто живет на землях ивингов, платит ярлу и может рассчитывать на защиту. Формально при этом, он сам считается ивингом и младшим родственником ярла. Естественно, кроме жителей янгонских деревень, которые считаются собственностью правителя. Но янгоны — исключение, а вот отношения между ярлом и его подданными строятся не по принципу «платят — защищаю», а «родственники — не могу не защищать». Такой пережиток родоплеменного строя, хотя феодализма здесь все больше. И правитель до определенной степени может распоряжаться своими подданными, но те, все-таки лично свободны.

— А ключник?

— А все эти высокопоставленные управляющие, и даже Дитмар и все хускарлы, они — слуги. Поэтому если я стану их «кормить» и «награждать», этим я посягну на священное право и почетную обязанность их господина и нашего гостеприимного хозяина — ярла Эрвина Сильного. Понимаете, у нас очень либеральные времена, но если сравнивать, то приди я на Красную площадь, и попытайся помочиться на грудь кому-то из ребят из Президентского полка, эффект был бы скромнее.

Слова собеседника настолько удивили Анвара, что сначала обалдело замер, потом задумчиво отхлебнул из своего кубка и, поперхнувшись, закашлялся. Но когда Игорь сделал попытку встать и постучать по спине, он изобразил руками «все нормально», и так же жестами попросил продолжать.

— Так, конечно, не всегда. Если ярл направит их куда-нибудь по делу, то там хозяева могут, как бы из уважения к нему, принимать слуг как угодно широко, дарить почти любые ценности. Но если я, находясь у него в гостях, присвою часть его хозяйских прав и обязанностей, то это может оказаться чревато. Нет, думаю, ярл спишет все на мою неопытность, но не хотел бы из-за такой ерунды, попадать в ситуацию, когда меня нужно прощать.

— Вот уж действительно… — наконец смог заговорить Анвар.

— Понимаете, дело даже не в том, что это опасно. Я просто очень не хотел бы оказаться неблагодарным, и вот так, по глупости, не оправдать доверия. Вы же догадываетесь, что я забрал большую часть добычи из Долины Мертвых, а ведь это огромный ресурс, и он мог просто придумать предлог и не отжать. Соблазн-то и правда, был велик.

— А дружинники, ты же вроде говорил, что и они… в списке? — снова после некоторой паузы заговорил пожилой мужчина.

— На счет них, есть прямое разрешение. Хирд может передавать мастерство, а я могу их за это награждать.

— Ладно, пойду я, а то совсем мы с тобой засиделись сегодня, — архитектор встал, со скрипом и явным удовольствием потянулся, сделал два шага в сторону спальни и, очевидно, вспомнил что-то, решил уточнить. — Слушай, кстати, а раз ты видел, что девчонки беспокоятся, чего не объяснил? Они тут меня, если честно, задергали совсем.

— Анвар, ну вы же знаете женщин? Им всегда нужна какая-то причина «температурить». Особенно, если делать им по большому счету нечего. Не будет этой, Катька начнет фантазировать, — он рассмеялся и изобразил свободной рукой в воздухе нечто неопределенное, — не знаю, что я накупил себе молоденьких рабынь, и шпёхаю их где-нибудь втихаря. Тема про секс Наталью, скорее всего, заинтересует, но вдруг она придумает чего-нибудь свое, и еще и по этому поводу начнет с вас стружку снимать. А потом выкинут, какую глупость, а мы ее последствия, сможем осознать, когда уже ничего не поправишь. Вы же понимаете, в случае серьезной неудачи, мы потеряем не любимую работу или нынешнее беззаботное положение. Девчонки могут не до конца осознавать, но по большому счету в любой ситуации, кто-то из нас ставит на кон жизнь или как минимум свободу.

— Так считаешь, не нужно рассказывать?

— Ну что вы, пусть их! Будем надеяться, в следующий раз они нафантазируют тоже что-то безболезненное. Да и поздно переигрывать, Наталья вон, опять подслушивала.

— Что-о-о?!

— Ты не мог меня услышать! — расхохоталась бухгалтер, до половины высунувшись из-за занавески прикрывающей вход в спальню. — Но как?!

— Доброй ночи!

* * *

К завтраку по традиции собрались все бывшие земляне.

Свани, прислуживающая в это утро, как обычно успела заставить ближнюю к очагу, почетную часть длинного стола, множеством плошек, корзинок и небольшими, но массивными глиняными тарелками по числу участников. Еда самих фризов, кстати, по утрам мало чем отличалась от любого другого времени суток, поэтому за прошедшие месяцы переселенцы приучили подавать скорее чисто земной завтрак.

Анвару это «прогрессорство» напоминало изыски утреннего меню в советской армии, Кате — походы в детский сад и младшие классы в школе, Наталья время от времени шутила про санаторно-курортный список, а у Игоря их завтраки будили воспоминания о вожатской юности в пионерских лагерях.

Вот и сейчас, на столе присутствовали несколько вариантов сыров, еще горячие ржаные лепешки, полдюжины плошек с всевозможными видами меда, ярко желтое коровье масло, вареные куриные яйца и главное блюдо — только что сваренная овсяная молочная каша с добавлением прикупленной по случаю сушеной земляники. Вообще, вяленных и сушеных ягод и фруктов в их меню всегда присутствовало великое множество. И такая традиция была свойственна как фризам, так и не противоречила привычкам бывших москвичей и понаехавших.

В конце осени у подножия скалы, на которой был построен Эверберг, прошла главная ярмарка всей округи. Сюда кроме практически всех бондов этой части предгорья, целенаправленно съехались как продавцы из более щедрого на плоды земли побережья, так и торговцы, возвращающиеся из-за хребта, со степными товарами. Когда переселенцы, пришедшие сюда больше из любопытства, набрели на все это сушено-вяленное великолепие, они пришли в такой восторг, что в итоге закупили две повозки только всевозможных сухофруктов и орехов. Поэтому теперь половина их личной продуктовой кладовки была заполнена именно таким «долгоиграющим» богатством.

Первые полчаса народ думал больше о еде, поэтому ничем кроме шутливых приветствий, да просьб что-нибудь передать, тишину не нарушал. Но постепенно то одного то другого накрывала сытость, и оживали привычные пикировки довольных жизнью и друг другом людей. Первой, конечно же, «опомнилась» Наталья, которую со вчерашнего дня занимал один «острый» вопрос:

— Игорь, давай колись, как ты вчера догадался, что я… гм, присутствую при вашем разговоре?

— В смысле то, что вы подслушивать изволите? — под общий смех уточнил допрашиваемый.

— Не важно! — отмахнулась бухгалтер. — Рассказывай, а то я извертелась вся, и почти не выспалась.

— Уверена, что по поводу этого «извертелась» могли быть и другие причины, — вмешалась Катя.

И о чудо, не склонная к повышенному смущению Наталья сбилась с мысли, отвела взгляд и даже немного раскраснелась. От такого пассажа даже Анвар, как один из участников «верчения» не выдержал и искренне расхохотался, сверкая белыми чистыми зубами в своей кудрявой ассирийской бородке.

— Эх, Наташа-Наташа, вам бы в следователи, — когда все немного успокоились, решил все-таки сделать признание экс-журналист. — А по существу дела могу пояснить следующее: что черемуховый настой, которым вы стали пользоваться пару месяцев назад, особенно сильно благоухает, когда спросонья, изволите только покидать свою кровать. Минут за двадцать до конца нашего разговора, сюда шибануло так чудесно, как будто бы мы из морозной середины февраля, перенеслись прямиком в манящий апрель или даже май. Ну как я мог этого не заметить?!

Обшутив тему профессионального добывания информации, переселенцы переключились на ближайшие дневные планы, и общий разговор на некоторое время распался. Женщины решили перебрать накопленные за осень демисезонные обновки, чтобы подготовиться к потеплению, обещанному местными знатоками в ближайшие две-три недели. Мужчины погрузились в собственные идеи и планы, на некоторое время, отключившись от происходящего.

Проще всего было Анвару.

Тогда на последней осенней ярмарке Игорь нашел у одного из купцов солидную стопку хорошо выделанного пергамента, и выкупил его почти за две сотни гельдов. Оказалось, что брачные договоры и другие, по-настоящему важные документы, фризская знать предпочитает записывать именно на нем. Поэтому чернила, способные не выцветать столетиями, и способы хранения пергамента оказались очень развиты. Уже на следующий день, большую часть покупки и совет вспомнить профессию, архитектор получил в подарок.

Оказалось, он успел договориться с ярлом, чтобы тот приказал своему рабу-янгону, отлично разбирающемуся в местных строительных технологиях, и участвовавшему в последнем этапе возведения Эверберга, ничего не скрывать от одного из гостей, подробно объяснить и показать все, что тот захочет. То есть практически взять его в ученики. Анвар должен будет все это записать, и попытаться совместить свои знания, с доступными местными возможностями. В конце концов, просто разобраться, что здесь называют известь, что песком, а что лопатой или молотком. Пожилой и деятельный мужчина, на тот момент больше месяца мучавшийся от неприкаянности и переживаний о своей судьбе, ухватился за предложение с радостью. Единственная закавыка случилась в цене.

Не смотря на то, что большую часть самых дорогих вещей вроде зимних шуб и парадно-выходных платьев спутники Игоря получили от него в подарок, но время от времени у них возникали какие-то собственные идеи. В итоге у каждого из них от той первой, полученной после битвы в Сырой расселине добычи, осталось в среднем по 200–250 гельдов серебра. Довольно солидная, но конечная сумма. В отличие от девчонок, Анвар был склонен к транжирству меньше, и у него осталось чуть больше — почти пол кило серебра. Поэтому он готов был не только разделить, но и взять на себя расходы по восстановления собственной квалификации. Игорь тогда не стал просто отмахиваться, говорить что-то вроде «да бросьте!» или что-то в этом роде. Он просто предложил пройтись на крышу цитадели, где чаще всего одиноко сидел часовой, и можно было спокойно поговорить.

В тот день, до всей этой длинной гостевой череды, у них произошел интересный и, без всякого сомнения, очень важный разговор, для понимания дальнейших событий.

* * *

Пройдя через кухню, где Игорь прихватил кувшин самого популярного летнего напитка — свежую родниковую воду с небольшой долей вина, они присели на дальнем, от вышки часового, краю крыши и шуточно чокнувшись прохладной водой, на некоторое время замолчали. Анвар мог лишь догадываться, о чем пойдет речь, а их молодой предводитель взвешивал, размышляя как объяснить свою мысль, чтобы было понятно именно этому собеседнику, мнением, и самое главное — доверием, — которого после всего пережитого, искренне дорожил.

— Мы эту тему как-то не особенно затрагиваем на традиционных вечерних посиделках, но я в ней стараюсь разобраться практически с первого дня, — открыто взглянув в лицо собеседнику, начал Игорь. — Речь идет о том, как стать по-настоящему здешним, и при этом — кем стать?

У наших друзей сейчас в земных терминах идет раннее средневековье. Род и племя еще полностью не разложились, но и большинство местных глав племен, все еще старшие родственники, а не лорды или князья. В отличие, кстати, от нашего гостеприимного хозяина. Его деду и прадеду удалось довольно далеко зайти по этому пути. Отец погиб рано, но поскольку правители здесь живут немало, ярл Эрвин сумел не дать перехватить знамя младшей ветви их рода, и за прошедшие годы только укрепил собственную власть.

Но не совсем о нем речь. Сейчас у фризов в целом, уже лет на сто растянулся переходный период, когда народное собрание не очень много вопросов решает, но по-прежнему голосовать разрешают только свободным членам племени, имеющим собственность и право носить оружие. Но вот, членами хирда становятся уже не по закону (не потому что родился в этом племени и имеешь все права), а по доблести. То есть на основе личных достоинств того или иного воина. Поэтому местным уже не сильно важно, откуда ты. В общем, посмотрел я на это все, и понял: раз уж повезло добыть богатство, повезло, что его не отобрали, единственный вариант — использовать серебро, чтобы пробиться в лорды. И кто знает, может быть, кто-то из моих потомков, даже станет конунгом. Понимаете, если совсем серьезно, то я уверен: вряд ли буду счастлив, ходить за плугом из года в год.

— И как это можно сделать?

— Нужно с чего-то начинать, и первый шаг — стать своим. Правда, самый короткий путь — вступать в хирд, и рисковать головой с самого низа, мне уже не подойдет. Я слишком богат, да и честно говоря, пока не дотягиваю по уровню, — со смехом признал кандидат в лорды.

— И?

— Как собственно обычной фриз или приезжий вроде нас, может стать своим на каком-то локальном участке земли? Например, среди ивингов? Ничего сложного. Нужно прийти, наняться к кому-то в работники к дееспособному и желательно пользующемуся уважением члену племени и, через некоторое время, тот может предложить местной общине этого ходока принять. Гарантий — никаких, но как вариант.

Другой способ интереснее. Если у желающего стать своим есть средства, он приходит к местному тану или ярлу, и если у того есть земля на продажу или в аренду, они договариваются. Ну или не договариваются. Потом небольшая формальная церемония, и «але оп!», он становится, например, ивингом. Правда, обычно мелкими участками не торгуют, таким просто не защититься. Нет, если правитель узнает, что его подданных обижают, он скажет «а ну!» и в течение суток туда придут крепкие ребята в железе и, скорее всего, сделают всем недоумкам, кого найдут больно. Но за те же сутки, если речь всего об одной, пусть даже большой семье, где, например, даже пятеро-шестеро сравнительно крепких мужчин, можно изрядно опоздать. Поэтому обычно желающим получить землю только для себя, ее передают в аренду и селят в уже сложившуюся общину, способную продержаться в большинстве случаев хотя бы пару-тройку дней.

Реальность диктует, что если продавать, то обычно сразу поместьем. То есть куском, способным прокормить минимум дюжину-полторы семей земледельцев. По-хорошему, такие способны будут и частокол хороший поставить, и выставить как минимум полсотни, а то и заметно побольше ополчения. И владелец этого поместья, сможет пригреть возле себя десяток, а если будет хорошо вести дела, тогда и полтора-два уже не просто селюков, а вполне даже неплохих воинов. И вот ярлу уже не надо по любому чиху гнать свою отборную дружину куда-нибудь в глушь.

— Ты же можешь сейчас себе это позволить? Купить земли?

— И да, и нет, — улыбнулся Игорь.

— Это как так?! — не понял Анвар.

— Вот такой парадокс. По деньгам — легко. Здесь, в предгорье, урожай всего раз в год, и земля заметно беднее, поэтому приходиться бондам «догоняться» охотой и бортничеством. А на побережье, некоторые культуры можно и три раза в год собрать, и земля сама богаче. Но не суть. У Врат батавов ярл контролирует территорию от гор в сторону побережья примерно на два-два с половиной дня пути верхом, и вдоль — шириной примерно в пять дней. Эверберг, почти в середине этого куска. Это достаточно условно, но оценить размеры можно. К сожалению, здесь плохо с пахотной землей, поэтому вот на всей этой территории, можно нарезать полсотни, может быть даже сотню крестьянских наделов. Но они будут «размазаны тонким слоем» по всей этой безлюдности. Получается хозяин по первому зову защитить своих арендаторов не сможет, и даже если найдутся дурни, что все равно пойдут к нему, доходов вряд ли хватит на полноценную жизнь. А убыточное поместье, это хуже чем балласт. В общем, финансовая возможность есть, а физически — это невозможно.

— А купить у кого-то другого?

— …Держите в памяти, что земля, а особенно пахотная, здесь — это не бизнес. Если она у тебя есть, ты можешь посадить на нее людей, которые в случае чего, соберутся в твоем поместье, и помогут отбиться. Но это в крайнем случае! Так-то у вас целое племя родственников, но могут ведь прийти башку открутить и они сами, мало ли чего между родней не бывает… А так, земля — это постоянный доход, и возможность содержать настоящих воинов, с которыми можно не только защититься, а при случае, кого-нибудь пойти и пограбить, и самим своим существованием, родню дисциплинировать. Поэтому земля у фризов — это основа власти, и сама по себе власть!

А теперь представьте, что вы правите в каком-нибудь племени, пусть даже покрупнее ивингов (даже среди кинефатов таких с десяток), и лично владеете, например, тысячью наделов. На самом деле такое бывает редко, обычно богатый правитель может удерживать напрямую наделов 300–400, а его младшие родственники, к примеру, которых с десяток, еще пусть по 100–200. А есть другие роды, которые могут быть заметно беднее, но вот у ивингов, таких — девять. И у вас с ними договор, но если они загоношатся, то общий ресурс власти у них может собраться не меньше, а то и побогаче чем у вас.

И тут приходит кто-то красивый и таинственный, и говорит: а продай мне мил человек, сто крестьянских наделов! Буду служить верно и честно! Понимаете, предлагает всего лишь за серебро, отдать минимум десятую часть вашего самого надежного и гарантированного ресурса. Но вы же, человек не глупый, вы быстренько разошлете людей, и на следующий день, это же не секрет, они расскажут, что у молодого и красивого, богатства хватит, чтобы купить все, что у вас есть. Даже с тем куском земли, где ваши предки закапывают родственников тысячу лет. Разве что у покупателя после этого может не хватить серебра на вашу родовую крепость с пирамидой, но вас это вряд ли успокоит. Поэтому из такой сделки не получится ни чего путного. Ее условия будут соблюдаться ровно до того момента, как молодой да красивый… дурень, соберется везти своё богачество в новый дом. Но я думаю, побоявшись, что это чья-то хитрая интрига, просто не станут связываться.

— Так что, никакой возможности?

— «Изощренный ум, найдет прохладное местечко даже в аду», а здесь, — Игорь широко провел ладонью вдоль теряющейся в дымке линии горизонта, — на-а-амного лучше! Поэтому этот длинный рассказ всего лишь означает, что самые короткие и прямые пути мне не доступны. Буду думать.

Игорь наполнил незаметно опустевшие кубки, и они снова символически прикоснулись посудой, один — стараясь осознать плоды чужих размышлений, переживаний и планов, другой — просто собираясь немного передохнуть, после такого длинного спича.

— И Анвар, — спустя некоторое время журналист снова нарушил тишину, — по поводу достойного желания отдать большую половину оставшегося у вас серебра всего лишь за пергамент. По-настоящему свободен юридическом смысле, у фризов может быть только благородный человек. Благодаря снисходительности ярла Эрвина и надо признать, немалому везению, среди ивингов такой статус у меня теперь есть. Я наших девчат, конечно, не спрашивал, но они числятся моими подопечными. Свободными женщинами из достойных семей, и даже с собственным приданным. Уверяю вас, пара сотен гельдов для большинства из местных — это вполне приличные деньги и если захотят, и Катя и Наташа легко выйдут замуж. Кстати, — Игорь доверительно наклонился и чуть понизил голос, — то, что они мои «подопечные», дает мне право при необходимости взять розгу и хорошенько их отлупить. Ивинги это одобрят и юридически и по-житейски.

Уставшие от серьезных разговоров мужики, заржали как кони.

— А у вас статус свободного человека, который сопровождает меня в путешествии. Учитывая, что безопасность и мою и моей свиты, гарантирует ярл, ни девчонок, ни вас невозможно как-то обидеть, чтобы он не вмешался. Это, конечно, не панацея, но на территории крепости — самый настоящий VIP-статус, — снова усмехнулся Игорь. — Я предлагаю по-прежнему держаться вместе. И считайте, что просто инвестирую в ваше возвращение в профессию. Может быть, потом мы построим что-то для меня, может быть, сможем оказать какую-то услугу ярлу. Понимаете, не только у меня, у нас у всех есть повод быть ему благодарными. Ни с одним другим правителем на этой планете, мы не прошли испытания деньгами. Очень большими деньгами. Если у вас появятся какие-нибудь планы не связанные с моими, вы мне скажете об этом, и я постараюсь помочь. А деньги, которые у вас сейчас есть — считайте их вашим личным неприкосновенным запасом. Понадобится сделать какой-то подарок Наталье, или заказать инструмент какой, да мало ли… В общем, по рукам?

— Конечно! — Анвар дружески пожал протянутую руку и, прихватив опустевшую посуду, мужчины пошли вниз.

…И вот, спустя много месяцев, уже почти снова архитектор в очередной раз мысленно перебирал свои знания, а Игорь сидел и мучительно решал, как сказать своим друзьям, и особенно Кате, что в течение месяца он уедет, и вернется не раньше осени. Осознавать, что может и не вернуться — было особенно неприятно.

— Ребят, извините, что отвлеку вас ненадолго, но я уже почти две недели ни как не могу вам сообщить, что скоро нам придется расстаться и, наверное, достаточно надолго…

* * *

В то утро, под шквалом эмоциональной критики, сердечных претензий и просто справедливого возмущения, Игорь продержался всего ничего и в итоге постыдно бежал. Нет, спроси его кто озвучить официальную версию, и скользкий писака обозначил бы этот поступок, как «разумный и своевременный манёвр». Но самому себе, когда-то еще в детско-юношеском максимализме, он твердо обещал никогда не врать, и не прогадал. Практически все дурости, что с тех пор парень совершил, он вытворял, совершенно четко понимая это и, в большинстве случаев, даже ожидая последствий. Именно эта тактика позволяла пройти сквозь все заслуженные тумаки, как фигуральные, так и очень даже натуральные, без особых травм и потерь.

Пробродив по цитадели больше часа и встретившись с ярлом во внутренних конюшнях, как и договаривались накануне, они ситуацию, конечно, обсмеяли, но при этом Игорь и честно признал, что для человека, желающего водить собственный хирд, и при этом побеждать, он поступил тактически глупо.

— Надо было признаться попозже — перед самой встречей. Так бы пришел сюда прямо из-за стола или с кровати, — с иронично-постным выражением лица подытожил экс-журналист, под искренний гогот Дитмара и ярла Эрвина.

Те в свою очередь, между делом его заверили, что «не так страшно совершать ошибки, как опасно — не делать выводов!»

Кстати, эта утренняя встреча была напрямую связана с ближайшими планами комбинатора и его идей «ехать». Но чтобы все правильно понять, придется снова заглянуть в прошлое.

Батавы изначально были самым малочисленным союзом среди фризов. И для того, чтобы на равных противостоять прилегающей степи, им всегда нужна была помощь своих старших братьев из-за хребта. Хрупкое равновесие с соседями продолжалось многие столетия, но почти шестьдесят лет назад, в центральных районах Великой степи резко усилилось племя аваров.

За следующее десятилетие, те, пользуясь своей великолепной конницей, примерно десятую часть которой составляли тяжелые всадники, больше всего похожие на земных катафрактариев, смогли примучить ближайших соседей, а племена предгорий заставить платить дань, не особо вникая в их дела.

Нерегулярная помощь из-за хребта, не избавила от этой участи и батавов. Всей разницы, что неоднократно битые соседи платили дань, а их регулярные взносы назывались «подарками». Лишь около 20 лет прошло с момента, как батавы смогли объединиться и избрать конунгом блестящего полководца. Три года степные фризы отсиживались, копили силы и вели переговоры с родней. Но когда они увидели, что противоречия между прибрежными племенами в очередной раз обострились, и сдобровольцами стало совсем плохо, конунг нашел интересный выход, доказав, что способен отлично распорядиться не только кавалерией или пехотой. Он предложил двум десяткам прибрежных фризских племен, самым заинтересованным в товарах из степи, договор, по которому они получали право беспошлинно вести дела, а в ответ, обязаны присылать по пять дюжин (шестьдесят) воинов на время от открытия до закрытия перевалов.

Даже сейчас, когда тот договор продолжали соблюдать лишь 14 племен, под знаменами Торгового братства редко собираются меньше тысячи бойцов. С одной стороны — вроде и не так много. Сами батавы при необходимости собирали до десяти тысяч опытных воинов, а когда ополчались всеми родами и племенами, то и вчетверо больше.

Но фактически, именно эта тысяча помогла подточить, а семь лет назад и сбросить с горла хватку аваров. В главной битве стороны понесли очень серьезные потери и не смогли определить победителя, но был серьезно ранен аварский каган.

Обычное, даже самое опасное ранение ему бы заштопали уже к вечеру. В крайнем случае, за день-два. Но завязшей в плотном строю фризов тяжелой коннице во главе с правителем, в бок ударила отборная дружина конунга, и кто-то из трех сотен хускарлов, двумя ударами секиры ампутировал ему по локоть левую руку и левую же ногу. Добить кагана не получилось, телохранители смогли его вытащить, но кто-то из высокопоставленных слуг, очевидно, посчитал, что какой всадник из калеки, и решил всех избавить от «проблем». Авары отступили, и вот уже восьмой год многочисленные сыновья покойного выясняют, кто из них самый достойный.

Кстати, даже самые слабые из заклятых соседей батавов, при необходимости, выставляли не меньше пяти-семи тысяч мужчин. Но за все годы, ни одно племенное ополчение не смогло на равных противостоять этой тысяче по одной простой причине: хёвдинги так называемой Торгового братства предпочитали обрушиваться на врагов неожиданно и сразу всей силой. Создавая такое преимущество в каждом отдельном бою, что к тому моменту, как враг успевал собрать хоть какую-то организованную силу, половина их поселков или кочевий уже была разграблена, а сборные сотни отходили, прикрывая добычу. Тем более, что в набеги ходили не только «пришельцы», но и местные любители пограбить.

Если же набег срывался, фризы предпочитали не лезть в глубину степи, а прихватив, что сумели, отходили к батавским городкам и фортам. Так что даже в самый неудачный год, добровольцы если и возвращались потрепанные, то редко, чтобы с пустыми руками. Учитывая, что воинам по традиции местные купцы через ярла, ежегодно дарили недорогих и неприхотливых степных коней и подбрасывали немного денег, то такая служба на благо племени считалась не только почетной, но и очень выгодной. Особенно для тех, кто знал, с какого конца браться за меч, и при этом был не очень-то склонен ковырять землю.

Вот ради участия в личном осмотре небольшого табуна в семь десятков голов, прикупленного еще по осени как раз для добровольцев и пригнанного на один день в крепость, Игорь и присоединился к ярлу. Конечно, скорее не по необходимости, а больше из любопытства, и не ошибся.

Оказалось, самые популярные и недорогие степные лошади, невысокие и по-зимнему лохматые, точь в точь похожи на любимых монгольских коней. Именно на таких копытных, по мнению большинства земных ученых, в XIII веке монголы смогли раздерибанить Китай, Среднюю Азию, Ближний Восток, и успокоились, только когда пожгли половину Руси и Восточной Европы.

В глубине души, Игорь по поводу своих планов испытывал тревогу заметно посильнее, чем позволял себе показывать. И сейчас, как ни странно, наткнувшись на до боли родное и понятное в океане неизвестности, испытал какую-то неожиданную уверенность. Осознав это, парень на некоторое время перестал прислушиваться к обсуждению статей четвероногих и расслабленно, с непонятным удовольствием, вдохнул острый и соленый запах, за долгие годы въевшийся в сами стены и перекрытия.

* * *

На следующий день земной календарь, под который Анвар «запланировал» целую стену в своей комнате, «показал» 1 марта. Накануне женщины пол вечера обсуждали, как это соотносится с тем, что фризы планируют отмечать первый день весны только через три недели, и не пришли ни к каким выводам. Но тут с очередного урока вернулся архитектор, который без труда вспомнил, что на Земле татары, например, да и остальные тюрки, эту дату тоже отмечают не в начале, а ближе к концу марта.

— Родственники в Казани первый день весны празднуют 21-го числа и называют его Новрузом — Новым годом по восточному календарю. Вроде бы это также день весеннего равноденствия, когда и день, и ночь почти совпадают по продолжительности, — попытался еще что-нибудь припомнить Анвар. — Кстати, а славянскую Масленицу в конце марта — ее же так и называют «проводы зимы»?

Обсуждения новых фактов вряд ли бы хватило на весь вечер, но когда вернулся Игорь, последние дни полностью погруженный в свои сборы и не очень-то склонный поболтать, он первое время больше интересовался ужином. С периодичностью комбайна подхватывал и перемолачивал куски запеченного гуся и заботливо пододвигаемые Катей салаты, но в один из моментов вдруг замер и практически перестал жевать, уставившись в одну точку.

Заинтересованно наблюдавшая за ним девушка уже через пару минут сдалась: мягко толкнув мыслителя плечом, она вопросительно посмотрела ему в глаза. Отмерев, тот сначала непонимающе огляделся, потом улыбнулся и чуть приобняв девушку, свободной рукой постучал ножом по кубку.

— Знаете, вряд ли нам это пригодится в практическом смысле, но если это не какой-то случайный парадокс и не чудовищное совпадение, то я, кажется, могу немного прояснить все это, — отложив прибор, Игорь свел пальцы в пучок и изобразил планирование и падение самолета.

Очевидно, для большей наглядности, он завершил пантомиму узнаваемым «бдыщ».

— Что имеешь сообщить? — тут же заинтересовалась Наталья.

— Знаете, сейчас вспомнил, что день весеннего равноденствия, еще называют началом «астрономической весны»^[57]. Все же помнят, что Земля вертится вокруг Солнца? Так вот, на этой условной параболе принято отмечать две точки весеннего и осеннего равноденствия, а между ними — точки зимнего и летнего солнцестояния. Прохождение Земли от одной до другой и называют «астрономическим временем года». И есть еще такое астрономическое явление, как процессия, толком объяснить просто не смогу, потому что читал очень давно, но оно как-то связано с тем, что к условной небесной сфере эти условные точки не привязаны и со временем сдвигаются. Тем, кто в советской школе не учился, это все может быть страшенным откровением, но для троих из нас, теория должна быть в принципе знакомой, — скорчив повышено умное лицо, журналист подмигнул самой младшей из переселенцев.

Это была привычная пикировка, поэтому Катя традиционно пояснила, что «Сам дурак!» и подкрепила свой посыл, показав язык.

— И смотрите, — продолжил парень, — мы как-то в очередной раз общались с ярлом, и он упомянул, что в центральном храме их главного города — в Бувайе, жрецы не просто ведут календарь, как это делаем мы вот сейчас. А уже много сотен лет следят за солнцем и при необходимости чего-то там исправляют. В том числе и даты всех праздников. То есть если они отмечают начало года в день весеннего равноденствия, то у нас нет повода не доверять их расчетам. Скорее всего, ребята должны в этом разбираться. Согласны?

— В принципе да, а к чему ты ведешь? Давай, озвучивай уже! — потребовала Наталья.

— Еще раз, прошу меня не судить строго: я же говорил, что этот «товар» мы никуда не приткнем, но я почти уверенно могу утверждать, что мы не переносились в прошлое…

— …а где самолеты, господин Эйнштейн?! — склочным голосом, под немного растерянный смех остальных, снова не выдержала бухгалтер. — И метро, и кока-кола, и вообще…

— Наташ, технологически, этот мир, конечно же, отстает на сотни, а возможно и тысячи лет, но я имею в виду, что в Реке Времени, он с Землей плывет, если можно так сказать, одновременно, — размеренно пояснил Игорь. — Понимаете, если бы мы перенеслись в прошлое, то 21 марта на Земле и день весеннего равноденствия здесь, что по сути одно и то же, просто не могли бы совпасть.

— Да почему? — уже из одной вредности снова уточнила Наталья.

— Да потому, что это было бы форменное издевательство! — отрезал Игорь и присоединился к общему смеху. — На самом деле, подумайте: разве на фоне всей этой необычной ситуации, совпадение календарей между Землей и здешними местами именно день в день, это не было бы уж слишком странно?!

— Думаешь — это просто параллельная реальность или условная Земля-2? — задумчиво проговорил Анвар, хранивший молчание до этого момента, и очевидно перебиравший в памяти все их предыдущие споры и версии.

— Тут у меня пока ни каких догадок. Все растения, которые мы здесь, в предгорьях видели, нам всем, как не специалистам, кажутся похожими на привычные. Какие-то сухофрукты не смогли опознать, так мы и в них не специалисты, — развел руками парень. — Это же не средняя полоса России. Говорят, через полтора дня пути в сторону океана, рельеф до того понижается, и становится так жарко, что начинаются настоящие тропики и чуть ли не джунгли. Даже то, что мы не смогли опознать очертания берега знакомой фризам части материка, так это — ни за ни против. Мы просто могли не узнать.

— Ну да… — согласился мужчина, и на некоторое время в комнате наступила тишина.

— Кстати, еще одно, но уже совсем бесполезное знание… или, по крайней мере, предположение, — через некоторое время снова заговорил Игорь. — Раз и в Москве, по нашим подсчетам, и здесь, сейчас весна, то мы даже на этой планете находимся в северном полушарии.

— Почему? — удивилась Катя.

— Радость ты моя необразованная, — Игорь встал, сыто вытянулся и, взяв девушку за руку «на буксир», мягко потянул в сторону спальни.

— Ну ладно, ладно, не было у нас астрономии, и интернета здесь нет, хватит уже выделываться! Так почему? — потребовала Катя, поднимаясь по лестнице.

— К северу и югу от экватора, то бишь в северном и южном полушариях, некоторые вещи и правда, устроены иначе. Самое известное — это если у нас стоять лицом на север, то слева будет запад, а справа — восток. А у них — наоборот. С временами года, такая же петрушка. У нас в марте весна, а у них — осень.

— О, а как же они без весны?

— Да есть она у них, просто в сентябре…

Последние слова, сквозь толстые этажные перекрытия, оставшиеся внизу спутники, уже не услышали. Но ни Анвар, ни Наташа не расстроились. Здесь, в неимоверной дали от такой уютной и привычной, расписанной на многие годы вперед судьбы, они вдруг снова получили возможность жить. Жить, а не устало дрейфовать у телевизора, в сторону Ваганьковского, Новодевичьего^[58] или к местам поскромнее.

Эверберг. Дом хирдмана Конрада Трехглазого

К моменту, когда бывшие земляне разошлись по своим покоям, здесь, в одном из богатых подворий у центральной площади крепости, где разрешали селиться только доверенным слугам правителя, спать сегодня даже не думали. Суровые крепкие мужики, из самых уважаемых хирдманов, собрались в усадьбе своего боевого побратима, чтобы немного забыться. Отбросить ежедневные заботы, вдали от глаз великовозрастных обалдуев младшей дружины, доступных служанок и вообще — привычного ежедневного круга. Все уже изрядно приняли, но у Дитмара помимо желания угоститься под крышей ни один год знакомого ему воина, была еще одна забота. И сейчас, когда остальные заспорили, можно ли узким железным мечом расколоть большое полено, как и более массивным бронзовым, да отправились на двор, он придержала хозяина подворья, чтобы поговорить.

— Постой! Мне есть до тебя дело, хочу узнать твои мысли, — повел он подбородком в сторону стола, из-за которого разгоряченные гуляки вскочили только что. — Пусть их!

Конрад, за необычный шрам на лбу, прозванный Трехглазым, был немолод и опытен. И хотя Дитмар ему был побратимом, а по молодости еще и дружком-собутыльником, ему никогда не стать бы десятником, не моги он даже разгоряченный вином и медом владеть собой. Поэтому сухощавый, весь как будто бы скрученный из канатов сорокалетний мужчина уважительно приложил руку к сердцу, чуть поклонился и, поведя в сторону только что покинутого застолья, первым отправился на свое место.

Судя по всему, дело было и правда важным, потому как его командир не сразу приступил к разговору, а предложил налить по чарке, но и не тоста произнес. А значит, чашу нужно было не опрокинуть в лихости, а чуть отхлебнуть, для ясности мысли.

— Куно^[59], - приступил через приличествующее время старший над хирдом. — Ты у нас из самых опытных наставников, и не только чаще других пестуешь нашего гостя, но и примечаешь больше других. Что думаешь о его воинских умениях?

Кто такой «гость» вопросов, конечно же, не возникло. Был всего один человек, который подходил под это описание. Поэтому десятник чуть откинулся на своем кресле, обтер чуть смоченные в вине пальцы, и на некоторое время замер. Дитмар его не торопил.

— Лучше всего он, конечно, в седле. Не хуже какого степняка или того же батава держится. Стал совсем неплох и с копьем и с мечом… Но все же я бы ему не советовал сходиться с изготовленным к бою врагом. Любой опытный хирдман его зарубит, если на то будет воля богов, — добавил он после некоторого размышления. — Удача его сильна, но пусть когда сможет, лучше бьет из своего странного лука. Он с ним и правда, хорош!

— Считаешь, Ингвар готов к походу?

— Многие свободные фризы ходят в набеги и с меньшими умениями. Да и броня его… у меня много хуже, — Конрад на мгновение замялся, потом быстро бросив взгляд по сторонам, наклонился над столом, и очень тихим голосом уточнил, — а так ли уж надо, чтобы он вернулся?

— Что ты имеешь в виду? — абсолютно ровным голосом уточнил Дитмар.

— Не лучше нашему господину стать… его наследником? Мы-то с тобой понимаем, какая сила в том богатстве, что досталась чужаку.

— Уж не задумал ли ты выйти в советники, — насмешливо уточнил собеседник, но любой, хорошо знающий предводителя дружины, заметил бы пока еще едва видимый огонек ярости в его глазах.

Конрад знал. А потому поспешил заверить, что он меч в твердой руке своего господина, а потому предпочтет ревностно исполнять, а не произносить приказы.

Это заметно смягчило его друга-начальника, а потому уже направившись в сторону расшумевшихся гостей, он придержал «побратима Куно» в дверях и, доверительно наклонившись уточнил:

— Ты знаешь, наш господин редко ошибается и превыше всего ставит свою власть. Так вот, я точно вижу: чужак ему близок, но ждет он очень большой пользы от пришельцев. Большей чем вся та куча золота, серебра и дорогого оружия, что лежат в его палатах!

* * *

Посланец конунга батавов Абе Упрямого с двумя помощниками, полудюжиной охраны и несколькими слугами, свободно пересек горы и достиг Эверберга третьего марта по земному летоисчислению. Дорога от степного Ленстрагофа^[60] до начала перевала у торговых караванов обычно занимает восемь дней. Еще шесть — телеги с волами идут через горы, и двое с половиной — трое суток — к здешней крепости ивингов.

Но небольшой отряд привыкших к степному раздолью батавов, где каждый воин вел в поводу по два запасных коня, дорогу в шестнадцать с половиной — семнадцать дней преодолел почти втрое быстрее. Уже на седьмой вечер, после отправления в путь, сигнальный рог требовательно запел под вратами Эверберга.

Вымпелы гостей и лица некоторых воинов здесь знали, самих — ждали, а потому — впустили без излишних проволочек, спешно вселив в одно из принадлежащих ярлу подворий у подножия цитадели. Все беседы и вообще официальную часть визита, запланировали на утро, когда гости восстановят силы, а хозяева — подготовятся к встрече.

…Расслышать хоть какие-то шумы, сопровождающие въезд в крепость новых действующих лиц из цитадели, конечно же, не было ни каких шансов, а потому переселенцы поужинали и разошлись спать ни кем не потревоженные. Только рано утром, когда они успели привести себя в порядок, позавтракать и Анвар, нагрузившись исписанными листами пергамента, отправился на очередную встречу с принадлежащим ярлу коллегой, он столкнулся в дверях с одним из молодых хускарлов.

Невысокий, тонкий в кости парень, выглядящий обманчиво безобидным, на фоне большей частью матерых и крепких дружинников, был очень талантливым, по словам Игоря, мечником. Но, не смотря на это, все равно частенько старшие товарищи во время дежурств гоняли его в качестве посланца.

«Точно! Сонбьеси — Цикада!» — окончательно узнал мужчина, заинтересованно притормозивший в дверях, после того, как пропустил гостя.

— Горжусь! — отдал дань вежливости посланец. — Мой господин сообщает тебе, что гости прибыли и переночевали в крепости. Ярл выслушает их сегодня после второй дневной стражи.

«Так, вторая стража заканчивается после 10.00, то есть примерно через полтора часа», — привычно перевел Анвар, бросив взгляд на часы.

— Мое уважение твоему господину! — ответил политесом Игорь. — Могу я предложить тебе вина, меда или воды?

— Мой день будет длинным… Воды с вином! — решился посланец, и тут же получил из рук экс-журналиста чашу, мгновенно наполненную Катей.

Осознав, что ничего интересного сейчас больше не прозвучит, Анвар отправился по своим делам, лишь на пару мгновений опередив хускарла. Подробности происходящего и кто эти долгожданные гости, он смог узнать только во второй половине дня, когда Игорь вернулся, чтобы переодеться, и взять их с собой, на пир, в честь батавских посланцев.

Женщины, скучавшие в здешней тишине, радостно бросились наряжаться. Их уже приличное время беспокоила невозможность прилюдно продемонстрировать надаренные после осеннего похода украшения, а мужчины пересели на специально изготовленные низкие кушетки к очагу, чтобы под потрескивание сосновых полешек, спокойно поговорить.

— Куда тебя сегодня зазывали? — нарушил молчание архитектор. — Я когда уходил, толком ничего не понял.

— Накануне приехали послы батавов, и меня приглашали на торжественный прием в их честь, — парень задумчиво сдвинул кочергой более компактно дрова в очаге, и добросил несколько новых массивных и узловатых поленьев. — Типа большая политика! Планирую же туда отправиться, поэтому нужно было им показать, что я вроде как доверенный человек ярла. Он пообещал, что это сильно упростит некоторые вещи. Эверберг, кстати, в этом месте стоит не случайно, и наш ярл сидит здесь безвылазно, тоже не просто так. Хотя основная часть ивингов и самые богатые их земли, как раз на побережье. Он тут вроде… «смотрящего» от Торгового братства. Я так понял, что с теми из соседей, которые входят в этот союз, есть некая договоренность. Что-то вроде: он — гарантирует, порядок и беспрепятственный проход караванов здесь, в малолюдной части земель, а остальные — присматривают за интересами ивингов на побережье. Думаю, очень выгодное предложение, учитывая, как в тамошних, щедрых на урожай краях, судя по рассказам, часто режутся за какой-нибудь лужок или полянку, — хмыкнул Игорь. — Под таким прикрытием племя богатеет, и остальные роды, в том числе и его младший братец, вынуждены помалкивать и всегда держать его руку.

— Как все прошло?

— Вроде отлично. Помните, как на Йоль, в главном зале был прием в честь глав других ивинговских родов с чадами и домочадцами, всевозможных почетных ветеранов и так далее? Примерно то же самое, народ расфуфырился в дорогущие стальные кольчуги, меха и драгоценное оружие, только людей поменьше, и пир устроят не сразу, а назначили его на вечер. Можно было вас всех позвать, но я знал, что официальная часть будет очень короткой и формальной. Только девчатам не рассказывайте, — уточнил он под добродушное хмыканье собеседника.

— Ни за что!

— Старшим над гостями, собственно послом, оказался вот уж и правда, здоровущий мужик! Я, при своих метр восемьдесят пять, ему едва по плечи. Зовут Аскольд^[61], и он вроде как близкий родственник их конунга. В общем, минут на десять всяких цветистых приветствий, а потом — лишних за порог, и собственно начались предварительные переговоры. Их, извините, пока не могу пересказать.

— Я понимаю. И когда ты теперь… на ту сторону?

— Воины племен-участников обычно переходят через горы все вместе и точка сбора именно здесь. По традиции, это случается не позже, чем через 24 дня, после прибытий посольства. Но обычно чуть раньше. Считается правильным, к этому моменту уже начать переход через горы…

Глава 7. За горами за лесами…

Врата батавов. Степная оконечность перевала

Длинная лента из полутора тысяч, большей частью оседланных лошадей, растянулась почти на два километра. При этом мало у кого из 1123 всадников было по дополнительному верховому животному. На побережье неприхотливые степные коньки были неоправданно дороги, да и не очень-то пользовались спросом, на фоне местных рослых, пусть и не очень быстрых буцефалов^[62]. Но традиционные фризские породы все-таки не годились для долгого пути, не смотря на все очевидные плюсы, которые давали им рост и сила. Чтобы сохранять свои достоинства во время длинных переходов, им пришлось бы нести на себе столько овса, ячменя или какого-то другого фуражного зерна, что погрузить что-нибудь еще — просто бы не получилось. Но необходимую в пути провизию, палатки и прихваченное на продажу оружие, запасные стрелы и дротики для будущих битв — все это нужно было как-то везти, — потому опытные предводители племенных отрядов заранее прикупали по паре-тройке коней на каждую дюжину воинов, и в итоге колонна подрастянулась.

И все это при том, что вытоптанная и расчищенная за века торговая тропа даже в самом узком месте позволяла свободно проехать четырем-пяти тяжеловооруженным всадникам в ряд или разминуться двум встречным караванам из массивных груженых телег, запряженных парами угрюмых, но неутомимых волов.

Хотя нельзя не признать, что некоторая расслабленность колонны была оправданной.

Во-первых, враг сейчас, в самом начале пути, точно не предвиделся. Немногочисленным горным поселениям янгонов при самом лучшем раскладе было не собрать отряда хоть сколько-нибудь опасного для такого войска. Степным же племенам, за пределами батавских предгорий, пока не до набегов. Равнина попросту не успела просохнуть, а значит даже попытка собрать ополчение, не говоря уже о возможности его довести сюда, сквозь густую сеть укрепленных городков и поселков, фортов и крепостей равнинных фризов, была в ближайшие 30–40 дней обречена на гарантированную неудачу.

Во-вторых, каждый из опытных хевдингов прекрасно знал, что в Торговую тысячу редко собиралось больше половины из тех, кто уже воевал в степи или хотя бы ходил в сухопутные набеги. И это почти не зависимо от потерь годом ранее. А значит, была возможность начать осторожно приучать молодежь к требованиям здешней войны, дать возможность отрядам, притереться друг к другу и просто привыкнуть, к почти ежедневной необходимости трястись в седле.

Легкие степные кони были способны на подножном корму идти вполовину быстрее воловьих упряжек без потери здоровья. До 50 км в сутки — вполне реальная скорость для конной армии без телег. Но на два-три дня марша — обязательный день отдыха. Конечно же, могли и намного быстрее, при особой необходимости лошадей можно было заставить пройти и 100 км в день. Но тут уже животным пришлось бы давать отдыхать почти столько же, сколько гнали. Двое суток потогонки — двухдневный «перекур». Трое — три дня на восстановление сил. Но уже если четверо суток — то, скорее всего, большинству торопыг придется искать новых лошадей. Этим конец. И без подкормки, кстати, тоже не обойтись. Все-таки фризы в массе своей ничем не напоминают мелких степняков.

Но так «выжимать» Торговую тысячу без необходимости — никто, конечно же, не планировал, а потому путешествие сейчас больше напоминало длительную туристическую прогулку. Несколько привалов в течение дня, горячая пища, купания на стоянках. Но и при всем при этом курортном темпе, хевдинги и их десятники внимательно следили за молодежью. Не натер ли чего себе или коню? Правильно ли обихаживает, вовремя ли кормит или ест сам. И их более опытные подчиненные тоже понимали, что в степи скоро будет сильно не «до того». Поэтому так важно научить всему незнакомому, но так необходимому, именно сейчас, когда ни кто не норовит всадить молодому дурню стрелу или дротик в спину, не спешит его догнать и по-тихому удавить. Это, кстати, была одна из основных причин, почему торговое войско пересекло горы задолго до того времени, как степь становится опасной.

Вот об этом, обо всем, посол Аскольд Ленструнг с удовольствием и просвещал уважительного чужеземца, который единственный в их колоне измерял пройденное не в шагах, выстрелах из составного степного лука или караванных переходах, а в километрах. Правда, сам высокопоставленный посланник оставался в неведении о таком их «малозаметном» различии.

Действительно, нет ничего удивительного в том, что Игорь привлек внимание представителя батавов. На переговорах ближе всего к ярлу ивингов сидел он и предводитель его дружины Дитмар, из родовитых участников нынешнего сбора только его сопровождали две дюжины телохранителей, да и вещи здесь все еще продолжали оставаться непреложной частью статуса. Поэтому дорогая броня одного из янгонских воинов-жрецов и, подчеркнуто простое, но очень недешевое оружие, среди которого особое положение подчеркивали лишь ярко украшенные ножны и оголовье меча, все это явно говорило о достоинстве и знатности. А уж стоило им немного поговорить…

Правда, поводом к приглашению совместно передвигаться, скрашивая расстояние беседой, послужила пара меринов прикупленных экс-журналистом с подсказки ярла. Они явно были одних кровей со скакунами посольства, и если в чем-то и уступали, то только любимому жеребцу посла по кличке Ворон, прозванному так, очевидно, за иссиня-черную масть.

— Очень достойный выбор, ливэ^[63] Ингвар! В наших краях, — он взмахнул в сторону своей охраны, — предпочитают аварских скакунов. Уж кому, как ни батавам понимать силу их конницы!

Последняя реплика тогда вызвала несколько сдержанный, но вполне искренний смех как посольских, так и всех четырех воинов, сопровождающих землянина в качестве почетной охраны. И парень еще подумал, что некая самоирония его особенно роднит с народом, частью которого, судя по всему, ему придется стать.

* * *

Торговая тысяча, за три недели собранная со всех четырнадцати племен-участников, выдвинулась ранним утром 27 марта по земному календарю. Чуть раньше традиционного крайнего срока. Этому не помешала ни погода, ни какие-либо другие причины.

Кстати, «тысяча» была, как и многие годы до того, достаточно условным обозначением числа бойцов. За исключением дюжины посольских, двух дюжин охраны Игоря и его самого, под знамена давнего договора собрались 1086 воинов. Хотя сам себя, да и другие предводители, его небольшой хирд, конечно же, не исключали. Как кстати, и батавов-посланцев.

Они были выбраны конунгом, чтобы не просто сопроводить, но и стать его официальными глазами и устами, а значит, считались частью войска. Вся разница, как понимал переселенец, была в том, что просто использовать их частями или бросать в разведку боем, например, никто бы не стал. В остальном, доведись драться с равным по силам противником, они имели не меньшие шансы получить свою порцию риска.

…Дорога от Эверберга до места будущего лагеря на выходе из Врат батавов прошла совершенно обыденно. Местность здесь, по большому счету, ни чем не отличалась от холмистого нагорья со стороны побережья. Но Игоря заверили, что уже через двое суток земля заметно понизится, а усыпанный камнем бардак, сменится кусками ровной как стол местности вперемешку с небольшими лесками, озерцами и речушками. Холмы еще будут встречаться, но малыми группами и намного реже, чем он привык видеть на землях ивингов. Однако двигаться туда будут с прежней скоростью.

Вообще, если бы бывшему журналисту понадобилось главное слово в описании начавшегося похода, он бы, пожалуй, назвал «размеренность». Только первый полуторный переход они преодолели за сутки. В остальные дни конница двигалась по 25–30 км в день, из-за чего на хозяйственные дела и совместные строевые тренировки, отводилось почти по пол дня.

Армия двигалась ничуть не быстрее обычного торгового каравана, а потому только к середине восьмого дня длинная железная змея начала вытекать из каменных теснин и подходящие отряды постепенно занимали заранее отведенные места на обжитой за несколько столетий огромной поляне.

Нельзя было, кстати, не признать, что в сравнении с первыми днями, все это происходило с большим порядком. По сложившейся за время пути традиции, подчиненные посла и воины Игоря привычно, одними из первых принялись обустраивать общую ночевку на четыре костра и семь легких палаток. В местах, где пространств больше, чем доступных дров, одно кострище в среднем рассчитывалось на каждую дюжину воинов, и отдельный шатер выделялся только для предводителей. Остальные ночевали по шесть человек.

Игорь искренне наслаждался всем, пока еще доступным комфортом. Ощущение временности даже придавало дополнительную привлекательность немудреной элитарности. Правда, посчитав, что статус — статусом, но перегибать не стоит — он все же поперся в боевой поход, — поэтому готовить отдельно себе запретил. Единственное что мешало в кулинарном смысле полностью стать «одним из всех» — это три опытных слуги посла Аскольда.

Старший из них оказался изрядным мастером по кухонной части. Игорь просто не мог отказать себе, когда высокопоставленный батав спокойно евший общую кашу, в очередной раз получал блюдо какой-нибудь вкуснятины, и, естественно, предлагал разделить его лишь равному. Внутренне подуставший от простоты здешних блюд, землянин все равно немного стеснялся жрать «в одиночестве» на глазах у своих воинов. Ровно до того момента, пока вдруг не осознал, что все воспринимают это совершенно спокойно, и здесь свойственные современным ему людям комплексы «маминых принцев и принцесс» отравляют жизнь только клинически завистливым персонажам.

«Да уж, привычка жрать по полгода китайскую лапшу из пакетов, но пользоваться «айфном», здесь, скорее всего, поддержки не нашла бы …» — с удивлением решил переселенец и окончательно успокоился.

* * *

Сегодня переход закончили сравнительно рано — не было даже пяти вечера. Правда, хвост колонны подтягивался еще почти час, а тыловые дозоры покидали проход — вдвое дольше. Но приятные сюрпризы на этом не закончились. Возглавивший в нынешнем году Торговую тысячу гутон^[64] Радульф Легкий меч, ко всему ограничился всего одной учебной тревогой.

Не успел со стороны степи раздаться тревожный сигнал рога, как чуть более трети воинов, подхватив щиты и копья, живо сбилась в строй глубиной в три ряда на угрожающем направлении. При этом хевдинги грамотно прикрыли правый фланг нагромождением камней здешнего лагеря, по закуткам и у импровизированных «бойниц» которого сразу же затихарились три десятка хороших лучников.

Примерно столько же самых молодых бойцов взялись присматривать за отогнанным в тыл табуном, а остальные, поделившись на четыре неровные части, укрепили оборону следующим образом.

Около двухсот пятидесяти, самых тяжеловооруженных пеших воинов, стали на левом фланге, выстроив отдельный прямоугольник с глубиной построения в десять рядов, способные, как встретить атаку врага, так и ударить в бок противнику, который мог бы попробовать навалиться на основное построение. При этом место они заняли заметно в стороне и шагов на двадцать пять позади основной линии. Очевидно, чтобы не стать в случае нападения первыми жертвами возможного обстрела и сохранить возможность маневра.

Десять дюжин самых опытных всадников, куда вошел отряд посла и телохранители Игоря, приняли на себя роль то ли «засадного полка», то ли особого подвижного резерва. Под прикрытием других отрядов, они успели спокойно разобрать и проверить упряжь коней, затянуть ослабленные ремни уже на собственной броне, разобрать оружие, и занять положение в глубине обороны, готовые, как парировать попытку глубокого охвата пехоты, так и к малореальной, но теоретически возможной атаки со стороны только покинутого прохода.

Еще шесть десятков самых уважаемых и немолодых воинов собрались у штандарта Торговой тысячи, став одновременно почетными телохранителями предводителя, и резервом последнего шанса. Отряд из чуть более полутора сотен оставшихся, куда вошли самые молодые, неопытные и слабо вооруженные воины, разобрав легкие плетеные щиты, луки, пращи или пучки дротиков, распределились за основным постарением. Их задачей было забросать врага сначала камнями и стрелами, а если он все-таки попробует атаковать, то еще и причесать его ряды густым градом коротких копий.

Когда шесть десятков передовых и тыловых дозорных отошли к основным силам, их встретили стройные и, не без основания, довольные собой ряды ополченцев Торгового Союза. Сегодня собственно, у них впервые получилось занять свои места к этому моменту, без столпотворения, попыток найти разбросанные детали брони или оружия. Удалось даже избежать суеты связанной с попытками собрать в назначенное место обычно пытающийся разбежаться табун.

Игорю с его места, даже сидя на конской спине, было плохо видно выражение лица их выборного тысяцкого, но довольство в голосе, которым он выкрикивал приказы предводителям отрядов, было ни с чем не перепутать. Поэтому не стала сюрпризом и одобрительная реакция посла, невозмутимо помалкивавшего все предыдущие дни.

— Еще восемь дней тренировок по дороге к Ленстрагофу, и нам точно можно будет идти в степь!

Прозвучало это, конечно, не так приятно, как хотелось бы, но экс-журналист ни капли не сомневался в скрытых в тумане «пределах совершенства», да и выучка батавов, а главное — их коней, однозначно показывала, что воинам есть куда стремиться.

Всей тренировочной суеты хватило еще почти на полтора часа. Общий строй, или как про себя его называл землянин — «большой полк», — совместно с их легковооруженной поддержкой, снова и снова учился собирать непроницаемую для стрел и копий стену щитов, и снова распадаться на более свободное построение. Шагать с одной ноги всеми четырьмя сотнями щитоносцев и врем от времени то атаковать в рассыпном строю, то останавливаться и снова собирать единый фронт.

Отдельный отряд тяжеловооруженных, больше затачивался на умение наступать, не размыкая щитов и быстро менять направление удара. Время от времени они перестраивались во что-то вроде наступательного треугольника с тупой атакующей вершиной, когда в первый ряд становились трое отборных бойцов, во второй — уже пятеро, в третий — семь, и так далее, до десяти рядов от «острия». Остальные формировали строй по 21 воину в ширину, и тренировались шагать в ногу.

Конница тоже несколько раз повторила одно и то же упражнение, в чем-то сильно похожее на треугольник тяжеловооруженных пехотинцев, правда, выходило это заметно сумбурнее, хотя и выглядело не менее опасно.

Конный резерв доверили возглавлять послу Аскольду, и именно его воины составляли вершину фигуры. Игорю было отлично видно, что выучка только их коней позволяла изображать что-то геометрическое. Остальных хватало очень ненадолго, и каждый раз, когда отряд по широкой дуге слева огибал отборный отряд пехоты, подобие строя размывалось, и к выходу то ли в бок, то ли в тыл к воображаемым врагам, теоретически атаковавшим большой полк, все что позади посольского вымпела, превращалось в угрожающую, но несколько аморфную массу. Ничего похожего на стройные ряды атакующей кавалерии, знакомые землянину по фильмам про войну.

Хотя нельзя не признать, что когда под конец тренировки Аскольд скомандовал разомкнуть строй, и кавалерия сформировала две более-менее ровные линии, очень похожие на казачью лаву^[65], вот эта скачка уже сильно напоминала «Тихий Дон»^[66].

Правда, после полукилометровой атаки в сторону от лагеря, тоже самое в обратную сторону удалось изобразить, только после довольно сумбурных попыток построиться снова, но предводитель все-равно явно был доволен. Склонный везде в таких случаях искать подвох, экс-журналист подозревал, что батав просто рад наконец-то вырваться из горных теснин, где кавалерию вообще не очень-то потренируешь. Уже на следующий день у него была возможность убедиться в собственной прозорливости.

* * *

Только расседлав, обиходив и распустив пастись большую часть четвероногих, лагерь по-настоящему принялся готовиться к отдыху. Быстрее всего, дружно натянули палатки, и народ рассыпался по своим делам. Назначенные кухарить — принялись раскладывать костры, сменившиеся с дневных дозоров — рванули к воде, чтобы суметь по традиции первыми смыть с себя дорожную пыль. Треть ночной стражи — рассыпалась вокруг лагеря, тайными секретами, пешими и конными патрулями, другая треть — чуть ослабив завязки брони, — занялась ужином. Те же, кому выпала доля беречь сон товарищей в самые трудные, предрассветные часы, скинув лишь самое неудобное железо, забились в свои палатки отдыхать.

Большая же часть Торговой тысячи принялась неторопливо перебирать конскую сбрую, броню и оружие, под неторопливые «казарменные» разговоры, в ожидание своей очереди мыться и есть. Правда, самым нетерпеливым никто, конечно же, не мешал отхватить кусок-другой копченого или вяленого мяса от ближайшей туши. Естественно, в основном этим «грешила» молодежь, но сейчас, только в условно боевом походе, никому бы не пришло в голову это поставить в вину. В отличие от слишком громких разговоров. Такую «слабость» ветераны подчеркнуто не поощряли, на собственном опыте зная, какие беды могут случиться от подобной небрежности.

— Ингвар, давай помогу, — предложили Эгир, один из старшин ополчения во время похода в Долину ушедших, а сейчас — первый (старший) десятник в отряде землянина. — Так будет все полегче…

Нагрудные и наспинные пластины Игорь снял сам, а вот кольчуга, совместными усилиями, слезла намного быстрее, чем это получалось обычно и парень облегченно замер. Обдуваемый едва заметным ветерком, он на некоторое время выпал из реальности.

— Как люди? — уточнил предводитель некоторое время спустя, стянув обильно пропитанную потом за прошедшие сутки рубаху, и устало обрушился на оставленное у огня седло.

В последние дни этот разговор стал традиционным и Эгир, привычно подхватив мех с водой, приготовился поливать на спину и плечи своему работодателю. Это было еще одно статусное удобство, отказываться от которого Игорю даже не пришло бы в голову.

Неторопливый монолог, прерываемый отфыркивающимся землянином, свелся к сообщению, что «все, слава богам, хорошо!» Это было собственно и неудивительно, потому что в отряд телохранителей подбирали только тех, кто как минимум однажды уже ходил в степь и главное — неплохо себя показал.

Пяти-шести литрового бурдюка, как раз хватило на все ироничные отступления и прочие подробности. Распрямившись, парень получил сначала полотенце, а потом и очередную свежую рубаху от одного из своих штатных ординарцев. При этом учитывая, что в горах, как бы не было жарко днем, к вечеру обязательно холодает, сверху он накинул еще и двойную кожаную куртку. Она, кстати, была укреплена изнутри кольчужным полотном, а потому могла служить неплохим легким доспехом для какого-нибудь воина. Если бы не дорогая шелковая подкладка и опушка из меха нерпы.

Вещь первоначально была куплена «для солидности», и теоретический образ уважаемого человека дополняли выточенные из горного хрусталя застежки да несколько распределенных по разным местам заклепок в виде волчьей головы. Несмотря на весь форс, куртка гарантированно защищала от случайной стрелы или удара не в полную силу. Именно поэтому Игорь был уверен, что она стоит каждого из двухсот сорока уплаченных гельдов.

— Раздели с нами еду, — взмахнул экс-журналист в сторону уже разложенных у огня толстых плетеных ковриков и, со смехом дополнил уточнением, мол, «когда она наконец-то будет готова».

Все это тоже стало привычным ежевечерним ритуалом, поэтому Эгир коротко поклонился и отправился завершать оставшиеся на сегодня дела.

* * *

Дорога до Ленстрагофа потребовала еще восемь дней. И она подтвердила все «недобрые» предположения экс-журналиста. Если войско продолжало идти почти прежним темпом, то десять дюжин кавалеристов, сведенных в отдельный отряд, жили совсем по другому графику. Для них стали нормой постоянные длительные марши и глубокие охваты мест предполагаемых засад и «вражеских» селений. То есть все то, что придется делать самым подготовленным конникам Торговой тысячи в самое ближайшее время по-настоящему.

Местность, кстати, по которой шла караванная тропа, явно менялась. Сначала стало меньше холмов и каменных проплешин. А когда на третий день тысяча миновала первый батавский форт, на пути стали все чаще попадаться укрепленные усадьбы местных землевладельцев или огороженные надежным тыном поселки небольших родов. Только сейчас Игорь понял, насколько же мало было обработанных полей, вокруг виденных до этого ферм и поместий ивингов, и почему степные фризы так цепляются за эти территории.

Другим приятным открытием стала повышенная доброжелательность, с которой их встречали здешние жители.

Нет сейчас, конечно же, были те времена, когда продемонстрировать гостеприимство и приязнь сильному отряду — это вопрос банального выживания. Но все же постоянная готовность услужить хоть чем-то, которую при любом случае демонстрировали местные, явно подчеркивала, что батавы четко понимают не иллюзорную пользу от Торгового Союза. И еще на подходе к точке назначения стало понятно, что в нынешнем году эту самую пользу степные фризы собрались поиметь прямо «сейчас».

На седьмой день пути от перевала, очередной патруль привычно не обменялся приветствием с передовымохранением и не скрылся в пыли, а целенаправленно свернул в сторону основной колонны. Найдя Аскольда по штандарту, старший из воинов о чем-то с ним говорил почти час, ни разу не повысив в энтузиазме голоса так, чтобы Игорь разобрал хоть слово, но на вечернем привале экс-землянин, как ни странно, получил ответы на все свои незаданные вопросы.

Правда, сначала послу пришлось достаточно долго объяснять всевозможные нюансы. Оказалось, что с запада в территорию батавов глубже всего вклинивались селения подгорного союза племен, среди которых самыми сильными были Каменные выдры. Их роды составляли почти половину населения тамошних земель. И хотя коней они почти не разводили, именно набеги с этой стороны были самыми опасными с точки зрения именно торговли.

За предыдущие годы батавы не раз и сами пытались срыть их глиняно-каменные поселения. Но каждый раз как пехота успевала осадить хотя бы один из шести самых крупных аулов-крепостей, те успевали собрать ополчение, и оставаться в горах становилось попросту опасно. И это не смотря на то, что горцам ни разу не удалось собрать более семи тысяч воинов, а для батавов и втрое большее число — не считалось проблемой.

Даже не вступая в сражение, всего лишь оседлав половину ближайших перевалов и проходов, они заставляли осаждающих находиться в постоянной готовности, делали почти невозможным подвоз или сбор припасов даже сравнительно крупными отрядами. При этом могли постоянно беспокоить пришельцев незначительными налетами или просто забрасывать по ночам стрелами, не давая отдохнуть. Прямой же слабо подготовленный штурм горных селений грозил такими потерями, что делал любые победы бессмысленными.

В итоге сложился многолетний паритет, когда выдры чувствовали себя среди скал практически в полной безопасности, а батавы могли себе позволить лишь скрытыми дозорами и быстрыми верховыми патрулями стараться подловить их отряды на открытом месте и вырезать массированным кавалерийским ударом. Противостоять ему легковооруженные пешие горцы, еще и не знающие правильного строя, вне скал были физически не способны.

По словам посла, сейчас сложилась возможность, когда эту занозу можно было попытаться наконец-то извлечь. При том, не умывшись кровью по самое «не могу», а сравнительно безболезненно.

Посланник особых подробностей так и не рассказал, но когда наследующий день Торговая тысяча прямо в виду стен Ленстрагофа свернула на запад, Игорь встретил этот факт без какого-либо удивления. Еще через двое суток в колонну влились около пятисот хорошо вооруженных батавов, а обязанности по дальней и ближней разведке на себя полностью взяли еще три сотни явно очень опытных всадников.

* * *

Ко времени, когда восточным римлянам вбили понимание преимущества конных армий^[67] лучших, из предназначенных для войны лошадей, делили на две группы. Это пошло еще со времен сарматов, которые использовали две породы — ферганскую, пригодную для тяжелой кавалерии, и малорослую, резвую, судя по всему, предком которой являлся монгольский тарпан. Последнюю и использовали для вольтижировки лучников, охоты и путешествий.

Лошади, которых разводили прибрежные фризы, были скорее из первой группы, но совершенно не годились для войны вне коммуникаций. Обычные степные невелички, которые Игоря для себя называл «монгольскими» — явно относились ко второй группе, но фризы чаще всего их использовали как драгуны^[68].

И только здесь землянин встретил настоящих конных лучников. Две трети пришедшего на помощь конного отряда батавов передвигалась на знакомых легких степных конях и, естественно, была обучена войне на степной манер, когда лучники могли забросать стрелами, как наступая, так и показав тыл. Правда, по современным меркам кони их были ближе к пони, из-з чего вооружение и броня максимально облегченными: легкие стеганые куртки с металлическими накладками лишь на самых уязвимых местах, и вместо шлемов — кожаные шапки же по тому же принципу. Вместо мечей и секир — очень небольшие топорики на длинных ручках, ножи на поясе и, конечно же, сложные составные луки всего с одним колчаном на два десятка стрел. Естественно, никаких черпаков на своих коней они не одевали. Все было заточено на скорость и маневренность.

Лучших местных лошадей добываемыми правдами и неправдами у аваров, даже в этом отборном отряде было не больше трети из трехсот. В любой толпе их можно было легко рассмотреть, просто по тому, что были они минимум сантиметров 20–30 выше. Именно такие лошади отлично подходили, как для налетов конных лучников, так и для лобовых ударов верховых копейщиков.

При сильной настойчивости, конечно же, можно было выездить для ближнего боя и «монгольских» коньков, но, по словам Аскольда, всегда был риск, что отряд врагов на более рослых и резвых аварских конях, сможет без особого труда в прямом смысле слова «опрокинуть» противника.

— Слушай, а почему бы не вложиться и не закупить таких коней? В них, я так понимаю, чуть ли не половина силы аваров? Или вы считаете, что их власть надломлена, и они больше не вернуться, чтобы собирать ваше серебро?

В последние полторы недели общение между путешественниками стало более сердечным и менее формальным, поэтому как посланник, так и экс-журналист стали меньше расшаркиваться и даже позволять себе подшучивать друг над другом. Естественно, оставшись наедине.

— Можешь быть уверен: Абе Ленстра не только «Упрямый», но и мудрый правитель, — улыбнулся собственной шутке посланник, удачно обыграв прозвище конунга. — Те годы, что батавы платили дань, не лишили нас богатства, но это, к сожалению, невозможно.

— Почему? Гельды — есть, конунг — все понимает… — Игорь подхватил чайник, но в итоге так и не налил, удивленный ответом.

— Их не продают. Даже выбраковок, как два твоих мерина, в руки купцов попадает не так уж и много, а способных плодиться кобыл или жеребцов они не приводят никогда. Те, что есть у нашего народа, мы добыли в бою. Но за семь с половиной лет, с тех пор, как мы не бились с аварами, таких коней расплодилось не так уж и много. Без племенных животных, у нас не наберется даже двух с половиной тысяч голов способных нести воинов в сражении.

— Так может быть, мы совсем не туда идем походом?

Аскольд искренне рассмеялся и, одобрительно, хлопнул по плечу, но ничего не ответил. Игорь прекрасно видел, что опытный политик явно взял паузу, для каких-то своих размышлений, поэтому безропотно отдал чайник, так и не воспользовавшись им.

Но не тут-то было. Посланник сначала наполнил до половины его чашу, а потом уже сделал то же самое для себя.

— Из центра степи сейчас плохо приходят вести, — некоторое время спустя заговорил батав. — Хотя время, когда все бились со всеми, закончилось, и претендентов на трон повелителя аваров сейчас осталось всего трое. По крайней мере, так было сорок дней назад, перед тем, как я покинул Ленстрагоф. Из двух дюжин «желающих», выжили только два сына бывшего кагана и его брат по матери. Но он стар, поэтому будет стараться присоединиться к «сильному».

— Считаешь, они придут сразу, как решат все между собой?

— Мы не единственные, кто перестал им платить, но секира именно нашего воина надрубила их кагана… если не отомстят, другие племена посчитают, что их время прошло.

— Твои «предсказания» как-то плохо звучат, — улыбнулся землянин. — Когда вы ждете «гостей»?

— Наверное, следующим летом. Если повезет, еще через год, но… я бы сильно на это не надеялся. Именно поэтому мы так обрадовались шансу ударить по горцам. Очень уж они беспокойные соседи, и если авары позовут — обязательно придут грабить.

* * *

Еще три дня сводная армия Торгового Союза и батавов не просто шла из точки «А» в точку «Б». О ней можно было сказать две, на первый взгляд, взаимоисключающие вещи: она «кралась» и одновременно «неслась на крыльях».

Нет, конечно же, почти двум тысячам профессионалов вовсе не пришлось шлепать в полуприсяду или, например, передвигаться ползком. Воины по-прежнему скакали, вовремя делали привалы, ели, спали и прочее нужное.

Однако практически прекратились тренировки, и в сутки они стали преодолевать не привычные, почти прогулочные 30–35 км, а все 50–60. Игорь, конечно же, не был при рождении снабжен сертифицированным спидометром, но примерную скорость своих коней давно подсчитал, механические часы все еще работали, и уж заметить, что переходы выросли как минимум в полтора раза, не видеть не мог.

Еще бросалось в глаза, что три сотни опытных батавских головорезов, натренированных именно в качестве конницы, практически перестали ночевать в лагере. Теперь, кстати, нельзя было разжигать дымные костры днем, а вечерняя готовка велась, так, чтобы за пределы лагеря не мелькнул ни один отблеск огня.

И уж совсем нельзя было не обратить внимания на то, как быстро изменилась окружающая местность. Двигаясь две недели на запад и северо-запад, войско снова заметно приблизилось к склонам Алайн Таг. Горная гряда опять стала видна во всех подробностях, и Игорь часто слышал, как воины обсуждают, к какой конкретно скале они двигаются и где будет битва.

Ответ на этот вопрос все получили на четырнадцатый день после того, как прошли мимо стен Ленстрагофа. Подробности землянин узнал, как и почти все хёвдинги-предводители отрядов, всего лишь на час-полтора раньше остального войска.

Кстати, может быть, ему и не полагалось сидеть на собрании командиров, но во всей Торговой тысяче он оказался единственным официальным родовитым «непредводителем» отдельного крупного отряда, и скорее всего, это была своеобразная компенсация.

Хотя, может быть, дело было в посланнике Аскольде, который парня явно выделял из числа других участников похода. Именно он, кстати, что было вполне логично, и провел «политинформацию», поведав о том, что предстояло сделать.

Оптимизм батавов стал понятен в тот же день, когда ближе к вечеру внешние дозоры провели в палатку посланника закутанного в синий шерстяной плащ и вооруженного лишь заткнутым за пояс кинжалом и полутораметровым копьем горца. Разговор не затянулся и уже через полчаса гость скрылся в сопровождении ранее приведших его воинов.

На вечернем совете Аскольд сообщил, что враги не знают о том, что мы здесь, а сборное войско выдр остановилось, лишь в 5–6 часах ходьбы от выхода из их главной долины. Их должно быть не меньше полутора тысяч. Там собрались все более-менее умелые воины горных выдр, кроме бойцов клана Визан. Понятно, что мужчин у горцев может и второе, а если брать всех подряд, то и вчетверо больше, но остальных выводить за стены — все равно, что выбросить. Поэтому если засада удастся, то им в ближайшие лет десять будет совсем не до набегов.

Естественно, задача совместного войска была, как минимум хорошо потрепать ополчение горцев. Но Игорь уже знал: у задумки Абе Упрямого был и так называемый «План максимум».

Одной из главных целей похода было горное укрепление Бас-Будан^[69], расположенное ближе всего к месту будущей битвы. Его построили на пологом южном склоне соединения двух гор стоящих отдельно от общей гряды. Противоположные, северо-восточные склоны этого образования и создавали вторую стену сравнительно плодородной «долины» шириной от одного и до пяти и длиной почти в тридцати километров вдоль Алайн Таг. Именно благодаря полям скрытым в ее глубине род и усилился до такой степени, что стал диктовать волю остальному племени. Но по этой же причине, фризы с нетерпением ждали возможность пограбить прилепившиеся к склонам богатые сакли.

Если битва пройдет как надо, батавы рассчитывали уничтожить главный из шести городов-крепостей выдр и сколько удастся семейных поместий, чтобы оттеснить их вглубь хребта.

* * *

Встав еще затемно и преодолев пешком около 7–8 км, фризское войско засело у выхода из сдвоенного ущелья, откуда должны были появиться собравшие в набег Горные выдры. Стоя шагов на двадцать ближе к опушке небольшого леска скрывавшего засаду, чем все их сводное войско, Игорь, как и почти две тысячи его собратьев по оружию, мучительно гадал: срастется ли план конунга батавов, или вместо того, чтобы резать не готовых к сопротивлению горцев, им придется отбиваться, спасая свои жизни.

Первые отряды горцев начали покидать долину лишь примерно к полудню, но землянин этого уже не видел. Во избежание ненужного риска все зрители, за исключением пары разведчиков, покинули опушку еще пару часов назад, и разошлись по своим отрядам. Конные отряды и свободные скакуны союзников ждали как минимум в двух километрах. Конечно же, чтобы полностью исключить риск, и случайное ржание не сорвало все планы. Туда же отправился и экс-журналист вместе с Аскольдом, поэтому начало битвы он узнал только с чужих слов.

Выдры растянулись как минимум километра на полтора и, дождавшись, когда их колонна окончательно покинет долину, фризы покинули укрытия и стали сбиваться в три отдельных отряда на опушке оставленного леса.

Самый крупный полк из почти 700 бойцов Торговой тысячи стал по центру, около 300 отборных бойцов, также из тех, что пришли с побережья, выстроились почти равносторонним квадратом на левом фланге, а полтысячи батавской пехоты собрались в правофланговый полк. Одновременно, конечно же, подали сигнал коннице.

В это время горцы, конечно же, не остались безучастными зрителями. Учитывая, что тропа, по которой они брели, проходила всего в трехстах шагах от строящихся фризов, столкновения стоило ждать «прямо сейчас». Именно поэтому их вожди, чтобы прикрыть попытку сбить ряды во что-то более-менее управляемое, приказали атаковать почти трем сотен лучников и пращников в рассыпном строю, в попытке отвлечь неожиданно появившегося врага.

Но хоть сколько-нибудь регулярное войско тем и отличается от родового ополчения. Бурление массы горских воинов, еще даже не приобрело какой-либо внятной формы, как три фризских полка двинулись в сторону врага. Стрелы и камни легких стрелков никакого особого эффекта не оказали. Хотя бы просто по тому, что было их не настолько много, да и метровые щиты сбившихся в плотный строй и хорошо вооруженных фризов, среди которых вообще не было ни одного воина, например, без шлема, сводили до минимума вред от большинства попаданий.

Два десятка легкораненых и всего один убитый появились, когда обходя несколько крупных камней, фризы в главном полку ненадолго разорвали строй. Но непроницаемая для стрел и дротиков стена, была практически тут же восстановлена, и метателям пришлось стремительно откатываться, чтобы их просто походя не вырезали.

Ряды горцев от этого смешались еще больше, и чтобы их просто не начали совсем безрадостно вырезать, предводитель выдр был вынужден бросить своих родовичей^[70] в атаку. Отсутствие опыта регулярных битв не позволило ударить единым строем, поэтому не поколебало стену щитов фризов, но вынудило чуть замедлиться главный полк, и хотя горцев это не спасло, в итоге именно этот шаг позволил спастись хоть кому-то.

Выдры, как выяснилось, собрали не полторы, а больше двух тысяч воинов с пяти принявших участие в набеге родов. И почти тысячу из них составили как раз ближайшие родственники вождя из Бас-Будана и вся его личная гвардия. Не смотря на то, что они были лучше всех вооружены, семь сотен фризов практически не неся потерь, за счет выучки и намного более надежного снаряжения, перемололи и опрокинули их всего минут за десять-двенадцать.

В это же время батавы на правом фланге врубились в противостоящих им врагов и, не останавливаясь, стали прижимать всю массу из нескольких сотен младших родов к горам. И вот тут избиваемые горцы получили явное преимущество: осознав, что тут им конец, они смогли подтвердить, что легковооруженным тяжело только сдержать удар тяжелой пехоты, а вот драпать — не в пример удобнее. Смешанная группа из более чем четырехсот выдр смогла проскользнуть между обрывистыми склонами гор и напирающим строем батавов.

Правда, почти половину из них перебили подоспевшие конные стрелки батавов, но по-настоящему преследовать на осыпях конница не смогла, поэтому в итоге из четырех с половиной сотен лучших мужчин рода Белого камня, домой в их главную крепость Ордан^[71], вернулись 172 воина. Больше, чем во все другие роды.

Точку в надеждах на спасение для большей части, вышедших в поход, поставил левый полк фризов. Противостоящий им равный по численности отряд успел построиться, но отборные воины Торговой тысячи разметали его одним ударом и также, не размыкая строя, плотно закупорили возможность вернуться в долину. Перекрыв самый простой, а на самом деле единственный оставшийся путь для бегства, они дальше не принимали участия в основной битве, однако именно их маневр окончательно похоронил шансы на выживание у большей части каменных выдр.

Только к последнему этапу разыгрывающейся драмы, на левый фланг подоспел конный отряд Торгового войска вместе с экс-журналистом. Главный и правый полки еще почти час добивал прижатых к скалам врагов, но участие Игоря ограничились погоней за полутора-двумя сотнями проскользнувших вдоль гор врагов.

В итоге он лично зарубил лишь единственного обезумевшего и ничего не видящего от страха беглеца. Из выбравших этот путь для спасения, уйти удалось едва ли трем десяткам счастливчиков. Позднее, допросив почти полторы сотни взятых плен и пересчитав тела на поле, выяснилось, что спаслось не больше четырехсот из более чем двух тысяч вышедших в поход. Фризы потеряли убитыми меньше сорока воинов.

Первая часть плана конунга Абе Упрямого увенчалась абсолютным успехом.

* * *

Игорь стоял и смотрел в окровавленное измученное лицо молодого мужчины. Глядя сверху вниз тот выглядел намного выше, хотя сейчас, наверное, было правильно думать «длиннее», чем на самом деле. Заходящее солнце давало во всех подробностях рассмотреть чей-то мощный удар, буквально пришпиливший парня к травяному ковру. Оставшийся почти метровый обломок древка до сих пор абсолютно вертикально целился в равнодушное небо.

Влажная сочная зелень придавала его личной трагедии какое-то слишком «веселенькое» обрамление. Отмечая все это, экс-землянин поймал себя на мысли, что не испытывает к умирающему человеку особого сочувствия. Трудно совсем искренне сопереживать одному из тех, кто совсем недавно пытался сделать с тобой что-то похожее. Но битва отгремела достаточно давно, поэтому и вот так просто ткнуть копьем в глаз, рот, шею или куда-нибудь под сердце тоже было… как-то странно. Игорь не чувствовал ненависти. Только какое-то гнетущее и давно знакомое отупение.

…После недавней кровавой кутерьмы, жидкий кустарник у обрывистого склона буквально смело и почти сплошным ковром забросало телами павших. Парень знал: практически сразу после этого около шести сотен воинов двумя отрядами блокировали главное селение племени Каменных выдр. За стенами Бас-Будан скрывалось в лучшем случае три-четыре сотни совсем юных мальчишек, стариков и рабов, а также где-то под полторы-две тысячи женщин. Поэтому вылазки вряд ли стоило опасаться, в отличие от попыток сбежать. Но и лезть в это скопище прилепленных к обрыву ласточкиных гнезд и отдельно выпирающих пяти — шестиэтажных башен — все равно никто не спешил.

Еще около полусотни самых опытных и немолодых фризов суетились вокруг трех десятков серьезно раненных, но менее опасные повреждения воины перевязали, не выходя из строя. Остальные фризы отрядами минимум в сотню-полторы воинов каждый, тогда же рассыпались по окрестностям, чтобы грабить небольшие поместья из тех, что хозяева решат оборонять, или просто разрушать брошенные.

Временно незанятым на недавнем поле боя остался только конный отряд, в который входили и телохранители Игоря. Поэтому практически не понесшему потерь, но сильно заморившим коней всадникам, нашли работу «по силам». Нужно было прочесать поле боя, убедиться, что своих ни раненных, ни убитых не забыли, собрать добычу и… окончательно решить вопрос с недобитыми горцами. После битвы не прошло еще и двух часов, а потому в живых оставалась немало из не сумевших сбежать.

Действительно, сейчас окончательно решалось то, насколько успешной была прошедшая битва и как быстро враги смогут оправиться от ее последствий. Основная часть вышедшего из битвы вражеского ополчения полегла, немногочисленные везунчики рванули к своим родовым селениям, и рассыпавшиеся по предгорьям фризы вырезали оставшиеся без нормальной охраны поместья, чтобы максимально ослабить горцев. Каждый из добитых беглецов, сожженная сакля и уведенная в плен женщина или ребенок, на многие годы вперед подрывали силы давнего врага. Да и беглецы, видевший, как тяжелая пехота фризов практически без потерь вытаптывала их дальнюю и ближнюю родню, гарантировали, что в ближайшие несколько лет батавам нечего будет бояться набегов с этой стороны.

— У вас так не принято? — тихо спросил Эгир, смущенно почесав застарелую рваную рану на левой щеке. — Может быть мне распорядиться самому?

— В наших краях бывает по-разному, — так же едва слышно ответил экс-журналист. — Но спасибо нет, мне нужно пройти через это.

Спустя некоторое время что-то решив для себя, Игорь обернулся к остальным и уверенно произнес долгожданную команду, приказав отряду спешиться и рассыпаться в линию, оставив между воинами по два шага.

Все-таки силу поэзии нельзя недооценивать. На последних строчках внутреннего монолога, бывший московский интеллигент скользнул вперед и, отточенный наконечник двухметровой пики, с каким-то особенно омерзительных хрустом пробил лицо тяжелораненого. Где-то в районе носа. Для человека видевшего если не сотни, то уж десятки фильмов о смертоубийстве точно, факт, что вошедший в лицо тридцатисантиметровый кусок железа убивает полумертвое тело далеко как не сразу, стал неприятным откровением, но блевать или терять сознание не пришлось. Удержав твердой рукой древко во время бесконечных 30–40 секунд конвульсий, он грамотно уперся чуть ниже укола ногой и рывком выдернул оружие, стараясь не смотреть в остекленевшие глаза.

Ничего говорить опытным воинам больше не потребовалось, и дальше было, если можно так сказать «легче».

* * *

Действительно, на двенадцатый день после битвы, лагерь, раскинутый ниже склона, где угнездилась крепость Бас-Будан, стал наполняться пленными и награбленным. Все эти дни конница торговой тысячи и разбитые на три отдельных отряда батавские всадники колесили по местным горам, перехватывая караваны, пытающиеся уйти в горы с накопленным добром. Естественно, уходящих налегке были в большинстве случаев недоступны, потому что даже выпытав у пленных обо всех основных тропах и проходах, тысячей воинов их было не перекрыть.

В лагере, для осады и подготовки к штурму, приходилось держать около 700 бойцов. Охрана добычи, ухода за почти сотней раненных и присмотр за все растущим полоном — тоже был на них. При этом три сотни из их числа почти безвылазно сидели в двух укрепленных фортах устроенных напротив единственных двух склонов, по которым и можно было попасть к вражеским стенам.

Но Игорь к своим воинам присоединиться не смог. На совете, где после битвы обсуждали будущий штурм, он вылез со всеми глупостями подчерпнутыми в прочитанных исторических книгах и компьютерных стратегиях и, как ми странно, теперь руководил осадными работами. Два форта замыкающих вход в небольшую долину у подножия крепости и одновременно присматривающие за подходами к стенам Бас-Будана, создали именно по его инициативе.

Каждое незамысловатое сооружение представляло собой прямоугольники пятьдесят на сто шагов. Их окопали по наружному краю, подняв насыпь до полутора метров в высоту и углубив небольшой сухой ров еще на метр. Под двухметровый частокол и площадки для лучников, вырубили все ближайшие деревья, но в итоге получилось укрепление, способное легко остановить и втрое превосходящего по числу противника, а самое главное дать время собраться с силами остальным. Еще в каждом из фортов подняли по пятиметровой вышке, что заметно упростило необходимость присматривать за подходами. По крайней мере, днем.

Именно поэтому в итоге больше половины сводного войска фризов и смогли рассыпаться по окрестностям, что уже сейчас принесло изрядную выгоду. Но Игорь на этом не успокоился. Каждый день он руководил отрядом из сотни условных добровольцев, которые вязали лестницы, мантелеты^[73], всевозможные переносные навесы от стрел, рубили небольшие тараны для действий внутри крепости, и «гвоздь штурмовой программы» — десятиметровой и прикрытый крышей таран на колесах.

Собирали его не на глазах у осажденных, поэтому он должен был стать сюрпризом. Особенно с учетом того, что какой-то дополнительной защиты для ворот, вроде барбакана^[74] или просто рва, не было, и если удастся пробиться, горцам сразу придется оставить стены.

…В полдень, сидя в теньке, Игорь с удовольствием жевал сочный кусок баранины, сдобренный пучком местного горного чеснока. Из всего отряда с ним остались только трое воинов. Пожилой ивинг Карл был бессменным часовым, присматривая за вещами и палатками, самый младший — 18-летний паренек по прозвищу Вьюн, суетился на подхвате у остальных и именно он принес обед.

Третий — сухощавый и немногословный Рудольф^[75], оставленный именно в качестве телохранителя, практически не оставлял парня одного, поэтому сейчас, конечно же, сидел рядом и невозмутимо жевал. Очень опытный боец, он практически не расслаблялся, и даже в окружении десятков соратников, внимательно следил за окрестностями из-под густых черных бровей. Эта его особенность внешности сильно бросалась в глаза из-за наголо бритого черепа. Стороннему наблюдателю он показался бы человеком угрюмым, но экс-журналист присмотрелся за время пути, и знал, насколько мягок по отношению к окружающим 35-летний воин.

— Дольф, дружище, подскажи мне, — в очередной раз обратился Игорь к своему телохранителю, который в юности успел поучаствовать в междоусобице на побережье, — что думаешь, если мы просто спалим этот курятник?

Зашевелив немного быстрее челюстями, тот бросил взгляд на крепость, что-то прикинул в уме, и выдал:

— Вряд ли. Там почти нечему гореть — сплошной камень да глина. Да и если ты, господин, все же умудришь чего поджечь, войско будет недовольным, — наконец заговорил воин. — Это же самое богатое селение горцев и за годы они стащили туда ой как немало…

— Разве не бывает так, чтобы сжигали укрепления? — удивился бывший землянин.

— Почему же, бывало и палили. Только не такие богатые и только если совсем нет надежды, взять штурмом или измором. А сейчас одно удовольствие сидеть здесь. Почитай все воины выдр остались на том поле. Мужи у них еще есть, да только большей частью рабы, слуги да мастеровые. Те, что не подходят наскакивать на нас по ночам. Поэтому нам даже измором сидеть можно. Приготовленный на зиму припас они извели, если что и осталось — то мысль немного.

— Может ты и прав, — Игорь отхлебнул пива из принесенной Вьюном фляги, и перекинул его собеседнику, что здесь означало явное одобрение. — Но думаю, с полсотни хороших воинов у них осталось, да и бросать камни со стены, сгодятся и слуги, и рабы, и беременные бабы. Сколько думаешь, потеряем во время штурма?

— Пусть то боги решают, — усмехнулся «эксперт», — а мое дело малое: если велишь пойти туда, то пойду, чтобы вернуться богатым человеком.

— Да, серебра, думаю, там хватает, — рассмеялся Игорь, и снова принялся за горячую баранину, смачивая время от времени горло теплым полуденным пивом.

* * *

Во второй половине дня, когда почти сотня условно добровольных помощников снова наполнила строительную площадку, скрытую от глаза обитателей крепости двумя восьмиметровыми наблюдательными вышками, экс-журналист вернулся к работе.

По общим оценкам возни осталось максимум до следующего полудня, поэтому народ суетился с непоказным энтузиазмом. И кстати, все прекрасно понимали, что в этой истории возможность преодолеть четырехметровую крепостную стену не самое главное, поэтому готовились к тяжелым боям в самой крепости.

Желающие в подробностях могли рассмотреть семь 5-6-этажных каменных башен, разбросанных по территории Бас-Будана, и то, как плотно она застроена сложенными из камней и глины одноэтажными домами, с очень маленькими окнами, скорее даже просто отдушинами. Многочисленные сакли предстояло как-то брать, и чтобы избежать самых кровопролитных атак лоб в лоб, здесь основную ставку Игорь предложил сделать на известное местным кайло^[76]. Точнее — чисто земную кирку-мотыгу.

Его идея была в том, чтобы биться не за все дома подряд, а атаковать заранее намеченные строения, взламывая крыши и самые тонкие стены. И уже захватив их, зачищать остальные сакли небольших кварталов, чтобы не позволять защитникам перебрасывать немногочисленных бойцов с места на место. Это позволяло фризам использовать преимущество в числе.

Даже для батавов, которые уже не раз сталкивались со здешними оборонительными традициями, незамысловатый план стал просто откровением. Оценили новую тактику и предводители Торговой тысячи. Особенно, когда испытали ее на двух богатых поместьях, найденных специально для этого. По счастливому стечению обстоятельств, штурмы обошлись лишь одним убитым, в отличие от предыдущих случаев. Воины остались в таком восторге от идеи, что до окончания похода единогласно решили выделить половину добычи взятой и в первом, и втором поместье, как поощрение новатору. Произошло это двумя днями ранее, и сейчас, во время наведения окончательной «красоты» у главного тарана, Игорь не без удовольствия вспоминал свой нежданный гешефт.

На долю рационализатора пришлись шесть узких горных телег с коврами, шкурами, и несколькими десятками разнообразных сундуков. В одних оказались всевозможные шмотки, подобранные, очевидно, за свою потенциальную стоимость, потому что по словам того же Рудольфа, гардероб был рассчитан на мужчин, женщин и даже детей. В других ящиках — медная, бронзовая или оловянная посуда, а так же солидная куча богато украшенного оружия и брони. Не менее приятным прибытком стала и кожаная сумка, как минимум с двумя килограммами монет и украшений, плюс — шесть изящных серебряных блюд, каждое грамм в триста весом, покрытых схожими геометрическими узорами. По прикидкам двух его спутников, вместе с дюжиной ослов, которые это все притащили, его долю с той стороны гор можно было легко распродать минимум за 1800–1900 гельдов. Учитывая, что снарядить отряд Игорю обошлось под 3500 монет, можно считать, что он уже, еще до общего дележа трофеев, оправдал не менее половины расходов.

Хотя, конечно же, самую неожиданную, но приятную часть доли составили четыре юных 14-18-летних женщины. Их, по словам все тех же знатоков, тоже можно было продать с изрядной выгодой.

Игорь, конечно же, нередко про себя подумывал на тему покупки молодых рабынь, но в Эверберге, на глазах у Кати, такой финт оказался бы концептуально не верным, да и необходимости по большему счету в нем не было. А вот сейчас, проведя без женского общества, почти пять недель, парень просто не мог себе отказать. Правда, он никак не представлял себя в роли насильника, но все обошлось.

Осадный лагерь у крепости Бас-Будан. Двумя днями ранее

Конец апреля в здешних краях время не просто теплое — жаркое. Особенно, если ты не великий любитель трудовых подвигов на свежем воздухе. Но назначили «осадным хёвдингом», хочешь-не хочешь, а вертись!

Признаться Игоря даже немного захватил общий энтузиазм. Для здешних профессиональных воинов взятие богатого поселения — это как лотерея с гарантированным призами. Конечно, кого-то и убьют, но не обязательно же именно тебя? А ведь крепость стоит уже лет триста и ее ни разу не грабили, поэтому внутри чего только нет: серебро, ткани, шкуры и, конечно же, женщины.

Так что ближе к вечеру, когда часам к семи вечера дозорные западного форта сообщили, что видят пыль от большой колонны, Игорь не без легкого сожаления объявил конец работ на сегодня, и распустил большую часть из сотни своих помощников, чтобы они на всякий случай вооружились.

Предусмотрительность не бывает лишней, но в этот раз она не понадобилась. Уже минут через двадцать вернувшийся дальний дозор сообщил, что это свои. Смешанный отряд из четырех сотен батавов и прибрежных фризов удачно сходил на промысел, и возвращается с хорошей добычей.

Отослав одного из воинов за «чем-нибудь пожевать», Игорь решил пристроиться здесь же, у форта в тени, как и многие другие, чтобы посмотреть, чем там разжились их коллеги. Не то чтобы кто-то ожидал необычного зрелища, но в последнюю неделю, если не считать работы по подготовке к штурму, было скучновато. Уже три дня запертые в крепости горцы, даже перестали пытаться сбежать из обреченного Бас-Будана.

Чтобы приблизиться, каравану пришлось потратить почти два часа. Еще почти час он втягивался внутрь лагеря, и вот это уже оказалось немного интереснее.

Сначала мимо форта прошла дюжина тяжелогруженных горных арб, запряженных двумя небольшими, но выносливыми местными ослами каждая, потом пара таких же «телег» с самой юной частью полона, еще три — привезли полтора десятка раненных. Оживленнее всего «зрители» встретили прохождение почти семи десятков пленных девушек и женщин, вызвавших поток незамысловатых шуток, и наконец, внутрь въехали воины. Тут тоже не обошлось без шума и уже обоюдных подтруниваний.

Еще на подходе, Игорь узнал отряд, ушедший для проверки его теории штурма горных крепостей, но въехавший первым нынешний выборный предводитель Торговой тысячи доброжелательно ответил на приветствие немного волнующегося экс-журналиста, однако о результатах говорить не захотел:

— Я зайду в твою палатку ко второй вечерней страже, — лишь уточнил гутон Радульф Легкий меч.

Дружеские улыбки остальных хёвдингов вроде должны были окончательно успокоить «инженера», но все равно стало как-то не по себе. Поэтому Игорь хлопнул по плечу своего традиционного в последние дни спутника Дольфа, решил вернуться к пустующим отрядным шатрам.

Окончательно отпустило рвущегося к признанию парня, только когда Вьюн помог ему поплескаться под теплыми струями простоявшей на солнцепеке воды. Перекусив за время ожидания, дальше Игорь ограничился чем-то вроде чая из горных трав с медом, и сел перебирать уже вторую неделю «ненужный ему» доспех и оружие.

Парень так увлекся, что практически мимо его сознания прошло разжигание Вьюном очага уже внутри шатра. Однако человеку, приучавшемуся последние полгода с риском для жизни следить за происходящим, нельзя было не понять, что рядом с его шатром явно что-то происходит. Выглянув, с якобы случайно прихваченным мечом, Игорь изрядно обалдел. Вокруг пустой площадки в центре шатров конницы Торгового союза, собрались, наверное, все, кто в лагере сейчас не был задействован на охране фортов или в патрулях и секретах.

У ярко разожжено отрядного костра, в последние дни используемого в основном днем, стояли шесть телег из уже виденных ранее и десятка полтора девиц, судя по всему полон, из той же добычи.

В первое мгновение ослепленный пламенем парень не рассмотрел, кто выдвинулся из толпы справа, но уже через мгновение раздался голос, и вопрос «кто?» отпал.

— Ингвар Чужестранец, твои советы как расковырять гнезда выдр позволили не потерять лишь одного воина при взятии двух сильных поместий. Фризы так раньше не делали, и воины, и хевдинги, что были в этом походе, единодушно решили отметить твой вклад, хоть ты и не был с нами, — под улыбки, а в некоторых случаях и дружный смех собравшихся, сообщил предводитель Торговой тысячи. — Было решено помимо других долей в общей добычи, выделить тебе половину взятого в этих поместьях и четырех женщин на твой выбор. Были предложения отдать и половину баб, — уже менее торжественно продолжил докладчик, — но самые разумные хевдинги посчитали, что пока крепость не взята, у тебя должно оставаться время на что-то кроме женской сласти…

Последнее уточнение встретило уже совсем откровенный хохот, и град добродушных подначиваний. Выждав, когда шум чуть схлынет, Рудольф продолжил:

— …Через четыре дня мы предложим им сдаться еще раз, и если они не надумают, то на пятое утро от сего дня, я назначаю штурм! А сейчас, в пятидесяти шагах отсюда, туши двух быков и многих овнов, могли начать подгорать, потому пусть отмеченный волей достойных мужей выберет, какие из этих красавиц его и потом велю всем есть и пить!

Глава 8. Штурм

В подарки отличившимся, отобрали и впрямь очень симпатичных пленниц. Рассмотрев предложенный цветник под довольно ярким светом костра и множества факелов, в руках возбужденных воинов, заполнивших все свободное место вокруг, Игорь испытал на мгновение даже некую растерянность.

Кстати, еще накануне битвы, глядя вслед ушедшему горцу, то ли шпиону, то ли перебежчику, Игорь отметил, что тот заметно отличался от врагов, виденных с другой стороны гор. Там экс-журналист сталкивался с явными азиатами, больше похожими на каких-нибудь рослых вьетнамцев или тайцев, а у этого четко были видны лишь чуть смазанные черты лица, но он оставался при этом явным европеоидом. Скорее даже — смугловатым и сухощавым южно-европейцем. Судя по всему, местные если и впитали в свои ряды часть массово бежавших столетия назад янгонов, число их было не настолько значительно, чтобы изменить генотип всего народа.

Девушки, в плане внешности, действительно удались. Симпатичные юные, лишь чуть припорошенные дорогой, лица. Большей частью блестящие черные и бархатистые светло-карие глаза, легкие платья чуть ниже колен, скорее даже яркие обильно вышитые туники и украшенные кропотливой вышивкой длинные, чуть приталенные жилетки и полукамзолы, до середины бедра. Блеск серебряных или любовно начищенных фигурных бронзовых и медных пластин на поясах и коротких сапожках, и, конечно же, гибкие молодые тела.

Как и всякий неплохо зарабатывающий мужчина Игорь имел опыт покупки женщины, но сейчас был, во-первых, непривычно для этого трезв, во-вторых, и правда, получал не временный доступ к их телам, а решал, кого из полонянок «по-настоящему получит в собственность». Это придавало и так привлекательным молодым женщинам, дополнительное очарование, но усложняло выбор.

Как-то в очередной раз, загуляв с друзьями и закончив вечер в сауне, уже ближе ко времени разъезжаться, он обратил внимание на парадокс: большинство проституток не сильно-то привлекательны, если оценивать их по меркам обычной жизни, но в профессии — вполне могут быть очень востребованы. Как так?!

Игорь тогда вполне искренне задумался, и в итоге пошутил, что самое увлекательное в таких дамах — доступность. Народ посмеялся, но согласился.

И вот сейчас, он должен был получить не временный и заметно ограниченный доступ к их репродуктивным органам, а абсолютную власть над жизнью и смертью, где все «глупости» шли лишь дополнительным бонусом.

Плюс ко всему уже не теоретические мечтания на тему, а конкретная ситуация, пробудила в душе какую-то раздвоенность. Всколыхнулись, казалось совсем забытые советские штампы, где рабами владели «плохие», а «наши» их старались освободить. Ну как тут было определиться с выбором, если «самую малость» сомневаешься, стоит ли его делать вообще?!

Что-то, почувствовав, с этим решил помочь воин, очевидно, и отвечавший за пленниц. Выдернул за косу одну из девиц, он под ее злое шипение весело, и явно играя на публику, предложил забрать «самую родовитую каменную выдру».

Изобразив, что размышляет, Игорь, однако почти сразу понял, что «да ну его на фиг!»

«Ты глянь как эта жертва родоплеменной войны злобно зыркает? Все понимаю, и где-то даже сочувствую, но начерта лично мне еще и эти проблемы?!»

— О, дружище, да ты соображаешь! — уже вслух, громко и играя на публику, согласился экс-журналист, смачно хлопнув «самую родовитую» по упругому заду.

Под хохот предвкушающих пьянку фризов и явные ругательства девицы он уточнил, что именно ее — «не возьму!»

— А почему? — удивился тот.

— От такой, и правда можно потерять голову, и вместо того, чтобы биться с врагами, перестать вылезать из шатра. Да и посмотри: на ней же серебра на целую марку^[77]!

— С каких это пор много серебра — плохо? — уже откровенно обалдели от такой логики, наверное, все, кто прислушивался к выбору приза.

Но вопрос задал их выборный предводитель.

— Так на него можно будет дней тридцать всех моих воинов поить. Притом так, что из них не каждый по прямой сможет даже от шатра до выгребной ямы дойти. Не то, что перебраться через вон те стены, да потом еще и с горцами биться.

Пока воины, грохнув, принялись шумно обсуждать коллизию, Игорь обнаружил за своим левым плечом телохранителя, и не упустил возможность проконсультироваться. Тот, всем своим видом подчеркивал, что готов принимать нежданное имущество командира.

— Слушай, Дольф, а, правда, чего их не ободрали-то?

— Так принято, — негромко пояснил воин. — И они, и украшения — это совместный приз самым достойным. Их заранее отобрали и сегодня, по одной — по двое, раздадут отличившимся. После победы в битве мы же не праздновали, а до возвращения кто-то из достойных может и не дожить…

— Разумно, — согласился Игорь и вернулся к более насущному — выбору «призов».

На мгновение отвлекся, и случилось чудо: почти сразу в голову пришла идея, как выйти из ситуации. Бывший землянин, догадался разбить ее решение на несколько частей. Прикинув, что для «всяких глупостей» ему четырех девиц просто не нужно (если уж, конечно, не изображать из себя какого-нибудь султана), а одной, все же признав, что маловато. Парень применил корыстно-интуитивный подход.

Вроде бы в исторических книгах писали, что совсем молодые рабыни, да еще идевственницы, стоили дороже всего. Если верно понял, после штурма «призовых» никто ни к чему не принуждал, и шанс такой был. Поэтому Игорь легко выбрал просто двух самых молодых невольниц, а уже остальным — решив «заглянуть в глаза».

Нет, не подумайте чего фантастического! Прикинув, что до насилия он все же не опустится, решил всего лишь выбрать еще двух девушек постарше и с самой пластичной психикой. Из тех, конечно, кто ему понравится.

Поэтому отступив на шаг, чтобы видеть всех оставшихся, парень стал примечать пленниц, не впавших после всего произошедшего в ступор. И тут же отметил тех, кто, изображая испуг, продолжал стричь глазами по сторонам, в том числе стараясь незаметно рассмотреть и его самого.

Поймав взгляд симпатичной полонянки с двумя толстыми черными косами почти до колен и выдающейся грудью, он призывно взмахнул рукой и указал место рядом с телохранителем.

— Кто-нибудь из вас понимает фриза?^[78] — вдруг сообразил Игорь, осознав немаленькую проблему общения. — У каждой из вас сегодня обязательно появится господин, обещаю быть не самым худшим.

Окружающие воины заинтересованно притихли, оставшиеся пленницы тоже повернулись в его сторону, но выступать вперед никто не торопился, и тут в случайно образовавшейся тишине, разнеся чей-то одобрительный комментарий, вдумчиво произнесенный в полголоса:

— Нет, вы гляньте, как хитер этот гость ивинговского ярла?! Пытается заглянуть им не только под юбку, но и в головы?!

* * *

Чья из прозвучавших фраз подтолкнула выступить вперед невысокую на фоне других пленниц девушку, Игорь так и не понял, но именно в этот момент он услышал грамотно построенную и уважительную фразу из уст решившейся горянки.

— Тротс, маньер! — поклонилась она.

Традиционное фризское приветствие вышестоящего, прозвучало немного мягче, чем Игорь привык слышать, но четко и узнаваемо. Глядя с невольной улыбкой на собеседницу, парень не торопился отвечать. Для начала просто хотелось понять, кто перед ним.

Вся такая ладная и соразмерная, она может, и не бросалась в глаза, но была, без всякого сомнения красива. Пусть и не такая яркая, как подруги-брюнетки, но точно привлекательная именно гармоничной женской, а не девичьей внешностью. Полонянка производила впечатление уютной и домашней. Игорь даже вдруг с удивлением осознал, что смущенно потупившаяся и чуть раскрасневшаяся девушка, теребящая косу и время от времени поправляющая одну из непокорных светло-коричневых прядей, будит в нем желание не только обладать, но и как ни странно, заботиться.

— Как тебя зовут, красавица? — с улыбкой спросил осадный хевдинг.

— Труда^[79], господин.

— А разве это не фризское имя? — парень с удивлением оглянулся за консультацией на Дольфа.

— Так и есть, — согласие молодой женщины сопроводил кивок телохранителя. — Моя мать была рабыней, захваченной 23 лета назад в батавских землях, а отцом — один из дружинников главы рода. От нее у меня такие волосы, — в очередной раз на мгновение подняла взгляд обаятельная шатенка.

Взмахнув призывно рукой и поощрительно улыбнувшись, Игорь дождался, когда Труда шагнет ближе и мягко приподнял ее лицо за подбородок, чтобы их глаза наконец-то встретились. Не найдя в них явной неприязни он на мгновение вдохнул идущий, не смотря на два дня пути приятный запах каких-то не знакомых трав и не удержался, ласково проведя тыльной стороной ладони по гладкой щеке.

— Вам поставят шатер рядом с моим, и дадут необходимое для жизни.

Почти полтора месяца воздержания пульсировали в теле совершенно не целомудренными желаниями, но сделав усилие, парень отвернулся и, уже громче, обращаясь к предводителю тысячи сообщил, что определился.

К сожалению, любая премия — это всегда немного аванс, поэтому сейчас ему нужно было не просто «не отрываться от коллектива», но и обязательно произнести какой-нибудь уважительный тост в честь храбрых, удачливых и удивительно щедрых собратьев по оружию.

Оказалось, что пока Игорь рефлексировал в палатке над своим оружием, в лагерь стянулись практически все колобродившие по окрестностям отряды с добычей. В том числе и Аскольд с конницей Торгового Союза, который, конечно же, не преминул поздравить. Как кстати, и почти все остальные хевдинги. Поэтому неудивительно, что стоило посланнику отойти, а основной массе фризов начать перебираться поближе к еде и выпивке, как землянина окружили его «нерадивые» телохранители.

Нет, на самом-то деле именно продуманный журналист, из голимого популизма, решил не держать их посреди укрепленного лагеря возле себя, а предоставил воинам возможность подзаработать во время разграбления окрестных хуторов и укрепленных аулов. Он прекрасно понимал, что сейчас, когда лучшие бойцы выдр лежат в земле, большинство их поселений беззащитны и возможность громить поднакопивших жирок горцев, бесценна. И уж точно для тех, кто предпочитает рисковать жизнью ради заработка.

Еще примерно через полчаса, или, как сказал бы любой фриз, — через четверть стражи, — все не задействованные в дозорах и секретах собрались в южной, дальней от осажденной крепости, части лагеря. И вырваться ему оттуда удалось лишь ближе к полуночи.

После обильных возлияний, Игорь время от времени отстранялся от происходящего, и наблюдая со стороны, начинал вести сам с собой чопорные внутренние монологи. Вот и в этот раз, заметив, что нескольких десятков его соседей по главному, самому почетному столу куда-то исчезли, он принялся размышлять, что же объединяет людей, которые должны были, как и большинство воинов-фризов, стремиться гудеть до последнего.

Вроде ничего слишком важного, но вопрос его почему-то занимал. И когда землянин сообразил, внутренний голос прокомментировал ему этот факт не очень оптимистичным, но узнаваемым сообщением:

«Поздравлю тебя Игорь, ты балбес!»^[80]

Отсутствовали лишь получившие «призовых» невольниц за особые заслуги. Уже через минуту прозревший рабовладелец покинул пиршество. Конечно же, не прощаясь. Наверное, как раз в овациях он сейчас нуждался меньше всего.

Правда, почти тут же Игорь осознал, что во всей этой истории его по-прежнему смущает, не смотря на изрядное отравление организма алкоголем, неопытность по части фривольных отношений… с собственностью. Сейчас ассоциации с проституцией почему-то совсем не помогали. Хотя, в своей пьяной бесшабашности он, конечно же, был уверен, что как минимум Труде его внимание не станет в тягость. Но все же, все же…

В конце пути Игорь успел немного разволноваться и в первую очередь пошел к часовому, прогуливающемуся вокруг их отрядной группы палаток. Тот радостным и чуть тягучим голосом заверил, что все спокойно, и ни он, ни его товарищи по ранению, не сумевшие пойти на общий праздник, ни в чем не нуждаются.

С задумчивым видом осадный хевдинг сопроводил взглядом взмах воина в сторону общего кострища посреди бивуака, где в это время напивались семеро их отрядных подранков. В очередной раз подумал, насколько это все глупо, и снова подбодрил себя недавней мультцитатой.

— Ох и балбес, ты дружище! — едва слышно повторил он, доброжелательно хлопнул воина по плечу и решительно направился к лишь накануне поставленному шатру.

* * *

Тяга к отвлеченным умствованиям, надо признать, была свойственна Игорю в любом состоянии уже очень давно. И примерно лет пять назад, он для себя однозначно решил, что единственное, что журналистика по-настоящему тренирует в своих адептах — это интуицию. Особенно если ты практикуешь, какие бы то ни было виды репортажей. Живописуя социальные или экономические трагедии, кстати, люди подвергаются тому же воздействию. Тут — оговорка, там — перехваченный взгляд, потом попадается хвостик на первый взгляд случайного факта, и вот — бамс! — в голове сложилась внятная картина. Потом начинаешь «копать» уже целенаправленно, и догадываешься, что гений.

Вот и сейчас, с подчеркнутой небрежностью до половины всунувшись в свой личный цветник, парень с первого же взгляда однозначно понял, что его тут ждали. Пусть не именно в эту минуту, но девицы явно были абсолютно уверенны, что после пира ему мимо не пройти. Понимание этого, вдруг совершенно отрубило не свойственные времени комплексы, переселенца оставили морально-нравственные дилеммы и связанные с этим «страдания». А может просто усвоилась последняя партия выпитого? Кто знает.

«Ты глянь, — иронично улыбнулся он, — по-моему, эти поганки уже дерибанят мое имущество?! Какой опа-асный приз мне достался…»

Действительно, когда чуть более двух недель назад в осадный лагерь начали массово приводить полон, его сразу объявляли общей добычей, а потому почем зря таскать к себе в шатры женщин считалось как бы нельзя. Но тех, что постарше (например, 30-35-летние числились древними старухами почти при любой «сохранности»), продать за нормальную сумму надежды практически не было, и командиры сквозь пальцы смотрели на подчиненных, которые за кувшин хорошего вина или свежего пива «договаривались» с охраной.

Конечно, такие сделки не стали массовыми, но и не были какой-то редкостью. Большинство все же предпочитало решать проблемы воздержания в налетах на небольшие селения и поместья горцев. Власть над жизнью и смертью жителей взятого штурмом селения, всегда была немаловажным двигателем войны.

Игорь предпочитал не думать о том, что из накопившихся сейчас шести-семи сотен пленных, как минимум три четверти были женщинами и девушками, многие из которых насиловались не по одному разу. Обычно этой участи избегали только девственницы, из-за того, что такая особенность в «характеристиках» несколько повышал их стоимость. Хотя разгоряченные дракой мужчины, естественно, не всегда логичны.

Так получилось, что бывший землянин не участвовал ни в первом, ни во втором… общественных процессах. Из-за подготовки к штурму ходить в набеги было попросту некогда, а пользоваться другим вариантом — брезговал. Поэтому внешность выбранных им призовых красавиц врезалась в память намертво. И сейчас бывший репортер не мог не отметить явные ее изменения.

Наверное, не юный, но очень чуткий к словам нанимателя Карл, который присматривал за отрядным имуществом, слышал поручение снабдить девиц «всем необходимым». Логично, что, не мудрствуя лукаво, он распахнул для них сундуки с дорогой одеждой из персональной доли командира. Никаких других женских шмоток, в образовавшемся у них обозе, все равно не было.

Парень вспомнил даже очень узнаваемый пояс, плотно вышитый бисером и снабженный симпатичной серебряной пряжкой и несколькими кольцами из того же металла, для огнива, небольшого столового ножа, кошелька или чего там еще. Он украшал костюм старшей из девушек, имя которой Игорь пока не знал. Судя посвежей царапине и небольшой припухлости на левой щеке, дележка проходила по непарламентским процедурам.

«Ну, или наоборот», — усмехнулся он, и окончательно вошел в шатер, запахнув за собой полог.

Если в первое мгновение постоялицы замерли, сведя на вошедшем четыре пары испуганных, удивленных, как минимум — растерянных, но точно очень симпатичных глаз. Стоило ему распрямиться, как девушка вскочили и, изобразив что-то вроде неровного, но общего ряда, склонились, уткнувшись глазами в ковер.

Будь в землянине чуть больше солдафонства, он бы конечно, обратил внимание, что девицы выстроились еще и совсем не по росту, но зрелище в колеблющемся пламени светильника, подвязанного к отдушине над чуть теплящимся очагом, было слишком увлекательным.

Что скрывать: даже непогрешимые коммунисты и конченые либерал-демократы время от времени в глубине души мечтают, чтобы утром их приветствовали словами «Барин, кушать подано!» По отношению к красивым или хотя бы просто очень молодым женщинам, все мужчины немного «сатрапы» и «угнетатели». Чаще всего, к сожалению, несостоявшиеся, но уж в душе — точно. Пусть иногда в тайне даже от самих себя. Поэтому выждав еще довольно длинную паузу, пока с удовольствием любовался, Игорь подтянул к себе один из четырех небольших окованных медью закрытых ящиков, скорее — сундуков, — и сел на него, оказавшись почти на одном уровне с четырьмя склоненных головками.

— Труда!

— Да, мой господин? — выпрямилась та, в волнении, сцепив руки на поясе.

— Сообщи своим «подругам», — проговорив это определение, он снова усмехнулся, рассмотрев пару свежих, чем-то замазанных царапин, на лице переводчицы, — пусть сядут. Ты тоже присядь!

Прозвучала негромкая сбивчивая фраза, и девушки, опустились сначала на колени, а потом, как какие-нибудь дисциплинированные буддийские монахи, — на чуть разведенные пятки. Теперь Игорь снова оказался под прицелом четырех пар темных глаз. При слабом освещении в шатре особенных нюансов в этом плане было не видно, но ему показалось, что у самой юной и хрупкой они скорее темно-зеленые.

— Сейчас, когда я буду останавливаться, ты станешь переводить мои слова остальным. Хочу предупредить, что если что-то сильно «напутаешь», позже это все равно станет известно, и… я буду очень недоволен!

— Господин… — испуганно вскинулась Труда, но ее остановила поднятая ладонь.

— Я просто хочу, чтобы ты это понимала, — уточнил он. — Теперь слушай! Надо мной нет господина, и вы — принадлежите только мне. Я решу вашу судьбу позже. Пока не знаю, когда это произойдет, но даже если я продам кого-то из вас, ваши новые хозяева будут из народа фризов. Поэтому учите этот язык, и ваша судьба будет чуть лучше, чем мола бы. Тебе Труда, приказываю по возможности помогать в этом! Еще знайте: запрещаю скандалить и драться между собой! Увижу — прикажу побить палками всех, не особенно разбираясь. Хотя обещаю, что шанс на справедливость у вас будет. Если не вынудите меня к другому, то обещаю быть добрым и милостивым!

Игорь говорил размеренно, короткими однозначными фразами, стараясь давать, достаточно времени на перевод. Время от времени показывая лицом непреклонность, но чаще, конечно же, благожелательно улыбаться.

Небольшой текст в двойном исполнении, подрастопил атмосферу в шатре. Хотя бы просто уменьшив неопределенность. Старшие мало того, что начали постреливать в него глазами уже явно кокетливо, но и время от времени позволяли себе неуверенно отвечать на щедро расточаемые улыбки. И когда Труда закончила, Игорь разрешил, если есть, задавать вопросы.

— Сколько у господина жен и наложниц?

Вопрос задала самая юная и тихая, та самая хрупкая зеленоглазая девушка. Если он правильно понял, то девушку назвали в честь зимородка — небольшой, чуть крупнее воробья, но очень милой и яркой птички. Не мудрствуя лукаво, подвыпивший Игорь решил, не заучивать набор гортанных звуков, и «перекрестил» ее по-русски в Зиму — с ударением на первый слог. Хотя про себя с этого момента решил звать не иначе, как Воробушком.

В официальном варианте, была связь с именем, полученным при рождении, но волюнтаризм народившегося рабовладельца был пока скромен, и второй — он оставил для себя.

Так вот, вопрос о семье задала все еще мало похожая на женщину тихоня, но лишь после нескольких настойчивых взглядов, брошенных старшими товарками. Игорь сделал логичный вывод, что речь идет о «домашней» заготовке и самом важном из того, что волнует девиц. Поэтому попробовал ответить максимально точно, при этом, не погружаясь в ненужные тонкости.

— Народ фризов был родственным моему, но пути разошлись в столь давние времена, что теперь мы почти не понимаем друг друга. Мне пришлось даже учить фриза, как чужаку. В земли племени ивингов я попал не совсем по своей воле. Но их ярл Эрвин Сильный был так добр, что назвал меня своим другом, принял и засвидетельствовал перед остальными благородное достоинство всего лишь после того, как я дважды бился под его знаменами. Волею богов, выжили лишь трое сопровождавших меня спутников. Среди них мудрый и опытный зодчий и две свободные женщины, отданные под мою опеку. Одна из них ночует в моей постели и занимает много места в сердце, но если пожелает, я выдам ее замуж. Поэтому она моя свободная спутница, но не жена.

Нам вряд ли удастся вернуться к родне, поэтому я решил стать частью народа фризов. Именно поэтому, набрав две дюжины опытных воинов, я присоединился к их походу «в эти края». Так что до недавнего времени ни жен, ни наложниц, у меня не было.

Эвфемизмом «в эти края», Игорь избежал необходимости подчеркнуть, что пришел вырезать их дальнюю и ближнюю родню, ради славы, добычи и возможности занять достойное положение среди фризов, но в эту сторону тема не развивалась. У него даже осталось ощущение, что молодые женщины считаются себя однозначно отрезанным ломтем, и обратили внимание только на сообщение о «вакансиях».

Через несколько дней, когда он обсудил свои догадки с Дольфом, на чье мнение начал привыкать опираться, тот полностью подтвердил это. И даже несколько раз подчеркнул, что статус временно оставленных для удовольствия рабынь, сильно ниже признанных наложниц, поэтому они точно будут рады занять это положение, «у столь богатого и явно выросшего в достойной семье господина».

Но это будет позже, а в тот вечер, Игорь решил, что все точки над «i» уже расставлены, и засобирался. Бросив с сомнение оценивающие взгляды на всех девушек, решил все же обойтись без ненужных экспериментов, и сообщил, что с ним пойдет Труда. Парень готов был поклясться, что она обрадовалась, а на лице второй из более-менее взрослых девушек, мелькнуло явное разочарование.

Призовая красавица по имени Гульдан, что на языке местных горцев означало «Дом цветов», и правда, могла рассчитывать на особое внимание. Высокая на фоне подруг, стройная полонянка, не смотря на вполне женские формы, сохранила какую-то милую девичью хрупкость. Две толстые черные косы почти до колен дополняли образ и делали ее, пожалуй, и правда самой желанной, но было одно «но», и Игорь совсем не планировал пытаться через него переступать.

Речь о языковом барьере.

* * *

За несколько лет до отъезда из Казахстана в Россию, ему как-то вечером позвонил близкий товарищ, живший неподалеку, в пригороде Алма-Аты, и сообщил, что к ним приехала в гости эмигрировавшая в Канаду приятельница со своей симпатичной подругой. Друг, выросший конкретным хулиганом, после второго брака превратился в изрядного интеллигента, и прямо это не прозвучало, но было однозначно понятно, что незамужняя англоговорящая гостья, заинтересована в приключениях. Конечно же, холостяковавший Игорь уже через полчаса высаживался из такси возле их дома.

Шикарная домашняя еда, малиновая настойка на идеальном местном спирту, уютная атмосфера и, скажем так, явные перспективы. Канадка, кстати, оказалось и правда, довольно симпатичной. Без следа кельтских вливаний, такой классический и удачный англосаксонский цветок лет 30–32, с грудью третьего, а может даже четвертого размера. Сейчас уже точно не вспомнить, потому что груди с годами в памяти почему-то растут.

Плюс, по тамошней канадской традиции, она не видела разницы, говорить ли ей на французском или английском, а это сильно упрощало достижение взаимопонимания.

И вот женщина засобиралась покурить.

Никто больше пагубной привычке подвержен не был, на улице — зима и заметный морозец. Тут-то разомлевший в тепле Игорь понял: ему не отвертеться. Принял удар достойно, не на мгновение не закапризничал, и твердо решил не посрамить звания патентованного алма-атинского ловеласа.

Парень и правда, на тот момент, слегка разбаловался. Явная уверенность в себе, необидная ироничность, отсутствие позорных следов скупердяйства и живость характера — убийственно действовали на местных женщин. Поэтому быстро собравшись, он последовал зову увиденного им долга.

Наверное, 60-65-градусная наливка на тот момент его таки торкнула. Потому что Игорь зачерпнул остатки неплохо выученного в школе и университете французского, домешал набранных в последние годы английских слов и принялся всеми силами очаровывать.

Надо признать, что во всех этих киношных штампах, где люди подвыпив, разливаются соловьями на иностранных наречиях, что-то есть. Игорь сыпал остротами и даже пытался рождать каламбуры. Не знаю, насколько смешными, но интуристка хохотала до слез. С другой стороны она, конечно, тоже пила наливку…

В общем, в какой-то момент, он осознал, что давно и зазря переводит кислород. Было однозначно понятно, что случайно залетевшая чужедальняя птица сейчас уже готова клевать что угодно и с любой поверхности.

На мгновение сбившись, парень осуждающе вздохнул и, восстановив прежний поток слов, мягко взял даму за запястье и, плавно, стараясь не создать неловкости, увлек ее ко входу в хозяйскую мастерскую, находящемуся в двух шагах от крыльца.

Не подумайте чего грустного. Мастерская по ремонту электроники — не угольный сарай, и там несложно было присмотреть подходящее местечко. Они двинулись, и стало окончательно понятно, что женщина действительно готова на все, кроме того, что произошло. Но об этом позднее.

Следуя за «обольстителем» с отзывчивостью лауреатки конкурса латиноамериканских танцев, иностранка отзывалась малейшим изменениям в давлении пальцев на тонкую кожу.

Открыл. Вошли. Закрыл.

Ни на миг не прерываясь, и не повторяясь, Игорь присмотрел подходящее место… и вдруг со всей очевидностью понял, что так выложился и перенапрягся на ниве лингвистики, что успел взмокнуть, высохнуть и совершенно растерять, хоть сколько-нибудь заметные позывы, еще что-то тут делать.

Вернувшись к остальным, он так и не вспомнил, на что сослался, якобы желая ей там показать, не желая, конечно же, признаваться очевидное. Еще много дней было ощущение, как будто бы секс все-таки произошел, только поимели его.

На юг Казахстана часто приезжали иностранцы, симпатичный и обаятельный журналист мог себе позволить многое, но много лет твердо избегал даже смутно похожих ситуаций.

…Через некоторое время, уже живя в Москве, они загуляли уже с другим приятелем и в итоге приехали в сауну. Решив продинамить местных дам, зарядивших совсем уж оскорбительно высокую цену, придумали совместить «выгодное с давно надуманным», и вызвали двух чернокожих девчонок.

Приехали те быстро, были озорны и молоды. И все бы хорошо, но доставшаяся Игорю вполне симпатичная ганийка, гвинейка или жительница Габона (точнее теперь было не вспомнить), ни слова не знала по-русски. А в этот момент он меньше всего рвался к интеллектуальным упражнениям. И еще оказалось, что чувственные удовольствия изрядно омрачает подача команд по-английски, вместо обсуждения какой-нибудь бессмысленной, но пикантной чепухи.

Потенциально увлекательный секс, с первой в жизни африканкой, в итоге превратился из приключения и немного таинства, в какой-то дурацкий фастфуд. Конечно же, совсем не понравилось.

Поэтому и сейчас, даже не думая экспериментировать, он выбрал единственную носительницу общего языка. Лишенный уже больше месяца русскоязычных собеседников, фризский Игорь стал воспринимать почти как второй родной.

…От шатра до шатра — меньше восьми шагов. Вот они еще здесь, и уже — там.

Игорь не стал набрасываться на девушку не успев войти, хотя обратил внимание, на горячие ответные взгляды. Как настоящий гурман, он оттягивал момент, понимая, что самая вкусная еда — на голодный желудок.

Мягко подтолкнув молодую женщину в сторону кровати, не отрывая взгляда, расстегнул фибулу на плаще, бросил его в дальний угол, и отправил вслед короткую шелковую рубашку. В это время Труда подошла к невысокому, примерно до колен, но широкому ложу своего господина, бросила на него призывный взгляд, подтянула до пояса платье, и став коленями на край, склонилась, упершись еще и локтями.

В приглушенном света очага и двух светильников, видимая половина ее тела призывно белело, позволяя рассмотреть все, и даже более. По меньшей мере, отсутствие традиции бриться, привычки носить белье, и полную покорность.

«Ну что ты, девочка, это, конечно, прекрасно, но сегодня я точно рассчитываю на большее», — подумал Игорь, не желая звуком своего голоса разрушить ощущение какого-то хрупкого волшебства, возникшее здесь и сейчас.

Подойдя ближе, он нежно, в одно движение перевернул ее на спину, и сам вздрогнув от испуганного вздоха, почти вскрика, от неожиданности изданного Трудой. Затем, принялся неторопливо расстегивать продолговатые приятно пахнущие сандалом пуговицы, и стягивать с беззащитно замершей гостьи немногочисленную одежду.

Мужчина ненадолго остановился лишь однажды, когда оставил на девушке только ожерелье из десятка незнакомых серебряных монет и кольца, залюбовался идеальным изгибом ее бедер, шеи, темными ягодами сосков. Лежа на спине, она смотрела на него широко распахнутыми глазами, делая едва заметные неуверенные движения ногами, как будто бы неосознанно пытаясь убежать. Одновременно сжав, словно в мольбе руки, которые сначала рванулись рефлекторно закрыть грудь от этого обжигающего и настойчивого взгляда, но в последний момент были перехвачены сознанием, для которого желание и главное — право видеть все, что пожелает нависший мужчина, было очевидным и бесспорным.

* * *

Понимая завтрашнее состояние армии, накануне все утренние работы хевдинги решили перенести на после полудня, поэтому выбрался из своего шатра Игорь с чистой совестью почти в одиннадцать часов дня.

Хотя утренняя вода для умывания все равно прогреться не успела, взбодрила она не особенно. Парень проспал в лучшем случае часов четыре-пять, поэтому все еще полусонный и оттого несколько меланхоличный, но, безусловно, довольный жизнью, отправился на строительную площадку без особого энтузиазма.

Надо заметить, что тяга философствовать, чаще всего посещала его в самые приятные моменты жизни. Этому не мешало даже отсутствие иных собеседников. Конечно, это привычка была не столь необычна, как традиция одного университетского приятеля в студенческие времена каждое похмелье ни свет, ни заря, топать в читальный зал городской библиотеки и придаваться там героическим поискам истины. Да и нельзя и считать «философскую» странность неким однозначным изъяном…

Так вот, неторопливые и благодушные размышления Игоря вертелись вокруг фантастического дара женщин вне зависимости от возраста, происхождения и социального статуса, везде чувствовать себя «как дома». Стоит только ей понять, что ты несколько необъективен, и тут на тебе: в твоей кровати и жилье они начинают пытаться зафиксировать свое присутствие.

Знакомые по прошлой жизни коллеги-журналистки, мелкие чиновницы или менеджеры любого размера компаний в схожих ситуациях стремились хоть стул с места на место, но передвинуть. А весь тот девятый вал зубных щеток, плоек и косметики, который могли заметить люди менее наблюдательные — это уже второй этап вторжения. Однако, сейчас речь не об этом.

Здесь, на неизвестном расстоянии от Москвы и других осколков Советского Союза, самая настоящая рабыня, живущая в совершеннейшем средневековье, как, оказалось, была устроена абсолютно аналогично.

Стоило им проснуться и Игорю еще дважды подтвердить, что интереса не потерял, как он услышал предложение чуть передвинуть очаг, и совет по поводу нескольких дополнительных циновок в основание походной кровати и так сложенных из практически всех ковров добытых его воинами за предыдущие две недели.

Сытый, довольный жизнью мужчина, который провел ночь с красивой женщиной впервые как минимум за полтора месяца, конечно же, предпочел направить свое внимание вовнутрь, находя изрядное дополнительное удовольствие в предположение, что он не только везунчик, но и изрядно умен. Грех спорить — размышлять об этом и правда, приятно. Но все же прошедшее месяцы не могли не пришпорить его интуицию на то, чтобы даже помимо воли собственного хозяина она отмечала все необычности в окружающем мире. И уже через пару минут прогулочного шага, почти подойдя к строительной площадке, Игорь вдруг уловил именно окружающую его странность.

Воинский лагерь встретил Чужеземца настороженными, или как минимум любопытными, взглядами и негромкими перешептываниями. Когда журналист это все-таки заметил, он вдруг осознал, что такому необычному поветрию оказались подвержены даже его собственные телохранители. Ранее слишком погруженный в себя, парень понял, что просто не придавал значения какому-то болезненному любопытству в их глазах.

«Интересно, что за дурость произошла за прошедшую ночь, и как мне удалось в этом поучаствовать? Я же торопился, и просто не успел особо накидаться, а значит, и вкинуть какую-нибудь непонятную шутку — физически не мог… Может быть, женщинам у них кричать не принято? — шутливо и не без налета самодовольства предположил землянин. — Так нет, Труда не очень-то и громкая. Надо срочно узнать, что за ерунда тут творится…»

— Дольф, друг мой, иди-ка поближе! — нашел незамысловатый выход Игорь и, посмотрев в невозмутимое лицо, все же уточнил. — Рассказывай, что тут за «erunda» творится?

— Она хотела убить его. Чуть не отрезала голову, — как обычно, не обращая внимания на вплетаемые в речь непонятные слова, сообщил телохранитель.

— Ничего не понял…

— Та полонянка, про которую ты сказал, что от нее можно «потерять голову» и отказался принимать, напала на своего нового хозяина и ранила его в шею. Не опасно, но в штурме он принять участие не сможет.

— И?

— Завтра на рассвете ее руки раздробят палицей, а тело потом разрубят на куски и выбросят в выгребную яму.

— Чихать на сумасшедшую рабыню, — с досадой отмахнулся Игорь, — почему все на меня так странно смотрят и главное — чего обсуждают? Неужели рабы у вас настолько редко нападают на своих хозяев?!

— Нет, это случается. Особенно когда они были взяты в бою или при набеге.

— Тогда чего все так удивились-то?

— Воины поражены, как точно тебе мой господин, удалось предсказать произошедшее.

— Говоря между нами, это ерунда! На моей Родине «потерять голову» — говорят, в том числе и когда человек не может ни о чем думать, кроме, например, одной единственной женщины.

— Среди фризов — это значит другое. Все поняли, что ты предсказал опасность «остаться без головы». Воин, которому досталась та рабыня, остался жив, потому что был готов к возможному нападению, — заметив явное огорчение на лице своего нанимателя, Рудольф вдруг рассмеялся. — Тебе бы радоваться, господин.

— Почему это?

— К твоим словам теперь станут очень внимательно прислушиваться.

— Вот жешь, какая глупость… — искренне озадачился он в ответ.

* * *

Если в отрыве от своих друзей Игорь ничего не напутал, то штурм крепости Бас-Будан назначили на 17 мая. Накануне младший брат зарубленного вождя каменных выдр отказался сдавать город, не смотря на гарантии жизни. Переговорщиков даже попытались закидать стрелами, и это прибавило и так в нетерпении роющим копытом землю фризам, сколько-то еще решимости.

Традиционная тактика взятия поселений, как у батавов, так и у их прибрежных братьев, предусматривала каждую ночь беспокоить врага имитацией атак небольшими отрядами. При этом время ложных штурмов не должно было повторяться, чтобы постоянно держать врага в напряжении.

На совете в первый день осады землянин и тут предложил поступить несколько непривычно. План состоял в том, чтобы «загипнотизировать» врага одинаковыми циклами и гарантированно давать немного поспать, только в строго определение время. Поэтому с первого дня беспокоящие ночные атаки с забрасыванием жилья небольшим числом горящих стрел, обязательно заканчивались до четырех утра или, как говорили местные, — третьей ночной стражи.

Хевдинги следуя идее Игоря, рассчитывали приучить горцев, что время с четырех до шести утра — единственное, когда точно можно покемарить.

При этом от заката до рассвета, ближе к стенам, всегда скрывалось не меньше двух десятков лучших стрелков, которые должны были выбить даже просто желание выглядывать в сторону осаждающих. Днем — тактика была еще более изощренной.

Не меньше трех раз в течение дня, отряды, сидящие в фортах, должны были выйти, построиться с лестницами в руках на недоступном для стрелков расстоянии, и в одном случае просто постоять и вернуться в форты, в другом — изобразить атаку.

Были и несколько случаев, когда они доводили дело до конца, пытаясь взобраться на стену. Четыре таких разведки боем за 15 дней осады унесли жизни семи воинов и прибавили почти три десятка постояльцев в отрядные лазареты. Однако именно они превращали всю эту клоунаду в действительно опасную вещь. Хитрость не позволяла игнорировать потенциальную опасность немногочисленным воинам осажденных, и мешала им отсыпаться во время таких «выступлений».

Ни разу, конечно, на стены залезть не удалось, но никто из фризов не считал предложенную тактику бесполезной, чего так опасался заезжий новатор. И вот сегодня все должен был проверить бой.

Атаку, естественно, запланировали как раз на то время, в которое приучили горцев отсыпаться — с четырех до шести утра. Поэтому им дали успокоиться, и только примерно к 5.20 по часам Игоря, почти тысяча воинов при 40 штурмовых лестницах, тихо распределились в ряд, между лагерем и крепостью. Кстати, не следует путать обычные две палки с массой поперечин у вас в саду или на даче, и то, что называется «штурмовые лестницы». Длинные и тяжелые сооружения были рассчитаны на одновременный подъем минимум трех бойцов со щитами и считались надежной штукой.

По наблюдениям сидящих в засадах стрелков, сейчас на стенах их ждали в лучшем случае десяток-полтора разного сброда, и может быть один-два более опытных бойца. Поэтому шансы преодолеть первую линию обороны были высокими.

Идея с атакой стен особенно хорошо укрепленным тараном, считалась лишь планом «Б». При правильном развитии штурма, его собирались использовать, для взлома шести клановых башен и сильно укрепленного дворца правителя. При этом сделана осадная машина была так, что могла легко разбираться и переноситься на руках, если не получиться развернуться на площадке у ворот, или где еще внутри Бас-Будана.

Предводители дюжин за прошедшие дни в мелочах заучили путь, который предстояло в темноте пройти их бойцам, как и участки стены, отведенные именно для их атаки. Такое глобальное планирование до уровня самого младшего командира, тоже было идеей землянина, и изрядно впечатлило хевдингов. Обычно все ограничивалось глазами предводителя войска, а остальные видели поле боя уже на месте. Если, конечно, не проявляли личной инициативы.

Самому Игорю в это плане, была отведена роль командира четырех десятков воинов, отвечающих как раз за таран. Для дополнительных гарантий неожиданности, они должны были покинуть лагерь последними. И хотя получалось, что в первых рядах ему, скорее всего, не идти, некий холодок время от времени, надо признать, пробегал по спине и изрядно сушил горло.

Парню все время хотелось извлечь меч из ножен. Он отчего-то был уверен — это бы его немного успокоило. Но одновременно, ему почему-то казалось, что тогда бы все сразу догадались о мандраже командира и… В общем, ждать было и правда мучительно.

Конечно же, о начале штурма они узнали только от вестового, присланного тысяцким. В это время атакующие должны были без шума и пыли преодолеть как минимум половину расстояния до стен.

Фризы собрались поставить окончательную точку в этой войне.

Штурм города-крепости Бас-Будан

Сколько нужно времени, чтобы толпе здоровых и по местным меркам крепких профессионалов, неторопливым шагом удалось преодолеть около трехсот метров до стен? Ну, хорошо, пусть даже в темноте, и пускай каждым двум дюжинам из них, еще нужно тащить массивную семиметровую лестницу? Даже три минуты — это слишком долго, а вот толкать здоровую бандуру с подвязанным бревном — тут придется попотеть, даже если идете не по прямой, а строго по протоптанной за столетия тропе.

Когда отряд Игоря допер таран до ворот и пристроился в них пробно постукивать, как минимум в шести местах фризы твердо оседлали стену и стали накапливаться, выжидая возможность очистить ее всю. Отсутствие хоть каких-нибудь башен в крепостной стены, в том числе воротных, сильно ослабляли шансы горцев устоять. Их древние предки, может быть, и верили, что сооружение, шириною в пять шагов, сложенное из здоровых валунов и глины, уберегут потомков, но ошиблись. Не с тем числом мужчин, что остались после недавней резни.

Шансы у них может и были, на тот момент против двух десятков уже забравшихся фризов, действовала толпа человек в четыреста. Но стоило отряду Игоря начать с энтузиазмом лупить комлем полутонного бревна в обшитые медными пластинами ворота, что-то в них надломилось, и одни за другими группы горцев отхлынули к своим клановым башням. Все-таки слишком дорого обычным ополченцам, у большинства из которых не то что брони или шлема, ничего кроме копья или плохонького топора не нашлось, обходилась схватка лоб в лоб пусть и с пока немногочисленными, но тяжеловооруженными фризами. Чуть дольше продержался отряд из полусотни дружинников, очевидно оставленных присматривать за порядком, пока их бывший вождь отправился в поход.

Но осознав, что остались одни и враги вот-вот их охватят и попросту вырежут, те тоже начали отступать, сбившись в плотный строй. Фризы несколько раз попытались вцепиться в него, и казалось, у них даже получилось, но оставив десяток тел, остальные горцы смогли втянуться в один из дворов с высоким забором и захлопнули за собой калитку. Когда преследователи смогли ворваться, нашли только спешно оставленное пустое жилье.

Чуть позже, пересчитав хорошо вооруженные тела по всему пути их отступления, получилось, что как минимум двадцать отличных воинов смогли укрыться. Скорее всего, в местной цитадели. Всего же защитники крепости, во время штурма, потеряли почти сотню мужчин. Фризы записали в безвозвратные потери не более двадцати. Еще почти полсотни их более удачливых друзей вынуждены были самостоятельно, или с чужой помощью вернуться в лагерь, перевязывать раны.

Пока разозленные сопротивлением фризы гонялись за горцами-дружинниками, все более массовый поток воинов вливался в ни кем не защищаемые бойницы. Уже через полчаса мелкие ручейки слились в полноводную реку, и она захлестнула как стены, так и прилегающую к ним нижнюю часть города. Готовые к этому командиры не позволили сводному войску рассыпаться для грабежа, и дальше все шло по основному плану.

В первую очередь разобрали баррикаду в воротах и гостеприимно распахнули их для остальных. Как и было запланировано, отрядами не меньше чем в две дюжины воинов стали перекрывать все возможные проходы в центральную часть города, стараясь не подставляться под выстрелы лучников из клановых башен и одновременно методично прочесывать захваченные кварталы.

Опытные хевдинги не надеялись закончить штурм за один или даже два дня, поэтому стараясь упростить контроль за местностью. От ворот, в сторону цитадели провели воображаемую линию и вооруженные кирками отряды принялись разрушать заборы и дома, мешающие будущему проходу.

Как ни странно, но на занятой трети Бас-Будана, оказались и не сбежавшие жители. Рядом с собой Игорь оставил пятерых воинов, остальных отправив готовить дорогу для тарана. Временно не задействованный, он некоторое время с удивлением смотрел на группки проводимых мимо пленников, но зрелище оказалось все же не самым приятным.

В отличие от симпатичных полонянок, смотреть на которых было увлекательно при любых раскладах, рыдающие или просто сжавшиеся от испуга мужчины, женщины и дети, оставляли заметный осадок на душе. Тем более что землянин прекрасно понимал: переводить продукты, например, на стариков, большинство из которых были просто никому не нужными рабами или слугами, не будут, и после расспросов, большинство из них зарубят. Сразу за стенами. Ну, может быть отведут чуть в сторону от дороги, да и то, только потому, что не сопротивляющихся, воинам однозначно запретили рубить в самой крепости, не зная, сколько придется сидеть здесь. Разлагающиеся трупы — все-таки не лучшее соседство.

Хевдинг, назначенный возглавлять нынешним летом отряд ивингов в Торговой тысяче, по этому поводу цинично пошутил, что «куда как лучше, если тела до места своего упокоения идут сами».

Глупо было бы не согласиться с логикой, но в Игоре было все еще слишком много от прежнего интеллигента, поэтому вслух поддержать эту мысль, он все же не смог. Как и оценить смехом иронию. Хотя и не возразил.

После недавнего добивания раненных горцев, в трупах даже врагов для него не осталось ничего пусть и теоретически забавного.

* * *

Скоростное толкание тяжелой осадной машины выжало из тела весь лишний адреналин, и мандраж землянина отпустил. А вот общая победа по придуманному им плану, не смотря на то, что сам Игорь ни разу ради этого не взмахнул мечом, подкинула какой-то неоправданной эйфории. Что греха таить: чувство собственной правоты и явной удачливости могло «взбодрить» и кого пофлегматичнее. Тут еще временная незанятость и вынужденное созерцание подавленных и заплаканных лиц местных… Все это рождало очень необычную смесь в душе.

Парень вполне отдавал себе отчет, что какой-то личной ненависти к горцам по-прежнему не испытывает. Поэтому осознав, что бесцельно торчать столбом неприятно, решил перебраться поближе к клановой башне, примыкающей слева к уже захваченной части Бас-Будана и намеченной для штурма в первую очередь. Загнав Дольфа ненадолго на ближайшую саклю, чтобы он оттуда присмотрел самый короткий путь, осадный хевдинг приказал перестроиться, и они углубились во все еще не до конца проверенную часть нижнего города.

Игорь знал, что к башне уже потащили четыре мантелета, и как только доломают намеченный прямой проход, с их помощью, без риска получить стрелу в бок, штурмовые отряды смогут взять под контроль две боковые улицы и не позволить запершимся горцам отступить или наоборот получить подкрепление.

Перекинув из-за спины щит и по-прежнему оставив меч в ножнах, парень поместил в направляющие арбалета легкий пехотный болт и принялся мучительно размышлять, что же можно предложить такого неожиданного и «крутого», удивив окружающих. К сожалению, ничего, кроме как попытаться поджечь эту многометровую каменную бандуру, в голову не приходило, но теперь он уже прекрасно понимал, что идея спалить добычу в практически взятом городе, поддержкиточно ни у кого не найдет.

О присмотренной Дольфом дороге, лучше всего говорит народный фразеологизм «как бык (простите), поссал». Казалось, что она стремится обогнуть хотя бы по одному разу каждую из почти сотни огороженных усадеб, мимо которых предстояло пройти. Добавьте сюда постоянно вихляние вверх вниз по сжатой до одного человека в ряд тропке между высокими каменными же заборами, и станет понятно, что путь ни чем не напоминало приятную прогулку.

И только стоило Игорю с беспокойством подумать, что в таком бардаке вполне могли перемешаться группы не успевших отступить горцев с отрядами фризов, как идущий первым Дольф принял на щит сначала одну за другой две стрелы, а через мгновение — и прыжок какого-то мужика в лохматой шапке.

Правда, особого преимущества это нападающему не дало. Прыткий, но более легкий коротышка естественно не смог свалить рослого телохранителя, успевшего еще и изготовиться к нападению. Горец успел только ухватить за верхний край щита, чуть оттянуть его вниз и занести короткий, но массивный топор, чтобы вколотить голову фриза в плечи, как тот легко доказал, что за то же самое время может нанести, как минимум шесть-семь уколов в незащищенный бок.

Заливая тропу кровью из буквально «взорванного» бока (и, как подозревал Игорь, ни по одному разу пробитого сердца), горцу не хватило сил даже удержать свое оружие, но сипя что-то явно оскорбительное, он продолжал цепляться за щит, пытаясь оставить своего убийцу беззащитным перед собственными товарищами.

Первый из них, сначала пытался просто протиснуться мимо сцепившихся врагов, очевидно не сомневаясь в результате. Но осознав, что все пошло не так, резко отступил и попытался ткнуть в незащищенный бок уже Дольфа, оставшегося временно без щита. Казалось полуметровый наконечник копья, поставит печальную точку в судьбе воина, но не тут-то было.

Человек, не потративший за последние пятнадцать лет ни дня хоть на что-то не связанное с убийством себе подобных, и тут не подвел. Звонким ударом с подшагом, практически волоча за собой вцепившегося врага, он отвел и оставил наконечник за спиной, а потом слитно, практически в одно движение, каким-то даже элегантным скользящим взмахом шаркнул мечом по короткому древку вражеского копья. Игорь не рассмотрел, как второй противник его телохранителя отшатнулся, разбрасывая обрубки пальцев и выплескивающуюся в такт ударам сердца кровь из запястья, висящего практически только на одном куске кожи. В это время землянину было чем заняться и помимо удовлетворения неоправданного, в этой ситуации, любопытства.

* * *

Первой внятной мыслью стала догадка, что нападение было пусть впопыхах, но спланированным. Атакующие в лоб каменные выдры еще только наскакивали на его постоянного телохранителя, как предупрежденный скрипом калитки мимо которой они только что прошли, Игорь, во всех подробностях успел рассмотреть, как из нее вываливаются шесть разновозрастных мужчин. Не менее разномастно вооруженных, но в похожих овечьих жилетках мехом внутрь и коротких кожаных сапогах с практически одинаковыми аппликациями, они напоминали членов одной семьи и надо заметить не глупой.

Шедшие последними два тяжеловооруженных щитоносца из отряда Игоря синхронно сместились и перекрыли плечом к плечу узкий проход, а один из двух копейщиков, шедший лишь чуть позади землянина, пристроился за ними вторым рядом, готовый двухметровым копьем удивить самых смелых или дурных, еще до того, как они успеют сблизиться. Но таких, как оказалось, не было. Точнее почти не было.

Сгрудившись на расстоянии метра в три-четыре от обороняющихся, они только выкрикивали оскорбления на ломанном фриза, угрожающе трясли копьями и дубинками, но сближаться не спешили. Даже когда самый молодой из горцев, особенно остро визжавший что-то непонятное, попытался подойти поближе и все-таки врезать чем-то похожим на тяпку, он получил сначала смачный подзатыльник от пожилого мужика в первом ряду, а потом был за ухо отправлен в конец их, если можно так сказать, строя. Там недоросль принялся тереть пострадавшие части тела и бухтеть что-то негромкое и уже явно не о захватчиках. Догадку подтвердил факт, что почти сразу же он отхватил по второму уху теперь, скорее всего, от старшего брата, и только после этого окончательно заткнулся. Пат!^[81]

Забавно, что все это произошло под едкие ухмылки, а иногда даже вполне откровенный смех, как фризского арьергарда, так и нападающих. И это не смотря на царящее в ожидании схватки напряжение. Будь у экс-журналиста чуть больше времени и более философское настроение, он мог бы сделать далеко идущие выводы об ином отношении к жизни-смерти в эти простые времена. Но интуиция у парня продолжала работать, поэтому стоило в его голове мелькнуть лихорадочному предположению о том, что не обязательно же эти шестеро болваны или трусы, как он испуганно вскинул лицо вверх, и встретился взглядом с очередным, явно очень довольным собой, горцем. Судя по сияющей роже, вполне можно было предположить — он очень гордится тем, что собирался сейчас сделает.

Парапет каменного забора справа, почти на полтора метра возвышался над попавшими в засаду, как нельзя лучше подходил, чтобы забросать их булыжниками или копьями. Насмешливо подмигнув немного испуганному и чуток обалдевшему чужаку, наглец на секунду отвел взгляд, потянувшись одной рукой, очевидно, именно за каким-нибудь дротиком или его заменой, и в тот же момент получил куда-то под ключицу арбалетный болт. При ужасной мощности самострела, предназначенного пробивать любую местную броню, выстрел с такого расстояния можно было бы назвать «в упор», и было удивительно, что даже «легкий пехотный» заряд, не пробил тело навылет.

Еще спустя мгновение, горец перестал хвататься за едва видимый хвостовик раздирающего грудь снаряда, и по-прежнему пытаясь осуждающе заглянуть своему убийце в глаза, свалился на ту же сторону, с который и появился.

Стукнув в плечо копейщика, идущего между ним и Дольф, он ткнул пальцев вверх, подсказав самое опасное сейчас направление, и зацепив тетиву за крюк «самсонового пояса» вступил в стремя арбалета, позволил себе отвлечься от схватки.

«А нас-то за что, блин…» — зло подумал Игорь, взводя оружие в сопровождении абсолютно иррационального чувства вины.

Следующий метатель успел выпрямиться с камнем весом как минимум килограмм в пятнадцать, но получив два укола в левую щиколотку, выпустил снаряд из рук, и чуть было не добился успеха, с криком ужаса рухнув вслед за ним. Раздавить Игоря не дал копейщик, оттолкнув его в самый последний момент. Раньше воин просто не смог дотянуться до более «убойных» мест, но внизу, ему уже ничего не мешало, и небрежный удар подтоком^[82] в затылок, заставил раненного резко замолчать.

Следующий молодой парень, взгромоздившийся на парапет, получил от все еще ошеломленно сидящего под противоположной стеной Игоря болт в живот, практически «не прицельно» — от бедра, — и на этом желающие закончились. По крайней мере, с этой стороны.

* * *

Пока решался вопрос с метателями, Дольф успел зарубить еще одного из нападавших, и ранить как минимум двух, отделавшись лишь парой новых зарубок на щите. Оставшиеся спереди семеро мужчин, от такого сюрприза напрочь растеряли энтузиазм и желание биться, но надо отдать им должное — не сбежали.

Утянув подранков шагов на десяток, они остановились и принялись обсуждать что-то в полголоса. Как только Игорь снова взвел арбалет и к телохранителю присоединился освободившийся копейщик, стало понятно — теперь уж точно ни кто не заставит их снова приблизиться к неуязвимому фризу. В голосах появились визгливые интонации, и горцы все чаще стали оглядываться назад.

Судя по их простому оружию, недорогой одежде и не впечатляющим умениям, это были какие-нибудь козопасы. Безусловно, способные отогнать небольшую стаю волков или даже отбиться от снежного барса, но никак не рубиться лоб в лоб с дружинниками или равными им профессионалами.

Сообразив, что горцы сейчас додумаются на счет «все пропало» и просто разбегутся, Игорь подскочил к стоящим в хвосте трем бойцам. Отдал приказ медленно и плавно начать двигаться на врага, и уже громко и четко проговаривая фризские слова, заверил горцев, что тех, кто сдастся — не убьют.

— Вам не сбежать! Сложите оружие или умрите!

Стоя за щитоносцами, землянин навел на старшего из крестьян арбалет, и впервые по-настоящему увидел, что означает «побелел от страха». Тот в ужасе прикрылся единственным на шестерых щитом, но, наверное, даже ему было понятно, что плетенная из лозы хлипкая поделка здесь не помощник.

— Если я пущу в тебя стрелу, она убьет даже стоящего за тобой сына! — заверил его Игорь.

В этом была сила и слабость родоплеменного ополчения. Пока горцы мучительно решали уже можно бежать или еще пока стыдно перед родней, фризы приблизились на два шага к испуганно подавшимися назад выдрам, и их старшему все окончательно стало понятно. Действительно, с такого расстояние атаковать мог не только копейщик, но и оба щитоносца способны были начать убивать. Однако все трое дисциплинированно ждали команды или нападения, да и сам переговорщик не спешил нажимать на спуск.

— Слушай, мне уже почти надоело тебя уговаривать, — насмешливо сообщил землянин и что-то в его собеседнике окончательно надломилось.

Медленно и грузно опустившись сначала на одно, а потом и на другое колено, он отодвинул от себя оружие и покорно опустил голову. Вся его поза говорила о готовности принять плен или взмах меча над беззащитной шеей. Лишь бы все наконец-то закончилось. И еще через толчок сердца, к нему присоединились остальные.

— Свяжите и обыщите их, но без необходимости не убивайте, — напомнил Игорь и рванул в голову отряда.

Удивительно, но и эти партизаны ни куда не делись. Они растерянно топтались по тропе чуть выше, чем фризы и точно рассмотрели судьбу сородичей. Поэтому стоило предложить остаться в живых всем, кроме безнадежных раненных, с явным облегчением приняли свою новую судьбу.

Добивать ни кого не пришлось. Оказалось, что один получил рукоятью в лицо и был неспособен ходить только сегодня, второму — Дольф надрезал трицепс^[83] на левой руке, но не глубоко, и ноги у дурня отнялись лишь от испуга.

Еще через полчаса, они сдали пленников первому встречному отряду, занимающемуся тем же самым, и несколько минут спустя, Игорь присоединился к группе хевдингов, планирующих блокировать намеченную к штурму башню. Дело сдерживали все еще не приехавшие мантелеты, но на жизнерадостность командиров и их воинов, это ни как не влияло. Вполне возможно, что время от времени раздающееся жизнерадостное ржание было слышно даже в подвале пятиэтажного каменного дома-крепости, судьбу которого планировалось решить в ближайшие дни.

* * *

По земным меркам все шесть клановых укреплений можно было бы считать самыми настоящими донжонами^[84]. Только без дополнительных построек. Хотя и в средневековой Европе сохранилось немало зданий, которые формально считаются замками, но состоят только из одной башни. Но был один важный нюанс: в мирное время в них не жили. Только оказавшись в опасности несколько родственных родов составляющие клан, перебирались туда, чаще всего гарантируя себе выживание. В остальное время в них держали основные запасы пищи, и вообще имеющиеся ценности. Эдакий аналог здоровенной банковской ячейки и Росрезерва ^[85] в одном флаконе.

Еще одним, чисто внешнем различием, была форма зданий. Если европейские аналоги могли быть четырехугольными, круглыми, в виде восьмиугольника или любого другого правильного и неправильного многоугольника в основании, то местные горцы предпочитали строить только круглые башни, но разбег в их размерах мог быть изрядным. Вполне очевидно, что на них влияли возможности конкретного клана.

К примеру, намеченная для штурма башня была в основании около 15 метров и примерно на такую же высоту возвышалась, заметно сужаясь к вершине. Здесь же, на территории одного города-крепости, были донжоны и в 11 метров, и почти вдвое более высокие. Именно так выглядела местная цитадель — 19-метровая цилиндрическая башня, отделенная от остального города узким забором в два человеческих роста, то есть почти три с половиной метра.

Изрядно различалась и толщина стен. Меньше полутора метров в основании, не строили, но вот владельцы первой из целей, могли похвастаться почти двумя метрами крупных валунов соединенных смесью глины и извести. Все это изрядно затвердело за прошедшие с постройки годы, и пробиться сквозь них без динамита за сутки было бы невозможно. Однако за последние две недели Игорь постоянно интересовался знающими пленниками, и попавший в их руки молодой смог сообщить любопытный факт.

Оказывается год назад, он подслушал разговор, где упоминалось, что лет сто назад, вход в эту башню перенесли, подняв по новомодной на тот момент в горах технологии, на два человеческих роста. А прежний — заложили лишь на треть от двухметровой стены, получив дополнительный объем полезного пространства и сильную уязвимость в обороне.

Попутно выяснилось, что парня захватили всего два года назад, практически вырезав род. После падения Бас-Будана, он останется даже без формальных родины и флага. Прикинув, что предателем его считать нельзя, к тому же у него довольно живой и деятельный ум, Игорь пообещал похлопотать, или просто выкупить. И вот теперь готовился проверить эту часть плана на практике.

Глава 9. В сухом остатке

Осада города-крепости Бас-Будан, первый день штурма

Щиты-мантелеты сквозь путаную вязь улочек и скачущую протяженность переходов смогли прикатить только примерно через час. Полусотня фризов, разбившись на два отряда, тут же принялись занимать близлежащие улицы, окончательно блокировав башню. Обошлось без стычек и раненных, хотя попытки забросать стрелами предпринимались.

Глянув на щит, напоминающий после нескольких перехода по открытому пространству ежа, стоящий рядом с Игорем воин пробормотал, что чем больше запершиеся «крысы» выпустят стрел сейчас, тем меньше завтра. И судя по возникшему на мгновение одобрительному гомону, о чем-то похожем думали многие.

Разобранный таран смогли притащить и того позже, лишь во второй половине дня. Почти сразу после того, как отряды, временно сменившие мечи на киркомотыги, обрушили последний забор на пути от взятых крепостных ворот, до расчищенной площадки в центре города. В обычное время на квадрате примерно 50*50 метров, был местный базар, и сюда сходились практически все здешние тропы, по какому-то недоразумению, считающиеся улицами.

Отвечающий за прокладку «проспекта» хевдинг заверил: к концу дня работы по расчистке завершатся. При этом он уточнил, что уже сейчас по ней при желании можно перебрасывать крупные отряды. В доказательство, взмахнул в сторону тарана, вокруг которого суетился отряд Игоря, как бы подразумевая, что если такую бандуру дотащили, то крепконогие фризы — точно пройдут.

Прямая осадная дорого через всю захваченную часть Бас-Будана и правда, была очень важным пунктом плана. Раньше фризы так не делали, и Игорю пришлось изрядно постараться, отстаивая свою точку зрения.

Однако глянув, как при попытке перебросить группу в каких-нибудь три десятка воинов по местным улочкам, она растягивается на 80–90 шагов, становясь в этот момент особенно уязвимой, хевдинги окончательно согласились с разумностью траты сил на «стройку».

Действительно, отряд в двести бойцов, для того чтобы в три смены можно было блокировать первую башню и ее окрестности, добирался до нее почти два часа, то бишь целую стражу. Каждый опытный воин понимал, что останься в крепости не двадцать дружинников, а хотя бы сотня, они бы смогли изрядно потрепать разрозненные группы. Если не вообще сорвать попытку, как минимум на день. Толпа только что битых и перепуганных пастухов к такому пока была не способна.

К вечеру же, у фризов должна была появиться дорога, по которой станет возможно в любой момент перебрасывать не меньше трех воинов в ряд. То есть как минимум в три раза быстрее начать атаку или получить в нужном месте подкрепление.

Хотя на самом деле, скорость передвижения войск должна была улучшиться еще заметнее. «Трудармейцы» получили приказ в нужных местах обязательно стесывать бугры и засыпать ямы.

Пока бывший землянин размышлял о многочисленных тактических плюсах проекта, большинство в стихийно собранном военном совете Торговой тысячи, обсуждали совсем другой вопрос. Все это прямо на глазах у защитников 15-метровой башни.

Одних охватили шапкозакидательные настроения, и они утверждали, что горцы придут в себя сумев начать беспокоить осаждающих не раньше завтрашнего дня или того позже. Другая часть — высказывала вполне разумные опасения, и советовали трезво оценивать врага, не допуская небрежности.

— Бежало не меньше пяти с половиной сотен мужчин, — горячился и хватал себя за усы, если Игорь не ошибался, кинефат Вендэль. — После этого кого-то зарубили, а кого и взяли в плен, уже обыскивая этот каменный муравейник. Вон, — немолодой мужчина ткнул удивленному парню пальцем куда-то в живот. — Ингвар Чужеземец, с пятью воинами, умудрился попасть в засаду, но не потерял ни кого даже раненым. Шестерых побил до смерти да втрое больше пленил…

«Ну не втрое, конечно, но пятнадцать козопасов — да!» — не без удовольствия подумал землянин, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Пусть многие бежали, в горячке не заметив ран, и кто-то уже слег, — продолжал хевдинг. — Или просто ослабел, и способен только в башне сидеть. Но не менее четырех с половиной сотен мужей у них еще остались. Большинство и правда, слабы, как воины. Но пустить стрелу или метнуть копье, да и подкрасться в темноте, чтоб вдарить по чьей-нибудь дурной железной голове — у них умения достанет!

Последняя фраза вызвала возмущенные ругательства главного оппонента Вендэля и восторженное ржание даже его временных соперников. Намек был более чем прозрачным: только его противник, не смотря на полуденную жару, единственный почему-то оставался в богатом шлеме с золотым накладками. Защита должна была изрядно нагреться, но высокий жилистый воин, скорее всего, слишком ею гордился, чтоб обращать на такую мелочь внимание.

Бывший репортер давно заметил, что фризы, живущие, как по ту, так и по эту сторону гор, по-настоящему ценят острое словцо. Да и вообще — удачную шутку. Поэтому даже самые горделивые из них, вовсе не спешат драться с оппонентом, который мог довольно грубовато их подколоть, если выпад был смешным.

Предводитель Радульф Легкий Меч, недолго послушав споры и подначки на эту тему, решил не рисковать, и уже сейчас усилить патрули, импровизированные блокпосты — баррикады и секреты так, будто в городе засели берсерки, и они вот-вот бросятся в бой.

И надо заметить, гутон не прогадал в своей «паранойе». Хотя поначалу казалось, что «оптимисты» все-таки были правы.

* * *

Давний, заложенный вход в 15-метровый донжон, как и нынешний, находились с восточной стороны. Поэтому подготовка к атаке на него, началась с взятия под контроль ближайшей оставленной усадьбы. Естественно тоже с востока.

Быстро обсудив «черновую» схему, Рудольф Легкий Меч поддержал мысль, что занять необходимо еще и прилегающий небольшой квартал на несколько десятков семей. Это территория относилась уже к средней части Бас-Будана, и была зажата между клановой башней и небольшим голым склоном, спускающимся к базару. Понятно, что, не укрепившись в остальных, тесно стоящих строениях, можно было бы однажды дождаться нападения от набившихся туда по-тихому горцев. Для фризов это было вполне очевидно, поэтому они стали действовать на опережение, разом решив несколько проблем.

Вселив туда еще четыре дюжины свежих бойцов, они пробили стены многих оставшихся внутри строений и, связав микрорайон новыми сквозными проходами, осаждающие получили практически настоящий форт в пятидесяти шагах от врага. Нарастив этаж и узкую деревянную вышку над приземистой угловой усадьбой рядом со склоном, еще и получили возможность отслеживать перемещения во всем остальном так называемом «среднем городе». По крайней мере, днем.

В получившемся укреплении можно было легко разместить еще как минимум сотню-полторы воинов, укрыться от жары, приготовить еду, поспать, и не бояться при этом внезапной атаки или попыток забросать стрелами.

Одновременно с работами внутри, сакли и любые другие постройки, примыкающие к укреплению, принялись разбирать, создавая открытое пространство с двух других уязвимых сторон. При этом все подходящие стройматериалы аккуратно собирались, и уже к вечеру в заборе напротив обреченной башни пробили широкий проход, подходящий для тарана.

С муравьиным упорством фризы принялись надстраивать крепкий и надежный навес от стрел и копий в сторону врага, оригинально разрешив проблему обстрела прямо сейчас. Игорь, кстати, все-таки придумал, чего поджечь. Только, естественно, не саму клановую крепость, а две большие кучи сырой древесины, вперемешку с набранными тут же отходами.

Их сложили несколько десятков воинов с осадными щитами, отделавшись парой несерьезных царапин и заставив каменных выдр, бесполезно потратить очередные пару сотен стрел. Костры разложили с учетом местных ветров, и после того, как подожгли, со стрельбой осажденным пришлось завязать. Усидеть и не задохнуться, стало возможно только на самом нижнем этаже без окон да в подвале.

К вечеру дымарь перестали поддерживать, и навес мог бы дотянуться до самой башни, но пространство между его окончанием и фундаментом занял таран. Ритмичные и мощные удары полутонного бревна в основание донжона, надоели горцам задолго до заката, но их мнением пренебрегли. Наслаждаться этой музыкой тем предстояло всю ночь и, возможно, весь следующий день. Может и не один, но точно до самого конца.

Действительно, двухпудовый^[86] бронзовый наконечник, изготовленный не по местным традициям в виде бараньей или еще какой-нибудь «зверской» головы, очень неплохо показал себя уже в первые несколько часов. Ударную часть отлили похожей на «острый» конец усеченной пирамиды, приставленный к здоровенному полуметровому «стакану», пустому только до середины. Она буквально вгрызалась в заполненные раствором щели, между валунов фундамента, и давала фризам весомые поводы для оптимизма.

Ближе к полуночи, окончательно убедившись, что все идет как надо, Игорь прихватил бессменного телохранителя с тремя помощниками и, наконец-то ушел отдыхать в импровизированный форт. Здесь его уже ждали остальные «саперы» с ужином и подготовленными спальными местами. Хотя ждали — конечно же, не совсем точно. Отправленные есть и спать, они заняли несколько тесно стоящих каменных хижин с выходами в один и тот же дворик, и сейчас честно выполняли приказ: пожрав и выставив пару дневальных, дрыхли.

За несколько часов до этого, землянин разбил свой отряд на шесть смен по полдюжины воинов, для того чтобы они, как самые опытные в возне с тараном, не только участвовали, но и руководили процессом. Другие ближайшие отряды должны были выделять по две дюжины воинов на одну стражу (около 2 часов), чтобы сменяя друг друга, вести осадные работы. Половина из каждой такой смены помощников, должна была охранять, половина — помогать долбить будущий пролом. Естественно, примерно каждые полчаса, они менялись.

Получив миску с еще теплой ячменной кашей, Игорь с неимоверным счастьем на лице, откинулся на заботливо подготовленное для него место. Воины успели награбить в брошенных домах несколько неплохо выделанных шкур, и парень ненадолго замер, откинувшись на их обволакивающей мягкости. Обильно сдобренная крупными кусками баранины и специями еда одуряюще хорошо пахла, но день был уж слишком длинным и тяжелым. Возможность просто посидеть ни о чем не думая, ненадолго показалась намного ценнее.

Судя по тому, как лениво, но настойчиво поцокивали ложками телохранители, их одолевали те же ощущения, но в отличие от разболтанного нанимателя, опытные воины понимали: на еду всегда может не хватить времени.

Игорь внутренне собрался и снова подхватил инструмент, но тут сообразил, что присматривавший за огнем часовой, как-то хитро и выжидающе на него посматривает, время от времени беззвучно поблескивая белыми зубами. Что-то для себя сообразив, экс-журналист понимающе улыбнулся и приказал уважительно присевшим на расстояние телохранителям, передвигаться ближе к огню.

— Я так понимаю, что-нибудь прислали из лагеря?

— Да, господин! Аскольд Ленстра отправил тебе вот этот кувшин.

После этих слов, парень откинул лежащий рядом с ним кусок дерюги и подтащил к себе лежащую на сумке из овечьей кожи пузатую баклагу. Судя по всему, рассчитана она была литров на пятнадцать. Еще через мгновение, чпокнув с натугой извлеченной пробкой, дневальный наполнил извлеченный откуда-то кубок и аккуратно передал его нанимателю.

— О! — Игорь втянул в себя сладковатый и насыщенный запах отличного красного вина.

Мягко качнув полулитровой посудиной из стороны в сторону, и рассмотрев, может быть лишь надуманную вязкость темной густой жидкости, с удовольствием отхлебнул.

«Да, очень достойная штука!» — подумал он, ненадолго даже прикрыв глаза от удовольствия.

Местные горцы практически не варили пива, но вино делали неплохое. Просто оно сразу после захвата шло в общую добычу и выдавалось только централизованно. В каждом отряде, конечно же, был свой небольшой запас, кто-то при большом желании мог и затихушничать, но все оно осталось в лагере и попытка отправиться туда, была бы дезертирством со всеми вытекающими. Однако после нервотрепки пусть даже удачного штурма, немного расслабиться, конечно же, очень хотелось. И Игорь понимал, невозмутимые бойцы сейчас на него бросают мечтательные и даже немного просительные взгляды.

— Приказываю каждому возвращающемуся со смены, наливать по половине вот такой посудины, — решил осадный хевдинг и, глянув насмешливо на «виночерпия» уточнил, что часовым тоже можно выпить, но только после сдачи поста.

Сидящие у огня негромко рассмеялись, глядя на подчеркнуто несчастное лицо парня, и оживленно задвигались в поисках каких-нибудь емкостей. Чуть позже, поев и допив вино, Игорь напомнил, чтобы не забыли вовремя отправить очередную смену, а все-таки ушел спать.

Осада города-крепости Бас-Будан, день второй

Уже под утро выяснилось, что горцы сделаны из материала покрепче, чем многие предполагали. Еще затемно по краю занятой фризами территории заскользили несколько групп и разведчиков-одиночек. Чуть позже, каменные выдры смогли незамеченными накопиться в двух местах сразу за линией костров. В другой ситуации неожиданный бросок и попытка прорваться за цепь баррикад и патрулей могла бы увенчаться полным успехом: организовано все действительно оказалось грамотно. Но Рудольф Легкий Меч накануне решил усилить все ночные дозоры и патрули.

Из-за этого меньший из атакующих отрядов даже не стал сходиться в ближнем бою. От четырех до пяти десятков горцев выскочили к баррикаде на правом фланге и попытались забросать дротиками дюжину готовых к бою воинов. Однако стоило им заметить, как из всех соседних строений полезло подкрепление, рванули с удвоенной скоростью в обратную сторону. Только во время бегства, фризам удалось подранить нескольких врагов, но всех неудачников сумели унести.

Одновременно с первой группой, минимум втрое большее число горцев попыталось деблокировать башню на левом фланге. Основной удар пришелся на недавно возведенный форт. И хотя охрана северного входа успела перекрыть воротный проем, масса нападающих просто вдавила воинов внутрь двора. Если бы не умение держать строй, их бы вырезали буквально в минуты, а в следующие полчаса, группы врагов добили бы их полусонных товарищей по одному. Однако потеряв лишь двух бойцов, не сумевших удержаться на ногах и буквально разорванных в первые мгновения боя, фризы, сомкнув щиты, уперлись в саклю, отведенную под казармы, и это дало время остальным.

— Господин, господин! Ингвар…

Меньше пяти часов сна после действительно тяжелого дня — та еще радость. А если просыпаешься, оттого что Дольф, как грушу трясет тебя за плечо, это и вовсе издевательство. Широко распахнутые глаза севшего на ложе землянина, в первую очередь зафиксировали остальных трех телохранителей, помогающих друг другу затянуть ослабленные перед сном завязки брони. Еще через минуту один из них извлек короткий меч, и замер лицом к входу. Двое других подхватили кольчугу и остальные детали доспеха, готовые помочь нанимателю облачиться. В это время Игорь уже знал, что атаке подвергся только один вход, но живы они, остались чудом. Дольф говорил короткими выверенными фразами, после которых все становилось полностью понятно, и не возникало желания переспрашивать.

— …сейчас все свободные из здешнего гарнизона, уже думаю, должны были собраться с той стороны, так что через северный вход выдрам не войти.

— Так, — Игорь вопрошающе посмотрел в лицо воинам. — Вы, трое, быстро узнайте, что там со всеми воротами происходит именно сейчас. Нам нужно точно знать, что предпринять.

Он не стал озвучивать вариант, что возможно придется временно отступить, но видел в глазах Дольфа понимание. Стоило телохранителям рвануть наружу, как в секунду назад опустевший дверной проем всунулась голова старшего десятника Эгира.

— Мы готовы, — сообщил воин, уточнив, что звуки боя доносятся с прежней стороны.

— Что думаете?

Бойцы переглянулись, и Дольф нейтральным голосом сообщил, что они готовы выполнить любой приказ. Эгир от этих слов чуть поморщился, и предположил, что их врагов не может быть слишком много, поэтому когда они окончательно поймут, что ничего не получилось, обязательно побегут зализывать раны:

— Ну, или отступят, если увидят, что к нам подходит подкрепление. Все это, — старший десятник пренебрежительно взмахнул в сторону схватки, — далеко слышно…

— Хорошо.

Закинув за спину заботливо поданный щит, Игорь подхватил шлем, уже взведенный арбалет, и они покинули комнату.

* * *

Первые двое посланцев вернулись почти сразу же. С их слов выходило, что со стороны нижнего города и штурмовой галереи — тишина. Точнее — саперы углубились в стену почти на локоть, и продолжают долбить, но горцы — не появлялись, и даже стрелы из темноты — не летели. Ну или отряды, взявшие под контроль две прилегающие к донжону улицы, не позволили никому просочиться.

— Думаю, вожди кланов рассчитывали ударить по ним с тыла, только вырезав гарнизон. Хитрые твари! — одобрительно прокомментировал Эгир.

Никто из них не знал, что в это же самое время несколько мелких разрозненных групп горцев, принялись забрасывать стрелами ближайшие позиции фризов, пытаясь сковать их, и не дать прийти на помощь форта.

Извилистый проход в северную сторону выплюнул последнего из гонцов, сманеврировавшего с заметным заносом. Столпившиеся вокруг командиров опытные воины, мгновенно ощетинились, начав без дополнительных команд смыкаться щитами в ожидании нападения, но бегущий телохранитель на ходу отрицательно замахал руками, и больше ничего не поясняя, стал проталкиваться к Игорю.

— Что там?

— Господин, ну там же от ворот до входа в казармы длинный двор. Горцы набились так, что не протолкнуться, но караул вырезать — не смогли. Пока остатки дюжина бились, наши смогли собраться, и стали по одному выходить и ставать в стену щитов. Смогли даже их немного потеснить, но больше выходить некому. Шестеро, правда, засели в угловой башне, но они оттуда не дают горцам забраться на крыши, и забрасывают стрелами тех, кто не поместился во двор.

— И?

— Наши крепко держат вход в казарму, но ни вперед, ни назад, идти не могут. Слишком уж много набежало. Их хевдинг уверен, будут стоять там, хоть до зимы. Говорит: или ждите подкреплений, или приходите, попробуем вытолкать…

— Сколько их? — взглядом попросив разрешение у нанимателя, подключился старший десятник.

— Восемь, может быть, девять дюжин, видел своими глазами. Лучники вроде говорили, что из башни можно насчитать возле ворот еще дюжину-полторы. Но те жмутся к стене, чтобы стрелу не поймать…

— Подожди, говоришь, «своими глазами»? — уточнил Игорь.

— Так и есть, господин!

— А видел ли ты дружинников? Из тех двух десятков, что последними ушли от стены?

— Тех, кто с нашими щит в щит стал, не видно совсем. Они все-таки рост меньше. Но хевдинг хвастал, что тех дружинников вроде меньше десятка пришло, и что двух, еще в воротах на копья «приняли». Будто, когда горцы через баррикаду полезли, так им конец и пришел. А еще кого-то срубили, пока отступали…

«Блин, сейчас же что-то приказать надо. И приказать, зная, что и самому лезть придется. А что, если…»

В двух словах обрисовав столпившимся воинам план, Игорь приказал высказываться только трем предводителям дюжин. Обсуждение получилось хоть и коротким, но бурным. Десятники пришли к выводу: может в темноте до сих пор и сидит сотня горцев, но «чего тогда эти ломятся так, будто все поставили на прорыв именно через двор?»

— Так, — решил немного приободрившийся землянин, — делу быть! Эгир, сейчас своей волей выберешь кого-то подраненного, больного или просто слишком шумного, и отправишь его в башню к лучникам. Пусть предупредит их, и останется там помогать, пока нас не увидит. Чтобы в горячке не забыли, да не забросали стрелами. Ну а мы… да благословят нас боги! Вперед!

Спустившись с трехметровой северной стены, фризы по широкой дуге обошли горцев в темноте и, скопившись напротив занятых ворот, молча бросились в атаку. Точно также, как поступили совсем недавно их враги.

Неожиданный удар в спину, втянувшемуся в форт отряду, был сокрушительным. Полтора десятка раненных и менее решительных перекололи в считанные минуты. При этом две дюжины из трех подчиненных Игорю, целенаправленно бросились к воротам, перекрыв единственный узкий проход. Не отвлекаясь на зачистку оставшихся снаружи, они принялись разить горцев в спины, надежно сомкнув щиты.

Не давая развернуться, бойцы плотно сбитым многоруким чудовищем напирали на ничего не понимающего врага. Горцев кололи, рубили, сбивали с ног или старались оглушить.

Первоначально, Игорь с телохранителями должны были помочь третьей дюжине добить тех, что находились снаружи. Рванув в первом ряду, интеллигентный «почти москвич» на бегу срубил вытянутую в их сторону руку, впавшего в ступор немолодого мужчины и ворвался в ряды ошеломленных врагов.

На некоторое время он почти обезумел, пытаясь успеть поразить как можно больше до того, как они начнут отвечать. Хлесткие, хорошо поставленные взмахи мечом буквально взрезали бездоспешных горцев. Яростные тычки, с такой одуряющей легкостью пробивали тела, что некоторое время он не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего.

В какой-то момент, Игорь осознал себя в первом ряду истребляющих бьющуюся в ужасе людскую массу уже внутри двора. Он не смог бы определить, сколько это продолжалось, но тут чьи-то дружеские руки твердо ухватили его сзади, и буквально выдернули, сначала во второй ряд, а потом и вообще за ворота. Только спустя минуты, часы или столетия, вынырнув из кровавого угара, он смог начать видеть буквально усыпанную телами и их фрагментами землю, улыбающихся телохранителей и руку Дольфа. Тот настойчиво совал ничего не понимающему нанимателю небольшую, максимум на литр, кожаную флягу.

«Точно!» — Игорь вдруг осознал, что и правда, неимоверно хочет пить.

Пересохшая глотка, казалось, впитала большую часть содержимого даже задолго до пищевода. Глотая и захлебываясь, он окончательно пришел в себя и только тогда понял: в бурдюке была присланное вчера вино. Резко остановившись, Игорь подумал, что напиток, конечно, легкий, но с целого литра можно и окосеть. А это сейчас слишком некстати.

— Благодарю! — вернув Дольфу посудину, он глянул на окруживших его остальных телохранителей, и искренне расхохотался.

«Шибануло все-таки. Ладно, пора возвращаться в разум…»

Оставшийся на некоторое время без приказов, десятник Свинд^[87], конечно же, действовал логично. Почти всю свою третью дюжину он пустил вслед за своими товарищами, приказав добивать уже сраженных горцев внутри двора. Сам же, лишь с тремя бойцами, стал снаружи, настороженно поглядывая в темноту.

Одобрительно кивнув долговязому 30-32-летнему мужику, Игорь получил в ответ открытую и удивительно счастливую улыбку, довольно замкнутого в остальное время человека.

«Да, дружище, я тоже изрядно рад, что все кажись, получается, и нас вроде как перебьют не сегодня…» — подумал Игорь, и кивнул еще раз.

Полдень. Осадный лагерь у подножия крепости Бас-Будан

«Саперов» Игоря отвели на отдых лишь спустя 17 дней и практически принудительно. К этому моменту у всех других отрядов был необходимый опыт, и это не должно было замедлить штурм. По его подсчетам сегодня было 4 июня по земному календарю, и к этому моменту под его началом осталось только 26 из прежних 40 воинов. При этом, как минимум половину из них, хоть по разу, а зацепили.

Нет, убитыми потеряли сравнительно немного — четверых в драке за форт, и еще одного, — в последующих случайных стычках. Большая часть увечных перебралась в осадный лагерь, или была отправлена, вместе с другими тяжелораненными, в Ленстрагоф.

Это гарантировал изначальный договор между батавами и Торговым Союзом. Поэтому в тамошний храм автоматически увозили всех, кому не могли помочь на месте. Именно в нем сейчас гостили трое воинов из лично приведенных Игорем бойцов. Для одного из них поход закончился окончательно — по словам сопровождавшего войско лекаря, — руку парню отрастят не раньше осени. Двое других должны были вернуться уже в ближайшие дни. Не смотря на тяжесть увечий, дорога при здешней медицине занимала больше времени, чем собственно лечение.

Землянина это до сих пор это изрядно поражало. Правда, не меньшее удивление вызывало и отличие реальной средневековой войны от киношных поделок.

В войско фризов собрали людей опытных. Не меньше чем у двух третей бойцов было, как минимум по кольчуге, не говоря уже о неплохом шлеме. Поэтому мало кого убивали с первого же удара. В особенности если драка шла лоб в лоб, и враги успевали собрать строй.

Даже сраженные точным и сильным ударом, чаще всего умирали, если у врагов была возможность их добить. В остальных случаях, у такого подранка, если его собратья побеждали, были все возможности оклематься. Хорошая кольчуга при этом давала «право на ошибку», и иногда не одно. В тесноте лобового столкновения, броню было нужно еще умудриться пробить. Случаев же, чтобы находящемуся настороже и в строю воину, попали случайной стрелой в глаз или одним ударом смяли в лепешку шлем — можно было пересчитать по пальцам. Обычно подранку или оглушенному, сразу же давали возможность отступить в задние ряды и оказывали помощь. А вот драпающих — да, резали за здорово живешь, и действительно, убивали десятками.

За это время несколько раз крепко досталось и самому землянину. При этом большинство касательных ударов или не пробивающих тычков, он уже перестал даже замечать. Когда же «царапины» получались небезобидными, парень, не мудрствуя лукаво, пользовался браслетом, добытым в Долине некрополей. Поэтому после каждого происшествия на утро вставал, практически невредимым.

Для большинства — это выглядело нормально, — попробуйте в кутерьме разобраться, что за удар пропустил стоящий рядом. Однако постоянно опекавший его Дольф, кажется, стал что-то подозревать. Да и трудно не сделать простого вывода, если на твоих глазах нанимателю ударом булавы явно травмировали плечо, а на следующий день он, как ни в чем не бывало, снова помогает раскачивать таран или ловко орудует тяжелым ростовым щитом, принимая на него стрелы и дротики осажденных. Но вопросов озвучено не было. Не заговаривал об этом и Игорь.

Каждое из семи квадратных звеньев браслета стоило почти два килограмма серебра и узнай хоть кто-то доподлинно, стало бы слишком большим искушением. А так, вроде что-то есть, а вроде и нет. Может быть, у него вообще только одно такое деление-батарейка. Это тоже стоит больше чем вся его броня, но уже не такой и соблазн. Короче тема была непростой, обсуждать ее посреди лагеря было глупо, и Игорь высоко оценил разумность своего телохранителя.

Вообще, за прошедшие дни «на передовой», он отвык засыпать, не зная, что тот сидит где-нибудь рядом. Даже сейчас это помогало по-настоящему расслабиться и полностью отдаться гибким сильным пальцам четырех девушек, которые со смешками и постоянным еле сдерживаемым хихиканьем мяли и терли своего вымученного господина.

Появившись в лагере всего часа два назад, и глядя на их свежие лица, Игорь вдруг остро осознал, что несет от него, скорее всего, как от трупа неделю пролежавшего на жаре. Правда, забравшись в теплую воду и выпив чашу легкого вина, он совершенно поплыл и отмяк душою. Настроенный первоначально довольно игриво, вдруг всем своим существом почувствовал разницу между постоянным ожиданием смерти, и здешний расслабленностью. Казалось бы, расстояние от городского форта до шатра было едва ли в полторы, может быть, две тысячи шагов. Но подходить к нему нужно было с совсем иной мерой.

* * *

Для Труды события последнего месяца остались по-настоящему все еще не понятными. Нападение страшных, покрытых железом воинов на место, в котором она родилась и прожила почти 19 лет, изменили всю ее жизнь, и одновременно — не изменили ничего.

В роду Ирбиса она была рабыней и дочерью рабыни. Воин, ставший ее отцом, после рождения пришел лишь однажды: узнать, что на свет появилась девочка. Сына он мог бы отдать на воспитание двум своим женам, но дочерей хватало и так. Еще одна, от фризской рабыни, была не нужна.

Может быть, он и передумал бы со временем, но на следующий год, так и не побывший ее отцом мужчина, не вернулся из очередного набега. Поэтому долгое время жизнь девочки ни чем не отличалась от судьбы другой малолетней прислуги. Разве что другие матери, оставшись наедине в отведенном им маленьком закутке, не разговаривали со своими детьми на фриза. Слова родногоязыка слетали с губ матери часто одновременно с такими же тихими слезами.

Тихая и постоянно как будто бы испуганная женщина, в остальное время предпочитала молчать, стараясь не побеспокоить никого. Ни когда за мнимые или настоящие провинности ее наказывала хозяйка. Пожилая, властная женщина с почти мужскими усами, отчего-то невзлюбила молчаливую тихоню. Ни когда кто-то из младших или просто юных членов рода забирал ее на ночь.

Как-то одноногий племянник главы ирбисов, носивший статус лишь чуть выше слуг, пришел пьяным и остался в их закутке. Завернувшись в старую овечью шкуру, полночи девочка слушала ритмичное скрипение их рассохшейся лежанки, но мать и здесь не изменила своей привычке. Она не издала ни звука в ответ на разглагольствования и сопение мужчины.

В последние годы она сильно сдала. Попавшая в плен едва лишь в восемнадцать и умершая, когда Труде исполнилось десять, она давно не привлекала внимания воинов или хозяина. Волосы ее выцвели, взгляд потух, руки сморщились от холодной воды и перебирания грязных клубней. Даже плечи ее искривились от ежедневного вращения тяжелых дисков зернотерки.

В 29 ее не стало, но и умерла она так же, ка и жила — никого не побеспокоив.

Через три года, когда Труда встретила тринадцатую весну, девушка оставалась по-прежнему тонкой и какой-то хрупкой, но однажды на внутренней стороне бедра она увидела кровь. Бессменная прачка неопределенного возраста, тоже была рабыней, но по-своему неплохой женщиной. Истерику испуганной девчонки она прервала благотворным подзатыльником, и в привычной ей грубоватой манере пояснила, что та теперь стала «совсем взрослой», после чего одобрительно похлопала по плечу.

Все это продолжалось несколько дней, и казалось так ничего и не изменит в ее жизни, но уже на вторую декаду за ней пришла всесильная ключница. Повертев из стороны в сторону, заглянув несколько раз под мышки, и хмыкнув глядя на едва проклюнувшиеся груди, она приказала девчонку помыть и поздно вечером отвела ее на недоступный в обычное время второй этаж.

В комнате младшего сына главы рода, она оставила ее одну. Труда так и не решилась сойти с места, и целую стражу ждала, замерев, последи красивой циновки, сплетенной на все свободное пространство богато украшенной залы. Чуть позже девушка узнала, что вместе с дорогим стальным мечом и украшенном серебром кинжалом, она стала подарком к совершеннолетию. Правда, к другим подношениям юный ирбис не прикасался почти семь дней.

Вернувшись после пира в его честь, он обошел несколько раз вокруг девушки, одним движением сдернул тонкую тунику, и рассмеялся по-настоящему довольным, каким-то захлебывающимся голосом. Так и не произнеся ни слова, он уверенно одернул ее неосознанные попытки прикрыть грудь или испуганно отступить. Повелительно указав пальцем в сторону кровати, пошел следом и, когда девушка неуверенно замерла, не зная, что делать дальше, несильно толкнул в спину.

Вытянутую как струна и дрожащую лежа на животе от неизвестности и испуга Труду, он не поправил. Лишь с силой раздвинул тонкие лодыжки и опустился между ними на колени. Несколько минут пошарив в паху, наблюдавшая искоса девушка смогла лишь рассмотреть, как, расплывшись явно от удовольствия, тот плюнул на руку, опустил ладонь ниже живота, и тут ей стало не до наблюдений. Труда испытала острую разрывающую внутренности боль.

Казалось, она сейчас просто умрет, но смерть все не наступала и не наступала. Лишь сильные, с каждым разом все более настойчивые толчки сотрясали ее хрупкое тело. Крепкий, намного более сильный парень навалился сверху и вбивал в нее что-то важное и известное лишь ему. Абсолютно перестав понимать происходящее, юная женщина лишь как-то отстранено пыталась понять, почему он вдавливает, сталкивает ее, вглубь ложа, и одновременно не дает сдвинуться с места, цепко ухватив за плечо.

Так продолжалось с небольшими перерывами почти декаду. Лишь иногда юноша заставлял ее немного приподняться, опираясь коленями и локтями в ложе. Только на одиннадцатый день, она почувствовала насколько мягкими были шкуры и осознала, что прежнего ужаса у нее новая «обязанность» не вызывает. Радости может это не приносило тоже, но когда ее все-таки выпустили из комнаты и стали позволять ночевать в прежнем материнском закутке, обязанности в работе по дому тоже изменились. Грязной или изматывающей труд оказался забыт, да и наказывать молодую рабыню, больше никто не смел.

Еще через полгода она вдруг поняла, что тело ее за прошедшее время налилось в самых разных местах, грудь стала такой же большой, как у коротконогой помощницы поварихи, и теперь на нее с интересом посматривают все мужи. И даже недоступные прежде, как боги, воины.

Но никто из них не смел, брать ее к себе на ложе еще почти год. Пока главный ирбис по осени не женил своего младшего, и к нему в комнату не переехала одна из дочерей главы рода Черной Совы.

Хотя для Труды это немного что изменило. Слуги и рабы по-прежнему не смели зажимать ее как других девушек или женщин с хоздвора. До недавнего штурма, в котором изрубили всех мужчин, которых она знала, и даже колченогого племянника, Труда пожила в постели у трех из одиннадцати дружинников. Они ее ни чем не удивили. Все было очень похожим на тот, первый день. Только больно больше не было. Разве что непонятно зачем, однажды ее избил самый старший и уважаемый воин, простояв долгое время между с готовностью раздвинутых ног.

И вот впервые, спустя шесть лет с момента, как мужи начали призывать ее, что-то изменилось в ней самой. Воин, которому она досталась в качестве добычи, сейчас почти заснувший в огромной деревянной кадке с теплой водой, что-то сделал с ней такого… Взойти на ложе ей впервые хотелось не оттого, что это избавляло от грязного и тяжелого изматывавшего труда, убившего ее мать. Тихо перешучиваясь с другими рабынями, она как-то вдруг осознала, что согласна даже снова немного подраить полугнилые весенние корни или отмыть осенний, затоптанный вход в саклю.

Пусть только это произойдет быстрее!

* * *

Сам Игорь в это время был далек от фривольных мечтаний.

Конечно, поначалу он прикрыл глаза именно для того, чтобы не наброситься на мнущих и намывающих его девушек. Все-таки человеку, рожденному в Советском Союзе, трудно вот так сразу перейти к древнеримской концепции «говорящих орудий»^[88]. Хотя в оправдание фризов можно заметить, что рабство здесь было менее бесчеловечным, и дорога на свободу не столь длинной. В небольших родах, пленники становились практически членами семьи, пусть и самыми младшими по статусу. Рабов усаживали за общий стол, а с определенного момента могли разрешить завести семью и жить отдельно, отдавая часть дохода.

Но начав с томных «мечтаний» о прелестном окружении, в какой-то момент парень совершенно расслабился, отвлекся, и мысли его, цепляясь одна за другую, отправились в места далекие от развлечений. Он стал перебирать произошедшее в последние дни.

Неудачная вылазка в памятную ночь, обошлась горцам минимум в полторы сотни убитых и попавших в плен, из-за чего в донжоне, перекрывавшем доступ в центральную часть верхнего города, практически не осталось мужчин и его удалось взять почти одновременно с первой, пятнадцатиметровой башней.

Сначала в ней добили ослабленную хозяевами стенку, потом, избегая битвы в узком проходе, просто отвели таран, и разложили очень дымный костер. Уже через минут двадцать распахнулась дверь, и на порог вышел высокий костистый старик. Опустившись на колени и откашлявшись, он сообщил, что пусть благородные враги решат их судьбу, как пожелают, только хватит душить его внуков.

Резать народ, поваливший через некоторое время наружу, не стали. Костер споро потушили, сдающихся — связали, вдумчиво обыскали и, отделив мужчин и мальчиков от женщин, отогнали в осадный лагерь. В общей сложности внутри скрывалось почти три сотни человек, но способных хоть как-то сражаться среди них оказалось не больше восьми десятков.

Вторую башню взяли так же, не без помощи огня.

Сначала атакующие отряды почти сутки зачищали ближайшие улицы и всю левую и центральную часть города. Потом, сообразив, что за стенами очередного укрепления скрывается всего двое способных стрелять из лука, фризы применили довольно дерзкий и оригинальный, по местным меркам, план.

С подачи Игоря, они собрали все нормальные деревянные материалы, которые можно было найти на захваченной территории, и за сутки возвели в двадцати шагах от башни еще одну «высотку», закрытую от стрельбы, только со стороны врага. Получилась максимально облегченная вышка на шестерых лучников, с которой можно было легко обстреливать или даже забрасывать дротиками крышу девятиметрового донжона.

Именно стрелки сорвали попытку защитников удержать за собой этот узел обороны. Потеряв одного из оставшихся лучников и нескольких боевитых женщин, горцы отступили, забаррикадировавшись внутри. Дальше — больше.

Соединив площадки межу собой с помощью нескольких крюков, туда одного за другим десантировали дюжину воинов, и теперь даже если бы горцы захотели, они не смогли бы выбить захватчиков через узкий выход. И вот тут-то пригодился огонь. Мощный, плотно перекрытый бронзовыми полосами люк, вряд ли удалось бы поджечь, забрасывая, например, стрелами с горящей паклей, но стоило разложить на нем костер, как уже через час с небольшим женские голоса принялись голосить в бойницы по-фризски «Жизнь!»

Люк, кстати, прогореть так и не успел. Судя по всему, просто с определенного момента, каждому внутри стало понятно: еще немного и враги ворвутся с самой неожиданной стороны.

Из-за этого все оборонительные плюсы башни будут на пользу уже им, ведь забрасывать врага стрелами удобнее сверху-вниз, через дырку «в полу», чем делать то же самое, к примеру, пытаясь поразить нападающих через отверстие под потолком. То же самое с винтовыми лестницами^[89] на первых двух этажах. Именно поэтому дожидаться прямого штурма горцы не решились.

Дальше все пошло тоже несколько не по каноническому сценарию. Третьей пала цитадель.

На быстро собранном совете хевдингов обсудили новые обстоятельства, и пришли к выводу, что брать необходимо именно ее. Три оставшиеся клановые башни стояли в правой части верхнего города довольно компактно, и образовывали очень неудобное общее укрепление. Полностью окружить хоть один из донжонов и не попасть под обстрел защитников двух других — было просто невозможно. Не говоря уже про риск неожиданного совместного удара против небольших групп, ведь судя по всему, они в неудачной вылазке не участвовали.

Из-за этого пока и решили с ними не связываться, а для начала лишь перехватить все возможные проходы, чтобы не дать оттуда атаковать. Для решения задачи понадобилось триста воинов и несколько десятков баррикад.

На взятие цитадели, в свою очередь, пришлось потратить десть дней и усилия почти половины сборной армии. И это не смотря на то, что в родовом гнезде местного «царского» рода, осталось в лучшем случае 30–35 мужчин.

Около семи сотен бойцов в течение суток возвели две деревянные башни по прежнему рецепту, обстрел из которых вынудил остатки защитников оставить трехметровые внешние стены без боя и запереться в башне.

С учетом еще и возвышенности почти в семь метров, работа оказалась непростой. Зато, получив доступ во двор, фризы также быстро могли их разобрать, и повторить строительный подвиг уже здесь. Правда, на этот раз условия задачи были чуть сложнее, и на это понадобилось втрое больше времени. Двух башен и огромного преимущества в воинах хватило, чтобы уже на следующий день со стороны осажденных почти перестали лететь стрелы.

Также напротив входа в цитадель за это время насыпали возвышение, с которого перенесенный в разобранном виде таран, принялся долбить в зашитую бронзой мощную дверь. Прежний хитрый финт с десантированием на крышу здесь бы не прошел, из-за более продвинутых технологий строительства.

Горцы за несколько десятков лет до штурма успели возвести надежную шатровую крышу из крепкой черепичной плитки. Может и не из страха перед атакой с такой неожиданной стороны, а лишь из желания комфорта или красоты, но так получилось.

Поэтому биться предстояло «по старинке» — лоб в лоб. За пять дней даже изрядно изношенный таран смог раздолбать вход, и на штурм в итоге потребовал еще почти сутки. В итоге взятие цитадели обошлось почти в два десятка убитых и около 60 раненных, поэтому в плен не взяли ни одного мужчины, старика или мальчика старше пяти лет.

Как понял землянин, хевдинги решили остановить резню лишь из-за того, что часть помещений оказались в толще скалы, и народу набралось неожиданно много. В плен, правда, все равно не взяли ни одной женщины старше 25–30 лет, но набралось их около четырехсот. При том, сильнейший род целого народа мог себе позволить выбирать, от этого даже кухонные рабыни здесь выглядели довольно привлекательно.

Ценности из цитадели еще только предстояло вывезти, но забегая вперед можно сказать, что в дальнейшем на это понадобилось почти четверо суток. Правда, когда отряд Игоря отвели в тыл, все это только предстояло узнать. Однако даже самый последний его воин был уверен, что золота и серебра, дорогой посуды, ковров и тонко выделанных ценных шкур, оружия, брони и просто металлов, там оказалось больше, чем во всей скрупулезно подчищенной долине.

Кстати, немалую часть общей добычи должен был составить скот.

По прикидкам Игоря всего за поход награбили просто неимоверное число животных. Меньше всего было, конечно же, лошадей. Их не набралось и тысячи голов, но большую часть сразу поделили сами добытчики.

В абсолютном большинстве это были те же не очень дорогие «монгольские» коньки, годные лишь для войны и охоты. Поэтому, не смотря на близость степи, местные предпочитали место на своих невеликих пастбищах выделять под коров, и главное — волов. Стоило учитывать большую потребность горских хозяйств в рабочих животных. Их в набранном стаде было почти семь сотен голов. Всего же, крупного рогатого скота, добыли минимум впятеро больше, чем коней.

А вот овец и коз подсчитать смогли лишь приблизительно. По разным вариантам выходило никак не меньше 70–80 тысяч голов. Для местных — цифра с трудом осознаваемая. Действительно, нераспаханных ровных участков в горах было не много, зато большинство склонов отлично подходили для козье-овечьих гуртов. Приятно удивленные победители вели учет сразу отарами, и их, все это время небольшими «порциями» тут же отправляли в сторону поселений батавов и за хребет.

Уже к концу первой декады, осознав, какое богатство попадет в руки, руководители похода решили перегонять, что возможно, на ту сторону гор, поскольку продать всех животных батавам, было просто невозможно. Живущие в степи фризы и так владели немалыми стадами.

Был еще приличный полон и, самое главное, — огромные богатства, уже награбленные в башнях Бас-Будана и поместьях каменных выдр. Все это только предстояло поделить, но по самым скромным подсчетам выходило, что и без этого на долю каждого воина Торговой тысячи отправившегося в поход, придется около тридцати голов овец и коз, и как минимум одна корова. И это без учета того, что еще только предстояло съесть. Сумей прибрежные фризы довести весь этот мычаще-блеющий приз, и уже это давало повод считать поход самым удачным за все годы существования Союза. Необходимо было только окончательно взять крепость и уйти, не растеряв добытое.

* * *

Время от времени кто-то из девушек ненадолго выходил, и не всегда для того, чтобы принести очередную порцию горячей воды. Отмечая факт краем сознания, Игорь не планировал особо вникать в эту «загадку», пока очередной хлопок дверного полога и вошедшая девушка, не внесли сочный запах жарящейся баранины. Организм на такую провокацию отозвался бурчанием желудка, и парень понял: надо срочно поесть! Возможно, даже пожрать.

Найдя взглядом Труду, он вопросительно приподнял бровь, и тут же получил заверения: уже скоро!

— Войны разделали двух овец сразу, как вы вошли в лагерь, господин, — уточнила девушка.

«Ага, получается, если жарят как обычно, то ждать придется еще где-то с час, может быть полтора…»

Так собственно и получилось.

Уже сидя за одним из трех костров в центре отрядного лагеря в окружении своих воинов, он вдруг с удивлением понял, что на огне были только несколько чайников, и никакого мяса. Одуряющая смесь из запаха баранины и каких-то острых специй шла откуда-то слева. Его даже не так удивило, что обслуживать теперь будут невольницы. Это как раз было логично. Не очень на первый взгляд логично было то, что руководили готовкой они же.

Пока народ трепался «ни о чем» и потягивал вино, самая яркая призовая красавица — та самая Гульдан, — выпрямилась, откинула за спину обе толстые черные косы, и довольно внятно проговорила на фризском «Пора!» И при этом она бросила лукавый взгляд в сторону Игоря, явно гордясь знанием, и точно намекая на что-то личное.

Но хевдинг не успел об этом подумать, потому что короткое сообщение стало сигналом, после которого два молодых война тут же подхватились, и принялись с энтузиазмом разрывать землю. Оказалось, что пока Игорь штурмовал крепость, мающиеся от безделья девицы приучили раненных и охрану их лагеря к горскому способу готовить баранину. Через некоторое время Игорь убедился, что так она получается намного сочнее, чем на вертеле, и прожаривается не слоями, а сразу целиком. Он даже подошел поближе, чтобы рассмотреть все в подробностях.

Основой метода была длинная прямоугольная яма, тщательно выложенная плоскими камнями. Один из словоохотливых подранков пояснил, что сначала в ней жгут костер, чтобы плиты раскалились, потом, самые большие угли убирают, а остатки — тщательно сметают к краям импровизированной печи. Застелив пахучими травами и ветками можжевельника дно, сверху укладывают натертые специями и солью крупные куски туш, накрывают все ветками, и широкими листьями, тщательно засыпав все, еще и слоем земли. В импровизированной духовке мясо запекается примерно два с половиной часа, — чуть более стражи, — как пояснил сглатывающий слюну боец.

Помощникам, начавшим доставать крупные, сочащиеся жиром куски баранины, девушки принялись подставлять прихваченные, скорее всего, где-то в городе деревянные блюда, и тут же передавать молодым воинам. Хотя в первую очередь, конечно, Труда выбрала несколько кусков на чеканный серебряный таз, и вместе с самой хрупкой, зеленоглазой Зимой отнесла еле сдерживающемуся землянину.

— Прошу вас, господин! Это лучшая баранина в вашем лагере, — не без гордости уточнила она.

— Откуда ты это знаешь?! — шутливо поинтересовался Игорь, тут же одним плавным движением клинка отхвативший сочное ребро, и попытался донести его до рта, не уронив текущий жир на свежую рубаху или штаны.

— О, родичи моей матери великие воины, но они не могут выбрать лучшее мясо малых скотов. У этой «ярки»^[90] очень нежная плоть, и мы принесли ее лучшую — правую часть!

— А почему правая часть — лучшая? — нашел в себе силы удивиться парень, торопливо проглотив горячее, буквально растаявшее во рту мясо.

— Вот! — явно довольная собой, девушка подняла палец вверх, как бы подчеркивая, что как, мол, этого, можно не знать, но все же уточнила. — Ставя на стол баранину, гостю и господину подают куски только с правой части барашка. В здешних горах знают, отдыхая, баран всегда ложится только на левый бок. Оттого и мясо на его левом боку не такое нежное и мягкое, как на правом! Господин! — очевидно, предположив, что так подчеркнуто поучать не очень разумно, она немного испуганно, несколько раз поклонилась.

«Надо же, до земной необходимости подделывать продукты еще тысячелетия, а «левое мясо» — и здесь означает какую-то ерунду…»

Внутренне усмехнувшись, и прожевав так же мгновенно очередной кусок, Игорь решил, что не готов сейчас вести дискуссии, но все же озвучил мысль: такой прекрасной баранины он и правда, никогда не ел. После этого уже окончательно отдался чревоугодию, в первое время, даже забывая отпивать из заботливо придвинутого серебряного кубка.

* * *

Неизвестно, как Аскольд подгадал, но стоило Игорю сыто отвалить от лишь наполовину опустевшего блюда, как со стороны центра осадного лагеря послышался целенаправленный топот минимум трех-четырех коней, прервавшийся у их шатров. Бросив заинтересованный взгляд в сторону коновязи, Игорь, мгновенно потребовал таз с чистой водой, и уже через полминуты, шел навстречу дорогому гостю.

Едва успев вытереть руки, он перебросил Труде кусок некрашеной ткани и без малейшего внутреннего напряжения изобразил благожелательное выражение на лице. Высокие договаривающиеся стороны встретились сразу за кругом палаток и шатров и сердечными объятиями подтвердили дружеское расположение.

— Разделишь с нами трапезу? У каменных выдр, как оказалось, помимо богатства было и чему поучиться. Правда, на кухне, а не «на поле», но — было! — под смех гостей и телохранителей уточнил Игорь.

— Не буду возражать, если моих воинов накормят, но сам я не откажусь от кубка вина. У меня к тебе важный разговор! — батав взмахнул в сторону стоящих позади сопровождающих, и замершего между ними мужчины со связанными впереди руками.

«Очевидно, разговор еще и тайный…» — про себя уточнил землянин, рассматривая пленника, по виду, так явного горца.

— Для разговора нам понадобится помощь этого мужа?

— Да.

Переведя взгляд на замершего рядом Дольфа, Игорь принялся отдавать приказания:

— Можете вернуться к огню и накормите наших гостей. Присмотрите, чтобы к моему шатру не приближались, пока не позову. Туда доставить пару кубков, бурдюк вина и, на всякий случай, небольшое блюдо с бараниной! Вдруг ливэ Аскольд все-таки надумает отведать.

Последнее приказание относилось уже к Труде, и он приглашающе повел рукой в сторону жилища. Через пару минут, все было выполнено, сопровождающие посадили горца на колени у входа и переместились к кострам.

За предыдущие недели пути все давно перезнакомились, и оттуда сразу же начал доноситься веселый гул от голосов множества довольных жизнью мужчин.

— Ни среди убитых, ни тем более среди пленников, взятых в цитадели, так и не нашли ни юного сына здешнего конунга, ни его мать, ни шестерых остававшихся хирдманов… — намекающе проговорил гость, отхлебнув вежливо из кубка. — Что думаешь об этот?

— Их башня примыкает к скале, в ней было множество помещений и, может быть, они все еще прячутся, но… Я думаю, что у них есть какой-то ход!

— Не сомневался в тебе! — рассмеялся, чем-то довольный Аскольд. — А какой он?

Все это напоминало какой-то странный экзамен, но Игорю уже и самому стало интересно.

— Я всего один раз зашел туда, просто из любопытства, но если правильно понял, то большая часть внутренних помещений были прежде пещерой. И еще: они очень мало там рубили камень. Разве что в главной зале… Наверное, где-то есть еще одна пещера, просто хорошо спрятанная. Может в сокровищнице. Ее, кстати, вскрыли?

— Да. В одном из углов там, действительно был заложенный пролом в полу, но воины углубились уже почти на рост — а следов используемого прохода нет. Никаких пустот там тоже не нашли, — уточнил посланник.

— Тогда не знаю, — с улыбкой развел руками Игорь. — Все-таки это нужно смотреть на месте, а не гадать отсюда. В одном я уверен: надо все-таки постараться обойтись без лобовых атак. На три оставшиеся башни приходится фирд в 250–300 мужчин. Они не так хороши, как дружинники их покойного вождя, но если представить что за каждую из них нужно будет полить крови, как в цитадели, то мы оставим здесь слишком много умелых фризов. Кстати, попробуй все-таки баранину, а то скоро остынет, и будет совсем не то. Горцы в этом и правда, понимают лучше моих воинов.

Батав усмехнулся и извлек из-за пояса меньший — столовый нож. Отделив тонкую полоску от лопатки, он вежливо откусил, задумался на мгновение, и заметно оживленнее заработал челюстями. В течение пяти минут лопатка была очищена, но на кусок ребер с правого бока его внимание не переключилось. Аскольд снова потянулся к кубку.

— Смотрю, тебе достался вдвойне ценный приз?! — подмигнул гость.

— Пока знаю это не во всех подробностях. Кстати, я так понимаю, что ответ на вопрос, который мы обсуждали, у тебя все-таки есть? Не зря же ты привел этого мужа, — Игорь кивнул в сторону по-прежнему сидящего на коленях горца.

— Я с тобой согласен, но думаю, то будет все еще хуже. В их главной башне в итоге дрались меньше двадцати пастухов и пахарей, и они убили почти столько же опытных воинов в хорошей броне, да втрое больше серьезно изранили. А здесь, ты правильно говоришь: будет много крови.

— Но у тебя есть какое-то решение… — снова настойчиво заговорил Игорь.

— Нам повезло! Я отправил к навесам для пленников своего помощника, и велел пообещать, что тот, кто подскажет, как взять хоть одну из трех оставшихся башен, не только не будет продан в каменоломни или рудники, но и может рассчитывать получить дом, женщину и кусок земли, чтобы жить спокойно. Он, — Аскольд покосился на пленника, — помог разгадать этот секрет. Правда, ковыряться в земле не хочет. Просит оружие и право вступить в хирд.

— К его судьбе мы, если хочешь, еще вернемся. Что там с башнями?

— О, там все очень интересно! Его дед был хорошим каменщиком, и тринадцать лет назад, когда боги в очередной раз трясли здешние горы, у них что-то произошло с колодцем. Он тогда был не так уж и мал, поэтому хорошо помнит, что почти десять дней туда не пускали никого. И именно его деду их господин поручил какую-то работу в подвале, а потом — щедро наградил… Старик, однажды подвыпил и рассказал внуку секрет, а через некоторое время поехал в гости и пропал. Так его даже следов не нашли. Сказали: волки загрызли, вместе с ослом и седлом от него… Но он согласен: дед любил хвастать, и мог рассказать, эту тайну, не только ему.

— Да что за тайна-то?

Ответом ему был искренний заливистый хохот, и стало понятно, что Аскольд осознанно тянет резину. Скорее даже специально «дразнит».

— Извини, — с улыбкой повинился батав, — ты был слишком сонлив, и я хотел тебя немного взбодрить. У нас, кажется, есть шанс обойтись без штурма…

* * *

Дальше Аскольд принялся рассказывать все известные ему подробности и вместе с расспросами пленника, получилась довольно стройная картина.

Во-первых, выяснилось, что как минимум в одной, из все еще не взятых башен, нет своего колодца в традиционном смысле этого слова. Они, по словам горца, получают воду из подземного ручья, текущего в огромной пещере, примерно на 8–9 метров ниже уровня «земли».

Во-вторых, дед его в темноте особо не рассмотрел, но выходило, что пещера эта напоминала «длинную подземную кишку», и шла от цитадели в сторону следующей башни. Поэтому, вполне возможно, что как минимум еще один из донжонов, тоже зависит от этого источника. А значит, если в нее попасть, то можно лишить воды минимум два клана из трех.

И третье. Можно было надеяться, что единственная причина, почему все укрепления так жались друг к другу, была именно в воде, а значит, есть шанс, взять за глотки их всех.

Ну и самое главное. Собеседники сошлись в мысли, что ну никак не может колодец цитадели не оказаться связанным с текущим с его стороны ручьем. Осталось только проверить все теории на месте.

Договорившись встретиться на месте через стражу, Игорь проводил гостей, и принялся неторопливо снова навьючивать на себя лишь недавно снятое железо. Попутно он озадачил телохранителей, и приказал старшему десятнику подобрать еще с дюжину самых опытных воинов. На все вопросы ответил, что рассказать пока не может, но приказал снарядиться, как для битвы.

— Пусть еще прихватят три, нет — четыре десятка хороших факелов, — уточнил он уже в спину раздосадованному Эгиру.

Дорогу от ворот Бас-Будана продлили почти до самой цитадели, поэтому большую часть пути удалось проделать верхами. Встретились с Аскольдом и его войнами вовремя, но Игорь был приятно удивлен столпотворением, как в самой башне, так и вокруг нее.

На его глазах от широко распахнутых ворот чуть ли не каждый пять-десять минут отходили небольшие, заваленные ценностями, повозки с ослами. Отвечавшие за грабеж хевдинги с удовольствием признали, что все это будет продолжаться еще не один день, но если что-то из подвала и повезут, то будет это не сегодня, и даже не завтра, поэтому если им так не терпится выпить именно здесь — лишь бы на здоровье.

Стратеги этот момент особо не оговаривали, но решили пока его не озвучивать никак, а потому сердечно поблагодарив, целенаправленно поспешили в сторону подвала.

Окончание огромного подземного, а точнее — «подскального», помещения, терялось где-то в темноте. По форме оно напоминало вытянутый вглубь горы прямоугольник, скорее всего искусственного происхождения, шириной около шести метров. Все сыпучие продукты хранились этажом выше, а здесь все свободное место вдоль стен занимали ряды огромных бочек, естественно, в основном с вином.

Невысокий резной бордюр колодца, торчал сразу возле лестницы, и места тут вполне хватало, чтобы спокойно разместить три дюжины заинтересованно притихших мужчин. Все они помалкивали, и лишь следили за действиями своих командиров, не смотря на безусловный и логичный интерес к содержимому местной винотеки. Стратеги же, не отвлекаясь на другие версии, сразу же сдернули массивную крышку с колодца, и заинтересованно уставились вниз.

— Слушай, ну вроде никаких сюрпризов?

— Да, и я тоже не вижу. Лезть надо!

— Ага…

— Смотри, какая интересная штука, — Игорь всунул в яму вытянутую руку с горящим факелом как можно глубже. — Да вон же, почти у самой кромки воды!

— Ты про этот странный круговой выступ почти в пол локтя?

— Ну да, на него же вполне можно стать. Погоди!

Игорь призывно махнул двум ближайшим воинам, и они помогли ему быстро снять накладные пластины и кольчугу. Оставшись в поддоспешнике, он указал на лежащие тут же толстые веревки, и, сделав на конце одной из них незатягивающуюся петлю, приказал аккуратно опустить себя вниз.

Уже через минуту, выдержав небольшой спор с телохранителями, Игорь медленно скользил, одной рукой ухватившись за «лифт», другой — удерживая только что зажженный факел.

На первый взгляд все выглядело обычно. Если бы он точно не знал, что где-то рядом могут быть пустоты, наверное, уже бы сдался. Но его смущал один странный момент. Когда колодец делают в обычной земле, выкладывание стен каменными плитами логично. Оно защищает от осыпания грунта или от попадания в него условно грязной воды из других, более высоких слоев, например, во время дождей.

«Но зачем это делать в скале? Что за выборочная эстетика такая?! Блин, да они, по-моему, так у себя и в тронном зале не старались…»

Твердо став на примеченные чуть раньше выступы, Игорь с помощью специально прихваченного недорого кинжала попытался подцепить самый на его взгляд небольшой камень. И тот вдруг поддался.

Еще через несколько минут с ним рядом стоял Аскольд и, обменявшись довольными взглядами, они зачарованные уставились в открывшееся «окно», пытаясь хоть что-то рассмотреть дальше пары шагов.

«Да уж, вот ты дружище мечтаешь сейчас уморить жаждой кучу народа, — пока посланник отвлекся на молчаливое изучение пещеры, Игорь решил с пользой потратить время на морализаторство и самобичевание. — С другой стороны, что такое добро и зло? Трудно понять одно, не изведав другого… Ладно, хватит этой дурости! Раз решил пробиваться в эксплуататоры, к черту это «Все люди братья!» Попади я к горцам в руки, они бы мне показали братскую любовь…»

Хлопнув напарника по плечу, он показал пальцем вверх, и принялся мостить камень на место.

— Слушай, а сколько они смогут без воды просидеть? — чуть погодя решил уточнить землянин, уже выбравшись из колодца. — Сколько придется ждать?

— Даже если совсем не будет воды, сидеть в их каменных бочках можно долго. Большинство, думаю, протянет дней пять-шесть. Самые крепкие проживут, может даже и десять, и больше^[91]. Но и таких, уже на пятый-седьмой день, заходи — бери голыми руками. Они даже встать не смогут, не то, что биться. Правда, я бы на это сильно не рассчитывал.

— Чего так?

— Их внутри, конечно, много, но неизвестно и сколько запасено вина. В первой захваченной башне было почти шестьдесят сорокаведерных бочек. Здесь — и того больше. Сам видишь. С таким подвалом можно до-о-о-олго помирать.

— Ага, еще и как весело! У них же там баб — по десятку на каждого…

Мужчины, выросшие воинами, и готовые при необходимости в любой момент расстаться с жизнью, во все времена были готовы и полной грудью эту жизнь «проживать». А потому, никого из фризов не удивили выходящие из подвала и ржущие во всю глотку подвыпившие воины.

Глава 10. Кровавая клятва

Рассказывают, что мудрецы одного из множества прибрежных фризских храмов, на вопрос о величии Алайн Таг, ответили: если все народы, живущие в его тени, вдруг забудут взаимные обиды и проложат добрую торговую тропу вдоль этого дара древних богов, то караванным волам от ее начала до конца пришлось бы идти никак не меньше ста дней^[92].

Но где ты найдешь в людях столько терпения к наглым чужакам или трижды проклятым соседям?! Да и нет в человеческих землях волшебных волов, что без длительных остановок, отдыхая лишь во время полуденных стоянок и ночного сна, смогли бы прошагать такой путь. Пусть досужие фантазеры и дальше катают редкие жемчужины мудрых мыслей по своим холодным кельям, а настоящим мужчинам это ни к чему. Они должны думать лишь о том, как делать чужие богатства своими, да радовать себя войной, пирами и женщинами…

И, конечно же, охотой!

Высокогорье Алайн Таг к концу июля место настолько оживленное и шумное, что куда там портовому рынку в торговый день. На альпийское разнотравье к этому времени успевают перебраться и вывести потомство все, кто пересидел суровую зиму у подножия или в степи. Приземистые стада мохнатых яков, малые семьи коз, туров и множества видов небольших горных оленей. Все вместе они составляют «рогатую» сокровищницу здешних гор.

Конечно же, всех их можно встретить и на северо-западной стороне хребта, да только слишком уж там много обрывистых голых склонов. На многих из них даже индивидуалисты туры, и так и норовящие куда-нибудь забраться снежные козы, чувствуют себя совсем не вольготно.

Чего никак нельзя сказать про пологие юго-восточные склоны хребта, отделившего щедрое на земные плоды северное побережье от иных земель Ахкияра^[93]. Множеству птиц и другим земным тварям здесь настоящее раздолье.

Правда, копытно-рогатое богатство здешних гор фризов интересовало меньше всего. В этом плане в лагере и так было очень сытно.

Не смотря на постоянную дележку тысячных отар, перегоны живой добычи даже в земли батавов занимали много времени, а поэтому козы и бараны в осадном лагере никак не заканчивались. Любой, даже самый мелкий отряд, мог брать по два-три животных в день, и никому даже в голову не приходило поинтересоваться «а зачем, мол, столько?» При этом есть коней, коров, или тем более волов, было бы по-настоящему неразумно, и они редко попадали в котел.

Из-за этого от козлятины и баранины в последние дни, носы воротили даже выходцы из самых бедных семей.

Нет, конечно же, для удара по каменным выдрам собрали опытных и неиспорченных гурманством воинов. В такие времена люди вообще не были склонны сильно перебирать едой. И, безусловно, локальное гастрономическое однообразие могло бы не иметь никакого значения, но вокруг остатков самой крупной и надежной крепости горцев уже почти два месяца было откровенно скучно.

Аскольд не стал отрицать «некоторый вклад» Игоря в план по «сухому» взятию трех последних башен. Не поднимался даже вопрос о том, насколько этот вклад был значительным. И когда компаньоны принесли сногсшибательную новость о том, что способны лишить горцев воды, они оба получили равные доли славы и материальных благ.

Стоило выделенному отряду из пяти дюжин отборных воинов взять под контроль три узких колодца в подземной пещере, в палатку к каждому из счастливчиков переместились по небольшому, но очень весомому сундуку. Даже по самым скромным прикидкам, выходило не меньше 900-1000 гельдов на «брата».

За последующие две недели, оказавшиеся в ловушке горцы, испробовали все доступные способы хоть как-то повлиять на ситуацию. Нездоровая суета обошлась им минимум в сотню мужчин убитыми и попавшими в плен, и продолжись это прежним порядком, не понадобилось бы даже сила жажды. Фризы однозначно доказали: без достаточного числа воинов их за стенами не удержать.

К этому моменту щедрая Серебряная долина между Бас-Буданом и остальным хребтом была горцами или оставлена, или их поселения полностью разграблены, поэтому вот уже полтора месяца ничего кроме скучных дежурств на баррикадах и какого-никакого гурманства у фризов не осталось.

Самым ценным на 28 июля по земному счету (если Игорь ничего не напутал) было право на небольшие охотничьи экспедиции. Нет, официально это считалось вылазками для контроля территории, но удар по племени был таким сокрушительным и болезненным, что остальные роды оказались не способны оставить свои крепости и замки. Им попросту было некого отправить в набег.

Почти все мелкие вожди и их боеспособные дружины были вырезаны у входа в Серебряную долину, так что у многих наследников не было шансов удержать даже свои городки. Надежду давало лишь предположение, что давние враги не пойдут в горы. И если для этого нужно было изобразить забившихся под камни горных мышей, они готовы были это делать.

Единственным исключением стали юго-западные горские роды, засевшие в крепости Визан. Те, безусловно, сохранили свои силы. Но даже самые тугодумы в лагере понимали — нынешний успех связан именно с их предательством, а значит, 500–600 их отборных воинов, вряд ли сейчас хоть как-то угрожают положению фризов.

Вот поэтому, пользуясь несколько привилегированным положением среди остальных хевдингов, Игорь и мог позволить себе довольно часто оказываться «без особых целей» за пределами осадного лагеря.

Спросите: какая охота, если еду и так девать некуда?» Ответ прост: не бараниной и козлятиной единой жив человек!

Самой вожделенной добычей в таких вылазках считались улары — местные, плохо летающие птицы, по поведению и внешнему виду напоминающие обычную домашнюю курицу. Правда, даже самки по размерам несколько превосходили знакомых всем несушек. Удачный бросок камнем из пращи или выстрел тупой облегченной стрелой из арбалета приносил тушку от полутора до двух с половиной килограмм.

Мясо нередко было по-летнему суховатым, и временами даже откровенно тощим — выводки едва успели опериться, поэтому родители пока еще не откормились, — но все равно привлекало застрявших в горах гурманов.

Именно его и собирался добыть Игорь, в сопровождении еще двух лучников. Четыре такие же группы стрелков разошлись от разложенного час назад костерка, по «звездным» направлениям, чтобы не мешать охотничьим потугам друг друга.

Посматривая на небольшую стаю пернатых, воины закончили подкрадываться, и каждый из них, наверное, даже выбрал место для выстрела, на плотных сливающихся с камнями телах уларов.

По окраске самцы и самки почти неотличимы. Разницу можно увидеть лишь в размерах и скрытых в траве шпорах. Но Игорь точно знал: крупная серо-стальная птица — явный самец, — не догадывается об ожидающей его судьбе.

Он регулярно вскидывал короткую шею с маленькой головой, двигал небольшим клювом, сглатывая найденное, и снова наклонялся, помогая себе в поисках, движениями коротких и толстых ног. В такие моменты становилось особенно хорошо видно чисто-белые горло, верхнюю часть зоба, низ и бока шеи, а также украшенные четкими поперечными полосками черного и светло-охристого цвета передние части спины и груди.

Местная дичь отличаются от домашних птиц не только расцветкой, но еще и относительно длинным и слегка закругленным хвостом с коричневато-бурыми и каштановыми на концах перьями. Игорь особо не разбирался в биологии, но примерно так бы он себе и представлял «горную индейку».

Дважды коротко втянув носом воздух, парень привлек внимание напарников и, убедившись, что все готовы, воспользовался своим традиционным правом первого выстрела. Приговоренный самец в очередной раз выпрямился, замер, изучая что-то ведомое лишь ему, и кубарем покатился от мощного удара тупой «птичьей» стрелы.

Не попавшие под выстрелы пернатые легко и дружно рванули в сторону ближайшего крутого склона, пользуясь крыльями только для поддержания равновесия. Их не преследовали, потому что прекрасно запомнили: при опасности улары бегут к обрывам, чтобы спланировать в ближайшее ущелье, и найти их после этого, нечего было и рассчитывать. И действительно, меньше чем через минуту раздался узнаваемый громкий свист. Привычка «шуметь» у этой добычи появлялась лишь при полете.

В это время охотники подошли ближе и смогли рассмотреть в траве результаты получасового ползания среди травы и камней. Выстрелы двух других воинов были не менее удачны. Дольф при этом умудрился еще и удачно пустить стрелу вслед перепуганной стае, добыв в итоге двух птиц.

Игорю со своим арбалетом о таком результате не стоило даже мечтать, но он никогда не забывал похвалить своих воинов, пусть даже за звание «лучшего стрелка» лишь до вечерней охоты. Правда, в этот раз сделать он этого не успел. Из кустов, со стороны лагеря, высунулся один из лишь недавно оставленных «на хозяйстве» воинов, и призывно засемафорил обнаруженным собратьям.

* * *

Скаканье по камням здесь штука неблагодарная — сломать или вывихнуть ногу очень легко, — поэтому обратный путь занял лишь чуть меньше времени, чем предыдущие переползания. К этому моменту в лагере собрались все охотничьи партии. Причина для сбора была проста: северо-восточная группа наткнулась на небольшой лагерь горцев.

— …вход в пещеру прикрыт кустарником. Удачно. Он густой и колючий. Мы смогли это увидеть, только оттого, что по склону оказались выше. У входа всего один муж. С коротким копьем и без брони. Пастух. Несколько раз выходили женщины к ручью. Вода в полста шагах нижеубежища. Видно, что натоптана целая тропа, но издалека ее не рассмотреть. Теми же кустами прикрыто…

У фризов, по крайней мере, у уроженцев центральных кинефатских земель, умение балагурить очень ценится. Других Игорь мало кого видел, хотя в хирде у Эрвина Сильного выходцев откуда только не было, но как он не без основания подозревал, дружинная культура — это свой особый микрокосм, а потому не совсем отражает общие фризские традиции.

Хотя и батавы, как, оказалось, тоже считали владение острым словом важной штукой. Однако в бою и при какой-то иной опасности, все они переходили на скроенный по особым стандартам язык.

Никакого тебе обилия причастий-деепричастий, отсутствует игра слов, и даже просто прилагательные сведены до минимума. Фразы стараются строить покороче, и даже мимика — и так не очень свойственная их культуре, — обеднялась до настоящей каменной невозмутимости. В этом плане Игорю было сложнее всего.

Его власть внутри отряда, даже расширенного за счет выходцев из других, не ивинговских ополчений Торгового Союза, никак не оспаривалась. Поэтому чувствуя себя однозначным «начальником», он нередко позволял себе общаться прежним, еще земным порядком. С повышенной ироничностью и желание чуть «расслабить» излишне, на тот — прежний взгляд, — серьезных собеседников.

— Бабы-то хоть симпатичные? — уточнил он, дождавшись окончания доклада, и продолжил без паузы, подчеркивая, что это всего лишь шутка, и отвечать не надо. — Вопрос, который мы должны решить первым: по силам ли они нам?

Тройка охотников, обнаружившая стоянку врага, переглянулась, и старший из них, снова заговорил, оставляя ощущение, что это они между собой уже обсуждали.

— Семь лет тому назад, мы ходили на янгонов. Приструнить их за прошлые обиды. Дважды бывали в пещерах. Если после входа она ведет вниз и расширяется, то может быть очень большой. Но если бы там были лишь воины, не думаю, что для готовки они бы взял жен… Да и воды, что те вдвоем унесли, хватит разве на один котел. Даже если у них других котлов нет, и есть приходится в очередь, думаю все равно они по силам. Скорее это не фирд, а лишь селение, скрывшееся от наших воинов.

— Видно ли от входа наш лагерь?

— Нет, мы за их же горой…

— …но даже если они еще не знают, другие мужи у них могли быть, и они тоже могли сейчас быть на охоте… — весомо уточнил один из воинов справа, довольно прозрачно намекая, что тянуть опасно.

Игорь слабо помнил подсказчика, но судя по густым синим татуировкам вокруг глаз, он родом из какого-то кельтского рода, и был придан отряду наемников Игоря, когда они превратились в саперов.

— Да, откладывать не станем! — согласился хевдинг, обратив внимание на кивки нескольких других опытных бойцов. — Свинд, ты у меня много раз доказывал, что лучший стрелок. В тамошних теснотах это без надобности, а потому отберешь себе пятерых. Доверяю тебе присмотреть за нашими лошадьми. Как бы не стало так, что ты окажешься в самом опасном месте…

Второй «десятник» видно, что хотел хотя бы формально попробовать возразить против такого назначения, но последние слова отняли у него такую возможность. Да и явно примирили с приказом, лишив возможности даже в шутку потом обвинять, что его оставили «костровым». После боя тяга к грубоватому казарменному юмору должна была вернуться, но опытные воины помнили о таком всегда.

— …думаю, что двух дюжин бойцов нам хватит. Особенно, если выдры еще не узнали, — как бы про себя, проговорил Игорь, и отдал новый приказ. — Всем готовиться к битве!

* * *

Некоторая расслабленность вражеского часового была, как оказалось, вполне оправданна.

С его места у входа в пещеру отлично просматривалась вся прилегающая местность на несколько километров у подножия горы. Днем, нечего было и мечтать, даже проползти все это расстояние незамеченным. Единственно уязвимой можно было считать сторону, с которой охотники и рассмотрели горцев. Но и там, тоже все оказалось не слава Богу.

Во-первых, риск сломать ноги и скатиться по крутой осыпи даже стараясь это делать вдумчиво и медленно, был излишним. Во-вторых, без шума — это тоже было невозможно. А значит, ползущих по склону, горцы легко, как в тире, смогут забросать копьями или стрелами. Действительно, застигнутый в таком положении, опытный воин не сможет даже уклоняться, а значит, станет легкой жертвой для какого-нибудь пастуха.

Нет, все было не так и плохо.

С места, откуда Игорь наблюдал за входом, часового можно было достаточно легко подстрелить. По прямой, получалось меньше 35–40 метров. Со своего места Игорю было отлично видно, что вход достаточно узкий, и несколько человек смогут его долго удерживать.

После такого конфуза, утверждение, что командир у них парень не только умный, но и самое главное — удачливый, станет не таким уж и однозначным. А значит, это было попросту неприемлемо. Получался самый настоящий пат^[94].

На небольшом военном совете возможность обойти по широкой дуге, и больше часа подниматься по склону на глазах у часового или случайных свидетельниц, не обсуждали. Черновой план выглядел незамысловато, но давал хотя бы надежду на неожиданность удара.

Игорь, чтобы не выглядеть «простецом» и всего лишь «одним из», напустил таинственности, сделал невозмутимое лицо и, выслушав всех желающих, согласился с предложенным вариантом, начать атаку с верхней террасы. Было решено, что сначала подстрелят часового, а потом, с помощью трех веревок, подстрахуют воинов, спускающихся на нижнюю площадку по самой безопасной осыпи.

Только оказавшись на месте, он внутренне просиял, сообразив, что не зря «выделывался». Для пересмотревшего множество фильмов про атаки спецназа на террористов, засевших в зданиях, было очевидно, что трех веревок, достаточных для спуска по пологой осыпи, точно хватит для «десантирования» спутников сразу на площадку у входа, с небольшого козырька, нависающего в десяти-двенадцати метрах над ним.

С 20–30 килограммами брони и оружия, попробуй, заберись вверх на высоту трех-четырех этажного дома. А спуститься — никто даже не засомневался. Чего-чего, а защитные кожаные перчатки, необходимые для такого фокуса, были у каждого.

Место у входа хоть и пользовалось завидной популярностью, но за пару последних часов группы или одиночки подряд ни разу не выходили. Всегда между явлениями были пусть небольшие, но паузы. Поэтому можно было логично предположить: что до момента, как смерть часового заметят, отряд успеет спуститься вниз. И значит, будет шанс, что штурм получится единым, дружным, и кровью за него заплатят в основном защитники. Был реальный шанс не дать им собраться и перебить по одному.

Большая часть отряда собралась вокруг закрепленных над входом веревок, а их хевдинг оставался с четырьмя лучниками на площадке, с которой можно было с комфортом обстрелять часового. «Знаком» к нападению, должно было стать появление очередных «гуляк», и внутренний таймер отсчитывал последние минуты.

Игорю было, конечно, не идти в первых рядах, но легкий мандраж его все же поколачивал. Хотя единственное, о чем он старался думать еще меньше, чем о возможной смерти или ранении — это факт, что, скорее всего, перебить первыми придется двух водоносок. Чаще всего туда-сюда бродила именно неопрятная пожилая тетка в сопровождении мелкой 10-12-летней девчонки.

Старуху в полон угонять все равно никто бы не стал, а вот приговорить за ради «военной необходимости» соплюху… Ни нервничать по этому поводу, ему все никак не получалось себя приучить.

«Рабство, конечно, тоже не подарок, но это все-таки жизнь. Да и возможность найти намного лучшую судьбу, чем состариться в кухонной прислуге…»

* * *

«Приговаривать» — не пришлось.

Из пролома в скале высунулась традиционная баранья шапка. Черная, как и у ожидавшего его низкорожденного часового, а потом выбрался и ее хозяин. Такой же недотепа, временно поверстанный в бойцы. Чуть полноватый пожилой горец, скорее всего, призванный даже не из пастухов, а из домашних слуг, сразу же завел речь, о чем-то, безусловно, нудном и малоприятном. Ведь невозможно таким противным голосом рассказывать анекдоты или делиться победами на любовном фронте. Последними он вытащил за собой полутораметровое копье и явно потраченный жуками небольшой плетеный из лозы щит.

Выждав еще минуту, пока часовые сблизятся и на мгновение замрут, Игорь выдохнул и, отбросив сомнения, скомандовал:

— Бей!

Меньше чем за полминуты, четыре хороших стрелка успели всадить в каждого из приговоренных, как минимум по три-четыре стрелы. На расстоянии в сорок метров лучники могли бить в любое место на выбор, и ни один из горцев даже не вскрикнул. Но в этом и особенность человеческого организма, что даже нашпигованные как подушки для булавок, наши тела способны преподнести сюрприз.

Если первый из врагов рухнул, получив первые две стрелы, то появившийся позже толстяк, казалось, проигнорировал даже пять тяжелых пехотных срезней^[95]. Умудрившись развернуться на месте, он попытался медленно двинуться в сторону только что покинутого убежища.

Мужчина шагал в сторону пещеры очень медленно. Двигаясь, словно стараясь не расплескать что-то внутри себя, и на мгновение показалось, что его сейчас не остановить даже из катапульты. Игорь отчетливо видел, что глубоко вошедший в спину наконечник, скорее всего, разорвал на ошметки правое легкое, и закричать ему не судьба. Но рисковать все же не стоило, поэтому вытянув вперед руку, он ткнул указательным палец на доживающего последние мгновения мужчину, и теперь, уже по-настоящему спокойным голосом, скомандовал:

— Все стоп! Перебейте ему колено!

Если бы рядом с ним был работающий метроном, то он бы точно знал, что на счет «четыре» одновременно тренькнули две тетивы, и казалось неуязвимый враг, рухнул действительно, как подрубленный.

Больше не отвлекаясь на все еще шевелящегося горца, землянин поднял две руки вверх, на пару секунд зафиксировал их в этом положении, и резко опустил вниз. Одновременно с этим, в пяти шагах ниже только что разыгравшейся трагедии, вниз упали хорошо закрепленные веревки, и почти тут же скользнули три лучших воина-фриза.

Трудно было, не оглядываясь на секундную стрелку, посчитать, сколько понадобилось времени, чтобы двадцать воинов собрались вокруг входа, настороженно прислушиваясь к звукам внутри. Но экс-журналисту было не до подсчетов. Прихватив половину оставшихся наверху стрелков, он в это время насколько возможно быстро двигался к спуску. Двое других лучников должны были оставаться на своем месте до конца, и при желании перевязать и сбросить веревки на запланированном раньше спуске, присмотреть за местностью во время штурма, или просто прихватить ценную снасть, и вернуться в покинутый лагерь коротким путем.

К тому времени, когда Игорь смог обойти по верхней террасе к месту спуска и присоединиться к остальным, внизу ничего не изменилось. Пожалуй, кроме того, что теперь ничего больше у входа не напоминало о том, что защитников стало меньше на два человека.

Тела — оттащили, кровавые пятна — присыпали, а воины — разбились на группы по три-четыре бойца. Еще накануне хевдинг предупредил, что если хоть кто-то сунется в какую-нибудь дыру без напарника, чистить ему нужники до конца осады.

— Господин, мы готовы, — напомнил Дольф, в отсутствие старшего десятника Эгира, возглавлявший отряд. — Мне кажется, они там пока и не почесались.

Бросив взгляд на своего главного телохранителя, он одобрительно ткнул его в бронзовый наплечник, и приказал подождать.

— Давай немного присмотримся. Вдруг, кто еще сейчас вылезет. Кстати, предупреди воинов, пусть не спешат резать всех подряд. Хоть расспросить попробуем. Не люблю лезть наобум…

Коротко кивнув, тот вернулся к группе, замершей у входа. И будущие «языки» не заставили себя ждать.

Ими оказались две уже «знакомые», водоноски. Крупноватую бабку и хлипкую девчонку-подростка, практически выдернули из прохода, не дав возможности зашуметь, даже хлопнув об пол размокшими кожаными бурдюками.

Перекрестный допрос пленниц уже через минут десять дал ответы на многие вопросы, но одновременно и изрядно огорчил воинов. Игорь в первый момент совершенно не уловил причин этих хмурых лиц, и только спустя мгновение, что называется «въехал в тему».

* * *

Пещера оказалась не просто временным пристанищем для бездомных горцев, а главным святилищем их родового и племенного бога — того самого родоначальника — Каменной выдры.

Имелась в наличии статуя в два человеческих роста, действующий Страж Храма и около сотни беженцев, из ближайших, разгромленных фризами поместий. Правда, мужчин из них оказалось не более двух десятков, а воинов — и того меньше, но Страж — это, как танк. Не отмахнуться.

Осторожные расспросы уже собственных бойцов, выдали по первости очень непонятный результат. Оказалось, что подношений в таких местах за века обычно накапливается столько, что они бы готовы рискнуть, нападая всего лишь двумя десятками даже на вдвое большее число опасных сторожей, но вот жрец народу внушал… действительно нешуточные переживания. Игорь и правда, не сразу сообразил, в чем проблема, раз напасть готовы и на «вдвое большее число», но через мгновение вспомнил, и немного расстроился.

Еще прошлой осенью его лепший друг и покровитель Эрвин Сильный в минуту откровенности пояснил, что за одну человеческую жизнь такой силы, как у Ушедших живому человеку не накопить, но жрец в своем храме в минуту опасности может выкинуть фокус, очень похожий на ту гадость, которой «порадовал» упокоенный Игорем немертвый.

Разница лишь в том, что прибитый житель могилы, если его побеспокоить, излучает эту гадость до настоящей смерти, а жрец может выпустить несколько целенаправленных импульсом, которые обессилят любое число нападающих, пусть и на не очень большом расстоянии.

Игорь постеснялся тогда задать вопрос, мол, а сколько это «небольшое расстояние», но ярл понял его переживания и, понизив голос до минимума, уточнил, что когда ему пришлось использовать такое умение, враги легли больше чем на пятьдесят шагов.

В это время старшая пленница, лежащая тут же рядом с озадаченными фризами, стала активно дергаться, стараясь привлечь внимание. Очевидно, догадавшись по лицам, о чем идет речь и, желая окончательно склонить пришельцев к идее, что нападать, не только опасно, но и незачем, она сообщила, что почти все сокровища вывезли.

— Говорит, что когда мы осадили Бас-Будан и начали громить здешние поместья, жрец решил не рисковать и куда-то все спрятал, а сами они остались здесь, только оттого, что храм — это не статуя, и его — не перевезти, — пояснил воин, неплохо говорящий на языке местных горцев. — Пугает, что мы все найдем здесь смерть, — мрачно пояснил он через пару минут, выслушав длинное выступление старухи, и снова заткнув ей рот прежней грязной тряпкой.

Скорее всего, желающая порадеть за родное святилище баба, мало имела дело с мужчинами, жизнь которых — сплошной и постоянный вызов, и чье процветание напрямую зависит, от умения его принимать. Потому что Игорь с удивлением заметил насколько закаменели лица его спутников. Что-то для себя осознав, он решил выждать паузу, и не ошибся.

— Пусть многие из нас умрут, но что может быть доблестей, чем разорить не только главную крепость, на и храм врага? — первым не выдержал молчания самый молодой из пользующихся уважением воинов в первом ряду.

Светловолосый ивинг зло сверкнул глазами в сторону пещеры, и ухватился за рукоять своего короткого меча, гневно сжав ее туго обтянутую тонкими кожаными полосками плоскость. Всем своим видом 22-25-летний мужчина показывал, что такая ерунда как жизнь, его интересует меньше всего. Совещание землянин устроил всего в десяти шагах от входа, но как минимум половина из двух десятков воинов почувствовала необходимость хотя бы прошептать или буркнуть нечто одобрительное.

Бывший землянин уже сталкивался с ситуацией, когда казалось, минуту назад совершенно спокойный отряд, загорался злостью от кого-то одного, и тогда приходилось постараться, что воинов осадить. Они начинали просто рваться в драку, не оглядываясь на число врагов. Благо, что это была какая-то «холодная» решимость, и опытные бойцы продолжали удерживать строй. Но его все же немного смущала это метаморфоза, поэтому сейчас хотел бы этого избежать. Внизу, им ряд ли придется действовать в едином строю, а значит настолько ослабившие разум чувства, могут многим помешать выжить.

«И не только им…» — не подумал, а скорее «поймал» дуновение этой мысли экс-журналист.

Заглянув в глаза воинов, он рассмотрел в некоторых случаях явное ощущение обреченности, но и готовности к жертве. Было четкое ощущение, что в такой ситуации даже поражение, если его удастся пережить, не разрушит некоего важного образа в глазах этих людей. Правда, поскольку для себя Игорь все еще не решил: стоит ли так рисковать, он задумал немного «заболтать» градус гнева.

— Смерть важное событие в жизни человека, и на него мы все обязательно явимся! Но нет ничего красивого в бесполезной потере шанса победить. Дружище, — Игорь постарался, как можно более искренне и проникновенно заглянуть в лицо парня, — смерть — это еще не доказательство того, что мы жили. Боги сегодня не торопят, и пока не обнажили мечи, мы сами держим в руках свои судьбы. Поэтому спешить не будем!

Последнюю фразу он произнес максимально весомо и уверенно, и почти на минуту единый и заряженный на драку организм, распался на группу одиночек, перекатывающих под сводами черепов не так уж и скрытую мысль, что сейчас, именно в эти минуты, они все немного сравнялись с богами.

Обернувшись к одному из «переводчиков», Игорь взмахнул в сторону пожилой пленницы, и приказал подтащить ее поближе. Зазвучавший снова голос вернул фризов из плена размышлений, и Игорь с радостью отметил, что сейчас перед ним снова его воины, а не охваченные гневом безумцы.

— Спроси ее: когда жрец отправился прятать пожертвования?

— Три дня назад, — перевел толмач.

— Где он сейчас? — склонился к пленнице хевдинг.

— Внизу! — уверенно ответила старуха, но взгляд ее на секунду вильнул.

— Она нам больше не нужна.

Очевидно, что-то прочтя на лице вражеского командира, пленница начала открывать рот, чтобы то ли в последней попытке предупредить сородичей, то ли как-то остановить неминуемое, но жесткая рука Дольфа захлопнула ее рот раньше. Убедившись, что склонный миндальничать наниматель в этот раз непреклонен, телохранитель дважды ткнул приговоренную под лопатку клинком, с тонким ромбовидным лезвием. Такими обычно вооружаются лазутчики, перед нападением на чей-то лагерь, ведь нанесенные ими раны, почти не выпускают кровь наружу, и лечатся с большим трудом.

— Она лгала! — пояснил хевдинг своим воинам. — Расспроси о том же девчонку! Только не здесь, пусть она не увидит… — бросил он в спину рванувшему выполнять «переводчику».

Понимание ко всем приходит с разной скоростью, и неодновременно светлеющие лица воинов было видеть довольно забавно.

* * *

Жреца «дома» и правда, не оказалось.

Только в тот момент, когда юная пленница однозначно подтвердила, стало по-настоящему понятно, насколько воинов беспокоил этот момент.

Лишь сейчас Игорь узнал действительный смысл словосочетания «трудовой энтузиазм». Фризы ожили, заулыбались и только риск насторожить горцев раньше времени сдерживал их желание это обсудить.

Отряд разбился на две неравные части.

Первыми начал спускаться вниз самый крупный отряд. Они должны были рассыпаться небольшими группами по основной зале длинной почти в 80 шагов, и подавить все возможное сопротивление, в том числе и в небольших гостевых кельях, идущих вдоль стен. Каждый из них заранее потренировался в произнесении команды «Лежать!» на местном наречии.

Второй отряд, состоящий из семи самых опытных и тяжеловооруженных воинов с лучшими щитами, должен был, не отвлекаясь ни на что другое, проследовать в конец зала и для начала заблокировать узкий проход в собственно храм. Именно там, в нескольких отдельных комнатах жил жрец и его единственный телохранитель. Страж Храма, конечно, мог случайно оказаться в общем зале, и в этом был главный риск для воинов первой группы. Но сегодня удача однозначно была на их стороне.

Страж, оказался в своей комнате и, конечно же, он не успел натянуть броню. Правда, и в шелковой рубахе с мечом в руках, вовсе не показался беззащитным. Столкнувшись в проходе, с идущими по двое в ряд бронированными воинами, и не имея возможности наносить мощные рубящие удары из-за низкого потолка, он все равно умудрился превратить один из щитов в труху и серьезно ранить скрывавшегося за ним воина. Даже наблюдая за всем этим из последнего ряда, Игорь немного трухнул от скорости и нереального ощущения силы, исходящей от Стража.

Но тут горца удалось «вытолкать» в служившую, скорее всего, спальней небольшую келью, и фризы получили возможность действовать против него одновременно в четыре меча и двумя короткими копьями из второго ряда.

Невероятно, но почти перестав атаковать сам, Страж продолжал успевать отражать все удары. Да, он явно пропустил как минимум три из них: в живот, в бедро, и лишился правого уха, но это не особо отразилось на скорости. Единственный враг задавал настолько нереально высокий темп, что Игорь вдруг осознал: еще немного, и его воины сдуются, а этот человек-молния их просто зарежет, чтобы не мучились. Чувство беззащитности, начавшее накатывать, очень напоминало попытки добить немертвого в Долине некрополей.

— Хватит с ним рубиться! — взревел парень, надеясь, что его голос звучит не сильно испугано. — Все вместе, прижмите его к стене. Шаг вперед: и раз…

Строй из шести воинов от стены до стены сдвинулся вперед, заставив Стража отшатнуться.

— …и раз, и раз, и раз!

Маленькая комната не была предназначена для длительной шагистики, и уже на втором — горец уперся спиной в стену, удерживая прущего прямо на него воина на вытянутой руке, и наплевав на защиту, начал с невероятной скоростью наносить короткие рубящие удары остальным, не давая на секунду высунуться из-за изрядно расщепленных поверху щитов.

Даже два крепких фриза из второго ряда, пытающиеся вдавить товарища и Стража в стену, никак не могли этого сделать. И в это момент, двигавшийся по коридору во втором ряду, и оказавшийся в келье крайним справа Рудольф, проявил инициативу.

Главного телохранителя Игорь вообще ценил не только за чувство надежности, но и за не выпячиваемый ум. Улучив мгновение, когда горец серьезно отвлекся на его соседей, он сдвинулся еще ближе, сделав невозможными рубящие атаки, и придав дополнительное ускорение разворотом тела, нанес мощный удар ребром щита в локоть Стража.

Хруст был удивительно громким, омерзительным… и одновременно прозвучал «Песней Победы». Потому что весь первый ряд после этого смог перейти в клич со своим непобедимым врагом, и в образовавшейся сутолоке, принялись пытаться наносить уколы в живот, бок или спину.

Бывший землянин точно видел, что многие удары явно «прошли», но гневное рычание, пожалуй, стал даже громче, и Игорь вдруг со всей очевидностью осознал: этого гада так просто не пронять.

Сил и веса половины их маленького отряда, хватало только на то, чтобы продолжать удерживать врага у стены. Оставшись лишь с одной активной рукой, он вертелся, пытаясь выскользнуть из ловушки, и каждому было понятно: если это произойдет, трупов прибавится.

— Дольф, дорогу! — ухватив за «хвост» оскользающую мысль, Игорь вдруг осознал, что необходимо делать, и скользнул к врагу со спины.

* * *

Стремительная атака обошлась двумя пострадавшими. Оба они лежали на совести Стража, и как ни странно, срубленный в самом начале воин отделался довольно легко. Рана, нанесенная мечом, прошла в сантиметрах от бедренной артерии. Ходить он, конечно, не мог, но чувствовал себя вполне бодро.

Когда пострадавшего принялись перевязывать их отрядный лекарь, седой воин с множеством боевых отметин на шкуре, ткнул пальцем в залитый кровью пах, и меланхолично пояснил:

— Смотри, если кровь из раны течет ярко-красная, то можно не беспокоиться — не задето ничего важного. Но если бы она была темной, то не стоило бы даже стараться. Без помощи «Сердца жизни» он бы не выжил.

В свете нескольких факелов лужа, натекшая из фриза, напоминала черное зеркало. Поэтому Игорь, естественно, ничего не понял, но сделал максимально невозмутимое лицо и кивком поблагодарил консультанта.

Единственный погибший лишился жизни за сущие мгновения до того, как хевдинг вогнал со спины кинжал в сердце Стража. Тот успел просто свернуть войну шею единственной действующей рукой. И кстати, да, жизнь врага прервал тот самый кинжал, уже убивавший переполненных силой существ.

И да, реакция на него была совершенно той же. Стоило клинку скрыться в ране, а перекрестью упереться в кожу горца, как его тело стало напоминать вырвавшийся из рук пожарный шланг под давлением. Тело, еще мгновение назад завывавшего Стража, стало так мотать, что нападавших просто разбросало по келье.

Беженцы оказать хоть какого-нибудь осмысленного сопротивления не смогли. Нескольких пришлось зарубить, но как Игорь понял, дело было скорее в суете и растерянности горцев, чем в попытках сражаться. Абсолютное большинство под многочисленные команды «Лежать», просто рухнуло и сжалось в ужасе.

Действительно, желающие сражаться среди беглецов закончились еще в тот момент, когда они рванули из своих разгромленных селений. Да и мужчин среди них, действительно оказалось меньше десятка.

Хотя посмотрев на здешние реалии и средневековую войну, он прекрасно понимал: составь эту толпу одни лишь неплохо подготовленные мужчины, неожиданный удар, без возможности надеть броню, нормально вооружиться и собрать строй, его отряд все равно бы разметал. Только не обошлось бы без настоящей крови.

Приказав все обыскать, собрать и вывести полон, но храм пока не громить, экс-землянин выбрался из пещеры. Просто чтобы чуть-чуть ухватить воздуха без запаха дыма и многодневного людского пота и немного прийти в себя. Присев на кусок шкуры снаружи, он здесь же в тени сбросил шлем, и позволил прохладному горному ветерку тронуть вспотевший лоб.

Дольф остался внизу, очевидно решив принять участие в организации сбора живых и прочих трофеев, но пара только что рубившихся вместе с ним воинов вышла вслед за нанимателем, и ненавязчиво пристроились неподалеку.

Заходящее солнце частично смазала видимую с его возвышенности картину и притушила краски. После всего пережитого, было так красиво, что Игорь ненадолго даже перестал слышать посторонние шумы. Все эти испуганные голоса плененных женщин и детей, да веселые перекрикивания победителей ненадолго остались где-то вдалеке.

«Как же у вас здесь красиво! Наши традиции совсем не самурайские, но я бы сейчас и правда, написал какое-нибудь хокку. Ну, или танку. Или что там полагалось в такой момент…»

Игорь не смог бы точно сказать, сколько он пробыл в своеобразной нирване. Думать ни о чем не хотелось, но само ощущение, что смерть снова прошла мимо, а он немного разбогател, было очень приятным и расслабляющим.

Даже с учетом того, что по правилам отдельно действующий отряд должен был отдать в общую копилку не меньше двух третей добычи. Кроме, конечно, личных трофеев, куда можно было засчитать, например, лучшее оружие или самые дорогие украшения.

Нежелающий вести внутренние монологи ум, лениво перебирал все это, когда взгляд зацепился за какое-то движение неподалеку, и осторожность выдернула из постбоевой эйфории. Взгляд автоматически перешел с узких щиколоток на щуплые бедра и выше. Потом он, вполне логично, уперся в соединение двух тонких девичьих ног, обнажившихся из под задранного о траву платья. Было отлично видно, что оценивая пленницу на 10–12 лет, он заметно ошибся. Судя по густому и кудрявому гнезду, темнеющему из под сложенных домиком коленей, их «добыча» уже могла даже успеть родить.

Усмехнувшись мысли, что при его налаженном осадным быту, он на этого приморенного цыпленка смог бы польститься разве что в горячке боя, парень подмигнул напряженно следящей за ним поверх коленей девчонке.

— Kak-nibud' potom, — уточнил он по-русски и с хрустом потянулся, заставив испуганно дернуться «собеседницу».

Игорь решил все-таки вернуться вниз.

Предстояло еще немало потрудиться…

* * *

Главный Храм каменных выдр не поразил высоко художественностью.

Грубовато вырубленная из камня крыса с человеческими руками держала в них огромную бронзовую чашу. Тоже очень простенькую. Правда, весу в ней было килограмм 12–15, поэтому ее, естественно, прихватили с собой. Любой металл стоил немало.

Но основную добычу принесло содержимое самой ритуальной посудины. Какой-нибудь настоящий археолог, за него дал бы, наверное, отрезать себе руку по локоть.

Черпнув из любопытства горсть монет, Игорь сразу же наткнулся на несколько абсолютно незнакомых ему квадратов с дырками, прямоугольников, кружков с непонятными знаками, и решил особо не вникать. Смесь большей частью состояла из серебра, но немногочисленные вкрапления небольших золотых слитков, монет и украшений, придавали ей дополнительную привлекательность.

Прихватив с собой внутрь храма только четырех наемников-телохранителей во главе с Дольфом именно на такой случай, он оглянулся и приказал выбрать в его личную долю только золото.

— Пошли за парой самых уважаемых воинов из тех, что я изначально привел, и оцените все тут. Золото отложи все мне, а серебро — раздели на две с половиной части. Две — отдадим в общую казну, а остальное — поделите на всех. Что возьмете на беглецах — тоже поделите. Мне отдавать ничего не надо. Ну, разве будет что-то очень достойное, — усмехнулся Игорь.

Дальнейшие поиски в храме почти ничего не дали. Так, ерунда на фоне основной находки: немного посуды, тканей, соли и меда. Были даже найдены несколько явных тайников и целая скрытая комната позади статуи, но все они оказались пусты. А значит, в одном старуха не солгала: жрец и правда перепрятал куда-то все накопленное за столетия. Но местной «кумирне» все равно нашлось чем удивить циничного экс-журналиста.

Оказавшись впервые в каком-то ином храме, кроме ивинговской пирамиды, Игорь, конечно же, настроился пристально рассмотреть, «что это такое и с чем его едят». И на первый взгляд значение этой пустоватой неопрятной комнаты с серыми стенами, огромным грызуном на постаменте и широкой лавкой у подножия — было несколько переоценено.

То ли каменная выдра без огромного блюда в вытянутых лапо-руках выглядела глупо, то ли единственное сидячее место без хозяина казалось странно пустым и не убедительным, но стоило Игорю сесть на временно опустевшее седалище, как все мгновенно изменилось.

Хотя нет, не мгновенно. Сначала несколько ударов сердца как-то непонятно грелась кожа. Если бы не привычка к некоторой внешней флегматичности, он бы возможно с перепуга даже вскочил. К счастью, это непонятное явление быстро прекратилось.

Правда, после этого «проще» не стало.

Игорь никогда не жаловался на свой уровень эмпатии. Умение чувствовать, что происходит сейчас в собеседнике — важная составляющая соответствия профессии. Работа журналиста в какой-нибудь «опасной среде» без этого вообще противопоказана. Ведь логика и опыт не всегда позволяют угадать, получишь ты от сраженного горем или просто слишком эмоционального человека интервью или в морду.

Но стило присесть, и он вдруг понял, что стоит пристально глянуть на любого из воинов, как начинает совершенно четко понимать, чего тот сейчас чувствует. Это было так …притягательно, что только минут через тридцать экспериментов, ему пришла в голову идея подумать на тему «А чего это с такое?»

Чуть позже парень обнаружил странное ощущение, что его тело будто наполняется какой-то тягучей жидкостью от ног и вверх. Когда она «дошла» почти до паха, на мгновение стало ужасно щекотно, и Игорь… испытал сильнейшее возбуждение.

Казалось сейчас он готов просунуть «его» даже в дырку от сучка на заборе. Но перетерпев заполнение до середины груди, это неудобство исчезло, как и не бывало. Однако в течение некоторого времени его стали сотрясать резкие смены эмоций.

За довольно короткое время он испытал острейшую любовь, сводящую челюсти ненависть, разрывающий на части гнев… Потом, грусть, радость, сострадание и многие-многие, неимоверной силы чувства.

Сосредоточившись на происходящем внутри, Игорь напрочь отбросил направленное вовне любопытство, но стоило ему заполниться всему, как на него обрушились прежнее понимание окружающих. Только теперь он видел происходящее в них всех одновременно. Умения читать мысли по-прежнему не появилось, но оно не очень-то и было необходимо. Игорь и так понимал их, как никогда и никого до того.

Сейчас он был просто переполнен энергией, и одновременно такое погружение в реальность ужасно изматывало. «Устав» от этой непонятной раздвоенности, Игорь резко соскочил со своего места, и едва дождался окончания подсчетов и поисков всех пустых тайников.

При этом первый же шаг принес еще одно открытие. Его «наполненность» имела и вполне физическую основу. Игорь был уверен, что сможет сейчас легко подпрыгнуть на несколько метров вверх, и вообще — способен повторить любой из олимпийских рекордов.

Как ни странно, связь с только что покинутым «креслом» не прервалась до момента, пока он не вышел из храма, хотя терпеть происходящее и стало легче. Все это стоило обдумать и, объяснив, что не стоит тащиться по горам в ночь, он приказал раздачу долей перенести на утро. А чтобы избежать всяческих неловкостей, постель себе устроил в самом ближнем к входу закутке.

«Да уж, надеюсь, ярл привык к такой тягомотине…» — догадался он о происхождении волшебных умений.

Кстати, никому такое решение не показалось странным. Тем более что оставшиеся в лагере тоже имели право на часть добычи, и раздавать без них, было бы вдвойне неверно. Правда, свою долю он получил почти сразу, и небольшой кожаный мешочек оказался неожиданно весомым.

На фоне остальных сюрпризов это было сущей ерундой. Тем более что обнаружил Игорь это уже после того, как некоторое время поудивлялся еще и качеству клинка заколотого им Стража.

Не смотря на огромное число сильных ударов, в том числе и по неплохой броне, на 70-сантиметровом лезвии клинка не осталось ни одной зазубрины. Найденная там же длинная кольчуга и все другие части доспеха, оказались заметно попроще, но все равно были хорошего качества и соответственно — стоили немало.

Вот тут подхватив свою долю, Игорь и обнаружил, что ему притащили больше полкило золота. Возможно даже грамм 700–800. Растянув завязку, он смог рассмотреть в свете костра, что никакой путаницы нет. В мешке находился только один вид драгметалла.

— Кое-что попалось и в вещах пленников, — с довольным видом пояснил Дольф, на подчеркнуто удивленный взгляд нанимателя.

Золото меняли по отношению к серебру, как 1\12. Поэтому даже полкило стоило в серебряных гельдах не меньше двух с половиной тысяч. А тут выходило все 3600–3700 монет, или даже немного лучше. Осознание, что даже до раздела общей добычи он уже минимум вполовину перекрыл все свои капиталовложения в этот поход, грело душу даже на фоне всех открытий.

Естественно, на фоне всех этих радостей, Игорю даже в голову не пришло запретить возможность немного отметить удачное дело. Ему настолько было не до окружающих, что даже время от времени просыпаясь под взвизгивания, крики и слезы пленниц, он тут же отрубался перевернувшись на другой бок. Начинающий средневековый маг и предпринимать ограничивался лишь одобрительными мыслями по этому поводу. Что-то вроде «ах вы мои, шалуны золотоносные!» и спокойно засыпал дальше, не озадачиваясь морально-этическими ребусами.

Часам к восьми утра выяснилось, что добытчикам не придется перетаскивать трофеи на охотничью стоянку. Развернувшиеся на тот момент шумные сборы, ненадолго прервали присоединившиеся к ним остатки отряда. С пополнением.

Среди воинов оказалась небольшая группа гонцов из осадного лагеря. Гости появились с долгожданным сообщением, что накануне последняя башня все-таки сдалась и пора здешние горы наконец-то покинуть.

Не смотря на то, что прошедшая ночь была довольно веселой, сама осада народу явно обрыдла. Трудно представить другую причину, почему они после этого сообщения несколько минут тревожил здешние вершины такими радостными криками.

— Напоследок те хоть попытались выйти с оружием?

— Нет, — понимающе ухмыльнулся старший из гонцов. — Господин, ты не возражаешь, если мы вернемся в лагерь сами? Я вижу, вам нужно будет брести дня три…

Кивнув одобрительно их желанию быть, как можно ближе к месту будущего дележа, Игорь сразу же переключился на новые заботы, и приказал вьючить большую часть груз на верховых коней. Немногочисленных пожилых рабов перебили еще накануне, но даже если добычу взгромоздить на остальных пленников, быстрее все равно не добраться.

Дележка храмового серебра из-за новостей прошла несколько скомкано, но видно было, что воинам все равно «не до этого». Фризы уже предвкушали возвращение домой.

* * *

Ощущение неожиданного почти всемогущества исчезло только к середине следующего дня. Проникать в чувства окружающих в это время он снова стал способен только на небольшом расстоянии, и только сосредочившись на ком-то конкретно. Особой пользы в этом не было, да и проявлялось колдунство не сильно ярко, поэтому и скрывать его удавалось легко. А вот с заемной богатырской силой произошло несколько прилюдных казусов.

Например, ближе к вечеру, стоя на естественной каменной плите рядом с основной дорогой, он наклонился и поднял к себе за шкирку, как котенка, крупного молодого война, настойчиво звавшего хевдинга. Обалдевший парень только через несколько минут сумел передать сообщение, что дорога впереди свободна, и опасности каравану не предвидится. Эта шалость прибавила разговоров, но выводы со своим командиром не обсуждал даже Дольф.

В остальном, возвращение в осадный лагерь прошло предсказуемо. Сражений, попыток побега или стихийных бедствий — не случилось. Как во время дележа добычи, так и по дороге от разрушенной крепости горцев до Ленстрагофа, где их покинули силы союзников, так и почти половину пути до Врат батавов.

Только в трех переходах от каменной теснины отягощенную добычей Торговую тысячу нагнал небольшой отряд во главе с их недавним спутником — посланником Аскольдом, — и сообщил, что им, кажись «конец». Естественно, такая интерпретация была вольным и сильно сокращенным пересказом.

По словам высокопоставленного гонца, четыре дня назад, отряд одного из благородных, так называемых «иэрсте рей», отъехавших в родовой городок со своей долей добычи, погромило сильное войско аваров. Под пытками от пленных, они, скорее всего, и узнали, что треть награбленного богатства уже разобрали по городкам и крепостям. Зато основная часть огромной добычи сейчас движется в сторону побережья, прикрытая не крепкими стенами, а меньше чем тысячей воинов.

— Аваров больше в пять — может даже шесть раз, чем вас. Они, не скрываясь, прошли мимо нескольких наших городков, и мы их хорошо посчитали, но это значит, что большого войска батавам сейчас не собрать. Даже собственные роды и кланы Ленстра ждут, на кого они обрушатся. Вряд ли авары смогут взять какой-нибудь из городов, но пока они где-нибудь не осядут, воины ни одного из племен не выйдут из-за стен, — смущенно признался Аскольд, перед срочным сбором совета хевдингов.

Из остального рассказа стало понятно, что нежданный враг сейчас движется вслед за караваном, и догонят — не позже, чем на третий день. Даже если сейчас развернуться, им не успеть укрыться за стенами Ленстрагофа, а другого поселения, где бы все поместились, ближе просто нет.

— Если двинетесь вглубь перевала, то выиграете вряд ли не больше половины дня…

Живую добычу, вне зависимости от ее разумности, делили, как единое целое. Например, большую часть мелкого рогатого скота забрали себе батавы, не переживавшие на счет того, что у них негде будет все это пасти, и придется распродавать животных за бесценок.

А около тысячи мужчин, возрастом от 6 до 35 лет, из почти шеститысячного полона, за время осады отконвоировали за перевал прибрежные участники похода. С той стороны гор хватало и шахт, карьеров, да и просто бежать было намного дальше. Так же как и основное число женщин и девочек, кроме нескольких сотен, взятых себе некоторыми батавами из тех, кто нуждался в женских руках или в чем-нибудь еще… девичьем.

Окончательная дележка среди участников Торгового Союза нынешнего года, как и все предыдущие случаи, должна была пройти с другой стороны гор — рядом с Эвербергом. Гарантии сохранности живой добычи, скота и честная дележка основных богатств — это был важный пункт влияния ярла Эрвина Сильного и серьезная гарантия сохранности его прибрежных владений.

В итоге к выдвижению из разгромленного Бас-Будана, в караване были лишь около 600 воловьих повозок с награбленным, да дюжина небольших овечьих гуртов на прокорм. Рабы, несчитанные стада и прочее не задерживали, и даже упрощали управление всем этим, но на скорость этот факт никак не влиял.

Волы гарантировали надежную и бесперебойную, но никак не скоростную перевозку. Поэтому появление не то что аваров, но даже всех подземных богов скопом, сильно не ускорили бы их передвижение. Все собравшиеся прекрасно понимали: у каждого воина есть как минимум один верховой конь, а у племенных групп еще десяток-полтора вьючных. Но много на них все равно не нагрузишь, поэтому, даже разобрав самое ценное и легкое, они будут вынуждены бросить не меньше 2\3 добычи. Это если считать в гельдах по минимальной цене.

Хороший вол, а других, среди почти четырехсот запряженных, и нескольких десятков запасных, пришедшихся на их долю после дележки, стоил не меньше 35–40 гельдов. Получалось, что даже «брошенные» волы — это убыток в 15,5 тысяч полновесных серебряных монет.

В иные годы только этого бы оказалось достаточно, чтобы ополчение Торговой тысячи назвало результат отличным. И зная большую часть этих нюансов, Игорь понимал: фризам обидно до слез, и многие из них сейчас предпочли бы скорее погибнуть, чем вляпаться в такой выбор.

У землянина же была совсемпротивоположная история. Участие в походе, с подсказки ярла им задумывалось, как чисто имиджевое мероприятие. Он заранее настраивался на убытки в тысячи две-три гельдов. А тут вдруг нарисовалась возможность получить совсем неплохой доход. До раздела каравана с несколькими сотнями телег посуды, ковров, металлов, инструментов, оружия, меда, вина и черт его знает чего еще, у него уже на руках было золота и серебра вполовину больше, чем надо на покрытие расходов. Поэтому Игорь искренне готов был прихватить самое ценное, личных рабынь, и рвануть отсюда, дома еще и честно поделившись со своими личными наемниками.

Но так было в герои или в феодалы — ну очень долго.

Поэтому еще раз, прикинув черновую идею, он глубоко вдохнул-выдохнул и, сделав спокойное, даже чуть ироничное лицо, встал со своего места:

— Я берусь с половиной войска остановить аваров, дать время довести караван до Эверберга, и может быть даже суметь вернуть кого-то живым. Правда, остальным тоже придется немного постараться, а не только подгонять волов…

Раннее утро четыре недели спустя

Игорь проснулся с уже забытым чувством бодрости и какого-то неоправданного счастья. Это было настолько приятно, что на осознание нескольких важных фактов ему понадобилось некоторое время.

Только минут через 10–15 парню стало понятно: он абсолютно не представляет, что с ним произошло и где находится. Даже в сравнительно безопасной Москве такая штука не встретила бы у него одобрения, а уж в здешнем средневековом бардаке…

«Загулял я, что ли…»

Бросалось в глаза, что такую изысканную обстановку, как в этой спальне, здесь мало кто мог себе позволить. Это внушало надежду, что если бы после этого ему хотели сделать «больно», вряд ли бы стали так стараться. Трудно вообще представить, кому могла бы прийти в голову идея держать своего пленника в большой, обшитой шелком комнате. Какое-то узнавание в памяти накапливалось, но на волне охватившей его странной эйфории, было никак не сделать последнее усилие.

Большая комната почти три на три метра с выходом, скорее всего, на балкон, прикрытый странной завесой из плетенных кожаных косичек со вставками мелким бронзовых колец. Плюс крашеный светло-голубой шелк на стенах, толстый слой ворса на явно недешевом ковре, и тонкое шелковое же белье с яркими цветочными узорами на мягкой и одновременно пружинистой тахте. Еще в комнате находились несколько традиционных, но хорошо сделанных фризских сундуков у стен и был тщательно выбелен потолок.

Комната, по местным меркам, казалась просто неимоверно шикарно обставленной, и одновременно оставляла странное ощущение узнавания.

«Блин, да это же…»

Сводчатый каменный потолок побелили, но заново не перекладывали. Поэтом углы не очень качественно отесанных плит, волею случая образовавшие прямо посередине выпуклую голову кролика, теперь стали белыми, но прежними. В этот момент на Игоря обрушились воспоминания о событиях минувших дней: семь дней потогонки с возведением деревянных и земляных укреплений, а потом яростные, на пределе сил схватки и ежедневное отступление через Врата батавов. Последнее, что запомнилось — это таранный удар богатого аварского всадника.

«Вроде я же от копья уклонился, и он меня просто сбил конем… или нет? Ладно, найдется, кому просветить. Вот это да, это я получается в собственной комнате в Эверберге… Только кто-то подготовил сюрприз. Да уж, Катюша, я тебе тоже подготовил. Даже четыре… симпатичных сюрприза, — ухмыльнулся, в сущности, еще довольно молодой человек. — Блин, и опять голый, что ж там за лечение такое…»

Как будто почувствовав, что он пришел в себя, сквозь плетеные кожаные шторы из внутренних помещений просунулось милое девичье лицо.

— Здравствуй, ты, кажется Свани? Как тут у вас дела? — за меньше чем полгода отсутствия, он, конечно же, не забыл их самую симпатичную горничную, но на секунду замерев с открытым ртом, так ничего и не ответив, она рванулась назад. — Стой! Вот, дурочка…

В общем зале послышались громкие и радостные голоса, и еще через полчаса умываний, поисков подходящей одежды, поцелуев и похлопываний по спине, он сидел внизу, в таком родном общем зале, и рассказывал о своих приключениях. Естественно, похвастаться хотелось, но все-таки в его рассказе все выглядело вовсе не так уж и опасно, а скорее даже весело. В конце, правда, пришлось быть чуть откровеннее:

— …короче, дожгли мы в Бас-Будане все, что еще оставалось, поделили великие сокровища, и поехали домой. Весело, хорошо, но за три дня до Врат, догоняют нас союзники, и сообщают, что наши девять сотен скоро догонит шесть тысяч отборных аварских головорезов, способных в поле вздрючить весь их племенной союз. Наши, естественно, растерялись, давай переживать, но у них же есть я! Поэтому говорю «стопэ», сейчас все решим!

— Брось, не могло быть все так просто, как ты рассказываешь! — в какой-то момент догадалась бухгалтер.

— Наташа, ну что там могло быть сложного? Фризы всю жизнь бьются пешими, и строй держат — как боги! У аваров единственное преимущество — кони и луки. Отними это — и что они могут сделать даже своим многолюдством? Они жене камикадзе. Поэтому мы сразу разделили войско, я с половиной рванул вперед, и два дня вкалывал, а остальные вели караван, и по дороге рубили все деревья, что могли найти. В итоге получилось, что когда их конница нас догнала, добыча уж полдня как отправилась дальше, а мы — сидели под надежными навесами и за простецкими, но полностью исключающими прямой кавалерийский удар укреплениями. Где можно — треугольные мы по колено или вкопанные колья, а где слишком много камней — там просто завалы и баррикады. В итоге стрелами нас почти не достать, а врукопашную — тоже ничего хорошего. У них же большая часть войска без доспехов. Но сразу, конечно же, было в 11–12 раз больше, поэтому пытались…

— А как вы оттуда ушли? — заинтересовался Анвар.

— Я же говорил, что вторая половина войска, охранявшая караван с добычей, рубила по дороге все возможные деревья? Вот! Только на первом укреплении мы простояли три дня. А потом — пока мы день бьемся, они нас опережают, и с вечера до утра, под факелами, делают то же самое, что и мы в начале — возводят укрепления. Поэтому в один из моментов мы свои поджигаем, на коней — и драпать к новой «крепости». Последний раз они, наверное, слишком быстро смогли разобрать горящие баррикады, пропустили конницу, и стали нас легко нагонять. Я был с телохранителями где-то в середине колонны, нас тогда осталось человек триста. Глянул, и понимаю, что не сбежать: они в спину всех перестреляют из луков. Все-таки фризы парни крупные, да еще броня и оружие, а у аваров большая часть войска — легкие стрелки. Поэтому выбрал узкое место, остановил войско, и мы прямо под стрелами сделали стену щитов. Решил хотя бы помереть не бесплатно. Сразу нас гнали небольшими отрядами, поэтому несколько часов легко простояли под стрелами. А потом они накопились, подошла тяжелая конница, и как врезали… В общем, с момента когда меня снесло, я и сам ничего не знаю. Поэтому вы меня тоже просветите: где авары, армия Торгового Союза и …гм, моя доля в добыче?

— Нам рассказал о последней битве какой-то Рудольф. Такой высокий, жилистый и бритый, с густыми черными бровями…

— …это мой телохранитель.

— Он торопился, и рассказал только про последнюю битву. Тебя все-таки не только сбили, но и копьем тот воин достал. Когда строй прорвали, большая часть отряда вместе с твоими наемниками, подхватив тело, смогла отступить в горы. Лазить по кручам они не захотели, и авары бросились за караваном. Но они не успели. В полдень в Эверберг вошло войско с несколькими сотнями воловьих упряжек, а к вечеру начали подходить враги.

— Сейчас они здесь?

— О, нет! Наутро они окончательно обложили крепость, и потребовали ярла отдать вашу добычу, но тот ответил как-то оскорбительно. Авары весь день забрасывали стрелами нижний город, а на следующий день просыпаемся, а их нет. Ярл разослал дозоры, чтоб понять куда делись, и через два дня приехали остатки твоего отряда и привезли тебя. Ты был без сознания, но, как ни странно, жив.

За такую постановку вопроса Анвару достался осуждающий тычок под ребра от Натальи, но он все же довел рассказ до конца:

— Тебя сразу в пирамиду, а сегодня под утро принесли, и сказали, что все уже хорошо, и скоро придешь в себя.

— А доля? — все же уточнил Игорь под смех друзей.

— Да все нормально! Когда стало понятно, что опасность миновала, да еще и почти треть героев-спасителей вернулась, тут устроили шикарный праздник за счет добычи. Торговая тысяча разделила все, тебе и спасителям дали двойные доли, и вчера почти все разъехались по домам. Так что все отлично с твоей долей. Самое ценное притащили в ту комнату, которую ты отвел под сокровищницу. Скот пасется где-то вокруг крепости, а больше двух сотен рабов «обоего пола» и груз больше чем с десятка повозок — ярл приказал пока разместить где-то в нижнем городе.

— Кстати, тебя уже несколько часов ждет в караульной тот самый Рудольф, — напомнила Катя.

— Да, точно! — вспомнил Анвар. — Он еще очень настаивал, чтобы мы тебя попросили обязательно встретиться с ним до того, как отправишься к ярлу.

Сумбурный обед заканчивался, но глянув, что половина стоящего на столе осталась нетронутой, Игорь оживился, и подозвал Свани:

— Внизу встречи со мной ждет достойный воин, пригласи его со всем уважение разделить с нами трапезу!

Пока девушка понесла свои еще более округлившиеся формы в сторону входа, он с удивление обернулся к спутникам и уточнил, почему они сразу не позвали того.

— Народ, да он же мне жизнь спас столько раз, что я ему теперь почти как родне доверяю…

Они переглянулись, и Наталья откровенно захохотала, а Анвар привычно сверкнул улыбкой из седой бороды. При этом их взгляды сошлись на прижавшейся слева Катерине. Озадаченный Игорь перевел взгляд на подругу, и с удивлением отметил, насколько сильно она покраснела.

Вопрос «Чего, мол, тут у вас?» заставил девушку отвернуться, и даже, кажется сжаться, но прибавил только смеха сидящей напротив пары, но никак не ясности. Только через пару минут, Анвар решился пояснить, что когда вместе с караваном переносили его вещи еще до дележа, двое воинов попытались вселить сюда четырех симпатичных девушек, цинично заявив, что это тоже «ценные вещи их нанимателя, и он будет очень недоволен, если с ними что-то случится».

— Катя, очень активно возражала, — отхохотавшись в очередной раз ехидно уточнила Наталья. — И еще она потребовала убираться… В общем, в приличном обществе не стоит повторять этот адрес.

Отвлекшись на расхохотавшуюся до слез бухгалтершу, и только сообразивший, в чем дело Игорь, едва успел поймать, попытавшуюся сбежать девушку. Начавшийся бардак смогло прекратить только появление растерявшегося от такой встречи телохранителя.

— Дольф, дружище, раздели с нами эту трапезу!

— Благодарю за приглашение, господин! Только позволь мне сначала выполнить важное поручение, с которым я пришел сюда?

Отпустив прекратившую вырывать подругу, Игорь приглашающе взмахнул рукой, и заинтересованно замер. Получив формальное разрешение, воин вдруг опустился на колени, извлек меч из ножен и протянул его двумя руками нанимателю.

— Господин, прими мой меч!

— Дольф, поясни, что сейчас происходит?

— Я хотел бы вручить тебе свой меч.

— Разве он пока и так не принадлежит мне? — осторожно уточнил экс-землянин.

— Да, но это временно, а я хотел бы принести тебе Кровавую клятву, — по-прежнему склонив голову и протянув меч, ответил фриз. — Как и еще 136 воинов, из тех, что выжили под твоим началом, при переходе через Врата.

— Не хотел бы оскорбить тебя пренебрежением, но ты же помнишь, что я пока знаю не все о традициях здешних народов?

— Да, прости меня господин! «Кровавую клятву» приносят до смерти, или пока благородный сам не откажется от нее. Хирд ярла Эрвина Сильного, и все другие хирдманы на землях фризов, приносят ее, когда их берут на службу.

— Но у меня же нет своей земли?

— Безземельный хевдинг тоже может принять ее. И такое часто происходит на побережье, где можно жить с добычи из морских походов. Хотя я уверен, такой удачливый предводитель недолго останется без собственного дома.

— Если я не приму мечи других воинов, ты по-прежнему готов вручить свой?

— Да!

— Что мне нужно сделать? — смирился Игорь.

— Ритуал можно будет провести позже, а сейчас, ты должен взять мой меч, и вернуть его и сказать: «Служи с честью!» Ну и потом добавить, что-нибудь про верность и будущие милости, — ответил Дольф, на мгновение, приподняв голову и сверкнув белозубой улыбкой.

— Ну что же Рудольф Рихтерсон, с гордостью приму твой меч. Служи с честью, и твоя верность не останется без моих милостей!

Вернув меч в ножны, явно довольный воин сел на указанное место, и уже ухватившись за деревянное блюдо с жаренным гусем, вдруг замер.

— Гм, господин, не ведаю, знаешь ли ты… — неуверенно заговорил он снова. — Но если ты примешь клятву у всех остальных, ты не сможешь остаться в крепости.

— Продолжай!

— Нет, ты сможешь оставить здесь часть своего имущества. Если ярл и дальше сохранит за тобой эти покои, то можно будет даже оставить кого-то из твоих спутников и время от времени ночевать самому, однако свой хирд ты не сможешь оставить внутри стен. Но если позволишь совет: все равно прими наши клятвы! Это правда, не так уж часто столько опытных воинов готовы дать их безземельному хевдингу, — едва слышно добавил он.

Эпилог

— Воины, — обратился Игорь к дружинникам, скрывающимся от солнца под навесом при входе в тронный зал, после того, как обменялся с ними короткими поклонами, — спросите у ярла: сможет ли он уделить мне немного своего времени.

Один из тех, чье лицо Игорь помнил еще по битве в Сырой расселине, легко подскочил на ноги, подхватил короткое копье, и лукаво подмигнув, заметил, что отчего-то не припоминает хотя бы одного раза, когда это было не так.

— Пойдем, господин. Дитмар зашел уже давно, но он мог уйти и через внутренние врата. Как кстати и ты через них войти, — уточнил хускарл с едва скрытым вопросом в голосе.

— Да, я ищу не обычной дружеской беседы, а хотел бы поговорить по делу.

Проработав несколько лет журналистом, Игорь много раз мог убедиться, что «необязательной вежливости» попросту не существует. Поэтому ответив на вопрос Шредингера, который одновременно был и задан и нет, он еще и не запамятовал проявить немного церемониальной вежливости — остановился за три шага до ступеней, ведущих к входу.

— Ярл, — гулкое эхо разнесло сначала звук шагов, а потом и голос посланца, — твой гость — Ингвар Чужеземец, — просит принять его по важному делу.

Очевидно получив ответ с помощью жеста, воин снова процокал подковами щегольских кожаных сапог в обратную сторону. Отступив от гостеприимно распахнутых створок, церемониально склонился, приложив не занятую копьем ладонь к сердцу, и расшифровал даже для совсем непонятливых:

— Ярл Эрвин Сильный приглашает тебя войти!

Главный зал крепости, да и поселения, встретил традиционной тенью, прохладой и тишиной. Местный правитель не менее привычно нашелся на своем троне. Как и ставший родным гостевой табурет за четыре шага до возвышения, на котором по-прежнему был установлен резной символ власти над Ивингами.

Игорь прекрасно усвоил, что по местным правилам, первым заговаривает хозяин. Потому с самого начала решив держаться немного «официально», он остановился за два шага до табурета и молча отдал поклон.

— Как ты сегодня серьезен, — удивился ярл, — проходи, я всегда рад тебя видеть! И присаживайся, не думаю, что вот так, без щита и брони, ты пришел, чтобы бросить мне вызов.

Начавший двигаться уж после приветствия, Игорь на последних словах замер, и про себя согласился, что такой разговор не мог не произойти. Несмотря на шутливые интонации, ему задали сверхсерьезный вопрос, а потому выбрать неправильный тон может быть слишком опасно.

— У меня, конечно, должны быть недостатки, но среди тех, о которых я знаю, точно нет одного — неблагодарности. Можешь быть уверен, ярл, будь у меня два меча и три щита, я бы все равно этого не стал делать! — глядя в глаза и без тени улыбки, проговорил Игорь. — Разве есть у тебя повод сомневаться в этом?

— Ну что ты, это была просто неудачная шутка. Но давай поговорим о деле, с которым если я правильно понял, ты пришел.

— Благодарю! У меня и правда есть важное дело… — собравшись с духом, Игорь решил отбросить лишние умствования, а просто вывалить свои проблемы: поможет — так поможет, а нет, придется дальше думать. — С первого дня я находил в тебе настоящего друга и опытного советчика. И сейчас опять нуждаюсь в глотке мудрости из источника, которому я безоговорочно доверяю.

— И в чем твоя нужда? — с доброй, но явной иронией подбодрил ярл.

— Я был в походе на той стороне гор. Удачна не покидала меня. Сам пока не видел, но многие говорят, что добычи мне досталось столько, что ни проесть, ни прогулять и за две жизни. — Игорь сделал постное лицо. — Да только ни настолько уж я и люблю, есть да гулять. А тут еще больше двенадцати дюжин умелых в воинском деле мужей, решили вручить мне свои мечи. Поэтому прежде чем принять их, мне пришла идея, что сами боги этим подсказывают, как мне стоит применить полученное богатство…

— И что бы ты хотел, кроме моего одобрения этой, без всякого сомнения, мудрой мысли?

— Мне нужен еще более мудрый совет, где бы я мог применить полученные возможности, чтобы добыть земли. Раз уж просто купить не смогу. Я почему-то уверен, что у тебя есть ответ на этот вопрос, — позволил себе улыбнуться Игорь.

— Ты и здесь прав, — дружески, совсем по-прежнему, улыбнулся ярл в ответ.

Приказав принести вина, он дал понять, что разговор будет долгим, и лишь ненадолго задумавшись, начал выкладывать довольно стройный и продуманный план:

— Больше двух тысяч лет назад, когда мы разделили завоеванное, поселившимся на востоке побережья торсандрам достались, может и не богатейшие, но самые спокойные земли. Последние янгонские князья из рода Квай Туу^[96] всегда хотели договориться, и за многие годы их воины ни разу не вышли из своей неприступной долины. В итоге желтокожие не проиграли, и сегодня свободно торгуют со всеми своей медью, бронзой и прочими товарами. Да и лучшие наемные зодчие — тоже их.

Так что племена токсандров забыли, что такое настоящие враги. Они бились только когда хотели пограбить. В основном по воде и очень дальних соседей, а потому сейчас редко даже внутри одного клана могут договориться друг с другом. В последние десятилетия им тоже стало не хватать полей и пастбищ, потому они напоминали высохшее до треска поле. Чуть урони уголек — и заполыхает. Еще по весне всем казалось, что могут они и дальше «трещать». Годами. Да только нет. Вспыхнуло. В двух местах сильные кланы смогли сговориться, и уже скоро они начнут делить соседские поля. Пока вы разили чужих горцев, токсандры начали резать друг друга пока лишь малыми отрядами. Слишком уж нежданно все началось.

— Прости, ты же говоришь «ждали»?

— Так сколько лет? Нельзя так долго сжимать меч — рука ослабнет. Вот и оказались неготовыми. Скоро там сильно полыхнет, но не везде. Основное веселье начнется на побережье — тамошние племена и многочисленнее, и богаче, и гордыни у них поболе. Остальных в это втянут, однако, не сразу. И если где по краю попробовать безземельному хевдингу откусить, а потом — повезет отсидеться, пока все не ослабнут, то у него есть надежда удержать за собой то, что никак не купить!

— А где, уважаемый ярл, предлагает кусать?

— В пятнадцати днях пути от Эверберга — это еще дальше на восход от островной Персы^[97], - лежат земли треверов. Хорошие земли! Не такие щедрые, как те, что ближе к побережью, но куда как богаче моих здешних заросших лесом камней…

Сергей Руденко Треверская авантюра

Пролог

Земли треверов, весна 2039-ая от Исхода, полночь

В середине осени могучий Рихас по-прежнему дарит глоток бодрости после изматывающей дневной жары. Здесь, в глубине восточного побережья, его освежают два полноводных притока. Оба они рождаются в таянии ледников исполинского хребта, чьи вершины так высоки, что скрываются в облаках и надежно отделяют Эйдинард от иных земель. Именно они делают неудержимые воды привычно студеным. В таких жарких краях – это особенно ценится. Недаром наделами, где можно ощутить дыхание великой реки, так опасно владеть.

Но заговори о речной свежести с кем из достопочтенных жителей Нойхофа, и речь никогда не пойдет об одной из множества ленивых проток. О той, что люди зажали между невысокими портовыми стенами и громадой Крабьего форта. Рыбаки, кожевенники, красильщики – кого там только нет. Эти гильдии особенно обильно пополняют казну правителя, но вот соседствовать с их мастерскими, коптильнями и складами, не хватит ну ни какого терпения. Вот уже более двухсот лет все они селятся только в этой части города. Это если, конечно, хотят жить и трудиться в безопасности внутренних укреплений.

Безопасности…

Да, места без страха за жизнь или достояние, немолодой десятник давно уже не видел. Ни у семейного очага в Верхнем городе, ни где-либо еще. Было чего опасаться даже здесь, в казарме, среди других хирдманов, все еще служащих клану Хундингов.

– Сожри тебя чесотка! – еле устоял на ногах пожилой воин.

Отвесив пинка меланхоличному крупному псу, о которого и запнулся снедаемый тяжелыми мыслями воин, сам он больше никак не отозвался о случившемся. Все что нужно сказала дюжина сопровождающих его дружинников, до смерти уставших от усиленных ночных патрулей. Сопровождаемый скорее удивленным, чем обиженным лаем, старый хирдман молча продолжил обход постов.

Случайно отхвативший барбос не привык к такой несправедливости, но уже через пару минут все же решил, что мнение свое высказал однозначно. Не став развивать скандал, он страстно и размашисто подрал правой задней шкуру где-то чуть выше правой же лопатки, и решил покинуть неожиданно ставший неуютным ночлег. Грузно свалившись с крыльца, все еще сонное животное лениво затрусило куда-то в сторону хозяйственного двора.

Эта непримечательная встреча не стала случайной.

О, нет! Конечно же, не было никакого заговора в попытке «сломать шею» именно сегодняшнему командиру стражи и чтобы непременно с помощью этого четвероногого здоровяка. Но то, что к полуночи господская псарня в Нойхофе по-прежнему открыта – все равно получилось не по воле слепого случая. Все произошло ровно по той же причине, по которой старый десятник и «растрачивал желчь».

Окружающие земли уже многие столетия не знали прочного мира. И пусть последний раз в этих краях армией злобных чужаков были сами же завоеватели-фризы, и с этой задачей уже два тысячелетия прекрасно справлялись они сами. Страх проснуться с перерезанным горлом сопровождал свободных бондов и вездесущих торговцев. Стоило кому-нибудь из твоего рода удачно сходить в поход с морскими ярлами, или даже просто хорошо расторговаться в урожайный год, так жди кого из менее расторопных в гости.

Правда, треверам было грех жаловаться.

Старый Хунд почти сто лет крепко держал здешние кланы. Все эти годы можно было не особенно опасаться налетчиков хотя бы от ближних соседей. Что говорить, даже племена с той стороны Рихаса дважды думали, прежде чем решиться сходить за серебром или девами на этот берег. Дошло до того, что местные кельты перестали даже поминать, что род хундингов вообще-то из германцев и в давние времена был им навязан. Казалось – живи и радуйся, но ненависть плохо ржавеет…

Стоило ярлу по весне ослабеть, да при том так, что даже божественная сила пирамиды почти перестала помогать, как от поселения к поселению зачастили небольшие группы парадно принаряженных старейшин. Треверские земли богаты. Как и везде в дельте на них собирают не меньше двух урожаев в год. Местные роды убрали и снова отсеялись, но малые посольства колесить по округе не прекратили.

Чем хуже шли вести о здоровье правителя, тем острее вожди и хевдинги понимали: тот, у кого в нужный час достанет союзников и друзей, с меньшими потерями переживет грядущую смуту. «Если боги, конечно, помогут пережить», – со страхом шептали про себя «иэрсте рей» – благородные, беспокойными ночами, но уповали не только на помощь непредсказуемых и своевольных небожителей-асов.

Стены родовых городков и крепостей спешно обновлялись и надстраивались, а накопленное за годы мира и не отданное на приваживание вольных бойцов и союзников серебро, щедро тратилось на оружие и броню. Мало кто сомневался в том, что все это очень скоро пригодится.

И уж точно будущие беды не были секретом для старого воина. Кому, как не доверенному десятнику родовой дружины знать: ярл смог дотянуть до конца лета лишь потому, что совсем перестал покидать храм. Увядающих красоток, чуть занедуживших богатеев и иных завсегдатаев его залов, какое-то время даже перестали пускать дальше порога. Сердце города, да и всего племени, билось лишь для одного человека. Однако и оно не было всемогущим.

Что ты ни делай, а даже сила, способная вернуть к жизни жестоко изрубленного бойца, вырастить потерянные глаз или руку, однажды даже она уступает старости. Ярл Хунд не дожил до осени. Многие успели родиться и умереть под его властью, а потому горожане, даже ненавидевшие его твердую руку, эту смерть приняли, как удар.

Немало благородных гордецов рыдало у погребального костра, что несмышленыши. Конечно же, редко кто из них лил слезы от сожалений по Старому Хунду. Нет, проницательные предводители семей и родов прощались со своими домочадцами… Может быть, со многими, а может и со всеми. И лишь их глупые дети, племянники да едва вошедшие в возраст мужей внуки не понимали этого.

Хотя кто-то возрыдал, быть может, и по самому себе. Не стоит осуждать! Трудно не увидеть неотвратимость и собственной Смерти, когда получаешь столь зримое подтверждение ее необоримой власти…

Глава 1. Под каблуком у судьбы

Осень 2038-ая от Исхода, вторая половина дня

(7 октября 2018 года по «земному» календарю)

Южный – Полуденный тракт – был куда как короче двух других главных транспортных артерий побережья, но уж точно считался самым комфортным и безопасным. Ходили по нему и дружины, и паломники, и фризы по иным делам, но чаще всего звали его «торговым» или даже «степным».

Сразу за Вратами батавов он отклонялся к западу и шел мимо Эверберга. Оставив же позади не самую большую, но самую сильную крепость ивингов, дорога поворачивала на север, и уже не сходила с этого курса до самого Западного Рихаса.

Столетиями караваны «растворялись» среди множества причалов и несчитанных складов торгового Линкебанка. И сегодня в богатейшем городе побережья, можно было найти двор любого, хоть сколько-нибудь значимого купеческого рода. Если священная Бувайя^[98] была морскими воротами и сердцем для всех фризов, то тут, скорее хранился их кошелек. Действительно, именно отсюда был самый быстрый и надежный водный путь степным товарам к большинству ярмарок хоть центральных, хоть восточных или западных земель Эйдинарда.

Правда, тратиться на продолжительное речное путешествие всем странникам было не обязательно. Если цель ваша лежала вне водных путей, то достаточно было оплатить лишь переправу. Во многих местах, где торные тропы приближались к берегам великой реки, еще при янгонах были устроены надежные перевозы. И некоторые из них считались настоящим чудом.

По рассказам знатоков, в Линкебанке, например, навстречу друг другу ходили два столь громадных парома, что каждый из них за один раз способен был перевезти целый караван и под сотню случайных ходоков.

Сильному воинскому отряду, появившемуся к вечеру в виду городских предместий, скорее всего, пришлось бы ждать именно такую громаду. Конечно, задумай они спешно переправляться на противоположный берег. Однако любому внимательному наблюдателю сразу же становилось понятно: никаких таких планов у их предводителей нет. По крайней мере, уж точно не сегодня.

Стоило колонне достигнуть ближайшей открытой площадки со старыми следами кострищ, как раздалась негромкая команда, и отряд рассыпался, заполняя луг организованной суетой. Около двенадцати дюжин богато снаряженных воинов и почти такое же число слуг и рабов без дополнительных приказов занялись привычными делами.

Кто-то, подхватив кожаные бурдюки и ведра, направился к хорошо виденному у подножия ближайшего холма роднику, другие – потянулись к берущему начало из него ручью с группами упряжных и верховых коней. Третьи – принялись споро расставлять шатры.

Стройные ряды пестрых жилищ примерно одного и того же размера, были рассчитаны на каждых шесть воинов или дюжину слуг. Костры, еда, караулы – мало ли забот и дел у пустившихся в дальний путь?! В традиционной вечерней суете не принимали участие лишь двое.

Рослый темно-русый мужчина на вид лет 27-30, носил на себе столько золота, что стразу становилось понятно: именно его свита сейчас готовится к ночлегу. Бордовая шелковая туника поверх отбеленной рубахи из тончайшего льна, широкий пояс, покрытый фигурными бронзовыми пластинами с драгоценными вставками, легкий золоченый боевой браслет на левом запястье. И список этим, конечно же, не исчерпывался.

Были еще соответствующий образу кинжал, в золоченых ножнах, дорогие застежки на коротких щегольских сапогах и, самое главное – массивная золотая цепь со столь же дорогим медальоном. Изображенная на нем руна Тейваз^[99] окончательно объясняла даже самым невнимательным, что перед ними морской ярл^[100]. И скорее всего, очень-очень успешный. Стоило попробовать внимательнее изучить внешность его сопровождения, как бросалось в глаза, что далеко не все добытые драгметаллы ушли на достижение столь блестящей внешности командира.

Из общего образа знатности и явного богатства несколько выбивалась лишь подчеркнутая лаконичность форм и отсутствие украшений на ножнах и рукояти длинного меча. Однако глядя на это оружие, любой более-менее опытный наблюдатель не нашел бы здесь противоречий.

Бронзовый клинок в два локтя получился бы столь массивным, что человеку долго им не помахать, да и на поясе такую тяжесть особо не поносишь. Из дурного железа такую красоту тоже не сковать. А значит, лезвие было настолько высокого качества, что просто не нуждалось в ином украшательстве, кроме своих хищных форм.

Хотя пожилой собеседник предводителя снаряжен был заметно проще, от внимательного взгляда не укрылось бы, что его здесь явно ценят. И дело было не только в том, что пока остальные спешили закончить дела и наконец, отдохнуть, он развлекал командира беседой.

Действительно, со стороны было хорошо видно: мужчины не тяготятся обществом друг друга и не выполняют нечто необходимое. Они говорили скорее дружески, чем кто-то один расспрашивал или давал указания второму. Старик, кстати, привлекал внимание еще и своей едва заметной чужеземностью.

Немного темнее кожа, чуть иные черты лица вместо привычных. В остальном – никаких необычностей: короткая чуть вьющаяся седая борода, еще тщательнее срезанные волосы на голове и поджарое, сухощавое тело среднего роста в светло-коричневом халате из недешевого дикого шелка^[101]. Все остальные детали внешности тоже подчеркивали его «невоенный» статус. А значит мужчина вряд ли добился своего положения бившись много лет за семью или самого предводителя.

Сандалии вместо сапог, отсутствие оружия или элементов брони на теле. В здешних краях однозначно боевым оружием считался кинжал, предназначенный для нанесения колющих ран. Обычный нож, какого бы не был размера, просто часть одежд. Без него ни мяса не отрезать, ни колышек для забора не отесать. А то, что такой «хозяйственной снастью» можно отбиться от врага или самому злоумышлять, так что поделать? Убить можно и кочергой, а из хлопчатых повязок, например, которыми накануне перевязывали раны, можно сделать петельку и кого-нибудь придушить.

Хоть какую-то определенность в статус пожилого, вносила серебреная чернильница и объемный кошель на поясе. Очевидно с перьями и бумагой или более дорогим пергаментом. Мужчина со стороны выглядел, как ключник, или доверенный писарь знатного господина.

Вся эта путаница могла бы случиться из-за отсутствия на левой половине груди, полагающейся ему тяжелой серебряной фибулы. Отчеканенным на ней знаком в виде перекрещенных молота и зубила, украшали себя местные зодчие, и старик имел право ее носить. Но у немолодого «анархиста» никак не вырабатывалась привычка надевать похожие на украшения здешние «удостоверения личности» и «паспорта». Потому спешно изготовленный на заказ подарок, почти все время лежал себе спокойно в той самой поясной сумке. Пергамент и бумага там тоже были. А вот дотошных наблюдателей вокруг – нет. Ну или их интересовали другие вопросы…

Последним группам проходящих мимо пеших путешественников и верховым одиночкам было не до любопытства. Они спешили попасть в Линкебанк до перекрытия улиц, да и вряд ли бы могли рассмотреть хоть какие-нибудь необычные подробности в свете заходящего светила.

Городска стража, тоже особо не обеспокоилась, а потому не слишком присматривалась к устраивающемуся на ночевку хирду. Отряд, конечно же, был по здешним меркам очень велик и способен иной городишко легко взять на щит предательским штурмом или даже лобовой атакой. Но все же – не настолько многочисленным, чтобы угрожать спокойствию достопочтенных жителей Линкебанка или суметь после каких-нибудь шалостей уйти безнаказанным.

В итоге, последние на сегодня путешественники закончились, въезд в предместья перекрыли рогатками, и стражи приготовились коротать ночь. Лагерь путешественников тоже постепенно затих. Те, кому было положено, разошлись по караулам, остальные разобрались по предназначенным для них кострам, в ожидании долгожданного ужина и своей законной кружки разведенного ледяной родниковой водой вина. Что еще нужно человеку после долгого перехода по здешней жаре?

* * *

С первого дня, как свежесозданный хирд покинул Эверберг, их вождь стал разводить самый настоящий «либерализм». Именно так поначалу воспринял насаждаемые Ингваром Чужеземцем порядки Эрфар Зодчий^[102], годом ранее в далекой России известный, как Анвар Гарипов.

Нет, бывший глава архитектурного отдела крупной строительной компании из Подмосковья вовсе не был фанатом тоталитаризма или казарменных порядков. До страшной авиакатастрофы, в которой погибли почти все пассажиры и экипаж рейса SU150 «Москва-Гавана», он, конечно, немного ностальгировал по Советскому Союзу, но это все сочеталось с чисто восточной мягкостью и обостренным, действительно советским чувством справедливости.

Плюс по собственным рассказам 58-летнего мужчины, даже во время службы в армии в юности, он совсем не казался образцом благонравия и дисциплины. Скорее, совсем наоборот. Поэтому получив несколько очень корректных, но настойчивых намеков на эту тему, Ингвар (а точнее – совсем еще недавно московский журналист Игорь), надо признать, изрядно удивился.

Все-таки вынужденный несколько раз всерьез биться за свою жизнь, а потом и вообще почти полгода воевать с южной – степной стороны Великого хребта^[103], он теперь совсем иначе воспринимал отношения внутри здешнего условного «воинского братства», да и самих фризов стал понимать намного лучше.

В отличие от Игоря, его немолодой товарищ большую часть из почти четырнадцати месяцев, прожитых здесь после переноса, провел в комфорте и безопасности Эверберга. Заботливый присмотр ярла ивингов Эрвина Сильного был настолько всеобъемлющ, что правитель-жрец даже провел над ним ритуал Возрождения, и подмосковный без пяти минут пенсионер вернул себе все телесные радости. Да-да, в том числе и чисто «мужские».

Чуть раньше переселенцы уже знали, что местные храмы-пирамиды – это совсем не нагромождения камней, а некие волшебные ретрансляторы, больше похожие на остатки неких неимоверно загадочных технологий. Но чтобы настолько?!

Восстановление тел, их сохранение, да и любых других материальных объектов. Плюс – влияние на эмоции и разум – например, обмен четкими образами во время общения людей, не понимающих язык друг друга. Да мало ли какие возможности они давали местным жителям. В общем, подарок оказался не лишним, и вспоминать почти забытые мужские удовольствия Анвару с радостью принялась помогать на тот момент 43-летняя Наталья Викторовна Кулябина.

До памятного перелета женщина трудилась главбухом в крупной федеральной компании. И при любом раскладе нет повода осуждать разведенного экс-архитектора или одинокую москвичку. Что греха таить: пока маленькая группа туристов, выжившая при авиакатастрофе на берегу неизвестного горного озера пробиралась в места более населенные, Игорь и сам не без интереса посматривал на сочные формы счетовода и ее густые темно-рыжие волосы. Правда, больше теоретически.

Все они тогда очень нуждались в простом человеческом тепле и сочувствии, но ничего «такого» не произошло. По одной банальной причине: за пять дней пути по девственно прекрасной природе, почти все время сильно хотелось есть, а оттого было совсем не до шалостей. Но вот потом…

Даже раньше обсуждаемой парочки, бывший журналист предложил свое утешение еще одной выжившей из более чем двух сотен человек, не долетевших за туристическими радостями на Кубу.

Четвертой переселенкой, и важный составляющий еще одной пары стала Катя. Бывший столичный торгпред нижегородского мясокомбината. Точнее Екатерина Дмитриевна Рассохина – прошу любить и жаловать!

Да и могло ли быть иначе, когда весь их прежний мир пропал в неизвестности, а рядом – вот она. Тоже нуждающаяся в сочувствии молодая русоволосая женщина 26 лет, с легкоатлетической юностью и курсами массажа в менее отдаленном прошлом. Понятно, что все стремительные романы стали лишь неким доступным болеутоляющим за ампутированное «вчера».

Здешний мир переживал растянувшийся на тысячелетие развал родоплеменного строя, и феодализм – еще лишь планировал окончательно взять власть в свои руки. Правда, этой общественной закономерности не было видно конца. Даже с точки зрения исторического процесса все происходило настолько медленно, что постепенно стало очевидно даже нашим нечаянным попаданцам.

Казалось, многие протогосударства наметились еще две тысячи лет назад, но нет. Минимум в трети племен по-прежнему правят советы старейшин, земля – «ничья», а некое единое государство если и есть, то лишь условно, в пределах всей культурно-языковой общности фризов. Есть только народ, образованный из древнегерманских, кельтских и, возможно, каких-нибудь еще беглецов с Земли двухтысячелетней давности. Да, когда-то все они сюда пришли по потерянным теперь межмировым вратам. Но вернемся к эмигрантам более поздним.

Бывшие россиянки приняли к сведению «исторические открытия», и снова спрятались от тягостных раздумий в блаженное ничегонеделанье. Анвар в это время немного потерялся в водовороте неожиданного омоложения, и возможно не стал особо и вникать, а вот бывшему журналисту – Игорю, – все это показалось окном возможностей.

Как и всякий мальчишка (вне зависимости от возраста), он немного не доиграл в рыцарей, но тягу скакать на лихом коне слегка все же перерос. А вот идея «Рыцарь-феодал» – ему показалась очень интересной. Законсервированное пирамидами родовое общество на его взгляд настолько разложилось, что сейчас было самое время попробовать поискать в нем свое место.

С собственной крепостью или замком, дружиной, деревнями, крестьянами, и кто его знает, может даже собственным городом или… гм, более обширными владениями. Наверное, только самые счастливые из людей, не разглядывают в себе потенциал к великим свершениям. Тем более возможности и правда были.

Во время «знакомства» с местным правителем, они практически случайно помогли ему вывернуться из опасной ситуации. Он в ответ поселил странных путешественников у себя в крепости, поделился полученной совместно добычей и при этом признал за Игорем благородное достоинство.

С финансовой точки зрения, кстати, все вышло так неплохо, что переселенцы решили некоторое время тихо привыкать к новой жизни. Казалось бы – живи да радуйся, но если в человеке проснулась авантюрная жилка, ему не усидеть.

На тот момент сильнее всего она чесалась у их формального лидера – активного и предприимчивого экс-журналиста. Программа вживания у парня предусматривала тренировки с дружинниками и одалживание лошади в конюшнях ярла, для объезда окрестностей. Доездился.

Во время бегства от непонятных разбойников, его занесло в расположенную в паре дней пути от Эверберга Долину Некрополей. И здесь он из первых рук узнал, что с местными погребальными традициями тоже все слишком непросто.

Ну, кто бы догадался просвещать едва говорящих на фриза чужаков, что огромная горная гряда Алайн Таг, отделившая побережье от остальной части материка, была излюбленным местом для захоронения своих мертвых неизвестному числу цивилизаций, тысячелетиями живших на этих землях. Притом многие из так называемых «ушедших»^[104] мало того, что не совсем умерли (точнее совсем не), так они еще и отличаются отвратительным нравом и чудовищными возможностями.

Именно поэтому так редко выживают глупцы, что суются в такие места. И как, оказалось, необязательно взламывать гробницу самому. На эту тему могли побеспокоиться задолго даже до твоего рождения. Но Игорю повезло лично не только выяснить причины столь пристального и травмоопасного внимания, но и изрядно разбогатеть. Дележка сокровищ дружбу с ярлом в итоге только укрепила. Как и феодальные мечты бывшего журналиста.

Известные случаи победы над такими мертвецами были штукой удивительно редкой и почетной. Но для феодальной карьеры нужен был непременно военный опыт. И тоже желательно удачный.

Размышления на эту тему занесли Игоря весной во главе двух дюжин наемников в состав ополчения Торгового Союза^[105]. Все это вылилось вполугодовой поход, где дело пошло так удачно, что его идеи стали восприниматься другими предводителями вполне благосклонно.

И опять, казалось «счастье» – вот оно. Бери и пользуйся! Но судьба снова приподняла ставки.

Разгром племени Каменных выдр и грабеж их главной крепости и прилегающей плодородной долины, дал очень богатую добычу. Но отход с нею, совпал по времени с очередным набегом сильной армии местных гегемонов – полукочевого государства аваров. Противопоставить сочетанию тяжелой кавалерии и конных лучников, было нечего. Особенно при их шестикратном превосходстве, поэтому уйти без драки можно было, лишь бросив добычу. Игорь предложил третий вариант, и не проиграл.

Множество стычек в узости Врат батавов дали время каравану уйти. И мало того, даже когда их половину войска конница аваров смогла разгромить и прижать к скалам, из-под удара повезло уйти почти трети воинов. Оставшиеся телохранители сумели вынести и его самого.

В подобных походах чаще всего участвуют младшие сыновья родовой и племенной знати, не рассчитывающие на семейное наследство. Хотя есть, конечно, выходцы из разбогатевших общинников или простых земледельцев, кому неимоверно скучно копаться в грязи на одном месте. Главное, что их всех объединяет – это поиск иной, более высокой судьбы.

Большинство выживших поклялись в верности своему случайному, но очень удачливому предводителю. Но, помимо заметно раздавшегося самомнения, ему это принесло и весомые сложности. Как минимум – немалые заботы.

Среди воинственных и склонных грабить соседей фризов часто появлялись морские ярлы. Каждый из них на собственный вкус строил отношения с хирдом, но были здесь и некоторые стандарты. Например, такой ярл не был обязан содержать дружину, регулярно снабжая серебром, как ярлы-правители племен. Лишь кормить, обеспечивать место для сна, и самое главное – организовывать возможность получать добычу.

То есть Игорь до сих пор не знал, сколько точно стоят вещи и товары, хранящиеся в его личной кладовой. В особенности после недавнего похода, поскольку все, кто прикрывал караван, получили двойные доли добычи. Только монет и драгметаллов у него прибавилось почти на шесть тысяч гельдов^[106]. Но опытных воинов не станешь кормить, как рабов или бондов, поэтому спящие и едящие 138 хускарлов – это все равно не меньше 300-350 монет в месяц. Рассели их в корчмах и тавернах небольшого поселения – вдвое больше, не меньше гельда в неделю, на проживание и питание. А уж, например, в таком дорогом портовом городе, как Линкебанк и вовсе чистый грабеж. Поэтому и получалось, что хирд – штука нужная, но содержать его лишь ради престижа – глупость несусветная.

Вот необходимости искать работу для хирда и стала серьезной проблемой. Однако выход нашелся.

Ярл ивингов Эрвин Сильный всегда держал себя, как добрый друг и мудрый советчик. Согласился он и в этот раз подсказать, куда можно было бы применить полученную силу с пользой для кошелька и собственного будущего. Правда, предложенная «работа» была не то чтобы простой.

И это была вторая причина, почему Анвар, уставший изображать из себя овощ, и напросившийся в поход, пытался поначалу осторожно критиковать своего более молодого, но такого прыткого товарища.

* * *

Совместный ужин за общим костром с теми, кого Игорь назначил своими «офицерами», был одним из тех самых нововведений, не нашедших поначалу понимания у бывшего подмосковного архитектора. Именно здесь обсуждались итоги дня и планы на ближайшее будущее. Игорь, в отличие от Анвара понимал, что может просто приказать, но лучше, если десятники все же будут понимать хотя бы их ближайшие шаги.

Главная цель похода и секретные пункты предложенного ярлом плана, конечно же, оставались тайными, но в остальном – каждый из предводителей дружины знал, что будет делать завтра, мог задать любой вопрос, и почти свободно высказать свое мнение или предложение.

«В конце концов, они смогут намного увереннее отдавать приказы хускарлам, а те – их выполнять, – заметил Игорь, в ответ на очередной «наезд» своего немолодого товарища. – И самое главное – почти все они воюют минимум лет по десять, и уж точно побольше меня разбираются во всем этом».

Тот разговор состоялся на второй день после выхода из Эверберга, и за последние шесть – больше обвинений в излишнем либерализме не звучало. Но стоило сейчас закончиться ужину и десятникам разойтись к своим подчиненным, как Анвар снова подтвердил, что на счет самой идеи постоянно «ворчать» – он все еще не передумал. Не нудный, но куда как настойчивый, он опять издалека начал подводить к мысли, а не слишком ли опасна нынешняя задумка.

– Вроде Черчиллю приписывают мысль, что даже чрезмерно честолюбивые планы, все равно гораздо лучше их отсутствия, – снова попробовал отшутиться Игорь. – Не берусь слишком уверенно судить на счет его истинной успешности, как политика, но мысль мне кажется здравой.

– Ну, можно же выбрать ближайшую цель менее… амбициозной? Если погибнут слишком многие, оставшиеся же просто разбегутся!

– Анвар, из тех, с кем я оставался прикрывать караван с добычей, выжила едва лишь треть. Из моих собственных наемников – чуть больше, – половина. Но сейчас почти все они принесли клятву. Логика вам не шепчет, что здесь чего-то не так?

– А как себе объясняешь?

– Я – первый спросил!

– А я – старше!

– Нет, я!

Они расхохотались искренне и беззаботно, лишь сейчас, снова почувствовав то, почти забытое за последнее полгода, чувство доверия и приязни.

– Умирать фризы, конечно, не рвутся, но главное для большинства из предпочитающих ходить в походы, а не за сохой, – громкая и щедрая победа. Потому что выжившим, она дает действительно слишком много. Я точно знаю, что те, из моих дружинников, кто числился приживалами при старших братьях или родителях, в итоге смогли купить своим семьям, как минимум собственные фермы. Правда, большинство из них жили, как перекати-поле и предпочли влиться в самих себя. В смысле потратиться на хорошее оружие и броню. В обычном походе им ничего такого не светило…

И понимаете, – Игорь заговорил после недолгого молчания, – если отбросить нашу пикировку, то приемлемых вариантов всего два. При одном – я выкупаю у ярла Эрвина или отбиваю у горцев по соседству с его землями кусок территории, – моего хирда на это вполне хватит. Потом, набираю рабов, пытаюсь реализовать идеи, что роятся под черепом, и жду, что случится раньше – мы станем важным промышленным центром или закончатся мои нежданные богатства.

– Это как? В смысле – почему «закончатся»?

– Чисто экономическими методами, с учетом здешних реалий, «богатеть» придется чертовски долго. Ни я, ни вы, ни девчонки – ни разу не инженеры. Приспособить любые наши идеи и как-то превратить их в деньги, будет еще тем подвигом…

– А разве их традиционные способы – не помогут? – удивился Анвар.

– В горах этими самыми «традиционными способами» – не разбогатеешь. К центральным землям фризов прилегает огромная горная страна. Но с нашей стороны хребта не так уж много пастбищ, а мест, подходящих для земледелия и еще меньше. Думаете, почему за две тысячи лет эта часть горцев-янгонов не замирилась, и отчего их так мало? На тамошних кручах можно легко защищаться, но процветать – сложно. Поэтому поймите: награбленного в Долине мертвых и во время недавнего похода на каменных выдр – может на долго не хватить, и к моменту, как собственные ресурсы помогут создать действительно прочное положение, пройдет действительно много лет. И гарантий, кстати, никак не больше, чем с попыткой повоевать.

Идея взять власть на землях треверов^[107] военными методами только выглядит чистой авантюрой. На самом деле план, предложенный ярлом, звучит очень убедительно и перспективно. Я вам просто не могу пока все рассказать, но самое главное: если он будет успешным, на тамошних ресурсах, я смогу изрядно повысить наши шансы. На богатых землях, попытки прогрессорства будут бонусом, а не единственным шансом на выживание. Кстати, сама по себе идея вызвать скачок технологий просто опасна!

– Опасней, чем напасть кучкой солдат на целый народ? – было видно, что сейчас Анвар критикует, не иронизирует, а всерьез пытается разобраться.

– Я, конечно, могу ошибаться, но есть внутренняя уверенность, что зарабатывать серебро или даже золото на технологиях, которые мы можем «родить» – неимоверный убыток. Единственное на что стоит менять знания – это власть! Точнее – ее укрепление.

Игорь с силой свел кулаки у груди, и с хрустом и явным напряжением переломил крепкий кусок валежника, который не выпускал из рук за все время разговора. Отправив в огонь сначала одну, потом вторую половину палки, он немного помолчал, и неожиданно дополнил:

– Доверяю ярлу больше, чем кому-нибудь еще, и уверен – он относится ко мне очень по-родственному. Почти как к сыну… Но это не мешает мне помнить, что в первую очередь он правитель – «политик», а значит, способен наплевать на любые чувства и «отношения». Пока не стану действительно независимым, – со своими землями, подданными, крепостью – не стану рисковать нашей дружбой.

На этот раз собеседники обменялись не такими веселыми, но более понимающими улыбками.

– Ладно, давайте по палаткам! Уже поздно, а нам предстоят «подвиги»…

* * *

Рыбацкий порт Линкебанка. Утро

Оживи Бальдр^[108] прямо сегодня, минуя Рагнарёк и все сопутствующие ужасы конца времен, вряд ли бы это порадовало жалобно постанывающего мужчину. Ну, разве что самую малость. Все-таки, даже столь пропащее существо имеет некий долг перед предками и родней.

Единственное, что сейчас ему было бы по-настоящему приятно, так это сговорись асы со своими врагами перенести предсказанные «беспорядки» с равнины Вигридр сюда. Судя по «родным» серым стенам и узнаваемым зарубкам на них: знакомая комната под потолком самой смрадной портовой харчевни была вполне подходящим местом.

Глядишь, кто-то из лучших жителей Вальхаллы^[109], бросив сражаться друг с другом, жрать мясо нескончаемого вепря^[110] и надираться козьим медом^[111], так по этому поводу расстроится, что не побрезгует замарать свой меч в крови самого недостойного стража Линкебанка. Ну, или как минимум, выпившего вчера больше всех остальных. Не часто тебе предлагают столько серебра по столь странному поводу.

Точнее – Короткому Гайзу так вообще впервые предложили такую работу. От нее дурно пахло, но предложенный кошелек был уж больно тяжел.

– О, как же мне погано! – впервые за утро еле слышно простонал он вслух.

Только в этот момент мужчина осознал, что оглушающий грохот в ушах – это не удары измученного сердца, из-за вчерашнего веселья. В хлипкую дверь долбили и, судя по всему, уже давно. Еще через мгновение он начал слышать хоть что-то кроме сотрясающей кровать вибрации и собственного мысленного нытья.

– …когда уже ты очнешься дварфово отребье?! Если я из-за тебя сломаю дверь – никуда не денешься, еще и за нее заплатишь!

Голос звучал вовсе не зло или, например, устало. Скорее – упрямо и… не без ноток любопытства. Судя по тому, что вместо Толстой Эльзы ругаться надоело даже ее старому мужу-трактирщику, продолжалась эта безнадежная битва слишком давно. Все что мог – он уже сказал, а значит, сейчас лишь исполнял отточенную за годы песню – «Клиент-идиот, создает мне проблемы». Ну, или не менее популярный грустный шлягер, который подходил почти к любому случаю – «Как мне все надоело, и когда же я сдохну…»

– Пить. Пить! Пи-ить!

Очередная попытка слиться с чужой «серенадой», едва не вызвала рвоту. Гайза замер, пережидая приступ, и как опытный пропойца, предпринял следующую попытку лишь отдышавшись.

– Заткнись уже, жирная морда! Пить…

Вряд ли у болезного получилось заметно громче, чем минуту назад. Но очевидно еще в прошлый раз, трактирщик что-то расслышал. Поэтому сейчас он легко прервал утомительные жалобы на жизнь, и тут же поспешил сообщить: он тарабанит ногами, лишь оттого, что руки заняты кружкой пива.

– Уже не такого прохладного, как пол стражи^[112] назад, – мстительно уточнил хозяин.

«Будь ты проклят, старая жаба!»

С трудом перевалившись через край невысокой скрипучей койки, последнее пожелание Гайза лишь подумал, не желая рисковать и так почти закончившимися силами. Выбор оказался здравый, и его все-таки не вырвало. И это не смотря на то, что секунду назад он обеими руками приземлился в отвратительно склизкую лужу с кусками едва пережеванного мяса и комками полупереваренных овощей.

«Ага! Все, что должно было случиться, произошло еще вчера…»

Как ни странно, это заметно приободрило взмокшего гуляку.

Переждав вращение и очередные взбрыки непокорной утробы, Гайза отправился к запертой на щеколду двери самым надежным способом из доступных: на четырех конечностях, вместо двух традиционных.

О, нет, никакого нежданного озарения! Способ ему был знаком давно, и множество раз опробован. Оставляя липкие пятна в форме собственных ладоней, он довольно уверенно принялся метить тропу в сторону входа.

Конечно, Короткий Гайза предпочел бы плюнуть на все, и отлежаться, выпив кружку пива. Пусть и теплого. Дядя, старший над сегодняшней сменой Южных ворот, прикрыл бы своего непутевого родича. Но тогда с открытием въезда в город, никто не оскорбит одного морского ярла, не случится скандала, а небогатому стражнику придется вернуть 60 гельдов.

Которые, кстати, уже частью розданы кредиторам, а частью потраченных на шлюх и вино.

Нет, конечно же, 60 полновесных серебряных блестяшек были большими деньгами и составляли почти половину годового жалованья местного стражника, но проблема была в другом. Мужчина до дрожи боялся своего нанимателя, и очень не хотел бы вызвать его неудовольствие.

«…и все-таки, зачем клятому ивингу все это нужно?!»

Вчера было не до размышлений, но этот проблеск сознания стал последним, о чем успел подумать пропойца, прежде чем выпрямиться вдоль стены, откинуть щеколду. В процессе подвига он на много ударов сердца потерял возможность связно соображать все-таки блеванув под ноги попытавшемуся войти трактирщику.

* * *

Южные предместья Линкебанка

Городские ворота и рогатки в предместьях разомкнулись с первыми лучами светила. Едва восход подкрасил небо, как центральные кварталы привычно отозвались на это звонкими одиночными ударами в било^[113], возвещая о первой утренней страже. Как собственно и всегда.

Наружу потянулись путешественники и купцы, внутрь – немногочисленные припозднившиеся вчера гости и терпеливо ждавшие сигнала окрестные земледельцы. Поденщики и рабы из ближайших поместий, бонды или их слуги с многочисленных ферм, проснулись заметно раньше, и сейчас спешили превратить результаты своих трудов в звонкое серебро.

Огромный, почти 30-тысячный город жаждал свежей рыбы и дичи, собранные накануне плоды этой щедрой земли и откормленных в здешнем изобилии животных и птиц. Число временных гостей было и подавно не сосчитать, но все они хотели завтракать, а кто-то – планировал, еще и отобедать или задержаться на ужин.

Нуждался Линкебанк в вине, пиве, дровах и еще в сотнях наименований товаров. И два встречных потока несли необходимое. Они были его кровью, самой жизнью города, но нырять в него, пришедшие накануне воины не торопились.

Конечно же, в доиндустриальные эпохи люди привыкли жить с рассвета до заката, а потому с первыми лучами ожил и их лагерь. Однако ничто не указывало на желание покинуть «оккупированный» накануне луг. Под котлами задымили новые костры, шатры остались на своих местах, а коноводы потянулись к ручью, но напоив – никто не спешил массово седлать холеных скакунов или впрягать их в колесницы.

Когда с дальней, противоположной от дороги стороны лагеря принялись на извлеченных из груза шестах натягивать широкие отрезы холстины, стало окончательно понятно: пришедший хирд устраивается еще как минимум на сутки. Иначе к чему им так готовиться к дневной жаре?

Только к третьей утренней страже небольшая группа всадников при единственной колеснице двинулась в сторону предместий.

Правда, уже через пару минут повозка покинула отряд. Вынырнув на обочину вместе с четверкой телег какого-то небогатого фермера, пара опоясанных лишь кинжалами колесничих подсказала, как именно уложить выкупленные десяток рогож с ячменем, несколько корзин свежих овощей, куль крупных усатых сомов и связку из пары десятков битых накануне кур. Щедро расплатившись, они тут же повернули в сторону едва покинутого лагеря.

Судя по тому, что всадники так ни разу и не оглянулись, происходящее было запланировано, и не стало сюрпризом ни для кого кроме бонда, удачно расторговавшего почти треть товара, с одной из своих повозок еще даже не въехав в город.

В отличие от двинувших в обратную сторону фуражиров, всадники экипировались заметно серьезнее. Семеро телохранителей морского ярла вряд ли так уж верили в возможность серьезной драки прямо в городе. Поножи, например, вообще не озаботился ни кто, а наручами – снарядились только двое хускарлов с луками.

Да и то – надев их лишь на левую руку, чтобы не терять время еще и на это, если все-таки придется воспользоваться сравнительно короткими, но очень мощными приспособлениями из рога буйвола. На Земле похожее – небольшое, но далеко стреляющее и сильное оружие – до сих пор изготавливают в пакистанском Пенджабе.

При этом даже самому глупому земледельцу было понятно: воины все же «такую мысль» допускают, а значит – готовы встретить любого врага.

У седла каждого из всадников был привешен традиционный фризский круглый щит, конная пика почти в полтора роста взрослого мужа длиной, и одинаковые глубокие шлемы, которые не более как три десятка лет назад, стали делать в священной Бувайе.

Стоили они немало, но опытные воины также высоко оценили и надежность купола, выкованного из единственного куска железа, короткий козырек с наносником, отлично защищающие лицо, но совершенно не перекрывающие обзор. В кутерьме городского или лесного боя (везде, где не выстроишь стену щитов), они пусть и не гарантируют жизнь, но давали шансы куда как выше, чем подходящие для крепкого строя маски или полумаски.

Прибавьте сюда поддетые, не смотря на жару, кольчуги, дорогие клинки длинных кавалерийских мечей-спат, и становилось понятно – связываться с такими путешественниками совсем не стоило. Отряду, двигающемуся в середине правого ряда, старались уступать дорогу даже неповоротливые волы, не говоря уже об их более сообразительных хозяевах. Пусть это у них не всегда и получалось.

Даже почти четыре десятка охранников встречного крупного каравана, только начавшего покидать город, и очевидно решивших переждать в тени конец столь небыстрого процесса, слова не посмели произнести в сторону проскользнувших впритирку воинов. В остальное время, они зорко следили, чтобы соседи по тракту не смели даже на пару шагов приближаться, к бережно хранимым повозкам.

Не уловивший разницы пешеход тут же поплатился за отсутствие чутья, когда не больно, но обидно получил по шее тупым концом копья, попытавшись повторить чужой «фокус».

Хотя и у нового морского ярла с телохранителями дальше пошло не все гладко.

* * *

За въезд в город плату собирали лишь с всадников и повозок. Эдакий «эко-сбор» с гадящих средств передвижения. Поэтому отряд снизил скорость напротив плюгавого чиновника из местного магистрата, который, как раз и занимался приемом платы и выдачей специальных кожаных бирок на узду.

Их, потом предстояло предъявлять на городских воротах, уже при въезде на собственно «муниципальную» территорию, но до этого так и не дошло. «Не по плану» все пошло значительно раньше. Точнее – по плану не очевидному для большинства присутствующих. «Абсолютного большинства», судя по испуганно отвалившим челюсти чиновнику и его охране.

Один из городских стражников вдруг всунулся в первый ряд, и начал крыть воинов подзаборными словами. Оскорбления сыпались на всех путешественников вместе и каждого по отдельности. Впрочем, наглец не пытался перейти к рукоприкладству. Как и вообще, не приближайся на расстояние, с которого его могли бы наказать без применения оружия. Такая странная непоследовательность, при столь эмоциональной речи, была непонятной…

Если явно помятый с похмелья горлопан впал в боевую ярость или посталкогольный психоз, то почему не пытается напасть? А если прекрасно себя контролирует, то, как может не осознавать, что неоправданное прилюдное оскорбление нескольких хускарлов и тем паче благородного – это штрафы такого размера, которые могут закончиться только выдачей наглеца «головой». То есть в полную и безоговорочную власть «пострадавших».

Во фризском, да и в любом другом средневековом обществе, успешные воины пользуются заслуженным уважением и почти поклонением окружающих. Не прямо современные земные поп-звезды или известные политики, но нечто близкое. Их поступки и приключения активно обсуждают, общением или возможностью принять в гости – гордятся. И так далее, с учетом иной культурной и временной среды.

Любой из семи телохранителей Игоря был не юн, опытен, и успел вжиться в этот порядок. Окажись они сам по себе, лучники – как минимум уже нашпиговали бы болвана железом и деревом. Тем более, что сложные луки могут долго и «безболезненно» храниться в натянутом состоянии, поэтому воины успели извлечь их и наложить стрелы на тетиву.

Они были в ярости. И только понимание на уровне рефлексов их нынешнего места в этом мире, и признание первоочередного права командира на месть, сдерживали атаку в ожидании приказа.

Попытайся скандалист извлечь хотя бы нож, и дай этим формальное право на «защиту» господина, он был бы уже семь раз мертв. Да, это могло спровоцировать свалку с участием остальных, пока все еще растерянных стражников, но гости города были бы все же в своем праве.

Полуденный въезд в южные предместья Линкебанка оказался полностью заблокирован, но «битва» оставалась словесной. Пауза тянулась и тянулась, и в какой-то момент стала просто невыносима. Взгляды множества замерших в ужасе и восторге зрителей, начавших осознавать совершенную несуразность этой тишины, скрестились на непонятно спокойном вожаке.

Действительно, обычный хевдинг-предводитель воинов, сумевший какими-то неимоверными подвигами подняться до статуса морского ярла, уже приказал бы убить наглеца на месте. Наплевав на любые последствия, и при определенной удаче даже добив вздумавших сопротивляться стражников. Но в том-то и дело: землянин не был «обычным» хевдингом.

Он осознавал, что с точки зрения традиционных фризских законов, приказ убивать в такой очевидной ситуации – в его праве. Хотя понимал, что и перебей два десятка не очень обученных городских стражей оскорбленных гостей, их бы тоже не стали наказывать. По крайней мере, слишком строго, ради случайных чужаков. Скандалиста, выживи он каким чудом, тоже – просто выперли бы и постарались замять неприятную историю.

…Но нельзя родиться в «выгребной яме», и, оказавшись во «дворце», не осознавать этого каждую секунду. Да что там – каждое мгновение. Абсолютно та же история с тридцатилетним «юношей» с Земли, который получил почти полторы сотни клинков, готовых за него умереть. Ну, или убить кого при необходимости, что согласитесь – тоже далеко не чепуха.

Чуть больше чем за месяц, к острому чувству удовольствия и гордости по этому поводу Игорь еще не привык, а потому, основную часть времени находился словно бы слегка «не в себе». Именно поэтому он довольно спокойно, и скорее, даже с ироничным удивлением отреагировал на подозрительно наглого недоумка.

«Подозрительность» всей истории в этот момент вообще оказалась очевидна только ему. Поэтому вместо кого, чтобы стиснуть зубы в ярости и готовиться выплюнуть ненависть в коротком и по-настоящему смертельном приказе, Игорь перебирал все эти нюансы в голове, в поисках наилучшего выхода из совершенно дурацкой истории.

Половину из выкрикиваемого в лицо он откровенно не понимал, но и из знакомого текста можно было сделать неприятные выводы. В один из моментов, когда уставший вещать в тишине скандалист сделал паузу, в попытке отдышаться, Игорь с серьезным лицом повернулся к замершему справа старшему телохранителю^[114] и равнодушно уточнил:

– Дольф, как думаешь, он нам сообщает мнение магистрата, городской стражи, или глупец всего лишь просит прервать его никчемную жизнь?

Размеренная и ироничная речь вернула дружинника в его обычное состояние. Вздрогнув, он с усилием разжал побелевшие пальцы на рукояти спаты, и что-то прочитав в глазах командира, ответил внешне так же спокойно, процитировал его недавнюю сентенцию:

– «В чужой душе трудно рассмотреть темноту»^[115] Может быть пусть они и скажут?

– Ну, так спроси! – уже под откровенный смех невольных зрителей этого спектакля подсказал по-прежнему невозмутимый морской ярл, и задумчиво повел взглядом куда-то вверх.

«Что за…»

Только резкий и неожиданный удар в плечо прервал внутренний монолог Игоря, и не позволил тяжелой арбалетной стреле раздробить ему голову. Экс-журналист, на мгновение оказался практически беззащитен, растерянно замерев, неожиданно столкнувшись взглядом со стрелком в приоткрытом чердачном окне. На очень важное и решающее мгновение…

* * *

С этого момента события завертелись с едва уловимой скоростью.

Неумехи из городской стражи довольно грамотно откатились, создав за линией щитов надежный сомкнутый строй. Правда, ни один из них не обнажил оружия. И пусть короткие ростовые копья они, конечно же, не бросили, но их отточенные лезвия продолжали указывать точно в небо, как бы сообщая, что «воины беспокоятся за свои жизни, однако ни кому не угрожают».

Практически одновременно с этим, оба лучника-телохранителя принялись методично забрасывать опасный чердак стрелами, присматривая за двумя другими окнами этажом ниже, да и на всякий случай – вокруг.

Едва не погибший землянин смог удержаться верхом. Однако посчитав, что гарцевать сейчас не ко времени, поступил максимально логично: соскользнул из седла и, прикрывшись надежным боком дорогого аварского мерина^[116] и собственным щитом, принялся ждать хоть каких-нибудь итогов.

Жизнь Игорю спас Людвин^[117], 25-27-летний телохранитель родом откуда-то с западного побережья. В воинских науках он может и не сильно превосходил некий средний по хирду уровень, но в отличие от большинства своих земляков, действительно отлично держался в седле.

Именно он остался и дальше прикрывать предводителя, когда остальные четверо телохранителей во главе с Дольфом, пришпорили лошадей, пытаясь заблокировать заднюю сторону двухэтажного дома. Разбрасывая и так не рвущихся в первые ряды зрителей, всадники довольно жестко прорвались за ближайший поворот.

В короткий срок улицу покинули, все кто мог. В отличие от обреченных и дальше торчать погонщиков и купцов. Их охрана сгрудилась у подотчетных повозок, но не пыталась вмешаться ни на одной стороне.

И в этот момент, из-за стены щитов высунулась хитрая морда представителя магистрата. Опытный в интригах крысеныш первым сообразил, что попытка стражей порядка отсидеться в такой ситуации, будет слишком уж подозрительной. Тем более что именно их идиот Гайза, по прозвищу «Короткий», и оказался закоперщиков бардака.

Все это Игорь узнал из первых рук, и получил заверение, что «городской магистрат очень сожалеет, и предпримет все необходимые действия».

Вряд ли мелкую чиновную сошку кто-нибудь успел уполномочить на такие заверения, но хевдинг принял предложенные правила, а потому уже через минуту половина стражи принялась наводить порядок, а еще десяток при двух секирах попытался прорубить массивные двери в дом.

Вся эта порча личного имущество сопровождалась громкими заверениями, что злоумышленникам лучше открыть самим, но понимания эта разумная тактика не нашла. Внутрь удалось попасть только минут через двадцать, когда изнутри голосом Дольфа предупредили, что «тут уже никого нет, и они сейчас откроют».

Незадачливые «дверорубы», успевшие еле-еле углубиться сквозь переплетение бронзовых полос и массивных дубовых плашек, с явным облегчением оставили вход в покое. Однако услышав заверение, что заднюю дверь хускарлы нашли открытой, а в доме никого живого, они с заметным энтузиазмом рванули внутрь, озабоченные явно не только расследованием. Или совсем не им.

Иронично хмыкнув, Дольф предположил, что хоть у кого-то сегодня будет удачный день, и некие недотепы кажется слегка разбогатеют.

И правда, даже если кто-то из владельцев имущества не участвовал в нападении или сумел выжить, попробуй, угадай, что взял коварный убийца или убийцы, а что – «благородные защитники».

Чиновник невозмутимо проигнорировал выпад, то ли решив сконцентрироваться на главном, то ли опасаясь пререкаться с разгоряченным воином. Любой из предложенных вариантов, позволивший доходяге избежать неловкой ситуации, давал Игорю повод испытать к этому человеку даже некоторое уважение.

Еще раз, теперь уже заинтересованно оглядев его, он на некоторое время задумался, гоняя по голове промелькнувшую идею. Размышлять на ту же самую тему, бывший журналист продолжал все время, пока Дольф озвучил логичные и вполне ожидаемые наблюдения.

Когда телохранитель замолчал, Игорь еще некоторое время искал какие-нибудь неожиданные знаки на лице представителя магистрата.

Не дождавшись ни слов, ни попытки уйти, он хмыкнул непонятно чем довольный и, понизив голос до минимума, практически в лоб озвучил свое предложение

– И как зовут представителя столь славного города?

– Фуса^[118], господин! – пояснил собеседник, снова не проявив ни капли инициативы.

– Ливэ Фуса, среди моих воинов, немало бывавших здесь. Кто-то прожил долгие дни, путешествуя по своим делам, – Игорь точно не знал, но сейчас это было и не важно. – Однако сомневаюсь, что хоть один из них знает эти улицы лучше тебя. Неужто такого достойного фриза не возмутили подлецы, смеющие беззастенчиво резать добрых горожан?

Проявляя прежнюю сдержанность, тот все же с готовность кивнул.

– Совсем недавно я хорошо повоевал за Вратами батавов. И судя по тому, что до сих пор жив, моя удача все еще со мной, – Игорь позволил себе улыбнуться, в ответ на выражения лиц слушателей, явно оценивших шутку. – А вот в чем легче всего убедиться тебе, так это в том, что в моих карманах достаточно серебра, чтобы быть щедрым. Очень-очень щедрым!

С последним уточнением, в поясную сумку Фусы перекочевал кошель, с двумя десятками полновесных гельдов. Сумма вроде не такая уж и «великая», но по большому счету – лишь за намерения. То есть ни за что.

Секунды, что прохиндей держал мешочек в руках, он как-то сумел его полностью оценить, потому что маска чиновника ненадолго треснула, и некоторое время на лице его сияла самая честная, скорее даже – искренняя, – алчность.

* * *

Еще до выхода в поход – в Эверберге, – в одну из дюжин Игорь свел десять хускарлов не моложе сорока. В отдельное подразделение он собрал самых уважаемых воинов, в большинстве своем с опытом службы в других хирдах. При этом определяющим было их умение и готовность возиться в будущем с молодняком и присматривать за порядком в лагере. Куда бы его дружина ни направилась, за обоз всегда необходимо будет кому-то отвечать. Тем более в нынешнем очень дальнем походе.

Возглавил эту смесь военной полиции и учебной роты, его бывший старший десятник Эгир^[119]. Это позволило сохранить за ним прежний статус, одного из самых главных офицеров, теперь уже хирда.

Племенные ярлы, у которых хватало и других забот, обычно назначали отдельного человека предводителем дружины. Однако учитывая, что кроме казны и хирда у Игоря ничего пока собственно и не было, назначаемую должность «хевдинга» своего хирда, он решил сохранить за собой. Просто часть обязанностей перераспределил между остальными десятниками. Заодно получив возможность понять, кто есть кто, и не ошибся ли он с назначениями.

В импровизированный «военный совет» хирда нового морского ярла, кстати, вошли пятнадцать человек. В большинстве своем это были командиры десяти полноценных штурмовых дюжин и, конечно же, Эгир, руководивший, как своим десятком ветеранов, так и почти полутора сотнями рабов и слуг. Среди последних числилось почти 60 младших сыновей бондов, набранных среди ивингов.

Это были юноши от 14 до 18 лет, не пожелавших «вовремя» жениться, завести семью и остаться на всю жизнь в поле. Их еще только начали обучать для будущей младшей дружины, где юным мужчинам предстояло стать лучниками, арбалетчиками, копьеметателями и возницами боевых колесниц. Правда, и сейчас и в дальнейшем, все это не исключало много ежедневной работы по лагерю.

Следующим «в списке», но далеко не последним по значению, в совете числился Рудольф.

Если раньше «главным телохранителем» он стал как бы само собой, то теперь – с шестью подчиненными, – воин получил и официальное подтверждение должности, и статус старшего десятника. И бойцов в этот отряд подобрали исключительных.

Даже с их общим уровнем умений, любой природный ярл взял бы таких в хирд без колебаний. Большинство слабых бойцов среди оставшихся прикрывать караван, просто не выжили. Но при этом кто-то из телохранителей виртуозно владел секирой, другой – считался признанным мастером-мечником, еще двое – были прирожденными лучниками, и так далее.

Тот же Людвин, сохранивший накануне жизнь своему командиру, считался, например, бесспорным умельцем по части конного боя. Он был способен не хуже какого-нибудь ветерана-степняка, действовать с седла мечом, копьем или дротиком.

Немолодой тороватый воин Карл, прозванный за повышенную «хозяйственность» «Робаром» (Вороном), присматривал за отрядным имуществом в походе на каменных выдр и спокойно отсиделся в Эверберге на самом опасном – последнем этапе. Но позже – он тоже принес клятву, и сейчас входил в совет в качестве совещательного голоса и живого «справочника». Его задачей, было всегда и совершенно точно знать: сколько и каких продуктов и снаряжения есть, в каком оно состоянии и насколько всего этого хватит.

В похожем положении находились еще двое: экс-землянин Анвар и, присланный в качестве «офицера связи», опытный воин из хирда ярла ивингов Эрвина Сильного. Последний, кстати, был единственным кроме Игоря, кто в этом походе точно знал все тонкости задуманной авантюры.

Ну а бывший подмосковный архитектор предыдущий год так настойчиво перенимал местные представления о строительстве, что с учетом привезенных знаний, мог бы считаться, пожалуй, самым грамотным зодчим всего побережья, если не континента. Правда, на практике все это еще только предстояло проверить.

* * *

Воинский лагерь хирда Ингвара Чужеземца

Все, кто хоть что-нибудь решал в дружине, сейчас находились под огромным навесом, натянутым в том числе, и над шатром предводителя. Недорогая выбеленная холстина отражала прямые лучи, а прохладный ветерок с едва заметным привкусом великой реки, сдувал пыль и гомон проходящего рядом торгового тракта. Это могло бы сделать разговор легким и приятным, тем более что по кубку разбавленного охлажденного вина получили все желающие. Но трудно участвовать в «легком» обсуждении покушения на твоего командира.

Не начальника – в земном смысле, но человека, с чьей удачей и вполне предсказуемым возвышением, ты решил связать все свои планы на будущее. Среди предводителей не было порывистых юношей, но часть из них пока была не способна сдержать негодования.

В эти времена карьеры редко становились по-настоящему неожиданными. Нанимаясь сегодня – к одному, завтра – к другому, послезавтра – к третьему благородному господину или, например, купцу, не добиться настоящего доверия, а значит и подлинного почета. Даже во главе дюжины хирдманов владетели предпочитали ставить людей, чьи семьи служили их роду ни одно поколение. Поэтому тех, кто успевал продвинуться лишь подвигами или удачей – в рамках статистической погрешности.

Иначе было лишь в одной ситуации: когда «карьерист» приходит к недавно возвысившемуся предводителю, без множества поколений вассалов и слуг. Вот как сейчас. И пусть он вознесся, в том числе и твоей волей, все же такая ситуация штука редкая.

Каждый из них готов был следовать за Ингваром Чужеземцем лишь ради шанса на новую богатую добычу, но вчера – клятва, а сегодня – они уже идут за чужими землями, чтобы сделать их не только его, но в том числе и своими.

И тут какие-то твари собрались отнять эту мечту?! О, как же хирдманы сейчас были злы…

Решив дать время пошуметь, Игорь отвлекся, залюбовавшись единственным человеком, не принимающим участия во всей этой рефлексии.

Нет, конечно же, пойми высокая и яркая Гульдан, что с правом собственности на нее сегодня могла возникнуть путаница, она бы тоже распереживалась. И возможно не меньше его офицеров. Но первая «призовая» рабыня из недавнего похода по-прежнему не очень-то хорошо говорила на фриза. Поэтому занимаясь какими-нибудь делами, предпочитала не очень-то вникать, в речи этих неистовых воинов. Пусть они и без труда, как неотвратимая небесная кара, разгромили ее племя, но ведь не оспаривают власть ее господина, а значит – пусть шумят, о чем им вздумается…

«Гульдан» – на языке тамошних горцев означало «Дом цветов». И на взгляд Игоря, она на самом деле была куда как привлекательнее чем любое отдельное растение или даже целая клумба. Стройная и, не смотря на выдающиеся женские формы, как-то сохранившая милую девичью хрупкость, она с такой грацией пополняла кубки разведенным вином, что некоторые воины сбивались с речи и ненадолго напрочь теряли нить рассуждений.

Может быть, от личных переживаний к конкретным планам, его офицера смогли так быстро перейти не без помощи этого «отвлекающего фактора». Уже минут через двадцать хускарлы смогли вдумчиво выслушать рассказ Рудольфа о том, что семью, слуг и самого мелкого городского перекупщика, судя по состоянию тел и загустевшим лужам крови, вырезали еще накануне вечером. А значит подстрелить хевдинга неизвестный «он или они», вряд ли пытались лишь потому, что не успели покинуть жилище. Тем более что поведение облаявшего всех Гайзы, и правда больше было похоже на попытку задержать ярла и отвлечь его охрану, чем на спонтанную ярость.

Почти все согласились и с Эгиром, заявившим: без взаимной драки история с городской стражей обошлась чудом. И в этот момент взгляды всех скрестились на Игоре. Действительно, его «необычная» выдержка и из-за этого неудача с попыткой стравить пришельцев с хозяевами, стала первой причиной того, что покушение пошло незапланированно.

Второй, и возможно не менее важной удачей, признали решение их хевдинга, выдвинулся в Линкебанк лишь ближе к полудню.

Присутствующие здесь же, как непосредственные участники телохранители, сошлись во мнении, что рассмотреть арбалетчика на темном чердаке, удалось лишь из-за того, что светило было почти в зените. Вряд ли в другое время кто-то сумел бы рассмотреть чердак дома, расположенного с правой – восточной стороны. Лучи восходящего светила обязательно ослепили наблюдателя.

Но даже без учета драки и ярких лучей, успешный «толчок» Людвина тоже признали изрядной удачей. И вслух это уже не прозвучало, но собравшиеся молча пришли к согласию: боги все утро настойчиво благоволили их вождю.

Чуть позже, уже уйдя с совета, Дольф присоединился к паре других десятников. За поздним обедом он со смехом признался, что даже в этой опасной ситуации, их ярл не просто выжил, но и «накрутил хвост магистрату».

Те были вынуждены собрать спешное заседание городского совета. Телохранителей не признали пострадавшей стороной, поскольку они в тот момент не принадлежали себе, но за оскорбление благородного, Короткого Гайзу заочно приговорили к штрафу в 30 волов^[120] в пользу Ингвара Чужеземца.

– Ни какое его имущество не стоит и половины, потому сейчас у него дома стража и, если глупец не оправдается, то и халупа и пара старых рабов, да и попадись – он сам, – пойдут в уплату долга. Брат его отца тоже служит в страже, и возглавляет караул Полуденных ворот, поэтому он упросил не убивать племянника. Поклялся выкупить живого, доплатив недостающую часть штрафа… Серебро просто липнет к нашему господину, – с удивленной улыбкой признал хускарл, вызвав одобрительный смех сотрапезников.

* * *

Поздний вечер того же дня

У самого Гайзы все складывалась совсем не так радостно.

Сумев довольно легко сбежать, он целенаправленно рванул в сторону рыбачьего порта, в поисках забвения. В карманах еще оставалось немного серебра, в голове – прибавилось грустных мыслей и подозрений, и встречи со своими нанимателями он предусмотрительно решил не искать.

Покинутая еще до восхода комната по-прежнему благоухала всеми недавними запахами, хотя следы и старательно замыли. Но бывшему стражу и уважаемому человеку, на все было плевать.

Хотя, ну как «уважаемому»…

В городской страже без знания хотя бы обыденных – не храмовых рун и счета было надеяться не на что. И у юного Гайзы были все права рассчитывать на удачный жребий.

Род их был не из благородных, но доступ к учебе при городском храме и денежное место после – гарантировал. Поэтому он прекрасно знал, что далекие предки их народа говорили на немного ином – более простом языке, и словом «гайза» обозначали, как настоящее копье, так и малое копье – дротик. Сейчас слово понимали однозначно, но когда от парня сбежала жена, злопыхатели не поленились привесить ему прозвище «Короткий».

Как бы намекая: он достоин сочувствия не потому, что взбалмошная дура с детства любили соседского сына, и за два года так и не смирилась с организованным родителями браком. А оттого, что «копье» у ее мужа неподходящее. Короткое копье – почти дротик.

И даже сейчас, когда Гайза умирал, он проклинал не свою глупость за то, что связался с изначально опасным и глупым делом. Он лил слезы по обиде, из-за которой так больше и не женился, не завел детей, не стал десятником, и сейчас,как безродный пес подыхал в одиночестве среди обрывков старых сетей, накопленной за годы чешуи, и прочего рыбацкого мусора.

Да, по собственным и вполне понятным причинам, его бывшие сослуживцы ни сделали даже попытки перехватить глупца, а телохранителям неизвестного ему морского ярла, оказалось и вовсе не до того. Но половину стражи назад, он с ужасом узнал: привычное логово вне дома, оставалось много лет неизвестным родне, но не было секретом для нанимателей. Его скрутили, вытащили совсем недалеко – в ближайший темный угол, – и один из трех мрачных воинов, нанес десяток ударов в грудь и живот, а потом еще для надежности, подрезал сухожилия на руках и ногах.

«О, как же это было не справедливо! Можно же было убить и иначе. Вовсе не он был виноват, что тщательно спланированное нападение провалилось… Он же ничего не знал, но сделал все, как поручали!» – и именно об этом он пытался беззвучно прохрипеть вслед своим уходящим убийцам.

В кино в такие моменты должна играть музыка. Какая-нибудь грустная или только слегка меланхоличная мелодия, но обязательно с нотками тоски. Правда, жизнь слабо уважает зрелищность и предпочитает совсем иные «спецэффекты». Все внесенное в сценарий, чаще всего остается видимым лишь одному зрителю. Вот такая вечная ирония: по-настоящему оценить последний акт пьесы, удается лишь тому, кто о ней уже не способен рассказать…

Мужчине было ужасно больно. Больно до такой степени, что он не мог даже кричать. Лежа посреди загаженной подворотни, Гайза, прозванный «Коротким», мечтал лишь об одном: о моменте, когда же он, наконец, сдохнет. И в итоге это, конечно же, произошло…

Что особенно странно, каким-то неимоверным вывертом судьбы, он сумел почувствовать свою грядущую свободу за мгновение «до», отчего и умудрился в итоге умереть с удивительно умиротворенным выражением на лице. Именно оно больше всего поразило сначала проснувшихся раньше всех вечно голодных мальцов из ближайшего нищего кварталов, а потом и отряд городской стражи.

Они и унесли его догола обчищенный труп.

* * *

Удивительно, но «Магистратская Крыса» – ливэ Фус, оказался цепким парнем. Уже на четвертый день в лагерь во второй раз прискакал немолодой мужик, с фирменными фусовскими чертами лица. Отец, дядя, старший брат – Игорь не стал вникать ни в особенности их семейного подряда, ни в паспортные данные визитера.

В прошлый приезд посланец сообщил о печальной участи недоумка Гайзы и окончательно утвержденном праве на его «наследство». В этот раз – гость также совершенно буднично поведал, что убийцы найдены.

В глубине экс-журналист был даже не готов к такой оперативности, тем более что были завершены еще далеко не все дела. Но он тут же послал за своими старшими десятниками, а Анвар и так проводил большую часть времени неподалеку, потому что делать ему, в опечатанном взвинченными патрулями лагере, все равно было практически нечего.

По словам посланца, трое чьих-то переодетых хускарлов без знаков на щитах и вымпелов, скрывались сейчас в убогой халупе неподалеку от места, где и нашли бывшего стража. Уже через полчаса почти два десятка тяжеловооруженных всадников скакали в направлении города.

Фусовский родственник так гладко и грамотно вывел отряд на цель, что Игорь извелся, до последнего момента ожидал какого-то подвоха. Опытные воины в это время так лихо взломали хлипкую стену и едва живую дверь в однокомнатную хижину, что у врагов была возможность лишь проснуться, но никак не оказать серьезного сопротивления.

То, что через некоторое время двух из злоумышленников смогли взять крепко порубленными, подтверждало: это были очень опытные воины. Оттащив их в сторону, начать допрос решили с самого невредимого из пленников. И едва рассмотрев его лицо в свете факелов, Игорь облегченно выдохнул. Он уверенно смог опознать недавнего стрелка из арбалета.

Посланец в этот момент еще раз доказал наличие мудрости, попросившись не присутствовать при допросе. Мужчина вежливо это подчеркнул, уточнив, что не хотел бы ничего знать из будущих откровений.

– Кто вы и кому служите? – наконец приступил Игорь, одновременно пытаясь понять, отчего он уверен, что знает стрелка, и черты этого лица точно видел еще до недавней попытки на него поохотиться.

Единственный способный говорить пленник, презрительно молчал.

– Господин, позволишь? – уточнил Дольф и, дождавшись утвердительного кивка, повернулся к упрямцу. – Сейчас мы разожжем огонь, заткнем тебе рот, и засунем в него ногами. Будет ждать, и каждый раз приводить тебя в чувство, до момента, пока ты не станешь ростом поменьше, и уже не сможешь «смотреть на нас свысока».

Не смотря на серьезность момента, жестокая шутка про сгоревшие ноги не могла не вызвать мимолетные усмешки даже на лице бывшего жителя XXI века. Что уж говорить, про несклонных миндальничать уроженцев средневековья. Те и вовсе откровенно загоготали, очевидно, избавляясь от недавней боевой злости.

– Внимательно осмотрите их вещи, эту халупу и сам участок! – снова вмешался в процесс Игорь. – Не забудьте изучить следы и тряпки на телах…

– А ты пока можешь подумать, – добавил главный телохранитель, заинтересовавшийся странной реакцией воина, явно вздрогнувшего на последних словах.

Поиски не должны были занять много времени, но пленник не стал дожидаться чем-то опасного ему расследования.

– Я служу благородному Эвальду^[121], он из ивингов… – начал он обреченным голосом.

– Подожди, Эвальду, которого все за глаза зовут «Вторым», из-за того, что он имеет право возглавить племя?! – голос, чаще всего невозмутимого Дольфа, был настолько потрясенным, что Игорь в первый момент даже не до конца понял, о чем именно идет речь.

– …точнее его жене! Змее с ледяным сердцем по имени Изольда!^[122] – теперь уже Эгир вывалил им в спину очередную порцию откровений. – Хотя соглашусь с теми, кто утверждает, что все остальное у нее как у лучшей из женщин!

Еще один старший десятник держал в руках пояс одного из раненных и кусок исписанной кожи. Говорил он менее эмоционально, но судя по тому, как понизил голос, считал это знанием не менее опасным, чем его коллега.

Игорь решил чуток все это «передумать», а потому самостоятельно подхватил ближайший кедровый чурбак, и принял позу мыслителя, но не тут-то было. Оказалось время открытий еще не прошло, и в разговор снова влез почти позабытый пленник:

– Грязные псы, не смейте так про госпожу! Жалко мы тебя не прикончили…

Последняя фраза была явно предназначены не всем «нечистым животным», а лишь хевдингу, но Игорь вместо того, чтобы разозлиться, или презрительно проигнорировать обреченного, вдруг расхохотался.

– Слушай, а ты случайно не осквернил ложе благородного Эвальда? Молчишь? О, нет, и не отвечай! Эй, заткните влюбленному дурню пасть! Ни к чему нам эти откровения… – пояснил он соратникам, и вдруг ошарашенно замер.

Взгляды телохранителей большую часть времени были направлены за пределы круга, но даже они нет-нет, а принялись бросать заинтригованные взгляды не по работе – на застывшего статуей господина.

– …а ведь про «прикончили», ты говорил совсем не о нынешнем случае, – наконец ожил Игорь. – Вот жешь скотина, то-то я думаю, видел тебя. Он был одним из тех, кто почти год назад напал на меня в окрестностях Эверберга, и в итоге загнал в Долину Некрополей^[123], – пояснил хевдинг спутникам, в ответ на озадаченные взгляды. – Не помню, чтобы у вас в тот раз были арбалеты… считаешь, я слишком легко тогда подстрелил твоего приятеля и решил испытать тот же способ? Вроде же он тогда остался стонать вполне себе живо?

– Это был мой побратим… – мрачно выдавил пленник. – И мы не могли свернуть в Эверберг за помощью, поэтому он не прожил и двух дней.

– Да уж, сочувствую. Среди этих подранков, кстати, нет побратимов? Тогда добейте их, – переключился Игорь на своих офицеров, – а нашего «друга» запакуйте с собой, и берегите! Его я подарю ярлу Эрвину. Может быть, у него будут еще какие-то вопросы по делам брата.

– Господин, мы же собирались ехать дальше именно к Эвальду? – напомнил Эгир. – даже если эти выполняли приказы только его жены, он все равно не простит…

– Брось! По-моему, это начало большой и замечательной дружбы…

Глава 2. Восточный экспресс

Лагерь в окрестностях Линкебанка. Две недели спустя

(27 октября 2018 года по «земному» календарю)

Тонкое женское сопрано в очередной раз сбилось, и снова продолжило куда-то звать. Голос почти минуту перекрикивал шум половины воинского лагеря, невольно завораживая неритмичными сменами тональности.

Подымаясь в хрупкое изящество «серебряного» регистра, с легкостью выдавал сложнейшие рулады, и рушился до каких-то невероятно бравурных пассажей. Правда, сейчас это, почти магическое действо, уже не вызывало прежнего оживления. За неделю с момента, как Игорь наконец-то нащупал пароль к главному секрету своей очаровательной полонянки, его хускарлы успели ко многому попривыкнуть. Вот и сейчас, лишь единицы отвлеклись, все-таки делая ставки на сегодняшнюю длину обыденного и одновременно загадочного концерта.

Впрочем, число незанятых выжиманием сил из многочисленной молодежи, с каждым днем уменьшалось, и прежнего множества болельщиков просто не было…

Чем острее удовольствие, тем ближе момент, когда оно становится невыносимым. Через семьдесят очередных ударов сердца коварный мучитель явно сдался, потому что звук, как обрезало. Обрушившись на нагое девичье тело и пытаясь вжаться в него, хевдинг сделал попытку продлить несправедливо короткую мужскую радость. Куда там.

Сами фризы, кстати, верили: боги позволяют мужчинам жить настолько интереснее женщин оттого, что отдать им еще и это – было бы слишком несправедливо.

Землянину было не достичь такого уровня самоуспокоения, но перебирание в уме всяких странных знаний, заметно удлиняло самые приятные из битв – постельные. Он, как всякий истинный воин жаждал только победы, а потому считал, что глупо не использовать «хитрые» приемы в схватке с более одаренной «соперницей», да еще на ее же поле.

Не сумев, как обычно, шевельнуть даже пальцем, он бессильно соскользнул со спины потерявшей, кажется всю свою влагу, Гульдан…

Ни господин, ни его юная полонянка, сейчас не смогли бы даже предположить, сколько они пробыли в этой прекрасной опустошенности. Замерев, они лежали, будто погибшие от остроты искусного физического довольства. Лишь время от времени мужчина пытался сделать новый слишком глубокий вздох, а по телу женщины проходила очередная последняя почти хтоническая волна счастья.

Отрез батиста, служивший им простынею, был тонок, смят и уж слишком пропитан щедро растраченной влагой. А потому с возвращением хоть каких-нибудь сил, лежать на нем становилось все менее приятно.

Не склонный к неоправданному альтруизму экс-журналист, с потягом и не без явного удовольствия хлопнул напарницу по тому месту, где спина зовется совсем иначе. Этот тайный сигнал означал между ними, что пора переходить к водным процедурам. Оживающая на глазах девушка юркнула в сторону импровизированной «ванной».

Потому что, как будто бы подгадав именно этот момент, у входа в шатер кто-то предупреждающе кашлянул голосом Анвара, и он же в итоге вполне уверенно откинул шелковые полотнища. Привычно не утруждая себя ожиданием приглашения или, например, разрешения.

И кстати, почему это «как будто бы»?! Происходящее в шатре вряд ли кто-то в ближайшей округе не расслышал. По крайней мере, на территории как минимум половины лагеря старшей дружины. Поэтому немолодой гость имел все возможности «угадать», что его ждет внутри.

Вообще, бывший подмосковный архитектор постепенно взял на себя заботы в качестве внешней и довольно самостоятельной «совести» Ингвара Чужеземца. Правда при потрясающей дипломатичности, обаянии и явно имеющемся в наличии чувстве юмора, все это не превращало их с Анваром ежедневную игру в навязчивую нудятину.

Ну и соответственно – не приводило к ссорам или хотя бы недопониманию.

– Слушай, ну как тебе не стыдно-то? – в который раз все-таки не удержался мужчина, подразумевая оставленную в Эверберге Катю.

– Здорово, правда?

На самом деле, Анвар ко многим вещам относился довольно просто, поэтому они совершенно искренне расхохотались, и Игорь лишь жестом предложил гостю садиться на традиционную стопку небольших одеял справа от себя.

Сам он предпочел последовать за Гульдан, в самую маленькую часть богатого шатра, отделенную от остальной площади плотной занавеской. Девушка только что закончила водные процедуры, окончательно пришла в себя, и готова была помочь ополоснуться своему господину.

И хотя торопиться было вроде и некуда, Игорь решил надолго не зависать под приятно прохладными струями лишь чуть нагревшейся родниковой воды. Опытным путем было уже ни раз установлено, к чему приведут методично и аккуратно выливаемые ковши воды и мягкие поглаживающие движения девичьих ладоней по коже. Такое «мытье» было все же сейчас некстати, поэтому молодой хевдинг обернулся в очередной свежий льняной отрез и поспешно покинул «душевую».

За это беглец получил в спину насмешливое фырканье, но мужественно проигнорировал вызов. Впрочем, твердо пообещав себе, что отомстит. Притом «жестоко» и точно – неоднократно, но – несколько позже…

Время, кстати, его не поджимало и на самом деле.

Сначала бывший журналист несколько дней отсиживался в лагере, пережидая поиски убийц. К тому времени, когда все неожиданно быстро разрешилось, уже стало понятно, что как раз ему – никакой работы сейчас и нет. Ну, кроме тренировок с телохранителями и… более приятными, но не менее утомительными упражнениями со своим очаровательным трофеем.

При этом некие неизвестные будущие проблемы вовсе не означали, что хирду тоже необходимо отсиживаться в лагере. Еще в самом начале – лишь в ожидании развязки всей этой дурацкой истории с неудачным покушением, его офицеры принялись старательно выполнялись намеченные ранее планы.

* * *

Как и было задумано: навесив на себя максимум оружия, брони и украшений, десятники во главе своих принаряженных отрядов по очереди принялись объезжать многочисленные местные фермы, хутора и поместья.

Влажный тропический климат делал здешние края богатыми, но в голове далекого от сельского хозяйства человека, рождал настоящий бардак: в Эйдинарде почти постоянно что-нибудь убирали.

Однако подробности успешного похода против каменных выдр уже разлетелись по всему побережью и для героев, выживших прикрывая великую добычу, всегда находили время, принимая не просто охотно, а с искренней радостью.

Такими гостями потом можно было хвастаться перед соседями, заезжими торговцами и множество раз снова и снова обсуждать их рассказы друг с другом. В деревне, хоть земной, хоть за три девять параллельных пространств – большая часть года наполнена монотонной утомительной работой года, а потому штукой была куда как менее интересной.

Из таких поездок хирдманы возвращались веселыми, пьяными и не без приключений с участием поселянок. К скандалам такие нравы приводили очень редко, потому что Игорь всем однозначно заявил: будут негоразды со свободными женщинами или их мужьями, братьями и отцами, и сидеть таким неудачникам в караулах до самого конца времен.

Самоуверенные ветераны и нагловатые хускарлы с меньшим опытом, твердо обещали изображать образцы благонравия. И с какого-то момента эту фишку просекли все окрестные хозяева, и воинский лагерь у Полуденного тракта в итоге стал довольно популярным местом.

С приглашением выпить-закусить, сюда зачастили уже сами благородные и не очень землевладельцы. А что: принять полубандитов морского ярла может и почетно, но в иные времена от такой чести не отказаться, да еще того и гляди – все выльется в поножовщину.

А тут – все чинно-уважительно, да и рассказывают тебе мало кому известные подробности самого обсуждаемого похода последних лет. На фоне этого уж точно никак не трагедия, если понесет кто-то из рабынь помоложе. Между нами говоря, случись неожиданный приплод и у кого из жен или дочек поденщиков – тоже далеко не Рагнарек. Скорее невиданная удача, потому как от этих героев не может быть плохих сыновей!

Все-таки ежедневные два-три кубка сильно разбавленного вина – это далеко не загулы на разухабистых местных свадьбах. Сам Игорь редко принимал такие предложения, все же предпочитая «скучать» у себя в палатке больше, чем обаять здешние «колхозы». Оттого непрекращающийся «карнавал» с каждым днем только набирал обороты.

И пусть проливался он обильным «подарочным» дождем из стоялых медов и вин, отборнейшими долями урожая и прочими радостями, но хевдинг не мог нарадоваться, что еще в день приезда (не иначе как в момент божественного прозрения) запретил покидать лагерь более чем двумя дюжинам воинов одновременно.

Организовано все это «народное гуляние» было, конечно же, не ради неожиданного пиара или бесплатных продуктовых наборов. Еще до выезда из Эверберга, землянин мучительно размышлял, как усилить под текущие задачи хирд, и при этом обойтись без мучительного ожидания, новых профессионалов, желающие принести ему клятву верности.

Нет, будь у Игоря собственные земли, на нынешней волне популярности он мог бы набрать немало желающих, которые бы при этом твердо знали с какой стороны браться за копье.

Даже соберись он и правда, пощипать какой-нибудь из соседних – не фризских народов (как об этом и было объявлено), – сейчас был бы подходящий момент, чтобы собрать ни одну и даже ни две или три сотни временных союзников.

С удачливым хевдингом при полутора сотнях мечей, согласились бы «сходить» многие благородные. За честную долю в добыче, и правда, можно было легко набрать вдвое от собственных воинов, и при этом остаться главой похода. Важно лишь, чтобы у остальных предводителей не было больших личных отрядов. Но – нет!

В том-то и дело, что Игорь не мог ни обмануть, ни обещать, теоретическим союзникам, честно грабить всех подряд. Ему в этом походе кровно необходимо было войско, чьей бы добычей или ее отсутствием распоряжался он сам.

Единолично!

Однако и вариант: поставить все имеющиеся серебро в первую же игру за власть, собрав отряды за звонкую монету, он тоже сразу отмел. А вдруг чего не так, но он все же выживет и даже сохранит часть хирда и те его не бросят… После такого разгрома самому ничего еще долго не возглавить. Что, ходить мелкой бандой на чужую войну придется уже ему? Или еще лучше – темной ночью на дорогу?!

Да и наемникам, за дополнительные гельды, конечно, можно было поставить условие на счет добычи. Однако попробуй их заставь его в случае чего выполнить…

В общем, куда не кинь – везде клин! Но тут у него случилось не иначе как прозрение. По крайней мере, когда Игорь изложил идею ярлу Эрвину, тот удивленно покачал головой и еще минут пять хвалил с немного недоуменной улыбкой на лице.

* * *

К концу многолетней войны за Эйдинард все мужчины в германских, кельтских, протославянских и прочих племенах, ставшие народом фризов, были хорошими воинами. В нужный момент пришельцы выставляли многочисленные обученные армии. В отличие от тогдашних хозяев этих земель, так и не сумевших переступить через взаимную ненависть и объединиться.

Желтокожие враги-янгоны исчезли, как серьезная сила. Их остатки оказались большей частью раздроблены до зависимых или полузависимых маленьких поселений в самых безжизненных или недоступных уголках побережья. Но и победители две тысячи лет спустя, не сохранили прежнего умения и силы.

Нет, самих фризов стало заметно больше, но теперь в лучшем случае от половины до, может быть, трети мужчин по-прежнему были готовы выйти в поле с оружием в руках. И самое главное – немногие при этом что-то умели.

Хотя какое-нибудь старенькое прадедовское копье и гниловатый щит, все еще хранились во многих семьях.

Да, сегодняшние племенные ополчения по-прежнему могут создать надежную стену щитов, пусть и на заранее намеченных рубежах. Но вот организовать грамотную атаку, упереться и снова перейти к обороне… и все это прямо в бою, чтобы потом снова: в «штурмовой клин», и назад – к обороне.

Сейчас такое мастерство доступно чаще всего немногочисленным умелым бойцам, предпочитающим ходить под флагами вождей племен или стягами морских ярлов. Еще, конечно, профессионалы бывают в дружинах других – более мелких владетелей, а также нанимаются телохранителями к благородным землевладельцам или просто богатым купцам.

Высшего, среднего или хотя бы начального военного образование – нет. И где учат мальчиков владеть оружием? Правильно – дома. А если там не то, что некому, а и самого оружия считай, что и нет?

В набег на дальних соседей, хочешь или нет, возьмут тебя вряд ли. Разве что бесправным слугой в виде исключения и для личного одолжения… А там уже повезет-не повезет.

И из всей это детско-юношеской трагедии есть единственное исключение. Как ни парадоксально, на него могут рассчитывать сыновья рабынь и служанок ярла, от воинов его же хирда. Ну, или от каких-нибудь заезжих гостей, которые чаще всего тоже бывают не последними воинами.

При дворе не голодают, поэтому если задатки сработали, мальчик имеет шансы вырасти крепким парнем, а потом – из бесправного байстрюка выучится и пополнить элиту здешнего общества. Эдакий ограниченный «социальный лифт» для самых бесправных.

И тут Игорь подумал: стоп, вокруг полно желающих, но не имеющих шанса! Почему бы не выбрать из них ребят покрепче и не поднатаскать за ближайшие три-четыре месяца (из оставшихся пяти-шести до «главных событий» у токсандров)?!

Вы, конечно, возразите: как, мол, так, невозможно сделать опытного дружинника из пацана за такой короткий срок! И будете правы. Частично. Потому что «дружинника-хирдмана», прекрасного индивидуального бойца – нет. Но солдата, способного худо-бедно (а при определенных условиях и совершенно на равных), противостоять ополчению любого племени, которое чаще всего в строю только стоять и умеет, – еще как!

В этой еретической мысли экс-журналиста укрепила расхожая фраза бывшего французского императора о том, что два мамлюка – побьют трех французов, но сто лягушатников уже могут не бояться того же числа врагов, а тысяча – будет гонять ссаными тряпками армию отличных индивидуальных бойцов^[124]. Просто из-за того, что чаще маршировали в ногу.

Среди ивингов таких желающих, набрать удалось меньше шести десятков, но в этом высокогорном анклаве племени и народу-то жило немного. По сравнению с густонаселенной дельтой Рихаса.

Поэтому Игорь и собирался вместе с хирдом проторчать минимум месяц в окрестностях Линкебанка, как одного из крупнейших торговых городов огромной реки. Однако уже к середине четвертой недели стало понятно: план будет выполнен досрочно. Необходимости посещать другие города – нет.

Приятнее всего собирать добровольцев оказалось среди семей гостеприимных сельских бондов, а также слуг и поденщиков богатых землевладельцев. Здесь это происходило уже описанным веселым и увлекательным способом. Да и сами юноши, нельзя не признать, были покрепче и редко обижены здоровьем. В отличие от самых бедных, но густонаселенных городских предместий Линкебанка.

Здесь рекрутеры встретили наибольший выбор и несравнимое число желающих. Их, конечно, приходилось тщательно проверять, но зато поток желающих не уменьшился до сих пор. На вчерашнем совете, например, все десятники согласились с логичным выводом: при необходимости набрать можно было и вдвое от задуманного.

Однако Игорь решил не распылять силы, и увеличил квоту с 300 только до 360 юношей, приказав отобрать лучших из лучших. Все же и для тридцати дюжин кандидатов, непросто будет набрать наставников, среди всего лишь 138 хускарлов.

* * *

Окрестности Линкебанка, 29 октября по «земному» календарю

В последние пару дней, перед тем как наконец-то попробовать покинуть город, стоянка хирда превратилась в какое-то причудливое сочетание пионерского лагеря из советских 70-80-ых годов, и эдакого мультяшного уголка ГУЛАГа. Понятно, что это про чуть более отдаленное российское прошлое.

Здешние юноши в 14-17 лет – это вполне сформировавшиеся мужчины, полностью готовые к взрослой жизни. Просто в силу возраста те из них, кому предоставили или навязали такую возможность, все еще способны на неожиданные поступки. Например, плюнуть на судьбу приживалы у старшего брата-наследника, и рвануть становиться воином…

Все 360 парней еще на стадии отбора прошли через внимательную комиссию из опытнейших хирдманов, поэтому сразу четко знали к чему их будут готовить в первую очередь. Никто изначально и не рассчитывал, успеть в такой короткий срок сделать привычных дружинников-универсалов. Поэтому основная масса кандидатов должна была стать алебардщиками.

И это было главным – концептуальным новшеством. Настоящим прогрессорством, вместо унитарного патрона, командирской башенки, или даже просто рецепта пороха.

Само оружие, конечно же, было известно. Но вот превращать его в главное снаряжение группы бойцов – это пока никто не пробовал. По меньшей мере, среди фризов.

Во-первых, секира на длинном 2-2,5-метровом копейном древке, с крюком и копейным же острием – стоила на порядок дороже привычного и простого оружия. Ведь его, в отличие от алебарды, можно было клепать и из самого плохого железа.

Во-вторых, при отсутствии «инфернального» внешнего врага, как и в раздробленной Руси начала XII века, на побережье большинство конфликтов решались быстро и с помощью небольших собственных или наемных дружин. Батавам же, в их степях и лесостепях, чаше приходилось действовать с седла и применять лук, чем схватываться со своими традиционными противниками лоб в лоб.

Поэтому – одно дело велеть сковать некоторое число алебард, чтобы в трудный час рубить штурмующих стены собственного дома, а другое – раздать в десять раз более дорогую приспособу небогатым бондам. Пусть и временно, но с неизвестным результатом.

Когда десятники наконец-то узнали эту часть плана, сразу их одолело продолжительное молчание. Потом, пошушукавшись и, с подсказки Игорь, поэкспериментировав, согласились, что два-три ополченца с алебардой, точно будут опасны даже опытному воину. Особенно в строю.

Это была высокая оценка. Учитывая, что при стандартном раскладе, стараясь атаковать пусть и не лоб в лоб, но хирды профессионалов легко громили пятикратно превосходившее их ополчение.

Правда, большинство из их юных кандидатов, пока оружие видели не больше одного раза, да и то – в ознакомительных целях и в руках наставников. Единственное исключение сделали для пяти дюжин лучников, собранных в отдельный отряд. В основном – еще только будущих стрелков. Вот они – уже вовсю совмещали владение оружием с шагистикой.

Тех, кстати, кто уже был знаком со стрельбой из лука, принимали с минимальными придирками. Игорь заранее обозначил необходимость набрать минимум 60 юношей, способных в короткий срок начать попадать прицельными залпами по выбранной командиром толпе врагов. Хотя бы шагов за сто.

Не требуя героических свершений, хевдинг потребовал достичь минимального уровня умений, отличающих неорганизованную толпу лесных охотников, от пусть плохонького, но армейского отряда стрелков.

Остальные в это время лишь ходили, бегали, таскали с места на место тяжести, копали рвы и возводили валы. Основным условием было, во-первых, чтобы к концу дня непоседливые подопечные не были способны даже рукой пошевелить. Во-вторых, и самое главное, необходимость приучить их все делать не меньше чем отрядом в 12 человек.

Планы поесть или отправиться к выгребной яме означали одно: вся дюжина вставала, и – обязательно строем – маршировала в нужном направлении. При этом никто не давил на кандидатов классическими речами сержантов из американских фильмов, про то, что они «дерьмо» и прочими осколками масс культуры.

В этом не было необходимости, хотя бы потому что в глазах любого фриза вне зависимости от возраста, опытный хускарл был героем, а его даже самые странные приказы – автоматически имели смысл. Тем более что юношей сюда собрали не принудительным призывом, а предоставив шанс изменить судьбу.

Правда многие упражнения и экзерциции^[125] их наставникам и самим были внове. Сменяя друг друга в течение дня, каждый из них заставлял своих подопечных выполнять многое из того, о чем узнал лишь на пару дней раньше.

Наблюдавший с интересом за этим сумасшедшим домом Анвар, легко узнавал родные советские потогонки, вроде «веселых стартов», почти узнаваемого футбола и упрощенный вариант баскетбола.

Это когда плотно стянутый кусок кожи вместо мяча, нужно было нести в руках, быстро перебрасывать товарищам, и в итоге загонять в плетеную корзину без дна, укрепленную на высоте в полтора роста. Однако здесь, по-прежнему, запрещались захваты и подножки.

Дней шесть назад, немолодой зодчий ворвался вечером в шатер к Игорю, и чему-то радостно улыбаясь, стал настойчивого тянуть с собой. Скучающий, посреди всего этого сумасшедшего дома попаданец, заинтересовался – и не прогадал.

На импровизированном футбольном поле команда, набранная среди наставников, вкатывал очередную «банку» в ворота сборной хирда. И все это, под сумасшедшие индейские вопли разновозрастной толпы, в которую смешалась его дружина.

Конечно же, победителям «пришлось» выдать переходящий кубок-приз и по индивидуальному чемпионскому браслету. В дальнейшем, команде наставников пришлось хотя бы раз в месяц защищать право на все это великолепие от очередных обнаглевших претендентов.

В остальном – коллективные подтягивания, приседания и отжимания, перетягивание каната и скоростные карабканья на вкопанные и тщательно ошкуренные столбы – все это, как минимум в виде концепции, было фризам знакомо. А вот все вместе – заметно изменяло отношения внутри спешно и довольно неожиданно родившегося хирда.

Подхватившие футбольную заразу хускарлы перед заходом светила – по холодку, – с удовольствием устраивали дружеские матчи. И соперничество на поле, почти всегда перерождалось в дружбу за его пределами.

Незадолго до отъезда из Линкебанка, Игорь сделал еще одно, может и предсказуемое, но «открытие».

Смыв пот, после очередной вечерней тренировки, он решил изобразить скучающего ревизора и прогуляться до ужина. Тут-то и обнаружилось, что вокруг их «полевых» тренировок давно пасется толпа зрителей.

Недолгие расспросы показали, что если поначалу среди ближайших к лагерю кустов шуршали лишь получившие отворот-поворот юноши и любопытные подростки, то постепенно к их традиционным вечерним играм, стали собираться менее стеснительный зрители возрастом постарше.

За сутки до начала погрузки, например, собралась толпа минимум в шесть-семь сотен болельщиков. Поэтому он уже спокойно воспринял приключившуюся с ним порцию самых настоящих оваций, когда на следующий день, возглавлял следующую в порт колонну.

Это помогло по-настоящему осознать, насколько хирд, да и он сам, стали популярны среди неизбалованных регулярными зрелищами горожан.

* * *

Но накануне произошли и более важные события. Игорь наконец-то принял от здешней гильдии оружейников последние партии заказанной брони и снаряжения, а казначей Карл – больше часа отсчитывал и любовно взвешивал серебро.

Учитывая размеры сделки, во время этого трогательного момента присутствовал специально приглашенный в качестве свидетеля чиновник из магистрата. Крупный и громогласный мужик благообразной внешности оказался самим бургомистром, и Игорь с удовольствием пригласил его остаться вместе с самыми уважаемыми мастерами гильдии, на пир в честь официального принятия юных кандидатов в младшую дружину и выдачи им оружия.

В итоге никаких «таких» разговоров они между собой не вели, но во время застолья глава городской исполнительной власти этого купеческого анклава, с интересом ко всему присматривался и, очень охотно и благожелательно улыбался…

Груз, кстати, получился действительно объемным, но и дорогим*. Помимо новеньких алебард, уже насаженных на выдержанные ясеневые древки в 2-2,5 метра длиной, было немало и других ценных игрушек.

* Общие расходы на снаряжение младшей дружины:

8 640 гельдов – 60 кольчуг с длинным рукавом мечникам первого ряда

7 920 гельдов – 330 шлемов, по типу «шапель»^[126], для большинства рядовых

7 200 гельдов – 240 алебард, из которых 60 – пойдут в запас, на случай порчи или утраты

5 400 гельдов – 300 защитных рубах из кожи и льна остальным воинам младшей дружины

5 200 гельдов – около 16 000 боевых стрел, от массовых до некоторого числа специальных

4 320 гельдов – 60 луков, самых недорогих, среди сложносоставного оружия этого типа

4 320 гельдов – 120 фальшионов^[127], для мечников, командиров дюжин и их помощников

2 700 гельдов – 300 боевых перчаток бойцам ближнего боя

2 160 гельдов – 180 традиционных круглых щитов, для вооруженных мечами и стрелков из лука

1 440 гельдов – 30 шлемов, внешне похожих на приземистые турецкие «ерихонки»^[128], командирам дюжин в младшей дружине

= 49 300 гельдов (83,8 кг отчеканенных монет или более 342 марок серебра)

(из записей Анвара Гарипова)

Несмотря на все скидки, выдавленные за необычно объемный и разнообразный заказ, Игорь впулил в это заметно больше, чем эквивалент стоимости всей своей добычи из предыдущего похода. За исключением разве что клинка, снятого с тела стража в храме каменных выдр, да украшений и прочих ценностей, подаренных на радостях ярлу, его ближайшим соратникам и женской части попаданцев.

В средневековом мире было не принято делать такие массовые покупки. Воины, даже из крупных хирдов, привыкли сами подбирали себе оружие и броню. Поэтому впечатленные гильдейцы сильно упирались при попытке снизить цену, но охотно дарили какие-то дополнительные товары или услуги, очевидно пытаясь обеспечить работой и доходом каждого из своих.

Навязываемые услуги Игорь старался не принимать, но на нужные товары охотно давал себя уговорить. В итоге, удалось сэкономить на 360-ти широких кожаных поясах, усиленных бронзовыми пластинами, и таком же числе не дорогих, но качественных боевых кинжалов. Они достались именно в качестве скидки.

Уже к концу переговоров, когда он осознал сумму, в которую должен был обойтись заказ, Игорь заявил, что «временно» прекращает переговоры. Не желая признаваться в страхе растратить все, что у него есть, хевдинг наобум рявкнул о планах посетить Бувайю и изучить тамошнее предложение. Удачный экспромт принес заметные подвижки по некоторым позициям, а также еще 60 щитов в подарок, и предложение оплатить покупку четырехсот пар обуви, о которой на тот момент и не думал.

В здешнем жарком, а временами еще и влажном климате, крепкая обувка, похожая на древнеримские солдатские полусапоги «калиги», была очень популярна среди воинов и путешественников. Толстая кожаная подошва сандалий снабжалась шипами, и давала надежное сцепление с грунтом. Чулки из того же материала и ремни, покрывали голени почти до половины, и неплохо защищали ноги от случайностей.

Оценив вместе с Карлом и старшими десятниками отступление в цене минимум на 3,5-4 тысячи монет, он решил все же согласиться. Во-первых, тогда еще только начали набирать добровольцев, как пойдет дело – не знали, а потому опасались терять отдельное время еще и на эту поездку, а потом и ожидание заказа.

Во-вторых, серебро, накопленное после распродажи всего «лишнего» из его доли сокровищ Долины Некрополей и недавно награбленного у горцев, вполне позволяло согласиться. «Дома», помимо самых ценных украшений и посуды, оставалась лишь небольшая заначка монетой. Но по заверениям казначея, после окончательной распродажи выделенного имущества, в походной казне все-таки останется серебра минимум на 4-5 тысяч гельдов.

«Вряд ли больше», – как бы извиняясь, тогда уточнил Карл, и это почему-то полностью убедило экс-журналиста.

* * *

И вот теперь юные воины смогут выглядеть, как настоящие бойцы. Пока только «выглядеть», но поводы для оптимизма были. И не только у Игоря.

Надо признать, что мотивированные и крепкие юноши оказались отличным человеческим материалом. Было много разнообразных, и иногда совершенно идиотских травм, но хевдинг стабильно платил за лечение в ближайшей из храмовых пирамид, поэтому потерь и инвалидов удалось избежать.

Хотя розог изломали о спины бессчетно, никто из юных энтузиастов не принудил наставников требовать изгнании с позором. Землянин был почти уверен, что самые вопиющие случаи спустили на тормозах и скрыли от него, но не настаивал. Если сквозь сито отбора и прошли какие-нибудь «неподходящие» дурни, то вбить в них нужные мысли в ближайшие несколько месяцев время еще будет.

В конце концов, обучение по-настоящему еще лишь начинается, поэтому Игорь довольно цинично решил: пусть последние шероховатости с продукта этого эксперимента, снимет война.

В этот вечер измучившиеся в нетерпении парни, впервые вместо учебной палки получили настоящее боевое оружие.

Утяжеленный кожаный мешочек с глиной, на конце палки (совершенно идентичной настоящему древку), конечно же, позволял отработать пару необходимых простых приемов, и привыкнуть к будущей тяжести алебарды. Но гордой улыбки на лице – не вызывал, позвоночник – не укреплял, и грудь, еле сдерживаемой гордостью, – не распирал. Так что всего после пары тренировок уже с боевым оружием, следующим утром по улицам Линкебанка младшая дружина шагала с неизъяснимым наслаждением, цепко и под нужным углом удерживая свои алебарды и шеренги.

О, какой завистью горели в этот момент мелькающие в толпе знакомые лица братьев, друзей, давних приятелей по детским играм и «вечных» врагов с соседних улиц. Прикажи Ингвар Чужеземец сейчас этим юношам броситься на огромную армию или в огонь, и за все нынешнее счастье, многие бы сделали это, ни секунды не раздумывая. Уж сейчас-то точно!

Однако подходящих вражин рядом, слава Богу, не случилось. Потому наполненный приятными переживаниями марш уже к полудню завершился в порту.

Высланные еще засветло две дюжины хускарлов, освободили приличный кусок пристани в восточной части города. К этому моменту, туда успели перешвартоваться зафрахтованные накануне ладьи.

Их капитанов подрядили, кстати, не без помощи «на все руки мастера из магистрата» достопочтенного Фуса. Коня, на котором он увозил заработанные на расследовании 500 гельдов, чиновник тоже получил в подарок. Поэтому в отсутствие «розыскных» заданий, горел желанием совершать и любые другие «подвиги». К сожалению, к счастью ли, но в ближайшее время других дел не было. Поэтому прощались «высокие договаривающееся стороны» чрезвычайной довольные друг другом.

После распродажи прихваченной с собой части рабов (из доставшихся Игорю в недавнем походе), его караван – вместо того, чтобы уменьшиться, – удвоился. Сейчас в нем числились более полутысячи человек, лишь вполовину меньше коней и несколько десяткой повозок**.

** Список участников похода, их животных и повозок:

1 – Игорь\Ингвар Чужеземец, морской ярл и глава похода (+2 аварских мерина и +5 верховых лошадей степной породы)

1 – Анвар\Эрфар Зодчий, советник

1 – Карл, казначей-интендант, на случай боя приписан к «дюжине» Эгира

3 – Гульдан, с двумя рабынями-горянками

6 – «связной офицер» ярла ивингов Эрвина Сильного, с тремя воинами и двумя слугами (+12 лошадей)

7 – Рудольф, глава телохранителей\старший десятник, с шестью воинами-телохранителями (+14 лошадей)

10 – Эгир, комендант каравана\старший десятник, с девятью воинами, совмещающими обязанности «военной полиции» и мастеров-наставников младшей дружины (+10 лошадей)

50 – временные наставники-воспитатели младшей дружины (+57 лошадей)

70 – ударный отряд хирда (+72 лошади)

360 – младшая дружина (60 лучников, 120 мечников-щитоносцев и 180 алебардщиков)

20 боевых колесниц (+46 лошадей)

12 грузовых четырехколесных повозок (+28 упряжных коней местных «тяжеловозов»)

= 510 человек при 246 животных и 32 повозках

(из записей Анвара Гарипова)

Кого-то из них достаточно было лишь разместить, указав место. Что-то – предстояло для начала погрузить, надежно закрепить, а потом – и укрыть. Во избежание! С живыми же, но неразумными пассажирами, необходимой возни предстояло намного больше.

Уговорив – погрузить, удобно и надежно – разместить, закрепив – проследить: все ли помнят, кто и за кем должен ухаживать. В последнюю очередь, как обычно всплыло, что корм – тоже желательно разделить именно по кораблям, везущим животных. А не туда, где он сейчас «уже так хорошо и надежно закреплен».

Утрамбовывать весь этот бардак пришлось больше полутора дней. Поэтому отчалить из Линкебанка конвою удалось лишь к вечеру 30 октября по «земному» календарю. Если, конечно, Анвар ничего не напутал в своих расчетах…

* * *

На больших реках редко бывает тихо. Так чтобы совсем. На великих – вообще никогда. Шум ветра, скрип уключин, шепот воды за кормой, резкие крики птиц. Даже не будь всего этого, скрытая жизнь потока будет постоянно напоминать о том: где и что с тобой. Особенно если вокруг много людей.

То у них бурчит в животе, то в головах. Из-за этого – постоянно болтают, кашляют, чешутся… да мало ли – «беспокойные существа». Все его хускарлы уже хотя бы по разу сходили в морской набег на кого-нибудь из дальних соседей – в вик^[129], и прошли самую настоящую проверку на уживчивость. Это была одна из главных причин, отсутствия конфликтов внутри регулярных хирдов. «Скандалисты» именно так вымывались в небольшие полубандитские отряды.

Игоря скученность тоже почти не беспокоила.

В смысле, конечно же, он предпочел бы принимать серьезные решения в тишине, но это сейчас было не так уж и важно. Бывшему землянину надо было внести серьезное изменение в разработанный не им план. Взять на себя моральную ответственность в отсутствие многоопытного помощника. И оттого он ощущал сильное «неудобство».

Да что там: изрядно нервничал.

Хотя на самом деле, еще в Линкебанке, осознал: решение должно быть принято – из-за изменившихся обстоятельств. Просто пока Игорь не уговорил себяпризнать это «вслух» и начать действовать.

– Пригласи ко мне посланника ярла Эрвина! – один из телохранителей кивнул, показав что все понял, и принялся пробираться к корме, чтобы прокричать приглашение на соседнее, идущее позади и слева, судно.

Это тоже была отсрочка, но такая, после которой уже невозможно будет замалчивать долгожданный приказ.

По земной классификации, идущие вместе 28 кораблей, считаются «средним тихоходным прибрежным конвоем специального типа». Если отбросить несоответствие размеров древних судов и современных громадин.

Что касается скорости, то по меркам средневекового Эйдинарда – они просто на крыльях летели. Для скоростей же мира, оставленного в прошлом: скорее, еле-еле тащились.

Действительно, полноводную внутреннюю дельту Рихаса, с ее неторопливыми водами и теряющимся в утреннем тумане противоположным берегом, они покинули уже к концу третьего дня. Постоянный западный ветер и, такое же попутное течение, помогли преодолеть расстояние почти в 200 км, практически не притрагиваясь к веслам. Опытные кормчие использовали их только для маневрирования.

Вечером приказывали грести к хорошо обжитым за тысячи лет судоходства, традиционным местам стоянок. После спокойного сна и завтрака – обратно. В этой части дельты, Рихас был судоходен почти на всем своем протяжении. При том так глубок и изучен, что любой продержавший хотя бы четыре-пять лет рулевое весло в этих краях, мог бы с закрытыми глазами указать немногочисленные места, не годящиеся для навигации. По крайней мере, в устье.

До низовий, суда двигались со скорость в 5-8 узлов^[130], лишь для того, чтобы разноскоростные посудины не потеряли друг друга. Но на третий день стало окончательно понятно, что они действительно, преодолели самый легкий – прогулочный отрезок пути. К вечеру ветер по-прежнему сохранил «свое расположение», но направление течения и цель путешественников, совпадать перестали.

С момент, как конвой покинул торговый город, река вовсе не спешила на восток. Ее русло постоянно, как бы невольно и незаметно отклонялось к северу. Вот в тот вечер, Рихас окончательно и сказал «стоп!» Миллионы тонн воды однозначно устремились строго на север, в направлении моря. Точнее – сначала к столичной Бувайе, а потом уже дальше – на соединение с горячими и солеными водами.

Великая река здесь образовывала эстуарий^[131] длиной всего в 130-140 км, но по-настоящему поражала воображение неопытных путешественников, своей широтой и величием.

Необходимость преодолевать встречный поток, заметно усложняла путешествие. Но это был самый трудный участок по пути поближе к угодьям токсандров. Точнее – к землям лишь одного из семнадцати племен этого союза – треверов. Однако до столь долгожданной встречи было еще далеко.

* * *

Южный берег Рихаса. Около полуночи

Начало Восточного Рихаса – это сильный встречный поток, где, даже не выпуская весла из рук и при попутном ветре, редко удается «разогнаться» быстрее 4-5 узлов. Молодежь из младшей дружины пробовали усаживать на весла по двое, но это не особо ускоряло караван. К концу дня даже опытные гребцы падали и засыпали без чувств, еле-еле заставляя себя поесть.

Игорь несколько раз тоже пытался помогать, но в первый же день уже после полудня однозначно убедился, что до этого тренировал совсем не те группы мышц.

Действительно, не смотря на изрядно укрепившееся за последний год тело, выдержать несколько часов наравне с опытными хирдманами удалось, только запустив одну из семи «батареек» на своем браслете. Сливать запас сил способный, например, зарастить разрубленное сердце на «выпендреж» – все-таки было не самой лучшей идеей.

Хорошо хоть получив такой опыт, в остальные дни Игорь подменял гребцов регулярно, но ненадолго и в качестве тренировки. Этот же вариант приказав применять наставникам и к своим подопечным. Многие самолюбивые упрямцы изрядно надорвались, пока их не начали усаживать и поднимать организованно.

Сейчас муторный и утомительный день был позади, и его люди заснули. Кроме, естественно, часовых. Но в нем самом «дармовая» сила все еще бурлила, переполняя и тревожа тело, от этого Игорю не хотелось в кровать – от слова «совсем».

Анвар над собой экспериментов не допустил, а потому отлично покемарил еще днем. Не удивительно, что сейчас он предпочел составить Игорю компанию у костра, чем вертеться в попытках снова заснуть.

– О чем вы сегодня секретничали с представителем друга нашего ярла Эрвина и куда он так стремительно отплыл?

– Если я стану рассказывать, то какой же это тогда секрет?! – вполне логично возразил хевдинг.

Даже видя, что его пожилой товарищ не желает вестись на провокацию, он все же попробовал пока отмолчаться. А вдруг? Большей частью, чтобы заполнить паузу благопристойной причиной для молчания, он и кивнул Гульдан на свою опустевшую чашу. Скорее даже «расписную глиняную пиалу тонкой работы».

Молодую женщину уж точно никто не ожидал увидеть на гребцовской скамье, а потому с момента отплытия она отсыпалась и днем и ночью. «На год вперед», как пошутил про их схожий график Анвар.

Перестав поблескивать глазами из темноты, девушка плавно переместилась со своего места ближе к костру, и наполнила посуду. Фигурный бронзовый чайник, пристроенный на некотором расстоянии от огня, был «заряжен» вполне земным чаем, с небольшим добавлением меда.

Обновив поостывшую жидкость, в том числе и в посуде экс-архитектора, девушка также естественно и грациозно переместилась обратно, ненадолго приковав к процессу невольные взоры мужчин.

Вот странно же!

Длинная, до щиколоток, туника из тонкого неокрашенного шелка, была лишь слегка прихвачена ниже груди и, в общем-то, казалось мешковатой. Но на столь выдающихся женских формах во время движения она так увлекательно и неожиданно натягивалась, что заставляла замирать даже владельца всего этого богатства. Что уж говорить об Анваре, более шести недель «лишенном» женского общества.

Всегда внимательный к необидным «слабостям» друзей, Игорь не потерял этого свойства и здесь. Пусть число дорогих его сердцу людей и заметно сократилось по географическим, или, наверное, точнее – по квантово-физическим причинам. Экс-журналист не очень-то разбирался, кто именно в современной земной науке «отвечает» за параллельные миры.

– Слушайте, который раз, вам говорю: два «бойца» моего кухонно-прачечного отряда вполне симпатичные женщины. Им, наверное, не то, что 30-ти, по-моему, даже 25 лет нету. Берите к себе в шатер хоть одну, хоть обеих сразу! Как ни размышляю на эту тему, все равно не вижу ни единой причины держать целибат… Вы же в курсе, что сейчас никто из взятых в поход рабынь, даже очень захочет – не смогут родить?

– Говорил же тебе: слишком я «советский» человек! Даже когда водку в 90-ые вагонами продавал, проституткам платил просто за общение. Тоже не верили… – под негромкий смех более молодого товарища мужчина отвел взгляд и принялся чуть более увлеченно, чем «надо», пить медовый напиток.

Пойманный, так сказать «на горячем», Анвар явно смутился, но даже не попытался отрицать очевидное.

Традиция обсуждать даже самые личные вещи в присутствии посторонних образовалась недавно – в момент расставания с землянками. Конечно же, дело было в том, что иные знатоки русского, теперь находились не ближе минимум полутысячи километров. И это если по прямой.

– Подожди, а что ты имеешь в виду, на счет «не смогут родить»?

– Не знаете?! – удивился Игорь. – Чуть больше двух тысяч лет назад, янгонами здесь было заселено все побережье. Сейчас их осталось мало, но азиатских черт у фризов не сильно прибавилось. Задумывались: отчего так?

– Ну да, обычные европеоиды. Как-то не вникал…

– Древние народы по-своему понимали слово «геноцид». В смысле они, если была возможность, могли уничтожить народ, но черепа особо не меряли. Поэтому как минимум молодых женщин чаще всего не резали. А нередко и детей моложе определенного возраста. Да и сейчас мелкие деревни, и их уцелевшее княжество в восточных горах, стабильно поставляют молодых рабынь на продажу. Зависимых янгонов вытеснили в не очень гостеприимные края, так что для их знати – это надежный и доступный источник дохода. А во владениях семьи Квай Туу^[132] так, по-моему просто борются с перенаселением. От Нойхофа, кстати, их долина примерно в двух неделях пути.

– И?

– Рабынь, которых продают для «утех», обязательно перед этим приводят в ближайший храм, и там им то ли за три, то ли за пять монет, так сказать «затворяют лоно». Некоторым рабам-мужчинам тоже бывает… «затворяют», но намного реже.

– А назад, «такое» можно?

– Руки-ноги заново отращивают, так что ерунда! За те же «пять гельдов».

Они немного помолчали, но нет худа без добра. Застав собеседника сначала в забавном положении «сластолюбца», а потом – поразив откровениями о местной контрацепции, Игорь временно удовлетворил свою тягу к юмору и пикировке. Так что когда они снова заговорили, он не видел больше необходимости подразнивать приятеля.

– Мы не будем завтра переправляться на северный берег. Ну и соответственно ставить постоянный лагерь на приречных землях ивингов.

– Не поплывем?! – удивленно переспросил Анвар, просто чтобы получить больше времени на обдумывание.

– Пленника, этого убийцу, который на меня покушался, я отослал к ярлу Эрвину на следующий день после поимки. Он «посылку», наверное, уже получил, но ждать, что решит со своим двоюродным братом и невесткой, считаю ошибкой. Скорее даже – опасной глупостью! Особенно рядом с его землями, союзниками и друзьями, – усмехнулся хевдинг. – В этом со мной согласен и посланник ярла.

– И куда ты его услал?

– Почему «услал»? Сам вызвался! Точнее – я с ним обсудил все идеи и, в общем-то, оказалось – смотрим на происходящее очень похоже. Именно он, кстати, посоветовал не задерживаться здесь.

– Так куда он «сам уехал»? Или нельзя обсуждать…

– Прямо самые подробности пока нельзя, но на счет «куда» – ответить могу. Тех, кто сейчас у треверов для меня шпионит, знает в лицо ярл и он сам. Так что кому отправляться, выбор был невелик… – немного помолчав, Игорь грустно вздохнул. – Ох, и мерзкий тип этот Валли-Эвальд!

– Его жена послала по твою душу убийц, поэтому тебе и не нравится! А так: может милейший парень.

– Я человек с высшим образованием, а потому – сложный. Мне этот гад неприятен по многим причинам.

– Так куда теперь? – уточнил Анвар.

– Если прямо завтра, то нам предстоит преодолеть еще километров двести и некоторое время подождать. Потом – поплывем дальше. Если ничего не помешает, караулить нужное нам развитие событий станем в одном отличном, но очень вредном для здоровья месте. Говорят, Виндфан^[133] красив почти в любое время года…

– Блин, если место «вредное», так ли уж нам надо туда соваться?

– Без этого, ну ника-а-ак!

* * *

Виндфан. За час до восхода

– …и тогда из осознавшего себя вечного Ничто возникло пространство. Место, чтобы вместить все знакомое нам сущее. Из пространства – ветер, из ветра – огонь…

– Да помню я, а потом уже ветер и огонь вместе создали Мидгард^[134], эм… «принятый в себя пространством».

– Нет, болван ты эдакий! «Все», – выделил рассказчик голосом, – девять миров, что знали наши предки, и «остальные многие, о которых они не ведали»! А не только покинутый ими «срединный»!

Первый голос принадлежал явно человеку постарше. Чувствовалось, что размеренный «жреческий» тон ему привычен, но закончил он свою последнюю тираду, скорее все же со старческими интонациями.

Разговор в этот момент, больше напоминал ворчание дряхлого деда на небесталанного внука-обалдуя. Однако будь сейчас посветлее, удалось бы легко рассмотреть, что его собеседнику в лучшем случае лет на десять меньше.

Хотя нельзя было и не признать, что простоватое лицо, и особенно вечное – слегка удивленное выражение на нем – и, правда, сильно молодили 25-30-летнего мужчину. По крайней мере, в сравнении со лбом старшего, казалось навечно изрезанном вертикальными складками между бровей.

Владелец первого из голосов, назовем его «Хмурый», может и воспринимал жизненные невзгоды чуть более пристрастно, но и согласитесь: глупо было бы излучать оптимизм, сидя в неволе?! Люди вообще склонны воспринимать лишение себя даже иллюзии свободы, как нечто плохое. По крайней мере, когда это происходит очень резко.

К примеру, всего лишь двумя днями ранее…

Виндфан был плоской вершиной огромного холма, возвышающегося на 70-80 шагов над окружающей местностью. В окрестностях вряд ли был хоть клочок десять на десять шагов, где можно было бы выращивать просо, ячмень или рожь. Именно они лучше всего росли настолько близко к снежным пикам Алайн Таг. Но не поэтому добропорядочные бонды давно не селились в этих местах.

Рыбалка, охота и несколько грядок под овощи – могли бы позволить небольшому роду уверенно смотреть в будущее, но все такие попытки прерывали очередные изгои или бунтовщики.

Обрывистые скальные выходы окружали вершину, и оставляли всего пять узких проходов к удобной под застройку площади. Их легко можно было укрепить даже обычным частоколом. Особенно тропы на север и восток, считавшиеся самыми неудобными для атаки. Поэтому каждый раз, как в населенных местах кому-нибудь становилось жарко, тут появлялись новые жители.

Очередные владельцы больше всего страшились «гостей» через три западных «калитки». Они выходили на пологий склон, ведущий к довольно глубокому ответвлению ближайшего притока Восточного Рихаса. Огибая холм с трех сторон, вода делала это место одновременно и очень надежным, и сильно уязвим убежищем.

Защитникам приходилось опасаться неожиданной высадки крупного десанта. С кораблей и прямо к воротам. Но если жильцы успевали возвести укрепления, то уже нападающие ломали голову, как доставить средства штурма, через воду.

Только южная сторона была полностью неприступна, а потому именно в этой части холма, очередные беглецы обычно и ставили свои жилища и хозпостройки. Ну и понятно – тюрьмы.

Правда, они редко утруждали себя возведением под это дело капитальных построек. В большинстве случае новые хозяева просто очищали одну из выдолбленных ранее ям, перекладывали сверху несколько свежих елей в виде решетки, лишь слегка обрубив сучья и укрепив задумку лозой, и получали древнюю, как этот мир, но надежную клетку.

Да, в дожди постояльцев заливало, но так и бунтовщики сюда обычно приходили ненадолго. Родовые и соседские конфликты в ближайшие пять-шесть лет чаще всего разрешались либо успешно, либо в пользу тех – других. В общем, можно считать всегда с успехом. Однако ни один из пленников себя успокоить такими мыслями не мог.

«Хмурый» знал, что нынешний ярл сидит здесь всего второй год, а молодой был слишком простоват, чтобы такие глубокие расчеты могли даже просто зародиться в его голове. Хотя в наблюдательности ему был не отказать. Вот, например, сейчас, он задал своему более знающему собрату очень правильный вопрос:

– Скажи, а зачем хундингам слать здешним бандитам еду?

– Ты о вчерашнем корабле? – уточнил старший, не потому что сомневался, а размышляя, стоит ли обсуждать свои мысли с соседом-простаком.

– Ну да, мы полдня таскали корзины с зерном, все эти копченые туши и клетки с живой птицей, а они вчера дали на ужин лишь малость репы… Даже без мяса! – говоривший обживал здешнюю яму уже целую декаду, а потому потерял изрядно сил, и всерьез начал страдать от недостатка пищи.

– А сам-то, как думаешь? – принял решение «Хмурый», которого голод пока беспокоил мало, а скучно – уже было.

– Думаю, бояться они не могут. Как Старый Хунд помер, многие хускарлы, конечно, ушли, но семь-восемь дюжин здешних – им не опасны… Наверное, что-то хотят от них! – в конце концов изрек мыслитель.

– Уже хорошо! А что «хотеть»?

– Откуда мне-то знать?!

– Ладно. Кто здешний хозяин, по чьему слову нас в яму засунули?

– Так это все знают. Это ублюдок прежнего вождя из рода Белого Сокола. Мы сидим сейчас на южном берегу, а их наделы – на северном.

– И?

– Что «и»? Он родился от рабыни. Мальчиков других не было, и отец сначала решил, что раз все равно парень будет наследником, пусть зовется «Гуалхом». Это на их старом наречии означает «Сокол». А тут не пройди и пяти лет, понесла его главная жена, и на этот раз тоже сыном разродилась. Поэтому бастарда стали готовить к судьбе хевдинга, а законного – учить править…

– Так!

– Ну и бастард все при дружине терся, потом – начал в походы ходить куда подальше. Отец ему помог свой корабль добыть, да экипаж собрать. А там он как-то прославился, и воины поклялись ему в верности и признали морским конунгом. Пока был жив отец, братья вроде ладили, но сейчас – стараются не встречаться.

– И что-о… – ожидающе замер «Хмурый».

– Что?!

– Ой, болва-а-ан! Что может быть между братьями? Хорошо: кто первый враг хундингам?

– Так и это все знают: Род белого Сокола и есть! И воинов у них больше, чем у других, и говорят знатность – еще с древних времен. А между братьями – так думаю злоба. Бастарду отец обещал, да обманул. Обидно. А нынешний вождь, наверное, его опасается. Собрать родню, которая держит сторону законного сына, и напасть на брата-ублюдка он не может. Тот же против него мечом не машет, помалкивает. А то, что остальных бывает, грабит – так разве это причина? – искренне удивился собеседник. – Ну рассказывай!

– Что еще тебе рассказывать? – рассердился «Хмурый». – Один брат на одном берегу, другой – на другом. Не будь между ними скрытой вражды, завтра тот, что законный, мог бы уже родню и другие кельтские роды собирать, и пойти отбирать у хундингов власть. Но вчера нынешний ярл прислал брату-разбойнику пищу, и тяжелый сундук, что четверо воинов тащили с корабля. Так что напасть Гуалх-хевдинг может и не нападет, но пока он сидит здесь, кельты с того берега воевать за Нойхоф или другие земли – не станут. Уж клан Белого Сокола – точно! Иные роды тоже германцев не любят, но там мало у кого духу хватит…

Только минут через десять мучительных раздумий, «Простак» вдруг заметил: небо наполнилось светом и в яме им уже стали видны лица друг друга.

«О! Скоро снова дадут поесть», – с облегчением подумал он.

* * *

Место, где два берега Восточного Рихаса сходились всего до 400 шагов, называлось «Глоткой». Скорость величественной и неторопливой реки здесь возрастала так, что вверх по течению на веслах было не подняться. Поэтому в земли токсандров или к долине семьи Квай Туу, корабли предпочитали проводить длинными канатами.

Если шло несколько судов, то экипажи сговаривались, брали за плату длинные толстые веревки из конопли у местных, и поочередно тянули свои кнорры, снеккары, драккары, карви и любые другие из кораблей. Но если была такая нужда, здесь было и множество желающих заработать. Доставай немного серебра, и можешь даже не покидать палубы.

Их многочисленный караван, конечно же, обошелся своими силами. Даже канатов было запасено вволю. Поэтому отдохнув всего ночь, а преодоление речной узости они потратили чуть более суток. Еще три дня неторопливой гребли каравану понадобилось, чтобы увидеть каменные стены Персы^[135].

В тот же день, едва успев разгрузиться, все тридцать дюжин младшей дружины принялись натирать мозоли лопатами, кирками и прочими орудиями труда. Не избежал этой участи и остальной хирд, да и сам предводитель: народ дружно приступил к возведению пусть временного, но полноценного воинского лагеря.

Конечно же, нападения никто не ждал. Просто Игорь, перечитавший в детстве все доступные исторические книги, был твердо уверен в необходимости такого шага. Ему всегда особенно нравились тема античности и средневековья, а в описаниях тогдашних войн, постоянно подчеркивалось, как легко громили не «окопавшегося» врага. Ну и, естественно, какие молодцы те, кто не ленился.

Уже к вечеру следующего дня полутораметровый вал и ров, глубиной в 80-90 сантиметров, охватили кусок берега достаточный для комфортного размещения их небольшой армии.

Двухметровые колья для палисада везли на кораблях, разобрав стоянку в окрестностях Линкебанка. Там, кстати, прошли основные тренировки по этой теме, и сейчас все происходило без излишней суеты и в хорошем темпе.

Игорь был уверен, что только явная популярность среди жителей города помешала магистрату оштрафовать его за эти «издевательства» над придорожной территорией. А вовсе не чувство вины из-за участия городского стражника в покушении. Несмотря на опыт скорее положительный, чем негативный, в глубине души бывший землянин все равно был уверен: чиновники – суть крапивное семя, и чувства не влияют на их решения.

Единственный, кто избежал основной части стройнагрузки, был Эгир. Одного из двух старших десятников хевдинг отправил договориться на счет компенсации хозяину этой земли. Все-таки одно дело ночная стоянка, другое – поселиться минимум на несколько недель, да еще и изрядно перекопать выход к воде.

Вернулся переговорщик, когда палатки переносили внутрь укрепленной территории, и заверил в успешности поездки. Поскольку происходило все уже вечером, Эгир удачно влился в очередное, но не слишком обычное заседание совета.

Оставленная свободной площадь в центре лагеря, сейчас была заполнена группами опытных и начинающих воинов, перемешавшихся пусть и не до панибратства, но довольно неформально. Да, предводителям предстояло, озвучить ближайшие планы в узком кругу, но необходимо было и совместно поесть, выпить, напомнив как командирам подразделений, так и каждому новобранцу, что они единый отряд.

Постепенно дюжины «новоселов» заполнили «банкетный зал». Каждая группа получила по дополнительному ведерному кувшину вина и пива. В это время откормленные овечьи туши, промаринованные в винном уксусе и острых ароматных специях, начали доходить на многочисленных вертелах.

Предупрежденный, что сейчас уже почти можно будет начать разносить сочное мясо, Игорь принял от Гульдан кубок, легко вскочил на сооруженное специально под этот момент возвышение, и его голос, разнеся до самых отделенных уголков их временно дома.

– Воины! Да, сейчас я обращаюсь как к тем, кто давно и по праву носит это звание, так и к только ступившим на этот путь. С завтрашнего полудня (да, ранней побудки не будет), вы снова начнете уставать так, что не всегда сможете приносить свои задницы в койку! Конечно же, тяжелее будет тем, кому еще только предстоит всему научиться. Но сегодня не спешите: пейте, ешьте, отдыхайте! Только перед этим оглянитесь вокруг, посмотрите в лица сидящих рядом! Каждый из них ваша семья! Ваш брат, отец или сын! Когда-то, вам придется, возможно, закрыть одного из них своей грудью от Смерти, а может ему – вас! Всмотритесь в эти лица, и запомните как надо будет поступить… Если, конечно, раньше, я не выгоню вас с позором к своим мамочкам! Ско-о-ол!^[136]

* * *

Воина с алебардой в первую очередь учат копейным приемам: штыковая стойка, передвижение приставным шагом и укол. Только со временем новобранцу показывают, как с размаху пробить топором защиту, или зацепить крюком всадника. Ну, или другого пехотинца.

В плотном же боевом построении, число доступных ударов и приемов с таким оружием можно было и вовсе пересчитать по пальцам. Пару вариантов укола копейным навершием, простой рубящий – топором, ну и шанс зацепить щит или плечо врага крюком.

Одиночную работу из-за щитов первого ряда, младшая дружина освоила довольно быстро. Хотя это, конечно же, не значило, что новобранцы теперь могли наносить неотразимые удары, а будущим врагам стоило бы заранее «самоубитца».

Просто к концу третьей недели все они однозначно запомнили, что «заваливаться» вперед после взмаха 2-2,5-метровым оружием – ошибка, и за это наставник может больно врезать палкой по ноге или спине. Ну и, понятно, старались такого «поощрения» избегать.

А вот совместная атака двух и более алебардщиков против одного нападающего – тут все по-прежнему оставалось полем не паханным. Как и результаты редких тренировок, по работе этим оружием в рассыпном строю или индивидуально.

Понятно, что и условные «манипулы» – отряды в пять полных дюжин, – держали строй из рук вон плохо. Стоило молодым парням чуть увлечься, как монолитный строй начинал расползаться и терять форму строгого прямоугольника, а щиты первого ряда разрывались, открывая алебардщиков, да и самих мечников, атакам врага. Пока только будущего, но удары наставников, временно подменяющие его, были, может и не смертельными, но точно болезненными и обидными. Как собственно и их реплики.

Хирдманы все-таки не были профессиональными педагогами, а потому, взявшись возиться с «неумехами», не могли отказать себе в едких комментариях.

И это пока новобранцев учили лишь оборонительному бою.

Атакующий вариант терции^[137] предусматривал намного более свободное построение. В этом случае второй ряд мог использовать алебарды, как и обычные секиры, – для ударов понизу и подрубания ног врага. В этом было основное предложение адаптированной ветеранами тактики.

Первый ряд меченосцев со щитами, лишь удерживал противника, перекрывая ему обзор, второй – из алебардщиков, – наносил неожиданные удары в щиколотки и бедра, если они вдруг становились видны из-за вражеских щитов. Третий ряд, тоже из воинов с алебардами, должен был в этот момент действовать колющими движениями над щитом, создавая угрозу ранения противника в лицо и шею.

Три других ряда «манипулы» планировалось использовать для подмены убитых, раненных или лишь измотанных бойцов, что должно было надолго сохранять силу и ярость штурмового натиска.

В будущем планировалось ввести в дюжины еще и пикинеров. Или, как минимум, обучать действовать длинными пиками часть алебардщиков. Но пока, благодаря отсутствию у потенциального врага большого числа отрядов бронированной кавалерии, да и времени на подготовку солдат у самого Игоря, решили максимально упростить требования.

Но это речь о сильно отдаленном будущем. Пока же дело не дошло даже до обучения атакующему варианту формации. Произойти это могло не раньше, чем через месяц-полтора. Сейчас же младшей дружине была прописана беспросветная однообразная муштра с раннего рассвета и до поздней ночи.

Сам Игорь все эти дни жил в привычном для себя ритме. Да, он регулярно проверял ход занятий, но основное время был все же предоставлен самому себе. Поэтому среди индивидуальных тренировок с телохранителями, некоего сибаритства и иных чувственных удовольствий, успел несколько раз побывать в «парящей над здешними водами Персе».

Все крупные города были торговыми и ремесленными центрами. Поэтому мало что видевший за прошедший год землянин, получал удовольствие даже от возможности просто бродить по незнакомым лавкам, общаться со степенными купцами или их работниками, расспрашивать ремесленников о несекретных особенностях их труда.

В такие моменты он чувствовал себя почти прежним журналистом, которые собрался в очередной раз удовлетворить собственное любопытство за казенный счет, а потом – «рассказать» об этом энному числу читателей. В этом умиротворении можно было ненадолго скрыться от всей этой ответственности последнего времени.

От размышлений о вполне очевидном риске, от сомнений в необходимости поставить на кон жизни далеко не случайных и почти уже не чужих ему людей. Не ополчения, собранного со всего побережья, а теми, кто с полным на то основанием считал себя «людьми Ингвара Чужеземца».

Относясь снисходительно ко многим условностям, что такое почти безусловное доверие экс-журналист знал прекрасно. И искренне ценил.

Из-за этого он даже мог себе признаться, что действительно испугался, обнаружив при выходе из очередной лавки довольное лицо посланника ярла Эрвина Сильного.

Нет, Игорь вовсе не заподозрил предательства, или еще какой неприятности. Как раз наоборот. Он мгновенно и совершенно ясно осознал, что раз воин рванул его искать, а не остался после возвращения дожидаться в лагере, значит – все сложилось удачно.

Скорее всего, разработанный план все-таки переходит в более активную фазу, и ему предстоит «сделать ставку», а хирду – принять свой первый настоящий бой.

«Война за Нойхоф началась! – слегка даже обреченно подумал хевдинг. – Никто не будет слать вызов или еще как расчехлять знамена и намерения. Никаких формально враждебных треверам или хундингам действий. Формально – скорее, даже наоборот»…

Действительно, мечами своих воинов Игорь собирался им всем даже немного «помочь».

Глава 3. Карамболь

Виндфан, зима 2038-ая от Исхода, последняя ночная стража

(18 декабря 2018 года по «земному» календарю)

Продолжительные дожди в Эйдинарде случались не так чтобы часто, но к середине ноября «мокрый сезон» – точно прекращался. Тем большей неожиданностью стала уже почти недельная непогода, загнавшая в этот предрассветный час сторожей в их уютные кровати.

И нападающие собирались вовсю использовать этот шанс. Тем более что невозможно совсем беззвучно выпрыгнуть на раскисшую землю под грузом оружия и брони. Еще меньше шансов вытащить на берег и надежно закрепить длинные боевые суда.

Казалось, сам Донар⁴¹ сейчас был на стороне пришельцев. Раскатистые удары его молота Мьёльнира надежно скрывали суету чужаков и разжигали в их сердцах предвосхищение неминуемой победы.

Первым закончили крепить три меньшие по размеру судна длиной от 16 до 18 метров. Команды двух других – гигантов в 22 и 25 метров, – освободились немногим позже. Но им пришлось сильно постараться, чтобы даже налегке догнать ушедших вперед с лестницами соратников.

Ни по одному разу грохнувшись и множество раз съехав по размокшему склону, тяжеловооруженные хускарлы смогли присоединиться к остальным, когда те успели преодолеть невысокий частокол. А также – распахнуть все три калитки в трех западных проходах, и лишь здесь штурмовые группы настороженно замерли, прикрывшись густо «чернеными» ночными щитами.

Виндфан был расположен на холме, возвышающемся над ближайшей речушкой почти на 70-80 метров. Около 300 шагов по пологому мокрому склону с неудобными лестницами, показались достаточно неприятным испытанием. Только спустя почти полчаса хирд Ингвара Чужеземца, разбившись на множество еще более мелких отрядов, вступил в селение, досыпающее свои последние спокойные мгновения.

Игорь взял в этот бой все десять дюжин самых опытных хирдманов и, естественно, телохранителей. Сражаться предстояло с восемью-девятью десятками бойцов попроще. И самое главное: были все шансы застать многих из них пусть и с оружием, но без брони.

История полна эпизодов, где даже втрое меньшее число нападающих, громило сонных и не успевших снарядиться врагов. Здесь у атакующих было даже небольшое преимущество, но основная ставка делалась все же не на количество воинов. Удачное начало штурма стало возможно лишь потому, что их здесь ждали.

Только совсем не защитники.

Идущим в первых рядах, было строго-настрого заказано, нападать на первого встреченного «врага». И все равно, ловкий лазутчик, обеспечивший тихое преодоление стен, едва не получил вершок стали в живот, ожидая появления нанимателей. Слишком уж неожиданно они столкнулись под рушащимися с неба тоннами воды. Однако, слава богам, опознание все же произошло до трагедии.

Сам Игорь возглавил сильнейший отряд в три дюжины воинов, в задачу которого входило пленить здешнего морского ярла. Как план-максимум. Отбить его у ближайших соратников могло и не получиться, поэтому экс-журналист не сильно на это рассчитывал. В огромном, для здешнего курятника, двухэтажном доме квадратов на 550-600, могло произойти всякое.

Еще трем дюжинам, во главе со своими десятниками, предстояло взять под контроль пять ворот и отлавливать тех, кто попытается сбежать. Они же отвечали и за оставленные корабли.

Остальных бойцов поделили между собой Эгир и Дольф.

Именно им было поручено, имея полсотни «штыков», подавить сопротивление на всей остальной территории. И вот, убедившись, что все разобрались со своими целями, хирд двинулся в сторону «обжитой» – южной части холма.

Если кто-то станет убеждать, что очень весело брести в опасном полумраке, промокнув множество раз за последнюю неделю до нитки, а сейчас еще и несколько раз свалившись на скользкой траве, то плюньте такому вруну в его брехливую «внешность»! Да, может такое случится, что лишь неимоверным усилием воли удастся преодолеть охватившую вас болтливость или дрожь, но то не от «веселья». Адреналин – то сё, короче – нервы.

И забавно, но как раз самые крепкие и опытные воины поймали в этот момент свою порцию неадекватности. Только те, кто мало ходил именно в морские походы, единственные брели почти равнодушно. Вымотавшись до такой степени на веслах, не до эмоциональных метаний. Учитывая, что Игорь свою участь выбирал сам, он, конечно, вымок и немного замерз, но силы-то сохранил, а потому тоже испытывал ненужный выброс всяческой природной химии в кровь.

Было ужасно тяжело именно медленно брести. Тело яростно требовало активных движений, крика, в конце концов – драки! Но так облажаться было нельзя, и приходилось перебарывать естественно-животные порывы.

Когда сквозь ряды хлипких хижин его отряд добрался до цели, на фоне всего увиденного главный дом и правда, выглядел сказочным замком. И это при том, что плоская крыша строения, возвышалась в лучшем случае метра на четыре.

Узкие окна были, кстати, только на втором этаже, и будь у Игоря выбор, начинающий морской ярл предпочел бы всю эту халабуду просто поджечь. Вокруг уже немного развиднелось, но лезть в темноту совсем не хотелось самому, и было ужасно жалко посылать туда воинов.

Кстати, скандинавы в своих сагах настолько часто описывали сожжение врага в доме вместе с дружиной, что это позволяет назвать такой метод «очень популярным» для своего времени.

Например, в «Саге о Харальде Прекрасноволосом» – в событиях, относящихся к началу X века, – описывается как минимум три такие истории.

Норвежский ярл Рёгнвальд, прозванный одновременно и «Могучим» и «Мудрым», сжег своего противника – некоего конунга Вемунда, – вместе с 90 хирдманами. Через много лет счастье северянину изменило, и уже его самого, в его же собственном доме, пустили по ветру, правда, «всего лишь» в компании 60 дружинников.

Но, трижды благословенный недельный дождь в этом случае, играл, скорее, на стороне обороняющихся. Подпалить всю эту промокшую махину из неохватных огромных стволов, будет сильно непросто, если вообще возможно. Да и самое главное: все вместе это значило еще и факт, что враги успеют снарядиться по всем правилам.

Вряд ли в ближники к Гуалх-бастард затесались какие-нибудь пугливые неумехи. А значит, припертые к стенке воины, обязательно смогут вырваться наружу и очень недешево продать свои жизни. Перед этим, кстати, еще и забросав нападающих стрелами.

Такого развития событий хотелось избежать, и он уверенно кивнул, в ответ на вопросительный взгляд одного из сопровождавших его десятников. В то же мгновение все сомкнули щиты от возможной стрельбы, а четыре лучших секирщика хирда принялись вгрызаться в двустворчатую входную дверь. Сменяя друг друга, они спешили как можно быстрее надрубить кожаные петли, которые прежние хозяева так и не успели сменить на доброе железо, прикрыв их по словам лазутчика, лишь массивными наличниками.

…Резня среди хижин началась намного раньше, чем ударный отряд смог прорубить доступ в главный дом. На глазах у Игоря ветхую стену ближайшего жилища как будто бы взорвало изнутри. Оттуда выкатился высокий поджарый мужик лет 30-35, сумевший не вставая на ноги, уйти от двух попыток пришпилить его к земле. Но вся его удача на этом и завершилась.

Вслед за ним из пролома выбежал один из нападавших и, не снижая скорости, пробил ему пенальти в голову. Уже после этого «футболист» плавным и выверенным ударом вогнал ему копье в печень, и терпеливо дождался, когда пальцы врага сами отпустят древко.

Аккуратно, и как-то даже уважительно, упершись левой ногой чуть ниже раны, он легко извлек оружие, и потрусил вслед своим товарищам. Действительно, разрозненные попытки даже самого яростного сопротивления никак не могли повлиять на ситуацию в целом.

Даже самые героические и не склонные сдаваться враги, оказывались лишь смазкой для мечей. Спаянные группы из шести хорошо вооруженных хирдманов, давили такие одиночные всплески – походя. В этом и есть главная трагедия правильно организованного насилия: изначально ошибочное решение или недомыслие политика или командира, могло лишить его воинов даже предсмертного героизма.

Уже через полчаса все оставшиеся снаружи желающие, смогли воспользоваться своим правом на Вальхаллу. Кто успел схватиться за оружие, но по первому требования согласился его сложить, сейчас были тщательно обысканы и «упакованы». Одного за другим их опускали в две найденные тут же ямы-тюрьмы. Тамошних постояльцев «до выяснения» заперли в местечке посуше – в ближайшей хижине с крепкими стенами. Как и не попавших под горячую руку женщин.

В итоге, в подземный свинарник набросали почти два десятка разных пацифистов. После быстрого подсчета трупов получилось, что внутри местной цитадели должны быть не меньше 20-25 воинов. Поэтому, когда створки все же рухнули, рассчитывать на встречу с немногочисленными спящими врагами было глупо.

Внутрь хускарлы двинулись неторопливо, стараясь не терять сцепление со щитами товарищей. Каждый понимал: вот именно сейчас, биться предстояло всерьез…

* * *

Тремя днями ранее

– Он же… он же убьет меня?! Дом – сожжет, жену и дочерей – отдаст на потеху своим воинам…

– Знаю! Ты предпочел бы, чтобы это сделал я?

Выждав некоторое время, с подчеркнуто хмурым и немного гневным выражением лица, Игорь по-доброму расхохотался. Охотно поддержанное двумя десятками опытных хирдманов веселье, почему-то совсем не успокоило бонда.

– Не переживай, с тобой ничего кроме хорошего – не случится!

Бросив опасливый взгляд на увешанных оружием мужчин, гость снова сконцентрировал внимание на хозяине и заговорил осипшим от ужаса голосом:

– Господин, но если Гуалх-бастард услышит это, он все-таки правда убьет меня! И боюсь, не сразу…

– Ну что ты заладил-то? «Убьет-убьет». Зачем тебе туда ехать?!

– Как… ты же сам потребовал… Господин?

– Я поручаю тебе всего лишь сообщить ему итог наших с тобой переговоров, а не приносить себя в жертву. У тебя есть кто-нибудь из слуг или рабов, кто не знает пока о нашем приезде, и кого тебе… не так жалко, как себя?

Последнее уточнение вызвало сдержанные ухмылки дружинников, а на приземистого бонда, оказало так вообще магический эффект. Почти как посещение храма – мужчине стало заметно легче.

– К-к-коне-ечно есть! – просипел гость, теперь уже в страхе ошибиться.

– Вина моему доброму другу и соседу! – своеобразно прокомментировал согласие хевдинг.

Растерянный, старающийся наконец-то осознать происходящее человек, как спасательный круг ухватил переданный ему кубок. Сделав несколько захлебывающихся глотков, он вдруг и правда, немного расслабился, и уже заметно спокойнее «оплыл» на своей гребной скамье. Переговорщики и свидетели сидели в шатре, раскинувшемся на всю середину самого большого 50-весельного корабля.

«О боги, значит, я умру не завтра!» – и Дитфрид-бонд⁴² впервые за сегодня по-настоящему расслабился, почувствовав почти утреннюю легкость бытия.

…Это утро для него началось, как обычно. Как и все другие дни за пять лет с момента, когда отец решил передать управление хозяйством.

Проснувшись в одиночестве, мужчина отхлебнул из традиционно заготовленного кубка с пивом и немного полежал, планируя дальнейшие дела. Жена сейчас с рабынями и служанками уже заканчивала дойку их небольшого стада коров и более многочисленных коз. Также привычно он вышел, как раз, чтобы глянуть вслед уходящим на пастбище животным. Лей дождь не лей, а есть скотине надо.

По дороге к крыльцу, он сегодня снова, почти как в юности, прихватил молоденькую помощницу старухи-кухарки. Гретта все еще вкусно варила, но силы были совсем не те, что раньше. Поэтому ей было никак без дополнительных молодых рук. Правда, купил он в конце осени в Персе девку, конечно же, не ради работы на поварне. Точнее – не только из-за нее.

Они приехали распродать излишки выращенного и отложить немного серебра, на случай не благоволения богов. Удачно расторговавшись, захотелось пройтись по рынку. Невысокая широкобедрая полонянка из недавнего похода Торговой тысячи, сильно не выделялась из толпы своих соплеменниц. Но это для других. Дитфрид в первое же мгновение «увидел» в ней свою жену. В молодости. Такую же смущенную молодую девчонку, которую он впервые по-настоящему рассмотрел лишь на семейном ложе.

Нет, матерью своих дочерей он все еще дорожил. Но как отказать себе в возможности помять ее юную копию? В свои пятьдесят с небольшим… Пусть – раз-два, реже – три в декаду, но ненадолго вернуться в ушедшую юность.

Новая прислуга совершенно так же упиралась плечом в один из поддерживающих кровлю столбов, также лукаво искоса поглядывала на пыхтящего позади хозяина, и те же капельки пота возникали на ее верхней губе… Тем более что Гретте и правда, была необходима помощница.

До самого полудня день шел по накатанной. Но тут прямо к обеду прибежал Тощий Пескарь – его рыбак, – и принес тревожную весть. К их лугу не только пристали боевые ладьи с воинами, но и двое хускарлов сейчас идут сюда.

«Двое – это не грабители», – подумал бонд, но на всякий случай он велел дать кусок мяса опередившему гостей слуге, а жене – готовить подарки.

Судя по тому, что Пескарь не узнал вымпелов, вряд ли это кто-то из благородных предводителей своего племени, тех, кому поднести дары – почетное право и обязанность. Однако же должен – недолжен, а лучше к носителям мечей с уважением перестараться, чем твоя вдова потом станет голосить да искать управы на беззаконие.

Гостей встретили с уважением и без излишней суеты. Бросив на них лишь взгляд, бывавший в юности на тинге⁴³ хозяин, сразу же сообразил: они снаряжены по-походному, но без щитов, а значит, действительноусадьбе ничего не угрожает. Ну разве что потребуют чего сверх подарков, но то – привычное зло.

Пришедшие заговорили, может быть и не слишком уважительно, но точно без обычного пренебрежения хирдманов перед теми, кто не живет «с оружия». Скорее, они держались ровно. Как будто бы им строго наказали не оскорбить, но и не потребовали лебезить перед здешними хозяевами.

– Ты ли Дитфрид-бонд, – уточнил старший, дав ясно понять, что они знали к кому шли. – Наш хевдинг Ингвар Чужеземец, что из морских ярлов, призывает тебя в гости. По делу и безотлагательно!

Чуть смягчило довольно настойчивый текст уточнение, что «достойный хозяин может, конечно же, переодеться или иным образом завершить дела», поскольку их господин не велел «гостя» подгонять.

Дары были уже собраны, но Дитфрид, на всякий случай, на две небольшие тачки со свежими овощами, десятком кур и парой бочонков пива, велел добавить тушу забитой и освежеванной поутру овцы.

Откормленное животное, в его лихорадочных мыслях, еще точнее подчеркивало уважение к заезжему хевдингу, с отчего-то смутно знакомым именем. Уже приглашенный в разбитую прямо на корабле палатку, раскинувшуюся на всю среднюю часть самого большого из пяти драккаров, Дитфрид все и вспомнил.

«Точно! Именно он – доселе мало кому известный чужак, – больше всех и отличился в недавнем походе, где-то на юго-западе. Как же, помню: Торговая тысяча вместе с батавами сначала сильно побила тамошних горцев, а потом – еще и откуда-то взявшихся аваров…»

Но стоило бонду почувствовать жгучий интерес, вместо прежнего опасливого любопытства, как хевдинг огорошил совершенно неожиданным предложением. Взявший его подношения, и отдарившийся в ответ хорошим вином, Ингвар Чужеземец сообщил (а судя по непреклонности, скорее – потребовал), что собирается купить ненужные ему земли.

Ни сам Дитфрид, ни его отец или даже дед, и даже отец деда, уже давно не считали Виндфан своим. Шесть поколений назад их слуг, рабов и тогдашнего старшего в роду мужа, убили очередные беглецы, разорив охотничью заимку на вершине проклятого холма. Вот с тех пор эти места, богатые пушниной и просто непуганой дичью, и стали запретными для их небольшого рода.

Поэтому сразу он совсем испугался. Потом, услышав название, сообразил, и немного расслабился. Пытаясь только понять, чего этот свалившийся ему на голову головорез, предлагает 1000 гельдов. Вот так – за здорово живешь, – почти ни за что?!

Все его поместье стоило меньше. Это если считать, животных, постройки и прочее имущество. Если прибавить семнадцать слуг из рабов, пусть часть из них уже и немолоды, то выходило, конечно, несколько больше…

И пусть даже низшая цена восьми наделов земли у одного из главных притоков Восточного Рихаса была, конечно же, выше (минимум вдвое), но все это давало хорошо понять, какая ядреная смесь из алчности и недоумения охватила мужчину. Только услышав пожелание известить живущего там Гуалх-бастард с дружиной, что ему нужно освободить земли, заставила Дитфрида вынырнуть из сладкого мечтательного омута, и наконец-то посмотреть на полную картину сделки.

«Кажется, я не зря испугался …» – обреченно догадался он.

О, какое же мощное разочарование Дитфрид испытал, осознав, что эта продажа, сразу и бесповоротно сделает его врагом нынешнего, пусть и незаконного владельца тамошних охотничьих троп и ловов. Бонд в панике попытался заюлить, но заледеневший голос сидевшего напротив морского ярла, вернул ему полное понимание обстоятельств. Прямо это не прозвучало, но продавец четко понял: опасаться стоит гнева именно «этих» хускарлов. Уже прямо сейчас, пока еще спокойно сидящих, в нескольких шагах от его дома.

За первую, очень благожелательную часть разговора, Дитфрид немного расслабился и «загордился», почувствовав, что с ним держатся «на равных». Но не имеющий большого опыта общения с благородными, бонд тут же вспомнил: перед ним такой же предводитель, как и Гуалх-бастард. И ему тоже нет нужды ловчить перед лицом тинга. А значит «разрубить» или «выжечь» проблему ему должно быть куда привычнее, чем утруждать себя уговорами.

– Да, господин! Конечно, я рад твоему предложению, и считаю его выгодным, – зачастил землевладелец. – Но кто защитит меня от гнева Гуалх-бастарда? Потом?!

– У него не будет никакого «потом»!

Эта фраза была произнесена таким непреклонным и уверенно-насмешливым тоном, что Дитфрид десять раз пожалел, об отсутствии традиции отвечать короткое «да», на любые слова предводителей дружин. Внутренне, сейчас он твердо поклялся, никогда не изменять такой полезной привычке.

– Он ведь, конечно, не убьет, но точно не послушается твоего посланца, – хмыкнул Ингвар Чужеземец немного погодя.

Смутно понятная шутка вызвала хохот среди воинов, и неуверенную, немного по-прежнему испуганную, улыбку на бледном лице бонда.

…Гуалх-бастард и правда, не убил трясущегося посланца, чьи спутники даже не сошли со своей шестивесельной плоскодонки. Он дал ему всего лишь плетей. Притом по-доброму – щадящих. Лишь для вразумления, и под одобрительный гогот своих воинов.

Правда, уже на следующее утро – еще до восхода, – «снисходительный вразумлятель» убедился, что зря не обратил внимания на предупреждение богов, в лице ничтожного посланца «земляного червяка».

Стихающие крики его хускарлов за стенами главного дома, и настойчивые удары секир в уже готовые сдаться двери, однозначно дали понять: сейчас и его тоже будут убивать. Притом – совершенно законно. Как вора и… недогадливого глупца, чей труп точно не сможет дождаться исполнения лестных обещаний хундингов.

И последнее было особенно обидно.

* * *

Рассвет окончательно вступил в свои права, и небо неожиданно стало совсем светлым. Пристроившись слева от входа, и бездумно глядя на работу подуставших, но все еще настойчивых секирщиков, Игорь расслышал в шорохе дождя, чью-то оптимистичную мысль, что мол, сырость эта скоро закончится.

Бросив взгляд на видимую отсюда часть поселка, он убедился: «чистить» остальную территорию закончат намного раньше, чем штурмовой отряд сможет проникнуть в особняк.

Пылали несколько то ли случайно, то ли в кураже подожженных хижин и каких-то сараев. Между ними по лужам бродили измотанные коротким, но напряженным боем хускарлы, совершенно не обращая внимания на по-прежнему льющуюся с неба воду, они проверяли последние закутки, вытаскивая затаившихся врагов или местных служанок.

Под их присмотром несколько избитых мужиков, и таких же совершенно промокших баб, уже успели приступить к сбору и обиранию трупов. Пусть уныло и немного испуганно, но благодаря подбадривающим тычкам – непреклонно.

Расчет оправдался, и мало кто из погибших успел натянуть верхнюю одежду, не говоря уже о хоть какой-нибудь броне. Поэтому мечи, копья, ножи и прочее боевое железо собирали его воины, а пленникам досталось таскать лишь скромные охапки поясов, порченных ударами портов, рубах, сапог да редких курток или накидок.

Не смотря на здешнее более равнодушное отношение к смерти и останкам, Игорь понимал, откуда в этих пленниках, нынешний трепет. Вряд ли вывалянные в грязи тела были тем же «работницам» или сдавшимся в плен воинам незнакомы при жизни. Еще и судьба их самих оставалась под вопросам.

Как потом выяснилось, при 80-90 членах здешнего хирда, не было и полусотни обслуги, да разных, набранных по случаю женщин.

Чужаки, конечно, не выглядели инородцами, но мало ли. Взмахнет пальцем кто-то из закованных в железо командиров, и вырежут напоследок всех. Вдруг у них нет повода прилюдно гордиться сегодняшней победой?! Не смотря на явно читаемые мысли, чувства и переживания участников этой драмы, все это выглядело так… обыденно и даже спокойно.

Загипнотизированный ритмичными звуками дождя и секир, Игорь в первое мгновение даже не сообразил, что это за странный хруст и непонятный «чвяк!» заставил вздрогнуть землю рядом с ним. Рефлекторно прикрывшись щитом, он еще до того как смог рассмотреть происходящее, догадался: есть, вход открыт!

Падение массивных деревянных ворот вызвало радостный рев основной массы штурмовиков и ругательства, а потом и смех забрызганных первых рядов. Опытнейшие воины, отобранные для этого боя, заранее прикрылись щитами, но к взрывной волне грязи и воды от падения тяжелых створок, оказались неготовы.

Если бы защитники ждали их прямо за порогом, многим бы пришлось сейчас получили новые раны, или вообще – навсегда отложили участие во всех прочих боях за пределами Вальхаллы. Но из темного прохода не вылетело ни одной стрелы. Игорь не был уверен, но вроде не летели они и раньше – из бойниц второго этажа. Разве что несколько штук, где-то минут десять-пятнадцать назад.

Кроме широкого прохода ведущего вглубь дома, были несколько дверных проемов из каких-то коморок прямо здесь – в сенях. Первыми внутрь скользнули две пар лучших мечников, чтобы проверить именно их, от спланированного удара в спину или просто случайного одиночки.

Особо не дожидаясь результатов, внутрь начал втягиваться ударный отряд из дюжины самых тяжеловооруженных и опытных хирдманов. Крепкие штурмовые щиты, дорогие кольчуги и вбитый множеством боев опыт, давали им высокий, как никому другому, шанс выжить в первом – самом яростном столкновении.

Большинство дружинников видели его тренировки, поэтому и не ждали, что их предводитель рванет врукопашную. Хорошего командира воинственные фризы ценили не только за это. Телохранители же понимали ситуацию намного лучше, поэтому держали свое мнение при себе, но предпочли бы и вовсе остаться снаружи.

Нет, отборнейшие головорезы, лучшая из лучших воинская элита – сами-то они как раз рвались «в бой». Он был их жизнью и смыслом существования. Но сегодня место их было рядом с господином, за чью жизнь отвечали. Потому как раз они-то и согласны были лишить себя «сладкого».

Игорь и сам не рвался в первые ряды, но и дожидаться снаружи результатов боя – не мог. Хмуро проигнорировав осуждающие взгляды подоспевшего Дольфа, он аккуратно извлек меч из ножен, и двинулся во «второй волне», окруженный подобравшимися телохранителями. Остальные четырнадцать штурмовиков сомкнулись в «третью волну», и снаружи осталось лишь четверо – из подошедших в оцепление других отрядов.

Внутри было плохо видно, и чем глубже – тем еще и теплее. На фоне отсутствия дождя – так и вообще жарковато. Стараясь не изобразить в глазах подчиненных болвана, Игорь шел, и сильнее переживал за то, чтобы не наступить на пятки впереди идущим, чем получить какую-нибудь ржавую «железяку» в бок. Или по голове.

Сам ход сначала шел вдоль левой наружной стены, потом – свернул направо, – все с той же стороны оставляя эту, по-прежнему лишенную проходов стену. И что важно: на них никто не нападал. Впереди, кстати, удивительно, но тоже было тихо.

Чуть раньше, Игорь приказал оставшимся снаружи воинам, после быстрого осмотра территории, разделиться на четыре отряда, и охватить здание. Мало ли. Именно из-за этого Дольф и Эгир все еще остались снаружи. У них была действительно важная миссия не упустить возможных беглецов. И хевдинг сейчас уже начинал беспокоиться: где его важная добыча? Ну, или хотя бы только тело…

На протяжении всего пути, телохранители оставались рядом, а пары бойцов при поддержке идущих последними воинов, методично проверяли все встречные ответвления, и где было возможно – блокировали их какой-нибудь мебелью, а где – нет, тройками бойцов.

Расстояние было не бог весть каким, поэтому в итоге они бескровно потеряли четыре тройки, и догнало их лишь двое хирдманов из «третьей волны». Один из них был десятником, он-то и сообщил, что путь защищен, а сами они дальше пойдут вместе. Игорь кивнул, приняв к сведению размер резервов, и двинулся ближе – к первому отряду.

Коридор вывел их к очередному дверному проему. Прямо перед ним и сгрудился ударный отряд, сомкнув щиты, но, совершенно, не пытаясь продвинуться дальше. Было по-прежнему тихо, и им вроде никто не угрожал…

Ни слова не говоря, те расступились, открыв проход сквозь собственные ряды. Сомкнутыми остались лишь два щита первого ряда, как раз и блокирующие проем.

«Вот вы где! – больше с облегчением, чем беспокойством, подумал хевдинг, осторожно глянув внутрь. – Значит, последнее действие этого спектакля разыграется здесь. Чудесно…»

Слово «чудесно», еще в бытность сначала казахстанским, а потом и российским журналистом, ассоциировалось у него строго с рафинированным вариантом лексемы «говно». Иначе сложившуюся патовую ситуацию было не назвать.

Дальше было что-то вроде небольшого тронного зала, где здешний морской ярл, очевидно, чаще «гуливанил» с соратниками, чем принимал подданных или каких-нибудь важных гостей. Хотя бы просто в виду сильной не формальности статуса и отсутствия подданных, как таковых.

Большая комната, шириной метра в четыре и длинной на весь первый этаж – где-то метров в двадцать пять, – сейчас была перегорожена стеной щитов. Два последних ряда скрывались в тени, и точно подсчитать было нельзя, но врагов выходило никак не меньше двух предсказанных дюжин. Со своей стороны они все факелы потушили или перенесли их ближе к входу.

Получалось, что хирдманам Игоря придется сначала просачиваться через сравнительно узкий вход в зал, а потом еще и атаковать со света – в темноту.

Даже если враги не постараются подловить и вырезать часть нападающих в момент входа, когда они станут особенно уязвимы, все равно… неприятная штука получается. Еще и прямо здесь, у входа, с ним было лишь двадцать лучших бойцов. Разменивать их на какую-то случайную шелупонь, тем более в таких невыгодных условиях – было до слез обидно. И это если отбросить факт, что ко многим он испытывал практически дружеские чувства. Бывшему землянину вообще страшно нравилось доброжелательность и ненаглая самоуверенность элиты здешнего воинского сословия.

Две группы людей, готовых убивать, просто стояли и смотрели друг на друга. Гуалх-бастард, в это время то ли сбежал, то ли просто смирился со смертью, и возможно решил не спешить ее зазывать. Игорю – было пока сказать нечего. Как и сделать. В итоге обороняющиеся никак не проявляли нетерпения – понятно, что им было слишком выгодно дождаться атаки. Нападающим – тоже получалось «не до суеты».

Бойня среди мелких растерянных групп не удалась. Идея же атаковать в лоб, без возможности использовать превосходство в силах, казалась ему слишком уж вопиющей глупостью. Игорь мучительно искал и не находил выхода в глазах подчиненных, в собственной памяти, в этих собранных на скорую руку стенах. Что-то похожее, судя по всему, обдумывали и его воины.

Так и не решив, что сказать внешне абсолютно равнодушным врагам, он отвернулся и зло пнул табурет, забытый кем-то из местных. Кувырки ни в чем не повинной мебели прервала ближайшая стена, но стало чуть легче. Хоть какая-нибудь двигательная активность немного ослабила удавку безысходности, и тут в спину прозвучало радостно-захлебывающееся «господин!»

– Хевдинг, это не кухня!

В обычное время Свинд⁴⁴ был долговязым и наголо бритым мужчиной средних лет. Сейчас, во всей этой броне, он напоминал скорее стальную статую Командора⁴⁵, чем знакомого воина с легким и по-доброму снисходительным характером.

Ивинг выжил в бойне с аварами, и как многие другие, поклялся в верности своему командиру. Игорь тогда сохранил за ним должность «десятника» больше по ностальгическим соображениям, но вот сейчас, кажется, пришло время получить за это «бонус». По крайней мере, на фоне охватившей его самого тоски, десятник выглядел слегка перевозбужденных Архимедом. Так и казалось, что сейчас прозвучит знаменитое «эврика!» Правда, сразу повод для оптимизма экс-землянин не уловил.

– И что?

Опасливо глянув в сторону врагов, хускарл приблизился, и понизив голос, торопливо зачастил с пояснениями. Чем больше он говорил, тем сильнее расцветало лицо Ингвара Чужеземца. В итоге предводитель разразился целой серией приказов, и замер, явно умиротворенный, пробормотав на последок непонятное окружающим «кирдык вам, твари!»

Воины давно приметили, что разгорячившись, их вождь начинал говорить, а чаще всего явно ругаться, на языке оставленной Родины.

* * *

Штурм, благодаря прозрению десятника, хирд «оплатил» всего несколькими десятками раненных, но не безвозвратными потерями.

Игорь благоразумно не полез в первые ряды, и смог почти опустошив магический браслет-батарейку, вытянуть самых тяжелых. Организованный «по правилам» строевой бой тем и отличается от свалки, что оглушенных или серьезно подраненных соратники успевают прикрыть и вытащить из под мечей. Даже при самых удачных попаданиях, хорошо бронированного опытного воина убить совсем не просто.

Хотя как минимум двух своих хускарлов бывший землянин точно вытянул с того света…

Догадка Свинда оказалась в том, что фризы всегда делают вход в пиршественный зал еще и с кухни. При том из самой поварни тоже обязательно должен быть прямой путь и к выходу из здания. И обязательно не через место, где пируют гости.

Игорю такие нюансы были, естественно, не знакомы, но когда догадка прозвучала, остальные единодушно подтвердили, что «кажись и правда» можно обойти остатки дружины Гуалха-бастарда и лишить их нынешней, довольно выгодной позиции, даже без боя.

Призвав внутрь еще несколько десятков воинов, чтобы те перерыли все помещения более внимательно, удалось выяснить: так и есть. Отсрочку в полчаса во время рубки створок, осажденные использовали, чтобы тщательно замаскировать обходной путь. Собираясь, конечно, не победить, но стать изрядной костью в горле.

Пока Игорь изощрялся в призывах сложить оружие и выдать предводителя, его воины тихо разобрали замаскированный под заброшенную коморку с барахлом проход, и обошли врагов еще и сбоку. Здесь, правда, это не удалось сделать незамеченными, но полноценно блокировать оба входа сил у осажденных просто не было. В итоге их медленно отжали в угол, и когда в тронном зале накопилось достаточно воинов, спокойно и методично «раздавили».

Третьим «крестником», кому бывший землянин, точно спас жизнь, стал сильно порубленный предводитель – Гуалх-бастард. Кроме него, кстати, из двух дюжин последних защитников Виндфана, выжили семеро.

Воины, конечно, старались прикрыть командира, но стоило его в итоге срубить, да так что все решили – их хевдингу крышка, как трое оставшихся на ногах сдались. Еще слабо пострадавших четверых, нашли среди лежащих на поле боя. Один из них вообще был лишь слегка оглушен, и немного проблевавшись, потребовал выпить «раз уж вы – псы поганые, – пока решили оставить ему жизнь».

Позерство – не позерство, но умение не потерять чувство юмора и сохранять явное достоинство, ценилось во все времена, поэтому кто-то из победителей вполне доброжелательно поделился с ним вином из собственной фляги. Под довольно одобрительный смех остальных и щадящие похлопывания по плечу.

С выживаемостью у тяжело бронированный пехоты, действительно, оказалось все очень хорошо. И Игорь вовсе не планировал пересматривать эту часть итогов. Поэтому пленников тщательно обыскали, лишили брони и лишней одежды, а после пристроили в одну из комнат с надежной дверью.

Судьбу попавшего в плен морского ярла видели всего несколько командиров и телохранителей. Для его последних щитоносцев это тоже осталось секретом. Поэтому прямо на поле боя хевдинг запретил обсуждать факт даже между собой. Уточнив, правда, что доверяет каждому из своих хирдманов, но гарантировать сохранение тайны иначе не может. Одновременно заезжий филолог ввел в местный обиход выражение «и у стен есть уши». Чем надо признать, сильно заинтриговал своих соратников, когда принялся объяснять, что на его Родине когда-то действительно строили такие стены с «ушами».

Это вообще вызвало настолько заинтересованную дискуссию, что к вопросу о «не умершем бастарде» больше никто не возвращался.

Практически сразу пришельцы принялись обживать собственность своего предводителя, за которую тот заплатил тысячей гельдов и стремительным ударом хирда.

Оружие, броня, посуда и любые другие ценности Игорь поручил собрать в главный дом и оценить казначею Карлу в присутствии десятников, и уважаемых воинов от всех дюжин, принимавших участие в штурме.

Четверть минимальной стоимости всего этого хирд должен был получить на руки, и «из кармана» же предводителя планировалось оплатить ремонт снаряжения и лечение ран. Стоило такое удовольствие, кстати, недешево, и все, у кого случились серьезные травмы, отправились пассажирами в лагерь у Персы. Глупо было упускать такой шанс, ведь в тот же день туда отправились два корабля из пяти, чтобы, в том числе, и сообщить о необходимости переселяться.

Вместе с ними отправился и Дольф.

У него было, пожалуй, самое ответственное задание. Игорь передал доверенному предводителю телохранителей шесть разряженных энергоячеек из семи, поручив сходить в храм. После недавних излечений, скрывать теперь обладание ими было глупо, а ехать самому – еще и некогда. Работа в этот день вообще случилась у всех, но Анвара ждал еще и долгожданный прорыв.

У знатока земных и местных строительных технологий, впервые появилась возможность проверить получившийся винегрет на практике, подготовив предложения об укреплении обороны.

Необходимо было сделать так, чтобы сегодняшний сюрприз не случился уже у них самих. Чтоб сторожить немногочисленные проходы можно было малыми силами в безопасности и комфорте, а «перешагнуть» через стены, стало как минимум затруднительно. У Игоря вообще, были далеко идущие планы на это место. Если он собирался укрепиться среди треверов, то отнять у потенциальных бунтовщиков природную крепость стоило раз и навсегда…

Но самое интересное задание получили телохранители. Не откладывая время на празднование, хевдинг приказал им расспросить выживших. Естественно, не просто «за жизнь».

Еще возвратившийся из разведки посланник ярла Эрвина, привез помимо прочего слухи, что хундинги несколько раз слали Гуалх-бастарду серебро. На этой идее настаивал и их шпион, проникший в лагерь под видом пожелавшего присоединиться искателя приключений. Такое регулярно происходило вокруг морских ярлов, и не вызвало удивления. Хотя, конечно, и в ближний круг он не попал.

Точное место никто из «знатоков» назвать не мог, но были подозрения, что обнаружить клад можно все еще здесь. По крайней мере, один случай привоза серебра лазутчик видел собственными глазами, но никакой суеты и попыток вывезти – не приметил.

После занятия Виндфана дождь продолжал лить еще два дня…

* * *

О судьбе брата-соперника своего вождя первыми в роду Белого Сокола⁴⁶ узнали рыбаки. Это случилось как раз в день, когда наконец-то небо очистилось.

Ближе к полудню, светило совсем уж настойчиво принялось прогревать землю, и неожиданно от противоположного берега отчалила ладья. За окрестностями Виндфана наблюдали, и такое событие не могло остаться незамеченным.

По плану ли, или в результате простого совпадения, боевой корабль высадил почти в центре клановых земель небольшую группу треверов со скудными пожитками в руках. Большей частью молодых женщин, поэтому двух мужчин сразу же вежливо, но настойчиво препроводили в гости.

Именно болтливый житель Нойхофа и его хмурый, более старший спутник откуда-то с побережья, как очевидцы и поведали все известные им подробности о последних днях хирда Гуалха-хевдинга. По их словам после стремительного утреннего разгрома два дня назад, некий морской ярл Ингвар Чужеземец приказал безо всякого выкупа освободить всех незаконно лишенных воли, заявив, что «хотел бы дружить со всеми своими соседями, и не желает пустой вражды!»

В эти мгновение вождь Гуортигерн⁴⁷ испытал почти физическое ощущение освобождения.

В полной мере прочувствовал, как его воля выскользнула из-под гнета обстоятельств. Заезжий хевдинг по собственному почину купил «пустующие» земли на другом берегу, и без всякой платы, одним взмахом меча разрубил коварную интригу, на несколько месяцев сковавшую в своих тисках желания и надежды предводителя белых соколов. О, как же приятно было осознавать, что теперь можно не тревожиться днями и ночами, в ожидании подлого удара в спину от собственного родственника.

Старший брат-бастард все детство старался подчеркнуть, как же он презирает «недостойного маленького говнюка», отнявшего у него право на власть. Зависть, обида и детское непонимание, действительно, сжигали Гуалха. Что они могли вырастить в младшем сыне вождя, кроме ответного страха и ненависти?

Поэтому Гуортигерну, наверное, и правда, было чему радоваться. Теперь ничего не мешало призвать младших родичей с их копьеносцами, и начать собирать другие треверские роды и кланы, тоже желающие скинуть ненавистную власть «чужаков».

В этот момент главе белых соколов, конечно же, не пришло и в голову начать размышлять на тему, что поставь рядом тревера-германца и его соседа кельта, различить будущих смертельных врагов сможет разве только кто из богов. Людям же, пришлось бы сильно постараться, в поисках каких-то внешних несоответствий. Слишком долгие столетия они жили вместе, и давно стали бы просто фризами, будь хотя бы у востока Эйдинарда свой единый конунг.

Но так ли нужны самим вождям причины для ненависти к соперникам? Тем более что сейчас хундинги действительно удерживали власть, может и по закону, но не по обычаю. Сердце пирамиды в Нойхофе пустовало уже ни один месяц. С тех пор, как Старый Хунд ушел к своим предкам.

Усыновить кого-нибудь из чужаков властолюбивые глупцы не захотели, а среди множества сыновей и дочерей прежнего правителя, наследников с даром «жреца» не нашлось.

Без жреца же храм – способен спасать не более двух-трех, иногда – пяти жизней в день. Приди на земли треверов серьезная беда или эпидемия, то решившие сохранить верность прежнему роду, очень легко смогут убедиться в своей ошибке. В собственной болезненной и опасной глупости.

…Действительно, не успел развеяться дым, унесший душу одного ярла, как его многочисленные сыновья смогли как-то сговориться, и объявить другого. И остальные хундинги, да и почти все окрестные роды, приняли волю наследников. Да только не удержать власть одним лишь родственным согласием, не быть на троне древнему роду, без благословения богов.

Даже в самой нищей треверской хижине знали: правящий род боги покинули.

На почти две дюжины сыновей да вдвое большее число дочерей от старого лорда, не нашлось никого, кто мог бы войти в храм хозяином, а не одним из многих просителей. За многие столетия, что фризы владеют побережьем, бывало, конечно, всякое. Не раз случалось, что благородный род лишался благоволения жителей Асгарда⁴⁸. Но в таком случае всегда был выход. Нужно было заранее найти юношу среди слабых родов с необходимыми способностями, принять его в свой, а потом – и передать трон. Род тогда оставался при достигнутой за предыдущие поколения власти, пусть и официально считалось, что приказы отдает только «приемный» правитель-жрец.

Старый Хунд был мудр и предусмотрителен. Он пригрел в своем храме такого кандидата. Но тот не дожил даже до утра, следующего за смертью ярла. И никто не сомневался, что именно влезший на трон властолюбивый глупец виновен в смерти несостоявшегося жреца. Эта ошибка рано или поздно, должна была дорого обойтись всему их проклятому роду.

– Вели созывать верных нашему роду иэрстерей-благородных. Через три декады от сего дня, пусть их знаменосцы будут готовы распустить флаги…

Гуортигерн говорил весомо и решительно. Несколько его доверенных хирдманов не могли сдержать радости на лицах. Старшие из слуг, отвечающие за немалое хозяйство вождя, выглядели в этот момент скорее озабоченными. Для них война – это не добыча и слава, а еще больше рисков и ответственности.

* * *

Девять дней спустя

Каменистая поверхность Виндфана избавилась от луж еще в первые дни. Под здешним жарким небом, она быстро высохла, и выглядела сейчас, скорее какой-то сказочной эльфийской или гномьей заимкой, чем недавним обиталищем бандитствующих воинов.

Прежние хозяева, не желая лишиться дармовой тени, оставляли в неприкосновенности немногочисленных растущих внутри кедров-гигантов. А круг скальных «зубов», некоторые из которых достигали 50 метров, плотно охватывал вершину, и рождал в душе землянина ощущение недосказанной тайны.

Но прежние жильцы сейчас не узнавали окружающее совсем по иной причине. Из недавних построек полностью сохранился лишь главный дом, да существующие укрепления в проходах. Пока Анвар не закончит со своим оборонительным проектом, их решили не трогать из простого самосохранения. Мало ли…

При этом каждый знал: убогий частокол и хлипкие калитки просуществуют совсем недолго. А вот кривобокие сараи и хижины внутри были полностью разобраны. Освободившиеся материалы рассортировали на дрова и еще годную к чему-то древесину, аккуратно разобрав по будущему предназначению и качеству.

Хевдинг и его зодчий целыми днями бродили в сопровождении скучающих телохранителей, и строили «громадье планов». Временами немного ругались и спорили до хрипа, но большей частью на русском, поэтому участие окружающих ограничивалось чисто статистическими функциями.

Накануне на берег высадились обживавшие лагерь у Персы хирдманы и младшая дружина полным составом. Со всем нажитым имуществом, повозками и двух с половиной сотенным табуном.

На этом часть наемных кормчих получила полный расчет, весомые подарки, в качестве репутационных инвестиций, и поутру – после короткого пира, – отчалила по своим новым делам.

Учитывая, что контракт был длительным, ежедневные расходы казались невысокими, и сделано это было не из экономии. Отсыпав совсем недавно больше 80 кг чеканного серебра, Игорь вообще теперь с юмором воспринимал слово «дорого». Не озвученная прилюдно причина расставания с большей частью небоевых кораблей, лежала совсем в другой области.

Да, получив приличный кусок территории, пусть и почти совершенно не годный для земледелия, морской ярл Ингвар Чужеземец не нуждался в дальнейшей транспортировке конницы и снаряжения. По крайней мере, в ближайшее время. И официально его план именно в этом и состоял: приобрести свою «точку на карте» за «смешные» деньги. Именно этим официально объяснялось предыдущие нагромождение тайн и секретов: чтобы никто не мог упредить Гуалха-бастарда и его хирд.

Поэтому все должны были думать, что неожиданно усилившемуся хевдингу, нужно были лишь достойное место, для хранения будущей добычи, теоретически многочисленных кораблей, без которых в Эйдинарде не обойтись, и выпаса совсем уже не гипотетических табунов. В здешних краях более 250 хороших коней, считалось солидной собственностью.

Вот чтобы успокоить даже неосознанные страхи окружающих, и особенно треверских предводителей, такую версию событий и надо было подкрепить искренними свидетелями. Ими-то и стали кормчие-судовладельцы, чья профессия считалась очень почетной и уважаемой, а значит слова воспринимались – с доверием.

…Кстати, здешняя территория представляла собой, типичное сравнительно прохладное нагорье. Уже знакомое переселенцам по землям у Врат батавов. То есть это были заросшие хвоей холмы, между которыми местность еще и изрезали всевозможными овраги и, берущие начало в горах, непредсказуемые ручьи.

По форме поместье напоминало прямоугольную трапецию, где несудоходная, и начало судоходной части, самого западного притока Восточного Рихаса, составляли две самых коротких стороны. Длиной примерно в 75 и 90 км каждая. Именно между ними был условный «прямой угол», в котором и находился Виндфанский холм.

Самой длинной была третья сторона – примерно в 140-150 км, а самой непредсказуемой – четвертая. Участок в 95-100 км официально обозначал хребет Алайн Таг. Да только нюанс был в том, что права тамошних горцев среди фризов не были нигде подтверждены, а значит их скалы, альпийские луга и немногочисленные огороды, считались как бы «ничьими». И если бы Игорь задумал их присоединить, или просто полез в эти ноголомные дебри хулиганить, его бы даже похвалили за расширение «жизненного пространства народа фризов».

В общем, за какую-то тысячу гельдов или 1,7 кг серебряных монет, Игорь приобрел очень немаленький кусок территории. Если его по старой русской традиции измерять «во Франциях», то выходило более 3,5 Люксембургов, 21,5 Андорра и, совсем уж оскорбительное число Ватиканов.

Если же искать страну с наиболее совпадающей площадью, то это будет что-то большее, чем Кипр, но меньшее чем, например, Ливан⁴⁹.

Помимо денег, конечно, пришлось чуток «половчить» и немного поразмахивать мечами. Но любой «цивилизованный» биржевой трейдер вам подтвердит: такие сомнительные, но выгодные активы без серьезной драки и в XXI веке не достать.

Кстати, у Игоря и теперь и правда, были два собственных корабля.

Точнее, до недавнего времени два очень неплохих драккара – на 14– и на 22 пары весел, – возили в набеги хирд Гуалха-бастарда. Но официально – тот был мертв, реально – долечивался в отдельном закутке без окон, и поэтому – его мнением можно было пренебречь.

Стоили такие красавцы даже при самом удачном раскладе довольно дорого. Никак не меньше 5 500 гельдов – за меньший, и 7 000 – за тот, что крупнее. Желая получить его в личную, а не дружинную собственность, нужно было выплатить хирду четверть цены, а 3 125 гельдов, или 5,3 кг серебра монетами – на дороге не валяются. Особенно после трат на младшую дружину.

Но отдавать последние наличные, лишь ради желания потрафить хирду, не пришлось. Два сундука с серебром от хундингов нашлись удивительно легко. Для этого пришлось всего лишь снять пол в спальне прежнего «хозяина».

Об этом без всяких пыток рассказала одна из его рабынь, и Игорь на радостях пообещал девке, что свободы ей не даст, но отныне она в пределах поместья сама себе «госпожа». Будет старшей над всем банно-прачечным хозяйством и с кем спать – никто ей не указ.

Судя по неописуемому счастью на лице, возвыситься из постельной принадлежности до начальницы над прежними товарками ей ужас, как понравилось. Но половая неприкосновенность тоже пришлась кстати.

На радостях от удачного штурма всех уцелевших женщин перемяли ни по одному разу. И процесс без контроля со стороны предводителя, только набирал обороты все последующие дни. Приехавшей днем ранее младшей дружине такие привилегии не полагались, но кого остановят такие мелочи? Уж точно не молодых обалдуев, которые за прошедшее время сумели втянуться в нынешние нагрузки, поэтому попытки оторвать свою долю «победы», судя по всему – были.

Не особое переживая за разумную долю добычи, Игорь все же велел, наконец, навести порядок и «здесь». В конце концов, это был явный бардак, и ни в чем особо невиновный Эгир, как комендант лагеря, на всякий случай отхватил втык.

С учетом обнаруженных взяток, оружия, кораблей, и тщательно оцененной остальной добычи, доход от этой авантюры выходил вполне на уровне*3*. За пределами всего этого остались только пленные воины, незаконно захваченные треверы обоего пола и личное снаряжение бастарда. На все это у хевдинга тоже были свои планы.

*3* Оценочная (минимальная) стоимость добычи, взятой в Виндфане:

248 гельдов – скот: 8 коров (8*12 гельдов), 76 овец (76*2 гельда) /-62 гельда в счет доли хирда

634 гельда – орудия труда, ткани, одежда и посуда /-158,5 гельда

1 152 гельда – рабы: 14 мужчин (14*36) и 27 женщин (27*24) /-288 гельдов

2 720 гельдов – серебро, украшения, дорогая посуда и иные ценности /-680 гельдов

5 500 гельдов – драккар на 14 пар весел /-1 375 гельдов в счет доли хирда

7 000 гельдов – драккар на 22 пары весел /-1 750 гельдов

13 682 гельда – все собранное оружие и броня /-3 420,5 гельда

27 600 гельдов – монеты полученные от хундингов /-6 900 гельдов

58 536 гельдов (из них на долю хирда приходились 25%, или 14 634 гельда)

(из записей Анвара Гарипова)

Вечером, уже после ужина совет выслушал озвученную сумму и ее полную роспись, отчего народ изрядно оживился. Когда же Игорь пообещал еще и выплатить в ближайшее время заслуженные доли*4* из собственных наличных, не дожидаясь обращения имущества в серебро, будущий праздник едва не случился прямо сейчас. Немного пошумев, десятники все же разошлись к своим подчиненным, чтобы поделиться приятными известиями уже с ними.

*4* Подсчет числа и стоимости долей хирда от добычи из Виндфана:

А) оставшиеся в лагере при Персе получают обычные доли, а участвовавшие в нападении – двойные

Б) хирдман – одна доля, помощник десятника – полуторная, десятник – двойная, старший десятник – тройная

В) младшая дружина, оставшиеся в лагере кормчие и матросы – не учитываются

Г) девять мастеров-наставников младшей дружины, казначей, зодчий, шесть телохранителей хевдинга и посланник ярла Эрвина – приравниваются по своим долям к десятникам хирда

Д) кормщики кораблей непосредственно участвовавших в походе, получают одинарные доли десятников, а их матросы – одинарные доли рядовых хирдманов

Е) награждение особо отличившихся происходит по предложениям десятников, но волей и из средств хевдинга

Одинарные доли (1*49)

4 доли – Карл-казначей и Эрфар-зодчий

5 долей – посланник ярла ивингов с тремя воинами

18 долей – 9 мастеров-наставников младшей дружины

22 доли – 5 наемных кормчих и 12 их матросов

Двойные доли (2*153)

6 долей – старшие десятники Рудольф и Эгир

12 долей – 6 телохранителей хевдинга

15 долей – 10 помощников командиров штурмовых дюжин

20 долей – 10 командиров штурмовых дюжин

100 долей – 100 хирдманов-штурмовиков

Вся добыча будет разделена на 355 долей

Стоимость принадлежащей хирду добычи (14 634 гельда) / на общее число долей (355) = 41,22 гельда/доля

(из записей Анвара Гарипова)

Поступи Игорь иначе, как предводитель – был бы в своем праве, – но пока битв никаких не предвиделось, в тайных планах даже наоборот – «значилась» необходимость на месяц-два затихнуть. Поэтому возможность устроить несколько увольнительных для участников штурма – была даже ко времени.

– Знаете, Анвар, забавно, что хундинги оплатят из собственного кармана подкуп своих же собственных подданных… – неожиданно рассмеялся он, когда офицеры разошлись.

– Ты же вроде собирался принуждать их «мечами»? Да и вдруг проболтаются…

– О, конечно же, не сейчас! Для начала пусть все немного передерутся, и вот из тех, кто останется по-прежнему нейтральным или не очень воинственным, я и прикуплю себе «за недорого», некоторое число сторонников, – хмыкнул комбинатор. – На самом деле, серебро – тоже неплохой способ разделить и «немного» повластвовать⁵⁰. И это, надо признать, мне уже начало нравиться…

* * *

Этот разговор получил продолжение на следующий день – после обеда.

Предварительный план укрепленной усадьбы поместья «Виндфан» был почти согласован. Поэтому бродить по территории холма оказалось пока не нужно, и дневную жару архитектурный совет в лице Игоря, Анвара, обоих старших десятников, казначея и по умолчанию присутствующей пары телохранителей, присел в уютном теньке. Под одним из южных великанов-кедров на скорую руку соорудили пару помостов, укрыли их шкурами и циновками, рядом устроили очаг, и получилось уютное местечко в восточном земном стиле. Идею накануне озвучил Анвар, проживший юность в советской Средней Азии.

Получилось действительно, неплохо. Обсуждай ты здесь важные планы застройки, или устраивай загул – все к месту. И кстати, экспертный совет признал идеи бывшего подмосковного архитектора необычными, но очень перспективными. Кто-то пошутил, что поместье получится даже слишком укрепленным.

Игорь ироничный восторг проигнорировал, потому что рано еще было сообщать: в перспективе здешняя крепость станет юго-западным форпостом треверского княжества или, как здесь говорили – «ярлства». Вместо того чтобы давать надежный приют всяким бунтовщикам.

Если его планам, конечно, будет сопутствовать успех…

В это время Эгир, совсем недавно получивший небольшое внушение по поводу неидеального комендантства, проявил инициативу. Очевидно, чтобы между строк напомнить: критика – была принята к сведению, меры – приняты.

– Господин, а что будем делать с пленными хирдманами? Я их заставлял отрабатывать еду, но 47 воинов не могут сидеть в ямах всю жизнь. Или – могут?

– Насколько понимаю, как законный хозяин этой земли, могу признать их «ворами». Поэтому, пусть пока отрабатывают! В ближайшее время предстоит немало построить, – упоминание об этом, сразу после обсуждения самой стройки, вызвало среди собравшихся смех, и негромкие шутки. – Подумайте сообща, какую им плату можно установить за работу, и неразорительный, но весомый штраф. Потом – объявите: пусть или шлют вести родне, чтобы выкупили, или пусть лучше трудятся! Только не забудьте из назначенной ежедневной платы вычитать за еду. За ночлег – не надо. Не скопидомы же мы какие…

Учитывая, что «ночлег» – это каменные ямы с деревянными решетками, – шутка была признана еще более удачной и, расходясь, десятники ржали, что кони стоялые. Игорь тоже получил удовольствие от собственного стендапа, поэтому остался полулежать с улыбкой на лице.

Анвар в это время, не прибегая к помощи Гульдан, заинтересованно возился с чайником.

С недавних пор мужчина завел себе традицию искать некие личные способы заваривания чая, в смеси с многочисленными местными травами и кореньями. Здешнюю, чисто средневековую традицию пить вместо воды пиво или сильно разбавленное вино, архитектор так и не перенял. Увлекшись, «чайный сомелье» не сразу уловил, что его молодой товарищ снова заговорил. Только на этот раз по-русски, а значит, совсем вряд ли обращается к кому-нибудь кроме собрата-попаданца.

– …мы как-то ночью схватились с горцами. В этом их несуразном семибашенном каменном гробу без крышки⁵¹. До этого было, чтобы я в бою не совсем контролировал себя. Скорее, видел как бы «со стороны», как какого-нибудь робота на дистанционном управлении. Было так, что терял себя почти сразу, и очухивался, после окончания всего этого. А тут сразу вроде от всего этого кавардака зачуманел… Знаете, происходящее вокруг немного замедленно, периферийное зрение почти не работает, но страшно так, что хоть вой!

Игорь ненадолго прервался, отхлебнув очередной глоток чайного «варева», и продолжил лишь минут через две-три.

– А во времянашего недавнего штурма, я полностью себя контролировал, страшно не было… за себя, но было ужасно тяжело, от непонимания, что предпринять. На другого никого не свалишь, и сам приказ не могу отдать. Язык, как заледенел. Это, наверное, похуже, чем перепугаться до недержания… Сейчас в голову приходят десятки идей, как можно было поступить, а тогда: темно в глазах и в голове гудит беззвучный крик «Что делать?»

– Брось, переживать! Все же хорошо.

– Ну, так-то да, – немного оттаял Игорь. – Просто последние дни мучительно размышляю на счет нехватки разведданных и проблемах оперативно-тактического планирования, – прежние улыбки снова вернулись на лица, и они опять немного помолчали.

– Кстати, что у нас дальше? Из ближайшего… – заговорил Анвар через некоторое время, больше чтобы окончательно отвлечь товарища от самоедства.

– А ничего!

Игорь замолчал с узнаваемо выжидающим выражением на лице, поэтому, конечно же, получил закономерный ответ, мол, как так – ничего?

– Будем строить надежный тыл по вашему, лишь слегка подкорректированному плану. Когда с лечения вернутся раненые, устроим пир, и раздадим заработанное серебро.

– Кстати, как оцениваешь, нормальная получается сумма?

– За один-то бой? Еще как! Даже обычный, нигде не отличившийся штурмовик заработает больше 82 гельдов на руки. За свою боевую «двойную» долю. Как и вы, хотя и не ходили в бой, – подмигнул окончательно пришедший в себя хевдинг. – Это из-за вашего статуса, приравненного к десятнику. Обычный охранник караванов, например, за такую сумму почти год должен не выпускать из рук копье… Что еще?! Сумму можно потратить на двух хороших волов и пяток овец, или шесть хороших местных (не степных) дойных коров. Да и еще останется больше десяти монет на «пропой». Нормально, в общем…

– А после пира?

– В Персу отплывет очередной небольшой отряд. В увольнительные в первую очередь отправятся те, кто решит потратить серебро, помимо прочего, на оружие или броню. Такое, знаете ли, «нематериальное стимулирование» с моей стороны, «к росту вооруженности хирда», – снова хмыкнул Игорь. – Нам сейчас необходимо «шуршать» по обустройству и ждать, что они все решат делать. Точнее: будут ли они себя вести, как мы предполагали, или как-то удивят, и придется немного корректировать планы. Все, что зависело от нас – уже сделано!

– Подожди, а что сделано?! Ну, прихватили мы немного собственности, где-то на окраине. Как это на остальных-то повлияло?

– О, еще как! Вам знакомо слово «карамболь»⁵²?

– Да, по-моему, один из видов игры в бильярд. А какое…

– …очень непосредственное! Так вот, помимо игры, так называют и сам тип удара, когда в свою цель ты бьешь не прямо, не очевидным для всех способом, а рикошетом, от одного или многих шаров…

– И как это все «ударило» по… «другим шарам»?

– Главный противник здешней власти – рода хундингов, – наши ближайшие соседи, прямо через реку, клан Белого Сокола. Они бы давно вцепились в глотки друг другу, но за спиной у «соколят», точнее – их вождя, – сидел на высоком и надежном холме его брат-бастард с небольшой, но крепкой дружиной из почти 90 воинов. Даже хускарлы – ладно, но у него были, да и есть сейчас, некоторые права и на власть в клане. А это уже серьезнее. Хундинги заслали этому братцу серебришка, и он уже несколько месяцев сидел безвылазно, подбадривая дружину полученными монетами…

– …то есть теперь, когда все думают, что бастарду крышка, они обязательно сцепятся?

– Именно так!

– Коварно, и надо заметить – элегантно! – в сердцах хлопнул по колену Анвар. – Ай, да… гм.

– Но-но! Все-таки это ваше «ай», будет про одного очень известного правителя, и про одного – пока только будущего ярла!

Заговорщики снова рассмеялись. Без мультяшных «злобных» уханий, но вполне искренне.

* * *

О грядущей междоусобной войне твердили более полугода, а потому, многие роды встретили хоть какую-то определенность, с настоящей радостью. И поспешили «погромче заявить» о своем выборе. Тем более что весть о выступлении клана Белого Сокола облетела всех желающих в мгновение ока. От всего этого первые столкновения в Треверской Марке⁵³ приключились в ту же неделю.

Люди принялись резать друг друга много и с воодушевлением. Но что примечательно, так это факт: отсиживающиеся за стенами Нойхофа хундинги от этого бардака напрямую страдали меньше всех. Кельты с лозунгами «Бей германцев!», норовили ограбить кельтов же. Лоялистам же из числа местных, сами боги велели бить… опять же кельтов.

Большинство активных участников, искало возможность скрестить мечи все же со своими политическими соперниками, но было немало предприимчивых старшин, вождей и иных благородных, кто под шумок решил разрешить давние родовые споры и дрязги. Крупных сражений при этом почти не случалось, да и не достигла еще ненависть, нужного градуса ожесточенности, но кровь лилась. И пускали ее пусть понемногу, но ежедневно. Такое размежевание незаметно, но верно истощало силы всего народа, вне зависимости от политических склонностей его лидеров.

Еще одной примечательной особенностью был факт, что треверские земли стали опаснее, а вот дальним соседям от этого бардака беспокойства почти не случалось. Даже на другую сторону Рихаса отряды пошедших в разнос кельто-фризов, переправлялись редко. Может быть, даже меньше, чем в иные годы.

…В Виндфане же с каждым днем набирал обороты строительный бум.

Выходы известняка в предгорьях не редкость, а потому, по соседству с крепостью теперь всегда дымило несколько мощных костров, пережигающих хрупкий камень для получения главной составляющей здешнего строительного раствора. И известково-песчаную смесь здешние «средневековые» зодчие, открыли намного раньше, чем их коллеги на Земле, начавшие широко применять эту технологию лишь в XVI-XVII веках. При этом знали они прекрасно и о том, что правильно «недожженная и недоочищенная» смесь, даже повышают прочность раствора.

А его на задуманные изменения было необходимо много. Вообще, все внешние укрепления, было однозначно решено заменить на каменные. Широкие стены, барбаканы с опускающимися решетками, и многие другие, еще не знакомые местным ухищрениями в области оборонительного искусства.

Металлических решеток пока, правда, даже не планировали из-за дороговизны, поэтому мастерили их из подходящих сортов древесины. В дальнейшем, столь необходимые приспособления, можно было заметно укрепить, например, бронзовыми пластинами.

Почти полтысячи мужчин вкалывали с полным напряжением сил, да и идеи использовались самые продуктивные. Именно опора на опыт двух планет заметно ускоряла возведение запланированных объектов.

Процесс можно было и еще ускорить, но младшей дружине необходимо было больше тренироваться, поэтому на ежедневные работы юноши тратили не больше половины своего времени. А пять дюжин стрелков в сопровождении десяти наставников, и вовсе никак напрямую не участвовали ни в транспортировке, ни в укладке камней. Охота, групповая стрельба, и снова тоже самое по кругу. Помимо весомого прогресса в боевых умениях, такой график тренировок сильно разнообразил меню. Как и труд нескольких десятков наемных матросов во главе со своими кормчими.

При таком напряженном строительстве и необходимости не привлекать внимание, ежедневно использовались не более одного-двух кораблей. Чтобы хоть как-то занять расслабленные команды, Игорь составил из них несколько бригад рыболовов, снабдил сетями, и пристроил к полезному делу.

Договор вроде и не противоречил такому шагу напрямую, но он не желал по мелочи нагибать временных союзников. Поэтому хевдинг предварительно провел переговоры, и чтобы изменить их отношение к ситуации, оказалось достаточно лишь немного увеличить еженедельную пайку вина и пива. Доступ к неограниченным местным запасам рыбы все равно был заметно выгоднее.

Не остались в стороне от всего этого и пленники. Тем более что почти полсотни пар крепких мужских рук были очень кстати. У большинства нашлась родня или побратимы, и вестники к ним уже отправились. Но без телефона и регулярного авиасообщения, события происходили сильно не быстро, а значит, еще немало времени пленникам придется оплачивать местное гостеприимство честным потом.

Немного запутаннее история получалась лишь с полутора десятками одиноких искателей приключений, которые или осознанно утеряли связи с родичами, или получили от них недвусмысленное пожелание никогда больше не появляться. Например, во избежание гарантированных несчастных случаев. К таким одиночкам, Игорь поручил присмотреться внимательнее. После окончания стройки, воины, даже не слишком надежные, понадобятся больше, чем чернорабочие.

В целом же: поскольку дождей больше не было, жили они в своих тюремных ямах первое время почти комфортно. Там прибавилось всяческих удобств, и в один из дней наблюдательный экс-журналист совершил интересное открытие.

Прямо на его глазах ведерный кувшин со слегка подкисленной вином питьевой водой вырвался и рухнул на дно. Мусору там не позволяли накапливаться, поэтому было отлично видно, как удивительно быстро ушла разлитая жидкость. И это все пусть на покрытом трещинами, но почти ровном каменном полу. Приказав тут же переселить эту кутузку, он призвал нескольких воинов с камнетесными кирками, и уже через два дня те пробили здоровую дыру в огромную карстовую пещеру.

Пришлось освобождать и вторую тюрьму тоже, а вниз – слать пару самых не склонных к излишнему авантюризму телохранителей. Разведка, к счастью, обошлась без жертв, и еще она выяснила: дальше всего местное подземное царство тянется куда-то на юг. То, сужаясь до необходимости почти ползти, то расширяясь до многометровой высоты залов. С заметным понижением. И шагов через 1 100-1 150, весь этот путь прерывается, упершись в заполненное водой, очередное понижение потолка.

По всем расчетам выходило, что природный феномен упирался в судоходную часть ближайшего притока Восточного Рихаса. Решив, что пока все это не ко времени, исследователям было наказано об этом даже не вспоминать, выдано по пару десятков гельдов, и тему пока закрыли. В прямом и переносном смысле слова.

Действительно, было о чем думать и помимо всего этого. Десятиметровые стены, к примеру, сами себя не достроят, первую из стационарных казарм – пора уже принимать, да и массивные петли для двух из пяти ворот, все еще не готовы.

Глава 4. Добрым словом и секирой

Плавни в окрестностях Виндфана, весна 2039-ая от Исхода

(26 февраля 2019 года по «земному» календарю)

Массовое «огламуривание» мужественности на Земле началось задолго до дня сегодняшнего. Если забыть о малозначащих диких племенах, для которых это по-прежнему образ жизни, то у великих наций мужское времяпрепровождение стало превращаться в некий обобщенный «барбершоп», еще где-то с века XVIII-го.

Война к этому моменту окончательно стала муштрой тысячных толп, где личный героизм почти перестал иметь значение. Да и охота! Те же англосаксы, например, превратили ее примерно в то же время, в совершеннейшую забаву. Абсолютное большинство джентльменов могли стрелять лис, почти не отходя от душа и унитаза. А по вечерам – еще и спокойно отплясывать в привычном обществе своих леди. Функцию древних воинских домов у них на себя вроде бы взяли территориальные клубы по интересам, но по уровню комфорта все это больше напоминало какие-то «сосичные пати».

Не берусь судить за всех остальных, но изначальное значение охоты точно удалось сохранить в СССР. Если опять же, отбросить прослойку тех, для кого она оставалось важным средством «пропитания». Советские люди собирались чисто мужскими компаниями, уходили в леса или к озерам, и предавались «разгулу и бесшабашности» в диких, если не сказать «скотских» условиях. Это с точки зрения человека XIX-XX века.

В средневековом Эйдинарде – палатки, хорошее оружие и вдоволь выпивки – верх продуманности и комфорта. Самый, что называется «смак» и «цивилизация».

Поэтому когда уже к концу второй декады после взятия Виндфана возник вопрос еще и чисто мужского досуга, Игорь обошелся без мучительных раздумий. Просто ввел обязательный выходной каждый десятый день, с непременной загонной охотой всей своей армией, неизменной пьянкой, и подъемом лишь после полудня на следующий день…

По плану, разработанному с подсказки ярла Эрвина, осев со своим хирдом в Виндфане, требовалось на время «затихнуть». Нужно было убедительно притвориться, что пришелец не участвует в окружающих процессах. Чтобы и самые осторожные вожди треверских партий, во всей этой кровавой кутерьме отвыкли включать его в свои расклады. Даже теоретически.

Но решив «спрятаться» на два-три месяца, нельзя было просто впасть в анабиоз. Нет, в смысле такая возможность в этом мире при очень большом желании была. Но нужно было все-таки провести время с большей пользой. Занять более полутысячи мужчин, чем-то действительно важным. К примеру, муштрой и строительством! Тем более, что именно в этом и был один из важных пунктов того самого Плана. И началось все прекрасно.

Однако уже к концу второй декады молодежь по-прежнему горела трудовым порывом, а вот старшая дружина – собственно хирд, – так вкалывать без прямой угрозы своим жизням оказались не готовы.

О, нет, никакого бунта! Но кислые рожи и небольшие вспышки «недопонимания» между воинами – очень неприятный звонок. Будь Игорь всего лишь нанимателем, и не миновать ему претензий в лицо. Но по здешним обычаям морской ярл – это предводитель вроде боевого знамени. Поэтому взрыв мог бы копиться еще долго. К счастью ничего такого не понадобилось.

Едва уловив опасные тенденции, Игорь сразу же зазвал Дольфа и хорошенько его расспросил. В итоге уже почти два месяца хирд регулярно устраивал чисто мужские загулы. В этот раз охотничья вылазка была в ближайшие плавни.

«Господи, как же мне надоела эта чертова естественность. Спрогрессировать бы мясорубку, что ли…» – сохраняя благожелательное выражение на лице, хевдинг лениво догрыз кусок ребра, и бросил его одному из прикупленных недавно молодых псов. Даже в свои пять-шесть месяцев те успели повымахать в настоящих мордоворотов.

Поганец уже сожрал приличную гору всевозможных остатков, но все равно жадно накрыл лапой подачку. Правда, тянуть в пасть все-таки не стал. На выразительной «крокодильей» морде, казалось, загорелась эдакая «неоновая» надпись. Что-то вроде: «Сколько можно-то, ну ладно…»

Действительно, опытные воины организовали разовый забой более сотни вепрей со свиноматками, и съедобных отходов получилась целая гора.

Присмотрев накануне подходящее место, сегодня с утра хирд охватил эту территорию плотной цепью загонщиков. Поток испуганных животных, направили в ближайший очень удобный овраг. Одна за другой крупные семенные группы диких свиней были перебиты практически без риска. Хотя в другой ситуации, даже один кабан или взрослая матка, могли стать серьезной занозой. Спасающиеся бегством животные попали в положение, когда у них была возможность бежать только вперед или назад, а с недоступных склонов в это время их поражали стрелки и метатели копий.

В конце «простреливаемого» пути тоже все было организовано просто и функционально.

До выхода из оврага добежали в основном поросята. И ждали их здесь надежные самодельные сети во много рядов. Полусотне воинов в итоге пришлось лишь связать и выпутать пленников, а потом – оттащить их в сторону.

Еще при планировании этой охоты, Анвар предложил мелких «свинов» не добивать и не отпускать, как в прошлый раз, а огородить небольшой кусок болотистой территории возле Виндфана частоколом, и запустить туда.

У подножия холма и правда, была очень удобная низина квадратов на 700-800, окруженная с трех сторон естественными каменными «стенами». После любого дождя, ее заливало. Поэтому расти там, предпочитали болотные растения, с очень сочными корнями. В самый раз для временной передержки молодняка.

Учитывая, насколько Игоря достала вся эта «мужественная» еда, а молодые поросята даже на вертеле получались очень нежными и сочными, идею он всецело одобрил. И сейчас, лениво жуя жестковатую, как ты ни старайся вепрятину, тешил себя гурманскими надеждами.

К вечеру «доставшиеся в наследство» слуги и рабыни все еще возились с переработкой принесенной добычи. Будущий шпик, колбасы, копченые окорока – сами себя не приготовят. Войско же в это время традиционно гуляло.

Территория, приспособленная в центре холма под застолье, была заполнена прямоугольниками вкопанных в землю П-образных столов с лавками. Вокруг них группировались все свободные мужчины. За исключением, конечно, часовых.

Народ уже давно удовлетворил голод, и сейчас потихоньку мигрировал от места к месту, обмениваясь рассказами на тему «уважаешь-не уважаешь» или в поисках еще не слышанных баек. В такие моменты вокруг лучших рассказчиков всегда собирались до сотни и более слушателей, и они имели возможность нестерпимо блистать.

К моменту, когда светило уже практически скрылось за скалами, праздник выходного дня перешел в третью фазу: от официального застолья и дружеского – «Как дела?», к меланхоличному – «Сейчас спою!»

Большинство фризских мужских песен были явно предназначены звучать, под ритм гребли. Но не меньшей популярностью пользовались вещи и поживее. В основном про битвы, победы и прочую средневековую текучку. Начинали обычно с них, постепенно заводясь, под удары полированных до каменной крепости ладоней по массивным столам.

«…Мечи напились наши кровью,

И копья – поражать устали.

Все серебро, на ваших землях,

Шелка и дочерей – собрали…»

Потом, будут вещи и поспокойнее. Размеренные, тянущиеся чуть ли не часами. И именно на этом этапе кто-то останется спать, где сидел, но большинство разойдется к своим палаткам или в уже готовые казармы. Завтра, день начнется позже обычного, и особо тягомотных дел не будет. Правда, молодежи все равно никто не позволял встречать утро вне своей кровати, и их наставники начнут разгонять уже скоро. Ну а пока, в несколько сотен глоток между скал продолжало греметь:

«…Кто спорить вздумал, взяв оружье,

Кто в поле встал, сомкнув щиты,

Тех вороны давно склевали,

Потомство лишь оставишь ты.

Когда мой сын пойдет за данью,

Когда мой внук придет сюда,

Твои потомки лишь взрыдают,

Проклянут труса навсегда…»

* * *

Резня на землях треверов последние два месяца лишь набирала и набирала обороты.

Крупных сражений главные фигуранты по-прежнему старались избежать. Их предводители, все еще надеясь изменить баланс перед неотвратимой финальной битвой. Например, за счет новых сторонников. И мысль была вполне здравой, хотя бы потому, что изначально более чем треть кельтских родов пыталась сохранить нейтралитет, а сейчас многих все-таки вынудили стать в строй.

На сегодняшний день «отсиживаться» все еще удавалось едва ли половине от изначального числа сторонников принципа «моя хата с краю». Но все шло к тому, что желающих уклониться от участия в гражданской войне, массово громить начнут уже обе стороны конфликта. Именно «официальные» стороны.

Игорь, со своими претензиями, был еще одним участником, но при этом вполне разумно не рвался в «актеры первого плана». Пока все еще выгоднее было числиться вне драки, сохраняя средства и воинов до нужного момента. Нюанс был лишь в том, что именно из этих, того и гляди попадущих под раздачу «нейтралов», он и рассчитывал собрать необходимую ему коалицию. Поэтому позволить разгромить свой аморфный «потенциал», было совсем не в его интересах.

Шпионская сеть ярла ивингов давала массу поводов к размышлению. И основной темой были надежды на создание ситуации, в которой бы и белым соколам и хундингам стало «не до нагибания» его потенциальных союзников.

Кстати, что-то похожее на местную «третью силу», сложилось на восточных и северо-восточных землях треверов. Четыре местных клана объединились для самозащиты. Тамошние пашни были не так уж и богаты, но каждый из участников «квартета» мог выставить по 150-200 хороших воинов. Сплотившиеся вокруг них более мелкие рода удвоили силу союза, и при серьезной опасности тамошние нейтралы смогли бы собрать фирд в 1 350-1 550 человек. Серьезное войско по местным меркам.

Хотя те же хундинги располагали силами пусть не вдвое, но все-таки заметно большими, лезть туда сейчас для них стало бы серьезной ошибкой. По крайней мере, пока не разгромлена армия, собранная Гуортигерном Белым Соколом.

Полный расклад местных сил был такой.

Богатые северные кланы вокруг Нойхофа и весомая часть центральных земель поддержали «действующую власть». Точно было не предсказать, но все вместе они могли рассчитывать на армию не менее чем в 2 000-2 500 воинов. И почти тысяча из них – это были собственные силы хундингов.

Кроме своих традиционных южных союзников-соседей, «соколы» смогли заинтересовать «патриотическими» лозунгами часть центральных кланов. И их силы сейчас оценивались в 1 500-1 900 бойцов.

Вне этих раскладов оставался лишь один, сравнительно небольшой анклав нейтралов на западе Треверской Марки.

По соседству с Персой были самые лучшие и развитые местные земли. Торговля позволила собрать местным вождям немалые богатства, и глупо было бы не потратить часть из них на безопасность. Тем более что в средневековье качественные оружие и броня – вполне себе эквивалент, и подходящая «мера стоимости товаров и услуг».

В смысле – это такая же подходящая для хранения сверхдоходов штука, как «трежерис» – долговые обязательства правительства США или даже золото на современной Земле. Хотя, наверное, даже лучше. Качественное оружие или броня могли еще и при необходимости напрямую спасти жизнь.

Естественно, каждый тамошний род мог выставить может и не очень большие, но отлично снаряженные отряды. Однако именно это и сыграло с ними дурную шутку. Имея потенциально войсков в 900-1200 человек, они так и не смогли договориться, и сейчас именно их первыми начали пощипывать рейдеры как одной, так и другой стороны.

Но именно здесь Игорь видел свой шанс. Нужно было лишь дождаться, чтобы его главные соперники наконец-то сцепились. Схватились между собой так, чтобы без серьезных, как минимум репутационных потерь, дистанцию было не разорвать.

Тем более что за последние два месяца младшая дружина перестала напоминать скаутский лагерь. И при необходимости, ее уже можно было попробовать выставить на игровую доску. Однако все остальные треверы продолжали собирать силы, и при нынешних раскладах слишком рано было их пугать, показывая свою настоящую силу и заинтересованность.

В здешних представлениях для превращения юноши в воина необходимо минимум два-три года. Кроме, конечно, отпрысков богатых родов, при дружинах которых изначально неплохо учили. Поэтому в глазах даже тех, кто навел очень подробные справки, у него хирд меньше полутора сотен.

Да, не мало. И их хватит, чтобы неожиданным ударом разметать силы многих сильных кланов. Но точно недостаточно, чтоб угрожать хоть одной из коалиций. Не говоря уже о том, чтобы попробовать «нагнуть» их всех вместе.

Лучше всего, чтобы треверы продолжали думать именно так.

* * *

К полудню Виндфан забурлил меланхоличными группами вчерашних гуляк.

Давно известно: если в мужском коллективе выдать некую усредненную норму на всех, даже тогда найдутся, как умудрившиеся наклюкаться в умат, так и принявшие лишь для отдыха души и хорошего глубокого сна. Другое традиционное правило тоже сработал.

Как и обычно, после таких загулов ни одна женщина, кроме трех личных служанок хевдинга, не проснулась одна. Вообще, в лагере на почти 600 человек, несколько десятков женщин были самой востребованной категорией «граждан». Пусть и на их внимание в полной мере могли рассчитывать лишь около полутора сотен мужчин-хирдманов.

При дворах обычных фризских правителей, особенно когда они расположены в крупных населенных пунктах, хускарлы отнюдь не страдают от недостатка женского внимания. При этом многочисленные господские служанки тоже редко им отказывают во внимании. У морских ярлов – все совсем иначе.

Слуги у них редко многочисленны, и внимание женской части – является личной собственностью владельца. Он может подарить его в качестве персональной награды, но не более. В лагере Ингвара Чужеземца получилось не так и не эдак…

Сложилась, в чем-то усредненная, а в чем-то – совершенно новая ситуация. Особенно с учетом того, что и у самого Игоря были некоторые еще земные «заблуждения», по части женских свобод. Даже для рабынь. Поэтому чтобы как-то разрешить проблему и избежать поводов для конфликтов, он придумал довольно хитрую схему.

Во-первых, претендовать на внимание женщин, было запрещено бесплатно. Хевдинг наложил полный запрет каких-либо связей без монеты минимум вполовину гельда. Вопрос добровольности-не добровольности, из этой схемы оказался исключен от слова «вообще».

В неизмененные христианской моралью времена, на секс вообще смотрели намного проще. Поэтому еще на стадии обсуждения нововведений, Игорь однозначно заявил, что раз это его личная собственность, хотела она – не хотела, его не должно волновать. Но если служанка за это получит небольшой штампованный кусочек серебра, то у него возражений нет. Бесплатные «шашни» были объявлены «воровством», и под таким соусом действительно стали вне закона. Скажем так, и на психологическом уровне.

Во-вторых, Игорь объявил, что зарабатывать или нет этим способом, каждая решает сама. Но тем из женщин, кто заинтересуется, ставились несколько условий. Среди них основным – было отсутствие помех ее основной «работе», и обязательная сдача каждой «предпринимательницей» по итогам трех декад пяти гельдов в казну своему господину.

При таких условиях, Игорь гарантировал, что остальное серебро становится ее личной неотъемлемой собственностью, и при желании, можно накопить на так называемый «тройной» рабский выкуп.

Чтобы по-настоящему понять смысл ситуации, следует знать главное: цены на все основные товары делились на «рыночные» и номинальные – «судебные». Похожая система, кстати, действовала и в земном средневековье. И проявлялось это так. Номинальная цена на рабыню для работы по дому или в поле, считалась в две коровы или 24 гельда. Но люди совершенно не одинаковы. И это относится, как к отдельным рабыням, так и к жадности продавцов и покупателей. Поэтому в среднем женщин и правда, могли продаваться за такую цену. Но обычно на итоговую сумму сильно влияли сравнительно объективные факторы, вроде ее внешности, умений, и объема аналогичных предложений на конкретном рынке.

Например, после разгрома каменных выдр и взятого там огромного полона, цены на невольников в Эйдинарде на некоторое время заметно просели. Но если речь шла не о передаче права собственности, а, к примеру, о судебном штрафе за убийство чужой рабыни, то исходили из ее номинальной стоимости именно в 24 гельда. И это сильно упрощало споры.

Хотя если рабыню покупали недавно и трое независимых свидетелей могли подтвердить переданную продавцу сумму, то к штрафу за нанесенное оскорбление, плюсовали именно такого размера компенсацию за «ущерб», а не стандартные «две коровы».

Так вот «тройной» рабский выкуп в 72 гельда назначали, когда взятых в плен свободных женщин, хотели вернуть их близкие. Особенно если с этими самыми «близкими» не было личной вражды или кровной мести.

Родовитым пленникам присуждали более произвольные суммы, но обычным фризам, могли выставить именно такое, достаточно не разорительное требования. Оно считалось правильным, и морально одобряемым.

При этом для свободных женщин проституция числилась под серьезным запретом. Надо заметить за такое легко могли «наградить» и смертным приговором. Но к рабыням в этом плане не было никаких морально-этических претензий. Поэтому исключений среди пленниц, взятых в Виндфане – не нашлось. Даже на стадии обсуждения военный совет со смешками и прибаутками признал, что рабыни легко отложат по 3-5 гельдов в декаду, и смогут выкупиться не больше чем за полгода.

Уже к концу следующего месяца, когда казначей Карл посчитал экономический эффект, он пришел в такой восторг, что Игорь еще долго ловил на себе его удивленные и очень одобрительные взгляды. Выкупленные у хирда за четверть от номинальных 24 гельдов женщины, даже за первые полгода должны были принести их хозяину дополнительный доход минимум в 102 монеты. Плюс в качестве бонуса шла сделанная ими за это время обычная работа.

Получалась минимальная прибыль в 1700% за шесть месяцев. На такое мог рассчитывать даже не каждый земной наркобарон. Поэтому экс-журналист тоже немного гордился собственной деловой хваткой. Не смотря на подначки Анвара, по поводу «одного его высокопоставленного приятеля-сутенера».

Кстати, опыт показал, что, даже заработав минимально необходимую сумму, рабыни совсем не торопились выкупать свою свободу. Их доход считался для одинокой женщины настолько солидным, что в дальнейшем, большинство из них еще и умудрились удачно выйти замуж. При приданном в 200-300 монет, в этом оказалось ничего сложного⁵⁴. Женщин особенно охотно брали в семьи те, кто хотел стать арендаторами охотничьих угодий в огромном малонаселенном поместье «Виндфан», или еще как пристроиться под властью Ингвара Чужеземца. Все-таки нельзя было не признать, что у «вольноотпущенниц» за время неволи появились знакомства и доверительные отношения со многими высокопоставленными слугами здешнего хозяина.

* * *

Запад Треверской Марки. Двумя днями ранее

«…Тупик. Куда ни посмотри, вокруг только смерть и разрушение. Вокруг лишь боль и тлен. Это все, что ждет наши земли. Последние полгода мы жили, как будто бы ничего не случилось, но оно случилось. Глупость и слепота не видеть этого. Участившиеся нападения на наши фермы скоро откроют глаза даже самым недалеким слепцам. Лишь бы не оказалось слишком поздно…»

Глава рода Серебряного Ветра в очередной раз закрыл глаза, не желая предвидеть на лицах близких печать неминуемой Смерти. Тарен⁵⁵ Терпеливый, в свои сорок пять, был по-прежнему крепок душой и телом, но груз ответственности и вести последних дней, заметно подточил его дух. Острый ум лишал мужчину хоть какой-нибудь надежды, делая особенно уязвимым перед надвигающейся бедой.

Здешние владетельные семьи всегда жили лучше, чем на иных территориях Треверской Марки. Они так привыкли гордиться и беззлобно соперничать друг с другом, что когда пришло время дать ответ, отказали как эмиссарам хундингов, так и посланцам Белого Сокола. На сходе глав западных родов, было решено остаться в стороне, но и общего предводителя выбрано не было.

Вожди так привыкли жить под надежной защитой умершего ярла, что лишь у 8 из 32 из них достало мудрости действовать сообща. Даже без всяких условий. Но и они не смогли решить, кому из трех главных претендентов отдать свой голос.

В итоге, когда запылали окраинные фермы, каждый из здешних родов остался в одиночестве перед бедой. И несколько удачно перехваченных отрядов рейдеров не могли изменить положение. Хозяева большинства пограничных наделов западного анклава слабели. Но не все. Поместья некоторых родов, предводители которых так же выступили за нейтралитет, почему-то не подвергались налетам. Фермы их не горели, а скот и рабов – не угоняли. И это особенно сильно ударило по и так невеликой всеобщей сплоченности. Тарен даже иногда с ужасом начинал думать, что их единству и вовсе пришел конец.

– Энит⁵⁶, милая, пошли за ключником. Кажется у меня к нему дело…

Красивая молодая женщина, что-то тихо выговаривавшая служанке, с готовность кивнула и ее помощница, радостно рванула в сторону выхода. Недополученная взбучка могла и вообще «забыться».

В свои двадцать семь, как и многие другие женщины-фризы, Энит успела выносить пятерых детей. В богатой семье – все они росли и радовали своих родителей, но по фигуре матери этого было не «прочитать».

Старшая из спутниц вождя, она была педантична и настойчива в присмотре за слугами или в отношениях с двумя младшими женами. Но оставалась при этом, человеком скорее мягким, и никогда не спешила непременно наказывать. Черноволосая красавица старалась ограничиться объяснением, в чем ошибка. Слуги и домочадцы ее любили, и второй раз разговор редко приходилось заводить.

Тарен привычно залюбовался подошедшей женой. Та чувствовала его метания. Вот и сейчас, она пристально смотрела на мужчину, в попытке угадать, что принесет им день завтрашний. Какие новые беды предвидит ее муж и господин. И как вождь не владел лицом, главное скрыть не удалось: да, тучи сгущались.

– У нас и правда, все настолько плохо?

– …Новости все больше черные.

– Ты не должен меня беречь. Я тоже должна знать, к чему нам быть готовыми.

– Не хочу на тебя это взваливать. Ничего не бойся! Стены поместья обложены камнем, они высоки и надежны. Скот и другие запасы с ферм, которые не защитить, я давно уже приказал свести сюда под защиту. Как и семьи арендаторов и младшую родню. У нас достаточно серебра, чтобы несколько лет вовсе не выходить в поля. Так что…

– Я это и так знаю, но почему тогда сегодня, заботы тебя гнетут больше, чем накануне?

– От тебя ничего не скроешь… В твоих жилах точно нет дара жреца? – рассмеялся мужчина.

– Не увиливай! – топнула жена, чья маска спокойствия впервые дала трещину. – Кажется, мне нельзя будет вечно отсиживаться за укреплениями…

– Ты…

– Да, к лету нас снова станет больше…

Серьезный разговор на этом прервался, и жена не смогла в это раз вырвать еще немало признаний. Например, что если раньше рейдеры приходили небольшими отрядами в 12-15 воинов, то в последнюю декаду, если верить докладам разведчиков, приходят втрое и вчетверо более сильные отряды. Все указывало на то, что прежде чем идти на белых соколов, хундинги решили разобраться с их нейтралитетом. А это было плохо. Очень-очень плохо…

* * *

К началу марта в жарких прибрежных областях Эйдинарда почти закончили убирать озимые. Все началось еще во второй половине февраля. Пшеницу срезали серпами, вязали в снопы, и где-то даже успели частично высушить, или даже начать обмолот. Но большинству, это еще только предстояло сделать. Как и строить планы о продаже излишков и будущих приобретениях.

Однако почти треть Треверской Марки лежала в менее жаркой климатической зоне, поэтому соседям Виндфана думать об этом пока было рановато. В предгорьях предстояло убирать урожай и вовсе лишь в мае-июне. Если, конечно, к тому времени останется, кому жать. Ну, и если, конечно, сами поля не выжгут какие-нибудь незваные гости.

Но хотя во вновь образованном поместье «Виндфан» свои зерновые высаживать было негде, здесь почти два месяца работали не покладая рук, поэтому Игорю было чем гордиться и без ожидания урожая.

Еще 3 марта по «земному» календарю он объявил на совете, что основные работы позади, и теперь у всех необходимо перепланировать распорядок. Так, чтобы больше времени посвящалось воинским делам, а не строительству или еще какой работе по хозяйству.

К этому моменту на виндфанском холме дела, конечно, не закончились. Предстояло еще немало потрудиться для более-менее комфортного проживания примерно 600 человек. Но последние три мощные воротные башни в самых уязвимых местах – в западных проходах к вершине, – уже были подведены под надежные шатровые крыши. Как и полностью заполнены пустоты между двойными бетонными стенами. Поэтому и правда, можно было немного расслабиться.

Кстати, больше всего времени в их трудовом подвиге могло бы отнимать ожидание: пока сохнет известково-песчаный раствор. Но простоев удавалось избегать, благодаря последовательным переходам от одного участка стены к другому. Вообще, главным ноу-хау предложенного Анваром проекта, было совмещение традиционных местных идей с совершенно привычными земными.

Из материалов, полученных после разборки всех ненужных строений, делались деревянные щиты метр на три. Ими же с двух сторон обкладывались размеченные крепостные укрепления. Следующим шагом становилось выкладывание двух простеньких каменных стен по внутреннему краю запланированных к строительству участков.

Местные горные ручьи натянули столько подходящего материала, что с обкатанными водой валунами точно не было никаких проблем. При этом для «связки», в эти каменные линии «вплетали» и длинные куски материала или даже небольшие мегалиты в две-три тонны. В будущем они притягивали «облицовку» – внешний край более-менее ровных камней, – к основной стене, создавай единое укрепление.

Третьим этапом – было заполнение пространства между сложенных участков стен. Пустоту между «облицовками», засыпали мелкой каменной же породой. Естественного природного щебня тоже вокруг хватало. Внутри – отсыпку сначала плотно утрамбовывали, потом – доходило дело до четвертого технологического этапа. Речь идет о заливе участка известково-песчаной смесью.

Но на время ожидания, пока все это высохнет, рабочие переходили к следующему куску стены. Когда же известковый бетон надежно схватывался, деревянные щиты укрепляли поднимали выше – над уже готовым куском укреплений, – и цикл прокручивался в очередной раз. Главное в процессе было не спешить, до появления необходимой степени отвердения раствора, ну и внимательно следить, чтобы внешние стороны изначально двойных стен получались сравнительно ровными, и не «заваливались» наружу, выдерживая общее направление.

Чуть сложнее процесс шел при строительстве воротных башен с барбаканами.

Барбаканы – были новой технологией для здешних строителей. Они представляли собой отдельно стоящие перед входом на территорию крепости небольшие башни, соединенные с собственно воротами укрепленным проходом. Так устроена, например, Кутафья башня московского Кремля. Без взятия этих, так называемых «стрелен», было просто невозможно перейти к штурму самих ворот.

В каменной основе подножия виндфанского холма было невозможно сделать ров. По крайней мере, при нынешних возможностях и ресурсах. Но этим можно было озаботиться в будущем, при наличии большого числа рабов или пленных. Такой дополнительный защитный элемент позволил бы и вовсе сделать поместье и вовсе практически неприступным.

Сейчас высота стен была почти в десять метров, стрелен – в восемь, а самих воротных башен – в восемнадцать метров. Считайте высота современного шестиэтажного дома. Если бы не изначальная узость всех пяти, ведущих к вершине проходов, проект мог бы оказаться слишком трудным. А так, даже самый широкий северо-западный «Гостевой проход», не превышал ширины полусотни метров, а самый узкий – юго-западный – одиннадцати. Его, кстати, почти полностью заняло основание тамошней воротной башни. Эти проекты, кстати, были схожими во всех пяти случаях, имея основание шесть на шесть метров.

В хирде Игоря были воины почти из всех земель Эйдинарда, и они единодушно сошлись во мнении, что надежнее полученного результата, есть всего несколько горных крепостей. Тех, что изначально возводились в труднодоступных местах. Более сильных, среди построенных на холмах или равнинах, по их мнению, было не найти. Хотя даже без учета возможного в будущем рва, нынешний результат не стал пределом фортификационных задумок.

Действительно, ширина самих скальных выходов, окружающих вершину холма, была от пятнадцати до тридцати семи метров. И стены разместили в нижней части каменных проходов. Поэтому в будущем, планировалось возвести еще по одной стене в верхней точке ведущего к вершине прохода. В этом случае даже совершенно одинаковые – такие же, как внизу десятиметровые стены, – станут нависать над первыми, и с них можно будет легко забросать стрелами всех возможных захватчиков. Тем более что с внутренней стороны уже отстроенные укрепления не имели никаких зубцов или иной возможности защититься от обстрела изнутри. Кроме, конечно, воротных башен, каждая из которых рассчитывалась для возможности защищаться даже после взятия первой, уже отсроченной линии стен.

Правда, планы на вторую стену пока даже не озвучивались.

Сейчас достаточно было и того, что проходы под воротными башнями с двух сторон ограничивались массивными падающими решетками, из мореного дерева. Горные реки часто срывали и утягивали за собой растущие по краям деревья, во время обильного таяния снегов. Такие стволы могли пролежать столетиями. Поэтому во множестве хранились на дне местных водоемов и именно из них старались делать все деревянные части при возведении крепостей или поместий. Плохо горящая древесина шла на изготовление всего – начиная от дверей и стропил, заканчивая лестницами, переходами и просто полом.

В большинстве случаев жилые и хозяйственные постройки на холме пока успели лишь подвести под крышу, и оставалось еще очень много хлопот по внутренней отделке. Но самой масштабной частью работы на холме, стала вторая линия обороны. Например, на случай, если кто-то из запущенных внутрь, окажется не слишком «благодарным».

В северо-западной части холма десять двухэтажных казарм на 60 человек каждая, образовывали отдельный прямоугольник, перекрывающий доступ к основной части территории. Каменное укрепление отделяло так называемый «Внешний двор». Именно сюда должны были входить любые гости в первую очередь. Через главные – «Гостевые ворота» или одну из северо-восточных «Калиток».

Кстати, северо-западный «гостевой» проход был вообще самым пологим, и единственным подъемом, по которому могли сравнительно легко заезжать повозки с грузами.

Не смотря на то, что воротные башни в двух восточных проходах тоже возводились по общему проекту, барбаканов им не полагалось. Просто потому, что протащить с той стороны даже приличные лестницы было очень непросто. Не говоря уже каких-нибудь серьезных осадных орудиях. Трудностей там не должно было возникнуть лишь у обычных пешеходов.

И да, основная пристань, с хорошим причалом, надежными эллингами для хранения лодок и кораблей, а также навесами для любых временных гостей, были устроены на берегу реки, именно рядом с северо-западными «Гостевыми воротами».

С тамошних стен можно было держать под обстрелом лучников всю прилегающую сушу,и даже частично реку. И это было единственное место, где в 50-метровой стене были устроены три башни – воротная, и две двенадцатиметровые угловые. Так называемый «Внешний двор», былнеобходим на случай, если появятся гости, которых необходимо будет спрятать от сильного врага вне зависимости от доверия.

Другим достаточно заметным этапом строительства, стала разборка бывшего «главного дома».

На его месте решили не возводить нового каменного строения. Во-первых, Игорь не видел необходимости тратить ресурсы и время на это именно сейчас. Во-вторых – профессиональных строителей почти не было, а слишком упрощать проект своей будущей здешней резиденции – просто не хотелось. Но была и третья – основная причина.

«Временный» личный дом владельца собрали на этот раз прямо над двумя проходами в карстовую пещеру. Что с ней «делать» до сих пор не решили, но перспективы были весомыми, и ее просто решили по-настоящему прикрыть до лучших времен именно такой – сравнительно легкой деревянной постройкой. Поэтому материалы перепроверили, где надо заменили, и чуть улучшив проект, снова собрали на новом месте.

В южной – самой защищенной части холма по общему плану были устроены несколько десятков типовых складов. Симметрично распланированная территория, высокие трехметровые заборы с проходными.

Все было устроено похоже на земные режимные объекты: максимально надежно, с точки зрения попытки поджога или воровства. Именно здесь должны были накапливаться ресурсы для сидения в долгой осаде или поддержки воюющей армии. В одной части – зерно, собранные и закупленные клубни местных растений, запасы вина, пива и меда, всевозможные крупы и копчено-сушености. В других – стрелы, наконечники копий и алебард, другие воинские припасы.

Самый узкий юго-восточный проход считался «хозяйственным». Рядом с ним устроили «Скотный двор». Именно здесь можно были спрятать животных и птиц, на время какой-нибудь опасности. В остальное время почти весь скот пасся на окрестных холмах и вдоль берега узкой речушки, охватывающей виндфанский холм с запада.

* * *

Не смотря на успехи в строительстве, все прекрасно понимали, что обживать такое огромное поместье по большому счету даже не начали. Земель для пахоты здесь можно сказать не было, но в перспективе, крепкие семьи вполне могли процветать, живя лишь добычей меха, охотой и бортничеством.

Игорь планировал «нарезать» 30-40 походящих наделов, оставив при этом большую часть земли за собой. При этом если найдутся полезные ископаемые, то разрабатывать их он планировал тоже самостоятельно.

Что же касается выделения наделов, то их будущие жители – это была перспектива некоего дополнительного дохода, и – что немаловажно, – шанс на появление людей, связывающих свое благополучие с его личными успехами. Потенциальных сторонников. Дело это, конечно же, не ближайшего будущего, но озаботится, стоило как можно раньше. В идеале – уже вчера.

У земельных долей, разделенных на пашни и пастбища, были более-менее устоявшиеся стандарты и границы почти для всех климатических зон. Но с охотничьими угодьями в Эйдинарде все обстояло совсем иначе. Каждый владетель тут решал по-своему, исходя из имеющихся территорий, числа желающих их заселять, и потенциально враждебного окружения. Похожие проблемы приходилось обдумывать и ярлу Эрвину, ведь земли ивингов у Врат батавов были очень похожи на пустынные окрестности Виндфана.

С учетом чужого опыта, идея стала выглядеть так.

Еще примерно через месяц после начала строительства, несколько групп опытных следопытов внимательно изучили прилегающие к Виндфану территории на три дня пути. Отбирали при этом таких воинов, кто еще не потерял связи с крестьянским бытом, и четко представлял себе, какое место необходимо для хорошего жилья семье из десяти-пятнадцати человек. В такой группе должны быть не меньше трех-четырех мужчин, а это уже не какая-нибудь беззащитная ватага.

В Эйдинарде стоящие вместе несколько домов считались вполне самостоятельной территориальной единицей. Особенно в таких глухих уголках. Поэтому Игорь решил заселить сообществами по три хутора ближайшие территории, нарезав им участки в 70-80 квадратных километров, не меньше чем в сутках пути от других трех хуторов. Это должно было позволить наладить хоть какой-то контроль за ближайшей территорией. Может быть, даже создать надежную сеть из небольших, но боеспособных поселений. Для начала, Игорь собирался привлечь лишь дюжину таких арендаторов. Им предоставляли получить право вести хозяйство в ближайшие пять лет беспошлинно. В дальнейшем – на арендаторов возлагались бы обязанности егерей-смотрителей, с небольшими посильными сборами за охоту, рыбалку и бортничество. Но весть о такой возможности еще только отправилась гулять в поисках энтузиастов, а попытки начать колонизацию, неожиданно привели к некоторым кадровым решениям уже сейчас.

Анвар, например, был назначен кастеляном⁵⁷ «Виндфана». Правда, учитывая предстоящие объемы строительства и будущую войну, от забот по обороне Игорь товарища освободил.

В первую очередь, попаданцу-архитектору было поручено доведение до ума уже возведенных зданий, и проект мельницы на самой низкой части скальных выходов вокруг Виндфана, где всегда дуют сильные ветра. Была идея замены деревянной пристани, на каменный мол, который бы перегородил для чужих судов речушку огибающую виндфанский холм с запада, чтобы получить одновременно укрепленный мост на ту сторону 20-25-метрового потока, и возможность разместить более глубоководные причалы, для швартовки без вытаскивания на берег. В будущем, в этом могли быть заинтересованы владельцы более крупных морских купеческих судов. Особенно, если удастся наладить какое-никакое производство и добычу на территории поместья.

Но понятно, что пока работы и идей хватало без того. И все они были важными, но главная причина не озвучивалась – Игорь просто не хотел тащить немолодого приятеля с собой, поэтому и нашел интересной идею, занять его в безопасности и с пользой для дела именно здесь.

Казначей Карл, так и остался ведать финансами, но учет запасов именно в Виндфане, передали другому ветерану. Подобрав надежного немолодого воина путем осторожных расспросов, Игорь назначил его здешним ключником, убедившись, что тот достаточно грамотен и действительно не прочь сменить профиль.

На другие здешние должности подобрали еще пятерых, но уже временных назначенцев. Руководить общей охраной, хозяйственными работами и прочими «радостями», было вроде и не так хлопотно. В дальнейшем Игорь собирался назначать на эти синекуры отличившихся ветеранов, из тех, что решат пустить корни в тихом месте. А пока – в этой роли себя пробовали наиболее хозяйственные помощники десятников и некоторые предводители дюжин.

Идея была в том, чтобы искусственно увеличить число руководящих вакансий, и проверить людей в новом качестве. Бывший землянин прекрасно понимал, что если вся его треверская авантюра выгорит, понадобится много новых управляющих, поэтому воспринимал хирд, как кузнецу кадров и был уверен, что этим стоило бы, озаботься заранее.

Такое решение дало возможность повысить нескольких «рядовых» хирдманов, опытом, умениями и старанием, давно заслуживших продвижения. На их места приняли такое же число самых подходящих воинов из пленников. Бывших бойцов Гуалха-бастарда. Выбрали лучших, среди тех, кого некому было выкупать. И такой шаг не стал чем-то предосудительным, поскольку был распространен.

В средневековье, да и вообще во времена до появления «национальных» концепций, такой шаг считался вполне нормальным. Именно поэтому множество татар, кипчаков, англичан, французов, шотландцев и немцев, спокойно служили, например, русским великим князьям и в дальнейшем – российским царям и императорам. И их потомки искренне и вполне справедливо считали себя русскими.

Игорь это понимал, и вовсю использовал. Поэтому бывшие пленники сразу же чувствовали разницу. В устоявшихся родовых структурах такие примаки редко могли достичь чего-то больше, чем должности помощника десятника. В племенах потенциальных начальников хватало и среди «своих» – из числа дальней и ближней родни, например. Но поскольку у Игоря племени и «родовых» слуг за плечами не было, в дальнейшем, регулярно прибегая к подобным методам рекрутирования, он давал шанс на продвижение всем, имеющим необходимый опыт или умения, и готовым сохранять личную преданность. Это изрядно стимулировало приемышей, пытаться стать по-настоящему своими.

…Надо признать, что придумывание «идей», и попытки реализовывать перспективные проекты, Игоря сильно увлекли. Освоение огромного и богатого края казалось настолько захватывающим квестом, что он даже временами ловил себя на мысли, мол, ну их, этих треверов! Большинство вестей приходили с опозданием в пять-десять дней, и часто было поздно даже теоретически как-то реагировать на обстановку. Поэтому ничего удивительного, что Игоря часто охватывала неуверенность.

Естественно, все эти мысли рождали попытки спрятаться с головой в увлекательную экономическую стратегию под названием «Поместье Виндфан». Тут, по крайней мере, ошибки не вели сразу к риску лишиться головы.

Поэтому настоящим подарком небес стало известие, что девять дней назад хундинги наконец-то двинулись на союзников белых соколов в центральных землях марки. Вздумай те не прийти на помощь, бунтовщиков выжгут, и тогда соколов могут покинуть вообще все союзники. Это было бы губительно, а значит – невозможно, и в ближайшее время им не миновать битвы.

Время томительного ожидания закончилось. Дальше – только успевай «поворачиваться»…

* * *

Восточный Рихас. Два часа до рассвета

(7 марта 2019 года по «земному» календарю)

Вверх по течению скользили шесть боевых кораблей. Луна почти скрылась, но ее света все еще хватало, чтобы на скорости в 5-6 узлов держаться достаточно компактной группой, при этом без излишнего риска потопить друг друга. Кто-то скажет, что 9-11 км/час – это слишком медленно и ни о каком риске не может идти речь. Да, темп может и не впечатляющий, но это лишь на Земле. В Эйдинарде для военных флотов – он считается идеальной «крейсерской скоростью»⁵⁸. Имея сменных гребцов, опытные хирдманы способны поддерживать его по 8-10 часов на протяжении многих дней.

В начале пути – едва покинув Виндфан, – драккарам помогало попутное течение, отчего результаты были заметно почетнее. Вообще, за этот марш-бросок длиною в две ночи, войско Ингвара Чужеземца преодолело более 200 км. Предводитель уже объявил, что наемных кормщиков по возвращению ожидает премия в десять гельдов каждому. Как и по три монеты – всем их матросам-помощникам. Но прямо сейчас, точнее – в ближайшие час-полтора, – караван ожидал сытный горячий ужин и спокойный сон. Об этом должны были позаботиться местные агенты ивингов, и они не подвели.

Когда с первыми лучами корабли принялись швартоваться и выгружать воинов на северном – принадлежащем другим племенам токсандров берегу, все оказалось ровно, как и задумано. Речь шла об уединенном, скрытом от глаз других путешественников месте в устье небольшой речушки, обещанных еде и отдыхе. Игорь, конечно, не особо перетрудился, но путешествие все-таки было утомительным. Не в физическом смысле. Поэтому отдав самые необходимые приказы, он буквально обрушился на подготовленное ложе, но почти сразу же осознал, что нет, поспать, пока не удастся. Слишком уж многое должно было решиться к рассвету завтрашнего дня…

Морской ярл, хозяин поместья «Виндфан» и по совместительству попаданец-карьерист, привел сюда почти половину всех своих наличных сил. Это – 120 опытных воинов, составляющих ударную часть хирда, и столько же самых способных юношей из младшей дружины. Первую «пробу пера» должны были пройти лучшие три дюжины стрелков и семь дюжин самых умелых алебардщиков. Естественно, в такой момент не могли остаться в стороне и все их десять мастеров-наставников во главе с Эгиром. Им действительно, необходимо было убедиться в эффективности тактики, собранной из опыта и предположений, в настоящем бою, поэтому никто даже не пытался отказать им в этом желании.

И оно было таким же, безусловно, правильным, как сопровождение своего подопечного Дольфом и остальными шестью телохранителями. Правда, самого старшего десятника Игорь предпочитал использовать именно в качестве офицера. Человека, которому можно поручить, пусть даже самый ответственный, но отдельный участок. Здесь была та же самая история: если получится стать ярлом треверов, уж точно придется доверять многие «неосновные» битвы другим. И лучше этих других подготовить заранее.

Когда три дня назад представитель ярла Эрвина принес долгожданные новости из Треверской Марки, они вызвали настоящий взрыв активности. Уже на следующий день, точнее – в ночь с 4 на 5 марта, – тщательно отобранный флот выскользнул в темную неизвестность…

По сведениям лазутчиков, почти две декады назад большинство собственных воинов хундингов и их союзников, дружно покинули свои дома. В сутках пути от Нойхофа они три дня собрались вместе, и дальше – двинулись уже единой армией. На юго-восток.

В следующие несколько дней запылали первые селения и самые слабые замки союзников белых соколов из центральных земель. Наиболее разумная часть тамошних родов заранее бросила свои жилища, рванув в сторону территорий, контролируемых Гуортигерном. Но, как всегда, осталось и немало упертых любителей отсидеться.

Тут-то многие и выяснили, что стены родовых жилищ, способные отразить набег грабителей – это совсем не спасение, если приходит более двух тысяч целеустремленных врагов. К концу первой недели устояли лишь самые сильные родовые твердыни, многие из которых были отобраны еще у янгонов. Но лучшие результаты дала тактика летучих отрядов.

Еще на Земле треверы считались самой храброй и умелой конницей во всей Галлии. Хотя здешний образ жизни не очень способствовал сохранению таких традиций, и фризы в большинстве своем перешли на разведение скорее тяжеловозов, чем верховых лошадей. Но треверы своих воинов по-прежнему хоронили в сопровождении собственных скакунов, а потому отборные родовые дружины, как и две тысячи лет назад, предпочитали действовать с коня.

И сейчас, когда пришел настолько сильный враг, большинство вождей отправили своих людей сопровождать женщин, детей и скот на земли белых соколов, а сами – с наиболее опытными бойцами отступили в леса и пустоши. Уже оттуда они принялись чуть ли не ежедневно жалить захватчиков.

Безупречное знание собственных земель давало им весомое преимущество. И пусть отдельными ударами двух-трех десятков отборных всадников такую армию не разбить, однако фуражиры хундингов почти перестали покидать лагеря и захваченные городки. А когда выходили, то отрядами никак не меньше чем в восемь-девять дюжин.

В итоге полтора десятка устоявших замков и пара крепостей, да две-три сотни лучших местных воинов, сковали несоизмеримо большие силы армии вторжения. Что в свою очередь дало Гуортигерну Белому Соколу не только необходимое на сборы время, но и некоторую свободу маневра. Даже с учетом факта, что он смог привести фирд лишь в 1200-1300 соратников.

Поступи претендент иначе, и осталось бы вообще только покончить с собой. Отсидеться в родовых твердынях у него бы точно не вышло.

К чему приведет начало активных боевых действий ни Игорь, ни его лазутчики на тот момент не знали. Рвануть в ночь его заставили совсем другие новости и расклады.

Северные кланы, владеющие землями вдоль Восточного Рихаса, были не намного беднее, чем их соседи на западе. Но при этом они считались и самыми верными сторонниками хундингов. Недаром именно им нынешний предводитель владетельной семьи доверил присмотр за Нойхофом и соседним анклавом бунтовщиков-нейтралов.

Всего хундингам удалось собрать под свои знамена даже больше двух с половиной тысяч человек. Но биться с белыми соколами отправилось лишь около двадцати двух сотен. Как показал опыт, даже такие силы давали им преимущество над соперниками.

Еще не меньше пятисот воинов из самых верных местных кланов и сотня городской стражи, остались присматривать за Нойхофом. И как раз новость о том, что в ближайшее время они собираются немного пограбить – своих давних торговых соперников на западе марки, – именно она и стала причиной для спешки.

С учетом дороги, времени воспользоваться ситуацией у Игоря оставалось всего ничего.

* * *

Иногда может казаться, что жизнь вообще состоит из одних исключений. Это, конечно же, не так. Просто ровное существование сливается в нашем восприятии в нескончаемую ленту обыденности, а вот парадоксы игнорировать, а потом еще и забывать – куда как труднее. Особенно, если они связаны с не самыми приятными впечатлениями. И нервничать – это, кстати, не очень приятно.

С момента выступления из Эверберга, прошло почти пять месяцев. По большому счету, все это время Игорь прожил достаточно размеренно: утром – просыпался, вечером – ложился спать, неторопливо обедал и ужинал. Исключения, естественно, были, но не настолько уж и часто. Поэтому третьи сутки «ночной жизни» – не могли не усугубить традиционный предбоевой мандраж.

Сегодня им предстояла битва. И важнее всего были ее наименее предсказуемые результаты. Ведь как раз в возможности неожиданным ударом в спину разгромить вдвое превосходящее ополчение северян – Игорь и не сомневался. Почти не сомневался.

Собственного опыта для этого, было, может и недостаточно, но военный совет заверил его почти единогласно. Если перевести аргументы десятников на современные «земные понятия», то все они сводились к экономике.

По мнению «местных марксистов»⁵⁹, абсолютному большинству даже преуспевающих кланов не по средствам содержать сильные отряды профессиональных воинов. Два, три, пять, десять, пусть – пятнадцать, – но это предел. Чаще всего вожди используют их, как личных телохранителей. Дешевле всего родовым лидерам опираться в конфликтах на родню. Тем более что в молодости юноши из благородных семей нередко успевают изрядно набраться боевого опыта.

Да и сами воинские элиты – те самые опытные бойцы, – предпочитают вступать в хирды предводителей племен или морских ярлов. Даже без учета экономики, все же – одно дело умереть и оставить след в «истории», другое – оказаться зарезанным в споре «за курицу, не там перелетевшую через забор». О крупной битве долго будут судачить обыватели и возможно – петь скальды. При здешнем культе героизма и вере в Вальхаллу – это и правда, совсем другое дело.

Поэтому о прямых результатах битвы он и правда, не сильно переживал.

…Когда на рассвете дружина еще только выгружалась, опытные десятники хирда и мастера-наставники подсуетились с порциями стоялого меда на сон грядущий. Поэтому вне зависимости от возраста и выдержки, народ избежал предбоевых метаний, и за световой день хорошо выспался. Игорь об этом методе догадался чуть позже, но в целом – тоже неплохо отдохнул.

Сразу же после заката свежие, хорошо восстановившиеся воины принялись приводить себя в порядок. Помывка, легкий ужин, тщательные сборы. Броню и шлемы, естественно, пока никто кроме немногочисленной стражи не натянул, но все остальное было тщательно перепроверено. Заточка, где необходимо, обновлена, стрелы, арбалетные болты и дротики – снова перебрали и заново уложили во всевозможные колчаны и тулы. За предыдущие две ночи каждый четко запомнил свои места на кораблях, и поэтому туда заранее были отнесено все запасное железо.

Дело к защитным туникам, кольчугам и другой броне, подошло лишь после полуночи. И уже через полчаса воины стали заполнять скамьи на всех шести ладьях. Две из них, кстати, были собственными драккарами Игоря. Из виндфанской добычи на 14– и 22-пары весел. Это стал их первый боевой поход под «новым флагом», а места кормщиков заняли хирдманы, неплохо знакомые с такой работой. Это, кстати, тоже считалось изрядным повышением, и в свою очередь, открыло вакансии для еще двух бывших соратников Гуалха-бастарда, у которых не было другой возможности выкупиться.

Еще через полчаса, корабли один за другим выскользнули из устья давшей им приют речушки. В этом месте ширина Рихаса не превышала 8-9 км, а потому плыть до точки назначения, даже с учетом встречного течения, предстояло не более двух-двух с половиной часов.

…Небольшой островок с рыбачьей весью пристроился в шагах двухстах от треверского берега великой реки. Встречный поток был здесь не таким уж и сильным, но чтобы замереть в полете стрелы от частокола, пришлось сбросить якоря.

Тонкие деревянные колья окружали невзрачный кусок суши по всему периметру и вдоль всего среза воды. Был островок действительно мал – в лучшем случае метров шестьдесят в длину, и почти втрое скромнее – в ширину. Жилища, сараи и эллинги для главного богатства здешних жителей – лодок, теснились одна к другой. Свободным от застройки оставалось лишь пятачок, как раз с западной стороны, выделенный, очевидно, под сушку сетей, или еще что-то подобное.

Боевые ладьи не земные пароходы, они созданы, в том числе и чтобы долго оставаться незамеченными. Поэтому случайные путешественники могли бы предположить, что жители спокойно досматривают последние сны, и остались в неведении на счет «гостей». В темноте и правда, можно было только догадываться, бодрствует ли там хоть кто-нибудь, потому что из-за тына виднелись в лучшем случае потемневшие от времени крыши. Однако их тут все же ждали.

Стоило только зажечь три факела, как в ответ мгновенно вспыхнул аналогичный сигнал, но из двух огней. Еще через пару минут, от островка заскрипели уключины мелкой двухвесельной скорлупки.

Двести шагов вниз по течению узкий и маневренный челн преодолел почти мгновенно. Еще меньше времени понадобилось, чтобы три его пассажира перебрались на 22-баночный⁶⁰ флагман предводителя.

Старший из лазутчиков прибыл с сообщением не в первых раз, поэтому обошлись без длительных «обнюхиваний». Да и новости были, что называется «горячими». По всему выходило, что они едва не опоздали.

Из рассказа соглядатаев стало известно, что вместо того чтобы некоторое время прособираться, а потом еще два дня неторопливо пылить пешим ходом, ополчение северных кланов загрузилось на собранные по собственным поместьям баркасы, и уже через пол дня плотно обложили главное селение клана Серебряного Ветра – замок Арианвэл⁶¹.

Никакого отдельного особенно злого умысла в этом не было. Просто оно было для северян пограничным – ближайшим к Нойхофу сильным укреплением анклава нейтралов. Каких-нибудь 65-70 км на запад от города. Да еще и стояло, пусть не на берегу Рихаса, но было вполне уязвимым с воды. В Эйдинарде, кстати, такой вариант вообще считался типовым.

Здесь на востоке побережья, рядом с основным руслом было не так уж много мест, подходящих для масштабного строительства. Тем более – каменного. Всегда был риск, что после очередного половодья воды прибудет, и она начнет подмывать твои стены и дома. Поэтому богатые кланы в дельте предпочитали найти на своих землях какое-нибудь мелкое ответвление или просто перспективный ручей, и возводить родовые замки в самом защищенном месте уже на их берегу. А фарватер своей «недореки», потом можно было просто углубить на некоторых участках, превратив в подходящий местным плоскодонкам канал.

* * *

«…Получается, что за девять дней, прошедших с отплытия вестников ко мне и нашего перехода сюда, зря времени они не теряли. Деятельные гады, – не без уважения подумал Игорь. – Ничего, сейчас узнаем и решим, стоит ли биться дальше, или придется мое премьерное появление отложить…»

При стрессе внутренние часы нередко сбоят, поэтому глянув на запястье – 3.47, – Игорь убедился, что с момента ухода разведчиков в сторону главного – осадного лагеря северян, не прошло и семнадцати минут, он снова успокоился и дальше с интересом склонился над одним из захваченных баркасов. Телохранитель услужливо поднес факел, чтобы хевдинг смог лучше рассмотреть почти девятиметровую лодку изнутри.

Если бы экс-журналист был специалистом по древним судам, он бы легко провел параллели от увиденного, со средневековым гэльским куррахом⁶². Ну, или «каррехом». Похожие суда упоминаются еще в античных источниках времен Юлия Цезаря. Достигли, правда, они своего расцвета примерно к VI веку н.э., но их современные модификации в Ирландии и Шотландии используются до сих пор.

«…Ага, деревянный каркас, обтянутый кожей. Наверное, бычьей, – пришел к выводу исследователь, ковырнув ногтем толстый плотный материал, и удивленный принюхался. – Чем это так несет? Жирное что-то… блин, масло, и судя по всему коровье. Забавно. Так – раз, два, три, четыре… Семь лавок для гребцов. Получается гребцов – 7*2, плюс – если еще даже один кормчий… Выходит, что в такой штуке передвигается не меньше пятнадцати человек. Но и вряд ли сильно больше. Их вначале было около 550, но здесь – всего 23 баркаса, получается… Нет, как-то не получается…»

Оглянувшись, Игорь нашел взглядом старшего из лазутчиков. Мужчина присел у ближайшего костра, и как раз со смехом рассказывал о срубленном недавно часовом, успевая одновременно править широкое острие короткого – скорее охотничьего копья. Действительно, атака на меньший – тыловой лагерь ополчения северных кланов, – началась со снятия немногочисленных караулов.

Нападающие его устроили открыто, почти на берегу. В том месте, где транспортный канал осажденных впадал в Рихас, образуя небольшую излучину. Раньше здесь стояла шестиметровая наблюдательная вышка, но сейчас от нее остались лишь четыре коротких, напоминающих обгорелые пеньки столба да груда углей. Судя по всему, сами же хозяева и превратили ее в по-настоящему доходчивый огненный сигнал, для всех окрестных жителей.

Скорее всего, именно поэтому немногочисленные еще остававшиеся жители здешних хуторов и ферм и успели разбежаться до подхода врага. Обычный дымовой сигнал в сумерках они, конечно же, не рассмотрели бы. При этом основные запасы пищи и ценности, перевезли в центральное поселение еще после первых набегов. Стада – по договоренности с ближайшими союзниками-соседями, – тоже отогнали вглубь анклава.

Не удалась у нападающих и попытка сходу ворваться в замок. Родовое гнездо оказалось не просто укрепленным поместьем, а почти настоящей крепостью с мощным донжоном, тремя пятиметровыми башнями и обложенными камнем внешними стенами лишь немногим ниже.

После того, как стало понятно, что без правильной осады не обойтись, свои баркасы северяне отвели назад, и устроили здесь что-то вроде перевалочной базы. Сюда же в дальнейшем везли убитых, раненных, немногочисленные трофеи и пленников, для отправки домой. В этот же лагерь в первую очередь поступали и необходимые припасы. Например, провиант. Игорь уже сумел убедиться, насколько прожорлив полутысячный мужской коллектив при активных физических нагрузках вроде войны или даже строительства.

Пока большая часть войска готовила очередной штурм, два отряда почти в сотню воинов разоряли покинутые селения и пытались пограбить соседние кланы. Но не меньше четырех-пяти десятков бойцов всегда присматривали за этой стоянкой. Совместной атакой из примыкающего к берегу леса и с воды, все они сейчас были или перебиты или взяты в плен. Не обошлось и без участия трех хорошо изучивших местность лазутчиков. Двое – смогли в темноте вывести корабли на расстояние прямой видимости, не потревожив часовых. Их предводитель – взял на себя роль проводника для четырех дюжин хускарлов, действовавших на суше.

* * *

– Ливэ Бодалин⁶³, подойди ко мне!

Мужчина, как раз закончил очень потешно изображать удивленное лицо заколотого врага, и собственно сам процесс подкрадывания и смертоубийства. Судя по пантомиме, было это совсем несложно, хотя бы потому, что покойный оказался, как минимум слепоглухим олигофреном. Учитывая, что в паре-тройке километров от них сидело заметно большее число врагов – 350-400 не самых последних воинов, смотрелось все немного странно. Но Игорь не стал делать замечаний, или хоть как-то иначе прерывать веселье. Частые секреты охватили надежной сетью захваченный лагерь, и хирду стоило дать спустить пар перед потенциальной новой битвой.

Вызвав очередной взрыв едва сдерживаемого смеха, лазутчик с готовностью отложил оружие, и приблизился. Коротко поклонившись, он дал понять, что готов к новым приказам.

– Сколько на таком можно перевести воинов? – спросил хевдинг, ткнув носком сапога в пружинистый кожаный борт баркаса.

– Не более полутора дюжин, господин. Оружие, прочее снаряжение, припасы… Если на совсем короткое расстояние, то может быть 23-25 мужей.

– Если постараться, но да, их было больше, – Бодалин принялся вдумчиво шевелить губами, явно пересчитывая баркасы, и через несколько минут сообщил итог. – Думаю, не хватает двенадцать или пятнадцать судов. Когда мы в прежние дни пересчитывали, каждый раз получалась новое число.

– Ты сказал, что пришли пять с половиной сотен. Здесь мы убили и пленили сорока трех мужей. Кто-то из них должен был погибнуть за прошедшие дни, кого-то обязательно ранили и увезли в Нойхоф, но этого не посчитать. Сколько они могли недосчитаться воинов, если накануне уплыли хотя бы двенадцать баркасов?

– Думаю не так много. Не больше двух-трех мужей на корабль, – лазутчик ткнул пальцем в снятую, и аккуратно уложенную посередине мачту. – Рано утром и перед закатом, вдоль берега здесь дует устойчивый восточный ветер, и он легко может донести такие небольшие корабли до городской пристани. Чтобы суметь отчалить, достаточно и двух гребцов, а на рулевое весло ненадолго можно посадить и раненого. В ногу, например. Да и кто-то из пострадавших в первые дни уже мог вернуться…

– Так сколько думаешь осталось врагов?

– К вчерашнему вечеру они пробили одну из стен, и сумели взять ворота. Не могу знать, сколькие из тех, кого несли к судам, были мертвы, а кто лишь сильно ранен, но это был не один. Пострадали не меньше шести десятков. В течение дня северяне не позволяли серебряному ветру вернуть захваченное, да и сейчас там идет штурм, поэтому должны были подколоть кто-то еще…

– Попробуй предположить!

На этот раз Бодалин задумался надолго.

Он снова принялся шевелить губами, загибать пальцы и задумчиво закатывать глаза. В свете факела даже стало видно, что воин немного подустал от умственного усилия. Наконец бросив взгляд вокруг и, очевидно включив в сложные расчеты факт, что охрану вырезали, отделавшись лишь шестью легкоранеными, Штирлиц посчитал себя готовым к разговору.

– И?

– Все равно больше нас. Думаю, 350-400 воинов все еще на ногах. А завтра могут вернуться еще 50-60 успевших восстановить здоровье в храмовой пирамиде. Сам знаешь, господин, можно было бы и быстрее, но нынешний Первый Хунд – не жрец, а лишь жопа на троне. Да и нет его в Нойхофе…

Скорее всего, именно в этот момент, осознав явную двусмысленность описанного казуса, мужчина смог не дрогнуть лицом, но ощутимо побледнел. Хотя при неярком свете факела, скорее стоит сказать «посерел». На висках и переносице соглядатая наметились крупные капли, должно быть очень холодного пота.

Неловкость момента была настолько очевидной, что по-прежнему удерживавший факел телохранитель даже немного изменил позу. В обычных условиях это действие мечника-виртуоза осталось бы незамеченным, но он был слишком уж хорошо освещен по сравнению с остальными. Поэтому любой опытный воин из смотревших в сторону командира, может и не «увидел», но легко «почувствовал» хлынувшую опасность.

Еще менее скрытым получилось передвижение второго телохранителя. Вооруженный стандартным пехотным щитом и коротким копьем, одинаково удобным, как для метания, так и действий в ближнем бою, он не зашелестев ни камнем, ни травинкой, но сместился на два шага в сторону. Заняв новое место слева и чуть позади шутника, теперь он был способен со 100-процентной гарантией поразить любую точку на его теле. Проклинающий свой длинный язык Бодалин, и так рухнул в пучины пессимизма, поэтому вряд ли обратил внимание на действия третьего участника этой мизансцены. А он был.

Шесть телохранителей хевдинга обычно дежурили по трое. И в каждой из групп обязательно был один стрелок. Просто держаться те предпочитали неподалеку, но по ночам – обязательно вне световых пятен костров или факелов. Никакой особенной тяги к мраку. Просто требование профессии. Иначе при плохом освещении совершенно невозможно хоть что-то рассмотреть дальше пары шагов.

Поэтому расслышав прозвучавшую, мягко говоря, неловкость, он всего лишь развернулся в сторону происходящего, продолжая по-прежнему расслабленно удерживать мощный роговой лук с уже наложенной тетивой.

Озвученные подсчеты были, кстати, даже значительно приятнее ожидаемых. Поэтому Игорь неожиданно для самого себя …облегченно расхохотался. Привычка отзываться на стресс – смехом, была еще родом с Земли, родом из прежней жизни. Как оказалось, она неплохо вписалась и в нынешнюю.

В конце концов, перед ним полезный человек. Да и всем своим видом показывает, что ничего «такого» не подразумевал. Конечно, ляпнул неловкость. Но не от глупости или хамоватости. Наверное, уже привык жить, как натянутая струна, проведя последние месяцы среди врагов. А сейчас разомлел среди своих, ну и… допустил неловкость. При этом видно – все понял, умирать не хочет, но и унижаться не готов. Да и защищаться, не собирается. То ли, понимая, что действительно не прав. То ли просчитав бесперспективность.

«…Черт возьми, ну не убивать же его за это?!»

Все еще смеясь, Игорь, доброжелательно хлопнув собеседника по плечу и, жестом, отправил назад – к костру. Сам же снова замер у баркаса, продолжая время от времени непонятно чему улыбаться. Из этого состояния его вывели лишь минут через сорок. Вернувшаяся из разведки дюжина принесла срочные и ожидаемые новости.

Род Серебряного Ветра не смог вернуть себе двор и стены, а дождался нового ночного штурма. Ополчение северян уже взломало входную дверь и в ближайшее время зачистит первый этаж донжона. По крайней мере, все указывает на это.

– Большая часть их воинов, уже внутри крепостных стен, и сейчас они уж точно не ждут «гостей», – дополнил один из двух лазутчиков.

Эти слова вызвали предвкушающие – почти «волчьи» улыбки на лицах собравшихся офицеров.

– Действительно, было бы несправедливо не почтить визитом и их второй лагерь, – хмыкнул хевдинг…

* * *

Стоя среди многочисленных трупов и испуганно замерших пленников-северян, Игорь оглянулся и с неожиданно искренней досадой сплюнул. Хотя стоило скорее вопить от восторга.

Неожиданный прицельный обстрел из темноты и последующий рывок, позволили легко вырезать или пленить более полутора сотен подранков, и может быть, трусоватых ополченцев, все еще остававшихся снаружи. Одновременно с этим оба прохода внутрь были надежно блокированы.

Еще минут через пять, собрав плотные атакующие колонны, двумя массированными ударами мечущихся по двору северян буквально размазали, пресекая любые попытки сплотиться для отпора. Все развивалось настолько стремительно, что разрозненную попытку ударной группы вырваться из ставшего ловушкой донжона, встретил надежный оборонительный строй, собранный прямо у входа.

Но даже в такой тактически выгодной ситуации, когда лучшие воины хундингов были отделены от остальных, успели подустать и нахвататься ран при штурме, став совершенно беззащитными от удара в спину, битва обошлась совсем не так легко, как недавняя резня.

Остывая после схватки под прикрытием пары щитоносцев, Игорь хорошо рассмотрел, как мимо пронесли минимум четырех мертвых молодых алебардщиков. Еще одному хускарлу вмяли голову в плечи вместе с лепешкой шлема, прямо на его глазах. Потери еще только начали считать, но они вряд ли ограничилось только уже перечисленными жертвами.

Еще раз, напомнив позаботиться о раненых и снова проверить неопытную младшую дружину, он решил, что сейчас все же не время лить слезы. Следовало, что называется «ковать железо не отходя от кассы».

– Тарен! Тарен Терпеливый, жив ли ты?

Пока их врагов выкашивали, осажденные ограничились лишь возможностью отбить у северян вход в донжон. Наблюдая за очередными пришельцами, которые громят последние группы сопротивляющихся, люди серебряного ветра молчаливо ждали оставаясь в здании. Однако и снова баррикадироваться внутри – не стали.

Несколько минут после прозвучавших призывов все так же стояла тишина, но вот изнутри выскользнули сначала два щитоносца, потом уже показался еще один – богато снаряженный пожилой мужчина с обнаженной головой, в сопровождении третьего телохранителя. Однако мечи их не были обнажены, и внешне сопровождение выглядело как вышедшие лишь для «почета».

– Ты ли тот самый Тарен, прозванный Терпеливым, что ведет род Серебряного Ветра?

– Да, господин, – мужчина неуверенно поклонился, и преступил с ноги на ногу. – Эта помощь неоценима, и я запомню ее. Но позволено ли и мне будет услышать твое достойное имя? Чтобы всякий раз упоминать его в разговорах с богами…

– Это справедливый вопрос, – доброжелательно ответил хевдинг спасителей. – Среди народа фризов с недавних пор меня знают под именем Ингвара Чужеземца.

– О, теперь я понимаю. Прошедшей осенью это имя стало известно очень многим. Да и звучало оно так громко, что возможно именно тогда покровитель нашего рода громовержец Таранис и запомнил его… Прости мою назойливость, но есть ли нечто иное, кроме желания спасать невинных, что могло так вовремя привести тебя сюда? – чувствовалось, вождь почти пришел в себя, и именно поэтому в его взгляде стали вспыхивать отблески иронии.

Игорь не стал торопиться с ответом. Окинув взглядом трех доверенных воинов его собеседника, недавние следы битвы, множество уже ограбленных тел нападавших, он едва заметно выдохнул, осознав, что уже некоторое время волнение сбивает ему дыхание.

– Драккары доставили меня сюда, чтобы предложить тебе принести клятву. Клятву мне, как своему ярлу! – с мягкой улыбкой сообщил пришелец.

Терпение обычно сопутствует невозмутимости. И сдержанности тоже. Это, наверное, и вовсе родственные друг другу достоинства. Но слишком уж последние дни были непростыми для здешнего треверского рода. От прозвучавшей новости, рот Тарена перекосило так, как будто бы он собрался то ли расхохотаться, то ли зарыдать. Выдержки его хватило лишь на то, чтобы все-таки промолчать. В отличие от трех его спутников.

Ошарашенные, они даже отступили на шаг, автоматически положив ладони на рукояти мечей. Один и вовсе пробормотал длинную, насквозь непонятную тираду, вызвавшую едва сдержанные смешки среди собравшихся вокруг хирдманов.

Не желая подталкивать собеседника, Игорь перевел взгляд, и по-прежнему доброжелательно уточнил: а в чем, мол, суть этого «сообщения». Но замерший рядом Дольф, кому собственно и был адресован вопрос, так и не успел ничего ответить. Что-то для себя решив, в это мгновение снова заговорил вождь Тарен.

– Никто не ведает, почему старого богохульника до сих пор не поразил гром или еще как не покарали небожители. Но будь уверен, господин, в словах моего щитоносца точно нет попытки, нанести обиду именно тебе. Хотя он и… удивился, куда треверам «еще один ярл». К двум уже существующим…

– Это совсем другой вопрос, и мы – возможно станет его обсуждать. Может быть, немного позже. Кстати, разве живущие в этой части марки вожди принесли клятву новому главе хундингов?

– Так и есть. Мы и правда не признали его власти, а значит для меня и для тебя, болвана, – последняя фразу прозвучала в сторону несдержанного на язык воина, – на землях марки нет законного правителя. И после всего произошедшего им точно не может быть кто-то из прежних. Поэтому – да, – я готов принести клятву, господин!

Чувствовалось, решение далось непросто, но иного выхода он просто не нашел. Однако начавшего склоняться мужчину, остановил твердый голос Ингвара Чужеземца. Он потребовал сделать это от имени рода, и для этого созвать всех, кто уцелел.

…Только после того, как на спешно очищенной площадке от широко распахнутых ворот до проломленного входа в донжон собрались более трехсот мужчин, женщин и детей, Игорь согласно кивнул на вопросительный взгляд вождя.

Розовеющий рассвет почти обесценил пламя множества горящих факелов. Но почему-то оказалось, что ни кому до этого нет дела. Как и до чуть надтреснутого хрипловатого голоса Тарена Терпеливого, который на взгляд землянина звучал, как-то слишком устало и размеренно. Как-то, даже обыденно и чересчур просто. Будто бы совсем не соответствуя моменту.

По крайней мере, именно эти мысли изрядно одолевали самого Игоря.

Только бросив несколько внимательных взглядов на лица благоговейно замерших хирдманов, прошедших свой первый бой юношей из младшей дружины, заглянув в глаза уцелевших мужчин и женщин треверов, он вдруг осознал: они воспринимают все совсем иначе.

Среди присутствующих на церемонии, как оказалось было не найти равнодушных. Появилось даже чувство, что некий божественный художник, может быть, даже слишком много намешал на своем мольберте детско-юношеского восторга, жгучего любопытства и явного облегчения.

Преодолев неуверенность, Игорь спокойно дождался нужного момента церемонии. Заранее просвещенный на этот счет, он уверенно принял из рук Тарена меч, символизирующий род Серебряного Ветра, и вернул его в прежние руки. Завершилось все ответной ритуальной клятвой «беречь малых сих, как собственных отпрысков», и обещанием «обнажить меч за живот их и достояние».

Последней менее формальной частью традиции, была возможность обратиться к подданным с речью. Еще в октябре, покидая Эверберг, ярл Эрвин при расставании ему посоветовал, обязательно сказать что-нибудь жизнеутверждающее, но не обещать каких-то конкретных вещей. Мол, кто знает, чем все обернется, поэтому не стоит загонять самого себя в угол. «Если все-таки придется выступить», – пошутил ивинг, и уточнил, что сказать нечто весомое – все же стоит. «Люди, – уточнил он, – очень любят искать скрытый – особый смысл в речах высших».

У Игоря было немало свободного времени и, конечно же, он заготовил пару неплохих спичей, как раз по озвученному рецепту. Но здесь, стоя на земле, все еще парящей только что пролитой кровью, что-то внутри него вдруг подтолкнуло выдать совсем не одну из домашних заготовок.

В юности, бывая на свадьбах друзей и знакомых, ему чаще всего удавались такие неожиданные монологи. И когда что-то внутри толкнуло «Надо! Рискни, и не пожалеешь!» не нашлосьпричин сопротивляться этому призыву.

– Ваша жизнь… она уже изменилась, но ничего еще не закончилось. Поэтому скоро она изменится еще сильней, – заговорил Игорь, казалось тем же самым, максимально обыденным голосом треверского вождя. – Будет много всего плохого и хорошего, но те, кто останутся живы, назовут вот это все «старым добрым временем». Оглянитесь, – хлестнул голосом пришелец, – и запомните все это… «старое и доброе»! Все, что вы сейчас видите! Все эти тела своих родичей, друзей… и бывших врагов. Я пришел, чтобы сделать такое невозможным! Или изрубить несогласных, во имя этой цели…

Последнее обещание он произнес заметно спокойнее, но в охваченном тишиной поместье, каждое из слов донеслось до самых последних рядов. Ну, или во время множества последующих пересказов, они себя в этом смогли себя безоговорочно убедить. Уже в ближайшие декаду, без интернета, телевизора и газет, народная молва донесла слово в слово ее до каждого мужчины и женщины в Треверской Марке.

И как позже оказалось, вряд ли можно было сделать лучшую заявку на власть.

Слишком уж досыта они успели наесться «старой доброй вседозволенности». Чересчур уж болезненно она опять заглянула в их дом. И действительно, контраст с недавними мирными деньками при сильной руке прежнего ярла, был слишком очевидным.

Все это очень помогло убедить запад Треверской Марки принять волю доселе малоизвестного претендента…

Глава 5. Аз есмь

Запад Треверской Марки, весна 2039-ая от Исхода

(20 марта 2019 года по «земному» календарю)

Почти тысячное войско шло, не особо скрываясь. Скорее даже демонстративно выставляя свою силу. Его командиры вполне осознанно рассчитывали убедить этим уже присоединившихся, что они сделали верный выбор. И, конечно же, попробовать без кровопролития «подсказать» все еще сохраняющим нейтралитет, что наступили новые времена, и отсидеться не выйдет. Что выживут и сохранят свои земли лишь те, кто примет руку нового претендента.

Хотя нельзя не признать, что пока лишь алебардщикам Ингвара Чужеземца и его же пересевшим на коней хирдманам удавалось двигаться, сохраняя сравнительно стройные ряды. Ополчение признавших новую власть вождей, лишь недавно сведенное в отдельные отряды, пока больше напоминали хорошо вооруженную, но все же толпу.

Каждому приносившему клятву, сразу после церемонии Игорь приказывал привести в его лагерь две трети своих воинов. И хотя многие главы родов смогли собрать лишь по полтора-два десятка всадников. Это были, может и не самые умелые, но действительно, хорошо вооруженные и опытные бойцы.

Почти все они были снаряжены скорее, как ударная кавалерия – классические такие германские конные копейщики земного VII-IX века. Кольчужные рубахи с длинным подолом и рукавами, глубокие шлемы с конскими хвостами, кавалерийские мечи или топоры, двух-трех метровые копья, кинжалы.

Правда, треверы почти не участвовали в степных походах, поэтому даже будучи умелыми всадниками, редко кто из них смог бы действовать в качестве неуловимых конных стрелков. Разве что забросать дротиками неподвижную пехоту прямо перед нападением или вместо него…

Как ни странно, но при этом смешанные кавалерийско-пехотные отряды, выставили именно наиболее сильные здешние кланы. Оказалось что достаточное число боевых коней, были в состоянии содержать лишь сами вожди, и в сильных родах у них просто не было возможности снабдить ими всех подходящих мужчин. Конечно, воины местных родовых дружин могли одинаково хорошо действовать как с седла, так и передвигаясь на своих двоих. Но Игорь все же был очень рад, получить под начало именно специализированную тяжелую пехоту.

В обороне спешенные всадники-универсалы со своими легкими щитами были все-таки более уязвимы, например, к обстрелу. В отличие от снабженных тяжелыми ростовыми щитами пехотинцев.

…В растянувшейся на несколько сот метров колоне, двигались почти все воины Ингвара Чужеземца. За небольшим исключением. Понесенные потери закрыли, снова рекрутировав желающих из пленных, на этот раз, призвав всех, кто пожелал из бывшей дружины Гуалха-бастарда. Игорь чувствовал, что можно было предложить это и их бывшему предводителю, но решил все же не рисковать. Судьба пленника пока была неизвестна, ведь за решеткой – он ценный ресурс для давления на сильный клан треверов, а на свободе просто еще один (но с учетом, скорее всего, имеющихся амбиций) не очень надежный боец.

Желающих отказаться, кстати, почти не было, и за счет этого его личный хирд даже подрос. В итоге сейчас с Игорем были 144 хускарла, разбитые на двенадцать штурмовым дюжин, 300 воинов из младшей дружины и, конечно же, телохранители. Из Виндфана, кстати, доставили также все боевые колесницы и большую часть коней. Поэтому его хирдманы сейчас снова гарцевали, как и в самом начале похода.

Присматривать за поместьем остались почти 80 бойцов, более сорока рабов обоего пола и новые «постояльцы» – около трехсот пленников-северян. Резать их вне боя даже по нынешним временам считалось бы, во-первых, чистым зверством, во-вторых – было попросту неразумно. При будущих переговорах с тамошними кланами, пленники должны были стать весомым «козырем» к замирению и принятию новой власти. Тем более, что среди них было почти два десятка пусть мелких, но вождей. Но это дело будущего, а пока полону предстояло «немного» потрудиться на освободившихся рабочих местах в Виндфане.

И да, в окружении нового претендента добавились, в том числе, и более почетные вакансии, чем пленников-полурабов.

Должности «десятников» и их помощников в двух созданных штурмовых дюжинах заполнили хирдман отличившиеся во время недавней битвы. Это заметно приободрило всех потенциальных карьеристов дружины. Особенно с учетом цепочки повышений, вызванных появлением восьми новых «старших десятников», которые по своему значению окончательно приравнялись к «полусотникам».

Хотя на самом деле, конечно же, подразумевалось, что у каждого из них в подчинении должно быть не меньше пяти «десятников», то есть по 60 человек. По размерам – эдакие римские «манипулы».

Особенно формализованным и важным это разделение стало для младшей дружины. Именно там больше всего нужны были опытные командиры со стороны, поскольку, не смотря на любой героизм, молодых парней, на такие должности, в любом случае ставить было рановато.

Каждые пять дюжин алебардщиков и сводный отряд стрелков, получили по своему «старшему десятнику», еще и потому, что прежних мастеров-наставников Игорь вернул в Виндфан. Он ни под каким видом не хотел рисковать этими людьми. Специалистов, способных на практике из толпы пацанов, создать что-то настолько похожее на войско, да еще и в очень короткий срок, экс-журналист оценил на вес золота.

Кстати, одним из новых старших командиров был назначен «десятник», первым догадавшийся во время бойни уже внутри стен замка Серебряного Ветра, предложить сдаться равной по численности группе северян. Растерянная и избиваемая толпа предложение приняла, и эту идею тут же подхватили остальные командиры. Что сильно все упростило, и снизило общее ожесточение.

Да и хирду в целом нужны были хотя бы пару новых «полусотенных» командиров. Армия росла, и изменившиеся условия потребовали введения еще и званий «сотников». Первыми их предсказуемо получили двое «старых знакомых».

Эгир отправился крепить оборону поместья, в новом качестве в помощь «штатскому» Анвару и, естественно, Дольф.

Последний отлично показал себя в недавней битве. Грамотно маневрировал отданными под его руководство силами, при прорыве через второй пролом. Да и фактически давно перерос должность «старшего телохранителя», действуя чаще именно в качестве самостоятельного офицера.

Новые подданные, а точнее первые настоящие вассалы, со своими родичами, землями, поместьями, а иногда и замками, привели 536 воинов. Даже чуть больше половины всех наличных сил анклава.

Хитростью и уговорами пехоту сбили в три неодинаковых отряда, общим числом в 362 воина. Конных дружинников, все 174 всадника, тоже разбили на три насколько можно схожих между собой по численности подразделения.

Сменить командиров было физически невозможно, да и не представлялось необходимым. Родовые дружины физически не могли биться лучше, чем под руководством собственных родовых вождей. Но путем мягких уговоров и множества ухищрений, довольно аморфное ополчение, удалось немного перемешать, и превратить во что-то похожее на армию. Формальные «дюжины» при этом никогда не состояли из двенадцати человек, «сотни» – всегда были больше или меньше ста, и так далее.

Создать более-менее внятную и сравнительно управляемую структуру удалось назначением вождей на новые должности, в зависимости от количества приведенных бойцов. Конечно же, каждый из пришедших в итоге обязательно получил какое-нибудь звание не ниже командира дюжины – «десятника». Но девятерым, приведшим не меньше тридцати воинов, почти справедливо одели серебряные торквесы (шейные гривны) «старших десятников», а трем командирам вассальной тяжелой пехоты – золотые знаки отличия «сотников», учитывая приведенные минимум пятьдесят бойцов. Одним из носителей такого торквеса стал Тарен Терпеливый, по совету Игоря оставивший дома три десятка всадников, и уведший в этот поход 68 пеших копейщиков.

Все эти изменения было жизненно необходимо сделать хотя бы потому, что треверы практически не использовали колесниц. Оттого скорость пехоты и кавалерии в бою была слишком не одинаковой, и смешанные отряды могли серьезно затруднить управляемость во время неожиданной атаки.

* * *

Нельзя при этом не признать, что после того, как ополчение северян разгромили, была проделана неимоверно трудная и важная работа. Наверное, даже более непростая, чем сама победа. НО давайте по порядку.

Едва разоружив сдавшихся и на скорую руку перевязав раны, в первую очередь пришлось заняться решением вопроса с временно выбывшими бойцами.

Замок Серебряного Ветра находился примерно в 170-180 км от Персы. Вниз по течению драккары могли даже с неполными экипажами делать до 10-12 км\час. Поэтому по реке нужны были максимум два дня, чтобы передать пострадавших в битве в целительные руки жрецов тамошних храмов. Построенных, кстати, еще при янгонских князьях.

Сразу после ночной резни – уже к обеду, – на флагманскую ладью Игоря загрузили около шести десятков серьезно травмированных собственных воинов и нескольких новых союзников, и отправили их восстанавливаться в сопровождении тридцати шести гребцов. Дело это было недешевое, и десятник Свинд увозил с собой почти три килограмма серебра.

Из своих, на «скорую» попали даже те, кто в ближайшие четыре-пять недель мог срастить кости и самым естественным – недорогим способом без какого-либо риска. Но сейчас хевдингу нужен был каждый проверенный боец, а потому беречь монеты он посчитал не ко времени.

Забегая вперед, могу сказать, что по дороге назад на весла усадили уже всех, но вернулся отряд лишь накануне ухода из окрестностей спасенного замка. И не весь. Переплачивать «за срочность» было бесполезно. Поэтому шестеро бойцов, потерявших руки или ноги, остались восстанавливаться при тамошних храмах. Это считалось распространенной практикой.

К моменту возвращения «медицинского» отряда, в их лагере собралась уже большая часть собственной армии Игоря и все, кто решил добровольно присоединиться к новому претенденту.

Действительно, большинство западных кланов в последние несколько месяцев изрядно натерпелись, как от последователей хундингов, так и от союзников белых соколов. Поэтому не успела весть о победе разнестись по анклаву, в лагерь Ингвара Чужеземца зачастили гости. Не все из них званые, но ожидаемые – точно.

Впервые же три дня явились переговорщики от восьми ближайших родов. Точнее – самых слабых из них. Они довольно охотно принесли клятву верности, признав нового ярла, и тем самым добавив его претензиям веса.

Дальше все происходило по принципу «снежного кома». Однако пример оказался далеко не для всех «заразительным».

Кстати, свой отпечаток на ситуацию наложил факт, что в последующие дни налеты на потенциальных подданных Игоря совершенно прекратились, поэтому два главных соперника нового претендента решили «еще подумать», вместо того, чтобы однозначно выступить против. Как и часть их союзников. Но самой настоящей удачей стал факт, что объединиться между собой эти кланы все же не смогли. Отчего у них оставались и вовсе мизерные шансы сохранить независимость.

Потенциальные совместные силы «сепаратистов», позволяли собрать минимум 500-600 бойцов, а в лагере у замка Серебряного Ветра собрались лишь 988 конных и пеших мужчин. Очевидное, но не подавляющее преимущество. Хотя воинские умения приведенного хирда, конечно же, значительно превышали достоинства даже здешнего ополчения племен, снаряженного куда лучше, чем это в среднем принято среди фризов.

Все это было прекрасно известно и самим «упрямцам». У них, несомненно, имелись «доброжелатели» среди пришедших в лагерь нового претендента. Но, не смотря на явную бессмысленность сопротивления в такой ситуации, две обособленные группы западных вождей все еще чего-то выжидали.

Чтобы получить ответ именно на этот вопрос, на одиннадцатый день после победы войско Игоря наконец-то покинуло земли рода Серебряного Ветра. И свежая, почти тысячная армия могла быть уверена в своей возможности получить любые ответы.

Кстати, по сведениям лазутчиков дела шли неплохо не только на западе марки. Общий ход войны тоже складывался далеко не на пользу местных претендентов, поэтому молниеносный блицкриг однозначно не светил ни одной из сторон.

* * *

Хундинги, не смотря на потерю почти четырех с половиной сотен воинов, продолжали оставаться сильнейшими, но их преимущество перестало уже быть решающим. Особенно в ближайших окрестностях – здесь, на севере марки.

По оценкам лазутчиков из числа новых подданных Ингвара Чужеземца, после недавней бойни у них уцелело в лучшем случае 120-150 воинов. Точнее было не узнать, потому что город сел в осаду, и просто так в него было не проникнуть. Правда, поначалу казалось, что есть хороший шанс заметно уменьшить еще и эти силы.

Уже на следующий день после отплытия в Персу раненых, разведчики сообщили о подходе подкрепления к уже несуществующей осадной армии. К этому моменту совместная с воинами Тарена Терпеливого засада была подготовлена по всем правилам и народ предвкушал очередную победу. К сожалению, еще немного улучшить счет в матче на звание ярла треверов объективно не получилось.

Трудно представить общее разочарование, когда навстречу девяти вражеским баркасам прямо на глазах притаившихся воинов, откуда-то из кустов выскользнула узкая лодчонка с тремя выжившими, но не сбежавшими северянами. На судах помимо почти восьми десятков человек, явно имелись какие-то припасы, и отобрать их было бы вдвойне приятно, но караван принялся с энтузиазмом грести в обратную сторону, все дальше увозя добычу.

Можно было спустить на воду несколько захваченных баркасов, и попробовать догнать улепетывающих врагов, но Игорь решил не рисковать. Этот отряд ничего особенно не решал, а потери в такой ситуации обязательно были бы. При этом Игорь был уверен: пока не разрешится вопрос с местными упрямцами, каждый воин на счету и такие проблемы особенно некстати.

Стоя на берегу, среди бойцов выкрикивающих оскорбления вслед уходящим судам, Игорь тогда только разочарованно сплюнул, и ограничился приказом расходиться. Перед этим, правда, велев еще раз прочесать берег, а на следующее утро, отправив несколько отрядов рейдеров против ближайших селений северян, чтобы как-то сгладить впечатление от неудачи.

Действительно, больше не было необходимости скрывать новое положение дел, да и во-первых, налеты могли принести пусть небольшую, но добычу. Во-вторых, следовало немного приободрить своих новых подданных. В третьих, и самое главное – необходимо было вынудить оборонятся уже самих северян. Налеты должны были окончательно запереть остатки тамошнего ополчения в Нойхофе и их собственных родовых замках да укрепленных поместьях. Чтобы они не смели даже подумать о новых набегах или еще о каких попытках помешать ближайшим планам нового претендента.

При этом по чисто политическим причинам Игорь не хотел бы сильно «замараться» в грабежах своих будущих подданных, а потому разрешил собственному хирду участвовать только в самых ранних – пробных набегах.

Как только клятвы принесли первые же западные рода, и стало уверенно расти число приведенных в его лагерь воинов, возможность жечь, грабить и насиловать северян, была почти полностью передана именно местным родовым дружинам с чисто символическим участием пришельцев.

Ведь на самом деле еще одной важной причиной этого начинания была не в возможности немного порадовать подданных. По совету его ближайших хирдманов, Игорь планировал кровью северян всего лишь «смазать» их новое боевое братство. Сейчас это было действительно возможно и почти безопасно.

…Хундинги, например, окончательно завязли в бунтующей части центральных земель. Хотя они лишили белых соколов нескольких сотен потенциальных союзников, захватили множество рабов и награбили действительно богатые ресурсы, однако попытка дожать местные непокорные цитадели была однозначно сорвана. Подошел Гуортигерн.

Он однозначно не мог позволить выжечь устоявшие гнезда своих тамошних соратников, поэтому увел с юга почти все силы. Сообщение о битве на землях рода Серебряного Ветра и новом сопернике, застало его уже ввязавшимся в драку. И главе «кельтской партии» оставалось лишь молиться, чтобы ополчение запада не принялось выжигать фермы уже его сподвижников. Сам он оказался вынужден следовать выбранной тактике. По сути, единственно возможной, при нынешнем соотношении сил.

Южане попытались вырезать войска хундингов по частям, нападая на отдельные гарнизоны сравнительно небольших осадных лагерей. Но добились они немногого. «Лоялисты»⁶⁴ оказались готовы к такому повороту, сумев очень неплохо «окопаться», поэтому с разгромным счетом был вырезан лишь один из отрядов хундингов. Не больше чем в 200-230 воинов.

Остальные вполне грамотно отошли, и в итоге основное достижение ополчения белых соколов свелось к почти безболезненной очистке большей части союзной территории. Не вступая больше в крупные сражения, они своими постоянными наскоками вынудили карателей отступить, потеряв при этом убитыми и раненными не более сотни бойцов.

Но и достижения хундингов оказались не бог весть, какими великими.

Хотя им удалось сравнительно безболезненно стянуть большую часть своих сил в единый лагерь, в целом их план по полному умиротворению центральных земель, оказался сорван. Окончательное объединение всех сил в единых кулак, сдерживало лишь надежда взять две очень важные крепости.

С приходом южан за пределами основного лагеря остался лишь один крупный отряд. Фирд почти в 600 воинов, собранных среди жителей Нойхофа, продолжал сидеть вокруг сильного замка на юго-востоке мятежной части центральных земель. Речь шла, пожалуй, о лучшей родовой цитадели на этой территории, где по «счастливой» случайности, успели засесть не более сотни самых обычных земледельцев. Стоило хундингам взять ее, и вся тамошняя округа оказался бы зачищенной от сопротивления. Там бы просто не осталось других укрытий, а, следовательно, и иных поводов для соперничества.

Но прямо сейчас эта история сковывала несколько сотен собравшихся в единый, пусть и рыхлый отряд местных дружинников. Около 250-300 отборных всадников в поле имели бы все шансы на победу, даже против вдвое превосходящей их пехоты. Отряды вполне можно было считать равными по силам на открытой местности. Но лавочникам свойственна осторожность и даже некоторая повышенная практичность, поэтому городское ополчение сидело на огромных запасах пищи за несколькими рядами надежного частокола, и спокойно вело осадные работы. И даже спешившись, немногочисленной коннице было им никак не помешать…

В это время основная армия хундингов представляли собой около 1300-1350 бойцов, засевших вокруг еще одной тамошней родовой цитадели, и точно также неплохо укрепившихся.

Вторая крепость, скорее хорошо укрепленный городок, принадлежала самому сильному здешнему клану, и могла бы надежно контролировать границу между центральными и южными землями. При этом ее стены заслуженно считались достаточно надежными. Именно поэтому сюда свезли огромные ценности. Однако дело было не только в них. Как это часто бывает, не обошлось без парадоксов и здесь.

Репутация очень большого и надежного укрепления, привлекла почти полторы тысячи беглецов, большей частью из не ушедших раньше или разгромленных родов. Хотя пищи туда завезли с запасом, изначально ее объем рассчитывался на гарнизон не больше чем в 500-600 человек. Однако в итоге внутри заперто оказалось минимум вчетверо больше, и пищи ожидаемо стало не хватать. Притом были это большей частью женщины, дети и старики, что в условиях войны – один большой «минус». Теперь осажденные рассчитывали просидеть в лучшем случае еще три-четыре месяца, вместо запланированного года.

Нынешний ярл хундингов, судя по всему, был в курсе дела, и твердо планировал дождаться этого момента. Ну, или уговорить тамошних предводителей, когда им все же придется начать голодать, чтобы они начали полноценные переговоры о замирении.

Сдача этой крепости и пленение закрывшихся в ней вождей, вполне могло вынудить местных и вовсе капитулировать. Ну, или как минимум вызвать настоящий раскол в рядах «кельтской партии». Особенно, если условия будут не сильно жесткими.

У Гуортигерна к этому моменту было около 1050-1100 бойцов, и в открытом поле он вполне мог бы рискнуть встретиться со своими врагами. Однако нападать на сильно укрепленный осадный лагерь превосходящего в числе противника – это все-таки был перебор.

В итоге, выбор вариантов вообще оказался невелик у обеих сторон.

Даже реши белые соколы попробовали навалиться на самый меньший из осадных лагерей, во-первых, с налета его было точно не взять. Во-вторых, при этом они бы рисковали получить сокрушительный удар в спину, и полностью растерять сложившийся паритет.

При этом получалось так: что станут бунтовщики сидеть сиднем, и они без всяких битв, останутся в меньшинстве, когда обе крепости падут, а враги объединят силы. Поэтому озадаченный, Гуортигерн приказал войску окопаться неподалеку от главного вражеского стана, трепетно выжидая более благоприятной ситуации. Как, кстати, и сами хундинги.

Ждать – это был самый подходящий выбор и для них. Пожалуй, даже более подходящий. Хотя бы потому, что округа была выжжена, и белым соколам приходилось подвозить пищу из собственных земель, а их враги спокойно сидели на награбленных запасах…

Между силами двух, пока еще главных игроков, сложилось патовое положение. Однако был свой парадокс и здесь.

Совсем нередко бывает так, что если кому-то плохо, то находятся люди, которым от этого случается по-настоящему хорошо. И дело вовсе не в «злорадстве» или какой еще богомерзкой черте характера. «Сцепившиеся рогами» соперники ставили в, безусловно, выгодное положение третьего претендента на власть – Ингвара Чужеземца.

Все эти обстоятельства, давали Игорю возможность действовать, не особо «оглядываясь по сторонам». Каждое получаемое донесение однозначно «твердило»: ни один из его врагов сейчас не способен выделить армию, способную помешать его ближайшим планам. Но чтобы действовать дальше, нужно было «решить» лишь один – «сепаратистский» вопрос.

Точнее – два. Поскольку на западе марки именно два клана все еще упрямились.

Именно застарелое соперничеством между двумя самыми амбициозными здешними кланами, и не позволило анклаву выступить единым фронтом. Хотя именно их амбиции и дали возможность не признавать власть хундингов.

В глубине души Игорь даже испытывал по этому поводу некоторую благодарность к их вождям. Неизвестно, что пришлось бы делать, окажись здешние лидеры подружней да помудрей, поэтому он искренне был склонен договориться.

* * *

Земли в дельте Рихаса были по-настоящему ценными. Если бы все они подходили под пашни или хотя бы выпасы, за последние несколько столетий фризы могли бы свести практически все наиболее близкие к судоходным водоемам леса. Нетронутые девственные пущи протяженностью в сотни километров в изобилии сохранились лишь в предгорьях, да на некоторых заболоченных низменностях. Мало где в Эйдинарде можно было возможно встретить прежние, нетронутые джунгли.

На расстоянии в два-три-пять дней пути от устья великой реки, в самой обжитой части побережья, вполне естественные рощи и перелески, стали напоминать скорее лесопосадки, парки и чуть одичавшие сады.

С одной стороны большая нужда в дровах скорее провоцировала истребление лесов, с другой – возможность собирать валежник в ближайших рощах давала небогатым семьям шанс бесплатно решать этот вопрос.

Сдерживала вырубки только власть местных ярлов и танов, да право частной собственности. Все ближайшие к плотно заселенным областям леса обязательно имели своего хозяина. На строгость порядков накладывала свой отпечаток еще и огромная ценность местных пород деревьев.

Да, встречались во множестве небесполезные бамбук, секвойи и неимоверное число других видов. Но не реже на глаза попадались и дикие финиковые, кокосовые, десятки других разновидностей пальм. Целые лимонные, ореховые, банановые и апельсиновые рощи.

Каштаны, дубы, кедры, ели и пихты – чаще росли в переходных зонах между равнинами и предгорьями, но что говорить о всевозможных акациях, из которых добывают необходимые ремесленникам красящие и дубильные вещества. Или, например, о здешних аналогах таких ценных сортов древесины вроде сандала, миробалана, палисандра, граба, ниима, маргозы, сиссы, бассии⁶⁵ и других, встречающихся лишь здесь пород.

В той части густонаселенных прибрежных земель, где успели по-настоящему развиться феодальные отношения, местные правители почти повсеместно объявили лесные пустоши своей личной или, как минимум, родовой собственностью. И надо признать, этот шаг заметно сократил вырубки, но и сделал даже самую простую строительную древесину очень ходовым товаром. Что в свою очередь повысило ценность небогатых поместий вроде Виндфана.

Едва сводившие концы с концами благородные владельцы лесных угодий, последние пару сотен лет получили возможность в любой момент организовать пару артелей рубщиков, и иметь (из-за расстояний и стоимости транспортировки) пусть сравнительно небольшой, но гарантированный и стабильный доход.

Однако потенциальная стоимость запасов местной древесины, мало заботила армейскую разведку Ингвара Чужеземца.

Широкая сеть патрулей и разъездов, охватившая пространство вокруг колонны почти на половину дня пути. Воины старательно искала и никак не находили хоть какие-нибудь тревожные признаки. И от этого командиры тревожились куда как сильнее чем, если бы стрелы летели из-за каждого куста.

В ответ на недобрые ожидания они высылали все новые и новые патрули, но и те не находили «долгожданных» засад или хотя бы их следов. Нет, вокруг простиралась мирная, почти идеально доброжелательная к проходящим армиям пастораль…

По ведущей вглубь анклава дороге войско выдвинулось еще вчера – на одиннадцатый день после битвы у замка рода Серебряного Ветра.

До ближайшего укрепления «непримиримых» оставалось не более суток пути, но никто не пытался забросать их стрелами или устроить неожиданный налет конными копейщиками. Одним словом – бред сивой кобылы, а не бескомпромиссная борьба за власть. И так продолжалось и первый, и весь второй день.

Из осторожности, войско остановилось в десяти-двенадцати километрах от точки назначение – хорошо укрепленного, но сравнительно небольшого городка Сегнола⁶⁶. В нем проживало около двух-двух с половиной тысяч жителей, и оно было главным селением Сегнов – одного из пяти самых сильных кланов на западе марки. Именно их вождь и был первым – ближайшим – в списке здешних «сепаратистов».

Здешний сегнаф⁶⁷ Бран Простоволосый считался человеком амбициозным, но разумным. Поэтому большинство из уже поддержавших Игоря вождей, советовали первым встретиться именно с ним. Были хорошие шансы решить дело миром, что позволяло не только не потерять воинов, но даже усилиться на несколько сотен бойцов.

* * *

Окрестности Сегнолы, утро следующего дня

(21 марта 2019 года по «земному» календарю)

Ночью на войско Ингвара Чужеземца тоже ни кто не попытался напасть. По большому счету патрули, отступившие в сумерках ближе к лагерю, толком не тревожила даже правильная военная паранойя. Хотя некоторые фермы и хутора, принадлежавшие сегнам, можно было рассмотреть невооруженным взглядом.

Кто-то из разведчиков поэтично доложил, что «вся округа замерла, как испуганная куропатка». Однако патрули при этом отметили, что в отличие от земель на окраинах анклава, здешние жители не сбежали в самые защищенные родовые крепости. Вечером стада загнали на привычные места, и если бы не опустевшие дороги, в целом бы все выглядело действительно насколько возможно мирно и спокойно.

– Почти как годом ранее… – уточнил Тарен Терпеливый с вопросительными интонациями, и очередной, пропахший поток и пылью всадник из утреннего патруля, обрадованно закивал.

Бросив удовлетворенный взгляд на своего нового господина, глава рода Серебряного Ветра дождался согласного кивка от ярла, и отпустил воина перекусить и отдохнуть перед выступлением. Все происходящее позволяло надеяться, что здесь с ними и правда собираются договариваться.

…К Сегноле армия подошла лишь ближе к полудню. С юга. И тут же, как ни в чем не бывало, принялась разбивать облегченный вариант лагеря, ограничившись вместо вбивания частокола – рогатками от потенциальных налетов конницы. Многочисленные палатки были разбиты на одной из обширных возвышенностей в полукилометре от городских стен.

Чтобы выйти именно с юга, пришлось немного отклониться от самого короткого – прямого пути, – и пройти почти на восемь километров больше. Но зато к 14.00, когда Игорь отправил к вратам Сегнолы переговорщиков, остальные его воины могли смотреть на заполненные жителями стены, и при этом не морщиться, от слепящих лучей полуденного светила. Оно к этому времени уже уверенно начало свой привычный путь в неимоверные дали, и подойди войско с востока – вопрос со слепящими лучами светила как-то пришлось бы решать. В случае боя, естественно.

Тарен сам вызвался поговорить с сегнафом. Они были равны по статусу, и кто-то усмотрел бы в таком урон чести, но муж прозванный «Терпеливым», вполне заслуженно пользовался уважением родовичей и соседей. Он всегда умел отделить «малое» от «необходимого», и прекрасно осознавал: возможность присоединить к их войску около двухсот крепких и хорошо снаряженных мужчин, вместо того, чтобы укладывать родню под этими стенами – дорогого стоит.

А те, кто за недолгое безвластие забыли, что статус каждого из них определяет ярл и ни кто другой – всего лишь глупцы. Поэтому не так уж и важно, что придет в пустые головы недалеких болтунов. Главное чтобы они языки распускали лишь шепотом, и в тиши своих домов.

«Новый, по справедливости еще только возможный ярл, не так опытен и умел в деле власти, как Старый Хунд. Но уж никак не хуже других претендентов. И ни один из других меня не приблизит к себе, как человек, чьи воины спасли род от верной смерти. Реку Времени не повернуть, а потому жить нужно днем сегодняшним. Да и не станут боги слишком часто помогать неблагодарным, что отказываются от их даров. Чем иным может быть нынешний шанс к возвышению рода, как не их благословением…»

Невозмутимо дождавшись открытия врат, Тарен въехал в город в сопровождении своих знаменосцев, и уже очень скоро предстал перед здешним владетелем.

– Рад приветствовать тебя ливэ Бран, Первый из сегнов! Мой господин – ярл Ингвар Чужеземец, – посчитал достойным, и решил выделить тебя из числа других вождей. Он сам пришел, чтобы принять твою клятву верности. Поэтому призывает тебя вместе с братьями преклонить колена в его шатре. Ты можешь рассмотреть стяги неподалеку, прямо со стен Сегнолы, – позволил себя чуть улыбнуться посланник.

– Отчего-то уверен я, что посчитал твой господин достойным личного визита не одного меня. Однако же, можешь быть уверен, будут ему там рады значительно меньше, а уж, сколько крови прольется на той встрече – и вовсе не берусь предсказывать, – хмыкнул в ответ крупный громогласный мужчина, сидящий на самом высоком кресле посреди приемного покоя. – Однако же, прости меня, мы хоть и часто видимся, однако же, вежество забывать не след!

Мужчина поднялся неожиданно легко, для его массивного и крепкого тела, и чуть склонил голову. Выпрямившись, он снова заговорил, правда, хозяин и на этот раз позволил себе отступить от сложившегося за столетия «гостевого» канона. Хотя вряд ли даже самый требовательный ревнитель нашел бы в прозвучавшей речи что-нибудь обидное.

Пятеро спутников, похожих на него лицом, но не телом, так же поднялись из своих, пусть и более скромных, кресел. Так же молча, они короткими кивками подтвердили, что согласны со всем, что сейчас прозвучит. А значит, Бран Простоволосый, действительно озвучивал обещания от имени всего клана.

…Уже после церемонии, когда закончился скромный по военному времени пир, глядя вслед покидающей лагерь кавалькаде, Тарен не меняя благодушного выражения лица уточнил:

– Мой господин, ты же понимаешь, что он не отказался от намерений возвеличить свой род в будущем? Бран просто отступил, но вряд ли откажется от других попыток…

– От «намерений-то»? О, конечно! А вот «попыток»… – задумчиво проговорил ярл Ингвар. – Грядущее не так уж и просто прозревать. Главное, как видишь, он разумен и способен договариваться. А там – может быть появятся иные причины, чтобы нам снова не пришлось биться. Надеюсь, что хотя бы сейчас он поклялся всерьез, и в ближайших битвах выступит на нашей стороне.

– На… «нашей»? – чуть иронично выделил голосом Тарен Терпеливый.

– Ты надеешься, что твоей род выживет, даже если меня и правда разобьют? – хмыкнул в ответ Игорь, почеркнув заинтересованное выражение лица.

– Сомневаюсь…

– Значит, я все правильно сказал. Меня сейчас больше интересует другой смертельный друг. Судя по сообщениям разведчиков, уж он-то вряд ли пообещает покорность даже притворно. Все их слабозащищенные селения оставлены…

Собеседник одновременно повернули лица на северо-запад, как будто бы могли за десятки километров разглядеть земли другого гордеца, которому Ингвар и правда, вынужден был «обещать» личный визит.

Но теперь их туда отправится на 234 воина больше, чем еще днем ранее. Свои родовые отряды в общую армию влили все шесть вождей нового вассального клана. И это было много лучше, чем если бы дальше пришлось идти после многих дней осады, и в куда как меньшем числе…

* * *

Виндфан, четыре недели спустя. Время ближе к полудню

(18 апреля 2019 года по «земному» календарю)

Берег безымянной речушки с запада огибающей крепкие стены новой крепости был заполнен целеустремленной суетой. Одни группы мужчин копали траншеи под мощный фундамент почти у среза воды, другие суетились вокруг традиционных фризских тяжеловозов, волокущих на грубых, приземистых телегах каменные плиты, кучи необработанных валунов или щебень. Третьи – облепили пару неповоротливых, но очень устойчивых плотов с 7-метровыми деревянными кранами. И прямо сейчас пытались уложить очередную двухтонную плиту в основу будущего мола, который должен будет перегородить, но не запрудить поток.

– Плавно, плавно опускайте, косорукие! Это же пока просто куча камней. Если плита утонет, самим придется из-за нее зады мочить. И хочу напомнить: остальные в это время животы набивать пойдут. И по пивку вечернему опять же…

Последнее заявление бригадира, крупного громогласного мужика, буквально заросшего черной шерстью, звучало несколько мечтательно. Что и не удивительно. Если бы Игорь попытался почти полтысячи нынешних вольных и невольных жителей Виндфана снабжать бесконтрольно пивом, вином или медовухой, он бы давно, что называется «вылетел в трубу». Не смотря на все победы.

Возьмите, например, пиво.

Пусть тот же хмель, как необходимый для пивоварения ингредиент, очень распространен, и растет, в том числе и в окрестностях крепости, однако нужнее и дороже всего – ячмень. Однако своих прямых арендаторов (как и пахотных земель) у Ингвара Чужестранца до сего дня не было, поэтому собрать бесплатно зерно, как основу для солодового сусла – никакой возможности.

Вот и получалось, что все прямое и опосредованное «принуждение к труду» в поместье строилось в основном на алкоголе и других «привилегиях». Кроме, конечно, усилий нескольких десятков кузнецов, каменщиков, мастеров-строителей и прочих специалистов, чьи усилия были щедро оплачены серебром.

Система в Виндфане получилась достаточно справедливой и своей пайки могли лишить одинаково непреклонно как оставшегося в охраннике хирдмана, так и любого из почти трехсот пленных северян, которые в здешних «казематах» в прямом смысле слова отнюдь не «сидели».

Игорь заранее предупредил Анвара и Эгира, которым поручил управление поместьем на время войны, что плодить ненависть в пленниках нельзя. Почти все они в будущем могут стать подданными, поэтому тех, кто не хотел работать, не били, не унижали, и даже общаться охрана с ними старалась по возможности доброжелательно.

Кормили здесь всех одинаково – вполне обильно сдобренными мясом порциями супов и каш, поэтому таким «нехочухам» ежедневно насчитывали стоимость проживания, питания и «услуги охраны». Последнее было и вовсе поводом для постоянных шуток, поскольку в голове средневекового человека просто не помещалась мысль, что за содержание в плену он сам же и должен заплатить. Это помимо будущего выкупа, необходимость которого все принимали, как естественное «зло».

Ну и стоимость всех этих «услуг» обсчитывалась не то, чтобы по грабительским расценкам, но уж точно недешево. Каждому было понятно, что гражданская война в Треверской марке не на один день, и если отсиживать зад, то сидеть в четырех стенах, во-первых, невесело (и никто тебе, естественно, ежедневной кружки пива не принесет). Во-вторых, для освобождения, помимо выкупа потом придется заплатить еще и за тюремную скуку, из расчета гельд в день.

Не каждый благородный землевладелец мог бы позволить себе долго жить в такой дорогой «гостинице», поэтому уже к концу первой декады в рабочее время бараки для пленников почти всегда стояли пустыми. Даже два десятка мелких родовых вождей, посидев немного в одиночестве, решили не упрямиться, и вышли на работы. Тем более что никто их не пытался унизить какими-нибудь дополнительными придирками или попытками поставить на особенно грязную работу. А если пленник был готов сотрудничать, и у него получалось нормально руководить, то их почти всегда старались официально ставить старшими над небольшими группами других работников. Правда, почти никогда это не были их собственные соплеменники. Все-таки уговорить на какие-нибудь глупости чужих подданных посложнее.

Нельзя было, кстати, и отрицать, что для кого-то из пленников возможность легально откосить от участия в той резне, что сейчас шла в центральных землях между белыми соколами и хундингами, была тоже не последним делом. Поэтому хотя все прекрасно помнили кто у кого в плену, атмосфера в целом в местном «Гулаге» сложилась достаточно доброжелательная.

…На стройке использовались плавучие краны, чей принцип действия был знаком в средние века, как на Земле, так и в здешней параллельной реальности. Их основой были огромные (в нашем случае четырехметровые), так называемые «беличьи колеса». Внутри них несколько грузчиков синхронно шли вперед или назад, и крутили усиленную стальными накладками лебедку. А уже та в свою очередь могла поднимать солидные каменные плиты весом в несколько тонн, или не менее тяжелые короба со щебнем. Правда, непосредственно сейчас речь шла уже об опускании.

В какой-то момент, шагающий «живой привод» растерялся, и наемный бригадир буквально взвыл в недобром предчувствии, но рабочие справились, и плита вместо того, чтобы сорваться и нырнуть в глубину, с громким хлопком, но довольно уверенно села на свое место, накрыв стопку своих «собратьев». Она скрылась в воде лишь наполовину, и это означало, что очередной участок мола завершен.

Точнее почти завершен. Плиты складывались в виде пирамиды с очень широким основанием, с таким расчетом, чтобы пустое пространство в середине сначала заполняли крупным щебнем, а в итоге – его заливали несколькими десятками тонн известково-песчаного раствора.

Каменные плиты вырубались нанятой бригадой специалистов не настолько ровными, чтобы перекрыть доступ речной воде в получившиеся сооружения. Но при укладке их перемежали с плотными травяными матами, которые под весом плит утрамбовывались и остальное доделывал раствор, легко закупоривающий оставшиеся щели.

В дальнейшем, после затвердения раствора, получившиеся сооружения должны были, стать основой для моста на другой берег, и одновременно – двусторонней крепостной стены, способной служить укрытием для воинов.

Когда достроят второе такое же сооружение ближе к впадению в Рихас и два участка каменных стен вдоль берега между ними, должна была получиться полностью защищенная и надежная гавань со своими складами и гарнизоном.

Действительно, после замыкания кольца стен Виндфана, и подведения под круглые, так называемые «шатровые» крыши всех воротных башен, самым уязвимым местом крепости стали корабли. Точнее место их стоянки.

Любой, хоть сколько-нибудь серьезный враг или даже небольшой отряд решительных налетчиков мог легко пожечь склепанные на скорую руку лодочные сараи и захватить суда.

При этом если восстановить временные строения было бы дешево и просто, то потеря даже любого из баркасов, захваченных у северян в процессе спасения клана Серебряного Ветра, оказалась бы весомым убытком.

Не смотря на внешнюю простоту и сравнительно небольшие размеры, каждый из них был продуктом достаточно развитых технологий. Изготовление требоваломного времени и длинный список недешевых и качественных материалов, поэтому даже во время гражданской войны их можно было бы легко продать за 800-1200 гельдов каждый. В зависимости от размеров и состояния, конечно же. А если переплыть на другую сторону Рихаса, то среди живущих спокойно соседей цены бы оказались еще привлекательнее.

Как кстати и получилось с большей частью водоплавающей добычи.

Игорь просто не нуждался в таком числе мелких чисто речных судов. В его случае они годились разве что для рыбалки, да в качестве разъездных шлюпок и портовых буксиров в Виндфане. Поэтому из почти двух десятков попавших в руки баркасов, отобрали четыре самых новых и крепких. Игорь по традиции выкупил их за четверть стоимости и отправил в Виндфан. Остальные, сразу после битвы, при перевозке раненных в Персу просто взяли на буксир, и за неделю, что жрецы возились с пострадавшими, довольно удачно распродали в тамошнем порту.

Именно поэтому когда подкрепление северян рванул в обратную сторону, за ним и не стали гнаться. Корабли спускать на воду было бы слишком долго, а баркасов к тому моменту уже были далеко.

Только продажа водоплавающей добычи принесла чуть более 14 тыс. гельдов, а вместе с лагерным имуществом и снаряжением почти полутысячи северян, она в итоге была оценена и вовсе в очень приятную кучу серебра*5*. Так что вместо серьезных трат на лечение подранков, Игорь даже немного заработал. В его масштабах «немного». Как и, конечно же, непосредственные участники первого этапа похода.

*5* Оценочная стоимость добычи, взятой в сражении у замка Арианвэл:

676 гельдов – живой скот: 17 коров (17*12 гельдов), 236 овец (236*2 гельда) /-169 гельдов в счет доли хирда

1 760 гельдов – лагерное имущество: шатры, котлы, иная посуда и припасы /-440 гельдов

14 317 гельдов – пятнадцать баркасов-куррахов /-3 579,25 гельда

33 227 гельда – все снятое с пленных и собранное на поле боя оружие и броня /-8 306,75 гельда

49 980 гельдов (из них на долю хирда приходились 25%, или 12 495 гельдов)

(из записей Анвара Гарипова)

Кстати, если бы немалая часть оружия и брони не пострадала в бою, оно бы принесло победителям минимум вдвое больше. Приличную часть побывавших в бою щитов, например, опытные хирдманы оценивали по весу металла. Хотя любой оружейник мог при желании снять не пострадавшие бронзовые и железные пластины с них и использовать для сборки новых щитов. Весь такой лом, да и любые другие металлы Игорь по совету Дольфа выкупил с прицелом на будущее, и отправил в Виндфан.

Своя доля, естественно, досталась и впервые взятым в поход юношам из младшей дружины. Набранные большей частью из небогатых семей, а некоторые и вовсе из городской бедноты, эти деньги*6* они воспринимали как нечто необыкновенное.

*6* Подсчет числа и стоимости долей хирда от добычи, взятой у замка Арианвэл:

А) участвовавшая в бою старшая дружина – удвоенные доли, не участвовавшая – обычные; часть младшей дружины, что ушла в поход – одинарные, оставшиеся в Виндфане – по дополнительной кружке пива в честь победы

Б) стандартное распределение долей: хирдман (алебардщик, стрелок, матрос) – одна доля, помощник десятника – полуторная, десятник (кормчий) – двойная, старший десятник – тройная

В) девять мастеров-наставников младшей дружины, казначей, зодчий, шесть телохранителей хевдинга и посланник ярла Эрвина – приравниваются по своим долям к десятникам хирда

Г) награждение особо отличившихся происходит по предложениям десятников, но волей и из средств хевдинга

Одинарные доли (1*168)

4 доли – Карл-казначей и Эрфар-зодчий

5 долей – посланник ярла ивингов с тремя воинами

8 долей – 2 кормчих и 4 матроса из дружины Ингвара Чужеземца

16 долей – наемники: 4 кормчих и 8 матросов

15 долей – 10 помощников десятников младшей дружины (МД)

20 долей – 10 десятников МД

30 долей – 30 стрелков МД

70 долей – 70 алебардщиков МД

Двойные доли (2*171)

6 долей – на тот момент пока еще старшие десятники Рудольф и Эгир

12 долей – 6 телохранителей хевдинга

15 долей – 10 помощников командиров штурмовых дюжин

18 долей – 9 мастеров-наставников младшей дружины (МД)

20 долей – 10 командиров штурмовых дюжин

100 долей – 100 хирдманов-штурмовиков

Вся добыча будет разделена на 510 долей

Стоимость принадлежащей хирду добычи (12 495 гельдов) / на общее число долей (510) = 24,5 гельда/доля

(из записей Анвара Гарипова)

Поэтому когда остальная часть его личной дружины собралась возле замка Арианвэл, чтобы продолжить поход, молодежь была как никогда далека от мыслей, что не всем им предстоит стать солидными и уважаемыми ветеранами, или выслужиться до получения собственного поместья.

* * *

Традиция устраивать перекуры зародилась задолго до открытия табака. По крайней мере, стоило матросам с одной из портовых шлюпок зацепить опустевшую баржу и потащить ее к берегу, «экипажи» обоих кранов привычно оставили свои рабочие места и принялись использовать свободное время по собственному вкусу. Кто-то сел на край платформы, служащей основанием для крана и спустив ноги в воду, принялся меланхолично размышлять о «вечном». Другие – сбились в круг и принялись наслаждаться очередными историями записных балагуров. Третьи – да, мало ли… Временный перерыв не дал повода к ничегонеделанью лишь наемному мастеру-строителю, числящемуся сейчас бригадиром.

Прокатившись на баркасе до уже готового отрезка моста, он привычно и ловко, не смотря на массивную фигуру и внешнюю неторопливость, запрыгнул на каменный парапет, и присоединился к группе своих коллег, собравшихся вокруг зодчего Эрфара.

Бывший подмосковный архитектор с удобством расположился на уже готовом основании каменной стены, и выслушивал очередной доклад. По словам нанятого там же, где и бригадир – в Персе – мастера-столяра, корабелы извели остатки выдержанной древесины, и на непрекращающийся ремонт телег, тачек, носилок и прочего инвентаря, теперь ее не осталось.

На попытку судостроителя оправдаться мол, третью грузовую баржу с него требовали почти две декады, и откладывать больше было нельзя, Анвар привычно отмахнулся и всех успокоил:

– Ничего страшного, сушильню уже загрузили. Сегодня-завтра как-нибудь обойдитесь, а третьего дня, если сарай опять не сгорит, материал будет!

Деловой разговор на пару минут прервался, под ржание массивных, большей частью аккуратно выбритых мужиков. Первые две попытки принудительно сушить материалы и правда, закончились оскорбительным фиаско. Но после этого сушильщики уже дважды удачно довели дело до конца, поэтому шансы получить качественную деловую древесину – были.

– Господин зодчий, – улучил момент бригадир укладчиков, – мы закончили. Можем приступать к следующей опоре. Ну и растворщики тоже могут начинать…

– Да уж как-нибудь без твоей волосатой морды разберемся! – тут же включился хлипкий на фоне остальных, но очень склочный и «громкий» мастер над почти семью десятками только постоянных рабочих, что изо дня в день пережигали многие тонны известняка и выдавали просто озера известково-песчаного раствора.

В Эйдинарде еще при янгонах извели крупных человекообразных приматов, но купцы и воины, ходившие в набеги вдоль юго-западного побережья, местных «горилл» встречали не раз, поэтому шутка была понятной, хоть уже и заезженной. Это, однако, не помешало довольным жизнью и немного расслабленным в ожидании обеда мастерам привычно отозваться гоготом.

И правда слишком заросший необычно густым черным волосом здоровяк-бригадир, так же традиционно напомнил щуплому оппоненту, что «как бы громко жаба не квакала, а пользы от нее все меньшее, чем от упряжного вола».

Пока народ перешучивался, Анвар, получив сообщение, развернул большой лист с контурным планом укреплений строящейся гавани, и частично заштриховал нужный участок. По всему выходило, что половина работ по первому мосту – позади, и если ничего не помешает, уже в ближайшие месяц-полтора на тут сторону речушки можно будет попадать, что называется «не замочив ног». Ну и понятно, что без помощи лодочников. Стены, воротные башни и прочие укрепления к этому моменту, конечно же, не успеть, но – и это вполне себе достижение.

За пару минут до этого, со стороны, где перегораживаемая речушка впадает в Рихас, прискакал всадник. Судя по всему, один из отправленных в дозор стрелков младшей дружины. На краю занятой строительством территории он вынужденно спешился, привязал ладного степного скакуна к ближайшей временной коновязи, и пешком устремился в сторону группы мастеров, среди которых рассмотрел и кастеляна. Так было и правда, быстрее, да и безопаснее, учитывая обилие разложенных материалов и заготовленных под будущий фундамент ям. Судя по тому, что искал парень не назначенного комендантом Эгира, ничего опасного воды к Виндфану ни несли. Правда, о чем будет идти речь, мастера узнали уже по дороге на обед.

К тому моменту, когда парню удалось приблизиться, часовой на одной из ближайших воротных башен стал отбивать первую дневную стражу и народ с энтузиазмом потянулся в сторону крепости. В ближайшие две стражи, а по земному – четыре часа, – у рабочих обычно была возможность спокойно умыться, поесть и переждать в тени самое жаркое время дня. Здесь в предгорьях, настоящей необходимости в сиесте не было. Но военный и гражданский управляющий Виндфана решили, что раз большая часть вынужденных работников привезена из мест пожарче, раздражать их непривычным распорядком они не станут, просто немного сократят время привычного послеобеденного отдыха.

Однако, не в этот раз.

Выслушав короткий доклад дозорного, Анвар кивнул одному из сопровождающих его сегодня хускарлов, и тот понятливо бросился в сторону группы мастеров, успевших отойти почти на полсотни метров. Через пару минут помощники бригадиров из самих пленных, принялись заворачивать поток предвкушающих отдых работников.

Гарнизону предстояло встретить караван с добычей, судя по словам дозорного, слишком уж богатой, даже с учетом привычной удачливости их хевдинга. Одни боги знают, откуда пришедшего хевдинга…

* * *

Хирдман, завернувший рабочих и их охрану к берегу, на этом не остановился. Убедившись, что мастера-бригадиры его правильно поняли, он рванул дальше в крепость. К тому моменту, как на берег начали вытаскивать груз с нескольких драккаров, снек и многочисленных торговых кнорров, предупрежденный Эгир успел присоединиться к Анвару.

Зодчий устроил себе временный штаб между перекопанной строительной площадкой, и частью берега, отведенной под спешно сымпровизированные причалы. Этого было достаточно, потому что большая часть судов должна была уйти сразу после разгрузки и небольшого отдыха.

Когда комендант подошел, Анвар как раз дочитывал послание своего молодого товарища-командира. Возможное письмо – это, собственно, и была основная причина для прихода коменданта. В Виндфане, конечно, не было времени для скуки, но самые интересные новости все равно поступали с запада марки, из нечастых весточек Игоря, или от разговорчивых кормщиков вестовых кораблей. Они курсировали между Виндфаном и военным лагерем хирда в среднем раз в декаду.

Коротко кивнув, Анвар продолжит читать. Отметив, что новостям время еще не пришло, Эгир не снижая скорости, отправился посмотреть: что же там за кучи богатств, все больше захламляют берег. А посмотреть – было на что. Даже с учетом факта, что большая часть товаров были вполне обычными грузами для запасников какого-нибудь рачительного землевладельца или склада оборотистого купца.

Ближайший кнорр оказался чуть ли не с перегрузом заполнен тяжелыми 40-ведерными дубовыми бочками. Судя по выжженной на них печати в виде стилизованной виноградной грозди – с вином. Со следующего – рабочие уже успели выгрузить почти сотню тяжелых бронзовых чушек. Еще дальше – на спешно подогнанную телегу с парой битюгов загружали мешки, кажется с пшеницей или еще каким-то зерном. Действительно, такие на берегу лучше было не складировать, потому что дожди в предгорьях идут, может и не долго, но часто и собираются иногда по-настоящему неожиданно. Так что лучше не рисковать.

«Так, а это что, – Эгир совершенно несолидно, впору скорее сопливому мальчишке, а не солидному ветерану и военному коменданту поместья размером с целое княжество, запрыгнул на ближайшую кучу каменных плит и присмотрелся внимательнее. – Ох и везуч же, собачий сын…»

С драккара на двадцать две пары весел, который Игорь в последнее время использовал в качестве флагмана, как раз закончил высаживать небольшой отряд хускарлов во главе с Дольфом. Острый взгляд старого воина сумел уловить даже блеск золотой (такой же как у него) шейной гривны, на мгновение сверкнувшей, когда воин спрыгивал с борта корабля.

Дюжина хускарлов в полной броне и с обнаженным оружием, сомкнулись вокруг двух десятков носильщиков и все вместе они неторопливо зашагали в сторону местного начальства. Отряд выглядел уж слишком воинственно, особенно на фоне всего остального каравана, где большинство щеголяло в рубахах или и вовсе голым торсом. Но вопросов это не вызывало. Каждому было понятно, что дело в восьми тяжелых сундуках, заполненных, судя по напряженному виду носильщиков, чем-то явно очень тяжелым.

Толпа крепких коренастых мужики по двое медленно волокла семь небольших похожих друг на друга ящиков, каждый из которых был оббит кованными бронзовыми полосами. Не хуже был укреплен и первый, самый большой сундук, который внешне повторял своих более мелких собратьев, но был минимум в два раза солиднее. Его тащили сразу шестеро амбалов⁶⁸.

Воинственность всего отряда выгодно оттеняло улыбающееся лицо Рудольфа, шедшего впереди, расслабленно помахивая шлемом и приветствуя знакомых хирдманов из виндфанской или караванной охраны. Но его подчеркнутая доброжелательность никого не вводила в заблуждение. И уж точно не провоцировала заступить путь возглавляемой им процессии. Бывший старший телохранитель здешнего господина мог изображать что угодно. Но многие из присутствующих видели его в бою. В том числе и пленники-северяне.

Поэтому, не смотря на связанную с разгрузкой кутерьму, впереди отряда, как по волшебству дорога открывалась, а позади – также быстро исчезала.

– Эгир, не могу поверить: щеки! У тебя они есть! – громогласно изобразил удивление Дольф, когда до временной ставки местных командиров осталось не больше тридцати шагов, и расхохотался дружно поддержанный своим сопровождением.

Большинство хускарлов в отряде были не юны, хорошо знакомы хозяевам, поэтому некоторое дружеское «панибратство» вовсе не выглядело наглым или просто неподобающим. Тем более что последних лет десять Эгир выглядел неизменно – эдаким подсохшим кряжистым вязом. В этом плане не изменился он и сейчас, однако те, кто знал его еще по прошлогоднему походу на горцев, могли и правда, отметить, что некоторые изменения в облике все-таки произошли.

Действительно, богатая добыча, взятая с каменных выдр, внешне никак не отразилась на одиноком ветеране. Однако с момента, как его шею украсила золотая гривна сотника, богатство все-таки начало оставлять следы на его фигуре.

К примеру, защитные пластины боевого пояса были тщательно посеребрены, а края шелковой рубахи, виднеющейся из под тонкого плетения кольчуги, оторочены причудливой и искусной вышивкой. Не последний мастер поработал и над его сапогами. Высокие, украшенными посеребренными заклепками и защитными накладками, они были пошиты из недешевой замши.

– «Красавиц мужчина»! Как говорит наш ярл, дай ему боги еще больше удачи, и немного осторожности…

Последнюю фразу гость закончил в полголоса, как бы намекнув, что ему есть по поводу чего пенять своему господину, в память о прежней должности телохранителя. Высказывание настолько заинтересовало хозяев, что отложил письмо, и три ближайшие помощника Игоря, собрались тесной группой, чтобы, кто-то скажет «посплетничать», но топ-менеджеры компании «Ингвар Чужеземец, LDC»⁶⁹ оценивали все это совсем иначе. Их надежды на светлое будущее были плотно увязаны с судьбой одного единственного человека, и помочь ему избежать ошибок, было не только полезно, но и правильно. И для этого, им очень важно было знать реальную ситуации.

– Если начинать сначала, то хевдинг хотел избежать штурма их главного замка и больших потерь, поэтому предложил план, который мы все и поддержали. Задумка была в том, чтобы создать укрепленный лагерь на землях «бунтовщиков», но ближе к владениям союзников. Это позволяло получать подкрепления и припасы без особого риска, ну и оставляло не запертыми их воинов, которые засели в Бринморе⁷⁰. Наша тактика должна была подтолкнуть их вождей выйти и напасть, пока мы будем брать остальные мелкие крепостницы, разорять слабозащищенные поместья, да и остальные не брошенные деревни и фермы…

– Я так понимаю, что «подтолкнуть» сумели? – хмыкнул Эгир.

– Ну да. Только мы собирались сами им засады устраивать, да и никто не ждал, что все произойдет в первый же выход. После присоединения сегнов и начала похода, мы всем войском отстроили лагерь в половине дня пути от Бринмора. Все эти дни были мелкие попытки нападать на наши отряды. Патрули никого поймать не смогли, но и ущербу почти не было. Обменялись стрелами – и все, ничего серьезного. А тут господин собрал всю конницу в первую вылазку. Почти полтысячи всадников из своих новых подданных и пересевший на коней хирд. Из пехоты созвали лишь чуть больше полутора сотен юношей от младшей дружины. В основном алебардщики, но и три дюжины стрелков ополчили. Прихватили их больше для опыта, да присмотра за стоянками в пути. Может чем еще помочь, если бы дело до штурма какого-нибудь дошло.

Вышли утром, единственный путь – вдоль мелкой речушки. Войско на узкой лесной тропе, конечно же, растянулось, а передовое охранение – и вовсе умудрилось разминуться с врагами. Но и эти глупцы почему-то принялись атаковать нас прямо через переправу… – Дольф покрутил шей из стороны в сторону так, будто ему неожиданно стал жать ворот кольчуги. – Правда, шансы побить нас по частям были. Не могу не признать, что возьми в тот раз Ингвар меньше бойцов, так быть нам битыми. Ну, или потери стали бы и вовсе непомерными…

* * *

Виндфан, несколько часов спустя

На берегу разговор предводителей не затянулся. Было еще слишком много забот, которые требовалось разрешить в первую очередь. В следующий раз они собрались, когда крепость окончательно угомонилась – после заката. Правда, слишком личного разговора не получилось, потому что собрались те, без помощи кого в Виндфане ни одно решение не могло бы нормально выполняться.

Почти час, в переделанный пиршественный зал Гуалх-бастарда тянулись мастера-наставники младшей дружины, десятники и другие ветераны. Раньше всех подошел Карл-казначей, но не от того, что легко освободился от основных обязанностей. Он и здесь, вместе со своим местным коллегой зарылся в кучу таблиц и записей. Действительно, гору привезенной добычи еще только предстояло окончательно перемерять и «обсчитать», чтобы свести в понятный и максимально полный документ. Их работа даже не думала заканчиваться, когда Эгир решил, что все кто должен был прийти уже здесь, и кивнул Дольфу приглашающе.

Действительно, опытные воины, прошедшие десятки битв и сотни стычек на земле и воде, жаждали подробностей о сражении, в котором им участвовать не довелось, но его последствиями они начали пользоваться прямо сейчас. Об этом можно было догадаться по вскрытой бочке, явно из подвалов побежденного клана.

Дольфу было непривычно оказываться в центре внимания в качестве «скальда». Время от времени он принимался смущенно подкручивать усы, или поправлять вьющуюся иссиня-черную челку. Понимая неуместность всего этого, он начинал гневно сверкать яркими голубыми глазами, и в такие моменты они приобретали скорее серо-стальной металлический блеск. Но постепенно все наладилось. Речь потекла плавно, и он довольно быстро преодолел события, предшествующие сражению на безыменной лесной тропе.

– Думаю, их прознатчики сообщили своим вождям, что мы все еще сидим в лагере, поэтому свое передовое охранение они пустили почти впритык к другим воинам. И так сложилось, что когда наши разведчики прошли мимо той переправы, их, наверное, только вышли к ней. К тому моменту, как туда подошли первые две наши полусотни (примерно десять дюжин всадников из местных), почти половина их клановой конницы успела переправиться и бросилась в атаку. Остальные их поддержали через реку, и кондрусы стали теснить нас.

Они почти смогли выдавить союзных дружинников с открытого места у переправы, но тут стали подходить остальные. У них конницы было чуть за 200, а у нас, одного родового ополчения – под 350. Но выбираться с узкой лесной тропы наши подкрепления могли слишком медленно, поэтому расстроить ряды нападающих не удалось. Получилось лишь охватить, и оттеснить к переправе…

Дальше из рассказа Дольфа получалось, что хотя союзников было заметно больше, кондрусы бились с такой яростью, что положение временно стабилизировалось. Но тут выяснилось, что оказывается, у них есть еще и сильный смешанный отряд наемников. Больше полутора сотен тяжелых копейщиков и стрелков, которыми остававшийся на другом берегу глава клана решил поддержать усилия своей дружины. Пехота принялась переправляться, а лучники – рассыпались вдоль берега, и стали засыпать стрелами союзное ополчение с флангов.

Наемники не смогли переправиться все сразу, и создать строй, но их вмешательство все равно нарушило равновесие. Длинные копья бронированных пехотинцев давали им большое преимущество, и возможность действовать из второго-третьего ряда. И наша конница дрогнула.

Не побежала, но принялась откатываться. Тут-то вождь кондрусов и решил, что у нас закончились подкрепления, а у него – есть шанс на победу. Поэтому он приказал своей охране спешиться, и начал переправляться на эту строну реки, во главе двух дюжин своих отборных хускарлов.

– На правом фланге наши всадники были повернуты к их стрелкам открытым – левым боком, без щита, поэтому они потеряли всякую возможность атаковать. Чтобы их не перебили из луков, пришлось сначала спешиться, и закрыться своими скакунами. А когда наемные лучники перестали жалеть коней, то и создать стену щитов, в которой удобно только обороняться…

Многих союзников-вождей к этому моменту успели ранить, или даже убить, поэтому, когда ополчение начало оглядываться в поисках спасения, на поле боя появился Игорь, во главе 60 хускарлов, 120 алебардщиков и трех дюжин стрелков из младшей дружины.

– Меня с пятью другими дюжинами хирдманов, он, получив весть об атаке, отправил перейти реку вброд ниже по течению, решив, что на узкой дороге и тех, что есть – не развернуть, – в этот момент Дольф снова встал, повернулся к Эгиру и заговорил уже персонально с ним. – Тебе, и другими мастерам-наставникам младшей дружины, хочу передать от нашего господина благодарность и уважение. Когда мы били северян у замка Серебряного Ветра, враги так растерялись, что толком и сопротивляться не могли. Но здесь, глаза в глаза с доведенными до крайности лучшими воинами кондрусов, младшая дружина показала себя. Они атаковали прямо по центру, сбившись в строй, который господин называл «терция», и буквально прорубили себе путь сквозь матерых ветеранов. Алебарды, в необходимости которых для молодежи многие сомневались, именно они принесли победу! После битвы я сам смотрел, половина их дружины имеет раны именно от их топоров или следы крюков, – уточнил бывший старший телохранитель.

Чувствовалось, что Эгиру очень приятно, и даже в свете факелов можно было рассмотреть, чуть покрасневшее от удовольствия лицо. Но опытный ветеран никогда не терялся в бою, легко нашелся и сейчас, подняв кубок, и произнеся тост в честь других мастеров-наставников и будущих побед младшей дружины.

Когда здравицы отшумели, Дольф довел рассказ до конца, сообщив, что когда они вдоль берега нашли дорогу к месту битвы, на их долю пришлось лишь порубить несколько десятков остававшихся на противоположном берегу наемников-стрелков. Да не дать сбежать последним врагам.

Второе важное объявление Дольф сделал чуть позже, в конце своего рассказа. В этот день и многие последующие, оно вызвало намного больше обсуждений, чем разговоры о недавней битве.

– Все вы шептались между собой, что у нашего господина есть браслет «заемной жизни». Многие из вас успели испытать на себе его чары, сохранив жизнь. Я сам не раз и не два отвозил его в храмы, чтобы восстановить потраченную силу. Ценность его велика, и каждый понимал, почему нельзя было говорить об этом при чужаках. Так вот: в ближайшие дни об этом будет знать каждая собака в Треверской марке и окрестностях землях. Однако не только об этом они будут лаять.

Сразу после битвы, едва мы успели разобрать завалы из тел и перевязать раненных соратников, наш господин велел собраться всему войску вокруг поляны, где сложили семь десятков безнадежных воинов, что не могли рассчитывать на помощь в Персе или еще каком храме. Увечья их были столь сильны, что мало кто рассчитывал дожить до утра…

В присутствии сотен воинов наш господин снял с себя окровавленные одежды, извлек из под наручи волшебный браслет. Все мы видели, как он сжимал одно из звеньев, потом откладывал обручье в сторону, и шел вдоль рядов наших безнадежных товарищей. У одних он замирал надолго, у других – стоял меньше. Потом – снова возвращался к браслету, и снова сжимал его очередное звено…

Он спас больше сорока из них. И сейчас многие из вас хотят и не решаются спросить: как проходило лечение? Так я скажу. Затворялись лишь смертельные раны, а мелкие царапины да порезу – оставались прежними! Можете рассказать об этом всем кто сейчас в Виндфане. Пусть знают: Ингвар Чужеземец объявил претензии на трон треверского ярла не только по праву «меча». Он претендует на здешнее достояние и как жрец, пришедший к подножию «брошенного» храма!

Чуть позже, когда все разошлись, он пояснил недоумевающему Анвару, нюансы этой новости.

Оказалось, что храм в Нойхофе считается не родовой собственностью хундингов, а достоянием всего племени. И если в нем нет своего жреца – не важно, правителя или нет, то любой другой жрец может прийти, и потребовать власть или только над храмом, чтобы он и дальше полноценно служил здешним жителям, или даже смены правящего рода, как лишившегося покровительства богов.

– А что там про «мелкие раны, которые не закрывались», в отличие от смертельных? – уточнил бывший подмосковный архитектор.

– Такими браслетами может пользоваться любой. Приложил к себе – сам выздоровел, к кому-то – он спасется от любой раны. Если, конечно, в нем есть сила. Но только жрец может использовать его силу выборочно. Если ты или я приложим его к раненному, то он выздоровеет весь. То есть сначала закроются мелкие царапины, потом – повреждения более серьезные, и так далее. А жрец может в изрубленном теле исправлять только то, что он сам решит вылечить. Так бы одного звена хватило на одного воина, а Ингвар смог шестью звеньями спасти десятки.

– А почему «шестью», у этого же браслета семь звеньев?

– Его же изрядно и самого порубили. Видел я, как выглядел шлем: считай, хевдинга опять «убили». Поэтому уверен: если бы не браслет «заемной жизни», ему бы и самому конец. Да и всему этому… – Дольф неопределенно покрутил пальцем в воздухе. – Он воин, и бояться, конечно, ни к чему, но надо как-то объяснить, что смерть любого из идущих за ним будет лишь несчастьем. А его уход к богам – трагедией! Все кто поверил в его удачу, окажутся вне закона, и нам не получится удержать даже Виндфан, не говоря уже о недавно завоеванных землях в самой марке.

Немного помолчав, он глянул сначала на Эгира, потом – на Анвара, и уже ему задал вопрос, который было видно, давно мучал сотника:

– Эрфар, вы же пришли из одного места?

– Ну да. Я, Игорь, и две наши спутницы…

– Просто я спросил его, «господин, ты прибыл издалека, и твою семью среди нашего народа не знают. Поэтому ответь на вопрос: были ли в твоем роду иные жрецы или стражи?»…

– …так мы с ним познакомились позже, я не знал его отца или мать.

– Нет, не в этом вопрос, – отмахнулся чем-то явно возбужденный Рудольф. – Подожди немного! Он мне ответил, что в давние времена, язык у вашего народа был немного другой. И когда тех, древних предводителей спрашивали кто они и откуда, прежде чем назвать свое или родовое имя, они говорили «Азъ есмь…» Многие со временем стали понимать эти слова просто, как сообщение: «Я есть!» Но все еще есть и те, кто читают эти короткие слова, как признание об их истинной природе. О том, что они произошли от богов-асов, в те времена, когда они еще жили среди нас.

Анвар на некоторое время задумался. С одной стороны он хотел ответить так, чтобы помочь Игорю в его делах, с другой – об этом они заранее не говорили, и ему не хотелось бы завраться. Оба его собеседника не пытались прервать размышления, терпеливо дожидаясь ответа.

– Знаете, сам я не совсем «из его народа». Точнее сейчас, перед тем как попасть в Эйдинард, да. Мой род и его многие годы живет одним народом. Мы говорим на одном языке, живем одной жизнью, бьемся с одними и теми же врагами, но про времена, о которых он рассказывает… Они настолько давние, что я знаю так же мало. Так что даже не знаю, что прибавить к этому. Что-то на эту тему слышал, но это были какие-то споры и единого мнения нет…

– Слушайте, я так понимаю то, что Ингвар оказался «жрецом» и прилюдно подтвердил это – как-то укрепит его претензии?

– Конечно, – кивнул Дольф с отсутствующим видом. – Многие из тех, кто сейчас твердо поддерживает хундингов, получили неплохой повод изменить свое «мнение»…

Последнее уточнение Эгир встретил негромким, но явно довольным смехом.

Глава 6. Стяги над башнями

Замок Бринмор, весна 2039-ая от Исхода. Рассвет

(25 апреля 2019 года по «земному» календарю)

«…Кровь щедро пропитала кольчугу. Казалось, покинув чужие жилы, ее собственный тайный разум зачем-то задался целью непременно проникнуть во все до единого места на моем теле. Раскрасить каждый кусочек поверхности брони и оружия. Спереди доспех и вовсе был залит настолько обильно, что к концу битвы кровь успела загустеть и взяться настоящими струпьями. Поддоспешник, сапоги и даже подшлемник, те и вовсе хлюпали так, будто я в нее окунался с головой. Но особенно неприятно-колючим было ощущение от сухой корки на лице и руках. Все тело от нее ныло и чесалось так, что лишь неимоверным усилием воли удавалось сдерживаться, чтобы не начать с животным рычанием рвать с себя почти два десятка деталей экипировки, аккуратно увязанных перед выступлением телохранителями.

Обогнув месиво из тел людей и животных по широкой дуге, я скользнул по обрывистому берегу к воде и, ткнувшись коленями в мелководье, с облегченным шипением сорвал с себя кольчужные рукавицы. Бросив их на меч, в кучу малу вслед за обломками щита отправился покореженный шлем и ни разу не обнаженный кинжал вместе с ножнами. Да, тот самый бронзовый клинок, которым я упокоил беспокойного Ушедшего больше полутора лет назад.

Только после этого я погрузил пропечатанные красно-черной «краской» руки и стал с ожесточением оттирать засохшие чешуйки.

Потом, не обращая внимания на сразу же окрасившуюся воду, принялся горстями бросать ее в лицо, стараясь наконец-то разделить склеившиеся ресницы, волосы на голове и лице, размять отвердевшие брови. Летящие в лицо горсти воды, делали меня счастливее, наверное, даже больше, чем когда сегодня в очередной раз понял, что снова остался жив…

Не знаю, сколько это продолжалось. Но последняя мысль, направленная не только на собственные чувства, но и вовне, с почти слышимым звоном сломала «хрустальный шар» в котором все это время прибывало сознание. Обрушились звуки догорающей на опушке битвы, голоса воинов начавших растаскивать обильно уложенные тела друзей и врагов, потрясенное молчание реки вынужденной огибать множество тут и там островками торчащих тел. С отмели выросшие под весом кольчуг и другого боевого железа «препятствия», ей было, конечно же, не столкнуть…»

И в этот момент Игорь снова проснулся.

За декаду прошедшую с победы над сепаратистами-кондрусами, он переживал ту битву уже в четвертый раз. Неприятное «кино» победитель просмотрел в первую же ночевку – прямо там, – у переправы, когда его войско пыталось разгрести последствия неожиданно опасного и кровавого столкновения. Потом – в одну из ночей в лагере на границе, куда пришлось отступить, чтобы немного прийти в себя. В первую же ночевку в Бринморе, и вот – опять. Поднадоевшим триллером уже второй раз оказалась приправлена ночевка в своем новом «доме».

Замок Бринмор сдался неожиданно легко. И эта неожиданность уже была приятной. Куда как приятнее, чем когда на той переправе выяснилось: у вождя кондрусов вдруг помимо двухсот хорошо снаряженных клановых дружинников нашлись и полторы сотни отличной наемной пехоты.

После того «сюрприза» войско почти неделю просто приходило в себя. Сутки – на берегу, пока решался вопрос с раненными и убитыми, и еще шесть – после отхода в главный приграничный лагерь.

…спасть больше не хотелось. Осознав это, Игорь встал, наскоро ополоснулся из заготовленного еще вчера таза, отерся собственной простыней и скользнул в чистую шелковую рубаху. Руки автоматически подхватили пояс с мечом, и господскую спальню прежнего хозяина он покинул готовый к длительному и наполненному хлопотами дню.

По дороге на кухню мысли снова вернулись к недавней битве.

«Да, хотел спровоцировать врагов на необдуманную активность, так все получилось – и правда, спровоцировал…»

Земли кондрусов выглядели, как треугольник на самом западе марки. Наступая по суше, со стороны союзных земель, мы создали надежный лагерь почти в середине их территории. Когда работы по укреплению стоянки были закончены, Игорь собрал лучшую часть войска и выступил, чтобы очистить всю левую сторону территории врага, лежащую вдоль того же притока Рихаса, в верховьях которого стоял и Виндфан. Бринмор, нависающий над основным руслом Великой реки, оставался справа.

Накануне почти все участники совета пришли к выводу, что тамошним предводителям понадобится некоторое время, чтобы раскачаться до риска, связанного с серьезными вылазками.

«Да уж, никто и не предполагал, что глава вражеского клана окажется таким живчиком…»

Здешнее светило еще только показалось из-за горизонта, и переходы по пути на кухню выглядели особенно мрачно и негостеприимно. Наверное, даже немного враждебно. Хотя ни одного человека из прежних жителей Бринмора здесь не осталось.

Вывезли даже рабов, большинству из которых была обещана свобода и участок земли в аренду. Судьба всех обнаруженных в замке кровных и приемных членов клана, вне зависимости от пола и возраста сложилась менее оптимистично. Их всех обратили в рабство и раздали союзным вождям, или отправили на продажу в Персу. Благодаря этому решению все, кто поддержал претензии Игоря, получил по рабу на каждого приведенного бойца.

Если бы добыча только этим и ограничивалась, то такой шаг уже мог бы показаться даже слишком щедрым. Но все дело было в том, что замок сдался еще до того, как его успели полностью обложить, и Игорь смог воспользоваться правом победителя, объявив земли и собственность кондрусов своим личным достоянием.

С точки зрения закона, для пока еще только претендента на трон ярла – шаг несколько сомнительный. Но для завоевателя, чьих сил в общем войске было не меньше половины и при отсутствии других претендентов на власть – решение вполне проходное. Тем более что оно, как и сама ситуация, оказалось неожиданным даже для самого землянина.

Изначально, планировалось лишь вынудить местных сепаратистов признать власть нового «ярла», заставить заплатить большую часть кланового серебра «за беспокойство», и скорее выступать в сторону Нойхофа, пока хундингам не удалось перебросить к городу какие-нибудь новые силы. Но резня у переправы оставила кондрусов практически без воинов, а потому с их мнением и правами можно было уже не считаться. Да еще и битва вышла излишне ожесточенной, отчего многие были даже довольны такой судьбой, некогда могущественных претендентов на власть.

Пока все пытались осознать новую реальность, Тарен Терпеливый взвесил открывшиеся перспективы, и поделился мыслями с тем, на кого сделал ставку в этой игре. Он же через своих людей выяснил, у кого из ближайших соседей были земельные претензии к побежденным, и подсказал, как получить одобрение вождей почти полутора десятков родов. Пусть и не самых влиятельных, но их дружное заинтересованное мнение в итоге создало необходимый одобрительный фон.

Обошлось это трогательное единодушие Игорю не очень дорого.

Там – луг, здесь – спорный кусок поля. В ином случае – роща, выросшая в таком месте, что слабосильный сосед, чисто по эстетическим соображения мечтал бы, но не мог рассчитывать ее получить, и так далее. Чужое раздаривать не так жалко, как приятно получать «свое», поэтому мелкие уступки в спорах, которые тянулись десятилетиями, однозначно решили возможную проблему, и на имущество неудачников никто не претендовал. По крайней мере, вслух.

Правда, учитывая, что цель разбогатеть сейчас была совсем не на первом месте, небольшую часть имущества разбитого клана, Игорь роздал в придачу к рабам. Верность премировалась в основном вещами и товарами. Скотом и пищей – тем, кто пострадал от недавних набегов, дорогой посудой, и украшениями – остальным.

«Потери» на фоне накопленного кондрусами за почти две тысячи лет – капля в море. Игорь до сих пор точно не знал, насколько он снова богат. Потому что главным приобретением все-таки следовало считать не золото и серебро, а недвижимость. Сады, пашни, ловы и отстроенные дома. Плюс четыре небольших, но хорошо укрепленных острога, в самых малозаселенных и уязвимых местах береговой линии, а также два десятка оставшихся без хозяев поместий, и почти шестьдесят хуторов, в среднем на две-четыре семьи каждый.

Часть из них еще только предстояло взять под руку нового господина, и именно этим сейчас занималась большая часть его личного хирда, в сопровождении небольших отрядов союзной конницы. Почти все ополчение Игорь на ближайшие две недели распустил, развести полученную добычу и дары по домам, выбрать новых вождей взамен трех изрубленных у переправы. Ну и восстановить силы. Почти семьдесят дружинников сейчас за счет Игоря лечились в Персе, и не меньше двух дюжин из них останутся там надолго, отращивая новые глаза, руки или ноги. Живя столетия в «тени» пирамид, местные полевые хирурги предпочитали слишком пострадавшие конечности ампутировать. Нередко это был меньший риск, чем некроз.

Но жемчужиной и самым ценным приобретением, конечно же, стал замок Бринмор. В ближайшие пару недель Игорь планировал закончить разбираться со своей новой собственностью, и после этого сразу выступить в сторону Нойхофа. Примерно к этому же времени остальное ополчение должно было собраться там, где эта компания началась – у замка Арианвэл, родового гнезда клана Серебряного Ветра.

Весь запад треверской марки вольно или невольно признал власть нового претендента, и подошло время вплотную заняться этим городом. Нойхоф был самым ценным и желанным здешним призом. Он один приносил в казну своих нынешних хозяев столько же, сколько все остальные земли не самого бедного фризского княжества, поэтому стоило его взять, и сколько бы у хундингов не осталось воинов, победа становилась только вопросом времени.

Крепкие стены и многочисленное население, требовали сосредоточения всех сил. И лучше всего, если те, кто решит покорить Нойхоф, будут еще и выглядеть так, чтобы им стало бы просто страшно сопротивляться. В конце концов, самые воинственные и подготовленные горожане сейчас и сражались за много пути от своих домов, а все что безболезненно могли собрать северные кланы лежит в земле или трудится на ударных стройках Виндфана.

* * *

Лагерь рабов у замка Бринмор

Все постройки у крепости разобрали незадолго до несостоявшейся осады, поэтому, когда Игорь велел выселить оставшихся пленников за стены Бринмора, для них тут же – всего за сутки «сплели» полсотни хижин из озерного тростника. Прямо у подножия одной из южных башен.

Еще два дня – провозились с частоколом, огораживая квадрат примерно сто на сто шагов и строя восемь вышек для охраны. Участие пришлых воинов свелось лишь к доставке материалов, а со всей остальной работой прекрасно справились и сами «сидельцы».

Все они считались теперь рабами (за небольшим исключением), поэтому спокойно воспринимали такое распределение обязанностей. Действительно, в здешнем мире оглушительное поражение в войне могло легко вылиться в тотальную резню, оттого рабство воспринималось скорее как снисходительное решение. По крайней мере, войско победителей считало так однозначно. Внутри же деревянного ИВС⁷¹ мнения разделились.

Легче всего новую судьбу восприняли бывшие «домашние» слуги и рабы, хотя и тут все оказалось не так просто. Вроде как были рабами и приравненными к ним, и ими же остались, но нет. Для них тоже кое-что стало сильно не «как прежде».

Например, очень обидно оказалось осознавать, что такие же рабы из Бринмора, но задействованные на внешних работах, наоборот получили практически свободу. Вместе с семьями их расселили в ближайших поместьях на правах арендаторов. С единственным ограничением, что новые вольноотпущенники будут обязаны отработать 12 лет, и после этого получат все права свободных жителей Треверской марки. Сами они не смогут лишь голосовать в народных собраниях, но уже их дети, со временем станут по-настоящему равноправными членами племени.

Вместе с новым статусом, бывшие рабы получили дома и скарб некоторых нерядовых членов племени. Семьи бывших старост, дружинников, мытарей-налоговиков и вообще всех тех, кто многое терял после смены власти, и был почти обречен стать оппозицией. Здесь такой статус означал совсем не безопасную говорильню, а готовность поддержать претензии силой оружия. Поэтому таких, потенциально беспокойных, дружина хватала в первую очередь, и вместе с семьями старались продать как можно дальше за пределы марки. Во избежание…

И вот учитывая, что работы было мало, а корабли для отправки в Виндфан в первуюочередь вывозили имущество, у местных заключенных оставалось слишком много времени, чтобы натирать свои «раны» солью. Вторым изрядным «неудобством», стали новые собратья по несчастью. Труднее всего, оказалось, выстраивать отношения с потерявшими свободу членами племени, которых они еще совсем недавно обслуживали.

Из всех кондрусов, попавших в плен при сдаче Бринмора, свободу сохранила только вдова лидера клана и его многочисленные дочери. Если сравнительно молодую женщину со следами былой красоты можно было вернуть ее бывшим родственникам на ту сторону Рихаса (выслать за пределы марки), то дочерей, Игорь считал неплохим «ресурсом» для легализации дружинников, которым собирался выделить поместья на захваченных землях.

Молодые жены из рода, который почти две тысячи лет сохранял высокий статус, придали бы законность «дарственных», даже в глазах бывших противников. И это могло снизить градус ненависти после победы. Особенно если она все-таки наступит. Все-таки Игорь был не настолько наивен, чтобы надеяться вырезать или продать в рабство всех недовольных, среди почти 40-тысячного населения марки.

Поэтому высокопоставленной пленнице с семьей сохранили статус формально свободных людей. Но фактически при этом огородили отдельный закуток среди рабов, хотя и снабжали продуктами получше, чем остальных. Да и обслуживали их прежние слуги. А вот остальные пока только пытались найти себя в изменившемся мире.

Еще недавно высокопоставленные кондрусы, теперь были по статусу равны своим прежним рабам. Чем дальше, тем больше это создавала неловкостей. Особенно у женщин, чьи мужья остались у той переправы. Из похода привезли лишь три дюжины подранков, из более чем двух сотен ушедших в поход.

Падения замка произошло, без традиционно погрома, да и судьбу невольников Игорь предпочитал решать сразу семьями. Но все это было непривычно и оттого непредсказуемо. Поэтому особенно пугала оставшихся без защитников женщин общая неопределенность их судьбы и страх быть разлученными с детьми.

И лишь они же не давали впасть в прострацию…

* * *

Что и говорить, немногим в упраздненном клане удалось сохранить душевное спокойствие. Но в число счастливчиков уж точно попал бывший мастер-кузнец Бринмора. И не то чтобы у него все сложилось лучше, чем у большинства соплеменников. Нет, свободу свою Эйнион⁷² по прозвищу «Два Ума» тоже не сохранил. Просто характер умельца был устроен так, что он возможно и вовсе не способен был грызть себя, жалеть да слезы по горькой судьбе лить. Незаурядный и пытливый ум 57-летнего мужчины по-прежнему жил лишь работой и тягой к улучшательству. Ну и жену кузнец любил, пожалуй, не меньше, чем в юности.

Из-за этого он немного, конечно, попереживал сразу после сдачи замка. Однако стоило ему узнать, что хевдинг победителей отбирает почти всех умельцев себе вместе с семьями, как он и думать забыл о рабстве, свалившемся на его голову. В своем опыте да умении мастер давно уже не сомневался, а потому был уверен: пройдет немного времени, и жизнь снова наладится. Тем более что воины его нового господина не выглядели злобными шаромыгами, или какие-нибудь извергами-людоедами, про которых так любят болтать заезжие торговцы.

«О, забегала, мелкота! – Эйнион, обратив внимание суету у ближайших – южных ворот, где охрану несли трое молодых парней из младшей дружины, то ли с непривычными в таком количестве алебардами в руках. – Кто там опять?»

Рабский лагерь был расположен заметно ниже мощеной камнем площадки у входа в Бринмор, поэтому, не вставая со своего места, кузнец мог рассмотреть это оживление во всех подробностях. Еще через минуту створки уважительно распахнулись вовсю ширь, и замок на рысях покинул небольшой отряд богато снаряженных всадников. Единственный, кто выделялся отсутствием брони и ограничился лишь дорогим клинком-спатой на поясе, был едущий первым предводитель. Редкий в их краях темно-гнедой «аварец» гарцевал под ним, явно гордясь своим лидерством. Ну, или это означало, что конь просто застоялся, и сила, переполняющая его жилы, всего лишь слишком подталкивала благородное животное вперед.

Начав спуск, отряд почти сразу же скрылся из глаз скучающего наблюдателя, но в этот раз все пошло по не совсем привычному для него сценарию. Уже через мгновение кузнец осознал, что всадники впервые свернули налево – к месту их временного заключения.

«…Предводитель, наверное… Неужто их новоявленный ярл?! А что, может быть… Как видно решил все-таки, песий сын, посмотреть на свою самую важную пленницу прямо здесь, в нищей хижине… Или может и вовсе, выберет ради бесстыдства какую из дочерей убитого им вождя?! Семь дочек от тринадцати до двадцати восьми – есть из чего выбирать…» – внутренне согласился пленник.

Все время, что кузнец просидел за забором, стоящие в замке отряды победителей чуть ли не ежедневно забирали на ночь кого-то из женщин. Сразу целыми группами. Но как ни странно, среди таких «выбранных», ни разу это не оказались сохранившие мужей женщины или совсем молодые девки, к чему заранее готовили себя все семейства, и в чем ни капли не сомневаясь, скрипели зубами их отцы. Однако нет.

У многих из погибших клановых дружинников было и по две, и по три жены, и симпатичных рабынь для блуда кто-то держал, не спеша выдавать их замуж. Вот из таких, не имеющих возможности отказаться вдов да разбитных одиночек, скучающие воины и подбирали себе постельных «подруг». Вслух все осуждали сложившуюся «традицию», но в глубине души каждый из немногочисленных мужчин, чьи женщины не попали в число «жертв», молился всем богам, чтобы ничего и дальше не изменилось.

Сохранивший часть своих недавних представлений из XXI века, Игорь такой приказ и правда, отдал. Эйнион обо всех нюансах, конечно же, не знал, но был он человеком далеко не наивным, и прекрасно понимал, что будь такая возможность, и многие победители не преминули бы раскрасить свои развлечения, унижая жен и дочерей на глазах у их мужей и отцов.

Большинство, из оставшихся в Бринморе хускарлов, были из так называемых «вольных». Лучшие бойцы получались именно из тех, кто посвятил свою жизнь войне. Из тех, кто давно потерял связь со своими родами, а нередко и семьями. И их не сдержали бы пустые приличия…

Кстати, самая старшая из дочек главы кондрусов еще весен шестнадцать назад уехала невестой далеко на восток – к токсандрам, и с тех пор ни разу не была в отчем доме. В последние лет пять начались всякие негоразды в тамошних краях, и попытка показать внуков могла бы стать опасной, а потому – оказалась нежелательной.

Зачем это нужно было главе клана – никто из обычных родовичей не знал. Слишком дальний союзник – все равно, что и нет его. В нужный момент все равно не успеет на помощь. А вот двумя следующими дочками прежний хозяин Бринмора, предпочел укрепить свою власть в клане. Старшие сыновья двух влиятельных родов остались лежать на той переправе вместе с тестем и почти всей дружиной, а дочки с детьми – так и жившие все годы в замке, – когда стали делить кондрусов на рабов и свободных, конечно же, вернулись к своей матери. Теперь уже вдовами. Тем более что Ингвар Чужеземец погромил и оба приближенных к прежним хозяевам рода, отправив на рабские рынки всех дальних родственников владетельной семьи. Ингвар Чужеземец не стал разбираться, кто из них может стать опасен в будущем, а кто уже сейчас.

…Копыта коней прогрохотали к воротам лагеря, не притормозив ни на секунду и здесь. Очевидно, предупрежденная охрана успела гостеприимно распахнуть створки, и дежурящий сегодня десятник уже через минуту угодливо придерживал стремя начальству. С этого момента кузнец снова стал «гостей» не только слышать.

Действительно, лагерь пусть и временный, вряд ли когда-нибудь здесь появится снова столько рабов, как сейчас, был все равно тщательно распланирован. Ровные дороги от всех четырех ворот сходились в центре, и сливались там, в достаточно большую площадь, способную легко вместить всех нынешних узников. Стоящие симметричными рядами хижины, отсыпанные руками пленников, и очень аккуратные тропинки между ними… Вся эта продуманность невольно вызывала уважение мастера-кузнеца, много лет приучавшего своих помощников именно к такому порядку и предусмотрительности во всех делах.

Осознав эту странность, немолодой мужичина сначала досадливо крякнул, разгладив длинные, чуть тронутые сединой усы, но почти сразу же иронично хмыкнул и почесал гладко выбритый, по обычной треверской моде, подбородок.

«…Ну что тут поделаешь? Оттого, что я стану растравливать себе желчь и убеждать, что пришельцы плохи во всем – свободы это ни мне, ни семье не прибавит. Да и вчерашний дежурный десятник кому-то успел рассказать, что вроде как их хевдинг рабов разрешает держать только временно. Вроде как сам он и правда откуда-то издалека, и в его краях считается, что раб обходится чересчур дорого. Надо же, почему дорого? Это же раб, ему не надо платить…»

* * *

Высокопоставленный гость вместе со спешившейся охраной прошелся по рабскому лагерю. Было хорошо видно, что настроен хевдинг, скорее, доброжелательно. С кем-то он заговаривал, кому-то приказывал подойти и, осмотрев, шел дальше, так и не сказав ни слова.

Кузнец не видел все в подробностях, но такого особого, безмолвного внимания удостаивались его родовичи, часто вне зависимости от пола, возраста и других многих вещей, поэтому было невозможно понятно, что же хотел выяснить претендент. В какой-то момент это все-таки произошло, и Ингвар Чужеземец перестал подзывать жмущихся к своим хижинам людей. Ну, или не к своим…

Большую часть времени оказавшиеся впервые практически без работы пленники провели в отведенных им жилищах, но дети первыми не выдержали этого добровольного самоограничения, и стали сбиваться в шумные стаи, бесцельно передвигаясь по лагерю. Потом – клубы по интересам стали организовывать женщины, а в последние дни к общему поветрию присоединились и мужчины. Разговоры, прерываемые едой и уборкой территории – были собственно всем списком развлечений. Кроме, конечно, тех, что бывают меж супругами.

Видя, как победители таскают одиночек да вдов, включились в это соревнование и немногочисленные кондрусские мужи. Эйнион был уверен, что в ближайшее время среди них не останется ни одной праздной бабы или девки. Потому как нетронутые завоевателями, они тоже пошли в разнос, сами находя приключения среди охраны и ровесников.

Поэтому к концу обхода, почти все пленники повыходили наружу, однако распределились они неравномерно. Сопровождение нового ярла запретило ходить в это время, и в одних местах лагеря сбились большие группы любопытствующих, в других – замерли лишь единицы.

В какой-то момент обход привел полководца к хижине Эйниона. Прежний хозяин Бринмора, конечно благоволил к своему мастеру-кузнецу, однако уважение к благородству и доблести властителей у фризов было в крови, само время диктовало это правило, поэтому, как и другие, он встал и поприветствовал высокого гостя. Передвигавшийся последнее время в молчании, тот вдруг снова оживился:

– Не ты ли Эйнион-кузнец? – уточнил воин.

– Так и есть, господин. Прежде я был еще и мастером над тамошними умельцами, – с достоинством добавил он, немного удивившись собственной говорливости.

– Пригласишь ли меня в гости, мастер-кузнец? – с улыбкой огорошил воин.

– Но… это же… у тебя в «гостях». Если так можно сказать… – растерянно ответил мужчина, и оглянулся, не зная как вести себя дальше.

Если бы это произошло в прежние времена, то сейчас бы из-за его плеча появилась жена с кубком пива, хмельного меда или вина. А потом он должен был бы пригласить гостя внутрь своего дома. Однако невысокая хижина не очень-то годилась даже для того, чтобы два рослых мужа просто стали в ней, не говоря уже о том, чтобы устроить традиционное застолье. Но не было в его здешнем «доме» ни еды, ни хмельного. Да и сама жена испуганно замерла шагах в тридцати рядом с соседками. Там, где ее застал неожиданный обход.

– Ну что ты. Те, кто при власти и силе, всегда могут отобрать понравившееся у окружающих, но это не значит, что все вокруг наше, – явно немного забавляясь его растерянностью, ответил хевдинг. – Можешь подойти к нам, женщина! – добавил он, проследив за взглядом опешившего собеседника.

– Господин, – поклонилась та, едва смогла приблизиться.

– Как зовут тебя?

– Гаран⁷³, повелитель.

Рослый широкоплечий воин, почти на полголовы выше коваля, также немного снизу вверх смотрел на смущенно потупившуюся женщину. Она была явно моложе мужа лет на пять-восемь и, не смотря на рождение многих детей, оставалась довольно стройной и миловидной. Все это делало ее зрительно еще более высокой.

– Вижу, боги наградили тебя женой не ниже твоего же мастерства… – задумчиво проговорил гость, после удивленного молчания и под доброжелательный смех всего своего сопровождения да невольные улыбки других зрителей.

Эйнион женился поздно. Далеко после двадцати, что считалось очень неправильным, в особенности для того, кто мыслил отказаться от судьбы отца, и стать воином. Но когда из своего первого и последнего похода он все-таки привез высоченную испуганную чужачку, видный и привлекательный жених выслушал неисчислимое множество острот на эту тему. И большинство из них были куда как злы. В отличие от в чем-то даже приятной реакции завоевателя. Вольного, кстати, поступать и вовсе, как ему заблагорассудится. В том числе и так, что глядя на по-прежнему любимую жену, Эйнион побоялся и мысленно упомянуть.

– Неужто слава обо мне ушла дальше треверских земель? – поспешно уточнил кузнец, испугавшись собственных мыслей и затянувшегося разглядывания.

– Не стану лгать: до недавнего времени я не слушал рассказов о кузнецах. Может быть, просто некогда было посидеть в харчевне в доброй компании хорошо осведомленных рассказчиков, – улыбнулся хевдинг, переключив внимание на почти запаниковавшего мужа. – Нет, расспрашивать о тебе я начал вчера, когда нашел вот это…

Воин извлек из поясной сумки, сверкнувший полированным металлом предмет. Любой мужчина-землянин в нем бы рассмотрел, возможно, слишком вычурный и красивый, но вполне узнаваемый разводной ключ⁷⁴, правда, довольно необычной конструкции.

Здесь размер «зева» под гайку или болт, изменялся благодаря оригинально устроенному передвижному клину. Основная деталь – тело инструмента было выковано из явно очень хорошего железа, а такой же металлический или даже стальной клин, удерживал специальный бронзовый зажим.

Нашел этот шедевр средневековой механизации Игорь рядом с двумя метательными машинами на центральной башне Бринмора. И если первая – считалась довольно известным в здешних краях – обычным торсионным⁷⁵ метателем камней или, например, горшков, то вторая – оказалась довольно необычной и оригинальной версией гигантского арбалета. Что говорило, судя по состоянию механизма, о чьем-то грамотном изобретательском зуде, и выглядело, во-первых, просто интересно, а во-вторых – еще и перспективно для любого начинающего завоевателя.

* * *

Рыбачья весь, три дня спустя

(28 апреля 2019 года по «земному» календарю)

Молодой парень в старой обтрепанной рубахе захлопнул калитку и подхватил такое же, не очень новое и крепкое, копье. Замерев спиной к охраняемому объекту, он изобразил на ополоумевшем лице такую героическая решимость стоять до конца, что она могла бы вызвать жалость даже у самого черствого сердцем случайного налетчика. Это если бы какой из них случайно оказался в здешних краях, и воспылал желанием пограбить приткнувшуюся между лесом и рекой небогатую весь.

Даже приди сюда кто-то из заклятых друзей-соседей его, скорее всего, то же не убили бы, а лишь отобрав оружие и врезав пару раз ради вразумления, приставили бы молодого собирать здешний немногочисленный скарб. Игорь же выбрал и вовсе – третий вариант.

Как обладатель лучшего в отряде коня, он заметно вырвался вперед. Однако как самый неопытный, землянин успел лишь отметить сам факт существования этого «препятствия», и не пожелал останавливаться ради неопасного недотепы, предпочел просто подать скакуна чуть в сторону.

Успевший лишь слегка разогреться «аварец» легко перемахнул низкую потертую временем изгородь, и тут же стоптал трех таких же горе-вояк, унося не успевшего ни разу взмахнуть мечом хозяина к противоположному концу очень короткой улочки.

По счастливой случайности опасных всаднику копий у противника не оказалось, а применить свои топоры и дубинки они успели бы и вовсе лишь при неимоверном стечении обстоятельств. Одного, даже секундного взгляда было достаточно чтобы понять: боевого опыта эти смерды имели куда меньше даже своего невольного победителя.

Когда четырехногий ураган с трудом остановился и был развернут своим хозяином у противоположной стороны веси, только в этот момент из всех шести домов полезли заметно лучше вооруженные мужчины.

Пусть и еще дедовские, но добротные щиты и шлемы, немногочисленные кольчуги и полный набор поддоспешников. Да и оружие у новых действующих лиц было куда как лучше. Не просто прихваченные по случаю хозяйственные топоры и палки, которыми они дома гоняли распоясавшихся телят, а самые настоящие двуручные боевые секиры-бродэксы, легкие воинские топорики, по типу карпатских «валашек», всевозможные чеканы и прочий интернационал, накопленный во фризских домах поколениями воинов. В паре рук даже сверкнули начищенные клинки, что по нынешним временам все еще считались специфическим оружием профессионалов. Однако выбраться и начать представлять хоть сколько-нибудь организованную силу всем этим людям не дали.

Практически одновременно улицу стала заполнять многочисленная конница принявшаяся, с молодецким свистом и под яростные крики «Ингвар!», колоть и рубить растерянных и ничего не понимающих защитников.

Большинство дружинников, как и их хевдинг, не стали терять время на открытие калитки. Они также верхом предпочли преодолевать изгородь, защищающую в лучшем случае от разбредания скота. Следуя за своими десятниками, хускарлы тут же спешивались и, подхватив щиты, принимались сбиваться в привычные боевые тройки, блокировать избы и сараи, и буквально заливать кровью любые попытки сопротивления.

И понадобилось на это совсем немного времени. Стоило умереть самым подготовленным и смелым бунтовщикам, успевшим в основном первыми покинуть жилища, как оставшиеся стали бросать оружие, становиться на колени, и всеми другими способами демонстрировать полную покорность.

Участие Игоря в первой части схватки тоже не ограничилось победой над тремя недотепами. В какой-то момент он оказался единственным врагом в дальней от леса части селения, поэтому попал в зону внимания сразу четверых защитников. Спасло его только то, что ни один из них не попытался выбрать объектом нападения великолепного коня, а не одинокого всадника. То ли они еще не сообразили, насколько все серьезно, то ли кто-то наоборот – очень рассчитывал воспользоваться дорогим средством передвижения, – но немного поднаторевший в борьбе за собственную жизнь землянин, довольно легко отразил все атаки.

До того как, не отвлекаясь на все еще кипевшие в тот момент по всей улице схватки, телохранители сумели прорваться на помощь к раздухарившемуся господину, и не изрубить его противников. В живых остался лишь один из нападающих. Единственный, кто пострадал в попытках победить.

Почти две минуты Игорю было не до ответных атак. Он только и успевал парировать выпады самых наглых из противников, да отмахиваться от остальных. Но в какой-то момент, хорошо выезженный боевой конь пришел на помощь непутевому кавалеристу. Впав ненадолго в боевое неистовство, или просто отреагировав «как учили», он принялся ударами копыт вперед и назад распугивать бунтовщиков. Некоторое время землянин был способен лишь думать о том, как бы ему принудительно не катапультироваться со своего слишком умного и самостоятельного бронетранспортер.

Чуть подавшиеся назад и замершие в попытке переждать эту бурю враги в итоге прозевали момент, когда мотающийся из стороны в сторону землянин вдруг сумел перехватить управление и пришпорить свою торпеду в их сторону. Сила конских мышц, помноженная на скорость размаха отличной спатой, расколола щит старшего из них, снесла самого нерасторопного, и до дрожи перепугала двух оставшихся.

Широкий бронзовый умбон⁷⁶ щита остановил клинок, но сила удара килограммовой железкой, очевидно, или переломила кости защитной руки, то ли нанесла слишком болезненный ушиб, и попавший под ответную атаку мужчина не смог устоять на ногах.

Взвыв от боли длинноусый и седой бунтовщик упал на колени, и ухватился за пострадавшую конечность. Тут-то и подоспели телохранители, мгновенно изрубив двух оставшихся на ногах, и заколов пострадавшего от удара воинственного «аварца». Только выкрик хевдинга «Щадить!», спас жизнь сраженному им самим пожилому, который в это момент вряд ли был способен хоть что-то соображать.

Окруженный своими лучшими бойцами, Игорь мгновенно потерял интерес к личному участию, и наконец-то сумел окинуть взглядом заполненную победителями улицу и оценить жалкий потенциал к сопротивлению.

– Щадить всех кто бросит оружие, или не имеет его вовсе! Первая и вторая дюжины, перетряхнуть этот клоповник! Третья и четвертая – обыскать все вокруг! Ни один мятежник не должен уйти… Эй, герой, не надо тут ничего поджигать! Мы уже победили, и вообще-то эти жалкие халупы тоже мои, – хмыкнул Игорь, остановив одного из сравнительно молодых хускарлов, собравшегося закинуть в порыве чувств, головню из горящего тут же костра, на крышу ближайшего сарая. – Давай, обыщи здесь все! Никто не должен улизнуть…

* * *

Важный разговор с мастером-кузнецом в тот день еле-еле удалось довести до конца. Игорь как раз успел расспросить Эйниона о сделанных им метательных машинах, поговорить немного о том, какой он сам видит свою дальнейшую жизнь и однозначно успел понять, что немолодому и увлеченному своим маленьким хобби мужику, по-настоящему интересна идея, строить новые, намного лучшие и неизвестные ему раньше боевые машины. И именно в этот момент, прибежавший из замка воин, сообщил о срочной встрече, которой добивается очередной гонец.

Было понятно: что-то «требовать» от своего хевдинга могут только по действительно важному делу. Из-за этого Игорю и пришлось как можно быстрее свернуть разговор. Землянин задержался лишь ради приказа дежурному десятнику, отправить всех захваченных мастеров вместе с семьями в Виндфан первым же доступным транспортом. Неизвестно, как пойдет осада Нойхофа, но могло так получиться, что без задуманных требюше⁷⁷ ему не обойтись. Да и вряд ли выйдет в дальнейшем избегать осад. Глупо было бы надеяться, что другие замки и крепости станут сдаваться так же легко, как и Бринмор.

После этого Игорь прыгнул в седло и ускакал на встречу с гонцом, а Эйнион остался перебираться в памяти набросанную на его глазах схему метателя, поражающего простотой конструкции. До начала работы над ним, мастеру оставалось только гадать, удастся ли ему повторить боевую машину с описанными возможностями…

Интернет сделал очень доступными старые знания в XXI веке. Доступные, естественно тем, кому они вообще интересны. И особенно связанные с войной. Однако внук учителя истории, хоть с детства и что называется «фанател» по средневековью, мог описать устройство требюше не только благодаря книгам и фильмам. Буквально за полтора месяца до своего злополучного кубинского отпуска, Игорь видел осадные машины XIII-XV веков в действии. И не под влиянием чего-нибудь веселящего, а что называется «в живую».

В начале июня 2017-го в Даниловском районе Москвы работала одна из площадок очередного российского фестиваля «Времена и эпохи» именно с такими «экспонатами». Там-то Игорь и смог во всех подробностях рассмотреть полноразмерную действующую модель требюше. Притом не одну.

Местные энтузиасты-артиллеристы много экспериментировали, как со сравнительно простым вариантом орудия, взводимым напрямую усилиями расчета, так и с довольно замысловатой конструкцией, в которой многотонный груз противовеса, подымался вверх двумя «беличьими» колесами с людьми внутри. Именно такие орудия, ставшие на Земле вершиной развития всей серии, и вытесненные лишь пороховыми пушками, он и предложил построить своему нежданному собеседнику. Чем, надо признать, однозначно и завоевал сердце инженера-энтузиаста.

Но самому «заказчику», уже через несколько минут после этого разговора, стало совсем не до создания еще одного, пусть и такого важного рода войск, в своей небольшой армии. Стоило Игорю вернуться в замок и перекинуться парой слов с настойчивым гонцом, как стало понятно: дело, и правда, важное.

Бунт!

На первый взгляд получалось, что Игорь проявил «гнилой либерализм» и позорную мягкотелость, не лишив свободы и не распродав вообще всех бывших членом клана кондрусов. Утром, когда патрульный десятник отправлял гонца с новостями, было известно пока лишь об одном убитом. Мятежники зарезали нового старосту бывшего родового селения на юге, но, как известно – «Лиха беда начало…»

Были, правда, и хорошие новости.

Как минимум еще двое старост, помимо убитого, выступили на стороне нового начальства. Они прислали очень похожие сообщения о планах и числе заговорщиков. И со слов вестника выходило, что нам даже известно место сбора. Хотя это, конечно, могла быть засада. Действительно, могла быть, и такой вариант следовало учитывать, но и действовать тоже надо было.

При этом выходило, что, во-первых, судя по все-таки произошедшему убийству, не все оставшиеся на свободе поддерживают бунт. Во-вторых, врагов физически не может быть больше 50-60 человек, потому что бывших членов клана на свободе оставалось едва ли две-две с половиной сотни, вместе с женщинами и детьми.

И простые математические подсчеты отлично совпадали со словами одного из старост, утверждающего, что «революционеры» собрали не больше 40 «воинов», среди которых не больше половины могут считаться такими по-настоящему. Выходило, что минимум половина из их невеликих сил, или слишком стары, или чересчур юны, или просто необученные крестьяне.

Каждый кирпичик информации по отдельности был достоин глубокого анализа, но все вместе они однозначно твердили о необходимости спешить. Сохранялся очень высокий риск втягивания во все это почти четырех сотен бывших рабов, которых Игорь перевел в статус арендаторов. Поэтому он твердо решил не затягивать с выступлением. Карательный отряд готовился покинуть замок уже на рассвете.

К сожалению, на тот момент в Бринморе оставалось всего лишь девять дюжин воинов, из которых большая часть – пехотная «полусотня» младшей дружины. Основная часть хирда и почти вся молодежь еще два дня назад неспешным маршем отправилась на земли ближайшего к Нойхофу клана – к доверенным союзникам из Серебряного ветра, где и будет в скором времени собираться осадная армия. Но раз восставших было так немного, отборного отряда из четырех полных дюжин конных хирдманов и его самого с шестью телохранителями, точно должно было хватить для наведения порядка. На хозяйстве остался один из сравнительно недавно назначенных старших десятников-полусотенных, с приказом собирать в «кулак» возвращающиеся патрули.

Поутру отряд покинул Бринмор, правда, после совета с ветеранами, Игорь решил немного изменить план о как можно более скором нападении на предположительную стоянку бунтовщиков.

Самые опытные хирдманы настаивали на необходимости потерять немного времени, и обойти врагов по широкой дуге, чтобы напасть со стороны, откуда нас никак не ждут. Вот поэтому они и оказались в окрестностях рыбачьей веси лишь на второй день после получения сообщения о бунте.

Проводник, прихваченный на соседней ферме из недавно освобожденных рабов, подсказал подходящую тропу, выходившую прямо к нужному месту. Единственное, что пошло не совсем по плану, так это то, что отряд неожиданно нарвался на пост мятежников, уже практически на выходе из леса.

Хотя сидел там единственный сонливый сопляк и это не особо повлияло на развитие событий. Парнишка неплохо замаскировался, и обнаружить его удалось, только когда он зайцем рванул вдоль опушки, вереща что-то невнятно предостерегающее. Тут-то Игорь и принял простое и, как оказалось, совершенно верное решение, приказав атаковать. У пешехода не был ни единого шанса обогнать конницу, которой осталось преодолеть не больше 20-30 шагов зарослей и около ста пятидесяти метров открытого пространства между лесом и весью.

Ну а дальше вы уже знаете.

Отряд галопом ворвался в селение, застал мятежников, может и не «без штанов», но точно без какой-либо возможности защититься. С бунтовщиками было покончено меньше чем за полчаса. Нет, конечно же, не всех из них зарубили. Наоборот, бросавших оружие хускарлы охотно вязали и распихивали по сараям. Однако с самим бунтом после этого пришлось возиться еще почти неделю.

Остальные шесть дней Игорь объезжал все селения и фермы своего нового владения, названного в честь замка «Бринмор» и везде устраивал суды. При этом воины таскали с собой отрубленные головы и еще живых пленников. Дальше в основном обошлось без казней, землянин все-таки предпочитал продавать в рабство, а не рубить головы или вешать, но это все равно были не самые лучшие дни в его жизни…

Почти все семьи бунтовщиков были лишены свободы, разлучены и отправлены на рабские рынки. В большинстве случаев Игорю приходилось «ругать» своих новых арендаторов и подданных, и лишь в паре ситуаций – не просто хвалить, а еще и награждать. Да, два приславших гонцов старосты были щедро награждены, а семья убитого – получила еще и компенсацию.

В остальном, речи приходилось произносить почти везде одинаковые, распоряжения отдавать похожие, в общем, обычная такая средневековая текучка. Из серой похожести этих поездок выпало лишь посещение большого по местным меркам селения на почти полтора десятка семей, где собственно и произошло убийство одного из его новых слуг.

* * *

Владение «Бринмор», несколько дней спустя

(1 мая 2019 года по «земному» календарю)

Все происходящее Игорю решительно надоело в первый же день, поэтому накануне он заметно перебрал и находился в меланхоличном расположении духа. Душа рвалась как можно быстрее вернуться в замок и придаться блаженному ничегонеделанию, но обязанности судьи требовали все-таки сначала закончить «разбор» этого дурацкого бунта.

…Уже на околице все пошло сильно не по предварительному сценарию. Хотя выехавшие чуть раньше основного отряда посланцы, видно было, что успели организовать все по сложившейся за последние дни «традиции».

Народ терпеливо ждал на пустой площадке перед околицей, для Игоря было приготовлено возвышение, спешно накрытое какими-то пошарпанными циновками и вполне приличными волчьими шкурами. В общем – подходящий антураж для очередного выступления «Театра Справедливость».

– Она, вот она помогала убивать моего сыночка! – встретила его криками очень неприятная на вид, очевидно, и до сразившего ее горя старуха. – Когда мой сын боролся с мерзким бунтовщиком, эта змея ударила моего кровиночку в спину!

Все это прозвучало еще до того, как хевдинг взгромоздился на свое будущее место. В дополнение к словам докладчицы, сельчане вытолкнули из своих рядов уже далеко не юную, но все еще довольно миловидную блондинку лет 35-40. В Треверской марке белоголовых было заметно меньше, чем, например, среди ивингов. Но у этой женщины явно были именно германские, а не кельтские корни. В ней не чувствовалось какого-то особого вызова, но точно хватало «внутренней уверенности». Может быть из-за этого, а может просто в противовес обвинительнице, женщина как-то сразу и легко вызывала чувство симпатии.

Нет, без каких-то подтекстов, просто широко расставленные зеленые глаза, простое и «честное» лицо не привыкшего лукавить человека… Да мало ли из-за чего нам нравятся или не нравятся люди…

– Ты видела это сама? – невольно поморщившись от неприязни к шумной бабе, уточнил Игорь.

– Да, господин, так и было! – продолжала кричать та, под молчаливое одобрение земляков.

Игорь уже понял, что оскомину у него вызывает родственница погибшего героя, а значит, заткнуть ее не получится. Поэтому смирившись, он терпеливо ожидал, пока фонтан ее красноречия не иссякнет самостоятельно.

Продолжалось все это издевательство довольно долго. Хотя нельзя не признать, что помимо чисто эмоциональных реплик, практически без дополнительных вопросов тетка вывалила и все сведения, которые ему могло прийти в голову выяснять. Судя по молчанию остальных, а временами и одобрительным кивкам, в целом – шумная тетка не сильно погрешила против истины.

Выяснилось, например, что обвиняемая уже года четыре как вдова, все остальные – ее родственники, других претендентов не было, поэтому ее официальное одиночество так и затянулось: всегда было кому помочь, если возникала такая необходимость.

– Зачем ты сделал это, женщина? – спросил Игорь у вдовы, дождавшись паузы.

Все вроде бы было понятно, но просто приговорить человека, и не спросить у него хоть что-то он не мог.

– Староста напал на моего соседа, и стал одолевать, вот я и не смогла остаться в стороне… – вскинула подбородок вдова, отчего стало еще заметнее, насколько она хороша в свои почти сорок лет.

– Но ты знала, что он «староста» и поставлен следить за порядком?

– Да, – не стала увиливать та.

– Получается, что этим ты посмела бунтовать против моей власти и заслуживаешь смерти или продажи в рабство. Сбежать, я так понимаю, ты не успела… или не собиралась? – задумчиво уточнил Игорь.

Женщина обреченно опустила голову возможно не в силах ничего сказать, а может, просто не желая. От горя и понимания неотвратимости беды, ее лицо разом постарело лет на десять.

По всему получалось, что необходимо наказать не только семью, глава которой совершил убийство, и чью голову они привезли, в качестве доказательства участия в бунте, но и вот эту приятную ему бабу с детьми, неизвестно отчего влезшую в мужские разборки.

– Станьте все по семьям! – громко повысил голос судья, так и не дождавшись ответа.

Толпа с готовностью отхлынула и распалась на полтора десятка групп разного размера. Игорь прекрасно понимал, что сейчас должен произнести, и это было справедливо… Но отчего-то одолевало ощущение, как будто бы ему предстояло съесть лопату говна. Не то чтобы он был очень опытен в таких «кулинарных» экспериментах…

На самом деле, Игорь даже не видел повода оставить эту женщину в живых. В голове от всего этого шумела пустота, было муторно и ужасно грустно. Как будто бы судили сейчас его самого. От такого «неудобства» рождались быстрые лихорадочные мысли-ощущения, и становилось еще тоскливее.

«…Гадостно-то как, что же делать-то? Какие б там не были причины, но бунт это не отменит. На семью самого убийцы – плевать, не время для слюнтяйства! Они должны понимать: мятеж – это смерть физическая или «смерть» для семьи, как общности, потому что ее распродадут. Но и эту, помощницу нельзя не наказать по-настоящему…»

Тягостное решение набухало во рту, как последняя капля крови в тяжелой ране. Медленно и неотвратимо… Над селением висело почти физически ощутимое тягостное облако, и избегая мыслей о необходимости объявлять решение, Игорь отстраненным взглядом скользил по лицам стоящих перед ним людей, их одежде, ловил испуганные или просто любопытные взгляды, бросаемые на него исподволь, сам старался почувствовать личные, скрываемые этими людьми даже от себя мысли…

Почти вся толпа разобралась быстро, и лишь в некоторых уголках продолжались всплески непонятной суеты. Вот, например, тоненькая симпатичная девчонка лет 13-14, собравшаяся стать рядом с вдовой и младшими детьми. На мгновение она замешкалась, но тут же ожившая женщина шикнула, и соплячка влилась в стоящую рядом семейную группу. Молодой парень, в лучшем случае на год-полтора старше, неподвижно наблюдавший за этими метаниями, явно обрадовался «финалу» и, просветлев лицом, с готовностью ухватил ее за руку. Та в ответ не сделала, а лишь обозначила попытку вырваться, и он скрепил свое «рукопожатие» второй ладонью. На этом всякое шевеление прекратилось.

В голове у Игоря от этой пантомимы что-то «щелкнуло», и он ухватился за странное ощущение, что ему отчего-то вся эта ерунда важна. За непонятную уверенность в необходимости «разобраться», хотя вроде бы все было понятно еще до того, как он приехал сюда.

– Эй, ты! Да, тебе говорю, выйди вперед! Так, скажи теперь: где же твоя семья?

Игорь почти не сомневался, что вдова заранее ожидала нынешней развязки, и поэтому попыталась спасти хотя бы старшую из дочерей, сделав ее частью чужой семьи и спасти от рабства или даже смерти. Нет, он в принципе не собирался возражать против этого, но нежелание вдовы как-то оправдываться, отвечать на его обвинения, в конце концов, расплакаться и попросить милости… – все это чем-то по-настоящему раздражало бывшего землянина. Отнимало у него уверенность в своей правоте.

«Ну, какое тебе дело?» – мог бы спросить кто-то из прежних знакомых и друзей Игоря, окажись он в курсе дела, и неимоверным стечением обстоятельств имей такую возможность. «Считаешь, что надо поступить по Закону, так поступай! Чего тут институтку изображаешь?! Простое же дело…» И так, и не так…

Обладая почти божественной властью сегодня – над именно этими людьми, вчера – над другими, еще раньше – над третьими, нельзя не начать ощущать себя немножечко богом. У нашего героя ведь за последние полтора года чего только в жизни не было. И как минимум уже почти год, он или отправляет воинов в бой, либо сам идет с ними. И командир над своими солдатами в бою тоже имеет далеко не власть повара над поварятами.

Нет, конечно же, Игорь не начал говорить о себе в третьем лице, да и пышных восточных восхвалений не начал ожидать. Но если все мы нередко придаем особое значение своим личным желаниям, и самое главное – ожиданиям, то он – начал с недавних пор еще намного меньше в этом сомневаться.

Поэтому сейчас, когда Игорь почти до зубовного скрежета не хотел произносить справедливый, но недобрый приговор этой в сущности чужой и не нужной лично ему женщине. Когда он сам, неизвестно отчего мучительно пытается найти хоть какой-то повод для смягчения ее судьбы, эта средневековая калоша стала и молчит. Никак не пытается помочь ему в неизвестно откуда взятом милосердии. И Игорь изо всех сил захотел пробить этот панцирь, эту молчаливую и отстраненную готовность принять казнь. Пусть даже для этого пришлось испугать заледеневшую бабу до заикания! И он ни капли не сомневался, что начать для этого следует с ее дочки.

И не ошибся…

Девчонка видела перед собой не рефлексирующего интеллигента, не мягкого и улыбчивого журналиста, а увешанного убийственным железом предводителя многих грозных хускарлов, которые окружили и дома, и их всех, и стояли рядом с ними в готовности убивать. Перед ней сидел господин и повелитель всего, что она знала с рождения. Чужак, который привез начавшую пованивать голову ее веселого и доброго соседа. Перед ней, со слов мамы был повелитель, способный без труда сделать еще более ужасные вещи с ними со всеми. И сейчас Он не отводил ни на мгновение взгляда от Неё, и задавал вопросы так часто и каждый раз новые, что она просто не успевала собраться с духом и начать отвечать:

– …Так скажи теперь: где же твоя семья? Кто тебе эта женщина? Почему ты хотела стать рядом с ней?

Каждый вопрос повисал на шее хрупкой девчонки, как все новые куски льда, намерзающие на тонкие ветки молодого деревца. И один за другим, они почти зримо сгибал ее, прижимали к пыльной и сухой земле, заставляя понемногу отступать в сторону матери. И та, конечно же, не выдержала…

Кстати, не она одна хотела защитить попавшего под психологические экзерсисы ребенка. Без пяти минут муж, в какой-то момент тоже практически бросился в попытке закрыть дорогого ему человека. Но стоило ему только начать движение, как Игорь, наблюдающий за своей неожиданной, и почти искренней даже для него бурей как бы «со стороны», успел так яростно глянуть на защитника, что у парня и правда, едва не отнялись ноги.

…В тот момент, когда воля вдовы надломилась; стоило ей выскочить вперед, закрыть собой дочь и, упав на колени, с рыданиями начать просить милости, Игорь сразу же успокоился. Нет не только внешне. Неожиданный шторм так же странно легко, как и возник, затих и внутри:

– Так почему ты посмела напасть на старосту?

Этот вопрос для всех невольных, но очень заинтересованных зрителей, произнесенный так, будто бы и не прерывался их недавний разговор, заставил толпу вздрогнуть. В том числе и многих увлекшихся представлением хускарлов. Им всем вдруг стало так интересно, что же та ответит, что многие помимо воли многие даже сдвинулись поближе, в попытке не упустить ни полслова.

– Я… – дико взгляну в глаза своему мучителю, вдова снова повесила голову, в очередной раз уткнувшись глазами в землю.

И именно в этот момент взгляд Игоря упал на сиротливо сжавшуюся вокруг второй по старшинству сестры группку из еще пяти детей вдовы, где среди букета солнечно золотых волос цвел единственный рыжий огонек.

До этого момента, очевидно, трех-четырехлетняя пигалица жалась за спинами старших сестер, но сейчас все смешалось, и отличие просто кололо глаза.

«…Гм, подожди-ка, а какого цвета у нас голова местного бунтовщика? Блин, и что же ты дура молчишь-то…»

– Кто отец твоей младшей дочери?

Вполне возможно, что вдова минуту назад зареклась вообще слушать, что ей говорит судья. Или как минимум отвечать, чтобы он там не спросил. Но не бросить взгляда в сторону второй семьи будущих рабов она не смогла.

– Женщина, не испытывай мое терпение, – на этот раз устало, но почти дружески сообщил хевдинг.

– Да, я любила его и не могла остаться в стороне… И сделала бы это снова! – последнюю фраза она выкрикнула с каким-то грустным вызовом, но смотрела в этот момент снова не на своего дознавателя.

– Боюсь, что если это снова произойдет на моей земле, то я не буду столь снисходителен. Не только прикажу отрубить твою глупую голову, но и решу выполоть негодное «семя»!

И слова, и отстраненный тон, которыми они были произнесены, так сильно контрастировали с разыгравшейся мгновения назад трагедией, что кто-то из толпы впервых рядах даже хохотнул. Скорее не от веселья, а в растерянности. Пару «крепких» высказываний из задних рядов добавили хускарлы. Были эти реплики, естественно, более информативными, но сообщали скорее о переживаниях авторов, чем описывали ситуацию в целом.

Решив не затягивать с измотавшим его судом, Игорь обнажил меч и встал.

– Семья бунтовщика взявшего оружие ради беззакония и уже сраженного в числе других преступников, будет лишена свободы, имущества и разлучена при продаже на рабском рынке… Вдовица, что стала участницей преступления и нанесла рану поставленному мною старосте, так же признается виновной! Ее имущество, а равно и стоимость продажи ее самой и ее детей, будут переданы семье моего погибшего слуги, в качестве вергельда!⁷⁸

Каждый понимал, что после всего произошедшего, должно было произойти что-то еще. Что-то такое же необычное, как и сам этот непонятный суд. И странный хевдинг не разочаровал.

– Что касается этой девицы, – Игорь указал клинком в сторону старшей из дочек вдовы, – что льет слезы от тяжкого горя, принесенного проступком ее матери, то приказываю еще до вступления приговора в силу, отдать ее в жены вон тому, тоже готовому разрыдаться юнцу! Не из сочувствия к вдовице, что может и не способна была поступить иначе, и не из снисхождения к ней самой. Сделать так велю из необходимости наполнить жизнью здешние опустевшие пашни, и из желания приободрить в его лице тех, кто не примкнул к мятежникам!

Хотя каждый из вас должен понять, что ваша сегодняшняя верность – это какая-то недостойная верность. Среди вас свершилось преступление, – Игорь обвел собравшихся тяжелым взглядом, – но вы не поспешили предупредить своего господина об измене. И по справедливости не только вот их я должен сегодня карать.

Однако же достаточно на сегодня и крови, и воздаяния. Пусть вдобавок к суровой справедливости, вернется в здешние края немного и простой человеческой радости! Вот хотя бы у этих несмышленышей, которые смогут нынче начать новую жизнь. И вести ее впредь, если измена и бунт снова не поселятся в ваших сердцах…

Суд объявляю оконченным и велю исполнить сказанное в точности!

* * *

Нойхоф, время ближе к полудню

(6 мая 2019 года по «земному» календарю)

Все паланкины и щедро украшенные рыдваны, что доставляли к Ратуше своих пассажиров, двигались плавно и уверенно. Напоминая больше тяжелые торгово-боевые корабли, чем обычные сухопутные средства передвижения. Нетрудно было, проследить и одну общую особенность в тратах их хозяев на шелка, дорогие породы дерева, рослых коней и носильщиков: власть! Она всегда идет рука об руку с настоящим богатством, и эти люди действительно были и властью и богатством Нойхофа.

Нет, вот как раз городской «силой» были десятки гильдий и их многочисленные мастера, подмастерья да ученики. Но властью, властью здесь считались вот эти немногие на фоне шумных городских улиц люди. И поэтому власть их была постоянно подчеркиваемой, однако, не выпячиваемой.

Каждая пядь конской сбруи украшалась серебром, да и сделана эта работа была по-настоящему умелыми руками, что нередко выходит подороже многих марок благородного металла. Однако ни золота, ни драгоценных камней на них было не найти. Рослые ухоженные кони фризских пород и рабы-носильщики, перекрывающие шириной плеч тротуары, но ни плюмажей из даров степей и саван за хребтом, ни свойственных благородным штандартов, ни иных знаков статуса, что могли бы пересечь некую грань, где гордость могли принять за кичливость.

В последнее столетие отношения в местных гильдиях пришли к некоему равновесию, а правила – устоялись и прижились. Самые именитые и состоятельные могли не бояться неожиданного всплеска ненависти на городских улицах. Тем более сейчас, когда, не смотря на войну, торговля здешними товарами на подъеме, и доходы даже учеников достаточны, чтобы не бояться голода.

Да что «голода»? Десяти – двенадцатилетние ученики пекаря, что провели в постижении мастерства не более двух-трех лет, и те могли позволить себе сбиться в стайку и заслать в приличный трактир кого из своих за пивом и морскими копченостями. Да потом распить его по малолетней глупости, преисполнившись важности. Вместо того чтобы отложить кусочек честного трудового серебра на будущее, или отдать семьям, вскормившим их в беззаботности.

Так что в большинстве своем главы гильдий могли и поважничать. Причины тому имелись! Хотя, конечно же, забываться им было не след. И уважение, и богатство, и многочисленные ученики, и верные слуги, и покорные рабы, все это было ни что против могущества ярла.

Даже нынешний, не то чтобы очень сильный господин, мог бы прислать за любым из них своих хускарлов. И ехать воинам было всего ничего. Ну, сколько там нужно времени, чтобы из юго-восточной части Нойхофа достичь любого уголка внутри городских стен?

Именно, там, на четырех высоких холмах твердо стояла резиденция клана хундингов. За прошедшие века, поколения владетельного рода отстроили обширный и укрепленный город в городе. С храмом-пирамидой, казармами и нависающей над ближайшими предместьями цитаделью. Вместе с прикрывающим порт Крабовым фортом, эти «ключи» запирали любые возражения настоящему повелителю поселения, бывшего при янгонах богатым и процветающим городом-государством.

Храм, форт и южные – речные стены, – были как раз хорошо обжитым наследством от тех – прежних хозяев, что вот уже почти две тысячи лет появлялись в пределах крепостных стен лишь в качестве рабской прислуги. Ну, или при проезде через здешние края немногочисленных наемных зодчих, мастеров-горняков да бригад каменщиков, что нанимали в единственном уцелевшем древнем княжестве посреди Эйдинарда.

Так что приди ярлу такая странная мысль, никто бы не стал требовать ответа. И уж точно – не взялся бы за оружие, чтобы искать справедливости. Но даже Старому Хунду, пусть будут добры к нему боги в его посмертии, и в голову не приходили такие мысли.

Во-первых, без его соизволения никто в марке и чихнуть не мог, во-вторых, с членами местного магистрата, конечно же, можно было разговаривать при помощи дружинников. Но вряд ли когда было нужно.

Город, для местных ярлов, столетиями был хорошо смазанным механизмом по добыванию денег. Но без их ежедневного участия все становилось заметно хуже. Как только у глав гильдий появлялись поводы для жалоб, поток живительного золота и серебра сразу же стремительно начинал мелеть. И нет, ненужно обвинять их в злом умысле или сокрытии доходов! Тут все намного проще…

Местные мастерские создавали постоянный поток из множества высококачественных товаров. И получалось это, естественно, далеко не усилиями одного или двух человек, но были у этого «конвейера» и некоторые особо чувствительные точки.

Занимается, например, мастер-оружейник мечами. Сам он – отвлекается лишь на то, чтобы разделить процесс ковки на отдельные этапы, да разделить его среди своих учеников и слуг. И дальше берет себе помимо этого, лишь самую важную, самую тонкую работу. Но благодаря гильдии оружейников, не тратит своего драгоценного времени на поиски качественного угля, хорошего железа или прочих ресурсов.

Все это он получал в необходимом объеме от гильдии, и всегда по фиксированной цене. Все сэкономленные силы и время, кузнец мог посвятить продвижению по лестнице мастерства. При необходимости, гильдия готова была прийти на помощь даже с продажей результатов его труда. Если они, конечно же, соответствовали подробно описанным стандартам.

И вот весь этот приток материалов и денег, и отток готовой продукции, организовывали как раз умелые «руки» гильдейских предводителей. Поэтому стоило им вольно или невольно «не справится», как доходы всех остальных членов гильдии совершенно справедливо падали. Оттого и нечего было им бояться любого из возможных ярлов. Были эти люди и важны, и нужны.

Как и сильная надежная власть ярла им самим. И может быть, горожанам было бы даже выгодно переметнуться на сторону нового, стремительно набирающего силу, претендента, пока прежний хозяин завяз в центральных землях марки.

Но в его победу они уже вложили столько денег, оружия и иных товаров… Да и городской полк – более 600 самых умелых и воинственных жителей, – застрял там же, вместе с прежним ярлом. А ведь в его рядах было много, в том числе и младших сыновей да родственников городской верхушки. Воинов из других, пусть и чуть менее богатых и уважаемых, но намного более многочисленных семей. Так что махнуть рукой, и попытаться перебежать без очень-очень серьезных причин, было просто невозможно. И оставшись почти без войска, городской магистрат собрался, чтобы бросить очередную ставку на закачавшиеся не в их пользу весы.

Так что нынешний треверский ярл не имел причин, чтобы «беспокоить» ради них своих хускарлов. Скорее наоборот. А потому некоторая внешняя сдержанность, если не чопорность, оставалась частью их характера не от страха. По крайней мере, точно не от сиюминутного страха. Просто традиция…

* * *

Ратуша Нойхофа, тот же день. Сумерки

– …и все-таки нам стоило прощупать возможность договориться. Да нет, говорил же: не прямо сейчас, – раздраженно отмахнулся крупный, скорее даже полноватый мужчина от своего сухощавого и какого-то подчеркнуто невзрачного собеседника. – Пусть все-таки соберет достаточно сил, обложит город! Это само по себе отнимет у него немало времени. Стены Нойхофа очень надежны, в хорошем состоянии и преодолеть их сходу вряд ли кому удастся. А мы бы в это время… да что я тебе говорю, сам же все знаешь… – здоровяк досадливо поморщился и ухватился своей широкой ладонью за такой же немаленького размера кубок.

Про внешность таких людей любят писать, используя прилагательное «благородный».

Действительно, от родителей разговорчивому здоровяку досталось широкое с правильными и даже мужественными чертами лицо. Давно миновав пору и «щедрой юности», и «размеренной зрелости», его седая шевелюра оставалась густой и непокорной, а когда-то мощное крепко сбитое тело – все еще достаточно сильным и ловким. Пусть неумолимое время и многие излишества прибавили морщин, сделали его чуть обрюзгшим, но даже в семьдесят три оставались видны следы щедрости Матушки Природы и усилия множества опытных наставников.

– Скажи, старый друг, куда смотрят боги? Как они вообще терпят эту кучку тупоголовых болванов?! – продолжать жаловаться первый, между жадными глотками дорогого стоялого меда.

Размашистые, но выверенные движения выдавали в нем человека, давно привыкшего к вниманию окружающих. К постоянному присмотру и за самыми на первый взгляд несущественными поступками и словами. А потому продолжаться это могло еще долго, и старинный приятель привычно пережидал, когда поток досадливого красноречия схлынет и появится возможность наконец-то перейти к столь необходимому диалогу.

…С самого полудня ратуша кипела страстями. Десятки глав городских гильдий, немногочисленные владельцы крупных независимых торговых домов и выборные чиновники магистрата бродили по тропинкам и переходам внутреннего двора, уединялись в многочисленных беседках, ели, пили и спорили.

Для лучшего понимания царившей атмосферы, да и самой процедуры, следует знать, что при вынесении какого-либо неотложного вопроса на обсуждение городского совета, сроки, отведенные на это, никак не оговаривались. Однако происходить все могло лишь во внутреннем дворе ратуши, и покидать его никто из участников права не имел до того самого момента, пока ратманы-советники⁷⁹ не придут к соглашению. Ну, или в виде исключения, иного решения бургомистра.

Эта старинная процедура давала возможность, во-первых, разделить ответственность за непопулярные идеи. Очень нередко излишняя законотворческая находчивость в прежние годы выходила городским «депутатам» боком (особенно за налоговые эксперименты). А во-вторых, давала возможность в самых непростых случаях, при необходимости, просто принудить их искать точки соприкосновения, и принимать хоть какое-нибудь решение.

Вот, например, как сегодня. И приятели-союзники, внешне совершенно непохожие друга на друга и часто до хрипоты спорящие по всевозможным поводам, сейчас с одинаковым неодобрением смотрели на итоговый выбор городского совета.

– Что думаешь обо всем, об этом? – дождавшись паузы, спросил «мелкий», как будто и не слышал всех прозвучавших жалоб да ругательств.

– Считаю, что решение «сражаться с выскочкой–самозванцем всеми возможными способами» – это ошибка, и ошибка опасная! – хлопнул по столу склонный к театральности «здоровяк». – Еще неизвестно, что они там задумали с этой хитрой бестией, твоим заклятым другом из красильщиков… Что бы там ни было, но боюсь, если чужак ворвется после этого в город, он не станет разбираться, кто тут самый находчивый, а устроит побоище и непременно отрежет всем нам головы… Как думаешь, что они там делать будут?

– Все еще не знаю, да и почти никто из его людей не знает… Однако уверенно могу сказать, что это как-то связано с почти сотней наемников, что третью декаду обгаживают тот склад… ну в квартале кожевников. Я тебе рассказывал…

– Да, сотню головорезов собирают не пироги печь. Они бы «напекли»… – хмыкнул уставший ругаться в пустоту и подзахмелевший здоровяк. – Ну не на стены же они их ставить собрались? Тогда бы, зачем скрывать… Да и вот так запросто, за возможность пожить в «вонючем» квартале – это же, сколько серебра ушло?! Давай подумаем, как нам все-таки сохранить свои головы. Этот Ингвар меньше чем за декаду сел новым хозяином в Бринморе. А замок был силен! Так что предлагаю не ждать судьбы, к которой нас тянут эти болваны…

Глава 7. Встречное предложение

Брошенная ферма в дне пути от Нойхофа, весна 2039-ая от Исхода

(28 мая 2019 года по «земному» календарю)

Отсутствие битых оконных стекол, кусков старых газет и журналов, прочего привычного по земной жизни мусора, немного путали. Казалось, хозяева скрупулезно прибрались и ненадолго, вот буквально только что, покинули дом. Но, по словам телохранителя, ферму оставили не меньше семи-восьми дней назад.

Не очень понятно, по каким критериям Людвин высчитал это… По толщине едва заметной пыли на аккуратно составленных лавках и холоду очага, но вывод его был однозначным. Спасший своего командира на въезде в Линкебанк, 26-28 летний воин по-прежнему был готов прийти на помощь. Когда Игорь, склонный «поболтать» в процессе обдумывания важных вещей, спрашивал его о чем-нибудь пусть даже и малозначащем, воин всегда относился к таким вопросам «в серьез».

Первым делом хускарл предпочитал ухватиться за свою жесткую блондинистую бороду. Учитывая невеликую ее длину, надолго это занятие не затягивалось, потому достаточно быстро он переходил теребить длинные завитые усы, и лишь после этого выдавал вердикт. Вот, как сейчас, например:

– Сами ушли. Может быть, даже декаду, или дюжину дней назад. Не сильно торопились, и прибрали или скрыли все что могли. Думаю, если покопать в огороде, можно найти спрятанный погреб с зерном или еще какой пищей. Все смерды ведут себя одинаково, – Людвин пренебрежительно «отмахнулся» и продолжил делиться выводами. – Колея уходит прямо на восход, так что они могут быть или в Нойхофе, или у кого-то из родни с дальней от нас стороны города. Хотя вряд ли здешних, стали бы пускать со скотом и всеми их телегами в город. Скорее всего, так и есть, господин, они в каком из не оставленных поместий в одном-двух днях пути за городом…

Телохранитель редко объяснял путь, по которому пришел к своим выводам. Нет, не от замкнутости. Дело скорее было в том, что многие аргументы для него были такими же естественными, как дыхание и не требующими отдельного упоминания. Поэтому когда землянин с него требовал весь мыслительный путь, Людвину приходилось делать сознательные и непростые усилия, чтобы не забыть упомянуть обо всех нюансах. Нередко безуспешно…

Игорь вообще заметил, что многие местные не думают, а скорее чувствуют. Доставая расспросами окружающих, он пришел к выводу, что процесс осознания действительности, у части населения происходит скорее сразу сложными конструкциями, чем каким-то последовательным «проговариванием» наблюдений про себя.

Что-то похожее бывший журналист, встречал и на Земле тоже. Особенно, когда нужно было «разговорить» очередного молчаливого комбайнера, или еще какого-нибудь мрачноватого свидетеля, случайно попавшего в поле зрения СМИ. Что ж, и в XXI веке жизнь у многих настолько похожа изо дня в день, что устраивать полноценные внутренние монологи нет ни какого смысла, а, следовательно, и привычки.

…После подавления малопонятного и бессмысленного бунта прошел почти месяц. Около трети из остававшихся на свободе членов бывшего клана кондрусов была отправлена на рабские рынки. Кстати, каково же было удивление Игоря, когда выяснилось, что к мятежникам зачем-то присоседились восемь мужчин из недавних рабов, казалось бы, только выигравших от падения своих прежних господ. Лишь у двух из них были семьи, поэтому это не сильно отразилось на числе потенциальных арендаторов.

Немногочисленных беглецов патрули гоняли еще почти неделю, и только после того как все устаканилась, бывший землянин велел провести перепись оставшегося населения. Рабы и зависимые семьи, когда-то составляли почти треть всех жителей. Поэтому получалось, что после завоевания и всего этого последующего бардака, народонаселение на землях бывшего клана, а ныне – «Владения «Бринмор», – сократилось почти наполовину.

Учитывая, что пашен и прочих угодий осталось с избытком, да и новый господин их охотно передавал в аренду, притом вместе с домами и кучей имущества прежних хозяев, все местные подросшие сыновья, начиная лет с десяти-двенадцати, почти одновременно выделились из родительских семей и переженились. Не говоря уже о тех, кто был заметно постарше, и только из-за рабского положения или дефицита свободной земли, оставался до недавнего времени под родительским кровом. В обычной ситуации браки местные крестьяне заключали тоже достаточно рано, поэтому часть из них уже успела завести своих собственных отпрысков.

И этот процесс как-то одновременно стартовал сразу у местных, вне зависимости от прежней судьбы. Хотя, конечно же, многие такие арендаторы*7* стали самостоятельными лишь формально. Однако Игорь особо на этот счет не переживал. Главное, чтобы земля была обработана и принесла доход, а кто именно там сейчас отдает приказы – отец, несовершеннолетний сын или даже, прости Господи, Святой Дух – не суть.

*7* Число арендаторов и распределение земельных долей во владении «Бринмор»:

А) в список не включены дети до 7 лет, как не достигшие возраста активности, и физически не способные оказать хоть сколько-нибудь заметную помощь родителям;

Б) земельная доля, кроме стандартного для этой местности участка пашни, включает в себя право совместного доступа к выпасам и системе орошения

Число семей\жителей (185\573)

6 – обращенные в рабство за бунт, в котором участвовали не все мужчины семьи (42 человека)

38 – бывшие кондрусы, по-прежнему имеющие право голоса на тинге (119 человек)

141 семья – бывшие рабы, а ныне – вольноотпущенники, дети которых могут претендовать на полные права (412 человек)

Земельные доли

18 – переданы <9> старостам в бесплатную пожизненную аренду

45 – невостребованные доли на территории всего владения, отданные под временное управление старостам

93 – находятся в окрестностях Бринмора, посильная часть будет обработана <6> семьями, обращенными в рабство за недавний бунт

132 – принадлежащие к <11> пустующим в настоящее время поместьям

179 – находится в прямой личной аренде у местных жителей (1 семья=1 земельная доля)

ВСЕГО: владение включает 467 полноценных участков, из которых не менее трети – 177 – могут остаться не обработанными

(из записей Анвара Гарипова)

При этом среди бывших рабов было много сравнительно молодых или и вовсе юных женщин, которые вдруг неожиданно стали очень востребованы, как жены и потенциальные работницы. В том числе и среди бывших свободных членов клана. Вынужденный снова объехать владение, и лично заключить все многочисленные договоры на аренду, Игорь первое время с трудом сдерживал смех от вида некоторых новобрачных. Часто за спиной 10-летнего «главы семьи», ожидавшего своей очереди на принесение всех необходимых клятв, возвышалась какая-нибудь бывшая наложница почти вдвое старше, или и вовсе недавно овдовевшая разбитная бабенка лет под тридцать. То бишь уже втрое старше своего новоиспеченного муженька.

И попытка упорядочить здешнюю жизнь тянулась и тянулась. Какие-то новые дела и абсолютно непредсказуемые проблемы вылезали чуть ли не каждый день. Неожиданные, по крайней мере, для бывшего землянина. Потому что в дальнейшем, назначенный кастеляном пожилой хускарл, ни разу не жаловался на какие-то особые трудности, да и владение стабильно росло, привлекая новых арендаторов, даже с соседнего – не треверского берега Рихаса.

Но не будем забегать вперед! В общем, с какого-то момента Игорь решил, что с него пока хватит, выбрал одного из десятников постарше на должность местного начальника, и наконец-то разослал гонцов с сообщением, к какому точно сроку у Арианвэла должны будут собраться отряды его первых подданных.

К этому моменту большая часть дружины, вместе с запасами и скотом для осады, уже была во владениях клана Серебряного Ветра. Частые гонцы Тарена Терпеливого в большинстве своем подробно передавали вариации на тему «в Багдаде все спокойно». Однако буквально за несколько дней до долгожданного выезда из Бринмора, очередной нарочный принес новость намного интереснее. И на этот раз обязанности вестника выполнял не просто один из доверенных воинов лидера клана, а его старший сын. Такой же вдумчивый, спокойный, да и внешне – полная копия отца, только лет на двадцать моложе. Едва успев отдать дань традиционной вежливости, он тут же принялся излагать свежие известия, и ими невозможно было не заинтересоваться.

В Нойхофе, конечно же, прекрасно знали, кто есть кто на землях к западу от города. Поэтому, когда Игорь приблизил «Терпеливого» и сделал своим доверенным советником, это почти сразу же стало известно и там. И вот заклятые друзья-соседи воспользовались этим знанием.

По словам Тарена-младшего сутки назад к родовой пристани причалил знакомый кнорр с торговцем средней руки на борту, который от имени городских «красильщиков» сделал очень интересное предложение, обещая впустить армию претендента за стены. Естественно, в такой ситуации даже захоти остальные взбунтоваться, шансов у городского ополчения не было бы никаких.

Тут следует упомянуть, что эта гильдия в Нойхофе была далеко не самой многочисленной, но благодаря высокой добавленной стоимости⁸⁰ у их товаров, и изрядной активности, считалась одной из самых могущественных.

За столетия система отношений создала довольно причудливую зависимость гильдий друг от друга. В руках красильщиков, например, находилась сеть городских общественных туалетов, где шел сбор человеческой мочи, просто необходимой для отбеливания шерсти и льна. И этот же ресурс давал им возможность влиять на гильдию тех же кожевников, которым мочевина была необходима для дубления кожи.

Местные прекрасно знали об этих нюансах, и со слов Тарена-младшего получалось, что его отец уверен: неизвестно, предлагают ли это горожане искренне, но относиться к разговору точно стоит всерьез.

Вот так Игорь с тремя десятками своих лучших воинов и оказался поздник вечером на заброшенной ферме между замком клана Серебряного Ветра и Нойхофом. Встреча с переговорщиками была назначена в так называемой «серой зоне» – временно никем не контролируемой территории между Нойхофом и западным анклавом Треверской марки.

Северяне, чье ополчение он разгромил более двух месяцев назад, отсюда давно успели разбежаться, а свои отряды в набеги он отправлял не так уж и часто, чтобы не рисковать сколько-нибудь заметными силами накануне намного более важной осады.

Все-таки местная столица была хорошо укреплена, обладала многочисленным населением, и нельзя было сказать, что его армии обладает решающим преимуществом. До появления первых требюше ждать предстояло еще неизвестно сколько, а обычные, пусть даже «боевые» лестницы – далеко не лучший способ штурмовать 12-18-метровые стены. Поэтому-то, не смотря на все недоверие, им и пришлось ухватиться за мутное предложение гильдейских.

* * *

Три часа до рассвета

– ..мой господин, кто-то идет к нам. И их много, много больше, чем нас…

Голос доносился откуда-то издалека. Обычно он легко просыпался. Да, что там: после недолгого сидения в прошлом году на троне жреца каменных выдр, Игорь со временем вдруг открыл в себе и вовсе неожиданное свойство: стал каким-то образом «видеть» людей на расстоянии. Нет, не как в компьютерной игре! Не четкий и однозначный контур живого существа. Но в целом и правда, стоило ему ненадолго прикрыть глаза и постараться ни чем не думать, как он начинал ощущать точное расположение людей и крупных животных, шагах в 30-40 вокруг себя. И нередко даже «узнавать» их. По «ауре», «биополю», излучению «души» – называйте это как вам удобнее, но факт оставался фактом.

Конечно же, посреди воинского лагеря это удивительное умение срабатывало куда как хуже. Все-таки вокруг было слишком «оживленно», но во сне – все это происходило еще легче, и Игорь в ста процентах случаев просыпался заранее, совершенно точно «узнавая» о приближении людей. Уж, по крайней мере, задолго до того, как они начинали зазывать его проснуться, а не то, чтобы теребить за плечо. Хотя, может быть, в этот раз подсознание просто узнало одного из мечников-телохранителей и посчитало, что незачем играть подъем?! Бог весть…

Слова долетали словно бы через толстую слабопроницаемую подушку, и ужасно хотелось игнорировать их и дальше. Но последняя фраза подействовала, как ушат холодной воды за шиворот:

– …кажется, нас предали и идут убивать.

«Сука, все-таки ловушка! Ведь знал же!» – выпрямился Игорь на приспособленной под недолгий отдых лавке.

– Они уже лезут через частокол, сколько их, хирд готов к бою?

Мгновенно подхватившись, землянин принялся «навьючивать» все свое многочисленное воинское железо, и параллельно засыпать воина другими вопросами. Видно было, что тот сильно обеспокоен, но опытный боец продолжал отвечать четко и по существу:

– Нет, им еще нужно еще идти от леса. Не торопятся, да и когда появились – не старались скрыться: факелы в руках, кричат что-то… Они обошли нас, и собираются напасть с двух сторон. Так что пока свободной остается только одна тропа из тех, по которым смогут пройти кони – в сторону Нойхофа. И десятник уже всех поднял. Уже скоро они будут готовы выполнить твои приказания, господин, – выжидающе замолчал телохранитель, продолжая помогать затягивать последние ремни на броне.

Выскочившего из самой большой местной избы хевдинга, встретили внимательные взгляды трех десятков хускарлов. Очевидно, еще шестеро присматривали за окружающей местностью из-за частокола.

– Господин, нам нужно уходить! Мы еще успеем…

Дежурный десятник начал именно с советов, а не доклада о готовности, а потому его требовалось одернуть:

– Собрался жить вечно? Так в долинах ушедших всегда можно найти пустую могилу! – последнее Игорь уточнил со злостью и с явно «сдерживаемым» гневом.

Вопрос сбил с мысли не только десятника, но и остальных. Это было так не похоже на их командира, обычно всегда готового выслушать грамотный и немногословный совет, что вызвало удивление едва ли не большее, чем вполне допустимая ночная атака. В вопросе слышался почти неприкрытое обвинение в трусости, и хотя от обиды у старого воина раздулись ноздри и покраснели щеки, он не произнес больше ни слова, склонившись, и показывая, что готов выполнять команды. И естественно, что ни кто больше не решился настаивать и лезть с советами, однако, лица многих в отряде потемнели. Не нужно было никакой телепатии, чтобы понять: большинство решило, что все, кажись, отвоевались…

Дав людям привыкнуть к этой мысли, сам Игорь без остановки полез на ближайший сеновал. Ночь была лунная, и с него можно было надеяться, хоть как-то рассмотреть окрестности. Приглашающе махнув всем трем предводителям дюжин, он ткнул пальцем в притаившуюся неподалеку в траве лестницу.

– Помогите!

Стоя на высоте двух с половиной – трех метров, первым тишину нарушил не совсем справедливо обвиненный воин. С силой втянув свежий ночной воздух, он уже с меньшим напряжением выдохнул и заговорил:

– Господин, для нас было честью идти под твоим стягом!

Игорь хотел сказать, что-то успокоительное, ну и воспользоваться случаем изобразить мужественного героя, не боящегося ни смерти, ни даже жизни. Но рядом с этими людьми так было нельзя. Уж они-то точно не трусы, в отличие от такого сомнительного богатыря, как он. Просто им больше нравилось жить, а глаза твердили, что командир решил глупо, пусть и героически сдохнуть.

– Эти слова для меня много значат, но, друзья мои: «…не спешите нас хоронить»!

Все-таки опытным воинам не удалось полностью скрыть снисходительные усмешки. Слишком уж сильно они не одобряли такое, на их взгляд неоправданное, желание цепляться за пустую надежду.

Но реплик не последовало. Очевидно, ветераны снисходительно отнесли все это на счет сравнительной молодости своего командира. Каждому из них было понятно, что тридцатью шестью воинами, даже столь умелыми и плюс их расхрабрившимся ярлом, было не остановить минимум сотню нападающих. Прямо сейчас враги двумя отрядами охватывали ферму с запада и северо-запада…

– Никому не кажется странным, такой дурацкий способ по ночам нападать? – Игорь озвучил общее недоумение, по поводу непонятного поведения атакующих.

Действительно, даже ему бросалось в глаза, что враги не пытались использовать эффект неожиданности. Факелы, постоянные выкрики… это было совсем неправильно.

– Они… они как будто стараются заставить нас бежать, – неуверенно предположил один из десятников, под согласные ругательства остальных.

Ветераны, как по команде повернулись в сторону ближайшей дубовой рощи, мимо которой оставался единственный путь для бегства. Она выглядела мирной, а сам путь – безопасным, но в этот момент никто уже не сомневался в том, что часть их нежданных гостей пока еще «не готова» о себе заявить.

– Будь у меня лишние десятники, я бы сейчас одного такого послал проверить тамошние красоты, – улыбнулся Игорь, под смущенное хмыканье остальных. – Но в моем хирде нет лишних! Поэтому слушаю вас: сколько сможем усидеть за такими «стенами»?

Хлипкий, ощутимо обветшалый частокол, выглядел не очень надежной преградой. И воины замешкались. Очевидно, подыскивая фризские синонимы к наречию «нисколько». А противник в это время продолжал «тупить».

Оба атакующих отряда замерли на инстинктивно ощущаемой опытными бойцами границе, после которой их могли начать эффективно поражать из луков. Было такое чувство, что они даже немного растерялись, заметив головы немногочисленных наблюдателей, торчащие среди заостренных кольев частокола. А уже через пару минут стало окончательно понятно, что подозрения на счет третьего – засадного отряда, – были далеко не пустыми страхами.

– Они и правда, ждали, что мы побежим, – мрачно прокомментировал все это самый молодой из десятников – всего лишь 37-40-летний воин с бородой завитой в две плотные косицы.

Минут через десять, со стороны внешне самого удобного направления для бегства, как раз из дубравы, показались еще несколько десятков воинов, одетых похоже на остальных. Только почти все они вместо тяжелых щитов, копий, секир и мечей, несли большие ростовые луки с уже натянутой тетивой. Число видимых врагов приблизилось к полутора сотням и более чем вчетверо стало превосходить попавший в ловушку отряд.

Правда, с прежнего возвышения рассмотрел это только командир. Остальные еще раньше, после короткого обсуждения, разбежались готовиться к битве, по разработанному Игорем, буквально «на коленке» плану. И он должен был еще сильнее не совпасть с первоначальным сценарием горожан.

– Вероломные ублюдки сильно удивятся! – одобрительно пообещал старший десятник, перед тем как отправиться вслед за остальными.

* * *

В какой-то момент кто-то из группы маячивших в полумраке вражеских всадников протрубил рог. Низкий протяжный звук покатился, ударился в частокол стен и все три атакующих отряда стронулись с места.

Никакой традиционной киношной беготни и личного героизма. Наоборот, большинство нападающих сбились поплотнее, загородились щитами, и медленно, отсчитывая шаги голосами командиров, стали приближаться к стенам неказистого укрепления. По крайней мере, именно эту тактику выбрали два отряда из трех.

Последняя – восточная группа последовать ей не могла, да и не нуждалась в этом. Там выбрали иной подход к штурму.

Из почти четырех десятков сидевших в засаде бойцов, почти две с половиной дюжины – были очень опытными даже на первый взгляд стрелками. Рассыпавшись в редкую цепь, на пределе дальности своих луков, они пропустили вперед короткую «колонну» всего из десятка воинов, а сами принялись медленно сближаться, сразу же сделав неудобным положение обороняющихся с этой стороны.

Часть из них высматривала любое мельтешение среди частокола, чтобы засыпать врага точными ударами стрел, а остальные в это же время, стремились засыпать такие предполагаемые места навесными бросками почти метровых снарядов. И если бы там были попавшие в ловушку хирдманы, им бы точно не поздоровилось! Но стрельба и медленное движение все равно продолжались, а осторожные взгляды лучников время от времени даже умудрялись «высматривать» в отступающей ночи силуэты врагов, и неуклонно расходовали дорогой боеприпас…

Сами обороняющиеся в это время сосредоточили всех своих немногочисленных стрелков на северной и северо-западной сторонах. Даже с учетом того, что среди них были оба стрелка-виртуоза из телохранителей Игоря, вряд ли это могло сорвать атаку. Зацепить на подходе хоть сколько-нибудь заметное число воинов прикрытых тяжелыми осадными щитами – нечего было и надеяться. Да никто и не ставил такой задачи. Стрелки должны были всего лишь немного придержать наступление наиболее опасных групп.

Остальные в это время разрушали все постройки вокруг центра маленького селения, оставив в неприкосновенности лишь главный – господский дом, – и два рядом стоящие хозяйственные здания чуть севернее. Полученные доски, бревна и целые куски стен они с напряжением сил, как можно быстрее тащили к частоколу. Наваливая в остальных местах плохо проходимые кучи дерева, хускарлы оставляли лишь один чистый проход. В неприкосновенности оставалась лишь прямая дорога, ведущую как раз от северных ворот к главному дому. При этом по плану она шла как раз между единственными нетронутыми постройками – двухэтажным сеновалом и почти такой же высокой бывшей конюшней.

Работа эта началась незадолго до атаки, но если до этого момента воины Игоря старались хоть как-то свою активность скрывать, то после вражеского сигнала на штурм, они и вовсе перестали «стесняться», а секиры застучали с удвоенной частотой…

Стоило нападающим подобраться на расстояние уверенного броска дротиком, как стрелки обороняющихся и вовсе очистили стены. Именно поэтому на последнем этапе враги совершенно без страха приблизились к частоколу. Вот тут-то и выяснилось, что сюрпризы будущим защитникам горожане заготовили куда как интереснее, чем это казалось поначалу. Оказывается вариант, что попавшие в ловушку станут обороняться, был просто не основным, но грамотную реакцию на него предусмотрели. Просто организаторы ловушки никак не могли ожидать, что чужак станет делать это именно так. Но о враге…

И первый и второй пехотные отряды атакующих направились, как стало понятно чуть позже, к заранее намеченным для прорыва внутрь местам. Снаружи было не рассмотреть, что там точно происходит, но после очередного сигнала рога разом обвалились сразу две большие секции частокола. Два заранее подрубленных пролета выглядели вполне надежными, но стоило приложить чуть больше усилий, как грамотно подрубленные куски стены просто легли наружу! И это вызвало изрядное удивление у обеих сторон. Правда, по разным причинам.

Нападающие, ожидали, что смогут после этого сразу строем попасть на территорию фермы-ловушки, а обороняющие с восторгов осознали, как быстро их бы перекололи, вздумай они обороняться привычным способом.

Чтобы переварить новые неожиданные условия командирам пришлось потратить достаточно немного времени. Оба отряда ближнего боя попытались вытянуть баррикады по частям и у северо-западной группы дела пошли почти сразу же достаточно успешно, но тут в кучи стройматериалов полетели заранее припасенные факелы и уже минут через пять-семь нападающие были вынуждены отхлынуть от пышущих жаром преград. Вот тут застопорились даже инициативные командиры штурмовиков.

Однако у «конницы», где и были, судя по всему, настоящие предводители нападения, идеи нашлись. Они по-прежнему суетились за границами возможного обстрела, и с высоты седел первыми смогли рассмотреть, что ворота, да и вся прилегающая местность к ним, вовсе не горит. Почти в это же время, в свете все сильнее полыхающего пламени это стало заметно и остальным. В какой-то момент осторожно приблизившиеся бойцы сообразили, что створки даже слегка приоткрыты. Это выглядело или как ловушка, или как самый настоящий вызов вероломным подлецам-переговорщикам. И с учетом местного менталитета, стало бы и в первом и во втором случае достаточно логичным ответом. Поскольку почти четырехкратное превосходство ни куда не делось, нападающие решили принять все это именно как «вызов».

Потеряв еще минут двадцать на подготовку, два самых сильных отряда нападающих из трех объединились, и сбились в новый, уже общий строй. Еще через несколько минут, колонна почти в сотню тяжеловооруженных воинов, плотно сомкнув щиты и ощетинившись копьями, начала втягиваться в распахнутые ворота.

В конце пути их ждала встреча со «стеной щитов» обороняющихся. Только теперь в оставленном пространстве было невозможно по-настоящему использовать численное преимущество. У защитников появилась возможность как минимум продать свои жизни подороже…

* * *

Сожженная ферма в сутках пути от Нойхофа, конец второй утренней стражи

(29 мая 2019 года по «земному» календарю, 09.47)

Большие кучи все еще чадящих углей обрисовывали границы, еще вчера бывшие небольшой, но далеко не самой бедной фермой. От прежнего продуманного быта уцелели лишь три сохраненные защитниками постройки и, как ни странно – северные ворота с куцыми кусками частокола. Не больше чем в два-три метра с каждой стороны.

Уцелевшие хирдманы выглядели, как самые настоящие мультяшные трубочисты. Белыми у них оставались только зубы, белки глаз, да тонкие полоски лба, скрывавшиеся во время битвы под шлемами. Все они устало замерли в самых живописных позах вокруг своего командира, и сейчас их трудно было отличить от лежащих по соседству не таких умелых или менее везучих товарищей, да и недавних врагов. Тут и там пробитые или просто надсеченные кольчуги, пятна крови, чаще чужой, чем своей, и толстый-толстый слой сажи.

Она покрывал вообще все в округе, на десятки метров: землю, постройки, многочисленные тела погибших и снующих туда-сюда живых. Воздух до сих пор был пропитан дымом и иссушен жаром бушевавшего много часов пламени. Изможденные многочасовой битвой люди начинали шевелиться лишь в недолгие моменты, когда шаловливый полуденный ветерок принимался трепать слипшиеся от пота волосы живых и мертвых, одинаково внимательный ко всем…

– Слушай, а кто это вообще такие? Ну, вот они… – Игорь устало ткнул пальцем в сторону испуганно сдирающих с себя кольчуги треверов, – я их помню. Такие же неудачники мне сейчас Виндфан достраивают. Понятно, что это остатки не добитого под Арианвэлом ополчения местных кланов. Точнее – их удравшее подкрепление… А вот это – что за бойцы были? Их же среди нападающих большинство, но как-то странно они выглядят. Не очень похожи на местных… и загар не такой, да и одеты как-то непривычно… – на последних словах, Игорь с силой пнул в бок ближайший, уже окоченевший труп, и продолжил с интересом его рассматривать, напрочь игнорируя факт, что теперь погибший скалился ему в лицо крепко надрубленным черепом.

Вынырнув из блужданий в измученном разуме, Людвин очумело оглянулся, перевел взгляд на своего командира, потом на труп, который тот с отстраненным интересом продолжал рассматривать и попытался что-то сказать, но не смог. Высохший от многочасовой жары рот, отказывался извлекать хоть что-то, кроме тусклого невыразительного сипения.

Хускарл из подошедшего несколько часов назад подкрепления, «пришел на помощь» еще раз. Подхватившись, он отвязал небольшой бурдюк и, не доверяя ослабевшим рукам телохранителя, сунул ему горловину сразу в рот.

Несколько минут не было слышно ничего, кроме натужных глотков. Воин смог остановится, только когда к нему в желудок перекочевало не меньше полутора литров сдобренной вином родниковой воды. Несколько минут после этого он еще приходил в себя, пытался прокашляться, и лишь после этого, наконец, заговорил:

– Не узнаю их цвета и знаки на одежде, господин, но похожую броню видел как-то у наших проводников на самом востоке Эйдинарда. Она хорошо приспособлена для боя на кораблях. Вот… – воин медленно наклонился и, с трудом разогнув левую руку погибшего, ткнул пальцем ему под мышку. – Видишь, это не шнуровка, как делают у нас. Крючок. Стоит его откинуть, и он смог бы сбросить доспех в одно движение…

Подхватив кольчужный подол, телохранитель снова ткнул пальцем, и стало хорошо видно, что защита нижней части живота держится на соединенных в своеобразную гибкую кирасу нагрудных и наспинных пластинах. Получается, что если развязать пояс и отсоединить крюк под мышкой, то из брони на убитом останутся только небольшие накладки на голенях.

– Если во время битвы упасть за борт в обычном доспехе, то выжить становится очень непросто. А если в таком, то потеряешь оружие, но не жизнь, – Людвин с кряхтением опустился на прежнее место, и устало прикрыл глаза. – Поэтому не могу сказать точно, гдеих наняли, но ты прав, господин, они не треверы. Фризы, без всякого сомнения, но не из этих краев!

– Жаль, конечно, что наши добрые друзья переговорщики сбежали, но ничего, пленников достаточно, так что всё мы будем знать о них. Даже то, что они и сами-то не знали… – зло улыбнулся Игорь, но мысли его в этот момент были уже не здесь. Точнее – не «в сейчас»…

После удачной, но не очень почетной победы на переправе, где свой конец нашла почти вся дружина кондрусов, Игорь не смог бы согласиться на изначально дурно пахнущую авантюру с «переговорами», и при этом не предусмотреть хоть самые очевидные риски. И возможное предательство шло «в списке» практически первым. Именно поэтому, стоило ему с охраной отправиться на эту встречу, как едва дождавшись сумерек, вслед им тронулись две сотни самых лучших и доверенных всадников.

Воины Тарена Терпеливого очень хорошо знали ближайшие к ним земли, поэтому разбившись на четыре отряда, прикрытие легко смогло выбрать для ожидания места, отвечавшие трем непременным условиям.

Во-первых, «точки ожидания» нужно было подобрать не ближе пяти, и не далее семи километров от назначенного места встречи (не более полутора часов даже ночной скачки), при этом с минимумом шансов быть обнаруженными раньше времени. Во-вторых – стоянки должны были находиться у единственных трех дорог, как раз и ведущих к нужной ферме. И в третьих, обязательно давать возможность надежно укрыться от случайных прохожих или даже вражеской разведки, но при этом гарантировать хорошую видимость неба над брошенной фермой.

Поэтому-то стоило нападающим начать втягиваться в оставленный для них проход, как Игорь отдал очень простой и понятный приказ одному из лучников-телохранителей. Теперь можно было не переживать, что враги вдруг передумают драться, и нужно было вовсю вызывать притаившуюся неподалеку помощь:

– Пусти зажженную стрелу в сторону наших гостей, но так, чтобы она полетела, по как можно более высокой дуге. Пусть взлетит так, чтобы ее видели отсюда и до …Асгарда! Если нам сегодня к рассвету придется все-таки посетить Вальхаллу, не хочу долго стучать в ворота.

Не смотря на все равно немалый риск расстаться с головой (а у местных это было обязательное условие победы), произнести свою немудреную шутку землянину удалось без дрожи в голосе. Три десятка его самых опытных и умелых хускарлов, перегородившие проход щитом к щиту, отозвались на нее воинственным ревом.

«Ингвар! Ингвар! Ингвар!» – приветствовали они своих будущих убийц. Ну, или жертв. Тут как решат боги. Решение их не предсказать, но одно утверждать можно было определенно: небожители в здешних краях были куда как далеки от идей всепрощения, или даже простой снисходительности.

Все что Игорь уверенно мог сказать о здешней вере, так это отсутствие сомнений, что здешние боги (и асы, и ваны, и жители пантеона принесенные кельтами, и идолы янгонов) всегда готовы были принять волю своих последователей, если они доказали ее с оружием в руках. Правда, «мошенничать» они не запрещали. Да что там говорить: некоторые, в зависимости от злокозненности характера, даже поощряли находчивость своих последователей в этом вопросе. Несколько таких «хитростей» приготовили и обороняющиеся.

Первой из них стали два самых тяжелых бревна, среди найденных на ферме. Их размеров никак не хватило бы, чтобы считаться баррикадой, но уложенные поперек прохода, они лишали нападающих возможности использовать инерцию и массу своей колонны, чтобы раздавить малочисленных защитников. Необходимость переступать через сравнительно небольшую преграду, уже не давала их строю действовать как единый кулак.

Второй, и уже настоящий воинский сюрприз сработал, когда «горожан» смогли остановить и даже заставить слегка податься назад, для того чтобы сменить растративших свои силы воинов первых рядов. В этот момент, когда голова атакующей колонна стала наиболее уязвима, на них со спины обрушился настоящий прицельный град стрел. Сидя на крышах двух, оставленных в неприкосновенности хозпостроек, и никак себя не проявив за предыдущие полчаса, шестеро хирдманов-лучников сверху вниз несколько минут на выбор выбивали паникующих врагов, пока у них не закончились стрелы.

Все это удалось совместить с лобовой атакой их товарищей. С криком «бей!» хирдманы Игоря проломили и так подраспавшуюся стену щитов, и принялись в восторге резать своих врагов. Десятникам еле-еле удалось вывести бойцов из-под ответного удара, когда опомнившиеся наемники смогли преодолеть растерянность и с яростью бросились в ответную атаку. Но к этому моменту немногочисленный хирд Игоря, снова стоял несокрушимой стеной. Вместе с отступившими под шумок стрелками. Дальше почти полтора часа продолжалась яростная резня, когда врага нельзя ни отойти, ни его обойти. А можно лишь «прогрызть» его щит, долго рубить кольчугу и наконец-то отнять его жизнь. Если, конечно же, не помешают его опытные, и не потерявшие головы товарищи.

Не смотря на все мастерство и великолепное вооружение, к моменту, когда подкрепления с трех сторон начали выплескиваться и охватывать место сражения, на ногах осталась едва лишь треть защитников. Конечно же, не все сраженные были мертвы, и многие тяжелораненные не умерли и в дальнейшем. Но те, кто все же отправился в Вальхаллу, были известны очень далеко за пределами мест, где родились. А потому радость победы была не так уж «безоблачна».

– Если бы мы сразу пришли сюда с сотней бойцов, они бы даже не попытались… – негромко забормотал кто-то особенно эмоциональный, из прибывших на помощь отрядов.

– …и предали бы, когда мы не ждали! – зло оборвал его выживший старший десятник, и тишина на некоторое время снова повисла над пепелищем.

Игорь был благодарен седому воину за отповедь. Сам он был не готов спорить на эту тему, да и не стоило оно того.

– Кстати, – достаточно громким, и одновременно каким-то вкрадчивым голосом заговорил Тарен прозванный «Терпеливым». – Все же понимают, что в Нойхофе, на все их стены, сейчас вряд ли остался хотя бы десяток копейщиков?

Все звенья магического браслета у Игоря были пусты. Замерев в попытке успокоить лишь слегка подлеченное тело, он остался сидеть на своем месте и так и не открыл глаз. Но бывший журналист в этот момент готов был поклясться своим неразвитым даром жреца и всей добычей последних месяцев, что в головах его воинов сейчас бродят далекие от печали мысли. Очень-очень далекие…

* * *

После полудня один за другим стали прибывать остальные отряды. К вечеру от прежнего лагеря у крепости клана Серебряного Ветра успели переправить даже приготовленные к осаде немаленькие запасы. Последними к новой стоянке прибыли значительно более скромные стада овец и всякая крупнорогатая «не кондиция». Почти две сотни молодых бычков, старых яловых самок и прочего, ненужного для размножения поголовья.

Большую часть конфискованного в бывших землях кондрусов скота, Игорь приказал отправить в Виндфан. По всему выходило, что прямо сейчас настоящие перспективы с точки зрения добычи пищи, там есть только у рыбалки, ну и еще некоторое время будет хорошим подспорьем охота. А кормить надо не только постоянно растущий в числе гарнизон, но и более трехсот пленников. И их число тоже имело особенность расти скачкообразно. Поэтому основой местного пищепрома должно было стать скотоводство. И в отличие от пашен, под скотоводство вокруг крепости земли вполне хватало.

Правда, приличную часть коровьего поголовья у кондрусов составляли животные сильно похожие на индийских буйволов и нужнее всего они были именно в качестве волов. Потому как, например, молока их самки давали, так же мало, как мелкие степные буренки. Хотя по размерам их превосходили чуть ли не вдвое.

И самое главное: местные «буйволы» оказались намного лучше приспособлены для жизни именно в жаркой дельте. Из-за этого были некоторые сомнения на счет того, смогут ли они прижиться в предгорьях…

Сам Игорь только к вечеру немного пришел в себя. Его неслабо потрепала бессонная ночь и не менее хлопотное утро. Пусть в этот раз порубили и не так сильно, как на переправе.

Стоило ему покинуть свой шатер, как широкую лесную просеку, служащую здесь дорогой, начали покидать первые группы фуражного стада. Посреди толпы вооруженных людей, картина выглядела такой умиротворяющей невинной, что он невольно даже залюбовался и простоял неподвижно, до момента, когда несколько пеших воинов не выгнали из-под сени деревьев последних, припозднившихся телят…

– Дольф, слушай, это мне кажется, или за неделю сидения под Арианвэлом, армия считай, что и не ела наши «рогатые запасы»… Не знаешь, как так получилось? Или существует какая-нибудь традиция, что мол, в первую очередь нужно зажарить коз и овец, а потому уже можно варить и кого покрупнее?

Настроение после сна было отличным, и Игорь не забыл улыбнуться, показывая, что скорее балагурит, чем и правда, выясняет какую-нибудь важную штуку. Бывший телохранитель, а теперь один из старших офицеров в ответ хмыкнул из-под иссиня-черных усов, после этого шевельнул такими же яркими и пышным бровями в сторону стада, и выдал вполне очевидное для здешнего человека:

– По традиции, здешней, уходящие в поход по призыву своего господина, должны иметь запас пищи не менее чем на декаду. Но хундинги обычно устраивали сбор треверского ополчения или просто желающих пограбить у Нойхофа. А там же можно чего ненужное в хозяйстве, по случаю – распродать, а нужное – наоборот купить. Потому местные привыкли собираться туда сильно заранее, ну и еды брать очень с запасом. И когда ты предупредил, что из-за бунта сам появишься позже, вот они и устроили загул на неделю. Всем войском пытались съесть домашние запасы. До выделенных тобой дело пока просто не дошло…

Рудольфу, как одному из самых доверенных офицеров, было поручено организовать и проконтролировать перевозку в Виндфан бывшей казны кондрусов, захваченных ремесленников с семьями, простых рабов и другую добычу, в том числе скот. Всего неделю назад он сделал последний рейс, распустил наемный флот.

Прихватив только один из собственных драккаров командира, сделал переход сначала в Бринмор, потом – к Арианвэлу, и вот только верхом, вместе с основным войском, он и смог «нагнать» Игоря, чтобы наконец-то отчитаться.

– Ясно, – снова улыбнулся землянин. – Тогда вели, чтоб через полчаса, в смысле – через четверть стражи, – все воины, кроме часовых и тех, кто в дальних разъездах, собрались поотрядно на поле к северу от развалин! И пусть туда приведут тех из пленников, кто, например, лишился руки или ноги, или еще как тяжело ранен, но умирать пока не собирается. И чтобы там были люди постарше, и обязательно кто-то из городской стражи. Хочу сказать слова, которые нужно послушать будет и им тоже. А после – пленников отпущу в город. Так что пусть повозку, а может две (сам решишь сколько) им приготовят заранее!

* * *

Нойхоф, лето 2039-ое от Исхода

(1 июня 2019 года по «земному» календарю)

Этот день для горожан начался куда как необычно, а потому они его запомнят на долгие годы.

Сначала часовой с главных ворот (тех, что зовут «Старыми»), вместо того, чтобы «отбить» первую утреннюю стражу и успокоиться до следующей, принялся вдруг заполошно колотить в било. Как потом утверждал кто-то из живущих неподалеку, визжал он с перепугу так, что трудно и ожидать от такого немолодого и уважаемого воина. Вряд ли кто-то из множества городских подмастерьев и учеников, прикупленных по случаю кухарок, да и их рачительных хозяек еще спал в это время, а потому необычный «концерт» ни свет, ни заря, тут же собрал толпу желающих позубоскалить.

Сначала народ топтался внизу, но суета немногочисленной стражи не прекращалась, объяснять никто ничего не торопился. Потом – один смельчак, за ним – второй, третий, пятый-двадцатый… За ними женщины и совсем мелкие пострелята, и вот на многих участках южных стен уже собралось горожан больше, чем пьяных на празднике Урожая.

И посмотреть было на что! К Нойхофу вышла армия нового претендента на треверский трон. Да, того самого Ингвара Чужеземца, появление которого под здешними стенами ждали далеко не первый день. Ждали и боялись.

Боялись, конечно же, те, что поумнее. И понятно, что не просто появления армии под стенами, а всего того, во что все это может вылиться. Но для большинства жителей сейчас – скорее появился повод поглазеть да поотлынивать от работы.

Вялотекущая междоусобица, стычки, штурмы мелких селений и поместий – все это было привычным фоном их жизни. Но жизни не собственной, а некой, как бы сказал человек из земного XXI века – «виртуальной». Рассказы об этом были самым интересным из того, что привозили купцы и их наемники из своих поездок. Вести об этом мальчики и мужчины обсуждали, но самим пережить это редко кому приходилось. О, рабыни и невольники с городского рынка могли бы рассказать немало о судьбах людей из взятых штурмов селений, но кто бы их спрашивал…

Действительно, враг не пытался захватить Нойхоф уже лет двести, а сегодня раз, и уже обложил четыре из пяти городских ворот. Да и пятые – «Болотные», – тоже недолго простоят «открытыми». Как и порт. Неюный старший десятник это прекрасно понимал. Как никто другой в осажденном городе.

Так получилось, что опытный и лояльный хундингам ветеран не смог уйти на заслуженный покой, когда пришло его время. Боги до сих пор все еще не позвали его к себе, а тут как раз умер прежний ярл – Старый Хунд. Многие хирдманы-наемники тогда разошлись в поисках новых господ, оставшиеся – тоже казались ненадежными, когда осознали, что в местном храме не осталось жреца, а единственный, кто мог бы им стать, «таинственно пропал». О, мало кто сомневался, что эта «пропажа» и объявление одного из сыновей наследником – связаны. Вот поэтому пожилому воину и пришлось подзадержаться.

Стариковское дело такое – бессонница, отсутствие интереса к попойкам и доступным женщинам (хотя благодаря силе пирамиды телом он «был еще о-го-го»), но душа не принимала прежние радости. Так что вот уже больше года за ним прочно закрепились обязанности ночного командира стражи. А несколько декад назад старик хирдман и вовсе остался единственным старшим десятником владетеля в городе.

…Большую часть своей дружины нынешний ярл увел в поход на бунтовщиков. Оставшуюся треть гвардии – почти в сотню может и не очень молодых, но еще сильных и по-настоящему опытных воинов, уже дважды потрепали и от нее остался хирд меньше чем в четыре дюжины мечей.

Сначала ополчение местных северных кланов побили под замком клана Серебряного Ветра. Оттуда вернулись лишь трое из трех дюжин хирдманов. Без командира. Да, это они спасли подкрепление, шедшее по реке на помощь товарищам, но три – слабая замена тридцати шести отборным воинам, если дело доходит до обороны собственного дома. Вот, как сейчас.

Потом, и вовсе случился позор.

На этот раз назад не пришел ни один из еще трех дюжин, ушедших за головой Ингвара Чужеземца. Дорого обошлось хирду организованное магистратом предательство. Сами-то они пусть потеряли вдвое больше – почти шестьдесят городских стражников и сотню отличных наемников откуда-то с побережья, но как быть теперь – не понятно.

Так что не разделял опытный воин радость некоторых болванов из магистрата, по поводу того, что у нападающих не хватило сил, чтобы сразу же блокировать восточные – Болотные ворота, – и реку. Он прекрасно понимал: у претендента не настолько много сил, чтобы морить город голодом и без риска дождаться возвращения своего соперника – нынешнего ярла.

Так что старый десятник был уверен, что судьба города решится именно штурмом, и ждать его придется не долго. Не настолько долго, чтобы успеть заскучать.

Так что да: сегодня был очень необычный день…

* * *

– Дядя! Прости, дядюшка, могу я к тебе подойти?

Голос молодого парня вырвал старого ветерана из его мрачных грез. Никаким «племянником» зовущий, ему, конечно же, не приходился. Вардхайм⁸¹ пришел в эти края много лет назад один. Вся родня по-прежнему оставалась далеко-далеко на западе в землях соплеменников-тубантов⁸². Но на полтора десятка дочерей от двух жен, у него не родилось ни одного сына, поэтому внуков, а так же сыновей своих близких друзей, он выделял. Дети такие вещи чувствуют, а потом 8-летний мальчишка на этот счет тоже не заблуждался и время от времени беззастенчиво пользовался такой слабостью.

– Можно я к тебе подойду?..

Последний вопрос меленький наглец уточнил уже несколько неуверенно, когда встретил раздосадованный взгляд старого воина. В этот момент мысль покрасоваться перед всеми возможными зрителями и друзьями рядом с главным защитников Нойхофа, показалась ему не такой уж и удачной.

Действительно, стены и башни южных стен принялись на себя половину свободного населения. Но именно сюда никого другого, кроме воинов из слуг хундингов не пускали. На верхнюю площадку главных городских ворот не могли попасть даже многие горожане, вполне на это рассчитывавшие в силу положения в своих гильдиях. Но после того позора, что вышел с засадой на нового претендента, хирдманы и так не жаловавшие «магистратских», и вовсе стали смотреть на них волками. Ну и сейчас заворачивали любопытных, не вступая ни в какие переговоры. Некоторым, из самых настойчивых, даже досталось древком копья по спине, а чванливому посланцу от местного совета не поскупились и вовсе выдать пинка. Ни сколько болезненного, как до слез обидного, на глазах у половины города. Так что видевший все это юный проныра, сейчас выглядывал из-за спины часового и мысленно решал: его и правда, сбросят со стены, или сможет отделаться только пинком. Да, постыдным, но далеко не смертельным…

От таких предчувствий лицо постреленка приняло настолько несчастно-умильное выражение, что старший десятник окончательно вынырнул из своих невеселых предчувствий, и даже смог ободряюще улыбнуться.

– О, пришел помочь нам? Ну, давай, иди ко мне! Что на себя возьмешь: будешь сбрасывать камни, лить древесную смолу или выдать тебе меч и щит, чтобы биться с теми, кто все же залезет наверх…

Мгновенно забыв о недавних страхах, парнишка приободрился, но глянув опасливо с высоты смотровой площадки, недоуменно уточнил:

– Дядюшка Вард, неужто кто-то сможет забраться на эдакую высотищу?!

Отступив из-за этой мысли даже на пару шагов от парапета, пацан оглянулся, пытаясь рассмотреть в глазах собеседника искорки веселья. Но среди множества морщинок на лице старого воина, как раз веселья-то именно сейчас и не осталось.

– Да нет, где же они возьмут такие лестницы… – недоверчиво пробормотал малец.

Правда, не достаточно тихо, если и правда, собирался скрыть эту мысль.

– Ну, что ты, какие «лестницы». Нужно совсем не много силы и умения, чтобы сбросить камень и убить опытного ветерана, пока он сумеет забраться настолько высоко. Если лезть на эту высоту по хрупкой лестнице, то опытного воина сможет убить даже твоя старшая сестра. Наши стены они будут… гм, «попробуют» захватить, подкатив специальные большие деревянные башни на колесах. А уже потом, тебе придется биться с ними. Но не прямо здесь, чуть ниже – там на стене.

Главные городские ворота возвышались почти на двадцать метров над окружающей местностью и не меньше, чем на три человеческих роста⁸³ над ближайшими укреплениями. Примерно полтора-два метра из этой высоты «съедала» насыпь, но в целом, укрепления считались действительно очень серьезными и довольно надежными.

Представив себе, что получится, когда не меньше тысячи опытных и уже бившихся вместе воинов окажутся на стенах, а он сможет для противостояния им собраться не больше полутора-двух сотен человек, умеющих обращаться с оружием и толпу из пятисот-шестисот женщин, детей и стариков… Мысль об этом вызывала желание броситься вниз. На некоторое время, волею обстоятельств, ставший здешним хевдингом-предводителем ветеран, погрузился в свои нерадостные предчувствия.

Но его шебутной гость уже не заметил всего этого. Прорвавшись наверх, он (как и многие взрослые) и думать забыл о недавних страхах, поэтому сразу же переключился на мысли об услышанных «тайнах».

Сначала паренек пытался представить, как его старшая, но при этом худенькая и довольно невысокая сестра, пытается скинуть огромный камень, на взбирающегося по лестнице человека. На вроде того здоровяка-часового, что пару минут назад не хотел пускать его на верх.

Потом, он попытался понять, а смог бы сам влезть на эдакую верхотуру. Затем, представил себя, стоящим с огромным и тяжеленым отцовским мечом, который накануне не смог поднять и двумя руками. Только теперь ему еще и нужно кого-то заколоть или зарубить… Выводы напрашивались неприятные, а потому в итоге постреленок остановился на размышлениях, что же это за такие «…специальные большие деревянные башни на колесах»? Сколько нужно будет людей, чтобы их толкать… или в них, как в телеги запрягут волов?!

* * *

Осадный лагерь у Нойхофа

Как ни странно, но почти о том же самом думал сейчас и Игорь. То есть, нет, конечно же, не о чьей-нибудь молоденькой сестренке, ее «худеньких» прелестях или вообще о женщинах. А вот о «камнях на голову», которые смогут эти «сестренки» сбрасывать и калечить его воинов – это да. Как тебе не описывай разведка мощь и силу здешних стен, а когда их видишь своими глазами – сразу становится понятно: взбираться туда по хрупким лестницам – дураков нет.

Безусловно, приказать он сможет. И приказ обязательно выполнят, но к такому «генералу» вряд ли кто потом придет по своей воле. Потому как под стенами практически беззащитного Нойхофа может так случится, что поляжет немалая часть его армии.

Да-да, помимо профессиональных родовых дружин, в западном анклаве нашлись и другие желающие «постоять» рядом с тем, кто возьмет богатейший по здешним меркам торгово-ремесленный порт.

И мало того, даже полтора десятка мелких родов здешних – треверских «северян», – чьи земли лежали западнее Нойхофа и были полностью заняты его армией, вдруг ни с того ни с сего вызвались перейти «под руку» нового ярла, еще до того, как он и правда, стал «гражданином начальником».

Выставили они, правда, всего ничего – около шестидесяти воинов, – но это был верный знак того, что стоит ему взять город, и за этими «добровольцами», потянутся другие. А побьет нынешнего ярла, так и остальной народ массово кинется приносить ему присягу.

Так что кинуть армию «голым пузом на пулеметы» – он сможет, но делать такую глупость – точно не станет. Ведь пусть умрут далеко не все, но толпа калек получится о-го-го какой большой. И не известно, удастся ли поставить их на ноги до теоретического возвращения армии хундингов.

И кстати, гарантий, что стоит только преодолеть стены и тут же конец сражению – никаких. Цитадель в юго-восточной части Нойхофа очень велика и стоит на холмах. То есть, укреплена намного лучше остальной части поселения. Внутри кольца ее бастионов и самое ценное здешнее «имущество» – храм-пирамида.

Если решать вопрос обычным штурмом, в цитадель может отступить много защитников и уже из этого места выковыривать их придется куда как дольше. И тут уже точно без осадных башен – не обойтись. Так что нафиг «эксперименты», которые по рукам и ногам свяжут его и так немногочисленную армию. Лучше все же не пороть горячки и потратить несколько недель на грамотную подготовку.

По прикидкам военного совета, при нынешних городских силах, достаточно будет двенадцати башен, чтобы практически без потерь занять западные и самые длинные – южные стены. Даже если защитники смогут в паре-тройке мест сосредоточить немногочисленных профессионалов, это никак им не поможет во всех остальных случаях.

Главное, чтобы нынешний глава хундингов не вздумал все бросить в центральных землях и не рванул на помощь своему самому важному «союзнику». Все офицеры Игоря сходились во мнении, что стоит нынешнему «пока еще ярлу» перестать опираться на поддержку богатых городских гильдий, и дальше все станет напоминать агонию.

Ресурсы, особенно человеческие, его немногочисленных союзников в центральных землях уже исчерпаны. «Восточный анклав» вряд ли передумает и подчинится, по крайней мере, шпионы Эрвина Сильного не приносили даже намека на такие переговоры. А остальных северян после взятия Нойхофа, можно за неделю-две «примучить» без особого труда или серьезных потерь.

Поэтому падет столица марки, и останется хундингам только волком выть. Союзников с хоть каким-то заметным мобилизационным потенциалом, у них не останется. И даже если нынешний ярл, довольно удачно пограбивший своих противников, еще не все переправил сюда и имеет на руках достаточно «серебра», набрать хоть сколько-нибудь заметное число наемников ему с падением города тоже станет просто негде.

С одной стороны – восточные «сепаратисты», не пожелавшие подчиниться даже в момент его наивысшей силы. С другой – земли Гуортигерна Белого Сокола и его армия. Хребет Алайн Таг в здешних краях непроходим, а на севере – вот он, прошу любить и жаловать, – Ингвар Чужеземец, без пяти минут новый хозяин Нойхофа. Поэтому хотя у хундингов должно по-прежнему оставаться все еще бойцов, может даже поболее, чем у Игоря, поможет это ему не сильно…

Действительно, к осаде Нойхофа бывшему землянину удалось мобилизовать почти полторы тысячи человек*8*. Но сюда, к стенам города, вышло привести, естественно, далеко не всех. Лишь чуть более тринадцати сотен. Точнее – 1 321 человека. Так что кровопролитный штурм и потеря мобильности ему со-овсе-е-ем ни к чему.

*8* Собранные к началу осады Нойхофа силы Ингвара Чужеземца:

А) в список осадной армии не включены нанятые для перевозки осадных припасов и фуража местные земледельцы с собственными телегами и волами

Б) не включена в гарнизонные списки и личная собственность Ингвара Чужеземца, например, упряжные и верховые животные

Осадная армия – 1 321 человек

Личные силы претендента (452 + 224 лошади)

1 – Ингвар Чужеземец, предводитель +9 лошадей (2 аварских мерина и 7 верховых лошадей степной породы)

1 – Рудольф Рихтерсон, сотник +3 лошади

1 – Карл-казначей, интендант предводителя и хирда

5 – «связной офицер» ярла ивингов Эрвина Сильного, с двумя воинами и двумя слугами +10 лошадей

6 – телохранители предводителя +12 лошадей

25 – наставник-хирдман и две дюжины юношей-колесничих, набранных в западном анклаве для обслуживания 20 привезенных из Виндфана боевых колесниц +46 лошадей

120 – дружина (десять «дюжин» отборных универсалов-хирдманов) +144 лошади

300 – Младшая дружина (двадцать две «дюжины» строевой пехоты в составе <44> – мечников-щитоносцев и <178> – алебардщиков, а также – три «дюжины» стрелков <36> – лучников)

Союзные силы (870 + 290 лошадей)

61 – смешанный отряд пехоты (одна «полусотня», собранная из перебежчиков из «северных» кланов Треверской марки) +7 лошадей

98 – легкая пехота (восемь «дюжин» добровольцев из западного анклава) +18 лошадей

179 – всадников (четыре «полусотни» опытных родовых дружинников из ополчения западного анклава) +212 лошадей

532 – тяжелая пехота (четыре «сотни» из ополчения западного анклава) +53 лошади

Гарнизоны и флот – 153 человека

Гарнизон владения «Бринмор» (55 + 63 лошади)

2 – кастелян и мытарь +3 лошади

17 – официальный гарнизон крепости (две «дюжины» хирдманов) +19 лошадей

36 – ополчение родовых дружин (три «дюжины» всадников из ополчения западного анклава), приписаны к крепости +41 лошадь

Гарнизон владения «Виндфан» (98 + 48 лошадей)

1 – кастелян Эрфар Зодчий

1 – Эгир-сотник, комендант и Первый наставник Младшей дружины +3 лошади

9 – хирдманы-наставники Младшей дружины +12 лошадей

12 – официальный гарнизон крепости (одна «дюжина» хирдманов) +15 лошадей

26 – флот (кормчих – <2>, матросов – <24>, при двух драккарах и четырех баркасах-куррахах), приписан к крепости

49 – Младшая дружина (три «дюжины» строевой пехоты в составе <6> – мечников-щитоносцев и <21> – алебардщика, а также – две «дюжины» стрелков <22> – лучника) +18 лошадей

ВСЕГО: 1 476 человек

(из записей Анвара Гарипова)

Правда, общий штурм – дело далеко не сегодняшнее. А вот вопрос с началом полноценной осады да, его нужно решать именно сейчас.

* * *

Игорь многому для себя научился за время недавней войны с горцами. Большинство из его самых близких воинов – тоже, поэтому идею создать несколько вполне независимых фортов для блокировки выходов из города высказал один из полусотников хирда. В итоге было решено разбить большой общий лагеря для войска с самой уязвимой южной стороны, а сразу за пределами действия лучников – еще три небольших временных форта.

Один – должен был «замкнуть» западные – Речные ворота. Учитывая, что там была возможна атака еще и с реки, мало ли какие союзники могут найтись у горожан, в нем должна была засесть одна из союзных «сотен» дружинников. И эту честь себе попросил Тарен Терпеливый.

Учитывая, что в этом отряде из почти 120 воинов больше половины – его же собственные люди, по словам советника, это должно было помочь ему «еще лучше выполнить поручение». Ведь в двух днях пути отсюда, его воинам много лет приходилось защищать родовой замок и одновременно контролировать берег. С этим все согласились, и сразу же выяснилась интересная подробность.

Как, оказалось, выполнять свою – отдельную миссию рядом с основным войском многим показалось очень почетным делом. И сегнаф Бран, надо признать один из самых амбициозных вассалов Игоря, сразу же потребовал себе право возглавить оборону второй очень уязвимой точки осады – форта напротив городской цитадели. Тамошнее укрепление должно было контролировать сразу оба выхода и не очень надежный путь между стенами Нойхофа и ближайшим водоемом.

Надо упомянуть, что в дельте Рихаса, даже так далеко от устья, действовали приливы и отливы. Поэтому часть прибрежной территории подтапливалась в среднем по 10-15 раз в месяц. Именно из-за такой особенности мест для полноценного строительства прямо на берегу было не так уж и много. А расположенное на юго-востоке нойхофское озеро, соединялось с великой рекой небольшой перемычкой. Ну и из-за этого проход между берегом озера и ближайшими стенами половину дня был скрыт под водой, а вторую – представлял собой непроходимую жижу. Однако прямо вдоль укреплений оставалась сравнительно узкая дорожка.

Провести там отряд, враждебный горожанам, было просто невозможно. Со стен бы обрадовались такой глупости и сразу же принялись бы забрасывать неудачников всякой гадостью. Но вот самим обороняющимся эта тропка давала одну неприятную возможность.

Осажденные могли, не открывая цитадельных ворот, выйти через так называемые «Болотные» на восточном берегу Рихаса, и неожиданно ударить по форту, воспользовавшись той самой тропой. Все-таки даже в полной темноте невозможно открыть одни из ближайших массивных и скрипучих врат, и при этом не потревожить часовых в будущем форте. А если так – нападение может получиться и правда, неожиданным.

Хотя на самом деле, никто не верил, что у горожан хватит сил на вылазки, но рисковать опытные воины не желали. В конце концов, по-настоящему блокировать Нойхоф со стороны реки не было ни какой возможности, а значит, шанс получить подкрепления был очень велик, и его стоило предусмотреть заранее.

Понимая, что отказывать первому из сегнов в этом достойном желание не было никакой возможности, да и необходимости тоже, Игорь лишь напомнил о важности этого поручения и «благословил» на благое дело. Тем более что из четырех «сотен» тяжелой союзной пехоты, Бран возглавлял самую многочисленную группу почти в 150 человек.

Намного меньше значение в планах осады придавалось третьему форту, напротив южных – главных городских ворот. Задачей его защитников было всего лишь не допустить неожиданной атаки на лагерь, так что «полусотни» копейщиков вполне должно было хватить.

Возможность возглавить такой важный и одновременно безопасный узел вызвала ажиотаж среди родовых вождей помельче, но выделять кого-то было рано, поэтому Игорь прервал шансы на любые возможные обиды, заявив, что поручит его младшей дружине.

– Юношам надо набираться опыта. Но, конечно же, под присмотром более опытных ветеранов! – кивнул предводитель одному из «полусотников» собственного хирда, и тот поклонился, давая понять, что все понял.

После того, как младшая дружина своими алебардами переломила хребет кондрусской дружине и действительно спасла многих в родовом ополчении, народ проникся к «салабонам» изрядным уважением, так что приказ вызвал даже одобрительные улыбки и переглядывания среди совета. Но сейчас предстояло обсудить первую настоящую боевую операцию, поэтому все снова подобрались и настроились на серьезный лад.

– Ну а теперь, давайте обсудим, что будем делать с тем замком, что они называют «Речной форт», да и вообще, с восточным берегом? Да, перекрыть реку пока никакой возможности, но оставить в руках осажденных выход еще и здесь, было бы вообще странно. Я уверен, укрепление нужно брать! Он даст возможность окончательно замкнуть кольцо с суши, и подстраховаться на случай подхода крупных подкреплений…

Никто не нужно было объяснять, что единственное «крупное подкрепление» – это нынешний ярл со своим войском. Все это и так понимали. Как и факт, что если такое случится, то хундинги вряд ли станут сходу устраивать генеральное сражение.

Привести такую массу войск незаметно, можно лишь в одном случае – если гнать солдат скорым маршем, стараясь опередить вести о них самих. А значит, армия будет сильно измотана и вряд ли способна биться по-настоящему. Поэтому для начала, они попробуют прорваться за стены, и отдохнуть. И после такого конфуза, на планах взять город в ближайшее время, можно будет надолго поставить крест.

– Так, давайте решим: как мы это сделаем, и какие нужны будут силы? Сразу предупреждаю, что командир этого отряда уже известен, – усмехнулся хевдинг.

* * *

Виндфан, испытательная площадка внутри укреплений

(9 июня 2019 года по «земному» календарю)

Два давно уже не молодых мужчины склонились над столом, стоящим посреди огромного практически пустого пространства. Время от времени случайно залетевший ветерок принимался хлопать натянутым поверх куском парусины, но они продолжали все так же молча перекладывать какие-то небольшие поделки с места на места.

Сторонний наблюдатель остался бы в недоумении: мол, чего это мужики, играют что ли? Но любой мастер-ремесленник, да и почти каждый их ученик, были вполне знакомы с концепцией изготовления сначала небольших прототипов, а лишь потом – самих вещей и сооружений. Хотя действительно, чаще всего такое практиковали при строительстве. Однако и достаточно часто бывало, что поначалу маленькими делали не только дома, крепости или какие-нибудь корабли.

Сейчас два умельца возились с несколькими вариантами странных деревянных «игрушек», в которых почти любой земной мальчишка постарше узнал бы требюше. Ни одна из моделей не соглашалась бросать такие же мелкие камни туда куда нужно. Но полчаса назад идея в целом нашла понимание, да и здешний кастелян Эрфар заверил, что все получилось довольно похожим. Хотя тут же и уточнил, что видел только «издалека» (не пожелал бывший землянин рассказывать про телевизор), а потому, как ими пользоваться, знает лишь очень-очень приблизительно.

Действительно, к этому процессу прилагалась настолько огромная «куча» всяческих нюансов, что настроить маленькие метатели и правда, никак не выходило.

Одним из «игроков» был уже знакомый нам Эйнион-кузнец. Он сразу, еще во время разговора с Игорем ухватил основную мысль, и изготовил множество металлических деталей для будущих моделей. Но доводил «до ума» все остальное уже его приятель-плотник. Под постоянный гундеж товарища. А потому сейчас древодел находился в некотором раздражении.

Во время недавнего общего обсуждения будущих метателей, кто-то из хускарлов высказался, что может «косорукие чего специально напортачили», и это никак не могло улучшить настроение мастера. Учитывая возможные последствия для семьи и него самого. Да еще и характер, у сухощавого и невысокого плотника, был куда как пожиже, чем у приятеля.

Ну, и слушать такое было просто обидно. В своем деле не удавшийся ни лицом, ни телом мастер, был чертовски хорош. Имя его забыли еще в детстве, и уже многие годы подменяли его призванием. Хотя, наверное, стоило бы все же уточнить, что правильнее всего его профессию следовало бы определять как «столяр».

Разница для несведущего, конечно, не существенная, но имейте в виде, что первые, в смысле – плотники, – работают только с деревом. А вот вторые – как и наш мелкий герой, – могли на себя брать и некоторые работы по металлу. И даже не только те, что попроще. Бывший кондрус, например, мог поправить и снова закалить себе инструменты.

Но разве объяснишь неучам? Так что плотник и плотник.

– Сайран⁸⁴, вроде господин сказал, что дело вот в этом вот… – кузнец не сразу вспомнил, как назвать упомянутую деталь, и ткнул пальцем в мелкий металлический крюк на конце главной балки метателя. – Вроде она должна поворачиваться. В одну сторону – и камень полетит максимально далеко, в другую – и праща развернется раньше, а значит, выстрелит поближе. Ну, и с длиной его самого тоже надо пробовать… Ладно, чего тут думать?! Все равно зодчий разрешил делать то же самое, но уже в три роста и уже потом пробовать…

Эйнион аккуратно поставил их совместную работу на стол, и в сердцах взмахнул кулаком. Правда, куда стукнуть не нашел, и расстроенный еще больше, повернулся спиной к макетам. «Неудачу» он воспринял очень болезненно. Хотя под конец разговора второй по значимости в здешней иерархии воин его доброжелательно ткнул в плечо, и сказал, что «Все будет!» Но то еще когда…

– Ты, кстати, чего надулся? Вон… «все будет!» – хмыкнул кузнец, чувствуя, что вроде досада отпускает. – Слушай, а здешняя крепость покрепче будет. Ну чем «Бринмор». Даже недостроенная. А как все доделают, к ней и не подойти боязно станет!

Умение мгновенно переключаться с темы на тему, и при этом не бросать своих дел на полдороги, в этом, пожалуй, и был секрет успеха мастера Эйниона. Минуту назад чуть не выщипавший собственную бороду, сейчас он с живым интересом рассматривал нависающие громады скал и немногочисленные проходы в них. С места, выделенного под их работу, было видно только три из них, но «новоселы» уже знали, что всего в Виндфан ведут пять ворот.

Голова у Сайрана была устроена совсем не так. Да и тонкие губы, от несправедливой обиды, все еще нет-нет да подрагивали. Казалось, что он даже сейчас заплачет. В такие моменты он не очень-то сдерживался, отчего по молодости и бывал неоднократно бит.

– Если или когда у здешнего господина появится жена, и ей однажды тоже покажут головы мужа, почти всех сыновей, деверей да зятьев, может, и ей не поможет… все это, – взмахнул рукой тот. – «А здешняя крепость покрепче будет…» – ненатурально пискляво и подчеркнуто глупо передразнил напарник.

Но было видно, что основной пар он уже сбросил и, кажется начал успокаиваться. Правда, приятели некоторое время все равно провели в молчании. Привыкший к таким взбрыкам кузнец продолжал любоваться зелено-белыми стенами природной крепости, лишь чуть улучшенной человеческими руками, а плотник да, продолжал по инерции лелеять пустую обиду. Спустя почти полчаса он же и нарушил молчание, и опять не ради обсуждения красот.

– Про меня ладно, а что ты думаешь говорить будущему ярлу, когда он узнает, что его врага пестуешь? Все же, кто из замка, ведают о том, но молчат пока… просто потому, что молчат. Однако выслужиться, желающий скоро найдется. Будь уверен!

Уже начав говорить, чувствовалось, что к середине тирады Сайран ужасно пожалел, что поднял эту тему. Вопрос был болезненный, и лезть в него не стоило из пустого любопытства. А раз он ничего изменить в их судьбе не может, какая польза от его расспросов? Никакой! Одно бабское любопытство да постыдное желание уязвить старого друга.

Мол, смотри, меня-то может лишь на рудники за нерадение, а у тебя-то и вовсе Смерть за плечами. И понимание этого было так обидно, что подсушенный возрастом человек сжался, что наблюдай, кто со стороны, подумал бы, сейчас его ударят. Безжалостного, наотмашь.

Но нет, удара кулаком как раз Сайран-плотник и не ожидал. Не было такого в их многолетней дружбе. А вот обидного, и почти справедливого слова – и правда, боялся. Ведь подумай Эйнион, что он и правда, хотел уязвить, то лучше действительно смерть!

Сайран ведь давно хотел расспросить, по-приятельски, да только почему-то лишь сейчас дело дошло. Как-то само…

– Ну, какой малыш Уриен⁸⁵ ему враг? – почему-то совершенно спокойно, может даже – отстраненно, – переспросил коваль. – Ему всего четыре весны. Да и как я мог ей отказать? Перед тем, как приказать сдать Бринмор, принесла она пацана и попросила ни кому не говорить, что их ее корня дитё. Совсем обезумела с горя… И не подходила к нему больше, хотя вон, сколько дней жила почитай бок о бок. Ну там, у подножия Бринмора…

Сайран уже растратил всю «желчь», а потому ничего не ответил. Хотя, что сказать-то как раз было. Например, мастер мог напомнить о том, что сколько бы мальчишке не было лет, а знаменем для тех, кто захочет поспорить за обладание богатыми землями вокруг Бринмора – он может стать уже сейчас. Да и со временем, потенциальный мститель вырастет. Так что – да, – их нынешнему господину он враг.

Все-таки если бы земли бывшего клана кондрусов разделили, то и оспорить это было почти невозможно. А сейчас, когда такое богатство попало в руки единственного, пусть и достаточно могущественного человека, все выглядит не так однозначно. Да и правдой были слова об опасности выполнения этого поручения бывшей хозяйки.

Гаран, жена кузнеца, это прекрасно понимала, но скрыть в рабском лагере еще одного ребенка не было ни какой возможности. И пусть поначалу до этого было мало кому дело, особенно после всего того, что обрушилось на людей, но сейчас кое-что могло измениться. Некоторые ведь до сих пор не до конца осознавали, что крепость можно было оборонять еще очень долго.

Или, например, выторговать не только жизнь, но и свободу, на переговорах с Чужеземцем. Поэтому скоро появятся и те, кто захочет отомстить вдове за такую легкую сдачу и свою недавнюю свободы.

И как себя поведет будущий ярл – неизвестно. Казнит, продаст, как именно накажет? Этого никто из них незнал. В этой истории сейчас вообще было слишком много неизвестности. Одна сплошная неизвестность…

Глава 8. Нежданные гости

Нойхоф, конец второй недели осады, лето 2039-ое от Исхода

(15 июня 2019 года по «земному» календарю)

Богато снаряженный воин в сопровождении трубача и знаменосца подъехал на расстояние выстрела из лука и мягко остановил скакуна. Потрепав рослого «степняка» по гордо поднятой шее, он не удержался и еще раз провел рукой по холеной шерсти боевого товарища. Только после этого выпрямился, и также расслабленно, наверное, даже вальяжно, кивнул трубачу. Яркий солнечный день пронзил звонкий голос сигнального рожка. Его медные переливы звякнули по грозным надвратным башням южной стены. Отразившись, прокатились по ближайшему куску пыльного торгового тракта, легко перескочил невысокий, но надежный частокол небольшого форта, прикрывающего осаждающих от коварства защитников, и только теперь звук скрылся где-то среди палаток их вольготно раскинувшегося лагеря.

За две недели с начала осады, жители Нойхофа, падкие, как и все горожане на бесплатные «представления», давно успели поуспокоиться. Зрелище подошедшей армии уже не вызывало ажиотажа, а утками сидеть на стенах, у многих и так вошло в обязанность. Поэтому спокойно занимающиеся своими делами воины Ингвара Чужеземца, были «предоставлены сами себе», и большую часть времени оставались «почти без присмотра». В смысле – со стороны осажденных.

С высоких городских стен было прекрасно видно, что до возведения всех двенадцати осадных башен, оставалось никак не меньше трех-пяти дней. Достроили пока только одну – да и ту, в случае злодейского умысла, предстояло еще полдня катить, для того чтобы появилась возможность хоть как-то угрожать обороне Нойхофа.

Хотя массивные, способные стать вровень, а в некоторых случаях и немного возвышаться над городскими стенами (недавно еще казавшимися совершенно непреодолимыми) осадные башни, конечно, пугали. Ополчение местных гильдий, как и приносящие им ежедневно обеды-ужины жены и дочери, наблюдали за их «ростом» с ужасом и ненавистью. Однако в остальном осаждающая армия вела себя довольно мирно, и опасность воспринималась не так уж и остро.

Ведь прямо сейчас ни кто не пытался забрасывать прилегающие кварталы горящими стрелами, не рубил и не одевал на колья головы каких-нибудь бедолаг с ближайших ферм. Ничего такого. Работают и работают себе спокойно. Можно сказать «мирно»…

Иногда, правда, очередная смена юных защитников того самого – небольшого форта, – созданного для защиты от возможных вылазок горожан из южных ворот, принималась в охотку ругаться с ополчением, присматривающим за ближайшими башнями. Но происходило это без особого воодушевления. Даже с учетом того, что и большая часть ополчения тоже была или стариками, или такими же салагами-ровесниками. Собственно такие перебранки редко приводили даже к попыткам обстрелять противника из луков или арбалетов.

Поэтому услышав сигнал боевого рожка, один из ополченцев-часовых бесстрашно высунулся в широкую щель между двумя простыми, круглыми зубцами, и без особого интереса уточнил:

– Почто базлаешь, свинорылый?

Сонное лицо, красные пятна на отлежанной щеке и последующий протяжный зевок, внятно обрисовали энтузиазм и оживление, царившие среди защитников Нойхофа. Но уже традиционной беззлобной перепалки не случилось. Всадник вопрос проигнорировал, как и появление вопрошающего, а чья-то рука с недюжинной силой и вовсе задернула «златоуста» внутрь, поставив однозначную точку на возможности именно этим способом оживлять сонливую осадную скуку. Едва слышимый обиженный бубнешь часового, перебил явно сдерживаемый, но категоричный и все равно очень громкий, как призывы боевого рога голос:

– Болван, не видишь что ли? Это посланец ихнего хевдинга со знаменосцем, а не разгулявшаяся мелкота из форта напротив! Ему не по рангу перекликать с сонной курицей вроде тебя! Если он и может, кого обругать, то не тебя долдона, а весь ваш жопастый городской совет в полном составе. Если меньше, то получится урон чести его господина. У, тюря криворукая…

Раздавшийся хлопок и звон прокатившейся через всю боевую площадку ржавой каски, явно поставил точку в чьих-то попытках оправдаться. Не предназначенный посторонним диалог завершился очередным явлением. Правда, на этот раз стало понятно, что некоторые защитники носить броню явно привычны и, скорее всего, прекрасно представляют с какой стороны нужно браться за меч:

– Мое почтение, воин…

Между тех же самых зубцов, где совсем недавно появлялся сонный невежа, выглянул и выжидающе замер 35-40-летний хирдман. Его массивное тело кольчуга облегала, как вторая кожа, а лицо выражало почтительность и безусловное достоинство человека, уже многие годы взирающего на окружающих сверху вниз, но при этом не впавшего в чванство.

…прошу прощения от имени жителей города за невежливость этого болвана!

Хотя, кстати, на самом деле оскорбление «свинорылый» местные воспринимали не совсем так, как, например, современники Игоря на Земле. К началу осады в городе обсудили все общеизвестные подробности из биографии нового претендента, и по единодушному мнению местных «политологов», такая быстрая карьера была связана именно с поддержкой ярла ивингов. А ивинги ведь и правда, считают, что произошли от вепрей, так что такое обращение было ни неким пустым обзывательством, а лишь грубыми словами. Как если бы человека негроидной расы назвать с упоминанием цвета его кожи и зада одновременно.

– Мое почтение, …воин! – выделил последнее слово всадник, подчеркивая, что понимает, с кем разговаривает теперь, и дальше продолжил более громко и торжественно, давая понять, что прямо сейчас вещает не от своего имени. – Мой господин, ярл Ингвар, известный в землях фризов под прозвищем «Чужеземец», хозяин обширных аллодов⁸⁶ «Виндфан» и «Бринмор», чью руку над собой уже признали вожди запада и некоторые рода севера древней Треверской марки, желает говорить с тем, кто достоин его «услышать». Его сообщение обязательно должны узнать за стенами славного города Нойхофа.

– Я сейчас предупрежу старших. Но ты же понимаешь, что все будет не сильно быстро. Даже просто доскакать отсюда и до цитадели – понадобится время?

– О, я хорошо поел, да и коня выбрал не сильно горячего. Он тоже готов подождать, – успокоил посланник с улыбкой и своим прежним голосом…

Только через целую стражу – то есть почти два часа спустя, – надвратная башня стала наполняться шумом от присутствия множества людей и их сдержанным гомоном. Затем, в двух рядом стоящих бойницах почти одновременно появились двое мужчин. Первый, уже знакомый нам немолодой ветеран. Он-то и представил через минуту своего спутника:

– Приветствую, посланник! Я Вардхайм Тубант, старший десятник в хирде ярла треверов. Сейчас возглавляю оборону Нойхофа. Рядом со мной – достойный бургомистр нашего славного города. Мы готовы выслушать слова твоего господина, от имени всех жителей. Их будут слышать и многие другие уважаемые люди из ремесленных гильдий и от ополчения.

К этому моменту зрителей, очевидно, прибыло, потому что замелькали любопытные лица и в остальных бойницах. Правда, больше ни кто не выставлялся в проемы, в отличие от глав военной и гражданской администраций.

– Славные жители города, мой господин, по праву меча и соизволению богов, решил взять под свою руку земли племени треверов. Сейчас подошла очередь Нойхофа. Ярл Ингвар обещает, что на седьмой день от сего, он войдет за эти стены, и будет творить свой суд. Каждому – кто умрет, пытаясь противостоять его воинам, он гарантирует забвение! Их семьи будут лишены всего движимого и недвижимого имущества, свободы и права распоряжаться собственной судьбой.

Лишь одному человеку и его сообщникам, что предательски умышляли на жизнь моего господина, милостей не достанется. Это глава гильдии красильщиков, известный среди вас так же под именем Маанлих Едкий⁸⁷. Мой господин объявляет его вне закона, а все его имущество – своим. После взятия Нойхофа под свою руку, ярл Ингвар учинит дознание, и все сделки по продаже его имущества признает недействительными. Остальным же мой господин гарантирует защиту! Каждому, кто своей волей признает его власть, он обещает свободу и справедливость!

– И что же, даже грабить не станут? – полу удивленно, полу издевательски уточнил чей-то знакомый голос, дополненный не менее знакомым хлопком, и таким же родным «звоном» от укатившейся каски.

– А какой ему интерес жечь и грабить собственных подданных? Кормить вас потом, что ли? Ярл Ингвар клянется, что если у кого-то в его войске жадность затмит разум, таковой глупец будет признан вором и наказан по обычаям, ничуть не мягче, чем те, по которым вы живете сейчас. В том слово его твердо! Однако за участие городской стражи в нападении на него, на город будет наложена контрибуция в «пятину» от всего имущества. Но жителям с доходом менее трех марок или 432 гельдов серебром в год, о том можно не печалится!

Развернувшись, посланник потрусил в сопровождении спутников в сторону лагеря, больше не склонный что-либо объяснять или как-то увещевать своих оппонентов. Этого собственно, почти никто и не заметил.

Последнее заявление вызвало безобразный гвалт на стенах и болезненные гримасы на лице у обоих предводителей. Гражданский начальник осознавал будущие потери, поскольку не верил в возможность удержать стены, старый ветеран – болезненно пытался пережить факт, что мгновенно лишился большей части своего ополчения. Если не всего. Правда, он тут же крепко пообещал себе, что все равно попытается удержать стены. Даже если придется это делать самому…

* * *

В это время в палатке предводителя осадной армии Игорь на пару со своим ближайшими офицерами потягивали пиво под кусок замеченного на костре осетра или чего-то похожего. Надо признать, они тоже немного прониклись всеобщей расслабленностью и позволяли себе это регулярно. Хотя патрулям, часовым и дозорным никто волынить все же не позволял.

– Господин, а почему семь? Осталось же не более четырех-пяти дней до… Ну как осадные башни закончат. Да и не думаю, что кто-то тут устал от такой войны… – удивился Дольф, под смешки остальных.

– …что-то рано ты начал перенимать от местных эту «хитрую» манеру хвалить, – расхохотался Игорь. – Знаешь же, что еще третьего дня все посты и ночные «секреты» были усилены втрое.

– Снова выманиваешь, – утвердительно отметил Дольф, и лишь по чуть порозовевшему лицу было понятно, что он немного смущен. – Но я не об «этом». Хотел спросить: господин, ты не веришь в их добровольную сдачу?

– Не верю. Хотя пока не всегда предугадываю то, как поведут себя фризы, но толстозадые и избалованные горожане везде одинаковые. Страха в них настоящего нет. Старый Хунд был очень сильным правителем, много лет его земли боялись трогать. Да и до него такой большой город осаждали не часто. Так что они, может быть, уже и не видят необходимости сопротивляться, но по поводу штурма недостаточно испуганы, чтобы принудить власти открыть ворота. Так что пусть потеряем пару дней, зато шанс будет самых смелых из ополчения или кого из опытных хирдманов зарубить с этой стороны стен. Все полегче будет…

Снаружи раздался шум от нескольких подъехавших всадников. Спешился только один, и в этот момент кто-то из коней призывно заржал, то ли чем-то недовольный, то ли просто переполненный жизнью.

– Господин, позволишь? – уже через мгновение внутрь заглянул Людвин. – Я дождался их вятших и повторил им твои слова.

Действительно, все кто участвовал в недавних «переговорах», где ни кто и ни с кем не «переговаривался», и которые в итоге обернулись двойной ловушкой, были очень щедро вознаграждены. Ради этого Игорь всех выживших участников на несколько дней отправлял в Персу, где желающие могли выбрать самую дорогую доступную броню и лучшее боевое оружие.

Даже простые воины получили не меньше 300 гельдов – полкило серебра, – и выглядели сейчас, скорее, как влиятельные вожди, чем рядовые бойцы. Учитывая, что телохранители у Игоря и так не бедствовали, они смогли позволить себе и вовсе не стесняться. Правда, опытные «псы войны» предпочли все же выбирать по принципу «да, чертовски дорого и качественно, но не броско». В отличие от Людвина. Тот с чего-то расфуфырился так, что теперь за километр сверкал золотой насечкой.

При встрече Дольф его своеобразно похвалил, заявив, что «молодец, теперь убийцы не сразу догадаются, кто их цель, и дадут больше шансов на спасение хевдинга». Так что Игорь решил сегодня использовать эту тягу к фронтальному лидерству. В конце концов, мужик отлично держался в седле, имел хорошо подвешенный язык, и вообще, не жаловался на живость ума. Да и выглядел теперь куда как достойно. По здешним меркам, где «по одежке» уж точно встречают, к внешнему виду такого посланца было не подкопаться.

– Условия какие-нибудь выдвигали? Как все прошло?

– Ты же, господин, велел не задерживаться… Но на счет грабежей они сами спросили. Точнее – не их предводители, а кто-то из ополченцев-горожан выкрикнул.

– И?

– С той стороны стен после моего ответа загалдели так, что может, и здесь было слышно…

– Молодец, хвалю тебя – не зря расфуфыривался! – улыбнулся Игорь, наливая в это время красиво украшенный рог пивом. – Прими из моих рук и можешь, идти сегодня отдыхать!

Опрокинув внутрь легкий пенистый напиток, Людвин поклонился и счастливый покинул шатер, не забыв прихватить «премию». Рог степного тура с кучей бронзовых накладок в зверином стиле, стоил никак не меньше 70-80 гельдов и был очень щедрой наградой за небольшое «выступление». Пусть и от имени предводителя целой армии.

Хотя какая там армия. Треверская марка до всего нынешнего кавардака могла собрать как минимум 5-6 тыс. бойцов для обороны собственных земель или 2-3 тысячи – при желании пограбить ближайших соседей. И здешнее племя считалось далеко не самым сильным даже среди токсандров…

– Все еще думаешь, не откроют? – через пару минут снова оживился Рудольф.

– Вряд ли что-то изменилось. Ты не видел, у них на всех городских воротах по мертвяку висит? А вчера – и еще одного подцепили…

– …да.

У тех лица были уже исклеваны чайками да воронами, а этого я узнал. Это пленники, которых я отпустил. Каждый из полутора десятков клялся, что вступит хоть раз за сдачу. Чтобы город мне сдать, – на всякий случай еще раз пояснил Игорь.

Дольф, очевидно, чтобы взять паузу, подхватил свой кубок и ненадолго присосался к нему. Бросив вопросительный взгляд и получив едва заметный кивок, он крикнул часового:

– Воин, позови десятника! – потребовал он у заглянувшего копьеносца.

Еще через минут пять коренастый бородач с высеребренной пластиной на груди, выслушивал подробный и на первый взгляд не очень понятный приказ:

– …выдели по паре всадников-наблюдателей к каждым воротам. Кроме наших! Сюда не надо, отсюда мы и сами увидим. И пусть как только они рассмотрят, что кого-то вешают, один из них сразу же скачет с сообщением. Достаточно будет, только сегодня… ну может и завтра, – в сомнении скривился бывший телохранитель, – но вряд ли. Если что – скажу… Иди, исполняй!

Дождавшись кивка еще и от хевдинга, воин целеустремленно покинул шатер. И тут же заглянул снова:

– Господин, там вроде снова вешают…

Вывалившись гурьбой из шатра, командиры застали последние мгновения драмы «Наведение порядка в условно средневековом городе». Прямо на глазах у почти всего осаждающего войска два довольно дорого одетых горожанина были сброшены с верхней оборонительной площадки. Один из приговоренных сучил ногами после этого еще почти семь минут, и все это время случайные зрители молча наблюдали за «представлением».

Судя по коротким веревкам, на которых остались болтаться тела, приговоренных осознанно хотели подвергнуть как можно более мучительной смерти. Потому что падение на длинных удавках, почти всегда приводило к переломам шеи, и заметно сокращало «спектакль».

– Все еще думаешь, что они собираются сдаться? – попытался изобразить циничную усмешку Игорь, но получилось не очень похоже.

Среди фризов смерть от повешения считалось позорной и бывший землянин сейчас, как никогда, разделял это мнение. Дольф ничего не ответил, но судя по хмурому и отстраненному выражению лица, в этот момент мысли его от такого оптимизма.

– Плохая смерть, – подтвердил предположения командира бывший телохранитель. – Господин, позволишь, я проверю, что там с башнями?

– Давай, – теперь уже вполне искренне улыбнулся хевдинг. – Тоже, признаться, надоело пить. Хоть бы вылазку эти гады задумали, что ли. Достала эта скука…

Действительно, за первые две недели «интересным» оказалось лишь взятие здешнего так называемого «Озерного форта».

Небольшой, но очень хорошо укрепленный мост через местную речку-вонючку, служил отличным опорным пунктом и наглухо прикрывал подходы к восточным стенам Нойхофа да и огромному куску территории между местным озером и берегом Рихаса.

Точнее речушка, о которой идет речь, служила стоком лишней воды из здешнего озера в Восточный Рихас, но вода покрывала русло лишь несколько часов в сутки. А большую часть времени она напоминала труднопреодолимую грязевую ловушку. Хотя если быть точным, на счет «непреодолимости», все не совсем так!

Крупный отряд мог потратить несколько часов, на то чтобы притащить солидную кучу бревен и хвороста, и легко устроить временную гать через протоку. Ну, или потратить чуть больше материалов и сил, и из отдельных плотов собрать сравнительно надежный понтонный мост, который мог бы легко пережить множество ежедневных приливов. Но считать такую переправу надежной было бы глупо. Охраняй – не охраняй, а гарнизон все равно умудрится выбрать момент и сжечь плоды твоего труда. И хорошо, если это не совпадет с вылазкой горожан. Тогда отряд, оставшийся между грязевым потоком и стенами Нойхофа, окажется в ловушке и почти наверняка будет вырезан. Прямо на глазах у остальной армии.

Поэтому без взятия форта было невозможно вести дальнейшие работы, и именно взятие озерно-болотного укрепления и стало первым серьезным шагом осаждающих.

Еще две недели назад военный совет решил под такое важное дело выделить почти половину всей наличной пехоты. Заодно лобовой штурм с внешней – восточной стороны, стал и проверкой для небольшого отряда в шесть десятков перебежчиков-северян.

Прямо с утра, после того давнего сбора предводителей, крупный отряд в три сотни пехотинцев обогнул нойхофское озеро и расположился напротив укрепленного моста. В недосягаемости от стрелков, они принялись сооружать щиты-мантелеты, лестницы, вязанки тростника, для забрасывания рва, и вообще – собирать всю остальную необходимую приспособу.

Видя основательность подготовки, защитники не стали «ждать с моря погоды», и втянули внутрь съемную часть моста, а его стационарный кусок – подожгли, чтобы максимально затруднить будущий штурм. Неизвестно почему, но фризы не использовали знакомые всем по средневековым фильмам подвесные мосты…

С другой стороны, наоборот логично, они же их – не смотрели. В общем, вся суета была лишь частью плана. Одновременно велось и возведение гати. Точно так же, на глазах у обороняющихся, но вне действия их стрелков. Уже к вечеру на ту сторону переправился отряд в полсотни всадников, и сжег несколько мелких ферм и рыбачью весь на берегу Рихаса.

Взять в плен, правда, никого не получилось. Крестьяне и рыбаки разбежались еще накануне. Но в руки осаждающих попали несколько небольших овечьих отар, а в прибрежных плавнях нашлась рослая яловая корова. Очевидно из сбежавших во время недавней суеты, когда горожане пытались спрятать свое «движимое» имущество. Ее, кстати, тут же распотрошили, намазали специями и отправили на вертел.

К ночи конница отступила на свой берег, а присматривать за гатью остались лишь несколько копейщиков. По крайней мере, так кому-то могло показаться, если рассматривать небольшой костерок охраны издалека.

На самом деле, в темноте на той стороне, сидела почти сотня тайно переправившихся хускарлов. Правда, попытка перехватить теоретическое подкрепление или вылазку защитников форта ради сжигания гати, они ждали зазря. Нойхоф не покинул ни один воин, а вот гать таки сожгли. Правда, поймать поганцев и ослабить невеликий гарнизон Озерного форта не удалось. К утру, во время прилива, охрана отловила несколько небольших плотов с кострами, пущенных по течению (в сторону Рихаса вода текла только по весне), но проморгала каких-то других гадов.

И судя по тому, как быстро все вспыхнуло, горожане неплохо разбирались в полезных свойствах нефти, а возможно и имели в загашнике немного каких-нибудь самых простых продуктов ее перегонки.

С рассветом, под оскорбительные выкрики защитников, понурая охрана переправилась на паре неказистых плотов назад, а главный отряд осаждающие «в ярости» тут же начал штурм. И ругались-то, их вожди ругались, но процесс все же пошел по всем правилам.

Толпа в несколько сотен человек придвинулась к восточному укреплению, вполне грамотно прикрывшись мантелетами. С минимальными потерями засыпала фашинами⁸⁸ ров в четырех местах, и так же грамотно – массово и дружно, – …не полезли на стены, отхлынув после первых же неудачных попыток взобраться по лестницам.

Через пару минут недоумевающие защитники узнали, что двое часовых, остававшихся в укреплениях на западном берегу, благополучно перебрались к ним, до последнего пытаясь дозваться подмоги. Тут-то всем и стало понятно, почему вдруг командиры штурмующего отряда взяли с собой минимум пару десятков трубачей и почти столько же барабанщиков, но в последний момент все равно «струсили» и не погнали своих людей в атаку.

Со слов единственных свидетелей получалось, что стоило штурмующему отряду дойти до восточного бастиона и поднять там неимоверный шум, из озерных плавней вырвались четыре телеги, запряженные тройками лошадей, и уже через пару минут полсотни нападающих ставила лестницы чуть ли не по всей длине стены сразу. Действительно, со стороны Нойхофа ров конструкцией предусмотрен не был…

Три десятка слуг и хускарлов благородного арендатора Озерного форта, сдались во главе со своим обалдевшим хозяином уже через несколько часов. И все это произошло буквально два дня назад.

Взятие крепости-переправы, по мнению многих вождей, именно оно в итоге и решило, кто станет победителем в драке за Треверскую марку. Но произойдет все это несколько позже…

* * *

Перелесок в семи часах пути на юго-восток от Нойхофа

(16 июня 2019 года по «земному» календарю)

Во второй половине следующего дня Игорь был далеко от своего скучно-уютного шатра и вообще, города, да и большей части войска. Накануне ночью его разбудил дежурный «полусотник», и доложил о неприятном, мягко говоря, происшествии. За пару часов до того, был вырезан их небольшой разъезд. И только благодаря очень строгой и четко упорядоченной системе патрулей и дозоров, об этом удалось так быстро и легко узнать.

У каждого такого отряда была своя конкретная зона ответственности и запланированный путь, поэтому действительно быстро удалось, во-первых, начать «бить тревогу». Во-вторых, еще в темноте найти следы схватки, а потом и тела шести погибших воинов. Едва успел наступить рассвет, Игорь во главе отряда из десяти дюжин всадников, двинулся по следу убийц…

У «северных» кланов оставалось не такие уж великие силы, и последнее время они вели себя очень тихо. Из-за этого его офицеры сомневались, что те вдруг дружно решили броситься в бой. Скорее всего, закоперщиков не так уж много, и если кто-то действительно собрался взбаламутить побережье, задачей осадной армии было попытаться опередить весь этот процесс и вырезать слишком смелых или глупых вождей, пока у них нет особых сил.

Смешанного отряда из десяти «дюжин» его собственных хускарлов и отборных воинов из родовых дружин, должно было хватить с лихвой. Поэтому вот уже почти семь часов они гнались за врагом. По всем прикидкам, тех было не более двух-двух с половиной десятков. При этом из-за местных цен на боевых коней, уже в ближайший час погоня должна была завершиться. Убийцы имели лишь шесть захваченных у своих жертв запасных скакунов, а все мстители наоборот – двигались одвуконь⁸⁹. Игорь по-настоящему оценил такую манеру в гостях у батавов, и справедливо считал ее реальным преимуществом.

Каждые полчаса или в случае каких-нибудь непонятностей со следом, отряд останавливался, пересаживался на запасных коней, и двигался дальше прежним темпом. Хотя в целом, враги почти не пытались скрывать своих намерений, и двигались прямо на юго-восток, практически не отклоняясь.

– Господин, да это же воины! – вдруг раздался удивленный голос одного из всадников сразу за личным отрядом хевдинга.

– К бою, – взревел Игорь, грубо разворачивая коня, и одновременно перебрасывая из-за спины щит. Из местных были так себе конные стрелки, но засада могла позволить себе спешиться, и естественно, первым делом он постарался спастись от возможного обстрела.

Обиженное животное попыталось заупрямица, но всегда неплохо державшийся в седле бывший журналист, за последние полтора года прокачал умение и вовсе на недоступную ему прежде высоту, а потому легко справился. Правда, одновременно с этим Игорь понял, что стрелы в них не летят, атаковать вроде как никто не собирается, поэтому он сам, да и его отряд в этой ситуации выглядит как-то слишком уж «грозно».

– Кто там кричал про врагов, и что это вообще за «говнище» такое?!

– Это был я господин, только прямо сейчас никаких врагов нет. Я не говорил такого… Точнее они есть, где-нибудь там… ну или там, или может быть… точно, я этого не знаю, господин. Я пытался сказать не то…

Немного растерянный молодой парень из родового ополчения, приведенного кем-то из ближайших соседей Тарена Терпеливого, выглядел практически олицетворением вселенской скорби. А в момент, когда он принялся жестикулировать, рассуждая о том, в какой стороне сейчас могут быть беглецы, он и вовсе «потух». Однако голос его при этом звучал достаточно уверенно, чтобы понять: собеседник по-прежнему уверен в том, что сообщил нечто важное. Бросив взгляд на лица ближайших воинов, и обнаружив там такое же недоумение, как и у себя самого, Игорь решил «успокоиться», и попробовать разобраться. Раз уж никто их не атакует прямо сейчас.

– Отбой! Давай, рассказывай: что именно ты имел в виду и чего сообщить собирался?

Последнее предводитель добавил уже значительно тише и, не удержавшись, погладил все еще в негодовании «пританцовующего» жеребца. Оба «полусотника» и несколько «десятников», чьи дюжины были ближайшими, в этот момент успели присоединиться к неожиданному дорожному совету.

– Господин, мне и правда, не стоило кричать об этом так неожиданно, – смущенно начал воин. – Просто я… ну я сам очень удивился…

– Воин, – в этот момент раздался полный едва прикрытого негодования голос одного из полусотников. – Ты еще сильнее удивишься, с какой силой по возвращению я пну тебя в зад…

Чувствовалось, что мужик еле сдерживается. Скорее всего, парень задержавший погоню из его рода, и сейчас он больше переживает не из-за удаляющихся убийц, а за собственное положение.

– …что ты, болван, там «жуешь»? Говори внятно! – продолжал разоряться непосредственный командир.

Полусотник явно все больше набирал обороты, и не понимал, что прервал сейчас не своего подчиненного, а по большому счету, как раз собственное начальство. В этот момент Игорь окончательно вспомнил: вождь небольшого рода привел всего полтора десятка собственных всадников, и изначально считался лишь помощником «полусотника». А возглавил он отряд из 65 всадников, по чистой случайности. После того, как кондрусы потрепали новых союзников Игоря на той переправе.

Действительно, «карьера» неожиданная, и среди других вождей, безусловно, есть не менее достойные. По крайней мере, бросив взгляд на ближайшие лица, Игорь рассмотрел не меньше полудюжины из тех, кто в этом уверен был однозначно. Желающих подрасти от стартового звания «десятника» – хватало.

– Друг мой, позволь я продолжу этот разговор сам, – решил прервать выволочку Игорь. – Все что пожелаешь, ты своему воину еще успеешь сказать… Итак, почему ты не смог сдержаться, что такое важное понял? Ну, или думаешь, что понял?!

К этому моменту вокруг собрались еще несколько вождей-офицеров, и слова, произнесенные спокойным иронично-вкрадчивым голосом, вызвали довольно дружный смех. Игорь прекрасно понимал, что у большинства из них мелкие куски земли, зажатые между владениями сильных родов. А значит – никаких даже теоретических возможностей усилиться. Поэтому шанс продвинуться сейчас, на глазах у будущего ярла – это единственная посланная богами возможность на всю ближайшую жизнь. И немного «притопить» соседа-соперника – это чудесная возможность повысить личные шансы.

– Слушаю тебя! – напомнил хевдинг.

Окончательно преодолев смущение, молодой воин прекратил краснеть и фантазировать на счет будущих проблем. Прямо на глазах у всех он сумел собраться, заговорив достаточно внятно, и даже не без некоторого позерства.

И правда: «семь бед – один ответ!»

– Господин, я обратил внимание, что их кони оставляют следы почти такие же, как и наши. Но мы сейчас ехали то в низине, то через поле, поэтому слишком многие следы были не очень четкими и я мог ошибиться. Поэтому и молчал…

– …а сейчас? – снова помог Игорь.

– А сейчас мы пересекли пригорок с сухой, но не слишком отвердевшей землей. И посмотри, господин! – воин с энтузиазмом повернул назад и уверенный, что начальство за ним последует, потрусил в сторону и правда, только что преодоленного взгорка.

Весь отряд остался на месте, а за парнем последовали лишь командиры и все шесть телохранителей хевдинга.

– Вот, вот же оно! – спрыгнул со своего коня, и по-мальчишески радостно принялся тыкать «проводник» куда-то в землю. – Смотри, господин!

Игорь, откровенно говоря, не очень понимал, на что ему там «смотреть». Но, во-первых, признаваться в этом не стоило, во-вторых, краем глаза он видел, что и на лицах сопровождающих его местных никакого особенного узнавания не появилось.

– Знаешь, давай, все-таки закончим сначала с тем, что рассмотрел именно ты! А потом уже решим, увидел ли кто-нибудь то же самое! Убийцы твоих боевых товарищей ближе не становятся…

Чтобы избежать даже теоретических подозрений в некомпетентности, Игорь сообщил это заметно менее благожелательным голосом, как бы намекая, что враги действительно удаляются, и кажется, кто-то сейчас станет в этом сильно виновен. Эта мысль мгновенно возникла на лице впавшего в пессимизм «полусотника» и тут же отразилась в душе проводника-энтузиаста.

– Господин, – зачастил он, – вот следы других воинов и, например, вот – вашего коня. А вот – их коней…

Игорь ничегошеньки не мог различить, но старательно изобразил интерес на лице.

– А вот! – и в этот момент в голосе парня прорезались победные нотки, – это ваш сменный – «пустой» конь! Я слышал, как расспрашивали дозорного: у них нет иного груза на седле, а весят точно так же как и мы! Все они едут в броне, господин!

– …и?

– Это не могут быть ополченцы «северян»! После того, как ты разбил их под Арианвэлом, у них просто не осталось таких сильных родов!

Было очевидно, что глазастый хлопчик ввернул про его победу у родового замка клана Серебряный ветер вовсе не ради прогиба. А именно, что как важный факт. Действительно, ни один род с севера треверской марки не сохранил свои силы после той победы. И даже если какой-нибудь самый крупный клан мог снабдить три десятка полной броней и вооружением, это действительно возможно – они богаты, вряд ли кто-то стал бы вооружать неумелых соплеменников. А их в таком числе взять неоткуда после разгрома.

«…да, сильно вряд ли бы они стали посылать свои невеликие силы нападать на мои патрули. А потом, драпать вот так по прямой. Ведь вообще не пытаются скрыть следы или хоть как-то их запутать. Может быть цель, как раз увести за собой часть наших сил…»

Игорь все еще не сделал какого-то окончательного вывода, но мысль почему-то была очень пугающей. Найдя глазами Людвина, служившего при нем в последнее время скорее секретарем, чем телохранителем, он, внутренне похолодев, спросил в почти давящей на уши тишине:

– Напомни, пожалуйста, когда я в последний раз получал вести о своих дорогих соседях белых соколах и их заклятых «друзьях» хундингах?..

* * *

Селение в девяти часах пути от Нойхофа

(17 июня 2019 года по «земному» календарю)

Относительно небольшое селение, в котором заночевали убийцы, стояло посреди огромного сада из пары десятков плодовых рощ. Здешние поля находились слишком далеко от Рихаса, для того, чтобы получать поливную воду великой реки. Да и местность была заметно выше по сравнению с побережьем, поэтому изначально местные выбрали себе другую – не «зерновую» специализацию.

Хурма, бананы, гранат, лимонные деревья и множество других фруктов этой щедрой земли, почти круглый год собирали обитатели двух десятков плетеных хижин, окруженных стройными и распланированными за столетия рядами огромного сада.

Может быть, в чисто аграрной местности такой вариант хозяйствования был бы и не очень экономически выгодным, но неподалеку от богатого торгового города здешний род явно не бедствовал. Хотя чересчур разбогатеть им, скорее всего, не давала клановая верхушка, но люди действительно не бедствовали. Все-таки в Эйдинарде, особенно в самой густонаселенной части дельты Рихаса, по-настоящему подняться можно было, лишь обладая заметной военной силой. Феодальные отношения здесь давно миновали первоначальный – дружинный этап.

Но если вернуться к обсуждению непосредственно экономики, то на самом деле у местных и выбора то по большому счету особого не было. Чисто «географически». Самый высокий доход среди фризов приносили лишь те фермы, где была возможность для поливного земледелия. Без богатого речного ила поля слишком быстро истощались, и начинали давать чересчур уж низкие урожаи.

В итоге селение фактически стояло на «лесной поляне», и было не очень удобным для обороны. Фруктово-ягодное великолепие слишком близко подступало к невысокому частоколу. Из-за этого ни местные, ни их «гости» не выставили часовых снаружи. В случае нападения, они бы все равно слишком поздно заметили кого-нибудь, и стали бы просто бесполезными жертвами, ослабив защитников. Поэтому отряду Игоря легко удалось подойти и обложить весь. Однако по трезвому размышлению, ночной драки решили не устраивать.

При ночном штурме вряд ли бы получилось что-нибудь кроме резни. В темноте, между хижинами и многочисленными сараями-хранилищами, никто бы не стал особенно вникать, кто перед тобой: очумевший от страха смерд, или недавний убийца товарищей, просто не успевший натянуть броню. И был такой результат сильно нежелательным.

Во-первых, с «северными» треверскими кланами сложилось что-то вроде вооруженного перемирия. Глупо было бы провоцировать их именно сейчас. Во-вторых, Игорю после всех этих неприятных догадок и предположений, непременно нужны были пленники. При том – знающие пленники. Вот поэтому он с большинством из своих бойцов сейчас группировался вокруг двух выездов из этого сада. Полусотня хирдманов сидела на границе плодовых рощ и леса со стороны предполагаемого выезда, а ополчение родовых дружин – вокруг дороги, по которой враги прибыли сюда.

Когда Игорь покидал лагерь, под его рукой было десять дюжин опытных воинов. Но еще в самом начале погони, он отправил двенадцать дружинников-ополченцев проверить, откуда именно идут следы нападавших, а потом, после неприятных выводов от предположений глазастого пацана, еще одну – предупредить остальное войско.

Может быть, они гнались и не за отвлекающим отрядом хундингов. Вполне возможно, что кто-то из сильных «северных» кланов набрал наемников, но предупредить войско все же стоило. Именно поэтому сейчас под рукой у хевдинга было лишь восемь с половиной дюжин бойцов. И меньший отряд – в четыре дюжины всадников, – перехватывал самое ненадежное направление.

…Многие мстители пытались кемарить, сняв лишь часть брони, но предводителю было не до сна. И нет, дело было не в каком-то волнении или дурных предчувствиях. Что-то не так казалось разлито в самом воздухе.

Игорь не понимал в чем дело, но его жреческое умение чувствовать живых вокруг себя, странно сбоило. Нет, закрыв глаза он «видел» своих ближайших воинов. Но теперь это получалось в лучшем случае шагов на 20-30 вокруг. А не в два-два с половиной раза больше, как выходило еще совсем недавно. Было странное ощущение, как будто бы кто-то или что «заслоняет» эту возможность.

«Что за ерунда-то такая?! Я больше года назад посидел на троне тамошнего жреца, накачался дармовой силой по самое не могу. А после этого халявы… больше ведь не было, и вдруг я сейчас …теряю возможности… Может это и правда, какой-нибудь откат?!»

Мысли на эту тему, были или неприятными, и вообще – воспринимались пугающе пессимистично.

«…А вдруг это умение не восстановится, или восстановится, но хуже, чем еще совсем недавно?! Я тут уже планы начал строить, как такое использовать, а вот – нате вам…»

До рассвета оставалась еще почти два часа, и в один из моментов Игорь решил завязывать с самоедством. С кольчугой, поножами и остальным боевым железом он расстался намного раньше. Поэтому вернувшись к подготовленному телохранителями спальному месту, бывший землянин бросил плащ на охапку принесенного откуда-то тростника, небольшую торбу с рубашками, запасными портянками и остальным чистым бельем пристроил вместо подушки, и с облегчением наконец-то откинулся на временном ложе. И тут же неожиданно понял, почему не смотря на полное отсутствие костров и скрытую среди туч луну, прекрасно видел все вокруг.

Много летавший на самолетах журналист, любил рассматривать четкие квадратики полей и городских улиц из окна авиалайнера. Так вот: вершины деревьев над его головой все вместе создавали очень-очень похожую картину. Между кронами каждого из ближайших деревьев было очень хорошо видно геометрически выверенное свободное пространство. В лесах Игорь «бывал» тоже, и прекрасно понимал, что это совершенно не нормально.

«…Интересно, что это за фигня такая?!»

Замерев на некоторое время в полном недоумении, он еще некоторое время понаблюдал за тонкими непрерывными линия ночного неба, «расчерченными» среди крон. Когда удивление переполнило его и переносить в одиночестве его стало совершенно невозможно, только после этого Игорь резко сел на своей импровизированной кровати и призывно махнул насторожившемуся стрелку-телохранителю. И только в этот момент, в голове мелькнуло какое-то нечеткое ощущение узнавания. Он смутно припоминал, какой-то странный научный казус про «застенчивые» деревья⁹⁰, боящиеся коснуться друг друга ветвями.

– Гильмо⁹¹, что это вообще такое?

Проследив за направленным вверх пальцем командира, хускарл ничего не переспросил, и без кого бы то ни было удивления, сразу же начал отвечать. Как будто для него это было привычное и само собой разумеющееся зрелище:

– Так мы же в эльфийской роще. Поэтому огни не жжем и не рубим ничего. Зато ни животные, ни звери здесь не нападут. Да и видно вон как хорошо…

«Блин, ну какие еще эльфы-то…» – с некоторым беспокойством подумал бывший землянин.

На самом деле не многие знают, что знаменитый англичанин Дж. Р.Р. Толкин сделал в своем «Властелине колец» полный ребрендинг понятию «эльфы»⁹². Он позаимствовал красивое слово в древнегерманских мифах, но полностью «переврал» их мифологический имидж, превратив злокозненных и опасных монстров в утонченный народ мудрых волшебников и лучников-виртуозов.

Древние германцы в своих легендах описывают эльфов, как существ, склонных насылать на людей кошмары, а также похищать детей, подменяя их в колыбели глупыми и уродливыми подкидышами. Таких «кукушат» в сказаниях называли «болванами», и до XIX века знания об этом считались общим местом в мифологии. Какие-нибудь добрые поступки эльфов, наоборот считались исключением или результатом некой сделки.

– Откуда они тут взялись, в смысле – почему эти садоводы построили жилье так близко?

– Господин, я же не из здешних краев… – удивился стрелок. – Наверное, здесь где-нибудь ведьму неправильно казнили. Может быть, кто из чужаков случайно, или специально убил. Им же здесь не жить, мало ли… Если хочешь, господин, можем завтра, когда перебьем этих тварей, расспросить в селении? – оживился Гисильмар-лучник.

– …у вас здесь еще и «ведьмы» есть?! – излишне спокойным голосом только и сумел прокомментировать очередное сообщение Игорь.

На самом деле, он все еще не переварил «новость» об эльфах, поэтому с заметно меньшим энтузиазмом встретил очередное пополнение знаний (ну, или точнее весть о том, что именно здесь считают этими самыми «эльфами», и то, как их можно «привлечь»).

«Ведьмы еще какие-то…»

– Как сказал мой бывший тесть: а у кого их нет?! Все бабы – ведьмы! А уж в старости…

Это философское наблюдение встретило негромкий, но дружный смех почти полутора десятков воинов, незаметно собравшихся вокруг так и не сумевшего заснуть предводителя. Многим очевидно, тоже не спалось накануне драки. Опытнейшие воины во многом по-прежнему оставались обычными мужиками, поэтому с удовольствием воспользовались возможностью позубоскалить на счет слишком «глупых», до ужаса «подлых» или чересчур «развратных», но все равно таких удивительно разных и притягательных женщин…

* * *

Замерев, Игорь изо всех сил, чуть ли не до боли в ушах прислушивался, но так и не разобрал ни какой паники за расположенным в двух шагах от него частоколом. Встретив взгляд ближайшего хускарла в максимально облегченном шлеме, и имевшего наибольшие шансы расслышать недоступные остальным тяжеловооруженным воинам нюансы, он вопросительно шевельнул бровью, и в ответ получил уверенный кивок. Мол, да – «все отлично!» Рухнувшего разиню никто не услышал.

«Ну, смотри…» – едва заметно повел плечом предводитель, как бы намекая, что «тебе-то тоже лезть». Переведя взгляд на застывшего слева «полусотника», Игорь кивнул в сторону двухметрового забора. И правда, «двум смертям не бывать…», а если и дальшеторчать на открытом пространстве то ничего хорошего все равно не дождешься.

Стоящий на колене «полусотник» выглянул из-за щита, еще раз ощупал взглядом посеревшие от времени колья и поднял правую руку вверх. От этого рукав его кольчуги сполз вниз, и из-под боевой перчатки мгновенно выскользнул командирский браслет. Утреннее солнце охотно заиграло на серебре, собирая внимание замерших в похожих позах, штурмовиков.

Подкрепив команду несколькими круговыми движениями, его ладонь на секунду снова застыла, и решительно наклонилась в сторону селения. Это вызвало движение не только подрастянувшегося отряда хускарлов, но и двух подотставших смешанных групп лучников и арбалетчиков, которые в случае обнаружения, должны были не позволить забрасывать дротиками бойцов первой волны, а после преодоления неказистой ограды, оседлать частокол, и заметно облегчить взятие под контроль поселка садоводов.

…На рассвете убийцы почему-то не покинули ночлега. Можно было предположить, что обложивших селение мстителей все-таки заметили, и сейчас они готовятся дорого отдать свои жизни, укрепляя оборону. Но – нет. Отстоявших ночную стражу часовых сменили их зевающие коллеги, и снаружи поселение продолжило выглядеть мирным и спокойным уголком.

Мало того, пара таких же не выспавшихся обломов выгнали из-за стен небольшой табун в 35 голов явно боевых коней, которых физически не могло быть у местных. Среди них дружинники-земляки убитых воинов, легко опознали шестерых знакомых животных. По всему выходило, что их враги собрались устроить «днёвку», и правда, очень необходимую верховым лошадям после нескольких дней скачки.

– Да они издеваются?! – возмущенно-растерянным голосом прокомментировал зрелище беззаботных пастухов кто-то из телохранителей.

Грех спорить: гады отчего-то явно ни во что не ставили своего врага и точно не беспокоились о возможной погоне.

«Похоже, они уверены, что нам будет не до их «шалостей»… – вздрогнул Игорь от вполне логичного предположения, и в тот же момент изменил намеченные планы по ожиданию врагов снаружи. – Кажется, время совсем не на нашей стороне, и сейчас нет возможности сидеть в этой фруктово-ягодной дыре…»

Уже через пять минут к ослабленной «полусотне» засевшей с северо-запада, в окружную рванул гонец, а Игорь с большей частью спешившихся бойцов принялся снаряжаться именно к пешему бою и набрасывать с ветеранами черновой план штурма именно с юго-востока. Второму отряду отводился второстепенная, но довольно активная роль, потому что больше не было необходимости опасаться попытки конного прорыва убийц в «обратку», по недавно пройденной дороге в сторону осажденного Нойхофа.

Еще через минут десять оба расслабленных пастуха были нейтрализованы. Самый осторожный и невезучий заметил крадущихся хускарлов слишком быстро и умер после попытки убежать к своим друзьям. Несколько десятков стрел с двух сторон не оставили «живчику» ни каких шансов.

Зато его молодой напарник, как, оказалось, разбирался в этом явно получше. Увидев переставших скрываться и неподвижно замерших стрелков с наложенными на тетиву стрелами, он охотно отбросил копье и упал на колени перед решительно шагающими в его сторону бронированными воинами. Обреченно склонив голову, пленник с нескрываемым страхом и странной покорностью ожидал своей дальнейшей судьбы. При этом последний табунщик даже не попытался привлечь внимание криками, и уже через несколько минут живой и здоровый принялся отвечать на вопросы Игоря.

Вот тут и выяснилось, что у парня по-настоящему все отлично с «выживаемостью», но при этом он все равно жутко косноязычен, удивительно не любопытен и, что на этом фоне логично, еще и откровенно глуп. По крайней мере, когда вопросы выходят за пределы его куцего мирка превышающего расстояние от котла до нужника.

В какой-то момент Игорь даже засомневался, а не водит ли этот гад их всех за нос, но заглянув пленнику в глаза, рассмотрел там такую бездну непонимания, что был вынужден согласиться: собеседник и правда, туп.

И возможно даже действительно в младенчестве был подкинут теми самыми эльфами из оживших древнегерманских легенд. Потому как ну невозможно быть столь нечеловечески глупым…

В общем, через полчаса до предела заинтригованный обрывочными показаниями пленника, Игорь и решил срочно штурмовать селение садоводов. А еще минут двадцать спустя, они смогли узнать, чего это вдруг убийцы решили задержаться.

Пройдя через совершенно пустой поселок, они застали на его главной площади столпотворение из согнанных туда ста-ста двадцати разновозрастных местных, и судя по дорогой броне, отчитывающего их предводителя врагов. Оказалось, что ночью кто-то из крестьян «вероломно» напал на своего гостя, когда тот всего лишь хотел чутка потискать его жену. Но прибивший строптивца воин при этом был не под судом, а требовал компенсацию за неоправданное нападение, показывая окровавленное пятно на рубахе из некрашеного полотна.

Чувствовалось, что местные трактуют ситуацию «несколько» иначе, но при этом откровенно трусят, для того, чтобы предъявить претензии. Тем более что мужчин среди них было, может и не намного меньше, однако нападать на опытных воинов при таком соотношении – чистое самоубийство.

Решив не ждать, во что все это выльется, тем более что риск обнаружения рос с каждой секундой, Игорь вышел во главе двух дюжин бойцов. Приказав чуть раньше остальным охватить площадь с трех других сторон. Встреченный дружным «ах!», Игорь даже испытал некую непонятную гордость.

Когда беглецы осознали истинный расклад, сопротивляться в итоге решились лишь четверо. Остальные, услышав кто перед ними и обещание справедливого суда, спокойно сдали мечи.

Человеческая природа штука очень неизменная. Что на Земле, что в параллельном мире. Поэтому такие «скандалы» были довольно распространенным явлением. Обычно вопрос решали с помощью выкупа, но лояльность сдавшихся в плен Игорю была не особенно нужна, а садоводам предстояло стать подданными, поэтому наглого подранка он признал виновным в нарушении «законов гостеприимства», и выдал местным «головой». То есть с правом, сделать с ним все что угодно.

После того, как глава рода осторожно уточнил, собирается ли Игорь отпускать кого-то из своих пленников в ближайшее время, уже через мгновение любвеобильный недогость повис на расположенной тут же, посреди поселка старой яблоне. Судя по всему, это был какой-то ритуал, но победителям было уже не до того.

Срочно допрошенный предводитель признался, что его отправили собрать все возможные подкрепления среди северян. Подтвердил он и слова первого пленника: хундинги действительно, неожиданным ударом разгромили Гуортигерна Белого Сокола, и сейчас прут со всех ног в Нойхоф. Бунтовщика даже не стали преследовать и добивать, опасаясь потерять главный город Треверской марки.

Остальные пленники так же единогласно принялись утверждать, что уже в ближайшие день или два под Нойхофом может произойти битва. Поэтому спустя час отряд Игоря покинул селение с пленниками и добычей, успев лишь сообщить по-прежнему перепуганным хозяевам, что если остальные северные кланы не станут «глупить» и признают его власть, то ни кто их грабить и жечь не будет.

Так же он потребовал в «благодарность за суд» передать остальным родам и кланам, что род, который будет замечен в нападении на его отряды, лишится земель и сможет выкупить своих пленных только за «очень много серебра».

* * *

Нойхоф, лето 2039-ое от Исхода. Ранее утро

(19 июня 2019 года по «земному» календарю)

Отряд Игоря вернулся еще вчера. После всех новостей полученных от пленников, ему пришлось почти всю дорогу гнать коней, но страхи оказались пустыми. Армию – не разбили, и даже не атаковали. Хотя здесь уже и без посланных им гонцов знали о подходе хундингов.

Дюжина всадников, отправленная в самом начале погони выяснить, откуда идут следы убийц, смогла не только заметить идущую скорым маршем длинную колонну, но и незамеченными вернуться, предупредив товарищей. Все это поведал Игорю командир посланного навстречу отряда из семи десятков легких кавалеристов. Накануне в отдельную «полусотню» свели самых плохо вооруженных всадников-ополченцев, сделав из них штатных разведчиков, поскольку рубиться с полноценной пехотой им было совсем не с руки.

А вот громить легкую же пехоту врага, преследовать разбитые отряды или отгонять лучников – в самый раз. Ну, или как сейчас – быстро найти кого-то и сообщить ему важные вести, о том, что армия хундингов скоро будет у Нойхофа.

Враг кстати, в это время успел сделать по-настоящему серьезную ошибку.

Первый из псов-хундов был, как оказалось, не в курсе, что Озерный форт уже пал. И как выяснилось значительно позже, не в курсе его подручные были и того, что отряд, посланный «поднимать» северян выдал себя. Из-за опасения «предупредить» осаждающих они не стали рассылать дозоры, и потратили немало сил, чтобы обойти город по широкой дуге, выйдя к Нойхофу именно с восточной стороны. Судя по всему, ослабленные битвой с белыми соколами и утомительным маршем, треверы хотели пробраться в Нойхоф с самой защищенной до недавнего времени стороны, и при этом избежать драки. А уже там, восстановив силы, радостно заняться очередным претендентом. Особенно если бы Игорь не драпанул после такого изменения «оперативной обстановки». Но, как говорится: не Судьба!

Утром 19 июня колонна хундингов вышла к Озерному форту и осознала, что получилось все совсем наоборот: они фактически в ловушке, и драться придется не только со всей осаждающей армией, но, в случае «удачи», еще и брать свой бывший неплохо укрепленный форт. То есть они фактически в ловушке, поскольку после ночного марша войско измотанно и просто не способно организованно отступить. Если бы хундинги отдали такой приказ, почти полуторатысячная армия превратилась бы просто в неуправляемую толпу, и конница Игоря непременно бы воспользовалась ситуацией, став бить их на отходе.

Поэтому все это взвесив, их командиры выбрали меньшее из зол. Армию развернули, «прижав спиной» к берегу Рихаса. Всем своим видом они продемонстрировали, что собираются именно ждать атаки. Стоило начать прибывать отрядам Игоря, как треверы уверенно разобрались на три группы флагов, ставших в довольно качественную и надежную «стену щитов», почти не уязвимую как для обстрела, так и довольно устойчивую к конным и пешим атакам. Своих немногочисленных коней при этом отвели в тыл, в некоторых местах практически выпустив животных на мелководье.

Центр «фаланги» заняли собственные силы хундингов. Самая крупная группа, в которую вошли около трехсот отборных клановых дружинников, личный хирд ярла почти в двести хускарлов, и воины его прямых благородных вассалов, чьи земли были в ближайших городских окрестностях. Это еще около 300-350 неплохих профессионалов.

К восьми-девяти сотням центра, справа (относительно армии Игоря) примыкал почти не пострадавший за время войны с белыми соколами городской полк Нойхофа. Даже на первый взгляд было видно, что их осталось никак не меньше пятисот воинов. Учитывая, что это дети и прочая родня богатой верхушки многочисленных гильдий, броню и оружие они могли себе позволить не хуже, чем у личного хирда их собственного ярла. Правда, подготовка в целом все-таки была менее однородной. Кто-то из них мог позволить себе не только очень дорогое снаряжение, но и обучение у опытных ветеранов. И какая-то часть тратилась на «прокачку умений». Однако многие позволить-то себе могли что угодно, но нередко находили более важные занятия или даже ленились, ограничиваясь лишь поверхностным обучением да нечастными полковыми маневрами два раза в год.

Левый фланг у построения хундингов получился самым коротким. С одной стороны он расположился впритык к центральному полку, с другой – прикрылся грязевым каналом. Тем самым, на котором стоит Озерный форт, и который, заполняясь водой десять-пятнадцать раз в месяц, соединял нойхофское озеро с устьем главного притока Восточного Рихаса. Этот фланг составили немногочисленные союзники хундингов из центральных земель. Правда, было их всего около двух сотен. Основная часть тамошних вождей осталась наводить порядок в своем совершенно разоренном краю…

Сражение при Нойхофе, полдень

Только ближе к полудню осаждающая армия, обогнув нойхофское озеро, остановилась почти в полукилометре от позиций хундингов, занявшись неторопливыми перестроениями прямо на виду у неприятеля. При этом правда, конница оставалась неподвижной и готовой ко всему, что изрядно охлаждало потенциальные «горячие» головы в рядах треверов, от незапланированной атаки на вроде как «не готового пока еще к бою врага». Пусть Игорь смог привести на битву меньше 1 100 воинов, но почти три сотни из них были лучшей доступной кавалерией, и надежнее всего для хундингов было все же попробовать действовать «от обороны».

Не смогли спровоцировать их на встречную атаку даже полторы сотни легкой пехоты из бедных западных кланов и перебежчиков. Они принялись методично забрасывать неподвижный строй треверов дротиками и стрелами. При этом если короткие копья летели по настильной траектории почти стопроцентно в щиты обороняющихся, то большинство стрел посылали навесом за стену щитов, и кого-то гарантированно ранили. Стараясь «размягчить» армию хундингов, перед основной атакой, они накатывали на неподвижные ряды, казалось без какого-либо заметного эффекта.

Такая перестрелка продолжалась около трех часов с минимальными потерями с двух сторон, и на первый взгляд, действительно, казалось бесполезным расходом боеприпасов. Но это лишь на первый взгляд.

На самом деле этот обстрел заметно «стачивал» решимость врага, поскольку, во-первых, изрядно действовал на нервы. Во-вторых, ради решительного марша и спасения города хундинги отправились налегке, и практически не имели запасных щитов. А удары тяжелых дротиков как минимум изрядно ослабляли их крепость, и это должно было сказаться в ближнем бою, когда войску Игоря все-таки придется пойти в атаку…

Кстати, действительно, из почти тринадцати сотен человек собранных в осадной армии, более двухсот воинов пришлось оставить присматривать за лагерем, двумя укреплениями, построенными для контроля за западными, южными и юго-западными выходами из города. И, естественно, в замке, который местные почему-то называли «Озерным фортом». В нем засел смешанный отряд из шести десятков алебардщиков младшей дружины, чтобы не позволить горожанам прийти на помощь своему ярлу…

При этом внимательные взгляды опытных ветеранов насчитали в рядах врага не меньше полутора тысяч бойцов, но сложившееся положение все равно позволяло смотреть с некоторым оптимизмом в будущее.

Все-таки армия хундингов была сильно измотана многодневным маршем, а заметная часть их воинов, еще и щеголяла сравнительно свежими повязками на ранах. Все-таки стремительный разгром белых соколов дался им не так легко, как могло показаться. Самых покалеченных, естественно, с собой не брали, но если бы они сейчас смогли попасть в Нойхоф, то уже к утру бы большая часть подранков полностью восстановила силы. Именно поэтому командиры хундингов не решились напасть на заметно менее многочисленного противника. Судя по их первоначальной суете, если бы Игорь не решился нападать сам, они могли бы натаскать мусора, и без всякой драки переправится на ту сторону грязевого канала и все-таки укрыться за стенами города. И от этой идеи они, судя по всему, не отказались. Какая-то суета за стеной щитов все еще продолжалась, не смотря на подход осадной армии и обстрел.

В какой-то момент нудная и утомительная перестрелка стала выдыхаться. У хундингов просто не было с собой такого запаса метательных зарядов. Да и у Игоря не было запасено какого-нибудь неимоверного боевого запаса, чтобы до вечера забрасывать неподвижную «фалангу» врагов.

Поэтому его легкая пехота была вынуждена заметно снизить активность, чтобы не остаться и вовсе с пустыми руками. Но стоило, ближе к половине третьего, местному светилу чуть заметнее склонится на запад, как со стороны Озерного форта на сближение с самым слабым, левым флангом вражеского построения пошли остававшиеся в стороне стрелки из младшей дружины.

Три дюжины лучников не могли бы как-то заметно ослабить врага, после прежнего многочасового обстрела, но, как выяснилось, они и не собирались продолжать делать то же самое. Остановившись за несколько шагов до границы ответного обстрела, они выстроились в три разреженные шеренги, и неподвижно замерли, ожидая чего-то известного лишь им.

Не прошло и пары минут, как стоящая на левом фланге полусотня конных дружинников стронулась, медленно набирая разгон, а их место заняла еще один в пятьдесят-шестьдесят всадников. Стоило первому отряду конницы ударить на воинов центральных земель и отступить, чтобы не оставаться на расстоянии ответной атаки, как на них пошел следующий отряд.

Конница принялась долбить пехоту поочередно. И было понятно, что она будет продолжать это делать столько, сколько нужно будет, чтобы все-таки сломить их волю к сопротивлению. При этом стрелять из луков против солнца дружинники центрального полка не могли. По крайней мере, хоть сколько-нибудь успешно. Тут-то и стало понятно, какова была главная причина затягивания обстрела.

Одновременно с двумя этими отрядами, на центр и правый фланг хундингов двинулась почти вся остальная кавалерия. Правда, если вы смотрели голливудские фильмы вроде «Храброго сердца», то стоит уточнить: здешняя конница действовала совсем иначе. Никаких растянутых рядов тяжело бронированных рыцарей с длинными пиками под мышкой, способные более длинным, чем у пехоты оружием, а если не повезет, то и собственным телом проломить строй пехоты. Ничего подобного!

Здешняя кавалерия действовала скорее в стиле нормандских рыцарей Вильгельма Завоевателя, известного до знаменитой битвы при Гастингсе (1066 года), под именем герцога Гильома Бастарда. Они подъезжали к строю пехотинцев, наносили несколько ударов копьем почти такой же длины, как и у их противников, и старались быстрее отъехать в сторону, пока не попали под ответную атаку. На тот момент западноевропейские рыцари просто еще не умели ничего иного. Поэтому для того, чтобы проломить строй нужно было немало настойчивости, и чего греха таить, – удачи.

Часть местных дружинников-фризов уже освоили эту технику. Особенно из тех, кто время от времени воевал в степи, но большинство ею не владели и предпочитали лошадей использовать лишь для передвижения. Даже среди «традиционных» всадников треверов. Их стиль плюс ко всему предполагал удары копьем сверху вниз, совмещать с забрасыванием строя копейщиков дротиками. Именно вблизи, что давало им заметное преимущество, перед находящимися ниже, и чаще всего, хуже защищенными пехотинцами…

После нескольких десятков конных атак, ослабивших, но не сломивших духа обороняющихся, Игорь приказал почти пятистам тяжелым пехотинцам, во главе с Тареном Терпеливым и сегнафом Браном, напасть на правый фланг врага. Городской полк на первый взгляд был все еще вполне крепок, но офицеры Игоря не сомневались, что «изнеженные горожане» все же окажутся послабее остальных.

Центральную часть – собственные силы хундингов, – продолжила атаковать больше половины всей их конницы. Это около двухсот лучших всадников, куда вошел хирд предводителя и один из сводных отрядов родовых дружинников-ополченцев. Но внимание самого Игоря привлек левый фланг хундингов.

Поочередные удары двух неполных полусотен, перемежаемые обстрелом из луков, оказались довольно действенным средством. В какой-то момент Дольф с остававшейся в резерве легкой конницей, чуть ли приплясывающий на своем месте последние полчаса, начал настоятельно советовать ударить всеми силами именно по этому флангу.

Уставший «отсиживаться в тылу» не меньше него Игорь, согласился, приказав двумя сотням алебардщиков оставаться на месте, а последней сотне тяжелой пехоты при поддержке потрепанной, но в целом довольно бодрой легкой пехоты, ударить на ослабленный фланг. При этом возглавить эту атаку он решил сам, не смотря на уговоры бывшего телохранителя доверить эту честь ему.

– Дружище, – успокоил его хевдинг, – если оставшиеся восемь сотен хундингов не устоят на месте, и бросятся в атаку, то тебе предстоит с нашим последним резервом в шесть десятков всадников и алебардщиками, дать возможность тяжелой коннице отступить… а потом – еще и победить, – нервно хохотнул бывший журналист. – Ты же понимаешь, что если они останутся на месте, то боюсь, скоро отступать придется уже нам? Войско начинает уставать…

Через десять минут Игорь во главе очередной атакующей волны несся на левый фланг хундингов.

* * *

К этому моменту многочасовой бой обошелся сторонам сравнительно не большой кровью.

Во внутренних землях Эйдинарда было непринято убивать коней. Здесь их вообще использовали для битвы заметно реже, чем, например, в степи. Поэтому боевых животных под атакующими воинами Игоря убивали скорее вопреки, а не «потому что». Чем дольше шла битва, и чем больше росло ожесточение, тем чаще.

К этому моменту в разных местах у стены щитов были разбросаны не более трех-четырех десятков конских туш. Их хозяева пострадали в силу умения и брони еще меньше. В безвозвратные потери списали лишь семерых всадников и полтора десятка оказались слишком изранены, чтобы продолжать биться. Хундингам постоянные атаки обошлись заметно дороже.

Нанося удары сверху вниз, большей частью в голову или область шеи, конница оставляла на враге намного более опасные раны, и к этому моменту они потеряли около четырех десятков только убитыми. А еще не меньше двенадцати-четырнадцати дюжин раненными. И это речь о тех, кто потерял способность сражаться.

Какое число воинов с обеих сторон сейчас носило застрявшие в теле наконечники стрел или спешно перетягивали более легкие травмы – было не подсчитать. Лучники и легкая пехота Игоря, например, к этому моменту расстреляли изрядную часть от пятидесяти тысяч ехавших в обозе стрел и почти все десять тысяч дротиков…

Оказавшись в непосредственной близости от мест столкновений, Игорь вдохнул такую густую смесь из пыли и крови, что на мгновение даже «потерялся». Он со всей очевидностью осознал, что «по его слову» они здесь действительно режутся «не на жизнь, а на смерть».

«Бог ты мой, неужели это и правда все со мной происходит?!» – искренне удивился бывший журналист, чувствуя, как стремительно потеют руки в боевых перчатках.

Правда, тут же сообразив, что такое самокопание явно не на пользу, он внутренне отмахнулся от несвоевременных метаний, и постарался сосредоточиться на происходящем именно здесь и сейчас, но только сточки зрения командира. Кем он собственно и был.

«Так, у главного их полка потери практически не заметны. Бойцы из задних рядов затягивают прорехи в строе. А вот эти чуваки из центральных районов марки – их же мало. Кажется, что длина строя осталась прежней, но вот там, в месте соединения с хундингами… Точно! В самом начале там было по четыре человека в ряд, а сейчас – осталось лишь двое, вот куда надо бить…»

Оглянувшись на «полусотника» Игорь подозвал его кивком и ткнул пальцем на примеченную будущую «прореху». Тот сразу не понял о чем речь, но через мгновение осознал, и резко просветлел лицом. Это было видно даже сквозь корку пота и пыли, покрывшую его кожу.

Поняв это как прямой приказ, офицер вскинул клинок, крутнул им над головой привлекая внимание остального отряда, и несколько десятков всадников тронулись, набирая разгон. Как и Игорь со своими телохранителями, занявшими первые ряды в центре построения, рядом со своим хевдингом.

«А ведь страшно же…» – успел отстраненно подумать Игорь, до того как отряд ударил в самый край плотины из полутора сотен щитов.

Глава 9. Темная история

«…блин, как же больно!

Ой-ей-ей… Что со мной такое?! Нога просто «горит»… жевал ее кто-то, или может быть, еще только поджарить успел? Что тут вообще происходит-то?! Прекращайте «вы» уже все это… отвык я от такой «утомительной» фигни!

Ум-м… я что, не могу шевельнуть…»

Только настойчивая попытка все же сдвинуть правую ногу с места, позволила осознать, что это всего лишь последние мгновения полусна для него растянулись до неимоверно мучительной «вечной» пытки. И только испуганно распахнув глаза, Игорь одновременно осознал несколько других не совсем понятных вещей.

«О, нога все же двигается, но …по-моему я не придумал эту боль»,– осторожно протянув руку и неловко изогнувшись, Игорь сначала очень неуверенно, а потом –желая окончательно убедиться, еще несколько раз, прикоснулся к пятке.

Она была вполне себе на месте.

«Блин, только почему эта нога у меня босая?! В отличие от левой. Надо же, тут вполне себе …нормальный сапог. А ведь она – эта странная боль, – она же и правда была! Точно – я ее не придумал…»

Все так же лежа на груде крупной щебенки или чего-то похожего, и неловко изогнувшись, Игорь несколько минут ощупывал удивительно гладкую кожу. По крайней мере, в районе пятки она, без всякого сомнения, действительно была непривычно мягкой и гладкой. Почти как в детстве.

«О, Господи, а почему так темно?! Да я ослеп что ли…»

Моргнув пару раз, и не добившись хоть какого-нибудь прогресса, Игорь сначала впал в оцепенение, и тут страх… Нет, точнее даже самый настоящий Ужас, охватил бывшего журналиста. Казалось, столько всего пережив за почти два года в средневековом мире, он должен был привыкнуть к чему угодно. Но большой опыт – это еще и разнообразные «плохие» предположения, поэтому список возможных катастроф был слишком большим, чтобы начать относиться к ним наплевательски. Игорь не мог сказать, сколько он захлебывался под ударами волн паники. В какой-то момент он даже стал тихонько поскуливать, и именно этот – реальный живой звук в окружающей темноте и непонятно тягучей тишине разбил сковавший его страх.

«…Не-не, стой-стой-стой… «Стопэ!» – я сказал…»

Действительно, в одном, его двадцати двух месячный опыт давал несомненное преимущество. Даже самая сильная паническая атака просто не могла быть слишком долгой.

«…Болван, соберись же!»

Взмокший от множества недодуманных мыслей, Игорь осторожно протянул руку и аккуратно коснулся глаз. Сначала – одного, а потом уже смелее – другого.

«…Так, вроде все нормально… даже привычные «звездочки» летают. Если вот так нажать? И правда, все вроде по-прежнему. А чего тогда ничего не вижу? Идиот…»

Мысль о том, что он находится «всего лишь» в абсолютной темноте пришла не сразу, но принесла какое-то неоправданное чувство облегчения. Через мгновение она вызвала настоящую лавину всевозможных вопросов, но именно в этот момент догадка подарило неимоверное облегчение.

«Так-так, погоди…»

Игорь нащупал поясную сумку и, не утруждая себя развязыванием тесемок, с силой растянул горловину. Потом придется изрядно постараться, чтобы разобрать затянутый кожаный ремешок, но сейчас было не до того.

В этот момент желудок, напоминавший о себе лишь острым чувством голода, от усилия взбрыкнул, и Игорь ненадолго снова перестал шевелиться. Укол в области живота и сразу же ужасное жжение в пищеводе, едва не закончились рвотой. Но, слава богу, было просто нечем…

Переждав волны тошноты, он несколько раз глубоко вздохнул и, не утруждая себя поисками гриба-трутовика, прямо перед лицом одной рукой крепко зажал кусок кремня, другой – изготовленное в виде «кастета» кресало. Прижав его к камню, на мгновение опять замер собираясь с силами… Но не только для этого. От полученного эффекта зависело слишком многое, поэтому, даже сейчас, чувствуя себя очень плохо, находясь в одиночестве и неизвестно где, Игорь физически не мог сделать простое движение рукой без минимального налета театральности.

– Крибле, крабле, бумс!⁹³

Носимое скорее согласно традиции, чем и правда, по необходимости огниво, конечно же, выдало огромный сноп желто-оранжевых искр. Как и предусматривала его конструкция, да и весь тысячелетний опыт использования человечеством⁹⁴.

– Сс-сука… – так же громко и вслух выдал бывший филфаковский интеллигент от избытка чувств.

Да, Игорь все же видел. И нет, рассмотреть ничего, кроме искр не удалось. Но радости его, конечно же, все равно не было предела. Не испытывай парень просто сумасшедшей жажды, тошноты и слабости одновременно, он бы пожалуй даже расплакался. В смысле – от счастья. И это, кстати, было еще одно – уже второе открытие. Третье оказалось, может быть и не сильно приятным, но действительно неожиданным.

Из-за жажды его голос прозвучал не слишком-то мелодично. Он напоминал в этот момент не свой обычный и вполне приятный «человеческий» тенор. Шуточное заклинание прозвучало скорее как какое-то сиплое «воронье» карканье. С такими вокальными данными в приличное место даже кричать «Занято!» не взяли бы. Однако даже это позволил сделать то самое – третье по счету открытие. Звук как-то чересчур «легко» отразился от стен и с эхом унесся куда-то вправо и… возможно даже …вверх.

«Гм, так вот почему я валяюсь на куче камней. Похоже, в какой-то пещере. Интересно, как умудрился сюда запереться-то? Вроде же от Нойхофа не один день пилить до ближайших гор…»

* * *

Эверберг, лето 2039-ое от Исхода

(21 июня 2019 года по «земному» календарю)

Погодой в Эйдинарде правят муссоны⁹⁵. Правда, здесь они не очень рачительные «господа», поэтому в сезон дождей не так уж часто заливают внутренние области фризских земель. Из-за какой-то географической аномалии, связанной с грядой Алайн Таг, немалую часть принесенной из океана влаги, сезонные тучи предпочитают сбрасывать на северные склоны Великого хребта.

К концу мая муссонные облака и связанные с их движением шторма, на некоторое время разгоняют фризских рыбаков, пиратов и торговцев по домам. Где-то между второй – третьей неделями июня и до первой половины октября, муссонные дожди принимаются поливать Эйдинард. Сначала – только побережье. Все остальные земли фризов они обычно накрывают лишь где-то к концу июня – началу июля. Но год на год, конечно же, не приходится.

Вот, например, нынешнее лето вышло совсем не типичным. Со вчерашнего дня сплошная стена падающей с неба воды накрыла большую часть земель фризов и изрядно затруднила работы на «свежем воздухе». Из-за всей этой растворенной в воздухе воды, улицы Эверберга были непривычно пусты, но местная цитадель стояла с южной стороны крепости. В сторону гор смотрел и огромная лоджия у выделенных пришельцам гостевых покоев. Поэтому непрерывно дующий со стороны океан ветер, был просто не способен закидывать струи на мирно устроившуюся группу.

Бывшие россиянки и несколько местных женщин и мужчин сидели на креслах-качалках, болтали о всякой ерунде, пили горячие отвары или глинтвейн. На невысоких столиках их ожидали орехи в меду, сушеные и свежие фрукты, прочая еда из той категории, что воспринимается, скорее, как «развлечение», чем продукты, способными спасти от голода.

При этом если судить по узнаваемой, какой-то привычно-домашней атмосфере, было нетрудно догадаться, что народ делает это не в первый раз. И даже не очень проницательный взгляд мог бы легко заметить, что внешне монолитная кучка, явно разбита на несколько групп «по интересам».

– Что интересно делает наш «кобель»? – последнее слово Труда произнесла по-русски.

Землянки держались без всякого пафоса, как и их гости, но девушка все еще стеснялась Отты – внучки и наследницы ярла ивингов. В той чувствовалась настолько сильное внутреннее достоинство, что, не смотря на склонность улыбаться и относиться к окружающим довольно доброжелательно, она могла бы служить настоящим олицетворением слова «благородство». Это изрядно сковывало бывшую рабыню.

Именно поэтому Труда произнесла это слово не только с довольно забавным фризским акцентом, но и максимально негромко. Катя привычно не смогла сдержать улыбку. В устах бывшей горской рабыни это слово звучало заметно мягче и немного прерывисто – «кобьеэль».

Прислушивайся кто-то проницательный к девичьей беседе, он или она отметили бы, что «кодовое слово» Труда произнесла явно без осуждения и, наверное, даже …мечтательно. Но похожую мысль Катя …не стала развивать. Из всего этого все равно ничего хорошего не могло выйти. А вот принимая участие в их традиционной игре – провести время можно было куда как веселее.

Поэтому изобразив несколько характерных движений бедрами, прямо не вставая с кресла, Катя присоединилась к смеху Труды, и они принялись оживленно обсуждать, без всякого сомнения, очень пошлое время препровождение Игоря.

Да, первое время девушки воспринимали друг друга, как соперницы, и просто удивительно, что все обошлось без травм. По этому поводу вторая землянка Наталья, склонная иногда рубить правду матку, уже не раз пошутила, что именно их манера «общаться» и стала «одной из главных причин», почему бывший журналист «так быстро свалил на войну». Где и «пропадал» уже восьмой месяц, не особенно часто балуя письмами оставшихся.

Спустя всего двое суток после битвы за Нойхоф (о которой они, кстати, тоже пока не знали) им, конечно же, было невдомек, что Игорь и правда – по-настоящему пропал. Гонец с сообщением об этом находился в пути, и ему еще только предстояло донести грустную весть. Дней примерно через восемь-девять.

И, кстати, не для протокола, можно признать, стремительно набиравший силу претендент действительно вел себя далеко не целомудренно. Даже после того, как был вынужден оставить в Виндфане увезенную с собой рослую красавицу Гульдан («Чернявое Стропило» – на языке подружек-соперниц).

Сам Игорь как раз в это время мучительно пытался восстановить в памяти недавние события. Стоило бывшему землянину поджечь одно из не очень нужных донесений разведки, из тех, что традиционно таскал с собой, как вопросы по поводу «где он находится», почти разрешились. Правда, легче от этого стало не на много…

* * *

Восстанавливать картину событий он, естественно, принялся с того момента, как решил лично вмешаться в ход сражения за Нойхоф.

Концентрированный удар полусотни отборный всадников проломил строй в том самом – наиболее ослабленном месте, что Игорь приметил перед атакой. Именно в том месте, где воины из центральных районов марки, смыкались щитами с личной гвардией хундингов. И попытка «принять на копья» Игоря, который и находился на острие ударного клина, не увенчалась успехом.

Великолепный нагрудник его скакуна отвел вражеское оружие, и спустя мгновение претендент принялся самозабвенно разить совершенно беззащитную пехоту. При таком раскладе копейщики оказались попросту беззащитны. Многочисленные размашистые рубящие удары всадников по голове и плечам, даже если не убивали и не ранили их, то точно «ослепляли». Кольчуги и шлемы просто не могли защитить от прицельных уколов в лицо и шею, когда тяжелые боевые кони прижали их тяжелыми мускулистыми телами к собственным товарищам.

Один за другим в пролом проникало все больше и больше всадников. А когда на левый фланг вражеского войска обрушился еще и смешанный отряд из легкой и тяжелой пехоты, стена щитов рухнула, и полторы сотни пехотинцев потеряли последние шансы устоять. Понадобилось очень мало времени, чтобы прижать толпу обезумевших от страха людей к болотистому каналу, и перебить их всех до одного. Кроме тех, понятно, кто окончательно перестал хоть что-то соображать и предпочел утонуть под тяжестью снаряжения.

Большинство воинов центральных земель, оказавшихся вдалеке от собственного дома, были убиты ударами в лицо. И основная заслуга в этом была совсем не за конницей. Да, всадники опрокинули врага, но прикончила их именно пехота. Как и в современных войнах, где окончательную точку ставят вовсе не многочисленные «стальные монстры». Вот, например, что о похожем сражении пишут историки.

В 1361 году на острове Готланд у крупного торгового города Висбю состоялась битва между ополчением местных бондов-общинников и профессиональной армией тогдашнего датского короля. Те крестьяне, как и фризское ополчение, тоже могли отлично держать стену щитов, и легко сумели отразить первые атаки. Однако стоило им потерять строй, как их судьбу археологи смогли очень подробно описать много лет спустя.

В 1905 году более половины из того ополчения, а это почти полторы тысяч человек, были найдены в четырех длинных рвах-захоронениях. Исследовав весомую часть скелетов, криминалисты опубликовали свои наблюдения, проливающие свет, в том числе и на то, как именно все эти люди были убиты.

По подсчетам специалистов, около 56% ударов оставивших следы на костях, пришлись во внешнюю сторону левой голени. По мнению историков, большинство убитых были правшами и их вооружение включало щиты, использование которых подразумевает выставление в базовой стойке вперед именно левой ноги. Поэтому самая действенная атака – это удар именно в нее, в выставленную вперед опорную левую ногу.

Удачная атака вызывала травму, которая чаще всего приводила к падению воина, и на некоторое время заставляла его забыть обо всем на свете. Поэтому специалисты предполагают, что первый и второй ряды атакующих после этого обычно нападали на следующих, а идущие за ними товарищи – обязательно добивали уже сраженных многочисленными ударами в голову. Почти все они умирали после множества ударов, буквально раздробивших им лицевые кости или черепа. И в тот день Игорь изрядно насмотрелся всего «похожего». Так получилось, что помнил он далеко не все, но все же запомнил, мог с уверенностью утверждать, что победила, конечно же, кавалерия, но основную часть «работы» тогда, действительно сделала пехота.

Оказавшись в самой гуще драки, некоторое время Игорь способен был лишь стараться изрубить как можно больше мельтешащих у седла лиц пехотинцев. Или надеяться, хотя бы достаточно серьезно ранить как можно большее число врагов, до того, как кто-то сможет сделать это уже с ним самим. Еще два года назад мирный и спокойный парень, ненадолго он почти обезумел от страха и желания убивать. И напряжение в какой-то момент стало столь велико, что когда его все-таки ранили, а потом и спешили, Игорь точно помнил, что испытал скорее …облегчение.

События развивались стремительно, но остальные враги в это время, естественно, не стояли на месте. Пока Игорь вырезал малочисленное левое крыло, хундинги успели ослабить построение в центре до трех воинов в глубину и, сформировав отряд в пару сотен бойцов, атаковали торжествующих победителей с тыла. Попытавшись теперь уже их загнать в грязевую ловушку. И у них были все шансы на успех…

В тот-то момент, когда увлекшийся Игорь получил сначала несколько ударов по спине и затылку, а потом, какой-то особенно ловкий и здоровый малый, одним ударом боевого молота переломил крестец его жеребцу, он оказался лежащим на земле. Дорогая броня спасла от по-настоящему серьезных травм, но нападающий на этом останавливаться не планировал.

Если бы не самоотверженность телохранителей, в этой истории можно было бы и вовсе поставить точку, потому что Игорь потерял сознание. Но охрана все-таки сумела отбить и уволочь хевдинга, до того, как его сумели добить. Но на этом «проблемы» не прекратились.

В процессе свалки пришлось делать выбор в пользу действительно важных вещей, и сохранить личный вымпел хевдинга не удалось. Знаменосцу повезло заметно меньше и его прикончили почти в тот же момент, когда Игорь оказался без сознания. И надо признать, что со стороны все выглядело и правда, как-то особенно нехорошо. Поэтому все кто это видел и решили, что командир убит, битва проиграна, и половина осадной армии, естественно, попыталась сбежать.

Проще всего это, конечно же, получилось у конницы и немногочисленной легкой пехоты. Но нет худа без добра. Из-за того, что события развивались чересчур стремительно, даже «сотню» тяжеловооруженных дружинников западного анклава прижать к каналу по-настоящему не получилось, и в большинстве своем убежать получилось даже у них. И в тот момент, на своем месте оставался только полутысячный отряд тяжелой пехоты на правом фланге. Но и они, сообразив, что все пошло как-то не так, попытались отступить.

Смотреть на драпающего врага – это выше солдатских сил. Не сумели устоять и хундинги. Не прошло и пары минут, как вся многочисленная масса их воинов, а их еще оставалось не менее одиннадцати – двенадцати сотен, попыталась вцепиться в единственных кто еще был у них перед глазами и сопротивлялся. Как раз в отряд под предводительством вождей кланов серебряного ветра и сегнов. И с этого момента события настолько ускорились, что казалось все окончательно пошло в разнос…

Когда Игоря привели в сознание, выяснилось, что конница вовсе не струсила. Просто ее командиры крепко запомнили приказ, не ждать организованной атаки и в случае чего – без дополнительных сигналов, сразу же уходить из-под удара. Что они и сделали.

Правда, уже после этого блестящего маневра конница как раз могла поддаться панике. И чтобы не допустить этого, Игорь едва успел прийти в себя, взобрался на коня и, сорвал с головы шлем, выехал на открытое место между драпающей пехотой и все еще сохранявшей спокойствие конницей, и стал кричать, что он жив здоров. Убедившись, что услышан, и приободрив собравшуюся вокруг половину армии он, плюнув на все слишком тонкие расчеты, скомандовал «За мной!» В любой момент основная часть тяжелой пехоты могла не выдержать и броситься бежать, после чего уже не стоило рассчитывать на быструю победу в этой войне. Все бы чересчур затянулось и перспективы стали бы слишком туманными…

Хундинги как раз успели полностью увериться в своей победе, и совершенно перестать ожидать подвоха. В погоне за организованно отступающим правым флангов осадной армии, они потеряли хоть какой-нибудь строй и стали напоминать многочисленную, яростную и бушующую, но всего лишь толпу.

Попытка части их воинов бегом охватить упорно отступающей каре тяжелой пехоты, и вовсе безобразно растянула их ряды. Поэтому, когда конница Игоря обогнула по широкой дуге беглецов и обрушилась на хундингов с тыла, у тех не осталось ни единого шанса устоять. И уже через десять-двенадцать минут воющая от ужаса людская масса принялись разбегаться, наплевав на все кроме жизни. Хотя какая там «жизнь» у пехоты, которая собралась «бежать» от кавалерии?!

К тому моменту, когданедавно еще драпавшая пехота Игоря сумела собраться с силами и подоспела к месту битвы, она лишь окончательно зафиксировала разгром…

* * *

Кони к этому моменту устали. Действительно измотались. При этом одни успели получить множество мелких ран, и ослабли, истекая тонкими ручейками крови. Другие – всего лишь измотались после множества атак. Природа третьих – была просто не приспособлена для многочасовой скачки. И когда сражение вылилось в резню, войско распалось на множество отрядов или мелких групп. Они без хоть каких-нибудь тактических изысков, просто старались перебить одну группу удирающих, и после этого сразу же обрушивались на другую – ближайшую. Некоторые всадники-одиночки пытались гонять целые толпы врагов, и только самые опытные помнили о своих скакунах и, старались не довести своих животных до смерти от истощения. Кто-то даже предпочел спешиться.

И на этом этапе битвы, самым эффективными преследователями оказались бойцы из недавно созданной «полусотни» легкой кавалерии. Они до последнего оставались в тылу, сберегая силы своих коней, поэтому именно они легко нагоняли группы беглецов, таранили и безнаказанно разили их в спину, вынуждая останавливаться для совместной обороны или сдаваться, и без труда укорачивались от тех, кто еще пытался сплотиться и встретить их нападения в строю. Такие смельчаки слишком замедлялись, и становились легкой добычей многочисленной тяжелой кавалерии, набрасывающейся на них со всех сторон.

О, в этот момент тяжело бронированные всадники были по-настоящему страшны! Даже очень опытному воину непросто заставить себя остановиться, и собрать других, ведь в одиночку против спаянной группы кавалерии он почти беззащитен. Залитые кровью от шлема, до кончика конского хвоста, они смотрелись снизу вверх, как быстроногие и многорукие демоны. Разя направо и налево, сбивая с ног и топча твоих товарищей и родню, в этот момент они казались действительно неуязвимы.

Именно так смотрела избиваемая пехота и на личный отряд Игоря. Ведь у них также, как и у «легкой полусотни», положение было заметно получше. Во-первых, часть сражения предводитель оставался в тылу, во-вторых, в его группе были отборные скакуны. Способные выдать куда как лучшие результаты, чем основная масса других.

– Ингвар! Ингвар…

Налетев на очередную ватагу беглецов, они мгновенно прорвались внутрь строя, и в несколько минут изрубили самых стойких, или заставили в ужасе рухнуть немногочисленных выживших на землю, в попытке укрыться от разящей стали под щитами или среди тел товарищей. В совсем ближнем бою, единственное действенное средство против кавалерии – копья, теряли эффективность и начинали даже мешать своим хозяевам.

Следующая группа, видя все это, бросила оружие и с криками «Пощады!» опустилась на колени. Преследующие их всадники в запале все равно налетели и попытались перебить несчастных, чтобы скакать дальше и рубить уже других. Но измотанный всем этим Игорь взмахнул рукой в сторону «рубщиков-стахановцев», и благодаря вмешательству одного из телохранителей, почти половине мужчин из ополчения какого-то рода повезло выжить.

«Гадство, а ведь это же будущие налогоплательщики. Да и в следующий раз те, кто сейчас останется жив, они же могут прийти уже по моему призыву…»

Сообразив, что, кажется, сейчас вырезают уже не врагов, а его будущих подданных, Игорь подозвал державшегося рядом полусотника, и приказал разослать несколько воинов предупредить остальных, что теперь лучше предлагать сдаваться.

Действительно, поле сейчас было просто усыпано трупами и стонущими телами. Игорь уже знал, что они могут выглядеть обманчиво многочисленными, но даже с учетом этого опыта, получалось, что минимум четверть из полутора тысяч врагов уже лежит на земле. В некоторых местах образовались настоящие завалы из трупов.

– Ярл Ингвар! Господин!

Игорь вдруг сообразил, что уже несколько секунд явно слышит чей-то крик. Удивленно оглянувшись, он сообразил – тот доносится откуда-то с запада. Со стороны Озерного форта. И точно, через минуту к нему подскакали две парней явно из младшей дружины. И если судить по чистой броне и оружию они были из тех дюжин, что не участвовали в битве, присматривая за укреплениями или лагерем.

– Господин, только что мимо форта, который ты оставил нас охранять, проскакали воины. У них был вымпел с псом…

Немного «отупев» от всех этих событий, Игорь не сразу сообразил, какое ему до этого дело. Ну, сбежал да и сбежал. Повезло. Но уже через мгновение недоумение разрешилась. Уставившись на молодого парня, Игорь невольно прислушался к гомону оживившихся телохранителей и примкнувших к нему в суматохе хускарлов, и понял: «вымпел с псом»!

– Куда поскакал Первый из хундингов? Сколько у него осталось бойцов?

– Их было шестнадцать, но нескольких коней мы точно зацепили, так что его отряд ослабнет, – парень с явно гордостью хлопнул по подвешенному к седлу колчану со стрелами. – Мой командир уверен, они явно хотят обогнуть озеро, и попасть в город. Только там смогут найти хоть какую-то помощь…

– Ну, или просто сесть на корабли и сбежать в поисках помощи… И не с пустыми руками, что дает хундингам шансы на успех… – негромко и задумчиво проговорил Игорь.

– Проклятье, – не выдержал какой-то знакомый голосом за спиной. – Животные измотаны, и мы не сможет их догнать!

Раздосадованные, но явно согласные голоса ненадолго слились в какой-то мало различимый гомон, и Игорь даже не был до конца уверен, что правильно расслышал гонца.

– Всем молчать! – рыкнул кто-то из десятников, уловив на лице предводителя раздосадованный выражение. – Что это вы раскудахтались?!

– Повтори, что ты сказал? – уточнил хевдинг в тишине, нарушаемой лишь храпом коней и последними всплесками затихающей битвы.

– Мой командир поручил напомнить, у нас есть полторы дюжины коней. Не все они годятся для битвы, но у беглецов кони и вовсе скакали много дней.

Сохранив невозмутимое выражение под несколькими десятками просящих взглядов, Игорь скомандовал:

– Со мной едут телохранители, и …самые легкие их воинов, – выделив взглядом трех хускарлов с браслетами «десятников» Игорь осмотрел их с подчеркнутым вниманием и, остановился на самом субтильном; после чего продолжил, обращаясь уже персонально к нему. – Отбери, сколько там не хватает до полутора дюжин. Как можно быстрее, и за мной!

Уже минут через десять они седлали свежих коней в Озерном форта, а остальные, скрывая разочарование и досаду, принялись шутить на тему того, как им всем впервые пришлось пожалеть, что «слишком похожи на настоящих воинов». В отличие от «тех везучих задохликов».

Все оставшиеся и правда, лишились шанса прославиться, пленив, сразив в бою, ну или хотя бы просто увидев собственными глазами победу над вражеским предводителем. Но кому-то надо было завершить и грязную работу победителя.

Собрав своих, или, например, добив чужих тяжелораненных. Или избавив пленных, и тех, кому повезло меньше, от уже ненужного им оружия, брони и всяких других «интересных мелочей»…

* * *

«Как же больно-то…»

Едва очнувшись, некоторое время тело Игорь было как деревянное. Но увлекшись воспоминаниями, он на слишком увлекся, и перестал замечать происходящее. Когда же спина и ноги успели «оттаять», нынешняя лежанка просто «впилась» в его тело и стала причинять экс-журналисту настолько серьезные мучения, что игнорировать их больше не получалось. Попытавшись шевельнуться, Игорь вынужден был изо всех сил стиснуть зубы, чтобы не взвыть от боли. Да, вокруг вроде никого и не было, но привычка блюсти имидж в последнее время приросла практически как вторая кожа. Поэтому переждав самый острый болезненный момент, он решил временно прервать «вечер воспоминаний», и попытался занять положение хотя бы немного покомфортнее. Пока горело письмо, он как раз успел приметить неподалеку довольно ровную поверхность.

«Так, камни, камни… Блин, одни булыжники вокруг…»

С собой было не так уж и много бумаги – всех этих писем, карт и донесений, – поэтому стоило поэкономить «освещение». В конце концов, по предыдущему «осмотру» выходило, что он лежит на обломках каменной башни посреди огромной карстовой пещеры. При этом прямо над ним куча огромных плит сложилась в довольно ненадежную конструкцию, каким-то чудом не прихлопнувшую авантюриста. Эта куча-мала закупорила проход, который раньше перекрывала постройка, скорее всего, как раз и служившая импровизированной «лестницей».

«А ведь отличная идея! В неизвестные времена, возможно еще при янгонах, нашли дырку в земле. Точно! Возможно, она даже служила естественным стоком для воды из Нойхофского озера. Но неизвестные «они» ее приметили, сделали небольшую насыпь, и оставили единственный сток, тот который служит этой цели и сейчас. Потом наши комбинаторы дождались, пока вода уйдет, заглянули – и вот, оказывается у них под боком, прямо рядом с городом, огромная пещера. Спустились, огляделись, и судя по всему, даже нашли какую-то связь с нойхофскими подземельями. После чего и решили ее приспособить…»

Усмехнувшись собственной догадливости, Игорь понял, что кажется уже почти готов для дальнейших исследований, но все же решил немного переждать.

«…построили с самого дна многометровую башню, и вот вам, теперь у них тайный ход. Только как умудрились устроить, чтобы такая огромная конструкция обрушивалась одним единственным движением какого-то бронзового рычага. Хотя может, я просто чего не рассмотрел?! И правда, ведь рассмотрел этого гада, когда он уже опускал рычаг. Что делал до того – я же не видел…»

Действительно, взяв свежих лошадей в Озерном форте, отряд Игоря смог намного быстрее попасть к юго-восточным воротам цитадели, заметно обогнав беглецов, которые на уставших животных пылили вкруговую. И самым трудным здесь оказалась попытка проскользнуть по узкой тропе, между городскими стенами и берегом озера.

Хорошо, что в Нойхофе почти не осталось лучников, иначе их бы всего лишь нашпиговали стрелами, и конец погоне. А так удалось отделать парой раненных лошадей, да небольшой порцией адреналина.

Игорь тогда пришел в изрядную ярость. Едва выехав за пределы досягаемости стрелков, он развернулся к ополченцам, и крикнул, что клянется честью, когда завтра войдет в город, прикажет вырезать всех, кто служил в ополчении! Даже сейчас, ему было неудобно за то, что после этого он еще минут пять сыпал ругательствами.

«..Все равно эти криворукие болваны не говорят по-русски…»

Но даже с учетом этой задержки, они все равно заметно опередили Первого из хундингов. Их лошади успели даже немного отдохнуть, пока враги не вынырнули из наступающей темноты, в полной уверенности что спаслись.

Каково, наверное, было удивление хундингов, когда они заметили выезжающих наперерез всадников. Правда, надо отдать должное, те сразу сообразили отсутствие хоть каких-то вариантов, кроме драки. И тут пришло время по-настоящему обалдеть уже Игорю. Уже почти не ярл треверов неожиданно бросил еще и своих самых верных бойцов, попытавшись скрыться посреди совершенно открытой местности между вытоптанным полем и озерной гладью. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.

«…Да, когда этот козлина, рванул сначала к воде, а потом попытался скрыться между несколькими непримечательными валунами прямо на берегу, это было действительно непонятно. И к его поступку мы отнеслись настороженно, но из поля зрения постарались не упустить. А вот ошибку его охраны поняли сразу. Вместо того чтобы сгрудить лошадей и попытаться ими закрыться от конной атаки равного по численности отряда, эти болваны попытались разогнать своих смертельно уставших животных. Конечно же, на свежих скакунах мы их снесли без особого труда…»

Продолжая ощупывать все вокруг, Игорь понял, что предпочитает все же перебрать еще раз все вчерашние события. Как минимум те, что запомнил.

«Так, мы прорвались сквозь них почти без потерь, еще на ходу начав забрасывать стрелами, и потом я скомандовал добить или взять в плен остальных, а сам, отчего-то разволновавшись… как будто что-то почувствовав, решил его догнать… Точно, но я же не собирался с ним устраивать дуэли. Просто решил на всякий случай глянуть, куда же он так целеустремленно рванул…»

Кто бы мог предугадать, что невысокий коренастый мужик, по факту самый главный враг Игоря, вдруг окажется еще и носителем секрета тайного хода. Когда тревер оглянулся, увидел почти настигнувшего его преследователя, он все равно не остановился, а предпочел сунуть руку куда-то между камней, и неожиданно оказался перед отверстием почти правильной шестиугольной формы. Проход действительно открылся неожиданно. Изрядно удивившись, Игорь не растерялся, и попытался прищучить беглеца из арбалета, но несущийся в галоп конь – не самое подходящее место для стрельбы.

Да, казалось, попробуй на таком расстоянии промахнуться, но для настоящего «мастера» нет ничего невозможного. Стрела ударила бывшего ярла в левое плечо, и буквально закинула его внутрь.

«…скорее всего, именно поэтому он и не сумел закрыться», – смущенно подумал Игорь, как бы оправдываясь перед неким внутренним Обвинителем.

После этого мелькнула мысль уже о шизофрении, но ее он развивать не стал. В конце концов, именно она-то как раз и могла оказаться правдой. Не даром же в «народном бессознательном» существует мысль, что «Нет здоровых, есть – необследованные». И вне зависимости от нынешних «подозрений», тогда у Игоря сработал охотничий инстинкт и он, совершенно не раздумывая, рванул за врагом в темноту.

Едва доскакав, он уже через мгновение стоял посреди комнаты, расположенной ниже уровня почвы. Было легко рассмотреть, что стены сложены из массивных и явно очень тяжелых каменных блоков. Кстати, довольно светлой комнаты, несмотря на отсутствие видимых окон или хотя бы бойниц. Поэтому также отлично была видна и ведущая вниз каменная же лестница. И даже пятна крови в многолетней пыли. Они как брызги расплавленного свинца пропечатались рядом с единственным за последние годы следом.

«Сглупил я, конечно. Но ведь его действительно нельзя было запускать в город. Черт знает, что он там мог устроить…»

Вспоминая события того дня, Игорь продолжал шарить вокруг:

«Так, снова камень, еще один… Оба на…»

В руках у него был сапог, а внутри него – нога. Точнее ее весомый кусок вместе с пяткой – стопа. И если это его сапог (а судя по узнаваемым даже на ощупь бронзовым накладкам это именно так), то и кусок мяса …получается тоже его.

«Но мои же ноги на месте… – Игорь снова несколько раз охотно убедился в этом. – Это получается, сколько же я здесь валяюсь. И сколько еще придется, если решу дожидаться помощи…»

* * *

Игорь уже давно привык ко всей этой окружающей его магии. Точнее – он буквально сроднился с возможностями неимоверно скоростного лечения и отсутствию необходимости умирать. Порезы, травмы от ударов сквозь броню, «ошеломительные» впечатления после попаданий по шлему, да даже отмена похмелья, что называется «в один клик»! На Земле большинство боевых травм стали бы поводом для долгого обследования и продолжительных страхов по поводу инвалидности. Здесь же и сейчас – всего лишь временное «неудобство» и ничего не значащая мелочь.

Энергии одного из звеньев браслета заемной жизни хватало полностью восстановить здоровье до совершенно не виртуального уровня «идеал». Никакой изжоги, переутомления или постыдной слабости. Всего того, что к тридцати уже начинает заглядывать в жизнь обеспеченного офисного планктона.

При этом восстановление одного заряда обходилось в два-три десятка гельдов. Смотря насколько спешишь. Сумма не то чтобы маленькая, но точно почти неподъемная для бедняка или «весомая», для какого-нибудь местного бонда, но для него самого – сущая мелочь. Поэтому Игорь даже не стал особо гадать, что же именно с ним произошло. Но был один важный нюанс: со сроками…

В обычной ситуации тело, получающее подпитку силой жизни напрямую, вообще не особо-то и нуждается в пище. Но если необходимо зарастить смятые сосуды и восстановить некоторое количество потерянной крови – тут, конечно, уже другое дело. Но при травме, где было потеряно лишь немного мягких тканей… Как бы он не получил эту травму, и судя по отсутствию в куске подгнившей ноги костей, восстановление обошлось бы ему вряд ли больше чем в два-три заряда браслета, и примерно столько же дней без сознания. Но это не объясняло ужаснейший голод и истощение. Все должно было быть не так «плохо».

Тут еще выяснилось, что остался всего один заряд браслета из семи, хотя в бою Игорь израсходовал всего один. Пять зарядов из семи – выходило слишком много всего лишь на восстановление пятки, и это делало, сосем непонятным, сколько же в таком случае пришлось пролежать бревном…

«Хотя да, пока я валялся с зажатой между камнями ногой, организм мог давать сигналы о повреждениях и все это время браслет автоматически вливал силы… – потратив еще одно письмо, Игорь наконец-то рассмотрел, что на отпавшем куске его плоти даже успела начаться гангрена. – Вот ведь гадость! И запах, и внешний вид куска это подтверждают однозначно».

Вроде бы теперь тело в порядке – живи да радуйся. Но спалив еще одно донесение, экс-журналист прекрасно рассмотрел, что все не настолько просто. Оказывается, он «завис» посреди площадки оставшейся на высоте минимум метров в пятнадцать-двадцать, если не больше, и спуститься вниз может оказаться не так уж и просто. Испытывая нынешнюю слабость, лезть по внешней стене устоявшей части здания, да еще и в полной темноте… Все это грозило совершенно нешуточными проблемами.

Покрытые чуть влажноватым мхом камни изрядно скользили при попытках ухватиться, а значит, даже опытный скалолаз не мог быть полностью уверен в благополучном спуске. Да еще и полностью забитая обломками шахта над головой…

Пока из нее время от времени выпадали лишь мелкие куски щебня и почти без перерыва сочился песок, но вся эта конструкция слишком неприятно потрескивала, и могла изрядно удивить все еще кукующего под ней Игоря.

«…Пропал я, получается, уже как минимум сутки назад. Хотя скорее – двое-трое. Многие, безусловно, видели, куда мы побежали. Ну, то есть, скорее всего, заметили – было же еще не сильно темно. А значит мои ребята не могли не попытаться меня спасти… Хотя бы просто – найти. Наверное, они и сейчас копают, пусть я пока ничего и не слышу. Уверен – именно из-за этого сверху никак не перестанет сыпаться… Блин, это же значит, что нужно драпать отсюда!»

Последние выводы прозвучали особенно неприятно. Ровный обломок почти трехметровой плиты, на который Игорь успел перебраться, сразу перестал казаться тихой и уютной гаванью. Хотя лишь мгновение назад, он был просто счастлив, что устроился на новой «постели».

«Неизвестно, на какой я сейчас глубине, и сколько понадобится суеты, пока выберусь, но нескольких горстей орехов – это слишком уж неказистый запас. Особенно на фоне этого голода…»

Все время, как Игорь перебрался на новое лежбище, он безостановочно «перетирал» челюстями свой НЗ, по вкусу похожий на чищеный фундук. Какой-то неизвестный сорт орехов, прихваченный в дорогу из недавнего поселка садоводов и благополучно позабытый в поясной сумке.

«Как вкусно! Ну, кто же знал, что так получится?! Иначе, конечно, прихватил бы запас посолиднее…»

Организм и правда, потратил очень много веществ на восстановление отдавленного куска ноги.

«А как же все-таки получилось, что я уцелел?! Мелькнула же какая-то догадка… Так, я подстрелил беглеца, через минуту запрыгнул в проход за ним, и, естественно, обнаружил лишь следы крови, но не нашел самого подранка. После этого кинулся по ступенькам вниз. Согласен – безответственно!

Так, бежать пришлось довольно долго. Точно не могу сказать, но кругов двадцать-двадцать пять я сделал. Каждый виток башни позволял спуститься, наверное, метра на два, а может и больше. Да до сих пор все это выглядит, как довольно надежная штука… – Игорь автоматически прикоснулся к массивной плите под собой. – А потом, очередной оборот и что я вижу: стоит чувак, у него из плеча болт от моего арбалета, и чего-то там копается в одной из ниш примерно на уровне пояса… В тот же момент что-то громко звякнуло, ярл оттуда высунулся, и тут же схватился за стоящий рядом у стены здоровенный бронзовый лом. Как оказалось – какой-то рычаг…»

Все это у бывшего треверского ярла получилось буквально в одно движение. Стоило ему сорвать некий «стоп-кран», как вместо того, чтобы попытаться сражаться или сбежать, он вдруг развернулся, отступил в ближайший проем в стене, и замер в нем с мечом в руках.

«…И ведь он не сделал больше ни одного угрожающего движения. Просто смотрел, но смотрел как-то не так. Кажется, что вот ты ранен, бежать больше некуда, и ты сам отступил туда, откуда не сбежишь, но стоишь и смотришь слишком уж довольный… с видом явного победителя. Точно! На его морде прямо написано было, что это не ему, а мне капец. Из-за этого я и не стал рассусоливать…»

Но Игорь тогда не успел даже шага сделать в сторону своего врага, как огромная башня вздрогнула. Нерушимое каменное сооружение, как минимум метров семьдесят в высоту, если не больше, вдруг зашаталось, заскрипело и стало расползаться, словно гнилая портянка. Игорь в последние полтора года слишком много раз проходил возле смерти, чтобы не смириться с самой идеей, что возможно не доживет и до сорока, но это только укрепило его в желании брыкаться до последнего. Поэтому лишь на мгновение оторопев, он метнулся в сторону хундинга, и схватился с ним врукопашную.

В необычной треугольной каменной нише было слишком мало свободного места для полноценного фехтования и вообще толкотни, да и «снаружи» как раз начали падать плиты, поэтому Игорь буквально вбил свое тело в единственное пусть и временное укрытие. Каким-то змеиным движение ярл увернулся от клинка, и им пришлось сцепиться в клинче. Экс-журналист был уверен, что живет последние мгновения, и единственное, на что рассчитывал, так это поставить точку в их споре лично. Пусть и не получив приятного приза в виде трона над целым ярлством-княжеством, ну и всеми прочими радостями от власти. Однако расчеты на легкую победу оказались наивным заблуждением. Даже с единственной здоровой рукой, тот оказался слишком опытным и умелым воином. Треверский ярл был просто чертовски силен, Игорь до сих пор помнил железную хватку его пальцев на собственной шее.

«…Да уж, он мне чуть гортань не сломал. Если бы не специальная накладка-горжет на кольчуге, так бы и получилось. Скорее всего, от боли я бы не смог ничего сделать…»

В тесноте мечи были бесполезны, поэтому сообразив, что ему ничего не светит в этом спарринге, Игорь выпустил клинок, и практически бездумно несколько раз с силой загнал кинжал под раненную левую – беззащитную руку врага. В подмышку – самое уязвимое место.

К этому моменту глыба, внутри которой и была выдолблена ниша, несколько раз просела и при этом, самое главное, не развалилась и не перевернулась (сейчас Игорь был почти уверен, что она и вовсе предназначалась для чего-то подобного). Сумев трижды ощутимо ткнуть противнику в бок и разок даже с силой провернуть клинок в ране, Игорь был практически уверен в победе. Но враг вместо того, чтобы ослабеть, вдруг взревел и мощно врезал Игорю коленом куда-то в живот.

Когда их укрытие падало, сотрясения почти не влияли на крепких мужиков. Их плечи плотно упирались в сходящиеся к потолку треугольные стены. Но нанося уколы, Игорь немного развернулся и от чудовищного удара его, словно пробку, вынесло наружу. Было темно, и единственное что он запомнил – это шум от падения очередной плиты, и настолько умопомрачительную боль, что дальше осталась только темнота.

«Последняя… ну или не последняя плита что-то очевидно сдвинула, и мою пятку зажало, словно в огромном прессе. Однако камни, наверное, до конца не сошлись, и именно поэтому я потерял сознание, но не всю ногу… Очевидно, в какой-то момент улетел и тот наш «бронедомик». А вот сам я остался…»

В этот момент очередная порция мелких камней процокала чуть правее Игоря.

«Так, кажись если ничего не предпринять, то возможно меня все-таки раздавит. Тянуть больше действительно некуда…»

Закинув в рот последнюю горсть орехов, Игорь перевернулся и принял позу гордого льва. Поножи неплохо защищали колени от каменных неровностей, да и без света так передвигаться было куда удобнее.

«Не хотелось бы глупо запнуться и чего-нибудь себе вывернуть или разбить…»

* * *

«Из огня да в полымя!» – обреченно твердила интуиция. И чем больше Игорь думал об этом, тем громче эта мысль отдавалась в нем. Волнение нарастало, накапливалось где-то в животе и, сливаясь с ритмом все ускоряющегося пульса, тревожным набатом отдавалось в ушах. Тук-тук, тук-тук, тук-тук…

Если не умирали, то вам этого и не понять. Как ни странно, но первое о чем Игорь принялся думать – попытался посчитать, в какой раз был уже постоял у порога Смерти. Третий или четвертый? И только в этот момент он осознал, что сейчас ему по-настоящему плевать на все подсчеты. Бывший подмосковный журналист, вдруг перешагнул что-то важное в самом себе. В смысле – «важное» лишь для того, кто умирал на один раз меньше.

Он оказался за пределами прежних забот. Эти мысли настолько отдаляли Игоря от себя прежнего, что он вдруг испугался, и окончательно осознал, что не хочет больше об этом думать. И еще больше боится возможных изменений…

Неизвестно, сколько времени прошло в очередном беспамятстве, но его хватило, чтобы тело снова начало отзываться на команды. И первое что Игорь выяснил – это убедился в опустошении своей последней «батарейки». Браслет «заемной жизни» был бесповоротно пуст.

«Да, дороговато мне обошелся этот спуск. Хотя я же и так знал, что тот еще скалолаз…» – хмыкнул Игорь, к которому вместе с подвижностью стала возвращаться и привычная ироничность.

Спуск с уцелевшего куска башни обошелся недешево. Игорь даже не мог сказать, сколько там было метров. Стоя на краю площадки, он сжег еще одно письмо, но как ни наклонялся вниз, импровизированный светильник так и не добил до дна. Хотя и чувствовалось – все не так уж и «плохо». Пятнадцать, двадцать, тридцать метров? Кто знает.

Выпущенный из рук кусок бумаги, перед тем как потухнуть успел осветить дно, но не было привычки определять в таких условиях расстояние «на глаз», поэтому он даже и не рассчитывал угадать. «Сколько есть – все мои!» Тот самый случай, когда народная мудрость – в тему. Одно стало понятно совершенно однозначно: ему не выбраться отсюда в темноте, а значит, нужен какой-то внешний источник света. Достаточно яркий и надежный, потому как остатками бумаги вопрос не решить.

«…О, Господи!»

Игорю впору было бы кричать что-то вроде «Эврика!», но он был родом из бывшего СССР, а не древней Греции, и оттого оказался склонен совсем иначе выражать удивление. Только окончательно успокоившись, отбросив страхи и перестав метаться в мыслях, он сообразил, что же мучало все время после падения с башни. То самое умение, которое он обнаружил в себе сравнительно недавно, «высветило» на некоем внутреннем радаре живое существо. Безусловно, чем-то знакомое. Оказывается именно это знание «зудело» в его подсознании последние часы.

Это был явно человек. По крайней мере, в этом Игорь могу быть уверен на все сто процентов. Выждав еще некоторое время и уверившись, что «некто» по-прежнему неподвижен, вместо того, чтобы «злобно подкрадываться», бывший землянин все-таки согласился с интуицией.

«Ну да, смутно знаком, но не узнаю, потому что видел очень недолго. Точно! Это же ярл! Все еще жив поганец…»

Плюнув на экономию бумаги, Игорь решил пожертвовать еще несколько листов, и через минуту убедился что прав. Его врагу повезло куда меньше.

После того, как они «расстались» тот, скорее всего, ослабел, и на этот раз при падении с высоты просто не смог усидеть внутри защитной ячейки. Она, кстати, по-прежнему уцелела. И своей левой – невезучей половиной тела, – ярл находился под ней.

– Твою дивизию! – вздрогнул Игорь, когда глаза соперника открылись и невидяще заморгали в свете колеблющегося пламени еще одного письма. Хундинг не сразу смог рассмотреть его после всей этой многодневной темноты.

– Убей меня! – голос прозвучал сипло, но неожиданно уверенно, и… как-то совсем бесстрастно.

Сразу же стало понятно, что попавший в ловушку соперник очень-очень далеко ушагал по Последней Тропе. Ему вдруг стало ужасно жалко умирающего, и от этого все стало выглядеть… как-то совсем неловко.

Нет, Игорь по-прежнему понимал, что случись все иначе, и тот бы придумал ему немало по-настоящему болезненных «приключений» за попытку скинуть его род с трона. Но легче от этого не становилась. Игорь жег письмо за письмом и вглядывался в бесстрастное лицо. Ему просто мучительно «надо было» найти причины для ненависти, но вся его жизнь была слишком беззаботной, чтобы выработать такой навык. Поэтому тишина лишь накапливала неловкость.

На самом деле у него ведь не было причин для вражды именно с этим человеком, кроме как желание жить «своим умом». В смысле не под крышей у ярла ивингов. И именно из-за этого он вмешался в драку за власть в здешней марке, перебил и пленил кучу народа. Самое главное, что Игорь не испытывал стыда. Просто неловкость. Но неловкость удивительно душную и всеобъемлющую.

От нее становилось трудно дышать. Хотелось найти какие-то слова, чтобы оправдаться. Но оправдываться-то было вроде и не за что. Уж по местным-то представлениям Игорь точно был кругом молодец, и лежащий просто не понял бы всей этой ерунды. Игорь же на самом деле ни кого не предавал. А захватить чужую землю – в местных представлениях это сплошная доблесть.

– Они все равно не признают твою власть. Даже если выживешь и выберешься отсюда! – ярл приподнялся на своем единственном свободном локте и, сверкая окровавленными белками в пламени предпоследнего письма, принялся в упор сверлить его взглядом.

«Фух» – внутренне выдохнул Игорь. Действительно, так было намного легче. Намного проще найти причину для вражды, если кто-то тебя так искренне ненавидит.

– Признают. Уже считай, что признали. Кстати, раз уж у нас с тобой беседа, куда вы дели того стража, что для своего непутевого рода приберег Старый Хунд? – неожиданно спросил Игорь, стараясь скрыть испытанное сейчас облегчение.

– Не знаю, – прохрипел обессилевший воин и откинулся на свое каменное ложе.

– Что? Правда, будешь врать даже перед смертью?! Здесь только ты, я и ваши боги. Их – не обмануть, они знают, ты – уверен тоже! Получается, хочешь только меня оставить в неведении? – хмыкнул Игорь. – Какая тебе разница-то?!

– Может ты и не сдохнешь, – ярл недолго помолчал, и обреченно добавил. – Так пусть хоть о чем-то будешь в неведении…

– Вот ты… – удивленно протянул Игорь, ему хотелось сказать «болван», но это было все-таки не совсем правильно. – Тебе-то какая теперь разница?! В общем, ладно, хочешь помирать в тишине, не буду мешать. Только имей в виду, я рисковать не стану, и заберу твою голову перед уходом. Не хватало, чтобы пошли слухи, что ты уцелел, и вот-вот вернешься…

В этот момент он вспомнил всю эту катавасию с самозванцами в российские Смутные времена, и окончательно осознал: интеллигентские метания оставили его, и значит, он действительно сможет из самых настоящих «корыстных соображений» добить ярла и забрать его голову.

Игорь, отошел на пару шагов к месту, присмотренному в свете последних отблесков огня. Некоторое время они сидели в тишине, невольно прислушиваясь к тяжелому, свистящему дыханию друг друга. Бывший треверский ярл с трудом втягивал в себя воздух, и Игорь никак не мог понять, почему не услышал его раньше…

Сидеть здесь без продуктов и воды было бессмысленно. Голову этому человеку действительно, нужно было рубить и срочно уходить. Но Игорь некоторое время отвлекал себя мыслями на тему передачи звука в пещерах. Забывшись, он даже немного вздрогнул, когда во мраке снова раздался бесстрастный голос соперника, растратившего последние силы на недавнюю гневную вспышку:

– …мы убили его. Сначала отравили, а когда он ослаб и бросился в храм, чтобы восстановить силы и спастись, остальные трое стражей напали на него и расчленили.

– Слушай, поправь меня – где я ошибаюсь. Насколько я знаю, он же мог стать жрецом и сохранить власть твоему роду. Тебе ведь даже было необязательно отдавать ему трон…

– Я старший сын, меня отец избрал в преемники, и только мне быть… Нужно было…

Пытавшийся закричать ярл закашлялся, и некоторое время тишину прерывало лишь его сухое «пхеканье». В итоге, он на некоторое время замолчал, восстанавливая дыхание. Минут через пять хундинг несколько раз зевнул и лишь после этого окончательно успокоился.

«Интересно… Сейчас день – сомневаюсь, что он вдруг захотел поспать. И вряд ли ему вдруг стало скучно. Все-таки последний разговор… И я не зевал, значит – это не зеркальная нейронная реакция. Уже умирает, или тут еще и кислорода не хватает?! Вот же не было печали… Надеюсь, просто помирает…»

– …он не захотел мне поклониться.

На Земле бы Игорь привычно рассмеялся, мол, мало ли кто кому поклонился, а кто нет. Но сейчас он понимал: под «отказался поклониться», понимался вовсе не «сгибание туловища в поясе». Тот парень, который мог бы стать жрецом, отказался подчиняться и этим потребовал всю власть. Не только над храмом-пирамидой.

«Ну да, получается по-прежнему как-то глупо, но теперь хотя бы понимаю из-за чего весь сыр-бор…»

* * *

Тронный зал крепости Эверберг, полдень

(29 июня 2019 года по «земному» календарю)

Нынешнее лето действительно получилось совсем не таким, как обычно. Даже здесь, у Врат батавов, уже девять дней непрерывно лил дождь. Сплошная стена падающей с неба воды накрыла большую часть территории Эйдинарда и изрядно затруднила работы на свежем воздухе. Например, даже такие важные, как раскопки провала, в котором пропал без пяти минут новый ярл и его главный соперник – бывший правитель треверской марки. Гонцу почти декаду пришлось провести в пути, чтобы весть об этих событиях сегодня достигла улиц главного поселения ивингов – крепости Эверберг.

Хотя, наверное, говорить «улиц» – не совсем верно. Свое сообщение воин пересказал так негромко, что даже неизменные телохранители ярла Эрвина Сильного расслышали далеко не все. В отличие от их господина. Тот-то как раз «услышал» даже непроизнесенные здесь и сейчас слова. Например, отличную новость, что армия собранная его «гостем» не разбежалась после пропажи своего хевдинга. И уже через минуту посланец подтвердил это.

Действительно, вера в непобедимое везение Ингвара Чужеземца оказалась так велика, что даже добровольное ополчение осталось терпеливо дожидаться результатов раскопок. По крайней мере, когда гонец покидал лагерь, оно осталось столь же послушным своим командирам, как и раньше.

Пока весть была в пути, все могло, конечно же, измениться. Девять с половиной дней – это слишком долгий срок, чтобы принимать хоть какие-то решения. Поэтому ярл ни на минуту не сомневался, что мудрее всего было дождаться других вестей. Кроме, пожалуй, одного единственного «решения». Правитель не так уж и часто покидал тронный зал. Но сейчас, по его мнению, момент был подходящим.

Оставив привычное окружение, он неторопливо преодолел несколько десятков лестничных пролетов, почти столько же длинных переходов, и где-то минут через пятнадцать подошел к той части цитадели, где уже не первый месяц жили его гости с почти позабытой родины предков – Земли.

Звуки нескольких флейт-окарин Эрвин услышал задолго до того момента, как один из телохранителей забежал вперед и распахнул дверь. Ярл прекрасно знал, что большую часть времени «Наталина» и «Катрин» живут в праздности, но с тех пор как к их компании присоединилась внучка, шума прибавилось вдвое. Местные жительницы из благородных или просто зажиточных семей и раньше интересовались чужачками, но после такого «признания» стали стремиться в эту компанию с удвоенной силой. Женщины…

Новые наряды, необычные своим кроем или видом, любопытные обычаи и привычки, свежие песни… Пусть и на непонятном языке, но настолько притягательные своей новизной, что не избалованным впечатлениями девицам и матронам, просто не могло не быть интересно.

Появление хозяина не осталось незамеченным. Одна из незамужних, судя по нарядам девиц-исполнительниц, успела вовремя остановиться и, резко вскочив, смущенно поклонилась. Другая флейтистка растерялась и испуганно замерла. Еще больше набрав воздуха в грудь (немаленькую надо признать грудь, несмотря на юный возраст, невольно хмыкнул ярл) и выдала такую пронзительную трель, что ее менее наблюдательные слушательницы дружно поморщились. И лишь потом сообразили в чем причина сбоя.

Немного позабавленный встречей, ярл благожелательно кивнув в ответ на приветствия, и лишь после этого вернул на лицо прежнее озабоченное выражение:

– Я должен поговорить со своими гостьями наедине…

Веселую компанию вымело в мгновение ока. Даже избалованная вниманием деда Отта не посмела ослушаться и, скорчив заинтересованную и одновременно раздосадованную мордашку, оставила покои. Правда, эта покладистость родилась от уверенности, что все равно ненадолго остается в неведении.

На сжатый пересказ недобрых вестей понадобилось совсем немного времени. И оно вызвало вполне ожидаемую бурю испуганных ахов и охов.

– Господин, но ты же сказал, что его пока не нашли, – первой пришла в себя более старшая женщина. – Когда ты получишь… другие письма?

– Если ничего не происходит необычного, то гонцы ко мне спешат каждые две декады. Одна из них уходит на дорогу. Может быть, его уже нашли и все разрешилось добром, но следует подумать и о… другом. Поэтому хочу сказать: помните, чтобы ни произошло, ваша спокойная жизнь на том не прекращается!

И еще одно вам должно знать. Перед своим отъездом Ингвар попросил меня позаботиться о своих спутниках, если воинская удача изменит ему. А потому хочу заверить, что хотя своим распорядителем он назначил вашего спутника Эрфара Зодчего, и как поступить с имуществом Ингвара решать ему, однако же, беспокоиться нет причин! Бедность вам не грозит все равно!

* * *

Нойхоф, трактир «Пьяный купец», вторая половина того же дня

Гимир⁹⁶ Четыре Каплуна был трактирщиком. Но не каким-нибудь там замызганным и суетливым представителем этого племени. О, нет! Его заведение стояло на «Золотых сопках» и полностью соответствовало своему окружению. А это я вам скажу еще то местечко!

В изрезанном оврагами треугольнике между цитаделью, Кипящим котлом⁹⁷ и Священной рощей селилась лишь очень уважаемая публика. Главы и самые преуспевающие мастера городских гильдий, оптовики и прочие богатеи. Хотя, конечно, в эту по-настоящему «сытую» – восточную часть Нойхофа продолжали пускать и публику попроще. Всяких там разнощиков, курьеров, мелких торговцев вроде молочников и зеленщиков, да и прочую шелупонь, что всегда клубится вокруг богатства. Но в обычное время за ними присматривали.

Множество глаз в любое время дня и ночи готовы были заметить каких-нибудь неблагонадежных гостей, вроде подзагулявших матросов, расторговавшихся крестьян или группу всегда готовых куролесить подмастерьев. К таким «глазам» всегда прилагались руки, нежадные на живительные тумаки. Однако с недавних пор многое изменилось, и наблюдатели предпочитали оставаться за заборами поместий своих господ, провожая желающих побродить лишь опасливыми взглядами.

Именно поэтому Гимир теперь чаще, чем обычно выходил постоять за стойкой. Когда-то он начинал подметальщиком в припортовом борделе, а потому до сих пор не растерял умение мало говорить, но много видеть. Мало кто узнал бы в солидным «рестораторе» того хрупкого мальчишку обладателя множества знаний и умений, без которых в порту было просто не выжить…

Нынешняя война не смогли остановить торговлю, но сделки местные дельцы предпочитали теперь заключать в тиши домов и складов. Когда ко всему этому прибавился еще и сезон дождей, днем народу на улицах стало совсем мало. Не говоря уже о многочисленных кабаках, трактирах и забегаловках Нойхофа. Потому-то новый гость в полупустом зале вошедший мгновение назад, не мог не привлечь пристальное внимание Гимира. Еще хотя бы оттого, что проницательный владелец вдруг понял, что затрудняется в оценке своего нового клиента. Тот был …действительно необычным.

По одежде – явный воин. Притом после тяжелой битвы: присыпанные пылью пятна уже засохшей крови, множество отметин на кольчуге и словно «пожеванный» правый сапог. Правда, не было ни шлема, ни меча или другого боевого оружия, но Гимир чего только не повидал, поэтому не сомневался – еще недавно гость был снаряжен для конного боя. Судя по более чистым «пятнам» на теле, он буквально только что успел скинуть поножи, наручи и наплечники. От гостя при этом так воняло застарелым потом и чем-то еще, неуловимо неприятным, что вышибала непроизвольно попытался заступить ему путь.

Несмотря на дорогую ливрею, морда у охранника была настолько зверская, что многие сомневались, способен ли он вообще думать. Как оказалось, все у него с этим нормально! Еще до того, как трактирщик успел вмешаться, вышибала заглянул в глаза мужчине и резко, наверное, даже испуганно подался в сторону. Дальше случилась и вовсе невидаль.

Гимир-то как раз знал, что его работник далеко не дурак. Хотя бы потому, что тот прекрасно умел пользоваться своей «зверской рожей» для усмирения разгулявшихся горожан, ни разу при этом, не доведя дело до смертоубийства. Но вот кланяться – такого за ним никогда не замечалось. Зубатый никогда не оспаривал факт, кто именно здесь хозяин, но до сего дня чести лицезреть его поклоны трактирщик не удостаивался.

Гость, казалось, не обратил внимания на все эти метания, и спокойно проследовал в «благородный» угол. Правда, сел он не на самое «дорогое» кресло. Посетитель выбрал место попроще, но спиной к стене и в пол-оборота к входной двери. Дело может было и не в каких-то конкретных опасениях. Но и ни один другой опытный воин в одиночестве не повернулся спиной к двери. В то же мгновение рядом с ним материализовалась бойкая служанка.

Кто-кто, а вот она успела оценить молчание хозяина и обилие серебра на замызганной одежде мужчины. Поэтому глазом не повела на его внешний вид и запах, а потому уже через несколько минут на столе исходила паром простецкая,но очень аппетитная гороховая похлебка с копчеными говяжьими ребрами. Ушлая девица в это время наполняла серебряный кубок из такого же дорогого кувшина, пока на кухне суетились повара с необычно длинным списком, по нынешним временам, для дневного заказа. Глядя на заостренные черты лица и синяки под глазами, Гимир в шутку подумал, что его гость не ел, как минимум с декаду. Опытный трактирщик не мог и предположить насколько оказался прав.

В этот момент гость потянул из поясной сумки собственную – серебряную ложку тонкой работы, и принялся вдумчиво и даже неторопливо хлебать свой заказ. Догадаться о его голоде можно было только по тому факту, что к дорогому привозному вино он прикоснулся, только опустошив свою миску…

К этому моменту стол как раз начал заполняться всем самым лучшим, что сумели собрать повара, и как ни странно, именно сейчас воин перестал сдерживаться. Он принялся буквально сметать одно блюдо за другим. Несколько сортов жареной колбасы и полдюжины еще скворчащих яиц, блюдо с нежнейшей ветчиной и паштет из гусиной печени. На опустошение, что он внес в ряды многочисленных мисок с салатами, было и вовсе страшно смотреть. Мужчина забрасывал внутрь непрекращающийся поток еды с такой скоростью и страстью, что трактирщик даже забеспокоился – сумеет ли накормить своего нежданного гостя. Казалось, случись этому прохожему во время знаменитых путешествий Тора сесть за стол в Утгарде вместо проказника Локи, и он сумел бы победить в соревновании обжор даже там⁹⁸.

Однако едва стоило мужчине ободрать две трети тушки сочного жареного каплуна под второй кувшин самого дорогого вина, как он вдруг замер. Прислушавшись к чему-то слышимому лишь ему, он хмыкнул явно довольный собой, и уверенно отодвинул недоеденное блюдо в сторону. Сыто откинувшись на лавке, мужчина осоловело-счастливым взглядом обвел притихший трактир…

Большинство посетителей оставались все это время на своих местах, продолжая молча наблюдать за опустошением мисок и блюд. Лишь один из них, пришедший позже всех – пьяный и растрепанный фриз ошалело взирал, застыв буквально в двух шагах от стола. И стоило их глазам встретиться, как крайняя степень изумления зеркально отразилось на лице «обжоры», после чего он с нескрываемым гневом подчеркнуто внимательно осмотрел внешность замершего столбом воина. Меч на поясе «зрителя» однозначно указывал на его статус:

– Посмотри на себя! Пьяный, грязный, еще и где-то сапог потерял…

– Почему потерял?! Наше-е-ел!!!

Последнее «зевака» прокричал, уже убегая из трактира. Дотянув последний слог куда-то за порог едальни. Было только непонятно, отчего он сделал это радостным, и возможно – даже счастливым, голосом.

– Стой, стой! Вот, придурок… – с улыбкой добавил Игорь куда-то в пустоту, скорее всего, и правда, ни к кому не обращаясь.

Действительно, это был бывший подмосковный журналист. За полчаса до того, как явится в трактир, он выбрался совсем неподалеку. Дорога по последнему отрезку пыльного подземного хода вывела его куда-то посреди заброшенного сада одного из здешних поместий. Не став мудрствовать лукаво, он незамеченным выбрался через ближайший забор, и несколько минут петлял под дождем по пустынным городским улицам. Залитые водой тупики, проулки и глухие трех-четырех метровые каменные заборы, все равно смотрелись поприятнее затхлых и темных пещер, но душа уж слишком просила еды, тепла и человеческого общества. Поэтому плюнув на все возможные риски, Игорь свернул в первые попавшиеся гостеприимно приоткрытые двери. Особую притягательность им придавали несущиеся из-за неплотно прикрытых створок ароматы и здоровенная цветастая вывеска с изображением какого-то толстяка в обнимку с кувшином.

* * *

Цитадель Нойхофа еще немного спустя

Одна из башен самого ближнего к нойхофскому озеру – северо-восточного холма городской цитадели, отлично подходил для наблюдения за раскопками. Но только не в последнюю декаду. Скорее всего, и завтра все останется неизменным. Поэтому бесполезные попытки проникнуть взглядом сквозь дождливую пелену оставляли изрядный осадок и злость. В первую очередь на себя. Дольф не мог простить именно себе, что не настоял на возможности сопровождать своего командира, когда Игорь попытался перехватить первого из хундингов.

– Что они говорят? – нарушил тишину бывший телохранитель, а сейчас – самый старший из командиров осадной армии.

Тарен Терпеливый поморщился и, снова вернув на лицо привычную маску невозмутимости, привычно покачал головой:

– Ты же понимаешь, там обрушилось столько камня, что его быстро не разобрать. К вечеру они спустят с уцелевшей части подземной башни надежные лестницы, и смогут перебрать развалины уже у ее подножия. Днем и ночью работает почти сотня пленников. Больше просто подойти туда не в состоянии… Мы делаем это и днем и ночью, и обязательно найдем его…

Последние слова в этой комнате стали привычным рефреном и заставили потемнеть лица большинства мужчин. С каждым днем в это верили все меньше, но одни – просто не могли поступить иначе, другие – всего лишь ждали, когда тело бывшего удачливого предводителя все же найдут, и при этом прекрасно понимали, что никак не могут ускорить поиски. И у последних – не было особого повода для беспокойства. В конце концов, рано или поздно у них все равно появится повод разграбить город.

После этого война, конечно, полыхнет снова, но с полученными богатствами можно будет призвать немало наемников в ближних и дальних племенах, или даже с побережья, и уже не сомневаться в победе. Когда найдется тело, останется только решить, кто станет новым предводителем. И в этот момент каждый, кто об этом размышлял, чаще всего примерял на себя плащ будущего треверского ярла.

Нет, в этом не было предательства. Никто не собирался начинать свары или выдвигать себя в хевдинги до нахождения тела. Больше трети от сборного войска составляли личные отряды пропавшего предводителя, а значит, сейчас было самое время начать осторожно говорить с его людьми о будущем. О разных путях, по которым могут пойти дороги их жизни. Даже о самых неожиданных путях. И потому большинство предводителей родовых дружин в последнее время чаще всего слушали на таких советах. Слушали и смотрели…

Кто-то выбирал фаворита для той самой – совместной дороги, поскольку не исключал, что если дружина Ингвара сговорится между собой, то сможет принудить остальных подчинится. А кто-то присматривал соратников, надеясь, что когда войско распадется на множество не знающих, куда идти групп, его удастся перетянуть немало мечущихся в свою… группу. И потом уже поставить в строй. Свой личный строй. И чем боги не шутят, возможно выяснится, что новый владетельный род треверской марки живет именно в его бурге!

– Рудольф Рихтерсон, объясни мне: чего тут творится такое? Когда вы меня откопаете уже?! – стремительно вошедший мужчина искренне расхохотался, глядя на обалдевшие лица остальных.

– Милостивые боги, ты жив!!! – бывший телохранитель пошатнулся, и неверяще во все глаза уставился на своего осунувшегося предводителя. – Я был уверен, господин, тебя не остановить каким-то там «камням»!

– Не остановить, – Игорь с интересом оглянулся на высокие своды внутренних помещений башни. – Вели трубить сбор, и разошли гонцов за всеми командирами, даже если кто-то из них решил пока отдохнуть дома! Думаю, им стоит на меня посмотреть. Да и, конечно же, мне нужно им о многом сказать.

– О, будь уверен, господин, в ожидания тебя ни один из нас не покинул Нойхофа. Мы все решили, что если не сможем сыскать живым, то принесем этот город в жертву твоей душе. Ну и разграбим, конечно же, – хмыкнул Дольф, под сдержанные смешки наконец-то отмерших командиров. – Сам понимаешь, иначе нам было не удержать воинов от «глупостей»…

Глава 10. Странная победа

Виндфан, осень 2039-ая от Исхода

(31 августа 2019 года по «земному» календарю)

Игорь стремительно прошел во внутренние покои своей временной все еще деревянной резиденции. Внешне она по-прежнему оставалась всего лишь чуть архитектурно облагороженным вариантов еще того, прежнего здания, отобранного у Гуалх-бастарда вместе с виндфанским холмом. Правда, по пути он с удивлением убедился, что все помещения оказались изрядно «облагорожены».

«…Наверное, благодаря не прекращавшемуся потоку добычи последних месяцев!», – легко догадался Игорь.

Судя по обилию ковров на стенах и полу, Гульдан тут в отсутствие хозяина все переделала «под себя». По крайней мере, получилось все очень похоже на внутренние помещения самых богатых усадеб среди тех, что он видел во время своей первой войны. Где, собственно, и получил ее с подругами в подарок.

«Ну да, в поместьях каменных выдр все было и правда похоже…»

Низкая, но очень широкая «двуспалка» из циновок и ковров в его прежней спальне, окончательно убедила в правильности догадок по поводу личности «главного дизайнера». Лишь на мгновение, замерев в полумраке, чтобы дать глазам привыкнуть к освещению, он с интересом втянул в себя чуть приправленный каким-то сладковатым ароматом воздух.

В этот момент Игорь и рассмотрел «дизайнера». Девушка стояла перед огромным ростовым зеркалом и аккуратно водила огромным резным гребнем по блестящей черной волне из распущенных волос. Уже через мгновение он, не говоря худого слова, расшнуровывал тесемки на ее платье. Прямо со спины. Но интуиция молодой горянки твердила, что полностью снимать его мужчина сейчас явно не планирует.

– Что ты делаешь, господин?

Гульдан спросила подчеркнуто нейтральным голосом, оставаясь все такой же – величественно неподвижной, но Игорь, конечно же, не обманулся. Некоторые женщины ужасные «болтушки». Уже сразу: ничего не значащий треп, такие же бессмысленные вопросы… В большинстве случаев, разговорчивые красавицы и сами удивились бы, получи они и правда хоть на один из своих вопросов настоящий развернутый ответ. Приезжий карьерист был не настолько юн, чтобы не знать об этом, поэтому проигнорировал обращение. Для него в такой момент был лишь один знак, на который готов был обращать внимание. Если бы объект «агрессии» принялась защищаться. Но трудно ожидать такого от человека, который прирос к месту и не попытался даже обернуться.

Никак не помогая, но и не мешая, Гульдан продолжала только спрашивать и спрашивать, разбрасывать свои вопросы все более прерывистым голосом. В остальном – изображая статую. Очень разговорчивую статую благородной дамы в руках дикарей. В образ никак не вписывалась только громкость возражений. Их могли расслышать в лучшем случае в соседней комнате. Да и то, для этого пришлось бы распахнуть плотно прикрытые створки.

В этот момент Игорь ткнулся ей носом куда-то в затылок, зарылся лицом в том самом месте, где в обычное время у Гульдан брали начало две очень толстые черные косы. Да, как раз в том месте, где они крепятся к идеально вылепленной голове красавицы, и втянул такой привычный и одновременно удивительно незнакомый запах…

От ерзанья носом, чуть жестковатые волоски, как обычно встопорщились. Монолог в это время все звучал и звучал, ни на секунду не прерываясь. От этого ему совсем не нужно было заглядывать девушке в лицо, чтобы узнать ее настоящие чувства. Дар жреца и без того раскрывал ее искреннюю радость. Игорь каждой своей частицей чувствовал легкое дрожание девичьего тела от сотрясающего Гульдан беззвучного смеха. Тонкий женский аромат, спрятанный среди целого букета горных трав, легко прорвался сквозь барьер такого незначительного рудимента, как ум. Ну, куда ему, созданному всего лишь школой, университетом и библиотекой, было против миллионов лет эволюции сваленных в подсознании поколениями его предков. Игоря буквально встряхнуло от мощного призыва скрытого в этом горьковатом, чуть терпком аромате юного тела.

Не выдержав невыносимого испытания, он отбросил возню с непослушным платьем и с грозным рычанием подхватил девушку, стремительно закрутив ее в центре комнаты. Под заливистый смех хитрованки и все повторяющиеся вопросы, через мгновение Игорь уже метнулся в сторону приземистого, но такого надежного ложа.

От шуточной, но такой яростной борьбы, тонкий красный шелк ее дорогого платья лопнул и тут же улетел куда-то в сторону порога. Еще мгновение назад крепкая, надежная и очень долго наглаживаемая ткань, была послана сильной рукой в виде изжеванного листа какого-то нежнейшего растения…

Смятый комок ткани окажется, забыт почти на сутки, но уже на следующий день Гульдан строго потребует новое платье. Теперь уже под смех разомлевшего и счастливого мужчины. Но сейчас им было и правда, не до чего. Ни до тряпок, ни до часов и даже дней, ни до слов. Хотя их, в ближайшие день и ночь, прозвучит немало…

Есть, кстати, женщины, которых прорывает говорить «потом». Прекрасная половина человечества вообще очень склонна производить шум. Хоть с одной, хоть с другой стороны грани между мирами. Нет, сами-то они относят все это к членораздельной речи, но… разве может мужчина заблуждаться на этот счет?! О, эти разговоры!!!

Даже если собственный опыт и привычки, всеобщие и семейные традиции, если даже прямые требования мужчины заставляют ее посапывать испуганной мышкой во время «этого», то она непременно изольется на вас немного погодя. Все что женщина умолчала ранее, может быть даже в «прошлой жизни», она непременно вам выдаст в этой. Ну, если это, конечно же, ваша женщина.

Нет, не в том смысле, что вы, как в случае с Игорем, можете отправить ее на рынок рабов, или, как это бывало с ним раньше – откупили несколько часов власти над ее телом. Нет, даже если ты покатал ее в белом платье и с пышной куклой на капоте машине.

Здесь имеется в виду именно «ВАША ЖЕНЩИНА»! И в этом словосочетании действительно все буквы заглавные! Ну, знаете, когда два человека вдруг понимают, что среди великого множества разнообразного народу им повезло встретить того, кто рядом именно сейчас. И уже от этого им почему-то хорошо.

Так что необязательно, чтобы она «под» или «на вас» визжала от киношной страсти. Не страшно если во время «этого» неподвижностью лица и тела дама соперничает с героями Гражданской. Какими-нибудь запытанными врагом «неустрашимыми комиссарами» или «героями-белогвардейцами». Главное, чтобы ей хотелось рядом с вами болтать без умолку «после». И если это происходит, то можете не заморачиваться с поисками «точек G» или еще какими новомодными штуками. Просто имей в виду: если повезло встретить женщину, с которой очень-очень, просто неимоверно хорошо, то обязательно наступит момент, когда «сопеть в две дырки и попискивать» придется уже тебе…

Но в этом смысле Игорю повезло. Высокая на фоне подруг, стройная полонянка, не смотря на вполне женские формы, сохранила какую-то милую девичью хрупкость и немалую женскую мудрость. Она обладала одним важных умением: Гульдан еще ни разу не ошиблась с тем, когда Игорь готов был воспринимать ее голос, как прекрасную музыку, а когда он предпочел бы остаться в тишине. Но сегодня могло быть только первое. И почти сутки ее голос тонул среди увешанных коврами стен, но продолжал и продолжал звенеть, заставляя ругаться от зависти оставшуюся снаружи охрану…

* * *

Игорь как-то привык отслеживать здешнюю жизнь по своему прежнему, еще земному календарю. Поэтому едва открыв глаза, он уже знал: сегодня 1 сентября! Хмыкнув по поводу непонятных заворотов собственного сознания, экс-журналист со всей очевидностью осознал, что спать уже не будет. Глоток силы из браслета прогнал остатки усталости, и ярл треверов осторожно выскользнул из покрывала и объятий молодой женщины, искренне стараясь не побеспокоить ее.

Потеряв плечо, та вроде бы зашевелилась, но учитывая, что заснули они под самое утро, усталость все же взяла верх и Гульдан лишь скользнула по краю быстрого сна, и снова погрузившись в свои глубокие спокойные грезы. Оставив ее счастливо посапывать, по крайней мере, Игорю хотелось думать именно так, когда он ненадолго залюбовался ее спокойным лицом с безупречными тонкими чертами. Сам же он зашагал умываться, еле слышно продолжая напевать, казалось навсегда набившие оскомину «Учат в школе».

Размышляя об отсутствии необходимости в белых бантах и рубашках того же цвета, в недостатке пышных букетов… Еще о многом другом из того огромного списка, который на его новой родине никто не знал. Понятно кроме самого Игоря и трех его разбросанных по здешнему миру спутников.

Здесь даже погода ни чем не напоминала прежнюю жизнь. К незамеченному большинством фризом Дню знаний в предгорьях все еще царила жара и влажность. По ночам, правда, уже потихоньку начала возвращаться настоящая, расслабляющая душу и тело прохлада. Нет-нет да шевельнет отсыревшие за сезон дождей флаги и вымпелы едва заметный ветерок со стороны снежных утесов хребта Алайн Таг. Чаще всего, естественно, лишь в мечтах, но иногда и на самом деле горы задышали свежестью.

Жителям равнин в этом плане еще слишком рано было на что-то надеяться. Что приморское побережье, что дельта Рихаса – там, по сравнению с окрестностями Виндфана, – по-прежнему влажная и душная баня. Хотя погода в Эйдинарде, конечно же, слишком неоднородна, чтобы судить обо всех его уголках так однозначно.

Например, в оставленных Игорем предгорьях вокруг ивинговской крепости Эверберг, где он с коллегами по авиакатастрофе оказался чуть более двух лет назад, по рассказам старожилов даже в самые «мокрые» годы в это время не стоило ждать больше трех-четырех ливней в месяц. Да и то, чаще всего очень коротких и, скорее всего, по ночам. Тяжелые муссонные тучи редко задерживались перед единственным полноценным проходом в Великом хребте – Вратами батавов.

А вот стены и улицы священного острова Бувайя, по мнению знатоков, даже в сентябре омывало не реже четырнадцати-пятнадцати дней из тридцати. Именно там предпоследний месяц сезона дождей – сентябрь, – это действительно, ужасно душно, жарко, потно и липко. Если бы не море прямо у порога, и многочисленные городские каналы средневекового мегаполиса, было бы и вовсе тоскливо. Но Игорь там пока не бывал, поэтому давайте вернемся в Виндфан.

С недавних пор важное поместье нового ярла, стало еще и опорной крепостью юго-запада Треверской марки. Хотя с этой стороны подданным Игоря что-то угрожало меньше всего. Во-первых, беспокойные подданные янгонских воинов-жрецов жрецов в эти края докатывались слишком нечасто, а местные горцы были чересчур немногочисленны. Во-вторых, ближайший приток Восточного Рихаса, как и остальные, брал начало в горах, но шел большей частью между не слишком густонаселенных берегов (по крайней мере, на счет его левого берега точно), а потому считался «тупиком». В ближайшие год-полтора это должно было измениться, но пока получалось именно так…

…Первыми на все эти погодные «новшества» отреагировал, конечно же, гарнизон. Взрослые и не очень мужи, многие из которых успели налить своей и чужой крови с небольшую речушку или как минимум озерцо, принялись всячески ловчить, интригуя в попытках вырвать себе именно ночные смены. Чего только не происходило ради дежурств без изматывающей толкучки на солнцепеке. Хотя днем в Виндфане сейчас стало куда меньше забот, чем еще совсем недавно. От прежнего многолюдства уже дней двадцать, как не осталось и следа. Хотя нет, простите, как раз «следы-то» прежней толкотни остались. И очень-очень заметные «следы»!

Все эти толстые стены, высокие башни. Бетонно-каменный мол, с необычно затейливыми укреплениями, напрочь перегородивший небольшую судоходную речушку. Раньше она беспрепятственно впадала в ближайший приток Восточного Рихаса, как раз у подножия виндфанского холма.

Уж совсем незначительными изменениями можно было посчитать несколько новых жилых острогов на холмах вдоль основного русла. Рассчитанные на две-три семьи, с непременной наблюдательной каланчой и четырьмя башнями по углам. Они, конечно, пока еще отсвечивали свежими затесами бревенчатых стен, но уже надежно присматривали за прилегающим берегом и судоходными водами не меньше чем на два дня пути от крепости.

Что касается растворившегося многолюдства, то стоило Игорю выбраться из нойхофских подземелий, да еще и с головой прежнего правителя, как все об этом узнали практически сразу. Без всякой мобильной или еще какой высокотехнологичной связи. Уже к концу первой недели высокопоставленные подданные прежнего треверского ярла сплошным потоком двинулись в город. Сначала самые мелкие вожди и старейшины ближайших к городу родов, но стоило остальным понять, что Игорь не склонен к необоснованным репрессиям, как на поклон к новому правителю рванули уже вес остальные. В том числе и главы самых влиятельных кланов, служивших опорой прежней власти.

Игорь и правда, всех охотно и ласково принимал, обменивался клятвами, но обязательно предупреждал, что каждый достойный муж⁹⁹ обязан принести клятву сам – лично, иначе он может быть лишен права на землю, ловы или другое имущество, относящееся к территории марки. При этом чтобы избежать непонимания и возможной паники, Игорь не забывал уточнять, что не желает вмешиваться в отношения между членами одного рода, однако все же явится в ближайшее время, чтобы принять всех желающих под свою руку.

Такой шаг с одной стороны, в перспективе, означал подрыв власти родовых старейшин и вождей над сородичами. Исчезала прежняя необходимость в них, как в управляющей прослойке. С другой – успокаивал гарантиями сохранения личной собственности, не смотря на проигрыш в войне. Учитывая шаткость положения родовой верхушки на всей остальной территории марки, кроме бывшего западного анклава, «мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус». И иногда – даже с изрядным энтузиазмом.

Кстати, именно это взаимное признание окончательно делало переселенца с Земли полновластным новым ярлом не только по «праву меча», но и на основании более надежного «общего права». Другие племена от этого все больше теряли возможность вмешаться во внутренние дела треверов. Чтобы окончено перекрыть эту возможность, оставалось лишь привести к покорности еще лишь одну территорию – восточный анклав, с самого начала войны объявивший нейтралитет.

Запад, принял новую власть в первых рядах. Северные и центральные земли были приведены к присяге в течение конца июля – начала августа. Даже с «борцами за кельтские права» все разрешилось довольно просто, хотя после недавнего поражения они и сохранили не меньше семи-восьми сотен воинов и почти все свои замки и крепости.

Хундинги слишком спешили защитить Нойхоф, поэтому не могли по-настоящему воспользоваться плодами своей победы…

В середине июля Игорь привел к землям южан около шестнадцати сотен воинов. Почти половина из них еще совсем недавно считала его врагом. Как минимум – формально, хотя некоторые успели и повоевать тоже. А сейчас – все они вполне дисциплинированно вышагивала под команды его офицеров.

Более четырехсот человек из этой армии были тяжелой пехотой восстановленного городского полка Нойхофа. Правда, теперь их броня и оружие считалось уже не их личной собственностью, и большую часть времени хранилось в казармах городской стражи. Ушлые горожане сообразили сдаться раньше, чем успел понести серьезные потери, при этом нельзя не отметить, что они продолжали сохранять строй даже после поражения в той битве.

Еще примерно столько же легких пращников, копьеметателей и лучников, было набрано именно для этого похода среди «северян» и жителей внутренних округов марки.

Если вычесть горожан и раздерганный клан кондрусов, но прибавить сюда пленников, вкалывавших в Виндфане чуть ли не с официального вмешательства Игоря в борьбу за треверский трон, то получается, почти тысяча воинов марки побывало у него в плену. При всех плюсах бесплатного труда, держать их дальше не было никакой возможности.

Во-первых, чисто физически прокормить такую толпу оказалось очень непросто. Они могли сточить вообще все награбленные и закупленные запасы Игоря. Во-вторых, становилось просто неприлично удерживать их дальше, с учетом факта, что никто из их родственников бунтовать вроде как не собирался, а наоборот – спешил поскорее принести необходимые клятвы.

Поэтому тех, кто успел знатно потрудиться на строительстве Виндфана, распустили без всяких выкупов. Анвар даже щедро снабдил их необходимыми припасами на дорогу.

Четыре с половиной сотни из одиннадцати с половиной попавших в плен после битвы под Нойхофом, заставили заплатить чисто формальный выкуп. Да и то, только потому, что принадлежали-то пленники не только новому ярлу, но и его дружине, а выкупать самому – тут Игорь посчитал, что это будет уже чересчур.

Всем новонабранным добровольцам, было, конечно же, еще рано полностью доверять, но с чего-то же начинать стоило. Они теперь считались вполне обычными лояльными подданными, и небольшая войнушка с общим врагом оказалась очень кстати «для укрепления доверия». Однако не судьба.

Стоило предводителю южан – Гуортигерну Белому Соколу, – рассмотреть своего сводного брата-бастарда живым и здоровым рядом с Игорем, как он тут же заявил, что раз хундинги повержены, теперь нет никаких поводов для ссор. Мол, у него сроду не было каких-нибудь личных амбиций, а потому и он сам, и все его люди с радостью, «вот прямо сейчас готовы без всяких условий признать своим господином великого воина Ингвара Чужеземца». Правда, на переговорах Гуортигерн как раз эти самые «условия» выдвигать принялся. Потом, правда, он пытаться и вовсе бесхитростно подкупить Игоря. Все сводилось к необходимости, чтобы ему все-таки отдали «любимого» сводного брата.

Сидя друг напротив друга меж двух армий, Игорь некоторое время с интересом выслушивал все новые варианты из тех, что должны были закончиться выдачей бастарда. Лишь после того, как раздосадованный неуступчивостью собеседник начал повторяться, он сделал лицо построже и хлопнул ладонью по плоскому камню, служащему столом для переговорщиков.

– Ливэ Гуортигерн, как думаешь, почему имея большое превосходство в силе, я все еще не убил ни тебя, ни твоих близких, не забрал себе имущество твое и твоих сторонников? – выждав некоторое время в тишине, Игорь продолжил, глядя в побледневшее лицо собеседника. – Все просто: это мешает сделать чувство справедливости и забота о моем достоянии.

– Ты не мог бы пояснить мне свои слова, господин? – осторожно уточнил собеседник.

– Все просто: ты не нападал ни на меня, ни на людей, принесших мне клятву. По крайней мере, после того, как они это сделали, – усмехнулся хевдинг. – А значит, между нами нет крови. Да, я помню, что ты все еще богат, но решить этот вопрос мы сможем и без крови… – он ненадолго задумался, и Гуортигерн терпеливо ждал его дальнейших слов. – Не убивать даже ради золота и серебра – это для меня справедливость, – снова улыбнулся Игорь. – Но Треверскую марку считаю своим достоянием, и потому стараюсь делать так, чтобы лучше было не только мне, но и людям живущим здесь.

У большинства родов землей владеют семьи, а главы лишь собирают с них долю ради общего блага и призывают, когда необходимо, на битвы. Но твоя семья наложила руку почти на все пашни клана. Из-за этого ты очень богат, и даже после того как был разбит, сохранил все еще слишком много воинов. Буду откровенен: мне такие вассалы «сейчас», – Игорь особенно выделил последнее слово, – не нужны и опасны. Поэтому вот тебе мое предложение!

Те, кто присоединился к тебе из центральных земель марки, вернутся домой. Ты больше не станешь претендовать на власть среди них. Среди жителей юга, среди тех, кто не твоя прямая родня, ты так же не станешь больше править. Треть семейных земель, что на запад от твоего главного замка, ты отдашь брату. Он станет главным среди них, и будет править, как посчитает нужным. Ну и чтобы не было соблазна… сколько ты предлагал за его жизнь – триста? Уверен, что ты хотел отдать не все свое имущество. Так вот, ты передашь мне двести тысяч гельдов серебром, золотом и монетой. И тогда я приму клятву верности от тебя, а будет такая необходимость – стану защищать, как своего человека. И когда ты умрешь, если с тобой это случится раньше, чем со мной, клянусь, прослежу, чтобы наследовал тебе не твой брат или кто иной, а только твои дети. У тебя же сейчас трое сыновей и вдвое больше дочек? Так грех сомневаться, родишь еще и уже среди них непременно изберешь достойного! А я обещаю поддержать твое решение!

– Сто двадцать тысяч? – ответил Гуортигерн после очень продолжительного молчания.

– Нет, пусть будет двести, но я слышал, ты откупил много скота у беглецов. Вряд ли думаю, задорого. Можешь добавить и его по твердой – обычной цене…

* * *

В общем, уже к середине августа Игорю покорились почти все земли треверской марки. Кроме того самого «восточного анклава». С ним и вовсе получалось… как-то слишком непонятно.

Отправленное в июле посольство вернулось с ожидаемо уклончивым и при этом как-то слишком смелым ответом. С одной стороны – тамошние вожди вроде бы не пытались оспорить его претензии, но с другой…

Лидеры четырех самых сильных восточных кланов, полностью подмявшие под себя местных, вдруг принялись утверждать, что «не могут принять такое решение единолично». Совершенно серьезно они предложили дождаться традиционного «зимнего» тинга, на котором обещали «непременно поднять этот вопрос». Получалось верно, с формальной точки зрения, но довольно нагловато и даже издевательски по своей сути.

Будь дело именно в «голосовании и одобрении», вече можно было бы легко собрать и вне очереди. Поэтому причины такого поведения могли быть в чем угодно, но только никак не среди названных. На это нужно было как-то реагировать, и у Игоря, конечно, было под рукой войско. И войско немаленькое, особенно после присоединения «южан». Но преимущество после всех размышлений выглядело не настолько решающим, как это могло показаться…

Лет за семьдесят до нынешних событий треверы собрались биться со своими соседями. Племена созвали все что могли, но эпического кровопролития, как это часто бывало при родовых заморочках, тогда так и не случилось. Все обошлось парой десятков взаимных набегов, а потом проблему разрешили. Но та, давняя история интересна не опытом долгих переговоров, а тем, что треверам почти два поколения назад удалось поставить «под ружье» практически всех мужчин, кроме уж совсем старых или чересчур молодых. И до сих пор было немало живых свидетелей, которые помнили, что на поле к югу от Нойхофа, ради маневров вывели примерно 6-6,5 тысяч ополченцев. Математика наука, конечно же, строгая, но спустя столько лет люди начинают путаться.

Последующие годы выдались у треверов довольно спокойными, и население марки, непременно, должно было подрасти. Но тут случилась гражданская война. По-настоящему разорили только внутренние районы, не самые густонаселенные. Поэтому, сильнее всего пострадали мужчины-бойцы, а женщины, дети и, самое главное – почти взрослые юноши на остальной территории, большей частью уцелели.

Из-за этого треверы должны были легко в ближайшие три-пять лет восстановить силу своего племени. Скажем так, естественным порядком. Однако прямо сейчас, из потенциальных 7-7,5 тысяч, у Игоря ну никак не выходило больше 4 тысяч кандидатов.

Даже это число мужчин подходящего возраста и здоровья – звучало неплохо, если играть в компьютерную стратегию. В реальной жизни всех их просто нельзя было собрать и увести. Тем более надолго. А ведь осады – штука не быстрая…

В местном климате росло практически все что угодно. Не меньше двух урожаев пшеницы и риса собирали в дельте, на заливаемых приливами полях. Там, куда не дотягивались поливные каналы, в центральных районах марки, земледельцы концентрировались на всевозможных видах проса, ржи, ячмене, овсе, горохе и фасоли. Очень многие небольшие общины еще и совместно владели садами, и те тоже в свою очередь требовали заботы. Из-за этого у треверских крестьян сильно не совпадали периоды отдыха и напряженного труда. Стоило забрать чересчур многих на войну, как были все шансы получить бунт. Самые бедные семьи хоть где-нибудь обязательно сорвали бы или посевную, или уборку, и из-за этого, естественно, начали голодать.

Да и попытка повести на войну необученную толпу, привела бы сначала к намного более высоким потерям в компании, а потом – и к такому ослаблению племени, что кланы могли потерять способность к самозащите. Чем непременно воспользовались бы соседи. Замороченная ситуация…

Но как оказалось, проверенный временем рецепт был у Тарена Терпеливого. В последнее время тот и вовсе стал просто незаменимым советником.

Как и когда-то Дольф, глава клана Серебряного Ветра довольно быстро сообразил, насколько мало Игорь разбирается в вещах обыденных. Поэтому сейчас, стоило землянину обозначить проблему, как тот сразу же напомнил, что бедные еще и редко умеют воевать. А вот у тех, «кто умеет, чаще всего есть, кого заставить работать кроме собственных женщин и детей». Именно поэтому они и не бедные!

Действительно, расслоение общества и разрушение родоплеменной общины, набиравшее обороты среди фризов, приводило к тому, что многие попросту теряли шансы научиться военному ремеслу. У них не хватало ни сил, ни времени, на это. Не говоря уже о возможности купить оружие, или броню. А у наиболее подготовленной для войны родовой верхушки и зажиточных семей были рабы.

Рассылая гонцов, наследующий день, чтобы понять, сколько же у него может быть сил под рукой, Игорь требовал от старейшин и вождей две цифры: сколько всего есть мужчин подходящего возраста, и сколько из них прошли хоть какую-нибудь подготовку. Из-за этого уже к середине августа он точно знал, что с подчиненных ему земель не собрать больше 2,5 тысяч воинов. И хотя их увод тоже оставлял родовые общины без весомой части рабочих рук, но уже не делал ситуацию катастрофичной, и приказ собираться был наконец-то отдан.

Армия получалась не такая уж и большая, но с учетом личной дружины Игоря, в которую влилась немалая часть уцелевших хускарлов предыдущего ярла, выходило уже куда убедительнее. С недавних пор его хирд составлял почти 850 воинов, моряков и возниц.

По всему выходило, что без учета гарнизонов, Игорь сможет вывести в поле никак не меньше 3 тысяч бойцов. И хотя к концу августа подоспели вести, что силы «восточников» несколькими сильными отрядами наемников, повод для оптимизма все же был.

Действительно, к 1 300-1 500 человек собственного ополчения анклава, прибивалось почти 200 беглецов из центральных земель (не своей волей поставленные в строй), и не меньше 400 отборных наемников. Ничем не хуже тех бойцов, что нанимаются в дружины к ярлам и тэнам племен. Еще гонец подчеркнул: шесть драккаров с воинами появились буквально через четыре дня, после сдачи Нойхофа. И в этом трудно было не рассмотреть явной связи.

По всему получалось, что если это не чудовищное совпадение, и «отказники» действительно всего лишь растрясли свои сокровищницы, то получается, подкрепление находилось где-то совсем неподалеку. А значит, у предводителей восточного анклава есть очень могущественные покровители среди других племен.

В таком свете 3-тысячное войско выглядело уже не таким убедительным аргументом. Стоит его армии застрять под первым же замком или крепостью, как обороняющиеся получат инициативу, и во что все это выльется – неизвестно. Игорю срочно требовалось преимущество, и оно у него, кажется, было. Точнее – должно было появиться в ближайшее время. Из Виндфана последний месяц слали довольно успокаивающие вести.

Вот так он и очутился практически на курорте, учитывая, что и Анвар, и Эгир не особо нуждались в советах и напоминаниях. Работа в Виндфане и правда, шла с методичностью хорошо отлаженного механизма…

* * *

Единственное место в крепости, где Игорю были по-настоящему рады, было огороженной испытательной площадкой внутри незастроенной пока части крепости. Именно там и ковалось «оружие победы». Его непременной будущей победы, в чем Игорь перестал сомневаться, едва увидел пару «постановочных» залпов задуманных им требюше.

Не смотря на разницу в размерах, всех их объединяло одно – максимально развитая технология их тех, что Игорь смог вспомнить. То есть тяжелый противовес, заставляющий взлетать «коромысло» со снарядом, состоял не из одного ящика с песком или землей, а из двух одинаковых емкостей. При этом не жестко закрепленных, а подвешенных на рычаге специальным шарниром. Из-за чего при «выстреле» груз двигался не по дуге, а падал вертикально вниз и заметно улучшал силу броска.

Самый большой метатель даже получил собственное имя. Правда, как ни странно, женское – «Элли». В честь единственного великана-ётуна, которая смогла побороть сильнейшего бога Тора¹⁰⁰. Получив одобрение, прямо в присутствии Игоря один из подмастерьев шустро извлек заранее подготовленную бронзовую табличку с несколькими рунами и чеканкой изображающей волосатую приземистую тетку, после чего торжественно прикрутил ее к основанию машины.

К этому моменту на полигоне собралась изрядная толпа его собственных сопровождающих, местных командиров и начальников участков, поэтому другие стрельбы прошли уже заметно веселее.

Правда, если две более мелкие машины, с противовесами в две и четыре тонны, были способны хоть как-то метать каменные ядра на сравнительно небольшой площадке, то «Элли» поразила только воображение зрителей. Ее 8-тонный противовес перебросил 75-80 килограммовый снаряд через восточную стену Виндфана и легко «попал» куда-то в реку.

По заверениям мастеров, такой тяжелый снаряд даже «Элли» бросала не больше чем на 230-250 шагов (150 метров), но вдвое меньшим, она могла поражать цели уже на дистанции как минимум в 600-650 шагов (400 метров). За пределами ответной стрельбы даже из самых лучших луков. При этом камень в 35-40 кг оставался опасным для укреплений большинства треверских замков и городов, и мог при наличии времени легко посносить не только защитные зубцы стен, но и разрушить верхушки большинства оборонительных башен.

Кстати, на таком расстоянии была способна действовать даже «малютка» с 2-тонным противовесом. Правда, уже ядрам не больше четырех-шести килограмм. Анвар попросил оставить ее в крепости, заверив, что уже присмотрели под нее отличное местечко на одном из северо-западных бастионов, откуда она сможет простреливать практически всю прилегающую акваторию Рихаса и будущий порт. А в армию Игорю он пообещал за ближайший месяц собрать еще по полдюжины вариантов на четыре и восемь тонн.

– Может даже немного больше, – уже не так уверенно уточнил Анвар, когда прямо там, на поле, им стали разносить вино и незамысловатые закуски.

– Как думаете, детища конструкторского бюро «Виндфан продакшин» покажет себя в поле? – шутливо уточнил Игорь.

– Давай уже, прекращая переживать! – Анвар дружески звякнул своим оловянным кубком о его чашу из того же металла. – Если эти болваны вздумают сопротивляться, ты их просто снесешь! В смысле, если сравнивать с привычными сроками взятия здешних укреплений. Тут мало у кого даже на стенах есть чего-нибудь метательное, хотя янгоны много чем пользовались, а уж с собой таскать – и вовсе нонсенс! Передвижные башни – и то считаются продвинутой штукой. Сам же знаешь: обычно местные предпочитают, налетел, смог – не смог пограбить, убежал. Ну, или измором брать. Так что ничего им не светит против тебя. Будешь идти и методично сносить всех подряд. Ну или как ты там планируешь…

– Я, конечно, планирую много чего, но кто его знает, как все получится… Ладно, действительно хватит тоску разгонять, праздновать-то действительно есть чего. Кстати, а чего там за здоровущее зеркало у Гульдан? Оно же сумасшедшие деньги должно стоить. Не припомню, чтобы было среди нашей недавней добычи…

– О, так ты еще не в курсе?! Помнишь, еще перед первым твоим походом обсуждали, что когда у тебя появится собственная земля и какие-никакие ресурсы, попробуешь обрывки земных знаний пристроить. Ну, так земля появилась еще до битвы за марку. «Ресурсы» – последний месяцы целыми кораблями возят. Даже ремесленников в один из моментов десятками доставляли. Так в последнее время нагрузка у нас тут немного снизилась, даже не смотря на продолжение строительства укрепленного порта и возню с «требушетами» твоими, вот я и решил попробовать с зеркалами.

Надежная печь с мощными мехами, смесь соды, полученной из золы местных водорослей в тигель с песком, и вперед! Несколько недель экспериментов, и я теперь знаю, где именно брать белый кварцевый песок. Его полно в предгорьях, где-то полдня на лодке вверх по течению от Виндфана, по несудоходной части реки. Параллельно отлили десяток длинных круглых бронзовых болванок под прокатный стол, и сейчас можем делать вполне прозрачное листовое стекло.

То, что я временно отдал Гульдан, оно с внутренней стороны покрыто бронзой. Да, нужно серебром и тогда будет вообще, как земное, но серебро все-таки намного дороже, поэтому не стал с ним экспериментировать. Вокруг же в основном пользуются небольшими зеркалами из начищенных бронзовых или медных пластин, без всякого стекла. Так что даже в нынешнем виде – за него золотом по весу будут платить! – перехватив вопросительный взгляд Игоря, Анвар уверено отмахнулся.– Помню-помню, не переживай: все в секрете и технологию знает только один мастер да восемь его работников, живущие наособицу. Пошли уже выпьем нормально, а то считай, сколько месяцев почти и не виделись! Вон, народ жаждет праздника, а как они без своего героического ярла… – не удержался от подколки товарищ, поблескивая белозубой улыбкой из вьющейся седой бороды.

И в тот день разговор, действительно больше прогрессорства не касался. Игорь «честно» попытался отбросить все дела, в честь успеха с метателями. Они того все-таки стоили!

* * *

Южные земли Треверской марки четыре дня спустя

(5 сентября 2019 года по «земному» календарю)

Здесь, ближе к горам дожди лили намного реже, тем более к концу сезона, и путешествовать было довольно приятно. Почти не пострадавшие во время недолгой гражданской войны фермы и селения юга марки снова заполнили их хозяева вместе со своими женами, детьми и стадами. Битвы еще только отгремели, а потому крупный отряд почти в четыреста всадников не мог не пугать жителей. Лишь рассмотрев парящую птицу на вымпеле Гуортигерна Белого Сокола, сопровождавшего колонну своих гостей, успокоенные бонды выходили из-за стен, чтобы оказать все необходимые почести здешнемуземлевладельцу. Большинство начинало вести себя довольно забавно, когда узнавали, что перед ними еще и «господин их господина».

Правда, Игорь все же предпочитал не задерживаться ради их немудренного угощения и при первой же возможности начинал настойчиво подгонять отряд на северо-восток, к главной цели своего вынужденного путешествия. Понятно, что не ради куска баранины и стакана кисловатого местного вина или пива он вынужден был трястись в седле, когда мог дремать в палатке личного драккара в обществе шаловливой Гульдан. Собирайся бывший землянин всего лишь вернуться в Нойхоф, река стала бы куда более подходящим вариантом…

Из-за постоянных торжественных встреч за два дня они преодолели не больше 30-35 км. Все это время многочисленные плодовые рощи, бамбуковые перелески и строгие прямоугольники полей, сменяли друг друга, сияя отмытой за многие месяцы зеленью. Даже когда Гуортигерн покинул их отряд на границе своих владений, природа вокруг почти не изменилась. Разве что стало поменьше деревьев и вообще – чуть больше открытых пространств. А вот поселений – куда меньше.

Дорога на Эпондум¹⁰¹ если и петляла, то разве для того, чтоб заглянуть в очередное городище или богатую ферму в недавнем прошлом. Но «ожили» немногие из них. Две трети поместий, небольших родовых замков и селищ, так и остались чернеть обгорелыми стенами. В отряде Игоря было несколько десятков бойцов, воевавших буквально накануне где-то в этих местах в составе армии хундингов, но он, конечно же, не стал выяснять: сделал это его предшественник или местные сами справились.

Это было ни к чему. Хотя, и правда, несколько излишне цинично получалось, что сейчас он собирался передать опустевшие «не без участия» хундингов владения им же самим – взамен земель на побережье.

Да, с прежним «княжеским» родом вполне можно было поступить хотя бы как с кондрусами, отобрав у них все что возможно, а самих – лишив свободы и отправив большей частью в дальние дали. Но были свои нюансы, из-за которых тут все получалось не так просто. Чтобы об этом рассказать, придется отмотать время назад – к ночи сразу после битвы под Нойхофом…

…Выбравшись из-под земли, Игорь с немалым удивлением узнал, что никакого штурма или каких-то особых переговоров о сдаче города не было. Энтузиасты из числа осажденных, сами открыли ворота. Практически без условий. Нельзя же всерьез воспринимать просьбу не устраивать грабежи и резню? И все это без требования каких-то специальных клятв и ритуалов с участием пропавшего предводителя.

Почти весь Нойхоф, естественно, наблюдал со стен за ходом сражения. И когда после разгрома хундингов Игорь попытался прорваться между озером и стенами, его отряд, как вы помните, обстреляли. Он тогда в сердцах поклялся всеми богами, что «если город не откроет к утру ворота, завтра мы войдем, и вы, толстожопые твари, пожалеете о том, что родились!»

Поначалу-то ему покричали в ответ всякие гадости – можно понять. Но предоставленные сами себе, за ночь горожане успели о многом подумать, да еще и передраться. Притом в прямом смысле этого слова – дошло до вооруженных столкновений и, конечно же, более многочисленные теперь «сторонники мира» победили. Бургомистра с четырьмя самыми верными чиновниками арестовали, кому-то и вовсе под шумок отвернули голову, а утром – просто покричали со стен «хевдинга» (командира), и сразу же открыли ему ворота. Прямо сразу в цитадель, лишив немногочисленные остатки дружины возможности хоть как-то возразить.

Дольфу Рихтерсону было в это время совсем не до какого-то там города, он орал на пленных, поторапливая с разбором завала, где пропал его командир. Но воин к панике склонен не был в принципе, поэтому он делегацию горожан терпеливо выслушал, и уверено пообещал единственное, что они хотели – безопасность. Но за ту ночь произошли и другие события.

Основная часть мужчин клана хундингов была на тот момент или мертва, или в плену. Но бодрых стариков и уже более-менее подготовленных юношей хватало. Как и денег и оружия. Они не стали лезть в разборки между горожанами, а просто собрали все личные корабли и те, что можно было арендовать, загрузили в них своих женщин, детей и самых преданных из слуг, естественно, не забыли и самые транспортабельные ценности вроде золота и серебра, ну и смылись. Еще до открытия ворот.

Флот беглецов рванул куда-то вверх по течению, а когда отряды победителей взяли под контроль порт, там уже не осталось ни одной свободной лоханки.

Дальше события развивались своим чередом. Когда горожане сообразили, что вроде пока можно было пока и не сдаваться, им предстояло пережить массу волнительных впечатлений. Девять дней они всячески полоскали руководителей партии мира «за поспешность». Хотя буквально накануне – митинговал совсем о другом.

Единственный нюанс: улицы города контролировали патрули победителей, поэтому даже по-настоящему «поругать виновников» получалось лишь у себя дома. А вот то, какими оскорбительными словами крыл «трусливые жирные жопы из городского магистрата» старый Вардхайм, тот самый десятник, что совершенно случайно возглавил местную оборону, это слышали все. Как минимум жители прилегающей к цитадели части Нойхофа.

Прямо во время сдачи города, он собрал вокруг себя несколько десятков хускарлов, прихватил собственную семью, и заперся в замке Хундсхоф¹⁰², заявив, что откроет ворота только перед своим господином или Ингваром Чужеземцем.

Взяв под контроль остальные кварталы, офицеры осадной армии постояли-постояли, подумали и решили: что лезть и резаться с сидящими там дружинниками – идея глупая. Тем более, из-за всех этих непоняток с тем, найдется ли Игорь вообще. Поэтому они выставили наблюдателей, а сами занялись своими делами, «пока все как-нибудь не разрешится».

Предоставленные сами себе, хускарлы прежнего ярла первые пару дней были очень осторожны и с энтузиазмом ходили в караулы. Но в замке была толпа молодых служанок, огромные запасы самого лучшего вина, пива и медовухи, а враги – кажется, на них и правда плюнули.

В общем, уже к вечеру третьего дня кто-то из воинов помоложе так надрался, что выбрался на крышу самой высокой башни и, цепляясь за парапет, принялся почем зря крыть дураков горожан, болванов осаждающих, нескончаемое вино, глупых баб, свою беспросветную скучную жизнь и даже «выглядящего надутым старым индюком» отца-командира. За последнее – он и получил от Вардхайма в ухо, но традиция была заложена.

Еще почти неделю, до появления Игоря и почетной сдачи ему последнего непокоренного укрепления, кто-то время от времени взбирался на помеченное местечко, и принимался «жаловаться на жизнь». Молодежь нынче пить совсем не умеет, и случалось это с завидной регулярностью. Хотя чего там, за день до сдачи, даже старый десятник «оскоромился». В его оправдание, правда, нужно заметить, что речь его была содержательной и почти понятной. Хотя и тоже довольно оскорбительной по содержанию.

Но это дело совсем уж прошлое.

Убедившись, что прежний ярл не вернется, старший десятник Вардхайм принес новую клятву. Сейчас он служил «полусотником» новой городской стражи, набранной большей частью из ополчения «западных» родов. Среди тех, кто не горел желанием возвращаться к прежней скучной жизни у себя дома. Ну, или хотел для начала попробовать что-то еще…

Естественно, новая структура создавалась с небольшим вкраплением «специалистов» из прежнего состава и несколькими командирами постарше – из личной дружины Игоря. Еще из тех, первых поклявшихся ему в верности воинов. В том числе, естественно, и командир «сотни».

Хотя получилась, конечно же, не совсем «сотня». В штат вошло почти вполовину больше людей, потому что помимо силовиков-стражников, нужны были тюремщик, палач, коптерщик, повар, казначей, дознаватели и так далее. Некоторым еще и полагались помощники. Короче – Игорь попытался создать не просто привычную всем городскую стражу, которая стоит на воротах, собирает пьяниц да бузотеров, и в случае чего, может встретить первый натиск врага. А что-то похожее на привычную для него земную полицию.

Под этот дело им передали одно из самых больших городских зданий – Казармы городского полка. Теперь все стало наоборот – нойхофская стража не ютилась в паре его помещений, а владела и отвечала за эту четырехэтажную крепость в центре города. Городскому полку Игорь пока полностью доверять не мог, поэтому оружие полка хранилось на складах внутри, желающие приходили туда на тренировки в огромный внутренний двор, но караулы уже ни несли, и в случае конфликта с новой властью, вряд ли сумели бы там засесть. Теперь это здание стало бы опорной точкой при подавлении возможных городских беспорядков…

* * *

Объявившись, Игорю пришлось прождать почти два часа, пока соберется его похмельное воинство. Первыми, как и ожидалось, почти сразу же набежали собственные хускарлы и отряды младшей дружины. Большая же часть ополчения в это время или отсыпалась в прежнем – осадном лагере, или разбрелась небольшими группами по всему Нойхофу. Непрекращающийся девятидневный загул не хуже тяжелой битвы потрепал воинов. Именно в этот момент, кстати, Игорь с удивлением и узнал, сколько ему понадобилось времени, чтобы прийти в себя и выбраться из подземелья.

Поначалу внутрь храма-пирамиды пускали только командиров да самых уважаемых ветеранов из личного хирда, поэтому поскучать неожиданно нашедшемуся командиру, конечно же, не пришлось. В некоторые моменты разговор превращался в сплошной гомон, но Игорь понимал их эйфорию и растерянность от того, чтобы самые плохие предположения не оправдались. Все-таки без него, воины превращались в простых бандитов, без шансов получить землю.

Показав себя в итоге под искренние приветственные крики во всей потрепанной красе, Игорь заверил, что «гордится, ценит, и они молодцы!» Помимо этого, у желающих появилась возможность убедиться, что все они снова вполне респектабельная армия победителей.

Для этого «в счет добычи», каждому отсчитали по весомой горке монет из собственной казны Игоря. Премия получилась почти на 40 тыс. гельдов. Даже самый последний легковооруженный перебежчик получил не меньше 20 монет на руки. Вполне приличная сумма, чтобы бродить в увольнительных по нойхофским кабакам. После этого Игорю пришлось занырнуть в дела, и одним из первых важных вопросов, как раз стала судьба побежденного клана.

Будь их главные ресурсы и люди в «шаговой доступности», возможны были одни варианты. Например, как с кондрусами, когда сильная и сплоченная общность просто исчезла в одночасье. Но так – уже не получалось.

Хундинги были по-настоящему богаты, и как раз в это время могли вербовать наемников, или подкупать союзников в соседних племенах, сами при этом оставаясь почти неуязвимыми. Кроме тех, конечно, кто все еще был в городе, или попал в плен. А это более четырехсот опытных воинов клана и прямых вассалов бывшего ярла, чаще всего повязанных еще и женитьбой на каких-нибудь племянницах, внучках и прочих, не всегда законных побочных побегах разветвленного родового древа.

Хотя с последними, как раз еще можно было «поработать», чтобы перетянуть их на свою сторону. Часть его советников была уверена, что почти девять дюжин опытных бойцов было, как минимум расточительно резать или продавать в рабство. В отличие от остальных – «полноправных» и оттого очень слабо предсказуемых членов клана хундингов.

После нескольких дней споров в узком кругу самых доверенных советников, Игорь приступил к выполнению довольно оригинального и, чего греха таить, несколько даже неожиданного плана. Велев привести пару пленников постарше, из самых влиятельных семей, им сделали предложение, от которого «было невозможно отказаться» и выпустили в город, выведя за ворота цитадели. Никто не сомневался, что их почти сразу же встретят шпионы беглецов.

План выглядел, как ультиматум, но также верно давал шансы хотя бы на временное замирение. Тем более что главы или наследники почти всех семей хундингов были у него в руках.

Список договора состоял всего из четырех пунктов.

Во-первых, он заключался по принципу «все на все»: то есть невыполнение каких-то частей срывало всю сделку.

Во-вторых, все бежавшие хундинги должны были вернуться в Нойхоф, чтобы принести присягу новому ярлу, добровольно отказаться от всей своей собственности на побережье в пользу Игоря, и собрать солидарно 300 тыс. гельдов выкупа. При этом торговую недвижимость на побережье и в Нойхофе, они могли продать по честным ценам и собственному усмотрению.

Однако замеченные в утаивании чего-либо, попытках продать что-то предназначенное к бесплатной передаче самостоятельно или сохранить на будущее, объявлялись вне закона и лишались всего, в том числе и свободы, а возможно и жизни (по усмотрению ярла).

В-третьих, только после этого Игорь признавал их своими вассалами, принимал клятвы и давал в ответ, лишаясь возможности поступить с ними «по праву победителя».

В-четвертых, сразу после этого, Игорь передавал им в собственность ровно такое же число земельных долей во внутренних районах марки, сколько было получено от каждой из семей, и признавал право на строительство собственных домов и селений.

Все это давало возможность хундингам частично сохранить влияние, и получить назад своих мужчин, которые собственно и являлись «кланом» по нынешним законам. Игорь же достигал мира, и возвращал врагов в зону своего влияния. Поскольку даже за стенами самых неприступных замков в центральных районах марки, они оставались в его власти, в отличие от шатания неизвестно где с кучей золота и серебра. И потребованный выкуп, кстати, нужен был не только для того, что усилить Игоря, но и самое главное – ослабить возможности его новых подданных.

При этом выдача земли, позволяла не только заселить опустевшие районы, но и раздробить клан на несколько частей, которые со временем из-за этого будут просто вынуждены начать конкурировать друг с другом.

Всем и все было понятно, но выбора не было. Хотя Игорь все же не без тревоги ждал ответа на свое предложение.

Получив согласие и потратив почти две недели на этот договор, только после этого он смог собрать армию и отправиться «принуждать к миру» южан. А уже потом – оставив при себе часть армии на левом берегу, отправился в Виндфан, чтобы услышать об успехах его «инженеров-артиллеристов». Ну и сейчас – ехал во внутренние районы марки, чтобы лично поучаствовать в разделе земель среди хундингов-переселенцев. Караваны с имуществом и семьями его ненадежных новых подданных, выехали из Нойхофа за два дня до этого.

* * *

Памятная первосентябрьская торжественная «приемка» метателей стартовала как легкий фуршет, а вылилась – в серьезный такой загул. Крепость до утра ходила ходуном, и за это время извели просто прорву горячительного. Игорю с его браслетом «заемной жизни» было вполне неплохо, но воины, начавшие сползаться лишь к обеду следующего дня, выглядели – «краше в гроб кладут». Правда, бывший журналист и сам по себе с пониманием относился к таким проблемам. Но когда услышал подоплеку охватившей крепость хмельной страсти, честно объявил этот день выходным.

Кубок вина или пива к ужину в этом мире считался просто едой, но гулеванить было принято тоже. Однако оказалось, что пока Виндфан был переполнен сотнями пленных, здесь не устроили ни одного загула. Командиры и ветераны понимали опасность, а нескольким дюжинам молодежи из младшей дружины – просто не давали свободы, хотя они уже вроде как считались и полноправными воинами.

Благодаря этому, да и осторожности в целом, несколько разрозненных попыток взбунтовать пленников закончились ничем, и на тот момент народ просто нуждался в возможности по-настоящему расслабиться…

Потратив 2 и 3 сентября на вникание в местные дела, Игорь все решения Анвара и Эгира одобрил, поэтому отплыл даже чуть раньше, чем планировал – уже четвертого. Естественно, что еще затемно.

Едва драккар, высадивший Игоря с телохранителями отчалил от берега, эскорт в почти 400 всадников был готов отправиться в путь. Они были предупреждены заранее, поэтому и к рассвету успел полностью свернуть временный лагерь.

Хотя почему «отряд»? По здешним меркам, скорее – небольшая армия.

В общем, выдвинулись еще до наступления дня, но стоило им достичь главного замка Белых Соколов, как все графики отправились… коню под хвост. На рысях они доскакали туда уже к полудню, но Гуортигерн развил такую активность, что Игорь просто не смог сообщить о плане посетить его «проездом».

Главе клана Белого Сокола и так пришлось изрядно «ужаться», чтобы выполнить требования новой власти, поэтому обидеть его еще и с неуважительной торопливостью – получился бы и вовсе перебор. Тосты, славословия хозяина и его ближайших слуг, ответные поздравления. Потом – праздничные «митинги» чуть ли не в каждом встречном селении… Игорь словно попал с бала на бал. И, конечно же, неудивительно, что до земель центральных кланов – каких-нибудь 30-35 км от переправы – они пилили таким Макаром почти два дня.

Наговорив приятных вещей хозяину при прощании, конница изрядно набавила скорости, и болтать с сопровождением стало невозможно. Из-за этого Игорь принялся перебирать другие важные события из недавних. Например, его изрядно напрягал факт, что бывший глава гильдии красильщиков Маанлих Едкий, оказался парнем быстрым, и также сумел бежать. Правда, увезти с собой у него не получилось даже всего свое «движимого» имущества. Не говоря уже про дома, запасы товара, мастерскую, склады и прочее.

Все это досталось новому ярлу в качестве «вергельда» – штрафа за покушение на жизнь в конце мая – во время ложных переговоров. И этот набор материальных благ, надо признать и правда, как-то …смягчал полученную обиду. Хотя Игорь предпочел бы еще и полюбоваться на его висящий труп.

А вот бывшего бургомистра, в отличие от прочих шустриков, Игорю подарили, что называется на «блюдечке с голубой каемочкой». Точнее – сначала его, вместе с ближайшими слугами и чиновниками (кроме тех, кто слишком уж настойчиво возражал против сдачи города и был в пылу «дискуссии» натурально прибит), передали в руки Дольфу сами горожане.

Все дни, пока шли поиски Игоря, арестованные просидели в городской тюрьме. Но стоило ему объявиться и узнать об этом, как уже на следующий день, землянин велел, не мудрствуя лукаво, вздернуть бывшего градоначальника на главных городских воротах.

С его подельниками тоже ничего хорошего не получилось. Справедливо рассудив, что честный чиновник – это скорее оксюморон, Игорь велел на радость толпе лишить их прав, свободы и имущества, а самих, вместе с семьями, распродать среди транзитных торговцев.

Все время осады торговые гости продолжали закупаться в местном порту, не смотря на гражданскую войну и прочие пертурбации. Естественно, не стало их меньше и когда все внешне успокоилось. В общем, имущество всех «неудачников», как и деньги от их продажи, также отошло в личную собственность нового ярла.

Кстати, возглавляли ту самую группу «горожан-энтузиастов», вполне себе приличные люди. И даже члены магистрата. Удачно подсуетились главы двух не самых влиятельных здешних гильдий – оружейников и медников. Первые – понятно занимались изготовлением и ремонтом оружия, вторые – посудой. Чеканя ее в основном из меди и бронзы, но при необходимости многие мастера могли изготовить заказ и из золота или серебра. Хотя на этом поле нередко паслась и гильдия ювелиров.

На территории марки, к сожалению, не было хоть сколько-нибудь заметных собственных запасов сырья, а на покупных ресурсах им было не развернуться. Поэтому обе гильдии последние 300-400 лет почти не росли. И Игорь, конечно же, не мог им «родить» пару-тройку шахт. Хотя местные горы считались сравнительно мирными, потенциально богатыми, и вполне могли иметь запасы одного или другого ресурса. Особенно с учетом богатейших месторождений меди и олова всего в двенадцати днях пути на восток от Нойхофа, в янгонской долине Тысячи дымов¹⁰³.

Но новый правитель сильно нуждался в друзьях и соратниках, потому как планировал не только подчинить себе треверов, но и усидеть на здешнем троне. В тот же вечер, сразу после озвучивания приговора, он пригласил к себе двух «столпов местного общества» на доверительную беседу.

Игорь знал, что его гостям за семьдесят, но пирамиды давали возможность стареть очень достойно. Без всякого ботокса, подтяжек и прочего. Поэтому оба «старика-разбойника» выглядели в лучшем случае лет на сорок пять-пятьдесят. Игорь принял их прямо в пиршественной пристройке к храму, где накачался силой «по самое не могу», и оттого без труда читал эмоциональный фон на полсотни метров вокруг.

Благодаря жизненному опыту они, конечно же, сохраняли полностью благожелательные и невозмутимые выражения лиц, но явно очень волновались. Первый – из нойхофских оружейников, – больше всего был похож на представителя какого-нибудь благородного древнего рода, чем ремесленника. Принаряди его попроще, дай в руки меч, и из-под оболочки крупного атлетически сложенного гостя, вылезет скорее лихой боец, чем негоциант.

Медник – выглядел менее авантажно, и постоянно норовил зыркнуть острым проницательным взглядом, в котором ни на минуту не гас огонек осторожности. Когда он переставал изображать восторг вперемешку с повышенным уважением к хозяину, и начинал отвечать на прямые четко поставленные вопросы, становилось понятно, что мужик не просто очень умен, но еще и удивительно информирован.

Довольно быстро наевшись (сила пирамид могла и вовсе «отменить» голод), Игорь решил не ходить вокруг да около, тем более что в интригах ему было куда как далеко до этих моложавых гильдейцев, и сразу перешел к делу. И уже на следующее утро он был в магистрате, куда заранее созвали всех оставшихся членов городского совета, где озвучил часть вчерашних договоренностей.

Он сообщил, что не собирается отнимать у своих новых подданных право на самоуправление, но предлагает временно, на оставшиеся полтора года до очередных выборов нового бургомистра, назначить на освободившуюся должность хорошо всем известного главу гильдии оружейников. Все прекрасно помнили, как эта вакансия образовалась, поэтому голосование прошло без сюрпризов.

Здоровяк еще не успел дойти до своего места, как Игорь озвучил второе «предложение»:

– А на вторую по важности вакансию из освободившихся, – главным городским мытарем – думаю, будет справедливо поставить его доброго друга, главу гильдии медников…

В этом плане Нойхоф тоже обладал частичной автономией, и пока у новой власти не появилось своей отлаженной системы контроля, Игорю жизненно необходим был на этом месте хотя бы теоретически «свой человек». В ближайшие пару лет он, конечно, не сильно нуждался в деньгах, но прекрасно понимал: если не подхватит контроль над денежными потоками у хундингов, то потом это будет сделать слишком уж непросто. Какие-нибудь люди чересчур привыкнут к новым условиям, станут считать упущенное неопытным ярлом серебро своим, и в какой-то момент – просто не отдадут его без большой крови, потому как речь идет о действительно больших деньгах.

Кстати, в середине августа, как раз накануне отъезда на юг, Игорю наконец-то озвучили очень-очень интересные цифры. Карл-казначей приехал с результатами подсчетов сокровищницы кондрусов, реквизированного у бургомистра и его подручных, отобранного у клана хундингов, оценку «наследства» бежавшего главы гильдии красильщиков, ну и прочие крупные «приобретения» этой войны.

Получилась настолько громадная сумма, что Игорь потребовал несколько раз все снова повторить и пересчитал уже сам. Только монетой, украшениями, и прочими драгметаллами, в его руки попало почти 1,4 млн. гельдов или чуть больше 9,6 тыс. марок серебром *9*. Если бы все это хранилось в слитках, получилась бы почти 23,5 тонны драгоценного металла.

*9* Имущество, полученное на предпоследнем этапе войны за Треверскую марку:

А) недвижимость, скот, рабы и некоторые другие товары в описи оцениваются по минимальной – «судебной» стоимости, которая может значительно отличаться от рыночной цены

Б) под «золотом» и «серебром», подразумеваются не только слитки, но и украшения, посуда и иные предметы, оцениваемые лишь по весу использованного металла

В) драгоценные и иные камни при этом не извлекались, и подсчет стоимости найденных отдельно, не велся из-за недостатка в дружине подходящих специалистов

Г) какая-то часть имущества тех, кто попал под конфискации, была накануне либо разграблена, либо просто не найдена

Д) все пространство внутри цитадели Нойхофа считалось собственностью ярла, кроме жилья, переданного родственникам-хундингам; подразумевалось, что там могут жить исключительно его слуги и сторонники; при этом открытого рынка недвижимости не было нигде на территории Треверской марки – владеть землей и домами могли только треверы; чужаки имели право лишь на аренду

Конфисковано у приговоренных чиновников магистрата – 94 112 гельдов

471 гельд – животные и птица: упряжные лошади местной породы (3*72), коровы (7*12), ослицы (4*8), овцы и козы (43*2), фазаны и куры (53 гельда)

1 065 гельдов – инструменты, ткани, посуда и иное домашнее имущество

2 760 гельдов – рабы: обращенные преступники (мужчины – 18*36, женщины – 44*24), домашние слуги (мужчины – 12*36, женщины – 26*24)

3 141 гельд – монетой

12 000 гельдов – причал на два малых или один большой корабль в торговой части городской гавани – доход от 547,5 гельдов\год

17 235 гельдов – 0,62 кг золота (4 375 гельдов), 21,9 кг серебра (12 860 гельдов)

26 000 гельдов – малое подворье в Гостевом квартале, с жильем, складом и двумя лавками – доход от 730 гельдов\год

34 200 гельдов – жилые подворья с участками, хозпостройками и плодовыми деревьями (четыре)

Конфисковано у бывшего бургомистра Нойхофа – 163 540 гельдов

496 гельдов – скот: упряжные лошади местной породы (6*72), ослицы (8*8)

1 260 гельдов – рабы: обращенные преступники (мужчины – 6*36, женщины – 14*24), домашние слуги (мужчины – 9*36, женщины – 16*24)

2 784 гельдов – инструменты, ткани, посуда и иное домашнее имущество

17 083 гельда – монетой

35 917 гельдов – 1,4 кг золота (9 888 гельдов), 44,3 кг серебра (26 029 гельдов)

68 000 гельдов – семейная усадьба (S=830 кв. м) неподалеку от «Храмовых\Городских ворот» цитадели

106 600 гельдов – три дома с торговыми складами и лавками: на «Золотом рынке» у Ратуши (доход от 2 920 гельдов\год), в «Оружейных рядах» у Казарм городского полка (от 1 825 гельдов\год) и на «Хлебном базаре» у «Речных ворот» (от 730 гельдов\год)

Выкуп Гуортигерна Белого Сокола – 200 000 гельдов

13 764 гельдов – скот: 801 корова (801*12 гельдов), 2076 овец (2076*2 гельда)

78 471 гельд – монетой

107 765 гельдов – 4,2 кг золота (29 647 гельдов), 132,8 кг серебра (78 118 гельдов)

Сокровищница клана кондрусов – 359 980 гельда

31 392 гельдов – оружие: кольчуги-хауберки¹⁰⁴ для всадников (23*432), украшенные серебряной насечкой шлемы (42*144), кавалерийские мечи-спаты (31*288), отличные аварские роговые луки для конного боя (9*720)

40 670 гельдов – слитки и изделия из железа, бронзы, меди и олова

92 325 гельдов – монетой

195 593 гельдов – 14,3 кг золота (100 941 гельд), 160,9 кг серебра (94 647 гельдов)

Конфисковано у Маанлиха Едкого – 301 630 гельдов

336 гельдов – рабы: мужчины (2*36), женщины (11*24)

6 553 гельда – не разграбленные на складах запасы красильных веществ

28 300 гельдов – склады: в «Сандаловом конце» (S=220 кв. м) – доход от 365 гельдов\год, и «Гостевом квартале» (S=316 кв. м) – от 547,5 гельдов\год

63 941 гельд – 108,7 кг серебра (были найдены в колодце его поместья)

90 000 гельдов – большая красильная мастерская к северу от «Болотных ворот» (в «Сандаловом конце») – доход от 7 300 гельдов\год

112 500 гельдов – родовая усадьба (S=1,24 тыс. кв. м) восточнее «Священной рощи»

Выкуп клана хундингов – 300 000 гельдов + вся жилая недвижимость в Нойхофе и окрестностях

30 000 гельдов – монетой

270 000 гельдов – 18,6 кг золота (131 250 гельдов), 235,9 кг серебра (138 750 гельдов)

Недвижимость: жилые дома – на территории цитадели (83) и в различных кварталах города (104); родовые усадьбы – в цитадели (12), в юго-восточных кварталах (3); а также поместья (21, при 372 земельных долях) в окрестностях Нойхофа

Наследие бывшего ярла треверов – 815 190 гельдов + недвижимость, не оцененная в городском магистрате

10 368 гельдов – рабы: мужчины (105*36), женщины (273*24)

11 649,4 гельдов – инструменты, ткани, посуда и иное имущество в личных имениях бывшего ярла

18 022 гельдов – инструменты, ткани, посуда и иное имущество в цитадели

51 110 гельдов – скот: лошади – фризские упряжные (120*72), фризские боевые (82*144), боевые степных пород для легкой кавалерии (61*108); волы (240*36), коровы (876*12), племенные буйволы (37*18), свиньи (244*4), овцы и козы (1 640*2)

53 328 гельдов – защитное снаряжение: кольчуги (200*144), пехотные каски-шапели (632*24), кольчужные боевые перчатки (240*9), защитные рубахи из кожи и льна (400*18)

54 902 гельда – монетой

98 600 гельдов – оружие: копья пехотные (300*3); мечи – пехотные фальшионы (300*36), с двусторонней заточкой (200*80); щиты – традиционные круглые (800*12), тяжелые строевые (450*24); боевые секиры (120*40), осадные топоры (600*12), луки большие тисовые (100*15), арбалеты (100*40), арбалетные болты (15 000*1), стрелы снаряженные (около 40 000, от массовых до специальных, на 18 000 гельдов)

100 560,6 гельдов – боевые припасы: наконечники копейные – простые (1 080*2), тяжелые метательные (1 630*2), малые метательные (5 911*1); древки для копий – пехотных (2 607*1), метательных (6 020*0,5), малых метательных (12 042*0,3); наконечники для стрел, хранящиеся в бочках по 2 000 шт. – массовые (200 000*0,2), простые бронебойные (100 000*0,4)

416 650 гельдов – 15,4 кг золота (108 706 гельдов), 523,5 кг серебра (307 944 гельда)

Недвижимость: цитадель, с большим числом ремесленных и хозяйственных построек и служб, а так же – жилые дома (67) и родовые усадьбы (26) на ее территории; поместья прямых вассалов бывшего ярла (8, при 92 земельных долях) и его личные имения (12, при 180 земельных долях) в окрестностях Нойхофа; западная – военная часть городской гавани, «Озерный» и «Крабий» форты

ВСЕГО: 1 383 023 гельда золотом (54,5 кг), серебром (1 228 кг) и монетой (275 922 ед.)

+ от 14 965 гельдов\год благодаря конфискованной коммерческой недвижимости

(из записей Анвара Гарипова)

Это. Конечно, не 600 т, отданных по слухам конкистадорам за ацтека Монтесуму, но так и среднее фризское княжество тоже не империя. В результате этой войны, если оценивать ее с позиций одиночки, Игорь и правда, стал просто умопомрачительно богат. Тем более что власть и некоторую часть недвижимость было практически невозможно «озвучить» в деньгах.

С трудом поддавалась оценке, к примеру, огромная нойхофская цитадель, по размерам – практически город в городе, магический храм-пирамида или даже замок Бринмор. Такой «товар» если и продавался, то лишь в по-настоящему исключительных случаях, и только в виде сопутствующей сделки. Скажем, в качестве приданного, или – будущего наследства, при заключении союза двух по-настоящему влиятельных и древних родов.

Да, «подзаработал» Игорь неплохо, но для правителя, приобретенное им состояние смотрелось уже не столь впечатляюще. К примеру, захоти он набрать опытных и хорошо снаряженных наемников, таких, что не уступили бы хускарлам из его собственной дружины, и это обошлось бы ему не меньше полутора гельдов в сутки, за каждого бойца. Плюс – не меньше гельда в неделю на кормежку. А учитывая, что такие воины предпочитают передвигаться верхом (пусть и бьются в основном пешими), то готовь еще полмонеты-монету каждые семь дней.

Получается, что даже сотня отличных наемников обойдется не меньше чем в 55-60 тыс. гельдов за полгода. То есть минимум 94 кг серебра вынь да положь каждые шесть месяцев. Но на уровне правителя марки сотня даже очень хороших воинов – это редко решение проблемы. Тут уже нужно нанимать не отрядами, а армиями. И выходит, случись чего, всей его приобретенной наличности хватит в лучшем случае на пару тысяч головорезов, сил у которых может оказаться и недостаточно…

Эпилог

Раннее утро по дороге в порт Нойхофа, осень 2039-ая от Исхода

(14 сентября 2019 года по «земному» календарю)

Горожане падки на зрелища и восторженны словно дети, но правителю, конечно же, не стоит заблуждаться на их счет. Сегодня они бросают цветы под копыта коней твоей свиты, даже если собрался всего лишь по-быстрому проскочить в гавань. Завтра – станут с не меньшим энтузиазмом любоваться отрубленной головой, если какие-нибудь враги любезно предоставят эту возможность.

О нет, ярлу Ингвару Чужеземцу или «Ингвару Треверскому», как с недавних пор начали его называть, было слишком рано впадать в беспросветную тоску, вселенскую скорбь или черную меланхолию от «ужасной человеческой неблагодарности и общего падения нравов». Скорее – наоборот: уж кого любят боги в Эйдинарде, как не его?!

Просто Игорь сегодня ждал гостей, и был этому так чертовски рад, что своим «пессимистичным аутотренингом» пытался всего лишь самую малость снизить градус счастья. Ему отчего-то ужасно не хотелось выглядеть сущим дурнем, с этой постоянно лезущей на лицо непрошеной улыбкой от уха до уха. Правда, прямо сейчас, как бы он себя не накручивал, Игорю удавалось вполне благостно, прилично и в меру доброжелательно реагировать на приветствия беснующейся толпы.

Никаких объявлений глашатаи не делали, праздничных мероприятий не готовилось, но широкую как река Храмовую улицу народ умудрился заполнить, что называется «от стены до стены». Только по центру оставался проход для трех всадников одновременно, да и тот постоянно норовил схлопнуться.

Городская стража была большей частью задействована в порту, поэтому телохранителям и прихваченной полусотне хирдманов приходилось время от времени прикладывать особо любопытным к голове или спине, – для вразумления, – то древко копья, то нагайку, а то и добротно подкованный сапог. Но ровный как стрела путь от цитадели до порта, вместо пяти минут кавалькаде все равно пришлось преодолевать втрое дольше. Из-за этого к центральной пристани Игорь успел, лишь немного опередив первые входящие в гавань корабли гостей. Судя по голове вепря на стягах – это могли быть только они…

Как оказалось традиции «красных ковровых дорожек» при встрече почетных гостей – штука древняя и распространена далеко за пределами Земли. Хотя местные изделия были не всегда «красными» или «ковровыми». Но назначенный накануне распорядитель двора – без сомнения ловкий малый, – надо признать расстарался.

Когда лоцман подвел огромный 54-весельный драккар ярла ивингов к нужному пирсу, Игорь со своего небольшого возвышения прекрасно рассмотрел все, что хотел. И стоило судну практически неслышно ткнуться бортом в пирс, он уже стоял, доброжелательно раскинув руки в объятиях. Забив на то, что все-таки расплылся в слишком уж радостной улыбке. Только вволю охлопав затянутые в посеребренную кольчугу широкие плечи гостя, Игорь сообразил, что совсем забыл расспросить, как нужно было себя вести. Немного смутившись, он шепотом поделился «проблемой».

– Даже спустя две тысячи лет, мы, фризы, все еще предпочитаем искреннюю радость своих друзей, янгонской пышности церемоний! – заверил его гость со смехом, но очень негромко; подтолкнув после этого Игоря к раскрасневшимся подругам по авиакатастрофе, и громко напомнив, что они не виделись почти год.

Действительно, практически в прошлой жизни – в начале октября прошлого года, – Игорь со своим небольшим войском выдвинулся в сторону торгового Линкебанка… Только подхватив и до хруста костей облапив сначала Наталью, а потом – и Катю, он осознал, насколько же скучал по этим, совсем еще «недавно» незнакомым ему и чужим людям. Однако бывший журналист совсем не забыл залихватски подмигнуть красавице Труде, вместе с еще несколькими слугами дисциплинированно замершей в стороне от тискающихся господ…

…О гостях Игорь узнал шесть дней назад. И весть от его собственных людей почти на трое суток опередила посланцев Эрвина Сильного.

Так совпало, что его воины в очередной раз сопровождали Карла-казначея по каким-то делам в Персу. Пока их товарищи были загружены обязанностями, двое лоботрясов из четырех, оставленных присматривать за кораблем, решили заглянуть в ближайший портовый кабак, распахнувший двери практически к трапу. Там-то они совершенно случайно и расслышали обсуждение новости, что вроде как «ярл ивингов с огромным караваном временно оставил земли у Врат батавов, и уже вторую неделю сидит в прибрежной части своих владений. Но в ближайшее время точно собирается плыть дальше – куда-то вверх по течению».

Хускарлы были не из того – еще первого состава, но о дружбе своего ярла с властителем ивингов знали прекрасно. Это не особо скрывалось, да и не было возможности утаить. Поэтому сообразив на счет всей важности этой новости, они осторожно расспросили болтливых матросов, и тут же рванули сначала к своему десятнику, а потом и казначею.

Весть застигла Игоря в тот самый момент, когда его уже изрядно достали непрекращающиеся споры с местными вождями и старейшинами, по поводу опустевших земель под будущие поместья, замки и городища хундингов. Учитывая разветвленные родственные связи, многие из них тоже рассчитывали расширить владения своих кланов и семей. Воодушевленный, он с новыми силами принялся раздавать туманные обещания, вполне материальные подарки и прозрачные, но недобрые намеки самым твердолобым упрямцам.

Как ни странно, в итоге, удалось практически без скандалов рассадить переселенцев полосой с северо-востока на юго-запад. Новые владения раскинулись на 35-40 км в длину, и шириной почти в половину дня пути. Это около 12-15 км.

Хундинги оказались зажаты Белыми Соколами – с юга, недавними врагами из кланов центральным земель – с востока, самыми преданными сторонниками новой власти – с запада, и Нойхофом – с севера. По срокам едва уложились, и в обратную сторону пришлось изрядно поднапрячь коней. При этом основную часть сопровождения Игорь отправил в один из четырех лагерей у границ восточного анклава, куда медленно, но верно, уже почти месяц стягивалась его армия…

* * *

Нойхоф, вторая половина дня

Весь не разосланный по делам хирд, многочисленные слуги и рабы заполнили улочки цитадели. Одним хотелось рассмотреть гостей, другим – полюбоваться на привезенное добро, третьим – просто потолкаться в шумной и веселой толпе. У Игоря неожиданно образовалась масса забот, по разучиванию потока вновь прибывших. Ярлу Эрвину и его многочисленной свите, например, он выделил несколько тесно стоящих поместий внутри цитадели. В самой престижной части – сразу к востоку от пирамиды. А все свое привезенное имущество: сундуки с отобранным еще у немертвого постояльца Долины Ушедших, нераспроданных рабынь-горянок набранных среди каменных выдр и, конечно же, подруг-землянок с их баулами, Игорь забрал в замок Хундсхоф. Владелец резиденции сменился, и называть его по-прежнему «Псарней» было неправильно, но дел хватало и поважнее, поэтому все пока как-то обходились прежним названием.

В общем, Игорю было совсем не до разглядываний всяких мелочей, но одну сцену он не мог пропустить. Встреча Гульдан с бывшими подарочными рабынями-подругами и Катей прошла внешне тихо и вежливо, но бывший журналист не мог сдержать смеха, от сладких до приторности слов и улыбок, которыми все обменялись вслух, и молний, разбрасываемых участниками встречи.

Пока Игорь отбивал задницу о седло, девушку быстро и с удобствами перевезли сюда по Рихасу. Еще вчера, сразу после возвращения, Игорь убедился, что черноволосая хитрюга тихой сапой отжала себе первое виндфанское зеркало, но не стал возражать. Хотя с его продажи можно было купить ни один десяток самых прекрасных наложниц или нанять приличный отряд профессиональных воинов. Надо отдать должное – Игорь никогда не был корыстным, да еще и в деньгах сейчас не особо нуждался.

Выделив всем переселенцам жилье и отложив организованные экскурсии на когда-нибудь потом, сам он отговорился необходимостью «отдать последние приказы перед сегодняшним пиром», но справился с этим буквально за полчаса. До застолья в честь гостей оставалось еще немало часов, но Игорю не терпелось удовлетворить любопытно. У него просто не хватало терпения, отложить это до позднего вечера или и вовсе назавтра.

Хоть как-то перемолвиться со своим главным гостем и наставником (ведь именно с его подачи Игорь ввязался в авантюру с завоеванием марки), по дороге из порта не удалось. Народу на улицах, наверное, даже прибавилось, поэтому попытки хоть что-то обсудить были физически невозможно. Они просто не услышали бы друг друга, хотя и ехали рядом – буквально стремя в стремя.

Но было однозначно понятно: взять и привести все его имущество и друзей без всяких просьб под своей личной охраной ярл Эрвин мог только в одном случае – если бы ему нужно было очень срочно и лично с ним поговорить. Письмами-то они и так обменивались не реже чем каждые десять-двенадцать дней.

Надо признать, самому Игорю тоже было сейчас совсем не до «перевозок». Из-за подготовки к непредсказуемой компании по покорению восточного анклава, он об этом подумал бы, наверное, в самую последнюю очередь. Поэтому отступить от понятных даже ему фризских традиций гостеприимства, сегодня не только можно, но и нужно было. И уже через час, после расставания с подругами-землянками, они с властителем ивингов сидели и потягивали легкое винцо посреди огромного и очень ухоженного сада. Это было главной достопримечательностью поместья, выделенного под постой уважаемому гостю.

– …в общем, сейчас в четырех лагерях у меня уже собраны почти две тысячи воинов, припасы на полгода, и те осадные машины – «требюше», – про которые я писал. В ближайшие шесть дней туда подойдут еще 450 всадников из центральных земель. Им было идти ближе всех, поэтому я не стал созывать их заранее. Ну и тому моменту, как армия окончательно будет готова, мне тоже нужно быть среди них, – Игорь отпил из кубка, скорее для того, чтобы прерваться, и получше сформулировать мысль, чем и правда от жажды. – Но нам так и не удалось выяснить, кто дал этим наглецам сотни отличных наемников. Из-за этого я сомневаюсь и переживаю: правильно ли поступаю сейчас. Не лишком ли спешу… Терпеть и дальше их неподчинение вроде бы нельзя, это вызывает ненужные мысли у остальных, но и действовать вот так – в лоб, – мне кажется слишком опасным. Хотя и не сомневаюсь в победе именно над восточными кланами. Они даже если знают о моих метателях,уверен, что абсолютно не понимают, насколько те ускорят взятие укреплений, и как быстро я смету их пограничные замки и форты, чтобы осадить одну за другой четыре главные и самые сильные крепости…

Немного выждав, очевидно, чтобы убедиться, что Игорь закончил свой рассказ, ярл Эрвин уже через минуту нарушил тишину:

– Как раз с этим-то я могу тебе помочь, – начал он издалека. – Это твои ближайшие соседи: тулинги и убии¹⁰⁵. В прежние времена они даже вместе были не настолько сильнее, чтобы соперничать с треверами. Но сейчас племя ослаблено и разобщено, поэтому думаю, они не меньше чем вдвое сильнее тебя.

Их правители знают о нашей с тобой дружбе, но пока не разобрались: помогаю я тебе по своей воле, или по поручению Торгового Союза. Потому сейчас они действуют тайно, руками своих слуг. Если правду рассказываешь о силе новых боевых машин, то у тебя есть небольшой шанс прибрать бунтовщиков раньше, чем соседи смогут созвать своих знаменосцев и прийти им на помощь.

Однако, я здесь, как ты правильно понял, не только для того, чтобы оказать любезность. Думал, будет говорить завтра, но так даже лучше. И правда, не хотелось бы упустить время, и позволить всему зайти слишком далеко. Другие ярлы и таны внимательно смотрели на твои здешние успехи, и теперь согласны со мной, что ты можешь не только брать города, но и вести армии…

Игорь все это время озадаченно молчал, пытаясь до конца осознать, что едва не ввязался в действительно опасную драку с соседями. И вполне возможно, ему это еще предстоит. Но теперь-то ему было что терять. Растерянно перебирая в сознании варианты, он прекрасно слышал, о чем говорил Эрвин Сильный, но полностью переключиться на его речь пока еще просто не мог. Однако его гость слишком давно был жрецом, способным читать в сердцах окружающих, хотя понять эмоции Игоря достаточно было и обычного «человеческого» опыта.

– Может быть, мы пока оставим наш разговор? Если хочешь в одиночестве все обдумать, то будь уверен, я не уеду, пока мы обо всем подробно не поговорим…

Внутренне встряхнувшись, Игорь решил пока отложить собственные метания:

– О, нет, я так понимаю, у меня еще будет на это время. Думаю, лучше будет, если стану «переживать», зная все «обстоятельства»,– немного печально улыбнулся экс-журналист. – Какие мои «умения» понадобились Торговому Союзу, кажется, догадываюсь: нужно будет с кем-то повоевать. Но судя по всему, речь идет не о «друзьях» моих убиях или тулингах?

– Нет, друг мой! – рассмеялся ярл. – Если мы придем к согласию, то я смогу от имени Союза послать письмо, после чего они, будь уверен, перестанут искать выгоды в твоих землях! По крайней мере, в ближайшие годы время…

– Так кто эти презренные негодяи, которых мой меч уже почти готов рубить? – улыбнулся Игорь, и изобразил подчеркнуто грозный вид.

Шутливая речь и улыбка на лице вовсе не помешали ему отбросить все лишние мысли и максимально собраться.

– На юго-восток от нас, побережье разделили между собой многие богатые торговые города. Одними из них владеют народы, родственные давним хозяевам Эйдинарда – янгонам. Другие – зовутся «канаане». Ты их пока вряд ли видел, но люди как люди – ни чем особым не отличаются. Разве что ростом, как и янгоны, поменьше нас, да белых волос среди их голов почти не встречается.

Когда я упомянул янгонов, ты должен был понять, что нас там не очень-то любят, – мимоходом ухмыльнулся ярл, – но без нашего зерна и прочих припасов – им никак. Земли – слишком мало, а народу наоборот – хоть и мелкого, но густо насеяли. Так что торговать они с нами торгуют, но все норовят устроить по своим правилам. С выгодой – лишь для себя!

Они может и хлипче в драке лицом к лицу, но пусть это тебя не обманывает: тамошние воды их флот держит крепко! Наши корабли могут и в море плыть, и в любую речушку заглянуть, а их высокие и длинные, с тяжелыми веслами, ходят лишь по глубине и пусть сильнее боятся штормов, но если застанут драккары на открытой воде, разгоняются и легко топят, тараня их в борта своими обитыми бронзой носами. Так что силой с ними вопрос не так просто решать. И не торговать с ними мы не можем, многие столетия в дельте Рихаса растят зерно с прицелом на тамошние котлы, и убытки терпеть мы устали.

– И где тут моя роль? – уточнил Игорь, невольно захваченный какой-то страстной горечью в голосе обычно бесстрастного или ироничного ярла.

– Сейчас, когда мы с ними воюем или идем пограбить, чтобы добраться до их беззащитных селений или небольших городков, нашим кораблям приходится обходить один большой остров. Плыть далеко вдоль берега восток, под взглядами сотен наблюдателей. Сам понимаешь: какие тут неожиданные и успешные удары могут получиться… Но даже когда удачно сходим, на обратном пути, почти под нашим собственным берегом, флот почти всегда встречают канаанские галеры, прошедшие по короткому и быстрому пути. Встречи такие, почти всегда одинаково заканчиваются: кроме канаанских кораблей на волнах остается лишь немного мусора да трупов тех, кого смерть застала без доспеха.

Вот эту-то – короткую дорогу, – узкий и извилистый пролив, сторожит сильная каменная крепость. На тамошние кручи и воинов-то высадить непросто, а уж брать ее… уже лет четыреста не пробовали. Так вот: время сейчас, чтобы «попробовать», очень подходящее! И помогать тебе в этом будем все мы. Деньгами, людьми, оружием, кораблями… Всем чем сможем!

Сергей Руденко Конунг: Я принес вам огонь!

[О мудрости…]

«… Темноглазые и многомудрые канаане знали с древнейших времен, что красное солнце поутру — к ненастью, низкие темные тучи с Заката — кораблям смерть, а стелется дым — значит, жертва твоя богам неугодна. Искусные мастера, ловкие торговцы и безжалостные пираты, стремились они распознать волю Высших везде и во всем. В стремительном полете птиц, в извилистых следах гадов на прибрежном песке, в речах и жизни иных народов Ахкияра. Столетиями корабли их приплывали торговать с народом чиуру, чьи земли по сей день лежат у южных склонов Алайн Таг — на востоке и северо-востоке Полуденного нагорья. Вместе с надежными панцирями, острыми клинками и гладкими расписными боками кувшинов, чаш и всеми другими товарами, проливалась на их благодатные берега и канаанская мудрость. Мудрость тамошних народов, пусть и не столь изощренная, от того прибывала, и в свой черед, находила место в глубоких трюмах торговцев. Всякое было за столь долгий срок: и зло, и добро… Но в лето 1988-ое, когда чиуру принялись щедро платить самородным золотом и серебром за канаанейские товары, что-то слишком важное увезли торговцы на своих высоких и крутобоких галерах. Уже следующим годом, сразу после сезона дождей, в залив Чиуру пришли ни один, ни два, даже не дюжина. На побережье обрушились многие десятки боевых кораблей и сотни транспортов с воинами. До самой осени тысячи алчных пришельцев жгли, грабили, убивали и лишали свободы. И когда боги войны пусть ненадолго, но пресытились кровью, стало понятно, что когда-то самое богатое и многолюдное племя из народов Полуденного нагорья, потеряло треть лучших земель и половину сыновей и дочерей. К зиме обескровленные ряды мстителей почти одновременно покинули воины их младших братьев. Не пожелали и без того немногочисленные горные кланы дальше устилать своими телами жирную землю долин и прибрежный песок. Тем более не нужны их нищие кручи, оказались канаанеям. Почти полсотни зим минуло с тех времен. Многое изменилось, изменились и сами чиуру. Но впитывать встреченную мудрость не перестало считаться делом правильным. Откуда бы она ни пришла. И уж тем более не было причин менять древние обычаи у других племен и кланов той разобщенной земли. Немало племена и кланы нагорья резались с нашими братьями-батавами. С годами прежняя злоба поутихла, но все равно редкий год небольшие ватаги удальцов то с одной, то с другой стороны зыбкой границы, не искали прибытка в домах и на пастбищах соседей. Да и сами фризы…Ворвались в этот мир мы с грузом своих представлений о высших силах. Однако же предки наши были не глупы, и оттого к жизни относились просто: если воля исконных Покровителей на новом месте не исполняется, если молитвы и таинства остаются без ответа, значит, в делах этих, превозмогла сила богов новых. И тогда предки наши …нет, не спешили оттолкнуть руку, хранившую их отцов, дедов, и давшую победу им самим. Но в делах „земли и воды“ начинали поступать так, как учат встречные Высшие. Милости же родовых покровителей искали в делах иных. Тем и жили, и мудрость этой Веры помогала им процветать …»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Пролог

Полуденное нагорье — земли к востоку от батавских владений, весна 2040-ая от Исхода

(22 мая 2020 года по «земному» календарю)

Во что верил предводитель каравана, что уже третью неделю бродил среди здешнего нагромождения скал, холмов и небольших долин — понять было той еще задачей. Пожалуй, и для него самого. Росшим на развалинах бывшего Союза, боги ли, Чарльз ли Дарвин, едва ли не вровень раздали простоты и подозрительности.

— …господин?! Господин, прости мою дерзость, но неужели оружие может быть таким грозным, что и вовсе исчезает необходимость его обнажать?! — все еще ломкий мальчишеский голос выдал очередную порцию смеси безусловного почтения и не менее искренних сомнений.

— Так и есть. Но размером оно, куда больше меча, копья или даже самой тяжелой секиры.

Голос предводителя звучал негромко, но какая-то ирония в нем точно скрывалась. Из-за этого безмолвные участники разговора, и не могли окончательно решить: ярл шутит обо всем, или улыбка относится лишь к его восторженно-недоверчивому собеседнику.

На некоторое время среди дозорных воцарилось молчание.

От этого даже казалось, что подуставшие кони, принялись с удвоенной силой звенеть подковами о каменистую тропу, а многочисленные пичуги явно прибавили в старании. Пожалуй, только ветер, лишь время от времени заглядывающий в небольшую горную долину, куда фризский караван спустился пару часов назад, продолжал по-прежнему спокойно и размеренно шелестеть зарослями колючего кустарника. Словно огромный, но добродушный великан, он осторожно поглаживал травянистые проплешины, да перебирал кроны немногочисленных приземистых деревьев, что старательно цеплялись за ненадежные обрывистые склоны.

— А какое… оно? — парень от избытка чувств хотел пояснить вопрос с помощью двух по-юношески тонких, но уже довольно тренированных рук, и притянутого к седлу походного стяга, но вспомнив затрещины, выхваченные совсем недавно, испуганно одернул пальцы.

Оно и правильно: вершину двухметрового древка украшал походный стяг треверского ярла, и предназначен он был для подачи сигналов идущему позади каравану, а вовсе не для дорожной «болтовни».

Говорливость в передовом дозоре вообще не поощрялась. И если бы опытным воинам до смерти не был интересен разговор, парню давно бы уже намекнули незамысловатыми мало педагогическими методами, что время и место для расспросов неподходящее.

— Больше всего оно напоминает, — рассказчик задумчиво поискал в закромах памяти подходящие ассоциации, — великанское копье. Огромное, как корабельная сосна, только откованное из легкого и одновременно очень прочного металла. В обхвате… Наверное, понадобилось бы 4–5 взрослых мужей, чтобы взявшись за руки объять его. А длиной… — ярл на мгновение скосил глаза влево и вверх, как и всякий человек, честно пытающийся вспомнить, а не нафантазировать. — Знаешь, по-моему, это «копье» длиннее даже моего самого большого драккара.

— Даже «Морского Коня»? — уточнил пытливый недоросль.

— Даже его, — насмешливо парировал предводитель и, вдруг с удивлением понял, что тут он уже далеко не так уверен.

На Земле бывший подмосковный журналист почти не писал про армию. Разве что выдавал один-два раза в год сообщения об очередном призыве. Но, понятно, это не делает тебя «великим знатоком стратегических ракетных войск».

Однако не покидало ощущение, что виденные на параде корпуса, были все-таки куда короче. Очень уж здоров был драккар, неожиданно доставшийся в наследство от прежнего ярла.

«Морской Конь» был рассчитан на 34 пары гребцов. То есть даже в дальнем морском походе, где вопрос с припасами на борту был довольно критичным, корабль мог нести не меньше 90 воинов. Что уж говорить про короткие переходы. Тут уже экипаж мог быть и вдвое больше.

Из-за того, что гражданская война в Треверской марке шла в основном на суше, бывший флагман хундингов достался Игорю только через пару месяцев после победы. Все это время он преспокойно хранился в собственном эллинге в нойхофском порту, и оказался неучтенной частью добычи. Хотя вполне себе «учтенная» пара пожилых рабов, ежедневно ходила туда на работы. Вся история всплыла, когда у них закончилась пенька.

Нет, корабль был довольно новым и в отличном состоянии, но мужики все-таки переконопачивали и заново смолили самые расшатанные места, просто пользуясь тем, что дерево успело просохнуть «до звона».

В общем, прикинув, что громадина почти в 5,5 м шириной и чуть больше 38 м в длину, вполне может оказаться и по более «Воеводы»^[138], Игорь решил все же «не снижать накала» и пояснил несколько уклончиво:

— Ну, может быть, такое же…

Усмехнувшись собственным попыткам перевести образы оставленной Земли в понятные окружающим, Игорь решил не дожидаться новых расспросов, а попробовать побыстрее закончить со всем этим «просветительством»:

— …Короче, из-за этого оружие очень тяжелое. Какие-то из «копий», возят с места на место на специальных огромных самодвижущихся телегах, чтобы запутать врага. Но в большинстве своем оно ждет до срока в тайных рукотворных «пещерах», и если понадобится, сможет всей своей нечеловеческой силой обрушиться на врага за многие-многие дни пути. Разрушить его города и крепости, отравить землю и воду… Может даже на целые века.

Пассаж про «самодвижущиеся телеги», звучал уже не раз, и по-прежнему особо не заинтересовал воинов, а вот описание мощи, способной сносить города «за многие-многие дни пути», Игорь был уверен, поразило спутников в самое сердце.

Некоторое время над отрядом снова повисло молчание.

Даже сдержанные и довольно суровые дружинники впали в задумчивость, и нет-нет, а морщили лбы, в попытках осознать такую неимоверную силу. Но в целом: небольшой передовой дозор наконец-то вернулся к своим обязанностям и снова принялся следить за окрестностями. Пусть необходимость была не то чтобы слишком очевидной.

…Две с половиной сотни ездовых и вьючных лошадей при десяти дюжинах воинов, некотором числе погонщиков и прочих попутчиках, создавали столько шума, что выносить его долго не было ну ни какой возможности. Особенно, если ты вырос не в средневековой толкучке, когда даже муж и жена вынуждены были «делать детей» в одной комнате с уже имеющимися. Бывшего землянина вот это отсутствие личного пространства временами изрядно «напрягало».

Да еще учитывая, что караван в любом случае было не спрятать, никто даже и не пытался сдержать себя. Осторожные, в обычное время мужи, и стремящиеся им подражать юноши, вдруг начинали перекрикиваться со знакомцами, погонщики — почем зря, явно на публику, — изощренно крыть заупрямившихся животных. Заскучавшая в общем бедламе охрана, стоит признать, тоже не отмалчивалась.

На этом фоне подкованные копыта каждого отдельного животного нацокивали, может быть, и не самые громкие мелодии. Однако все вместе, в этом сумасшедшем оркестре, они создавали отчетливый и даже на секунду не прекращающийся гул.

Понятно, что только у каких-нибудь слепоглухих инвалидов получилось бы «не заметить» всю эту крикливую ораву людей и животных с богатыми вьюками, но такие в здешних беспокойных краях как-то не выживали. По крайней мере, в хоть сколько-нибудь «товарных» количествах. В общем, бороться с шумом было и бесполезно, да и не нужно.

Поэтому когда весь этот бардак Игоря совсем уж доставал, он и назначал себя в дозорные. Тем более что были причины для некоторой беззаботности…

Туманная идея, легшая в основу нынешнего путешествия, была придумана Игорем. И ее главным плюсом оказалось то, что делать после этого ему больше ничего не пришлось. На первом этапе.

Дальше умные люди из Торгового Союза сели, крепко подумали, и решили, что все это им очень подходит. Довольные, они принялись потирать свои потные ладошки со следами мозолей от мечей и секир, и между делом «довертели» невнятный прожект, до вполне годного «бизнес-плана».

Только через два месяца после памятного визита ярла ивингов в Нойхоф, Игорь узнал, что маховик будущего похода крутится, «шо у того паровоза», и к началу апреля (если пользоваться привычным земным календарем), ему уже надо быть готовым отправиться в путь.

К этому моменту, кстати, посланцы Торгового Союза уже «переговорили» со своим лепшим другом — батавским конунгом, — а его советники, в свою очередь, принялись, сначала слать гонцов, а потом и сами зачастили через границу, к старейшинам пограничных горских кланов. Но последнее Игорь узнал куда позже. Все-таки местные «технологии связи» были так себе…

Да и новоиспеченному треверскому ярлу, было сильно не до того. Уже от первых новостей состояние его можно было описать двумя словами: удивление и испуг. Осознав, что на приведение в порядок владения у него осталось меньше полугода, Игорь принялся подхлестывать и без того бурную активность. Так что может оно и хорошо, что времени на рефлексии у него просто не было…

В общем, предварительные договоренности с горцами и соответствующие клятвы, озвучили без его участия. Но именно благодаря такой оперативности, особой необходимости прятаться и, правда, не было. Все кому надо, собственно, и так знали предположительный маршрут.

Любить фризов больше они, естественно, не стали, но сейчас многие кланы настроены были скорее доброжелательно. Все-таки идея дружить против кого-то — штука простая и всем понятная.

И тут надо уточнить, что основной задачей их каравана был не объезд будущих соратников и вручение подарков, чтобы укрепить пусть временный, но союз. Посольские дела были штукой, конечно же, нужной. Но куда важнее было определиться на месте с той дорогой, по которой пойдет сначала основная армия, а потом и сильный отряд с осадным парком, заботливо подготовленный именно Игорем.

В здешних краях подходящих дорог было немного, и далеко не все они могли подойти для быстрой и сравнительно безопасной переброски будущих подкреплений, раненных и добычи. Так что требовалось наметить места для будущих стоянок через каждые 20–30 км с доступной водой и дровами, а на некоторых отрезках пути, еще и присмотреть подходящие «ничейные» возвышенности, для будущих укрепленных форпостов. Кто его знает, как там дело пойдет…

Все-таки батавы с местными горцами резались почти восемнадцать веков. Те вроде и между собой далеко не в братской любви прибывали, но о некоторых вещах надежнее побеспокоиться заранее. У фризов есть поговорка: «Лучше пусть палка не пригодится, чем быть покусанным».

Так что дела планировались важные, но передовой дозор — все-таки был скорее данью воинской традиции, чем объективной необходимостью.

Но все-таки был. И поэтому воины в нем вынуждены были терпеливо потеть в своей броне. Как и еще три дежурные дюжины их товарищей, идущие в голове и в хвосте каравана. В отличие от большей части остальных везунчиков, щеголяющих в тонких льняных туниках да рубахах.

Из-за этого Игорь и не прописался в дозорных на постоянной основе. Все-таки Ахкияр даже к северу от Великого хребта, был куда жарче привычной средней полосы. А уж к югу — температура и вовсе никогда не опускалась ниже 30 °C.

«… Блин, вот почему я так рвался в викинги? Нет, ну грабить и завоевывать мне, понятно, понравилось. Но что там того грабежа… Писали же умные люди: война — это в первую очередь шагистика, — хмыкнул Игорь. — Не ввязался бы в эту историю по просьбе „конкретных пацанов“ из Торговой гильдии, сидел бы сейчас в Нойхофе, готовился к нападению соседей. Зато, пожалуйста, тебе: не осточертевшая каша с сушеным мясом утром и вечером, а все тридцати три кулинарных удовольствия, только охлажденные напитки, и опять же девчата …»

Мужчине о женщинах радостно даже просто думать, не говоря уже о том, чтобы «трогать руками». Но прежнее настроение отчего-то не возвращалось.

«… Так, — искренне удивился Игорь. — Дружище, неужели тебе и правда, понравилось разбираться, кто там у кого оттяпал кусок земли размером с носовой платок или потравил поле?!»

Но легче не становилось. Накатила и вовсе непонятная тоска и …страх?! Последнее было и впрямь так неожиданно, что он неосознанно дернул рукой, и подуставшая коняга с радостью ухватилась за возможность остановиться, и тут же принялась выщипывать редкие пучки трав, чудом проклюнувшиеся сквозь природную «брусчатку».

Игорь еще на Земле привык в любой непонятной ситуации держать покерфейс. И со стороны, наверное, было вряд ли что-то заметно. Кроме, конечно, самого факта, что предводитель отчего-то замер посреди дороги, вынудив притормозить и свой небольшой отряд.

Кроме, конечно, проводника-горца и одного из телохранителей, двигавшихся в авангарде^[139]. Но опытные воины не могли не обратить внимания на неожиданную тишину за спиной, поэтому, не успев отъехать и на пару метров, остановили коней, и заинтересованно обернулись.

— Вернитесь к каравану, и прикажите готовиться к стоянке! — громко скомандовал ярл. — А ты, подай сигнал, пусть притормозят! — второй приказ, естественно, относился уже к оруженосцу.

Какие бы вопросы не одолевали сейчас самого юного спутника, парень не растерялся, и даже выполнил свою часть работы первым. Выдернув древко походного стяга из нижней петли, он в одно движение наклонил его. Точнее — просто положил поперек седла, на манер обычной кавалерийской пики.

В это же время обе команды вызвали на лицах спутников выражения от легкого непонимания, до некоторой растерянности. Только горец, вынужденный постоянно помнить, что он среди своих недавних врагов-фризов, внешне остался невозмутимым. Коснувшись кольчуги напротив сердца и изобразив короткий поклон, он практически на месте развернул коня и начал протискиваться мимо предводителя.

Телохранитель поначалу замешкался и хотел что-то переспросить, но не решился и молча пристроился вслед проводнику, успевшему как раз миновать остальных дозорных. Стоило обоим всадникам отдалиться и освободить тропу, как Игорь соскользнул с седла, бросил поводья молчаливому оруженосцу. Несколько секунд поковырявшись, он в одно движение извлек из подвязанных к седлу ножен непривычно длинный клинок.

Такие мечи в земном средневековье называли «бастардами» или «полуторными», и был это первый из откованных на Ахкияре. Узнать, кстати, это тип меча было несложно: к длинному, почти метровому лезвию, прилагалась затянутая в кожу рукоять около 40 см. И именно она же и была основным «секретом» и особой фишкой клинка.

Удерживая оружие правой рукой, и используя непривычно большую рукоять левой, как рычаг, воин мог добавлять к рубящим ударам прямого меча еще и довольно сильный режущий эффект. На порядок возрастала маневренность, и это позволяло с куда меньшими трудозатратами расколоть вражеский щит или прорубить кольчугу. А уж бездоспешного противника и вовсе развалить чуть ли не от плеча до бедра. Ну, или с «неожиданной» легкостью отмахнуть ему руку-ногу.

— Слушай меня внимательно, парень! И пока делаешь это, пусть на твоем лице будет только одно выражение. Да, именно то самое, с которым ты постоянно оправдываешься за свою дурную голову и проказливый характер, — насмешливо уточнил ярл. — Сейчас я хочу, чтобы вы все смотрели только на меня и никуда больше…

Изобразив несколько внешне незамысловатых атакующих и защитный движений, Игорь все это время что-то негромко и быстро говорил. Но стоило ему остановиться, как события резко ускорились.

…Едва Игорь закинул клинок на плечо, как оруженосец развернул коня и, перехватив по дороге поводья у остальных спутников, поскакал в сторону каравана со всеми их лошадьми. На дороге остались стоять ярл с уже снаряженными к бою телохранителями. Трое хирдманов еще не обнажили свои мечи, но успели снарядиться щитами и сейчас старательно затягивали подбородочные ремни шлемов и расправляли бармицы.

Четвертый телохранитель тоже обзавелся щитом, но пристроил его за спину. В руках же, оправдывая прозвище «Стрелок», у него сейчас был сравнительно небольшой, но очень тугой составной лук. Когда густые колючие заросли справа от дороги начали выплескивать завывающих горцев, он успел подвязать к правому боку колчан с двумя десятками стрел, и уже через секунду вырвавшийся вперед воин захлебнулся криком.

Получив стрелу прямо в распаленный рот, последние два десятка шагов он преодолел кувырков, потеряв по дороге небольшой плетеный щит и короткий остро отточенный клинок. Выкатившись к ногам молчаливо ожидающих фризов, он неподвижно замер. лишь на мгновение опередив своих товарищей.

— Не подходите, я психопат! — пробормотал Игорь, опуская забрало. — У меня и справка есть…

Насмешка прозвучала на русском и, конечно же, ни кто из окружающих не разобрал ни слова, но в этом и было необходимости. В неподвижном ожидании и насмешливых интонациях голоса звучал вызов.

«…Ну, надо же, кто эти гады? А ведь так все неплохо начиналось …» — скользнули по краю клокочущего сознания обрывки мыслей, прежде чем волна нападающих обрушилась на ярла Ингвара Треверского и его небольшой отряд.

Глава 1. Барон Жермон собрался на войну…

Окрестности Нойхофа, весна 2040-ая от Исхода

(1 апреля 2020 года по «земному» календарю)

Рассвет еще только собрался вступить в свои права, и оттого небольшой лагерь на пологом — восточном, — склоне холма оставался тихим и безмятежным. Казалось, даже светило, едва выглянув из-за горизонта, пораженно замерло, вглядываясь, в потрясающе живые и яркие сцены многочисленных битв и охот на податливых стенах двух десятков шатров. Ни один из них не был похож на другой, и потому выглядели палатки, как настоящие походные дворцы. Долгие месяцы труда, отборные шелк и лен, баснословно дорогие золотые и серебряные нити, самая лучшая древесина и войлок — были потрачены не зря.

Если кто-то из дружинников внешнего круга до этого вдруг не знал, насколько притягательна власть, сейчас ему было достаточно просто обернуться. Именно в это мгновение солнце наконец-то выглянуло из-за края горизонта и два десятка отражений ярко вспыхнули среди массивных кряжистых стволов старой дубовой рощи. В это мгновение ее темная насыщенная зелень не прятала, а скорее заботливо оттеняла разбитый накануне, уже в темноте, лагерь.

Всю ночь вблизи шатров неслышными тенями скользили часовые. И опытные воины так редко позвякивали снаряжением, будто не несли на плечах почти по два пуда самого надежного боевого железа.

В юности Игорь вдоволь начитался о «мягких» средневековых нравах. Незадолго до памятного авиаперелета, была еще и, прости Господи, «Игра Престолов». Даже всего три сезона стали отличной прививкой от излишней доверчивости. Так что, едва осознав себя треверским князем… — в смысле «ярлом», — он твердо решил исключить любые случайности.

Теперь, даже собираясь просто по ближайшим окрестностям Нойхофа, никогда не брал с собой меньше пяти дюжин воинов. Да и снаряжались хирдманы каждый раз, словно в самую жаркую битву. А уж если дорога лежала чуть дальше, как, например, в этот раз, то в седло поднимались не меньше «сотни» бойцов.

Вполне возможно именно такая предусмотрительность была как-то связана с фактом, что за почти семь с половиной месяцев после победы, он ни разу не побывал в бою. Ни тебе случайных стычек, ни тебе покушений.

Так это или не так, но жизнь в таком непростом месте как средневековый Эйдинард, не давала настроиться слишком уж благодушно, и потому даже в окружении телохранителей сон нового треверского правителя оставался чутким. Стоило часовому сунуть голову внутрь ни чем не примечательного на фоне остальных шатра и негромко позвать, как Игорь открыл глаза, сладко зевнул, и добродушно кивнул в ответ: мол, все отлично, слышу тебя, дружище!

«Да, пора вставать …»

Вчера он завершил последний, самый короткий объезд марки, и чувствовал себя немного «отпускником». Понятно, что отправляться предстояло к теплому морю, но далеко не на курорт. Канаанские города-государства были многолюдны, могущественны, и способны выставить очень сильные отряды умелых наемников. Но это сладкое, почти офисное ощущение свободы от текучки, все равно ни куда не исчезало.

Поездка была из-за спора двух не слишком богатых и влиятельных, но довольно крикливых бондов-землевладельцев. И как ни странно, оставленный напоследок суд из-за небольшого куска леса и прилегающего к нему луга, удалось разрешить к удовольствию всех участников.

Потому как почти сразу выяснилось, что никаких особых прав на землю у них нет, и Игорь может объявить ее своей, продать, подарить кому-то из них же, ну или наплевать и забыть…

Но тут нужно пояснить!

Первое что Игорь сделал с подсказки своих советников после того, как восточный анклав сдался и признал его права, а сам он ввел в их замки и городки войска, это объявил всю территорию Треверской марки своей личной собственностью.

При этом чтобы не вызвать новый и теперь уж всеобщий бунт, каждому поясняли: за исключением тех земельных держаний, лугов, садов и ловов, а так же пустошей лесов и гор, передачу которых еще до начала гражданской войны утвердили на тинге^[140].

Одним элегантным финтом получилось твердо заявить о сохранении преемственности от «прежних времен», и не вызвав протестов, устроить настоящий феодальный переворот.

Самым главным «пережитком» подзадержавшегося родоплеменного строя в Эйдинарде, было сохранение общинного землевладения. Скажем так, в широком смысле слова.

То есть вся необрабатываемые земли марки считались собственностью племени. Конечно же, прежним хозяевам-хундингам на тинге уже давно не возражали, и делали они с ней все, что посчитают нужным. Но формально — любая семья могла прийти, никого не спрашивая занять любой ничейный или просто давно необрабатываемый участок и утвердить свое право на него на одном из двух ежегодных народных собраний^[141]. Просто явочным порядком.

Но на практике такие «самозахваты» в последнюю сотню лет были скорее в рамках статпогрешности.

Треверы (по происхождению все еще считавшиеся «германцами») из северных, западных или восточных частей марки, где народ плодился со страшенной силой, просто физически не могли приехать в центральные или южные анклавы (считающиеся «кельтскими»), и безнаказанно сказать «мы будем тут жить!»

Хотя рядом — необозримые горы Алайн Таг, где и так-то людей в рамках «ноль целых, фиг десятых» человек на километр. А огромная горная полоса на два дня пути вдоль всех земель племени — вообще пустая, поскольку считается собственностью треверов, но они в этих бедных и неуютных краях жить не очень-то и хотят.

А если совсем точно — не очень-то и могут.

Более-менее ровных участков там, максимум — «под помидоры». Поэтому с земледелием больше мороки, чем прибытка. Разве что выращивать «только для себя», а заработать на чем-то еще. Да, внятный доход в тамошних горах может дать скотоводство. Но это значит, что можно было бы жить, и даже процветать, лишь очень небольшими семейными группами.

Вот и выходит, что сниматься с теплых и обжитых земель у Западного Рихаса большими компаниями ни какого толку. А малыми…

С одной стороны у тебя будут местные горцы, а это осколки разгромленных две тысячи лет назад янгонских княжеств. Фризов они ненавидят люто, до зубовного скрежета вне зависимости, откуда они. С другой — почти наверняка окажутся соседи, тоже не очень-то доброжелательные. И настолько, что могут вообще не ждать, пока вас вырежет кто-то другой.

Конечно же, горы Алайн Таг — это кладезь «ништяков».

Уж железо-то или уголь найти сравнительно несложно. Не факт, что месторождение будет богатым, но будет. Однако, для «быстрой» отдачи тут нужно чтобы ты уже был «сильно не бедным»!

Нанять мастеров, прикупить рабов или уговорить и содержать нищих родственников, вложиться в переезд и строительство, платить-платить и еще раз платить все время до появления отдачи. Да и первое время, после того, как шахта, может быть, начнет приносить пользу.

Но настолько богатым и дома-то ой как неплохо…

А те из треверов, кто обретает вдоль гор, живут — куда беднее, чем на плодороднейших берегах Рихаса. Плодятся, соответственно, куда как меньше. И значит нехватки земли, как живущие в дельте, не испытывают. Ну и свободных ресурсов, конечно же, имеют поменьше. Так что «законная возможность» редко становилась причиной для переезда.

Вот и получилось, что когда Игорь, пользуясь правом победителя без обиняков заявил, что все общее — теперь его, но что ваше — то ваше, вообще ни кто не возразил.

Нет, старики-то, наверное, поворчали. Но остальные, скорее, было просто плевать. Они ждали ответа на куда более интересный вопрос: как «новая метла» поступит с теми, кто под «шумок» гражданской войны, порешал в свою пользу застарелые земельные споры с соседями.

Тут уже пострадавшие нашлись, однако не настолько много, чтобы они организовались и настоятельно попросили «учесть их ожидания». Тем более что мелкие изменения границ Игорь не утверждал, только если прежние хозяева сумели выжить. А случалось такое нечасто.

Вот поместья захваченные целиком, и даже отдельные фермы размером от полноценной «земельной доли» и больше — Игорь отбирал. Исключения были сделаны только для тех, кто успел присоединиться к нему до победы, или казался очень уж потенциально полезным в будущем.

Были еще кланы, уничтоженные по другим причинам. Не из-за земли, а в случайном набеге, или просто шедшими мимо войсками. Такие, временно ничьи владения, тоже отошли в руки нового ярла.

Все вместе это позволило почти утроить личные владения.

Хотя правильнее всего такие земли называть «коронными». Они принадлежащие Игорю не на правах личной собственности, а находились в его власти, потому что он был ярлом треверов — носил «корону», как символ своего статуса. Хотя внешне ни какой разницы вроде бы и не было. Распоряжаться и тем, и другим, Игорь мог почти одинаково свободно. Пока правил, конечно.

Но самое главное — новые владения были расположены во всех остальных частях марки, а не сконцентрированы на западе^[142] и вокруг Нойхофа, как например, наследство прежнего ярла.

Это очень помогло в затеянной Игорем «перепланировке».

* * *

На момент завоевания, марка представляла собой инертную массу, и приказы правителя исполнялись из рук вон плохо. Все «госуправление» ограничивалось фигурой самого ярла, и сумбурно назначаемыми на время сбора налогов доверенными слугами.

При всех минусах человеческой природы, именно развитое чиновничество превращает аморфные образования в государства. Не говоря уже об империях. Вот на создание хоть сколько-нибудь внятной системы управления Игорь и потратил свое время.

Уже к зиме территория марки была разделена на семь административных округов-уездов [Приложение 1], одним из которых стал и столичный Нойхоф. Город давал почти треть всех налогов, имел собственный городской совет, поэтому, естественно, получил и особый статус. Хотя земли вокруг него и отошли к другому округу.

Как и с Москвой или Питером в современной России, которые так важны даже в масштабах огромной страны, что стали отдельными субъектами. Масштабы, понятно, куда скромнее, но принцип — схожий.

Система уездов полностью упорядочивала сбор налогов и воинской силы, уже хотя бы просто намечала будущую вертикаль власти, и самое главное — мелким кланам и отдельным семьям она давала защиту от притязаний богатых и могущественных. Просто присылая официальных лидеров, ярл давал возможность небогатым семьям объединиться вокруг них и защититься от произвола.

Очень важным моментом стало выделение из массы треверов «коронного» (предназначенное для походов и набегов) и «уездного» ополчений (для защиты собственной территории).

В каждом уезде провели отдельные тинги, где каждому объяснили: сколько и по каким принципам местные общины обязаны выделять людей. К весне Игорь знал — сколько у него пехоты, конницы или стрелков, а местные — кому и куда собираться, и в каком именно случае. Всем сформированным отрядам назначили командиров, а в уездах — чиновников.

Всех их пришлось выделять из собственной дружины. Правда, учитывая, что это, как ни смотри, повышение, воины отзывались на такие призывы охотно. В итоге в хирде сменились все старшие десятники и заметное число предводителей дюжин. Что, само собой, вызвало вал повышений среди остальных.

К весне система оставалась сырой, но выделенные общинами бойцы уже имели представление, где и когда проводятся регулярные тренировки «коронных», и ежегодные маневры «уездных» войск. Было продумано, как оповещать людей, вооружать и содержать.

Особенно бывший журналист гордился шестью заложенными коронными замками. Они-то и стали основой, на которой прорастала новая система.

Именно туда планировалось свозить налоги перед отправкой в Нойхоф, хранить оружие и припасы для ополчений, и многое другое. Здесь же поселились и чиновники со своими людьми.

Во-первых, наместник — самая хлопотная работа.

Он — одновременно кастелян уездного коронного замка, обязанный содержать и улучшать по намеченному плану его укрепления и хозяйство, при этом отвечает за состояние дорог, мостов, переправ и причалов, снабжение всех и вся, кого нужно было содержать и снабжать за счет ярла.

Во-вторых, полковник.

Эти присматривали за подготовкой, вооружением и вообще готовностью коронных рот и хоругвей, а в случае нападения — возглавляли уездное ополчение. Эдакий средневековый вариант военной корпорации — «территориальный полк».

В-третьих, мытарь.

Вместе с дюжиной выборных присяжных он заранее подсчитывал урожай и размер причитающегося налога, а потом его по факту уточнял, собирал в натуральном виде или деньгами, и отправлял в казну ярла. Отсчитав, конечно, необходимую сумму на местные расходы.

Четвертый чиновник должен был вести местные архивы и проверять работу остальных, хотя приказать им и не мог. Когда шумной толпой ближников решали, как должность будет называться, Игорь посмеялся и просто без затей предложил назвать «комиссар».

Шутку оценили только остальные трое землян, ну а местным было все равно. Работа эта придумывалась под самых смышленых из молодых ребят младшей дружины, и возражений не нашлось.

Для коронных замков пригодились «ничейные» или конфискованные земли во всех уголках марки.

Сначала выбирали те из них, что находились как можно ближе к транспортным и географическим центрам будущих уездов. Ну и потом Игорь старался обменять оставшиеся разрозненные земли, на поместья и фермы, лежащие поближе к будущему военно-административному центру.

* * *

В общем, бывший владелец поместья, из-за куска которого бонды и судились, оказался неженатым полусотником в хирде у прежней династии. Его зарубили под Нойхофом. Ну, или закололи.

Сам он считался «пришлым», и после него, конечно, осталась пара наложниц и девочка-бастард, но признавать ее он то ли не собирался, то ли просто не успел, так что поместье отошло Игорю, как и прочие выморочные владения.

Хотя за два года до этого покойный отжал этот кусок земли у своих соседей, но спорить они тогда не рискнули, и тинг границы поместья утвердил. Так что сейчас, по Закону, выходило, будто крикливые наглецы хотят «ограбить» своего же судью.

Когда Игорь разобрался во всем этом, он ржал до слез.

Даже похожие друг на друга как братья красномордые здоровяки слегка смутились, а их собственная группа поддержки (судя по всему многочисленные родственники), и вовсе откровенно принялась потешаться над недотепами. Пусть и пока в полголоса. В отличие от остальных зрителей, собравшихся со всей округи на «малый тинг».

Отсмеявшись, Игорь решил не жадничать, и популистски «восстановил справедливость». Участок разделили, а спорщики в виде компенсации отдарились.

Один из них принес неплохой меч. Сейчас, правда, ценный больше с точки зрения эстетики и археологии: очень качественное железо с причудливыми серебряными насечками на клинке смотрелось симпатично и дорого. Но судя по небольшой длине клинка и узкой рукояти — отковали его очень давно.

Последние 50–60 лет, как фризы стали пересаживаться на коней, клинки они предпочитали подлиннее, а такие — стали уделом пехотинцем. Но да, очень не бедных пехотинцев.

А вот ночная спутница Игоря, была подарком второго. Судя по дорогому наряду, скорее даже своеобразным авансом «на добрую память».

…С сомнением глянув на вызывающе расслабленную позу соседки, Игорь засомневался: а так ли уж он прав в своем стремлении идти на тренировку полным сил.

«Если выживу в этом походе, женщин будет множество, а если зарубят, останется только прибухивать в Валгалле… Это если она все-таки существует …»

Последняя мысль взбодрила. Сбросив тонкое шелковое покрывало, Игорь выскользнул из кровати и потянулся к простым тренировочным брюкам. Что-то вроде не очень пышных шаровар из тонкой шерсти, с завязками на голеностопе.

«Блин, сегодня же 1 апреля! Ладно, с праздником тебя, — подумал он, и добавил, оглянувшись на ночную соседку, — героический, может даже сделанный из железа, дурень …»

Острота была, откровенно говоря, так себе. Тем более в виде бормотания, но отличное настроение неожиданно вернулось еле сдерживаемым смехом. Хмыкнув несколько раз, Игорь подхватил деревянный меч и такую же простую — тренировочную рубаху, — решив одеться уже снаружи.

Но как оказалось, шутка, и прочая возня, дали несколько «неожиданный» эффект…

В здешних краях даже владетели встали с рассветом. Не говоря уже о молоденьких рабынях. Поэтому соседка, скорее всего, давно не спала. Она, кстати, оказалась забавной, общительной и не без искорки вобращении с мужчинами.

Девчонка, конечно же, не знала, что там новый хозяин бормотал, но некоторые подробности и ни к чему.

Оставаясь по-прежнему на животе и как бы спящей, лукавая хитрованка едва заметно шевельнулась. От умелой небрежности, тончайшее шелковое покрывало, словно само по себе, будто по воле случая, а не «коварного» умысла, соскользнуло с юного тела, оставив его во всей 17-летней красе. И рассветные лучи охотно принялись гладить ее чистую кожу, подсвечивать почти невидимые глазу русые волоски, сохранившиеся на точеных и не знавших джинсов бедрах. В свете восходящего солнца гибкое девичье тело загорелось скрытым доселе золотом, но хозяйка на этом не успокоилась.

Для закрепления вполне предсказуемого эффекта девица едва заметно напряглась, отчего зад приподнялся, оттопырившись и вовсе призывнее некуда. А уж когда она завершила хитрую гимнастику разведением ног в стороны, изобразив превосходную степень «открытости» и приглашения, Игорь просто «примерз» к входному пологу шатра.

«Наверное, минут на двадцать тренировку можно и отложить… Да и в конце-то концов, сегодня я в отпуске, а отплытие — только завтра!» — успел подумать он, избавляясь от едва натянутых вещей и дурацкого тренировочного меча.

Сегодня он ему больше не пригодился.

Глава 2. Завтрак Хранителя

Цитадель крепости Виндфан, раннее утро

(9 апреля 2020 года)

Анвар был не так уж и стар. Хотя, по возрасту, конечно, давно уже имел право сидеть у подъезда и клеймить идущих мимо «проститутками». Но он и раньше как-то умудрялся выглядеть одновременно благообразно и моложаво, а уж после «магического» восстановления в храме-пирамиде… Теперь уж точно ни один из прежних московских знакомых не дал бы господину Гарипову реальные пятьдесят девять. В «худшем» случае — лет сорок пять. Хотя на взгляд Игоря, внешне тот почти не изменился. Был так же сухощав, опрятен и легок характером. Разве что чуть вьющаяся седая борода заметно потемнела, да одеваться стал, куда авантажнее.

Пожалуй, да, именно тут разница была всего заметнее.

При этом чисто внешне — все вроде бы осталось в местных традициях — золото, серебро, меха и дорогая ткань. Очень недешевый полуметровый кинжал на поясе, как признак свободного статуса и высокого положения. Но похож архитектор, все же был не на типичного влиятельного фриза. Скорее — на успешного арабского купца из сказок Шахерезады^[143]. Новый образ родился сначала в качестве шутки, но оказался неожиданно живучим.

Первое время, когда Игорь предложил ему руководить строительством крепости и укрепленного порта в Виндфане (а потом, и всей «научно-производственной частью» своего хозяйства), особой необходимости в «представительности» не было. Всеми внешними делами и охраной в это время занимался Эгир^[144]. Как комендант.

Но после победы, когда практически все пленники-треверы были постепенно отпущены или выкуплены родней, а центр власти окончательно переместился в Нойхоф, держать одного из самых опытных и надежных командиров в важной, но отдаленной крепости, Игорь просто не мог себе позволить. Он отчаянно нуждался в управленцах.

Поэтому и пришлось Анвару «выбираться из тени». Тем более что к тому моменту внешние стены, основные башни, ворота — достроили, и Виндфан стал почти неприступен. Порт — тоже перестал считаться уязвимым. Да и было уже Анвару на кого опереться.

Из нескольких сотен собранных невольников, и обращенных в рабство мастеров и умельцев, выделились самые инициативные и талантливые. В итоге, кого-то из них повысили, другим — дали возможность специализироваться, а кого-то и перепродали.

Да и в целом — народ разобрался, чего от него хотят, и как здесь все устроено. Благодаря этому одни — увлеклись необычными задачами, а другие — стали понимать приказы хотя бы без долгих внушений и стояния над душой.

Нынешнее положение работников, кстати, мало отличалось от их прежней жизни. Семьи были рядом и в безопасности, жили сытно, ни кто их не бил, не насиловал, а отсутствие возможности путешествовать… Так местное средневековье в этом плане мало чем отличалось от земного.

Кузнецы, плотники, пекари или крестьяне, тоже, знаете ли, нечасто это делали. Основная масса ни разу не выезжала за пределы родных деревень и городков. Как и сейчас. У большинства россиян, например, нет загранпаспортов, хотя «горячую путевку» в какую-нибудь Турцию, если бы припекло, себе могли позволить очень многие.

В общем, Эрфару Зодчему^[145] пришлось приучить себя «наряжаться», потому что Эгир уехал, а в Виндфан зачастили гости. Торговые. И как оказалось, большие деньги за необычный товар, люди охотнее отдают, как минимум равному по положению. А не странному чужаку «в обносках».

Военное дело и технологии в этом мире в среднем были на уровне земных европейских IX–XI вв. Конечно же, с множеством нюансов.

Например, в медицине. Чудесам в храмах-пирамидах и современные земные врачи позавидовали бы. Если бы знали.

Или водяные мельницы.

Те же канаанеи знали их уже почти тысячу лет, но использовали только для помола зерна. Пару веков назад богатые фризские поселения в дельте Рихаса переняли изобретение, но ушли не дальше.

Игорь с Анваром, естественно, не стали ждать несколько веков или даже тысячелетий «естественного развития», а сразу спрогрессировали прорыв в металлургии, деревообработке и вообще во всех смежных областях. Не особо, правда, его афишируя.

Настоящая революция произошла в Европе в середине XIII века, когда там не просто догадались запрудить реку и заставили ее крутить жернова, а приспособили к этому виду движителя водяной молот. Именно это сделало возможным появление длинного клинкового оружия, латного доспеха и всего того изощренного, в том числе рыцарского, вооружения, характерного для позднего средневековья.

В первую очередь, правда, наши прогрессоры поставили лесопилку. Для строительства требовались неимоверные объемы доски и бруса, а нововведение экономило сотни человеко-часов.

Еще через месяц появилась вторая лесопилка, и сразу две водяные кузни.

Одна — сутками плющила сравнительно недорогое кричное железо, обходившееся, как минимум раза в четыре дешевле уже откованного. Вторая — дробила известняк, который тут же на отходах лесопилки пережигали в самодельный цемент, и пускали в дело.

Потом, еще одна кузница, вторая третья, пятая…

Ставились уже специализированные, стационарные цеха внутри крепости, с кучей всевозможных усовершенствований, вроде общей, продуманной системы кранов и лебедок. Но самое главное — с возможностью смены рабочего молота.

Одни из них нужны были под штамповку сразу готовых куполов для шлемов, другие — под вырубание заготовок защитных пластин заново «изобретенных» бригантин, третьи — под штыковые лопаты, и так далее…

Но все это прогрессорство «жрало» металл и вообще очень недешевые местные материалы в чудовищных количествах. Игорь первое время привык постоянно «жаловаться», что это его попросту разоряет.

По подсчетам казначея, только на железо было потрачено около 600 тыс. гельдов из собственных средств. Почти треть всей награбленной наличности. Хотя уже к концу гражданской войны Виндфан начал неплохо приносить в казну.

За большие зеркала с серебряной амальгамой, купцы готовы были платить золотом. Практически «по весу», если не учитывать рамы, конечно. Но и эти средства почти тут же, буквально «просачивались» сквозь стенки сундуков.

Производство можно было, и нарастить, но Игорь напрочь запретил привлекать в зеркальный цех, устроенный во внутренних помещениях цитадели, много людей. После шумного обсуждения Анвар с ним согласился, что лучше не перенасыщать рынок, а попытаться удержать монополию, как можно дольше. Такой специфический товар не относился к вещам «первой необходимости», а люксовых вещей и не должно быть слишком много.

Список, идущего на продажу, зеркалами не ограничивался, но был не так чтобы и велик. К вопросу приходилось подходить очень осторожно. Проблема оказалась, очень неожиданной…

С одной стороны, Игорю бы радоваться, как промышленнику. Прогрессорство давало серьезное экономическое преимущество, и его условные «топоры и пилы», например, были бы даже при равном качестве со среднерыночными образцами, куда дешевле.

Вода орудовала молотами, которые человек был просто не в состоянии поднять. И что важно — услуги ее обходились куда дешевле, чем толпа кузнецов, способная показать такую же продуктивность.

Но с другой стороны, выходило, что основная масса обычных (то есть привычных и востребованных) товаров, стала бы конкурировать и разорять его собственных подданных. Гильдии Нойхофа, которые платят Игорю налоги, обещали поддерживать ополчением, и вообще, оказались людьми не без недостатков, но в целом — неплохими, такой подставе вряд ли обрадовались бы.

Кто-то скажет, мол, давайте тогда по среднерыночной цене, так даже выгоднее! Ну да, выгоднее, но только как сферический конь в вакууме. Потому что на таких условиях, уже виндфанские товары стали бы неконкурентными.

Когда новый поставщик приходит на уже сложившийся рынок с практически тем же самым (напоминаю — востребованным) набором товаров, какие шансы у него занять хоть сколько-нибудь весомую нишу, если связи уже сложились? У старожилов между собой куча преодоленных кризисов, то есть уже есть доверие.

При игре «в долгую», экономически, это может и имеет смысл, но «политически» — опять вылезала необходимость конкурировать с собственными подданными. Что вовсе не улучшит взаимопонимание. И в такой ситуации дополнительные несколько тысяч монет — скорее во вред.

Правда, к отплытию Игоря цифры в основном сошлись.

Самые необходимые инструменты и приспособления были готовы, и хотя строительство и отделка продолжались полным ходом, стабильно растущее мастерство и доходы, начали постепенно все это перекрывать…

* * *

— Что думает, господин Хранитель Печати, на счет завтрака? — неожиданно раздался знакомый ехидный голос.

— Господин Великий Чиновник смотрит на эту идею очень положительно. Можно сказать «пристально!» — улыбнулся Анвар, и только после этого отложил прототип будущей поршневой ручки, обернулся и взмахнул руками в подчеркнуто-притворном удивлении. — О! Моя жена — есть. А что ж я буду есть?!

— Будешь! — заверила его Наталья, и приглашающе взмахнула рукавом уютного домашнего халата слугам.

Во время своих поздних завтраков (или — ранних обедов), молодожены предпочитали оставаться в одиночестве. Совершенно не в духе местных традиций, когда состоятельных супругов даже на время сна сопровождали по одному или два личных раба. В глубине души они по-прежнему не могли воспринимать людей, как часть обстановки, поэтому чувствовали себя несколько скованно в присутствии слуг.

Бывший главбух, кстати, внешне тоже почти не изменилась.

Разве что была «рослой, ухоженной москвичкой выдающихся форм, выглядящей куда моложе своих 43 лет», а теперь, после почти двух с половиной лет жизни в новом мире и нескольких посещений пирамиды — «симпатичной женщиной чуть за тридцать». То есть фактически осталась прежней.

Самые заметные изменения у нее так же приключились в манере одеваться.

Нет, Наталья, конечно, могла себе позволить сшить нечто очень похожее на прежние деловые костюмы. Но при всей тяге выделиться, женщины все-таки предпочитают не выглядеть при этом «дико и чужеродно».

— Все-таки хорошо, что Игорь тебя «оженил»! — неожиданно заговорила женщина жалостливым голосом. — Если бы не Князюшко, отец наш сродный, так бы и ходила девка в «полюбовницах». Состарилась и умерла «во грехе»!

Шутки на эту тему не теряли актуальности уже почти месяц. И гарантированно смущали Анвара. Он и сам пока не мог разобраться отчего…

Игорь и правда, пару месяцев назад, в очередной приезд в Виндфан, неожиданно послал за каждым из них, по-отдельности, и приказал явиться в обычно пустующий тронный зал. На этот раз тот был переполненных дружинниками сопровождения, мастерами, местной охраной — и вообще всеми, кто хоть что-то «значил» в крепости. Тут он огорошил и без того недоумевающую парочку: а отчего это вы, мол, прелюбодействуете до сих пор:

— Дошли до меня слухи (ага, как же — слухи…), что одна из воспитанниц моих, за чьей честью я следить должен, как за своей, пребывает в связи бесчестной. Что с неким удалым молодцем они давно уже от новомодных и малопристойных хождений под руку, перешли к шалостям и вовсе недопустимым. И позор тот, скоро уже будет НЕ СКРЫТЬ! — указующий перст и хохочущий взгляд ярла совершенно неожиданно уперся в Наталью.

— Какой такой позор… Нечего там скрывать… — принялась оправдываться Наталья прерывистым голосом, растерявшись от всего этого неожиданного наезда и многолюдства, хотя спектакль сопровождался вполне доброжелательным и почти откровенным ржанием.

Окончательно потерявшись под всеобщими взглядами, она сбилась и замолчала, пунцовая от смущения. Женщина лишь молча сверкала на шутника возмущенным и многообещающим взглядом.

Неизвестно что Наталья планировала высказать Игорю за устроенное представление чуть позже, но всем этим планам сбыться было не суждено. Перестав изображать опозоренного отца семейства, тот принял куда более расслабленную позу, откинулся на спинку, и все-таки не смог удержаться, отыграв роль до конца. Правда, теперь уже только по тексту, потому что явно наслаждался «по полной», а улыбка расползлась и впрямь от уха до уха:

— Ты, ДЕВКА (выделил голосом юморист), видно забыла, что я не только заботливый, и как оказалось слишком доверчивый, Опекун для тебя, но Предводитель народа треверов и Верховный Жрец покровителя племени — Милостивого бога Ления, Врачевателя и Защитника! А он награждает нас, своих верных слуг, даром видеть тайны тел человеческих. Так что новость у меня: жизнь в тебе зародилась! — правда, дальше Игорь опять «увлекся». — Но не та постыдная, что надо изгонять травами, и можно таскать на рыбалку вместо наживки. А та Жизнь, что гордиться следует! Бе-естолочи…

Последний эпитет Игорь растянул на русском, но вряд ли его услышали. Под сводами тронного зала гуляло и билось эхо многочисленных здравиц и даже залихватского свиста, на который кто-то перешел от избытка чувств.

Анвара и Наталью в Виндфане любили…

* * *

Во время той речи они стояли, словно громом пораженные. Хотя мысль своего товарища, конечно же, уловили практически сразу. Не смотря на все чудеса последнего времени, подсознательно они по-прежнему считали себя, как и на Земле, людьми полностью и окончательно пережившими некоторые взрослые возможности. И оттого никак «не могли» поверить в сказанное.

Когда все чуть успокоились, Игорь, не особо советуясь, с все еще растерянными друзьями, объявил, что если жених не решит сбежать, то через три декады он ждет его вместе с невестой в Нойхофе, а после возвращения, тот будет обязан «проставиться» уже здесь.

Хотя ярл опять использовал русское слово, но контекст был настолько прозрачным, что народ опять понятливо распоздравлялся. На этот раз свою долю оваций получил и высокопоставленный сводник.

И вот почти месяц, как они муж и жена.

Хотя если по-честному, то и сейчас в будущее пополнение верили… не до конца.

Нет, конечно, бывший главбух наконец-то сложила два и два, и все подтвердила. Да, «женские дни» у нее и впрямь «не состоялись». Поводов сомневаться нет. Но внешне было еще ничего не рассмотреть, и они не сговариваясь, решили пока тему не трогать.

Лишь немного перешучиваться, вот как сейчас за завтраком, чтобы «понимание» в итоге не казалось слишком уж ошеломляющим.

— А что там за свежепридуманный титул? — переключилась на менее волнующую тему Наташа.

— На время отсутствия Игоря я — «великий и ужасный» Хранитель Печати, — улыбнулся Анвар, кивнув на кушетку слева от себя, и пока подруга завладела кожаным мешком с чем-то квадратным внутри, он продолжил посвящать ее в тонкости «политического момента». — Нет, безвылазно сидеть вместо него на троне в Нойхофе мне не надо, наш героический и неугомонный друг заверил, что все знают, что им делать. Но минимум раз в месяц все-таки придется теперь выбираться в Нойхоф «при всем параде». Наверное, на целую неделю… Это, конечно, включая два дня дороги туда, и два — обратно.

В это время молодая успела извлечь наружу красивую расписную шкатулку, и убедиться, что в ней и правда скрывается та самая печать, которую муж теперь обязан хранить:

— И как ты… уже чувствуешь сопричастность к «эксплуататорам»? Возжаждал, наконец, хлестать мелких букашек плетью, и наставлять «на путь истинный»?! А то, надо признать, надсмотрщик над рабами из тебя получился так себе… Развел тут, понимаешь, панибратство… — привычно подтроллила она, продолжая любоваться тяжелой, и явно очень древней, нефритовой статуей.

Неизвестно, как было на Земле, но символом треверов на Ахкияре стал конь. Весь вытянутый, устремленный вперед скакун, явно не фризской работы. Статуя была, как живая, и именно нижняя часть исчерченного рунами постамента, служила тем полем, который покрывали чернилами и прикладывали к Указам и Распоряжениям треверских правителей вроде бы уже две тысячи лет. Ну, или отпечатывали на воске, для подтверждения подлинности писем.

— Знаешь, мне кажется, нет никакой принципиальной разницы между здешним средневековьем, и нашим капитализмом. Все наши партии, точно так же стремятся к власти. Они, собственно, для этого и создаются. И главный аргумент какой?

— И какой? — послушно переспросила женщина.

— Что якобы их способ грабежа самый справедливый.

— Так чем тогда все-таки отличается земная политика? По-твоему выходит, нет людей, которые на самом деле хотят устроить все «правильно», а не стремятся лишь возвыситься?

— Вот ты сейчас намешала…

— Отвечай, как удобно, — отмахнулась молодая, увлеченная новой игрушкой.

— У нас привыкли пренебрежительно относиться к реальности. Даже термин придумали «готтентотская логика». Мол, ха-ха-ха, «добро — это когда я украл корову соседа, а когда наоборот — зло!» А это и на самом деле, правда. И нет в ней ничего постыдного. Пока люди разделены, думать иначе — суицидальная глупость… Да и если вдруг появится всеобщее государство, думаю, соперничество никуда не денется…

Анвар задумался, и заговорил снова несколько минут спустя, не обращая внимания, что жена престала даже изображать заинтересованного слушателя-борца за светлое будущее. Ему просто надо было проговорить некоторые мысли:

— А уж идеалисты… Они, наверное, нужны. Да, в них определенно есть какой-то важный смысл, но что может быть опаснее, чем власть в таких руках?! Нам ли, жившим в России, не знать об этом…

Глава 3. Дан приказ ему на Запад…

Торговая пристань Линкебанка, полдень

(9 апреля 2020 года)

«Морской конь» уже почти час как пришвартовался в центральной — самой почетной, — части бесконечных причалов Линкебанка. Огромный драккар крепко притянули к пирсу, и принялись разгружать. В этом процессе Игорю «места не было», а коней, для охраны и многочисленной свиты, еще не привели. Так что оставалось только скучать в устроенной для него временной каюте, да слушать местных зазывал. По последнему пункту, никакого другого выбора, собственно, и не предусматривалось.

Вытянутый вдоль реки торговый город, считался по местным меркам настоящим мегаполисом. А учитывая неширокие (в земном представлении) улицы и полуденное многолюдство, это было совершенно очевидно даже для Игоря, который получил в Москве, надежную полуторалетнюю прививку от впечатлительности.

В этой части набережной ближе всего к кораблям оказались продавцы «живого товара», поэтому приходилось в основном наслаждаться похвалами «молодым и горячим», или «не очень юным, но трудолюбивым» рабыням. Старательнее всех разорялся какой-то веселый и горластый молодой парень.

— …Вода, вода! «Медовая вода»… Пожалуйте в таверну «Усталый путник»! Лучшая еда на этом берегу Рихаса… — время от времени перебивали его монологи, бредущие мимо разносчики и зазывалы.

Но стоило случиться паузе, как тот снова принимался:

— Господин, не проходи мимо! Где найдешь таких прекрасных женщин по такой «смешной» цене?

— Некогда мне тут с тобой «хохотать», да и незачем. У меня в достатке и прачек и поварих, — отрезал кто-то ворчливый и явно немолодой.

— Эй, вернись, твоим костям пригодится юная «грелка»! Потратишь серебро здесь, сэкономишь — на очередном походе в храм! — насмехался вслед весельчак.

— Достойный корчмарь Семан Шестипалый^[146], зовет отведать свежайшей, только что выловленной рыбы в его «Пьяном карпе». За пару серебряных гельдов, можно получить большое блюдо жареной рыбы на четверых, два кувшину прохладного пива, обсудить дела в покое и удобстве!

— О, посмотрите какие славные воины! Женщин они, конечно же, привыкли брать с мечом в руках, но биться в нашем городе не с кем. Может быть, заплатите серебром, просто чтобы испытать себя и в таком деле? Вдруг понравится…

— Куда ты потащила бочку, — врезался в монолог чей-то визгливый дискант. — Ну-ка сворачивай! Да, к трактиру давай… — стал удаляться его обладатель.

А весельчак-работорговец все не унимался:

— …смотрите, смотрите, сколько сегодня здесь «владык сечи, мечемашцев, ясеней битвы и пней кровавого поля»!^[147]

«…Ну вот, неужто и в этот приезд, не обойдется без скандала с городской стражей. Они же меня в следующий раз просто не пустят в город. От греха подальше», — не без иронии подумал Игорь.

Нет, в своей охране он был уверен, а вот пополнившие свиту сынки и племянники из благородных семей бывшего восточного анклава, могли и чересчур «лично» воспринять остроты болтуна.

Не то, чтобы парни были невменяемы — нет, — они явно пребывали в восторге от происходящего, и вообще — старались. Но впервые оказавшись вдалеке от дома, в настоящем боевом походе, да еще и в окружении таких же много о себе думающих балбесов…

«Гадство!» — ругнулся про себя Игорь, путаясь в многочисленных пряжках парадно-выходного наряда.

Со стороны — длинный распашной кафтан выглядел броско и беззащитно. Разве что у какого-нибудь любителя коняшек могла дрогнуть рука (геральдика у фризов в ее запутанном земном виде пока не сложилась, но символизм «по античному типу», был распространен; и в нарядах его воинов или, как минимум, на щитах, обязательно присутствовало изображение «бегущего» треверского коня). Однако беззащитность эта была лишь уловкой.

Несколько десятков металлических пластин, нашитых изнутри в самых уязвимых местах, для нападающего стали бы изрядным сюрпризом. И подарили дополнительный шанс своему владельцу выжить. При всем при этом, скрытая броня не давала быстро одеться без помощи оруженосца.

«Да чтоб тебя! — треснувшись напоследок лбом о невысокий проем, Игорь наконец-то попал наружу. — Ну, точно же…»

Две целеустремленные спины в одинаковом темно-зеленом платье с бардовыми вставками, практически успели добраться до «говоруна». Судя по тому, что торговец по-прежнему заливался соловьем и не почувствовал угрозы, шли они с самыми серьезными намерениями, и не планировали «смазать» развлечение, пустым трепом или беготней…

В отличие от юного болтуна, несколько его степенных соседей, прекрасно рассмотрели сгущающиеся тучи, и уже предвкушали «веселье». Парень, своим неуемным красноречием, скорее всего, ни единожды перехватывал их потенциальных клиентов, и сейчас они просто жаждали такой развязки.

— Эй, юноша! Да-да, именно ты — болтливый продавец разговорчивого товара! — голос, привыкший отдавать команды, легко перекрыл базарный гомон. — Тебе все-таки следует решить: хочешь ли ты быть скальдом, или продолжишь торговать. Но не спеши с этим, если продолжишь совмещать оба занятия, уверен, у тебя будет время поразмыслить об этом! Думаю, не меньше недели. Вряд ли сможешь быстрее излечить заслуженные тумаки! Я знаю, о чем говорю. Все семь дней до вашего города, эти болваны только дрались между собой, да отлынивали от работы.

Балагур обернулся, и рассмотрел сначала обладателя громкого голоса, а через мгновение — и «мстителей». Очевидно, прочитав что-то действительно тревожное в выражении их лиц, парень невольно сделал шаг назад, но опомнился и замер на месте. Бежать — было нельзя, идти вперед — хотелось еще меньше…

* * *

У кого-то мог возникнуть вопрос: а отчего это ярл потащил с собой ненадежных «восточников», и мало того, взял в свиту их иэрсте рей-благородную молодежь? Тут дело непростое, и начать придется издалека…

…К концу войны за Треверскую марку ее «восточному анклаву» удалось отсидеться.

Накануне всеобщей драки, вожди четырех сильнейших кланов успели договориться между собой и прижать остальных. Нет, главы более слабых семей не потеряли ни владения, ни власть над родичами. Просто их лишили возможности искать себе союзников на стороне.

И когда все завертелось, восточники принялись всем, кто зазывал их в свои ряды, цинично и вежливо отвечали: мол, не знаем, на чьей стороне боги, будем ждать, когда воля их станет явной.

Правда, одновременно они вели тайные переговоры с коалицией племен убиев и тулингов, но внешне все оставалось благопристойно: анклав сепаратистов оставался абсолютно нейтральным, не пытался даже пограбить соседей под шумок.

Благодаря такому единству, и германцам-хундингам, и кельтам-южанам, стало невыгодно делать настолько сильную и, одновременно, пассивную компанию, своим врагом. Они принялись биться между собой, отложив решение «восточного вопроса».

Что дальше получилось — вы знаете.

Когда Торговый Союз купил участие Игоря в будущей войне с канаанеями, вынудив убиев и тулингов отступить без драки, сепаратисты покорились. Да, они признали его власть и дали все необходимые клятвы…

Но именно оттого, что в итоге ни кто не брал их замки, не громил родовые ополчения, не жег фермы и поместья, они не только сохранили «слишком много» сил, но и набрали новых. Несколько сотен беглецов из центральных земель, например, заплатили за вступление в их кланы, в качестве «младших», но вполне полноправных членов.

Все это не делало восток настолько сильным, чтобы надеяться устоять против сил всей остальной марки в случае драки. Но кто мог гарантировать, что в отсутствие Игоря Коронному Совету удастся сохранить единство остальных земель, особенно если усилившиеся восточные кланы взбунтуются?

Поэтому чтобы ехать со спокойной душой на войну, их требовалось как-то ослабить!

Полгода назад, стоило восточникам покориться, Игорь ввел свои отряды и взял под контроль тамошние замки, крепости и небольшие городки. И чисто теоретически, до того, как были принесены взаимные клятвы, он мог устроить резню. Все бы отнеслись с пониманием. Даже сами жертвы. И они осознавали риск.

Но корова не может давать одновременно и мясо и молоко. Такая же штука с подданными.

Да и нельзя было забывать, что чем слабее кланы, тем у них, конечно же, меньше желания бунтовать. Но тем слабее треверы в целом, и тем больше у соседних племен поводов смотреть на них, как на потенциальную добычу.

Так что ослабить нужно было, избежав грабежей, убийств, пожаров и сопутствующего сокращения населения. Или создать систему, которую бы весомая часть местных приняла и стали считать своей. Пусть даже и недовольно морщась при этом.

Пытаясь найти выход, Игорь стал выяснять, что восточные кланы надеялись получить, кроме удовлетворения амбиций своих вождей. И решение нашлось. Рискованное, но дающее при удаче не только сиюминутные выгоды…

* * *

К концу гражданской войны главные участники всего этого бардака — северные «германские» и южные «кельтские» кланы, — оказались слишком потрепаны. Попеременные победы и разгромы, заметно сточили родовые дружины, да и просто исчерпали их желание воевать.

Но самыми разоренными оказались бывшие центральные земли. На тамошней равнине развернулись основные сражения, выжжена половина селений и выбито не меньше трети населения…

А вот вожди востока, запада и жители Нойхофа — силы сохранили.

Ополчение горожан умудрилось не понести существенных потерь, не смотря на участие в битве на стороне разгромленных хундингов. Поначалу они довольно умело отбивались в строю, а когда стало ясно, что уже все, сумели не разбежаться и сдаться почти в полном составе.

К этому времени личные силы Игоря существенно подросли, и их хватило бы для лобового столкновения с любым из уцелевших анклавов. Приди тем в голову такая дурная идея. Поэтому когда он начал реформы, возражать ему оказалось просто некому.

Основные силы Запада находились в армии победителей и только что получили богатейшие трофеи. С горожанами — Игорь договорился напрямую и все его идеи для них особо ничего не меняли.

А в каждом, хоть сколько-нибудь значимом родовом замке, городке и крепости на Востоке, сейчас стояли гарнизоны победителей. И очень-очень недобро посматривали на сохраненное местными благополучие.

Выждав около месяца после Указа «О принятии под свою руку всех равнин, гор и лесов, а также незаконно захваченных земельных долей и поместий пресекшихся родов», убедившись, что это не вызвало массового отторжения, Игорь озвучил сразу два новых решения, и все вместе эти законы должны были изменить треверов навсегда.

Второй указ — сообщал о разделении территории на уезды и вызвал обсуждения разве что в стиле «а может лучше бы вот так…». Но третий — стал настоящей бомбой.

С одной стороны, он серьезно подрывал власть клановой верхушки, с другой — укреплял позиции всех остальных треверских семей и, конечно же, их глав.

Ну и в качестве бонуса, он восстанавливал некоторые почти забытые вольности.

Указ «О справедливом устройстве жизни» обязывал вождей кланов и крупных родов, передать в руки подчиненным им так называемым «большим семьям»^[148] личные земельные доли, и засвидетельствовать это на тинге. Каждому младшему родственнику владетельная семья обязана была передать земли, обрабатываемые ими сейчас.

Если это не было сделано раньше, и земли хватает, то все должны были получить поровну. При этом владетельные семьи не обязаны были делить все имущество. Если была возможность выдать остальной родне по полноценной земельной доле, то себе могли оставить все остальное.

В большинстве фризских племен, где вождям пока еще не удалось возвыситься над своей родней в качестве безусловной силы (узнаваемым прототипом феодала, похожим на ярлов и конунгов, только рангом поменьше), клановая власть держалась на двух вещах.

Конечно же, на традиции, предписывающей младшему родственнику подчиняться старшему, и совместном держании земли. Если первая «родоплеменная скрепа» буксовала, глава всегда мог прижать вольнодумца «пунктом № 2».

Когда Игорь отобрал эту возможность, власть клановых вождей ослабла минимум вдвое, как и их возможность сопротивляться этому нововведению.

А сам он, на волне популизма, наоборот заметно укрепился.

Кстати, поначалу указ планировалось откатать лишь на востоке и разгромленных территориях центральной равнины. Но почти сразу же его действие расширили на север, а потом и на всю остальную территорию марки.

Пришлось постараться, но даже владетельные семьи в итоге были вынуждены принять новые правила. В последние пару месяцев перед отъездом, все со скрипом, но работало уже по-новому. И одна из главных причин была в том, что их не просто ломали через колено, но и пытались найти точки соприкосновения. Хотя бы с частью из них, чтобы задумай «непримиримые» бунтовать, они просто не смогли бы добиться прежнего единства…

Для начала треверы смогли даже за такой короткий срок убедиться, что новая система и правда, куда честнее, а власть — заботливее.

…К концу сентября вся территория марки уже была под рукой нового ярла, а на середину ноября в этой части Эйдинарда (сразу по окончании сезона муссонных дождей), приходится посевная. Многие семьи и кланы оказались ограблены, и даже имея какие-то сбережения, просто не успевали купить семена, или встали перед необходимостью делать долги. Но при общей неуверенности — долги под очень грабительские проценты.

Всем желающим посеяться Игорь помог с этим из собственной добычи. Не бесплатно, но с самым минимальным «интересом».

А как раз к его отъезду — за месяц до сбора урожая, который обычно начинался в апреле-мае, — заработали и новые мытари. Как они покажут себя, местным было вдвойне интересно, потому что завоеватель не воспользовался возможностью поднять налоги.

Новые уездные мытари начали объезжать поля, и в присутствии двенадцати выбранных на весеннем тинге присяжных, принялись записывать: какие поля засеяны, чем и подсчитывать ожидаемый урожай.

Раньше могла постоянно происходила какая-нибудь путаница. Слуг хундинги назначали произвольно, и случались, то попытки, например, дважды собрать налоги в одном месте. То о ком-то забывали и, узнав об этом, начинали мотать нервы, взыскивая недостачу.

В нынешнем варианте такое становилось невозможным, потому что появился конкретный чиновник, который точно знал, за какую территорию отвечает, и его работу легко было проверить.

Кстати, налоги не только не выросли, но стали назначаться еще и куда «разборчивей».

Если раньше, держатель земельной доли обязан был выплатить ярлу пятую часть среднего урожая вне зависимости оттого смог он посадить или нет, то теперь земельный налог распался на две части. Обязательными стали только 10 % от среднегодового урожая, а еще десятину — платить нужно было, только если смог вырастить.

Похожая штука была проделана и с арендой. Ее размер тоже был ограничен пятой частью среднего или фактического дохода.

Но больше всего Игорь, конечно же, гордился реформой суда.

Внутри кланов, семей и родов местные вожди по-прежнему могли судить родню, но приговорить к смерти — уже нет. Право «жизни и смерти» над треверами кроме ярла получили только выборные уездные судьи-вергобреты^[149].

В последние двести лет ярлы-хундинги запретили эту вольность, но Игорь решил восстановить. Не без некоторых новшеств, но в целом — похоже.

Под юрисдикцию местных судов не могли попасть лишь слуги ярла, то есть его собственные дружинники и чиновники, а также вожди, получившие титулы «баронов»^[150]. Тут Игорь не стал изобретать «колесо» и дал знакомое земное название, но по своей сути оно было не совсем тем же. Да и титул получили далеко не все главы благородных семей.

Бароны имели право сами водить свою родню и соседей в случае сбора уездного ополчения, а если решение вергобрета не устраивало, требовать разбор дела ярлом, который после всех нововведений оставался Верховным судьей племени. Присудить смерть барону тоже могли лишь с согласия правителя (Приложение 2).

Достаточно свободный суд и защита от него же в виде титула — стали способом подсластить пилюлю благородным семьям, несколько прижатым в новой реальности.

В ту же «копилку» лег и подарок с принятием их отпрысков в свиту на время этого похода. Но на самом деле, Игорю просто нужно было, чтобы никто не помешал прижиться нововведениям. Поэтому он и решил подстраховаться, и полупринудительно, увести наиболее боеспособную часть родовых дружин бывшего восточного анклава с собой, а их молодежь — стала еще и заложниками. Хотя ни кто об этом вслух и не говорил.

Хотя были, конечно, и другие надежды. Например, попытаться сделать активную часть тамошней воинской элиты «своими людьми». Попробовать завоевать их доверие…

Глава 4. Эверберг

Владения ивингов

(18 апреля 2020 года)

После высадки в неформальной торговой столице всех фризов, экспедиционный корпус треверов просочился сквозь шумный город-порт мелкими ручейками, и снова слился в единое целое сразу же за его пределами. Здесь их, с огромным табуном лошадей*1*, уже ждали отправленные почти на два месяца раньше фуражиры.

*1* Экспедиционный корпус треверов

Посольство:

1 — ярл Ингвар Треверский (3 верховые\3 вьючные лошади)

3 — оруженосец, повар и конюх (6\3)

6 — личные телохранители ярла (12\6)

120 — хирд, одна из двух придворных «сотен» (240\20)

Основной отряд и осадный обоз:

1 — коронный тысячник Дольф Рихтерсон (2\2)

3 — телохранители Дольфа (6\3)

16 — саперы, кузнецы, шорники и столяры (4\0 + 8 облегченных фургонов и 24 тягловых лошади)

24 — возчики (при 12 облегченных фургонах и 36 лошадях)

38 — артиллеристы, при одном «8-тонном» и шести «4-тонных» требушетах (16\0 + 22 специальные повозки при 68 тягловых лошадях)

120 — сводная рота из стрелков и пехотинцев младшей дружины (8\30)

240 — две роты «добровольцев» из бывшего Восточного анклава (480\40)

= 572 человека при 1012 лошадях и 44 повозках

(из записей Анвара Гарипова)

Парни отлично справились, умудрившись даже сохранить часть выданного им серебра. За это и разделили между собой на вечернем пиру, довольно щедрую награду.

Начальников-скупердяев и сейчас-то ни кто не любит, но что им грозит? Максимум — подчиненные станут, время от времени, «козлить» в курилках всякими словами. Ерунда! Но в те тысячелетия, когда власть держалась не столько на традициях, сколько на личной преданности, «Щедрость» у правителей считалась и вовсе чуть ли не самой главной «опцией» (может быть, второй после «Справедливости»), поэтому репутацию следовало поддерживать.

Игорь старался.

При каждой возможности напоминал окружающим, какой же он отличный предводитель. Однако к наградам дело дошло только в темноте, а оставшийся световой день (да и весь следующий), пришлось потратить на свой «бессловесный», но от этого не менее строптивый транспорт.

Еще во время планирования компании, совет пришел к выводу, что перегнать собственных коней к Линкебанку возможно, но лучше все-таки заранее купить их с южной стороны хребта.

В марке, конечно, даже после недавней войны не испытывали дефицита в «лошадиных силах», но из-за недостатка пастбищ, разводить предпочитали животных более крупной, выведенной уже здесь, породы. Резвых и небольших коней, не очень требовательных к корму и привычных к пересеченной местности, вроде бы тоже хватало. Но было их не настолько много, чтобы не задрать минимум в два-три раза цены при массовой скупке. И это еще в лучшем случае. Все-таки требовался табун почти в одиннадцать сотен копытных.

В общем, вопрос с лошадьми благополучно разрешился только на следующий день, но походные дела только этим не ограничивались, и первое, чем народ занялся в день прибытия, это принялся ставить палатки, размечать кострища и рыть походные туалеты… Короче — обустраивать полноценный воинский лагерь. Пусть и всего на две ночевки.

Первые семь дней с момента отплытия их Нойхофа отряды были разбросаны по разным кораблям и предпочитали держаться на стоянках именно рядом с ними. Изматывающая с непривычки гребля, не на много веселее занятия на время попутного ветра, да незамысловатая пусть и сытная еда на стоянках — все это так себе радости. Поэтому собравшись наконец-то все вместе, суровый мужской коллектив в предвкушении вечернего угощения и выпивки, всю вторую половину дня гомонил, что твои кумушки у колодца…

* * *

Как все началось с пьянки, так и продолжилось ею же. Семь дневных переходов к Эвербергу больше напоминали курорт, чем начало боевого похода.

Весь путь от Линкебанка треверское войско делало переходы не больше какого-нибудь обычного торгового каравана. От одной до другой обжитой, за тысячелетия использования, стоянки, по натоптанным до каменной твердости дорогам. Правда, растянувшаяся почти на два с половиной километра воинская колонна, постоянно обгоняла попутных торговцев и заставляла сходить на обочину встречных путешественников.

Действительно, без обременительного груза и медлительных, пусть и могучих волов, суточные расстояния они преодолевали куда быстрее, а потому и времени на отдых оставалось изрядно. Из-за этого к моменту, как на горизонте обрисовались контуры Эверберга, треверы потеряли не больше двух десятков лошадей и ни одной повозки. Разве что несколько запасных колес пришлось извлечь из запасок, но их было заготовлено более чем достаточно. Да и после распределения вьючных и верховых коней, «за штатом» все еще оставался табун почти в шесть десятков голов.

Охромевшие, как-то еще искалеченные или просто слишком строптивые животные, по умолчанию отправлялись в котел. Так, собственно, и планировалось с самого начала, учитывая сколько мяса требовалось ежедневно нескольким сотнях мужиков.

Конина, кстати, как у древних германцев, так и у здешних фризов, считалась пищей воинов. Именно этих животных приносили в жертву на мистериях Отца дружин Одина, поэтому такую диету все воспринимали как минимум с пониманием. Да и не ждал народ разносолов.

Одного забракованного мерина или кобылы, должно было впритык хватить на ужин и завтрак, и дать возможность сэкономить 180–200 кг солонины или копченостей. Правда, в дни, когда кандидатов на заклание было больше одного, Игорь приказывал жарить туши на вертелах целиком, или запекать крупными кусками в специально устроенных ямах, а не просто сдабривать кашу или, похожий на нее же, густой суп-шулюм.

Людям при этом, чаще всего выдавали еще и дополнительную кружку вина или пива.

Все-таки пока они шли по дружественной и достаточно густонаселенной местности, восстановить запасы было несложно. А немного взбодрить людей перед будущими трудностями и лишениями, выглядело в целом неплохой идеей. Хотя и увеличивало ежедневные расходы на сотню-другую гельдов. Но такое расточительство дало и один поначалу неучтенный эффект…

Две роты из четырех полупринудительно набрали в бывшем Восточном анклаве. Естественно, «добровольцы» совсем не горели энтузиазмом. До стычек и скандалов дело не доходило, но держались они явно отстранено, да и общаться старались в основном между собой.

В войске их получалось лишь немногим меньше половины,поэтому не замечать такое было трудно. Единственное, что позволяло особо не волноваться на счет дисциплины, так это некоторая настороженность и внутри самих отрядов — между воинами из разных кланов и родов. Но это здесь — в безопасности. А предстояло вместе воевать, и Игорь не мог не учитывать такую разобщенность.

Однако за день пути до Эверберга, когда очередные то ли три, то ли четыре коняги отправились в котел, а бывший землянин в угоду популизму велел снова выдать дополнительную выпивку, народ к закату как-то слишком уж расшумелся…

Игорь в это время разбирался с только что полученными сообщениями.

Учитывая его личные проблемы со здешним рунным письмом и всевозможными племенными диалектами, пребывал он от этого не в лучшем расположении духа. Склонный нередко проявлять «гнилой либерализм», в этот раз ярл решил призвать весельчаков к порядку. А заодно и чуток спустить пар.

При этом, как и всякий добродушный человек, Игорь все равно испытывал некоторую неловкость, собираясь разгонять чужое веселье. Из-за этого время от собственной палатки до южной части лагеря, откуда и неслись залихватские звуки, он потратил на то, чтобы внятно сформулировать суть претензий. Не особо вдумываясь в нюансы происходящего.

Каково же было его удивление, когда Игорь обнаружил смешанную толпу из собственных дружинников и восточников, по-приятельски наяривающих очередную бесконечную песню про «ясеней битвы, славно подравшихся с соседями, и везущих домой такой же неистощимый мешок с добычей…»

Постояв некоторое время в размышлении, не стоит ли укрепить боевое братство еще кружкой-двумя, ярл так же молча развернулся и скрылся в палатке. Не забыв, правда, напомнить дежурному офицеру, чтобы тот сильно не затягивал «со всем этим».

* * *

Эверберг встретил Игоря совсем не так как прежде.

Нет, два года назад, после разграбления некрополя в Долине Ушедших все жители уже высыпали в честь землянина на улицы, балконы и крыши. Хотя саму добычу и привезли отдельно — двумя днями раньше.

Но приблудный чужак считался практически одним из них. Игорь со своими спутниками пусть временно, пусть на непонятных для большинства основаниях, но жил тут же — в цитадели. На крайний случай бойцы его отряда — уж точно были местными. Так что причину того давнего многолюдства нужно искать только в удовлетворении любопытства.

Хотя Игорь и допускал, что уже тогда люди рассмотрели привезенное богатство, прикинули удачу человека, который мог все это добыть, и однозначно решили, что нет — этот непонятно одетый, со странными привычками и плохо говорящий на их языке муж, явно «не простой смертный». И именно тогда он стал им интересен сам по себе. Даже без учета средневековой скуки и минимума новостей.

Но сейчас — все и в правду было совсем иначе.

Устроенный ярлом Эрвином прием, больше напоминал пышные и немного пафосные гулянья, которыми его самого чествовали прошлой осенью в Нойхофе. Сегодня Игоря встречали, как равного…

Еще тогда, в середине сентябре правитель ивингов признался, что он готов был помогать, и желал ему удачи, но не верил в такую победу. Рассчитывал на самое большее, что его гость хорошо окопается в Виндфане, и может быть сумеет отхватить у хундингов ближайшие — южные земли Треверской марки.

К тому моменту бунтовщиков-южан изрядно бы пожгли-пограбили, и с пришельцем могли решить просто не воевать. Хотя бы временно. И уже это сделало бы Игоря законным хозяином земли, а не просто очередным «морским конунгом», который чего-то там удачно пограбил.

Были вполне весомые шансы, что он бы сейчас находился в статусе формально зависимого, но на деле — совершенно свободного в своих решениях владетеля. И уже это стало бы огромным достижением: вырасти от голозадого чужака, до одного из благородных владетелей.

— Кто бы мог подумать, что из-за непонимания собственных сил, сможешь победить род, державший тамошние земли то ли семьсот, то ли восемьсот лет, — улыбнулся Эрвин Сильный, выглядевший как-то растерянно в тот вечер.

И вот сегодня Игоря встретили совсем не так, как принимают старого знакомца. Скорее — как «старого знакомого, равного тебе по силе и положению». Ну, или почти равного.

Все-таки в отличие от скудных земель у Врат батавов, речные владений ивингов были куда обширнее и богаче, поэтому в целом — племя было даже несколько многочисленнее треверов. Особенно после их недавней междоусобицы…

…Когда голова походной колоны приблизилась к подножию Вепревой горы^[151], их встретил небольшой разъезд дружинников яра Эрвина, поприветствовал и проводил к месту ночлега.

Временный лагерь хозяева разбили с южной стороны. Сразу у посада — обширной, но слабо укрепленной части поселения, где жили рабы, вольноотпущенники и некоторые купцы держали свои склады.

Здесь их уже встречал ярл Эрвин с ближайшими слугами и самыми знатными жителями.

Обнял, выслушал славословия, а в ответной речи сообщил, что все эти бочки с выпивкой, и пища на длинных деревянных столах — для дорогих гостей. Но самому Игорю и его ближайшим командирам, предложил поселиться частью — в его прежних покоях в цитадели, частью — в одном из выделенных поместий в верхней части города.

После этого они расстались примерно на час — именно столько понадобилось времени, чтобы весь караван собрался в отведенном под ночевку месте, а воины получили по кружке вина, пива или меда, и шипящий кусок горячего мяса.

Подняв первый кубок, Игорь пошутил на счет «трудностей» пути, когда всю дорогу они только и борются с обжорством да пьянством, посоветовал не привыкать, и отбыл на пир к хозяевам.

Эверберг был именно крепостью, поэтому верхний город за каменными стенами был очень плотно застроен в сравнении с тем же Нойхофом. Хотя и населения здесь обитало почти вдвое меньше, но сейчас все были на улицах, и его отряд с трудом протискивался среди уже поддавших ивингов.

Тем более что кроме офицеров, Игорь взял с собой и всех тех, кто был в его первой дружине, принесшей свою «кровавую клятву» именно здесь, у стен Эверберга. В итоге в делегацию набралось почти сорок человек, и у половины из них были знакомцы или друзья среди местных. Подъем получился очень душевным, но долгим.

Как и сам пир.

Первую половину вечера тосты звучали чуть ли не ежеминутно, и только когда народ крепко поддал, а толпа распалась на «клубы по интересам», состоялся разговор, ради которого весь этот официоз и затевался.

— Инго… Игва… Ингвар, — так и не сумев выговорить земной вариант имени своего гостя, ярл Эрвин сдался и перешел к делу, слегка ошарашив гостя. — Осознаешь ли, насколько непрочно твое положение?

— Мне казалось, я довольно крепко держу свои земли. Да и воинов, думаю, у меня побольше, чем у прежних властителей марки. И это не смотря на недавнюю резню, — вполне искренне удивился Игорь, и тут же забеспокоился. — Я что-то опять не знаю?

— Нет, — отмахнулся ярл, — у твоих дальних соседей сейчас затишье, но наемники все еще в цене, а значит, соперники успокоились ненадолго. По-прежнему живут в раздорах и заняты лишь друг другом. Просто набираются сил и выжидают… Да и ближние соседи, думаю, все еще помнят наше предупреждение. Ни тулинги, ни убии не станут умышлять…

— …тогда?!

— Наследник. Пока некому передать власть, то и самой власти у тебя считай, что и нет! Скажи, стремятся ли владетельные семьи отдать к тебе на службу своих сыновей? Кроме тех, кто сразу встал под твои знамена…

Набравший воздуха, чтобы как-то поспорить или хотя бы пошутить, про собственное здоровье, Игорь замер, и принялся перебирать в памяти все прежние события и разговоры. Хозяин крепости не мешал, казалось, полностью погрузившись в выбор самого сочного персика среди оставленных слугами корзин и блюд. Игорь в это время мучительно перебирал все невнятные, на первый взгляд, разговоры, что заводили с ним друзья-советники.

Победив в войне, он пытался держаться «как прежде», но чувствовалось, что между ними выросла не стена, нет… но некая «ступенька». Раве что остальные земляне продолжали наедине подкалывать, как прежде, но для них все это могло быть и не очевидно.

А вот фризы — те стали куда сдержаннее, и с непрошеными советами подходили куда осторожнее.

«…Ну да, кто с самого начала был со мной, стараются пристроить „лишних“ сыновей и племянников хоть куда-нибудь. Даже в младшую дружину, созданную изначально почти полностью из крестьян и горожан, да и воюющую в основном не престижно — пешком, — не протолкнуться от желающих. Интригуют, взятки суют наставникам… А вот другие вожди — нет. Покорны, готовы услужить, и держатся вполне доброжелательно, но молодежь не шлют. Не связывают надежды, значит… Или не уверены, что я надолго…»

В такие моменты Игорь начинал верить, как и вся остальная толпа, что ярлы-жрецы могут читать мысли. Эрвин Сильный, просидев все время мучительных размышлений отстраненно, заговорил ровно в тот момент, когда бывший журналист все осознал, согласился, и захотел все это обсудить.

— Хочешь спросить, почему я завел с тобой этот разговор, и думаешь, что у меня, наверное, есть какое-то предложение?

— …Все так, — неожиданно рассмеялся Игорь, немного отвыкший от их прежних многочасовых бесед.

— Что думаешь, если предложу породниться со мной? Будь уверен: рода я не худого, и предки мои властвовали среди ивингов кабы не дольше, чем новые подданные твои хундинги, правили треверами… — совсем по-свойски подмигнул ярл. — Не сомневайся: дам хорошее приданное, да и никто из соседей больше не посмеет сомневаться в твоем роде или в достоинстве будущих сыновей…

Глава 5. Помолвка с размолвкой

Крепость Эверберг, утро после пира

(19 апреля 2020 года)

…Вчера я напился. До изумления.

Нет, никаких там рвотных сюрпризов, неловких падений и прочих издержек физиологии. Алкоголь на жреца и правда действует куда меньше, но надраться все-таки умудрился. Сидя утром в своих прежних покоях — да, тех самых, что стали практически родными за первые полгода жизни в новом мире, — пребывал в некотором раздрае. Даже голова немного побаливала. Но больше всего, конечно же, «мутило» от воспоминаний…

У себя в марке даже не пытался лично ввязываться в хоть сколько-нибудь замысловатые интриги. Предпочитал экспериментировать «стратегически». Не стараться «обжулить» потенциальных противников по одному. А местные благородные семьи, как ни крути, противники.

Ведь вся земная история, собственно, это рассказы об усилении правителя через «прижимание» аристократии, и взятие на службу мелкого дворянства. По крайней мере, до того момента, пока республики вдруг не стали моднее княжеств, королевств и империй. Хотя и современная земная политика — что это, если не возня о границах прав новой аристократии…

Короче, у себя в Треверской марке я даже не пробовал играть «на равных», а сразу старался создать условия, чтобы у местных владетелей не было возможности даже «сделать ставку» в этой «монополии».

Действовал совершенно в духе трактата того знаменитого китайца… Ну, который считал вершиной воинского искусства и стратегии, умение победить врага вообще без сражений. Типа — чувак год натирал доспехи и точил меч, приходит — а ему уже репарации назначили, и сделать, самое главное, ничего нельзя^[152].

Кстати, именно так получилось с моим Указом «О справедливости…»

Вынудив клановых вождей передать подчиненным семьям законную часть общих родовых земель, я резко, прямо в одно движение расколол их единство. Лишил владетельные семьи даже возможности выступить против…

Нет, иногда все же приходится действовать… Скажем так — «более традиционными методами». Но для этого у меня есть глава клана Серебряного Ветра Тарен Терпеливый — Коронный канцлер и Первый наместник Треверской марки.

Вот он — по-настоящему опытен именно в таких вопросах и вообще — «методах». Умеет без шума, пыли и драк разрешать мелкие постоянно возникающие кризисы. Правда, не смотря на громкие титулы, оставил Тарена всего лишь одним из четырех членов Малого коронного совета, на который и возложен присмотр за владениями.

Нет, доверяю я ему полностью, но…

Все-таки даже у самых положительных и добродушных «интриганов» с прозвищем «Терпеливый», всегда есть соблазн «заиграться». Терпение — штука отличная, и ее сильно не хватает в любом из миров. Особенно среди людей, так и норовящих врезать топором, вместо того, чтобы просто поговорить. Но иногда нужно сначала послать тяжелую пехоту, а потом уже разговаривать. Желательно — в каком-нибудь уютном месте и в присутствии расторопных парней, умеющих калить железо и пользоваться хлыстом.

В общем, оставить-то я его оставил, но вот сейчас, Тарена чертовски не хватало именно здесь. Мне до зарезу нужен был помощник, который бы знал все местные традиции и немного даже расклады. Доверенный человек, способный объяснить, что тут вообще произошло.

Потому что сразу после того, как ярл Эрвин ошарашил предложением породниться, и мы вместе вернулись в пиршественный зал, дальнейшие события …как-то не задались.

* * *

Не смотря на некоторое беспокойство и непонимание я, конечно же, мог только радостно принять предложение и многословно поблагодарить.

При всех будущих непонятках, оно было и правда, щедрое. Особенно учитывая, что речь шла не об одной из десятков, если не сотен племянниц или вдов из каких-нибудь побочных ветвей, а о любимой и единственной внучке правителя ивингов. О 20-летней Одиллии^[153].

Классической такой девице скандинавского типа. Не сказать что сильно красавице, но и, слава местным богам — не коренастой поперек себя шире валькирии, которых немало попадалось среди здешних жителей.

Отта наоборот — была скорее излишне сухощава, да и грудь… скорее обозначалась, чем и впрямь имелась в наличии. В обычном случае я вряд ли проводил бы ее заинтересованным взглядом, хотя на лицо девушка и казалась довольно миловидной. Или даже «симпатичной».

Но не суть: в вопросах политики лицо невесты — это не самое важное…

Да и ярл предложил имя невесты пока не озвучивать:

— Понимаешь, для многих давно уже не секрет мое участие …в твоем возвышении. Но услуга, оказанная в прошлом, даже такая, вовсе не повод дружить в будущем. Так что думаю, на время пока ты будешь в походе, другим лордам лучше не знать, насколько далеко мы решили зайти в желании сохранить и укрепить нашу дружбу. Да и не только им…

— Пока не до конца понимаю, но вроде не вижу повода возражать, — согласился я, не сумев скрыть сомнение в голосе. — Если так будет лучше…

— …будь уверен! Отта наследует мое достояние. Стань известно, что именно ее я отдам тебе, и мой брат испугается за свое положение. Сейчас его подбивают на неповиновение жена, и лишь некоторые доверенные слуги. А тут — боюсь, дело все-таки дойдет до усобицы, потому что он и сам в это поверит…

Чувствовалось, что ярлу очень неприятно углубляться во все это. Хотя кому, как не мне знать именно такие нюансы. Все-таки однажды убийцы, посланные невесткой Эрвина Сильного, уже приходили^[154].

В общем, я тогда так и не решился задать самый главный вопрос: а что именно означает для меня получение в жены наследницы всего имущества властителя ивингов?!

Все-таки учитывая ближайшие планы, я и до свадьбы-то могу не дожить. Да и после свадьбы — попробуй, предскажи, кто именно из нас окажется долгожителем. Хотя понимать все эти, даже теоретические варианты, мне не только хотелось бы, но и было жизненно необходимо.

Но не решился. Отложил такие вопросы на будущее…

…В общем, вернулись мы в зал, и ярл озвучил свою новость, в так сказать «урезанном виде». Вариант — чисто «для прессы», как говорили в прошлой земной жизни.

Кстати, судя по всему, возможность такого брака на местных кухнях раньше не перетиралась. Стоило ярлу Эрвину озвучить предварительную договоренность, а мне ее официально подтвердить, как на лицах многих приглашенных появилось настоящее изумление.

Специально обратил внимание именно на «обычных» гостей, потому что «читать» придворных было слишком уж непросто. У них все — от внешности до эмоций, — находилось просто под каким-то тотальным контролем. Синхронные улыбки и сразу поздравления. Без паузы.

Новость, конечно, вызвала настоящий шквал приветственных криков и поздравлений. Тосты снова стали следовали один за другим, и казалось, винные подвалы цитадели попросту не выдержат …всего этого воодушевления.

Выдержали.

Хотя ущерб, наверное, все-таки получился о-го-го какой немаленький.

За первую половину вечера все и так успели изрядно поддать, а новость вызвала и вовсе неимоверную жажду. Гости так спешили опорожнить кубки и обсудить, кто же станет невестой, что совершенно «не стеснялись» и иногда перебивали друг друга в полный голос.

Надо заметить официальную версию «о простом желании двух владетельных семей породниться» (пусть даже одна из этих самых «семей», и состояла только из самого жениха), никто не оспаривал. По крайней мере, вслух.

* * *

Бросив, в какой-то момент прислушиваться, Игорь снова стал размышлять обо всем этом.

Думал-думал, и как-то увлекся. Потому что когда понадобилось сходить «до ветру», вдруг обнаружил что пьян.

Знаете, как бывает… Все вроде по-прежнему, но откуда тогда взялось это неоправданное воодушевление? Желание обнять весь мир, смеяться и шутить практически по любому поводу. И надо же было встретить в этот момент именно будущую жену, да еще и с какой-то совершенно безрадостной физиономией.

Игорь в целом любил людей, но особенно, конечно, женщин. Поэтому как-то излишне сочувствовал плоскогрудым.

А тут идет она такая — поникшая. Вся в каких-то переживаниях посреди всеобщего веселья.

Нет, на самом деле: как жрец, он четко видел, что самый настоящий кисляк у девушки не только вместо лица, но и на душе. Ну и как он мог пройти мимо в этом состоянии «всеобщей любви»? Естественно, Игорь воспринял все это, прямо как личный вызов…

…Здесь в Эверберге, в обычное время коридоры вокруг тронного зала всегда пустовали. Естественно их и не освещали толком. Один два факела на каждые 30–40 метров, поэтому потолки, почти на всем протяжении, скрывались где-то высоко в темноте, а каменные стены с какой-то особой готовностью подхватывали звук твоих шагов и уносили куда-то в глубину огромной цитадели.

Но сегодня его использовали для пиршества, поэтому все было с точностью до наоборот.

В крепости собрались главы всех окрестных, хоть сколько-нибудь значимых, семей с женами и наследниками, поэтому учитывая продолжительность пира, в какой-то момент молодежь устала высиживать за столами и слушать скучные «взрослые» разговоры. Почти вся она, может быть за малым исключением, просочилась в боковые галереи и те самые коридоры, чтобы обсудить куда более увлекательные вещи, чем виды на урожай, цены на пшеницу и ячмень, или даже такой интересный вопрос — кто же именно из многочисленного правящего клана, станет женой ярла треверов.

Так что шансы не заметить странно поникшую Отту среди нынешнего многолюдства (если не сказать — столпотворения), конечно же, были. Но видно не судьба…

— Ливэ Отта, приветствую! — Игорь раскланялся несколько небезупречно, но по здешним временам вполне куртуазно. — Отчего бы тебе ходить с таким выражением на лице? Посмотри вокруг: неужто же любимой внучке ярла нерасторопные слуги единственной забыли выдать другое?! Праздничное! — размашисто взмахнув вдоль собственного профиля, он подчеркнул мысль самой широкой улыбкой из доступных. — Этих лентяев предлагаю «вздуть» позже. Завтра! А пока если хочешь — возьми моё! Или… давай схожу за своим кубком! В том золотом бочонке, что мне по ошибке выдали для питья, еще осталось почти на десяток счастливых лиц…

Толпящейся вокруг молодежи хватало и собственных тем для общения, но они просто не могли не заинтересоваться, о чем же шутит бывший загадочный чужак, а теперь ярл и, вроде бы, даже будущий родственник их собственного господина.

— Отчего это мне нужно веселиться, ливэ Ингвар? — как-то неожиданно холодно отозвалась Одиллия.

Игорю бы среагировать на странную «сдержанность» девушки. Тем более настолько неожиданную. В прошлом, она вроде бы дружила с Катей, поэтому не должна была иметь какого-то предубеждения к гостям своего деда. Да и при нечастых встречах, была вполне доброжелательно настроена.

Но вернувшись в свой первый здешний «почти дом», бывший журналист как-то расслабился. Вино и хмельной мед легли на подходящее настроение, и его было не остановить…

— Еще у себя дома, я подозревал, что когда вокруг много счастливых людей, — снова взмахнул рукавом гость, — у всех остальных на душе становится светлее. Даже когда есть настоящие причины для грусти… Открыв в себе талант «жреца», теперь это могу утверждать куда увереннее. Но если у тебя не так, то порадуйся за кого-нибудь из родственниц! Я слышал, что в этом деле и благородные, и не очень девицы равны. Радуются, когда кого-нибудь замуж отдают…

— Так это если брак ожидается счастливый, с достойным мужем. А можно ли уверенно утверждать такое сейчас? — уже откровенно недобро отрезала Отта, — впрочем, не трогаясь с места, — явно настроенная продолжать скандал.

Ни чем иным такой афронт быть не мог, и удивленные зрители замерли в полном недоумении.

Боясь при этом пропустить хоть слово, хоть жест или даже интонацию, поскольку ни кто из них не сомневался: именно эту непонятную историю будут обсуждать у всех здешних очагов. Хорошо если в ближайшие полгода. Но это если из размолвки не вырастит настоящая вражда. Иногда кровь проливалась и за меньшее.

— У меня на Родине говорят, что «женщина жалуется на судьбу только в двух случаях: когда у нее нет мужчины, и когда мужчина у неё есть!» — попытался все свести к шутке Игорь, но под конец не удержался от небольшой шпильки. — Поэтому повод для радости все же вижу: теперь еще у одной из женщин появится законный повод поныть!

— Глупые простушки пусть делают что пожелают, но отчего радоваться мне? Это у тебя, ливэ Ингвар, теперь наконец-то появились причины веселиться. Кем ты был еще недавно — безродным чужаком, а теперь — породнишься с древним и уважаемым родом. Станут с тобой считаться, и перестанут брезговать другие великие дома…

Это было уже совершенно недвусмысленное оскорбление, и треверский ярл на мгновение замер, словно громом пораженный. Но на умение разговаривать это не повлияло.

— Не стану хулить род своего друга, человека сделавшего для меня столь многое… Кровь в жилах Эрвина Сильного и впрямь дает немало поводов гордиться. Но только у него-то и у самого их хватает. Ярл Эрвин по праву высоко несет не только родовое, но и собственное имя. А скажи мне: вот какая радость у достойного мужа взять в жены… ну вот тебя, например? Ты сама-то — чем таким известна?

— Что-о-о?!

— Не «штокай» тут на меня! Стою сейчас, и думаю в ужасе: а вот если даже в такой достойной семье, как твоя, вместо нормальной девки, достанется мне в итоге что-то столь же несуразное и крикливое …вот как ты?! Думаю об этом, и места себе не нахожу. От девиц из богатых домов, конечно же, не ждут особых прибытков, кроме тех, что можно в серебро обратить… да в связи полезные. Но вот — могла быть и покрасивее!

— Да меня тебе никто и не предлагает! Меня нужно быть достойным… — оскорбленно взвизгнула Одиллия, на миг, онемев от возмущения, и тут же перескочив на другую, совершенно противоположную мысль. — Да и что это тебя еще могло бы не устроить?!

Не дав ей возможности разразиться чем-то уж совсем недобрым, Игорь мгновенно парировал выпад.

— С одной стороны ты и верно, ничего… Наверное, можно сказать и красивая, — провел тот подчеркнуто «сальным» взглядом по небольшой, но вполне заметной да и чего греха таить — «приятной» выпуклости ниже талии, и тут же добавил совсем другим — пренебрежительным тоном. — Но с другой…

— …но с другой? — запальчиво выкрикнула без пяти минут невеста.

— Но «с другой» стороны — у тебя только лицо, — отрезал он, под почти откровенные смешки многочисленных зрителей.

Покрытая густыми красными пятнами возмущения и стыда, просто разрываемая изнутри от негодования, девушка не сумела ничего выговорить. Не выдержав всеобщего веселья, в жгучих и злых слезах она рванула куда-то вглубь цитадели, сопровождаемая ближайшими подругами.

— Вот видишь, — громко, но меланхолично прокомментировал гость вслед, явно, впрочем, ни к кому не обращаясь, — женщины всегда делают нас счастливыми. Сначала тем, что приходят в нашу жизнь, а потом — если наконец-то оставляют в покое!

Последняя реплика вызвала уже ни чем не сдерживаемый хохот и для Отты стала вовсе невыносимой — над ней смеялись «свои». Вдвойне обидные раскаты хохота, до самых покоев преследовали убегающую девушку. Жалили ее в самое сердце.

«…Да, — уже про себя подумал Игорь, — а не „пролюбил“ ли я свой будущий союз? Надо сходить к ярлу Эрвину, а то как-то слишком далеко эта „милая“ пикировка зашла… Нет, ну чего она на меня взъелась-то…»

Глава 6. Госпожа Катрин

Окрестности Гостевого квартала Нойхофа, время к полудню

(21 мая 2020 года)

Катрин, подопечную ярла нашего, опять понесло в Гостевой квартал.

Третий день ее туда словно манит что. И опять без служанки! Значит, опять будет бессмысленно бродить из лавки в лавку, а если и купит чего у заезжих купцов, то снова какая-нибудь диковинку. Из тех безделиц, что весят меньше уплаченного за них серебра.

Тьфу! Виданное ли это дело, чтобы в девках оставалась та, что тридцатое лето то ли уже встретила, то ли вот-вот разменяет?!

Нет, верно говорят: есть вдовые жены, что и без мужеского догляда, позора родне особого не приносят. Скорее — наоборот. Здесь, в Нойхофе, даже купчих помнят, что после пропажи мужей в дальних походах, дела вели на многие тысячи гельдов. Пока дети их в возраст не входили. Да и после сыновья не забывали, кто может дать мудрый совет, снова в случае нужды присмотреть за семейной мастерской, лавкой или землями. А тут…

Хотя воспитанница, конечно, хороша! Ох, и хороша, упаси боги от таких мыслей…

…Несколько месяцев назад, когда меня и еще двух хирдманов призвали к ярлу, десятник ничего не стал объяснять.

Время шло ближе к полудню. В дежурной сотне больше думали о еде, да об очередном обеденном кубке, чем о каких-то там делах. Тем более и день выпал редкий, когда ярл не скакал из конца в конец своих владений, а пребывал в городе.

Было такое после войны нечасто и, судя по кислым лицам моих товарищей, все мы одинаково расстроились, что предстоит опять бить сутками задницу о седло. Но нет, десятник все же «снизошел» и успокоил всех, велев идти «прямо так», без брони и вооружения. А значит, ни кто не собирался нас отсылать куда-то прямо сейчас — по солнцепеку.

Прихватили разве что мечи.

Клинок на поясе для большинства из выбравших Путь Воина, был продолжением тела. Ну, или — частью обязательного наряда и подтверждением нашего положения среди треверов. И без него давно уже немыслимо стало показаться за пределом казарм.

…Господин пребывал в тронном зале Пирамиды. Правда, привычной очереди из просителей в тот день не было. Толпились старики и больные лишь внизу — у входа к алтарю, где трепещет зеленое Сердце Жизни. А в небольшом зале на вершине, оказалось непривычно пусто. Судя по всему, ярл держал совет со своим доверенным Слугой Тареном, прозванным за мудрость «Терпеливым», когда «что-то произошло…»

Старая, еще янгонская, пирамида в Нойхофе опиралась на скальное возвышение, а потому все ее 260 ступеней и сейчас приходилось преодолевать по одной. Из-за этого у здешних правителей всегда была цитадель — сама по себе, а трон в храме-пирамиде — отдельно.

Уже почти тысячу лет предки ставили храмы меж холмов, в расщелинах скал или рыли под них котлованы. Предпочитали они делать так, чтобы ее плоская вершина служила одновременно и полом будущего тронного зала. Была сам защищенным местом…

К тому времени, как мы поднялись в «Малый» Зал Власти, перед господином нашим стояла знакомая всем нам Катрин, какая-то аппетитная молодуха из состоятельных горожан, немолодой полусотник из городской стражи с парой смущенно переминающихся воинов, и совсем уж старый да какой-то испуганно-помятый пузан. Явно из добропорядочных торговцев или мастеров. С нашего места было не рассмотреть, знаки какой именно гильдии тот носит на поясе.

— Скажи-ка мне Катя, чего это вы не поделили с этой достойной молодой женщиной… — ярл Ингвар пребывал в веселом расположении духа, хотя на лице и старался сохранить выражение недовольства.

— …девицей! — пискнула испуганная, но явно решительно настроенная горожанка и, отозвавшись на вопросительно приподнятую бровь господина, уточнила. — Вторая дочь купца Мерсинда^[155] Широкого…

— Остановись, милая! Хочу тебя заверить, но и такие красавицы как ты, и девицы к кому Фригг^[156] была не столь благосклонна, могут не бояться несправедливости или излишней жестокости! Уверен я, боги дали ярлов и танов племенам фризов, чтобы мы не только неукоснительно карали отступников, но и не давали плодиться раздорам между своими подданными. Поэтому раз подопечная моя отмалчивается, будь так любезна, расскажи хотя бы ты: из-за чего вы разгромили лавку старого ювелира? — ярл взмахнул рукой в сторону цеховика. — Посмотри, в каком беспорядке пребывает душа и наряд этого достойного мужа из-за двух столь «опасных» красавиц! Хотя я уверен, не смотря на прожитые годы, он не позволил бы разбойничать в своей лавке и целой шайке викингов, доведись им схватиться!

Сказанное настолько не вязалось с одутловатой внешностью немолодого мастера, что женская часть почти одновременно прыснула и смущенно потупилась, а хирдманы, к тому моменту уже минут пять стоящие позади неподвижно замершего десятника, и вовсе нелицеприятно заржали.

Отмолчался лишь коронный канцлер Тарен, которому невместно было лицом своим не владеть, да стражники, но и тут — ничего удивительно. Вряд ли даже их полусотник так уж часто удостаивался права подняться сюда — на самую вершину храма.

Сказанное и вправду нельзя было воспринять всерьез. Наверное, в последние лет сорок «о боевых умениях и героизме» старика забыли даже шутить. Но хотя мастер не мог этого не понимать, его лицо зарозовело от …благодарности, и он молча поклонился.

— Мы …поспорили за одну бронзовую вещицу. Птицу из тех, что похожа на сделанные давно ушедшими племенами и народами. — Пояснила девушка и чуть качнула золотоволосой головкой в сторону ювелира, — Старый Идфред^[157] сказал, что ее продали какие-то удачливые расхитители гробниц.

В это время мастер, кажется, действительно пришел в себя, и попытался старательно и незаметно привести свою одежду в порядок. Пойманный за таким «недостойным» занятием перед лицом правителя, он снова порозовел, и поспешно извлек из поясной сумки предмет спора.

— Эти люди были откуда-то с запада, господин.

— Надо же, — совершенно искренне удивился ярл, — «птеродактиль»?!

Последнее слово никто кроме Кати не понял, и она тут же решила как-то подкрепить свою шаткую позицию:

— Вот!

Всепобеждающая уверенность в ее голосе, придала этому короткому слову какое-то неоправданно веское звучание. Было не очень-то понятно отчего, но некую собственную неправоту одновременно почувствовали буквально все остальные, в том числе и самые невольные, участники скандала. Но поскольку «нападение» было осуществлено чисто по-женски — на полутонах и без фактов, — как именно противостоять этому «обвинению», не нашлась даже дочка торговца.

Ярл в это время увлеченно вертел в руках потрясающе «живое и подвижное» тело необычной птицы.

Древний или не очень умелец, запечатлел момент, когда перепончатокрылая тварь вся подобралась, и явно задумала спланировать с тонкого края утеса или с очень толстой ветки.

— Я сразу как увидела, поняла, что тебе будет очень интересно! — продолжила обрабатывать окружающих Катя.

Отвлекшись, ярл с некоторым сожалением отставил на подлокотник трона фигурку, и задал неожиданный вопрос:

— А кто победил-то? — и уточнил, в ответ на недоуменные взгляды. — Кому теперь будет принадлежать эта «крылатая ящерица»?

Вполне логичный, если подумать, вопрос вызвал неожиданное смущение, и даже испуг …у «второй дочки купца». Девушка на мгновение даже подалась назад, но тут же опомнилась, и выпрямилась во весь свой небольшой рост. Гордо вскинув золотоволосую головку, она до предела натянула ткань на груди.

Все мужчины тут же смогли убедиться — «все что надо» у нее в наличии, не смотря на раннюю юность. Спустя время необходимое на все приличествующие моменту мысли, ярл Ингвар отреагировал и на бессловесное «признание». И тоже без слов.

Измерив удивленным взглядом пигалицу и заметно превосходящую ее статями землянку, после чего изобразил лицом насмешливое недоверие. Вся эта шуточная пантомима явно предназначалась Кате.

Мол, как так-то?!

* * *

Все вопросы отпали, когда полусотник из городской стражи так же, не говоря ни слова, вытащил из-за пояса тонкий посеребренный кинжал и, пряча улыбку в бороде, ткнул пальцев в пустые ножны на поясе у «второй дочери» и вообще пустую талию воспитанницы.

Всем тут же стало понятно, что Катю приняли за слишком наглую рабыню-наложницу и решили «проучить».

Вот тогда-то мы трое и узнали, что нас переводят в «дворцовую» полусотню, и каждый обязан теперь по очереди сопровождать Катрин при любом выходе из дворца.

«Забываешь носить кинжал на поясе, — он, видите ли, слишком тяжелый, — придется воинам таскать за тобой сразу меч!» — подытожил тот, давний разговор, ярл. И вот уже почти полгода мы ходим за Катрин. Стража просто перестала ее выпускать одну из цитадели…

Кстати, ходят слухи, что пока ярл Ингвар жил в землях ивингов, он часто призывал свою подопечную на ложе. Но сейчас это если и бывает, дворцовые слуги не судачат о таком. От того девка, наверное, и разбрасывает серебро на всякую блажь… От того и есть у нее это серебро, а твердой уверенности в жизни — нет.

Господин может и не пользуется «своим богатством», но балует. Сам не раз видел, как часто он приказывает выдавать ей подарки.

Так что хороша… воспитанница, ох хороша, но упаси меня боги!

Одно дело «помять» разбитную служанку — господин смотрит на то без гнева. Если, конечно, молодая прачка, повариха или горничная сама не прочь.

А чтобы им быть против? Особливо сейчас, когда половина дружинных казарм опустела, уйдя вместе с ярлом на другую сторону Великого хребта. Оставшейся половине воинов и вовсе не узнать отказа…

«…Куда опять подевалась? — отвлекся от воспоминаний воин. — О, вот она! Что делает эта…»

Оказывается, землянка последние несколько минут лишь перебирала ткани в одной из богатых лавок Гостевого квартала. «Изучала» все это время она группу каких-то чужаков. Без сомнения — удачливых воинов, — если судить по обилию серебра и даже золота на их одежде. Хирдман был уверен: позволь чужакам хотя бы здесь носить оружие, он бы увидел достойные мечи, секиры и броню.

— …повторяю, девка, ты нам не по карману! Да и старовата, как ни глянь! — озвучил очередную насмешку самый молодой и вертлявый из чужаков.

Остальные в это время наслаждались скандалом. Судя по всему, они, как и девушка в той давней истории, обманулись отсутствием знака свободного статуса на поясе Катрин, и приняли ее за избалованную купеческую наложницу, или кого-то еще из рабынь.

— Ты что же это, псица брехливая, назвал меня «продажной старухой»?!

Неизвестно что больше зацепило Катю — обвинение в «проституции» или намек на неподходящий для этого возраст, — но все эти месяцы жизни у подножия трона для нее не могли пройти бесследно. Отсветы власти Игоря падали и на нее тоже, тем более что у нового правителя официально были лишь четыре наложницы-горянки, но не было свободной женщины-спутницы или жены. А слухи об их совместном прошлом ходили.

Поэтому Катя не только «вернула» насмешки сторицей, обозвав болтуна «пустым лжецом» и «бабой-псицей». Судя по продолжению, на этом она совсем не планировала останавливаться, решив применить еще и «административный ресурс»:

— …а велю-ка я сейчас отвести вас всех к городскому судье! Не знаю, как в ваших собачьих краях, но у нас прилюдные оскорбления свободных женщин так просто не проходят!

Последняя реплика вызвала куда менее уверенный смех чужаков. А вынырнувший через мгновение из толпы, и замерший за спиной у девушки рослый хирдман в цветах местного ярла, заставил кое-кого из весельчаков даже испуганно побледнеть. Дружинник не сказал ни слова, но почти тут же над Гостевым кварталом раздалась призывная треть его свистка…

* * *

Цитадель Нойхофа, начало последней вечерней стражи (около 22.20)

В отсутствие ярла вечерние пиры отменялись.

Выдача пива, вина и стоялого меда сокращалась до минимума, а несколько сотен воинов, придворных и слуг Верхнего города, разбредалась по своему усмотрению. Это был давний и нехитрый способ вызывать у ближайших подданных и слуг искреннюю радость, от возвращения правителя домой.

Но Игоря ждали не раньше, чем через полгода — год, а потому стоило отзвенеть третьей вечерней страже, семейные — стали привычно собираться. Им предстояло вернуться в свои квартиры, дома или поместья, выданные большей частью в Храмовом квартале или в самой цитадели. Те из придворных, кто не достиг таких карьерных высот или был пока одинок, шли в казармы или во временно закрепленные за ними комнаты здесь же, в самом сердце Нойхофа. Но перед тем как отправиться спать или за приключениями, каждый мог получить свою долю с господского стола. Все — согласно званию, должности, ну и умению ловчить…

Нет, кормили-то при дворе вволю всех. И сытно, и обильно. Скрытое соперничество шло лишь за всевозможные ништяки: выпивку получше, еду посвежее да подороже. Но в местной «табели о рангах» именно воины занимали первые строчки, а потому именно дружина в таких вопросах стояла на первом месте.

Членам военных корпораций вообще «только дай повод». Особенно, если самое Высокое начальство отбывает по делам, а остальное руководство тоже не против «пошуметь». Так что в свой клуб по интересам оставшаяся на хозяйстве «придворная военщина», превращала любое сборище. В том числе и чисто служебное.

Например, сегодня коронный тысячник и предводитель ополчения Эгир Лысый собирал всех уездных полковников, чтобы спланировать первые настоящие маневры.

В ближайшие дни в марке должны были закончить с уборкой, отгулять один из двух годовых Праздников Урожая, и собраться на один из двух тингов. После которого пройдет и первый полноценный сбор воинов по новым законам.

Полгода назад уездные воинские начальники ограничились лишь подсчетами, да составлением списков и прочей возню. Сейчас же нужно было наконец-то заняться настоящим делом.

Полковники, кстати, не обязаны были учить большую часть ополченцев умению держать оружие в руках. Этим каждый тревер должен был озаботиться сам. Но вот объяснить, как действовать вместе, понимать те же самые команды, что и дружина…

Именно все это и превращало толпу вооруженных мужчин в армию (Приложение 3). В реальную военную силу, способную, как отбиться от соседей, так и успешно наведаться в гости к ним самим. Если появится такая необходимость…

В течение дня все вопросы решились, и сейчас должна была закончиться небольшая — чисто местная вечерняя планерка. К ее началу с верхних — спальных, — этажей спустятся рядовые хирдманы, после чего оставшиеся в дружине ярла и ушедшие «на повышение» боевые товарищи «уездные полковники», планировали просто и без затей напиться. Столы в большом соседнем зале уже ломились от еды, а слуги вскрывали бочонки с выпивкой.

В хорошо настроенной военной машине все вопросы решаются, словно сами собой. Командир, обнаруживший какую-нибудь проблему лично, или получивший предварительно втык от начальства, встает, коротко рассказывает «что было, что стало», и если вопросов нет, вставал следующий.

Эгир хорошо понимал эту «мелодию порядка», поэтому часто оставлял возможность вникать в нюансы старшими из своих подчиненных. Сам же предпочитал в такие моменты, оценивать происходящее, скажем так, в целом. Поэтому-то уже в конце совещания тысячник сразу заметил, как в небольшой зал, выбранный для докладов, просочился кто-то из городской стражи.

Пока все бурно обсуждали очередной затык с ремонтом самого большого требюше в порту (установленного на стенах Крабьего форта, и способного держать под обстрелом, как гавань, так и прилегающие воды), гонец принялся что-то шептать на ухо своему старику-командиру, отчего тот резко переменился в лице.

— …Думаю, пора заканчивать это обсуждение, — заговорил Эгир. — Предлагаю попросить Эрфара-зодчего прислать кого-то из мастеров, и пусть те на месте глянут, что можно сделать, чтобы канаты перестали отсыревать, а боевые метатели — ломаться. Ну, или пусть сделают, чтобы с ними это происходило пореже… — взмахнув останавливающе рукой, тысячник дал понять заулыбавшимся воинам, что рваться к столам еще рано. — Перед этим, только хочу уточнить в Городской страже: что там сегодня за «шум» был в Гостевом квартале?

— …вот об этом я и хотел бы поговорить, господин. Мне кое-что стало известно прямо сейчас… — судя по голосу, хэрсир^[158] был и правда, взбудоражен, а при его обычной флегматичности это внушало серьезное беспокойство.

— Слушаю тебя!

— Сигнал призыва подавал телохранителей госпожи Катрин. У нее случились какие-то не горазды с заезжими хирдманами, но когда дежурная дюжина прибыла, все уже разрешилось, и вроде даже к всеобщему удовольствию…

— «Вроде»?

— Она даже не захотела «помотать им нервы», — сотник ввернул запоминающуюся фразу ярла. — Сам понимаешь, дежурный десятник, конечно же, знал кто она, поэтому хотел польстить воспитаннице, и немного пригнуть их… в рамках Закона. Осмотреть там корабль, повыяснять кто они, откуда, нет ли среди них кого их наших же изгнанников… Но госпожа Катрина вдруг довольно доброжелательно «заступилась». Ответила, что этого, мол, не нужно. Зачем, мол, такие неудобства добрымгостям… Повода поступить иначе у десятника не было, и он отступил.

— …но? — снова поторопил Эгир.

— Да, мы с ним служили еще при прошлом ярле, выпили ни одну чашу и знаем друг друга хорошо. Поэтому он сразу же пришел рассказать мне об этой непонятной истории. И да, я решил присмотреть за гостями. Приставил людей. Из портовых. И вот сейчас, пришел мой человек, и сообщил: уже по темну на корабль чужаков поднялась женщина в богатом плаще, лица которой он не рассмотрел, и судно тут же отплыло. Как раз перед закрытием гавани на ночь…

В зале повисла тишина: за окном была тьма, а значит, кнорр чужаков сейчас мог быть очень далеко.

— Болван, которому поручили присматривать, сразу после отплытия отправился пить, решив, что все равно уплыли, а значит, не к спеху… можно сообщить и завтра. Мой человек, — кивнул хэрсир в сторону гонца, — сам догадался, что доклада почему-то не было, нашел его, расспросил, и поспешил сюда…

— Он не останется без награды, — задумчиво ответил Эгир, мысленно находясь далеко отсюда.

— Я пошлю людей за хирдманом, что сопровождал Катрин? — проявил инициативу один из старших десятников и остановился возле выхода, дожидаясь отмашки.

— Я смотрю, никто не предлагает проверить сначала в ее покоях, — невесело усмехнулся Эгир, и кивнул, отпуская инициативного воина. — Да, наш господин Ингвар будет недоволен. И что-то мне «говорит» — сильно недоволен…

[Полуденное нагорье]

«… Нет в Северном Ахкияре места более причудливого и разнообразного, чем это. Разве что загадочные „Топкие земли“, что лежат на восток и юго-восток от Аварского моря. В необычности своей они возможно и впрямь превосходят места, о которых пойдет речь. Но только никак не в разнообразии живущих там народов и самой природы. Да и речь сегодня все же задумано вести об ином…Нагорье, называемое фризами „Полуденным“ — это протяженная возвышенность, что включает в себя отроги Алайн Таг — на севере и северо-западе, горную цепь и берег Канаанского моря — на востоке, на юго-западе она ограничена лишь саваннами, что принадлежат братьям нашим батавам. На юге же ее обширные и многочисленные плоскогорья, словно тесто, выпирают в необозримую Аварскую равнину. Беды, что приходят из тех беспокойных краев, не могли не пролиться огнем и другим злом на головы местных народов. И вот именно так, полтораста или более того лет назад, на обширное плато в центре Полуденного нагорья и пришли остатки кочевого племени, называющие себя „Люди Равнин“. Пришли, сокрушили прежних хозяев, с иными же биться не стали. Конечно, кроме тех случаев, что всяко случаются даже между самыми добрыми соседями. Но остатки-то остатки, да только иные местные народы настолько незначительны числом, что нередко все их мужи, жены, дети и старики, легко помещаются в одном единственном селении на вершине какой-нибудь неприступной горы. Оттого и потрепанный в степях народ, смог занять достойное место среди других тамошних беглецов. Многие мудрецы и мыслители склонны думать, что лишь жители поселений у подножия Алайн Таг, удерживающие за собой верховья изменчивого Кабиара^[159], только они и являются потомками изначальных хозяев Полуденных земель. Другие же — придерживаются мысли, что лишь на берегах озера Чанду^[160] сохранились первые хозяева нагорья. Так это или нет, однако же, Подгорные кланы так дики, злобны и воинственны, что трудно рассмотреть в них столь древний народ, возделывающий тамошние земли еще до прихода янгонов. Поэтому представляется мне, что правильнее будет говорить об Озерных кланах, как о прежних властителях нагорья. Тем более что единственный древний и открытый всем путникам храм-пирамида, сохранился лишь на благодатных берегах бездонного Чанду …»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Глава 7. Дипломатический тупик

Юго-восточные отроги Алайн Таг — в двух днях пути от озера Чанду. Полдень

(22 мая 2020 года)

Невозможно так долго размахивать почти двухкилограммовым «полуторником», и не начать думать о смерти. В смысле — яростно, и от всей души не начать желать ее окружающим. Хотя с этим-то как раз проблем и не было.

«…Ах, ты тварь, хочешь ткнуть меня своей зубочисткой? На тебе…»

Еще один молодой и предприимчивый, но не слишком умелый горец с пронзительным — скорее, удивленным, чем испуганным, — криком, рухнул на узкую каменистую тропу. Этот «косой удар» под щит, сегодня особенно хорошо удавался Игорю. И дело было, конечно, не в неожиданно возросшем мастерстве бывшего журналиста, хотя и это нельзя было исключать.

Просто сидеть в густом колючем кустарнике у дороги, отрядили молодежь не из самых богатых и авторитетных кланов. А значит — вооружена и защищена она была куда как прескверно.

С ужасом глядя на лежащую отдельно ногу, парень впал в оцепенение и потерял всякую способность защищаться, но никто и не думал его добивать. Треверский ярл в это время переключился на его ближайшего соседа:

«…На и тебе! На-на… Эй, да куда же ты?!» — однако «приятель» только что подрубленного, оказался слишком уж шустрым и догадливым.

Когда Игорь обманным взмахом сначала заставил его прижаться к остальным врагам, лишив маневра, а потом, двумя ударами играючи расколол единственную оставшуюся защиту — небольшой плетеный щит из лозы, — и попытался воспользоваться плодами своей настойчивости, парень мгновенно сообразил, чем это пахнет. Отбросив короткое копье, он с воплем ужаса рванул прочь с тропы, на удивление ловко перескакивая с валуна на валун.

Только на пятом или шесток прыжке очередная опора прокрутилась, и беглец скатился куда-то в местный каменный винегрет. Однако было это далеко за пределами досягаемости даже очень немаленького клинка, и задачу по спасению можно было считать успешной.

«…Ты смотри», — удивленно подумал Игорь, также довольно резво и неожиданно рванув к своим четырем телохранителям, зорко охраняющим тропу в нескольких метрах позади, и одним своим присутствием сводя на нет, любые попытки зайти в тыл своему предводителю.

Игорь решил взять хотя бы небольшую паузу, а заодно и попытаться отступить всем своим небольшим отрядом к остальному каравану. Собственно, задача уже была выполнена и охрана должна была сейчас заканчивать облачаться в доспехи, а остальные фризы — преодолеть минимум полпути пусть к временной, но безопасности.

Имелась в виду плоская, заросшая лесом вершина ближайшей горы. Метров на 350–400 она возвышалась над узким распадком, куда пару часов назад спустился караван фризов, и сулила возможность «оглядеться» без драки.

…Хотя с боевыми умениями у засады было и не очень, но на отсутствие энтузиазма и смелости горская молодежь уж точно не жаловалась. Едва Игорь успел перевести дух и собрался чуток попятиться под прикрытием щитов своих телохранителей, как сгрудившаяся толпа горцев пришла в себя, и попыталась снова сократить расстояние. Правда, на этот раз все получилось куда хуже.

Идущие в первых рядах прекрасно помнили, во что их товарищам обошлась прошлая схватка. Семеро убитых и не меньше дюжины тяжелораненых, легли тяжелым грузом на плечи и души остальных, заметно ослабив отряд. А потому азартно рванув поначалу, к молчаливо замершим хирдманам они приблизились без особо желания. Скорее даже — с явной неохотой. Правда, у самых торопливых — первых рядов, — и выбора-то особого не было.

Оставаясь в сравнительной безопасности, их более осторожные товарищи довольно настойчиво давили в сторону фризов, иногда и вовсе уж откровенно подталкивая в спины. Казалось, сейчас во второй раз случиться прежняя, совершенно бездарная свалка, в которой у тяжеловооруженных и опытных бойцов, способных легко, практически инстинктивно держать строй, снова окажутся все козыри. Но у неудачной засады нашлись и новые — уже по-настоящему опытные лидеры.

Несколько немолодых воинов, державшиеся поначалу в отдалении, решили взять управление всем этим непотребством в свои руки.

Сгрудившихся на тропе юношей они заставили замолчать, перестать подталкивать друг друга, и начали сбивать из них пусть и не менее плотный, но «правильный строй», в котором можно было, не мешая остальным, полноценно действовать копьем, дубинкой или топором. Однако — не судьба.

Сдувая текущие по лицу капли пота, Игорь выслушал торопливый перевод выкриков одного из подошедших «начальников», который, судя по всему, стал собирать отдельную — обходную группу. Это позволило бы нападающим и вовсе отлично использовать преимущество в численности, и решил немного удивить.

Убедившись, что все его прекрасно поняли, и никто не собирается необдуманно «геройствовать», небольшой отряд без шума и воинственных криков в один бросок сократил расстояние до горцев, и словно стальной молот обрушился на их, все еще не разобравшиеся, и оттого беззащитные перед неожиданной атакой, ряды…

* * *

Низкий свод и массивные каменные глыбы потолка не давили, не внушали беспокойства и не вызвали клаустрофобии^[161], как можно было бы ожидать. Наоборот, с некоторых пор, Игорь не чувствовал себя ни где так уютно и защищенно, как в этом месте.

Казалось, каждая из сотен тысяч (если не миллионов) тонн этого поразительного сооружения, не «прижимает» к земле, а скорее — «подкрепляет и усиливает» его дух своим неимоверным весом. Игорь осознавал приземистый 64-метровый храм-пирамиду как нечто цельное и …живое.

«Живое…»

Надо же, какое одновременно точное, и совершенно неподходящее слово, для понимания сути подобных сооружений… Среди многочисленных терминов его прошлой родины, было еще много таких же — подходящих, и одновременно «лживых». Пожалуй, самым подходящим было слово «трансформатор»^[162].

«…Да-да, именно — живой трансформатор!»

Только все это тысячетонное сооружение имело дело не с электрическим током или его же напряжением. Игорь понятия не имел отчего, но был совершенно уверен: пирамида каким-то образом использовала даже вращение планеты, преобразовывая его в энергию подходящую обычному человеческому телу.

Весь этот мегалит из сотен тысяч огромных блоков, и множества разнообразных пустот, как забетонированных особенно прочным составом, так и сохраненных в качестве проходов и комнат, связывала в единое целое еще и «кровеносная система» одинаковых узких проходов. Правда, передвигаться по ним было нельзя.

Их под самую «завязку» наполняла тяжелая темная смесь, напоминающая необычный речной шлих — да, тот самый «тяжелый песок» из горных ручьев, который старатели намывают при поиске золота, платины или множества других очень ценный минералов. И именно эти «проходы» наполняли силой и «оживляли» всю каменную громаду.

При этом создавалась ощущение, что пирамида и «живая», и одновременно не имеет сознания. Ни «спящего», ни какого-то еще. Единственное сознание в ней — было сознанием ее жреца. Но именно сейчас Игорь отчего-то не ощущал «прямой связи». Между его сознанием и телом пирамиды стояла вязкая, но непреодолимая стена. Его собственное тело, как и прежде, черпало энергию из «сердца жизни»^[163], но «стать пирамидой» и заглянуть во все ее уголки он не мог.

Так же непонятно отчего, но Игорь точно знал: сейчас он находится в своем храме в Нойхофе. Он чувствовал в себе соцветие «Сердца жизни», и только какое-то легкое, как щекотка недоумение, вызывало отсутствие самого алтаря. Было и правда непонятно, куда можно было деть огромный каменный прямоугольник весом тонн в пять или шесть. Но сейчас вместо прежней привычной детали интерьера, стояло массивное бронзовое «кресло», к которому он и был …прикован. Прикован такими же надежными и крепкими бронзовыми цепями. Только его самого это отчего-то совсем не пугало…

«…Да, сегодня же был Седьмой День!»

Он опять не мог вспомнить, чем же так важен конец именно этой недели, но шесть предыдущих дней гость — ярл Эрвин Сильный что-то делал с его телом. Точнее — с его энергетикой.

Каждые предыдущие сутки они по несколько часов проводили в храме и, если Игорь правильно понял, как-то укрепляли и усиливали доступ жизненной силы к его связкам, костям и мышцам. От этого они вроде бы не стали ни тверже, ни сильнее, да и внешне никак не изменились, но вся эта возня была особенно важна именно сегодня…

Попытавшись пошевелиться и окинуть взглядом окружающее пространство, Игорь вызвал настоящий взрыв оживления вокруг себя.

«…Точно же, черт возьми, вокруг же толпа народу!»

Все это время он сидел с закрытыми глазами, «рассматривая» пространство лишь прямо вокруг себя. Но сейчас осознал, что все это время вдоль каменных стен стояли многочисленные зрители.

«…О, вот все мои придворные сотники, вот Эгир, Дольф, Анвар… Надо же, девчат наших оказывается можно было сюда звать, — Игорь почему-то не помнил зачем, но прекрасно осознавал свои недавние мимолетные сомнения на эту тему. — Да тут вообще все, кто хоть „чего-то стоят“ в моем владении. Как они сюда все влезли, интересно… О, а чего это Тарен смотрит на меня с такой торжественностью …и с любопытством?! Блин, вот оно! Да вам же всем тут очень-очень интересно!»

Ни один из присутствующих не пытался с ним заговорить или хоть как-то привлечь внимание. Ни кто не пытался вообще произнести ни звука. Казалось, люди опасаются даже кашлем спугнуть здешнюю тишину и нарушить некое Таинство, суть которого они в разной степени не понимают. Доброжелательно разглядывая собравшихся, Игорь все это время искал ответ на вопрос «Зачем?» — «Зачем они здесь собрались?» При этом ему и в голову не приходила возможность просто спросить. Казалось, он невольно и безоговорочно принял участие в этом Заговоре Молчания…

«…Что, что сейчас произошло? Что-то же изменилось…»

Игорь не увидел, а скорее — почувствовал. Что-то и впрямь изменилось в окружающем пространстве. Точно! На всем этом «Многообразии Любопытства», единственным «пустым пятном» оставался ярл ивингов.

Все это время он, молча и торжественно, стоял в двух шагах от «бронзового кресла», к которому был прикован Игорь. Дождавшись понятного лишь ему мгновения, ярл ивингов сделал первый почти незаметный — какой-то «скользящий шаг». Нет, он не шагнул! Он именно «скользнул» в пространстве. Вот он был там, и уже — здесь. Казалось, он растворился в одном, и появился в другом месте. Именно по всплеску любопытства Игорь и почувствовал его.

Больше всего Эрвин Сильный сейчас был похож на бронзовую статую. Такой же неподвижный и отстраненный.

«Блин, а почему именно на „бронзовую“? Ах, ты, мудак, чего делаешь-то?! Да это же чертовски больно… Так вот почему „бронзовую“, — одновременно догадался Игорь, рассмотрев здоровенный, отчего-то незамеченный раньше, бронзовый набалдашник дубины в руках у гостя. — Вот ты… загадочный… О, нет, опять?!»

Едва успев перевести взгляд на ярла Эрвина, Игорь успел только заметить, как рука с палицей подымается снова. Он задергался, попытавшись уклониться, но бронзовые цепи держали крепко и, неимоверная боль из правой голени пронзила его тело снова.

«…Черт, а ведь это же все уже было со мной…»

* * *

— О-о-о-о-ох! — с трудом сделав первый полноценный вдох, Игорь открыл глаза, и с не меньшими сложностями сфокусировал взгляд. — Как же больно-то! Вот уже сколько раз был при смерти, а кошмары мучают о том, как приятель-ярл посвящал меня в «Стражи пирамиды». Так, где это я…

Бывшего журналиста явно тащили. Под руки — значит как минимум два человека, спиною вперед — из-за чего ноги волоклись где-то позади и внизу, пересчитывая все неровности пятками, а перед глазами плыло только небо. Шлем и бармица все еще оставались на голове, поэтому шеей было толком не повертеть. Особенно из этого положения.

Все конечности вроде бы оставались на своих местах, правда, слабость одолевала такая, что трудно было сопротивляться этой странной «транспортировке». Из травм, судя по всему, были только проблемы с лицом — сильно саднило челюсть. Но раз бармица на месте и кровью не заливает, значит, ничего не отрубили.

Шевельнув для начала несколько раз челюстью и языком, Игорь решил все же попробовать заговорить:

— Так, где я? Эй! — на этот раз получилось сравнительно внятно и почти разборчиво, и реакция последовала незамедлительно.

Носильщики притормозили и чуть опустили его тело, а сверху — на фоне неба, — нарисовалось счастливое, пусть и слегка помятое лицо нынешнего главы телохранителей.

Небольшого роста, жилистый и сухощавый Гисильмар-стрелок^[164] был последним из того состава бодигардов, с которым Игорь начал завоевание Треверской марки. Мало кто из них погиб в бою, но победа в войне создала столько вакансий, что именно в этих-то «битвах» Игорь и растерял почти весь прежний состав «преторианцев».

Вдумчивый тридцатилетний воин казался отличным кандидатов в «начальники», которых и впрямь постоянно не хватало. Из-за этого некоторые назначения были сильно не очевидными даже на собственный взгляд нового правителя, но, как и многим до него, пришлось делать выбор в пользу хоть сколько-нибудь знакомым и пусть хотя бы потенциально верных. Если уж так получилось, что проверено-умных не напасешься.

Так вот, не смотря на все озвученные предложения, Гильмо единственный из прежнего состава остался со своим предводителем, предпочтя браслет командира полудюжины личных телохранителей, какой-нибудь более самостоятельной карьере. Поэтому Игорь искренне рад был услышать, что ему «надо еще немного подождать», и смог успокоиться.

После этого носильщики сменились прямо на ходу, и ему еще минут на пятнадцать пришлось удовольствоваться лишь сопением волокущих своего командира воинов, да звоном их оружия и брони…

…Да, посвящение в «Стражи пирамиды» было едва ли не самым удивительным и важным переживанием Игоря за последние два года. Умение лечить себя и окружающих, вместе с открытием дара «Жреца», наверное, не так поразило. Тут, кстати, и в целом не обошлось без массы открытий.

До того разговора с ярлом Эрвином, бывший землянин был уверен, что существуют только «Стражи», способные ненадолго усиливать свое тело и вырастать в по-настоящему опасных бойцов. А над ними «Жрецы», чей более сильный дар дает возможность изменять уже не только себя, но и как-то воздействовать на других. И лечение тут было самым простым вариантом.

По словам владыки ивингов получалось, что при всей редкости одаренных высшего уровня, вокруг живет не так уж мало людей, у которых дар проявляется в каком-то усеченном варианте. В разных местах Эйдинарда можно встретить тех, кто только за счет собственной жизненной силы способен немного подлечить, ненадолго навязать слабовольному человеку какую-нибудь эмоцию и многое другое.

При этом даже без мощной подпитки от пирамиды им нередко все же удается взрастить довольно весомые умения. А уж чисто «физические чудеса» встречаются и вовсе с завидным постоянством.

Кто-то слышит, например, или видит куда лучше окружающих, кто-то способен разогнаться и пробежать быстрее любой лошади. Среди известных воинов немало тех, у кого проснулся в каком-то усеченном виде дар Стража.

— В броне и с оружием в руках даже такой Страж может разогнать небольшую дружину. Но те, кто служат в храмах, после этого идут и восстанавливают силы, а тем, кто сам по себе, это недоступно. Однако среди них и правда, встречаются очень достойные воины… — развел руками предводитель ивингов, во время того осеннего разговора.

Слушая допоздна рассказы своего гостя, Игорь вдруг совершенно четко осознал, что описание людей с даром «Стража» — это один в один древние былинные богатыри. Или те же скандинавские берсерки! Ведь действительно: намного сильнее и быстрее обычных людей, а после подвигов и битв спят по много суток подряд…

Самая главная мысль ярла Эрвина была такая: у необученного человека, даже если он Жрец, есть внутри какой-то запрет на слишком большие усилия. У некоторых одаренных он может пропасть в минуты опасности, но обычно им помогают в этом опытные жрецы.

Вот чтобы подготовиться к этому ритуалу, по сбрасыванию «стопора», Игорю и понадобилась почти неделя. А потом еще был и очень непростой час времени, когда ярл с невозмутимой рожей вдруг принялся колотить его прикованного к специальному бронзовому креслу, бронзовой же дубиной.

Сейчас-то ему было понятно, что наставник старался наносить болезненные и обидные удары, и при этом ничего ему не сломать. Чтобы когда внутри бывшего подмосковного интеллигента слетели те самые «стопоры», у него получилось немного побегать за своим мучителем. Не особо обращая внимание на «гирю» из полуторатонного бронзового кресла.

Глава 8. Вопрос на миллион

Юго-восточные предгорья Алайн Таг, полночь

(27 мая 2020 года)

Если вас загнали на вершину горы, а в окружающем мраке скрывается почти тысяча недружественных абреков и помощи ждать неоткуда, посмотрите напоследок в ночное небо! Звезды ничтожно малы по сравнению с вашими проблемами…

Правда, прямо сейчас о жизни и смерти можно было особо не беспокоиться. Хотя внизу уже вторую стражу бесновалась толпа горцев, но то такое… дело обыденно-привычное. После очередного неудачного нападения, на этот раз ночного (три дня назад), они взяли себе за правило, с наступлением вечера доставать нас вот такими концертами.

Едва только начинало казаться, что всё наконец-то успокоилось, как очередная группа выскакивала откуда-то из темноты, и вновь принималась голосить о «наболевшем», призывая своих богов и предков пойти, и сбросить засевших на горе чужаков.

Небожители, правда, не торопились отзываться. Впрочем, как и сами «призывальщики» не очень-то рвались на штурм, не смотря на вполне не напускную ярость и совершенно оправданный гнев.

Самое первое нападение на дороге, несколько последующих яростных атак, и недавний «ночной эксперимент», по самым скромным подсчетам обошелся горцам в шесть-семь десятков убитых и, как минимум, вдвое большее число раненных. Поэтому прямо сейчас они, естественно, и предпочитали оставаться вне досягаемости лучников-хирдманов, днем и ночью присматривающих за тропой на вершину.

Правда, сам я последние новости узнал всего пару часов назад. Пришлось почти пять суток отсыпаться после первого настоящего — боевого — использования умения Страж пирамиды.

Все-таки работа берсерком^[165], даже без поддержки храма, оказалась штукой по-настоящему эффективной, но на удивление изматывающей. Ярл Эрвин, конечно, предупреждал об этом, но одно дело слова, а другое — вот такой личный опыт.

Уже через полчаса боя, где я нарубил и искалечил кучу народа, хотя сам и остался, практически цел и невредим, но вот ходить после этого мог — разве только «под себя». В том энергетическом котле, который позволил на несколько десятков минут разогнать человеческое тело до неимоверных скоростей, «сгорели» почти все запасы жизненных сил. Хотя выбора-то особого и не было…

…Когда на дороге я совершенно случайно, просто от скуки, перешел в режим живого «тепловизора» и обнаружил ауры горцев в кустах, а потом, уже после первой схватки, мы вместе с четырьмя телохранителями сами решили атаковать горскую молодежь, шанс был именно в этом. Подразумевая именно этот козырь, я и надеялся не только дать время остальному каравану вооружиться, но и выжить самим при этом.

Нет, риск, безусловно, был, и довольно сильный, но я точно знал — при желании, полчаса смогу продержаться против любого числа врагов…

Правда, поначалу удавалось отбиваться и без всей этой магии. Только за счет огромной разницы в броне и вооружении. Но когда «нужный момент» настал, я сделал свою ставку без колебаний…

Опрокинуть толпу молодежи удалось практически без труда. Их решимость и так была надломлена предыдущими потерями, а когда они сообразили, КТО им на самом деле противостоит… В общем, особо уговаривать ни кого и не пришлось.

Стоило мне ворваться в толпу, и практически размываясь в воздухе, начать рубить направо-налево, как раздался чей-то догадливый панический вопль и всё… Любое, хоть сколько-нибудь организованное сопротивление, прекратилось.

Уцелевшие старшие воины рванули даже быстрее своих подопечных. После этого телохранители принялись добивать подранков на тропе, а я еще минут десять гонялся по окружающим каменным завалам за самыми нерасторопными или просто обезумевшими от страха.

Скорость давала такое преимущество в бою, что у разрозненных отрядов и правда, не было ни малейшего шанса остановить разбушевавшегося Стража. Даже такого неопытного. Недаром сами фризы выставляли против настолько шустрых врагов лишь плотный строй тяжелой пехоты, и просто выжидали подходящего момента, надеясь, что он убьет не слишком много воинов.

Да, это ощущение всемогущества по-настоящему пьянило и само по себе. Но как жрец, я еще и прекрасно «видел» чувства своих врагов. Поэтому в какой-то момент, наверное, ненадолго обезумел …с непривычки ко всему этому. Принялся метаться между разбегающимися — но для меня словно застывшими в липкой патоке — врагами. Рубил их одного за другим, и просто наслаждался всем этим страхом и беспомощностью, сгустившимся до почти физической плотности.

Когда на тебя напирает оскаленная, орущая толпа чужаков, трудно не испугаться, и не возненавидеть их до дрожи. И в тот момента, осознав свою настоящую силу, я всего лишь пытался отплатить каждому из тех, кого смог настигнуть, за свой недавний страх. И платил сторицей, может быть и увлекаясь временами.

Но продолжалось это не так уж и долго. В какой-то момент я собрался перебить небольшую группу во главе с одним из наставников.

Естественно, тем такое не понравилось, и они попытались рассредоточиться. Пока метался и убивал их одного за другим, последний из молодых горцев догадался повернуть назад. Я смог настигнуть его только снова вернувшись на тропу. Беглец был так испуган, что, наверное, и не осознал момент, когда я легко, словно походя, смахнул ему голову с плеч.

И вот тут все произошло…

Остановившись, я оглянулся, чтобы высмотреть новую добычу, и тут меня самого вдруг пронзила неимоверная слабость и «ни с того ни с сего» подломились ноги. После недавнего всемогущества, тут уже мне было не просто страшно. На мгновение испытал ужас…

Только через два или три удара сердца, когда сработал «энергетический браслет» и организм автоматически зачерпнул из него жизненных сил, я и вспомнил, о чем предупреждал ярл Эрвин. Точно! Если бы не браслет, то перенапрягшись, я бы просто вырубился.

Поэтому когда в паре сотен метров впереди, из-за скалы начали один за другим появляться основные отряды горцев, я уже успел чуток прийти в себя, и рванул не на встречу, а к телохранителям. Парни в это время успели не только добить всех, кого нашли из подранков, но и скрутили пару самым целых. Постарше.

В тот момент мне и стало по-настоящему неловко.

Я ведь и в самом деле не подумал не только о пленных, но и вообще хоть о чем-нибудь внятном. А ведь это было куда важнее, чем прибить еще два, три или даже пять десятков врагов. Именно информация на войне стоит дороже золота! Тем более, в такой момент.

* * *

Силу в браслете нужно было экономить. Неизвестно — доведется ли зарядить его в этой жизни. Поэтому Игорь не использовать его, как второй раз — после битвы, так и очнувшись — сейчас.

Организм все еще был не в порядке — даже пять дней спустя, — поэтому сидя у костра его немного знобило, и в этот момент он был просто чертовский благодарен телохранителям за отлично проперченный кусок конины и терпкий, горячий отвар с медом и какими-то травами.

— …так говоришь, среди врагов нет никого из тех, с кем мы успели обменяться клятвами? — с невольным недоверием уточнил ярл, осторожно приложившись к чаше с питьем.

— Да, господин! Второй пленник полностью подтвердил список кланов, составленный со слов первого. Да и наши горцы-проводники все дни наблюдают в твою «подзорную трубу» за родовыми знаками на одежде и броне воинов, что подходили при свете дня. Все так и есть! — уверено кивнул Гильмо.

— Знаешь, а ведь это же отличная новость! — улыбнулся Игорь, наконец-то поверив. — Ты не представляешь, насколько же это хорошо, друг мой!

На мгновение в глазах главного телохранителя загорелся огонек недоверия, но он тут же справился с собой, однако все же предварительно уточнил:

— Господин, ты настаивал, что когда мы вдвоем, я должен высказывать даже сомнения…

— С этим, будь уверен, все по-прежнему, — снова улыбнулся Игорь, правда, на этот раз не став скрывать ломоту и усталость, которые его до сих пор одолевали. — Спрашивай, конечно! Только раз я допил, извини, но все же лягу. Слаб еще устраивать прогулки при луне…

Гильмо по-прежнему очень нечасто понимал шутки своего ярла, но попытки разобраться не прекращал. Поэтому он на мгновение замер, раздумывая, точно ли ему позволили «спорить». Решив, что скорее — да, чем нет, — он все же продолжил:

— Воины делали попытки прокрасться между врагами. И мы, и горцы, но там, у подножия, по ночам они словно плечом к плечу стоят. Так что ни каких шансов… — догадавшись, о чем сейчас спросит дернувшийся на своей лежанке ярл, он чуть ускорился. — Нет, спускали на веревках, поэтому ни один из них не попал в плен и не погиб. Только одного из проводников ранили. Но не опасно…

— Хорошо, продолжай!

— Воды осталось немного, господин. Еще в первое же утро мы поняли, что враги не собираются уходить, поэтому убили и разделали большинство животных, а оставшимся даем так мало, как можем. Но питья надолго все равно не хватит, хотя боги и были к нам благосклонны…

— Что случилось? — удивился ярл.

— Помнишь, неделю назад, был сильный дождь? Мы нашли здесь, на вершине, несколько глубоких луж, с неплохой водой, — сообщил Гисильмар с явной гордостью, но тут же снова добавил пессимизма. — Хотя натянули навесы для людей, и для оставшихся животных, однако через три… три с половиной, может — четыре недели, но мы все равно начнем слабеть. Лучше бы не доводить до этого, и вступить в бой раньше, господин. Пока мы еще способны будем биться…

В голосе воина звучала решимость. Он не жаловался, а лишь просто и обыденно напоминал, что лучше все же позволить им умереть в бою.

— Друг мой, ни на мгновение не сомневаюсь в твоей решимости, но давай все же не торопиться с «этим»! Ты же знаешь — у меня пока нет детей, у тебя — вроде тоже. Сам подумай — разве могут боги позволить нам умереть? — улыбнулся бывший землянин, который наконец-то согрелся. — Самого плохого не случилось. Чаще всего лишь предательство не исправить, все остальное — мы «залечим». Да — начало похода немного задержится, да — нам придется перед этим выжечь каменные норы этих горных крыс, но поход состоится… А уж такую «малость», как возможность вырваться из этой ловушки, думаю — решим! Так что давай отложим мысли о ранней, но героической смерти на какой-нибудь другой раз. Сейчас, как ни странно, я опять хочу спать…

Игорь чувствовал, его слова не пропали впустую. Даже самые взрослые люди, пусть и в глубине души, мечтают, чтобы кто-то успокаивал их, говорил, что все, мол, будет хорошо, и такое прочее. Поэтому коротко поклонившись, Гильмо явно ушел приободренным.

Но сам Игорь такого оптимизма пока не испытывал. Слишком уж все произошедшее было неожиданно и …некстати.

* * *

Перед тем, как попасть в эту «дурацкую» засаду, посольство фризов уже почти три недели бродило между юго-восточными отрогами Великого хребта. Правда, если считать по прямой, то от последнего замка гариев оно ушло… может быть, километров на двести. Это в лучшем случае.

Хотя по факту — «намотать» пришлось едва ли не в два, а то и три раза больше. В здешнем каменном бардаке трудно было подсчитать точнее. При этом — нет, петляли они, конечно же, не наобум.

Были несколько горцев-проводников, набранных в приграничных с батавами тейпах. Неплохо знали предстоящий путь (по крайней мере, его первый этап) и воины-гарии, выделенные хозяевами замка Верхойс, рядом с которым и был устроен перевалочный лагерь для будущих подкреплений.

Именно благодаря всем этим знатокам, путей находилось куда больше одного. Однако этот-то выбор все и затягивал. При всей своей важности, дипломатия — была далеко не самой главной целью в этом путешествии…

Тем более что большинство племен и кланов Полуденного нагорья, не просто «пошли на встречу» присланным чуть раньше батавским переговорщикам. Повлеченные к переговорам старейшины настолько заинтересовались совместным походом на богатые канаанские городки и усадьбы побережья, что пошли еще «дальше». Они практически сами вызвались дать не только воинов, но и проводников, для будущей войны.

Без дополнительных уговоров разослали приглашения поучаствовать в этом, своим ближним и дальним соседям в глубину территории нагорья. И к моменту выхода каравана в путь, кроме пограничных кланов, так называемых Безродных, свое согласие дали почти все из тех, кого организаторы рассчитывали привлечь.

Во-первых, это, конечно же, владельцы долины Чанду — влиятельные Озерные кланы

Только у них, на берегах озера была единственный «открытый» храм на территории Полуденного нагорья. А возможность получить полноценную медицинскую помощь и подзарядить магические «батарейки» всего в недели пути от предполагаемого театра военных действий — дорогого стоило.

Ходили слухи, конечно, мол, местные кланы скрывают пещерные храмы вроде того, что Игорь ненадолго захватил у бывшего народа каменных выдр. Но неизвестно, стоит ли за этим хоть что-то кроме людской молвы.

А если не на берегах озера Чанду, то ближайший храм — это или одна из семи батавских пирамид, или — святилище с той стороны хребта у ивингов. Однако, к батавскому «лечению» дорога от берегов озера займет не меньше 11 дней. А до практически родного Эверберга оттуда же, времени уйдет куда больше — почти 17 дней пути.

Учитывая, что не всякий раненный переживет даже 6–8 дней тряски от побережья до озера, в переметных сумах каравана хранилось немало серебра и ценных вещей, именно для «озерных» вождей и старейшин.

Во-вторых, свое согласие дали и местные кочевники — могущественные Люди равнины

В силу особенности образа жизни, призыв у кочующих народов устроен совсем иначе, поэтому они могли собрать самое сильное здешнее войско, пусть, при этом, и не были самыми многочисленными.

В-третьих, согласились поучаствовать даже — уклонисты Тютонги

Обычно именно их плоскогорья становились объектами атак из степей. После прихода аваров, их бойцы приобрели твердую привычку сидеть дома, в ожидании непременных гостей. Однако последние двадцать лет степная конница не навещала эти края, и у них подросли «лишние» воинственные руки.

Естественно, планы Торгового Союза заинтересовали и местных гегемонов — осколки племени Чиуру

Многие из них все еще помнили кровопускание, устроенное канаанеями, поэтому шанс вернуть себе побережье не мог не вызвать в их душах томительной и болезненно приятной надежды. Чиуру даже не стали проводить по этому поводу каких-нибудь традиционных демократических процедур, вроде всеобщего обсуждения, как это принято было в родоплеменных обществах.

Прямо это не прозвучало, но тамошние вожди вполне резонно предполагали, что среди их добрых родичей, вполне могли быть канаанские шпионы. Поэтому они просто призвали не беспокоиться об этом, решили сохранить все в секрете, и заверили, что в нужный момент смогут собрать не меньше двух тысяч воинов.

Именно поэтому было решено заранее не звать воинов из крупного сообщества Речных кланов на юго-западе нагорья, и так называемых «Малых Чиуру», отделившихся от своих «старших» братьев, как раз после прошлой Канаанской войны за побережье.

И те, и другие, жили слишком близко к землям воинственного Арвадского царя, и вряд ли бы рискнули вызвать его неудовольствие. «А отсюда и до предательства один шаг», — объяснили Игорю переговорщики, и он не мог не согласиться.

Единственное местное сообщество, которое не успело до отправления посольского каравана дать ответ — это были старейшины из так называемых Подгорных кланов.

Именно они удерживали за собой ближайшие к «полуденным» землям отроги Алайн Таг и верховья реки Кабиар. Но ждать их посланцев уже пять дней никакой необходимости не было. Именно их воины сейчас бесновались вокруг горы, на которой смогли укрыться фризы.

Так вот, главная задача, ради которой они почти три недели и бродили по местным теснинам, была необходимость проложить самый лучший и безопасный путь к долине Чанду, ну и дальше — к границе между канаанским протекторатом и чиуру.

Игорь, как предводитель «посольства от Торгового Союза» и главный вдохновитель именно этого плана, серьезно боялся ошибиться с выбором, поэтому пользуясь тем, что время тогда еще было, старался выбрать как можно лучший маршрут для сводной армии.

Но теперь все вопросы были не актуальны, кроме одного: как выбраться из ловушки, и при этом не потерять ни славы удачливого полководца, ни воинов, ни богатый груз.

И первое, что бывший землянин осознал этим утром — кажется, он нашел подходящий ответ, на столь «жизненно важную» задачу. И это почувствовал каждый из тех, кто в это солнечное утро пребывал в беспокойстве о своей судьбе, и ожидал чуда от своего предводителя…

* * *

Юго-восточные предгорья Алайн Таг — там же, раннее утро следующего дня

(28 мая 2020 года)

Ярл Ингвар проснулся с рассветом, без малейшего следа недавней усталости и озноба.

Да, тело его после недавней битвы немного исхудало, но лицо лучилось совершенно прежней уверенностью и силой. В этом была важная особенность всех жрецов. Когда сосуд их души наполнялся жизнью, это чувствовали все окружающие, и даже самые завзятые пессимисты рядом с ними, не могли скрыть необъяснимого душевного подъема.

— Эй, бездельник? — разнесся насмешливый голос ярла над биваком, стоило ему открыть глаза. — Что ты делал без меня целых шесть дней: опять отлеживал бока? Хотя бы не забывал чистить мое оружие и броню? Потом, расскажешь, насколько я не справедлив к тебе. Сейчас — быстро ко мне Гильмо, всех уцелевших купцов, у кого хватило ума слушаться моих приказов, и самое главное — моего сотенного оружейника и всех его помощников. Заодно пусть назовет тех, кто из моих хирдманов умел хоть в каком-нибудь ремесле, кроме смертоубийства. Очень ценю всех вас — стрелков, мечников и виртуозов с секирой в руках, но сейчас мне нужны — ткачи, швеи, плотники и прочие люди труда. Кажется, что нам пора убираться из этих негостеприимных мест…

Плутоватый оруженосец рванул выполнять приказ, под дружный хохот каждого из оказавшихся рядом, хотя никто особо и не разобрался в чем состоит План.

Действительно, как-то уж так получилось, но к рассвету, неподалеку от палатки ярла Ингвара, собрались почти все свободные от хозяйственных нарядов и караулов воины, торговцы и погонщики. Почти весь караван. Поэтому юному посыльному не пришлось сильно перетрудиться…

Глава 9. Смертельный номер

Батавское пограничье, раннее утро

(30 мая 2020 года)

Место нашего старта и весь остальной горный хребет остались далеко позади. При всей внешней «неторопливости» путешествия на самодельном дельтаплане, после 20–25 минут полета, между нами сейчас было вряд ли меньше десяти-двенадцати километров…

Драпая от горцев, мы поднялись по единственному доступному — северному — склону, обращенному внутрь распадка между временным укрытием и соседней, примерно такой же по высоте, горой. Обе они были лишь частью, при этом не самой примечательной, сравнительно небольшого хребта — одного из многочисленных юго-восточных отрогов Алайн Таг.

При этом наша вершина была самой крайней — юго-западной. Противоположный склон из-за этого был раза в три длиннее — около 800–900 метров — и довольно резко обрывался в изрезанной оврагами и холмами равнине. Именно поэтому я и выбрал для старта юго-западную сторону. Расчет был на то, что даже если наша самоделка рухнет, в «браслете» оставалось достаточно зарядов, чтобы выжить. Просто идти пришлось бы намного дольше.

Но все получилось на удивление буднично и легко.

На рассвете, под тревожными и одновременно любопытствующими взглядами воинов и погонщиков, я приподнял летательную поделку за рулевую трапецию, пошевелил плечами, чтобы убедиться, что проводник привязан надежно, наклонился вперед, мысленно пробормотал заклятие о чьей-то матери, и с криком «йо-хо!» рванул к обрыву.

Да, наверное, просто повезло. Вряд ли достаточно несколько раз посмотреть, как летают другие, чтобы с первого раза научиться тому же самому.

Просто случился порыв ветра, и «пепелац», меньше чем за два дня собранный на коленке, неожиданно просто …вспорхнул в воздух. От волнения горло перехватило, так что не удивлюсь, если вдобавок ко всему прочему окажется, что окружившие нас «абреки», попросту, не рассмотрели это героическое «отправление».

От волнения горло перехватило, так что не удивлюсь, если вдобавок ко всему прочему окажется, что окружившие нас «абреки», попросту, не рассмотрели это героическое «отправление».

«…Надеюсь, когда я приведу армию, мы вас еще больше удивим! — мстительная мысль была неожиданно приятной, хотя я и не сомневался, что счет „уже сейчас“ сложился далеко не в пользу нападающих. — Ничего, сидели бы дома, ну кому бы до вас дело было, а так — сами напросились…»

Главное чтобы другие местные сообщества приняли в этом участие. Не было сомнений, что небольшой совместный удар по общему, и куда менее опасному соседу, заметно укрепит отношения в нарождающемся союзе.

«…Черт возьми, мы и правда, летим, но до чего же неторопливо все это происходит. Твою же, ты…»

Засмотревшись на еще один — параллельный только что покинутому, чуть более западный отрог Великого хребта — очередную «воздушную яму» я встретил самой настоящей паникой. Дельтаплан и правда, слишком уж неожиданно «просел» на несколько метров вниз.

Моему молчаливому спутнику это тоже «не понравилось». По нему прошла болезненно-тошнотворная волна страха, я даже мысленно «зажмурился», ожидая, что тот все-таки блеванет, но нет.

«…Надо же, какойвсе-таки крепкий духом парень?! Действительно, хорошо, что взял с собой именно тебя! Да, хорошо… особенно прекрасно будет, если продержимся в воздухе еще хотя бы полчаса, и удастся выжить во время приземления…»

Кстати, рулить из стороны в сторону выходило неожиданно легко, а вот как набираться высоту — оставалось решительно непонятно. При этом дельтаплан только поначалу хорошо «дернуло» вверх, все остальное время он продолжал малозаметно, потихоньку, но снижаться.

«…Дружище, ты давай… еще немного продержись! Я ведь совсем отвык от пеших путешествий…»

Действительно, как ни странно, но, не смотря на всю опасность положения, в этот момент меня сильнее всего беспокоила необходимость тащиться не меньше четырех-пяти дней пешком…

* * *

Проснувшись в ту самую ночь — два дня назад, после самого настоящего «богатырского сна», — у меня, конечно же, поначалу не было готового рецепта спасения. Из-за этого особо мучительно казалось смотреть в глаза окружающим. А ведь именно этого они и ждали от своего предводителя.

Решения. И были готовы принять любое из множества, в том числе и приказ, пробиваться сквозь спешно устроенные горцами баррикады. Но это бы слишком уж сильно разделило нас всех на живых и мертвых. И не было ни каких гарантий, что все-таки удастся прорваться хоть кому-то. Враги знали здешние места, как ни кто другой, и могли заготовить немало болезненных сюрпризов.

Выяснилось, что, не смотря на все «волшебство», караван все-таки понес потери, притом немалые…

Изначально я рассчитывал, что в караван войдут только мои собственные люди, и несколько опытных переговорщиков со стороны. Но в Торговом Союзе во главу угла ставилась прибыль и коммерческие перспективы.

До этого торговля с горцами была непредсказуемой: то обмениваемся ресурсами, то воюем. И ни кто на нее особо не рассчитывал. Но сейчас у владетельных торговых семей обозначилась возможность застолбить за собой довольно крупный, и одновременно — лежащий так недалеко от Эйдинарда рынок. Поэтому самые сообразительные и богатые, тут же попытались воспользоваться случаем, и вместо пары-тройки немолодых и опытных приказчиков, мне навязали в спутники, целую толпу молодежи. Хорошо, что только от шести самых влиятельных, а не от всех четырнадцати, племен торгового братства. Единственное, что удалось отстоять — это размер выставленных партий.

Прикинув, что к чему, я твердо сказал — не более семи человек, — и все равно вышло так, что из полутора запланированных и заранее оговоренных с полуденными кланами сотен людей, почти сорок человек — были разболтанной и избалованной «золотой молодежью» от торговых семей. Из-за некоторой авантюрности плана — в основном бастардов или просто младших не наследных сыновей со слугами и телохранителями.

Конечно же, эти болваны были не настолько глупы, чтобы называть себя ровнями треверскому ярлу. Но вот саму Треверскую марку (и надо признать достаточно объективно), совсем не считали равными своим племенам. Поэтому, не доводя дело до того, чтобы я лично оторвал им их пустые головы, поганцы постоянно пытались подчеркнуть свой некий «особый» статус.

Ничего удивительного, что как только все пошло «не так», и прискакал мой оруженосец с приказом хирдманам вооружаться, а торговцам — укрыться на горе, — возглавлявший гуттонскую торговую партию отпрыск какой-то из младших семей взбрыкнул, и приказал своим бежать по той же дороге, по который мы спускались в распадок.

За ними рванули еще несколько таких же, и в итоге всех говнюков накрыло лавиной, прямо на глазах у остального каравана. После этого из каких-то щелей вылезло не меньше сотни горцев, и принялась добивать уцелевших да грабить тела. Ни мало, надо заметить, не смущаясь.

Нападающих было почти в семь раз больше, так что идея «прорываться» могла стать попросту суицидальной.

Иди мы по равнине, то их легковооруженные бойцы сильно подумали бы стоит ли связываться с таким сильным отрядом тяжелой кавалерии. Да, местные «горбунки» не очень-то подходили для верховых таранов, но воины подгорных кланов не носили с собой нормальных копий, поэтому даже такая конница на открытом месте способна была их изрядно «огорчить».

Однако драться предстояло среди скал, где и пешком-то не везде пройдешь. Поэтому для спасения нужна было идея из, скажем так, не лежащих на поверхности.

И тут, кстати, очень пригодились именно древки кавалерийских пик, которые запасливо везли во вьюках. Одинаковые трех — четырехметровые шесты из отлично выдержанного дерева, отлично подошли для создания дельтаплана. Как и штуки великолепного шелка, и скрученные из него же веревки, которые нашлись, и среди торговых запасов, и во вьюках с подарками для будущих союзников.

За два дня удалось соорудить нечто довольно похожее на летательный аппарат с размахом крыльев почти в девять метров. С управляющей трапецией, мешком-гондолой и надежной вязью растяжек. Тренировки на пузе не очень-то убедительно отвечали на вопрос «полетит-не полетит», но — полетел.

Правда, из вещей с собой удалось взять такой минимум, что с врагами лучше было вообще не встречаться. Даже самая тонкая кольчуга весила не меньше четырех-пяти кг, но проводник — был куда важнее. Так что он-то и стал главным «грузом» моего ковра-самолета…

* * *

Парень, привязанный за спиной на манер рюкзака, весь полет не подавал признаков жизни, и это не могло не радовать. Задумай он некстати устроить истерику, и хоть сбрасывай балбеса. Но сейчас, после столь неожиданного приземления, это был скорее — «минус». Спуститься по осыпающемуся склоны с таким «негабаритом» — нечего было и рассчитывать.

Когда проводника закрепляли, решили не экспериментировать с узлами, и импровизированные «лямки» затянули накрепко. Теперь их можно было только разрезать …или перегрызть.

Вроде плотно сидевшие в сапоге ножны во время приземления куда-то сдымили. Как и весь прочий немногочисленный скарб и большая часть обломков первого в этом мире дельтаплана.

Теперь была надежда только на молчаливого спутника — у него тоже был кинжал. Но он настолько вошел в роль, что уже с полчаса полностью игнорировал все призывы. Только еще минут через пять бывший журналист наконец-то вспомнил, что ему вовсе не обязательно оборачиваться, чтобы ответить на вопрос, жив человек или нет.

…Надо же, горец был почти в порядке. В смысле — физически. И даже «в сознании», если можно было так сказать. Игорь отлично чувствовал, что сейчас творится на душе у парня. Точнее — он даже немного поразился, насколько тот опустошен выпавшими испытаниям, хотя вроде и должен быть «привычным». Горцы — горы — высота…

— …Квандо, другой мой, — в десятый раз повторил ярл, — если сейчас решаешь, жив ты или нет, то, как жрец, я настаиваю: ты все же жив и, кстати, почти здоров! Можно еще немного полежать, но твоей ногой все же стоит заняться. И лучше — сильно не откладывать это…

Больше всего это походило на шок. На всякий случай, Игорь решил, еще как-нибудь приободрить его:

— А ты молодец! Я-то уже делал такое, и то еле-еле сдержался, чтобы не завизжать от ужаса и не выпрыгнуть с нашего «орла». Страшно хотелось все это прекратить. Ты прости меня, но я не до конца верил, что такой молодой воин, как ты, окажется настолько крепким душой, — максимально доброжелательно улыбнувшись, Игорь попытался «транслировать» чувство уверенности и приязни, чтобы приободрить напарника, а заодно и попробовать как-то смягчить эффект от несколько излишней болтливости.

Проводник не сказал ни слова, но какое-то движение в нем точно произошло. Ярл почувствовал какую-то волну …смущение?

— …я не мог бы пошевелиться, господин… — все-таки заговорил напарник. — Весь оледенел, чувствовал себя …несмышленым ягненком в когтях у орла! Это было… было так…

Всхлипнув, парень задышал часто-часто и снова замолчал, но они были так плотно связаны спина к спине, что треверскому ярлу не понадобилось применять свои магические умения, чтобы понять — сейчас тот отчаянно и беззвучно рыдает.

«…Ну вот, кажется, отпускает…» — облегченно подумал он.

Как всякий мужчина Игорь знал, что никак подбадривать молодого горца сейчас не нужно. Иначе им никогда не избавиться от чувства неловкости, а ведь предстояло еще как-то выбираться. И не только с этой опасного склона, куда вторая в этом мире авиакатастрофа (по крайней мере, на памяти бывшего журналиста) забросила вынужденных «экспериментаторов»…

Время тянулось чертовски мучительно, но Игорь продолжал терпеливо дожидаться просвета в настроении напарника. Только когда даже самые редкие всхлипывания перестали сотрясать их невольный тандем, он, как ни в чем ни бывало, уточнил:

— Слушай, я тут без ножа остался, а нам надо бы как-то развязываться…

— Да, господин, он у меня! — чувство благодарности за недавнюю деликатность прорвалось даже сквозь воспитанную поколениями предков привычку к внешней невозмутимости. — Я сейчас…

* * *

Два дня спустя, время примерно между 16.00 и 17.00, что в здешних местах — поздний вечер

(1 июня 2020 года)

Неожиданный порыв ветра, метнувший дельтаплан во время посадки на обрывистый склон той некстати подвернувшейся сопки, оставил их практически без ничего, но «подарил» дырку в бедро проводнику.

Кедровый сучок сильно пропорол ногу, но хорошо хоть остался в ране, и не позволил парню серьезно истечь кровью, пока они беспомощно пережидали истерику. Многочисленными синяками и ссадинами можно было пренебречь за малозначительностью.

Разрезав веревку, они без новых потерь смогли спуститься вниз, и на импровизированном совете решили, что будет глупостью лезть назад в попытке вернуть хоть что-то, или терять еще не меньше суток в поисках более подходящего подъема. «Умерла — так умерла!»

В смысле — потери списали по графе «Божественный сбор за спасение при авиакатастрофах». Не сошлись, правда, поначалу в оценке — кто именно из небожителей, проявил такую завидную расторопность.

Пока Игорь залечивал непредусмотренную изначальной конструкцией дырку, парень всячески проявлял уважение к факту, что треверский ярл, по совместительству является еще и главным служителем треверского бога. Тут он соглашался, что покровитель племени — милостивый Лений, Врачеватель и Защитник, — конечно же, должен прийти за своим Верховным жрецом куда угодно.

Но, в свою очередь, он вполне логично уточнял, а известны ли случаи, когда этот могущественный небожитель спасал кого-нибудь при падении с высоты раньше? Игорь не очень-то был силен в истории культа, который возглавлял, а потому однозначно сказать не мог.

При всем инстинктивном желании постоять за честь «своих», врать он все-таки предпочитал, только четко и ясно представляя себе конкретные выгоды. Во всех остальных случаях — Игорь очень щепетильно подходил к этой идее. Поэтому невольный прозелитизм во славу бога Ления, поначалу не задался.

Юный богослов и борец за «права» своих посконных небожителей, практически праздновал победу, выдвинув аргумент, что его самого назвали в честь кондора — птицы-аватара их родового бога. А он как раз и отличается тем, что практически «живет в полете». Потому и помочь мог даже просто случайно.

Смущенно покраснев, парень даже допустил, что помощь могла прийти не лично ему — как юному, но верному последователю, а может быть — Владыка Неба мог случайно принять падающий дельтаплан, за своего собственного питомца…

Но тут Игорь закончил леченые процедуры, освободился, и сразу же вспомнил свое собственное, сравнительно недавнее прошлое. А потому уточнил: а сколько раз его юный напарник уже летал по небу, и спасался после падения с огромной высоты?

Чувствовалось, что парень тоже пережил непростые мгновения борьбы с соблазном «победить» с помощью вранья, но надо отдать должное — преодолел. Хотя, он-то верил по-настоящему, и может быть ему просто не подходила такая победа… В общем, юный горец признал — нет, это первый раз.

Тогда Игорь и вывалил ему, без особых правда, подробностей, рассказ о собственном переносе в мир Ахкияра, о непростом приземлении, и о выживании всего четырех путешественников из более чем двухсот человек…

Остальные два дня пути, не отличались чем-нибудь примечательным.

Первые сутки Игорь тащил парня на закорках. И вряд ли они преодолели в тот день больше 10–15 км, но уже на следующий день рана затянулась, и напарники смогли наконец-то развить нормальную скорость. И самое главное — точно сориентироваться на местности.

Изначально, они планировали добраться в родовые земли проводника, до которых «по прямой» от места осады, было не больше 75–80 км на юг — юго-запад. Если Игорь, конечно, правильно перевел все эти замороченные меры длины с привязкой к шагам, «перестрелам из лука» и прочей древней чуши.

На Земле люди на дельтапланах умудряются преодолевать более 700 км за один раз. Поэтому они, конечно, не побили ни каких рекордов. Но даже по самым скромным подсчетам получалось, что сумели продержаться в воздухе больше часа, и преодолели около 45–50 км.

Правда, в итоге — сильно отклонились к западу, а значит, находились куда ближе к батавской границе, чем к изначальной цели. Поэтому куда разумнее посчитали искать помощи в одном из родовых замков нуитонов. Именно земли этого батавского племени были ближайшими.

…И вот уже к вечеру, путешественники вышли к небольшому пастушьему лагерю.

Степь, в смысле — саванна, — должна была начаться только завтра, а потому они все еще находились на территории Полуденного нагорья. Из-за этого уже почти час лежали на небольшом, заросшем кустами возвышении, и мучительно решали, как же быть.

Стоило Квандо глянуть всего один раз, как он совершенно однозначно заявил: да, это его соплеменники из Безродных, но с этим кланом у них кровная месть. Сейчас из-за всеобщего похода объявлен мир, но при нынешнем раскладе, он боится, что те не удержатся:

— Нас мало, один кинжал на двоих, а их — не меньше восьми мужчин… Обязательно нападут!

Игорь был уверен — даже без оружия и брони, такой небольшой отряд он перебьет легко. Все-таки в браслете удалось сохранить почти половину «зарядов». Но он просто не мог себе позволить неспровоцированного нападения. Это могло разрушить почти сложившуюся коалицию. Так что надо было выходить, и дать им шанс самим решить — будут они нападать или нет.

Однако риск от неожиданной атаки выглядел слишком уж большим. В конце концов, его могли слишком серьезно ранить или убить еще до того, как он «выпустит Кракена». В смысл — Стража Пирамиды.

— А какие есть еще варианты? — на всякий случай уточнил Игорь. — Очень уж есть хочется…

— Если ты пойдешь один, и они предложат переломить хлеб… Тогда им можно будет доверять! — по-прежнему не очень уверенно ответил проводник, и глянув на потрепанный наряд, уточнил. — Только возьми, господин, мой клинок, а я — твое копье. Они не должны принять тебя за беглого раба!

Легко расставшись с крепкой полутораметровой палкой, чей наконечник они только вчера обожгли в пламени ночного костра, Игорь сунул клинок за пояс. Хлопнув напарника по плечу, правда, ободряя больше себя, чем его, треверский ярл прокрался вдоль линии кустов, и вышел на открытое место чуть восточнее возвышенности, где скрывался его единственный воин…

…Небогатые пастухи встретили заплутавшего чужака настороженно, но в целом гостеприимно. Пара известных Игорю янгонских слов, и примерно такой же запас на фриза у хозяев, заметно растопили недоверие. Вокруг обложенного камнями кострища к этому моменту собрались почти все мужчины семьи, и чужаку легко предложили место с травяной циновкой.

Получив кусок твердой, и довольно темной лепешки с приставшими кусочками золы, он невольно расслабился. Напарник предупреждал именно об этом, вот оно — с ним «переломили хлеб»!

В почти наступившей темноте пламя как-то по-настоящему уютно играло тенями на лицах соседей. После двух суток голодовки, жарящаяся баранина пахла просто умопомрачительно вкусно. Никто не пытался ему зайти за спину, не делал угрожающих, или чересчур миролюбивых жестов. Только самый старший из хозяев, улыбался возможно чуть чаще своему неожиданному гостю, чем членам семьи. Но так, наверное, и должно быть. Он здесь самый главный, и именно он отвечает перед богами и духами предков, за выполнение священного ритуала гостеприимства.

«…Надо же, какой молодец?!»

Не доверив обязанность подавать еду кому-то из младших, старик сам подхватил один из вертелов — с самыми отборными кусками ягненка, — и протянул его поближе чужаку, чтобы тот и совсем не перетрудился.

Смутившись от такой заботы, Игорь улыбнулся, и попытался вспомнить какое-нибудь особенно убедительное слово-благодарность. Потянул на себя крайний — очень сочный кусок с просто одуряющим, на таком расстоянии, ароматом, — откусил и только открыл рот, что наконец-то поблагодарить. В это время старик расплылся в доброжелательной улыбке еще сильнее, хотя казалась бы — куда дальше-то и, совершив какое-то неловкое движение, он с неожиданной ловкостью вогнал заточенный вертел гостю прямо в приоткрытый рот…

Глава 10. Гешефт

А идёмте-ка, замутим наш маленький гешефт

Цитадель Эверберга, время к полудню

(27 июня 2020 года)

Слипшиеся темно-русые пряди в беспорядке расползлись по постели. Нет, Катя не спала уже почти час, но вставать, или даже просто шевелиться, все же решительно не хотела. Как и все предыдущие дни.

Когда почти неделю назад ее привезли в крепость, ярл Эрвин одним заботливым касанием зарастил небольшое рассечение щеки, натертые веревкой запястья, все ее немногочисленные синяки и ссадины. Окончательно все они исчезли уже на следующее утро, и теперь даже самый придирчивый взгляд не нашел бы на ее теле следов плена.

Однако «потертости» на душе свести было куда сложнее. Хотя стресс «пролился» слезами еще в самый первый день.

Расчувствовавшись от всей той шумной, пусть и немного бестолковой суеты, которую организовала вокруг нее внучка властителя ивингов Отта, Катя и правда, долго и «сладко» рыдала, оставшись одна в своей прежней комнате.

Правда, после этого подруга отчего-то если и приходила, то очень нечасто и ненадолго, переложив уход и заботу о гостье на свое окружение. Будь землянка чуть меньше погружена в себя, она бы обязательно почувствовала бурлящее в девушке нетерпение и желание что-то обсудить. Но Кате сейчас было совсем не до того, чтобы приглядываться к окружающим. Пережитый страх и боль от крушения иллюзий, были еще слишком свежи.

Кстати, сильнее всего девушку в ее «трехнедельном приключении» поразила оставшаяся… обида и разочарование. Нет, предатели-наемники, а на самом деле работорговцы, оказались тут ни при чем. С теми все было просто и понятно.

Обида одолевала Катю на саму Жизнь.

Для нее и раньше не было секретом, что здешний мир небезопасен, и что вокруг и правда, убивают и лишают свободы. Она все прекрасно понимала. Но отчего-то ужасно «обидно» оказалось, вдруг с иссушающей ясностью осознать другое: все те по-настоящему неприятные в своей обыденности вещи, о которых «оговаривались», или прямо бахвалились окружавшие ее воины, точно также, в одно единственное мгновение, могут случиться и с ней самой!

Оказалось, есть огромная разница между отвлеченным умствование на эту тему, и необходимостью «примерить» все это на себя вот так, в реальности. Полностью попасть в чью-то волю, и вдруг осознать, что она точно так же, как и любая местная «дикарка», может стать чьей-то вещью или жертвой.

Однажды наткнувшись на эту мысль, Катя всячески избегала последующих встреч, и вообще темы «Что было бы лучше: умереть или провести оставшиеся годы бесправной рабыней».

А еще девушка мучилась от стыда.

Сейчас, она со всей очевидностью понимала, что ничем хорошим эта авантюра и не могла закончиться. Но три недели назад Катя казалась себе очень ловкой и изобретательной…

* * *

Да, бегство из Нойхофа и правда, прошло как по нотам.

Сейчас она осознавала, что иначе и быть-то не могло. Все-таки Катя в треверской столице считалась совсем не бесправной пленницей, а человеком по статусу куда выше, чем многие главы местных владетельных семей. И то, что Игорь запретил ей выходить в город без сопровождения, вовсе не означало какого-нибудь домашнего ареста.

Скорее этот запрет даже добавлял ощущение собственной «исключительности». Поначалу она даже искренне гордилась им, хотя ни за что и не призналась бы в этом.

Почему же тогда сбежала?

Это был уже совсем другой вопрос, и ответ, в том числе на него, всю последнюю неделю Катя мучительно пыталась найти. Незамысловатый аргумент «как-то все накопилось…» — был слишком правдив и одновременно неубедителен, даже в безмолвном споре с собой…

…Все началось, когда ее бессменная подруга окончательно переехала к своему Анвару. Тот почти всю войну безвылазно просидел в Виндфане, построил его почти с ноля, и все мало изменилось после победы. Даже когда женщины наконец-то перебрались в Нойхоф.

За время вынужденного «одиночества» у ивингов, они по-настоящему сдружились, и Наташа как-то незаметно стала для нее членом семьи. Если не сказать больше. Отношения между женщинами повторяли скорее психологическую матрицу «мать-дочь». Тем более и разница в возрасте была соответствующая.

Хотя Наталья ни разу не позволила себе напрямую поучать или еще как-то навязывать свое мнение.

Бывшая главбух крупного федерального медиа-холдинга, была слишком опытной, все понимающей, по-доброму ироничной… Да и успела вырастить дочь почти того же возраста, чтобы не занять именно это положение в их тандеме. Так что, оставшись «одна», Катя поначалу в глубине души даже почувствовала себя преданной. Хотя и пыталась убедить себя, что рада за старшую подругу…

В итоге: Наталья наслаждалась созданной семьей и предвкушением неожиданного материнства, Игорь — увлекся своей «игрой» во власть. Взбалмошный экс-журналист продолжал, как и раньше баловать ее дорогими подарками, но к прежним отношениям, судя по всему, твердо решил не возвращаться.

На эту тему прямо они так и не поговорили, так что в одно мгновение вдруг получилось, что ей стало не с кем даже откровенно поговорить. Не то что, чисто по-женски, поплакаться «на плече». Дворцовые служанки для этого и правда, не очень-то годились. При этом вокруг, конечно же, были небезынтересные ей мужчины.

Все-таки личная дружина Игоря очень заметно выросла, и все это были люди, как минимум «физически» примечательные. Но их прежний спутник после треверской победы заметно вознесся. Нет, в отношениях между своими Игорь держался совершенно по-прежнему и легко принимал шутки, но весь остальной двор, даже те, кого он прилюдно продолжал называть «друзьями», резко переменились, и явно стали воспринимать его совсем иначе.

Так что когда всплыла сплетня о том, что Катя для нового ярла некоторое время была не только «подопечной», и выяснилось, что благоволит он ей почти по-прежнему, это создало вокруг девушки какую-то «невидимую границу». Все было «видно и слышно», почти как обычно, но никто из окружающих мужчин даже не пытался «ее пересечь»…

…В общем, бегство получилось незамысловато простым.

На закате девушка переоделась, и легко проскользнула через «хозяйственные» ворота цитадели, а корабль наемников тут же покинул порт, растворившись в подступающей темноте.

Конечно же, сразу же выяснилось, что путешествие на огромных торговых ладьях, нанятых ярлом Эрвином совсем недавно, и нынешнее — на чисто боевом и очень небольшом суденышке — это совсем не одно и то же.

Но в целом, воины держались подчеркнуто любезно, их предводитель шел на встречу в попытках создать хотя бы минимум комфорта для своей заказчицы, и казалось, все будет по-прежнему идти именно так: мило, пусть и не безупречно.

Их юркий кораблик быстро пересек расстояние до Линкебанка, и здесь беглецы на пару дней задержались, пока (по мнению Кати) наемники искали подходящую стоянку для корабля и скупали лошадей для будущего путешествия.

Когда она все же покинули неформальную торговую столицу всех фризов, вместе с Катей отправился далеко не весь отряд, однако теперь на бойцах, да и самом предводителе было столько боевого железа, что она не решилась спорить, настаивая, что вроде как нанимала всю их команду. Вот только теперь ее спутников, как будто подменили. Державшиеся еще совсем недавно с подчеркнутым пиететом, теперь они стали позволять себе откровенно сальные и пренебрежительные взгляды, и такого же пошиба шутки.

Испугавшись, Катя, однако головы не потеряла, и старалась держаться, как ни в чем не бывало, приберегая за душой один, неожиданный для ее «охраны» козырь.

Девушка наняла этих людей до батавской столицы, рассчитывая найти там очередных спутников, но испуганная нынешней переменой, твердо решила расстаться с ним уже в Эверберге.

Меньше года назад вместе с караваном Эрвина Сильного, она проделала путь, по которому они сейчас ехали, только в другую сторону, и прекрасно помнила разговоры, что на ту сторону Великого хребта им было никак не проехать мимо крепости ивингов. Укрепление, собственно, и возвели в том месте, чтобы контролировать подходы к Вратам.

Но каков же был ее ужас, когда за два дня пути до Эверберга, их маленький караван вдруг резко свернул с торгового тракта. Вот тогда девушка и заработала свой удар в лицо, потеряв возможность, хоть как-то контролировать происходящее.

Когда их отряд начал вдруг сворачивать, она дрожащим голосом уточнила, мол, а куда это они? И тут предводитель впервые, в отличие от своих подчиненных, позволил себе говорить с ней насмешливо и явно пренебрежительно, поэтому у девушки банально сдали нервы. Почувствовав себя в ловушке, она попыталась ускакать, но тут же убедилась, что наемники готовы к любым сюрпризам.

Едущий впереди всадник, тот самый мелкий шнырь, что попытался посмеяться над ней еще в Нойхофе, оказался отличным наездником. Легко перекрыв путь к бегству, он одной пощечиной сбросил ее с коня, после чего спешился сам, и еще пару раз добавил по ребрам, пока предводитель окриком не приказал «перестать портить товар».

Катю связали, добавили пару пощечин, снова посадили на коня, правда, на этот раз не дали поводьев, а натянули мешок на голову, приказав «не надоедать окружающим своими воплями, если не хочет получить еще». Насиловать ее, как ни странно, не стали, но о последующих часах своей жизни девушка вспоминала с содроганием.

В мешке оказались колючие остатки овса, и они тут же начали ссыпаться за шиворот, голова взмокла, а путешествие стало настолько мучительным, что к вечеру Катя уже мечтала умереть, лишь бы эта пытка наконец-то прекратилась.

Задолго до заката, они остановились в каком-то небольшом леске. Ее сняли с седла, сдернули мешок с головы, и в этот момент девушка испытала просто ни с чем несравнимое счастье. А уж когда предводитель велел раздеться и привести себя в порядок, ткнув пальцем сначала в небольшой ручей, а потом — в баул с ее собственными вещами, землянка с таким радостным остервенением принялась срывать с себя одежду, что ей и в голову не пришло заикнуться о какой-то там стеснительности.

На закате к поляне выбралось почти два десятка всадников, но судя по незамысловатому обмену шутками между ее тюремщиками и вновь прибывшими, именно их-то они и ждали. Чувствовалось, что встреча эта происходила не в первый раз, насколько привычно и обыденно два отряда смешали в общую толпу, но именно в этот момент в традиционном сценарии произошел сбой…

Рослый рыжебородый и немолодой предводитель гостей, судя по всему, обратил внимание на всего одну пленницу, но поначалу не проявил особого любопытства. Лишь возмутился, что их «побеспокоили из-за такой ерунды». Но когда дело дошло до торговли за нее, Катя прекрасно расслышала, как тот прямо посреди обсуждения цены вдруг выругался, и некоторое время молчаливо и пристально рассматривал пленницу в свете ближайшего костра.

В какой-то момент он даже не выдержал, приблизился, и стал совать подхваченную горящую ветку практически ей в лицо.

Потом мужчина подал какой-то непонятный знак, и вдруг почти весь отряд гостей обнажил оружие, хотя резня и не думала начинаться. Пришельцев было почти в четыре раза больше, но они совсем не спешили перебить продавцов.

Схватка все не начиналась, и в застывшем воздухе казалось, можно было расслышать даже мысли. В какой-то момент смешанная толпа воинов постепенно распалась на две неравные кучки, и тогда предводитель захвативших Катю наемников решился подать голос:

— Что это значит?

— Чертов болван! — ответил рыжебородый, явно находясь на взводе, и борясь с собственным гневом.

Четверо спутников похитителя оставались все так же без брони, но мечи извлекли, и сплотились тесной группой вокруг своего командира. Тот, в свою очередь, извлекать оружие совсем не спешил, очевидно, прекрасно понимая, раз их не перебили безоружными, значит «партнеры» считают это далеко не обязательным. И судя по всему, он даже смог не растерять прежнюю ироничность:

— Так куда понятнее, но вопросы все же остались… — хмыкнул продавец, вызвав вполне одобрительные смешки в рядах обоих отрядов.

— Знаешь ли ты, кого пытался мне продать?! — все еще злым, прерывистым голосом уточнил покупатель.

— Все как я тебе и говорил: высокая, белокожая женщина, «из владетельных». Костлява, конечно, да и далеко не юна, но раз это для тебя так «оскорбительно», пусть будет не четыреста, а… всего триста пятьдесят гельдов серебром?

Последнее предложение вызвало уже не один, а два возмущенных вскрика. Катя очень гордилась своей спортивной формой, и не смотря на двусмысленность ситуации, почувствовала себя оскорбленной от вот этого пренебрежительного «костлява», в сочетание с намеком на старость. Но рыжему было совсем не до возмущений забывшейся пленницы:

— А когда ты собирался сказать, что «владетельная семья» — это речь о новом треверском ярле?!

— Какое тебе дело до их обид? — совершенно искреннее удивился «наемник».

— В какой дыре ты провел последний год? — снова возмутился собеседник, и добавил уже почти спокойно. — Разве ты не слышал, что он союзник нашего господина…

— Что-то такое болтали в порту. Вроде его дружина гостила на ваших землях…

— Нет, не просто «гостила», глупец! И он, и госпожа Катрин, жили в доме нашего господина поболе года, и болтают, что треверские земли взяты были с подсказки и при полной поддержке ярла Эрвина. Так что наши с тобой предыдущие шалости он может простить, но за вот это все — в моем роду будут вырезаны все до последнего человека. Если я решил бы поступить иначе. Поэтому пленницу я у тебя забираю. Да, а почему это госпожа до сих пор в путах? — театрально вскинул бровь рыжий, и подчеркнуто нейтрально, как бы между делом, уточнил. — Кстати, кроме похищения …и грабежа, какие еще обиды ты успел нанести Ингвару Треверскому?

Если старик и думал, кого обмануть «неважностью» своего вопроса, то в их число попали разве что деревья. Да и то не все, а лишь такие что поглупее, или из таких, что «стояли» слишком далеко, и просто не расслышали вопроса. Ну и Катю, конечно.

Большинство событий вокруг, она все еще измеряла по своему прошлому — земному опыту.

— Ты же знаешь, я не позволяю своим людям «пользовать» пленниц. Разве что Мелкий Хэд, — предводитель кивнул на замершего «шныря», — не очень уважительно ее …спешил с коня. Ну, может быть, еще пару раз пнул, когда она на земле лежала, — явно через силу добавил воин.

— Госпожа, так ли это?

В тот же момент, когда Катя неуверенно кивнула, остальные наемники невозмутимо отступили в сторону, а взвывшего от ужаса «шныря» схватили и деловито обезглавили.

Как бы девушки не желала зла своим похитителям, но разница между «чтоб вы сдохли» и реальным расчленением, оказалось, все же была.

Притом настолько существенная, что она не стала возмущаться, когда уцелевшие «работорговцы» смогли беспрепятственно покинуть лагерь.

* * *

Тронный зал крепости Эверберг, вторая половина дня

Неудивительно, что вся эта пестрая смесь эмоций и потерь получилась настолько ядреной. Даже с учетом освобождения меньше чем за сутки и, казалось бы, «безоговорочной победы сил Добра», Катя и за неделю не смогла разобраться в своих чувствах. Неизвестно сколько могло продолжаться все это самокопание сегодня, но стоило в крепости пробить первую дневную стражу, как занавески в ее комнату распахнулись, и внутрь ввалилась шумная группа рабынь и дальних родственниц правителя. Не одна-две девушки, приставленные ухаживать за гостьей, как это случалось во все остальные дни.

Только почти через час, когда ее словно болезненно котенка осторожно, но непреклонно извлекли из постели, отмыли, расчесали и заплели, попутно обрядив в одно из свежих платьев, беглянка смогла узнать причины всей этой кутерьмы.

Катя с волнением выслушала рассказ о том, что практически одновременно с ней, в крепость пришли две ужасные вести, которыми ее не стали беспокоить.

Из первой следовало, что горцы предали, и весь отряд ярла Ингвара Треверского на землях Полуденного нагорья попал в засаду, где был вырезан до последнего человека.

А из второй выходило, что караван и правда сгинул, но сила и удача самого ярла оказались по-прежнему велики. И торговец-рассказчик клялся, что лично видел его живым и здоровым. Но в окровавленной одежде и в сопровождении явно не его собственных воинов, а каких-то небогатых батавов, как раз с горского — восточного пограничья.

На вопрос и что, мол, теперь, Кате наконец-то рассказали, что утром в крепость прибыл один из полусотников ярла Ингвара, и уже скоро он сможет рассказать все подробности произошедшего в тронном зале, куда повелитель ивингов поручил пригласить и свою гостью. «Если она того, конечно же, пожелает…»

Естественно, Катя «пожелала».

И вот с первыми ударами второй дневной стражи, она стояла в шумной толпе женщин справа от трона ярла Эрвина вместе с Оттой и другими женами и дочерями высокопоставленных ивингов…

Глава 11. Плата за ошибку

Полуденное нагорье — верховья реки Кабиар. Неделей ранее

(20 июня 2020 года)

Долина, из которой брал свое начало бурный Кабиар, лежала в середине владений Подгорных кланов. Именно здесь они и укрылись, когда сообразили, что раздосадованные соседи готовы устроить самый настоящий геноцид. Только здесь у них была возможность хоть как-то обороняться, и достаточно воды для десятков тысяч овец и коз.

Едва стало известно о нападении подгорных кланов на караван, как соседи с радостью набросились на них. Тем более что к тому времени ополчения, собранные для нападения на канаанеев, уже не первый день в нетерпении рыли землю копытом. А лучшие воины подгорных кланов, наоборот, покинули свои дома и без толку бродили вокруг природной крепости, в которой засели фризы.

Неплохо приспособленные для жизни плоские вершины Полуденного нагорья, неожиданно оказались слишком «тесными» для целого народа. Конечно же, разумнее всего было уйти в горы, но юго-восточные склоны Алайн Таг в этих краях не зря считались очень пустынными и труднопроходимыми. А учитывая, что главным богатством здешних нищих горцев был скот, при попытке раствориться среди круч, его пришлось бы бросить. Большую часть. И оттого подгорные кланы готовы были или драться до последнего, или сильно уступить при переговорах. Что в итоге и получилось…

Собственно, почти полтора десятка самых нерасторопных или невезучих подгорных родов успели сгинуть. Большинство из них были перехвачены в пути, но под замес попали и три клана, ошибочно решивших отсидеться в такой момент. Не помогли ни «тайные» пещеры, ни неприступные вершины. Все-таки за тысячи лет, для ближайших соседей друг от друга там просто не осталось по-настоящему скрытых или недоступных мест.

И вот сейчас, стоя в окружении союзных вождей, Игорь готовился принять капитуляцию.

Точнее — поучаствовать в спектакле «Они очень сожалеют и сдаются». Все условия были оговорены еще вчера, а сейчас — необходимо было просто их озвучить, принести соответствующие клятвы и, конечно же, принять и посчитать выкуп. Планов было как минимум на сутки.

Природный амфитеатр на западном — левом берегу Кабиара был к этому приспособлен как нельзя лучше. Еще затемно склоны ближайших холмов стали заполнять победители. И вот — «Идут!»

Хотя точнее всего, это было бы назвать «бредут». Вожди и старейшины подгорного народа не торопились. Они двигались плотной группой, по неширокой тропе, петляющей вдоль подножий облюбованных победителями холмов. Немолодые мужчины в богатых одеяниях с непокрытыми головами.

Безоружные, хотя и в дорогой броне, и самое главное — с боевыми поясами на шеях. Именно они были явственным знаком того, кто именно здесь проиграл, и станет теперь платить за авантюру с попыткой грабежа. Хотя на самом деле, так дружно их наказывали не совсем за это.

Все местные с уважением относились к умению подобрать удачный момент для грабежа. Да и в других местах этот способ заработка считался делом уважаемым. Поэтому подгорным кланам предстояло заплатить не за попытку, а за гнилой «индивидуализм». Потому что «удачный момент» для них, означал срыв всех планов по разграблению канаанского побережья. Ведь только фризы гарантировали взятие богатых крепостей и замков до прихода подкреплений.

Затянись это дело на месяцы, и канаанские города пришлют свои армии. В общем, именно поэтому Игорь тащил с собой семь своих лучших требюше и так тщательно подбирал дороги. Сам он тоже, кстати, совсем неоднозначно воспринимал нынешнюю победу.

«Невинный» наскок на караван выглядел в его собственных глазах «милой шалостью» на фоне «приключений» в гостях у, казалось бы, союзного клана Безродных. Будь у него выбор, он бы еще подумал среди кого устраивать резню. Но официально предъявить было нечего, и приходилось изображать, что вспышки гнева у него вызывают именно «подгорные предатели».

…Стоило процессии приблизиться к заранее намеченной, и очищенной от камней площадке, как окрестные склоны взвыли на тысячи голосов. Сами холмы, казалось, ожили в готовности уйти. До такой степени густо облепили их воины из четырех местных сообществ, обрадованные возможности решать судьбу пятого.

Такого вообще не бывает, чтобы у соседей не поднакопились вполне обоснованные претензии друг к другу. А уж в здешнем воинственном мире.

Так что Люди Равнины, Озерные кланы, Безродные и Тютонги, рассчитывали по максимуму выжать из нынешней ситуации. И их собственные вожди и старейшины, конечно же, прекрасно это понимали.

Как и подгорные кланы.

Именно поэтому они смирили гордыню и пришли поклониться. В том числе и чужаку, перед которым не испытывали вины даже в теории. Хотя именно он, имел право требовать главную компенсацию за неудачное нападение. И это, кстати, отравляло их души куда больше, чем необходимость в прямом и переносном смысле стать на колени…

* * *

К пограничному батавскому форту Флактбург два прожаренных солнцем бродяги вышли на седьмой день после «авиакатастрофы». Уже к утру 6 июня на горизонте проступили долгожданные приземистые стены, но сил, на выражение радости, тогда просто не осталось. Тем более что шагать понадобилось еще почти половину дня.

Обложенные камнем укрепления возвели на невысоком холме. Это был отличный наблюдательный пункт, поэтому рассмотрели их довольно быстро. Но здесь, на стыке Аварской равнины, Полуденного нагорья и батавских владений, пешком не ходили. Ни друзья, ни враги. Оттого пара разморенных полуденной жарой стражников на воротах пыльного форта, не сговариваясь, решила не поднимать тревогу, а просто дождаться момента, когда жизнь сама утолит их любопытство. Опытных клановых бойцов не было нужды учить терпению.

Пожалуй, они вообще не проронили ни слова за те несколько часов, что путешественникам понадобилось, чтобы приблизиться.

Последние пол часа стражники потратили на попытки угадать, что же связывает странную парочку бродяг, старший из которых, скорее всего, фриз по происхождению, казалось не чувствовал ни жары, ни усталости. Все это время он зло и целеустремленно держал направление ровно на затененный проем воротной башни Флакбурга.

А вот его более юному спутнику — молодому горцу — путешествие давалось куда труднее. Спекшиеся от жары губы, прерывистое лихорадочное дыхание и потухший взгляд — на самом последнем отрезке пути твердили об этом однозначно.

Если отбросить сам факт нахождения парня в столь необычной компании и в этом месте, то наряд его сообщал всем окружающим, что перед ними всего лишь младший сын или племянник кого-то из вождей Безродных. Да, потрепанный и усталый, растерявший где-то все свое имущество, но в целом — совершенно «обычный» и понятный.

Чего совсем нельзя было сказать о «фризе». Все в нем — от наряда до манеры держаться — казалось чуждым и непонятным. Особенно пятна крови, густо покрывавшие грудь и обрывки воротника.

— Эй, я тебя где-то видел… — неуверенно протянул один из стражей, когда путешественника двинулись внутрь поселения.

— Так и есть. Я часто там бываю… — хмуро ответил старший, не изменив ни скорости, ни решимости продолжить путь.

* * *

Выбравшись к людям, Игорь напоминал скорее бомбу, с «настороженным» опытными саперами механизмом, чем себя прежнего — довольно добродушного и незлобивого парня. Все в нем буквально клокотало от желания «наносить добро и причинять справедливость». На все это накладывалась еще и сильная усталость. Правда, скорее душевная, чем физическая.

Измотан всеми приключениями последних дней, он несколько грубовато проигнорировал, как стражу на воротах, так и ближнюю охрану местного вождя. Да и всех остальных любопытных. Не вступая в переговоры, Игорь так уверенно двинулся сквозь пыльное поселение, что ни один человек просто не посмел заступить ему дорогу.

Следующие пять дней вылились в непрекращающуюся скачку. Сначала в нынешнюю столицу Батавов — Ленстрагоф, потом, после пары коротких встреч — к главному поселению гариев озёрному Хугиталю, покинутому караваном меньше месяца назад.

Суточную гонку на лодках вверх по течению Игорь проспал, не очнувшись даже ради еды.

Последние запланированные подкрепления, по словам Дольфа, прибыли еще декаду назад, и армия была полностьюготова к выступлению. Поэтому уже на следующий день после прибытия в лагерь у замка Верхойс — 13 июня — фризы выступили в поход.

По условиям договора с Торговым Союзом, каждое из 14 племен-участников, должно было прислать не менее 200 опытных воинов. Еще несколько сотен легкой конницы (на свое усмотрение) обещали выставить батавы.

С учетом приведенных треверских воинов, Игорю предстояло вести почти четыре тысячи только фризов. Хотя на самом деле народу выходило даже больше. Просто точное число слуг и помощников ни кто считать не собирался. Они шли — «по умолчанию».

Армия двинулась тремя группами.

Первыми, как самые подвижные, по размеченной караваном тропе ушли батавы. Их задачей была необходимость доразведать участок от места, где караван попал в засаду, и до перевалочной базы в долине озера Чанду.

За ними, тем же самым путем, но спустя сутки, вышел осадный обоз, в сопровождении почти полутора тысяч воинов и слуг. А вот основная колона ушла одновременно с батавской кавалерией, по более северной тропе.

К этому моменту еще не было известно, что враги решат отойти именно к верховьям Кабиара. Но со слов местных выяснилось, что это был их привычный способ действий, и Игорь решил действовать на опережение.

Правда, перехватить врага все равно не удалось. Чисто физически.

Дорога от батавской границы в районе замка Верхойс до верховий заняла почти четверо суток. Почти столько же, сколько, например, от земель Безродных. Но поскольку союзники начали действовать двумя днями ранее — еще 11 июня, — фризы подошли туда практически к шапочному разбору: 17 июня подгорные кланы заявили, что сдаются и готовы дать выкуп.

В итоге фризская армия ни разу не обнажила оружие, но получила право на часть добычи.

Дело в том, что пограничный Флактбург, к которому они вышли после авиакатастрофы, Игорь покинул в одиночестве. Точнее — сменил проводника. Воин, выделенный местным вождем, сопроводил его на запад — к Ленстрагофу, а прежний спутник — юный «летчик» Квандо рванул в совершенно противоположную сторону. Его задачей было сообщить «о неприятностях» своей родне — кланам Безродных, — и остальным союзникам. Именно поэтому у них и появилась возможность выступить раньше. Игорь даже не ожидал, что те начнут действовать с таким энтузиазмом…

* * *

Пока побежденные озвучивали ритуальные сожаления, мол «бес попутал» и все в таком же стиле, Игорь, сидя во главе победителей, старался незаметно общаться с буквально только что прибывшим гонцом от оставленного им каравана.

Осада прекратилась несколько дней назад, еще до подхода союзников. Но перед отлетом бывший журналист взял клятву, что воины его дождутся на том же месте. Поэтому устав без дела слоняться, бывшие осажденные узнали от проходящего мимо отряда, где сейчас их ярл, и отправили полусотника за инструкциями.

— …они не заметили, господин, когда ты улетел. А когда окончательно осознали, что не могут с нами ничего сделать, предложили выдать тебя и серебро. Нам было скучно, вот и решили с ними поболтать, — хмыкнул воин.

— Торговались? — заинтересовался Игорь.

— Да, якобы от твоего имени предложили заплатить столько, сколько ты весишь вместе с конем, но те отказались. Заявили, что канаане дадут за твою голову, так много серебряных сиклей, что нам их цену никак не перебить! — хмыкнул полусотник.

— Ничего, теперь-то мы знаем: кто и кому платить будет… — улыбнулся Игорь, продолжая наблюдать за отрепетированным «выступлением» подгорных старейшин и вождей, и вдруг неожиданно добавил. — Кстати, имей в виду, сейчас ты не вернешься к каравану. Я отправлю людей, и там пока справятся и без тебя, а ты — запоминай пока все, что здесь произойдет…

— Господин, прости мне мою дерзость, но позволь мне сопровождать тебя! Разве любой из твоих людей не сможет выполнить это простое поручение?

— Что-то я в этом уже не так уверен, — нахмурился Игорь. — Вот смотри, только что одному из воинов поручил, но у него, оказывается, есть другое мнение на этот счет, — Игорь с подчеркнутым удивлением глянул на полусотника.

Здесь, в мире Ахкияра, общество было куда более запутанно устроено, чем наши представления о Средневековье. Сейчас, когда Игорь стал ярлом, его воины формально перестали быть дружиной-семьей, а перешли в разряд высокопоставленных слуг — членов хирда, живущих «при дворе». Стали «придворными». Но он, конечно, продолжал сохранять с ними скорее дружеские, чем какие-то другие отношения. Естественно, с учетом разницы в положении. И уж точно «по-свойски» держался с немногочисленными командирами. Было важно хорошо представлять «кто чем дышит», и этот странный «спор» показался ему вдвойне удивительным.

— Поясни! — потребовал Игорь.

— Господин, ты должен знать: мы, все те кто остались на той горе, испытываем стыд. Твои люди говорят между собой, что недостойны хлеба, который едим. Когда на нас напали, ты сам принял главный удар, сам отправился по воздуху, чтобы выручить собственных слуг…

— Дружище, постой! — вскинувшись, Игорь оглянулся на старейшин, продолжавших рассказывать о выкупе, который дадут подгорные кланы, чтобы замириться со своими соседями, и дружески хлопнул собеседника по плечу. — Сейчас не очень ко времени, но раз уж зашла речь… Я понял твою мысль, разделяю твое беспокойство, и даже благодарен за него, но хочу заверить, что оно пустое! Да, мы оба знаем, что правители кормят воинов, дают им дорогие подарки и устраивают пиры для того, чтобы те бились за их интересы. Конечно! Но в том, что произошедшее недавно сложилось именно так, а не иначе, нет ни чьей вины… кроме тех, кто сейчас за нее отдаст четверть всего своего скота.

Запомни: я сам назначил себя в передовое охранение, и только я сам мог справиться с воздушной лодкой, что построил. И повести армию к канаанской границе я могу тоже только сам… — Игорь сделал паузу, и ехидно уточнил. — А ты, чтобы не сомневаться в своей чести и необходимости, должен выполнить другое очень важное дело: первым рассказать моему самому важному… единственному союзнику об этой победе! Чтобы завистники и недоброжелатели не смогли из-за «чьей-нибудь» нерасторопности оболгать нас!

— Прости, господин, — воин побагровел от стыда и опустил взгляд, но тут же собрался с силами, и снова взглянул в лицо ярлу. — Что еще я должен сделать?

— Ты сам видел, как мы попали в засаду, знаешь, что было дальше, поэтому теперь отправишься на ту сторону хребта. Нужно будет все подробно рассказать моему другу ярлу Эрвину, а то, боюсь, до них могли дойти… «самые разные» вести. Запомни, это очень важно! Правитель ивингов не только мой друг и наставник, но и представитель Торгового Союза, а там не все столь доброжелательны как он. Поэтому очень нужно, чтобы там не стали обо мне говорить плохое. Особенно неоправданно плохое, — улыбнулся Игорь. — Так что ты отправишься, и ответишь на любые вопросы Эрвина Сильного!

О, кажется это не по сценарию… — удивленно добавил Игорь, продолжавший посматривать за происходящим на импровизированной сцене.

* * *

Здесь стоит сделать еще одно небольшое отступление.

В средневековье у любой проблемы были «фамилия, имя и отчество». Как при товарище Сталине. То есть за нападение ответственными считались не обобщенные подгорные кланы (хотя резать их можно было именно что «обобщенно»), а в первую очередь его организаторы. Сильнейший в подгорном сообществе — клан белых (по другому варианту перевода, первое слово означало не только цвет, но как у части земных тюрков, еще и место расположения — высокогорных) барсов — «апиу кьяр».

Прямо сейчас Игорь более-менее понимал местный янгонский, только потому, что заранее знал, о чем будут говорить вожди и старейшины побежденных. Но когда накануне все это обсуждалось, переговорщики как-то загадочно высказались, что мол, главные виновники сами внесут плату «за обиду». И стоило прозвучать этому самому словосочетанию — «апиу кьяр», — как Игорь естественно, прервал все сторонние разговоры.

Тем более что и взгляды всех подгорных старейшин, явно сосредоточились именно на нем…

Из группы вождей вперед выступили два плечистых горца с продолговатым и довольно массивным свертком в руках, до этого державшиеся позади остальных. Как оказалось, старейший из вождей только этого и ждал, потому что он продолжил говорить дальше без какой-то видимой паузы:

— Ради прекращения вражды наши братья — белые барсы, — решили пожертвовать реликвией предков, что много поколений хранили в тайне ото всех, — только тут старик позволил себе проявить хоть какие-то эмоции, явно осуждающе поджав губы. — Чтобы оплатить за нанесенную тебе, фризский князь, обиду, они отдают бесценное сокровище предков. Если примешь ее, то пусть кровь больше не льется, а гнев забудется! Пусть все мы сможем вернуться к своим домам, будто и не было между нами зла!

Судя по его скрытому недовольству и разочарованию, старик и не догадывался о «тайне», и отчего-то был изрядно расстроен этим фактом. Что, естественно, не могло не вызвать дополнительного интереса у Игоря.

Пока звучали слова, носильщики успели неторопливо, но ловко снять несколько слоев ткани, и под ними обнаружился довольно симпатичный расписной сундук из какой-то, вполне возможно, что ценной породы дерева. По крайней мере, Игорь уже привык, что большинство таких штук для ценных вещей, делали или из какого-нибудь пахучего, или особо крепкого сорта древесины.

Массивный полутораметровый пенал был обшит позеленевшими от времени бронзовыми накладками, которые в верхней и нижней части соединялись чуть более массивными, но такими же по стилю бронзовыми защелками.

Когда носильщики дождались паузы в речи старика, подчеркнуто синхронно отщелкнули крепления и взялись за правую и левую части «сундука» (те, как выяснилось, могли полностью распахнуть, открыв содержимое контейнера), повисла полная тишина. Казалось немыслимая при таком скоплении народа.

— Шатса! — пораженно выдохнула толпа.

— Господин, — шепотом подсказал сидящий рядом переводчик-батав, — нужно спуститься и принять дар!

— Считаешь? — так же негромко уточнил Игорь, и причитал в глазах соседа жгучую смесь из зависти и недоумения.

Глава 12. Гости, что в горле кости

Золотой протекторат — плавни в окрестностях Малета, полночь

(11 июля 2020 года)

Вот уже восьмой день как небо затянуло тучами, горы укутал липкий густой туман, и оттого даже днем линия горизонта отступала не далее чем на тысячу-тысячу двести шагов. Только здесь на побережье дневной бриз время от времени чуть «разгонял» видимость, но стоило ему ослабнуть, как мир снова сужался.

Пышные сады и виноградники, сжатые поля и ухоженные дороги — все они опустели. Только редкие пастухи на севере и северо-востоке Протектората, все еще решались уводить своих подопечных на рассвете, чтобы к закату вернуть их сытыми и усталыми домой.

Большинство стад сейчас устало брели к ближайшим замкам и крепостям. И причина была, конечно же, вовсе не в падающей с неба воде. Тем более что до настоящих ливней дело пока и вовсе не дошло.

Действительно, пришел сезон дождей и лучший выбор в такое время — как можно быстрее забиться под сухую надежную крышу, нежиться у очага, тянуть припасенное пиво. О, в другое время с этим мало кто стал бы спорить!

Но так получилось, что еще меньше осталось тех, кто и правда, сегодня рассчитывал погрузиться в долгий и привычный ста-ста двадцатидневный «сон». Даже самые последние из рабов знали: семь дней назад чиуру перешли границу.

Происходило такое уже не раз, но слишком уж единодушно твердили многочисленные беглецы: теперь их поддержали соседи. Своих воинов дали почти все народы Полуденного нагорья, а значит, нынешняя война не будет легкой.

Мало того, находились даже трусы, что пытались твердить об отрядах фризов в рядах нападающих.

Так это или нет, но пока каждый раз выяснялось, что тревожные россказни поются с чужих слов. Тех, кто своими глазами и вправду видел тяжелую пехоту северян, и мог твердо поклясться в том, не находилось среди изгнанников.

При всем при этом мало кто-то верил, что в долине Митаньи уцелела хотя бы одна ферма или какое-нибудь мелкое селение. Раз чиуру сумели одновременно осадить все пограничные укрепления, значит, пришло их и впрямь немало…

— …господи, ну какая же мерзость эта ваша война! — довольно разборчиво пробормотал ярл Ингвар, казалось лишь для того, чтобы услышать хоть что-то кроме бесконечного шелеста капель по тростнику да чавканья размокшей почвы под ногами.

Здесь, в плавнях у самого устья Митаньи, все еще можно было пройти, не бредя по колено в воде. Недели мелких ежевечерних дождей было все же недостаточно, чтобы река по-настоящему вздулась и снова превратила заросли густого четырех-пяти метрового тростника в непроходимое болото. Но для полутора тысяч его лучших воинов сутки почти неподвижного и оттого изматывающего ожидания, показались не самым лучшим временем. Да и что вы хотели?!

Никакого огня и шума, из еды — только подмокшие сухари да волглые, от пропитавшей все вокруг воды, копчености. Прибавьте сюда многочасовое отслеживание боков прямо на лодках, а из доступных большинству «развлечений» — лишь короткие походы к отхожим ямам, устроенным поближе к главному руслу. Дошло до того, что все искренне завидовали наблюдателям, назначенным присматривать за проходящей неподалеку дорогой и едва видимыми в тумане стенами Малета.

— …будешь грабить, говорили они, насиловать и убивать! Все их — станет твоим! Готовься нежиться в их домах, женщины врага станут ласкаться к тебе… — выдержав паузу, ярл немного повысил голос, добавив в него ироничного трагизма. — Да мой «мужской корень» скоро отпадет за ненадобностью! По-моему, вместо волос там уже завелись какие-то головастики! Вот еще немного посижу в этой грязи, и однажды проснусь, пойду по делам, а «он» так останется сиротливо валяться позабытый за ненадобностью… — сдержанный гогот прокатился по рядам воинов, и скрылся где-то во мраке.

При всей неприхотливости здешних армий, такие небольшие «кровопускания усталости и раздражению» нужно было делать хотя бы время от времени. Незамысловатая шутка здесь, грубоватая хохма там, глядишь, и помогут избежать ненужных проблем в будущем. Иначе воины начнут выплескивать недосказанности совсем иначе. Например, в ссорах между собой.

* * *

Поделив выкуп подгорных кланов, союзники двинулись сначала на юго-восток — в сторону озера Чанду, — и лишь обогнув его двумя потоками по правому и левому берегу, армия взяла направление на северо-восток — к канаанской границе. Подходящих путей для такой орды было немного, поэтому на несколько дней оба берега Кабиара стали больше напоминать метров в час пик, чем не очень-то заселенное средневековое нагорье.

И вот тут Игорю пришлось попотеть…

До соединения с отрядами чиуру, бойцов у него набралось почти столько же, сколько и всех остальных союзных отрядов. Но профессиональная тяжелая пехота фризов и раньше-то считалась куда как опасной. А уж после того, как почти тысяча воинов подгорных кланов ничего не смогла сделать вшестеро меньшему посольскому каравану…

Так что право треверского ярла приказывать никто впрямую даже не пытался оспаривать. По крайней мере, сейчас, сразу после победы. Но вот друг с другом — даже самые выдержанные вожди не упускали возможности померяться «рейтингами».

Несколько раз дело почти дошло до массовой драки, и тогда Игорю срочно пришлось придумывать хоть какой-то способ обуздать всю эту вольницу. Хорошо хоть тут особо ничего изобретать не пришлось.

Первое, что он сделал, так это созвал всех предводителей союзных ополчений вместе с их самыми влиятельными родичами-соперниками в Каму. Благо — это было еще и по пути. И там, у алтаря единственного известного храма Полуденного нагорья потребовал от них принести клятву верности предводителю на время войны.

Похожий обычай существовал и у фризов, и у местных, поэтому идея не встретила какого-то особого сопротивления. Не все, конечно, ей обрадовались, но шансов отвертеться не было.

Во-первых, местные сообщества никогда раньше не собирали такой армии. Во-вторых, они буквально только что, заставили «практически без боя», раскошелиться подгорные кланы. Конечно, заметную часть этой добычи планировалось «проесть» в походе — армию следовало кормить, — но кое-что, по мелочи, военные вожди смогли разделить и между воинами.

Так что с одной стороны — это укрепило их собственную власть. С другой — повысило ожидания рядового большинства, и те бы просто не простили своим вождям излишнюю гордыню.

Так что следующая идея Игоря, по превращению разрозненной толпы в войско, была встречена тоже довольно лояльно. Хотя показалась уже не такой очевидной…

Первое, что Игорь приказал — это прислать от каждого отряда по шесть самых молодых, но умелых наездников при двух конях. Понятно, что у здешних небогатых племен, отвечать всем условиям могли лишь юноши из самых влиятельных семей, и «отдавать их в руки» чужака было не очень-то принято.

Но он вполне убедительно обосновал, что на такое ответственное дело как рассылка приказов, ему нужны только самые достойные. И желательно те, кто хотя бы видел, что такое отдавать приказы.

А где искать самых достойных юношей? Правильно, только в самых достойных семьях…

В целом идея и правда выглядела, как взятие заложников. Этим она и была на самом деле, но отказаться и в этом случае предводители не смогли.

Наследников, конечно же, не прислали, но даже младшие сыновья и племянники были ценностью, и в итоге получилось, что помимо клятв, у Игоря образовались и другие способы влияния на ослушников. Не удивительно, что путь от озера до канаанской границы по Митаньи, Союзная армия пришла с куда меньшими проблемами…

В двух днях пути от канаанских владений, они соединились с войском чиуру. После почти суток обсуждения того, кто именно, куда идет и что делает, армия снова распалась на множество отрядов, которые разбились вдоль всей южной границы Золотого протектората.

Местные «синоптики» за тысячи лет научились предсказывать начало сезона дождей с завидно точностью, поэтому дальше все, как ни странно, шло по заранее намеченному плану.

К 2 июля отряды были на своих местах, и даже осадный обоз, не смотря на всю свою медлительность, почти полные сутки успел отдохнуть в ожидании первого дождя.

Восемь дней назад, к вечеру, небо затянуло тучами, и каждый отход ко сну с тех пор, стал заканчиваться полутора-двух часовым принудительным «душем».

Казалось бы, какое дело как именно льется вода с неба?

О, нет! Начало «мокрого сезона» означало, что навигация в Канаанском море свелась к минимуму, потому что превратилась в лотерею. И когда метрополия все же получит ввести, спешить с подкреплениями они не станут.

Будущую армию придется со всей осторожностью «тащить» к побережью Протектората «короткими перебежками» от порта к порту, от одной надежной гавани к другой. Корабли станут проводить в открытом море не больше половины дня, чтобы не потерять их в почти «обязательном» вечернем шторме.

Так что стоило небу убедительно потемнеть, уже на следующее утро Союзная армия обрушилась на канаанское пограничье. К вечеру того же дня — пылала вся южная часть долины Митаньи на половину дня пути от реки, не смотря на 80–90 % влажность воздуха и разрозненные, но яростные попытки сопротивления.

У нападающих было настолько подавляющее преимущество в силах, что рейдовые отряды просто сметали даже неплохо укрепленные усадьбы. Действительно, что может сделать даже пара-тройка опытных воинов и дюжина или больше крестьян, против сотни или двух готовых к бою бойцов.

Всего племена Полуденного нагорья собрали около 8,5 тысяч воинов. Подгорные кланы, кстати, тоже выставили ополчение почти в 450 человек, под предводительством трех военных вождей (Приложение 4).

Поначалу прогнозы звучали едва ли не вдвое скромнее, но как оказалось, полученный выкуп и тут изрядно подыграл планам организаторов похода. Он неожиданно разжег желание пограбить и в семьях, до этого момента совершенно искренне не собиравшихся рисковать своими мужчинами.

Но армия уже уходила, и тогда такие вот «осторожные», срочно принялись суетиться, в поисках того, к кому же именно присоединяться. Тем более что почти во всех местных сообществах был выбор.

Только Люди Равнины смогли вставить отряд под предводительством общего военного вождя. Да и то лишь потому, что у них единственных правил князь-тойон, подобный фризским ярлам. И дело тут в самом образе их жизни.

Люди Равнины все еще предпочитали кочевать вслед за стадами, имели всего один — не самый крупный город-крепость, — да и владения их были не так уж обширны (просто из-за того, что сравнительно ровный кусок местности на юго-востоке Полуденного нагорья был сам по себе не очень большим). Все это не позволяло дробить силы, потому что с любым врагом приходилось биться, вместо того, чтобы попробовать спрятаться или убежать.

В остальных местных сообществах, даже если и выбирали какого-то единого предводителя, то по уровню власти он находился ближе к фризским «танам». Выполнял функции скорее третейского судьи и арбитра в спорах, чем и впрямь полноценного властителя. Из-за всего этого каждый клан даже внутри одного сообщества, старался выставить бойцов под своими собственными знаменами.

Так что когда идея присоединиться к будущей войне набрала неожиданную популярность, «передумавшим» пришлось срочно искать вождя поудачливее. И некоторым пришла похожая и довольно логичная мысль:

«…Ага, — прикинули они, — собственный отряд выставить не можем. Три-пять-десять-даже два десятка воинов, ну какая это армия? Кого они сумеют победить… Но даже в отряде какого-нибудь „своего клана“ — кем мы будем? Едва ли не слугами. Они станут поручать нам самую неблагодарную и опасную работу, делить не в нашу пользу добычу… Конечно, присоединиться к ополчению других племен мы не можем. Хотя вон у них — орел! Ни один набег не провалил! Но с вот этими мы когда-то бились, а вот с этими даже „кровная месть“ еще сохранилась. Как же быть?! Как же быть… О, а почему бы тогда…»

В общем, к канаанской границе вдобавок к собственным — треверским воинам, — у Игоря образовалось приличная «группа поддержки» из местных. Многие из «попутчиков» не имели за душой ничего кроме какого-нибудь плохонького копьеца, легкого, чаще всего плетеного щита, да надежды пограбить, и редко отличались воинскими умениями. Но это не стало препятствием для дружбы.

Еще древние греки были уверены, что гоплиту достаточно уметь ходить в ногу и правильно выполнять команды. А для всего остального хватит и чисто инстинктивного умения владеть копьем, свойственного любому человеку.

Игорь, конечно, не надеялся поставить этих новобранцев «в фалангу» или «стену щитов». Но совершенно не сомневался что люди, готовые рисковать жизнью «за долю малую», ему пригодятся. Особенно если обращаться с ними строго, но справедливо, кормить, как «своих», и твердо дать понять, что усилия их точно не останутся без награды…

За следующую неделю, проведенную в пути от оз. Чанду до границы Протектората, небольшими группами и в одиночку к нему прибилось больше трех с половиной сотен человек *2*. На фоне всей Союзной армии это было вроде и немного, но стало полезным сюрпризом.

*2* «Союзная армия» накануне вторжения в Золотой протекторат

Ярл Ингвар

более 3 000 воинов (фризы, тяжелая пехота, 14 отрядов присланных правителями Торгового Союза)

230 всадников (батавы, снаряжены на аварский манер, поэтому около 10–15 % из них — тяжеловооруженные всадники, остальные — конные лучники)

558 воинов и мастеров (треверы, тяжелая (120) и средняя (240) кавалерия, тяжелая пехота (120), осадный парк — из одного «8-тонного» и шести «4-тонных» требюше)

+ 362 воина (янгоны Полуденного нагорья, напрямую подчинившиеся ярлу, легкая пехота)

Чиуру

около 4 300 воинов (три группы, разбитые на 18 отрядов)

Озерные клана

около 1 200 воинов (шесть отрядов)

Люди Равнины

около 900 всадников (единый отряд, легкая кавалерия)

Тютонги

около 900 воинов (два отряда)

Безродные

около 700 воинов (шесть отрядов)

Подгорные кланы

около 450 воинов (четыре отряда)

= более 11 тыс. пехоты и около 1,5 тыс. конницы при 7 требюше

(из записей Анвара Гарипова)

* * *

В общем, уже следующим утром после начала сезона дождей, канаанскую границу перешла армия, которой у чиуру не было даже в самые лучшие времена. И в следующие четыре дня долина Митаньи была буквально вытоптана. Не успевшие сбежать или укрыться в одной из трех пограничных крепостей канаане были убиты или стали рабами.

Практически сразу в обратную сторону через границу, пошел поток добычи. Женщины, мужчины, скот, пища и предметы быта. Племена Полуденного нагорья жили куда беднее, а потому ни один гвоздь, глоток пива или горсть зерна — не оставались без внимания.

Попытки оказать сопротивление лишь ослабили потенциальные силы канаанских гарнизонов. Тем более что пока одна половина Союзной армии грабила и вычищала долину Митаньи, жители и воины трех главных пограничных крепостей юга с ужасом следили за целеустремленными действиями «дикарей». К этому моменту, пожалуй, только они и могли оценить истинные масштабы бедствия, и только у них были доказательства, что фризы и правда, участвуют во вторжении.

За первые четыре дня крупные отряды обложили главные укрепления пограничья: крепость Сантай на юго-востоке, прикрывающую прямую дорогу к побережью, и замок Ахот на юго-западе, мимо которого лежала самая удобная дорога в гористую — западную часть Протектората, где как раз и лежали богатые золотоносные верховья Митаньи.

На себя Игорь поначалу взял осаду крепости Маханат, в которой успели укрыться не меньше полутора тысяч только беглецов. Если прибавить сюда сильный гарнизон, мужчин из числа постоянного населения и высокие 12-метровые каменные стены, вырисовывалась довольно непростая и амбициозная задача.

Чтобы перенести боевые действия дальше, все равно нужно было взять как минимум две из трех крепостей. На совете перед самым вторжением, все сошлись во мнении, что начать все равно придется с ближайшей и самой сильной. Тем более что в ближайшее время дороги раскиснут, и чем меньше придется тащить осадный обоз, тем лучше…

Сам Игорь естественно, впервые рулил такой массой людей.

В войне за Треверскую марку под его рукой собралось больше двух тысяч воинов только на последнем этапе, когда все уже практически решилось. От этого в глубине души он «немного» нервничал, и поэтому решил делать все «по правилам».

Вокруг Маханата, на самых уязвимых направлениях, разбили несколько укрепленных лагерей. С самой слабозащищенной стороны в первый же день установили все семь требюше, и с расстояния в 200–250 метров, те принялись сносить зубцы на гребне стены, разрушать верхушки башен, в общем, готовить крепость к будущему штурму.

Уже на третий день выяснилось: ни к чему подобному местная оборона не готова. Правда, при этом получалось, что город все равно получится взять не раньше чем через три-четыре, может даже — пять недель.

К этому сроку стены у горожан вроде и останутся, но вот полноценно защищать их уже не получится. Но тут встала другая проблема.

Без требюше не стоило рассчитывать на быстрое взятие других крепостей. Но за то время, что уйдет на возню с Маханатом, местные успеют перегруппировать силы, может быть даже получить какие-то подкрепления и укрепиться. В итоге, появлялся риск, что времени и сил на полноценную подготовку к приходу канаанской армии — тоже не хватит.

И тогда Игорь опять пришлось планировать авантюру.

Пока шла подготовка, к основному лагерю стащили все более-менее целые лодки и небольшие речные суда, найденные за сутки пути вверх и вниз по течению. Они были куда удобнее, чем плоты, для того чтобы перебрасывать подкрепления по реке или добычу на свой берег.

Едва узнав ответ на вопрос, сколько эта «сборная солянка» способна перевезти воинов, при необходимости тащить с собой запас еды на неделю, Игорь поручил к утру четвертого дня отобрать для него тысячу лучших воинов-фризов и шесть сотен знакомых с греблей чиуру.

На следующий день пообедав, ярл хлопнул Дольфа по плечу, поручил ему сильно не рисковать, но после взятия города срочно перебираться к следующей крепости, и отплыл вниз по течению.

Через полтора дня, к закату, флотилия скрытно приблизились к крепости Сантай. Отправленный чуть раньше гонец, успел предупредить осаждающих, и все было готово.

Выждав еще часок, для надежности, воины высадились на правом — противоположном от крепости берегу, — и к полуночи все их лодки, баркасы, и прочая приспособь, покачивалась ниже по течению. Их перенесли на руках, не потревожив осажденных.

Еще через полтора дня, так ни кем и не обнаруженные, они растворились, среди густых плотных зарослей тростника, буквально в двух шагах от устья Митаньи. Вот уже почти сутки шестнадцать сотен отборных бойцов сидели в плавнях «тише воды и ниже травы». На завтра все должно было закончиться…

— …понимаю, спать в здешней слякоти еще то счастье, но осталось еще не меньше двух страж. Там, за стенами, их женщины заждались настоящих мужей, но нам понадобятся силы, чтобы пробиться в гости. Приказываю всем отдыхать!

Уставшие молчать хирдманы снова сдержанно загомонили, и уже через пару минут, когда приказ по нескольку раз пересказали в каждом из отрядов, воины принялись привычно устраиваться прямо на своих лодках.

До битвы осталось всего ничего…

Глава 13. Дым над заливом

Плавни в окрестностях Малета, утро того же дня — за два часа до рассвета

(11 июля 2020 года)

— Господин, господин… Пора!

Осторожные, но настойчивые толчки в плечо, буквально выдернули меня из какого-то сумбурного и незапоминающегося сна. «Внутренний радар» уже который день сбоил, и я не почувствовал приближения часового заранее. «Не как обычно…»

Это не могло не тревожить, но особое свойство «жреца» — мой внутренний радар, тепловизор и куча всего еще в одном флаконе, — сбоил не первый день. Он оказался просто не готов к «такой» походной жизни.

Даже какие-нибудь «строители из Средней Азии», привыкшие в Москве жить по 40–50 человек на тридцати квадратах, давно бы уже взбунтовались. Но именно от скученности — во всей флотилии по-настоящему страдал, наверное, только я сам. Большинство воинов, укладываясь спать, предпочитали в полголоса ругать сырость, еду и недостаток выпивки. Да и то… как-то без огонька.

Многие из них и правда, выросли в куда худших условиях, и уж ели-то большую часть жизни, точно куда реже, чем сейчас. Но сам-то я привык к совсем другим стандартам…

Например, на нашей 15-метровой «флагманской» галере, плыло два десятка воинов. Ночевать, естественно, приходится тем же самым числом. То есть при ее ширине меньше чем в два метра — практически вповалку.

А учитывая, как плотно приходилось ставить почти полторы сотни лодок во время ночевок, на стоянках до ближайших соседей каждый раз получался в лучшем случае метр, редко — два.

Четыре предыдущие ночи в этом плане ни чем не удивили, так что сопение, храп, вскрики, весь этот непрекращающийся гул от более чем полутора тысяч живых людей — мозг практически перестали воспринимать, как нечто важное.

Лодки и правда, стояли так плотно, что если бы вода в реке стала прибывать куда быстрее, и неожиданно затопила нашу часть берега, бродить по нему можно было, вообще не ступая на землю. И тут, конечно же, были определенные плюсы.

Но какой-нибудь житель Шанхая, глянув на все это, скорее всего, покрутил бы пальцем у виска и уточнил, а имеет ли здесь хоть кто-нибудь представление о «личном пространстве»?!

«Надо же, все-таки заснул…»

Часовой оставил после себя зажженную походную лампу, запах дыма и… ага — кружку с чем-то горячим. Судя по опыту — очередная вариация на тему «утренней бодрости». Скорее всего, как и вчера — отвар шиповника с кучей специй и меда. «На вкус дерьмо, но пить можно…» Особенно после нескольких дней всухомятку.

Кроме отдельного закутка — примерно метр на полтора на носу нашей галеры, — это была моя вторая привилегия в этом походе. На весла-то и младшие командиры садились только по желанию, но разжигать на рассвете небольшой костерок позволялось только «для ярла».

Было неловко, но очень уж приятно…

…Ночной дождь прекратился не меньше полутра-двух часов назад. Слишком уж лениво и нечасто сочились тягучие капли с куска парусины, растянутого над галерой вместо крыши. Но небо еще не просветлело. Оно вообще в последнюю неделю делало это нечасто. Хотя и появилась какая-то иррациональная уверенность, что ночная тьма уже дрогнула и готова отступить…

Осознав, что просто тяну время, я внутренне усмехнулся и так же мысленно — пнул себя под зад. Весь план строился на внезапности, и каждое упущенное мгновение до рассвета — было куда дороже золота. Платить за нерасторопности и малодушие полководца пришлось бы кровью.

«Блин, давай уже, нас ждут великие дела…»

Отбросив опустевшую кружку в угол, я накинул плащ, подхватил тяжелый, почти полутораметровый клинок, мешок с броней, и решительно откинул парусину.

Действительно, не показалось. Все предводители отрядов уже собрались, и сейчас что-то негромко обсуждали, столпившись вокруг грубоватого, но вполне узнаваемого макета крепости.

«…Ну что, дорогие мои малетцы и …гм — малетчанки, — вы сегодня не кипятите воду, не плавите свинец и не острите копья? Ах, спите себе спокойно… Тогда мы тем более идем к вам!!!»

* * *

От самой крайней и узкой полоски плавней, до стен Малета было не больше километра. Расстояние это Игорь преодолел минут за пятнадцать особо не скрываясь. Воины, отобранные в штурмовой отряд, с закрытыми глазами мир вокруг не видели, поэтому брели в темноте куда медленнее. Но им пока и не надо было спешить. Черед большинства из них наступит чуть позже, поэтому к самому западному выступу городских стен, и тамошней — Закатной башне, — их ждали чуть позже…

Если взглянуть на главный порт Золотого протектората сверху, то по форме он напоминает что-то вроде «отпечатка великанской ноги». Только «след» этот был, естественно, не вдавлен. Совсем наоборот, он представлял собой возвышенность, вытянутую в сторону моря примерно на полкилометра с северо-запада на юго-восток, и шириной в самом узком месте — не больше 170-ти, может — 180 метров. Вполне приличный полуострова, как раз слева от русла Митаньи, что и делало место таким ценным.

Малет и правда «запечатывал» реку, полностью контролируя практически всю местную торговлю.

Да, еще — обращенная к морю «пятка» этого полуострова, была чуть ниже передней части «той ноги», но не уступала ей по ширине. «Большой палец» — именно здесь стояла западная — Закатная башня, — и именно тут было решено преодолевать стены. В самом, казалось бы, защищенном месте.

Первым должен был идти именинно Игорь, потому что расчет во многом строился на его талантах «жреца». Но влезать он, конечно же, собирался не прямо на башню, а чуть левее.

Хотя она и всего-то на полтора-два метра возвышалась над прилегающими стенами, не стоило забывать, что внутри обычно ночевало не меньше двух дюжин воинов, готовых в любой момент занять ближайшие стены, и биться до подхода подкреплений. Так что рисковать было глупо.

До следующей боевой башни со стороны перешейка было около 70 метров, и расстояние между ними охраняли один — редко двое часовых. Оставалась надежда, что соседний гарнизон не успеет ничему помешать…

Возможность не только «ориентироваться», но и «чувствовать» все живое в темноте, должна была дать Игорю решающее преимущество, но он все равно немного мандражировал. Представьте, что вам в темноте, и с риском получить камнем или копьем, предстоит карабкаться на крышу трехэтажного дома. Представили? А теперь гляньте вниз!

Ага, тоже осознали, что это была просто потрясающая глупость?! Вот-вот! Именно это и произошло с ним на полпути вверх. Он абсолютно ясно «видел» своих воинов, прижавшихся к подножию стены внизу, осознавал свое перемещение по стене, но когда открыл глаза, чтобы убедиться, что темнота ни куда не делась и он по-прежнему в безопасности, зачем-то посмотрел вниз, и испытал неожиданный приступ паники. Вцепившись в неровности стены, Игорь попытался переждать волну, но беда не приходит одна.

Как раз в этот момент, часовому неожиданно «надоело бродить» вдоль гребня, и он притормозил прямо над диверсантом.

«О, боги, что тебе надо-то… Или он что-то почувствовал?! Ведь бывало такое ни раз, когда я забывался, и начинал транслировать свои переживания…»

Немного успокаивало лишь то, что Игорь, в отличие от абсолютного большинства его людей, не сомневался — воин наверху бродит совершенно один. Но именно в этот момент, поганец чего-то там завозился. И все это прямо над похолодевшим от ужаса экс-журналистом.

Перед внутренним взглядом тело караульного, как на дорогом тепловизоре, высвечивалось ярким красным пятном. В нем было уж точно побольше жизни, чем в сложенных из песчаника 12-метровых стенах. Но внутренний радар не показывал, что именно делает этот воин. Свечение от рук накладывалось на яркий свет, идущий от тела, и поэтому сливалось с ним.

«Пусть только попробует… — максимально отстраненно подумал Игорь, — и я на все наплюю, но оторву ему башку…»

Когда через мгновение струя мочи пролетела мимо него, практически задев, и насмешливо зажурчало где-то внизу, Игорь чуть было не выругался вслух… от двойного «облегчения». Стоило «зассанцу» отправиться дальше, как диверсант тут же вогнал в очередную щель новый полуметровый деревянный штырь, и переместился немного выше. Потом, еще, и еще, и еще…

Часовой успел отойти шагов на сорок дальше по гребню. Потом, он сделал привычный поворот через левое плечо, и двинулся в обратную сторону.

Караульный почти миновал место недавнего «двойного облегчения», когда из тени между зубцами вынырнула стремительная темная фигура и коротким, но очень быстрым и точным ударом под край шлема, убила его.

Жизнь покинула караульного раньше, чем его ноги подломились, а тело «сумело» коснуться земли. Как и большинство нормальных мертвецов, теперь он был не властен даже в выборе места упокоения.

Не дав упасть ни копью, ни его бывшему владельцу, нападающий поспешно оттащил их поближе к зубцам…

Когда первые лучи наконец-то сумели пробиться сквозь тучи, на гребне стены накопилось уже не меньше двух сотен воинов, а Игорь сумел получить все свое снаряжение и броню.

Все это время один из нападавших в плаще и с копьем мертвеца, бродил по гребню, время от времени постукивал древком по камням, создавая иллюзию безопасности, и маскируя случайные звуки, от стремительно растущего непрошенного отряда внутри стен.

То ли делал он это чересчур убедительно, то ли десятник в Закатной башне просто поленился, но вглядываться в тени между зубцами он не стал. Распахнув дверь в караулку, неудачник вышел наружу, и в тоже мгновение тихо и незаметно присоединился к своему подчиненному. Через пару минут, после стремительной и кровавой схватки внутри, башня перешла под контроль нападающих…

С этого момента почти 600 воинов штурмового отряда и вовсе потеряли хоть какую-то «стеснительность».

К стене приставили все два десятка принесенных с собой лестниц, уже не особо обращая внимание, видно ли их с соседних башен. Нападающие начали вливаться внутрь Мелета чуть ли не втрое быстрее, чем минут назад. И едва число бойцов внутри городских стен превысило четыре сотни, как вверх взмыла горящая стрела, по-прежнему хорошо различимая на фоне затянутого тучами неба.

Практически сразу от противоположного берега Митаньи, только выше по течению, начали отваливать десятки боевых лодок. Основная часть флотилии взяла курс на городскую гавань. Стены там были не больше пяти-шести метров, и не могли надолго задержать настойчивого врага. Хотя Игорь, конечно, надеялся, что излишних потерь удастся избежать.

Примерно в 120–130 метрах от уже захваченной башни, если идти вдоль стен, обращенных к реке, был один из двух выходов в гавань. Казалось бы, ни чем не примечательная калитка, но она была одним из ключей ко всей обороне.

К тому моменту как первые лодки с десантом стали разгружаться как раз напротив нее, проход был захвачен отрядом почти в две сотни бойцов и распахнут вовсю ширь. Но это был, к сожалению, еще не конец…

* * *

Спустя час, небо все еще оставалось затянуто тяжелыми низкими тучами, но утро полностью вступил в свои права. Оставшиеся четыре сотни штурмовиков постепенно переместились внутрь стен. Они заняли прилегающие дома, склады. Обложили, и начали осторожный штурм ближайших боевых башен. То есть с одной стороны — вроде бы взяли под плотный контроль западную, малозаселенную часть Малета — так называемый «Верхний город», — но с другой…

У стороннего наблюдателя сейчас, могло создаться впечатление, что произошла какая-то накладка, или их командира «посетил нежданный приступ неуверенности». Потому что основные силы «штурмовиков», прохлаждались практически все там же — в районе Закатной башни. Почти «без дела».

Чем-то важным занимались не более трети уже проникших в город. Да, тот самый отряд, что удерживал выход в порт. «Под огнем» из ближайшей, самой большой в городе — Речной башни, — десант еще только начал проникать внутрь, и накапливаться среди городских домов. Методично выдавливая не успевших сбежать хозяев, эти отряды демонстрировали намерение «перерезать» город пополам, в его самой узкой части.

Но ни «сторонних наблюдателей», ни покоя в Малете сейчас было не найти. К такому стремительному штурму местные не готовились, а потому большинство жителей пребывало в растерянности.

В гарнизоне Малете было не меньше 300 отличных наемников. По словам прихваченного накануне гонца, все они должны ночевать в огромной пятиэтажной казарме прямо у гавани, но многие из них вне боя не отличались дисциплиной, а значит им понадобится некоторое время, чтобы собраться вместе и начать представлять реальнуюопасность.

Не стоило сбрасывать со счетов и решивших переждать в Малете опасное время купцов со своей охраной, самих горожан, укрывшихся здесь беглецов, и почти две с половиной сотни гребцов, матросов и воинов, из команды новейшей боевой галеры приписанной к местному порту.

Это мощное и быстроходное морское судно позволяло контролировать всю прилегающую акваторию Залива Чиурон, но с началом сезона дождей стало на временный прикол у своей собственной — запретной для обычных кораблей военно-морской пристани на южной оконечности Малета.

Судно, конечно, стоило безумных денег, но сохранить его, когда придут канаанские подкрепления, не стоило и надеяться. Из-за этого корабль решили не захватывать, а спалить прямо на стоянке. Длинное приземистое здание «Морских казарм» стояло практически рядом с ней. Поэтому нужно было постараться и сделать это раньше, чем команда проснется, покинет город и станет, как минимум — непредсказуемой. Для этого в основном десанте заранее сформировали специальный отряд из самых крупных и быстроходных лодок…

В общем, в городе все еще остались и силы и возможности для обороны. И все это непонятное «выжидание» штурмовиков, давало местным время перегруппироваться, собраться с силами и атаковать. Силы у захватчиков были не такими уж превосходящими, да и большая часть десанта — по-прежнему находилась снаружи.

Все это превращало штурм в некую опасную игру. Однако своим неожиданным броском через западную стену, Игорь получал в руки настоящий «козырный туз» или даже «джокер». Потому что самым уязвимым «местом» в обороне Малета был факт, что практически все силы горожан были сконцентрированы в Нижнем городе и районе порта, а основные запасы продовольствия, оружия, другое ценное военное снаряжение, казна и даже самые дорогие частные товары — хранились в здешней цитадели. В противоположной части города. Если посмотреть на Малет сверху — в районе «мизинца» и «безымянного».

По форме малетская цитадель напоминала громадную, поставленную «на попа» раскрытую книгу. В 30–35 метров высотой, и примерно в 80–85 метров в длину. Ну и, естественно, не бумажную, а из крепкого обожженного кирпича.

Прямо сейчас в ней, скорее всего, не было даже десятка мужчин. Достаточно, чтобы запереть двери, и день-два отбиваться, но и все. Засядь там хоть с полсотни воинов, и нападающим нечего было бы и мечтать о взятии меньше чем за месяц и большой кровью.

Так что у Игоря и трех сотен его штурмовиков, была своя особая задача. Куда более важная, чем просто очистить от хозяев «еще пару домов». Именно из-за нее предводитель нападающих скрючился и изображал мертвеца под стеной цитадели, ровно посередине между двумя входами в нее. Скрывалась и большая часть из трехсот «незадействованных» штурмовиков.

На виду топтался лишь отряд из пары дюжин воинов, который должен был не позволить одиночкам и мелким группам пополнить гарнизон цитадели. Следующий шаг был за обороняющимися…

* * *

Через весь Малет вели только две улицы. Самая широкая — шла вдоль стен, обращенных к реке, шла прямо вдоль порта и гавани. Вторую — куда более узкую и извилистую, проложили параллельно, но с противоположной стороны города.

К полудню две сотни штурмовиков, захватившие западную калитку в порт, превратили прилегающую местность в настоящую крепость, соединив открытые пространства сплошной цепью баррикад и небольших рвов.

Это полностью исключило возможность использовать главную дорогу. Тем более что постепенно практически весь десант — около 800 воинов, — успел втянуться внутрь, и отряд изрядно усилился.

Однако в импровизированной «крепости» остались далеко не все.

Большая часть десанта, разбившись на отряды в 50-100 человек, принялась неторопливо, но настойчиво, выдавливать защитников сначала из прилегающих кварталов, а потом и из всей остальной «припортовой» (средней) части города. «Отчего-то» совершенно не пытаясь перегодить баррикадами оставшуюся — северо-восточную дорогу. И вообще стараясь сильно «не отсвечивать».

Происходило это неторопливо, но методично. И из-за этого обороняющимся было трудно оценить, насколько же далеко захватчики продвинулись в этом.

К этому часу за стенами остался лишь небольшой «наблюдательный флот» из дюжины самых крупных и надежных речных галер. Их экипажи брали на буксир, и оттаскивали на противоположный берег все свои и захваченные в порту суда.

Заранее было решено подстраховаться и не дать даже шанса кому-то из горожан сбежать по воде. Оставив возможность скрыться разве что с пустыми руками — вплавь. И обороняющиеся не могли не почувствовать, к чему все идет. В ответ они сделали ровно то, что и ожидалось.

«Почувствовали», организовались, и не оставили себе ни каких шансов на победу…

Примерно к трем пополудни, сильный отряд горожан атаковал укрепления у «портовой калитки». Естественно, это был отвлекающий маневр. Потому что почти сотня наемников из местного гарнизона, спустя полчаса попыталась порваться по пока еще «свободному» пути к цитадели.

Конечно ж, они смогли легко оттеснить в стону две дюжины штурмовиков, стоявших на видном месте для отпугивания одиночек. Им дали подойти практически к самым стенам, и лишь затем три сотни сидевших в засаде воинов, показали себя, и стали сбивать строй для атаки.

Наемники, естественно, попытались избежать боя и рванули дальше. Но стоило засевшим внутри открыть ворота в цитадель, как Игорь перестал изображать труп, ускорился в режиме «стража», и играючи оторвался от толпы воинов в тяжелой броне.

Вторжение застало внутри всего шестерых бойцов постоянно гарнизона. Когда Игорь ворвался внутрь, у них не было ни единого шанса хоть как-то противостоять. Легко зарубив четверых, явно простых костоломов, и оглушив двух в одеждах побогаче, он захлопнул вход прямо перед носом у наемников.

Вопль гнева, разочарования и обреченности, легко прорвался сквозь бойницы над входом в цитадель, но с людскими телами так не получалось.

Удивительно, но «проиграв все» за минуту до спасения, воины все же нашли в себе силы и смогли встретить неторопливо подходящих фризов в строю. И не стали просить пощады.

Втрое превосходящему отряду тяжелой пехоты понадобилось не больше 35–40 минут, чтобы раздавить их. Еще немного спустя, фризы растащили трупы и смогли приветствовать своего ярла.

Вход был буквально залит кровью. Так что стоять там и выслушивать восхваления было непросто, но он, конечно, нашел в себе силы. А вот дальше, к сожалению, у нападающих все пошло не очень-то «по плану».

Вместо того чтобы запаниковать и начать сдаваться, когда победители сменили флаги над цитаделью, городское ополчение и отряды наемников вдруг уперлись, и с неожиданным упорством стали цепляться за каждую улочку, каждый дом. В некоторых случаях пытаясь даже перейти в наступление, вместо того, чтобы как прежде — мгновенно отступать, едва начинало пахнуть жаренным.

Только часам к шести, уже на закате, удалось сильно подвинуть горожан, и выйти к границам Нижнего города. На припортовой земле, за обороняющимися осталась только здоровенная пятиэтажная громада Казармы наемников. Без осадных орудий было вообще не понятно, как к ней подступиться, и Игорь запретил тратить силы в бесплодных попытках. Тем более что потери и без того пугающе росли.

Чем дальше продвигались его воины, тем сильнее росло взаимное ожесточение, и тем больше он терял людей. Пару сводных отрядов пришлось даже отвести в тыл, потому что в засадах и штурмах, они потеряли до трети состава убитыми и раненными, и пришли в полное расстройство.

Прикинув, к чему идет дело, Игорь отдал приказ «остановиться».

Перебросив все, какие возможно, подкрепления из Верхнего города и ослабив «наблюдательную флотилию», он решил для начала «выровнять» линию и создать единый фронт, чтобы у горожан осталась возможности нападать только с одной стороны. Сам при этом больше в бой не лез. Куда полезнее сейчас было отдавать хорошо обдуманные приказы, чем собственноручно убивать.

И решение нашлось…

Велел проверить запасы цитадели, пока сводные отряды фризов и союзников-чиуру перегруппировывались и подсчитывали потери, сам он взобрался на одно из высоких зданий, ближе к врагу, чтобы еще раз оценить все своими глазами.

Нижний город и впрямь был очень плотно застроен. При этом на возведение жилья, пошло куда меньше камням и кирпича, что делало позиции горожан уязвимыми.

«С определенной точки зрения…»

И с первым и со вторым заданиями его люди справились почти одновременно. И это очень облегчило принятие «правильного решения».

Во-первых, оказалось, что его воины уже потеряли не меньше семи дюжин убитыми, и почти втрое — тяжелораненными. О мелких «царапинах» ни кто и думать не стал бы, но по всему выходило, что внутри стен оказалось чересчур много народу, поэтому победа может стать «пирровой»...

Во-вторых, как Игорь и рассчитывал, в цитадели были солидные запасы растительного масла и животных жиров.

…На подготовку понадобилось еще почти полтора часа, и к закату Малет пал. Хотя в тот день так и не был захвачен.

Нижний город пылал еще почти сутки. В плен сдались более трех с половиной тысяч жителей и беглецов из других мест. На три четверти — женщины, дети и старики. По всему выходило, что еще не меньше тысячи человек были убиты в бою, не смогли (а может и не захотели), покинуть горящие улицы и дома, бросились со стен в море, предпочтя смерти в огне, маленький шанс преодолеть силу прибоя и достичь такого близкого и одновременно недоступного берега.

Но живыми таких подобрали не больше пары десятков. Сплошь молодых и сильных мужчин. А море еще неделю продолжало отдавать трупы неудачников…

[Арвады]

«…В тот год, Великим Арвадом правил царь Амурру, сын Азиру. „Царь“ — такой титул носят канаанские конунги.

Был этот представитель древнего рода Ардашитов скор на гнев свой, однако же, не нашлось бы даже среди злопыхателей его таких, кто по праву сказал бы — Вот он царь Амурру, правитель бесчестный! Преследует меня лишь по злобе своей, по ревности к богатству моему, возжелав жены, либо табунов и виноградников моих!

Из поступков же Амуру, сына Азиру, что не прибавляют чести, известен нам лишь один. Отцу наследовал тот царь по своей, а вовсе не по его воле. Но у темноглазых выходцев с архипелага Баал-Хаддат, правители содержат гаремы в 200–300 и много более женщин. Потомство их обычно столь обильно, что проступок такой может и не встречает одобрения, при этом вовсе не считается большим грехом.

Верят канаанеи, что когда один из множества сынов свергает отца своего, то сам бог-покровитель города делает свой выбор. Обычай тот, покажется нам недостойным, однако же, следуют судить с мудростью.

По легенде, первыми на том месте, где стоит Арвад, поселились беглецы из другого великого города — Газора. Потомки их предводителя — воина из благородной газорской семьи по имени Ардат и стал родоначальником рода тамошних правителей.

Ко временам, о которых веду речь, вот уже 3222 года, как один и тот же владетельный род правил Арвадом. Потому вижу, что династия могучих арвадских правителей могла по праву годиться собой. Пусть в их обычаях и чудится нам тот или иной изъян.

Имея общие корни, Газор и Арвад сохранили и общего божественного покровителя. Но если в первом их них, его зовут Баал-Хаддат — „Тот, что ставит царей“, — то жители Арвада предпочитают упоминать в молитвах — второй по значимости титул божества — Риммон-Громовержец. И дело тут было вовсе не в желании подчеркнуть, что тамошние правители ведут дела своим умом — не спрашивая тех, кто остался на их давней родине…

Способность поражать тела врагов молниями, а дух — громами, — ценилась в Арваде превыше всего. Из-за непрекращающихся набегов кочевых народ с земель, что сейчас носят название Аварская равнина, Арвад единственный из канаанейских городов, содержит сильное сухопутное войско.

Другие предпочитают тратить серебро на корабли с многочисленными экипажами, а если доходит до великой опасности, то созывают ополчения. Но к тамошним стенам беда куда чаще приходила по земле, чем по воде. А потому — пехота их сильна, и мало уступает даже фризской в умении стоять плечом к плечу.

Однако в искусстве верховой езды канаанеи всегда были далеко не так хороши. Потому конницу арвадские цари предпочитают набирать среди своих соседей-ушодов. Со всеми вождями ближайших племен, они заключили договоры, и когда в очередной раз начинают получать грозные вести из степей, то всегда могут призвать их, и легко получить несколько тысяч быстрой и умелой конницы.

Все другие великие города ищут дружбы с Арвадом, и в частых ссорах между ними, достаточно разойтись вести, на чьей стороне будет арвадская армия, как соперников сразу же посещает желание завершить дело миром.

Оттого правителей арвадских, нередко зовут Царственными Стражами Лиги Спокойствия…»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Глава 14. Не штормовое предупреждение

Залив Чиурон

(16 июля 2020 года)

Потрепанная галера Ламеда-корабельщика уже вторые сутки болталась в виду Малета. Точнее того, что осталось от небольшого городка при шумном и богатом порту. Всего сезон назад они оставили здесь почти пять дюжин прикупленных по случаю рабов. В основном неудачников из элатских воровских гильдий, да немного безродных должников оттуда же.

В отвоеванные у горцев рудники обычно с охотой принимали любое число новых работников, и более чем щедро за них платили. Но сейчас в здешних краях было, конечно же, не продать и одного, даже самого лучшего раба.

Все светлое время матросы высматривали хоть какое-то движение на берегу, однако совершенно не пострадавший во время пожара мол, да лишь местами подкопченные каменные пирсы, оставались безжизненными.

И сегодня команда совсем иначе относилась к идее пошарить на пепелище. Уже с раннего утра матросы с нескрываемым нетерпением предвкушали высадку. Чем выше солнце взбиралось к зениту, тем чаще их нетерпеливые взгляды замирали на своем невозмутимом предводителе…

Все это человеческое отребье Ламед набрал в порту Старого Карта, среди земляков. Команду лишь слегка разбавили таким же сбродом из Газора и Арада, но в «трогательном» единодушии, пожалуй, немногие из них могли сейчас вспомнить, что еще накануне готовы были взбунтоваться, едва заслышав о планах нанимателя. Капитан держал своих людей в строгости, но тогда лишь недобрые взгляды плечистых братьев Ламеда и его слова о необходимости «для начала» осмотреться, удержали команду от споров. А теперь? О, сейчас их души одолевали совсем иные страсти!

Мысленно каждый из них успел не только пограбить, но и уже пропил все, что не заметили или чем осознанно пренебрегли победители. Кем бы ни оказались нападающие, опытный взгляд утверждал однозначно: тем было совсем не до вдумчивого сбора трофеев.

Сам же Ламед в это время ломал голову по другому поводу…

По всему выходило, что нападающих никак не могли привезти канаанские, да и любые другие корабли. Нет, конечно же, каждый из двенадцати великих городов Лиги Спокойствия был готов вцепиться в глотку соседу и за меньшее, чем земли, богатые золотом и серебром. Не говоря уже о прочем. Но здешние доходы делили между собой старейшины Карта, Газора и их ближайший союзник — арвадский царь. И именно эти ближайшие соседи по-прежнему удерживали единственные морские пути сюда, в залив Чиурон.

Малет быстро расцвел, и в последние годы служил главной перевалочной базой Протектората. В прошлый приезд они изрядно порадовались местными ценами на припасы, выпивку, шлюх. Но Ламед никогда не стал бы преуспевающим капитаном собственного корабля, если бы в новых краях заглядывался лишь «под юбки». Он не поленился тогда рассмотреть и городские укрепления.

Армию, способную взять этот порт, на какой-нибудь неприметной лоханке не доставить!

Воины, слуги, припасы и осадное снаряжение… хоть какое-то прикрытие для грузовых кораблей — в итоге собрался бы куда как немаленький флот. И даже если бы вражеские суда все-таки сумели как-то проскользнуть мимо сторожевых галер и наблюдателей тех городов, что снимали сливки со здешних богатств, одно Ламед мог сказать точно: ни кто из живущих морем канаанеев, просто не способен бросить захваченные корабли.

Судя по всему, не меньше дюжины торговых «лоханок» спалили прямо там, где застали. Темные пятна, хорошо видимые на мелководье во время отлива, не могли быть ни чем иным.

И уж точно, воины ни одного из великих городов, не способны были бросить 56-весельную боевую галеру, чьими обводами еще весной кормчий любовался на здешнем рейде. Было трудно не узнать ее выброшенный к городским стенам закопченный корпус.

Торчавший посредине и такой же почерневший обломок мачты при этом однозначно «утверждал», что корабль захватили вовсе не в бою. Возможно, на нем и команды-то не было, когда огонь стал пожирать ее хищные и одновременно изящные обводы.

«Ладно — сожгли, но почему даже не ободрали…»

Ламеду на мгновение представил, какая же прорва серебра ушла на строительство поверженной красавицы-галеры, и испытал что-то воде негодования.

Удлиненный корпус судна торчал из воды лишь наполовину. Своим маслянистым серым блеском он постоянно напоминал: одного свинца на обшивку бортов ушло столько, что если его удастся снять и вывезти, уже одно это полностью оправдает нынешний выход в море, а сезон дождей команда проведет в сытости, пьянстве и прочих невеликих мужских радостях…

Время от времени Ламеда кормил своих людей с разбоя. В самые непростые времена расстояние между купцом и пиратом и вовсе становилось почти незаметным. А для морского добытчика терпение — первая из добродетелей! Гиенам Канаанского моря умение ждать куда важнее, даже смелости в бою. Именно поэтому ожидание никого не пугало…

…Еще вчера парус заботливо растянули над палубой. Но едва заметный бриз слишком уж слабо разгонял полуденную жару, и в какой-то момент большая часть команды снова расползлась по самым «темным» углам корабля, где и впала в чуткую полудрему.

Лишь шестеро неудачников вынуждены были обреченно бродить по палубе, да время от времени браться за весла, чтобы возвращать дрейфующее судно назад, к намеченному кормчим расстоянию до берега.

Казалось еще один день пройдет почти зазря, и все снова закончится очередной беспокойной ночевкой на негостеприимном песчаном островке. Как и накануне. Но ближе ко второй дневной страже раздались три удара в бронзовое било, и уже через несколько минут все шестнадцать весел торговой галеры вспенили море, легко развернув ее в сторону опустевшего порта. Незадействованная часть команды в это время спешно вооружалась. Нет, конечно же, не от того, что кто-то и правда, ждал драки. Просто иначе и быть не могло…

Едва корабль сблизился с причалом, прозвучала новая команда, и гребцы правого борта дружно вздернули весла вверх. В то же самое мгновение судно, как живое вильнуло в сторону, и движимое инерцией, пошло вдоль обшитых деревом каменных плит. Трое легконогих матросов метнулись через борт, и почти сразу же корабль был остановлен, а затем и надежно притянут к двум крепким кнехтам.

Осторожный Ламед выбрал самый удаленный пирс, от несильно пострадавших городских стен. Добычу, если повезет, придется носить немного дольше, а вот если «не повезет» — то и шансов сбежать тоже прибавится.

Несколько приказов отданы негромким голосом, и возбужденная толпа из почти четырех с половиной дюжин человек, практически растворилась среди множества каменных складов и прочих портовых построек.

Самая тяжелая работа досталась группе из трех десятков мужчин во главе с младшим братом кормчего. Обдирать боевую галеру, конечно же, еще то удовольствие, но несчастными они выглядели лишь на фоне рванувших обшаривать уцелевшие торговые склады и ближайшие городские улицы.

Каждый из них сейчас понимал: неизвестно будет ли чем поживиться в других местах, а свинец — это достойный, недешевый и главное — законный товар. Сбыть его получится без риска провести остаток жизни в рабских колодках.

Возле корабля в итоге остались только четверо: сам Ламед-корабельщик, его следующий по старшинству брат — недалекий, но рослый увалень, которого кормчий предпочитал держать возле себя, да пара самых опытных бойцов-абордажников. Они, пожалуй, были единственными из экипажа, кто помимо оружия натянул панцири из клееного льна.

Защищала такая броня похуже железной кольчуги или дорогой бронзовой кирасы, но стоила куда дешевле и давала заметно больше шансов выжить, если боец падал за борт. Именно поэтому они были почти у половины команды, и горе тому, кто попытался бы пропить свою, во время очередной стоянки…

Едва суета сместилась вглубь порта, как стало понятно, что пристань была не такой уж и пустой. Нет, живых — тех и впрямь не осталось. Прямо тут же смердели четыре трупа, и никто не сомневался, что они далеко не единственные.

Оставшись на некоторое время предоставленным самому себе, предводитель проявил любопытство, и подошел к ближайшему телу. С первого же взгляда стало понятно, почему большинство матросов заинтересованно притормаживали именно возле него.

После четырех-шести дней на жаре тело распухает так, что доподлинно разобраться, как его хозяин расстался с жизнью, становилось не очень-то и просто. Однако здесь таких вопросов не возникало.

Крепкого и рослого канаанея разрубили пополам. И все это — одним единственным ударом! Поморщившись от нестерпимой вони, Ламед с любопытством обошел останки по кругу.

Да, меч победителя вошел слева, рассек ребра, позвоночник, и вышел чуть ниже — под углом.

Удар был нанесен сзади, пока, скорее всего, кто-то еще изображал атаку спереди. На пристани остался лежать, без всякого сомнения, один из защитников Малета. Возможно — это наемник из местной городской стражи. Вряд ли такой здоровяк был пекарем, плотником или еще каким работягой.

Снова оценив результат, кормчий уважительно покачал головой, а его брат даже в восторге присвистнул, переглянувшись с парой сопровождающих.

— Что думаешь? — кивнул Ламед в сторону тела, но подразумевая, конечно же, судьбу города в целом.

— Да, горцы не смогли бы взять эту крепость. У них не хватило ума перестать резать друг друга, когда к ним пришли за золотом… Не доставало мудрости на это и в другие годы, — еще раз, с явным уважением глянув на следы чужого мастерства, тот снова изобразил крайнюю степень сомнения, — так что уверен, что это не чиуру. Но и не другие великие города. Может кого наняли…

Собеседник хотел добавить, что одиннадцать дней назад они разминулись со встречным купцом именно отсюда — из Малета. Будь город уже тогда осажден, торговец непременно упомянул бы о таком. Но за последние два дня все было переговорено ни по одному разу, поэтому братья не стали продолжать спор на счет того, кто же все-таки тут разбогател — авары, другие степные племена, батавы, их родственники из-за гор, или еще кто. В одном они сейчас не сомневались: слабый враг не смог бы всего за декаду, осадить, взять, разграбить и сжечь город.

— До заката грузим все, что нам пошлют боги, а поутру отплываем в Карт! Нужно срочно сообщить обо всем этом! Не думаю, что мы будем первыми, но и такое возможно… — задумчиво кивнул Ламед, как бы подводя итог двухдневных споров, и вдруг насторожился. — Что? Что там творится… О, Милостивый Баал-Малаг! — в ужасе прошептал капитан.

* * *

Ближайшие окрестности Малета, двумя днями ранее

Накануне, всего лишь слегка поморосило, да и привычного шторма не случилось, поэтому к рассвету небо было куда светлее, чем обычно. Казалось, все эти дни лишь набиравшие силу дожди, неожиданно передумали. Над побережьем стояла такая ясная и безветренная погода, будто сезон дождей решил ужаться всего до пары недель. Казалось бы, радость, но только весь план компании строился в надежде на минимум — восемь-десять недель штормов.

Именно они должны были дать достаточную фору Союзной армии, не позволив канаанеям свободно перебрасывать подкрепления и мешать, пока мы станем брать местные крепости и замки.

Все прекрасно понимали, что собранной более чем 12-тысячной армии достаточно, чтобы раскатать Золотой протекторат, и выжать его до капли. Уничтожить даже зачатки возможного сопротивления, чтобы к приходу войск из метрополий, здесь у них вообще не осталось помощников. А в том, что канаанеи попытаются вернуть свои доходы — ни кто не сомневался.

Как и не сомневались в том, что да, таких сил Полуденное нагорье и правда, никогда не собирало, но в «честной драке» один на один с любым из великих канаанских городов, результат будет куда менее предсказуем.

А тут — предстояло драться, минимум с тремя из них.

Официально считалось, что Золотым протекторатом совместно владеет так называемый Союз четырех городов. Однако на самом деле, благородные семьи лишь двух из них получали прямую выгоду со здешних земель, рудников и приисков. При этом, конечно, далеко не все «благородные семьи».

В Старом Карте, например, власть между собой делил «Совет ста четырех». Почти классическая «парламентская республика», за малым исключением, что местами в совете владели 104 самые богатые и влиятельные семьи. И привилегия эта наследовалась.

Ну и вишенка на торте — только из этих семей каждые несколько лет выбирались высшие государственные чиновники. В Карте — это были два суффета, переизбиравшиеся каждый год. И у них действовал запрет, на избрание новых глав исполнительной власти из одной и той же семьи два раза подряд.

В Газоре все было устроено почти так же, за исключением факта, что власть делили 40 семей, а магистратов переизбирали каждые четыре года.

Так вот, далеко не все олигархи Карта и Газора получали прямую выгоду от Золотого протектората. Но жители именно этих городов-государств, решившие попытать счастья на новом месте, покупали там поместья и фермы, или переселялись в один из двух местных портов, чтобы торговать с соседними племенами.

Третьим участником «консорциума» был Арвад.

Единственный великий канаанский город, где сохранилась единоличная царская власть, и самый опасный — благодаря своей сухопутной армии. Он фактически был «крышей» всего бизнес-проекта.

В отличие от большинства других городов, расположенных на архипелаге, проблем с землей и пищей Арвад не испытывал. Из-за этого его граждане не нуждались в привилегии покупать землю в Протекторате, но один из местных суффетов был именно арвадским ставленником.

Нынешний правитель — царь Амурру, сын Азиру — не мог наживаться, прямо эксплуатируя поместья и прииски в Протекторате, но получал треть всех местных налогов и доходов от добычи золота и серебра…

Драться предстояло сразу с тремя великими канаанскими городами, и два их них — были самыми могущественными в Лиге Спокойствия. Так что даже если бы племена Полуденного нагорья отдали всех своих воинов, без штормов все становилось попросту безнадежным.

Одно дело встречать превосходящие силы врага по частям, полностью контролируя местные ресурсы и удобные для высадки берега. Мелкие отряды можно было бы вырезать, а крупные — просто морить голодом. И быстрое взятие Малета при расчете на такую стратегию — стало огромным успехом.

Но у канаанеев еще оставался второй укрепленный порт — Гаулос на севере, с практически нетронутыми землями вокруг него.

Если вовремя не решить эту проблему, враг получит возможность слать корабли лишь с войсками. То есть без больших запасов продовольствия на борту, а значит силы его станут расти куда быстрее, и куда меньше зависеть от снабжения.

Так что — ни каких «честных драк»!

* * *

Но не всем было дело до стратегии, тактики и прочих надежд треверского ярла. Местные пернатые не гадали о будущем. Всевозможные зяблики, воробьи и прочая животность, впервые за почти две недели вылезла из своих гнезд и укрытий, и весь день стоял совершенно непривычный гомон.

До обычного в это время вечернего дождя оставалось меньше часа, и заходящее солнце, казалось, и впрямь с каждой минутой прижигало все меньше и меньше. Легкий береговой бриз пах, в отличие от своего дневного собрата не солью и свежестью, а разогретой землей и травами, но все равно погружал в невольное состояние расслабленности и почти счастья.

Стоя на вершине одинокой прибрежной скалы, Игорь невольно поддался соблазну беззаботности. В этот момент он тоже пытался прочувствовать и разделить безусловную радость крылатых.

— Так говоришь, такая погода может продержаться еще не меньше двух недель? — задумчиво протянул ярл, вглядываясь в горизонт.

Внимательно выслушав перевод, невысокий сухощавый старик привычно зачастил на своем малопонятном диалекте янгонского. Игорь понимал «с пятого на десятое», но интереснее всего ему сейчас было угадать, как при всей своей суетливости старик-чиуру умудряется сохранять вполне пристойный вид и вот это — доброжелательное достоинство:

— Так и есть, мой господин! — невозмутимо перевел рослый флегматичный воин, выбранный из дружины, именно за такое свое неожиданное умение. — Друид утверждает, что когда канаанеи предательски отобрали побережье, он сам, тогда еще юный служка при Малом храме, помогал спасти таблицы с наблюдениями его предшественников. Сезон дождей неожиданно отступает каждые 24 или 36 лет… — выслушав еще какое-то уточнение старика, воин пояснил. — Еще он сказал, что в ближайшие 10–15 дней дожди могут литься или нет, но штормов — точно можно не опасаться…

— Гм, как интересно! Значит, у всех «у нас» есть не меньше полутора, а то и двух недель… — негромко подытожил Игорь, и ненадолго задумался, рассеянно скользя взглядом по остаткам того, что старик назвал «Малым храмом».

Вершина скалы, на которой они сейчас стояли, была немного вытянута в сторону залива. За полвека крыша и стены рухнули. Все заросло деревьями и травой, но отсутствие рытвин и неплохо сохранившаяся лестница наверх, все еще однозначно помнили о человеческих руках…

Когда утром у Игоря возникли многочисленные вопросы, ему и в самом деле повезло.

Почти все незанятое в осаде трех южных крепостей войско, сейчас грабило побережье. Ко второму порту пока было не подступиться, так что Игорь решил «занять» Союзную армию приятным и одновременно полезным делом, пока его требушеты не освободятся.

Сразу же после падения Малета, он отправил караван с добычей вверх по Митанье, а почти всех своих людей распустил. Нет, конечно же, не «по домам». А как раз с той же целью, что и остальных — грабить, брать в плен, — в общем, делать «военно-средневековую работу».

При нем остались лишь «сотня» личных телохранителей и слуг, гарнизоне малетской цитадели (пять дюжин фризов и присоединившихся лично к нему янгонов), и около 100–120 «союзных» всадников. Те самые гонцы-заложники из влиятельных семей — «по шесть благородных юношей от каждого из отрядов». Именно один из них — юноша-чиуру, — случайно услышал расспросы предводителя и подсказал, как выйти из затруднения.

Оказывается, бывший служитель разрушенного святилища их племени, специально увязался за войском, и прямо сейчас находится практически в двух шагах.

«…Занят, какими-то важными ритуалами на месте священных развалин…» — уточнил парень, смущенный всеобщим вниманием.

Уже смирившийся с необходимость ждать несколько дней, пока гонцы догонят ушедшие отряды, смогут хоть кого-то расспросить и вернутся, Игорь пришел в восторг, и рванул на поиски.

Двух немолодых воинов в лагере у подножия отдельно стоящей скалы, они нашли всего в часе езды от Малета. Самого служителя, пятерых его слуг и еще парочку ветеранов — на ее вершине. В восемь пар рук они методично и осторожно очищали следы полувекового запустения с практически уничтоженного святилища.

Старик был все еще крепок и умом и телом, и смог внятно ответить на все вопросы. Сейчас разговор был закончен, и Игорю необходимо было осознать, что же он может сделать с этими знаниями…

…Вдруг со стороны каменной лестницы, по которой они поднялся пару часов назад, зашуршала щебенка. Врагов ни кто не ждал, но оба взятых с собой на вершину телохранителя, перекинули щиты на грудь и на всякий случай обнажили мечи. Спутники старика не стали бить тревогу, но чувствовалось — тоже подобрались.

Через несколько минут стало отчетливо слышно прерывистое натужное дыхание и цокот подкованных сандалий двух — максимум трех человек. И лишь еще минут через пять, на относительно ровной наблюдательной площадке бывшего святилища, появился оставленный у подножия оруженосец Игоря, в сопровождении смутно знакомого «горца».

Чувствовалось, парням 200-метровый подъем дался непросто, поэтому ярл с улыбкой предупреждающе выставил ладонь, мол, ничего страшного, продышитесь.

— Господин, у городского причала легла в дрейф торговая галера, — несколько раз шумно вздохнув, чтобы наконец-то восстановить дыхание, гонец торопливо уточнил. — Канаанская. Поначалу они собирались пристать еще до заката, но рассмотрели пустоту порта и закопченные стены Нижнего города, поэтому не решились. Когда меня отправили с сообщением, они собирались отойти к группе небольших островков на юго-востоке залива. Мой отец заверяет — они вернутся! Если бы передумали, взяли бы курс в обратную сторону — там тоже есть пара подходящих ночных стоянок.

— Передай своему отцу, что я высоко оценил его расторопность и зоркий взгляд! Чуть отдышишься, и спеши назад, передай воинам: пусть по-прежнему не привлекаю внимания. Если наши «гости» решат высадиться, пусть обязательно захватят и галеру и экипаж! Мне нужно, чтобы живых осталось как можно больше, но рисковать ради этого не надо. Главное — чтобы не удрали… — и добавил, как бы «про себя». — Надо же, сегодня, по-моему, день отличных новостей!

Глава 15. Отправка с уведомлением

Запад Протектората — верховья р. Митаньи

(21 июля 2020 года)

Пять дней назад команда канаанской галеры попыталась высадиться, попала в засаду, и сдалась почти в полном составе. Ее экипаж мало походил на мирных торговцев. Но он настолько «не горел» желанием драться с моими хирдманами, что многие начали бросать оружие, едва успев рассмотреть закованных в броню фризов. И это при всей условности понятия, в котором слова «мирный» и «торговец» стоят рядом. В это время пиратством подрабатывали буквально все.

Поэтому убить пришлось только троих. Самых глупых или непонятливых. И последнего — когда, казалось бы, все уже закончилось. Болван вдруг рванул из толпы безоружных товарищей, явно обезумев от страха.

Гильмо, главный телохранитель и по-прежнему, лучший стрелок во всем войске, дождался кивка, и первой же стрелой перебил бегуну позвоночник. Тяжелый широкий «срезень» вошел между лопаток, и тот еще некоторое время умолял добить его, не в силах даже ползти.

Последним сдался предводитель — достопочтенный Ламед-корабельщик из Карта. Все время, пока вязали его команду, он молча простоял на пирсе за щитами своих лучших бойцов. Надо отдать должное: когда стало понятно, что их не станут убивать, и мне от него кое-что нужно, капитан невозмутимо попросил сначала избавить его матроса от мучений.

Сухощавый, жилистый мужик лет тридцати, явно вызывал уважение, и я решил поддержать его авторитет у команды. Ну и немного — свой. Действуя в духе местных героических представлений, я молча посмотрел на ближайшего хирдмана, и тот глазом не моргнув передал пленнику копье.

Ламед не подвел. Все также хладнокровно он отправился к подранку, ткнул его в висок, и невозмутимо вернул оружие…

…О нынешнем арвадском правителе много чего говорили. Люди вообще склонны судачить о власти. Но в одном мнения совпадали у всех рассказчиков: их царь имел репутацию человека легко впадающего в гнев и склонного к «порывистым решениям».

Поэтому если весть о «событиях» в Протекторате ему сообщат как-то «особенно» — неким лично неприятным способом, а сроки будут поджимать — был шанс, что Амурру, сын Азиру, может вспылить, и возжелать срочно покарать «наглецов».

По морю от Малета до Арвада не меньше шести-семи дней. Это если без штормов. С ними — как минимум вдвое дольше. Но когда сезон дождей набирает полную силу, и море начинает волноваться не только по вечерам, вот тогда морские путешествия, особенно в узких приливах вокруг архипелага Баал-Хаддат, становятся чем-то похожим на «русскую рулетку». Только шансов выиграть — еще меньше.

Так что с учетом ожидаемой продолжительности погодной аномалии, и времени потраченного на дорогу Ламедом, возжелай арвадский царь срочно «казнить и миловать» — у него просто не будет возможности собрать всю свою армию, или дождаться другие великие города.

А если есть даже маленький шанс, что с канаанеями получится воевать по частям, то это было достаточной причиной, чтобы попробовать спровоцировать врага…

Ламед оставался в плену меньше суток, и отплыл уже на следующее утро.

Едва я убедился, что шторма опять «не случилось», как канааней получил назад свой корабль, команду и часть груза. Еду, воду и минимум оружия. Все, что представляло хоть какую-то ценность, и без чего можно было обойтись прямо сейчас — осталось в Малете.

Кулек канаанских и не только монет, какие-то ценные вещи с непонятной историей, вроде посеребренных — явно храмовых — треножников, пара доспехов набранных из бронзовой чешуи (сильно напоминающих римскую «лорику сквамату»)…

Глянув на изъятое, десятник-казначей сказал: «1 300-1 400 гельдов, господин». И я тут же пообещал Ламеду, что если он успеет вернуться «с ответом» арвадского правителя до начала штормов, получит все назад, и столько же «сверху».

Но прежде чем отплыть, галера приняла на борт «еще кое-какой груз». Не очень тяжелый, но, пожалуй, самый важный. И чтобы «его отдать», мне пришлось сделать изрядное усилие над собой…

…Среди «хорошо одетых пленников» из цитадели Малета, оказался один из суффетов Золотого протектората. Молодой, рано располневший чиновник отвечал за здешнюю экономику. Попутно он от имени арвадского царя присматривал за его долей земельных налогов, торговых сборов и прочих доходов.

Едва попав на допрос, он принялся угрожать будущей карой, безбожно льстить, сулить награду за освобождение — и все это одновременно. В общем, держался в целом достойно. Пытаясь сохранить жизнь и доказать вражескому полководцу свою полезность, арвад был довольно откровенен, рассказывая о внутренних делах Лиги Спокойствия, но ловко избегал расспросов о своем родном городе. То есть, нет — на вопросы он отвечал, и очень подробно, но вряд ли я узнал от него хоть что-то, чего бы ни знали остальные их соседи. При всех нюансах — это было полезно, и я болтал с ним практически каждый день.

Но когда возникла необходимость как-то «простимулировать и взбодрить» гнев его господина, я вдруг осознал, что с радостью избавлюсь от этого неиссякаемого источника информации. Было в нем что-то такое… неприятное.

Нужно было только решить, как именно это сделать. Все-таки не лежала душа к отправке его головы в Арвад. Как-то это было …слишком уж в местных традициях.

Когда поутру пленника привели на берег, к галере с уже погрузившимся экипажем и сообщили, что он плывет домой, суффет вдруг запаниковал. Скорее всего, решил, что с ним поступят как раз «в духе места и времени».

Ползал на коленях и животе, визгливо умолял, извивался в руках у воинов. В общем, устроил безобразную сцену, и приказ всыпать ему бамбуковой палкой по пяткам и спине, я отдал с облегчением…

На такую должность не могли поставить кого-то безродного и лично неизвестного правителю. Так что «рабское наказание» — непременно должно было взбодрить царя!

Но гадать выгорит-не выгорит, было некогда.

* * *

В тот же день пришло сообщение, что на северо-западе, всего в сутках пути от Малета, был перехвачен отряд в полсотни воинов. Опытных и хорошо снаряженных. Вроде тех ветеранов, что местные набирали для охраны Протектората без оглядки на происхождение.

Среди этих «псов войны», канаанеев была вряд ли хотя бы половина, но бились они честно. В Малете, например, именно они доставили больше всего проблем, и сдавались очень неохотно. Из почти трехсот человек, что насчитали в гарнизоне, уцелели немногим более четверти.

Наемники «рошаим» — «головастые» — прозванные так, не за какие-то особые интеллектуальные достижения, а за размер и форму своих шлемов.

На службе им выдавали неплохое оружие и защиту. Вроде той чешуйчатой брони, что нашли в багаже у Ламеда. Но не бесплатно. Поэтому многие предпочитали оставаться, к примеру, в привычных для них кольчугах.

А вот недорогие и надежные куполообразные шлемы, собранные из бронзовой основы и трех-пяти железных пластин — были почти всегда заметно лучше привезенных из дома. Так что «сверху» — их отряды выглядели довольно однообразно.

Все пленники сходились во мнении, что таких наемников перед нашим вторжением было набрано около тысячи человек *3*. И именно они считались здешними «регулярными войсками».

*3* Наемники-рошаим к началу вторжения Союзной армии и ко второй декаде июля

292 воина — побережье, город-порт Малет в устье Митаньи (разгромлены, 78 воинов — в плену)

около 200 — южная граница, гарнизон города-крепости Маханат (в осаде)

около 100 — юго-восток, речная крепость Сантай (в осаде)

около 200 — северное побережье Протектората, город-порт Гаулос

около 200 — запад, гарнизон Двубашенного замка и охрана местных приисков (53 воина — убиты, 4 — в плену)

= осталось около 640 воинов (еще 267 — были убиты и 82 — попали в плен)

(из записей Анвара Гарипова)

Так что отряд в полсотни всадников просто не могла не заинтересовать. Куда они направлялись, зачем, и главное — откуда? Не отреагировать было нельзя.

Из расспросов выживших удалось выяснить, что воины двигались к последнему канаанскому порту. Но не потому, что планировали сбежать. Просто Гаулос считался резиденцией их непосредственного начальника — второго из суффетов, «главнокомандующего». И с их проблемой больше не к кому было обратиться.

Это отряд был частью гарнизона Двубашенного замка на западе Протектората.Малонаселенная гористая местность без особых запасов пищи. Но там, в верховьях Митаньи, практически в одном месте оказались сконцентрированы богатейшие золотоносные ручьи, а в последние годы — еще и нашли крупное месторождение природного сплава золота с серебром — «электрума».

Для этого пробили несколько разветвленных шахт, построили массивную громаду Двубашенного замка, собрали там несколько тысяч человек — рабов, надсмотрщиков, охрану и прочий персонал. Все вместе они изрядно «накачивали» местный ВВП^[166], но и жрали «в три горла».

Когда Союзная армия разграбила главную здешнюю «житницу» — долину Митаньи — налаженный поток поставок прервался. Однако та часть войска, что двигалась на запад Протектората, в сторону верховий, застряла на половине пути — у замка Ахот.

В итоге на приисках, конечно же, еще оставались запасы, но враги все не приходили и не приходили, а главный тамошний чиновник — все волновался и волновался… Вот наемникам и пришлось все-таки вылазить из-за стен, рисковать людьми, и теперь на охране приисков осталось меньше полутора сотен воинов.

Этим нужно было как-то воспользоваться, но сил на прямой штурм, к сожалению, пока не хватало. Большая часть Союзной армии все еще была прикована к югу Протектората.

Почти половина — около 6 тыс. воинов — сидели под Маханатом и готовилась к штурму. Там же «застряли» и все требюше.

Желая избежать лишних потерь, я приказал остальные укрепленные пока поселения просто блокировать. Так что еще почти тысяча — «любовалась на стены» замка Ахот, окружив его, на всякий случай, сплошным кольцом частокола. Речную крепость Сантай похожим способом блокировали около 600 воинов Озерных кланов.

Остальная половина их ополчения грабила сейчас прежде не тронутое побережье к востоку от Малета. Как и еще несколько отрядов из Безродных, Тютонгов и от Подгорных кланов. Всего около 1 600-1 700 человек.

Отряды, участвовавшие в штурме Малета, в награду получила право ограбить земли на севере Протектората, куда до этого наши тоже не доходили (в направлении порта Гаулос). Там же действовала и почти вся конница Людей Равнин. Всех вместе их набиралось около 1 500-1 600 воинов.

За первые три недели Союзная армия «безвозвратно» потеряли не больше полутора сотен убитыми и около четырехсот — раненными. Еще какую-то часть каждого из ополчений, выделили сопровождающими для добычи и тяжелораненных товарищей. Кого — по домам, а кого и к ближайшему храму-пирамиде «в озерный» Кам.

Так что любую из групп ослаблять сейчас было бы неправильно. Вот и получалось, что под рукой у меня могли собраться не больше 400–450 человек. Совершенно недостаточно для прямого штурма мощных укреплений.

Плюс ко всему, Верховья Митаньи — это сильно пересеченная и труднопроходимая, но по большому счету — открытая местность. Дороги вдоль русла окружены обрывистыми, бедными лесом склонами, так что и засаду спрятать особо негде. Из-за этого и с военными хитростями поначалу не задалось.

Но потом — кое-какие идеи все же возникли…

* * *

Окрестности Двубашенного замка

От Малета до местной «Колымы» два дня верхом.

Правда, каждому из хирдманов «придворной сотни» полагалась сменная лошадь, так что можно было и быстрее. Но 150–160 км — это все-таки приличное расстояние. После такого марафона животным пришлось бы дать не меньше двух суток полноценного отдыха, иначе среди них мог начаться падеж. А это — ни кому не нужный риск, которого на войне и без того хватает.

Золотоносные верховья Митаньи — вот та причина, из-за которой армии трех канаанских городов-государств перебили десятки тысяч чиуру почти полвека назад. Я пошел сюда совсем «не за золотом», но идея разбогатеть — конечно же, не вызывала неприязни. Скорее — совсем наоборот.

Именно поэтому, едва сообразив, к чему идет дело, я оставил в Малете лишь минимальный гарнизон, а сам — рванул в сторону приисков со всеми своими наличными силами. Телохранителями, придворной «сотней», почти таким же числом юношей-гонцов, без которых можно было потерять связь с остальными войсками, да тремя десятками горцев, поклявшихся верности лично мне.

Но последний отрезок пути проделала лишь часть и так невеликих сил. В лагерь на левом — противоположному — берегу Митаньи, прямо в виду стен Двубашенного замка, я привел только 52 лучших хирдмана и полудюжину телохранителей.

И да — для лагеря мы выбрали особое место.

Множество шурфов и выработок, пробитых в твердой каменистой почве, создавали настоящее «минное поле» с трех сторон от стоянки. С четвертой — от потенциальной атаки в конном строю, нас прикрывало местность, заросшая густыми колючими кустами чего-то похожего на шиповник…

…Два дня в седле и на солнцепеке. Но самое главное — постоянные сомнения, что из этой невнятной затеи что-то получится, поэтому пребывал я в довольно мрачном расположении духа. Получив от оруженосца баклагу со свежей речной водой, принялся осторожно потягивать ледяную жидкость, и едва не захлебнулся, уставившись в сторону замка.

Ворота распахнулись, и его покинул отряд не меньше чем в полторы сотни наемников-рошаим. Если пленки не лгали, то это все их воины.

«…Не может быть! Ох вы, балбесы мои безголовые! Новости не смотрите, что ли…»

Я все еще не мог поверить своим глазам. Так все время и пялился, пока враги не сбились в плотную колонну и дисциплинированно, ряд за рядом окунувшись в прохладные воды, не принялись выбираться на наш берег.

Опытные хирдманы, среди которых ни кого не было моложе тридцати, вряд ли нуждались в дополнительных приказах. Наемники еще только начинали переправу, а последние из фризов заканчивали занимать свои места в «стене щитов».

Когда рошаим спешились, и принялись собираться к вымпелам своих командиров в трехстах шагах от нас, я окончательно согласился — нет, мои глаза не лгут. Будет дело.

«Пора!»

Решительно накинув шлем, тщательно затянув последние ремни, бросил последний взгляд на врагов. Когда втрое больший отряд наемников пришел в движение, я подхватил свой полутораметровый клинок, и занял место позади строя. Среди стрелков.

* * *

Двубашенный замок, утро следующего дня

(22 июля)

Здешняя крепость была мало похожа на все виденное прежде. По крайней мере, в этом мире.

Представьте себе огромную шестиугольную призму из мощных каменных блоков высотой в 25–27 метров, к которой с двух сторон присоединили круглые каменные башни такой же высоты. Почти на треть «вдавили» их в основное строение. Замок выглядел как единое целое, и очень-очень большое «целое».

От нижнего края меньшей из башен, до нижнего края второй — заметно более крупной, — было около 75–80 метров. К вершине все три гигантские части сужались, создавая наклон стен в градусов 40–45.

С учетом протяженных подземных коридоров и камер, устроенных прямо под ним шахт с богатыми залежами «электрона» — замок не выглядел переполненным. Хотя прямо сейчас в нем оставались не меньше двух тысяч рабов и почти три сотни человек персонала. Больше частью надсмотрщиков, но так же и инженеров, плавильщиков, кузнецов, поваров…

В общем — монументальное сооружение, было населено, как курятник. Очень большой курятник! И они сдались, практически без условий. Нельзя же всерьез воспринимать все это нытье по поводу «Обещайте нам жизнь!»

…Вчера, когда к нам подступили наемники-рошаим, сами-то они поначалу не сомневались в победе. Их было все же почти втрое больше. Однако стоило им спешиться и ввязаться в бой, как я показал им, что такое воин-жрец в толпе пехоты, которой физически негде сбиться в надежный монолитный строй.

Хотя точнее было бы сказать «напомнил». Слишком уж быстро их охватила паника, особенно на фоне того, насколько достойно наемники себя показали в Малете.

На пределе своих сил, одаренный в режиме «Стража» ускоряется настолько, что его силуэт для обычных людей выглядит практически размытым. Вот он только что убивал твоих друзей здесь, а еще через несколько секунд — ноги, руки и головы — начинают разлетаться чуть ли не в полусотне метров. И в такие мгновения даже самые храбрые не стыдятся своего невольного облегчения. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Все кто спешился и успел добраться до фризского строя, погибли или попали в плен.

Убивать с трудом различающих тебя врагов было несложно, но я еще не настолько зачерствел душой. В какой-то момент, вдруг испытал …брезгливую неловкость и всех, кого возможно, начал просто сбивать с ног, или сталкивать в ямы от старательских шурфов. Благо их вокруг оказалось несчитанно.

Из 142 наемников, парочка коноводов — сбежала, 82 — попали в плен, а остальные — погибли в бою сразу, или были добиты позже. Расходовать «заемную жизнь» на пленников, почти в неделе пути от ближайшего храма, ни кому даже в голов не пришло. В том числе и мне.

«Батареек» у меня за время гражданской войны, да и сейчас, поднакопилось, конечно, но в случае серьезной драки их бы и своим не всем хватило. Да и сами тяжелораненные воспринимали смерть, как милость. Я и правда не испытывал, в этом случае, моральных дилемм. «Здесь» — друзья, а «там» — враги, вот и вся философия.

К утру подошел остальной отряд, мы переправились на другой берег, и стоило приблизиться к воротам, как Двубашенный замок пал. Огромный, и казалось неприступный, но сдался без осады…

Хотя меня в тот момент куда больше занимал другой вопрос.

Вот какого чёрта, эти наемники вообще выходили из-за стен?! По нам же видно было, что просто так не дадимся, а значит, они должны были предполагать серьезные потери. В условиях военной неопределенности — несусветная же глупость. Но, как оказалось, все выглядело «так» лишь для меня. Гильмо разъяснил ситуацию, даже на секунду не задумавшись.

По его словам выходило, что в глазах тех, кто выбрал судьбу воина, все было совсем иначе.

— Господин, мы здесь уже больше двадцати дней, и ни где не получили отпора. Вряд ли они не знали об этом. Поэтому да, они понимали, что победить нас будет непросто, но сама их воинская суть требовала отмщения. Хотя бы здесь и сейчас…

Неверное, в этот момент мое удивленное лицо выглядело настолько растерянно, что Гильмо «почувствовал» необходимость сменить тему.

— Мой ярл, ты прекрасно бился, и эта победа твоя заслуга! Только, прости мне эти слова, но, — воин смущенно потупился, — ты слишком добр к нашим врагам. Сомневаюсь, что канаанеи их выкупят, поэтому нам все равно придется их убить. Таких не поставишь работать в поле, а держать в плену — опасно…

— Ничего, должны же быть у меня хоть какие-нибудь недостатки…

Как ни странно, но некоторые заезженные земные шутки оказались в здешнем мире не только понятными, но и смешными. К моей смущенной улыбке прибавился искренний юношеский хохот. Однако право «подслушивать» разговоры, имело и свои недостатки.

— Так, кто это у нас тут опять ни чем не занят?! Ты уже созвал командиров? — переключился я на оруженосца.

— Господин, но ты же сказал «после полудня»? Пока еще рано…

— Ладно-ладно, раз ты такой предусмотрительный, то иди и найди нам чего-нибудь поесть. Всем нам, — на этот раз я улыбнулся вполне доброжелательно, правда, не упустил возможности выдать парню едва заметный подзатыльник. — Давай, ждем тебя!

Мы сидели в большой уютно обставленной комнате прямо над замковыми воротами. Толстые каменные стены давали прохладу, и при этом не нужно было куда-то бежать, если вдруг появятся гости. Достаточно было подойти к одной из бойниц и глянуть наружу.

Раньше здесь любил проводить время предводитель местного гарнизона. Погибший вчера команди наемников, явно был склонен к сибаритству: ковры на полу, низкий резной стол из какого-то пахучего дерева, множество украшенных вышивкой подушек, дорогая посуда… Уютное местечко.

Дождавшись, когда шаги парня скроются вдали, я не удержался, выглянул напоследок в одно из узких окон-бойниц, и ввернулся в центр зала. К Гильмо и семи сундукам, дерево которых, буквально скрывалось под переплетением множества бронзовых полос.

— Неловко признаваться, но мне «не хочется» отдавать треть всего этого в общую казну… — чтобы уж точно не осталось сомнений, о чем идет речь, я зацепил ногой, и с трудом откинул крышку одно из них.

Даже в полумраке этого зала, содержимое тускло и, одновременно, сочно отозвалось желтыми масляными отблесками.

Золото. Много золота, и еще серебро — в трех ящиках из семи.

— …оно бы чертовски пригодилось мне и здесь, и дома. И неизвестно, где больше. Думаю, вряд ли в марке удастся собрать нормальные налоги даже в следующем году. Слишком уж многое пострадало за время междоусобицы…

Глава 16. Златая цепь на дубе том…

Юго-западное порубежье Треверской марки, первая половина дня

(23 июля 2020 года)

Крупный приземистый мужчина с силой рвал воду таким же массивным, как и он сам, веслом. Его мышцы вздулись, брызги летели во все стороны, но горная река все равно побеждала. Медленно, но уверенно, она наполняла руки усталостью, а сердце — отчаянием.

Так далеко от дома он забирался всего один раз — очень много лет назад — в юности. Поэтому и упустил момент, когда на берег еще можно было сойти легко и безопасно. Все шло к тому, что этот порог станет последним. Хотя до цели пути осталось всего ничего — только один, совсем не такой опасный речной перекат. К вечеру, у новой крепости треверов найдут лишь изломанное, отбитое до неузнаваемости на холодных валунах, тело…

…Последний шанс избежать ранений, а возможно и смерти, стремительно скрылся за поворотом, и горец опустил весло. Но не потому, что сдался. Просто теперь уже точно было не отвернуть. Стремительный поток крепко удерживал свою жертву на самой стремнине. Мчал обреченную лодку в стороне от препятствий и случайностей.

Оставалось лишь встретить свою Судьбу! В надежде на священных ли предков, всесильных богов или духов реки, следовало собрать все свое мужество. Мужественных — своенравная Шая^[167], бывало, что щадила. И в своей неподвижной готовности, он сам стал походить на кусок скалы…

Вне всякого сомнения — это был потомок прежних хозяев Эйдинарда. Хотя прошедшие две тысячи лет мало что сохранили в нем от тех — давних — беглецов с благодатных берегов Рихаса.

Разве что чуть желтоватый оттенок кожи, чуть более широкий нос или карие глаза?

Но последнего «добра» — и среди фризов хватало. Так что в остальном Рыжий Койва^[168] — пошел в свою фризскую бабку.

Рыжими, конечно, бывали и канаанеи, пусть и не так часто. Да только тамошние купцы-мореходы редко удавались ростом. Поэтому стоило только глянуть на его рыжую шевелюру, широкие плечи и немалый рост… может еще переодеть самую малость, и даже опытный взгляд где-нибудь на улицах Нойхофа, Линкебанка или священной Бувайи, вряд ли посчитал бы гребца чужаком…

В эти, возможно последние мгновения, он ни о чем не жалел. Смерть в его долгой жизни всегда была рядом. Встретить ее в столь достойном возрасте — то был не самый злой удел для мужа.

* * *

Стрельбище на северо-западном склоне Виндфанского холма. Полдень — следующего дня

(24 июля)

Пространство между крепостью и постоянно достраивающимся портом соединяли две «нитки» укреплений. Правда, пока только временных. Несрочное каменно-бетонное строительство в этом месте отложили на будущее, а для того, чтобы подстраховаться от случайностей, обошлись куда более быстрым и недорогим способом.

На скорую руку сверху вниз по склону холма прорыли неглубокий ров (скорее — канаву) примерно метровой глубины. Землю — утрамбовали в виде небольшого вала вдоль нее же, и укрепили все это 3-метровым частоколом. С помостами и наклонным навесом от стрел и дождя. Правда, план обороны крепости не предусматривал серьезной драки за этот участок.

В случае если бы пришел «настоящий» враг, защитники должны были для виду посопротивляться и отступить, оставив нападающим возможность бродить под перекрестным обстрелом из порта и крепости. Из-за этого возведение каких-нибудь капитальных построек здесь было запрещено. Право на существование получали только те сооружения, что можно было легко и безопасно для себя сжечь.

Но, конечно же, глупо было оставить неиспользованными почти три гектара сравнительно защищенного пространства. Вместе с мастерами, их семьями, рабочими, слугами и охраной, в Виндфане сейчас отиралось больше тысячи человек только постоянного населения. Плюс — перманентное^[169] строительство и так же непрерывно растущее производство. Поэтому всегда стоял вопрос, что и куда «приткнуть».

В итоге на этой части виндфанского холма устроили, например, загоны для скота.

Овец, коз, телят и прочей живности — ежемесячно на убой пригоняли не меньше сотни голов. Чтобы не растаскивать навоз, здесь же стояли коновязи для верховых и упряжных лошадей. Вся эта живность могла большую часть дня проводить в работе или на ближайших выпасах, но на ночь — их укрывали внутри.

Ближе всего к берегу тянулись временные навесы под множество материалов и «полуфабрикатов». Теснились самые настоящие горы разнообразного камня и дерева. Еще — отходы производства, вроде куч опилок, шлака и многое-многое другое. Ну и, конечно, стрельбище!

Производством и усовершенствованием арбалетов занимались два опытных оружейника и краснодеревщик, с почти тремя десятками подмастерьев и рабов. У них часто возникала необходимость, проверить свои идеи на практике…

…Примерно за пять месяцев до начала похода, на специальной комиссии из ветеранов и командиров, Игорь утвердил два типа «массовых» стрелометов, которыми с того момента — по мере возможности — должны были снабжаться его воины.

«Пехотным арбалетом» решили называть легкое ручное оружие для стрельбы болтами длиной 32 см и весом 70–80 г. С удобным эргономичным прикладом, почти метр в длину и весил — около 5 кг, а для взведения необходимо было усилие не меньше 110 кг. В «базовой комплектации».

Во время испытаний желающие уверенно пробивали обычную кольчугу на расстоянии в 160 шагов (около 100 метров), вдвое ближе — от него переставали защищать даже кольчуги «двойного плетения» и бригантины.

В дружине давно уже переняли так называемый «Самсонов пояс», которым Игорь пользовался с самого начала, и именно им решили снабжать пеших стрелков Младшей дружины, матросов и арсеналы коронных замков. Это приспособление — фактически просто модернизированный крюк на поясе, — оказалось потрясающе эффективным, недорогим и вдвое экономило силы арбалетчика.

В среднем скорострельность держалась на 4 выстр./мин., при этом себестоимость — на уровне покупки не самой лучшей кольчуги. Минимум — марка серебром (144 гельда или около 245 гр. драгоценного металла). Рядовой хирдман в дружине ярла, за год обычно зарабатывал 2,5–3 марки.

То есть получилось очень недешевое оружие, но «Кавалерийский арбалет» — обходился почти в полтора раза дороже.

Главным его плюсом была возможность пользоваться, не слезая с лошади, поэтому снабжалась им только элита. И тоже — не все подряд, а не более четырех стрелометов на дюжину бойцов — в придворном Хирде, но, конечно же, все «конные арбалетчики» Старшей дружины.

Базовая модель была короче и легче «пехотного» собрата за счет более дорогих и качественных материалов. А взводился он с помощью так называемой «козьей ноги», или «складного съемного портативного рычага».

«Железяка» весом в полтора кг давала усилие в 150–200 кг. Такая мощность была бы избыточной (с коня — попробуй попасть в человека хотя бы метров за пятьдесят), поэтому первые образцы решили снабжать дугой с силой натяжения до 120 кг. Это оставляло возможность для серьезной модернизации оружия в будущем.

Эффективная дальность стрельбы обоих арбалет, считалась на дистанции до 130–150 метров, но специально облегченным болтом можно было разить слабо защищенные цели и на куда большем расстоянии. Боеприпас весом в 30 г. гарантированно сохранял убойную силу против человека или лошади, на дистанции в 250–300 м.

Неподвижную ростовую мишень — половина стрелков начинала уверенно «цеплять» уже примерно через две недели тренировок. Было уже выпущено больше 400 пехотных и около 250 кавалерийских образцов, и почти по полсотни тех и других — сейчас использовались в Золотом протекторате.

Один такой прихватил и Игорь, но его оружие заметно усилили и настолько густо украсили серебром, что в глубине души он даже немного стеснялся. Хотя в Ахкияре богатая аляповатость, считалась скорее достоинством.

* * *

Но сегодня Анвара пригласили не для того, чтобы похвастаться очередным улучшением сравнительно отлаженного оружия или его производства. Речь шла о перспективном виде стрелометов, идею которого Игорь озвучил тогда же.

К разработке приступили только в апреле, а всего три месяца спустя, мастера смогли выдать два варианты на выбор. Новый арбалет отличался не только размерами и способом взвода тетивы. При силе натяжения в 800 кг и длине в 1,2 метра, он имел почти 80-сантиметровый ствол и уже сейчас показывал просто потрясающее сочетание «кучности» и дальнобойности. Гарантированно поражал свинцовой пулей в 150 г., любые бронированные цели на дистанции в 300 метров.

Убойная сила сохранялась и дальше, но там уже требовался совсем не стандартный снайперский уровень везение…

Чисто внешне — получилась эдакая «помесь» средневекового аркебуза^[170] и германского ротного пулемета времен Второй Мировой. Использовать его «с рук» было затруднительно, поэтому оба варианта снабжались и сошками, и специальными «треногами».

Но у моделей имелись и довольно серьезные различия.

«Тип А» — со стальным луком в 75 см, весил около 8 кг. Устройство натяжения, «тренога» и минимальный запас болтов, увеличивали нагрузку на стрелка почти до 18 кг. Это помимо его собственной одежды, какой-нибудь брони, личного вооружения и, например, еды.

Поэтому для использования таких арбалетов, собирались создавать специальные «снайперские пары», и учитывая его преимущества — вполне подходящий вариант. Но вот себестоимость более компактного варианта — приближалась к 1 400 гельдам (9,7 марок серебра или около 2,4 кг отчеканенного металла).

Для сравнения — полное годовое содержание трех опытнейших конных дружинников обходилось немного дешевле. И даже в самый урожайный год, на самых плодородных землях в дельте Рихаса, две «обычные» фермы (размером с так называемую «одну земельную долю» каждая) вряд ли принесут вам такую же кучу серебра.

Во втором варианте во главу угла поставили задача — не ухудшив основные достоинства, максимально удешевить производство. Поэтому «Тип Б», даже без всех «приблуд» — весил почти 12 кг. Из-за более дешевых материалов, например, размах композитного лука к нему был почти в метр, а это потребовало более тяжелой станины, иначе вибрация заметно снижала точность.

Оба варианта нового стреломета взводились так называемым «кранекином», или «реечно-редукторным воротом». На Земле его считали самым мощным и эффективным из таких механизмов. При усилии всего 5 кг, он создавал усилие натяжения 1100–1200 кг, но скорострельность — не превышала 1–2 выстр./мин.

…Анвар был не великим любителем пострелять, но, как и всякий настоящий «технарь» и мужчина, не мог не оценить настоящую красоту и функциональность оружия.

Наконец-то всадив пулю в самый край щита на расстоянии в 200 метров, он досадливо хмыкнул, накинул кранекин на арбалет, и снова принялся азартно накручивать ворот.

«…Раз, два, три, четыре… двадцать восемь, двадцать девять…»

Как и восемь раз до того — ровно тридцать вращений или примерно 30–40 секунд.

Тетива со щелчком поставила механизм на боевой взвод, Анвар вставил пулю в специальную прорезь сверху на стволе, не глядя додвинул ее ближе к спуску, после чего привычно вскинул к плечу на удивление удобный и современный приклад. Глаз — тут же совместил «мушку» на конце ствола с небольшим кружком-прицелом ближе к лицу, и принялся высчитывать «поправку» на дальность.

«…Так, в прошлый раз вот сюда, — он нашел еле заметный след самого удачного из предыдущих девяти выстрелов, — значит надо чуть выше и вот… примерно столько же в бок… На!!!»

Новая пуля явно зацепила небольшой красный кружок в центре метрового щита-мишени. Сооружение вздрогнуло, и снова возникло острое желание все-таки сделать безупречный выстрел, но вестовой уже почти час назад сообщил о прибытии его «старого приятеля» Карла. «Господина Коронного казначея и Первого мытаря Треверской марки» с группой именитых горожан.

Гости уже должны были разобраться с комнатами, привести себя в порядок, так что не стоило тянуть дальше. Тем более что солнце уже почти забралось в зенит, и скоро должны были отбить «первую дневную стражу». Время — обеда.

«…А что сближает людей лучше, чем совместная еда и выпивка? Только совместный заработок!» — именно об этом они и должны были сегодня поговорить.

Точнее — Карл, как главный «налоговик и финансист» марки, был уже в курсе дела (именно он вместе с Натальей окончательно и доводил до ума эту идею Игоря). Но в силу сложившейся субординации, озвучивать предложение к небольшому сообществу нойхофских менял, они должны были вместе.

…Улыбнувшись своему «детскому» желанию «пострелять еще», Анвар со вздохом сожаления оставил стреломет, и приглашающе взмахнул в сторону замершего десятника. Терпеливо ждущий своей очереди воин с готовностью занял освободившееся место.

Десятник, был одним из тех, кто из местных ветеранов оказался сегодня в крепости, и с удовольствием пришел на первые «кулуарные» испытания нового оружия. Семеро других воинов толпились сейчас вокруг второго, более массивного образца. Весело, словно пацаны, переругиваясь, за право сделать следующий выстрел…

«…Даже тот — второй, по цене выходил почти в 1 200 гельдов. Дела…» взмахнул приглашающе мастерам, он решил поговорить по пути вверх — к крепости.

Подавать пули «расшалившимся» ветеранам, смогут и помощники. Все равно те не успокоятся, пока не расстреляют запасенные пули и болты…

— Прислушайтесь к словам, что скажут воины, но думаю, сейчас мы поступим так: станем делать и те и другие новые стрелометы. Только по полдюжины. «Легкие» — отдадим гвардии, а вторые — поставим на те, два драккара, что смотрят за окрестностями Нойхофа, да отдадим здешним воинам. Пусть их хоть вовсе сломают, зато узнаем о слабых местах… ну, все также как и с первыми двумя арбалетами… — договорил Анвар уже перед воротами виндфанской крепости и отпустил мастеров.

Мысленно, он уже был «весь в деньгах».

* * *

Перед отъездом Игорь взял предварительные цифры по засеянным площадям и ожидаемому урожаю. Прикинул, сколько удастся собрать налогов, если все пойдет хорошо. Потом, сравнил с расходами и надеждами отложить про запас, и остался недоволен.

Получалось, что по-настоящему во время гражданской войны пострадали только небогатые центральные земли, но экономика просела и в других местах, а потому — они могли недосчитаться как минимум трети сборов (что сейчас и подтвердилось). Осенний урожай, конечно, будет лучше, но повод для беспокойства все же был…

…Победив, Игорь проявил щедрость, но так изрядно заработал на этом, что ему было чем гордиться. Большая часть казны хранилась в Виндфане, сюда — переехали и чеканщики монеты, так что в один из приездов товарища, Анвар решил «увидеть все свои глазами».

Куча золота и серебра …впечатляла. Анвар никогда не был корыстным, но он вышел из башни, отведенной под все это, скажем так, «слегка» обалдев.

Несколько помещений заполненных драгоценными вещами непонятного назначения, богатой одеждой и броней, парадным оружием, посудой, всевозможными безделушками и украшениями…

На это стоило посмотреть, но все эти дорогущие вещи у правителя «просто должны были быть»! Часть из них, он время от времени, должен дарить лучшим из слуг и воинов, укрепляя их в верности.

А вот «платежным средством» считалась, куда меньшая часть казны. Всего одно, пусть и большое помещение с множеством разнообразных сундуков, где хранилось только золото и серебро.

В виде слитков, каких-нибудь совсем грубоватых поделок и, конечно же, монет. И именно монеты, которых оказалось меньше всего, именно ними ярл выплачивал содержание своим людям и рассчитывался по каким-нибудь заказам.

Даже небольшой серебряный «гельд» весом всего лишь в 1,7 грамма, часто получался «слишком дорогим», поэтому местная торговля постоянно нуждалась в разменной монете. Поэтому бронза тоже шла по графе «денежный металл», но такими монетами платили только у себя дома. Внутри марки, а иногда — они ходили и вовсе только в стенах отдельного города.

Официальное соотношение серебра к бронзе среди фризов считалось как 1\180, поэтому ни в Виндфан такие монеты не возили, и не экспортировали за пределы марки. Отчеканив, сразу же отправляли в Нойхоф, где на них любой местный торговец мог обменять свое золото и серебро, чтобы оживить собственную торговлю.

Такой «бронзой» можно было платить налоги, купить еду, заплатить за ночлег, в общем — нужная вещь. И здесь, кстати, Игорь ввел одно новшество. Велел чеканить их с дыркой посередине, чтобы жители могли носить мелочь на веревке. Как в Древнем Китае.

Так они и правда, меньше терялись, но это так — нюанс…

…В общем, уже к апрелю стало понятно, что все у них в марке с экономикой вроде и хорошо, но не настолько, как хотелось бы. И ускорить ее восстановление можно было. Например, самым «простым способом» — начать давать треверам деньги в долг под меньший, чем принято процент. Не смотря на огромные расходы из-за множества идей и проектов, большинство из которых пока только требовали вливаний, в казне деньги все-таки оставались.

Во-первых, потратили далеко не все из того, что Игорь успел «награбить». Во-вторых, недавно собрали первые налоги. Меньше — но дельта Рихаса считалась богатым местом. И в-третьих, производство в Виндфане, уже четыре месяца наконец-то вышло на самоокупаемость…

Короче — деньги были!

В отличие от знаний — кому их можно «дать», чтобы потом вернуть с прибылью, и желательно без боя. И лишь буквально накануне отъезда, Игорь прискакал «с горящими глазами», заперся с Натальей почти на половину дня, после чего наконец-то смог выдвинуть полноценную идею. Совсем не новую для Земли, но довольно жизнеспособную даже здесь.

Он заявил, что поручает Карлу-казначею и Наталье (все-таки она много лет проработала в Москве главным бухгалтером), разработать конкретные положения, по которым часть доходов от налогов и сборов в марке будет выделяться в специальный банк, единственным владельцем которого будет Игорь.

И уже этот «Коронный банк» — будет выступать в качестве финансовой организации I уровня («национального банка»), поэтому не станет сам, напрямую кредитовать треверов, а будет делать это через сеть посредников — контрагентов. Таких, что они знали местных, имели имущество, репутацию, и самое главное — опыт, чтобы отвечать за свои решения, следить за платежеспособностью клиентов и «не беспокоиться» о возврате.

А в качестве таких — «знающих посредников», эдаких — «банков II уровня» (в земном варианте — «коммерческих банков») — он и предложил пригласить членов городской гильдии менял. Тем более что те, уже несколько веков как начали брать деньги на хранение, помогать торговцам с «переводом» различных сумм из города в город, и в том числе — выдавать ссуды.

Обычная их маржа под залог земли или городского дома составлял 15–20 %, а по «морским кредитам» (под более ненадежный залог кораблей и товаров) — от 30 % и выше…

Но все это только при трех условиях: его серебро должны выдавать только местным, только на развитие производящего бизнеса, и не дороже 12 % в год, из которых 8 % — возьмет он, а 4 % — пойдут менялам за посредничество.

С таким предложением остальным ростовщикам ловить было бы нечего, и чтобы подсластить пилюлю, Игорь предложил пообещать, что и дальше не станет выдавать деньги напрямую, а также не полезет сбивать цены в более выгодных — «рисковых займах». То есть фактически — предложил поделить рынок.

При этом был еще нюанс!

Гильдия выплачивала в среднем почти четверть общегородских налогов в казну ярла. В этом году, например, из-за войны и падения оборота — они заплатили около 105 тыс. гельдов. Но прямо сейчас под проект «Коронного банка» (чтобы посмотреть «что получится») Игорь предложил выделить уже — 250 тыс. гельдов серебряной монетой.

Так что его предложение звучало вполне выгодно. Менялам давали возможность пустить свои капиталы в высоко маржинальные операции, а на местном рынке — прокрутить чужие (пусть и с ограничениями), но почти в 2,5 раза больше, чем они были вынуждены отдать в виде налогов (Приложение 5).

И еще — весь этот проект должен был стать эдакой «золотой», ну или точнее — «серебряной цепью», — что соединит общими интересами разрозненные части Треверской марки в нечто куда более крепкое и единое, чем сейчас…

* * *

Все это промелькнуло в его голове раньше, чем Анвар успел дойти до внутренней цитадели, где и планировался обед, плавно перетекающий в деловой разговор. Но тут сзади раздался чей-то топот, и это пришлось опять ненадолго отложить. Хотя именно в этот момент часовой на главной башне начал отбивать полдень — долгожданное начало первой «дневной стражи».

— Господин зодчий, господин Хранитель… — начал издалека десятник, только вчера отправившийся проверить ход работ выше по течению Шаи, — сделай милость, постой!

Заезжать верхом в крепость разрешалось только ярлу, поэтому почти сто метров от ворот до того места, куда Анвар успел дойти, хирдман отчего неосмотрительно решил преодолеть как можно быстрее.

Нет, воин был пусть и уже немолод, но по-прежнему крепок, а сюда отправлен — за организаторские способности и сообразительность, а отнюдь не за тягу к «спринту». Поэтому за полгода в местной «тишине», успел немного отвыкнуть от такого способа передвижения и даже заметно располнеть.

Именно из-за этого такой неудачный выбор способа передвижения, не мог не заинтересовать немногочисленных зрителей. Анвар, глядя на его раскрасневшееся лицо с обильными потеками пота, даже сочувственно подался на встречу.

Но тут уже десятник не стерпел, и так решительно надбавил, что в считанные секунды избавил окружающих от необходимости разрывать между желанием приободрить «бегуна» и заслуженными насмешками.

Судя по толстому слою пыли, которую приходилось преодолевать не менее могучим каплям, он с самого утра провел в дороге, по самой жаре, а последнее усилие временно отняло возможность говорить. Эта способность вернулась только минут через пять, уже в тени, когда десятник выхлебал половину фляги прохладной щедро сдобренной вином водицы.

— Господин, помнишь, я рассказывал, что на прошлой неделе, один из болванов, работающих у третьего порога, умудрился свалиться туда и утонуть? — дождавшись кивка, он продолжил. — Так вот, чтобы избежать дальнейших потерь в работниках (поверь, господин, остальные там болваны не намного умнее), я приказал натянуть сеть у начала порога. Над самой водой, но так, чтобы всякие коряги ее не цепляли, а человек, если его унесет — смог бы спастись… Даже совсем дурень может догадаться протянуть руку…

Действительно, один из проектов предусматривал начало освоения ближайших гор, особенно здесь — вверх по течению Шаи. Для этого вдоль тех ее порогов и одного опасного переката, планировали устроить волоки. Виндфан нуждался в собственном железе и угле, и была надежда обнаружить их неподалеку от потенциальной «транспортной артерии». Единственной на несколько сотен километров вокруг.

— И? — решил «помочь» Анвар, уже зная, что иначе дело затянется.

— Так вчера, уже к вечеру, я приехал, и нашел в той сети здоровенного рыжего горца. Вместе с лодкой. Оказалось, он там кукует с полудня… И никто ведь не догадался проверить без меня, — как бы даже удивленно уточнил хирдман.

— А чего так спешил? Мало ли …гм, «рыжих» горцев в сети попадает…

— Да то ерунда, — отмахнулся рассказчик, — почитай две тысячи лет с ними воюем. Бабка, по-моему, у него была из наших… А вот другое важно, господин! — и, не дождавшись новых вопросов, продолжил. — У него оказался с собой знак на ткани, что вышивали для рудознатцев, которых от нас еще ярл провожал…

Действительно, Анвар прекрасно помнил, что одна из двух экспедиций с горными инженерами, землемерами и наемной охраной, отправлялась именно из Виндфана. Они должны были подготовить карту для создания еще одного — восьмого — «Подгорного уезда», куда будут включены пока слабозаселенные горы. Идея состояла в создании вдоль всего хребта сети населенных острогов, куда желающие смогут переселиться при денежной и силовой поддержке ярла. Тамошние потенциальные богатства следовала хотя бы попробовать освоить…

— И где твой… ну этот — рыжий? — нахмурился архитектор, явно чем-то обеспокоенный.

— …Койва, господин! Зовут его — Рыжим Койва. «Гора» по-ихнему… И правда, здоров он, — уточнил десятник. — Так у него там — в лодке, — еще груз какой-то. Сказал, что надо и его везти, так что приедет он к вечеру, на телеге, а я — поехал вперед, упредить.

— А знак, он какой?

— Такой же, как и показывали… Наш треверский конь, только на белом фоне.

— На белом? Не замарался ли в чем? В крови, например…

— Нет, белый! Только мокрый очень… — уверенно отмахнулся пожилой воин.

— Тогда, думаю, можем мы с тобой пообедать, десятник. Вижу, не просто стараешься — заслужил! — улыбнулся Анвар вставая. — Там, кстати, еще гости …всякие приехали из Нойхофа. Пошли, пообедаешь с нами, вина тебе лучшего велю достать… или пива — все, что сам скажешь!

— Ох, — оживился только что «умиравший» хирдман, — так это… я готов!!

— Пойдем тогда! Нехорошо, чтобы добрая еда остывала…

Глава 17. Берег цвета крови

Окрестности Малета, вторая половина дня

(9 августа 2020 года)

Герой, который никого не убил — это и не герой вовсе, а так — недоразумение! Даже если единственная потерянная жизнь — его собственная, — то можете дальше не тратить воздух. Тут тоже речь идет об «убийстве»!

Хотя, конечно же: чем сильнее раздвигаются границы мира, чем причудливей наша жизнь — тем больше возможностей и для бескровной доблести. Но в Ахкияре, эта небесспорная максима, по-прежнему звучала веско и убедительно. Особенно сейчас…

…Попытка газорского экипажа сбить хоть какой-то строй, прямо у своей галеры, была изначально обречена на провал. Потому что все, кто успел отойти хотя бы метров на сто от ее выброшенной на берег туши, выбыли из схватки практически сразу.

Самых смелых, ну или просто — нерасторопных, — опрокинули и вмиг перекололи хирдманы из первой придворной сотни. Копье — никогда не считалось штатным оружием моряка. Очень уж с ним неудобно грести или скакать по мачтам… А обычной абордажной саблей или таким же недлинным мечом — что ты сделаешь против многочисленной ударной кавалерии?

Поэтому конные фризы кололи, таранили и рубили — практически невозбранно. Но проверять, кто из врагов мертв, а кто пока отделался только «легким испугом» — было некогда. «Тяжелая» (по меркам европейского X–XI века) кавалерия тут же спешивалась, «превращалась» в тяжелую пехоту и в сотне шагов от корабля — сливалась в «стену щитов».

Самых ловких и везучих — в это время с шутками и прибаутками принялась гонять легкая кавалерия тютонгов, идущая во второй волне, но мы на это веселье не отвлекались. Стоило последнему из десятников отрапортовать, что все его люди «…здесь!», как строй ощутимо «вздохнул», уплотнился, дружно — с грацией высокогорной лавины — стронулся и неотвратимо покатился в сторону упрямо набычившихся канаанеев.

Если насыщенный копьями строй успевает вовремя замереть перед инертной толпой врагов — он всегда получает преимущество! Пусть совсем ненадолго, но с дистанции в метр — «отточенным куском железа на длинной ручке» — насто-о-олько хорошо видно уязвимые места и та-а-ак удобно разить обороняющихся…

Каждая прореха между неплотно сдвинутыми, слишком опущенными — или наоборот, слишком задранными — щитами, каждая неудачно выставленная вперед нога — это почти мгновенно рана или даже смерть. Пусть и «отложенная» на несколько минут. Вражеский капитан всего на несколько мгновений опоздал со срочной командой, но и этого хватило!

О нет, за 3–5 секунд, до того как канаанеи смогли податься вперед и перевести драку в позиционный клинч, всего один воин первого ряда однозначно прозевал тычок в лицо и еще двоих утащили в тыл с тяжелыми ранениями, но был один нюанс…

Матросы редко могут похвастаться хорошей броней или тяжелым вооружением. Максимум — какая-нибудь легкая куртка из прессованного льна, вроде древнегреческого «линоторакса»^[171], такой же облегченный щит, да какой-нибудь ножик-переросток.

И хорошо — если кто-то из них притащил двусторонний боевой топорик, вроде персидского «сагариса», которые были популярны у канаанеев и их ближайших соседей. На противоположной от лезвия стороне, у этого оружия был «клюв», вполне себе пробивающий и шлемы и броню. При удачном попадании, конечно.

Так что большей части газорских моряков не на что было рассчитывать в ближнем бою. Драться с профессиональной пехотой в правильном строю — это вам не по палубе скакать, где постоянно сохраняется риск свалиться в воду. А стоило нам схватиться вплотную, как тут же — сказались фатальные последствия тех, самых первых и почти «незаметных» потерь…

В командах канаанских галер, конечно же, всегда был какой-то процент воинов-штурмовиков, способных шагать на острие самой безумной атаки, или прикрыть товарищей от нападения, стоя в первом ряду. Но нам удалось наскочить неожиданно, перебить с коня какую-то часть лучших бойцов на открытом месте. И сейчас их просто не хватило на всю длину соприкосновения, чтобы почти на равных сдерживать тяжело бронированный и прекрасно вооруженный треверский хирд…

Да и в столкновении «стенка на стенку» фризы считались, пожалуй, лучшими воинами континента. Все их вооружение, защита и боевые умения — были заточены именно под такую драку. И для этого в каждой из дюжин обязательно было по два-три бойца с секирами. А это вам — не огрызок-сагарис^{name=r172>[172]}! Каждый полноценный удар — глубокая зарубка, трещина или — вовсе — щит пополам. И без него в «таком деле» — ни единого шанса выжить…

…В этот раз я шел, в общем строю.

Не было причин сжигать силы. Сегодня не нужен был Страж.

Мы уже сумели подловить врага со «спущенными штанами». Поэтому с какого-то момента «не нужен» был даже полководец-ярл.

Здесь и сейчас, когда мы уже сошлись лицом к лицу, достаточно было «обычного» вождя-хевдинга^[173]. И я был именно ним…

Когда канаане сократили дистанцию, копья стали бесполезны, и их почти тут же передали вглубь строя. Мы — первый ряд — воинская элита с лучшим оружием и броней в любом хирде, обнажили мечи и покрепче перехватили щиты. Но задача была сейчас совсем не в том, чтобы разметать вражеский строй.

Поддержанные еще четырьмя рядами своих товарищей, мы надавили на канаанеев, уплотнив их ряды до с трудом управляемой толпы, и тут в дело вступили секирщики.

Чаще замелькали одно — двухкилограммовые стальные полумесяцы на длинных рукоятях, и вот второй, третий, пятый… враг остался без защиты. Еще минута, и удары секир стали реже, осторожнее, или вовсе прекратились, зато — оживились мечники первого ряда, да над плечами своих товарищей заметались копья из глубины строя.

Мы буквально вгрызались в их строй!

Прорехи возникали одна за другой, затягивались и тут же возникали по соседству… в трех других местах. В какой-то момент моряки дрогнули…

Пытаясь достать рослого воина прямо перед собой, я отвлекся, но когда справился — все же успел рассмотреть, что вражеский капитан, а через мгновение и его знаменосец — рухнули…

«…Победа!»

На ногах не осталось ни одного врага. Даже вовремя сообразившие бросить оружие и, самое главное, получившие этот шанс на пощаду, сейчас предпочитали излишне не отсвечивать, и оставаться на коленях.

Сразу после драки, безопаснее всего было посвятить время молитвам. И лучше всего — не очень громким. Боевая горячка все еще кипела в крови у победителей, поэтому за раздражающий звук можно было и отхватить… со смертельным исходом.

Весь бой — сколько он там шел: двадцать минут, полчаса, день? — я только и пытался не выпасть из боевой «мясорубки», в которую мы превратились. Был постоянный, и просто неимоверный соблазн, ускориться и «всех перебить»!

Не будь в строю сплошь ветераны, практически не нуждавшиеся в управлении, все прошло бы, наверное, совсем не так удачно. И уж точно — не удался бы тот «фокус», в самом начале, когда мы сразили копьями всего троих, но какие-то раны получила, как минимум треть всех оставшихся канаанских штурмовиков.

Я прекрасно помнил, как один такой истек кровью и вырубился всего минуты через три после того, как мы сошлись. Воин просто — стоял-стоял, и раз — его уже потащили в тыл…

Так что кровь в жилах у меня тоже «кипела». Хотелось что-то говорить, двигаться, или наоборот сесть и замереть, но бой был далеко не первый, поэтому я не велся на все эти адреналиновые соблазны.

«…Да, жалко только капитана срубили до меня! Кстати — а где он?»

Бросив взгляд в сторону, где видел вражеского предводителя в последний раз, едва успел придержать соседа слева. Остановив замах буквально в последний момент.

Присмотревшись к упавшему «командору» внимательнее понял — нет, без вливания силы — тот не жилец. Да и собеседник — так себе…

Удар тяжелого строевого копья, скорее всего, перемешал ему кишечник, и мучительная смерть — только вопрос времени. Уже сейчас он, наверное, почти ничего не соображал от боли.

Длинное древко клонилось под собственной тяжестью к земле, болезненно выворачивая почти «двухметровым рычагом» засевшее внутри железо, и явно мешало дышать. Но газорский капитан практически не реагировал.

Неуклюже привалившись к борту, он оставался неподвижным. Только прерывистое дыхание через раз пыталось выдувать кровавые пузыри, «подсказывая», что погнутая пластина на груди — это не одно из тех беспокоящих и малоопасных «касаний» оружием. А след сильного — акцентированного — удара, который наполнил капитану легкие кровью.

«…Интересно, хотя бы одно ребро сломали, или это просто травма груди… — отстраненно подумал я, и все-таки не удержался, пустив в дело диагностический „дар жреца“ (он требовал не так уж много сил). — Ах, ты ж, чертов везунчик!»

«Умирающее» тело оказалось просто переполнено энергией. Она, конечно, хлестала во все стороны, и уровень очень быстро снижался, но если бы мы сейчас просто ушли, капитан явно бы выжил. У чувака с копьем в животе такие перспективы могли быть только в одном случае…

— Гм… осторожно вытащи из него копье, сними броню, прочую добычу… проследи, чтобы не добили, и устрой куда-нибудь в безопасное место! Он мне понадобится…

Надиктовав приказы воину (которого все это время так и продолжал держать за локоть), я собрался было уходить, но вспомнил и уточнил:

— …кстати, найди умельца, что так грамотно врезал канаанею по груди… и хозяина копья — тоже! Кажется, одному из них… ну или сразу обоим (пусть сами решат), я собираюсь дать тысячу гельдов. А может — и две. Очень уж в нем много «силы» бурлит… — последнее я проговорил уже про себя.

В этот момент мысли вертелись вокруг совсем другой идеи. Нужно было и здесь своими глазами заглянуть внутрь очередного деревянного «левиафана».

* * *

Старик-предсказатель не ошибся. Штормов и, правда, не было целых две недели.

Только 28 июля море снова перестало быть удобной и сравнительно безопасной дорогой. Единственный минус такой точности — Гаулос все-таки успел получить подкрепления.

Буквально в предпоследние спокойные сутки мимо Малета проследовали восемь крупных галер. Судя по вымпелам — из Газора^[174] — ближайшего великого города. Уже через пару дней стало известно, что в его трюмах путешествовали почти три тысячи воинов. В основном — тяжелых копейщиков, набранных среди тамошних ветеранов.

Но к этому моменту шторма все же вернулись, и можно было вроде бы немного расслабиться. Но тут море стало выбрасывать крупные, явно — буквально накануне ходившие по своей воле, «обломки».

Пришлось снова впадать в стресс, и рассылать крупные отряды на все «танкоопасные направления». В смысле — ко всем участкам побережья, где враг мог высадиться живым даже в такую погоду…

…Человеку далеко от моря кажется: вот они многие километры береговой черты. «Высаживайся — не хочу!» Так да не так… Тем более, если припечет выброситься в шторм, чтобы спасти пусть не корабль, так хотя бы команду. Тут и вовсе с выбором беда.

Вот попробуй подобрать место, чтобы подходящая глубина доходила до самого берега, и по пути вы точно не застряли на мели, где штормовые волны вмиг разберут даже самое крепкое судно на пиломатериалы.

Еще необходимо, чтобы сам берег напротив вот такой подходящей глубины, был пологим! Иначе прибой, как куриное яйцо, размажет корабль о берег, а обломки — вмиг унесет с собой. Выбраться из него успеют, разве что крики ужаса, но кому до того дело будет?!

Так что мест подходящих для высадки, на многие километры побережья было совсем не много. Тем более что большинство торговых галер канаанцев были немаленькими такими двух — трехмачтовыми корабликами. Куда технологичнее фризских ладей, но по-настоящему «заточенные» — именно к морскому плаванию.

Да, в основном речь шла о каботажных суточных переходах вдоль берега на веслах или под парусом. Но именно вдоль — «морского» берега! Корпуса канаанских галер все еще почти «безболезненно» могли пережить ночевку на суше, но хозяева судов покрупнее — все-таки старались этого избегать. «Средняя торговая галера» была настолько купнее условного «среднего драккара», что это превращалось в долгий, далеко не безопасный, и растянутый, как минимум, на сутки процесс.

Если фризский драккар или кнорр команда «в любой момент» могла взять на руки — в прямом смысле слова, — и почти тут же уплыть, то у канаанейских судов все было не так легко. Во время отлива галеры сначала приходилось тащить максимально близко к линии прибоя, а уже потом — с приливом, можно было, и попробовать отправиться по своим делам.

Не говоря уже про местные «линейные корабли»^[175] — огромные боевые, осадные или транспортные галеры-галеасы, с экипажами не меньше 500–700 человек. Тем к непроверенному берегу лучше вообще было не подходить.

Но существовали, кстати, и самые настоящие гиганты даже на их фоне.

Каждый из двенадцати канаанских городов-государств обязательно обладал хотя бы одним таким «дредноутом»^[176], с экипажем в тысячу и больше человек. И их на берег, к сожалению, пока не выбрасывало.

Чисто боевые галеры очень плохо себя чувствовали при любом волнении, поэтому можно было, конечно же, предположить, что они просто не смогли добраться до берега, однако, скорее всего — многочисленные пленники говорили правду: триумвират бывших владельцев Протектората не повелся на «провокацию с Ламедом», и придет всей своей силой после сезона дождей.

«…Может так оно и лучше…»

* * *

Стоило закончиться битве, как снова пошел дождь.

Пока воины растаскивали завал из тел и собирали трофеи, Игорю пришлось наблюдать за огромным уверенно растущим кровавым пятном. Оно вобрало в себя недавнее поле боя, заботливо заполнило бардовой пеной каждый след, и каждую рытвину.

В какой-то момент «небесный кран» явно отвернули еще, и песок полностью перестал справляться. Темно-красные «кровавые косы» потянулись от галеры к морю, с каждой секундой только прибавляя в скорости и ширине…

Внутри осевшего набок корпуса кто-то из воинов уже побывал, но через пролом, явно расширенный чьими-то заботливыми руками, треверский ярл сунулся лишь «просветив» ближайшие темные углы жреческим «тепловизором». В этот момент ему как-то особенно не хотелось размахивать железом в тамошней тесноте.

На подмокшее нутро захваченной галеры пришлось потратить около часа. Хотя почти сразу стало понятно, что груз там очень знакомый: кроме чисто корабельных запасов пищи, снаряжения и оружия на две-три сотни собственной команды, внутри почти нечего не было. Разве несколько крупных слитков серебра, да десяток неизвестных золотых монет в капитанской каюте. Навскидку — примерно на пару тысяч гельдов.

В остальном — все выглядело так, будто кто-то могущественный действительно выгнал в опасное плавание немаленькую эскадру, с не очень-то внятной целью.

За последнюю неделю это был уже четвертый сравнительно целый корабль, внутри которого Игорь побывал. Один — море разорвало на скалах прямо у Малета — и еще два — пришлось «эксгумировать» по очень небольшим кускам обшивки да десяткам канаанских трупов на берегу.

Получалось, что причин не верить пленным не было.

Сегодня был последний корабль из тех семи «обещанных» газорских посудин, что властелин Арвада заставил отправить на помощь Гаулосу, вместо того, чтобы «успеть самому».

«…Да, вполне возможно… Надо только поговорить с капитаном! Может и скажет чего-нибудь интересного… — нынешний пленник был всего лишь вторым, попавшим в плен командиром, на семь кораблей. — Жалко, Ламед не посетил меня, как договаривались», — хмыкнул Игорь про себя, более-менее успокоенный.

Приняв решение, он снова задумался, но на этот раз о трофеях.

«Особых» трофеях!

У себя в дружине бывший журналист завел пару не очень-то новых, но строгих обычаев по распределению добытых амулетов «отложенной жизни» — этих загадочных «батареек», для переноски энергии храмов-пирамид.

Если воин побеждал врага с таким «лутом» в поединке один на один (и не важно, был ли формальный вызов, или просто судьба их столкнула наособицу от общей свалки) то счастливчик мог забрать «батарейку» себе. И поступить с ней, как посчитает нужным.

Остальные трофеи с этого тела могли делиться по-разному, но амулеты «отложенного шанса» — были слишком ценными и важными, поэтому не стоило создавать поле для скандалов или тем более — «крысятничества».

Когда «батарейки» находили в добыче, и точного владельца было не установить, Игорь обязательно выкупал такой «ничейный» амулет за тысячу гельдов. Но бывало, что и сами счастливые обладатели особенно ценного, особенно для воинов, трофея, нет-нет, а сбывали его своему нанимателю. Каждый в его войске знал, что может в любой момент совершить такую сделку.

Так же уверенно его люди могли рассчитывать и на помощь ярла, как жреца: если будет шанс, он обязательно вытащит с того света. Но смертельная рана — еще будет или нет, а мешок серебра — это куча возможностей уже сейчас…

…Отправившись в этот поход, Игорь взял с собой девять «батареек». Было и больше, но по одному амулету в подарок получили все его друзья-земляне.

Однако доброе дело не остается «безнаказанным»: за последние два месяца запас «восстановился», и число амулетов у него снова выросло до двенадцати.

А сегодня был шанс — еще немного «улучшить результат».

Кстати, в самых богатых городах долины Рихаса, за такой товар можно было выручить, наверное, и 3–5 тыс. гельдов. При острой необходимости за них платили более чем щедро. Но обычно цена у перекупщиков в том же Линкебанке, твердо держалась на уровне — 10 марок серебром (это 1 440 гельдов или почти 2,5 кг отчеканенного металла). В местах «не настолько богатых» — тысяча гельдов (1,7 кг серебра) уже считалась очень справедливой ценой, и не всегда был шанс выручить даже ее.

Глава 18. Слишком много побед

Военный лагерь Союзной армии — побережье к северо-западу от Малета, полдень

(14 августа 2020 года)

— …нет, надо показать, кто теперь хозяин на этих землях! Мы не должны бежать! У воинов хватит мужества, чтобы остаться, и встретить проклятых хабиру^[177] лицом к лицу! — подытожил «сухощавый», рубанул ладонью воздух и так же резко сел; наконец-то.

Его тут же сменил еще один военный вождь. На этот раз из Безродных, но зарядил он практически ту же самую пластинку, с совершенно узнаваемым набором аргументов и отсылок. Можно было особо не прислушиваться.

«…Интересно, вы-то чего так разошлись? Вроде никогда раньше не воевали с канаанцами. Морским разбойникам надо было сильно постараться, чтобы добраться в ваши края… Не то чтобы я осуждал эдакий боевой настрой, но хотелось бы все-таки понять, насколько это всерьез…»

Предыдущий воинственный «докладчик» был лишь одним из шести военных вождей народа Озерных кланов. Половина его товарищей со своими отрядами, все еще сидела под стенами небольшой, но очень мощной речной крепости Сантай. И там, кстати, дело сдвинулось с «мертвой точки».

Все началось с того, что наконец-то сдался Маханат.

Самый мелкий из привезенных требюше — 4-тонная машина с парными противовесами метала 20-килограммовые ядра на 280 метров, или более чем на 430 шагов. При боевом расчете всего в шесть человек, в среднем скорострельность сохранялась на 8–9 выстрелах в час. И так — сутками! Не забывай только людей подменять. Если же расчет удвоить, то скорострельность возрастала почти в половину. Представьте, что таких «орудий» шесть, и местные стены возводили, вовсе не рассчитывая на именно такое «внимание»…

Но был же и еще один — 8-тонный образец.

Штатный расчет на нем состоял из восьми человек, которые уже к концу первой недели, наловчились довольно быстро и точно лупить 50-килогаммовым ядром в местные стены, с расстояния в 250 метров (385 шагов). С этого момента их нормальная скорострельность держалась на уровне 4–6 снарядов в час, при очень небольшом разбросе по площади.

За три недели семь наших требюше капитально достали местных. Как раз к возвращению штормов, на самой слабой и протяженной городской стене не уцелело практически ни одного защитного зубца. Проломы защитники, конечно, закладывать успевали, но получалось это все хуже и хуже. Да и давались им эти трудовые подвиги все большей кровью.

Поэтому ничего удивительно, что в какой-то момент даже самым большим оптимистам стало понятно: город не удержать. Они капитулировали, побоявшись доводить дело до штурма и последующей резни…

Со сдачей Маханата высвободились почти 6 тыс. воинов, и у нас появилась возможность наконец-то подступиться к Гаулосу. Именно последний канаанский порт делал положение Союзной армии несколько шатким, но целью «№ 2» для осадного обоза, стал все же не он.

Тащить по раскисшим дорогам телеги с требюше и припасами к ним, сначала на самый север Протектората (почти за 300 км), а потом — назад, — было бы слишком неразумно. Куда предпочтительнее выглядел план разделить «артиллерию».

Отправить пару небольших 4-тонных требюше к осажденному замку Ахот, который по-прежнему держался, и сильно мешал нормальному сообщению между югом и западом Протектората. А основные силы осадного обоза — использовать для взятия крепости Сантай.

Она была самой небольшой, и Дольф заверил, что пяти оставшихся боевых машин хватит, чтобы за две-три недели гарантированно взять эту «речную занозу». Такая победа окончательно закрепила бы контроль над долиной Митаньи, и давала нам полный доступ к руслу. А значит, наконец-то, появилась бы возможность, беспрепятственно и очень быстро перебрасывать войска и добычу по воде.

Например, не тащить полторы-две недели обоз по размокшим дорогам, а отправить осадные машины сначала вниз по реке, а уже потом — в Малете — решать, как двигаться дальше. В любом случае — это существенно сокращало дорогу к Гаулосу. Как минимум вдвое.

По докладам гонцов, путь от аккуратно разграбленного Маханата до крепости Сантай, занял меньше трех суток. Так что на долгожданное падение этой твердыни можно было рассчитывать уже в ближайшее время.

Почти все другие известия, кстати, тоже радовали. Но вчера ночью выяснилось, что настоящего «праздника» все-таки не получится. Хотя головокружение от успехов, некоторые заработать все же успели…

* * *

Неделю назад основной военный лагерь я перенес примерно на 18–20 км к северо-западу от Малета. В этом месте побережье изгибалось под углом почти в 90 градусов, и здесь же начинался условный «Север» Протектората. До Гаулоса от нового лагеря было чуть больше 65 км. Два дня пути вдоль Залива Чиурон — своими ногами, или сутки туда — сутки обратно — верхом.

Учитывая, что береговая черта тут была не очень-то подходящей для высадки десанта, неожиданного удара с моря — можно было особо не опасаться. Кавалерии в Гаулосе тоже оставалось немного, так что засели мы — с одной стороны недалеко, с другой — вроде как оставались защищенными от всяких военных неожиданностей. Но беда пришла, откуда не ждали.

Вчера, уже далеко за полночь, в лагерь вернулся один из разъездов. Со слов перепуганных воинов выходило, что «у нас за спиной» Малет наглухо обложило многочисленное войско, а в устье Митаньи укрывается множество галер. Канаанских. И кораблей этих, по словам дозорных, «набилось, как овец в переполненную кошару». Якобы они стоят там чуть ли не «от берега до берега…»

Прихватив с собой сотню конных чиуру, я разослал вестников к ближайшим союзным отрядам, а сам — сорвался в ночь. Что какие-то 20 км для свежих лошадей, если вокруг такие дела творятся?! Ситуация вырисовывалась куда как не простая, поэтому требовалось все это посмотреть своими глазами…

Три часа неспешной рыси в одну сторону, наполненное страхом и сомнениями ожидание рассвета, и бешеная скачка назад. После того, конечно, как удалось рассмотреть, что все так и есть. Парням, к сожалению, не почудилось. Хорошо хоть обошлось без ненужных сейчас приключений.

Буквально перед самым рассветом с частью отряда я обошел Малет с юга, и в подзорную трубу — с вершины одной из сопок — насчитал 62 корабля в устье Митаньи, и не меньше 12–14 тыс. воинов в лагерях вокруг города.

Получалось, что даже если флот подошел, и начал высаживаться прямо в виду городских стен, наш гарнизон все равно ничего бы не смог поделать. В нем было-то от силы — 250–280 воинов. Так что канаанеи могли неторопливо разгружаться, а нашим оставалось только ресницами хлопать…

Бросились в глаза три важных момента.

Во-первых, Малет пока даже не пытались штурмовать. Наверное, враги все еще не рассмотрели, в насколько плохом состоянии стены нижнего города. И когда это станет очевидно, штурм последует.

Но при этом я не сомневался, что как бы легко им не достался порт, цитадель мы получили вообще никак не поврежденную, так что при нынешнем гарнизоне они заколеблются под ней сидеть. Толстенные стены и избыток припасов — гарантируют возможность посопротивляться. Главное — чтобы не струсили!

Во-вторых, вокруг Малета сейчас были люди всех трех патронов-совладельцев Протектората. Удалось прекрасно рассмотреть, как арвадские вымпелы, так и флаги отрядов из Газора и Карта.

И третье — в устье были только так называемые «малые галеры». Да, ради короткого морского перехода на некоторые из них, можно было погрузить и 300 и 400 воинов (помимо экипажа), но ни одну из них нельзя было назвать специальным «боевым кораблем». О чем можно говорить, если на всю флотилию не было хотя бы одного тарана?!

Главная особенность всех специализированных боевых галер (особенно до пушечной эры) — это низкая «посадка». Они заточены под высокосортные броски. И чем ниже расположены весла — тем быстрее и маневреннее корабль. Но именно это «плюс» — и делало их такими уязвимыми в непогоду. Малейшие волнение — и волна начинала перехлестывать через борт, или заливать весельные порты.

Считается, что в Первой Пунической войне^[178] римляне потеряли около 700 боевых кораблей. И как минимум половину из них — в штормах! Притом что карфагенский флот в Средиземноморье по праву считался самым лучшим на тот момент.

Например, в 255 году до н. э. для спасения остатков армии Марка Атилия Регула, римский флот в 350 судов отплыл в Северную Африку. Сначала они даже нанесли поражение пунийцам (потопили 104 и захватили 30 вражеских судов, уничтожив и пленив 15 тыс. человек, при собственных потерях в 9 судов и 1 100 человек). Однако на обратном пути сильнейшая буря потопила почти весь флот победителей — 340 боевых и 300 грузовых судов.

Спустя всего несколько лет — в 249 году до н. э. — потерю еще одного римского флота, на этот раз приблизительно из 150 кораблей, снова списали на карфагенский флот и — внимание! — очередную бурю. Какая часть была уничтожена именно непогодой — это, конечно, еще вопрос. Но опасность плавания в шторм — эти факты иллюстрируют более чем внятно. Даже если допустить, что неопытные римские флотоводцы предпочитали слишком уж нагло завышать потери именно от «естественных» морских неурядиц.

Чисто торговые и так называемые «универсальные» галеры, чувствовали в шторм себя намного увереннее, но все равно трудно было предположить, что канаанеи все поставили на кон, и решили отплыть в шторм.

Даже из Газора, как самого близкого из трех городов-государств, плыть до Малета придется не меньше 3–4 дней. Но всю последнюю неделю штормило. Хотя бы по несколько часов в сутки. Вот как они умудрились-то?

Было ощущение, что этот непривычный выбор судов как-то связан с этим неожиданным десантом, и в этом стоило непременно разобраться, но в будущем. А сейчас стоял другой, и куда более насущный вопрос: блин, что делать вот прямо сейчас?!

К нашему возвращению лагерь гудел.

Возбужденные толпы бродили от палатки к палатке, произвольно кучковались, и хотя до «гневных» митингов пока еще не дошло, чувствовалось, это время не за горами. Хорошо хоть уже вернулись, или в ближайшие час должны были прибыть отряды, что до этого шалили по окрестностям.

Собравшиеся у моей палатки вожди тоже демонстрировали отнюдь не спокойствие. А уж когда я подтвердил слухи, что вчера в устье Митаньи действительно высадилась канаанская армия, выдержки точно не прибавилось. Чувствовалось — многие в глубине души надеялись, что я развею их опасения, но вот эффект от этого известия получился, мягко говоря, неожиданным.

Вместо паники и криков «все пропало!», предводители клановых дружин впали совсем в совершенно противоположную крайность. В какую-то совсем нездоровую воинственность. По пути назад я готовился всех подбадривать и успокаивать, и как-то даже поначалу растерялся от такого выверта сознания. А теперь — и вовсе не знал что делать.

Оказалось, армия действительно требует битвы! И я не представлял, как ей можно было бы в этом отказать…

* * *

Вся эта тягомотина с советом продолжалась вот уже больше пяти часов по одной простой причине. Игорь вдруг осознал: он и правда, не знает, что делать с этим неоправданным энтузиазмом.

Если поначалу голоса «за» и «против» разделились примерно пополам, то момент, когда еще можно было вступить в разговор и «веско решить за всех», оказался безнадежно упущен. Просто по неопытности, да и из его собственной неуверенности в том, как будет правильно.

Сейчас сторонники более разумной или откровенно осторожной тактики вообще предпочитали отмалчиваться, и Игорь не был уверен, что ему подчинится вся армия, предложи он какой-нибудь чересчур миролюбивый план.

Хотя на первый взгляд, самым разумным казалось именно это: пехотой отходить вглубь захваченной территории, стягивать все свои силы, а тем, у кого есть кони — прикрывать отступление, и наносить мелкие беспокоящие удары по врагу. Здесь и сейчас — была далеко не вся Союзная армия.

Например, около 2 600 воинов — осаждали Ахот и Сантай, а почти 400 человек — присматривали за Маханатом, в который практически сразу после взятия, стали свозить добычу со всей территории Протектората. Там же теперь — были и основные награбленные запасы пищи.

Больше 12 тыс. воинов Союзной армии, ежедневно требовали около 18 тонн мяса, круп, овощей и муки. Кончено, те отряды, что грабили Протекторат, решали этот вопрос сама. Пока было что грабить. Но вот осаждающие корпуса — уже приходилось снабжать. Практически полностью.

Хорошо хоть каждый из рейдовых отрядов был обязан сдавать две трети добытых припасов. Из тех, что хранятся долго. В основном — скот, зерно и запасенные на сезон дождей всевозможные корнеплоды, плюс — вино, пиво и мед. Так что в одном только Маханате запасов хватит как минимум на год-полтора войны.

Но был и второй по размерам склад, только на этот раз чисто продовольственный. Именно с него теперь снабжался наш новый военный лагерь и прииски Двубашенного замка, в котором после захвата почти ничего не изменилось. Рабы все также продолжали ковырять и дробить золотоносную породу, а мастера ее отделяли и плавили благородный металл в тяжелые слитки. Только теперь — для совсем другого — нового хозяина.

Кроме тех тысяч на юге, почти трехсот воинов в Малете и примерно такого же отряда в гарнизоне Двубашенного замка, отсутствовала и большая часть профессиональной кавалерии. Сразу после падения Маханата, предводитель батавского отряда уговорил отпустить его, и ополчение Людей Равнины в набег на арвадские владения. К ним же присоединились две сотни воинов, присланных ярлом ивингов. Всего — около тринадцати сотен отличных бойцов.

Через три дня пути на восток от Малета, заканчивалась территория Протектората, и официально начинались арвадские земли. Не очень густонаселенные, но в целом — довольно богатые. И вот сейчас судьба ушедших оставалась под вопросом. Они же отправились именно в ту сторону, откуда только и могла прибыть канаанская армия.

Кстати, уход ивингов в этот набег — было уже чистой «коррупцией». Это и на самом деле стало возможно только «по знакомству». Игорь знал в лицо почти половину добровольцев, и даже можно сказать дружил с предводителем отряда. Тот был единственный из личного хирда ярла Эрвина Сильного. Остальные фризские подкрепления оставались сейчас в лагере. И надо признать, они требовали битвы не меньше горцев.

Кстати, «своих собственных» воинов, не дал ни один из ярлов или танов Торгового Союза. Даже ял ивингов предпочел кликнуть «охотников», а вот все остальные лорды воспользовались случаем, и заплатили наемникам — так называемым «морским конунгам» с дружинами. Чтобы и договоренность выполнить, и сплавить в поход своих местных смутьянов. Тот самый случай, когда решение одного вопроса, приносит пользу по целому списку «проблем».

* * *

Подножие горного массива юго-западнее Малета — день спустя. Закат

(16 августа)

Побережье Протектората было куда ближе к экватору, чем даже «родная» Треверская марка, а потому темнело здесь заметно быстрее. Уже к пяти вечера местное светило легло на хмурые вершины Алайн Таг, а еще через полчаса на наш новый — временный — лагерь, окончательно опустилась тьма.

Костер пережевывал сосновые ветки, весело постреливая. Остро пахло сырой свежестью, хотя дождя сегодня вечером так и не случилось. Небо немного поморщилось-поморщилось, и отчего-то передумало.

Несмотря на такую приятную неожиданность, на душе было муторно и тоскливо. Видеть ни кого не хотелось, так что в шатре кроме меня сидел один только Гильмо. Но у него была «такая работа», поэтому пришлось смириться. Уже второй час я меланхолично бросал небольшие ветки в огонь, и неторопливо прокручивал события последних полутора дней…

…План обороны, разработанный еще дома и «крепко уточненный» на месте, состоял в том, чтобы попробовать запереть врага между Малетом и нашими укреплениями в горном массиве юго-западнее этого ключевого города-порта.

Между природной и человеческой крепостями, было не больше 15 км. Засевшие в них сильные отряды, должны были поставить даже армию канаанеев в очень трудное положение. Если бы они приплыли после сезона дождей, Гаулос бы уже гарантированно взяли, и другой еды на месте взять было бы просто негде.

Без этого чертового Гаулоса, канаанеям пришлось бы слишком уж зависеть от снабжения по морю, а припасы хранить прямо в своих воинских лагерях. И это бы по-настоящему сковывало их войска, делало уязвимыми для любых наших ударов.

Кстати, именно здесь — в горном массиве был устроен второй продовольственный склад Союзной армии. Труднопроходимое каменное плато площадью примерно в 320–340 квадратных километров, в центре имело небольшое озерцо и достаточно места вокруг него, чтобы «спрятать» склады, и хоть всю нашу армию. Поэтому свозить туда добытую провизию мы начали задолго до падения Маханата. Поначалу именно здесь был главный склад…

…В общем, часть наших воинов сидела бы за стенами, а самые подвижные отряды нападали бы на отдельные подразделения врага. Полностью перебить канаанеев удалось бы вряд ли, но между городами-государствами слишком много своих «тёрок», чтобы они могли позволить себе надолго увязнуть где-то там на окраине. Поэтому в какой-то момент они бы были вынуждены отступить.

Но арвадский царь оказался слишком уж хитрым, злобным и расчетливым. Просто каким-то «проклятым гением…» Усилив гарнизон Гаулоса и пожертвовав всего несколькими газорскими кораблями, убедил не только меня, что высадки не будет. При этом сумел еще и как-то перебросить по штормовому морю целую армию.

Не знаю, как ему это удалось, но проделано было и правда, ловко! И фризы, и чиуру сходились в одном — раньше канаанеи так не делали…

Теперь же, имея крупные запасы в защищенном месте, они не будут настолько сильно привязаны именно к побережью, а значит — смогут почти свободно маневрировать войсками, и это делает наше положение… Нет, не безнадежным, но точно — довольно шатким. Особенно сейчас, пока последние южные крепости держатся.

Так что сидя на том «дурацком» совете, с одним я был, безусловно, согласен: прежде чем отступить, канаанеев все-таки следовало хорошо потрепать! Если уж победить не получится. Только не прямо там, посреди открытой местности, откуда в случае поражения будет не удрать без потерь…

Поначалу было только непонятно, как убедить в своей точке зрения армию. Под конец, эти гады до того разошлись, что начали даже призывать к атаке. «Вот бы канаанеи порадовались…»

Но тут помогли сами враги. Когда я уже готов был впасть в панику, прискакал сначала гонец от разъезда с севера, и сообщил, что со стороны Гаулоса идет тяжелая пехота. Не меньше 3 тыс. воинов.

Вожди от таких новостей впали уж совсем в боевой раж, начали выскакивать из шатра, размахивать мечами и призывать своих людей «К бою!» Мол, «Добыча сама идет в наши руки!» Но тут — слава богам, — прискакали вестовые еще и с юго-востока, и порадовали вестями куда более впечатляющими. Оказалось, что и от Малета идет армия, только на этот раз не меньше 8 тыс. копейщиков из Арвада и Карта. А с ними — не меньше 1 000-1 200 стрелков.

Весь этот нервный героизм, свойственный скорее дикарским армиям, чем «цивилизованным» парням вроде фризов, тем и отличается, что стоит резко ситуации измениться, как человек впадает в ступор.

Воспользовавшись этой растерянностью, я забрался на ближайший валун, и начал отдавать приказы вроде бы и вождям, но «горланил» так, что слышала их едва ли не вся наша армия.

Воины любят, когда командиры знают что делать. Ну, или хотя бы врут достаточно уверенно…

Через час, три тысячи лучших воинов, из тех, что имели изначально, или раздобыли уже в Протекторате коней, выдвинулись навстречу самой крупному вражескому корпусу с приказом: показаться издалека, спешиться и выстроиться для битвы, но едва враги сумеют развернуть свои ряды и пойдут в атаку, не доводить дело даже до обстрела. Садиться верхом и отступать, не давая, однако, их пехоте потерять себя из зоны видимости…

Мы в это время собрали свои вещички, и ни разу не скрестив мечи, к полуночи вышли к тому единственному месту в нашей будущей горной крепости, где со стороны Малета можно было пройти хоть сколько-нибудь крупным отрядом.

Весь сегодняшний день Союзная армия потратила сначала — на некоторую перепланировку местности, а во вторую очередь — начали возводить стену с воротами на месте будущего форта.

Уже к закату подошли канаанеи, судя по всему — несколько обескураженные нашей манерой воевать. Догнать своих вчерашних противников им так и не удалось. И вот сейчас — вокруг меня раскинулись палатки и костры друзей и союзников, а с расстояния в 5–6 км нам помаргивали огни вражеского лагеря.

Завтра предстоял трудный день. Меньше чем 7,5 тыс. воинов, предстояло драться с почти вдвое большим числом врагов. Канаанеи и правда, привели не меньше 11–12 тысяч.

— Как думаешь, устоим? — вопрос позвучал несколько излишне малодушно, но перед Гильмо можно было особо не притворяться.

— Нас слишком мало, господин… — уклончиво ответил старший телохранитель, но спустя недолгое время уточнил. — Но тебя и раньше любили боги, неужто же оставят сейчас?!

Глава 19. Лицом к лицу потерь не сосчитать

…Лицом к лицу

Лица не увидать.

Большое видится на расстояньи.

Когда кипит морская гладь…

Корабль в плачевном состоянье…^[179]

Подножие горного массива юго-западнее Малета, рассвет

(17 августа 2020 года)

По утрам дожди обычно не шли, поэтому и «темноглазые» не собирались раскачиваться. Едва начало светать, как десятки трубачей и горнистов принялись перекликаться своими отвратительно бодрыми и пронзительными голосами. Какого-то единого стандарта в этом плане явно не существовало, так что иногда даже отряды из одного и того же города совершенно по-своему наигрывали все эти «Подъем!», «Бери ложку, бери хлеб…» и «Скоро битва, снаряжайся!»

Действительно, не смотря на всю культурную монолитность Лиги Спокойствия, часть музыкантов умудрялась участвовать в утренней какофонии с настолько оригинальными сюжетами, что даже совершенно гражданский человек, сразу бы догадался — войско «сборное».

В центе самого крупного из лагерей, сигнальщики и вовсе долбили в огромное сооружение из кожи и дерева. Призывы их барабана звучали как-то особенно веско и убедительно. Как и сами арвады.

Именно они прислали самое большое, однообразно вооруженное и, судя по рассказам, отлично выученное войско. Вполне логично, что они-то и заняли место в центре. К тому времени, как это произошло, фризы уже были готовы…

…Союзная армия стояла на обрывистых горных склонах, занимая и в самом деле отличную оборонительную позицию. Спиной мы опирались на узкий пролом в почти неприступной скале (еще и дополнительно укрепленный каменной стеной), поэтому удара с тыла можно было уж точно не опасаться. Как и флангового обхода.

За неизвестное число тысячелетий река, бившая в сезон дождей из этого самого «полома», практически очистила русло от камней. Точнее — сгладила его, заполнив пространство между совсем уж крупными валунами более мелкой породой и мусором.

Потом что-то изменилось, вода нашла себе другой путь, и в итоге образовалось очень короткое и проходимое «ущелье». К сожалению, с недостаточно обрывистыми склонами, чтобы организовать какой-нибудь обвал, но поверхность его уверено понижалась и расширялась в сторону врага, но возможность пройти оставалась лишь в центре. Справа и слева поле битвы окружали совсем уж непроходимые осыпи.

Правда, вдоль них — по склонам — враги все же могли провести войска, и даже сравнительно просто, но только в рассыпном строю. Это тоже давало некоторое преимущество в обороне. Но канаанеев было почти вполовину больше, поэтому накануне Союзники почти полдня складывали на флангах баррикады, чтобы дополнительно защититься от охвата.

Но в центре от этого пришлось отказаться.

Если бы Игорь хотел избежать битвы, достаточно было просто уйти вглубь горного массива, а 500–600 воинов за каменной стеной, хватило бы чтоб отбиться от всей канаанской армии. Враги — не безмозглые зомби, и не стали бы без шансов на победу класть своих солдат в теснине. А значит, они сохранили бы свои силы нерастраченными, и оставались бы слишком уж опасными.

Из-за всех этих раскладов, на военном совете и решили оставить «черноглазым» полноценную дорогу для атаки. Это, конечно, могло превратить нашу «сильную оборонительную позицию» в смертельную ловушку, но рискнуть все же было необходимо.

Так что стоило канаанеям оживиться, как горцы-союзники уверенно заняли баррикады на флангах, а фризская тяжелая пехота — перекрыла основной проход. Именно фризам предстояло встретить главный удар врага, практически «в чистом поле». При этом ни кто не сомневался, что по центру пойдут именно воины арвадского царя, как сам опасные в канаанском триумвирате. Что, собственно, и получилось…

* * *

Утро

Уже к 8.00 утра канаанеи вышли за условную границу лагеря и почти час между рядами их воинов сновали младшие командиры. Что-то там выравнивая-улучшая, и по ведомым только им причинам, перебрасывая то один, то другой отряды с места на место.

Начищенная чешуя доспехов, развевающиеся значки и вымпелы — красота! Игорь наблюдал за всем этим не без удовольствия. Хотя было бы куда радостнее, если бы дорогу главным силам врага, перекрывала не такая скромная фаланга. В самом узком месте ущелья, стояло всего 3 000 фризов.

Может быть даже немного больше, но полудюжина личных телохранителей ярла и 104 хирдмана его «первой придворной сотни», заняли позицию позади остальных. Они считались резервом командира, и в не планировали участвовать в самом начале боя…

…Весь план строился на массе допущений поэтому, чем ближе было сражение, тем больше в нем находилось «шероховатостей». Например, думать о том, что получится, если арвады сходу разметают фалангу, и перекроют наш «безопасный отнорок на крайний случай» — было уж совсем неприятно.

Стоило врагу и правда, прорваться в тыл — к каменной стене, перекрывающей узкий подъем по руслу бывшей реки, — и тогда не уцелеет вообще никто из наших семи с половиной тысяч. Ну, кроме тех, конечно, кто догадается бросить оружие, и будет настолько везучим, что получит пощады.

Да, думать об этом не хотелось, но беспокойные мысли все равно роились.

«…Меньше трех тысяч в основном строю. Сколько там — 582 воина в ширину и всего пять рядов в глубину. Ну и да — тринадцать хевдингов-предводителей, скучковавшихся позади остальных и посматривающих на меня с независимым видом. Смотрите-смотрите, главное сейчас, чтобы подчиняться не забывали! Ну и не струсили чтобы…»

Игорь большую часть времени следил в подзорную трубу за врагом, но время от времени, нет-нет, а бросал взгляды на фризских воинов. Им сейчас и впрямь предстояло «потрудиться».

Ударный кулак арвадов тоже выстроился в фалангу, только была она почти втрое «толще».

Шесть полков тяжелой копейной пехоты примерно по 800 бойцов в каждом, вооруженные не хуже фризов. Судя по тому, как быстро и компактно они выстроились, треверский ярл мог не сомневаться, что это и впрямь опасный противник. И не только своим числом.

Спереди вражеский строй прикрывали не меньше множество стрелков, пока еще разделённые на две группы, а сзади — личная гвардия арвадского царя. Судя по всему, именно они станут резервом канаанеев в центре.

«…Так, кто там у нас на флангах…»

Если уж совсем «придираться», то «корпуса» собранные двумя другими городами-государствами, по земным стандартам можно было назвать разве что «ополчением». Хотя внешне об этом было непросто догадаться. Ополчение или нет, а снаряжены они были в лучших местных традициях. Латы из бронзовой чешуи, такие же однообразные и надраенные шлемы, оружие — тоже соответствовало…

Ну и те же чиуру признавали, что бойцы из них «тоже добрые воины». В смысле — «и умелые, и опытные».

Напротив левого фланга позиции заняли газорские копейщиков, а войска из Карта — стали справа. Последних было даже немного больше, но если большая часть из них выглядела, как и их соседи: «на вид — отлично, а что за бойцы — сегодня, к сожалению, узнаем…» То часть корпуса — отряд примерно в 500–600 человек, — выглядела и вовсе «молодцами». Держались уж точно не хуже арвадских гвардейцев *4*.

«…Не знаю, кто вы такие, но чувствую, хлебнем мы с вами проблем…»

*4* Силы сторон в Малетской битве

Ополчение племен Полуденного нагорья, из тех, что участвовали в этой битве, не имеет общей специализации более цивилизованных народов. Основная масса — это универсальная легкая пехота. Они способны отлично маневрировать, организовать засаду или выступить в качестве застрельщиков, но неочень-то устойчивы в ближнем бою. «Устойчивость» — их боевым порядкам придают немногочисленные богатые кланы. Вот они-то выставляют и конницу, и стрелков, и тяжеловооруженных воинов, но составляют при этом — не более 10–30 % от общей численности.

Исключение — Люди Равнина — они в основной массе выставляют легкую конницу. Но во время этой битвы их местонахождение оставалось неизвестным.

ЛЕВЫЙ ФЛАНГ

Союзники

220 — ополчение Подгорных кланов

380 — ополчение Безродных

760 — ополчение Тютонгов

500 — ополчение Озерных кланов (резерв)

vs

Триумвират (Газор)

2 200 — городское ополчение (средняя пехота)

ЦЕНТР

Союзники

2 900 — фризы (отборная тяжелая пехота)

104 — первая придворная «сотня» (элитные тяжеловооруженные воины, резерв)

7 — ярл Ингвар Треверский с личными телохранителями

vs

Триумвират (Арвады)

1 200 — лучники (легкая пехота, застрельщики)

4 800 — копейщики (тяжелая пехота)

1600 — царская гвардия (отборная тяжелая пехота, резерв)

ПРАВЫЙ ФЛАНГ

Союзники (Чиуру)

2 400 — племенное ополчение

vs

Триумвират (Карт)

2 000 — городское ополчение (средняя пехота)

600 — «Священный отряд» (отборная тяжелая пехота, резерв)

Всего: более 12 400 канаанских воинов vs около 7 600 воинов Союзной армии

— Бум-м-м! Бум-м-м-м! Бум-бум-бум! — понеслось над ущельем.

Тот самый арвадский барабан, неожиданно «проснулся», и его рокот не остался незамеченным. Особенно — в канаанской армии. Суета мгновенно прекратилась, но вперед двинулись пока только арвадские стрелки.

«Ожидаемо…»

Обе группы прямо на ходу «размылись» до одной общей волны на всю ширину похода. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какой именно «водичкой» они собирались «плеснуть» на фризов.

Но как раз это было самым простым испытанием из запланированных на сегодня. Канаанские лучники не преодолели даже половины пути, как воины из первого ряды перекинули щиты вперед, и опустились на колено, прикрыв своих товарищей почти по пояс. Вторая, третья, пятая — одна за другой шеренги присоединялись к ним, и через 7-10 секунд импровизированная стена из щитов надежно укрыла хирдманов спереди и сверху…

«…Давайте-давайте, если у вас стрелы лишние…»

* * *

Битва

«Железный град» колотил^[180] по нашим щитам очень долго. Наверное, минут семь. Вряд ли — восемь или уж тем более — девять! Где бы они набрали целый полк здоровяков, способных выпустить больше 60–70 стрел за один раз. Хотя вечность, под защитой тонких деревянных плашек, конечно же, течет совсем не так, как на дружеском застолье или, например, во время послеобеденной прогулки.

Немного выделанной кожи и чуток разнообразной металлической фурнитуры — не особо-то меняют это расклад. Поэтому сжавшись под своими щитами, три тысячи мужчин просто старались ни о чем не думать…

Хотя, думаю, вряд ли даже самые опытные ветераны как-то могли повлиять на непрерывный впрыск адреналина в кровь. Как ты не расслабляйся и не убеждай себя, что «все ерунда!» — волнение отдавалось в висках, закладывало уши и ритмично шептало «сейчас, сейчас, вот сейчас…» Спасибо арвадским сигнальщикам, что предупредили. Иначе мы так и сидели бы в ожидании повторного «воздушного налета».

Стена щитов ненадолго распалась, и пока воины срубали ударами клинков «ненужные украшения», вражеские лучники с чувством выполненного долга устало потянулись в тыл.

Для потраченных 70–80 тыс. стрел, ущерб был совершенно ничтожным. Пара-тройка некстати откляченых задниц, десятка три рассеченных ног, да немного рук, пораненные прямо сквозь щиты.

Ну да, средний фризский щит, с которым можно и в обороне постоять, и в одиночку побегать-порубиться, его и правда, не сделаешь одинаково надежным во всех местах. Важно, чтобы воин мог оставаться по-прежнему маневренным, так что некоторые из десятков тысяч стел, все-таки нашли свои цели. Но в этот бой пошли только опытные хирдманы, так что обошлось без убитых. Большинство подранков даже не покинули строй.

Лучники были уже далеко в тылу, когда между фризами и трехкратно превосходящей их арвадской фалангой, осталось не больше сотни шагов. Казалось, одни — таки будут угрожающе и неотвратимо переть вперед, другие — терпеливо дожидаться столкновения. Но это — только казалось. Стоило арвадам пересечь некую незримую грань, как треверский ярл взревел:

— «Стап аан!!!»^[181]

Все тринадцать вождей-хевдингов эхом продублировали приказ^[182], и почти 3 000 хирдманов слитно шагнули вперед. Очень тонкая, и на вид — такая ненадежная линий — безо всякой раскачки покатилась на перехват.

Когда между вагами осталось шагов пятьдесят или меньше, тот же приказ прогремел снова:

— «Стап аан!» — раздалось из тыла, но на этот раз команда вызвала совсем другой эффект.

Эхо едва успело подхватить этот крик, как в то же самое мгновение строй фризов распался на три части. Меньшие — фланговые отряды примерно по 650–700 человек — прямо на ходу отделились, перестроились в колонны и — так же сходу яростно врубились в арвадский строй!

В этом месте стены ущелье уже «успели» достаточно разойтись, чтобы прижавшись к самым его стенам, фризы умудрились разминуться с фронтом фаланги, и вгрызться в практически беззащитные бока вражеского построения. Десятками вырезая копейщиков, в тот момент, когда их главное оружие оказалось бесполезным.

Трем первым рядам арвадов, густо ощетинившимся копьями, с самыми тяжело бронированными и умелыми воинами — тоже было нелегко. Здесь шли слишком хорошо вымуштрованные бойцы. И они физически не способны были оставить строй — бросить своих товарищей — и рвануть в рукопашную. Из-за этого прямо сейчас, они оказались совершенно неспособно хоть как-то помочь собственным флангам.

Самые опытные воины фризов, с наслаждением вырезали из растерянных товарищей, и умудрялись при этом безупречно держать строй. Но почти 5-тысячная масса, даже таких сверхумелых парней, как арвады, все же не могла отменить физику. Тем более, когда их командиры и сами не понимали, что делать.

Одни — попытались все-таки организовать атаку, вторые — решили дисциплинированно дождаться приказов от «полковников» и попытались сохранить строй, третьи, пятые и двенадцатые — впали в ступор или принялись выдумывать и вовсе что-то свое…

В считанные мгновения арвады сами буквально разорвало фалангу. В сущие мгновения она потеряла свою ударную мощь, так и не успев столкнуться с врагом. По-настоящему сильное построение, в центре — оно расползлось, как старая тряпка в руках у «Злой Тётки Инерции».

А в рядах фризов гремит новый приказ:

— «Клоп халл!» ^[183] — и положение арвадов снова ухудшается.

Когда фланговые отряды извернулись и неожиданно вцепились в уязвимые бока фаланги, фризский центр резко притормозил… а потом и вовсе умудрился попятиться, не разрывая линии щитов. Почти полторы тысячи так и не вступившихся в бой хирдманов, невозмутимо замерли буквально в 25–30 шагах от врага.

Да, вражескую фалангу разорвало, но отдельные командиры арвадов все-таки повели своих людей в атаку. И тогда — фризы снова вдруг неожиданно отошли еще на десяток шагов.

Благодаря новому рисковому маневру, половина арвадского ударного кулака превратилась в растянутую и бесполезную кучу-малу. Еще три арвадских полка — идущие во втором эшелоне — сумели сохранить строй, но уперлись в растерянную толпой своих товарищей, и потеряли всякую возможность вмешаться в эту резню…

…Немногочисленные шеренги хирдманов выглядели не очень-то убедительно только в ожидании всей многотысячной массы арвадских копейщиков. Но когда в их «стену щитов» принялись биться разрозненные кучки воинов, даже слепому стало понятно — так эту «плотину» не размолотить и за тысячу лет. Раньше они сами умрут от старости.

И снова приказ.

— «Стап аан!» (Наступай!) — фризский центр снова пришел в движение.

После очередной команды — все полторы тысячи хирдманов сделали шаг вперед. Упершись, они своими щитами — словно тысячерукий бульдозер гигантским отвалом — с легкостью столкнули разрозненные кучки копейщиков. Самые неопытные арвады — посыпались под ноги своим же товарищам, но большинство ветеранов и «везунчиков» просто спрессовало между собой. Многих из воинов сжало так, что теперь они потеряли возможность полноценно орудовать в этой свалке даже мечами.

— «Клоп халл!» (Бей их!) — засверкали мечи, копья, секиры, и фризы принялись перемалывать запаниковавшую толпу.

Снова команда, еще шаг, и снова на визжащих от ужаса людей, обрушивается сверкающий стальной ураган.

А потом — все снова, и опять, и опять, и опять…

* * *

К началу битвы на правом фланге — около 2 400 воинов-чиуру легко сдержали натиск 2-тысячного отряда ополченцев из Карта. Те действовали они не очень-то настойчиво, но благодаря этому, правда, и потерь особо ни несли. Так что возня эта могла продолжаться до бесконечности.

А вот на левом фланге события для обороняющихся складывались не в пример веселее…

…Проходимая часть тамошних склонов была куда уже, чем та, что досталось чиуру. Поэтому удерживать основную баррикаду поручили ополчениям Тютонгов и Безродных. Вместе у них не набиралось около 1 100 воинов.

Просто чуть в стороне от них — на самом отшибе — пришлось сложить еще одну совсем короткую насыпь, которую и вовсе поручили двум сотням бойцов из Подгорных кланов.

Насыпи успели сложить не очень-то высокие, поэтому стоило газорцам рассмотреть все это, и прикинуть расклады, как они, конечно же, сразу оценили выгоды от такого разделения. И естественно, разделить свой корпус.

В атаку на «большую» баррикаду пошли почти равные силы — около 1 200 человек. «Малой» — тоже досталось внимание почти 1 000 воинов. Но «один к пяти» — это совсем другое дело.

Насколько бы низкими не получилось насыпи, но первый натиск защитники отбили играючи. Однако газорцев это не смутило, и они всерьез принялись наседать. Тут бы сначала флангу, а потом и всей Союзной армии конец, и вполне возможно именно так нападающие и думали, но был один нюанс.

Около 500 воинов Озерных кланов все это время просидели в резерве, разумно стараясь не отсвечивать. А стоило врагам увязнуть, как они совершенно неожиданно обрушились на ту тысячу, что уже собиралась праздновать победу. Все получилось так ловко и неожиданно, что газорцы даже не смогли рассмотреть, что они по-прежнему в большинстве.

Уцелевшие «подгорные» ополченцы кинулись рубить убегающих, а их «помощники» аккуратно спустились с насыпи, обошли отдельно стоящую скалу, (делившую левый фланг на части) и накинулись на второй газорский отряд с тыла…

В общем, довольно неожиданно газорское ополчение оказалось перебито или рассеяно, а арвадов в это время так прижали, что и они явно почувствовали себя в ловушке. Хотя сил у них все еще с избытком хватало, чтобы победить.

Лучники, к примеру, успели пополнить боезапас и вернуться, три полка — половина копейщиков — все еще никак не могли принять участия в бою. Да и гвардия по-прежнему скучала, но подступиться и помочь — не могла…

…В этот момент Игорь вряд ли смог сказать, сколько уже продолжается битва. Пока он так ни разу и не взмахнул мечом, но наблюдая за происходящим, бывший журналист и в самом деле «взмок от волнения». Сообщения вестовых бросали его то в жар, то в холод. Неоправданный ужас — легко сменялся таким же ослепляющим счастьем.

Когда один из гонцов с правого фланга принялся теребить его за рукав, и настойчиво пытаться что-то прошептать на ухо, Игорь чуть было не врезал парню. А когда расслышал сообщение — искренне пожалел, что не сделал этого сразу.

— Господин, господин, нужно уходить! — запыхавшийся воин все еще говорил с трудом, и в первой момент, ярл его не понял.

— Какого демона?! — взревел Игорь в изумлении.

— Мой ярл, нужно срочно бежать!!! Чиуру драпают, господин! Самая правая часть их строя все еще сопротивляется, и именно поэтому нас пока не отрезали от прохода, но скоро их добьют, и тогда… — во все это просто не хотелось верить.

— Как такое могло произойти?

— «Священный отряд» Карта, мой ярл! Пока обычные воины атаковали баррикады по фронту и связали чиуру, те ударили колонной вдоль обрыва. Ударили всей силой в самый край укреплений… Горцы — бились храбро, но тут появился шанс, что их лишат возможности отступить, и они сломались… И еще, — молодой воин несколько раз с силой вздохнул-выдохнул, и наконец продолжил. — Еще, господин! Первыми бежали два из трех лордов чиуру со своими телохранителями. Бежали впереди своих воинов, бросив на растерзание третьего вместе с его людьми…

В последние годы разгромленное племя вроде снова начало собираться с силами, но объединению мешали целых три наметившихся «центра силы». Поэтому когда их ополчение пришло, восемнадцать вождей-хевдингов чиуру вроде и старались держаться, как единое целое, но всегда бросалось в глаза, что настоящая власть есть только у трех из них.

Все это промелькнуло в сознании Игоря за одно мгновение, и наступило понимание — возможность наконец-то убрать соперника чужими руками, вполне могла подвинуть поганцев поискать выгоды даже в поражении.

«…Черт, но подвергнуть опасности вообще весь поход… Типа, синица в руке? Ну, смотрите, твари! Ладно, разберемся потом. Главное, чтобы это — потом — все-таки было…»

Об этом и правда, можно было подумать и позже, например, в плену, а сейчас нужен был правильный приказ.

Пока от него еще хоть то-то зависело…

— Не вступай больше ни с кем в разговоры! Не хватало, чтобы все кинулись бежать! Тогда нас и правда зажмут, и прорвутся за каменную стену на наших собственных плечах… — мысли путались, лихорадочно толпились, наскакивая друг на друга. — Беги на левый фланг, передай полуденным вождям следующее…

Глава 20. Железная дыра

Виндфан, первая половина дня

(26 августа 2020 года)

В окрестностях виндфанского холма уже и забыли что такое настоящая тишина. Такая, чтоб хотя бы внутри замкнутого пространства из природных каменных кряжей и рукотворных стен, не звучало вообще ничего.

С утра и до утра жителей сопровождало веское размеренное уханье водяных молотов и монотонное шуршание лесопилок. А еще эти многочисленные — токарные, сверлильные, шлифовальные и прочие станки. Все они постоянно сменяли друг друга, порождая беспрестанный свист, жужжание и скрежет…

Часть самых дорогих и высокоточных устройств, конечно же, разместили на территории крепости. В такие цеха кроме мастеров и их помощников, вообще мало кто имел право зайти. Однако самые мощные и крупные — настоящие машины в земном понимании, тоже работали на «водяном приводе», поэтому, естественно, что главное производство сосредоточили именно на защищенной территории порта — как можно ближе к реке. Да, огромные деревянные колеса часто ломались, но сейчас все смены «аварийщиков» наловчились тратить лишь самый минимум сил и времени.

Последние полгода все это хозяйство и правда, не смолкало даже по ночам. Нет, укрыться от гула, конечно же, можно было внутри цитадели. Массивные стены прекрасно защищали и от жары и от шума, но невозможно же постоянно сидеть взаперти! Особенно если Господин Важный-Преважный Хранитель, не показывается дома уже почти четыре недели, и фактически — ты осталась «одна».

«…Одна Единственная Хозяйка в здоровенной крепости», — невольно хихикнула Наталья, из которой даже беременность не смогла сделать нытика.

Примерно к сорока мы незаметно привыкаем к своему отяжелевшему телу и все новым и новым болячкам. Но дважды побывав в пирамиде еще там — в Эверберге, и уже дважды — здесь, в Нойхофе, Первая Леди Виндфана вдруг четко ощутила разницу. И так-то не склонная к депрессиям, она заново распробовала счастье обладания абсолютно здоровым телом.

Правда, тут «случилась» еще и беременность!

О, нет, ребенок был по-настоящему нежданным, но точно — ожидаемым! Однако рожать предстояло всего через полтора месяца — в середине октября, — и все эти вроде как «нормальные ощущения беременности», стали для женщины настоящим испытанием. Вся эта тошнота, рвота, тяжесть и резкие перепады настроения…

На фоне беременности — одиночество и скука ощущались особенно остро, так что она всячески избегала необходимости отсиживаться в «четырех» стенах. Устав дожидаться Анвара, последние две недели бывшая главбух развлекала себя только жалостью и работой. В общем, шум — был не самой заметной проблемой.

Тем более что с какого-то момента уши местных практически переставали выделять именно «промышленные» раздражители. Сейчас в Виндфане числилось больше тысячи человек, так что «послушать» — было чего и помимо всех этих «бахов, шухов и взгрюков…»

…Наталья только что отдала последние распоряжения по поводу обеда и ужина. Это была ее личная «обязанность», как жены коменданта и по совместительству кастелянши Виндфана.

Не то чтобы основную массу жителей кормили чересчур уж разнообразно… Семейные мастера или немолодые воины из охраны — могли поесть и дома. Но несколько сотен работников — рабов, подмастерьев и одну из приписанных полусотен младшей дружины — всех их нужно было кормить централизованно. А вот чем — выбор и правда, был!

Местность вокруг крепости была по-прежнему довольно пустынной, поэтому к столу почти всегда находилась разнообразная дичь. Правда, в сезон дождей охотничья удача становилась штукой непредсказуемой, и в запасе приходилось держать масса другой убоины. Тут и баранина, и свинина, и куры-утки, большой выбор свежей и солено-копченой речной рыбы.

Замковые подвалы и амбары совсем не пустовали, поэтому всегда можно было поэкспериментировать не только с «заправкой». Для каши, супа или просто гарнира к дичи — приходилось выбирать между рисом, перловкой, просом, горохом и еще полудюжиной вариантов. Плюс у замка имелась еще и своя мельница, поэтому при желании ассортимент круп можно было заметно разнообразить…

Из своей советской юности, Наталья вынесла твердое убеждение, что без манки на завтрак, юным и не очень организмам — ну никуда. И что «странно» — в новом мире никаких таких «фу, не хочу!» не случилось. Молочную кашу народ в большинстве своем рубал с энтузиазмом, а споры если и возникали — куда же без этого — то лишь по поводу масла!

Да, как-то неожиданно появилась даже традиция обязательно сопроводить придирчивым взглядом размер куска, что отколупнут и бросят в вашу миску. Некоторые завели еще и привычку поскандалить, едва порция каши попадала им в руки. И нельзя не признать, что поводом для недовольства не всегда была мнительность.

Кого из полутора сотен виндфанских рабынь не поставь на раздачу, как у нее мигом заводятся свои «любимчики» и наоборот. И возраст «пациентки» — на эту несправедливую закономерность ну никак не влиял.

Редко кто мог продержаться хотя бы неделю, чтобы не начать «карать и миловать». И это была едва ли ни одна из главных причин, почему Наташа ни смотря на изрядно отяжелевший живот, с удовольствием выбиралась на кухню.

Если Анвару, при всей его непоказной доброжелательности, такие глупые жалобы и дрязги с какого-то момента стали действовать на нервы, то скучающая мадам-кастелянша с радостью включалась в процесс установления справедливости.

А раз уж муж сейчас отсутствовал — то кому как не ей и в самом деле, нужно было позаботиться обо всем этом?!

* * *

Правда, предыдущих «черпальщиц» сменили всего три дня назад, поэтому сегодня в «царстве еды и питья» царила безмятежность и «благорастворение воздухов»^[184]. Не то чтобы Наташа была искренне расстроена эдакой «пасторалью». Но «несколько разочарована» — пожалуй, да — можно сказать. Именно поэтому для обратного пути она выбрала куда более длинную, практически окружную дорогу.

Ближайшая пристройка — кухонные склады.

Двухэтажное деревянное здание, разделенное на множество небольших каморок. Здесь хранилось все, что могло понадобиться срочно, и при этом — не должно было отсыреть.

Пустота полутемных и узких коридоров не особенно удивила — на время подготовки к обеду большинство здешних работниц уходили на кухню. Но кто-то же должен бы остаться, чтобы за всем присмотреть? Поэтому навстречу невнятному бормотанию, Наталья поспешила без какой-нибудь «задней» мысли.

Несколько поворотов скрипучей сосновой лестницы, «в сторону!» — одну из множества занавесок и …бывшая главбух застыла в полном недоумении!

…Первое что Наталья сумела рассмотреть, дернув на себя кусок губой ткани, был распахнутый в немом крике рот одной из здешних служанок. Распахнут так широко, что будь там посветлее, пожалуй, можно было бы попробовать угадать, что именно она съела на завтрак.

Резкие, все ускоряющиеся толчки «в спину», сотрясали мощное все еще вполне привлекательное женское тело. Огромная незагорелая грудь светилась в полумраке, и гипнотизирующе раскачивалась из стороны в сторону. Вся ее поза выражала высшую степень мучительной …радости?!

Только сделав над собой усилие, Наталья сумела наконец-то рассмотреть и чью-то волосатую лапу, елозящую по всему этому богатству. Тех долей секунды, что были потрачены на осознание, отчего-то хватило, чтобы с фотографической четкостью и навсегда сохранить в памяти каждый грязный заусенец, каждый надлом и изгиб — судя по состоянию — не иначе как топором сделанного маникюра.

Еще через мгновение, Наташа узнала и второго участника пантомимы.

По свежеотсутствующему уху, засаленной повязке на голове, со сравнительно свежими пятнами крови — однозначно опознан был один из десятников-ветеранов. Именно он привез горца, из-за которого Анвар и уехал так поспешно.

С немолодым воином, кстати, тоже было «не все в порядке».

Все еще не обращая внимания на происходящее вокруг, десятник, казалось, задался целью «вышибить» служанку в двери. Только перед этим сошел с ума, и отчего-то выбрал самый неэффективным способом. Крепкую и довольно ладную бабу, намертво вцепившуюся в дверной проем, вряд ли можно было сдвинуть с места без пары тяжеловозов.

Внешне всячески сопротивлялась, рабыня совершенно не пыталась сдвинуться с места, или как-то еще помешать происходящему. Упершись в дверной проем, женщина вся отдалась этой своей борьбе. Тонко-тонко и едва слышно подвизгивая, в этот момент она, наверное, и вовсе была не способная хоть к чему-то осмысленному…

…Только некоторым спонтанным умопомрачение можно было объяснить, отчего Наталья раньше не расслышала эти влажные «плюхающие» хлопки. Неожиданно придя в себя, Наталья стала способна наконец-то примечать и другие детали.

Например, судя по состоянию одежды, схватка эта приключилось неожиданно для работницы. Иначе небогатая рабыня вряд ли бы позволила вдрызг разодрать ворот своего единственного сарафана.

Впрочем, неизвестно что там было раньше, но в этот момент — десятник умудрялся одной рукой — твердо удерживать партнершу за плечо, фиксируя 80–85 килограмм сладострастия в каком-то немыслимо изысканном полунаклоне. Второй — он продолжал увлеченно наминать эту пышную выдающуюся грудь, по-прежнему не встречая хоть какого-то сопротивления или даже намека на него…

Партнеры были так увлечены, что еще почти минуту не замечали гостей. Было в них что-то настолько изначальное, что «непонятная молчаливость» отчего-то случилась и с беременной кастеляншей, и с ее немногочисленным сопровождением.

Лишь через целую вечность после того, как десятник взревел, забился еще резче, и наконец-то обвис на своей вольной или невольной подруге, один из телохранителей Натальи не выдержав, откровенно заржал, и тем разрушил идиллию…

* * *

По пути назад мысли Наталья отправились в свободное плавание. Правда, теперь картинки неопрятного маникюра, сменили виды отрубленного уха. Бывшая главбух, кстати, давно заметила: здешний народ чистоплотен, любит выглядеть красиво или хотя бы опрятно, однако не очень-то переживает о здоровье.

Вот этот болван-десятник — ухо потерял всего три дня назад. У себя в казармах ветераны устроили очередную пирушку. И как уж там получилось, но неожиданно заспорили — можно ли тяжелым «полуторным» мечом снести ухо так, чтобы не поранить и еще чего-нибудь. Здоровенные, в большинстве своем — сильно неюные «дубы», разошлись — как дети малые.

Одни — давай кричать, что это же не легкая аварская сабля и не длинный нож-сакс^[185]. Мол, новомодное оружие точат как зубило — чтобы в первую очередь броню проламывал. Другие, что успели принять на грудь пощедрее, и тут же предложили биться об заклад.

Сразу, пока еще соображали, ставили опыты на принесенных с кухни свиных да бараньих головах. Но те, как-то быстро закончились, а желание спорить — нет. Вот тогда десятнику, как самому крикливому да бесшабашному, ухо-то и отсекли. Хорошо хоть на этом экспериментальная часть и завершилось! Правда, дело тут, конечно же, не в возобладавшем здравомыслии. Просто они тут же отправились пропивать выигрыш, ну и упились…

Наутро, естественно, почти все позабывали, и уж тем более — не смогли вспомнить, кто же именно оказался тем виртуозом-победителем. Хорошо, хоть все рассказали кухонные девки, которые перед этим таскали головы. Иначе вояки до сих пор бы пытались разобраться, что за подлый и кованый враг наведался в крепость ночью…

…Насмотревшись за последний год таких историй, Наталья приобрела твердое убеждение: лечение должно быть таким, чтобы клизму и касторку доктора доставали еще даже до осмотра! Пришел в больницу — и уже «все!»

Ты такой: «Да мне, мол, только спросить!» А они — налетели толпой, одни — разговорами отвлекают: «Да-да! Конечно-конечно!» А другие — потихоньку зашли со спины, и хвать тебя! Заломили, и …в общем, постарались на счет выработки условного рефлекса, что болеть совсем даже нехорошо.

Чтобы каждый знал: попал ты им в руки, так они с тебя не слезут, пока о смерти умолять не начнешь. Вот тогда люди и станут беречь тельце свое!

А здесь, в Эйдинарде, как?! Отрубили тебе, скажем, ногу. Без всякого сомнения — беда, но — совсем не трагедия. Потому как — поправимая. Если серебро есть — полтора-два месяца постельного режима, и вот она — новенькая конечность!

Разве что слишком беленькая, на фоне остального тебя. Но тут такое дело. Лечение же не требует каких-то особых усилий… Отнесли тебя несколько раз в день на процедуры, полежал ты на здоровенном каменном алтаре, покемарил там в забытьи. А потом — как вынесут из храма — загорай, купайся, ешь-пей, люби женщин… все, что душе угодно! Ну, или насколько золота-серебра хватит.

* * *

Верховья Шаи, тот же день — полдень

Анвар в это время тоже не скучал, хотя досуг проводил, конечно же, совсем не так увлекательно.

Ровно месяц назад — вечером 25 июля — в Виндфан привезли чудом уцелевшего горца. Вести, что сам того не зная привез здоровяк, оказались по-настоящему важными, и уже через три дня крупный отряд с грузом припасов и инструментов спешно покинул крепость. Из-за этого даже пришлось отложить кое-какие строительные и производственные планы.

Каких-то особых опасностей не ждали, но Алайн Таг — не самое безопасное место. Поэтому из почти трех сотен человек в караване, на охрану пришлось около четырех дюжин бойцов. Почти треть всей местной «военщины».

Правда, половину из них набрали среди приписанной к Виндфану учебной «полусотни» стрелков младшей стражи. Как и в крепости, большую часть времени они должны были проводить на охоте. Возможность опереться на местные, условно бесплатные ресурсы, считалась важной частью любой стратегии до появления массовых призывных армий — практически до XVII века.

Снабжая остальных дичью — юноши уменьшали нагрузку на хозяйство ярла, экономя ему серебро, освобождали место во вьюках для более полезных вещей, чем еда, при всем при этом, не уменьшая автономность каравана. Ну и, конечно же, прокачивали собственные умения. Что-то вроде — «скрытного передвижения», «скрадывания дичи», и прочие, по-настоящему необходимые будущим воинам, «скиллы»^[186].

Одновременно с этим на правый берег отправились несколько пар вербовщиков…

…Даже в богатой дельте Рихаса в сезон дождей у крестьян было не так уж много работы. Но в бывшем «южном анклаве» (а теперь — «Полуденном уезде») Треверской Марки, земли были не столь плодородны, разнообразие сельхозкультур — куда меньше, а значит и свободного времени у крестьян в это время года — заметно побольше.

После недавней войны доходы у народа все еще не восстановились, поэтому на ближайшие месяц-полтора можно было нанять, наверное, даже три-четыре сотни мужчин и юношей. Но нужна была всего одна. Именно поэтому Анвар рассчитывал достаточно быстро и недорого набрать 90-100 человек.

«Без особых умений, но здоровых, и со склонностью к физическому труду». То есть — как раз именно крестьян!

Всем им предстояло строить надежные обходные помосты для перетаскивания барж, вдоль двух из трех порогов и одного переката на Шае. С появлением здоровяка-горца, треверскому ярлу срочно понадобилось организовать надежный путь доставки товаров из района в верховьях этой опасной и своенравной реки, правда, об этом он пока ничего не знал.

Надеялся, мечтал, но нет — вестей об этом к Игорю поступить не успело…

…В начале весны две экспедиций с горными инженерами, землемерами и охраной, почти одновременно отправились навстречу друг другу. Первая — вышла из самого восточного треверского поселения — из Лагварта^[187], вторая — из Виндфана.

По пути они должны были составлять карты местности, и искать все, что могло пригодиться для освоения хотя бы части огромнейшей, и скудно заселенной горной страны, вдоль треверских земель. Еще один, восьмой по счету — «Подгорный уезд» — планировалось охватить системой небольших укрепленных острогов, но не из альтруизма, конечно.

Хотя желающих собирались переселять туда при денежной и силовой поддержке ярла, но делалось это для создания возможности освоения тамошних богатств. Горы Алайн Таг считались очень щедрыми на всякое такое …полезное. И Игорь понимал — потенциально огромные ресурсы следовала хотя бы попробовать освоить!

Тем более что по итогам развития Виндфана вдруг выяснилось, что 75–80 % расходов пошли именно на металлы. Медь, олово и бронза, улетали просто в неимоверных по местным меркам объемах. Но особенно трудно было с железом.

Поначалу самое дешевое — «кричное»^[188] или «сыродутное» железо — удавалось брать за четверть от стоимости нормального обработанного металла, и даже еще дешевле. Тут много зависело от качества, размера партии и кто его знает, отчего еще… Но спрос в Виндфане из месяца в месяц не снижался, и цена на него принялась довольно резво расти.

Когда основные цеха и станки были поставлены, эта статья расходов вроде должна была ужаться, но не тут-то было.

Анвар создал в крепости по-настоящему творческую атмосферу, люди почувствовали, что могут изменить свою жизнь, и с каждым днем стали возникать идеи, как тот или иной механизм улучшить, а что-то и вообще создать заново. Да еще и Игорь перед отъездом надавал всевозможных идей и поручений. О накоплении оружия, брони и целой кучи боевых припасов, снабжении уездных замков наконечниками стрел, инструментами и прочим.

Например, в его голове засела идея, что все «коронные сотни» должны были получать единообразное и качественное снаряжение напрямую от ярла. Чтобы иметь возможность больше беспокоиться о собственных умениях, а не снаряжении. Чтобы в какой-то момент превратить полумилицейское ополчение — в исключительно профессиональное войско, ни чем не уступающее его собственной дружине. Пока никаких проблем не было, но на будущее, следовало подумать о противовесе влиянию придворных военных.

В общем, гонка вооружений, оказалась удовольствием чертовски дорогим!

Как-то в шутку, Игорь даже придумал их проблеме собственное имя. Назвал трудности, возникающие от дороговизны местных технологий добычи металла и острую необходимость в нем — «Железной дырой». Виндфан начал приносить прибыль, но вопрос о собственном источнике железа с каждым днем становился только острее. В эту «дыру» и правда, все еще утекала весомая часть доходов.

Поэтому-то главное задание экспедиций и было в том, чтобы найти месторождение хоть сколько-нибудь качественного и доступного железа. Ради него, главы поисковых партий и получили право обещать встреченным горцам «почти все что угодно». К примеру, подданство, защиту и права, совершенно равные с урожденными треверами.

Хотя куда удобнее и дешевле, казалось устроить резню. Точнее — продолжить ту, что шла вот уже две тысячи лет, с момента Исхода…

[О равновесии…]

«…Величайшим из людей доступно умение открывать новые дороги своим народам. Этим они дарят новые пути к процветанию и величию, но и раздвигают границы всей Ойкумены^[189].

Однако же мир безграничен, выбор — огромен, а новые пути — это нередко и новые опасности. Потому важно знать — куда идти, а какие направления тревожить и не следует…

Одним — секреты нашептывают духи предков, другим — подсказки вкладывают боги-покровители, но самые мудрые — ищут советов и у тех и у других. Ибо те опасности скрыты лишь от людского взгляда. Ушедшим же за грань мира, или кому как богам — грань та вовсе не предел — грядущие испытания очевидны.

А потому горе тем племенам и народам, чьи Пастыри неверно расслышат голоса своих могущественных покровителей или и вовсе пренебрегут дарованной мудростью!

Однако же не только о них речь…

Да, боги могущественны, но и над самыми неудержимыми из них довлеет другая — неодолимая власть. И имя ей — Равновесие! Уж так были созданы наши миры, что как бы к тебе не были благосклонны небесные либо подземные Властители, однако же, нет возможности побеждать вечно. И потому горький напиток поражения знаком даже самым сильным. Ни единожды всемогущие отведывали этот вкус…

Что уж тут говорить о людях, пусть даже они и преисполнены многих талантов. Важно чтобы народы, идущие за своим Пастырем, не растеряли своего мужества в поражении, и тогда даже самые опасные пути могут стать дорогами могущества…»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Глава 21. Вино для безвинного

Отчаянный иступленный визг буквально вгрызался в мозг. Слушать его было невыносимо, но тягу к вранью следовало исключить. По крайней мере, в этом самозваный палач ни капли не сомневался. Что он и подчеркнул, как-то разглядев сомнения на моем лице. И, кстати, оправданные сомнения!

Допрос и в самом деле продолжался уже почти час, а ни одного вопроса пока так и не было задано. В смысле — важного. «Кто такой?», «Из каких будешь?» — и прочие обязательные политесы в расчет можно было не принимать.

«Кто бы мог подумать, что этот „кабан“ окажется таким неженкой…» — отстраненно подумал я.

Косой «андреевский» крест — эдакая двухметровая буква «Х» — оказался отличной идеей! Он лежал на земле прямо у костра, и растянутый на нем пленник совершенно ничего не мог поделать. При этом — все его тело оставалось полностью открытым для экспериментов.

Я разглядывал извивающееся тело без особого волнения. После кровавой каши, в которой побывал совсем недавно, где люди умирали целыми сотнями, было и впрямь как-то …все равно. Не смущали даже людоедские усилия палача, который с вдохновленным видом художника-импрессиониста, прикладывал раскаленный прут то к одному, то к другому язвимому месту. Прямо сейчас, например, он сосредоточил свое внимание ниже пояса жертвы, и толстяк визжал совсем уж безбожно.

Когда тональность криков поднялась до и вовсе недостижимых высот, палач оглянулся, изобразил лицом что-то вроде извинения, и снова заткнул канаанскому сотнику рот. Делал он это за последние полчаса уже второй раз, не из заботы о тишине. Просто переживал, что жертва сорвет связки, и не сможет разговаривать без лечения. А это, во-первых, время, во-вторых — потеря силы, которую мне и так было куда расходовать…

…Да, поле боя осталось за врагом, правый фланг у нас (но и правый — у них) — перестали существовать, но — основные силы отступили в порядке. А вот потом — некоторые, даже фризские отряды все-таки драпанули. Пока я остался организовывать оборону в сложенном накануне каменном форте, отступившая армия недосчиталась еще нескольких сотен бойцов.

Вполне возможно, они решили, что я там со своими людьми решил «костьми ложиться», прикрывая отход остальных… Так, наверное, и правда, могло получиться, но изобразив пару невнятных атак, даже арвады отложили войну до лучших времен.

Все-таки три из шести полков копейщиков у них оказались изрядно потрепаны. Если вообще не потеряли боеспособность. При всей тяге вояк преувеличивать свои достижения, только арвады потеряли в недавней битве не меньше тысячи отличных воинов. И практически задаром. Пока не наметился шанс попасть в окружение, мы полностью контролировали положение в центре, вырезая их десятками…

* * *

Да, бегство части отрядов — стало очень неприятной неожиданностью. Узнав об это, Игорь много чего «высказал самому себе», ведь до этого он был совершенно уверен: все командиры прекрасно понимают, какое преимущество дает отдельно стоящее горное плато к западу от Малета.

Его начали укреплять «на будущее» сразу после взятия города-порта. Не смотря на то, что будущее это наступило куда раньше, но припасы уже были свезены, а благодаря спешным работам в ночь перед битвой — даже у сравнительно небольшого отряда появились шансы отбиться от всей канаанской армии…

…В общем, когда прибежал вестовой, и по-тихому сообщил, что правому флангу хана, потому что чиуру то ли не устояли, то ли часть из них и вовсе предала, осталось сделать единственно возможное — попробовать отступить. И пусть получилось это далеко не у всех, но в целом-то — маневр удался.

Чересчур легко разметавшие газорцев на левом фланге полуденные кланы, удалось отозвать неожиданно быстро. Приказ был такой — ни в коем случае не сближаться, а стать всем вместе наверху и метать — стрелы, камни, копья… да хоть собственные трупы сбрасывать!

Горцы неожиданно атаковали арвадов со своей возвышенности, и это стало «последней каплей». Три полка «царских копейщиков», угодившие во фризские клещи, наконец-то сломались и побежали.

Толпа беглецов смешала ряды остальных трех полков, лучников, и даже арвадской гвардии, из-за чего они не смогли помешать отступлению. Основное лагерное имущество изначально хранилось с другой стороны каменного форта, поэтому «союзникам» удалось даже эвакуировать его.

Правда, и тут не обошлось без курьезов…

…Оруженосец ярла, бросился к его палатке, но так разволновался, что вместо спешных сборов, опрокинул походный шкаф. Рассыпались запасные доспехи, оружие и именно в это момент Игорь не нашел парня возле себя, поэтому решил сам сбегать за личным арбалетом.

— Ох, какой же балбес достался мне в оруженосцы, — не упустил возможности потроллить ярл. — Слушай, ты же знаешь, что в бою твое место рядом со мной? Неужто ты еще и трусишка?!

— Что? Господин, ты будете меня ругать прямо сейчас?! — изумился парень. — Я же спасаю твое добро, а не подгоняю коней в сторону Батавии…

— Ну, ладно-ладно. Не трус, да и хозяйственный, но точно — криворукий, да и в военном деле не разбираешься!

— «Должны же у меня быть хоть какие-то недостатки!» — ответил поганец его собственной цитатой, и с независимым видом продолжил собирать вещи, потом, встрепенулся и все же соизволил удивиться. — А почему это я «не разбираюсь», господин?

— Позже поговорим, но можешь не торопиться: мы здесь простоим еще как минимум до утра, — задумчиво ответил Игорь, пытаясь найти в куче оружия свой «кранекин».

— Две сотни против всей их армии…

— Почему это «две»? Почти три! — подхватив наконец-то найденный механизм и тубу с парой десятков болтов, Игорь, выдал оруженосцу «насмешливый» подзатыльник и покинул палатку.

* * *

Действительно, каменные стены сложили в очень важном месте — на самом коротком и удобном пути по дороге к плато в центе горного массива, где и хранилась почти треть всех захваченных запасов пищи. Правда, всего через километр от каменного форта — был еще один очень подходящий для обороны участок, потом — еще один, и еще, и еще — и так до самого лагеря.

Так что, просидев до утра со своими личными бойцами в обороне, и отбив парочку неуверенных атак, Игорь отбыл в основной лагерь. Сидеть и ждать «с моря погоды» — не было никакого смысла. Перед тем, как пришпорить коня вслед основной армии, треверский ярл лишь уточнил: что еще сутки они не имеют права бросать укрепления. Потом — если и правда, сильно прижмут, то могут попробовать отойти.

— Главное не драпайте, а постарайтесь задерживать «черноглазых» в каждом удобном месте, но обязательно пошлите гонца! — уточнил он, и наконец-то отбыл.

Вот тогда-то и выяснилось, что эти сутки ожидания обошлись им в несколько сотен дезертиров. Но первым делом, конечно, отправили тяжелораненных в озерный Кам, а уже потом — устроили перекличку.

Готовых выполнять приказы всего через сутки после битвы — к 18 августа — осталось меньше четырех тысяч человек. Точнее — 3 841 воин. И это из семи с половиной тысяч бойцов до сражения…

Потратив еще четыре дня на обмен гонцами с осадными корпусами, гарнизонами и в попытках выяснить планы канаанеев, 22-го Игорь получил в руки первого подходящего пленника. Допрос дородного и поначалу очень наглого сотника из Карта, подтвердил надежды на передышку.

После сражения канаанеи действительно решили выжидать, потому что оказались сейчас просто не готовы к активным действиям. Заодно наконец-то выяснилось, как они вообще сумели обдурить Союзную армию, застав ее практически со «спущенными штанами».

В смысле — вынудив драться лишь с частью воинов изболее чем 12 тысяч. И вот тут слушать «новости» оказалось не так приятно…

…Со слов пленника выходило, что задумал все это — арвадский царь.

Именно он приказал перебросить воинов на помощь Гаулосу и пожертвовал самой слабой частью газорского флота. Сам же в это время — успев собрать полноценную армию, и в тайне преодолел половину пути к Протекторату, спрятавшись перед началом штормов в просторной гавани Газора.

Правда, собрал он только пехоту. За оставшиеся дни (пока погода еще держалась), конечно же, нечего было и надеяться созвать еще и конницу его ушодских федератов.

В итоге попадавшие в плен матросы с газорских кораблей не лгали. Они и на самом деле были уверены, что все начнется после сезона дождей, вот и говорили это под пытками. А арвады дождались подкреплений от Карта по суше, и во время очередного — двухдневного «окна в штормах» — перебросили армию на материк в самом узком месте — как раз в районе Газора. Использовали для этого в основном только легкие галеры, которые можно было без всякого риска вытаскивать во время штормов на берег.

Несколько десятков средних и тяжелых «десантных» галер — после переправы «бросили» с небольшой охраной прямо там, где их застала непогода.

Легкие и маневренные корабли стали своеобразными плавучими складами с продовольствием. За несколько часов в день, пока море становилось сравнительно безопасным, они без труда догоняли идущую вдоль берега армию, совершенно не сковывая ее, и при этом — давай возможность не тратить силы на переноску припасов.

За неделю канаанеи подъели какую-то часть продуктов, и освободили почти десяток галер. В итоге — мест на кораблях хватило на почти 4-тысячный десант. Тот одним броском высадился западнее Малета, мгновенно осадив город, а остальная армия уже неторопливо пошла вдоль берега, и использовала суда только для переправы на другой берег Митаньи.

Игорь все предыдущие дни лечил до изнеможения.

«Батарейки» сели первый же день, и он тратил свои немногочисленные силы лишь на самые опасные раны, не расходуя энергию для полного излечения. Поэтому и впрямь изрядно подустал.

Поэтому когда он понял, что именно его «хитрая» идея с попыткой обмануть арвадов и дала тем время все это подготовить, а потом застать его с половиной армии …в общем, на следующий день он забухал.

Да, Игорь смог отлично сманеврировать перед боем, прекрасно выбрал место и талантливо провел его, имея все шансы победить, не смотря на разницу в численности. Да потом еще и умудрился вывести главные силы из-под удара практически без потерь, когда на мгновение показалось, что им и правда, конец… Но все это понадобилось лишь потому, что он стал чересчур уж «много о себе думать».

…Отдав все необходимые приказы — с 23 августа он заперся в своей палатке и запил, разрешив себя беспокоить, «только если что-то всерьез изменится…»

* * *

Горный массив юго-западнее Малета, еще 9 дней спустя

(1 сентября 2020 года)

— …ливэ Аскольд, может в Доме Ленструнгов^[190] и известна магия, что позволяет перепить Жреца, однако же, в моей семье такими таинствами не владеют! Слава богам, что я еще сохранил память! Надоумили небесные покровители, стали мы приходить к нашему господину по очереди, вот и держимся пока. Так что — нет, не пойду с тобой внутрь! Свою очередь я отстоял, иди сам… — растеряв последнее желание общаться, треверский полусотник потерянно осмотрелся и почти не качаясь, побрел в сторону ближайшего костра.

Ночь уже вступила в свои права, и палатка ярла Ингвара в центре укрепленного лагеря Союзной армии оставалась единственным хорошо освещенным местом. Аскольда здесь хорошо знали, поэтому, когда он осторожно отодвинул входной полог в шатер, никто из телохранителей здешнего господина даже глазом не повел.

Но внутрь гость так и не вошел.

Видимо что-то решив для себя, высокопоставленный батав усмехнулся и, ни сказав больше ни слова, зашаг в сторону палаток, полчаса назад выделенных его отряду. Вернулся на прежнее место у входа он лишь перед самым рассветом…

…Жилище треверского ярла встретило его песней на неизвестном языке. Из-за плотно сомкнутого полога вытекал голос ярла в сопровождении двух других — женских. Они произносили слова явно немного иначе, но сама мелодия — все равно показалась неожиданно красивой.

Тревер снова ненадолго замер у входа, но потом решил, что откладывать встречу больше некуда, и решительно вошел.

Старательно выводивший певучие строки ярл, полулежал за низким — степным — столом с мечтательно прикрытыми глазами. Одной рукой он придерживал высокий золотой кубок, другой — раскачивал из стороны в сторону, без всякого сомнения, подавая какие-то знаки двум канаанским рабыням. Одной — ожидаемо юной, второй — куда старше, но со столь же звонким и беззаботным молодым голосом.

Когда палец Игоря начинал двигаться медленнее, исполнение становилось более плавным, а если же конечность хотя бы на мгновение замирала в воздухе, то в грустной мелодии это означало паузу, достаточную чтобы певуньи успели набрать новую порцию воздуха, и суметь и дальше старательно вытянуть очередную строчку.

Женщины сидели чуть в стороне — справа. Рядом с ярлом занимали места несколько осоловевших после бессонной ночи ветеранов.

«О, да это же присланные командиры! Вот этот вроде готский посланник, а тот — по-моему, из белловаков…» — опознал половину участников пиршества гость.

* * *

Рассвет, там же

(2 сентября)

Находясь посреди войска, невозможно постоянно реагировать на несколько тысяч «живых раздражителей». Поэтому в последние дни, чтобы просто не сойти с ума от постоянного контроля, Игорь максимально ужал свою «ауру», «биополе» или что там ему помогало видеть окружающих даже с закрытыми глазами. Но «ужал», конечно же, не настолько, чтобы не уловить, что в палатке их стало на одного человека больше, и не опознать гостя.

Не став дослушивать, он подал своему ансамблю очередной сигнал, и в мгновенно наступившей тишине скомандовал:

— Чашу моему дорогому другу! Самого лучшего вина! — лишь после этого Игорь наконец-то открыл глаза, и приглашающе взмахнул рукой. — Ливэ Аскольд, не поверишь: чего только я не обнаружил в своей голове…

Слова звучали так, будто Игорь извиняется за репертуар, но не нужно быть жрецом, чтобы понять — ярл всего лишь заполняет паузу, перед тем, как заговорить о делах. А вот рад он этому обстоятельству или нет — вот это было уже не так очевидно.

Свое место батав занял уже с кубком вина, а тост зазвучал даже раньше — практически «в воздухе». Но и это была всего лишь дань традиции. Пока звучала речь, он искал на лице собеседника хоть какую-то возможность заговорить…

Дослушав тост, Игорь потянул к себе позабытый кубок и дождался, пока одна из певуний снова наполнит его вином. Смерив критичным взглядом как минимум литровую емкость, он приподнял ее и жадно присосался, пролив на, и без того промокшую рубаху, едва ли не больше, чем смог проглотить. Явно повеселев от этого, ярл снова посмотрел на гостя и, очевидно что-то уловив в его безмятежном и доброжелательном взгляде, уточнил:

— Извини! Видишь, радость от твоего прихода раскачивает мне руки, — состроив уморительное грозно-несчастное лицо, Игорь оттолкнул от себя опустевшую посудину, и коротко звякнув, та упокоилась в куче объедков и пустых кувшинов, что уже украшали стол.

Лицо его уже без всякого притворства приняло спокойное, умиротворенно-пьяное выражение. Игорь и правда, был «в стельку». Икнув, и почему-то снова извинившись, он перевел неуверенный, но явно заинтересованный взгляд на по-прежнему серьезную батарею полуведерных кувшинов в левом углу шатра.

— Слушай, решено, я тебя не брошу в одиночестве! — почти натурально изобразил решимость батав, и немного зачастил, очевидно, испугавшись, что хозяин сейчас и вовсе может заснуть. — Но прежде чем примемся биться с грозными канаанскими винами вместо их воинов, может быть, давай выглянем хотя бы на мгновение из шатра?

— Ты же только что оттуда, чего не видел? — вполне разумно удивился ярл, и неуверенно попытался приподняться со скамьи.

Судя по направлению взгляда, нацелился он при этом и впрямь на короткую прогулку, да только — к винным запасам.

Если вам придется уговаривать запойного, имейте в виду, что при всей внешней разумности, он вряд ли сможет понимать длинные предложения и вряд ли заинтересуется слишком сложными идеями. Аскольд, без всякого сомнения, не понаслышке знал это, а потому упростил просьбу до минимума:

— Ну, по-дружески, для меня?!

Оставив прежние попытки, и с трудом сфокусировав взгляд на госте, Игорь с легко читаемым сомнением попытался рассмотреть ответ на вопрос: что же может быть такое «приятное» в этой прогулке?! Очевидно, так и не получив ответа, он непонятно пошутил, что мол, «один раз — не канаан», и разухабисто взмахнув рукой, согласился.

— Пошли уже, речистый, уговорил! Но только потом, чтоб ни каких отговорок? Гуляем вовсю!

— Конечно-конечно, — обрадовался батав, — как скажешь!

Ночной ветер разогнал хмельные пары, и всего в двух шагах за порогом Игорь вдруг выпрямился, перестав опираться на плечо гостя.

— Друг, а ведь ты меня обманул, — негромко, но твердо сообщил Игорь. — Вот и верь после этого людям…

— Почему?

— Разве мы теперь сможем все-таки допить мои запасы… — и немного подумав, он уточнил. — Но для начала тебе придется мне кое-что объяснить!

Аскольд только насмешливо фыркнул в ответ.

…На небольшом удалении вокруг расположенного на возвышенности шатра предводителя, кто-то сплошным кольцом разложил не меньше пяти-шести сотен шатров.

— Слушай, — я не приказывал сюда собираться всем нашим силам… Откуда здесь столько воинов?

— Я уже знаю о вашей битве. Она пошла куда лучше, чем сейчас рассказывают у нас или на базарах Линкебанка. И ты, кстати, тоже зря думаешь плохое! Посмотри: у тебя я смотрю, и так дела неплохо идут. Я привел только 2 000 всадников. Остальные — твои прежние воины… Некоторые из беглецов одумавшись, вернулись. Уверен, что после ухода арвадов ты и сам теперь смог бы очистить побережье…

Казалось, что Игорь просто не расслышал слова младшего Ленструга. Но воинов и дипломатов в первую очередь учат терпению, и Аскольд в совершенстве освоил это умение. А потому выждав какое-то время в полной тишине, он продолжил с прежними интонациями свою речь так, будто и не было этой бесконечной паузы.

— …правда, тебе придется закончить с весельем. Все-таки воины тебя уже давно ждут!

— Осталось только уговорить арвадов уйти, и сразу же завяжем с пьянкой! — с готовностью отозвался Игорь.

— О, так ты еще ничего не знаешь? — насмешливо и совершенно не скрываясь заулыбался Аскольд. — Уже сегодня большая часть арвадов отплывет из-за нападения на их собственные владения… разве что погода помешает. На побережье останется лишь ополчение двух городов, а с ними ты и правда, даже без нас справишь! Слышал бы ты, что твои воины рассказывают о недавней битве…

— Правда? «Унося ноги, главное — не обронить честь!» Надо же, вроде как моя честь все-таки осталась при мне… — тяжело вздохнув, Игорь надолго замолчал. — Друг, не прими за обиду — принеси мой «браслет»? Боюсь, что я пока не способен сделать это сам, — глубоко вздохнув, Игорь добавил уже значительно тише. — Есть у меня подозрения, что нужно срочно трезветь…

Встретив последнее уточнение искренним смехом, гость ненадолго скрылся в шатре.

Глава 22. Малет

Ближайшие окрестности города-порта, вторая половина дня

(14 сентября 2020 года)

Сегодня уже с самого утра у Малета появилась «союзная» конница.

Первыми замельтешили мелкие разъезды Людей Равнины. Поначалу-то всадники и правда, осторожничали, держались все больше в отдалении. Но сначала они просто обозначили свое присутствие, выяснили, кто им противостоит — и понятно — осмелели.

Все-таки, даже очень сильные отряды пехоты — это не самый подходящий инструмент для ловли быстрой и маневренной полустепной конницы. Поэтому обороняющиеся, конечно же, быстро сообразили: отпугнуть пришельцев не удастся, если даже вывести за стены все свое войско.

Стоит это сделать, и поначалу юркие всадники, конечно же, отхлынут.

Потом — стоит им только выяснить, что стрелков среди защитников по-прежнему немного, да и те — не так чтобы хороши, — как они опять примутся наскакивать на отупевшие от усталости шеренги пехоты. А к обеду, кстати, эта забава перестала быть всего лишь раздражающей. Убитых все еще было немного, а вот число подранков в патрулях возросло настолько, что это стало не только «заметным», но и опасным.

Конница на самом деле почувствовала безнаказанность, и принялись не просто перебрасываться стрелами с патрулями, а именно — наседать. Число нападающих постоянно росло, и вольно-невольно, все еще куда более многочисленная газорская пехота, стала жаться поближе к городским стенам. Оно и понятно: там хотя бы не было риска, что их неожиданно обойдут, и начнут забрасывать стрелами еще и с тыла…

…К обеду четыре-пять сотен «полуденных» кочевников, так достали обороняющихся, что те самым натуральным образом прозевали подход подкреплений к своим врагам, и полное изменение обстановки.

Крупный отряд фризов неожиданно и явно целенаправленно окружил вдвое меньшую группу канаанской пехоты, спешился, «мгновенно» сбил строй (как и совсем недавно на побережье), и за несколько минут в труху изрубил обалдевших газорских копейщиков. Едва остальные сообразили в чем дело, как только их и видели.

Даже самым «большим оптимистам» стало понятно, что началась осада. Вторая осада Малета — если считать только за нынешнюю войну. Правда, тут было еще два важных нюанса.

Во-первых, большая часть Союзной армии подошла только часам к трем пополудни, и лишь тогда все по-настоящему завертелось. Под прикрытием конницы, пришедшая пехота принялся окапываться в заранее присмотренных местах, размечать будущие стены, смотровые вышки, отхожие ямы и все прочее, к чему офицеры Игоря приучили всех, кто успел поучаствовать в других осадах.

А во-вторых, канаанеи смогли вернуть себе не весь город. Да, цитадель они все еще взять не успели, поэтому и отбирать сейчас предстояло — куда меньше, чем в прошлый раз.

Действительно, когда грабили несгоревшую часть города, припасы, да и вообще хоть какие-нибудь ценности, оставили только в самом защищенном месте — в цитадели. Поэтому стоило гарнизону осознать, что вокруг враги, а через несколько дней еще и увидеть лезущую на стены канаанскую пехоту, как только их и видели. Меньше трех сотен воинов было совсем недостаточно, чтобы защитить протяженные городские стены, а вот отсидеться в цитадели — более чем…

В общем, сначала — подошла вся остальная конница Союзной армии, которой набралось не меньше трех тысяч всадников. За ними повалила почти вдвое боле многочисленная и разнообразная пехота. Последними же прибыл осадный обоз со слугами, оруженосцами, треверскими метателями и их обслугой. А также — с припасами, палатками и прочим важным, без чего война вмиг превращается из серьезного дела, в какую-то бесполезную толкотню, вроде той, что бывает между деревенскими мальчишками.

Чтобы это стало возможным, на все про все Игорю понадобилось двенадцать дней. И именно здесь, под Малетом, должна была решиться судьба Золотого протектората. Неизвестно надолго ли, но одно можно было утверждать точно: итоги как минимум нынешней компании — года 2040-го от Исхода — должны были «подводиться» именно здесь!

* * *

И арвады, и ополчение Газора после недавней битвы оказались во многом небоеспособны. Меньше всего пострадали воины из Карта, но их было не так уж и много, чтобы они смогли организовать какие-то отдельные свои собственные операции. Тем более убедившись, насколько опасным получилось объединение фризов и горцев. Благодаря этому ничто не могло помешать Союзной армии закончить осады оставшихся — двух последних укреплений на юге Протектората.

Сначала — Дольф взял крепость Сантай.

В ней изначально сидело не больше сотни наемников. Парни бравые, но стоило превратить в решето западную стену, и тысяча горцев просто смела немногочисленных защитников. Благодаря этому появилась возможность безбоязненно пользоваться главной местной рекой, и всего неделю спустя, уже вместе с Игорем, они принудили сдаться и замок Ахот, максимально упростив еще и передвижение караванов из долины Митаньи к золотоносным верховьям на западе Протектората.

Несколько тысяч тамошних рабов теперь работали на новых хозяев — точнее хозяина, — а значит, по-прежнему нуждались в постоянных поставках припасов.

Нашлась и «пропавшая» конница.

Отправившись в тот набег — на арвадские земли вдоль восточного побережья Протектората — они, естественно, нарвались на все канаанское войско, шедшее навстречу. Но ни каких героических сражений, слава богам, не случилось.

В тех местах дороги, проходимые для почти тринадцати сотен всадников и втрое большего числа лошадей, можно пересчитать по пальцам. Войска на них действительно уязвимы, поэтому узнай канаанеи заранее, они имели все шансы устроить удачную засаду.

Но передовые разъезды обнаружили друг друга почти одновременно, и сразу же сообщили своим. Канаанеи, конечно, тут же попыталась «нажать». На тамошних узостях колонна опытной пехоты раздавит любое число всадников, но рейдеры не рассусоливали. В это время они уже рванули назад.

Пехоте за всадниками, конечно же, не угнаться, но надейся они лишь на резвость лошадей, и ничего отряд не спасло. Тут рейдерам, надо признать, просто повезло. Однако не «на шару», а по заслугам.

В набег отправились очень опытные вожди, и боевой опыт им твердил однозначно: в набег и из набега — по одной дороге не ходи! За несколько часов до этого конница прошла мимо поворота вглубь земель так называемых «малых чиуру». Проводники и предложили: плюнуть на риск поссориться с ними, и переночевать ближе к горам — подальше от воды. Естественно они согласились, и не прогадали.

В это время в море как раз случилось затишье, а арвадский царь и сообразил: перераспределить припасы, посадить несколько тысяч воинов на опустевшие корабли, что на них обогнать отступающую конницу, и раздавить ее между такой вот «наковальней» и «молотом» главных сил.

В итоге канаанеи удивились, что не смогли догнать, и отправились дальше. А предводители рейдеров — что повезло не попасться в такую изощренную ловушку.

В общем, через Митанью конница переправились лишь через несколько дней после битвы, но зато обошлись без потерь.

* * *

Когда Игорь наконец-то вынырнул из своего «запоя», неожиданно стало понятно, что мало кто в Союзной армии сомневается: будь все их силы в одном месте, и битву они бы выиграли. И в этой «самоуверенности», конечно же, было разумное зерно.

Приблизительно 12,4 тыс. канаанеев с трудом заставили отступить всего лишь 7,6 тыс. фризов, чиуру и горцев Полуденного нагорья, умудрившись при этом «потерять» свой левый фланг. Будь с «союзниками» остальные — еще без мало 5 тыс. товарищей, — все бы и на самом деле могло сложиться совсем иначе.

Пока армия и ее командир приходили в себя, народ успел множество раз обсудить битву, и пришел к «однозначному» выводу: даже окажись в той битве резерв хотя бы в полторы-две тысячи, и правый фланг устоял бы. Мало того — при двукратном превосходстве им, скорее всего, удалось бы разгромить канаанеев и на втором фланге тоже!

И — вот тут все теоретики начинали «вспоминать» одни, но игнорировать другие важные моменты.

Да, разгромив канаанские фланги, они бы могли обрушиться с двух сторон на центр, и получить шанс разгромить его. Но было это «вилами на воде писано» по простой причине, что большая часть арвадов так и не поучаствовала в бою, а горцы — совсем не так хороши в лобовом столкновении, как тяжелая фризская пехота.

Так что у самого Игоря мнение было не столь оптимистичным, но он проявил недюжинное здравомыслие и держал его при себе. По-настоящему важным был факт, что воины не считают его «хромой уткой»^[192], и разубеждать «оптимистов» своими руками — бывший журналист, естественно, не собирался.

Сам-то треверский ярл прекрасно понимал, что будь у него перед битвой больше сил, он и провести мог ее попробовать чуть более рискованно. А там — кто его знает, как все сложилось бы…

…За то время, пока Игорь и его армия сначала приходили в себя, а потом добивали последнее сопротивление на юге, канаанеи успели только взять и укрепить Малет. При этом «взять» — сильно сказано! Цитадель устояла. При этом арвады, как и обещал Аскольд, были вынуждены уйти защищать свои собственные земли.

По рассказам пленных, получалось, что в Гаулосе сейчас сидело не больше полутора-двух тысяч воинов. Практически все оставшиеся чисто «местные» силы.

Среди них действительно умелыми можно было назвать разве что пару сотен наемников-рошаим, да четыре-пять сотен, может быть немного больше, беглецов — бывших помещиков со своими телохранителями и купеческую охрану. Остальные — вряд ли могли похвастаться хорошей мотивацией или боеспособностью.

Призванные и вооруженные чем пришлось из местного арсенала небогатые горожане, укрывшиеся за стенами крестьяне, освобожденные рабы… — в общем, всякая шушера, опасная лишь на стенах.

Главные силы канаанеи собрали в Малете. И по всему выходило, что если они сумеют отбиться, то после сезона дождей смогут получить такие подкрепления, что о победе нечего будет даже мечтать. При желании один только Старый Карт мог легко собрать с подчиненных ему городов и селений ополчение не меньше чем в 20–30 тыс. бойцов.

Силы Газора были куда скромнее. Может быть даже вдвое, но и этот великий город способен был выставить войско, сравнимое по численности со всей Союзной армией. «Секрет» нынешнего и довольно удачного противостояния был, как всегда, в области политики.

Настоящую пользу из Протектората извлекали всего несколько самых влиятельных семей, что в одном, что в другом городе. Благодаря выкачиваемым отсюда ресурсам, уже лет пятьдесят главных чиновников-суффетов избирали именно из их числа. И это, естественно, чертовски не нравилось остальным.

А поскольку сбор всеобщего ополчения можно было объявить только через Народное собрание, где сильны позиции их соперников, они и пытались всячески избежать этого, посылая сравнительно немногочисленные «постоянные» городские отряды. Ну и решая проблему с помощью денег — нанимая ветеранов за свой счет. Из-за всего этого им в свое время и понадобилась помощь арвадского царя, который сам распоряжался армией…

…В общем, по всем прикидкам в Малете укрывалось сейчас не меньше 8 тыс. воинов. Может быть, даже немного больше. Оставив минимальные гарнизоны во всех захваченных крепостях, а легкораненых — в своем недавнем «горном» лагере, Игорь смог собрать у Малета почти 10 тыс. человек *5*.

*5* Союзная армия к середине сентября

В список не вошли:

+ около 1 000 воинов — оставленных в гарнизонах захваченных крепостей (Маханат — 400, Сантай — 200, Ахот — 100, Две башни — 300);

+ около 250 легкораненых — в «Горном лагере»;

+ около 300 человек — осажденных в цитадели Малета;

а также — все тяжелораненные и калеки, которым из общей казны было оплачено восстановление уточенных частей тела в храме «озерного» Кама или пирамиде батавского Ленстрагофа.

Всю осадную армию Игорь сосредоточил в трех укупленных лагерях примерно в километре от стен Малета. Первые два — в линию, «Тыловой» — для большей части конницы, позади. Сам он — с телохранителями и слугами, поселился чуть в стороне — у реки, — прикрытый от города самым большим «Главным лагерем».

Прибрежный лагерь

около 200 — Подгорные кланы (легкая пехота)

около 320 — Безродные (легкая пехота)

около 450 — Тютонги (легкая пехота)

около 540 — Озерные кланы (легкая пехота)

Главный лагерь

4 — Рудольф (Дольф) Рихтерсон с телохранителями

78 — саперы, кузнецы, шорники, столяры, возчики и артиллеристы, при одном «8-тонном» и шести «4-тонных» требюше (артиллерия)

112 — сводная рота из стрелков и пехотинцев младшей дружины (средняя пехота)

120 — треверы-добровольцы из бывшего Восточного анклава (средняя конница)

около 2 230 — фризы (тяжелая пехота, 11 из 14 отрядов, присланных Торговым Союзом)

около 2 700 — чиуру (легкая пехота)

Тыловой лагерь

14 — Аскольд Ленструнг со слугами и телохранителями

около 2 200 — батавы (легкая и средняя конница)

около 860 — Люди Равнины (легкая конница)

Речной (малый) лагерь

10 — ярл Ингвар Треверский с оруженосцем, поваром, конюхом и личными телохранителями

60 — первая придворная «полусотня» (тяжеловооруженные конные дружинники)

Всего: около 6 600 пехоты и более 3 200 всадников, при 7 требюше

Кстати, не смотря на дезертирство двух, и гибель третьего из верховных вождей чиуру, а также тяжелые потери во время прорыва на правом фланге — немалая часть уцелевших, да и практически все, не принимавшие участие в битве (распределенные по гарнизонам и осадным лагерям) — беглецов не поддержали. Поэтому среди пришедших к порту, осталось неожиданно много воинов-чиуру.

Было немало и тех, кто поначалу кинулся драпать — «как и все», — но в последующие дни передумал и вернулся. Рубить головы «трусам» или объявить, что мол, «ерунда, проехали», офицеры Игоря сами не могли, а бывший журналист в этот момент «квасил», и вопрос на некоторое время повис в воздухе.

Собрав все новости, поднакопившиеся в процессе загула, треверский ярл легко разрешил эту дилемму, умудрившись вообще никак не обозначить свое отношение к предателям. Уже перед самым выступлением к Малету, он собрал всех чиуру перед своей палаткой, и принял у них личную присягу. Такую же, как и у тех нескольких сотен воинов из мелких кланов Полуденного нагорья, что с самого начала решили отправиться в поход под его личным стягом.

* * *

Тот же день

Убедившись, что подготовка лагерей идет «как надо», Игорь вернулся в свой Речной — «тайный» — лагерь на берегу Митаньи. Палатки, скрытые на небольшом полуострове среди высоченного тростника, манили прохладой и долгожданным, то ли совсем уж «поздним обедом», то ли чересчур «ранним ужином».

Его любимый навес — что-то вроде тканой пристройки к палатке — уже растянули, как раз со стороны реки. Ковер — расстелили, а плотные походные одеяла уложили в стопки, каждая из которых так и звала, давай мол, приляг, будем пировать!

«…Ну, или хотя бы просто пожри чего-нибудь, бедолага!» — мысленно подсказал Игорь и понял, что тугая пружина в душе, что сжималась все эти дни, кажется, чуть-чуть ослабла.

Повар привычно ждал с чистым куском полотна через плечо, медным кувшином и таким же чеканным, явно из одного набора, небольшим тазиком. Ну и, конечно, с не менее привычным укоризненным выражением на лице. Но Игорь знал, чем сможет реабилитироваться.

«В дороге, но почти как дома…»

Оглянувшись на заинтересованно тянущего носом в сторону котлов оруженосца, Игорь сделал грозное лицо и, почувствовав, что не сможет отыграть до конца, уже насмешливо и «честно» сообщил:

— У меня для тебя грустная новость, друг мой…

Немолодой ветеран с исключительным талантом по части походной еды, не то чтобы «не любил» оруженосца, но у него всегда был повод за что-нибудь наказать парня. Игорь подозревал, что бездетный воин просто иначе не умеет обозначить свое внимание. Не смотря на частые «придирки» и подначки, тот еще ни разу не прибег к традиционным местным методам воспитания. В смысле — к подзатыльникам, затрещинам или чему-то подобному. Хотя рука у него была по-прежнему крепка, да и характер — не подарок.

— Что, господин, опять хотите куда-то отправить меня? — сразу же сообразил парень, который стал привыкать к таким нежданным сложностям с едой. — Ну не сейчас же?!

— Ага! — подтвердил повелитель вертелов, предупрежденный заранее, что за стол сегодня кроме привычных спутников — телохранителей и кого-то из командиров, — пустят еще одного гостя, до этого вынужденного сидеть запертым в маленькой одноместной палатке.

Точнее — гостью.

— Ладно-ладно, — смилостивился Игорь, дождавшись обреченного выражения на лице своей шкодливой жертвы. — Даже коня брать не надо!

Вот тут парень на мгновение и правда, испугался, очевидно, решив, что единственное место, куда отсюда можно добраться «без коня» — это противоположный берег Митаньи. Плавал он не очень, поэтому метров 500–600 поперек течения мог бы и не осилить.

— Нет, не переживай, — угадал ярл переживания юноши по диким взглядам в сторону воды, и опять не сдержался, «успокоил». — Туда ты поплывешь только завтра, а сейчас сходи, скажи нашей путешественнице, что я разрешаю ей разделись с нами еду!

Не предъявив за пустые угрозы ни слова, и сопровождаемый насмешками, оруженосец с облегчением рванул выполнять приказ. Пока ни кто не передумал.

Да, самой вопиющей новостью среди привезенных Аскольдом, для Игоря оказалось приезд Кати.

Мудрый батав, хотя и не смог ей отказать во время короткой встречи в Эверберге, куда его занесли посольские дела, сообразил все же не предъявлять «гостинец» сразу. Игорь с ней не разговаривал с того самого дня.

Девушка не заставила себя ждать. Хотя она и злилась из-за своего «заточения», но ругаться с немногословными часовыми ей настолько надоело, что она сейчас простила бы и кого-нибудь по-настоящему виновного…

Игорь встретил ее на своем месте. Умытым, расслабленным и с чашей вина в руках. «Совсем как прежде». На мгновение Кате даже показалось, что вокруг мир, а они сидят где-нибудь на берегу Рихаса, во время одной из нечастых совместных поездок…

Часа через два, когда все приглашенные утолили голод и вежливо разошлись, оставив их вдвоем, хозяин застолья наконец-то заговорил.

— Кать, не знаю, о чем ты там с местными своими подругами говорила, но среди Жрецов есть такая точка зрения. И она здесь не предположение и не досужие сплетни… Любовь-ненависть возникает в людях не всегда, скажем так, «по делу». И длится — не столько, сколько мы считаем правильно ее испытывать. Она сама по себе. Но если для таких чувств мы начинаем придумывать причины, а потом — еще и принимаемся следовать своим представлениям о том, как должно реагировать …это не на пользу.

— В смысле? — осторожно уточнила Катя, явно удивленная началом.

— Люди часто сами приучают себя «любить» (в широком смысле — испытывать приязнь) только к друзьям, а ненавидеть — лишь врагов. И из-за этого мы вносим дисбаланс в собственную душу… Ну или «тонкое тело» — можно еще сказать. И я его не могу тебе показать, но вижу… — помолчав некоторое время, пребывая где-то далеко в мыслях, он продолжил спустя минут пять с того же места. — …Приязнь мы сами замечаем меньше, она же обычно не такая яркая …токсичная, — с мягкой, чуть извиняющейся улыбкой уточнил Игорь. — Поэтому так получается, что приучаем себя больше ненавидеть, чем любить, — усмехнувшись, он приглашающе взмахнул рукой. — Поэтому садись поближе, в смысле — ложись, если хочешь! Побить тебя, так же сильно, как в день приезда я уже не хочу, так что давай не буду «притворяться». Нет, ты все еще наказана, я тобой недоволен, но не злюсь. Будем считать — пережили. Давай теперь поговорим!

— О чем?

— Твою «веселую» историю с побегом и прочим я уже частично знаю, поэтому попробуй начать с объяснения. Озвучь твою версию: чего потащилась вообще куда-то? Даже на Земле, знаешь ли, вести себя так не стоит. А тут — тут …не на Земле. Кать, здесь и правда, опасно…

Глава 23. Утро добрым-то бывает?

Окрестности Малета — Речной лагерь Ингвара Треверского, рассвет

(15 сентября 2020 года)

— Господин! Ярл, ты слышишь?!

Вполне логичный спросонья вопрос «Что именно?» умер так и не озвученный. К сожалению, Игорь слышал, и слышал хорошо. Особенно сейчас. Именно в этот момент знакомый боевой клич загремел где-то неподалеку.

«Баал! Баа-а-ал! Бааа-а-ал!» — узнаваемо ухало в предутренней дымке.

У ополчений каждого великого канаанского города были свои собственные военные призывы, даже у некоторых особенно прославленных отрядов нашлись бы свои. Но общим для всех, считался этот — «Баал!» Пожалуй, и впрямь самый распространенный эпитет для мужской части всего их пантеона. С канаанского — «Бог, Владыка».

И не важно, что завывая этот клич, в Баал-Роше при этом имели в виду один аватар верховного божества, в Утике — второй, и только в Уше, Берите или Мелисоре с этим возгласом обращались напрямую к канаанскому богу-творцу Элю. «Илу» — как его звали в самом восточном городе Лиги Спокойствия — Атаре. Но тамошние жители процентов на 80–90 были янгонами, только притворялись добропорядочными канаанеями, поэтому какие к ним, картавым, претензии…

— Давно это? Остальные снаряжаются к бою? — Игорь сыпал вопросами, а сам с помощью оруженосца и одного из телохранителей стремительно облачался в броню. — Вести из Главного лагеря есть?

— Да, мой ярл, воины уже сейчас будут готовы, а гонца не было. Но я услышал первые сигналы кого-то из тамошних «наших» трубачей, и сразу же к тебе, — доложил дежурный «десятник», и подал длинный тяжелый полуторный меч Игоря.

— Палатки убирать, но в первую очередь — двух гонцов ко мне. Срочно!

С этими словами Игорь вышел наружу, а за ним и все остальные. Кроме, конечно, оруженосца. Парень отвечал за шатер, и остался внутри, чтобы распустить крепления. Все что надо было знать прямо сейчас, он уже услышал.

* * *

Заснул я где-то с час — в лучшем случае — полтора назад. Катя так и не смогла ничего толком объяснить, хотя вроде и честно пыталась. Ну, или это я не смог понять. Из всего многочасового потока сознания сумел выделить только многократные вариации на тему «грустно», «одиноко», «Наташа совсем отдалилась». Хотя, как ни странно, поговорили мы душевно.

Нет, на самом деле!

Наверное, мне и правда, немного не хватало вот такого — чисто эмоционального «ни о чем». Когда все «на чувствах», на переживаниях. Все-таки мы, мужики, слишком рациональны, и даже в «разлюли запое» ищем какое-то разумное зерно. Правда, если бы не мои чисто жреческие таланты, вообще бы остался ни в чем не уверен.

Действительно, когда подошло время разбегаться «по кроватям», я по привычке, совершенно целомудренно чмокнул Катю в лоб, и остановился у входа еще немного «подышать». Перед тем, как уйти в шатер, чисто на автомате зачем-то «включил» чутье и совсем запутался…

Уходящая девушка в отступившей темноте семафорила таким круто сваренным «бульоном» из раздражения, почему-то — удовлетворения, усталости, разочарования и чисто физиологического возбуждения, что я и сам в мгновение …вспотел.

Нет, я точно знал, что в Катьке ничего такого «жреческого» не было — это сразу видно, если оно проснулось в человеке — но все-таки «все бабы немного ведьмы!» Вот ровно в ту самую секунду, когда во мне вспыхнула чисто ответная «физиология», она как ниндзя какой-то — раз, и мгновенно развернулась на месте. Дальше — никаких «таких» глупостей, но — «Как???», черт возьми.

Я стоял напротив освещенного входа, поэтому легко рассмотрев, что-то видимое лишь ей, еще через мгновение эта засранка так же резко развернулась и целеустремленно двинула в сторону палатки. Правда, теперь уже подчеркнуто комедийно виляя бедрами. Ну и — выписывая круги всем остальным, надо признать по-прежнему, как и раньше — привлекательно-выпуклым «остальным».

«Чертовка…»

Не знаю почему, но только вот именно в этот момент вместе с невольным вырвавшимся смехом, у меня наконец-то исчезло и прежнее, ощущение постоянной неловкости между нами. Хотя перестали встречаться мы вроде как, и по обоюдному согласию.

Дождавшись, когда девушка вернется к себе, и дружески кивнув часовому, спать я ушел с каким-то «особым» ощущением легкости. Не став зазывать к себе кого-то из полученных в подарок пленниц. Хотя планы, еще совсем недавно, были другими.

Точнее нет, не «планы». Скорее — «сложившиеся привычки». Но в том момент это было почему-то ненужным, да и …неуместным, наверное.

* * *

Здесь, так близко к экватору, темнеет очень быстро, но и утро наступает куда как стремительно.

Не успел Игорь вооружиться, выйти, и вот на тебе — полностью рассвело. Так же быстро невысокие купола дорогих шелковых палаток, еще мгновение назад растянутые на небольшом полуострове у реки, сдулись, и сейчас лежали нелепыми воздушно-легкими кучами. Еще пять-десять минут, и все они превратятся в аккуратные, неожиданно маленькие вьюки.

Теперь рассмотреть их лагерь среди 4–5 метрового тростника не сумел бы ни кто, но и у Игоря по-прежнему не было ни какой возможности воспользоваться подзорной трубой, и глянуть (вот уж действительно — хотя бы «одним глазком») на происходящее у основного, самого большого осадного лагеря. Хотя было тут всего ничего…

Именно там он приказал сосредоточить более 5 тысяч своих лучших воинов, в том числе и практически всю тяжелую фризскую пехоту. И именно там особенно залихватски гремели канаанские призывы.

«Баал! Баал! Баал!»

Игорю страшно было подумать, что получится, если неожиданная атака удалась, и самых смелых из его воинов прямо сейчас вырезают, а остальные разбегаются в ужасе. После недавней битвы стало понятно, что власть его держится не только на фризских мечах, но еще одно, пусть даже и героическое поражение ему точно не простят.

По крайней мере, без хирда хотя бы в пару тысяч бойцов, нечего будет и мечтать об открытых сражениях. Да и вообще придется попрощаться с надеждами, выкинуть канаанеев из Протектората.

На мгновение мелькнула малодушная мысль, хорошо, мол, что еще на прошлой неделе он перебросил одну из двух сотен своих личных воинов — «восточников» — на охрану главного склада в Маханат, а половину личной охраны — пять дюжин из первой придворной сотни — в Двубашенный замок. «Там-то они точно уцелеют!» Но Игорь тут же, мысленно, дал себе оплеуху.

«Нет, не могу даже представить, что Дольф так облажается…»

Главный лагерь получился, конечно, немаленьким, но к ночи его успели окружить почти метровой канавой, плюс — пустили двухметровый частокол по краю, а изнутри — еще и сделали 80–90 см насыпь, в виде широкой ступеньки. В ближайшие дни должны были появиться сторожевые вышки, но обороняться там, даже уже сейчас было довольно удобно.

«Тем более и часовой утверждает, что ночная охрана стала подавать сигналы раньше, чем враги сблизились. Скорее всего…»

Пока Игорь придавался пустой нервотрепке, стоянку окончательно упаковали, и сейчас уже снаряженные к бою воины, спешно доедали свою утреннюю пайку. Всухомятку, естественно, но они не жаловались.

Всем щедро плеснули практически неразбавленного вина, выдали по порции сухарей, и отдали на «растерзание» три закопченные накануне бараньи туши. Катя, всклокоченная, не выспавшаяся и немного из-за этого «помятая», сидела на одном из тюков рядом с Игорем, и без особого аппетита ковырялась в щедро отмерянном ей блюде.

Вот к ней повар ярла относился без воспитательного рефлекса, поэтому уже знал: жирную баранину девушка «не очень», поэтому и нарубил ей самых отборных кусков…

…Вообще, идея поселиться отдельно на берегу Митаньи, была, в сущности, капризом. Последним эдаким «нервическим» взбрыком экс-журналиста. Вот захотелось ему пожить в стороне от человеческого муравейника, и кто же знал?! Теперь сиди — нервничай.

Когда завтрак был уже практически закончен, на тропе к Главному лагерю, куда с полчаса назад ускакал один из гонцов, послышался сначала быстро приближающийся стук копыт, а через минуту объявился и всадник.

Да, воин смог и впрямь быстро вернуться. Судя по всему — вести были …разными. Иначе чего бы ему бежать последний отрезок пути, в пару десятков метров от коновязи, не говоря уже о том, что туда он уехал рысью, а назад — примчался галопом. Не самый подходящий аллюр на заболоченных тропах вдоль Митаньи.

— Слушаю тебя! — не стал «изображать скуку» Игорь.

— Лагерь устоял, мой ярл. Их атаковали равные силы: не больше пяти-шести тысяч воинов. Еще тысяча, может быть совсем немного больше, напала на Прибрежный лагерь, но Дольф считает, там они и не собирались всерьез биться, просто отвлекают, — воин перевел дыхание и продолжил. — Пришли в основном газорцы. Я своими глазами видел их вымпелы и значки. Они почти не скрывались, и ударили со стороны Малета. Одни — приставили короткие лестницы и стали лезть по ним, другие — набросили корабельные канаты на частокол, и смогли в двух местах повалить ограду. Сейчас уже большую часть из них выдавили за пределы лагеря, поэтому ливэ Рихтерсон шлет тебе привет, и заверяет, что будет стоять крепко! Когда я возвращался, настоящий бой шел только у самого большого пролома, но они, господин, все равно не уходят, и теперь я знаю почему…

— Говори! — требовательно кивнул предводитель.

— Назад я скакал по самой широкой тропе, — воин неопределенно взмахнул куда-то в сторону Митаньи. — В одном месте, она подходит совсем близко к реке, и там я рассмотрел не меньше десятка галер идущих вверх по течению. Канаанских. Не могу утверждать, господин, но не думаю, что это вернулись арвады. Иначе их было бы куда больше…

— Продолжай!

— …я уже видел такие корабли. В дальний поход на них больше двух сотен бойцов не посадишь, но если нужно всего лишь выйти из Малета, подняться сюда и высадить воинов для удара в спину, то на борт можно и вдвое больше погрузить. А Карт, болтали, как раз и прислал четыре тысячи, или немного больше людей…

— Постарайся не умереть в сегодняшнем бою, Валгалла подождет!Завтра тебе предстоит решить, куда потратишь тысячу гельдов!

В его отряде не было «начинающих». Каждый воина в первой придворной сотне был ветераном, как бы молодо он не выглядел при этом, и его словам можно было доверять. Поэтому Игорь мгновенно поверил предположениям гонца и, конечно же, понял все то, что воин не озвучил, как само собой разумеющееся.

Частокол главного лагеря строился с расчетом на всю их армию. Как вариант, что в какой-то момент туда может понадобиться отступить всем остальным. А значит — его стены были чересчур протяженными. Если сейчас, когда Дольф отбивает нападение со стороны Малета, подойдет еще несколько тысяч канаанеев и неожиданно атакуют с тыла то, не смотря на все успехи, побежать могут даже фризы.

«…Накануне работали до изнеможения, сейчас — им не дали выспаться и лишили завтрака… А тут — еще и такое „здрасьте вам!“ Черт вас всех возьми…»

Гонец в Тыловой лагерь вернулся чуть раньше, и сейчас вместе с остальными наворачивал свою порцию. С его слов получалось, что там все спокойно, и на них не нападали, но к бою конница будет готова не раньше чем через час, может и больше. Пока напоят лошадей, пока пригонят, потом — воины найдут и поймают своих скакунов… В общем, подготовка займет немало времени, но зато потом — на весы битвы можно будет бросить очень весомую «гирьку».

«Но не прямо сейчас. Им понадобится еще как минимум минут 30–40…» — с досадой прикинул ярл.

— Ты, ты и …ты! — Игорь ткнул в трех первых попавшихся на глаза воинов небольшого роста; в какой-то момент маленький вес для всадника мог стать решающим и жизненно важным преимуществом. — Забираете оставшихся свежих лошадей, и скачите напрямую к благородному Аскольду. Вы двое — расскажите ему все, но мой приказ такой: пусть не разбрасывается силами, и ни в коем случае не лезет сюда — в болото и тростник! Как только будет готов, пусть оставит в лагере не больше сотни воинов и столько же разошлет посматривать за нашими тылами, а с остальными тремя тысячами — пусть идет прямо к Прибрежному лагерю. Врагов там втрое меньше, и это его первая цель! Но если «полуденные кланы» не устояли — он ни за что не должен там увязнуть…

На мгновение Игорь, отвлекся на непонятный шум со стороны реки, но решил сначала все-таки закончить с приказами.

— …если враг вошел в их лагерь, то пусть он оставит пару сотен конных стрелков присмотреть за ними, а сам — не отвлекается и бьет в тыл газорцам. Вместе — у них с фризами точно хватит сил… А вы двое, — переключился Игорь на гонца, и назначенного ему в помощь товарища, — в это время ни на что не отвлекайтесь, и сразу скачите в Главный лагерь. Дольфа не должны застать врасплох. Вперед!

В лагере на ночь и правда, осталось только шесть лошадей. Да и те, просто на всякий случай. Больше здесь все равно было не накормить. Не без удовлетворения прикинув, что, кажется, сделал все, что от него зависело, Игоря окинул расслабленным взглядом свой уже практически упакованный лагерь.

«…Так, вещи, при желании, можно будет увязать на две оставшиеся животины (не сильно-то они и устали за одну короткую поездку туда-обратно), две девки — пройдутся пешком (не развалятся, молодые), а Катя… Что блин?! Катька же!!!»

Внутренне похолодев, Игорь встретился взглядом с землячкой, которая как оказалась окончательно проснулась, и теперь стояла, с интересом прислушиваясь к негромким разговорам дружинников. При этом она не глядя, и с куда большим, чем совсем недавно аппетитом, шарила в прижатом к груди блюде.

«Вот везет же придурошной, — немного даже завистливо подумал бывший журналист, — она же кажись совсем не осознает, что мы можем и не успеть сбежать отсюда… По крайней мере, чтобы без драки…»

Не разобрав, чего Игорь на нее так настойчиво уставился, девушка поняла все по-своему, и сердобольно протянула блюдо с бараниной. Не выдержав, тот искренне и от души расхохотался, вызвав невольные улыбки на лице как у Кати, да и у большинства воинов. В это мгновение с громким хрустом и треском стену тростника проломил массивный корпус канаанской галеры. Как огромный деревянный левиафан она с силой вылезла на берег, и с борта посыпались многочисленные канаанеи.

В «боевом положении» — со снятой мачтой, — ее борт и впрямь оказался, куда ниже 4–5 метровых растений, но теперь-то каждому стало понятно, что за непонятные звуки доносились последние несколько минут со стороны Митаньи.

— Стена щитов! — взревел ярл, и прежде чем враги сумели преодолеть разделяющие их 25–30 метров, нападающих встретил несокрушимый строй отборной и полностью готовой к бою фризской пехоты…

* * *

Прибрежный лагерь построили ближе к морю, как раз на самом коротком сухопутном пути из Малета в Гаулос, но только больше не для присмотра за дорогой, а чтобы прикрыть основной осадный форт от неожиданного удара десанта. В случае чего, арвадам или кому другому, понадобилось бы для начала выковырять из-за стен больше полутора тысяч воинов Полуденного нагорья, и этого времени — остальным всяко хватило бы времени, чтобы как-то «правильно» среагировать на это.

В отличие от Главного лагеря, Прибрежный построили раз в шесть или семь компактнее, и как минимум — вдвое хуже. Но неожиданно выяснилось, что и от «кривых рук» бывает несомненная польза, а «надежнее» — совсем не значит «правильно».

Под присмотром Дольфа, фризы укрепили частокол множеством поперечных балок, и казалось — превратили его в очень надежный палисад. Когда газорская пехота стала набрасывать на него корабельные канаты, а по сто-двести воинов азом — тянуть за них, то они и на самом деле сопротивлялись куда дольше. Да только в итоге если давали слабину, или защитники не успевали надрубить просмоленные веревки, то рушились сразу целые пролеты.

У горцев все получилось совсем не так…

Во-первых, их укрепления были лишь отвлекающей, второстепенной целью, поэтому враги подошли чуть позже, чем к Главному лагерю, и большинство из горцев уже успело снарядиться к бою.

Во-вторых, когда нападающие принялись накидывать петли, и пытаться валить ограду, отдельные стволы выдергивались, что твоя морковка, а вот сама ограда — при этом все равно стояла. Было у них с собой всего два подходящих каната, и пока они окончательно не пришли в негодность, проделать удалось всего несколько проходов, да и те — не так чтобы широкие. Из-за этого внутрь могло одновременно проникать очень немного воинов, и канаанеям просто не удалось полноценно использовать преимущество в вооружении и броне.

Легкая «полуденная» пехота мертвой хваткой вцепилась в проломы, и почти полтора часа осатанело отражала все попытки прорваться. К этому моменту газорцы надо признать подустали, да и вообще подрастеряли энтузиазм. А уж когда на них с тыла неожиданно обрушился настоящий град стрел и дротиков, вот ровно в то же самое мгновение их отряд и перестал существовать.

Но куда ты денешься от конницы на гладкой как стол дороге, если до спасительных городских стен разве что пара кустиков, да дюжина другая пальм, и все это — почти на тысячу шагов^[193], каждый из которых может стать последним…

Глава 24. Маленький заинька мой…

Окрестности Малета, утро — того же дня

(15 сентября 2020 года)

Капитан и на самом деле был ловок, быстр и вообще — очень хорош. Для обычного человека. Прикрывшись мачтой от двух широких взмахов полуторника, вся убойная мощь которых досталась его матросам, он резко бросился вперед, и сделал длинный глубокий выпад над самой палубой. Если бы ловкач попал, Игоря не спасла бы ни какая броня. Именно в этом месте и кольчуга, и бригантина защищали хуже всего.

Но попытка вогнать бывшему землянину копье под «защитную юбку» — не удалась.

Во-первых, полуторник не завяз ни в одной из своих жертв, а во-вторых, новое для этого мира оружие было куда маневреннее знакомых канаанею мечей и секир. Словно предугадав попытку врага, ярл за мгновение до выпада с легкостью отшагнул чуть в сторону и вперед, оказавшись в «мертвой зоне» соперника, и с резким надрывным «хэканьем» рубанул растерявшегося врага, куда-то между шеей и наплечником.

Клинок, с неожиданной легкостью разрубил, а частью — раздвинул или просто вдавил в еще живое тело бронзовые пластины. Правда, вошел после этого всего на ладонь, не в силах рассечь еще и позвоночник, но канаанею «хватило». Он взвыл с выражением ужаса на лице, полностью осознавая проигрыш, и через мгновение — так же резко замолчал. Для потрепанной команды и немногих уцелевших штурмовиков — этого оказалось «достаточно».

Потеряв предводителя, экипажа лишился и волю к сопротивлению. Тело капитана еще подергивалось, когда уцелевшие начали бросаться за борт. Благо, что мелководье и густые заросли тростника почти гарантировали спасение. Хотя бы «здесь и сейчас…» В этот момент им было совсем не до размышлений, куда же они потом смогут деться с далеких и не очень-то гостеприимных берегов Митаньи.

Кто-то из подранков покрепче, даже попытался доползти и перевалиться через борт, но Игоря это уже не особо беспокоило. Осознав, что, кажется, опять победил, он устало привалился к ближайшей мачте и замер…

…Три из семи оставшихся «батареек» пришлось потратить в драке на берегу — прямо на месте своего бывшего лагеря. Пока строй хирдманов практически без потерь сдерживал разрозненные атаки канаанского десанта, Игорь метался у них в тылу, и рубил всех до кого мог дотянуться, не давая почти двум сотням нападающих сплотиться, и потеснить его воинов. Хирдманов было лишь чуть больше пяти дюжин (и это вместе с телохранителями), поэтому чисто «математически», шансы у ополченцев Карта поначалу, конечно же, были.

Игорь лично убил или искалечил не меньше трех десятков врагов, но в какой-то момент те плюнули на остальных фризов, и все внимание сосредоточили на неуловимом одаренном. Ну откуда им было знать, что гоняют на узком пятачке целого Жреца…

Осознав, что дело принимает чересчур уж «личный оборот», бывший журналист использовал еще одну «батарейку», и в мгновение ока взмыл на борт канаанской галеры. Прямо по носовому тарану. Хотя «оказалось», что ему и там …не так чтобы рады, но на корабле дело пошло, конечно же, полегче.

Полсотни слабо вооруженных матросов, и всего десяток штурмовиков во главе с капитаном, поначалу не разобрали, какая редкая птица заглянула к ним на огонек, и за это знание им сразу же пришлось заплатить жизнями четырех лучших бойцов.

Экипаж, естественно, резко вернулся в разум, но притворившись обычным «одаренным», у которого уже закончились силы и, усыпив бдительность, Игорь дождался, пока осмелевшие канаанеи соберутся вокруг него, втянул еще одну порцию силы, и в мгновение ока порубил самых нерасторопных штурмовиков во главе с капитаном…

Однако, магия — магией, но телу такие скачки все же давались непросто.

Тянущая боль в сухожилиях, ломота в костях и мышцах — все это чем-то напоминало ощущения, от нескольких часов в тренажёрке, да еще и после длительного перерыва. Стоя посреди залитого кровью судна и вдыхая этот приторно-тяжелый запах, Игорь мечтал лишь о горячем душе и отдыхе, но драка на берегу все еще продолжалась. Так что сейчас, к сожалению, просто нельзя было остаться в стороне…

* * *

Попытки поймать бывшего журналиста дорого обошлись десанту.

Пока неуловимый ярл рубил канаанеев с одной стороны, с другой — напирали его отборнейшие бойцы. Пользуясь тем, что почти вчетверо более многочисленный враг растерялся, и ему явно «не до того». Но эта растерянность подлилась недолго…

Владетельные семьи Старого Карта прислали в основном ополчение, но ополчение — мало чем уступающее армиям соседей. Разве что средний арвадский пехотинец был поустойчивей в бою. Но на границе с беспокойной степью у тамошних царей другого и выбора-то не было, кроме как вбухивать половину казны в «сиволапую» солдатню.

У всех остальных великих городов главной силой традиционно оставался флот. И именно умелые, спаянные команды моряков они всегда держали под рукой. Так что когда понадобилась пехота, владетельные семьи, из чьих рук уплывали богатейшие земли и прииски Протектората, отдали немало серебра, чтобы собрать четыре тысячи самых опытных ветеранов в помощь к городскому Священному отряду. И весомая часть этой денежной реки, пролилась на лучших в Карте наемных офицеров. И уж те-то сразу сообразили, что обычный «одаренный» давно бы сдулся, после чего даже самый «большой меч» не спас его от разъяренной толпы…

Так что бегство Игоря их даже обрадовало.

Не смотря на серьезные потери, десантников сбили в строй, развернули, и худо-бедно начали теснить, теперь уже лишь втрое меньший отряд фризов. Однако стоило канаанеям всерьез решить, что теперь прыткий беглец — это проблема моряков, а силы своих людей полностью сосредоточить на треверской полусотне, как все опять пошло наперекос.

Неизвестно заметил ли кто-нибудь «второе пришествие» землянина, но только уже через мгновение эта весть безнадежно устарела. В мгновение ока, преодолев расстояние до врага, Игорь сначала дважды взмахнул полуторником над землей, а потом щедро, от всей души, принялся «гвоздить» канаанеев по головам.

Это только в компьютерных играх армия может полечь вся до последнего человек, но так и не попытаться отступить. В жизни — далеко не так. Удар с тыла растоптал последние остатки решимости, и толпа врагов тут же превратился в беззащитное, неуправляемое стадо.

Тем, кто стоял ближе всего к воде повезло. У них была возможность сбежать, и мало кто хотя бы не попытался воспользоваться ею. Первые ряды, и большинство из зажатых телами своих товарищей внутри строя, оказались в куда худшем положении…

Фризы знали, что где-то неподалеку должны быть воины еще как минимум с девяти галер, поэтому …пленных не брали. Когда все было кончено, Катя вынырнула откуда-то из задних рядов, и почти нормальным голосом спросила:

— У тебя все в порядке?

Глядя на ее щедро заляпанные кровью сандалии, Игорь поначалу даже не нашелся даже что ответить, но потом, привычно, скрыл непонимание за иронией:

— …Слушай, ты разве не рассмотрела, сколько раз мне врезали по башке?! Ну как я могу быть в порядке-то… Есть чего попить?

Девушка не поняла, шутит бывший журналист или говорит это всерьез. Потому что как раз шлем-то у него остался почти целым. А вот бригантина выглядела так, будто ее кошки драли. Большие такие «кошки» с мечами, копьями и топорами-сагарисами.

Половина защитных пластин обнажилась, и хранила следы многочисленных ударов. Шелк, выкрашенный дорогой пурпурной краской, и еще вчера безупречно покрывавший поверхность, висел лоскутами, а в некоторых местах и вовсе превратился в жалкие обрывки.

— О, сейчас я принесу воды! — бросилась она к куче лагерного имущества.

— Да стой ты, не нужно, — попробовал отказаться Игорь, и тут же сам себе возразил. — …Или давай тогда не воды? Там же вроде вино где-то оставалось…

В повисшей над лагерем тишине, треверский ярл поначалу ничего не уловил. Слишком уж устал. Но последил за взглядами своих воинов, оглянулся, и с ужасом рассмотрел испуганно вытянувшуюся Катю, перед неизвестно откуда взявшимся рослым вражеским воином.

В эти секунды подруга выглядела как никогда высокой и стройной. Платье на ней неожиданно натянулось, обрисовало уже почти позабытое сочетание девичьей стройности и очень даже «женских» выпуклостей. Чужак, без сомнения, тоже «оценил».

Ощупав ее плотоядным взглядом, и ухмыльнувшись, чему-то своему, уже в следующее мгновение канааней резко взмахнул здоровенной бронзовой секирой, и равнодушно переступил через рухнувшее девичье тело…

Еще через мгновение, играючи смахнув голову улыбающемуся убийце, в толпу канаанских воинов ворвался впавший в настоящее боевое исступление берсерк. Сжигая последний заряд в браслете «отложенной жизни», Игорь щедро платил по древнему человеческому закону.

Смерть за смерть!

Да, он мстил, но при этом и дарил своим воинам недостающие секунды, без которых тем было не выжить. Только «правильный» строй в самом узком месте небольшого заболоченного полуострова давал им хоть какие-то шансы на спасение…

* * *

Окрестности Малета, начало второй утренней стражи (около 8.20)

К сожалению, неожиданного удара в спину основным силам газорцев не получилось.

К этому времени давно уже рассвело, день был, не смотря на сезон, довольно солнечным, поэтому канаанеи, конечно же, рассмотрели судьбу своих товарищей, нападавших на Прибрежный лагерь. Без подробностей, но было несложно домыслить, что могут сделать три тысячи всадников с десятью-двенадцатью сотнями струсивших пехотинцев.

Надо отдать должное их командирам: газорцы враз просчитали свои перспективы, а потому — тут же принялись отзывать войска, строить их, и организованно, под прикрытием небольшого отряда смертников, отходить в сторону Малета.

Но даже у самого лучшего мастера-иллюзиониста, получаются далеко не все фокусы. Чтобы там не болтал по этому поводу телевизор. Газорцы не успели преодолеть даже трети расстояния до городских стен, как голову отступающей колонны с трех сторон охватила батавская конница, и все их успехи на этом, можно сказать, закончились.

Канаанская пехота могла бы довольно долго «держать» обстрел. Хотя в упор — даже не самые лучшие луки побивали руки, ноги — насквозь, и очень глубоко входили в защищенные броней тела. Надежно укрыться можно было только за щитами, а для этого нужно было остановиться…

Уже первый удар кавалерии обошелся газорцам почти в две сотни раненных и убитых. Но батавы не рискнули лезть в ближний бой, и опытное канаанское ополчение даже под ливнем из стрел и дротиков сумело выставить что-то похожее на свой вариант древнеримской «черепахи»^[194].

Постепенно хвост колонны подтянулся, и около пяти тысяч газорцев смогли стать в круг — одним общим отрядом, — способные встретить атаку с любой стороны. Дух канаанских ветеранов оказался настолько высок, что они даже организовали у себя за спиной, что-то похожее на навес из щитов для раненых.

Батавы тут же принялись экономить стрелы и дротики, и кому-то могло показаться, что жизнь газорцев наладилось… Да только и последнему болвану в их рядах было понятно — стоять сейчас смерти подобно!

Ополчение Карта все не появлялось, а пару сотен воинов, оставшихся мужественно прикрывать их отход, уже практически добили. И значит, скоро тяжелая фризская пехота освободится, после чего подойдет, и в любом месте — на выбор, — играючи проломит их строй. Так что поверь газорцы в свою мнимую безопасность, и для них это означало только одно: легковерные не доживут даже полудня!

Воспользовавшись коротким затишьем, канаанеи дали своим воинам немного передохнуть, но не прошло и получаса, как канаанская пехота снова пришла в движение. В полной тишине они бросились в сторону Малета, но попытка навязать ближний бой кавалерии не удалась…

Конечно же, все их резоны, были очевидны.

Каждый в Союзной армии понимал, что пока еще есть возможность, нужно было бросать раненых и, наплевав на потери, прорываться за стены. Поэтому стоило газорцам тронуться с места, как вся масса кавалерии, казалось совершенно беспорядочно клубившаяся вокруг, дисциплинированно порскнула с пути беглецов, мгновенно и с радостью вцепившись в бока и спину отступающей колонне. И дурные вести на этом не закончились…

Пока газорцы собирались с силами, у Прибрежного лагеря добили последних беглецов, и это увеличило заслон на пути к Малету, еще почти на две тысячи воинов. Первыми подошли всадники — около восьми-девяти сотен Людей Равнины, а за ними — и остальные воины Полуденного нагорья.

Оставив ходячих раненных собирать трофеи, вожди смогли привести не меньше тысячи-тысячи двухсот пеших бойцов…

* * *

Нападение второго отряда как-то сразу не задалось.

Хотя они и смогли подкрасться незамеченными, но потеряв предводителя практически до начала свалки, многие ополченцы посчитала такой расклад слишком «стрёмным», и просто не стала покидать заросли.

Да и можно их понять, я в тот момент был …немного «не в адеквате», ну и вел себя соответственно. Вместо того чтобы почти без риска косить одиночек, бросался на любую хоть сколько-то организованную группу… Правда, неожиданно выяснилось, что это и была самая выигрышная тактика.

Даже многие младшие командиры канаанеев посмотрели на такую ерунду, и передумали вступать в бой. В итоге вместо двух — двух с половиной сотен, напали в лучшем случае — человек восемьдесят…

Когда последний из смельчаков был убит или сбежал, обалдевшие от такой скоротечной победы дружинники как-то вдруг расслабились, разом загомонили, слово подростки. Но тут из зарослей тростника неожиданно вышел еще один канааней.

И был он …какой-то непонятный.

Из боевого снаряжения у «новичка» нашелся только меч, да облегченная кольчуга с рукавами чуть выше локтя, и таким же коротким подолом. Но на украшение всего этого набора пустили столько золота и серебра, что, даже привыкнув к местным порядкам, где в бой действительно надевали самое лучшее и дорогое, все равно трудно было назвать это чем-то «стандартным». Остальной наряд тоже носил следы настолько несомненного достатка, что поначалу, даже привычные ко всему хирдманы, принялись обмениваться ошарашенными взглядами.

Довольно молодой и сухощавый, канааней выглядел скорее, как случайно забредший сюда принц.

Решив, что вслед за щеголем сейчас повалит третий отряд, дружинники без всяких подсказок снова сбили строй, но прошла одна, две, пять минут, а ничего не изменилось. Где-то вдалеке гремели боевые кличи, бились и умирали люди, а здесь, на изрядно вытоптанной и залитой полуострове среди тростниковых зарослей, царили мир и спокойствие. Если не обращать внимание на кучи трупов, конечно…

Еще через пару минут прилетела какая-то по-южному яркая пичуга, и обманутая редким ясным деньком и всеобщей неподвижностью, затянула что-то мелодично-призывное.

«Ну, чистый сюрреализм…»

— Твою же мать… — еще через минуту, но теперь уже вслух сообщил я, глянув на гостя с помощью жреческого умения. — Боюсь, что еще одну башку, в особенности эту, мне не отрубить. Браслет совершенно пуст…

В ответ на безмолвное удивление в глазах главного телохранителя, посоветовал ему пустить в канаанея стрелу, а лучше две, и посмотреть, что получится.

Гильмо с сомнением пошарил в практически пустом колчане, но заинтригованный, все-таки не смог сдержать любопытство.

— Матерь богов! — прокомментирую результат чей-то испуганный голос.

В стрельбе из лука предводитель личной охраны все еще остался одним из лучших. Пожалуй, даже во всей их армии. Уж где-где, а среди дружинников это точно знал каждый. Так что можно представить их удивление, когда обе стрелы бесполезно ухнули в стену тростника.

Но поразил воинов, конечно же, не сам промах. Просто в момент выстрелов, непонятный щеголь на глазах у всех «растворился» в воздухе, и через секунду появился на несколько шагов ближе.

Как самый настоящий …Страж.

«Расслабившийся» было строй, снова подобрался. Хирдманы, осознавшие, что новый гость, куда опаснее всех предыдущих, снова сомкнули щиты, ощетинились копьями, и молчаливо замерли в ожидании атаки.

Но канааней отчего-то не спешил.

Воин приближался, но каким-то расслабленным, скорее даже прогулочным шагом. В этом не было привычной решимости или ярости, хотя Стражу, наверное, и не надо было себя как-то распалять.

— Чего вскочили? — неожиданно спросил канааней на вполне сносном «фриза», и подчеркнуто неторопливо попытался присесть на поваленную коновязь.

Последние животные сбежали, но «следы» их пребывания, конечно же, сохранились.

— Подраться спешите? — уточнил канааней, пытаясь очистить подошвы.

Звучало все довольно насмешливо, и немножко даже оскорбительно, но никто не поспешил комментировать. Во-первых, было похоже, что воины уже настроились на драку, и души их сейчас где-то далеко. А во-вторых, конечно же, в присутствии работодателя, болтать им было просто не с руки.

Я же относился к смерти далеко не так безразлично, и не смотря на все здешние чудеса, в Валгаллу совсем не рвался. Наверное, по-прежнему, не очень-то верил в такую перспективу. Поэтому прикинув, что каждая лишняя минута отдыха сейчас на моей стороне, поболтать был готов. Только не совсем понимал о чем.

Решив не торопиться с этим, вдруг поймал себя на желании «испытать силы». Собственно до этого момента, я и видел-то всего нескольких таких же одаренных, и уж точно пока не дрался ни с одним из них…

Сглотнув отчего-то загустевшую слюну, с трудом подавил неожиданную и абсолютно нерациональную тягу, после чего с не меньшими сложностями заставил себя наконец-то убрать пальцы с рукояти обнаженного полуторника.

— У кого-нибудь осталось вино? — уточнил я, максимально естественным голосом.

Понадобилось несколько секунд, чтобы народ осознал вопрос, после чего стена щитов на мгновение разомкнулась, и хозяйственный Гильмо подал мою собственную флягу.

Присосавшись к ней в полной тишине, я вдруг осознал, что и правда, ведь жажда мучат.

«…Я же так и не попил, когда Катя… А потом, этот козел с топором…» — но думать об этом сейчас не стоило, поэтому снова сосредоточился на собеседнике.

Почти литровая серебряная посудина была под самую пробку, но спустя всего ничего, в ней осталось не больше 200–300 грамм. Глянув в глаза гостю, я «вопросительно» качнул флягой из стороны в сторону, и кивнул на один из вьюков с палатками рядом с собой. Не то чтобы и правда, рассчитывал, что он согласится, но гадать и присматриваться уже надоело.

Улыбнувшись, Страж неожиданно заинтересовался.

Аккуратно обойдя неподвижный строй, он вежливо взял флягу, и присел на предложенное место.

— А ты, правда, князь из-за Великих гор? — спросил гость, выхлебав предложенное угощение до дна.

— Да, только у нас это называется «ярл»…

— …но у тебя есть своя пирамида? — с каким-то непонятным подтекстом уточнил собеседник.

— Конечно.

— Так значит, воины не ошиблись, ты все-таки «бханки»!^[195] Найми меня! — вдруг предложил канааней, и в его голосе слышалась именно просьба. — Я знаю, в ваших краях все так же, как и у нас, а значит, Стражей господам всегда не хватает…

Хотя в последний момент гость снова заговорил отстраненно, и …независимо, но я был совершенно уверен — он не предлагал, как один из возможных вариант, а именно просил…

* * *

Ни один из двух стражей прежнего треверского ярла Игорю в наследство не достался. Они в буквальном смысле «не пережили» переход власти от Старого Хунда к его «самозваному» наследнику, поэтому предложение было, как ни странно, очень выгодным. Но думать, сейчас об этом — было выше его сил. День с самого утра «не задался».

«…Местные воины, совсем как земные викинги, вовсе не считали слабостью даже прилюдные рыдания, так что чуть-чуть нерешительности они явно переживут…»

Стоило об этом подумать, и напряжение, давившее его с момента появления нового гостя, вдруг отпустило.

— Слушай, — совершенно по-свойски спросил Игорь, — честно говоря, ничего не пониманию: а зачем тебе это?

— У вас женщины красивее! Белые, высокие, а грудь какая у них?! Не всякую и обхватишь… Вот я и подумал, что раз теперь свободен, почему бы не переехать к ним поближе?! — потенциальный экспат иронизировал, но явно не насмехался; он напоминал человека, который попал в безвыходное положение, но унижаться — все равно не готов, и этим вызывал невольную симпатию.

Услышав еле сдерживаемое хрюканье, Игорь вдруг осознал, что его невеликий отряд по-прежнему жив, активно прислушивается к разговору, да и вообще — битва не закончилась, а время идет.

— Слушай, а как я смогу доверять тебе и, кстати, почему ты сказал, что теперь свободен? Хотя, постой! Причин отказать тебе я не вижу, но и понимаю пока не все, поэтому… Будь сегодня моим гостем?

Канааней не сказал ни слова, но встретил предложение с почти неприкрытым облегчением. Дождавшись уважительного поклона от него, паузой в разговоре воспользовался один из телохранителей, до недавнего времени, как и остальные, терпеливо изображавший статую:

— Мой ярл, по-моему, госпожа умирает…

— Блин, Катька! — Игорь рванул сквозь расступившийся строй к подруге.

Девушка лежала практически на том же месте, где ее и «срубили». Только теперь на спине. Косой взмах секирой перерубил ей одну ногу чуть ниже колена, а вторую — почти над самой ступней. «Очень непростая рана» — на земле, вряд ли могла угрожать чем-то серьезным здесь. У нее была с собой «заемная жизнь».

Конечно, ей отрубили ноги, но… — одного взгляда на девушку хватило, чтобы понять, что с ней далеко не все в порядке.

— Черт, она же… она же и правда, умирает.

Игорь за последние два с половиной года видел чересчур много смертей, чтобы в глубине души не примириться с тем, что люди совсем не вечные, однако, примирять эту роль на кого-то из друзей-землян было непривычно.

— А как ты понял, что она… по-прежнему в опасности? А, да! — почти тут же догадался Игорь, и горькая улыбка на мгновение скользнула по его губам. — Совсем я отвык смотреть на раны «обычными» глазами! Да, точно, кровь же все еще течет… Катька-Катька, ну какого ты сюда потащилась-то?!

Взгляд его упал на кем-то заботливо перенесенные поближе обрубки, и лицо ярла потемнело от горя.

Эпилог

Окрестности Малета, первая половина дня

(12 октября 2020 года)

Канаанский флот почти час назад лег в дрейф прямо на внешнем рейде малетского порта. Дав себя рассмотреть во всех подробностях и убедившись, что суета среди новых хозяев крепости закончилась, с самого большого из кораблей — огромной 60-весельной красавицы-галеры — спустили шлюпку.

Было чертовски интересно, с чем гости прибыли, но ослаблять свои переговорные позиции излишней суетой не хотелось, поэтому встречать переговорщиков отправились несколько вождей помоложе, а сам Игорь остался дожидаться вестей в цитадели.

Но «повышенную горделивость» до абсурда, конечно же, доводить не стали, и в группу встречающих «неофициально» вошел Гильмо. Уж чего-чего, а такта и власти у него хватило бы, если бы чего-то пошло «не так».

— Да, господин, это настоящее посольство! — доложил Гисильмар, едва успев вернуться. — Среди них Амурру, сын Азиру, мой ярл… — со значением уточнил главный телохранитель, даже не пытаясь скрыть радость.

«А вот это уже интересно! Я-то готов был общаться даже с какими-нибудь посредниками, когда всплыла тема на счет переговоров. Но приезд арвадского царя — лично — это очень приятный и неожиданный сюрприз…»

— А что остальные?

— От Газора прибыл Первый суффет, но вот Карт… как и думали, господин, они прислал только «какого-то» купца…

Купцы были элитой канаанского общества. Скажем так — «лучшей судьбой из всех возможных», но мысль Игорь, естественно, уловил. Даже самый высокопоставленный купец — это все-таки не официальный чиновник, а значит: Карт переговоры будет вести далеко не «о вечном мире и добрососедстве…»

«Значит максимум — пообещают дать небольшую передышку, чтобы мы дали им выкупить пленных. Ну, хоть что-то…»

— Как будут проходить переговоры?

— Они предложили нам «освободить» берег на той стороне Митаньи. Шатры поставят в сотне шагов от линии прибоя, а сопровождать тебя, мой ярл, смогут не больше пяти дюжин воинов.

Все что можно, было давно уже оговорено, и новости мало что изменили. Просто канаанеи «дали понять» степень своей заинтересованности.

— Ладно, до начала переговоров еще почти час, так что я пока с Катей посижу. Если что, шли вестовых туда…

* * *

Еле слышное шипение волн и светлое даже по вечерам небо, все это — после нескольких месяц штормов, — воспринималось как нечто необыкновенно прекрасное. По крайней мере, для жителей российской «средней полосы», кем в глубине души и Катя, и ее приятель — треверские ярл — по-прежнему оставались.

Даже разлагающиеся завалы из водорослей и всякой рыбной мелочи воспринимались, скорее, как нечто экзотически милое. Особо не раздражали и настойчивые, пронзительные голоса здешних падальщиков.

Раздобревшие на всем этом сомнительном и временном великолепии, небольшие местные чайки вышагивали настолько вальяжно и нагло, что вызывали, скорее, ироничное удивление, чем желание …как-то укоротить эдакую вольность.

А ведь даже не попроси… всего лишь намекни Катя на какие-нибудь претензии «к этим летающим курицам», и геноцид точно не заставил бы себя ждать. Слишком уж лично Игорь воспринял свою лекарскую неудачу, поэтому возможность так просто избавиться от чувства вины… О, он воспользовался бы этим с неимоверной радостью и облегчением! Хотя, конечно же, прекрасно понимал бы при этом, что дело тут куда запутанней…

…В тот день, когда на рассвете канаанеи ударили по Союзной армии, все у них почти сразу пошло на перекос.

Отбиться смогли даже немногочисленные горцы Полуденных кланов, а уж фризы и оставшиеся верными своим клятвам чиуру — так те практически тут же сами начали наседать на нападавших. Пожалуй фризы смогли бы победить даже без подкреплений. Просто это обошлось бы куда больше кровью.

Сообразив, что все планы провалились и они в ловушке, газорцы, естественно, попытались вырваться. Отступая, они довольно стойко держались под ударами конницы. Тем более что, ожидая нападение с тыла, Дольф вынужден был придержать свои основные силы.

Обходной отряд все не появлялся, Дольф выжидал, и благодаря этому ополчение Газора смогло отойти практически к самым стенам. Но тут их ждал уже по-настоящему неприятный сюрприз…

Практически у них на глазах канаанские флаги сбросили со стен, и довольно издевательски пояснили, что в городе «снова» сменилась власть. Оказалось, что гарнизон цитадели все-таки обнаружил, что Малет остался практически беззащитным, и естественно, воспользовался ситуацией. Перебив или разогнав немногочисленных защитников, они сумели захлопнуть ворота, практически перед самым носом у отступающих.

После этого канаанеи, конечно же, продержались недолго. Без припасов и хоть какой-то надежды, не в силах ни победить, ни отступить — к ночи около четырех тысяч уцелевших сдались. Обходной отряд, кстати, так и не объявился…

Уже на следующий день, так и не дождавшись нападения, Союзная армия принялась прочесывать плавни, но обнаружить удалось не больше пяти-шести сотен измучанных и ничего не понимающих беглецов.

В последующие два дня русло Митаньи прочесали до самых стен речного замка Сантай, но врага так и не обнаружили.

В итоге получилось, что один корабль Игорь захватил практически в одиночку, еще один — сел на мель, и попал в руки победителей на следующий день. Восемь из десяти кораблей с десантом — как в воду канули…

Со слов пленных получалось, что неожиданно нарвавшись на охрану ярла, канаанеи решили что «все пропало», и просто сбежали, не дожидаясь даже тех, кто уже успел сойти на берег. «Благо» — что погода в тот день была просто отличной, и шторма не мешали выйти в море.

Чрез три дня снова погода снова испортилась, и Гаулос не став сопротивляться даже «для виду». В общем, уже к 29 сентября территория Протектората полностью перешла в руки «союзников».

Но Катя эту новость встретила в пути и все еще без сознания…

Практически сразу выяснив, что обычные вливания силы девушке никак не помогают, Игорь бросить армию не мог, поэтому отправил ее в ближайший храм — на берега озера Чанду. Сил и умения тамошних жрецов хватило, чтобы ввернуть девушку в сознание и наконец-то остановить кровотечение, но успехи этим только и ограничились.

Поврежденной оказалась сама ее душа… аура, «тонкая оболочка» — как ты это не назови. Оказалось, дело было в секире, которой нанесли удар.

Еще во время боя у Игоря мелькнуло узнавание, но было не до того, и он «не докрутил» свою мысль. А вот чуть позже, когда передали весть от жрецов, сразу же вспомнил. Велел найти оружие среди добычи, ну и признал его, конечно.

Сама манера изготовления, металл секиры — все это очень напоминала кинжал, попавший в его руки во время похода в Долину Мертвых и потерянный потом под развалинами башни в Нойхофе. Именно таким оружием он и убил немертвого «ушедшего», который до этого вполне себе «держался» даже с отрубленной головой.

Так что приятый сюрприз от обладания необычной секирой, оказался изрядно отравлен новостью, что Катя вряд ли надолго переживет свое ранение…

* * *

Этот кусок пляжа, к западу от крепости, считался самым тихим и спокойным местом в окрестностях. Не слишком далеко — Игорь мог в любой момент заскочить на обед, ужин, или просто поболтать, — и в то же время в стороне от портовой суеты.

Поэтому уже на следующий день после возвращения из храма, Катя попросила натянуть ей тент, поставить несколько палаток для слуг и охраны, и последние пару неделю в тишине и комфорте она со вкусом пестовала свою меланхолию.

Жизнь, кстати, и правда стремительно возвращалась в Малет. Не успели отгреметь битвы, а в порту уже зародилась какая-то суета. Даже в Нижнем городе, казалось бы, дотла выжженном еще при первом штурме.

Торговля, правда, в основном шла «специфическая». Золото, серебро, и уж тем более монеты — неважно фризские или канаанские — в таких расчетах фигурировали редко. Отряды победителей, что скорее по привычке продолжали называться «Союзной армией», готовились разойтись по домам, а потому пользовались моментом, пытаясь обменять случайно попавшее в руки добро, на что-то нужное именно им.

Все еще кочующие Люди Равнины редко интересовались скотом. А те же Озерные кланы, не испытывающие проблем ни с зерном, ни с прочими плодами земли — наоборот. В общем, профессиональных «коммерсантов» на местном рынке пока еще и впрямь было не много, но те, кто успел подсуетиться, сейчас закладывали основы будущих состояний. Цены в золоте, серебре или звонкой монете — упали ниже низкого. Но в основном, конечно, народ менялся…

Самый массовый бартер наладили здесь, в Малете, где по-прежнему была главная ставка, ну и поближе к бывшей границе Протектората — в Маханате. Там все еще хранилась основная часть так называемой «общей добычи». К этому моменту почти исключительно припасы, потому что остальное давно уже успели разделить. Там же была устроена и главная переправа — часть отлаженного пути, по которому победители вывозили свои трофеев.

Любой желающий мог «за долю малую» перебросить на быстрых речных галерах награбленное вверх по Митанье, потом — переправиться на правый берег, и уже оттуда — везти их в любое место. Хоть куда-нибудь на Полуденном нагорье, хоть — в Батавию, хоть еще дальше к побережью.

Но, конечно же, не одна только условно «бесплатная» кормежка продолжала удерживать вместе более десяти тысяч победителей. Все дело было в будущей так называемой «большой дележке».

Точнее — сначала в ответе на вопрос состоится ли она вообще, а уже потом — кому именно, и на каких условиях достанутся богатейшие земли в долине Митаньи и побережье залива Чиурон…

…Стремительная победа, как это нередко бывает, породила и новые заботы. Изначально ведь никто даже не мечтал о полном разгроме канаанеев. Тем более — в такой короткий срок — еще до окончания сезона дождей…

Игорь надеялся, конечно, немного подзаработать, не без того. Но изначальная задача — в которой он убедил своих «спонсоров» из Торгового Союза, — была в том, чтобы силами горцев всего лишь ослабить канаанские великие города (и в особенности Карт), прежде чем ввязываться в попытку отжать у них пролив Блакка-фьорд^[197] — главный торговый путь из Восточного Эйдинарда к архипелагу Баал-Хаддат, по которому и шло фризское зерно.

Тамошняя крепость — Гадир^[198] — не просто контролировала этот поток. Она еще и защищала канаанское побережье от фризских набегов, поэтому, когда лордов Торгового Союза прижимали какими-нибудь очередными пошлинами или даже откровенными поборами, им и возразить-то нечего было.

Эта крепость — сидела у фризов как кость в горле, и давала возможность канаанеям пренебрежительно поплевывать на любые угрозы или увещевания…

Полуденные кланы — да, они пошли без всяких задних мыслей, и надеялись именно пограбить. Тем более что для ответного набега — до них еще попробуй, добраться.

Единственные, кто и впрямь мог рассчитывать на возвращение части своих земель — так это чиуру. Но вряд ли они думали об этом всерьез.

За полсотни лет непрекращающейся резни, уж они-то прекрасно уяснили настоящие возможности соседей. Просто их ненависть была еще слишком свежа, многие вожди помнили времена до «всего этого» бардака, поэтому чиуру присоединились бы к походу при любом раскладе. Даже если бы им не пообещали вообще ничего.

И тут — вдруг — оглушительная победа!

Всего через три месяца боев, появляется возможность забрать, и поделились богатейшие земли. Или как минимум — их часть. Есть, отчего прийти в волнение. Тем более что в здешнем воинственном мире, дружины уже выделились из общества, и даже в самых глухих уголках проклюнулись ростки феодализма.

Если в небольших горных кланах воинское сословие оставалось органичной, но самостоятельной частью традиционной родовой общины, то в более многочисленных племенах и народах, воинственные удальцы были вовлечены в нее куда меньше. А значит, увидев «возможность», большинство из них в любой момент готовы были сорваться и «пойти за мечтой».

При этом надо отдать должное, практически каждый в войске понимал: поделить мало, главная проблема — как удержать эти земли. И вот тут все мыслительные потуги упирались в вывод, что без признанного лидера, вокруг которого можно было бы объединиться, нечего об этом даже мечтать. И вот этот второй нюанс, поначалу понимали немногие…

К тому времени, как идея о «большой дележке» распространилась и окончательно завладела умами, вдруг выяснилось, что и фризы с интересом прислушиваются к таким разговорам.

Игорь поначалу всех этих бурлений не замечал.

Каждый прожитый день захваченные прииски приносили ему доход, повыше, чемвсё его княжество и даже Виндфан. А потому он не особо торопился с отъездом, но пару недель назад его просветил Дольф.

Тот прекрасно помнил их давние доверительные разговоры, и просьбу подсказывать некоторые «простые и понятные» для всех остальных вещи. Дольф напомнил и о том, что отряды «морских» конунгов (а по факту — безземельных разбойников), присланные лордами Торгового Союза вместо своих воинов, были наняты только на полгода. А значит всего через месяц — уже в конце октября, после Самайна* — они будут свободны от своих клятв, и станут искать, кому бы предложить «свои мечи».

И тот, кто готов будет расплатиться за них поместьями — пусть они будут и вдалеке от Эйдинарда (где о таком нечего и мечтать) — сможет гарантированно получить их верность…

* * *

За полчаса до начала переговоров, тот же день

— …Игорь, — позвала Катя, — ну Игорь! О чем ты опять задумался?

За прошедший месяц Катя заметно сдала. Высохла, ослабла и сейчас больше напоминала «бухенвальдский» потрет самой себя. Не смотря на щедрые ежедневные вливания силы, девушка умирала. Она знала об этом и, как ни странно, оставалась вполне себе в здравом уме.

— А что? — отозвался бывший журналист.

— Я спрашиваю: известно, кто тот топор сделал, ну …которым меня…

— Имеешь в виду «боевую секиру», которой тебя ранили? — вряд ли Игорь не расслышал вопроса, но ситуацию с «ранением» подруги он переживал куда хуже ее самой, а потому не очень-то приветствовал такие разговоры.

— Да ладно «ранил», — усмехнулась девушка, находившая непонятное удовольствие во всем этом. — Так и скажи — «убили»! Будешь и дальше прятаться за словами, опять того и гляди забухаешь, когда я… — на мгновение голос девушки дрогнул, но она все-таки закончила. — Когда я умру…

В здешнем обществе к смерти относились куда проще, поэтому еще там, в озерном храме, девушке обрисовали перспективы вполне откровенно. Без обиняков объяснили, что если она останется, то может пожить месяцев шесть-семь. Уедет — скорее всего, раза в два меньше.

Не особо раздумывая, Катя приняла пусть и не очень мудрое, но точно — мужественное решение. Однако как ты не хорохорься, а к такому однозначному выбору невозможно относиться спокойно. Вполне возможно, что жалея об этом, она сейчас и доставала Игоря всеми этими шутками. Может и правда, «мстила», а может… ну кто его знает, что там, в голове у человека, когда смерть приходит не враз, а вот так — изо дня в день, неотвратимо…

— Катюха, — с неприкрытой угрозой в голосе сообщил Игорь, — будешь доставать, отправлю нафиг в храм! К озеру, или вообще — в Эверберг! И велю всю дорогу лечить благотворными клизмами!

— И что, неужто же они помогут?

— Да ты что, это же первейшее — чудодейственное средство от дурного характера! Может и от твоей «магической беды» поможет… По крайней мере, я не слышал, чтобы от этого кто-то умирал, — поддержал он вполне искренним смехом подругу.

— А все-таки? — через пару минут уточнила Катя.

— Ты все еще о чудодейственном средстве, или снова на счет секиры?

— Вот ты балбес! Конечно же, о «секире» этой дурацкой!

— Но-но, женщина, осторожнее с эпитетами! В общем, фризы говорят, что здесь такого оружие не делают. По крайней мере, сейчас…

— …«здесь» — это…

— …в здешнем мире. Если б мы находились на Земле, то я бы мог пересказать тебе все это, как обычную «байку», а тут… Тут — это может оказаться правдой. По крайней мере, сами они верят, что такое оружие делали какие-то карлики из соседнего мира для войны богов. Вроде как еще даже до вторжения их предков на Ахкияр, случилась здесь какая-то глобальная заваруха, в которой выжило всего несколько божественных аватаров. Ну, это такие специальные тела, в которых боги могут спускаться на планету, и лично участвовать «в делах». Из-за этого, кстати, бывшие здешние хозяева-янгоны и проиграли войну. Вроде как часть городов-государств была за одних богов, часть — за других, а кто-то — и за третьих, пятых, двенадцатых… В общем, здесь только-только случилась глобальная война всех со всеми, в которой большая часть народа просто не выжила (как и половина городов), а тут еще и Вторжение… И вот для того, чтобы в драке у обычного человека, были хоть какие-то шансы против богов и их слуг, такие топоры и делали. Я, кстати, видел такой же кинжал, и действовал он, наверное, не хуже. Точно не могу судить, но того необычно живучего мертвеца, на чьем наследстве я разбогател в самом начале, уделал именно таким …инструментом.

— А выживших богов ты видел? — заинтересовалась Катя.

— Да откуда? Видишь, — Игорь обвел дурашливым взглядом берег, крепостные стены, и все вокруг, — Только на войну времени и хватает… Но местные вполне единодушно твердят, что на Северном Ахкияре тогда выжил аватар только одного из богов. Ты, кстати, его слуг видела.

— Когда это?

— После нашей авиакатастрофы! Помнишь, те войны-жрецы, с которыми мы «подрались» перед тем, как подружиться с ярлом Эрвином? Вот! Это были слуги янгонского бога Дхар ко Айшина — Хозяина мечей^[199].

— Подожди, — удивилась девушка, — так, а почему он не пришел и не отомстил? И вообще, тут же сама себя перебила Катя, — мы что, можем прямо сейчас отправиться в путь, и посмотреть на настоящего «живого» бога?

— Он вроде не из тех, кто общается с обычными людьми… Вроде как ему интересны только мастера всяческого смертоубийства, но да! Сами фризы, хотя он считается вроде как «янгонским» богом, в это верят. А «не пришел и не убил» — он вроде как по той же причине, по которой и выжил, среди десятков, если не сотен своих «коллег». Он же бог всяческих воинских умений… Те горцы, что сопровождали его жрецов, ходят в набеги ради грабежа, а воины-жрецы — в поисках знаний. И если их убивают, то — это вроде как означает, что он был недостоин, а поэтому — какая тут может быть месть…

— Блин, оказывается тут столько всего… Всего такого…

На этот раз в словах девушки прозвучала носящая горечь. Без всякой клоунады. Она не стала развивать свою мысль, но и без того было понятно: умирать вообще неприятно, а посреди таких тайн и загадок — обидно вдвойне.

Игорь осторожно притянул размякшую девушку к себе, и стал нежно, почти по-отцовски поглаживать ее подсохшие ломкие волосы, исхудавшие плечи, заострившиеся и чуть солоноватые от слез скулы…

— Эх ты, Лягушка Путешественница…

Только минут через десять исхудавшее тело девушка перестала вздрагивать в беззвучных рыданиях. Игорь заговорил снова, только дождавшись, пока дыхание подруги полностью успокоится.

— Ты извини, мне доставляет неимоверное удовольствие лапать твои подсушенные мощи, но нужно идти. Могу опаздывать, а это, согласись, несолидно как-то…

— Ах ты, подлец! — невольно расхохоталась Катя, и через минуту уточнила, почти нормальным голосом. — Это ты сейчас «с гостями» своими встречаться будешь?

— Нужно идти «выторговывать» победу. Точнее — ее «подлинные» размеры определять. Извини, побегу…

* * *

Закат

Игорь появился, когда солнце уже село. Катя, и все ближайшие предводители ждали его в цитадели. Для таких важных переговоров это было как-то уж слишком быстро, но если судить по довольному виду бывшего журналиста и густому винному амбре — переговоры прошли как минимум неплохо.

— Что за мрачные лица, дамы и господа? — ворвался ярл в небольшой тронный зал, где привык собираться с соратниками для кулуарных разговоров. — Докладываю: вы зря себя накручиваете! Канаанеи не просто «пошли на встречу», они практически капитулировали. Клятвы мы принесем на рассвете, но уже можно озвучить главную новость: газорцы за своих пленных официально передали мне все свои владения, долю в приисках, вообще — все, что им принадлежало в Протекторате… А болваны, из Карта, конечно же, уперлись. С ними — удалось договориться лишь о временном перемирии, но мы же все знаем — большего мне и не надо было. Все равно не далее чем через год, опять придется с ними биться — все-таки хочешь-не хочешь, а затевалось все ради совсем другого… В общем, что полгода отсрочки — будет в самый раз. Так, — спустя минуту снова заговорил Игорь, — я чего-то не знаю?

— Да, господин, — голос Дольфа прозвучал нейтрально, — позовите гонца…

…В письме Анвара говорилось, что тулинги и убии атаковали, когда разнеслась весть о разгроме Союзной армии. Тут же была объявлена мобилизация, и пока «суд да дело», Коронный Совет обратился с призывом к лордам Торгового Союза выполнить свои обещания. Ведь они гарантировали неприкосновенность границ Треверской марки, пока Игорь в походе. Но не тут-то было…

Эту новость гонец передал уже на словах, потому что он лично сопровождал посольство в Линкебанк, где, собственно, и находилось официальное представительство «торговцев».

Со слов вестника выходило, что беглецы-фризы, дезертировавшие сразу после той — первой битвы, когда армию Игоря и впрямь едва не разгромили — смогли всех убедить, что воины и союзники его рассеяны, а сам он — неизвестно жив ли. Бравый гвардейский полусотник признался, что они и сами не были уверены, что это неправда.

— Господин, — хирдман был напряжен и хмур, — дуг твой ярл Эрвин Сильный сказал, что он пока ничего не может сделать…

— Хорошо, что канаанеи не знают, насколько я, оказывается, нуждаюсь, хотя бы в перемирии… Хотя бы в перемирии… Надеюсь пока никто в лагере пока не знает об этом?

— Нет, господин, по дороге я не болтал, — заверил воин.

— Кстати, сколько времени ты повел в дороге?

— Если не учитывать неделю, потраченную на ожидание в Линкебанке, то… — вестник принялся загибать пальцы, и наконец, озвучил результат. — Двадцать… двадцать два дня, господин.

— Получается, — заговорил ярл несколько минут спустя, — армия, даже если мы сможем выйти прямо с утра, сможет преодолеть то же самое расстояние в лучшем случае дней за сорок пять-пятьдесят… За такой срок ни Нойхоф, ни тем более Виндфан не взять… Разве что предательством. Но боюсь, что если мы уйдем отсюда, то потеряем все здешние завоевания, а туда — сможем вернуться, когда все уже, в общем-то, решится…

— Ты же не хочешь сказать, что не сможешь прийти на помощь ребятам? — заволновалась Катя.

— Я хочу сказать, — черты лица Игоря заострились, голос звучал бесстрастно, — что обо всем этом требуется хорошо подумать! Очень-очень хорошо…

Конец книги третьей

* * *

Приложения

Читатели, которые пожелают наиболее глубоко вникнуть в устройство мира «Конунга» и получить максимально полные знания о народах Ахкияра — фризах, аварах, канаанеях и жителях иных земель, — смогут, время от времени находить здесь дополнительные — справочные сведения и размышления Автора. Не заинтересованным же читателям, никакой особой необходимости вникать нет. Для общего понимания сюжета изучать «Приложения» не обязательно.

Приложение 1. Новое «Уездное устройство» Треверской марки к весне года 2040-го от Исхода. О коронных и уездных чиновниках, их содержании и обязанностях

Указ «О принятии под свою руку всех равнин, гор и лесов, наследии пресекшихся родов, а также судьбе не по праву занятых земельных долей и поместий»

Указ «О разделении земель Треверской марки на шесть уездов-округов, и приравненный к ним город Нойхоф, в качестве седьмого (уезда)»

Указ «О справедливом устройстве жизни и наделении землей малых семей»

Были созданы Полуденный (Южный), Полночный (Северный), Закатный (Западный), Восходный (Восточный), Подольский (куда вошли центральные районы марки ближе к горной системе Алайн Таг) и Коронный уезды.

Последнему округу были переданы — весомый кусок равнины в центре марки, и некоторые территории востока и севера, расположенные вокруг Нойхофа.

Задумано так же создание еще одного — Подгорного уезда, куда будут включены невостребованные пока территории горной системы Алайн Таг. В начале весны 2040 года от Исхода, туда были направлены две небольшие экспедиции, включающие в себя горных инженеров, землемеров и наемную охрану, чтобы подготовить предложения по заселению и использованию земель и ресурсов. Идея состоит в создании вдоль всего хребта сети населенных острогов, куда желающие смогут переселиться при денежной и силовой поддержке ярла.

Таблица 1. Властная вертикаль Треверской марки к весне 2040 года от Исхода

Общий тинг всего племени треверов получил значение «Большого коронного совета», и все важные указы, имеющие отношение к жизни всего племени, становились законными только после их озвучивания на тингах. Особенно если указ меняет какие-то серьезные, сложившиеся веками принципы или положения.

Точно также тинги отдельных уездов были приравнены к «Большим уездным советам».

Таблица 2. Система уездной власти в Треверской марке к весне 2040 года от Исхода

Члены Малого уездного совета при голосовании имели равные права, вне зависимости от статуса их должности.

Вручить символы власти судьям мог только ярл, как предводитель племени. При этом ни один приговор не мог быть утвержден без одобрения девяти из дюжины присяжных.

Приложение 2. Размышления о благородстве

В среде треверов, как и во фризском обществе в целом, понятие «благородства» куда более размыто и запутанно, чем в земном средневековье. Хотя для самих фризов все, конечно же, очевидно, как день и ночь.

«Иэрсте рей» (фриз. «первый ряд») — это понятие схожее с земным словом «дворянство», но лишь отчасти. Первоначально «иэрсте рей» — это люди, шедшие в первых шеренгах племенных ополчений. Еще во время завоевания нового мира.

Те, кто поколениями был достаточно успешен, чтобы иметь надежную (в то время — баснословно дорогую) броню, и благодаря этому располагал достаточно реальными шансами выжить, идя в первых шеренгах соплеменников.

Выходцы из бедных семей, попадали в это число сравнительно легко — с «социальными лифтами» не было каких-то проблем. Нужно было всего лишь совершить нечто, однозначно понимаемое всеми, как «подвиг».

Уже после этого «герой» получал возможность иметь надежное вооружение и идти в первом ряду, потому что люди были простые и успех понимали однозначно — за реальный подвиг всегда выделялась реальная доля в общей добыче.

И если такие «выскочки» умудрялись не погибнуть слишком рано, именно они создавали семьи, которые могли в дальнейшем иметь достаточно имущества, чтобы идти в первой шеренге. То есть имели все шансы перейти в более престижную социальную группу.

Однако и там не было равенства.

Однозначно «благородными» считаются лишь потомки высших аристократов — конунгов, ярлов и танов. Во всех других случаях благородство становилось некой «плавающей» величиной.

Если потомок конунга совершал бесчестный поступок, то он и его потомки теряли право на особое положение в глазах соплеменников. Но не его семья (исключения из этого правила бывали, но очень редко).

А вот когда член «обычной» — не аристократической, — семьи из числа «иэрсте рей», совершал недостойный поступок, тогда окружающие в первую очередь начинали думать: а не дело ли здесь в потере благородного духа именно этими людьми. И уже потом обсуждались последствия для самого нарушителя.

В этом был дуализм родоплеменного строя, где предводители воспринимались, как наследники своих предков и одновременно индивидуальности, а все остальные значили в одиночку так мало, были столь малозаметными в глазах племени, что общественное сознание «могло их увидеть» лишь всей родовой или, как минимум, семейной группой.

Еще «обычным благородным» семьям было необходимо постоянно подтверждать свое особое положение. Если вдруг несколько поколений такого рода преставали совершать достойные поступки (чаще всего на поле боя), то в какого-то момента «становилось очевидно» — все, сдулись! Мол, этот род или семья — уже не «иэрсте рей».

Поэтому следует помнить, что если в случае с потомками правителей речь идет о благородстве через «Величие», то в случае с «не аристократами» — лишь о благородстве через «Достоинство». И последнее имеет свойство угасать.

Приложение 3. Армия Треверской Марки к весне года 2040-го от Исхода: принципы комплектования, содержание и статус

Военные силы марки состоят из трех крупных военных корпораций, каждая из которых имеет свои права, обязанности, статус и содержание.

* Двор ярла (1 408 человек / 1 056 воинов)

Воины и боевые слуги, содержащиеся на собственные средства правителя Треверской марки. Готовы отразить первый удар врага, и отправиться в неожиданный поход.

Старшая дружина (192)

— тяжелая ударная конница, специализирующаяся на таранном кавалерийском ударе в сомкнутом строю. Защитное снаряжение включает: длинный панцирный хауберк с рукавами и капюшоном, бригантину, глубокий шлем с защитой лица и шеи, латные или шинно-бригантинные поножи, наручи, наколенники, наплечники, укрепленные перчатки и сравнительно небольшой треугольный металлический щит. В обязательном порядке имеют четырех лошадей: вьючного, «дорожного» и двух боевых коней весом от 500 кг, которые в сражение идут только защищенные (как минимум — нагрудником, оголовьем и набивной попоной). В вооружение входит: 4–4,5-метровая пика-ланс, полуторный — так называемый «военный меч», кинжал и меч-спата или любое дополнительное оружие ближнего боя на свой вкус — легкий кавалерийский топорик, булава или чекан. Каждого латника сопровождают: два конных арбалетчика и оруженосец.

Две тяжелые хоругви — два крыла — две полудюжины копий — копье: конный латник, конный копейщик-оруженосец, 2 конных арбалетчика, 10 коней

48 латников, 48 оруженосцев-улан, 96 конных арбалетчиков

Хирд (252 воина)

— универсальный тяжеловооруженный отряд, способный действовать, как в качестве линейной кавалерии, так и сбить плотный пехотный строй, в привычной местным манере или составить команды боевых кораблей. Защитное снаряжение включает: длинную панцирную кольчугу, бригантину, шлем с бармицей, полумаской или и тем и другим, латные или шинно-бригантинные поножи, наручи, перчатки и миндалевидный щит. В вооружение входит: 2,5-3-метровое копье, меч-спата, кинжал и любое дополнительное оружие ближнего боя на свой вкус — легкий кавалерийский топорик, булава или чекан. А также — два коня от 400 кг.

Две сотни — две полусотни — пять десятков (дюжин) — десяток — 12 «рыцарей», 24 строевых коня

Содержание:

Каждый член хирда (252 человека) получает 1 гельд\в сутки +

Выплаты: 344 гельда\в сутки или 125 560 гельдов\в год

2 сотника (доплата +7-10 гельдов в сутки), 4 полусотника (+3–5), 4 старших десятника\помощник полусотника (+1,5–2,5), 2 знаменосца (+2), 8 сотенных порученцев (+1–2), 12 сержантов\десятников (+1), 20 младших сержантов\помощников десятника (+0,5), 200 хирдманов-рядовых (+0)

Однако:

Звания «Старший сержант», или «Первый сотник» — звания почетные, без дополнительных выплат.

Младшая дружина (660)

— алебардщики, линейная пехота. Защитное снаряжение включает: длинную панцирную кольчугу, бригантину, шлем с широкими полями — шапель (капеллина) с бармицей, шинно-бригантинные поножи, наручи, перчатки, а также миндалевидный щит первому ряду. В десяток входят: щитоносцы, алебардщики и пикинеры. При этом на каждое отделение выделяется не меньше 4 арбалетов, так что любой из них может временно стать стрелком.

— лучники, специальная стрелковая пехота. Защитное снаряжение включает: стандартную (короткую) панцирную кольчугу, бригантину, шлем с широкими полями — шапель (капеллина), облегченные поножи и наручи, небольшой круглый металлический щит баклер. Вооружение: большой асимметричный бамбуковый или тисовый лук с 20 стрелами (тремя видами наконечников — бронебойные, срезни и обычные), фальшион и кинжал.

Три роты «алебардщиков» (одна — «учебная») — две полусотни — пять десятков (дюжин) — 4 щитоносца-мечника, 4 алебардщика, 4 пикинера

Полторы роты лучников (одна полусотня «учебная») — три полусотни — пять десятков (дюжин) — 12 лучников

Обоз — две полусотни — пять десятков — 12 воинов, 3 повозки, 9 упряжных и 3 верховых лошади

Полицейские силы (288)

Городская стража Нойхофа — 120 человек, из которых именно боевые отряды — 96 воинов.

Семь отрядов по 24 конных «сержанта» в каждом из уездов марки

Флот (28)

Кормчие (4) и матросы (24)

Три боевых драккара (34-баночный «Морской конь» и два других) и шесть баркасов-куррахов.

* Коронные силы (не менее 1 060 воинов, без учета слуг и оруженосцев)

Отряды воинов, набранный по призыву на 25 лет, получающие в мирное время небольшое содержание, а в военное время еще и некоторое компенсации, а также право на долю в добыче. Выступают по первому слову назначенных ярлом командиров. В случае дезертирства или предательства рекрута, отправившие его родственники-землевладельцы, несут полную ответственность. Поэтому в рекруты обычно отдают средних или младших сыновей.

Воин — от пяти земельных долей.

Нойхоф (400)

Городской полк, состоит из 360 тяжелых копейщиков, 34 обозников-стрелков и 6 конных вестовых

Коронный уезд (120)

В окрестностях Нойхофа призываются экипажи для двух драккаров. Смешанные отряды из стрелков и бойцов ближнего боя, по 60 человек в облегченной — «морской» броне.

Воин — от трех земельных долей

Полуденный уезд (60)

Восходный уезд (180)

Закатный уезд (60)

Полночный уезд (120)

Подольский уезд (120)

Хоругвь классического треверского образца.

Тяжеловооруженные дружинники на быстрых конях, практикующие не таранный удар, а забрасывание противника тяжелыми дротиками, неожиданные налеты и преследование верхом, или действия по «драгунскому» типу — быстрое передвижение на конях, а атака — сомкнутым строем, как и обычная фризская тяжелая пехота.

В хоругви: 120 дружинников при 240 скакунах

* Ополчение (не менее 1 820 воинов, без учета слуг и оруженосцев)

Племенное ополчение собирается только на случай обороны собственных земель, и состоит лишь из сколько-нибудь обученных людей, с собственным вооружением (в большинстве случаев, это местные владетельные кланы и их личные родовые дружины).

Южный уезд (от 280)

Основные силы сосредоточены в руках двух братьев-Гуалхов (140 и 80)

Восточный уезд (от 450)

Западный уезд (от 360)

Северный уезд (от 180)

Центральный уезд (от 210)

Коронный уезд (от 340)

Нойхоф (-0-)

Выставляют дополнительные ополчения только на случай осады, для помощи в обороне города.

Приложение 4. Присоединение подгорных кланов к Союзной армии

Для современного человека такая «непоследовательность» только что разгромленного народа может показаться странной, но это только на первый взгляд.

Если вспомнить совсем недавнюю земную историю, то во Вторую Мировую войну вполне себе не средневековые племена, а крупные европейские страны, такие как Румыния и Финляндия, сначала отхватили люлей в качестве союзников Германии. Но когда окончательно стало понятно, что все — «финиш», — сделали поворот на 180 градусов, и после этого успели худо-бедно, но повоевать еще и на стороне антигитлеровской коалиции.

В похожую «героическую историю», пусть и куда более формально, вляпывались венгры и итальянцы. А французы, например, так и вовсе продемонстрировали настолько потрясающую принципиальность, что трижды умудрились сменить «команду».

Сначала они не сумели отсидеться за Линией Мажино, потом — создали так называемое «Правительство Виши» на территории Южной Франции, и почти до конца апреля 1945 года (де-факто — меньше, по совершенно объективным и не зависящим от них причинам) работали на немцев. Высылали евреев, снабжали германскую армию, и боролись с Сопротивлением. При этом в итоге «как-то» умудрились войти в число стран-победительниц нацистской Германии.

Так что с подгорными кланами все было куда проще и честнее.

Отдав в качестве выкупа четверть своего скота, их кланы получили весомую пробоину «в семейном бюджете». Восстанавливать «естественным путем» хозяйство пришлось бы ни один год. Поэтому буквально напрашивался привычный способ поправить дела — ограбить кого-то еще. Но в этот момент все остальные соседи были связаны между собой клятвами и собирались грабить канаанеев. Так что их присоединение к Союзной армии — совершенно логично.

Приложение 5. Выдержка из положений Указа «О создании Коронного банка»

«…они, будут иметь право выдать в долг из денег Коронного банка, не более чем на ¾ стоимости своего имущества. Имуществом, которое будет считаться подходящим, может быть признана, только:

— недвижимость, приносящая доход в городской черте Нойхофа; как то — лавки, причалы, склады, а так же дома

— обрабатываемые земли; как то — фермы, поместья, луга и выпасы, но только те, что находятся под властью треверской короны…»

Сергей Руденко Конунг 4: Королевский тракт

[О вероломстве…]

«…В осень 2040-ую от Исхода^[200], воспользовавшись ложными слухами о гибели ярла Ингвара, правители тулингов и убиев сговорились и обнажили оружие против треверов. Оно и прежде бывало, что соседи ходили в походы друг на друга — взаимные обиды копились веками, а потому даже смена династии ничего не изменила. Оттого нападение поначалу ни кто не посчитал чем-то необычайным или особенным.

Не звучало об очередной усобице между племенами и иных обвинений. Ни сами они, ни иные народы не называли ссору ту предосудительной или недостойной. Скорее — обыденной. Однако же, были и те, чья честь от начала битв между ними, несомненно, пострадала…

Когда годом ранее могущественные лорды Торгового Союза своим вмешательством разрушили тайный сговор меж вождями востока Треверской марки и их ближайшими соседями, да тем, безо всякого сомнения, помогли ярлу Ингвару взойти на треверскую пирамиду, никакого договора заключено не было. Взаимные клятвы и обещания не звучали, а значит, и никакого вероломства в новом нападении и правда, не было.

Но только для убиев да тулингов.

Однако же куда меньше известно другое: накануне похода ярла Ингвара в земли Золотого протектората, владыки Торгового Союза дали слово, что пока бьётся новый треверский ярл с канаанеями, душа его может быть спокойна за подданных и имущество. Клялись торговые лорды всей силой своей защитить жизнь и достояние треверов.

Но, как мы знаем, когда армии убиев и тулингов стали переправляться на левый берег Восточного Рихаса, принялись уводить в полон людей, грабить их имущество и резать скот, позабыли могущественные о своих клятвах.

И предательство то еще долго пятнало их знамена…»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

* * *

Пролог

Треверская марка, зима 2041-ая от Исхода

(7 января 2021 года по «земному» календарю)

Зима в Ахкияре ни чем не похожа на время года с Дедом Морозом, санками и игрой в снежки, хорошо знакомые жителям российской средней полосы. Погода на землях занятых фризами, скорее напоминает Индию. Не без нюансов, конечно. Тут и курортная прелесть морского побережья, и влажные труднопроходимые джунгли в дельте Рихаса, и зона климатической аномалии у подножия Великого хребта, сильно напоминающая заметно более комфортные альпийские субтропики Южной Европы.

Правда, если вы очень-очень, прямо до дрожи заскучаете по настоящим холодам, то у гор Алайн Таг более чем хватает и умопомрачительных ледяных пиков. Их вершины, подобно чудовищно огромным алмазам чистейшей воды, видны практически из любого уголка побережья. Однако имейте в виду: «обычный» отдых здесь не в чести, и борьба, в противоположность земным традициям, обычно идет, совсем наоборот — за исключение своей страны из списка лучших туристических маршрутов. Потому как если уж местные отправляются куда, то выжившие хозяева, успевают множество раз проклясть свою безрадостную судьбу…

…Три десятка телег, сначала по самые борта заполненные зерном, а уже поверху — тем, что просто попалось под руку; зареванные, всклокоченные женщины и избитые множество раз мужчины; гурты скота, хоть и привыкшие ходить вместе, но явно никогда не бывавшие так далеко от дома, и оттого постоянно норовящие свернуть в лес… Все это даже слепому калеке однозначно указывало на удачный набег. Понятно, что «удачный», только на взгляд победителей.

Пленников, связанных в длинные унылые цепи, было не меньше полутора сотен, а их надсмотрщиков — в лучшем случае человек шестьдесят. Даже с учетом того, что две трети побежденных — это женщины и дети, — все равно нападающим было чем гордиться.

При том, что большинство из них выглядели, не очень-то грозно, а некоторые, даже на фоне обычно небогатого и разномастно-вооруженного родового ополчения, смотрелись сущими оборванцами. Даже минимальным набором из копья, щита и большого воинского ножа, без которых (в племенах, сохранивших прежние обычаи) просто не пускали на тинг, могла похвастаться в лучшем случае половина…

Основная масса отребья была более-менее равномерно распределена между воловьими упряжками с добычей и вереницами пленников, однако два самые боеспособных отряда победителей сжимали этот табор между собой, превращая караван в нечто вполне управляемое.

Хвост колонны замыкала спаянная группа из самых опытных и хорошо снаряженных воинов. Судя по всему — ближайших подручных предводителя. Дюжина бойцов в немного устаревших по нынешним временам кольчугах с короткими рукавами, но все же в шлемах (из-за жары и усталости, правда, пристегнутым к поясам) и в целом — довольно ухоженным оружием.

Последнее — особенно наглядно подтверждало, что победа заслуженная. При том множестве соблазнов, что она дает, обиходить оружие в походе мог заставить только человек и впрямь пользующийся уважением подчиненных.

Самый меньший — второй отряд всего из трех воинов, — возглавлял весь этот «натюрморт» из черной меланхолии и усталого самодовольства. Они двигались, шагов на тридцать опережая колонну, и выступая одновременно в качестве разведки и авангарда. Глядя на самого рослого и немолодого из них, да еще и снаряженного никак не хуже предводителя, вряд ли кто-то сомневался, что такую «преграду» можно не принимать во внимание.

Местное светило уже преодолело не меньше половины пути к горизонту, но так далеко от гор редко бывает не жарко. Наверное, только факт, что он единственный двигался верхом, позволял воину оставаться затянутым на все ремни, в глубоком коническом шлеме и с лицом скрытым под кольчужной бармицей. Даже модный каплевидный щит был на нем в боевом, а не походном положении^[201]. В этот момент всадник напоминал не человека, а скорее — статую бога войны.

Два его юных помощника были облачены скорее на ягнонский манер. Удобные и не слишком жаркие набивные поддоспешники с небольшими бронзовыми дисками на самых уязвимых местах — представляли собой, может быть, и не столь грозное зрелище, но смотрелись парни надежно…

* * *

Дорога к восточному побережью Марки, вторая половина дня

Еще через несколько часов пути караван приблизился к довольно узнаваемому месту — двум каменистым холмам, сжимающим путь до узкой и предсказуемой двусторонней колеи. Они оставляли место лишь для дороги. На ту сторону патрули треверов заходили редко, так что если стоило им сейчас провести телеги с добычей и пленников, и это снижало риск нападения до минимума.

Да, так близко к побережью треверы и правда, старались не забираться. Силы, выставленные убиями и тулингами, превосходили возможности, как минимум втрое, поэтому одна неудачная битва могла сделать владение полностью беззащитным.

Принимая все это во внимание, коронный тысячник и Первый полковник Уездного войска Эгир Лысый^[202], возглавивший оборону в отсутствие ярла, решил избегать генерального сражения и всячески тянуть время. Треверское ополчение оставалось у себя по домам в ожидании призыва, а для беспокоящих ударов по армии вторжения Эгир предпочитал использовать не такие многочисленные, но куда более подвижные и умелые коронные сотни…

В паре сотен шагов от преграды караван невольно стал притормаживать. Приказа такого не звучало, но лежащая поперек пути сухая раскидистая сосна справилась с этим не хуже. Стоило авангарду начать неуверенно топтаться на месте, как откуда-то позади, как будто бы дожидаясь именно этого знака, по только что преодоленному отрезку пути зазвучали удары подкованных копыт.

С одной стороны — друзей у налетчиков здесь быть не могло, с другой — опыт говорил им, что всего четыре-пять всадников вряд ли могли представлять хоть какую-то опасность для каравана…

Почти весь скот в бывшем восточном анклаве, из-за того, что предводители вражеской армии до последнего надеялась получить поддержку от местных, хозяева успели отогнать в безопасные земли. Кроме тех животных понятно, что сами пустили на «колбасу». Так что с конницей и у тулингов, и у убиев, было не очень хорошо. Так что десяток лошадей, добытый в захваченном накануне поселении, везли самую ценную добычу. Тут и там из вьюков выпирала посуда, шкуры, ценные ткани и прочее из того, что стоит куда дороже, чем весит. Скорее всего, это было сделано на случай, если придется бросить основную часть добытого и пробираться назад по бездорожью…

Поэтому вьючных лошадей гнали в хвосте каравана, рядом с личным отрядом предводителя. На всякий случай. Трудно представить, как и что животные смогли почувствовать, но в какой-то момент кони заволновались, стали биться, вставать на дыбы, и когда воины справились с этим бунтом, враги были уже метрах в пятидесяти от них.

Да, безо всякого сомнения это были треверы. Четверо всадников вырвались на прямой участок лесной дороги, и явно начали набирать разгон, собираясь атаковать. Возглавлял отряд воин, представляющий собой одновременно потрясающее и совершенно непонятное зрелище. Правда, только для местных. Любой землянин, более-менее подкованный в историческом оружиеведении, с легкостью мог бы пояснить: воин был снаряжен как рыцарь из европейского развитого средневековья…

…Если проводить параллели, то большая часть фризов по уровню развития военного дела, напоминала Западную Европу X–XI веков. Самые преуспевающие племена, а точнее — боевые дружины их ярлов и танов, уже перешли на кольчуги с длинными рукавами и удлиненными подолами, завели кольчужную же защиту ног. По умолчанию теперь подразумевалось и умение биться верхом. Все это сделало местные профессиональные дружины схожими с рыцарями уже века, как минимум, XII-го. Вот именно на таком уровне и были снаряжены так называемые «коронные войска» Треверской марки.

А вот для своих личных придворных сотен и, конечно же, для воинов из Старшей и Младшей дружины, Игорь приказал за его счет дополнить защиту корпуса бригантинами, а рук и ног — латной или шинно-бригантной защитой. Все это по защищенности приближало личную дружину к стандартам уже как минимум середины XIII века.

Тут, наверное, стоит упомянуть, что использование колесниц, процветавших в Ахкияре предыдущие две тысячи лет, после появления на исторической сцене аварской конницы, свели роль боевых повозок к передвижным арсеналам. Хотя и не у всех племен была возможность разводить достаточно строевых лошадей, так что с последним все получилось по-разному…

Задолго до отъезда, Игорь поручил Анвару выделить в отдельную группу мастера-кузнеца и подмастерьев, которые бы занялись экспериментами с латной броней для Старшей дружины. На перспективу. Этот отряд состоял из почти полусотни тяжелых кавалеристов в сопровождении трех конных слуг — двух арбалетчиков и копейщика. То есть еще почти полутора сотен воинов.

В число латников вошли по-настоящему опытные и умелые воины из его первой дружины, в основном тех, кто, заслуги вроде как имел, но тяги управлять другими не показал, как Игорь их не подталкивал.

Самый элитный отряд делился на две тяжелые хоругви, и формальными командирами каждой из них считались два треверских высших командира — бывший телохранитель Дольф^[203] и главный ополченец Эгир. Вот плодом этого эксперимента, последний, как раз накануне вторжения, и был снаряжен.

На дюжину налетчиков, удивленно замерших за стеной из щитов, мчался именно он.

Немолодой полковник уже давно сжился с новой броней, но до сегодняшнего дня возможности применить ее не имел. А это для воина до мозга костей, было по-настоящему мучительно. Именно поэтому он настоял на том, что лично нанесет отвлекающий удар по каравану.

Эгир и впрямь был вооружен, как ни кто из виданных прежде налетчиками врагов или друзей.

Закованное в пластинчатую броню тело, казалось было соединено в единое целое вместе с не менее надежно защищенным конем. Необычайно тонкое при его длине копье, он удерживал пока мало распространенным хватом — «под мышкой» — и от каждого скачка оно, казалось, как живое вздрагивало, с нетерпением выбирая, чьей же крови отведать первым. За предводителем мчалась пара конных арбалетчиков с взведенным оружием, а замыкал отряд — ловкий молодой всадник с кавалеристской пикой привычного размера.

Игорь, конечно, догадывался, что комплекс вооружения, сложившийся к XIV–XV векам для прорыва плотной массы пикинеров развитого средневековья, окажется против обычных копейщиков со щитами, мягко говоря, чрезмерными. Но военные знания и опыт не бывают лишними.

Попытка забросать сначала стрелами, а потом, и метательными копьями, осталась незамеченной. Мощный вороной жеребец Эгира даже не сбился с шага, а еще через секунду специально изготовленное рыцарское копье — пика длиной почти в 6 метров, полая от середины до наконечника, с отделанной медью шарообразной гардой, — абсолютно не заметив преграды, навылет просадила сначала щит предводителя налетчиков, его самого вместе с кольчугой, и сломалась только из-за того, что как-то неудачно вошла в секирщика из второго ряда.

Разгоряченного жеребца таким жидким строем было не остановить. С легкостью вломившись и грудью разметав ближайших врагов, он рванул было дальше. Эгир сумел сдержать его только в шаге от перепуганной толпы из вьючных лошадей и пленников. Практически на месте развернув скакуна, он избавился от обломков пики и извлек из специального крепления на седле здоровенную стальную палицу, но крушить ею было уже фактически некого.

Все время атаки боевые слуги полковника прикрывались своим командиром от метательного оружия, но в нужный момент конные стрелки вынырнули на открытое пространство справа и слева от него, и практически синхронно разрядили арбалеты. С такого расстояния их оружие без труда пробило и щиты, и тела.

Правда, наповал убит был лишь один из воинов арьергард^[204], но и второй выстрел не пропал. Раненный в руку налетчик потерял всякое желание сопротивляться и рухнул на землю, мечтая лишь не оказаться затоптанным.

В общем, когда Эгир развернул коня и приготовился биться дальше, на его долю осталось лишь возможность гвоздить удирающих трусов своей палицей. Что было, конечно же, занятием увлекательным, но совсем не для такого опытного и ответственного полководца. Так что, оставив развлечение на долю своих юных помощников, он принялся раздавать команды, вынырнувшей из леса пехоте.

* * *

Уже через полчаса с караваном все было кончено.

Передовой дозор одновременно с кавалерийской атакой полковника расстреляли из арбалетов, поэтому организовывать сопротивление оказалось просто некому. Оборванцы, составлявшие большую часть отряда, без настоящего командира были способны только разбегаться, чем они и занялись. Правда, сделать это мало кому посчастливилось.

Если бы помощник коронного казначея заранее не напомнил, что казна готова выкупить любого более-менее здорового мужчину по сотне гельдов за голову «сразу» — возможно в плен бы и вовсе ни кого не взяли. Для бывших родовых дружинников, такая шушера была еретиками, оскорбляющими саму мысль о священном искусстве войны. Но сотня серебряных кругляшей — это половина тех наличных, на которые они твердо могли ежегодно рассчитывать.

Коронные сотни набирали в уездах по принципу «один конный воин от пяти земельных долей» (фактически — семей), и бонды-землевладельцы, в большинстве своем, старались свою долю содержания отдавать плодами труда, а не гельдами. Тем более что некоторая прижимистость крестьянина — это вовсе не придуманный злопыхателями миф…

…К тому моменту, как с треверской стороны показалась длинная колонна сначала конницы, а потом и пехоты, караван отогнали с дороги, пленников освободили и взбодрили сообщением, что имущество и скот снова их.

Неловкий момент получился лишь с фактом, что пару недель назад у них все-таки был гонец, приказавший именем ярла временно перебираться в специально подготовленный лагерь в окрестностях замка Гелберг^[205]. Однако их старейшину накануне прирезали, по причине старости (как и многих других), и на него теперь можно было очень удобно все свалить.

Да, еще одной исконно крестьянской чертой, была постоянная борьба в душе истинного земледельца между паникерством и некоторым недоверием к власти…

Уже в сумерках мимо проследовала батарея требушетов из шести 4-тонных так называемых «полевых» машин, а потом еще почти час скрипели повозки со строительными материалами. Замыкающая все это великолепие рота Младшей дружины подошла уже в темноте. Идти им было некуда, и пару минут спустя парни принялись разгружать палатки собственного небольшого обоза и устраиваться на ночлег прямо через дорогу от бывших пленников.

Лес с обеих сторон от дороги сейчас был переполнен людьми, повозками и животными до самых холмов. Да и там, на возвышении, расположились крупные отряды стрелков и копейщиков, успевшие до заката окружить свои лагеря частоколом на случай ночной атаки. Сейчас здесь собралось более двух тысяч лучших треверских воинов и почти четыре сотни мастеров со своими бригадами. В основном строителей. Предстояло как можно быстрее возвести форт, способный продержаться достаточно долго даже против всей армиитулингов или убиев.

В остальное время он должен был прикрыть это направление от набегов, подобных нынешнему.

Вообще граница между центральными землями и восточным побережьем марки была не очень-то проходима. Нет, отдельных злоумышленников или небольшую группу шпионов так просто не остановишь. А вот крупные массы пехоты и конницы, которые просто не могут куда-то надолго отлучаться без обозов, эти могли пройти только по двум дорогам.

Самая длинная из них шла вдоль предгорий, но именно на ней Игорь в свое время решил ставить коронный замок нового Восходного (Восточного) уезда. Выбор тогда стоял как раз между тамошними кручами и здешними холмами.

Контролировать земли бывшего Восточного анклава сепаратистов было, конечно, удобнее отсюда, практически из самого сердца их владений, но для снабжения будущего Подгорного уезда, куда планировалось включить мало востребованные пока территории хребта Алайн Таг — больше подходил тот вариант. Тем более что и налоги, собранные на востоке, можно было копить и потом использовать на это с минимальной логистикой.

Если бы тогда победила точка зрения о строительстве сразу двух укреплений, то к моменту вторжения, скорее всего, не был бы достроен ни один из них, а значит — почти наверняка, враг сумел бы разграбить и большую часть центральных земель. И без того изрядно пострадавших в недавней гражданской войне.

Но получилось именно так, а не иначе.

Кстати, в бывшем восточном анклаве сепаратистов власть делили между собой четыре сильных клана. Не то чтобы совершенно равные друг другу по силам, но каждый из них мог выставить не меньше двух-трех сотен отличных бойцов, и дать как минимум столько же мужчин в ополчение. Естественно, качеством похуже, но за высокими стенами это не очень-то рассмотришь.

Не вызывает удивления и то, что самые влиятельные выстроили себе и самые крепкие замки. По своему значению и размерам — скорее даже «крепости», чем просто семейные гнезда. Но владельцам самого юго-восточного укрепления — замка Лагварт^[206] не повезло.

То ли они и правда собирались возродить прежний союз, перейти на сторону убиев и слишком уж затянули с торговлей, то ли не собирались, а дело лишь в чьей-то измене, но их дом пал практически сразу. После этого за верность восточных кланов уже можно было беспокоиться куда меньше, потому что победители устроили резню, а это изрядно напугало здешние семьи.

Эта победа могла открыть дорогу вдоль предгорий, прямо до золотистой вершины возле замка Гелберг в Подольском (центральном) уезде, но слава богам коронный замок на полпути между ними уже стоял.

Пусть пока и не весь «в камне», но из-за некоторого недоверия к восточникам в нем постоянно находился сильный гарнизон с артиллерией, так что попытка взять его сходу получилась кровавой и оскорбительно неудачной.

Четыре тысяч лучших воинов убиев не смогли даже полностью развернуть свои силы для штурма, не говоря о том, чтобы прорваться хотя бы за самую слабую линию внешнего частокола. Гарнизон в 430 воинов, при двух сотнях пехотных арбалетов и стандартной «полевой» батарее требушетов, устроил им настоящую кровавую баню.

Сколько убитых и раненных враг унес с собой, на этот счет мнения разделились, но более двухсот окровавленных трупов остались лежать вокруг стен, а их оружие стало законной добычей. Когда парламентеры пришли договариваться о выкупе тел, тамошний уездный наместник, а по совместительству кастелян замка, был так впечатлен собственной победой, что при единодушном одобрении гарнизона разрешил забрать трупы просто так.

Других попыток штурма после этого не предпринималось.

Нечастые набеги на внутренние районы теперь шли лишь по второй дороге, но они были, лишь имитацией активности. Совершенно очевидно, что обе армии вторжения, пересмотрели свои оценки треверских сил, и перешли к планомерной войне, стараясь в полной мере использовать преимущество в численности: сосредоточились на полном покорении Восходного уезда.

При этом набеги вдоль Рихаса — на земли Полночного (северного) уезда, тоже носили скорее демонстративный характер. Вожди вторжения знали, что против них действует не больше полутора-двух тысяч воинов, и мелкими уколами старались раздергать эти силы, не дать Эгиру помешать их планам.

К январю на восточном побережье уцелело меньше двух десятков самых неприступных родовых замков и два клановых укрепления. Однако если в большинстве из них было в лучшем случае по десятку-двум воинов, и даже предоставь нападающие их самим себе, на общую картину это бы ни как не повлияло. То в крепостях Зигвальд^[207] и Остерхайм^[208] заперлись настоящие армии, а значит, стоило зазеваться, и они могли полностью парализовать снабжение, перевозку раненных и поступление пополнений через вроде бы захваченную территорию.

— Ну что, все оговорено, а потому не будем тратить слов, — начал Эгир в свете многочисленных костров, когда собрались все предводители. — Жду, что исполните назначенное, а если они не сорвутся всей армией и не придут сковырнуть нас с этих каменных чирьев, то так тому и быть! Во Фритале^[209] нас ждут еще материалы и рабочие, так что этого добра должно хватить…

— Пусть только попробуют здесь появиться, — отозвался чей-то бодрый и сравнительно молодой голос из рядов десятников, которых собрали, чтобы просто выслушать начальство, но и в самом деле не запретив открывать рот. — Мы найдем, чем их встретить и без всяких стен…

— Нет, вы посмотрите на эту воронью поживу?! — притворился удивленным тысячник, не пытаясь при этом скрыть легко различимое одобрение. — Запомни воин, сегодня твоя луженая глотка годится лишь хлебать хозяйскую выпивку, а не давать советы, так что лучше бы мы успели выполнить порученное задолго до прихода врага. Какими бы пугающими с похмелья не выглядели рожи твоих командиров, поверь: мы пока не готовы встретиться с ними в поле! До возвращения господина, наша победа в том, чтобы удержать их на востоке марки, тянуть время, заставить грызть стены крепостей и фортов… Восточные кланы не покорились, а значит жратвы у них куда меньше, чем едоков. И прежде чем сойтись в бою, пусть незваные гости лучше немного поголодают. Вдруг тебе придется от них героически драпать, глядишь, и не смогут догнать…

Попытки смельчака что-то возразить, заглушил громогласный хохот. Многие из пришедших сюда, ни разу не были в бою, и оттого пребывали в изрядном энтузиазме.

«…Хотя может оно и правильно. Если вдруг придется умирать, то времени испугаться всегда хватит…»

Глава 1. Застольный протекторат

Малет, зима 2041-ая от Исхода

(16 января 2021 года)

Уже к полудню суета на городских улицах обычно стихала. Как-то сама по себе…

Отдавать приказы на эту тему Игорю и в голову бы не пришло, но в любом только что созданном объединении, да еще и с минимумом писаных законов, люди мгновенно перенимают образ жизни властителя. И не важно, речь идет о только что созданной фирме на Земле, или едва отвоеванном феодальном владении в другой вселенной — человечество по своей сути везде одинаково.

Попав в незнакомую среду, мы мгновенно начинаем подстраиваться под то — «как надо». И даже самые записные нигилисты в большинстве случае делают это. Из тех, что поумней, конечно. Не из какого-нибудь врожденного чинопочитания, а всего лишь не желая тратить силы на несущественное.

Тем более что у здешних горцев изначально существовала традиция послеобеденной «сиесты»^[210]. Правда, здесь народ в самую жару обычно не спал, а просто старался свести присутствие на солнцепеке к минимуму.

Именно поэтому если к полудню Игорь попадал в Малет, он заставал непривычно притихшую крепость. Все остальное время улицы города-порта заполняла веселая разношерстная толпа его новых подданных и гостей.

Фризы, многочисленные жители Полуденного нагорья и — нарисовавшиеся как ни в чем ни бывало сразу после заключения мира торговцы-канаанеи — все они обычно суетились до самой полуночи. Народ торговал, обменивался, утрясал споры или сговаривался о новых делах.

Великие канаанские города по-прежнему нуждались в товарах бывшего Золотого протектората, а недавние наемники Торгового Союза и вожди горских кланов решившие обменять свою верность на богатые земли в долине Митаньи или на побережье залива Чиурон, спешили освоиться на новом месте…

…Вернувшись к полудню в Малет, свита Игоря не снижая скорости, промчалась от самых ворот, и только у подножия цитадели была вынуждена подобрать поводья притомившихся скакунов. Уже здесь — их группа ненадолго распалась.

Простые воины из охраны — скрылись за многометровыми прохладными стенами казарм на втором этаже, доверенные офицеры и самые приближенные из слуг — ненадолго разбрелись по своим покоям на четвертом, треверский ярл, как обычно, не стал подниматься к себе на пятый. Он, как всегда, остался на третьем этаже. У положения местного властителя были не только заботы, но и свои немалые плюсы, поэтому в главном — пиршественном зале цитадели — его уже ждали смена одежды, и обязательная лохань с несколькими кувшинами бодрящей родниковой воды.

К кувшинам и здоровенному куску тонко выделанного льна вместо полотенца, прилагались две помощницы. Смешливые девчонки-рабыни из бывших жителей Золотого протектората, кого не выкупили при заключении мира. В их возрасте необходимость всего лишь ждать — это что-то сродни смерти, а потому они, конечно же, не могли не найти себе развлечение. Тем более что «развлечение» — тоже было сравнительно молодо и скучало.

Когда Игорь появился на этаже, легко одетые хохотушки выдали новую порцию целомудренных, и одновременно очень привлекательных поз, очевидно, изображая что-то из своей повседневной жизни.

Все это сопровождалось таким обстрелом из зажигательных улыбок и взглядов, что чувствовалось — их цель — уже готова сдаться, и перейти к куда более активному участию в шоу. Вот только сейчас замахнет последний то ли персик, то ли абрикос, из лежавших перед ним (в полумраке было трудно рассмотреть точнее).

Все это чудесное безобразие, естественно, не могло не отозваться в склонной к шалостям душе бывшего подмосковского журналиста. Едва прочувствовав царящую здесь атмосферу, Игорь мгновенно ускорился, и попытался выхватить последний фрукт прямо из-под руки Магона^[211]. Но каким-то неимоверным чудом тот почувствовал, тоже ускорился и, не разобравшись в чем дело, явно рефлекторно, подхватил фрукт и спрятал его во рту.

— Блин, воровать еду у обалдуя оруженосца куда интереснее! — расхохотался Игорь, вернувшийся к обычному состоянию в шаге от стола, где в ожидании общего обеда «скучал» канааней.

Окончательно смутившись, парень извлек фрукт обратно и, не зная что с ним делать, положил на край стола.

— Друг мой, ты вполне можешь доесть свою добычу, если хочешь. Считаю, ты честно заслужил это! — снова расхохотался Игорь, и отправился к лохани, по пути стягивая с себя короткую походную кольчугу, а за ней — пропитанную потом и дорожной пылью рубаху. — Хотя я думаю, что грех перебивать аппетит, ведь скоро обед, и за моим столом, как всегда будет отличное мясо. Да и все прочее…

Через несколько минут, избавившись от походной обуви, брони и прежней одежды, треверский ярл замер посреди невысокой дубовой лохани, и подмигнул одной из девиц с кувшином в руках:

— Давай, красавица, лей!

* * *

К тому времени, как с самой большой башни в районе порта пробили первую дневную стражу^[212], Игорь успел до скрипа оттереть кожу, переодеться, и занять свое место во главе центрального стола. Естественно, пригласив присоединиться и своего единственного Стража.

Как обычно, одновременно с ударами стального била в сигнальную доску, пиршественный зал начал заполняться и его ближним окружением: управляющими, командирами малетского гарнизона и воинами из той части придворной дружины, что восемь месяцев назад — в апреле прошлого года отправилась с ним в поход. Сюда стремились все, кто имел право здесь обедать.

Так уж сложилось, что обеденное время с ярлом, помимо чисто утилитарных функций — вроде возможности вкусно и обильно набить живот, — считалось и чем-то вроде традиционного ежедневного совета. Здесь обсуждались практически все несекретные дела, и звучали самые главные новости владения. В том числе и предварительные итоги поручений.

Кто успел справиться с делом раньше срока, или особенно удачно разрешил закавыку, всегда знал, что прилюдное озвучивание доклада — это шанс на награду, или как минимум — похвалу. Что, понятно, в какой-то мере, гарантировало благосклонность ярла и в дальнейшем. Но первые полчаса — час, чаще всего проходили под звуки перемолачиваемой пищи.

— Кстати, друг мой, подскажи, а как ты почувствовал мое присутствие? — едва насытившись, Игорь поднял тему, которая занимала его последние минут сорок.

В здешних германо-кельтских дружинах могли встретиться люди и поэкзотичнее, чем вчерашний враг-канааней, и в целом к присоединению Стража воины отнеслись с пониманием, но сам Магон, при всей легкости своего характера, был не очень-то открытым человеком. Точнее — размер «личного пространства»^[213] у него был, куда поболе, чем у среднего фриза из пусть и благородной, но небогатой семьи.

Понятно, что хускарлы из владетельных семей предпочитали биться за интересы своего клана, и не так уж часто уходили из дому в поисках предводителя. В отличие от хозяев мелких владений, где всем остальным сыновьям, кроме наследника, доставалось только более-менее приличное оружие да броня. Поэтому конфликтовать с канаанским Стражем — дураков не было, — но и сойтись накоротке удалось немногим.

Торопливо дожевав, Магон ненадолго задумался, и принялся рассказывать. Как и в том, давнем случае с Дольфом, Игорь почти сразу объяснил ему, что о существовании одаренных узнал недавно, может даже не догадываться о многих привычных ему вещах, и пока еще ни разу не пожалел о своей предусмотрительности. Неплохо образованный канааней каждый раз дисциплинированно вываливал все, о чем знал хотя бы по слухам.

— Господин, у всех моих наставников было свое мнение на эту тему, поэтому я не смогу точно сказать, отчего же именно так происходит. Но в одном все они сходились: боги так устроили, что когда один одаренный использует свой дар, то все остальные Жрецы и Стражи, если находятся к нему достаточно близко, тут же переходят в воинственное состояние, И не важно, знают они об этой особенности, или нет. Это случается само собой, как дыхание или моргание, — канааней на мгновение позволил себе улыбнуться. — Один старик, например, так описывал все это: дар в человеке — это как особый божественный огонь, он позволяет немного иначе тратить наши жизненные силы. Но если факелы составить в кучу, и попробовать поджечь один из них, загорятся все, что соприкасаются между собой…

Решив взять паузу, Игорь снова придвинул к себе сегодняшнее основное блюдо — глубокую миску с густой, обильной сдобренной специями похлебкой из рубленой баранины и овощей. Сдвинув крышку, он некоторое время помешивал аппетитно дымящееся варево, но в итоге только этим и ограничился, впечатленный новой идеей.

— Слушай!.. — ярл неопределенно изобразил указательным пальцем кольца уходящего вверх дыма, но Магон его понял.

Для всех окружающих, сидящее за столом тело парня на мгновение дрогнуло, чуть размылось в воздухе, и тут же вернулось в обычное состояние, но только не для ярла.

И в самом деле — жреческий дар тут же заставил его организм ускориться, в кровь хлынул адреналин, заставляя ее отдаваться пульсирующими ударами в ушах, а обычные звуки бесконечно растянулись и потеряли узнаваемую форму. Мир вокруг, стал воспринимать, как упругая, но одновременно и подвластная ему субстанция.

Вернувшись через некоторое время в обычное состояние, бывший журналист немного растерянно рассмеялся и, пережидая всю эту нежданную бурю чувств, чуть откинулся в своем кресле.

«А ведь точно, мне тогда не показалось, когда ярл Эрвин^[214] посвящал меня в Стражи, он и правда, ненадолго выпал из обычного состояния, и именно это вызвало срабатывание дара и у меня тоже. А зачем же тогда избивал?! — мысль была куда интереснее, чем нынешнее открытие само по себе, и ее требовалось обязательно додумать. — Вряд ли для удовольствия…»

Подхватив кубок, Игорь сделал несколько жадных глотков, и почти тут же в голове родилась вполне внятная версия:

«…Блин, ну, конечно же, он просто вырабатывал условный рефлекс! Мол, если случилось срабатывание дара, то это может быть очень-очень опасно и больно. Да, суровое время, и одаренному лучше избегать даже иллюзии безопасности. Вот ведь…»

От полученного тогда перелома не осталось и следа, но его место совершенно иррационально зачесалось. Игорю лишь неимоверным усилием воли удалось сдержаться.

Если бы мысли на эту тему, да и сам эксперимент настолько не занимали его, он бы давно обратил внимание на какой-то шум у входа в зал. В какой-то момент его стало невозможно игнорировать, хотя бы из-за того, что основная часть открытий и переживаний уже были позади, а слишком напряженно рефлексировать он отвык.

Вынырнув из собственных мыслей, Игорь присмотрелся, и обнаружил, что воин у входа, явно сдерживает кого-то желающего попасть внутрь. Без особых строгостей, но твердо. При этом посетитель, судя по всему, женщина. Очень уж картинно хускарл опирался на укороченную специально для внутренней охраны — почти церемониальную, — алебарду, и одновременно не менее узнаваемо покручивает кончик щегольских усов…

Придворный боец был из недавнего пополнения, и не уверенный, что правильно вспомнит его имя, Игорь решил не «рисковать»:

— Воин, ты достойно выполняешь свой долг, но свои последние полкубка, я смогу допить, даже если придется выслушать того… кто бы там ни пришел!

Когда война прекратилась не только от того, что просто закончились враги, но и официально, почти все местные новости рождались в этом зале. Кроме, конечно же, небольшой доли, привозимой купцами. Поэтому собравшиеся, встретили речь заинтересованной тишиной, а в конце — оценили негромким, но явно одобрительным смехом. Дело было не в чинопочитании, а в упоминании «третьего последнего» кубка.

Напиться легкими местными винами или пивом, было штукой непростой. Тем более, под достойную кормежку, но нет предела человеческим талантам. Тем более что, как и в Средние века и даже начале Нового времени на Земле, алкоголь в этом мире использовали для банального утоление жажды. При этом даже на уровне теории, чрезмерное питье не считалось проблемой^[215].

Несколько раз, столкнувшись с местными традициями безудержного веселья, Игорь вне зависимости от чинов и званий, запретил наливать больше трех кубков. Вволю и за его счет — только во время специально объявленных загулов. Упоминание о том, что это ограничение относится и к нему самому, уже почти три месяца неизменно веселило и удивляло окружающих. Вполне возможно, что никто из его окружения и в самом деле, так и не мог до конца поверить, что можно эдак издеваться над собой.

* * *

Не дожидаясь других приглашений, внутрь проскользнула богато принаряженная горянка.

Уже совсем не юная, но вряд ли старше 35–40 лет. Женщины южных народов стареют обычно, куда раньше северянок, но гостья пока еще не пересекла этой незримой черты. Была она, скорее всего, из новых подданных.

Игорю даже показалось, что это лицо он уже где-то видел, но пока женщина «плыла» к почетному столу правителя, вспомнить — не удалось. Хотя и не удивительно. В последние пару месяцев он принял клятвы верности от глав почти полутора сотен родов и кланов. Не говоря уже об огромной толпе мелких семей

Конечно, это было куда меньше народу, чем перед тобой мелькнет за пару поездок в московском метро, но ведь мириады жителей и гостей столицы запоминать не требовалось. С ними не обязательно было даже заговаривать. А вот с каждым предводителем даже самой мелкой группы из пары десятков родственников, «поболтать» приходилось.

А потом еще и указать границы владений, и выслушать клятвы. В это время вдвое, а то и втрое большая толпа жен и домочадцев, чаще всего держалась в отдалении, но совсем «не замечать» их, естественно, не получалось.

Когда гостья приблизилась, Игорь приветствовал ее:

— Здравствуй, женщина, кто ты и какое дело привело тебя?

— Господин, много лет мы жили на западе отсюда, среди тамошних чиуру, но когда-то семья моего мужа владела землей здесь, в долине Митаньи, — женщина говорила на неплохом фриза, и делала это вполне уверенно, поэтому проблем с пониманием не возникало. — Муж со своим младшим братом пошли в этом поход среди тех, кто поклялся в верности лично тебе, и их путь был легок. После победы, он обменял почти всю свою добычу на харчевню — здесь в порту, — и остатков, едва хватило, чтобы закупить рабынь в помощь. На вино и продукты пришлось уже брать в долг. Муж поручил мне присматривать за харчевней, и могу подтвердить, что он не ошибся. А сам он отправился помочь переехать в твои земли брату…

В какой-то момент явно заготовленная речь закончилась, и горянка замялась.

— Можешь без страха поведать мне о своих заботах! Не обещаю, что непременно выполню просьбу, но если это в моих силах, то можешь быть уведена: дело будет решено по справедливости! — Игорь решил приободрить неуверенно переминающуюся гостью. — Говори, кто они, твои обидчики?

— О нет, господин, — всплеснула руками собеседница. — В городе, конечно, много воинов, мужи, бывает и дерутся между собой, бывает, что норовят самовольно задрать юбки служанкам… Но слава богам, и твоей крепкой руке, пока не случалось ничего такого, с чем не справилась бы городская стража…

— Если ты пришла не в поисках защиты, тогда в чем дело, чем помочь?

— Дела мои, слава богам, идут хорошо, — горянка опять замялась, — наверное, это я хочу помочь тебе, господин!

От этих слов заинтересованно притихший зал буквально вздрогнул от хохота. Игорь и сам, признаться, пару раз заинтригованно хмыкнул.

— Удивила… Хочешь предупредить меня о злоумышленниках? Они прибыли на торговых кораблях, или это кто-то …из моих людей?

От последнего предположения в зал вернулась абсолютная тишина, и явно потянуло холодом.

— О нет, господин, — испуганно затараторила гостья, — никакого зла и плохих мыслей! Совсем наоборот, но речь и правда, идет о твоих людях. И их помыслах… Но эти помыслы хорошие! Они о госпоже, что сейчас умирает от ран, нанесенных особым оружием…

Появилось ощущение, что женщина сейчас от волнения потеряет остатки самообладания, и вообще ничего не сможет рассказать. Решив избежать такого развития событий, Игорь внес в ситуацию новую переменную. Гостеприимство.

— Так, давай тогда остановимся! Раз опасности нет, вспомним, что ты пришла в мой дом, и пока еще ни один из трех положенных кубков не увидела. Садись, — ярл максимально доброжелательно указал рукой на одно из ближайших свободных мест за своим столом. — Эй, кто-нибудь, лучшего вина моей гостье!

Терпеливо дождавшись, когда она все же решится сесть, а потом, наконец, сделает пару глотков из принесенного кубка, заинтригованный ярл снова приступил к расспросам.

— Ты сказала, что мои люди обсуждали что-то очень важное о жизни раненной госпожи, о чем ты решила, непременно мне рассказать… Кто-то из них здесь есть?

— Нет, господин, я убедилась в этом, еще заглядывая снаружи!

— А почему считаешь, что это были именно мои люди?

— Я не уверена, но они точно из фризов!

— Ну да, других фризов здесь пока быть не должно, — мягко согласился ярл. — А отчего ты решила, непременно пересказать их слова, может быть, они мне и сами уже все сообщили?

— О нет, господин, это было почти декаду назад, и в городе часто обсуждают судьбу госпожи. С тех пор ничего не изменилось… И я почти уверена, что сами они ничего не вспомнили на утро…

Чутко отреагировав на недоуменно приподнятую бровь, она охотно пояснила:

— Си-и-ильно напились, господин, — осуждающе покачала головой женщина.

— …И о чем шла речь? — вкрадчиво уточнил Игорь, наконец-то решивший перейти к сути.

На всем протяжении короткого пересказа, бывший журналист не произнес ни слова. Только временами удивленно моргал. Когда горянка замолчала, он громко уточнил:

— Кто-нибудь знает среди фризов человека по имени Вис? Он лекарь, или кто-то еще умеющий пользовать раненных…

Уже у выхода Игоря догнал Магон.

— Господин, я подумал, что тебе все же следует это знать… Особенно, если не знаешь, — немного путанно и оттого смущенно объяснил он. — А то снова начнется какая-нибудь беготня, и все забудется, но это важно!

Чувствовалось, что Игорь очень торопится, но ради такого необычного начала он все же решил задержаться.

— Слушаю тебя.

— Пусть сам я пока не присягал на Сердце Пирамиды, как должно Стражу, но Клятвы Наемника уже достаточно, чтобы считаться во всех смыслах твоим человеком. А вот во всех остальных случаях, если один одаренный в присутствии другого использует свой дар, то это считается формальным вызовом и его в ответ можно убить. И после этого ни кто не должен быть обвинен в нападении! Этот закон признают все окрестные народы. И канаанеи, и янгоны, и фризы…

— То есть в присутствии других ярлов лучше воздерживаться от использования дара? — с задумчивой улыбкой на лице, уточнил Игорь.

— Именно так, господин! — подтвердил Магон, не принимая веселого тона, и всем своим видом подчеркивая серьезность своих слов.

— Спасибо, друг мой! Сегодня ты дважды доказал, что не зря ешь мои персики. Я прикажу хранителю цитадели, чтобы те две хохотушки, перед сном, принесли тебе корзину самых лучших фруктов! А сейчас, прости, тороплюсь, — невозмутимо сообщил ярл, и покинул смущенного канаанея.

В этот момент, как никогда было видно, что Стражу нет и двадцати.

Глава 2. Аптекарь

Малет, вторая половина дня

(тот же день — 16 января)

Цитадель мы покинули вшестером. Я, трактирщица-чиуру и сопровождающий ее то ли слуга, то ли родственник, фриз-десятник из малетского гарнизона, знавший, где живет пока еще неизвестный мне Вис^[216] и, конечно же, пара невозмутимых и привычных, как стены спальни, телохранителей. Учитывая, что весь Малет можно было пересечь из конца в конец максимум минут за десять, коней решил не брать.

— Кстати, достойная женщина, подскажи мне: а кто сейчас самый лучший из лекарей в городе? К кому жители бегут в первую очередь, если случится… какая-нибудь незадача?

— Кто же может быть лучше тебя, господин? — вполне оправданно удивилась женщина. — Здесь ведь нет других жрецов…

Сказанное не было комплиментом. Просто сухая констатация общеизвестного факта, но здесь был все же один важный нюанс. Вся ахкиярская^[217] медицина строилась на простом принципе: если рядом есть храм, то о чем тут вообще говорить?! В пирамиде пострадавшего вытащат, даже если жизни в нем останется на пол секунды или даже меньше (естественно, за небольшим исключением, вроде того, что случился с Катей). А вот вся остальная — внехрамовая медицина — стремилась обеспечить пациенту возможность дожить до этой «встречи».

Далеко не во всякий большой поход удавалось подрядить кого-то с хоть бы лекарским даром, не говоря уже о целом Жреце. Так что существовала целая прослойка людей, зарабатывающая тем, что можно было бы назвать «военно-полевая помощь». Особенно это было актуально в таких глухих краях, вроде Полуденного нагорья. Всего один озерный храм на территорию, превышающую по размерам какую-нибудь Финляндии^[218], учил местных старательно заботиться о здоровье.

— В случае с таким ранением, «самый лучший» — это самый опытный! Спасти Катрин не хватило силы даже в озерном храме, так что, сколько бы не было у меня сил, хотелось бы еще поискать и знаний…

Женщина ненадолго задумалась, и тут же просветлела лицом:

— Знаешь, господин, а ведь и тут тебе понадобится именно Вис! В Малете я знаю еще троих, но он и впрямь самый опытный из тех, кто ищет своего прибытка вне тени пирамид…

…За неторопливым разговором дорога незаметно привела нас к условной границе между «Нижним городом» и портом. Не смотря на то, что при захвате я приказал фактически уничтожить этот район, сейчас об этом напоминали только свежие балки калиток, крыш, до пятна явно более светлого раствора, не успевшего потемнеть после закладки брешей и проломов полугодовой давности.

Большинство лавок, домов, складов и вообще вся местной недвижимость, приобрела новых хозяев только после официального заключения мира, но трех месяцев оказалось вполне достаточно, чтобы весь мусор вывезли, а постройки восстановили.

Правда, мало кому из владельцев удалось сменить временные кровли на обязательную черепицу, но тут была не их вина, да и общее впечатление это особо не портило. Действительно, решив подстраховаться от аналогичной манеры штурмовать в будущем, я издал приказ об обязательных черепичных крышах. Дранку, которая покрывала их раньше, было просто невозможно спасти, и именно поэтому героизм и многочисленность защитников им не помогли.

В распущенной после победы армии, среди фризов, нашлись несколько мастеров. Но пока они отыскали подходящую глину, определились с источниками дров для обжига и прочим потребным, пока настроили производство — в общем, сейчас все три черепичные мастерские работали фактически день и ночь, но в ближайшие четыре-пять месяцев не стоило и мечтать справиться с дефицитом…

По дороге, ни какие фривольные мысли меня не одолевали, но смотреть на чуть смугловатое, и довольно миловидное лицо спутницы было приятно. Она не флиртовала, нет, но некая легкая игривость все же висела в воздухе. Было что-то невыносимо милое в ее улыбке, сверкающей на фоне богатого монисто^[219] из многих рядов серебряных монет.

Блестяще начищенные кругляши настолько плотно покрывали ее голову, шею, плечи и область декольте, что по степени защищенности больше напоминали неплохой кольчужный капюшон-койф^[220].

Заболтавшись, поначалу я не обратил внимания на приближающийся шум. Хотя скандал, без всякого сомнения, разворачивался где-то по соседству с местом, куда мы направлялись. Но для телохранителей такая беспечность было бы просто недопустима. Так что все очарование прогулки пропало, едва стоило одному из них привлечь мое внимание к проблеме.

В тот же момент в разговор неожиданно вмешался гарнизонный десятник:

— Мой ярл, мы пришли, вот здесь и живет Вис Корявый… Аптекарь-Вис, — воин указал на двухэтажный дом через дорогу от нас, украшенный щитом со знаком Древа Жизни в сочетании с какой-то склянкой или небольшим кувшином.

Источников шума был не очень-то рослый для фриза, но, без всякого сомнения, крепкий широкоплечий детина на костыле, последними словами кроющий «безрукого мошенника и плута» по имени Вис, который «лишил его ноги». К слову: на самом деле всего лишь стопы, остальная часть конечности благополучно пребывала на своем месте. Фриза для меня уже давно был почти как родной, поэтому я с неприкрытым интересом некоторое время прислушивался к лингвистическим изыскам «скандалиста».

Все это время хозяева никак не комментировали обвинения, и в какой-то момент мои спутники принялись негромко делить выступление на самые удачные пассажи, и наиболее слабые, на их взгляд, реплики. Трактирщица, скорее всего, куда позже меня начала изучать язык, но в силу профессии, как выяснилось, неплохо разбиралась именно в «специфических» областях фризской лексики. В тех, к которым обычно прибегают наемники на отдыхе.

Ну да, понимать, начнется ли драка прямо сейчас, или парни всего лишь пошумят и переключатся на что-то еще — ей, конечно же, и впрямь очень важно…

Как и всякая вкусовщина, попытка оценивать сразу же высветила довольно полярные точки зрения, и тут мне пришлось делить свое внимание уже между несколькими «входящими».

Местный германо-кельтский диалект с сильными вкраплениями янгонского, стал мне почти как родной. И из-за этого «почти», некоторые любопытные нюансы терялись. Именно поэтому, очевидно, мы и пропустили момент, когда одноногий прервался, отложил собственное выступление, и переключил внимание на группу лингвистов.

— Клянусь копьем Одина, не меня ли вы обсуждаете? — взревел воин с явным возмущением, и в два шага переместившись на нашу сторону узкой улочки.

Вопрос был, без всякого сомнения, оправдан, но увлекшись, мы его встретили, надо признать, не без недоумения. Гневливый калека некоторое время наливался злобой под всеобщее молчание, но потом его взгляд сфокусировался на мне, и по его лицо в секунды понеслись все грани изменений от злобы и недоумения, до удивления, переходящего в полное обалдение, и даже испуг.

Тут-то я и сообразил, что остальные молчали не из любопытства, а просто не имели возможности подать голос. Из-за своего прямого или косвенного подчиненного положения (жены и дети, например, при дееспособных мужьях, клятвы верности не давали, хотя и тоже считались подданными).

«Блин, сейчас же и правда, только мне можно говорить за всех…» — мысленно отвесив себе подзатыльник, я поспешил принять участие в беседе.

— Кто нанес тебе обиду, воин? Если это кто-то из жителей или гостей города, то я мог бы рассудить вас…

— Я бился в твоем войске, господин, среди хирда, что прислал ярл скиров^[221]. В последнем бою этой войны, когда брали тот мелкий городишко — Гаулос*, — один канааней врезал мне по ноге. Большой палец всмятку, но вместо того, чтобы отнять лишь его, этот криворукий неуч, — фриз кивнул в сторону двухэтажной аптеки, — лишил меня куда большего, и теперь я потерял возможность работать. Какой из меня воин…

Как оказалось, в доме аптекаря было кому прислушиваться к происходящему за окном. Стоило прозвучать обвинению, как на втором этаже распахнулось окно и чей-то, может и не очень старый, но довольно сварливый голос проинформировал, что «болван сам виноват!»

— Вместо того чтобы сразу поле битвы пойти ко мне или еще кому из лекарей, он почти декаду пил за взятие города. А ко мне его принесли, когда палец почернел, начал вонять, и его самого почти добила лихорадка!

— Так ли это? — уточнил я.

— Он преувеличивает, господин! — немного помолчав, здоровяк уточнил. — А принесли меня, потому что и правда, перепил накануне!

Последнее уточнение звучало уже не так уверенно.

— Знаешь, воин, его слова звучат убедительнее, без помощи одаренного ты и впрямь мог помереть… — глянув на понурого собеседника, переспросил. — Я так понимаю, ты надеялся, что он оплатит восстановление ноги хотя бы частично?

Ответом мне было обреченное молчание.

— Ну что ты, твои дела не так уж плохи! — улыбнулся я. — Кто-нибудь может поклясться, что рану ты получил именно в бою, и именно находясь в моем войске?

Мужик мгновение взбодрился, задумался, и в этот момент двери аптеки распахнулись, а к нам присоединился, скорее всего, недавний собеседник, точнее — аптекарь Вис Корявый собственной персоной.

— Господин, этот болван распугивает мне клиентов уже не первый день, но я могу подтвердить, что рану он получи все еще будучи на службе! Войско распустили только через шесть дней после того, как я оперировал его.

— Благородно с твоей стороны, — усмехнулся я, и переключил внимание на недотепу. — Скажи воин, есть ли у тебя конь? Ну, или кобыла, это не важно…

— Да… — лаконично сообщил тот, разрываясь между недоверием и надеждой.

— Ну, так шагай пока потихоньку туда, где ты остановился! Потом, собирай вещи, садись на него или на нее, и отправляйся к здешней цитадели! Когда доберешься, вот этот достойный юноша, — я кивнул на оруженосца, — там тебя уже будет ждать с письмом от моего здешнего казначея. Письмо к десятнику, что в Каме^[222] присматривает за такими же бедолагами. Насколько знаю, многие все еще не долечились, так что может, даже встретишь кого из знакомцев. Чтобы не пить свое пиво в одиночестве, — бросив взгляд на культю, я уточнил, — ближайшие дней пятьдесят. Вопросы?

— Мой ярл!!! — с чувством проговорил воин.

— Ну что ты, договоренность была, что если победим, всем будет оплачено восстановление ущерба здоровью, в том числе — глаз и конечностей, — из общей добычи. Ее, правда, уже поделили, но я не позволю, чтобы глупость или гордость помешала тебе получить свое. Отправляйся, раньше уедешь, раньше избавишься от костыля!

Оруженосец рванул в обратную сторону, воодушевленный калека пошкандыбал за вещами, и уже через мгновение улица опустела. Гостеприимный хозяин предложил продолжить разговор в доме.

* * *

Вечер того же дня

Возможно, именно из-за того, что Игорь покинул цитадель до конца обеда и тем нарушил какой-нибудь важный и ответственный ритуал, вернуться у него получилось только к столу. На ужин. Наверное, какой-то местный кулинарный бог защитал его поступок, как неуважение, вот и зациклил день «обнаглевшего» ярла.

Город за половину дня не вырос, поэтому и от аптекаря они тоже отправились пешими. Оно и к лучшему: требовалось немало чего обдумать, а перед этим, желательно немного отвлечься. И где это лучше сделать, как не на переполненных улочках главного торгового порта бывшего протектората?

Правда, по пути назад тут было просто не протолкнуться, и даже статус правителя не сильно-то помогал идти. Если бы, конечно, Игорь не догадался поставить во главу процессии самого рослого из телохранителей, который одним своим видом в боевой броне и зверским выражением лица, гарантированно распугивал всех встречных ходоков и самых прилипчивых мелких торговцев. Солидные негоцианты, предпочитавшие агитировать клиентов с порога, лишь угодливо кланялись и заинтересованно провожали взглядами, догадываясь, что ярл Ингвар Треверский куда-то спешит…

В общем, вот так и получилось, что бывший землянин торопился вернуться к отложенным делам, а оказался опять за столом. С другой стороны — необходимость в этом явно назрела. Наверное, пожилой раб аптекаря был хорош в чем-то еще, потому что потчевать гостей у него получалось из рук вон плохо.

Легкое кисловатое пиво и корзина популярной у местных соленой «тараньки» (ну или как там называлась эта мелкая не больше 20 см рыба, в изобилии встречающаяся в заливе Чиурон на некотором удалении от берега, и похожая на вполне обычные земные анчоусы). Угощение — скорее разжигало аппетит, чем удовлетворяло его, так что ужин, при зрелом размышлении, был и правда, кстати…

Уже на месте выяснилось, что помимо казначея и нескольких человек со сравнительно срочными делами из его собственной свиты, встречи с Игорем искал и кто-то из приезжих.

Оруженосец с видом заправского фокусника достал из поясной сумки плоскую, довольно интересную фигурку черепахи с внешностью ольмекского идола. Симпатичную и недешевую. Неизвестный мастер пустил на всю эту красоту почти полкило серебра. Получается, что один только материал — если его переплавить, — это почти 300 монет. Не такая уж и маленькая сумма, для одной только вежливости.

Приняв ее, Игорь с любопытством принялся изучать подношение.

Сразу же стало понятно, что это не скульптура. По крайней мере, не из тех, что выставляют на полки для некой условной «красоты». Судя по подвижной петле во рту у животного, это скорее некая символичная бляха-кулон, чтобы носить ее на шее …или на поясе.

«Нет, куда проще представить ее посреди груди у какого-нибудь мелкого, но гонористого, как император, вождя…» — пришел Игорь к окончательному выводу, задумчиво повертев изделие.

— И кто это …посчитал нужным одарить меня?

— Патриарх не очень большого клана из Людей Равнины. Какие-то Черепахи. То ли Синие, то ли — Небесные. Их люди участвовали в недавней войне. Думаю, он будет просить покровительства и земли…

— Хм, — Игорь снова задумчиво переключился на подношение. — Черепаха от Черепах — это, конечно, символично, но что-то слишком недорого, для такого множества просьб. Может ты что-то напутал?

— Нет, господин, — парень, в последнее время ставший скорее доверенным секретарем-помощником, чем просто боевым слугой, уверенно замотал головой. — Их прибыло человек пятьдесят, и там только молодые, но хорошо снаряженные воины! А все остальные получается, вроде как на той стороне Митаньи вместе семьями и скотом, ждут разрешения на переправу. Ну и помощи, если я правильно понял его уклончивые речи. Им нужно несколько галер, чтобы перевезти жен, детей, мелкий скот и прочее имущество.

— Тогда, получается и впрямь недорого, — подытожил он.

Конечно же, дело было не в жадности, а в нарушении естественного порядка вещей.

— Или мы с тобой смотрим на вещь, но не видим чего-то важного…

Игорь снова попытался найти что-то особенное в серебряной поделке, и вдруг рассмеялся от совершенно очевидной и логичной догадки. Черепаха принимала в себя жизненную силу! Притом, не как единый артефакт, а как множество небольших батарей, совершенно привычного объема.

Стоило более внимательно присмотреть к выпуклому спинному щиту животного, как тут же пропали все сомнения. Мастер, оказывается, составил его из совершенно одинаковых серебристых прямоугольников не потому что «он так видит», а потому что задача состояла в необходимости художественно закрепить в серебре восемь пластин-батареек совершенно привычного вида. Как и те, из которых был собран его собственный браслет «отложенной жизни».

«Блин, это ведь так очевидно! Вот же позорная инерция сознания…»

— Ну что, зови его разделить с нами пищу. За почетный гостевой стол, — обозначил Игорь статус приглашения.

Он, конечно же, не помнил всех своих союзников в недавней войне поименно или по кланам. Одни только Люди Равнины привели тогда почти 900 отборных легких всадников. Но даже если за стариком идут только приведенные с собой пятьдесят хорошо снаряженных юношей, то он именно тот, из-за кого бывший журналист все не бросил, и не рванул на помощь Треверской марке.

Игорь просто не мог позволить себе оставитьзавоеванный Протекторат беззащитным, а для этого нужно было сначала привлечь на свою сторону новых подданных, и создать из рыхлой разобщенной массы нечто более-менее боеспособное. А чтобы все это происходило полегче, приходилось дожидаться, когда они сами попросятся под его руку.

В итоге все эти политесы растягивали сроки, сердце у Игоря было не на месте, но иначе поступить все равно не получалось. Чтобы иметь возможность изначально ставить всех этих горделивых вождей «в стойло», приучать их к совсем другому уровню обязанностей, чем привычная родоплеменная вольница, они изначально должны были оказывать в положении просителей.

Вот как сейчас, например.

Глава 3. Головы, чтобы по ним стучать

Воинский лагерь в окрестностях Малета, полдень

(27 января)

Оба лагеря, созданные перед второй осадой Малета, уцелели и после роспуска армии победителей. Сначала другого жилья просто не было, а народ нужно было хоть где-то компактно утрамбовать, желательно под крышей (из-за жары, да и на случай дождя). И тут навесы из пальмовых листьев, окруженные частоколом — оказались штукой достаточно надежной и долговечной.

Потом, число жильцов, конечно, стремительно уменьшилось, но и не думало сходить на нет.

Кто-то подзадержался, меняя часть добычи на более нужные именно ему товары, а кто-то уже отдал свою прежнюю вольность за новые земли, и стал ждать своей очереди их получить. Так получилось, что Игорь просто не смог сформировать больше трех групп землемеров. Слишком уж специфические знания и опыт нужны были для этого, да и доверие, скажем так, несоизмеримое с обычными требованиями на этот счет…

Потом, стали подтягиваться обратно те из недавних вояк, кто просто не имел права решать за свою родню, но когда вернулся домой с невиданной прежде добычей и славой, старейшины согласились: да, такое окно возможностей открывается нечасто, и будет непростительно упускать шанс.

Род Небесной Черепахи, кстати, тоже получил все что хотел.

Правда, по-иному и быть не могло. Тем более, когда выяснилось, что они могут выставить почти полторы сотни всадников, пятьдесят из которых — хорошо снаряженную и мотивированную молодежь — старейшина сразу и привел, чтобы доказать серьезность и обоснованность своих надежд.

К тому времени уже ни для кого в Полуденном нагорье не было секретом, что Игорь спешно собирает армию для новой компании против двух фризских племен, напавших на его собственные владения за хребтом, и поэтому ушлый старикан прекрасно представлял, чем именно можно склонить ярла на свою сторону…

Правда, к январю свободных пахотных земель на такую прорву народу просто не осталось, и Игорь уже мысленно смирился, что придется «отрезать» кусок владений, оставленных лично для себя (были изрядные сомнения, что властный и явно стремящийся держать родню в кулаке старик согласится их расселить), но вопрос решился куда проще.

Оказалось, что в земледелии те не разбираются, да и не планируют, рассчитывая по-прежнему пасти скот. Поэтому незаселенные предгорья на северо-запад от замка Ахот^[223], бывшее ничейное пограничье между Золотым протекторатом и чиуру, подошли, как нельзя лучше.

Осторожные расспросы среди других выходцев из Людей Равнин позволили выяснить, что Черепахи в последние десятилетия и впрямь заметно расплодились. Вырос род, увеличились и стада, но не пастбища. А учитывая, что с тех пор как авары перестали стричь Полуденное нагорье, у других родов были схожие проблемы с перенаселенностью…

Так что Небесные Черепахи были просто вынуждены откочевывать, иначе все бы закончилось междоусобной резней. Не из-за некой особой злобы или кровожадности, а просто из-за отсутствия других вариантов прокормиться.

Во время той, первой встречи, Игорь решил подчеркнуть свое благородство и расположение, поэтому поинтересовался у старшины, не будет ли ошибкой, если он примет их родовую реликвию? На что получил заверения в том, что все происходящее знак богов, и не им споить с этим.

В подкрепление версии, старый пройдоха поведал занимательную историю.

В самом начале вторжения в Протекторат, когда Союзная армия только переправилась через Митанью и основная ее часть осадила приграничный Маханат, почти всю конницу и даже часть пехоты Игорь тогда натравил на ничего не подозревающих жителей долины. Пограбить и, самое главное, не дать им собраться с силами. Решение, как оказалось правильное, ведь именно это в итоге безнадежно ослабило местное ополчение.

Почти сразу достиг цели и тайный удар по Малету, из-за чего немалое число канаанеев, поначалу умудрившихся уцелеть, оказались между наступающими рейдерами и захваченной столицей Протектората. Добраться до Гаулоса в итоге удалось лишь единицам.

Но то, дела минувшие.

В общем, участвуя в разграблении долины Митаньи, сыновья старого фантазера приобрели немало чего ценного, а заодно умудрились «узнать и волю богов». Со слов старейшины выходило, что стоило им добыть в очередном богатом поместью реликвию, вне всякого сомнения, указывающую на их род, как они сразу уверовали, что судьба Небесных Черепах — в служении под рукой ярла Ингвара.

Просто им для начала нужно было посоветоваться со старшими, или подождать других знаков. Тем более что покинуть армию они и впрямь не могли, чтобы не опорочить свою честь. А потом, была победа и богатейшая добыча. Ну и какие тут еще нужны знаки?!

Глядя в лукавые глаза старика Игорь в глубине души, конечно, сомневался в такой складной версии, но остальные, в том числе и фризы, восприняли рассказ, как простой набор разумных и однозначных фактов…

* * *

Последние два месяца бывшие осадные лагеря перестали служить бесплатными гостиницами, и их снова наполнило войско. Далеко не столь впечатляющее, как раньше, но все-таки внушающее некоторый оптимизм. Полсотни юных сыновей Небесной Черепахи, кстати, еще неделю назад растворились где-то здесь.

Сам Игорь прискакал сюда, конечно же, не для того, чтобы убедиться, что его небольшая армия не развеялась, как дым. И не ради контроля: назначенные командиры вполне справлялись со своими обязанностями. Дело было в Рудольфе, точнее — в новостях, которые он привез из Батавии, и в желании сохранить их в секрете, как можно дольше.

Всего лишь осторожность.

Каждый из канаанских купцов, безусловно, был глазами, ушами, а возможно — руками и кошельком, — неизвестного числа любопытствующих. Поэтому нельзя было с уверенностью утверждать, взял ли кто-то из рабов, слуг, воинов или даже их командиров серебро, за то чтобы держать гостей в курсе новостей, или нет. Мир, особенно накануне ухода, следовало беречь. Поэтому давать поводов канаанским городам, из-за одних только догадок и подозрений преследуя их купцов, не хотелось.

В общем, по-настоящему важные вещи было просто невозможно бесконечно удерживать в тайне, но сделать так, чтобы они стали известны потенциальным недоброжелателям, как можно позже — стоило хотя бы попытаться. Позже узнают враги, позже закутится Колесо Неприятностей. А там — одно, другое, третье — и глядишь, все случится, когда Игорь уже вернется…

— Я, так понимаю, новости хорошие, — скорее подытожил, чем спросил Игорь, после взаимного дружеского похлопывания по плечам. — Для начала самое главное: батавы выполнят мою просьбу?

— Да, господин, это обещание после аудиенции у конунга, мне подтвердил и ливэ^[224] Аскольд^[225], — кивнул Дольф. — Очень они были рады твоему золоту. Авары были, конечно, беспокойными соседями, но после того, как у них замятня случилась, нормальная торговля в степи все еще не восстановилась, а без пошлин с нее — серебра конунгу не хватает…

Набег, вынудивший арвадов отозвать свои войска, случился не сам по себе.

Двести тысяч серебряных гельдов от Торгового Союза, растворились в переметных сумах кого-то из аварских тойонов. И как раз при посредничестве батавского конунга. Нюанс был в том, что деньги эти могли дать кому-то из претендентов тот самый перевес в силах, и авары снова сумеют избрать единого кагана. А значит, снова стать опасными для батавов.

Поэтому выступи конунг, против этой части плана, или просто поручи он саботировать его, и армии Игоря пришлось бы до упора рубиться с войском сильнейшего из канаанских городов…

Сердечную благодарность следовало подкрепить чем-то более материальным, чем просто слова. Тем более что в руки Игоря совершенно невредимыми попали самые богатые на известной части континента золотоносные рудники. И сундук с почти 29 кг золота в слитках, стоивших не меньше 200 тыс. гельдов^[226] в серебряной монете, как раз и был тем, вполне приемлемым между правителями эквивалентом «спасибо!»

Ради его вручения, и озвучивания еще одной «небольшой просьбы», ему и понадобилось отсылать Дольфа. Во-первых, для многих других соблазн мог бы оказаться неподъемным, во-вторых, обычный гонец тут и впрямь не годился.

— Сколько они дадут воинов?

— Все как ты и просил, господин, 2 000 всадников, не хуже тех, что батавы присылали на войну, — чуть усмехнувшись, он уточнил. — Второму сундуку они были рады почти так же, пусть он и оказался в два раза меньше…

Действительно, согласившись на передачу титула и власти от старшего рода к младшему, батавская владетельная семья выторговала себе ништяков, и теперь, без полноценных сборов с торговли выполнять их стало куда как сложнее. Затеянная перестройка укреплений бывшей столицы — их самого крупного города Зунда — из этого числа. Так что в деньгах, чтобы не разрушить единство своего небольшого королевства, Абе Упрямый и, правда, нуждался.

Узнав о нападении на свою марку и подлом намерении Торгового Союза отмолчаться, бывший журналист поначалу даже растерялся. Возвращение вместе с армией заняло бы никак не меньше 45–50 дней. Даже гонцам для преодоления этого расстояния нужно было никак не меньше трех недель.

Нанять в момент роспуска армии победителей всех, кто пожелает продать свой меч, было вполне возможно. При обычном найме, никакие солдаты удачи не приняли бы в оплату зерно или скот. А значит, это прикончило бы все его финансовые ресурсы, что вроде можно было бы пережить. Но как быть с надеждой расширить свои владения? И к тому моменту уже не только своей надеждой. Очень многие сделали ставку именно на это…

Вот поэтому Игорь в итоге и решил понадеяться на тот самый авось и, в первую очередь, начать формировать структуру нового владения, а не рванул на помощь. Нужно было попытаться создать нечто жизнеспособное, с учетом вполне рабочего опыта Треверской марки. Тем более что две трети бывших фризских наемников заинтересовались возможностью получить землю под властью фризского же лорда.

Наметив план, и мучительно решая как именно поступить: сколько и кого он сможет нанять, а кого призвать в качестве союзника (отделавшись щедрыми, но лишь однократными подарками), какие войска взять с собой, а кого оставить присматривать за новым владением…

В какой-то момент Игорь понял, что на то и то одновременно, у него просто не хватит сил. Пусть в треверской марке остались почти все войска, и с собой он увел меньше 600 воинов, но требовалось-то опрокинуть сразу два племени.

И тут-то у него и случилось озарение. Идея нанять пару тысяч отличных батавских всадников. Пусть на ту сторону хребта, в неизвестность обошлось бы чересчур дорого, но оставить здесь, ради мирного патрулирования — это была вполне рабочая идея. Хотя бы потому, что в ближайшее время в Протекторате и правда, никаких вторжений не ожидалось. А вот останься здесь неоправданно мало воинов, и канаанские соседи могли бы передумать.

Так что еще один подарок батавскому конунгу на 100 000 «серебром», да потом — примерно по 65 000 ежемесячно уже самим всадникам — получалось, конечно, немало, но другого варианта все равно не было.

* * *

К концу войны за Треверскую марку его собственная дружина изрядно подросла, и если считать вместе с матросами, колесничими и прочей полувоенной братией, выходило изрядно поболе тысячи человек. До этого большинству из его людей платить постоянное содержание не было необходимости. Игорь был лишь «морским конунгом» и формально люди шли за ним, рассчитывая только на славу и добычу.

Хотя, конечно, дарить подарки своим последователям — это было священное право и почетная обязанность предводителя дружины. Щедрость для хевдинга или ярла считалась главной добродетелью. Возможно, даже более важной, чем все остальные. Хотя поставь такой вопрос ребром на тинге, и споры точно бы дошли до драки…

Победа тогда, конечно же, все изменила.

У Игоря появились земли, подданные и постоянный доход, так что никто бы не понял, если бы его люди продолжали существовать в героической бедности, и испытывать радости достатка лишь от победы к победе…

Недавний разгром канаанеев, естественно, тоже изрядно добавил расходов, но доходы бывшего журналиста это, как минимум, утроило. Правда, пока только потенциально.

Нет, более трех тысяч рабов, инженеров-рудознатцев и плавильщиков, доставшихся Игорю вместе с золотоносными шахтами, конечно же, продолжали стабильно углубляться в породу и выплавлять не меньше 700–800 грамм золота в сутки. При этом достаточно регулярно они находили и самородки. В основном, конечно, мелочевку — в виде тончайших пластинок, — но и вполне заметные слитки в сотню другую грамм, или даже целый килограмм.

Были, правда, и более убедительные находки, но уже куда реже.

Например, однажды попался даже настоящий рекордсмен. Целый золотой валун весом в 12,5 кг. За такую удачу полагался приз — безоговорочная свобода для долгового раба, или несколько очень привлекательных бонусов для попавших на рудники за преступления.

Пару сотен фризов и чиуру при захвате «пришлось» освободить. Это было политически правильно, да и в целом разумно. Но перемирие с Великим Картом^[227], в отличие от полноценных мирных договоров с Газором и Арвадом, оговаривало не освобождение всех пленников, а лишь право выкупа. Поэтому сейчас на рудниках вкалывали почти на тысячу рабов и пленников больше. И с учетом непредсказуемой «самородной удачи», средний доход с рудников доходил до 36–38 кг золота или 254–270 тыс. гельдов «серебром» в месяц.

За вычетом расходов на содержание и амортизацию, получается, ежегодно можно было бы около 2,7–3 млн. гельдов зачесть в «плюс»? Но нет, с этими доходами дело получилось чуточку сложнее, чем могло показаться.

Организованный батавами аварский набег заставил арвадов лишь отозвать армию. Ни силы, ни уж тем более резервы арвадского царя не были подорваны, а значит, отразив набег, они должны были вернуться. И теперь уже заняться нападающими, имея четкие представления о боеспособности Союзной армии.

Прибавьте к этому ресурсы остальных участников с канаанской стороны, и получается очень долгая резня с непредсказуемым финалом. В общем, во время самого первого предложения переговоров, посланник Игоря сказал примерно следующее:

«…Достойный царь Амурру, сын Азиру, твои люди на землях Протектората не жили, а значит, чересчур уж серьезных обид между нами нет. Кроме тех, что случаются между всякими правителями. Предлагаю тебе замириться со мной, для начала на ближайшие пять лет, и все эти годы брать, как и раньше, треть доходов с рудников. Вычитая из причитающегося тебе, лишь справедливую долю на покрытие расходов и прочую убыль. Сила и слава твои при тебе, однако же, мир изменился, а потому сборы с торговли, земли и ремесел, я — Ингвар Треверский, — как новый властелин этих берегов, заберу себе…»

Успешному политику не нужно было объяснять, что «политика — это искусство возможного», а значит, всегда поиск компромисса. Поэтому не удивительно, что сепаратные переговоры с Арвадом начались практически сразу, и уже скоро (на общей встрече), сепаратный договор был заключен еще и с Газором. Только получили они куда меньше. Смогли обменять свое уцелевшее ополчение, на официальную передачу земель и их прежних владений в Протекторате Игорю, а также отказ от претензий в будущем.

Поначалу настроенные довольно жестко, представители Карта мир не заключили, но на двухлетнее перемирие в итоге пошли. И удовольствовались лишь правом на беспрепятственный выкуп пленников. Правда, выкупили в итоге лишь хоть сколько-нибудь знатных и влиятельных. Остальных разобрали при разделе добычи в качестве рабов. Многих Игорь тут же выкупил, пополнив, в первую очередь, рудники.

Сразу после этого он и занялся набором армии, понимая, за счет каких средств будет ее содержать…

…Он наделил землей всех морских конунгов, кто решил принести клятву верности, и вообще нанял каждого фриза из тех, кто готовы был продать свой меч. Ушла примерно четверть бывших наемников Торгового Союза, и как раз благодаря «слишком богатой» добыче.

Однако благодаря оставшимся — удалось привлечь в новую армию почти тысячу двести тяжелых фризских пехотинцев, пополнить лучшими из них взятую с собой придворную сотню (из которой опять пришлось безжалостно выдергивать хоть сколько-нибудь перспективных командиров и управленцев), ну и набрать еще две новые — для личного хирда.

Последних — планировалось оставить в гарнизонах захваченных крепостей и замков.

Одновременно вместе с уезжающими горцами, к ним домой отправились и посольства.

Они, естественно, говорили что-то вроде: «Мы — молодая, развивающаяся дружина, со стабильным и гарантированным доходом. Погребение за счет ярла…» Но главной задачей было понять, насколько успех разожжет аппетиты у тех, кто отсиделся дома, и есть ли шансы привлечь проверенных союзников в новом походе.

И вот сейчас, спустя почти три с половиной месяца подготовки получалось вроде неплохо, особенно после вестей, привезенных Дольфом, но беспокойство все же не отпускало.

— Ну, дружище, — задумчиво потянулся Игорь, подвинул кресло, и принялся вписывать еще одну строчку в не таком уж и коротком списке его будущей армии. — Как думаешь, что я упустил, кого еще можно позвать биться на нашей стороне…

Еще в Нойхофе, Игорь много вечеров провел со своими ближайшими соратниками, обучая их и наставников младшей стражи свежеизобретенной треверской письменности: записи фризских слов чуть упрощенной «печатной» кириллицей.

Дольф некоторое время шевелил губами, доказывая, что на него не зря тратили время, и вдруг хмыкнул, явно привлекая внимание. Под заинтересованно вскинутым взглядом ярла, он показательно сжал правую руку в кулак, и изобразил стук по своей голове. На манер «тук-тук, откройте!» и замер с немного насмешливой улыбкой а лице.

Игорь некоторое время непонимающе смотрел, потом, по его лицу мелькнула тень понимания:

— А ведь чтоб тебя, чертов ты гений! — одобрительно подытожил он по-русски.

* * *

Двубашенный замок^[228], первая половина дня

(31 января)

Сегодня утро началось совсем не так, как обычно.

Почти все смены охраны повылезали из своих казарм, и принялись перебирать и о чем-то расспрашивать рабов. Но не так, будто стало известно о попытке побега или опять какой-то бедолага от безысходности и сытой, но отупляющей работы, бросился на одного из мастеров или надсмотрщиков.

Нет, и рослые незлобивые фризы, и подвижные говорливые горцы были спокойны. Древком укороченного специально для здешних теснин копья или ножнами — отхватывали, как обычно, только самые неповоротливые. Когда по итогам расспросов набиралась группу, ее отводили куда-то наверх.

Через некоторое время бывший командир двадцати воинов в охране здешних же рудников, а сейчас раб-каменотес, получил ответ на свой невысказанный вопрос: правда, его самого без всяких расспросов сразу отделили от основной массы трудяг.

Как выяснилось, отобранных людей отводили в самый большой зал Двубашенного замка, расположенный в центе огромной крепости. К полудню там собрали около пяти сотен рабов.

Все это время они лениво и беззлобно переругивались, и так же — без особого любопытства — обсуждали, будут ли сегодня кормить, или именно на них решили начать экономить. Только здесь бывший воин вдруг осознал, что, судя по лицам, он среди своих бывших коллег по опасному ремеслу…

…Среди воинов бывшего Золотого протектората — наемников-рушаим^[229], — было мало канаанеев. В основном их набирали среди племен-союзников из числа прибрежных ушодов^[230]. Ну и немного среди беглецов из аварской степи. В последние годы там творилась какая-то ерунда, и небольшие группы воинов нет-нет, а выходили к канаанским границам, чтобы продать свою верность.

Очевидно, в какой-то момент эта мысль пришла не только ему, и этот кто-то поделился наблюдением, после чего на толпу постепенно стало опускаться тишина. Даже в самые твердые головы стала просачиваться мысль, что это же точно неспроста…

В какой-то момент бывший командир двадцати заметил, что все больше взглядов направлены куда-то вверх, и тут с небольшого балкона, граничащего при прежнем коменданте с его покоями, раздался чей-то спокойный и немного насмешливый голос. Чувствовалось, что как и большинству из них, его обладателю канаанский не родной.

— Меня зовут ярл Ингвар. Я победил ваших хозяев. Видел, что бились вы и умело, и храбро. Наказывать тут не за что, но и награждать тоже не стану: все же убивать вы пытались именно моих воинов, — шутка не вызвала смеха, но в это мгновение по толпе слушателей прошла едва заметная волна, выдающая, что его слушают, и слушают внимательно. — На переговорах о мире ни один из великих городов не поддержал разговор о вашем выкупе, и так получается, что сейчас работаете вы только на меня. Как можете…

На этот раз по несколько ожившим лицам многих рушаим скользнули горькие улыбки, но ни одного звука из их уст по-прежнему не прозвучало. Каждый из рабов понимал: сказано далеко не все, и опасался что-то пропустить.

— Скоро мне нужно будет уйти на новую войну, а недавно я вспомнил о вас, и спросил себя: раз эти люди работают только на меня, то почему бы не превратить плохих рубщиков камня снова в умелых и надежных воинов?! Те, кому подходит такая судьба, пусть отправляются в ворота под моим балконом. Те, кому понравилась его новая работа, пусть возвращаются в ворота, через которые его привели сюда.

Но этом треверский ярл развернулся и покинул зал.

Глава 4. Львиные копи

Пещеры на севере от Малета, полдень

(5 февраля)

Неизвестные умельцы проточили здешние скалы множеством очень низких, и одновременно удивительно широких проходов. Уже на второй попытке я избавился от шлема и ограничился импровизированным тюрбаном. Шагать в полуприсяде было чертовски утомительно, поэтому забывшись, я нет-нет, а ерзал макушкой по местным потолкам.

Львиные копи — так назывался спутанный клубок пещер в двух днях пути на север от Малета. Многочисленные входы в них издырявили Великий хребет. Правда, сконцентрированы они были на довольно компактной территории. Метров триста вдоль подножия многотысячных пиков, с вершинами, едва различимыми среди облаков.

Почему «львиные», и почему именно «копи» — чиуру давно уже не помнили, но местности на сутки пути вокруг них традиционно опасались.

«Что б вас! — наступив на очередную неровность, моя голова приподнялась на пару сантиментов выше, и макушка в очередной раз шаркнула по потолку. — Да, что за карлики здесь чудили-то…»

Подробностей в темноте было не рассмотреть, поэтому пришлось наклоняться. Факел делал меня куда уязвимей для нападения, поэтому я и решил от него отказаться, но тут образовалась другая проблема.

Дар Жреца хорошо высвечивал живых, но скалы, почву и какой-нибудь тысячелетний мусор на «внутреннем радаре» — отмечались просто в виде слегка размытого темного контура. При этом живых было видно вне зависимости от того, теплокровная это тварь или какая-нибудь змея, черепаха, ядовитый паук, гигантская мокрица.

В местном климате всего этого было слишком много, поэтому при выборе видеть все это мерзкое многообразие издалека или в подробностях различать дорогу — выбор был очевиден. По крайней мере, для парня из средней полосы…

Нащупав препятствие, я с удивлением «узнал» кость. Скорее всего, берцовую — от какого сравнительно крупного млекопитающего, а возможно и человека.

«Все страньше, страньше…»

Местные пещеры, кстати, помимо необычной формы удивляли и не менее удивительной чистотой. Пыль, насыпи из мелких камней там, где они расширялись или пересекали пустоты куда более привычный формы. И тут — на тебе, после нескольких часов исследований, — кусок чьей-то ноги. Осмотревшись, я убедился: да, другие части неизвестной жертвы отсутствовали.

«Все-таки один единственный кусок чьей-то ноги. Неужели наконец-то нащупал правильный путь…»

Отложив кость в сторону, поближе к стене, чтобы опять ее «не найти», я перехватил секиру, и зашагал дальше. Лезвие оружия, которое досталось мне от канаанея практически убившего Катю, было из очень узнаваемого металла. Того же самого, что и мой давний кинжал, больше трех лет назад прервавший жизнь «немертвого» в Долине ушедших^[231], и так глупо потерянный еще через полтора года в подземельях Нойхофа^[232].

* * *

Последнее время я как мог, старался избегать Катиного общества.

Нет, она не перестала быть моим другом, но наблюдать за тем, как ее аура темнеет, а тело — просто иссыхает, и все это практически в режиме реального времени, — было слишком уж мучительно. Это ведь еще и подтачивало мою уверенность в себе.

После того, как я проникся ощущением бесшабашной вседозволенности, что внушал жреческий дар, и сама здешняя медицина, иная точка зрения на реальность была, что нож острый. В голову начинали лезть совсем уж неприятные мысли о собственной уязвимости. О том, что любой наконечник копья, меч, топор или кинжал в руках какого-нибудь ничтожества может оказаться смертельным и для меня тоже…

В общем, медленное угасание Кати было колодцем в такие глубины рефлексии, что заглядывать туда и одновременно заниматься полноценной подготовкой к походу, становилось трудновато. Девушка чувствовало все это, и не настаивала на прежних, ежедневных визитах.

И вот теперь, когда я уже смирился, что нужно всего лишь дождаться, а потом, пристойно похоронить ее, аптекарь Вис (чтоб его — Корявый), заявляет: все не так однозначно и есть годные варианты. Особенно для меня, чужака, выросшего вне традиционных фризских страхов о жизни и смерти, о героях, которым не дали спокойно умереть, а они вернулись и устроили друзьям и родне «веселую, но недолгую жизнь…»

В бывшем СССР благодаря Голливуду на слуху была лишь история о чудовище Гренделе^[233], но у фризов, как и земных скандинавов и германцев вообще, таких сказочек хватало. Да и воспринимались они, как вполне себе подлинные рассказы. Чем, как минимум в этом мире, они и были.

Совет, который аптекарь обсуждал в малетском трактире с кем-то из собутыльников, заключался в том, чтобы захватить (очистить от нынешних хозяев) или при удаче найти брошенный склеп, и временно поместить Катю в Сердце Вечности^[234]. Там ее жизнь замрет, и мало того, что перестанет столь стремительно вытекать. По словам Виса, там она понемногу начнет еще и «отыгрывать» у Смерти.

И пусть на то, чтобы полностью вылечиться понадобятся десятилетия, если не столетия (никто точно не знал всех раскладов), но прямо сейчас девушка точно выживет. Ну а у ярла появится вдоволь времени на поиски куда более опытных лекарей.

Правда, по словам Виса, получалось, что делать ставку именно на такое лечение все же не стоило.

Оказалось, что даже если тела, скованные непонятной магией или древней технологией (тут у любого может быть своя версия), и выпадают из общего потока жизни, то с разумом все происходило иначе.

Ум продолжал прибывать в некоем полусне полуяви, зацикливаясь в привычном, свойственном лишь этому человеку наборе чувств, мыслей, страхов и аллегорий. По словам аптекаря, именно это сводило с ума людей, которые по какой-то причине выбирали этот способ шагнуть в Вечность, а не «честное угасание» от старости или смерть в бою.

Одаренным было еще сложнее, потому что в этом состоянии в их душах (аурах) начинала копиться сила. Нарушался естественный порядок прилива-отлива энергии, и большинство было уверено, что за тысячелетия все это разъедало и их разум тоже, но не до конца. Именно это обращало Жрецов и Стажей в «ушедших», одного из которых Игорь убил несколько лет назад, чем и прославился в первый раз.

Вис по пьяни догадался, что раз его ярл чужак, то об этом может просто не знать. А для местных же — такой вариант был настолько не вариант, что они его не стали бы даже озвучивать. Короче, аптекарь и правда, показал себя мудрецом.

Он же назвал и предполагаемое место ближайшего некрополя. Те самые «Львиные копи». Правда, уже на месте выяснилось, что надо бы еще знать и конкретную пещеру…

В какой-нибудь компьютерной стратегии сейчас было бы достаточно выделить пару сотен самых дешевых юнитов, и заслать по одному в каждый из ходов. Откуда не выберется, там и искомая цель. Но выкинуть такое — означало конкретно так подгадить самому себе.

Когда бывший журналист уже смирился, что предстоит наудачу бродить здесь до конца его дней, старший из телохранителей — Гильмо^[235] — предложил поискать всем отрядом хоть какие-то следы и более-менее подходящий вариант.

Посылать обычного человека внутрь — было верной смертью, если ему, конечно, «повезет» найти нужную пещеру. И тут уже я не смог так поступить с боевыми товарищами. Но пошарить засветло снаружи — почему бы нет…

Следы заброшенной несколько сезонов назад тропы обнаружились практически сразу. Они вели только к одному из мест, и подходящих входов там был почти с десяток, но получалось все равно куда перспективнее, чем необходимость осматривать каждую дыру.

И сейчас я уже почти час брел по второй из пещер. Первый вариант — всего через километр закончился однозначным тупиком, так что нынешний выглядел втрое перспективнее предыдущего. Благодаря найденной кости…

* * *

Тьма и многокилометровая толща над головой делали время весьма условной категорией. Минут через двадцать-двадцать пять, ход вдруг резко сменил направление на юг, и теперь уже стал закручиваться совсем не так плавно, как раньше.

«Ага, да я же поднимаюсь! — догадка мгновенно расставила все факты на подходящие им места. — Ох, и не нравится мне все это…»

Сделав еще пару оборотов, ход снова устремился строго на северо-запад. При этом нынешний уровень, по ощущениям, от предыдущего отличался максимум метров на сорок, может быть чуть больше. Точнее было не определить.

Органы чувств у Жреца были покрепче, чем у обычного человека, но сама атмосфера и мотание по кругу действовали весьма угнетающе даже на меня. Все это могло подорвать здравомыслие и кого покрепче.

Наверное, именно поэтому я сначала вошел в огромный зал и добрел почти до его середины, а уже потом задал себе вопрос, отредактированная версия которого звучала примерно так: что же ты делаешь-то, самоубийца чертов?! Но было поздно…

В то же самое мгновение поток стронутого мною воздуха разогнал непроницаемый для времени туман Сердца Вечности и я, наконец, рассмотрел перед собой семь переполненных силой и …недоумением существ.

Еще через мгновение, их души полыхнули неприкрытой яростью. Однако это была совсем не та давняя, и хорошо знакомая мне злоба, источенного Временем и возненавидевшего все и всех разумного существа. Ближе всего эхо их мыслей напоминало животных. Диких, переполненных силой животных…

Вся предыдущая жизнь учила меня, что религия это величина скорее культурологическая, но в такие моменты даже законченные атеисты нет-нет, а чего-нибудь «божемойкнут».

— «…Если я и пойду дорогой смертной тени, то не убоюсь зла, ибо ты со мной!» — пробормотал я, вскидывая секиру над правым плечом.

Не знаю, откуда это взялось. Точнее — я прекрасно понимал, что совсем не Псалтырь научил меня 22-го псалму, но эти, ставшие попсовыми строки из «Криминального чтива», отчего-то одинаково весомо звучали не только в кино.

Бросок первого из чудовищ, я с немалым трудом, но перехватил еще в воздухе…

* * *

Утро следующего дня

(6 февраля)

На ночь телохранители уехали к ближайшему свежеотстроенному поместью. Игорь однозначно запретил рисковать, и ждать его после заката. Вернувшись с рассветом, воины еще издалека смогли рассмотреть своего ярла спящим у потухшего костра. Доспехи Игоря были грязны, изодраны, и вообще выглядели так, будто их хозяина драли большие и очень-очень злые кошки. Но сам он выглядел вполне обыкновенно.

Правда, верхом приблизиться, не получилось.

Из-за смрада от лежащего рядом с ним мешка, животные вышли из подчинения, и отказались идти. Попытки заставить вылились уже в откровенный бунт, и кони попытались скинуть своих седоков. Этот-то шум его и разбудил.

Вполне довольный собой, ярл махнул рукой в наветренную сторону, и телохранители понятливо развернули животных подальше от лагеря.

Кстати, даже полчаса спустя кони не успокоились, и все порывались умчаться. Воспоминания о чем-то действительно страшном будил этот запах в благородных животных, выращенных специально для битвы.

Еще минут десять ушло на то, чтоб подготовить не очень богатый, но обильный завтрак. Из принесенных с собой переметных сум появились сначала теплые ячменные лепешки, обильно сдобренная бараниной просяная каша, айран или что-то похожее, и раздутый козлиный бурдюк с молодым вином. На «сладкое».

Воины успели перекусить еще до отъезда, поэтому пока Игорь метал все, до чего дотягивался, они молчаливо ждали. Лишь время от времени кто-то из них не от голода, а скорее — зараженный энтузиазмом ярла — брал какой-то особо привлекательный кусок, и пытались перебить едой тягостное ожидание.

— Спрашивайте, — разрешил Игорь, наконец-то воздавший себе за ночь и день, прожитые на сушеном мясе и смеси из меда и орехов.

— Господин, судя по виду твоих доспехов, ты нашел …что искал? — тут же выдал Гильмо.

— О да, еще как нашел! — устало хохотнул тот. — Но это был вовсе не Ушедший. Я вчера и правда, едва не отправился в Вальхаллу, или какие там планы на меня у богов. Без своей новой секиры, даже у Жреца не было бы ни единого шанса выжить. Разве что сбежать? Пусть лишь на самую малость, но враг был куда медленнее меня…

Оглянувшись, Игорь поискал глазами понесенный мешок, от вони которого, кони чуть было не сбежали за тридевять земель.

— Это были чертовы драугры^[236], семь штук, — потом хмыкнул. — Точнее их было шесть с половиной, — и пояснил удивленным телохранителям. — У одной твари не было ноги. Она ее где-то лишилась, и не успела отрастить…

В этот момент завязки на мешке сдались и на траву перед ними выпала отрубленная голова. Хотя правильнее «это», конечно же, было называть «морда».

Вполне возможно, что когда-то убитый и был человеком, но после этого его собственный гнев, магия или изощренные технологии преобразили его далеко от «образа и подобия…» Челюсти заметно усилились, кожа огрубела. Что-то явно произошло и волосами.

— Древняя тварь… — уважительно, и немного опасливо подытожил оруженосец, который, естественно, не мог остаться в стороне «от самого настоящего подвига».

— Если судить по запаху, то даже чересчур, — поддержал Гильмо с невозмутимым видом, и вызвал долгий и искрений взрыв хохота.

Дело было, конечно, не в чувстве юмора, а в облегчении от понимания, что опасность, наконец-то, позади.

— Надеюсь, других желающих завладеть этим некрополем, нет. А то очень не хотелось бы снова ввязываться во что-то похожее. Хотя бы не сейчас, — уточнил Игорь и аккуратно взял секиру. — Думаю, это оружие предназначено специально против тех, кто никак не мог собраться и оставить этот мир. Обычных людей оно, конечно, тоже убивает, но совсем не так… Когда тот канааней ранил Катю, ее душа повредилась, и серьезно, но после того она уже вон сколько прожила. А сила драугров расползалась от ударов… как гнилой мешок. Один из тех, кому я отрубил лапу по самое плечо, кинулся бежать к Сердцу Вечности, но не успел. Сдох буквально в паре шагов от него…

И на Земле и в этом мире существовало множество легенд о драуграх, покидающих ночью свои гробницы, чтобы скакать и прыгать по крышам домов, вселяя в людей ужас. Страх перед живыми мертвецами в средневековой Скандинавии и Исландии был такой, что едва ли не половина найденных историками охранительных заговоров на амулетах того времени, должны были спасать именно от этой напасти.

Найдено и множество могильных плит, которые должны были удерживать мертвецов в их могилах.

О страхе перед драуграми говорится и в исландских сагах. В них драуграм приписывались сверхъестественная сила и магические возможности: умение предсказывать будущее, способность превращаться в животных, но при этом сохранять прежними — человеческие глаза и разум.

Считалось, что драугры могут нападать не только на животных и путников, но и на людей внутри строений. Поэтому в Исландии даже был обычай стучать при походе в гости по ночам именно три раза. Кто-то до сих пор верит, что драугр в такой ситуации ограничивается лишь одним ударом.

— Кстати, эти пещеры и впрямь когда-то были копями. Здесь добывали синие яхонты^[237] (сапфиры), — переведя взгляд на одного из воинов, которого он собрался оставить присмотреть за всем, Игорь приказал. — Присмотри, чтобы их оставили как есть. Увидишь, это очень красиво! Хочу, чтобы Катю хоть что-то радовало, когда она будет просыпаться там…

Алтарная плита и стены некрополя были густо покрыты целыми синими россыпями. В темноте этого было не рассмотреть, но стоило зажечь факел, и Игорь, даже после смертельной опасности, надолго застыл пораженный этим зрелищем.

Остающемуся телохранителю нужно было дождаться аптекаря Виса с группой рабочих, которым и предстояло подготовить захваченную могилу к новому жильцу. Тщательно вычистить все — избавиться от горы костей, накопленной драуграми, унести и исследовать их самих, поискать всякое полезное в хозяйстве, и построить небольшую защитную башню над входом. Не трудно было догадаться, какую часть работы возьмет на себя именно аптекарь.

Самому Игорю нужно было спешить по совсем другим делам.

— Господин, — выкликнул в спину оруженосец, когда они уже собрались отъехать. — А сокровища там есть?

— Знаешь, того что видел, мне одному, наверное, хватило бы на несколько лет безбедной и веселой жизни. Может и еще есть, но сейчас не разберешь, слишком уж все запаршивело. Понимаешь, может они, временами, и соображали что-то, но не могу это утверждать. Ничего кроме злобы и голода не почувствовал в их душах, потому думаю на вещи, что нельзя съесть, им уже многие тысячелетия было наплевать, — развел руками Игорь, и добавил спустя минуту в сердцах. — Ну его …такое собачье бессмертие!

Глядя вслед отряду парень немного завидовал уезжающим.

Да, ему доверили вернуть ценнейшую секиру в походную оружейную, а потом — еще и срочно передать новые приказы, но все приключения опять пройдут мимо.

А Игорь в это время подгонял коней дальше на север.

Цель его отряда лежала еще почти в двух днях пути от Малета: там, где предгорья позволяли дальше всего забраться вглубь Великого хребта, и где Алайн Таг скрывал один из своих многочисленных секретов.

Глава 5. От всех вокзалов поезда…

Предгорья Алайн Таг, северная граница бывшего Протектората, вечер

(8 февраля)

— Ну, надо же… — коротко обрисовал ярл свою оценку произошедшего.

Только усталость от двухдневной тряски в седле не позволил лицу Игоря в полной мере передать всю испытанную им гамму удивления. От недоверия к собственным глазам, до искреннего, почти детско-юношеского восторга, сменивших друг друга всего за одну-две секунды.

Старший из проводников как раз в этот момент сумел вполне убедительно, да что там говорить — практически безупречно — отыграть недоумение. И даже легкую обиду: мол, да как так-то?!

Но Жреца так просто было не обмануть. До этого горец ни разу в жизни не был здесь, а потому всю дорогу «фонил» сомнениями. Игорь и сейчас отчетливо слышал в нем отзвуки неимоверно мощного облегчения…

* * *

Оставив захваченный некрополь, следующие два дня отряд старался двигаться строго на север. Хотя получалось, конечно, так себе.

Путь по едва приметным тропам вдоль подножия неприступной каменной стены слился в сплошную череду долгих переходов и почти таких же утомительных ночевок. Величественные, но однообразные и оттого не очень запоминающиеся пейзажи, умудрялись пробуждать восторг в сердцах жителей равнины и одновременно подавлять в них всяческую тягу «к веселью». Да и вообще — желание привлекать к себе внимание.

Игорь взял с собой лишь четырех телохранителей, во главе с неизменным Гильмо, трех горцев-проводников, и по две-три лошади на каждого. Вместо рослых боевых скакунов, под седлом сейчас шли жилистые приземистые кобылки, куда больше подходившие для здешних «направлений».

За все время в пути, они не встретили почти никаких следов людей, хотя где-то неподалеку точно скрывалась пара нищих кишлаков. Здешние затворники уже знали, что власть сменилась, но искать их сейчас — не было ни какой внятной необходимости. На все это при здешнем бездорожье пришлось бы потратить не меньше суток, а всей пользы — немного свежей баранины, да может быть стакан кислого, и такого же дешевого, как их жизнь, вина. Хотя на счет последнего — это, скорее всего, уже вряд ли.

Лоза — при всей своей сравнительной неприхотливости, — достояние сидящих на одном месте жителей долин. А в таких уединенных местах самая надежная защита — регулярные переезды с места на место. Так что, почти наверняка, пьют они тут лишь воду да айран. Из собственного спиртного максимум — это какой-нибудь вариант перебродившего кобыльего молока-кумыса. Но у любого недостатка можно найти и сильные стороны.

Благодаря своей осторожности и тяге к уединению, местные чиуру умудрились пережить изгнаниесоплеменников почти полстолетия назад, неудачную для канаанеев войну и нынешнее «частичное» возвращение горцев.

Действительно, почти половина перешедших под власть Игоря, была как раз из горцев-репатриантов^[238]. Уж они-то ради этой возможности, готовы были пожертвовать очень многим. Правда, в основном это были или очень небольшие, или откровенно мелкие кланы…

…Не очень удачная битва в августе прошлого года, когда пришлось драться против канаанеев в меньшинстве (у подножия горного массива к юго-западу от Малета^[239]), разрушила даже намек на хоть какое-то единство в племени. В ней чиуру, конечно, понесли самые тяжелые, но далеко не катастрофичные потери.

В том сражении ополчение Карта на правом фланге сумело прорвать фронт, сбило чиуру с баррикад, и прижало почти треть их воинов к обрывистому склону, позволив остальным драпать. Но легковооруженные горцы очень подвижны. Как только пал их предводитель, те тут же перестали упираться, и без труда оторвались от тяжелой канаанской пехоты.

Однако успешное бегство — это далеко не победа.

Через некоторое время все они осознали факт, что одни чиуру оставили других на растерзание врагу, и вот этот позор в итоге уничтожил и без того не очень-то монолитное племя, как организованную силу. А когда пришло время делить выторгованные Игорем у канаанеев земли, вдруг выяснилось, что говорить от имени чиуру некому.

Один из трех самых влиятельных кланов только что потерял своего главу и все еще пребывал в раздрае, а два других — настолько запятнали себя трусостью, что сохранили поддержку лишь тех, кто просто не мог отказаться от них, например, в силу слишком уж близкого родства.

Но последние — в отличие от остальных, — не смогли после бегства, и «отыграть назад», чтоб хоть как-то реабилитироваться в других сражениях, а значит, права голоса сейчас не имели.

Все это можно было бы назвать чистым везением, но Игорь доказал, что не зря трется среди местных уже больше трех лет…

Когда владетельные семьи Карта, точнее — та их часть, что считалась хозяевами бывшего Золотого протектората, — отказалась признать свое поражение, но из-за нежелания союзников продолжать войну все же пошла на перемирие, Игорь придумал ловкую комбинацию.

Аристократам Карта принадлежала узкая полоска побережья напротив Газора (земли южнее Малета) и большая часть пахотных угодий в долине Митаньи. Но раз нет мирного договора — эти владения в глазах канаанской Лиги Спокойствия уже не «честный приз по итогам войны», а лишь — «временно оккупированные территории». Через два года снова начнется война, и в первую очередь Карт будет просто обязан атаковать именно их.

Малет и «речной» замок Сантай^[240] достаточно надежно перекрывали доступ в долину — к внутренним территориям бывшего Протектората, — а вот побережье без сильного флота уже было не защитить.

Но откуда у горцев корабли?

Со временем они, конечно, построят какие-нибудь небольшие «баркасы», чтобы и за покупками поплавать, и в набег смотаться. Но суда для драки с регулярным флотом — им не потянуть. Полноценные боевые корабли — это всегда удел государств. Только ради защиты побережья содержание их — неподъемная ноша. И значит — без его, Игоря поддержки, новым владельцам просто не обойтись!

И тогда он объявил во всеуслышание, что «признавая заслуги и потери клана Черных Шапок^[241], передает им право решить судьбу бывших владений Протектората на правом берегу Митаньи, по своему усмотрению». Кроме небольшого куска территории у замка Сантай, на день пути вверх и вниз по течению Митаньи, который накануне, как раз обнесли межевыми знаками.

С одной стороны — это интрига заметно усиливала эту владетельную семью, давала им ресурсы, чтобы переманить на свою сторону многие другие сильные кланы чиуру, в большинстве своем, конечно же, не желавшие идти в подчинение к «удачливому чужаку» даже за земли предков. С другой — этот шаг позволял гарантированно привязать их к себе, потому как перед лицом канаанской угрозы они становились «естественными союзниками» пришлого ярла.

Если бы Игорь пожадничал, то в случае войны горцы, без всякого сомнения, обязательно соблазнились бы идеей, наконец-то вернуть потерянную Родину. Наплевав даже на своих родственников-перебежчиков.

Но теперь, даже если это когда-нибудь случится, им уж точно было не собрать для нападения все силы племени.

* * *

Проводников мы набрали среди бывших изгнанников, как раз из этих мест. Их старейшину я расспрашивал накануне вылазки в пещеры, и именно оговорка пожилого вождя натолкнула меня на одну очень любопытную и неожиданную догадку.

Из-за этого, собственно, мы и перли предыдущие два дня на север, упорно преодолевая всю эту каменную путаницу. Кстати, за время путешествие несколько раз начинали неуверенно топтаться на месте даже проводники, а однажды пришлось и вовсе выбираться назад из неожиданного тупика, потому что другой возможности сохранить лошадей просто не осталось.

Но сегодня, путь был наконец-то пройден…

Проводник, ехавший на пару десятков шагов впереди, обернулся и, даже в подступивших сумерках, удалось рассмотреть его белозубую улыбку.

— Господин! Мой отец сказал правду, господин! — сообщил далеко уже не юный мужик с неожиданным энтузиазмом, и ловко спешился.

Пару прыжков, и он растворился среди завала из многотонных глыб.

Когда мы приблизились и посмотрели вниз, то поначалу даже не смогли рассмотреть его, хотя проводников и не думал скрыться. Скорее уж, наоборот. Возможно впервые в жизни он настолько горделиво вытянулся во весь свой невеликий рост, что в этот момент всем своим существом излучал крайнюю степень уверенности и самодовольства.

И не удивительно.

Широкая белая линия, уходила за горизонт. Сверху можно было рассмотреть, что она составлена из плотно подогнанных друг к другу крупных плит. Горец ходил по артефакту^[242] длиной как минимум километров в пять. И это только та часть, которую удалось разглядеть с нашего возвышения.

Оставалась надежда, что дорога тянется куда дальше. Может быть, даже на противоположную сторону Алайн Таг, потому что по всем приметам Великий хребет здесь и впрямь истончался сильнее, чем где бы то ни было еще.

— Твой отец и в самом деле может годиться своей памятью! — крикнул я. — А еще он может подумать, куда потратит две тысячи гельдов, которые велю выдать сразу по возвращении, — и спустя несколько секунд чуть тише уточнил. — Давайте уже готовить место для ночлега! Причин бродить в этих сумерках и рисковать ногами лошадей, у нас больше нет, а потому заночуем — не особо привередничая…

Перед сном опытные воины отпросились, и словно толпа неопытных пацанов, рванули «потрогать» найденное чудо своими руками. Мне признаться и самому не терпелось. Был какой-то глупый, совершенно иррациональный страх, что стоит вот сейчас заснуть, и утром я ее не застану. Вот возьмет, и пропадет, но ничего подобного. Ночь прошла спокойно, а с рассветом куда-то растворилось и ощущение таинственности.

Ну, дорога…

Ну, из умело подогнанных, и уложенных с эдакой хорошо продуманной «горбинкой» плит, очевидно, чтобы вода на ней не задерживалась. Камень — плотный, похожий на базальт, только с совершенно не свойственной ему — зеленовато-белой расцветкой. Наверное, даже — «с отливом», потому что зеленый становился заметен только при ярком солнечном свете.

Скорее всего, путешествовать по ней при необходимости, достаточно комфортно можно было и по ночам тоже. Покрытие неплохо отражало даже самую малость местного лунного света, и давало возможность торопыгам не заблудиться.

В общем, конечно, не «ну, дорога», а самое настоящее инженерное чудо. И если она тянется хотя бы километров на сорок-пятьдесят, то это уже очень сильно облегчит переход на ту сторону хребта.

После неторопливого завтрака, первым обратился к Гильмо.

— Друг мой, ты сам отберешь трех воинов среди своих боевых товарищей, в качестве компании на обратный путь мне хватит и одного, — не дождавшись возражений, я перевел взгляд на старшего из проводников, мягко улыбнулся и сообщил. — Твоя помощь, будь уверен, мне тоже понадобится…

— Господин, — наклонил голову горец, не вставая с места.

— Ты возьмешь одного из своих племянников, а второй — поможет нам не заплутать, — дальнейший план уже звучал для всех участников сразу. — Ваша задача не устроить войну, не перебить всех известных и неизвестных врагов, а наоборот — прокрасться так, чтобы ни кого не побеспокоить, но найти самый удобный путь на другую сторону Великого хребта. В первую очередь, конечно, проверить эту посланную нам богами древнюю дорогу, но если ее окажется слишком мало — не беда. Я все равно не поведу войско вокруг, через Врата батавов…

Встретив настороженные взгляды своих людей, улыбнулся как можно уверенней.

— Нам уже пришлось потерять слишком много времени, но здесь — дело даже не в нем. Хотя если верны мои расчеты, то по прямой — отсюда до владений убиев не больше двух-трех караванных переходов^[243]. В горах, конечно, нет прямых путей, но не важно, сколько мы выиграем времени, сократив путь, важно то, что нас там ни кто не ждет! И мне ли рассказывать опытным воинам, как редко боги посылают предводителю шанс опередить вести о себе…

* * *

Окрестности Малета, утро

(3 марта)

Огромное человеческое море волновалось, шумело, радовалось.

Провожающих было заметно больше, чем уходящих в поход, и они даже не пытались изображать стройных колонн, так что заняли в итоге практически все свободное пространство между городом и воинскими лагерями.

День ухода армии было не удержать в секрете, поэтому с тех пор, как ярл Ингвар его назначил, ни кто и не пытался изображать таинственность. И сегодня сюда съехались семьи практически всех участников похода, да и просто любопытствующие.

Многие собрались на проводы чуть ли не целыми кланами. Малет пока был единственным местом нового владения, где можно было гарантированно найти или заказать вообще любой товар. Так что повод прокатиться, легко было найти и за пределами идеи «помахать платочком» вслед родственнику. Тем более что в этом мире ни среди горцев, ни у фризов — обычая такого не существовало.

Небольшой митинг закончился довольно быстро. Огромный квадрат из более-менее плотно составленных отрядов пехоты и конницы по команде зашевелился, начал распадаться и, выстроившись в колонну, неторопливо потек на север.

Вот о том, что предстоит переход через горы — это во всем войске знала в лучшем случае пара десятков человек…

Ну и тысяча двести легковооруженных горцев-пращников, набранных среди новых подданных, которые без всякой помпы и барабанного боя еще три дня назад тайно покинули окрестности Малета. Как и походный обоз из почти трехсот пастухов, осадных инженеров, кузнецов и прочего мастерового люда, мобилизованного на эту войну.

Их задачей было подготовить первую часть пути. Поставить от Малета и до начала древней дороги лагеря, через каждый сутки пути. Естественно, по самому короткому пути, но чтобы у каких-нибудь «подходящих» источников воды.

Три первых лагеря — это небольшие укрепления с частоколом и смотровыми башнями, рассчитанные на ночёвку отрядов человек в пятьсот-шестьсот. Вроде тех, что так хорошо себя показали у самого города-порта. Их планировалось использовать для переброски раненных и добычи — в одну сторону, подкреплений или припасов — в другую.

Осадным мастерам так же предстояло разметить будущие отхожие ямы, места под кострища, найти, где воины станут добывать дрова и прочее разное — для ночевок всей армии по пути в горы.

А у самого начала древней дороги было приказано поставить четвертый лагерь — достаточно большой, — для стоянки всей армии на неделю, две, а может и три, пока мы не отправимся дальше. И обозники уже три дня как возили туда припасы.

По словам старшего телохранителя (как раз и вернувшегося три дня назад), древняя дорога неплохо сохранилась, но в двух местах предстояли немалые работы, если мы хотим, чтобы на ту сторону могли попасть лошади, и уж тем более — повозки.

Немногословный в обычное время Гильмо находился, что называется «под впечатлением» от увиденного. Но его вывод звучал однозначно: в этом месте Великий хребет проходим! Хотя и придется повозиться…

…Первыми тронулись всадники.

Натягивать доспехи «ради показухи» Игорь приказывать не стал, но почти все воины сегодня извлекли свои лучшие одежды, начистили украшения и оружие, пересели на боевых, то есть своих самых крупных и представительных лошадей.

Самыми достойными возглавить «парад» была его придворная сотня. О, как же гордо вышагивали их кони! А уж блистали-то — и вовсе, словно реперские авто! Свежий ветер с моря развевал их яркие шелковые черпаки, командирские значки на копьях и знамена хоругвей, извлеченные ради такого случая, блистал на украшенной серебром упряжи…

Игорю, как землянину, не нужно было изобретать велосипеда, потому что благодаря фильмам, и кадрам кинохроники, он прекрасно представлял себе, как все это должно выглядеть в целом. Поэтому приветствия своих воинов он принимал с сооруженного накануне возвышения. Самого настоящего «мавзолея», хотя у местных были, конечно же, свои ассоциации. И тоже — вполне себе связанные с властью над людьми.

Пятиметровое возвышение в форме храма-пирамиды, драпированное коврами и яркими штуками шелка из его недавней добычи, в глазах и фризов и горцев очень даже внятно расставляло акценты. Однозначно подчеркивало, кто есть кто среди 16–18 тысяч человек собравшихся здесь.

Чуть ниже, но тоже на возвышении, стояло меньше двух десятков человек.

Естественно, Дольф, как командир, по рангу идущий сразу после него, другие «тысячники», самые влиятельные вожди союзников, и — вот уж действительно приятный сюрприз — Аскольд Ленструнг. Он неожиданно прибыл вместе с батавскими подкреплениями проводить треверского ярла лично.

С этой стороны хребта было общеизвестно, что у нынешнего батавского конунга не было наследников мужского пола. Только бастарды. Поэтому все кому не лень шептались о перспективах Аскольда на трон. Так что такое незапланированное внимание было, без всякого сомнения, ответным жестом на недавнюю щедрость.

В последнее время, когда я думал о будущих «бонусах» в связи с возможным приходом к власти в Батавии настолько дружественного правителя (именно заслугой Аскольда было то, что план с подкупом аваров все же пошел в дело), то нее мог побороть улыбку на лице.

Дольф сегодня тоже не мог смотреть на возможного батавского наследника без улыбки. Правда, улыбался он от смущения.

Вчера во время пира, устроенного в честь прихода батавской конницы, и такого высокого гостя, он изрядно перебрал. Когда сознание вернулось, оказалось, что Первый коронный тысячник грозно ревет залихватскую боевую песню, при этом одной рукой барабанит по своей чаше, а второй, прямо с зажатым в ней жирным бараньим мослом, отбивает ритм по плечу почти уже конунга соседней державы. А тот, вместо того чтобы рассердится, хохочет такой же пьяный и бесшабашный.

Когда мимо возвышения пошли первые отряды тяжелой фризской пехоты, Аскольд снова оглянулся, и опять своей доброжелательно, но и немного насмешливой улыбкой вогнал Дольфа в смущение…

Присматривать за бывшим канаанским Протекторатом Игорь мог оставить более трех тысяч воинов *1*. Учитывая местное ополчение и обязанность пограничных кланов посылать наблюдателей — вполне достаточно.

*1* Войска, оставленные в Протекторате

В гарнизонах:

Двубашенный замок (прииски) — одна из свеженабранных придворных рот (120) + надсмотрщики-горцы (200)

Порт Малет — половина второй свеженабранной придворной «сотни» (60), отряд местной городской стражи (60), один 8-тонный и два 4-тонных требушета (20)

Порт Гаулос — городская стража (60), два 4-тонных требушета (8)

Замок Ахот — две дюжины из «малетской» придворный сотни (24)

«Речной» замок Сантай — три дюжины из «малетской» придворный сотни (36), два 4-тонных требушета (8)

Город Маханат — городская стража (60)

Подвижный резерв:

Прибрежная флотилия (120 воинов и 360 гребцов на 12 малых «речных» галерах)

Наемные батавские всадники (легкая кавалерия, 2 040)

= 3 176 человек при 7 требушетах и 12 галерах

(из записей Анвара Гарипова)

* * *

Следующие четыре дня, как и планировалось, армия маршировала к горам.

Конница почти сразу ушла в отрыв. За исключением первой придворной сотни, конечно. Основную часть своих всадников Игорь собирался пускать в горы в последнюю очередь, уже когда все будет готово для атаки на земли убиев, и сейчас ее можно было бы оставить у Малета. Но за последние три месяца многочисленные табуны почти до самых корней выщипали местные пастбища, поэтому кавалерию на совете решили перебросить к совершенно нетронутым предгорьям севернее Гаулоса.

На время подготовки к походу каждому новобранцу обещали лишь по серебряному гельду в неделю. Тоже немало, если посмотреть с точки зрения какого-нибудь полунищего горца из мелкого клана. Кем, собственно, и были многие в его армии. Но зато гоняли так, что многих начинали охватывать сомнения, на счет того стоит ли оно. Но кормежка и надежды на статус воина сглаживала условия этого уравнения, так что дезертиров в итоге почти не было.

Игорь вообще поначалу оказался в изрядном недоумении, когда сообразил, что вдали от возможностей, которые предоставляли столичные гильдии Нойхофа и производство Виндфана, он просто не в состоянии полноценно вооружить почти две с половиной тысячи новобранцев. Привычным образом. Потому что немалая часть захваченного оружия и брони, досталась союзникам, и те совсем не рвались ее распродавать.

Эта проблема всплыла еще три месяца назад, хотя на тот момент удалось нанять не больше шести-семи сотен голозадых новобранцев. Идея, как обычно, нашлась случайно.

В тот день Игорь на одной из галер собрался по-быстрому мотнуться в замок Сантай. Подошло время проверить, насколько хорошо тамошний гарнизон «пристрелял» фарватер, и можно ли быть уверенным, что в случае обострения, канаанский флот не прорвется вверх по течению, даже если малетский гарнизон не сможет защитить устье Митаньи.

Сначала во время отплытия он обратил внимание на горскую молодежь, увлеченно рассекающую по плавням, а на следующий день и вовсе встретил группу, идущую со стороны реки, и обвешанную по самые уши связками с мелкой речной птицей. При этом никакого оружия у них не было.

Осторожные расспросы позволили выяснить, что горская беднота отлично владеет пращей. И сейчас, пока их особо не загружают, часто наведывается в плавни. Кормят их хорошо, но в таком возрасте все равно постоянно хочется еще. Так что командиры даже поощряют эти вылазки, позволяющие будущим воинам получше сойтись между собой, выявить будущих лидеров-десятников и вообще тренирующие самые что ни наесть правильные навыки.

Тогда Игорь сказал:

— Стоп, а почему бы не сделать их основным оружием пращу?

Ему тут же терпеливо и уважительно пояснили, что хорошо защищенного воина ни каменной, ни глиняной пулей особо не достать, так что пращники в «современной армии» — это, мол, ерунда!

Тогда он не сдался, покопался в памяти, и уточнил:

— А как же свинцовые снаряды^[244]?

— О! — почесали в затылках воины. — Свинец — это, наверное, уже не «ерунда», но дорого же?!

— Ага, — сказал ярл. — Но дорого — это вооружать неопытных юнцов, как копейщиков. Попробуйте, например, купить у канаанеев две-три тысячи кольчуг, или даже просто недорогую защиту из клееного льна, который у них не растет, и они сами покупают его у нас, у фризов…

Тем более, на захваченных землях были несколько месторождений свинца, и сейчас они принадлежали ярлу.

В общем, его ветераны сели, подумали — прикинули так и эдак, — и для начала посоветовали вооружить по предложенному образцу всего одну роту будущих пращников — только 120 новобранцев.

Уже через неделю совет почти единодушно решил, что дело того стоит, и к моменту отправления в поход, у Игоря было двадцать таких «сотен». Большинство горцев-участников недавней войны, собирались для начала «переварить» ту добычу, что уже получили, а наниматься в основном шли такие, у кого нормального оружия просто не было, а вот разбогатеть — как раз наоборот, желание так и выпирало.

В итоге стандарт определили такой.

Собственно «стрелками-пращниками» в таких ротах будет не больше 85–90 воинов. У каждого из них должен быть: боевой нож (с этим проблем не было, потому что он одновременно был и доказательством, что человек свободен); легкий боевой же топорик или усиленная бронзовым набалдашником палица; небольшой единообразный щит в локоть шириной (45–50 см); две пращи (+две запасные), одна из которых — для бросков на дальние дистанции, вторая — для обстрела самыми тяжелыми ядрами целей поближе; а также — по 30 пуль — для дальнего боя (весом в 40–50 грамм), и по 15 — для пролома щитов и брони (весом в 220–250 грамм).

Шлемы, и другая защита — по возможности.

А еще для 30–35 самых сильных и опытных воинов в роте, защита головы и корпуса уже была штукой обязательной. Но она не должна была их сильно замедлять, поэтому в основном речь шла о стеганых куртках (поддоспешниках), и не очень широких, но высоких щитах из буйволовой кожи, вроде земных зулусских. Из оружия — пара тяжелых дротиков, пехотное 2-метровое копье, боевой топорик или меч и, конечно же, тяжелый боевой нож.

Такое формирование роты позволяло пращникам действовать в разреженном строю, а в случае неожиданной атаки — копейщики должны были успевать прийти на помощь из задних рядов и позволить стрелкам отступить. Это тактика давала гибкое и одновременно надежное построение, которому впрочем, все же лучше пореже сходиться с врагом в рукопашную…

…Прощание с Катей прошло как-то чересчур просто и буднично. Чувствовалось, что девушка уже настроилась на новую «жизнь», если это можно так назвать, и все обыденное сейчас ее не особо интересует.

Глава 6. Грохот

Верховья Шаи, первая половина дня

(21 марта)

Река в этом месте и сама умудрялась греметь так, что переговариваться можно было, только интимно выкрикивая друг другу прямо в ухо. А уж когда пришли люди из Виндфана, пробили в нескольких местах скалу и поставили водяные молоты камнедробилок, грохоты^[245] и прочее разное — слышимости это не прибавило от слова никак. Именно поэтому укрепленный поселок с железорудной шахтой и промзоной для ее первичной переработки назвали «Громовой горой» — Тунабергом^[246].

Черпать силу напрямую из русла, кстати, тоже не получалось. Слишком уж Шая была для этого своенравна и сильна, а потому, для всех машин пришлось серьезно усовершенствовать приводы, да еще и подводить к каждой из них деревянные желоба со своими персональными потоками. Но нет худа без добра!

Благодаря этим нововведениям, промышленная часть нового рудника застраивалась куда рациональнее, чем обычно. Да и в целом — система получалась заметно более комфортной.

Большинство «водяных мельниц» в самом Виндфане, вынужденно жались к узкой прибрежной полосе в районе порта. Из-за того что во время строительства приходилось экономить пространство, многие помещения в цехах получились, конечно же, недостаточно просторными. Но тратить во время войны ресурсы на такую серьезную перестройку было все-таки неразумно. Тем более что многие цеха для этого пришлось бы останавливать на недели, а то и месяцы…

Подмастерье привычно выдернул пару деревянных гвоздей-нагелей, снял сосновую крышку, и стал аккуратными, но очень щедрыми движениями заполнять пустоты внутри крутящейся ступицы^[247] смазкой на основе свиного жира. Бывший раб уже знал, что поскольку и ось, и колесо были деревянными, то жир в таком деле — отлично подходит. А вот применять его для смазки металлических частей, которых в промзоне рудника тоже хватало, было строго-настрого запрещено.

Пояснить почему — это уже парень вряд ли бы смог. Нет, да и нет, но с точки зрения наблюдавшего за процессом Анвара, ничего особо сложного в объяснении запрета не было: просто органические кислоты, входящие в состав животных жиров, могли вызвать окисление и ослабить не только железную, но и, к примеру, медную деталь тоже. Именно поэтому для их смазки применяли совсем другие вещества. Например, на основе соснового дегтя^[248].

Однако чтобы подняться на следующую ступень в местной «табели о рангах», называться «Старшим подмастерьем» и вдвое больше зарабатывать, никакой теории сдавать не было необходимости. Разве что если кто-то из мастеров-распорядителей все-таки спросил бы. Да и то — в виде дополнительного, а вовсе не обязательного вопроса. Но берега Шаи, сильно не располагали к болтовне…

Сам экзамен состоял из двух частей.

Во-первых, кандидату нужно было продемонстрировать, что он хорошо разбирается в своих ежедневных обязанностях — и именно это сейчас происходило. Во-вторых, предложить какое-нибудь усовершенствование.

Без этого, кстати, в Виндфане хоть о каком-то продвижении выше обычного «подмастерья» (фактически — лишь профессионального рабочего) и мечтать не стоило. Не говоря уже о том, чтобы выбиться в «мастера», или стать одним из оберстов-распорядителей (см. Приложение 6).

…Литейщик пока еще в ранге «подмастерья», а фактически — «слесарь-ремонтник» (если использовать общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов), закончил с обслуживанием колеса, поставил на место крышку ступицы и осторожными, но уверенными ударами загнал на свои места оба нагеля. Явно обрадованный тем, что пока нигде не облажался, парень уверенно выпрямился, и показал на запад, в сторону от реки.

Нет, он вовсе не призывал комиссию мастеров «свалить и потеряться» в глубине гор. Просто подошло время второго испытания — демонстрации его главного достижения на сегодняшний день, — а для этого нужно было отправиться на соседнюю площадку.

* * *

По большому счету, потенциальная возможность для этого экзамена сложилась еще в конце июля пошлого года. Когда горца, пострадавшего на одном из перекатов, которыми так богата своенравная Шая, сумели доставить в Виндфан. Живым.

Здоровяка по имени Рыжий Койва^[249] привезли в очень плохом состоянии, но Анвар распоряжался двумя из трех известных амулетов «отложенной жизни» в крепости, поэтому горца, конечно же, спасли (один — был его собственный — как и у Наташи, — полученный в подарок от Игоря, а еще один — числился «коронным имуществом»). Спрашивать о таком других, например, немолодых хирдманов из охраны, у которых они тоже вполне себе могли быть припрятаны, считалось не очень «правильным». Но не об этом речь…

Горца спасли, расспросили, и выяснили сразу немало любопытного.

Оказалось, что он предводитель небольшого клана в верховьях Шаи. Меньше полутора сотен мужчин, женщин и детей. Накануне, глава одной из двух экспедиций, отправленных Игорем как раз из Виндфана на поиски полезных ископаемых (и вообще исследование прилегающей части хребта Алайн Таг), пообещал ему от имени ярла принятие в подданство, защиту, в том числе и от самих треверов, возможность невозбранно торговать с ними и прочие ништяки. Если горец, конечно, примет покровительство, и поступится частью земель неподалеку от родового поселка.

Койва — «поступился».

И мало того: когда предводитель уходящего каравана отчего-то заинтересовался сделанным им самим ножом и стал искать гонца, чтобы передать купленный клинок и послание в Дом-на-каменном-холме (так горцы привыкли называть Нойхоф за те века, что тут укрывались всевозможные воинственные изгнанники, бунтовщики или «морские конунги» фризов), он сам вызвался сделать это.

В послании помимо оговоренного знака о том, что все нормально, была и короткая приписка прямо на ткани. В ней был описан путь к месторождению железа, которое якобы не ржавеет. Выкупленный у горца нож прилагался в качестве доказательства.

Тот и сам подтвердил, что да, еще с тех времен, когда побережьем владели янгонские княжества, а о фризах никто слыхом ни слыхивал, его предки намывали тяжелый темный песок в верховьях Шаи, пережигали его в своих горнах, и получали хорошее железо, которое не страдает от воды^[250].

Два дня лучшие кузнецы среди мастеров-распорядителей тщательно изучили грубовато слепленный клинок, и признали — да, металл из которого он скован, очень напоминает самую дорогую сталь, что небольшими партиями привозят откуда-то с запада Эйдинарда^[251]. Ну как можно было упустить такой шанс?

Тем более что расходы на железо, и вообще — металлы, — были главной головной болью виндфанского бюджета, и в некоторые моменты, на них шло до 80 % всех расходов. Поначалу даже приходилось регулярно залазить в личную казну ярла, но потом — доходы стали прибывать, и к Канаанской войне уже можно было говорить о самоокупаемости, а там и кое-каком заработке.

Когда основные цеха, машины и станки изготовили, расходы на металл и в самом деле должны были упасть, но не тут-то было. Игорю требовал оружие. Сотни кольчуг, мечей, алебард и тысячи самострелов. У требушетов и обозных повозок тоже были железные детали.

Нет, конечно, медь, олово или бронза — тоже были нужны, но с железом получалась и вовсе «засада». В какой-то момент цены даже на «кричное»^[252] или «сыродутное» железо, которое поначалу удавалось брать за четверть от стоимости обработанного металла, и даже еще дешевле, — выросли сверх всякой меры. Спрос не снижался, и стоимость железа окончательно удвоилась во всем Центральном Эйдинарде. Естественно, и изделия из него, так что некоторые окраинные города даже испытали все прелести дефицита.

В общем, свое железо не просто требовалось, необходимость в нем давно уже «перезрела». Поэтому получив сообщение, Анвар задействовал все накопленные свободные ресурсы, и сразу же ушел вверх по течению во главе крупного отряда из рабочих, мастеров и воинов, перепоручив все остальные свои дела.

Часть найденного месторождения выходила наружу, и это сильно упростило определение места строительства и запуск производства в дальнейшем. Анвар, конечно, не все прошедшие семь месяцев повел в горах, но первое месяцы ночевал в районе стройки и правда, куда чаще, чем в собственной постели.

Даже их с Натальей первенец увидел своего отца лишь через неделю после рождения.

Время появиться на свет первому местному землянину настало через положенные девять месяцев — 15 октября. С тех пор успело миновать еще шесть, но любимая супруга нет-нет, а вспоминала Господину Хранителю Печати этот косяк.

И не то чтобы она и в самом деле так уж переживало этому поводу. Нет, бывший подмосковный главбух по-прежнему была разумна и добродушна. Просто даже самые лучшие из жен предпочитают иметь кое-что в загашнике против своих мужей, а шантаж и манипуляция — по-прежнему самые популярные товары на рынке семейных услуг.

* * *

К марту чуть в стороне от месторождения был поставлен вместительный форт, где хранилось все ценное, жил гарнизон из шестидесяти воинов, и куда в случае опасности все могли отступить. Были устроены две промышленные и одна жилая зона, а их территория обнесена частоколом, прорыт отводной канал для загрузки баркасов, на которых полученный чугун доставлялся в Нойхоф. В нынешнем своем виде система работала уже больше месяца.

Более двух десятков водяных колес приводили в движение довольно сложные механизмы, и большая часть из них была сосредоточена на первом — Обогатительном участке. Здесь руда проходила сначала через дробилки, провеивалась сквозь три вида грохотов, после чего самые купные куски снова сбрасывались в дробилку, однообразная фракция подходящего размера уходила на плавку, а рудная пыль — «в отходы».

Правда, не окончательно — в никуда, — а всего лишь накапливалась на заднем дворе. Все прекрасно понимали, что слишком мелкую руду они не могут использовать только сейчас, но уже в ближайшем будущем — та будет обязательно пущена на переплавку, и даст металл не хуже остальной.

Вся проблема была в том, что слишком мелкие, как и слишком крупные куски сильно замедляли процесс плавки. Крупняк — дольше вступал в реакцию, а мелочь — слишком резко снижала проникновение газов сквозь так называемую «шихту» — смесь из сырья, топлива и флюса^[253], она сильно обесценивал «усилия» даже нынешних трех воздушных насосов, усовершенствованных до сооружений в виде здоровенных шприцов, по которым цилиндры и вправду с немалой силой нагнетали воздух.

Главным отличием этого производства была даже не сама печь. На Земле первые доменные печи появились в Китае уже к IV веку. А замена топлива. Привычный всем в этом мире древесный уголь был чересчур непрочным для домны, где загрузка шла сверху — сразу стопкой. Это топливо сильно крошилось, и тоже забивало пустоты, как и рудная пыль.

Поначалу для литья планировалось изготавливать кокс^[254] из обычного каменного угля, которого в горах хватало. Анвар уже продумывал технологию его получения, но тут выше по течению был найден каменный уголь высшего качества — антрацит^[255], — и вопрос пока закрыли.

Единственный минус — Анвар помнил, что антрацит был мягче, кокса, и в какой-то момент тоже мог начать крошиться, как и древесный уголь. Чтобы этого избежать, домны решили пока делать не слишком большие. Правда, просчитать, насколько больше нельзя — было некому, и оставались лишь пробы…

Нынешний четвертый — и все еще экспериментальный вариант доменной печи, — позволял гарантированно выдавать 800–900 кг довольно неплохого чугуна каждые 60–70 часов. Дальнейшая работа над пудовыми слитками шла уже в Нойхофе, и вопрос с покупкой железа был вроде бы окончательно закрыт…

Но система в замке была настроена так, чтобы постоянно повышать производительность, качество или снижать стоимость, поэтому рацпредложение не заставило себя ждать. Его уже даже проверили, и сегодня, на самом деле был не эксперимент, а скорее — праздничная постановка, которая должна была напомнить остальным, насколько это почетно и выгодно «придумывать» улучшения.

Да и переход из ранга в ранг с определенного момента считался отличным поводом, чтобы праздновать. Например, «старший подмастерье» уже имел право жениться. И, как подозревал Анвар, их сегодняшний новатор мечтал именно об этом. Судя по его нетерпеливому приплясыванию, во время недолгого ожидания пока разогреется необычного вида печь, установленная рядом с трехметровой домной.

* * *

Когда все сумевшие приехать мастера-распорядители собрались на новом месте, Анвар одобряюще кивнул соискателю, и тот принялся на их глазах подсоединять странного вида бочку к ближайшему, и судя по всему предназначенному именно для нее, водяному колесу.

На второй — Литейной — площадке поселка, устроенной почти в пятидесяти метрах от реки и отделенной от нее рядом из двухэтажных цехов, уже можно было хоть как-то разговаривать. Но местные работники, судя по всему, делать это снаружи отвыкли, а гости — к местному грохоту пока еще недостаточно привыкли, чтобы у них такое желание даже могло возникнуть. В итоге все свои усилия парень предпринимал во всеобщем и, наверно, даже немного благоговейном молчании.

Вот его бочка, внешне напоминающая деревянную, и оттого несколько необычную бетономешалку, начала крутиться. Не обращая внимания на начальство, парень принялся шуровать совковой лопатой между кучей железорудной пыли и агрегатом.

В какой-то момент он решил что достаточно, и теперь принялся набрасывать в «смеситель» уже из другой кучи, чего-то похожего странную серую глину. Этого понадобилось уже значительно меньше. Дальше во вращающийся зев отправилось с полведра воды, и казалось, уж теперь-то экспериментатор успокоится, но нет…

Несколько раз глянув внутрь, он подогнал тачку со сдвоенным для устойчивости колесом (очень недешевую в нынешнем мире, из-за металлических вставок и деталей, после чего осторожно наклонил бочку и высыпал из нее кучу полученных катышков диаметром в 10–30 мм. Конечно, некоторое из них деформировались от удара о дно, но большинство свою круглую форму сохранило.

После этого парню все-таки пришлось заговорить. Точнее — прокричать.

— Достопочтенные Хранитель Печати, уважаемые мастера, — начал он. — Теперь мне понадобится помощник. Им может стать один из вас, или я приглашу своего товарища…

Судя по тому, что в его руках были длинные перчатки и скребок на длинной ручке, предстояло и впрямь потрудиться. Казалось бы — ну зачем это людям, что смекалкой и трудом уже доказали все что было нужно. Но в Виндфане царила немного иная атмосфера. Здесь хватало и соперничества, и неприязни, и наушничества, и прочего разного, но работать руками никто не брезговал.

— Мне, дай мне! — раздалось сразу несколько голосов, под одобрительный смех остальных.

Скорее всего, новатор не ожидал такой реакции, и немного растерялся, но потом, все же сделал выбор. Естественно, в пользу своего главного начальника, потому что самый главный из всех — Хранитель Печати — желания поучаствовать не высказал.

Рослый, круглолицый Старший над литейщиками последние несколько месяцев, как и Анвар, делил свое внимание между здешними пробами и работой в Нойхофе. Там весомую часть чугуна переплавляли в железо, а часть — шла на другие эксперименты. Идея состояла в том, чтобы прямо из чугуна лить очень востребованные казаны, сковороды и — как ни странно, — наковальни.

Короткие, но очень сильные пальцы с легкостью подхватили тяжелый скребок, и всем своим видом он изобразил готовность. В это время юноша успел подогнать тачку ближе к необычно широкой печи с раскаленным верхом, и что-то, буквально в двух словах, объяснил своему высокопоставленному «помощнику». Не моргнув глазом, тот несколько раз пошуровал в топке, из-за чего температура внутри явно прибавилась.

Сквозь чугунные прутья, которые превращали верх странной печи в некий пышущий огнем стол, с немалой силой начали прорываться языки пламени. В это время, экспериментатор принялся осторожно перекладывать свой груз на раскаленные прутья, а Старший над литейщиками ловкими выверенными движениями гонять стремительно засыхающие шарики то в одну, то в другую сторону. После регулярных команд, он ловко сбрасывал затвердевшие катыши на дальнюю от себя сторону, а «юный начальник» снова понимался наполнять эту огромную жаровню.

Один цикл занял не больше семи-восьми минут, как около сотни кг нового полуфабриката были готовы. За еще полчаса работники явно прибавили мастерства, и производительность заметно подросла, но потом «подсобного работника» сменил еще один желающий, потом — еще, и каждый раз временные напарники опускали производительность примерно до того уровня, с которого они стартовали еще в самом начале.

Эксперимент шел еще примерно два часа, после чего было объявлено, что «а вот теперь собственно и оно!» Оказалось, что суть происходящего не в том, чтобы просто нажарить мини-колобков, а именно в подготовке к новой плавке. Теперь уже с новым содержимым.

В этот момент несколько подмастерьев во главе с дежурным мастером слили новую только что полученную порцию чугуна по жаропрочным емкостям, а в домну зарядили продукт совместных усилий. «Окатыши» — обожженные комки измельченного рудного концентрата, которые на Земле считаются одним из основных компонентов для получения чугуна.

На этом «издевательство» было прекращено, и гости вместе с остальными литейщики (за исключением дежурной смены), отправились за уже накрытые столы.

К вечеру следующего дня, когда полученный чугун слили, местный мастер-наставник подтвердил результаты первых экспериментов с рудной пылью. После такого рода подготовки скорость плавки увеличивалась почти вдвое. Заметно подрастал и объем полученного чугуна.

Перед отъездом Анвар объявил, что юноша подтвердил свою правоту, а значит, достоин повышения. А уже в разговоре с остальными распорядителями он с грустной улыбкой признал, что кажется, они теперь и впрямь больше никогда не купят ни кусочка железа на стороне.

— Ярл Ингвар будет очень доволен! Теперь ничего не мешает ему вооружить своих воинов, как он только пожелает… Главное — пусть его путь домой будет легок и быстр! Первый полковник Эгир утверждает, что, кажется, и убии, и тулинги передумали дальше отсиживаться под крепостями на востоке…

Мысль о том, что железо может и не дождаться своего «загулявшего» хозяина не прозвучала, но посетила, конечно же, все присутствовавшие головы.

[Восточный Алайн Таг]

«…Время сочится незримым песком меж человеческих пальцев, но имеет силу счищать со скрижалей истории, как следы блистательных подвигов, что еще недавно сотрясали сами престолы богов, так и стены величайших городов, чьи жители пребывали в уверенности, что познали все тайны неба и земли.

Не уцелеть на пути Неумолимого Вихря и деяниям правителей могущественнейших из царств, чей закат когда-то никто не брался предсказывать. А будет на то воля Судьбы — исчезнут и сами боги. Чтобы передать будущее ныне живущих племен и народов в руки существ, не связанных с нами ни общим прошлым, ни кровью или родством, ни образом и подобием.

Чтобы и мы однажды растворились в Потоке Неизменности…

И оттого нет ничего примечательного в том, что не пощадило Равнодушное Время имена и деяния великого народа, что проложил удобный и безопасный путь с севера на юг через горные теснины, в самой узкой точке Восточного Алайн Таг^[256].

Кровавая битва за Эйдинард, что более полутора веков пылала меж янгонскими княжествами и теми, кто позже станет называть себя„фризы“, уничтожила знания о древней дороге, а вот горы в своем равнодушии к сиюминутному — белую ленту длиною в десятки лиг сберечь сумели. Большую ее часть …»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Глава 7. Стратегическая внезапность

Южный Адоланд!!!!!Южный Адоланд (древнегерм. [atta-] отец + [-lant, land] земля, страна) — возвышенность с умеренным климатом, прилегающая к восточной оконечности Великого хребта. Самая неплодородная территория убиев и родовой домен^[257] их ярлов. Нынешний владетельный род сумел возвыситься на доходах от торговых пошлин. Последнее янгонское княжество в Эйдинарде — семья Квай Туу^[258], — уже многие тысячи лет продолжает снабжать все побережье медью, бронзой и изделиями из этих металлов.!!!!!, вторая половина дня

(22 марта)

Бой, казалось, только начался, а юный воин уже растратил все силы.

Он устал, взмок, и понимал, что оказывается вот сейчас уже нужно отступать, только когда здоровенный помощник десятника, прямо из второго ряда хватал его сзади за шею, и начинал непреклонно, но аккуратно пятиться вместе со своим подопечным. Фактически «на привязи».

Второй лапищей он продолжал с легкость шуровать поверх щитов своим почти трехметровым дрыном. Огромное копье разило с ужасающей силой и точностью. Возможно, только благодаря этому наседающие убии пока не догадались, где же именно притаилась «червоточинка» в несокрушимом строю наемников треверского ярла…

…Тяжелый каплевидный щит^[259] так и норовил вырваться из рук. Ладони вспотели, подвесные ремни впились в предплечье, а пальцы свело от постоянных попыток не дать выдернуть у него единственную защиту от Смерти.

Правда, от этого возрастал риск, что сейчас уже их обоих выдернут из строя. Словно какую-нибудь морковку из хорошо политой грядки, но тут в дело вступали более опытные и прошедшие не одну битву товарищи.

Если какой-то лихой убийский хирдман терял берега, и начинал слишком уж настойчиво наседать на парня, стоящий в строю слева ветеран, всегда был готов засадить врагу вершок закаленной стали в неприкрытый щитом бок. И это изрядно охлаждало страсти. Пусть и ненадолго.

Когда парню стало совсем уж худо, эстафету принял его собственный дядя, все это время заметно лучше исполнявший обязанности щитоносца с другой стороны от парня.

Не теряя из виду своих собственных противников, он полуобернулся к племяннику, и издевательски громко поинтересовался:

— Маго, маленький мой, устал? Ручки-ножки болят, потеешь, а то еще и страшно… — до того скорее сочувствующие интонации в его голосе, мгновенно сменилось гневом и подозрительностью. — А может ты в ужасе и собрался сбежать, бросить отцовские щит и меч, закрыть свои глазки и упасть на колени перед этими недоносками? Может и того хуже — ищешь себе новое имя?! Так давай я тебе подскажу: если перед смертью боги проклянут меня все это увидеть, то называть тебя с того момента будут «Мага»!^[260]

Когда убии снова подступили, и попытались надавить всей массой, отчего дело и впрямь могло кончиться очень плохо, растерянности больше не было. Парень сжал челюсти, вцепился в щит, и без устали колол и резал, резал и колол — эти плотно прижатые собственными товарищами, и оттого почти беззащитные тела…

Не беда что пот залил глаза, шлем сполз, и большей частью совершенно не представляешь, куда именно разишь. Делай так, как с детства твердил дядя, и может быть, выживешь. Опусти руки — и гарантированно умрешь:

«…надавили на щит сверху — не думай, — бей через верхний обод! Ударил раз, другой, пятый — враг или испугается, и попробует отпрянуть, или просто умрет. Если догадается, и самое главное сможет в таком положении сделать это первым, то умереть придется тебе. Очень трудно защитить шею и лицо, если схватка идет впритык, а щит прижали так, что ребра трещат…

Если отстали — не зевай! Рази тех, что нападает на соседа справа от тебя. Щит-то у них с другой стороны… Он замахнулся, ты его — в бок, да еще и доверни клинок! И повтори, столько — сколько понадобится, и еще раз. Бейся и знай, что твой товарищ сделает то же самое для тебя…»

Множество раз повторенные наставления, сейчас ожили в памяти, и звучали, как откровение богов.

«…Коли, режь!»

И плевать, что тяжелое сиплое дыхание, словно железом царапает глотку, а стук крови в висках заглушает крики ярости, отчаяния и даже команды твоего десятника. Если будет нужно, он или его помощник снова помогут новичку…

Беспомощный враг, до которого он много-много раз попытался дотянуться, вдруг забился, и через мгновение его окровавленные пальцы ухватились за верх щита. Юный воин нанес еще несколько ударов через «преграду» и вдруг понял, что тот не сопротивляется. Не пытается подставить под слепые выпады шлем. Только все сильнее и сильнее сжимает пальцами край щита…

Что-то такое почувствовав, Маго замер со вскинутым клинком… и не решился снова ударить.

Он только смотрел и смотрел на болеющие пальцы того, с кем бился, казалось, целую жизнь… его жизнь, и чьего лица так и не увидел. И сейчас, наверное, не хотел видеть…

Неизвестно, сколько бы все это еще продолжалось, но с той стороны — за щитом, — зазвучали какие-то крики. Другие, не те, что раньше, и зверообразный (но сейчас родной, почти как дядя) помощник десятника, снова жестко прихватил его за шею и буквально выдернул из первого ряда.

Еще мгновение, и измотанные до крайности две первые шеренги, сменили свежие бойцы.

Оказывается, на этот раз враг сам сдал назад, снова не сумев проломить их строй.

Его личный враг, так и не показав своего лица, канул под ноги, как и многие другие мертвецы, спрессованные взаимной ненавистью, стиснуты людской массой так, что вынуждены были стоять даже после смерти…

Осторожные взгляды из-за щитов: убии вот они.

Застыли в крайнем изнеможении, всего в трех шагах от них. Отделенные мертвецами и, казалось, непреодолимой усталостью, но звучит несколько резких команд — чужих команд, — и не менее умело, чем только что треверы, убии пополняют свежими бойцами передние шеренги.

Да, все-таки как же их много…

Отразив натиск, треверские наемники, конечно же, не забыли о своих планах выжить. Вот они снова пятятся, пытаясь, наконец-то, оторваться от противника и, судя по всему, просто сбежать. Но не тут-то было!

Убиев действительно было втрое больше, и им до смерти надоели эти неизвестно откуда взявшиеся упрямцы…

* * *

На востоке давно уже не было спокойствия.

Каждый готов был нанести удар соседу, и пусть даже не сильно ослабить его, но немного безответно пограбил, усилился сам — уже хорошо. Враги не приходили лишь с одной стороны — племена Центрального Эйдинарда, где власть прибрали лорды-купцы, давно уже не присылали армии к соседям, предпочитая набираться сил иначе. Но убиям от этого ни холодно и не жарко. У них с кинефатами нет общей границы. И только от тулингов давно уже не ждут удара в спину.

В общем, в последние годы на востоке сложилась непреложная традиция: чего бы ни собрался делать, не забудь несколько раз «оглянуться» перед этим! И именно поэтому накануне вторжения в Треверскую марку, ярл Адоланда отделил половину своих личных и самых доверенных воинов, поучив им сторожить свою восточную границу.

Единственная дорога в южные владения племени шла, вдоль Великого Хребта, по предгорьям. Так что их отряд без труда подобрал отличную низину между двумя труднопроходимыми и заросшими лесом холмами. И за пошедшие пять месяцев почти тысяча опытных воинов смогла очень хорошо окопаться…

Частокол, насыпь, небольшой ров, «волчьи ловушки» и множество рядов кольев, смотрящих в сторону холмов на случай неожиданной ночной атаки. И это все лишь в паре сотен шагов от межевых столбов. Попробуй соседи перейти границу, и их можно было бы забросать стрелами, прямо не вставая с лежанок.

Так близко к границе давно уже не селились, но в обычное время здесь почти ежедневно проходили купцы с грузом янгонской бронзы, не упускающие, впрочем, возможности задобрить бравых воинов.

Правда, уже три дня дорога была пуста.

Нет, никаких причин для беспокойства это не означало — дело ли хирдманов морочить себе голову, отчего это стало меньше торговцев. Это головная боль мытарей. Так что когда дорога вывела на их лагерю отряд из трех сотен треверов, никто особо и не забеспокоился.

Не выглядели сильно озабоченными и сами пришельцы.

Поначалу, очевидно, не разобравшись в здешних раскладах, они неуверенно потоптались-потоптались, а потом все же решили напасть. Большая часть отряда составила стену щитов, а еще два десятка арбалетчиков подошли поближе, и принялись забрасывать лагерь горящими стрелами.

Загорелся один, второй, третий шатер, вспыхнула телега с припасами…

Вроде ерунда, а неприятно. Лучники убиев попытались распугать наглецов своими стрелами, но те спрятались за щитами, и принялись лупить, не особо-то и глядя куда. Так что попробуй в них попади на пределе дальности. А вот треверам-то целиться почти и не надо. Лагерь — вон он, — ты в него попробуй, промажь…

Пришлось хозяевам выбиваться из-за укреплений, не особо раздумывая. Пришельцы-то явно не рвались лезть в заботливо приготовленные ловушки, засыпать своими телами ров, биться головами в крепкие ворота или трехметровый частокол.

И тут, надо признать, убии схитрили.

Не желая спугнуть заблудившихся болванов раньше времени, они выпустили за стены сначала всего лишь три сотни воинов. А уже потом, стоило тем сцепиться с треверами, наружу хлынули остальные…

Надо признать пришельцы держались достойно.

Даже сообразив, что попали в ловушку, они приняли этот удар без жалоб и стенаний. Неожиданно показав себя очень умелыми бойцы, они не разбежались, а совсем даже наоборот — лишь еще крепче сомкнули щиты.

После этого им дважды удалось разомкнуть хватку более многочисленного врага и попробовать оторваться, но чтобы умудриться сбежать в таком положении, тут все-таки никакого человеческого мастерства не хватит.

Единственный шанс уйти был, пока оставалась надежда порваться на дорогу.

Вдоль нее шли участки с очень опасными осыпями, на которых никак не удержать стену щитов. А вот тихонько по краю пройти — вполне возможно.

Хевдинг^[261] убиев вовремя сообразил, что прорвись треверы к одному из таких участков, и там они смогли бы плевать на их преимущество в численности. Поэтому он снова направил воинов на отступающий отряд, а полусотне своих телохранителей приказал, не вступая в бой обойти пришельцев, и занять единственный путь из ловушки, в которую они сами себя загнали.

Казалось бы, это уже развеет все надежды на спасение, и сломает решимость треверов биться, но не тут-то было…

Нет, поначалу-то треверы и правда, замерли.

Но вместо того, чтобы пуститься в трусливое, не рассуждающее бегство, или предложить обменять свои мечи на жизни, они просто снова перестроились. После этого, уже не надеясь спастись, рванули к ближайшему холму в шагах восьмидесяти-девяноста от главной дороги, чтобы там подороже продать свои жизни.

И, не смотря на всю настойчивость убиев — втрое превосходящая по численности толпа не смогла помешать их планам. Треверы все-таки дотянул до холма, и только теперь остановились…

Как это и полагалось у фризов, хевдинг убиев шел в первом ряду.

Как и самые лучшие из его воинов, он самозабвенно бился, придя в настоящее неистовство от всей этой героической неуступчивости. Поэтому предводитель и не сумел ничего толком предпринять, когда придворная сотня ярла Ингвара, шагом подошедшая на расстояние атаки к увлеченным битвой телохранителям хевдинга, сходу протаранила ничего не ожидающих воинов, а потом — уже ненамеренно, — принялась рубить подранков. Несколько десятков убиев, были единственными кто, может и сам того не желая, встал у них на пути к очень хорошо укрепленному, но фактически «покинутому» лагерю.

— Клоп халл!!!^[262] Ингвар, Ингвар!!! — загремело еще через минуту, и по дороге повалил второй отряд наемной тяжелая пехота, чтобы перекрыть убиям путь назад.

Спешившие за фризами горские пращники не заставили себя ждать.

Они с легкостью обогнули сцепившихся в бою воинов и, прямо через осыпи, несколько минут спустя окончательно замкнули кольцо окружения. Все, что было дальше, точнее всего было бы описать словом «резня».

Всего лишь на седьмой день после перехода через горы, единственный крупный отряд убиев в этих местах полег под мечами людей ярла Ингвара Треверского, и судьба Южного Адоланда можно было считать решенной. Пусть немногочисленные хозяева здешних замков, поместий и ферм пока еще ничего и не подозревали…

* * *

Что такое «стратегическая» внезапность я распробовал в недавней войне. Все воспоминания были свежи, поэтому было решено «на полную» использовать шанс, что давала древняя дорога.

Сам переход, кстати, занял всего двенадцать дней, и уже 15 марта отряд разведчиков по-тихому занял первую же небогатую ферму в предгорьях, чтобы немного обновить знания о местных делах.

То ли им повезло, то ли это и вправду не было секретом, но как раз ее хозяин, переживая о семье, и рассказал о крупном отряде хирдманов, чем определил их судьбу.

Изначально была надежда, что здесь будет только сидящее по домам немногочисленное ополчения. Поэтому пока армия тянулась через горы и накапливалась в небольшой долине по соседству с их первым «призом», на спешно собранном военном совете обсуждали ситуацию.

На нем почти единогласно было решено, что этот отряд должен узнать о нашем приходе, как можно раньше. И от этого до смерти «удивиться»!

После этого армию разделили на три неравные части, и не самое значительное, но сформированное как раз против хирдманов — «Правое крыло», — я взял на себя.

Со слов фермера было понятно, что они там сильно укрепились, и это действительно могло стать изрядной проблемой, но ставка была на внезапность.

Смешанный отряд из почти 1 400 воинов, уже на следующее утро двинулся в сторону границы…

Надо заметить, что у здешних дорог была одна «исключительная» особенность.

Если вы наполняете дорогу впереди и позади своей армии сильными конными отрядами, и двигаетесь с хоть сколько-то приличной скоростью, то обойти тебя еще могли, а вот обогнать — уже нет.

Местная география просто «исключала» этот вариант.

Благодаря главным образом именно этому, засевшие в своем укреплении хирдманы попались в незамысловатую ловушку и больше ничего сделать не смогли.

…Самое слабое — Левое крыло, — формально возглавил Магон.

Хотя на самом деле эта часть армии, состоящая из почти семи сотен всадников, в том числе и наемников-рушаим, а также идущих во втором эшелоне пращников, была сразу же нацелена на три независимые друг от друга цели.

Необходимо было захватить три пограничных крепости, контролирующих три торговые дороги к янгонам. Правда, княжество Квай уже лет шестьсот никаких опасных поползновений себе не позволяло, из-за чего гарнизоны в них были самые минимальные.

Фактически — мощные крепости времен завоевания Эйдинарда, — низвели до положения мелких таможенных застав. Неизвестно было, в самом ли деле они были захвачены и расширены еще две тысячи лет назад, когда пришельцы пытались добить последних янгонов на побережье, но судя по рассказам, крепости и правда, никак не напоминали возводимые сейчас небольшие родовые замки. Поэтому их крепкие и очень протяженные стены, позволяли в случае неудачи укрыться там чуть ли не всему местному населению. Всем, кто пожелает взяться за оружие…

Основные силы возглавил Дольф (к нему же, чуть позже, должен был присоединиться и наш обоз, когда сумеет преодолеть последний отрезок пути), но и задачи Первому полковнику коронного войска достались самые ответственные.

Когда громили бывший Золотой протекторат, все недобитки и вполне себе вовремя отступившие отряды местных, нацелились идти в Малет — тамошнюю столицу. И если бы тайный штурм города-порта сорвался, они могли бы найти там укрытие, и создать немало проблем.

Помня об этом, было бы глупо не предусмотреть похожее развитие событий, поэтому Дольфу, поручили отправить часть своих сил к дороге через болота, отделяющей богатый север от южных предгорий Адоланда, и перерезать земли убиев надвое.

А основные силы — и переданные ему более 3 000 воинов и все союзники, — должны были рвануть по самому короткому пути к границе с тулингами, и уже оттуда начать полноценную и методичную зачистку, двигаясь в обратную сторону. Естественно, оставив там небольшие заслоны на случай подхода новых вражеских армий.

Кстати, не смотря на новости из Треверской марки — чиуру, да и остальные племена Полуденного нагорья — действительно, продолжали верить в мою счастливую звезду. Тамошние союзники собрали для участия в новой компании более четырех тысяч воинов. Лишь немногим меньше того, что смог рекрутировать я сам *2*.

*2* Армия, собранная для войны против союза тулингов и убиев

Никакой уверенности, что телеги все-таки пройдут, изначально не было. Поэтому для перехода через горы собрали в среднем не меньше 20 вьючных лошадей на каждую роту из 120 человек.

Правое крыло:

1 — ярл Ингвар Треверский (6 верховых\3 вьючные лошади)

3 — оруженосец, повар и конюх ярла (6\4)

6 — личные телохранители ярла во главе с Гильмо (12\6)

120 — первая придворная «сотня», тяжелая кавалерия (240\20)

185 — сборная хоругвь (клан Небесной Черепахи и другие добровольцы из новых подданных), легкая кавалерия (427\30)

480 — четыре роты «пращников», стрелки (12\80)

600 — фризские наемники, тяжелая пехота (712\100)

Центр:

1 — коронный тысячник Дольф Рихтерсон (4\3)

3 — телохранители Дольфа (8\3)

120 — сводная рота стрелков и алебардщиков младшей дружины, средняя пехота (8\30)

600 — фризские наемники, тяжелая пехота (748\100)

630 — Люди Равнины, союзная легкая кавалерия (1840\174)

1 440 — двенадцать рот «пращников», стрелки (36\240)

3 820 — пять союзных племен Полуденного нагорья, легкая пехота (363\782)

+ Обоз:

12 — осадных мастеров-артиллеристов

50 — возчики (при 24 облегченных фургонах и 72 лошадях)

76 — саперы, кузнецы, шорники и столяры (6\0 + 16 облегченных фургонов и 48 тягловых лошадей)

140 — пастухов, отвечающих за перегон фуражного скота и иные работы (24\30)

Левое крыло:

1 — Страж Магон (4\3)

3 — слуги канаанея (6\3)

194 — две неполные роты «добровольцев» из бывшего Восточного анклава, средняя кавалерия (416\40)

480 — четыре роты «пращников», стрелки (12\80)

486 — три хоругви наемников-рушаим, средняя кавалерия (989\90)

= 9 447 человек при 7 820 лошадях и 40 повозках

(из записей Анвара Гарипова)

Глава 8. Гуляй, рванина!

Южный Адоланд, почти четыре недели спустя

(к середине апреля 2021 года)

Треверская армия прокатилась через адоландские предгорья с неотразимостью стального катка, и мгновенно раздавила малейшую надежду хоть на какое-то организованное сопротивление. Во-первых, почти все здешние бойцы сейчас находились за много дней пути от своих домов. Во-вторых, край этот в принципе был очень слабо заселен, и героических партизан-подпольщиков просто не из кого было массово вербовать.

Свой прибавочный продукт немногочисленные местные кланы добывали, разводя мелкий рогатый скот. Нет, конечно же, и овцы, и козы отлично плодятся, а излишки сыра, кожи, шерсть и мясо — в любых количествах закупала перенаселенная долина Тухтауг Мехкой^[263], но многочисленное население для всего этого не требовалось. А не нужно — значит, его и не будет.

И этот социальный механизм редко дает сбой. Хотя спроси любого отца семейства, и он, конечно же, расскажет, как важно иметь многочисленных детей, и особенно — защитников-сыновей. В отличие от земледельческих общин, где постоянная нехватка рабочих рук, отчего народ (на фоне жителей предгорий) плодится, что кролики. Даже если живет объективно беднее…

В общем, внезапный удар такой силы им сейчас объективно нечем было парировать.

Более чем 9-тысячная армия Игоря разлилась по южно-убийским землям, сковав даже те немногочисленные силы, что у них оставались. И разделение на несколько потоков этому, конечно же, очень способствовало.

Отряды в 50-100 всадников рассыпались, контролируя границу с тулингами, путь на север Адоланда, и вообще — все немногочисленные местные дороги и тропы. Присматривая за потенциальными врагами-соседями, перехватывая беглецов и отбивая бессчетные хозяйские стада, которые физически было не спрятать за стенами, полуторатысячная конница «треверов» полностью парализовала здешние кланы.

В это время намного более крупные «банды» пехоты — в две-три роты каждая, — принялись обкладывать найденные замки и селения. Из тех, что не были брошены хозяевами и явно собирались сопротивляться.

Но и каменные стены родовых гнезд убиям не помогли.

Настоящая сила — она ведь не в стенах или башнях. Она — в руках храбрых и многочисленных защитников. И вот с ними-то сейчас было очень-очень плохо, поэтому хорошие шансы отбиться могли быть только на случай какого-нибудь мелкого набега. Случайный враг и вправду мало на что мог рассчитывать, потому как даже ребенок способен столкнуть камень со стены или вылить на охотника до чужих богатств ковш кипятка. Но отсидеться, когда под стены приходит пять-семь сотен, а то и сразу тысяча воинов (минимум вдвое-втрое больше, чем внутри укрылось стариков, женщин и детей), шансы тут выглядели …даже не призрачно.

Редкий родовой замок мог похвастаться хотя бы тремя-пятью днями сопротивления, и в большинстве случаев все протекло по однотипному и незамысловатому сценарию.

Штурмовой отряд подходил к осажденному укреплению, устаивал себе отдых с дороги, и уже на следующий день — несколько сотен стрелков без труда сметали неопытных и плохо вооруженных защитников со стен.

В это время тяжелая пехота «прогулочным» шагов подбиралась к стенам, легко преодолевала их по приставным лестницам, и на этом, собственно, все. Большая часть жителей массово сдается, а немногочисленные старики — стараются подороже продать свои жизни или философски дожидаются смерти.

Их очень редко брали в плен. Разве что по внешнему виду было слишком уж очевидно, что оставшиеся на свободе родственники непременно такого выкупят, но чаще всего победители пренебрегали этой возней…

«Не по сценарию» все вышло лишь один раз — с центральной крепостью на янгонском пограничье, которая считалась родовым гнездом нынешних ярлов.

Все три «таможенных укрепления» в предгорьях, из которых мытари убиев присматривали за торговыми путями, в свое время построили с размахом. И скорее всего — предки самих же князей Квай Туу, пытавшиеся таким образом удержать кусок жизненного пространства за пределами своей неприступной долины. Слишком уж разительно они отличались от всего остального.

Квадрат из мощных каменных стен не ниже 18–20 метров высотой и почти в километр длиной, четыре массивные угловые башни вдвое выше, и по паре не таких примечательных, но все же очень хорошо укрепленных ворот друг против друга.

Первую из крепостей, ближайшую к месту перехода через горы — восточную — удалось взять с налета. «Изгоном» — как писали о таком способе в древнерусских летописях.

Два десятка всадников, сильно опередив вести о своем вторжении, и всего ничего — остальных товарищей, — подъехали к воротам и просто смели таранным ударом ничего не подозревающую охрану. А когда минут через пять подошла пехота — победители без особого труда и риска обыскали многочисленные помещения и передавили затаившихся врагов, окончательно закрепив свою победу.

С самой дальней от места вторжения — с западной крепостью, расположенной прямо на границе с тулингами — тоже обошлись без особых изысков.

Магон, который выглядел для смертельно опасного Стража на редкость юным и утонченным хлыщем, назвался купцом, обогнавшим свой караван с парой телохранителей, и сообщил, что якобы собирается договориться о ночлеге или хотя бы уточнить дальнейший путь за янгонской бронзой.

Не изображая из себя «Штирлица», он подъехал к воротам, дождался неосторожного открытия калитки и, уже через мгновение был внутри, буквально выкашивая в течение последующих нескольких минут ничего не понимающую охрану.

Скорость Стражей, Жрецов и большинства других одаренных, редко делает их еще и силачами. Встречаются и такие, но уже совсем нечасто. Поэтому пока канааней убивал всех, кто имел несчастье попасться ему под руку, его мнимые здоровяки-телохранители спешились, спокойно вошли внутрь, на пару вытолкали здоровенный запорный брус из петель, после чего вовсю ширь распахнули врата и принялись ждать товарищей.

Немногочисленные уцелевшие стражи и мытари, можно сказать «со слезами радости на глазах», поспешили сдаться подоспевшему отряду, с ужасом косясь в сторону милого улыбчивого юноши, в одиночку взявшего огромную крепость всего за несколько минут…

А вот с родовой цитаделью местных ярлов — Серым замком^[264] — все вышло совсем не так «весело» и непринужденно.

Пока было неизвестно, что именно там произошло, но штурмовой группе, пытавшейся и в третьей пограничной крепости порешать вопросы нахрапом^[265], охрана позволила ворваться, но на этом успехи и закончились.

На следующий день железные колья над главными воротами «украсили» полтора десятка свежеотрубленных голов, со следами сражения или, может быть, пыток.

В итоге, у ударного отряда, посланного ради взятия главной из пограничных крепостей, получилось лишь обложить ее, не позволив убиям хотя бы усилить гарнизон подкреплениями. Правда, сейчас уже никто не сомневался, что воинов здесь почему-то оказалось заметно больше, чем в двух остальных.

Узнав обо всем этом, Игорь обошелся почти без ругани.

Во-первых, сколько бы там ни засело убиев внутри, их все равно явно не хватало, чтобы создать по-настоящему серьезные проблемы, потому что изначальные полторы сотни осаждающих до прихода подкреплений, ни разу не попытались атаковать.

Во-вторых, он сам в этот момент возвращался с серьезной победой, а значит, репутация удачливого вождя не должна была пострадать. Все-таки тысяча отборных хирдманов ярла убиев, могла стать болезненно неприятной занозой в заднице для всего войска. И не важно: удалось бы им отбиться, или всего лишь без боя сбежать, узнав о неизвестно откуда взявшихся треверах в тылу.

А так — заботливо подготовленный вражескими хирдманами укрепленный лагерь теперь заняла рота пращников из-за Великого хребта. Подразделение — идеально подходящее, как для атаки, так и для обороны.

Вообще, новые бойцы показали себя очень неплохо!

Нужно признать, что настоящей выучки и опыта им может пока и не хватало, но уже было однозначно понятно: массовое применение пращников с недешевыми свинцовыми пулями^[266] — оказалось единственно правильным решением.

Оно превратило потенциальный «балласт» его войска, всю эту нищую в основном юную и слабовооруженную толпу горцев, в отличные стрелковые подразделения, обещающие сделать треверскую коронную армию сильной и тактически гибкой военной машиной.

По крайней мере, против умелых, но слабо сбалансированных войск вроде фризских племенных дружин, где стрелков редко сводили в отдельные подразделения, и постоянно не хватало кавалерии.

В особенности легкой и средней, и проблема эта была не свойственна разве что только батавам. Но против них Игорь надеялся, что воевать ему не придется. И для этого были вполне объективные причины, учитывая их дружбу с потенциальным наследником.

…При этом все равно можно уверенно сказать, что в целом эта война шла «по плану».

Всего лишь к концу четвертой недели после перехода через горы — уже к середине апреля — на территории Южного Адоланда остался только одно не взятое укрепление: центральная из трех крепостей янгонской границы.

При этом фактически — родовой замок здешних ярлов был расположен в самой середине их владений, контролируя не только торговлю.

Две другие — захваченные крепости — к этому времени успешно пополнялись захваченным продовольствием, на случай осады, и вообще для снабжения армии. Основные склады устроили в западном замке, восточный — прикрывал границу с тулингами.

Пока они вели себя довольно «безразлично» к судьбе союзников, хотя немногочисленные беглецы не могли не сообщить о происходящем, но был риск, что их вожди проснутся, обложат его, и тогда тамошние запасы стали бы недоступны для остальной армии.

А в здешних небогатых краях оперативное снабжение более чем девяти тысяч человек становилось серьезной заботой. Из пищи в добычу попадал в основном мелкий рогатый скот, у которого были немалые естественные проблемы с «хранением».

Здешние кланы, конечно, выращивали какой-то небольшой объем проса, но большую часть пшеницы и остальных круп, им приходилось закупать у своих же — земледельческих кланов на севере.

Поэтому Игорь приказал задействовать несколько крупных отрядов собственных воинов и пленников, для забоя и переработки овец и коз во что-то более надежное, и не требующее постоянного выпаса.

Те же бараньи туши, замаринованные в смеси из специй вроде перца, имбиря, куркумы и карри, могли храниться несколько месяцев даже без соли. Этот способ консервации изобрели более трех тысяч лет назад, и он до сих пор широко распространен в бедных районах Индии и некоторых странах Азии.

А хорошо подсоленное, да еще и подкопченное мясо — становилось и вовсе «вечной едой».

На ту сторону гор все это время шел сплошной поток излишков скота.

Его должны были частично раздать союзникам в виде их доли в добыче, частично — распродать или обменять на зерно, корнеплоды, вино и пиво — и все то, что можно было переправить назад, и хранить на случай осады.

Вообще надо признать, что местные богатства, ни в какое сравнение не шли с канаанской добычей во время прошлой войны. Нет, ни кто не чувствовал себя обманутым, и не предъявлял претензий. Но по-настоящему счастлива была только та самая — небогатая молодежь, — составившая основное число бойцов среди, например, пращников. Или — такие же полунищие роды, выставившие немалую часть воинов в подкреплениях союзников.

Для многих — это и впрямь был первый поход, поэтому возможность прихватить чуток серебра, снять с побежденного дорогое оружие или доспех… Все это они пока воспринимали, скорее как приятный и неожиданный бонус, а не единственную причину вообще вставать по утрам.

В отличие от той же тяжелой фризской пехоты.

Но и наемники не особо заморачивались на эту тему, потому что в отличие от союзных отрядов, кроме добычи получали еще и еженедельную плату…

…Армии Игоря понадобилось больше трех недель, чтобы снова получить возможность концентрировать силы. Теперь уже на пути в Северный Адоланд.

Граница туда была довольно проницаема, но если вы хотите наступать отрядами в тысячи воинов, то бездорожье, по которому попробуй, проведи хотя бы вьючных лошадей — точно не ваш выбор.

Солдаты жрут, и жрут обычно много! И если им этого не позволять, то начинаются совсем уж ненужные проблемы. А потому, единственная возможность вторжения в Южный Адоланд оставалась по самому короткому пути туда. Только через болотистую, заросшую джунглями низменность в двух днях пути на север от осажденного Серого замка.

Через нее шла одна из трех торговых дорог из долины Тухтауг Мехкой.

Сначала эта — хороша утрамбованная грунтовка — поворачивала к столице убиев, а потом, уходила дальше — в глубину Восточного Эйдинарда, — к главным городам бывшего племенного союза токсандров.

* * *

Окрестности замка Грисбург, главная ставка коронной армии

(16 апреля)

Все это время почти треть армии сидела вокруг Серого замка — в центе убийских предгорий — демонстрируя готовность парировать удар с любой стороны. Хоть встречный — с севера, а понадобится — так укротить и передовые отряды возвращающихся хозяев.

Чтобы не сточить силы отдельных отрядов в постоянных вылазках, приходилось проводить какую-никакую ротацию. Получив сообщение, что очередное укрепление взято, и воины возвращаются с добычей и пленниками, другой отряд тут же снимался, чтобы взять штурмом или принудить к сдаче следующую укрепленную деревню или небольшой замок.

Но сам Игорь больше в вылазках не участвовал.

Прошло достаточно времени, чтобы убийский ярл получил новости, и попытался что-то предпринять. Было бы чертовски глупо, если бы теперь уже их самих застали, что называется «со спущенными штанами».

Поэтому Игорь сидел в своем главном лагере, и готовил войско драться с возвращающимся убийским ополчением, или завоевывать земледельческий север их владений…

…После победы над хирдманами, он потратил сутки на сбор трофеев, некоторый апгрейд захваченного лагеря, похороны погибших и прочие — совершенно необходимы заботы. Например, награждение героев уже на вечернем пиру.

Кстати, в отряд, выманивший убиев из-за стен, отобрали лучших из лучших. В процессе их, конечно, потрепали, но именно убитых — было сравнительно мало. Тем более что прямо там, на поле боя Игорь доказал, что не зря «числится» Жрецом. Он активировал несколько делений своего «браслета отложенной жизни», и подлечил самые сложные случаи.

Да и потом, в следующие сутки, пока вылезали всевозможные осложнения, незамеченные в горячке боя, он готов был прийти и, как минимум обследовать, любого из своих людей. Остальных — а это было около двух десятков воинов из трехсот — пришлось переправить за Алайн Таг, чтобы подлечить более основательно.

В «до огнестрельные» времена, если строй тяжелой (и самое главное — профессиональной) пехоты не разбивали, она обычно несла минимальные потери, даже в самых жесточайших сражениях. Главная убыль традиционно случалась во время разгрома и последующего бегства. Особенно, если у победителя под рукой оставалось хоть сколько-то всадников.

Милейшее дело для конницы догонять и рубить пехоту! Перепуганных, ничего не соображающих, бросивших щиты, большую часть громоздкого оружия, а нередко и броню…

Исключением в этом правиле был лишь штурм, особенно недостаточно подготовленный, но его-то — как раз благодаря сочетанию хитрости с удачей, — в этот раз удалось избежать.

После этого, его «крыло» довольно легко зачистило — самую малонаселенную часть Южного Адоланда, и уже по дороге назад Игорь узнал о неудачном штурме родовой крепости местных ярлов.

Прикинув, что это все равно не отменяет удобств, от сосредоточения ударного кулака его армии в самом центе провинции — с самой густой дорожной сетью, — он назначил под главный «склад» уже захваченную восточную крепость, а в окрестности Грисбурга продолжил созывать свои освобождающиеся отряды, устроив к северу от непокоренной твердыни главную ставку.

И вот последние четыре дня он фактически «скучал», ожидая вестей от двухтысячного войска, отправленного организовать укрепленный форт у начала дороги через болота, и проверить путь на север к столице убиев.

Разговоры и подробные описания пленников — это все-таки одно, но «посмотреть» стоило и глазами собственной разведки.

К этому времени абсолютное большинство пленников, и самое главное — пленниц, как и несъедобную часть добычи — уже переправили на ту сторону Алайн Таг, поэтому из всех доступных развлечений, в лагере остался только алкоголизм.

Вино вообще составляло чуть ли не половину того, что его караванам приходилось тащить из бывшего Золотого протектората. Правда, дело тут было, конечно же, не только в возможности расслабиться. Пусть душевное самочувствие воинов — тоже штук не второстепенная.

Главная польза от вина было в обеззараживании питьевой воды. Слишком уж неприятная штука могла случиться, если задрищет целая армия, а растрачивать на это силы одаренного — это значит, остаться без помощи, если вдруг «образуются» тяжелораненные. Что в боевом походе, естественно, и даже ожидаемо…

Так что ответ на этот вызов был одинаковым многие века. В том числе и на Земле — что в Античности, что в Средневековье или даже в так называемое Новое время. При передислокации солдат в другой регион, с непривычным климатом, опытными полководцами рекомендовалось первые дни выдавать рядовым вино пополам с водой, пока их организм не привыкнет к местному питью. Потом, постепенно, долю вина нужно было уменьшать и увеличивать содержание воды.

Вторым вариантом досуга — оставались разговоры.

— Слушай, друг мой, — к полудню Игорь, как и его собеседник, немного захмелел, и прежде чем сформулировать мысль, немного поводил кубком в воздухе перед собой, изображая некие причудливые и даже немного загадочные петли. — Признайся, зачем тебе вообще господин? Пусть и непременно со своей пирамидой… Для чего вообще Стражам нужны Жрецы?

Магон, тоже возвратился с победой, после этого из ставки больше никуда не отлучался, а потому немного скучал. Именно поэтому он с неприкрытым энтузиазмом поддержал идею, и с самого утра поддавал в компании работодателя.

Правда, как и другие одаренные без умения лекаря, он своими возможностями управлял куда хуже, и вынужден был искусственно сдерживать опьянение на некой едва ощутимой грани. Когда ты уже вроде как «повеселел», но талант Стража еще не решил, что организм отравлен, в опасности — и не начал его «спасать».

Игорь слабо представлял себе причины, но когда прозвучал вопрос, тревожность канаанея скакнула, и по его ауре все-таки прокатилась волна силы, вызывая некие, не очень-то приятные ощущения, потому что Магон явно поморщился.

«Ага, организм все-таки решил тебя подлечить…» — понимающе хмыкнул про себя бывший журналист, у которого подобные процедуры случалось только по желанию.

— Господин, большинство Стражей Пирамиды находят еще в детстве, — после едва заметного колебания, Магон снова наполнил кубок и откинулся на ложе, очевидно, все-таки решив пооткровенничать. — Мы растем под ее защитой, каждое мгновение можем зачерпнуть ее силу и когда вырастаем …без нее нам не так спокойно и хорошо. За пределами храмов нам всегда будет немного тревожно…

Погрузившись в какие-то воспоминания, канааней ненадолго замолчал, но почти сразу же «вернулся».

— При этом мы не соперники Жрецам. Даже сильнейший из Стражей не сможет заменить своего господин, а значит, и удержать власть. Даже если каким-то неимоверным способом захватит ее! Поэтому мы и предпочитаем держаться руки, таких как ты, господин, а не искать власти самим…

Магон, впервые за последние пару месяцев, позволил себе откровенно и даже «открыто» улыбнуться, не пряча свои чувства за привычной маской патентованного флегматика^[267].

— А вот те из нас, чей дар открывается сам по себе, вдруг, и развивается вдали от остужающей тени пирамид, они не очень-то любят подчиняться. Чаще всего, если из них и получаются слуги, то их Жрецы предпочитают держать на расстоянии. Такая помощь чересчур ценна, чтобы от нее отказываться, но сами они слишком свободолюбивы и не любят придворных интриг. Однако могут водить отряды воинов, поскольку и сами по себе являются силой на поле боя…

Разговор только приобрел неожиданную задушевность, но как это бывает обычно: тут же нашлась причина его прервать. В этот момент со стороны северных ворот послышался дробный стук копыт, как минимум трех — скачущих во весь опор — скакунов.

Игорь уже достаточно прожил в новом мире, чтобы с легкостью «на слух» определить, что всадник есть только на одном из них, а значит — это гонец. Других внутрь просто не пускали, и тем более — носиться на такой скорости.

— Именем ярла! — прохрипел всадник уже у шатра предводителя, пока воины из ближнего круга помогали ему покинуть седло.

Через минуту невысокий усталый воин стоял перед разом протрезвевшим Игорем.

— Мой ярл, два дня назад мы по слову твоему заложили у болот новый форт, и доставили в него припасы, но пройти дальше не смогли. Три роты пращников при поддержке сотни фризов попытались исследовать ближайшие окрестности, но если бы им позволили войти глубже в лес, а уже потом напали, то на этом бы им и конец! — вестник несколькими глотками промочил горло из поднесенной фляги и через мгновение продолжил уже не таких хрипящим и надтреснутым голосом. — Прежде чем им смогли нанести слишком уж серьезные потери, из форта на помощь вышли еще почти полтысячи воинов и враги в итоге лишь злобно облизнулись, но не удержали своей добычи…

— Твою ж ты, «дивизию»! — привычно по-русски в полголоса прокомментировал Игорь, и потребовал подробностей. — Что было дальше?

Глава 9. Грязные танцы

Граница между севером и югом Адоланда, после полуночи

(19 апреля)

Вторая попытка пересечь Срединные топи^[268] тоже была разведкой. Только на этот раз — тайной, — без аккомпанемента и куда в меньшем числе. Да и окольными — чисто условными тропами. Прикинув, что заслать вдвое-втрое или дальше впятеро больше воинов, чем в пошлый раз — не вариант, и попытку проломить оборону местные могли предусмотреть, — я решил глянуть на все лично. Все-таки «своя рука — владыка!»

Самая большая проблема предстоящего театра военных действий была не в чудовищной мешанине из бездонных болот, и не в тысячах заводей с открытой водой, и даже не в густых непроходимых пятнах джунглей, вымахавших на каждой доступной возвышенности или мелководье…

Труднее всего было понять, что вообще делать с этой сумасшедшей и совершенно непредсказуемой смесью из всего перечисленного. Причудливое и непроходимое месиво, делало решительно непонятным, как, черт возьми, здесь в принципе можно наступать?!

Наступление по торговой дороге без очистки топей, означало постоянные — скорее всего, еще и безответные —потери.

«…Стойте!» — крадущийся впереди проводник снова повторил свой стоп-сигнал, и все безропотно замерли ровно там, где каждого из нас и застала эта команда.

Всего пара часов пути среди местных «красот», несколько залетов в грязные вонючие ямы, и вряд ли хоть у кого-то осталось желание проявлять инициативу, или пусть даже самая крошечная тяга к незапланированным подвигам.

Хотя некоторые как германские, так и кельтские племен по-прежнему верили, что болото — это кратчайший путь к богам, и даже сохранили культы, что практиковали ритуальные удушения^[269], — но в мой отряд вряд ли попали настолько уж ревностные поклонники таких замшелых традиций, чтобы рваться навстречу к предкам именно сейчас.

Тем более что культы, все еще требующие человеческих жертвоприношений, пусть даже готовые удовольствоваться жизнями врагов или пленников, среди фризов считались и правда, жутким анахронизмом.

Но сама мысль, присмотреться к соратникам, вызвала неожиданный интерес, и я с любопытством окинул взглядом свое разношерстное воинство…

Местная Луна сейчас давала достаточно света, чтобы рассмотреть лишь контуры тел или самые приметные препятствия, но я-то был далеко не обычным человеком, и интересовался не просто выражением лиц или позами этих людей.

В отряд отобрали три десятка тех, кто хоть раз ходил через болота, а еще лучше — жил возле них, и мог хоть сколько-нибудь «привычно» почувствовать себя в этой вылазке. В итоге ни один из личных телохранителей не попал в список, и только Гильмо сумел настоять на своем участии.

Самым юным в отряде был один из двух проводников — идущий последним 22-25-летний парень, — проживший свои первые десять лет в похожих условиях где-то в Центральном Эйдинарде. А старшим «лоцманом» (учитывая обилие воды вокруг) — числился 40-летний ветеран, лет двадцать назад пересекший здешние болота по торговой дороге, и фактически ничего не знавший о местах, через которые предстояло пробираться.

Именно поэтому он часто «пугался» и с незавидной регулярностью сигналил «опасность!», что все начали воспринимать как должное, практически только что.

В самом начале пути, многие еще стремились выделиться в глазах нанимателя, и вели себя временами, словно бестрепетные (но в этих условиях, читай — безголовые) профессионалы-болотники.

А ведь стоило всего одному из них лишь разок оступиться, и самую малость — не до смерти — побулькать в совершенно невидимой со стороны заболоченной яме, как глупая бравада закончилась.

«…Нет, вроде паники или лихорадочного непредсказуемого возбуждения на аурах воинов не наблюдается, а значит, опыт и привычка к постоянному риску все-таки взяли свое. Ага, пора…»

Проводник снов ожил, но двинулся он в обход чем-то не приглянувшихся ему кустов. Через практически такие же.

Ну, или это на взгляд «опытного ботаника», вроде меня.

Воин заскользил среди травы, чуть пригнувшись, словно бы пытаясь обогнуть чем-то опасные ему заросли. Против часовой стрелки. Я уже знал, что делают так обычно не только из страха перед мифическими наблюдателями.

Просто оказалось, что если передвигаться, именно пригнувшись, и стараться задействовать все мускулы, это автоматически снижает силу, с которой ты ударяешь ногами о землю, когда шагаешь. И вот тогда появляется хоть какой-то шанс избежать внимания часовых.

Все-таки «слышно» в ночном лесу, куда как на большее расстояние, чем «видно».

* * *

В этой вылазке я выполнял обязанности сразу двух командиров — предводителя, и начальника разведки — одновременно. Хотя, казалось бы, умение видеть ауры живых существ почти на 55–60 шагов вокруг, должно было сделать из меня почти идеального разведчика в такой темноте, но был один неприятный нюанс.

Ниже уровня земли я мог различить только полноценные пустоты.

А вот обычная для здешних болот смесь из переплетения корней, воды и грязи, на «жреческом» внутреннем радаре никак не высвечивалась. Из-за этого была высока вероятность, что обманутый собственным умением, я мог собственноручно завести отряд, например, прямо в болото.

В итоге сложилась парадоксальная ситуация, что надежнее всего, было выпустить вперед ветерана, бредущего иногда и впрямь на ощупь; через 25–30 шагов за ним — я, — а уже потом, шаг в шаг друг за другом, тянулись остальные.

Ну и замыкал цепочку — молодой, но заметно лучше остальных ориентирующийся в здешних условиях парень…

Когда идущий впереди ветеран по-прежнему бесшумно, но теперь — как-то боком заскользил вперед, я поначалу удивился, и сделал пару невольных, практически инстинктивных шагов вперед.

Чертовски хотелось понять, что же именно там происходит, и уже в следующее мгновение события понеслись вскачь…

Первое что бросилось в глаза, как аура проводника полыхнул беспокойством, а сам он, все так же «под углом» к некой точке впереди нас, с места рванул вперед. И теперь уже абсолютно не заботясь о тишине, или хотя бы минимальной скрытности…

В следующее мгновения я рассмотрел горящую гневом и насмешкой фигуру неизвестного воина, который все это время и правда, скрывался в кустах.

Немного позируя и даже красуясь, тот выдвинулся из переплетения ветвей и, получив свободу для замаха, подчеркнуто медлительно вскинул руку с одним из своих метательных копий. Как бы говоря нашему проводнику: ну и куда ты теперь денешься?

Очевидно ни меня, ни остальных воинов он все еще не успел рассмотреть, и эту глупую небрежность можно было использовать, потому что стоит ему сейчас подать сигнал, и нам останется только поспешно уматывать обратно, да молиться, о спасении.

Судя по тому, как крепко они помяли почти полтысячи воинов во время первой попытки, наши нынешние три десятка — убиям на один зуб.

И я побежал. Только совсем не назад…

Максимально ускорившись, я мгновенно настиг врага, заскочил наглецу за спину, и врезал ему по голове, решив, что если перестараюсь, то легче будет подлечить, чем отбиваться от толпы его разъяренных приятелей.

Еще через минуту или немного больше, проводник перестал петлять где-то впереди, и наконец-то вынырнул на открытое пространство с вскинутым вверх клинком, затормозив буквально в двух шагах.

Очевидно, все еще не избавившись от предчувствия смертельно опасного броска, он с недоумением уставился на меня, потом перевел взгляд на неподвижное тело и уточнил:

— Господин, а как ты здесь оказался господин? Я же… — тут он, похоже, все-таки сообразил, что негоже ветерану многих битв так растерянно болтать даже в минуты опасности, и резко прервался.

Все это время я мучительно вслушивался и всматривался, но так и не смог определить, есть ли рядом кто-то еще, и нужно ли нам уже драпать, или можно пока погодить…

Практически тут же из-за кустов, где я сам скрывался буквально только что, появились двое из наших, и старший уточнил:

— Нам нужно бежать, господин, или пока все нормально? — вопрос был озвучен негромко, но внятно.

— Действительно, а где остальные? — наконец-то сообразив, я проявил чисто командирскую смекалку, подразумевая, естественно, непонятное отсутствие врага. — Неужто же он был тут один…

Верно интерпретировав приказ, проводник наклонился над бессознательным телом, что-то там недолго пытался рассмотреть, а потом — так же бесшумно, как и раньше, скользнул в кусты, где совсем недавно отсиживался мой пленник.

— Да, мой ярл, этот убий был здесь один, — твердо заключил ветеран, и на всякий случай уточнил. — Все его вещи там внутри, да и само лежбище рассчитано лишь на одного!

Силы Жреца было не сравнить с обычными человеческими, а вот нервную систему открывшийся талант изменил не настолько глобально. Прислушавшись к себе, я вдруг понял, что совсем не настроен продолжать эту вылазку.

«…Блин, в конце концов, ярл я или нет?! Может же моя интуиция подсказать, что ну его нафиг на сегодня приключений…»

Может быть, заключение этого маленького договора очистило совесть, и на душе именно от этого заметно полегчало. Но где-то в глубине я по-прежнему был уверен, что дело всего лишь в отсутствии необходимости дальше тащится в эту темную и опасную неизвестность, вдыхать вонючие, затхлые испарения, да и просто рисковать жизнью.

— Свяжите его, и берегите, как отца родного! — я ткнул пленника в бок, намекая, что ему лучше и дальше изображать полумертвого: поганец, оказываете, начал приходить в себя.

К концу разговора число его участников заметно пополнилось, но пришедшие первыми вполне логично отнесли приказ именно на свой счет, двинулись принять пленник …и практически одновременно ухнули по пояс в грязь.

Остальные им, конечно же, тут же пришли на помощь, но среди всей этой суеты совершенно отчетливо прозвучал голос старшего из проводников, который не преминул прокомментировать закавыку:

— Вот и я думаю, господин, как же ты опередил меня, если я первым обежал болотную яму, которая была между нами…

В этот момент, как на заказ выглянула местная Луна, и осветила обсуждаемое пространство.

Идеально ровная почти на всем своем протяжении болотная гладь, скорее даже — жидкая грязь, — оказалась нарушена только дважды: в том месте, откуда только что вытащили двух несостоявшихся помощников, и длинной ровной цепочкой идеальных отпечатков, пересекающих всю эту природную ловушку ровно посередине.

«Надо же…» — подумал я, но вслух сообщил несколько точнее:

— Если что, попробуйте только дать мне утонуть!

В следующее мгновения я пропал на одной стороне болотины, и тут же появился на другой, среди остальных своих воинов. По крайней мере, так это увидели они.

«По жидкой грязи, аки посуху! Фантастика…»

О том же самом однозначно говорила и новая — вторая по счету цепочка следов, — пересекающая грязь рядом с первой.

— Вот это да…

Хирдманы не любили утруждать себя показной интеллигентностью, а потому прокомментировали открытие куда разнообразнее, и можно даже сказать — «интереснее».

В обычной жизни фризы видят своих могущественных жрецов не так уж часто, а достоверно знают о них — и того меньше.

* * *

Форт на южной окраине Срединных топей

(тот же день — ближе к утру)

Обратный путь занял куда меньше времени.

Мы, конечно, на случай засады старались возвращаться не ровно по своим прежним следам, но, как и в первый раз, все равно пересекли границу топей почти в двух километрах западнее форта и охраняемой им главной торговой дороги.

И уже потом, по сухой и безопасной тропе, добрались до своих палаток.

Наскоро приведя себя в порядок — перекусив, и переодевшись, — Игорь воспользовался своим положением, и с радостью ушел спать, передав пленника в опытные руки тех, кто может и не ходил по болотам, но способен был очень-очень внимательно выслушать его, когда пленник, захлебываясь от энтузиазма, возжаждет поделиться своими знаниями.

А так же — слухами, догадками и подозрениями…

Но в этот раз сон не задался.

Перед самым рассветом форт разбудили крики со стороны болот, а еще через минуту телохранитель доложил, что в последний предрассветный час убии напали на часовых, и даже как-то умудрились поджечь одну из вышек.

У Игоря здесь было около 4 000 воинов, и он уже знал, что всех врагов воде как не может быть даже четверти от этого числа, поэтому он пришел в негодование, и потребовал перебить наглецов, но «ни в коем случае не углубляться за ними в топи».

Спать дальше, пока не отобьют нападение, было бы как-то неправильно, и бывший журналист решил глянуть на весь этот бардак лично. Однако у убиев оказались другие планы на этот счет…

Пока Игорь добирался до атакованных стен, нападающие уже отступили, и бой фактически прекратился. Но не прекратились вызванные этим заботы.

Все обошлось отнюдь не только сгоревшей вышкой.

Пока треверы тушили вышку и отстреливались от нескольких десятков небольших отрядов мелькающих где-то на грани видимости, у них увели с полсотни голов коз.

Да, добытых здесь же в походе, так что все это выглядело не столько опасно, сколько оскорбительно. И ощущение только укрепилось, когда мы сравнили свои потери, с доставшимися нам телами нападавших.

Счет получился 12:3 (большинство своих подранков убии смогли увести, не смотря на то, что они явно не ожидали такого нашего многолюдства).

Единственное, что хоть как-то сглаживало эту пилюлю — это еще два тяжелораненных пленника, которых без труда можно было подлечить, и тут же хорошенько расспросить. Чем выделенные ранее хирдманы тут же и занялись.

Откровенность первого из пленников требовала независимой поверки…

Весь остальной день Игорь посвятил переналаживанию системы обороны, в чем его «горячо» поддержала остальная армия.

* * *

Форт у Срединных топей

(20 апреля)

На следующий день Игорь проснулся грязный, усталый и злой, как тысяч чертей, но хотя бы о своей воле. Нынешней ночью убии то ли не решились, то ли изначально не планировали беспокоить треверов.

Но в целом — их проблемы за сутки не особо, чтобы разрешились.

Во-первых, о том, насколько нынешняя система обороны стала надежнее, могло показать только новое нападение. Во-вторых, хирдманы пытавшие пленников готовы были озвучить добытые сведения, и со слов убиев выходило, что эти болота их войску обойдутся едва ли не дороже всего Южного Адоланда…

Изначально с топей кормились не больше двух-трех десятков семей охотников и рыболовов. Воины из них так себе, поэтому сейчас они и были в основном проводниками. А вот нападали в основном — беглецы из разгромленных южных родов. Сейчас, только в ближайших к форту зарослях, за нами наблюдали, не меньше четырех сотен таких «доброжелателей».

Однако самые большие трудности грозили не от них.

Оказывается, когда в столице узнали об этом нападении, младший брат их ярла не полез в неизвестность, а потихоньку привел на самый большой остров практически в центе топей всех кого смог собрать, и сейчас торговую дорогу перекрывают неплохие укрепления.

Тоже преимущественно деревянные, но взять их без множеств лодок или плотов нечего даже мечтать. Именно там сидят основные силы убиев, к ним постоянно подходят подкрепления, и их уже должно быть не меньше 500–600 воинов.

Но самое главное не это…

Хуже всего, что попытки полноценно зачистить Срединные топи, будут означать потерю темпа наступления, и к тому времени, как наша армия сможет переправиться на ту сторону, в этом может вообще исчезнуть необходимость.

Особенно, если объединенные ополчения обоих племен бросят свои нынешние завоевания в Треверской марке, и вернутся, чтобы сначала прикончить одного прыткого ярла, отвоевать свои земли назад, а уже потом — пойти, чтобы снова воевать с треверами.

Или того хуже — решат отобрать, или как минимум пограбить только что завоеванные владения на той стороне Великого хребта…

Окончательно осознав, что нынешнее развитие ситуации — это путь в никуда, Игорь задумался, и некоторое время никак не реагировал на болтовню оруженосца, и вопросительные взгляды озадаченных его молчанием телохранителей.

— Да какого черта, как же меня достали эти грязные танцы!!! — вскочив, он задумчиво заметался по шатру. — Со всем этим надо что-то делать, и делать хорошо, потому что «такая» войн нам не нужна… — в какой-то момент лицо ярла расслабилось, и привычная в последние дни маска угрюмого недовольства покинул его. — Мы этих тварей удивим… Эй, кто там: призовите знаменосцев!^[270]

Глава 10. Война — фигня, главное манёвры…

Осадный лагерь у столицы убиев, рассвет

(29 апреля)

Вчера мы почти весь день ставили частокол вокруг Убайды, еле-еле успели замкнуть кольцо уже далеко за полночь, поэтому спать треверская армия разбрелась ближе к рассвету. Волчьи ямы, смотровые вышки и прочее разное, доделывать решено было в остальные дни. Уже без всего этого аврала.

Поэтому, каково же было мое удивление, когда с первыми лучами один из часовых не снижая скорости, ворвался в шатер, и не заморачиваясь традиционной вежливостью без обиняков вывалил:

— Бежим, господин, сейчас они разгонят самых храбрых или просто глупых пращников, и будут здесь. Все остальные «наши» уже вооружаются…

Половину палаток вчера не ставили, поэтому прохрапевший всю ночь у моего порога оруженосец, только в этот момент, очевидно, и открывший глаза, от таких новостей выпрямился и испуганно икнул.

— Да какого альва!

Сказанное позвучало скорее возмущенно, чем испуганно, чем собственно оно и было на самом деле. Жреческие таланты как-то незаметно отучили меня мандражировать перед боями с обычными людьми, слишком уж я превосходил даже самых опытных хирдманов. А вот срыв планов и реальный риск разгрома — будил в душе ядреную смесь из возмущения, раздражения …и немного ощущение вины.

Если враг уже за частоколом, который мы с таким трудом возвели, то получается — часовые заснули что ли? Если так, то это, как ты не крути — косяк именно командира, который не учел уровень измотанности своих людей, после вчерашней стройки.

Сами-то засони, почти наверняка сейчас уже оправдываются перед предками-покровителями рода, потому что пленных в такой ситуации почти никогда не берут. Слишком уж велик риск, провалить дело.

— Как это случилось? — не смотря на всю очевидность, решил все же уточнить, продолжая максимально быстро натягивать броню в три пары рук — при помощи оруженосца и горе-вестника.

— Не знаю, господин. Мы обнаружили нападение, когда драка пошла уже внутри…

Командирский шатер стоял далеко не в первом ряду южного осадного лагеря, и пусть на небольшом возвышении, — но отсюда все равно не был виден подход к частоколу, так что все логично. Моя собственная наблюдательная вышка тоже должна была появиться только сегодня-завтра.

— Готов? — экипировка оруженосца было куда легче и, соответственно, проще, а потому его удалось снарядить заметно быстрее. — Ну, тогда давайте попробуем спасти все то, что еще можно спасти…

* * *

Ночное нападение на наш форт у Срединных топей десять дней назад, однозначно и очень убедительно показало две важные вещи. Во-первых, что он совершенно недостаточно укреплен, и с этим срочно что-то необходимо делать.

Во-вторых — попытка прорваться через болота по узкой торговой дороге, будет стоить слишком уж серьезных потерь, но не даст выигрыша по главному параметру, из-за которого можно было пожертвовать сотней, или даже двумя — жизней. Не говоря уже о неизвестном числе раненых, которые покинут войско как минимум на два месяца, и чье лечение обойдется в целую прорву серебра.

И ведь не только!

Для их доставки понадобятся повозки, люди и немало всего прочего, что плюс ко всему — сильно уменьшит и без того невеликий поток грузов через горы. В Южном Адоланде сейчас не было проблем только с мясом.

Дорога к «озерному» храму лишь в одну сторону занимала не меньше 20 дней. Гонцы могли преодолевать это расстояние, конечно же, заметно быстрее, но никак не тяжелораненные, которых вообще не желательно было бы трясти…

Игорь не сомневался, что сейчас, но волне своих побед, он сможет даже союзников заставить пробиваться через все это болотное безобразие. Да только что же их ждет в итоге? Куча потерь и пара грязных штанов в виде добычи в конце? Ну, какие там сокровища в нищих походных шалашиках?!

А если родичей менять «на трудности», тут еще попробуй, убеди себя, что это выгодная сделка. После этого с репутацией удачливого предводителя среди соседей будет покончено, и в следующий раз за ним пойдут только те, кому будет совсем уж нечего терять…

Да и самое главное — в такой ситуации нечего рассчитывать хоть на какой-то выигрыш по времени.

Чтобы зачистить все эти 600–700 квадратных километров топей, заболоченных озер и отсыревших джунглей (при том, что к врагу будут постоянно подходить подкрепления), понадобится месяц два-три — и это еще в лучшем случае.

И тогда Игорь спросил себя: что делать, если «следующий шаг», что подсказывает логика, выглядит как самая настоящая ловушка? Правильный ответ: конечно же, не делать его! А сделать другой, совершенно неожиданный, который при этом имеет все шансы решить и «проблему Срединных топей».

Потратив тот день на достройку форта: расчистив и укрепив местность чуть ли не на километр вокруг него, наставив множество вышек с крышами и стенами, густо покрытыми глиной на случай новых попыток поджога, Игорь поспешно отбыл на северо-восток.

По дороге к нему присоединились почти две трети всей остальной армии, и все четыре десятка специальных быстроходных повозок, загруженные зерном, мукой и прочими припасами длительного хранения по самое, что называется, «не могу».

Замыкало это «новое переселение народов» — стадо почти в тысячу голов овец и коз.

Еще через два дня треверское войско спокойно пересекло границу кельтского племени менапиев, и взяло направление на их столицу. Каждому десятнику было доведено, что если их люди отойдут хоть на шаг в сторону или посмеют обидеть кого из местных — то им тоже конец.

Ближайшие соседи убиев жили в постоянной готовности к очередному набегу, но все-таки не к полноценному вторжению. Тем более, такое редко происходит в тайне, а тут — как снег на голову (или как там они привыкли называть такую жуть). Поэтому чтобы встретиться в поле с уже отмобилизованной 6 000 армией, им пришлось сначала созвать кланы, потом — занятья разборками со старшинством и прочим разным.

В целом-то довольно слабосильные менапии, у себя дома смогли созвать почти вдвое больше воинов, чем на них шло. Но у них хватало опытных командиров, которые знали: много воинов — это в лучшем случае большая толпа, а не войско. Сначала нужно было разобраться, кто станет на правом, кто на левом фланге, а кто примет удар в центре…

В общем, требовалось время, чтобы превратить весь этот развеселый табор в настоящую армию. И если бы «нападающие» действовали, как все остальные враги, начав в первую очередь грабить все, до чего могли дотянуться, то нет вопросов. Ополчение разобралось бы между собой, вышло в поле, и хорошенько наподдало неизвестно откуда взявшимся «бродягам».

Но треверы под строгим присмотром отцов-командиров ни на что не отвлеклись, да и от границы было не больше 120–130 км. Всего-то четыре дня, даже для армии Игоря, не так чтобы идеально хорошо научившейся маршировать в колоннах.

Так что в дне пути от своей столицы посольство менапиев попыталось задержать чужаков.

Они должны были сначала увлечь нас предложением откупиться, потом — хорошенько поторговаться о конкретной сумме, а там — глядишь, и войско будет готово, а может и кто из соседей вызовется помочь…

Но Игорь заранее подготовился к тому, чтобы не повестись на идею сорвать немного серебра на ровном месте, и в ответ на предложение послов — трех сытых, холеных и явно небедных старейшин — сумел достаточно убедительно изобразить удивление.

«…Мол, да как так, какое еще нападение? Я сам воюю с убиями, вот и решил поискать союзников: узнать у их собственных соседей, как им живется рядом с такими вероломными тварями? Тем более что это они напали на мои земли, а сам я с соседями предпочитаю торговать. Да как вы могли такое даже подумать?! Да мы же идем вежливо-воспитанно, а вы на нас такие мысли думаете…»

Изобразив высшую степень огорчения, Игорь заявил, что из-за чуть было не случившейся трагедии, он ужасно расстроен, и — «…ни одного лишнего мгновения не сможет больше оскорблять своим присутствием эти священные земли!»

После этого, не выслушав ни слова возражений от обалдевших послов, он развернул свою армию, и скорым маршем стал уводить ее, но не туда, откуда пришел, а …к восточной границе убиев, которую они и пересекли еще через полтора дня.

Все это время их на безопасном отдалении сопровождали разъезды менапиев, конечно же, уже догадавшиеся о цели всей этой эскапады, но ополчение их все еще не было готово, и новых попыток вступить в переговоры не случилось. Тем более что и убедительных причин для претензий не было.

Земли их — не грабили, обид жителям — не чинили, а что вроде как использовали, на манер проходного двора, да еще и бесплатно — так ты пойди, докажи!

…Вот так, второй раз за одну компанию, Игорь умудрился опять атаковать убиев с совершенно неожиданной стороны. Правда, теперь стратегическая внезапность принесла заметно меньше дивидендов, чем ожидалось.

За то время, что они грабили юг, топтались у болот, да потом обходили их — северяне успели почти весь оставшийся урожай пошлого сезона спрятать за неприступными стенами столицы, а новый — еще только предстояло убрать, да и то — не раньше чем через пару месяцев, и кому он достанется, пока было непонятно…

Последующие двое суток кавалерия грабила восток Северного Адоланда, а пехота — продолжала маршировала к столице.

К рассвету девятого дня после ночного нападения на форт, армия подошла к Убайде, и обложил город по всему периметру. Почти сутки мы потратили на возведения частокола, но, к сожалению, все равно не убереглись от нападения.

В причинах этого стоило разобраться в первую очередь, сразу после того, как отобьемся, потому что патрули накануне были выставлены усиленные, и Игорь просто не мог поверить, что все они вдруг взяли и заснули…

* * *

— Готовы? — уточнил я и, дождавшись нужного числа кивков, скомандовал. — Тогда двинули!

Вокруг командирского шатра собралась моя собственная придворная сотня. Точнее — полусотня, потому что остальные сейчас резвились где-то вдалеке.

Практически вся конница, и некоторые отряды пехоты, из тех, что могли себе позволить передвигаться верхом, все еще грабили окрестные поместья, а потому лагеря вокруг столицы убиев получились неоднородными, как по своим силам, так и по численности.

Так получилось, что большая часть нашей конницы как раз и числилась за южным лагерем, однако из шести тысяч приведенных сюда человек, вокруг Убайды осталось не больше трех с половиной тысяч «треверских» воинов. Убиев, по рассказам многочисленных пленников, конечно же, вряд ли могло собрать хотя бы треть от этого числа, но они как-то умудрились напасть на самый уязвимый из четырех осадных лагерей.

«…Да, войско немного разбрелось, но нас тут все равно должно быть куда больше! Хотя если к ним вернулись подкрепления, ранее ушедшие в поход, то нам может быть и правда, крышка…» — правда, думать о таком сейчас, наверное, все же не стоило.

С нашего возвышения по-прежнему было не особо-то понятно, что там происходит. Поэтому я решил не тратить время на выглядывание, а для начала чуть внимательнее осмотрелся. И вдруг понял, что кроме хирдманов здесь не меньше трех десятков пращников.

Очевидно, в суматохе боя они отстали от своих отрядов, или может даже драпанули, но вместо того чтобы бежать как можно дальше, одумались, и пришли защищать главный стяг своей армии. Это стоило отметить, да и молодежь просто не могла по-настоящему умело скрыть свой испуг, потому их явно стоило как-то поддержать.

Встретившись с застывшим взглядом одного из таких беглецов, уловив его смятение, я положил парню руку на плечо, чуть сжал пальцы, и послал по ним волну приязни и одобрения. Этот жреческий талант пока еще не очень хорошо давался, но только не на не таком близком расстоянии.

— Ну-ну, сынок, бояться не стыдно! — немного повысив голос, чтобы его услышала и остальная молодежь, и при этом, стараясь не разрушить ту невеликую душевность, что смог собрать в себе, я доброжелательно улыбнулся и уточнил. — Бояться и в самом деле не стыдно, стыдно — позволить своему страху овладеть тобой, дать ему шанс подтолкнуть тебя к предательству товарищей…

В этот момент я неожиданно осознал, что ни капли не позирую, а говорю ровно то, что и впрямь ощущаю:

— Сейчас мы покинем этот лагерь! В нем было слишком много всадников, чтобы мы смогли в одиночку заменить их. Но там, западнее нас, почти шестьсот фризов. Думаю, сейчас они не знают, что делать со всем этим бардаком, и тоже начинают бояться. Но если я им подскажу, то уже к полудню те убиев, кто не успеет вернуться за стены, будет вонять где-нибудь здесь же, неподалеку! Кстати, кто-нибудь видел собственными глазами, как началось это нападение?

Поначалу народ принялся выжидательно поглядывать друг на друга, и я уж думал, что не найдется ни одного свидетеля, но тут вперед выступил один из юных «беглецов», и уже через пару минут было понятно, что удачное нападение вовсе не вина часовых.

Нападение на лагерь было очень грамотно спланировано, и шло с двух сторон.

Сначала ударили из небольшого леска напротив нас, а когда охрана отвлеклась на них, почти тут же — повалила толпа и из города. И они точно знали, что в нашем лагере почти нет людей, потому сотня пращников их, конечно же, и не смогла отпугнуть.

В этот момент мое внимание привлек один из воинов.

Действительно, нападающие успели добить или разогнать охрану, и сейчас накапливались прямо на виду, чтобы атаковать уже нас самих.

— Так, мы срочно уходим! Не время восьми десяткам делать работу за целое войско…

Полусотня хирдманов возглавил колонну, пращники сбились позади них, а полудюжина моих личных телохранителей замкнули построение, собираясь присматривать, чтобы разгорячившаяся молодежь не увлеклась.

Я сам — подхватил свой полуторник, и приготовился работать «штурмовиком».

Правда не тем, что рвется вперед, чтобы ломать вражеский строй. Моя задача был не дать атаковать нас с фланга.

— Вперед, день только начался, а у нас сегодня большие планы!

— Ингвар! — взревели пять дюжин луженых глоток, и строй покатился на запад, пытаясь оторваться от основных сил горожан.

* * *

Как ни странно, но пробиться к своим удалось практически без потерь.

Единственно, что прошло не очень-то по плану, но точно во благо — это вынырнувший во время отступления аптекарь Вис Корявый. По дороге он успел всем желающим этого или нет, рассказать, что когда началась драка, он проснулся, обнаружил наступающих убиев сразу с двух сторон, и просидел под какими-то полуразобранными телегами все время, пока не услышал боевой клич хирдманов, и не сообразил, что это его единственный шанс…

Встречные мелкие группы врага придворная полусотня просто сметала, а обе попытки приблизиться со стороны основных сил убиев, Игорь парировал буквально играючи. Между шатров и разбросных тут и там вьюков, нападающие мало где способны были сомкнуться в полноценную стену щитов, а ничего другого против одаренных, здесь пока еще просто не придумали.

Если бы Магон вчера не отпросился пограбить вместе с конницей, они бы на пару, пожалуй, даже смогли перейти в атаку, и выбить нападающих за линию частокола.

Вообще, столкнувшись со Жрецом, убии явно потеряли желание настаивать на своем, и спустя всего полчаса, не составило никакого труда, отбить лагерь назад.

Вернувшись с парой сотен стрелков, полутысячей тяжелой фризской пехоты и всем прежним составом, они легко потеснили врага, который и в самом деле, отчего-то больше не рвался в бой.

Чуть позже один из пленников рассказал, что это оказывается, тот самый — младший брат здешнего ярла, с болот — решил вернуться в город, вот и устроил этот кавардак. А о том, что именно в южном лагере почти не было воинов, они узнали по чистой случайности. Просто смогли рассмотреть это с одной из пальм, уцелевших в процессе строительства, всего-то в сотне шагов от треверских палаток.

Все это время далеко не юный Вис, демонстрировал чудеса профессионального героизма, и таскался с нами. Поэтому как-то само собой вышло, что был он и когда мы вернулись уже более узким коллективом к собственным палаткам.

Болтать с желчным, но опытным аптекарем было в радость, поэтому Игорь пригласил его к себе в гости.

Кстати, судя по всему, убии к нашей части лагеря так и не дошли, отчего куча очень дорогого оружия осталась лежать на виду. Что-то себе сообразив, оруженосец вдруг рванул к вещам и спустя минут пять поисков извлек знакомый мне массивный полутораметровый пенал, обшитый позеленевшими от времени бронзовыми накладками-защелками.

— Слава богам, — выкрикнул не очень-то религиозный хлопчик, наклонился и, наверное, чтобы окончательно убедиться, что все хорошо, распахнул его. — О, все на месте!

Оказывается, все это время он таскал за собой выкуп, полученный от подгорных кланов. И это зрелище отчего-то произвело на гостя эффект разорвавшейся бомбы.

Старик упал на колени, взвыл, и принялся завывать что-то невнятное, на тему «да знаешь ли ты, что попало к тебе в руки?»

— Вроде горцы, что отдали эту броню мне, назвали ее «Доспехом Шатсы», или как-то так…

— Господин, — все в той же, немного истеричкой манере продолжал завывать Вис, — но отчего же ты не носишь его? Разве ты не знаешь, что Жрец вооруженный им, способен повергать армии?!

Звучало все это очень странно, и пробуждало в бывшем журналисте невольный скепсис.

— Не знал, — честно признался он. — Так она же вроде маловата…

Бросив раздраженный взгляд на ярла, аптекарь явно с трудом подвил то, что собирался сказать на самом деле, но меньше минуты спустя все же овладел собой, и нейтральным голосом проронил:

— Для одежды бога разве это может быть неразрешимой проблемой?!

Глава 11. Большая чистка

Равнина между столицей убиев и Срединными топями

(8 мая)

Даже в самом маленьком городке можно устроить большую резню. И уж если это вам понадобилось не для «удовольствия», а, что называется, «в Париж, по делу, срочно», то при таких вводных — шансы организовать смертоубийство наилучшим образом — максимальные. Однако жизнь есть жизнь, и даже самый лучший план вряд ли обойдется …без шероховатостей.

К сожалению, после прорыва младшего из братьев ярла убиев в город, за пределами столичных стен враги не закончились.

Север Адоланда был преимущественно земледельческим, богат, и вообще очень густо заселен. В итоге все кто не успел спрятаться в Убайде, оказались вынуждены выбирать между попыткой отсидеться по домам, и бегством на ближайшие болота — обычные джунгли здесь еще при янгонах свели на нет.

Но именно здесь небогатые новички в приведенной Игорем армии (из тех, кто не участвовал в завоевании бывшего Золотого протектората), наконец-то распробовали, что такое настоящая добыча. У многих, естественно, тут же возник соблазн наверстать все, чего они, как выяснилось, не нашли в предгорьях — на юге владений убиев.

В какой-то момент часть мелких союзных вождей настолько впечатлилась всем этим, что принялась самостоятельно — втайне от остальных — рассылать своих воинов ради грабежа. Ведь для того, чтобы обнести небольшую семейную ферму или брошенное поместье вовсе не нужны были сотни бойцов. Для этого достаточно и десятка самых близких родственников. С такими и делить добытое куда проще…

Но поскольку возможности вывезти добычу сейчас не было, то и утаить самоуправство — тоже не могло быть ни единого шанса.

Пока большая часть армии, что обошла Срединные топи, не расставалась с лопатами и топорами, а зарабатывала лишь волдыри да мозоли, они грабили, жгли и богатели. Конечно же, это не могло не вызывать ропот остальных. Пока еще в целом негромкий, но это пока…

При этом скандал с обвинением в крысятничестве неизвестно к чему мог привести, поэтому Игорь временно решил изобразить, что не в курсе дела, а значит — и призывать к порядку вроде как не нужно.

Тем более что самого его куда больше занимала совсем другая проблема…

Начитавшись в свое время заметок Цезаря «О Галльской войне», он загорелся идеей воспользоваться подчерпнутым там опытом, и устроить здесь свой вариант битвы за Алезию. Воссоздать похожие по своей сути укрепления, способные противостоять атакам, как изнутри, так и снаружи, со рвами валами и множеством рядов волчьих ям.

Это позволяло освободить заметные силы из-под стен Убайды, да и в целом развязывало ему руки, в случае какого-нибудь обострения или, например, неожиданного подхода главных вражеских ополчений.

К концу первой недели осады — к 5 мая, — была сделана в лучшем случае половина от того, что запланировали. Пока удалось довести до ума только внутреннее кольцо укреплений, и теперь осадный отряд даже в пару тысяч воинов готов было противостоять осажденным убиям, которых, судя по недавним событиям, в городе накопилось не меньше 800–900 человек.

Столько важной работы, а тут это — раздражающее всех остальных — воровство, и того и гляди дойдет до междоусобицы. Но вмешательства ярла не понадобилось.

Всю эту вольницу вылечили сами убии…

…Неожиданное вторжение 6-тысячной армии и стремительная осада Убайды, поначалу вызвала массовую панику и повальное бегство «куда глаза глядят», особенно среди тех, кто в этот раз не успел укрыться внутри. Немалая часть таких беглецов выбрала ближайшую безопасную точку — и опять это оказались многострадальные Срединные топи.

По всем прикидкам только женщин и детей там скопилось не меньше трех-четырех тысяч человек. И все бы хорошо, пусть бы они пока там и сидели, но почти сразу же беглецы обнаружили, что местная экосистема просто не рассчитана на такую толпу едоков.

Обычного населения там не набралось бы и двух-трех сотен человек, живущих охотой и собирательством.

В общем, птица была выбита или распугана уже в первые дни, а стабильную прибавку в котел давала только не очень-то успешная рыбалка и собирательство всякой гадости вроде лягушек и болотных крыс, мелких кайманов и прочей «нечисти». Однако свободные крестьяне — бонды — убиев жили в целом достаточно неплохо, и потому даже страх смерти не вдохновлял их переходить на такую нищенскую диету.

В итоге практически сразу же понимание неотвратимости голода, стала подталкивать беглецов наружу. Пытаясь добраться до своих собственных чуть ранее укрытых во всевозможных потаенных местах запасов, они начали выбираться и …сталкиваться с мелкими группами мародеров, которых в большинстве случаев и вырезали. Нередко и вовсе до последнего человека.

Но, конечно же, это удавалось далеко не всегда.

Так что излишне самостоятельные вожди почти тут же узнали, куда начала пропадать их родня, и все это вызвало панику уже среди них.

В итоге вылазки сами собой сошли на нет.

В глубине души Игорь был даже благодарен убиям, что ему не пришлось ссориться с охамевшими союзниками, но всего за пределами столицы оставалось не меньше полутора, а то и двух тысяч мужчин. Пусть всего лишь часть из них укрылась именно в Срединных топях, пусть сейчас они были разобщены и отягощены своими семьями, пусть большинство из них были или чересчур юны, или наоборот — слишком стары, но снова получив власть над всей армией, Игорь решил предвосхитить потенциальные проблемы.

Устроить «большую чистку» до того, как его враги получат подкрепления, или смогут договориться между собой и стать опасными.

* * *

Тот же день, полночь

Мужчин именно в Срединных топях укрылось и правда в лучшем случае человек 500–600, да и не очень-то кондиционного возраста. Но терять им было нечего, местность знали отлично, так что мелкими отрядами сюда и впрямь стало опасно соваться.

Однако за тысячелетия эксплуатации джунгли они практически свели, лошадей на болотах держать было просто негде, поэтому далеко от своих укрытий «партизаны» не отходили, а днем и вовсе не рисковали оставаться за пределами топей.

Что и подтвердили обе попытки массово прочесывать местность.

В итоге два дня назад, я снял почти две тысячи человек с осады Убайды, отозвал всю приведенную сюда конницу, и сегодня ночью должна была разрешиться одна из интересных задумок.

Следовало и впрямь попытаться окоротить наглецов…

…Большая часть их вылазок шла на полосе, шириной примерно в 12–15 км к западу от торговой дороги, которая шла от владений семьи Квай ровно на север, попутно пересекала предгорья, Срединные топи, и — как раз у убийской столицы — сворачивала в глубину Восточного Эйдинарда.

Днем, небольшие отряды тяжелой фризской пехоты и горцев-стрелков скрытно засели неподалеку от самых популярных троп болотных партизан, с приказом как можно дольше не раскрывать свое присутствие.

Некоторые из них и вовсе развезла по местам будущих засад конница, потому что издалека было невозможно определить, сколько именно всадников въехало в какой-нибудь мелкий лесок, а сколько ездоков в итоге покинуло его…

Сразу после заката почти тысяча всадников, разделенные на четыре группы, покинули свои стоянки в сутках пути от болот, и скрыто вернулись к заранее примеченным местам неподалеку от своей пехоты.

Один из таких отрядов, на предположительно самом оживленном маршруте, я и возглавил лично.

С одной стороны, после недели ковыряния в земле хотелось хоть какого-то разнообразия, с другой — было просто интересно, получится ли из этой затеи что-нибудь путное.

К сожалению, выяснилось, что чисто по техническим причинам, попавшую в руки броню Бога Грома — по-древнегермански Донара (Тора) или на янгонский манер — Шатсы — использовать прямо сейчас не было возможности.

По словам аптекаря, который тогда далеко не сразу пришел в себя, чтобы суметь примерить ее, требовался довольно продолжительный ритуал в пирамиде, и совсем не желательно при этом отдавать ее в чужие руки.

«…Потому что ценность артефакта так высока, что даже „озерные“ союзники могут наплевать на последствия, и попробовать оставить ее себе…»

Корявый Вис обрисовал перспективы, может и несколько туманно, но вполне однозначно.

Так что при трезвом размышлении, я решил отложить инициацию божественного девайса до возвращения в Нойхоф, и поэтому сегодня снова щеголял своей прежней защитой. Привычное сочетание длинной облегченной кольчуги из проклепанных колец, которую на Руси называли «панцирем», и бригантины.

Днем в таком наряде, да еще и с набивным поддоспешником, конечно же, было жарковато, но зато очень надежно. А вот после захода местного светила дискомфорт снижался до вполне приемлемого раздражения, без которого в бой и идти-то было просто не прилично.

В сражениях его хирдманы пользовались таким же, пусть и не столь богато украшенными наборами, и в случае проблем, чаще всего, отделывались переломами, вместо куда более опасных рубленных или колотых ран.

…По наблюдениям разведчиков, болотные партизаны покидали свои нычки к закату, а к полуночи — должны были приблизиться к пехотным засадам, но прошло уже полчаса,потом — час, а ночь осталось все такой же тихой и спокойной…

— Господин… — негромко вскрикнул оруженосец, которому тоже чертовски надоело прозябать под стенами Убайды, и в этот раз его пришлось «ради разнообразия» все-таки взять с собой. — Смотри, вот же, справа!

В двух метрах над землей — с дерева — вид было, конечно же, получше, и мне понадобилось еще почти минута выглядываний, на этот раз с седла, прежде чем я тоже что-то рассмотрел.

— О, попались, грязнули… По коням! — и последнее, уже куда громче, потому что время скрываться пошло.

Голос в полной мере передавал испытываемое удовлетворение, и его полностью разделяли собравшиеся за моей спиной профессионалы. Весь их жизненный выбор был лишь в воинских упражнениях и воинских же удовольствия, среди которых одним из самых важных — оставалась именно победа в бою.

Здешнее воинское ремесло, вместо привычного для жителя XXI века «добывания хлеб насущного» в офисе, подразумевало не сильно меньше пота, чем, например, в поле, но обязательно включало в набор еще и пролитие крови. И не только чужой.

Но здесь и сейчас мысли о суетности и «конечности» жизни мало кого занимали.

Раньше, чем я успел отдать приказ, хирдманы расхватали длинные кавалерийские пики, а специально выделенные из Людей Равнины помощники, что сами в большинстве своем предпочитали луки и дротики — тут же повели в сторону всех запасных лошадей. Поэтому когда позвучала команда, все промежуточные звенья уже были позади, и отдохнувшим боевым коням (очень по-киношному), осталось только принять в седла своих воодушевленных хозяев…

Мы заранее присмотрели, что ни канав, ни завалов из деревьев впереди нет (именно потому это место и было выбрано), а потому сто двадцать тяжелых кавалеристов развернулись за моей спиной стремя в стремя — в широкую лаву (линию) — готовые «сокрушать и топтать».

Легкая стрелковая конница Людей Равнины, действующая совсем по другому принципу, разбилась на три аморфные и подвижные группы за их спинами. Они, конечно, готовы были прийти на помощь идущему впереди стальному тарану, но больше всего жаждали возможности дождаться момента, когда враг сломается, и тогда — они смогут делать то, ради чего собственно и были придуманы. Станут догонять и разить испуганных беглецов в беззащитные спины.

Безупречных линий кирасир XVIII–XIX веков от местных никто не требовал, а потому уже через пару минут вся эта масса людей и коней стронулась вслед за мной эдаким чуть деформированным полумесяцем, стараясь лишь не смешаться в одну кучу и не растратить пыл своих боевых скакунов раньше времени…

…Километр до предполагаемого места боя — это не больше пяти-семи минут «на рысях», но когда мы вышли на расстояние атаки, от прежней темноты уже не осталось и следа.

Все и впрямь разительно переменилось.

К этому моменту несколько куч хвороста, разложенных накануне по краям огромной поляны, и лишь слегка замаскированных травой и прочим мусором, пылали, а прямо у границы их световых кругов успели развернуться небольшие отряды — в 50–70 человек — нашей пехоты. В полуосвещенном центре поляны замерла растерянная толпа слабовооруженных убиев, не понимающая как на все это реагировать, но, пока еще, не готовая бежать.

Понимая, что лучше бы оставить инициативу себе, я не стал сбивать общий настрой, и вместо этого кивнул выехавшему справа от меня горнисту, а сам — дал шпоры одному из своих аварских меринов.

Полторы сотни метров было достаточно, что успеть разогнать тяжелую конницу, и при этом сохранить хоть какое-то подобие строя.

Метрах в пятидесяти от врага, я опустил копье горизонтально и начал выбирать, кому же оно сейчас достанется, но тут эти трусливые гады …побежали.

Нет, в истории полно упоминаний о целых армиях, которые впадали в панику и почему-то начинали надеяться сбежать от набравшей скорость тяжелой кавалерии, но именно здесь и сейчас это было — как-то даже обидно!

«Да эти твари не хотят умирать…»

Сам ночной воздух и вот эта атмосфера предвосхищения победы пьянили, и вызывали довольно кровожадные мысли даже у бывшего офисного интеллигента. Поэтому не знаю, что такого было в этой мысли, но чем-то она меня отрезвила, однако все это, конечно же, не могло остановить стальную лавину.

* * *

Из почти четырех сотен убиев, которым не повезло попасть под таранный удар, перебили или смертельно искалечили не больше сотни. И, наверное, не меньше половины из них — были обезумевшие от ужаса беглецы, не пожелавшие, а скорее всего — просто не разобравшие янгонский диалект, на котором Люди Равнины выкрикивали предложение сдаться.

Большинство из тех, кого только сбили с ног во время преследования или кто сам от испуга обезножил, вполне себе выжили. Потому что с ними разбиралась подоспевшая пехота, а она уже успела понять, что концепция изменилась, и бунтовщиков требуется вязать, а не показательно резать и колоть.

Особенно неловко получилось, когда уже перед самым тычком в чью-то спину, Игорь догадался по развевающимся косам, что это незамужняя девица, и она отделалась всего лишь ударом древка по голове.

Чем, скорее всего, он и спас ей жизнь, потому что кони в этот момент не были чересчур уж разгорячены, и старались не наступать на упавших. А вот их хозяева рубить и колоть — были очень даже настроены.

Только после этого Игорь смог придержать своего коня, и покинуть стой, после чего пришла очередь подивиться местной мудрости — поручать обязанности горниста седоусым ветеранам, вместо привычного по голливудским стандартам румяного юноши. Опытный воин не потерял голову, сумел не забить на свои обязанности, и каким-то чудом не сорвался «побивать супостатов» направо и налево.

В отличие от оруженосца, который пронесся мимо с такой скоростью, что Игорь даже не смог разобрать, куда-то именно он занырнул в свалку.

«Вот и бери такого с собой, все равно в битве ни какой пользы…» — приговорил он воинственные устремления своего излишне азартного помощника, и принялся объяснять, что именно нужно будет сигнальщику трубить.

Тот мгновенно вник, и уже через минуту над полем боя понеслись громкие пронзительные сигналы, после чего у убиев и появилась возможность сдаваться в плен…

Правда, пока вникли, пока услышали и сообразили — большинство стариков, к тому времени уже вырезали, потому что опыт — опытом, а бегали они куда хуже остальных. При этом и терять им было нечего, так что кое-кто с военным опытом смог устоять перед лицом атакующей кавалерии, а некоторые — так даже попытались сопротивляться.

Остальных — в силу общего окостенения ума и тела, да и существующих традиций — тоже в большинстве своем догнали и перебили.

Несколько будущих рабынь тут же попытались «разложить», но бывший журналист не особо переживал на счет эксплуатации и сексизма, а вот факт, что вне лагеря это серьезное нарушение дисциплины — очень даже имел в виду, поэтому он в очень многообещающим тоном сообщил, что у кого «стручок» лишний, тот вполне может «попытаться продолжить…»

Желающих, конечно же, не нашлось, и на этом его личное участие в битве закончилось…

…К утру стало известно, что улов остальных был куда скромнее, но в целом — попытки прорваться были почти везде. Очевидно, болотные беглецы обманулись прежней «снисходительностью», с которой мы вынуждены были реагировать на их шалости.

В других группах тоже оказалось немало молодых девушек и женщин, так что всего в плен попало не меньше семисот потенциальных партизан. Подсчеты и расспросы пленников показали, что после всего произошедшего в Срединных топях вряд ли осталось больше пятидесяти-ста мужчин, в большинстве своем совсем уж преклонного возраста. А значит, теперь тамошние сидельцы престали представлять хоть какую-то опасность.

Еще через день — прямо по торговой дороге крупный отряд пехоты дошел до укрепленного лагеря на небольшом островке, не встретив по пути ни какого сопротивления.

Там они с легкостью заняли брошенный лагерь, и после этого еще почти неделю принимали выходивших к ним грязных и подавленных беглянок, не пожелавшие умирать в болотах.

В эти дни похожую картину можно было наблюдать и н остальных постах, в виду отсутствия опасности, перенесенным ближе к болотам.

Осознав, что их защитники не вернутся, куда меньшие ужасы плена выбрали еще почти две тысячи женщин и детей, на некоторое время изрядно озадачив Игоря вопросом, что же теперь делать с такой оравой.

Если бы речь шла о каких-нибудь очередных каменных выдрах или иных чужаках, поле для маневра у него осталось бы куда больше. Но в отличие от малонаселенных южных предгорий Адоланда, которые треверский ярл вполне реально надеялся «отжать» в случае победы, завоевать и оставить себе густо заселенную северную равнину, нечего было и мечтать.

А это значит, что в любой договор с убиями первым пунктом будет записан возврат, или как минимум — право на адекватный выкуп всей этой толпы. Поэтому просто раздать их в качестве добычи или распродать (и даже если удастся взять Убайду), это значит обречь себя на вечную войну с этим племенем и его потенциальными друзьями.

В конце концов, ну не устаивать же ему геноцид…

Даже отбросив принесенный с собой земной вариант морали, такой фортель разом перечеркнул бы среди фризов все симпатии к нему, как к удачливому полководцу. Благодаря остаткам прежней, в основном уже не действовавшей системе деления на союзы племен, геноциды здесь были, как минимум, не приняты. И среди соседей всегда нашлись бы несколько племен, желающих — упаси боги, нет, не вырезать в ответ всех треверов, — только их ярла.

Ну и «немного» пограбить под таким соусом его земли. Тем более что слухи о захваченных у канаанеев золотых рудниках уже пошли, и значит, желающих подраться и без того будет чересчур уж много. Поэтому не стоило вооружать недоброжелателей таким отличным и очень благородным поводом…

…Но эту проблему еще предстояло решить, а самым главным и несомненным достижением от победы можно было пользоваться уже сейчас и без всяких оговорок!

Наконец-то появилась возможность использовать торговый путь через Срединные топи, что заметно упрощало логистику, да и в целом укрепляло положение треверской армии. Ведь все это время другой возможности вывозить добычу, тяжелораненых и покалеченных после лукавого прорыва через земли менапиев просто не было.

Да, отряды гонцов, конечно же, могли пересекать труднопроходимые лесистые холмы западнее и восточнее болот. А вот, чтобы повести через них телеги, требовались, куда большие усилия.

И если бы топи не получилось очистить, то пришлось бы потратить массу ресурсов на еще одну «стройку века» — уже вторую после осадных укреплений Убайды — прокладывать опасную и очень уязвимую для любого врага тропу через холмы.

Но сам день взятия болотных укреплений стал, конечно же, настоящим праздником.

Глава 12. Осада

Убайда, лагерь ярла треверов

(14 мая)

Утро — отличное время для того, чтобы немного пострелять из лука.

Особенно если забраться на пятиметровую защищенную вышку — одну из немногих — вынесенных сильно вперед от внутренней линии треверских укреплений. Высматривать оттуда зазевавшихся горожан, и слать им гостинец за гостинцем…

Сам-то Гильмо нечто похожее мог сказать вообще о любой части суток, или даже о целом календарном сезоне. Своих нынешних высот, он добился во многом как раз именно благодаря тому, что с детства и в самом деле готов был метать стрелы днями напролет…

Ярл Ингвар предпочитал устраивать свой досуг обычно совсем иначе, и нынешний его интерес к луку, вместо арбалета, у кого-то мог бы вызвать даже недоумение, но только не у старшего из его телохранителей. Тот был самым настоящим фанатом этого вида смертоубийства, и готов был поддержать, вообще любой кипишь, хоть как-то связанный со стрельбой.

Единственное что заставляло Гильмо болезненно морщиться в процессе — результативность.

Ему было хорошо видно, что колчан опустел уже едва ли не на половину, а с той стороны пострадала разве что …кладка стен. Да может какой-нибудь недотепа ногу с перепугу подвернул.

Все-таки обычных горожан не учат, как правильно передвигаться под обстрелом, а значит — они не могли не нервничать сейчас, и (хотелось бы надеяться) — всякое могло случиться.

Думать об этом было куда приятнее, чем осознавать, что его господин ради пустой забавы уже «выкинул» полтора десятка стрел, не уступающих лучшим из тех, что Гильмо вообще видел в своей жизни.

Он не сомневался, что за каждую из них мастеру платили серебром, чуть ли не «по весу». По крайней мере, он сам, с легкостью согласился бы отдать не меньше 30 гельдов за пучок…

…С тех пор как почти два года назад Игорь превратил свой хирд в придворных, взяв их на полное (в том числе денежное) содержание, необходимость по поводу и без подкидывать своим воинам «подарки», конечно же, исчезла.

Теперь, два раза в месяц, вполне в земных традициях, все они — в зависимости от званий и положения, — получали достаточно отчеканенного серебра, чтобы вообще не заморачиваться на эту тему.

Даже самый обычный — рядовой дружинник — знал, что если «без залётов», то служба приносит ему от семи гельдов в неделю, или в среднем — 350–400 монет в год. Это не меньше полкило благородного металла.

Чтобы понимать порядок цифр, следовало, например, учитывать, что в сытой и очень благополучной дельте Рихаса, на такой же ежегодный доход могли рассчитывать многие свободные бонды-земледельцы.

Только для этого им нужно было иметь в собственности еще и полноценную земельную долю, то есть не меньше 3–4 гектаров поливной пашни, а также десяток-полтора работников-домочадцев, несколько семей арендаторов или просто — достаточно рабов.

То есть местный крестьянин зарабатывал свои 500–600 грамм серебра в год, чаще всего, как итог немалых трудозатрат всей его большой семьи, а хирдман — был сам себе сразу и «фермой и работниками».

Универсальная средняя пехота и «артиллеристы», которых готовили в Младшей дружине, конечно же, обходились в разы дешевле, но в целом эта «военная машина» стоила Игорю сильно недешево.

Если прибавить к расходам на зарплату еще и полное содержание нескольких тысяч человек, то выходило, что большая часть, как коронных, так и личных доходов, уходила как раз таки по «оборонному ведомству».

И даже захват у канаанеев богатейших золотых рудников не так чтобы сильно изменил ситуацию, потому что армию ведь опять пришлось очень-очень заметно расширить.

По самым минимальным подсчетам только тысяча воинов, оставленная на охране бывшего Золотого протектората (это вместе с экипажами дюжины «малых» галер тамошнего Прибрежного флота), должна была обойтись в 500–550 тыс. гельдов в год. Почти четверть от доли ярла Ингвара с прибыли золотоносных приисков.

А ведь еще за горы удалось увезти 1 200 тяжелых фризских пехотинцев, вдвое больше регулярной легкой пехоты — так называемых «пращников», а это еще 2 400 стрелков и копьеметателей-щитоносцев, — и почти 500 бывших наемников-рушаим.

И все это без учета двух тысяч наемных батавских всадников, расходы на которых шли совсем по другой ведомости, но выплачивались-то тоже из его собственного кошелька.

Не смотря на баснословные прибыли от недавней канаанской войны, треверский ярл все равно постоянно нуждался в деньгах. И именно поэтому такой привлекательной Игорю показалась идея, попробовать удержать за собой по итогам нынешней войны юг Адоланда.

Но нет, не из-за самих полунищих предгорий, потому что таких пустошей у него и раньше хватало, что с одной, что с другой стороны гор. Дело было в сборах с так называемой «бронзовой» янгонской торговли. Ожидалось, что охрана этих земель обойдется куда дешевле, чем потенциальная прибыль от торговых пошлин. Не зря же нынешний убийский ярл смог подчинить во много раз более многочисленные и небедные кланы севера…

…В общем, сам ярл теперь награждал своих воинов только за конкретные достижения, а не ради, что называется «прокорма», ну или поддержки в них верности. А вот ему нынче подарки полагались чисто «за статус». И чужому ярлу ведь не пришлешь какую-нибудь дешевою фигню. Разве что если и в самом деле соберешься оскорбить его.

А так, любой обмен официальными посланиями соседями — это всегда еще и обмен подарками. Как минимум потому, что из-за отсутствия интернета, электронным письмом не отделаться.

В итоге при любом официальном дипломатическом сношении, каждый раз приезжает толпа народу, и начинает разводить политесы. Пусть здесь это было пока и не настолько заморочено, как на Земле, но на счет подарков, конечно, строго.

Поэтому и его батавский приятель Аскольд, приехавший накануне нынешнего похода лично «передать» нанимателю конницу, а на самом деле — проводить, — отметился еще и статусным подарком. Великолепным аварским луком, которым Игорь в последние дни очень заинтересовался.

* * *

Возвратившись четыре дня назад с болот, бывший журналист развил изрядную активность.

Пока большая часть армии укрепляла теперь уже внешнюю сторону осадного лагеря, а фактически — целой «осадной крепости», — сам он мучительно искал способ проникнуть за стены Убайды, или хотя бы заметно уменьшить будущие сопутствующие потери.

Лобовой штурм грозил ему потерей половины армии, а значит — был физически не возможен.

Во-первых, потому что главной целью этой войны была необходимость разгромить ополчения убиев и тулингов, или как минимум — заставить их покинуть территорию треверов. То есть потеря даже двух тысяч воинов (не говоря уже о трех-четырех) еще до главного сражения была бы непроходимой глупостью.

Во-вторых, средневековое (а частично еще и родоплеменное) войско, на самом деле было невозможно заставить атаковать с таким ожесточением. Обороняться, особенно если некуда отступить, это да, но никак не атаковать.

Даже его свеженабранные роты просто разбегутся, потеряв каждого пятого (20 %), а уж опытные ветераны крепко задумаются еще раньше. Наверняка они попытаются отступить вдвое быстрее, уже когда потеряют каждого десятого (10 %). И не обязательно непременно убитыми…

Даже если собрать под стены Убайды все девять тысяч, это все равно не даст заметного преимущества, учитывая высоту и толщину здешних стен, а самое главное — «лечебные бонусы» от местной пирамиды.

Пока убии смогут удерживать храм, а это «сердце» любой обороны в этом мире, даже завзятые трусы станут биться, как львы, потому что смогут не сомневаться, что почти любое их ранение успеют залечить раньше, чем они умрут.

Пусть самого убийского ярла сейчас в городе и нет, но вокруг храма обычно кормится некоторое число одаренных. В Нойхофе, кстати, Игорю вместе с храмом досталось семеро таких «недожрецов».

Вообще, ни один фриз, канааней или любой другой житель «цивилизованных народов» не сомневается, если уж боги благословили его хотя бы минимальным лечебным даром, то жизнь его точно удалась.

Это значит, что его со 100-процентной вероятностью примут в ряды служителей практически любого культа, а уж в его родном храме — у него гарантированно не будет забот о хлебе насущном. «Лекарей» очень привечают именно на случай осады, эпидемии или любого похожего безобразия.

Нет, конечно же, у местного хозяина пирамиды и без того немало забот, чтобы каждый раз срываться и бежать в храм, если кого-то ранили или произошел какой-нибудь нечастный случай. Поэтому им рады и в мирное время. Но если в город рвется враг, то десяток одаренных «эскулапов» способны свести на нет половину успехов осаждающих, ведь большинство сраженных защитников каждый раз будут возвращаться в строй уже «к утру».

Нет, потерянные конечности, например, отрастают месяцами, но ты еще попробуй отруби врагу что-то важное! А так, большинство проникающих, рубленных и прочих — смертельных при других обстоятельствах ран, — одаренные могут излечивать прямо на поле боя.

В общем, шансы взять Убайду обычным штурмом, и в самом деле выглядели довольно призрачно…

— Гильмо, дай-ка еще одну… — не оборачиваясь, Игорь получил новую стрелу, и тут же отправил ее вслед за остальными.

Примерно с тем же результатом.

— Господин, не дергай так резко тетиву, тяни и пускай ее …в одно движение! И целься не глазами, ты должен заранее почувствовать, куда она попадет, а не выглядывать свою цель!

Получив очередную порцию, безусловно, профессиональных, но немного раздраженных советов, Игорь удивленно оглянулся, и легко догадался, как печально стрелку от бога наблюдать за эдаким расточительством.

Уловив отсвет смущения на душе у Гильмо, который как раз осознал — «на кого хвост поднимает», и успел немного забеспокоиться, — бывший журналист совершенно искреннее расхохотался, и дружески врезал ему по плечу, не желая, чтобы тот и впрямь «задергался».

— Мой ярл, принесли твой завтрак!

Пятиметровая башня стояла на втрое более высоком холме, и пока была единственным местом в осадном лагере, откуда можно было хорошо разглядеть городские стены и их защитников.

Убии еще вчера перестали реагировать на обстрел отсюда, потому что попасть в одну из бойниц было нереально, а один-два стрелка — больше на вышке просто не помещалось, — не могли создать такую плотность обстрела, чтобы это стало по-настоящему опасным.

— Мой ярл, твой завтрак?! — решил напомнить воин откуда-то снизу, еще через минуту, так и не дождавшись ответа.

— Ага, как же, волнуешься ты за меня… — негромко, только для Гильмо прокомментировал ситуацию ярл, на волне этого неожиданного веселья (все еще с добродушной улыбкой на лице), и кивнул смущенному Гильмо вниз, и тот с радостью ухватился за этот предлог.

— Мы сейчас придем! — выглянул он в открытую створку с обратной, безопасной, стороны вышки, и подыграл в предложенном спектакле. — Ну да, господин, мы же сразу ушли, как за тобой прислали. Воины и правда хотят есть. Да и я бы уже…

Завтрак, обед или ужин ярла — на самом деле практически всегда были рассчитаны еще и на сопровождение. Шестеро его телохранителей во главе с Гильмо, а так же — оруженосец, повар и конюх, — считались личной пусть и не полной «дюжиной», питались вместе с ним и получали за беспокойство двойное, по сравнению с остальными придворными воинами, жалованье.

* * *

Площадка у подножия холма была дополнительно укреплена. Доступ к единственному пологому склону, надежно защищал фактически самый настоящий — пусть и сравнительно небольшой, но — неплохо укрепленный форт.

Широкую насыпь высотой примерно в сто-сто двадцать сантиметров, завершал привычного вида двухметровый частокол, а вокруг еще и шел ров, почти такой же глубины и ширины. Все это в свою очередь было подведено под плоскую деревянную крышу, на случай поджога покрытую слоями дерна и глины.

С остальным лагерем форт был соединен почти 40-метровым крытым переходом, поэтому обстрел из города во время переброски подкреплений или доставки обедов был бесполезен.

Когда мы спустились, на небольшой площадке в центе, вокруг главного кострища, собрались все мои телохранители и почти весь здешний гарнизон. Три дюжины фризских ветеранов, при необходимости способные обороняться настолько долго, чтобы любые штурмы вообще теряли смысл.

Традиции вставать в присутствии начальства здесь не существовало, поэтому при моем появлении ни кто не стал суетиться. Но вот то, что все они нетерпеливо пялились в сторону двух больших котлов, однако не ели без меня — вот это как раз и было проявлением уважения.

Судя по запаху, предстояло наслаждать плодами очередного эксперимента на тему воды, проса и …ага, рубленой козлятины.

При здешнем изобилии и дешевизне самых разнообразных специй — вполне ничего. Просто с детства предпочитаю все это мелкорогатое лишь в виде шашлыка, а потому диета это до чертиков надоела.

Благодаря присутствию высокого начальства, походный казначей расщедрился на довольно неплохое вино, и на самом-то деле именно оно вызывало повышенный энтузиазм вояк.

Большинство к этому моменту собрались вокруг будущего застолья, и лишь дюжина самых невезучих — скорее всего, — просто дежурный «десяток», сейчас топтались вокруг здоровенной ямы у северо-восточной стены, выглядящей довольно чужеродно на фоне местного аккуратизма.

Время от времени в ней раздавался шум, и тогда кто-то из них начинал тянуть за одну из многочисленных веревок, выдергивал первую, потом — вторую тяжелую корзину с землей — и, подхватив их на манер коромысла, воин стремительно убегал куда-то в сторону лагеря, а его место занимал следующий из товарищей по несчастью.

Через минуту-другую все повторялось.

Работы шли уже четыре дня, не прекращаясь ни днем, ни ночью, и по всему выходило, что еще сегодня утром ход должен был дотянуться до одной из городских башен Убайды.

Осознав, что особого желания хлебать густую, наваристую похлебку нет, я подхватил обычную солдатскую чашу с вином, взял твердый кусок подсохшего походного хлеба, и полкруга бараньей колбасы.

Она была намного вкуснее обычной солонины, к тому же в хорошо прокопченном виде даже в жарком и сыром климате могла храниться до двух лет.

Именно поэтому из большей части забиваемого «в запас» скота, отборную вырезку пускали на что-то вроде «бастурмы», а остальное — крошили, смешивали с солью и специями — и набивали полученной ароматной массой кишки и желудки, что и давало несколько видов отличных колбас.

Знак, что есть уже можно, был легко расшифрован. Все свободные от работы тут же накинулись на свой законный — то ли поздний завтрак, то ли ранний — обед. Не забывая впрочем, о достоинстве.

Сам я отправился к «яме», а точнее — началу своей первой минной галереи.

В этот момент снизу как раз раздался чей-то требовательный голос, и вместо того, чтобы тянуть, один из воинов наоборот — опустил вниз несколько коротких слег, не больше полутора метров длиной. Учитывая, что понадобилось их всего лишь шесть штук, речь шла, скорее всего, лишь о прокладке очередного отрезка подземного хода.

Наверное, до закладки «мины» — набитой дровами пустоты под башней, которую можно будет поджечь, и этим обрушить часть защитной стены — дойдет не раньше завтрашнего дня, как и предсказывали инженеры.

Подхватив последнюю из полученных подпорок, минёр скрылся в проходе, а мы остались у пустой ямы.

В «подземный» отряд входили только добровольцы.

Рискнуть за хорошую награду вызвались и фризы, и горцы, почти в равной пропорции. Общим среди них было только желание показать себя, алчность и небольшой рост. В последние дни прибавились еще следы грунта на немногочисленной одежде — ведь внизу было жарковато.

Стоять было не очень-то интересно, поэтому я снова вспомнил о еде, и принялся неторопливо наворачивать колбасу, под молодое вино. Кисловатое надо заметить.

Совсем заскучав, собрался было вернуться к остальным, как вдруг снизу — прямо из ямы стали раздаваться испуганные голоса, и странно знакомый …как будто бы шорох? Все это явно стремительно приближалось к выходу, и куда быстрее, чем можно было ожидать.

Воины засуетились, кто-то даже собрался прыгнуть вниз и «посмотреть», но я тут же запретил эту инициативу.

— Собрался закупорить им выход? Слышишь, они… — дальше договорить не удалось.

В противоположную от «норы» стену, ударил поток грязной воды, и он стал одно за другим выплевывать моих добровольцев, начиная при этом еще и заполнять почти четырехметровую яму. И вот здесь энтузиазм уже требовался, потому что некоторые из минеров были то ли оглушены, то ли уже успели нахлебаться.

В следующие несколько минут, использовав одну из «батареек», я щедро поделился силой с каждым из спасенных, даже с теми, кто и в самом деле умудрился «отделаться легким испугом».

«Первый, второй, третий… — начал считать я про себя. — …Восьмой, девятый, десятый…»

Через пару минут томительных хождений вдоль ямы, стало окончательно понятно, что еще шестерых уже не дождаться, никогда.

«Царствия вам Небесного, ну или чего вы там сами себе желали…»

Вода поднялась почти до самого края, и дальше почему-то не пошла.

— Все, — кивнул я дежурному десятнику еще через несколько минут, как будто он о чем-то спрашивал, и поспешно добавил. — Но вы все равно подождите, может быть, вода отдаст хотя бы тела…

Встретившись с совершенно осмысленным взглядом одного из спасенных — это был как раз один из моих инженеров, — тут же подсел к нему поближе, и скомандовал:

— Рассказывай, как думаешь, что это сейчас произошло?

— Господин, думаю тут гадать нечего, мы недооценили глубину рва… — на секунду задумавшись, он вдруг неожиданно (возможно даже для себя) выдал. — Или янгоны, что возводили эту твердыню, знали такой способ атаки, а потому сумели защититься от него. Перед тем как все случилось, мы были все-таки уверены, что миновали ров…

— Ладно, звучит разумно, и я подумаю еще об этом. Отдыхайте пока! — глянув на старшего десятника (командира здешнего гарнизона). — Наблюдай, когда стемнеет, доложишь мне, как будет «вести себя» вода! А я, раз уж тут пока ничего не получится, у меня сегодня есть и другие дела…

* * *

Почти сразу после этого, вместе с телохранителями и вещами, ярл Ингвар покинул форт.

В его голове теснилось множество мыслей. В основном, конечно, о том, как при отсутствии нормальных осадных орудий, неимоверной высоте и толщине стен и стрелковых зубцов на них, которые вряд ли было возможно повредить даже 8-тонным требушетом, не довести дело до прямого штурма и не превратить все в какую-нибудь неимоверно кровопролитную чушь.

Вариант с десятилетней осадой Трои — тоже был штукой нежелательной.

Чтобы удержать отстроенную ими осадную крепость, необходимо было оставить не меньше двух — скорее даже — двух с половиной тысяч воинов. Если так прикинуть, здоровую толпу народа, которой будет сильно не хватать, при встрече с главными силами врага.

А брось все это, и убии непременно выйдут из города, чтобы сжечь опасные для себя плоды почти двух недель каторжного труда…

Бывший журналист всегда интересовался военной историей, и возможно уже по пути успел бы придумать чего-нибудь невозможное, но его мысли прервал бегущий на встречу хирдман из первой придворной «сотни».

— Мой ярл, — вывалил он прямо в лоб, догадавшись лишь говорить потише, чтобы весть услышал только Игорь, да его ближние телохранители. — Прибыл гонец, господин: ополчения убиев и тулингов решили покинуть твои земли, и даже успели вернуться на свой берег. Гонцу удалось переправиться через день после них, но он все равно обогнал неторопливое войско. Враги, по его словам, сейчас должны подходить к границам Южного Адоланда.

— Ну да, беда не приходит одна…

Глава 13. Ночная смена

Нойхоф, тот же день, время к полуночи

(14 мая)

Ночь, пришедшая с низовий обильного водами Рихаса, накрыла так полюбившийся старому Вардхайму город. До самого утра исчезли ставшие за много лет родными извилистые улочки ремесленных кварталов, густо облепившие центральные проспекты, грозная махина Крабьего форта, непоколебимой громадой возвышающегося над портом и ближайшими к нему кварталами, многочисленные нойхофские рынки, переулки, дома и пруды… Казалось что город, имеющий под заботливой рукой нынешнего ярла все шансы сравниться с один из великих канаанских «человейников», до самого утра окончательно растворился в сонном небытии. Все скрыла, укутала своими крыльями тьма в Нойхофе и окрестностях. Разве что резные бойницы цитадели оставались, легко различимы на фоне звездного неба, когда на четырнадцатую ночь от светлого праздника Белтайна, тишину опустевших улиц нарушили копыта лошадей очередного гонца. Скорее всего — с многострадального востока Треверской марки.

Поначалу новая война не могла не испугать горожан.

Досужие «мудрецы» принялись болтать по тавернам да кабакам, что новая власть мол, много чего напридумала. И вроде как даже неглупого, но сам-то ярл сейчас за горами (если вообще жив), а потому того и гляди — понадобится снова собирать серебро, да откупаться у очередных победителей. Иначе не миновать резни…

В общем, народ занервничал, и из небытия вынырнули недоброжелатели нового ярла.

Некоторое, и возможно очень немалое число тех, кто поддерживал, например, бывшего главу гильдии красильщиков. Или, может быть, те, кому удачливый чужак просто не пришелся по сердцу.

Ничего такого особенного, но стали они марать стены срамными картинками и ждать, что будет дальше. И поначалу нойхофцы встретили все эти упражнения в рисовании не без одобрительных улыбок. Но у каждого забора или стены есть свой хозяин. И именно он отвечает за него перед городской стражей.

Поэтому за скабрезные картинки пришлось платить вполне конкретным людям. А это было — уже совсем не так весело…

Прошел месяц, второй, третий… Война вроде как никуда не делась — легкие галеры или новые, почти такие же быстроходные повозки из тех, что за год до того стали собирать в виндфанских мастерских — время от времени, конечно же, привозили тяжелораненных к городской пирамиде, но и только.

К этому времени пару подвыпивших подмастерьев-рисовальщиков поймали.

Сначала их избили домочадцы хозяев дома, потом — выборный судья прописал еще вразумительных батогов и по два месяца общественных работ. Самых грязных и неприятных из тех, что могли придумать затейники из городской стражи.

И постепенно все это рисование сошло на нет…

Люди стали думать, как жить дальше, и выходило у них вот что: прежние ярлы — хундинги — за почти 700 лет, что правили, не раз и не два были вынуждены биться с неспокойными соседями. Однако для таких битв они призывали каждого, кто мог держать оружие.

А вот сейчас — убии с тулингами напали, почти сразу после недавней гражданской войны, пока племя не успело оправиться от междоусобных ран, — но слуги-хевдинги нового ярла почему-то не собирают всеобщее ополчение. Не собирают даже всех тех, кого сами же отобрали и назначили воевать на случай именно такого нападения…

И тогда заскучавшие горожане стали задаваться вопросом: мол, как же так, власть-то, получается, крепка? Нет, победить, конечно, все равно не получится, но может быть есть шанс, что коронные хоругви измотают врага где-то там, вдали — на восточных землях — и откупаться придется уже самому ярлу?

Нет, Ингвар Чужеземец, ставший с недавних пор Ингваром Треверским, показал себя хозяином рачительным, и ни кто не сомневался, что он потом свое вернет! Но одно дело расплачиваться всем племенем, собирать серебро со всей марки, и совсем другое — если ополчения тулингов и убиев придут под стены Нойхофа. Они не станут ждать, пока остальные треверские кланы растрясут мошну. И если до того дойдет, конечно же, придется снова обирать городские ремесленные и торговые гильдии.

Но потом — прошел еще месяц, и как раз в середине февраля — все они наконец-то получили ответы на все свои вопросы.

Накануне ночью шесть переполненных воинами драккаров прокрались вдоль берега и укрылись в зарослях на мелководье, а на следующий день, воспользовавшись утренним туманом — надо признать, у Рихаса это обычное дело на рассвете — попытались воспользоваться подходящим моментом. Несмотря на идущую войну, никто почему-то не догадался выжечь тростник, всего-то в трех сотнях шагов от городской гавани…

В общем, в тот момент, когда очередной купец собрался покинуть Нойхоф и смотрители опустили цепи, как вверх, так и вниз по течению (просто потому, что пришло время), из зарослей без шума и крика враги бросились в атаку и попытались прорваться в гавань.

Казалось, неминуемо быть беде!

Нет, конечно же, шесть — максимум семь сотен воинов взять Нойхоф вряд ли смогли бы. В цитадель и к городской пирамиде уж точно их бы не пустили. Но хорошенько пограбить, нахватать пленных и выжечь все до чего смогли бы дотянуться — это бы они обязательно сделали.

Но откуда нападающим было знать, что в Крабьем форте была организована необычная школа, и по утрам осевшие там мастера-канониры обязаны выдать три попадания, или могут даже не мечтать о ежедневной порции пива или вина. Не говоря уже о том, что лучшей команде полагались премиальные, без которых в Нойхофе было совсем не так интересно, как с ними…

Островок, на котором располагалась огромная башня форта, закупоривал нойхофскую гавань, а сама она служила постаментом для двух метателей — 4-тонного и 8-тонного требушетов — на подвижных каменных платформах.

В тот момент, когда драккары тулингов покинули укрытие и устремились ко входу в гавань, используя еще и скорость реки, через второй проход — вниз по течению — как раз выплывал здоровенный торговый кнорр.

Молодежь склонна ко всяким глупостям, и поскольку инциденты уже случались, мастерам-канонирам было строго настрого запрещено даже поворачивать метатели в сторону купеческих судов, поэтому естественно, что их развернули …вверх по реке, откуда именно в этот момент рвались драккары с боевыми фигурами на форштевне, чего физически не могло быть в мирной обстановке…

Все совпало — идеальная ситуация!

Взведенный требушет, вытянувшиеся «в линеечку» атакующие суда, команда энтузиастов и, самое главное — право на выстрел! Промазать в такой ситуации можно было только совсем уж от неимоверного невезения, и «стрелкам» — самому старшему из которых не было и двадцати — это почти удалось.

То ли разволновались, то ли просто не сумев взять правильного упреждения — ведь никогда раньше они не «охотились» на такую скоростную добычу, — но бетонный 50-килограмовый шар пролетел мимо самого быстрого драккара, и врезался в хвост идущей за ним здоровенной боевой ладьи.

Настоящая громада, не уступающей по размерам флагману ярла Ингвара — почти 40-метровому «Морскому Коню» — скрылась под водой быстрее, чем большая часть команды смогла понять, что они тонут.

Уже через минуту поле попадания, из полутора сотен человек команды, на поверхности остались лишь те, кто все-таки сумел скинуть с себя броню, или кому повезло ухватиться за один из обломков.

Но таких счастливчиков не набралось и трех десятков…

Еще и трагедия показалась нападающим настолько ужасной, что из оставшихся пяти кораблей, заняться спасением товарищей духу хватило лишь на двух боевых судах. Остальные в этот момент уже гребли прочь так, что весла гнулись…

Второй выстрел был не столь удачным, но он полностью убедил смельчаков, что еще немного, и их подвиг будут воспевать посмертно.

К тому моменту, как требушеты были снова взведены, последних два судна тоже успели скрыться, прихватив с собой немногих выживших.

В тот день горожане извлекли с места крушения более шестидесяти тел и оружие еще почти на сотню воинов. Остальные тела могучий Рихас успел утащить, и их собирали вдоль заболоченных берегов потом еще почти две недели.

Эта победа мало что изменила в силах сторон, но страхи жителей Нойхофа излечила, конечно же, однозначно…

* * *

Нойхофские казармы

Нынешний командир городской стражи еще при прошлом ярле так хорошо себя показал, что дорос до старшего десятника в его личной дружине. Это положение было куда выше того предела, на который обычно могут рассчитывать чужаки.

Да, почти сорок лет назад Вардхайм пришел наниматься к треверским ярлам откуда-то с запада. И поначалу никто и не думал запоминать, из какого он на самом деле племени, поэтому прозвище «Тубант» закрепилось, и незаметно приросло к теперь уже далеко немолодому «парню».

Да, последний Жрец в роду прежних правителей умер, его наследники не захотели хотя бы формально передавать трон обладателю дара — приемному сыну, подготовленному Старым Хундом — и этим воспользовались влиятельные вожди с юга марки. При этом запад и восток поначалу заняли выжидательную позицию, не поддержав ни восставших, ни прежних правителей.

Была гражданская война, воюя с южанами, хундинги попытались одновременно нагнуть еще и запад, но тут неизвестно откуда взявшийся новый претендент не позволил этого, и к осаде Нойхофа оказалось, что оборону столицы должен возглавить всего лишь старший десятник…

…Воспоминания об этих, в сущности, совсем недавних событиях, отчего-то снова всплыли в памяти Вардхайма. Неверное, дело было в том, что именно сегодня война по-настоящему пришла в Нойхоф.

Ночной гонец от Эгира Лысого — Коронного тысячника и Первого полковника Уездного войска, который в отсутствие Господина возглавлявшего оборону Треверской марки — привез приказ о срочном выступлении на соединение с ним нойхофского городского полка, и всей Младшей дружины. Кроме, понятно, тех из юношей, кто отслужил меньше года.

Такое же распоряжение выслушал и предводитель их небольшого коронного флота.

После неудачного нападения тулингов на Нойхоф, экипажи трех собственных драккаров и вдвое большего числа баркасов-куррахов ярла Ингвара были пополнены, вооружены, и уже второй месяц совмещали свои тренировки с драками в городских кабаках.

Чуть более трех с половиной сотен человек, нервничающих в ожидании именно этого момента, успели попить немало крови у городской стражи. Многие из них стали настоящими завсегдатаями камер в бывших Казармах городского полка.

Да, одно из самых больших столичных зданий сразу после своей победы ярл беззастенчиво отжал у городского совета, и с тех пор именно стража (тоже теперь подчиняющаяся ему напрямую), владела и отвечала за эту четырехэтажную крепость в центре Нойхофа.

Первое время Игорь не мог полностью доверять городскому полку, поэтому оружие его по-прежнему хранилось на складах внутри, желающие могли приходить туда и, как и прежде тренироваться в огромном внутреннем дворе, но караулы они уже ни несли, и в случае конфликта с новой властью, вряд ли сумели бы там «окопаться».

С тех самых пор это здание стало еще одной опорной точкой на случай подавления неожиданных беспорядков в городе. Но сейчас — Вардхайм беспокоился совсем о другом…

…Возвратившись из цитадели, Вардхайм не вернулся к делам, а проследовал во внутренний двор, чувствуя потребность хоть ненадолго остаться наедине со своими мыслями. Новость была, конечно же, давно ожидаемой, но, как и все остальные, по-настоящему важные изменения, все равно умудрилась прозвучать «словно гром среди ясного неба». Даже для него.

Немолодой воин ни капли не сомневался, что приказ о выступлении уже получили, или готовятсязаслушать в ближайшие часы, и по всем остальным уездам. А значит — наконец-то (хотя бы только по мнению Эгира), пришло время решить, чем же закончится эта война.

Так что прежде чем рассказать все это остальным, требовалось привести мысли и чувства в порядок. Именно поэтому он стоял посреди темного двора…

— Ах ты мой красавец! — он как обычно «растаял», почувствовав в опущенной руке ищущий лакомства мокрый нос одного из родовых псов хундингов.

Покинув дружину павшего рода вместе со многими бывшими подчиненными, Вардхайм «под шумок» прихватил в городскую стражу и два десятка псов, решив, что они никак не помешают при патрулировании ночных улиц или поиске беглецов.

И не ошибся! Даже разбалованные всеобщей любовью, лохматые барбосы не потеряли от этого ни своего знаменитого нюха, ни тяги присматривать за суетливыми двуногими…

Не найдя в ладони у строго знакомца привычных вкусностей, пес тут же простил недотепу, и принялся со страстью и неприкрытым удовольствием, размашисто драть задней лапой шкуру где-то чуть выше правой лопатки.

Грузно осев на кучу соломы, оставленной именно на такой случай, все еще сонное животное вволю начесалось, и лениво затрусило куда-то в сторону кухни.

Как ни странно, но этой короткой встречи немолодому воину хватило, чтобы избавится от своих нежданных страхов и туманных сомнений. Повеселев, он тоже не стал задерживаться в темноте. Чтобы вокруг ни происходило, но следовала обязательно узнать, как идет очередная бессонная ночь в нойхофской страже.

Война войной, а проверки — по расписанию…

* * *

Караульное помещение — когда-то было огромным пустующим залом прямо у южного входа в Казармы. Когда здание передали «новым хозяевам», Вардхайм тогда осмотрелся, и однозначно понял — нет необходимости растаскивать бардак по всей крепости.

Прикинув, что и как, для ночных смен и будущих пьяниц-дебоширов, выделили именно эту часть.

Половину — огородили под отдых дежурных «дюжин» и общую кухню, еще треть — отвели под камеры, остальное пространство осталось чем-то вроде «предбанника», где редкие ночные жалобщики и задержанные «на горячем», должны были дожидаться своей судьбы. На приколоченных к полу лавочках, или в небольших зарешеченных нишах. В зависимости от того, как они здесь оказались…

Но народ обычно не спешил тут толпиться. Как, кстати, и сегодня.

Когда Вардхайм вернулся в помещение, небольшой полутемный зал оживляло лишь нетрезвое нытье какого-то подмастерья, умолявшего дежурного десятника отпустить его, потому что «мастер узнает — прогонит или оштрафует…» Но зря тот надеялся на сочувствие. Этого товара для пьяных болванов здесь давно уже не держали.

По законам, действующим в большинстве городов, просто зарубить такого гуляку нельзя. Даже если он сам схватится за меч. Так что ни какого сочувствия!

— А ты не бухай, — меланхолично, посоветовал воин, и снова принялся жевать кусок хлеба с колбасой.

С достоинством поприветствовав командира, он снова присел на свое место, и продолжил ленивую перепалку. Не придавай ей, впрочем, особого значения, и поддерживая, скорее от скуки, чем из интереса или какой другой необходимости.

Дальше — внутри уже собственно «караулки» — было куда многолюднее.

Вардхайм знал, что где-то здесь должны были бодрствовать не больше двух десятков человек. Еще один ночной патруль — сейчас должен был находиться в порту, а другой — где-то в «золотых» кварталах или по пути оттуда.

Нет, при необходимости в самой зажиточной восточной части Нойхофа хватало и своей охраны, но вот арестовывать она не имела права, и поэтому пару раз за ночь патрули должны были появиться и там, на случай если было кого переселить в камеру. До того, как судья решит, что с этими неудачниками делать.

Случалось такое нечасто, но бывало…

Небольшой решетчатый коридор между «караулкой» и «арестанткой» — был общим сквозным проходом внутрь здания, — и именно из него было сразу видно, как сегодня поработала городская стража. Судя по открывшемуся виду, новых «жильцов» в камерах не прибавилось, а значит, в целом ночь сегодня выдалась на удивление спокойной.

Именно поэтому ему сразу бросилось в глаза непонятное столпотворение. На ногах были фактически обе смены. Обычно такое оживление можно было наблюдать, при пожаре или серьезной драке где-нибудь в порту.

Но чужаков в городе оставалось немного, и даже привычный «чирей на заднице» последних месяцев — несколько сотен будущих морских рейдеров — и те должны были сейчас уже грузиться на свои корабли, а значит — никак не могли одновременно еще и охальничать.

«По крайней мере, не должны были бы…»

Но дело, как, оказалось, явно было не в беспорядках.

Увидев отца-командира, народ явно смутился, и прямо на глазах рассосался с глаз у начальства. Такая «непонятка» уже откровенно сначала испугала старого воина, а потом — естественно, привела его в гнев.

— Ну, — решил он не затягивать «расследование», — я слушаю, копье вам в ваши вертлявые жирные задницы!

Настоящая военщина — это когда нельзя игнорировать даже настолько неопределенно поставленный вопрос. А стража в Нойхофе был организована именно по-военному. Уже через мгновение перед ним навытяжку стоял дежурный десятник, и докладывал свежайшие итоги сегодняшнего дежурства.

— Из происшествий, господин, только драка в районе хлебного рынка. Старший подмастерье из нашей местной гильдии оружейников, повздорил с женой, перебрал, ну и полез драться сначала с вышибалами, а потом и со стражей. Те ему, конечно, наподдали — как надо, — но он здоровая морда, и успел чуть помять этого недотепу из второй дюжины. Мы пьяницу уже к судье свели, а недотепу — в храм сдали. Так что одному — уже припечатали штраф, а второму — до утра спать. В остальном — тишь да гладь, господин!

— Ты мне яйца тут не крути, отчего утренняя смена вскочила вдруг?

— Да понял я, господин, тут такое дело… — явно смутился десятник. — Наши, из все той же, злополучной второй дюжины, они до того встретили знакомцев из ярлова хирда, и кто-то им втайне пересказал то, что раньше услышал от охраны гонца, ради которого, мыслю я, тебя и призывали в цитадель… Будто господин наш, не стал возвращаться вокруг — через Врата батавов. Мало того, что он вроде как смог найти более короткий путь через Великие горы где-то на восходе, так по всему получается, что он уже успел разорить почти все земли убиев. Оттого мол, враг оставил наши восточные земли, и сейчас Первый полковник Эгир соберет все коронные сотни, а потом — пойдет на тот берег, чтобы попробовать объединиться с Господином раньше, чем убии да тулинги вместе успеют побить его воинов…

— Если ты хотел знать, то да, нам гонец поведал куда меньше, чем тут наболтали… — задумчиво сообщил Вардхайм. — Одно, наверное, могу подтвердить: коронные сотни Эгир, вроде и впрямь собирает. Здешний полк уходит утром, а флот мог отплыть уже прямо сейчас, в ночь. Не хотят они раньше времени сообщать о себе. Кстати, из города запрещено выпускать корабли и людей ближние десять дней. Получается, и впрямь коронные тайны разболтаны, что даже от меня пытались сберечь…

После нескольких минут напряженного молчания, командир городской стражи добавил главное, чего, скорее всего, от него все и ждали:

— …Вели вторую дюжину пока под замок, а поутру я посоветуюсь с наместником, обойдется им эта болтовня штрафом, или придется длинный язык батогами лечить. Имена тех, кто проболтался из придворного хирда, тоже придется назвать. Иначе, сам понимаешь, все это на одну только глупость уже не спишешь…

[О силе…]

«…К лету 2041-му от Исхода ярл Ингвар набрал немалую силу.

На левом — треверском берегу — Восточного Рихаса собрались отборные воины племени. Призванные на службу большей частью загодя и спаянные многими месяцами выучки. Они готовы были уже давно, и с первого дня рвались сразиться с врагом.

Но были там и другие…

Ярл велел не созывать „большой треверский полк“, но когда люди узнали, что коронные сотни срочно уходят на восток, многие предводители родов и кланов с самыми опытными из своих людей устремились вслед за воинами. Собралось их многие сотни, и когда тысячник Эгир разглядел эдакое воодушевление, конечно же, он не смог отказать им в этом праве.

Лучшие из лучших.

Дружинные вои ярла, опытные мужи среднего возраста из владетельных семей, ветераны родовых дружин — все те, кто просто не мог себе позволить остаться дома в такой час.

Всех их собралось у Рихаса не меньше пяти тысяч.

Для будущей битвы с племенами убиев и тулингов ярл Ингвар мог выделить лишь немногим больше. Может быть, даже шесть тысяч воинов…

Нет, крупных потерь пока удавалось избегать, но не меньше трети армии — из девяти с половиной тысяч приведенных из-за гор — нужны были, чтобы продолжать удерживать в осаде неприступную столицу убиев в Северном Адоланде, и не сильно хуже укрепленное родовое гнездо их владетельной семьи — замок Грисбург — среди предгорий юга.

Осадный гарнизон вокруг Убайды нельзя было чересчур уж ослабить. Силы, которые убии могли собрать на густозаселенном северо-западе оказались явно больше, чем представлялось. Их пока даже посчитать толком не удалось…

Но эту неопределенность трудно было назвать бедой.

Куда опаснее могло показаться, что по одним подсчетам сводное ополчение тулингов и убиев выходило никак не меньше двенадцати тысяч, по другим— чуть ли не все семнадцать.

Однако же ярл Ингвар верил в свою счастливую звезду, не сомневался в храбрости и умении своих людей, а потому — полностью готов был довериться воинской удаче.

Если бы не одно „но“…

Одна половина его людей в этот момент — находилась в Адоланде, а вторая — в трех днях пути, да еще и за рекой. А войско врага заняло предгорья Тулингии как раз между ними, и „доброжелательно“ выжидало возможность перебить обе его армии по-отдельности. И нельзя не признать, что шансы именно на такое развитие ситуации были куда как высоки. Наверное, даже слишком.

Именно поэтому соперники принялись изображать, что „на самом деле“ заняты совсем другим…»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Глава 14. Предложение

Северный Адоланд, неоккупированные земли убиев на северо-западе

(25 мая)

Скрытое в джунглях поместье — скорее даже «охотничий замок» — было очень небольшим, но явно хорошо обжитым и по-настоящему уютным. Здание совмещало, как архитектурные традиции янгонов, так и их куда менее замысловатых наследников-фризов.

Первые — предпочитали камень.

Везде и всюду, где только можно. В местных жарких и влажных низменностях это, наверное, и вовсе единственный выход, потому что даже не «воткнутые в землю» палки так и норовили пустить корни.

Вторые — все еще не потеряли связи с природой, а потому даже две тысячи лет спустя — уютнее всего чувствовали себя среди деревьев. Оттого, очевидно, и норовили собственно жилье делать только из дерева (в родовых замках и цитаделях клановых крепостей это выливалось в сплошную деревянную обшивку стен).

Именно поэтому огорожено поместье было дорогим каменным забором. Правда, защищавшим своих жильцов, разве что от джунглей, да самых отмороженных животных. А основное здание — конечно же, сложили из дерева, но при этом на очень высоком каменном фундаменте.

Пара десятков комнат с широкими, совсем не рассчитанными на войну окнами выглядели слишком мирно для такого мест, как постоянно воюющий Ахкияр. Здешние хозяева, судя по всему, не очень-то боялись окружающих, ну или совершенно не собирались защищать здание.

Наверное, именно поэтому они и устроили скрытый наблюдательный пункт на небольшой возвышенности чуть в стороне от ведущей к нему тропы…

Если бы два дня назад мы не прихватили семью беглецов побывавших здесь, то даже если бы поместье нашли, хозяев бы точно не застали.

Скрытая среди листвы беседка служила наблюдательным пунктом дозорного, и обычному человеку к ней было не подкрасться. Дозорный бы гарантированно успел заранее приметить нападающих и подать сигнал.

Но если за дело берется целый ярл и Жрец, то тут — уже никаких проблем.

Я просто подошел поближе, ускорился — и уже через минуту «объективного времени», врезал немолодому почти не вооруженному мужику в челюсть.

Наблюдатель рухнул, вот уж действительно — словно громом пораженный, — а вот его горн остался на своем месте. Как и хозяева всего этого великолепия…

…Дозорный в поместье и, правда, был один, потому что за те полчаса пока я сначала дожидался своих воинов, потом, еще столько же мы крались уже с обычной скоростью к его стенам, все это время вокруг продолжали царить тишина, умиротворение и благорастворение воздухов.

Ну, естественно, присущие джунглям «тишина» и все остальное.

Потому что каждую минуту кто-то кого-то ловил, ел или, простите, имел. И все это местная живность крайне редко старались сохранить втайне от остальных…

Скучковавшись, наконец, у забора, я снова решил внести в несуществующий план уточнение.

Вместо того чтобы на манер ОМОНа, без затей ворваться, и частью порубить, частью спеленать тех кого найдем внутри, приказал изобразить ловкий «маневр». Половина отряда должна была прокрасться вдоль забора, и напасть с обратной стороны.

Логично было предположить, что если нападающих ждут, например, с севера, то побегут хозяева — в противоположную сторону…

…Остающимся нужно было досчитать до ста, — и атаковать в лоб. Но тоже — «без барабанного боя» и всеобщей резни.

Сам я собрался прошмыгнуть внутрь, скорее, из азарта и любопытства, чем по необходимости.

За время грабежа убиев у воинов удало выкупить еще несколько «батареек», да и подарок новых подданных — «многобатареечный» амулет-черепаху от клана бывших Людей Равнины, — я прихватил с собой. В общем, гонцы успевали мотаться к озерному храму куда быстрее, чем расходовалась энергия, и это порождало некоторые соблазны…

Я уже видел похожие строения, но, признаться, не до конца одобрял фризские предпочтения на счет дерева. При всей притягательности «живых» стен, жара мне нравилась куда меньше, а в этом плане мало что могло сравниться с парой метров камня над головой.

Кстати, каменный «постамент» окружавший основное здание по периметру, чем-то напоминал широкий 30-35-сантиметровый заборчик-парапет, который с парадной стороны рассекала широкая и удобная лестница.

Секунда-другая, и я внутри.

— Запирайте этажи, нынче будут грабежи!

Ироничный шепот отразился от пустых стен, и прозвучал неожиданно громко. Да, внутренний — «жреческий» — сканер утверждал: бояться вроде бы нечего, метров на двадцать вокруг ни одной живой души, но полной уверенности, что никто не услышит, все же не было. Поэтому немного поморщившись от охватившей меня непонятной легкомысленности, снова попытался «собраться».

«…Так, кухня и прочее, судя по запахам, наверное, налево… Господские помещения, значит, прямо…»

Стоять посреди довольно немаленького холла было как-то стремно:

«…Пожрать-то уже хочется, но кто мы тут: мелкие кухонные воришки или герои — завоеватели? То-то, значит идем прямо! А пожрем — уже потом, как законные хозяева… Тем более что и ближайшие живые люди где-то там. Точнее — живой человек…»

Осознав, что по пути пытаюсь немного приплясывать, я удивленно хмыкнул, и опять отчего-то вслух. Все бы ничего, но даже идеально подогнанные доспехи от таких попыток начинали позванивать, что делало идею к кому-то подкрадываться и вовсе бредовой.

«…С другой стороны: ну кто тут сейчас власть? То-то же!»

Решив особенно и не скрываться, я — уже совсем уверенно отодвинул бамбуковую циновку на входе в комнату и оказался …в купальне?

Та самая «живая душа», оказалась довольно миловидной, если не сказать больше, молодой девушкой. К тому же практически голой.

Стоя к входу спиной, она ковшом неторопливо набирала воду из стоящей рядом бадьи, и аккуратно — с явным удовольствием — опрокидывала на себя.

— Опять подкрадываешься? Смотри, пожалуюсь отцу…

Звучала эта «угроза», скорее, как насмешка. Мгновенно переключившись на свой дар, я уловил волны удовольствия от купания, немного откровенного эксгибиционизма — девчонке, без всякого сомнения, нравилось позировать в неглиже, — но вот только ни следа призыва, да и следов других людей.

«Так это она сейчас мне? — прикинув, что к чему, тут же сообразил. — Ну, надо же, кого-то тут приговорили к френдзоне размером с Арктику… ну или — с Северный Полюс — никогда настолько хорошо не разбирался в этой вашей географии…»

— Ты там так и собираешься столбом торчать? Помог бы уж что ли… — чертовка бросила ковш в бадью с явно подогретой водой, и требовательно пошевелила точеными пальчиками, замерев в безусловно нарочитой — но все равно, способной мало кого оставить равнодушным — позе.

Действительно, полутемное помещение, стоящая спиной совсем юная золотоволосая девчонка в тончайшей шелковой хламиде, облепившей сейчас каждую клеточку ее совсем уже взрослого тела…

«Блин, да какого хрена, неужто же я не могу помочь человеку?? Подумаешь, цаца какая, твое ампираторское величество…»

В этом и сейчас не было ни грана от настоящего «призыва». Девица просто оттачивала коготки на своей привычной жертве. Точнее — думала так. Но очень уж обстановка была …располагающей к «глупостям».

Поэтому все мои насмешливые мысли никак не помешали с неприкрытым энтузиазмом двинуться на помощь нимфетке. Тем более что та и в самом деле с интересом ждала, как же отреагирует ее предполагаемая жертва.

Уж в этом-то можно было не сомневаться…

Однако в этот момент откуда-то со стороны хозяйственных помещений в нашу сторону рванул третий участник. Своими воплями «Госпожа, госпожа, враги!» — поганец разрушил чарующую мизансцену, да и мое наваждение тоже.

За мгновение до того, как оцепеневшая с перепугу девчонка обернулась, а вестник наконец-то вбежал в купальню, я успел ускориться, и переместился в закуток справа от входа.

* * *

— Госпожа, дозорный не сумел подать сигнал и враги уже в поместье. Я сразу же устремился к вам: бежим!

— А прямо сейчас тебя здесь не было? — с куда большим интересом тут же уточнила пигалица, едва в речи героя-спасителя образовалась пауза.

— Нет… госпожа, — заметно удивленный вопросом, отозвался такой же, как и его хозяйка, — совсем молодой парень. Госпожа, нужно же бежать?

«Вот ты гад расторопный, давайте с этой беготней завязывать уже! Да и с глупыми выяснениями, кто и как тут любовался на полуголых девиц — подвязывайте тоже. Тем более, парни мои, кажется сейчас уже 6удут здесь. Не хотелось бы комедию омрачать кровопролитием…»

Когда трое хускарлов наконец добрались до купальни, телохранитель девчонки успел переместиться к ней, и как раз помогал одеваться. Сообразив, что дело идет к резне, я рявкнул «Всем стоять!» и с невозмутимым видом покинул укрытие. Народ, надо признать, удивился, но отложенная схватка их занимала все-таки куда больше.

События в этот момент, вообще как-то слишком «заторопились».

Правда, обалдевшее юношество сообразило только жаться друг к другу и готовиться к «битве» (пока я отсиживался, в руках у девицы откуда-то образовалось короткое копье с широким обоюдоострым наконечником). Но настоящий боевой опыт — не пропьешь. Полноценно воспользовались паузой только опытные воины.

Бочком-бочком, и стараясь не спровоцировать, но в мгновение ока они распределились по всей комнате, гарантированно перекрыв возможные пути к бегству. И что интересно: будущие пленники совсем не выглядели испуганными…

Да, явно опасались, но сопляк держал обнаженный меч твердо, смотрел скорее с вызовом и …даже с угрозой, а девка — та и вовсе совершенно опомнилась. Она скорее — «метала подозрительные взгляды», чем — «в ужасе искала и не находила возможности для бегства…»

«Что-то с вами явно же не так, сопливые вы мои…»

Момент, когда парень собрался атаковать, хускарлы почувствовали куда раньше. Все-таки опыт неоднократного, а иногда и чуть ли не ежедневного, смертоубийства — великая вещь! Правда, если бы объектом первой атаки он выбрал кого-то из них, очень уж вряд ли это помогло.

Вот еще юнец прижимается к вполне себе убедительным титькам хозяйки, а вот уже подбегает ко мне, чтобы рубануть от всей души.

В здешнем мире самых опасных врагов легко узнавали по внешнему виду, а уж кто из моих воинов одевался дороже меня самого?! Да и юный житель френдзоны, может быть, пока еще ничего и не сообразил, но чего-то точно заподозрил, на счет меня.

Вон как подозрительно глазоньками-то сверкает…

«Да вы гляньте, одаренный, только слабенький ты совсем какой-то. Насколько же интересно твоей силы хватит, чтобы остаться в боевом состоянии…»

Но одно при этом было несомненно: парень явно даже в голове не держал варианта, что соперник может попытаться сопротивляться. Этот замах был настолько небрежен и широк, что его бы постеснялся даже я сам. Даже в те времена, когда с глупым видом изображал героя китайских боевиков в дружинных казармах ярла ивингов.

«..Хотя да, для обычных людей все, что не предложи им одаренный, все сгодится…»

Но я, конечно, был давно уже не тот, неопытный офисный червяк, который почти четыре года назад попал под крыло Эрвина Сильного.

Когда один одаренный в присутствии другого использует дар, у второго он включается сам по себе, автоматически. Поэтому мне оставалось только дождаться замаха, и без затей съездить сопляку прямым в челюсть.

Такой сюрприз и сам по себе не подарок — в этом смысле почти невозможно накачать «челюсть», — а уж в кольчужной перчатке…

Как и часом ранее дозорный, хлопчик уже через мгновенно грузно лежал на полу. Без движения и признаков жизни, но он, конечно же, был жив. Одаренного вообще очень непросто убить.

— Нет?! — теперь, надо признать, его хозяйка наконец-то была не просто удивлена, а прямо-таки ошарашена.

Взбалмошная красавица даже не пошевелилась, когда я аккуратно заступил сбоку, и вытащил из ее ослабевших рук полутораметровый «дырокол».

В этот момент в комнату как раз толпой полезли остальные хускарлы, очевидно уже успевшие обыскать поместье.

— Девицу примите «с уважением», она моя личная пленница, поэтому на ночь — в мой личный шатер, но особенно осторожничайте вот с этим лежебокой, — я добродушно, но немного театрально ткнул лежащего в бок носком сапога. — Парень одаренный. Не сильный, но все-таки может оборачиваться Стражем, так что не уследите, устроит вам веселье…

Воины кинулись выполнять приказы.

Немного прикинув, что и как, через минуту я нашел глазами своего телохранителя, который в этом походе был за старшего офицера, и уточнил:

— Пограбьте, но жечь тут ничего не надо! И найди мне что-нибудь горячее на кухне, пока эти ленивые ётуны все не растащили…

* * *

Северо-запад Адоланда, полночь

(27 мая)

Получив в середине мая вести о движении объединенных вражеских армий, я собрал всех кого мог в единый кулак, и рванул назад в южные предгорья Адоланда.

С пятью-шестью тысячами бойцов открытое сражение стало бы катастрофой, но с опорой на захваченные крепости можно было неплохо посопротивляться и попробовать измотать врага.

Одновременно три отряда вестников по разным дорогам устремились в Треверскую марку напрямую — через вражеские земли, — потому что вокруг они бы откатались, когда тут все уже закончилось бы. Так или иначе…

Только один, самый доверенный воин в каждом отряде знал приказы наизусть, потому что никто не сомневался: вряд ли все они смогут выбраться к своим, и шанс «утечки» следовало свести к минимуму.

Действительно, пришло время призвать на помощь Эгира, хотя и было понятно, что получится это ой как непросто.

Однако, выждав неделю и с удивлением убедившись, что враги занимают предгорья на территории тулингов. Мало того — окапываются, — я решил, что в ближайшее время атаковать их не будет никакой возможности, да и они, судя по всему, тоже собираются выжидать. А потому — укрепив дополнительными гарнизонами бывшие замки и крепости убиев на границе с Тулингией, надумал воспользоваться ошибочной нерасторопностью врага, и разрешить пару перезревших проблем на севере. Все-таки ждать с моря погоды было чересчур уж мучительно.

Воин рефлексирует редко. Особенно если его армия побеждает. А уж если они громят врага практически постоянно… Но у полководцев все с точностью до наоборот. По крайней мере, у единственного «из известных мне лично». Так что ждать развития событий было решено — активно.

«Жонглировать» большей частью армии, и особенно — конницы — остался Дольф.

Его задачей было не позволить себя разгромить, да и в целом — плотненько присмотреть за нашими недобрыми соседями.

Сам я с двухтысячным отрядом ускоренным маршем рванул сначала к Убайде, а затем, сняв с осады одну из двух с половиной тысяч, устремился на северо-запад Адоланда. Требовалось либо проредить, либо крепко напугать тамошних беглецов.

Как и до того на юге, местные поначалу массово кинулись к тамошним болотам, но убедившись, что опасности как обычно преувеличены, стали так же массово выбираться назад. Тем более что северо-запад был еще и изрядно лесист.

Раздолье для партизан…

Единственным отступлением от намеченного маршрута, стал короткий заезд в окрестности Грисбурга.

Родовое гнездо местных владетелей требовалось срочно брать, потому что если осада затянется, головы моих воинов «рискуют» так и остаться догнивать у них на стенах.

Взять крепость стоило, даже если сразу после этого ее пришлось бы оставить, потому что воины сильно не любили, когда за них не мстят…

В сутках пути от Убайды, мое небольшое войско распалось на несколько «бригад» — в смысле отрядов, в которых можно было найти все имеющиеся под рукой рода войск. И конницу, и пращников, и тяжелую пехоту — первые несколько дней мы беспрепятственно жгли и захватывали пленных…

Когда местные пришли в себя — убии принялись сбиваться в более крупные отряды, устраивать засады и вообще — сопротивляться, а тамошние кланы и вовсе перестали отступать к топям, я решил не выдумывать ничего нового, и устроил им штуку похожую на ту, незамысловатую идею с освещенными засадами.

Где заранее укрытая пехота становилась «наковальней», а конница — «молотом».

И вот, спустя несколько дней после того налета на поместье, мы в полночь снова ждем сигнала от затаившихся впереди пращников…

…Вдруг — откуда-то справа раздались звуки местных волынок.

Тоже довольно противная штука. Особенно сейчас, когда я совершенно точно не заказывал концерта. Еще через мгновение загорелись факелы, ярко осветившие небольшой отряд местных аристократов всего в полукилометре от нас. Еще через пару минут, вражеские всадники медленно двинулись через подготовленное для будущей резни поле.

Конечно же, их никто не стал атаковать, хотя я на всякий случай и отправил гонца с таким приказом, раз уж засада раскрыта.

— Господин, что мы будем делать? — заинтересованно уточнил оруженосец, которому по должно полагалось тереться возле начальства.

— Ну а сам-то, как думаешь? — насмешливо переспросил я.

В это время группа благородных воинов выехала на поле, и молчаливо замерла примерно в его середине, словно бы сообщая о своей готовности принять любую судьбу.

— Они сдаются?

— Почти… Едь им на встречу, — прикинув, что сейчас не время для болтовни, я скомкал беседу. — И прихвати мой личный походный вымпел! Видишь, они не знают, с кем можно поговорить, но все равно готовы отдать себя в наши руки. Наверное, у них и правда есть что предложить…

Решив, что битвы сегодня уж точно не будет, еще через минуту я тронул коня в сторону скрытого неподалеку временного лагеря, не сказав больше ни слова. Воинам ничего не оставалось, как последовать за мной.

«…Да, а ведь мысль, что ловушка, установленная на крестьян, не обязательно сработает против воинов — была же! Хорошо, что все получилось именно так, без кровопролития…»

Договаривать мысль, что кровь при этом, скорее всего, была бы наша — как-то не хотелось…

Глава 15. Трудности перевоза

Южный Адоланд, первая половина дня

(30 мая)

Небольшой караван двигался с севера на юг по самой удобной и оживленной торговой дороге восточного побережья. Фактически — по началу главного сухопутного коридора общефризского значения. Естественно — «торгового коридора».

Но это в мирное время. Последние же два с половиной месяца купцы оставили эти места и, без всякого сомнения, сейчас они несли немалые убытки, но печалились по этому поводу далеко не все…

Так сложилось, что на перепродаже янгонских товаров богатели в основном самые крупные торговые дома. Даже не «акулы» — целые оптово-розничные «киты», напрямую созданные лордами Торгового Союза.

Вполне логично, что могущественные торговые дома могли добиваться самых больших скидок «у производителей», координировали цены между собой, отчего (в той или иной мере) контролировали и всю остальную фризскую торговлю на побережье.

По крайней мере, на всем протяжении «бронзового» пути — от неприступных владений семьи Квай Туу на востоке, и до Штормовых островов на крайнем западе Эйдинарда.

Все вроде как честно и правильно, но нюанс был в том, что входили в Торговый Союз лишь 14 из 27-ми — теперь уже точно самых богатых и влиятельных племени Центрального Эйдинарда (плюс, конечно, батавы, но они именно в этой схеме не участвовали). То есть питательной средой для Торгового Союза служила почти половина племен в центральных землях — в их собственном бывшем племенном союзе кинефатов, и весь запад побережья: а это еще 23 племени бывшего племенного союза тубантов.

На себя торговые лорды брали все переговоры и крупнооптовую торговлю, то есть снимали основные сливки с огромного потока товаров и денег. Нижестоящие семьи их племен, работали на подхвате — пристраивались к мелкооптовым потокам. Это тоже были очень-очень немалые деньги, но они позволяли поддерживать атмосферу любви и взаимопонимания дома, а значит, отдавать их было не жалко…

Перепродажа янгонских товаров — посуды, многих десятков тонн всяческой скобяной «мелочевки», а так же — слитков меди, бронзы и олова — все это приносило влиятельнейшим посредническим кланам лишь немногим меньше, чем участие в стратегических поставках фризского зерна перенаселенным канаанским городам (этим каждый хоть слегка самостоятельный правитель занимался уже сам).

Сложившееся положение, как это нередко бывает, приносило сказочные барыши богатым, и куда как сужало возможности для развития «бедных».

Небольшие и разобщенные торгово-ремесленные гильдии городов и племен, что остались за бортом Торгового Союза, просто не могли конкурировать с янгонскими товарами, а потому — старались производить лишь то, что «нельзя» было изготовить из бронзы, олова или меди. То есть — изрядно ограничивались в своем развитии, даже на своей собственной территории…

Фактически, власть Торгового Союза держалась на отсутствии настоящей власти у остальных, и что самое главное — вполне себе рыночными методами! При этом, уже само наличие объединения, позволяло его лордам почти не тратиться на большое постоянное войско.

Стоило кому-нибудь организовать на своих землях проблемы для «оптовиков», хотя бы просто «со зла», как приезжал посланец, и объявлял ультиматум. Мол, не решите проблему, вам хана — пришлем войско!

Проблемы в степи (кроме конфликта с аварами, конечно же, когда пришлось и впрямь выставить настоящие ополчение) все эти годы решали меньше полутора тысяч бойцов. По сто-двести профессиональных наемников от каждого племени-члена Торгового Союза. А если они выставят по одной или две тысячи отборных воинов-наемников?

При местной разобщенности, и нежелании подчиняться хоть кому-то, 14 000 (и уж тем более — 28 000) опытных воинов, далеко не высшее напряжение сил Торгового Союза, — раскатали бы «по бревнышку» вообще любое племя, или даже небольшую группу племен…

В общем, связываться с ними были себе дороже, поэтому чаще всего, хватало даже одной угрозы применения насилия. Тем более, чего-то большего лорды никогда не требовали, опасаясь именно вынужденного объединения кого-то из соседей на востоке или западе Эйдинарда.

Но сейчас продажи у их невольных конкурентов — всех этих мелких региональных гильдий торговцев и купцов — «неожиданно» начали бить прежние рекорды, и заставляли их радостно потирать руки. Кто-кто, а уж они-то действительно не могли нарадоваться.

Во-первых, глядя на эту войну со стороны, а во-вторых, немножечко зарабатывая…

Нойхофские гильдии, в лице своего магистрата, тоже могли бы радоваться. Они сейчас тоже зарабатывали, но вот «с радостью» — тут, к сожалению, был некоторый напряг. Напали-то именно на их земли, а значит, в случае поражения, доходы от временного отсутствия конкуренции никак бы не перекрыли потенциальные убытки…

…Но от вещей глобальных, давайте вернемся к каравану.

При взгляде на него ни у кого из жителей здешнего мира даже не мелькнуло бы предположения, что это могут быть торговцы или беженцы. Для первых, у них было слишком мало повозок — всего четыре, на почти полную сотню отборных всадников, для вторых — выглядели чересчур уж роскошно и воинственно.

В средневековом мире битва — и в самом деле высший момент в жизни воина, а потому — чем он успешнее, тем богаче выглядит. Тем более что оружие и броня здесь, чаще всего, и в самом деле самое дорогое из того, что можно купить.

Собственно говоря, и на Земле, даже сейчас, ничего не изменилось.

Большинство олигархов на своих «Майбахах», «Роллс-ройсах» и «Феррари»… Или даже сверхдорогих яхтах океанического класса — жалкие нищеброды перед парнями, например, на авианосцах.

Соберетесь строить себе один такой, например, старье вроде «Нимица» — готовьте $5 млрд. И это только за плавающую «платформу»!

Захотите снабдить его хотя бы одним «крылом» боевых истребителей — готовьте еще $3–5 млрд.

Цена новейших российский стратегических ракетоносцев — например, подлодок серии «Ясень», с крылатыми ракетами и боеголовками по 200 килотонн — информация секретная, но уверен, тоже штука недешевая…

В общем, сопровождение сотни блестящих всадников в шелке, льне и лучшем военном железе этого мира, выглядели по степени дороговизны и крутизны, словно прогулка «на авианосце» (как минимум).

Одни только крупные боевые кони стоили не меньше 500–600 гельдов каждый — больше чем среднегодовой семейный доход любого свободного фризского общинника.

А еще — специальные глубокие «рыцарские» седла, защитные черпаки, уздечки, прочая сбруя — все они вполне соответствовали друг другу…

Когда к каравану присоединились еще две дюжины их товарищей во главе с куда роскошнее принаряженным всадником, цена такого сопровождения и вовсе зашкалила, переместившись в совсем уж недостижимые заоблачные выси, и стало понятно: по главному сухопутному торговому коридору Эйдинарда двигался личный эскорт ярла Ингвара Треверского во главе с ним самим.

Вчера они пересекли пустынные даже по мирным временам Срединные топи, и до осажденного треверами замка Грисбург осталось ехать меньше суток. Это, конечно, если двигаться с обычной скоростью, сберегая силы коней перед потенциальной битвой.

Все-таки шла война, а поскольку она не бывает без случайностей, без «жизненной» необходимости никаким жизненно важным ресурсом лучше было не рисковать.

Тем более силами коней, без которых его воины были всего лишь немногочисленной группой очень опытных парней в очень дорогих доспехах, а не снаряженным с опережением времени «сверхоружием», чем тяжелая рыцарская конница по факту и была на протяжении нескольких сотен лет своей земной истории.

То, что его воины по своему социальному положению были ближе скорее к древнерусским дружинникам, чем мелким, предоставленным большую часть времени самим себе и полунезависимым феодалам, сути дела не меняло.

Главное, что по своим функциональным возможностям — это были именно «тяжеловооруженные рыцари» — умелые, максимально защищенные, и при этом способные нанести почти неотразимый таранный удар.

* * *

Логичный и «продуманный» в делах войны, в некоторых вопросах Игорь по-прежнему оставался тем — почти позабытым офисным мечтателем. Практически достигнув своих личных походных повозок, он притормозил, как-то вдруг неявно замялся, и неожиданно (даже для своей охраны), придержал коня буквально в паре десятков шагов позади.

Мгновенно слившись с не очень-то монолитной колонной своих воинов, он стал ее частью, но с той же скоростью — молниеносно нарисовавшийся «полусотник», — так и не дождался ни приказов, ни расспросов.

Казалось, ярл вообще его не заметил, хотя утверждать это было бы, конечно же, уже неправдой.

О некоторых способностях Жрецов — к примеру, об умении опознавать знакомых на определенном расстоянии даже с закрытыми глазами или в полной тьме — слышало большинство фризов. Поэтому «полусотник» не сомневался — господин отметил его расторопность, но прямо сейчас не нуждается в нем.

Об остальном воин постарался даже не думать, потому что в глубине души, как и многие другие, он подозревал, что одаренные все-таки умеют читать мысли. Ну, или, как человек неглупый, «допускал» такую возможность.

Воин, как и все остальные в караване догадывался, что ярл Ингвар необычно сильно увлечен своей новой добычей. Куда больше, чем хотел бы показать окружающим, но шансов на это было немного…

Действительно, если лицо немало чего пережившего в последнее время ярла позволяло оставлять все свои тайны при себе, то всего один взгляд на едущую впереди девушку, сильно обесценивал такие усилия.

А уж стоило Игорю приблизиться, как юная красавица буквально вспыхивала (хотя, казалось бы, куда уж больше). В эти секунды девушка полностью раскрывалась, каждое ее слово дышало восторгом юности и первого чувства, и это, конечно же, пробивало даже самую надежную броню.

Казалось бы, эта постоянная война, из которой он пребывал уже третий год, давно должна была смыть всякую необходимость запоминать женские лица. Ночь — через ночь в его постель бросали новую девчонку из полона, и если он отдельно не упоминал о желании оставить ее себе (хотя бы на некоторое время), на следующий день ее тут же заменяла другая — «более удачливая», — как бы странно это не звучало для жителя XXI века.

Чересчур само углубленные в свое горе к нему просто не попадали, а «милостивый господин», да еще и не урод — и впрямь нравился им. Особенно когда прежняя жизнь рухнула, и сгорела прямо на твоих глазах…

Поэтому Игорь и в самом деле вроде как должен был отвыкнуть видеть в своих пленницах людей, а поди же ты… Сейчас он ехал позади повозки, и любовался игрой солнечного света в золотых волосах своей «гостьи», очаровательной припухлостью зацелованных губ, гордо выпрямленной тонкой шеей, вполне себе по-женски округлившимися формами и с удовольствием гадал о мыслях обуревающих девушку, потому что даже за прошедшие пару минут розовая волна смущения прокатилась по аристократически белой коже его нового добыча.

* * *

Приближение пары дюжин всадников, конечно же, невозможно было не заметить.

Девушка, без всякого сомнения, заранее услышала его отряд, но прошло пять, семь, десять минут… и она, конечно же, заволновалась. Слишком уж острые чувства вызывало в ней ее первое увлечение мужчиной: слишком уж бурлили эмоции и непредсказуемо билось сердце, чтобы и дальше изображать уверенную в себе аристократку. Хотя именно ею она по сути-то и была.

Вот красавица неподвижно замерла, а вот — не прошло и мгновения, — она уже совершенно не величественно, и «не гордо», бросает удивленные взгляды по сторонам и, конечно же, замечает «пропавшего» романтика. Но стоило Игорю приблизиться, и лихорадочный румянец на ее щеках показал новую грань в словосочетания «порозовела».

— Тебя так долго не было… — в отличие от слов, в голосе ее не звучало даже нотки упрека, только незамутненная искренняя радость встречи. — Залазь ко мне, на повозку!

Судя по тому, как девушка снова запунцовела (а запылали от смущения даже кончики ушей), дело тут было вовсе не в одном только гостеприимстве.

— Лио, даже самые лучшие воины время от времени хотят видеть своего хёвдинга. Живым, желательно здоровым и, самое главное, думающим о них, — искренне, но совсем не насмешливо расхохотался ярл. — Так что тебе придется простить мои отлучки. Они — все-таки обязательны…

Зацепив повод выносливого «дорожного» коня за повозку, Игорь с легкостью перемахнул через борт, устроившись рядом со своей новой подругой.

— Но я, конечно же, скучал!

Тайные сведения о себе он сообщил, конечно же, на ухо — «по секрету».

Прижавшись к лежавшей на боку девушке всем телом, сзади, он шептал свои «откровения» на ухо, время от времени почти незаметно касаясь и губами, но не оставляя их почти ни на секунду без своего горячего дыхания.

Высокие борта скрывали путешественников от остальных, да и воины конвоя ускорились или чуть поотстали, проявив завидный такт — все-таки их работодатель, очень не любил советов в такой момент, — но даже очень тонкая дорожная кольчуга сильно снижала поле для маневра. В какой-то момент ее «плен» стал невыносим и Лио — внучка, дочь и сестра нескольких поколений воинов, — с легкостью помогла от нее избавиться…

…Когда они утихомирились, Игорь наконец-то опомнился, и в несколько движения распустил завязки балдахина над ними, создав куда более полную иллюзию уединения. Теперь-то их уже точно было не видно.

— Мужам и правда, так «это» нравится? — без какого-либо перехода неожиданно спросила девушка.

На некоторые вопросы Игорь был «физически неспособен» дать ответа, потому что услышав их, он принимался хохотать как сумасшедший.

— А тебе? — наконец-то, уже сквозь слезы, смог парировать ярл.

— Но ты же Жрец? — вполне искренне удивилась девушка. — Наложницы отца раньше не очень-то меня стеснялись, и откровенничали друг с другом… По-всякому, — снова умилительно порозовела она, хотя и сама буквально только что тоже …позволяла себе всякое.

— Да, нам это, восновном, очень нравится! — Игорь решил поступить проще всего, и дать короткий ответ, на в целом, куда более сложный вопрос.

— У тебя какие-то очень удобные повозки! — так же без легко видимого перехода сообщила девушка, чья кожа наконец-то вернула природный цвет лица. — Лежа на сене и вовсе не замечаешь дороги. Ничем подобным не могут похвалиться ни отец, ни наш ярл, ни очень влиятельные купцы из Линкебанка, которых я часто видела в Убайде. Сейчас мне и вовсе кажется, что наши и вовсе выглядят, как поделки криворукого да еще и нетрезвого бонда. Как ты их ни украшай мехами и шелками…

— Война серьезное дело, часто приходится возить раненных, поэтому я и велел построить их удобными…

Игорю отчего-то было неловко осознавать, что раньше ему и в голову не могла прийти идея, уединяться «на войне» с кем-то прямо в дороге, да еще и в такой непонятной ситуации, когда все замерло буквально на волоске.

— …но было все же необычайно приятно узнать их «с этой стороны» тоже, — с улыбкой уточнил он.

* * *

Действительно, небольшому конному отряду хватает и седельных вьюков, а вот армии, даже средневековой, уже никак не обойтись без обоза.

Накануне канаанской войны, он озадачил Анвара идеей надежных и универсальных повозок, которые легко, прямо в полевых условиях, могли бы перестраиваться под перевозку требушетов и снарядов к ним, вывоз добычи или перевозку еды вслед за армией, в том числе конной, ну и сохраняли возможность послужить в качестве классического земного «вагенбурга».

Довольно простое и одновременно замысловатое устройство, придуманное для этого, напоминало классические фургоны переселенцев на американском Диком Западе. Их кузов опирался на оси колесных комплектов разных диаметров: передние колеса были сделаны заметно меньше, чтобы облегчить повороты. При этом, хотя сами колеса были деревянные, с внешней стороны ободьев их обшивали сначала несколькими полосками грубой толстой кожи, а уже потом, как в классическом земном варианте, набивали шины из полос кованного железа.

Ничем непримечательное соединение ось-колесо имело очень остроумное и продуманное устройство. Конец оси был выполнен в виде конуса и закреплен на ней под небольшим углом, благодаря чему его нижний конец и нижняя часть ступицы находились горизонтально к поверхности земли.

Благодаря наклону конца оси и вогнутым вовнутрь спицам, наибольшая сила от массы фургона, действующая на самую нижнюю спицу, была направлена почти строго вниз по ее оси, т. е. по пути наибольшего сопротивления, тем самым повышая надежность всего колеса. В местах наибольшего износа ось и ступица тоже покрывались металлом.

Для смазки трущихся деталей к крюку на задней оси подвешивали ведро с дегтярной смазкой, благодаря этому его повозки отличались еще и куда меньшим «музыкальным сопровождением».

Прикинув, что объяснять все это, пожалуй, не стоит, чтобы девушка не заснула, Игорь вдруг осознал, что насколько же удивительно приятно это, в полном смысле «интимное» и практически позабытое ощущение единения с женщиной, которого он невольно лишился из-за волны пленниц, «вымывавших» всяческую таинственность из его постели в последние годы.

Да и жреческие способности ему — многое дали, но и многое отняли.

На беду или к благу, но теперь ему не надо было долго с кем-то разговаривать, вникать и пытаться заглянуть в душу. Мыслей он читать по-прежнему не мог, но большинство устремлений окружающих были столь незамысловаты, что их и «читать» не стоило…

Однако факт: теперь ему достаточно было всего лишь переключиться на свой дар, и «прочесть» каждый нюанс того, что человек чувствовал в этот момент.

О нет, вожди, другие ярлы и их двор, конечно же, умели скрывать свое «я» даже в таком положении. Многие тысячелетия рядом с одаренными, позволили научиться этому, но потому и особенно приятно было находиться рядом с этой молодой женщиной.

В силу юности и какой-то особенной — личной искренности, — она не нуждалась, да и не хотела что-то скрывать или ловчить. Сила ее чувств, как морская волна — тянула и тянула за собой. Этому, конечно же, можно было и сопротивляться. Бывшему журналисту сейчас уже было почти тридцать три, но как же мучительно остро этого не хотелось!

Коснувшись ее снова порозовевшего губ, Игорь из последних сил попробовал лишь чуть-чуть оттянуть томительно-приятный момент. Он провел ладонью по призывно распластанному под ним телу — от задорно вздернутой груди до небольшого пушка внизу живота — и понял, что дальше сдерживаться, это выше человеческих сил.

Даже для Жреца такое неподъемная ноша…

…Но как бы не была юна, восторжена и неопытна женщина, до идеи «После секса — лучшее время для расспросов и манипуляций» — она приходит практически сразу. Ну, или связанный с этим набор «секретов», ей вкладывают еще при рождении. Что-то вроде инстинктивного навыка плавать у младенцев …или вообще — умение дышать.

Да, точно, последний вариант, наверное, будет и впрямь точнее всего! И для «включения» этой функции, что примечательно, ее необязательно даже хлопать по «выпуклостям». Чего не избежать, к примеру, при активации дыхания акушером.

Едва успев «отдышаться» после любовных игр, Лиоба спросила:

— А как ты поступишь с отцом?

Здесь Игорь тоже предпочел спартанскую лапидарность, даже в ущерб информативности.

— Мы договорились о дружбе, и я его отпустил. Теперь, я помогу в его заботах, а он — в моих…

Обсуждать все это не хотелось и, слава всем местным богам, делать этого не пришлось. Лиоба сейчас куда больше была занята своими собственными превращениями, чем дочерними заботами, поэтому убедившись, что отцу ничего не грозит, она удержалась от выяснения подробностей.

В тот день они не покидали повозки до самого привала. Да и потом сделали это очень ненадолго…

* * *

Осадный лагерь у замка Грисбург, ранее утро

(1 июня)

Последняя из трех «таможенных» крепостей в подгорьях, и одновременно родовое укрепление местных ярлов — замок Грисбург — был все еще не взят. Слишком высокие стены и многочисленный гарнизон, превращали штурм в потенциально слишком уж опасное предприятие без хорошей подготовки, но больше тянуть было некуда.

Первую из них удалось взять сходу, вторую — силой (канааней Магон туда ворвался туда, и к подходу остальных воинов практически порубил немногочисленную стражу и мытарей, а вот с третьей все получалось не так хорошо. Ее удалось лишь обложить, не дав хотя бы собраться туда подкреплениям.

Все это время подготовка шла ни шатко ни валко, но узнав о возможном подходе врага, Игорь приказал ускорить работы к своему приезду. Оставлять за спиной такую крепость, было просто опасно.

Штурм был запланирован на завтра, а сегодня — сразу по приезду, — у них был небольшой итоговый совет, на котором Игорь был вынужден сделать важное заявление. Довольно «зверское» по земным меркам, но государственно правильное:

— Передайте воинам, ярл убиев устроил резню в замке Лагварт… Я объявляю его своими личным врагом, поэтому завтра мне не нужны пленные!

Конечно же, дело было совсем не в мести, а в огромных торговых пошлинах с янгонской торговли, и без уничтожения владетельного клана эти земли себе было никак не отнять. А большие деньги в его ситуации, это были не новые побрякушки, как на Земле, или вилла где-нибудь на Канарах…

Речь шла о новых воинах, и выживании, поэтому уговорить себя было несложно. Тем более, что и восточные кланы стали бы требовать от него тоже самое.

Уже когда все разошлись, его внимание привлек какой-то непонятный шум снаружи.

С одним из сотников скандалил, судя по всему, торговец. Из какого племени Игорь не сообразил, но понял, что, судя по всему, тот не убий, и не тулинг.

— Господин, господин, — завопил толстяк, сообразив, кто именно может ему помочь. — Я купец, из нервиев, веду свои дела в Линкебанке. Великий ярл, прикажи твоим воинам не трогать мои товары! Разве треверы не в дружбе с нервиями?

Еще через пару минут стало понятно, что неделю назад его караван попытался покинуть осажденной замок.

— Надо же, — удивился Игорь, — а что же ты тогда делаешь в крепости моих врагов?

— Господин, но мой ярл сейчас не воюет ни с кем?! По крайней мере, так было три декады назад, когда я прибыл, чтобы обменять у янгонов бронзу, олово, и мастеров-каменщиков, на рис с берегов Западного Рихаса. Запертое внутри долины княжество перенаселено, — пояснил торговец. — Террасы теперь дают недостаточно пищи, и чтобы прокормить подданных, они вынуждены закупать все больше еды на стороне. Семья Квай все больше зависит от торговли. В последние годы их судьи стали все чаще приговаривать к продаже в рабство. За долги на сумму свыше трехсот гельдов, пусть мелкие, но повторные преступления… да за все подряд!

— Ладно, — остановил его Игорь. — Мысль я твою понял… Не могу сказать: воюю ли я с нервиями или нет. Твой ярл, как и другие лорды Торгового Союза, клялся защитить мои земли, но отчего-то не стали этого делать. Однако же в главном ты прав — если даже нам придется биться, то совсем не обязательно начинать именно с тебя. Это и в правду, было бы слишком несправедливо! — рассмеялся ярл, под облегченный вздох торговца и недовольные взгляды сотника, который тут же получил приказ. — Верни ему все, но пока не отпускай! Поскольку нервии не воюют с моими врагами, ни что ведь не помешает уважаемому купцу рассказать им, что мы тут «немного» завязли… Вы правильно не отпустили его и, кстати, если к утру пропадет хотя бы один из людей уважаемого торговца, повесь его как шпиона…

— Да, мой ярл! — с довольной улыбкой поклонился воин, и заторопился в сторону скопища телег, сопровождаемый не слишком-то обрадованным негоциантом.

Глава 16. Текучая неопределенность

Замок Грисбург, первая половина дня

(24 июня)

— …умерло двенадцать: восемь — в стычках на границе с тулингами, трое — в междоусобной пьяной драке, еще один — как зачинщик, — третьего дня был приговорен и забит своими товарищами. Четверо увечных отосланы с вчерашним обозом на ту сторону хребта, ну и двое пращников, господин, всю неделю не появлялись даже на кухне — так что видится мне, в бегах они …

Комендант лагеря докладывал уже довольно долго.

Делал это очень размеренно, доходчиво, ну и, конечно же, скучно. Никакого сравнения даже с каким-нибудь самым завалящим «стендапером». Игорь, правда, при всей своей фантазии, с трудом представлял ситуацию, которая могла бы подвигнуть «сотника» чего-нибудь «прошутить». Все-таки его, собственно, за исключительную серьезность и ответственность назначили на эту должность.

С тех пор, кстати, не было случая, чтобы какой-нибудь отряд оказался не кормлен, вовремя не получил своего спального места или посмел гадить, где ни попадя. Из-за отсутствия нужников, например, или еще почему. И это дорого стоило.

Тем более что даже сейчас, когда, казалось бы, стороны уже окончательно сконцентрировали все возможные силы накануне генеральной битвы, какие-то отряды все равно время от времени приходилось поспешно перебрасывать с места на место, что тут же, как назло, возрождало и все соответствующие байки об особом «солдатском» разгильдяйстве.

Что уж тут говорить о почти трех предыдущих месяцах, когда половина армии практически постоянно находилась в движении…

На секунду у Игоря даже промелькнула ироничная мысль: мол, если бы все зависело от расторопности и педантичности коменданта, то они бы не попали в нынешнее положение. Но он тут же устыдился собственной неблагодарности.

Действительно, если отталкиваться от положения, в котором они оказались к началу этой войны, то сейчас уж точно было грех жаловаться. Складывалось все и впрямь на диво неплохо…

А то, что сейчас треверское войско оказалось «разорвано» рекой на две половины, и речь шла буквально об одном: успеют они соединиться без потерь, шансы на победу будут. Нет… ну, на нет, как говорится, и суда нет!

Так что на самом-то деле доклад был важной, но всего лишь формальностью.

Да, одной из тех формальностей, что превращали несколько тысяч абсолютно чужих друг другу людей в более-менее организованную армию. В не очень-то надежную (если по земным стандартам), но уже вполне работоспособную военную машину. По крайней мере, если сравнивать ее эффективность с обычной для фризов смесью из родоплеменных и феодальных ополчений.

Просто случись что весомое, ярлу, тем более находящемуся в лагере, доложили бы об этом в первую очередь.

А уж о том, что междоусобные стычки в его войске нет-нет, а случаются; или — что время от времени патрули в сторону вражеской армии не обходятся без потерь, — это он и так знал. Постоянное еле-заметное «стачивание» было свойственно даже ни с кем не воюющему войску. Даже на Земле и в третьем тысячелетии. Что уж тут говорить о действующей армии, да еще в средневековом (не без нюансов) мире Ахкияра…

— …помимо прочего, к Людям Равнины пришло еще 23 легких всадника. Прознатчики сказывают — то мстители из клана Волка, чьих людей месяцем ранее потрепали, — продолжал бубнить комендант.

Действительно, вместе с потоком трофеев через горы: в одну сторону людьми Игоря непрерывно вывозились пленники и рабы, скот, другие «призы» и, конечно же, «временно отвоевавшиеся» — покалеченные или просто тяжелораненные. В обратную — так же постоянно приходилось «подтаскивать» припасы длительного хранения, стрелы, дротики, всякую прочую амуницию…

Точно также эти караваны сопровождали и небольшие «призовые команды» союзников.

Весомую часть добычи, например, тот же скот, часто приходилось делить практически сразу же, чтобы излишне не перегружать войско. И почти так же регулярно, союзные «трофейщики» возвращались в куда большем числе, чем уходили. Не глобально, конечно, но отвозил десяток, а возвратилось два — такое было делом обыденным.

Хотя вот «мстителей» Игорь с недавних пор откровенно недолюбливал.

С ними постоянно случались какие-нибудь неприятные «истории». То нападут «залетные помошнички» на тех, на кого может быть и не стоило. То в битву втянут без нормальной подготовки, то передерутся с кем-нибудь из своих прошлых — еще «домашних» недоброжелателей…

Один из таких — чересчур «борзых» — отрядов Игорь уже приказал в сердцах вырезать до последнего человека. Благо, что и впрямь был в своем праве. Но теперь, при сообщении о новых «кровавых туристах», у него автоматически становилось муторно на душе.

«Сотник» понимание имел, неодобрение разделял, и поэтому ничуть не удивился, если б от таких вестей ярл позволил себе проявить эмоции и — неодобрительно поморщился, или там — нахмурился. Но Ингвар Треверский вместо этого вдруг совершенно неожиданно «расплылся» в улыбке, демонстрируя все свои 32 зуба и вообще, никак не меньше, чем «высшую степень счастья…»

От невольного удивления, комендант даже как-то совершенно несолидно оглянулся, но причин не нашел и, немало озадаченный тем, вернулся к докладу.

* * *

Удачные переговоры с отцом Лиобы и другими вождями северо-запада временно замирили неоккупированную часть Адоланда. Самое главное — они позволили максимально высвободить оттуда невеликие треверские силы.

Присматривать за густонаселенными равнинами Северного Адоланда получилось оставить лишь около двух тысяч, в большинстве своем, пеших воинов.

Чуть более полутора тысяч человек — в осадном лагере вокруг убийской столицы. Что на положении Убайды особо ни сказалось. Благодаря возведенным укреплениям, даже этих сил было более чем достаточно, чтобы удержать осажденных внутри, или месяц-другой отбиваться от северо-западных кланов, реши они «передумать».

Второй гарнизон — из нескольких сотен всадников, стрелков и копейщиков — контролировал путь через Срединные топи. Если бы осадный лагерь вокруг Убайды пришлось бросить — это позволяло тамошним бойцам не попасть в стратегическую ловушку.

Ну и в случае предательства, эти две точки давали возможность легко отыграть на севере все назад.

Действительно, не стоило заблуждаться: сепаратное перемирие было треверам на руку, но если теперь Игоря разобьют, то все договоренности (в том числе и секретные, между отцом Лиобы и им самим), конечно же, побоку. Обе стороны это настолько однозначно понимали, что не стали даже как-то дополнительно проговаривать…

…Еще, около двух тысяч воинов, к этому моменту усилили гарнизоны крепостей и замков на границе с тулингами. Почти половина из них была легкой стрелковой конницей, и это позволяло гарантированно держать под контролем все передвижения врага.

Тем более что большая часть ополчения и убиев, и тулингов, была пешей. Даже если отряды самых богатых кланов передвигались верхом, то биться пока еще предпочитали пешими.

В общем, к началу июня почти все свободные силы, приведенные из-за Великого Хребта, уже были переброшены к Грисбургу. Чтобы не создавать толкотни да и, в целом, лишних проблем в пути, собирались они туда по частям — отдельными, не слишком крупными отрядами.

Когда Игорь решил и сам к ним присоединиться, шестиметровые рвы уже были засыпаны, а осадные башни, штурмовые щиты, лестницы и прочая снасть — дожидалось своего часа.

Дальше все было делом техники…

Пятитысячное войско разделили на шестнадцать отрядов, которые сменяя друг друга, сутками напролет принялись изображать штурм.

Нет, почувствовав слабину, иногда они доходили почти до самых стен, но каждый раз воинов отзывали. Эта «квадриль» продолжалась в течение четырех дней, в четыре смены и с каждой из четырех сторон. И в момент уже всамделишной — полноценной общей атаки — на стороне нападающих сработала физиология.

Точно так же, помимо всего прочего, поступали и монголы.

Несколько дней непрерывно штурмовали или имитировали штурм крепости постоянно меняющимися отрядами. Их части отдыхали, а вот защитники уже к исходу третьих суток, не имея возможности перевести дух, буквально «падали замертво». Организм обороняющихся, без сна, просто отключался, что в разы снижало их боеспособность.

Плюс ко всему, воспользовавшись тем, что «ударная» часть войска собралась в одном месте, в дело удалось пустить и совсем не секретное, но настоящее «вундерваффе» треверов.

Перед тем, как осадные башни достигли стен, две специально подготовленные группы воинов установили по лестнице каждая. Несколько секунд спустя, на одной стене уже бесчинствовал сам Игорь, на другой — его канаанский Страж. И их задача была вовсе не в том, чтобы перебить обороняющихся. С этим неплохо могли справиться и обычные бойцы.

Им нужно было всего лишь не дать осажденным запереться хотя бы в двух из четырех главных башен.

Нужно ли говорить, что почти пять сотен мужчин и втрое больше женщин, стариков и детей, ничего внятного сделать не смогли. Даже сидя за «крепкими» стенами. На пятый день крепость перешла под полный контроль победителей…

Соответствующе «подготовленные» с подачи Игоря своими командирами, за резню в замке Лагварт треверы перебили всех попавших в их руки мужчин. И не важно — утверждали те, что принадлежат к владетельному клану, назывались наемниками или рабами. Точно так же поступили и с немолодыми женщинами.

Решив не «перегибать палку» с местью, более молодых бывший журналист все-таки разрешил щадить. Правда, воинов предупредили, что ни выкупить, ни получить этих пленниц в добычу будет нельзя. Все выжившие приговорены к продаже за пределы фризских земель.

Нет, местные поняли бы, даже если бы им приказали устроить настоящий геноцид. В большинстве своем они полностью разделяли обычаи кровной мести, но тут уже смалодушничал сам землянин.

Когда Игорь ворвался на стены, и попытался захватить один из входов, то вдруг с ужасом осознал, что биться придется именно с женщинами. Воины, да и вообще, мужчины, кучковались в этот момент в ожидании атаки на главном направлении, с осадных башен.

Попытайся тетки напасть на него где-нибудь в другом месте, и бывший журналист не стал бы рефлексировать. Но тут, когда они фактически защищают свой дом, детей — нет, Игорь просто не смог пустить меч в дело.

В итоге, на самой высокой из доступных его дару скоростей, он просто растолкал убийских амазонок, проскочил внутрь, и заперся, оставив решать проблему менее чувствительным к таким нюансам местным жителям.

Двух оказавшихся с ним внутри баб, он в сердцах так зверски обругал (правда, как обычно в такие минуты — по-русски, и они вряд ли что поняли), что напасть те не решились, терпеливо дождавшись прихода более «понятных» врагов.

И вот уже несколько дней, сразу как в крепости отмыли следы сражения, они с Лиобой перебрались внутрь, выбрав себе покои здешнего ярла.

Нации в Ахкияре, в их земном смысле, еще не сформировались, поэтому девушка без комплексов и рефлексии изучала захваченную сокровищницу своего недавнего правителя. Естественно, когда сам Игорь тратил время на «служебные обязанности».

Вроде нынешних, например.

Но золотом-серебром ее надолго было не отвлечь. Девушка все-таки была из очень небедных, и тогда она прокрадывалась к нему, и принималась передразнивать докладчиков.

В какой-то момент ловкий, не смотря на некоторую, чисто возрастную одутловатость, комендант догадался, отчего это его господин не может сдержать улыбки во время рассказа о фураже. Он резко развернулся, застав испуганно ойкнувшую Лиобу, за попыткой беззвучно изобразить вставшую на ноги «пивную бочку». Нетрудно догадаться, кто был прототипом оскорбительного образа.

Ужасно смутившись и покраснев, в виде исключения, не от половых «излишеств» или мыслей о них, Лиоба лишь минуту спустя смогла прийти в себя, и попыталась изобразить искреннюю радость от столь неожиданной «встречи». Но предательский румянец, и явно насмешливый, понимающий взгляд коменданта, несколько смазывали общее впечатление.

Тот, как раз закончил доклад, раскланялся и, получив разрешение, удалился, нет-нет, насмешливо посверкивая взглядом из-под густых седых бровей, сросшихся на переносице в единую «линию».

* * *

Трон в чем-то вроде «малой гостиной» убийского ярла, фактически был рассчитан на слона в доспехах. По крайней мере, стоило им остаться одним, а Лио мгновенно перебралась к нему на колени, отчего сооружение даже не скрипнуло.

Надежные широкие подлокотники прямо таки провоцировали на всякие глупости, и некоторое время из комнаты если что-то и доносилось, то скорее увлеченное сопение енотов-переростков, чем нормальные человеческие звуки. Но постель все же куда более подходящее место для уединения.

В какой-то момент Игорь увлекся, неловко взмахнул ногой, и стоящая по соседству огромная серебряная миска с фруктами загремела по каменным палатам цитадели. Скорее — даже дворца, — потому что защитные свойства этого здания оказались более чем сомнительными.

Потом, Лиоба неловко повернулась, дернулась от очередного толчка — бывший журналист был парень рослым, — и неудачно зацепилась локтем об один из выступов.

— Ах, ты, — взывала девушка от пронзившей ее неожиданной и очень острой боли, но поскольку дело шло к «финалу», прозвучало это, скорее как часть совсем иных совместных усилий.

После чего любовники уже вместе расхохотались, и решили немного сбавить темп.

— Ты жива? — с искренней заботой, но не без иронии, уточнил Игорь несколько минут спустя.

— Выжила, — подчеркнуто хмуро ответила нимфетка, но до конца не выдержала тона, и через мгновение хихикнула, — я дочь многих поколений воинов, думаешь, меня так просто победить?!

Сейчас речь, конечно же, шла совсем о других победах. О тех, которые скорее объединяют народы.

В этих битвах тоже бывает, проливается кровь, но здесь это в заслугу скорее «побежденным», чем победителям.

Девственность, кстати, была единственной «раной», которая не восстанавливалась при лечении в храме. А потому отношение к ней было …не совсем однозначным.

Часть небогатых фризских племен, разложение родоплеменного строя в которых зашло не так далеко, как в дельте Рихаса, по-прежнему считали ее больше обузой, и не больше чем этапом инициации. Проявление непорочности было не таким уж важным делом.

Но и там владетельные семьи относились к излишней вольности среди своих дочерей куда как неодобрительно. Что уж говорить о появлении детей от слуг или — не дай боги, — рабов. Такие «родственники» сильно снижали возможность удачного замужества, потому что могли запутать вопросы престолонаследия.

В Ахкияре положение бастарда — часто вовсе не означало некоего несмываемого клейма. Особенно учитывая, сколько их плодили одаренные правители, пытаясь заполучить сына-жреца, или хоть как-нибудь отмеченного богами наследника.

— Как, разве моя победа не однозначна? — изобразил удивление треверский ярл.

— С чего это?! — с вызовом уперла кулаки в бока Лиоба, показывая, что ее еще «покорять и покорять».

Правда, при этом она продолжала лежать на своем «противнике», что превращало вызов не более чем в продолжение любовной игры.

— Никогда не нравились такие взбалмошные женщины… — в меру философски сообщил Игорь, противоречиво обняв спорщицу, и в очередной раз, чмокнув ее в макушку.

— А какие женщины тебе нравились? — тут же заинтересовалась Лиоба. — Ну, «там», у вас…

Игорь вовсе не пытался скрыть от других, что пришел из их прошлого и овеянного легендами мира, поэтому не было повода разводить тайны и перед новой подругой. Тем более что интересовали ее, чаще всего, совсем не секреты войны и мира, а вполне себе приземленные вещи: вроде отношений между людьми, и его собственного прошлого.

— Ты мне нравишься! — попытался отшутиться не чуждый дипломатии землянин, но в этот раз шансов у него не было.

Действительно, никаких новых развлечений в крепости не осталось, а разных там «глупостей» — вот прямо сейчас — она не хотела. Куда приятнее было обниматься, лениво ковыряться в куче рассыпанного и снова собранного винограда, ну и пытаться заглянуть за кромку миров…

— Рассказывай, давай! — рассмеялась она.

— Но ведь, правда, ни одна из тех женщин, что я знал раньше, не могла сравниться с тобой!

— Ой, — вскрикнула Лиоба, завозилась и, почесав место щипка в той части «спины», где она называется совсем другим словом. — Как не стыдно? — снова хихикнула польщенная признанием девушка.

Игорь, конечно же, был сейчас умиротворен до такой степени, что готов был упустить возможность немного подразнить свою юную пассию, но по-прежнему не склонен был перестараться с комплиментами и признаниями.

Хотя на счет исключительных достоинств Лиобы, конечно же, не лгал, и даже почти не преувеличивал. На Земле ему может, и встречались девушки «не хуже». Как минимум, вызывавшие у него не меньший интерес, но вот «принцесс» среди них раньше не попадалось…

А кем была Лиоба?

Сейчас — любимой дочкой главы очень влиятельного убийского клана, который по итогам войны имел все шансы возглавить свое племя. Именно в этом была их тайная договоренность, из-за которой вождь не стал даже слишком настойчиво требовать возвращения своей «кровиночки», и смог уговорить остальных лидеров северо-запада пойти на сепаратный мир.

В общем, потенциально, Лиоба была самой настоящей принцессой. Очень желанной принцессой, и ее присутствие сильно смягчало бури у него на душе, не смотря на явные поводы для того, чтобы нервничать. Вести от Эгира не поступали уже почти неделю, что могло означать изрядные проблемы…

* * *

— Господин, — раздался из-за дверей голос оруженосца, — позволь мне войти?

Несколько раз, получив по спине ножнами за попытки неожиданно ворваться — Игорь все-таки привык к сильно иным представлениям о личном пространстве и «интимности», — теперь парень стал куда более предупредителен. Хотя до сих пор не мог понять, что тут такого. Большинство жителей этого мира и впрямь зачинались, рождались, и умирали, не имея своей отдельной комнаты, или даже личного уголка.

— Конечно, — благодушно отозвался ярл, который не испытывал никакого удовольствия от размышления об одних женщинах, находясь с другими. — Где ты там уже?

— Мой ярл, вчера ночью мы захватили новых пленников, ты велел их подробно расспрашивать…

— Ну да, и…. Ты же явно, поганец эдакий, с какими-то известиями?

— Да, господин, по словам пленника, вчера с нашего — треверского — берега совершили набег, и частью захватили, частью пожгли корабли тулингов. Теперь у них нет флота, даже того небольшого, что был… — выжидательно замолчал парень, единственный из всего их лагеря, кроме самого Игоря, знавший какие именно вести с нетерпением ожидает ярл.

Но в благодарность ему досталось разочарование. Лишь слегка смягченное полусотней гельдов. Игорь не произнес ни слова, больше ни чем не выдав своего отношения к услышанному. Он молча отпустил помощника, хотя в душе ярла все так и пело…

…Как ни парадоксально, но проблемы у человека появляются обычно не из-за того, что он чего-то не знает, а как раз из-за того, что он в чем-то абсолютно уверен. Бывший землянин был совершенно уверен, что придумал отличный план, как оставить с носом врага, не дав ему разгромить в нынешней патовой ситуации одну или другую часть их армии.

Журналистика, кстати, вообще очень вредная для души профессия.

Ты про все читаешь понемногу, общаешься с кучей народу, репортеры — так те еще и ездят постоянно, смотрят очень многое вживую. В итоге куча обрывочных знаний в голове, вселяют убеждение, что ты у мамы самый умный и всегда знаешь, как лучше.

А потом, «бац!» — и вдруг выясняется, что это «некоторое» преувеличение.

И ты сидишь в нескольких днях пути за линией крепостей, гадая, что же там происходит, ведь здесь радиосвязи нет, а рисковать гонцами попросту опасно. И дело не в их жизнях, а в том, что гонять носителя секретов через владения врага — лучший способом, что называется «потерять все полимеры…»

Но теперь хотя бы за что-то можно было не переживать: план все-таки перешел на следующий этап. Враг больше не мог сорвать переправу прямо там, на реке.

«Да, следует ожидать и других новостей…» — подумал ярл, насмешливо игнорирую заинтересованное сопение подруги.

Глава 17. По воде аки посуху…

Предгорья Великого хребта — укрепленный лагерь убиев и тулингов

(29 июня)

Невероятным усилием воли ярл Фрудвард сдержал рвущуюся к мечу руку. Грудь убийского владыки жгли гнев и ярость, разъедало невыразимое горе, но магия имени, полученного при рождении, продолжала давать силы, и он все еще владел собой.

Эти смертельно опасные для окружающих желания сейчас было не скрыть, да он и не старался, и немолодой вестник, конечно же, без труда прочитал все это на его лице. Именно поэтому, почти не скрываясь, благородный тулинг облегченно перевел дух, и лишь потом позволил себе продолжить говорить.

— Мой господин, и все мы, скорбим вместе с тобой, мужайся!

— Это еще не все вести?

— Прости, ярл, но пленник поведал, что мужчин в тот день в плен не брали. Воинам объявили, что в Грисбурге они вершат месть за резню, что твои люди учинили при взятии замка Лагварт…

— Я был в своем праве!!! Они клялись мне в верности, а когда пришел спросить о ней, не стали открывать врат… — прорычал ярл убиев, снова заводясь.

— Я спешу лишь поведать тебе все, что услышал сам, — дипломатично уточнил тулинг.

— Ценю это… — устало обронил хозяин шатра, окончательно осознавший, что потерял две трети родни. — Продолжай, я слушаю тебя!

Первоначальная вспышка гнева и борьба с сопутствующими кровожадными желаниями, отняли чересчур много сил. Единственное, что сейчас продолжало занимать мысли ярла, это желание остаться одному, чтобы попытаться хоть как-то принять, окончательно осознать произошедшее, и наконец-то решить, как же ему быть дальше. Но было это невозможно, да и горе-вестник все никак не уходил.

— Мой господин поручил так же напомнить, что если теперь планы убиев изменятся, и совместно (выделил он голосом) намеченные шаги покажутся тебе неподобающе медлительными, он надеется лишь, что перед отъездом вы все же сможете обсудить их. Мой господин также напоминает, что вместе (снова выделил гость) ваши шансы отомстить куда выше… Еще раз спешу выразить тебе нашу поддержку!

Последнюю фразу чудом уцелевший посланник отбарабанил насколько возможно поспешно и, с многочисленными поклонами — для благородного фриза так фактически на грани приличий, — наконец-то покинул шатер.

Ближние хирдманы ярла и самые влиятельные вожди-знаменосцы убиев, все это время молчаливо дожидавшиеся ухода посланца давних союзников, но при этом все-таки чужака, разом загомонили. Не смотря на попытки сдерживать себя, никто не хотел ждать и ор в шатре стоял, как на сборище каких-нибудь пьяных бондов, загулявших на Празднике Урожая.

Все голоса призывали к немедленной мести, но одни видел такую возможность в атаке на армию ярла Ингвара, засевшую на их собственных землях. В основном это были вожди из Южного Адоланда, чьи мысли подогревало беспокойство о судьбе собственных семей, от которых они давно не получали вестей. Другие — рвались снова перенести войну на собственные земли треверов.

Этой точки зрения придерживались в большинстве своем предводители равнинного Северного Адоланда, чьи семьи укрывались за стенами Убайды. Столица еще ни разу не была взята врагом, а потому куда привлекательнее им казалась идея, не сколько отомстить, сколько пограбить вражеские земли. Даже разгром вражеского ярла не восстановит их потерянные поместья. Никто из них не сомневался, что все владения в окрестностях столицы давно уже разграблены и, скорее всего, сожжены…

В какой-то момент все они забыли о ноше ответственности благородного сословия. Но чем выше взлетали гвалт, галдеж и крики, тем более неподвижно-ледяным казалось лицо Первого из Убиев. И в какой-то момент привычка собравшихся в шатре смотреть на себя в первую очередь чужими глазами, оценивать себя взглядом со стороны, не могла не вернуться к ним. И это заставило их слушать, куда надежнее, чем призывы к порядку.

В какой-то момент под сводами шатра остались звучать лишь несколько голосов, а вот еще минута-другая, и умолкли даже они. Все взгляды сосредоточились на не проронившем ни слова предводителе, но на самом деле ярл Фрудвард просто не готов был сейчас говорить.

Пока оставалась надежда, что его родовое гнездо устоит, он бился за усиление собственной власти. Сейчас же — главной целью его становилась месть, однако разум продолжал твердить, что выбранный план все еще лучший из возможных. Что желание вскочить на коня, скакать и рубить — путь в никуда. Тем более что его собственная жена и младшие из детей находятся в столичной цитадели, а значит, пусть род его испытал жестокий и болезненный удар, но он далеко не смертельный. Еще не все потерянно…

В тот момент, когда молчаливое ожидание его свиты и вассалов стало невыносимым, когда сохранять привычную маску высшего знания на лице стало невыносимо, всеобщее внимание переключилось на голоса снаружи.

— Именем ярла Фрудварда, расступитесь! — потребовал чей-то хриплый усталый голос. — Быстрее, у меня срочные вести…

Еще через минуту в шатер стремительно ворвался пропитанный потом и дорожной пылью гонец.

— Мой ярл, хевдинг треверского ополчения Эгир, что оставался охранять владения, на рассвете начал переправу. Стоило их кораблям высадить первый две сотни воинов и отойти от берега, как меня отправили с этой вестью.

Действительно, если суда не остались страховать такой крупный отряд, значит, судьба его волнует треверов куда меньше, чем возможность поскорее переправить еще один такой же. Никому из опытных воинов все это не нужно было объяснять. Тем более что их самих куда больше занимал совсем иной вопрос.

Полученное известие ничего не изменило на лице их ярла, но в мгновение ока умы стоящих внутри воинов посетила одна единственная мысль. Тот самый незамысловатый вопрос, теперь придавший его терпеливому молчанию совсем иное значение: откуда ярл мог знать, что гремевшие мгновение назад споры уже с утра не имели никакого значения?

— Срочно пойди и повтори свое сообщение для наших союзников-тулингов, — казалось, ярл Фрудвард позволил себе заговорить лишь в тот момент, когда догадка совсем плотно осела в головах его людей, и второй его приказ относился уже к ним. — Жду, что ко второй дневной страже все воины будут готовы к спешному маршу! Боги отдали половину армии врага в наши руки, упустить эту возможность будет больше чем глупостью…

* * *

Сосредоточив все свои силы в верховьях Восточного Рихаса, союзная армия контролировала переправу у замка Лагварт, и одновременно исключала возможность переправиться и проскользнуть без боя еще выше по течению — через предгорья, где главное русло распадалось на десяток совсем уж неглубоких горных рек — фактически «ручейков». По крайней мере, сейчас, вне сезона дождей.

В будущем, даже если бы обе армии Игоря смогли соединиться, этот незамысловатый ход не дал бы им атаковать собственные земли тулингов, потому что отвлекись они на это, сохранялась возможность для неожиданного удара с тыла.

При этом небольшие отряды всадников имели все шансы передвигаться по югу Тулингии незамеченными. У союзников просто не хватало сил, чтобы перекрыть патрулями огромное пространстве между верховьями Восточного Рихаса и бывшей убийской границей.

Но крупные силы — и не важно, пехоты или конницы — тайно было не провести.

Во-первых, путь от реки у них занял бы не меньше четырех дней, во-вторых, самих «вариантов» для провода крупных отрядов с запада на восток было не так уж много. На самом деле — всего один.

Ответвление старого торгового тракта, что был заброшен несколько столетий назад.

Изначально торговые караваны старались преодолеть максимальное расстояние по воде, потом — высаживались у замка Лагварт, и уже отсюда — по налаженной переправе (повозками) двигались с запада на восток сначала почти прямо к убийской границе, потом — дальше к долине Квай.

Вообще, почти все племена, по чьим землям проходила столь богатая торговая дороа, старались из нее зачерпнуть. Но древний фризский договор мешал собирать деньги с проплывающих мимо кораблей: платить торговцам полагалось лишь за ночевки на чужой земле. Вот из-за того, что пешая часть «бронзового пути» начиналась на землях треверов, тулингам удавалось собрать вдвое меньше возможно. В этом собственно и крылась главная причина многолетнего соперничества с треверами.

Был еще один чисто географический нюанс — Рихас в своих верховьях менял свое русло чуть ли не каждый сезон дождей, пару столетий назад что-то пошло не так, и переправа по дну напротив Лагварта стала недоступна. Тогда-то тулингам и удалось перетянуть купцов на дорогу через собственную столицу.

Новый путь существовал и раньше, он соединялся с прежним в двух караванных переходах от реки, практически под прямым углом. В итоге прежний — почти 60-километровый отрезок до «поворота» — стал ненужным и оказался заброшен, но «заброшен» — вовсе не значит, что перестал быть непроходим.

И именно поэтому засевшим выше по течению тулингам и убиям достаточно было знать, что враг начал переправу. Дальше было совсем несложно угадать, по какому пути и куда они пойдут.

Тем более, что за прошедший месяц они прекрасно себе представляли, какие силы треверы сосредоточили для помощи своему ярлу, отлично представляли сколько у них есть кораблей, благодаря чему достаточно легко могли спрогнозировать, сколько времени займет переправа.

Когда Эгиру удалось организовать налет и частью сжечь, часть захватить флот тулингов, это не особо изменило расклады. Сутки — именно столько по всем раскладам нужно было треверам, чтобы переправить пять-шесть тысяч воинов (большей частью конных, что сильно усложняло процесс).

И почти столько же — полтора дня, нужно было ополчения тулингов и убиев, чтобы подойти в район переправы.

В итоге союзная армия просто сидела и ждала первого хода. Неважно кто его сделает — хевдинг Эгир или ярл Ингвар — по всем прогнозам получалось, что их ждет разгром задолго до объединения треверских армий, и появления хоть какого-то шанса дать отпор.

Выйди Игорь за линии крепостей — и ему не миновать битвы с почти вчетверо превосходящим врагом. Начни переправу Эгир, и инерция больших масс тоже отдаст его в руки союзников.

Поэтому стоило вести о том, что Эгир начал переправу разнестись по лагерю, как ополчения тулингов и убиев разом забыли обо всех своих потерях, и начали покидать лагерь, фактически не дожидаясь приказов от своих вождей. Ожидание всех изрядно достало…

* * *

На подходе к Заброшенному тракту, вторая половина дня

(30 июня)

Арбалетные болты летели так густо, что нечего было и надеяться сойтись в ближнем бою всего лишь небольшим передовым отрядом. Воинов расстреляли бы, так же как и полтора десятка их товарищей, шедших в голове колонны.

Телохранитель высунулся и тут же рухнул, не произнеся ни звука. Тяжелый тупой снаряд с легкостью проломил защиту, прибив маску к лицу. Теперь уже окончательно отучив его от поспешности.

— Не высовывайтесь, болваны! — ярл Фрудвард был зол, от вчерашнего оптимизма не осталось и следа. — Сейчас их обойдут по кромке, свяжут боем, и тогда уже придет наша очередь.

Треверские арбалеты пробивали легкие пехотные щиты на ста-ста пятидесяти шагах, что им железо в два ногтя толщиной…

…Предыдущие два раза треверские всадники расстреляли дозорных, дождались, когда его воины накопятся в безопасности для решительного рывка, и …смогли отступить, куда раньше этого момента.

Необычайно мощные арбалеты оказались неприятным сюрпризом. Точнее — такое большое их число. В стычках на треверском берегу они если и мелькали, то куда в меньшем числе. Правда, треверы просчитались. Рвущиеся к Заброшенному тракту воины стали осторожнее, но возможность получить болт будила в них скорее алчность, чем страх.

Уже первый попавший в их руки арбалет, ветераны оценили не меньше чем в 500–600 гельдов. Далеко не каждый хирдман мог похвастаться такой стоимостью всей своей защиты. А тут — всего один арбалет. А еще кольчуга, жилет из отличных стальных пластин, другое оружие… За десяток попавших в руки тел врагов, убии с тулингами чуть не передрались…

Действительно, в их войске были луки и подороже, но не втаком же числе?! Да и луком, особенно настоящим боевым, нужно было учиться владеть всю жизнь, а вот из такого самострела можно было начать попадать в цель уже к концу первой недели.

Так что воинов не нужно было подгонять!

— Смерть!!! Смерть! Бей, убивай!

Справа от врага наконец-то загремели давно ожидаемые призывы. Преодолевшая тамошнее открытое пространство пехота, почти тут же скрылась между деревьев, и это сразу же пре6кратило стальной дождь, буквально заливавший отступившую, потрепанную, но не утратившую напора колонну убиев.

Еще до того, как ярл Фрудвард успел отдать приказ, часть его ополченцев выскочила из под прикрытия, и рванула в атаку. На этот раз их встретило всего пара — может быть тройка выстрелов, что, конечно же, никак не могло остудить буйные головы.

Но первыми врага настигли воины из придворной дружины убийского ярла.

Стоило уменьшиться обстрелу, слуги подвели им коней, и дружина во главе со своим господином в мгновение ока преодолела 70–75 шагов открытого пространства.

Пока часть треверов продолжала биться среди деревьев, основной их отряд так же успел разобрать коней и, не приняв боя, рванул от места неудачной засады, напоследок в упор выпустив тяжелые болты, и изрядно охладив пыл преследователей.

— Полсотни гельдов за каждого живого пленника, — успел выкрикнуть ярл, прежде чем заслон успели перебить.

— Господин, ты сказал полсотни гельдов за живого? — смущенно уточнил небогатый ветеран-северянин, когда его товарищи подтащили изрядно порубленного, но и впрямь — все еще живого пленника.

По крайней мере, если судить по тому, что у него доставало сил на ругательства.

— Кто ты воин? — залитое кровью лицо клонилось к земле, но стоило ему услышать голос ярла, как пленник снова нашел в себе силы говорить.

— А разве по мне не видно? Я из треверов, что привыкли пинать в зад тулингов, убиев, ну и прочую гнусь…

Серебро было отсчитано, пленника приняла собственная охрана, и только поэтому его тут же не растерзали. Дождавшись, когда возмущенные крики и призывы заткнуть наглецу рот стихнут, предводитель продолжил допрос:

— Вижу, что ты дерзок, но продолжим: где твои товарищи, где старик Эгир и остальная армия?

— Вам нас не догнать!

— Что ты имеешь в виду? — забеспокоился Фрудвард, увидев, что пленник того и гляди потеряет сознание.

— Наши повозки прошли здесь еще утром… — сообщил тревер, и обессиленно повис на руках у телохранителей.

Найдя взглядов командира передового отряда — одного из своих самых верных и умелых знаменосцев, — ярл приказал, чтобы его люди срочно дошли до тракта, и нашли следы каравана.

— …давно ушедшего, если этот пес не лжет… — растерянно уточнил он, уже в спину вождю, рванувшему исполнять приказ.

Разослав гонцов и ускорив движение своих войск, часа через полтора ярл Фрудвард стоял на старой торговой тропе. Тут он окончательно осознал, что нет смысла дожидаться доклада от посланного вперед знаменосца, да, пленник не лгал. Следы от множества повозок, сапог и лошадей было не скрыть.

Здесь его и застала свита властителя тулингов:

— Брат мой, скорблю вместе с тобой, — выразил он соболезнования по поводу вчерашних новостей, и тут же уточнил, — ты отправил всадников вслед уходящим треверам?

— А ты видишь в этом хоть какой-то смысл? Кроме, конечно, шанса, сразиться с их ярлом где-то там, на удобной ему местности? У него полное преимущество в коннице, и думаю, открытой равнины нам следует избегать…

Первый из тулингов хотел что-то возразить, но передумал, и отвел взгляд, рассматривая многочисленные конские следы, идущие вдоль тракта, целиком испещренного следами повозок.

— Ты не знаешь, как они умудрились так быстро переправиться? Повозки, кони… Да будь у них даже вдвое больше кораблей, они должны были до сих пор возиться…

— Две стражи назад ко мне вернулись остатки отряда, что следил за переправой… Чертову Эгиру ворожат сами боги!

Вдвойне заинтересованный взгляд убия был ему ответом.

— …они устроили надежные площадки из пиленых досок посреди большинства своих и захваченных у меня кораблей, выстроили их в ряд вдоль берега, а потом соединили надежными перемычками из таких же досок, как и площадки. Ну и потом просто развернули этот плавающий мост поперек реки. Уже к вчерашнему полудню они успели переправить даже повозки…

— Ха-ха-ха, — залился хохотом Фрудвард. — Копье в зад этому мерзкому умнику! Хотя я думаю, он придумал все это далеко не сам…

Кривая улыбка коллеги по несчастью была ему ответом.

Действительно, когда крупные флота фризов сражались друг с другом, они часто создавали из своих кораблей что-то вроде огромных плавучих помостов (подобный тактический приём, кстати, теми же викингами применялся и на Земле). А от этой идеи до заранее собранного плавучего моста — всего шаг.

— Фроди, ты предлагаешь вернуться к нашему прежнему лагерю? — смущенно уточнил тулинг.

Для чувства вины были все причины, потому что нынешний план целиком и полностью был его. И именно он настоял на том, чтобы убии не пошли отвоевывать свои земли.

— Не хотелось бы отказываться от инициативы, ну теперь у Ингвара Треверского не меньше десяти тысяч воинов, думаю, он не заставит себя ждать. А там, хотя бы его чертова конница не сможет чувствовать себя как дома… И знаешь, я бы не сильно рассчитывал, что все пойдет по задуманному.

— Да, согласен, у него теперь действительно нет причин, чтобы и дальше уклоняться от битвы…

Намек на возможное поражение ярл тулингов предпочел не заметить.

Глава 18. Навстречу судьбе

Тулингия, время к закату

(4 июля)

Вроде небольшой огонек, а оливковое масло на дне то ли еще «глубокой сковородки», то ли уже «маленькой кастрюли»… гм, точнее «казана», нагрелось минуты за полторы. Ровно в этот момент Лиоба отправила на дно пару зубчиков только что размолотого чеснока, и походный шатер в одно мгновение наполнил уютным, каким-то особенно домашним запахом. Дождавшись чего-то известного лишь ей одной, девушка расколола туда же три куриных яйца.

Минута, и одно за другим они запузырились на дне.

Было в этом простом действе что-то настолько изначально-завораживающее, что Игорь невольно придвинулся к костровищу и жадно сглотнул. После чего, правда, «опомнился» и насмешливо-подозрительно покосился на подругу, но нет, та в этот момент вроде и в самом деле полностью отдалась процессу кухне-магии.

«…Из нас двоих волшебник вроде как я, но как же чертовски приятно погружаться в этот омут обыденного колдунства, — мысль вызвала улыбку, но не прибавила желания обсуждать это с девушкой: куда увлекательнее было и дальше любоваться ее короткими отточенными движениями. — Блин, Лио, как же ты хороша…»

Да, прошло уже больше месяца, и прежняя «жадность к юному телу» никуда не делась, но треверский ярл умудрился заиметь еще и привычку ежедневно находиться рядом с потрясающе приятным ему человеком.

Лиоба в этот момент и правда, скорее священнодействовала, чем готовила, но бывшего землянина вдруг кольнуло в сердце запоздалое сожаление. Оставленная жизнь была совсем не так интересна, как его нынешняя, но и у тамошней беззаботности были свои плюсы.

И мгновения у плиты вместе с приятным тебя человеком — это удовольствие было именно оттуда.

Налюбовавшись на скачущий белок и уверенно густеющие желтки, Игорь вдруг поймал себя на мысли, что ему остро захотелось съесть обычную земную глазунью с огурцом и серым хлебом. Без всех этих чисто фризских добавок в виде хорошо сдобренного специями мяса, как планировала девушка. Просто обильно посыпав желтки крупной чуть темноватой солью.

«…Так, черный хлеб есть, с солью — точно нет проблем, а…»

— Лио, — окрикнул он девушку, — а огурцов у нас не осталось?

Действительно, война продолжалась уже довольно давно, и со свежими овощами сейчас был напряг. Супермаркетов вокруг не водилось, и огородной зелени нельзя было достать ни за серебро, ни мечом.

— Там, есть же на столе! — уверенно сообщила она, даже не оглянувшись.

Круглый походный столик был диаметром меньше метра, вырезан из какого-то приятно пахнущего дерева, но Игорю пришлось не меньше пяти минут рыться в тамошнем «великолепии», когда в одном из блюдец он наконец-то смог отыскать сиротливый кусочек вожделенного овоща.

— Гм, милая, а больше нет? — неуверенно уточнил он.

Девушка вряд ли догадавшись о посетившем ее господина флешбэке, но интерес уловила и тут же отозвалась. Яичница к тому времени уже была извлечена на неокрашенное темно-красное деревянное блюдо, под цвет стола. Поэтому отложив другие дела, и призывно покачивая бедрами, Лиоба прошла к походному сундуку, в котором принялась увлеченно ковыряться.

Казалось, ее миссия окажется безуспешной, но нет. Через пару-тройку минут она смога извлечь на свет божий …еще один, такой же «неполноценный» кусочек огурца. Примерно такого же размера, как и первый — аккуратно отрезанную четвертинку.

— Слушай, а целыми они больше не растут? — уточнил Игорь, чем вогнал подругу в смущение.

…Уже больше месяца почти все свое «свободное время» Игорь проводил в небольшом походном шатре, изначально выделенном именно «пленнице».

Его собственный «дорожный дворец» слишком уж сочился пафосом, и не давал того ощущения уюта и уединения, что требовался, поэтому сейчас в нем большую часть времени одиноко тусил оруженосец. Тот, правда, от этого не выглядел каким-то несчастным или подавленным. Скорее — даже наоборот.

Ну и естественно, что обладая пытливым умом бывшего журналиста, трудно остаться в неведении на счет того, чем же именно «живет», о чем мечтает и на что рассчитывает его пассия. Осторожные расспросы и одновременное «подглядывание» с помощью жреческого дара за чувствами Лиобы, позволили закрасить немало белых пятен на эту тему.

Например, оказалось, что девушка с практически безупречной в глазах Игоря фигурой, комплексует на счет своей внешности.

Среди фризов, конечно, не было стандартов вроде южноафриканских, где самая прекрасная женщина, больше напоминает тщательно выкормленного бегемота. Пусть все эти «готтентотские зады» и прочие особенности времен палеолита и не считались чем-то привлекательным. Но даже в аристократических родах ярлов, танов и близким им по положению семьях, стандарты красоты недалеко ушли от очень практичных представлений простонародья. А значит, были они куда как далеки от современных земных фантазий на тему внешности, с их астеничными подростковыми представлениями.

Красавица-фризска — это женщина с большой грудью и попой, и вообще — крепким, тренированным телом, в котором при необходимости, хватит запасов, чтобы выкормить дитя, даже если вдруг случится голод. Но при этом накопление не должно перейти в ту стадию, где эти самые запасы начинают ослаблять тело, вместо того, чтобы повышать его выживаемость.

Так что бурная личная жизнь последних нескольких недель, из-за которой черты лица у Лиобы заострились, а тело потеряло очаровательную юношескую округлость, став еще более «спортивным» — заставляло ее нервничать. И никакие уверения, что Игорь все равно в восторге от того, что видит — по большому счету на это не влияли. Особенно на фоне общей неопределенности положения.

Но тут уже Игорь ничем не мог помочь даже на словах. Точнее — как бы мог, но это бы стало нарушением договоренностей с ярлом Эрвином Сильным.

Брачный сговор с ивингами предполагал, что до возвращения из похода и женитьбы на его внучке, треверский правитель не станет брать других жен или наложниц. На тот момент никаких проблем с этим обещанием не было, а сейчас вдруг выяснилось, что оно создает некоторые — как чисто психологические, так и репутационные проблемы для Лиобы и ее отца. Но ссориться с ивингами, когда его собственное положение настолько неопределенно — было бы изрядной глупостью.

Тем более сейчас, когда вдруг выяснилось, что просто гигантских ресурсов, потраченных на армию, хватает только для противостояния всего двум, и не самым сильным племенам.

Конечно же, с треверской марки можно было бы собрать еще несколько тысяч слабо обученных бойцов, но тогда бы его земли остались уже совсем беззащитны, и в случае военной неудачи, был риск вообще их потерять.

В общем, если еще оставался хоть какой-то шанс, что предательство Торгового Союза не выльется в нечто большее, уже в настоящее противостояние, то им стоило воспользоваться. Слишком уж неравны были силы. И потенциальной «честью» отца Лиобы (и тем более, ее чисто психологическим заморочками) пока стоило пренебречь, как исчезающе малой величиной. Хотя планы у подмосковного интригана на них были, и немалые…

Осознав, что девушка опять пыталась раскормиться, Игорь расхохотался, но тут же вернул на лицо максимально серьезное и самое «убедительное» из доступных ему выражений:

— Милая, ты действительно прекрасна, и тебе вовсе ненужно заставлять себя есть. Нет, если хочешь, вся моя еда — твоя, но если ты делаешь это чтобы немного больше походить на коренастых воительниц, что есть в некоторых отрядах, то уверяю тебя: их я не считаю привлекательными!

Тут же сообразив, что охрана у палатки может услышать, пересказать, и такой однозначный выпад явно повредит репутации, тем более, среди воинов, Игорь тут же «уточнил»:

— Нет, среди них есть очень аппетитные, но ценим мы их не за внешность! Тут, среди битв, красота дев валькирий — это далеко не самое главное! И делить постель я все же предпочитаю с тобой, а не с боевыми товарищами, — Игорь хмыкнул от двусмысленности своего пассажа, и решил завязывать с речами, чтобы «не договориться» до какой-нибудь совсем уж ереси.

Вытянув приглашающе руку в сторону Лиобы, дождавшись, когда она отзовется на призыв и начнет двигаться в его сторону, он в мгновение ока ускорился, подхватил ее, и вернулся к «обычным скоростям», уже на их совместном ложе.

Такое перемещение в пространстве вызывало у человека ощущение, похожее на «Земля уходит из под ног». Что-то вроде короткого полета в невесомости… В общем, девушке эти мгновения сладкой беспомощности страшно нравились, и мгновенно почти гарантированно настраивали ее на амурный лад. Естественно, Игорь не упускал возможности время от времени упростить переговорный процесс.

Еще через пару мгновение — уже реального времени — он осыпал ее лицо, шею и задорно торчащую грудь поцелуями, отчего к еде они вернулись, лишь когда яичница безнадежно остыла. Но голод и любовь, а еще голод после любви — это куда лучшая приправа, чем даже самые глубокие заблуждения о питании…

* * *

Весть о начале переправы Игорь получил еще к полудню того дня, когда она началась.

Средневековое войско с обозами, как и торговый караван, проходили в лучшем случае — километров 25–30 в сутки. Но маленькая группа всадников со сменными животными может преодолевать то же самое расстояние за час или даже быстрее. Конечно же, по знакомой дороге. Поэтому четыре караванных перехода от реки и до пограничных убийских замков вестники Эгира преодолели меньше чем за половину дня. Практически одновременно с врагами.

Еще через пару часов, уже на свежих лошадях, посланники прибыли к Серому замку (Грисбургу).

К этому времени вся незанятая на охране каких-нибудь укреплений или в патрулях пехота, уже была сконцентрирована на границе, и только ударный кулак из отборной конницы Игорь держал почти в шестидесяти км от нее. На тот случай, если бы враг передумал выжидать и каким-то чудом смог прорваться незамеченным к основным силам, блокировав их в захваченных замках и крепостях.

Этот «ударный кулак», а по местным представлениям — настоящая, да еще и отборная армия — смог бы с легкостью «испортить» такую попытку нападения. На открытой местности ополчение убиев или тулингов мало что сумело бы им противопоставить. Именно поэтому-то союзники и решили воевать от обороны, да еще и отступили в предгорья, где у кавалерии куда меньше возможностей для маневра…

Еще через два часа после получения сообщения о начале переправы — «одну дневную стражу», как определил бы это время какой-нибудь обычный фриз — две тысячи отборных всадников начали покидать бывшую родовую резиденцию убийских ярлов.

Крупный отряд тяжелой кавалерии, даже без обоза, который куда раньше перегнали к основной армии (на границу), в дальнем походе движется не намного быстрее хорошо тренированной пехоты. В отличие от маленькой группки гонцов, у тяжелой кавалерии есть инерция, да и коней аналогичного качества на большое войско не раздобыть. По крайней мере, если речь идет не о какой-нибудь степной империи. Вот у аваров, например, таких проблем не было.

Поэтому тяжелая кавалерия, если она не хочет стать тяжелой пехотой, двигается с осторожностью, сберегая силы животных, заранее планируя места стоянок и прочее и прочее. Но если точно знать, что впереди только свои — то да, можно «немного» и ускориться.

Например, преодолеть трехдневное расстояние за сутки.

Да, приведенная из-за гор армия Игоря к полудню следующего дня уже успела отойти почти на сутки пути. Обычного — караванного, то есть преодолела почти 30 км.

К этому моменту даже собранная чуть ли не в половину из неопытных пастухов и крестьян, армия Игоря напоминала хорошо смазанный механизм. Были заранее отданы все необходимые приказы, и стоило появиться давно ожидаемым гонцам, как несколько тысяч воинов покинули свои стоянки и гарнизоны, и уже к ночи слились в единую колонну почти в пятнадцати километрах от границы.

На следующий день они успели преодолеть еще столько же, став лагерем в ожидании своего ярла, как и было приказано.

Естественно, все это стало возможным потому, что почти вся остальная легкая кавалерия патрулировала земли на два дня пути впереди. Иначе такие эксперименты вполне могли бы закончиться самой настоящей катастрофой.

На марше армия, что в средневековье, что в наши дни — как никогда уязвима.

Но если прикрыться густой сетью патрулей — то такие эксперименты вполне приемлемы и помогают куда живее маневрировать неторопливыми, но надежными копейщиками, смертельно опасными алебардщиками, ловкими стрелками-пращниками и прочим разным.

Собрав все свои силы в единый кулак, и позволив коннице передохнуть оставшуюся часть дня, Игорь, конечно же, не забыл выслать несколько патрулей целенаправленно в сторону идущих ему навстречу отрядов.

Хотя биться не понадобилось.

Как и было запланировано, наплавной мост из кораблей дал такое преимущество, что не оставил врагу ни единого шанса на то, чтобы догнать Эгира с его, мягко говоря, не очень-то шустрыми повозками, что тянули требушеты.

Именно они делали армию, идущую из Треверской марки несколько уязвимой, но без них планы на генеральное сражение могли оказаться излишне …гм, амбициозными.

Со всеми подкреплениями треверов все равно было куда меньше, чем ополчения у тулингов и убиев вместе взятых. Пусть люди Игоря и были куда опытнее в своей массе.

Именно поэтому в итоге они и не решились атаковать врага, который обнаружив, что упустил шанс, принялся отступать на свои прежние позиции. Прежде чем устроить по-настоящему «массовую драку», обеим частям треверской армии требовалось дать время хоть на какое-то «слаживание». Тем более что большинство командиров даже просто не знали друг друга. Кроме, конечно, самых высокопоставленных.

* * *

Тулингия, утро следующего дня

(5 июля)

Его армия нуждалась во времени на превращение в единое целое. Поэтому в битву они откровенно не спешили.

На следующее утро Игорь проснулся, как в остальные дни уже после рассвета. За скромным завтраком, где кроме Лиобы и личных телохранителей присутствовали почти все высшие офицеры, он выслушал доклад о том, как прошла ночь, подтвердил общее направлении и манеру движения, и большую часть времени наблюдал за тем, как его приказы доводятся полковниками до непосредственных исполнителей.

Хотя у треверов и были причины торопиться.

В ближайшие дни уже мог начаться сезон дождей. И хотя здесь — в предгорьях на северных склонах Алайн Таг он был совсем не таким обильным, как на противоположной стороне Великого хребта, все же устроить главное сражение желательно было успеть еще по сухому.

Но куда важнее было прийти к сражению, сохранив силы. И именно поэтому стоило им взять направление на главный лагерь врага, до всех командиров было доведено распоряжение: никаких резких и рисковых атак!

Игорь тогда заявил, что «отряды тулингов, желающие ослабить и замедлить нас, имеют право выполнить только половину своих приказов. Хотят пусть замедляют. А вот лишние потери — нам ни к чему!»

Двигаться предстояло по холмистой, но лесостепи, поэтому все потенциальные засады начинать проверять с глубоких охватов. Благо здесь треверская конница еще могла действовать довольно комфортно.

Сначала всадники выдвигались и перекрывали возможность отступить, а смешанные отряды из стрелков и щитоносцев во второй волне должны были прочесать местность, не позволяя даже в теории создать условия для удара по основной колонне.

Поэтому их войско проходило ежедневно в лучшем случае километров по пятнадцать, но в первые же пару дней враг потерял не меньше полутора-двух сотен бойцов, и после этого уже их командиры стали избегать резких телодвижений…

Так что сегодняшний день тоже начался с проверки всех лежащих на пути мест для потенциальных засад, но сам Игорь в этом планировании участия не принимал.

Убедившись, что все идет, как задумано, он с удовольствием позавтракал, и отправился на обход лагеря.

Выглядело это как расслабленная прогулка уверенного в себе предводителя, и в сочетании с ничего не значащей болтовней, все это должно было внушить неопытным ополченцам, что все идет отлично, и они непременно победят.

Как известно уверенность на эту тему в сочетании с осторожностью — это уже половина успеха.

Очередность отрядов, которым предстояло прочесывать, обходить, и вообще — делать прочую военную работу, менялась ежедневно. Каждая из «сотен» или рот, как теперь все чаще вслед за своим предводителем стали называть эти подразделения, должна была за время пути пройти через мелкие стычки, и привыкнуть к необходимости совершать кучу, на первый взгляд, совершенно бесполезных дел.

Ну и самое главное — по-настоящему привыкнуть подчиняться, уже двум полковникам, вместо одного. Эгир и Дольф должны были утрясти между собой все нюансы…

Короткие остановки Игорь делал каждый раз у стоянок новых отрядов, и сегодня практически сразу же он обнаружил знакомые, но не принадлежащие его воинам повозки.

«Чертов купец, он все еще с нами? Ну, надо же…»

Еще издалека рассмотрев кислую рожу нервия, конечно же, он не смог пройти мимо.

— Приветствую тебя, мой уважаемый гость! Надеюсь, мои воины внимательны к тебе и твоим желаниям? В порядке ли твой товар, нет ли каких-нибудь жалоб и предложений? — решив, что кажется, начинает совсем уж издеваться, бывший журналист аккуратно прервал речь, и выжидательно замолчал.

— Очень, очень внимательны, господин… А ведь мы давно уже могли бы быть в Линкебанке… — если первая фраза прозвучала как-то излишне безрадостно, но в целом нейтрально, то закончил купец с однозначным вопросом в голосе, и чтобы между ними совсем уж не осталось недопонимания, уточнил. — Да, господин?

— Безусловно. Если бы вокруг не было так опасно, я бы непременно отослал тебя… — хмыкнув, ярл не удержался, и подколол. — Хотя не понимаю, как бы ты тогда смог рассказать своему господину, о моей победе?!

За душой у Игоря не было ничего кроме интуиции и подозрений, но нервий отчего-то не стал ничего отрицать. Многозначительно улыбнувшись, он просто поклонился:

— Надеюсь, мне будет, о чем рассказывать …своим покупателям. Интересные истории — это обычно очень способствует торговле…

«Вот собака, и подтвердил и отказался одновременно. Ну и чихать на тебя, сейчас очень не до тебя и твоего теоретического хозяина…»

Улыбнувшись, Игорь больше не произнес ни слова вслух.

«Ну да, победить сейчас куда важнее, чем чтобы-то ни было еще, так что предоставим себя собственной, надеюсь счастливой Судьбе…»

Глава 19. Добро пожаловать, всяк сюда входящий!

Южные земли Тулингии, раннее утро

(9 июля)

Кряж у входа в долину, куда треверскому войску предстояло спуститься и встретить свою судьбу, возвышался над прилегающей местностью метров на сто, может немного выше. Над лежащей ниже ледниковой низменностью — тем, что называют «трогом или троговой долиной» — и того больше. Уже где-то метров под полтораста. Благодаря этому площадка на вершине могла служить отличным наблюдательным пунктом. Наверное, и вовсе лучшим из всех возможных.

С нее гарантированно и в подробностях можно было рассмотреть будущее поле боя. Поэтому прежде чем отдать приказ спускаться, Игорь, конечно же, не мог не воспользоваться возможностью и не осмотреться. Да и вообще — следовало наконец-то принять решение, нужно ли это делать.

Дело в том, что в очень похожее место, только с другой — южной стороны Великого хребта — более пятидесяти лет назад объединенное войско фризов заманило и заперло аварскую конницу. Чем это закончилось для всемогущих на тот момент степняков, было настолько общеизвестно, что даже он сразу же вспомнил эту историю.

Хотя с треверами подобное вроде как и не должно было случиться.

Во-первых, подходящих резервов у врага не наблюдалось. По докладам разведки почти все войско убиев и тулингов укрылось на возвышенности в центре долины: фактически в огромной естественной крепости.

Во-вторых, стены здешней «ловушки» были не такие уж и непроницаемыми.

По докладам разведки, при необходимости отсюда не то, что конницу, а даже обозы можно было увезти, еще как минимум в шести других местах. Пусть и не без проблем, но все же гарантированно.

На самом деле, будь эта низменность не такой большой и «проницаемой», Игорь не стал бы связываться с идеей генерального сражения, в котором как ты не старайся, всегда может случиться какая-нибудь неожиданность.

Будь у него возможность, сейчас бы они просто заблокировал противника, и увели большую часть воинов разорять коренные земли Тулингии, подрывая саму основу их сопротивления и при этом немного богатея…

…Подъем наверх дался, кстати, неожиданно просто. Местом этим, судя по всему, регулярно пользовались. На это однозначно указывало удобство подъема, да и совсем уж однозначные следы присутствия людей на вершине.

Ухоженное кострище с неприбитым дождями пеплом, яркая зелень травы, не выгоревшая под чьей-то палаткой или просто покрывалом. В общем, люди здесь бывали, и еще совсем недавно. Последний дождь случился всего с неделю назад, так что вполне возможно, еще вчера вражеские наблюдатели глазели отсюда на треверские лагеря.

Местные дороги были, мягко говоря, не очень приспособлены для передвижения больших масс пехоты и конницы. Поэтому двигаться приходилось несколькими колоннами, используя чуть ли не каждую охотничью или звериную тропу, из тех, что вели в нужную сторону.

Что опять же создавало определенные опасности в случае неожиданной атаки, и побуждало не торопиться.

Но, как ни странно, в последние четыре дня, которые треверы потратили на неторопливое преодоление 50–60 км остававшихся до входа в долину, ни убии, ни тулинги их не беспокоили. Небольшие разъезды вражеских всадников держались на максимально возможном расстоянии и ограничивались только наблюдением. Ни тебе засад, ни налетов на расслабленные колонны…

Пока телохранители заканчивали изучать следы на вершине, Игорь вытащил из специального, пропитанного воском чехла один из трех биноклей, перешел на южный край площадки, и принялся изучать окрестности.

Минут за десять, судя по его повеселевшему лицу, ничего особенно опасного он не рассмотрел, поэтому настроение ярла явно улучшилось. Изучивший все эти нюансы оруженосец осторожно придвинулся поближе, выжидая возможности позадавать «назревшие вопросы». При этом парень с явным неодобрением косился на обрывистые склоны и такие внешне ненадежные края наблюдательной площадки. Вниз было лететь …долго.

— Высоты боишься? — насмешливо уточнил Игорь.

— Нет, господин… — парень давно уже перестал вестись на дешевые подначки, да еще и перенял тягу к черному юмору, поэтому теперь вывести его из равновесия стало куда сложнее, чем раньше. — Высоты не боюсь, а вот упасть — упасть не хотелось бы!

Игорь прекрасно понимал, что некоторую часть своих вопросов пацан скорее озвучивает, чем порождает. Суровым телохранителям было как-то неловко лезть с этим, а молодому — ну что с него взять.

— Господин, — наконец решился оруженосец, — мы победим?

— Обязательно! — легко подтвердил ярл. — Не обязательно именно в этот раз, но мы их сильнее, поэтому, конечно, победим…

Все уже привыкли, что если ярл Ингвар шутит, значит, он почти не сомневается в том, что говорит.

— …если они сразу нападут, как мы начнем спускаться, говорят, там очень узкий вход в долину и много воинов просто не проведешь, то шансы у нас будут куда похуже, чем хотелось бы. Не люблю, знаешь ли, играть в кости с Судьбой. Особенно когда на кону жизни моих людей… или уж тем более, моя собственная, — продолжил он, все еще изучая долину.

— А если они дадут нам подготовиться? — оруженосец с волнением всматривался в лицо своего господина, подтверждая, что этот вопрос волнует и его тоже.

— Друг мой, ты же уже почти воин?! Должен понимать, что всего могут не знать даже боги… Но если тебя интересуют мои предположения, то знай: я уверен, если атакуем мы, и сделаем это лишь тогда, когда нам будет выгодно, когда мы подготовимся к этому, то почти не сомневаюсь в победе, — твердо заключил он.

Судя по тому, что большая часть свиты после этих слов собралась вокруг костровища, расслабилась и принялась разжигать огонь (хотя до этого момента вроде как увлеченно изучала следы, но при этом, стараясь держаться как можно ближе и не упустить ни звука из разговора), ответ на самый главный вопрос они получили. Но парня так просто было не остановить. Тем более что за пытливый ум его и взяли в оруженосцы.

— А когда мы об этом узнаем? — уточнил он.

— Вот сейчас перекусим, дождемся, пока подтянутся остальные колонны, спустимся сначала вниз, а потом, уже все вместе, в долину. А там… — снова откровенно насмешливо улыбнулся ярл, — вместе и узнаем…

* * *

К этому моменту патрули недостаточно изучили дальнюю, предположительно тупиковую часть долины, поэтому был некоторый шанс, что часть вражеских сил могла ускользнуть, а в нужный момент обойдет и попытается напасть на треверов с тыла. По крайней мере, сам он непременно попытался бы провернуть что-то похожее, тем более что людей у тулингов и убиев по-прежнему было заметно больше чем у него.

Решив подстраховаться на такой неприятный случай, он велел оставить на входе в долину смешанный отряд из тысячи воинов, и хорошенько укрепиться там. Потом в форте следовало оставить гарнизон из пары сотен бойцов с надежным командиром, а остальным — присоединиться к главным силам. Все-таки именно в долине предполагалось самое главное сражение, а удар с тыла — это пока лишь предположение.

«Окапывание», кстати, в его войске было отлично отработано, и уже к ночи сравнительно узкий и жмущийся к подножию величественного кряжа проход в долину, должен стать «неприступным» укреплением.

На случай каверзных гостинцев от хозяев, первыми вниз отправились шесть «сотен» пращников, которые должны были проверить саму дорогу, прилегающую к ней местность, а потом, дойти до заранее намеченных мест под будущие укрепленные лагеря, и убедиться, что выбор был верный.

И если первые работали в рассыпном строю, то идущий за ними второй отряд — теперь уже группа тяжелых пехотинцев, — действовали совсем иначе.

Они двигались плотной сомкнутой колонной, и в случае атаки, должны были гарантированно остановить даже самую яростную атаку врага. Две тысячи ветеранов могли очень быстро развернуться в стену щитов, и дать время остальной армии подготовиться.

Только после этого вниз пошли главные силы треверов.

В этот момент было несложно понять, кто уже был в битве, а кто, не смотря на возраст и неплохое снаряжение — других в этот поход просто не брали, — на самом деле все еще «новичок».

Да, знающий с какого конца браться за копье, умеющий стоять в стене щитов, но ничего настолько масштабного, как столкновение целых племен — и вообще ничего подобного, — пока еще не видевший…

Более опытные воины шли привычно спокойно, размышляя лишь о том, сколько им придется сегодня перекопать перемешанной с камнем земли, да и валунов перетаскать тоже.

Единственное место в долине, где конница могла действовать, без риска переломать себе ноги, была полоса не шире 120–140 метров в центре. Собственно, сама дорога, и местность вокруг нее, очищенная поколениями местных кланов в попытках хоть что-нибудь вырастить или просто расчистить путь к родовому селению. Так что любое окапывание обязательно включало в себя перетаскивание валунов…

Несколько сотен треверских ополченцев двигались совсем не так.

Сегодня, пока Игорь проснулся, неторопливо позавтракал, посовещался со старшими командирами и слазил на гору, их успели разбудить, накормить, и ни по одному разу вздрючить. Норовистые родовые дружинники на взгляд опытных ветеранов были не слишком хороши, а биться предстояло с превосходящими силами, и каждый из них старался донести до своих подопечных мысль, что если командир сказал «прыгай!», то сначала надо сигануть, а потом уже — если жив останешься, — можешь и спросить, чего надо было.

«…Сила строя, а с ней и всего войска, не в индивидуальном умении отдельных виртуозов. А среди ополченцев и впрямь были довольно умелые бойцы-поединщики. А в послушании воинов своим командирам…» — примерно об этом была большая часть историй, рассказанных отцами-командирами у походных костров.

Недавняя гражданская война в марке в отдельных битвах редко собирала больше трех-пяти тысяч человек. Здесь же, когда все, идущее прежде разрозненно колонны слились в один поток, на их глазах текла не просто необоримая людская река. И не просто «людская» — они видели силу, несопоставимую ни с чем другим виденным, в жизни большинства из них. Оказываясь перед лицом этого великолепия, они приосанивались, забывали свою недавнюю гордыню, и преисполнялись гордости, недолгого ощущения всемогущества.

Но уже к вечеру вся эта «суета», конечно же, выветрилась из их голов. Ополчение так ухайдокалось на окапывании, что стало не до воспоминаний. Но пережитое ими, конечно же, не забылось. Гордость и незабываемое чувство локтя ждали своего часа. Просто сами они к ночи способны были лишь упасть, и умереть до утра.

* * *

Долина Штейнхайм , юг Тулингии — полдень следующего дня

(10 июля)

Игорю прошедшая ночь далась непросто.

Ни вчера, ни уже сегодня — на рассвете, — никто треверскую армию не атаковал, воины хорошо отдохнули, и в итоге он, наверное, был единственным, кто и в самом деле от переживаний не выспался. Кроме, дежурных командиров ночной стражи, конечно.

Пока его люди завтракали, и снова принимались за работу, он все еще мучительно искал и не находил оправдания непонятной пассивности врага.

Было абсолютно очевидно, что вчера во время спуска в долину, когда его армия была разделена узким проходом, это ведь был очень подходящий момент для нападения. Такой надежный шанс перебить несколько тысяч воинов на глазах у всей армии противника — он стоил любого риска.

Или, например, ночная атака?

Убии и тулинги за прошедшее время должны были отлично изучить эту долину. Так что ночное нападение на лагерь тоже могло принести плоды…

Где логика? Почему враг себя так странно ведет?

Вообще, отличительной чертой таких — троговых долин, — служили своеобразные «висячие» долины-притоки. И дно таких висячих поверхностей, нередко лежало выше основного на 150–200 м и даже больше. Здесь — огромная возвышенность, где укрылась вражеская армия, была не настолько неприступна. Она возвышалась над основной поверхностью не больше чем на 40–45 метров, и отделялась от дна основной троговой долины тем, что земные географы называют «устьевой ступенью». Еще одной возвышенностью, служащей чем-то вроде укреплённого предбанника всей природной крепости.

Когда неимоверно древний ледник, заполняя, создавал основную долину, он был, естественно, куда тяжелее, и врезался заметно сильней, чем его более мелкий приток…

Казалось, что пока армия Игоря продолжала окапываться, убии и тулинги наблюдали сверху и насмешливо обсуждали: отчего это треверы ждут, что они покинут свои позиции, спустятся вниз и нападут. А вот бывший журналист продолжал мучать себя вопросом, отчего более многочисленный враг полностью уступил ему инициативу?

Нервничал, и от этого не могло помочь даже общество Лиобы. Не смотря на самую искреннюю увлеченность девушкой, своим войском, да и репутацией удачливого полководца он дорожил все-таки куда больше. Поэтому он и впрямь мучался от подозрения, что сейчас он упускает что-то очень важное.

Тем боле, что его враги не показали себя глупцами.

На самом деле не их вина, что люди Игоря сумели дать отпор даже в отсутствие своего предводителя. По всем «местным» представлениям, этого не должно было случиться. И очень вряд ли парочка неудач превратила сразу обоих ярлов врага в рефлексирующих слабаков, не способных к активному сопротивлению.

«Тут было что-то еще…»

К полудню эта мысль все еще продолжала рефреном звучать в его голове, но даже неплохо организованное войско, тем более в непосредственной близости от врага, нуждается в постоянном присмотре.

В какой-то момент Игорь увлекся непосредственными заботами и немного «забылся». В этот момент к его окружению присоединился чем-то обеспокоенный Дольф, с парочкой явных пленников.

Слегка потрепанные люди без поясов не могли быть ни кем иным.

Не смотря на демонстрируемую Игорем приязнь, один из двух его самых доверенных и высокопоставленных офицеров был подчеркнуто чужд всякому панибратству. Поэтому пока ярл полностью не озвучил приказ тем людям, с которыми в этот момент разговаривал, и не обратился к нему сам, тот терпеливо ждал.

— Друг мой, ты, кажется, очень спешил что-то сообщить?

— Господин, кажется, я знаю ответ на главный вопрос: они не станут на нас нападать!

Суть недавнего разговора на вершине ординарец Дольфа, судя по всему, пересказал своему непосредственному командиру.

— Вот видишь, как быстро мы получили ответ, — удивился ярл, находя взглядом своего оруженосца. — Вроде как хорошая новость, но не думаю, что тебе это рассказали лично их предводители. Отчего ты уверен?

— Четыре дня назад я присмотрел холм, с которого были видны две из трех дорог, натоптанных нашим войском. Там я приказал поставить тайную заставу, чтобы она присмотрела за нашими следами, на всякий случай… Уже на следующий день появились эти люди. Три десятка хускарлов, пастухи и небольшое стадо всяческой выбраковки — в основном коровы и овцы. Прямо на глазах у наших воинов они принялись осквернять источники. Тогда вот этот полусотник, — Дольф показал на стоящего рядом с ним невысокого, и явно смущенного вниманием ветерана, — обошел злоумышленников, и напав из засады, кого перебил, кого сделал пленником. Перед тобой оба их предводителя!

Пленники в это время внимательно слушали рассказ, и когда он подошел «к ним», лица их синхронно изобразили независимый вид. Мол, да, это сделали мы, а что такого?

Выслушав Дольфа, Игорь ненадолго задумался.

— То есть получается, они и в самом деле будут терпеливо ждать нападения? — скорее сделал вывод, чем уточнил Игорь.

«Ну, слава богам, я не параноик! — правда, эту мысль он озвучивать не стал. — Все-таки им выгодно тянуть время…»

— Славный полусотник и его люди не останутся без награды, как и достойный Первый полковник коронного войска, — ярл отметил вклад всех, кто организовал ему эту победу. — Дольф, нет причин сомневаться в твоих словах, но давай-ка я гляну на все это лично. Проедемся, хочется понять, насколько все серьезно…

Короткий объезд окрестностей показал, что вести доставленные Дольфом не просто верные. Каждый ручей, каждый родник и даже крупная лужа в окрестностях отравлены трупным ядом и вообще всем, что враги сумели собрать.

Русла ручьев ближе к стенам долины были буквально завалены костями и требухой множества забитых животных.

— Во ведь поганцы, нам эпидемии еще не хватало… Велите всем воинам пить только кипяченую воду, и нужно увеличить порции вина для обеззараживания. Хороши же мы были, если бы войско обгадилась неожиданно, или еще чего хуже, а потом на ослабленные отряды обрушились еще и эти …наблюдатели. Ничего, предупрежден, значит вооружен!

Последняя фраза сопровождалась злым и красноречивым взглядом-обещанием в сторону вражеской крепости.

Глава 20. Битва племен

Тулингия, утро третьего дня в долине Штейнхайм

(11 июля)

У германцев, как и у всяких приличных индоевропейцев, самым старшим и уважаемым богом изначально считался Громовержец. Донар, более известный большинству из нас по своему скандинавскому имени — Тор. И, конечно же, он мало чем напоминал этого гей-позитивного слюнтяя с молотком, придуманного «Марвелами».

У греков нескорым его аналогом был Зевс, и как вы знаете, он сумел выбиться в Отцы Богов. Как и некоторые другие его средиземноморские «братья», тот же римский Юпитер.

Ну, или, например, просто пробились в правители, как балтский Перкунас.

Самый упоминаемый в Ригведе индуистский бог-громовержец Индра особой карьеры сделать не сумел. Как и его славянский брат-двойник Перун.

Как уж там получилось, но бог Один (у континентальных германцев — Вотан) первоначально был вообще скорее демоном. Ну, чей, скажите мне, верховный небожитель начинал с того, что носился по небу во главе Дикой Охоты и похищал души зазевавшихся путников?

На Земле его продвижение связывали с общим возвышением военной аристократии у германцев. Фризы же этого мира утверждали, что именно Один возглавил Великое Вторжение германо-кельтских племен более двух тысяч лет назад, и именно ему они были благодарныза победу.

Не все фризы согласились с новым положением Отца Дружин, а потому молот — символ Громовержца Донара\Тора — все еще был очень популярен.

Бэкграунд у Верховного был такой, что даже профессиональные воины и, казалось бы, самые преданные почитатели, старались избегать его, соответствующим образом, «неподготовленного» внимания.

Даже прямая молитва Одину\Вотану у местных начиналась с некоторого числа непрямых — иносказательных и очень комплементарных обращений. Только задобрив и подготовив его таким образом, лишь тогда можно было рискнуть, чтобы привлечь внимание непосредственным обращением по имени. Ну и соответствующей жертвой, конечно.

Игорь стоял в поле с западной стороны лагеря, у воткнутого в землю огромного копья — именно так выглядел походный алтарь непредсказуемого бога воинов, — в окружении почти всей своей армии, и вот уже минут десять изощрялся в славословиях:

— …приди, приди о Предводитель Яростных! Владыка Асов и Отец Дружин — Вотан, к тебе мы взываем!!!

Дождавшись ключевой фразы, четверо временных помощников-ветеранов подхватило цепи, и подвело к нему красавца-жеребца. Да, именно конь считался священным животным Одина\Вотана, и из-за этого некоторое время конина в Северной Европе даже была под запретом. Ну, или как минимум — очень нежелательной пищей…

Цепи, на которых вели жертвенное животное, были закреплены не на шее, а на ногах — точнее «бабках». Стоило им приблизиться, как ловкие «военные-пенсионеры» мгновенно закрепили их на скрытых в траве крюках, и так же резко рассосались. Они присоединились к остальным — самым уважаемым воинам, сосредоточенным во внутреннем круге почитателей воинственного божества.

К этому моменту ярл Ингвар уже стоял наготове и держал в руках церемониальный меч Милостивого бога Ления, Врачевателя и Защитника, чьим Верховным жрецом он по-прежнему оставался.

Языческие боги вообще не были сильно ревнивыми, и вряд ли покровитель треверов возражал против такого совмещения. Этот ритуал был штукой нечастой, но все же проводился в самые ответственные моменты, что случалось не раз за прошедшие века. И раз племя все еще не сгинуло, значит Лений и правда, не имел резких возражений.

Самого Игоря в этот момент смущало совсем другое: не поверите, но его напрягала необходимость принесения в жертву коня!

Нет, казалось бы, за прошедшие три года он лично и «в составе организованной группы» перебил прорву народа. И в самом деле так, но проблема была в необходимости делать это собственноручно.

Искривленный в обратную сторону бронзовый клинок больше напоминал серп-переросток, и идеально подходил к задуманному, поэтому стоило помощникам рассосаться, как он резко ускорился, заступил гневно раздувающему ноздри жеребцу сбоку и, со всей доступной силой и скоростью обрушил клинок на грациозную тонкую шею.

Стоило Игорю вернуться к нормальным скоростям, как на него обрушился приветственный рев почти из десяти тысяч глоток.

«Чистая, блин, работа…» — только и сумел он подумать, видя, как вся кровь благородного животного, буквально в считанные секунды покидает его жилы. Сердце обезглавленного животного было не в курсе, что целостность тела уже нарушена, и больше всего это зрелище напоминало кровавый взрыв.

Красное дымящееся пятно, которого вот только что еще не было, вытянулось строго на север — в сторону вражеской крепости. Для треверов и примкнувшим к ним наемников, это однозначно выглядело, как счастливое предзнаменование.

«Ну и слава богам, если они, конечно есть…» — только и сумел подумать он, перед тем, как скомандовать войску, разойтись по местам. Не смотря на «все доказательства», не сказать, чтобы бывший подмосковный журналист стал очень сильно верующим.

— Через 600 ударов сердца, мы «предложим» врагу биться с нами, и я жду, что вы не посрамите меня и наших богов! — не забыл Игорь добавить пропаганды.

* * *

Предыдущие два дня в долине Штейнхайм треверское войско не потратило зря.

Люди вкалывали так, что к третьему дню они уже молились, чтобы на них напали, и ярл не смог выдвинуть еще какую-нибудь инициативу. Изначальные планы были и в самом деле куда как менее масштабными.

Приличный кусок территории долины фактически полностью перепланировали. Получилось до смешного похоже на шутку из знаменитой постсоветской комедии «ДМБ», где мудрый, но, конечно же, пьющий прапор слил новобранцам главную военную тайну России:

«…Пока враг изучает наши карты, мы меняем ландшафт, причем вручную. Враг теряется на незнакомой местности и переходит в полную не боеспособность. В этом смысл. В этом наша стратегия…»

Собираясь воевать «от обороны», изначально планировалось укрепить лагерь совершенно обычным частоколом, но почти сразу же стало понятно, что в местную «землю» колья просто не забить. Ну, так, чтобы враг потом не смог их с легкостью повалить, конечно. Да и ров с насыпью, естественно, не получились.

Слой земли редко где превышал пять-десять сантиметров, а дальше — начиналась уже такая твердая смесь из грязи, глины и булыжников, что нечего было и мечтать в нее заглубиться.

План тут же был скорректирован, и ров решено было заменить широкой канавой, глубиной, правда, всего лишь в пятнадцать-двадцать сантиметров, чтобы защитить лагерь от воды. Тем более, что вдоль северной стены долины Штейнхайм протекала река.

Ну как «река»?

Вот именно в этот момент воды в ней практически не было. Сейчас можно было рассмотреть только следы ее ежегодного присутствия, но накануне сезона дождей глупо было не предусмотреть такой финт.

Огромная, вознесенная метров на сорок вверх терраса, где укрылись враги, была таким — своеобразным «аппендиксом» перпендикулярным к основной долине. И у основания возвышенности, на которой стояла крепость защищающая подъем туда (тот самый «укрепленный предбанник»), она делалась и вовсе шириной не меньше 150–160 метров.

То есть крепость тулингов была с одной стороны потока, треверский лагерь — с другой. И лагерь даже врезался в русло. Частокол не подходил еще и потому, что в случае дождей он никак не затормозил бы образовавшийся поток, и треверов бы просто смыло.

В итоге, решили собрать валуны с прилегающей территорией на левом фланге и в тылу, сложить из них баррикаду (фактически еще и дамбу), что давало еще один, абсолютно логичный, но ненеожиданный выигрыш.

Если бы враги попытались обойти лагерь и атаковать слева (с запада) или с тыла, то благодаря сбору стройматериалов появлялась возможность для действий нашей тяжелой и даже сверхтяжелой кавалерии, не говоря уже о подвижных, и куда менее прихотливых конных стрелках.

Нужно было только как-то убедить врага не просто спустится с их террасы и атаковать, но и обязательно попытаться обойти лагерь, под ударами стрелков, а не переть в лоб на каменные баррикады.

И у ярла Ингвара было такое средство…

Большинство из его воинов еще даже не успели вернуться на предназначенные им места, как сам он взобрался на одну из двух легких разборных вышек там же на левом фланге, в ста шагах позади строя своих лучших воинов. После этого он нашел глазами оруженосца и кивнул ему:

— Давай!

Тот с трудом подавил довольную улыбку, и в мгновение ока взлетел на почти такую же, только более широкую и видимую со всех сторон вышку, после чего парень с энтузиазмом «засемафорил» в сторону центра лагеря.

Буквально через минуту оттуда в воздух взмыло «небольшое» 40-килограммовое бетонное ядро и по настильной траектории устремилось в сторону вражеских укреплений. Точнее — за линию укреплений.

Снаряд скрылся в глубине террасы-аппендикса, где укрылись многочисленное ополчение тулингов и убиев. Очень многочисленное!

По всем прикидкам их должно было быть не меньше 12–14 тысяч человек. Но в плане бывшего журналиста это было учтено. Именно поэтому ему абсолютно необходимо было заставить врага нападать только на его условиях. Уже после того, как треверы успеют хорошенько окопаться.

Игорь привел сюда в большинстве своем только опытных бойцов. И даже молодые горцы-пращники из-за хребта, уже успели немало чему научиться к этому моменту. Но его армия была куда меньше вражеской.

А с учетом небольшого гарнизона оставленного у входа в долину, и нескольких отрядов выделенных для наблюдением за окрестностями и тысячами лошадей, которые по его плану не должны были пригодиться в этом сражении, здесь и сейчас биться предстояло лишь чуть более девяти тысячам воинов *3*. Не сказать, чтобы идеальный расклад…

*3* Силы треверов к битве в долине Штейнхайм

Правое крыло:

1 186 — десять рот «пращников», стрелки

Укрепленный центр (3 464):

1 — коронный тысячник Эгир Лысый

3 — телохранители Эгира

420 — Младшая дружина: алебардщики (240), лучники (120), обоз (120 погонщиков на 30 повозок)

960 — основа уездного ополчения — избранный треверский полк (традиционная фризская тяжелая пехота) — не путать с «большим полком», т. е. с ополчением всех треверов от 15 до 60 лет

2 080 — ополчение пяти союзных племен Полуденного нагорья, легкая пехота

+ Обоз (523 + 16 требушетов):

3 — слуги Магона

3 — оруженосец, повар и конюх ярла

34 — обоз нойхофского городского полка

76 — саперы, кузнецы, шорники и столяры

140 — пастухов, отвечающих за перегон фуражного скота и иные работы

267 — обслуга артиллерии: три батареи 4-тонных требушетов (12 шт., 12 мастеров-артиллеристов, 48 артиллеристов, 48 повозок, 96 возниц) и одна батарея 8-тонных требушетов (4 шт., 4 мастера-артиллериста, 48 артиллеристов, 24 повозки, 48 возниц); а так же — полковник-артиллерист, два его заместителя, две «дюжины» вестовых (24)

Левое крыло (2 614):

1 — коронный тысячник Дольф Рихтерсон

3 — телохранители Дольфа

194 — две неполные роты «добровольцев» из бывшего Восточного анклава, средняя кавалерия

366 — городской полк Нойхофа: тяжелые копейщики (360) и конные вестовые (6); их обоз (34) укрылся в центре

540 — коронные хоругви, тяжелая кавалерия (универсальные бойцы, могут действовать, как в конном, так и в пешем строю):

670 — уездные хоругви (средняя кавалерия), но здесь действуют как тяжелая пехота

840 — фризские наемники, тяжелая пехота

Резерв (1 495 всадников):

1 — ярл Ингвар Треверский

6 — личные телохранители ярла во главе с Гильмо

1 — Страж Магон

192 — Старшая дружина: сверхтяжелая ударная кавалерия (48), конные арбалетчики (96), конные пикинеры-оруженосцы (48)

240 — первая и вторая придворные «сотни», тяжелая кавалерия

463 — три хоругви наемников-рушаим, средняя кавалерия

602 — Люди Равнины, легкая союзная легкая кавалерия

ВСЕГО: 7 787 пехотинцев при 1 495 всадников и 16 требушетах

(из записей Анвара Гарипова)

* * *

По прямой, от укреплений тулингов до лагеря треверов, было шагов триста. Это примерно 220–225 метров. Даже с учетом превосходства в высоте, там, конечно, нашлись бы и луки и умельцы, способные послать стрелу на это расстояние. Но только специальную облегченную стрелу.

На такой дистанции, она оставалась бы, конечно, поопасней наполненного водой и сброшенного с балкона многоэтажки презерватива, но смысла в этом было бы примерно столько же. А вот требушеты Игоря в этом плане оказались куда эффективнее.

Врагов в долине укрылось так много, что их палатки просто не могли не занять ВСЮ их террасу. Однако поначалу могло показаться, что «маленький» сюрприз треверов, остался совсем даже не замеченным…

Маленький круглый «камешек» улетевший за стены на самом-то деле весил около 40 кг, и способен был превратить в лепешку любые доспехи. А учитывая, что по настильной траектории он еще и имел шансы после этого какое-то расстояние «проскакать» по вражескому лагерю — требовалось просто подождать…

Тем более что еще через минуту в воздух поднялась сразу почти дюжина таких «гостинцев». Это сказали свое слово все три батареи 4-тонных боевых машин. И еще через минут пять к ним присоединились «чемоданы» почти в два с половиной раза больше — 100-килогрмовые. Это заговорила батарея 8-тонных требушетов.

Хотя результаты стрельб из треверского лагеря было не видно даже в трубу — вражеское укрытие находилось выше, — но Игорь не терял надежды «привлечь» внимание врага.

«Ну же, черт вас подери, все равно ведь не отсидитесь твари…»

Ждать пришлось долго.

Почти час шесть сотен обозников вкалывали, помогая мастерам-артиллеристам. Теперь уже не все вместе, все-таки организаторские способности и энтузиазм подчиненных давал разный результат. Поэтому синхронизировались друг с другом только отдельные батареи. Они запускали камни, через казалось бы еще минуту назад неприступные укрепления, и в эти мгновения враги внутри должны были гибнуть, но результаты пор-прежнему были скрыты от глаз.

Для замерших на своих местах и отнюдь не сторонних наблюдателей, эффект (в военном смысле), сейчас напоминал пускание «блинчиков» в пруду. Ну да, весело, конечно…

«Мать вашу, где же вы там…» — и ответом этому молчаливому призыву стал гул, пронесшийся по молчаливо замершему войску.

— Они выходят, они все-таки выходят, черт их подери… — не удержавшись, уже вслух пробормотал Игорь.

Но его несдержанность осталась незамеченной. Весь треверский лагерь: и укрепленный центр, и оба неравнозначных крыла его армии — взревели в едином порыве. Ветераны, что видели действие требушетов в недавнем походе, были немногочисленны, и большая часть войска до этого момента сомневалась, что средство окажется действенным…

…Оказалось, что кроме главных ворот, в каменной стене было еще не меньше шести малозаметных калиток. И в какой-то момент успевшие снарядиться тулинги и убии, буквально покрыли своими телами спуск вниз…

Если бы все это человеческое множество пыталось пробиться через единственные ворота, стоило бы тут же сосредоточить стрельбу на сравнительно узком «канале», через который и изливались враги. Но глядя на заполненный сплошным человеческим и явно очень враждебным ковром спуск, Игорь подумал, и решил немного изменить изначальную идею, не пытаясь заткнуть снарядами только один главный проход. У него появилась идея куда лучше.

— Пусть малые машины переносят свои удары на калитки, через которые выходят враги, а большие требушеты, на ворота! И пусть сами решат, кто и куда!

Кивнув, оруженосец рванул в сторону артиллерийских позиций. Приказ был не таким, как его оговорили заранее, поэтому просто взмахнуть флагом было недостаточно…

В это время яростная и визжащая вражеская волна скатилась по склону, перемахнула временно почти пересохшую речку, и ударила в треверские ряды. И почти сразу стало понятно, что ни о какой сумбурной или яростно необдуманной атаке речь не идет.

С возвышения, где разместился бывший журналист, было отлично видно, что хаотично изливающий из-за крепостных стен поток людей, внизу соединяется в три отдельные и очень целенаправленные группы.

При этом в первой волне шли воины из самых небогатых кланов. Слабозащищенные и в большинстве легковооруженные, но благодаря этому — очень подвижные бойцы.

Им достался первый удар обороняющихся.

Помимо множества стрел и арбалетных болтов, их хорошенько проредил и дождь из дротиков.

Очень кратковременный — мало у кого из треверов было три или четыре метательных копья. Большинство из них припасли не больше одного-двух. Благодаря такой встрече, в первой волне уцелело не больше половины бойцов.

Да, не все из них были убиты, но потери в этот момент даже некоторым треверам показались ужасающими. В очень короткий срок союзники потеряли не меньше 400–450 человек убитыми и тяжелораненными.

Особенно непростое положение сложилось на правом фланге, хотя его прикрывало лишь немногим более тысячи легковооруженных пращников.

Здесь почти сухое русло горной реки подходило почти впритык к треверскому лагерю. Хотя на самом деле, скорее это лагерь был частично вынесен вглубь пересохшей реки.

Когда командиры пращников осознали насколько быстро передвигается противник, они не стали жевать сопли, а с легкостью отступили на противоположный берег, развернулись там в линию, и когда разгоряченная, и уже смущенная чудовищными потерями толпа попыталась проскользнуть вдоль восточной границы лагеря, на них обрушился настолько частый «дождь» из свинцовых пуль с одной стороны, и метательных копий — с другой, что почти две сотни то ли самых глупых, то ли самых отчаянных, не сумели преодолеть и половины расстояния.

Все они были так быстро перебиты, что это дало вождям нападающих однозначно понять — здесь не самый подходящий фланг для прорыва.

Во-первых, через нагромождение камней на «будущем и бывшем» дне речушки было не разогнаться, во-вторых, не получалось и сбить стену из щитов. Разбросанные тут и там валуны просто не позволили бы создать непроницаемую для стрел и свинцовых пуль стену…

…Родовое ополчение способно биться без оглядки на потери, но только на пороге своих собственных домов. Пришедшие в замешательство враги уже практически готовы были бежать, но в этот момент дрогнувших воинов подперли бойцы из второй волны. Они были куда более опытны, умелы, и уж точно заметно лучше снаряжены.

Тулингский вождь, руководивший атакой на правый фланг треверов, мгновенно осознал все нюансы, и вместо того, чтобы повторить самоубийственную попытку обойти, отдал пару команд, после чего его люди мгновенно выстроили надежную стену щитов. Остальных своих бойцов он тут же переориентировал на помощь отрядам, атакующим в центре. После чего сам он вынужден был остаться присматривать за маневрами пращников.

Их офицеры были готовы именно к такому повороту.

Они заранее получили приказ, что если враг не станет сливать своих людей в самоубийственных атаках и догадается просто закрыться от обстрела, то они должны будут остаться и лишь имитировать опасность удара во фланг атакующим, сковывая часть вражеских сил.

При этом стрелки тут же прекратили расходовать дорогие свинцовые пули. Пусть не столь эффективных, но зато абсолютно бесплатных снарядов для пращи сейчас можно было сколько угодно набрать прямо под ногами. А метать в монолитную деревянную стену из щитов — что от одних, что от других — эффект был примерно одинаковым…

* * *

Когда требушеты перенесли «огонь» на рассекреченные калитки и главные ворота крепости тулингов, третья волна уже почти вся успела спуститься. Это были отборные воины обоих племен. Лучшие из лучших и, конечно же, именно в их рядах шли собственные дружины ярлов. Все-таки метатели — это далеко не пушки. С их частотой стрельбы, припечатать удалось не больше пары десятков вражеских воинов.

К этому моменту вдоль северной границы треверского лагеря скопилась огромная толпа. Самый маленький отряд — что-то около 700–800 бойцов, все еще стояли в оборонительной стене, присматривая за пращниками.

Не меньше семи-восьми тысяч человек бились своими телами в баррикады, тщетно пытаясь взойти на них. Самыми успешными оказались те отряды, что подошли к делу не без находчивости.

Поначалу умывшись кровью, они сбились в стену щитов — не такую монументальную, как оборонительная, — но дающую возможность свести потери к минимум. И под прикрытием товарищей, а атакующих было в разы больше, чем обороняющихся, отдельные умники принялись потихоньку растаскивать сложенную из камней стену.

Да, мощные арбалеты в упор поражали убиев и тулингов сквозь щиты, но вдруг выяснилось, что отразив все атаки и перебив массу врагов, треверы могут потерять свои баррикады. В прямом смысле слова.

В центре оборону возглавлял Эгир, и открывшиеся перспективы его изрядно испугали, однако не настолько, чтобы потерять голову. Старый полковник прекрасно знал, что не здесь решалась судьба этой битвы, и его задача лишь как можно больше оттянуть на себя воинов врага, но при это, суметь продержаться …нет, не как можно дольше. «Сколько, сколько нужно…»

Главное противостояние сегодня и правда, разворачивалось на левом фланге.

Под командованием Дольфа были собраны самые лучшие воины.

Здесь стояли спешенные коронные и уездные хоругви, опытнейшие наемники фризы приведенные из-за хребта, городской полк Нойхофа. У всех этих людей были великолепные доспехи, умения, отточенное множеством тренировок, и самое главное — привычка биться вместе. По крайней мере, у большей части из собранных сюда более чем двух с половиной тысяч воинов.

На левом фланге, только не на виду, а за краем лагеря, укрывался и их резерв — почти полторы тысячи всадников. Единственные кому сегодня было доверено биться верхом.

Самый главный сюрприз, который должен был оставаться скрытым до последнего — это отряд сверхтяжелой кавалерии из старшей дружины, и две придворные «сотни» телохранителей ярла — 240 отборных всадников, способных на очень-очень многое, если применить их в правильный момент…

Три хоругви наемников-рушаим — а это почти четыре с половиной сотни опытнейших чужаков, относящихся скорее к средней, чем тяжелой кавалерии, тоже были достойны доверия.

Еще почти шесть сотен, большей частью легких всадников — союзная кавалерия, пришедшая от Людей Равнины, — ее пришлось выпустить из резерва практически в самом начале боя.

Правда, она не лезла в свалку, а, как и пращники на противоположном фланге, скорее только «демонстрировала намерения».

С одной стороны строй треверов на левом фланге был прикрыт лагерем. И там по-прежнему довольно успешно отбивался Эгир, но с другой — было открытое пространство. Казалось бы, не меньше шесть тысяч убиев — практически всех их воины, должны были с легкостью охватить 2 600 (по крайней мере, в начале боя) обороняющихся, прижать к лагерю и вырезать всех до одного, но именно поэтому шесть сотен всадников маячили на виду, сообщая любому желающему, что мысль эта так себе.

Убии уже знали, что такое эти не очень крупные, но чертовски опасные воины.

Люди Равнины выработали своеобразную и очень действенную тактику боя. К спешенному врагу они обычно приближались на 40 шагов — это было расстояние для верного выстрела. В этот момент они передвигали колчан со спины на грудь, брали две стрелы в зубы, а другие две — клали на лук, и принимались с потрясающей точностью пускать их одну за другою. Выпустив по четыре стрелы, они с пронзительным криком, смело бросались на врага, и начинали колоть смешавшуюся пехоту своими пиками.

Попытайся убии охватить строй треверов, они бы ту же получили удар в спину, поэтому бой шел практически «по спортивным правилам»: лоб в лоб и сила-на силу. И так продолжалось ровно до того момента, пока не стало ясно, что все резервы врага уже введены.

Строй треверов к этому моменту прогнулся посередине, они и правда, держались из последних сил. Боги они и в Ахкияре все-таки на стороне больших батальонов, но у отборных воинов треверской марки еще были кое-какие козыри в руках. Точнее за спиной…

Стоило Игорю увериться, что тот самый «момент» наступил, как он велел трубить в первый раз.

Этот звук сначала вызывал какое-то непонятное оживление в рядах воинов левого фланга, и через минуту их строй вдруг неожиданно поддался вражескому напору. Отборный отряд личных телохранителей убийского ярла, что по сантиметру выгрызал себе путь в стене щитов, надавил, и вдруг «провалился» в пустоту.

Казалось бы, ряды врага прорваны, его строй должен разваливаться, а обезумевшие от ужаса треверы бежать, но этого не произошло.

Да, их строй распался на две части. Одна из них, прижалась к стенам своего лагеря, словно ничего не произошло, закрылась щитами, ощетинилась копьями, и оказалось, что вместо победы линия соприкосновения просто вдруг увеличилась почти вдвое.

Менее опытные воины убиев невольно стали пытаться охватить своих врагов, от этого их ряды смешались и начали нести потери.

Самый крайний — левый отряд треверов, именно там были сосредоточены коронные и уездные хоругви Игоря, что почти полгода оттачивали свои маневры, поступили еще менее ожидаемо.

Из «баталия», не разрывая сцепку с вражескими бойцами, принялась медленно, но явно отступать в сторону от лагеря, и этим вовсе безбожно растягивая и ломая остатки строя убиев. И именно в этот момент раздался второй звук сигнальных рогов…

Еще через мгновение из-за треверского лагеря на рысях выметнулась огромная и сверкающая железом волна отборных всадников. Впереди, о ужас, скакали и вовсе настоящие етуны-великаны! Окованные железом стальные башни возвышались на столь огромных конях, что у всех, кто видел их, заледенели сердца.

Совершив плавный, и явно много раз опробованный разворот, они развернулись в линию, неимоверно длинные копья наклонились, и всадники дали шпоры своим ужасным и столь же защищенным, как и они сами, животным.

Через несколько мгновений стальная волна с треском и грохотом ударила в очень многочисленные, но растерянные и смешавшиеся отряды врага…

[О власти…]

«…Только сила, подтвержденная победами на поле боя, а потом, еще и закрепленная за столом переговоров, может привести к настоящей власти. Одно без другого просто невозможно.

И чем убедительнее сделаешь первое или второе, тем надежнее и легче будет твое восхождение…

Ярл Ингвар после сражения, которое позже в Эйдинарде стали называть „Битвой Трех Племен“, или просто — „Битвой Племен“, — приобрел лишь первое. Пока его воины добивали немногочисленных беглецов, и делали победу еще более убедительной, сам он в этот момент уже думал, как же теперь усадить побежденных за стол переговоров.

И на этом пути могло быть только два по-настоящему опасных препятствия.

Во-первых, по дороге к подлинной победе могла помешать кровная месть, объявленная владетельному клану убиев. Во-вторых, ярл Ингвар сильно рисковал разменять свою победу на обычный грабеж. По недомыслию, конечно.

Но тут ему достало удачи, чтобы переступить через одно препятствие, и мудрости — чтобы избежать второго…

Как и прозорливости, чтобы понять: воины-победители, конечно же, должны были получить зримое подтверждение воинской удачи. Общеизвестно, предводитель, что не позаботится об этом, недолго сможет наслаждаться плодами божественного снисхождения.

Потому чем громче будут звучать победные трубы, тем щедрее его воины должны быть к трактирщикам и шлюхам! Именно это привлечет сердца молодежи, на чьих плечах в будущем станет стоять выстроенное им здание…

Настоящий победитель не должен сомневаться: главная добыча предводителя — это земли, слава и власть! А все остальное лишь прах под копытами боевого коня…»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Глава 21. Шепот

Линкебанк, торговые ряды при городском порту

(23 июля)

— …и тут их ярл как взревет, «Мы не боимся смерти, потому что мы и есть Смерть», после чего их всадники просто смели убиев, — рассказчик, от своих слов настолько воодушевился, что, казалось бы, куда уж больше. Он сделал огромные глаза, и принялся сыпать другими подробностями. — Их кони были настолько огромны и резвы, что сбивали с ног целыми рядами. Кроме тех из убиев, конечно, кого убили неимоверно длинные копья треверов. Ты не поверишь, но тот, кто поведал мне об этом, утверждал: копья первого ряда были дюжину локтей* в длину и даже больше!

На самом деле это была, конечно же, неправда. Ингвар Треверский не возглавлял эту атаку.

Да, хитрость, как заставить врага выйти на очищенное от камней пространство, где это в принципе было возможно, и как сделать более многочисленную пехоту убиев уязвимой — придумал именно он. Но сам удар тяжелой или даже сверхтяжелой, по местным меркам конницы, возглавил другой воин. Командир его первой придворной «сотни».

Немолодой мужик верой и правдой прошел со своим ярлом восхождение к власти над треверами, недавнюю Канаанскую войну, несколько раз отличился во время вторжения через горы, участвовал в множестве последующих мелких схваток, и при этом никогда не лез с претензиями в недостатке славы, так что честно заслужил свой звездный час.

Сам Игорь в этот момент оставался на вышке позади своего левого фланга и оттуда контролировал, как мог, всю битву. Он же подал и сигнал к атаке, но лично на коне не мчался, длиннющим кавалерийскими копьями или «лэнсами» убиев не протыкал, да и потом не пытался преследовать и топтать обезумевших от страха врагов.

Ему пришлось вмешаться в бой немного позже, и совсем по другому поводу, но не будем мешать самозваному «скальду». Неверные подробности он выдумал не сам, так что взятки с него гладки. Тем более что и без нас тут было кому помешать…

— …вода, вода, «медовая вода»… — словно бы специально дождавшись паузы в рассказе, дверь таверны, где проходил разговор, распахнулась, и внутрь ворвался уличный гомон. — Пожалуйте в «Усталого путника»! Лучшая еда на этом берегу Рихаса за недорого!

В Линкебанке, особенно в припортовых кварталах с самой дорогой землей во всем Эйдинарде, в принципе понятие тишины было несколько размыто. Считалось, что если вы не слышите бредущих мимо разносчиков и зазывал, то значит, умерли.

— Достойный корчмарь Семан Шестипалый, зовет отведать свежайшей, только что выловленной рыбы в его «Пьяном карпе», — продолжал разоряться один из зазывал. — За пару серебряных гельдов, можно получить большое блюдо жареной рыбы на четверых, два кувшину прохладного пива, обсудить дела в покое и удобстве!

Этот разговор и в самом деле происходил в таверне «Пьяный карп», а его владелец сейчас делился наисвежайшими подробностями о событиях на востоке со своим коллегой по гильдии.

— И что, они победили, хотя и были в меньшинстве? — решил приободрить рассказчика гость.

— Друг мой, ты же в юности ходил в походы? Тебе ли удивляться, что опытные воины даже находясь в меньшинстве, могут победить и самое многочисленное ополчение…

— Это, конечно, но иногда решения богов очень противоречивы. Так что там было дальше?

— О, когда треверы смогли обмануть и разбить «стену щитов» на левом фланге, дальше союзное войско просто посыпалось. Правда, все пошло не так просто, как казалось поначалу, — трактирщик на секунду задумался, ушел в себя и, судя по всему, постарался пересказать все, что услышал, как можно ближе к оригиналу. — …Ага, ты же помнишь, я упоминал: чтобы куда более многочисленные убии не попытались просто охватить и вырезать две с половиной тысячи отборных треверских бойцов на левом фланге, ярл Ингвар выставил на самом краю очищенного его людьми поля почти тысячу всадников. Кавалерию горцев, живущих по соседству с его новыми землями на той стороне хребта и называющих себя Люди Равнины, ну и большой отряд бывших канаанских наемников из мест, и вовсе неизвестных. На их языке (на самом деле на канаанском), они называют себя «рушаим» («большеголовые»).

Рассказчик на секунду снова задумался:

— …Ага, они там просто стояли, и уже этим защищали пехоту. Но в ответ на эту угрозу ярл убиев, выставил, немного наособицу, тысячу своих личных хирдманов-телохранителей. Остальные шесть или семь тысяч в это время напирали на треверов. Потом, когда их строй растащили, удар нанесла треверская конница, и ополченцев начали попросту вырезать… Когда они обратились в бегство, на них обрушилась вообще вся кавалерия треверов. И именно тот, не принимавшего поначалу участия в битве отряд отборных бойцов убиев, и позволил многим из них спастись…

Только трактирщик забыл упомянуть, что путь к природной крепости, где они укрывались раньше, в этот момент уже был перекрыт людьми Игоря.

Воспользовавшись сумятицей, половина его пехоты на левом фланге, что была ближе к лагерю, с легкостью сумела прорваться сквозь расстроенные вражеские ряды, и отрезала обезумевшую толпу убийских ополченцев от самого близкого укрытия.

— На самом деле, когда их войско, избиваемое со всех сторон треверами, попыталось сбежать, даже тысяча отборных хирдманов мало что сумела бы изменить. Им противостояло почти такое же число всадников. Сбежать убиям помог Страж, скрывавшийся в рядах обычных людей. Именно он поначалу отразил атаку Людей Равнины и наемников-рушаим…

Тут требуется небольшое пояснение.

Стражи могут определить наличие других одаренных, только если сами они неподвижно ждут атаки. Когда вражеский Страж приближается на достаточно близкое расстояние, у них автоматически срабатывает природный механизм, и тогда появляется шанс победить. Просто благодаря неожиданности нападения.

Соперник в этот момент будет без труда убивать обычных воинов, и скорее всего, просто не успеет отреагировать, когда на него нападет равный ему — другой одаренный. При этом, хотя возможности Жрецов куда шире, но и они, преждевременно активировав свое умение, будут находится в уязвимом стоянии, на случай такой атаки.

То есть тактика применения Стражей на поле боя, особенно если известно о наличии равного бойца, была проста: скрытно дождаться соперника, и когда он примется трепать твоих друзей, подкрасться и попытаться неожиданно убить его.

О том, что Игорь Жрец, со способностями Стража, его врагам было известно.

Именно его нападения выжидал убийский одаренный, но бывший журналист разыграл совсем другую карту, ударив тяжелой кавалерией на единственно возможном пятачке. И тут уже Страж убиев был вынужден раскрыться и наплевать на все свои расчеты, чтобы попробовать спасти хотя бы часть соплеменников.

— …Страж убиев сорвал атаку легкой и средней конницы треверов, и позволил отступить очень многим из них. Правда, большая часть убийского ополчения все равно или сдалась, или была вырезана. Как и их ярл, кстати. Но не меньше двух тысяч лучших, самых везучих или просто расторопных воинов благодаря самопожертвованию Стража смогла пробиться вон из долины Штейнхайм…

Как вы помните, тамошние стены не были неприступны.

На самом деле Игорь не знал, что у его врагов есть хотя бы один полноценный Страж, но когда тот раскрылся, свое искусство продемонстрировал Магон.

Все это время канааней просидел в резерве, на случай серьезного прорыва. И когда их кавалерия вдруг принялась с воплями разбегаться, он успел сообразить в чем дело, вовремя заметить своего убийского «коллегу», и связать его боем. А уже потом, вместе с Игорем, они сумели взять того в плен.

— …убий повеселился в треверских рядах недолго, но успел убить или ранить не меньше сорока союзных им всадников и тех наемников, что я упоминал… Да, большеголовых! Сам понимаешь, если бы он напал на потерявшую строй пехоту, то потери и вовсе трудно было бы представить. Но за пределы долины смогли вырваться очень многие. Уцелевшие разбились на мелкие группы и, уже не оглядываясь, рванули к себе домой. Мой друг ничего не знает об их судьбе, но в одном он не сомневается: она незавидна! — рассказчик усмехнулся и развел руками. — Их столица, конечно же, все еще держится, но ополчение племени рассеяно, порублено или в плену, ярл — убит, потому Убайда вряд ли сможет долго простоять…

* * *

Но разговор на этом, конечно же, не завершился.

— А что тулинги? — решил для себя прояснить гость.

— Пока вернувшаяся конница треверов пыталась сделать хоть что-то, в сущности, упустив возможность пленить все ополчение убиев, большая часть отборной треверской пехоты, освободившись на левом фланге, атаковала вражеский центр.

— О, — потер ладонь о ладонь гость, — те, естественно, не были к такому готовы…

У человека рожденного и прожившего почти всю жизнь в неформальной торговой столице фризов, не было причин желать неудачи или победы хоть кому-то в этой битве. Но вспомните себя: рассуждая о чужих спортивных командах, мы почти всегда имеем свои предпочтения. И нередко они складываются буквально через минуту после того, как мы узнаем об этом. И уж точно, куда приятнее «болеть» за победителей.

— Да, наступление на правом фланге сорвалось, но к тому моменту тулинги отбросили свои первоначальные беспорядочные атаки, и сосредоточили все свои силы в центре. Пользуясь многолюдством, они принялись буквально красть из-под треверов их укрепления, медленно, но верно разбирая баррикады, и тут же складывая из них ступени для удобного пологого подъема наверх. В таком положении меньше четырех тысяч треверов, часть из которых была всего лишь плохо вооруженными обозниками, вряд ли смогла бы долго продержаться против, как минимум вдвое большего числа убиев. И часть из обороняющихся, как раз начала это понимать (как и сами тулинги). Но тут им во фланг ударили две тысячи разъяренных треверов. Это были лучшие воины их ярла, и ополченцы, уже начавшие «предчувствовать свою будущую победу», конечно же, побежали…

— Они их вырезали?

— Нет, ярл тулингов был в рядах своих воинов, его отборные хускарлы смешались с обычными общинниками, так что он вообще ничего не мог противопоставить своей печальной судьбе. Кроме…

— …кроме? — гость настолько увлекся рассказом, что заподозрив паузу в этой «саге», казалось даже немного испугался.

— Кроме того, чтобы сдаться на милость победителя!

— Ох ты…

— Да, тулинги к этому моменту потеряли не больше тысячи воинов, но огромные метательные машины треверов успели разрушить главные ворота и в нескольких местах пробили стены их крепости, так что они не смогли бы даже укрыться в своей долине. Не догадайся они сделать это, и вряд ли хоть кто-то из них дожил до следующего утра…

— А на каких условиях?

— Мой друг не знает. Сразу после битвы Ингвар Треверский выслал его из своего лагеря. Ярл не имел доказательств, что тот вел переговоры с его врагами по приказу своего собственного господина, но, конечно же, не сомневался: все, что тот узнает, он сможет рассказать… кому захочет.

— Твой болтливый друг, который «вел переговоры с врагами треверского ярла», он из нервиев?

— Что? — изобразил удивление хозяин, хотя и сам понимал, что увлекся и проболтался.

— Ну же, да весь город гудит: ублюдок (в данном случае это не только ругательство, но и простая констатация статуса незаконнорожденного человека — прим. автора) из владетельной семьи ярла нервиев видел битву, в которой треверы разгромили ополчение двух не самых слабых племен! По крайней мере, его слуги «по секрету» все это рассказали каждому, кто готов был потратиться на выпивку…

Трактирщик смущенно улыбнулся, неопределенно повел плечом, но все же признал очевидное:

— Да, это он!

Они некоторое время помолчали, после чего хозяин трактира глубокомысленно изрек:

— И, как ты понимаешь, теперь-то они забегают…

Эта не совсем внятная сентенция уже не потребовала каких-то комментариев и разговор, по сути, был исчерпан. Минут через пять гость пробормотал что-то жизнеутверждающее, после чего собрался и поспешно ушел. Хозяин не стал его удерживать. Все что должно было произойти — состоялось.

* * *

Мало кто знал, что ушедший коллега трактирщика по влиятельному цеху владельцев питейных, кабаков и прочих подобных заведений Линкебанка, поддерживал отношения со своим братом. Владельцем корчмы в Эверберге — столичной крепости племени ивингов, где их ярл держал свою ставку.

Словоохотливый хозяин тоже был из числа «друзей ярла ивингов». Только об этой их дружбе не знал никто, кроме самого Эрвина Сильного.

На Земле за настолько близкие «товарищеские отношения», его назвали бы самым настоящим «резидентом». И поскольку в лицо его и правда, знал, только сам ярл, оставаясь в тени, трактирщик Семан Шестипалый мог безбоязненно присматривать за другими лордами Торгового Союза, отслеживая их попытки влиять на местный городской совет.

Более двадцати лет назад бывший наемник с приметным «шестипалым» отличием приехал откуда-то с запада Эйдинарда. Сначала никому неизвестный, но явно очень небедный и, судя по всему, очень успешный воин лишь купил трактир и вступил в профильную городскую гильдию.

Но уже через семь лет (просто сверх быстро для здешних социальных лифтов), он успел стать сначала — весомым членом своей гильдии, к чьему мнению стали с интересом прислушиваться его коллеги по бизнесу, а потом и неформальным представителем городского совета при Торговом Союзе.

В большинстве случаев Семан не слал писем или гонцов к ярлу Эрвину, но если бы возникла такая необходимость — его сообщение попало бы на стол к одному из влиятельнейших лордов Торгового Союза очень быстро. И для этого вестника даже не нужно было бы посвящать в подробности того, почему все это должно было произойти.

Вот, например, как сегодня.

Вести о победе протеже его господина, и так бы дошли до него. У властителя ивингов хватало доброхотов. Но трактирщик знал, с кем именно нужно было поделиться своим рассказом, чтобы не пускать дело на самотек, и эта весть пришла в крепость у Врат батавов с самым лучшим из гонцов.

Уж он-то точно знал, как много значит возможность, получить вести вовремя!

Особенно если они несут сообщение о том, насколько большие изменения происходят на землях в пограничье между центральным и восточным Эйдинардом.

Новый ярл треверов неимоверно усилился в очень короткий срок.

А недавно захватил вдобавок еще и обширные, и по-настоящему богатые земли за Великим хребтом. И попытка удержать владения, разделенные месяцем пути на две очень важные половины, делала его одновременно и очень слабым, и очень сильным.

Нападая — он получал в свои руки огромные ресурсы. Подвергаясь нападению — терял половину своих возможностей. Даже богатейшие залежи золота не исправляли факта его уязвимости. И это делало его не таким уж и опасным, с точки зрения других лордов Торгового Союза.

Нападение тулингов и убиев стало инициативой единственного из них — лорда нервиев, что совмещал в себе неимоверную склочность с предусмотрительностью.

Но теперь, когда Ингвар Треверский мало того, что получил удобный и надежный путь через горы, и даже отвоевал земли, так необходимые, чтобы связать его владения в единое целое. Так он еще и умудрился полностью разгромить оба напавших на его земли соседних племени, получив шанс на кудабольшее.

Семан даже на минуту не сомневался, что ярл Ингвар сейчас слышит шепот. Сладкий и томительный Шепот Власти.

Но прислушайся он к этим посулам, и все это сделает его слишком влиятельным, а значит и потенциально «враждебным» Торговому Союзу. Чтобы он сам при этом не думал, и как бы не планировал себя вести. Особенно учитывая, что в руках Ингвара Треверского сейчас оказался еще и источник тех громадных прибылей, что дает торговым лордам Эйдинарда Великий бронзовый путь.

Конечно же, нельзя было пускать на самотек такие вести. Эрвин Сильный должен был, как можно раньше получить их, и заранее решить, как же ему быть. По-прежнему ли ему друг этот парень, что упал с неба и оказался столь опасно удачливым военачальником. Отмолчаться, сохраняя притворную отстраненность, к сожалению, больше не получится…

Глава 22. У смерти не бывает каникул

Виндфан, первая половина дня

(29 июля)

Что именно даст треверам новая победа, было пока непонятно, но разгром вражеской коалиции уже был безусловным поводом для радости. И в этом не сомневались даже самые преданные недоброжелатели ярла Ингвара в городском совете.

Два дня назад, когда он с небольшим конвоем прибыл в Нойхоф, к вечеру трезвыми в городе остались лишь младенцы, да самые волевые хускарлы городской стражи. Столица, привыкшая все последние месяцы жить в постоянном предчувствии беды, резко пошла в разнос. И хотя Игорь в тот день никаких торжеств не планировал, но людей было и правда, не остановить. Пьянку можно было только возглавить…

Действительно, за века межсоседского соперничества, треверам ни разу не удавалось добиться столь безоговорочной победы. При прежних ярлах им случалось хорошо пограбить своих традиционных врагов, да и то лишь соседей-тулингов. Убии, даже при самом страшном разгроме, обычно теряли только воинов.

Их земли всегда оставались в неприкосновенности, потому что даже в случае победы в генеральном сражении, племенное ополчение треверов несло такие потери, что новые, никакая добыча не искупила бы. И потому им приходилось ограничиваться выкупом, нередко лишь формальным.

Правда, вакханалия в Нойхофе не стала чем-то неожиданным для Игоря.

Он уже пережил что-то похожее, через два дня после победы, когда в их лагерь стали возвращаться усталые отряды всадников, отправленные в погоню за беглецами. К этому моменту стоянка была очищена от тяжелораненых и тех, кому «повезло» еще меньше.

Первые — в это время спешно катились к реке, чтобы как можно быстрее попасть на борт драккаров, а потом — и в столичный храм. Вторым — предстоял куда менее торопливый и заметно более скорбный путь домой.

Так что когда в долине снова собралась почти вся его армия, в сущности, довольно разобщенные треверские кланы, наверное, как никогда прежде прочувствовали свое родство. Братание дошло до того, что на этом празднике жизни не почувствовали себя лишними — ни фризские наемники, ни воины и союзники их ярла, приведенные из-за хребта…

…Уже на следующий день после праздника в Нойхофе Игорь был на пути Виндфан.

Казалось бы, враг разбит, его армия или сгорела на погребальных кострах, или в плену, врага нужно дожимать, а правитель катается по собственным владениям. Как так-то… — и такие мысли не только бродили в головах его подданных, время от времени они прорывались и наружу, однако ярл в ответ или недоуменно и гневно шевелил бровью, или отшучивался.

Только хорошо изучившие его, улавливали некую потаенную грусть в глазах своего господина. Неудивительно, что одним из «знатоков» оказался и Анвар. Правда, поначалу он лишь присматривался и выбирал момент.

Небольшой быстроходный драккар доставил Игоря с новой подругой еще на рассвете, а пристать с вопросами он решил только к полудню. Когда у товарища-зодчего не осталось вообще никаких сомнений — с приятелем и правда, происходит что-то странное.

— Признавайся, — подступил он, дождавшись, когда Наталья отвлечет Лиобу экскурсией на местную кухню, — что не так? Ты же блин, фактически безоговорочно победил. Наверное, и сам не ожидал такого… Так в чем проблема, колись уже, давай!

— Если уж мои твердолобые дружинники через одного пытаются понять, чего я тут в хмуростях, то от вас с супругой никаких душевных терзаний и вовсе не спрятать, — рассмеялся тот, и больше не стал как-то комментировать вопрос.

— Неужто это как-то связано с этой милой девочкой…

— Лиобой-то? Нет… Точнее — и с ней тоже, но несколько по иной причине. Вряд ли вы с Натальей угадаете, — грустно и немного насмешливо пояснил Игорь, естественно, приметивший супружеские переглядывания, когда Анвар «семафорил» жене, мол, пришло время уводить девушку.

— Так ты бы как-нибудь словами объяснил…

— Дружище, ничего же еще не решено. В смысле: если что-то пойдет «не так», то мои нынешние переживания и вовсе могут оказаться чем-то смешным. Особенно на фоне того, что мне и в самом деле придется сделать… В общем, я пока не хочу об этом. Думаю, в ближайшие день-два прибудут гонцы, и тогда можно будет обсудить реальное положение, а не …все это, — прервав свои путаные объяснения, Игорь неопределенно покрутил пальцем в воздухе, как бы обведя весь мир. — Будь уверен, своего Хранителя Печати я не оставлю в неведении. Даже об обстоятельствах, скажем так, неофициальных. А пока давай обсудим то, из-за чего я и приехал. Мастера уже собрались?

* * *

Внутренние помещения виндфанской крепости, полдень

В здешней «цитадели промышленного творчества» царили довольно либеральные нравы. На взгляд какого-нибудь обычного, не местного фриза. Строем жили только самые неопытные ученики, кого относили к так называемой «начальной ступени» (см. Приложение 6). А вот уже «подмастерья», например, часть своего личного времени могли планировать совершенно свободно, даже вне выходного дня.

Отработав положенную смену, они официально были обязаны сколько-то времени отдохнуть, но даже в будние дни у парней оставалось немного личного времени. И поскольку ничего секретного Игорь обсуждать не собирался, в огромный пиршественный зал крепости пришли и те, кто беспокоился о своей карьере. Пусть им вроде как и рановато было заморачиваться на этот счет.

Скромно приткнувшись позади мастеров, молодежь замерла в ожидании новостей…

Многие из тех, кто пришел в этот зал, в Виндфан попали сильно не по своей воле.

Игорь об этом, конечно же, помнил, и не упустил возможность изучить настроения. Как ни странно, кроме волны интереса и ожидания, многие излучали самый настоящий верноподданнический восторг.

«С другой стороны, здешнюю жизнь ведь не сравнить с их прежней, ну что они видели у себя дома? Прямую как стрела дорогу к серой и скучноватой жизни. Не всегда даже сытой, не говоря уже о том, чтобы быть интересной…»

В большинстве случаев жреческий дар и впрямь позволял понять настоящие чувства людей. Тем более что в обычной жизни умение обманывать одаренного — штука редкая. В конце концов, здесь ведь собрались не профессиональные придворные, для которых такое умение — некоторым образом гарантия жизненного успеха. Обычным людям и в самом деле было очень непривычно врать «внутри себя», хотя некоторые старшие мастера явно лишь изображали «воодушевление».

Найдя взглядом бывшего мастера-кузнеца замка Бринмор, с которого фактически и начиналось нынешнее многолюдство, Игорь не рассмотрел в нем ничего кроме спокойного ожидания, хмыкнул про себя, подумав, что уж в его искренности по-прежнему можно быть уверенным, и понял, как он начнет сегодняшний разговор:

— Мастер Эйнион, раз видеть тебя в добром здравии! Нынешнее мое задание Виндфану будет иметь прямое отношение к твоей главной профессии оружейника, — успокаивающе взмахнув рукой, чтобы тот не вставал, ярл продолжил уже для всех. — Хочу похвалить ваши таланты: броня, что выходит из здешних мастерских, очень хороша, и спасла за время моего нынешнего похода немало жизней. Однако открылось в ней и два больших недостатка. Во-первых, конечно, цена, — бывший журналист не упустил возможность пошутить, — а во-вторых, это вес и утомляемость…

Игорь на несколько секунд прервался, чтобы собраться с мыслями.

— Лично видел, как воины теряли сознание от жары в наших доспехах. Поэтому я решил, что да, они очень надежны, но не годятся для коронных и уездных «сотен», от которых требуется много скакать по жаре. А потому поручение у меня будет такое: вы продолжите пока делать нынешние брони, но только для моих придворных воинов. И совсем новые брони для Старшей дружины, и прежние — для хускарлов да Младшей дружины…

Но отныне главной силой у треверов будет конница. Пехотой у нас в марке останется только Большой полк ополчения, Младшая дружина и корабельные команды, что станут набираться среди желающих.

А для коронных и уездных отрядов вы изготовите новую броню.

У меня на родине такой доспех назывался «юшманом». Он соединяет в себе кольчугу и хорошо откованные пластины разного размера, сплетенные в единое целое, что будут прикрывать самые уязвимые места на теле всадника. Живот, грудь, спину… При этом на животе пластины будут самые крупные и надежные, с перехлестом, потому что коннице опаснее всего — именно другая конница, а от пехоты, если не глупить, то она может просто уйти, и напасть, когда ее не будут ждать.

Когда я распущу армию, к вам приедут самые опытные ветераны-всадники. К этому моменту вы должны уже изготовить несколько пробных доспехов, — вспомнив о личной заинтересованности мастеров именно в продажах, Игорь не забыл упомянуть и другой важный момент. — Кстати, Большой полк я собирать в походы больше не буду. По своему желанию треверы смогут ходить в походы только конные. И вот именно им вы и сможете продать немало таких броней! После нынешней добычи очень многие из них смогут и безусловно захотят прикупить его, стоит только предложить…

Последнее замечание вызвало явное оживление среди собравшихся. Многие из них заулыбались, но все же терпеливо остались на своих местах, ожидая, закончился ли разговор или нет.

— Можете спрашивать, раз уж я сегодня здесь и время пока есть!

— Господин, — раздался бойкий голос из рядов подмастерьев, — а можно не о новой броне. Там пока все понятно…

На лицах некоторых формалистов вопрос пацана вроде как вызвал осуждение, но дар жреца подсказывал, что почти все поддерживают этот подход, и пока им и впрямь нечего уточнять именно по заданию.

— Задавайте те вопросы, какие у вас есть, — с улыбкой разрешил он.

— Господин, многие подмастерья сначала построили, обучились бить из требушетов, а потом и ушли с осадным обозом по твоему призыву. Они… как они там?

— Начну с самого главного. Стреляли они метко, но во время битвы стояли в задних рядах моего войска. Потому раненные среди них есть — в бою ведь иначе не бывает, — а вот жизней, насколько мне известно, никто из мастеров не потерял…

Вот теперь нетерпение участников прорвалось.

Большая часть молодежи вскочила, кто-то принялся обниматься, кто-то попытался вот прямо сейчас пересказать возникшие у него мысли… В общем, ответ на главный вопрос люди получили, в итоге — шум, гам, кавардак.

Вопросительно глянув на ярла, Старший над кузнецами, мастер-распорядитель Эйнион «Два Ума» замер, готовый призвать всех к порядку, но Игорь со смехом отмахнулся, и дружески подхватив его и Анвара под руки, решил перейти в личные покои здешнего начальства.

— Пусть шумят! Собрались же самые активные и зубастые? Рад, что помимо учебы и соперничества, у них хватает сил и жара сердец еще и на дружбу! А мы с вами пока немного поболтаем… К вечеру пусть организуют небольшой праздник для всех. По-настоящему загуляете, когда ваши вернуться, но и сейчас, наверное, можно!

* * *

Покои Анвара и Натальи, вторая половина дня

У Игоря, естественно, был и свой собственный этаж в виндфанской цитадели. Но его поддерживали в такой стерильной чистоте, что не смотря на роскошь обстановке тот казался пустым. Ни каких его личных вещей там давно уже не было, поэтому в свои нечастые приезды Игорь предпочитал проводить время у друзей, а туда — уходить лишь на ночевку. Не стал исключением и этот раз.

Внутри нашлась и коварно уведенная Лиоба.

В присутствии множества немолодых людей она немного стеснялась, но соскучившись, все равно тут же рванула к Игорю и привычно устроилась слева от него.

Осознав вводные, хозяйка здешних палат, а по совместительству — и госпожа комендантша всей крепости, — отдала пару негромких команд, и знакомые широкие столы тут же начали заполняться всякой снедью. Почти тут же в зал появились и другие «допущенные к начальственному обществу».

Разговор недолго покрутился вокруг полученного задания, и как-то незаметно переключился на смежную тему. Местных больше всего интересовало понимание Игорем того, как изменится военное дело в ближайшее годы, ну и некоторые новые подробности почти завершившейся войны. Постепенно увлекся даже Анвар, в целом мало увлеченный всей этой военной суетой.

— …неожиданные удары с кораблей, конечно же, по-прежнему будут очень важны, Рихас останется главной военной дорогой Эйдинарда, но в поле все больше станет править бал конница. Таранный удар тяжелой кавалерии в долине Штейнхайм — он очень много изменит в головах здешних воинов. Чтобы представлять собой серьезную силу, почти все желающие жить с меча будут вынуждены пересесть на коней и освоить необходимые умения.

Дождавшись пока ему нальют новый кубок, Игорь продолжил:

— Особенность встречного конного боя состоит в том, что сторона, что к моменту столкновения сильнее разгонит своих коней, получает преимущество. Но под тяжелыми воинами большинство из животных не смогут долго бежать. Полсотни, сотня метров в мах — и все, выдохлись. Так что разгоняться слишком рано опасно, это может вымотать лошадей, и сделать всадников беззащитными перед чужой атакой. Только от опыта командира зависит, когда начать разгон, но откуда у меня такой опыт? И хотя с ударом по пехоте все куда как проще, но тоже… знаете ли, никаких гарантий…

— Мой ярл, расскажи им, как ты придумал выйти из положения! — раздался голос Гильмо, старшего из телохранителей, и заинтересованные голоса других гостей, тут же подхватили предложение.

— Ладно, слушайте! — легко согласился ярл. — Да, если есть возможность не рисковать победой, то я и не стану этого делать. Не поверите, но чтобы не ошибиться с началом конной атаки, пришлось накануне битвы нагрузить нескольких боевых коней, и прогнать их по запланированному маршруту. При этом чтобы не засветить саму идею наблюдателям со стен, всадники были в обычной походной одежде, а разницу в весе боевого железа, заполнили камнями…

В общем, фризы теперь знают настоящую всесокрушающую силу всадника с копьем, и когда я распущу свою армию, каждый наемник станет сыпать серебром повсюду, и рассказывать об этом. А ярлы, таны и прочие правители, из тех, что поумнее, развяжут мошну, и станут скупать хороших скакунов и заказывать правильные боевые седла, шпоры и длинные копья.

Здесь, в центре Эйдинарда и в ближайших землях на востоке — хватает открытых пространств. Да и на западе они есть… А батавы, как вы помните, давно пересели на коней, и только правильно использовать их раньше не умели… Так что среди фризов в ближайшие годы станут воевать лишь всадники! Да, небогатые племена, живущие в гористых и нищих местах, смогут сохранить старые традиции, но и их лучшие воины будут стремиться изыскать серебро на доброго коня и все прочее… — подытожил он.

— Так выпьем за мудрость нашего ярла, что уже сейчас готовит нас к будущим победам! — взревел кто-то из ветеранов.

— Ну ладно, давайте выпьем за этого мудрого ярла! — тут же согласился Игорь, под хохот собравшихся.

Кубок этот был далеко не первым, и после него пьянка, как и в любом другом случае, распалась на множество мелких застолий, а бывший журналист наконец-то получил возможность немного передохнуть и просто, без лозунгов, поболтать со своим другом.

Речь пошла, конечно же, о детях.

Сыну Анвара и Натальи было уже 9,5 месяцев. Не пускавшая такие вещи на самотек, землячка тут же напомнила, что 15 октября парню будет год, и Игорь на именины приглашен. Тот, естественно, заверил, что непременно.

И тут же поинтересовался, что именно именинник — в лице своих законных представителей, — хотел бы получить в подарок: небольшое поместье в пригороде Нойхофа, деньжат «на будущее», или молодую рабыню-кормилицу «с вот такой грудью…»

Лиоба, выросшая совсем в другой мире и окружении, воспринимала разговор, как вполне правильный и нормальный. Игорь был ярлом, богат и успешен, а потому что-то меньшее не мог подарить сыну своего друга. Урон чести отделаться чем-то малозначимым.

И потому девушка никак не могла уловить, почему же сами участники воспринимают все это, скорее, как некую ироничную пикировку, чем реальное обсуждение такого важного вопроса, как подарок в честь рождения первенца.

Ну как ты объяснишь средневековой нимфетке, что для них идея дарить людей — это в глубине души навсегда вопиюще удивительная штука, которую можно практиковать, но воспринимать в серьез — нет, невозможно.

В какой-то момент здешний начальник охраны доложил, что прибыл гонец, и он утверждает, что ярл его ждет, при том срочно. Игорь внимательно выслушал сообщение, отвердел лицом, и не велел портить народу праздник, поэтому отправился выслушать вести в соседнее помещение, мягко удержав Лиобу от присоединения к нему…

А гулянка все продолжала набирать обороты, и далеко не все обратили внимание, что местного господина не было почти час. Когда он, наконец, возвратился, его лицо тщательно изображало радость и веселье, но в глазах снова поселилась недавняя грусть.

— Слушайте, и не говорите, что не слышали! — если что-то и могло мгновенно вернуть тишину в этот зал, то это произошло. — Несколько дней назад среди убиев произошел переворот, остатки владетельного рода, которому я объявил кровную месть, уничтожены. Новый властитель племени признал поражение, сдался на милость победителя, и Убайда открыла ворота моим воинам. Можете поздравить мою гостью — она единственная и, безусловно, любимая дочь нового ярла этого племени. Больше ничто не мешает заключить прочный и долгий мир. Что и произойдет меньше чем через две декады в Нойхофе, куда заранее прибудут правители и вожди самых влиятельных кланов наших недавних врагов…

Глава 23. Давайте жить дружно?

Окрестности Нойхофа, время к полудню

(16 августа)

Плыть до города оставалось километров пятнадцать-двадцать. Примерно час, когда на борту только гребцы, и даже шестеро моих телохранителей не против помахать веслами. При таком раскладе небольшой быстроходный драккар преодолевал расстояние от Виндфана до столицы всего за полтора дня. И это даже с учетом ночевки на берегу, без которой переполненные гребные суда фактически не могли обойтись.

Городские стены уже можно было рассмотреть даже без помощи бинокля. Правда, не из нашего с Лиобой закутка на носу ладьи. Пара драгоценных тигриных шкур, куча обтянутых шелком подушек и одеял — все это делало путешествие довольно уютным. Встречный ветер еще и сдувал амбре от мужественных гребцов, что делало плавание приятным и комфортным даже по прежним меркам.

Хотя, наверное, нет, по земным меркам ютиться приходилось в условиях варварски роскошных, но сомнительных. Все это было однозначной привилегией, однако я охотно сменил бы свою VIP-каюту на самое обычное пассажирское кресло или даже лавку разной степени обшарпанности «пароходиков», что почти круглый год суетились по Москва-реке.

Это и само по себе сделало бы путешествие, как минимум втрое короче, да и на ночь можно было бы не приставать к берегу, а значит, получилось бы уместить переход всего в одну ночевку прямо на воде. Капитан, помощник, пара мотористов, ну и охрана — куда без нее?!

Но к чему мечтать, до двигателей внутреннего сгорания здешним технологиям было далековато. Правда, накануне отъезда мы с Анваром обсудили идею паровой машины. Если на Земле ее умудрились придумать еще в Античности, то уж два сравнительно образованных человека из XXI века всяко сумеют такое повторить. Даже с учетом некоторых новаций, придуманных за прошедшие века.

Мы договорились, что Анвар соберет группу мастеров, которые попробуют к зиме создать хотя бы пару несколько схематичных, но работающих моделей. До полноценных натурных экспериментов было еще даже не далеко, а очень далеко, но над самой идеей он обещал поработать. Правда, отвлечь его этим от обещанного разговора, конечно же, все равно не удалось…

…Когда во время пира я объявил об очередных новостях, приятель-архитектор терпеливо дождался, чтоб поздравления сосредоточились на Лиобе — все-таки повышение от симпатичной нимфетки до перспективной дочери ярла случилось именно у нее, — после этого он решительно потащил меня в одну из соседних комнат.

Прежде я в ней не бывал. Поэтому на несколько минут чуткий хозяин дал время привыкнуть.

Массивный письменный стол в центре, вдоль стен шкафы, набитые какими-то «бумагами», несколько бронзовых светильников, напоминающих обычные «керосинки», но я уже знал, что это новый здешний товар. За счет подвижного стеклянного колпака и специального «отражателя», они даже на растительном масле давали неплохой свет.

В Виндфане недавно начали делать несколько вариантов таких светильников, и на разжигание одного из них — самой крупной модели, — Анвар и отвлекся поначалу. Но счастье не вечно…

— Слушаю тебя, уважаемый ярл! — хозяин кабинета напомнил, что все-таки придется делиться с ним своими страхами и переживаниями.

— Дружище, да нечем особо заморачиваться… — я снова попытался увильнуть, но не тут-то было.

— Слушай, обещал, давай вываливай свои подсердечные секреты!

Мы некоторое время помолчали.

— Ладно, — пришлось, согласился, — слушай! Только рассказывать и правда, особо нечего. Ты же слышал? Все, слава богам, если они все-таки есть, разрешилось наименьшей кровью.

— Но ты же отчего-то заморачиваешься до сих пор? — продолжил упорствовать Анвар.

— Потому что все немного сложнее, когда куча вещей, влияющих на твою жизнь, связаны между собой, и связи эти постоянно дают довольно причудливый эффект…

— Ну же!

— Вот пристал, — грустная улыбка показала собеседнику, что я окончательно сдался. — Когда в этой войне мы начали побеждать, я тогда решил, что ситуацию нужно изменять… Ну то есть, смотри, у треверов сменилась власть, а вокруг ничего не поменялось. Если эта война закончится с прежними результатами и все останутся, что называется «при своих», то она будет повторяться регулярно.

Как только подрастет очередное поколение воинов у наших соседей, они тут же постараются напасть. Тем более что из-за завоевания земель на той стороне хребта и из-за перевала, я буду вынужден отнять у них все предгорья. Тулинги в итоге лишатся довольно незначительного куска земель, а вот убии потеряют едва ли не большую половину своих владений. И пусть 90 процентов населения у них на оставшихся землях, но они будут вынуждены постоянно выжидать момента, и чуть только треверы ослабнут — станут пытаться вернуть потерянное. А остальные друзья-соседи, уж будьте уверены, их обязательно поддержат!

— А разве это можно как-то изменить?

— Можно попробовать. Я заранее решил, как поступлю с ними, если удастся одержать убедительную победу. Не только, как говорят, «по очкам», и как это получалось у треверов прежде, а вот как сейчас.

— И что, ты же вроде не мнительней? — продолжал давить Анвар. — Откуда такой угнетенный вид? И, кстати, как со всем этим связана твоя …уж прости, «очередная» девчушка?

— На счет «очередной» вы, конечно, правы. Жрецы долго живут, а я по обычным меркам пока еще молод. Но у нас с Лиобой все еще романтичный период. Когда секс — это не просто увлекательный физиологический процесс, а фактически таинство. Если бы я был совсем уж местным и по-настоящему верил в богов, именно так я бы молился здешней «Афродите». В смысле властительнице любви, как там её? Фрейе…

— Подожди, — удивился собеседник, — ты же говорил, что здешние боги и в самом деле есть?

— Да причем здесь это?! — я с досадой отмахнулся, но потом все же решил пояснить. — Да, для здешних людей общепризнано, что последний активный аватар бога на нашем континенте сейчас живет в горах на юго-западе Эйдинарда. Но мы же с вами родились в бывшем СССР. Даже увидев его воочию, в глубине души мы все равно будем и верить, и сомневаться, почти в равных пропорциях. Тем более что фризы со своим мифологическим сознанием могут считать аватаром бога просто какое-нибудь очень могущественное, но далеко не «всемогущее» существо. С их точки зрения я тоже имею божественные корни, раз оказался Жрецом. Но вот как в это поверить самому?

Мы некоторое время помолчали с почти одинаковыми насмешливо-грустными улыбками помнимая, насколько запутанная дилемма складывается. Если нужно перестроить мировоззрение с учетом того, что боги — это не «где-то там». А вот они — прямо среди нас, и один или одна из них, даже умудрилась согрешить с кем-то из твоей родни.

— У меня знаете, какая теория по этому поводу… — сообразив, что могу наконец-то поделиться с другом своими мыслями, я искренне обрадовался. — Вот что нам доподлинно известно? У организмов некоторых людей имеется особое свойство вырабатывать и накапливать энергию, подобную той, что концентрируют или преобразовывают из чего-то еще пирамиды (давайте пока оставим в стороне местную теорию, что это свойство именно потомков богов). Так вот, особое свойство некоторых организмов — это не теория, а реальный факт, что могу подтвердить на собственном опыте. Но без искусственной подпитки вот такой «особый» организм со всеми стрессами не сильно бы отличался от обычных людей. Однако благодаря некой древней технологии, у одаренных появляется возможность накопить и освоить в себе куда больше силы, чем в обычной ситуации. Чем тот запас, что вырабатывает его собственный организм.

Сооружения в местных некрополях, кстати, они предназначены для замедления процессов в организме — вот это их «Сердце Вечности», — но они все равно еще и подпитывают живое существо. При том, куда сильнее, чем его собственное и пусть даже самое одаренное тело. Именно поэтому, кстати, у Кати и есть возможность восстановиться, хотя сама она и не одаренная.

И вот представьте, сидит такой особенный человек в некрополе в замедленно состоянии. Его собственный организм что-то вырабатывает, тамошнее сооружение в него подкачивает силу, и все это продолжается тысячелетиями. Внимание вопрос: что происходит с разумом одаренного, который накопил энергии, как маленький ядерный реактор, а его организм вдруг резко выпадает из замедленного полусонного состояния, в котором он пребывал неизвестно сколько столетий или даже тысячелетий?

Подсказка. Тот одаренный, которого я вынужден был прибить еще в самом начале, он был совершенно невменяем. Жрецы слышат чужие эмоции, так вот, тот «немертвый» излучал в пространство, фактически прямую речь. Отдельных слов, не стану врать, не разобрал, но я настолько четко чувствовал на себе каждый нюанс его эмоций… В общем, было ощущение, что я его почти понимал. И сила его сумасшедшей ненависти почти реально пригибала к земле…

И теперь вопрос. А что если бы он в процессе тысячелетнего накапливания энергии не сошел с ума? Кто бы тогда вышел из той могилы? Что если бы количество перешло в качество?!

— Тут гадать можно до бесконечности, но да, — согласился Анвар, — если бы его организм перестроился и смог управлять новыми запасами, то такого «Сверхжреца» можно было бы принять за самого настоящего бога… — собеседник все-таки озвучил выводы, к которым я его подводил. — Ладно, с твоей теорией божественного понятно; сложность попытки обезопаситься от будущих конфликтов, сделать из племен-врагов друзей понимаю, — Анвар улыбнулся, показывая, что не лезет в душу и не настаивает на очень уж развернутом ответе. — Но твои переживания на счет Лиобы: извини, что-то не уловил. Они ведь есть, я же не ошибся?

— Да не ошибся, конечно, — разговаривать об этом хотелось еще меньше, поэтому я попытался свернуть разговор, как можно быстрее. — Понимаете, отец Лиобы пришел к власти в результате переворота, и ему сейчас надо упрочить свое положение. И брак в этом плане лучший вариант. Но от жены у него несколько сыновей, и только одна дочь-красавица. Остальные всего лишь от наложниц. Ими можно привязать к себе перспективного сотника, или какой-нибудь малый род, а вот сильному клану нужно предлагать свою полноправную дочь. И такой клан уже есть…

— И ее батя теперь рассчитывает, что Лиоба…

— …да, с его точки зрения мы побаловались и будет! А мне это сейчас, сами понимаете, что нож острый.

Анвару объяснений хватило. И хотя дело было далеко не только в этом, но всеми проблемами перегружать его было нечестно. У него в построенной системе власти были совсем другие задачи, и грузить человека еще и в поисках сочувствия — было совсем уж нехорошо.

* * *

Нойхоф, вторая дневная стража

Воспоминания помогли сделали последний отрезок пути практически незаметным, но само приближение к порту было очень трудно не заметить.

Хотя портовая стена отделяла пирсы от большей части городского шума, да и в связи с войной активность в этой части Нойхофа заметно упала, однако был еще один важный признак. И он мало менялся от человеческих поступков. Воюют люди или нет, чаще или реже проплывают мимо, а запах на берегу был совсем не таким, как на открытой воде.

Среди фризов, живущих вдоль Великого Рихаса, даже ходила шутка, что настоящий запах реки можно почувствовать только в порту. Городские стены создавали препятствия для ветра, а нойхофский мол и множество причалов — для течения. Благодаря этому амбре стояла еще то, и засиживаться в персональной палатке, даже в объятиях Лиобы хотелось, скажем так, куда меньше, чем еще совсем недавно — в пути…

До фанфар фризы еще «не доросли», но мой корабль городская стража не могла проглядеть на пустой реке, поэтому встречать своего ярла собралось почти все местное начальство. В том числе и несколько членов магистрата.

Это в их обязанности не входило, поэтому я не преминул выделить карьеристов доброжелательной улыбкой, однако старшим среди встречающих был мой коронный канцлер — Первый наместник Тарен Терпеливый. К нему-то я и обратился, едва успев раздать дипломатически выверенные улыбки:

— Мои гости, я так понимаю, уже прибыли? — подкрепив вопрос кивком в сторону двух драккаров пришвартованных здесь же, в так называемой «коронной части» части порта, но немного наособицу.

— Да, господин. Ярл убиев прибыл еще вчера, а тулинги запросили разрешение на швартовку уже сегодня, но засветло. Мы им выделили два поместья в верхнем городе, как и было поручено.

— Отлично, дружище! Я сейчас приведу себя в порядок: переоденусь, сполоснусь, и жду всех в малом — Зеленом зале. Под «всех» — я подразумеваю, — ярлов, с их ближайшими советниками и тебя. Можешь взять кого-то из ближайших помощников, и больше там светиться ни кому не надо. Вначале договоримся, а потом начнем устраивать массовые сборища. Если будет повод…

…Примерно через полтора часа все так и получилось.

Трем правителям племен предстояло наконец-то решить, чем же именно завершится очередная война между их народами.

— Победитель в этой войне определен на поле боя и куда раньше, чем состоялась наша встреча, но прямо сейчас, вдали от глаз толпы, мы не ставим усердствовать с символами. Поэтому присаживайтесь, нам предстоит о многом договориться, и усталость этому не поможет!

По моему знаку слуги внесли два небольших стула со спинками для ярлов, и несколько табуретов их ближайшим советникам. Привыкшие к многолетнему союзу, сейчас гости держались наособицу. При этом ярл тулингов, уцелевший в этой войне и привыкший к совсем другому, не выглядел особенно раздосадованным, подавленным или озлобленным. Судя по всему, к своему соседу от относился с интересом, но и только. Скорее всего, все стадии своего поражения, от «отрицания» до «принятия» он пережил еще в плену, откуда его выпустили всего неделю назад, с сотней самых доверенных воинов и вассалов.

И на самом деле, «договариваться» сегодня предстояло именно с ним. Все что надо было обсудить с отцом Лиобы, мы оговорили еще до битвы в долине Штейнхайм. Именно поэтому мои воины пропустили его людей в столицу и позволили сначала устроить в Убайде резню, а потом сообщить, что их старый ярл мало того что был разбит несколько дней назад, «так вот и его голова».

В итоге переворот получился кровавым, но точечным.

Остальные кланы были слишком ошарашены, испуганы и, как теперь понимали, обескровлены потерями. Озабоченные мыслями о том, кто из их родни в плену, а кого можно уже не ждать, бунтовать они не решились. Это, конечно, не значило, что такого не может случиться в будущем, но прямо вот сейчас — их новый ярл получил время на укрепление власти.

Но у тулингов — другая история.

Их земли я позволил пограбить своему ополчению только вдоль побережья. Ведь фактически, они поучаствовало только в одной единственной, пусть и очень важной битве, а с точки зрения добычи — это не совсем то, что нужно.

В остальном — и земли и воины тулингов уцелели.

Да, большая часть их армии находилась в плену, и их предстояло выкупать, но чем именно им придется пожертвовать, чтобы поражение не превратилось в трагедию — этот вопрос все еще был открыт.

История полна примерами, что докричаться до человека куда легче, если воздействовать на его «секретное место», где ноги начинают называться совсем иначе. Ходят слухи, коварные боги или стерва Эволюция, поместили туда некий секретный нерв, который напрямую связан с мозгом. И недавнее нападение треверского ополчения — преследовало две цели, — оно давало возможность задобрить и поблагодарить их самих за поддержку, но и было очень внятным «намеком» тулингам. Они должны были понимать, что резню и грабеж ни кто окончательно еще не отменил. Все это пока только «отложили».

И ярл тулингов не мог этого не осознавать.

Но только давить, пользуясь его безвыходным положением, было нельзя. Иначе все сегодняшние договоренности, какими бы они ни были, продержатся очень недолго. Договоренностей, где одна сторона только теряет, лучше бы избегать…

Дождавшись пока гости рассядутся и перестанут обмениваться любопытными взглядами, я решил, что время уже пришло:

— Предварительные переговоры с новым властителем убиев мы провели, и теперь я предлагаю тулингам присоединиться к нашему договору, — выдержав театральную паузу в несколько секунд и дождавшись подтверждающего кивка от отца Лиобы, я завершил речь прежним, совершенно нейтральным голосом. — Предлагаю доблестным тулингам так же признать меня своим конунгом!

К чему бы гость ни готовился, но такого он явно не ожидал.

И сам Первый из убиев, и два его советника, готовившиеся торговаться за умопомрачительный и неподъемный выкуп, а потом, много лет его выплачивать. Согласны они были и отдать часть земель вдоль гор, понимая, что мне необходим беспрепятственный путь на ту сторону Великого хребта, но вот такого варианта они даже не рассматривали.

Гости просто онемели на некоторое время. Один из совсем уж немолодых советников их ярла даже схватился за грудь, и по его ауре прошла волна энергии. Мне, как Жрецу стало понятно: у старика случился сердечный приступ, и сработала «батарейка».

«Блин, не хватало еще, чтобы кого-то из вас и правда, хватил Кондратий…»

Выждав еще некоторое время в абсолютной тишине, я решил, что гостям требуется дать возможность все спокойно обдумать.

— Я так понимаю, тулинги такой вариант не обсуждали? — как ты не старайся, и сказать это совсем уж без насмешки у меня не получилось и, как ни странно, собеседник на это ответил улыбкой, оттаял наконец-то что ли.

— Да, господин, нам следует это обсудить отдельно. Мы недолго…

Глава 24. От гостей жди вестей

Цитадель крепости Эверберг, полдень

(27 августа)

Послы от Ингвара Треверского прибыли еще накануне вечером.

При этом к крепости они приблизились не с востока, ка ожидалось, ведь именно в той стороне находилась Треверская марка, относительно владений ивингов, и не с севера — по привычной дороге, через торговый Линкебанк, — как уже бывало не раз. Небольшой отряд отборных хирдманов приблизился к крепостным стенам Эверберга с запада.

Судя по всему, большую часть пути они преодолели по реке, и только последние два дня пересели на коней. Эрвин Сильный догадывался, что не склонный к ненужному риску, его недавний гость и подопечный просто велел избегать владений племен, которые входили в Торговый Союз.

И ярл Эрвин не мог не одобрить такой подход.

Слишком уж много накопилось противоречий и прямого «непонимания» между стремительно восходящей звездой Ингвара и сильнейшим объединением фризов, частью которого был и он сам. Так что «случайное» нападение, или даже просто «невинное» оскорбление послов — сильно усложнило бы и без того запутанное положение.

Стремительное возвышение нового ярла на своей восточной границе, остальные лорды восприняли неоднозначно. Ни кто из них не сомневался, что чужак был ставленником ивингов. Потому Торговые владыки не могли не относиться к нему иначе, как некоему опасному инструменту в руках одного из них. Даже союзники ярла Эрвина не могли не испытывать некоего беспокойства.

Тем более что это восхождение немного удивляло и даже …пугало и самого ярла Эрвина.

Продукт своего мира, он во всем видел волю богов. И, естественно, не сомневался, что если они и задумали нечто связанное с перенесенным через границы миров пришельцем, то вряд ли оно обойдется без большой крови и падения некоторых великих прежде домов. А может и многих.

В конце концов, именно прямое вмешательство и междоусобица божественных аватаров безнадежно ослабило янгонов накануне вторжения самих фризов в этот мир. Так почему бы небожителям не провернуть нечто похожее еще раз?

Сейчас у богов не было никакой возможности присутствовать в Эйдинарде лично. Как бы их аватары не появлялись на этом свете, дело это явно не быстрое. Поэтому логично было бы предположить, что в качестве «тарана», способного сокрушить нынешний миропорядок (если они это действительно задумали), асы могли использовать кого-то еще?

Но об этом думать не стоило. Слишком уж безрадостным становилось тогда предвкушение будущего. Слишком уж опасным оно выглядело из дня сегодняшнего для его потомков и родни.

Оставалось надеяться, что все эти мысли лишь страхи и игра ума, а не откровение небесных Прях, посланное ему в насмешку или назидание…

…Ярд Эрвин догадывался, о чем именно расскажут ему послы.

Вести из Линкебанка, о победе Игоря в генеральном сражении до него уже дошли. Знал он, и о чем послы спросят. Тем более что гонец от треверов прибыл на сутки раньше, и запросил именно официальную аудиенцию, в присутствии «народа ивингов» — то есть вождей самый влиятельных местных кланов и самых доверенных слуг.

Пока противоречия между Торговым Союзом и треверами не разрешились, было не очень ко времени исполнять клятвы, но на то они и клятвы. Так что немолодой и опытный ярл внутренне давно уже готов был к этому разговору.

Воины на главных крепостных воротах начали отбивать первую дневную стражу и, одновременно с этим, в тронный зал заглянул предводитель его личной дружины — многолетний друг Дитмар. Дождавшись кивка, тот обернулся, что-то передал ожидающим его слов снаружи, а сам отравился на свое привычное место — справа от ярла.

Возбужденная толпа высокопоставленных ивингов, переполнившая тронный зал и плотными рядами обступившая самое престижное, а по факту — единственное стационарное сидячее место в нем — на мгновение расступилась, приняв в свои ряды рослого воина, и снова благоговейно замерла.

— Послы Ингвара Треверского простят позволения войти, — громким, хорошо поставленным голосом возвестил специально назначенный благообразный слуга, в остальное время руководивший цитадельной обслугой.

— Пусть войдут! — церемониально разрешил хозяин.

Среди фризов, как и в земном Средневековье, считалось очень важным хорошо выглядеть, что называется «на людях». В этой идее, конечно же, нет ничего непривычного жителю земного XXI века, хотя захватившие мир — сегодняшние идеи о «лишь бы удобно» — в Средние века воспринялись бы, как некое болезненное отклонение.

Фризы, и особенно их воинская элита, практиковала стандарты «красоты», приличествующие, скорее уж чернокожим рэперам или сутенерам, чем высокопоставленным послам могущественного правителя.

Конечно же, самой важной деталью наряда было оружие и броня, но множество украшений, подобранных по принципу, чем массивнее и, соответственно, богаче, тем лучше, создавали довольно причудливое зрелище на земной взгляд.

Вошедший треверский посол да и его сопровождение, блистали, как новогодняя елка. Одного только золота на нем было, наверное, килограмма два. Плюс серебряные украшения, плюс щедро украшенное оружие…

Но ни один из мужчин в зале «не обратили на это внимания». В нашем понимании, в смысле — даже на секунду не осудил все это великолепие. Потому что на самом деле, каждый из мужчин-ивингов внимание как раз обратил, оценил, и в большинстве своем — крепко позавидовал.

Все они были воинами, и куда притягательнее в их глазах выглядела тщательно начищенная стальная кираса, руки и ноги заключенные в такой же блистающий и надежный металл. Ну и посеребренные звенья кольчуги, виднеющиеся на неприкрытых откованными пластинами участках тела.

Все вместе это создавало потрясающую картину!

Идеально схожие между собой наряды сопровождающих, выдающие в них членов единого отряда, на этом фоне выглядели уже не так примечательно, хотя в обычной ситуации любому было бы понятно, что в их броне не стыдно появится, было даже правителю.

— Ярл Эрвин, славный и мудрый, мой господин шлет тебе привет и сердечное уважение! Желает роду твоему процветания, и сообщает. Семь дней назад, благородные мужи треверов, тулингов и убиев собрались в храме Нойхофа. Оглянулись они на земли Эйдинарда,где расселились их предки, и предки их предков, и многие поколения других людей их крови, и сказали они, что мир изменился, но братья их не хотят замечать того!

Посмотрели они на Запад, на земли тубантов и кинефатов, и не увидели в них исполнения старых, установленных предками и освященные богами обычаев. Оглянулись на Восток, и ужаснулись кровавой бойне, что отринув доводы разума, развязали тамошние племена.

Неся ответственность перед богами, предками и ныне живущими братьями и сестрами, сказали они: раз мир больше не тот, что прежде, то закрывать глаза на такое беззаконие далее не можно! Склонились они перед моим господином, и попросили его принять титул «конунга» трех племен и иных народов, что поклялись ему в верности за Великим хребтом! Выслушав благородных мужей, Ингвар Треверский решил склонить слух к их мнению и исполнить эту просьбу. Заботы о благополучии новых детей своих, он будет исполнять под именем Ингвара «Первого» этого имени. О чем тебя, своего доброго друга и, смеет надеяться, что будущего родственника, он и извещает моими устами…

Мыслитель и финансист Нассим Николас Талеб ввел в оборот понятие «Чёрного Лебедя».

Если сократить разъяснение до самой малости, то «Чёрный Лебедь» — это внезапное событие, полностью изменяющее положение дел вокруг. Главное его отличие от всех других изменений в том, что никто его не предсказывал, но позже, все начинают вдруг убедительно объяснять, что «иначе и быть не могло».

Ярл Эрвин при всей своей мудрости и долгой жизни, с трудами земного «эмпирического скептика» знаком не был. Однако озвучить ему кто-нибудь эту теорию — и он немедленно бы согласился с ней. Ибо ничего другого и быть не могло. И сейчас он видел это со всей возможной очевидностью…

— Еще мой господин велел напомнить, что борьба против изощренных в торговле и войне канаанеев закончена. Он сокрушил армии трех городов, создал в тех местах новое владение, а значит пришло время исполнить клятвы, что были озвучены прямо в здешних стенах меньше полутора лет назад. Обрученные должны соединиться, и дать начало новому владетельному роду фризских конунгов!

Начинался разговор в полной тишине, даже мухи не жужжали. Но новости оказались выше человеческих возможностей, а последние слова посла и вовсе вызвали в рядах ивингов всплеск гомона, который невозможно было игнорировать. Однако ярл Эрвин знал, как обращаться со своими подданными.

По толпе хлестнула волна гнева и недоумения. Если бы в этот момент там присутствовал Игорь, он бы вне всякого сомнения нашел в этих ощущениях нечто общее с силами немертвых, и заметно развил бы свою теорию на счет магии, богов и прочего, но его тут не было.

Собравшиеся мгновенно пришли в себя, испуганно замерли и, не дождавшись других проявлений силы, снова изобразили благоговейную и почтительно-молчаливую массовку.

— Я горжусь, что не ошибся, рассмотрев в твоем господине великое будущее, и очень рад слышать о его победах. Они меня, без всякого сомнения, радуют. Что касается обручения …конунга Ингвара, — запнувшись перед новым титулом Игоря, ярл смущенно улыбнулся, но все же продолжил, — и благородной девицы из моего рода, то я согласен: время пришло! Теперь уже можно озвучить ее имя. Женой его станет …моя внучка — благородная Одетта!

Всего несколько минут назад собравшиеся здесь ивинги показали, не смотря на своей высокий статус, они остаются простыми и очень эмоциональными людьми. Очередная новость и вовсе подействовала на них, как взрыв гранаты.

Собравшиеся прянули, и с удивлением уставились на присутствовавшую тут же девушку с таким неимоверным удивлением, словно у нее разом выросли рога или хвост. Сама она тоже онемела, словно громом пораженная. Было совершенно непонятно, как нареченная относится к самой идее брака с новым конунгом, но то, что она бесконечно удивлена, или скорее даже ошарашена, — было видно каждому.

— Благородный посол, услышал ли ты все, что желал услышать? — снова заговорил ярл Эрвин и, дождавшись короткого утвердительного поклона, продолжил. — Раз главный разговор состоялся, приглашаю тебя, твоих спутников и всех собравшихся, разделить с нами сегодняшнюю трапезу и радость от этих, без всякого сомнения, поразительных новостей. Сегодня мы пируем!

* * *

Тронный зал Нойхофа, вторая половина того же дня

Игорь в это время тоже проводил прием. Только это были не посольства от сопредельных племен или народов. Все его встречи сегодня были, что называется, внутренними делами. А если еще точнее — треверскими. За время отсутствия правителя накопились вопросы, которые не смогли решить оставленные на хозяйстве помощники.

Кто-то из просителей требовал «более справедливого суда», другие — непременно хотели поделиться неким прожектом, у третьих — поднакопились «особенные» просьбы. Вроде тех, когда «сын мечтает попасть в Младшую дружину, а его не берут. Накажи, господин, моих злопыхателей!» Или — «мы совсем оскудели, а у тебя ярл, прости, конунг, говорят, земель прибавилось…»

В общем, бремя власти требовало от него вникать, думать, а иногда и просто слушать.

Началось все это с самого раннего утра, но ко второй дневной страже, когда терпения уже почти не осталось, и очередному крикливому просителю хотелось просто дать в морду, спасение пришло откуда не ждали.

В зал заглянул один из немолодых десятников второй придворной «сотни», и наконец-то появился весомый повод свернуть все эти мучения.

По крайней мере, до завтра.

— Срочные дела требуют от меня присутствия в другом месте, — Игорь так резво вскочил с трона, что очередной проситель, немолодой бонд из какого-то мелкого рода, чьи земли влиятельные соседи недавно пытались обкорнать, испуганно отпрянул, споткнулся и, грузно сел на пол. — Ты, друг мой, и девять других просителей вместе с сопровождающими, сегодня будете пользоваться моим гостеприимством. Вас поселят в одном из гостевых поместий вокруг храма, попотчуют дарами с моего стола и пригласят на вечерний пир. А сейчас — прошу меня простить!

Старик, вообразивший сначала, что ему сейчас дадут в рожу вместо справедливости, в первое мгновение онемел и не смог поблагодарить, как следует, а уже через мгновение потерял возможность что-то переиграть. Спина его ярла, а с недавних пор еще и конунга, мелькнула и растворилась где-то во внутренних помещениях цитадели.

Доброжелательный хирдман в наряде, что стоил подороже, чем сам предмет разбирательства, если не все поместье старика, помог ему подняться, и сообщил, что проводит к выделенному жилью. Игорь за это время успел пересечь половину цитадели и спустится на три этажа.

…Его сопровождающий был, без всякого сомнения, куда старше просителя. А вот на сколько — в эту «угадайку» Игорь давно уже забросил развлекаться.

Почти беспрепятственный доступ к силе пирамиды, а это был один из само собой разумевшихся бонусов для самых доверенных слуг ярлов, танов и прочих правителей, превращал одних стариков в моложавых 40-45-летних (на вид) живчиков. Вроде того, как это получилось с Анваром.

На других такая возможность действовала не столь явно.

Да, даже после ста-ста двадцати лет жизни такие долгожители чаще всего по-прежнему интересовались женщинами, могли пьянствовать ночь напролет и вообще — неплохо себя чувствовали. Но выглядели они при этом не настолько подчеркнуто молодо, как первые.

Вот не достигался настоящий косметический эффект и все.

Игорь был уверен, что дело здесь, скорее всего, вовсе не в генетике, ведь само тело как раз омолаживалось, а в психологии. Тот самый случай, когда как ты не изощряйся, а груз прожитых лет не скрыть…

Вот десятник второй придворной «сотни» и был именно из таких.

Как ты его не накачивай энергией, а стоило встретиться взглядом, и тут же понимаешь — перед тобой очень-очень немолодой и повидавший эту жизнь человек.

Кстати, немолодой воин был одним из немногих, кто нынешнему треверскому правителю достался, что называется «в наследство» от прошлой власти. И был им принят, практически в том же статусе, что и раньше. Правда, в прежние времена этот самый «статус» был не настолько формализован, как теперь.

Практически для всех своих слуг и воинов, Игорь, создал что-то вроде петровского «Табеля о рангах». Любую должность можно было сравнить с положением его гвардии, и доход такого чиновника тоже можно было легко «угадать».

Отсидел год на должности равной десятнику гвардии — так и получаешь не меньше 2 гельдов ежедневно. Ну и еще это значило, что «построить» тебя может кто-то, не ниже «старшего десятника гвардии» или равного ему по положению человека.

Но спутник Игоря не был равен десятнику гвардии. Он там именно что числился. Хотя, конечно же, в караулах старик не стоял. Его люди — те да, стояли, а он сам — выполнял совсем другие функции в «тюремном» десятке второй придворной «сотни».

Старый воин считался человеком очень полезным — он был штатным палачом, что прежнего, что нынешнего треверского владыки.

— Неужто же наш гость наконец-то раскололся? — спросил Игорь, просто чтобы не идти молча.

— До самого донышка, мой господин! — позволил себе улыбнуться его спутник, всем своим видом подчеркивая факт, что конунг имеет дело с умелым профессионалом, а не каким-нибудь болтуном.

Они преодолели еще три лестничных пролета, несколько сквозных комнат с предупредительно распахнутыми дверьми и решетками, и оказались в приземистой, наполненной запахами крови и боли, комнате.

И в этот момент, так совпало, Игорь подумал о ярле Эрвине.

Нет, не в том смысле, что он хотел бы, чтобы его предположительный друг и возможно будущий родственник, оказался на месте здешнего обитателя. Просто Игорь отчего-то не сомневался, что услышанное сейчас, будет тому, несомненно, интересно…

…Перед ним сидел очень мужественный человек.

Судя по тому, что почти все его тело было покрыто новой, по-детски тонкой розовой кожей, можно было не сомневаться, что недавно он ее лишился. Энергия пирамиды, конечно, залечила раны, но никакая сила не могла стереть пережитое с души.

Бывший журналист не сомневался — если бы половину того же самого сделали с ним самим, он бы признался во всем куда раньше. На фоне этого знания, необходимость лично участвовать в последнем этапе допроса воспринималась сущей ерундой.

— Рад, что ты одумался, — рожденная вежливостью, фраза прозвучала изощренной издевкой, но его гостю было совсем не до всех этих тонкостей, поэтому он отреагировал только на прямой вопрос. — Расскажи мне о последнем посольстве Торгового Союза к твоему господину!

— Я понимаю, что тебя интересует, поэтому скажу сразу: последний вестник приехал не от всех торговцев. Его прислал лично ярл нервиев. Он, конечно, один из влиятельных владык Торгового Союза, но говорил его человек от имени лишь части лордов. И нет, их имен я не знаю — они не звучали во время бесед, где я присутствовал…

Тут следует уточнить, что своего нынешнего «гостя» Игорь получил в подарок от нового ярла убиев. Тот привез и передал его накануне переговоров, в знак приязни и подчинения.

— А кто именно приезжал к твоему прежнему господину?

Бывший убийский ярл погиб в Долине Штейнхайм во время Битвы племен, и нежелание говорить без пыток, означало только то, что пленник хотел попытаться отомстить его победителю хотя бы так.

— Привез деньги, чтобы остальные кланы убиев поддержали нападение на твои земли, да и сами переговоры вел их купец.

Игорь имел среди торговцев-нервиев не так уж много «знакомых», поэтому он в двух словах описал единственного известного ему негоцианта. Того самого, что попал в их руки в замке Грисбург, и потом вынужденно сопровождал треверскую армию. Какого же было его удивление, когда пленник подтвердил предположение.

— Да, это он…

— Сука!

Искренний гнев, а точнее — досада Жреца — это нечто настолько материальное, что даже, казалось бы, совершенно сломленный мужчина, немало чего переживший в последние дни, испуганно дернулся и попытался отстраниться.

— Нет, я же все рассказал… и дальше готов рассказывать, спрашивай, господин!

— Извини, я не имею к тебе претензий, просто человек, о котором мы говорим, был в моих руках, и если бы он «пропал», никто бы не стал его искать…

— Судьба играет нами. Сегодня Пряхи сплели события так, что я сижу в пыточном кресле, а завтра… — встретив удивленный взгляд Игоря, пленник, дернулся и замолчал, уперев взгляд в покрытый его кровью пол.

— Да, иногда ее удар трудно предугадать, — доброжелательно и немного насмешливо улыбнулся конунг, хотя в душе он был совсем не так спокоен, как пытался это изобразить.

Эпилог

Королевский тракт, осень 2041-ая от Исхода

(3 октября 2021 года)

Путь наверх, как и обещали горцы, оказался очень простым. Я не сомневался, что если над ним немного поработать, то эта дорога станет проходимой для лошадей и даже повозок. И это было именно то, что и «требовали условия матча».

Еще рывок, и вот мы на вершине.

Вокруг расстилалась пусть и не идеальная, но все же очень подходящая для строительства горизонтальная поверхность, однако главное об этом месте еще только предстояло выяснить.

Я подошел к восточному — наветренному краю, — и требовательно вытянул руку. В нее тут же лег мешок с цветами. Точнее — с нарезанными на рассвете моей охраной головками каких-то симпатичных ярко-красных растений.

Аккуратно растянув тесемки, я принялся неторопливо доставать их и горстями сбрасывать вниз, внимательно следя за полетом. Особенно за тем, как они себя ведут под порывами ветра…

«Ага, — стоять на самом краю было немного стремно, но не настолько, чтобы это вызвало настоящую панику, все-таки высоты я боялся в пределах нормы. — Кажется в самый раз…»

Для моих людей действо выглядело, как самый настоящий ритуал. Пусть незнакомый даже самым опытным и немолодым из них, но вполне «узнаваемый». В смысле — похожий на сотни уже виденных. А что, Жрец стоит и сыплет цветочки. Пусть в этот раз с высоты, а не на чьи-то тела, но почему нет?

Правда, сам я во все это не вкладывал вообще никакой мистики.

Нельзя не признать, что отказ что-то объяснять оруженосцу (а он всю неделю приставал с осторожными расспросами, что же именно мы ищем), был чистой воды ребячеством. Да и отстраненное, таинственное выражение на моем лице, не скрывало ничего эдакого.

Нет, изначально морочить голову я вроде и не собирался, просто не смог удержаться, и попытался привнести капельку иронии и веселья в обыденность.

«Так, решено, поиски заканчиваем…»

Оглянувшись, я подозвал к себе мастера-строителя. Одного из молодых, но умелых выпускников моей «виндфанской академии», подготовленного лично Анваром.

— Ну что, друг мой, это будет здесь! Люди и ресурсы тебе выделены: начинай с работы над лагерем внизу, потом — над очисткой и подготовкой подъема. Перепланируй здесь все, как мы говорили — цистерны для запасов воды, жилье, укрепления… В общем, что об этом заново? Работай, время у тебя до начала сезона дождей. Считай — год…

Парень и впрямь был молод. Не смотря на высокое назначение, ему и в самом деле было не больше 18–19 лет, поэтому вслух отвечать он не решился, а лишь коротко поклонился и получив разрешение, тут же ушел.

«Ну вот, можно наконец-то выбираться отсюда…»

— Ну что, друзья, — оглянувшись, я обвел доброжелательным взглядом свиту, — нас ждет море, вино, и пара недель в Малете. После этого времени останется только на дорогу в Нойхоф. Было бы невежливо не встретить мою будущую жену…

«Да, свадьба с Одеттой была запланирована уже на ноябрь. С другой стороны, почему это „уже“? Ожидание и без того подзатянулось. Все-таки между сговором и свадьбой успели пройти две войны…»

Иронично хмыкнув по этому поводу, я развернулся и зашагал в сторону спуска. Ночевать здесь не было никакого желания, а учитывая, что обоз оставался здесь, за оставшуюся часть дня можно было преодолеть еще не меньше 15–18 км.

«Поднадоели мне что-то горы…»

Уже в пути, оруженосец не выдержал, пришпорил своего коня и, пользуясь своим особым положением, поравнялся со мной.

— Господин, а что мы искали? Ты просил соизволения у здешних духов, можно ли строить крепость? — вывалил он скороговоркой.

— Ну, в принципе, можно и так сказать… — согласился я.

— Господин, это секрет или ты просто дразнишь меня? — на этот раз в голосе парня звучала настоящая обида.

Не выдержав напора, я рассмеялся и все-таки решил «сдаться»:

— Нет, это, без всякого сомнения, секрет, но не от тебя. Ты же помнишь, как я бежал от горцев, что загнали наш отряд, накануне войны с канаанеями?

— Да!

— Вот! Здесь будет место, где некоторые из моих воинов, а точнее — юноши из Младшей дружины, — станут строить такие же крылья и учиться парить в небесах. Точнее — мастера-краснодеревщики и кузнецы, которых из Виндфана пришлют в эти края через полгода — год, они стану строить, а уже юноши — да, летать…

— О, господин, а можно я стану одним из этих «летунов»?!

— Ты больше не хочешь водить в бой много воинов?

— А… а разве нельзя и то и другое? — деланно удивился оруженосец.

— Не получится, — я был вынужден подтвердить его собственные сомнения. — Понимаешь, я далеко не мастер во всем таком… небесно-крылатом. То, что мы смогли улететь, скорее удача, чем закономерность. Поэтому я поделюсь со здешним гарнизоном всем, чем смогу, но по-настоящему покорить небо, им предстоит самим. Ресурсы на это понадобятся немалые: шелк, древесина, сталь, по браслету «отложенной жизни» хотя бы на одно деление каждому из летунов, да мало ли что еще… Но и польза от таких знаний может быть велика. Владеть здешними горами, да так, чтобы местные горцы не смели даже пикнуть — это цель более чем достойная! Ну и для других целей «крылатые воины» очень даже сгодятся…

— Господин, а зачем ты бросал цветы: задабривал небесных духов этих мест? — еще минут через пять уточнил парень.

— Разве что попутно, — рассмеялся я. — Хотелось посмотреть, как себя ведет ветер на той вершине. В прошлый раз, нас чуть не разбило о скалу, но здесь — здесь, если я не ошибаюсь, такой проблемы быть не должно. Ты же видел: половину цветов воздух подхватывал и тянул, совсем наоборот — прочь от скалы…

— Господин, а потом, когда они научатся, ты позволишь мне тоже попробовать перенять это умение?

— Конечно, мои полководцы обязательно должны будут знать, как таких воинов применять. Поэтому если станешь хорошим командиром, то непременно научишься!

Парень, скорее всего, вряд ли что-то услышал после моего «конечно». Слишком уж быстро на его лицо наползло возвышенно-мечтательное выражение.

«…Вот ведь балбес малолетний, все-таки фронтальное лидерство тебе куда интереснее? Ну а почему бы нет, в конце концов, полководцев много не бывает. Особенно хороших. А воевать, я так понимаю, мне придется еще далеко не раз и не два…»

Мысли невольно перескочили на будущие битвы, и минуту назад посетившая меня беззаботность однозначно пропала. Однако день сегодня был слишком уж светлым, погода — безоблачной, а впереди, вместо забот и волнений, в ближайшие пару дней меня ждала только дорога.

Так что нет, сейчас настроение у меня было куда лучше, чем всю предыдущую неделю, да и весь прошедший месяц, пожалуй. Не смотря на то, что легкость, с которой удалось заключить запланированный вариант мирного договора, скажем так, удивила, но по-настоящему порадоваться этому, к сожалению, не получилось.

Уж так совпало…

* * *

Все-таки человек из эпохи, где национальные государства уже не писк моды, а обыденная реальность, некоторые вещи просто не может оценить по-настоящему трезво.

Да, XXI век по-прежнему полон вражды на этой почве. Никак не успокоятся сформированные в недрах СССР Грузия и Молдавия, из русских бывшей УССР так настойчиво пытались сделать кого-то еще, что страна лопнула, словно гнилой помидор. Или вот — армяне по-прежнему в конфликте с азербайджанцами, каталонцы и баски — волками смотрят на Испанию, и так далее и тому подобное…

Одно перечисление таких конфликтов заняло бы кучу времени, которое можно провести с куда большей пользой. В общем, в итоге Игорь с удивлением осознал, что его желание отнять у убиев и тулингов предгорья, не встретило практически ни какого сопротивления.

Не6обходисмость признать его власть, оставив себе лишь внутренние дела — встретила сопротивление, а вот отдать часть территории — нет вопросов, забирай! Правда в итоге и по главному вопросу преодолеть сопротивление побежденных удалось сравнительно легко.

Схема, предложенная Игорем, оказалась им неожиданно выгодной. Правда, тут стоит уточнить, что настоящая «неожиданность», как и талантливый экспромт, требует тщательной подготовки. И ему было, что предложить полезного своим будущим вассалам…

Так получилось, что племена убиев и тулингов куда меньше треверов продвинулись по дороге из родоплеменного строя в феодализм, и вообще — к созданию хоть сколько-нибудь организованного государства.

Обязательного земельного налога у них все еще не существовало, а потому, правителям приходилось изрядно ловчить, чтобы заставить свои Народные собрания — тинги, — раскошелиться, в случае войны или еще какой-нибудь масштабной задумки.

Богатых поливных угодьев в дельте Рихаса даже у тулингов было не так уж много, хотя они и владели небольшой частью побережья, а от убиев до Великой реки — и вовсе были дни пути. Поэтому их земли приносили куда меньше, но в целом система была построена точно так же, как и у других фризов.

Просто в Треверской марке условная «земельная доля», способная прокормить так называемую «большую семью», могла быть всего лишь 2,5–3 гектара, а вот у тулингов (и тем более убиев), таких земель была очень мало. Большая часть «земельных долей» у них редко была меньше 12–16 гектаров. И тут не помогали даже два урожая в год. Все-таки плодородность пашни без речного ила — совсем не та, что в дельте.

Но, сама система строилась на совершенно тех же принципах.

У каждой семьи есть земли, они их обрабатывают, и должны сбрасываться на защиту и что там еще. Просто сама земля при этом считалась личной собственностью их рода, а не всего племени. А значит платить ежегодно, по умолчанию, не надо. И это сильно ограничивало правителей.

Но вдруг приходит Игорь, разносит их в пух и прах, а после говорит: вы станете частью моих владений, самостоятельной частью — будете, например, сами избирать себе судей, — но теперь нужно ежегодного отдавать пятую часть своего дохода. Правда, себе я стану забирать лишь половину, а вот вторую половину себе возьмет ваш природный ярл, и станет тратить серебро по своему усмотрению.

То есть получается, что сами ярлы при этом становятся вассалами треверской короны, теряют возможность заключать договора с соседями и вести войны, но зато получают реальную власть.

Ополчения их племен на тот момент уже были разбиты, и что они могли сказать? Правильно, лишь «радостно» согласиться на это предложение.

Но свою «плюшку» получили и обычные бонды.

Теперь ни одна владетельная семья не имела права передавать в обработку рабам больше шести земельных долей. Как и у треверов, законными арендаторами теперь считались лишь свободные члены племени. При этом взять с них за это больше одной пятой в качестве платы, тоже было нельзя.

То есть теперь законодательно гарантировалось, что даже у «бесправного» арендатора будут оставаться не меньше 3\5 дохода с обрабатываемой им земли. И не меньше 4/5 — у владельца, если он работает на ней сам или с помощью рабов.

И это сделало положение самой многочисленной части племен заметно лучше, чем раньше.

Да, те самые владельцы земли «могли быть» недовольны, но как раз сейчас ополчение — а это были именно их воины, было несколько «неготово» возражать…

…Детско-юношеская наивность требуют от нас искать решения, одинаково удовлетворяющие всех. Но взрослые уже знают: к сожалению, идеальный компромисс — это когда одинаково недовольны все стороны конфликта, или чуть больше пострадала какая-то одна, но желательно, не самая немногочисленная и влиятельная сторона.

В итоге все предложения Игоря, конечно же, приняли.

И с этого момента под его рукой оказалось около 13–14 тыс. фризских семей (не меньше 75–80 тыс. человек, без учета детей до 7 лет) и около 3,5–4 тыс. так называемых «прибрежных» семей (около 18 тыс. взрослых) на землях бывшего канаанского Золотого протектора.

Чисто условно, такой потенциал ставил его в один ряд с самим влиятельными племенами Торгового Союза, да и Эйдинарда в целом. Но лишь потенциально. Для начала требовалось выковать из этой разобщенной массы некий, хотя бы условно единый народ. Кстати, название для нового королевства нашлось практически само.

Объединение под единой короной владения треверов, убиев и тулингов, окружающие племена как-то неожиданно стали называть Королевством Тристамм. Да, земли нового конунга включали в себя еще и немалые территории на юго-восточной стороне Великого хребта, заселенные выходцами из множества тамошних кланов и народов, но именно фризская часть считались доменом — основой нового объединения, — так что в принципе идея выглядела логично.

* * *

Учитывая возможные проблемы с Торговым Союзом, с «выковыванием единого народа» затягивать не стоило. Если коршун не трогает зайца — это не значит, что у «зайца» есть какой-то там иммунитет от коршуна. Просто хищник пока может быть сыт или занят другими делами. Так и здесь. Если нервии и их друзья промолчали, не стоило слишком уж расслабляться, поскольку это может оказаться молчанием перед прыжком.

Правда, после того, как посольство вернулось с новостью, что ярл Эрвин Сильный решил официально признать их более чем дружеские «отношения», опасность прямого столкновения с торговыми лордами снизилась.

Это, конечно, не значило, что проблема решена, но новость давало надежду разрешить этот кризис невоенными методами. Тем более, что противостояние с колоссальной мощью Торгового Союза — фактически означало бы гарантированный крах всех его надежд. И тут без вариантов. А вот нынешняя ситуация надежду на что-то более-менее приемлемое уже давала.

До официального заключения брака с Одеттой стоило отсидеться (не теряя, впрочем, времени даром, и всячески укрепляя свою власть), а вот потом предстояло встретиться с местными суперолигархами, и договориться о сосуществовании или, может быть, даже о некоем «выгодном сотрудничестве».

Вот так и получилось, что почти месяц с момента возвращения посольства от ивингов, Игорь провел в очень напряженных трудах и заботах. И самой неприятной среди них была необходимость попрощаться с Лиобой.

Мало того, что нужно было сделать это так, чтобы не превратить ни ее саму, ни ее очень любящего ярла-отца во врагов. Самая главная забота оказался в том, что делать этого как раз не хотелось. Но в глубине души Игорь не сомневался, что уси-пуси штука не вечная, а вот хорошее королевство можно и по наследству передать. И без дружбы с ярлом Эрвином ему об этом глупо даже мечтать. Так что прощание получилось томительно-печальным, но неотвратимым…

…Самым главным изменением на землях присоединившихся племен, стало начало военной реформы, по проверенному на треверах типу.

Во-первых, в ближайшие месяцы должны были сформироваться «коронные сотни», подчиненные лично конунгу, по принципу «один конный воин от пяти земельных долей». Правда, теперь их вооружение и содержание в походе брал на себя Игорь.

Во-вторых, племенное ополчение теперь должно было собираться только на случай обороны собственных земель, и состоять лишь из сколько-нибудь обученных людей, с личным вооружением. Состоять оно должно было из более-менее обученных бойцов, по одному воину от каждой «земельной доли». Как и в Треверской марке в большинстве случаев, ими стали местные владетельные кланы и их родовые дружины, которым по средствам было содержать и готовить воинов.

Вся разница, что готовность местных ополчений, по крайней мере, первое время, проверять по-прежнему должны были назначенные Игорем люди, а вот вести в бой, официально, предстояло уже местным вассальным ярлам или назначенным ими полководцев.

Механизм, действовавший раньше, по которому каждый мужчина от 14 лет обязан был встать в строй в случае опасности для всего племени, сохранился. Но теперь он работал, только если опасность и впрямь зашкаливала, и если речь шла о выживании именно их племени. К участию в войне даже на соседней территории, таких уже гарантированно не должны были привлекать.

Но всем этим процессом занимались командированные из Треверской марки чиновники.

Сам Игорь в это время погрузился в несколько иных проектов. Прошедшая война, конечно же, подтвердила некоторые идеи, заложенные в формирование его армии, но и высветила проблемы, без решения которых королевство не могло считаться в безопасности. Ну и, естественно, некоторые новые идеи следовало проверить.

Будущий летный центр, например, относился как раз к таким. К его личным озарениям.

* * *

Уже к концу нынешней войны обозы, идущие по королевскому тракту через Алайн Таг, начали сталкиваться с местными жителями. Небольшие, в пределах двух-трех десятков человек семьи местных горцев, скрывшиеся в горах от опасностей внешнего мира еще в незапамятные времена, все это не могло не заинтересовать.

Судя по всему, для них все выглядело так, будто посреди красноярской глубинки, или вообще — в каком-нибудь Ханты-Мансийском округе, кто-то вдруг устроил, даже не Транссиб, а сразу московский Арбат.

Вот еще вчера здесь видели только небольшие стада диких коз, а сегодня — уже зачастили многочисленные и почти ежедневные караваны в десятки повозок и отряды в сотни бойцов.

Встречи прошли мирно, начала налаживаться какая-никакая торговля, и когда Игорю понадобилось место вдоль тракта, со строго оговоренными параметрами, способное служить крепостью и одновременно дать приют новому летному НИИ, именно местные такое место ему и подсказали…

Но будущее покорение воздуха было делом скорее перспективным, а вот возможность защитить свои земли от атак по Рихасу — тут проблема открылась во всей красе. Оказалось, что с этой точки зрения новое королевство фактически беззащитно.

Если бы тулинги сами не были второстепенным племенем, а оказались чуть побогаче, то их флот мог бы не упираться в крепости на востоке марки, а наносить удары практически по всей территории треверов. И это бы изрядно ослабило возможности обороняющихся.

Но у тулингов оказалось всего полтора десятка разномастных кораблей да вдвое больше многоместных баркасов, на которые все равно не загрузишь слишком уж весомые силы. В итоге практически все их корабли были или захвачены или сожжены, но от идеи, что же делать в случае конфликта с куда более мобильным и многочисленным врагом, теперь было не избавиться.

Большая часть захваченного флота во время дележки досталась или была выкуплена людьми Игоря, и теперь у него была полная дюжина неплохих боевых драккаров и торгово-транспортных кнорров. Но особо положение это не меняло.

Эти корабли давали преимущество против разрозненных жителей побережья, а вот столкновение с другим таким же флотом, требовало обычной «количественной силы». Да, шанс удачно сманеврировать или неожиданно напасть есть всегда, но прямое столкновение не дало бы его воинам никаких особых преимуществ.

Тяжелую конницу в морском бою не применишь, а полноценные боевые машины на ладьи скандинавского типа просто не установить. Естественно, что такие размышления подвели его к мысли, что пять-семь мощных речных галер, похожих на канаанские, если бы они были на Рихасе, могли бы протаранить или хотя бы разогнать, куда более многочленный флот из драккаров.

Рихас был широк, а значит, боевые галеры смогут здесь полноценно маневрировать, и за треверские берега можно будет сильно не беспокоиться. Именно поэтому дождавшись окончания сезона дождей, и попутно заселив «добровольцами» только что завоеванные земли убиев и тулингов, он рванул в сторону Малета.

Среди рабов на тамошних рудниках, могли оказаться подходящие специалисты. На крайний случай, был шанс купить рабов-корабелов у самих канаанских купцов. Пусть даже контрабандно, если даже их властители побоятся, что Игорь планирует создать прямо у них в подбрюшье полноценный пиратский флот.

Естественно, это была не единственная причина для визита.

Легкая кавалерия, вооружённая по типу ополчения Людей Равнины и горцы-пращники из его тамошних владений, показали себя неожиданно эффективными бойцами, даже на пересеченной местности. Так что Игорь планировал сформировать максимальное число таких отрядов в качестве ополченцев-федератов и набрать некоторое их число в постоянную гвардию.

Даже если удастся избежать драки с Торговым Союзом, врагов у нового королевства явно еще достанет! Не сегодня-завтра, но авары все-таки выяснят кто там у них самый главный, и непременно посетят своих новых фризских соседей…

Через год еще и закончится перемирие с канаанеями.

И пусть соседям-арвадам, чей правитель получает треть доходов с его рудников, нынешний мир выгоден, но Карт — величайший город черноглазых морских забияк, — вряд ли станет терпеть клеймо побежденного. И на этот раз они отнесутся к нам всерьез.

В общем, до спокойной старости предстояло еще попытаться дожить…

Конец книги четвертой

* * *

Приложения

Читатели, которые пожелают наиболее глубоко вникнуть в устройство мира «Конунга» и получить максимально полные знания о народах Ахкияра — фризах, аварах, канаанеях и жителях иных земель, — смогут, время от времени находить здесь дополнительные — справочные сведения и размышления Автора.

Не заинтересованным же читателям, никакой особой необходимости вникать нет. Для общего понимания сюжета изучать «Приложения» не обязательно.

Приложение 1. «Уездное устройство» Треверской Марки к весне года 2040-го от Исхода. О коронных и уездных чиновниках, их содержании и обязанностях

Указ «О принятии под свою руку всех равнин, гор и лесов, наследии пресекшихся родов, а также судьбе не по праву занятых земельных долей и поместий»

Указ «О разделении земель Треверской Марки на шесть уездов-округов, и приравненный к ним город Нойхоф, в качестве седьмого (уезда)»

Указ «О справедливом устройстве жизни и наделении землей малых семей»

Были созданы Полуденный (Южный), Полночный (Северный), Закатный (Западный), Восходный (Восточный), Подольский (куда вошли центральные районы Марки ближе к горной системе Алайн Таг) и Коронный уезды.

Последнему округу были переданы — весомый кусок равнины в центре Марки, и некоторые территории востока и севера, расположенные вокруг Нойхофа.

Задумано так же создание еще одного — Подгорного уезда, куда будут включены невостребованные пока территории горной системы Алайн Таг. В начале весны 2040 года от Исхода, туда были направлены две небольшие экспедиции, включающие в себя горных инженеров, землемеров и наемную охрану, чтобы подготовить предложения по заселению и использованию земель и ресурсов. Идея состоит в создании вдоль всего хребта сети населенных острогов, куда желающие смогут переселиться при денежной и силовой поддержке ярла.

Таблица 1. Властная вертикаль Треверской Марки к весне 2040 года от Исхода

Общий тинг всего племени треверов получил значение «Большого коронного совета», и все важные указы, имеющие отношение к жизни всего племени, становились законными только после их озвучивания на тингах. Особенно если указ меняет какие-то серьезные, сложившиеся веками принципы или положения.

Точно также тинги отдельных уездов были приравнены к «Большим уездным советам».

Таблица 2. Система уездной власти в Треверской Марке к весне 2040 года от Исхода

Члены Малого уездного совета при голосовании имели равные права, вне зависимости от статуса их должности.

Вручить символы власти судьям мог только ярл, как предводитель племени. При этом ни один приговор не мог быть утвержден без одобрения девяти из дюжины присяжных.

Приложение 3. Армия Треверской Марки к марту 2040 года от Исхода: принципы комплектования, содержание и статус

Военные силы Марки состоят из трех крупных военных корпораций, каждая из которых имеет свои права, обязанности, статус и содержание.

* Двор ярла (1 408 человек/ 1 056 воинов) +240

Воины и боевые слуги, содержащиеся на собственные средства правителя Треверской Марки. Готовы отразить первый удар врага, и отправиться в неожиданный поход.

Старшая дружина (192)

— тяжелая ударная конница, специализирующаяся на таранном кавалерийском ударе в сомкнутом строю. Защитное снаряжение включает: длинный панцирный хауберк с рукавами и капюшоном, бригантину, глубокий шлем с защитой лица и шеи, латные или шинно-бригантные поножи, наручи, наколенники, наплечники, укрепленные перчатки и сравнительно небольшой треугольный металлический щит. В обязательном порядке имеют четырех лошадей: вьючного, «дорожного» и двух боевых коней весом от 500 кг, которые в сражение идут только защищенные (как минимум — нагрудником, оголовьем и набивной попоной). В вооружение входит: 4–4,5-метровая пика-ланс, полуторный — так называемый «военный меч», кинжал и меч-спата или любое дополнительное оружие ближнего боя на свой вкус — легкий кавалерийский топорик, булава или чекан. Каждого латника сопровождают: два конных арбалетчика и оруженосец.

Две тяжелые хоругви — два крыла — две полудюжины копий — копье: конный латник, конный копейщик-оруженосец, 2 конных арбалетчика, 10 коней

48 латников, 48 оруженосцев-улан, 96 конных арбалетчиков

Хирд («придворные сотни», 252 воина) + еще две (240) в бывшем Золотом протекторате

— универсальный тяжеловооруженный отряд, способный действовать, как в качестве линейной кавалерии, так и сбить плотный пехотный строй, в привычной местным манере или составить команды боевых кораблей. Защитное снаряжение включает: длинную панцирную кольчугу, бригантину, шлем с бармицей, полумаской или и тем и другим, латные или шинно-бригантинные поножи, наручи, перчатки и миндалевидный щит. В вооружение входит: 2,5-3-метровое копье, меч-спата, кинжал и любое дополнительное оружие ближнего боя на свой вкус — легкий кавалерийский топорик, булава или чекан. А также — два коня от 400 кг.

Две сотни — две полусотни — пять десятков (дюжин) — десяток — 12 «рыцарей», 24 строевых коня

Содержание:

Каждый член хирда (252 человека) получает 1 гельд\в сутки +

Выплаты: 344 гельда\в сутки или 125 560 гельдов\в год

2 сотника (доплата +7-10 гельдов в сутки), 4 полусотника (+3–5), 4 старших десятника\помощник полусотника (+1,5–2,5), 2 знаменосца (+2), 8 сотенных порученцев (+1–2), 12 сержантов\десятников (+1), 20 младших сержантов\помощников десятника (+0,5), 200 хирдманов-рядовых (+0)

Однако:

Звания «Старший сержант», или «Первый сотник» — звания почетные, без дополнительных выплат.

Младшая дружина (660)

— алебардщики, линейная пехота. Защитное снаряжение включает: длинную панцирную кольчугу, бригантину, шлем с широкими полями — шапель (капеллина) с бармицей, шинно-бригантинные поножи, наручи, перчатки, а также миндалевидный щит первому ряду. В десяток входят: щитоносцы, алебардщики и пикинеры. При этом на каждое отделение выделяется не меньше 4 арбалетов, так что любой из них может временно стать стрелком.

— лучники, специальная стрелковая пехота. Защитное снаряжение включает: стандартную (короткую) панцирную кольчугу, бригантину, шлем с широкими полями — шапель (капеллина), облегченные поножи и наручи, небольшой круглый металлический щит-баклер. Вооружение: большой асимметричный бамбуковый или тисовый лук с 20 стрелами (тремя видами наконечников — бронебойные, срезни и обычные), фальшион и кинжал.

Три роты «алебардщиков» (одна — «учебная») — две полусотни — пять десятков (дюжин) — 4 щитоносца-мечника, 4 алебардщика, 4 пикинера

Полторы роты лучников (одна полусотня «учебная») — три полусотни — пять десятков (дюжин) — 12 лучников

Обоз — две полусотни — пять десятков — 12 воинов, 3 повозки, 9 упряжных и 3 верховых лошади

Полицейские силы (288)

Городская стража Нойхофа — 120 человек, из которых именно боевые отряды — 96 воинов.

Семь отрядов по 24 конных «сержанта» в каждом из уездов Марки

Флот (28) + 480

Кормчие (4) и матросы (24)

+ Прибрежная флотилия (120 воинов и 360 гребцов на 12 «речных» галерах)

Три боевых драккара (34-баночный «Морской конь» и два других) и шесть баркасов-куррахов.

* Коронные силы (не менее 1 060 воинов, без учета слуг и оруженосцев)

Отряды воинов, набранный по призыву на 25 лет, получающие в мирное время небольшое содержание, а в военное время еще и некоторое компенсации, а также право на долю в добыче. Выступают по первому слову назначенных ярлом командиров. В случае дезертирства или предательства рекрута, отправившие его родственники-землевладельцы, несут полную ответственность. Поэтому в рекруты обычно отдают средних или младших сыновей.

Воин — от пяти земельных долей.

Нойхоф (400)

Городской полк, состоит из 360 тяжелых копейщиков, 34 обозников-стрелков и 6 конных вестовых

Коронный уезд (120)

В окрестностях Нойхофа призываются экипажи для двух драккаров. Смешанные отряды из стрелков и бойцов ближнего боя, по 60 человек в облегченной — «морской» броне.

Воин — от трех земельных долей

Полуденный уезд (60)

Восходный уезд (180)

Закатный уезд (60)

Полночный уезд (120)

Подольский уезд (120)

Хоругвь классического треверского образца.

Тяжеловооруженные дружинники на быстрых конях, практикующие не таранный удар, а забрасывание противника тяжелыми дротиками, неожиданные налеты и преследование верхом, или действия по «драгунскому» типу — быстрое передвижение на конях, а атака — сомкнутым строем, как и обычная фризская тяжелая пехота.

В хоругви: 120 дружинников при 240 скакунах

* Ополчение (не менее 1 820 воинов, без учета слуг и оруженосцев)

Племенное ополчение собирается только на случай обороны собственных земель, и состоит лишь из сколько-нибудь обученных людей, ссобственным вооружением (в большинстве случаев, это местные владетельные кланы и их личные родовые дружины).

Южный уезд (от 280)

Основные силы сосредоточены в руках двух братьев-Гуалхов (140 и 80)

Восточный уезд (от 450)

Западный уезд (от 360)

Северный уезд (от 180)

Центральный уезд (от 210)

Коронный уезд (от 340)

Нойхоф (-0-)

Выставляют дополнительные ополчения только на случай осады, для помощи в обороне города.

Приложение 6. Виндфанские «Ступени почета». Организационная структура работников в замке Виндфан

В обучение не принимаются лично свободные люди, или временно потерявшие свободу. Например, пленники, которые могут быть отпущены по итогам мирного договора. Предпочтение отдается юношам до 12 лет. Исключение — только для детей работников замка, чей родитель достигших звания «старший подмастерье». В ином случае — дело рассматривается в личном порядке.

Достигшие второй или третьей ступени работают 6 (шесть) дней в неделю + 1 (один) выходной.

Начальная ступень

— младший ученик

— ученик

— умелый ученик

Ученики имеют право лишь на еду и получение смены одежды не реже двух раз в год. Обычно им выдаются комплекты — из полного домашнего наряда и особой рабочей «спецовки». Обучающиеся обязаны до 14 лет (или не позднее чем в 4-летний срок) перейти на следующую ступень.

Вторая ступень

— подмастерье (от 52 гельдов в год)

— старший подмастерье (от 104 гельдов в год)

Все подмастерья, если они справляются с получаемыми заданиями, имеют право на денежные выплаты — от 1 до 3 гельдов в неделю (+1 гельд за переработку), а так же награды за одобренные «улучшения» или «экономии».

Первые — «улучшения» — это принятые к исполнению предложения, по повышению качества изделий, или скорости их производства. Вторые — «экономии» — это изменения в технологии, которые приведут к удешевлению производства чего-либо без потери качества. Хотя тут уже могут быть исключения, потому что иногда некоторое снижение качества может быть оправданно.

Без одного или другого — повышения до «старшего подмастерья» или тем более «мастера» — не получить, поскольку именно это подразумевает по-настоящему глубокое понимание порученного дела.

Старший подмастерье переходит из «рабского состояния» в статус «вольноотпущенника», что означает все права свободного человека, кроме возможности произвольно, лишь по своему желанию, изменять место работы или жительства. Он может рассчитывать на женитьбу, и особое назначение в армию или в одно из коронных владений. Например, замковым кузнецом, плотником или иным умельцем, в зависимости от специализации. Но такой перевод возможен лишь по его согласию или «по жребию».

Высшая ступень:

— мастер (от 156 гельдов в год)

— мастер-наставник (от 234 гельдов в год)

— мастер-распорядитель (от 468 гельдов в год)

Заработок полноправных умельцев состоит из платы за мастерство — от 0,5 гельда за рабочий день — и дополнительных выплат в зависимости от обязанностей, выработки, а так же одобренных «улучшений» или «экономий».

Александр Виланов Смазливый демон

Глава 1. Все мне рады

— Уааа! Уааа!

Стоп… А чего это я кричу? Спокойно, ты взрослый тридцатилетний мужик, не пристало тебе устраивать такие вот истерики.

И вообще, где это я? Над головой белый потолок с какой-то золотистой отделкой. Не то чтобы я особо разбирался в таких вещах, но это явно не моя квартира. Вокруг какие-то незнакомые тётки. И что это на них за одежда, что за чепчики на головах? Куда я, блин, попал?!

Первым делом попробовал пошевелить пальцами рук и ног. Вроде всё на месте. Поднёс руку к лицу. Да, она цела и невредима. Вот только… какая-то очень уж маленькая. В мои тридцать такой ручонки у меня быть никак не может. И в двадцать не могло быть. И в десять. Такие больше подходят новорожденным детям.

Поднял голову. Одежды нет. Пузико слегка выпирает. Ноги подняты и согнуты в коленях. Так… Не понимаю до конца, что происходит, но одно могу сказать наверняка — я младенец.

Ох, постойте-ка. Я пересмотрел немало аниме и уже видел подобные сюжеты. Герой умирает в своём мире и перерождается в другом. Чаще всего в своём обычном теле, но иногда и вот так — в виде только появившейся новой жизни. Похоже, именно это со мной и произошло.

Вот, значит, как… Судьба дала мне второй шанс. Прощай, жизнь девственника-неудачника! В этот раз я непременно овладею боевыми искусствами, открою в себе магические способности, спасу весь мир и стану прославленным героем.

Я ещё раз приподнял голову и осмотрел себя. И кое-что понял. Героем я не стану. Точно не стану. Для этого у меня кое-чего не хватало. Да, вы всё правильно поняли. Я стану героиней.

Блин, серьёзно?! Я переродился в женском теле?! Это что же теперь: терпеть приставания от всяких подозрительных типов, страдать от месячных, постоянно бриться в нескольких местах, краситься, ухаживать за волосами, наводить маникюр и педикюр, сливать кучу денег на салоны красоты, а потом ещё и детей рожать? Это же жесть как больно! Кошмар, просто кошмар!

Хотя рано так далеко загадывать. Пока что всё неплохо. Я только родился, вокруг меня счастливые лица родственниц и акушерок, они так и светятся любовью и заботой. Смотрят на меня с улыбкой, тычут пальцами, приговаривают: «Улюлю, кто это у нас тут такой холосенький?»

Мда, хотел бы я так сказать… Вот только они не улыбаются. И ничего не говорят. И ничем в меня не тычут. Лица окруживших меня молодых и не очень тёток не предвещают ничего хорошего. Что это? Злость? Страх? Нет: то, что я вижу, на моём языке принято называть презрением. Или, если хотите, отвращением.

Что же я такого успел натворить в первые минуты своей жизни? Может, родился уродом? Или я просто нежеланный ребёнок? Или родители хотели мальчика? Ну, если верно последнее, то тут вам не о чем беспокоиться. Вы мне, конечно, не поверите, но в некоторой степени я и правда мальчик. Конечно, чтобы полноценно им называться, у меня не хватает кое-каких запчастей, но поверьте, внутри я самый что ни на есть мужчина.

Ладно, чего попусту гадать. Да и какая мне разница, что там думают обо мне какие-то посторонние люди? Главное, чтобы мои новые родители меня любили, а я постараюсь полюбить их в ответ, пусть они мне и не совсем родные. Ну что, мама, ты-то мне рада?

Я повернулся налево — туда, где ощущалось тепло чьего-то тела. Вот и она. Молодая, довольно симпатичная. Прямые русые волосы. Вот только она тоже не улыбается. И не моргает, уставившись на меня остекленевшим взглядом. И, кажется, не дышит. Изо рта стекает струйка алой крови.

Предвещая худшее, протянул свою маленькую ручку и коснулся её шеи, поближе к челюсти, нащупывая сонную артерию, как учили на лекциях по оказанию первой помощи. Его нет. В смысле, пульса. Она мертва.

Ах, так вот в чём дело. Моя мать умерла при родах. Я-то здесь, конечно, ни при чём, но вот пойди объясни это окружающим. Я знавал много случаев, когда таких вот детей всерьёз считали виноватыми, называли убийцами своих матерей и гнобили за это всю жизнь. И меня, похоже, ждёт то же самое. Мда уж, не так я себе представлял свой второй шанс. Я и в прошлой-то жизни не сказать чтобы завоевал всеобщую любовь и уважение, но вот такие взгляды с самого появления на свет… Тут я превзошёл сам себя.

Ну, у меня в любом случае остаётся ещё отец. Хотя не исключено, что он давно свалил в тёплые края с сисястой любовницей. И теперь с него некому даже алименты затребовать.

* * *

И вот я лежу в своей колыбели в детской комнате. Мне отрезали пуповину, обтёрли полотенцем и принесли сюда. Примерно полчаса назад приходила какая-то женщина и, не скрывая неприязни, покормила меня грудью. У меня не осталось воспоминаний о том, как я сосал её в своей первой жизни, так что я боялся, что не разберусь, как это делается, но в целом всё получилось.

Да, я слышал что-то такое: в случае смерти матери детей кормят другие женщины, которые, в свою очередь, потеряли ребёнка, и им надо куда-то деть своё грудное молоко. В моём мире в средние века младенцев иногда поили коровьим молоком, но современная медицина это строго-настрого запретила.

А теперь, пока я ничем не занят, пришла пора кое в чём разобраться. А именно в том, как я вообще сюда попал. Да, да, припоминаю… Я возвращался поздно вечером домой и увидел, как трое подозрительных типов пристают к какой-то красотке.

— Беги отсюда, я их задержу!

Наверное в тот момент, произнося эти слова, я был невероятно крут. Наверняка та девица сейчас пытается узнать, кто я такой, чтобы отыскать и признаться в любви. Или уже узнала о моей кончине и теперь рыдает в здании морга. Или, что более вероятно, вернулась к своему хахалю и поведала ему потешную историю о том, как какой-то идиот вступился за неё и поплатился за это своей жизнью. А может, её хахаль и вовсе был одним из тех троих, и я просто неправильно понял ситуацию.

В любом случае, во время дальнейших событий крутым я совсем не выглядел. Получал по морде, падал, вставал, снова получал и снова падал. «Если упал — вставай. Если ты бился — ты уже не проиграл». Как-то так. Где я слышал эти слова? Вроде, в какой-то песне, теперь уже не вспомнить.

В какой-то момент я понял, что просто бить в ответ бесполезно. Даже когда умудрялся попадать, мне, не знавшему, что такое физические тренировки и боевые искусства, не удавалось даже носа им разбить. Но вот один из них потерял бдительность, а я, наоборот, осмелел, и в момент, когда мы в очередной раз сошлись, что было сил ткнул пальцем гопнику в глаз. И, кажется, успешно сделал его пиратом.

Это и стало последней каплей. Увидев, что его дружка сделали инвалидом, другой парень что-то прорычал, достал нож и пырнул меня. Пырнул удачно — я помер меньше чем за минуту. А потом проснулся здесь.

Эх, что же меня ждёт… Ладно, поживём — увидим.

А сейчас пора бы сходить в туалет. Сходить… Ну да, я же ещё не умею ходить. В таком случае нужно позвать на помощь.

— Эй, кто-ни…

Так, стоять. Здесь ведь не знают этого языка. Никто меня не поймёт. Более того, на меня и так косо смотрят, а если я ещё и начну изъясняться на странном наречии, то ситуация только ухудшится. В таком случае остаётся только одно.

— Уааа! Уааа!

Пять минут спустя:

— Уааа! Уааа!

Полчаса спустя:

— Уааа! Уааа!

Два часа спустя:

— Уааа! Уааа!

И вот он настал. Момент истины. Момент, когда мои возможности по сдерживанию подошли к концу, и тёплая жидкость растеклась по простыне.

Мокро. Некомфортно. Воняет. Поскорей бы уже кто-нибудь пришёл. В принципе, для детей писаться в кровать — вполне нормальное явление, так что ненавидеть меня за это никто не станет. Ну да, кого это я обманываю. Не станет, как же…

Наконец кто-то пришёл. Кажется, это одна из тех тёток, что присутствовала при родах. Осмотрев место преступления, она недовольно что-то проговорила, после чего подняла меня и… ткнула лицом прямо в свежее жёлтое пятно.

Ну да, конечно, ведь это я во всём виноват. Кто же ещё? Присматривать за ребёнком? Прибегать на его крик? Да не, глупости какие-то.

Ну ладно, ладно, признаю, моя промашка. Я получил своё наказание. А теперь подними меня и поменяй бельё. Стоп, что это, скрип открываемой и закрываемой двери? Эй-эй, погодите-ка!

Ну, с горем пополам двигаться я всё же мог, так что сумел переместить свою голову на сухое место. Вот только менять моё постельное бельё, похоже, никто не собирался. Так, в этой луже, я пролежал целую ночь, и только следующим утром, перед тем, как кормить меня, его всё же поменяли. Спасибо и на этом.

* * *

Пять лет спустя…

И вот я гордо вышагиваю по коридору своего жилища, сцепив руки за спиной. На мне белое с вышивкой платьице до колен и белые же туфли, не слишком сочетающиеся с цветом моих волос. За это время я научился не только ходить и самостоятельно справлять нужду, но и освоил местный язык, благодаря чему наконец разобрался в истинных причинах всеобщей ненависти ко мне.

Оказывается, в этом мире есть демоны. Ну да, ещё бы их не было, а заодно магии и прочих прибамбасов. Какой тогда вообще был бы смысл в этом перерождении? Но разговор сейчас не об этом. А о том, что во время беременности моя мать нарвалась на одного из этих ребят. Нет, её не успели ранить, и находившиеся неподалёку солдаты довольно оперативно её спасли. Вот крови этого демона она всё же наглоталась, и эта кровь передалась мне, а сама мать по тем же причинам не пережила родов.

Вместе с этим мне достались уникальные для этого мира красные волосы — верный признак носителя демонической крови. В моём прежнем мире с такими тоже никто не рождался, но некоторые девушки красились в него самостоятельно (и мне такие нравились, кстати). Но здесь никто в здравом уме не станет ходить с красной причёской.

Итак, что мне даёт эта самая кровь? Суперспособности? Ну да, у меня их целых две.

Первая: на мне довольно быстро заживают любые раны. Нет, не подумайте: если мне отрубят руку, она не отрастёт заново за пару минут. Но вот синяки, порезы и ссадины затягиваются на порядок быстрее, чем в прежней жизни. Что весьма кстати — ведь издевательства и побои уже давно стали для меня привычным делом.

Вторая: у меня крайне мощный метаболизм. Из-за всеобщей любви ко мне кухарки не особо-то запаривались, чем меня кормить. Частенько на моей тарелке оказывались немытые или подгнившие овощи, а мясо часто было недоваренным или и вовсе сырым. И, представьте себе, меня ни разу не вырвало и я ни разу не засел на полдня в туалете.

Хотя есть ещё кое-что. Если так подумать, нормальные дети начинают двигаться не раньше чем на четвёртый месяц жизни, а говорить так и вовсе ближе к трём годам. Я же, помнится, сразу после появления на свет первым делом осмотрел себя и ощупал пульс матери, а когда захотел в туалет, ещё и что-то промямлить пытался. Быть может, это тоже действие моей демонической крови?

В общем, так себе бонусы. Куда больше я обрадовался бы сверхчеловеческой силе или доступе к особой демонической магии: какому-нибудь там армагеддону или призыву Диабло. Но что есть, то есть. Какой смысл попусту жаловаться на жизнь?

А может, из-за этих примесей в крови я в один прекрасный день сойду с ума и начну убивать и пожирать каждого встречного? Нет, это вряд ли. Будь оно так, мне бы с самого начала не позволили жить.

Двигаемся дальше, к вопросу о том, кто я такой и где живу. Ещё в первый день, в самый момент моего появления на свет, мне показалось странным такое количество людей вокруг меня. И со временем это не изменилось. Кухарки, горничные, стражники — все эти люди часто сменялись, разве что кормящая женщина всегда оставалась одна. Причём стража одета не в простые и практичные кольчуги или латы, а в вычурные доспехи с белоснежными накидками за спиной.

Убранство здесь тоже весьма внушительное. Широкие коридоры, высокие потолки, орнамент и канделябры на стенах, статуи, вазы, картины и гобелены. Это явно не лачуга какого-нибудь простолюдина. Всё верно — я живу в королевском дворце. И похоже, что я здесь не последний человек, раз меня, пусть и неохотно, обслуживает такое количество прислуги. Для меня готовят, прибираются в моей комнате, стирают мою одежду, меняют постельное бельё и даже позволяют раз в несколько дней принимать ванну. А я-то думал, что люди в этом средневековом мире моются раз в полгода.

Кто же я такой? Этот вопрос мучил меня больше всего. Раз я живу в королевском дворце, могу ли я быть отпрыском королевских кровей?

Частенько я встречал в этих стенах расфуфыренную леди в пышном платье с профессионально уложенными светлыми волосами, обвешанную драгоценностями. Её горделивая осанка и то, как в её присутствии все кланяются и произносят «ваше высочество», не оставляют сомнений: это местная королева. Я даже знаю её имя — Актавия. Ко мне она относится так же, как и все остальные — то бишь смотрит как на говно и по настроению отвешивает затрещины и оплеухи.

Мне не известно, как давно она занимает правящий пост, в связи с чем у меня возникла довольно смелая теория. Может ли быть, что моя мать в своё время тоже была королевой? А вот эта мадам пришла ей на смену. Может, это она подстроила её смерть, чтобы занять престол? А нападение тех демонов позволило объявить меня демоническим отродьем и разом настроить против меня всех обитателей дворца. Хотя, будь оно так, она бы и от меня сразу избавилась. Значит, тут не всё так просто, и я, пусть и презираемый всеми, всё же представляю из себя какую-то ценность. И, кроме того, до сих пор остаётся нерешённым вопрос с моим отцом.

Кстати говоря, я ей ни разу не кланялся. Никто не говорил мне, что я должен это делать, да и вообще никто здесь не заморачивался обучением меня этикету. Правильно ли я поступаю? Ну, за подобное непоклонение меня ещё не казнили и даже ни разу не побили. Нет, не подумайте — лупят-то меня регулярно, но делают это скорее просто так, по привычке. А вот нагоняй конкретно за то, что не поклонился королевской особе, я пока ни разу не получал. Наверное, я и правда не последний человек в этом месте.

Теперь, пожалуй, следует вкратце рассказать о мире, в который я угодил. Сам мир называется Архония. Я нахожусь в королевстве Мерилон, а конкретнее — в его столице Синхалии. В королевском дворце, если кто-то уже успел забыть.

Это мир со средневековыми технологиями, в котором, к моему невероятному облегчению, есть она. Магия. Насчёт эльфов, гномов, орков, нежити и драконов не знаю, но демоны точно есть.

К сожалению, это всё, что мне известно. Соседние страны, политическая обстановка, местные порядки, законы и предрассудки — всё это мне не ведомо. Я ведь, собственно говоря, ни разу не покидал пределов дворца.

Ах да, где мои манеры, я же совсем забыл представиться. Пятилетнюю красноволосую очаровашку, ставшую главным героем этой истории, зовут Кирао. Информация о том, кто и зачем дал мне это имя, навсегда затеряна в анналах истории. Может, этим именем нарекла меня моя покойная матушка, и означает оно красоту, талант и успех. А может, это слово в Мерилонском языке является синонимом кучки навоза и было заботливо выдано мне дворцовыми служанками. В любом случае, ничего критичного. В этом мире людям не выдают паспорта и не заносят их в базы данных, так что при желании я могу просто начать представляться другим именем, и никто ничего не докажет.

Занятый этими мыслями, я успел миновать просторные коридоры и вышел на улицу, в дворцовый парк.

— Гав, гав!

Навстречу мне тут же радостно выбежал Фуфик — местный пёс, вроде как принадлежащий одной из служанок. Королевская семья не испытывает отвращения к животным и не стала возражать, позволив этому созданию ошиваться на территории дворца. Да, в этом мире есть такие же собаки, как и в моём. Не знаю, что это за порода. Средних размеров, светлого окраса, довольно безобидный и дружелюбный. Даже со мной, что странно. Ведь уж кто-кто, а собака должна первой учуять мою демоническую кровь, но его, похоже, это не особо волнует. Стоит передо мной и радостно виляет хвостом.

Эх, малыш, я бы с радостью тебя потискал, но тогда проблемы будут не только у меня, но и у тебя. Так что обойдёмся молчаливым обменом приветствеными взглядами.

— Ты демон?

Меня окликнул детский голос. Повернувшись на него, я увидел девочку. Судя по виду, моя ровесница. Симпатичное личико, светлые, почти белые волосы, прямо как у Актавии. Без сомнений, с возрастом станет писаной красавицей. Белоснежное платье из явно недешёвой ткани, уже успела обзавестись ожерельем и парой колец. Я видел её пару раз, но лично до сих пор не общался. Сомнений нет — это дочь королевы, а значит, местная принцесса.

Её глаза, вот что меня привлекло. Ни тени презрения, такое здесь редко увидишь. Она смотрела на меня скорее заинтересованным взглядом, сложив руки на груди в замочек.

Но, как бы там ни было, невежливо отмалчиваться, когда тебе задают вопрос.

— Да, я злобный демон. И сейчас я тебя съем.

Девочка склонила голову на бок.

— Если съешь принцессу, то тебя казнят.

— А, ну да, твоя правда. Тогда съем как-нибудь в другой раз, когда рядом не будет свидетелей.

Не придав особого значения моим словам, она подошла и ткнула меня пальцем в лоб. Затем, действуя уже смелее, провела ладонью по щеке. Потом приблизилась и принюхалась.

— Странно. Все говорят демон, а ты вроде как человек. Как тебя зовут?

— Кирао.

— А меня Мелис. Что ты тут делаешь?

— Живу, как бы.

— Живешь во дворце? — Тут она задумчиво подпёрла подбородок кулачком. — А, ну да, я уже видела тебя здесь. Но почему демону позволяют здесь жить?

— Тут жили мои родители, вот и мне позволили остаться. Хотя я сама не то чтобы много знаю.

За последние пять лет я успел перестроиться и привык говорить о себе в женском роде.

— Ясно. Ну да ладно. Пошли поиграем в парке? Других детей тут нет, мне скучно.

Она задорно улыбнулась. И в тот же момент…

— Ваше высочество!!!

К нам на всех парах, заставляя Флеша глотать пыль, подлетела служанка с явной паникой на лице. И первым делом отвесила мне звонкую оплеуху, я аж с ног свалился.

— Чего тебе, отродье, надо от принцессы Мелис?! Как у тебя вообще хватило наглости так близко к ней подойти?!

А вот такие глаза мне куда привычнее. Хорошо, что у людей в этом мире нет способности убивать взглядом, а то я бы уже тыщу раз помер. Хотя нет, больше.

— Эм… Вообще-то, это я к ней подошла, — застенчиво проговорила моя новая знакомая.

Служанка сначала удивилась, а затем повернулась к ней.

— Ваше высочество, вы не должны якшаться с этим мерзким демоническим отродьем! Это, в конце концов, может быть опасно для вас! Я вообще удивлена, что этой мерзости позволили жить во дворце! Пожалуйста, будьте осмотрительны и более не приближайтесь к ней!

Мелис не стала спорить, и в компании служанки покинула меня. А я, всё ещё сидя на траве и потирая щёку, задумался.

Что это сейчас такое было? Пять лет живу, и впервые со мной обращаются вот так. Что это? Дружелюбие? Вот уж не думал, что в этой второй жизни столкнусь с чем-то подобным. Хотя она же ребёнок, ей ещё не успели промыть мозги всеми этими предрассудками. Для неё я такая же девочка, разве что с довольно редким цветом волос.

Других детей нашего возраста я здесь и правда не замечал, так что ей, бедняжке, и поиграть-то не с кем. А ведь социализация является неотъемлемым аспектом становления личности, недаром в моём мире детей с детства отдавали в детские сады, затем в школы и так далее.

Мне-то без разницы, я уже взрослый мужик и как-нибудь проживу без общения с ребятнёй, но вот ей, наверное, весьма одиноко.

Хотя нельзя отрицать и вероятности того, что она просто изображала дружелюбие, а на деле задумала какую-нибудь гадость. В этом мире никому нельзя доверять. Меньше доверия — меньше разочарований от предательства. С этими мыслями я встал и пошёл дальше… куда я там вообще шёл?

* * *

— Жри землю, грязное отродье!

Я лежу на земле лицом вниз, у меня на голове сапог, который вдавливает меня всё ниже и ниже. Вот это — уже более адекватная реакция при встрече с моей персоной. Той странной девчонке стоило бы поучиться.

Знакомьтесь: Люциус. Сын их сраных высочеств, то бишь местный принц, и, надо полагать, брат Мелис. Такой же блондин, как и вся его семейка, в будущем наверняка станет тем ещё красавчиком. И из всех обитателей дворца он, пожалуй, ненавидит меня больше всего.

Ему восемь лет, то есть он на три года старше меня, и уже учится искусству фехтования. Говорят, у него к этому талант. Так что, как ни погляди, а физически он гораздо сильнее. Хотя, с учётом моего пятилетнего возраста, здесь практически все сильнее меня, кроме разве что моей ровесницы Мелис и пса Фуфика.

В общем, суть в том, что я, как и всегда, поделать с происходящим ничего не могу. В прошлой жизни я тоже не раз был свидетелем того, как сильные издеваются над слабыми, так что меня таким не удивишь. Ничего, поиздевается и отстанет. Проходили, и уже не раз.

— Никак не могу взять в толк! С какой стати такому грязному, демоническому отродью позволяют спокойно разгуливать по замку?! — продолжал тем временем исходить на говно наш благородный принц. — Коли уж не захотели убивать сразу, так хоть не выпускали бы из комнаты! Да и вообще, личная комната для такой мерзости — не многовато ли чести? По уму тебя бы в клетку посадить, рядом со всякими бандитами. Тебе там было бы самое место. Ты что, оглохла?! Я сказал, землю жуй, мразь!

С этими словами он больно пнул меня под рёбра.

— Сожрёшь пару комков — отстану. Ну же, давай! Для такой, как ты, это должен быть настоящий деликатес.

Ну, побои побоями, но унижаться мне как-то не хочется. Ничего, потерплю. Хоть ты и сильный не по годам, но тебе всего восемь. Сильных увечий, как ни старайся, не нанесёшь. А если и нанесёшь, на мне всё мигом заживёт.

Можно, конечно, что-нибудь и ответить, если не руками, так словами, вот только лень. Что толку с таким разговаривать? Говори, не говори — исход один.

Как и ожидалось, через несколько минут ему надоело. Он ещё что-то там вякал и пару раз прописал мне сапогом, но вскоре понял, что всё бесполезно.

— Пф! Ничего, я ещё научу тебя покорности. Будешь мне сапоги вылизывать и благодарить за угощение. Не думай, что ты особенная. Что твой характер тебе поможет. Я тебя сломаю, вот увидишь. Ты станешь моей собачкой, даже послушнее Фуфика. Валяйся здесь ещё час. Узнаю, что встала раньше — будет больно. Очень больно.

Наконец свалил. Итак, вставать или не вставать? В принципе, земля мягкая, и холода ещё не наступили, так что можно и полежать. Но, как я уже говорил, унижаться совсем не хочется. Сделаю, как он хочет, и это станет первым шагом на скользком пути, который в конечном итоге сделает меня той самой собачкой, о которой так мечтает Люциус. Ничего, поднимусь и тихонько проскочу к себе в комнату, он ничего и не заметит. Не будет же он возвращаться сюда и проверять, не нарушил ли я приказ. Или будет? Да и хрен бы с ним.

Встав и отряхнувшись, я направился к себе в комнату. И на пути обратно по дворцовым коридорам встретил его. Статная фигура, светлые волнистые волосы до плеч и борода. Шикарная мантия и недвусмысленный золотой обруч на голове. Да, знаю, в девяноста процентах фэнтезийных историй король выглядит именно так, и моя история исключением не стала. Знакомьтесь: его высочество король Игнацио, повелитель всего Мерилона.

И вот вам занимательный факт. Если считать Мелис, с которой я не так давно познакомился, Игнацио — второй человек, чей взгляд, будучи направленным на меня, не сочится презрением. Он смотрит на меня спокойно, его глаза ничего не выражают. Или выражают? Кажется, что-то сокрыто в их глубине, вот только никак не разглядеть, что именно.

Может, я ему просто безразличен? Ну правильно, не пристало самому королю испытывать негативные эмоции из-за какой-то малявки с порченой кровью. Скорее всего, ему до меня и дела-то нет. Хотя, будь оно так, он бы на меня даже не взглянул. А он смотрит. Смотрит всякий раз, когда мы случайно встречаемся в коридорах.

И как это понимать? Может ли быть… Нет-нет-нет, какой смысл строить пустые догадки? Уж не знаю, что я до сих пор делаю в этом дворце, но вряд ли меня действительно что-то связывает с первым человеком в стране.

Вот так молча мы прошли друг мимо друга, и вскоре у меня за спиной закрылась дверь моей комнаты.

* * *

Я зол, очень зол. Нет, не потому, что сраный принц вчера в прямом смысле втоптал меня в грязь. И не потому, что он жестоко отомстил за то, что я ослушался приказа и поднялся с земли раньше времени. На самом деле, как и ожидалось, он об этом даже не узнал. И на то, что меня все вокруг ненавидят, я тоже никогда не злился, хотя следовало бы. Почему же, спросите вы, я зол? А вот почему.

Полчаса тому назад, в дворцовой библиотеке:

— Извините, Ринна…

— Чего тебе? — с привычной неприязнью откликнулась женщина лет тридцати, выполняющая здесь роль библиотекаря.

— Не могли бы вы… научить меня читать?

— Чтооо?! Тебя?! Читать?!

— Ну да. Я видела, что Мелис, хоть и моя ровесница, но уже проводит здесь время за чтением книг, а я вот до сих пор читать не умею. Вот и решила обратиться к вам.

Меня никто не любит, но я не буду отвечать тем же. Вежливость — залог успешного взаимодействия с людьми. Как говорится, будь добр, и к тебе потянутся. Или там было по другому: «будь добр, и из тебя потянут»? В моём случае, пожалуй, второе будет актуальнее.

— Да ты в своём уме?! Ты хоть знаешь, кто ты?! Грязный демон, поганое отродье, которому по какому-то недоразумению до сих пор позволяют пятнать своим существованием стены этого дворца! Известно ли тебе, что крестьян и рабов никто не учит читать? Так с чего ты взяла, что ты чем-то лучше них? Ты ведь, как только встанешь на ноги, тут же сбежишь отсюда и присоединишься к какой-нибудь бандитской шайке или преступной группировке! И при этом ты просишь, чтобы тебя добровольно обучили грамоте, сделав вдвое опаснее? Даже не думай об этом и больше не приставай ко мне с такими глупостями! Проваливай отсюда, и чтобы ноги твоей больше не было в этой обители знаний!

Обратившись с этим же вопросом ещё к нескольким служанкам, я получил примерно схожий ответ. Такому отродью, как я, не нужно, да и опасно уметь читать. Ведь в будущем я непременно использую эту способность во зло. Ага, как же.

Можно, конечно, попросить о помощи единственного дружественно настроенного ко мне человека — Мелис. Вот только буквам за пять минут не обучишься, а если мы задержимся надолго, то эта девочка получит очередной выговор, а я — очередной удар по роже.

Научиться самостоятельно? Ну, я уже пробовал заглянуть в случайную книгу и что-нибудь разобрать. Безуспешно. Местные буквы для меня — бессмысленные каракули, и этот факт не изменится, сколько ни сверли их глазами. Если языку можно обучиться, просто слушая разговоры окружающих людей, то вот читать без посторонней помощи никак не научишься. В общем, ситуация патовая.

Хотите знать, что на самом деле сподвигло меня на чтение? Да мне, блин, скучно, вот что сподвигло! Вот уже пять лет я только и делаю, что сижу в комнате или гуляю по дворцу. Жрать, спать, срать — вот мой примерный распорядок на каждый день. Ах да, совсем забыл про четвёртый, самый важный пункт — регулярно получать люлей от каждого встречного.

В прошлой жизни развлечений было завались. Игры, аниме, музыка, манга, ранобэ. Ну и порнушка, куда же без неё, родимой. Огромный спектр удовольствий был доступен при наличии всего лишь одного прибора, именуемого компьютером. В этом же мире спектр доступных занятий куда скромнее, и чтение, пожалуй — самое простое, доступное и первое, что приходит на ум.

Сомневаюсь, конечно, что в местной библиотеке отыщутся мои любимые исекаи, попаданцы и литрпг, да и клишированное фэнтези тут вряд ли встретится. Наверное, из художественной литературы тут преобладают любовные мелодрамы да исторические боевики. Хотя этот мир сам по себе сейчас находится на стадии того самого «исторического», так что это слово тут вряд ли уместно.

Ну даже если так, то я мог бы почитать не развлекательную, а более полезную литературу. Узнать побольше об этом мире, стране, местных порядках и обычаях. И о магии, самое-то главное, о магии! Ну или обучиться какому-нибудь ремеслу.

А что я буду делать без этого? Не только помру со скуки, но и никогда ничему не научусь. Я, конечно, всё ещё ребёнок, но что-то мне подсказывает, что ни в десять, ни в пятнадцать лет никто и не подумает озаботиться моим образованием. Да и какое образование может быть, если мне отказывают даже в такой элементарной вещи, как чтение?

И что же тогда, позвольте узнать, ждёт меня в будущем? Ведь рано или поздно я повзрослею и должен буду сам начать зарабатывать себе на жизнь. И кем я тогда буду работать? Грузчиком в порту? Хотя, учитывая мою половую принадлежность, меня скорее продадут в какой-нибудь бордель. Знойная красноволосая красотка с демонической кровью… Ммм, экзотика. Мда уж, не самая радужная перспектива.

Или, может, работать и вовсе никогда не придётся. Хоть я ещё и не до конца разобрался в происходящем, но уверен в одном — я не какой-то там простолюдин. В таком случае не исключено, что меня будут содержать за гос счёт всю мою жизнь. Вот только это, пожалуй, будет ещё похуже, чем тяжёлая и грязная работа. Всю жизнь сидеть взаперти в этом дворце, ничем не занимаясь? Бродить туда-сюда и смотреть в потолок? Нет уж, извольте.

Даже если вас все презирают, у вас всё равно остаётся возможность освоить какое-нибудь ремесло и стать полезным, найти своё место в жизни. В моей прошлой жизни, даже не получив диплома из престижного вуза, всегда оставалась возможность научиться чему-нибудь по гайдам в интернете и стать фрилансером. И меня только что этой возможности лишили. Книга не посмотрит на тебя с презрением, не назовёт проклятым демоническим отродьем, не прогонит и не откажет. Она с радостью поделится с каждым своими знаниями. С каждым, но не со мной. Если ничего не изменится, дорога в светлое будущее для меня навсегда будет закрыта.

Эй, бог, или кто там позаботился о том, чтобы я переродился в этом месте и в этом теле! Слышишь меня?! Скажи на милость, чего ты всем этим добивался? Чего ради ты дал мне этот второй шанс? Подарил жизнь, которая, похоже, окажется ещё хуже и унылее предыдущей? Как всё это понимать? Почему мне нельзя было просто сдохнуть, как все нормальные люди? Молчишь? Ну и катись ты в жопу!

— Ой!

Задумавшись, я в кого-то врезался. И этот кто-то, кажется, нёс в руке чашку с чаем. И этот чай теперь на его платье. На пышном бархатистом платье, которое ни с чем не перепутать. Да, это она. Её высочество королева Актавия, да славятся дни её! Ах да, я ведь сегодня ещё ни разу не получал по роже. Похоже, по расписанию сегодняшний сеанс начнётся прямо сейчас.

Какое-то время она молчала. А затем заговорила:

— Ты… Да ты хоть знаешь, сколько стоит это платье? Да даже эта чашка чая была дороже, чем тысяча таких, как ты!

Удар по лицу. Больно.

— И чего ты постоянно слоняешься по коридорам? Что, нравится мозолить мне и остальным глаза? Нравится напоминать окружающим, что ты ещё не сдохла?

Удар.

— За что мне это? Сколько я ещё должна это терпеть? Почему эта шлюха, если уж решила подохнуть, не могла хотя бы оставить после себя кого-то, похожего на человека?

Удар.

Во мне закипает злость. Я, говоря начистоту, и так совершенно не в духе, а тут ещё ты со своими причитаниями. И что значит это твоё «за что мне это»? Ты что, жалуешься? Жалуешься, блин?! Да у тебя есть всё: деньги, власть, уважение, любящий муж и двое замечательных детишек, в которых ты души не чаешь! Тебя все любят и поклоняются! От тебя только и требуется, что несколько раз в день принимать какие-то там решения государственной важности, а в остальное время делай что хочешь. При твоём рождении тебе выпала самая счастливая монета из всех возможных. И ты, блондинистая мразота, ещё чем-то недовольна?!

Может, поменяемся местами? Станешь демоническим отродьем, которому каждые несколько минут напоминают, какое оно мерзкое и отвратное, сопровождая это оплеухами. Как тебе такой вариант, а? Ну а я, так и быть, возьму на себя тяжёлую долю королевы. Уж как-нибудь справлюсь.

Опять удар.

— Ну и чего ты молчишь? Чего встала передо мной? Ты хоть знаешь, как тяжело просто вот так стоять и смотреть на тебя? До твоего появления этот дворец был образцом красоты и чистоты. Здесь собраны самые дорогие произведения искусства со всего королевства, настоящие шедевры! Служанки прибираются здесь день и ночь, сдувая каждую пылинку. И среди всего этого великолепия присутствует грязное пятно, которое никак нельзя смыть. И не только присутствует, а ещё и двигается, оскверняя своим присутствием то одну часть этого дворца, то другую. Как же мне это надоело…

Мне, знаешь ли, тоже надоело. Ладно ненавидеть меня, ладно бить. Но при этом ещё и строить из себя жертву… Это уже последняя капля. Я умудрённый опытом человек. Наверное, даже постарше тебя буду. И всё-таки даже у моего ангельского терпения есть предел. И только что он был достигнут.

Она намного выше меня, но это ничего. Пригнуться, напрячь ноги, подпрыгнуть изо всех сил. Сжать руку в кулак и влепить в эту наштукатуренную челюсть. Ах, какой смачный стук. Нравится, а? Даже королеве иногда стоит указывать на её место.

* * *

А иногда не стоит.

И вот я лежу у себя в комнате. Всё тело болит. Абсолютно всё. Каждая клеточка, каждая косточка. Стражники не мелочились. Молотили меня, даже не сняв своих латных сапог. Пинали везде: по голове, по лицу, по животу, по рукам и ногам. Им отдали лишь один приказ — не убивать. Ну а в остальном делайте что хотите.

Лицо, наверное, превратилось в один сплошной синяк. Рёбра, кажется, сломаны. Руки и ноги не двигаются. Каждый вздох отзывается болью. Пары зубов не хватает. Даже есть будет больно. А ещё надо как-то добираться до туалета. О ванне в ближайшем будущем можно даже не помышлять.

И чего я, спрашивается, этим добивался? Хотя я знаю, чего. Наверное, это первый в истории обоих миров случай, когда пятилетний ребёнок осознанно попытался свести счёты с жизнью.

До последнего дня у меня была надежда. Я думал, что рано или поздно вырвусь отсюда и найду дело себе по душе. И сегодня мне ясно дали понять, что этого не случится. Никто не поможет мне найти свой путь в жизни и не позволит отыскать его самостоятельно. По какой-но причине меня не могут просто убить, поэтому мне позволено существовать. Именно существовать, а не жить. Уж не знаю, чьей прихотью было сохранить мне жизнь, но я бы этому «кому-то» тоже с удовольствием съездил по роже.

Из коридора за дверью тем временем послышались приглушённые голоса.

— Ваше высочество, это уже перебор! Она перешла все допустимые границы! Прошу вас, прикажите казнить её! Или хотя бы выбросить из дворца, и пускай подохнет от голода в какой-нибудь канаве! Это отродье не должно жить! Не должно, понимаете?!

— Да я бы уже давно от неё избавилась, если бы не этот упрямец Игнацио! Запретил он ей вредить, видите ли. Упёрся, и всё, ничем его не убедишь.

Запретил вредить, значится? А эти постоянные побои, надо понимать, за вред не считаются? Ладно, слушаем дальше.

— Но ей нельзя здесь оставаться! Этой мрази всего пять лет, а она уже осмелилась поднять на вас руку! Что будет, когда она вырастет? Через какое время она решится зарезать вас во сне или подсыпать яд в еду? Вы же понимаете, какой риск несёт вам её присутствие здесь?

— Понимаю… И всё же я не могу просто выбросить её на улицу. Я уже обсудила это с моим мужем. Игнацио поставил условие: если я и желаю выпроводить её из дворца, то должна найти для неё другое место. Место, где она получит еду, ночлег и защиту.

— Может, тогда отдать её в какую-нибудь школу?

— Ну вот ещё. Не хватало, чтобы она научилась каким-нибудь наукам. Чем меньше это отродье знает, тем лучше. Я ей даже читать запретила, а ты про школу говоришь. Думай хоть немного.

— Тогда как насчёт боевой школы? Пусть освоит воинское искусство, а там организуем отправку на войну, и пусть подохнет естественным путём. Его высочеству нечего будет на это предъявить.

— Ты меня вообще слышишь?! Нельзя обучать её ничему полезному! Все знания и навыки, которые мы позволим ей обрести, в один прекрасный день обернутся против нас. Она должна всю жизнь оставаться бесполезной и беспомощной. Что бы такое придумать…

— А знаете, есть у меня одна идея…

— И какая же?

— Помните последний турнир? У меня в первый день его проведения был выходной, и я сходила туда с мужем. Вы тоже присутствовали, и должны были видеть. Какой-то идиот заявился туда без оружия и заявил, что победит противника голыми руками. Хи-хи, голыми руками, представляете? И с треском проиграл в первом же раунде. Вот только кого попало на Божественный турнир не пускают. Каждый, кто желает принять участие, обязан пройти обучение в одной из боевых школ и получить рекомендацию от наставника. Выходит, в столице есть места, где обучают вот так вот драться кулаками. Более бессмысленного и бесполезного навыка нельзя и придумать. Давайте отдадим этого демона туда, и пусть её там научат устраивать пьяные драки в тавернах. И опасности избежим, и его высочеству нечего будет предъявить.

— А знаешь, идея неплохая. Займись этим. Разузнай, что это за место и на каких условиях туда принимают учеников. Надеюсь, кошеля с монетами будет достаточно, чтобы обойти всякие глупости вроде вступительных экзаменов и навсегда избавиться от этой твари.

— Будет исполнено, ваше высочество.

На этом голоса стихли, а я опять отрубился. Турнир, бой голыми руками… О чём там вообще шла речь? А, неважно. Хуже уже всё равно не станет.

Глава 2. Странный сон

На следующий день…

Территория, окружённая деревянными стенами. Несколько простеньких построек и обширный плац. На плацу выстроились кругом несколько скамеек, на которых сидят люди, преимущественно дети и подростки разных возрастов. А в центре кипит схватка.

— Хааа!

Кулак устремился юноше в лицо, но тот в последний момент отклонился, после чего перехватил руку и направил в сторону. Поддавшись инерции, девушка подалась было вперёд и чуть не покатилась по земле, но восстановила равновесие, твёрдо встала на ноги и вновь приняла боевую стойку, развернувшись к противнику.

Удар ногой, рукой. Кулаком, потом хук локтем. Захват, бросок. Блок, контратака. Подножка, прыжок, переход, смена позиции. Двое соперников кружились в боевом танце и, казалось, ни в чём друг другу не уступали. Обоим на вид было лет по пятнадцать. И оба уже пропустили каждый по несколько ударов. На лицах красовались синяки, из носа девушки тонкой струйкой стекала кровь. У них не было ни оружия, ни доспехов. Магией, понятное дело, тоже не пользовались. Только собственные тела, только закалённые тренировками руки и ноги.

И всё же случайный прохожий, стань он свидетелем этой драки, не захотел бы переходить дорогу кому-то из этих двоих. Их скорость, сила, техничность и грациозность движений ясно давали понять, что выходить против них без меча или копья — пустая затея. Напади на таких с голыми руками — и будешь рад, если отделаешься парой переломов.

Но всё же силы были не совсем равны. Совершив пусть и не большую, но ошибку, девушка пропустила удар в живот. Тут же прилетел хук в голову, а затем её тело взмыло в воздух и с глухим стуком грохнулось на твёрдую землю.

— Достаточно!

Услышав этот голос, её противник в тот же миг остановился и протянул своей недавней сопернице руку.

— Вот блин, а янадеялась, что уж на этот-то раз тебя сделаю, — произнесла девушка с грустной улыбкой, принимая предложенную опору и поднимаясь на ноги.

— Ты опять следила лишь за одной рукой и пропустила удар другой, — беззлобно ответил её соперник. — В прошлый раз было так же. А ещё, когда тебе больно, ты тут же теряешь концентрацию и пропускаешь все последующие удары. Если не научишься терпеть, никогда не достигнешь высот.

— Да знаю я. — Девушка обиженно надула щёки. — Побьюсь сегодня головой о стену, чтобы привыкнуть.

— Сенсей, у нас посетитель! — Со стороны ворот к ним бежал паренёк помладше, размахивая руками.

— Кто? — спокойно спросил тот, кого назвали сенсеем. Это был мужчина в годах, одетый в простейшие серые штаны и рубаху, перевязанные поясом. Окажись здесь человек из другого мира, он принял бы его за какого-нибудь каратиста. Каштановые, аккуратно подстриженные волосы, короткая бородка, спокойный взгляд умудрённого жизнью человека. Он был из того типа людей, при взгляде на которых невольно начинаешь им доверять и уважать.

— Тётка с ребёнком, с ними ещё стражник.

— Стражник?

— Ага, внушительный такой дядька. Бронька явно не из дешёвых, ещё и белая мантия за спиной. И не просто белая, а прям белоснежная!

Сенсей нахмурился. Белоснежная мантия… Значит, из королевского дворца пожаловали? И чего им понадобилось в его додзё?

— Проводи их сюда.

— Слушаюсь!

Вскоре мальчик вернулся в сопровождении гостей. Стражник в точности соответствовал его описанию. Кроме него здесь была женщина. Хоть и одета, как служанка, но униформа явно не из простой лавки. И девочка.

— Ну чего ты еле плетёшься?! — злобно проговорила женщина, толкнув ребёнка в спину. — До сюда полчаса ходьбы, а из-за тебя весь час потратили. Даже в последние минуты только и делаешь, что создаёшь проблемы! Что, решила ещё раз позлить нас напоследок?

Вот на этой самой девочке стоило заострить особое внимание.

Во-первых, одежда. Рваное бесформенное платье и босые ноги. Можно было бы принять за нищенку, вот только платье было чистым, да и ткань на вид не из дешёвых. Её родители или опекуны явно могли одеть её получше, но по какой-то причине дали ей лишь этот обрывок, едва прикрывающий тело.

Во-вторых, её состояние. Всё лицо было в синяках и кровоподтёках, она слегка пошатывалась. Что же такого должен был натворить пятилетний ребёнок, чтобы с ним так обошлись?

И, наконец, третье и самое главное. Волосы. Красные волнистые волосы. Такой цвет мог говорить лишь об одном. И увидев их, можно было уже не спрашивать, почему она так плохо одета и избита.

Впрочем, это не его дело. Задача руководителя любой боевой школы — должным образом поприветствовать гостей и узнать, по какому они здесь делу.

Сенсей встал и поклонился.

— Приветствую вас в додзё Гериоса Грога. Меня зовут Мертио, я являюсь нынешним владельцем этого места и наставником для этих детей. Ваш визит — большая честь для нашей скромной обители. Скажите, по какому вы здесь делу?

— Вот по этому делу.

Ответив с крайним пренебрежением, женщина грубо толкнула девочку вперёд. Та не удержалась на ногах и упала лицом вниз, растянувшись на земле.

— Мы хотим, чтобы вы забрали её к себе. Можете обучать этому вашему рукопашному бою, можете не обучать. Если желаете, пусть она подметает дворы или чистит туалеты. В общем, делайте с ней что хотите. Все расходы мы оплатим. Только постарайтесь, чтобы она не померла. Хотя, если и подохнет, плакать о ней никто не будет. Главное, чтобы эта мерзость больше не смела вернуться домой.

При этих словах ученики помрачнели, у некоторых сжались кулаки и заскрипели зубы. Но сенсей остался спокоен.

— У нас нет каких-то особых вступительных экзаменов, и плата за обучение вполне умеренная. Судя по вашему виду, такие расходы ваш карман не потянут. Но всё же для поступления в моё додзё есть одно условие — добровольное согласие. Я не возьмусь обучать того, кто сам не хочет учиться.

— Вот ведь глупости, — недовольно бросила посетительница. — Ну и чёрт с ним. Она хочет, не сомневайтесь. Эй, чего разлеглась? Поднимись уже на ноги. Ты ведь хочешь здесь остаться? Можешь, конечно, отказаться и вернуться, но тогда мы сегодня же повторим вчерашний урок. И завтра тоже повторим.

Девочка посмотрела на неё без каких-либо эмоций на лице. Да и вряд ли это избитое в хлам лицо было в состоянии что-то выразить. Затем повернулась к сенсею и ученикам.

— Я согласна, — проговорила она, с трудом шевеля губами.

— Вот и славно. — Женщина подошла к владельцу додзё и протянула ему мешочек с монетами. — Вот вступительный взнос. Если она не подохнет и не сбежит, потом принесём оплату за следующие месяцы. От нас ещё что-нибудь требуется?

— Думаю, что нет. Дальше я сам о ней позабочусь.

— В таком случае я откланиваюсь.

С этими словами женщина развернулась и в сопровождении стражника и мальчика-провожатого удалилась в сторону ворот.

— Подойди, — спокойно сказал сенсей.

Девочка молча шагнула вперёд.

— Как тебя зовут?

— Кирао.

— Ты демон? — прямо спросила одна из учениц.

— Келли, будь тактичнее, — упрекнул её учитель. — Тебе самой приятно было бы услышать такое?

— Простите, сенсей, — промямлила девочка, виновато опустив голову. Откуда ей было знать, что слово «демон» едва ли могло оскорбить того, кто больше привык к определениям вроде «мерзость» или «отродье».

— Но у неё ведь красные волосы, — возразил другой ученик. — Разве это не первый признак демона?

— Да, я демон, — невозмутимо отозвалась красноволосая девочка. — И на завтрак, обед и ужин ем маленьких детей.

— Тогда съешь её. — Юноша лет семнадцати хлопнул по плечу сидевшую рядом девушку того же возраста. — Она, конечно, уже в годах, но вполне себе мягкая и мясистая. Надеюсь, её ужасный характер на вкусе не скажется.

За эту лестную характеристику он был награждён звонким подзатыльником от той самой девушки. Если судить по звуку удара, то его мощность была в три… нет, в пять раз выше той, к которой затылок Кирао привык во дворце. Простого человека так и убить недолго.

— Смотрю, чувство юмора из тебя выбить не удалось, — произнёс сенсей, после чего перешёл к делу. — Ты знаешь, что это за место?

Кирао отрицательно помотала головой.

— Ты находишься в додзё Гериоса Грога. Так звали основавшего его великого мастера. Здесь мы изучаем хиндзюцу — уникальную технику рукопашного боя. И раз ты добровольно вошла в эти стены, то и тебе в будущем предстоит стать адептом этого стиля. Но для начала хотелось бы оценить твой потенциал. Харти, ты будешь её противником.

— Что? Я буду драться с ней? — спросил паренёк, которого назвали Харти. На вид он был ненамного старше Кирао, может, лет шести или семи.

— Не надо избивать её всерьёз, — успокоил его учитель. — Она ещё не начала тренировки, так что вряд ли сможет держаться с тобой наравне. Просто проверь, на что она способна.

— Хорошо, как скажете, сенсей. — Харти встал напротив девочки. — Не слушай остальных, мне нравятся твои волосы, — сказал он с дружелюбной улыбкой, после чего принял боевую стойку. — Нападай.

Девочка немного помедлила, после чего бросилась в атаку. Довольно бездарную атаку, надо сказать, просто подбежала и с размаха ударила кулаком. Конечно же, удар не попал в цель. И второй не попал. И третий тоже.

Наблюдая за этим, сенсей откровенно хмурился. Его богатый боевой опыт позволял с первого взгляда определить некоторые вещи. От его взгляда не укрылось, что этому ребёнку что-то мешает двигаться, что она морщится при каждом резком движении. Похоже, её лицо было не единственным местом, получившим ранения.

Вскоре Харти надоело стоять в защите, и он нанёс два удара. Один в лицо и один под рёбра. На первый девушка никак не отреагировала, а вот от второго болезненно вскрикнула и повалилась на землю.

— Достаточно, — остановил их учитель. — Похоже, в данный момент она не в состоянии драться. Продолжайте тренировки, а я пока осмотрю её. Кирао, пошли со мной.

Ученики проводили их молчаливыми, слегка любопытными взглядами. И только Харти недовольно хмурился.

— Заставили меня избить маленькую девочку, да ещё и израненную. Меня же теперь совесть замучает, — недовольно бормотал он себе под нос.

* * *

Проведя девочку в одну из комнат в самом большом из находившихся тут зданий, учитель отдал простой и краткий приказ:

— Подними руки.

Едва она сделала, как он сказал, мужчина стянул с неё рваное платье. Некоторые дети в такой ситуации испытывают сильное смущение, но Кирао никак не отреагировала, позволив осмотреть себя.

Как и ожидалось, она была избита. И избита — это ещё мягко сказано. Всё её тело покрывали огромные синяки, а надавив на несколько мест и услышав в ответ болезненные вскрики, учитель понял, что у неё ещё и сломано несколько рёбер.

Для него, конечно, не были новостью предрассудки в отношении людей с таким цветом волос, но чтобы вот так обойтись с ребёнком… В его голове это не укладывалось. Хоть её и сбагрили сюда в надежде просто избавиться, но ей, пожалуй, повезло, что удалось вырваться из того ада.

— И ты дралась с такими ранами? — упрекнул он новую ученицу. — Чего сразу не сказала, в каком ты состоянии? Нечего было молчать.

— Как-нибудь переживу, — угрюмо ответила Кирао, продолжая невозмутимо стоять перед ним без одежды.

— А ты, я посмотрю, довольно крепкая и терпеливая для своего возраста. — Учитель улыбнулся. — Ну, в любом случае, ни о каких тренировках для тебя пока что не может идти и речи. Тебе понадобится не одна неделя, чтобы восстановиться. Скажи, когда ты последний раз ела?

— Сегодня ещё не кормили…

— Что ж, скоро как раз время обеда. Поешь, а потом обработаем твои раны и уложим в кровать. Будешь отдыхать, пока не восстановишься.

* * *

Наступила ночь. Я лежу на кровати в своей новой комнате. Ну как сказать своей… Личных комнат в этом додзё никому не положено, и в одном помещении со мной спит около дюжины других учениц. Спасибо хоть, что есть разделение на мужское и женское помещение. Собственная спальня тут есть только у наставника. Уж о себе-то позаботился, хитрый жук.

Да и называть моё ложе кроватью — большой комплимент. Матрац относительной мягкости, разложенный прямо на полу.

Что в прежней жизни, что во дворце у меня имелась своя комната и мягкая кровать, так что подобные условия оказались весьма непривычными. Ну да грех жаловаться, основной цели я достиг, пусть и ненамеренно. Я выбрался из этого осточертевшего мне дворца.

А теперь пришло время подвести итоги сегодняшнего дня. По неизвестным мне причинам король Игнациус строго-настрого запретил супруге выписывать мне путёвку на тот свет, так что она решила отделаться от меня другим способом — отправив сюда обучаться бесполезному на её взгляд рукопашному бою.

Если так подумать, то в этом и правда есть смысл. Да, в моём прежнем мире всевозможные боксёры, каратисты и рестлеры неплохо зарабатывали, мутузя друг друга на потеху публике. Но то был современный мир с продвинутыми нравами, в котором всячески порицались убийства. Здесь же, в этом средневековом обществе, причинение смерти ближнему своему должно быть обычным делом. И развлечениями тут должны служить не ринги с оградой из мягких резинок, а арены, где бойцы шинкуют друг друга острыми мечами.

Впрочем, это всё лишь мои предположения. Ведь я понятия не имею, как устроен этот мир на самом деле. Не исключено, что и здесь рукопашный бой имеет популярность в определённых кругах. К тому же в мире, где существует магия, такие вот боевые монахи вполне могут обладать особыми техниками, способными причинять вред не хуже колюще-режущего оружия.

В общем, ближе к обеду меня выдернули из моей комнаты и принялись готовить к переселению. Под этой «подготовкой» я подразумеваю то, что напоследок мне решили ещё раз как следует нагадить. А именно отняли у меня всю одежду, включая нижнее бельё и обувь, и нарядили в бесформенное рваное тряпьё. И вот так, босиком, мне пришлось топать через весь город.

Но главная беда не в этом. А в том, что, напоминаю вам, недавно меня отделали так, что я шевелился-то с трудом, а тут меня заставили на своих двоих тащиться по городу целый час. Та ещё была задачка, скажу я вам. Сам себе поражаюсь, как я не свалился по дороге.

О том, чтобы смотреть по сторонам или запоминать дорогу, не шло и речи. На протяжении всего пути я тупо пялился в спины своим провожатым и думал лишь о том, как набраться сил сделать следующий шаг.

И вот в таком состоянии меня сходу заставили драться. Результат вышел вполне ожидаемым, но наставник, кажется, понял свою промашку и не стал ругать меня и называть бездарью, а дал время на восстановление. Минимум пара недель, так он сказал? Ну, сенсей, тут я вас заставлю удивиться.

Само додзё можно было условно разделить на две части. Первая — это непосредственно тренировочный плац. Довольно обширной площади, надо сказать. Имелись тут как пустые пространства для спаррингов, так и зоны с манекенами и пока что непонятными мне приспособлениями.

Вторая — постройки. Их было не так много, выполнены они были преимущественно из дерева. За сегодняшний день мне довелось побывать только в столовой, комнате наставника и общежитии.

После показательного боя сенсей провёл меня в свою комнату и, не размениваясь на любезности, сорвал с меня одежду. Наверное, мне стоило засмущаться, закричать и влепить ему пощёчину, после чего обратиться к страже и обеспечить ему восемь лет строгача. Хотя, если говорить серьёзно, приставать ко мне он не пытался, и обнажил меня исключительно в медицинских целях. По крайней мере, я на это надеюсь. Он ведь не из этих?

Обработав и перебинтовав мои раны, он провёл меня в столовую. Кормят здесь, честно говоря, так себе. Во дворце, за исключением тех случаев, когда мне в тарелку смеха ради подкидывали просрочку или сырое мясо, еда была довольно вкусной. Что неудивительно — всё-таки там питалась королевская семья и приближённые к ним люди. Так что за эти пять лет я успел привыкнуть ко всяким вкусностям.

Здесь же всё обстояло куда скромнее. Думаю, по вкусовым качествам эту пищу можно сравнить с той, которой я питался в своей прежней жизни. Правда, там в мой рацион частенько попадали чипсы и бич-пакеты, в то время как здесь на стол подаётся исключительно полезная пища.

В общем, недостатки есть, но как-нибудь переживу.

Насчёт самого сенсея… Ну, как минимум, он не называет меня грязным демоническим отродьем и не помогает в пополнении моей любимой коллекции синяков и ссадин. Вообще, выглядит достаточно мудрым, рассудительным и благодушным человеком. Думаю, ему можно доверять. Да и если не ему, то кому ещё? В данный момент моя жизнь и моё будущее целиком и полностью зависят от этого человека.

— Эй, Кирао, — негромко позвала меня девочка, лежавшая по соседству. Познакомиться с местным контингентом я пока не успел, так что буду называть её просто девочкой.

— Чего?

— А за что тебя так отделали? Я спросила у сенсея, и он по секрету рассказал мне, что на тебе живого места нет.

— Ну, так получилось, что я прописала в челюсть королеве Актавии.

— Королеве? Что? — моя собеседница хихикнула. — Да где ты вообще могла её встретить?

— Во дворце, где же ещё.

— И как же ты там очутилась?

— Ну, как бы тебе сказать, я там жила.

— Ой, да ладно тебе заливать. Ну и фиг с тобой. Не хочешь — не говори. Хотя у нас тут нет секретов друг от друга.

— А мне кажется, она говорит правду, — отозвалась другая ученица. Да здесь хоть кто-нибудь вообще спит, или они каждую ночь вот так треплются? — Вспомните. С ними ведь был стражник. Помните, как он был одет? Он совершенно точно из гвардейцев, охраняющих дворец. Эти доспехи и мантию я ни с чем не перепутаю.

— Да ладно?! Так ты правда из дворца?

— Я ведь уже сказала… — лениво отозвался я.

— И кем ты там была? Наверное, дочь кого-нибудь из слуг?

— Не припомню, чтобы персоналу дозволялось приводить туда своих детей. Я там жила на полных правах.

— На полных правах? Как это? Ты вообще кто?

— Хотела бы я сама это знать. Моя мать умерла при родах, а отца я никогда не видела, а другие о моём происхождении мне ничего не рассказывали. Знаю лишь то, что мне по каким-то причинам позволяли жить во дворце. Я бы и сейчас там оставалась, если бы не подралась с королевой.

— Ну, допустим, про жизнь во дворце я поверю. Но ударить само её высочество… Да тебя бы за такое мгновенно казнили.

— Я тоже ожидала чего-то такого. Но, как видите, всё ограничилось побоями и ссылкой сюда. Не хочу загадывать, но может статься, что в этой их системе родства я занимаю не последнее место, так что и убить меня просто так нельзя.

— Странно, странно… По твоей одежде явно не скажешь, что ты из знатного рода. Хотя и того, что тебя сопровождал королевский стражник, отрицать тоже нельзя.

— Вы достали бубнеть. Ложитесь уже спать, а?

Вот таким образом мой допрос был прерван. Не то чтобы я хранил от своих новых сожителей какие-то секреты, просто я и сам не так много знал.

* * *

Поле боя. Кругом лежат изувеченные трупы. По виду обычные солдаты в доспехах и с мечами. У одних проломлена голова, у других продырявлен торс, у третьих оторваны руки и ноги. Кольчужные доспехи у кого помяты, а у кого и вовсе пробиты насквозь. Жуткое зрелище. На выживших тоже жалко смотреть.

Один из солдат трясётся так, что едва не подкашиваются колени. Широко распахнутые глаза смотрят в одну точку, в них отражён неподдельный ужас. Вспотевшие дрожащие руки сжимают рукоять меча, но вот они размыкаются, и оружие падает на пропитанную кровью землю. Губы солдата размыкаются, и он произносит одно-единственное слово:

— Ч… чудовище!!!

И тут он понимает, что две руки держат его за голову. Ему страшно, но в то же время его голова теперь нуждается в этих руках. Потому что она только что была отделена от тела.

— Отступаем!!! Бросайте всё! Оружие, припасы, раненых! Бегите, просто бегите и не оглядывайтесь!

Дважды просить не пришлось. Разразившись испуганными воплями, воины побежали прочь. Вот только от того, с чем они столкнулись в этот раз, убежать не представлялось возможным.

У одного солдата разлетелась на части голова. Другой прекратил бежать, обнаружив вместо ног две оборванных культи. Тут и там разлетались по воздуху кровавые ошмётки и внутренности, повсюду слышались предсмертные и полные ужаса вопли. Один за другим солдаты падали, пополняя ряды устилавших землю мёртвых тел.

Кто их убивал? Сложно было сказать. Среди них мелькала какая-то фигура, но из-за её скорости разглядеть её не представлялось возможным. Как и увернуться или защититься от атаки. Молнией она носилась по полю боя, обрывая вражеские жизни одну за другой. Каждый взмах её руки нёс с собой смерть.

В какой-то момент остался последний солдат. Он бежал. Бежал так, как не бегал никогда в жизни, превосходя свои собственные пределы. Но и ему пришлось остановиться. Почему? Потому что он увидел, как из его груди вдруг высунулась рука. И в руке этой было сердце. Его сердце.

Пальцы сжались, и алый сок покатился меж них, капая на землю. Последний из воинов замертво рухнул на землю.

А за его спиной стояла едва различимая в ночной тьме фигура. Силуэт казался целиком чёрным, видны были лишь два глаза, полыхавшие от нескрываемой жажды крови, да красные волнистые локоны, трепыхавшиеся на ветру.

* * *

— Подъём!!!

— А, что, кого, за что?

Я резко принял сидячее положение. И тут же скривился от боли в груди. Подъём, да… Вполне ожидаемо, всё-таки у нас тут школа боевых искусств. Так, и что дальше? Сорок пять секунд на одевание, строевая подготовка? Хотя вряд ли, я ведь не в армии.

Я осмотрелся вокруг. Мои соседки по комнате неспешно поднимались и начинали одеваться. Никакой спешки. Выходит, порядки тут не такие уж строгие. Так, а мне тоже надо вставать?

— Ты-то лежи, Кирао, — опередила мой вопрос одна из девушек. — Сенсей сказал, что допустит тебя к тренировкам не раньше чем через две недели. Отдыхай пока, а на завтрак тебя позовут. До столовой-то ты, надеюсь, дойдёшь? Если не дойдёшь, скажи, мы тебе сюда принесём, — добавила она с добродушной улыбкой.

Вы посмотрите, какие все добрые. Прямо в параллельный мир попал. Хотя постойте, я ведь и в самом деле в другом мире.

— Дойду, не переломлюсь, — пробубнил я в ответ.

— Ну, как знаешь. Мы пошли.

Вскоре я остался один. Когда в спальне вновь стало тихо, я откинулся на подушку. Отдыхать так отдыхать, я не против. Странный был сон...

Глава 3. Пристрелите меня

Три дня спустя…

Обычный день, обычные тренировки. Одни ученики отрабатывают удары, другие сражаются друг с другом в дружеских спаррингах. Мертио, как и всегда, молча наблюдает за происходящим, привычно подмечая слабые стороны и ошибки своих подопечных и не упуская никого из виду.

— Сенсей!

Мужчина повернулся на голос. Это была Кирао, стоявшая неподалёку всё в том же рваном платье и всё так же босиком.

— Кирао? Ты уже можешь ходить?

— Да. И я хочу повторить тот проверочный бой, — уверенно заявила девочка.

— Что?! — Учитель невольно поднял брови от удивления. — Повторить?

— Ну да. В тот раз я была вся побитая, так что вам вряд ли удалось оценить меня по достоинству.

— Так ты и сейчас побитая. Я же тебе сказал: две недели, не меньше. У тебя переломы, знаешь ли.

— Я в порядке. — С этими словами Кирао ударила себя кулачком в грудь, в то самое место, прикосновения к которому ещё недавно вызывали болезненные вскрики.

Учитель задумчиво потёр подбородок.

— Сомневаюсь, что ты могла так быстро восстановиться, но раз уж ты в этом так уверена… Но смотри — не зажившие до конца раны в бою могут снова открыться, и ты снова надолго сляжешь в кровать.

Девочка смотрела на него всё тем же уверенным взглядом, не отводя глаз.

— Ох, ну что с тобой поделать… Харти!

— Да, сенсей! — Юноша тут же появился рядом, словно вырос из-под земли.

— Сейчас ты повторишь свой поединок с Кирао.

— С Кирао? Но ведь она ещё не оправилась! Вы опять заставляете меня избивать раненого человека? Это жестоко, сенсей!

Учитель смерил его строгим взглядом.

— Закончив своё обучение в этом додзё, ты можешь оказаться на настоящей войне. И тогда тебе придётся добивать не то что раненых, а даже неподвижно лежащих на земле противников, неспособных сопротивляться. Излишняя жалость может сослужить тебе плохую службу. Так что перестань ныть и выходи на позицию. К тому же Кирао заявляет, что…

Бах!

Харти отлетел назад и повалился на землю.

— Эй, Кирао, ты что творишь?! — недовольно воскликнул он, держась за ушибленный нос. — Сенсей ведь ещё не дал команды драться!

— В настоящем бою никто не даст тебе сигнала к началу! — прокричала в ответ девочка и снова бросилась в атаку. Харти подскочил на ноги и изготовился к бою.

Завязалась схватка. Оба противника обменивались ударами, не давая друг другу передышки. И похоже, что Кирао не врала: она и впрямь отлично двигалась, на порядок быстрее и собраннее, чем в день своего появления. Ей удалось невероятно быстро встать на ноги. Наверное, таково было действие демонической крови.

Конечно, этот бой нельзя было назвать профессиональным. Всё же оба противника были совсем ещё детьми. Из них двоих Харти был чуть старше и уже почти год проходил здесь обучение, так что вполне ожидаемо преимущество было на его стороне, и всё же его соперница совсем не выглядела лёгкой мишенью.

— Ну и как она вам, сенсей? — Одна из учениц присела на скамейку рядом с учителем и присоединилась к нему в наблюдении за боем.

— Неплохо, очень даже. Её движения быстры и точны, в природной ловкости ей не откажешь. Конечно, драться она совсем не умеет, но вот ума ей не занимать. Видела только что? Едва Харти занёс руку для удара, она заранее отклонилась в сторону. Хоть и неумело, но всё же читает намерения врага и подстраивается под них.

...

— А вот сейчас провела финт, сделав ложный выпад одной рукой и ударив другой.

…

— Погляди-ка, взяла и швырнула песок в лицо. Надо будет её за это отчитать. Умная девочка. Даже слишком умная для своих лет. Особенно эта её мудрость о том, что «в реальном бою никто не даст сигнал к началу». Не терпится увидеть, что за боец из неё вырастет.

Как раз в этот момент Харти пригнулся, намереваясь сделать подножку, Кирао же в ответ нацелилась ногой ему в лицо. И тут…

— Ааа!

Мальчик не только пропустил столь прямой и предсказуемый удар, но ещё и в ужасе стал отползать назад.

Учитель прищурился и присмотрелся, пытаясь понять, что же произошло. Неужели эта девочка уже может пользоваться какими-то демоническими техниками и смогла внушить своему противнику ужас?

— Что такое, Харти?

— С-сенсей! У н-неё… т… тр… трусиков нет!

Ах вот оно что… Учитель произвёл движение, которое в другом мире принято было называть фейспалмом. И правда ведь, когда он несколько дней назад осматривал Кирао, на ней и правда не оказалось ничего, кроме того рваного платья. И для юного и наивного Харти это оказалось настоящим шоком.

Но вовремя взяв себя в руки, он прокашлялся и принял вид, явно намекающий на то, что сейчас будет прочитана очередная лекция.

— Харти, в будущем тебе предстоит столкнуться с самыми разными типами врагов. Среди них будут и те, кто попытается вывести тебя из равновесия своей красотой. Твой разум должен быть стойким и не поддаваться на подобные уловки. Прямо сейчас ты потерял концентрацию и позволил себя ударить. В реальном бою это может стоить тебе жизни! Ты понял меня?

— Д-да, сенсей! Я обязательно исправлюсь!

— И всё же это не дело. Кирао, нужно купить тебе нормальную одежду.

— У меня денег нет, — озадаченно проговорила девочка. Похоже, это происшествие её ничуть не смутило.

— Ничего. Женщина, что привела тебя сюда, немного переплатила. Так что я возьму излишки этих денег и мы с тобой сходим в лавку портного. Собирайся.

— Чего мне собираться, я и так готова.

— Ну, тогда пошли. Вот только… Давай-ка сначала пройдём ко мне в комнату.

Не выказывая возражений, Кирао молча последовала за ним. Оставшись наедине, учитель порылся в одном из выдвижных ящиков и выудил оттуда бутылочку с какой-то жидкостью.

— Вот.

— Что это?

— Краска для волос. Ты ведь уже заметила, что твоя красная причёска вызывает у людей не самую дружелюбную реакцию?

— Ага, есть такое…

— Так что, пока ты в городе, тебе следует скрывать настоящий цвет твоих волос. Пойдём в баню, там есть тазы и вода в достатке.

Спустя полчаса Кирао вновь стояла в комнате наставника и смотрела на себя в зеркало. Чёрный. Пожалуй, один из самых распространённых цветов. По крайней мере, в её прежнем мире.

— Ну как, нравится?

— Сойдёт, — кротко ответила девочка. Не то чтобы её волновали подобные вещи. Чёрный, значит чёрный. И вообще, она ещё не в том возрасте, чтобы всерьёз беспокоиться о своей внешности.

— Хотел бы я найти для тебя хотя бы обувь, но в додзё вряд ли найдётся подходящий размер. Тут подходит только Келли, но она сама из небогатой семьи, и не думаю, что у неё отыщется вторая пара.

— Не страшно, дойду и так, — безразлично ответила Кирао.

— Ну что ж, раз ты сама так говоришь, тогда пошли.

* * *

Синхалия, столица королевства. Прежде я выбирался за стены дворца лишь раз, когда меня вели в додзё, но тогда я был не в том состоянии, чтобы глазеть по сторонам. Так что сейчас самое время.

Итак, что мы имеем? Имеем типичный средневеково-фэнтезийный город. Дома из дерева и камня. Один, максимум два этажа. Небоскрёбов тут не водится. Дороги в большинстве мест вымощены каменной плиткой. Она довольно ровная, так что даже босиком можно ступать без проблем.

Вокруг ходят люди. Да, люди. Эльфов, дворфов, зверолюдей и прочих экзотических тварей замечено не было. Если они и существуют в этом мире, то в этом королевстве их определённо не водится.

Одежда здесь… скажем так, вполне обычная. На мужчинах простые и практичные штаны и рубахи, на женщинах платья. И если в моём мире в то время дамы носили исключительно закрытые платья до пят, то здесь не было редкостью увидеть юбку до колен, открывающую взор на прелестные женские ножки.

Разница между простолюдинами и благородными явственно чувствуется, но даже вторые одеваются вполне адекватно. Клоунских нарядов из средневековых времён моего мира вроде чулок или панталонов замечено не было.

Вместо автомобилей, понятное дело, лошади и повозки.

На меня, надо заметить, прохожие неприкрыто пялились. Ну да, хоть я и скрыл свой запретный цвет волос, но вот рваное платье и босые ноги неизбежно привлекали подозрительные взгляды. Особенно с учётом того, что мой спутник, которого, наверное, большинство принимало за отца, одет был вполне сносно. Интересно, что они себе навоображали, глядя на нашу парочку? Что он какой-нибудь садист или извращенец, заставляющий свою дочурку разгуливать по городу в подобном виде?

Проходя мимо одного из зданий, я остановился. Белая, ещё не выцветшая штукатурка, острая треугольная крыша, символ на стене в виде посоха с замысловатым навершием и двух растущих из него крыльев. Выполнен из блестящего серебристого материала. Уж не из серебра ли?

— Интересно? — спросил учитель, заметив моё любопытство. — Это церковь Сахида, верховного божества, которому поклоняются все люди в Архонии. Не видела таких прежде?

— Не-а. Я же всю жизнь во дворце просидела.

— Хотела бы побывать внутри?

Не то чтобы меня интересовали такие глупости, как поклонение выдуманным богам. Но, если так подумать, в этом средневековом мире религия должна иметь немалый вес в обществе, а значит, будет не лишним познакомиться с ней поближе.

— А меня туда пустят?

— Ну, цвет твоих волос мы скрыли. Одежда… Тоже не страшно. Всё же перед нами не центральный собор, а скромная церквушка. Двери таких заведений открыты для всех желающих. Но всё же давай сначала оденем тебя, а уже потом займёмся экскурсиями.

Я не стал спорить и двинулся дальше вслед за наставником.

— Кстати говоря, сенсей, — решил я снова завязать разговор спустя несколько минут. — Что скажете насчёт моего первого боя?

— Ну, при твоём возрасте и навыках рано делать какие-то выводы, но двигаешься ты неплохо и быстро соображаешь. Думаю, у тебя есть потенциал. Вот только сделаю одно замечание. Насчёт того приёма, когда ты подцепила ногой и швырнула в Харти горсть песка.

— А? Что-то не так?

— Конечно, в реальном бою, где на кону стоит жизнь, все средства хороши, но у нас в додзё такие грязные приёмчики не приняты. Конечно, всевозможные финты и уловки — неотъемлемый элемент любого боевого искусства, но в наших стенах мы пользуемся только возможностями собственного тела. Так что чтобы это было первый и последний раз, поняла меня?

— Как скажете, сенсей.

Сначала мы прошли через жилой район, потом пересекли рынок, заставленный палатками и прилавками, и наконец, добравшись до торгового района, остановились перед дверью лавки, вывеска на которой красноречиво давала понять, что перед нами не что иное, как магазин одежды. Наставник снова заговорил.

— Я слышал, до прибытия в моё додзё ты жила в королевском дворце. Не знаю, как ты там одевалась, но отныне про богатые наряды можешь забыть. Товары в этой лавке довольно дешёвые и невзрачные, но качество на уровне. Надеюсь, ты не будешь ныть из-за этого?

Ой, да очень надо. Ты вообще видел, в чём меня сюда привели? Хотя не скрою, живя во дворце, шмотки я носил совсем недешёвые. Не то чтобы меня так баловали, просто другой одежды там в принципе не имелось. Не будут же слуги специально ради моей персоны делать крюк и заворачивать в дешёвые кварталы, чтобы купить подходящую моему статусу одежду.

Да я, собственно говоря, и в прежней жизни одевался преимущественно в секонд хенде и носил что попало, лишь бы срам прикрыть, так что дешёвой одеждой вы меня не испугаете.

Мы вошли внутрь. Передо мной предстал обычный такой магазинчик с вывешенными вокруг образцами одежды. Как и говорилось, местечко было не из дорогих, так что никто не подбежал к нам с вопросом «подсказать вам что-нибудь?», к которому я так привык в своём мире. Ну да оно и к лучшему. Я и сам в состоянии выбрать себе одежду.

Итак, мне нужно что-нибудь, прикрывающее срам и не стесняющее движений. Кстати говоря, только сейчас понял, что в додзё, вопреки ожиданиям, не было строгой униформы, и каждый одевался как хотел. А я уж было подумал, что нас всех принудительно оденут в тот же карате-стайл, что и у наставника.

Немного побродив по магазину, я выбрал чёрную майку и чёрные же обтягивающие лосины. Сенсей мой выбор одобрил, сказав, что такая одежда отлично подходит для тренировок. Кроме этого, тут же мы прикупили несколько комплектов носков и трусиков, а в другой лавке неподалёку подобрали мне простенькие кожаные ботинки на шнуровке. В бюстгалтерах я пока что не нуждаюсь, не дорос ещё.

Закончив с покупками, сенсей, как и обещал, повёл меня в церковь. Миновав на обратном пути несколько кварталов и добравшись до примеченного мной белого здания, мы распахнули двустворчатые двери и вошли внутрь.

Внутри меня встретила… церковь. Типичная классическая церковь, ничего особенного или неожиданного. Хорошо освещённый высокими окнами зал, проход в полтора метра шириной по центру, деревянные скамейки по бокам, за которыми с преисполненным спокойствия и умиротворённости видом сидела пара прихожан. В конце трибуна для выступлений главного шарлатана. По углам две статуи, а в центре дальней стены, аккурат за трибуной, крупное изображение, надо понимать, местного божества.

На последние два пункта я обратил особое внимание. Статуи изображали классических ангелов, не шибко отличавшихся от тех, что я не раз видел в третьих героях и множестве других игр и произведений. Крепко сложенные мужики с мечами и пышными крыльями за спиной, одетые в майку и набедренную повязку. Картина на стене изображала бородатого беловолосого старца с такими же крыльями, разве что одеждой ему служил длинный белый балахон, а в руке он держал посох — тот самый, изображённый на стене перед входом.

В этот момент наше одиночество было нарушено.

— Приветствую вас, — произнёс мягкий женский голос.

Очередной неотъемлемый элемент любой уважающей себя церкви — монашка. Стройная и вполне симпатичная. В отличие от привычных в моём мире чёрных одеяний, её ряса была серого цвета.

— Эта замечательная малышка — ваша дочь? — спросила она у наставника.

— Нет, ученица. Она ещё ни разу не была в церкви, вот я и решил показать ей, что тут да как. Мы как раз проходили мимо.

— Верное решение. Чем раньше ребёнок узнает и начнёт чтить всевышнего, тем лучше. Как тебя зовут, девочка?

— Кирао.

— Кирао, тебе известно, кто такой Сахид?

Так, главное сейчас — взять волю в кулак и обойтись без подколок и оскорблений. За такое и в моём цивилизованном мире можно было по голове получить, а тут и подавно.

— Нет. Кто это?

— Верховное божество, создатель и вечный защитник всей Архонии, подаривший жизнь всем населяющим её существам, от людей до насекомых. Даже сейчас он наблюдает за нами и оценивает наши дела и поступки.

— Наблюдает? А он меня не прибьёт, если я что-нибудь не так сделаю?

— Ну что ты. Сахид — милостивый бог. Он одинаково любит всех обитателей этого мира, и уж точно не станет карать столь юное создание. Но вот повзрослев, ты должна будешь следить за тем, насколько чисты и благородны твои поступки и помыслы.

И вот так она подвела разговор к интересующей меня теме.

— Любит всех? Даже демонов?

Как же быстро с твоего лица сошла улыбка, святая сестра.

— Демоны — создания из иного мира. Они несут с собой лишь зло и разрушение. Их существование противно нашему богу и всему этому миру. К ним не может быть никакой любви и сострадания. Храбрые рыцари королевства изо дня в день разыскивают и уничтожают этих порождений зла, обеспечивая безопасность мирных жителей.

— Ясно… А, вот ещё что вспомнила. Мне рассказывали, что есть люди с красными волосами, несущие в себе демоническую кровь. Что насчёт них? Они считаются жителями нашего мира или пришельцами из иного?

Если я хотел этим вопросом поставить монашку в тупик, мой план не удался. У служителей церкви, похоже, были заготовлены шаблонные ответы на любые вопросы касательно демонов.

— Хоть тела таких людей и родились в нашем мире, но их души уже поглощены злом. Такие демоны особенно страшны из-за их способности прикидываться одними из нас. Они двигаются и разговаривают как мы, и даже имитируют поведение прежних носителей захваченных тел. Но их природа неминуемо превращает их в преступников и убийц, поэтому церковь Сахида учит не допускать появления таких чудовищ на свет и при первой же возможности даровать им безболезненное забвение.

Ну, чего-то подобного стоило ожидать. Я бы скорее удивился, если бы служительница церкви заявила, что демонов надо любить и относиться как к равным. Вот только её аргументы — откровенная чушь. Я — это я, и за первые пять лет своей жизни меня не посетил ни один необоснованный приступ агрессии. Да и обоснованных было сильно меньше, чем заслуживало моё окружение. Может, пагубное влияние крови проявится в будущем, уже во взрослом возрасте? Может и да, но что-то мне подсказывает, что нет. И религиозные фанатики — последние, к чьему мнению я стану прислушиваться в таких вопросах.

Оставалось прояснить ещё один вопрос.

— Это и есть Сахид? — Я указал пальцем на гигантскую картину.

— Верно, таков облик, в котором он является людям. А те статуи, что ты видишь по бокам — это ангелы, верные слуги и воины Сахида, вместе с ним блюдущие покой нашего мира. Скажи, Кирао, не хочешь ли ты приобрести символ нашего божества?

С этими словами монашка достала из кармана небольшой серебристый предмет — тот самый символ крылатого посоха на цепочке. Если так подумать, мне уже доводилось их видеть. Такие носили некоторые слуги и посетители дворца, да и на учениках додзё они пару раз промелькнули.

— Этот кулон станет свидетельством твоего поклонения Сахиду и будет защищать тебя на твоём жизненном пути.

— Надо понимать, вы их не задаром раздаёте?

На лице девушке промелькнуло удивление. Я что, ляпнул что-то не в меру умное для пятилетней девочки? Впрочем, она быстро взяла себя в руки и вернула лицу прежнюю умиротворённую улыбку.

— Серебро — довольно ценный материал. Да и работа ювелиров должна быть оплачена: ведь им, как и всем живым людям, нужно есть и кормить семьи. Поэтому, как бы ни хотелось, мы не можем раздавать их бесплатно. Считай эту плату знаком твоего уважения к божеству.

— Извиняйте, но с деньгами у меня беда. Даже на мою одежду сенсею пришлось раскошеливаться из собственных сбережений.

— Ничего страшного. Сахид наблюдает за всеми людьми, носят они кулон или нет. Но когда подрастёшь и начнёшь сама зарабатывать деньги, не поскупись и купи себе один такой.

— Ага, непременно.

На этом мы закончили осмотр религиозных достопримечательностей и вышли на улицу.

— Ну как тебе? — спросил учитель.

— Ничё так, — сухо ответил я, хотя мысленно был занят обработкой полученной информации.

А поразмыслить было над чем. Главным образом — над изображениями Сахида и его ангелов. Седобородый старец в белом балахоне и служащие ему ангелы с белоснежными крыльями. Не находите подозрительным, что Мерилонская вера настолько совпадает с христианством из моего прежнего мира?

Да, люди в обоих мирах живут одинаковые, но уже в архитектуре и дизайне одежды наблюдаются заметные отличия от земного средневековья, а уж культура и подавно должна быть совсем другой.

Разница, конечно, имеется: в местной церкви я не увидел ни крестов, ни распятий, ни упоминания Христа или кого-то на него похожего, но вот сам образ бога и ангелов взят буквально под копирку.

Погружённый в эти размышления, я не заметил, как мы дошли до ворот додзё. Оказавшись внутри, учитель повернулся ко мне:

— Итак, Кирао, с этого момента официально начинается твоя новая жизнь. Предупреждаю — мои тренировки суровы. Не каждый их выдерживает, и многие сбегают уже в первую неделю. Ты будешь выкладываться на пределе своих возможностей, только так ты сумеешь стать первоклассным бойцом. Готова ли ты к этому?

— Как-нибудь переживу, — ответил я. Сбегают, говоришь? Ага, было бы мне куда бежать. Давай показывай, что у вас тут за лютые методы образования.

* * *

Неделю спустя…

— Хааа, хааа…

Я валяюсь на земле, тяжело дыша. Всё тело болит, с меня градом льётся пот. В голове лишь одно желание: кто-нибудь, пристрелите меня! Хотя не стреляйте, я щас сам помру!

Я думал, что пять лет назад попал в ад. Как же я был наивен. В настоящем аду я оказался ровно неделю назад. Наворачивание кругов вокруг плаца, поднимание каменных гантель, отжимания, приседания, подтягивания. И не каких-нибудь тридцать минут, а по несколько часов в день без перерыва. Затем тренировки: отработка ударов и блоков, изучение стоек, спарринги с учениками и сенсеем. Это ещё несколько часов. С перерывами на еду и туалет, и лишь в конце дня даётся несколько часов на личные дела.

Физические нагрузки… Да в прошлой жизни я слова-то такого не знал! От армии откосил, несколько лет проработал офисной крысой. Напрягаться если и приходилось, то разве что в школе на уроках физкультуры.

А тут адские тренировки часами напролёт без выходных. Я-то надеялся, что, попав в новый мир, обрету какую-нибудь магическую силу и буду без напряга выкашивать врагов молниями и фаерболлами, а тут такое…

Помнится, я там недавно жаловался на побои, что пришлось терпеть во дворце. Ах, как это мило, называть побоями те нежные оплеухи и подзатыльники, от которых оставалось разве что лёгкое покраснение на коже. Здесь меня ежедневно лупят ногами, коленями, локтями и кулаками, причём с нешуточной силой.

И я начинаю всерьёз думать, что во дворце было не так уж и плохо. Перспектива прожить всю жизнь бесполезным нахлебником уже не кажется такой уж безнадёжной. Даже с отсутствием уроков и развлечений я готов смириться, лишь бы оказаться подальше от этого ада на земле.

Есть, конечно, и положительные стороны. И главная из них заключается в кардинально противоположном отношении к моей персоне. За эту неделю я успел познакомиться со всеми учениками додзё, которых набиралось чуть больше двух десятков, и ни один из них не смотрел на меня с тем презрением, к которому я так привык во дворце. Все как один оказалисьдружелюбными ребятами, которых, казалось, совершенно не волновала моя порченая кровь.

А о тех, кого она всё же волновала, сенсей позаботился ещё в первый день.

«Пока вы находитесь на территории моего додзё, я не допущу, чтобы кто-то из вас судил других по внешнему виду. Что бы ни говорила церковь, отношение к людям должно определяться по их словам и поступкам. И если я узнаю, что кто-то из вас посмел навредить Кирао из-за цвета её волос, этот человек в тот же день перестанет быть моим учеником и навсегда покинет эти стены».

Примерно такую речь он задвинул, и желающих спорить и идти против слова сенсея что-то не нашлось.

Само собой, временами они не могли сдержать любопытства и начинали допрашивать меня на тему моего демонического происхождения, но мне особо нечего было им рассказать, так как я и сам ничего толком не знал. На данный момент все, включая наставника, были уже в курсе двух моих отличительных черт — быстрого заживления ран и нечеловеческого метаболизма.

Заметил я ещё одну странность. По опыту из моей прежней жизни, когда большая группа людей, не связанных общими идеями, насильно запирается в замкнутом пространстве, будь то школа, армия или тюрьма, непременно возникает такое явление, как дедовщина. Сильные собираются в стайки и начинают угнетать слабых. Бить, вымогать деньги или просто издеваться.

Здесь такого и в помине не было. То ли ученики попались воспитанные как на подбор, то ли слово сенсея имеет в этих стенах такой большой вес, но никто здесь и не думал наезжать на тех, кто не способен ответить. Ну, оно и к лучшему.

Так как здесь собрались ученики самых разных возрастов, заниматься все вместе мы, понятное дело, не можем, поэтому обитатели додзё оказались распределены на несколько групп.

В моей состоят три человека: я, Харти и Келли. Нам с Келли по пять лет, Харти на год старше.

Этого паренька вы уже знаете. Неуверенный в себе и впадающий в смущение от каждого пука. Сказал бы я, что он добрый, но это определение в той или иной степени подходит всем обитателям этого места.

Одно из правил додзё гласит, что все ученики должны быть дружны друг с другом и относиться к своим соратникам как к равным. Любые конфликты и недопонимания решаются мирным путём или вмешательством сенсея. Так что всякое хулиганьё и гопота здесь, надо понимать, надолго не задерживается, независимо от того, как много денег заплатили их родители за обучение.

Хотя последнюю деталь можно опустить. Секция рукопашного боя — не то место, куда богатенькие аристократы захотят отдавать своих любимых чад. Они предпочтут нанять им тренеров более полезных навыков вроде фехтования. Так что в этом додзё обучаются в основном дети из бедных семей, среди которых я являюсь единственным исключением.

Келли — милое светловолосое создание одного со мной возраста. Донельзя любопытная, она уверенно занимает первенство в количестве устроенных мне допросов, как про сидящего внутри меня демона, так и про мою жизнь во дворце.

Про наставника я уже рассказывал. Приятный, заботливый и в то же время крайне строгий мужик. Зовут его Мертио, хотя толку от этой информации немного — всё равно в этих стенах все зовут его сенсеем и никак иначе.

Но вернёмся к моей проблеме. Несмотря на все плюсы, мне здесь совсем не нравится. И я должен сделать выбор. Вы спросите, какой ещё выбор? Ведь путь назад для меня закрыт, а кроме этого додзё податься мне некуда, разве что попрошайничать у церкви. Но в это адское место меня привели мои собственные необдуманные действия, и я не хочу провести всю жизнь в сожалениях о совершённых глупостях.

Поэтому я должен убедить себя, что не зря здесь оказался. И есть лишь один фактор, способный переменить моё мнение. И пришло время решить этот вопрос. С трудом поднявшись на ноги, я поплёлся разыскивать босса.

Он обнаружился возле группы учеников-десятигодок, отрабатывающих какие-то незнакомые мне приёмы.

— Сенсееей, — протянул я, еле размыкая губы. Наверное, примерно так говорят зомби. Да и двигаются и выглядят они так же, как и я сейчас. А может, я уже давно помер и стал одним из них? Хотя, будь я мертвецом, мне, наверное, не было бы так хреново.

— Да, Кирао, чего хотела?

Как всегда спокоен, приветлив и невозмутим.

— Можно вас кое о чём попросить?

— В разумных пределах.

— Я… ну… это… как бы… хочу научиться читать.

— О? — Учитель не смог скрыть удивления. — Такое желание в твоём-то возрасте? Большая редкость. И что же сподвигло тебя на это?

— Ну, во дворце мои ровесники к этому времени уже вовсю занимались чтением, а вот меня учить никто и не думал. Но знания лишними не бывают, ведь так? На одних боевых искусствах далеко не уедешь. У нас в любом случае есть несколько свободных часов в день, так что я хотела бы посвятить их чтению.

— Твой недетский ум не перестаёт меня удивлять. Что ж, твоя просьба вполне разумна. Нет, она не просто разумна, она более чем похвальна. Нагрузка на разум расслабляет тело, а физический труд очищает разум. Одно взаимодействует с другим. Анна!

— Да, сенсей? — Уже взрослая светловолосая девушка прекратила отработку движений и повернулась к нам. Ну, взрослая по меркам этого места. На вид ей лет семнадцать.

— Кирао желает обучиться чтению. Не поможешь ей в этом?

— Чтению? В пять лет? — присвистнула Анна. — Уж не знаю, какая муха тебя укусила, но не смею препятствовать твоим благородным порывам. В таком случае, могу я закончить тренировку на сегодня?

— Да, время уже позднее. Ты свободна.

— Ну, тогда пойдём в библиотеку.

О, так тут и библиотека имеется? Значит, не придётся далеко ходить за книгами. Донельзя воодушевлённый, я последовал за старшей.

Библиотека… Ну как вам сказать. Крохотная комнатушка с небольшим шкафчиком, на полках которого насчитывается десятка два книжек.

— Давай возьмём вот эту, я как раз её недавно дочитала и оставила здесь. Вдруг ещё кого-нибудь заинтересует? — Анна взяла с полки какую-то книгу и уселась на пол. Я сел рядом. — Итак, не будем далеко ходить и начнём с названия. Вот это буква Л.

Мда, оптимальным вариантом было бы записать соответствия местных букв и уже известного мне алфавита из моего мира, а потом выучить их в спокойной обстановке. Вот только бумага здесь стоит недёшево, и кому попало для чего попало её не дают. К тому же, если начну при свидетелях рисовать неизвестные этому миру каракули, то на меня посыпется новый град вопросов. В общем, придётся отбросить эту идею и положиться на свою память.

Анна тем временем продолжала:

— Вот это Ю, это Б, дальше идёт О, В и, наконец, мягкий знак. Теперь попробуй прочитать слово целиком.

— Лю… бовь?

— Умничка!

— И что это за книга такая?

— Безответная любовь графа Монсуа. Ах, ты просто обязана прочесть её! Эти чувства, эти эмоции! Страдания графа, чьё богатство и статус не помогли ему завладеть сердцем простолюдинки Изабеллы, а честное сердце не позволило взять её силой! Он так страдал, что на восьмом томе я просто разрыдалась в голос!

Ясно, ясно. Мыльная опера у нас тут, значится. Ладно, сделаю вид, что мне интересно, лишь бы у моей учительницы энтузиазм не пропал.

— Ну, давай двинемся дальше. Вот это буква Н…

Так мы провели остаток вечера. Анна со всей ответственностью подошла к поручению сенсея и не отходила от меня, пока не убедилась, что я с горем пополам запомнил каждую букву и могу, пусть и медленно, но самостоятельно разбирать слова и предложения.

Естественно, читать ту ересь, что она мне подсунула, я не собираюсь. И вообще не планирую тратить время на развлекательное чтиво.

Помнится, в детстве — имеется в виду не это, а прошлое моё детство — родители всячески препятствовали моим попыткам поиграть на компьютере или посмотреть аниме, бесконечно повторяя: «Развлекаться будешь, когда встанешь на ноги. Сейчас для тебя главное — учёба».

Тогда я считал это бредом. Не важно, молодой или взрослый, человек должен отдыхать, иначе непременно съедет с катушек. Теперь же я считаю иначе. Что же получается, моё мнение изменилось? Нет, дело не в этом. Просто я уже не ребёнок, несмотря на физический возраст моего тела. Я взрослый, оказавшийся в новом мире с нулевыми знаниями о нём, и прямо сейчас в моих интересах уделить максимум времени сбору информации, а отдаться во власть развлечений я смогу и потом.

Когда Анна ушла, я, насколько позволяла моя нынешняя скорость чтения, осмотрел заголовки всех имеющихся в наличии книг. И остановил выбор на томике под названием «История Мерилона. От основания и до наших дней». Не сомневаюсь, история страны, в которой я живу — отличный стартовый выбор. С этой книги и начну. И, покуда мне разрешено поглощать эти знания в неограниченных количествах, я, так и быть, стерплю все невзгоды этого места. Даже если полученные здесь навыки не пригодятся мне в жизни, уж из книг-то я наверняка смогу почерпнуть что-нибудь ценное.

С этими мыслями я взял книгу под мышку и отправился в спальню.

Глава 4. Новый мир

Додзё Гериоса Грога. Два десятка учеников тренируются и спаррингуются, рассредоточившись по обширному плацу. В одной из тренировочных зон стоят четыре человека. Взрослый мужчина и три ребёнка.

— Кирао, Келли, вам уже по десять лет. Харти, тебе одиннадцать. Полагаю, хватит вам концентрироваться на одних только боевых искусствах. Пора перейти на новый уровень мастерства.

Я тем временем осматривал место, в которое нас привели. Как я рассказывал ранее, тренировочный плац условно поделён на несколько обособленных участков, у каждого из которых было своё предназначение. Они не разделялись стенами или другими границами, но их без труда можно было различить по разным предметам и приспособлениям, расставленным на земле или на подставках. В нашем случае предметами для тренировки оказались стеклянные бутылки. Боюсь даже спросить, что мы с ними будем делать. Надеюсь, не отрабатывать сопротивляемость на случай попадания в отделение полиции?

Наставник тем временем продолжал:

— Мы, адепты стиля хиндзюцу, делаем упор на рукопашный бой, не используя ничего, кроме собственного тела. Но в реальной битве этого может оказаться недостаточно. Да, существует не один способ оборвать вражескую жизнь голыми руками. Можно свернуть противнику шею, перебить шейные позвонки, вырвать глотку, воткнуть палец глубоко в глаз. Но всё это актуально лишь для незащищённого врага. А что, если вашим противником окажется закованный в латы воин?

— Мы продуем вчистую, — не задумываясь ответил я.

— Вероятнее всего, так оно и будет, — кивнул сенсей. — Сколь бы сильными ни были ваши удары, пробить металлический доспех — почти непосильная задача. Но в этом додзё и во всём хиндзюцу не было бы смысла, если бы после долгих лет усердных тренировок мы оказывались бессильными, встретив подобного врага. А теперь переходим к главному. Помимо самого боевого искусства, в хиндзюцу существует три секретных техники, позволяющих превзойти пределы человеческих возможностей. И сегодня вы узнаете первую и, пожалуй, самую важную из них — призрачный удар. Внимательно наблюдайте.

Учитель подошёл к одной из стоек. На ней тоже стояла бутылка, но, в отличие от остальных, её защищал вертикально расположенный лист металла. Под нашими преисполненными внимания взглядами сенсей встал в стойку, глубоко вдохнул, отвёл правую руку назад. Ладонь выставлена вперёд, пальцы чуть согнуты.

— Хааа!

Резким выпадом он ударил по железному листу. Хотя нет, не ударил — рука остановилась, не дойдя до цели пару сантиметров. Лист, естественно, не шелохнулся. А вот стоявшая за ним стеклянная бутылка разлетелась вдребезги.

Убедившись, что никто из нас ничего не пропустил, наставник приступил к пояснениям:

— Призрачный удар позволяет напрямую повредить внутренние органы врага, минуя кожу, кости, доспехи и даже магические барьеры. Направьте его в сердце или мозг — и оборвёте жизнь врага одним ударом.

Ура! Так значит, местные рукопашники способны не только размахивать кулаками, но и применять сверхъестественные способности! Все эти пять лет страданий прошли не зря! Спасибо тебе, сраное высочество Актавия, что отправила меня сюда!

— И мы сможем это повторить? — изумлённо проговорил Харти.

— Успех зависит только от вас самих. А теперь слушайте внимательно. Всем вам уже известно, что такое духовная энергия человека. Вы способны чувствовать её внутри себя и концентрировать в определённых частях своего тела. Теперь вам нужно зайти дальше. Вы должны передать энергию в атакующую руку, затем высвободить её, заставить пройти дальше, после чего взорвать. Манекенами вам на этот раз послужат эти бутылки. Ваша задача — разбить хотя бы одну из них, не касаясь её рукой. Начинайте.

В этом мире люди обладают двумя разновидностями особой энергии. Одна из них — мана, применяемая для заклинаний, а другая — чак… тьфу, я хотел сказать, упомянутая выше духовная энергия. В отличие от маны, она присутствует в теле каждого человека, но чтобы почувствовать её и уж тем более ей овладеть, нужны долгие тренировки и превосходный контроль над собственным телом. Вообще, из-за специфичности этой энергии мало кто заморачивается её изучением и освоением. Исключения крайне редки, и хиндзюцу — одно из них.

Каждый из нас выбрал себе по одной стойке с бутылкой недалеко друг от друга. Итак… Нащупать энергию, сконцентрировать в руке, выпустить наружу и взорвать.

— Разенган!

Бутылка тут же разлетелась вдребезги. Ура, у меня получилось с первой же попытки!

…

Ага, два раза. Бутылка стояла на прежнем месте и смотрела на меня с покерфейсом.

У моих товарищей дела шли не лучше. Следующий час мы провели, развлекая бутылки своим беспомощным размахиванием руками. А потом повалились без сил. Ни одна бутылка даже не треснула.

Сенсей встал перед нами.

— Как вы уже заметили, использование духовной энергии быстро истощает организм. Поэтому не думайте, что в реальном бою сможете при помощи этой техники убивать врагов десятками. Даже с вашими неудачными попытками вас хватило всего на час, а полноценный призрачный удар измотает вас ещё быстрее.

— Но у нас ничего не получилось, — обречённо простонал Харти.

— Редко кому удаётся добиться успехов в первый же день. Обычно ученики разбивают бутылку на второй-третий день, не раньше. Отдохните, а затем продолжайте тренировку.

Да уж, ощущения такие, словно я и вправду провёл весь день за тренировками. Даже вставать не хочется.

Итак, не так давно мне исполнилось десять. То есть в додзё я провёл уже без малого пять лет. Моё тело постепенно привыкло к принятой здесь программе истяза… тренировок, и мне уже не хочется помереть в конце каждого дня. Мои физические параметры, как и навыки, ныне находятся на совершенно ином уровне. Думаю, в свои нынешние десять я без труда смог бы поколотить прежнего, тридцатилетнего себя.

Насчёт тренировок… Я бы расписал их во всех подробностях, вот только будет ли вам интересно это слушать? Движения, удары, стойки, дыхание — есть много всего, что я узнал и изучил за эти годы, но ничто из этого не выльется в интересную, душещипательную историю. Право, жизнь ученика додзё довольно скучна и однообразна.

Кроме тренировок, мы занимаемся ещё и работой по хозяйству. Оно и понятно: наём слуг нашей скромной обители не по карману, так что вся работа по дому лежит на плечах учеников. Уборка, стирка, готовка, подметание плаца — всем этим мы занимаемся по очереди, что-то вроде нарядов в армии.

Но это всё несущественно. На чём действительно стоит заострить внимание, так это на информации об окружающем мире, которую мне удалось раздобыть за это время, преимущественно из прочитанных книг. Несколько занимательных экземпляров обнаружилось в нашем скромном книгохранилище, но кроме него сенсей показал мне городскую библиотеку, в которой я проводил довольно много времени. Конечно, куда удобнее было бы покупать книги в лавках и читать их дома, но денег на карманные расходы нам здесь не полагается, а королевская семейка что-то не спешит меня финансировать, за исключением регулярной оплаты моего обучения.

Итак, приготовьтесь к длинной-предлинной стене текста. Приготовились? Начинаем.

Как вам известно, свой литературный путь я начал с книги об истории Мерилона. Не сказать, чтобы она оказалась слишком уж полезной. Королевство существует сколько-то там тысяч лет, за это время случилось многое. Бывали и восстания, и гражданские войны, и борьба за власть, и глобальные изменения свода законов, и, естественно, бесчисленные военные столкновения с соседями. Ситуация более-менее стабилизировалась пять веков тому назад, когда власть перешла к династии Архуров, что правит и по сей день. Да, Игнациус, Актавия и двое их детей являются прямыми потомками этой династии.

Архуры изобрели некое особое оружие, с помощью которого без труда избавились от политических конкурентов, прибрали к рукам власть в стране и установили абсолютную монархию.

Кроме Мерилона, в мире существуют и другие страны, но последнее время между ними царят довольно мирные отношения. И причина тому — демоны. Эти существа пришли в наш мир примерно пятьсот лет тому назад, и тут же стали главным бедствием, держащим в страхе всё население. Они регулярно появляются в наших землях и нападают на мирные поселения, убивая и поедая людей. Впрочем, совсем без войн и конфликтов не обходится: всё же люди остаются людьми, и никакая внешняя угроза не заставит разные народы внезапно подружиться и забыть обо всех разногласиях.

Уже заметили странность? Если нет, повторю. Демоны впервые были замечены в этом мире пять веков назад. И ровно столько же времени королевством правит династия Архуров. Совпадение? Существует ли какая-то связь между появлением демонов и изобретением этого таинственного супероружия? Вот только толку сейчас гадать... Можно сходу напридумывать сотню теорий, каждая из которых будет иметь право на существование. На данный момент у меня слишком мало информации, так что опустим пока этот момент.

Откуда они пришли, как размножаются, какие цели преследуют — неизвестно. Известно лишь, что они делятся на три разновидности.

Первая — обычные, или низшие демоны. Неразумные звери, что бездумно бросаются на людей, едва их завидев. Хоть такой демон и сильнее среднестатистического солдата, но их можно победить, если взять числом или выставить против них опытного мастера. Какой-то определённой формы у них нет. Встречаются разные виды, кардинально отличающиеся строением организма. Встречаются даже человекоподобные особи, способные пользоваться простейшим оружием вроде мечей и топоров.

Вторая — высшие демоны. Встречаются крайне редко, и молитесь, чтобы тем, кому всё-таки не посчастливилось их повстречать, оказались не вы. По своим параметрам многократно превосходят низших собратьев. Они сильны, быстры, разумны и обладают уникальными для каждого способностями. Если верить написанному в той книге, то один высший демон в состоянии выкосить целое войско, и мало кто из людей способен им противостоять.

Ну и третий — Архидемон. Как понятно из названия, повелитель всех прочих демонов. Абсолютное, высшее существо. По силе, возможно, сравним с самим богом. Если он решит лично возглавить наступление, то человечеству неминуемо придёт каюк. Одно радует: никто и никогда его не видел, и его существование вполне может оказаться не более чем легендой.

Люди под защитой доблестных воинов и магов против демонов, возглавляемых Архидемоном. Мда уж… Если я ожидал от нового мира оригинального сеттинга и интересного сюжета, придётся закатать губу.

Ну и о боге, которого я только что упомянул. Как вы уже знаете, в этом мире поклоняются божеству по имени Сахид. Если судить по изображениям, что я видел в церквях, то он не так уж сильно отличается от самого популярного бога из моего мира. Белоснежная роба, светлые волосы и борода, крылья за спиной. Как и Архидемон, вполне может оказаться лишь плодом людского воображения.

Правда, такого понятия, как атеизм, здесь не существует. В этом средневековом обществе вера в бога абсолютна и непреложна. Радует то, что вера эта довольно мирная. Местная история не знала ни инквизиции, сжигающей еретиков на кострах, ни крестовых походов, ни иных проявлений агрессии со стороны церкви.

Прочие страны, кстати говоря, поклоняются тому же Сахиду. Других верований, по крайней мере на этом континенте, замечено не было. А что там за океаном… Ну, местные технологии пока не дошли до того, чтобы покорять водные просторы, да и не то чтобы особо стремились к этому, так что о существовании другой земли и других народов ничего толком не известно.

Ну и раз уж мы заговорили о демонах, то никак не можем обойти стороной самого интересного их представителя. То есть меня. Тут мне тоже удалось разузнать кое-что интересное. В столкновениях с демонами нередки случаи, когда пара капель их крови ненароком попадает в рот кому-нибудь из солдат. И ничем хорошим это не заканчивается. Для большинства людей кровь демона — смертельный яд, и отправка на тот свет наступает в течение нескольких минут, причём процесс этот довольно мучительный.

Бывает и такое, что человек выживает, но теряет рассудок и бросается на своих союзников. То есть, начинает вести себя как самый обычный демон. Лекарство от этого безумия до сих пор не найдено, так что заражённых либо пускают на опыты, либо держат в клетках, либо (чаще всего) просто убивают.

Но есть одно исключение. Если этой крови нахлебается беременная женщина, то с ней самой ничего не случится. Кровь передастся растущему внутри неё организму. Вот только такие дети, как правило, появляются на свет мертворожденными, да и сами матери редко переживают роды.

Ну а теперь к главному. В очень, очень, ооочень редких случаях человеку, наглотавшемуся этой гадости, удаётся сохранить и жизнь, и рассудок. Волосы людей, чьи тела смогли адаптироваться к демонической крови, окрашиваются в красный, и такие особи, хоть и стараются выдавать себя за обычных людей, то и дело становятся источниками проблем и неприятностей. История знает множество убийц, маньяков, безумных учёных и правителей, развязавших кровопролитные войны, обладавших теми самыми красными волосами.

Ну, ребята, могу вам сказать, что тут замешана никакая не магия, а банальная психология. Если всю жизнь смотреть на человека, как на говно, называть его мерзостью и отродьем и всячески портить ему жизнь, то едва ли он вырастет доблестным героем и защитником слабых. Я тоже часто задаюсь вопросом, кем же вырасту я сам.

Таких людей все окружающие боятся и ненавидят, в связи с чем мало кому из них удаётся дотянуть до пенсии. Чаще всего их убивают ещё в детстве, а если кому и удаётся выбить себе право на жизнь, попытки избавиться от них не прекращаются. Прирезать в тёмном переулке, отправить на безнадёжную войну, ложно обвинить в преступлении и приговорить к казни — всех грязных способов и не счесть.

Выживают чаще всего либо детки дворян, до которых так просто ручонки не дотянешь, либо те, чьи родители догадались оперативно покрасить им волосы.

В общем, живых обладателей красных волос в этом мире не так много, отчего и об их способностях ничего толком не известно. Мне повезло родиться… не знаю точно кем, но уж точно не простолюдином, и благодаря этому мне сохранили жизнь.

Ну а если говорить о том, кто стал главным распространителем грязных слухов о моём племени, то вы, думаю, и сами догадаетесь. Она, родимая. Церковь Сахида. Именно эти святоши шагают в авангарде антидемонической пропаганды, всеми силами вбивая в головы верующих простую истину: все люди с красными волосами — зло.

Перейдём к главному вопросу, не дававшему мне покоя с самого попадания в этот мир. Да, я о ней, родимой. О магии. Магия в этом мире и правда существует, но проявляется крайне редко, поэтому её обладатели на вес золота. Причём каждому магу доступна лишь одна стихия, так что универсалов тут нет. Есть стандартные и наиболее распространённые типы вроде магов огня, льда или молнии, а есть и более экзотические экземпляры, такие как некроманты или менталисты. А вот магии исцеления здесь не существует (за одним редким исключением, о котором чуть позже), поэтому в случае болезней или ранений приходится обращаться к классическим лекарям.

Кроме простой магии прямого действия, существуют также всевозможные проклятия, баффы, дебаффы, магические круги и предметы, а также комбинации всего вышеперечисленного. В общем, фантазии есть где разгуляться.

Магический потенциал, если таковой есть у человека, проявляется в весьма раннем возрасте, чаще всего годам к двенадцати. Так что у меня ещё есть шанс. Может, мне особенно повезёт и я овладею какой-нибудь особой демонической магией, превосходящей способности жалких людишек?

Или навсегда останусь шаолиньским монахом… то есть адептом стиля хиндзюцу, я хотел сказать. И какое же будущее меня тогда ждёт? На этот счёт я тоже кое-что разузнал.

Всех воинов и магов в этой стране, зарабатывающих на жизнь проливанием чужой крови, можно условно разделить на три типа. Первый — обычные солдаты регулярной армии. Делятся на пехотинцев, стрелков и всадников. Пехотинцы сражаются в основном мечами или копьями. Так как это армия, тут есть свои стандарты, и выйти на поле боя с чем попало и в чём попало вам никто не позволит.

Вы спросите, какое отношение это имеет к адепту рукопашного боя вроде меня? Да самое что ни на есть прямое. Да, солдаты обучаются фехтованию и командной работе, но эти знания приходят в процессе. А кто, по вашему вообще попадает в армию?

Самый распространённый типаж — деревенский мужик, который не нашёл прибыльного дела в своём захолустье, но семью кормить как-то надо, вот и решил записаться в войска. Да, он много работал в поле и нарастил себе мускулы, вот только его пусть и сильное тело развивалось не совсем так, как надо. Да, он умеет работать лопатой и таскать тяжести, но вот в силе и скорости удара неизбежно проигрывает тем, кто с детства обучался военному ремеслу.

И вот здесь ученик подобного додзё окажется на много шагов впереди. Мы не только сильны и быстры, но также умеем правильно двигаться и знакомы с человеческой анатомией, благодаря чему знаем, куда и как надо бить.

В результате и тому, и тому придётся обучаться бою на мечах, но я изначально окажусь в более выгодных условиях. В связи с этим даже такой вот редкий вид, как рукопашники, нередко попадает в войска и даже добивается там немалых успехов. Учитель Мертио и сам помнит немало своих учеников, выбравших именно армейскую карьеру.

Но зарплаты у простых солдат сами понимаете какие, а до высоких чинов нужно ещё дослужиться. Так что армию оставим на крайний случай.

Второй вариант — наёмники. Эти ребята не служат определённому господину и принимают заказы от кого придётся. Строгой униформы и вооружения у них нет, каждый дерётся как хочет, да и доход будет повыше, чем у простых солдафонов. Правда, из-за необходимости постоянно искать новых заказчиков им частенько приходится браться за грязную, а то и вовсе незаконную работу, так что группы наёмников иногда плохо кончают.

Ну и третий, самый притягательный вариант. Королевские рыцари. Лучшие из лучших, элита из элит. Самая почётная работа в королевстве. Выполняют задачи государственной важности, такие как охрана высокопоставленных лиц, охота на крупные преступные группировки и истребление демонов.

Такие рыцари не объединены в единое войско, а подразделяются на отряды. Всего таких отрядов примерно дюжина, в каждом в среднем по пять-десять человек. У каждого своё название и своя эмблема. Как сами понимаете, ограничений на экипировку и стиль боя, как и в случае с наёмниками, тут не имеется.

Попадают в такие отряды преимущественно представители благородных семей, обладателей магических способностей тоже принимают с распростёртыми объятьями. Но бывают и исключения, если лидер отряда положит глаз на особо талантливого простолюдина. К сожалению, в книгах не удалось отыскать точного перечня существующих на данный момент отрядов.

Причина проста — частые перемены. Отряд может быть уничтожен или расформирован, может по прихоти лидера поменять название и эмблему, также внутри самих отрядов постоянно происходят смены состава. В связи с этим трудно найти достаточно свежие документы, чтобы в них содержалась актуальная на данный момент информация. А если и отыщу, то мне в этом додзё ещё десять лет пахать, и к тому времени всё ещё десять раз переменится.

Но где окажутся бесполезными книги, непременно помогут люди. Вот и я обратился к Мертио с просьбой рассказать о действующих на данный момент отрядах. К моему счастью, наставник оказался неплохо осведомлён в этой области и с удовольствием поведал мне о состоянии дел в рядах королевских рыцарей на сегодняшний день.

Он перечислил мне названия отрядов, самых известных их представителей, подведомственную территорию и заслуги каждого из них. По большей части полученная информация не представляла особой ценности. Всё-таки мне нет смысла досконально изучать каждый отряд, пока я не знаю, в какой из них попаду и попаду ли хоть в один вообще.

Но самые основные названия я всё же постарался запомнить. Наибольшего почёта в королевстве удостоились отряды «Меч Агитора» и «Царь поднебесья». Последние же места в рейтинге достались «Грациозному аисту» и «Змеиному клыку». И если первый оказался в конце из-за банальной нехватки боевой силы и вследствие этого скромных успехов, то второй, по словам сенсея, прославился как самое никчёмное и бесполезное сборище отбросов и преступников, непонятно по какому недоразумению вообще получившее место в рядах королевских рыцарей.

Теперь о том, как, собственно говоря, попасть в такие отряды. Несмотря на их известность, нет какой-то чёткой процедуры попадания в ряды королевских рыцарей. Стать одним из них можно, только если договоритесь напрямую или как-то привлечёте их внимание.

Первый способ отлично подходит всевозможным богатеям. Не удивлюсь, если в ряды элитных воинов можно без проблем попасть, позолотив ручку кому надо. Это объясняет, почему их отряды состоят преимущественно из благородных отпрысков.

Насчёт второго, тут всё сложнее. Привлечь внимание… На ум приходит сразу несколько вариантов. Подсобить им в бою и показать себя с лучшей стороны. Или заработать славу, будучи наёмником. Или, может, вызвать одного из них на дуэль и победить? А вот насчёт четвёртого варианта много думать не надо, он хорошо известен каждому жителю этой страны.

И тут мы переходим к ещё одной теме нашего разговора. Я перечислил три пути, которыми может пойти перспективный воин, но каждый из них подразумевает участие в боевых действиях. А что насчёт индустрии развлечений?

Естественно, в любом мире, и этот не исключение, живёт множество любителей поглазеть на поединки умелых бойцов. Есть немало злачных мест, где вы можете подзаработать, развлекая людей способностью профессионально бить морды. Имеются в наличии как безобидные рукопашные бои, так и резня с применением холодного оружия.

Правда, бизнес этот зачастую носит подпольный, а то и вовсе незаконный характер. Бои нередко проводятся внутри заброшенных зданий в неблагополучных районах. О страховке и выплатах за травмы на производстве там не идёт и речи.

Конечно, из этого правила есть немало исключений. И самое известное из них — Божественный турнир.

Самый крупный и известный из всех существующих в стране турниров, ежегодно проводящийся в столице на огромной арене с несколькими тысячами зрительских мест. Финансируется напрямую из государственной казны, и зачастую за его проведением лично наблюдают члены королевской семьи.

Помимо огромных призовых, это наилучший способ попасться на глаза лидерам отрядов королевских рыцарей и сверкнуть перед ними своим мастерством. И никаких ограничений в оружии и боевых стилях. Воины, маги, стрелки, ассасины — здесь рады всем.

При таком разнообразии противников большинство боёв вполне ожидаемо оканчиваются летальным исходом. И всё же все участники покидают арену целыми и невредимыми. Почему? А тут всё просто. На арене Божественного турнира работает особая магия, которая по окончании боя аннулирует все полученные повреждения, возвращая участников к исходному состоянию. Излечивает тело, восстанавливает броню и одежду и даже воскрешает мёртвых. Фантастика, да и только.

Узнав об этом, я задал сенсею логичный вопрос: а почему столь читерская магия не используется в обычных битвах? И получил подробный ответ. Помните, чуть выше я поведал о комбинированной магии? Так вот, это как раз тот случай. Для безопасности участников на турнире применяется невероятно сложная и запутанная магия.

Для создания такой системы магических кругов требуется несколько часов подготовки, а для её поддержания задействуется не один десяток волшебников — так много маны она потребляет. Кроме того, по краям арены необходимо расставить несколько дорогих и мощных магических артефактов, не подлежащих транспортировке. А также нужно персонально настроить заклинание под каждого из участников — на случайных прохожих оно не сработает.

В общем, в разгаре боя такую магию не скастуешь и где попало не применишь, так что используется она только в исключительных случаях вроде таких вот крупных турниров.

И вы уже наверняка задаётесь вопросом, участвуют ли в этом турнире члены нашего додзё? Ответ: да, участвуют. Правда, не особо успешно. За всю историю турнира не было ещё ни одного случая, чтобы адепт одного из рукопашных стилей одержал в нём победу. Даже учитель Мертио, несмотря на то, как гордится своим учением, признаёт, что боец, сражающийся голыми руками, сколь бы искусным он ни был, неизбежно будет уступать в боевой мощи вооружённому воину или волшебнику.

Помнится, пять лет назад, когда королева решала мою судьбу и остановила выбор на этом додзё, та служанка поведала ей, что на последнем турнире наш представитель продул в первом же раунде.

Я расспросил учителя о том случае, и в ответ получил довольно кислую мину на его лице. И он поведал мне ту грустную историю. Наши бойцы, путь ещё ни разу не смогли дойти до финала, всё же способны достойно себя показать и одержать победу хотя бы в паре поединков. Но тот парень проиграл уже в первом.

По словам учителя, это было ожидаемо, потому что ему не повезло в первом же раунде столкнуться с одним из фаворитов турнира, но тому парню от этих утешений было ничуть не легче. Он всерьёз считал, что своим поражением опозорил додзё, и кончилось тем, что он наложил на себя руки. Такая вот чёрная страница в истории этого места.

На одном из последних турниров, кстати говоря, нас представляла Анна. Та самая девушка, что научила меня читать. Она неплохо себя показала и одержала аж три победы, но в четвёртом раунде всё же слилась.

Особенно восторженно сенсей отзывался о втором бое, где она столкнулась с магом молний. Атаки этой стихией летят с невероятной скоростью, и уклониться почти невозможно. Металлическая броня по понятным причинам тоже не спасёт. А попав под достаточно мощный удар, вы будете парализованы и уже не сможете сопротивляться.

Вот только тот маг очень уж любил покрасоваться. Его излюбленным стилем было обездвижить врага первым же заклинанием, а затем медленно подойти к нему, нанося удар за ударом, толкая при этом пафосные речи, и в конце провести финальную атаку почти в упор.

Так же он поступил и с Анной. Ударил. Подошёл поближе. Сказал что-то оскорбительное. Ещё раз ударил. Повторил процедуру несколько раз, пока не оказался совсем близко. И получил прямой удар в свою самодовольную рожу.

Выходцы из нашего додзё, прошедшие через адские тренировки сенсея, обладают поистине стальным телом и такой же волей, и каким-то электрическим разрядом их так просто не остановить. Анна лишь прикинулась, что не может двигаться, а сама выжидала удобного момента.

Правда, весь остаток того дня она использовала меня в качестве плакательной жилетки, громко рыдая и причитая, как ей было больно.

Побывать на турнире в качестве зрителя мне, к сожалению, так и не довелось. Бесплатно туда пускают лишь владельцев боевых школ, чьи ученики принимают участие, а всем остальным требуется приобретать билеты, продающиеся по конскому ценнику. Бюджета нашего додзё хватает лишь на один такой билет, так что каждый год сенсей берёт с собой достойнейшего из учеников. Я в свои десять лет к таковым, естественно, не отношусь, так что о результатах поединков мне приходится узнавать лишь из рассказов очевидцев.

— Кирао, долго ещё валяться собираешься?

— Да встаю я, встаю.

В этот день никому из нас так и не удалось разбить бутылку. А вот уже на второй проклюнулись первые результаты.

— Сенсей, сенсей! Моя бутылка треснула, вы видели?!

Автором этого восторженного крика был Харти. Вот ублюдок, опять меня обошёл. Чёртов гений…

— Чего разорался, сенсея тут нет, — осадила его Келли. — И вообще, тебе нечем гордиться, пока твоя бутылка полностью не рассыпалась.

— Бу бу бу. — Харти надул щёки и вернулся к тренировке.

Спустя четверть часа трещина появилась и на моей бутылке. Хах, не так уж сильно я отстаю, а ведь он меня на год старше. Но-но, Кирао, гордость и самовлюблённость — плохой союзник. Думай о своих успехах, а не завидуй чужим.

* * *

В тот же день несколько часов спустя…

Сконцентрировать энергию. Сосредоточить в руке. Выпустить наружу. И заставить взорваться. Концентрация должна быть плотной. Ещё плотнее, иначе сгусток не продержится тех пяти сантиметров за пределами тела. Взорвать удалённо сложно. Нужно придать такую консистенцию, чтобы через долю секунды он взорвался сам. Проще говоря, установить таймер. Да, вот так…

— Хааа!

С громким звоном бутылка разлетелась на мелкие осколки.

— Кирао, круто! Ты смогла, поздравляю! — Харти, казалось, был восторжен моими успехами не меньше, чем своими собственными. Да, как и ожидалось, его бутылка лопнула первой.

— Ууу, а на моей ещё только мелкие трещинки, — обиженно пробормотала Келли.

— Я смотрю, вы тут времени зря не теряли. — Это сенсей. Как всегда, подкрался незаметно. — Харти, Кирао, отличная работа. Келли… А чего ты встала так, чтобы заслонить собой бутылку?

— Ну… я… того… это самое…

— Ну-ну, не расстраивайся так. На второй день получается далеко не у всех. Вижу, на твоей уже есть пара трещин. Уверен, завтра у тебя всё получится. Ну а вы двое не зазнавайтесь и не думайте, что это конец тренировки. Вы смогли успешно применить технику один раз, но этого мало. Ваша задача — довести её до автоматизма, быть способными применить в любое время и в любой обстановке. Так что всю оставшуюся неделю вы проведёте в этой тренировочной зоне, да и в будущем я рекомендую время от времени посещать это место и оттачивать навыки.

— Да, сенсей! — ответили мы хором.

Глава 5. Постижение хиндзюцу

— Ученики, ответьте мне на следующий вопрос: чем ваша рука отличается от клинка?

— Ей нельзя ничего разрезать, — ответил я не задумываясь. Может, вопрос был с подвохом, и я должен был выдать что-то невероятно мудрое и глубокомысленное, а может, и нет. В любом случае, попытать удачу стоило.

— Верно, — согласился сенсей. Ох, так я угадал? — За исключением захватов, человеческой рукой можно наносить только дробящие повреждения. Но мы, адепты хиндзюцу, можем нарушить это правило.

В данный момент учитель стоял перед стойкой с тонкой деревянной дощечкой. И я уже догадываюсь, что нас ждёт, особенного после заданного им вопроса и моего правильного ответа.

В этот раз пальцы на его руке были выпрямлены. Такое положение обычно используют, чтобы треснуть противника по шее и нелетально вырубить его, или врезать в кадык и перекрыть доступ к кислороду. Учитель замахнулся, сконцентрировался и произвёл рубящее движение. Дощечка, которой он даже не коснулся, развалилась на две равные половинки.

— То, что вы сейчас видели, называется призрачным лезвием. Эта техника позволяет придать духовной энергии острую форму и нанести цели режущие повреждения. И, уже предвещая твой вопрос, Кирао, скажу сразу: нет, им нельзя разрезать доспех или разрубить человека надвое. Вообще, из трёх особых техник хиндзюцу по-настоящему мощным и смертоносным является только призрачный удар. Урон призрачного лезвия довольно слаб. Но даже оно может оказаться полезным, если попадёте противнику, к примеру, по глазам. Но в целом это крайне ситуативная техника, и только от вашей сообразительности зависит, сколько пользы она вам принесёт.

— И как нам её применить? — спросил Харти.

— Осваивая призрачный удар, вы концентрировали плотный пучок энергии, после чего выпускали её из телаи заставляли взорваться через определённый промежуток времени. С призрачным лезвием его объединяет лишь одно — необходимость высвободить энергию наружу, но не позволить ей сразу рассеяться и потерять форму. В этот раз вы должны придать ей плоскую форму и сжать так сильно, как это возможно. Только так ваша духовная энергия сможет превратиться в острый клинок. А теперь попробуйте сами повторить только что услышанное.

Как и с призрачным ударом, на всё про всё ушло два дня. Сначала у нас получались лишь небольшие поверхностные порезы, причём довольно толстые, но под конец каждому удалось разрубить дощечку надвое. Да уж, разрушительная сила оставляет желать лучшего. Интересно, а перерезать горло такой штукой получится?

Харти снова опередил меня, пусть и не намного. А Келли, как и в прошлый раз, справилась только на третий день. Да уж, в таланте она нам явно уступает. Но от этого ничуть не перестаёт быть милашкой.

* * *

— Надеюсь, все уже отправились после вчерашнего и готовы к продолжению тренировки?

Харти и Келли согласно кивнули, я же тактично промолчал. Вчерашнее… Вчера мы отмечали день рождения Келли. Ну, особых празденств мы тут не закатываем, просто добываем какие-нибудь нетипичные для додзё угощения и устраиваем небольшое застолье. В этот раз спонсором праздничного ужина был Харти. Как мне уже давно известно, его родители держат в городе небольшую закусочную, и ради дня рождения сыновьей подруги приготовили одно из своих фирменных блюд.

И вот, час спустя…

— Арай, открывай! Долго ты ещё там?!

— Да подожди ты! И хватит выламывать дверь!

— Ааа! Не могу терпеть, я в кусты!

— Сенсей ведь тебя своими руками убирать заставит.

— Не заставит, завтра ведь твоя очередь убираться во дворе.

— Чегооо?! Эй, даже недумай! Если сделаешь это, я тебя из-под земли достану и заставлю голыми руками убирать!

Да, родители Харти, видимо, что-то напутали в рецепте, и все обитатели додзё, как бы это помягче выразиться… обосрались. И теперь у нас полным ходом идёт гражданская война за обладание стратегически важной точкой — сортиром.

И только я сижу на скамейке, наблюдая за этой вакханалией с классическим покерфейсом. Меня мелочные проблемы жалких людишек не касаются. Мне что в рот ни сунь, я всё сожру и переварю.

Надеюсь только, что меня, как единственного выжившего, ни в чём не заподозрят. Да не, вряд ли. Ученики уже давно в курсе моего нечеловеческого метаболизма, так что я вне подозрений.

Подождав, пока мы закончим предаваться воспоминаниям, наставник продолжил:

— Пришло время последней особой техники хиндзюцу.

Слушая слова Мертио, я осмотрел зону, в которую нас привели сегодня. Итак, на этот раз свечи. Уже зажжённые. Что-то у меня плохое предчувствие.

— Как думаете, что будет, если поднести руку к пламени?

— Будет жареная человечинка на обед.

Что-то у меня вошло в привычку на все вопросы отвечать первым, оставляя позади Келли и Харти.

Не удостоив меня ответом, наставник поднёс руку к свече и остановил её над пламенем. Подержал несколько секунд. В лице никак не изменился. Похоже, ему совсем не больно. О, так сегодня мы изучим абсолютный щит, дарующий неуязвимость к любым атакам?

— Эта техника называется духовный щит. Она создаёт вокруг вашего тела тонкий кокон, дающий защиту от некоторых внешних воздействий. Скажу сразу, вражеский клинок он не остановит, так что, Кирао, убери это восторженное выражение с лица. От мощных стихийных заклинаний также не спасёт, но как минимум ослабит их действие, поэтому, как и у призрачного лезвия, его применение очень ситуативно. С его помощью можно, например, не намокнуть под дождём.

— Охереть как полезно… — проворчал я, но тут же виновато замахал руками. — Молчу, молчу! Не смотрите на меня таким убийственным взглядом, сенсей!

— Чтобы задействовать щит, нужно уплотнить духовную энергию и равномерно выпустить её всем телом, придав форму облегающей оболочки. В этот раз она отдалится от вашего тела всего на сантиметр, поэтому удержать её легче, чем при использовании двух других техник. Но всё же она пусть и не намного, но выйдет наружу, так что не теряйте концентрации. И ещё одно. Кто-то из вас наверняка уже пришёл к мысли, что для лучшего эффекта есть смысл укрыть щитом не всё тело, а отдельную его область — ту, что подвергается атаке. Так вот, это мнение ошибочно. Да, на защиту одного небольшого участка потратится меньше энергии, но это потребует в разы большей концентрации, чем при равномерном выпускании по всей площади тела. Итак, я сообщил всё, что вам нужно знать. Приступайте.

Час спустя…

— Ай-ай-ай-ай-ай!

— Харти, ты дурак, — проговорил я, глядя, как он размахивает обожжённой рукой. — Смотри, как надо.

В отличие от него, наложившего руку на пламя сверху, я медленно поднёс её сбоку, почти вплотную к слабому огоньку. Пламя не шелохнулось. Значит, техника пока не работает.

— Сказано же было: щит отступает от тела примерно на сантиметр. Так что нет необходимости подносить руку вплотную к пламени. Выяснить, работает он или нет, можно дальше на небольшом расстоянии. Скажем, в пять миллиметров.

— Ох, и правда. — Парнишка с досадой почесал затылок. — Кирао, ты такая умная...

Как обычно, успеха мы с ним достигли на второй день.

* * *

Ну а сегодня мы стоим на пустом участке земли. Никаких странных инструментов и приспособлений. Ну да, Мертио ведь говорил, что особых техник в хиндзюцу всего три, и мы их все успешно освоили, так что сегодня будет что-то другое.

Когда все трое собрались, учитель без лишних предисловий повернулся к нам спиной и сказал:

— Атакуйте меня.

Через две секунды Харти и Келли лежали на земле. Да уж, умом и сообразительностью эти двое не блещут. Харти, может, чуток сильнее и талантливее меня, но вот в интеллектуальном плане я явно далеко впереди. Ну ещё бы, при нашей-то разнице в возрасте. Я ж ему в отцы гожусь.

— Кирао, почему ты не напала?

— Кончайте придуриваться, сенсей. Повернулись спиной, да? Да вы отобьётесь, даже если вас связать или напасть во сне.

Учитель беззлобно рассмеялся.

— Ну, тут ты меня переоцениваешь. Вы двое, поднимайтесь уже, я ведь ударил не так сильно. Если ещё не поняли суть сегодняшнего урока, то я объясню. Основным источником информации для нас, людей, являются глаза. Но их возможности ограничены. Во-первых, наше поле зрения составляет в лучшем случае сто восемьдесят градусов, и если враг нападёт со спины, мы его не увидим. Во-вторых, бой может происходить ночью или в закрытом неосвещённом помещении. Да взять хотя бы ваш собственный опыт. Харти, помнишь, как в вашем первом бою Кирао швырнула тебе песок в лицо? В общем, существует множество ситуаций, в которых глаза могут вас подвести.

— И мы должны научиться видеть врага, не полагаясь на одно лишь зрение? — Тем, кто спросил это, была Келли, а не я, как ни странно.

— Верно. И ваш второй по важности орган чувств — уши. Двигаясь, враг топает по земле. Он дышит, и перед резкими движениями его дыхание сбивается. Его сердце бьётся. Его одежда шуршит. А когда он атакует, то рука или оружие, рассекая воздух, также издают определённый звук. Если научитесь вслушиваться в происходящее, то сможете определять местоположение противника и различать его атаки даже без помощи глаз.

Как вы можете догадаться, следующие несколько дней мы тренировались с завязанными глазами. Со звуком шагов проблем не возникало, всё-таки никого из нас ещё не учили бесшумному передвижению. А вот с дыханием и рассекаемым при атаках воздухом было сложнее. Поначалу это и вовсе казалось чем-то на уровне фантастики. Но всё же, пусть и не сразу, мы сумели освоить эту премудрость, и к концу этой недели, глядя на наш бой со стороны, уже можно было засомневаться, не проделали ли мы тайком дырки в повязках.

* * *

Вообще, за время пребывания в додзё я освоил ещё много разных фокусов, но нет смысла отдельно останавливаться на каждом из них. Упомяну разве что урок, когда сенсей вышел против нас с деревянным мечом. Причина была проста: на своём пути мы неизбежно повстречаем вооружённых противников, и должны уметь противостоять им.

Итак, от клинка можно увернуться. Можно ударить врага по руке, чтобы он промахнулся или даже выронил оружие. Но есть и ещё один, довольно заковыристый способ. С двух сторон у клинка находится острое лезвие, а вот с двух других он плоский. Если в идеально выверенный момент дотронуться ладонью до этой плоскости и надавить, то можно отвести вражеский клинок в сторону.

Надо ли говорить, что провернуть такое совсем непросто? Нужно чётко рассчитать время и место толчка. Малейшая ошибка, и останетесь без руки. Или без головы.

Но это было ещё не самым страшным. Сразу после освоения защиты от мечей и копий этот изверг, то есть, я хотел сказать, наш глубокоуважаемый наставник, принялся учить нас ловить стрелы. А для большей мотивации стрелял не в сторону, а прямо в нас. Стрелы, понятное дело, были затупленными, но даже так было больно.

Спасибо хоть, что арбалетные болты ловить не заставил, честно сказав, что это почти невозможно.

По уму следовало бы освоить ещё и защиту от магии, вот только на какие шиши наше скромное додзё станет разыскивать и нанимать магов самых разных стихий? В общем, в вопросе о магии сенсею пришлось ограничиться теорией, зачитав нам несколько лекций.

Самыми неожиданными оказались тренировки с оружием. Да, представьте себе: нас, шаолиньских монахов, заставили осваивать меч и копьё, пусть и на самом базовом уровне. Причины я уже описывал чуть раньше. Многие из нас после выпуска могут оказаться в регулярных войсках, а там сражаться голыми руками никто не даст. А индивидуальные тренировки с Мертио будут всяко эффективнее, чем вопли какого-нибудь крикливого вояки, которому придётся за раз обучать сотню новичков.

Так, незаметно для самого себя, я провёл в додзё без малого тринадцать лет.

Глава 6. Запретная техника

— Ах, как приятно расслабиться после тяжёлых тренировок!

— Тёплая водичка так освежает!

— Даже синяки почти не болят!

Всем привет. Меня зовут Кирао, мне восемнадцать лет, и прямо сейчас я нахожусь в лучшем месте на земле — в женском отделении бани нашего додзё в компании шести других учениц. К превеликому сожалению, нижние части тел скрыты под водой, но вот их спелые дыньки находятся на всеобщем обозрении.

Вот мой любимый третий размер. Тут поменьше, второй. А вот её природа наградила дойками аж четвёртого. А у этой милашки они и вовсе ещё не выро… Так, стоп! Куда это ты пялишься, Кирао, ей же всего семь лет!

В детстве я опасался, что после становления женщиной утрачу былые влечения, но на поверку выяснилось, что беспокоился я зря. В каком бы теле я ни оказался, мужское естество всегда даст о себе знать и в подобные моменты позволит сполна насладиться божественным зрелищем.

Как раз в это время двум ученицам вдруг приспичило поиграться, и они принялись плескать друг в друга водой, заливисто хохоча. Неужто на тренировках не вымотались? Хотя я и сам в последние годы не то чтобы сильно устаю. Привычка — страшная штука.

— Девочки, кончайте дурачиться. Если уже помылись, на выход. Нужно освободить место остальным, — строго произнесла Тарина.

Выбравшись из воды, я вместе с остальными вернулся в раздевалку и на какое-то время остановился перед зеркалом.

Дааа, недурно, весьма недурно. Не знаю, что там с демонической кровью, но уродиной меня никак не назовёшь. Слегка волнистые волосы до плеч, в силу обстоятельств окрашенные в чёрный цвет, симпатичное личико, стройная фигура, грудь второго размера. Есть на что посмотреть.

Стиль одежды за это время у меня особо не изменился. Всё тот же чёрный топ и штаны в обтяжку, не достающие до лодыжек. По-моему, мне идёт, так что что-то менять не вижу смысла. Женщинам, конечно, свойственно фанатеть по шмоткам и иметь заполненные до отказа шкафы, но я-то не совсем женщина. Да и денег на шопинг я пока не заработал.

Покинув здание и выйдя на плац, я устроился на одной из скамеек и принялся без особого интереса наблюдать за тренировками учеников. Кто-то сражается в спаррингах, кто-то отрабатывает удары в одиночку на воздухе или манекенах.

Ровно в полдень сенсей объявил общий сбор, но до назначенного времени остаётся ещё час, так что надо придумать, чем заняться. И я уже догадываюсь, ради чего нас всех сегодня собирают. Вот только найти себе занятие так и не смог, и всё оставшееся время так и просидел, смеривая скучающим взглядом пыхтящих от усердия младшеклассников.

* * *

Час спустя…

Этот участок нашего плаца негласно принято называть ареной. Хоть по факту это всего лишь небольшой пятачок земли, окружённый скамейками. Вокруг уже собралось почти два десятка учеников, но ещё не все успели подтянуться.

За проведённые в этих стенах годы тут прибавилось несколько новых лиц. Такие же мелкие, как и я когда-то. Прямо навевает ностальгию. Пугливые, неуклюжие, неумелые. После каждого дня тренировок льют слёзы и просятся домой. Некоторые давно сбежали к родителям, некоторые вытерпели и остались.

Есть и те, кого уже нет с нами. Нет-нет, я не в том смысле! Они живы и здоровы, надеюсь. Просто стены этого додзё они уже покинули. Учеников здесь держат ровно до двадцати лет, после чего они покидают это место и отправляются искать свой путь в жизни.

Особенно не хватает Анны. Эта девушка являлась для меня, по сути, второй наставницей после Мертио, и это ей я обязан своим умением читать. Мы много разговаривали и узнавали друг о друге, несколько раз она устраивала мне экскурсии по городу. Но вот ей стукнуло двадцать, и настало время уходить. Насколько знаю, она подалась в наёмники. Надеюсь, у неё там всё хорошо.

— Итак, все собрались, — прозвучал голос наставника Мертио. Да, ученики сменяются, но он остаётся. Кажется, даже по прошествии тысячи лет этот мужчина с ровной осанкой и спокойным взглядом будет всё так же передавать искусство хиндзюцу новым юным дарованиям.

Голоса и перешёптывания тут же смолкли, все обратились во внимание. Мы расселись по скамейкам вокруг «арены», и только учитель остался стоять в центре.

— Я полагаю, все вы знаете, какое событие грядёт в ближайшие дни.

— Божественный турнир?

— Верно. Каждый год лучшие воины и маги Мерилона выходят на крупнейшую в стране арену и соревнуются за звание лучшего, и каждый год наше додзё отправляет туда самого талантливого из учеников. Тот из вас, кто будет выбран сегодня, в этом году будет представлять додзё Гериоса Грога и само искусство хиндзюцу. Турнир начнётся уже через неделю, и сегодня я собрал вас для того, чтобы определить, кому же выпадет честь стать нашим представителем в этот раз.

Ученики переглянулись, то ли ища в глазах друг друга пояснений, то ли определяя, кого же из них, вероятнее всего, выберут в этот раз. Учитель тем временем продолжал:

— Во многих боевых школах для выявления лучшего представителя принято проводить турниры среди всех учеников. Но я воспитывал каждого из вас практически с пелёнок, и мне, как никому другому, известны ваши способности и потенциал, как известны и имена тех, кто лучше всего подходит на эту роль. Мне кажется, что полноценный турнир не будет иметь особого смысла, так как исход большинства боёв известен заранее. Поэтому я хочу сам, здесь и сейчас, выбрать того, кто станет нашим представителем в этом году. Есть возражения?

— Конечно нет, сенсей!

— Никто не знает нас лучше, чем вы!

— Ваше решение для нас — закон!

— Что ж, хорошо. В таком случае, на турнир в этом году пойдёт…

Все затаили дыхание.

— Проблема в том, что сейчас я вижу перед собой сразу двух достойных кандидатов. У каждого из них есть свои сильные и слабые стороны, и даже я, проведя их через долгие годы тренировок, не могу с уверенностью сказать, кто же из них лучше. Поэтому мы решим это здесь и сейчас. Решим поединком! Эти двое сразятся друг с другом, и тот, кто выйдет победителем, отправится на турнир и сделает всё, чтобы не посрамить честь нашего додзё! А теперь пришло время объявить имена. Харти, Кирао. Выйдите на арену.

С этими словами сенсей подался в сторону, освобождая для нас пространство. В целом, не сказать чтобы его решение меня удивило. Конечно, чаще всего представителями додзё избираются ученики, вплотную подошедшие к выпускному возрасту, но бывают и исключения.

По факту обучение как таковое заканчивается уже в шестнадцать лет. К этому возрасту ученик, если появился в додзё не слишком поздно, уже знает все приёмы и техники, и оставшиеся четыре года тратятся на тренировки и оттачивание и совершенствование уже имеющихся знаний и навыков.

Раньше мы были разделены на группы по возрастам, и в моей состояло три человека. Но по мере взросления эти границы стёрлись, и нам было позволено тренироваться и вступать в спарринги и с более взрослыми учениками. И по результатам этих спаррингов я могу сказать, что из всего додзё только Харти способен сражаться со мной на равных.

Мы встали друг напротив друга. Харти… Лучшим описанием его внешности будет словосочетание «обычный парень». Средний рост, чуть отросшие каштановые волосы, натренированное тело, недорогие рубаха и штаны, прекрасно подходящие для тренировок, добродушный взгляд.

Об этом парне у меня, пожалуй, больше всего воспоминаний. Помню, как мы сразились в день моего появления в додзё. Я тогда был побит как собака и еле двигался, так что бой закончился, едва начавшись.

Второй бой оказался тем ещё цирком. Сначала я напал на него, не дождавшись сигнала к началу. Потом швырнул песок в лицо, что, как выяснилось позже, было грубым нарушением местных правил. А в конце шокировал бедного мальчика, слишком сильно задрав ногу и засветив перед ним тем, чего до свадьбы видеть никак нельзя.

Мы оказались в одной группе, вместе тренировались и часто сходились в спаррингах. Наряду с Анной и Келли, он был и остаётся одним из моих самых близких друзей, что мне удалось завести в этом мире. А ещё…

— Кирао… это… самое… Если я выиграю… то ты… ну… сходишь со мной на свидание?

А ещё он в меня влюблён. И, похоже, уже давно. Я начал ловить на себе его странные взгляды даже раньше, чем у нас началось половое созревание. Всегда тёрся возле меня, охотно отвечал на любые вопросы и делал всё, о чём я просил. А в последние годы ещё и начал заметно краснеть при каждой нашей встрече.

Вот блин, приехали. Я давно намеревался его отшить, но было бы странно делать это, не получив прямое признание. И вот оно получено.

— А если проиграешь, пойдёшь в принудительном порядке искать себе другую девицу. Ибо только лучшие из лучших достойны моего идеального тела!

Я ожидал, что он поникнет, но вместо этого Харти, наоборот, преисполнился уверенности. Мда, теперь у меня точно нет права на ошибку. Последствия поражения будут катастрофическими.

— Начинайте!

И мы начали. Мгновенное сближение. Удар, уворот. Ответный удар, блок. Нога, рука. Ученики помладше, наверное, наблюдают сейчас с открытыми ртами. Превосходная техника, идеальные движения, чётко выверенная стойка и дистанция. Атаки мощные, стремительные и бьют точно в цель. Но цель почти всякий раз уходит в сторону или отклоняет удар. Свист рассекаемого воздуха, глухие звуки ударов, периодические возгласы сражающихся.

Минута. Пять минут. Десять.

Короткая передышка по негласному согласию. Мы стоим на безопасном расстоянии друг от друга, тяжело дыша. Хотя дыхание Харти чуть ровнее. Что ни говори, а в силе, выносливости и боевых навыках он пусть и не намного, но впереди меня. Если бой затянется и дальше, то я непременно сломаюсь первым. Физически мой противник объективно сильнее меня.

И всё же есть одна вещь, в которой я его превосхожу. Интеллект. Учитель всегда говорил, да я и сам заметил, что Харти немного туговат на голову. А вот мой, уже без малого полувековой опыт позволяет оценивать обстановку и принимать решения лучше и быстрее, чем любой другой в этом додзё. И если я хочу победить, то должен использовать именно её — свою голову.

Найти слабость противника и ударить в уязвимое место, вырывая преимущество. А главная слабость Харти, это… Да, эта идея выглядит даже хуже, чем прописывание в челюсть королеве, но победы требуют жертв.

Немного отдышавшись, мы снова пошли в атаку. Размен ударами, разрыв дистанции, сокращение и снова размен. Пора бы уже достать свою козырную карту.

Я резко подбежал вплотную к противнику, схватил его руки и развёл в стороны. Оказался достаточно близко и... прильнул к нему губами.

Молчите. Ничего не говорите. Не знаю, где я свернул не туда и как до такого докатился. Но главное — это результат.

Бзз бзз. Сбой системы. Бзз бзз. Критическая ошибка. Бзз бзз. Требуется немедленная перезагрузка.

Как-то так сейчас можно было описать состояние полностью выведенного из строя Харти. Бедняга забыл про всё на свете, в том числе про блокирование вражеских атак. Чем я не преминул воспользоваться, следующей серией ударов положив нашему поединку конец. Мой противник, получив порцию прямых попаданий, беспомощно растянулся на земле.

Наступила гробовая тишина.

— Кирао… — медленно произнёс наставник. — Ты всегда любила грязные приёмчики, но в этот раз превзошла сама себя.

— Ну, сенсей, вы ведь говорили, что пока я использую только собственное тело, то всё в порядке. Так что я ничего не нарушила, да?

Фейспалм. Пожалуй, среди всех учеников я единственный, кто регулярно заставляет учителя исполнять это движение.

— Ну а ты, Харти, за все эти годы так и не избавился от своей главной слабости. Тебя победили ровно тем же способом, что и тринадцать лет назад.

— Это вы про тот случай, когда я перед ним свой пельмень засветила?

— Кирао!

— Молчу, молчу!

— Простите, сенсей… Мне нечего сказать в своё оправдание. — Харти медленно принял сидячее положение, но подняться на ноги пока был не в состоянии.

Учитель тяжко вздохнул.

— Не скажу, что меня удовлетворил исход этого боя, но я дал слово, и не стану его нарушать. Кирао, ты одержала победу, и в этом году будешь представлять додзё на Божественном турнире. Потрать оставшиеся дни на тренировки… Ну и, может, на изобретение новых грязных трюков.

* * *

Некоторое время спустя, комната отдыха. Несколько учеников отдыхают, расположившись в креслах и на диванах. Не то чтобы сегодня было много тренировок, но произошли крайне важные для додзё события, которые всем нужно было как следует осмыслить.

— Мда, Харти, не видать тебе свидания, — с усмешкой проговорила Келли.

— Думаю, я получил нечто гораздо ценнее, чем свидание… — протянул парень безжизненным голосом, поглаживая свои губы.

— А, ну да. Наша Кирао, конечно, на всякие безумства способна, но такого я даже от неё не ожидала. А ты, я посмотрю, прямо весь светишься. Вот-вот крылья отрастут, и улетишь на небеса.

* * *

А я тем временем, лёжа на своей лежанке, терзался муками совести. Да, я победил, но каким образом? Честной и полноценной победой это никак не назвать. Заслуживаю ли я того, чтобы представлять додзё на этом «Божествественном турнире»? Ведь Харти объективно сильнее меня.

Да, я большой знаток грязных трюков, но вряд ли на ком-то ещё сработает моя запретная любовная техника. Разве что на мне самом, после очередного такого выкрутаса направив меня на скользкую дорожку. Да и вообще, хоть я и прославился своей хитростью, но то были сражения с молодыми неопытными учениками. На турнире же мне повстречаются и участники постарше, уже прошедшие несколько битв и готовые к любым подлостям с моей стороны. Ладно хоть не прожжённые сорокалетние вояки, но даже так, много ли толку там будет от моего незаурядного ума?

Может, стоит отправиться к сенсею и отказаться от участия? Пусть лучше отправят Харти, он наверняка справится лучше меня.

Вот только… Я уже прожил одну бесполезную жизнь, и не хочу так же прожить вторую. Сидеть в этом додзё, пока не стукнет двадцатник, а потом стать простым солдатом или наёмником и подставлять шею за гроши? Или за те же гроши развлекать зрителей в подпольных бойцовских клубах?

Нет… Нет, не хочу! Раз мне дали второй шанс, я им воспользуюсь! Проживу жизнь на полную катушку, совершу такие безумства, что весь мир содрогнётся! Любой ценой, но выбьюсь наверх! Пусть я не выдержу этого, пусть сгорю в пламени, которое сам же и зажёг, но если я снова умру, то в этот раз сделаю это без сожалений.

Решено. Я буду участвовать с Божественном турнире!

Глава 7. Божественный турнир

— Дамы и господа! Невероятно рад поприветствовать вас и объявить о начале ежегодного проведения Божественного турнира! Прямо здесь и прямо сейчас на этой арене сойдутся в смертельных схватках лучшие воины и маги королевства Мерилон! Все эти дни мы будем наблюдать за сражениями среди лучших из лучших!Вам предстоит воочию увидеть всё разнообразие школ, боевых стилей, вооружения и заклинаний, которым славится наше королевство! Скажу больше: в этот раз в нашем турнире участвуют сразу две особы королевской крови! Что же они нам покажут? Превзойдут ли они соперников, уступающих им в статусе? И если уж говорить о королевских особах, то её высочество королева Актавия оказала нам честь и лично посетила данный турнир, дабы своими глазами увидеть, насколько сильны стали её подданные!

Зал взорвался овациями. Арена Божественного турнира представляла собой поистине впечатляющее зрелище. В центре располагалась, собственно, сама арена для сражений в пятьдесят метров длиной и тридцать шириной. Вокруг неё кольцами расходился амфитеатр со зрительскими местами, способными вместить примерно сорок тысяч человек. Восточная часть предназначалась для простолюдинов,центральная — для мелких дворян, и, наконец, на западной стороне расположились вип-ложи для лиц благородных кровей, а почётное место в самом её центре занимала комната королевской семьи.

— Жаль только, что его высочество король Игнацио, уже несколько лет прикованный к постели неизвестным недугом, не смог почтить нас своим присутствием. Но мы позвали вас сюда не для того, чтобы толкать пафосные речи и заставлять глазеть на пустую арену! Не будем тянуть быка за рога и перейдём к делу! Первый раунд начнётся прямо сейчас, и столкнутся в нём… С западной стороны выходит молодой лорд Флавио Конти, а с восточной — представитель додзё Гериоса Грога, практикующего, представьте себе, рукопашный бой! Встречайте — молодая, но талантливая воительница Кирао!

* * *

Королевская ложа. Три дорогих кресла. В том, что посередине, восседает одетая в пышное платье королева Актавия. По бокам, в креслах чуть поскромнее, сидят двое её уже совершеннолетних детей. Двое стражников охраняют входную дверь, ещё двое стоят поближе к парапету, предотвращая возможные атаки из зрительского зала.

Возле королевы стоит подтянутый, уже немолодой мужчина в явно недешёвых доспехах. Шрамы, покрывающие лицо, выдают человека, прошедшего через множество битв. Кариус Вонгер, главнокомандующий королевским войском. Будучи в это время в столице, он попросил разрешения лично понаблюдать за молодыми талантами.

— Что… это… существо… тут… делает? — процедила Актавия, услышав имя, которое всеми силами пыталась забыть.

— Такие боевые школы, как правило, отправляют на каждый турнир лучшего из своих учеников, — терпеливо пояснил Кариус.

— Это она-то лучшая?

— Вы удивлены, ваше высочество?

— Да как эта дочь шлюхи может оказаться хоть в чём-то лучшей?! Хотя вряд ли нужен особый талант, чтобы выделиться среди этих идиотов с их наивной верой, будто воин может сражаться голыми руками. Что за вздор! Поражаюсь, как это бесполезное «додзё» до сих пор не разорилось и не закрылось.

— Мне неизвестно, кем была её мать, но её отец — великий человек. Вы не согласны?

— Пф!

* * *

И вот я выхожу на главную арену королевства. Да уж, размерчик что надо, с нашим захудалым додзё не сравнить. Тут целые роты могут сражаться, а не два воина.

И угораздило же меня оказаться в первом раунде. Я же ни разу тут не был и понятия не имею, чего ждать. Сенсей-то, конечно, тут каждый год бывает, и рассказал мне всё, что мог. Но одно дело услышать от посторонних, и совсем другое — оказаться здесь самому. Всё же было бы куда лучше понаблюдать за происходящим со стороны, а уже потом лично высовываться на арену. С другой стороны, мой противник сейчас в том же положении. Или нет? Он ведь какой-то там сынок знатного лорда, значит, у его семьи не должно быть проблем с приобретением билетов на прошлых турнирах.

Насчёт моего противника… Я знаю, что его зовут Флавио Конти. А ещё я знаю… Нет, больше я не знаю ничего. Всё, что нам сообщили, это имя соперника. А о его способностях, вооружении и прочем разнюхивайте сами. Этот богатенький сынок, без сомнений, уже проплатил доступ к моей полной биографии, а вот у нашего додзё неоткуда взяться своей сети шпионов и информаторов. Сенсей тоже не сообщил ничего полезного. Конти — фамилия не слишком крупного и не особо примечательного дворянского рода, вот и всё, что он смог рассказать. Он и сам узнал о них случайно, мельком где-то услышав.

Участникам турнира, свободным от боёв, выделены места в зрительском зале за счёт организаторов, так что после боя я смогу понаблюдать за остальными сражениями и по мере возможностей запомнить, что за противники ждут меня в будущем. Но вот в этом, самом первом бою информацию придётся собирать на ходу.

Итак, посмотрим. Молодой с виду парень, может, на пару лет постарше меня. Короткие чёрные волосы, гладко выбритое лицо… да на что я вообще смотрю? Что важно: одет в пластинчатый доспех, явно не из дешёвых, но голова, к счастью, открыта. На поясе ножны с мечом, довольно тонкие… Нет, это и мечом-то не назвать, скорее шпага. Значит, готовимся к колющим атакам.

Что ещё есть у него в арсенале? Если так подумать, что в старом, что в новом мире, ровно как и в компьютерных играх, действовало одно непреложное правило: универсалы всегда проигрывают специалистам. Попытаешься развиваться сразу в нескольких направлениях — не преуспеешь ни в одном. Если опираться на это правило, то магических способностей у него быть не должно. Метательного оружия не видно, да и на такой броне его нигде особо не спрячешь. Выходит, нас ждёт ближний бой. Ну, я только за.

Тем временем мой соперник соизволил открыть свой благородный ротик:

— Пф, какой кошмар. Я надеялся, что в первом же бою повстречаю достойного соперника, в схватке с которым смогу продемонстрировать всё своё мастерство. А это что — девчонка. И где твои броня и оружие? Или ты маг? Нет… Комментатор говорил, что ты из какого-то там додзё… А, точно, это те придурки, что сражаются голыми руками. И такому вот недоразумению я должен противостоять в своём первом бою? Какое унижение… — Он сокрушённо покачал головой.

Ну, я даже не знаю, что тут сказать. Родители как следует позаботились о том, чтобы привить своему чаду достойную самооценку. Ну что ж, посмотрим, сравняется ли твой талант с твоим самомнением.

— Итааак, первый раунд… Начали!!!

Флавио, или как там его, обнажил шпагу и ринулся на меня. Я встал в боевую стойку и приготовился. Начинает с выпада, как и ожидалось. Целится сразу в лицо.

Сосредоточенность, концентрация… Глядя на лезвие словно в слоу-мо, подпустить поближе, положить руку на тупую сторону, уверенно надавить… Время возобновило свой ход, шпага просвистела справа от лица.

Разворот, удар локтем в скулу. Попал!

— Аргх! — Флавио отшатнулся и схватился за ушибленное место. И тут же получил кулаком в лицо. Снова попадание!

Да он что, прикалывается? Или специально строит из себя ламера и хочет, чтобы я расслабился и утратил бдительность? Не, даже не надейся. После уроков сенсея я на такое не куплюсь. Не ослаблять защиту, даже если враг лежит на земле с переломанными руками и ногами — так нас учили.

— Да как ты смеешь прикасаться ко мне своими грязными руками?! Тебе следовало бы сдаться ещё до начала боя!

Парень снова ринулся в атаку. Снова укол. Вот только дистанция великовата. Достаточно слегка отклониться назад. Поднырнуть под новый удар, схватить за руки и… нет, не поцеловать. А с размаху ударить лбом по носу. Да, мы не только руками и ногами можем пользоваться.

Бой продолжался, и чем дольше он шёл, тем сильнее мне в голову закрадывалась пугающая мысль. Он не прикалывается. Он реально слабак. Сильно уступает в скорости и реакции, плохо распознаёт вражеские атаки, а ведь наставник учил, что мы должны даже мысли врага читать, не говоря уже о движениях. Его благородная рожа ловит один удар за другим. Бил бы и в другие места, да только доспехи мешают.

Можно, конечно, постепенно вот так забить его до состояния нокаута, но к чему тратить время? Он уже заметно сдаёт и двигается куда медленнее, чем в начале боя. Хотя он и тогда был не то чтобы быстрым…

Итак, пора заканчивать. Уклоняемся от атаки, отводим вражескую руку в сторону. Заносим руку, концентрируем духовную энергию в пучок и… призрачный удар! Отлично, прямое попадание в сердце!

— Кха! — Флавио выплюнул на землю кровавую кляксу, схватился за грудь и, постояв ещё пару мгновений, рухнул замертво.

— Победитель — Кирао! — радостно объявил комментатор.

Я не спешил покидать арену. Хотелось лично посмотреть на эту их супер-продвинутую магию восстановления. Ещё пару секунд наш богатенький сынок лежал на земле бездыханным трупиком. Затем под ним засветился белый магический круг, и… Парень начал дышать. Опёрся руками, принимая сидячее положение. Затем медленно встал. Отлично, магия и правда работает как надо. Значит, я не прибил беднягу, и можно со спокойной совестью отчаливать с арены. Кажется, он что-то там тявкал мне вслед, но я не слушал.

Моё зрительское место было забронировано там же, где сидел наставник. Обычная практика. А рядом с ним сидел… угадайте, кто? Правильно, Харти. Он не только был лучшим учеником после меня (хотя я всё ещё в сомнениях, кто из нас лучший), но также приходился мне близким другом (и не только другом, хе-хе), так что выигрывал по всем пунктам. В этот раз сопровождающим сенсея просто не мог быть кто-то другой.

— Поздравляю с первой победой, Кирао! — радостно проговорил Мертио.

— Ага, в первом раунде не слилась. Зря только потратилась на верёвку и мыло.

— Кирао, ты была великолепна! — следом за сенсеем воскликнул Харти.

— Харти, врать ты никогда не умел. Чего там было великолепного? Кто вообще пустил это недоразумение на турнир?

— Ну, не все попадают сюда благодаря своему мастерству, — сказал учитель уже серьёзнее.

— Прекрасно понимаю, о чём вы. — С этими словами я уселся на своё сидение.

Перерывы между боями были совсем незначительными. Минут пять, не больше. Стоило одним бойцам воскреснуть, излечиться и покинуть арену, как на их место почти сразу выходила новая пара. Но даже так участников было слишком много, чтобы провести все бои в один день, поэтому первый раунд турнира был разбит на четыре дня.

По мере вылетания участников каждый новый раунд будет всё короче и короче, вплоть до финала, который ограничится одним боем.

Вот так, сидя втроём рядом друг с другом, мы наблюдали за сражениями остальных участников, обмениваясь комментариями. Хотелось бы сказать, что остальные здесь такие же слабаки, как и мой дорогой Флавио, но это не так. Вынужден признать — серьёзных бойцов тут хватает. И некоторые из них откровенно пугают. Воины с весьма разнообразным инструментарием, маги самых разных стихий.

Глядя на каждый новый бой, я то и дело задавался вопросом: «и как мне вообще побеждать этого парня?». Но не терял надежды и ответственно занимался тем, ради чего здесь уселся, а именно: внимательно наблюдал за каждым боем и запоминал, кто какими трюками пользуется.

На досуге подведу итоги и подумаю, как им всем противостоять. Хотя запомнить и проанализировать такое количество бойцов — та ещё задачка. Мои невероятные интеллектуальные способности тоже имеют свой предел.

И вот так первый день турнира подошёл к концу. Мы вернулись в додзё, где нас уже ждали остальные ученики полным составом. Причём ждали не где-нибудь, а выстроились сразу за воротами, сверля нас преисполненными ожидания и надежд взглядами.

— Ну что, ну что? — запрыгала от волнения Келли. — Кирао, ты ведь победила, да?

— Ага, вроде того, — лениво отозвался я.

— А чего такая вялая?

— Да это и боем-то не назвать. Попался какой-то лошара, слился вчистую.

— Ты так крутааа! — восторженно воскликнула Малия, девочка лет семи.

— Да это не я крута, а он днище.

— Ну так что, давайте отметим победу? — предложила Келли.

— Вы что, каждый бой собрались отмечать? — строго осадил её наставник. — Если Кирао не опозорится, то отметим в конце. А пока не мозольте ей глаза и займитесь своими делами.

* * *

На второй день мы тем же составом отправились на турнир. Сегодня нас ожидала вторая партия боёв. За свою недолгую жизнь я нечасто выходил в город, мало с кем был знаком, а подраться доводилось только с другими учениками додзё, так что никого из участников турнира я не знал и раньше не видел. По крайней мере, мне так казалось. Пока не настало время шестого боя.

— А этот бой, дамы и господа, будет особенным! — провозгласил комментатор. Кстати говоря, а как он вообще добивается того, что его слышит весь зрительский зал? Это какая-то магия? — С западной стороны выходит… кто бы вы думали? Её высочество принцесса Мерилона Мелис Архур!

А? Что? Я не ослышался? Мелис тоже участвует? Интересно, интересно. Давайте-ка посмотрим, что из неё выросло за эти тринадцать лет. И, предаваясь этим мыслям, я полностью прослушал имя второго участника.

Мелис вышла на арену, и у меня встал. Если бы было, чему вставать… Да вы только гляньте на это… Длинные светлые волосы, прелестная мордашка, свободная белая юбка до колен, открытые босоножки на невысоком каблуке, короткий топ, выставляющий на обозрение плоский животик. Да это и топом-то не назвать, скорее купальник. Бледная гладкая кожа, стройные ножки, третий размер… А как грациозно двигается.

— Шестой бой второго раунда… начинается!

Мелис взмахнула рукой, из неё вырвалась широкая белая дуга, мгновенно пролетела разделявшее соперников расстояние… и у второго бойца отлетела голова.

— Мелис Архур, мгновенная победа!

Чё? Уже всё? Я даже моргнуть не успел!

— Это чё такое сейчас было?! — воскликнул я, вскочив на ноги. — Это же… наша техника призрачного лезвия, только в тыщу раз мощнее!

— Не говори глупостей, — ответил сенсей. — Духовной энергией такой мощи никогда не достичь. Не берусь утверждать наверняка, но, скорее всего, это магия воздуха.

Вот блин, пока я тут вкалывал в поте лица на пределе человеческих возможностей, ей досталась не только внешность богини, но ещё и такая разрушительная магия. Ах, как же этот мир несправедлив.

* * *

На третий день я не увидел никаких знакомых лиц, а вот на четвёртый... Ну, после слов комментатора о том, что в турнире участвуют две особы королевской крови, я уже догадывался, чью мерзкую рожу увижу второй. И не прогадал.

— Из восточных ворот выходит Гай Харнер, ученик школы Третьего меча, а из западных… девушки, приготовьтесь визжать… его высочество принц Мерилона Люциус Архур!

Ну, визжать и правда было из-за чего. Отполированный, сверкающий на солнце латный доспех, развевающаяся за спиной синяя накидка до пят, стандартные для этой семейки светлые волосы, свободно колышущиеся на ветру, и лёгкая снисходительная улыбка на лице.

Его соперник… ну, обычный такой мужичок, типичный вояка, тоже в броне. Оба были мечниками, кстати говоря.

Комментатор тем временем продолжал:

— Принц Люциус не только является одним из самых перспективных мечников королевства, но ещё и, представьте себе, метит в паладины! Заслужить покровительство самого всевышнего Сахида — крайне редкая честь, которой удостаиваются лишь единицы! Но если его высочество сумеет одержать победу на турнире, то непременно станет на шаг ближе к своей мечте! Давайте же все вместе посмотрим этот бой и своими глазами узреем навыки принца!

Оба участника прошли к своим позициям и остановились друг напротив друга.

— Я слышал много хорошего о школе Третьего меча, — первым заговорил Люциус. — Надеюсь на достойный бой.

Ой, да вы только полюбуйтесь. Само благородство. Неужто исправился за эти годы и встал на путь праведный? Или только строишь из себя добрячка? Ставлю на второе.

— Постараюсь не разочаровать вас, ваше высочество, — ответил его соперник, слегка поклонившись.

Несколько секунд спустя.

— Победитель — Люциус Архур!

Как только магия воскрешения сработала, Гай встал и вернул меч в ножны. И немало удивился, когда принц подошёл к нему и протянул руку для рукопожатия.

— Ты неплохо держался. Но признай, что мне ты не соперник.

— Никаких возражений. Хоть я и лучший в своей школе, я бесконечно далёк от вашего мастерства, — ответил воин, пожав протянутую руку.

— Невероятно… — протянул Харти. — Я бы с ним ни за что не справился.

— Да, — согласился наставник. — Серьёзный соперник. Очень серьёзный. Ставлю на его победу в этом турнире.

Вот смотрю я на это и понимаю: шансов нет. Вообще ни единого. Сила, скорость, навыки фехтования, рефлексы. Да этот парень превосходит меня во всём. Если и случится такое чудо, что мне доведётся с ним столкнуться, то на мне просто снова потопчутся сапогом. Теперь я ясно понимаю, почему наше додзё ещё ни разу даже не приблизилось к победе. Если сюда заявляются такие монстры, то нам с нашими кулаками и какими-то там призрачными ударами ловить вообще нечего.

По окончании четвёртого и последнего дня мы направились обратно в додзё. По дороге я решил кое о чём спросить:

— Сенсей, комментатор что-то говорил о том, что этот Люциус собирается стать паладином. Это чё такое?

— Паладины — священные воины Мерилона, идущие в бой под эгидой самого всевышнего Сахида. Людей, достойных этого титула, самолично выбирает патриарх церкви. Звание это — самое почётное в королевстве, даже выше королевского рыцаря. Если не ошибаюсь, в данный момент в Мерилоне существует лишь четверо воинов, удостоившихся титула паладина. Интересно, станет ли Люциус пятым?..

— И что, они получают от этого Сахида какие-то суперсилы?

— Нет. Сила всевышнего принадлежит только ему самому и его ангелам. Он никогда не делится ей с простыми людьми. Покровительство божества означает не силу, а благородство, самоотверженность и готовность защищать и оберегать слабых даже ценой собственной жизни. Титул этот можно заслужить лишь словами и поступками, а не демонстрацией силы и навыков.

В общем, никаких вам божественных абилок вроде хила, воскрешения или изгнания нежити (и демонов, тьфу тьфу тьфу). Просто цветастый титул, призванный разогнать ЧСВ до небес и усилить водопады под юбками окружающих девушек.

* * *

— С завтрашнего дня начинается второй раунд, — сказал сенсей за ужином. — Он займёт всего два дня, так что не исключено, что твой бой, Кирао, будет уже завтра. Ты готова?

— Готова то я готова, вот только знать бы, с кем я вообще буду драться.

— Сенсей, у нас гости!

На воротах, как правило, стоят ученики помоложе. Мне в первые годы тоже доводилось там дежурить. Вот и сегодня роль привратника досталась Хацио — пареньку шести лет.

Гостьей оказалась женщина в свободном чёрном платье до пят, полностью закрытом, с эмблемой Божественного турнира на груди. Такая же дамочка приходила за день до начала и объявила имя первого моего соперника.

— Госпожа Кирао. — Она учтиво поклонилась. — Ваш следующий бой состоится завтра. Вашим противником будет лорд Хон Браун.

Сказав это и ещё раз поклонившись, она удалилась, не дожидаясь ответа.

Хон Браун… Имя-то я слышал, но вот кто именно это был, не помню, хоть убейте. Слишком уж много там было бойцов, чтобы запомнить всех поимённо.

А вот судя по тому, как помрачнел учитель, он хорошо знал, о ком идёт речь.

— Кирао, послушай… Ты обучаешься в моём додзё уже тринадцать лет, и я знаю, что всё это время ты трудилась не покладая рук, никогда не отлынивала и не ленилась. И, без сомнения, на этом турнире ты хочешь показать достойные результаты и не посрамить честь своей школы, но… Боюсь, в этот раз тебе придётся довольствоваться одной победой.

Глава 8. Уничтожить

— Боюсь, Кирао, в этот раз тебе придётся довольствоваться одной победой.

Если уж сам учитель такое заявляет, то дела и правда плохи.

— Сенсей, вы хоть расскажите для начала, кто такой этот Хон Браун.

— Сын одного из самых влиятельных лордов королевства. Невероятно жестокий человек с безумными наклонностями. Ходят слухи, что он регулярно пытает и калечит своих рабынь, а иногда вымещает свои извращённые наклонности и на простолюдинках. Из-за его высокого статуса ему всякий раз удаётся выйти сухим из воды.

— Да я не об этом спрашивала. Каков он в бою?

— Хм… В первом раунде турнира было много боёв, так что я не удивлён, что ты его не запомнила. Дам подсказку: Хон — настоящий гигант, по меньшей мере двух метров ростом.

Гигант… Вспомнил! Там был всего один такой.

— Это тот самый, что сражается двуручной секирой?

— Да, он. И если ты и это позабыла, то я напомню. В первом раунде он отрубил противнику руки и ноги, а потом выдавил глаза. И после этого не стал его убивать, а наслаждался мучениями, дожидаясь, пока судья объявит его победу.

— Ну, это было сложно забыть.

— И он невероятно силён. Боюсь, даже мне он будет не по зубам. Кирао, ни я, ни другие ученики не станут тебя винить, если ты откажешься от этого боя.

— С чего бы? Меня же в любом случае исцелят и воскресят.

— Вот только боль никуда не денется. В додзё тебе нередко приходилось сносить сильные удары и ходить в синяках, но тебе когда-нибудь отрубали конечности или выдавливали глаза? Ты не представляешь, какая это адская боль. Магия арены исцеляет тело, но не разум. После перенесённых пыток ты можешь уже не оправиться. А самое страшное, что на Божественном турнире нет возможности сдаться во время боя, так что, если всё-таки выйдешь на арену, этот человек будет пытать тебя, пока судья сам не объявит окончание боя.

— Кирао, сдавайся! — поддержал его Харти. — Я не хочу, чтобы ты через такое проходила! Ты мне нравишься такой, какая ты есть, и я не перенесу твоей потери!

— А ты сам бы сдался на моём месте? — спросил я в лоб.

Парень ответил не сразу.

— Ну… если даже сам сенсей говорит, что не справится с ним, то и мне нет смысла пытаться.

Я тоже помолчал какое-то время перед следующими словами.

— До какого момента я ещё могу сдаться?

— В любое время вплоть до начала боя. Но как только выйдешь на арену, назад дороги уже не будет, — сказал сенсей.

— Значит, у меня есть время подумать до завтра. Дайте мне побыть одной.

* * *

Дайте побыть одной… Легко сказать. Личных комнат нам не полагается, и здесь не так много мест, где можно уединиться. Но они всё же есть. И вот я сижу на траве, прислонившись спиной к одной из построек, отделённой от внешней стены какими-то тремя метрами. На улице уже стемнело. Здесь редко кто-то ходит, так что я могу спокойно посидеть и подумать.

Скажу честно: мне страшно. В этой жизни я уже успел пройти через всеобщее презрение, суровые физические тренировки и регулярные побои. Но вот с настоящей болью я и правда ещё не сталкивался. А в предыдущем мире ничего подобного со мной тем более не случалось. Я, конечно, недавно наговорил смелых слов о том, что пойду до конца и не остановлюсь ни перед чем, но сейчас начинаю сомневаться в своих словах.

Выдержу ли я? Не сойду ли с ума? Не сломаюсь ли? Как учитель, Харти, Келли и остальные переживут это?

Может, и правда отказаться? И что тогда будет? Останусь тут ещё на два года, после чего меня выпрут на все четыре стороны. Стану солдатом или наёмником. Вот только какой в этом смысл? Я же не хочу такой жизни. Может, тогда лучше прямо сейчас зарядить себе по голове призрачным ударом и разом со всем покончить?

Но для чего тогда я вообще рождался в этом новом мире, для чего получил вторую жизнь? Чего ради пять лет прожил в презрении, а потом ещё тринадцать страдал от адских тренировок? Чтобы в конце просто исчезнуть? Может, это наказание, которое мне определили за мою прошлую никчёмную жизнь? Если верить популярным религиям из прошлого мира, то грешников обычно приговаривают к вечным мукам. Но из-за лёгкости моих проступков в моём случае высшие силы решили ограничиться этим сроком — восемнадцать лет?

Или всё-таки появиться завтра на турнире? Что меня останавливает? Да страшно мне, вот что! Верно, страх… Не боль сейчас является моим противником, а страх. И чего я добьюсь, если сейчас его не преодолею? До сих пор я ведь не сталкивался ни с кем, кроме людей. А воины этого королевства сражаются с демонами и другими не менее страшными монстрами. Если я испугаюсь одного помешанного на жестокости человека, то что со мной будет, когда я лицом к лицу встречу демона? Правильно, я наложу в штаны и сбегу. И закончу вторую жизнь таким же бесполезным, ничего не добившимся человеком.

Что ж, план ясен. Сегодня я должен преодолеть страх, а завтра — преодолеть боль. Либо я справлюсь с этим, либо все старания и лишения, перенесённые мной за эти годы, пропадут впустую.

Завтра я встречу тебя лицом к лицу, Хон Браун. И будь что будет.

* * *

— Итак, дамы и господа, приготовьтесь увидеть четвёртый бой второго раунда! С западной стороны выходит лорд Хон Браун, в прошлом поединке расправившийся со своим противником с крайней жестокостью! А с восточной стороны — Кирао, голыми руками одержавшая победу против вооружённого и закованного в броню соперника! Кто же из них одержит верх на этот раз?

Вот он. Мой страх. Стоит напротив меня в десяти метрах. И правда громадина. Настоящая гора мускулов. Бритая наголо голова, серый подпоясанный кафтан до колена с расстёгнутым, обнажающим грудь верхом и закатанными рукавами, из-за спины выглядывает древко секиры.

— Сейчас я с тобой поразвлекаюсь, если ты не против, — прогремел его гулкий, низкий голос, под стать внешности. — Я отрублю тебе руки и ноги и выдавлю глаза.

— Да знаю я. В прошлом раунде ты проделал то же самое.

— И ведь верно. Вот только в тот раз моим противником был мужчина, а ты женщина. С тобой следует обойтись построже. Ведь женщин я люблю особенно сильно. Дай подумать… Знаю! Когда ты будешь не в силах сопротивляться, я сорву твою одежду и изнасилую тебя у всех на глазах. Правилами это, знаешь ли, не запрещено — детей на турнир не пускают. Как тебе такое?

Да уж… Будь на моём месте настоящая женщина, она наверняка пришла бы в ужас от таких слов. Но я в душе мужчина, так что уж как-нибудь стерплю позор. А вот Харти от такого зрелища точно инфаркт хватит. И о чьём там рассудке беспокоился сенсей? И вообще, чего это я уже настроился на поражение? Куда подевалась моя вчерашняя решимость?

Хону тем временем пришла в голову ещё одна невероятно умная мысль, в его духе:

— Слушай, ты ведь дерёшься голыми руками, так? А ведь это интересно. Да, да. Я тоже буду биться без оружия. Уделаю тебя вот этими кулаками. А вместо того, чтобы отрубить руки и ноги, я их просто сломаю. Ааа, не могу дождаться! Ну когда там уже начало?

— Четвёртый бой второго раунда начинается!

— Как по заказу! — осклабился Хон и бросился в атаку.

Я решил не торопиться и сначала изучить его потенциал. После нескольких атак сделал определённые выводы. Сильный, но не слишком быстрый. Уклоняться в целом вполне возможно. Но на одних уклонениях далеко не уедешь, рано или поздно придётся пойти в атаку. В таком случае…

Уйдя из-под очередного взмаха исполинского кулака, я влепил ему кулак прямо в нос. Уклоняться он даже не подумал. А в следующий момент я отлетел назад от мощнейшего удара под дых.

Это что, шутка? Конечно, я и не ждал, что одним ударом вырублю такую громадину, но мгновенно контратаковать после прямого попадания… Да я тринадцать лет этот удар отрабатывал!

— Ай, щекотно, — словно издеваясь, проговорил громила. Хотя что ещё за «словно».

Да и моя вина в этом тоже есть. Учил ведь сенсей: не терять бдительности, пока враг не перестанет дышать. Но для нападения в любом случае нужно частично открыться, и если он способен вот так запросто выдержать лобовую атаку, то придётся полностью пересмотреть всю стратегию. Вот только времени на это мне никто не даст. Снова атакует!

После того удара коленом двигаться стало сложнее, но я всё ещё могу уклоняться. Вот только стоит мне пропустить ещё пару таких ударов, и моя песенка спета.

Если удары в лицо бесполезны… бьём в живот, прямо как он меня! И тут же получаем сокрушительный удар сверху, а в довершение удар коленом в лицо. И снова летим в далёкий космос.

Больно. Куда больнее, чем было во время спаррингов в додзё. И даже больнее, чем те жестокие побои, что я получил за нападение на Актавию. А вот ему хоть бы хны. Что бил, что не бил.

Да это же невозможно! Каким бы накачанным ты ни был, нельзя вот так преспокойно стоять, получив два прямых попадания от адепта хиндзюцу! И что мне в таком случае прикажете делать?

Только вот стоять и раздумывать мне никто не даст. Он снова идёт в атаку! Ах, тяжело двигаться... Последние два удара не прошли бесследно. Нос разбит, в голове звенит, движения сильно замедлились. Каждый раз его кулак проходит в каких-то миллиметрах.

Призрачный удар мгновенно отправит его на тот свет, но для его подготовки требуется время: при моих текущих навыках примерно полторы секунды. К тому же он требует концентрации, что сказывается на стойке и выражении лица и не укроется от опытного взгляда. Хон не такой тупой, каким хочет казаться, и не позволит мне его провести. Точнее, уже не позволил. Я дважды пытался зарядить эту технику, и оба раза он либо тут же атаковал, либо с усмешкой отходил назад. Для призрачного удара действует одно нерушимое правило: перед использованием нужно хотя бы на пару мгновений вывести противника из строя, иначе ничего не выйдет. Либо прервёт технику, либо отступит, либо увернётся.

Снова атакует. Уворот влево, уклон вправо. А это что? Расставил руки и несётся прямо на меня? Ну да, ведь о защите-то ему думать не надо. Вот только что задумал? Метнусь в сторону — тут же поймает. В таком случае остаётся лишь отскочить назад.

Вот только для такого отскока нужно слегка наклониться назад. И он об этом знал. Стоило мне начать движение, как громила тут же резко подался вниз и поймал меня за ногу.

Поймал. Он меня поймал. Попасть в захват при такой разнице в силе… Непростительная ошибка. И означает она лишь одно. Конец.

Убедившись, что мне не вырваться, Хон размахнулся мной и что было силы впечатал в землю. Что-то хрустнуло в нескольких местах, из меня едва не выбило дух. Но он ещё не закончил. Продолжая крепко удерживать за ногу, раскрутил меня, словно пращу, и… метнул, как какой-нибудь снаряд.

Не знаю, сколько метров я пролетел, но в конце меня ждала стена. И врезался я в неё с такой силой, что выбил брызги каменной крошки и застрял в образовавшейся вмятине.

Каким-то чудом остался в сознании, но толку с этого ноль. Всё. Двигаться больше не могу. Всё тело болит. На ногах меня удерживает лишь стена, в которой я застрял. Спасибо тебе, стена.

Сенсей был прав. Ну естественно, он же всегда прав. Всё это с самого начала не имело смысла. Мой противник — монстр. Мне не нужно ждать встречи с демонами или драконами. Настоящее чудовище уже передо мной. Даже за тысячу попыток я не смогу победить его. Он просто на другом уровне.

— Знаешь, а ты довольно долго брыкалась. Мне это нравится. Не хотелось бы так скоро с тобой расставаться. А знаешь что? Ты ведь живёшь в додзё Гериоса Грога, так? Я навещу вас сегодня после турнира. И заберу тебя к себе. Верно, больше тебе не придётся изучать это глупое хиндзюцу. Поверь, это совсем не твоё. Ты станешь моей игрушкой. Я сломаю тебе ноги, чтобы не убежала, и вырву зубы, чтобы лучше сосала. Буду иметь тебя сам и делиться тобой с ребятами. Не бойся, их немного, всего человек пятнадцать. Глаза тебе, пожалуй, тоже не понадобятся. Руки… Если сломаю их, то придётся кормить тебя с ложечки, так что, так и быть, оставлю. А, нет, погоди. Ты же тогда сможешь прикончить себя этим вашим особым ударом, взрывающим внутренности. Значит, придётся всё же сломать. А не игралась бы с боевыми искусствами, сохранила бы хоть руки. Видишь? Надежды и уверенность в себе до добра не доводят.

Да уж… Говоря о том, что на турнире мне придётся испытать жуткую боль, вы, сенсей, сильно преуменьшали реальную картину. Реальность намного суровее ваших милых опасений. По глупости своей я подумал, что, раз уж некие высшие силы даровали мне второй шанс, то в этот раз всё как-нибудь само собой образуется, достаточно лишь не страшиться и не отступать.

Вот и доигрался. Без глаз, без зубов, без рук и без ног до конца своих дней я буду развлекать этого монстра и толпу его наёмников. Надеюсь, это хотя бы продлится недолго. Хотя от переломов и потерянных глаз пока никто не умирал. Пожалуй, всё же долго. Надо было уточнить у сенсея, сколько там в среднем живут его рабыни.

В детстве надо мной много кто издевался, но то были не злодеи. Просто идиоты, поддавшиеся влиянию стереотипов. После услышанного даже на Люциуса не хочется злиться. Ему наверняка тоже просто промыли мозги. Да и избиения и макание в грязь лицом — детские шалости по сравнению с тем, что собирается сделать Хон.

В этот раз передо мной не жертва стереотипов, а самый настоящий ублюдок. Абсолютное зло, существующее только лишь для того, чтобы причинять другим страдания и наслаждаться процессом. Такого, как он, следовало бы уничтожить.

Уничтожить.

Стоило мысленно произнести это слово, как внутри что-то щёлкнуло. Словно в груди зажглось пламя и начало медленно растекаться по телу. Горячее, но не обжигающее, и какое-то… злое, что ли.

Уничтожить.

Боль утихает, сознание проясняется. Попробовать пошевелить пальцами… Двигаются. И не просто двигаются. Тело становится легче, наливается силой.

Уничтожить.

Что там этот Хон говорил? Уже и не вспомнить. Что-то страшное и жестокое, насколько страшным и жестоким может быть какой-то там человек. Помню настоящее отчаяние, чувство собственного бессилия. Но злости не было, лишь холодная логика подсказывала, что такой монстр не должен существовать. Я ведь вообще никогда не был злым. Не был…

Уничтожить.

Но теперь… Сколько же страшных, негативных эмоций. Злость, ярость, гнев, ненависть, жажда крови. Хочу его убить. Не потому, что он опасен. Не потому, что несёт людям зло. Просто так хочу. Ведь убийство — это так обычно и естественно. Верно, ведь всё это время я существовал лишь для того, чтобы убивать.

Глаза заволокла красная пелена.

Уничтожить.

— О, а вот это выражение лица мне нравится, — донёсся откуда-то издалека знакомый бас. Вот только звучал он как-то приглушённо. — Наконец-то решила показать зубки? И чего это у тебя с глазами? Они вроде не были красными.

Уничтожить.

— Но достаточно этих игр! Сейчас я размозжу твою грудную клетку! А затем приду за тобой в додзё и исполню обещанное!

Уничтожить.

Хон ринулся вперёд, занося кулак для атаки… И получил сокрушительный удар в живот. Это и ударом-то нельзя было назвать, в него словно таран въехал. Изо рта вылетел сгусток крови, великан отлетел на добрых пять метров и кубарем покатился по земле.

— Что? — Он непонимающе поднял голову.

Уничтожить.

И тут же в лицо ему со смачным хрустом влетело колено. И снова он полетел. Шатаясь, поднялся, держась за то, что недавно было его носом и откуда теперь бурным потоком хлестала кровь. До противника пять метров, мгновенно он это расстояние не покроет, надо приготовиться к защите…

Уничтожить.

Бах!

Кулак влетел в грудь, хрустнули рёбра. Удар сзади, сбоку, ногой по лицу, локтем по почкам. Спереди, слева. Побитая девчонка, ещё недавно не способная двигаться, летала вокруг него, словно метеор, осыпая бесчисленными ударами. И каждый нёс с собой сокрушительную мощь.

— Не шути со мной! — Хон выдернул из-за спины гигантскую секиру и широко взмахнул. Естественно, не попал. Удар по-диагонали. Увернулась. Горизонтальный удар. Пригнулась. И пошла в атаку.

Уничтожить.

Это было быстро, но громила успел выставить секиру для блока. Бум!

— Ха-ха, ну как тебе ударить своим кулачком по металлу? Больно?

Металлическое древко погнулось.

— Что?!

Уничтожить.

Второй удар. Третий. Обезумевшая девчонка даже не пыталась обходить защиту и лупила кулаками прямо по секире. И с каждой атакой прочнейшее древко из закалённой стали прогибалось всё сильнее, пока окончательно не переломилось.

— Да что ты за чудовище?! А, чёрт с тобой, руками забью!

Хон отбросил в стороны обломки секиры и нанёс прямой удар кулаком. Прямой удар вытянутой рукой. Худшее, что можно предпринять против адепта хиндзюцу.

Уничтожить.

Перехватить запястье, сместиться, занести другую руку, резко опустить вниз и ударить точно в локтевой сустав...

Хрустнула кость, рука выгнулась под неестественным углом.

— Ааа! — Хон заверещал и схватился за сломанную руку.

Открылся! Призрачный удар!

Половины лёгких не стало. Правильно: лёгких, а не сердца. Быстро он не умрёт.

Уничтожить.

Отшатнулся назад, чуть выставив левую ногу вперёд. Ошибка. Подпрыгнуть, согнуть ногу в колене и резко выбросить вниз, нанося удар пяткой. Хруст. Вслед за правой рукой в обратную сторону выгнулась левая нога.

— Ааа! Да что ты такое?! Не подходи! Не приближайся! Прочь от меня!

Уничтожить.

Не устояв на одной ноге, громила повалился на спину. Встать ему было уже не суждено. Обманчиво стройная фигура с развевающимися чёрными волосами мгновенно оказалась сверху. Ненадолго, буквально на мгновение, Хону почудилось, что волосы были красными. Противница занесла кулак, ударила им по лицу. Затем левым. Затем правым. Левым. Правым. Слышались глухие стуки ударов, каждый взмах орошал песок арены кровавыми брызгами. Левым, правым, левым, правым.

Уничтожить.

Лица людей на зрительских трибунах исказились от ужаса.

— Сколько можно…

— Хватит, он ведь уже проиграл…

— Остановись, чудовище…

— Кирао, девочка, что с тобой происходит…

Бах, бах, бах, бах. Один за другим кулаки поднимаются в воздух, чтобы тут же обрушиться вниз, сменяя друг друга. Звуки ударов давно сменились противным хлюпаньем.

Уничтожить.

Уничтожить.

Уничтожить.

Уничтожить.

Уничтожить.

Когда я остановился, то головы на положенном месте не обнаружил. Подо мной растекалась кровавая лужа, приправленная мозгами и осколками черепа. Поднёс кулак к лицу. Он весь в крови… Моей или чужой? С лица и волос тоже капало что-то красное. Поднёс ближе ко рту, облизнул… Встал и, пошатываясь, направился к выходу с арены. А мою победу вообще объявляли? Или нет? А, не важно.

Магия активировалась, и Хон был воскрешён. Но подниматься не спешил. Стоя на четвереньках, он тупо пялился вслед медленно уходящей стройной фигуре.

За его жизнь на его лице побывало множество разнообразных эмоций. Радость, похоть, злость, наслаждение, азарт. Но эмоция, отражавшаяся на нём в этот самый момент, была для этого человека совершенно новой.

Это был страх.

Глава 9. Сёстры

Я вернулся на своё зрительское место. Ожидавший меня учитель выглядел крайне шокированным.

— Кирао… что это такое было?

— А, это? Да я чёт вспылила немного, — лениво отозвался я, почесав затылок.

— Немного вспылила? Да ты на человека-то не была похожа. Это ведь то, что я думаю? Твоя демоническая кровь?

— Ага, наверно. Я сама толком не поняла. Харти, а ты чего такой зарёванный?

— Кираооо! — Не в силах больше терпеть, парнишка бросился ко мне и сдавил в объятиях, от которых у обычной девушки мгновенно треснули бы рёбра. — Кирао! Мне было так страшно! Этот Хон говорил такие жуткие вещи! Если бы он и правда так сделал, если бы увёл тебя, то я… то я…

— То ты бы что? Хотя давай угадаю: ворвался бы в его поместье, набросился на стражу и тут же помер. А впрочем нет. Зная этого Хона, он бы скорее заставил тебя позабавляться со мной вместе с наёмниками.

— Кирао, перестань издеваться над Харти, — строго проговорил учитель. Но его лицо тут же смягчилось. — Но в любом случае я рад, что ты в порядке. В какой-то момент я подумал, что ты к нам уже не вернёшься.

Я плюхнулся на своё место, осмотрел руки. Надо же… Магия арены не только исцелила меня, но ещё и отмыла от крови и ошмётков. Как удобно, даже умываться не пришлось.

— Да хрен с ней, с демонической кровью. Мне другое не даёт покоя, сенсей. Вам не показалось, что этот Хон был каким-то слишком уж прочным? Он, конечно, та ещё гора мышц, но я все эти годы тоже не баклуши била. Чтобы вот так принимать в лоб мои атаки и даже не пошатнуться…

— Согласен, это ненормально. И объяснение может быть только одно. Магический артефакт.

— И этот артефакт придал его коже дубовую прочность?

— Да, вероятнее всего, именно так.

— Так это что же получается, можно обвешаться такими цацками и стать вообще непобедимым?

— Конечно же нет. Тут, знаешь ли, не всё так просто. Во-первых, действительно мощные артефакты стоят баснословных денег. Но это не главная причина. Проблема в том, что каждый такой артефакт, воздействуя на тело, пропускает через него потоки маны, структура и консистенция которой уникальна для каждого устройства. И если надеть два артефакта одновременно, то их потоки начнут конфликтовать друг с другом, и из двух артефактов ни один не подействует. Так что в большинстве случаев человек может иметь при себе только один активный артефакт.

— В большинстве случаев? То есть, есть исключения?

— Да, есть. И всего их два. Первое: случается так, что у разных артефактов с разными свойствами, созданных разными мастерами, потоки маны вдруг оказываются идентичными, и такие предметы могут одновременно усиливать тело, не перекрывая эффектов друг друга. И второе: некоторые люди настолько хорошо владеют текущей по их телам маной, что способны самостоятельно выравнивать эти потоки. Но такие исключения крайне редки. Настолько редки, что их не стоит даже брать во внимание. Кстати говоря: о людях, подобных тебе и владеющих демонической силой, известно очень мало, и не исключено, что она тоже может вступить в конфликт с подобными артефактами, так что используй их с осторожностью.

— А эти потоки — это то же самое, что наша духовная энергия?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Магические артефакты — прерогатива хорошо обеспеченных людей, как правило дворян и членов королевской семьи. А такие никогда и мысли не допустят о том, чтобы обучать своих отпрысков рукопашному бою. Как результат, история не знает примеров людей, владеющих и духовной энергией, и артефактами. Оттого и возможность этих двух сил уживаться друг с другом никем до сих пор не подтверждена и не опровергнута.

— Ясно…

* * *

По возвращении в додзё нас ждала уже знакомая картина: столпившиеся у самых ворот ученики, взиравшие на нас щенячьими взглядами.

— Кирао, как ты?! — первой бросилась ко мне Келли.

— Эта боль… Этот кошмар… Я больше никогда не стану прежней… Кирао, которую вы знали, больше нет… Пожалуйста, оставьте меня… Ай!

Удары сенсея с Хоном не сравнить, но всё равно больно.

— Не слушайте её. Кирао опять приставляется. Она победила.

— Правда?! Урааа!

— Но как? Вы же сами говорили, что Хон — чудовище, способное одолеть даже вас, сенсей!

— Я, признаться, и сам удивлён. В сегодняшнем бою Кирао продемонстрировала невероятную силу. Пожалуй, ей удалось превзойти даже меня.

Невероятную силу, значит… Не хотите рассказывать им, как во мне пробудился демон? Или предлагаете мне самому отдуваться? Или сохранить в тайне? Следовало обговорить это заранее, до возвращения в додзё.

Как оказалось, я зря терзался сомнениями. Конечно же, в следующие часы мне устроили детальный допрос обо всём произошедшем, и волей-неволей пришлось рассказать о сражении с Хоном во всех подробностях, не упустив ни одной детали.

Впрочем, волноваться было не о чем. По окончании рассказа ни на одном из обращённых на меня лиц я не увидел страха или недоверия. Все ученики искренне восхищались моей новообретённой силой. Неважно, что говорят люди за пределами этих стен, но в додзё меня никто и никогда не считал угрозой.

Под конец учитель сказал мне ещё одну вещь:

— Кирао. На данный момент рекорд нашего додзё на этом турнире составляет четыре победы. Хоть ты и прошла только два раунда, но этого монстра Хона можно смело приравнивать сразу к десяти победам. Так что можешь с уверенностью считать, что ты превзошла всех детей, что обучались в этих стенах.

— Ой, не надо мне этих поблажек, сенсей. Четыре — значит четыре. Пока не завалю пятого, не будем заикаться ни о каком превосходстве, окей?

— Даже будучи одной из лучших, ты никогда не позволяла себе зазнаваться. Мне нравится это в тебе, — сказал сенсей с тёплой улыбкой.

А когда расспросы и поздравления закончились, и ученики разошлись по своим делам, я уединился на свободном участке плаца. Было уже темно.

Итак, спустя долгие годы ожиданий это наконец-то случилось. Моя суперсила пробудилась. Целиком и полностью. Пожалуй, теперь я даже с читером Люциусом могу потягаться.

Но для начала следует узнать, как эта штука вообще работает. Из первого проведённого в этом состоянии боя я понял только то, что эта сила имеет весьма внушительный запас по времени. Я выбивал дерьмо из Хона по меньшей мере две минуты, и за это время не почувствовал, чтобы запас демонической силы начал иссякать. Это радует.

Ещё меня тогда захлестнула нечеловеческая злоба и жажда крови, но, несмотря на это, я не позабыл своих навыков и не превратился в тупую гориллу, бездумно размахивающую кулаками. Искусство хиндзюцу никуда не ушло, я продолжал грамотно высчитывать каждое движение и каждую атаку. Была пара нюансов, но об этом позже.

Теперь нужно понять, как эту силу активировать. У меня два варианта. Либо это произошло из-за всплеска негативных эмоций, либо ключом для активации является то самое слово. Итак, попробуем:

— Уничтожить.

Ничего. Никакой реакции. Значит, эмоции. Я постарался максимально чётко воспроизвести в памяти битву с Хоном и ту жуть, которую он мне наговорил. Снова ничего.

Может быть, эту силу можно как-то почувствовать? Я закрыл глаза и сконцентрировался. Ага, духовная энергия, привет, родимая. Как всегда, размеренно течёшь по телу и ждёшь, когда твоему хозяину понадобится жахнуть кого-нибудь призрачным ударом.

А это что? Похоже на духовную, но не она. Та энергия чистая, привычная, белого цвета. А эта… Красная, злая, страшная. И она не течёт по телу, а сконцентрирована в груди, в области сердца. Если вглядеться повнимательнее… Да, её там много. Намного больше, чем духовной. Настоящая цистерна.

Так, раз уж она обнаружилась, давайте-ка попробуем пустить её по телу. Подчиняется моей воле без проблем, начинает растекаться по рукам и ногам, просачивается в голову… И снова оно.

Уничтожить.

Злость, гнев. Красное марево перед глазами. Хочу рвать. Хочу ломать. Хочу убивать.

Впрочем, я не сорвался с места и не побежал крушить додзё и устраивать там кровавую резню. Эмоции сильные, но не настолько, чтобы потерять контроль. Я в состоянии с ними справиться, а значит, при должной осторожности смогу использовать эту силу, даже сражаясь бок о бок с союзниками.

Отпустил силу, позволив ей вернуться обратно в сердце. Надо перевести дух. Что ни говори, а ощущения не самые приятные. Во время битвы с Хоном я был в отчаянии и находился на пике эмоций, благодаря чему смог не отпускать эту силу до самого конца, но терпеть эту злобу вот так, в мирной обстановке… Уйдёт некоторое время, чтобы привыкнуть к такому.

Немного отдохнув, я повторно активировал демоническую кровь. Теперь нужно как следует изучить её воздействие на организм. Пробежал по плацу пару кругов. Да, скорость существенно возрасла. Метнулся несколько раз туда-сюда по коротким прямым. Отработал взмахи руками и ногами. Разнёс в щепки один манекен. Остановился, выключил режим демона.

Ещё в том бою я заметил, а сейчас убедился окончательно, что с этой силой есть определённые проблемы. Во время боя меня часто заносило, на поворотах я не мог справиться с инерцией. Нанося удары в движении на полной скорости, я нередко промахивался. А во время особо сложных трюков пару раз вообще запнулся и чуть не упал.

Причина проста. Все техники движения и боя, которым учил нас Мертио, рассчитаны на обычных людей с ограниченным физическим потенциалом. Я же смог перешагнуть за эти пределы, и мои нынешние умения просто не поспевают за моей новой скоростью.

В бою с неуклюжим, малоподвижным противником, полагавшимся лишь на грубую силу и позволявшему атаковать себя в лоб, я более-менее справился, но в следующий раз эти недочёты могут стоить мне победы.

Надо будет доработать этот момент, но уже не сегодня.

* * *

Второй день второго раунда. И снова мы втроём сидим на трибунах, наблюдая за оставшимися боями. Больше всего мне хотелось посмотреть на бои Мелис и Люциуса. Первая интересовала меня как первый человек, показавший мне, что не все в этом мире меня ненавидят, а второй как опасный противник, с которым могут возникнуть проблемы даже с моей новой силой.

Вот только, к моему разочарованию, ничего принципиально нового и интересного они не показали. Мелис в этот раз достался воин-милишник, но она разделила его на две половинки прежде, чем он смог к ней приблизиться, а Люциус опять порубил противника на своих сверхскоростях, мелькая по арене словно в ускоренной съёмке.

Мда, как бы круты они ни были, есть одна вещь, в которой я их обоих на голову превосхожу. Мои бои куда зрелищнее. А на их мгновенные победы и смотреть-то не интересно.

Второй день подошёл к концу, и мы вернулись в додзё. Начиная с третьего раунда, каждый будет умещаться в один день, так что уже завтра меня ждёт мой новый бой. Кто же это будет…

* * *

— Ваш завтрашний противник — Мелис Архур.

Как всегда не дожидаясь ответа и ничего не поясняя, мадам в чёрном поклонилась и ушла.

Мда, вот так приплыли. Конечно, мне в любом случае рано или поздно пришлось бы с ней столкнуться, но всё равно это оказалось неожиданно. Словно холодной водой окатили.

Недавно я победил беднягу Харти, сразив его наповал своим женским очарованием, а уже завтра сам окажусь на его месте. Ну как, скажите мне, я должен драться с этим идеалом красоты?

— Что скажешь, Кирао? — спросил Мертио. — Завтра тебя ждёт бой с самой принцессой. Никто из додзё ещё не удостаивался такой чести.

— Сенсей, мне понадобится ваша помощь, — сказал я прямо.

— Я в твоём полном распоряжении, — с готовностью отозвался наставник.

Пройдя на плац, я объяснил ему суть проблемы.

— Понятно… Навыки, которые ты впитывала все эти годы, попросту не подходят для твоей новой скорости. Но не переживай, тебе не придётся переучиваться с нуля. Нужно лишь слегка подкорректировать твои движения. Для начала позволь мне поближе посмотреть на тебя в этом демоническом облике. Хочу своими глазами оценить, в чём заключается твоя проблема.

Кивнув, я отошёл подальше и пустил демоническую энергию по телу. Главное сейчас — не напасть на учителя. И снова они. Гнев, ненависть, жажда убийства. Да, хочется. Хочется наброситься на него, разбить лицо, переломать кости, раскроить голову. Но я контролирую это. Держу в себе. Сейчас моя задача — не расправа над противником, а лишь демонстрация своих движений.

На глазах у наставника я повторил вчерашнюю программу, продемонстрировав его опытному взгляду все свои косяки. Глядя на меня, сенсей задумчиво потёр подбородок.

— Вижу… Да… В целом, мне ясны твои проблемы. Давай для начала разберёмся с бегом и поворотами. Неспособность вовремя остановиться или уклониться на бегу, на мой взгляд, станет главной твоей проблемой. Давай подумаем… Для начала нужно изменить положение стоп и угол наклона торса. И перед проведением манёвра ты должна значительно раньше отклоняться в сторону. А некоторые приёмы, боюсь, и вовсе придётся исключить и обходиться из них, по крайней мере, пока ты находишься в этом демоническом состоянии.

Остаток вечера мы провели за внесением корректировок в мои техники и изменением моей привычной стратегии боя.

* * *

А на следующий день меня ждал мой третий бой.

— А теперь, дамы и господа, нас ждёт восьмой бой третьего раунда! С западной стороны выходит особа королевской крови и, не побоюсь сказать, прекраснейшая девушка в стране — её высочество принцесса Мелис Архур! А с восточной стороны появляется Кирао, шокировавшая всех своей невероятно жестокой расправой над противником во втором раунде!

Мы встали друг напротив друга. Да уж, вблизи она ещё прекраснее. Стройные гладкие ноги, идеальная грудь, не слишком большая и не слишком маленькая, прелестное лицо, ставшее ещё краше благодаря лёгкой косметике и золотому обручу на лбу. А уж этот её белый топ, едва прикрывающий грудь… Да уж, в сравнении с ней я выгляжу невзрачной замарашкой.

— Ну привет, сестрица, — сказала… нет, пропела она со снисходительной улыбкой на лице.

— И во что это ты вырядилась... Стоп! Стоять! Что ты сказала?! Сестрица?!

— Ой! — Мелис поспешно прикрыла рот и запахала рукой. — Я просто оговорилась, не бери в голову!

Ага, оговорилась она, как же. Сестрица… Так вот оно что… Ну да, конечно. И как я раньше не догадался? Хотя на самом деле у меня были смутные догадки и подозрения, но я как-то не осмеливался озвучить их вслух.

Актавия занимает пост королевы намного дольше, чем я живу, а о моей матери в летописях и документах нет вообще никаких записей, так что она явно не является знатной особой. Но тем не менее мне, пусть и со скрипом, но позволяли жить в замке, кормили и одевали. И даже после столь непростительного поступка, как нападение на королеву, оставили в живых.

Я не простой ребёнок, это ясно как день. И если моя мать — простолюдинка, то остаётся только отец. И я уже понял, кто это. Тот один из немногих, кто во дворце не смотрел на меня с презрением. Тот, кто не позволял Актавии убить меня. Король Мерилона Игнацио Архур.

А я тогда, получается, настоящая принцесса. Хотя не то чтобы это имело значение. Сомневаюсь, что мерзкому отродью вроде меня ещё хоть раз позволят показаться во дворце. Сейчас надо думать о предстоящем бое, а не предаваться влажным мечтам о принцессе, вышедшей замуж за прекрасного принца.

— Ладно, неважно. Вернёмся к разговору об одежде. Что это ты на себя нацепила? Обувь с каблуком, дойки еле прикрыты. Как ты собираешься в этом драться?

— О чём ты? — непонимающе подняла бровь Мелис. — А, понимаю. Ты же воин, и тебе жизненно важно носить удобную одежду, не стесняющую движений. Но мне, как магу, о таких мелочах думать незачем. Мне и шевелиться-то не придётся, чтобы одержать победу.

— Смотри, как бы твоя самоуверенность тебя не погубила.

— Итааак, бой начинается!!!

Мелис взмахнула рукой, и моя голова покатилась по земле.

Ага, щас, разбежалась. Если ты считаешь свои летающие ножики быстрыми, то ты никогда не дралась с сенсеем. Я моментально пригнулся, и смертоносная дуга пролетела над головой, разве что слегка укоротив мне причёску.

Время каста почти моментальное, дальность покрывает те десять метров, что разделяют нас на старте. Остаётся выяснить перерыв между применениями. Я бросился ей навстречу.

Следующая дуга полетела по вертикали. Отклонился в сторону. Похоже, перерыв составляет две секунды, если это не блеф. А ещё для выстрела принцессе нужно взмахнуть рукой, что с головой выдаёт время, направление атаки и угол наклона лезвия. Но, опять же, это может оказаться не более чем блефом, и как только я к этому привыкну, она внезапно метнёт следующий клинок без единого движения. Нужно быть готовым к этому, хотя, если оно так и окажется, то на ближней дистанции я никак не увернусь. Только вот ещё двух секунд у неё уже не будет!

Остался последний метр. Я занёс кулак для удара и сделал последний шаг…

И отлетел назад. Нет, то была не ударная волна. Это было мягко и совсем не больно. Такое ощущение, будто упёрся в подушку безопасности.

Очаровательная ухмылка Мелис стала ещё шире.

— Видишь ли, основной метод применения моей магии — это создание защитного кокона. Воздух скапливается вокруг меня, образуя плотный поток, находящийся в непрерывном движении и отталкивающий от меня все объекты, будь то оружие, метательные снаряды или люди. Таким образом, физические атаки и большинство магических против меня бесполезны. Для воинов вроде тебя я — худший враг.

— Основной метод? То есть вот эти жуткие летающие гильотины — всего лишь дополнительный бонус?

— Да, что-то вроде того. Но довольно размениваться пустыми словами. Люди жаждут зрелища!

И Мелис метнула в меня новый клинок. Что ж, не получается пойти в лобовую — пойдём в лобовую с удвоенной силой. Активация демонической энергии!

Сила, злость, красная пелена на глазах. Я пока не уточнял, какими спецэффектами сопровождается моё перевоплощение, но, судя по реакции сестры, внешние изменения всё же есть. Ухмылка сошла с её лица, она вся навострилась. Наверняка приняла бы боевую стойку, если бы знала, как это делается.

Без труда увернувшись от очередной дуги, я снова бросился в атаку. И снова упёрся в «подушку». Предпринял ещё несколько попыток, уворачиваясь от воздушных клинков. Заходил сбоку, сзади — всё без толку. Абсолютный щит, не позволяющий приблизиться ни с одной из сторон. Да это же читерство! Хона я не смог пробить в человеческом облике, а тут даже демоническая сила не помогает!

А на лицо моей дорогой сестрёнки, стоило ей перебороть начальный испуг, тут же вернулась самодовольная лыба.

— Так это и есть та жуткая сила, что позволила тебе одолеть Хона? Вот только кажется, что против магического щита она бесполезна. Но и ты слишком уж вёрткая. Не против, если я усложню задачу?

Она снова замахнулась рукой. Усложнит? Как? От очередного выстрела я наверняка увернусь, но в этот раз меня явно ждёт какой-то сюрприз. Может, это то самое, о чём я подозревал с самого начала? Ложный выпад рукой и атака в другом направлении? Если так, то я не должен уклоняться. Но если не увернусь заранее, а атака окажется обычной, то меня перерубит пополам.

Так или иначе, необходимо выбрать один из двух вариантов. Взмах! Уклонение в сторону! Возле уха просвистел воздух. Ааа, ничего себе, это что за скорость?! Смертоносная дуга пролетела вдвое быстрее обычного.

Отвлёкшись на это, я чуть не пропустил новое движение принцессы. Послав лезвие правой рукой, она без промедлений взмахнула левой. Ещё одно?! В этот раз по-горизонтали! Каким-то чудом я успел сгруппироваться и подпрыгнуть. Если бы не привычка всегда держать ноги полусогнутыми, то меня уже стало бы двое.

Вот, значит, как? Увеличенная скорость и по две атаки за раз. Но это всё ещё противостояние грубой силы и скорости без намёка на тактику. Надо было разузнать у сенсея, сколькими заклинаниями вообще обладает среднестатистический маг. Мелис пока что показала только два.

Не переставая думать, я продолжал наш танец. Принцесса размахивала руками, одно за другим посылая в меня свистящие лезвия, а я молнией метался вокруг неё, пытаясь достать кулаками. Пока что ничего дельного придумать не удалось.

Тогда, может, просто устроить бой на изнурение? Мана у неё явно не бесконечная, а вот я после всех пережитых тренировок так просто не выдохнусь, да и демонической энергии во мне навалом.

Словно разгадав мои намерения, Мелис снова сменила тактику. В меня полетел очередной ветряной клинок. Точнее, шесть клинков разом. Извернувшись так, что позавидовали бы профессиональные гимнасты, я каким-то чудом избежал смертельных ранений, но всё же получил несколько неприятных царапин, из которых тут же тонкими струйками потекла кровь.

Что сейчас произошло? А вот что. Раньше Мелис производила широкие метровые взмахи и посылала гигантские острые дуги, способные рассечь человека надвое. Последняя же атака в корне от них отличалась. Принцесса проделала стремительную серию коротких быстрых движений, каждое из которых привело к появлению небольшого, сантиметров двадцать длиной, клинка. И все они устремились в меня.

Значит, она и так умеет. Мои теории об одной, а потом о двух атаках за раз оказались ошибочными. Правило двухсекундного перерыва при таких миниатюрных клинках тоже перестало действовать. Условия боя снова кардинально изменились.

Стало на порядок тяжелее. Число снарядов возросло, короткие рывки ладонями было заметно сложнее просчитать, нежели широкие взмахи руками, а область возможного поражения достигла без малого ста восьмидесяти градусов, оставляя относительно безопасную зону лишь за спиной у принцессы.

Как бы я ни метался вокруг неё, ускоренные мини-клинки нет-нет да и зацепляли меня, я же по-прежнему не мог даже коснуться своего противника. По всему телу кровоточило уже с десяток ран, причём местами довольно глубоких. Была перерезана как минимум одна вена. А вот принцесса до сих пор не выказывала никаких признаков усталости. Что я там говорил про бой на изнурение?

Если ничего не изменится, то я проиграю. Конечно, Мелис не станет меня пытать и не возьмёт в сексуальное рабство (хотя насчёт последнего я не против), но горечи от упущенной победы это ничуть не сгладит. Что бы там ни говорил сенсей, а две победы — это две победы. Непростительно мало для того, кто не только стал лучшим учеником додзё, но и смог наконец пробудить в себе демоническую силу.

Вот только что делать? Моя скорость не справляется с её диким напором атак, а сама Мелис окружена непроницаемым магическим барьером. Если верить её словам, любые физические воздействия бесполезны, а что у меня ещё есть? Три секретные техники, больше ничего.

Для призрачного удара нужно подобраться ближе, так что этот вариант отпадает. О духовном щите даже речи не идёт. Остаётся призрачное лезвие… И что я им сделаю? Крайне ситуативная и почти бесполезная техника. Пригодится в одной ситуации из ста, да и там позволит в лучшем случае вырвать небольшое преимущество, а никак не уничтожить врага. Но кроме него у меня сейчас ничего нет.

Думай, думай. Проанализируй врага, найди слабое место. Куда же ударить? Голова, руки, ноги, грудь, живот, шея, пальцы. Вот оно! Шанс один на миллион, но выбирать не приходится.

Я выпрямил ладонь и пустил энергию, а принцесса тем временем пошла в очередную атаку. Три коротких взмаха рукой, три клинка. Верчусь как уж на сковородке, каким-то чудом уворачиваюсь. Широкий взмах левой, горизонтальная дуга по низу. Подпрыгиваю в воздух и принимаюгоризонтальное положение. Делаю оборот вокруг своей оси, выпрямляю руку, прицеливаюсь… Сейчас! Призрачное лезвие!

Тонюсенький клинок, смешной в сравнении с убийственными гильотинами Мелис, миновал воздушный барьер и оставил крохотный вертикальный надрез в центре груди. Аккурат в том месте, где два куска белой ткани соединялись друг с другом тонкой лентой. Именно в эту ленту я и целился. Ткань рассекло надвое, два белых полотна, более не соединённые друг с другом, подались в стороны, открывая взору круглые спелые дыньки. Вот оно, божественное откровение…

— Ааа! — Мелис смущённо закричала и схватилась руками за грудь, укрываясь от позора. И напрочь забыла про поддержание воздушного щита.

Удар в лицо, в живот, и заключительный пяткой с разворота. Крутанувшись волчком, принцесса растянулась на земле.

— Победитель — Кирао!

Зал взорвался не только аплодисментами, но также свистом и возбуждёнными воплями. Голоса, преимущественно мужские, свистели и громко выкрикивали слова одобрения. Кажется, в этот момент я стал кумиром половины города. А вторая половина желает меня убить.

Исцелённая (хотя было бы что исцелять) принцесса стояла напротив, сверля меня гневным взглядом. Хоть одежда уже восстановилась, но она продолжала инстинктивно прикрывать руками грудь.

— Я же говорила тебе, что в таком наряде нечего ловить на поле боя, — проговорил я тоном умудрённого жизнью наставника. Затем развернулся и, прежде чем покинуть арену, бросил напоследок: — Пока… сестрица.

Глава 10. Череда побед

— Кирао, твои грязные трюки никогда не перестанут меня удивлять, — проговорил сенсей, когда я вернулся в зрительский зал.

— Ага, кое-кто бы до такого точно не додумался. Правда ведь, Харти?

— Даже возразить нечего, — ответил мой собрат, смущённо улыбнувшись. — Я бы непременно проиграл этот бой. Послать на турнир именно тебя было правильным решением. До сих пор не могу поверить, что ты вот так взяла и выставила грудь принцессы на всеобщее обозрение.

— И как тебе её дыньки? Понравились?

Харти открыл было рот, но поспешно отвернулся, залился румянцем и еле слышно пробормотал:

— Меня интересует грудь только одной женщины…

— Тьфу ты, лучше бы не спрашивала.

— Заканчивайте болтовню, — осадил нас сенсей. — Следующий бой уже начинается.

* * *

Третий этап турнира, уместившийся в один день, подошёл к концу, но мне было не до отдыха. Не знаю, что меня ждёт по окончании этих соревнований. Может, я вернусь к привычной жизни в додзё и останусь жить тут до двадцати лет, имея в запасе прорву времени для тренировок и самосовершенствования.

Но в данный момент ситуация выдалась довольно накалённая. Каждый день меня ждёт встреча с новым противником, каждый из которых может обладать каким угодно оружием или магией. Большинство слабаков уже отсеялось, так что лёгких побед вроде той первой можно не ждать.

А значит, всё свободное время я должен в поте лица осваивать свою демоническую силу, в самые сжатые сроки досконально изучить её природу и все преимущества, которые она даёт.

С движениями и ведением ближнего боя я, не без помощи сенсея, более менее разобрался, так что сегодня на повестке другой вопрос. Я уже давно заметил, что моя демоническая энергия сильно напоминает духовную, даже управляется схожим образом. А значит, я не могу не задать очевидного вопроса. Три особые техники хиндзюцу. Возможно ли их применение с помощью моей новой энергии, и если да, то как сильно будут отличаться эффекты?

Далеко ходить не надо: я и так уже стоял на опустевшем после дневных тренировок плацу, осталось только занять нужный участок с нужными инструментами. Первым делом призрачный удар. Сконцентрировать демоническую энергию в кулаке, сжать, задать «таймер» взрыва и выбросить вперёд. Вроде получилось.

Теперь опробуем на практике. Стеклянная бутылка вполне ожидаемо разлетелась, нарушив тишину звоном битого стекла. Ответ на главный вопрос получен: да, энергия демона полностью совместима с особыми техниками хиндзюцу.

Продолжаем эксперименты. Снова целюсь в бутылку, но останавливаю руку не в десяти сантиметрах, как обычно, а в полуметре. Не достал. Тридцать сантиметров. Снова не достал. Что ж, хорошего понемногу. Радиус поражения ни капли не изменился. После ещё нескольких попыток я окончательно убедился, что сложность контроля энергии осталась прежней, и я не могу послать взрыв дальше чем на десять сантиметров, и размер его тоже остался прежним. Хватит на уничтожение одного внутреннего органа, но не более.

Хотя постойте, кое-что всё же стоит отметить. Увлёкшись, я применил призрачный удар уже около десяти раз. В прежнее время от такого количества затраченной энергии я бы уже давно свалился в обморок. А сейчас не чувствую ни капли усталости.

Ну да, конечно же. Я ещё в первый день заметил, что объём демонической энергии внутри меня значительно превышает духовную. И теперь я не ограничен парой-тройкой применений за бой.

Ладно, дальше в программе призрачное лезвие. Как и в случае с призрачным ударом, никаких изменений. Та же дальность, тот же размер, та же мощность. Возросло лишь число доступных применений.

А вот духовный щииит… тоже не претерпел никаких изменений. Ещё во время первых тренировок сенсей поспешил разрушить наши надежды, сказав, что повышение объёма пропускаемой энергии неизбежно приведёт к ослаблению контроля, в связи с чем прочность щита никак не изменится.

В общем, сегодняшний день оказался потрачен практически впустую. Я никак не смог изменить свои техники и узнал лишь то, что теперь обладаю куда большим запасом энергии. Впрочем, на этом турнире я и так уже получил нечеловеческую силу и скорость, было бы наглостью требовать чего-то большего.

Закончив с экспериментами, я отправился в спальню и забрался под одеяло, но засыпать не спешил. Была на повестке ещё одна тема для размышлений. А именно — духовная и демоническая энергия и то, как сильно они похожи друг на друга. Тот же самый механизм активации и управления, возможность без затруднений применять те же особые техники хиндзюцу. Разница заключалась лишь в количестве этой энергии и ощущений от её применения.

И тут есть над чем поразмыслить. Ведь люди не являются каким-то обособленным видом, появившимся отдельно от остальных живых существ. Все мы: люди, птицы, животные, насекомые — когда-то произошли от первых одноклеточных микроорганизмов, появившихся на Земле (или в нашем случае в Архонии) несколько миллиардов лет тому назад. И покуда мы имеем общее происхождение, неудивительно, что строение и принцип работы наших организмов во многом совпадают.

И почему бы одной из этих совпадающих черт не оказаться духовной энергией? Тогда получается, что прочие обитатели мира — все эти птицы и насекомые — также ей владеют, разве что в силу своего скудного ума никогда не освоят призрачный удар и прочие техники.

И демоны, как мы видим, тоже не стали исключением. Что ни говори, а они такие же живые существа, как и мы. Тогда нечего удивляться, что у них тоже имеется своя разновидность духовной энергии, преобразившаяся в процессе эволюции и по удачному стечению обстоятельств доставшаяся мне.

* * *

Тем временем в обеденном зале королевского дворца…

— Вот же твааарь!!!

Тарелки с едой полетели на пол. Служанки испуганно вжались в стену.

— Сволочь! Мразь! Отродье! Да как она посмела?! Так опозорить мою дочь на глазах у тысяч людей! Сколько раз я повторяла Игнацио, что от этой мерзости нужно избавиться! Всё стало ясно ещё тогда, когда она посмела поднять на меня руку! На меня, на королеву Мерилона! Но нет, этот упрямец строго-настрого запретил её убивать, и вот вам, пожалуйста, результат: Мелис выставлена на посмешище!

Дети Актавии тоже были здесь. Мелис сидела за столом напротив, а Люциус, уже закончивший трапезу, стоял в стороне с серьёзным лицом, по привычке держа ладонь на рукояти меча.

— Да как она вообще попала на этот турнир?! Как дошла до третьего раунда, победив даже лорда Хона?! Правду говорят, красноволосые — предвестники бед! Сколько ещё это существо будет отравлять жизнь моей семьи?! Мелис, ты что, только что улыбнулась? Поведай мне, несмышлёной, что же здесь смешного?

Принцесса поспешно прикрыла рот рукой, но скрывать проскользнувшую на лице улыбку было уже поздно.

— Но согласись, матушка, её подлость и коварство вполне достойны королевской семьи. Мне кажется, зря ты выгнала её из дворца. Кирао отлично вписалась бы в нашу семейку, ты не находишь?

Пропустив слова дочери мимо ушей, Актавия приняла задумчивый вид.

— Нет, нельзя позволять ей и дальше отравлять эту страну своим существованием. А знаете что? У меня есть идея. Люциус, дорогой мой, подойди поближе и послушай...

* * *

— Четвёртый этап Божественного турнира! В этом бою друг с другом сойдутся Арнели Хавок и Кирао! Начать бой!

Мой сегодняшний противник — классический огненный маг. Жутких приёмов вроде дальнобойных лезвий и непробиваемых барьеров за ним замечено не было, и всё же ему удалось дойти до четвёртого этапа.

В бою с магами действует одно непреложное правило: устрани противника до того, как он успеет воспользоваться магией. Конечно, с уникумами вроде Мелис такое не прокатит, но во время наблюдения за турниром я не раз видел, как волшебники проигрывали, не рассчитав скорость противника и не успев применить достаточно мощное заклинание. И наоборот, многие проигрывали магам из-за того, что не решились сразу броситься в атаку и подарили противнику бесценное время, позволив сделать первый ход. Я не повторю их ошибок.

Сходу запустив демоническую энергию, я ринулся на врага. Он тоже не стал медлить и выпустил перед собой веер пламени. Хотя веер — слишком скромное определение. Передо мной выросла настоящая стена огня в полтора метра высотой и более пяти шириной. Оббегать её слишком долго, а вот перепрыгнуть эту высоту я сейчас вполне в состоянии. Вот только что-то мне подсказывает, что враг специально оставил эту лазейку и заготовил ловушку. А играть по его правилам я не собираюсь. В таком случае…

Тем временем мысли Арнели:

«В прошлых боях я уже оценил скорость этой девчонки. От обычной атаки она без вариантов увернётся, а вот чтобы оббежать эту стену, уйдёт время, которого мне хватит, чтобы подготовить атаку помощнее. Надеюсь только, что ей не придёт в голову взять и перепрыгнуть через огонь. Я могу закрыться и сверху тоже, но тогда придётся сильно пожертвовать мощностью пламени. А, чего… Она просто взяла и влетела прямо в огонь?! Ну и дура… Что ж, это будет лёгкой победой».

Каково же было удивление мага, когда с другой стороны стены вылетела объятая пламенем фигура и, не сбавляя ходу, продолжила нестись прямо на него. Позже Арнели рассказывал, что в тот момент узрел перед собой настоящего демона. Он был настолько потрясён, что даже не придумал ответного хода, и вскоре был отправлен на землю сокрушительным ударом в лицо.

— Победитель — Кирао!

Вот только вместо радости от победы...

— Ай-ай-ай-ай-ай! Горячо, горячо! — приговаривал я, вытанцовывая чечётку на глазах у публики и энергичными хлопками пытаясь сбить с себя пламя. — Исцеляйте уже скорей, я же тут поджарюсь сейчас!

А теперь подробнее о том, что произошло. У огня есть один серьёзный недостаток — он не убивает врага мгновенно. Должно пройти время, прежде чем тот сгорит. Но даже так, испытанный от возгорания болевой шок мало кому позволяет спокойно взять и продолжить бой. Прежде все противники этого мага, едва попав под атаку, тут же начинали корчиться и кричать в агонии, умирая мучительной смертью и не оказывая сопротивления.

Вот только я обладаю сразу двумя защитными механизмами. Первый — духовный щит, который пусть и не намного, но снижает эффективность пламени. Второй — демоническая форма, одним из полезных эффектов которой является существенное притупление боли.

Благодаря всему этому я смог позволить себе такое безумство, как напролом пронестись сквозь стену пламени. И всё-таки, как же это, блин, горячо! Сенсей предупреждал меня, что на этом турнире мне придётся столкнуться с болью, несравнимой с побоями, полученными на тренировках. И вот настало время его предостережениям исполниться.

Это и правда оказалось самым болезненным из всего, что мне когда-либо доводилось испытывать в этой и в прошлой жизни. И всё же я стойко перенёс это. А как говорится: то, что не убивает нас, делает нас сильнее.

* * *

— Пятый этап Божественного турнира! Прямо сейчас, в этом бою сойдутся Кирао и Дорхио!

Мой сегодняшний оппонент выглядел как типичный ассасин. Тёмная кожаная одежда в обтяжку, скрывающий голову капюшон, два кинжала в руках.

— Начать бой!

Стоило комментатору дать сигнал к началу, как мой противник начал действовать. Его тело подёрнулось помехами, похожими на телевизионные, и разделилось на три неотличимые друг от друга копии. Те, в свою очередь, продолжили делиться, пока я не оказался окружён десятью одинаковыми ассасинами.

А я всё ждал, когда же повстречаю в этом фентезийном мире классику из классик — иллюзорных клонов.

Кстати, что я там говорил про необходимость быстро вынести мага, не дав ему шанса сделать первый ход? Встреться мы в первом раунде, я бы так и поступил. Но на данный момент мне уже известен ряд важных фактов об этом парне.

Первый: все его клоны иллюзорные, не имеющие материальной формы и не способные нанести вред. Так что с одним крикливым шиноби из деревни Листа он не сравнится.

Второй: настоящий среди них всего один. Именно его стоит опасаться и именно в него нужно целиться.

Третий: клоны не разрушаются при попадании и продолжают существовать, пока действует магия, так что все девять будут отвлекать меня, пока я не разделаюсь с оригиналом.

И, наконец, четвёртый и самый важный: во время размножения настоящее тело может переместиться и оказаться на месте любого из клонов. Так что если бездумно брошусь на самый первый экземпляр, то ударю в иллюзию, впустую потрачу атаку и подставлю спину.

В общем, крайне неприятный противник. Но только не в моём случае.

Все десять бросились на меня, разделившись на несколько рядов, чтобы не мешаться друг другу. Внешне-то вы, может, и неотличимы, вот только ты, дорогой мой, топаешь как слон.

Да ладно, не расстраивайся так, шучу я. Ты вполне осознавал свою главную слабость и потратил время на уроки бесшумного передвижения. Вот только меня научили улавливать даже такие вещи, как дыхание и свист рассекаемого воздуха.

Встать в боевую стойку. Прислушаться. Не смотреть туда, откуда слышен звук. Как можно правдоподобнее сделать вид, что собираюсь напасть вон на того, что бежит впереди всех. Шагнуть вперёд, занести руку для удара… И на резком развороте врезать настоящему под дых, пока его кинжал пролетает мимо.

Мой противник — маг, параллельно освоивший на базовом уровне класс ассасина, то есть уже в какой-то степени универсал. А что я говорил вам про универсалов? В общем, на обычное для адептов хиндзюцу укрепление тела времени у него не оставалось, и продолжить бой после моей прямой атаки он уже никак не мог. Для верности я добавил ему ещё пару техник массажа, способствующих здоровому сну, после чего покинул арену.

* * *

— Шестой этап Божественного турнира! На арену выходят Кирао и Мелони!

На этот раз в десяти метрах от меня стоит длинноволосая стройная девушка в кожаной одежде и с коротким мечом на поясе. Странный противник. Видел пять её боёв, но так и не просёк, в чём её фишка. Выглядит как простая мечница, причём довольно медлительная и неумелая. Как же ей удалось дойти аж до шестого этапа? Ну, выглядело всё так, будто её противники оказывались ещё слабее.

Странно это… Ладно нарваться на слабака один-два раза, но чтобы пять подряд? Подозрительно, очень подозрительно…

Наверное, она владеет какой-нибудь магией ослабления, других вариантов просто не вижу. Вот только ни разу не замечал, чтобы она кастовала какие-нибудь заклинания. Хотя в этом мире вообще нет такого понятия как «каст». Заклинания активируются практически мгновенно, одним взмахом руки. Собственно, эти взмахи и спасают, позволяя вычислить время атаки и даже направление удара. Но, хоть убейте, не помню, чтобы эта дамочка размахивала чем-то кроме меча.

Комментатор дал сигнал к началу, и мы двинулись навстречу друг другу. Ну как сказать двинулись… Моя соперница, может, и пошла пешком, а вот я понёсся к ней на полной скорости. Никто ведь ещё не забыл главное правило в битве против магов?

Пока бежал, внимательно её осматривал. Вообще, для того, чтобы читать движения противника, нужно следить преимущественно за руками и ногами, реже за торсом и головой. Но и в глаза заглянуть не помешает — взгляд человека тоже может о многом рассказать.

И вот, когда наши глаза встретились… Рука Мелони, державшая меч, вдруг опала, а другой она схватилась за голову и застонала.

Что это? Блеф? Ловушка? Но в такой позе она открывает кучу дыр в защите. Неужели всё ради того, чтобы заставить меня потерять бдительность? Ну, в моём случае подобные трюки бесполезны. Потеря бдительности… Да я слов-то таких не знаю.

Не желая терять время и гадать, что она задумала, я в считанные мгновения сократил дистанцию и в прыжке влепил коленом ей в нос.

— Победитель — Кирао!

Так, ну и что это было? Она не блефовала? Ей реально стало плохо? А, было кое-что ещё. Когда наши взгляды встретились, её глаза на мгновение полыхнули пурпурным цветом. И аккурат после этого ей поплохело.

Есть у меня пара догадок, но гораздо лучше и проще выяснить всё у первоисточника. Дождавшись, пока её сломанный нос восстановят, я подошёл к Мелони и наклонился, так чтобы наши лица оказались друг напротив друга.

— Эй, девчуля, не расскажешь, что это сейчас такое было?

Мелони подняла голову и посмотрела недовольным взглядом. Впрочем, злобы в нём не было.

— Магия контроля, — неохотно пояснила она. — Активируется при зрительном контакте, сильно ослабляет врага. Но, применив её в этот раз, я увидела внутри тебя… что-то страшное, нечеловеческое. Это так меня напугало, что я сама потеряла контроль.

Вот как. Значит, сидящий внутри меня демон ещё и от ментального контроля спасает? Недурно, недурно.

— Ясно, спасибо за информацию.

* * *

Дни турнира пролетали один за другим. Я повидал множество разношёрстных противников, но, вопреки моим ожиданиям, читеров вроде Хона и Мелис мне больше не попадалось. Похоже, я ошибся в своих суждениях, и здесь всё же собралось немало бойцов, значительно уступающих мне в силе, и многие из них, попадая против таких же слабаков, умудрялись дойти до финальных этапов турнира.

Это мне с моей неизменной удачей уже во втором и третьем раундах пришлось столкнуться подряд с двумя монстрами. Хотя кто бы говорил о монстрах… Да и, если посмотреть на это с другой стороны, именно благодаря таким сильным соперникам мне удалось пробудить таившуюся во мне силу. Так что жаловаться мне не на что.

Но впереди меня ждал ещё один, последний монстр…

* * *

И вот оно пришло. Время финального сражения.

— Ваш завтрашний противник — его высочество принц Люциус Архур, — проговорила посланница с невозмутимым видом.

— Да ладно? А я-то с ног сбилась, гадая, кто же это будет. Ведь осталось ещё так много кандидатов. Аж целых двое.

Стоило посланнице удалиться, как на скамейках плаца, где мы сидели, повисла гробовая тишина. Все понимали, что это значит. Финальный бой. Первый и беспрецедентный случай за всю историю додзё.

Первым нарушил тишину наставник Мертио:

— Что думаешь об этом Люциусе, Кирао?

— Нууу… Кроме того, что он круто управляется с мечом… Наверное, вы и сами догадываетесь, что я скажу, сенсей. Его скорость слишком уж неестественная. Прямо как дубовая кожа Хона.

— Я тоже давно это заметил. Достичь такой скорости, будучи обычным человеком, да ещё и латных доспехах… Тут явно не обошлось без артефакта, причём крайне редкого и дорогого. Как думаешь, сможешь с ним справиться?

— Он как минимум не уступает мне в скорости и великолепно фехтует. Пожалуй, этот парень будет пострашнее Хона, полагавшегося лишь на грубую силу. И это нехорошо. Не знаю, приятно ли вам будет такое услышать, сенсей, но как ни посмотри, а кулаки проигрывают мечу, а закалённое тело проигрывает доспеху. Вся сила адептов хиндзюцу строится на том, что благодаря адовым тренировкам и куче освоенных техник мы сильно превосходим простых солдат по боевому потенциалу, за счёт чего и побеждаем, даже уступая в вооружении. Но если столкнуться с мечником, находящимся с нами на одном уровне, шансы, прямо скажем, будут невелики. Немудрено, что это додзё постоянно продувает на турнире.

Учитель вздохнул.

— Я буду выглядеть глупцом, если сейчас начну убеждать тебя, что ты не права и на самом деле рукопашный боец способен одолеть вооружённого при прочих равных.

— Тогда зачем вообще нужно это ваше хиндзюцу? — спросил я в лоб.

— Кирао, ты чего мелешь?! — накинулась на меня Келли. — Прояви хоть немного уважения!

А вот сенсей ничуть не разозлился. Он всегда такой, но… может, в этот раз я и правда сболтнул лишнего?

— Причина есть, — сказал он после недолгой паузы. — Хоть она и, возможно, покажется вам глупой.

— Давайте угадаю. Есть пророчество, согласно которому в один прекрасный день в это додзё явится избранный герой, который при помощи искусства хиндзюцу одолеет Архидемона и спасёт весь мир. И этот герой, конечно же, не кто иной как я.

— Близко, но всё же не совсем верно. Скорее, это не пророчество, а легенда. Давным-давно, около двух веков назад, произошло одно событие. Один из отрядов королевских рыцарей путешествовал по миру, пытаясь отыскать причины появления демонов. Среди них был один чудак, отказывавшийся носить оружие и уверенный, что способен одолеть любого врага голыми руками. В будущем именно этот человек стал основателем искусства хиндзюцу.

— Уж не тот ли это Гериос Грог?

— Он самый, — кивнул сенсей. — Но для начала позволь мне закончить историю про тот отряд. Во время своих путешествий эти люди кое-что отыскали. Подробности произошедшего неясны, но, столкнувшись с этой таинственной находкой, весь отряд попал в ловушку и был телепортирован в другой мир. Мир демонов.

— Чего?! Мир демонов? То есть все эти демоны, что терроризируют королевство, высшие демоны, каждый из которых в одиночку уделывает целую армию, и Архидемон, который вообще чуть ли не божество — это всё не более чем разведывательный отряд, случайно забредший в наш мир? И где-то есть их настоящее обиталище, и там всё намного страшнее?

— Кирао, не задавай вопросов, на которые я не знаю ответов, и позволь мне продолжить. И когда эти люди перенеслись в новый мир, то обнаружили, что всё их оружие пропало. Все шестеро оказались во враждебном мире с голыми руками. В результате пятеро из них, не в силах ничего противопоставить демонам, погибли, и лишь Гериос, всю свою жизнь посвятивший изучению рукопашного боя, сумел выжить и вернуться в наш мир. Хотелось бы мне знать, что он там выяснил и где вообще находился этот портал, но информация засекречена, и кому попало до неё не добраться. Но суть не в этом. А в том, что этот человек, осознав, что лишь подобные ему способны выживать и сражаться в том мире, начал набирать учеников и обучать их искусству рукопашного боя, получившему название хиндзюцу. Со временем число адептов стало возрастать, и по всему королевству стали открываться додзё, подобные нашему.

— То есть, всё это хиндзюцу существует лишь для того, чтобы в один прекрасный день армия рукопашников вторглась в мир демонов и положила всему конец? Но тогда почему, простите мой французский, додзё сейчас пребывает в такой жопе? И не припомню, чтобы кто-то считал нас героями и надеждой человечества. Скорее наоборот, над нами все потешаются и называют наш боевой стиль бесполезным ребячеством.

— И снова ты задаёшь вопросы, на которые я не в силах ответить. Я воин и наставник, а не политик. Мне неведомо, что творится в головах у королевской семьи и генералов, и каковы их мотивы. Хотя, если так подумать… Гериос смог выжить в мире демонов и вернуться, но не более того. Нет гарантий, что, будь там даже сотня или тысяча таких как он, им бы оказалось по силам бросить вызов демонам в их родном мире и одержать победу. Ты правильно заметила, что демоны, проникшие в наш мир, могут быть лишь слабеньким передовым отрядом, а ведь даже известные нам высшие демоны практически непобедимы для большинства людей. Возможно, правительство просто не верит, что от нашего искусства может быть какая-то польза, вот и не придают значения нашему существованию.

— Ладно, — махнул я рукой, — нет смысла сейчас думать о высоких материях. Лучше вернёмся к насущному. А именно к завтрашнему бою. Честно говоря, я не знаю, смогу ли победить Люциуса, так что не возлагайте на меня больших надежд.

Учитель посмотрел на меня с лёгкой, успокаивающей улыбкой.

— Кирао, ты уже и так добилась большего, чем все предыдущие мои ученики. Дошла до финала, подумать только. Даже за второе место положена награда в пятьсот золотых. Для нашего скромного додзё такая сумма — целое состояние. Мы сможем сделать ремонт, купить новые орудия для тренировок, выровнять плац, закупиться лекарствами и медицинскими инструментами. Не говоря уж о том, что на долгое время обеспечим себя едой гораздо вкуснее той, что едим сейчас. А ещё мне давно не даёт покоя идея ввести в додзё общую для всех униформу, чтобы мои ученики стали узнаваемы во всех уголках страны.

— Эээ… Погодите, погодите. Так эти деньги пойдут в фонд додзё? А я-то думала, что это мой личный заработок!

— Кирааао, я тебя сейчас придушу! — С этими словами Келли бросилась на меня сзади и обхватила руками шею. — Сенсей потратил на тебя тринадцать лет своей жизни, прояви к нему хоть немного благодарности!

— Так ведь… моё обучение… оплачивали из дворцовой казны… — прохрипел я, задыхаясь и пытаясь вырваться из железной хватки.

— И куда тебе вообще столько денег? — не унималась моя подруга. — Ты же их никуда не тратишь.

— Ну как куда? Куплю себе особняк в квартале знати, и до конца своих дней забуду страшное слово «работа». Ай-ай-ай, больно!

— С твоим-то талантом запираться в каком-то особняке?! Да тебе прямая дорога в королевские рыцари! Если адепт хиндзюцу попадёт в их ряды и добьётся успехов, то репутация нашего додзё разом взлетит до небес, и к нам толпами попрут ученики! Ну же, Кирао, разве тебе не хочется порадовать сенсея? Он ведь столько всего для нас сделал!

— Ладно, ладно, забирайте свои грязные деньги, только отпусти!

— Если вы закончили, позвольте мне дать моей ученице последнее напутствие, — произнёс сенсей напоследок. — Кирао, ты уже стала моей гордостью, так что я не посмею упрекать тебя, даже если завтра ты потерпишь поражение. Но это ни в коем случае не означает, что надо просто сдаться и позволить себя победить. Борись до конца, и пусть твои руки и ноги остановятся только тогда, когда остановится твоё сердце!

* * *

Спалось мне так себе. Завтра меня ждёт последний бой. Как и сказал сенсей, проиграть уже не страшно, но вот уступать говнюку Люциусу совсем не хочется, да и победа в турнире на порядок повысит мои шансы привлечь внимание королевских рыцарей.

Надо бы составить тактику боя, вот только что тут составлять… Мой противник — не маг с заковыристыми абилками, а обычный милишник, размахивающий мечом. Тактика тут не поможет. Всё решит сила, скорость и навыки.

С горем пополам я всё-таки уснул.

И почти сразу проснулся. И не от кошмара или эротического сна с участием Мелис, а от руки, зажавшей мне рот. Ну, кинжала у горла нет, и на том спасибо. Открыл глаза. Надо мной стройная фигура в чёрной одежде и капюшоне. Погодите, уж не тот ли это ассасин-иллюзионист, которого я уделал на турнире? Пришёл отомстить за поражение?

Фигура тем временем наклонилась ко мне и негромко проговорила на ухо:

— Госпожа Кирао, не могли бы мы поговорить снаружи? Здесь нас могут услышать.

Голос женский. И что ещё за «госпожа»? Крайне заинтригованный происходящим, я вышел на улицу. Девушка уже ждала меня там.

— Прошу, уделите мне пару минут вашего времени. Я — посланница её высочества принцессы Мелис, и моя госпожа просила вам кое-что передать.

Если вспомнить, что я сотворил с ней на турнире, то в качестве подарка стоит ожидать пузырёк с цианидом.

Ассасинка порылась во внутренних карманах одежды и извлекла видимый в лунном свете небольшой предмет. Это было… кольцо.

— Кольцо? Она меня что, замуж зовёт?

— Её высочество сказала, что этот предмет принадлежит вам, — ответила посланница всё тем же лишённым эмоций голосом, проигнорировав шутку.

— И что мне с ним делать?

— Вы поймёте.

— Что ещё за «поймёте»? К нему хоть инструкция по эксплуатации прилагается?

Девушка развернулась, собравшись уходить, но напоследок произнесла:

— Если не поймёте, значит, отдавать его вам было ошибкой.

С этими словами она удалилась, ловко перемахнув через двухметровую стену. Даже я бы так не смог.

Вздохнув, я прислонился к стене и вытянул руку с кольцом, подставляя его лунному свету. Чёрное. С большой круглой печаткой с внешней стороны. На ней какая-то непонятная каракуля.

Ну и что это? Магический артефакт, который одарит меня силой титана? Или наоборот, проклятый предмет, лишающий владельца сил или превращающий в лягушку? Пойди пойми, что у этой роковой красотки на уме.

Впрочем, никто же не заставляет надевать его прямо сейчас. Начну завтрашний бой своими силами, а если дело будет плохо, то, так и быть, рискну и надену эту подозрительную штуковину. Убрав кольцо в карман, я отправился спать.

Глава 11. Реликвия Архуров

— Дамы и господа! Вот и подходит к своему завершению главное событие этого года — Божественный турнир! Все эти дни более сотни искусных бойцов насмерть сражались друг с другом за право обладания титулом лучшего воина королевства! Один за другим они проигрывали и выбывали из турнира, с каждым днём их оставалось всё меньше и меньше! И наконец вот он, кульминационный момент! Сейчас на эту арену выйдут двое! Каждый из них прошёл весь турнир от начала и до конца, одерживая одну победу за другой и не уступив ни одному врагу! Сегодня, здесь и сейчас, мы узнаем, кому суждено стать победителем… Нет, никаких «суждено». Сегодня мы узнаем, кто достоин! Кто сумеет вырвать свою победу из лап самой судьбы! Итааак, встречайте! С западной стороны выходит его высочество принц Мерилона Люциус Архур, а с восточной — Кирао, перспективная ученица додзё Гериоса Грога! Клинок столкнётся с кулаками, и кто же одержит верх?!

Мы вышли на арену и встали в центре друг напротив друга. Люциус… Синяя накидка до пола, сверкающий на солнце отполированный доспех, статная осанка, благородный взгляд. По зрительским трибунам тут же прокатилась волна женских визгов, разве что трусики в принца не полетели. А вот мужского похотливого свиста что-то не слыхать. Уж не намекаете ли вы, что я не симпатяжка?

— Кирао, в прошлом у нас с тобой были не самые лучшие отношения. Но с тех пор ты сильно изменилась. Тебе удалось достигнуть невероятных высот в боевых искусствах, попасть на турнир и зайти так далеко, оказавшись в самом финале. Надеюсь, это будет достойный бой. Я не уступлю, но даже если проиграю кому-то твоего уровня, это не будет постыдным поражением. Я рад, что в конце встретился именно с тобой!

Если бы он и правда сказал что-то такое, я бы прямо тут блеванул. Но, к счастью, Люциус остался Люциусом.

— Какой кошмар… Ты, мерзость, проклятое демоническое отродье, посмевшее поднять руку на мою мать и прилюдно опозорить мою сестру. Да как у тебя вообще хватило духу показать своё уродливое рыло на этом турнире? Чего тебе не сиделось в своём бесполезном додзё? Чего ты так упорно пытаешься добиться? Как вообще демону позволили участвовать в Божественном турнире? Я всеми силами пытался добиться твоего исключения, но организаторы остались непреклонны. Похоже, зрелище интересует их куда больше, чем честь и достоинство турнира.

— А чего меня исключать? Не припомню, чтобы в правилах был хоть один пункт про демонов (не то чтобы я вообще эти правила читал). Да и если уж запрещать демоническую силу, то как насчёт запрета и тех магических цацок, которые тебя ускоряют? Это тоже не совсем честно, ты не находишь, братец?

— Заткни свой поганый рот! Я тебе никакой не братец! — Люциус прямо взорвался, разом растеряв своё благородство и мужское очарование. — Артефакты использовались на турнире с самого его основания, с какой бы стати их сейчас запрещать? Как тебе вообще такие глупости в голову приходят?!

— Ага, ясно. Запретить то, что даёт врагу преимущество, но не запрещать своё. Типичная тактика труса, боящегося проиграть.

— Проиграть? Тебе? Не смеши меня! В этом бою у тебя не будет и шанса! Моя заветная мечта — получить одобрение патриарха, заслужить звание паладина и поднимать меч с именем Сахида на устах! Я не смогу считать себя достойным этой чести, если проиграю какому-то жалкому демоническому отродью!

Ах да, и как я раньше не заметил знакомую побрякушку у него на шее? Серебряный посох с крыльями — основная атрибутика местной веры. Так принц у нас, ко всему прочему, ещё и религиозный фанатик. Хотя чего удивляться, они обычно такими и бывают.

С этими словами Люциус поднял перед собой руку так, чтобы хорошо было видно сжатые в кулак пальцы. И на безымянном пальце было… кольцо! То самое, чёрное и с печаткой, точная копия моего!

— Королевское оружие, взываю к тебе!

Принца окутал яркий свет, а когда он исчез, в правой руке у него был меч. Не тот, которым он дрался во всех боях до этого — тот клинок по-прежнему покоился в ножнах на поясе. Этот был другой.

На вид ничего особенного. Довольно толстый и длинный, но в целом в рамках размеров стандартных одноручников. Серый металл лезвия, серые ромбовидные камни в рукояти. Казалось бы, ничего особенного, вот только...

Обычно человек не способен чувствовать чужие потоки маны и духовной энергии. Даже моя демоническая энергия, если верить сенсею, никак не ощущается со стороны, и распознать её активацию можно разве что по покрасневшим глазам и злобной гримасе. Но вот сейчас я прямо кожей чувствовал разрушительную силу, исходящую от этого меча. И что-то мне подсказывало, что о всяких техниках отклонения клинка тут лучше забыть. Прикоснёшься к такому — и без руки останешься.

— Вааа… И что это за штуковина такая?

— Королевское оружие, — охотно пояснил принц. — Величайшая реликвия Мерилона, передающаяся в роду Архуров из поколения в поколение. Думаю, не надо объяснять, насколько этот меч опаснее моего обычного клинка.

— Ну и ну. Распинался тут, что не оставишь мне и шанса, а сам достал такой козырь. Ты и правда так боишься проиграть? Мда уж, как был трусом и слабаком, так и остался.

— Не неси чушь! Я бы не проиграл тебе, сражаясь даже голыми руками. Вот только для меня, особы королевской крови, проходившего тренировки у лучших мастеров фехтования, будет позором получить от тебя хотя бы царапину или затянуть бой более чем на полминуты. Так что я призову все свои силы, чтобы закончить это быстро. К тому же, одной из причин моего появления на турнире было показать всем силу королевского оружия. Я рассчитывал, что мне попадётся пара достойных противников, которые заставят меня им воспользоваться, но, к сожалению, таковых не нашлось. Так что придётся продемонстрировать его лишь в самом конце. Готовься к сокрушительному поражению!

Ну, братец, а теперь пришло твоё время удивляться. Достав своё кольцо из кармана, я надел его на тот же палец и выставил руку так, чтобы было хорошо видно. Да, да, именно это прекрасное выражение я и рассчитывал увидеть на твоём лице.

— Что… Что всё это значит? Откуда у тебя это кольцо?! Тебе его никто не давал!

Если честно скажу, кто его мне дал, то Мелис получит ремня, а прикасаться к её прелестной попе достоин только я. Так что надо что-нибудь придумать. Пожалуй, что-нибудь пафосное.

— Это кольцо принадлежало мне с самого рождения. Его нельзя мне «не дать», идиот.

Немало потрясённый, Люциус быстро взял тебя в руки.

— Ладно, неважно. Нет и шанса, что ты сумеешь им воспользоваться, и что королевское оружие ответит на твой зов.

А вот это дельное замечание. Как эта штука вообще работает? «Вы поймёте». Вот и всё, что я услышал вчерашней ночью от посланницы Мелис. Может, нужно произнести ту фразу? Что-то вроде «королевская супер-дупер пушка, приди ко мне и сокруши моих врагов!» Вот только что-то мне подсказывает, что, как и в случае с демонической энергией, одним ключевым словом дело тут не обойдётся.

И как же мне его активировать? Потайной кнопки или рычажка нигде не видно. Какие у меня вообще варианты? Что у меня есть в наличии? Духовная энергия, ну конечно же! Попробуем пустить её в безымянный палец… Хотя нет, стоять. Духовная энергия — вчерашний день. Настало время демонической!

Процесс уже отработан до автоматизма. Вытащить из сердца, пустить по телу, сосредоточить в определённой точке. Есть! Едва оказавшись в пальце, энергия стала бурным потоком вливаться в кольцо. Протекать через него, возвращаясь обратно в тело. Действует! Работает!

— Королевское оружие, взываю к тебе!

Ток энергии в моём теле разом усилился в несколько раз. Течение было настолько мощным, что я боялся, как бы меня не разорвало на части. Законы физики отошли на второй план, ноги оторвались от земли, и меня медленно подняло в воздух. Работает, оно работает! Сейчас я получу своей меч тысячи истин!

…

Вот только нахрена он мне? Я же рукопашник, что я буду делать с этим мечом? С фехтованием я знаком на самом базовом уровне, с принцем мне в этом не тягаться. Одна только сила и скорость мне в этом бою не поможет.

Пока я предавался этим горестным мыслям, произошли некоторые изменения. Бешеный поток демонической энергии стал концентрироваться в определённых частях моего тела. А именно в руках и ногах. И я увидел, как на моих предплечьях что-то появляется. Из ниоткуда вырастают куски серого металла, обволакивая руки. Они опускались всё ниже и ниже, дошли до ладоней и покрыли пальцы. То же самое происходило и с ногами. Вокруг моих голеней выросли два толстых металлических цилиндра. И в качестве вишенки на торте из всех четырёх орудий с резким щелчком выскочило по несколько острых шипов.

Вот оно что… Королевское оружие не заставляет вас драться чем попало, а подстраивается под ваш стиль боя. Принц получил меч, мне же достались боевые перчатки и поножи.

Что ж, это меняет дело. С таким оружием я вполне смогу управиться. Парад спецэффектов закончился, и меня опустило на землю. Ток энергии в теле успокоился, но через оружие она по-прежнему текла с невероятной силой.

Тем временем в королевской ложе…

— Что?! Как это понимать?! — Актавия вскочила с кресла и вцепилась руками в перила. — Откуда у неё это?!

Стоявший рядом главнокомандующий Кариус Вонгер был шокирован не меньше своей королевы.

— Невероятно… Королевское оружие… Оно откликнулось на её зов…

— Что за бред?! Да как такое вообще возможно?!

— Ну, она же всё-таки…

— Заткнись! Не желаю этого слышать!

Кариус послушно умолк, но потом его глаза вдруг резко округлились.

— Ваше высочество, вы тоже это видите?!

— О чём ты?

— Присмотритесь внимательнее.

Кирао стояла на земле, на её руках и ногах красовались только что обретённые массивные перчатки и поножи, сильно выделявшиеся на её стройном невысоком теле. И их обволакивала вполне видимая и осязаемая энергия. Бурого цвета, хаотичная, злая. Оружие словно полыхало адским пламенем.

— Это оружие… — ошарашенно проговорил Кариус. — Оно… демоническое!

Кирао не слышала их слов. Зато отчётливо слышала голос Люциуса, прямо сочащийся ненавистью и отвращением:

— Мерзкое, поганое отродье… Ты украла кольцо, какими-то подлыми трюками заставила королевское оружие служить тебе, так ещё и сделала его демоническим… Непростительно…. Непростительно! С меня хватит! Здесь и сейчас, ты ответишь за всё содеянное своей жизнью!

Люциус повернулся куда-то в сторону и громко прокричал:

— Маги турнирного круга! Я, принц Мерилона Люциус Архур, именем королевской семьи приказываю вам прекратить действие восстанавливающего круга для этой преступницы! Выполнять!

Фигуры в белых робах, стоявшие за ограждением, засуетились, начали о чём-то переговариваться, после чего выстроились в ряд и провели какие-то манипуляции руками. На земле вокруг меня вспыхнули белым светом несколько магических кругов и связующих линий. Вспыхнули и тут же погасли.

Физически я ничего не ощутил, но и без того хорошо понимал, что сейчас произошло.

— Ты умрёшь здесь и сейчас, — на всякий случай всё же пояснил Люциус. — И умрёшь по-настоящему, навсегда. Больше ты не будешь отравлять этот мир своим отвратным существованием.

— А своё воскрешение заодно выключить не хочешь? Так будет честнее.

— К чему бы? Это твоя казнь, а не моя.

Вернувшаяся в своё кресло королева зловеще улыбалась. Пока что всё шло гладко, пусть и не в полном соответствии с её планом. Изначально она хотела подговорить магов, чтобы они ещё до начала боя тихонько извлекли девчонку из списка участников, защищаемых магическим кругом. Потом её трагическую смерть списали бы на технические неполадки. В случае сильных народных волнений объявили бы виноватыми и наказали пару магов, невелика потеря. Вот только Люциус, от природы слишком уж честный мальчик, не пожелал прибегать к обману, и во всеуслышанье объявил об остановке заклинания.

Оставалась одна проблема: мерзкая девчонка невесть где раздобыла королевское кольцо и сумела с первой же попытки призвать оружие. Но это ничего, Люциус ни за что не проиграет. Он ещё никогда и никому не проигрывал.

Скоро, очень скоро это чёрное пятно, столько лет загрязнявшее род Архуров, наконец-то исчезнет, сгинет без следа.

— Итааак… Люциус против Кирао! Финальный бой ежегодного Божественного турнира…начинается!

Едва услышав сигнал, противники сорвались с места и двумя молниями метнулись друг к другу. Люциус взмахнул мечом, Кирао встретила его, высоко вскинув правую ногу. Два королевских оружия столкнулись друг с другом. Раздался оглушительный грохот, мощная ударная волна взметнула в воздух клубы пыли.

Итак, с первого же удара можно сделать очевидные выводы. Мощь этих пушек колоссальна. Они не особотяжёлые — примерно столько и весили бы эти поножи и перчатки, будь они выполнены из обычного железа или стали, но заключённая в кольце магия при столкновении многократно повышает ударную силу. Словишь прямое попадание — и спасёт разве что толстая латная броня, да и то максимум один раз.

Вес для моего тренированного тела не сказать чтобы большой, но всё же немного непривычный. В идеале стоило бы уделить пару часов тренировке и доработке движений, как с демонической энергией, но здесь и сейчас этого времени у меня нет. Придётся адаптироваться на ходу.

Люциус крутанулся вокруг своей оси и ударил мечом по горизонтали, я встретил его перчаткой. И снова столкновение двух источников сокрушительной мощи. Ударил левым кулаком — враг увернулся. Подножка — принц подпрыгнул и тут же сделал укол мечом, вынудив защищаться и не позволив атаковать себя в воздухе. Грамотно работает, гад.

Сила и мощь, это, конечно, приятно. Но самое главное, что теперь я могу полноценно блокировать атаки. Я, до сего дня сражавшийся голыми руками и в столкновении с мечниками способный лишь уклоняться либо отклонять клинок особой техникой, теперь могу принимать такие атаки в лоб, что в корне меняет дело. Но этого всё ещё недостаточно для одержания лёгкой победы.

Оба противника двигались быстро. Настолько быстро, что глаз простого обывателя едва мог поспевать за ними и различать хотя бы местоположение. Со стороны зрительских трибун этот бой выглядел, как возникающие то тут то там вспышки, сопровождаемые громкими хлопками.

Так прошло несколько минут. Всё это время бой шёл в непрерывном темпе, ни секунды передышки, и мы оба начинали медленно, но верно выдыхаться. Казалось бы, у меня было четыре пушки против одной, но Люциус был старше и превосходил меня в навыках фехтования. К тому же сами понимаете: как бы вы ни обвешались средствами принудительного упокоения, ударить разом всеми конечностями физически невозможно.

Если обобщить, то бой идёт примерно на равных. И закончится он, когда один из нас совершит ошибку или устанет раньше соперника. Разрушительная мощь этого оружия потрясает воображение. Каждый удар — как взрыв гранаты. Пропустишь одну атаку — и всё, конец. Пробьёт насквозь или разрубит напополам.

Вот только есть между нами одно существенное отличие. Люциуса защищает турнирный магический круг, а меня — уже нет. Моя смерть в этом бою будет окончательной и бесповоротной. Конечно, это всяко лучше пожизненного сексуального рабства у Хона, да и умирать мне уже не впервой.

И всё же я зашёл так далеко… Выдержал пять лет издевательств, затем ещё тринадцать лет адских тренировок, попал на турнир и добрался до самого финала. Недостаточно. Моя вторая жизнь ещё не стала достаточно громкой и яркой. Я не хочу умирать здесь, сейчас!

Вот только есть одна серьёзная проблема. В сложившихся обстоятельствах Люциус вполне может пойти в…

«Я могу пойти в самоубийственную атаку, — размышлял тем временем принц, продолжая теснить ненавистную девчонку. — Отбросить защиту, атаковать в лоб, нарваться на смертельный удар, но и самому достать противника. Будет ничья, но это не страшно. Передо мной с самого начала не стояло цели победить в этом турнире. Тысяча золотых — копейки для особы королевской крови. Пытаться привлечь внимание отрядов королевских рыцарей — не смешите. Да я сам буду выбирать, кому из них оказать честь принять в свои ряды принца Мерилона. Я здесь ровно по двум причинам. Первая: продемонстрировать всем мощь королевского оружия. И вторая, появившаяся не так давно: очистить мир и страну от этого демонического отродья, глаза б её не видели».

Ааа, что делать, что делать? Против Мелис я смог придумать грязную тактику, но с принца лифчик не снимешь. Как я говорил ещё ночью, это будет столкновение сил, и здесь нет места тактическим уловкам.

Но должно же быть хоть что-то, хоть какая-то слабость! Под призрачный удар он явно не подставится. Сколько я ни пытался, усилить действие особых техник с помощью демонической энергии так и не получилось, сенсей тоже не смог ничем помочь. Так что лезвие и щит мне здесь не помощники. Неужели ситуация безвыходная?

Нет! Думай, думай! Что ещё у меня есть? Ну конечно же, королевское оружие! Что мне удалось узнать о нём за это короткое время? Собственно говоря, всё стало понятно уже после первого удара. Мощь его атак многократно увеличена, но на этом, в общем-то, и всё. Никаких особых магических эффектов, вроде взрывной волны, поломки вражеского снаряжения или отравления цели при касании. Да и Люциус тоже только и делает, что машет мечом, хотя вроде как намеревался провести полноценную демонстрацию. Выходит, никакими дополнительными свойствами это оружие и правда не обладает.

Хотя постойте. Энергия! После эффектного появления перчаток и поножей её течение в моём теле успокоилось, но вот через само оружие она продолжает течь бурным потоком. Объём, скорость, плотность, концентрация — все эти показатели значительно превосходят те, с которыми я оперировал прежде. И я отчётливо ощущаю каждую частицу этого потока и, кажется, вполне могу его контролировать.

Разорвав дистанцию и уйдя в оборону, я провёл небольшой эксперимент, запустив простейший духовный щит. Сенсей учил, что гораздо проще и выгоднее обволакивать им всё тело, но в этот раз сделаю исключение и создам его только в области рук и ног.

Так… Теперь повысим плотность, а с ней и защитные свойства. Кажется, получилось. Теперь отдалим щит, скажем, на десять сантиметров от тела. Работает! Прежде это не было возможным. Даже отдалённый на два сантиметра, щит начинал стремительно рассеиваться. Значит, моя теория верна. С этим оружием я могу контролировать духовную и демоническую энергию совсем на ином уровне!

Остаётся улучить подходящий момент. Люциус наседает, навязывает ближний бой. Спорю, уже подгадывает идеальный момент для самоубийственной атаки. Отбить очередной удар левой рукой, отогнать назад взмахом ноги. Сейчас! Плотный пучок энергии в правой руке. Больше, плотнее, ещё плотнее! Таймер взрыва: увеличить. Радиус поражения: увеличить. Иии… Призрачный удар!

Сжатый кулак, облачённый в металлическую перчатку, устремился вперёд, но принц, продолжая движение, сделал ещё шаг назад, и кулак остановился в тридцати сантиметрах от цели.

«Вот дура! Я ждал, что она попытается подловить меня на эту технику, но чтобы вот так бездарно? Яи без того находился на приличном расстоянии, да ещё и продолжал двигаться назад. Своей коротенькой ручонкой она ни за что бы не дотянулась. А если бы и смогла, то я просто защитился бы мечом. Видимо, она уже в отчаянии. Неужели догадалась о моём плане? Что ж, в таком случае самое время привести его в действие».

И тело принца взорвалось фонтаном кровавых брызг.

Каким-то чудом он сумел устоять на ногах. Упёрся мечом в землю, дабы хоть как-то удержать равновесие.

«Что… Как… Что это было? Что она сделала?»

Руки тряслись, ноги подкашивались.Левый глаз ничего не видел. Кажется, он уже выбит. Каждый сантиметр тела кровоточил. Вены и артерии были разорваны, кроме этого набиралось ещё несколько смертельных ранений. Его только что словно взорвало изнутри. Да как такое вообще возможно? В этом додзё не изучают подобных техник! И королевское оружие не может обладать такими эффектами! Тогда как?!

Счёт пошёл на минуты. Нет, на секунды. Если он в срочном порядке не закончит бой, то непременно проиграет.

— Не отвлекайся!

Услышав голос и кое-как подняв голову, Люциус увидел Кирао. Подпрыгнув высоко в воздух, она уже замахнулась правой ногой, облачённой в шипастые поножи, для удара. В следующий миг голова принца с громким треском разлетелась на мелкие ошмётки.

— Принц Люциус повержен! Кирао побеждает в финальном поединке и становится абсолютным чемпионом Божественного турнира!

Глава 12. Предложение, от которого нельзя отказаться

Трибуны взорвались овациями и аплодисментами. Неожиданная реакция, честно говоря. Не секрет, что мой братец был главным фаворитом этого турнира. Странно видеть, как люди радуются победе какого-то демонического отродья. Хотя, если вспомнить об окрашенных в чёрный волосах, для зрителей я должен быть не более чем талантливой девчонкой с невероятной скоростью и рефлексами.

Люциус тем временем ожил и уже потихоньку приходил в себя. Что ж, с физической расправой покончено, пришло время моральной.

— Ну и жалкое же зрелище. Я всегда знала, что ты ничтожество, но и не подозревала, что ты вот настолько никчёмен. Нацепил ускоряющий артефакт, призвал королевское оружие и даже отменил действие восстанавливающего круга, и со всем этим не смог меня даже поцарапать. Ты — позор королевской семьи!

Я принял задумчивый вид и присмотрелся к нему повнимательнее.

— Слушай… а тебя точно не подкинули? Ну, я в том смысле, что у её высочества вполне мог случиться выкидыш, но не объявлять же на всю страну, что принц Мерилона родился мёртвым. Вот и подобрали на улице младенца, рождённого от какой-нибудь нищенки или шлюхи, притащили во дворец и нарекли принцем Люциусом. А ты-то, бедняга, и не подозревал. И всерьёз думал, что ты особа королевских кровей.

Да, да, вот такое выражение я всегда хотел увидеть на твоём лице. Прямо светишься любовью и дружелюбием. Жаль, в этом мире нет фотоаппаратов. Я бы твою перекошенную морду на рабочий стол поставил.

— Мразь… Отродье…

Мда, словарным запасом он явно не блещет. При каждой встрече одни и те же термины.

— Думаешь, всё это сойдёт тебе с рук? Думаешь, вернёшься в своё захудалое додзё с деньгами и славой и будешь жить припеваючи? И не надейся! Турнир окончен, и больше я не связан никакими правилами! За свои преступления ты заплатишь жизнью, здесь и сейчас! Стража!

Не успел я оглянуться, как оказался окружён двумя десятками элитных гвардейцев. Хотя кого я обманываю, конечно же успел. Эти ходячие консервы даже черепаха обгонит. Вот только что-то мне подсказывает, что сбегать сейчас не в моих интересах. Что бы ни задумал этот слетевший с катушек принц, лучше разобраться с этим здесь и сейчас, не откладывая в долгий ящик.

— Королевское оружие!

В руках воскресшего принца снова материализовался уже знакомый меч.

— Приготовься к смерти! Стража, в ата…

— Постойте, господа!

Уже обнажившие мечи солдаты остановились и обернулись на голос.

— Позволите моей скромной персоне вмешаться в вашу милую склоку?

— А ты что здесь забыл? — процедил Люциус. Тон его остался таким же, как и при разговоре со мной. Надо полагать, всеобщей любовью и уважением его собеседник тоже не пользовался. Тем не менее, одно его слово заставило гвардейцев и даже принца остановиться.

Раздираемый любопытством, я посмотрел на своего нежданного спасителя. Мужчина. Лет тридцати пяти, среднего роста. Телосложение, осанка и походка выдают воина. Кожаная броня, рваная чёрная накидка до пояса, из-за плеча выглядывает приклад арбалета (ну не калаш же там). Растрёпанные чёрные волосы, щетина на лице. И лёгкая насмешливая ухмылка. Ах да, ещё одно: на левом бедре чёрная повязка с жёлтым рисунком в виде змеи.

Спрыгнув прямо с зрительских трибун, он направлялся к нам неспешной расслабленной походкой.

— Эй, девчонка, как тебя там... Я наблюдал за тобой во время турнира и нашёл тебя весьма интересным экземпляром. Голыми руками раскидала всех противников, а под конец ещё и стащила где-то королевское оружие и заставила самого принца Люциуса разбрызгать мозги по арене. Да и твой язычок без костей мне тоже понравился. Слушай, не хочешь ко мне присоединиться?

— Как будто я тебе позволю! — рявкнул Люциус. — Убирайся отсюда! Кто тебя вообще сюда пустил?! Эта сука уже приговорена к казни!

— Приговорена? — спросил незнакомец, с лёгким удивлением приподняв бровь. — Разве был суд? Опрос свидетелей, изучение улик? Я ничего такого не заметил. Вы даже обвинения толком не предъявили. Ваше высочество, позвольте быть честным: мне кажется, сейчас вы находитесь под властью эмоций. Нет-нет, я не обвиняю. Вас можно понять: дойти до конца турнира и в самом финале потерпеть унизительное поражение от девочки, которая и оружием-то пользоваться не умеет. Но жизнь нередко преподносит подобные неприятные сюрпризы, с возрастом вы это поймёте. Так что возвращайтесь домой. Примите ванну, прикажите сделать вам массаж, понежьтесь в объятиях дворцовых наложниц, и вам сразу полегчает. Уже завтра сами посмеётесь над своим сегодняшним недостойным поведением.

— Да что ты несёшь?! Я сказал, убирайся отсюда! Это не твоего ума дело!

— Я бы с радостью убрался, вот только не хочется уходить с пустыми руками. В конце концов, я вломился на арену не для того, чтобы утихомирить ваш гнев, а ради одного занятного кадра, который стоит сейчас передо мной.

— У тебя нет права забирать себе кого вздумается! Она ещё даже не закончила обучение, и её победа в турнире ещё не оформлена!

— Ну что вы такое говорите, ваше высочество? Вы образованный человек, и вам должна быть хорошо известна процедура вербовки в отряды королевских рыцарей. Как капитан своего отряда, я вполне в праве приглашать любого, кто мне приглянётся. На каком этапе обучения она находится и сколько противников вынесла на турнире — это всё мелочи, не имеющие особого значения.

Стоп, он только что сказал «королевские рыцари»?

Мужик тем временем подошёл ещё ближе и встал напротив меня. Отсюда я мог получше к нему присмотреться и разглядеть более мелкие детали. Например, странное кольцо на пальце… Стоп, кто сказал «королевское оружие»? Конечно нет, откуда бы ему взяться у странного мужика бомжеватого вида? Это кольцо было попроще и потоньше, и венчала его не массивная чёрная печать, а красный самоцвет. Как-то неуместно такая драгоценность смотрится на этом неопрятном мужлане. Может, очередной магический артефакт?

— Позволь представиться. Меня зовут Лакрес, и я капитан отряда королевских рыцарей «Змеиный клык». Слышала о нас?

— Ага. Все рассказывают, что вы крутые ребята и главная гордость нашего королевства.

— Ну, мне чаще приходится слышать определения вроде «отбросы», «худший из отрядов» или «позор королевства». Но, впрочем, сколько людей, столько и мнений. Ну так что, хочешь к нам присоединиться?

Ммм… не скрою, предложение заманчивое. Ведь моей конечной целью и главной мечтой в этой новой жизни было именно попадание в ряды королевских рыцарей. Но как-то всё очень уж внезапно и неожиданно. Я ещё не отошёл после боя с Люциусом, а меня уже вербуют.

Да и сам отряд… Не то чтобы я целиком и полностью доверял всем этим слухам про никчёмность и бесполезность Змеиного клыка, но я и сам по себе в этом мире считаюсь отбросом, а если ещё и присоединюсь к таким вот сомнительным ребятам, то отношение ко мне и вовсе упадёт ниже плинтуса. Проживая в додзё, я успел привыкнуть к тёплым и дружеским отношениям, но я не дурак и понимаю, что мир за этими стенами крайне суров.

Как-никак, я теперь победитель Божественного турнира, и на меня вполне могут обратить внимание другие отряды. Может, есть смысл не торопиться и подождать более выгодных предложений?

Вот только есть одна проблема. Меня, как бы сказать, прямо сейчас собираются спровадить на тот свет, и если ничего не предприму, то другим отрядам уже некого будет вербовать. По сути то, что намылился сотворить принц, даже при его статусе выглядит не совсем законно, так что у меня должно быть право на самооборону. Вот только смогу ли я раскидать эту толпу…

— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, — нарушил молчание Лакрес. — Змеиный клык — сомнительный отряд, и было бы неплохо подождать предложений от кого-нибудь более презентабельного. Благо победитель турнира уж никак не останется без внимания.

Он что, реально мысли читает?

— Вот только позволь обрисовать ситуацию, если сама ещё не поняла. Ты сильна, но против тебя сейчас стоят двадцать гвардейцев и бесконечно воскрешающийся принц с королевским оружием. Как думаешь, сколько ты продержишься?

И ведь не поспоришь. Как я вообще мог на полном серьёзе рассматривать вариант сопротивления?

— Но что помешает принцу убить меня, даже если я к вам присоединюсь?

— Отряд королевских рыцарей — это тебе, знаешь ли, не пустой звук. Вступив в Змеиный клык, ты окажешься под моей прямой протекцией и резко поднимешь свой социальный статус. В таких обстоятельствах необоснованное покушение на твою персону даже его высочеству с рук не сойдёт.

Я ещё раз обвёл взглядом своих новых друзей в латных доспехах и с белыми накидками. Стоят, навострившись, с мечами наголо и в боевых стойках. А Люциус так и вовсе из последних сил сдерживается, чтобы не наброситься на меня. Хотите сказать, ситуация безвыходная?

А вообще, не обнаглел ли я жаловаться? В начале моей жизни надо мной издевались и даже не давали читать, потом отдали в, казалось бы, бесполезную секцию рукопашного боя. Все эти годы обстоятельства были против меня. Как будто сам этот мир прилагал усилия, чтобы я ничего не достиг и не добился. А теперь меня в какие-то восемнадцать лет уже зовут в отряд королевских рыцарей, а я ещё чем-то недоволен?

Я поднял голову и посмотрел Лакресу прямо в глаза:

— Я согласна.

Мой новый начальник довольно хлопнул в ладоши:

— Вот и ладненько! С этого момента ты официальный член Змеиного клыка. Ваше высочество, вы всё слышали? Может, есть какие-то возражения?

— Тц! — Принц с крайне недовольным видом отозвал оружие. — Стража, разойтись! — Затем он посмотрел мне в глаза крайне недобрым взглядом (хотя когда он был добрым?) — Не думай, что это конец. Я ещё до тебя доберусь.

Сказав эти прощальные слова, он вместе с гвардейцами покинул арену.

— Напомни, где ты там обитаешь? — спросил Лакрес, когда на всей арене нас осталось только двое.

— В додзё Гериоса Грога.

— Гериоса Грога, значит… Вроде что-то слышал о таком. В общем так, девчонка. На сегодня можешь быть свободна. Возвращайся в это своё додзё, отпразднуйте там, слёзно попрощайтесь, трахни напоследок любимого мальчика, а завтра утром я приду за тобой, отведу на нашу базу и познакомлю с остальными. Бывай.

* * *

Я снова окружён. Стоят вокруг, перекрыв все пути к отступлению. Угрожающие позы, хищные взгляды, капающая изо ртов слюна. И нет рядом Лакреса, чтобы снова выручить меня. На спасение нет и шанса. В этот раз я обречён.

— Ну что, ну что, Кирао? Ты победила? Победила, да?

— Ты уделала его? Принца Люциуса?

— Ну же, не томи! Сенсей, Харти, хоть вы-то что-нибудь скажите!

— Конечно же она победила! — ответил за меня Харти. Голос его звучал крайне возбуждённо. — Это было просто невероятно! Принц призвал легендарное королевское оружие, и Кирао, представьте себе, сделала то же самое! Затем они столкнулись в бою, и это было… просто нечто! Они носились как молнии, их удары сотрясали всю арену!

— Погоди, Харти, ты чего несёшь? — осадила его Келли. — Королевское оружие? Им же может пользоваться только правящая династия!

— Кирао, покажи им, — без раздумий выдал парень.

Я замялся:

— Ну это... как бы... не игрушка, чтобы вот так призывать по десять раз на дню… Ай да ладно, всё равно ведь не отстанете.

С этими словами я надел кольцо и пустил в него энергию. Интересно, а у этой пушки есть какой-нибудь кулдаун или ограничение на число применений в день? Хотя, если вспомнить, Люциус без проблем призвал его сразу после воскрешения.

Духовная энергия бурным потоком влилась в кольцо, затем сосредоточилась в руках и ногах и уже пару секунд спустя я стоял перед учениками в массивных шипастых перчатках и поножах. Кстати говоря, призванное духовной, а не демонической энергией, оружие не горело тем зловещим пламенем, но других отличий не было.

— Вааа, королевское оружие, настоящее!

— Не думала, что когда-нибудь увижу своими глазами!

— А можно потрогать?

— Думаю, не стоит, — остановил я уже протянувшего жадные ручонки Хацио. — Как бы ты без рук не остался.

Убедившись, что все насмотрелись и навосхищались, я отозвал оружие и снял кольцо.

— Но я не понимаю… как? — проговорила Келли. — Ведь это оружие служит только особам королевской крови и никому другому. Как ты его подчинила, да и где вообще взяла?

— Ну это… как бы… — Я смущённо почесал затылок. Кажется, в этот раз отвертеться уже не выйдет. — Я, конечно, и раньше кое-что подозревала, как минимум потому, что родилась и провела детство в королевском дворце. Но, пообщавшись на турнире с Мелис и Люциусом, я окончательно убедилась. В общем, я вроде как принцесса, дочь короля Игнацио.

Гробовая тишина и широко раскрытые рты. Ну да, чего ещё я ожидал. Но я не собирался останавливаться на достигнутом. Приняв горделивую осанку и указав пальцем на собравшихся, я громогласно объявил:

— Преклонитесь же передо мной, жалкие плебеи!

— Да, ваше высочество! Моя жизнь и моё тело в вашем распоряжении! Жду ваших приказаний!

Тем, кто сказал это, покорно преклонив колени, был Альберт, наш главный юморист. Как обычно, за свой достойный лучшей публики юмор он тут же получил затрещину от стоявшей рядом Валии. А мне, в свою очередь, достался подзатыльник от сенсея.

— П-принцесса?! — вскрикнула Келли, наконец-то вернувшая дар речи. — Ты, Кирао, принцесса?! Не то чтобы я тебе не верила, но… Почему тогда ты здесь? Как король и королева могли выгнать собственного ребёнка из дома? Ты же ведь… потенциальный наследник престола!

— Ну, во-первых, её драное в жопу высочество Актавия мне не мать. Меня родила другая женщина. Правда, до сих пор не знаю, кто она такая. Наверное, какая-нибудь служанка. Так что я бастард. Ну а о второй причине можете и сами догадаться. — Я многозначительно провёл рукой по волосам.

— Ну да… — Келли задумчиво потёрла подбородок. — Если выяснится, что в королевской семье родился демон, будет тот ещё скандал.

— Ладно, хватит разговоров. — Мертио хлопнул в ладоши. — Давайте же отпразднуем первую победу нашего додзё на Божественном турнире!

Не смея перечить сенсею, мы дружной толпой переместились в столовую. На столе уже были разложены яства, каких мне прежде видеть не доводилось. Кто-то подсуетился заранее, ещё до нашего прихода. Похоже, наставник твёрдо решил закатить пирушку независимо от исхода финального поединка.

Ученики накинулись на еду, параллельно продолжая осыпать меня вопросами о битве с Люциусом и игнорируя требования сенсея не болтать с набитым ртом. Я как мог старался отвечать каждому из этого наперебой галдящего стада, параллельно наслаждаясь разложенными на столе вкусностями. Да уж, давненько в моём рту не появлялось подобных деликатесов. Пробовать такое доводилось разве что во дворце, в те редкие дни, когда мне не подсовывали просрочку или сырое мясо. Потом я взял кружку, чтобы запить, наполнил её содержимым ближайшего ко мне кувшина и…

— А? Это что, алкоголь?

— Обычно я таких напитков в додзё не позволяю, — сказал Мертио. — Но сегодня, сама понимаешь, исключительный день. Так что сегодня можно. Всем, кроме детей!

— Бууу! — тут же надулись ученики помладше.

Какое-то время учитель молча ел и пировал вместе с нами, не вмешиваясь в разговор. Но когда вопросы поутихли и ученики перестали меня донимать, он обратился ко мне:

— Кирао. Я до сих пор отчётливо помню тот день, когда ты появилась на пороге моего додзё. Честно говоря, увиденное тогда меня шокировало. Несмотря на то, что тебя привели слуги королевского дворца, ты была не только одета в какую-то рванину, но ещё и жестоко избита. Та женщина даже не скрывала, что от тебя просто-напросто хотят избавиться, убрать с глаз долой и больше никогда не видеть. Я знал, что обладателей красных волос недолюбливают, но и подумать не мог, что кто-то может настолько жестоко обойтись с ребёнком. Но даже понимая, что тебя просто выбросили, ты не сдалась. Оправившись от ран за удивительно короткий срок, ты со всей ответственностью подошла к обучению и тренировкам, и со временем по праву заняла статус лучшей ученицы додзё. А на турнире ты и вовсе превзошла самые смелые ожидания. До сих пор выходцы из этих стен не добирались даже до его середины, а ты взяла и одного за другим одолела всех противников, каждый раз превосходя свои пределы и демонстрируя невероятную отвагу и сообразительность. Я был несказанно рад третьему месту, поражён, что ты добралась до второго, но чтобы победа в финале… Никаких слов не хватит, чтобы описать всю мою радость и гордость от того, что мне была дарована честь обучать такого одарённого ребёнка, как ты. Я уверен, тебя ждёт великое будущее, но искренне надеюсь, что ты не забудешь это скромное место и старика вроде меня, которого уже давно сумела превзойти.

Хотел бы я разделить вашу радость, сенсей, и искренне улыбнуться в ответ, но неужто вы не понимаете, что своим успехом я обязан не только и не столько боевым искусствам? Без королевского оружия у меня и шансов не было против Люциуса, а без силы демона я слился бы ещё во втором раунде. И не просто слился — меня ждала участь похуже. Конечно, тренированное тело и знания хиндзюцу тоже сыграли свою роль, но лишь на них я бы этот бой не вытянул. Дело тут не в моей одарённости, а в банальной удаче.

— Кстати. — Мертио вдруг будто вспомнил что-то важное. — После твоей победы над Люциусом начали происходить странные вещи. На арену выбежала толпа стражников, затем появился какой-то мужчина в чёрном. Вы долго о чём-то разговаривали, а затем разошлись. Не поведаешь нам, о чём шёл разговор?

Ах, ну да, они же не слышали нас и ничего не знают.

— Ну, если вкратце, то принц пытался меня убить.

— Убить? Ну, на турнире это обычное дело. Ради этого там и работает восстанавливающий круг.

— Не, я имею в виду, в прямом смысле убить. Мой братец жутко обозлился, что я завладела королевским оружием, и приказал магам снять с меня действие этого круга. Так что в том бою я в прямом смысле сражалась насмерть.

— Что?! — хором воскликнули все собравшиеся.

Не обращая внимания, я продолжил:

— А когда он не смог прикончить меня самостоятельно, то вызвал толпу гвардейцев, чтобы задавить меня числом.

— Это действительно правда? — потрясённо проговорил наставник. — Не мне судить особу королевских кровей, но разве такой поступок достоин принца? Как низко…

— Да у меня почти вся семейка такая, нечему тут удивляться. Когда меня отделали перед отправкой в додзё, тот бой тоже был не то чтобы равным. Два взрослых стражника против пятилетней малявки.

— Если всё было, как ты говоришь, то надо понимать, что тот странный мужчина сумел отговорить принца от столь необдуманного поступка?

— Странный мужчина? А, так вы не заметили повязку с эмблемой у него на ноге. Это был Лакрес, капитан Змеиного клыка.

— Беее, Змеиный клык, — протянула Келли с таким лицом, будто ей лимон в рот сунули.

Реакция остальных учеников тоже не заставила себя ждать:

— Тот самый худший из отрядов?

— Это тот, в котором одни отбросы и преступники?

— И чего такому, как он, было надо от нашей замечательной Кирао?

— И как он смог остановить самого принца?

— Хороший вопрос, — сказал сенсей. — Ему потребовались бы весьма веские аргументы, чтобы изменить мнение столь высокопоставленной персоны. Что он сказал, Кирао?

— Ну… Он предложил мне вступить в Змеиный клык.

— Это что, шутка?! — возмутилась Келли. — Чтобы победитель Божественного турнира присоединился к этому сборищу?

— Как бы тебе сказать, Келли, это было предложение, от которого нельзя отказаться. Если бы я его отшила, то Люциус с гвардейцами порезали бы меня на ломтики. А став членом одного из отрядов королевских рыцарей, я автоматически попала под их протекцию. Так что, если верить Лакресу, теперь принц так просто до меня не дотянется.

— То есть… ты хочешь сказать… ты к ним вступила?! — На побледневшем лице Келли, да и на остальных тоже читалось явное потрясение.

— А что мне оставалось? Я, конечно, настолько крута, что иногда сама себя побаиваюсь, но даже мне не вынести в одиночку принца с королевским оружием и два десятка гвардейцев. В тот момент выбора особо-то и не было.

— Значит, теперь ты состоишь в Змеином клыке, — задумчиво проговорил учитель. — С одной стороны, отряды рыцарей — это вершина королевских войск, и попадание в их ряды, да ещё в твоём возрасте — заветная мечта любого воина. И всё же нельзя отрицать, что тебе достался худший из вариантов.

— Значит, по достижении двадцати лет и выпуске из додзё ты начнёшь работать с ними? — уточнил Харти.

— Ну да щас, будет кто-то ещё два года ждать, пока я тут доучусь. Да и основная часть моего обучения, по сути, уже завершена. Так что моя работа на Змеиный клык начнётся уже очень скоро.

— И сколько времени ты здесь ещё пробудешь? Неделю? Месяц?

— Вообще-то, я ухожу уже завтра.

Повисла гробовая тишина. А бедняга Харти так и вовсе весь побледнел. Ну, это не удивительно. Я прожил в этих стенах уже тринадцать лет и для многих успел стать близким другом, а для некоторых учеников помладше — и вовсе кем-то вроде наставника, вторым после Мертио, разумеется. И тут я внезапно объявляю, что уже завтра отчаливаю на неопределённый срок. Подобная реакция вполне ожидаема.

Касательно того, что чувствую я сам… Конечно, даже несмотря на разницу в возрасте (напомню — суммарно мне почти пятьдесят) я успел сблизиться и сдружиться со многими здешними учениками. Мы много разговаривали на разные темы, гуляли компаниями по городу, вместе обучались и тренировались. Эти люди делились со мной своими тревогами и переживаниями и с благодарностью принимали мои не по возрасту умные советы.

Но даже с учётом всего этого я совру, если скажу, что мне не хочется отсюда уходить. Что ни говори, а жизнь в додзё по большей части скучна и монотонна. Тренировки, обучение, спарринги. Наряды по уборке, стирке и готовке. Изо дня в день одно и то же.

Компьютеров и интернета в этот мир не завезли, так что в игры не порубишься и аниме не посмотришь. А даже будь они здесь, на какие деньги я их куплю? Так что из доступных развлечений здесь разве что книги, только вот литература этого мира не изобилует сюжетами, которые я так любил в предыдущем мире, и читал я в основном тексты познавательного характера.

В общем, за тринадцать лет мне всё это успело порядком поднадоесть, и мне уже самому не терпится собрать вещички и сменить род деятельности. Всем сердцем надеюсь, что в отряде королевских рыцарей скучать мне не придётся.

— Вот как... — негромко произнёс сенсей с явной грустью в голосе. — Хотелось бы дать тебе последнее напутствие, но я и так уже научил тебя всему, чему мог. А благодаря твоей любви к чтению ты, Кирао, уже знаешь об этом мире едва ли не больше меня.

Да не любовь это к чтению. Просто по-другому в этом мире ценную инфу не раздобудешь.

— Но должен же я хоть что-то сказать… Ответственно подходи к службе, выполняй приказы лидера, не нарушай законов, не совершай зла, не иди против чести и совести… и, самое главное, будь осторожна. Внешний мир — это не додзё, где вам строго запрещено калечить друг друга, и не Божественный турнир, дарующий воскрешение после каждого боя. Враги, с которыми ты столкнёшься, будут всерьёз пытаться оборвать твою жизнь, так что никогда не ослабляй защиты и бдительности.

После слов сенсея пришла очередь учеников, и началась слёзная процедура прощания. Ученики лезли ко мне обниматься, заливались слезами, говорили тёплые прощальные слова. Затянулось всё это на добрых полчаса, только после этого меня отпустили.

— Меня ещё вот что волнует, сенсей, — вспомнил я под конец. — Сама я с этого момента нахожусь под протекцией Змеиного клыка, но что насчёт додзё? Меня беспокоит, как бы королевская семейка не решила отомстить вам за то, что взрастили такого проблемного ребёнка.

— Не думаю, что следует так уж сильно переживать об этом, — задумчиво проговорил Мертио. — Как и отряды королевских рыцарей, школы боевых искусств тоже имеют немалый вес в Мерилоне. Пусть моё додзё и находится в самом низу этого списка, но нападение на нас всё равно вызовет немалую шумиху.

— Эээ? Уж не хотите ли вы сказать, что Хон блефовал, когда обещал меня к себе домой забрать?

— Ну как сказать… Просто заявиться в додзё и силой увести тебя он бы точно не смог. Но есть и другие способы. Например, подделка документов. Заплатить кому надо и оформить заверенную бумагу, подтверждающую, что ты добровольно поступила к нему на службу. А ещё лучше документ, свидетельствующий о продаже тебя в рабство. Правда, для последнего нужно согласие твоих родителей — у меня уж всяко нет права продавать своих учеников.

— Ну, Актавия в этом вопросе упрямиться и торговаться точно не станет, продаст по цене обеда в кафешке. Хотя она мне не родитель… Но единственный родитель, как я слышала на турнире, в данный момент недееспособен, так что она вполне может сойти за опекуна… А, сложно всё это! Но если простой дворянин может проделать такое со мной, то вы тем более в опасности!

— Не думаю, что королевская семья, как бы сильно она тебя ни ненавидела, решится причинить вред невинным детям. Всё же их враг — ты, а не додзё и его ученики.

— Мне бы вашу наивность и веру в людей, сенсей. Вы просто не знаете, что это за семейка. Вот только что бы я там ни подозревала, обеспечить вашу защиту не в моих силах. А хотя... Не думала, что когда-нибудь захочу воспользоваться своим статусом, но ситуация исключительная. Давайте сойдёмся вот на чём: если они всё же положат на вас глаз или заявятся сюда лично, произнесите моё имя, скажите, что я знаю, чьей дочерью являюсь, и что если они посмеют навредить этому месту, то могут смело готовиться к гражданской войне.

— Смелое и безрассудное заявление. Вполне в твоём духе, Кирао. Но кончай уже переживать о нас. Тебе сейчас о своей жизни надо думать, а мы тут уж как-нибудь выкрутимся. Я ведь тоже не совсем беспомощен, и у меня имеются кое-какие связи.

Закончив с разговорами, мы уже без особого удовольствия доели остатки еды, допили вино и разошлись по спальням.

* * *

Тем временем в королевском дворце…

— Как это понимать?! Как такое вообще могло произойти?! — Актавия, уже не первый раз за этот турнир, рвала и метала. — Откуда?! Откуда у этой мерзости взялась королевская печать?! Она что, украла её?! Карий!

— Да, ваше высочество! — Пожилой испуганный мужчина в чёрном костюме вытянулся по струнке.

— Это ты ответственен за охрану королевского хранилища! Поведай мне на милость, как туда мог пробраться посторонний?

— Ваше высочество, клянусь вам своей жизнью и жизнями всей моей семьи, что проникновение посторонних полностью исключено! Ни у кого, кроме членов королевской семьи, нет доступа в хранилище! У входа круглые сутки дежурят лучшие из гвардейцев, годами службы доказавшие свою безоговорочную верность, а других входов в хранилище попросту не существует!

— Тогда как?! Как?!

— Быть может, те слова, что произнесла Кирао, имеют смысл? — с задумчивым видом предположила Мелис. — Королевская печать — собственность династии Архуров, вверенная нам самим всевышним Сахидом. Эти предметы переполнены невероятно мощной и неизвестной нам магией. Это не то, что можно вот так просто отобрать, спрятать или передать посторонним. Сколько бы мы ни пытались укрывать кольцо от этой девчонки, в нужный момент оно всё равно явится на её зов. Как ни прискорбно, но она до сих пор остаётся членом нашей семьи и располагает всеми правами на королевское оружие. Как, кстати говоря, и правами на пре…

— Молчи! — Актавия бросила на дочь убийственный взгляд. Подобные слова — последнее, что стоило произносить в её присутствии. — Нужно немедленно конфисковать печать. Подобное просто недопустимо!

— А что толку? Она всё равно вернётся к хозяину, сколько ни отнимай.

«Надеюсь, она не додумается и правда отнять кольцо у Кирао. Не смогу же я всякий раз обворовывать хранилище, иначе меня рано или поздно обязательно вычислят».

— Нужно было от неё избавиться, уже давно… — негромко проговорила королева.

— Полностью поддерживаю, матушка, — охотно поддакнула принцесса. — Вот только, боюсь, мы упустили свой шанс. Пока она обучалась в додзё, можно было без особого труда подстроить несчастный случай на тренировках. Или организовать нападение во время её прогулок по городу. Раньше этого не позволял отец, но после того, как ты его отра… кхм, после того, как он слёг с болезнью, он уже не является для нас помехой. Вот только Кирао сейчас под протекцией Змеиного клыка, да в придачу ещё и сама по себе невероятно сильна, раз уж смогла одолеть нас с Люциусом. Теперь её так просто не убить.

— Чёртово отродье… Да почему она вообще появилась на свет? Как я могла так недоглядеть?

* * *

Ночью мне не спалось… Напомните, в который раз за турнир я это говорю? По сравнению с последними годами эти две недели оказались настоящей феерией событий и происшествий. Почти каждый день мой мозг взрывался от потока новой информации и пережитых впечатлений. Но даже на их фоне сегодняшний день казался особенным.

Сначала я узнал о королевском оружии и с ходу активировал его, потом Люциус пытался меня убить, потом ещё раз пытался убить, а под конец явился лидер Змеиного клыка и взял меня под своё крыло, не особо предоставляя мне право выбора. И уже завтра начнётся моя новая жизнь.

Не хочу сейчас напрягать голову и гадать, какой она будет. Мне не так уж много известно об обязанностях королевских рыцарей, я имею об этом лишь поверхностное представление, почерпнутое из книг и разговоров. Никто из моих немногочисленных знакомых в этих отрядах не состоял, так что узнать подробности было не от кого. Знаю только, что занимаются они в основном расследованием преступлений и охотой на демонов и прочих монстров.

Но сейчас меня занимало другое. Королевское оружие. Как оказалось, оно активируется духовной, а в моём случае демонической энергией. Значит, королевских отпрысков тоже обучают управлять ей. И если бы я не попал именно в это додзё и не получил необходимых знаний и навыков, то попросту не смог бы задействовать кольцо. До сих пор я считал попадание сюда крайне неудачным стечением обстоятельств, но сейчас готов изменить своё мнение.

Духовная энергия считается в этой стране довольно бесполезной вещью и почти нигде не применяется. Практикующие её использование боевые искусства можно пересчитать по пальцам, и хиндзюцу — одно из них. Надо бы при следующей встрече поблагодарить Актавию за столь прекрасный выбор.

Казалось бы, одно только приобретение супер-дупер нагибаторской пушки уже можно считать щедрым подарком судьбы, так к нему ещё и прилагалось усиление моих особых техник. Призрачный удар v2.0 разнёс внутренности принца на кусочки с приличного расстояния, мгновенно поставив точку в непростом бою. Значит, и остальные техники должны претерпеть изменения.

Никто ведь не против, если я сейчас немного помечтаю? Такими темпами моё призрачное лезвие должно сравняться по силе и дальности с гильотинами Мелис, а духовный щит стать абсолютной бронёй, способной выдержать взрыв атомной бомбы. Остаётся только во всём этом круговороте событий как-то улучить время для тренировок и экспериментов.

С этими мыслями я погрузился в сон. Свой последний сон в стенах этого додзё.

Глава 13. Змеиный клык

Новый день, как всегда, начался с раннего подъёма и тренировок. Только мне в порядке исключения разрешили поваляться подольше. Встав ближе часам к десяти, я умял в столовой остатки завтрака, после чего уселся на скамейку на плацу и стал лениво наблюдать за тренировками.

Старшие из учеников занимались в основном спаррингами друг с другом, пуская в ход все известные им приёмы хиндзюцу, кроме, конечно же, призрачного удара и лезвия. Применять эти смертоносные техники против других учеников строго запрещалось. Тут вам не Божественный турнир, смертельные раны никто не восстановит.

Половина учеников помладше под руководством Мертио отрабатывала стандартные приёмы и движения, в то время как остальные с измученными лицами занимались прокачкой… Нет, не фармили кабанчиков в лесу, а тягали гантели, отжимались, подтягивались и нарезали круги вокруг плаца. Прямо ностальгия накатывает. Сейчас я, наверное, десять километров намотаю и даже не запыхаюсь.

Ближе к обеду на плац прибежал сегодняшний малолетний привратник с уже приевшимся «сенсей, у нас гости!»

Мертио распорядился впустить его, а сам тем временем оперативно отдал всем команды прекратить тренировки и собраться в одном месте.

Это был он. Лакрес. Всё в том же чёрном наряде с рваной накидкой и всё такой же нечёсаный и небритый. Стоило ему встать перед нами, как на него тут же обратились два десятка недружелюбных взглядов. Ну а чего ты хотел, дорогой? Ты не только лидер худшего из отрядов, так ещё и явился сюда, чтобы забрать с собой одну из учениц.

Наставник было поднялся, чтобы поприветствовать гостя, но тот, не обращая на него внимания, подошёл к Келли и коротко бросил:

— Готова? Пойдём.

— А? Что, я? — удивлённо пробормотала Келли.

— Ну не я же.

— Эм, лидер… — вклинился я в разговор, встав между ним и подругой. — Вы, как бы, за мной пришли, а не за ней. Это я вчера выиграла на турнире.

— А, да? — Лакрес ещё раз смерил нас обеих ленивым взглядом. — Да, что-то припоминаю. Кажется, волосы у тебя и впрямь были чёрные. Хрен вас тут отличишь, все одинаковые.

— Мы с Кирао абсолютно разные! — надулась Келли. — Кирао, такой мужлан, не способный даже различать своих подчинённых, недостоин быть твоим лидером! Откажись, пока не поздно!

— Вот именно что поздно, — сказал Лакрес. — Она уже официально вступила в Змеиный клык и отныне находится в моём безоговорочном подчинении. Скажу встать на четвереньки и полаять — встанет и полает. Скажу пройтись голышом по городу — разденется и пройдётся.

— Слышь, ты… — Келли шагнула к нему и угрожающе сжала кулаки.

— Да шучу я, шучу. — Лакрес примирительно поднял руки. — Я же не извращенец какой, в конце концов. Если мои подчинённые и раздеваются по моему приказу, то только у меня в спальне.

В небритое лицо выстрелил кулак. Не изменившись в лице, Лакрес шагнул влево, перехватил руку, поставил подножку, сделал круговое движение рукой, и Келли взмыла в воздух. Другой на её месте с громким треском грохнулся бы на спину, но моя подруга не просто так столько лет осваивала хиндзюцу. Сгруппировавшись, она изогнулась всем телом и приземлилась на ноги. И тут же получила ребром ладони по шее, обмякнув в руках противника. Без особых церемоний Лакрес бросил её на землю, словно мешок с картошкой.

Что сказать… Двигается быстро ичётко, как и ожидалось от представителя королевских рыцарей. С моей демонической силой и королевским оружием я бы, наверное, справился… Хотя в этот раз он и сам не использовал ничего кроме рук, так что трудно судить. Лакрес не похож на персону королевских кровей и вряд ли носит дорогие магические безделушки, но в боевом опыте явно уделывает нас с Люциусом вместе взятых.

— Мда, и правда ошибочка вышла, — проговорил Лакрес, глядя сверху вниз на валяющуюся без чувств Келли. — Ты точно не та, кого я прикарманил на вчерашнем турнире. — Потом он перевёл взгляд на меня. — Ну пойдём, пока остальные тоже на меня не набросились. Вы тут агрессивные какие-то.

С пышными прощаниями мы успели покончить ещё вчера, так что сегодня ограничились тем, что помахали друг другу руками, после чего я, следуя за новым лидером, вышел за ворота. Стены додзё, уже давно ставшего для меня родным домом, закрылись за нашими спинами и остались позади.

* * *

Вдвоём мы шагали по улицам столицы. С того дня, когда наставник впервые вывел меня за ворота, чтобы купить одежду, в городе ничего особо не изменилось. Всё те же мощёные улицы, невысокие постройки и снующие по своим делам горожане. Помню, в тот раз на меня все подозрительно косились из-за рваной одежды и босых ног.

Сегодня я тоже то и дело ловил на себе любопытные взгляды. Причина понятна: на турнире я наделал немало шума и теперь нахожусь на слуху у всего города. Но в лицо меня способны узнать только те, кто лично присутствовал на турнире, а это малый процент от общего населения столицы. Я вам не Мелис, внешность у меня неброская, так что с чужих слов меня так просто не узнаешь, если не видел лично.

Я в своей привычной чёрной обтягивающей одежде, выставляющей напоказ руки, живот и лодыжки, на поясе висит небольшая сумка, а за правым плечом холщовый мешок.Внутри комплекты запасной одежды, краситель для волос, ещё кое-какие пожитки, коих у меня набралось совсем немного, и деньги. Ещё вчера сенсей, заметив, каким убийственным взглядом я смотрю на позвякивающий мешок у него в руках, принесённый с турнира, вздохнул и выделил мне на личные расходы пятую часть выигрыша, то бишь двести золотых.

Я до сих пор слабо ориентируюсь в местной экономике, но Келли сказала, что мне досталось небольшое состояние, и на эти деньги можно легко прожить целый год. В общем, вопрос с деньгами решён, хотя мне ведь и за работу королевского рыцаря должны сколько-то платить? Какая им вообще положена зарплата?

Лакрес шагает чуть впереди. Походка вальяжная, расслабленная. И не скажешь, что идёт бывалый воин. Сам я после всей вбитой в меня сенсеем науки двигаюсь, как натянутая струна, в любой момент готовый к внезапной атаке.

— И где находится эта ваша база? — решил я завязать разговор, так как сам лидер тяги к общению не проявлял.

— В восточной части города, в одном бедном районе.

— В бедном? Вы же королевские рыцари.

— Думаешь, раз рыцари, то нам непременно выделят роскошный особняк в дворцовом квартале? Кому угодно, но только не Змеиному клыку. И раз уж мы с тобой заговорили, что тебе вообще известно о моём отряде?

— Мы ведь уже говорили об этом на турнире.

— Что, правда? Наверное, из головы вылетело. Ну, в любом случае, обрисую основные моменты ещё раз. Змеиный клык — официально худший из отрядов королевских рыцарей. На нас скидывают самую бросовую работу. Как правило, это охота на демонов, реже на другие виды монстров. С людьми мы почти никогда не работаем. Бюджет наш вполне сопоставим с репутацией. В качестве базы нам выделили старую развалину в бедном квартале, зарплата будет пятьдесят золотых в месяц. Я, как лидер, загребаю себе больше, но тебя это колыхать не должно. Отряд у нас скромный, всего четыре человека, с тобой будет пять. Ещё есть вопросы?

— Пока нет, разберусь как-нибудь по ходу дела.

— О, давай-ка заглянем вот сюда, — сказал вдруг Лакрес, остановившись перед очередным зданием.

Куда же могло понадобиться зайти лидеру отряда королевских рыцарей? В оружейный магазин, в лавку магических артефактов, в аптеку, торгующую целебными снадобьями?

Судя по вывеске, это была винная лавка. Ну да, тут определённо продаётся стратегически важный ресурс, жизненно необходимый для элиты королевских войск.

Лавка была заставлена бутылками всевозможных цветов, форм и размеров и пропитана специфическим запахом спиртного. Продавец поприветствовал лидера, как старого знакомого, или, если хотите, как постоянного клиента. Для меня весь ассортимент был на одно лицо, но Лакрес с ходу чётко назвал марку нужной выпивки и купил аж три бутылки, после чего мы покинули лавку и двинулись дальше. Спасибо хоть, что мне не предложил чего здесь прикупить.

Ещё минут через двадцать мы достигли пресловутого бедного квартала. Не узнать его было невозможно. Деревянные подгнившие домишки, вместо брусчатки под ногами голая земля, которая с первым же дождём превратится в лужи и слякоть. Прохожие одеты чуть получше, чем я в день поступления в додзё, и заметно попахивают.

Вскоре обнаружилась и сама база. Обшарпанное двухэтажное здание. Каменное, что редкость для этого места. Штукатурка на стенах осыпалась, на крыше не хватает черепицы, пара окон выбита. Мдааа… Вот вам и долгожданная служба в элитных рядах.

Не размениваясь на формальности вроде стука, Лакрес распахнул противно скрипнувшую дверь и уверенно шагнул внутрь. Я вошёл следом. Мы оказались в просторном помещении — судя по всему, гостиной.

— Возрадуйтесь, отребье, хозяин вернулся! — провозгласил лидер.

— И где ты шлялся, мудила? — тут же донёсся в ответ грубый женский голос.

Лакрес отошёл в сторону, и я увидел его обладательницу. Стройная, крепко сложенная женщина, отмеченная несколькими шрамами, уже немолодая на вид. Кожаная броня, странный шипастый хлыст на поясе. Но самое поразительное…

— Не шлялся, а подыскивал нам новые кадры, — назидательно произнёс лидер, сбив меня с мысли. — С этого дня эта девчонка работает с нами.

— Чё? Эта малявка? Да она же только из детсада вышла, какая ей нахер служба в королевских рыцарях? И где её оружие? Она маг или чё?

— Эта «малявка» — победительница Божественного турнира, попрошу, и мне очень повезло её урвать, пока другие отряды не увели. И никакой она не маг, а воин. Дерётся руками и ногами, так что оружия не ищи.

— Чёёё?! Рукопашница?! Лакрес, ты с перепоя ваще башкой поехал? Эй, ты. — Эти слова были обращены ко мне. — Вали отсюда нахер, или я тебя раньше демонов на тот свет отправлю!

Тёплый приём, ничего не скажешь. И мой новоиспечённый лидер что-то не торопится за меня заступаться. Предлагает разобраться и наладить отношения с коллективом самостоятельно? Судя по характеру этой тётки, словами её явно не убедить. Что ж, тогда остаётся только грубая сила. Вот только против меня явный ветеран, как бы и правда не пришибла.

— Ну попытайся, — процедил я со зловещей улыбкой.

— Ха, этого ответа я и ждала!

Тётка довольно осклабилась и бросилась в бой, сходу нацелив кулак мне в лицо. Увернулся, провёл стандартный в таких ситуациях удар локтём с разворота. Головы противника на нужном месте не оказалось. Бросил взгляд вниз и увидел кулак, летящий мне в живот. Подался назад, попутно перехватывая руку и направляя колено в лицо. Перехватила свободной рукой.

Так мы какое-то время разменивались ударами, и я по традиции потратил это время с пользой, анализируя противника. Эта агрессивная мадам явно не специализируется на рукопашном бое, так что в технике я превосходил её на голову. Зато на её стороне была колоссальная разница в опыте. Несмотря на отсутствие знаний о хиндзюцу, она идеально читала мои атаки и почти всякий раз умудрялась уклониться или блокировать удар.

Я старался действовать аккуратно и ничего вокруг не сломать, но вот мою соперницу такие вещи, похоже, ничуть не волновали. Сначала она бросила меня на стол, переломив его надвое, а потом бахнула спиной о стену, из-за чего висящая там картина с грохотом свалилась на пол.

— А, надоело! — рявкнула она в какой-то момент и сорвала висевший на поясе кнут.

Вот как, значит, за оружие берёмся? И что мне делать, тоже призвать боевые перчатки? Не зная об их ударной силе, эта дура явно попытается их заблокировать и останется без рук, а затем и без головы. Вот только за такой исход по головке меня явно не погладят. Значит, я всё же должен разобраться без летальных последствий?

Тем временем выброшенный в стремительной атаке кнут уже начал обвиваться вокруг меня. И я, честно вам скажу, на какой-то миг даже растерялся. Меня учили противостоять мечам, копьям и даже лукам, но вот про экзотику вроде кнутов наставник ни словом не обмолвился.

Длинный кнут обвил меня по рукам и ногам, полностью обездвижив. Короткие и острые шипы больно впились в кожу, по всему телу потекли тонкие струйки крови.

— Ну и хер ли ты добилась своим рукопашным боем? Демонов ты тоже кулаками собралась забивать? Довыпендривалась, вот и сдохнешь сейчас.

С этими словами она, продолжая удерживать рукоять натянутого кнута в руке, приблизилась ко мне. Классическая ошибка.

В следующий миг дамочка полетела на пол, словив прямое попадание кулака в лицо.

Разъясню, что произошло. Растерявшись в непривычной ситуации, в последний момент я всё же успел найти решение. Первым делом я повернулся к противнице левым боком, так, чтобы правый оказался вне её поля зрения. Затем вытянул правую руку, чтобы хлыст не успел её обмотать. А стоило ему обвиться вокруг меня, как я прижал руку обратно к телу и стал ждать момента.

Вообще, для хорошего удара требуется определённая позиция и стойка. Это правило относится ко всем, кроме редких исключений вроде адептов хиндзюцу. Сенсей озаботился тем, чтобы его ученики могли сражаться абсолютно в любых условиях. И одна из его тренировок посвящалась как раз тому, чтобы суметь нанести удар, будучи обездвиженным или, тьфу тьфу тьфу, лишённым пары конечностей. Помню героиню одного фильма, после подобных тренировок сумевшую проломить крышку гроба, в котором её закопали. Вот и я умею что-то подобное.

Несмотря на свой опыт и превосходство в силе и навыках, эта дамочка не ожидала от подростка столь хитрой уловки, за что и поплатилась.

— Не терять бдительности, даже если противник связан по рукам и ногам — вот одно из основных правил настоящего воина, — произнёс я назидательным тоном, стряхивая с себя шипастый хлыст.

Оставленные им раны болели и кровоточили, но ничего особо серьёзного. Заживут за пару дней, как обычно. Наладить отношения с новыми коллегами сейчас куда важнее.

— Ах ты мразота… — пробормотала моя противница, поднимаясь на ноги и зажимая рукой кровоточащий нос.

— Ферро, эта девчонка тебя уделала, — подытожил лидер. — Отныне ты исключена из Змеиного клыка.

Кстати, пока мы выясняли отношения, он уже успел переместиться на диван и приложиться к одной из купленных бутылок.

— Чёёё?! Я тя щас сама исключу, мудила!

— Да шучу я, шучу. Но теперь тебе придётся признать её, как равную. Несмотря на возраст, драться она умеет, с этим даже ты не поспоришь.

— Пф! Хер с тобой, малявка. Только не путайся под ногами.

— Ты бы хоть представилась для приличия.

Сказал тот, кто сам ещё ни разу не спросил моего имени...

— Делать мне нехер, — огрызнулась тётка, повернувшись ко мне спиной. Как и Лакрес, она носила на одежде эмблему Змеиного клыка. Если точнее, на штанах. Если ещё точнее, на левой ягодице.

— Ладно, сам представлю. Это Феррозия. Можешь звать её Ферро, или «полоумная маньячка, помешанная на убийствах».

Раз уж мы перешли к знакомству, то самое время задать вопрос, не дававший мне покоя.

— Ферро, вы…

— Какие ещё «вы»? — грубо перебил меня лидер. — Не с графиней разговариваешь.

— Ферро, твои волосы… они красного цвета. В тебе течёт демоническая кровь?

Да, это так. Её волосы — тоже слегка волнистые, но длиннее моих, перевязанные резинкой в самом низу — были ярко-красного цвета. И, насколько мне известно, такой расцветкой в этом мире обладал лишь один тип людей.

— Ага, я демон, и жру людей на обед.

Вообще-то, это моя фраза.

— Она шутит, — снова подал голос лидер. — Волосы у неё обычные. Она специально их выкрасила, чтобы выглядеть как демон.

Да ладно? Я тут, понимаете ли, крашусь в чёрный, чтобы скрыть свою природу, а она специально делает их красными. Её безумие вызывает уважение.

— И как тебе живётся с таким цветом? Народ на улицах не пристаёт?

— С расквашенным носом особо не попристаёшь, — недобрым тоном буркнула женщина.

А вот лидер разъяснил подробнее:

— Людей с демонической кровью в нашем мире не любят, это факт, и такие младенцы зачастую не доживают и до первого дня рождения. Но в Мерилоне, несмотря на все старания церковников, так и не ввели законов, позволяющих вот так средь бела дня брать и нападать на красноволосых. Даже расправа над гражданским расценивается как обычное убийство с соответствующими последствиями, чего уж говорить о королевских рыцарях. Я не говорю, что обходится совсем без нападок, да и Ферро любит подлить масла в огонь, но до сих пор нам как-то удавалось обойтись без летальных последствий.

Воспользовавшись перемирием (надеюсь, не кратковременным), я решил подробнее осмотреть помещение. Диван, пара кресел, журнальный столик, тумбы и полупустые шкафы. Грязный ковёр на полу, слой пыли на всех поверхностях. Одним словом, жопа.

Кроме нас троих, в комнате обнаружился ещё один человек, которого я до этого не заметил. Немудрено: он сидел в одном из кресел совершенно неподвижно, не издавая звуков и не отрываясь от книги, которую держал в руках. Худощавый, в подогнанных под фигуру тёмно-серых брюках и не заправленной рубахе с аккуратным воротничком, с белыми, словно седыми волосами. Повязка с эмблемой отряда крепилась у него на левом плече.

— Кстати, совсем забыл сказать, — вспомнил вдруг Лакрес. — Наш новый рекрут — не простая девчонка. Она, представьте себе, принцесса.

— Ага, а я королева Актавия, — не раздумывая буркнула Феррозия.

Говоря начистоту, характером они с моей мачехой не то чтобы сильно отличаются.

— Да не, я серьёзно. В финальном поединке против принца Люциуса она призвала королевское оружие — своими глазами видел.

— Так ты настолько упился, что тебе уже королевское оружие на каждом встречном мерещится?

— Ва! — Я подпрыгнул от неожиданности. Слушая их перепалку, я не заметил, как тот парень с книжкой вдруг оказался прямо возле меня.

— Королевское оружие? Правда? Покажи… Хочу увидеть…

Вот что он сказал. Точнее, протараторил на одном дыхании.

— Ладно, ладно. Сейчас покажу.

С этими словами я выудил из кармана кольцо и надел на палец. И тут же был схвачен за руку.

— Кольцо… С его помощью призывается оружие? Чёрный металл… Большой круг на внешней стороне… Слишком большой, чтобы быть украшением… Вероятно, внутри и скрыта вся магия… И печать рода Архуров…

Парень продолжал тараторить, и выглядело так, будто он не пытался сообщить мне важную информацию, а просто, сам того не замечая, озвучивал собственные мысли.

Так значит, этот странный белый рисунок — фирменная эмблема моей семейки? Приму к сведению… Хотя кого я обманываю, я эту каракулю даже не запомню.

Убедившись, что он насмотрелся на кольцо, я пустил в него духовнуюэнергию и призвал оружие. И мой собеседник сразу же исторг новую стену текста:

— Боевые перчатки… Толстые, с шипами… Аналогичные поножи… Думал, что это всегда мечи или ещё что-то обычное… Рукопашный боец… Значит, подстраивается под пользователя… Интересно, какое у магов…

— Всё? — спросил я.

— Да, пока всё… Нужно изучить подробнее, но потребуется план, подходящее место и инструменты…

Получив этот ответ, я отозвал оружие и снял кольцо с пальца.

— Могу я изучить кольцо? — не спешил отставать беловолосый.

— Ага, щас, разбежался. Так я и отдала его подозрительному типу, которого первый раз вижу.

Впервые за долгое время голос снова подал Лакрес:

— Знакомься, это Нарракт — наша ходячая энциклопедия. Обычно сидит, уткнувшись в книжки, и ничего вокруг не замечает. Но стоит ему увидеть что-то новое и неизведанное, тут же загорается азартом. За любой информацией можешь обращаться к нему. Он знает всё. Вообще всё.

— Так чё, она реально принцесса? — всё ещё с подозрением спросила Феррозия.

— Ты сама видела королевское оружие. Какие ещё нужны доказательства?

— И какого тогда хера она делает в Змеином клыке? Да ещё и одета как бичара.

— Хороший вопрос, сам как раз собирался спросить.

— Не факт, что принцесса… — снова подал голос Нарракт. — Считается, что королевским оружием могут обладать только представители правящей династии… Но Архуры — не первые правители Мерилона… В прежние времена шла ожесточённая борьба за власть… По официальным данным, сменилось шесть правящих семей… И из всех только Архуры владеют оружием… Почему же его не было у остальных? Возможно ли, что подчинение оружия одним лишь правителям является дезинформацией?

— О чём это ты? — Кажется, Лакрес впервые всерьёз заинтересовался разговором. Даже бутылку отставил в сторону.

— Может ли быть, что оружием могут пользоваться и простые люди, просто ещё никому не удавалось попробовать?

— А чего гадать, давайте возьмём да проверим. — Лакрес поднялся, подошёл ко мне и протянул руку. — Девчонка, дай-ка я примерю колечко. Интересно, появится ли у меня в руке крутой меч, как у принца?

— Ручонки свои убери, — недовольно пробурчал я, отводя руку с зажатым кольцом в сторону. — Ты ж его в ломбард сдашь и всё пропьёшь.

— Откуда ты зна… А, неважно. Ну, отдай тогда Нарракту, он у нас честный парень.

— Он заберёт его на опыты и вернёт, когда я уже на пенсию выйду.

— Тогда…

— Она вообще не обсуждается, — отрезал я, покосившись на последнего кандидата. — И вообще, никто из вас не сможет его активировать. Для этого нужна духовная энергия. Вы ей владеете? Нет, не владеете.

— Духовная энергия? — переспросил Нарракт. — Присутствует в каждом человеке, но почти никем не применяется… На данный момент самый известный из практикующих её стилей — хиндзюцу… Рукопашный бой… И ты тоже рукопашный боец… Так ты тоже адепт этого стиля… Значит, королевская семья тоже обучается контролю духовной энергии… Может ли быть, что игнорирование духовной энергии в большинстве боевых школ — результат манипуляций правящей семьи… С целью максимально сократить число людей, способных ей управлять…

А паренёк-то не из глупых. Сам я если бы и пришёл к таким выводам, то очень и очень нескоро, а он сходу построил всю эту логическую цепочку. Может, пока я не ушёл из додзё, стоило испытать его на ком-нибудь из учеников или на сенсее? Вот только если бы у них и правда получилось, и кто-нибудь посторонний узнал и разболтал об этом, у додзё появились бы новые проблемы. Могло дойти и до полного устранения всех свидетелей.

— Значит, мы не знаем, принцесса она или нет, — задумчиво протянул лидер.

— Вообще-то знаем, — ответил я. Не вижу смысла скрывать таких вещей, к тому же мы сейчас вроде как одна команда. — Я — дочь короля Игнацио и женщины, происхождение которой мне неизвестно.

— Служаночку обрюхатил, значит, — мгновенно пришёл к выводу Лакрес. — Вот только откуда такая уверенность?

— Оттуда, что первые пять лет жизни я провела в королевском дворце. Хотя доказать это мне нечем.

— Ну почему же сразу нечем? Поведай-ка мне, как выглядит тронный зал?

— Широкое и длинное помещение. Белые стены, высокие сводчатые потолки. Небольшая лестница ведёт к трону. Сам трон мраморный, обит синей тканью, спинка высотой в человеческий рост. Рядом трон поменьше, для королевы. По центру к трону идёт синяя ковровая дорожка. По бокам от неё, примерно в пяти метрах, высокие колонны в метр толщиной. Перед каждой из колонн декоративные рыцарские доспехи. На левой стене, за колоннами, висят портреты предыдущих правителей, на правой — какие-то рандомные картины.

— Достаточно. Ты точно там была. А раз была, значит, ты не какая-нибудь нищенка. Если и не королевских кровей, то как минимум дворянка. Но тогда встаёт вопрос: что ты забыла в чудаковатом додзё, над которым потешается весь город? Если уж родители решили, что ты пойдёшь воинским путём, то отчего не отдали тебя в школу мечников? Да и одежда у тебя простовата для знатной особы…

— Ну… всё потому, что в пять лет я влепила королеве в челюсть.

— Чё?! — Кажется, впервые за всё время Феррозия чем-то не на шутку заинтересовалась. — Королеве? Гонишь!

— Не хочешь — не верь, но я не вру. Я и так была в дурном настроении, а эта расфуфыренная мразота ещё сильнее меня выбесила, вот я и не удержалась. Подпрыгнула, как могла, и врезала со всей дури. Думала, прикончат, но всё ограничилось парой десятков синяков, двумя сломанными рёбрами и ссылкой в додзё.

Мне кажется, или прямо сейчас эта красноволосая психопатка смотрит на меня с восхищением? Впрочем, и некое недоверие в её взгляде тоже до сих пор читалось.

— Что такое может сотворить королевский отпрыск, недостаточное для казни, но достаточное, чтобы быть вышвырнутым из дворца… — задумчиво проговорил Лакрес. — Полагаю, удар по королевской мордашке вполне подходит под эти условия. Наверняка знать нельзя, но версия более-менее правдоподобная, а других у нас нет. К тому же гипотеза Нарракта о том, что королевское оружие доступно и простым людям, пока ничем не подтверждена.

— Ну ни хера себе! Так ты реально такое сотворила? Прописала в рыло самой Актавии? — Феррозия прямо лучилась восхищением. — Как там, говоришь, тебя зовут?

— Кирао.

Тётка подошла ко мне и по-дружески водрузила руку на плечо.

— Мы с тобой точно подружимся, Кирао!

Сказала та, что ещё недавно пыталась меня убить…

Наконец разговоры и допросы стихли. Члены отряда расселись на диване и креслах. Нарракт снова уткнулся в книжку, Лакрес приложился к бутылке, а я, решив получше осмотреться, ещё раз обвёл взглядом гостиную. В целом смотреть тут было особо не на что. Куда ни глянь, в глаза бросалась только старая пыльная мебель. Но один предмет всё же привлёк моё внимание. У правой стены стоял декоративный латный доспех иссиня-чёрного цвета.

Я подошёл поближе, чтобы лучше рассмотреть. Приличные габариты, такой вполне налезет на какого-нибудь Хона. Много потёртостей и зазубрин, а значит, в своё время он побывал во множестве битв. На правой половине груди — уже знакомая эмблема с изображением змеи. Я поднял руку и пару раз стукнул по груди костяшками пальцев.

И тут латная пятерня резким движением схватила меня за руку. Точнее, схватила воздух в том месте, где только что была рука. Если бы закованный в латы танк обошёл меня в скорости, сенсей бы умер от стыда.

— Вааа! Оно шевелится! — Я испуганно отскочил в сторону.

— Это магический живой доспех, — с усмешкой пояснил Лакрес. — Его задача — охранять базу, пока нас нет дома.

— Магический? А хрен ли он тогда дышит, и сердце бьётся? — спросил я, прислушавшись к звукам, доносящимся изнутри.

— О, так ты заметила? Хорошо, это было твоим тестом, как и бой с Ферро.

Ага, тестом, как же. Так я и поверил. Кто-то просто не в состоянии управлять своими подчинёнными.

— Перед тобой стоит Лихт — последний член нашего отряда. Он не разговаривает, так что не пытайся наладить с ним общение.

Немой, что ли? Ну да ладно, не моё это дело. Я обернулся к сидящим на диване сотоварищам.

— Итак, со всем отрядом я плюс-минус познакомилась. Что дальше?

— Что хочешь, — без раздумий отозвался лидер.

— Ха?

— У нас как раз подходит к концу отпуск, сегодня последний день. Задания появятся не раньше чем завтра, так что на сегодня дел нет. Наверху вроде есть свободные комнаты. Подыщи себе одну, а потом возвращайся. Сегодня у тебя наряд по готовке и уборке.

— А не жирно — два наряда сразу?

— Ты в отряде новичок, и должна заслужить наше доверие. Так что не ной и берись за работу.

— Доверие, говоришь? Ты лично пригласил меня в отряд, значит, сам меня уже признал. Ферро прямо заявила, что мы теперь друзья. Для Нарракта я ходячий экспонат для исследований, так что он тоже не против. Остаётся эта консерва. — Я повернулся к доспеху, по-прежнему неподвижно стоящему у стены. — Эй, Лихт, ты же не против моего присутствия в отряде? Видишь, Лакрес? Молчание — знак согласия. Так что всеобщее доверие я уже заслужила, и мне нет нужды ещё что-то доказывать.

— Мы ещё не видели твоих боевых навыков. Война с демонами — это тебе не развлекушки на турнире, так что доказать тебе придётся ещё многое.

— Вообще-то, ты уже видел меня в бою.

— Да я только мельком зацепил конец боя с Люциусом.

— Ага, рассказывай сказки. Ставлю месячную зарплату, что ты неотрывно пялился на меня весь турнир и прыгал от счастья, когда я согласилась к вам присоединиться.

— Ладно, лень мне с тобой спорить. Надеюсь, готовить-то ты умеешь?

— Что-нибудь простенькое. Из того, что доводилось готовить в додзё.

— Тогда шуруй на кухню и глянь, что там есть из ингредиентов и что сможешь из этого сварганить. Ферро, уборка тогда на тебе.

— Нахера? Чисто же и так.

Лакрес провёл пальцем по журнальному столику. На поверхности осталась видная невооружённым глазом полоса.

— И это, по-твоему, чисто?

— Да тебе весь последний месяц на эту пыль похер было! Чего вдруг озаботился?

— Ну, хотя бы раз в месяц надо прибираться. И сегодня как раз тот самый день. Так что бери тряпку и берись за работу.

Феррозия недовольно фыркнула, но приказу подчинилась.

Так всё-таки, мне идти на кухню или подыскивать комнату на втором этаже? Ладно, не пойду же я готовить с мешком на плече, так что первым делом я поднялся наверх по лестнице и оказался в коридоре, освещённом только светом заходящего солнца, проникающим в единственное окно в дальнем конце. Серые шершавые стены, ни намёка на краску или обои, не говоря уже об украшениях. Просто пустой серый коридор с пятью дверями по правую руку. Ровно по числу бойцов в отряде. Не удивлюсь, если Лакрес специально искал пятого рекрута, чтобы занять весь этаж.

Не отходя далеко от кассы, я открыл первую же дверь. Тут же мне в нос ударил запах спиртного, прямо как в недавно посещённой лавке, взгляду предстал пол, заставленный пустыми бутылками. В общем, с первого взгляда понятно, кому принадлежит эта комната.

За следующей дверью обнаружилось несколько шкафов, доверху набитых книгами. Здесь тоже всё ясно.

А вот третья комната не выглядела жилой. Из мебели тут были кровать, небольшой письменный стол со стулом, тумба, шкаф и зеркало на стене. Если присмотреться, кровать была не заправленной, а на столе и тумбе валялся какой-то хлам. Но, надо понимать, в этом хлеву такой бардак встретит меня в любом помещении. По крайней мере, ничьей одежды вокруг замечено не было, так что комната наверняка необитаема. Сбросив мешок и сумку на пол возле кровати, я отправился искать кухню.

Там меня ожидаемо встретила не мытая несколько дней посуда. Перед тем, как использовать её, я убедился, что внутри ещё не зародилась новая цивилизация. Тут же обнаружились сваленные в ящиках и на полках овощи, хлеб, сыр, специи и куски мяса. Вроде как не просроченные. В целом все найденные ингредиенты были мне хорошо знакомы, ничего особо дорогого и изысканного. Поколдовав полчаса над плитой, я приготовил нехитрый ужин на пять человек.

— Слушай, лидер, раз уж я теперь королевский рыцарь, не посвятишь меня в наши полномочия? — поинтересовался я, пока мы неспешно поглощали ужин, сидя на кухне за простеньким столом. — Насколько далеко они простираются?

— Ну… При необходимости нам разрешается применять силу, конфисковывать важные улики или краденые товары и даже устранять тех, кто препятствует выполнению миссии. Но это ни в коем случае не означает, что мы можем наплевать на законы и творить что вздумается. Если соберёшься кого-нибудь ограбить или покалечить, то потрудись доказать, что это было необходимо для выполнения миссии, иначе ответишь по всей строгости закона, как самый обычный преступник. Особенно это касается нашего отряда. К нам у властей особое отношение, так что, пока ты в Змеином клыке, лучше вообще избегай любых конфликтов.

— Значит, просто так прикончить, кого душа пожелает, не выйдет. Стоило догадаться…

— И кого же ты собралась спровадить на тот свет? Уж не принца ли?

— Сдался мне твой принц. Встретился мне на турнире товарищ пострашнее. Хон Браун, знаешь такого?

— Ну да, наслышан. Это не ему ты мозги ровным слоем по арене расстелила?

— Ага, ему. Вот только жаль, что на этом дурацком турнире всех воскрешают. Хотела бы я избавить мир от этого чудища раз и навсегда.

— Ну, чтобы в открытую прикончить сынка дворянина, полномочий королевского рыцаря точно не хватит.

— А если не в открытую? Допустим, надеть чёрный плащ с капюшоном, пробраться тихой тёмной ночкой в поместье и неосторожно побрить острым ножиком?

— А про охрану ты не забыла? Спокойный сон богатеев стерегут вовсе не простые солдатики. Там нередко встречаются ребята, способные на равных биться с королевскими рыцарями. Допустим, сражаясь в полную силу, один на один ты их уделаешь. Вот только если будешь размахивать своими королевскими перчатками, тебя вмиг опознают после первого же опроса свидетелей. Можно взять несвойственное тебе оружие и таким образом запутать следствие, вот только справишься ли тогда с сильным врагом? Ты ведь бою на ножах и мечах не обучена.

— Твоя правда…

— А ещё там тебя ждут ловушки в виде магических кругов. Попадёшься в такой — и никакой охраны уже не потребуется. Простоишь всю ночь оловянным солдатиком, а утром тебя повяжут и поднесут тому самому Хону, обвязав подарочной ленточкой.

— Да всё, всё, поняла я.

Остаток дня не принёс ничего интересного. Сидя в гостиной, я думал о своём и краем уха слушал не особо полезную болтовню своих новых напарников. Когда стемнело, я поднялся к себе в комнату и распластался на кровати.

С одной стороны, сегодня произошло много всего. С другой, среди этих событий не было ничего, требующего тщательного обдумывания и анализа. Мой отряд оказался сборищем чудиков, так что кому-то вроде меня здесь самое место. Наша база — та ещё срака, затерянная в грязном вонючем гетто, но здесь у меня, по крайней мере, есть своя комната, и никто не изводит зверскими тренировками. Жаль только, что больше не доведётся побывать в женской бане в компании молоденьких подтянутых учениц. Не с Феррозией же мыться, в конце концов. Кстати о ней…

— И хер ли ты разлеглась на моей кровати?

Красноволосая тётка стояла надо мной, уперев руки в бока и глядя на меня недобрым взглядом. Так это её комната…

— Мне показалось, что здесь никто не живёт, вот и решила заселиться. Лидер, видишь ли, не соизволил лично показать мне, какая из комнат свободна.

— И чё, реально похоже, что эта комната пустая?

— Ну, вообще-то, да. Как минимум здесь должна была найтись твоя одежда.

— А, насчёт этого… Я на днях сожрала чё-то не то и ночью обдристалась, вот и пришлось отдать запасные шмотки в стирку.

— Ясно, бывает (только не со мной)… Ладно, извиняй, что побеспокоила. А в какой комнате живёт Лихт?

— Без понятия, я ему не нянька.

— Хааа… Придётся самой выяснять. Надеюсь, его комната не окажется такой же пустой.

Я вышел в коридор, оставив Феррозию одну. Итак, осталось ещё две комнаты. Пятьдесят на пятьдесят. Я приблизился к четвёртой двери и открыл её. Тишина, темнота. Площадь и набор мебели в точности как у Ферро. Наверное, тут все комнаты делались под копирку. Толстенный слой пыли. Разбитое окно. Вот здесь точно должно быть свободно.

Но на всякий случай решил всё же заглянуть и в последнюю дверь. Она оказалась заперта, только непонятно: снаружи или изнутри? Приложился ухом, прислушался. Донеслось какое-то шуршание и грохот. Наверно, это Лихт переодевается и снимает доспехи.

Значит, четвёртая комната стопроцентно моя. Вот только как же она запущена. Первым делом пришлось отыскать веник с тряпкой и навести чистоту, попутно закашлявшись от поднятых в воздух облаков пыли.

А вот с окном что делать? Летом меня будет донимать уличный шум, а зимой я помру от холода. Так что рано или поздно придётся обратиться к стекольщику, и что-то мне подсказывает, что оплата его услуг будет произведена вовсе не из бюджета Змеиного клыка.

Осталась кровать. Сдёрнул одеяло, осмотрел, обнюхал. Бельё вроде не грязное, плесени и клопов не замечено. В общем, жить пока можно.

Разбирать мешок пока не стал — вдруг и отсюда кто-нибудь выгонит? Займусь этим завтра утром. Скинув одежду на спинку стула, я забрался под одеяло и вскоре уснул.

Глава 14. Первое задание

Впервые за тринадцать лет новый день не начался с крика «подъём!», чем я не преминул воспользоваться и провалялся в кровати пару лишних часов. После чего встал, оделся и спустился на первый этаж.

На кухне обнаружился подозрительный тип, которого я здесь раньше не видел. Здоровенный такой детина с квадратным, гладко выбритым лицом и короткой светлой стрижкой. Одет в простецкую рубаху и штаны. Сидит за столом и как ни в чём ни бывало уплетает завтрак с тарелки. В отряде нас, если Лакрес по пьяни не забыл кого-то из подчинённых, должно быть пятеро, да и в комнаты наверху больше не влезет. Значит, он не из наших. В гости пришёл?

— Ты кто? — прямо спросил я. Ноль реакции. Словно меня тут и нет. Так, давайте ещё раз: здоровяк под два метра ростом, молчит… Не, вообще без понятия. И что прикажете делать? Мне не давали инструкций на случай, если на базу проникнут посторонние.

На плите оставалась ещё не до конца остывшая яичница. Не знаю, чья сегодня очередь готовить, но такое простое блюдо вряд ли возможно запороть, так что я наложил себе порцию и уселся за стол напротив незнакомца.

Поев, я собрался было оставить тарелку на кухне, но вспомнил, что я не в додзё, и тут нет ответственного за мытьё посуды, так что пришлось занять мойку и вымыть всё самому. Вот только где гарантия, что при следующей трапезе кто-нибудь не присвоит себе вымытую мной тарелку? На них же не подписано, где чья. Может, есть смысл приобрести собственную посуду и держать её в комнате, подальше от этих нерях?

Закончив дела на кухне, отправился в гостиную. Здесь был только Нарракт, как обычно уткнувшийся в книгу. Интересно, почему он читает здесь, а не у себя в комнате, в тишине и покое? Хотя,если знать этого парня, читает он не ради удовольствия, а ради знаний. Прямо как я. А если смотреть с этой стороны, то подслушивание чужих разговоров — тоже неплохой метод сбора информации. Ведь не будь его вчера в гостиной, то и о моём королевском оружии он бы не узнал.

— А где лидер? — спросил я.

— Ушёл в штаб… — коротко бросил Нарракт. — Может, дадут задание, так что сказал всем быть на базе к обеду…

Что за штаб такой? Впервые слышу. Хотя должно же у королевских рыцарей быть какое-то централизованное управление, так что ничего удивительного.

Как и обещал, Лакрес появился к обеду.

— Все на месте? — спросил он с порога.

— Ферро и Лихта что-то не видно, — ответил я, развалившись на диване неподалёку от Нарракта.

— Лихт не говорил, что куда-то пойдет. Скорее всего, сидит у себя в комнате. А Ферро… Сколько раз говорил ей купить часы, чтобы не опаздывала… Ладно, делать нечего, подождём.

Феррозия явилась ближе к часу с заполненным чем-то мешком в руках. За покупками что ли ходила?

— Ну чё, есть задание?

— Есть. В деревне Валика, что недалеко от города Гербоун, были замечены следы демонов, причём немало. Нам и ещё одному отряду приказано немедленно выдвигаться. Так что собирайте манатки и выходим.

— Что с собой брать? — спросил я. Всё-таки это моя первая вылазка за город, я в таких делах неопытный.

— До деревни два дня пути верхом, и ещё не известно, на сколько мы там застрянем. Пока сориентируешься в ситуации, пока выследишь всех демонов, иногда по целому месяцу уходит. Так что собирайся как в длительный поход.

Значит, правильно сделал, что не стал вчера разбирать мешок с пожитками. Памятных вещиц у меня нет, только самое необходимое, так что если речь идёт о длительном походе, то взять с собой придётся примерно всё. Кроме одного.

— Могу я оставить кое-какие вещи на базе? Нас тут не грабанут?

— Да кому мы сдались? Из ценностей тут разве что библиотека Нарракта, но и на неё никто ещё ни разу не посягался.

— А что насчёт денег?

— Много их у тебя?

Интересно, как люди с зарплатой в пятьдесят золотых отреагируют, услышав эту цифру?

— Ну… прилично так. Я всё же победительница турнира.

Лакрес задумался.

— Насколько помню, за победу отваливают тысячу…

Ну, вообще-то мне из этой суммы досталась только пятая часть. Но когда в стенах гостиной прозвучало это нескромное число, никто из отряда даже ухом не повёл. Да и не похожи они на людей, жадных до денег.

— И теперь вся столица знает, где живёт обладатель этой суммы, — продолжал свои размышления лидер. — Как бы и правда к нам на базу не нагрянули, пока нас нет. Ну, как раз на такой случай у нас на базе есть сейф. Толковый маг его, конечно, без труда вскроет, но потуги простых грабителей он как-нибудь вытерпит. Так что можешь положить туда четверть своих денег, никто их не утащит.

— А остальные три четверти?

— Остальное пойдёт на нужды отряда.

— Напомни, кто из нас кому должен платить зарплату?

— Напомни, кто вытащил тебя из лап Люциуса?

— Четверть на нужды отряда.

— Половина.

— Да подавись.

Вот так я стал ещё на сотню золотых беднее.

— Ах да, и ещё вот это. — Лакрес протянул мне кусок чёрной ткани. Размотав его, я увидел перед собой продолговатую повязку с изображённой в центре жёлтой змеёй. Символика отряда «Змеиный клык». И куда бы мне её повязать? Раз уж я рукопашный боец, то логично будет украсить повязкой моё основное оружие — кулаки. Придя к этому заключению, я повязал ткань вокруг левой ладони, уже обмотанной белыми бинтами — верным спутником любого рукопашного бойца.

* * *

Штаб королевских рыцарей оказался обширной, огороженной каменной стеной территорией. Внутри нас встретило внушительное трёхэтажное здание и несколько построек помельче. Разглядеть всё досконально, как и побывать внутри, мне не удалось, так как наша цель находилась почти у самого входа. Нас интересовала конюшня, в которой нашему отряду выделили пять лошадей.

Лакрес и остальные вставили ноги в стремена и запрыгнули в сёдла, я последовал их примеру. На лошадь-то я забрался, вот только…

— Эй, лидер, а как этой штукой вообще управлять?

— … Ты это серьёзно?

— Куда уж серьёзнее. Кататься на лошадях в нашем додзё никогда не учили.

— Вот блин, свалилась же проблема на мою голову. — Лакрес потёр лоб рукой. — Ладно, смотри. Сначала берёшь в руки поводья…

После небольшого вводного курса я примерно понял, как заставить лошадь двинуться вперёд, повернуть, изменить скорость и остановиться. Ввяжись мы в верховое сражение, я без вариантов запутаюсь и потеряю контроль, но с обычным путешествием, пожалуй, как-нибудь управлюсь.

Покинув штаб, мы неспешно проехали по городским улицам и полчаса спустя выехали за ворота, оказавшись на широком ровном тракте. Здесь можно было ускориться, и мы пустили лошадей в галоп.

Сначала мы какое-то время скакали по равнине, затем углубились в лес. Дорога здесь оставалась достаточно ровной и широкой, так что сильно замедлять лошадей не пришлось. Растительность в этом мире несколько отличается от моего, но в пределах разумного. Никаких вам тентаклей или серо-буро-малиновой растительности. Обычные такие зелёные деревья, разве что с несколько непривычной формой стволов и листьев.

Когда стемнело, мы съехали с дороги, отыскали небольшую, свободную от деревьев полянку, и разбили лагерь. У отряда были с собой съестные припасы, так что на охоту идти не пришлось. Рассевшись вокруг костра, мы потихоньку уплетали взятую с собой в дорогу еду.

Когда закончили, Лакрес и Феррозия вальяжно откинулись на свои мешки. Лихт и Нарракт сидели прямо, причём второй уже держал в руках очередную книжку. Надо же, даже в поход их прихватил. Кстати говоря, когда перед ужином Лихт снял шлем, я узнал в нём того самого детину, которого встретил утром на кухне. Чувствую себя невероятно тупым.

— Кстати говоря, девчонка, — обратился ко мне Лакрес. — Это ведь твоё первое задание. Что тебе вообще известно о демонах?

Я, как робот, зачитал всю известную, в основном благодаря книгам, информацию:

— Появились пять веков тому назад. Причины появления неизвестны. Неразумные животные, нападающие и пожирающие людей. Бывают разных форм, в том числе человекоподобных. Даже оружием пользуются. В среднем демон сильнее обычного солдата, так что драться с ними следует либо при численном превосходстве, либо просить о помощи королевских рыцарей.

— Надо же, а ты неплохо осведомлена для того, кто всю жизнь провёл в захудалом додзё.

— Книжки читала.

— И, похоже, немало интересовалась демонами?

— Есть немного.

— Ну, в целом ты всё правильно сказала, но всё же отмечу пару нюансов. Во-первых, совсем уж неразумными их назвать нельзя. Демоны вполне способны брать в окружение и прятаться в засадах. В бою могут блокировать или уклоняться от атак и даже проявлять базовые навыки фехтования. Правда не все. Есть и такие, что тупо прут напролом. Но гениальных тактик от них не жди, да и лидеров как таковых у них нет. Второе, о чём ты забыла упомянуть: хоть и редко, но встречаются демоны, способные применять магию.

— Какую именно?

— Разную. Но из того, что я видел на турнире, могу сказать, что ты вполне способна адаптироваться к неожиданным способностям противника, так что сильных проблем у тебя возникнуть не должно. К тому же магия у них относительно слабая. Совсем уж разрушительной вроде воздушных лезвий принцессы Мелис я ни разу не встречал. Третье: у демонов хорошая сопротивляемость к магии контроля. Но нашего отряда это не касается — у нас таких магов нет.

— А какие бывают их разновидности? В книгах почему-то ничего дельного на эту тему не нашлось.

— И не найдётся. Я охочусь на демонов уже много лет, и такое чувство, что форма, параметры и способности у каждого из них абсолютно случайны. Даже человекоподобные могут сильно отличаться друг от друга. Но вот силы у них не равны. Одни помирают с одного удара, а других приходится всем отрядом по несколько минут ковырять. В общем, чёткой классификации нигде нет, и ориентироваться нужно прямо в бою. На тебя прёт гора мускулов — будет ближний бой. Видишь тощего демона,размахивающего руками — готовься к магии. Заметила острое жало — стопроцентно там яд.

— А противоядие имеется?

— Не имеется. Как я уже сказал, все демоны разные, и выработать универсальную формулу, которая спасёт от любого яда, алхимикам пока не удалось. Но, как и в случае с магией, яд у них слабенький и не смертельный. Но вполне способен вызвать болевые ощущения, слепоту или паралич. Так что лучше не допускать его попадания внутрь. Ну, это примерно всё, что тебе нужно знать. В любом случае боевой опыт будет полезнее, чем байки у костра.

— А что насчёт высших демонов? Часто вы с ними дрались?

Лакрес рассмеялся.

— Ну ты и выдала, девчонка. Один высший демон стоит целой армии. Даже если на такого одним скопом навалятся все королевские рыцари, после победы они не досчитаются минимум нескольких отрядов. Так что если нарвёмся на такого впятером — наша песенка спета.

— Но как тогда их убивать?

— Никак. В прошлом люди пару раз пытались их одолеть, и примерно это в нашем языке принято называть «горьким опытом». Так что в наше время на этих чудищ уже никто не суётся.

— А разве сами они на людей не нападают? Как низшие.

— Не-а. Эй, ходячая энциклопедия, обрисуй ей ситуацию касательно высших.

Беловолосый тип, которого только что назвали энциклопедией, оторвался от книги, поднял взгляд и начал зачитывать свою монотонную скороговорку:

— Высшие демоны… Появились вместе с низшими пятьсот лет назад в случайных местах по всему миру… Почти мгновенно уничтожили всё живое в ближайшем радиусе… Армии, города, деревни, фермы, пастбища… Перекрыли доступ ко многим стратегически важным точкам… Почти все попытки убить или запечатать привели к разгромным поражениям… Человечество впало в отчаяние и приготовилось к скорой гибели… Но по какой-то причине высшие вдруг один за другим остановились… Перестали двигаться и искать новые жертвы… Так и стоят на одном месте вот уже пять веков… Но если подойти к ним близко, то просыпаются, нападают и убивают всех, кого видят, после чего снова впадают в спячку… Людям пришлось смириться и покинуть облюбованные ими места…

— Ты сказал: провалились почти все попытки убить их. То есть, исключения всё же имеются?

— Царство Калион — единственные, кому удалось… Войско фибов — элитных воинов, навроде королевских рыцарей в Мерилоне — вышло на бой с высшим демоном и одержало победу… Но цена была высока… Погибла большая часть фибов… Военная мощь Калиона была сильно подорвана… Привело к войне с соседним государством и поражению… Остальные страны пришли к выводу о нецелесообразности таких нападений…

— Ну конечно же, снова во всём виноваты глупые люди. Не воевали бы друг с другом — давно поубивали бы всех высших. Так?

— Не совсем, — сказал Лакрес. — Ты не учла ещё один нюанс. Как уже сказал Нарракт, даже если натравить на высшего демона лучших из лучших, как минимум половина в этой битве поляжет. А кому захочется идти на верную смерть? Простых солдат, допустим, ты пошлёшь в принудительном порядке, но толку от них против такого чудища будет немного. А королевских рыцарей, из которых добрая половина — дворянские отпрыски, так просто на убой не отправишь. А если и отправишь и отвоюешь захваченный демоном кусок территории, поток желающих вступить в наши ряды резко поубавится. А элитные войска нужны любой стране даже в мирное время — как минимум для защиты от всевозможных монстров и тех же демонов. В итоге получаем, что любой исход будет проигрышным. Что называется: овчинка выделки не стоит.

— Мда, дела… Но если высшие непобедимы, то с низшими-то люди справляются без особых проблем. Почему тогда за пять веков их всех до сих пор не извели?

— Высшие демоны появились один раз, и новые с тех пор не приходили… Но низшие появляются в Архонии регулярно… Согласно самой распространённой теории, размножаются в своём мире и приходят в наш… Пока человечество не нападёт на мир демонов и не истребит всех до единого, нападения не прекратятся…

— Припоминаю, сенсей рассказывал мне что-то о единственном в истории случае путешествия в этот ваш «мир демонов». Вы об этом в курсе?

— Ещё бы не были в курсе, — ответил молчавший до этого Лакрес. — Нам, как охотникам на демонов, сам бог велел знать о таких вещах. Вот только толку с этой информации не особо много. Кроме того загадочного отряда, больше никому не удавалось не то что войти, а даже заставить этот портал работать. А чтобы там не было столпотворения зевак и искателей приключений, информацию о местоположении портала засекретили, и теперь даже королевские рыцари не знают, где он находится.

В разговор снова вступил Нарракт:

— Существовала теория, что в портал могут войти только демоны и их сородичи… Пытались привести к порталу людей с демонической кровью… Но ничего не произошло… До сих пор остаётся загадкой…

— Которую не смогли раскрыть аж за пять веков? Во даёте…

— Вот сама пойди и раскрой, — лениво отозвался Лакрес. — Да и если извести демонов, добрая половина королевских рыцарей останется без работы. Эти ребята, можно сказать, наш хлеб.

— Хлеб? Я чаще слышала формулировки вроде «страшнейшее бедствие, абсолютное зло, подлежащее немедленному изничтожению».

— А про волков или медведей ты такое слышала? А ведь они точно так же нападают и поедают людей, разве что не в таких больших количествах. Так что советую тебе забыть все страшные истории и не поддаваться эмоциям. Тобой не должны двигать злость, гнев или страх. Воспринимай демонов как обычных животных, смотри на них как охотник на жертву. Так будет проще.

Мда, долгий выдался разговор. Если так подумать, для сборища бесполезных отбросов этот Змеиный клык очень уж хорошо осведомлён о демонах и явно имеет немалый опыт в их истреблении.

— Кстати, ты говорил, что там будет ещё один отряд. Не расскажешь, кто они такие?

— Отряд «Стальной заступник». Лидера зовут Нафтер, фамилии не помню. Его магия вроде как создаёт защитные барьеры, отсюда и название. Какие способности у остальных, понятия не имею. Да и не должно тебя это волновать — вряд ли нам доведётся работать с ними команде.

Закончив разговоры, мы ещё какое-то время посидели у костра, после чего принялись укладываться спать.

— Первую половину ночи дежурю я, вторую ты, девчонка, — сказал Лакрес.

Ах, и правда ведь. Перечитал в прежней жизни столько фэнтези и исекаев, а забыл столь элементарные вещи, что при ночёвке в пути принято оставлять часовых. Мы же не в городе, и здесь на нас в любой момент могут напасть бандиты или монстры. Стыд и позор на мою голову.

— Надеюсь, не нужно объяснять, в чём заключается задача часового?

— Держать ухо востро и не пропустить приближение врага, — отчеканил я.

— Ага, как-то так. А теперь укладывайся спать. Как придёт время, я тебя разбужу.

* * *

Как и обещалось, в назначенное время лидер разбудил меня, а сам улёгся спать. Следующие несколько часов выдались довольно скучными, и мне невольно вспомнилась жизнь во дворце, когда приходилось вот так же сидеть или лежать без дела с перерывами на еду, туалет, получение побоев и сон.

Все вокруг спят, стоит тишина, нарушаемая редким шелестом листвы от порывов ветра. Я сижу, прислонившись к мешку, и лениво посматриваю по сторонам. Не то чтобы при моём обострённом слухе в этом была особая необходимость. Приближение врага я уж как-нибудь услышу, если только к нам не пожалует профессиональный ассасин.

Но никаких нападений не последовало, так что я зря беспокоился. Утром члены отряда один за другим проснулись, и, позавтракав, мы снова двинулись в путь.

Хоть лидер и говорил о двух днях пути, до Валики мы добрались чуть позднее полудня. Наверное потому, что в пути не возникло никаких препятствий, будь то погода или нападения.

Валика оказалась… самой обычной деревней, даже и сказать особо нечего. Деревянные одноэтажные дома, узкие улочки, засеянные поля в стороне. Шедшие навстречу деревенские жители бросали на нас любопытные взгляды, но, завидев повязки с эмблемой Змеиного клыка, тут же менялись в лицах.

— Неужто даже до этой глухомани докатилась слава о нашем отряде? — поинтересовался я, когда очередная крестьянка скривилась в лице и постаралась поскорее с нами разминуться.

— Не припомню, чтобы всякие деревенщины были столь хорошо осведомлены об отрядах королевских рыцарей, — задумчиво проговорил Лакрес, шагавший впереди. — Не иначе, Нафтер постарался. Явился сюда раньше нас и уже успел распустить слухи о нашей доблести и великолепии.

— Куда мы сейчас направляемся?

— К старосте, куда же ещё. Кстати, а вот и его дом.

Мы приближались к постройке, выделявшейся на фоне остальных. Пусть такая же деревянная и одноэтажная, но она выглядела заметно лучше прочих домов. Чуть больше по размеру, богаче на вид, да и ремонт здесь проводился явно чаще. Не было никаких сомнений, что если в этой деревне есть лидер, то живёт он именно здесь.

Стоило нам подойти ближе, как дверь открылась, и наружу вышел мужчина. Или, если выражаться точнее, воин. Пластинчатые доспехи, меч на поясе. Короткие каштановые волосы и борода делали его чем-то похожим на учителя Мертио. Но вот свойственных ему спокойствия и мудрости этот мужик точно не излучал.

А самое интересное — безымянный палец его левой руки. На нём было кольцо. Точно такое же, как на Лакресе, с крупным рубином. Что же это? Некий особый опознавательный знак лидеров отрядов, или, как я уже предполагал, магический артефакт?

— Здаров, Нафтер! — Лакрес приветственно помахал рукой. — Как жизнь?

В ответ воин лишь смерил его недоброжелательным взглядом, прошёл мимо нас и удалился. Ни Лакрес, ни остальные никак не прокомментировали эту короткую встречу, так что и я не стал открывать рот. Открыв дверь, мы вошли внутрь.

Внутри нас встретил мужчина в точности такой, какого представляешь при слове «староста деревни». Пожилой, со следами седины в волосах, худощавый, одетый в простецкую одежду, но осанку держал гордо.

Он сидел за простым деревянным столом, рядом суетилась по хозяйству немолодая женщина — вероятнее всего, его жена.

— Ты тут староста? — с порога спросил Лакрес.

— Верно, я староста этой деревни, Дариус. А вы, должно быть…

— Змеиный клык, один из отрядов королевских рыцарей, посланный в это прекрасное место для охоты на демонов.

Дариус смерил нас уже привычным недоброжелательным взглядом. Со времён жизни во дворце я успел от таких отвыкнуть, но, похоже, пришло время привыкать заново.

— Пожалуй, глупо было ожидать, что на защиту такого захолустья, как Валика, отправят лучших из лучших. Спасибо и на том, что вообще прислали королевских рыцарей. Хотя воины из Стального заступника выглядят вполне достойными людьми.

— Слушай, — прервал его Лакрес. — Твоя лесть, конечно, греет мне уши, но мы не затем сюда два дня тащились, чтобы комплименты выслушивать. Рассказывай уже о демонах. Всё, что знаешь. А ещё организуй нам обед — мы с утра ничего не ели.

— Я вас ещё и кормить должен? — недовольно проговорил староста.

— Можешь и не кормить, но если мы свалимся в голодный обморок, то деревню точно не защитим.

Пусть и нехотя, но Дариус повернулся к жене:

— Мартия, принеси ещё стульев из комнаты и приготовь гостям еды.

Сейчас свободных стульев было два. Один занял лидер, на другой недолго думая плюхнулась Феррозия. Лихт, словно статуя, встал за их спинами, а я привалился к тумбе у стены.

— Итак, насчёт демонов, — начал Лакрес разговор. — Где последний раз их видели? Сколько их? На что похожи? Как дерутся?

— Слишком много спрашиваете. Среди деревенских нет самоубийц, чтобы шпионить за ними и что-то выяснять. Но что знаю, расскажу.

И староста начал рассказ.

Где-то с неделю тому назад к северу от деревни охотниками были найдены следы. Много, и все разные. Одни выглядели как человечьи или кабаньи, другие вообще не похожи ни на одного известного зверя. А судя по количеству, особей этих было не меньше двух десятков.

Кроме того, обнаружились обглоданные тела нескольких кабанов, оленей и даже одного медведя. Съели всё, даже кожу и потроха, только косточки и остались. На волков не похоже, да и не было их в здешних лесах уже приличное время.

Уже тогда стало ясно, что возле деревни поселились демоны, и в тот же день был отправлен запрос в столицу, а охотникам и прочим деревенским было строго запрещено ходить на север.

Вот только два дня назад одна девчонка всё же убежала в ту сторону, да так и не вернулась. Следующим днём отряд охотников и мужиков покрепче, всего восемь человек, отправились на поиски. В нескольких километрах нашёлся её труп, также обглоданный до костей. Командир отряда велел одному из парней немедля вернуться в деревню и доложить о находке, а сам вместе с остальными пошёл дальше.

Вернулись они вечером того дня. Точнее, вернулся только один человек из отряда. Весь израненный, искусанный и истекающий кровью, неясно каким чудом он добрёл до деревни. «Демоны! Много! Всех убили!» Вот всё, что он успел сказать, прежде чем испустить дух.

— Вот и всё, что мне известно, — подытожил Дариус.

Его жена к этому времени уже принесла стулья и принялась накрывать на стол. Мы расселись по местам и взялись за еду.

— Значит, известно только примерное местоположение и количество, — заключил Лакрес, отхлебнув супа. — Ну и ладно, приходилось работать и с меньшей информацией.

— Надеюсь, вы не будете тянуть время и сидеть здесь задарма. К северу от Валики обитает больше всего живности и растёт много полезных трав, так что без этой области нам придётся туго. Не говоря уж о том, что в один прекрасный день демоны могут дойти до деревни и всех здесь перебить. Так что извольте не медлить и поскорее заняться своей работой. Стальной заступник, между прочим, прибыл раньше вас и уже выдвинулся в лес.

— Да не нервничай ты так. Мне самому нисколько не улыбается задерживаться в этой дыре и слушать твои издёвки. Сейчас поедим и разберёмся с твоими демонами. Надеюсь, успеем раньше, чем они поубивают Нафтера и остальных. А если и не успеем, нам больше награды достанется.

В этот момент к нам подошла жена старосты, прежде не выказывавшая интереса к разговору.

— Пожалуйста, возьмите это. — Она протянула Лакресу небольшой серебристый предмет. Уже знакомый мне символ местного божества. — Пусть всевышний Сахид дарует вам своё благословение в сражении с демонами.

— Мартия… — недовольно процедил Дариус.

— Спасибо, но откажусь, — поспешил отмахнуться лидер. — Если бы эта штуковина могла даровать силу, достаточную для победы над демонами, то вы бы давно сами с ними расправились, а не дожидались королевских рыцарей. Мы предпочитаем полагаться на собственные силы и навыки, а не на божественную защиту. Лучше оставьте себе. Как знать: вдруг, пока мы шатаемся по лесам, парочка демонов забредёт в деревню. Так что вам оно нужнее.

Как и договорились, после трапезы мы, оставив большую часть поклажи в доме старосты, всем отрядом выдвинулись на север.

— Ах да, чуть не забыл, — спохватился лидер и протянул мне продолговатый кусок чёрной ткани. — Эта ткань влагонепроницаемая. Ты у нас начитана о демонах и должна быть в курсе, что тебя ждёт, если хлебнёшь их крови. Так что повяжи её на шею, а перед боем натянешь на рот. У остальных уже давно есть такие.

Ладно, продолжаем прикидываться шлангом. Я принял ткань и сделал, как сказал лидер.

Двигались в этот раз без лошадей. Протоптанной дороги в этой части леса не было, да и, учитывая присутствие демонов, шагать нужно было осторожно. Впрочем, остальной отряд двигался довольно расслабленно. Никто не крался на цыпочках, не вертелся по сторонам и не держал оружия наготове.

— Может, стоит вести себя поосторожнее? — высказал я свои сомнения. — На нас же в любой момент могут демоны напасть.

— Расслабься, — успокоил меня Лакрес. — Хоть я и сказал, что демоны могут устраивать засады, но получается у них так себе. Думают, что достаточно спрятаться за деревьями, и никто о них не узнает. А вот о следах, сломанных ветках и оставленных на земле трупах животных (или людей) они как-то не задумываются. Так что об их присутствии мы узнаем заранее. Вот когда наткнёмся на следы, тогда и навострим уши. А пока не парься.

Ну и ладно. Он лидер, он лучше знает. Всё-таки уже не первый год на демонов охотится, куда мне до его опыта.

Шагали мы около часа. По пути попадались только чирикающие на ветвях птички да зайцы с оленями, испуганно убегавшие при нашем приближении.

— Смотрите, — сказал вдруг Лакрес, указывая вперёд.

Да мы, собственно, и сами уже увидели, чай не слепые. На земле лежало что-то бело-красное, на поверку оказавшееся клочком окровавленной ткани.

— Наверное, осталось от платья той девчонки, которую загрызли демоны. Или охотника, который от них убегал, хотя такой белый цвет всё же чаще дамочки носят.

— Значит, мы близко? — спросил я.

— Не факт. Демоны — твари непредсказуемые. Иногда месяцами сидят на месте, а иногда покрывают по несколько километров в день, преследуя лишь им ведомые цели. Но, если в этот раз они не сбежали, то мы как минимум идём в правильном направлении.

После этой находки мы шли ещё полчаса. На пути стали попадаться первые признаки демонов, а именно сломанные ветки деревьев. Члены отряда, все как один, наконец сбавили скорость и обратились во внимание.

Лихт и Лакрес заранее сняли со спин двуручный меч и арбалет. Феррозия этого не сделала, но её оружие довольно лёгкое, и достать его при необходимости будет недолго. Мне тоже не было нужды призывать рукавицы раньше времени, к тому же мне пока неизвестно, какой у них вообще срок действия после призыва.

Насчёт Нарракта… Он тоже ничего не взял в руки, но, в отличие от остальных, на нём я вообще не заметил никакого видимого оружия. Может, он маг? Ну да, должен же в отряде королевских рыцарей быть хоть один кастер. Нас тут и так три милишника и один ренжер.

А потом я вдруг что-то почувствовал. Не увидел, не услышал и не унюхал, а именно почувствовал. Незнакомое ощущение, не посещавшее меня ни в этой, ни в прошлой жизни. Далеко впереди что-то находилось. И это «что-то» было… знакомое, что ли. Или даже родное. Как будто, прогуливаясь по улице, вдруг уловил запах духов некогда любимой девушки, с которой расстался несколько лет назад.

— Эй, лидер, — произнёс я серьёзным тоном.

— Чего тебе?

— Впереди демоны.

Глава 15. Демоны

— Впереди демоны.

— Спасибо, что заметила, а то я сам не в курсе. Судя по всё возрастающему количеству следов, уже скоро мы на них наткнёмся.

Похоже, он не понял, что я имею в виду. Я закрыл глаза и внимательнее прислушался к своим ощущениям. Почувствовать их яснее, определить источник. Находясь в кромешной тьме, я уловил вдалеке клубок энергии. Всполохи бурого пламени, из которых он состоял, пребывали в постоянном движении, но общая форма оставалась прежней. Он был большой, по меньшей мере несколько метров диаметром. Потом появился ещё один, почти такой же клубок, но чуть поменьше. Может, есть ещё? Нет, только два, больше не ощущаю. Но этих данных недостаточно, нужно ещё точнее. Направление, расстояние… Вот оно!

— Два отряда в двух сотнях метров от нас. Один на десять часов и один на час. Точное количество не скажу, но справа их больше.

На самом деле я уверен, что размер этих клубков означает как раз силу либо количество демонов, но так как я ещё ни разу с ними не сталкивался, то пока не способен соотнести объём энергии с точным числом врагов.

А лидер тем временем наконец-то обратил на меня внимание.

— И откуда ты это знаешь?

— Чувствую.

— Хо, в этом вашем додзё и такому обучают?

Мы остановились. На какое-то время Лакрес задумался. А затем, придя к каким-то умозаключениям, заявил:

— Ладно, я уже понял, что ты девчонка непростая, так что поверю на слово. Разделимся на два отряда. Пять человек поровну не поделишь, так что я с дамами пойду направо. Лихт, Нарракт, на вас левая пачка. Вопросы есть? Нет? Выдвигаемся.

Все четверо, не дожидаясь приказа, надвинули на лица влагонепроницаемые повязки. Я последовал их примеру, и мы разошлись.

Вскоре нас осталось трое. По мере приближения к источнику демонической энергии я ощущал их всё чётче, и вскоре клубок начал распадаться на пучки помельче, немного отличавшиеся в размерах. Наконец я смог разглядеть точное количество.

— Двенадцать.

— Понял. Надеюсь, ты не испугаешься и не сбежишь, когда увидишь этих тварей? Ты ведь в живую с ними ещё не встречалась.

— Я по-твоему совсем тряпка? После Хона надо постараться, чтобы чем-то меня напугать.

Да и, собственно говоря, в состоянии демонической ярости я не особо подвержен страху.

Также заметил три отдельных пучка, находившиеся поодаль от остальных. Это и есть одна из тех засад, о которых предупреждал Лакрес? Нет, мгновенно такое расстояние не покроешь, и на выручку товарищам можешь уже не успеть. Больше похоже на то, что эти трое просто отбились от стаи.

Или, если вспомнить слова лидера, что у демонов нет командиров и единения, то это вообще могут быть два разных отряда, по случайности оказавшиеся рядом.

А затем мы их увидели. Я всё думал, как же я отреагирую, когда лично встречу своих сородичей. Может, кинусь обниматься и целоваться, а затем мы вместе нападём на моих недавних союзников, и я полакомлюсь мясцом своего лидера? (К Феррозии даже с голодухи не притронусь).

К моему облегчению, ничего такого не произошло. При виде этих созданий моё сердце не затрепетало от тёплых родственных чувств. Как и говорил лидер, формы у всех разные и абсолютно случайные. Одни похожи на горилл, другие на собак с неестественно длинными зубами, с которыми и пасть-то толком не закроешь. Нашёлся и один человекоподобный, правда с настоящим хомо сапиенсом такого никак не спутаешь. Тощий, сгорбленный, с большими треугольными зубами и безумным взглядом. В руке держит кривой меч. Но кое-что их всех объединяло. Красный либо бурый окрас кожи и полное отсутствие волос.

— Приготовились, — негромко произнёс Лакрес, поднимая арбалет. Я немедля активировал демоническую энергию и призвал оружие.

И первый демон — тот, что похож на гориллу — бросился на нас. Точнее, прямо на меня. Быстрый! Но переть на меня как танк — плохая идея.

— Осторожнее! — только и успел крикнуть лидер.

Да в жопу вашу осторожность! Выбежав наперерез, я встретил обезьяну прямым ударом в лицо. Голова разлетелась на ошмётки, с первым было покончено.

— Справа! — донеслось из-за спины.

Да не ори ты, у меня же в голове антидемонический радар. Я отскочил в сторону, и на том месте, где я только что стоял, просвистел меч. Подпрыгнув, я с разворота влепил ему шипастым поножем. Бедняга попытался защититься мечом, но взрывная сила королевского оружия смела сразу обоих.

— Аааааахахахахахаха! — Тем временем Феррозия с заливистым смехом врубилась во вражеские ряды по левую руку от меня и принялась размахивать шипастым хлыстом, каждым ударом зацепляя по несколько демонов за раз. Несмотря на то, что шипы вырывали из тел приличные шмотки мяса, убойной силы этому оружию явно недоставало. Впрочем, воительница компенсировала это тем, что всякий раз хотя бы одной цели удар приходился по горлу, заставляя того хвататься за шею и заливать поляну фонтаном кровавых брызг.

Уничтожить.

Я шагнул вперёд, намереваясь расправиться с очередным врагом, но вовремя спохватился. Это не враг, это же Феррозия! Она там сама разберётся, а я…

Радар противно пискнул об угрозе справа. Подняв руку, я в последний момент успел выставить её на пути собачьей пасти, усеянной жуткими клыками. Зубы с лязгом сомкнулись вокруг массивной перчатки. Не теряя времени, ударил второй рукой сверху, размозжив псине верхнюю челюсть, и в довершение прописал ногой под дых. Правда, атака пришлась не оружием, а носком ботинка, так что демон лишь подлетел в воздух, отделавшись разве что парой сломанных рёбер. Но он уже так и так был обречён. Подпрыгнув, я со всей силы врубился в него левым поножем, едва не разрубив напополам.

Ещё находясь в воздухе, заметил очередную тварь, бегущую на меня слева. Но беспокоиться о ней не пришлось. Раздался щелчок, и голову демона пронзил арбалетный болт. И это было уже не в первый раз. На протяжении всего сражения я слышал щелчки спускового механизма, и к этому времени на земле валялось уже минимум три монстра с торчавшими из разных частей тела болтами. Лакрес тоже не терял времени зря.

Параллельно с созерцанием приходилось постоянно бороться с зовом демонической крови. «Все вокруг — враги! Уничтожить!» — кричала она.

Не прошло и минуты, а все демоны уже лежали на земле бездыханными тушками.

— Последний слева, — сообщил я. — И ещё трое медленно двигаются с севера.

Лакрес повернулся налево и…

— Девчонка, выбегай вперёд и смотри ему в глаза! Я его подстрелю! Ферро, ты на подстраховке!

Судя по повышенному тону, дело было серьёзное. Не теряя времени на раздумья и сомнения в приказах лидера, я выскочил вперёд и нашёл взглядом последнего врага. Мне навстречу вышел кабан. Именно с этим животным его можно было соотнести, если бы не здоровенный глаз, заменявший монстру голову и торчавший прямо из шеи.

Феррозия встала рядом, приготовив хлыст.

Уничтожить.

Я замахнулся, чтобы избавиться от очередного врага, но вовремя остановился. Это же свои.

Раздался уже привычный щелчок, и арбалетный болт, вспоров воздух, вонзился твари точно в глаз (хотя с такими размерами сложно было промахнуться). Смерть была мгновенной.

Выключив демоническую силу, я собрался было расспросить лидера о его странных приказах, но он и сам уже повернулся ко мне и открыл рот:

— Глазастый. Видишь такого — готовься к ментальному контролю. Скорее всего, просто обездвижит, но бывают и другие эффекты. Слабость такой твари в том, что за раз она способна «поймать» только одну цель. Так что если вас двое или больше, то самый бесполезный принимает контроль на себя, в то время как остальные убивают тварюгу.

— «Самый бесполезный» — это, надо понимать, я?

— Ага. Ты у нас новичок, так что идеально подходишь на эту роль.

Ну и ладно. Не знаю, что у него был за вид контроля, но на меня он в любом случае не подействовал.

Я бросил взгляд на оружие лидера, которому прежде не придавал значения. Арбалет — он ведь и в Африке арбалет. Вот только тут у нас, как выяснилось, никакая не Африка. Насколько мне известно, перезарядка этого оружия занимает приличное время, и посреди боя особо не расстреляешься. Вот только Лакрес палил из него, как из заправской винтовки. Причина обнаружилась быстро: с левой части арбалетной ложи свисала лента с десятком дополнительных болтов. Там же имелся рычаг для перезарядки. В общем, мы имеем дело с особым, явно сделанным на заказ экземпляром. Ну да, ещё бы лидер отряда королевских рыцарей пользовался простейшим арбалетом, продающимся в любой оружейной лавке.

— Ну и, — продолжил Лакрес, — как тебе первый бой с демонами?

— Чёт слабоваты, — честно ответил я. — Турнир и тот был сложнее.

— Сегодня их было мало, да и особи нам попались слабые. К тому же, мы тут все профи, да и ты, я вижу, не промах, хоть и впервые с ними сталкиваешься. Но не расслабляйся. Остальные бои такими же лёгкими не будут. За последние годы я уже успел потерять двоих ребят, хоть и старался набирать лучших из лучших.

— Ладно, хватит разговоров. Те трое уже приближаются.

Вскоре они вышли из-за деревьев. В отличие от предыдущих демонов с рандомной формой, ребята из этой троицы оказались практически идентичны. Все трое — человекоподобные и вооружены полуторными мечами, но, в отличие от гуманоида из первой пачки, одеты в тяжёлую броню серых оттенков.

— О, у нас тут консервы. Это будет поинтереснее, — произнёс Лакрес.

— Первый мой! — выкрикнула Феррозия и, не давая времени возразить, ринулась в бой.

Оказавшись в трёх метрах от ближайшего рыцаря, она выбросила вперёд хлыст и обвила его закрытую шлемом голову. Демон взмахнул мечом по-горизонтали, но воительница, не растерявшись, высоко подпрыгнула и даже умудрилась грациозно ступить ногой на меч, используя его в качестве опоры. Оттолкнулась, ступила второй ногой на плечо, прыгнула вперёд и, оказавшись за спиной у врага, резко дёрнула рукоять кнута. Раздался хруст, и шея рыцаря повернулась на сто восемьдесят градусов.

— Делов-то! — победно провозгласила Ферро, приземлившись на землю.

— Как всегда, ни капли грациозности, — упрекнул её Лакрес. — Смотри, девчонка, как надо.

С этими словами он перезарядил арбалет и… Нет, не перезарядил, и зачем-то направил на врага оружие с пустой ложей. Первую секунду ничего не происходило, затем на том месте, где должен быть болт, заклубилась чёрная энергия. Постепенно удлиняясь, она приняла форму тонкого продолговатого стержня, то бишь арбалетного болта. То есть, всё это время он мог создавать магические снаряды? Тогда зачем до сих пор пользовался обычными? Ладно, сейчас узнаем.

Лакрес прицелился, нажал на спуск, и чёрный снаряд, вспоров воздух, пронзил голову врага насквозь. Демон упал замертво.

— Справишься с последним? — спросил он, повернувшись ко мне.

В ответ я лишь криво усмехнулся. Одиночный противник, да ещё и обычный воин, мне явно не соперник. Наблюдая за смертью предыдущих двух, я уже оценил их скорость и боевые навыки. Ничего опасного.

Снова призвав демоническую силу и оружие, я бросился на врага. Дождавшись, пока я подбегу поближе, он без особых ухищрений атаковал меня рубящим ударом. Отбив его левой перчаткой, правую я с размаха всадил ему в пятак. Раздался громкий треск, в воздух взмыли обломки шлема. От удара чудовищной силы демон отлетел на несколько метров назад, скрутил обратное сальто и рухнул навзничь.

Но не умер. Надо же, а я ожидал, что шлем вместе с содержимым тут же разлетится на части. Видимо, стоит поубавить свою непомерную фантазию. Даже королевские молотилки не сделают меня ванпанчменом.

Демон тем временем с трудом принял сидячее положение. Передняя часть шлема была разбита и разбросана по земле россыпью обломков. По лицу стекала кровь, едва различимая на бурой коже.

Извиняй, парень, но тут у нас не честная дуэль, и я не стану ждать, пока ты придёшь в себя и поднимешься на ноги. Сократив дистанцию, я впечатал кулак в уже ничем не защищённое лицо. Этот удар стал для демона последним.

Закончив, я показательно отряхнул руки и повернулся к лидеру. Лакрес аж присвистнул.

— Ну ничего себе, забила консерву лобовыми атаками. Эти ребята даже у Лихта с его двуручником вызывают проблемы. Королевское оружие — и правда нечто.

Выслушав заслуженную похвалу, я снова переключил внимание на поверженного рыцаря. Присел возле него, постучал костяшками пальцев по грудной пластине. Этот звук… А ещё те ощущения и характерный хруст при ударах…

— Их броня — она из костей сделана? — поделился я своим умозаключением.

— Ну да, как и оружие. Или ты думала, у демонов где-то кузнечное дело налажено?

— Проще говоря, эти двуногие особи имитируют людей, и не только тела, а заодно и оружие с доспехами?

— Что-то вроде того.

— Тогда кого имитируют остальные? Тоже каких-то зверей, обитающих в этом мире?

— Ну, из всех демонов, что я видел — а я повидал их немало, — на известных мне животных походит от силы половина. Но я тебе не зоолог, и не особо разбираюсь, какое зверьё населяет наш мир.

Что ж, поразмышляю об этом на досуге. А пока оставался ещё один занимательный объект для исследований. А именно демон, убитый Лакресом. Я точно видел, как его тёмный болт насквозь пробил голову монстра и вылетел с другой стороны. И тварь совершенно точно была мертва, иначе я почуял бы испускаемую ей демоническую энергию. Вот только шлем на ней был целёхонек, ни единой дырки.

— Я что-то не совсем поняла. Как ты его убил, лидер?

— О, хорошо, что ты спросила. Видишь ли, мой духовный болт уничтожает не тело, а душу противника, потому и не оставляет повреждений на теле, — охотно пояснил Лакрес.

— Уничтожает душу, говоришь…

Я склонился над трупом и первым делом стянул с него шлем. Голова в порядке, ни царапины. Тогда двигаемся дальше. Снова призвав оружие, одним ударом раскроил ему голову и осмотрел мозг. Ага, вот она, аккуратная круглая дырка, диаметром как раз с арбалетный болт.

— И вот это теперь называется уничтожением души? — Я бросил на лидера скептический взгляд.

— Ладно, ладно, — он расплылся в виноватой улыбке, — ты меня раскусила. Это не духовный, а теневой болт. Его особенность в том, что он способен проникать сквозь одни объекты и поражать другие. Таким образом я могу напрямую поражать внутренние органы противника, минуя кожу, кости и даже броню. Ты вроде что-то похожее умеешь, разве что только на ближних дистанциях.

— Вот это уже больше похоже на правду, но… это же читерство!

— Видишь ли, тут не всё так просто. Штуковина и правда полезная, вот только при моих запасах маны я могу выпустить такой снаряд от силы пару раз за бой. Так что большую часть времени приходится обходиться обычными болтами.

— Долго вы ещё будете тут рассусоливать? — недовольно протянула Феррозия. — У меня уже мозги затекли вас выслушивать.

— И то верно, — подобрался Лакрес. — Надо бы поспешить на подмогу Лихту и Нарракту. Девчонка, ты ведь можешь определить, где они находятся?

— Да, триста метров в ту сторону, — ответил я, потратив несколько секунд на выслеживание второго источника демонической силы. К этому времени он сильно убавил в размерах.

— И как у них дела?

— Демонов почти не осталось. Видимо, они заканчивают.

— Да я не про демонов спрашиваю, а про наших. Они целы хоть?

— Понятия не имею.

Лидер покосился на меня с явным подозрением. Его взгляд так и говорил: «Значит, демонов чувствуешь, а людей нет?» Ну да не суть, раскрыть свои страшные тайны я ещё успею. А теперь пора на помощь соратникам. Я ведь и правда их не чувствую от слова совсем. Может, те немногие оставшиеся демоны прямо сейчас лакомятся трупиками Лихта и Нарракта.

Мы побежали в указанном мной направлении, и в этот раз я двигался во главе отряда, корректируя курс, параллельно с этим поглядывая на «радар». Вот пучок энергии ещё уменьшился, ознаменовав смерть очередного демона. Выходит, живы. Ну да, они же профессионалы, а Лакрес заверил, что сегодняшние демоны вышли слабенькими.

Не прошло и двух минут, как мы достигли места. Как оказалось, волновались мы зря. Хотя не то чтобы кто-то всерьёз волновался. Осмотрев поляну, я насчитал на земле семь разномастных тушек, а Лихт тем временем как раз сносил голову последнему — сгорбленному человекоподобному громиле без оружия.

— Я смотрю, у вас тут тоже всё в порядке, — подвёл итог Лакрес. Ответом его никто не удостоил, да и смысл озвучивать очевидное? — Девчонка, что там по демонам? Есть ещё кто поблизости?

— Нет, никого не чувствую. Правда, зона покрытия у меня всего двести метров, так что данные не самые точные.

— Ну, демоны любят держаться вместе и крайне редко расходятся на несколько отрядов. Сегодняшнее разделение на две пачки — уже само по себе редкий случай. Так что сойдёмся на том, что вырезали всех. Возвращаемся в деревню.

Мне показалось, или его рубиновое кольцо только что сверкнуло?

Спустив защитные маски на шею, мы покинули поле боя и двинулись обратно на юг. Демонов оставили валяться там же, где убили. Надо понимать, их тела не содержат никаких ценных материалов или ингредиентов, и в нежить не превращаются, иначе лидер не бросил бы их вот так. Хотя мы же худший из отрядов, так что всякое может быть.

Пока мои спутники обменивались не особо значимыми мнениями о сегодняшней миссии, я, не особо вслушиваясь, размышлял о своём. Сегодня я получил первый опыт работы в отряде королевских рыцарей, и касается он не столько демонов, сколько самого меня.

Как выяснилось (и как я, впрочем, и сам догадывался), моя демоническая сила плохо подходит для командной работы. Во время боя мне то и дело приходилось сдерживаться, чтобы не прибить кого-нибудь из своих. Моя вторая сущность, хоть и не отнимала здравый рассудок, пробуждала едва контролируемую жажду крови, требующую уничтожать всех, кто находится в зоне досягаемости. Не важно, людей или демонов, своих или чужих.

Если так пойдёт и дальше, то рано или поздно я и правда могу ненароком прописать с правой кому-нибудь из союзников. Так что, пока не научусь как следует контролировать эту силу, лучше не подходить к ним слишком близко и не активировать мою вторую кровь без необходимости.

Вот только для призыва оружия так и так нужно задействовать демоническую энергию, а стоит мне её выключить, оно тут же пропадает. Конечно, гонять её из сердца в тело и обратно не так уж сложно, но я до сих пор не выяснил, сколько раз за бой могу вот так переключаться и заново призывать исчезнувшее оружие, прежде чем способность уйдёт на кулдаун.

Собственно говоря, оружие ведь можно призывать и простой духовной энергией, про которую я уже и позабыть успел. Так что если бой предстоит не слишком сложный, то можно обойтись ей заместо демонической. На том и порешим.

Теперь насчёт демонов. Я, конечно, самоуверенно назвал их слабаками, но не забываем, что я много лет проходил суровые тренировки, владею демонической силой и читерским оружием, да ещё и вижу всех демонов на встроенном в мой мозг радаре. Так что нечего удивляться сегодняшней лёгкой победе. Но если взглянуть на них объективно, то средний демон и правда будет посильнее простого солдата из регулярной армии.

Кроме этого, хотелось прояснить ещё один вопрос.

— Эй, Лакрес. Ты говорил, что демоны, в особенности человекоподобные, все кого-то копируют.

— Снова ты об этом? Я ведь всё уже рассказал.

Не обращая внимания, я продолжал:

— А значит, и то оружие с доспехами, вырастающее на их телах, должно быть репликами существующих в этом мире экземпляров, так? И тут сам собой напрашивается вопрос: похожи ли доспехи тех троих на экипировку Мерилона или других стран?

— Ещё б я знал, как в других странах одеваются. Эй, Нарракт, что скажешь?

— Читал книгу о стилистике доспехов в разных частях света… Видел картинки… Броня демонов ни на что не похожа… И не могла быть похожа… Слишком кривая, неказистая, некрасивая, непрактичная… Ни в одной стране такой делать не станут…

Что правда, то правда. Броню той троицы даже с сильной натяжкой нельзя было назвать работой хорошего кузнеца.

— Получается, свои доспехи и оружие демоны не копируют, а придумывают сами?

— Может, и так. Что с того? — лениво протянул Лакрес.

— Лидер, ты это серьёзно? Столько лет охотишься на демонов и даже не попытался их изучить?

— А чего их изучать? Ну, узнаем мы, что они сами делают свои пушки и шмотки, и что с того? Демоны же не совсем тупые. Их пусть и скудный мозг вполне в состоянии понять, что длинная острая палка будет эффективнее зубов и когтей, а костяные наросты на коже защитят от вражеских ударов.

— Вот только из всех живых существ, населяющих этот мир, до такого пока что додумались два вида — люди и демоны.

По правде говоря, эта информация взята из моего прежнего мира, и для Архонии может быть неактуальной.

— К чему ты клонишь? — спросил Лакрес, покосившись на меня непонимающим взглядом.

— А к тому, что мы с демонами подозрительно похожи, и даже можем иметь общее происхождение.

— Хррр!

От этого внезапного рыка я невольно вздрогнул. К счастью, источником звука оказался не проскочивший мимо радара демон, а всего-навсего Лихт. Я что, ляпнул что-то не то?

— Общее происхождение? — Лидер, похоже, всё ещё не понял, к чему я клоню. Попробую объяснить доступным для жителей этого средневекового мира языком.

— Ну смотри, люди ведь не сразу отгрохали всю эту цивилизацию. Сомневаюсь, что первые представители нашего вида родились с уже готовыми познаниями в архитектуре, письменности, кузнечном деле и прочем. Первое время для нас даже поднять ветку или камень было великим научным достижением. Но прошло время, и вот мы стали такими, какие есть. Теперь переходим к демонам. Они уже научились создавать простейшее оружие и броню. Глядишь, пройдёт пара тысяч лет, и они тоже отгрохают свои города и научатся разговаривать.

— Мда уж, ну и жуткие у тебя теории, — усмехнулся лидер.

— Считаешь их бредом?

— Много кто на моём месте так бы и сказал. Но если так подумать, некоторый смысл в твоих словах всё же имеется. Правда, нечто столь заумное ожидаешь услышать от какого-нибудь старикана-учёного с сыплющимся из задницы песком, а не от молодой девчонки, только на днях выбравшейся во внешний мир.

— Мне все говорят, что я не в меру умная.

— Ну, если демоны когда-нибудь и правда догонят людей в развитии, нам остаётся лишь надеяться, что мы до тех дней не доживём.

За разговорами мы не заметили, как успели дойти до деревни. Настало время собирать лавры победителей.

Глава 16. Тайна Змеиного клыка

— С демонами покончено, больше они вас не побеспокоят.

— Правда?! Вы их всех убили?!

— Да. Их было две стаи, в общей сложности около двадцати особей. Мы со всеми разобрались.

— Ах, вы нас всех спасли! Не знаю, что б мы делали, останься северный лес и дальше в их власти! А уж о том, что они могли добраться до деревни, и подумать страшно!

— Целых двадцать?! И вы со всеми справились? Никто не ранен, погибших нет?

— Бросьте, о чём это вы? В конце концов, мы профессионалы, и охотимся на демонов уже не первый год.

— Даже не знаем, как вас всех отблагодарить! Позвольте сегодня приготовить вам наше особое блюдо, которое здесь подают только по праздникам!

— И можете оставаться в нашей таверне сколько захотите. Конечно же, совершенно бесплатно!

— Ах, не была бы я замужней женщиной, уж отблагодарила бы вас как следует!

— А вот я не замужем. Что скажете? На сегодняшнюю, да и на завтрашнюю ночь я в вашем полном распоряжении. Вообще-то… ну… я ещё не познала мужчину, но совсем не против, чтобы такой герой, как вы, был у меня первым.

— А я могу и сразу двух развлечь. А то и трёх. Да чего там, можете играться со мной всем отрядом по очереди, я совсем не против!

— Ну, раз уж такая красавица сама предлагает подобное, как мы можем отказать? Только учтите, вот этот парень — настоящий зверь. Он один может занять вас на целую ночь.

Стою я и смотрю на всё это с покерфейсом. Деревенские, собравшись на улице всей деревней, рассыпаются в благодарностях перед героями-спасителями и предлагают такие награды, что у меня аж слюни потекли.

А объект их благодарности — не кто иной, какотряд «Стальной заступник», наши коллеги по заданию. Всего около десяти человек, то есть вдвое больше нашего. Наблюдаются мужчины и женщины, воины и маги. Возглавляет их тот самый мужик с короткой бородой в доспехах, Нафтер или как его там. Стоят перед толпой чуть ли не рыдающих от счастья деревенских и со снисходительными улыбками выслушивают этот поток комплиментов и непристойных предложений.

Поглядев на это действо со стороны, мы наконец подошли.

— Нафтер, я смотрю, ты тут вовсю купаешься в лучах славы, — окликнул Лакрес второго капитана. Тот нехотя повернулся и встретил его недовольным взлядом.

— А у вас ещё хватает наглости показываться на глаза? — вышел вперёд староста. — Не возьму в толк, зачем вообще сюда отправили ваше сборище. Воины из «Стального заступника» и одни прекрасно управились. Ну а вы? Завалили меня кучей бессмысленных вопросов, затребовали бесплатную кормёжку, а в результате не сделали ничего полезного. Чем вы вообще занимались, пока этот доблестный отряд рисковал жизнью, сражаясь с демонами? Небось, устроили пирушку где-нибудь на лесной полянке, пока господин Нафтер делал за вас всю работу? И только не говорите мне, что после всего этого награду разделят пополам!

— Ты чего несёшь, это мы перебили всех демонов! Нафтера и его шестёрок там и близко не было! Хватит верить его вранью!

Что-то примерно такое я бы сказал, будь я наивной молодой девчонкой. Но за свой уже без малого полтинник я приучился оставаться спокойным в любой ситуации и сначала думать, а потом открывать рот. Да и мои напарники выслушали этот поток оскорблений с каменными лицами, будто так и надо. Так что пока и я промолчу, а потом устрою лидеру допрос с пристрастием.

— Ну чего ты так разнервничался, староста? — попытался успокоить его Лакрес. — Всё же в порядке. Злобные демоны повержены, жители в безопасности. Какая разница, кому из нас первому повезло на них нарваться? Подготовь для нас комнаты в таверне, а завтра нас и след простынет.

— Надеюсь, вы за них хоть заплатите?

— А что, можно бесплатно?

— Шутки шутить изволите? Платите и жрите сколько влезет. Очень надеюсь, что к завтрашнему утру вас и след простынет, а в кроватях мы не обнаружим блох.

— Надеюсь, не за свой счёт расплачиваться будем? — шепнул я лидеру.

— Конечно нет, после миссии штаб компенсирует все расходы. Хотя, по секрету говоря, в своё время и правда поднимался вопрос о том, чтобы заставить клык оплачивать еду и ночлег самостоятельно. На что мы ответили, что в таком случае соглашаемся работать только в столице и близлежащих городах, иначе на вылазки в отдалённые уголки королевства будет уходить всё наше жалованье. В конечном итоге идею свернули.

Поужинав в тускло освещённой столовой за видавшим виды столом, мы поднялись на второй этаж и стали разбредаться по комнатам. Всего сняли три: одну для нас с Феррозией, вторую для Лихта с Наррактом и третью для лидера. По возможности я запоминал цены на еду и ночлег, надо же хоть немного ориентироваться в местной экономике. Одна комната стоила двадцать серебряных в сутки, ужин обошёлся в десять. С поправкой на тёплое отношение к нашему отряду, из-за которого цены могли и приподнять.

Но сейчас на повестке стояли вопросы более насущные, чем местные расценки. Не удостоив вниманием положенную мне дверь, я последовал за Лакресом и вошёл следом в его комнату. Возражать он не стал и спокойно впустил меня внутрь.

— Надо было сразу сказать, что собираешься спать со мной. Тогда заняли бы комнату Ферро с двухместной кроватью, а её отправили бы сюда. Хотя ещё не поздно. Пошли, выпроводим её.

— Да я лучше под демона лягу, — холодно отозвался я.

— Тогда чего явилась?

— А то ты сам не догадываешься. Не хочешь мне ничего объяснить?

— Что-то ещё насчёт демонов?

— Насчёт этого Нафтера и его отряда. С какой стати этот мудень обманул деревенских и присвоил себе всю славу? И почему никто из наших не сказал ни слова? Если верить твоим заверениям, то других демонов в лесу быть не должно, так что сомневаюсь, что его отряд совершенно случайно наткнулся ещё на одну пачку. Надо понимать, это как раз они просиживали зад без дела, пока мы выполняли всю работу. И как я должна всё это понимать?

— А сама что думаешь?

— Что думаю… — Я задумчиво поскрёб подбородок.

Я совсем не против того, что в этом мире все считают меня умным не по годам гением, и намерен сохранять этот имидж. Так что предложение лидера сверкнуть интеллектом и самому докопаться до правды вполне уместно.

— Судя по вашей реакции, такое случается уже не в первый и даже не в десятый раз. А если вспомнить все наши разговоры и схватку с демонами, в охоте на этих тварей вы уже собаку съели. Таким образом мы приходим к выводу, что другие отряды просто воруют славу у Змеиного клыка, присваивая себе наши заслуги.

— Ну вот, сама обо всём догадалась. И чего ради надо было меня дёргать? — Лакрес скинул сапоги и улёгся на кровать, положив руки под голову.

— А у тебя что, есть какие-то неотложные дела?

Вместо ответа лидер лениво зевнул.

— И как командование такое допускает? Или мне снова догадываться самой?

— Можешь попробовать.

— Ммм… Никто не хочет, чтобы отряд отбросов и чудиков вдруг прославился как самый сильный и полезный среди всех королевских рыцарей, вот и прибегают к грязным трюкам, перекидывая на других наши заслуги и заставляя нас самих оставаться на дне. Примерно так? Только вот не понимаю, с какой стати вы это терпите. Отчего было не сказать деревенским правду?

— Ну пойди объяви им, что Нафтер — подлый лжец, а их настоящие спасители — это Змеиный клык. Только потом не заходи в мою комнату, закиданная тухлыми яйцами и помидорами.

Я начал терять терпение.

— И что, вас всех это устраивает? Устраивает считаться отбросами, когда по факту вы чуть ли не самый полезный из отрядов?

— Может устраивает, а может и нет. Ещё бы кому-то было дело до нашего мнения. Ты слишком много запариваешься по мелочам, девчонка. Даже если мы вдруг прославимся, положения дел это никак не изменит. Или тебе так хочется, чтобы тебя прославляли и встречали бурными аплодисментами в каждом городе, а симпатичные дамочки кидались в тебя своими трусиками? Если так, то ты выбрала не тот отряд.

— Не припомню, чтобы я выбирала… И вообще, что значит это твоё «ничего не изменится»? Уж не хочешь ли сказать, что другие отряды живут в таких же развалинах в бедных кварталах? И что у них по зарплатам? Остальные рыцари тоже довольствуются полусотней золотых в месяц?

— Меня-то чего спрашиваешь, я им не бухгалтер. Иди вломись в комнату Нафтера да спроси у него, сколько он своим платит, если так интересно. Да и вообще, что-то ты зажралась. Даже полтинник золота в месяц — несбыточная мечта для любого солдата и наёмника. Ради таких денег всё остальное можно и потерпеть.

— Слушай, ты ведь уже сам заметил, что я девочка умная. Я понимаю, и ты должен понимать, что я понимаю, что ты что-то от меня скрываешь. Давай, колись, чего ваш отряд такого натворил, что о вас все ноги вытирают.

— Да в принципе слушай, почему бы и нет? Раз уж ты теперь полноправный член Змеиного клыка, то имеешь право знать правду о его появлении.

Около сотни лет назад, во время перевозки заключённых на рудники, на конвой напали монстры. Охране удалось отбиться, но во время боя была сломана одна из клеток. Выбравшиеся на волю преступники добили оставшихся охранников и пустились в бега. Обосновавшись в одном из окрестных лесов, они начали вести разбойничью жизнь, совершая набеги на торговые караваны.

Но, несмотря на их преступную деятельность, у этой банды существовало строгое правило: никого не убивать. Так повелел их лидер, и решение его было непреклонно. Они не только сохраняли жизнь своим жертвам, но временами даже заступались за путников, когда те подвергались нападениям монстров, а монстров в тех местах водилось немало. Так уж вышло, что в этой банде оказалось немало умелых воинов и даже пара магов, так что беглые преступники представляли собой силу, с которой приходилось считаться.

И вот однажды, в один прекрасный день по тракту проезжала дорогая, вычурная карета. Везли её породистые жеребцы белоснежного окраса, а охраняли королевские гвардейцы с белыми мантиями за спиной. Внутри находился не кто иной, как принцесса из правящего рода Архуров, возвращавшаяся с инспекции одного из пограничных городов.

Процессия попала в засаду, и то были не монстры, а профессиональные убийцы. Засада вышла основательной, наниматель не поскупился ни на лучших наёмников, ни на дорогостоящие ловушки и вооружение. Элитная охрана не сумела выстоять и была перебита, пусть и не без потерь среди нападавших, и казалось, что дни принцессы были сочтены.

По счастью, та самая банда разбойников в тот момент находилась неподалёку. Услышав шум битвы, они поспешили на помощь, расправились с оставшимися убийцами, благо ориентировались в этих лесах гораздо лучше них, и спасли принцессу.

Тогда-то и наступил переломный момент в жизни беглых заключённых. Принцесса попросила их сопроводить её до столицы, взамен дав слово королевской особы, что не только позаботится о щедрой награде для своих спасителей, но и замолвит за них словечко перед отцом.

Данное обещание она сдержала, и король оказался настолько впечатлён отважными действиями разбойников и спасением любимой дочери, что не только без раздумий амнистировал их, но ещё и предложил вступить в ряды военных сил Мерилона. Да не какими-нибудь солдатами, а самыми что ни на есть королевскими рыцарями.

Сами-то заключённые были не против, но вот среди знати тут же поднялась шумиха. Мыслимо ли: превратить беглых преступников в королевских рыцарей? Поддавшись их недовольству, король добавил ещё одно условие: своей службой эти люди должны искупить свои прошлые прегрешения. В связи с этим финансирование отряда было значительно урезано в сравнении с остальными. Жалованье его членам полагалось небольшое (хотя всё ещё выше простых солдат и наёмников), а в качестве базы пришлось снять заброшенное, нуждавшееся в ремонте здание в бедном квартале.

Но это было всяко лучше разбойничьей жизни и пряток по лесам, так что заключённые с радостью согласились и приступили к новым обязанностям со всей ответственностью. Так и появился на свет отряд «Змеиный клык», с того времени и по наши дни принимавший в свои ряды исключительно преступников и прочих сомнительных личностей.

— Такие вот дела, — подытожил Лакрес, завершив свой рассказ.

Чтобы переварить услышанное, ушло некоторое время. Пара минут точно.

— То есть вы все — преступники? — наконец задал я первый пришедший на ум вопрос.

— Именно. Как видишь, нынешняя репутация отряда — не просто стечение обстоятельств или чьи-то козни. Змеиный клык изначально был создан как сборище нарушителей закона и прочих отбросов общества, получивших шанс на искупление. Неприятно, конечно, тебя разочаровывать, но мы не такие, как остальные рыцари. Никакая не элита. По уму все мы сейчас должны гнить в тюрьме или болтаться на виселице, но вместо этого нам дали ещё одну возможность отработать своё право на жизнь.

— И в чём же заключается твоё преступление? Если не секрет, конечно.

— Сразу скажу, история нелицеприятная. Но пока ты в этом отряде, других и не будет.

И история об отряде «Змеиный клык» плавно перетекла в историю Лакреса, их нынешнего лидера.

Родился он в семье простолюдинов. Получил самое примитивное образование, а отец, будучи человеком служивым, передал сыну военную науку. Особенно хорошо мальчику давалась стрельба из луков и арбалетов. Достигнув совершеннолетия, он покинул отчий дом и подался в наёмники. Начал зарабатывать, женился, завёл ребёнка. И всё бы было хорошо, если бы не страсть к азартным играм.

В один прекрасный день Лакрес обнаружил себя по уши в долгах, и доходов с наёмничьей жизни не хватало, чтобы выпутаться и расплатиться со всеми кредиторами. В конце концов, дабы не обречь семью на голодную смерть или рабство, он был вынужден взяться за грязную работу, в добровольно-принудительном порядке предложенную одним дворянином, в своё время одолжившим ему крупную сумму.

Работа заключалась в устранении неугодных людей, в основном мелких дворян и простолюдинов, перешедших хозяину дорогу. Так Лакрес убил одного человека, затем второго, затем десятого, и, незаметно сам для себя, втянулся. Вскоре убийство невинных перестало вызывать тошноту и ночные кошмары, а палец всё легче нажимал на спуск, нацелив самозарядный бесшумный самострел на очередную, уже неизвестно какую по счёту жертву.

Вот только жена не могла смириться с тем, как её муж всё глубже погружался во тьму, и в один прекрасный день заявила, что уходит к другому, забрав с собой ребёнка. Тогда-то Лакрес впервые приложился к бутылке, что вскоре перетекло в беспробудное пьянство.

И вот пришло известие от хозяина об очередном заказе. В этот раз целью стала семья простолюдинов: супружеская пара и ребёнок. К тому времени Лакреса уже окончательно покинули всякие моральные рамки, и ему не было дела, чью жизнь обрывать. Семья — так семья. Ребёнок — так ребёнок.

Подкравшись к дому с наступлением темноты, ориентируясь по видневшемуся в окно свету свечи и силуэтам, он поочерёдно выпустил три болта. Муж и жена умерли мгновенно от чёткого попадания в голову, а вот ребёнок успел испугаться и дёрнуться в неподходящий момент.

Будучи профессионалом, Лакрес не привык оставлять работу незавершённой. Дабы убедиться в смерти последней из целей, а при необходимости добить, он пробрался в дом.

Отворил незапертую дверь. Не разуваясь, вошёл внутрь. Склонился над постанывающим миниатюрным телом. И узнал свою дочь. А супругой заказанного простолюдина была не кто иная, как бывшая жена Лакреса. Рана была смертельной, ребёнка было уже не спасти, и всё, что он мог сделать — это подарить девочке быструю смерть.

Ночью того же дня он оборвал жизнь дворянина, на которого исправно работал все последние годы. Дальше не было ничего интересного: расследование, поиск убийцы, суд, встреча с тогдашним лидером Змеиного клыка, слово за слово вступление в отряд. А несколько лет спустя, после гибели лидера на одном из заданий, члены «клыка» единогласным решением поставили Лакреса на его место.

— Кстати, с Ферро я познакомился ещё в то время, когда работал наёмным убийцей, — продолжил Лакрес, не дав мне даже времени поразмыслить над его печальной историей.

— Ну, раз уж у нас сегодня день откровений, рассказывай и об этом.

— То было вполне обычное задание: ворваться в дом, перебить пару мелких дворян. Правда, целями в тот раз были только муж и жена, про детей ни слова сказано не было…

* * *

— Ну кто там стучит? Уже почти ночь на дворе, — недовольно проворчала служанка, подойдя к двери.

— Прошу прощения за беспокойство! У меня срочное послание от лорда Харкера.

Заказчик обещал, что упоминание этого лорда мгновенно откроет все двери в этом доме. Так и случилось. Женский голос с той стороны попросил подождать, а спустя пару минут раздался щелчок замка, и дверь отворилась. Молодая служанка тут же получила кинжал в пузо, и Лакрес беспрепятственно вошёл внутрь и миновал прихожую.

— Встречайте гостей, дорогие хозяева! — торжественно провозгласил он, театрально разводя руки и вынимая из-за спины самострел.

Упомянутые хозяева к этому времени очень кстати спустились в гостиную, дабы лично встретить важного посланника. Первый щелчок спускового механизма раздался раньше, чем они успели что-то сообразить, и глава семейства с продырявленной головой повалился на пол.

Его жена, наконец осознав происходящее, пронзительно завизжала и бросила в убийцу тарелку. Отмахнувшись рукой, Лакрес снова переключился на кинжал и бросился ко второй жертве. И когда до завершения работы оставался какой-то метр…

— А-ну отвалил от неё, мудила!

От резкого толчка в бок убийца отлетел в сторону и повалился на пол. Быстро перекатился на спину и вскинул кинжал, приготовившись к защите. Но девушка, вмешавшаяся в бой, не спешила нападать, и стояла возле хозяйки дома, сверля его гневным взглядом.

— Ты чего это сотворить удумал, а?!

— Извини, но работа у меня такая, — беззлобно произнёс Лакрес, поднимаясь на ноги. — Слушай, мне заказали только этих двоих. Тебя это не касается, так что не стой на пути, и останешься жива. Окей?

— Ага, щас, разбежался. Лапы свои от моих предков убрал, а то я тебе твой нож в очко засуну и проверну!

— Позволь мне быть честным: ты вряд ли со мной справишься. Твои попытки защитить родителей приведут только к ещё одной бессмысленной смерти.

— Защитить? Ты чё, кукухой поехал? Я их сама завалить хочу, так что вали нахер отсюда!

— А? Сама? — Лакрес чуть оружие не выронил от растерянности. Такого поворота он никак не ожидал.

— Феррозия, ты что говоришь такое? — Жена только что убитого дворянина была удивлена ничуть не меньше.

— Достала меня эта семейка, вот чё говорю! Надоело вас терпеть, пора вам всем сдохнуть!

Лакрес наконец взял себя в руки:

— Эй, как там тебя, Фаозия? Уж не знаю, что в вашей семье происходит, но у меня есть работа, и я должен выполнить её. Своими руками.

— Да насрать мне, чё ты там должен! Вали к своему хозяину и скажи, что все сдохли. Кому какая разница, кто их пришил?

С этими словами странная девица схватила с ближайшего стола кухонный нож и без раздумий полоснула свою мать по шее.

— Вот блин, ну что с вами поделать… — сокрушённо произнёс Лакрес.

Раздались шаги, и по лестнице спустилась ещё одна девушка в длинной ночнушке.

— Феррозия, что тут за шум… — В этот момент она увидела два окровавленных трупа на полу. — Что…

— А теперь твоя очередь, сестрица!

— Погоди, её мне не зака…

Не слушая Лакреса, с жутким и в то же время радостным оскалом она бросилась к той, кого назвала сестрой, и всадила нож ей в живот. Вынула, всадила снова. Повторила ещё несколько раз, пока девушка в пропитавшейся кровью ночнушке не осела на пол, перестав подавать признаки жизни.

— Ха-ха-ха, как же давно я об этом мечтала! А ты чё уставился? Вали отсюда, пока я не пришила тебя за то, что папашу мне не дал прирезать!

Лакрес то открывал, то закрывал рот, но наконец вернул себе дар речи и произнёс:

— И что собираешься делать дальше? Убийство собственной семьи тебе, надо понимать, с рук так просто не сойдёт.

Теперь пришло время Феррозии озадаченно замолчать.

— Ну да, хреново дело, — наконец признала она.

— Да шучу я, ничего тебе не сделается. Просто свали всё на таинственного ночного убийцу. Ворвался вечером в дом, всех перебил, одной тебе удалось спрятаться. Давай даже по полу потопчусь для достоверности. Только моего лица ты не видела, окей?

— Больно ты нужен, вали уже, — отозвалась она, не выказывая особой охоты продолжать кровопролитие.

***

Сижу я и слушаю всё это с открытым ртом. Мда уж, всем сюжетам сюжет. Если когда-нибудь вернусь в свой мир, точно книгу напишу.

— Ну а заступив на пост лидера отряда, я вспомнил о той безумной девчонке и пригласил её в «клык», — закончил свой рассказ Лакрес.

— И вот таким кадрам позволяют служить в королевских рыцарях? Ужас.

— Суть Змеиного клыка в том и состоит, чтобы давать талантливым бойцам второй шанс, даже если они преступили закон. Я могу воспользоваться правом призыва и принять в отряд приговорённого к заключению или казни. Но вот если после вступления он продолжит беспределить, то от наказания уже не отвертится.

— И как меня угораздило попасть именно к вам? — сокрушённо произнёс я. — Я тут вообще не вписываюсь.

— А по мне, так вполне себе вписываешься, — не согласился лидер.

— И чем же, позволь узнать? Я чиста перед законом, как стёклышко.

— Ой, да ладно. Чиста она, как же. Нападение на королеву, прилюдное обнажение принцессы, оскорбление принца, кража королевского оружия. Ничего не забыл?

— Если не считать мыслепреступлений, то ничего.

— Ну вот и не жалуйся. Покуда королевская семейка пытается прикончить тебя вместо того, чтобы признать полноправной принцессой, в Змеином клыке тебе самое место. А теперь иди спать, завтра утром выезжаем обратно в столицу.

Покинув комнату лидера, я вернулся в женскую спальню. Феррозия уже заняла половину кровати. Сняв одежду, я улёгся рядом. И погрузился в размышления.

Давно, ещё много лет назад, узнав о королевских рыцарях и репутации Змеиного клыка, я догадывался, что за всем этим скрыта какая-то тайна. И вот она раскрылась. Всё это время клык, пусть и собранный из бывших преступников, был не бесполезным сборищем отбросов, а просто жертвой обмана. Обмана, бесконечно и безнаказанно повторяющегося из раза в раз, год за годом.

Не сказать, чтобы меня это так уж сильно волновало. Мне, прошедшему в детстве через побои и унижения, а затем потратившему ещё несколько лет на бесполезный рукопашный бой и грустные размышления о бесперспективном будущем, совершенно не на что жаловаться. Я едва достиг совершеннолетия, а уже попал к королевским рыцарям и работаю за приличную зарплату. О чём ещё мечтать?

Слава, известность, уважение — ни в этой, ни в прошлой жизни я не стремился к таким вещам. Но всё равно происходящее откровенно бесит. Не могу я молча закрывать глаза на такой вот обман, в результате которого одних незаслуженно почитают как героев, а других, рискующих своей жизнью, выставляют отбросами.

Но то громкие слова, а что я по факту могу сделать? Лакрес правильно заметил: если начну кричать об обмане и требовать справедливости, меня просто засмеют и прогонят взашей. Вот если бы люди самолично увидели наш отряд в действии, поняли бы, кто их на самом деле защищает… Только как это устроить? Демоны нападают, где и когда вздумается, и моего мнения не спрашивают.

С этими мыслями я заснул.

* * *

— Беги отсюда, я их задержу!

Девушка какое-то время стояла в нерешительности, но затем подчинилась и поспешила убраться. Запоздало сообразил, что надо было наказать ей позвонить в полицию или позвать кого на помощь, ну да ладно. Стук каблуков всё удалялся, пока совсем не затих.

И вот я остался один против троих в темноте неосвещённого переулка. Жуткие гротескные твари. Двое отдалённо напоминают людей и стоят на двух ногах. У одного вместо рук длинные острые лезвия. Третий стоит на четвереньках и похож на миниатюрного медведя с острыми когтями. Бурая кожа, злобные оскалы на мордах и лицах.

Первый монстр бросился вперёд и черкнул в воздухе когтистой лапой. Брызнула кровь, я вскрикнул от боли, схватившись за раненое лицо. Тут же согнулся пополам от удара под дых — то был один из человекообразных. Я упал на асфальт, он упал на меня. Уже не особо надеясь на победу и на то, что встречу завтрашний день, в отчаянном жесте втыкаю палец ему в глаз. В уши ударяет громкий вопль, монстр отшатывается назад и слазит с меня.

Пытаюсь встать, и в бок вонзается что-то острое. Тело простреливает болью, одежду пропитывает что-то тёплое и влажное . Поворачиваюсь направо и вижу гуманоидного с клинками вместо рук. В глазах темнеет, заваливаюсь на бок и падаю. Угасающее сознание чувствует, как твари продолжают бить, кусать и колоть уже переставшее сопротивляться тело.

* * *

Я проснулся и резко вскочил на кровати. Странный сон… С чего бы это демоны решили мне присниться, да ещё и в эпизоде из прошлой жизни?

Я хорошо помню тот вечер, когда столкнулся в переулке с троицей гопников. Даже могу расписать бой в мельчайших подробностях. Вот первый напал на меня и врезал кулаком, оставив на лице три кровавые борозды.

…Стоп, какие ещё борозды? Я хотел сказать, оставил синяк. Блин, что-то голова разболелась от таких мыслей.

И вообще сейчас не об этом, и разбудил меня вовсе не странный сон. И не спецагент Мелис, явившийся среди ночи с очередным артефактом в подарок.

Это чувство, как бы описать точнее… Меня словно что-то звало. Влекло, манило. Мягко, но навязчиво внедряло в голову мысль, что если я прямо сейчас отправлюсь на этот зов, то меня ждёт что-то очень хорошее. Это был не запах и не звук, а именно подсознательное ощущение, что я должен во что бы то ни стало последовать за ним. Не иначе, поработала какая-то магия.

Феррозия продолжала мирно спать на своей половине кровати, словно ничего не почувствовала. Одевшись и зашнуровав ботинки, я покинул комнату, спустился на первый этаж и вышел на улицу.

Ночь, вокруг темно и тихо. Никого. Все спят. Больше никто не вскочил с кровати, не выбежал из таверны и не отправился в направлении таинственного зова. Значит, действовала эта магия только на меня и ни на кого больше.

В голове сразу промелькнула очевидная догадка: это ловушка. Вот только кому здесь могла понадобиться моя скромная персона? За последние дни я не успел совершить ничего предосудительного или противозаконного. Мы со Змеиным клыком только и сделали, что приехали в эту деревню да разобрались с двумя пачками демонов (ну, по официальной версии это были не совсем мы).

Деревенские нас, конечно, не сказать чтобы полюбили, и даже успели наговорить немало гадостей, но не думаю, что они обозлились настолько, чтобы пытаться нас похитить или убить. И откуда бы у этих деревенщин взяться столь заковыристой магии? К тому же, на сегодняшней миссии я ничем не выделился, и вообще являюсь в этом отряде новичком, так что нацеливаться конкретно на меня нет смысла.

Тогда надо думать, кому лично я мог перейти дорогу. И далеко ходить тут не надо. Конечно же, моей замечательной семейке и главным образом братцу Люциусу. На турнире он, ничуть не беспокоясь за свою репутацию, у всех на глазах прибегал к самым грязным трюкам, так что и подобная ловушка вполне в его стиле.

Верно, ведь приказ отправляться в эту деревню исходил напрямую от командования королевских рыцарей, и королевская семья вполне могла затребовать у них информацию о моём местонахождении, а то и самолично назначить мой отряд на это задание, чтобы я оказался в нужное время в нужном месте.

Но это лишь догадки. Вполне может оказаться, что принц тут ни при чём. Но тогда кто, или что? И главный вопрос: идти или не идти? И если идти, то позвать ли с собой напарников или отправиться в одиночку?

Зная Лакреса, он скажет что-то вроде: «это не наше дело, мы сюда пришли демонов убивать, иди спать и не наводи суету». Но блин, интересно же, что это меня так настойчиво зовёт.

Я прислонился к деревянной стене трактира, скрестил руки на груди и стал думать. Для начала воспроизвёл в памяти всё, что знаю о магии этого мира. Стихийные атаки, баффы, дебаффы, барьеры, магические круги, ментальная магия. Если так подумать, то подобное внушение, да ещё и направленное на одну конкретную цель, может относиться только к последнему варианту.

Вот только к магии контроля у меня если и не полный иммунитет, то как минимум неплохая сопротивляемость. И при этом эффект на меня не просто подействовал, а даже сумел вырвать из объятий Морфея. Может, это и не магия вовсе, а если и магия, то невероятно мощная и не принадлежащая людям?

В общем, любопытство пересилило осторожность, и я неспешно двинулся на зов. В конце концов, у меня отличный слух и реакция. Если не путаю направление, то ведут меня на запад. Точное расстояние до точки призыва определить не могу, но по ощущениям она совсем не близко.

Покинув пределы деревни и войдя в лес, я столкнулся с новой проблемой. Если деревенские улицы худо-бедно освещал лунный свет, то под кронами деревьев было темно хоть глаз выколи. Так я даже идти нормально не смогу, не говоря уже о возможном столкновении с врагами.

Раздобыть факел? Так все уже спят, а вламываться на склад при нашей и без того подкошенной репутации… Не, отпадает. К тому же, если это и правда ловушка с засадой, то пламя тут же выдаст моё приближение. Тогда что? Я ведь не вижу в темноте. Или…

Недолго думая, пустил по телу демоническую энергию. Тут же накатила привычная ярость и жажда крови, но людей сейчас рядом нет, так что это не проблема. А самое главное: я стал видеть! Непроглядная темнота сменилась серой бесцветной картинкой, на которой вполне отчётливо угадывались очертания деревьев, кочек и корней. Значит, демоны ко всему прочему ещё и в темноте видят. Прямо кладезь суперспособностей.

Разобравшись со зрением, я двинулся дальше. Сначала шагом, но вскоре, потеряв терпение, перешёл на бег. До источника зова было ещё далеко, и если не ускорюсь, то буду плестись к нему до самого утра. Петляя меж древесных стволов и перескакивая через препятствия, я нёсся к цели, но не слишком быстро, чтобы не пропустить возможную засаду или ещё какую опасность.

Тренированное тело вкупе с демонической силой позволяло бежать без устали не один час, но, как оказалось, в такой выносливости не было нужды. Не знаю, сколько километров я намотал, но спустя уже двадцать минут я почувствовал, что приближаюсь к месту призыва. И не только к нему. После ещё нескольких шагов ко мне пришло уже знакомое ощущение,которое могло означать лишь одно.

Присутствие демонов.

Могли ли люди спеться с демонами или приручить их? Из того, что мне известно, нет, никак не могли. В книгах не встречалось ни одного упоминания о союзах наших видов.

Второй вариант: демоны сами подготовили ловушку. Почему именно на меня? Ну, тут всё очевидно — я же в некоторой степени один из них. Человечеству о красноволосых людях известно чуть более чем ничего, эта область науки до сих пор толком не изведана, так что нельзя сбрасывать со счетов ни одну из версий. Но устроить засаду в нескольких километрах от деревни и заманить меня при помощи то ли магии, то ли ещё чего… Если верить Лакресу, глупые демоны на такое никак не могут быть способны.

Нет, тут что-то другое…

Эврика! Демоны явились сюда, услышав тот же самый зов, что и я! А я, будучи наполовину демоном, точно так же попал под его действие. Выходит, демонов сюда кто-то заманил? Для того, чтобы убить? И кто это сделал? Мои точно спят. Может, отряд Нафтера? Или кто-то, о чьём присутствии мы и сами не подозреваем. Но Лакрес ни словом не обмолвился о существовании таких вот приманок для демонов, хотя при своём стаже всяко должен о таком знать. Хотя я, собственно, и не спрашивал. Значит, спросим завтра. А пока сосредоточимся на насущном. Если это люди, то надеюсь, что мы подружимся.

Клубок энергиибыл примерно тех же размеров, что и те, с которыми мы сегодня столкнулись в лесу. Значит, демонов там около десятка. Справлюсь ли в одиночку?

Хотя кто вообще сказал, что нам придётся драться? Я же просто посмотреть иду. А если и придётся, на моей стороне сверхчеловеческая сила и скорость, королевское оружие и радар, так что не пропаду. С этими мыслями я возобновил движение.

По мере приближения большой клубок разделился на пучки поменьше. Присмотревшись к ним повнимательнее, я заметил, что два источника отличаются от остальных. Один был довольно крупным, раза в три больше собратьев. Самое время задаться вопросом, от чём может говорить его размер, и я вижу два варианта: либо этот демон крупнее остальных, либо сильнее.

Второй был стандартных размеров, вот только клубящаяся в нём энергия двигалась на порядок быстрее, чем у его собратьев. Ну а это что: скорость движения или, опять же, показатель силы?

Среди тех демонов, с которыми мы расправились сегодня днём, ничего подобного не было. И что-то мне всё меньше и меньше хочется соваться туда в одиночку. Но и возвращаться после проделанного пути я тоже не горю желанием. А, была не была!

Вскоре я добрался до поляны, на которой расположились обе моих цели: отряд демонов и источник странного зова. Спрятавшись за деревом, первым делом решил оценить вражеские силы. Всего шестеро. Я думал, будет с десяток. Четверо — вполне обычные (насколько это слово вообще подходит демонам) гротескные монстры разных форм.

По правую руку, поодаль от остальных, стоит жирная трёхметровая туша с гигантской деревянной дубиной в руке. Именно в нём сосредоточен тот огромный пучок энергии. Значит, её объем определяет именно размер. Возьмём на заметку.

Второй же странный экземпляр… Этот, наоборот, оказался помельче своих собратьев. Похож на сгорбленную крысу. Ходит на задних лапах, передние увенчаны длинными когтями.

План… Да какой может быть план при моём стиле, рассчитанном на лобовые столкновения? Разве что первой стоит вынести ту подозрительную крысу, а вот громилу, наоборот, оставить напоследок. Подозреваю, что с пары тычек он не помрёт.

Как минимум двое демонов смотрят прямо в мою сторону, так что подкрасться по-тихому не получится. В таком случае…

Призвав королевское оружие, я покинул укрытие и на полной скорости ринулся к первой цели. Три метра, два, один. Замахиваюсь кулаком… и бью в пустоту. Исчез? Нет, просто очень быстро ушёл с траектории удара. ОЧЕНЬ быстро.

Погнаться за ним и попытаться достать? Нет, так он начнёт тянуть время и заставит меня играть по своим правилам.

Уничтожить.

Не замедляя бега, я поравнялся со следующим, гориллообразным демоном, перепрыгнул через него и в полёте обрушил кулак вниз, проломив позвоночник. Один есть.

Что там показывает радар… Сзади! На резком развороте взмахнул ногой. Крыса в последний момент пригнулась и пронеслась под ногами. Шустрая, тварь!

Сбоку напал очередной демон. Этот состоял из одних только мускулистых рук и ног с небольшим торсом посередине. Головы не было. Бросился ко мне и попытался ухватить руками.

Уничтожить.

Перехватив его за плечи, врезал коленом. Затем, оттолкнувшись руками, подлетел, крутанулся в воздухе и мощным ударом впечатал тварь в землю. Второй.

А вот на летящую в меня дубину отреагировать не успел. Мощнейший удар в грудь, треск то ли дерева, то ли костей, я пулей отлетаю назад и врезаюсь в дерево.

Боли почти нет. Сила, подвижность и жажда крови никуда не уходят.

Крыса слева! Выбрасываю кулак навстречу, но поганец подпрыгивает и облетает меня по дуге. Да как тебя вообще достать?! Ладно хоть серьёзных ран не наносит.

Следующий демон ползёт навстречу. Ползёт, потому что это многоножка с человека ростом и с жуткими жвалами.

Уничтожить.

Уворачиваюсь от попытки цапнуть меня, делаю разворот и наношу прямой удар ногой, разрубая врага надвое королевским поножем. Третий.

Тут же резко отклоняюсь назад, и на месте моей шеи воздух вспарывают длинные когти. Было близко! Но в воздухе не увернёшься, гад! Протягиваю руку… И отскакиваю назад, потому что на землю между нами с грохотом обрушивается дубина.

Демон сзади.

Уничтожить.

Подпрыгиваю, кручу сальто назад и обрушиваю на него шипастое голенище. Уже после этого мельком осматриваю. Похож на динозавра, только передних лап нет от слова вообще. Четвёртый.

Ну а теперь двое самых проблемных. Пригибаюсь, и крыса пролетает над головой. Спасибо тебе, волшебный радар. Чувствовать её и уклоняться я могу, но вот как мне самому эту тварь достать? Она уже поняла, как я дерусь, и готова к прямым атакам ногами и кулаками. Значит, придётся чем-то удивить. Только бы подгадать момент…

Выпрямляю ладонь, концентрирую энергию в тонкий лист. Тоньше, ещё тоньше. В разы увеличиваю объём, что стало возможно благодаря королевскому оружию.

Облетает слева, метит в шею. Нет, не сейчас. Просто уклоняюсь. Справа, целится в ногу. Снова не то. Оббегает вокруг, пытается зайти за спину. Расстояние — два метра. Из-за инерции мгновенно свернуть не сможет. Вот оно! Выпрямляю руку, кручусь волчком и в нужный момент высвобождаю энергию. Призрачное лезвие!

Широкая дуга вспарывает пространство, слух греет приятный крысиный визг. Прямое попадание!

Надо бы добить, но за спиной опять этот гигантский сгусток энергии. При таких размерах и на таком расстоянии могу определить даже его позу. Заносит руку для вертикального удара. Как же ты доконал со своей дубиной… Не пытаясь уклоняться, разворачиваюсь и встречаю вражеское оружие своим, лоб в лоб. Деревянная коряга против королевского оружия, исход очевиден. С громким треском дубина разваливается надвое, в руке гиганта остаётся бесполезный огрызок.

Простой удар в это заплывшее жиром пузо ничего не принесёт, но оно и не нужно. Такая медленная и неповоротливая мишень — идеальный противник для меня. Ведь он не догадается, а если и догадается, то при своей скорости никак не успеет прервать особую технику хиндзюцу.

Уничтожить.

Концентрация энергии в пучок, добавление мощи, таймер до взрыва. Призрачный удар!

Снаружи никаких изменений, но внутри у него сейчас настоящий фарш. Простонав низким басом, гигантская туша заваливается на спину.

Чувствую ещё один пучок энергии позади. Значит, крыса выжила? Но уже не носится по всей поляне, а остаётся на месте. Подхожу к ней. Правая лапа валяется на земле в стороне, грудная клетка рассечена наполовину. Корчится в агонии, истекает кровью, двигаться уже не может. Угрозы явно не представляет, можно расслабиться.

Ага, щас. Зря что ли сенсей столько лет вбивал в меня непреложное правило: не терять бдительность, пока враг не испустит дух?

Сейчас у него ровно одно опасное место — левая когтистая лапа. Подхожу и резко хватаю за запястье, вздёргиваю в воздух. Второй рукой хватаюсь за плечо.

Уничтожить.

И отрываю.

Кровавые брызги, громкий жалобный визг. Крыса падает на землю и извивается в ещё более жуткой агонии. Ну, я не садист, и наслаждаться твоими мучениями не намерен. Ударом кулака обрываю последнюю жизнь.

Больше никого. Ни единого источника демонической энергии. Вокруг тишина. Что насчёт тех людей, устроивших эту засаду? Если тут кто-то и есть, то прячется он на пять с плюсом. Не слышу ни единого звука. Да и вообще, это не более чем мои домыслы. Скорее всего, никаких людей здесь и в помине нет.

По уму, конечно, не следовало бы забывать об осторожности и отзывать силу с оружием, но эта неуёмная жажда крови мешает сосредоточиться, а мне, судя по всему, предстоит провести небольшое расследование. Отпускаю демоническую энергию; рукавицы и поножи тут же исчезают.

И накатывает боль. Ну да, как я мог забыть, ведь в состоянии демонической ярости я её почти не чувствую, отчего теряю осторожность.

Во-первых, однозначно сломаны рёбра. Ещё бы, я ведь поймал прямое попадание той двухметровой дубиной.

Во-вторых, множество порезов по всему телу. Крыса тоже времени зря не теряла и всякий раз, проносясь мимо, хоть немного, но зацепляла меня когтями. Большинство ран мелкие и скоро заживут. Кроме одной. На правой руке три глубоких раны. Кровь так и хлещет, ощущения соответствующие. Прежний я точно застонал бы от боли, но годы, проведённые в додзё, приучили к терпению.

Рана, прямо скажем, нехорошая. Метаболизм метаболизмом, регенерация регенерацией, но что у нас по сопротивляемости инфекциям? Ещё не хватало подцепить гангрену и остаться без руки. К счастью, на этот случай Лакрес обязал меня всегда иметь при себе бинты и обеззараживающую жидкость. Неплохо бы ещё и зашить, да только нечем, так что обойдёмся тем, что есть.

Откупорил пузырёк, полил на рану, поморщился от жгучей боли, после чего забинтовал. Белая ткань тут же пропиталась кровью.

Ну а теперь переходим к самому главному. К тому, ради чего я, собственно, сюда пришёл и сцепился с этой пачкой демонов.

Таинственный зов никуда не делся и продолжал манить меня. Теперь я точно знал, где он находится. Знал, но не видел. Вот идиот, опять забыл, что без демонической энергии в темноте ничего не вижу. Пришлось снова её активировать.

Вот это толстое дерево. Оно и является эпицентром. Подошёл поближе, осмотрел. И почти сразу нашёл. Фиолетовая окружность, нанесённая прямо на ствол и украшенная незамысловатыми узорами. Толщина линий около двух сантиметров.

Магический круг? Знаю, что они бывают видимые и невидимые, но первые всегда светятся, из-за чего их легко заметить. Провёл пальцем по рисунку. На коже осталось фиолетовое пятно. Если я что-то и понимаю в магии, так это то, что магические круги состоят из чистой маны и никаких следов на коже не оставляют. В принципе, я с самого начала рассматривал вариант, что это может быть что-то помимо магии. Так оно и оказалось.

Понюхал: запах слабый и не особо приятный. Лизнул: гадость.

Значит, мы имеем дело с некоей химической субстанцией, которая служит приманкой для демонов, причём на приличном расстоянии. Не то чтобы я замерял пройденную дистанцию, но примерную цифру прикинуть могу. Тренированный человек при беге покрывает в среднем пятнадцать километров в час, я добрался до сюда за двадцать минут. Путём таких нехитрых вычислений получаем, что от деревни я отдалился примерно на пять километров. И никто не говорит, что это предел.

Теперь сам рисунок. Ещё раз: круг с узорами. Почему? Зачем? Для работы магических кругов и правда требуется особая форма, при несоблюдении которой заклинание может исказиться или не сработать вовсе. Но здесь у нас простая химия. Какая разница, как она будет нанесена? Возможно ли, что это магия из другой страны, не известная в Мерилоне и в качестве основы магических кругов использующая не ману, а вот эту волшебную краску?

Ответов на эти вопросы здесь и сейчас я точно не получу. Кажется, больше исследовать нечего. Ещё раз оглядев поляну и убедившись, что здесь не осталось ничего стоящего, я двинулся обратно в деревню.

Удалившись на пару километров, прислушался к ощущениям. Таинственная сила по-прежнему манила и взывала к себе, но теперь уже сразу из двух источников: с той поляны и с моего пальца, испачканного фиолетовой краской. Нехорошо. Если притащусь с этим в деревню, то как бы по мою душу не явилась очередная партия демонов. Уверения Лакреса в том, что других демонов в округе не будет, оказались ошибочными, и неизвестно, сколько их ещё бродит по лесу.

К счастью, как раз в этот момент слух уловил журчание ручейка неподалёку. Краска легко отмылась простой водой безо всякого мыла, и манящий зов тут же пропал. Теперь можно со спокойной душой возвращаться.

В деревне по-прежнему было тихо. Феррозия продолжала спать как ни в чём ни бывало. Я улёгся рядом, но заснуть так и не смог. А всё из-за треклятого зова, продолжавшего гудеть в голове. Может, стоило отмыть то дерево? Только вот было бы чем.

Так я и провалялся до самого утра.

Глава 17. Ещё одной тайной меньше

Надо заметить, что ближе к рассвету манящий эффект начал утихать и постепенно сошёл на нет. Всё-таки кто-то нашёл круг и отмыл? Нет, тогда зов пропал бымгновенно, а не затихал в течение получаса. Значит, просто истёк срок годности. Получается, действует эта штука всего-навсего несколько часов, но и этого достаточно, чтобы заманить демонов в нужное место.

И раз уж мы заговорили об этом, у меня ведь до сих пор нет ни единой догадки, для чего их туда вообще притащили. Людей на месте так и не появилось, а значит, это не было ловушкой ни для демонов, ни для меня.

Или люди собирались напасть на них позже? Нет, нелогично. Гораздо эффективнее было бы дождаться демонов в засаде, а не приходить, когда они уже сами там обоснуются.

Хм… А если расчёт был именно на то, что я сам заявлюсь и всех перебью? Да нет, что-то мне в голову полезли совсем уж дикие теории.

Тем временем в коридоре послышался скрип открываемых дверей и звук шагов. Похоже, остальные начали просыпаться. Да уж, звукоизоляция тут так себе (пожаловался тот, кто последние тринадцать лет спал в казарме). Феррозия тоже застонала, зашевелилась и села на кровати. Её взгляд скользнул вниз и остановился на мне.

— И хер ли ты опять забыла в моей комнате?

Думаю, одна и та же шутка второй раз не прокатит, так что отвечу серьёзно:

— В твоей? Мы как бы в таверне, уже забыла? Сняли вчера одну комнату на двоих.

— А, да, было чё-то такое. Сколько времени?

— Уже утро.

— Тогда нехер тут разлёживаться. Лидер и остальные стопудово уже встали.

В общем, компенсировать нехватку ночного сна мне никто не даст. А на обратном пути ещё и снова заставят в дозоре сидеть… Вздохнув, я покинул кровать, оделся и вместе с Феррозией спустился в столовую, где присоединился к напарникам, уже занявшим стол в углу.

Все пятеро заказали еду, снова каждый за свой счёт (разве все расходы во время миссий не должны оплачиваться из бюджета?). Вот только вскоре оказалось, что сегодня мне придётся обойтись не только без сна, но ещё и без еды.

— Девчонка, что с рукой? — спросил Лакрес.

Надо же, самым первым заметил. Может, у него всё-таки есть какие-никакие лидерские качества? Хотя нет, остальным на меня просто посрать, вот он и оказался единственным.

Рана уже не кровоточила, но бинт я с утра не менял, так что сложно было не заметить пропитавшей его запёкшейся крови. Прочие мелкие порезы давно зажили.

А теперь угадайте, как зовут идиота, который не догадался продумать заранее ход этого неизбежного разговора? И что мне сказать, а о чём умолчать? Ну, о демонах сообщить я в любом случае обязан, всё-таки наш отряд существует именно ради их истребления.

— Ты поверишь, если я скажу, что подралась ночью с демонами?

Я ожидал, что Лакрес скажет что-нибудь вроде: «не может быть, мы их всех перебили». Но вместо этого он поднялся из-за стола и подошёл ко мне.

— Дай-ка посмотрю.

И, не дожидаясь моего согласия, принялся разматывать бинт. Когда последний виток ткани упал на пол, он приподнял мою руку и внимательно осмотрел.

— Ночью, говоришь? Только вот рана выглядит так, будто получена по меньшей мере неделю назад. Хотя вчера её на тебе точно не было, да и окровавленный бинт говорит сам за себя. Не хочешь ничего объяснить?

— Ну, на мне всё быстро заживает. С рождения так было.

Какое-то время он задумчиво молчал. А затем, что-то заметив, потянулся рукой к моей голове и провёл пальцами по макушке.

— Так твои волосы крашеные… А настоящий их цвет — красный.

Вот блин… Я знал, что тайна рано или поздно раскроется, но не думал, что проколюсь на такой мелочи. Флакончик с красителем всё это время покоился в моей поясной сумке, но со всеми этими событиями: знакомством с отрядом, отправкой на миссию, двухдневным переходом, битвой с демонами — я о нём совсем позабыл, и у моей причёски к этому времени должны были проклюнуться уже хорошо заметные красные корни.

— Ага, у меня демоническая кровь. Я разве не говорила?

— Нет, впервые слышу.

Итак, какой же будет реакция моего отряда на эту новость? Лакрес смотрит с нескрываемым подозрением. Ну, оно и понятно: скрыть столь важный факт от своего лидера. Феррозия нас, кажется, даже не слушает и продолжает уплетать завтрак. Нарракт буквально сверлит меня взглядом. Эмоций Лихта из-за шлема никак не различить. Ну, не бросаются с воплями «сдохни, демоническое отродье!», и на том спасибо.

— Теперь ясно, откуда у тебя это «чутьё» на демонов. Можно было догадаться и раньше.А теперь не потрудишься объяснить, почему я узнаю об этом только сейчас?

— Ты не спрашивал.

— А я ещё спрашивать должен? Мы все здесь, вообще-то, одна команда, и у нас нет друг от друга секретов.

— Правда? Напомни, кто недавно пытался меня нагреть с «живым доспехом» и «духовным бол…» Ва!

В последний момент я успел податься назад и слететь на пол вместе со скамейкой. Двуручный меч обрушился на то место, где я сидел, заодно разрубив напополам обеденный стол. Прощай, мой завтрак за десять серебряных. Феррозия, сидевшая на той же скамейке, теперь лежала на полу, облитая похлёбкой. Пожалуй, обойдусь без цитирования литературного шедевра, слетавшего сейчас с её уст.

— Лихт, твою мать! — только и успел крикнуть лидер, но рыцарь, не слушая его, уже надвигался на меня, перешагивая через деревянные обломки.

— Вы что творите?! — завопил хозяин таверны, но его сейчас уж тем более никто не слушал.

Меч свистнул по-диагонали перед самым лицом. Затем ещё раз, уже с другой стороны. Третий, горизонтальный удар разрубил одну из опор, поддерживавших потолок, но по мне снова не попал.

Да что на него нашло?! Неужто он из этих, что ненавидят людей только лишь за неправильный цвет волос? И как такой обладатель промытых мозгов мог затесаться среди этих чудиков?

Очередной взмах, следом за которым ко мне тянется вторая рука в латной перчатке. Обманный финт и захват, значится? Отскакиваю назад, но утыкаюсь в стену. В последний момент успеваю грубо отпихнуть руку в сторону. С силой отталкиваю рыцаря, благо вплотную его двуручник бесполезен, и перебегаю на открытое пространство, насколько таковым можно назвать заставленное столами и скамейками помещение.

И что прикажете делать? Словами его сейчас явно не убедить. Лакрес тоже не спешит останавливать взбесившегося подчинённого, об остальных двоих я вообще молчу.

Низкий горизонтальный удар заставляет меня подпрыгнуть. Какой в нём был смысл? А вот какой: продолжая двигаться по инерции, Лихт совершает полный оборот и ведёт меч уже на уровне груди. А я в воздухе, не увернуться! Грамотно действует, гад! И что делать? Отклонение клинка на такую громадину не подействует. Тогда… Вспоминаем поговорку о горе и Магомеде. Если не могу оттолкнуть меч от себя… Кладу ладонь на поверхность летящего в меня лезвия, напрягаюсь изо всех сил и рывком подбрасываю себя ещё выше, пролетая над стремительно движущимся смертоносным мечом. Назовём это… продвинутая техника отклонения клинка!

Заодно в полёте прописываю ему с ноги по голове, только без толку.Быстро приходит понимание, что голыми руками мне эту консерву даже не поцарапать. Но если задействую разом и режим демона, и королевские перчатки, то как бы не убить ненароком, особенно с учётом жажды крови, которая меня охватит.

В то же время с одной только демонической силой я много не навоюю. Мне, конечно, удалось погнуть и сломать древко секиры Хона, но на то ушло с десяток ударов. А Лихт закован в латы с ног до головы и не будет ждать, пока я неспешно их уничтожаю.

В таком случае воспользуемся другой комбинацией: королевское оружие и простая духовная энергия вместо демонической. С ней сила останется умеренной, и я не потеряю контроль. Сказано — сделано. Концентрирую энергию в левой руке, пропускаю через кольцо, и на руках и ногах появляются привычные поножи и рукавицы.

Больше не нуждаясь в уклонении, отбиваю очередной взмах меча левой перчаткой иправой прописываю сбрендившей консерве в солнечное сплетение. Рыцарь отлетает на несколько метров и впечатывается в стену. На груди остаётся заметная вмятина.

Ну что, мир? Ага, два раза. Растерявшись всего на пару секунд, Лихт поднял голову и поудобнее перехватил меч в правой руке.

Значит, недостаточно? Хорошо, добавим. Не давая ему опомниться, мгновенно сокращаю дистанцию и влепляю кулак в сокрытое шлемом лицо. Деревянная стена за спиной Лихта не выдерживает, и с громким треском ломаемых досок рыцарь вылетает на улицу. Я выхожу следом и тут же ловлю на себе с десяток испуганных взглядов. Лихт лежит на земле, вставать не торопится, на шлеме тоже вмятина. Только не говорите, что я его и правда прибил.

— Лихт, живой? — буднично поинтересовался Лакрес, следом за нами показавшись из дыры.

Пальцы латной перчатки чуть дёрнулись. Двигаясь с явным трудом, рыцарь медленно сел, затем поднялся на ноги, заметно пошатываясь.

— Лидер, не объяснишь, чего это сейчас было? — спросил я, не спеша расслабляться и отзывать оружие.

— Лихт у нас не говорящий, так что всех подробностей я и сам не знаю, но у него определённо есть зуб на демонов. На Ферро он точно так же накинулся, пока ему не объяснили, что она просто крашеная.

— Вот только я-то не крашеная, а настоящая. И что теперь, этот поехавший будет меня всю жизнь преследовать?

— Хороший вопрос. Лихт?

Какое-то время рыцарь стоял, уставившись на меня прорезью шлема, после чего, ничего не сказав, закинул меч за спину и, пошатываясь, вернулся в таверну. Надо понимать, это означает перемирие, по крайней мере временное. Но если так пойдёт и дальше, то рано или поздно один из нас точно прибьёт другого.

— Да вы хоть понимаете, что натворили, чёртов Змеиный клык?! — Навстречу нам выскочил перекошенный от ужаса хозяин таверны. — Сломали стол и скамейку, разрушили одну из опор, а под конец ещё и стену мне проломили! И кто, скажите мне, теперь будет оплачивать ремонт?!

— Эти двое всё компенсируют, — отмахнулся Лакрес.

— Эй, какие ещё «двое»? — запротестовал я. — Это он на меня накинулся, я тут вообще не при делах!

— Если бы ты быстро и грамотно с ним разобралась, то обошлось бы без разрушений.

— А если бы кто-то был в состоянии держать в узде своих подчинённых, то никакой драки и вовсе бы не случилось.

— А, ладно, лень с тобой спорить. Лихт, ты всё разнёс, тебе и платить. Хотя не думаю, что эта ибез того разваливающаяся халупа обойдётся дороже полтинника серебра.

— Сдурел?! — возмутился хозяин. — Десять золотых, не меньше!

— Десять? Ты из ума выжил, старик? Да на десятку я всю эту деревню куплю вместе со всеми жителями. И будут ваши жёны и дочурки у меня на базе стриптиз танцевать и в постели согревать.

— Я пожалуюсь старосте! — выкрикнул взмылённый мужичок и убежал в направлении дома Дариуса.

— Вот блин, устроили же вы переполох, — сокрушённо проговорил Лакрес, усаживаясь за свободный уцелевший стол, который уже успели занять остальные трое. — Ну да ладно, сейчас есть вопросы поважнее. Да не стой ты, девчонка, присаживайся. Чую, разговор нам предстоит долгий.

Повинуясь приказу, я сел напротив. Но Лакрес не спешил сразу осыпать меня вопросами, и с полминуты сидел, обдумывая что-то в уме.

— Сойдёмся на том, что ты не врёшь, и действительно нарвалась на демонов. Да и рана эта явно не мечом оставлена.

— Кстати о ране, — сказал я, опустив взгляд на руку, на которой ещё красовались не до конца зажившие шрамы. — Нагноения вроде нет, но её нанёс демон. Это не опасно?

— Кровь демонов опасна для людей, это ты и так знаешь. Но если бы можно было заразиться простым попаданием их крови в рану, то мой отряд уже полным составом переехал бы в гости к Сахиду. На наше счастье, угрозу представляет только попадание их крови в рот и далее в пищеварительную систему. Но к тебе всё это не относится, раз уж ты у нас сама демон. Если обработала рану как надо, то, думаю, ничего страшного. А теперь, собственно, о демонах. Значит, была ещё и третья стая. На моём веку такого скопления в одном месте ещё не бывало. Напомни, где ты их вообще откопала?

И снова встаёт вопрос, что рассказывать, а что нет. И если соврать, то как именно?Вышел среди ночи подышать свежим воздухом и случайно наткнулся на демонов? Ну да, загулялся аж на пять километров от деревни. Обнаружил своим особым чутьём? И снова злосчастные пять километров. Лакресу хорошо известен реальный радиус моего радара.

— Если хочешь стать хорошим королевским рыцарем, то научись врать на ходу, а не тратить по полчаса на сочинение каждой сказки, — поторопил меня Лакрес. Телепат хренов…

— Да не собираюсь я тебе врать, просто пытаюсь собрать мысли воедино. Скажи-ка, лидер, существуют ли в этом мире приманки для демонов?

— Приманки?

— Ну, какая-нибудь магия или вонючая жижа, которую эти твари почуют за несколько километров и тут же сбегутся?

— Не-а, впервые слышу.

— Ну, с этого дня будешь знать, что такая штука существует. Ночью меня разбудил какой-то странный зов. Словно что-то манило меня в определённую точку. Последовав за ним, я отошла на приличное расстояние от деревни и повстречалась там с пачкой демонов. Раз никто из людей не проснулся и не последовал за мной, надо понимать, что действует эта штука только на демонов и ни на кого больше.

— И ты пошла туда одна, никому ничего не сказав?

— В точку. Не хотела поднимать шум, не выяснив, в чём дело.

— Интересно… Надеюсь, ты выяснила, что являлось источником этого зова?

— Ну а как же. Странный узорчатый круг, намалёванный на дереве. Не магией, а какой-то вонючей фиолетовой краской,хоть внешне и похож на магический.

О том, что краска прекрасно работает и без всяких кругов, я решил не говорить до поры до времени.

— Раз так, то нечего тут сидеть. Веди. Сам посмотрю, что это за круг такой.

— Эм… Не то чтобы я запоминала дорогу. Да и темень была жуткая.

— Ты же говорила, что эта хреновина зовёт тебя даже отсюда.

— Звала. Но к утру её эффект иссяк, так что теперь я ничего не чувствую и понятия не имею, где это место находится.

Лакрес выругался.

— Так чего не сообщила мне сразу?!

— Не хотела будить среди ночи. Да и не ожидала, что эффект так быстро пропадёт.

— И что, никак не вспомнишь, где это было?

— На западе от деревни, примерно в пяти километрах. Большего не скажу. Бежать приходилось в темноте, ориентируясь только на этот зов. Чудо, что я в деревню-то смогла вернуться и не потеряться по дороге.

Лидер недовольно подпёр щёку кулаком, после чего произнёс не терпящим возражений тоном:

— В следующий раз, когда почувствуешь этот твой «зов» или ещё что аномальное, СРАЗУ ЖЕ сообщаешь мне. Это ясно?

— Ясно, ясно. Не надо меня так глазами сверлить.

— Покажи хотя бы, как выглядел этот круг. Хоть это ты, я надеюсь, запомнила?

— Как-то примерно так. — Взяв протянутый лидером кусок пергамента и карандаш, я начертил окружность и как мог воспроизвёл увиденные ночью узоры.

— Не, впервые вижу, — не раздумывая ответил Лакрес. — Покажу потом в штабе, может, кому что известно. Ну и напоследок — не то чтобы это было важно, но я должен знать любую мелочь — что за демоны там были и в каком количестве?

— Шестеро. Четыре обычных, один здоровенный — трёхметровая такая туша с дубиной, и один мелкий, но шустрый. Похож на крысу. Он-то и оставил мне этот шрам.

— Четыре обычных и два особого типа. И ты бросилась на них в одиночку? Да ещё и умудрилась всех перебить?

— Ну так ия не лыком шита. К тому же у меня на этих тварей отличное чутьё. Всегда знаю, кто и где находится.

Лакрес потёр лицо ладонью в известном в широких кругах жесте.

— Вот блин, и за что мне такая идиотка в отряде?

— А остальные здесь, я так посмотрю, все как один гениальные стратеги. Особенно те двое, что нападают на обладателей королевского оружия, не будем показывать пальцем.

— Итак, — решил подвести итоги лидер, — несколько разрознённых стай демонов в одном месте, да ещё и какая-то приманка. Что-то здесь намечается, что-то нехорошее. И чую я, на базу мы в ближайшие дни не вернёмся.Так, дайте подумать. Раз такое дело, то защита этой мелкой деревушки отходит на второй план. В нескольких часах пути отсюда находится город Гербоун,туда-то мы и должны сообщить о возможной угрозе. Вот что. Схожу-ка я старосте и предупрежу его, а заодно и Нафтера, что в лесу могли ещё остаться демоны. Заодно замну этот учинённый вами погром и улажу финансовый вопрос. А вы тут пока помиритесь друг с другом, пожмите руки и начинайте собираться в дорогу. Выходим через два часа.

С этими словами лидер удалился, воспользовавшись не дверью, а заботливо проделанной мной дыркой в стене. Остальные четверо, включая меня, остались за столом. Какое-то время мы так и сидели в молчании. Позавтракать никому не удалось, спасибо Лихту, но после всех этих разговоров ни у кого и так не было аппетита. Да и хозяин всё равно убежал, так что заказать новую порцию еды было не у кого.

— Кирао, надо поговорить, — первым нарушил тишину Нарракт.

Поднявшись из-за стола, он провёл меня на второй этаж, в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь.

— Это правда? Ты демон? — спросил он без лишних прелюдий, глядя мне прямо в глаза.

— Ага, самый настоящий, — ответил я.

И что теперь? Назовёт отродьем и потребует убраться с глаз? Или нападёт, как Лихт? Не, зная этого парня, я уже догадываюсь о следующих его действиях.

Не в силах больше сдерживаться, беловолосый парень подскочил ко мне и схватил за плечи. Глаза его сверкали, как две гирлянды.

— Демон? Настоящий? Ты не врёшь? Человек, принявший в себя демоническую кровь и сумевший сохранить жизнь и рассудок? Человек, чьи волосы естественным путём окрасились в красный цвет? Крайне редкий вид… Во всём мире таких единицы… Встретить такого лично… Нужно исследовать… Обязательно… Исследовать…

— Эээ, исследовать?

— Внешний осмотр… Анализы мочи, слюны и крови… Образцы кожи и волос, соскоб ногтевых пластин…

Дрожа от возбуждения, Нарракт суетливо перебежал в угол комнаты и порылся в сумке, после чего вернулся ко мне, держа в руках нож и две пустых баночки.

— Ты что, прямо здесь собрался всё это делать? Если не забыл, мы скоро выезжаем. Тебе некогда, да и негде будет проводить свои исследования.

Нарракт уставился на меня, как баран на новые ворота, словно ему самому в голову не пришли столь очевидные вещи.

— Слушай, давай вернёмся на базу, тогда и исследуй меня сколько вздумается.

— Да… Верно… Нет ни времени, ни помещений, ни оборудования… Лучше заняться на базе… Но хотя бы внешний осмотр…

— Ладно, осматривай. Только вряд ли я чем-то отличаюсь от человека, по крайней мере пока не действует демоническая сила.

— Демоническая сила?

— А, ну да, я ведь ещё не говорила. Чтобы получить полный эффект от моей особой крови, нужно её сначала активировать. В это состоянии я становлюсь быстрее, сильнее и почти не чувствую боли.

— Покажи… Хочу увидеть…

— Если я запущу её, когда ты стоишь так близко, то точно прибью тебя. В этом состоянии я, видишь ли, плохо себя контролирую.

— Воздействие на эмоции… Жажда крови… Утрата контроля… Должен увидеть… Непременно должен увидеть…

— Сказала же, это опасно.

— Связать, чтобы не смогла двигаться… Тогда можно осмотреть, не подвергаясь опасности…

— Эм, связать? Ты же не задумал всё это только для того, чтобы залезть ко мне в трусики?

— Влагалище для выделения отходов и спаривания… Клитор для стимуляции удовольствия… Матка для вынашивания плода… Половая система давно известна науке… В изучении не нуждается… Хотя у демона может отличаться… Да, нужно исследовать и её тоже… Но не сейчас, не здесь… Займёмся на базе…

Всё это он выпалил, ничуть не изменившись в лице. А, чёрт с тобой. К тому же, вдруг и правда чего интересного наисследуешь. Я ведь и сам не так много знаю о своей силе. Больше не выказывая возражений, я сел на подставленный Наррактом стул.Выудив из сумки моток верёвки, он накрепко связал меня по рукам и ногам, примотав к стулу.

— Сделаешь что-нибудь непристойное — заставлю жениться. Или до конца своих дней будешь алименты платить, — предостерёг я на всякий случай.

— Включай, — нетерпеливо поторопил Нарракт, встав напротив.

Ещё раз убедившись, что привязан достаточно крепко, я пустил по телу демоническую энергию.

Уничтожить.

Парень склонился надо мной и принялся разглядывать.

— Покраснение радужки… Вертикальные зрачки, как у хищников… Агрессивное выражение лица… Крепко сжатая челюсть…Скрип зубов…

Ощупал запястье,а затем и всю руку.

— Учащённое сердцебиение… Набухание сосудов…Напряжение мышц… Небольшое затвердевание кожи…

А затем бесцеремонно полапал мой второй размер. Эй, мы же договаривались!

— Совершенно точно… Затвердевание…

Приблизился ухом к моему лицу. Я с трудом сдержался, чтобы это самое ухо не откусить.

— Дыхание тоже учащённое…

Обнюхал всё тело. В прямом смысле всё, не побрезговав сунуть в нос и в довольно сокровенные места.

— Пот, кровь, не подмытые несколько дней гениталии… Неизвестных запахов нет…

Выпрямился, задумчиво потёр подбородок.

— В текущих условиях больше ничего не изучить… Пока закончим… Продолжим на базе…

С облегчением я вернулся в нормальное состояние.

— А теперь будь добр, развяжи меня. Мне ещё надо уладить кое-какие дела, пока не вернулся лидер.

Отделавшись от безумного учёного, я вернулся в свою комнату. Феррозии там не было. Наверное, ушла отмывать одежду от пролитого супа. Порывшись в сумке, извлёк на свет два флакона. В том, что в правой руке, чёрная жидкость — краситель, которым во время учёбы в додзё я регулярно подкрашивал корни волос. Отправляясь на грозившее затянуться задание, я, естественно, взял его с собой, вот только во всей этой суматохе благополучно о нём забыл.

В левой же руке жидкость другая, прозрачная. Не краситель. Наоборот — растворитель. Удаляет любую краску, возвращая волосам их природный оттенок. Вот сижу и не могу определиться, какой же из флаконов откупорить сегодня.

Самый рациональный вариант: подкрасить покрасневшие корни и продолжить быть в глазах окружающих обычной брюнеткой. Никаких проблем, наездов и неудобных вопросов. Но это лёгкий путь.

Второй вариант: пойти по стопам Феррозии и раскрыть всем свою истинную сущность. И я прекрасно осознаю, что этот выбор не принесёт мне ничего хорошего. Конечно, я уже не пятилетняя девочка, и если кому хватит глупости поднять на меня руку, то в тот же момент эта рука с хрустом выгнется под нелицеприятным углом. Но вот косые взгляды и шепотки за спиной мне гарантированы.

Вот только скажите мне, ради чего я прошёл через тринадцать лет адских тренировок, научился управлять демонической силой и завладел королевским оружием? Неужто для того, чтобы до конца своих дней продолжать прятаться и скрывать свою истинную природу, прикидываясь человеком?

Нет уж, обойдётесь. Я — это я. Демоническое отродье, воровка королевского оружия, член худшего из отрядов королевских рыцарей. Не собираюсь ни от кого прятаться и ни перед кем оправдываться. Если не нравлюсь, дружить с собой я никого не заставляю.

С этими мыслями я закинул чёрный флакон обратно в сумку. А четверть часа спустя спустился в столовую с ниспадающими до плеч волнистыми ярко-красными волосами.

В установленное время лидер вернулся в таверну. Мы к тому времени уже собрались с вещами в столовой.

— Ну, как прошло? — спросил я. Вообще я заметил, что стал в этом отряде первым человеком, который интересуется происходящим и задаёт вопросы.

— Так себе, — ответил Лакрес. — Староста мне не поверил и заявил, что я всё выдумал, чтобы поднять наше бесполезное сборище в глазах деревенских. Нафтер тоже выслушал со скепсисом, но всё же согласился задержаться и на пару дней заглянуть в город. И ещё. — Он повернулся к сидящему напротив меня рыцарю. — Староста был непреклонен, так что, Лихт, с тебя десятка золотых на возмещение ущерба.

Как обычно ничего не сказав, Лихт молча расплатился с хозяином таверны, после чего мы забрали лошадей из конюшни и выдвинулись на запад, в Гербоун.

* * *

Синхалия, столица Мерилона. Обеденный зал королевского дворца. За столом сидят трое членов правящей семьи: королева Актавия и двое её детей, по традиции сочетая приём пищи с беседами на различные темы.

— Значит, это существо отправилось на своё первое задание. Деревня Валика, охота на демонов, — задумчиво проговорила королева, прожевав еду.

— Матушка, у тебя на лице написано, что ты хочешь устроить покушение, — заметила Мелис.

— Признаю, проскакивали у меня такие мыслишки. Но, если так подумать, в этом уже нет необходимости. Эту идиотку сейчас, наверное, распирает от гордости. Гляньте, мы теперь королевские рыцари, военная элита Мерилона. Бедняжке невдомёк, что со Змеиным клыком ей не светят ни слава, ни богатства. Интересно, этот Лакрес уже рассказал ей, что это на самом деле за отряд, или держит дурочку в блаженном неведении?

Монолог Актавии прервал блеск, источником которого стало кольцо с красным рубином у неё на пальце. На несколько секунд она замолчала, но затем её лицо расползлось в довольной улыбке.

— Что-то интересное? — поинтересовалась Мелис, отправляя в рот очередной кусок.

— Интересное — это мягко сказано. Пришло сообщение от Нафтера Каинса. Отряды «Змеиный клык» и «Стальной заступник» выдвинулись в Гербоун. — Улыбка королевы стала ещё шире. — Гербоун. Худшее место, куда её могло занести. Если нам повезёт, то никаких покушений уже не потребуется.

Глава 18. Город ненависти

Два отряда королевских рыцарей скакали по тракту вместе, и в то же время раздельно. Члены «Стального заступника» ехали позади поодаль от нас, не выказывая желания поравняться с нами и завязать светскую беседу. На дорогу ушло несколько часов, по истечении которых перед нами выросла протянувшаяся далеко в обе стороны городская стена. И только сейчас до меня дошло…

— Слушай, лидер, — обратился я к ехавшему рядом Лакресу. — А чего мы вообще попёрлись в этот город? Он же стенами обнесён по всему периметру, а осадных орудий у демонов я что-то не видела.

— Они и не нужны. Видишь ли, у демонов есть одна неприятная особенность — они на удивление хорошо лазают по стенам. Так что если их стая подбирается к городу, то проникнуть внутрь для них не составляет труда. Воротами они не пользуются и перелезть через стену могут в любом месте, так что вероятность столкнуться с достаточным числом стражников и быть убитыми крайне мала.

— Ясно…

Ещё один интересный факт в мою копилку знаний. Интересно, раз я тоже демон, может, и я стану этаким спайдерменом, способным залезть куда угодно? Или я уже сейчас это умею? Надо будет проверить.

Городские ворота, в это время суток широко распахнутые, как и полагается, охраняла стража, занимавшаяся досмотром всех приезжих. Мы не стали исключением. Одетый в кольчугу и шлем солдат, смерив нас взглядом и заметно скривившись в лице, нехотя процедил:

— Кто такие?

Лакрес выехал вперёд:

— Отряд королевских рыцарей «Змеиный клык». Прибыли в Гербоун, дабы сообщить правителю города о возможной угрозе появления демонов.

— Демонов? Ну так найдите и убейте их, пока они не добрались до города. Сюда-то накой явились? Ещё и Змеиный клык, худший из отрядов…

— Найдите и убейте? А, ну да, у нас тут совершенно случайно завалялся волшебный радар, который достоверно укажет на каждую демонскую стаю, которые могут обитать в любой стороне в радиусе нескольких километров от города. Давай-ка не дури и пропускай нас. Нужно укрепить оборону городских стен, а заодно допросить охотников с лесорубами и разослать разведчиков. И чем скорее мы этим займёмся, тем лучше.

Радар и правда есть, вот только радиус у него маловат…

— Тц… Ладно, вы трое проезжайте. А два демонских отродья остаются здесь.

Не прошло и полгода… Как я по этому скучал.

— Так не пойдёт. Эти двое — полноправные члены моего отряда и ценные боевые единицы на случай нападения демонов.

— Меня это не волнует. Господин Фарион, мэр Гербоуна, издал чёткий указ: красноволосых в город не пускать!

— А приказ, запрещающий впускать королевских рыцарей, он тоже издавал?

— А это здесь при чём?

— А при том, что в данный момент указы твоего мэра прямо противоречат законодательству Мерилона. И что же ты, представитель закона, будешь делать в такой ситуации?

Стражник замялся и растерянно захлопал ртом, не зная, что ответить. И тут к нам присоединились новые лица. Позади раздался стук множества копыт, и вперёд выехал отряд Нафтера. Эй, а в очередь вставать не надо, да?

Не обращая на нас внимания, он представился:

— Отряд королевских рыцарей «Стальной заступник». Прибыли в Гербоун ввиду возможной угрозы демонов. Прошу пропустить внутрь.

— Конечно, проходите!

Стражник чуть ли не в ноги ему поклонился и покорно подался в сторону. Отряд из десяти человек беспрепятственно въехал внутрь. Но стоило им скрыться за воротами, как солдафон снова загородил нам дорогу.

— Вот и отлично, Стальной заступник со всем разберётся. А вы двигайте отсюда. Таким, как вы, в Гербоуне не рады.

— Так не пойдёт, — отрезал Лакрес.

— Лидер, — шепнул я ему, подъехав поближе. — А оно нам надо? Нафтер хоть и не сделал ни хрена в деревне, но при необходимости с пачкой-другой демонов они уж как-нибудь управятся. Пускай сами со всем и разбираются.

— Не выйдет, — ответил он, в отличие от меня не шепча и не опасаясь, что стражник его услышит. — Нафтер согласился оказать мне поддержку, но о новой угрозе сообщил член моего отряда, и договариваться с мэром придётся именно мне. Если нас не пропустят, то и Стальной заступник посидит здесь пару дней да уедет. Так что мы всеми правдами и неправдами должны попасть внутрь.

Он снова повернулся к стражнику:

— Позволь обрисовать тебе ситуацию, почтенный. Как и все королевские рыцари, мы напрямую подчиняемся столичному штабу, и туда же докладываем о выполненных заданиях либо причинах их провала. И если выяснится, что из-за действий, а если говорить точнее, из-за неправомерных действий городских стражников граждане королевства оказались под угрозой, как думаешь, чья голова полетит первой? Что-то мне подсказывает, что твой любимый Фарион едва ли захочет, чтобы всех собак спустили на него, и без труда найдёт, кого выставить крайним.

Немного подумав, стражник снова злобно цокнул языком и нехотя освободил дорогу.

— Проезжайте, чёрт с вами. Но если учудите что в городе — ответите по всей строгости закона!

— А разве когда-то было иначе? — усмехнулся Лакрес и тронул поводья.

Когда мы миновали ворота и проехали пару десятков метров по вымощенной улице, он снова остановился.

— Вот что, давайте-ка разделимся. Я с Наррактом и Лихтом отправлюсь в ратушу и пообщаюсь с местным правителем, а вы, дамы, погуляйте пока по городу и подыщите нам таверну. Лошадей оставим здесь.

Уже собравшись уходить, он повернулся и бросил напоследок:

— И ещё, девчонка. Ферро я более-менее надрессировал, но всё же следи, чтобы она по дороге кого-нибудь не прибила. За ней станется.

Закончив разговоры, мы спешились и разделились. Трое мужчин направились в центр города, а мы с Феррозией двинулись по городским улочкам, пытаясь сориентироваться в незнакомом месте.

Шагавшие навстречу горожане даже не пытались скрывать враждебность, сверля нас злобными взглядами. Напомните, в столице было так же? Хотя в то время красные волосы были только у Феррозии, а теперь нас таких двое.

— Есть идеи, где тут искать гостиницу? — спросил я, видя, что моя спутница не спешит завязывать разговор.

— Нашла кого спросить, — коротко отозвалась она. Мда, похоже, поручение лидера мне предстоит выполнять в одиночку, а Феррозия здесь просто для декорации. И только я собрался спросить у кого-нибудь дорогу…

Шуршащий звук за спиной, как если бы кто-то подбирал с дороги камень. Разворачиваюсь и в последний момент ловлю летящий в меня небольшой снаряд. Вообще, он летел немного мимо, но не в этом суть. Вычислив траекторию полёта и исходную позицию стрелка, обнаруживаю в нескольких метрах от себя маленькую девочку со всё той же свойственной горожанам злобой в глазах.

Феррозия тем временем успела поймать другой, предназначавшийся уже ей камень. Вот только, в отличие от меня, не стала держать его в руке и не раздумывая метнула обратно. Не сдерживаясь в силе. Стук, детский крик и последовавший за ним плач. На другой стороне дороги сидит мальчик примерно того же возраста, держась руками за разбитый лоб.

— Кайлен, что случилось?! — обеспокоенно спросила у него шустро подбежавшая женщина.

— Вон та демоница в меня камнем швырнулааа! — проревел проказник, показывая пальцем на Феррозию.

Женщина тут же вперила в неё злобный взгляд.

— Ты что, пыталась убить моего ребёнка?!

— Пыталась, да только по виску не попала, — лениво отозвалась моя спутница.

И в тот же миг мы оказались в центре всеобщего внимания. Прохожие один за другим останавливались, поворачивались в нашу сторону и подходили поближе, постепенно беря нас в кольцо.

— Демонические отродья… Да кто их вообще в город пропустил?

— Напали на ребёнка, это надо же так низко пасть…

— Вы двое, убирайтесь из Гербоуна, и чтобы мы вас здесь больше не видели!

Мда, кому-то придётся разгребать это недоразумение, и этим «кем-то» буду я. Сделав шаг вперёд, я примирительно замахал руками:

— Так, господа, для начала давайте-ка все успокоимся. Мы ни на кого не нападали, и эти несносные детишки сами начали бросаться в нас камнями. А действия моей спутницы были не более чем самообороной. Или эти сорванцы думают, что, раз они ещё маленькие, то им можно безнаказанно нападать на мирных людей? Если так, то их родителям срочно нужно заняться воспитанием своих чад.

— Вы полюбуйтесь, она нас ещё и поучать будет!

— Подняли руку на детей, а теперь пытаются на них вину свалить. Возмутительно!

— Чтобы мерзкое красноволосое отродье указывало нам, как детей воспитывать… да она издевается над нами!

Мда, такое чувство, что я только подлил масла в огонь. Ладно хоть Феррозия пока молчит. Если снова откроет рот, драки точно не избежать.

Вперёд вышел мускулистый мужчина в дешёвой простецкой одежде.

— Последний раз повторяем: пошли прочь из города, иначе мы за себя не отвечаем! Убирайтесь, пока вас ещё готовы отпустить с миром!

— Исключено. — Я поднял руку и продемонстрировал детине чёрную повязку с рисунком змеи, для верности показав на неё пальцем. — Знаешь, что означает эта эмблема? Мы двое — члены отряда королевских рыцарей, и прибыли в Гербоун по заданию особой важности. Может, в нас и течёт демоническая кровь, но если мы уйдём, то скоро сюда заявятся уже настоящие демоны, и спасти вас будет уже некому. Пожрут и вас, и ваших ненаглядных детишек.

— Она нам ещё и угрожает, тварь!

— Врёт и не краснеет!

— Хватит заливать! Город окружён стенами, а на воротах стоит стража. Ни одна муха не прошмыгнёт!

— Но ведь демоны умеют лазать по сте…

— Ну всё! Вас предупредили, но вы не послушали!

С этими словами детина шагнул вперёд и занёс кулак. Мирные переговоры успешно провалены. Ну, тут уже ничего не попишешь. Здоровенный кулак летит в меня. На такой скорости, что можно чашечку чая выпить. Отводим кулак в сторону, подпрыгиваем, делаем оборот и влепляем ногой в тупоголовую морду.

Детина отшатнулся и с трудом устоял на ногах. Ну а чего ты ожидал от прямого попадания адепта хиндзюцу? Одни мускулы и твердолобость тут не помогут, понадобится как минимум защитный артефакт (что-то плохие воспоминания в голову полезли).

Пока незадачливый герой приходит в себя (ты должен делать это моментально, боец хренов!), прописываю ему кулаком под дых и в довершение коленом в нос. Минус один.

Одно радует: Феррозия стоит на месте и пока не рвётся в бой. Пока. Стоило об этом подумать, как какой-то молодой парень выскочил из толпы слева и бросился на красноволосую маньячку. За что и поплатился откушенным носом.

— О, вкуснятина! Можно ещё чей-нибудь сожрать?

Следом на нас попытались напасть ещё трое мужчин и даже одна женщина, но вскоре все четверо присоединились к первым двум в их стремлении позагорать на солнышке на мягкой мостовой. Мои отделались синяками и разбитыми носами, а вот Феррозия не мелочилась и сломала пару рук, ещё и сопровождая это провокационными выкриками:

— Веселуха, давайте ещё! Грёбаный лидер не разрешает мне первой нападать, но раз уж вы сами просите, я только за!

На этом поток желающих помериться с нами силами прекратился, а вместо него по толпе снова пошёл недовольный ропот. Что-то там о злобных демонах, покалечивших невинных людей.

— Хватит уже ворчать, идиоты! — повысил я голос, больше не пытаясь играть в вежливость. — Эти шестеро только что напали на мирных людей, и не просто людей, а королевских рыцарей! Вы хоть осознаёте, насколько это тяжкое преступление и что вас ждёт, если мы решим дать этому делу ход? Радуйтесь, что нам сейчас некогда заниматься подобными глупостями!

Стало немного потише. Но не до конца. Надо бы поскорее убираться отсюда, но, раз уж мы собрали вокруг себя столько людей, почему бы этим не воспользоваться? Я осмотрел толпу, потом лежащие на земле тушки. Вот этот подойдёт. Подошёл к парню со сломанной рукой, взял за шиворот и приподнял.

— Хочешь сломаю вторую?

— Ч-чего тебе надо, демон? — испуганно пролепетал он, всё ещё кривясь от боли.

— Не хочешь? Тогда говори, где тут есть нормальная недорогая таверна или гостиница?

— Таверна «Серый кот»… Полтора квартала на север, по правой стороне…

— Вот и умничка. — Я похлопал его по щекам и уложил обратно на дорогу. — Пошли, Ферро. А вы чего дорогу загородили? Нам вас подвинуть?!

Под моим угрожающим тоном и не менее угрожающим взглядом недовольные горожане подались в стороны, позволив нам беспрепятственно покинуть поле боя.

— Тебя всегда так тепло встречают в городах? — поинтересовался я, когда мы отошли подальше.

— Не, такое впервые. Косятся и мелют всякие гадости, это да. Но чтоб вот так окружать и набрасываться… Чё-то с этим городом не так.

* * *

Центр Гербоуна, городская ратуша.

— То есть вы, капитан печально известного отряда «Змеиный клык», заявляете, будто в окрестностях города некая неизвестная личность использует не всплывавшую нигде прежде «приманку» на демонов, собирая их в определённых местах?

— Ага, всё именно так, господин Фарион, — кивнул Лакрес, стоя в роскошной приёмной напротив восседавшего за массивным столом мужчины с длинными каштановыми волосами и козлиной бородкой.По бокам от него было ещё два человека: светловолосый рыцарь в латах и женщина в синем одеянии.Позади Лакреса стояли Лихт и Нарракт, а также лидер Стального заступника Нафтер.

— И откуда, позвольте спросить, у вас появилась данная информация?

— Один из моих подчинённых наткнулся в лесу на стаю демонов и, разобравшись с ними, обнаружил странный узорчатый круг, нанесённый неизвестным красителем на одном из деревьев. Сомневаюсь, что его намалевал для красоты какой-нибудь бродячий художник, а демоны просто проходили мимо.

— Один из подчинённых? То есть сами вы этого загадочного круга не видели?

— В тот момент он был один, а отряд находился в другом месте. А так как место это располагалось в нескольких километрах от Валики, разыскать его повторно оказалось затруднительно.

— И вы вот так взяли и поверили на слово кому-то из вашего отре… одному из своих людей?

— Я целиком и полностью доверяю своим людям, — без раздумий отозвался Лакрес.

— Уж простите мне мою откровенность, но члены Змеиного клыка — последние люди в этой стране, кому следовало бы доверять. Не говоря уже о вашем заявлении, будто он в одиночку расправился с целой стаей демонов. Да это же просто невозможно!

— Ошибаетесь, господин Фарион. В моём отряде состоят лучшие из лучших, ветераны во всём, что касается охоты и истребления демонов. Они вполне способны постоять за себя. Конечно, обычно мы стараемся держаться вместе и действовать единым отрядом, но случаются и исключения.

— Ну и каковы ваши предположения в связи со случившимся? Сколько всего вокруг города демонов? Где конкретно и для чего их собирают?

— Хотел бы я сам это знать.

— Итак, подытожим. Один из ваших сомнительных подчинённых куда-то пропал, затем вернулся и заявил, будто в одиночку уничтожил стаю демонов, да ещё и обнаружил загадочный круг, служивший для этих демонов приманкой. При этом ни круга, ни убитых демонов вы лично не видели. И на основании этих сомнительных заявлений вы пришли к выводу, что моему городу угрожает опасность в лице неизвестного числа демонов с неизвестными целями.

— Всё так, как вы сказали. Ни убавить, ни прибавить.

— И вы на полном серьёзе предлагаете мне поверить в подобную чушь?!

Лидер Змеиного клыка безразлично пожал плечами:

— Хотите верьте, хотите нет. Мне без разницы. Моё дело — сообщить, ваше дело — послать меня куда подальше. Это вы, а не мы, находитесь под угрозой нападения демонов. И если угроза окажется реальной, отвечать за последствия придётся вам.

Фарион откинулся в кресле и состроил недовольную мину.

— Нафтер, ну а вы что скажете?

— Могу с уверенностью подтвердить лишь то, что в окрестностях Валики моим отрядом были обнаружены и уничтожены две стаи демонов, — ответил мужчина в доспехах, в отличие от Лакреса вытянувшийся по стойке смирно. — О третьем отряде, как и об этой загадочной приманке, мне известно лишь со слов Лакреса, так что поручиться за предоставленные им сведения я никак не могу.

— Но, несмотря на это, вы приехали вместе с ним в Гербоун и привели с собой весь свой отряд?

— Считайте это проявлением солидарности к коллеге. Хоть мне и самому подобная информация, к тому же не засвидетельствованная лидером отряда, кажется весьма сомнительной, я решил перестраховаться и выделить ещё один день, дабы оценить обстановку в Гербоуне и вокруг него.

— Итак, Лакрес ничего не видел, Нафтер ничего не видел, и только некий таинственный подчинённый заявляет о существовании демонов и загадочной приманки. Этот ваш подчинённый… Скажите хотя бы, сколько он на вас работает?

— Скоро будет неделя.

Правитель Гербоуна обречённо выдохнул.

— Послушайте, это уже даже не смешно. Давайте я просто сделаю вид, что этого разговора не было, и что вы не потратили впустую почти час моего времени.

— Господин Фарион! — в приёмную без стука влетел посыльный. — Срочное известие! Только что были арестованы двое преступников, напавших на хозяина таверны «Серый кот»!

— И что, ради этого надо вот так врываться в приёмную и отвлекатьменя от дел?

— Видите ли… У обоих преступников красные волосы!

— Чтооо?! — Фарион аж привстал с кресла, держась за подлокотники. — Демонические отродья?! В моём городе?! Как они могли здесь оказаться?!

— Вероятнее всего, это мои подчинённые, — признался Лакрес. Впервые за весь разговор на его лице отразились нотки волнения.

— Вы держите в своём отряде демонов?! Да ещё и двоих сразу?!

— Ну, что-то вроде того.

Фарион плюхнулся обратно в кресло.

— Впрочем, что ещё стоило ожидать от Змеиного клыка?

— Раз такое дело, позвольте мне откланяться и лично разобраться, что же натворили эти две дамочки.

— Проваливайте, — махнул рукой правитель.

После того, как Лакрес удалился, Фарион ещё какое-то время сидел с угрюмым выражением лица, уставившись на скрещенные на столе руки.

— Красноволосые в моём городе, снова… Когда же это мерзкое племя наконец перестанет появляться в моей жизни? Неужели я ещё недостаточно от них натерпелся?

Он скосил взгляд на стену, где висела картина с изображением молодой девушки.

— Халена… В прошлый раз из-за демона я лишился тебя, моего сокровища. Что они собираются отнять у меня на этот раз?

Мэр нахмурился пуще прежнего, костяшки пальцев сжались до побеления.

— Нет, не позволю… Эти двое не выберутся из Гербоуна целыми и невредимыми, уж я об этом позабочусь. И не важно, кто они, хоть сами королевские рыцари. Красноволосым нет места ни в этом городе, ни во всём этом мире!

* * *

За час до этого…

— Таверна «Серый кот». Похоже, мы на месте.

Мы с Феррозией стояли перед входом в двухэтажное здание с вывеской, изображающей кружку и кровать, а также соответствующую надпись.

— Ну, ни пуха нам, ни пера. — С этими словами я отворил дверь и шагнул внутрь.

Картина примерно та же, что и в таверне деревни Валики. Разве что площадь побольше да обстановка побогаче. Чистота, просторные проходы меж столами, нормальное освещение. Стоило нам зайти, как в нас тут же вперились с десяток недоброжелательных взглядов. Стараясь их игнорировать, мы прошли к стойке, за которой тщедушный мужичок заполнял какие-то бумаги.

— Здрасьте, нам нужно две или три комнаты, суммарно на пять человек.

— У нас имеются только двуспальные кровати, так что придётся… — Хозяин тут же осёкся, едва подняв взгляд. — Что вам здесь надо?

— Сказала же: комнаты, на пять человек.

— Демонам здесь не рады, убирайтесь прочь!

— Слышь, ты, — зашипела на него Феррозия. — Мне по барабану, кому тут рады, а кому не рады! Быстро гони комнаты и не возникай!

— Тарон! — крикнул владелец, и из коридора справа появился, надо понимать, местный вышибала. Мускулистый парень в кожаном жилете, выставляющем напоказ бугрящиеся мышцы рук. Довольно молодой — лет двадцать пять-тридцать. — Вышвырни отсюда этих отродий!

— Сделаю, начальник, — спокойно произнёс Тарон и двинулся к нам.

— Я разберусь, — поспешил я выйти вперёд, заметив, что Феррозия уже изготовилась к бою.

— С хера ли ты? — ожидаемо возмутилась она.

— Из нас двоих я больше смыслю в рукопашном бою. Мы ведь не планируем его на тот свет отправить, не так ли?

— Пф, выпендривайся больше, — буркнула Феррозия, но спорить больше не стала.

Вышибала, то ли не поняв серьёзности моих намерений, то ли не увидев в молодой девчонке угрозы, незатейливо подошёл и протянул ко мне пятерню, намереваясь ухватить за плечо. Наглядно показав ему разницу в скорости, я позволил той самой руке, за которую он собирался меня поймать, врезать пальцами ему в кадык. Затем последовала серия отработанных ударов, не давшая оппоненту опомниться. Головой в нос, кулаком в живот, коленом в лоб, а когда он начал заваливаться назад, прыжок и удар кулаком сверху. Нокаут. Отнесись он к бою со всей серьёзностью с самого начала, и драка могла бы затянуться. Недооценённый враг — страшнейшая из ошибок, отправившая на тот свет немало самоуверенных дураков. Так учил наставник.

— И чё, по-твоему, я бы с этим днищем не справилась? — недовольно проворчала моя спутница.

Хотел бы я дать пару язвительных комментариев относительно полезности такого горе-охранника, но не стоит портить и без того натянутые отношения с хозяином таверны.

— Стража! Позовите стражу! — завопил тем временем мужичок у стойки. — Нападение демонов!

— Ты чё несёшь, мудила?! — Феррозия молниеносным (для большинства присутствующих) движением выстрелила рукой через стойку и схватила его за воротник. — Кто тут на кого ещё напал?!

— Т-тронете меня хоть п-пальцем, и от отв-ветственности не уйдёте! — испуганно пролепетал мужичок, стараясь не пересекаться с агрессивной посетительницей взглядом.

Злобно осклабившись, Феррозия играючи оторвала его от земли, перекинула через стойку и бросила в зал. Пролетев пару метров, владелец таверны врезался в ближайший стол, с грохотом опрокинув на пол один из стульев.

— Ферро, ты чего творишь?! — опешил я.

— А чё я? Я его не тронула, как ты и просила. Этот хрен сам стол протаранил.

В этот момент дверь резко отворилась, и в зал таверны, громко топая сапогами, ввалились четверо воинов в кольчугах, в которых без труда угадывалась городская стража.

— Что здесь происходит?! — требовательно выкрикнул один из них.

Хозяин поспешно поднялся и, держась за ушибленное плечо, проковылял поближе к стражам порядка. Симулянт хренов, я точно видел, что ногами ты не ударялся.

— Г-господа стражники! Вот эти два демонских отродья, — он показал на нас пальцем, хотя мы и так уже стали объектом внимания всех четверых, — ворвались в моё заведение и устроили погром, избив меня и охранника!

— Взять их, — без раздумий отреагировал, надо понимать, капитан этого отряда. Хотя опознавательных знаков я на нём не заметил.

— Я те щас возьму, — угрожающе проговорила Феррозия, вставая в боевую стойку.

— Не слишком ли вы торопитесь? — поспешил я перехватить инициативу. — Разве так должна работать стража? А как же исследование улик, допрос свидетелей и подозреваемых?

Хотел бы я добавить, что мы ни в чём не виноваты, и обвинения ложные, но Феррозия своей выходкой лишила меня такой возможности.

— В отделении разберёмся. И со свидетелями, и с уликами. Но только после того, как обезопасим горожан от двух демонов, разгуливающих по городу.

— Ага, а мы две такие идиотки, щас возьмём и сами заползём в клетку, — с вызовом заявила моя спутница.

— Неповиновение требованиям стражи, значит. Попытка сопротивления, значит, — негромко, но с явным предостережением в голосе произнёс капитан.

— Ферро, он дело говорит, — шепнул я стоявшей по левую руку напарнице. — Начистить морду вышибале — это одно. Но если подерёмся со стражниками, добром это не кончится.

— И чё, предлагаешь слушаться их, как собачки?

— Если бы дело ограничилось одним охранником, то мы бы ещё могли предъявить разумные претензии. Но тут с десяток свидетелей, и вряд ли кто-нибудь из них скажет, что хозяин сам перепрыгнул через стойку и влетел в стол. В следующий раз думай, прежде чем делать.

— Пф! Ладно, хер с тобой. Но если нас из-за тебя надолго упекут, ты до конца своего срока не доживёшь, уяснила?

— Вот уж сомневаюсь, что за пару синяков нам влепят по несколько лет. Что бы они о нас ни думали, а законы для всех одни — и для людей, и для демонов. Ну а в крайнем случае, — я будто бы ненароком взмахнул перед ней левой рукой с чёрным кольцом на пальце, — я уж как-нибудь нас вытащу.

Более не сопротивляясь, мы позволили стражникам заковать свои руки в кандалы и вывести нас из таверны.

Глава 19. Лихт

За свою вторую жизнь я успел побывать и в королевском дворце, и в общей спальне додзё, и на видавшей виды базе Змеиного клыка. А вот в темнице мне бывать ещё не доводилось. Сырой каменный пол и стены, жёсткие деревянные нары да ведро, поставленное в угол известно для каких целей. И для полной картины железные кандалы на руках.

— И долго нам тут жопы просиживать? — недовольно протянула сидящая рядом Феррозия.

— Напомню, что мы бы здесь вообще не оказались, если бы кое-кто следил за языком и не бросался на людей.

— Я виновата, ага.

— Ну не я же. Слушай, не знаю, как вы выживали до этого, но если продолжишь так себя вести, я не смогу тебя каждый раз прикрывать. Обязательно тебе быть вот такой?

— Какой «такой»? Если меня с говном смешивают, я чё, молчать должна?

— Ладно, проехали… Но повторю ещё раз: если не прекратишь такие выходки, добром это не закончится. И потом не жалуйся.

— Пф!

— Ну за что мне всё это… Не так я представляла себе службу в королевских рыцарях. — Я сокрушённо покачал головой. — А насчёт твоего вопроса: сидеть будем, пока не приведут следователя, или кто тут отвечает за расследования. Или, если повезёт, пока лидер за нами не явится.

— А если ни те, ни другие не придут?

— Ммм… Не то чтобы я хорошо разбиралась в мерилонских законах. Может, ты знаешь? Сколько времени допускается вот так держать подозреваемых в камерах?

— Нашла кого спросить.

— Мда, можно было и не спрашивать. Ладно, дадим им, предположим, сутки. Если за это время не начнут шевелиться, это будет явным нарушением наших конституционных прав. К тому же мы не гопники какие, а, попрошу, королевские рыцари. В случае, если они совсем обнаглеют, у нас есть право применить силу.

— Вот только оружие у меня забрали.

— А ты кнутом собралась решётку ломать? Оружие, может, и забрали, а вот украшения нет. — Я с нежностью погладил покоящееся на безымянном пальце кольцо.

Не изъявляя желания продолжать разговор, Феррозия поднялась с нар, перешла в другой угол, спустила штаны с исподним и присела над ведром.

— Ферро, вонять же будет!

— А мне чё, ещё сутки в себе держать?

Раздалось характерное журчание, и в этот же момент в коридоре послышались шаги, и вскоре перед нами предстала знакомая фигура в сопровождении стражника.

— О, нам сегодня везёт, — улыбнулся я. — Ещё никогда не была так рада тебя видеть, лидер.

— А вот мои глаза лучше б вас не видели, — сокрушённо произнёс Лакрес. — Говорил же тебе, приглядывать за Ферро.

— За ней-то я приглядела, а вот что прикажешь делать с тронувшимися головой местными? Я уже со счёта сбилась, сколько человек за сегодня пыталось нас поколотить.

Лакрес удивлённо приподнял брови, будто я сказал что-то неожиданное.

— Ладно, сейчас разберёмся, что вы там учудили. Я надавил на следователя, и он любезно согласился рассмотреть дело прямо сейчас, без отлагательств. Так что на выход. Открывай. — Последнее было адресовано стоявшему рядом стражнику.

Феррозия, закончившая свои дела, поднялась и натянула штаны, ничуть не смущаясь двух мужских взглядов. Отворив решётку, нас проводили по мрачному коридору в комнату для допросов. Там дожидались ещё двое вооружённых стражников и пожилой суровый мужик в строгой одежде. Надо понимать, это и есть следователь.

— Итак, приступим, — произнёс он, когда двое подозреваемых уселись напротив него за стол. Лакрес встал в стороне, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. — Заявившись в таверну, вы оскорбляли и угрожали владельцу, после чего напали на него и на охранника, причинив им тяжкие телесные повреждения.

— Враньё чуть более чем полностью, — не раздумывая ответил я. — Мы хотели всего-навсего снять комнату и конфликтовать ни с кем не собирались. А вот кто действительно бросался угрозами и оскорблениями, так это сам хозяин таверны. Потом он натравил на нас охранника, и нам пришлось защищаться. И никаких «тяжких повреждений» они точно не получили, уж я в таких вещах разбираюсь.

— А вот свидетели говорят обратное.

— Врут.

— Если бы мне платили каждый раз, когда я это слышу… — невозмутимо парировал следователь. — Кого ни поймай, каждый чист и безгрешен, каждого оболгали. Вот только у нас слова десятка свидетелей против слов двух подозрительных личностей.

— Подозрительных личностей? Так сейчас называют королевских рыцарей?

— Я искренне уважал военную элиту нашего королевства, пока не узнал, что туда принимают демонических отродий.

— И почему меня уже не удивляет этот аргумент…

— Впрочем, мои слова относятся не ко всем. Отряд «Стальной заступник», также в данный момент пребывающий в Гербоуне, ведёт себя достойно и ещё ни разу не стал источником проблем и конфликтов.

— Может это потому, что ваши поехавшие горожане не набрасываются на них при каждой встрече?

— Двигаемся далее, — сказал следователь, полностью проигнорировав моё последнее замечание. — Устроенная вами драка в таверне — уже сам по себе серьёзный проступок, но это даже не худшее, что вы успели совершить в первый день вашего пребывания в городе.

И почему я уже знаю, о чём идёт речь?

— Незадолго до этого вы двое, находясь в полутора кварталах от таверны, напали на прохожих, избив и покалечив в общей сложности семь человек, включая одного ребёнка. Ребёнка! — Мужик сделал особый упор на последнем слове.

— Давайте угадаю: свидетели и потерпевшие в один голос заявляют, что просто мирно проходили мимо, а мы взяли и ни с того ни с сего на них набросились.

— Да, так и есть.

— И это тоже наглое враньё, хотя есть ли смысл об этом говорить?

— Верно, смысла нет. Совершённые вами преступления налицо и не подлежат сомнению.

— А теперь позвольте мне взять слово, — вмешался в разговор молчавший до этого Лакрес. Не прошло и полгода… — Мне прекрасно известны слухи, которые ходят о моём отряде, но поверьте: будь мы действительно кучкой преступников, устраивающих драки и потасовки на каждом шагу, нас бы давно уже распустили. Да, у моих подчинённых временами бывают проблемы с законом, но чтобы устроить две бессмысленные массовые драки за один час… Вам, как следователю, это ведь тоже показалось странным, не правда ли? Видится мне, всё это не более чем затеянная кем-то грамотная провокация. Например кем-то, кто не хочет, чтобы этот город оказался под защитой королевских рыцарей.

— Разберёмся. Если ваши догадки окажутся верны, то ваши подчинённые немедленно будут отпущены на свободу. Но на время следствия они останутся под стражей.

— Вынужден отказать. Есть информация, что город уже находится под угрозой нападения демонов, и если она правдива, то я не могу допустить, чтобы в критический момент мои подчинённые не смогли встать на его защиту, будучи запертыми в камере и закованными в кандалы. А в случае, если угрозы нет, мы обязаны вернуться в столицу, доложить в штаб о завершении миссии и быть готовыми к новым заданиям, то есть мы так и так не можем позволить себе прохлаждаться в темнице.

— Но законы…

— Я знаю законы, иначе не был бы капитаном своего отряда. Все королевские рыцари наделены полномочиями при необходимости применять силу, в том числе в отношении мирного населения, и сейчас как раз тот случай. Поэтому, как капитан отряда «Змеиный клык», я требую незамедлительно освободить моих людей и прекратить препятствование нашей работе. Ну а потом, если так уж хотите, можете заняться подробным расследованием обоих происшествий. Первым делом советую вам допросить всех свидетелей по-отдельности и в мельчайших деталях. Что-то мне подсказывает, что их показания заметно разойдутся.

— Чёрт с вами, — процедил следователь. — Но если ваши подчинённые, оказавшись на свободе, снова примутся бесчинствовать, так легко вы уже не отделаетесь. И о том, что по вашим требованиям мне пришлось выпустить нарушителей порядка на свободу, в кратчайшие сроки будет доложено господину Фариону.

Не удостоив его ответом, Лакрес повернулся и направился к выходу. Дождавшись, пока с нас снимут кандалы, мы с Феррозией последовали за ним.

— Не знаю, есть ли смысл озвучивать очевидные вещи, — обратился я к нему, когда мы вышли на свежий воздух, — но мы ни в чём не виноваты.

Ну, разве что за исключением хозяина таверны, получившего от Феррозии урок магии левитации. Но к чему упоминать такие несущественные детали?

— Пожалуй, так и есть, — пожал плечами лидер. — Только вот странно это. Ферро у нас, конечно, не совсем адекватная, но со временем даже она научилась не ввязываться в бессмысленные драки при свидетелях. А тут два столкновения подряд.

— Да ненормальное это место, — поспешила высказать своё мнение главная виновница торжества. — Камнями кидаются, нападают, требуют свалить нахер из города. Раньше нигде такого не было.

— То есть, неприязнь к красным волосам в Гербоуне особенно сильна? Интересно… Постараюсь в ближайшее время прояснить и этот вопрос тоже.

— Кстати, как прошёл разговор с мэром? — поинтересовался я.

— Так же, как и со старостой Валики. То есть никак. Мы всё выдумали, никакой угрозы нападения нет. И вообще, не бывает никаких приманок, а один рыцарь никак не мог в одиночку вынести стаю демонов.

— На всякий случай уточню: сам-то ты мне веришь?

— Пока что ты ни разу не пыталась нас предать или подставить, и благодаря тебе мы быстрее нашли демонов в том лесу. К тому же едва ли ты стала бы распарывать себе руку, только чтобы обмануть меня. Да и какой смысл мне быть лидером и набирать людей в отряд, если в результате я не могу доверять тем, кого сам же и выбрал?

— Но мэр тебе не поверил. И какой у нас дальнейший план действий?

— Подождём хотя бы до завтра. Я за это время постараюсь встретить и допросить всех, кто по долгу службы часто бывает за пределами города и в особенности в лесах. Охотников, лесорубов, травников и им подобных.

Если так подумать, то до моего появления Лакрес в этом отряде был единственным, кто способен добывать информацию и вести переговоры. Тяжело ему наверно приходилось… Хотя с моими всеми любимыми волосами от меня тут тоже не будет особой пользы. Может, всё-таки стоило оставить их чёрными? А, нет смысла переживать о том, что уже сделано.

— Но сидеть тут до бесконечности мы не можем, да и Нафтер уже выказывает недовольство, так что если завтра ничего не изменится, придётся возвращаться в столицу и надеяться, что опасения были напрасными.

А вот я понадеюсь на обратное. Если уж местные так ненавидят демонов, то пусть эта ненависть хотя бы будет обоснованной. Но вслух я сказал другое:

— Слушай, лидер. Я уже поднимала эту тему, но спрошу ещё раз: оно нам надо? Задание в деревне выполнено, демоны убиты, а защищать город нам никто не приказывал. Поехали в столицу, а этих идиотов пускай демоны пожрут. Если эти самые демоны вообще тут появятся.

Лакрес опустил голову и выдохнул.

— Ну смотри, вернёмся мы сейчас в столицу, а через неделю придёт весть, что на Гербоун напали демоны, и нас снова заставят срываться с места и катить сюда, а это, напоминаю, два дня сюда и столько же обратно. Неужто так понравилось трястись в седле? Так что не ной и принимайся за дело.

— Но можно хотя бы вести себя с нами повежливее? Ладно ещё воровать славу, но набрасываться посреди улицы и бросать в темницу по ложным обвинениям… Мы королевские рыцари или кто?

— Не беспокойся, по завершении миссии у начальства на столе окажется полный отчёт обо всём произошедшем, и местное правительство получит по шапке. Как бы к нам ни относились, но мы и правда рыцари на важном задании, и препятствование нашей работе подрывает безопасность королевства. Но всё это при условии, что угроза нападения демонов окажется реальной, иначе по шапке получим уже мы. К тому же штаб, напоминаю, находится в столице в двух днях пути, а работать нам надо здесь и сейчас, и лишние конфликты с горожанами и властями только усложнят задачу. Так что наберись терпения.

— Ладно, уговорил. Кстати, а где остальные?

— Нарракта с Лихтом я отправил снять комнаты в одной гостинице в южной части города — её мне Нафтер посоветовал — и купить чего съестного на ужин.

— А они справятся?

— А чего бы и нет? С Лихтом всё понятно, но Нарракт вполне себе говорящий.

* * *

Больше за этот день ничего знаменательного (тьфу тьфу тьфу) не произошло. Показав дорогу до гостиницы, Лакрес на всякий случай проводил нас до самой комнаты, после чего ещё раз наказал не буянить и отправился собирать информацию. Кормёжки для постояльцев здесь предусмотрено не было, поэтому пришлось ждать, пока Нарракт с Лихтом не принесут купленный в городе ужин.

Весь остаток дня мы с Феррозией провалялись на кровати, не зная, чем себя занять. Постепенно вечер перешёл в ночь, но после сегодняшних событий мне что-то не спалось.

Решив проветриться, я покинул комнату, пересёк коридор и вышел на общий балкон второго этажа. Как оказалось, я такой был не один. Оперевшись о перила, там уже стоял хорошо знакомый синий латный доспех. Похоже, за время наших с Феррозией злоключений он успел где-то раздобыть инструменты или найти кузнеца и выправить вмятины, пусть и не до идеальной гладкости. Впрочем, этот доспех был и так потрёпан временем, так что ещё от пары неровностей хуже не станет.

— Я просто проветриться, не надо на меня нападать, — сказал я на всякий случай, пристраиваясь рядом и бросая взгляд на опустевшую мостовую внизу.

— Сейчас мне тебя не победить, — угрюмо ответил Лихт.

— Ну да, тебе бы скорости поболь… Ва, ты разговариваешь?

— Я не немой.

— Но если верить Лакресу, за всё время пребывания в отряде ты не произнёс ни слова. Да и с моего появления ещё ни разу не открыл рта.

— Я дал обет молчания, и не могу разговаривать с людьми, пока не исполню обещанное.

— Но со мной-то ты сейчас разговариваешь.

— Ты не человек.

— А, ну да… Хотя чего это я соглашаюсь? Что бы там ни сидело внутри меня, сама я самый что ни на есть человек.

— Ты демон.

— Напомни, давно демоны научились разговаривать, читать, писать, носить одежду и сражаться бок о бок с людьми?

— Демоны бывают разные.

— Как и люди. Бывают брюнеты и блондины, а бывают красноволосые.

— С того момента, как ты наглоталась демонической крови, ты потеряла право называться человеком.

— А если ты поешь на ужин курятинки, то начнёшь кудахтать и носить яйца? Нравится тебе это или нет, но я человек.

Постойте, а с чего я вообще распинаюсь и пытаюсь что-то доказать? Ведь если Лихт мне поверит и признает человеком, то, согласно этому своему обету, перестанет со мной разговаривать. А на данный момент я единственный, кто может поддерживать с ним коммуникацию.

— Ладно, можешь не верить, мне без разницы. А что у тебя, кстати, за обет?

— Уничтожить всех демонов.

— Что, прямо всех-превсех?

— Да.

— Эм… А ты, как бы, в курсе, что один высший демон стоит целого войска, а Архидемон, вероятно, вообще что-то на уровне бога? Как ты собираешься их побеждать?

— Это не имеет значения. Либо я исполню обет, либо до конца своих дней не произнесу ни слова.

— Кошмар какой… А с чего тебе вообще пришло в голову дать такой обет? Хотя дай сама угадаю: враги сожгли родную хату?

— Демон убил всю мою семью. Мать, отца, обеих сестёр и племянника, а также их супругов. Он ворвался в поместье, когда мы собрались на семейный ужин, и перебил всех, кто был в доме, одного за другим. Лишь мне удалось уцелеть, и то чудом.

— Так и думала… Погоди, ты сказал «демон»? В смысле, один демон?

— Да, он был всего один. Из всех присутствующих только я умел сражаться, но моих сил и навыков оказалось недостаточно, чтобы его остановить.

— Но демоны ведь не такие уж сильные, и сейчас ты крошишь их пачками. Как он… Или уж не хочешь ли ты сказать…

— Демон с красными волосами, — подтвердил мои догадки Лихт. — Такой же, как ты.

— Теперь понятно. Да, тут правда было без шансов. И как, ты ему отомстил?

— Нет. С тех пор я убиваю всех красноволосых, которых встречаю, но убийцу своей семьи так и не нашёл.

— И много ты таких убил?

— Одного.

— Фух, а разговоров-то было. «Убиваю всех красноволосых», гляньте-ка.

— Всего я встречал троих, но вы с Феррозией оказались слишком сильны.

— Расскажешь про этого первого?

— Я не так много о нём знаю. Молодой парень, ученик маляра. В отличие от вас двоих, он не был воином и не смог оказать сопротивления. Я разрубил его первым же ударом.

— Демон, и не смог оказать сопротивления? Странно. Даже не зная боевых искусств, силой и скоростью мы превосходим обычных людей.

— Как выяснилось позже, он просто пролил на себя краску, когда красил стену дома. Лицо отмыл, а вот в волосы она въелась намертво. А на пути в лавку красителей встретил меня. За убийство невинного меня ждало долгое тюремное заключение, но как раз в тот момент в городе находился Лакрес со своим отрядом. Он предложил мне присоединиться к Змеиному клыку, и, когда я согласился, воспользовался полномочиями королевского рыцаря, потребовал моего освобождения и взял под своё крыло. С тех пор, встречая красноволосого, я всякий раз вначале убеждаюсь, что он действительно демон. Вы с Феррозией добровольно в этом признались, поэтому я смог напасть на вас, не опасаясь снова оборвать невинную жизнь. Правда, демоническая кровь Феррозии оказалась придуманной ей же ложью.

Ну да, при нашей первой встрече она без раздумий заявила, что является демоном.

— Ну а что с тем, убившим твою семью? Его так и не поймали?

— Нет. Он ещё долгое время промышлял в Гербоуне, убивая людей. Между целями не было ничего общего, словно он выбирал их наугад, поэтому страже и даже королевским рыцарям так и не удалось предугадать его следующие цели и перехватить.

— Эээ… Ты сказал «в Гербоуне»? Вот в этом самом городе, где мы сейчас находимся?

— Да, именно здесь я родился и вырос, и здесь присоединился к отряду Лакреса.

— Так… Расскажи-ка мне поподробнее про этого парня.

— Как я уже сказал, он промышлял несколько месяцев, убивая самых разных людей: разных полов, возрастов и социальных слоёв. Держал в страхе весь город. Однажды очередной его жертвой стала семнадцатилетняя дочь Фариона. О её смерти скорбел весь город, и после того случая в Гербоуне началась масштабная кампания по внушению людям ненависти к красноволосым демонам. Глашатаи, газеты, барды, трактирщики, учителя в школах — все наперебой вещали о том, что обладатели красных волос — абсолютное зло, не имеющее права существовать в нашем мире.

— И сколько всего людей он спровадил в лучший мир?

— По официальным данным шестьдесят восемь.

— Официальным данным?

— Может больше, может меньше.

— Про «больше» в целом понятно, но что значит это твоё «меньше»?

— Некоторые эпизоды выглядели довольно странно. Например, очередной его жертвой стала сестра Магноли — монашка в главной церкви Гербоуна. Добрая девушка невероятной красоты. Можно сказать, местная знаменитость. Не счесть мужчин, которые признавались ей в любви и предлагали руку и сердце, будто не понимали, что при своей должности она не могла выйти замуж. Её тело нашли утром в луже крови, порубленным на части. Гневу и скорби горожан в тот день не было предела. Вот только как раз в ту злополучную ночь он атаковал моё поместье и убил мою семью. Мы жили довольно далеко от того места, где была убита Магноли, да и демон этот всегда придерживался строгого правила: одна ночь — одно нападение. На подозрения наводит ещё и то, что правительство решило исказить правду: по официальной версии нападение на моё поместье произошло днём позже.

— Проще говоря, монашку убил кто-то другой.

— Вероятнее всего, так и есть.

— Итак, подведём итоги. Потеряв любимую дочурку, местный правитель поехал головой от ненависти к красноволосым и организовал пропаганду, направленную на то, чтобы заразить этой ненавистью всех жителей города. Он настолько увлёкся, что не чурался даже откровенного вранья, приписывая демону чужие преступления. А чего я, собственно, мелочусь? Ставлю своё королевское оружие, что он не только сваливал на него чужие убийства, но время от времени сам же их организовывал, дабы ещё сильнее подогреть ненависть горожан. И целями выбирал наиболее популярные и уважаемые личности, такие как эта всеми обожаемая монашка. И вот спустя несколько лет такой промывки мозгов в городе появляемся мы с Ферро и удивляемся, чего это на нас нападают и отказываются обслуживать в лавках и тавернах.

Стоявший рядом Лихт мою последнюю речь никак не прокомментировал, так что я решил подбавить ему пищи для размышлений:

— Как видишь, простые люди подчас могут быть страшнее нас, демонов.

— У людей есть цели и мотивы, а демоны убивают просто ради развлечения, — не поддался на мои доводы рыцарь.

— А что насчёт того красноволосого? Всё ещё ищешь?

— Само собой. Он моя цель номер один.

— Как хоть он выглядел?

— Худощавый, немного сгорбленный. Волосы до плеч, как у тебя, только прямые. Его магия создаёт парящие в воздухе клинки, которые он метает во врагов.

— Клинки… И много у них отличий от каких-нибудь каменных или ледяных кольев?

— Маги названных тобой стихий обычно могут создавать лишь острые бесформенные снаряды. В руку такие взять сложно. Но тот демон создаёт мечи с полноценными рукоятями, легко ложащиеся в руку. Таким образом он может не только метать их с расстояния, но и при необходимости взять в руки и перейти в ближний бой.

— Магия, подходящая для любых дистанций? Мда, неприятный тип. Ещё и с демонической силой в придачу. Сделай одолжение: если наткнёшься на него, не рвись в бой в одиночку, а позови сначала нас.

— И ты убьёшь своего собрата?

— Не начинай, а? Люди убивают людей, так чем мы, демоны, хуже?

На этом темы для разговора были исчерпаны. Постояв на балконе ещё несколько минут, я пожелал Лихту спокойной ночи и вернулся в спальню.

Глава 20. Преступление и наказание

Утро. Проснулся я от того, что моя соседка по кровати, пытаясь перелезть через меня, больно ткнула коленом мне в живот. Какое-то время я продолжал валяться и молча смотрел, как она одевается и нацепляет на себя кожаную броню, после чего озвучил очевидный вопрос:

— Куда собралась?

— Прогуляюсь и пожрать куплю.

— Может, не стоит? Уже забыла, чем закончилась вчерашняя прогулка по городу?

— И чё, мне тут сутками мариноваться? Не очкуй, нападать ни на кого не буду.

— Точно не будешь?

— Если сами не полезут.

— Так полезут же…

— Ладно, вырублю как-нибудь аккуратно.

— Что-то мне с трудом в это верится. Погоди, не торопись так. Может лидер, как и вчера, отправит Нарракта с Лихтом за едой? Или уже отправил.

— Ну так пошли спросим.

Хотелось бы, конечно, ещё понежиться в кровати, но что-то мне подсказывало, что без моего присмотра эта дамочка точно отыщет себе новые приключения. Покряхтев, я встал, оделся и вместе с Феррозией вышел в коридор. Первым делом заглянул в комнату наших рыцаря и книжного червя, предварительно вежливо постучав. Конечно, по уму следовало бы дождаться, пока они сами откроют или пригласят войти, но не думаю, что эти двое такие уж стеснительные. Да и все мы мужики, в конце концов. Внутри было пусто. Лакреса на месте тоже не оказалось.

— Похоже, и правда ушли за едой, — озвучил я свои мысли.

— А если нет?

— А куда ещё они могли отправиться? Лидер, понятное дело, снова ушёл добывать информацию, но вот эти двое вряд ли захотели просто подышать свежим воздухом.

— Да хер их знает, чего они там захотели. Если бы лидер отправил их за едой, то мог бы соизволить и нас предупредить. Не собираюсь я их ждать и с голодухи тут подыхать, пойду и куплю чего-нибудь.

Вздохнув, я направился следом. Хотя бы постараюсь присмотреть за ней и по возможности уберечь от конфликтов, хотя вчера у меня это не особо получилось. К тому же после ночного разговора с Лихтом сомнений не осталось: в этом городе ненависть к красноволосым совсем нешуточная, и строится не на одних только сказках и стереотипах. Вчера, признаться, я и сам вёл себя не как ангелочек и сломал пару носов, но тогда я ещё наивно полагал, что закон будет на нашей стороне. Теперь знаю, что не будет, и что вредить горожанам нельзя ни при каких обстоятельствах. На случай, если Феррозия всё же поднимет на кого-нибудь руку, я зарёкся остановить её любой ценой, даже если придётся применить силу.

Ясный, почти безоблачный день. Мощёная дорога, каменные постройки по бокам. Снующие вокруг горожане, бросающие на нас полные вражды и неприязни взгляды.

— Убирайтесь из города, демонические отродья!

— Да-да, уже сегодня уедем, не паникуй, — отмахнулся я, краем глаза поглядывая на спутницу. Вроде как ведёт себя спокойно, хотя на лице ясно читается желание срочно кому-нибудь врезать.

Так, квартал за кварталом, мы добрались до рыночной площади, представлявшей собой ряды прилавков с не слишком просторными проходами между ними. Побродив по рынку и осмотрев предлагаемый ассортимент, Феррозия остановилась возле прилавка, где продавались свежеприготовленные куски жареного мяса, из которых торчало по крупной кости. Видимо, чьи-то ноги, но по размеру явно не курятина.

— Сколько за штуку? — спросила воительница, на что получила вполне ожидаемый ответ.

— С демонами не торгую, проваливайте!

— А ты не охерел? Я ваще-то жрать хочу!

— Ферро, без глупостей, — шепнул я на всякий случай.

— Да не собираюсь я ему морду бить, — огрызнулась она.

— Убирайтесь по-хорошему, пока я стражу не позвал, — процедил мясник.

— Стражу? А мы разве что-то нарушили? — Я, как всегда, образец благоразумия и дипломатии. — Или ваш мэр уже успел ввести законы, запрещающие торговать с обладателями неправильных волос? К тому же, согласно гражданскому кодексу, ты не вправе отказать покупателю, желающему приобрести твой товар.

— Какому ещё кодексу? Ты чего несёшь, дурная? — не понял торговец. — Последний раз говорю — проваливайте! Вы мне клиентов отпугиваете.

— Ферро, пошли, — сказал я не допускающим возражений тоном.

— Ладно, ладно, уходим, — на удивление легко сдалась моя спутница. И как ни в чём не бывало сграбастала с прилавка один кусок мяса, тут же впившись в него зубами.

Реакция не заставила себя ждать:

— Стражааа!!! Грабяяят!!!

— Ты совсем сдурела?! — возмутился я.

— А чего? Я ж никому не вмазала.

— Ты реально не понимаешь?..

Так, надо что-то делать. Если оставить всё как есть, наших проблем только прибавится. Повнимательнее осмотрел прилавок. Ценников нигде не видно. Тогда прикинем самостоятельно. Обед в деревне обошёлся в десятку серебряных. В городе цены должны быть побольше. Прибавим моральный ущерб…

Сунув руку в кошелёк на поясе, я скрепя сердце высыпал на прилавок полсотни серебряных монет, после чего догнал Феррозию. Вот только далеко уйти мы не успели.

— Разойтись! Дайте дорогу! — послышался впереди требовательный мужской голос. Протолкавшись через толпу, нам навстречу вышли двое стражников. — А ну стоять, демоновы отродья!

Вот и приплыли…

— Что здесь происходит?

А это уже другой голос, и не спереди, а сзади. В отличие от крикливых стражников, довольно спокойный и властный. И достаточно громкий, чтобы все смогли услышать. Солдаты отреагировали прежде, чем я успел обернуться:

— Г-господин Фарион! Здравья желаем!

Оба низко поклонились, столпившиеся на крик горожане почтительно расступились, давая дорогу. Пора и мне уже посмотреть, кто это такой важный явился. В смысле, имя-то мне давно знакомо, но вот в живую его обладателя я ещё не видел.

Итак: рост чуть выше среднего, длинные тёмные волосы, козлиная бородка, алая мантия, горделивая осанка, властный взгляд. Да, такого ни с кем не перепутаешь — это если не местный правитель, или как минимум весьма крупная шишка.

По левую руку крепко сложенный рыцарь в латах, с полуторным мечом на поясе. По правую — уже немолодая, но всё ещё симпатичная женщина с длинными каштановыми волосами в лёгком синем одеянии. Ни мускулов, ни оружия не видно. Надо полагать, маг или просто советник.

— Господин Фарион, как же я рад вашему появлению! — Вперёд выбежал тот самый мясник. — Эти два демона только что ограбили меня! Вон и улика, прямо у одной из них в руке!

Едва правитель перевёл на нас взгляд, лицо его тут же перекосило от нескрываемой злобы. Впрочем, тон он сохранил спокойный:

— Демоны… Двое… И эта эмблема… Те самые, Лакресовы подручные? Только вчера вас отпустили под его честное слово, и вот опять. Итак, есть что сказать в своё оправдание?

— Делать нам нехер, перед каждой шавкой отчитываться, — бросила Феррозия, откусив очередной кусок. — Пошли отсюда.

И как ни в чём не бывало двинулась прочь. Вот только далеко не ушла. Фарион взмахнул рукой, и красноволосая тётка попала за решётку. Нет, не в том смысле, что её телепортировало в темницу. Решётка появилась прямо из воздуха. Выросла вокруг Феррозии, обступив её цилиндром полтора метра диаметром и два с половиной высотой. Прутья были белого цвета и источали мягкий свет. Проще говоря, это была магия.

Ах да, следует упомянуть, что меня, стоявшего позади Феррозии, заключили в точно такую же круглую тюрьму. Причём так быстро, что я и отреагировать не успел. Интересно, это такая моментальная магия, или он заранее, незаметно для нас, подготавливал заклинание в определённых точках?

— Чё за нахер? — Феррозия пнула решётку. Ясное дело, безуспешно.

— Ну а теперь, когда подозреваемые надёжно зафиксированы, разберёмся, что же тут стряслось. — Фарион повернулся к мяснику. — Ещё раз: что было украдено?

— Одна жареная телячья нога, — поспешно отчитался торговец. — Просто взяла и схватила с прилавка, ни гроша не заплатив!

— Ты сам отказался его продавать, мудила, — напомнила «воровка».

— И вы решили, что в таком случае можно просто отнять товар силой? — невозмутимо спросил мэр.

— Вообще-то, мы заплатили, — напомнил я о своём присутствии. — Можете посмотреть сами. Вон они, денежки, на прилавке лежат.

— Двойную цену! — выкрикнул торгаш.

Да я и так уже минимум тройную заплатил. Послать бы его куда подальше, да только ситуация явно не та…

— Хорошо, двойную цену. Доволен?

— А чё не десятерную? — огрызнулась из своей клетки Феррозия.

— Ферро, помолчи, а?

— Тогда остаётся выяснить сумму ущерба, — проговорил мэр. — Скажите, сколько стоила эта нога?

Мясник открыл было рот, но Фарион не дал ему сказать:

— Насколько мне известно, в этой лавке продаётся лучшая телятина во всём Гербоуне, приготовленная из скота, содержащегося в наилучших условиях на фермах известного животновода Клавия Ангерда. Для приготовления также используются весьма дорогие специи и масло, привезённые из Хангароса. И стоит один кусок такого мяса, насколько помню, в районе ста золотых. Я ведь не ошибся?

Он посмотрел на торговца пристальным взглядом, в котором ясно читалось: «я не ошибся». Тот открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл и уверенно выпалил:

— Вы совершенно правы, господин Фарион! Сто золотых за кусок!

— А чего не тысячу? — Тут уже пришло моё время возмутиться задранной стоимости. Как там Лакрес говорил? Вот, вспомнил: — Да за сотню мы весь ваш город купим, и ещё сдача останется.

— Будьте так добры возместить ущерб. Прямо сейчас, — произнёс Фарион, проигнорировав моё недовольство. — Если не ошибаюсь, мы условились на двойной цене. В таком случае с вас двести золотых.

Четыре моих зарплаты, ага. И, конечно же, я всегда беру с собой такие суммы, выезжая из столицы.

— Я так понимаю, нужной суммы у вас при себе не имеется. В таком случае у меня не остаётся иного выбора, кроме как назначить вам наказание, соответствующее совершённому преступлению. Законодательство Мерилона предполагает некоторые послабления в отношении королевских рыцарей, но даже вам не позволено творить всё, что вздумается. Вряд ли этот кусок мяса являлся важной уликой, подлежащей немедленной конфискации. А значит, мы имеем дело не с чем иным, как с обычным воровством. Учитывая стоимость украденного, а также ваш вчерашний арест за двукратное нападение на горожан, я более не намерен проявлять снисхождение и объявляю высшую меру наказания. — Выждав театральную паузу, правитель Гербоуна громогласно провозгласил: — Отрубить воровке руку!

— Правильно! — раздался выкрик из толпы.

— Наказать преступника!

— Поделом демоническому отродью!

— Хер себе отруби, мудила! — Феррозия бросила обглоданную кость и несколько раз ударила кулаком о магические прутья. Снова безрезультатно.

— Мда, не думаю, что она вот так просто позволит свершить над собой правосудие, — задумчиво произнёс Фарион. — А учитывая её демоническую силу, наши стражи порядка могут сильно пострадать в процессе. Найдите и приведите сюда дополнительную стражу!

— Есть! — Двое солдат послушно разбежались в разных направлениях.

И что мне прикажете делать? Криками, угрозами и обвинениями делу явно не поможешь, так что остаётся лишь попытаться воззвать к здравому смыслу. Хотя что-то мне подсказывает, что и это нам уже не поможет. Не в этом городе. Но не стоять же мне столбом, когда моего боевого товарища собираются сделать калекой у меня на глазах.

— И не стыдно правителю города устраивать подобный спектакль? — произнёс я достаточно громко, чтобы услышали все собравшиеся. А толпа к этому времени собралась уже немаленькая. — Граждане Гербоуна! Скажите-ка мне, кто-нибудь из вас действительно платил за это мясо сотню золотых? Да в вашем городе по пальцам пересчитать людей, способных заработать столько в месяц! А здесь только на прилавке два десятка кусков, и ещё столько же сырых запасено!

Ответная реакция? Примерно никакая. Молча стоят вокруг и смотрят на нас со злорадными ухмылками. Им происходящее только в радость, ублюдки…

— По крайней мере, требую дождаться прихода нашего лидера!

— Не вижу в этом необходимости, — отрезал Фарион. — Задача лидера — управлять и контролировать своих людей, а не выгораживать их уже постфактум, когда сам не справился со своими обязанностями. Лакрес не только позволяет своим подчинённым бесчинствовать в моём городе, он даже не потрудился хотя бы приглядеть за ними. Бросил всё на самотёк и ушёл по своим делам. Раз он считает, что таких, как вы, можно оставлять без присмотра, значит и сейчас его присутствие ни к чему.

В общем, в этот раз добрый дядя Лакрес не явится и не спасёт наши заблудшие души. Если желаю выкрутиться, то сделать это придётся самому.

— Вы ведь не думаете, что подобный произвол сойдёт вам с рук? Какой бы пост вы здесь ни занимали, у главного руководства королевских рыцарей власти побольше будет. Можете сколько угодно подговаривать свидетелей на ложные показания, но никто в здравом уме не поверит, что простой кусок мяса в этой глухомани стоит как две зарплаты королевского рыцаря. Вас заставят ответить за обман. Или, как вариант, заставят подтвердить сказанное и торговать по заявленному вами ценнику, и этот торгаш не продастбольше ни единого куска.

С надеждой я повернулся к мяснику, всё ещё стоявшему поблизости. Как бы он ни ненавидел демонов, собственный бизнес должен стоять для него на первом месте. Ну же, опомнись и назови реальную цену.

Ага, размечтался. Так он и пошёл против собственного господина. Последствия могут оказаться похуже, чем мои угрозы.

Раздался топот множества ног, и на место «суда» выбежали пятеро стражников. Вскоре ещё четверо прибежали с другой стороны.

— Полагаю, этого хватит, — всё так же сохраняя видимое спокойствие, произнёс Фарион. — Что ж, приступим. Окружить её и приготовиться к захвату! И принесите сюда какую-нибудь табуретку!

Обступив магическую клетку со всех сторон, солдаты дождались, пока их господин отменит заклинание, и резво скрутили Феррозию. Сколь бы умелым воином она ни была, оказавшись в плотном кольце врагов, она не смогла им ничего противопоставить. Крепко удерживая воительницу, солдаты поставили её на колени и положили левую руку на уже принесённую кем-то деревянную табуретку. Один из них обнажил меч.

— А ну убрали лапы, твари! — завопила Феррозия, отчаянно брыкаясь. — Только троньте меня, и я вам самим клешни поотрубаю и сожрать заставлю!

Что делать?! Её же сейчас и правда искалечат! Я что, буду вот так стоять и смотреть на этот явный произвол?!

Где-то на задворках сознания крутилась мысль о том, что Феррозия и сама хороша, но сейчас было не до этого. Отчитаю её потом, может, даже врежу в воспитательных целях. А сейчас надо действовать!

Кирао вынула из сумки флакон с прозрачной жидкостью, откупорила крышку и выплеснула содержимое на свою напарницу. На землю закапали красные капли, открывая взору обычные каштановые волосы.

— Видите? Она не демон! Это был всего лишь краситель! Вы и правда собираетесь искалечить человека по ложным обвинениям?

Хорошо бы такое провернуть, вот только растворитель я уже потратил на себя, и вряд ли кто-то будет ждать, пока я сбегаю и куплю новый.

В таком случае… Не хотел я пользоваться этой частью своей личности, оставившей не лучшие воспоминания, но делать нечего.

— Знаете, что это? — Я поднял руку и продемонстрировал чёрное кольцо на пальце. — Печать династии Архуров!

Мэр скривился. О, как увидел столь важную штуку, тут же очко заиграло? Но его следующие слова разбили мои надежды:

— Мало того, что ты носишь в себе демоническую кровь и нападаешь на мирных горожан, так решила ещё и королевскую печать подделать? Есть ли хоть какие-то границы у твоего безумия?

— Да мой знакомый ювелир такую за полсотни серебра сварганит! — донеслось из толпы.

Подделка, говорите…

Демоническая энергия: активировать. Королевское оружие: призвать.

Прямой удар в полную силу — и магическая клетка со звоном разлетелась на осколки, тут же растворившиеся в воздухе. Раздался болезненный вскрик Фариона. Похоже, разрушение его магии подобной грубой силой не прошло бесследно для владельца.

— Ну а что скажете на это? Королевское оружие я тоже подделала?!

По толпе прошёл испуганный ропот. Ну, хоть на этот-то раз сработает? Не сработало.

— Призвала какую-то неказистую мерзость своей демонической магией и объявила королевским оружием? Что дальше? Заявишь, что ты дочь королевы Актавии? Стража, долго ещё будете тянуть?!

Последний спасительный аргумент рассыпался в пух и прах. Похоже, словами мы это дело не решим.

Я угрожающе двинулся к солдатам. Те, заметно занервничав, повернулись ко мне и обнажили оружие, преграждая дорогу к моей союзнице. Семеро человек, не считая тех двоих, что продолжают удерживать Феррозию… Простые люди, в то время как я уже в состоянии изничтожить небольшую стайку демонов, которые, как известно, будут посильнее обычных солдат. Вот только если раскрою им головы, то потом проблем не оберёшься, а если буду драться голыми руками, то не факт, что справлюсь. Да даже простыми кулаками с демонической силой можно переборщить и ненароком кого-нибудь прибить.

Краем глаза почувствовал движение слева. И вовремя: от женщины в синем, всё-таки оказавшейся магом, в меня летели два каменных копья. Один я успел отбить перчаткой, но второй полоснул правый бок. Это я ещё успел податься в сторону, иначе продырявило бы насквозь. За спиной послышался чей-то вскрик.

Второй охранник Фариона — тот самый рыцарь в полном латном доспехе — к этому времени уже обнажил свой полуторник и сделал шаг мне навстречу. Я принял угрожающую боевую стойку и смерил обоих недобрым взглядом.

Магичка взмахнула руками, призывая новую порцию каменных кольев — теперь уже четыре вместо двух. Интересно, какой у неё максимум? Ну да неважно. Справился с ветряными лезвиями Мелис — справлюсь и здесь.

Итак, девять солдат, каменный маг и рыцарь с пока неизвестными способностями. Да и мэра тоже рано сбрасывать со счетов. Стоило мне о нём подумать, как Фарион бесстрашно вышел вперёд, не торопясь отдавать своим подчинённым приказ об атаке. Из его носа стекала струйка крови. Это из-за той разбитой клетки? Несколько долгих секунд он молча смеривал меня взглядом, после чего заговорил:

— Нападение на городскую стражу, на личную свиту правителя, на самого правителя и даже на беззащитных горожан. Надеюсь, ты осознаёшь, какие у твоих деяний будут последствия?

Пытаясь удержать рвущуюся наружу демоническую ярость, я ответил:

— Я пока ещё ни на кого не напала.

— Правда? Тогда что это? — Фарион провёл пальцем по лицу и показал оставшуюся на нём кровь. — И это? — Теперь он показывал куда-то мне за спину. Хочет, чтобы я отвернулся и открылся для атаки? Или… Точно: ведь когда я увернулся от второго каменного снаряда, то услышал позади чей-то вскрик. Всё-таки рискнув и повернувшись, я увидел, что один из зевак, поддерживаемый под руку соседом, зажимает рукой кровоточащую рану на ноге.

Снова обратил взор на волшебницу. Четыре зависших в воздухе каменных кола нацелены в меня, в глазах тётки ясно читается готовность выстрелить по первому приказу господина. И резко развеивать их в случае промаха она либо не собирается, либо и вовсе не умеет. Если увернусь от них…

Словно прочитав мои мысли, волшебница шевельнула рукой, и клинья выстроились веером. Если она выпустит их вот так, то, даже не попытайся я уклониться, минимум два из них пролетят мимо, прямо в стоящих позади меня людей. Предельно ясный и неприкрытый намёк: все пострадавшие и погибшие от её колдовства будут повешены на меня.

Но что сами горожане? Неужто спустят правителю с рук даже прямое нападение на своих подданных? Снова обратиться к ним? Попытаться воззвать к здравому смыслу? Показать, что их мэр куда опаснее нас, красноволосых демонов?

Знаю, без толку. Даже если пострадавшие предъявят претензии, и даже если их не удастся заткнуть или запугать, в крайнем случае правительство просто компенсирует ущерб из городского бюджета, и все снова будут довольны и счастливы.

И, хоть я и сказал, что пока ни на кого не напал, дураку ясно, что для спасения Феррозии придётся силой убрать с дороги всех, кто встанет на пути.

Прочитав на моём лице, что я закончил с размышлениями, Фарион продолжил:

— В этот раз ни штрафом, ни арестом ты уже не отделаешься. И я не стану дожидаться ни твоего лидера, ни, тем более, посланников из столичного штаба королевских рыцарей. Правосудие свершится здесь и сейчас. Ты будешь казнена, а после твоей смерти я позабочусь, чтобы весь твой отряд, и в особенности ваш лидер Лакрес, также были привлечены к суровой ответственности за устроенный в моём городе беспредел.

Постойте, он что, сейчас предлагает мне решить дело мирным путём? Он, так ненавидящий красноволосых? Почему просто не приказал всем наброситься на меня и сражаться насмерть ещё в тот момент, когда я призвал оружие и вырвался из клетки?

Ах, понимаю. Он меня боится. Спорю, впервые видит, чтобы кто-то одним ударом разрушил его тюремную магию. И понимает, что против такой разрушительной силы ни доспехи, ни каменная броня (та девка ведь не только колья умеет метать?) не спасут. И что если я начну драться всерьёз, то имею шансы если не перебить всех врагов до единого, то как минимум добраться до самого мэра и прикончить его прежде, чем превращусь в ежа от десятка мечей и каменных клиньев.

Похоже, у меня снова всё было написано на лице, потому что следующие слова Фариона звучали так:

— Ну а если тебе каким-то чудом удастся одержать победу, и Змеиный клык покинет Гербоун, оставив после себя гору трупов, то последствия окажутся ещё более ужасными. Подобный, не побоюсь этого слова, акт терроризма не сошёл бы с рук даже королеве или патриарху церкви, что уж говорить о кучке королевских рыцарей из отряда с самой сомнительной репутацией. Я, или мой преемник в случае моей гибели, позабочусь о том, чтобы ты и все твои союзники были объявлены соучастниками массового убийства и публично казнены, а отряд «Змеиный клык» был полностью расформирован и вписан в чёрные страницы истории королевских рыцарей как грубейший прокол вашего руководства. Естественно, будет поднят и вопрос о недопустимости принятия демонов в ряды военной элиты.

И ведь не врёт и не блефует, гад… Всех погибших в этом бою повесят на нас, а показания свидетелей подправят так, чтобы в побоище участвовал весь отряд полным составом. А помня рассказ Лихта, ещё и повесят на нас пару левых трупов. В итоге ценой спасения руки Феррозии станут жизни и репутация всего отряда.

Даже если повезёт, и мы сумеем вырваться из лап правосудия, о карьере королевских рыцарей можно будет навсегда забыть. И что тогда? Встать на преступную дорожку и превратиться в бандитов, грабящих «корованы» на лесных тропах? Или стать наёмными убийцами? Или переметнуться к другому государству в надежде, что наши боевые качества окажутся важнее репутации? Такие себе варианты, если честно.

— И где гарантия, что ты не убьёшь меня после того, как совершишь своё «правосудие»? — Я кивнул в сторону прижатой к табуретке Феррозии.

— Я не стал бы правителем этого города, если бы моё слово ничего не стоило. В данный момент мы рассматриваем дело о краже мяса. Если не будешь препятствовать правосудию, то сама в этот раз сможешь уйти целой и невредимой. — После небольшой паузы он добавил: — Но только в этот раз.

Не знаю, что делать. Просто не представляю. Как в такой ситуации поступил бы Лакрес? Наверняка сумел бы выкрутиться, как делал это уже не раз. Нашёл бы очередную лазейку в законе или предложил компромиссный вариант, который устроил бы обе стороны.

Но я — не он. У меня банально нет нужных знаний и опыта. Я ведь ещё и недели не провёл во внешнем мире, а ни одна из прочитанных мной книг не готовила к таким вот ситуациям.

Прямо сейчас на нас с Феррозией нацелены несколько десятков кровожадных взглядов. Народ жаждет крови, мэр жаждет крови. Все хотят одного, все едины в своей ненависти к демонам. Покинуть эту улицу с миром нам не позволят, это ясно как день. И всё, что я могу — это сделать выбор между одной рукой и жизнями всех моих напарников, включая мою собственную.

Да и, чего греха таить, не готов я ставить на кон всё, что имею, ради спасения Феррозии или кого-то ещё из Змеиного клыка. Проведи я с отрядом год или два, тогда, может, и правда не раздумывая встал бы грудью на защиту любого из них. Но пока что я не настолько с ними сроднился, чтобы рисковать ради этих людей жизнью. Не говорю, что мне совсем плевать на союзников и творимый мэром беспредел, но верность отряду пока что не перевесила во мне инстинкт самосохранения. И покуда мэр дал слово, что меня на этот раз не тронет…

Боевые рукавицы и поножи растворились в воздухе. Демоническая энергия рассеялась, и к глазам вернулся привычный карий оттенок. Поднятые в боевой стойке руки опустились вниз, но глаза продолжали сверлить Фариона, не скрывая клокочущей во мне ненависти.

На губах правителя отразилась удовлетворённая улыбка. Рыцарь вернул меч в ножны, а магичка отозвала каменные колья. Стражники тоже расслабились.

— Привести приговор в исполнение.

— Да пошли вы нахер! — снова подала голос Феррозия. — Не имеете права!

Солдат занёс меч.

— Даже не думай, ублюдок! Кирао, сделай что-нибудь!

Я отвёл взгляд. Не могу сейчас смотреть тебе в глаза. И не зови меня. Даже ты должна понимать, что здесь я бессилен.

Меч резко обрушился вниз.

— Ааааа!!! Твариии!!!

Кисть отлетела в сторону, оставляя в воздухе кровавый шлейф. Вопя от боли, Феррозия схватилась рукой за культю, из которой хлестала кровь.

Толпа тут же загудела:

— Дааа!

— Поделом демону!

— Правосудие свершилось!

— Надо было обе рубить!

Со всех сторон слышалось радостное улюлюканье, люди улыбались, смеялись и поднимали кулаки в воздух. Убедившись, что никто из нас больше не представляет угрозы, Фарион удовлетворённо кивнул и в сопровождении свиты молча покинул место действия.

Не обращая внимания на радостную толпу, я подошёл к Феррозии и открыл свою сумку. Полил рану обеззараживающим раствором, наложил давящую повязку. Бинт тут же пропитался кровью. Подхватив боевую подругу под руку, направился прочь от этого злосчастного места.

К счастью, преследовать нас и нападать никто не стал. Толпа вполне удовлетворилась одним искалеченным демоном. Да и те, кто не застал этот, с позволения сказать, «судебный процесс», едва завидев окровавленный обрубок, проходили мимо, ограничиваясь довольным хмыканьем.

Напарница молча шла рядом, позволяя поддерживать себя под руку. Я ожидал, что она начнёт осыпать меня обвинениями и вопрошать, почему не вмешался и не помог, но она молчала и просто продолжала шагать, безжизненным взглядом считая камни мостовой.

Итак, что я могу сказать обо всём произошедшем… С отрядом «Змеиный клык» я знаком меньше недели, а Феррозия так и вовсе при первой встрече набросилась на меня с кулаками. Мы не так много общались и всего раз сражались бок о бок. И всё же она, пусть и не сразу, но приняла меня, как и остальной отряд. Да, эти странные ребята уже дважды пытались меня убить, но в конечном итоге мне, демоническому отродью, обладателю странного и бесполезного боевого стиля, в придачу ещё и обвинённому в краже королевского оружия, позволили остаться в «клыке» и не стали гнать из-за моих проступков, репутации или дурацких стереотипов этого мира.

Что же до Гербоуна и его жителей… Один, тронувшись головой из-за смерти ребёнка, промыл мозги всем горожанам и заставил считать людей с красными волосами врагами всего человечества. Сами жители тоже хороши. Не потрудившись пошевелить извилинами, развесили уши и приняли за чистую монету всю эту идиотскую пропаганду. Стадо баранов, иначе и не назовёшь.

И ладно бы просто косились и говорили гадости, ладно бы кидались камнями и размахивали кулаками. Но вот так стоять и смотреть, как человека делают калекой из-за куска тухлого мяса, да ещё и сопровождать это радостными воплями и улюлюканьем… Эти безумцы настолько отдались во власть ненависти, что готовы были даже умереть от руки той волшебницы из личной свиты своего господина, лишь бы повесить ещё больше собак на ненавистных демонов.

Феррозия, конечно, тоже не ангел. Да чего там, она настоящее ходячее бедствие. Травмирование людей на улице, нападение на хозяина таверны, кража мяса — нельзя отрицать всех учинённых ей безумств. Но неужели за подобное она заслуживает стать калекой? Да, в прошлом она совершала преступления, и довольно жуткие, но разве она не искупила их многолетней службой в королевских рыцарях? Сколько людей она спасла от демонов своим странным оружием?

Я не могу этого понять. И не могу принять. Я готов работать со Змеиным клыком, я не против убивать демонов, и даже согласен смириться с искусственно заниженной репутацией отряда, лишь бы жалованье исправно платили.

Но почему я должен защищать таких людей? Разве они заслуживают, чтобы за них кто-то заступался? Не будет ли разумнее бросить этих мразей и отдать их на растерзание демонам?

Да и сам я хорош. Помнится, перед турниром толкал сам себе пафосные речи. Что-то на тему того, как проживу жизнь на полную, натворю безумств и сгорю в собственном пламени. Сгорел, ага. Только не в пламени, а в трусости и беспомощности. Как видим, весь мой гонор куда-то испаряется, если речь не идёт о моей собственной шкуре. Прожил в новом мире восемнадцать лет, обрёл демоническую силу и королевское оружие, но внутри, похоже, так и остался пугливым офисным работником.

Погрузившись в эти мысли, я шагал по улицам в направлении нашей гостиницы, куда, возможно, к этому времени уже вернулись Лакрес и остальные, как вдруг…

Знакомое чувство! Загадочный манящий зов. Требует бросить все дела, отправиться ему навстречу. Туда, где меня ждёт что-то приятное, что-то так мне необходимое.

Сомнений нет: поблизости активирована приманка для демонов.

Глава 21. Безумный план

Выработанного годами тренировок самообладания хватило, чтобы не встать как вкопанный и ни единым движением лица и тела не выдать своего замешательства. Продолжая вести искалеченную Феррозию под руку, я прислушался к ощущениям и постарался выжать из них максимум информации.

Сомнений нет — это приманка для демонов. Та самая, что недавно разбудила меня посреди ночи в деревне Валика. Источник где-то впереди, совсем недалеко. Может, сотня метров. Намного ближе, чем в прошлый раз. Тогда стаю демонов собрали в лесу подальше от жилого поселения, но сейчас источник зова находится прямо в городе.

Вот только… Какой-то этот зов слабый. В тот раз из-за его гудения в голове я даже уснуть не мог, а сейчас еле чувствуется. И заметил я его, только оказавшись поблизости, хотя точно знаю, что эта приманка легко покрывает радиус в несколько километров. А может, этот призывающий круг только что нарисовали, поэтому я и не замечал его раньше?

По счастью, источник зова находился прямо впереди, так что не пришлось менять маршрут и куда-то сворачивать. С каждым шагом он приближался. И приближался подозрительно быстро. Быстрее, чем если бы мы просто шли к нему. Да, сомнений нет: источник тоже движется.

И вскоре я его увидел. Это был человек, шагавший нам навстречу. Проходя мимо и по-прежнему стараясь не выдавать себя, я окинул его мимолётным взглядом. Уже немолодой худощавый мужчина с длинными кудрявыми волосами. В странной походной одежде, не похожей на привычные для Мерилона одеяния. Иностранец, не иначе.

Он тоже бросил на меня взгляд и даже задержал его на какое-то время. Надеюсь, не догадается, что я, будучи наполовину демоном, тоже чувствую зов.

И зов этот, вне всяких сомнений, исходил от этого мужика, что было странно. Ведь эта штука существует, чтобы заманивать демонов в определённое место, и наносить её на себя — чистой воды самоубийство. Но что бы там ни было, я не могу упустить столь ценную зацепку.

— Ферро, мне надо кое-куда отлучиться. Доберёшься до гостиницы своим ходом?

— Доползу, не маленькая, — буркнула женщина и высвободилась из моих рук.

Мысленно пожелав ей добраться до гостиницы и не ввязаться по дороге в очередные проблемы с законом, я развернулся, отыскал в толпе удаляющуюся спину того загадочного мужчины и двинулся следом, размышляя на ходу.

Приманка висит на живом человеке, и эффект подозрительно слабый. Что-то здесь не вяжется. Нет в этом никакой логики. Так, что я вообще на данный момент знаю об этой приманке? Странная фиолетовая краска с резким запахом, для демонов она всё равно что валерьянка для котов.

Точно, краска! Не магические узоры, а именно что материальная химическая субстанция. И если наносить её вручную, то вполне немудрено испачкаться в процессе. Пара осевших на одежде пятнышек действует слабо и не привлечёт демонов на больших расстояниях, а сам человек их и вовсе не заметит.

В общем, доктор Ватсон, перед нами с почти стопроцентной вероятностью находится главный подозреваемый в распылении загадочной приманки. И мы просто обязаны проследить за ним до его логова.

И это может оказаться не такой уж лёгкой задачей. Мало того, что меня никто и никогда не учил выслеживать цель и прятаться в толпе, так ещё и мои красные волосы для местных что красная тряпка для быка. Снова в голову полезли мысли о том, что не стоило так спешить со смыванием краски. Если кто-нибудь поднимет шум, а подозреваемый, обернувшись на него, увидит следящего за ним полудемона, то быстро сложит дважды два и поспешит скрыться из виду. Или окажется умнее и завопит на всю улицу, что его преследует демон, после чего меня тут же повяжет стража.

Но, по-видимому, за сегодня я уже исчерпал свой запас невезения, так что слежка прошла без происшествий, и двадцать минут спустя незнакомец, завернув в подворотню, оказался в огороженном стенами дворе жилого дома и вошёл в одну из дверей.

Место без свидетелей, лучше не придумаешь. Покинув людную улицу, я выждал пару минут и постучал. Раздались шаги, и дверь открылась.

— Чем могу быть по… — Увидев мои волосы, он резко изменился в лице, но моя реакция оказалась быстрее.

— Здрасьте, я к вам в гости! — выпалил я, втолкнул мужчину внутрь, вошёл сам и захлопнул за собой дверь. На всё про всё ушло меньше двух секунд.

— Кто ты? Что тебе нужно в моём доме? — требовательно спросил он. Спасибо хоть, что демоническим отродьем не назвал.

— Да так, хотела задать пару вопросов. О твоих проделках в окрестных лесах.

— На помо…

Нежное соприкосновение колена и живота заставило его заткнуться на полуслове и согнуться пополам. Схватив мужика за воротник, я вздёрнул его и впечатал в стену коридора. Затем, придвинув лицо почти вплотную, проговорил:

— Поверь мне, дорогой, звать на помощь сейчас совсем не в твоих интересах. Знаешь, что это? — Я продемонстрировал ему чёрную повязку на левой руке. — Эмблема отряда королевских рыцарей. Мы уже в курсе того, что ты распыляешь по лесу приманку, собирая демонов в определённых местах. Как думаешь, что с тобой сделают жители города и местные власти, узнав о твоих проделках?

Сделают примерно следующее: объявят, что демонское отродье вломилось в дом к честному человеку, попыталось ограбить его, изнасиловать, убить и съесть, затем высрать и ещё раз изнасиловать, а чтобы оправдаться, придумало сказку про какую-то приманку. Остаётся надеяться, что он не так хорошо осведомлён о здешних стереотипах и поведётся на мой блеф.

— Вы ничего не докажете!

Повёлся.

— Доказывать? Зачем бы нам заниматься такими глупостями? Слово королевских рыцарей против слова подозрительного иностранца. Как думаешь, кому люди охотнее поверят?

И снова молимся, чтобы он был не в курсе репутации Змеиного клыка, в слова которого поверит примерно никто.

— Говори.

— Ничего я вам не скажу!

Я слегка наклонил голову.

— Какую руку тебе оторвать: левую или правую?

— Что, будешь пытать меня прямо здесь, в моём доме?

Не буду. Я вообще никогда не любил пытки и презирал тех, кто к ним прибегает. Под воздействием боли человек начинает лгать ещё сильнее, лишь бы палач услышал то, что хочет услышать. Но этому парню знать об этом ни к чему.

— Думаешь, у меня нет таких полномочий?

— Если я соглашусь говорить, что тогда? Отпустите меня?

Скажу, что отпущу — не поверит. Всё-таки я королевский рыцарь, а он подозревается в подготовке нападения на крупный город. Да и врать не люблю. Чистосердечным признанием и обещанием больше так не делать тут явно не отделаешься. А если и правда отпущу, то он может узнать о моём шатком положении в городе и попытаться выставить меня виноватым.

— Расскажешь — умрёшь быстро. А вздумаешь молчать… Либо твой язык развяжу я, либо отвезём тебя в столицу, и уж там тобой займутся настоящие профессионалы, которым я и в подмётки не гожусь. Слышал бы ты те вопли, что раздаются из пыточных камер. Мне они до сих пор в кошмарах снятся.

Мужик заметно побледнел, вспотел и задрожал. Эй, а как насчёт посылать на столь важные миссии подготовленных агентов, способных противостоять боли и психологическому давлению?

— М-моя миссия… Если завалю её, то…

— Ты её уже завалил. Ты пойман, а твоё убежище раскрыто. К своему хозяину ты уже так и так не вернёшься, так что в твоих интересах отвечать на мои вопросы. Ну? Я жду.

— Д-демонический нектар, так он называется. Его из-зобрели алхимики моей страны, чтобы получить контроль над демонами. Позволяет заманить все их окрестные стаи в определённую точку на расстоянии семь-восемь километров.

— Как долго действует?

— П-примерно пять часов, после чего субстанция распадается.

— Видели мы твою «субстанцию». Фиолетовый круг со странными узорами. Для чего он нужен?

— Ч-чтобы приманка пришла в действие, требуется нанесение рун определённой формы. В противном случае «нектар» не будет работать. В-вот.

Мужик вытащил из кармана кусок пергамента и протянул мне. Взяв его свободной рукой, я развернул сложенный вчетверо лист и изучил рисунок. Да, тот самый круг, что был на том дереве.

Вот только я точно знаю, что работает эта штука и безо всяких кругов и узоров. Когда в лесу я измазал палец, эффект сохранился и не спал, пока я не отмыл краску. И мужик этот, лишь немного запачкавшись, тоже источает лёгкий «зов». Пытается меня обмануть, или и сам обманут? Второе ничуть не исключено. Как говорится, хочешь обмануть врагов — обмани сначала друзей.

— Этот «нектар»… Сколько его у тебя?

— М-могу показать, если позволите.

— Валяй. — Я отпустил воротник. — Но одно резкое движение…

— Понимаю, понимаю!

Поправив одежду, мужик прошёл в одну из комнат. На столе я сразу приметил странную штуковину: небольшой металлический баллончик с тонкой трубкой и рычагом, похожим на те, что бывают у осколочных гранат.

Пока я его рассматривал, мужик поднял что-то, стоявшее в углу, и с кряхтением водрузил на стол. Это был металлический бидон, по виду литров на десять. Ещё он принёс шланг и что-то вроде насоса.

— Это и есть «демонический нектар». Половину я уже израсходовал, осталось около пяти литров. Большая часть хранится в бидоне, но для переноски и нанесения кругов используются вот такие небольшие сосуды с разбрызгивателем. На открытом воздухе субстанция сразу начинает действовать и привлекать демонов, поэтому переливать её обычным путём нельзя. Перекачка осуществляется вот этим насосом через шланг.

— Покажи.

Мужик послушно соединил устройства и несколько раз надавил на рычаг насоса.

— Вот так, теперь распылитель должен быть полным. Только не выпускайте у меня в доме! — поспешно предостерёг он, стоило мне взять баллончик в руку.

— Ладно, с этим твоим «нектаром» определились, теперь к более насущным вопросам. Для чего ты вообще гоняешь демонов по лесам?

— Мне было приказано собрать как можно большее их количество вокруг Гербоуна, а когда соберётся достаточно, отправить в атаку.

— В атаку? На город? И кому это понадобилось?

— Меня не посвящали во все детали и причины моей миссии. Моей задачей было заманить окрестные стаи демонов поближе к городу, после чего организовать нападение.

— И когда ты собирался это сделать?

— Когда соберу достаточное количество.

— Достаточное, чтобы уничтожить весь город?

— Ну… не совсем. Наниматель сказал, что необязательно уничтожать всех жителей до единого. Моя миссия является скорее своего рода актом запугивания. Достаточно, если погибнет хотя бы половина населения Гербоуна.

— И много уже собрал рекрутов?

— Семь стай. Три к северу, две к западу, одна на востоке и одна на юге.

— Одна на востоке… Это случайно не та, что в пяти километрах от Валики?

— Да, она.

— Значит, уже шесть… И последний вопрос. Твой наниматель — кто он?

На его успевшем успокоиться лице снова отразились испуг и неуверенность. Не хочешь раскрывать личность хозяина, значит? Не желая тратить на это время, я повалил мужика на пол, схватил его руку, пустил по телу демоническую энергию и потянул, для начала не в полную силу. Помнится, у того крысодемона она оторвалась без проблем, так что исполнить свои угрозы я вполне в состоянии.

— Ааа! Стойте! Хорошо, я скажу!

Вернул энергию в сердце, ослабил хватку.

— Ферилия! Я работаю на королевство Ферилия! Прибыл в Гербоун по заданию четыре месяца назад! Всё это время занимался поиском и перемещением демонов, выстраивая их в круг на расстоянии примерно двух километров от города!

Ферилия, знаю такую. Наш сосед на юго-востоке. Не исключено… Нет, не так:очень вероятно, что мужик соврал и назвал случайную страну. Разбирайся я чуть лучше в одежде, сумел бы и сам определить, откуда он приехал, но чего нет, того нет.

Но мне, честно говоря, нет дела до его реального нанимателя. Я проследил за ним, ворвался в дом и устроил допрос вовсе не для того, чтобы раскрывать преступление. А если бы и хотел раскрыть… Даже под пытками не факт, что он назовёт реальную страну-нанимателя, а не сочинит очередную ложь.

Тащить его в гостиницу и уж тем более в столичный штаб — местные не позволят. Сбегать за Лакресом, чтобы он лично осмотрел и допросил подозреваемого… Нет, это уже идёт в разрез с намечающимся в моей голове планом. Будет лучше, если до поры до времени о существовании этого парня буду знать только я.

На какое-то время я задумался, прикидывая, о чём ещё следует его расспросить. Способ распространения приманки, количество и местоположение демонов, мотивы преступника — вот что я знаю на данный момент. Какая ещё информация может оказаться полезной?

— Гербоун — единственная ваша цель? Или есть и другие города?

— Не знаю. Честно, не знаю! Меня в такие детали не посвящали!

Пожалуй, тут можно поверить на слово. Разверни наши враги атаку сразу на несколько городов, они сделали бы это одновременно, а для этого понадобится несколько агентов — по одному на каждый город. И смысла рассказывать им друг о друге примерно ноль. Как минимум вот на такой случай, если одного из них поймают и начнут допрашивать.

В общем, пока что хватит и этого.

— Ну а теперь, как и обещала.

С этими словами я резким движением развернул диверсанта к себе спиной и обхватил руками его голову и подбородок. Раздался хруст, и труп со свёрнутой шеей рухнул на пол.

Первым делом позаботимся о сокрытии улик, хотя бы временном. Обследовав дом, я присмотрел тесный тёмный чулан, куда и перетащил тело.

А теперь пришло время обдумать дальнейшие действия. Не подумайте, я не собираюсь предавать свой долг королевского рыцаря и идти вразрез с приказами начальства. Змеиный клык существует для того, чтобы убивать демонов? Вот и будем их убивать. Никто ведь не уточнял, где именно и при каких условиях мы должны это делать.

В моей голове уже созрел примерный план. Точнее, сразу два плана в одном. И если всё пройдёт согласно моей задумке, то, вспоминая известную поговорку из моего мира, убьём двух зайцев одним выстрелом.

Теперь подробнее об этих самых зайцах. Во-первых, Гербоун и его жители. Больше всего меня выводило из себя то, что эти твари не понесут наказания за руку Феррозии и за всё остальное, свалившееся на нас за эти два дня. А ещё, если уж они так боятся и ненавидят демонов, то пусть эта ненависть хотя бы будет иметь под собой реальную почву. Вот пожрут злобные демоны ваших ненаглядных жён и детишек, тогда и рассказывайте, какие они все страшные и ужасные, и со спокойной совестью преследуйте красноволосых.

Во-вторых, я не забыл о проблеме, с которой столкнулся ещё в Валике. Хорошо помню, как мы вырезали две стаи демонов, а вся слава в итоге досталась Стальному заступнику, а нас вместо благодарности кое-чем обложили. Если продолжим истреблять демонов по лесам и пещерам, то всякие ушлые личности вроде Нафтера будут и дальше присваивать себе наши заслуги, продолжая выставлять Змеиный клык бесполезным сборищем отбросов.

Но вот если битва пройдёт на глазах у десятков и сотен свидетелей, то никто уже не посмеет сказать, что наш бесполезный отряд пропадал неизвестно где и занимался неизвестно чем, пока другие королевские рыцари храбро вставали грудью на защиту мирных людей.

Примерный план действий прост: распылить приманку по городу, дождаться появления демонов и перебить их на глазах у горожан. Понимаю, что шесть стай за раз — это не шутки, но то будут шесть разрознённых отрядов, так что драться со всеми сразу нам не придётся. А уж выносливости на долгую битву мне как-нибудь хватит.

Теперь поразмыслим о мелких деталях. И делать это нужно немедленно, потому что время у меня ограничено. Для начала сам процесс распыления. В идеале следовало бы заняться этим ночью, когда никто не видит. Но мы и так собирались уже сегодня отчаливать из города, а после ранения Феррозии Лакрес тем более не захочет тут задерживаться. К тому же ночью будет темно, а все жители будут сидеть по домам, что плохо скажется на второй части плана — демонстрации полезности Змеиного клыка. В общем, действовать нужно уже сейчас, ждать подходящего момента некогда.

Следующий вопрос: где именно распылять приманку? Больше всего мне хотелось бы натравить демонов на ратушу и скормить им сраного мэра, вот только кто мне это позволит? Такой важный объект, без сомнений, охраняется и днём, и ночью. Даже мышь не проскочит, чего уж говорить о красноволосом отродье.

Проще всего разместить приманку где-нибудь на отшибе, в бедном квартале. Но тогда демоны сойдутся в одной точке, а мне нужно, чтобы они рассредоточились по всему городу. Тогда что насчёт сразу нескольких приманок? Скажем, штуки четыре, по одной с каждой из сторон. Да, так и поступим. Нужно только найти безлюдные места, где никто не станет свидетелем моих проделок.

Итак, приманку я разместил, демоны вышли в наступление. Что дальше? Лакресу известно, что я тоже подвержен её влиянию, и у него возникнут вопросы, если враг появится внезапно, а я ни сном ни духом. Для снятия с себя подозрений придётся сообщить ему о надвигающейся угрозе.

Дайте подумать… Первоочередная задача королевских рыцарей в случае возникновения подобной угрозы — предупредить и спрятать мирных жителей, и это может стать проблемой. Ведь согласно моему плану они должны стать свидетелями и жертвами, а не отсиживаться в подвалах и погребах, пока мы расправляемся с демонами. Хотя, если так подумать, громкоговорителей, телевидения и радио в этом мире нет, а на слово бесполезному отряду, в котором ещё и состоят два демона, никто не поверит. В общем, можно спокойно поставить в известность членов «клыка». Претворению плана в жизнь это никак не помешает.

Не исключаю вероятности, что рано или поздно Лакрес обо всём догадается и непременно устроит мне выговор, но это уже дело десятое. Я согласен и на кулак в лицо, лишь бы план сработал как надо.

Итак, приступаем. Закинув баллончик с приманкой в поясную сумку, я покинул квартиру диверсанта. Сейчас я находился в юго-восточной части города. Побродив немного по улицам, приметил ещё один такой же двор, отгороженный от улицы. Убедившись, что ни в самом дворе, ни в окнах домов не видно любопытных глаз, достал баллончик и листок с рисунком.

Знаю, что приманка не нуждается во всех этих рунах и сработает в любом случае, но почему бы не подыграть злодеям и не усложнить работу следствия? Сверившись с рисунком, набросал на стене что-то похожее. Устройство работало как обычный распылитель, выстреливая тонкой струйкой фиолетовой краски и оставляя на стене линию в два сантиметра шириной.

В голову сразу же ударил знакомый манящий зов, в этот раз в полную силу. Вот блин, совсем забыл уточнить, как быстро его эффект распространяется на большие расстояния. Если предположить, что демоны в лесу уже почуяли его и направились в город, то время работает против меня. Нужно спешить.

На то, чтобы пройтись по всему городу, подыскать неприметные переулки и подворотни и нанести на стены краску, ушло около часа. Благо этого времени демонам не хватило, чтобы добраться до Гербоуна.

Закончив, я, уже не скрываясь, понёсся по улицам к гостинице. Ворвался в вестибюль, взлетел на второй этаж, распахнул дверь в комнату Лакреса. Пусто. Может, он у Феррозии? Так и оказалось. Лидер и лишившаяся руки воительница сидели друг напротив друга с удручённым видом: Ферро на кровати, а Лакрес на стуле. Наверное, только закончили обсуждать происшествие на рынке. Но это сейчас значения не имеет.

— Лидер! В городе кто-то активировал приманку для демонов!

Глава 22. Хотели демонов? Получите

— Лидер! В городе кто-то активировал приманку для демонов!

Лакрес тут же вскочил со стула, лицо его выражало предельную сосредоточенность.

— Как давно?

— Вот буквально только что. Как заметила, сразу побежала сюда.

— Где именно?

— Не могу понять… Зов исходит отовсюду. Такое чувство, что приманок несколько. Но все они близко. В черте города, это я могу сказать наверняка.

— Значит, началось… — Лакрес задумчиво поскрёб подбородок. — Точное количество демонов и их местоположение ты не назовёшь, пока они не подберутся близко, так? Значит, мы не знаем, сколько их и откуда они ударят. Объявить бы тревогу и предупредить жителей, да только этот идиот Фарион меня даже слушать не станет.

— Значит, придётся вычислять их уже постфактум, когда они ворвутся в город и нападут на людей?

— Похоже, что только это и остаётся. — Лакрес повернулся к сидящей на кровати женщине. — Ферро, я так понимаю, сегодня ты уже не боец?

— Если надо, буду драться, — фыркнула она.

— Давай без этих вот «если надо». Можешь сражаться или нет?

— Нахер, лучше отдохну.

— Значит, нас четверо плюс десять бойцов Нафтера, не считая городской стражи. В общем так. Разобьёмся на группы. Девчонка, ты, как я понял, способна драться и в одиночку, да и демонов чувствуешь издалека, так что отправлю тебя одну. Есть возражения?

— Не-а.

— Нарракт и Лихт отправятся вдвоём. Я отыщу Нафтера, а потом постараюсь присоединиться к кому-нибудь из вас. Хотя, если так подумать, в городских условиях, когда вокруг полно «еды», демоны тоже могут разбежаться и начать действовать поодиночке. Тогда и нам будет проще разделиться, а не носиться одной толпой. Всё, приступаем!

Лакрес отправился в соседнюю комнату — раздавать приказы остальным членам отряда, а я выбежал на улицу. Бегать по городу наобум, не зная, откуда придёт угроза — такая себе идея. Было бы неплохо осмотреться с возвышенности, вот только в этом средневековом мире небоскрёбов ещё не построили.

Значит, будем исходить из имеющейся на данный момент информации. Вспомним, что там говорил диверсант. Три стаи к северу, две к западу и одна на юге. Значит, больше всего их будет на севере. Туда и отправимся.

* * *

Северная городская стена. Двое стражников ведут патруль, двигаясь вдоль парапета и поглядывая за окрестностями снаружи. Вблизи город окружают зеленеющие холмистые поля, но дальше, уже спустя пару километров, вырастает лес.

— Бантер, глянь, чего это там? — Герд указал пальцем на север.

Присмотревшись, его напарник и сам заметил, что со стороны леса к городу двигается несколько чёрных точек.

— Хм… Для охотников их многовато, лесное зверьё из леса не высовывается. Может, путники какие, или отряд наёмников?

По мере приближения становилось ясно, что это точно не люди. И не волки или медведи.

— Мать моя, это же… демоны!

— Демоны?! Сколько живу, ни разу они не нападали на город!

— Смотри! — Бантер указал восточнее. — Там ещё стая!

— Сразу две?! Да такого ж не бывает!

— Бывает или не бывает, давай уже решать! Чего делать будем?

— Вдвоём мы их не сдержим! Надо предупредить господина Фариона и горожан! Давай я в ратушу, а ты в казарму стражи!

Обменявшись кивками, двое солдат разбежались в разные стороны, оставив опустевшую стену.

* * *

— Демоны! В городе демоны! Прячьтесь по домам!

Одна из услышавших это супружеских пар принялась в панике озираться по сторонам. Вскоре они разглядели мальчугана лет десяти, игравшего с другими детьми.

— Фауст, быстро сюда! Где Гелия?!

— Сестрёнка? Она в аптеку за лекарствами ушла.

— Прячься в доме, немедленно! Скоро мы с ней вернёмся!

— Нет уж, я с вами!

— Фауст, я кому сказала?!

— Мейра, не время сейчас пререкаться, — осадил её муж. — Бегом за Гелией!

И семья из трёх человек спешно двинулась по улице, лавируя меж озабоченных, но пока ещё не осознавших всю полноту опасности людей. Вскоре они нашли свою дочь.

— Гелия, иди сюда, бегом! Нужно прятаться!

— Мама, папа, братик? Что случилось?

— Нет времени об… Гелия, сзади!!!

Но было поздно. Четырёхлапый монстр накинулся на девочку и одним движением челюстей перекусил ей шею. Раздался хруст, брызнула кровь, тварь принялась с чавканьем пожирать нежное детское мясо.

— Сестрёнкааа!!!

Фауст, шокированный кровавым зрелищем, бездумно бросился на помощь.

— Фауст, стой! Справа!

Из переулка выбежал второй монстр, двигавшийся на двух ногах и чем-то отдалённо напоминавший человека, только куда крупнее. Шаг, занесённая для удара лапа. Отец и мать смотрели на это отрешённым взглядом, не в силах шевельнуться или выдавить хоть слово. Сейчас они потеряют и второго ребёнка. Всё будет кончено. Монстр взмахнул когтистой лапой, брызнула кровь…

Мальчик стоял как вкопанный, по его лицу стекали струйки крови. Над ним возвышался двухметровый монстр, и из того места, где только что была его лапа, капала та самая кровь. Сама лапа, к слову говоря, сейчас находилась в руке у красноволосой девушки, стоявшей в паре метров от них.

Взвыв от боли, монстр повернулся и бросился на нового врага, но оказать сопротивление уже не успел. Прыжок, разворот в воздухе, и стройная нога, облачённая в странный шипастый понож, разнесла голову в клочья.

Не теряя времени, девушка ринулась ко второму демону, занятому трапезой, мощным пинком подкинула его в воздух и влепила кулаком прямо в брюхо, пробив его насквозь и окропив мостовую кровавыми ошмётками.

Затем, как ни в чём ни бывало, выпрямилась, осмотрелась по сторонам и, убедившись, что демонов больше нет, побежала дальше по дороге.

Чувства родителей метались меж радостью от спасения сына и горем от потери семилетней дочери.

* * *

— Держать строй, не отступать! Защищать горожан!

Гигантская деревянная дубина взметнулась в воздух и описала широкую дугу. Хруст, противный скрежет доспехов, и двое стражников с переломанными костями влетели в стену ближайшего дома.

— Убегайте отсюда, чего встали?! Мы не сможем долго его сдерживать! А тебя куда несёт, дура?!

Гигантский пузатый монстр свободной рукой подхватил пробегавшую мимо женщину и без труда поднял её над землёй. Поднёс кглазам, осмотрел с любопытством. Затем открыл рот и со смачным хрустом откусил верхнюю половину тела.

— Нам его не убить! Это невозможно! Нам всем конец!

И тут послышался треск. Не такой, как у ломаемых костей, а больше похожий на разряды тока, сказали бы те, кто видел в действии магов молний. Навстречу трёхметровому гиганту, не страшась и не сворачивая, шли двое. Худощавый беловолосый парень в строгой рубахе и закованный в тёмно-синие латы воин. Вокруг правой ладони парня искрились белые разряды.

— Это королевские рыцари! Они справятся и без нас, отступаем!

Подойдя ближе, он поднял руку, направил её на демона, и с его пальцев с громким треском сорвалась кривая, ломаная, похожая на молнию линия, пронзив грузную тушу насквозь. Брызнула кровь, монстр взревел — то ли от боли, то ли от ярости.

Затем в дело вступил напарник беловолосого. Раздался лязг доспехов, и рыцарь, на ходу вытащив из-за спины двуручный меч, перерубил позвоночник отвлёкшегося демона. Тот, пошатнувшись, рухнул на землю, и всё тот же меч без промедлений вонзился ему в голову.

* * *

Острый клиновидный снаряд вспорол воздух и вонзился в сердце немолодого мужчины.

— Прячьтесь, иначе он нас всех перестреляет!

— Куда прятаться?! Тут нет ничего, кроме этой телеги!

— А ну-ка уступили место! Не видите, перед вами дворянин?!

— Убери руки! У меня же ребёнок! — запротестовала спрятавшаяся за самым краем женщина, державшая на руках грудного младенца.

— Да плевать мне на твоего выродка, новых нарожаешь! В сторону, я сказал!

Не желая больше тратить на эту дуру время, толстый, богато разодетый мужик грубо схватил женщину за руку и вытолкнул из укрытия, поспешив занять её место. Вновь раздался щелчок, и её тело, продолжая обнимать ребёнка, упало замертво с пробитой головой.

— Нужно бежать!

— Куда?! Слева тупик, а справа стража сражается с демонами!

— Мужчины, чего стоите?! Сделайте с ним что-нибудь!

— Сделать что?! Мы без понятия, как он вообще на эту крышу забрался! Запрыгнул что ли?!

Объект всеобщего внимания и вправду стоял на крыше двухэтажного дома, разумно посчитав её лучшей позицией для стрельбы. Его тело представляло собой гигантскую голову с зубастой пастью и двумя глазами, которую удерживали две кривые короткие ноги. По бокам из головы вырастали два отростка, похожих на трубки. Из них-то и велась стрельба тонкими клиньями.

— Может, у него боеприпасы закончатся?

— Если так, то поскорей бы! Уже пятерых на тот свет отправил!

В этот момент что-то щёлкнуло, что-то промелькнуло в воздухе, и одна из «пушек» отлетела в сторону. Услышав лязг механизма, люди повернулись на звук и увидели мужчину в чёрной накидке, перезаряжавшего арбалет. Прицел, выстрел, и демон лишился второго орудия.

— Вот это меткость! — поразился один из спасённых людей. — Кто вы?

— Простой королевский рыцарь, не обращайте внимания, — отмахнулся мужчина, не торопясь отводить взгляд с крыши. — Не расслабляйтесь, он ещё жив.

— Да чего он сделает без своих пулялок? — беззаботно выпалил молодой паренёк.

— Мда, охотником на демонов тебе лучше не становиться… — прокомментировал его фразу незнакомец.

Словно подтверждая его слова, головастый монстр без тени сомнений спрыгнул с крыши, с грохотом врезавшись ногами в каменную мостовую, и бросился на обидчика. Не растерявшись, арбалетчик подался в сторону и на развороте врезал твари прикладом по затылку.

— Хватит стоять столбом! Если ещё не заметили, я стрелок, а не боец! Подберите что-нибудь острое и воткните ему в глаз! Не тратить же мне на эту мелочь теневой болт!

— Но мы же не воины! Как же мы с ним…

— Это слабенькая особь с ориентацией на дальний бой, как-нибудь справитесь! Хотя бы побудьте приманкой, пока я перезаряжаюсь!

Пара мужиков покрепче послушались, пусть неуверенно и неохотно. Один подобрал с земли деревянную палку подходящей формы, другой достал откуда-то кухонный нож. Оба пошли на сближение с демоном, обходя его с двух сторон.

Один мужик ударил монстра палкой. Пока враг отвлёкся, второй пырнул его ножом.

— Смотрите, чтоб не цапнул! — инструктировал их стрелок, пытаясь прицелиться так, чтобы не попасть в союзников.

И вовремя. Стукнули сомкнувшиеся челюсти, и у монстра во рту остался лоскут рубахи. Его противник в последний момент успел отскочить назад.

— Ты, с дубиной! Обойди его справа, чтобы он повернулся.

Мужчина выполнил приказ и оббежал демона по дуге. Тот стал медленно поворачиваться, позабыв о взявшем его на прицел королевском рыцаре. За что и поплатился. Щёлкнул спусковой механизм, и арбалетный болт влетел твари в правый глаз, пробив его до мозга. С монстром, оборвавшим жизни пяти человек, было покончено.

— Оставайтесь здесь! — скомандовал незнакомец. — А лучше спрячьтесь вон в том доме. Если хозяин скажет, что у него не прибрано, и не пожелает принимать гостей, просто дайте ему чем-нибудь тяжёлым по голове.

С этими словами он вытащил торчавший из глаза болт, в очередной раз перезарядил арбалет и побежал в направлении, откуда продолжали раздаваться звуки боя.

* * *

— Командир, справа!

Не оглядываясь, Нафтер вытянул правую руку и направил в неё поток маны. В воздухе вырос серый мутный диск полутора метров диаметром, в который тут же врезался крысообразный демон. В сложившейся ситуации лидер отряда оставил меч в ножнах и сосредоточился на создании магических щитов обеими руками, с переменным успехом прикрывая своих подчинённых.

— Ай!

Крик раздался слева. Сетия выронила кинжалы и схватилась за распоротое плечо.

— Сетия, отходи! Гард, замени её!

— Есть! — Грузный мужчина с двуручным мечом вышел вперёд на замену раненой напарницы.

— Слишком быстрые, ещё и двое! — выкрикнула Маколи. — Так они нас всех покромсают! Дерайда, долго ты ещё?!

— Не торопи меня! Такой здоровый парализующий круг за минуту не поставишь! И вообще, молчала бы! Обросла ледяной коркой и сидишь там в безопасности!

— Пока ты их не обездвижишь, от моей магии всё равно толку не будет!

Четверо из десяти членов Стального заступника уже получили ранения разной степени тяжести и отступили к стене дома, прикрывавшей отряд хотя бы с одной стороны. Две не в меру шустрых твари носились вокруг них, то и дело подбегая и ударяя когтями тех, кого Нафтер не успевал прикрыть. Его магия щитов позволяла выдерживать даже мощные лобовые атаки, но плохо работала против подвижных противников. Троим достались резаные раны, но вот четвёртому повезло меньше.

— Гадство, Мерс не дышит! Что делать?!

— Ничего, ему эта тварь сердце проткнула! И не дёргайся, у тебя у самого кровотечение!

— Готово! — выкрикнула Дерайда и взмахнула руками. И в тот же миг все застыли. И члены Стального заступника, и двое демонов, оказавшихся в зоне поражения. Из-за их подвижности поймать их заклинанием меньшего диаметра не представлялось возможным, поэтому волшебнице пришлось потратить время на создание парализующего круга достаточных размеров, чтобы гарантированно зацепить обоих врагов.

— Нас как бы тоже парализовало…

— А то я не в курсе. Сейчас подкручу настройки, дайте пару секунд.

Вскоре к королевским рыцарям одному за другим стала возвращаться способность двигаться.

— Разбирайтесь с ними быстрее, я долго этот круг не продержу!

— Могла и не напоминать! — Гард немедля сорвался с места, взмахнул мечом и перерубил одного крысёныша напополам. Маколи, ещё раз убедившись, что второй враг не двигается, сняла защитную ледяную корку и прострелила демона тремя острыми кольями.

Наступила тишина. Кроме этих двоих, на дороге лежало ещё полтора десятка особей разных форм и размеров, не считая трупов не успевших скрыться горожан.

— Вот и отвоевались…

— Не расслабляться! — скомандовал Нафтер. — Город ещё не зачищен от демонов!

— Командир, пощади. У нас и так три раненых и один труп. Кто ж знал, что столько демонов за раз налетит, и что нас угораздит сразу на две стаи напороться?

— Это значит, что шестеро ещё в состоянии сражаться. Маколи, остаёшься с ранеными. Остальные, за мной!

Вскоре большая часть Стального заступника скрылась за поворотом, а молодая девушка по имени Маколи склонилась над сидевшими у стены напарниками и принялась колдовать. В Архонии не существовало магии исцеления, но многие другие стихии и разновидности при должной смекалке можно было приспособить для оказания первой помощи. Например, с помощью своей ледяной магии Маколи могла охладить раны, сужая сосуды и замедляя кровотечение, наложить швы при помощи тонких ледяных нитей, и в завершение покрыть рану ледяной коркой, препятствуя воздействию внешней среды.

— Твоя помощь пригодилась бы в бою, знаешь ли… — пробормотала Сетия, морщась от боли, пока волшебница колдовала, приблизив ладони к ране. Рядом, почти теряя сознание, сидел Джеан с уже закупоренной тем же льдом дырой в животе.

— Знаешь же: если отойду далеко, лёд растает. Ты со своей царапинкой ещё как-нибудь протянешь, а вот Джеану точно каюк.

— Царапинкой? Меня вообще-то до кости прорезали!

— Не ной. Наши не первый день в рыцарях, как-нибудь справятся. Да и Змеиный клык сейчас тоже где-то в городе.

* * *

Арбалетный болт пробил голову насквозь, высунувшись в другой стороны. Двуручный меч отрубил демону руку, а секунду спустя вонзился в спину, аккурат в позвоночник. Белая молния прочертила воздух, пронзив одному демону сердце, а второго оставив без ноги. Второй тоже мучился недолго: массивная металлическая рукавица одним ударом раскроила ему череп.

— Ну вот все и в сборе, — подытожил Лакрес, осматривая поле боя и лежащие вокруг тела с грубой бурой кожей. — Девчонка, есть кто поблизости?

— Не-а. В ближайших кварталах чисто.

— Так, давайте-ка подведём итоги. Кто где успел побывать и сколько демонов убил?

— Вынесла несколько штук на севере.

— Встретили две стаи… В западной части…

— А я помог солдатам на юге. Надо бы проверить восток…

— Королевские рыцари! Это вы?!

Навстречу к нам бежал запыхавшийся солдат в кольчуге и шлеме. Остановившись, он опёрся о колени, переводя дух, затем выпрямился и посмотрел на нас. И тут же скривился при виде моих волос. Но быстро отбросил неуместную сейчас неприязнь и обратился к Лакресу:

— Высший демон! У западных ворот! Здоровенная тварь! Уже проломила ворота и ворвалась в город! Вся в доспехах и со здоровенной дубиной! Наше оружие её не берёт! Нужна помощь!

— Понял, — без особого беспокойства ответил Лакрес. — В общем, восток отменяется. Выдвигаемся на запад, все вместе!

— Лидер, а нам это, валить не пора? Ты же сам говорил, что против высшего без шансов.

— Я тебя умоляю, откуда ему тут взяться? С гражданскими всегда так. Увидели демона чуть повыше ростом, и сразу «высший». Их послушать, так я на своём веку уже не один десяток таких «высших» на тот свет спровадил.

Спустя пять минут мы прибыли к месту. Деревянные ворота были разломаны в щепки, улицу устилал с десяток тел городских стражников, изогнувшихся в неестественных позах. Бесчинствующий демон был похож на недавно встреченного мной трёхметрового гиганта. Вот только этот был не таким пузатым, а кроме того — стражник не соврал — был с ног до головы закован в неказистую, кривую, но довольно толстую броню. Нечего удивляться, что мечи, луки и арбалеты не оказали на эту махину эффекта.

В данный момент он пытался прокусить одетого в кольчугу мертвеца, испытывая с этим явные трудности. В правой руке покоилась увесистая дубина. Но если предыдущий «здоровяк» приспособил для этих целей не то большое бревно, не то древесный ствол, то у этого оружие, как и броня, было серого цвета, характерного для демонских костей.

Ну и на всякий случай озвучу очевидное: никакой это не высший. Сгусток энергии, конечно, немаленький, даже больше, чем у других здоровяков, но всё в пределах нормы.

Заприметив гостей, демон тут же отбросил завёрнутый в непонятную этикетку кусок мяса и повернулся к нам.

— Девчонка, аккуратнее! — крикнул Лакрес, когда я не раздумывая бросился навстречу врагу. — Если попадёшь под его удар…

Попал. И в полную силу отбил королевской рукавицей. Дубина взлетела обратно вверх, а я плюхнулся на землю от мощнейшей отдачи. Даже сквозь демоническую ярость руку пронзила боль. Вражеская дубина тем временем почти не пострадала. Мда, похоже, даже мощность королевского оружия имеет свои пределы. Кость толщиной в добрых тридцать сантиметров им так просто не пробить. А вот я, если ещё раз встречу такой удар лоб в лоб, то ближайшие несколько дней прохожу в гипсе.

— Ты чего творишь, совсем из ума выжила?! — продолжал кричать лидер.

— Хорош орать, живая я!

— Нарракт, давай!

Из-за спины раздался электрический треск, и не виданная мной прежде странная белая молния ударила гиганту в правую ключицу. Разлетелись в стороны осколки костей, брызнула кровь. Да ладно, он его насквозь пробил?! Вот только место попадания…

— Ты куда целишься, сильвер хренов?! — высказал я своё недовольство.

— Не возмущайся, он всегда промахивается, — осадил меня Лакрес. — Лихт, стой на месте! От тебя тут толку не будет!

И правда, наш неразговорчивый рыцарь еле сдерживался, чтобы не броситься на демона с мечом наперевес. Мда уж, от простого двуручника пользы сейчас и впрямь не будет, а его доспех сомнут, как пивную банку, вместе с содержимым.

— Девчонка, подержи его на месте, а я постараюсь прицелиться! Не зря ману на теневой болт припас!

Тем временем дубина снова полетела вниз. Не желая больше проверять запас прочности своих костей, я отскочил в сторону. Подержать, говорите? Сейчас подержим. Концентрация энергии, плотный пучок, таймер взрыва… Призрачный удар!

Раздробленное колено перестало удерживать массивную тушу, и демон завалился на бок. Теперь точно никуда не уйдёт. Опираясь правой рукой о землю, тварюга попыталась схватить меня левой, но в скорости среди нас двоих я явно первый.

С той стороны, откуда слышался голос Лакреса, раздалось уже знакомое шипение, и пану секунд спустя тонкая чёрная тень влетела монстру в голову и вылетела с другой стороны. Со стороны казалось, будто она не встретила сопротивления и не причинила ущерба, но мы-то знаем. Вторая толстенная рука безвольно обвисла, а следом завалился и её хозяин.

Не желая рисковать, я прописал ему «контрольный призрачный» в голову. Область поражения у него всяко побольше будет, чем у теневого дротика.

— Фух, ну и махина, да ещё и бронированная. — Лидер перевёл дух. — Девчонка, потом разъяснишь поподробнее, как ты принимаешь в лобовую такие удары и дробишь колени.

— Королевское оружие и призрачный удар. Должен же знать, если смотрел турнир. Лучше расскажи, чем это наш Нарракт пуляется. Это ведь не молнии?

— Его магия — разрыв пространства. Как следует из названия, поражает не материю, а само пространство, поэтому защиты от его атак попросту не существует. Разрушает всё: кости, броню, стены и магические щиты. Ночной кошмар Нафтера, если так подумать. Не смотри на меня так: в этот раз я не вру.

— Нет защиты? Да это же имбища!

— Была бы, если бы не проблемы с меткостью, которые ты и сама заметила. На ближней дистанции ещё куда не шло, а вот на расстоянии прилететь может куда попало, не исключая и невезучих союзников.

— Ва? А раньше предупредить не мог? Я же прямо перед демоном сидела!

— Ну, всё хорошо, что хорошо заканчивается, верно ведь?

Сзади послышался топот ног. Сначала я подумал, что это бегут солдаты, но заметил, что трое из них уже давненько стоят в отдалении, из-за угла поглядывая за нашим боем. Заглянув за спину лидеру, увидел дальше по улице направлявшиеся к нам знакомые силуэты. Особенно тот «воришка», что впереди, в пластинчатых доспехах.

— Йо, Нафтер! — поприветствовал его Лакрес, махнув рукой. — Как обстановка?

— На севере было две стаи, мы понесли потери, — сухо ответил лидер Стального заступника.

— Значит, больше всего было на севере. Поменьше на западе, и символическая стайка на юге.

Всё как говорил диверсант. Не соврал, значит.

— Думаю, следует ещё раз прочесать город. Если где и остались демоны, то к ним приведут шум и крики. Ну или кто из солдат или гражданских подскажет направление. Так что каждую улицу прочёсывать не придётся. Если так подумать, в городе работать даже удобнее.

— Ты меня учить пытаешься? — нахмурил брови Нафтер.

— Следовало бы, а то ты и дальше будешь терять бойцов на низших особях, — ляпнул лидер с покерфейсом. Напомните, кто там жаловался, что сам потерял двоих за последние годы?

— Лааакрееес… — с негодованием прошипел лидер «заступника», сжав кулаки.

— Да не нервничай ты. Давай-ка лучше приниматься за работу, а то пока мы тут отдыхаем, наши краснокожие друзья горожан на стейки пускают. Вы сражались на севере, вот его и прочешите ещё раз. А мы по южной половине пройдёмся.

* * *

Следующий час мы потратили на прочёсывание улиц Гербоуна, опустевших после нападения, но демонов больше нигде не обнаружилось. Почти везде было тихо и пустынно, только в немногочисленных местах сражений, устланных телами людей и демонов, встречались горожане, плачущие в обнимку с трупами погибших друзей и родственников.

— Клаус, нет! Как же так? Нам же осталось две недели до свадьбы!

— Мама! Мамааа! Проснись! Не оставляй меняяя!

— Фири, малышка, прошу, открой глаза! Не должно же такого быть! Ты ведь и пяти лет не прожила! У тебя ещё столько всего впереди!

Что я чувствовал, наблюдая все эти сцены? Ни-че-го. Угрызения совести? Чувство вины? Не смешите. Будь мы с Феррозией простыми людьми, а не королевскими рыцарями, нас бы ещё вчера без зазрений совести сгноили в тюрьме или забили насмерть на одной из улиц.

Клаус и его возлюбленная сыграли бы счастливую свадьбу, пацанёнок продолжил бы донимать свою мать, а малышка Фири выросла бы умницей и красавицей.

И всем скопом продолжили бы нападать на носителей демонической крови, клеветать, давать ложные показания и всеми усилиями ломать жизнь невинных людей, виноватых лишь в неправильном цвете волос.

Эти люди недостойны жалости. Глупость не является оправданием для мерзких и жестоких поступков. Если вас устраивает быть частью тупого стада, то не удивляйтесь, когда вас, как и полагается скоту, в один прекрасный день отправят на убой.

* * *

Следующим утром…

Просторный зал для приёмов в городской ратуше. Собравшихся людей можно разделить на три группы. Мэр Гербоуна Фарион Зельдес в сопровождении двух охранников, девять членов отряда «Стальной заступник», среди которых трое красуются свежими бинтами, и четверо представителей «Змеиного клыка». Последним повезло никого не потерять в последнем бою, но один из рыцарей отряда не пожелал здесь находиться, ровно как и участвовать в недавней защите города.

Мэр в пышной мантии вышел вперёд и встал перед более многочисленным отрядом, возглавляемым держащимся с достоинством мужчиной в пластинчатых доспехах.

— Нафтер Каинс, командир отряда королевских рыцарей «Стальной заступник». Во время вчерашнего нападения вы и ваши люди проявили небывалую отвагу и доблесть, рискуя жизнями ради спасения беззащитных жителей Гербоуна. Ваши грамотные, отточенные действия, позволившие сократить потери до минимума, надолго останутся на устах горожан, а погибший член вашего отряда никогда не будет забыт. Я сегодня же распоряжусь, чтобы в столичный штаб была отправлена самая лестная характеристика проделанной вами работы.

— Для меня честь служить своей стране и её жителям. — Нафтер почтительно поклонился.

Кивнув, Фарион перешёл ко второму отряду, остановившись напротив лидера. Рядом с ним стояла, сунув руки в карманы, девушка в чёрном топе с красными волосами, а позади виднелись силуэты ещё двух человек.

— Лакрес и отряд «Змеиный клык»… Пару дней тому назад вы объявились в стенах Гербоуна с сомнительной, ничем не подтверждённой информацией о загадочной «приманке» для демонов. Два дня играли на моих нервах, устраивая беспорядки и бесчинства на улицах города. А когда недовольство жителей достигло своего пика, тут же как по заказу произошло масштабное нападение на город, давшее вам отличную возможность выставить себя героями на глазах у горожан. Как же всё удобно для вас сложилось.

— Простите, но я не из благородных и не очень смыслю в этой вашей игре слов, из-за чего совершенно не понимаю намёков. К чему вы ведёте?

— К тому, что нападение демонов на город, да ещё и столь масштабное, вызывает немало вопросов. Ведь история не знала подобных прецедентов за все пять веков их существования. И я не вижу произошедшему никаких разумных объяснений. Никаких, кроме присутствия в городе сразу двух представителей этих самых демонов. — Фарион прищурился. — Может ли быть, что ваши подчинённые каким-то образом поспособствовали вчерашнему нападению? Или даже… сами призвали в город демонов, чтобы отомстить горожанам за все недавние обиды?

— Если бы я такое умела, то натравила бы на эту дыру не пару десятков, а тысячу демонов. И главной целью сделала бы ратушу, чтобы они пожрали вашу самодовольную рожу, достопочтенный мэр.

Вроде лидер не давал мне указаний молчать в тряпочку, так что, полагаю, всё в порядке.

— Хмпф! Она даже не отрицает! — фыркнул Фарион, обращаясь словно к самому себе.

— А чего мне отрицать? Нападение на королевских рыцарей, дача ложных показаний, клевета, нанесение неизлечимых увечий. Если все ваши преступления будут раскрыты и доказаны, ни вам, ни прочим соучастникам не сносить головы. Чего вы после этого ждали? Чтобы мы вам пятки целовали? Радуйтесь, что долг рыцаря обязывает меня убивать демонов, где бы они ни появились, иначе я с удовольствием понаблюдала бы за вчерашним зрелищем с какой-нибудь хорошей смотровой площадки с ведёрком попкорна в руках, а не носилась по улицам, как угорелая, спасая этих идиотов, которые потом даже спасибо не скажут.

Мэр скривился так, будто целиком сожрал лимон. Но сдержался, понимая, что в этот раз предъявить ему совершенно нечего. Вместо этого он сказал:

— Ко мне не поступало ни единого свидетельства того, что вы, Лакрес, и ваши люди участвовали во вчерашней битве и помогали Нафтеру сражаться с демонами, о чём я непременно упомяну в своём отчёте столичным властям. А ещё, раз уж это вы первыми (и единственными) обнаружили «приманку», может, соизволите объяснить, каким образом она попала в город? И откуда вокруг Гербоуна взялись такие полчища демонов?

— Я бы уже давно это выяснил, если бы вы хоть как-то содействовали проведению расследования. Вот только вы, напротив, всеми силами вставляли нам палки в колёса, обвиняя меня во лжи и впутывая в неприятности моих подчинённых. Большую часть проведённого здесь времени мне пришлось потратить на решение возникающих тут и там конфликтов, а не на сбор информации. Касательно же вопроса о том, как приманка попала в Гербоун… Возможно, городская стража смогла бы это предотвратить, если бы уделяла больше внимания досмотру путников и их багажа, а не цвету волос.

— Уж не хотите ли вы сказать, что это я виноват в случившемся?

— Что вы, ни в коем случае! Не мне, убийце демонов, судить решения правителя целого города. Да и ответственность за жизни горожан лежит на вас, а не на мне, так что сами решайте, как поступать.

Фарион немного помолчал, потом сокрушённо выдохнул.

— Хорошо, будь по вашему. Вы получите людей и всё необходимое содействие, только разберитесь уже, что за тучи сгущаются над моим городом.

— Боюсь, мне придётся отклонить ваше предложение, — неожиданно для нас обоих заявил лидер. — Как вы должны помнить, одна из моих подчинённых была серьёзно ранена вашими людьми, причём по вашему же приказу.

— Она совершила преступление…

— При весьма странных обстоятельствах. По возвращении в штаб я непременно подам запрос о дорасследовании. Кроме того, пусть рана обработана, и её жизни ничто не угрожает, но всё же я бы предпочёл не рисковать и передать её в руки квалифицированных целителей.

— Среди моих слуг есть хороший лекарь, он в вашем распоряжении, — нехотя ответил мэр.

— Проблема не только в этом, — парировал Лакрес, словно заранее спланировал весь разговор. — Нанесённое ей увечье — не единственное, что вызывает моё беспокойство. Люди в вашем городе как-то странно относятся к красноволосым. Они тут словно красная тряпка для быка. Если на Феррозию нападут в её нынешнем состоянии, едва ли она сможет постоять за себя. И эти предрассудки касаются не только простого люда, но также вас и вашего лекаря, который вместо помощи легко может навредить раненой. В таких условиях я просто не могу позволить ей оставаться в Гербоуне. А в нынешнем состоянии она, сами понимаете, своим ходом до столицы не доберётся.

Правильно, лидер, так его!

— Как королевский рыцарь, вы… — начал было Фарион, но Лакрес не дал ему договорить:

— Наверное, вам не понравится то, что я сейчас скажу, но безопасность и благополучие своих подчинённых я всегда ставил выше защиты граждан Мерилона и даже долга королевского рыцаря. Возможно, на время нашего отсутствия мой коллега Нафтер согласится взять на себя расследование. У него и людей больше, и найти общий язык с местными им будет куда проще. Правда, без обладателя демонической крови вы никак не узнаете о новом появлении приманки, пока не увидите демонов под стенами города, но что уж поделать…

Лицо Фариона даже не пыталось скрывать душевные терзания. Желание поскорее распрощаться с двумя красноволосыми отродьями боролось в нём с не меньшим желанием обезопасить вверенный ему город. Наконец он сдался.

— Как законный правитель Гербоуна, с этого момента и до конца расследования я обязуюсь обеспечить отряду «Змеиный клык» свою личную протекцию. Не в моих силах гарантировать, что ни один из горожан не попытается оскорбить или напасть на ваших людей — особенно тех, что несут в себе демоническую кровь, — но я немедля распоряжусь разнести по городу весть о том, что ваш отряд сражался с демонами и защищал горожан наравне со «Стальным заступником», а на время расследования наделён особыми полномочиями, позволяющими при необходимости применять силу.

Вообще-то, такие полномочия у нас есть по умолчанию, ну да ладно.

— Кроме того, солдаты из моего личного подразделения будут сопровождать вас во время перемещений по городу, дабы удержать горожан от необдуманных действий и пресечь любые конфликты.

— Вы хотели сказать: дабы следить за нами? — снова вклинился я в разговор. — Не нужны мне ваши охранники, от парочки гопников я как-нибудь и сама отобьюсь. Вот только будет проблемой, если следствие снова всё исковеркает и мне опять придётся сидеть в кутузке и доказывать, что я не верблюд.

Мэру мои условия явно не понравились, но он уже понял, что препираться сейчас не в его интересах.

— В таком случае я обещаю лично и в кратчайшие сроки решать любые возникающие конфликты и недоразумения. Вот вам слово правителя Гербоуна Фариона Зельдеса!

— Вот это уже ближе к делу, — проговорил Лакрес. — В таком случае я немедленно отправлюсь за Феррозией, а вы тем временем подготовьте этого своего лекаря.

— Эй, лидер, ты ведь это не серьёзно? — снова подал я голос. — После всего, что они сотворили, ты ещё собираешься продолжать расследование? Поехали отсюда, а тут пускай Нафтер разбирается, раз мэр так его обожает.

— Я тоже об этом думал, — ответил Лакрес, как и я, не опасаясь ушей стоявшего напротив правителя. — Но Ферро сейчас нуждается в отдыхе и уходе, не хотелось бы в таком состоянии тащить её в дальний путь. Если уж мэр клянётся и божится, что ей ничто не угрожает, то лучше нам и правда здесь задержаться.

— И ещё одно, — добавил Фарион напоследок. — Конфликты с простолюдинами я разрешу без проблем, но если ваши люди нарвутся на неприятности со знатью, то даже моей власти может не хватить, чтобы замять дело. Впрочем, не думаю, что состоятельные люди станут, подобно черни, набрасываться на вас посреди улицы. Главное — сами не лезьте на рожон.

Покинув ратушу, мы направились к гостинице, расположенной в двадцати минутах ходьбы. Лихт и Лакрес шли молча, Нарракт бубнил что-то на тему загадочной приманки. Я первым решил нарушить тишину:

— Эй, лидер.

— Да?

— Не слишком ли ты спокойный и приветливый с этим говноедом? Тебя как будто не колышет, что он сотворил с Ферро.

— Послушай-ка сюда, девчонка! — Впервые за всё время нашего знакомства Лакрес повысил голос. — Тебя я и недели не знаю, а вот с Ферро и остальными работаю уже не первый год. Я лично набирал этих людей в отряд, и моя ненависть к этому ублюдку поболее твоей будет. Знал бы я, что всё так обернётся — и близко бы не подпустил отряд к этому городу. Но теперь уже поздно. Всё, что мы можем — это закончить работу, свалить отсюда и забыть это место как страшный сон. Да и город, видится мне, уже понёс достаточное наказание.

— Только вот главный виновник остался целёхонек.

— Ну пошли возьмём ратушу штурмом и убьём правителя. Почему бы и нет, отличная же идея. И на следующий день полетят уже наши головы. Пятеро за одного — превосходный размен.

— И что, совсем ничего нельзя сделать?

— Неужто только сейчас дошло? Мы — официально худший из отрядов, до дворян наши короткие ручонки никогда не дотянутся. Как уже было сказано, я подам запрос в столичный штаб. Может, они что-нибудь раскопают и даже накажут Фариона за подрыв боевой мощи королевских рыцарей. Но на твоём месте я бы не надеялся на исход вроде тюремного заключения или казни. Если очень повезёт, его сместят с поста мэра, и это максимум, на который мы можем рассчитывать. Вот будь у нас покровительство какой-нибудь влиятельной особы, тогда другое дело.

— Влиятельной особы? Тогда как насчёт дочери короля?

— И все вот так взяли и поверили в твою королевскую кровь. Сомневаюсь, что её высочество Актавия охотно подтвердит твою принадлежность к правящей семье по первому моему запросу. Да этот запрос до неё даже не дойдёт. Ты вроде неглупая, но не понимаешь базовых вещей. Например того, что этот мир никогда и не пытался казаться справедливым. Одним позволено больше, другим меньше. Знать при должной изворотливости может покалечить и даже убить любого из нас, нам же позволено поднимать руку только на демонов, реже на мелких преступников. А вздумаешь пойти против системы — быстро покажут на выход. Выход на тот свет.

Поняв, что смысла спорить дальше нет, я бросил эту затею и стал внимательно смотреть по сторонам и вслушиваться в разговоры.

После вчерашней бойни город понемногу оживал, горожане набирались храбрости высунуться из домов и вернуться к повседневным делам, будь то работа, зачистка улиц от убитых демонов или болтовня и распускание сплетен о недавних событиях.

— Слава Сахиду, что в городе был отряд «Стальной заступник». Если бы не они, демоны бы половину горожан поубивали.

— А вот я что-то этого Нафтера и его людей нигде не видел. Нас вчера спас парень с арбалетом из «Змеиного клыка». Их лидер, кажется.

— А я видела, как другие двое оттуда же, здоровый рыцарь и симпатичный такой маг, вдвоём уничтожили целую стаю демонов. Просто на куски порубили, словно детей малых!

— А сестра моя, что в северном квартале живёт, заявила, будто её вообще красноволосая демоница спасла, представьте!

— Да ладно, быть не может!

— Так и говорит: налетела на демона и одним ударом ему башку раскроила! Тот и пикнуть не успел!

— Может, ей почудилось чего с перепугу?

— Да нет. У меня муж в городской страже работает, так он тоже своими глазами видел, как она не дрогнув вышла против двухэтажной махины в доспехах, которую другие стражники даже поцарапать не сумели.

Ну просто музыка для ушей. План не просто удался, а оказался выполнен на все сто процентов. Гербоунцы не только получили по заслугам, но и, пусть и неохотно, но признают, что спас их не кто иной как Змеиный клык. Как минимум в этом городе больше никто не посмеет сказать, что наш отряд бесполезен, а со временем, глядишь, слухи и по соседним поселениям разойдутся. Первый, пусть и маленький, но важный шаг.

Эпилог

— Ваше высочество, прошу, давайте вернёмся во дворец! Вам опасно появляться в таких районах!

Служанка не скрывала своей паники и в молящем жесте сложила руки в замок.

— Опасно? Но с нами же охранник.

Женщина покосилась на невозмутимо шагавшего рядом воина в латах и белой накидке.

— Да, но… Вы можете испачкаться! И пропахнуть этими мерзкими запахами!

— Как будущая королева, я должна знать, как живут мои подданные!

— Но давайте хотя бы подождём, когда вы подрастёте! Вам же всего шесть лет!

— Я умею ходить и разговаривать. Чего ещё нужно?

— Отпрыск королевской семьи разгуливает по нищему кварталу… Ох, её высочество Актавия меня точно убьёт.

— Держи ворааа!!!

Охранник шагнул вперёд, закрывая принцессу от возможной угрозы. Но опасения были напрасными: вором оказалась маленькая девочка примерно того же возраста, что и принцесса. Вот только спутать их друг с другом не получилось бы при всём желании. Дорогое белоснежное платье на одной и грязная, дырявая, вся в пятнах рванина на другой.

Девочка неслась по улице с батоном в руке, шлёпая по земле босыми ногами и пытаясь оторваться от гнавшегося за ней продавца. Повертев головой и оценив обстановку, она резко завернула в переулок между деревянными домами… И тут же вылетела обратно, врезавшись в стражника.

— Ловите её! Она украла мой товар! — завопил торговец — грузный небритый мужик в рубахе и штанах на подтяжках не первой свежести.

Стражник помедлил пару секунд, но ему не понадобилось много времени, чтобы оценить ситуацию. Едва ли эта мелкая замарашка могла заработать на хлеб честным трудом, да и убегала она явно неспроста.

Девочка дёрнулась было в сторону, но тут же была поймана крепкой рукой в кожаной перчатке.

— Пожалуйста! Я ничего не ела два дня! Моя мама заболела, и нам не на что купить еды! Оставьте хотя бы половину для неё!

— Думаешь, эти отговорки послужат тебе оправданием? Воровство есть воровство, и любое преступление должно быть наказано! — непреклонно заявил стражник.

Оглядевшись по сторонам, он подопнул воровку к стоявшему возле дома чурбану.

— Что они собираются делать? — заинтересованно спросила принцесса.

— Наказать преступника, что же ещё, — скрестив руки на груди, охотно пояснила служанка. — Вам не стоит на это смотреть, ваше высочество. Пойдёмте отсюда.

Но принцесса не спешила покидать улицу.

— Наказать? Как?

— В Мерилоне предусмотрено лишь одно наказание за воровство для простолюдинов.

Тем временем стражник положил руку девочки на чурбан.

— Нет! Пожалуйста! Не надо! Прошу!

Рука с мечом занеслась для удара.

— Помогите! Кто-нибудь!

Воровка судорожно бегала глазами вокруг, заглядывая в глаза зевак и ища в них поддержки. В какой-то момент её взгляд остановился на странной для этого места девочке в дорогом белоснежном платье и таких же туфлях. Их глаза встретились.

— Прошу…

Меч рухнул вниз. Брызнула кровь, улицу огласил истошный детский визг. Девочка упала и принялась корчиться на земле, зажимая культю уцелевшей рукой. А стражник и продавец, уже успевший вернуть свой батон, с равнодушным видом разошлись по своим делам, мигом позабыв о рыдающем ребёнке.

Мелис вскочила в кровати. Глаза были широко распахнуты, руки тряслись, и без того светлая кожа побледнела ещё сильнее, по ней катились крупные капли пота.

Снова этот сон… Крик о помощи, вперившийся в неё умоляющий взгляд, кровь, рвущий уши крик. Вот уже двенадцать лет он непрестанно посещал её почти каждую ночь. Вечное проклятие, наказание за бездействие. В тот злосчастный день она до самого последнего момента не осознавала, что вот-вот произойдёт у неё на глазах. А если бы и знала, то смогла бы это остановить? Хватило бы слова шестилетней принцессы, чтобы отпустить злостного нарушителя, посмевшего украсть аж целый батон? А если бы и спасла, сколько ещё людей были наказаны схожим образом за все эти годы, пока её не было рядом?

Когда же он наконец перестанет сниться? На самом деле ответ был ей хорошо известен. Ровно тогда, когда она всё исправит, и ни днём раньше. Когда искоренит всякую несправедливость и накажет всех виновных.

Эта страна давно прогнила насквозь… Нет, она с самого начала была гнилой. Знать вытворяет всё, что им вздумается, и не несёт никакой ответственности, даже если замучает насмерть десяток-другой рабов. Да чего там рабов, им и после убийства простолюдинов почти всегда удаётся выйти сухими из воды. В то же время бедняка могут искалечить, убить или сгноить в тюрьме за малейший проступок.

О равенстве нет и речи. Пока одни жрут от пуза в шикарных особняках и лапают рабынь, другие вкалывают без устали, чтобы их дети поели хотя бы раз в день. А такие вещи, как чистая одежда и ванна, им разве что во сне приснятся.

А что правители? Ни отец, ни тем более мать, окончательно тронувшаяся от ненависти к внебрачной дочери супруга, никогда не прислушивались к её словам. Все люди, не только в Мерилоне, но и во всей Архонии принимали существующий порядок вещей как должное и даже мысли не допускали о переменах. Мелис и сама могла стать одной из них, если бы не знала наверняка, что существуют и другие варианты.

Она до сих пор помнила странную книгу, откопанную ей на дальних полках дворцовой библиотеки. Она была написана купцом из Хангароса шестьдесят лет тому назад и повествовала о его жизненном пути и пережитых им приключениях. В тексте было много воды, не слишком полезной даже для экономического образования королевской особы, но три главы привлекли внимание принцессы.

В той части книги купец поведал о встреченном им странноватом командире отряда наёмников. Несмотря на военный образ жизни, тот парень был не по статусу умён и рассказывал о вещах, в которые и поверить-то было трудно.

О далёких странах, в которых почти нет войн. Где люди живут пусть и не в полном, но равенстве. Где никто не голодает и не носит рваные обноски, и даже бедняки моются по меньшей мере раз в неделю. Где право занимать престол не переходит по наследству, а правители, начиная от королей и заканчивая мелкими лордами, выбираются путём народного голосования.

Встречались в рассказах наёмника и совсем уж диковинные и фантастичные вещи: вроде домов, насчитывающих до сотни этажей, повозок, способных двигаться без лошадей, арбалетов, выстреливающих до сотни болтов в минуту, магических устройств, позволяющих без затрат маны и ограничений по времени общаться с людьми на любом расстоянии, и многое другое.

Подобным небылицам принцесса не придавала значения, но вот рассказы об идеальном политическом строе, не допускавшем неравенства и произвола, крепко засели в её памяти. Вот только когда она поведала об этом родителям, те высмеяли её и заявили, что подобные сказки невозможно претворить в жизнь. Даже если королевская семья отважится на подобное безумие, знать этого попросту не позволит. Не позволит отнять у неё ни нажитые многими поколениями власть и богатства, ни так полюбившуюся ей вседозволенность.

Пока такие люди находятся у власти, ничего и никогда не изменится. И этот кошмарный сон продолжит мучить её раз за разом, выжигая в памяти молящий взгляд шестилетней девочки, скорее всего уже давно погибшей, и теперь являвшейся ей во сне бесконечным напоминанием о детской беспомощности и о миссии, возложенной в тот день на вторую принцессу Мерилона.

Мелис хорошо помнила, что мать сказала ей в тот день двенадцать лет назад.

— Мелис, доченька, что случилось? На тебе лица нет! Марта, отвечай, что стряслось!

— В-ваше высочество… Я пыталась остановить, н-но…

— Остановить что?! Хватит мямлить, говори!

— Принцесса Мелис отправилась в нищий квартал и…

— Чтооо?! Ты позволила ей пойти в такое жуткое место?!

— Г-говорю же, я пыталась остановить… Н-но её юное высочество была непреклонна!

— Я доверила тебе заботу о своей дочери, а ты… Сегодня же получишь двадцать ударов кнутом!

— Д-двадцать?!

— Ну? И что было дальше? Отчего она вся такая бледная? Была шокирована видом и запахом этих отбросов?

— Н-ну… Там одна нищенка украла хлеб… И её руку… Отрубили… У принцессы на глазах. Мне насилу удалось её успокоить, она плакала четверть часа без перерыва.

Актавию словно током ударило. Лицо её исказилось от злости.

— Какая-то нищая тварь, неспособная даже на еду себе заработать, посмела своими воплями довести до слёз мою дочь?.. А ты стояла и смотрела, позволяя ей наблюдать это жуткое зрелище? Сорок… Сорок ударов кнутом! И чтобы больше ноги твоей не было во дворце!

— В-ваше высочество, смилуйтесь!

— Стража, уведите её! Мелис… Больше ты никогда не ступишь в это грязное место! Найдите мне того стражника, что посмел пролить кровь на глазах у моей дочери! И ту мелкую мразь, испугавшую её своими криками! Непростительно, что эти отребья себе позволяют?!

Мелис прикрыла половину лица ладонью. Другую половину исказила жуткая улыбка.

— Уничтожу… Всё это… Уничтожу!!!

Александр Виланов Смазливый демон 2

Глава 1. Последствия

От прямого удара кулаком я отлетел на пол.

— Это ты во всём виновата! Это из-за тебя он погиб! Из-за тебя, понимаешь?!

— Ничего этого не случилось бы, если бы ты сразу всё рассказал! Тоже мне, лидер!

* * *

Утром того же дня…

— Одну приманку я ощутила где-то здесь. Вот только пойди пойми, где её распылили. Зов давно прекратился, рассчитывать можно только на то, что сама краска осталась. Но даже так область поиска выходит совсем немаленькая.

В ответ — молчание. Похоже, Лихт согласен говорить со мной только наедине, вдали от посторонних ушей. Стоит нам оказаться в людном месте, как он снова врубает свою игру в молчанку. Выходит, ему запрещено не только говорить с людьми, но и говорить при людях.

Прямо сейчас мы вдвоём обследуем северо-восточную часть Гербоуна. Довольно зажиточный район, надо сказать. Что ни дом — то богатый особняк. Распылять здесь приманку было опаснее всего, так как тут моя красноволосая персона особенно сильно привлекала внимание.

Днём ранее мы отчитались перед мэром Фарионом, да будут дни его короче его гениталий, о вчерашнем отраженииатаки демонов, и с горем пополам убедили позволить нам спокойно вести расследование на подведомственной ему территории. На лице у мэра ясно читалось желание выставить нас виноватыми и подвергнуть наказанию вслед за Феррозией, но, видимо, оставшимися у него крохами здравого смысла он понимал, что с нашей кончиной угроза для города никуда не денется.

Дабы не откладывать в долгий ящик, Лакрес поручил Лихту и Нарракту исследовать город, а сам забрал Феррозию из гостиницы и повёл её к заботливо предоставленному мэром лекарю. А вот я, даже являясь наиболее ценным участником этого расследования, первый день вынужден был провести в гостинице.

Почему? Да потому что Фариону, последние годы старательно продвигавшему идею ненависти к носителям демонической крови и красных волос, требовалось время, чтобы заставить горожан внезапно признать этих самых красноволосых.

Если верить лидеру, то весь вчерашний день глашатаи и люди в штатском старательно распространяли по Гербоуну слухи о том, что доблестный отряд «Змеиный клык», включая и красноволосую девчонку, старательно оборонял город и его жителей от демонов. Конечно, за один день мнение всего населения не перекроишь, но хотя бы отчасти станет безопаснее.

Так что покинуть стены гостиницы мне дозволили только сегодня. Нарракт отправился один, а Лихт присоединился ко мне.

На самом-то деле я прекрасно знаю, что и где искать, но если отправлюсь туда сразу, то вызову подозрения. Так что для начала для вида побродим по северо-восточным кварталам, а уже потом, оказавшись в юго-восточной части, я «случайно» замечу зов, исходящий из одного неприметного дома, и мы «с удивлением» обнаружим там приличные запасы той самой приманки, ставшей причиной вчерашней бойни.

Люди по-прежнему поглядывают косо, но их взгляды уже не сочатся ненавистью, и никто не набрасывается с криками и кулаками, едва меня завидев. Спасибо и на этом. Один раз даже подошла какая-то семейная пара и поблагодарила за то, что спас их сына — единственное сокровище, оставшееся у убитых горем родителей после смерти дочурки. Припоминаю: пожрал ту девчонку собакообразный демон, прежде чем я подоспел на помощь.

— Глядите, красноволосая!

А вот такая формулировка предвещает что угодно, но никак не поток благодарностей. Ко мне шустро подбежали два мужика: судя по одежде и крепкому сложению, простолюдины. Хотя это всегда простолюдины, можно было и не говорить. Благородные лица, даже если не питают к носителям демонической крови большой симпатии, едва ли станут портить имидж, набрасываясь на нашу братию с кулаками посреди улицы. А вот тем, кто победнее и потупее, на нас словно мёдом намазано.

— Сколько честных людей позавчера демоны на тот свет отправили, и после такого она смеет на улице показываться!

Так, началось…

— Слышали мы, как ты притворялась бравой защитницей, а сама, пользуясь суматохой, людей убивала!

— Ну а я слышала, что ты делал то же самое, и под шумок прирезал своего соседа, заделавшего ребёнка твоей жёнушке. Что на это скажешь?

Лицо заливается краской, кулаки сжимаются. Ну да, чего ещё я ожидал.

— Да я тебя сейчас…

— Ты меня сейчас что? Собираешься напасть на того, кто способен в одиночку прикончить любого демона, а то и нескольких за раз? Я ещё понимаю, когда на нас нападали в первый день, принимая за простых бродяг, но уж теперь-то весь Гербоун знает, что я — королевский рыцарь. Свяжешься со мной — в лучшем случае зубов не досчитаешься. И это ещё если сильно повезёт.

— Вот тварь… Барри, сбегай-ка собери мужиков по округе. Поглядим, так ли она крута, эта истребительница демонов.

— Что здесь происходит?!

От последней фразы, прозвучавшей уже от нового лица, меня всего передёрнуло. Последний раз эти слова закончились тем, что Феррозия осталась без руки… Так, спокойно. Фарион обещал нам полную поддержку в любых конфликтах, так что, даже если новый участник конфликта собирается навредить мне, я просто со спокойной совестью начищу ему морду, а дальше пусть мэр разбирается.

Повернулся на голос, и пришлось напрячься снова. За нашими спинами стоит богатая на вид дама в пышном белом платье в сопровождении двух охранников. Это плохо. Фарион прямо сказал, что обеспечит защиту только от простых горожан, а вот проблем с дворянами нам следует всеми силами избегать.

— На красноволосую демоницу нарвались, вот что происходит! — злобно ответил один из мужиков.

— И чем же она вам не угодила? — поинтересовалась благородная дама.

— Да как же чем… Все ведь знают, что от демонских отродий добра не жди!

— Тогда напомните мне, кто, рискуя своей жизнью, спасал вас два дня тому назад, сражаясь против настоящих демонов?

— Стальной заступник спасал, вот кто! А эти, из Змеиного клыка, только прикидывались!

— А вот господин Фарион и свидетели говорят обратное. Змеиный клык сражался наравне с остальными защитниками, и руками одной только этой девушки, — она указала на меня, — был спасён не один десяток жизней. Ну что, пойдёте против слова правителя нашего города?

Мужики тут же растерянно забегали глазками и опустили головы.

— Ну, это… раз господин Фарион так сказал… то так и быть…

— Вот и замечательно, — удовлетворённо проговорила дворянка, после чего повернулась к нам. — Если не ошибаюсь, вас зовут Лихт и Кирао?

— Когда это мы успели познакомиться? — подозрительно спросил я.

— Ах да, где же мои манеры? Моё имя — Фелисия. С вами мы видимся впервые, а вот благородного рыцаря рядом с вами мне уже довелось повидать. Господин Лихт, вы помните меня? Вы спасли меня в тот злополучный день. Тогда я чуть не погибла от рук того громадного демона, а вы и ещё один маг из вашего отряда расправились с ним в два счёта. Не будет преувеличением сказать, что я обязана вам жизнью!

Леди уставилась на моего спутника в ожидании ответа. Позволив немой сцене продлиться несколько секунд, я взял слово:

— Он у нас как бы не говорящий. Но будьте уверены — он безмерно рад стать спасителем такой красавицы.

С последним я преувеличил. Видали и покрасивее, да и дамочка явно приближается к сорокалетнему рубежу.

Лицо нашей собеседницы приняло удручённое выражение.

— Правда? Как жаль. Я раздумывала о достойной награде для своего спасителя, а выходит, что у нас даже поговорить друг с другом не выйдет. Но, если верить словам господина Фариона, вы, Кирао, проявили себя ничуть не хуже. Несмотря на все слухи, что ходят о подобных вам людях, вы своими храбрыми действиями доказали, что не стоит судить всех по действиям одного. Даже среди носителей демонической крови попадаются достойные люди, никак не заслужившие подобного к себе отношения.

— Ага, благодарю за комплимент. Было приятно поболтать и всё такое, вот только мы тут не на прогулке. У нас, понимаете ли, идёт важное расследование, так что нам уже пора.

Дама приняла задумчивый вид.

— Давайте угадаю: расследование недавнего нападения демонов?

— Оно самое. Не думаю, что это такая уж секретная информация. Мы ищем остатки разбрызганной по городу приманки, ставшей причиной того самого нападения, и один из её источников должен быть где-то в этом районе.

— О, в таком случае я с радостью помогу вам!

— И чем же?

— Я живу здесь с самого детства и знаю район как свои пять пальцев. Мой особняк находится как раз неподалёку. Прошу, будьте моими гостями. Я как следует отблагодарю вас за своё спасение, и заодно обсудим ваше расследование и помощь, которую я могла бы вам оказать.

Вообще-то я и так помню точное местоположение приманки, но если откажусь, это будет выглядеть подозрительно. Торопиться нам некуда, так что почему бы и не подыграть?

— Ладно, идёмте.

Фелисия удовлетворённо кивнула и повела нас по гладким, вымощенным и убранным улицам богатого района. Двое стражей шли по бокам от неё, мы с Лихтом держались сзади. По дороге она продолжала болтать:

— Вы уж не обижайтесь на этих людей. Чернь, что с неё взять? Любят они кулаками помахать, только повод дай. Да и господин Фарион не лучше. Сколько лет уже прошло со смерти его дочери, а он до сих пор таит в себе ненависть к красноволосым. А в тот день на рыночной площади он и вовсе перешёл все разумные границы. Как только вернётесь в столицу, обязательно подайте жалобу в штаб. Его бесчинства не должны остаться безнаказанными.

Вскоре мы остановились перед одним из богатых особняков и вошли внутрь. Убранство было, прямо скажем, шикарное. Богатая отделка пола и стен, резная мебель, картины и прочие неизменные атрибуты жилища обеспеченных господ. Я бы удивился, не проживи я пять лет в королевском дворце, где роскоши было всяко побольше.

Едва переступив порог, хозяйка дома раздала приказы встретившим нас служанкам, и те шустренько разбежались их выполнять. Нас проводили в столовую и пригласили за стол. Честно говоря, в моих уже изрядно запачканных штанах было как-то неуютно усаживаться на резные стулья, каждый из которых стоил минимум моей месячной зарплаты, но хозяйка была непреклонна: мы в её доме желанные гости, и она не допустит, чтобы мы сидели где-то, кроме главного обеденного стола.

Разговор вышел разношёрстным. Фелисия не только устроила нам расспрос на тему приманки, но ещё и нагрузила вагоном не особо полезной болтовни. Успела и рассказать о своём семействе и родовом бизнесе, и расспросить нас (точнее, меня) о службе в королевских рыцарях.

Спустя полчаса наконец явились служанки и принялись накрывать на стол. Лихт снял шлем, что для него редкость, и мы взялись за угощения. Весьма недурственные, надо сказать. Хозяйка дома отобедала вместе с нами, после чего продолжила грузить разговорами.

— Что ж, в целом картина мне ясна. Для распыления приманки нужны безлюдные закоулки, где ни рисунок, ни самого преступника никто бы не увидел. Я сегодня же прикажу своим людям обследовать все подходящие места в этом районе, так что вы можете сосредоточиться на остальных районах Гербоуна, а позже, скажем, завтра в это же время, наведаться ко мне и узнать о результатах.

Лихт вдруг издал странный звук и схватился за живот. Лицо его посинело.

— Что такое, господин Лихт? Вам плохо? — обеспокоенно спросила Фелисия. — Тошнит? Проводить до туалета?

Рыцарь покачал головой, скорчившись в лице. Дворянка хлопнула в ладоши и приказала служанке привести лекаря. Вскоре явился пожилой мужичок с козлиной бородкой и склонился над пациентом.

— Можете описать своё самочувствие? — вежливо поинтересовался он.

— Не может, он не разговаривает, — пояснил я, озабоченно поглядывая на напарника. — Вот ведь блин, всё равно что животное осматривать.

— Да, это усложняет дело… — согласился со мной доктор.

— И не говорите… Ой, что-то мне тоже хреново.

У меня вдруг резко прихватило живот, в глазах всё поплыло. Сердце забилось быстрее, на коже выступил пот.

Доктор переключил внимание на меня, и я описал ему симптомы. Лихт к этому времени уже свалился на пол. Какое-то время дворянка сохраняла озабоченный вид, но в конце концов удовлетворённо кивнула.

— Похоже, уже действует.

— Что действует? — произнёс я заплетающимся языком.

— Яд анкозии, — охотно пояснила она. — Смертельный яд, если быть точнее.

— Что… всё это значит?

— Ах да, я же ещё не представилась.

— Представлялась ты уже…

— Я назвала имя, но не фамилию. Так что давайте познакомимся ещё раз. Меня зовут Фелисия Каинс.

Каинс… Где-то я уже слышал эту фамилию. Дворянка тем временем продолжала:

— Вы должны быть хорошо знакомы с моим братом, Нафтером Каинсом, командиром отряда «Стальной заступник». Два дня назад он и его отряд храбро сражались с демонами. Несколько человек были ранены, один даже погиб, и всё ради спасения жизней горожан.

Фелисия говорила это с нескрываемой гордостью.

— И что в результате? По всему Гербоуну только и слышно, что Стального заступника никто нигде не видел, зато все наперебой рассказывают, как их спас то один, то другой член «Змеиного клыка». Змеиный клык! Худший из отрядов посмел забрать себе славу моего дражайшего брата! Выставили себя героями, а Нафтера и его людей — бесполезным отребьем. Непростительно!

— И поэтому… ты решила… прикончить нас?

— Ну естественно! И вы двое так удачно попались мне на глаза и оказались достаточно глупы, чтобы купиться на мою ложь и подчистую уплести еду, напичканную смертельным ядом. Я и мечтать не смела о таком удачном стечении обстоятельств!

Кое-как поднявшись из-за стола, я пошатывающейся походкой двинулся ей навстречу, на ходу пуская по телу демоническую энергию. Вот только ничего не вышло. Энергия не слушалась, не желала покидать сердце. Попробовал духовную — то же самое. Знала ли она о моих способностях, или такой удачный яд достался нам по чистой случайности?

Охранники заслонили свою госпожу, но в этом уже не было нужды. Не устояв на ногах, я повалился на пол. Фелисия ещё что-то говорила, но её слова доносились до меня словно из-под воды. Вскоре сознание окончательно меня покинуло.

* * *

Я проснулся. Хотя было настолько хреново, что уж лучше бы помер. Не успел я прийти в сознание и встать на четвереньки, как меня тут же вырвало. Морщась от боли в голове и животе, осмотрелся по сторонам. Это совершенно точно уже не особняк. Вокруг груды мусора. Наверное, дурно пахнущего, вот только обоняние ко мне ещё не вернулось. Нас что, увезли на свалку? Ну да, не хранить же этой мрази трупы в собственном доме, и уж тем более она не станет устраивать нам похорон.

Вот только что-то пошло не по плану. Почему я жив? Ну, тут за ответом далеко ходить не надо — меня спас мой демонический метаболизм. Но если он спас меня…

Лихт! Судорожно оглядевшись по сторонам, довольно быстро отыскал рядом знакомую дородную фигуру в синих латах без шлема. Проверил пульс, дыхание. Нет. Ни того, ни другого. Всё как тогда, восемнадцать лет назад. Когда передо мной вот так же лежало бездыханное тело моей матери. Я снова потерял близкого человека. Человека, которого почти не знал, но оттого ничуть не легче.

Лихт плох в переговорах, а значит, и ответственность за случившееся лежит на мне. Это я повёлся на ложь той дворянки и позволил всему этому произойти. Настроение стало таким же хреновым, как и физическое состояние.

Я выжил, но Лихта, не обладающего демонической кровью, смертельный яд, как ему и полагается, убил.

И что прикажете делать дальше? Я смог выжить, так что как минимум эта Фелисия теперь не отвертится, но это подождёт. Сначала нужно решить, что делать с Лихтом. Оставить его лежать в мусорной куче — такой вариант даже не обсуждается. Хоть я сам никогда не считал похороны чем-то необходимым, но для Лакреса и остальных он был ценным боевым товарищем, и решать судьбу его тела должны члены Змеиного клыка и никто другой.

Подполз к Лихту и попытался поднять. Тяжёлый. Хоть я и проходил суровые тренировки, но этот парень чуть ли не вдвое крупнее меня, да в придачу ещё и закован в латы. Так я его не дотащу. В таком случае…

Демоническая кровь: активировать.

Организм ещё даже близко не оправился от последствий отравления, но контроль над энергией, к моему счастью, уже вернулся в норму. Она растеклась по телу и чуть притупила боль и головокружение. Вместе с тем пришла и жажда крови, но убивать было некого. Сил заметно прибавилось, и я, хоть и с трудом, но смог взгромоздить тело Лихта на спину.

Кряхтя и пошатываясь, сделал шаг, затем второй. Отыскал выход со свалки и оказался на улице. Благодаря недавним путешествиям по городу быстро распознал нищий квартал. Ну да, где бы ещё могла находиться свалка? Сориентировавшись и прикинув примерный путь, медленно побрёл по дороге с мёртвым напарником на спине.

Было тяжело, даже с демонической силой, так в придачу ещё и изрядно мутило от последствий отравления. Меня шатало, каждый шаг давался с трудом, в голове настойчиво зудела мысль бросить Лихта и поскорее добраться до гостиницы, чтобы вернуться уже с лидером и остальными. Нет, нельзя. Я и так накосячил, и сейчас это меньшее, чем я могу искупить вину.

В какой-то момент снова стало плохо. Я спешно привалился рукой к стене какого-то дома и принялся изрыгать рвотные массы.

— Ты чего это творишь! — донёсся справа недовольный голос. — У моего дома нагадить решила?! Сейчас убирать заставлю, тварь! А ну пшла вон отсюда!

Повернулся на голос. Одного моего испепеляющего взгляда хватило, чтобы мужик испуганно хрюкнул и скрылся за дверью.

Дождавшись, пока не отпустит, вернулся на дорогу и продолжил свой нелёгкий путь. Не знаю, сколько ушло времени. Может, час, может, больше. Но в конечном итоге передо мной выросло двухэтажное здание гостиницы, в которой остановился Змеиный клык. Толкнул дверные створки, под испуганным и озадаченным взглядом девушки-администратора пересёк вестибюль и из последних сил поднялся по лестнице. Добрёл до нужной двери, без стука вошёл внутрь. Наконец скинув непосильный груз, сам тут же повалился рядом.

— Что с ним? — произнёс Лакрес ледяным тоном. Значит, он на месте. Я как-то не обратил на это внимания.

— Мёртв.

Воцарилось молчание. Одного этого слова явно было недостаточно, так что, так и не дождавшись расспросов, я сам пересказал произошедшее.

Выслушав меня, лидер склонился над телом Лихта и прощупал пульс. Можно подумать, я мог ошибиться в таких вещах. Убедившись, что слетевшее с моих губ страшное слово было чистой правдой, лидер прошёл в другой конец комнаты и плюхнулся на стул. Я тем временем успел немного отдохнуть и поднялся на ноги.

На несколько невероятно долгих минут воцарилось молчание. Лакрес сидел, считая половицы на полу и думая о чём-то своём. Наконец он поднял взгляд.

— Кирао, ответь мне честно на один вопрос. — Назвал по имени? Что-то у меня плохое предчувствие. — Нападение демонов — твоих рук дело?

Чем дольше с ним работаю, тем реальнее кажется версия, что этот парень и правда умеет читать мысли.

— С чего вдруг такие выводы? — Прикидываюсь дурачком.

— Отвечай! — рявкнул он.

Немного помедлив, я посмотрел ему в глаза.

— Если и так, то что?

— Рассказывай, — процедил он ледяным тоном.

Похоже, скрывать правду смысла больше нет. Вздохнув, я признался:

— Да, это я. Я нашла в городе того, кто распылял приманку в лесах, забрала её и заманила демонов в город.

— И для чего же? — Всё тот же ледяной взгляд.

— А сам как думаешь? Я не собиралась спускать городским с рук то, что они сотворили с Ферро. К тому же этот бой изрядно поднял репутацию отряда в их глазах. С таким числом свидетелей у этого Нафтера никак не вышло бы прикарманить себе всю славу.

Какое-то время Лакрес молча переваривал услышанное. А затем встал, неспешно подошёл ко мне и с размаха влепил кулаком в лицо.

Глава 2. Ещё одна тайна Клыка

При желании я бы уклонился, вот только желания не было. От мощного удара я отшатнулся назад и повалился на пол.

— Это ты во всём виновата! Это из-за тебя он погиб! Из-за тебя, понимаешь?!

— Как будто я отрицаю. Могла бы и догадаться, что эта дворянка не из добрых побуждений приглашает нас на обед.

— Да при чём тут эта чёртова дворянка?! Я вообще не о том! Чем ты только думала?! Репутацию отряда хотела поднять?! Ты так ничего и не поняла?!

Кажется, причиной его злости стала вовсе не моя доверчивость. Тогда что?

— Чего я «не поняла»? Можешь говорить яснее? — спросил я, потирая ушибленный нос и не спеша подниматься на ноги.

— Змеиный клык — худший из отрядов! Преступники, отбросы! Думаешь, мы позволяем присваивать наши заслуги, потому что нам это нравится? Да не нравится ни хрена! А вот знати, напротив, очень, очень не понравится, если наше сборище вдруг выставит себя героями у всех на глазах, да ещё и принизит при этом репутацию другого отряда! Вот почему мы никогда не светились! Вот почему добровольно отдавали всю славу другим рыцарям! Потому что нельзя иначе!

— Добровольно отдавали? Погоди… Я-то всё ломала голову, как это Нафтер в той деревне ещё до нашего прихода узнал не только о смерти демонов, но и об их точном количестве и местоположении. Это ты ему доложил?

Лакрес поднял руку, продемонстрировав кольцо на безымянном пальце. То самое, с рубином, подмеченное мной и на нём, и на Нафтере.

— Этот артефакт выдаётся всем капитанам королевских рыцарей, — пояснил он, пытаясь успокоиться. — Его владельцы могут обмениваться друг с другом короткими сообщениями, что-то вроде телепатии.

Да ладно, сотовый телефон в средневековом мире?

— Но потребление маны крайне высокое, — поспешил лидер разрушить мои фантазии. — Даже одно сообщение сильно снижает число заклинаний, которые я могу применить в бою, так что болтать обо всём подряд часами напролёт эта штука не позволит. Как я уже сказал, только короткие сообщения, и то при крайней необходимости.

Я бегло и не особо вдумчиво переварил услышанное. Информация занятная, но в нынешней ситуации не такая уж важная. Если обобщить сказанное Лакресом, то Змеиный клык добровольно перекладывает свои заслуги на другие отряды, дабы не разозлить дворян, не признающих таких, как мы. А я по незнанию решил исправить эту несправедливость, и вот чем всё закончилось.

Всё ещё сидя на полу, я поднял голову:

— И после этого у тебя хватает наглости заявлять, что это я виновата? Ты хоть осознаёшь, что ничего этого не случилось бы, если бы ты сразу всё мне рассказал?! Тоже мне, лидер! Кто ещё недавно толкал пафосные речи о том, что у нас нет друг от друга секретов? Может, мне ещё что-нибудь следует знать, чтобы кого-нибудь из «клыка» снова не отравили? Рассказывай, не стесняйся, а то ведь опять напортачу.

Лакрес вернулся на свой стул. Вид у него был убитый.

— Похоже, в тот вечер в Валике я забыл рассказать тебе кое-что важное о Змеином клыке.

— Важнее истории возникновения отряда?

— Пожалуй. Причину, по которой мы согласились добровольно уступать свою славу. Слушай, и слушай внимательно.

Вопреки всеобщим ожиданиям, сомнительный отряд, собранный из беглых преступников, с первых дней начал показывать поразительные результаты. Успешно выполняли сложные задания, расправлялись с демонами, разоблачали преступников, защищали мирных граждан Мерилона. В кратчайшие сроки они добились славы, подвинувшей даже опытные рыцарские отряды.

Тогда-то и случилась трагедия. Ладно амнистировать преступников, ладно сделать их королевскими рыцарями. Но позволить им прославиться как герои и затмить славу остальных рыцарей, среди которых было немало благородных отпрысков… Такого знать не могла стерпеть.

Кончилось тем, что после очередного задания Змеиный клык был обвинён в нападении и убийстве одного знатного и весьма уважаемого лорда. Оказалось, что такого задания им отродясь никто не давал, а отряд просто занимался самодеятельностью, работая на неких неизвестных лиц.

Даже король оказался не в силах прикрыть их после столь вопиющего злодеяния, и все участники того нападения, включая лидера, были приговорены к смертной казни. От полного уничтожения Змеиный клык уберегло лишь то, что в тот день они разделились на две группы для двух разных миссий, и доказать причастность второй половины никак не удалось.

После более тщательного расследования выяснилось, что задание на устранение лорда всё же было и поступило напрямую из штаба, и всё произошедшее являлось не более чем тщательно спланированной подставой. Полетели головы нескольких мелких дворян, но казнённых членов Змеиного клыка было уже не вернуть.

И тогда, дабы предотвратить повторение трагедии, королю пришла в голову простая, но эффективная идея, призванная удовлетворить обе стороны. Отныне Змеиный клык добровольно отдавал славу за свои деяния другим отрядам, чему поспособствовало недавнее изобретение придворных мастеров: магические кольца для передачи коротких посланий.

Так, по прошествии нескольких лет, за «клыком» постепенно закрепилась слава самого никчёмного и бесполезного отряда, что позволяло избегать гнева со стороны благородных лиц. Даже наоборот, идея нарабатывать репутацию чужими руками пришлась по вкусу другим отрядам, и Змеиному клыку единогласно было позволено продолжить существование.

— Теперь-то понимаешь, почему я не стал возмущаться в тот раз в Валике, когда Нафтер прикарманил всю славу себе?

— Ну, тут уж сложно не понять. Лучше поведай мне, несмышлёной, почему я узнаю обо всём этом только сейчас?

— Собирался рассказать, как только ты освоишься и приживёшься в отряде. Кто же знал, что ты такой номер выкинешь. Ладно, что-то мы с тобой заболтались, хотя сейчас для этого совсем не время. Надо бы воздать Лихту последние почести. Негоже заставлять боевого товарища вот так валяться на полу. Расскажи пока обо всём Нарракту и Ферро, а я тем временем организую похороны. Раз уж он родом из Гербоуна, то пускай здесь и отправляется в последний путь. Незачем его в столицу тащить, да и не можем мы сейчас всё бросить и сорваться. Может, даже разведу мэра взять на себя расходы, а заодно решим с ним участь этой дворянки. Ты хоть запомнила, как её зовут?

— Фелисия Каинс.

— Каинс? Вот оно что… Обозлилась, значит, что украли славу у её братца.

— И знатно просчиталась, не убедившись, что я откинула копыта. Посмотрим, как теперь будет выкручиваться.

— Как-нибудь уж выкрутится, не переживай. Дворяне вроде неё на таких делах собаку съели.

— Мне не нравится то, к чему ты клонишь…

Лидер вздохнул и опустил плечи.

— Сколько тебе ни объясняй, в одно ухо влетает, из другого вылетает. Ну выяснят при осмотре трупа, что причиной смерти стало отравление, а дальше что? Сколько людей видело и готово подтвердить, как вы входили в дом этой Фелисии? А если и видели, как будешь доказывать, что отравились вы именно в гостях, а не наглотались какой-нибудь дряни в сомнительной забегаловке по дороге? Зато найдётся куча свидетелей того, как ты тащила Лихта из нищего квартала, и пойди докажи, как вы там оказались. И что у нас есть в итоге: твоё слово против слова именитой дворянки вкупе со словами всех её слуг и охранников. Окажись на месте Лихта рыцарь из нормального отряда, тогда другое дело: весь Гербоун бы вверх дном перевернули, но докопались до правды и наказали виновных.

— Тогда что имелось в виду под словами «решим участь этой дворянки?»

— То же, что и с Фарионом. Очень маловероятно, что её осудят за убийство. На твоём месте я бы на такое не надеялся. Но, учитывая заинтересованность мэра в нашем расследовании, как минимум устроят взбучку и подвергнут каким-никаким санкциям, дабы больше не вздумала нам мешать. И не смотри на меня так. То, что я не кричу, не реву и не швыряюсь посудой, не значит, что мне всё это побоку. Просто я уже понял, что есть на этом свете вещи, которые никак не изменить и не исправить. И ты когда-нибудь поймёшь.

— И долго вы ещё протянете с такими пассивными взглядами? Вчера рука Ферро, сегодня жизнь Лихта, а завтра что?

— Вообще-то, на моём веку такой плотной концентрации негативных событий ещё не случалось.

— Уж не я ли виновата?

— Как знать… Может, красноволосые и правда несут в себе какое-нибудь проклятие, вот вас все и сторонятся.

— Если что, я в додзё тринадцать лет прожила, и за всё это время, к счастью, никто там не умер. И за пять лет во дворце, к сожалению, тоже.

— Ну тогда забей и не компостируй мне мозг.

С этими словами лидер покинул гостиницу, а меня ожидала миссия посложнее, чем охота на демонов. Мне предстояло сообщить выжившим членам «клыка», что их напарник погиб, причём отчасти по моей вине. Впрочем, едва ли стоило ожидать, что такие люди, как Нарракт или Феррозия, станут лить слёзы и закатывать истерики. Оба восприняли новость с должным самообладанием, разве что на лицах отразилась грусть. И если к Нарракту я пришёл, рассказал о случившемся и ушёл, то с Феррозией мы делили одну комнату, и остаток дня мне предстояло провести рядом с ней в постоянном предвкушении неприятного разговора.

В какой-то момент стало невыносимо терпеть гнетущую тишину, и я решил прояснить всё здесь и сейчас:

— Ферро, ответь честно: ты злишься на меня?

— С хера бы?

— Если бы я не потащила Лихта к той дворянке, он сейчас был бы жив. Лидер, конечно, тоже хорош, что до последнего скрывал от меня правду об отряде, но всё же отчасти вина лежит и на мне, глупо это отрицать.

— Чё ещё за «потащила»? Лихт — взрослый мужик, у него своя башка есть. Сам виноват, что туда попёрся. Это ж надо было додуматься — к дворянке в гости заявиться, да ещё и у неё со стола жрать. Сами виноваты, парочка придурков.

Мда, похоже, я зря переживал. Скинув ботинки, я растянулся на кровати.

Итак, выводы наклёвываются неутешительные. Когда Лакрес поведал мне, что Змеиный клык собран из беглых преступников и из-за этого терпит любой произвол, я сильно недооценил масштабы проблемы. Если останусь с этим отрядом, то так и пробуду до конца жизни бесправным куском говна. А просто взять и выйти не получится — Люциус с его мамашей только этого и ждут. Да и эти двое ограничены лишь в том, что не могут напасть на меня в открытую. Как показала практика, людям их уровня ничего не стоит сфабриковать против меня обвинение, как это сделал Фарион, или отправить на тот свет окольными путями, как отправили Лихта.

Как уже упоминалось, я не то чтобы озабочен славой и почётом. Выполнение грязной работы за разумную плату меня вполне устраивает. Но если всякая знать может вот так безнаказанно меня оклеветать, покалечить или даже убить, то это совсем не дело. Вот только какие у меня варианты?

Грубой силой проблему не решить, а законы и местные нравы тем более не на моей стороне. И что в такой ситуации прикажете делать? Ждать, когда на меня свалится рояль?

* * *

Как выяснилось, в этом мире не было обязательной традиции хоронить людей на третий день, так что уже следующим утром наш поредевший отряд из четырёх человек стоял на городском кладбище возле ямы, в которую двое могильщиков спускали массивный деревянный гроб. Отпевание, поминки, пафосные речи — ничего этого тоже не было. Просто молчание четырёх человек под звуки падающих вниз горстей земли.

Когда яма превратилась в аккуратный холмик, увенчанный каменной плитой с выбитым на ней именем и датой смерти (день рождения Лихта никто не знал), мы ещё какое-то время постояли, после чего, не сговариваясь, направились к выходу с кладбища.

У ворот нас ждали. Двое простых городских стражников и уже знакомый мне городской следователь. Презрением, как раньше, уже не сочится — глашатаи и распускатели слухов сделали свою работу, — но взгляд всё равно не предвещает ничего хорошего.

— Вы Лакрес, лидер Змеиного клыка? — спросил он скорее ради формальности. Не мог же забыть нас за столь короткий срок. Не дожидаясь ответа, не стал тянуть время и озвучил причину своего визита: — Двое членов вашего отряда — Кирао и Лихт — обвиняются во вчерашнем нападении на леди Фелисию Каинс.

А вот и рояль…

Глава 3. И снова суд

Городская ратуша, просторный зал с длинным столом посередине, предназначенный для совещаний. Вот только сегодня у него другое назначение: здесь и сейчас будет проходить суд по нашумевшему делу о нападении королевских рыцарей на дворянку. Спасибо и на том, что в этот раз допрашивают не в тюремных казематах.

За столом сидит Фелисия Каинс в компании нескольких слуг и охранников, напротив — отряд «Змеиный клык» в полном составе. Во главе стола мэр Гербоуна Фарион Зельдес с двумя неизменными стражами — рыцарем в латах и волшебницей в синем платье. Кроме непосредственных участников конфликта, здесь присутствуют с десяток незнакомых мне благородных людей, а также Нафтер Каинс со своим отрядом. Мест за столом на всех не хватило, поэтому часть зрителей стоит на ногах за нашими спинами.

Общая картина происходящего примерно ясна. Едва до Фелисии дошла весть, что одному из отравленных рыцарей удалось выжить, она не стала полагаться лишь на то, что мне никто не поверит, а решила разыграть очередную авантюру, изобразив из себя жертву, а в идеале ещё и отправив меня за решётку. Убить или упечь в тюрьму на десяток лет — если подумать, разница не так уж велика.

У Фариона мрачное выражение лица. Он уже предупреждал, что его влияние на дворян не так высоко, как на простолюдинов, и его власти не хватит, чтобы просто прикрыть дело, не говоря уже о наказании для Фелисии. В общем, выкручиваться в этот раз придётся самостоятельно, и никто мне не поможет.

— Начинаем заседание! — провозгласил мэр Гербоуна, когда все действующие лица собрались в зале. — Леди Фелисия Каинс, расскажите, что вчера произошло?

Упомянутая леди всеми силами старалась придать себе напуганный вид и смотрела на меня с явной опаской.

— Ах, это было ужасно! Вчера я пригласила этих двух чудовищ из Змеиного клыка к себе в гости, дабы отблагодарить за спасение города. Думала, что они окажутся цивилизованными людьми. И на что только надеялась? Это же печально известный Змеиный клык, а девчонка — так и вовсе демоница. Кончилось тем, что они набросились на меня с оружием и явным намерением убить! Слуги попытались меня прикрыть, и одна служанка погибла, а другая была серьёзно покалечена! Боюсь, она больше не сможет работать. Если бы охрана не подоспела вовремя, меня бы уже не было на этом свете!

— Да чё ты несёшь, мразота?! Мы тебя и пальцем не трогали, это ты нас отравила!

Примерно такого ответа от меня сейчас ждут. Выпалю подобное — и усугублю и без того щекотливую ситуацию. Да, мне мерзко от мысли, что сейчас я буду заискивать перед мразью, убившей моего товарища. Да, хочется на неё наорать, хочется разукрасить её благородную рожу, а ещё лучше — раскроить череп и украсить сверкающий от чистоты пол свежими мозгами. Но нельзя. Столь бездарной местью я поставлю крест на собственной жизни и добавлю проблем Лакресу и Змеиному клыку.

Ранее я по наивности уже пытался воспользоваться своим статусом: мол, трепещите, перед вами королевский рыцарь, да как вы смеете на меня клешни поднимать и варежки разевать? Но после происшествия на рыночной площади понимаю, что наш элитный статус — не более чем пшик, и если я хочу добиться справедливости, то мне нужен новый план, не связанный со Змеиным клыком. А чтобы придумать и воплотить его в жизнь, для начала нужно остаться живым и желательно свободным.

Сейчас лучшее, что я могу сделать — это взять себя в руки, утихомирить клокочущую внутри ненависть и проявить свои навыки дипломатии. Но если так пойдёт и дальше, рано или поздно моё терпение лопнет, и на очередном таком «суде» я просто отдамся во власть демонической ярости и оставлю после себя столько трупов, столько смогу, прежде чем сам буду убит.

— Что вы скажете на это, Кирао? — поторопил меня мэр.

— Леди Фелисия определённо что-то путает, — сказал я, выдавливая всю вежливость, какую только смог в себе найти. — Вчера мы с Лихтом действительно были у неё в гостях, и я благодарна ей за вкусный и явно недешёвый обед, но никакого нападения точно не было.

— А это тогда что?! — возмутилась дворянка, показывая пальцем на своё лицо. — Посмотрите, я вся изранена! Откуда, по-вашему, взялись эти раны?

Ну да, есть такое дело. На её лице красуются два пластыря и несколько синяков, а шея забинтована.

— Может, мне прямо здесь раздеться и показать остальные повреждения? Да после вчерашнего я вся перебинтована с головы до ног!

Эх, сорвать бы с тебя эти бинты и показать всем, что под ними ничего нет. Вот только, зная её предусмотрительность, под повязками вполне могут обнаружиться нарисованные раны и швы, а мои действия тут же будут расценены как уже второе нападение на дворянку, в этот раз на глазах у двух десятков важных свидетелей.

— Эти раны лишний раз доказывают, что мы с Лихтом тут ни при чём, — невозмутимо ответил я. — Леди Фелисия, вы не забыли, кто мы? Королевские рыцари, профессиональные охотники на демонов. Что мне, что Лихту любой простой человек или даже стражник будет на один удар. Пожелай мы вашей смерти — вы были бы уже мертвы, а не отделались бы одними шрамами и синяками.

С каждой моей фразой дворянка всё больше кривилась. Видимо, имея дело с демоном, не рассчитывала столкнуться с подобной тактичностью и самообладанием.

— Все мои слуги и охранники могут подтвердить, что это были именно вы! Девчонка с красными волосами и рыцарь в синих латах!

— Хм… — Я принял задумчивый вид. — Выглядит так, словно кто-то намеренно пытался нас подставить. Не считая красных волос, внешность у меня довольно непримечательная. Обычный рост и фигура, простенькая одёжка из дешёвой лавки. Взять любую девушку, покрасить волосы — и свидетели не увидят разницы, если лично со мной не знакомы. С Лихтом ещё проще: тут даже похожее лицо искать не надо, благо он почти всегда ходит в шлеме. Заказать у кузнеца похожий по форме и цвету доспех, и вуаля: двое членов Змеиного клыка готовы.

— Вы хотите сказать…

— То же, что сказала уже не раз: это были не мы, а кто-то, кто старался выглядеть похожим на нас.

— Есть на повестке ещё один вопрос, который хотелось бы прояснить, — вклинился в разговор Фарион. — До меня дошёл слух, что в тот же день, немного позже, вас с упомянутым Лихтом видели в нищем квартале. Не расскажете подробности?

— Хотела бы я сама знать, как мы там оказались. Под конец трапезы у леди Фелисии нам обоим вдруг стало плохо, и мы потеряли сознание. Симптомы, кстати говоря, очень похожи на действие яда из анкозии. То есть нас отравили. И совсем не исключено, что сделали это в том самом особняке.

— Возмутительно, она меня ещё и обвиняет!

— Этот яд срабатывает уже через несколько минут, так что траванулись мы явно не за завтраком. А кроме вас, больше нас в этот день никто не угощал. Так что либо это дело рук ваших слуг, либо…

— Клевета! — завопила дворянка. — Господин Фарион, я протестую!

— Пусть подозреваемая продолжает, — невозмутимо ответил мэр.

— Так или иначе, очнулась я уже в том самом нищем квартале, а Лихт лежал рядом, мёртвый.

Изображать печаль мне не потребовалось — эта эмоция была настоящей.

— Надо понимать, как раз в этот момент двое самозванцев под нашими личинами вторглись в особняк и напали на потерпевшую.

— Что ж, — решил подвести итоги мэр, — на данный момент ситуация выглядит крайне сомнительной и неоднозначной. Имеющихся улик и показаний недостаточно, чтобы вынести вердикт по делу и обвинить ту или иную сторону. Мои люди ещё раз расспросят слуг леди Фелисии и обитателей нищего квартала, после чего мы проведём повторное заседание. На этом объявляю сегодняшний судебный процесс оконченным!

* * *

— А у тебя, я смотрю, тоже язык подвешен, — похвалил меня Лакрес, когда мы под гневным взглядом Фелисии покинули ратушу. — Ловко выкрутилась.

— Недостаточно ловко, если эта мразота тоже осталась на свободе, — недовольно буркнул я.

Лидер лишь вздохнул, не удостоив меня ответом. Какое-то время мы шагали в молчании.

— Я так понимаю, о мести за Лихта можно даже не спрашивать?

— Хм… Охрана особняка мелкой дворянки и близко не стояла со стражей в городской ратуше. Отряд королевских рыцарей вполне в состоянии взять её жилище штурмом и прихлопнуть мразь. А если напасть под покровом ночи и вырезать свидетелей, то улик против нас не останется, кроме характерных повреждений на трупах. В другой ситуации этого легко хватило бы для приговора, но прямо сейчас мэр куда больше озабочен безопасностью всего города, нежели одной провинившейся дворянки.

— То есть мстим?

— Нет.

— И почему же?

— Ты снова забыла кое-что важное.

— Про то, как этот мир несправедлив?

— Да нет же, я про другое. Про хитрость и изворотливость знати. Ты выжила, и теперь весь отряд знает, кто повинен в смерти Лихта. И Фелисия знает, что мы знаем. Думаешь, она станет дожидаться, пока мы придём по её душу? Либо она уже поселила у себя отряд Нафтера в полном составе, либо сама переехала к кому-нибудь из друзей, дабы отсидеться до нашего отъезда.

— Значит, снова спускаем всё с рук. Ничего, скоро уже привыкну.

По возвращении в гостиницу лидер вызвал меня к себе, и не только меня, а собрал в своей комнате весь отряд.

— Ну а теперь поговорим о насущном, — сказал Лакрес, восседая на единственном в этой комнате стуле. Остальным пришлось остаться на ногах и выстроиться перед ним в шеренгу. — Расскажи-ка нам в подробностях, Кирао, об этой приманке для демонов. Всё, что знаешь, без утайки.

— Да не собираюсь я ничего утаивать, — буркнул я. — Уже давно хотела рассказать, да что-то случая не представлялось.

Следующие полчаса я пересказывал лидеру и напарникам все события, предшествующие нападению демонов на Гербоун. О загадочном диверсанте, представившимся агентом Ферилии, о приличном запасе приманки, или, как он её называл, «демонического нектара», и о своём безумном плане, благополучно претворённом в жизнь.

Нарракт тут же потребовал показать ему приманку, на что мне пришлось осадить его и напомнить, чем чревато её распыление или нарушение герметичности баллончика. Феррозия довольно хмыкнула и похвалила меня за столь шикарную авантюру, а Лакрес какое-то время молча обдумывал услышанное.

— Мда, плохо, что ты его прикончила. По уму надо было позволить мне допросить. Могла ведь просто связать его и доложить мне, а уж я бы как-нибудь убедил мэра организовать допрос.

— Могла, да не связала. Можешь ещё раз меня отчитать или дать по роже.

— Думаю, одного раза тебе хватит. В таком случае, нам остаётся «случайно» найти его жилище и обнаружить внутри труп и запас приманки. Как бы всё это правдоподобно провернуть…

— Да легко. «Обнаружу» так же, как засекла самого диверсанта — по остаткам приманки… Хотя нет, не пойдёт. Она же теряет эффект через пять часов.

— Не парься, я уже придумал. Скажем, что опросили людей в том районе и узнали о подозрительном иностранце. Наведались к нему домой, но на стук никто не открыл, а дверь оказалась не заперта. Там и нашли его хладный трупик и запасы этой загадочной субстанции.

Я продолжил мысль:

— Выпрыснули капельку на стол и благодаря моему чутью убедились, что перед нами не что иное, как та самая приманка для демонов. Потом смыли субстанцию водой, и манящий эффект пропал. Всё, дело закрыто. А кто и зачем ему шею свернул, нам неведомо.

На том и порешили. Вдвоём с Лакресом мы занялись опросом людей в юго-восточной части города, а Феррозия с Наррактом отправились имитировать расследование в других кварталах.

Одного взгляда на одежду диверсанта лидеру хватило, чтобы опознать фасон, характерный для Тархона — западного соседа Мерилона. Впрочем,одежда тоже могла оказаться блефом, призванным ещё сильнее запутать следствие.

— Вернёмся в гостиницу и дождёмся остальных, а затем отчитаемся перед мэром, — сказал Лакрес, и мы вышли на улицу. Но не успели мы пройти и одного квартала, как меня окликнули:

— Кирао!

Знакомый голос. Никак не ожидая встретить его обладателя в этом месте, я медленно обернулся. Объёмные светлые волосы чуть ниже плеч, тренированное тело, пошире моего в талии, бёдрах и остальных местах (но никак не толстое). Только вместо привычной тренировочной одежды кожаная броня.

— Кирао, это ты?

— Анна?

Блондинка подбежала ко мне. Именно эта девушка в своё время научила меня читать, а впоследствии стала близкой подругой и приятной собеседницей.

— Вот уж не думала, что вдруг встречу тебя в Гербоуне! Ты какими тут судьбами?

— Лидер, иди без меня, я попозже подтянусь.

— Только не опаздывай, мы тебя до вечера ждать не будем, — бросил напоследок Лакрес и удалился, оставив нас с Анной наедине. Приподнятые уголки её губ выдавали радость от столь внезапной встречи, я тоже невольно улыбнулся.

— А, ну да, ты же ещё не в курсе. Я, прикинь, стала королевским рыцарем.

Удивление было, но не то чтобы сильное.

— Надо же… Я слышала, что ты победила в турнире, но чтобы вот так сразу вступить в военную элиту… Спорю, сенсея сейчас распирает от гордости. Так ты в одном из тех отрядов, что защищали город от демонов?

— Ага, знатная была заварушка. Ну а у тебя как дела?

— Ну, у меня всё поскромнее. Присоединилась к отряду наёмников. Зарабатываем на жизнь, выполняя заказы то тут, то там.

— Ясно… А в Гербоуне как оказалась? Только не говори, что тоже здесь из-за демонов.

— Ну, в какой-то степени… — Лицо Анны помрачнело. — Я, наверное, не говорила, но я сама родом отсюда, и мои родители тоже здесь живут. И, в общем… отец мой погиб во время того нападения. И вот, получив письмо от матери, я приехала так быстро, как только смогла. Чего это с тобой, Кирао? На тебе лица нет.

— А… Я… Ну… Это… Я сражалась с демонами, но твоего отца защитить не смогла. Мне жаль.

— Вот только не надо выставлять себя виноватой, ладно? Вас было два отряда на целый город, всех вы бы никак не уберегли. Кто же знал, что нападение окажется таким масштабным? Печальная, конечно, история, но неприятности иногда случаются, такова жизнь. Ладно, поболтала бы с тобой подольше, но я и так на похороны опаздываю, да и у тебя свои дела. Бывай, как-нибудь ещё свидимся!

С этими словами она помахала мне рукой и убежала. А я так и остался стоять в ступоре посреди улицы. Отец Анны, значит. Погиб во время нападения демонов. Вот вам и благодарность за всё, что она для меня сделала.

Хотя стоп, что это ещё за муки совести? Анна — моя дорогая подруга. За неё я и в огонь, и в воду. Но вот её родители и прочие родственники для меня никто. Кто знает, как бы они отреагировали, встретив меня в этом городе. Может, начали бы бросаться оскорблениями и камнями, как все остальные. Да чего там: может, в тот самый момент, когда моего товарища делали калекой, кто-нибудь из них стоял в толпе и вторил своим радостным улюлюканьем.

В общем, брось это, Кирао, незачем о них горевать. Жалеть о содеянном — прямой путь к депрессии. Эти люди получили то, чего заслуживали. Я чётко с этим определился, и менять своё мнение не собираюсь.

Вечером того же дня мы вернулись в ратушу и отчитались перед Фарионом о завершении расследования. Виновник нападения найден вместе с запасами приманки в его доме. Кто, когда и зачем его убил — нам не ведомо. Скорее всего, просто устранили более не нужного исполнителя, дабы не сболтнул лишнего. Не исключено, что в Гербоуне остались и другие вражеские агенты, но Фарион и его подчинённые уже знают, что искать, так что наше присутствие в городе больше не требовалось. На следующее утро, забрав с собой бидон и распылитель приманки, мы покинули злосчастный город и отправились в столицу.

* * *

И вот я сижу в очередном ночном дозоре. Как обычно, мы разбили лагерь чуть в стороне от тракта. Вокруг темнота, деревья и тишина. Члены Змеиного клыка мирно посапывают на земле.

Заняться нечем, думать тоже не о чем. Всё уже обдумано и проанализировано по несколько раз. Мою первую миссию в рядах королевских рыцарей никак нельзя назвать приятным опытом, и я чувствую немалое облегчение от того, что эта эпопея наконец подошла к концу. От всего сердца надеюсь, что больше такой дичи не повторится, и отныне мы будем тихо-мирно истреблять демонов в разных уголках Мерилона.

От скуки я повертел перед глазами левой рукой, разглядывая чёрное кольцо на безымянном пальце. Королевское оружие. Оно не только оказалось невероятно мощным, но и усовершенствовало мои особые техники хиндзюцу. Призрачный удар и призрачное лезвие сравнялись по мощи с заклинаниями боевых магов, и только духовный щит по-прежнему остаётся бесполезным.

Дабы скоротать время, я призвал рукавицы и повторил эксперимент, проведённый во время боя с Люциусом. А именно: создал «щит» не по всему телу, а сконцентрировал в области левой руки. Работает. Концентрация духовной энергии запредельная, что повышает прочность самого щита. В таком виде он способен уберечь от вполне серьёзных атак, а не только от капель дождя да слабенького пламени, как раньше.

Вот только пользы от этого немного — королевские перчатки и поножи и без всяких щитов даже танком не пробьёшь. Значит, продолжаем эксперименты. Отдалил щит от руки — получилось. Увеличил площадь — снова успех. А что, если…

Сотворив хитрую комбинацию с техникой призрачного лезвия, придал щиту плоскую, а не облегающую, как раньше, форму. Продолжил повышать размер, растянув энергию до диска размером с баклер. Двигаемся дальше. Больше, ещё больше, и вот у меня в руке невидимый, но вполне действенный круглый щит полметра диаметром.

Продолжая экспериментировать с размерами и формой, спустя час я определил свой предел: ростовой овальный щит, закрывающий всё тело. Правда, для его поддержания нужна полная концентрация, так что защищаться и параллельно с этим носиться по полю боя и раскидывать врагов я не смогу. Либо атака, либо защита, что-то одно. Но даже так мой боевой потенциал на порядок возрастает.

Этой же ночью я провёл ещё один эксперимент, который заключался в смене одного типа энергии на другую «на ходу» и увенчался полным успехом. Как оказалось, при должной сноровке это можно делать, даже не отзывая королевское оружие. Пригодится, если посреди боя потребуется временно утихомирить демоническую ярость, но не остаться при этом безоружным.

Удовлетворённый результатами, я дождался, пока меня сменит Феррозия, и улёгся спать.

* * *

К полудню второго дня мы прибыли в столицу и первым делом направились в штаб королевских рыцарей. Снаружи я его уже видел, но вот внутри оказался впервые. Моему взору предстали просторные коридоры, но убранство было строгим, без излишней роскоши. Никаких вам картин, цветов и замысловатого орнамента. Их заменяли статуи великих героев и развешанное по стенам декоративное оружие.

В кабинете командующего также не было ничего лишнего: стол для работы, шкафы с книгами и документами, тумбы, сейфы. На стене висела гигантская детальная карта всего королевства.

Сам командующий оказался подтянутым мужчиной лет тридцати пяти с гладко выбритым лицом и короткой чёрной стрижкой. Одет он был не в доспех, как можно было предположить, а в строгую военную униформу. Не стану даже гадать, какой у него класс. Может воин, может маг, а может ни то ни другое, просто головастый стратег без особых боевых навыков. Перед дверью дежурили двое гвардейцев, но внутри кабинета он пребывал в гордом одиночестве. Тут же я узнал его имя: Велис Кондефорт.

По мере выслушивания нашего доклада он с явным трудом сдерживал удивление. Неужто существование приманки для демонов оказалось настолько шокирующей новостью? Или тут кроется что-то ещё?

Так или иначе, задав ещё ряд уточняющих вопросов, в конце он поблагодарил нас за проделанную работу и отпустил, приказав дожидаться новых указаний. Напоследок Лакрес написал кляузы на мэра Гербоуна и дворянку, подробно расписав все их преступления и превышения полномочий, после чего мы покинули штаб.

Добравшись до базы и пообедав с напарниками, я блаженно развалился на кровати в своей комнате. Не думал, что будет так приятно вернуться в эту развалину.

Неизвестно, через сколько дней мы получим новое задание, и встаёт вопрос, чем занять себя в это время. Посетить библиотеку? Хотя зачем, у меня же теперь есть деньги. Могу позволить себе закупиться в книжной лавке и читать в собственной комнате, в полном комфорте и гордом одиночестве. А может, Нарракт поделится со мной своими литературными запасами, и не придётся ничего покупать.

Промелькнула шальная мысль посетить додзё и рассказать сенсею и остальным о первом задании… Вот только рассказ выйдет совсем неутешительным. Один напарник погиб, другой стал калекой, а в придачу придётся соврать о своей причастности к случившейся в Гербоуне катастрофе, а врать я не люблю. И так слишком часто делал это в последнее время, надоело. Лучше пока повременю с визитом, отложу до лучших времён, пока не накоплю других, не таких мрачных историй о своих приключениях.

* * *

Мой заслуженный отдых подошёл к концу раньше, чем ожидалось. Случилось это ночью того же дня. Меня разбудил… нет, не зов приманки и не очередной странный сон. Какие там ещё остаются варианты… Агент Мелис? Да, вы угадали, это был именно он. Точнее, она. А проснулся я от прилетевшего в лоб камешка. Подскочил на кровати, навострился, осмотрелся, убедился в наличии кольца на пальце. Но в комнате никого не было.

— Госпожа Кирао.

Шёпот раздался справа, со стороны окна. Того самого, разбитого. Выбравшись из-под одеяла и подойдя к нему, в сумерках с той стороны я кое-как различил человеческий силуэт. Похоже, эта девица вскарабкалась по стене, а благодаря дырке в стекле смогла беспрепятственно бросить в меня камень.

— Ты как туда забралась? — спросил я.

— Я всё объясню, но не могли бы вы для начала впустить меня внутрь? Довольно трудно висеть вот так на стене.

Голос я помнил. В конце турнира эта девушка оказала мне неоценимую услугу. Именно ей я обязан получением королевского оружия и победой над Люциусом, в связи с чем всецело ей доверяю. С этими мыслями я сдвинул шпингалеты и открыл окно. Не теряя времени, шпионка ловко подтянулась, перемахнула через подоконник и бесшумно спрыгнула на пол.

Снова мы встретились в темноте, и снова я не могу как следует её разглядеть. Видна только чёрная обтягивающая одежда с капюшоном.

— Ну и, с чем пожаловала? — поинтересовался я, стоя перед ней в одном нижнем белье.

— У меня послание от госпожи Мелис.

— Ну а от кого же ещё. И чего сестрица от меня хочет?

— Она желает с вами увидеться.

Глава 4. Встреча с сестрой

— Госпожа Мелис желает с вами увидеться.

— Значит, пришло время отплатить ей за оказанную на турнире помощь?

— Полагаю, что так.

— Ладно, долги надо возвращать. Куда и когда мне явиться?

— В личное поместье принцессы. Прямо сейчас.

— Эээ… Вот прямо сейчас, посреди ночи?

Молчание.

— Выглядит так, будто встреча намечается тайная. Хотя какой ещё она могла быть? Если принцессу спалят за разговорами с демоническим отродьем, на неё тут же посыплются неудобные вопросы. Ладно, спускайся обратно, а я оденусь и выйду по-человечески.

Облачившись в свой привычный чёрный обтягивающий наряд и закрепив сумку со всем необходимым на поясе, я, стараясь никого не разбудить скрипом дверей и половиц, вышел наружу. Шпионка уже ждала меня у входа. Не говоря ни слова, она повела меня по ночным улицам столицы. Прошёл почти час, когда мы достигли назначенного места, расположившегося в районе знати (ну а где же ещё?).

Поместье принцессы ожидаемо впечатляло своими размерами. За металлическим забором виднелась парковая зона с дорожками, скамейками, фонтанами и подстриженными деревьями, а далее располагался двухэтажный особняк, в нескольких окнах которого ещё горел свет.

Главные ворота, охраняемые двумя гвардейцами, мы обошли стороной и зашли с чёрного хода. Там тоже была охрана, но шпионку с прицепом она пропустила без вопросов. Прошагали по узкой неосвещённой дорожке, отворили неприметную дверь, миновали неосвещённые коридоры, поднялись на второй этаж и вошли в одну из комнат, предварительно постучав.

Надо ли говорить, что внутри меня встретило весьма богатое убранство? В последнее время я вообще зачастил появляться в таких вот роскошных местах, словно судьба решила компенсировать тринадцать лет, проведённых в бедном додзё. Но даже так, спальня принцессы по своей изысканности на голову превосходила особняк Фелисии и даже гербоунскую ратушу.

Сама виновница торжества восседала в роскошном кресле с красной обивкой, закинув ногу на ногу. За прошедшее время она ничуть не изменилась. Всё та же сокрушающая мужские сердца внешность, всё то же белое одеяние.

А, постойте, одно изменение всё же есть. Две половинки вызывающего топа, прикрывающего грудь, теперь скрепляло металлическое кольцо. Значит, всё-таки сделала выводы из нашего боя и решила не повторять ошибок.

Никаких книг или документов в её руках не обнаружилось, то есть она была ничем не занята и всё это время ожидала прибытия моей скромной персоны. Надо же, какая часть.

Когда я прошагал по комнате и остановился перед ней, Мелис поднялась и сделала шаг навстречу. Что странно, на её лице я не заметил прежней снисходительной и самоуверенной улыбки. Она всем своим видом источала серьёзный настрой. Шпионка неподвижным изваянием встала у неё за спиной.

— Давно не виделись, Кирао, — произнесла она своим певучим голоском.

— Да не то чтобы давно, неделя всего прошла.

— Я слышала, ваш отряд неплохо отличился во время бойни в Гербоуне.

— Ну так на то мы и королевские рыцари, чтобы отличаться.

— Я уже ознакомилась с отчётом о тех событиях.

Сказав это, она на какое-то время замолчала. А, я должен что-то ответить?

Наконец Мелис снова заговорила:

— Приманка для демонов, диверсант из другой страны, организация нападения на крупный город. Это всё правда?

— Ты же читала отчёт, так чего спрашиваешь? Или подозреваешь, что мы где-то приврали?

— Как знать… — неопределённо ответила сестра. Затем пристально посмотрела мне в глаза, и взгляд её стал ещё серьёзнее. — Скажи мне честно, Кирао. Это твоих рук дело?

От такого внезапного поворота я аж вздрогнул. Да в этом мире что, каждый второй мысли читает?

— С чего вдруг такие выводы?

— С того, что в этой ситуации слишком многое не сходится. Например, почему нападение состоялось именно тогда, когда в городе находились сразу два отряда королевских рыцарей? Вы там и недели не пробыли, неужто нельзя было дождаться вашего ухода? А также кто и зачем убил диверсанта? Версия с попыткой заткнуть ему рот выглядит откровенно притянутой. Если в Гербоуне были другие агенты, почему они не избавились от тела или не помогли ему сбежать? Второе было бы несложно провернуть во время суматохи, возникшей из-за нападения демонов. Всё выглядит так, будто в планы злоумышленников кто-то вмешался и сделал всё по-своему. Кто-то, у кого был зуб на город и его жителей. Например тот, чьего напарника искалечили по решению суда, который и судом-то не назвать.

Мелис подошла ко мне почти в упор, продолжая сверлить взглядом, и повторила вопрос:

— Кирао, ответь мне честно, без утайки. Это ты?

Я могу что-нибудь скрыть или приукрасить, как делал уже не раз за последнее время, но вот врать не люблю. К тому же, именно благодаря Мелис я добился таких высот в столь краткие сроки. Да и о том, что принцесса стала первым моим собеседником в этом мире, первым человеком, что не стал сторониться или издеваться надо мной, узнав о моей демонической крови, я тоже не забыл, и вряд ли когда-нибудь забуду. Я не могу ей врать.

Собравшись с духом, я повторил признание, не так давно озвученное перед Лакресом:

— Да, это я. Я вычислила диверсанта, собиравшего демонов вокруг города, нашла его убежище, допросила, убила, после чего забрала приманку и в тот же день организовала нападение на Гербоун.

Какое-то время стояла тишина. А затем просторные покои принцессы огласил звон пощёчины.

Так мы и стояли. Я с чуть отклонённым вправо лицом с покрасневшей от удара щекой, а Мелис — с зависшей в воздухе рукой. Силы моей избалованной сестрице явно не достаёт, и её рука сейчас должна болеть сильнее, чем моя щека. И всё же почему-то мне больно. Почему-то я готов променять эту слабенькую пощёчину на сотню ударов наставника. Неужели мне настолько тошно от мысли, что своими действиями я разочаровал этого человека?

Тем временем Мелис опустила руку и заговорила:

— Нет сомнений, что в этом додзё из учеников делают превосходных бойцов, но вот преподаванием наук там никто не занимается. Так давай наверстаем это прямо сейчас. Я дам тебе короткий урок математики. Во время атаки демонов в Гербоуне погибло сто шестнадцать человек. Среди них восемь детей и две беременных женщины. Кто-то потерял друзей, кто-то любимых, кто-то детей, кто-то родителей. Как тебе такие цифры? Может, слишком мало, и ты рассчитывала на большее? Сколько жизней ты готова была оборвать ради своей мести?

— Ой, какие грустные слова, я сейчас расплачусь. Злобный демон учинил жестокую расправу над мирными, ни в чём не повинными горожанами. А как ты думаешь, сестрица, сколько из этих людей тем же утром присутствовали на рыночной площади, смотрели на творящийся там произвол и стояли в бездействии? Хоть один из них попытался вмешаться и остановить этот шитый белыми нитками суд? Хоть один из них, узнав о произошедшем, хотя бы в мыслях осудил действия мэра? Да их правитель бесстыдно врал на глазах у всей толпы, завысив цену на мясо в сотни раз, а его волшебница так и вовсе лупила на поражение по мирным людям. И всех всё устраивало, все радостно смотрели и подбадривали стражников, когда те отрубали Феррозии руку. И если после этого ты предлагаешь мне жалеть о содеянном, я могу послать тебя так далеко, что за всю жизнь не дойдёшь.

Сестра молча выслушала мой монолог. Мне кажется, или рассерженность на её лице куда-то пропала?

— Так значит, вот кого ты считаешь врагами… — задумчиво проговорила она, подперев рукой подбородок. А затем отошла от меня и вернулась в своё кресло. — Ладно. В любом случае я позвала тебя не за тем, чтобы отчитывать или перевоспитывать. Что тебя, что тех горожан с их ненавистью к красноволосым — никого из вас не переубедишь одним коротким разговором. Присаживайся.

Пожав плечами, я уселся в мягкое кресло напротив.

— Для начала поделюсь с тобой парой интересных деталей касательно происшествия в Гербоуне.

— Намекаешь, что знаешь что-то, чего не знаю я? Шустро у вас разведка работает.

— Гербоун стал не единственным местом действия. Говоришь, тот диверсант представился агентом Ферилии, а твой лидер распознал в нём Тархонца? Так вот, верен второй вариант. Слушай, как всё было.

Не так давно на аудиенцию к королеве явился посол из Тархона и попросил, ни много ни мало, поделиться секретом создания королевского оружия. А получив ожидаемый от ворот поворот, вежливо намекнул, что Мерилону может угрожать серьёзная опасность, а он как нельзя кстати располагает полезной информацией.

Дескать, в демонах что-то изменилось, они стали вести себя организованнее, объединяться в небольшие армии и совершать набеги на крупные города. Для того, чтобы противостоять новой угрозе, Тархону нужно оружие, а взамен он готов поделиться ценными сведениями. Послу вежливо указали на выход, а неделю спустя пришло известие о случившейся в Гербоуне катастрофе.

— Поначалу мы даже готовы были поверить ему, но тут объявляется моя красноволосая сестричка и благодаря своему чутью раскрывает весь заговор. Массовое нападение демонов — не более чем авантюра, затеянная самим Тархоном, а их «предупреждение» на деле оказалось обыкновенной угрозой и шантажом.

— Вот оно как… Теперь моё «чутьё» подсказывает мне, что дело попахивает войной.

— Не гони лошадей. На текущий момент война для Мерилона совсем не выгодна, да и доказательства не такие уж весомые. Предъявим Тархону претензии, а они в ответ изобразят искреннее удивление. Мол, они и сами не догадывались, что за всем стоят люди. Но в любом случае всё повернулось так, будто нам известно больше них, и торговаться им теперь нечем. Так что проблему можно временно отодвинуть на второй план. Но это так, к слову. На самом деле я вызвала тебя не для того, чтобы посвятить в конфликт с Тархоном.

— Так для чего я здесь на самом деле?

— Мне нужна твоя помощь.

Хоть бы театральную паузу делала перед такими заявлениями…

— Ха? Тебе? Моя? И в чём же?

— Скажи, Кирао, что ты думаешь об этой стране?

— В каком смысле?

— В обширном. О её политическом устройстве, действиях правителей и прочих влиятельных людей, о том, как в Мерилоне живётся простым людям.

— Ну… Ты и сама знаешь, что большую часть жизни я просидела додзё, и о внешнем мире узнавала разве что из книжек. Так что эксперт из меня такой себе. Единственное, что я чётко уяснила, так это то, что кровь демона ставит на тебя несмываемое клеймо злодея. Те, кто сильнее, будут всю жизнь унижать и издеваться над тобой, обращая внимание лишь на цвет волос, а не на твои реальные заслуги.

— Реальные заслуги? Это ты про тот геноцид в Гербоуне? Думая об этом, я начинаю сомневаться, так ли уж глупы все эти стереотипы о злой натуре красноволосых?

— Опять двадцать пять…

— Да, что-то я опять отклоняюсь от темы. Речь сейчас не о демонах. Уж прости за прямоту, но вас во всём мире единицы, и едва ли кто-то возьмётся переделывать законы и моральные устои ради вашей защиты. Меня куда больше волнует удел простых людей.

Следующие несколько минут на меня выгружали слёзную притчу о бедности и беззащитности простого люда и о произволе дворян. О том, как знать творит всё, что им вздумается, а простые люди не могут им и слова поперёк сказать.

Социальное неравенство, неравномерное распределение богатств. Не обошлось в Мерилоне и без такого явления, как рабство. Разве что в этой стране не порабощали в промышленных масштабах представителей темнокожей расы, а в чужую собственность люди обычно попадали за долги и преступления.

В общем, из этого рассказа я не вынес для себя ничего нового и необычного. Подобное неравенство было обычным делом в любом из миров, и на Земле частично сохранилось даже в наши дни, чего уж говорить о временах средневековья.

Вот только из уст Мелис рассказ вышел крайне эмоциональным. Похоже, её всерьёз волновали такие вещи.

— И я желаю изменить этот устоявшийся порядок, — подытожила она.

— Неужто революцию задумала?

— Это лишь один из этапов. Недостаточно сменить одних правителей на других. Новая власть просто пойдёт тем же путём, что и их предшественники. Для успеха необходимо, чтобы поменялись сами люди. Чтобы поменялись их умы. Нужны новые идеи, новые порядки, новые законы.

— И ты их уже придумала?

— Не столько придумала, сколько вычитала в одной интересной книжке.

Поток информации возобновился, и теперь слова принцессы уже вызывали во мне какой-никакой интерес. Мелис выражалась примитивными понятиями, привычными для этого времени, но мой внутренний переводчик превращал их в такие термины, как демократия, выборы, равенство, права человека, борьба с коррупцией.

И чем дальше я слушал, тем яснее понимал: такая книга не могла быть написана обитателями этого мира. Он просто ещё не дорос до столь прогрессивных идей. И означать это могло лишь одно. Я — не единственный попаданец с Земли. Существуют и другие люди, пережившие реинкарнацию и появлявшиеся в Архонии в разных местах в разное время. И один из них оказался автором текста, попавшего в руки моей сестры и заразившего её идеей реформ.

Вот только встаёт вопрос: почему эти попаданцы до сих пор не привнесли в этот примитивный мир современные технологии? И следом за вопросом приходит ответ. В прошлой жизни я повидал немало книжек про попаданцев, чьё появление вызывало резкий научный скачок в фэнтезийных мирах, вот только в реальности такое не прокатит.

Едва ли Вася, который просиживает зад в офисе, а по вечерам рубится в дотку, досконально знает устройство и процесс создания того же огнестрела, начиная с поиска и добычи необходимых ресурсов и заканчивая налаживанием производства. А если и знает, для начала нужно родиться в нормальной семье, дожить до совершеннолетия, завести знакомства с влиятельными людьми и убедить их, что ваши предложения — не бред безумца и не влажные фантазии, а вполне осуществимые идеи.

— Ну, что скажешь? — спросила Мелис. — Звучит как бред?

— Да не то чтобы бред… Но в чём, собственно, проблема? Ты ведь и так принадлежишь к правящей династии и когда-нибудь сядешь на трон. Вот и продвинешь эти свои идеи всеобщего равенства.

— Не всё так просто. В данный момент Мерилоном правит моя мать, Актавия, и она жестоко высмеяла мои идеи, когда я ими поделилась. И она — не единственное препятствие. Хоть мне и удалось заинтересовать некоторых дворян и даже склонить их на свою сторону, но таких меньшинство. Большая часть знати не допустит предлагаемых мной реформ, ведь это означает для них утрату богатств и влияния. Если я желаю изменить страну, многих влиятельных людей придётся попросту устранить.

— Устранить? А ты скора на расправу. Может, лучше начать с митингов и разоблачающих видосиков?

— Мити… Видо… Что?

— Ничего, забей. Итак, ты хочешь поубивать всех несогласных. Но?

— Но для этого мне банально не хватит сил, независимо от того, останусь я принцессой или стану королевой. Если начну открыто выступать против знати, от меня попросту избавятся. По крайней мере, так было до последнего времени. Но недавно в расклад сил вклинилась новая переменная. И эта переменная — ты, Кирао.

— Хо?

— У меня есть глаза и уши в королевстве, — Мелис многозначительно покосилась на стоявшую за спиной шпионку, — но, кроме них, нужны ещё и руки. Сильные руки, способные выступить против хорошо охраняемой знати, но в то же время не привлечь ненужное внимание своим количеством. Те, кто способен сражаться малыми группами, а то и вовсе в одиночку. И для этих целей не найти лучшего кандидата, чем человек, объединивший в себе демоническую кровь и право владения королевским оружием.

— Так, давай-ка на этом моменте притормозим, сестрица. Если я правильно расслышала, ты предлагаешь мне пойти войной против всей мерилонской знати. Да я ж помру в первый же день!

— Война — не совсем верное определение. Скорее ты станешь своего рода ассасином. Будешь врываться в жилища дворян под покровом ночи и устранять тех, кто мешает исполнению моей мечты. И не просто устранять — ведь тогда тебя выставят убийцей и объявят в розыск. Большинство из них замешаны в серьёзных преступлениях, вот только их не раскроешь, пока не вломишься внутрь и не поймаешь нарушителей с поличным. Зато, как только мы добудем неопровержимые доказательства вины, убийство превратится в казнь, и никто не посмеет заявить, что исполнитель пошёл против закона.

— Всё ты хорошо придумала, и говоришь складно, вот только остаётся один простой вопрос: нахрена мне это надо? Не отрицаю — ты здорово мне помогла, но перебить всё дворянство за одно колечко… Не слишком-то равноценный обмен получается.

— А разве я говорила, что прошу помогать мне за спасибо? Скажи, чего ты хочешь. Денег?

Моя кислая мина выразила ответ лучше любых слов.

— Знаю. Ты ведь только что жаловалась на плохое отношение из-за твоих волос. В таком случае, как только приду к власти, я позабочусь о разрушении этих стереотипов. Даже если не заставлю народ разом полюбить всех красноволосых, то уж репутацию одного человека я как-нибудь сумею исправить.

— Выглядишь уверенной. Словно уже придумала план.

— Придумала. Только не я, а мой отец. И твой тоже.

— Ха… Игнацио?

— Ах, ну да, ты ведь в это время сидела взаперти в своей боевой школе и ни о чём не знаешь.

— О чём это я не знаю?

— Всё началось с того дня, когда тебя сослали в додзё. Нападение на королеву — вопиющий поступок, и в этот раз перед гневом Актавии даже отец оказался бессилен. Ему пришлось смириться с тем, что ты покинула дворец и на неопределённый срок пропала из его поля зрения. Может, ты не поверишь, но он переживал. Очень переживал. Во дворце ты находилась под защитой, но снаружи никто не мог поручиться за твою безопасность.

— Ах, под защитой. Так это теперь называется, когда тебя регулярно лупят, травят просрочкой и лишают образования.

Мелис виновато отвела взгляд.

— Будь Игнацио единоличным правителем, и головы издевавшихся над тобой служанок тут же покатились бы по полу. Но власть Актавии была ничуть не меньше, и отцу приходилось считаться с её мнением. А мнение у неё было сама знаешь какое. Измена со служанкой, беременность, а под конец ещё и рождение носителя демонической крови. Хотя насчёт последнего пункта бытует мнение, что её встречу с демоном сама же Актавия и подстроила.

— Значит, моя мать была служанкой… — задумчиво проговорил я. — И что тебе о ней известно?

— Её звали Нари. Довольно простенькое имя.

— Ещё?

— Это всё.

— Всё?

— А чего ты ожидала? Как и ты, я появилась на свет уже после её смерти, и не могла быть с ней знакома. А в сознательном возрасте у меня нашлись дела поважнее, чем наводить справки о давно почившей служанке. Если мой план выгорит, то я организую тебе встречу с отцом, вот сама его и расспросишь. А сейчас возвращаемся к сути конфликта.

Пусть само существование бастарда приводило королеву в бешенство, но слово супруга тоже имело для неё какой-никакой вес, и если он потребовал сохранить дочери жизнь, она не могла противиться. Но кое-какие условия всё же выдвинула. Больше никакой протекции, никакого содержания (за исключением оплаты обучения). Отныне девчонка сама по себе. К такому вот компромиссу они пришли.

Актавия не трогает бастарда, а отец ей не помогает. Тем не менее, в этом мире и без обозлённой королевы полным-полно угроз для молодой девушки, особенно с учётом её красных волос. Шпионы, по приказу Игнацио следившие за додзё, подтвердили, что с его дочерью хорошо обращаются, но вставал вопрос, что с ней станет после выпуска. Таких, как она, никто не любит, а отец, как уже упоминалось, не мог напрямую её поддерживать.

Тогда ему в голову пришла довольно безумная идея. Раз ему не позволено защищать конкретного человека, он разом защитит всех красноволосых. Игнацио задался целью развеять стереотипы против носителей демонической крови. Перечисление всех изобретённых им трюков могло занять не меньше часа, но по большей части то была классическая пропаганда.

К примеру, ряд известных писателей взялся за романы, героями которых становились храбрые носители демонической крови, сражавшиеся со злом и защищавшие мирных людей. Подделывались исторические хроники, являя миру героев древности с красными волосами, на самом деле никогда не существовавших. И чем успешнее становилась пропаганда, тем сильнее натягивалась и без того тонкая нить терпения Актавии. И в один прекрасный день она лопнула.

Спустя неделю король слёг с неизвестной болезнью, а вся затеянная им пропаганда, как несложно догадаться, была оперативно пресечена самым суровым образом. Мне повезло, что королева тут же не отправила убийц по мою голову. Видимо, решила, что в этом додзё мне и так ничего не светит. Не стала даже прекращать оплату обучения.

— Траванула собственного муженька? Что и ожидалось от Актавии.

— Поначалу мы и правда рассматривали версию отравления, но лекари не обнаружили симптомов ни одного из известных ядов, а алхимики перепробовали все лекарства, но так ничего и не добились. Тогда было решено, что причиной болезни является проклятие.

— Разве вредоносная магия может висеть на человеке столько лет?

— Может. Опытный колдун способен поддерживать заклинание неограниченное время, даже находясь на расстоянии от цели. Для этого требуется лишь постоянно подпитывать проклятие маной. Конечно, это сковывает ему руки и не позволяет пользоваться магией в других целях, но если заказ исходит от высокопоставленного лица, то думать о заработках уже не придётся. Заклинатель будет с лихвой обеспечен финансами и защитой до тех пор, пока поддерживает проклятие.

— То есть, прямо сейчас он отсиживается в каком-то тайном убежище, и пока его не найдут, Игнацио не проснётся?

— Вероятнее всего, именно так.

— И что, нет никаких способов отследить источник?

— Может, и есть, но у меня связаны руки. Все придворные маги и лекари подчиняются Актавии, а посторонних к отцу не пускают, опять же по её приказу. Но как только я добьюсь её свержения и займу престол, то смогу разом возобновить пропаганду и заняться пробуждением отца. Да и вообще, если власть перейдёт в мои руки, никакой пропаганды уже не понадобится. Ты вернёшься во дворец полноправной принцессой, и уже никто не посмеет косо на тебя смотреть. Ну, как тебе такое предложение?

— Ммм… Неплохо, но всё равно не то. Сейчас есть вещи, интересующие меня сильнее, чем всеобщая любовь и жизнь во дворце.

Мелис выглядела удивлённой.

— И что же это?

Что же, говоришь? Ферро, Лихт…

— Раз уж мы заговорили об охоте на знать, то назову тебе три имени. Хон Браун. Фарион Зельдес. Фелисия Каинс. Пообещай мне головы этих людей, и я в деле.

Мелис ненадолго задумалась.

— Брауны и так занимают одну из первых позиций в списке на устранение. Правитель Гербоуна давненько злоупотребляет своей властью, ведя пропаганду против обладателей демонической крови, и твой лидер уже запросил расследование по делам о двух драках и краже мяса. Каинс… Вообще не помню такой фамилии. Какие-то мелкие, не особо влиятельные дворяне. Не знаю, что ты с ними не поделила, но если таково твоё условие, то так тому и быть. Если встанешь на мою сторону, я при первой же возможности подарю тебе их жизни. Что-нибудь ещё?

— Пока хватит и этого. Так что я должна делать?

Принцесса закинула ногу на ногу.

— Как я уже сказала, я не могу действовать открыто от своего имени. Тебя это тоже касается. Демоническая кровь, королевское оружие… Мало кто сравнится с тобой в умении привлекать внимание. И если знать выяснит, что это ты на них охотишься, то из охотника ты быстро превратишься в жертву.

— Я должна драться, но мне нельзя драться. Так, у меня сейчас мозг расплавится.

— На самом деле всё просто. Провернём тот же трюк, что уже не первое поколение проворачивает твой отряд, Змеиный клык. Ты ведь, я надеюсь, уже в курсе?

— Только на днях узнала. Так вот ты о чём. Сделаю всю грязную работу, а слава и почести достанутся кому-то другому?

— И я уже знаю, кому именно. Слова «Тень правосудия» тебе о чём-нибудь говорят?

— Раз ты заключила их в кавычки, то это должно быть чьё-то название… Неужто королевские рыцари?

— Они самые. Этот отряд специализируется на преступлениях высокопоставленных лиц и находится под моей личной протекцией. Кстати, Кайра тоже состоит в их рядах.

— Ещё б я знала, о какой Кайре речь.

— Ах да, я вас до сих пор не познакомила, а ведь вам предстоит работать в одной команде.

Шпионка в чёрном облегающем костюме безмолвно вышла вперёд. Ни приказов, ни жестов, словно мысли хозяйки прочитала.

— Знакомься, это Кайра. Кайра, мою сестру ты уже знаешь.

— Да, — коротко ответила шпионка.

— Приятно познакомиться и всё такое, но я что-то потеряла нить. То тебе нельзя открыто выступать против дворян, то у тебя обнаруживается личный отряд рыцарей, именно этим и занимающийся.

— Несмотря на мои слова о вседозволенности знати, послабления всё же случаются. Иногда, хотя бы для вида, дворян всё же разоблачают и подвергают суду, а в случае сопротивления просто устраняют на месте. Главное — заставить остальных поверить, что глупая принцесса просто помешалась на правосудии, а не ведёт продуманную игру с долгосрочными планами. Также не возбраняется вбросить информацию, будто убитый дворянин строил козни против своих коллег и конкурентов, ещё больше смягчая негативную реакцию.

— Но если у тебя есть целый отряд королевских рыцарей, то снова встаёт вопрос: для чего здесь я?

— «Тени правосудия» пока удаётся держаться на плаву, но за их действиями, за каждым их шагом пристально следят, что связывает нам руки и лишает элемента внезапности. Из всего отряда только Кайра владеет навыками скрытности. Потому мне и нужен сильный союзник вроде тебя, который будет выполнять их работу, оставаясь в тени.

— Насчёт вот этого «оставаясь в тени» тоже есть проблемка. Если забыла, оружие у меня довольно уникальное. Мало кто в стране дерётся королевскими боевыми перчатками.

— Не такое уникальное, как ты думаешь, — без раздумий отпарировала Мелис, словно заранее знала, что я подниму эту тему. — Дробящее шипастое оружие — не такая уж редкость. А перчатки или не перчатки, пойди докажи. Капитан «Тени правосудия» на днях совершенно случайно принял в отряд одного любителя моргенштернов. Вряд ли кто-то заметит разницу.

Ну да, современной судмедэкспертизы в этот мир ещё не завезли.

— К тому же, если не ошибаюсь, ты ведь умеешь наносить и другие виды повреждений?

— Всё-то ты знаешь… Ладно, твой план мне примерно понятен. Давай своё ТЗ. Кого мне пришить первым?

— Имя преступника мне не известно. Расскажу, что знаю. В бедных районах на севере столицы участились случаи похищения детей. Жертвами становятся в основном сироты и беспризорники, реже отпрыски простолюдинов. На нелегальных работорговцев не похоже — масштабы не те. Только за последний месяц пропало двенадцать детей, а чтобы вести столь продолжительную деятельность в одном районе, да ещё и в столице, и при этом не привлечь внимания стражи, нужны связи. А значит, за похищениями гарантированно стоит кто-то из дворян.

— Стражи? Да тут королевских рыцарей в пору привлекать.

Мелис вздохнула.

— Ты меня вообще слушала? В этой стране военная элита не станет чесаться из-за дюжины пропавших беспризорников. Вот если бы начали пропадать дворянские детишки — тогда другой разговор. В общем, ваша с Кайрой задача — вычислить похитителей, обнаружить их логово и устранить. Всех. На следствие и суд мы полагаться не можем, оставлять свидетелей твоего участия — тоже. Уничтожь преступника и всех слуг, которые тебя увидят, а «Тень правосудия» скажет, что столкнулась с сопротивлением и вынуждена была применить силу.

— Остаётся придумать, как этих похитителей найти. — Я перевёл взгляд с Мелис на шпионку и обратно. — Или вы уже придумали?

— Будем ловить на живца, — вступила в разговор Кайра. — Выпустим ребёнка ночью на улицу, а когда его схватят, проследим за преступниками до самого логова.

— Ну и методы у вас… И кто тут после этого абсолютное зло? Я так понимаю, у вас уже есть кандидат на примете?

— Не просто кандидат, а доброволец. Я познакомлю вас завтра, когда мы приступим к заданию.

— А, уже завтра?

— А у тебя есть другие дела? — удивилась Мелис.

— Ну я, как бы, тоже в королевских рыцарях состою. И нас не сегодня-завтра пошлют на очередное задание.

— Я об этом уже позаботилась, — не раздумывая выдала сестра. Должен ли я удивляться? — Ввиду твоей демонической крови и способности чувствовать как приманку, так и самих демонов, с завтрашнего дня ты начинаешь патруль окрестных лесов и населённых пунктов в целях предотвращения атак на другие города. Официальный приказ уже подписан, лидер твоего отряда будет вскоре оповещён. Остальные члены Змеиного клыка продолжат работать в прежнем режиме.

— Как оперативно…

— На деле же днём вы с Кайрой будете скрываться в секретном убежище, а по ночам заниматься разоблачением и устранением дворян. Если есть вопросы, задавай.

— Да какие вопросы. Ты на меня такую гору текста вывалила, что я ещё неделю буду переваривать. На сегодня уж точно хватит.

— В таком случае, Кайра, проводи Кирао в убежище.

— Слушаюсь, госпожа.

Шпионка почтительно поклонилась, после чего вывела меня наружу тем же чёрным ходом и вновь повела по ночному городу.

Глава 5. Культ демона

Первым делом мы направились не в само убежище, как можно было подумать, а на базу Змеиного клыка, где мне предстояло забрать личные вещи. Изначально я хотел заявиться туда днём и временно попрощаться с напарниками, но Кайра выразила решительный протест. За последнее время я наделал немало шума, и днём за мной могли следить. Пришлось ограничиться оставленной на столе запиской и покинуть это место на неопределённое время. Странное дело: вроде прожил здесь от силы пару дней, а уже начал считать эту развалину своим новым домом, и даже чутка взгрустнул от необходимости снова переезжать.

Предоставленное сестрой убежище ничем не удивило: неприметный домишко в одном из бедных кварталов с выходом в огороженный от людной улицы двор. Жечь свечи мы не стали и, скинув на пол мешок с вещами и раздевшись, улеглись спать. Кровать была одна на двоих, ну да ничего. Под шпионской одеждой Кайра оказалась вполне себе стройной и симпатичной девушкой, но до той же Мелис ей как до луны.

Спалось так себе. Пойди усни после такого потока информации, вываленного на тебя за один вечер. Политика, заговоры, перевороты, убийства. Угораздило же в такое ввязаться… Хотя со Змеиным клыком скандалов-интриг-расследований было ничуть не меньше, так что грех жаловаться. К тому же, отныне я работаю не за полтинник золотых в месяц, а за куда более ценную награду — головы трёх мразей, давно просящихся на тот свет.

Более того, если идея Мелис выгорит, и наступит всеобщее равенство, то и Змеиному клыку больше не придётся скрывать свои заслуги и ждать ножа в спину от знати. Но что-то я слишком далеко размечтался. Ещё не устранено ни одной цели, а я уже строю планы на светлое будущее.

Раз уж не спится, то почему бы не скоротать время за беседой:

— Кайра, не спишь?

— Нет. Вы что-то хотели?

— Да так, поболтать о чём-нибудь. Не против?

— На время вашего союза с госпожой Мелис я в вашем полном распоряжении.

— В полном? Ты бы поосторожнее с такими заявлениями. Расскажи лучше о предстоящей работе. Мне пока что не доводилось штурмовать особняки знати и охотиться на дворян. Чем больше буду знать, тем лучше.

— Знать сильно озабочена вопросами собственной безопасности, так что лёгких прогулок унас не будет. Помимо опытных воинов, каждый зажиточный дворянин старается держать у себя минимум одного мага. Но и вы — далеко не простой налётчик. Одолели госпожу Мелис и принца Люциуса, а если верить отчётам вашего лидера, то ещё и смогли в одиночку перебить целую стаю демонов. Такого… Такого…

Она замялась, словно пытаясь подобрать подходящее слово. Ладно, подскажем:

— Монстра?

— …Вы сами это сказали. Такого монстра, как вы, мало кто сумеет сдержать, даже если речь идёт об элитной охране. Больше всего нам следует опасаться не людей, а ловушек.

— Ловушек… Припоминаю, Лакрес что-то такое упоминал. Наступлю на такую «лягушку», и принесёшь ты меня сестре в мешке по частям.

— По частям — это вряд ли. Ни разу не слышала, чтобы боевые ловушки применялись для охраны важных объектов, в нашем случае домов знати.

— А чего так?

— Можно, конечно, просто избавиться от вторженца, но куда разумнее будет поймать и допросить его. Узнать, зачем он пришёл и кто его подослал. Так что во время проникновения следует ожидать всевозможных разновидностей ослабляющих и парализующих ловушек.

— У тебя ведь уже есть план, как им противостоять?

— А иначе моя госпожа не стала бы затевать это противостояние. Скажу вам по секрету: волшебники зачастую сами не понимают истинной природы своей магии, а создатели магических устройств, таких как ловушки, утаивают от покупателей некоторые нюансы, дабы успешнее продавать свой товар.

— А можно попроще для тупых?

— Например, есть такой распространённый тип магии, как паралич. Вот только на поверку чаще всего это оказывается не параличом, а очень сильным замедлением. Настолько сильным, что жертве кажется, будто она и вправду не может шевельнуться.

— Тогда зачем нужно обычное замедление, если есть вот такое, близкое к параличу?

— Такой мощи не достигнуть простым направленным заклинанием. Потребуется полноценный магический круг, который сложно создать в пылу боя. Плюс высокое потребление маны, способное высушить мага за считанные секунды. В общем, простые маги редко к такому прибегают, а вот магические устройства-ловушки с подобными эффектами и большими запасами маны пользуются большой популярностью.

— Ты так и не объяснила, как от них защититься.

— Во-первых, если приложить достаточные усилия, то двигаться вы сможете, пусть и медленно, и постепенно выберетесь за пределы круга. А с вашей демонической силой вы становитесь куда сильнее и быстрее обычного человека, что может стать для охраны сюрпризом. Ну а во-вторых, как раз для таких случаев я вас и сопровождаю. Моя магия особенно хороша против ловушек.

— Ва, так всё это время ты была магом?

— На самом деле, моя способность не так уж полезна в прямом столкновении, поэтому меня и обучили навыкам скрытности и ближнего боя.

— И что же это за способность?

— Я могу чувствовать чужую магию, распознавать её природу и даже частично ей манипулировать.

— Чувствовать? То есть, ты заранее увидишь все ловушки?

— К сожалению, нет. О ловушках я узнаю только в момент их активации. Зато сразу сообщу вам, какой эффект они накладывают.

— А то я сама не догадаюсь… Погоди, так с таким детектором ты и проклятие короля сумеешь опознать!

— Может, и сумею. Вот только, как уже сказала госпожа Мелис, посторонних к нему не пускают, а гвардейцы на входе подчиняются королеве, и её дочь не послушают.

— Ясно. Ты ещё говорила что-то про манипулирование…

— Опять же, всё не так хорошо, как хотелось бы. Полностью развеять заклинание или обратить его против врага я не смогу, но как минимум ослаблю действие, что уже не раз спасало меня и мой отряд при попадании в уже упомянутые ловушки.

— Редкая, наверное, способность.

— Так и есть. Я слышала всего об одном похожем на меня маге, причём на порядок сильнее меня, и он тоже королевский рыцарь. Правда, как его зовут и в каком отряде он состоит, мне неизвестно.

— Раз уж завела лекцию, расскажи и о боевых ловушках. Даже если не встречу их в домах знати, на будущее пригодится.

— Боевые ловушки вообще редко где используются, главным образом из-за своей низкой эффективности. Они уступают по мощи заклинаниям боевых магов и не способны принимать сложные формы. Например, такая ловушка может вас обжечь или заморозить, но не ждите огненных стен или ледяных снарядов. А от простого стихийного выброса с вашей реакцией будет несложно уклониться.

За разговорами моё возбуждение мало-помалу улеглось, и в конце концов меня сморило в сон.

* * *

Правда, на следующий день мне пришлось об этом пожалеть. Если Кайра может спокойно разгуливать по городу средь бела дня, то вот моей легко узнаваемой персоне было строго наказано сидеть дома. Можно, конечно, снова перекрасить волосы и сменить стиль одежды, но встаёт ещё один вопрос: чем мне, собственно, в этом городе заниматься? На базу Змеиного клыка мне путь заказан, в додзё я тоже решил пока не соваться, а больше мне ходить особо-то и некуда.

В общем, проще всего было не наводить суету, остаться дома и дождаться наступления ночной миссии. То есть, сидеть целый день на кровати и смотреть в стену, прямо как в былые деньки во дворце. Знал бы, что так будет, подольше помучил бы новую напарницу разговорами, а отсыпаться стал уже днём. Если я здесь надолго, то на будущее надо будет попросить Кайру хотя бы книжек мне принести.

С наступлением темноты напарница вернулась, но только для того, чтобы забрать меня на миссию, а точнее, на место встречи с нашим «агентом под прикрытием».

Когда мы прибыли в назначенное место в проблемном квартале, там никого не обнаружилось. Переулок был пуст, только из-за угла доносилось чьё-то сопение и шуршание, свидетельствуя о не прокачанном навыке стелса. И стоило мне повернуться в другую сторону…

— Во имя богини луны и солнечного света, непревзойдённый герой Фалми покарает нечестивцев!!!

Переулок озарила пурпурная вспышка, и в меня влетел того же цвета луч, слегка пошевелив волоски на руке.

— Ты пережила мою магическую атаку, похвально! Теперь ощути же силу моих стальных кулаков!

И мелкое создание в розовом платье, перебирая короткими ножками, бросилось на меня. Сближение, замах, прямое попадание в бедро, глухой стук. По её руке пробежала волна вибрации, лицо посинело.

— Кх-кх-кх! — Малявка принялась потирать ушибленный кулачок, но быстро взяла себя в руки и приняла горделивую позу. — Что ж, на этот раз ты смогла одолеть меня! Отныне тебе дозволяется стать моим слугой!

Я взял субъект за шкирку, поднял, поднёс поближе к лицу и поподробнее разглядел. Короткое розовое платье было щедро обшито разномастными узорами и оборками, заставляя обладателя выглядеть как огородное пуг… то есть, я хотел сказать, как непобедимого супергероя. Кроме него, на малявке были одеты тёмные колготки и простенькие ботинки. Каштановые волосы завязаны в два озорных хвостика, лицо преисполнено уверенности и достоинства.

— Кайра, ты знакома с этим недоразумением?

— Знакомьтесь, эту девочку зовут Фалми, ей шесть лет. Она вызвалась помочь нам в сегодняшнем расследовании.

Продолжая висеть в воздухе, Фалми сложила руки на груди и высокомерно заявила:

— Пф, я бы и одна со всем справилась, но так и быть, позволю вам стать моими напарниками!

Я поднёс её ещё ближе и произнёс со зловещей улыбкой:

— Ох, крошка Фалми, после того, что тебе придётся пережить в логове похитителей, дожидаясь нашего прибытия, ты перестанешь быть такой самоуверенной. И улыбаться тоже перестанешь. И разговаривать.

Девочка поджала губки.

— Не пытайся меня напугать, я непобедима!

— Кстати, насчёт непобедимости. Это ведь сейчас была магия? Но, если я ничего не путаю, она проявляется не раньше десяти.

Фалми подняла правую руку и с гордостью продемонстрировала мне короткую палку с розовым набалдашником.

— Это священное оружие выдано мне богиней луны и солнечного света, дабы разить врагов моих!

— Мы нашли этот предмет во время обыска одного дворянина, промышлявшего торговлей крадеными артефактами, — пояснила Кайра. — Довольно бестолковая штуковина, при активации испускающая прямой луч света. Так как Фалми тоже участвовала в том задании, было решено отдать ей этот жезл в качестве награды. Вместе с денежным вознаграждением, само собой.

— Так она реально шестилетний спецагент?

Я разжал пальцы, и «агент» с коротким вскриком грохнулся на землю.

— Итак, какой у нас план?

— Фалми отправится на прогулку по этому району и станет приманкой для похитителей. Благодаря вызывающей внешности ей будет нетрудно привлечь внимание. Если повезёт, то преступники объявятся уже сегодня, и нам не придётся заманивать их несколько ночей подряд. После этого нам останется проследить за ними до их логова. Госпожа Кирао, вы обладаете навыками слежки?

— Не-а, от слова вообще.

Кайра призадумалась.

— Хм… Значит, мне придётся выполнить эту часть самостоятельно, а затем вернуться за вами.

— Есть идея получше.

С этими словами я открыл сумку и извлёк из неё небольшой баллончик с трубкой и рычагом.

— Что это?

— То, о чём ты просто обязана быть наслышанной. Нашумевшая приманка для демонов. Один долбанутый парень из моего отряда (хотя они там все долбанутые) выпросил её у штаба для исследований, а я позаимствовала вчера, когда наведывалась на базу.

— Не берусь даже предположить, как она поможет нам в этом задании…

— Та забыла, кто я такая? Попрыскаю ей на нашего спецагента, и без труда определю её местонахождение, куда бы её ни утащили. Правда, есть один побочный эффект. Если вдруг окажется, что в городе или за его стенами затесалась стайка демонов, то они тут же выдвинутся по юное сочное тельце.

— Демоны возле столицы? Исключено, — уверенно заявила Кайра. — Думаю, ваш план имеет право на жизнь.

— Тогда приступаем.

С этими словами я задрал на девочке платье и брызнул фиолетовой жидкостью ей на живот.

— Ай, холодно!

Прислушавшись к своим ощущениям и убедившись, что приманка работает, вернул баллончик в сумку.

— Готово, можно закидывать удочку.

Мы с Кайрой остались в переулке, а Фалми уверенной, размашистой походкой отправилась в свой священный поход по ночным улицам района простолюдинов. Дождавшись, пока сигнал маячка удалится, я сказал:

— Думаю, с такого расстояния нас не заметят. Можно выдвигаться.

Напарница коротко кивнула, и мы неспешно двинулись вслед за источником зова.

Первый час ничего не происходило. «Сигнал» преодолевал один квартал за другим, двигаясь в размеренном темпе. Потом он вдруг остановился, быстро — быстрее обычного шага — переместился назад, снова остановился, после чего вновь продолжил движение с обычной скоростью.

Попробуем восстановить картину произошедшего: спецагент нарвался на засаду, попытался отступить, но на обратном пути ловушка окончательно захлопнулась, и теперь он висит на плече грязного небритого мужика, беспомощно болтая ножками. Примерно такую картину нарисовала мне моя фантазия.

— Не берусь утверждать наверняка, но, кажется, рыбка клюнула, — сообщил я напарнице, не сбавляя шага.

Догадки оказались верны. Сигнал перестал бесцельно бродить по бедным кварталам и направился в другую часть города, в конечном итоге приведя нас в район знати, где и остановился. Несколько минут спустя мы стояли перед особняком, одним из многих в этом районе. Обычная такая территория, огороженная металлическим забором.

— Объект здесь. В курсе, чьи это владения?

— Если не ошибаюсь, здесь живёт семейство Пангельсонов, принадлежащее лояльному королевской династии роду. Были замечены за рядом мелких махинаций, но ничего столь крупного, чтобы их можно было взять под стражу.

— Что по охране?

— Сожалею, но ничего. Знать не распространяется об охранных системах своих владений, так что разбираться придётся на месте.

— Я так понимаю, проникнуть лучше с чёрного хода?

— Верно. Мы в любом случае нарвёмся на охрану и ловушки, но так хотя бы поднимем меньше шума.

Сказано — сделано. Мы прошли вдоль забора и оказались с другой стороны. Кайра ловко вскарабкалась на каменную опору. Мне это далось чуть сложнее. Пришлось задействовать демоническую энергию и взять разбег, но в конечном итоге я присоединился к ней с другой стороны.

Следующим препятствием стала запертая дверь.

— Я открою, дайте мне несколько минут, — сказала Кайра, выудив из кармана две тонких шпильки.

— Как бы за эти несколько минут наша Фалми не стала женщиной. Дай-ка лучше я.

С этими словами я призвал королевское оружие и разрубил засов на той стороне призрачным лезвием. Не сказать чтобы совсем бесшумно, но вряд ли на такой звук сбежится сразу вся охрана.

И снова я в жилище очередного богатея. Такими темпами я скоро заскучаю по лесам и деревням. Медленно двинулся вперёд по коридору, благо на мне лёгкая одежда, а пол застелен ковром. Сделал шаг, другой, третий. И замер. Не могу пошевелиться. Даже рот не открывается. Краем глаза улавливаю в районе ног свечение.

— Ловушка, — констатировала Кайра. — Сильное замедление, оно же паралич. Я ослаблю эффект, постарайтесь выбраться как можно скорее!

Охраны пока нет. Не паникую и действую по инструкции. Прикладываю все силы, но не заметно, чтобы тело начало смещаться. Сменяю духовную энергию на демоническую. Вот теперь заметен прогресс. Ноги медленно, но двигаются, словно увязли в пластилине.

— Кто-то идёт! — шёпотом сообщает из-за спины Кайра. А то я сам, блин, не слышу этот топот.

Надо торопиться, а значит, пора испробовать ещё одну идею. Активирую духовный щит — обычный, закрывающий всё тело. Эффект ловушки снова слабеет. Я двигаюсь уже как в киселе, но всё ещё не успеваю выбраться до прибытия охраны.

Спустившись по лестнице, в коридоре появляется мужик в классической робе мага. Быстро оценив ситуацию, взмахивает руками, и в воздухе появляется с десяток крохотных голубых дротиков. Ледяной маг, значится.

— Я прикрою! — вызывается Кайра и делает шаг вперёд.

— Не лезь! — останавливаю её непослушными губами и меняю структуру «щита», благо левая рука в перчатке удачно выставлена вперёд. Защитный эффект покидает тело, и я снова увязаю в замедляющей магии, зато ледяные пули все как одна отскакивают от появившегося передо мной невидимого овала.

Пользуясь передышкой, снова обволакиваю тело полным щитом и продолжаю медленно, но верно выбираться на свободу. К магу тем временем присоединяются двое солдат, и один из них не раздумывая бросается на меня, занося меч для атаки. А вот теперь одному будет тяжко.

— Кайра!

— Есть!

Напарница разбегается, перепрыгивает ловушку и неловко приземляется на ноги, едва не растянувшись на полу. Похоже, парализующий эффект сработал даже в воздухе, не дав ей сгруппироваться для приземления. Она тоже обнажает меч, и коридор наполняется звоном клинков.

Вот только второй солдат тоже не стоит в стороне и начинает обходить её сбоку.

— Сначала демоницу убей, пока она не выбралась! — командует ему маг.

Охранник подчиняется приказу и переключается на меня.

Снова вынужденно сбивая концентрацию с щита, сосредотачиваю энергию плотным пучком в неподвижном кулаке. Подпускаю поближе… Призрачный удар!

Радостно бегущий ко мне солдат взрывается фонтаном кровавых брызг и падает на пол.

Пока маг переваривает случившееся, а его напарник теснит Кайру, наконец покидаю злосчастный магический круг и вырываюсь на свободу.

И тут же снова замираю — в этот раз от облепившей ноги ледяной корки. До сражающейся парочки ещё два метра, особая техника так далеко не достанет. Так думает ухмыляющийся маг, уже заготавливающий новую порцию снарядов.

Выпрямляю ладонь, сжимаю энергию в тонкий лист, вертикальным призрачным лезвием разделяю второго охранника на две половинки.

— Кайра, прячься за меня!

Девушка послушно выполняет приказ, и второй ледяной обстрел разбивается о духовный щит v2.0.

— Я разберусь с ним! — сообщает напарница и, не дожидаясь моего согласия, бросается на мага.

Уже не успевая подготовить полноценный обстрел, тот ограничивается одной ледяной стрелой, но та вдруг меняет траекторию — всего на несколько градусов, но достаточно, чтобы пролететь мимо цели. Полезная штука это ваше «манипулирование». Преодолев дистанцию, Кайра одним ударом обрывает жизнь последнего врага. Ледяные оковы тут же спадают.

— После активации ловушка ещё долго сохраняет свечение, так что второй раз мы в неё не попадём. Где Фалми?

— Хм… Внизу. Надо понимать, в подвале.

— Тогда не будем медлить.

Помедлить всё же пришлось. Не мог же знатный дворянин нанять для охраны своего дома всего трёх человек. На счастье, магов больше не обнаружилось, и противостояли нам простые солдаты. Ну как сказать простые… Это были мастера своего дела, без сомнений, выходцы из не последних в стране боевых школ. Настоящие профессионалы.

Вот только ко встрече с обладателем демонической крови, королевского оружия и прокачанных техник хиндзюцу жизнь их явно не готовила. Кому не хватало прямых попаданий перчатками и поножами, тех добивали призрачные удары и лезвия.

Оценив мои способности, Кайра здраво рассудила, что будет только путаться у меня под ногами, и нашла себе другое занятие. Покончив с очередной партией солдатиков, я увидел её, выходящей из-за угла с окровавленным мечом. Следом в коридор вывалилось тело служанки с перерезанным горлом. Ага, помню: не оставлять свидетелей. С такой заботой о простом люде Мелис точно станет образцовым правителем.

Наконец живые препятствия закончились, и мы смогли заняться поисками лестницы вниз. Я в таких делах не специалист, а вот намётанный глаз Кайры быстро обнаружил спрятанный под ковром люк, ведущий в подвал.

Стоило нам спуститься вниз и оказаться в мрачном коридоре, голые стены которого украшали лишь чадящие факела, как откуда-то спереди раздался истошный детский крик.

— Фалми! — крикнула Кайра и без раздумий бросилась вперёд.

Понимая, что останавливать её бесполезно, я побежал впереди, надеясь, что в подвале не заготовлено ещё одной ловушки. За каких-то пару секунд оказался у нужной двери, распахнул её и ворвался внутрь, на всякий случай выставив перед собой щит.

Обстрела не последовало, да и охраны как таковой не обнаружилось. Я оказался в просторном, но почти пустом помещении. Ни ковров, ни картин, ни штукатурки на стенах, ни канделябров. Такая же комната с голыми стенами, как и предшествующий ей коридор. Так сразу и не скажешь, что находишься в особняке зажиточного дворянина.

Но не на декорации мне сейчас надо смотреть. Первым делом Фалми. Сидит у стены справа, связанная по рукам и ногам, бледная и трясущаяся, но, что самое главное, живая. В дальнем правом углу за решёткой трясётся от страха с полдюжины детей. Ещё с десяток детских тел лежат вразнобой по всему помещению. Живые или нет, непонятно.

Источник крика — мальчик лет восьми — стонет и корчится на полу в центре комнаты. Перед ним стоят двое мужчин в богатой на вид одежде — один молодой и один постарше. Второй держит в руках кубок.

А самое интересное: у левой стены извивается подвешенное на цепях существо. Продолговатое тело, множество мелких лапок и жуткая зубастая пасть со жвалами. Бурый оттенок панциря не оставляет сомнений в происхождении этой гигантской многоножки. Это демон.

Как раз к тому времени, как я закончил осмотр, мальчик снова истошно закричал и принялся скрести ногтями лицо. Кровеносные сосуды вспучились, очертив кожу ломаными красными линиями. Из носа, рта, ушей и глаз хлынула кровь, а ещё через несколько секунд ребёнок затих.

— Итак, что здесь происходит? — требовательно спросил я, делая шаг вперёд. Кайра тем временем спешно развязывала верёвки на Фалми.

— Как ты сюда попала?! Где охрана?! — не менее требовательно спросил тот, что помоложе.

— Джилиан, посмотри на её волосы! — одёрнул его старший.

Парень внимательнее всмотрелся в меня, глаза его округлились. Похоже, из-за едва разгоняемого факелами полумрака они не сразу разглядели цвет.

— Красные… Ты — демон?

— И что с того?

— О, какое счастье! — Расплывшись в улыбке, мужик постарше шагнул мне навстречу. — Как давно я мечтал увидеть живого представителя! — Он подошёл ещё ближе и потянулся рукой к моим волосам. — Они ведь не крашеные?

От грубого толчка он крякнул и плюхнулся на пол.

— Повторяю вопрос: какого хрена здесь происходит?!

— А, это? — Мужик охотно пустился в объяснения. — Мы пытаемся найти ребёнка, способного принять демоническую кровь!

Так, ещё раз: пленённый демон, опустошённый кубок, погибший в агонии мальчик. Тут даже тупой сложит дважды два.

— Проще говоря, вы похищаете детей и заставляете их пить кровь этой штуки?

— Верно! — охотно ответил мужик, после чего вдруг погрустнел. — К сожалению, пока что ни один из экспериментов не увенчался успехом.

— Да я и сама вижу, — буркнул я, ещё раз обведя взглядом лежащих на полу детей. Если приглядеться внимательнее, грудь ни у кого не вздымается, а на некоторых уже появились первые признаки разложения. Я боялся обнаружить здесь притон педофилов, но реальность оказалась куда страшнее.

— Ах да, позвольте представиться! — спохватился мужик. — Я лорд Хаоракт Пангельсон, а это мой сын, Джилиан. Мы оба состоим в культе демона.

— Каком ещё культе демона?

— О, вы разве не знаете?

Я переглянулся с Кайрой. Девушка помотала головой. Хаоракт продолжил разъяснения:

— Это сообщество благородных людей, объединённых общей идеей поклонения носителям демонической крови.

— И чего нам поклоняться? Мы что, божества какие?

— Правильнее будет сказать — высшие существа. Вы на порядок сильнее и выносливее нас, простых смертных. Новая разновидность людей, появившаяся пятьсот лет назад вместе с пришествием обычных демонов. Раса, благословлённая самим Архидемоном. Каждый представитель культа мечтает обрести вашу силу, но учёные до сих пор не вывели способа определить, кто сумеет пережить демоническую кровь, а кто нет. Поэтому всё, что нам остаётся, это искать других представителей вашего вида и смиренно надеяться на дружеские или даже союзные отношения. Или пытаться вывести их самостоятельно, отлавливая на улицах детей простолюдинов. Хоть какой-то толк от этой черни будет.

Теперь понятно, почему объектами похищений стали именно дети. Взрослых было бы труднее склонить на свою сторону, особенно после обретения ими демонической силы. Ребёнку же куда проще промыть мозги и с годами превратить в послушного слугу.

— С этим понятно, но откуда этот ваш культ вообще взялся?

— Основателем культа, пусть и неофициальным, по праву считается его высочество король Игнацио.

— Чё?

— Он первым осознал всю красоту обладателей демонической крови и первым завёл разговоры о том, что люди с красными волосами — никакое не зло. Поначалу его идеи высмеивали и отвергали, но со временем многие дворяне прониклись его словами. Так и образовался культ. Вот только сам король, возможно, даже не подозревает о его существовании. К тому времени, когда наше тайное объединение начало разрастаться, его высочество уже пал жертвой загадочного недуга.

То есть, благородные порывы Игнацио поднять репутацию красноволосых привели вот к такому результату, думал я, стоя в окружении детских трупиков. Что ты наделал, отец… При следующей встрече непременно отговорю Мелис от идеи возобновить пропаганду. Уж лучше я навсегда останусь изгоем, чем добьюсь достойного к себе отношения вот такой ценой.

— Госпожа, не позволите ли узнать ваше имя? — прервал мои размышления Хаоракт.

— Отец, ты разве не узнаёшь её? — вклинился в разговор его сын. — Она участвовала в последнем Божественном турнире и одержала победу в финале! Правда, волосы у неё тогда были чёрными. Как там её звали…

— Кирао! Её звали Кирао! Так это и правда вы? — Хаоракт поднялся и принялся разглядывать меня, словно не верил своим глазам. — Подумать только… Какая жалость, что вы тогда скрывали свою истинную природу. Победа носителя демонической крови на турнире существенно подняла бы позиции нашего культа. Так вы пришли, чтобы присоединиться к нам? Жаль, конечно, потерять столь ценных охранников, особенно мага, но союз с вами с лихвой это окупит!

— Ты чего-то не так понял, дядь. Я пришла сюда вовсе не за союзом с каким-то сомнительным культом. Я пришла по ваши головы.

— Что это значит?

— Не знаю, что ты там себе надумал, но я являюсь королевским рыцарем, и прямо сейчас расследую дело о похищении и, как выяснилось, убийстве детей. И увиденного мне вполне достаточно, чтобы вынести вам обоим смертный приговор.

Отрицание, гнев, принятие. Эти эмоции по очереди отобразились на лице Хаоракта. Радость от долгожданной встречи с красноволосым демоном боролась в нём с банальным инстинктом самосохранения. И победило в конце концов второе. Дворянин попятился назад.

— Жаль, конечно, что нам не довелось заключить союз, да и демон в рядах рыцарей был бы неплохим подспорьем. Не хотелось бы терять столь ценный кадр, но что поделать.

— Госпожа Кирао, я чувствую магию! — крикнула Кайра.

— Где?

— На детях! На тех, что лежат на полу!

Магия, направленная на трупы? Исходя из моего богатого геймерского и читательского опыта, это может означать только одно. Чёрт, только не говорите мне…

От мёртвых детей стало исходить пурпурное сияние, один за другим они зашевелились. Сначала беспорядочно дёргали конечностями, затем упёрлись руками в пол, поднялись на ноги и повернулись ко мне. Ни тени эмоций на лицах, глаза ничего не выражают. Да, всё верно. Я встретил первого в этой жизни некроманта.

— Посмотрим, хватит ли у доблестного королевского рыцаря духу поднять руку на детишек! — со смехом проговорил Хаоракт. — Многих из них ещё дожидаются дома родители! Хотелось бы посмотреть, как вы принесёте им тела, изувеченные вашими собственными руками!

Вот, значит, как…

— Кайра, перекрой выход!

— Слушаюсь!

Первый ребёнок бросился на меня. Быстрый! Взмах ноги, и маленькая головка разлетелась на куски.

Из-за звука удара прослушал шаги за спиной, и две тонкие ручки обвились вокруг шеи. Да что это за силища?! Если ничего не предпринять, она меня без шуток задушит! В толстых перчатках её запястья не обхватить. Тогда остаётся одно. Хватаюсь за плечи и резким движением вырываю из суставов. Две маленьких руки падают на пол, с их обладателем разберусь потом. Ей ведь сейчас не больно?

Мини-зомби налетали со всех сторон, и своей силой и скоростью могли потягаться с иными взрослыми. Благо, оружия и доспехов на них не было, о тактике и боевых искусствах они тоже не слышали. Главной проблемой здесь был моральный аспект, но я специально задействовал демоническую энергию вместо духовной, дабы заглушить эмоции. Убиваться муками совести будем потом.

Мрачное подвальное помещение наполнилось треском ломаемых костей и разрываемых сухожилий. Не хватало только болезненных криков, а ведь даже демоны способны страдать от боли.

Бой закончился быстро, не ушло и двух минут. Отозвав демоническую силу, я тут же ощутил боль от ушибов и расцарапанной кожи. Ничего серьёзного. Стараясь не смотреть вниз, огляделся вокруг. Испуганный Джилиан стоит, вжавшись в стену, а вот его папаша всеми силами пытается выторговать себе путь наружу.

— А ну с дороги, чернь! Ты хоть знаешь, кто я такой? Да если хоть волос упадёт здесь с моей головы…

— Госпожа Кирао?

— Да.

Вышедшее из затылка остриё прервало словесный поток Пангельсона-старшего. Запоздало пришла мысль, что, прикончи я его сразу, мог бы избежать необходимости портить детские тела.

Кайра, убедившись, что с мертвецами и главным виновником покончено, присела на корточки перед нашим спецагентом.

— Фалми, ты как?

Сначала девочка молчала. Потом её лицо зашевелилось. Губы задрожали, глаза заблестели. И закончилось всё это громким рёвом на весь зал в объятиях Кайры.

Ладно, с успокоением ребёнка моя напарница как-нибудь управится сама, а мне предстоит разобраться с последним участником разыгравшейся пьесы. Я повернулся и шагнул навстречу вжимавшемуся в стену пареньку. Дрожит, смотрит на меня испуганным взглядом, но рта не открывает. Потерял дар речи от ужаса, или сохранил остатки чести, и собирается с достоинством встретить смерть? Торопиться мне в любом случае некуда.

— Ну и что мне с тобой делать?

К моему удивлению, он вдруг заговорил:

— Неужели… мы всё делали неправильно?

Он ещё спрашивает… Наилучшим решением было бы пришить его вслед за папашей, вот только… Я повернул голову влево. Там, вцепившись пальчиками в прутья решётки, на нас с нескрываемым ужасом пялились шесть пар глаз. Дети. Ещё живые.

После смерти обоих ублюдков мы их расспросим о том, что здесь творилось, а после, понятно дело, выпустим на свободу. И вот эта самая свобода меня и смущает. Мелис говорила, что большинство из них — сироты и беспризорники. Что с ними станет, когда они покинут этот жуткий подвал?

Воровство, попрошайничество, сомнительные заработки. Могу ли я что-то с этим сделать? Извилины пришли в движение, мозг заработал на полной мощности. И пришёл к решению.

Я размахнулся и выбросил кулак в прямом ударе. Раздался треск, в воздух взмыл фонтан обломков. Побледнев пуще прежнего, Джилиан покосился на перчатку, оставившую вмятину в стене в паре сантиметров от его головы.

— Конечно же, вы всё сделали неправильно! О чём вообще думали?! Чтобы завлечь в культ больше людей, нужно что? Правильно — репутация. А какая репутация будет у тех, кто похищает и убивает детей?!

— Но они же беспризорники! Кому какое до них дело?

— Как и до вас! Демонам побоку, благородный ты или нет! Тем, кого примет эта кровь, легко может оказаться солдат или простолюдин. И подумай своей пустой головой, захочет ли он присоединяться к тем, кто вот так обращается с подобной ему чернью? Ваши глупые действия только вредят идеям культа!

— Но как же нам тогда найти тех, кто способен принять демоническую кровь?

— Уж точно не насильным её вливанием в чужие глотки! Вы сами говорили, что демоническая сила — это благословение самого Архидемона. И ты думаешь, его можно обрести, просто заставляя каждого встречного пить эту гадость? Людей, подобных мне, избирает судьба, а не какие-то мелкие дворяне в тёмных подвалах! Это ясно?

— Д-да! Я понял! Мы были неправы, мы ошибались всё это время!

— Вот и умничка. А теперь обсудим дальнейшие планы. Во-первых, дети. Тех, у кого есть родители, мы возвращаем домой, и это не обсуждается. А вот насчёт остальных… Я так понимаю, после смерти прежнего хозяина новым владельцем этого дома станешь ты?

— Да, я прямой наследник отца. После оформления документов особняк, бизнес и прочее имущество перейдёт в мои руки.

— В таком случае, в качестве искупления за свою глупость с этого дня ты будешь заботиться об этих сиротах. И под словом «заботиться» я имею в виду не держание их за решёткой в подвале. Ты обеспечишь их жильём, питанием, воспитанием и хотя бы минимальным образованием. Есть возражения?

— Н-нет! Сделаю, как вы прикажете!

— А пока они растут, можешь медленно, но аккуратно вбивать им в головы уважение к красноволосым. А повзрослев, они начнут распространять эти идеи по всей стране и таким образом хорошо послужат культу.

Последнего я говорить не хотел, но если совсем забросить идею культа, то этот парень перестанет мне доверять. Сейчас лучшее, что я могу — это воспользоваться фанатизмом, которым его заразил отец.

— Ну а теперь давай подробнее поговорим об этом вашем культе. Уж мне, как носителю демонической крови, сам бог велел об этом знать.

Не смея перечить, Джилиан посвятил меня во все подробности и ответил на все вопросы. Знал он, на самом деле, не так уж много. Пожалуй, стоило не торопиться с расправой и допросить его более осведомлённого отца.

На самом деле, чёткого взаимодействия и совместной деятельности у членов культа не имелось. Каждый жил своей жизнью, вёл свой бизнес, а в свободное время занимался изучением демонологии и поиском информации о красноволосых. Во время официальных встреч и походов друг к другу в гости они делились собранной информацией и догадками. Про Феррозию, кстати, они давно прознали, но были разочарованы, узнав, что она просто крашеная.

Занимается ли кто-то ещё похищениями и подобными зверствами, Джилиан тоже не знал. Зато смог предоставить мне полный список всех членов этого закрытого клуба. Большинство фамилий я видел впервые. Кроме одной. Брауны. Эта жуткая семейка тоже состояла в культе демона и поклонялась красноволосым.

Честно, пока что не очень представляю, что мне с этим списком делать. Передам его Мелис, а она уже пускай думает. У неё котелок всяко получше моего варит. Как вариант, я могу втереться к ним в доверие и превратить их в союзников, что придётся очень кстати в нашей борьбе за власть. Хоть Кайра и говорила, что те же Пангельсоны лояльны к королеве, но с их кардинально противоположным отношением к демонам наставить их на путь истинный будет несложно.

— А что делать с ним? — спросил Джилиан, закончив рассказ и указав пальцем мне за спину. Туда, где висел обвязанный цепями демон-многоножка, чьей кровью травили похищенных детей.

— Он нам не нужен, — сказал я, после чего подошёл поближе и разрубил тварь призрачным лезвием. — Как я уже сказала, демоническая сила — это не то, что можно обрести подобными методами.

— Понял…

— Если понял, то можешь приступать к оформлению наследства и выполнению поставленных задач. Если что-то понадобится, я с тобой свяжусь.

Я думал, что разговор окончен, но Кайра решила добавить кое-что от себя:

— Запоминай: ночью в особняк ворвался отряд королевских рыцарей «Тень правосудия», перебил охрану и обнаружил этот подвал, после чего на месте приговорил к казни Хаоракта. Ты о спрятанном в подвале демоне и похищенных детях ничего не знал и сам был в шоке. Никакой красноволосой девушки тут не было. Сам отряд прибудет к утру и позаботится об остальном. Вопросы есть?

— Нет.

На этом наша миссия подошла к концу, и в компании Кайры и всё ещё хныкавшей Фалми я покинул это жуткое место.

Глава 6. Логово разврата

Проследив, чтобы Фалми благополучно добралась до дома, и позолотив ей ручку, мы с Кайрой вернулись в убежище.

— И часто вы вот так истязаете бедного ребёнка? — спросил я, устало плюхнувшись на кровать.

— Эта девочка сильнее и храбрее, чем вам кажется. К тому же, она работает с нами на добровольной основе.

— Добровольной? Серьёзно?

— А вы подумали, что мы её принуждаем? Мы же не чудовища, в конце концов. Фалми не впервой оказываться на волоске от смерти, но каждый раз, вдоволь наплакавшись, она возвращается и требует выдать ей новое задание. Несгибаемый ребёнок.

Спросил бы я, что об этом думают её родители, но уже знал, что домом для неё давно стал сиротский приют. «Тень правосудия» за скромное пожертвование договорилась с владельцем о возможности для девочки покидать приют в ночное время. Едва ли воспитатели знают, чем она занимается, да и вряд ли вообще об этом задумываются.

— Итак, миссия выполнена. Какой наш следующий шаг? Ждём новых инструкций от Мелис?

— Это ни к чему. Я уже определилась с нашей следующей целью. Когда молодой Пангельсон перечислял список участников культа, я услышала одно знакомое имя. Лорд Мальтер Кириан.

— Знаешь его?

— Это мой бывший хозяин. Если хотите, расскажу подробности.

— Блин, опять флешбеки? Во второй главе же три штуки было. А, ладно, рассказывай. Чем больше знаем, тем лучше.

Кайра родилась в семье дворян, и родилась нежеланным ребёнком. Отец — военный, быстро дослужившийся до высших чинов — всегда хотел сына, дабы вырастить из него воина, и был крайне разочарован рождением дочери. Едва Кайра научилась ходить и разговаривать, он стал подвергать её суровым тренировкам, да только особого таланта к мечу девочка не выказывала.

Какова же была радость девочки, когда в двенадцать лет у неё проявился магический дар. Маги — признанная элита Мерилона и кандидаты номер один в королевские рыцари. Теперь-то отец её признает.

Только вот радость оказалась недолгой. Вместо мощных боевых заклинаний Кайра получила сомнительную способность чувствовать и манипулировать чужой магией, причём на довольно слабом уровне, практически бесполезном в бою. Поняв, что бойца из неё уже не получится, отец отдал дочь в школу ассасинов.

— Да мы с тобой прям собратья по несчастью, — ухмыльнулся я. — Нежеланный ребёнок, презрение и издевательства, сбагривание в боевую школу, дабы не мозолил глаза. Ну прямо один в один.

— Вот только вы в конечном итоге стали воином, да ещё и одним из сильнейших в королевстве. Будь вы на моём месте, отец был бы доволен. Но мне порадовать его оказалось нечем.

В школе ассасинов дела у Кайры первое время шли в гору. Будучи пусть и слабой, но от природы ловкой, она без труда осваивала науку скрытных проникновений. Бесшумное передвижение, прятки в тенях, взлом замков, поиск предметов, подслушивание и подглядывание — всё это давалось ей легко.

Вот только напоминаем, что местом действия была школа убийц, а не шпионов. И на этой стезе у Кайры снова начались проблемы. Первым испытанием для юных ассасинов, обучившихся основам, было убийство котёнка. Когда девушка увидела это беззащитное маленькое существо, руки её затряслись, из глаз полились слёзы, и нож со звоном упал на пол. Отнять жизнь живого существа оказалось сложнее, чем бить противника деревянным тренировочным мечом.

Услышав её отказ, наставник молча передал нож другому ученику, и тот без колебаний зарезал крохотное создание. В ту ночь Кайра проплакала несколько часов без перерыва. Ни во второй, ни в третий раз у неё также ничего не получилось, и кончилось всё исключением из школы.

В тот день терпение отца лопнуло, и он продал бесполезную дочь знакомому дворянину, большому охотнику до женщин. Очень скоро Кайра осознала, что есть на свете вещи похуже, чем отцовские побои и убийство котят.

Мальтер Кириан оказался не просто похотливым самцом. Он был настоящим извращенцем. Мог овладеть рабыней сам, а мог поделиться ей со своими друзьями, иногда сразу с несколькими. Кроме традиционных утех, девушек заставляли танцевать стриптиз, бороться друг с другом, обмазавшись маслом, и развлекать хозяина и его гостей кучей других постыдных способов.

Самым кошмарным был день, когда Мальтер заставил Кайру раздеться догола и пройтись по городу под похотливыми взглядами десятков и сотен прохожих. Тем же вечером она попыталась наложить на себя руки, но её план раскусили и не позволили осуществить задуманное.

Ад продолжился, и длился он до тех пор, пока очередным гостем Мальтера не оказалась принцесса Мелис Архур. Похоже, ей самой был небезразличен женский пол, и она с удовольствием провела время, наблюдая, как рабыни танцуют стриптиз и ублажают хозяина. А одна из девушек настолько пришлась ей по вкусу, что она предложила выкупить её и не поскупилась на цену.

В тот день Кайра сменила хозяина и переехала в королевский дворец. Принцесса проводила её в свои покои, где они остались наедине. Что? Наедине? Мальтер всегда держал возле себя минимум двух охранников, а девушек перед «работой» тщательно обыскивали. Теперь же она находилась в одной комнате с беззащитной принцессой, ещё и повернувшейся к ней спиной.

Тогда Кайра решила: с неё хватит. Больше она не будет никого развлекать в постели, будь то мужчина или женщина. Уж лучше проведёт остаток дней в темнице или отправится на виселицу, лишь бы этот кошмар закончился. Как нельзя кстати на туалетном столике среди косметики обнаружился небольшой ножик. Взяв его в руку, Кайра бесшумным шагом приблизилась к принцессе, преисполненная уверенности перешагнуть через свои страхи и совершить первое в своей жизни убийство.

Вот только, попытавшись вонзить лезвие в незащищённую шею, она упёрлась в невидимую преграду. Поняв, что загадочная магия не подпустит её ближе, она просто метнула нож, но и он отскочил и упал на пол. Обернувшись на звук, принцесса посмотрела сначала на растерянную рабыню, затем на лежавшее у её ног оружие.

Вот и всё, подумала Кайра. Нападение на принцессу Мерилона — это смерть. Если повезёт, быстрая смерть.

Но, вопреки ожиданиям, Мелис не удивилась и не разозлилась. Вместо этого она произнесла: «Значит, я не ошиблась».

В тот вечер Кайре предстояло узнать, что принцессу привлекло вовсе не её стройное тело или симпатичное лицо. От внимания Мелис не ускользнуло, что одна из рабынь Мальтера не издаёт при ходьбе ни единого звука, а её манера двигаться подозрительно напоминает ассасинов, выполнявших грязную работу для королевской семьи.

Узнав, что её новое приобретение испытывает трудности с обрыванием чужих жизней, принцесса ничуть не расстроилась и прямо сказала, что в данный момент ей нужен шпион, а время для убийств ещё не настало.

Кайра успешно справилась с первыми тестовыми заданиями, но оставалась ещё одна проблема. Официально она считалась не более чем игрушкой принцессы, ведь Актавия ни за что не одобрила бы того, что её дочь обзавелась собственным, подконтрольным только ей шпионом. Поэтому вся добытая информация сохранялась в секрете и не могла подвергаться огласке.

Чтобы исправить ситуацию, Мелис договорилась с лидером отряда «Тень правосудия», с которым на тот момент уже завела тесное сотрудничество, и продвинула Кайру в королевские рыцари под вымышленным именем. С тех самых пор она шпионила за дворянами и помогала своему отряду в расследованиях и разоблачениях.

Неожиданно для себя Кайра обнаружила, что больше не боится проливать кровь. Когда приказ об убийстве поступал от её спасительницы и благодетельницы, весь страх куда-то улетучивался, и девушка без тени сомнений обнажала клинок против врагов принцессы, взяв с неё одно единственное обещание: не трогать котят.

— Мда, ну и жуть… Хотя после спаивания детям демонической крови и превращения их в зомби меня уже вряд ли чем-то можно удивить. Так ты хочешь отомстить этому извращенцу за прошлые обиды?

— Я бы не вспомнила о Мальтере, если бы не увидела его имя в списке культистов. Но если сложить его половые пристрастия с увлечением демонами… Что-то мне подсказывает, что мы должны наведаться в его особняк, и чем скорее, тем лучше.

— По той же тактике? Вламываемся, ломаем лица, уходим?

— А вот этого делать не стоит. Мальтер держит у себя много невольниц, и если они станут свидетелями вашихспособностей и оружия… Не хотелось бы мне убивать столько невинных.

— Тогда какой план?

— Раз нельзя врываться к нему с боем, значит, нужно сделать так, чтобы он сам нас впустил.

— Ааа, классическое проникновение под прикрытием?

— Мальтер был и остаётся большим любителем красивых женщин. Но, понятное дело, мы не можем заявиться к нему как королевские рыцари. Прикинуться нищенками, готовыми на всё ради денег, тоже не выйдет, так как он знает меня в лицо. Из-за этого вообще отпадает большинство вариантов.

— Тогда…

— Остаётся одно. Выставить всё так, будто принцессе надоела пара её игрушек, и она захотела от них избавиться. А дабы не обрекать на голодную смерть, решила подарить их своему давнему знакомому и ценителю подобного товара. Я уже набросала в голове примерный план. Для начала напишем письмо от имени госпожи, благо я уже наловчилась подделывать её почерк и подпись. Один из членов «Тени правосудия» притворится нашим сопровождающим и передаст нас охране Мальтера. Остаётся только сменить имидж.

— Не смотри на меня, я в таких вопросах полный ноль.

— С одеждой всё понятно. Нужно что-нибудь короткое, открытое и соблазнительное. Ещё проблемой станут ваши волосы. Раз уж Мальтер вступил в этот культ, ему без сомнений приглянётся демоница. Но вы сейчас являетесь единственным известным в столице носителем демонической крови, и вашу личность раскроют в два счёта. Так что придётся их перекрасить.

— Вот блин, а я только недавно вернула им природный цвет…

— Придётся выбрать новый. Можете сами решить, какой именно. У Мальтера нет определённых предпочтений в этом плане.

— Так, чёрный уже был, с ним я засветилась на турнире, и меня могут узнать. Тогда… В своё время я частенько дро… То есть, кхм, мне всегда нравился рыжий. Покрашусь в него, если ты не против.

— Как я уже сказала, мне без разницы. Остаётся последняя проблема. Надо ли объяснять, что оружие мы с собой не пронесём?

— А у меня его и нет. Есть только колечко.

— Если речь идёт о состоятельном человеке, то украшения на его собственности подозрений не вызовут. Но вот само кольцо вполне могут узнать.

— Не хотелось бы оказываться на вражеской территории с голыми руками. Хоть я и владею рукопашным боем, но если нас встретит охрана того же уровня, что и у Пангельсона…

— Встретит, не сомневайтесь. В таком случае остаётся одно. Сделать с кольцом то же, что и с нашими телами, то есть изменить внешний вид.

На том и порешили. Кайра отправилась в город за необходимыми покупками и приготовлениями, а я остался скучать в нашем убежище. Так как всё планирование лежит на Кайре и Мелис, а я исполняю роль тупой гориллы, размышлять было особо не о чем. Разве что прикинуть, как буду себя вести во время миссии.

Соблазнять лорда и завоёвывать его расположение нам ни к чему. Приходим, выясняем, что там происходит, ломаем лица и уходим. Главное — не произвести слишком уж отталкивающее впечатление, дыбы меня в первую же минуту знакомства не вышвырнули на улицу. В общем, изображу грустную рабыню, смирившуюся со своей судьбой, и понадеюсь, что прокатит.

Кайра вернулась после обеда с полными сумками, и началось наше преображение. Первым делом откупорили флакон хорошо знакомой мне формы и покрасили волосы в рыжий.

Затем настало время кольца. Выкрасив его в золотой цвет, для пущей убедительности прилепили на клей плоский красный камень. Уж не знаю, подделка это или настоящий рубин, да и не моё это дело. На всякий случай убедились, что покрашенное кольцо не перестало работать.

Далее на очереди шла косметика. Я в этом, опять же, ничего не смыслил, поэтому Кайре пришлось вооружиться кисточками и возиться сначала со своим, а потом с моим лицом. Затем мы сбросили боевые наряды и переоделись в короткие обтягивающие платья и босоножки. Вот уж не думал, что когда-нибудь в этой (да и в прошлой) жизни выряжусь в подобное.

В завершение напарница протянула мне пузырёк с зелёной жидкостью.

— Настойка кравочника. Нужна для…

— Да знаю я, для чего она нужна. Думаешь, пригодится?

— Если мы приглянёмся Мальтеру, то не исключено, что он захочет сразу «опробовать» подарок. По идее он и сам должен позаботиться о предохранении, но лучше перестраховаться. Особенно, если мои догадки окажутся верны. Но если вы не согласны…

— Да уж как-нибудь переживу. К тому же из-за моей крови триппер мне не грозит. Но всё же понадеемся, что до этого не дойдёт.

* * *

И вот наступил час икс. В сопровождении незнакомого мне мужика в одеяниях слуги мы подошли к ничем не выделявшемуся особняку в одном из районов знати.

— Товар? — спросил охранник на входе, окинув нас оценивающим и немного похотливым взглядом. Примерно так же на нас пялилось большинство встречных мужиков, пока мы шагали в этом шлюшьем виде по городу.

— Скорее, подарок, — ответил наш сопровождающий и протянул стражнику сложенный вдвое лист бумаги.

— От принцессы? — скептически проговорил он, ознакомившись с текстом, после чего обратился к своему напарнику: — Вальд, постереги пока один, а я господину письмо покажу.

Спустя десять минут он вернулся с заметным удивлением на лице.

— Господин Мальтер подтвердил, что это и правда её почерк. Пусть проходят.

— В таком случае я откланиваюсь, — сказал «слуга» и ушёл в закат.

Вот мы и одни в логове зверя. Даже как-то страшновато. Мотнув головой, охранник молча проводил нас в дом. Картина внутри разительно отличалась от особняка Пангельсонов, главным образом своей оживлённостью. Хотя чего это я, мы же пробрались туда посреди ночи. Естественно, в это время все спали.

Не считая вооружённой охраны, контингент здесь водился преимущественно женский. Служанки сновали по дому в коротких униформах, выставлявших напоказ стройные ножки. Остальные обитательницы были одеты ещё откровеннее, некоторые и вовсе обходились одним нижним бельём. Такое чувство, будто в бордель попал.

Но несмотря на греющие душу виды, на душе у меня было тревожно. Почему? Да потому что у доброй половины рабынь заметно выпирали животы. Кайра, ты же говорила, что он поит женщин противозачаточными. Покосившись на спутницу, я увидел встревоженное лицо. Она выглядела не менее озадаченной.

Перед заветной дверью двое стражников тщательно нас обыскали. К делу подошли со всей ответственностью, подолгу щупая самые подходящие места для хранения оружия — грудь и задницу. Вдоволь налапавшись, нас наконец провели внутрь.

Богато обставленная комната в алых интимных тонах с большим количеством мягкой мебели. Кровать, диван, пара кресел. Даже стол имел мягкую обивку. С первого взгляда понятно назначение данного помещения.

Хозяин дома вальяжно развалился на диване в компании двух красавиц. Одна обнимала его, сидя сбоку, другая же, стоя перед хозяином на коленях, совершала недвусмысленные движения головой. По бокам стояли двое охранников в кожаной броне с мечами на поясе.

Мальтер Кириан. Если я ожидал увидеть мерзкого похотливого старикашку, то мои ожидания не оправдались. Вполне себе видный мужчина. Молодой, подкачанный, ухоженный, с прилизанной причёской и лёгкой щетиной. На лице отражается искреннее наслаждение происходящим.

— Кайра, какая встреча! — воскликнул он, когда мы встали вдвоём напротив. — Неужто соскучилась по мне?

— Таков был приказ госпожи Мелис, — негромко промямлила моя спутница, потупив взгляд. Тоже взяла образ отчаявшейся и смирившейся девы, значится.

— Надо же. Ты ей так приглянулась, что она не торгуясь выложила за тебя кругленькую сумму. И в благодарность ты так разочаровала её, что она отправила тебя назад, даже не требуя возврата средств. Хотя пару лет ты всё же продержалась. Может, её высочеству просто надоедает развлекаться с одними и теми же девицами? Ну, тут я с ней солидарен. А кто твоя спутница?

— Милия, — представился я заранее придуманным именем. — Я тоже была рабыней принцессы.

— Только принцессы, или обслуживала кого-то ещё?

— Только её.

— То есть ты…

— Да, девственница.

— О, редкий в наше время товар. И вот такое сокровище она отдаёт мне задаром?

Я виновато опустил голову.

— Меня поймали с поличным, когда я целовалась в кладовке со слугой. Госпожа прогневалась и не пожелала больше меня видеть.

— Надо же, какая ревнивая у нас принцесса. Надеюсь, тот бедняга не лишился за это головы или чего поважнее? Ну, я не такой, и не обижусь, если застукаю тебя, ублажающую кого-нибудь из моих дорогих гостей. А вот от стражников советую держаться подальше, им бесплатные утехи не положены. Будут приставать — сразу сообщай мне.

— Поняла.

— А теперь дай-ка мне оценить подарок принцессы. Раздевайся. И ты, Кайра, тоже. Интересно, изменилась ли ты за эти два года.

Так, начинается… Вздохнув, я стянул неудобное обтягивающее платье и бросил на пол, оставшись в одном нижнем белье. Напарница сделала то же самое.

— О, какое тренированное у тебя тело. Где ты накачала такие мускулы?

Додзё Гериоса Грога называть нельзя, иначе он тут же вспомнит о победе их представителя на турнире и с большой вероятностью признает во мне того самого победителя. Версия со строгим отцом-военным тоже не катит — она уже занята Кайрой.

— Я несколько лет обучалась в боевой школе «Путь меча», но потом семья разорилась, и меня продали принцессе.

Такая школа действительно существует, и у них даже была ученица по имени Милия. Заведение простенькое и небогатое, немногим лучше нашего додзё, так что вряд ли Мальтер станет глубоко копать.

— Ясненько. Признаюсь, подобных суровых воительниц у меня ещё не было. Как-то даже в голову не приходило. Что ж, новые ощущения — это всегда хорошо. Но я, кажется, велел вам раздеться. Чего остановились на полпути?

Ах, так под «раздеться» ты имел в виду «раздеться». Я хоть и не молоденькая девица, но определённый дискомфорт от таких требований всё же испытываю. А тут ещё и двое охранников, и, судя по выражению лиц, они явно не евнухи. Изобразив, как мог, смущение и нерешительность, я нехотя избавился от нижнего белья.

Не удержавшись, бросил взгляд на Кайру, также выполнившую приказ. Хоть и провёл в женском теле восемнадцать лет, а от старых привычек так и не избавился.

— Неплохо, очень… Ааах!

Мальтер схватил стоявшую на коленях рабыню за голову, прижал к промежности и выгнулся всем телом. Когда он расслабился, девушка выпрямилась и поднесла руку ко рту.

— Я, кажется, велел тебе приучиться глотать, — строго произнёс хозяин.

Повинуясь приказу, рабыня сглотнула, но вскоре издала характерное «буэ» и, зажимая рот рукой, пулей вылетела из комнаты.

— Вот бестолковая, — сокрушённо проговорил Мальтер, не спеша прятать ушедший на перезарядку инструмент. — Итак, продолжим наш разговор. Я так понимаю, рожать детей вам обеим ещё не приходилось.

— Нет, и надеюсь, что не придётся, — не раздумывая выпалил я.

— Отчего же?

— Больно это, вот отчего!

— Боль — неотъемлемый элемент нашей жизни, — произнёс извращенец умудрённым тоном. — Мужчины испытывают её, получая ранения в битвах, а женщины — исполняя своё предназначение по продлению рода.

Что-то я сомневаюсь, что сам ты хоть раз участвовал в этих самых битвах, прилизанная морда.

— Но… Я слышала, что женщины нужны вам только для любовных утех. Не думала, что вас интересуют такие вещи, как дети.

— Всё меняется, и люди — не исключение. Впрочем, если ты окажешься хороша в постели, то мне не с руки будет портить твою фигуру. А вот застенчивая и неуслужливая Кайра точно станет кандидатом номер один.

Это ты так намекаешь, что мы должны поторапливаться? И вообще, нормальным мужикам как раз таки нравятся стеснительные девушки.

— Ладно, это в любом случае не сегодня. Завтра я испробую новенькую и подготовлю к скорому прибытию важных гостей. А пока располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Пообщайтесь с другими девицами и спросите, какие комнаты и кровати свободны.

Фух, наконец-то передышка. Вернув на себя одежду, мы покинули трахальный зал и после недолгих блужданий по дому присмотрели себе одну из комнат, уже занятую двумя девушками. Одна была стройной, а вот вторая — с животиком.

— Новенькие? — поинтересовалась вторая?

— Ага.

Вообще, изначально предполагалось, что вести переговоры будет более сведущая в таких делах Кайра. Но, оказавшись в этих стенах, она что-то притихла. Не иначе, нахлынули неприятные воспоминания. Ну да ничего, справлюсь сам. В этот раз проявлять чудеса убеждения и дипломатии мне не нужно, а уж изобразить глупую девку я как-нибудь смогу.

Благо, наша соседка сама по себе оказалась весьма разговорчивой:

— Как зовут?

— Меня Милия, а её Кайра.

— А я Агнесса, будем знакомы.

Немного помолчав, она вновь заговорила:

— Раньше многие девушки из бедных семей мечтали попасть к лорду Мальтеру. Хоть ему в голову временами и приходят всякие дикости, но с рабынями он обращался бережно, хорошо их кормил и даже докторов им оплачивал. Но в последние полтора года всё переменилось.

— Ты об этом? — спросил я, недвусмысленно указав на её живот.

— Ну да… Господина никогда не заботили вопросы наследства, да и толстушек он не любил, так что исправно поил девочек настойкой кравочника. А потом его вдруг ни с того ни с сего развернуло, и он принялся брюхатить рабынь одну за другой.

— Вот только толпы детишек я здесь что-то не вижу.

— И не увидишь. Все дети появляются на свет мертворожденными.

— Эээ… А причины известны?

— Думаю, всё дело в той странной жидкости, которой он насильно поит оплодотворённых девушек. Те, кто пил её, говорят, что по вкусу похоже на кровь. Думаю, тут и дураку понятно, что именно это пойло губит младенцев. Вот только ума не приложу, какие цели преследует господин. Может, он так испытывает какое-нибудь новое изобретение алхимиков? Допустим, некий волшебный эликсир, призванный насильно пробудить в детях магический талант.

Мы с Кайрой переглянулись, поняв друг друга без слов. Перевожу на русский: Мальтер Кириан заделывает рабыням детей, а затем поит их демонической кровью в надежде, что на свет появится красноволосое дитя с суперсилой. Но эксперименты пока не увенчались успехом, и на свет появляются одни лишь трупики. Где берёт кровь? Может, покупает у Пангельсона, а может, держит в подвале собственного демона, не суть важно.

Я с трудом удержался, чтобы не разбить лоб фейспалмом. Отееец! Ну можно же было хоть немного подумать о последствиях!

Остаток дня мы провели, прогуливаясь по дому и общаясь с другими рабынями. Узнали о наклонностях этого парня такое, что позавидовали бы режиссёры лучшего японского порно, но ничего ценного больше не выяснили. Но главная информация была получена. Мальтер Кириан спаивает рабынь демонической кровью, добиваясь появления на свет детей с красными волосами. Более чем достаточно для смертного приговора. Осталось только подгадать момент и привести его в исполнение.

* * *

Утром следующего дня, едва мы проснулись и позавтракали, охранник отвёл нас в уже знакомый зал с красной мебелью. В этот раз хозяин дома был один, если не считать неизменной охраны. Хотя, если вспомнить его вчерашние слова, роль подстилки на сегодня отведена именно мне.

Мальтер поднялся с дивана и подошёл ко мне.

— Итак, Милия, давай-ка узнаем, что ты из себя представляешь. И тебя, Кайра, я тоже не просто так пригласил. Очень уж интересно увидеть, чему тебя научила принцесса за эти два года.

«Пора», — говорили его глаза. «Пора», — звучало у меня в голове.

Мальтер потянулся руками к моим бёдрам, а моя рука чуть быстрее (раз эдак в десять) потянулась к его горлу. Схватить, сжать пальцы, рвануть со всей силы. Простой человек и даже солдат такое не провернёт, но вот выходцы из одного малоизвестного додзё вполне на это способны. Брызнул кровавый фонтан, похотливый лорд схватился за шею и повалился на пол, а у меня на руках и ногах уже начали формироваться элементы королевского оружия.

— Тревогааа!!! — заорал охранник, обнажая меч. Ну, понеслась.

Первые двое были повержены за считанные секунды. Как и в прошлый раз, полная неготовность к нестандартному противнику в моём лице. Кайра, не теряя времени, забрала у одного из них меч и изготовилась к бою.

Что делаем дальше? Прорываемся с боем наружу, пока не подоспели остальные охранники и не взяли нас в кольцо? В другой ситуации так бы и поступили, но сейчас условия специфические. Если девушки увидят моё оружие в действии, то придётся от них избавиться, дабы ничего не разболтали. Оно мне надо? Нет. Значит, лучше принять бой там, где никто не увидит.

Охрана не заставила себя ждать. В комнату один за другим начали врываться бойцы в кожаной броне, причём не только из входной двери, но и из других углов комнаты, снабжённых потайными проходами. А этот Мальтер основательно подошёл к вопросу собственной безопасности.

Один из воинов, выставив щит, встал передо мной в центре комнаты, другие начали неспешно окружать. Самое время перехватить инициативу. Бросаюсь вперёд и с разбега впечатываю кулак прямо в металлический диск. Металл прогибается, парень с болезненным воплем отлетает назад. Ничего, гипс тебе уже на том свете наложат.

Слишком поздно замечаю скрежещущий звук над головой, и спустя мгновение сверху обрушивается круглая металлическая клетка. Как некстати… Сломать-то я её сломаю, только как бы за это время они не расправились с моей напарницей.

Как оказалось, переживал я зря. К Кайре побежал всего один солдат, остальные же принялись окружать клетку. Уже поняли, кто здесь главная угроза.

Ну, посмотрим, за сколько ударов она сломается. Размахиваюсь… И в глаза ударяет идущее снизу белёсое свечение. Следом приходит ощущение, будто из меня что-то стремительно вытягивают.

— Госпожа Кирао, эта ловушка вытягивает силы! — слышится крик Кайры, сопровождаемый лязгом мечей. — Я сейчас…

— Забудь обо мне! Себя лучше побереги!

Вытягивает силы? Духовная энергия — вот что она выгятивает. Уж я в таких вещах не ошибусь. И кто там упрекал магов, не знающих природу своих заклинаний? Сама не лучше…

— Не торопитесь, ребята, — приговаривает тем временем один из солдат. — Скоро в обморок свалится, вот тогда и поднимем решётку.

Энергия всё утекает. Ноги начинают подкашиваться. Затем окончательно подгибаются, и я падаю на пол. Тяжело дышу, руки тоже трясутся.

— Да всё, она уже готова. Поднимайте! — слышится крик с той стороны решётки.

С металлическим лязгом цилиндр поднимается вверх. Один из солдат подходит ко мне, занося меч… И не досчитывается половины лица, разлетевшейся по комнате фонтаном ошмётков. Прежде чем остальные успевают что-то сообразить, отправляю на тот свет ещё двоих.

Слышу два щелчка с разных сторон. Отпрыгиваю от одного болта, второй отбиваю перчаткой.

— Как она… Это же невозможно! Она в ловушке полминуты просидела! Из неё уже вытянули большую часть сил! — сокрушается один из выживших стражников.

Так и быть, объясню:

— Не сил, а духовной энергии. И не большую часть, а всю подчистую, до капельки.

— Тогда как…

— Запасной топливный бак с ещё одной энергией, вот как!

Объяснил бы подробнее, да не хочу здесь задерживаться. Серией отработанных приёмов отправляю на тот свет ещё двоих, как вдруг передо мной вырастает стена пламени. Ещё несколько секунд — и я окружён огнём со всех сторон.

— Здесь тебе не турнир, ожоги никто не вылечит, — доносится из-за стены знакомый голос. — Да и пламя моё с тех времён стало на порядок мощнее. Теперь сквозь него так просто не проскочишь. Заряжайте арбалеты, пока я перекрыл ей обзор!

А, так это ты. Уж прости, имени не вспомню. Значит, продув на турнире, подался в охранники к этому извращенцу? Ну да ладно, твоя жизнь — твой выбор. Концентрирую духовный щит в левой руке и перемахиваю через огонь грациозным сальто, укрываясь от пламени направленным вниз защитным овалом. Магию этот парень, может, и прокачал, но вот сам ничуть не изменился. Всё та же полная растерянность при первой нештатной ситуации. Он так и не понял до самого конца, почему проиграл.

Арбалетчики к этому времени успели перезарядиться и вновь нацелились на меня. Вот только на лицах уже читается осознание, что оба доживают последние секунды. Вскоре бой был окончен, и «красная комната», став ещё краснее от крови, погрузилась в тишину. Вот и всё, можно отчаливать.

Помня, что нельзя светить настоящее оружие, подбираю чей-то меч и вместе с Кайрой выхожу из зала. Коридор пуст, но из каждой комнаты торчит по несколько испуганных, но в то же время любопытных мордашек.

— Что вы сделали? — спросила одна из женщин. На вид уже не молодушка, явно находится на пути к тридцатнику.

— Лорд Мальтер Кириан убит.

Тётка побледнела, а пару секунд спустя злобно скривилась.

— Зачем вы его убили?! Что он вам сделал?!

— Нам-то ничего, у нас работа такая, а вот вас знаете чем поил? Демонической кровью!

— И что с того? — прозвучал мгновенный ответ.

— Эээ… Что значит «что с того»? Ты меня не расслышала? Демонической. Кровью. Из-за неё ваши дети появлялись на свет мертворожденными. Тебя это не смущает?

— И что дальше? Нам предоставляли еду и ночлег, защищали и хорошо с нами обращались! А что теперь?!

— Ты ведь это не серьёзно? Я тебе про демоническую кровь, а ты мне про еду и ночлег? Неужто ради таких мелочей ты готова вынашивать и порождать на свет мертвецов?

— Все женщины рожают, так нам положено природой. Мы исполняем перед мужчинами свой долг, а взамен они нас кормят и защищают. Так было всегда. И если господин не желает обзаводиться потомством, если ему угодно появление на свет мертвецов, то не мне его судить!

— …Кайра, можно я её тоже прибью?

— Не стоит. Наша миссия выполнена, уходим.

— Уходят они! А что будет с нами?! Куда мы теперь пойдём?!

А ведь и правда. В особняке Пангельсонов из-за детей мне пришлось пересмотреть план и оставить Джилиана в живых, чтобы повесить на него заботу о сиротах. Но вот у Мальтера наследников нет, и я понятия не имею, какая судьба ждёт теперь этих дамочек. Может, вся собственность перейдёт к кому-нибудь из родственников, а может, их просто выбросят на улицу.

Ну да ладно, всё же они люди взрослые, не пропадут. Устроятся в какой-нибудь бордель или найдут себе нового хозяина. Правда, тем, что с животами, будет посложнее, но тут уж я бессилен. Может, Мелис что-нибудь придумает.

Больше не встречая на пути препятствий, добираемся до выхода, бросаем мечи на пол и покидаем особняк.

Я пошёл домой, а Кайра по традиции отправилась на встречу со своим отрядом, дабы организовать очередное подставное расследование.

Вторая миссия завершилась полным успехом. Как же приятно, когда действуешь от имени нормального отряда, да ещё и под покровительством принцессы, и можешь не сдерживаться и не заботиться о последствиях. По сравнению со злоключениями Змеиного клыка в Гербоуне просто небо и земля.

Глава 7. Замысел королевы

Вернувшись в убежище, я смыл макияж, полил голову растворителем, возвращая волосам природный оттенок, скинул шлюший наряд и переоделся в привычный чёрный топ и леггинсы, после чего дождался возвращения Кайры.

У неё тоже всё прошло гладко. Слава детективов, раскрывших очередное злодеяние демонического культа, снова достанется «Тени правосудия», но я ничуть не против. На этот раз в меня хотя бы не тычут пальцем, не называют бесполезным и не требуют оплачивать еду и проживание.

— Кто следующая цель?

— Это уже не мне решать. Вечером навестим госпожу Мелис и обсудим дальнейшие планы. Я позволила себе определить вторую миссию, потому что была лично знакома с Мальтером. Но про остальных членов культа мне мало что известно, так что лучше будет посоветоваться с госпожой.

Остаток дня я занимался ничегонеделаньем. Как и условились, с наступлением темноты мы отправились в поместье принцессы. Мелис ждала нас в той же комнате, в том же кресле, в той же позе. Выслушав сначала доклад шпионки, затем мои комментарии, она какое-то время молча обдумывала услышанное, после чего подняла взгляд.

— Скажи, Кайра, кто позволил тебе самолично определять миссию и устраивать нападение на лорда Мальтера?

— Я… Узнав, что он состоит в культе демона, я решила, что нужно устранить его как можно скорее. Мальтер творил ужасные вещи. Заставлял рабынь пить демоническую кровь и рожать мёртвых младенцев.

— Ты не ответила на вопрос.

Кайра снова замялась.

— Я подумала, что в таких обстоятельствах вторая цель очевидна, и нет нужды лишний раз вас беспокоить.

— Кажется, между нами давно была установлена чёткая субординация: я приказываю, ты исполняешь. Что это была за самодеятельность?! Да ещё и с подделкой письма от моего имени!

Наша обученная шпионка даже не пыталась скрыть панику и растерянность, всё ясно читалось на её лице.

— Но ведь в конечном итоге миссия прошла успешно, и мы устранили ещё одного преступника из знати!

— А если бы не прошла?! Если бы выяснилось, что лорд Мальтер не совершает ничего противозаконного? Что бы вы тогда стали делать? Сбежали бы, выломав двери или окна и раскидав охранников? И это после того, как притворились моими рабынями? И как скоро Мальтер догадался бы нагрянуть с допросом в названную вами боевую школу и узнать, что «подаренная» мной девица даже близко не похожа на эту Милию?! Как бы, по-твоему, я стала перед ним объясняться?! И не только перед ним, а ещё и перед матерью, которая в кратчайшие сроки узнала бы о случившемся! Да это привело бы к моментальному раскрытию и разрушению всех моих планов!

Казалось, Кайра вот-вот расплачется. Похоже, главной причиной этой миссии всё же стала месть хозяину-извращенцу, а не холодный расчёт. Ну, главное, чтобы мне не влетело за компанию. Я человек маленький, ничего не решаю, подчиняюсь приказам вышестоящих.

Ой, смотрите, и правда расплакалась. По лицу Кайры обильным потоком полились слёзы, на подкосившихся ногах она рухнула на пол.

— Хнык… Простите… Я виновата… Хнык… Я всё испортила… Я не достойна служить кому-то вроде вас… Хнык…

Не проявив никаких эмоций, Мелис встала, подошла к шпионке и с размаха влепила ей смачную пощёчину. Причём на порядок сильнее той, что недавно получил я.

— Ты уже забыла, чья ты собственность?! Здесь я решаю, кому ты будешь служить!

Если такой реакцией она хотела успокоить нашу плаксу, то потерпела полный провал. Распластавшись от удара на полу, Кайра разрыдалась с удвоенной силой.

— Уааа! Уааа!

Да что у этих двоих за отношения?

— Ну что мне с тобой делать… — проговорила Мелис, сокрушённо покачав головой, после чего вернулась в кресло. — Культ демона… Интересно. Даже я ничего о нём не знала. С одной стороны, благодаря Кирао они могут стать ценными союзниками и помочь с пропагандой. С другой, если все они занимаются подобными зверствами, мы не можем оставлять их в живых, иначе какой будет смысл во всех моих реформах? В общем так. Я разузнаю подробности о дворянах из этого списка и определюсь со следующей целью, а вы дожидайтесь приказов в убежище.

— Госпожа, а как же наказание?! — навострилась Кайра, резко вернувшись в сидячее положение.

— Наказание?

— Я совершила непростительную промашку, поставила под угрозу все ваши планы. Я должна быть наказана! Самым суровым образом!

— Ты снова мне указываешь?

— Прошу!

Мелис прикрыла глаза и выдохнула.

— Будь по-твоему. Проводи Кирао до выхода, а затем возвращайся. Что-нибудь придумаем.

— Слушаюсь! — отозвалась Кайра со счастливым блеском в глазах.

Мне кажется, или я вот-вот пропущу что-то очень интересное? У них тут, значит, намечается садо-мазо игра в наказания, а мне снова помирать от скуки в убежище? Едва сдержался, чтобы не попросить разрешения остаться и понаблюдать. Всё же я ещё не так близок с этими двумя, чтобы принимать участие в их игрищах.

* * *

Вернулась Кайра уже к утру, как раз когда я начал просыпаться. Светилась она так, что могла бы временно подменить солнце. Похоже, этой ночью её и впрямь «наказали» по полной программе.

Новостей о работе она не принесла, что означало очередной выходной. Зато принесла сумки с едой, и мы приступили к трапезе. Сегодня на завтрак было остренькое. Я такое ещё в прошлой жизни любил, а вот Кайра заметно скривилась.

— Неужто так сильно жжётся? — участливо спросил я.

— Не то чтобы очень, просто язык болит.

— ...От чего это он у тебя болит?

— А… Нет-нет, ничего, не обращайте внимания!

— Давай я заберу всё острое, а тебе отдам вот это.

— А можно?

— Да на здоровье. — Я передвинул тарелки.

— Гав! Ой, то есть, спасибо…

Ааа, да чем вы там ночью занимались?! Я просто обязан был пробраться в особняк и проследить!

* * *

Выходные плавно перетекли в небольшой отпуск. Трое суток мы сидели в убежище, коротая время как могли. Кайра наконец-то раздобыла несколько книжек и пару настольных игр из этого мира. Один день сменялся другим, и только вечером четвёртого дня пришло послание от Мелис с приказом явиться к ней.

Уже привычная картина. Просторные покои с роскошной мебелью, Мелис в белоснежном вызывающем наряде восседает в кресле, мы стоим напротив. Я расслабленно, Кайра по стойке смирно. Итак, какого дворянина мне пришить на этот раз?

— У нас проблемы, — прямо заявила сестра без длительных вступлений. — Едва узнав о культе демона, Актавия сразу же начала действовать.

— Что, решила пересажать всех участников?

— Каким бы образом? У неё же нет полного списка. Я его даже «Тени правосудия» не показывала, и на данный момент он известен только нам троим. Нет, её целью стали не культисты, а такие, как ты, Кирао. Носители демонической крови.

Выдержав паузу, она пояснила:

— Королева готовит закон против красноволосых. И как только он будет подписан, ты станешь целью номер один для всех стражников и королевских рыцарей.

— Я так понимаю, покраска волос меня в этот раз не спасёт?

— Верно понимаешь. Твоя личность, имя и внешность ей хорошо известны, и ты тут же будешь объявлена в розыск. Может, если покрасишься и сменишь стиль одежды, то на улицах тебя не узнают, но ты больше не сможешь называться своим именем и будешь исключена из королевских рыцарей.

— Да не больно-то мне нужен этот Змеиный клык. К тому же, сейчас я и так веду скрытный образ жизни. А если наш план выгорит и ты сядешь на трон, то мигом отменишь этот дурацкий закон, так ведь?

— Всё немного сложнее. Во-первых, хоть тебе и не пришёлся по душе этот отряд, ты всё равно видишь в них товарищей, я ведь права?

— И откуда такие выводы? — спросил я, а про себя подумал: права.

— Когда мы обсуждали твою награду за участие в моём плане, ты назвала три имени. Вот только из всех трёх твоим личным врагом является лишь один. Остальные навредили не тебе, а именно твоему отряду. Но, несмотря на это, ты желаешь им смерти. Выводы напрашиваются очевидные.

— Ладно, ты меня раскусила. Так что не так с «клыком»?

— Если тебя объявят в розыск, кто, по-твоему, первым окажется в комнате для допросов? Те, кто хорошо тебя знает, то есть твой отряд, а также наставник и ученики из додзё, где ты провела без малого тринадцать лет. И хорошо, если им просто зададут ряд вопросов и отпустят. А если нет?

Разговор перешёл в неприятное русло, я разом стал серьёзнее.

— Во-вторых, для твоих поисков придётся внимательнее изучить твою официальную миссию. Если не забыла, прямо сейчас ты патрулируешь окрестные леса в поисках демонов и приманки. Это задание я составляла в спешке, и если Актавия, следователи и королевские рыцари начнут копать, то найдут кучу несостыковок и выйдут на мой след, и мои позиции будут сильно подорваны. Ну и в-третьих, менять порядки и устои — занятие непростое и совсем не быстрое. Даже сев на трон, я не смогу в одночасье взять и поотменять все не устраивающие меня законы. Особенно такие, как этот. Люди ненавидят демонов, и если новая правительница первым делом начнёт за них заступаться, это вызовет ненужные мне народные волнения.

— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя уже есть план.

— Когда бы я успела его составить? Я сама узнала обо всём несколько часов назад. А вас для того и позвала, чтобы вместе обдумать дальнейшие действия.

— И какие у нас варианты этих самых действий?

— Переубедить Актавию явно не выйдет. Да и если начну её отговаривать, то вызову ненужные подозрения. Мне, знаешь ли, все эти годы приходилось делать вид, что я ненавижу тебя не меньше матери и брата.

— Тогда что?

— Пресечь принятие закона мы не сможем, а если я оставлю всё как есть и позволю пострадать твоим близким, то могу потерять ценного союзника в твоём лице. В таком случае я вижу лишь один вариант, которого всеми силами старалась избежать: перейти в открытое наступление.

— Ты же говорила, у нас на такое не хватит сил.

— Верно, не хватит. У меня не так много влиятельных союзников среди знати, да и они не настолько преданы мне, чтобы устроить гражданскую войну по первому моему слову. То есть нам нужны те, кто отважится на столь безумный шаг и при этом обладает достаточной силой. Лично у меня нет на примете никого подходящего. А что насчёт тебя?

— Ммм… Друзья у меня есть только в двух местах, и ты сама их только что назвала. Додзё точно отпадает, а вот Змеиный клык… У них есть все причины ненавидеть королеву и знать, и они вполне могут согласиться. Но вот упомянутой «достаточной силы» у них нет, так что это тоже не вариант.

— Силы… — задумчиво произнесла Мелис. С минуту она что-то обдумывала у себя в голове, после чего подняла взгляд и заявила: — Есть одна идея.

— И какая же?

— Королевское оружие.

— Ха?

— Как тебе уже известно, в данный момент оно подчиняется только членам королевской семьи.

— Ну, один знакомый парень уже высказывал теорию, что им могут пользоваться все, кто владеет духовной энергией. Просто никому ещё не довелось попробовать.

— Я попробовала, — мгновенно ответила сестра. — Для активации оружия не нужны особые навыки или долгие тренировки. Это не ваши секретные техники, тут достаточно всего лишь пустить духовную энергию в нужную часть тела. Я обучила Кайру всему необходимому и дала кольцо, но у неё ничего не вышло.

— То есть теория ошибочная.

— Не совсем. Да, оружие подчиняется только Архурам, но я никогда не верила в глупые сказки о том, будто оно пожаловано нам волей Сахида. В своё время в Мерилоне шла ожесточённая борьба за власть, и на троне успело побывать немало влиятельных семей. Династия Архуров — лишь одна из многих, в ней нет ничего особенного. Ничего такого, что могло бы привлечь внимание бога. Никакие мы не избранные. А если и так, то почему только Мерилон? Почему он не выдал оружие таким же «избранным» правителям других государств? И вот к какому выводу я пришла: королевское оружие — это уникальная разновидность артефактов, созданная пять веков тому назад неизвестным мастером, попавшая в руки Архуров и позволившая им прибрать к рукам власть. И есть некий механизм, позволяющий настроить оружие на подчинение определённому человеку и его потомкам. В данный момент оно служит Игнацио и его детям. Актавия им пользоваться не может, зато рождённый от служанки бастард освоился с ним в одно мгновение.

Проще говоря, настраивается на определённую днк. И что-то подобное смогли изобрести в этом мире? Может, всё-таки кто-то из попаданцев оказался не тупой гориллой вроде меня и смог привнести в этот мир современные технологии? Да не, быть не может. Он начал бы с чего-нибудь попроще, вроде уже упомянутого огнестрела. А тут оружие огромной разрушительной силы с функцией маскировки под мелкое украшение, да ещё и с распознаванием владельца по днк. Я такое только в фантастических фильмах видел. Разве что этот попаданец пришёл в Архонию из другого времени, где уже изобрели подобные нанотехнологии.

— И теперь нам остаётся только найти этот механизм, — сказал я вслух.

— На самом деле, я его уже нашла.

Блин, у неё развлечение такое — шокировать меня каждым высказыванием?

— В королевском хранилище, куда есть доступ только у членов правящей семьи, мне на глаза попался странный механизм. Квадратная плита с углублением и кнопкой. А выгравированное на нём изображение кольца не оставляет сомнений: эти два предмета как-то связаны. Вот только выяснить принцип действия мне не удалось. Кайру в хранилище не провести, а если попытаюсь вынести наружу такой громоздкий предмет, стража тут же доложит обо всём Актавии.

Углубление и кнопка… Днк…

— Кровь, — сказал я.

— Кровь? — переспросила Мелис.

— Ставлю своё жалованье, что в это углубление надо капнуть кровью и нажать на кнопку. И база данных владельцев оружия пополнится новым человеком. Может, это даже сопроводится каким-нибудь спецэффектом. Плита засветится, к примеру.

— Почему бы и не попробовать? Пузырёк с кровью я уж как-нибудь пронесу. Кайра.

— Да.

Шпионка с готовностью вытянула руку. В ножах Мелис не нуждалась. Полоснув по пальцу крохотным ветряным лезвием, она позволила нескольким каплям упасть в небольшой прозрачный сосуд.

— Капнуть, нажать… Прибор должен дать сигнал о срабатывании… Если не даст, то встретиться с Кайрой и снова проверить кольцо…

Ну вот, заговорила прямо как Нарракт.

— Нет, если начну слишком часто наведываться в хранилище, Актавия что-то заподозрит. Не важно, сработает или нет, прибор нужно выкрасть уже завтра, а там будь что будет.

— Приборчик-то мы выкрадем, а что насчёт колец?

— Всего их десять, и на данный момент лишь у четырёх есть владельцы. Я, ты, Игнацио и Люциус. Остаётся шесть, а членов Змеиного клыка осталось всего трое, так что хватит с запасом.

— Погоди, ещё вопрос. Если у тебя уже есть доступ к этому супероружию, и нужны лишь исполнители, то почему ты согласна довериться сомнительному сборищу уголовников, а не собственному отряду?

— Ты про «Тень правосудия»? Пусть они и помогают мне с разоблачением дворян, но против королевы они точно не пойдут. Для этого нужны настоящие безумцы. Такие, как ты и Змеиный клык. Поэтому я выбрала именно вас.

Определившись с планом А, мы продолжили разговор. Думали, прикидывали, делились идеями, но план Б так и не придумали. Змеиный клык, королевское оружие. Сейчас это наши единственные козыри. Пан или пропал.

Условившись встретиться в этом же месте на следующий день, мы попрощались и вернулись в убежище.

Мда, дела… Ещё недавно Змеиный клык был сборищем терпил, а уже завтра они могут обзавестись королевским оружием и отправиться в священный поход против знати. И мстя их будет страшна.

* * *

Вот только на следующий день мы получили от ворот поворот. Стражник на входе сказал, что принцесса этим вечером не возвращалась в особняк, и не пустил нас внутрь.

— Только не говорите мне, что Мелис поймали и бросили в темницу, — обеспокоенно проговорил я на обратном пути.

— Вряд ли, — ответила Кайра. — Каким бы человеком ни была Актавия, она любит своих детей. Даже если планы госпожи будут раскрыты, в худшем случае ей грозит домашний арест. Но даже так это поставит крест на всём, чего мы добивались.

— У тебя ведь есть связи с королевскими рыцарями. Сможешь через них узнать, что стряслось?

— Могли бы и не спрашивать, я немедленно направлюсь на базу «Тени правосудия». Ждите меня в убежище.

— Окей.

* * *

Кайра вернулась спустя пару часов, и вести принесла совсем неутешительные:

— Дайхос, наш лидер, был в срочном порядке вызван во дворец и до сих пор не вернулся. Остальному отряду ничего не известно.

— Ну, если Мелис раскрыли, то неудивительно, что и подвластному ей отряду прилетит по шапке. Ну а мы что, так и будем отсиживаться здесь?

— Предлагаете вдвоём взять штурмом королевский дворец? Хотя я бы так и сделала, если бы госпоже грозила опасность. Но, как я уже сказала, за её жизнь и здоровье можно не опасаться. К тому же, мы ещё не знаем наверняка, что её действительно поймали. Может, случилось что-то ещё. Так что давайте воздержимся от необдуманных действий.

Несмотря на сказанное, Кайра и сама выглядела напряжённой. Но в её словах был смысл. Сейчас нельзя спешить и поддаваться панике.

* * *

На следующий день она снова наведалась в гости к своему отряду. Как выяснилось, их лидер возвращался на базу, но не посвятил подчинённых в происходящее и почти сразу ушёл. Сказал только, что королева собирает у себя всех капитанов королевских рыцарей.

Можно было немного выдохнуть. Если лидеру «Тени правосудия» позволяется свободно разгуливать по городу, а остальные прохлаждаются на базе, значит, их пока не обвиняют в предательстве. Вполне возможно, что дело тут и правда не в Мелис.

Этим вечером сестра снова не вернулась в особняк.

* * *

Зато обнаружилась там на третий день. Стражник впустил нас внутрь, мы поднялись на второй этаж, и Кайра чуть подрагивающей рукой отворила дверь в покои госпожи.

Так, внешний осмотр: ногти не вырваны, пальцы не переломаны, глаза не выколоты, ожогов нет, кандалов и тюремной робы не замечено. Всё та же притягательная блондинка в белом одеянии, вполне себе живая и здоровая.

Ну же, скажи: «У меня всё получилось. Вот кольца, вот сканер днк. Отнеси это на базу Змеиного клыка и подготовь их к войне».

— У нас проблемы, — вместо этого сказала Мелис.

— Чё, опять?

— Во-первых, в хранилище я не обнаружила ни прибора для забора крови, ни колец. Их куда-то переместили.

— И если доступ туда есть только у нашей семейки, то подозреваемых остаётся всего двое.

— Один, — поправила меня сестра. — Люциус на такие махинации не способен. Значит, мать всё-таки что-то заподозрила и решила перепрятать оружие.

— То есть, план с треском провалился? Хотя погоди, ты сказала «во-первых». Значит, есть ещё и «во-вторых»?

— Во-вторых, Тархон, западный сосед Мерилона, объявил нам войну.

Вообще-то, перед такими заявлениями принято давать собеседникам стаканчик с каким-нибудь напитком, дабы от услышанного они могли с классическим «пффф!» выпрыснуть содержимое наружу.

— Давай угадаю: у нас две новости. Хорошая: Актавии придётся повременить с законом. Плохая: мы отправляемся на войну.

— Всё намного сложнее. Для начала могла бы поинтересоваться, из-за чего вообще началась война.

— Ещё б мне было не насрать… Ну ладно, рассказывай.

— Официальной причиной стало недавнее убийство тархонского учёного в Гербоуне.

— И почему я уже знаю, о каком учёном речь…

— Он якобы был направлен туда для изучения демонов. Тех самых, о которых не так давно предупреждал тархонский посол —способных организовываться в большие стаи и нападать на крупные поселения. По их информации, одно из таких объединений начало зарождаться возле Гербоуна, и Тархон направил в город специально обученного человека, чтобы провести расследование. Но тот был вероломно убит королевскими рыцарями Мерилона, а результаты его исследований украдены.

— Но никто же не видел, как я его убила.

— Да знаю я. Дураку ясно, что всё это не более чем провокация. Им нужен был лишь повод для объявления войны.

Ага, знаем такую тактику. Один усатый парень провернул что-то похожее в тридцать девятом.

— На самом деле, предпосылки конфликта назревали уже давно. Король Игнацио слёг с неизвестной болезнью, а его супруга оказалась не самым эффективным правителем. Королевское оружие, по праву считающееся мощнейшими боевыми артефактами в мире, держит у себя правящая династия, члены которой предпочитают держаться подальше от войны. Пошли разговоры о том, что королевство ослабевает, так что не удивительно, что соседи на нас нацелились.

— Так они только объявили войну, или уже напали?

— Войско Тархона приближается к Калирону — приграничному городу на западе Мерилона. Наша регулярная армия и наёмники уже выдвинулись в том направлении. Люциус тоже отправился на войну, вызвавшись добровольцем.

— Надеюсь, там и подохнет. А что королевские рыцари?

— Тархон предусмотрел и это. Они вбросили информацию, что нападения демонов, подобные тому, что произошло в Гербоуне, готовятся ещё в нескольких городах Мерилона. Не знаю, правда это или нет, но рисковать мы не можем. Оборона Калирона потеряет смысл, если при этом будут разрушены другие города. Поэтому многим рыцарским отрядам пришлось рассредоточиться по всему королевству для их защиты. Змеиный клык в их числе — он отправляется в северный город Мерс.

— То есть, я тоже?

— Сначала дослушай до конца. На данный момент на войну удалось отправить только два отряда королевских рыцарей: «Лис-обманщик» и «Звёздная кровь». Кроме того, нашлось несколько добровольцев среди дворян, владеющих магией или талантом к боевым искусствам. И среди них твой старый знакомый. Хон Браун.

— Всё это интересно, но мы до сих пор исходим из того, что я буду отправлена вместе с «клыком» на защиту какого-то города.

— И снова ты не даёшь мне договорить. Инициатива лорда Хона выглядит крайне подозрительной. Остальные добровольцы — храбрые и благородные люди, готовые отдать жизнь ради защиты Мерилона. Среди них немало моих союзников, и их преданность стране не вызывает сомнений. Но Хон Браун не из таких. Он любит калечить и убивать людей, но чтобы такой человек добровольно отправился на войну, имея все шансы умереть — не поверю.

— И как, уже выяснила причины?

— Актавия сказала, что он выдвинулся вместе с остальными добровольцами, а вот пообщавшись с несколькими дворянами, я услышала совсем другое: Хон Браун покинул столицу через западные ворота несколькими днями ранее, ещё до того, как до нас дошли известия о назревающей войне.

— То есть…

— Он уехал туда по другим причинам, не связанным с войной. И если мать врёт, значит, эти двое состоят в каком-то сговоре. Складываем дважды два и получаем напрашивающийся сам собой вывод: это он по приказу королевы увёз кольца в Калирон. Актавия сейчас, наверное, в глубоком шоке от того, что добровольно отправила столь ценные артефакты прямо в лапы врага.

На какое-то время Мелис замолкла, затем продолжила:

— Ты скажешь, что моя версия притянута за уши, и будешь права. Хон мог уехать и в другой западный город. А может статься, что Актавия ведёт сразу две игры, и отъезд Хона никак не связан с похищенным королевским оружием. Но других зацепок у нас сейчас нет, а терять время более нельзя.

— Тогда наши действия?

— Это же очевидно. Мы отправляемся в Калирон.

— «Мы»?

— Я, ты и Змеиный клык. Догоняем Хона, убиваем и забираем кольца. Ты устраняешь свою первую цель, «клык» получает королевское оружие, я обретаю сильных союзников. Конечно же при условии, что всё пройдёт по плану.

— Чем больше тебя слушаю, тем сильнее запутываюсь. Как клык туда отправится, если его уже назначили в другой город? И уж тем более, с какой это радости ты сама решила отправиться в поход?

— Я не могу вечно прохлаждаться в столице и всякий раз полагаться на своих подчинённых. Шестерёнки завертелись, и больше мне нет смысла скрываться. Если ты вдруг забыла, я тоже являюсь ценной боевой единицей. Насчёт твоего отряда… У нас нет времени, чтобы подделывать приказы и добиваться для них официального разрешения отправиться на запад. Так что клык просто нарушит приказ.

— Что-то твой план трещит по швам…

— Ошибаешься, у меня всё продумано. Официальная версия такова: до меня дошла информация, что Хон Браун каким-то образом пробрался в королевское хранилище, похитил кольца и повёз их на запад под видом добровольного участия в войне. Не исключено, что собрался продать их Тархону. Узнав об этом, я немедленно бросилась в погоню, прихватив с собой первый отряд королевских рыцарей, с которым смогла связаться. И по чистой случайности этим отрядом оказался Змеиный клык. Перед смертью Хон рассказал мне о назначении устройства, позволяющего сделать владельцами оружия и других людей, не принадлежащих к королевской семье. Испытав «невероятный шок» от услышанного, я решила задействовать королевское оружие против вражеской армии и выдала три кольца Змеиному клыку, взяв обещание вернуть их после окончания войны. Как тебе такой план?

— Беру свои слова назад, ты гений.

— В таком случае не будем терять времени. Переговоры со Змеиным клыком оставляю на тебе, но для лучшего эффекта держи письмо с моей печатью и подписью. Встречаемся завтра утром у западных ворот.

— А мне звать свой отряд, или я отправляюсь без них? — спросила Кайра.

— Ты отправляешься с ними. В Мерс, — ответила Мелис.

— В Мерс? Что? — Шпионка выглядела шокированной.

— Если невнимательно слушала, повторю: Мерс находится под возможной угрозой атаки демонов, и охранять его изначально должен был Змеиный клык. Но клык отправляется со мной в Калирон, а значит, охраной Мерса придётся заняться кому-то другому. «Тень правосудия» специализируется на расследовании преступлений, поэтому пока не отправлена ни на войну, ни на охрану других городов. Но драться они умеют и прекрасно подходят для этой миссии.

— Ну так пусть едут в Мерс, а я с вами на запад. Нам уже не впервой разделяться.

— Не пойдёт. Если выяснится, что «тень» приехала на задание не в полном составе, а рядом со мной заметят подозрительную девушку, не состоящую в Змеином клыке, нам не избежать неудобных вопросов.

— Но я ведь очень полезна! — не сдавалась Кайра. — Мои навыки проникновения и разведки…

— Не понадобятся, — отрезала Мелис, разбивая сердце бедной шпионке. — Мы отправляемся не для сбора информации, а для устранения преступника. Хон Браун — довольно заметный тип, его поиск не составит труда. Вряд ли он вообще будет прятаться. А в битве с вражеским войском от тебя и вовсе никакого толку не будет. Так что перестань капризничать и принимайся за дело.

— Слушаюсь… — обречённо проговорила Кайра.

* * *

Тем же вечером я явился на базу Змеиного клыка. И когда я только успел соскучиться по этому месту? Войдя без стука, застал отряд в полном (за исключением Лихта) составе в гостиной.

— Неужто решила нас навестить? — поинтересовался Лакрес, глотнув из бутылки.

— Нет, я к вам по делу.

— Снова собираешься втянуть в неприятности?

— В точку. Причём в такие, что Гербоун вам лёгкой прогулкой покажется.

С этими словами я передал ему письмо сестры. Пока он читал его, трезвея с каждой строчкой, я осознавал, что сам даже не в курсе, что там написано. Выдуманная история про погоню за вором или реальная картина? Не хотелось бы снова обманывать напарников, особенно если этот обман приведёт к очередным жертвам. Хотя по большому счёту обе версии не так уж отличаются. Что так, что так мы убиваем Хона, забираем кольца и выступаем против вражеского войска. Разница лишь в том, подчиняется клык официальному приказу или, наоборот, нарушает его. Да даже если верно второе, новый приказ исходит от принцессы, а её слово весит всяко побольше, чем приказы из штаба.

— Мда, дела, — проговорил Лакрес, закончив чтение, и сделал очередной глоток. — Сначала штаб приказывает отправиться на защиту Мерса, а полдня спустя приходит письмо от её высочества Мелис с требованием сопровождать её в погоне за похитителем королевского оружия. И приносит этот приказ почему-то не посланник принцессы, а моя подчинённая, которая в данный момент должна бегать по лесам и разыскивать приманку для демонов. Что-то мне подсказывает, что её высочество ведёт двойную игру, о которой даже её мать не поставлена в известность. Я прав?

— Ну да, есть такое дело.

— И есть все шансы, что после завершения этой миссии, независимо от успеха, могут полететь наши головы. Снова прав?

— Письмо от Мелис — не подделка, так что в случае чего можете свалить всё на неё.

— Вот только станут ли родители Хона слушать наши оправдания? Ты ведь ещё не забыла, на что бывают способны обозлённые дворяне?

— Не знаю, что там написано, но скажу по секрету: если план Мелис выгорит, то положение Змеиного клыка может кардинальным образом поменяться. И тогда уже знати придётся опасаться нашего гнева.

— А если не выгорит?

— То мы все помрём. Ты прав: убийство дворянского сынка — это не какая-то кража репутации. Тут мы одним трупом точно не отделаемся.

— И после таких слов ты предлагаешь нам присоединиться к вашей авантюре? Сама-то ты, может, и выкрутишься — всё-таки какая-никакая принцесса, а вот остальному отряду точно каюк.

— А вам есть, что терять? Я с вами и недели не провела, а уже кажется, что лучше подохнуть, чем вот так жить. Или тебя устраивает всю оставшуюся жизнь прогибаться перед знатью? Помнится, ты и сам в своё время пристрелил какого-то лорда. В то время ты, наверное, был ещё не таким жалким.

После последних слов Лакрес снова мигом протрезвел. Ну что, ловим очередной кулак в лицо? Но вместо этого он повернулся к сидевшим на диване напарникам:

— Ферро, Нарракт, вы всё слышали. Что думаете?

— Да мне посрать, — ожидаемый ответ от Феррозии.

— А ты вообще в состоянии отправляться на миссию?

— Ты уже задрал с этим своим «в состоянии», мудила! Я тебе не инвалид!

— Ну вообще-то инвалид, самый настоящий.

— Хлыст у меня одноручный, как-нибудь управлюсь.

— Ну а ты, Нарракт?

— А куда отправляемся? — спросил белобрысый, оторвавшись от книги.

— В Калирон.

Гробовое молчание.

— Калирон… Не думал, что вернусь…

— Вернусь? Ты что, родом оттуда? — не удержался я от вопроса.

— Ага, я его там подобрал, — подтвердил Лакрес. — Нарракт, про меня и Ферро она уже знает. Может, и ты о себе расскажешь?

Точно, они ведь все преступники. А о преступлении Нарракта я ещё не в курсе. Да что вообще этот книжный червь мог сделать противозаконного? Не могу представить, чтобы он кого-то грабил, насиловал или убивал. Не иначе, обокрал книжный магазин.

— Погибла дочь другой дворянской семьи… Наши семьи состояли в дружеских отношениях… Причиной смерти стала неизвестная болезнь… Нетипичные симптомы… Странные преобразования тела… Возможно, даже проклятие… Захотел изучить… За день до похорон, когда всей семьёй пришли в гости, пробрался в комнату, где лежал труп… Провёл вскрытие, достал несколько внутренних органов… Снял часть кожи, потемневшие участки, преимущественно на лице… Отрезал грудь, в результате болезни увеличившуюся в размерах… Вынул глаза, сменившие цвет радужки… Обе семьи разозлились… Отец избил… Попытавшись защититься, ударил его магией и случайно убил… Мать прогнала из дома… Велела больше не появляться… Спал на улице, голодал… Потом встретил Лакреса, присоединился к Змеиному клыку…

Наверное, мимика моего лица в этот момент выходила далеко за пределы человеческих возможностей.

— Нахрена я спросила… Да ты хуже Ферро и лидера вместе взятых.

— Ну так что, едем или нет? — напомнил Лакрес суть разговора.

— В доме появляться нельзя, но в город входить не запрещали… Если нужно, то согласен…

Лидер вздохнул и уставился в потолок. Затем произнёс:

— Не нравится мне это, но твои слова меня зацепили, Кирао. Даже у отбросов есть гордость. Идёмте спать, завтра утром выдвигаемся.

Глава 8. Первое столкновение

Отряд из четырёх всадников приблизился к западным воротам столицы. Неотёсанного вида мужчина с арбалетом за спиной, худощавый беловолосый парень с торчащими из заплечного мешка книгами и две девушки с красными волосами: у одной на поясе висит шипастый хлыст, другая выглядит безоружной.

— Ну и где эта твоя принцесса? — спросил Лакрес.

— Наверное, ещё не пришла. Не беспокойся, уж её мы никак не пропустим. Если все мужчины попадают в обморок от перевозбуждения — значит, она где-то рядом.

— Ваши двое вроде пока стоят. Значит, я ещё не пришла, — донёсся справа знакомый мелодичный голос.

Повернулся к источнику звука. Стоит, привалившись к стене и скрестив руки на груди. Коричневая кожаная куртка, обтягивающие штаны и сапоги. На голову накинут капюшон, но под ним угадывается знакомое лицо.

— Мелис, ты ли это?

Стройная девушка отлепилась от стены и шагнула нам навстречу.

— А ты думала, я отправлюсь в дальний поход в белом платье и босоножках?

— А что, в аниме все так делают.

— Я так понимаю, все готовы? — спросила сестра.

— Иначе нас бы тут не было, — ответил Лакрес.

— Отлично. В таком случае выступаем.

С этими словами она запрыгнула на лошадь, и мы выехали за ворота.

Когда стены столицы остались позади, Мелис скинула капюшон. Ну да, это точно она. Разве что волосы не ниспадали на плечи, а были собраны в практичный пучок.

— Что нам нужно знать об этом Калироне? — спросил я.

— Этот город был, да и по сей день остаётся сельскохозяйственной столицей Мерилона. Он окружён плодородными землями и снабжает всё королевство овощами и фруктами. Раньше дела шли ещё лучше, но пятьсот лет назад именно там появился один из высших демонов и уничтожил все фермы и поля к северо-востоку от Калирона, превратив землю в безжизненную пустыню. К счастью, обосновался он на приличном расстоянии, и сам город не пострадал, а вокруг него осталось ещё немало равнин, подходящих для выращивания культур.

— Ну, мы туда едем не капусту выращивать и не на высших охотиться, — вставил своё слово Лакрес. — Давайте лучше обсудим план сражения.

— Хон выполняет секретное задание по приказу самой королевы, так что вряд ли он будет ожидать погони и привлекать внимание толпой охранников. Единственная проблема: в его руках теперь не только кольца, но и устройство, предположительно позволяющее любому желающему стать их владельцем. Так что не исключено, что нам будет противостоять обладатель королевского оружия. Но среди нас таких сразу двое, а Кирао ещё и демон в придачу, так что перевес в любом случае на нашей стороне.

— Кстати о королевском оружии, — сказал я. — Не припомню, чтобы ты пользовалась им на турнире. Или оно бесполезно для магов?

— Оно полезно для всех, независимо от класса. Просто в моём случае не всё так просто. Как ты уже заметила, королевское оружие подстраивается под своего владельца, причём не только под боевой стиль, но и под другие факторы, такие как характер и образ жизни. Я никогда не интересовалась войнами и сражениями, вот и моё оружие оказалось непригодным для прямых столкновений.

— В смысле, оно вообще не боевое?

— Нет, убить-то им можно, но только цель, не подозревающую о моих намерениях. Когда-нибудь я тебе его покажу.

— А если тебе нет дела до сражений, то что ты вообще забыла на турнире?

— Может, прозвучит по-ребячески, но мне хотелось помериться силами с Люциусом. Восстанавливающая магия есть только на арене Божественного турнира, и только там мы могли сразиться в полную силу. — Мелис издала смешок. — Кто же знал, что нас обоих уделает появившаяся из ниоткуда сестра, о которой все уже успели позабыть.

— Простите, что прерываю вашу милую семейную беседу, но давайте вернёмся к вопросу о Хоне, — сказал Лакрес. — С чего вы так уверены, что он будет один? Всё-таки он знатный лорд, и едва ли отправится в дальний путь в одиночку. Как минимум с ним будут слуги и охрана, и что помешает ему раздать каждому по колечку?

— Я бы об этом не беспокоилась, — ответила Мелис. — Хон Браун — жуткий человек, из-за чего большинство слуг и рабов боятся и ненавидят его. Дружить с ним могут только такие же отморозки, как он сам. Но если он начнёт раздавать королевское оружие подобным личностям, то они сами же его и прикончат. Скорее всего, его сопровождающие вообще не в курсе, что за груз везёт их хозяин.

— Ладно, с Хоном разобрались. Что насчёт второй части плана? Я о нашем участии в сражении с Тархоном.

— Пусть такие вопросы решает командование. Могу лишь рассказать то, что знаю. На запад отправлено войско численностью в двадцать тысяч солдат, пять тысяч наёмников, а также два отряда королевских рыцарей, принц Люциус и несколько десятков дворян.

— Что за отряды?

— «Лис-обманщик» и «Звёздная кровь».

— Хм… — Лидер призадумался. — Со вторыми я разве что пару раз пересекался в штабе, а вот о первых немного наслышан. Довольно нетипичный отряд. Ударную силу у них составляют воины, а маги исполняют роль поддержки, хотя обычно бывает наоборот.

— Так у Стального заступника та же история.

— У них как минимум есть Маколи с её ледышками, а у «Лиса» вообще ни одного боевого мага. В общем, имейте в виду, если придётся драться с ними бок о бок.

С наступлением темноты мы разбили лагерь и развели костёр. Пора было поднять ещё одну немаловажную тему:

— Мелис, а в этом своём письме ты рассказала им… ну… о «подарочке»?

— Ну а как же. Если уж я втягиваю людей в опасную авантюру, то будет подло утаивать от них информацию и ставить перед фактом в последний момент. После расправы над Хоном Змеиный клык получит во временное пользование королевское оружие и примет участие в битве за Калирон.

— Раз такое дело, то чем раньше они научатся управлять духовной энергией, тем лучше. Как насчёт начать прямо сейчас?

— Почему бы и нет? — безразлично произнёс Лакрес.

— Духовная энергия… Хочу научиться…

Нарракт тоже тут как тут. Только Феррозия продолжает уплетать ужин, не проявляя интереса к разговору.

— Ферро, тебя тоже касается, — произнёс лидер.

— Нахер мне не сдалась ваша энергия. Сложно это.

— Это приказ, — произнёс он уже настойчивее. — И ты разве не хочешь заполучить мощнейшее в этом мире оружие, с которым сможешь убивать людей и демонов во много раз быстрее?

На последней фразе ухо женщины шевельнулось.

— Ладно, хер с вами, показывайте.

— Тогда с этого момента называйте меня «сенсей», — провозгласил я и приступил к первому уроку.

Что бы там ни говорила Мелис про лёгкость активации оружия, за один день такому не обучишь, так что в этот вечер мы остановились на том, что научились чувствовать потоки духовной энергии, текущей по телу.

Пришло время укладываться, и мы приступили к привычному распределению ночных дежурств. Мелис возмутилась, когда не услышала в списке своего имени, и следующие несколько минут они с Лакресом спорили, должна ли принцесса заниматься такими вещами и можно ли ей это вообще доверить. В итоге лидеру пришлось сдаться и позволить сестре стеречь наш сон в первую половину ночи.

День за днём мы продолжали скакать по ведущему на запад тракту, делая привалы и разбивая лагеря для ночёвки. Каждый вечер я усердно обучал свой отряд пользоваться духовной энергией, и вскоре достиг необходимого минимума. Каждый из трёх моих напарников теперь мог управлять потоками энергии и концентрировать её в определённой точке. По словам сестры, этого должно было хватить для призыва королевского оружия.

Ни о каких призрачных ударах, понятное дело, речи не шло. Для таких сложных техник нужно тренироваться днями напролёт, выжимая себя досуха, и это только для первой успешной попытки. А чтобы уметь применять их в любой момент, не сбиваясь и не совершая ошибок, уйдёт не один месяц тренировок.

К моему удивлению, Мелис оказалась совсем не капризной и неприхотливой спутницей. Стойко выдерживала долгие часы в седле и ночёвку на открытом воздухе, а когда останавливались в городах и деревнях, не брезговала дешёвыми комнатами в придорожных тавернах. Когда встал вопрос о её защите на случай ночного нападения, сестра без раздумий заявила, что охранника лучше меня не сыскать, и отныне мы будем спать в одной комнате. Ааа, верните мне моё мужское тело! Хотя, предложи я подобное, будучи мужчиной, Мелис коротким взмахом руки избавила бы меня от лишних инструментов.

Спала она, к слову, так себе. Когда мне самому не спалось, я нередко замечал, как сестра с закрытыми глазами дрожит, потеет и теребит подушку. Волшебные обнимашки помогали через раз. Временами она начинала бормотать во сне, что-то вроде: «стой… не надо…», а пару раз и вовсе вскакивала с криками посреди ночи. На мои вопросы скупо отвечала, что кошмары снятся. Да я уж понял, что не розовые пони.

Кроме того, в каждом населённом пункте мы не забывали о сборе информации. Занималась этим в основном Мелис. Даже не называя имени, ей не составляло труда в мгновение ока располагать к себе трактирщиков и деревенских старост и получать подробные ответы на любые вопросы. А вот для попаданий в ратуши и аудиенций с мэрами приходилось показывать чёрное кольцо на пальце, после демонстрации которого мгновенно отпадали все вопросы.

Согласно полученной информации, бритоголового громилу в сопровождении слуг видели почти в каждом из городов, так что мы пока не сбились со следа.

Что до Феррозии, то она ожидаемо испытывала трудности с бытовыми действиями вроде умывания и переодевания, но на любые мои попытки помочь огрызалась и посылала по известному адресу, в другом языке умещавшемуся в три буквы. Ну что с ней поделать…

Полный путь до границы занял в общей сложности две недели, по истечении которых мы подошли к стенам очередного города.

— Ну вот мы и на месте, — произнёс лидер, покачиваясь в седле. — Калирон… Давно это было. Ну как, Нарракт, уже ударила в голову ностальгия?

Белобрысый промолчал.

Про город рассказывать особо нечего, как и про остальной Мерилон. Вполне обычная страна, которую при паре допущений можно спутать с нашим средневековьем. Тут вы не встретите сюрреалистичной архитектуры или странных человекоподобных рас вроде эльфов или зверолюдов. Обычные дома, обычные улицы, обычные люди.

Первым делом мы заселились в гостиницу и собрались в комнате лидера для совещания.

— Ну и, какой у нас план действий? — спросил я.

— Разделимся и начнём поиски, — ответила Мелис. — Остаётся определиться, кто с кем пойдёт.

— Ферро точно со мной, — заявил Лакрес. — Её я без присмотра не оставлю, особенно после Гербоуна. Пройдёмся по забегаловкам, поспрашиваем людей.

— У Кирао тоже будут проблемы со сбором информации, раз уж она не хочет скрывать цвет своих волос, — присоединилась к нему сестра. — Так что она пойдёт со мной. Как обычно, я направлюсь сразу к мэру. Что насчёт Нарракта?

— Он и один справится. Так, выясняем местоположение Хона, что дальше?

— Если его находим мы с Кирао, то убиваем на месте. Змеиному клыку с ним пока не справиться, так что узнайте, где он остановился, и сообщите нам. Встречаемся каждый вечер в этой гостинице и делимся результатами. Хотя вряд ли поиски такого заметного человека займут больше одного дня.

На том и порешили. Покинув гостиницу, мы разбились на три группы и разошлись в разных направлениях. Вскоре мы добрались до ратуши и были остановлены охранником на входе:

— Кто такие?

— Мелис Архур, дочь королевы Актавии, — представилась сестра, продемонстрировав королевскую печать. — Требую немедленной аудиенции у правителя этого города.

Стражник тут же вытянулся по струнке.

— Д-да, слушаюсь! Немедленно вас провожу!

Не прошло и пяти минут, как мы стояли в роскошном зале для приёмов. Мэр Калирона оказался статным, излучающим благородство мужчиной с прямой осанкой, аккуратной стрижкой и в строгом костюме, и чем-то напоминал начальника королевских рыцарей. Никаких вам мантий, которые так любил Фарион.

Несмотря на всю свою статность, при виде принцессы он с трудом сдерживал волнение и то и дело поглядывал в мою сторону. На лице прямо читалось: «Что этот демон забыл в окружении её высочества?»

По ходу разговора выяснилось, что Хон Браун действительно не так давно прибыл в этот город и остановился в гостях у некоей Сентилии Дероуд. Мэра он тоже посещал, но ни словом не обмолвился ни о причинах приезда в город, ни о намерениях участвовать в войне. Поблагодарив мэра за содействие, мы покинули ратушу и направились по указанному адресу.

* * *

Упомянутая мэром особа оказалась дворянкой и хозяйкой приличного по местным меркам особняка. Ну а кем же ещё, не у простолюдинов же Хон решил погостить.

— Это дом Сентилии Дероуд? — спросила Мелис у открывшей дверь служанки.

— Да. Вы что-то хотели?

— Она дома? Могу я с ней поговорить?

— Эм… Госпожа Сентилия сегодня не ждала гостей…

— Боюсь, у меня нет времени договариваться о приёме, — сказала сестра и показала печать.

— Что это? — спросила служанка, озадаченно глядя на чёрное кольцо.

— Ты серьёзно не знаешь? — удивлённо проговорила Мелис.

— А ты думала, в Мерилоне каждая собака знает, как выглядит королевская печать? — сказал я.

— Королевская… печать?.. — всё ещё не понимала служанка.

— У нас нет на это времени, — железным тоном проговорила сестра и вошла внутрь, грубо отпихнув девчонку с дороги.

— Что вы себе позволяете?! Охрана!

Навстречу тут же выбежали двое бравых молодцов с мечами наголо, но при виде Мелис оба замешкались. Узнали в ней принцессу? Нет, тогда они бы сразу убрали оружие и пали ниц. Скорее растерялись, когда вторженцем оказался не вонючий небритый бандюган, а роковая светловолосая красотка.

— Позовите вашу хозяйку, немедленно! — скомандовала сестра.

Охранники озадаченно переглянулись, но тут с лестницы раздался голос:

— Что за шум?

Вниз спустилась женщина. На вид уже немолодая, с пучком седых волос. Пышное светлое платье мгновенно выдаёт хозяйку этого дома.

— Это вы Сентилия Дероуд? — властно спросила Мелис.

— Да, это я. А кто вы, и по какому праву так бесцеремонно врываетесь в мой дом? — не менее властно ответила хозяйка.

— По праву принцессы Мерилона.

В отличие от служанки, эта мадам мгновенно поняла, что за чёрной печаткой перед ней размахивают, и вмиг побледнела. Всякий раз задаюсь вопросом, как они убеждаются, что перед ними не машут подделкой. Наверное, дело не в самом кольце. Просто всем высокопоставленным лицам положено знать, как выглядят члены королевской семьи, но из-за походного наряда и собранных в пучок волос им не удаётся с первого взгляда опознать принцессу.

— В-ваше высочество? П-прошу прощения за грубость! П-просто я вас н-не признала! Вы т-так одеты!

— Я не собираюсь вас отчитывать, — прервала Мелис поток оправданий. — Мне нужен лорд Хон Браун. Он остановился у вас, ведь так?

— В-верно. Но сейчас его здесь нет.

— И где же он?

— Отправился за город. На северо-восток. Сказал, что хочет провести какие-то исследования.

— Хон? Исследования? — скептически произнёс я. — Наверное, снег пойдёт.

— Северо-восток? — переспросила Мелис. — То есть, на территорию высшего демона?

— Я тоже об этом предупреждала, но он сказал, что не будет далеко заходить.

— Он отправился один?

— Да. Его сопровождало двое слуг, но в этот раз он не взял их с собой и приказал оставаться дома. Желаете с ними поговорить?

— Да, лишним не будет. Зовите.

Допрос занял четверть часа, но ничего полезного узнать не удалось. Слуги просто выполняли приказы и уже давно приучились не задавать господину лишних вопросов. Для чего он едет в Калирон, что с собой везёт — ни на одну из этих тем мы не получили ответов. На всякий случай Мелис напомнила, кто она такая и что ждёт тех, кто посмеет ей солгать, но даже побледневшие и задрожавшие, они не смогли вспомнить никаких подробностей.

Хозяйка дома оказалась не лучше. Хон ни с того ни с сего вдруг заявился к ней в гости, но в причины своего появления посвящать не стал. Вообще, из услышанного я сделал вывод, что семейство Дероудов не столько дружит с Браунами, сколько побаивается их. Уж не знаю, что конкретно между ними произошло, но едва Хон появился на пороге, Сентилия без возражений предоставила ему комнату и не стала заваливать вопросами.

Под конец мы с разрешения хозяйки (ну ещё бы ты не разрешила) обыскали комнату гостя и его слуг, но никаких колец не обнаружили. Напоследок Мелис задала ещё один вопрос:

— Вы живёте здесь одна?

— Да, — ответила Сентилия. — Раньше у меня была семья, но… Наш сын всегда был не в ладах с головой, а когда повзрослел, то окончательно помешался на книгах и исследованиях. Ничто другое его не интересовало. Кончилось тем, что он осквернил подготовленное к похоронам тело дочери лорда Кинингса. Изуродовал её до неузнаваемости, и проводить похороны пришлось в закрытом гробу. В тот день мой муж сорвался и начал избивать его, а тот безумец возьми да ударь его своей магией — такой же ненормальной, как и он сам. Смерть была мгновенной. Больше не в силах терпеть присутствие этого монстра, я выставила его за порог и запретила даже близко подходить к моему дому. Вот с тех пор и живу одна.

Серьёзно? Из всех людей, проживающих в городе, нам довелось нарваться именно на неё? Значит, полное имя нашей ходячей энциклопедии — Нарракт Дероуд.

— И как, вы до сих пор его ненавидите? — поинтересовался я.

— Ну ещё бы не ненавидела! — воскликнула незадачливая мамаша. — Каждый день, проведённый в одиночестве без любимого супруга, я проклинаю и это мерзкое создание, и себя за то, что не избавилась от него раньше. Надо было сдать в приют ещё при первых тревожных звоночках. — Она вдруг пристально посмотрела на меня, после чего выдала: — Право слово, уж лучше бы у меня родился ребёнок с красными волосами.

О, так в этом мире есть создания похуже красноволосых отродий? Вот уж последнее, что я ожидал когда-нибудь услышать. Ну, раз уж время не вылечило отношения, то лучше ей оставаться в неведении, что её обожаемый сыночек прямо сейчас находится в городе.

— Хорошо, благодарю вас за содействие, — сказала Мелис и развернулась к выходу. — Пошли, Кирао, отыщем Хона и покончим с этим.

— А как искать-то будем? — спросил я уже на улице, подстраиваясь под спешный шаг сестры. — Область поиска у нас немаленькая.

— Насколько я знаю, местность там не слишком пересечённая. Холмов и деревьев по пальцам пересчитать, так что спрятаться ему будет особо негде. Если Хон там, то мы заметим его издалека.

— А что насчёт Лакреса и остальных? Их с собой брать не будем?

— Мы это уже обсуждали. Сейчас у нас две действительно мощных боевых единицы, и это мы с тобой. Если наш противник обладает королевским оружием, то Змеиный клык будет только мешаться.

Забрав лошадей из конюшни, мы выехали из города и направились на северо-восток. Первое время мы скакали по зелёному ковру, но чем дальше, тем сильнее редела трава, пока не исчезла полностью. Плодородные земли сменились унылым пустынным пейзажем. Затвердевшая тёмно-красная почва под ногами, высохшие древесные стволы.

Один раз на пути встретилась заброшенная ферма с полуобвалившимися остовами зданий, что каким-то чудом сохранились спустя пять веков. Затем снова началась езда по протяжённой пустоши. Ну прямо настоящий постапокалипсис.

Вдруг я резко остановил скакуна. Мелис, по инерции проскакав чуть вперёд, тоже остановилась и вернулась ко мне.

— Что такое?

— Чувствую демонов вон в том овраге. Может, завалим по дороге?

— Почему бы и нет, раз уж мы всё равно здесь? Хоть раз в жизни повидаю их в живую.

— Так… Судя по сгустку, он там один, но довольно мощный. Ничего, я с такими и в одиночку справлялась.

Подъехав поближе, мы спешились и вошли в овраг. Спустились в самую его глубь и остановились.

— Кирао, это не демон, — прокомментировала увиденное Мелис.

— А то я не вижу.

Сидит перед нами в позе лотоса. Массивная фигура, серый кафтан с закатанными рукавами, лысая голова, древко секиры за спиной. И хищный самодовольный взгляд.

— Хон Браун? — на всякий случай спросила сестра.

— Ну а кто же ещё? — ответил здоровяк, расплывшись в улыбке. — Надо же, сплошь знакомые лица. Сама её высочество принцесса Мелис Архур. Да и девчонку подле вас я припоминаю.

— Лорд Хон Браун. Ты обвиняешься в краже ценных артефактов из королевского хранилища. Советую тебе не отнекиваться и признать свою вину.

— Краже? О чём это вы, ваше высочество? Перевозка артефактов осуществлена по личному приказу вашей матери, королевы Мерилона.

— Правда? Вот только по словам матери вы направились в Калирон в качестве добровольца для участия в военных действиях, про артефакты там не было ни слова. Если бы я лично не обнаружила их пропажу, то даже не узнала бы о краже. Не советую пытаться обмануть меня. Если артефакты у вас, верните их, и мы обсудим вашу дальнейшую судьбу.

— Никак не могу. Уж простите, но приказы королевы стоят выше приказов принцессы.

— Значит, придётся забрать их силой. Что ж, так тому и быть.

— Ну разве я могу отказать прекраснейшей женщине во всём королевстве?

С этими словами Хон поднялся и выставил перед собой левую руку. Я уже не удивился, увидев на пальце знакомое чёрное кольцо.

— Королевское оружие!

В руках у него материализовалась чёрная секира с двумя шипастыми лезвиями, украшенная жуткого вида гравировкой в виде черепов.

— Сестра, осторожнее, — предостерёг я, тоже призывая рукавицы и поножи.

— Знаю. Против королевского оружия мой барьер может не сработать, так что лучше не попадать под удар.

— Да я не про оружие. А про источник демонической энергии, который я уловила.

— Ну да, демонов я нигде не вижу. Может, Хон их уже убил? Только вот где тело?

— Прямо перед нами. Присмотрись внимательнее. Волос у него нет, но вот глазища красные.

Громила всё это время молча стоял на месте, не мешая нашему разговору.

— И точно… Хочешь сказать, всё это время он был демоном?

— Тогда он бы меня ещё на турнире уделал. Скорее всего, напился крови недавно.

— Но это же огромный риск! Шанс успешного принятия крови… Не поверю, чтобы такой человек поставил на кон свою жизнь.

— Может, его так сильно впечатлила моя сила, вот и решил повторить?

— Ладно, неважно. В любом случае у нас численное превосходство. Нападаем!

И я напал. Перчатка и секира столкнулись друг с другом, вызвав мощную ударную волну и оглушительный грохот. Я уже и забыл, что бывает при столкновении двух королевских оружий.

Вспоминая первую встречу на турнире, сложно сказать, кто из нас тогда был сильнее. Нет-нет, я помню, что до активации суперсилы он уделал меня в нулину, но на нём тогда был защитный артефакт, так что не считается. Ещё неизвестно, кто из нас одержал бы победу, сражайся мы на равных условиях. Артефакт наверняка и сейчас при нём, вот только едва ли он спасёт от королевского оружия.

Но что бы там ни было на турнире, в данный момент Хон держался молодцом. Успешно блокировал мои удары и бил в ответ. Мы оба превосходили обычных людей по своим показателям и сражались на равных. Сила против силы. Скорость против скорости. Прямо как в финале, когда я сражался с Люциусом.

Ладно, поигрались и хватит. Отбив очередной удар, я сместился в сторону, открывая союзнице пространство для стрельбы. Отбиваться от меня и параллельно уклоняться от её магии этот бугай точно не сможет, исход боя уже предрешён. Главное, чтобы меня ненароком не зацепила. Только я подумал об этом…

— Мелис, справа!!!

За спиной раздался свистящий звук, что-то куда-то воткнулось. Отогнав Хона назад, я обернулся. Слух у меня хороший, если громила снова пойдёт в атаку, я об этом узнаю, а пока посмотрю, что там происходит.

Мелис с напряжённым лицом стоит в десятке метров позади, а перед ней в землю воткнут клинок. Широкий у рукояти — сантиметров пятнадцать, на конце он сужался до острого лезвия. А тот, кто его метнул, стоял на вершине оврага. Худощавый парень с красными волосами до плеч и жестокой улыбкой.

Если бы не его демоническая кровь, я бы его даже не заметил. Но почему он появился так внезапно? Могу догадаться. Видимо, почувствовать энергию демона в человеке я могу только после её активации, не раньше. На руках у него были тёмные наручи с гравировкой в виде меча.

— Ты ещё кто? — спросил я, пользуясь тем, что первый враг не спешил нападать, позволяя мне разглядеть новое лицо.

— Знакомьтесь, это мой брат, Кловерт, — ответил за него Хон.

— Так у тебя ещё и брат есть?

— Кловерт Браун… — задумчиво проговорила Мелис. Голос её слегка подрагивал. Похоже, осознаёт, что её только что чуть не пригвоздили к земле. — Уже много лет считается пропавшим без вести.

— Ну, дома я и правда редко появляюсь, — заговорил тощий с хрипотцой в голосе. — Странствую по миру, появляюсь то тут, то там. Так что в какой-то мере меня и правда можно назвать пропавшим.

— И ты тоже демон? И тоже с королевским оружием?

— Как видите. Получив от её высочества кольца и разрешение на их использование, братан решил и со мной одним поделиться. Полезная штука, скажу я вам.

Так его оружие — такой вот странной формы меч? И зачем он его выбросил? И вообще, не похож этот дистрофик на воина. Словно прочитав мои мысли, он взмахнул руками, и за его спиной появились в воздухе ещё несколько таких же клинков. Погодите, так это магия? Тогда его оружие — это те странные наручи на руках? Стоп, ещё раз. Тощая фигура, красные волосы до плеч, левитирующие в воздухе клинки…

— Эй, Кловерт или как тебя там. Это случаем не ты несколько лет назад промышлял в Гербоуне?

— В Гербоуне? Да, что-то такое припоминаю. Весёлые были деньки. Всё думал, сколько людей мне надо поубивать, чтобы меня наконец поймали. Так и не дождался. В конце концов мне это надоело, и я отправился дальше. Ну и как там поживают гербоунцы?

— Сошли с ума от ненависти к красноволосым, особенно мэр. Из-за этого, кстати, пострадала моя напарница, так что теперь у меня на один повод больше тебя прикончить.

— Да я только за! Чем больше людей ненавидят тебя и хотят убить, тем большую ценность ты из себя представляешь!

— И откуда же ты взялся? — вклинилась в наш разговор Мелис. — Все, кого мы опрашивали в дороге, уверяли, что Хон путешествует с двумя слугами. И ни слова про брата.

— Ну я же не дурак, чтобы ездить по королевству в компании демонического отродья, — ответил Хон. — Ой, простите, я не хотел вас оскорбить. Просто Кловерт добрался до Калирона своим ходом, и встретились мы уже здесь. А потом на место встречи вдруг заявляется королевская особа и победительница турнира. Надо же, какие в жизни бывают совпадения.

— Братан, долго ещё будем с ними базарить? — прервал его худощавый. — Королевскую кровь я ещё не проливал. Я уже весь в нетерпении!

— И правда, что-то мы заболтались, — согласился громила. — Ну что, продолжим веселье?

— Кирао, этого я возьму на себя, — решительно сказала Мелис. — А ты займись Хоном.

— Окей.

И бой возобновился. Мы с Хоном разменивались ударами, а в перерывах между взрывами я слышал свистящие звуки, свидетельствующие о происходившей за спиной перестрелке.

Вот теперь время работало против нас. У Мелис нет ни демонической крови, ни артефактов, а её щит может оказаться бесполезен перед мощью королевского оружия. Ах да, она ведь даже не может использовать своё собственное оружие. Не подходит оно, видите ли, для прямых столкновений. В общем, несмотря на самоуверенные речи, долго она не протянет, и я должен торопиться.

К обычным атакам добавились призрачные удары и лезвия, но результат был тот же, что и на турнире. Для их подготовки мне по-прежнему требовалась секундная пауза, с головой выдававшая мои намерения, и Хон всякий раз отступал, либо наоборот бросался в атаку и бил по руке, в которой я концентрировал энергию.

Особые техники не помогали, силы и оружие были равны, и превосходил я его разве что в навыках. Но враг, понимая это, ушёл в оборону и принялся тянуть время. Хорошо читает обстановку, гад.

Может, резко сменить цель и нанести неожиданный удар по метателю мечей? Нет, не выйдет. Он слишком высоко. Призрачным лезвием не дотянуться и уж тем более не допрыгнуть. Оббежать вокруг — тоже не выход. Хон не дурак, он за мной не погонится, и Мелис останется одна против двоих.

Время шло, а идей в голову не приходило. Гремели удары секиры и перчаток, позади свистели летающие мечи и воздушные лезвия, а я всё никак не мог найти решение.

И вдруг я резко остановился. Хон остановился тоже. И за спиной всё стихло. По телу прошла лёгкая дрожь, на коже выступил пот. Я почувствовал это. Демоническую энергию. Но не такую, как у простых демонов или даже красноволосых. Эта была мощной, огромной, пугающей, всесокрушающей. От одного её присутствия хотелось сжаться в комок и забраться в какую-нибудь тёмную норку.

— Братан, ты это тоже чуешь? — раздался голос с вершины оврага.

— Да, — произнёс Хон. — Вне всяких сомнений.Он проснулся.

Он?

— Но с чего бы вдруг?

— Похоже, мы решили пошуметь слишком близко от его логова, вот и разбудили.

— Давай-ка валить отсюда. Не нравится мне эта аура.

— Без возражений.

Мгновенно позабыв о моей персоне, здоровяк пронёсся мимо, и вскоре его грузные шаги затихли вдалеке. О ком они говорили? Ах да, припоминаю. Мелис рассказывала, что как раз в этой стороне находится в спячке один из высших демонов. И от нашего боя он проснулся. А значит, нам тоже лучше здесь не задерживаться. В какой-то степени даже хорошо, что он спугнул Браунов, иначе этот бой ничем хорошим бы не закончился. Кстати, Мелис же человек, она не должна была почуять его присутствия.

— Вот ты тормозная. Надо было располовинить тощего, пока он в ступоре стоял, — сказал я, поворачиваясь.

Сестра лежала на земле. Мгновенно замолкнув, я подошёл ближе и склонился над ней. Повернул на спину. Кожаная куртка в области живота была распорота, из раны обильно текла кровь. Чего я больше всего боялся…

— Кирао… — проговорила она слабеющим голосом. — У тебя тоже… естьправо… на трон… Исполни… мою мечту… Добейся того, что написано в той книге…

— Заткнись, а? Дай мне подумать.

А подумать было о чём. В додзё нам преподавали основы анатомии, и этих знаний хватало, чтобы понять: с такими ранами долго не живут. Особенно если под рукой нет лекаря с полным набором инструментов и препаратов.

Да вы издеваетесь?! Только я порадовался лёгким победам над дворянами, и опять начинается. Неужто мой показатель удачи настолько плох, что за каждую мелкую победу я должен расплачиваться последующим сокрушительным поражением и жизнями близких людей?

Я не смог ничего придумать в сражении с братьями Браунами, в результате чего моя сестра умирает у меня на руках, и у меня снова никаких идей! Она была первым человеком, принявшим моё существование. Она подарила мне королевское оружие, победу на турнире и дорогу в рыцари. И когда я был в отчаянии после событий в Гербоуне, она снова дала мне надежду. И теперь, после всего этого, я должен её вот так потерять? Да что я вообще для неё сделал, чем отплатил за всю оказанную помощь? Прибил пару дворян, и всё?

Думай, думай! Что сейчас можно сделать? Рана плохая, ни клиник, ни лекарей поблизости нет, до города час верхом. Человек в таких условиях не выживет. Человек… Я бы на её месте, может, и выкарабкался, но какое это сейчас имеет значение?

Постойте… Братья Брауны. Оба с демонической кровью. Вероятность пережить её попадание в желудок — ноль целых хрен десятых процента, а тут сразу двое, да ещё и братья. Может ли быть…

— Эй, сестрён, ты ещё не отрубилась?

— Пока нет… — Голос уже совсем слабый.

— Есть у меня одна идея, но, скорее всего, после этого ты умрёшь в жуткой агонии. Шанс на успех откровенно мизерный.

— Я в любом случае умру… Что ты задумала?..

— Да ничего особенного. Всего-то напоим тебя демонической кровью. И если идея выгорит, то ты, быть может, ещё встретишь завтрашний день.

— …Но где ты её возьмёшь? Поблизости же нет демонов.

— Правда что ли? А кто прямо сейчас сидит перед тобой?

— Думаешь, сработает?

— Вот и узнаем. Открой-ка ротик.

С этими словами я полоснул по пальцу призрачным лезвием и позволил нескольким каплям упасть между её чуть приоткрытых губ. Мелис из последних сил сглотнула и секунду спустя потеряла сознание.

Теперь проблема номер два — высший демон. Давящее чувство угрозы и ощущение мощнейшей ауры никуда не делось, он всё ещё где-то поблизости. Демоническую энергию я уже давно отключил, так что вычислить меня по ней он не должен. Но всё же лучше не рисковать и где-нибудь спрятаться.

Только вот Мелис лежит без чувств. Ничего, донесём. Она стройная и лёгкая, а я недавно Лихта на спине таскал. Так, на плечо с такой раной закидывать нельзя — кишки вывалятся. В таком случае берём как принцессу (хотя что значит «как?»).

Вот так, с сестрой на руках, я покинул овраг и поднялся наружу. Осмотрелся. Всё тот же пустынный пейзаж. В той стороне, откуда исходил чудовищный поток силы, никого не увидел. Хотя нет, вон там, вдалеке, движется какая-то точка. Но это явно больше двухсот метров, и не припомню, чтобы я прокачивал свой «радар». Наверное, высшие демоны источают столь мощные волны энергии, что их можно уловить даже на большом расстоянии. Ну, мне же лучше, если он ещё далеко. Окажись он в пределах двухсот метров, можно было бы уже никуда не торопиться и неспешно написать завещание.

Снова повертев головой, заприметил вдалеке небольшую скалу и чёрное пятно у её основания. Туда и направился так быстро, как только мог. По мере приближения пятно в скале увеличивалось, подтверждая догадки о том, что передо мной пещера. Сойдёт, лучшего укрытия здесь всё равно не найти, а в овраге оставаться не хочется.

Забежал внутрь, аккуратно положил сестру на пол. Проверил пульс: ещё жива, хоть и слабый. А я ведь даже не знаю, как быстро срабатывает демоническая кровь и какими ощущениями это сопровождается. Помню только умирающего в муках парнишку в особняке Пангельсонов, но я без понятия, за сколько минут или часов до моего прихода его напоили кровью.

Ладно, нет смысла об этом сейчас думать. Я сделал всё, что мог. Если мой план не сработает, то в этот раз точно всему конец. Без протекции Мелис я и остальной Змеиный клык окажемся беззащитны. Нас обвинят в нарушении приказа, нападении на знатного лорда, попытке срыва секретной операции и похищения королевского оружия. Ну и заодно убийство принцессы повесят. Тут уж точно смертная казнь, без вариантов.

Помолился бы, да только кому? Архидемону? О злейший, страшнейший и ужаснейший, услышь раба своего…

* * *

Сознание вернулось. Веки медленно поднялись. Над головой неровный каменный потолок. На рай не похоже, уже неплохо. Ах да, рана. Потянулась рукой к животу, ощупала. Одежда разрезана, прикосновение вызывает лёгкую боль, но кровь не течёт и внутренности не вываливаются.

Попробовала пошевелиться, приняла сидячее положение. Напротив, привалившись к стене пещеры, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, сидит девушка с тренированным телом в чёрном обтягивающем топе.

— Проснулась?

Не услышав ответа, добавила:

— Я всегда была симпатяжкой, но вот тебе, прямо скажем, такой цвет совсем не идёт.

Всё ещё сидя на холодном полу, Мелис подняла руку и поднесла к лицу локон растрепавшихся волос. Волос ярко-красного цвета.

Глава 9. Второе столкновение

— Надо же, твой план и правда сработал, — ухмыльнулась сестра. — Но как ты поняла, что моё тело примет эту кровь?

— А сама ещё не догадалась? Слишком уж подозрительно, что у Браунов уродилось сразу два таких счастливчика. Вот я и пришла к выводу, что родственники разделяют предрасположенность к принятию демонической крови. Если не вся родословная, то братья и сёстры уж точно. И братцы Брауны догадались об этом первыми.

— Ясно… И благодаря этой крови я не только пережила смертельное ранение, но ещё и рана так быстро затянулась. Полезная штука.

— А ты не знала? Хотя откуда бы, о красноволосых же информации днём с огнём не сыщешь. У тебя, скажу по секрету, теперь ещё и суперсила есть. Правда я без понятия, пригодится ли она магу.

— Это та, что повышает физические параметры? Ну, как минимум будет проще уклоняться от атак, способных пройти через мой барьер. И как её задействовать?

— Да так же, как духовную энергию. Это практически одно и то же. Нащупай её внутри сердца и распространи по телу.

Мелис сосредоточилась, напряглась, после чего подняла голову:

— Не выходит.

— Хм… Ну, первый раз у меня она запустилась сама по себе, когда дралась с Хоном. Скорее всего, из-за негативных эмоций.

— Эмоции? Опиши их подробнее.

И сестра устроила мне допрос с пристрастием. Что ощущала, о чём думала. Пришлось выложить ей душу и процитировать все невесёлые мысли, посещавшие меня в тот момент.

— Не думаю, что дело тут именно в эмоциях, — задумчиво произнесла она, когда я закончил рассказ. — Если так подумать, негативных мыслей тебе и во дворце хватало, раз дело дошло даже до нападения на королеву. Но никакая сила в тебе тогда не пробудилась.

— Может, на тот момент я ещё не доросла?

— Но ведь метаболизм и регенерация уже работали? Нет, тут что-то другое… Кажется, я поняла. Ситуации с Актавией и Хоном отличаются тем, что во втором случае ты отчётливо ощутила желание убить врага. Или, если точнее, уничтожить. Ведь именно это слово раз за разом крутилось у тебя в голове, пока ты разламывала ему череп?

— Если так, то и у тебя проблем возникнуть не должно. Твоя кровожадность поболее моей будет.

— Будем надеяться, что так. А теперь давай обсудим дальнейший план действий. Хотя постой, а что там вообще случилось? Мы ведь вроде как проиграли. Я была смертельно ранена, а в одиночку против братьев ты бы никак не выстояла.

— Рояль свалился, вот что случилось. От шума нашего боя проснулся высший демон. Брауны почувствовали его и поспешили отчалить, даже добивать нас не стали. А я напоила тебя кровью и отнесла в пещеру. На наше счастье, высший вскоре успокоился и снова впал в спячку. По крайней мере, его энергии я больше не чувствую.

— В идеале следовало бы догнать Браунов, но не факт, что даже вдвоём мы с ними управимся. Появление Кловерта сильно переменило расклад сил. Сколько я вообще пролежала без сознания? Они, наверное, уже на подходе к городу.

— На подходе? Ха! Ты, сестрица, почти сутки провалялась. Уже утро, знаешь ли.

Глаза Мелис округлилась от удивления.

— А ты думала, после таких ран через пару часов встают? Сразу видно, что военной наукой ты не интересовалась.

— Дай подумать… Хон привёз кольца в Калирон, но мы не знаем, каковы его дальнейшие действия. Спрятать? Кого-то вооружить? Кому-то передать? В любом случае, терять время нам нельзя.

— Но ты и сама заметила, что вдвоём у нас есть все шансы снова продуть.

— Значит, нужно найти союзников. Всё как обычно.

— И кто же, по-твоему, поможет нам в битве против двух демонов с королевскими пушками? Змеиный клык сразу отпадает, их раскидают как детей.

— Есть один человек. Он не уступает демонам по скорости и тоже владеет одним из колец.

— Эй, это же не тот, о ком я думаю?

— Он самый. Мой брат Люциус.

— Сестрён, мы ищем союзников, а не новых врагов. Он же набросится на меня, как только увидит.

— Не бойся, я с ним поговорю.

— А сработает? У него же мозгов как у курицы.

— Хоть по виду и не скажешь, но его помыслы чисты. Люциус много в чём заблуждается, но отморозком его никак не назовёшь. Тебя он, может, и недолюбливает, но вот со мной находится в самых тёплых отношениях. И как только он узнает, что Брауны покушались на его сестру, то мигом встанет на нашу сторону.

— Хочется верить…

— Вот только надо что-то сделать с этим. — Мелис демонстративно приподняла зажатые меж пальцев красные локоны. — Я не могу показываться на людях в таком виде.

— Неужто застеснялась?

— Ты знаешь, как в мире относятся к таким волосам. Простому воину или рыцарю ещё куда ни шло, но если такой цвет увидят у принцессы, то её авторитет разом рухнет на несколько позиций.

— И что, мне тащиться в город за белым красителем?

— Слишком долго. Час верхом туда и обратно.

— Тогда бреем налысо?

— Попробуй, и останешься без рук.

— Ну так придумывай план, ты же у нас мегамозг. Хотя постой-ка… Пожалуй, на этот раз я заберу у тебя роль великого стратега.

Я сунул руку в поясную сумку и помахал перед лицом сестры флаконом с чёрной жидкостью.

— Это…

— Краситель для волос. Чёрный, но другого нет. До сих пор таскаю с собой по привычке, хоть уже и решила, что больше не буду краситься.

— На первое время сойдёт.

— Так что, будем и нашего братца моей кровушкой поить?

— Нет и малейшей вероятности, что он согласится. Но это и не нужно. Благодаря ускоряющему артефакту Люциус способен на равных держаться против красноволосых, ты и сама это видела.

* * *

Спустя час мы уже подъезжали к стенам Калирона. Но в город заходить не стали, а проехали мимо — в сторону расположившегося к западу войска. Мелис скакала рядом, за её спиной развевались чёрные прямые волосы. В бою резинка порвалась, и снова собрать их в пучок было нечем.

— Только давай условимся: говорить с Люциусом буду я. А то как бы ты не подлила масла в огонь.

— Нет уж. Если мы с тобой напарники, то и говорить будем вместе.

— Ты ведь понимаешь, что от союза с братом зависит успех нашего противостояния с Браунами?

— Постараюсь его не прибить. А если он сам на меня накинется, то твоя роль как раз в том, чтобы его остановить.

Мелис тяжко вздохнула, но спорить не стала. Спустя ещё полчаса мы увидели на горизонте союзную армию и, пустив лошадей в галоп, вскоре прибыли на место.

Остановившись перед рядами палаток, меж которыми бродили солдаты — кто в кольчугах, кто в рубахах, кто вообще раздет по пояс, — мы подошли к часовому. Продемонстрировав печать на пальце, Мелис потребовала проводить её к Люциусу. Солдат скептически её осмотрел, особенное внимание уделив волосам и порезанной куртке со следами запёкшейся крови. Но в конце концов выполнил приказ и повёл нас меж палаток.

Снующие туда-сюда солдаты неприкрыто на нас пялились, и в кои-то веки в падающих на меня взглядах я замечал не презрение, а похоть. Понимаю: вы, бедненькие, не одну неделю провели в пути без любимых жён и любовниц, тут уж не до предрассудков о красных волосах и демонической крови. Мелис та ещё красотка, да и я вполне себе ничего, так что нечему удивляться.

И вот мы стоим перед роскошным шатром. Откинув полы, наш провожатый вошёл внутрь, оттуда послышались голоса, после чего он вернулся и велел нам входить. Мелис зашла в шатёр, я следом.

Люциус был один, всё в том же сверкающем доспехе и синей мантии. Посмотрел на Мелис. Потом на меня. Потом снова на Мелис.

— Сестра… Что с твоими волосами? Это она сделала? — Он презрительно кивнул в мою сторону. Мда, этому парню воздержание и моя красота по барабану, солдатам есть у кого поучиться. Хотя не удивлюсь, если принца в этом походе сопровождает рота наложниц.

— Ага, я ей Эванескинс дала послушать, она прониклась и решила податься в готы. Закончим тут и поедем в город за чёрной одеждой.

— Пришлось покрасить их ввиду обстоятельств, — ответила Мелис.

— Но что ты здесь делаешь? И, самое главное, что она здесь делает?

— Мы заключили временный союз.

— Союз?! С ней?! Она что, охмурила тебя своей магией?

— Если бы я такое умела, — подал я голос, — то охмурила бы лучше тебя и заставила на базе сортиры чистить.

В руке принца материализовался знакомый серый меч с ромбовидными вставками на рукояти. Как предсказуемо.

— Люциус, прекрати! — повелительным тоном произнесла Мелис. — Никто меня не охмурял, не выдумывай глупости. И убери оружие. Немедленно!

— Откуда тебе знать? — спросил братец, не спеша подчиняться приказу. — Может, ты прямо сейчас находишься под её чарами!

— Я сама позвала её и инициировала этот союз. Для Кирао эта поездка тоже оказалась новостью.

— Может, она наложила свои чары ещё во время турнира. А то и вовсе в далёком детстве, когда жила во дворце. Откуда тебе знать?

— О боже, да ты хоть сам слышишь, какой бред несёшь? С нашей встречи на турнире прошла уже не одна неделя, никакие чары столько не держатся.

— Одарённые маги способны…

— «Одарённым магам» нужно тратить на это все свои силы, а Кирао, если ты вдруг забыл, всё это время работала в отряде королевских рыцарей и сражалась с демонами. Поумерь фантазию. Если бы красноволосые были столь сильны, как ты думаешь, они бы уже давно весь мир захватили.

Люциус нахмурился, но всё-таки отозвал оружие.

— Ну и для чего ты в таком случае приехала в Калирон? Не припомню, чтобы тебя призывали на войну. И добровольцем ты бы точно не вызвалась.

— Война подождёт. Прямо сейчас нам нужна твоя помощь.

— Вам? Тебе я помогу без вопросов, но что бы ты ни задумала, этой твари я видеть рядом не желаю.

— Зато я желаю. Что бы ты там ни думал, Кирао — дочь нашего отца и наша сестра, а также ценный воин. Поверь, я тебя не на лёгкую прогулку зазываю.

— Я будущий паладин! Моя судьба — бороться со злом и защищать слабых! Как я могу сражаться бок о бок с кем-то вроде неё?!

Пора и мне взять слово:

— И много слабых ты защитил? Много зла покарал?

— Уж побольше твоего… — процедил он. — От моей руки не пострадал ещё ни один невинный, а вот о твоих бесчинствах в Гербоуне я хорошо наслышан.

— Ни один невинный? Да что ты говоришь? Просвети же меня, чем провинилась твоя пятилетняя сестрёнка, которую ты втаптывал в грязь сапогом?

— Тем, что родилась демоном! Что ещё за глупые вопросы?

— И каким же местом я в этом виновата? Может, я сама захотела такой родиться? Может, это я, находясь в утробе, невесть каким образом подстроила нападение демонов на свою беременную мать?

Люциус напряг скулы. Можно было услышать, как скрипят его зубы. Но при этом не произнёс ни слова. Надо же, а раньше у него мгновенно находились аргументы. Что ж, продолжим разнос:

— Может, сейчас я уже не ангел, но в тот момент я была чистым и невинным ребёнком, даже мухи не обидевшим. Что не помешало тебе лупить и унижать меня при каждой встрече, паладин хренов. И все те годы, что ты предавался влажным мечтам о становлении воином света, я всеми силами пыталась понять, чем же так провинилась и заслужила такое к себе отношение.

Молчит, только сверлит гневным взглядом.

— А что насчёт турнира? Там ты меня уже не поколотить пытался, а самым натуральным образом прикончить. Не расскажешь, за какое такое страшное преступление?

— За кражу королевского оружия!

— А? Какую такую «кражу?» Как правильно заметила Мелис, я часть королевской семьи, нравится тебе это или нет, и печать Архуров моя по праву. В итоге получаем, что твои действия в тот день были обыкновенным покушением на мирного, законопослушного человека. Интересно, сколько невинных ты уже успел зарезать по таким вот высосанным из пальца причинам?

Так, что он там ещё говорил… Ах да:

— А про защиту слабых, так и вовсе смешно. Сколько, по-твоему, рабов замучил и запытал тот же Хон Браун, которого я вынесла на турнире? Что-то не припомню, чтобы ты ворвался в его особняк с шашкой наголо, покарал злодея и спас тех, кто так отчаянно нуждался в твоей помощи.

— Предлагаешь принцу вступаться за рабов и простолюдинов? Совсем сдурела?

— Ой, точно, что за глупости я несу? Ведь твоя защита слабых и убогих на самом-то деле избирательная. Вот этих спасать надо, а вот этих не надо. Если у человека нет пышных одёжек и двухэтажных хором, то он и человеком-то не считается, правда ведь? Хотите защиты от воинов света — соизвольте для начала родиться в правильной семье. У паладинов не так много рук, чтобы ещё за всякую чернь заступаться. Я всё верно сказала, ничего не забыла?

Ой, что это? Больше не пытается просверлить меня глазами. Опустил голову, разглядывает землю под ногами. Даже побледнел местами. Ну и коронный в голову:

— А что, кстати, скажешь насчёт моего оружия? Ты ведь не забыл, как оно выглядит?

— Мерзкое демоническое орудие. Ты осквернила своей порченой кровью священную реликвию Архуров!

Стоило заговорить о демонах, как к принцу мигом вернулось самообладание.

— А почему в моём случае оно стало демоническим? Да потому что оно, если ты не знал, подстраивается под владельца, в том числе под его личность и характер! И если ты такой весь из себя паладин, то почему же твой меч не сверкает ослепительной белизной? Почему он вдруг оказался невзрачной серой железкой? Уж не потому ли, что ты никакой не воин света и уж тем более не защитник слабых, а обычный солдафон, которому особо без разницы, кого и за что убивать?

И снова опустил взгляд в пол. А потом вдруг прошёл к столу, заваленному какими-то картами, и плюхнулся на стул.

— Поверить не могу… Демон читает мне нотации.

Мы с сестрой переглянулись, и на её лице я увидел одобрительную и даже слегка восхищённую улыбку.

— Ну так что у вас ко мне за дело? — спросил Люциус. «У вас», надо же. Его усталый голос выдавал полное нежелание продолжать этот спор.

— Наконец-то соизволил спросить, — произнесла Мелис. — Пока тебя убеждаешь, уже война закончится. Вчера братья Брауны — Хон и Кловерт — пытались меня убить.

— Что?! — Братец аж подскочил.

— Что слышал. Хон каким-то образом выкрал королевское оружие из хранилища и повёз его в Калирон, а я, едва узнав об этом, собрала кого могла и бросилась в погоню. Вчера мы обнаружили его на территории высшего демона к северо-востоку от города, но к нему внезапно присоединился считавшийся пропавшим брат, и мы чудом остались живы. Кстати, если бы не Кирао, я бы уже была мертва.

Хм, официальная версия про кражу колец? Не очень-то она доверяет любимому брату. И правильно делает. Таким, как он, на роду написано выполнять приказы и не задавать вопросов. Головой им лучше не думать, у них это плохо получается.

— И вы вдвоём не смогли с ними справиться? Они настолько сильны?

— Да, настолько. У обоих королевское оружие и демоническая кровь.

— Что?!

— А иначе я бы с ними в одиночку управилась и не вспотела. Вот потому-то нам и нужна твоя помощь.

— Где они сейчас?

— Будем надеяться, что в городе. У нас война на носу, и мы не можем тратить время на долгие поиски. В особенности ты.

Принц опустил взгляд пониже, только сейчас заметив порезанную окровавленную куртку.

— Ты ранена?

— Жить буду. Сейчас не время об этом беспокоиться. Как только со всем разберёмся, наведаюсь к лекарю. Может, уже перестанем тратить попусту время?

— Тогда выдвигаемся немедленно!

Пулей вылетев из шатра, Люциус отдал часовому приказ подготовить коня, и спустя пять минут мы уже во весь опор скакали в направлении Калирона. За принцем развевается синяя мантия, за принцессой длинные чёрные волосы, и только у меня развеваться нечему. Вот уж не думал, что когда-нибудь доведётся работать в одной команде с этим кадром. Мда, жизнь полна сюрпризов.

На въезде в город мы не стали спешиваться и продолжили скакать по улицам, отчего-то сильно опустевшим. Не говорите мне, что пока Мелис отсыпалась в пещере, Хон успел устроить здесь локальный геноцид. Хотя трупов и следов крови на дороге вроде не видно.

Причина стала ясна по мере приближения к центру города. Выехав на городскую площадь, мы оказались перед многолюдной толпой. А в дальнем конце площади, на деревянном помосте, возвышалось несколько фигур.

Оставив лошадей, мы протолкались вперёд. Народ недовольно бурчал, но, едва завидев латы и мантию принца, тут же испуганно замолкал. Это вам не Мелис в кожанке, тут даже печать показывать не надо.

Вскоре мы оказались в первых рядах, и я смог увидеть выступающих. Хотя лучше бы не видел… Во-первых, уже знакомый мне мэр Калирона. Во-вторых, несколько незнакомых людей. По виду воины, причём экипировка не из дешёвых. Давайте угадаю: королевские рыцари? Ну и последний участник торжества — лысый громила в сером мундире. Хон Браун.

— Я думал, после содеянного он будет скрываться, — негромко произнёс Люциус, чтобы не услышали с помоста.

— Не ожидал, что я выживу, — так же тихо ответила Мелис, заставив брата снова скосить взгляд на свой живот.

— Ну, пошли удивим его.

— Кловерта не видно. Будьте осторожны.

— Если врубит демоническую силу, я его тут же учую, — напомнил я. — Хотя в теории может обойтись и духовной энергией, если вообще ей владеет.

— Вы рыцарь?

Последний вопрос задал не я и не Мелис. Доносился он откуда-то снизу, да и голосок был писклявым. Посмотрев вниз, я увидел девочку лет семи в простенькой одёжке. Схватив своей ручкой синюю мантию, она, высоко задрав голову, восхищённо разглядывала нашего горе-паладина.

В глазах Люциуса промелькнуло раздражение, но, поймав мой многозначительный взгляд, он взял себя в руки и ответил:

— Я принц Мерилона.

Вообще-то, ты сейчас должен был растаять от умиления. Ну ладно хоть не ляпнул что-нибудь в духе: «Убери свои грязные лапы, мелкая чернь!»

— Вааа… Принц? Настоящий?

— Ты не поверишь, но мы двое тоже… — Рука Мелис экстренно заткнула мой рот.

— И ты умеешь драться? — продолжила расспросы девочка.

— Конечно же умею. На последнем Божественном турнире я смог дойти до финала.

— Дошёл, да не прошёл, — пробубнил я под нос.

— А ты воин или маг?

— Посмотри на мои доспехи. Конечно же воин.

— И ты нас всех защитишь от Тархона?

— Для этого я сюда и явился, — ответил Люциус, наконец выдавив некое подобие улыбки. — Я расправлюсь и с вражеской армией и вообще с любым, кто посмеет вам угрожать.

— А когда закончишь, женишься на моей маме?

— Вот уж это вряд ли. Если, конечно, твоя мама не знатная дворянка.

— Бууу. Она красивее любой дворянки, дурак!

Тем временем выступающие на помосте заговорили. Первым слово взял мэр, имя которого я благополучно забыл:

— Достопочтенные жители Калирона! Как вам всем известно, наш город находится под угрозой нападения вражеской армии, надвигающейся со стороны граничащего с нами государства Тархон. Наши войска добрались не так давно и разместились к западу от города, а вместе с ними, представьте себе, на защиту Калирона прибыл сам его высочество принц Люциус Архур!

Толпа взорвалась овациями. Ребята ещё не в курсе, что упомянутый принц стоит сейчас среди них.

— Одного этого хватило бы, чтобы серьёзно укрепить наши позиции, но на днях на подмогу войску явилось ещё несколько воинов, по праву считающихся элитой королевства. Позвольте представить отряд королевских рыцарей «Лис-обманщик!»

Снова бурные крики. Один из людей на помосте — невысокий мужик в латах — скромно поднял руку в знак приветствия. Надо понимать, их командир.

— А также лорд Хон Браун, чья сила и доблесть не уступит рыцарям, если не превзойдёт их!

Громила улыбнулся и поднял в воздух сжатые кулаки.

— Долго будем стоять? — шепнул я Мелис.

— Ты права, пора.

С этими словами сестра растолкала последних людей, загораживающих проход, вышла вперёд, остановившись перед помостом, и снизу вверх посмотрела на здоровяка. Мы встали рядом.

— Хон Браун, кончай этот цирк! Ты явился в Калирон вовсе не для защиты мирных жителей! Ты обвиняешься в краже ценных артефактов из королевского хранилища, а также, — она демонстративно подняла руку с печаткой на пальце, — в попытке убийства меня, принцессы Мерилона Мелис Архур!

Гробовая тишина вскоре сменилась мелкими перешёптываниями по всей толпе. Хон чуть приподнял бровь, но ошарашенным никак не выглядел. Неужто заготовил план Б на такой случай? Ох уж эти дворяне… Хотя какой уж тут план, перед ним два с половиной члена королевской семьи, предъявляющие обвинение в страшнейшем из преступлений, а в придачу ещё и отряд королевских рыцарей. Кловерт где-то прячется, но даже если придёт на подмогу, чашу весов в их сторону это уже не склонит.

Капитан «лиса» тоже сохраняет спокойствие, хоть и поглядывает на нас с опаской, а вот на беднягу мэра жалко смотреть. Мигом растерял всю свою стать и испуганно бегает глазками.

Выслушав обвинение и выждав необходимую паузу, чтобы все переварили услышанное и вволю нашептались, здоровяк заговорил с серьёзным лицом:

— Буду честен, если бы мне неделю назад сказали, что я буду насмерть биться с самой принцессой, я бы рассмеялся в голос и покарал этого человека за столь возмутительные заявления. Откуда же мне тогда было знать, что дочь достопочтенного короля Игнацио спелась с демоном и задумала кровавый переворот?

Эээ, он просто угадал или реально знает? А взгляды окружающих тем временем вперились в меня. И правда ведь, рядом с принцессой как ни в чём ни бывало стоит красноволосое отродье.

— Догадавшись о ваших коварных планах, её высочество Актавия доверила мне секретную миссию по транспортировке ценных артефактов, дабы мятежница не смогла ими воспользоваться в своих грязных целях. Но вы каким-то образом разнюхали об этом, догнали меня и попытались убить. Я чудом сумел выжить и сбежать. А теперь вы задурили голову ещё и своему брату и обманом переманили его на свою сторону. Ваше высочество Люциус, вы же видите, кто стоит рядом с вашей сестрой и дёргает за ниточки.

Итак, снова мы виноваты, а настоящий злодей чист и безгрешен. И почему я уже не удивляюсь? Дворян что, этому с детства учат? Кстати, как на это отреагировали мои родственнички? Повернул голову. Мелис спокойна, но взгляд недобрый. Значит, ожидала подобного. Ну, недаром же она с юных лет вертится в элитных кругах.

Куда больше меня беспокоит Люциус. Как бы не закончилось тем, что он встанет на сторону Хона, и мы снова окажемся в меньшинстве. Хоть Мелис и уверяла, что брат против неё не пойдёт, но мало ли… Но принц выглядел примерно так же, как и его сестра. Серьёзный и сдержанный взгляд, тело чуть напряжено в боевой готовности.

— Что это? — донеслось из-за спины.

Обернувшись, я увидел, что между нами и остальной толпой выросла прозрачная стена света. К чему бы это? А затем вперёд вышло знакомое лицо с красной шевелюрой.

— Госпожа Мелис, всё готово! — отчитался Кловерт. А? Чё?

— Ещё один демон? — притворно удивился Хон.

— Хон Браун! — сказал тощий вместо привычного «братан». — Все люди на этой площади — наши заложники! Мы требуем выдать нам артефакты, а в случае отказа начнём убивать их одного за другим!

— Принцесса… — ошарашенно проговорил громила. — Ради своих жутких целей вы готовы пойти даже на такое?

Мелис молчит, спокойно оценивая обстановку, а вот Люциус уже призвал оружие.

— Отказываетесь? Что ж, я предупреждал.

С этими словами Кловерт взмахнул рукой, и клинок с широким основанием, прочертив в воздухе дугу, чиркнул по шее стоявшей впереди женщины. Брызнула кровь, пострадавшая схватилась за шею и рухнула на колени. Не жилец, это ясно как день.

— Ах ты ублюдок! — зарычал Люциус и на своих сверхскоростях бросился к убийце. Короткая вспышка — и красноволосого и свет простыл.

— Я здееесь! — донеслось откуда-то с левого края площади. — Итак, кого бы мне убить следующим?

В воздух взмыл очередной клинок. Конец лезвия шевелился из стороны в сторону, словно прикидывая новую цель.

— Бежим! — крикнул кто-то из горожан, но тут же уткнулся в магическую стену. Благодаря её высоте можно было увидеть, что с другой стороны тоже всё перекрыто. Кловерт не врал: горожане и правда в ловушке.

— Я остановлю это! — выкрикнул Хон и призвал королевскую секиру. — Лис-обманщик, в атаку! Принц на нашей стороне!

Королевские рыцари все как один повыхватывали оружие.

— Этот мой! — заявил я и шагнул навстречу громиле, призывая демоническую энергию и перчатки с поножами.

— Не вопрос, я займусь остальными! — сказала Мелис. — Колец на них не видно!

И грянул бой. Первое столкновение сильнейших в королевстве оружий огласило площадь оглушительным грохотом. Затем второе, третье. Мы бились так же, как и в прошлый раз, на равных друг с другом, не давая передышки и не оставляя дыр в защите. Справа доносились свистящие звуки воздушных гильотин, болезненный крик оповестил о первой успешно поражённой цели.

* * *

— Второй! — объявил Кловерт, и летающий клинок рухнул вниз. В толпе кто-то вскрикнул и застонал.

В считанные мгновения Люциус сократил дистанцию и взмахнул клинком. И снова убийца исчез в последний момент.

— А теперь здесь! — В этот раз голос доносился уже с противоположной стороны.

Его магия основывалась на летающих клинках. Если верить Кирао и Мелис, дополнительных способностей у демонов не появляется, а значит, за телепортацию отвечает кто-то другой. И он легко может прятаться среди толпы, так просто его не вычислишь и не убьёшь. В таком случае…

— Отойдите! — скомандовал Люциус, и, как только люди подались назад, рубанул по прозрачной стене. И удивлённо уставился на меч, не встретивший никакого сопротивления. Потянулся рукой: ладонь в латной перчатке без труда прошла сквозь барьер.

— Вы точно не можете выйти?

Пара наиболее инициативных товарищей подорвалась с места и ожидаемо уткнулась в преграду.

Тогда принц просто рванулся вперёд… и оказался по другую сторону.

— Так проход закрыт только с одной стороны?

Но попытка выйти наружу показала, что нет. Люциус спокойно проходил в обе стороны, в то время как для заложников стена была непреодолимой преградой. Придумав ещё одну идею, снова вошёл внутрь и попытался силой вытолкать одного из запертых людей.

— Ай, больно, не давите так! — завопила девушка, когда принц попытался протащить её через стену. Значит, так тоже не сработает.

Заклинания массового действия с выбором целей не были в Архонии такой уж редкостью, но для такой тонкой настройки требовалось время. Чтобы прописать в программе несколько сотен человек, ушло бы… Нет, глупости, такое в принципе невозможно. Ни один маг не удержит заклинание такой сложности. Значит, здесь что-то другое.

Может, обратный принцип? Маг настроил не запертых людей, а наоборот, тех, кому позволено проходить? Но это не имеет смысла. Может принц пройти или не может — какая разница? Или в таком случае у него будет возможность сломать барьер? Не исключено, но интуиция подсказывала Люциусу, что он снова ошибся.

Один из лучших мечников страны с королевским оружием свободно проходит, в то время как простой люд надёжно заперт… Точно, разница в силе! Заклинание удерживает слабых людей, но бесполезно против сильных воинов. И осознание этого ошеломило принца ещё сильнее.

«Но ведь эта магия принадлежит… С какой стати он на их стороне? Тогда и магия телепортации…»

Додумать его не дали. Очередной клинок устремился в толпу, обрывая жизнь очередного заложника.

— Где вы, ублюдки?! — заорал Люциус. — Грязные предатели! Покажитесь, хватит прятаться в толпе!

* * *

Мы с Хоном продолжали дуэль, и ни один из нас упорно не мог взять верх над противником. Что странно, криков справа больше не доносилось. Неужто простые рыцари приноровились уклоняться от воздушной магии, которая даже меня в своё время чуть не прикончила? И словно в ответ на мой вопрос:

— Кирао, помоги!

Отогнав Хона призрачным ударом, я мельком глянул назад. Один из воинов подбегает к Мелис и бьёт мечом, но останавливается в пяти сантиметрах. Так близко? Из руки сестры вылетает малое воздушное лезвие, надрезает кольчугу второго и оставляет красную полосу, что ни разу не смертельно. Постойте, она же сделала полноценный взмах, почему лезвие такое мелкое? На самой принцессе виднеется несколько свежих ран, куртка пропиталась кровью, лицо сморщено от боли.

— Что там у тебя?

Едва выкрикнув это, поспешно поворачиваюсь и вскидываю скрещенные перчатки на пути у королевской секиры. Хон даёт понять, что в этот раз не позволит нам вести светские беседы.

— Мою магию ослабляют! — доносится справа.

— Кто?! — Отбиваю очередной удар.

— Стоит за барьером, чуть впереди толпы!

Отбиваю секиру широким взмахом и по инерции делаю полный оборот, за отведённые мне доли секунды пытаясь углядеть причину проблемы. Вижу! Стоит, обхватив за шею какую-то простолюдинку, другая рука вытянута в сторону сестры, вокруг неё клубятся видимые глазу волны маны. Подавитель магии… Это случаем не тот, про которого рассказывала Кайра?

Наконец завершаю оборот, продлившийся какое-то мгновение, и встречаю рукавицами очередной удар. Хон от меня так просто не отлепится, но если ничего не предприму, сестра снова будет в опасности. И в этот раз не придёт добрый дядя высший демон и не прогонит злодеев.

— Кирао, барьер на тебя не подействует! Ты легко пройдёшь! — доносится откуда-то из-за спины крик Люциуса. Ну хоть какие-то хорошие новости.

Обрушиваю на здоровяка град яростных ударов, заставляя уйти в глухую оборону. Затем подпрыгиваю и ударяю ступнёй в выставленное для защиты лезвие секиры. Оружие чуть подаётся назад, но Хон тут же отталкивает его обратно. Как я и планировал! Добавляя собственное усилие, что есть мочи отталкиваюсь от лезвия и взмываю в воздух.

Приземляюсь в каких-то трёх метрах от удивлённого мага. Говнюк по-прежнему держит перед собой заложницу, рассчитывая укрыться за живым щитом. Ха, не в мою смену! Бросаюсь к нему, на ходу концентрируя в правом кулаке плотный пучок энергии. Главное — не ошибиться с расстоянием, а то получу от Мелис ремня за гибель заложника. Покрываю последний разделяющий нас метр… Призрачный удар!

Шипастый кулак останавливается в каком-то сантиметре от девушки. Мгновение спустя раздаётся треск, в воздух взмывают кровавые брызги, и незадачливый подавитель заваливается назад.

— Готово, дальше сама! — сообщаю сестре и снова переключаюсь на свою цель. Хон бежит на меня с крайне недовольным видом. Его задачей явно было если не победить, то как минимум сдержать меня, и он её благополучно провалил.

В уши тут же ударяет свист, свидетельствующий о запуске полноценной воздушной гильотины, и сразу следом — пронзительный крик. Mission complete!

* * *

Очередной заложник упал замертво. Кловерт прыгал вокруг барьера, всякий раз ускользая из-под меча принца в последний момент. Просто спрятаться в толпе он не мог. Боевая магия непременно сопровождается взмахами рук, которые мгновенно выдали бы его позицию. Также по какой-то причине он после каждого телепорта появлялся за пределами толпы. Скорее всего, прыжок в скопление людей представлял опасность «срастись» с кем-то из заложников.

Но Люциусу от этих знаний было ничуть не легче. Как он ни старался, но даже с ускоряющим артефактом ему не удавалось настигнуть убийцу, и люди продолжали умирать один за другим. Случись всё это хотя бы неделей раньше, он сохранил бы спокойствие и рассудительность, но после недавней выволочки от сестры-демоницы его взгляды на жизни простолюдинов резко переменились.

Он должен защищать всех без исключения. Должен, но как это сделать? От руки Кловерта погибло уже десять заложников, а Люциус продолжал беспомощно нарезать круги вокруг толпы в тщетных попытках достать врага. Один из лучших воинов королевства, он оказался беспомощен, когда дело касалось защиты людей. И после такого он ещё помышлял о звании паладина?

— И кого бы мне выбрать следующим? — раздался голос повелителя клинков, снова с противоположной стороны. Снова оббегать по кругу, и снова без толку. — А как насчёт вот этой малышки?

— Нет! Не надо! Спасите!

Этот голос! Люциуса затрясло. Забыв обо всём на свете, он побежал на звук и вскоре остановился перед той самой девочкой, над которой уже нависало в воздухе два меча. Один раз принцу уже удалось отбить летящий в заложника клинок, из чего Кловерт сделал выводы и стал призывать по две штуки за раз. Отобьёшь один — второй непременно настигнет цель.

— Остановись, подонок! Не трогай детей!

— Детей, взрослых, какая разница? — лениво произнёс красноволосый. — Разве дети чем-то лучше остальных? Наоборот, они совершенно бесполезны. Не способны ни работать, ни сражаться. Не доросли ещё, чтобы представлять из себя какую-то ценность. Но если эта малявка так уж важна для тебя, то дам тебе, скажем, десять секунд, чтобы придумать, как остановить меня.

— Вы ведь спасёте меня? — проговорила девочка. Глаза её светились доверием.

Если сказать «спасу», то после смерти она точно начнёт являться ему в кошмарах.

— Оставь заложников в покое! Ты же демон, да ещё с королевским оружием! Ты в состоянии сражаться со мной лицом к лицу! К чему всё это?!

— Пять.

Снова посмотрел на ребёнка. Сложенные в замочек руки и чистые глаза лишь сильнее добивали и без того израненное сердце принца.

— Три.

Зубы вот-вот готовы были треснуть, из закушенной губы стекала кровь, сжимавшие рукоять меча пальцы побелели от напряжения.

— Один.

— Пожалуйста… — было последним её словом.

— Ноль.

Летающий клинок метнулся вниз. Брызнула кровь. Со стороны помоста доносились звуки боя, но почему-то казалось, что в этом месте царила абсолютная тишина.

Кловерт стоял, тупо уставившись вниз. Туда, где из распоротого живота валились на мостовую его внутренности. А перед ним стоял принц Мерилона Люциус Архур. Меч в его руках переливался ослепительным белым светом.

Глава 10. Королевское оружие

— Как… — ошарашенно проговорил Кловерт, падая на колени в кучу собственных кишок. Но его уже никто не слушал. Бросив беглый взгляд на девочку и убедившись, что смертоносный клинок не успел до неё долететь, Люциус поспешил туда, где в полном разгаре шла битва.

К его немалому облегчению, Мелис была жива, правда не сказать чтобы невредима. Она в одиночку держалась против рыцарей из «Лиса-обманщика», которых осталось уже двое, да и те перестали атаковать, полностью сосредоточившись на избегании смертоносных воздушных лезвий. Правильное решение: без поддержки магов Мелис была для них практически непобедима.

Не то чтобы это было важно, но Кирао тоже не пострадала и в данный момент успешно сдерживала здоровяка с секирой.

Люциус уверенно шагнул вперёд и властным, громким голосом произнёс:

— Прекратить бой!

И все его послушали, разве что Хон не спешил опускать оружие. И принц его понимал: противница лорда вполне могла воспользоваться замешательством и провести фатальную атаку.

— Ваше высочество, вы разобрались с убийцами? — спросил здоровяк.

Не обращая на него внимания, Люциус остановился перед ещё живым капитаном королевских рыцарей.

— Сантер, как это понимать?!

— О чём вы, ваше высочество? — изобразил тот искреннее недоумение. — Мы сражались с предателями и…

— Хватит держать меня за дурака! — рявкнул принц. — Кто я, по-твоему, такой? Как будущий паладин и офицер королевской армии, я подробно ознакомлен с составом всех отрядов королевских рыцарей. Два мага, один из которых способен заключать в барьеры только слабых существ, а другой перемещать союзников на короткие дистанции — оба они состоят в твоём отряде, и только что принимали прямое участие в расправе над заложниками! И только не говори мне, что вдруг забыл о способностях собственных подчинённых, или решил, что у террористов совершенно случайно оказались сразу два обладателя точно такой же магии! Признаюсь, я и сам допускал мысль, что сестра могла попасть под чары демона, и ваши обвинения заставили меня вновь задуматься об этом. Но теперь я чётко вижу, кто здесь злодей!

Надо сказать, самообладанию этого Сантера можно было позавидовать. Его обвиняют в убийстве мирных граждан и пособничестве тому, кто покушался на принцессу, а он всего-то нахмурился и побледнел.

— Сантер, так ты тоже с ними? — удивлённо проговорил Хон. Всё ещё пытаешься прикинуться шлангом? Да ты оптимист. Только не говори мне, что ещё и план С имеется.

— Достаточно, лорд Хон! — выкрикнул капитан «лиса». — Вы и ваш брат были нашей главной ударной силой, и только что половины этой силы не стало. Мы в явном меньшинстве. Всё кончено.

Затем он обратился к принцу:

— Если мы добровольно сдадимся, вы…

— Я что? — процедил Люциус ледяным тоном. — Замолвлю за вас словечко? Помогу избежать ответственности? Вы отнимали жизни мирных людей и пытались убить мою сестру! Ваша карьера и ваша жизнь сегодня подошла к концу! Если что-то не устраивает, можете продолжить бой. Нападайте хоть все сразу! Хотя вас и так осталось всего двое.

Много времени на раздумья не потребовалось.

— Марк, достаточно, — скомандовал капитан последнему оставшемуся подчинённому и бросил меч. Затем громко крикнул: — Сильт, Гервес! Всё кончено, выходите!

Люциус бросил взгляд в сторону толпы. Никто не вышел. Решилитактично свалить, значит?

— Догнать бы, да не до них сейчас. Их внешность и способности известны, с такой уникальной магией долго скрываться не получится.

После этих слов брат встал справа от меня. Сестра уже стояла слева.

— Выжившие члены «Лиса-обманщика» пойдут под трибунал, но ты, Хон Браун, за покушение на принцессу будешь казнён здесь и сейчас. Сражаться до конца или добровольно принять смерть — решать тебе.

Судя по выражению лица громилы, плана С всё же не было. Он выдавил из себя вымученную улыбку:

— Мне известно, какие слухи обо мне ходят. Жестокий и трусливый человек, способный издеваться лишь над слабыми. Давайте проверим, так ли это. Мне и самому интересно.

Он поудобнее перехватил секиру и принял боевую стойку. Люциус не стал возражать.

— Я справа, Кирао слева. Мелис, прикроешь по возможности огнём.

— Так не пойдёт.

Тем, кто это сказал, был я.

— Неужели ты… — удивлённо проговорил брат.

— Неужели я что? Встала на его сторону? Сдурел что ли?

— Тогда что?

— Он мой, вот что.

— Кирао, не глупи, — вмешалась Мелис. — У нас численное превосходство, незачем рисковать.

— Я сказала мой! Свалили в сторону!

С этими словами я решительно шагнул вперёд. Если набросимся втроём, то миссия будет выполнена без потерь с нашей стороны, не считая гражданских. Но душой я понимаю, что меня такой исход не удовлетворит. Всю эту (да и прошлую) жизнь я только и делаю, что полагаюсь на других. Меня постоянно кто-нибудь спасает. Мертио, Мелис, Лакрес, снова Мелис.

Победа над Хоном на турнире стала едва ли не единственным моим собственным достижением, но и её прямо сейчас сведут на нет. Нет уж, обойдётесь. Я уделал его один раз, уделаю и второй. К тому же, Фарион и Фелисия навредили не мне, а моим товарищам, в то время как Хон — мой личный враг, и закрыть эту чёрную страницу я должен своими руками. Можете считать это глупым капризом, но мне и правда это нужно.

Не желая ждать, пока родственнички подберут новые аргументы или просто решат наплевать на моё мнение, бросаюсь в атаку. Обрушиваю на двухметрового монстра град ударов. Руками, ногами, снова руками. При каждой возможности отправляю в него призрачные удары, заставляя отступать всё дальше назад.

На открытой местности он уходит в оборону, значит, нужно загнать его в угол. Не проходит и четверти минуты, как громила упирается спиной в стену. Но, быстро сориентировавшись, смещается вбок.

Вот только у меня уже заготовлено очередное призрачное лезвие. В попытке уйти от удара делает кувырок, но теряет стойку. Вскидывает секиру для блока, но вот летящий следом пинок остановить уже нечем. Шипастый понож настигает цель, правая рука отлетает в сторону. Здесь тебе не турнир, ублюдок, так что можешь с ней попрощаться.

Не кричит от боли, спасибо демоническому режиму. Спешно перехватывает рукоять оставшейся рукой и пускается наутёк. Ошибка. Что-что, а скорость бега у меня явно повыше. В считанные мгновения догоняю и выстреливаю вдогонку кулаком. Левый бок разлетается кровавыми ошмётками, но этого всё ещё недостаточно, чтобы мгновенно убить или даже замедлить обладателя демонической крови.

Хон наконец добегает до расслабившейся толпы, отзывает секиру, хватает какого-то парня и выставляет перед собой. Но успевает вспомнить о недавней смерти мага и в последний момент отскакивает от запущенного сквозь живой щит призрачного удара, при этом свалившись на задницу.

Пока судорожно отползает, я создаю в руке призрачное лезвие. В таком положении уже не увернёшься. Свист воздуха — и левая рука отлетает вслед за правой, а в области нижних рёбер появляется глубокий разрез. Помнится, примерно так же в своё время убил крысодемона.

Громила в последний раз напрягает мозг, но быстро понимает, что на этот раз всё кончено. Тузов в рукаве больше нет. Перестав сопротивляться, без сил падает на спину. Я останавливаюсь возле него, меняя демоническую энергию на духовную. Обеих рук нет, плюсом две жутких раны на теле, отовсюду хлещет кровь.

Наши глаза встречаются, и во взгляде Хона больше нет прежнего злорадства и жестокости. И даже страха нет. Взгляд человека, ясно осознающего свою скорую кончину. Его губы приоткрываются:

— Ну давай… Скажи это… Я монстр… Чудовище… Бил, пытал, насиловал… Упивался чужими страданиями… И так всю жизнь… Наверное, я с самого рождения был ошибкой… Таких людей просто не должно существовать… И всё-таки я существовал… И, наверное, прожил бы ещё долго… Причинил бы ещё много зла… Если бы не чёртова королева с этим дурацким заданием… Подумать только, что моим палачом в конечном итоге оказалась именно ты… Пасть от руки демона… Пожалуй, подходящая смерть для такого, как я… Не марать же их высочествам о меня свои ухоженные ручки…

Я смерил его скептическим взглядом.

— Слёзная речь злодея перед смертью. Классика, да. Обязательно поплачу на досуге и принесу цветов тебе на могилку. В Мерилоне ведь есть цветы коричневого цвета? А теперь, пока не подох, посвяти меня, куда спрятал груз.

— Не прятал я его никуда… Всё здесь, в моей сумке… И кольца, и плита… Можешь забирать… Жаль только, что не увижу, чем закончится вся эта эпопея… Вы ведь затеваете что-то интересное… Я угадал?

Больше он не произнёс ни слова. Остекленевший взгляд уставился в небо над головой.

— Проверь сумку, — сказала Мелис, всё это время стоявшая рядом.

— Сами проверяйте, у меня осталось ещё одно дело.

Повернувшись к толпе, я прислушался к ощущениям. Ага, демонический режим ещё не вырубил, так что найду без труда. Протолкавшись мимо зевак, отыскал распростёртое на брусчатке тощее тело с красными волосами. Разбросал вокруг кишки, но ещё дышит. Чего ж вы оба такие живучие…

Кловерт пошевелил губами, но я почти ничего не расслышал. Присел возле него, наклонился поближе.

— Братан там, наверное, слёзные речи толкал напоследок, да?.. Не надейся, от меня такого не услышишь…

— Очень надо.

— Удивительно, если так подумать… Демон на стороне закона и справедливости… Разве такое бывает?..

— Так ты тоже из этих, кто думает, что красноволосые способны только творить зло?

— Да мне, в общем-то, плевать… Я убивал задолго до того, как наглотался демонской крови… И ты попробуй… Оборвать жизнь невинного, беззащитного человека… Хоть раз… Поверь, это весело…

В памяти тут же всплыли сцены из Гербоуна. Трупы людей на улицах, плачущие друзья и родственники. Я наклонился ещё ближе и прошептал на ухо:

— Уже попробовала. И это правда весело.

Затем занёс кулак.

Лихт, ты смотришь на это?

И обрушил вниз.

Закончив с братьями, с сильным запозданием встретившими свою кончину, я вернулся к помосту, где тем временем подводились итоги сражения. Двое оставшихся членов «Лиса-обманщика» выглядели как побитые собаки, стоя с понурыми лицами и дожидаясь, когда будет решена их участь. Интересно, они вот так решили с достоинством принять наказание, или просто понимают, что от Люциуса им не сбежать, да и от гильотин Мелис тоже? Мне, в общем-то, побоку. Всё, что они сделали лично мне — это попытались убить мою сестру, и то неудачно. К предательствам и клевете я уже привык, а насчёт убитых заложников… Мне нужно больше времени, чтобы снова научиться сопереживать жителям этой страны.

Мэр, куда-то пропавший на время боя, не только вернулся сам, но и вернул своё самообладание, снова став образцом статности и благородства. Сейчас он стоял в стороне в ожидании, когда к нему обратятся. Мелис шарилась в сумке Хона, стараясь делать это так, чтобы внутрь не проникли посторонние взгляды. А их было немало: толпа не спешила расходиться и с интересом наблюдала за происходящим.

А вот у Люциуса были проблемы, причём посерьёзнее, чем схватка с демонами.

— Сайка, ты цела?

К нашей общей малолетней знакомой подлетела женщина лет тридцати и схватила её за плечи, осматривая на предмет внешних повреждений.

— Мама, меня чуть не убилиии!

Девочка в слезах зарылась в материнскую грудь, но вскоре отлипла от неё и заявила:

— Но это не важно. Я нашла нам папу!

— А? Папу? — озадаченно проговорила дамочка.

— Вон, смотри.

И она указала пальцем на него. На принца Мерилона. Люциус от этого внезапного поворота слегка подвис.

— Сайка, думай, что говоришь! Он же принц! Он никогда не женится на такой, как я!

— Но мама, ты же такая замечательная! Ты лучше всех!

Решив взять ситуацию в свои руки, я подошёл и обратился к этой парочке:

— Девочка дело говорит, этот утырок вас и правда не достоин.

Женщина раскрыла рот и испуганно округлила глаза. Неужто испугалась, что за такие слова казнят не только меня, но и её с дочуркой в придачу?

— Тебя забыли спросить, — процедил Люциус.

— А, так ты не против женитьбы? Тогда прошу простить, я всё неправильно поняла.

— Исчезни, а?

Вместо того, чтобы исчезнуть, я похлопал его по плечу и обратился к мамаше:

— Вы уж позаботьтесь о нашем принце, у него трудный характер.

И чудом увернулся от просвистевшего перед лицом королевского меча, отскочив на шаг назад. Кстати об этом:

— Да ладно? Ты всё-таки пробудил свой меч света?

— Похоже на то, — скупо ответил брат.

— И какая у него абилка? Есть отличия от прошлой железки?

— Сам пока не разобрался, но что-то определённо есть.

Ладно, если продолжу его изводить, то точно зарубит. Оставив принца разбираться с внезапно нарисовавшейся невестой с прицепом, я подошёл к Мелис. На сестре красовались несколько свежих ран, её лицо было напряжено от боли. Но покуда кишки не вываливаются и кровь не брызжет фонтаном, угрозы для жизни нет.

— Ну как?

— Всё на месте. И кольца, и плита. Можем приступать ко второй части плана. Змеиного клыка на площади не видела?

— Зная их везение, появись они тут, то их бы тут же объявили в сговоре с демонами, так что не удивительно, что они не стали показываться. Наверное, дожидаются в гостинице. А ещё, не помешает ли плану твой братец?

— Мелис, ты ранена?

Лёгок на помине…

— Ничего серьёзного, — отмахнулась сестра.

— Не прикидывайся, ты вся кровью истекаешь. Альберт, срочно приведите лекаря!

— Слушаюсь! — отчеканил мэр и учесал в направлении ратуши.

На самом деле такие царапинки на ней заживут этим же вечером, но Люциус пока не в курсе того, что Мелис стала демоном, и будет явно не в восторге, если узнает. Так что для неё разумнее всего будет согласиться на услуги целителя.

— Брат, после того, как закончим здесь, нужно будет поговорить. Я, ты и Кирао, без лишних ушей.

Люциус недовольно покосился на меня, но спорить не стал. Провинившимся рыцарям он приказал дожидаться его в военном лагере. Надо же, какое доверие. Вскоре прибыл лекарь, обработал и забинтовал раны Мелис, после чего мы отправились в гостиницу. И вот мы втроём в одной комнате. Сестра сидит на кровати, я на стуле, брат подпирает стену.

— Насчёт действий Хона, — начала разговор Мелис. — Поначалу я думала, что это его собственные проделки, но чем больше узнаю, тем больше убеждаюсь, что в одиночку он бы подобное не провернул. Во-первых, само попадание в королевское хранилище считается невозможным для посторонних людей. Ты сам знаешь, какая там охрана. Во-вторых, откуда бы ему знать про плиту, позволяющую назначить новых владельцев оружия, и как ей пользоваться? В-третьих, с чего вдруг один из отрядов королевских рыцарей стал помогать преступнику, не только укравшему ценные артефакты, но ещё и напавшему на принцессу? Да чего там, сегодня они и сами всерьёз пытались меня убить. Вряд ли они решились бы на подобное, имея протекцию одного лишь дома Браунов.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что за всем этим стоит некто куда более влиятельный, чем крупные лорды. Сомневаюсь, что это был ты. Или наш отец, прикованный к постели. И уж тем более не Кирао, с самого начала не имевшая никакого влияния. Подозреваемый остаётся только один. Назвать имя, или сам догадаешься?

— Хочешь сказать, это мать…

— Именно. Вне всяких сомнений, за всем случившимся стоит Актавия. Мы с ней нередко ссорились из-за того, что я считала её правление неэффективным; она же в ответ называла мои идеи детской наивностью. Не так давно я обнаружила плиту и догадалась, что королевским оружием могут пользоваться не только Архуры. Похоже, это не укрылось от матери, и она всерьёз обеспокоилась своим будущим. Наняла Хона и Кловерта для транспортировки артефактов, позволила мне узнать об их «пропаже», а под конец намекнула, что из королевских рыцарей на задание не успел выехать только Змеиный клык, не оставив мне выбора, кого брать с собой. Братья получили оружие и право при необходимости применить силу, а для больших гарантий им в подчинение ещё и выдали «Лиса-обманщика». Уверена, уже после выступления на площади рыцари получили бы по кольцу, и тогда мы бы даже втроём не справились. Таким образом мать убивает трёх зайцев: избавляется от меня, от ненавистного бастарда и бонусом от Змеиного клыка.

Боже мой, как же она им вертит. Браво, сестра!

— Но «клык» в определённой степени полезен для королевства…

— Был до тех пор, пока Лакрес не предъявил мэру и одной дворянке из Гербоуна обвинения в покушении на своих людей. Актавия водит дружбу с Фарионом Зельдесом из-за их общей ненависти к демонам и не хотела бы для него проблем. К тому же она жутко бесится от того, что Кирао покинула Гербоун целой и невредимой.

То есть, эта мразота знала, что нас там ждёт?

— Допустим, про Браунов и рыцарский отряд я поверю, но чтобы она покусилась на жизнь собственной дочери…

— А кто, по-твоему, прописал нашему отцу постельный режим?

Люциус резко переменился в лице и отлепился от стены.

— Не смотри так. Хоть я и не поднимала эту тему в наших разговорах, но даже ты должен был заподозрить неладное. Слишком уж удачно отец слёг как раз после серии громких скандалов с матерью.

Так ничего и не сказав, Люциус вернулся на место и снова сложил руки на груди.

— Брат, позволь мне говорить прямо. Я больше не могу ни чувствовать себя в безопасности, ни медлить с решениями. Так что действовать я начну прямо сейчас. А тебе придётся выбрать, чью сторону ты займёшь.

Ничёсе ультиматум…

— Предлагаешь мне пойти против матери? — с сомнением проговорил принц.

— Сейчас ты не можешь себе этого позволить. Ты вызвался добровольцем на войну и так просто её не покинешь. Неизвестно, сколько времени пройдёт, прежде чем вы заставите Тархон капитулировать. К тому же я вижу в тебе сомнения и не могу быть уверена, что в решающий момент ты не переметнёшься на сторону матери. Так что оставайся здесь и занимайся тем, что у тебя лучше всего получается, а я найду других союзников.

— И кого же?

— Тебе это не понравится. — Мелис лукаво улыбнулась.

— После того, как ты спелась с ней, — он кивнул в мою сторону, — я уже вряд ли чему-то удивлюсь.

— Тогда ничего страшного, если я поделюсь кольцами со Змеиным клыком?

Челюсть принца чуть не проломила пол.

— Сам понимаешь, в таком вопросе мне нельзя полагаться на обычных рыцарей или дворян. Это как раз тот случай, когда нужны отбросы, которые ни за что не встанут на сторону королевы и знати.

— Но давать таким, как они, королевское оружие… Тебе же известно, что это сборище преступников! Они такого могут натворить…

— Если у тебя есть идеи получше, я вся внимание. Актавия уже показала, что для неё ничего не стоит выдать сильнейшие артефакты отморозкам вроде Браунов, как и организовать покушение на собственную дочь.

Люциус положил тыльную сторону ладони на лицо и поднял голову. Затем обречённо проговорил:

— Делай, что хочешь. Надеюсь только, что по возвращении с войны я не застану столицу в руинах.

С этими словами он вышел, оставив нас наедине.

— Я не чувствовала от тебя демонической энергии в том бою, — нарушил я короткое молчание. — Неужто не смогла пробудить?

— Есть такое дело.

— И почему же?

— Согласно нашей теории, для её первого пробуждения требуется чёткое намерение убийства. Сражайся я с Хоном или Кловертом, оно бы наверняка возникло. Только вот моими противниками оказались королевские рыцари. Даже понимая их предательство, я не смогла испытать к ним необходимых эмоций, и убила лишь из чистой необходимости.

— Ну, у тебя хотя бы есть регенерация, уже неплохо.

— Может, уже отправимся к твоему отряду? Не терпится проверить на них это устройство.

— Ага, пошли.

Не прошло и пяти минут, как Змеиный клык полным составом выстроился в комнате Мелис. На столе возле неё лежало три чёрных кольца, а на коленях покоилась та самая загадочная плита.

Итак, с первого взгляда могу сказать, что на посылку из моего мира она ни капли не похожа. Никаких вам жк-экранов, сенсоров, тачпадов, клавиатур и юсб-портов. Квадратная панель с выступом в верхней части, на котором выгравировано изображение кольца. На оставшейся площади конусообразное углубление и простенькая круглая кнопка. Всё как и говорила Мелис.

— Итак, кто будет первым? Лидер?

— Я, — тут же подскочил к ней Нарракт. Ну кто бы сомневался…

— Лакрес, не возражаете?

— Валяйте уже, — махнул рукой лидер.

Дальше не произошло ничего непредсказуемого. Мелис надрезала палец мага своей магией, капнула кровью в углубление и нажала на кнопку. Аппарат загудел, рисунок кольца засветился, а спустя несколько секунд всё затихло. Примерно такого я и ожидал.

Не дожидаясь приказа, книжный червь подхватил одно из колец, надел на палец и пустил духовную энергию. И, о чудо, сработало! Хотя это было понятно ещё в момент реакции аппарата. Как и у Кловерта, королевское оружие Нарракта приняло форму металлических наручей с изображением ломаной линии, то бишь молнии. Оно что, у всех магов одинаковое?

— Интересно, какой будет эффект…

— Вот только здесь не вздумай пробовать, — предостерёг его Лакрес. — Всю гостиницу разнесёшь и нас в придачу.

Следующим был сам лидер. Снова полный успех, и в его руках нарисовался массивный арбалет. Хитроумный механизм с кучей мелких деталей и шестерёнок. Не хватало двух вещей: магазина с болтами и тросов. Впрочем, не удивлюсь, если артефакторное оружие не нуждается ни в том, ни в другом.

Куда больше меня занимала другая деталь, разместившаяся над ложей. Цилиндр с сужением в середине и выпуклыми линзами с обеих сторон. Да, сомнений нет, это он. Оптический, мать его, прицел!

Тааак, снова пересматриваем все прежние теории. Так это оружие всё-таки пришло из моего мира? Или, если вспомнить слова Мелис, оно подстраивается под своего владельца. Тогда может ли быть, что Лакрес…

— Эй, лидер, тебе о чём-нибудь говорит слово «Zemlya?»

— Zemlya? Не, впервые слышу, — ответил Лакрес, не поведя и бровью. — А должно?

— Да так, вроде видела такую штуку в одной книжке, и там упоминалось это слово. Неважно, забей. Ферро, давай, ты последняя.

Тут тоже всё прошло без сучка без задоринки, разве что надеть кольцо на левую руку не получилось ввиду её отсутствия, но оно и на правой неплохо прижилось. Оружием психопатки оказался, кто бы мог подумать, хлыст. Разве что вместо мелких шипов он был усеян внушительными квадратными лезвиями по пять сантиметров в длину и высоту.

Убедившись, что у всех всё работает, мы покинули гостиницу, забрали лошадей и выехали за город, в уже знакомую пустынную местность на северо-востоке, подальше от любопытных глаз. Пора было испытать оружие в действии. Полигоном избрали примеченную нами ранее заброшенную ферму, а то с деревьями в этой местности не густо.

Едва спешившись, Лакрес первым призвал свой арбалет. Должен ли я помочь ему разобраться с оптикой? В принципе, я уже сочинил байку про какую-то книжку с упоминанием этой технологии, так что не придётся объяснять, откуда мне известен принцип его работы…

Как оказалось, в моей помощи никто не нуждался. Лидер осмотрел диковинный цилиндр с одной стороны, с другой, приложился глазом, после чего вскинул арбалет, прицелился и пальнул в сторону полуразвалившейся деревянной постройки. С громким щелчком болт рассёк воздух и прошил стену. Не останавливаясь, Лакрес повторно нажал на спуск, и из ложи вылетел второй снаряд.

— Хм, даже перезаряжать не надо, — задумчиво проговорил он, осматривая оружие и тщетно пытаясь найти магазин с болтами.

Меня же больше интересовал вопрос мощности. Подойдя к стене, я обнаружил в ней сквозную дыру и разлетевшуюся по полу деревянную стружку. В противоположной стене зияла такая же дыра, а болт, надо понимать, улетел в тёплые края. Лакреса же озадачило совсем другое.

— Похоже, создатели королевского оружия не слышали о понятии баллистики, — проговорил он, встав рядом. — Болт прошил ровно ту точку, в которую я целился, и во второй стене высота попадания та же самая. Это сильно облегчает дело.

— Ну а ты как думал? — хвастливо проговорил я, словно в создании этих артефактов есть моя заслуга.

Тем временем с той стороны, где остались остальные, донеслось громкое «Хааа!» Нетрудно догадаться, кто был источником звука. Феррозия увлечённо размахивала своим чудовищным хлыстом, круша стены и заборы. Как оказалось, её оружие тоже не слышало про законы физики и гравитации. По воле безумной хозяйки хлыст извивался в воздухе словно змея, изгибаясь под любыми углами.

Ну и в довершение Нарракт. Вот этот парень, хоть и прославился среди нас самым умным, не сразу разобрался, как работает его пушка. Сначала, выпустив уже знакомую мне белую кривую молнию, сказал, что ничего не изменилось. Со второго захода он понял, что его магия теперь не исчезает мгновенно, а удерживается около секунды. Третья же попытка показала, что в течение этой секунды он может сместить молнию и разрушить всё на её пути.

Получается что-то похожее на хлыст Феррозии. Ну, учитывая, что на этой планете живёт по меньшей мере несколько миллионов людей, и в теории каждый из них может пользоваться оружием, глупо было ожидать, что для каждого владельца оно окажется уникальным и неповторимым.

— Итак, теперь война? — спросил Лакрес, отзывая арбалет.

— Она самая, — кивнула Мелис. — Сражение с войском Тархона должно состояться со дня на день, и обладатели королевского оружия станут главным козырем Мерилона. Предлагаю не терять времени и, как только освоитесь с оружием, направиться в военный лагерь для обсуждения тактики.

Глава 11. Война

И вот настал час икс. Два крупных войска выстроились друг напротив друга на широкой равнине, в каждом примерно по двадцать тысяч бойцов. Последние дни мы провели за обсуждениями тактики и нашего участия в битве. Собственно, тактики как таковой в средневековой битве не ожидалось, и основной части войска предстояло тупо сойтись с врагом лоб в лоб.

Но вот с элитой была другая история. Королевские рыцари Мерилона (и их аналоги во вражеском стане) и маги были уникальными боевыми единицами, и каждой из них отводилась своя, особая роль. Именно нам предстояло стать ключевым элементом этой битвы и определить её исход.

По просьбе сестры Люциус подсуетился, чтобы отряды «Змеиный клык» и «Звёздная кровь» не только участвовали в сражении в разных концах армии, но даже не пересекались на встречах с командованием, дабы не вызвать праведного гнева более презентабельного отряда.

Сейчас мы втроём — я, Мелис и Лакрес — стояли на наспех сколоченной деревянной вышке в стороне от основной армии. Отсюда открывался прекрасный вид на зеленеющую равнину и портящий её серый квадрат вражеского войска. Я был весь в нетерпении, для чего же меня сюда привели.

— Кирао, — обратилась ко мне Мелис. — Помнишь, я обещала тебе показать своё королевское оружие? Лучшего времени, чем сейчас, не найти.

Вот он, момент истины. Не удивлюсь, если её оружием окажется распылитель соблазняющих феромонов, от которых половина вражеского войска тут же переметнётся на нашу сторону, а после боя переубивает друг друга за право предложить принцессе руку и сердце.

А если серьёзно, королевским оружием Мелис оказался… арбалет с оптическим прицелом. Нет, без шуток. И если арбалет Лакреса игнорировал законы баллистики, а хлысту Феррозии было плевать на гравитацию, то оружие моей сестры решило потоптаться по понятиям логики и реализма.

Плечи арбалета были выполнены из белого материала, похожего на кость, и в длину составляли ни много ни мало по два метра каждое. При этом само оружие не являлось отдельным механизмом, а вырастало из наруча на руке принцессы. Выше находилась толстая решётчатая трубка сантиметров в пять диаметром, а над ней крепилась уже упомянутая оптика. Так… Что-то мне подсказывает, что стреляет эта штука не болтами, потому что классической арбалетной ложи я нигде не вижу.

— Итак, начнём с главных и самых важных представителей любой армии — с командиров, — произнесла сестра, поднося глаз к линзе прицела. — Ага, вон тот, на коне и в вычурных доспехах, наверняка наш главный клиент.

С этими словами она выстрелила. Если подробнее, в цилиндре сформировался плотный воздушный сгусток, принял форму тонкого болта и с громким хлопком воздуха вылетел в направлении врага, обдав нас мощным порывом ветра.

— Есть.

— Подтверждаю, — сказал Лакрес, тоже наблюдавший за происходящим через свой прицел. — Голова в клочья.

— Вааа, так у тебя настоящий рейлган со снайперским прицелом? — восхищённо проговорил я.

— Не поняла ни слова из сказанного, но, кажется, тебе понравилось, — с улыбкой отозвалась Мелис.

— Так вот что ты имела в виду, когда говорила, что оно не для прямых столкновений.

— Да. А теперь следующий. Одежда вон той девицы с головой выдаёт в ней мага.

Очередной воздушный сгусток, прочертив белую линию, скрылся в глубине войска. Будем надеяться, что у врага совершенно случайно не окажется таких же снайперов, и тельце Мелис не полетит с вышки с дыркой в голове.

— Ваше высочество, разрешите и мне подсобить? — спросил Лакрес.

— А попадёте? У вас пока не так много опыта в обращении с этим оружием.

— Не для красоты же я сюда поднялся, в конце концов. К тому же у меня всегда был талант к стрелковому оружию.

Лидер вскинул арбалет, несколько секунд выискивал цель и прицеливался, после чего нажал на спуск. Можно и не говорить, что и оружие, и снаряды по своей эффектности даже рядом не стояли с рейлганом Мелис, но главное, что выстрел закончился заветным словом «Есть!»

— О, неплохо, — с искренней похвалой проговорила сестра. — У меня ушло гораздо больше времени, чтобы пристреляться.

— Ну так я арбалет в руки взял раньше, чем вы появились на свет.

— Ладно, я, пожалуй, на этом вас оставлю, — вклинился я в разговор. — Меня уже ждут не дождутся внизу.

* * *

И вот я стою внизу, на равнине, которая очень скоро превратится в поле битвы. Вокруг меня строй союзных солдат в кольчугах, вдалеке виднеется вражеское войско. До начала сражения остались считанные минуты.

Скоро мне придётся убивать людей. Что же я чувствую, осознавая это? Конечно, отнимать жизнь в этом мире мне уже не впервой. Мои действия в Гербоуне привели к сотне смертей, но то было тупоголовое стадо, чья беспросветная глупость превратила моего напарника в калеку, так что никакими угрызениями совести в те дни я не мучился.

Про Браунов можно даже не упоминать. Оба были нашими с сестрой врагами и вообще жуткими личностями. Такие люди подлежат устранению, тут и обсуждать нечего.

Но сейчас дело другое. Передо мной армия из десятков тысяч вражеских солдат. Сколько из них пришли сюда по собственной воле, а сколько попали под обязательный призыв и в гробу видали все эти войны? Дома их ждут жёны и дети, и очень многих уже не дождутся.

Вот только какие у меня варианты? Как уже было сказано, мерилонское войско находится в проигрыше из-за отсутствия большей части королевских рыцарей, и без вооружённого королевскими пушками отряда понесёт огромные потери. Погибнут тысячи союзных солдат, и отчасти в этом будет моя вина.

А если наша армия и вовсе проиграет? Что станет со страной, которую Мелис так хотела изменить? Что станет с мечтой моей сестры? Последнее для меня всяко важнее жизней незнакомых солдат.

И снова я оказываюсь в положении, когда бессилен что-либо изменить. Прямо как в Гербоуне. Похоже, у меня нет иного выбора, кроме как приглушить совесть и замарать руки.

Нас было трое: я, Феррозия и Нарракт. Сражаться нам предстояло в передних рядах на правом фланге. Люциус находился в середине, а второй отряд рыцарей загнали на левый фланг, подальше от нас.

Нам с Ферро предстояло ворваться во вражеские ряды и учинить мясорубку, а вот с Наррактом было посложнее. Не будучи воином, он был беззащитен в ближнем бою, но и атаковать издалека не мог из-за специфики своей магии. До кучи его атаки по неосторожности запросто могли располовинить кого-нибудь из своих. В общем, как бы хорош он ни был против демонов, в этот раз его присутствие стало настоящей головной болью. Порешили на том, что он будет держаться за нашими спинами и прикрывать по возможности.

И вот началось. Издалека донёсся едва слышный клич командующего войском, и солдаты с азартными воплями сорвались с места. Мы побежали впереди. Пока я не завёл демоническую энергию, Феррозия без труда за мной поспевала, а вот Нарракт быстро отстал, из-за чего нам пришлось притормозить.

Началось всё с закрывшей небо тучи стрел.

— Нарракт, прячься за мной! — скомандовал я и призвал невидимый ростовой щит. Град стрел отскочил от него, не оставив и царапинки. За Ферро тоже можно было не переживать: хлыст скрутился перед ней в плотную спираль, отразив все снаряды. А затем наши армии сошлись.

— По-нес-лась! — выкрикнула красноволосая маньячка и взмахнула хлыстом. С десяток вражеских солдат разлетелись на куски, оставляя в воздухе шлейфы из крови и выпадающих кишок.

— Эээ, так не честно, я тоже такую пушку хочу!

— Ха, завидуй молча, малявка!

— Да не дождёшься! Призрачное лезвие!

В этот раз разделение бойцов на две половинки произошло уже с моей стороны. Дальнейшие события больше напоминали игру в какой-нибудь «Алиен шутер». Братья Брауны с демонической кровью и королевским оружием, участники Божественного турнира, обычные демоны и даже охрана особняков знати — все они не шли ни в какое сравнение с противостоявшими нам пехотинцами-очереднярами.

Эти ребята не могли оказать вообще никакого сопротивления и разлетались как кегли. Все попытки защититься от моих атак или зацепить меня своими железками разбивались о суровую реальность в виде моей нечеловеческой силы и скорости вкупе с разрушительной мощью королевского оружия.

Неподалёку слышались преисполненные счастья крики Феррозии, а державшийся рядом Нарракт по возможности старался подсобить управляемыми молниями, не особо отставая от нас по числу фрагов.

Конечно же, Тархон не привёл бы на войну армию из одних только наспех обученных и вооружённых крестьян. То тут, то там вместо очередного солдафона в кольчуге перед нами представали бойцы в дорогом обмундировании и какими-никакими навыками, но без хвастовства скажу, что даже они были мне не ровней.

По ходу боя я всё яснее понимал, что не один Нарракт испытывал проблемы с применением магии в массовом сражении. Маги, способные стрелять по параболе или вести снайперский огонь с возвышенностей, были в Архонии большой редкостью, благодаря чему старые добрые лучники до сих пор не утратили актуальности. А выступая в передних рядах, не привыкшие к доспехам волшебники становились уязвимыми и могли помереть не то что от меча, а от метко брошенного метательного кинжала. Да и возвышенностей как таковых тут не имелось, кроме единственной вышки, сооружённой специально для наших снайперов.

Но всё же иногда они встречались. Сначала в паре с очередным рыцарем против меня выступил замедляющий маг, но его эффективности оказалось недостаточно, чтобы сделать меня беззащитным. Нарракт его оперативно вынес, после чего я так же оперативно уработал оставшегося без поддержки воина.

Другой маг накладывал на союзника усиливающий бафф, позволявший тому сминать щиты и ломать мечи союзников. Вот только после встречи со мной ему пришлось осознать простую истину: всегда найдётся кто-то сильнее. Поразмышляет об этом на том свете.

Были и простые боевые маги, куда ж без них. Огненные волны, ледяные колья и земляные ядра беспомощно разбивались о мой щит. Удивить смог только обладатель стихии молний. Жахнул мгновенно, я даже среагировать не успел. Причём сразу с двух рук, зацепив и меня, и Нарракта. Помните, что я говорил про стальные тело и волю выходцев из нашего додзё? Прибавьте к этому демоническую кровь, и получите немало удивлённое лицо мага, когда жуткая красноволосая девчонка, лишь слегка поморщившись от его разрядов, за считанные секунды сократила дистанцию и сломала незадачливому электрику лицо.

Вскоре у Нарракта закончилась мана, а Феррозия банально выдохлась, и я остался один в окружении сменявших друг друга союзных пехотинцев. Как выяснилось, даже у моих демонических резервов имелся предел. Спустя какое-то время (часов с собой не захватил, уж простите) я начал постепенно сдавать. Движения замедлились, текущая по телу и оружию демоническая энергия грозила вот-вот развеяться, превратив меня в обычного шаолиньского монаха.

Я уже подумывал об отступлении, когда враги вдруг взяли и закончились. После очередной пробитой насквозь грудины никто не бросился на меня с мечом и отчаянными воплями, а повернувшись к западу, я увидел лишь спины отступающих остатков вражеских сил.

После короткого затишья и осознания победы по союзным рядам пронеслась волна ликования. Солдаты вздымали мечи над головами и выкрикивали заветное слово на букву П. Бой был окончен.

* * *

Полчаса спустя я в компании брата, сестры и командиров сидел в шатре, устало развалившись на стуле и краем уха слушая подведение итогов. Битва при Калироне закончилась разгромной победой Мерилона и таким же разгромным поражением Тархона.

Наши бравые снайперы быстро вынесли все ключевые фигуры, после чего спустились и встретили отправленный по их души отряд зачистки. Ассасины так и не смогли пробиться через защитный барьер Мелис, а тех, кто представлял какую-никакую угрозу, снял оставшийся на вышке Лакрес.

Прочие обладатели королевского оружия также значительно проредили вражеские ряды и устранили сильные боевые единицы, не позволив им как следует развернуться.

В Тархон уже был отправлен запрос о капитуляции. Нашим незадачливым соседям неоткуда знать, что Мелис со Змеиным клыком вот-вот вернутся в столицу, и сейчас они должны быть в панике от осознания разницы в силе. Избавились с помощью уловок от львиной доли королевских рыцарей и получили взамен монстров пострашнее. Хотелось бы сейчас посмотреть на их лица.

Представители правящей семьи с офицерами уже вовсю обсуждали, какие нам следует отхватить территории и какие выплаты затребовать. Люциус и Мелис неплохо разбирались в вопросах международной торговли и знали, какими ценными ресурсами и технологиями обладает Тархон.

Я же присутствовал тут скорее для красоты (ну а что, я же милашка). Силы постепенно восстанавливались, токи духовной энергии в теле стабилизировались. Если та же Феррозия уже беспробудно дрыхла в предоставленной нашему отряду палатке, то я благодаря своей особой крови после пары часов отдыха вполне мог поучаствовать ещё в одной небольшой стычке. Только вот откуда бы ей взяться? Разве что подлые тархонцы не припасли отряд диверсантов, в этот самый момент тихонько подбирающийся к беззащитному городу.

— Прошу прощения, срочные новости! — прокричал ворвавшийся в шатёр солдат. — На Калирон напали! Отряд тархонских воинов и магов, общей численностью около полусотни, атаковал северные ворота! Стража сдерживает их, но неизвестно, долго ли они продержатся!

Все присутствующие тут же повскакивали с мест.

— Вот чёрт! Если там элитные воины, да ещё и маги в придачу, обычной страже с ними точно не совладать!

— Приготовьте лошадей! — не раздумывая скомандовал Люциус. — И передайте мой личный приказ: всем элитным бойцам и королевским рыцарям, ещё способным сражаться, присоединиться к обороне города!

— У меня не осталось маны, так что я пас, — тут же сообщила Мелис. — Кирао, ты как?

— Пока ещё в строю, — ответил я, лениво поднимаясь со стула.

— Тогда ты со мной! — заявил принц. Вот же, блин, раскомандовался.

Спустя пять минут мы в сопровождении ещё десятка разодетых бойцов уже скакали галопом в направлении города. Никого из «Звёздной крови» я в лицо не знал и понятия не имел, скачет ли кто-нибудь из них сейчас рядом. А вот Змеиного клыка точно не было. Оно и правильно: ни к чему им светиться в городе, да ещё и с королевским оружием.

— На кой им сдалось нападать на город, если всё равно уже проиграли?! — спросил я у скакавшего рядом Люциуса, перекрикивая свист ветра в ушах.

— Стратегической выгоды в таком манёвре действительно нет! — крикнул он в ответ. — Наверное, это просто акт мести за разгромное поражение! Не победили армию — так хотя бы мирных жителей поубивают, сколько успеют! А может, это вольный отряд, вообще не имеющий отношения к войску и действующий из собственных побуждений! В любом случае наша задача — как можно быстрее добраться до города и предотвратить резню!

Вскоре мы добрались до Калирона и влетели в западные ворота. Не сбавляя хода, пронеслись через городские улицы к северным. Вскоре до нас донеслись испуганные и отчаянные крики, а за очередным поворотом нашим глазам предстала картина бойни.

Огненный маг поджигал дома, а его напарники перехватывали выбегавших наружу горожан. Я малость помедлил, а вот Люциус одним из первых соскочил с лошади и бросился к врагам, на ходу призывая свой новый сияющий меч.

— Гольден! — Какая-то женщина бросилась к раненому мужу, только что получившему резаный удар мечом. Отпихнув его в сторону, воин замахнулся на следующую жертву. И тут же его рука отлетела в сторону, а следом за ней покатилась и голова. Рядом стоял Люциус с развевающейся за спиной синей мантией. А, что, когда? Только что же возле меня был.

Справа раздался детский крик. Там очередной вражеский боец схватил за воротник мелкого парнишку и уже занёс руку для удара. И аналогично с предыдущим был убит появившимся из ниоткуда Люциусом. Братец что, освоил магию телепортации? Или тот маг, который недавно был заодно с Кловертом, вдруг исправился и встал на нашу сторону, и теперь помогает, прячась в одном из переулков?

Ладно, спасение горожан оставим нашему воину света, а я лучше кому-нибудь голову раскрою. Например, тому огненному магу, причинившему городу уже немалый материальный ущерб.

Разгоняюсь, сокращаю дистанцию, одним ударом отбрасываю вышедшего наперерез воина, прикрываюсь щитом от встречной огненной волны и не глядя пробиваю пиротехника насквозь.

Люциус тем временем расправился с последним неприятелем, но из других кварталов продолжали доноситься крики и звуки битвы. Что-то прикинув в голове, брат набрал в грудь воздуха и крикнул так, что чуть стёкла не потрескались:

— ВСЕ СЮДААА!!! ЭТО ПРИНЦ ЛЮЦИУУУС!!! Я ВАС ЗАЩИЩУУУ!!!

И представьте себе — подействовало. Не прошло и минуты, как из-за поворотов стали показываться фигуры спасавшихся бегством людей. Вот выбегает какой-то молодой парень с ребёнком на руках, вот следом за ним несётся убийца в кожаной одежде с кинжалом. И мгновенно умирает от возникшего перед лицом рыцаря в сверкающих доспехах.

И началось. Испуганные горожане выбегали со всех сторон, а их преследователи один за другим погибали от меча принца, успевающего находиться везде и сразу.

Немного полюбовавшись, я присоединился к действу, вот только блондинистый говнюк то и дело возникал у меня перед лицом и выносил намеченного мной противника. Один раз я ему чуть случайно в затылок не прописал. Но прибить хотя бы пару человек мне удалось.

Врагами и правда оказались не простые солдаты. Судя по дорогой экипировке воинов и наличию магов в не менее дорогих одеяниях, это без сомнений были дворяне или аналог наших королевских рыцарей.

Как и в недавнем сражении двух армий, я снова увлёкся и не заметил, как бой подошёл к концу (и под властью демонической ярости чуть не набросился на одного из горожан). Тишина. Союзники не выходят из боевых стоек и озираются по сторонам, оставшиеся в живых люди испуганно жмутся в стены.

— Кажется, всё.

— Не расслабляться! — скомандовал Люциус. — Обыскать ближайшие кварталы! Устранить остатки вражеских сил!

Стоило нашим послушно разбежаться, как из переулка донёсся стук копыт, и на улицу вылетел всадник. По первому взгляду на одежду стало ясно — враг.

— За ним! — крикнул принц, осмотрелся в поисках лошадей, но поняв, что оставил их далеко отсюда, бросился в погоню на своих двоих. Я ринулся следом. Ускоряющий артефакт Люциуса плюс моя демоническая сила — и всё же мы уступали коню в скорости.

— Блинканись к нему, ты же умеешь! — крикнул я на бегу.

— Не выйдет! Придётся так догонять!

Без особой надежды я продолжал бежать, но всадник с каждой секундой всё удалялся. Помочь выиграть эту игру в догонялки нам могло только одно — рояль. Роль которого сыграл выживший стражник, спрятавшийся во время битвы у ворот и теперь спешно опускавший решётку. И очень вовремя. Всадник едва успел остановить лошадь, чтобы с разгона не влететь в толстые металлические прутья.

— Этого берём живым! — скомандовал Люциус.

Ну раз живым, то переключаемся на духовную энергию. Хотя моё вмешательство вообще не потребовалось. Меч света одним ударом перерубил вражеский клинок, а вторым откинул руку со щитом, вывернув сустав. Весь бой не занял и трёх секунд.

Допрос братец устроил прямо здесь, не отходя от кассы, и подтвердил одну из своих догадок. Этот отряд был сборищем дворянских отпрысков и наёмников из Тархона, решивший под шумок напасть на город и сократить популяцию ненавистных мерилонцев. Ну да, бывают такие вот люди, которые по одним им известным причинам ненавидят народ другой страны настолько, что готовы вырезать даже мирных жителей, не способных оказать сопротивления.

Вот только то ли они ошиблись со временем, то ли битва началась слишком рано, то ли закончилась слишком быстро, но получилось то, что имеем. Напали подлецы уже тогда, когда мы более-менее восстановили силы и смогли прийти горожанам на помощь.

Конечно, никто не собирался полагаться на столь быстрые и охотные показания, и парню предстояло провести ближайшие дни в тёмных подвалах в компании профессиональных маникюрщиков и массажистов, но это уже не моего ума дело.

— И что это замагию ты использовал? — поинтересовался я у Люциуса, когда последнего выжившего диверсанта увели под руки. — И почему не смог этим своим блинком догнать последнего? Неужто у всадников иммунитет?

Брат задумчиво повертел перед собой мечом, заставляя меня морщиться от излучаемого им света.

— Это оружие позволяет мне мгновенно перенестись к врагу, но срабатывает только при определённых условиях. И этим условием, как я понял, является желание кого-то защитить. Я могу мгновенно оказаться возле мирного жителя, которому грозит опасность, или возле того, кто собирается ему навредить. Но вот использовать эту силу для простого перемещения или преследования врагов не выходит.

— Какая неудобная штука. Не дай бог такую заиметь, — пробормотал я в ответ.

Люциус направился в темницу, чтобы поучаствовать в более детальном допросе пленника. Мне же в городе делать было нечего, да и за Змеиным клыком надо было присматривать, так что я отыскал одну из брошенных посреди улицы лошадей и вернулся в лагерь.

Впрочем, вечером того же дня Мелис, а вместе с ней и мой отряд, решили вернуться в город, так что я зазря смотался туда-сюда.

Когда мы вошли в комнату в гостинице и закрыли за собой дверь, сестра плюхнулась на кровать и глубоко вздохнула, подняв голову к потолку.

— Надо же, всё получилось…

— Ну вообще-то, пока не всё. Но как минимум эта часть плана удалась, это да.

— Честно говоря, я до последнего момента сомневалась, встанешь ли ты на мою сторону, — призналась вдруг Мелис. — А после того, как ты согласилась, в любой момент ожидала предательства. В одном Люциус был прав: доверять королевское оружие кому-то вроде вас было не самой лучшей идеей, и результаты могло принести самые непредсказуемые. Что ты, что Змеиный клык многого натерпелись от знати, и легко могли выйти из-под контроля.

— Ну, план ещё далёк от завершения, и у меня будет ещё куча возможностей предать тебя и встать на сторону моей горячо любимой мачехи, так что не расслабляйся.

Мы разделись и улеглись спать. Мелис у стены, я у края. Не забываем, что я всё ещё её охранник. Вдруг сестра снова заговорила:

— Кирао, я хочу кое о чём тебя попросить. В столице много всего навалилось, и я забыла поднять эту тему. Не исключено, что после этой просьбы мы поссоримся.

— Если такое случится, я сопьюсь от горя. А потом мной, разбитой и отчаявшейся, начнёт манипулировать какой-нибудь злой гений и с моей помощью захватит мир.

— Вообще-то, я серьёзно, — обиженно пробурчала Мелис.

— А я нет. Говори уже, чего хотела.

— Кирао, я хочу, чтобы ты отказалась от прав на трон.

— Ха?

— Я понимаю, это внезапная и слишком наглая просьба, но…

— Погоди, погоди, я не об этом. Ты на что намекаешь: что кто-то в стране вообще рассматривал хоть малейшую вероятность того, что красноволосое демоническое отродье, да ещё и бастард в придачу, может в один прекрасный день стать королевой? Сестрён, это даже не смешно.

— Отнюдь. В Мерилоне действует довольно чёткая процедура наследования престола, предусматривающая переход власти к старшему из детей монарха.

— Так Люциус же старший.

— Он уже давно отказался от претензий на трон, избрав военную карьеру. Остались мы с тобой. А так как ты родилась раньше, то находишься первой в очереди.

— Да забирай, сдался мне твой трон.

— Вот так просто?

— Представь себе: не все в этом мире грезят о власти и мечтают усадить свой зад на престол, или хотя бы завести с этим задом дружеские отношения. Лично мне оно даром не надо. Крошить черепа намного веселее и безопаснее. Парочка мерзких дворян уже отняла у меня больше, чем орды демонов, вражеская армия и братья Брауны вместе взятые.

— В таком случае надеюсь, что наш союз продлится ещё долго.

На последних словах Мелис зевнула, и вскоре до меня донеслось её мерное сопение. Мне тоже пора было засыпать, тяжёлый выдался день.

Глава 12. Позвольте испытать вашу силу

Две недели спустя мы полным составом из пяти человек подъезжали к стенам Синхалии — столицы Мерилона. За день до отъезда из Калирона Мелис закупилась красителем и снова красовалась привычными светлыми волосами.

— Итак, ваше высочество, — начал разговор Лакрес, — вы так и не забрали у нас королевское оружие, а значит, Змеиный клык вам по-прежнему нужен. В таком случае каковы наши дальнейшие планы?

— Оружие и правда останется при вас, но попрошу по возможности им не светить. Сами знаете, как отреагирует на это знать. Согласно официальной версии, я уже забрала его назад.

— Но покуда оружие у нас, вернуть его в хранилище вы не сможете.

— Это и не потребуется. Если Браунам удалось «выкрасть» его оттуда, то мы больше не можем полагаться на это место, и никто не выскажет претензий, если я сама позабочусь о сохранности артефактов.

— А если королева вдруг признает, что никакой кражи не было, и она добровольно отдала кольца Хону?

— Тогда всё будет ещё проще. Лорд Хон оказался демоном, спелся с ещё одним демоном, и в результате жизнь принцессы оказалась под угрозой. С такими аргументами я разнесу мать в пух и прах на глазах у всех присутствующих, она и пикнуть не посмеет.

— Так что нам делать, пока вы устраиваете эти свои разносы?

— За спасение моей жизни и оказание помощи в сражении с Тархоном я организую вам отпуск, так что на ближайшее время вы останетесь в столице и будете ждать моих дальнейших распоряжений. Естественно, вести о ваших заслугах дойдут до как можно меньшего количества ушей. Я уже позаботилась о том, чтобы главнокомандующий войском умолчал о Змеином клыке в своих отчётах. В идеале знать о них будут только Актавия и командование королевских рыцарей.

— А я где буду жить? — спросил я. — На базе или снова в убежище?

— Думаю, сейчас тебе лучше остаться на базе. Твоё присутствие придётся кстати, если кто-то из дворян всё же замыслит покушение на отряд. Ты и в бою сильнее, и королевское оружие можешь не скрывать.

— Но если кого-нибудь прибью…

— В случае проблем с законом надавлю на то, что «клык» спас мне жизнь. А в крайнем случае можно будет сослаться на твоё благородное происхождение. Вообще-то оно ещё с твоего рождения держится в секрете, но если я самолично заявлю, что ты — моя сестра, едва ли кто-то посмеет мне перечить.

— Но ты же вызовешь подозрения, если начнёшь меня выгораживать.

— Сошлюсь на то, что преисполнилась благодарности после спасения своей жизни.

— Будем надеяться, что прокатит… Я так понимаю, возможность использования королевского оружия кем-то, кроме семейки Архуров, всё ещё держится в секрете?

— Неправильно понимаешь. Ещё на турнире, даже не слыша вашего с Люциусом разговора, многие догадались, что за оружие ты призвала, что уже навело людей на подозрения. О том, что ты королевский отпрыск, знает очень ограниченный круг лиц. А сколько было свидетелей нашей битвы с Браунами? Сколько солдат видели, чем Змеиный клык сражался в битве при Калироне? Невозможно заткнуть или обмануть такое количество людей. Рано или поздно слухи дойдут до столицы, и многовековому секрету придёт конец.

— И появится море желающих завладеть читерскими пушками…

— Главное — надёжно спрятать плиту. Без неё кольца будут бесполезны. Но и допускать их кражу или потерю тоже не хотелось бы, ведь создавать новые мы не умеем.

Проехав вместе несколько кварталов, вскоре мы разделились. Мелис предстояло придумать, где спрятать оставшиеся кольца и сканер днк, и провести неприятный разговор с матерью, нам же было позволено отдыхать.

Здравствуй, дом родной. Привет, толстый слой пыли в гостиной и разбитое окно в спальне. Приятно после долгого путешествия вернуться домой.

Подведём итоги. Отправка Змеиного клыка на запад, их участие в сражении при Калироне и уж тем более обладание королевским оружием по возможности держится в секрете. А на случай, если кто-то всё же прознает, Мелис заготовила душещипательную историю о том, как она чуть не погибла после предательства лорда Брауна и была спасена отрядом отбросов.

И ещё неизвестно, какую реакцию это вызовет в дворянских кругах — благодарность за спасение всеми любимой принцессы или более привычное возгорание задних проходов из-за того, что столь почётный подвиг достался сборищу уголовников.

Ещё одним щекотливым вопросом была информация о том, что члены одной семьи разделяют предрасположенность к принятию демонической крови. Если дворяне (и особенно культисты) об этом прознают, то тут же выловят родителей таких детей и поставят производство красноволосых на поток, да и Брауны начнут плодиться как кролики.

Тут остаётся сказать Хону спасибо за его причёску. Никто не увидел его красных волос и едва ли в пылу боя заметил покрасневшие глаза, так что по официальной версии демоном был только его брат, Кловерт.

Ну а прямо сейчас мы находимся в состоянии полной неопределённости. Что задумала принцесса, как отреагирует королева, что станет со Змеиным клыком, что станет со страной? На все эти вопросы у меня не было ответов. Составление стратегии и плетение интриг мне пока не доверяют, так что остаётся лишь ждать, когда союзникам снова понадобятся мои кулаки.

* * *

Радость от отпуска быстро сменилась уже не знаю каким по счёту осознанием того, что в этом мире катастрофически нечем заняться. Большую часть времени я валялся в кровати или сидел в гостиной, пялясь в потолок или почитывая одолжённые у Нарракта книжки.

Разговоры с напарниками, как и всегда, не клеились. Лакрес только бухал и отмахивался от любых попыток поговорить на серьёзные темы. Феррозии всё происходящее было до лампочки. Ходячая энциклопедия знала всё на свете, но я не знал, о чём спросить, а затеянные принцессой интриги и наше предстоящее в них участие его не особо волновали.

Из соображений безопасности Мелис рекомендовала нам не высовываться с базы без крайней необходимости, так что выходили мы лишь затем, чтобы закупиться продуктами и предметами первой необходимости. Ходил всегда я, как самый сильный представитель отряда (напоминаю, что остальным членам клыка светить новым оружием запрещалось). Иногда меня сопровождали Лакрес или Нарракт, а вот Феррозию лидер пригрозил посадить на цепь, если она попытается высунуть нос. Вот уж чьи путешествия по городу точно закончатся размахиванием королевским хлыстом и сотней-другой порубленных на части стражников и горожан.

Так прошло около недели, после чего на базу принесли письмо. Ну как принесли: закинули в моё многострадальное окно, обернув бумагу вокруг камня. От стука я сразу проснулся (дело было ночью), подобрал, развернул и прочитал послание. Дешёвый пергамент, никаких печатей, даже почерк незнакомый. И всего одна строчка: «Приходи в убежище».

Если я не подцепил в своё время хвост, то об убежище должны знать только два человека, так что вряд ли это засада, подстроенная королевой. Но за базой с вероятностью примерно сто процентов могли следить, так что парадный вход отпадал.

Одевшись, я открыл окно и выглянул наружу, предварительно включив демонический режим и прилагающееся к нему ночное зрение. Слева никого, справа тоже. Если и прячутся, то прячутся хорошо.

Вылез на карниз, прикрыл за собой створки, дабы не палить контору, и спрыгнул вниз. Двинулся по переулку, внимательно вслушиваясь в ночную тишину. Думал побежать и оторваться от возможного наблюдения, но таким макаром я сходу выдам свою сверхсекретную миссию.

Так, сменяя улицы и переулки и временами оглядываясь назад, я добрался до бедного района. Хвоста замечено не было, но если он всё же есть, то сейчас самое время его сбросить. И у меня уже был готов план действий. Я озаботился этим вопросом ещё во время наших совместных миссий с Кайрой.

Вот к этому покосившемуся домишке приставлена лестница. Забираюсь наверх, и начинается игра в кредо ассасинов. Улочки в этом районе узкие, расстояние между домами небольшое, и я легко покрываю его благодаря демонической силе. Перепрыгивая с крыши на крышу и не оставляя преследователям никаких шансов, вскоре добрался до убежища.

Внутри меня в этот раз встретила не Кайра, а Мелис собственной персоной, одетая в уже знакомый походный наряд.

— Пришло время действовать, — объявила она, едва я уселся на стул напротив. — Через два дня в особняке лорда Харитоса Гранда состоится крупный банкет в честь сокрушительной победы нашего войска, на котором будет присутствовать почти вся крупная столичная знать. И у нас не будет лучшего момента, чтобы нанести удар.

— Но банкет, надо понимать, не в сарае проводят. Там же будет лютая охрана.

— Верно, кто попало внутрь не проскочит, по крайней мере без боя. Зато сами гости зайдут без проблем. И я в числе этих гостей.

— Эээ… Ты же не в одиночку собралась всё это проворачивать?

— По большей части да, — выдала Мелис будничным тоном. — Среди дворян не так уж много тех, кто на достойном уровне владеет мечом или магией.

Ну да, я же не в боярке. В этом мире магия не передаётся по наследству.

— Да и те немногие, кто способен драться, едва ли смогут противостоять моей силе. Там будет полно людей, которым я всем сердцем желаю смерти, так что демоническая кровь просто обязана будет пробудиться.

— А если нет?

— Ну, это уже не первый раз, когда мы ставим на кон всё в сомнительной авантюре, не правда ли? — ответила сестра с озорной улыбкой.

— А с охраной-то что?

— Обычно подобные мероприятия охраняет минимум пара отрядов королевских рыцарей, но в данный момент все они заняты обороной королевства. Ты ведь не забыла про тот вброс, согласно которому многие города находятся под угрозой нападения демонов? Тархон, сам того не зная, знатно нам подсобил.

Подсобил, убив несколько тысяч наших солдат. Сестра, меня пугает будущее страны с таким правителем… Вслух я этого, конечно же, не сказал.

— Естественно, у дворян есть и личная охрана, но правила не позволяют посторонним присутствовать на банкете, и им придётся дожидаться в отдельном помещении. Следить за порядком и безопасностью внутри будут простые гвардейцы, а они мне не помеха, и вообще едва ли отважатся выступить против принцессы. Я позабочусь, чтобы прислуга заперла двери снаружи, и если всё пройдёт по плану, то у меня будет достаточно времени, чтобы со всеми расправиться.

— Но рано или поздно охрана всё равно явится на шум и выбьет двери. Что тогда?

— Тогда перед ними встанет вопрос, как остановить принцессу и не лишиться за это головы. Хотя едва ли они станут сомневаться, обнаружив меня в окружении трупов своих хозяев. На противостояние всем охранникам, особенно после расправы над дворянами, моей маны уже не хватит,так что схватить меня не составит труда. После такого я, наверное, уже не отделаюсь домашним арестом, и на неопределённый срок перееду в темницу. И это при условии, что меня попросту не убьют на месте.

— Охренительный план… А как же твои мечты про наведение равенства и справедливости?

— А вот здесь на сцену вступает Змеиный клык. Или ты думала, что я позвала тебя только затем, чтобы слёзно попрощаться? Надо ли говорить, что среди участников банкета будет много приличных и достойных людей,чьей смерти никак нельзя допустить? Но в пылу боя мне будет не до того, чтобы отличать одних от других, поэтому наша задача: не допустить их попадания на банкет. Частично я об этом уже позаботилась. Моим ближайшим союзникам отправлены рекомендации не появляться на банкете. Ещё у ряда лиц в назначенный день «внезапно» появятся неотложные обстоятельства, которые также не позволят им посетить мероприятие. У кого-то произойдёт взрыв в мастерской, у кого-то сбежит скот с фермы, у кого-то сильно заболеет ребёнок.

— Я надеюсь, ребёнок-то хоть выживет?

— Я, по-твоему, чудовище какое?

— Вообще-то да.

— Вообще-то нет.Мои люди подсыплют в еду химикат, вызывающий сильную слабость и жар на короткое время. Бесполезный, непопулярный и оттого дешёвый яд, но в данной ситуации он придётся как нельзя кстати. Но есть и те, кого не удастся отговорить или ещё как-то отвадить от посещения банкета, и в этих случаях нам придётся прибегнуть к силе.

— Переломать ноги?

— Очень смешно. Калечить и тем более убивать мы никого не будем. Стратегия в целом та же: создать непреодолимые обстоятельства и перекрыть нужным людям дорогу на банкет. С тем лишь отличием, что вместо агентов с навыками скрытности и проникновения в дело вступят те, кто больше полагается на грубую силу. Как действовать, решите сами. Можно аккуратно вырубить или обездвижить цели, можно даже что-нибудь разрушить в разумных пределах, но, повторяю ещё раз: никого не убивать, даже слуг. Я не могу позволить себе перессориться с влиятельными людьми в первые же дни своего правления.

— А что насчёт Актавии? Она тоже будет на банкете?

— Нет, мать считает выше своего достоинства ездить в гости ко всяким лордам. Если она и посещает балы и банкеты, то лишь те, что проводятся во дворце. А чтобы их организовать, нужен более серьёзный повод. Например полная победа в войне. Но будем надеяться, что к тому времени она уже перестанет быть королевой.

— И как наши диверсии спасут тебя от ареста?

— Как только убедитесь, что ваши цели не доберутся до места проведения банкета, вы тут же отправитесь мне на выручку. Если успеете вовремя, то присоединитесь ко мне до того, как я буду схвачена и повязана охранниками убитых дворян.

— Но если мы начнём размахивать королевскими пушками в таком месте, на глазах у слуг и гвардейцев…

— То для Змеиного клыка уже не будет пути назад, всё верно. Тогда не только мне, но и вам придётся молиться об успешном завершении нашего плана.

— Ох, не знаю, согласится ли лидер на такое. Эта авантюра будет уже посерьёзнее, чем охота за Хоном.

— Согласится. Лакрес не дурак, он уже давно разгадал мои планы и то, какая роль отведена в них его отряду. Хоть он и выглядит так, словно смирился с судьбой отброса, но глубоко внутри него всё ещё живёт тот человек, что без раздумий оборвал жизнь дворянина, посмевшего навредить его близким. Головы Фариона и Фелисии — я ведь пообещала их не только тебе, Кирао. Вы с Лакресом ещё подерётесь за право придушить их своими руками.

Мелис потянулась к лежащей на краю кровати сумке, вынула оттуда несколько листов бумаги и протянула мне.

— Вот перечень ваших целей. Их как раз четыре, по одной на каждого члена отряда. Также здесь расписаны все известные мне подробности: адреса, черты характера,вкусы и предпочтения. Если есть вопросы, задавай. Если нет, возвращайся на базу и передай информацию Лакресу.

— Надеюсь, в следующий раз увидимся не в темнице и не на эшафоте, — сказал я со вздохом, после чего покинул убежище.

* * *

Просторный, хорошо освещённый зал с высокими сводчатыми потолками. Часть помещения занимают длинные столы, заставленные изысканными деликатесами и винами, другая часть отведена под бал,запланированный на вторую половину вечера. Играет лёгкая ненавязчивая музыка, зал наполнен дамами в пышных платьях самых разных цветов и покроев и кавалерами во фраках и парадных доспехах. Одни неспешно прохаживаются меж столов, пробуя разложенные на них закуски, другие уже собрались в небольшие группы и в данный момент заняты праздными разговорами.

— Ваше высочество, вы сегодня прекрасны, как никогда, -произнёс мужчина в синем камзоле со слегка растрёпанными каштановыми волосами,поигрывая в руке бокалом вина.

— Что вы, лорд Никаро, с нашей последней встречи я ничуть не изменилась, — пропела Мелис, одетая в своё привычное белоснежное одеяние с открытым животом и ногами.

— Скромность вам не к лицу, — рассмеялся её собеседник. — Кстати, я слышал, не так давно вас занесло в Калирон, в эпицентр военных действий, где вам пришлось не только принять участие в войне, но ещё и сразиться насмерть с лордом Хоном Брауном.

— Ох, не напоминайте. До сих пор не могу поверить, что столь уважаемый человек оказался предателем, да ещё и покусился на мою жизнь.

— Я слышал, с вами тогда были союзники?

— Само собой разумеется. И прошу, не говорите, что считали меня непобедимой. У всех комплиментов должен быть разумный предел.

— Спасибо, что предупредили. Не хотелось бы стать тем, кто испортит вам настроение в столь прекрасный вечер. Кто же вам помогал, если не секрет?

— Мой брат Люциус, а также, — принцесса придвинулась поближе и прошептала в самое ухо, — отряд Змеиный клык. Только пусть это останется нашим маленьким секретом, хорошо? Союз с такими людьми повредит моей репутации, к тому же вы знаете, какое начнётся негодование, если этот отряд опять прославится. Неприятно признавать, но они по-своему полезны для королевства, и их конфликты со знатью нам совсем не с руки.

— Что вы, я нем как рыба! К тому же мой сын, состоящий в королевских рыцарях, обязан им своей дружбой с домом Дакатеров. Его отряд совместно со Змеиным клыком отбил нападение демонов на их загородное поместье и спас восьмилетнего сына лорда. Сразу после окончания боя клык удалился, а спешно прибывший на место глава семьи застал там лишь один отряд. О, смотрите. Кажется, лорд Харитос собирается произнести речь.

И правда: в дальнем конце зала пожилой, слегка полноватый мужчина в длинном белом одеянии отделился от группы своих собеседников и встал так, чтобы был виден всем собравшимся. Хлопнув в ладоши, он дал сигнал остановить музыку и прекратить разговоры.

— Дамы и господа! Ещё раз выражаю свою признательность всем, кто согласился посетить сей скромный банкет! Как вы знаете, сегодня мы празднуем первую и весьма значительную победу мерилонского войска на западном фронте! Наша армия, королевские рыцари, множество благородных господ, вызвавшихся добровольцами… Да чего там, в сражении приняли участие даже их высочества принц Люциус и принцесса Мелис, вооружённые главным достоянием Мерилона — королевским оружием! При участии таких умелых и талантливых людей был ли у нас хоть малейший шанс на поражение?

Одобрительных криков не последовало. Всё же здесь собрались благородные, цивилизованные люди, а не какие-нибудь простолюдины. Присутствующие ограничились скромными аплодисментами.

— Но было бы слишком нагло и самоуверенно с моей стороны рассуждать о вещах, в которых я мало что смыслю. Всё же я человек не военный, и готов смиренно предоставить право голоса тому, кто разбирается в происходящем в разы лучше меня. Позвольте представить вам нашего почётного гостя: главнокомандующий королевским войском Кариус Вонгер!

* * *

Ранее тем же вечером…

— Что это за грохот был?! — обеспокоенно спросил один из охранников, охраняющих ворота особняка.

— Как будто стену сломали! Надо пойти проверить!

— А если это отвлекающий манёвр?

— Тогда ты иди, а я тут останусь.

— Вот сам и иди! Там либо магия, либо взрывчатка, а меня жена с сыном дома ждут!

— А, чёрт с тобой, трус!

На улице уже начинало темнеть.Пробежав полсотни метров, охранник остановился перед зияющей дырой в каменной стене и тут же услышал новый взрыв, в этот раз уже со стороны особняка.

— Враг уже внутри! — понял он и прыгнул в отверстие.

В стене особняка тоже была пробита дыра, а перед ней стоял… демон! Красноволосая девка, размахивая жутким хлыстом, заливисто хохотала.

— Ха-ха-ха, веселуха! В какие деньжищи тебе обошлись эти хоромы, хозяин?! О, а это чё за статуя? Тоже, наверно, не одну тыщу стоит!

Демоница взмахнула кнутом, и бюст известного живописца позапрошлого столетия (влетевший господину, к слову, в две с половиной тысячи золотых) разлетелся на осколки. Вместе с внутренней стеной.

— Вот это пушка! Ваще всё нахер разносит!

— Убейте её! Остановите, пока весь дом не разнесла! — донеслись изнутри крики охраны. Прибежавший на звуки привратник не спешил заходить внутрь и вообще приближаться к жуткому чудовищу, осознавая явную несопоставимость их сил.

— Свалили нахер, этот мудак сказал никого не убивать! Хотя ничё же, если пару клешней отрублю?

— Я её знаю, это же девка из Змеиного клыка! Так это сборище наконец показало своё лицо!

— И что у неё за оружие? По мощности будто то самое, королевское!

— Дааа! Змеиный клык выходит на тропу войны! Трепещите, мудозвоны! — прокричала демоница и продолжила погром. Минуту спустя она уже вылетела на улицу с другой стороны, сломав на пути шесть стен и таким образом проделав в особняке сквозную дыру, после чего проломила каменный забор и скрылась в неизвестном направлении. Ни один из охранников так и не решился к ней подойти, благодаря чему никто не пострадал.

Надо ли говорить, что ни на какой банкет хозяин особняка в этот день уже не поехал?

* * *

Тем же временем Нарракт подходил к другому особняку со схожим заданием. Его обитатель ещё не выехал на банкет, так что можно было запугать его до того, как он покинет своё жилище. Изначально предполагалось разрушить часть дома по аналогии с Феррозией, но, прочитав предоставленное принцессой описание его личности, Лакрес придумал другую тактику, позволявшую избежать запугивания обитателей особняка и обойтись меньшим ущербом.

Лорд Терис Собянор превыше всего ценил комфорт и ненавидел езду в карете по неровным дорогам, благодаря чему сумел убедить королеву выделить средства на смену брусчатки в нескольких районах столицы.

Нарракт призвал своё оружие, имевшее форму наруча с рисунком молнии, и провёл разрушающим пространство белым ломаным зигзагом по мостовой перед воротами. Раздался громкий треск, в воздух взмыли каменные обломки. Ещё несколько проходов — и некогда ровная дорога превратилась в месиво из земли и каменных обломков, по которому пешком-то не пройдёшь, чего уж говорить о лошадях или карете.

Пройдясь вдоль забора, он разрушил покрытие возле чёрного выхода и ещё в паре мест, затем вернулся и для верности разворотил половину квартала, через который пролегал путь к месту проведения банкета.

Чуть позже, увидев, во что превратилась дорога, Терис закатил знатную истерику. А когда охранник, вызвавшийся перенести его через завал на своей спине, запнулся и упал вместе с господином, испачкав его наряд, стало ясно, что посещение банкета отменяется.

Тем же вечером один из его слуг настойчиво ломился в уже закрытую лавку аптекаря, требуя продать ему настойку от сердечных болей.

* * *

Вечернюю тишину нарушал мерный стук копыт и поскрипывание колёс. Карета, окружённая несколькими вооружёнными всадниками, ехала по проспекту в направлении особняка, где уже вот-вот должен был начаться крупный банкет.

Вдруг раздался треск, и заднее колесо экипажа развалилось на части. Всадники, не медля ни секунды, окружили карету и обнажили мечи.

— Что у вас там стряслось? — донёсся недовольный голос изнутри.

— Колесо сломалось, господин, — ответил один из охранников.

— Да не могло новое колесо само вдруг развалиться, — ответил ему другой. — Будьте начеку!

До ушей всадников донёсся странный щелчок, и наплечник одного из них разлетелся на части, а сам ездок свалился с коня.

— Нас атакуют! Защищать господина! Не подпустить врага!

Щелчок, и чей-то меч отлетел в сторону. Ещё щелчок, и один всадник остался без верхней половины шлема и слегка облысел. Следующий выстрел перерубил оглоблю, соединявшую лошадь с каретой.

— Это обстрел! Выставить щиты!

Едва сказавший это успел укрыться за щитом, как влетевший в него болт откинул всадника назад и опрокинул на землю.

— Он в той стороне, на крыше дома! Серх, Навиан, разберитесь с ним! Мы останемся с господином!

— Есть!

Двое рыцарей спрыгнули с коней и скрылись в темноте переулка.

— Итак, карета сегодня уже никуда не поедет, — удовлетворённо хмыкнул Лакрес, сидя на одном колене и любуясь результатами работы через линзу оптического прицела. Для верности он ещё пару раз нажал на спуск, проделывая в карете несколько дырок. — Пока ищут стрелка, пока спорят да размышляют, пока лорд перестанет трястись от страха и додумается забрать лошадь у охранника, уже и вечер подойдёт к концу. Ну, пора и мне сматывать удочки, пока эти двое меня не обнаружили.

С этими словами он отозвал арбалет и поспешил покинуть крышу.

* * *

Трое всадников скакали по дороге одного из столичных районов, направляясь на банкет. Лорд Неос Кальдер не признавал карет и был большим любителем верховой езды. Он очень сокрушался, что из-за болезни не смог присоединиться к военным действиям на западной границе, и сомневался, достоин ли вообще посещать мероприятие в честь победы. Но Неос и без того находился в немилости организатора банкета, а если бы ещё и оскорбил его своим отказом, то из-за влияния Харитоса родовой бизнес Кальдеров мог сильно пострадать.

Вдруг, проезжая по не освещённому фонарями участку дороги, он резко остановил коня, заметив на пути невысокую фигуру. Насколько удавалось разглядеть в наступивших сумерках, это была девушка в обтягивающей одежде. На руках у неё красовались массивные боевые рукавицы с шипами, на ногах — аналогичные поножи.

— Уйди с дороги, — требовательно, но спокойно произнёс Неос.

— А ты убери, — нахально ответила девчонка.

— Что ж, раз так…

Лорд спрыгнул с лошади, лязгнули доспехи. Не в его правилах было отказываться от вызова на поединок. Двое охранников тоже спешились и держались позади, зная о любви господина к честным дуэлям один на один.

Неос обнажил меч и шагнул навстречу противнику. Мгновенное сближение, взмах оружием, громкий звук удара, и меч, вращаясь в воздухе, полетел прочь, а его владельца развернуло на сто восемьдесят градусов. Богатый боевой опыт позволил вовремя сгруппироваться и отделаться ушибом, а не вывихнутой или сломанной рукой.

Этот же опыт позволил понять, с каким оружием он столкнулся, и прикинуть шансы на победу. Несмотря на получившуюся цифру, Неос не имел привычки убегать или молить о пощаде. Старый воин замахнулся кулаком, но в бок ему уже летела нога в жутком поноже, столкновение с которой отбросило лорда на несколько метров и впечатало в стену здания.

— Господин Неос! — воскликнули охранники, бросаясь на помощь.

Девушка тем временем размышляла, теребя подбородок:

— Латная броня, помереть вроде как не должен… Ладно, пора уже выдвигаться, пока сестрёнку не подвергли анальной каре.

* * *

Сдержанно кивнув головой, главнокомандующий в парадном доспехе вернулся к празднующим.

— Отличная речь, господин Кариус! — похвалил его один из лордов, пожимая руку. — Неудивительно, что вы смогли дослужиться до высшего звания. Уверен, в бытность простым офицером ваши пламенные речи воодушевляли и заставляли забыть о страхе всех солдат.

Пока главнокомандующий принимал похвалы, его место — импровизированную, освобождённую от людей и мебели площадку для выступлений — вновь занял лорд Харитос.

— Дамы и господа! Речь господина Кариуса была великолепна, но он — далеко не единственная высокопоставленная персона, присутствующая на данном банкете! Прямо сейчас в зале находится не кто иная, как её высочество принцесса Мелис Архур. Прекраснейшая, умнейшая и одарённая магическим талантом, она также приняла непосредственное участие в битве при Калироне и своей магией сильно подорвала позиции вражеского войска! Ваше высочество, не окажете ли нам честь сказать пару слов?

— С радостью! — отозвалась принцесса, передала бокал проходившей мимо служанке и прошла на место для выступлений.

— Также хотелось бы услышать ваши комментарии и по другим вопросам! — донёсся выкрик лорда Никаро. — Например о том, как вы прибегли к союзу с красноволосым демоном и Змеиным клыком!

— Всему своё время, — невозмутимо ответила Мелис. — Но всё же позвольте мне начать с самой войны. Могу сказать, что подлостью и бесчестностью Тархона можно лишь восхититься. Стоило до них дойти глупым слухам о том, будто бы королева отравила своего супруга, а сама оказалась никудышным правителем, как они тут же решили пойти на нас войной, пользуясь тем, что королевство находится в ослабленном состоянии.

Люди в зале перестали улыбаться и начали озадаченно переглядываться. Мелис продолжила:

— Как будто этого было мало, наши враги прибегли к грязным трюкам, дабы ослабить военную мощь Мерилона. Подстроили нападение демонов на Гербоун, а после этого вбросили информацию о готовящихся нападениях на другие города, что вынудило командование задействовать большую часть рыцарей для защиты королевства, а на войну отправить обычных солдат за парой исключений. Вот только ничего этого бы не случилось, если бы мэр Гербоуна с самого начала оказал содействие королевским рыцарям, прибывшим в город для расследования. Но вместо этого он, сойдя с ума от ненависти к красноволосым, всеми силами принялся мешать следствию, что закончилось нападением демонов и гибелью более чем сотни горожан.

По рядам гостей прошли перешёптывания. Похоже, слухи и официальная версия сильно отличались от реальной картины.

— И кто же, скажите мне, в сложившейся ситуации должен был вырвать победу и не допустить захвата наших территорий войсками Тархона? Мой брат Люциус да пара отрядов королевских рыцарей? Тогда я обратилась к матери с просьбой выдать воинам королевское оружие, но в ответ она не просто отказала, а передала артефакты лорду Хону Брауну и поручила перепрятать их, да не где-нибудь, а в Калироне, находившемся под угрозой захвата вражескими войсками! А когда я бросилась в погоню и попыталась отнять оружие, то чуть не погибла от руки того самого Хона и его брата! Я до сих пор жива лишь благодаря вмешательству Кирао — той самой упомянутой демоницы — и Змеиного клыка! Так что же, лорд Никаро, будете продолжать настаивать на том, что этот союз был ошибкой?

Мужчина в синем камзоле не нашёлся, что ответить.

— Знаете, хоть я и начала речь с обвинений в адрес Тархона, но не вижу, чтобы правительство и знать Мерилона были хоть чем-то лучше. В последнее время я только и делаю, что сталкиваюсь с глупостью, преступлениями, предательствами и интригами наших лордов и правителей. Быть может, информация о том, что королевство катится в пропасть, была не такой уж и выдумкой?

— Ваше высочество, вы явно преувеличиваете! — вступил в разговор Харитос. — Оглянитесь вокруг. — Он обвёл рукой зал. — Посмотрите на всю эту роскошь и великолепие! На богатое убранство, изысканные наряды, вкуснейшие деликатесы и вина многолетней выдержки! Разве похоже, чтобы наше королевство пребывало в упадке?

“Пожалуйста! Я ничего не ела два дня!”

— О каком королевстве речь? Сейчас я вижу перед собой только особняк одного дворянина. Давно вы сами, лорд Харитос, интересовались положением дел в стране? Гуляли по бедным кварталам, посещали мелкие города и деревни? Общались с простым людом, спрашивали, хорошо ли им живётся?

— К чему бы мне, знатному лорду, переживать о простолюдинах? — спросил Харитос с искренним удивлением. — Или вы предлагаете построить для черни роскошные особняки, заказать для них одежду у лучших портных и кормить, как благородных господ?

По залу прошли одобрительные смешки.

“Моя мама заболела, и нам не на что купить еды!”

— Но когда такой особняк строили для вас, вы ничуть не возражали.

— С чего бы мне возражать? Ведь я — отпрыск благородной семьи. Я здоров, образован, чист и ухожен, обучен грамоте и этикету, умею вести дела и получать прибыль. Моё богатство вполне соответствует моим навыкам и статусу. Кто же, скажите мне, мешает простолюдинам заработать денег и выбиться в люди? Если я смог всего добиться, то отчего же не могут они?

“Нет! Пожалуйста! Не надо! Прошу!”

— О, так вы добились всего сами? Тогда напомните, кто профинансировал ваше образование? Кто оплатил услуги лекарей, не позволив вам умереть от заразных болезней, выкашивающих нищету десятками и сотнями? Кто помог обзавестись знакомствами и связями, проложившими путь к успешному бизнесу? Не вижу, чтобы хоть что-то из перечисленного являлось вашей личной заслугой. Также вы предлагаете простолюдинам начать зарабатывать, но напомните, кто определяет их заработок? Сколько вы сами платите работающим на вас людям? Достаётся ли им хотя бы десятая часть от приносимой прибыли?

— Если им что-то не нравится, пусть выскажут мне это в лицо! — побагровел Харитос.

“Помогите! Кто-нибудь!”

— И вы пойдёте на попятную и поднимете зарплаты? Или натравите охрану, которая ограничится в лучшем случае побоями? Или приговорите к двадцати ударам кнутом? Или выбросите их на улицу, а когда им станет не на что жить, потребуете продать в рабство собственных детей? Кто сильнее, тот и прав, правда ведь?

Лицо принцессы исказилось в жуткой улыбке, она обвела присутствующих взглядом покрасневших, налившихся кровью глаз.

“Прошу…”

— Тогда позвольте мне проверить, обладаете ли вы достаточной силой, чтобы отстоять свой статус и богатство.

Уничтожить.

Глава 13. Кровавый банкет

Принцесса взмахнула рукой. Воздух прочертила широкая дуга, отчего-то имевшая алый, а не белый оттенок, и Харитос Гранд развалился надвое, а его отрубленные руки закрутились в воздухе. Мелис не сдерживала силу, и смертоносная гильотина, пролетев с десяток метров, разрубила ещё нескольких дворян. Мраморный пол окрасился в красное.

Гости испуганно закричали. Не размениваясь на театральные паузы, Мелис послала вторую гильотину. Отсечённые верхние половины тел взмыли в воздух, разбрасывая кишки, а ноги, простояв ещё пару мгновений, завалились на пол.

— Принцесса обезумела! Бежим!

— Далеко собрались? — Мелис с хищным оскалом шагнула следом, но на её пути вырос главнокомандующий Кариус Вонгер, уже обнаживший меч.

— Не думал, что когда-нибудь до этого дойдёт, но я обяза…

Уничтожить.

— С дороги! — рявкнула принцесса и метнула третье лезвие. Ни меч, выкованный лучшими мастерами, ни тем более парадный доспех не могли остановить её смертоносной магии, и верхняя половина воина, соскользнув по диагональному разрезу, рухнула на пол.

— Двери не открываются! Что происходит?! Эй, есть там кто?! Откройте немедленно! Я приказываю!

— Здесь и сейчас приказываю только я! — зловещим тоном произнесла принцесса. — И мой приказ: умереть!

Уничтожить.

Четвёртая дуга окропила пол и столы очередной порцией крови и внутренностей.

— Ваше высочество, прошу, одумайтесь! — отчаянно взмолились находившиеся в зале гвардейцы, остановившиеся в нерешительности в нескольких шагах от принцессы.

— Кто встанет на пути — умрёт! — безапелляционно заявила она.

— Нас не выпустят! Придётся сражаться!

Хоть в зал и не пускали охрану, но самим дворянам позволялось проносить оружие, и трое лордов кинулись на принцессу с мечами. И ожидаемо упёрлись в непроницаемый воздушный барьер. Два взмаха изящными руками — и все трое повалились на пол. По частям.

— Физические атаки против неё бесполезны! Есть маги?!

— Есть! Отойдите в стороны!

В Мелис ударила молния, пройдясь болезненными разрядами по всему телу.

— Убейте её, пока она парализована! Сейчас она не может поддерживать барьер!

— Убить? Но она же при…

— Разуй глаза, она же сбрендила! Либо мы её остановим, либо она нас всех поубивает!

Пока эти двое переругивались, один мужчина и одна женщина подхватили с пола мечи и бросились на врага.

Уничтожить.

И тут же рассыпались на части от выпущенных лезвий.

— Парализована? Я? — недоумённо проговорила Мелис. Сейчас её голос не был певучей трелью. Он скорее напоминал тон маньяка, толкавшего последнюю речь перед тем, как зарезать беззащитную жертву.

Очередная алая дуга оборвала ещё несколько испуганных криков.

— Ваше высочество, прошу, сжальтесь! — К Мелис подскочила дворянка в зелёном платье и упала на колени. — Вы ведь помните меня? Это я — Кларетта Гранс! Мы с вами всегда были друзьями!

Уничтожить.

— Сжалиться? А вы сжалились над той служанкой, что случайно смахнула столовые приборы, и упавший нож испортил ваше платье? Помнится, тем самым ножом вы исполосовали её лицо. Весьма симпатичное лицо, позвольте заметить. Хотите испытать те же ощущения, что испытала в тот день она?

Принцесса схватила женщину за подбородок и свободной рукой прочертила в воздухе серию коротких линий. Из многочисленных разрезов на лице тут же хлынули струйки крови.

— Ааа!!! — Кларетта схватилась руками за лицо и упала на пол.

Уничтожить.

Войдя в раж, Мелис продолжила швырять во все стороны убийственные гильотины, ориентируясь уже не столько на зрение, сколько на испуганные крики и молящие возгласы.

Разлетались тела и конечности, разбивались бокалы и тарелки, подкашивались перерубленные ножки столов. Треск, звон, свист лезвий и людские вопли смешались в единую безумную какофонию.

Продолжая взмахивать руками, в какой-то момент принцесса осознала, что уже давно не слышит ничьих криков. Остановившись, она огляделась вокруг. Весь зал был усеян телами. Точнее, их частями. Руки, ноги, головы и торсы лежали вразнобой, смешанные друг с другом и украшенные вывалившимися внутренностями и кровавыми лужами. В живых остались только музыканты и служанки, испуганно вжавшиеся в стены, да несколько гвардейцев, так и не решившихся пойти против принцессы.

Сама Мелис выглядела не лучше. Некогда белое платье было сплошь покрыто кровавыми кляксами. Кровь стекала по рукам, ногам, обнажённому животу, лицу и волосам. Руки подрагивали, лицо продолжала искажать безумная улыбка.

— Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха…

Больше не в силах сдерживаться, принцесса запрокинула голову и заливисто расхохоталась, и смех её эхом расходился в стенах опустевшего зала:

— Ахахахахахахахахахахахахахаха!!!

Раздался стук, потом треск, высокие створчатые двери резко распахнулись, и зал заполнился наконец-то прибывшей охраной общей численностью в несколько десятков человек. На самом деле их было больше, но они не смогли все разом поместиться в дверях, да и в бою только мешались бы друг другу.

Едва узрев развернувшуюся перед глазами картину в красных тонах, онитут же встали как вкопанные, обводя помещение шокированными взглядами. Постепенно, один за другим, среди разложенных на полу «украшений» они начали распознавать отдельные части своих хозяев, и шок на их лицах сменялся угрожающим выражением.

Принцесса медленно развернулась, окинув их безразличным, но всё ещё безумным взглядом.

— Это она всех убила?

— Ну а кто ещё? Посмотрите на её вид.

— Принцесса что, обезумела?

— Не важно, но мы должны её остановить. Смертьнанимателей не освобождает нас от обязанностей.

— Так что, предлагаешь убить её?

— Тут уж как получится. Ваше высочество! Пожалуйста, сдайтесь по-хорошему! У нас явное численное превосходство! Вам не победить!

Молчание. Зловещая улыбка. Безумный взгляд.

— Да она нас даже не слышит…

— Нападайте, и постарайтесь взять живой! Воинам не подходить, достать её можно только магией!

Наёмники не стали выяснять отношения и спорить, кто здесь имеет право командовать. Они были профессионалами и трезво оценивали ситуацию. Сразу после сказанных слов принцессу взяли в круг, в неё полетело несколько десятков разномастных снарядов и волн, а маги поддержки уже занимались развешиванием негативных эффектов на Мелис и позитивных на союзников.

Все снаряды отскочили от воздушного барьера, а в ответ Мелис швырнула новую гильотину. Правда, из-за магии замедления взмах получился слабым, а защитные барьеры погасили остаточную мощь. Но несколько человек всё же предусмотрительно пригнулись, хоть в этом и не было необходимости.

— Отлично, так её атаки не дают эффекта! Осталось измотать её и заставить растратить всю ману! Продолжайте атаковать!

— И поменяйте форму снарядов, кто может! Сделайте их обтекаемыми, так воздушному щиту будет сложнее их остановить!

Сказано — сделано. Новая порция ледяных и каменных снарядов имела форму уже не клиньев, а плоских, максимально тонких клинков. Барьер Мелис смог их замедлить, но не остановить, и несколько клиньев полоснули по коже, причинив принцессе первые за этот день раны.

— Замедление по максимуму! Цепи почти готовы!

— Понял, но долго я его не продержу!

— А долго и не надо! Три… Два… Один… Готово!

В направлении Мелис выстрелило с десяток цепей. Имея магическую природу, они проигнорировали барьер и оплели тело принцессы, сильно перетянув руки, ноги и торс и перекрыв кровоток. Другие концы врезались в мраморный пол.

— Отлично, атаковать она больше не сможет! Продолжайте обстрел! Высушим её по мане!

— А может, не стоит? Она ведь уже обездвижена.

— И что? Пока не снимем барьер, заковать её в кандалы не получится. А цепи долго не продержатся.

— Ваше высочество, повторяю ещё раз: сдавайтесь! Больше вы не можете сражаться! Признайте поражение.

Не произнося ни слова, Мелис смотрела на них всё с той же безумной улыбкой.

— Без толку, стреляйте!

И в воздух взметнулся новый град снарядов. Один за другим они отскакивали от невидимого щита, но опытный глаз (а таких здесь было немало) замечал, что с каждым новым залпом они подбирались всё ближе к цели. Остановились в тридцати сантиметрах… В двадцати… Почти достали…

— Осталось немного, продолжайте!

Вдруг раздался звон разбитого стекла. В окно на правой стене влетела фигура, взметнулись в воздух красные волнистые локоны. Приземлившись на пол, она без промедлений рванулась вперёд и взмахнула рукой.

— Призрачное лезвие!

И сразу четверо наёмников разлетелись надвое. Все защитные барьеры были направлены на принцессу, никто не ожидал атак с другой стороны. Не успели разрубленные тела достигнуть пола, как девчонка уже раскроила кулаком очередную голову.

— Новый враг! Всем переключиться! С принцессой разберёмся потом, только из цепей её не выпускайте!

Сказать оказалось труднее, чем сделать. В отличие от Мелис, целиком полагавшейся на воздушный щит, эта девушка своей скоростью и реакцией могла удивить даже бывалых ветеранов. Она молнией металась от одного врага к другому, уходила от большинства атак, даже от тех, которые шли из слепой зоны. Игнорировала мелкие ранения и один за другим обрушивала на врагов сокрушительные удары.

Но нельзя сказать, что она уверенно одерживала верх. Ведь её противники тоже были совсем не новичками. Наёмники быстро осознали опасность её оружия и не подставлялись под удар. Действовали слаженно, направляя по несколько атак за раз, не перекрывая обзор магам поддержки и искусно пользуясь неровностями местности в виде разбросанных стульев, конечностей и обвалившихся столов. Также среди них нашёлся маг, способный создавать простенькие препятствия вроде появлявшихся из ниоткуда бордюров под ногами.

Очень скоро демонице пришлось из наступления перейти в оборону и бросить все силы на то, чтобы уклоняться и отбивать вражеские атаки. Принцесса по-прежнему была скована цепями и не могла помочь. Сделав очередной шаг назад, красноволосая запнулась о бордюр и начала заваливаться назад.

— Атакуйте, сейчас!

Двое магов создали по два ледяных и каменных клина. Они уже поняли, что против не чувствующего боли демона мелкие снаряды не особо полезны. Даже потеряв равновесие, девушка умудрилась взмахнуть руками и отбить два летящих в неё острых камня. А вот ледяные клинья в неё так и не полетели. Повернувшись к товарищу, каменный маг обнаружил круглое отверстие у него в голове. Простояв ещё секунду, тот рухнул на пол. Вместе с ним упали ещё несколько человек, оказавшихся на траектории снаряда.

— Стрелок на улице!

— Кто там остался в коридоре, найдите его!

— Я вам щас найду, мудаки! Кирао, ну хоть щас-то мочить можно?! — донеслось из того самого коридора.

— Да мочи на здоровье! — крикнула упавшая на пол демоница.

— Урррааа!!!

И тишина за дверями сменилась свистом, треском и предсмертными воплями.

— Да что происходит?! Сколько их?!

— Не паниковать, мы всё ещё в преиму…

С противным треском зал прочертила кривая белая молния, прерывая речь говорившего, по невезению стоявшего возле левой стены. Продолжая движение, молния описала полный круг, и часть стены обвалилась внутрь. В открывшееся отверстие вошёл молодой парень с белыми волосами. Осмотрев зал и оценив ситуацию, он снова применил свою магию, против которой оказались бесполезными все щиты, барьеры и доспехи.

— Я сдаюсь, не убивайте! — крикнул один из наёмников, спешно бросив оружие. Да посильнее, чтобы все услышали звон.

— Сдурел? Мы…

— В преимуществе, ты хотел сказать?! Да сколько из нас поляжет, пока расправляемся с этими чудовищами?!

— Да кто они такие?!

— Змеиный клык, вот кто! А тот, кто шмаляет с улицы — это их лидер, Лакрес!

— И давно они стали такими непобедимыми?

— Не они, а их оружие. Посмотрите на пальцы этих двоих. Видите чёрные кольца?

— Да это же…

— Но как? Откуда?

— Потом будем разбираться, откуда. Но если сейчас продолжим бой, то половина из нас точно отправится на тот свет! Вы как хотите, а я сдаюсь.

— Я тоже!

— И я!

— Да хватит бросать оружие, денег же стоит, — сокрушённо произнесла девчонка с красными волосами. — Просто свалите уже отсюда, не станем мы за вами гнаться.

Потратив пару секунд на размышления, наёмники признали, что в её словах есть смысл, и подобрали мечи и другие орудия с пола. Только вот из коридора продолжали доноситься звуки боя.

— Ферро, угомонись уже! Они сдаются! — крикнула в ту сторону красноволосая.

— Чё? Да я только начала!

— Я сказала хватит, а то ремня от лидера получишь!

— Пф! Ладно, валите, ущербы!

Вскоре зал опустел. Слуги и музыканты уже успели под шумок сбежать через одну из выломанных дверей. Внутри остались только принцесса, отряд рыцарей из четырёх человек и несколько растерянных гвардейцев, с каждой минутой всё меньше понимавших, что происходит и что они должны делать.

— Мда, ну и видок, — вымолвил я, встав напротив Мелис. Вся в крови, то ли своей, то ли чужой, помятая, порезанная. Выражение лица уже плюс-минус пришло в норму, но всё ещё заметен лёгкий оттенок безумия. — Говорила же, что красный тебе не идёт.

Какое-то время она не отвечала. Затем набрала в грудь воздуха, шумно выдохнула и произнесла:

— Вы вовремя. Ещё немного, и я бы проиграла.

— Ты сейчас одной фразой описала каждый эпизод моей жизни. Ну да не важно. С горем пополам, но миссия выполнена. Злодеи убиты, добряки спасены. Что дальше?

— Остался последний злодей.

— И я уже знаю, о ком ты. Значит, отправляемся во дворец?

— Да, прямо туда. Змеиный клык, вы с нами.

— Хах, могли и не говорить. Нам уже поздно сворачивать назад, — усмехнулся Лакрес.

Выйдя на погружённую во мрак улицу, мы залезли в первую попавшуюся карету. Владельцу она всё равно уже не понадобится. Я рядом с Мелис, Феррозия с Наррактом. Лидер уселся на козлах возле кучера и сообщил ему адрес. Тот не особо понимал, что происходит, но спорить не решился.

Так мы какое-то время тряслись в катившейся по ночной мостовой карете, поглядывая в окно. Спустя полчаса экипаж остановился. Открыв дверь и спрыгнув на дорогу, я оказался перед воспоминаниями тринадцатилетней давности. Королевский дворец Синхалии, столицы Мерилона. Давно это было…

Потрясающее размерами и роскошным фасадом белое трёхэтажное здание, окружённое парковой зоной и обнесённое высоким металлическим забором.

Гвардейцам на входе хватило короткого «с дороги!», чтобы испуганно отскочить в сторону. Ни на ведущей ко дворцу широкой вымощенной дороге, ни на входе, ни в вестибюле никто не посмел преградить нам дорогу. Стражники и слуги послушно разбегались в стороны, невесть каким образом признавая в этом с ног до головы заляпанном кровью чудище свою принцессу.

Вот и тронный зал. Здесь я тоже пару раз бывал. Наша процессия из пяти человек неспешно шла по синей ковровой дорожке, по бокам проплывали ряды высоких колон и декоративных доспехов. Наконец мы остановились перед троном.

Актавия восседала на обитом синей тканью сидении — тем, что было побольше и предназначалось, вообще-то, для короля. По бокам от неё стояли двое гвардейцев в латах с белыми мантиями. Какое-то время она сверлила нашу компанию недобрым взглядом.

— Ну и чего вашему сборищу здесь понадобилось в такой час? Как вас вообще впустили внутрь? И кто эта заляпанная чем-то крас…

Вдруг она замолкла. Вгляделась повнимательнее.

— Мелис?! — Вскочила на ноги. — Что произошло?! Чёртов Змеиный клык, что вы сотворили с моей дочерью?!

— Вообще-то, они здесь по моему приказу, — спокойно пояснила сестра.

— Объяснись, — потребовала королева.

— Королева Актавия Архур! Ты обвиняешься в наложении проклятия на своего супруга, короля Игнацио. В укрывании королевского оружия от первой дочери короля, Кирао Архур. В организации покушения на неё во время турнира и попытке сделать принца Люциуса соучастником. В похищении королевского оружия из хранилища и передаче его лорду Хону Брауну. В сговоре с серийным убийцей Кловертом Брауном. В организации покушения на свою дочь, принцессу Мелис.

Актавия на подкосившихся ногах рухнула обратно на трон.

— Доченька, что ты такое…

— За все совершённые тобой преступления я, принцесса Мелис Архур, лишаю тебя права занимать престол и приговариваю к аресту. Ввиду отказа принца Люциуса и принцессы Кирао от претензий на трон я объявляю себя новой правительницей Мерилона.

Королева (или уже нет?) перевела взгляд на меня, растерянность на её лице сменилась злобой.

— Это всё она! — Актавия ткнула в меня пальцем. — Это она промыла тебе мозги! Наговорила невесть чего! Задурила голову! А ведь он говорил мне, что от неё необходимо избавиться во что бы то ни стало! Что её существование не принесёт ничего хорошего! И ведь так и не подохла, тварь! Пережила додзё, пережила турнир, пережила Гербоун, пережила столкновение с лордом Хоном, пережила войну. Всё пережила!

— Постой-ка, что ещё за он? — спросил я, пропустив большую часть тирады мимо ушей.

Королева спешно замолкла.

— Похоже, мы чего-то не знаем? — задумчиво проговорила Мелис. — Ничего, разберёмся. А теперь, матушка, изволь освободить трон.

Она шагнула вперёд.

— Я не приму этого! — рявкнула Актавия. — Охрана!

Гвардейцы тут же заслонили трон.

— Кирао.

— Да.

Духовная энергия, королевское оружие. Не заморачиваясь выбором цели, метнулся вперёд и ударил сразу обоих — одного правой, другого левой. Оба в латах, да ещё и мечами заслонились — не помрут. Но отлетели далеко, и мечи придётся заказать новые.

— Нет, ты не можешь! — в панике залепетала Актавия, вжавшись в сидение.

Мелис подошла, схватила её за волосы и грубо скинула на пол. Неспешно заняла её место. Красная принцесса на синем троне. Ну и картина. Гвардейцы кое-как встали на трясущихся ногах, но бросаться в бой не спешили.

— И что теперь? — проговорила сидящая на полу свергнутая королева, глядя на свою дочь затравленным взглядом. — Бросишь меня в темницу? Подвергнешь пыткам?

— Следовало бы, — безразлично отозвалась Мелис. — Но что бы ты ни натворила, ты остаёшься моей матерью. Да и отец, когда придёт в себя, едва ли погладит меня по головке, обнаружив любимую супругу в сырой камере с вырванными ногтями. Ты будешь помещена под домашний арест. Допросом я займусь лично, и очень надеюсь, что ты не заставишь меня прибегать к силе. Стража, вы всё слышали? — она повернулась к стоявшим за троном помятым гвардейцам. — Проводите её в комнату и приставьте охрану. Всю бумагу и чернила изъять, не позволять разговаривать ни с кем, кроме слуг, посторонних не пускать.

— С-слушаемся!

Один гвардеец подошёл к Актавии и нерешительно протянул руку.

— П-прошу вас…

Фыркнув, она приняла руку, поднялась и удалилась вслед за солдатами.В зале не осталось посторонних, не считая пары служанок в дальнем углу. Принцесса… простите, королева гордо восседает на троне, а перед ней стоят четверо верных слуг.

— Надо же, такой безумный план, и сработал без сучка без задоринки, — присвистнул Лакрес. — Ну и, что теперь будет с нами? Нам вернуть кольца?

— Ещё успеется, — отмахнулась Мелис. — Но теперь все знают, что Змеиный клык подчиняется напрямую королеве и владеет королевским оружием. От большинства опасных дворян мы избавились, но королевские рыцари и их зависть никуда не делись. Пока не избавлю страну от стереотипов, вам лучше не появляться на той базе в бедном квартале. Вам будут выделены комнаты во дворце, а слуги и охрана оповещены о вашем особом статусе. Здесь никто не посмеет причинить вам вред.

— Ну и ладненько, — сказал я. — А пока постоим вот так, пафосная же сцена.

— Опять ты со своими шуточками, — устало произнесла сестра, после чего повернулась к служанкам. — Полагаю, мои спутники голодны. Они работали в поте лица, пока я пировала на банкете. Распорядитесь приготовить ужин, ванную и комнаты.

— Д-да, слушаемся, ваше высочество! — пискнули девушки и шустренько скрылись в одном из коридоров.

Вскоре одна из них вернулась и сообщила, что ванна готова. Я решил пойти первым, и, миновав длинные коридоры, оказался в незнакомом помещении, отделанном светлой плиткой. Сам я в детстве мылся там же, где прислуга — в простенькой деревянной баньке. В королевскую ванную меня, понятное дело, никто не пускал.

Но моё внимание привлекло вовсе не само помещение, а находившийся в нём человек. Уже немолодая тётка в обычном наряде служанки.

— Марта, ты ли это? — обрадованно воскликнул я.

Вздрогнув, женщина обернулась.

— Отр… госпожа Кирао?

— Так ты до сих пор тут работаешь? И как, всё ещё «забываешь» подогреть воду? Помню ведь, какая ты у нас растяпа. И если кто-то сказал тебе, что с посиневшей кожи грязь отмывается лучше, знай — это неправда.

— А… Д-да… Всё в порядке, больше не з-забываю!

Побледневшая от ужаса тётка поспешно капитулировала из ванной, а я скинул одежду и залез в воду, предварительно прощупав пальцами ноги. И правда горячая.

Остальной отряд, как выяснилось, тем временем мылся в той самой бане для прислуги. Ну да ничего, даже она на порядок лучше той, что у нас на базе. Надеюсь, не втроём хоть мылись? Всё же Феррозию с некоторой натяжкой можно назвать женщиной.

После помывки настало время ужина. Всей компанией мы собрались в главной дворцовой столовой. Как только мы расселись, служанки принялись оперативно накрывать на стол. Снова увидев знакомое лицо, я перехватил тётку за руку.

— Карна, ты ведь не забыла опять зажарить мясо? И не перепутала с просроченным?

Режим 1: неприязнь на лице. Смена режима. Режим 2: растерянность и испуг.

— Н-нет, всё в порядке! Самое лучшее и свежее мясо из кладовки!

— Ну смотри, а то ведь саму сожрать заставлю. И туалетную бумагу из сортира украду.

Мясо и правда оказалось свежим, зажаренным и невероятно вкусным, как и всё остальное. Члены клыка жадно набросились на угощения, я тоже не отставал. Надеюсь, здесь нас не траванут, как у Фелисии.

Ну и завершением вечера послужила демонстрация моей новой комнаты или, если быть точнее, роскошных покоев под стать королевской особе. Я и в детстве спал не то чтобы в бомжатнике, так как никто не стал ради меня соскребать краску со стен и закупать бросовую мебель, но даже так эта комната была на порядок лучше и просторнее, а в перине кровати запросто можно было утонуть. Что я и сделал, почти мгновенно провалившись в сон.

Глава 14. Коронация

Синхалия, столица Мерилона. Площадь перед главным собором церкви Сахида переполнена людьми. В первых рядах стоят представители знати. На мужчинах фраки, камзолы и парадные доспехи, на женщинах пышные платья.

И на мне, чёрт бы его побрал, тоже. Ярко-алое, под цвет волос, платье до щиколоток с оголёнными плечами и туфли с каблуком, на которых вообще непонятно как ходить. Сколько ни противился, Мелис убедила, что принцесса обязана выглядеть презентабельно.

Лакресу с Наррактом тоже прикупили за гос бюджет официальные костюмы. А вот Феррозия в ответ на предложение прислуги примерить платье тут же заорала благим матом и призвала королевский хлыст. Пока одних служанок отпаивали успокоительным, другие, пришедшие на смену, согласились на компромисс в виде красного мужского мундира, в котором сейчас и стояла с недовольным видом наша однорукая маньячка.

Присутствовали тут и другие знакомые лица. Например, трое представителей додзё Гериоса Грога: наставник Мертио, Харти и Келли. На первых двух те же скромные официальные наряды, что и на моих напарниках, а вот на последней милашке зелёное платье с юбкой-пачкой до колена, выставляющей напоказ стройные ножки.

Стоит упомянуть, что Харти при встрече со мной чуть в обморок не упал. То ли от долгой разлуки, то ли от надетого на мне соблазнительного платья. Хотя судя по комплиментам, которыми он осыпал меня заплетающимся языком, дело скорее всё же в платье.

Позади нас, занимая куда большую площадь, столпились тысячи простолюдинов. Как я недавно выяснил (когда Мелис из-под палки заставила меня пройти курс лекций о мерилонских обычаях и традициях), все прежние коронации проводились внутри собора. Но наша озабоченная вопросами равенства принцесса была непреклонна: её речь услышат все, от бедных до богатых, от мала до велика.

Ну и к разговору о самой принцессе… Или уже королеве? Или ещё нет? В общем, тут всё стандартно. Стоит на возвышении перед толпой в излюбленном вызывающем одеянии, ничуть не смущаясь возвышающихся за спиной стен собора. Неправославненько, однако. Корон в этой стране носить не принято, как и скипетров, и ничто не нарушает привычного облика роковой блондинки.

— Прошу тишины! — Стоящий возле неё архиепископ в громоздкой белой мантии дважды громко хлопнул в ладоши. Благодаря магическому устройству, схожему с тем, что применяется на Божественном турнире, его речь и хлопки были слышны всем присутствующим. Толпа замолкла. — Её высочество королева Мелис Архур будет говорить.

Дождавшись, пока он почтительно отойдёт в сторону, сестра грациозно шагнула вперёд. Обвела властным взглядом толпу.

— Благодарю и приветствую всех собравшихся! Не стану тянуть время и начну с наиболее животрепещущих тем. Мне известно, какие слухи ходят обо мне среди знати. Безумная маньячка, предательница, узурпатор. Поговорим же о том, как всё обстояло на самом деле, хотя большинству из вас и так уже известна моя позиция. Когда во время войны королевство оказалось в невыгодном положении, вынужденное разбросать отряды королевских рыцарей по всей стране, королева Актавия не только отказалась выдать воинам королевское оружие, так ещё и решила перепрятать его. А узнав, что я бросилась в погоню, организовала покушение, в результате которого я едва не рассталась с жизнью. Не говоря уже о том, что она подозревается в отравлении своего супруга и моего отца, из-за которого он вот уже несколько лет прикован к кровати. Далее о кровавой резне, устроенной мной на недавнем банкете. Поубивала несколько десятков благородных господ — какой кошмар, какой ужас. А скажите мне, сколько невинных жизней загубил каждый из них? Сколько слуг и рабов они покалечили, казнили и запытали за малейшие провинности? Скольких загоняли до смерти адским трудом? Сколько людей в стране ежедневно гибнет от голода и болезней?Но нищий, погибший из-за нехватки денег на лекарства — это нормально, а вот дворянин, убитый на банкете — это плохо. Так получается? При том, что одна тарелка еды на том банкете стоила, как сотня пузырьков того самого лекарства. Разве наш бог Сахид, чей собор возвышается у меня за спиной, призывал к разделению людей на бедных и богатых? На знать и простолюдинов? Не припомню такого ни в одном из религиозных писаний. Знайте же: основой моей политики станет полное равенство всех до единого жителей Мерилона! Отмена рабства, единые законы для знати и простолюдинов, установление минимально допустимой оплаты труда, доступность медицинских услуг и постройка дешёвых бань для поддержания гигиены — вот какие вопросы будут поставлены на повестку с первых же дней моего правления. Если кто-то желает возразить, я с радостью выслушаю вас по завершении данного мероприятия. Не бойтесь — убивать не стану. Главные очаги зла в этом городе я уже искоренила, а с остальными готова пойти на цивилизованный диалог. Ну а теперь к главному вопросу на повестке дня, а именно — моей коронации. Есть ли среди присутствующих те, кто готов выступить против моего восхождения на престол? Можете подумать, я не тороплю.

Понятное дело, что несмотря на пышные речи о равенстве, последний вопрос адресовался исключительно знати. Даже если сестру волновало мнение простолюдинов, им, стоящим в самой заднице, было до неё банально не докричаться.

Тут же по всей площади начались переглядывания и перешёптывания, но спустя несколько минут никто так и не вышел, и вскоре вновь воцарилась тишина. Приглашённые дворяне стояли и молча смотрели на пока ещё принцессу, всем своим видом давая понять, что никто не возражает.

Мелис переглянулась со священником и кивнула, предоставляя ему слово. Мужик прокашлялся и заговорил:

— Титулом архиепископа и властью, данной мне патриархом церкви всевышнего Сахида, ввиду отказа от претензий на престол принца Люциуса Архур и первой принцессы Кирао Архур, сим я объявляю принцессу Мелис Архур, приходящуюся дочерью королю Игнацио Архур и королеве Актавии Архур, новой королевой Мерилона!

Священник воздел посох в руке, и Мелис окутали кольца жёлтого света. Когда они, появившись над её головой, одно за другим опустились до пола и исчезли, площадь взорвалась одобрительными криками, аплодисментами и овациями.

Ага, вот так просто. Ни вам присяги с рукой на конституции, ни религиозных ритуалов, ни кровавых клятв. Произнесли короткую речь, скастовали иллюзорные колечки, и готово.

Ещё раз напомнив, что приглашает всех желающих, включая представителей простолюдинов, на аудиенцию в тронном зале, Мелис покинула площадку для выступлений и села в карету. Кучер тронул поводья, и экипаж покатил в направлении дворца.

Дворяне начали расходиться. Им было о чём друг с другом поговорить, но негоже делать это посреди улицы в компании черни. Змеиный клык тоже не стал светиться больше положенного и поспешил покинуть людное место. Ну а я стоял в нерешительности, раздумывая, куда податься.

Из наших остались только Мертио, Харти и Келли, да и с ними я уже успел повидаться. За пару дней до коронации я выкроил время, навестил додзё и со всеми обстоятельно поболтал. Путешествие на запад выдалось долгим и насыщенным, благодаря чему я смог побыстрее соскользнуть с темы Гербоуна и поведать пафосный рассказ о борьбе с похитителями колец, сражении с тархонским войском и кровавом восстании сестры. Также провёл с учениками несколько дружеских спаррингов, на чём и попрощался.

Пригласил бы их на праздничное застолье, только вот после устроенного Мелис вырезания фигурок из людей она опасалась, что на очередной банкет явится примерно никто, вследствие чего идею свернули и решили, что лучше будет потратить время на аудиенции с как можно большим количеством людей.

Так и не придя ни к какому решению, помахал своим ручкой и догнал, насколько это позволяли платье и туфли, свой отряд.

Первым, что встретило меня по прибытии во дворец, была ругань. Столпившиеся в вестибюле дворяне неприкрыто выражали своё недовольство необходимостью делить одно помещение с простолюдинами. Я думал, Мелис разобрала всех таких на банкете, но пара штук,видимо, всё же осталась.

Как раз в момент моего прихода расфуфыренная мадам ругалась с простовато одетым мужиком, напирая на то, что от него, видите ли, воняет. Встав рядом и принюхавшись, я сказал, что ничего не чувствую, на что дама сначала презрительно скривилась, но вспомнив, кто перед ней стоит, ограничилась предположением, что демоническая кровь отбила моё обоняние.

Поначалу хотел пошутить, что прекрасно чувствую исходящий от неё запах неподмытой мандятины, но вспомнил, что Мелис строго-настрого запретила конфликтовать со знатью без веских причин. Подумывал сказать, что эта вонь принадлежит не простолюдину, а вылитому на неё без меры парфюму, но это тоже подходило под запрет сестры. Блин, как же сложно с этими дворянами! Или это я тупое быдло?

В конце концов ограничился мудрым высказыванием, дескать запахи — это дело привычки, и если почаще общаться с народом (а при правлении Мелис делать это однозначно придётся), то аромат рабочего класса перестанет казаться таким уж невыносимым.

Вспомнив, что днём ранее сестра предложила мне тоже поучаствовать в беседах с посетителями, от нечего делать я присоединился к ней в тронном зале, усевшись на трон поменьше, по идее предназначавшийся для супруга правителя.Извини, сестрён, но не в этом теле.

Правда, участия в разговорах я не принимал, и сидел там больше для красоты и для того, чтобы быть хоть примерно в курсе того, что в ближайшее время ждёт нашу страну. Как показала печальная практика в Гербоуне, иногда полезно иметь представление о политической обстановке и знать, что ждёт таких-то людей в таком-то месте. Как говорится, предупреждён — значит вооружён.

Будучи выходцем из другого мира, в некоторых задуманных Мелис реформах я разбирался лучше неё самой, но здраво рассудил, что с моим цветом волос в таких вопросах лучше помалкивать. Где это видано, чтобы демон учил людей управлять страной?

А вот просто посидеть было не лишним. Как минимум чтобы показать, что я не кусаюсь, ни на кого не нападаю и даже платья умею носить.Интересно, много здесь людей из культа демона? Я ведь даже имена их давно позабыл, а лиц и вовсе никогда не видел.

Аудиенции проходили одна за другой. Посетители заходили, обсуждали с новой королевой волнующие их темы, уходили. Были здесь как дворяне, так и простолюдины — точнее, их представители. Насчёт последних: на следующий же день после свержения Актавии Мелис распространила по городу рекомендацию выбрать таких представителей для каждой категории граждан.

В основном это были представители разных профессий, хотя никого другого и не ожидалось. Этот мир ещё не дорос до появления меньшинств с активной позицией, так что сегодняшних посетителей интересовали более насущные вопросы: как не подохнуть от голода, как не подохнуть от болезней и как не подохнуть от того, что косо посмотрел на дворянина.

Надо заметить, что и те, и другие держались скованно. Простолюдинам было в новинку находиться во дворце и стоять перед первым лицом в королевстве, а дворяне хорошо помнили недавний праздник помидоров.

Очередной посетитель, посмотрев на меня с опаской, неуверенно завёл разговор о людях с красными волосами. Мне пришлось прямо сказать, что я не кусаюсь, чтобы он перестал боязливо мямлить и сказал наконец, чего конкретно хочет.

Тема была вполне ожидаемая: допустимо ли существование в Мерилоне красноволосых, особенно в рядах королевских рыцарей и тем более в правящей семье. Ах, бедняге невдомёк, что наша блондиночка тоже уже несколько недель как крашеная.

Аргументами ожидаемо выступили известные случаи совершённых нашей братией преступлений, не забыв и про Кловерта, сократившего популяцию Гербоуна и поднявшего руку на принцессу. Мелис же парировала его доводы моими геройскими свершениями, а также напомнила про известные эпизоды из истории Мерилона, повествующие о подвигах красноволосых. Блин, сестрён, осторожнее! Он ведь может знать, что всё это было результатом бездумной пропаганды нашего папаши.

В результате сошлись на том, что людей, как и прежде, будут судить за совершённые преступления, а не цвет волос. Да и без королевского оружия мы не такие уж непобедимые — отряд рыцарей справится без труда.

К своим обязанностям Мелис подошла со всей ответственностью и даже с некоторым фанатизмом. С обеда и до самой ночи она принимала посетителей, не сделав ни одного перерыва, кроме одного похода в туалет. А ведь она только позавтракала с утра, и больше ничего не ела. Впрочем, с получением демонической крови её выносливость на порядок подскочила, мне ли не знать.

Закончив ближе к полуночи и попросив тех, кого не успели принять, явиться завтра, мы запоздало поужинали и отправились спать.

* * *

Итак, моя новая жизнь в очередной раз совершила крутой поворот, и теперь я живу в королевском дворце. Не опять, а снова. Правда, в этот раз в атмосфере всеобщей любви и раболепия, а не ненависти и презрения, как тринадцать лет назад.

Первое время у меня проскакивала шальная мыслишка всё-таки заставить парочку служанок отведать подтухшего мяса и искупаться в ледяной ванне. Но злопамятностью меня не наделили ни природа, ни демоническая кровь. В конце концов мне стало тупо лень, и я их оставил.

В целом новый этап моей жизни лучше всего описывало слово «лафа». Никаких вам заданий, сражений, путешествий, пересудов со знатью и изматывающих тренировок. Ну разве что последним пунктом я иногда занимался, дабы не растерять навыки.

Хотя не сказать, чтобы я совсем ничего не делал. Мелис в принудительном порядке заставила меня посещать индивидуальные занятия, где меня учили всему, чему только можно: истории, политике, финансам, этикету и даже, прости господи, религии.

Но всё это занимало от силы полдня, в остальное же время я был предоставлен сам себе. Читал книжки, в кои-то веки обратив взор на художественную литературу; играл в настольные игры сначала со слугами, а по мере роста навыков с более образованными придворными лицами; посещал развлекательные мероприятия в городе, будь то спектакли, концерты или местные единоборства.

И все эти развлечения, скажу я вам, были одно унылее другого. С морально устаревшей литературой, ничуть не интересной современному человеку, я был знаком ещё со школьной программы из прошлой жизни. Неказистые театральные постановки не шли ни в какое сравнение с аниме или хотя бы захудалым кинематографом. Нормальной музыки также ещё не изобрели, и слушать приходилось всяких гусляров, флейтистов, волынщиков и арфистов, борясь с желанием заткнуть кровоточащие уши. Кулачные бои тоже не радовали: скучно смотреть на бойцов, которые при всём своём мастерстве уступают тебе в силе в пару десятков раз.

Самым интересным времяпровождением внезапно оказались беседы с посетителями дворца и придворными специалистами. Вот уж не думал, что когда-нибудь заинтересуюсь праздной болтовнёй с ненавистной знатью, но это было всяко интереснее местной индустрии развлечений, отстающей от моих запросов на добрую тысячу лет.

Дворяне также были рады обнаружить, что новаторские идеи знакомы не только предложившей их вечно занятой королеве, но и её сестре, и временами я устраивал с ними настоящие дебаты, чем вызывал подозрения у Мелис. В один прекрасный день она точно потребует разъяснить, откуда мне известно содержание книги, которую я в глаза не видел, и даже такие детали, которые в тексте вообще не упоминались.

Змеиный клык занимался кто чем, хотя о занятиях Лакреса и Нарракта вы и сами без труда догадаетесь. Один увлечённо опустошал винный погреб, а другой оккупировал дворцовую библиотеку. Больше всего проблем было с Феррозией, не приспособленной к мирному образу жизни от слова вообще. Но и к ней Мелис нашла подход, временно поставив на должность палача, отвечающего за казни преступников.

В первый же день после ареста Актавии мне позволили повидать отца. Хотя не то чтобы очень хотелось: пока я жил во дворце, этот хренов подкаблучник даже заговорить со мной боялся и ни разу не вступился за меня, хотя прекрасно видел моё стабильно побитое лицо. Но глянуть одним глазком — почему бы и нет?

Король лежал на роскошной кровати в своих покоях, укрытый одеялом. Трудно было не заметить признаки старенияи долгой комы:морщины на лице, побледнение кожи, впалые щёки. Да уж, даже когда проснётся, двигаться он сможет далеко не сразу. Неужто Актавия настолько меня ненавидела, что готова была пойти на подобное?

По словам Мелис, хоть основное войско Тархона и было разбито, но угроза нападения демонов на города Мерилона до сих пор не опровергнута, поэтому отряд «Тень правосудия» ещё на какое-то время останется в Мерсе. Тем не менее, более не испытывая необходимости скрывать своих связей с Кайрой, сестра отправила в город запрос на возвращение шпионки. В охоте на демонов её услуги всё равно не требуются. А как только она доберётся до столицы, эти двое тут же займутся проклятием Игнацио.

Спросите, почему эту информацию не выбили из самой Актавии? Понятное дело, что после свержения дочь устроила ей детальный допрос в том числе и на эту тему. Но тут получилась ситуация, схожая с кражей колец. Испугавшись активных действий дочери, королева приказала колдуну, ответственному за проклятие, срочно переехать и даже не сообщать ей, куда именно. А скрыться от правосудия в этом мире, изменив внешность и имя, намного легче, чем в моём. Тут не нужно подделывать документы и опасаться систем распознавания лиц. В общем, без Кайры не обойдёмся. Именно поэтому на коронации Мелис озвучила версию об отравлении, умолчав о своих догадках насчёт проклятия. Пусть колдун думает, что мы о нём до сих пор не знаем. Так его легче будет найти.

Не забыли мы и про загадочного «его», подтолкнувшего Актавию в пучину ненависти к бастарду. Вот только на этот счёт свергнутая королева молчала как партизан, а прибегать к пыткам Мелис отказалась, ещё раз напомнив, что Актавия ей какая-никакая, но мать. Настаивать я не стал, так как и сам не любитель причинять боль без крайней необходимости. Да и не очень-то интересно, что это был за «он». Мало ли в стране ненавистников красноволосых? Мелис на троне, я тоже стал полноценной принцессой, так что кем бы он ни был, едва ли его ручонки до меня теперь дотянутся.

Спустя несколько дней Мелис сделала мне неожиданный подарок — ни много ни мало личный особняк, принадлежащий кому бы вы думали? Хону Брауну, чьё семейство на данный момент было казнено в полном составе. В ответ на моё «ты б ещё ручного демона подарила» сестра уверила меня, что особняк отмыт, страшные инструменты изъяты, а пострадавшие рабы и слуги отправлены на лечение, так что теперь это вполне себе обычный богатый дом. Да и персонал уже оповещён, от чьей руки пал их мучитель, так что внутри меня ждёт крайне тёплый приём.

Я напомнил сестре о её мечтах о всеобщем равенстве и процветании, которым раздача подарков в виде дорогущих особняков противоречит чуть более чем полностью. Почему бы не продать освободившуюся недвижимость и не раздать деньги беднякам? На что получил ответ, что найти покупателя на такой дорогой объект будет совсем непросто. У всех представителей столичной знати давно есть собственное жильё, и ещё один дом им как собаке пятая нога. А из-за робингудских замашек новой королевы они стали избегать дорогих покупок.

К тому же бездумная раздача звенящих кошельков приведёт не к всеобщему счастью и благополучию, а к всплеску грабежей, поэтому к проблеме поднятия доходов населения нужно подходить планомерно. Ну, тут и правда не поспоришь. Мелис уступает мне в объёме информации, но вот понимание тонкостей политики у неё на порядок выше.

На вопрос, на кой мне этот особняк вообще сдался, когда есть дворец, сестра сказала, что у любого человека время от времени возникает желание побыть в одиночестве (слуги, видимо, не в счёт). К тому же, даже у тупой гориллы вроде меня (вслух она так не сказала, но мы-то знаем) рано или поздно могут появиться свои секреты и тайные союзники, которых захочется скрыть даже от членов семьи. В качестве примера она привела свои тайные встречи со мной и Кайрой.

Не став спорить, я отправился в квартал знати по указанному адресу. Ничего неожиданного на месте не увидел. Роскошный особняк — он и в Африке роскошный особняк. А вот приём оказался и правда на удивление радушным. Я думал, что за неделю, проведённую во дворце, уже попривык к раболепию, но здесь это было на совершенно ином уровне.

К моему приходу весь персонал был выстроен полукругом в гостиной, будто так и стояли с самого утра в ожидании моей персоны. Хором поприветствовали, дружно поклонились, расплылись в улыбках до ушей.

За исключением пары мужчин, в основном здесь работали девушки, причём как на подбор стройные и симпатичные. Мда, бритоголовый садист ответственно подходил к подбору персонала.

Познакомив меня со всеми работниками и явно переоценив мою память на имена, дворецкий устроил мне экскурсию по особняку, злобно шикнув на тех, кто подорвался вслед за нами, создавая толкучку в коридорах. Новое жилище и впрямь выглядело вполне обычным. Гостиная, спальни, рабочие кабинеты, библиотека, кухня, столовая, ванная, туалет, чуланы и кладовые. Снаружи парк и площадка для тренировок. Ничто не напоминало о жутких увлечениях прежнего хозяина, кроме разве что подозрительно пустых подвальных помещений, откуда явно вынесли девяносто процентов содержимого.

Заодно я поинтересовался у дворецкого о соотношении в этом месте рабов и обычных слуг. Тех и других оказалось примерно поровну. Как он объяснил, покалеченные Хоном работники были отправлены на лечение за счёт средств, изъятых у семейства Браунов (об этом я уже знал), а все рабы, изъявившие желание покинуть особняк, были без вопросов освобождены и возвращены в статус полноправных граждан. Но многим было банально некуда пойти, и после известий о смерти жестокого хозяина они остались, изъявив готовность служить новому владельцу.

Кроме простых слуг, у Хона в распоряжении имелось полтора десятка наёмников, но после известий о смерти господина их как ветром сдуло. Ну да, зная о делишках Хона, этим ребятам, лишённым протекции, явно светила тюрьма или плаха.

Дабы не мотаться зазря по городу, я решил провести остаток дня в особняке и здесь же заночевать. Если подвести итоги, то домик в целом неплохой. На размеры, убранство и вежливость персонала жаловаться точно не приходится.

* * *

Секретов от сестры и тайных агентов у меня пока что не намечалось, а в плане доступных занятий особняк заметно уступал дворцу. К тому же никто пока не освобождал меня от обязанности ходить на уроки, поэтому после утреннего пробуждения и завтрака я покинул компанию благодарных служанок и вернулся во дворец.

И на подходе к воротам испытал странное чувство. Да нет, не приманка. Скорее, что-то похожее на демоническое присутствие, но в то же время сильно отличающееся. «Радар» показывал круглый пучок энергии, исходивший откуда-то изнутри дворца. Но привычные мне демоны источали злую энергетику красного цвета, а эта казалась белой, чистой. И на удивление слабой. Помнится, даже у низших демонов сферы были побольше.

Но всё же не желая рисковать и вестись на обманчиво успокаивающее впечатление, я дождался, пока гвардейцы откроют ворота, и бегом помчался внутрь. Но пока пересекал ведущую ко дворцу дорогу, пучок странной энергии успел испариться.

Первым делом, поймав первого подвернувшегося слугу и спросив, где Мелис, поднялся в её покои. Сестра была на месте, живая и здоровая.

— Кирао, чего так врываешься? И выглядишь какой-то обеспокоенной.

— Сестрён, ты тут никаких подозрительных личностей не видела?

— Подозрительных? — Мелис удивлённо приподняла бровь. — Я последние пару часов из комнаты не выходила, спроси лучше слуг.

Спросил. Никто ничего не видел. Ни слуги, ни гвардейцы. Последние поинтересовались, чего я всполошился, и стоит ли усилить охрану королевы, но я от них отмахнулся. Рано поднимать панику, пока сам ни в чём до конца не уверен. Вот и появились те самые секреты, о которых ещё вчера предупреждала Мелис. Найденные в разных уголках дворца члены «клыка» тоже ничего не заметили.

Поняв, что следствие зашло в тупик, не успев начаться, я решил забить на это и вернулся к привычному распорядку, состоявшему из посещения индивидуальных лекций и поиска способов убить свободное время.

* * *

Вот так тяжёлое бытие королевского рыцаря превратилось в праздную жизнь принцессы. Наступила рутина, дни сменяли друг друга. Я предавался халяве, иногда разбавляемой уроками и тренировками. Ничего значимого в моей жизни не происходило. Чего нельзя было сказать о Мелис.

Очень скоро я стал замечать, что сестра в последнее время выглядит бледной и напряжённой. А когда спросил напрямую, она честно призналась, что, наконец закончив с формальностями и приготовлениями и полноценно вступив в должность королевы, с непривычки перетрудилась.

А я-то, дурак, ничего не замечал, да ещё и жаловался на скуку, бедненький. В результате с моей подачи на меня была переложена часть обязанностей, которыми я при своём нынешнем образовании уже мог заниматься, но большой разгрузки сестре это не принесло.

На мои увещевания о том, что надо себя беречь, сестра отвечала непробиваемыми аргументами о страдающих по всей стране людях, которым сейчас намного хуже. А когда я пытался уцепиться за то, что померший от переработки правитель никого не спасёт, ссылалась на свою демоническую живучесть.

* * *

В очередной, ничего не предвещающий день ко мне вдруг подбежала дворцовая служанка изаявила, что Мелис хочет меня видеть. Якобы у неё есть ко мне какой-то важный разговор.

Сестра сидела за столом в зале для совещаний в окружении ещё нескольких придворных лиц. Среди присутствующих я узнал нового военного стратега и главного мастера по магическим артефактам. Уселся за один из свободных стульев.

— Приглашать меня на стратегические совещания — это что-то новенькое.

— Будем надеяться, что тебе понравится сюрприз, — с улыбкой отозвалась Мелис.

— Ну и, чем обязана?

— Ты уже заметила, что в последнее время у меня много работы, и я сильно утомляюсь, — начала сестра. — Отчасти это и правда из-за того, что я слишком активно взялась за исправление ошибок матери и уже приступила к первым реформам. Необходимость искать замену убитым дворянам тоже прибавляет головной боли. Какими бы ужасными людьми они ни были, нельзя отрицать, что многие из них выполняли в стране важные функции. Но это не единственные причины. Последние несколько дней мы занимались важными исследованиями, успех которых может существенно поднять позиции Мерилона.

— Что-то ты загадками заговорила.

— Хорошо, тогда к делу. Тебе не кажется, что ты уже давненько не охотилась на демонов?

— Боюсь даже представить, как их убийство связано с позициями нашей страны на мировой арене. Да и охотиться на мелкие демонские стайки после битвы с теми чудовищами Браунами и сражения с целой армией — это всё равно что королеве стать воспитательницей в детском саду.

— А кто говорит о мелких стайках? — Сестра хитро прищурилась. — Кирао, я хочу, чтобы ты убила высшего демона.

Глава 15. Его слова

— Кирао, я хочу, чтобы ты убила высшего демона.

— Ну а чего сразу не Архидемона? — отшутился я, хотя что-то подсказывало, что сестра не стала бы вызывать меня и ещё нескольких высокопоставленных лиц ради розыгрыша.

— Может, однажды и до него доберёмся, но всему своё время, — ответила Мелис. — Не подумай: я хоть и не сражалась с демонами лично, но с теорией знакома. В обычной ситуации против высшего у тебя и шанса не будет.

— То есть, ситуация необычная?

— Именно. Мерилонские маги и учёные не первый год ведут исследования в этом направлении и уже закончили первый прототип магического устройства, которое пусть не убивает и даже не парализует высших демонов, но как минимум ослабляет их в несколько раз.

— Если уже изобрели, то чего до сих пор всех высших не перебили?

— А сама не догадаешься? Подсказка: причина начинается на букву А.

— Ааа… Наша любимая Актавия.

— Она самая. Даже ослабленный высший очень опасен для простых воинов и магов, будь то хоть королевские рыцари. Чтобы провести бой без серьёзных потерь, нужны бойцы, обладающие особой силой. Такой, как королевское оружие или демоническая кровь. А как ты знаешь, мать берегла кольца как зеницу ока, а красноволосых вообще не признавала. Вот и получалось, что устройство давно готово, а применить его не получается. Но сейчас, с моим восхождением на престол, настало время вернуться к этому вопросу. Если дело выгорит, то градус людского доверия ко мне резко подскочит, да и ты станешь уже не выдуманным пропагандой, а самым настоящим красноволосым героем, победителем высшего демона. Про Змеиный клык я тоже не забуду.

— Они тоже участвуют?

— Ну а как же? Не отпущу же я тебя одну на столь опасное мероприятие, а у них как раз есть королевское оружие.

— Но кольца ведь можно передать кому угодно.

— Можно, да не нужно. То, что мне позволили сесть на трон, ещё не значит, что все безоговорочно приняли меня как королеву. Если оружие попадёт не в те руки, всё может окончиться покушением и очередным переворотом.

— Каким ещё переворотом? Ты же единственный претендент на трон.

— Верно, вы с Люциусом отказались от своих прав, но по факту всё, что я с этого получила — это возможность взойти на престол в обход правила старшинства. Если со мной что-то случится, у вас появится возможность пересмотреть свой отказ. А среди знати ходят слухи, что любым из вас, в отличие от меня, будет легко манипулировать. Что ты, что брат не проявляете интереса к политике и предпочтёте скорее слушать чужие советы, чем принимать решения самостоятельно. — Мелис усмехнулась. — Если так подумать, со своим страхом перед королевским оружием я недалеко ушла от матери. Таким образом я хочу, чтобы кольца и дальше оставались у тебя и Змеиного клыка, как у тех, кто уже зарекомендовал себя верными и надёжными союзниками.

— Но если клык опять засветится…

Лицо сестры приняло выражение, свойственное героям аниме, которые только что обрели новую силу и готовы вот-вот разнести злодея.

— Ты плохо представляешь, сколь огромный резонанс вызовет первая за несколько веков победа над высшим демоном. Вот тебе слово королевы: в случае успеха операции все члены отряда «Змеиный клык» будут полностью амнистированы, а также получат дворянские титулы и личные владения. И больше никто не посмеет назвать их отбросами и предъявить претензии к их незаслуженной славе.

— Мда, нехилые у тебя заявления. А помощи в свержении Актавии было недостаточно для награды?

— Предлагаешь мне начать правление не только с устранения всех неугодных, но ещё и с раздачи дворянских титулов своим союзникам? Надо объяснять, какую реакцию это вызовет? Вопрос амнистии я уже поднимала, но раз уж назрела охота на высшего демона, пусть клык сначала разберётся с этим, а затем разом получит обе награды.

— А остальной отряд уже в курсе?

— Сначала хотела узнать твоё мнение. Ты в этом задании будешь главной фигурой, и без твоего согласия всё остальное не имеет смысла. Ты не только сильнее остальных, но ещё и чувствуешь присутствие демонов. А значит никто, кроме тебя, не сможет убедиться наверняка, что высший мёртв. Кто их знает: может, они способны восстановиться даже с разорванным на части телом и остановившимся сердцем.

— Ладно, держи своё согласие, а то я тут скоро со скуки помру. Что вообще за демон? И где? Уж не в Калироне ли?

— Нет, начнём с другого, более важного места. Ваша цель находится на северо-востоке Мерилона. Задолго до появления демонов в тех землях были обнаружены огромные залежи ценных минералов. Были построены рудники, началась активная добыча и был основан город, получивший название Карохан. Ну а что было дальше, догадаешься сама.

— Появился высший демон и всё разнёс.

— Именно. Он разрушил Карохан и уничтожил большую часть населения, после чего добыча в этой области ожидаемо была прекращена, что стало сильным ударом по экономике Мерилона. Даже спустя пятьсот лет достойной альтернативы тем огромным залежам так и не было найдено, и в данный момент мы вынуждены закупать металлы у других стран. Сам демон скрывается где-то в руинах города. Ваша задача: найти его, уничтожить и подтвердить окончательную смерть.

— О его способностях что-нибудь известно?

— Согласно историческим хроникам и сохранившимся архивам, выжившие свидетели не заметили применения какой-либо магии. По их словам, демон был невероятно быстр, силён и практически неуязвим. Именно благодаря этому многие успели сбежать, в отличие от того же Калирона, где демон просто разом уничтожил всякую жизнь вокруг себя.

— Назовёшь хотя бы примерные шансы на выживание?

— Назвала бы, если бы могла, но точных цифр тебе никто не скажет. Хотя едва ли для тебя и остального отряда будет в новинку отправляться на смертельно опасную авантюру. Я и сама немало рискую, разом отзывая из столицы всех преданных мне обладателей королевского оружия. Но эта операция и правда важна: для меня, для тебя и особенно для Змеиного клыка, который я не смогу вечно мариновать в этих стенах. Королевские рыцари, вместо работы прохлаждающиеся во дворце, вызовут ещё большее негодование, чем доставшаяся отбросам слава и сила.

— А я сама от этого вашего девайса не ослабну? Как-никак, тоже демон.

— Не ослабнешь. Эксперименты на красноволосых уже проводились и показали, что на людей с демонической кровью подавитель не оказывает никакого эффекта.

— Ясно. Пожалуй, это всё, что я хотела знать. Когда нам выдвигаться?

— Как только будете готовы. Возле Карохана всё уже подготовлено, отряд подавления с магическими устройствами ждёт вас на месте. Договорись со Змеиным клыком, и пусть Лакрес перечислит, какие средства, припасы и экипировка вам понадобятся.

* * *

Два дня спустя мы уже находились в пути, пустив лошадей в галоп по северному тракту. Лакрес был не в восторге от идеи сражаться с высшим демоном, но признавал правоту Мелис. Одной смены власти было недостаточно, чтобы исправить шаткое положение Змеиного клыка, а чтобы получить дворянские титулы и при этом не вызвать всеобщее негодование, требовался подвиг, совершённый в интересах всего королевства, а не одного узурпатора.

Путь предстоял неблизкий и, как и в случае с Калироном, грозил занять не одну неделю. Снова многочасовая тряска в седле, снова привалы и ночёвка под открытым небом, снова остановки на постоялых дворах.

Косые взгляды из-за наших волос и названия отряда никуда не делись, но повторения Гербоуна можно было не опасаться. Будучи обладателями королевского оружия, имея в составе полноправную принцессу и находясь под личной протекцией королевы, Змеиный клык больше не собирался молча сносить унижения и был готов в случае нужды применить силу, кто бы ни встал на нашем пути: хоть стражники, хоть даже правители и знать.

Но в то же время союз с королевой накладывал ограничения. Теперь мы отвечали не только за свою, но и за её репутацию, поэтому Мелис убедительно просила избегать конфликтов. Естественно, одними словами она не ограничилась, и выдала Лакресу заверенную, подписанную и скреплённую печатью грамоту, от лица королевы требующую полного подчинения отряду, находящемуся на задании особой важности.

Две недели спустя мы покинули последний расположенный на пути населённый пункт и ещё через несколько дней ступили в заброшенные земли, куда давно не ступала нога человека. Дорога заросла травой, путников, торговцев и караванов больше не встречалось.

Зато попадались свежие деревянные указатели, для пущей заметности покрашенные в яркие цвета и призванные привести нас к месту встречи с отрядом подавления. Следуя по ним, мы свернули с дороги, хотя от неё давно осталось одно название, въехали в небольшую рощицу, а на другом её конце наткнулись на первых за долгое время людей.

Перед нами предстал разбитый на взгорке палаточный лагерь, за которым вдалеке виднелись руины некогда крупного города. Главными его обитателями оказались двое мастеров по части магических устройств — уже немолодая супружеская пара. Кроме них тут было несколько слуг, носильщиков и охранников.

Увидев наши эмблемы и умную бумажку от королевы, они тепло нас поприветствовали и проводили к устройству, стоявшему совсем недалеко — в паре минут ходьбы от лагеря. Довольно хитроумная конструкция: в центре металлическая стойка с закреплённым на вершине крупным ребристым алым камнем, на выровненной земле вокруг него три начерченных на бумаге круга с узорами, а в центре каждого из них по розовому кристаллу.

Трое из нас такие штуки видели впервые, а вот поисковая система «Нарракт» по первому же запросу подтвердила, что перед нами типичная форма магического устройства. В кругах заложена форма заклинания, кристаллы служат источниками маны, а алый камень направляет магию в нужное место.

По словам супругов, вокруг города на равном расстоянии расположены ещё два таких же устройства, а их одновременный запуск должен создать ослабляющий демона купол и накрыть весь Карохан. Заклинание имеет визуальный эффект, поэтому остальные исполнители сразу заметят и повторят активацию устройств на своей стороне.

— Мы готовы приступить, как только вы дадите сигнал, — сказал мужчина, представившийся Хевисом, пока мы разглядывали хитрый девайс. — Выступать сейчас или сначала отдохнуть — решать только вам.

Лакрес обратился к отряду:

— Ну что, устали с дороги, или не будем откладывать в дальний ящик?

— Да мне посрать.

— Увидеть высшего демона… Изучить… Хотелось бы поскорее…

— Если жалкие людишки не устали, то меня можешь даже не спрашивать.

— Вы их слышали, — сказал лидер мастеру. — Разделаемся с этим поскорее, или поскорее сдохнем. Запускайте.

Кивнув, Хевис склонился над устройством и прикосновением рук по очереди активировал три кристалла. Они засветились, розовый свет растёкся по линиям трёх рисунков, как по желобам, и последним засиял алый камень на стойке. Протянувшаяся от него линия того же цвета взмыла вверх и прочертила дугу, остановившуюся аккурат над городом, навскидку в самом его центре.

Пару минут ничего не происходило, а затем с другого конца города поднялся в воздух такой же шлейф, соединившись с первым. Ещё через минуту к двум линиям примкнула последняя. От точки пересечения стали расходиться прозрачные шестиугольники всё того же алого цвета, накрывая город огромным прозрачным куполом.

— Готово, — сказал Хевис, хлопнув в ладоши. — Пока действует купол, высший демон должен быть ослаблен.

— И долго он продержится?

— Часа три точно. Ещё у каждого лагеря есть по запасному комплекту питающих кристаллов, так что у вас будет всего две попытки.

— Тогда не будем медлить, — сказал Лакрес и двинулся вниз по склону.

Остальные пошли следом, а я обогнал лидера и занял авангард. Всё же это я тут главный детектор демонов и по совместительству главный танк. Двадцать минут спустя мы вошли в ворота меж двух каменных стен, давно оставшиеся без створок, и узрели перед собой картину классического постапокалипсиса.

Ничего деревянного здесь давно не осталось — ни домов, ни повозок. Лишь каменные дома, да и те сохранились в лучшем случае наполовину, красуясь зияющими дырами в стенах и провалившимися потолками. Сквозь редкие островки сохранившейся брусчатки прорастала трава. Тишина и запустение. Ни людских голосов, ни скрипа колёс, ни дыма над крышами.

— Чувствуешь что-нибудь? — спросил лидер, медленно шагая и настороженно осматриваясь.

— Когда будет двести метров, тогда и почувствую. И надо бы ускориться. У нас тут не стелс-миссия, а охота на ослабленного зверя (надеюсь).

Времени на поиски ушло немало. Сначала мы направились к центру города. Ничего не обнаружив, приступили к осмотру других районов. Время утекало, прошёл уже по меньшей мере час, и я всерьёз начал опасаться, что мы не управимся ни за первую, ни за вторую попытку. И что тогда? Отправлять запрос в столицу и ждать, пока привезут новые кристаллы и припасы? Да и кто этот запрос повезёт? Уж не мы ли сами?

И тут почувствовал. И сразу поднял руку, призывая отряд остановиться. Пучок энергии впереди. По размеру как у обычного демона, но по ощущениям совсем другой. Если перевести мои ощущения на язык цвета, то у низших пучки тёмно-красные, а этот был фиолетовым. И энергия текла в нём очень медленно, даже медленнее, чем у двухэтажных здоровяков с дубинами. Сомнений нет, демон и правда ослаблен.

Я повёл отряд в направлении цели, и вскоре мы остановились перед небольшим каменным сараем, как и все здания в городе, потрёпанным прошедшими пятью веками.

— Он внутри, — уверенно произнёс я.

— Тогда приступаем, — сказал Лакрес, призывая королевский арбалет.

Члены отряда не сговариваясь натянули тканевые маски на лица. А я об этой технике безопасности уже и позабыть успел…

— Тактику повторять надо? Кирао идёт первая, Ферро ей помогает. Нарракт атакует по возможности, стараясь не задеть своих, а я подсоблю с дистанции. И на всякий случай скажу, что мне было приятно со всеми вами поработать.

— Лидер, не нагнетай, а? Я пошла.

Призвав перчатки и поножи, я неуверенно двинулся вперёд. В паре метров позади слышались шаги Феррозии. Десять метров до постройки… Пять… Три… Два…

И вдруг сарай взорвался. С оглушительным грохотом каменные стены разлетелись на куски. Я успел прикрыться перчатками, Феррозии тоже хватило реакции взмахнуть хлыстом, ловко отбив все обломки.

Причём оглушительный грохот издавал не только разорвавшийся сарай — радар в моей голове не менее надрывно орал об угрозе. Мелкий и полудохлый пучок фиолетовой энергии превратился в настоящий термоядерный реактор. Он разросся до таких размеров и источал такую колоссальную мощь, что, будь он ветром, меня бы сдуло как пушинку.

Примерно схожее чувство я испытал при Калироне после пробуждения обосновавшегося там высшего. Но в тот раз демон находился где-то в полукилометре, а сейчас нас разделяло от силы метров десять. Пришлось экстренно отключить радар и заглушить чувство демонического присутствия, иначе из-за такого бешеного напора я не смогу ни видеть, ни слышать.

— Что происходит?! — проорал за спиной Лакрес.

— Лидер, он ни хрена не ослабленный! — крикнул я в ответ.

— Твою мать! Поздно отступать, всем приготовиться к бою!

А потом заговорил сам демон:

— Гости? Как давно вас не было. Уж постарайтесь меня как следует развлечь.

От этих слов у меня пробежал холодок по коже. Я застыл, позабыв даже про боевую стойку. Нет, не потому, что он сказал что-то страшное. И не из-за жуткого голоса — как раз тембр был обычный и даже с некоторой натяжкой человеческий. Всё дело в том, что…

— Чего он там лопочет? — недовольно проговорила Феррозия.

— Откуда мне знать? Я ж демонский язык не понимаю, — отозвался Лакрес.

Действительно, откуда бы вам понимать? Ведь он говорит на РУССКОМ языке.

Глава 16. Высший демон

Последние каменные обломки рухнули на землю, пыль постепенно улеглась, и я смог разглядеть врага, неспешно шагавшего нам навстречу. Человеческий силуэт. Не просто гуманоидный, напоминающий людей лишь отдалённо, как у низших, а именно что человеческий. Ни бурой кожи, ни рогов с копытами, даже прилизанные волосы на месте. Без истошно кричащего в глубинах сознания радара и не скажешь, что перед тобой демон.

Одежда… Белая рубаха под чёрным пиджаком, чёрные брюки, чёрные кожаные ботинки. Да даже галстук на шее прилагался! Это и близко не походило на принятые в Мерилоне средневековые фраки. Передо мной предстал самый что ни на есть современный смокинг.

Разумный, говорящий. Выглядит, как человек из моего давно позабытого мира. Может, нам удастся поговорить? Может, обойдёмся без драки? Может, я выведаю у него что-нибудь ценное? Может, за пятьсот лет спячки он успокоился и больше не будет ничего разрушать? А если лидер станет спрашивать, откуда мне известен демонический язык, ответ очевиден: во всём виновата моя кровь. И только я открыл рот…

Высший наклонился вперёд и молниеносно метнулся ко мне. Удар кулаком в наспех вскинутые перчатки — и мощнейшая отдача отбрасывает меня на добрый десяток метров. Пролетев мимо успевшего отскочить лидера, врезаюсь спиной в дерево, разламываю его напополам и падаю на землю.

Резко вскакиваю и вижу, как Феррозия обрушивает на демона хлыст. И его левая рука отлетает в сторону. А мгновением позже висок насквозь пробивает арбалетный болт. Что, так просто? Всё-таки он и правда ослаблен.

Радость длится недолго. Дыры в голове высший словно не заметил, а рука начала с бешеной скоростью регенерировать.

По команде Нарракта однорукая отскочила в сторону, и бегая молния с треском располовинила демона от правого плеча до левого бока. Верхняя часть тела отлетела в сторону и… из обоих половин выстрелило по десятку красных нитей, притянув отделённые половины обратно друг к другу. А левая культя уже полностью регенерировала, причём не в руку, а в бурого цвета клинок.

Ладно, хватит стоять и глазеть, а то демон уже повернулся к Феррозии. Она его прямое попадание точно не затанкует. Разогнавшись по максимуму, впечатываю в высшего правый кулак. Тот прикрывается пока целой рукой, и она ожидаемо отлетает в сторону. Вражеский клинок тем временем летит мне в бок — отбиваю левой перчаткой.

За спиной демона взмывает в воздух хлыст и сносит ему полголовы. И снова красные нити скрепляют отсоединённые детали. А вот руку тем же образом не присоединил. Специально позволил отрубить, дабы заменить на клинок?

Демон идёт в атаку. Помня о его мощи, не уступающей королевскому оружию, не блокирую, а уклоняюсь. Один из ударов всё же попадает по перчатке, и меня раскручивает волчком.

Бой продолжается. Мы с напарницей атакуем по-очереди, по возможности освобождая пространство для атак Лакреса и Нарракта. Наши попадания ранят демона, но на мелкие (по его меркам) царапины высший не обращает внимания, а отделённые конечности мигом присоединяет обратно — красные нити не дремлют.

Обвешанный лезвиями королевский хлыст в очередной раз обрушивается сверху вниз и… отскакивает обратно, не причинив вреда. Под порванной тканью пиджака вижу, что ключица демона покрылась бурым панцирем, отразившим ни много ни мало удар королевского оружия. Хотя вру, вред всё же есть. Корка треснула и переломилась, но свою работу выполнила: высшему не пришлось в очередной раз сращивать располовиненное тело.

Мозг соревнуется по скорости с компьютером, анализируя произошедшее и делая выводы в пылу битвы. Первоначальное тело высшего мы повреждали без труда, но вот этот панцирь, которым он покрылся уже в процессе боя, способен легко выдержать наши удары.

Ещё одной минуты высшему хватило, чтобы покрыть непробиваемой бронёй всё тело, и наши атаки стали практически бесполезны, лишь отталкивая его назад и оставляя трещины, которые быстро зарастали. Теперь не остаётся сомнений, что эти ребята и впрямь будут не по зубам королевским рыцарям, даже всем вместе взятым.

Закончив с облачением в броню, высший переходит в атаку. Устав от назойливой мошки, отвешивает пинок резвящейся за спиной Феррозии. Воительница пулей отлетела назад, но, кажется, в последний момент успела чуть сгруппироваться и втянуть живот, так что удар прошёл не в полную силу. Жить будет. Надеюсь.

Воздух снова прочерчивает кривая белая молния, оставляя демона без левой руки и ноги. Снова безрезультатно: отлетевшие конечности оперативно подхватывают красные нити. А затем демон, оставив меня без внимания, развернулся к Нарракту и направил на него увенчанную клинком левую руку. Что он…

— Нарракт, он сейчас выстрелит! — первым сообразил Лакрес.

Щёлкнул спусковой механизм, болт влетел в лезвие, а мгновение спустя оно и правда вылетело из локтевого сустава и, просвистев в воздухе, пробило навылет стену одного из домов, ещё раз напомнив, что атаки высшего не уступают нашим пушкам по мощи. Просвистело оно, надо сказать, в каких-то сантиметрах от потрясённого Нарракта. Если бы лидер не сбил траекторию своевременным выстрелом, нас стало бы трое.

Пользуясь тем, что демон отвлёкся, впечатываю кулак ему в лопатку. Прямое попадание с горем пополам проламывает броню и вдавливает лёгкие в передние рёбра (или что там у этого мутанта в груди), но враг ожидаемо даже не почесался. Ничего, ведь в левой руке у меня уже собран плотный пучок энергии. Призрачный удар!

В этот раз атака превращает в фарш сразу все внутренние органы. Только высшему это побоку. Продолжает атаковать хоть без сердца, хоть без мозга. Феррозия тем временем очухалась и вернулась в строй, но движения замедлились, что видно невооружённым глазом.

— Скучно! Ну заставьте вы меня стать хоть чуточку серьёзнее! — восклицает демон, продолжая обрушивать на меня удары.

А, так это он ещё не в полную силу дерётся?

— Что он там говорит? — интересуется Лакрес, посылая очередной болт.

— Говорит, что мы в жопе! — выкрикиваю я, уклоняясь от очередного просвистевшего возле уха клинка.

— Он вообще когда-нибудь сдохнет?! — присоединилась к перепалке Феррозия.

— Да должен же быть хоть какой-то лимит этой регенерации! — предположил я.

— Что-то мне подсказывает, что мы до этого лимита не доживём! — Это говорит Лакрес. — Так что, если у кого есть идеи, самое время их озвучить!

Идеи? Ну да, только они нас сейчас и спасут. Как спасали уже не раз. В бою с Мелис, с Люциусом, с братьями. Всякий раз, находясь в шаге от поражения, я умудрялся в последний момент состроить очередной безумный план и каким-то чудом выкрутиться. Но будет ли везение продолжаться бесконечно?

Думай, мозг, думай! Враг неуязвим уже ни для кого, кроме Нарракта, а если и удаётся его ранить, помогает это от силы секунд на пять. Сам по себе сильный, быстрый, и очень скоро всех нас измотает, а затем убьёт. Особенности местности не помогут — каменные стены ему на один зубок. Союзников ждать неоткуда, да и нет сейчас в королевстве никого сильнее клыка. Сбежать тоже не выйдет: при своей скорости он легко догонит нас и ударит в спину.

Высший демон, сильнейшее в этом мире существо после Архидемона. Что ему можно противопоставить? Демон… Демон!

— Есть идея! — крикнул я, принимая на блок очередной скользящий удар и отлетая в сторону. — Но она вам не понравится!

— Да мне сейчас даже подмога из Гербоуна понравится! Делай бегом, чего там задумала!

— Ферро, отвлеки его на себя, а Нарракт пусть жахнет! Хватит и небольшой раны!

Лишних вопросов напарники задавать не стали. Женщина обрушила на высшего серию ударов, её хлыст извивался подобно змее. Сама при этом держалась на расстоянии, не мешаясь нашему магу, благо длина оружия позволяла. Увидев зарождение очередной белой линии, я метнулся навстречу врагу.

Демон, уже осознавший опасность молний Нарракта, чуть отклонился, но магический удар его всё же задел, разворотив левое плечо. Отлично, больше и не надо. Выжимая из себя максимум скорости, я на ходу наклонился, подхватил языком вылетевшие капли крови и, отбросив сомнения, проглотил.

По инерции пробежав ещё несколько метров, взял короткую передышку и прислушался к ощущениям. Ничего. У Мелис волосы начали окрашиваться минут через пять, а мне сколько ждать?

Заодно мельком осмотрел своё тело. Ох ты ж… Вся кожа в порезах и глубоких ранах, кровь местами так и хлещет. Рёбра и предплечья ноют даже сквозь демоническую ярость — если не сломались, то как минимум уже треснули. Похоже, мне тут больше всех досталось. А если я выпаду из боя, у остальных вообще не будет шансов.

— Так в чём план-то был? — Похоже, Лакрес не разглядел моих действий.

— Скоро узнаешь, если вообще сработает! А теперь продержитесь сколько сможете!

— Сколько сможем — это сколько?

— Да хрен его знает! Минута, час, день. Вообще без понятия!

— Ну охренеть у тебя планы!

— Мана кончается! — доложил Нарракт.

— Бей только по необходимости! — скомандовал я. — Сейчас мы не атакуем, а выигрываем время!

Бой продолжился. Минута, две. Уйдя в глухую оборону, мы стали держаться чуть увереннее, но все понимали, что время играет против нас. Высший то и дело пытался зацепить Феррозию или пальнуть в Нарракта, в перерывах нападая на меня. Лидер его, кажется, вообще не интересовал.

— Надоели, пора с вами расправиться! — провозгласил демон.

Отогнав нас широким кручёным взмахом клинков, он начал преобразовываться. Мышцы начали стремительно расти, одежда жалобно треснула и разошлась по швам.

— Нам конец… — донёсся голос лидера.

«Это ему конец», — пронеслось у меня в голове, прежде чем глаза заволокла фиолетовая пелена, а разум провалился в бескрайний водоворот злобы.

— Кирао, чего встала? Уже сдалась? — спросил Лакрес, уже без особых надежд посылая в демона очередной болт.

Неподвижной цели опытный стрелок без труда попал в глаз, но надо ли говорить, что стоявшее перед ним чудовище это не остановило? А красноволосая девчонка продолжала стоять, опустив голову и как-то странно подёргиваясь.

— Нарракт, пока он преобразовывается, попробуй ещё ра… — Лакрес осёкся на полуслове, снова обратив внимание на Кирао.

Из девушки повалили клубы густого фиолетового дыма… Нет, то был не дым, а скорее аура. Аура силы, мощи, и вместе с тем невероятной злобы и жажды крови, видимая даже невооружённым глазом. И в этот момент лидер Змеиного клыка понял, какое безумие сотворила его подчинённая.

— Все, отступаем! — скомандовал он. — Кирао остаётся, остальные назад! Вопросов не задавать, выполнять!!!

Хаго Изменчивый к этому моменту как раз закончил преобразование. Это была не банальная накачка мышц и сухожилий, а преобразование самой структуры клеток и тканей. Такие метаморфозы в разы повышали силу и скорость его тела, выводя боевой потенциал демона на совершенно иной уровень. В качестве платы они затрачивали значительный объём внутренних резервов, но всё разгорающаяся жажда крови не позволяла затягивать бой. В любом случае новый враг появится не раньше чем через несколько десятилетий, к тому времени резервы успеют восстановиться. Теперь у скучных букашек уже не было шансов. Не увернутся, не защитятся. По удару на каждого, и всё.

Открыв глаза, он удивлённо обвёл взглядом поле боя. Никого… Решили сбежать, пока он отвлёкся на трансформацию? Бесполезно! Его нечеловеческий нюх и слух выследят цели даже в сотне метров, особенно если он запомнил их запах.

Демон повёл ноздрями, принюхиваясь. Хм, постойте, один всё ещё рядом. Обернувшись назад, он увидел перед собой одного из врагов. Но то был уже не человек, а скорее сгусток злой фиолетовой энергии. Энергии той же природы, что и у него самого.

Неважно! Стоять перед ним неподвижно, когда он в такой форме — всё равно что подписать себе смертный приговор! Оттолкнувшись ногами, через долю секунды он уже стоял перед целью. Занёс руку и обрушил на девчонку правый клинок. Взмах не занял и краткого мига, но демон видел его словно в замедленной съёмке. Двадцать сантиметров до цели… Десять… Пять… Один…

Клинок завершил движение. И разрубил воздух. Цели на месте не было. Снова принюхавшись, высший понял, что враг у него за спиной. А затем его грудь взорвалась фонтаном костей, обломков панциря и ошмётков плоти. Из зияющей дыры торчала сжатая в кулак громоздкая металлическая рукавица.

Хаго Изменчивый резко метнулся вперёд, разрывая дистанцию. Но, обернувшись, снова не увидел врага на месте. Прислушался. Сзади! Нет, слева! Справа! Фиолетовый сгусток злобы носился вокруг него, оставляя за собой шлейф из поднятой в воздух дорожной пыли. Только по этому шлейфу и можно было понять, где он был долю секунды назад — ведь глаза за ним уже не поспевали.

А затем кулак в металлической перчатке влетел в левое плечо, прошёл до правого и разнёс тело надвое. Обе руки отлетели в стороны. Демон мигом сшил разрубленное тело, но остальное поймать не успел. Ничего, ведь он ещё не показывал полную скорость своей регенерации. Не прошло и секунды, как конечности снова были на месте — клинок на правой руке и костяная палица на левой.

Жуткая девчонка снова пошла в атаку, но демон уже успел приспособиться к её новой скорости и встретил перчатку клинком. Раздался грохот, и мощная отдача заставила высшего сделать полный оборот. Пользуясь инерцией, на развороте он влепил палицей девушке в бок. От прямого сокрушительного удара та отлетела и выбила фонтан каменного щебня из угла оказавшегося на пути дома.

Её правая рука была переломлена под неестественным углом. Отлично. Какой бы силой она ни обладала, регенерации того же уровня у неё быть не может.

Вот только, игнорируя боль и повреждения, демоница бросилась в атаку и влепила левый кулак высшему в грудь. Хаго Изменчивый успел прикрыться обеими руками-оружиями, но от удара они разлетелись на части, ладно хоть остальное тело не пострадало. Не замедляясь, девчонка продолжила бежать и толкать врага вперёд, вскоре впечатав его спиной в стену очередного дома. Не думая останавливаться, она на бешеной скорости протащила его вдоль каменной стены, разбрасывая вокруг фонтаны обломков и оставляя по всей длине стены широкую борозду.

Когда здание закончилось, уже восстановившему руки высшему удалось оттолкнуться и отскочить в сторону, а девушка по инерции пробежала дальше. Не давая ей времени опомниться, демон в одно мгновение оказался перед ней и с размаха, в полную силу влепил палицей в грудь.

Мощная ударная волна разметала лежащую на земле каменную крошку и чуть не вырвала с корнем траву. Проскакав по земле, как шарик для пинг-понга, разбив брусчатку в каждой точке приземления и пролетев так с три десятка метров, девушка пробила насквозь верхнюю часть городской стены и рухнула на землю с той стороны. Только высший расслабился…

Нижняя часть стены разлетелась вдребезги, и он увидел несущийся навстречу сгусток чистейшей жаждой крови. Прямое попадание в лицо — и демон, отлетев назад и провертевшись в воздухе словно вентилятор, приземлился и проехал по земле, оставив в брусчатке пятиметровую борозду.

Как?! Она ударила правой рукой! Она же была сломана! Как это возможно?!

Пока он соображал, торча из земли вниз головой, противница успела подбежать и провести горизонтальный взмах ногой. Нижняя часть тела отлетела в сторону. Присоединять её обратно было некогда. Демон понимал, что при своей новой скорости враг не даст ему на это времени.

Оттолкнувшись руками, Хаго Изменчивый взлетел в воздух, на лету отращивая ноги и тщетно пытаясь блокировать удары подпрыгнувшей следом девчонки. Каждое её попадание разрушало руки-щиты, целиком состоящие из, казалось бы, непробиваемого сверхпрочного состава, а тех мгновений, что затрачивались на их восстановление, ей хватало, чтобы разрушить торс и голову. Потом снова руки, снова торс и так несколько раз подряд.

Наконец вернув ноги, демон отвесил ей мощный пинок. Пушечным ядром противница рухнула на город и превратила в руины какое-то здание. Пока он сам летел вниз, враг уже пришёл в себя и нёсся к точке приземления.

Дальнейший размен ударами не сулил ничего хорошего. Своими выпадами демоница разрушала всё, до чего могла дотянуться, всякий раз вынуждая заново отращивать конечности и крупные куски тела. Ответные же атаки высшего она почти всякий раз принимала на своё странное, невероятно прочное оружие, а если и удавалось достать её — неважно, клинком или палицей, — они в лучшем случае рассекали кожу и ломали кость, но не могли нанести серьёзных ран или увечий. Противница вышла далеко за пределы прочности человеческого тела, да ещё и обрела регенерацию, пусть и не такую быструю, как у него.

Да и называть это разменом как таковым было неправильно. Ведь после каждого прямого попадания любой из противников отлетал на пару десятков метров, превращая в руины очередное оказавшееся на пути здание, а то и не одно. Даже во время бесчинств высшего пять веков назад этот город не понёс таких разрушений, как за этот короткий бой.

Очередная подножка в который уже раз оставила демона без ног, а последующий за ней удар отбросил его далеко назад, заставив в полёте разнести несколько домов. Дожидаясь восстановления конечностей, всю эту долгую секунду он судорожно прислушивался и оглядывался по сторонам, пытаясь предугадать, откуда пойдёт новая атака.

А девчонка тем временем подпрыгнула высоко вверх и прямо сейчас летела вниз, занося кулак. Удар сродни падению бомбы — и в воздух взмыли обломки дорожного покрытия, а дорога в радиусе пяти метров превратилась в круглую воронку.

Живот и таз демона были полностью уничтожены, а присоединить только что отрощенные ноги не удавалось из-за мешающего кулака девчонки. Та тем временем уже замахивалась другой рукой. Плохо! Резервы регенерации подходят к концу! Если так пойдёт и дальше, его жизнь окажется в опасности! Впервые за пять веков!

Демон выстрелил вверх правой рукой-клинком, направляя в него значительную часть оставшихся резервов. Острое жало росло и росло, спустя каких-то пару секунд подняв врага на высоту двадцати метров. Но противница успела выставить на пути перчатки и не пострадала.

Удар правым кулаком — и часть клинка откололась. Левым — и ещё один костяной обломок отлетел в сторону. Правым, левым, правым, левым. Девчонка перебирала руками с бешеной скоростью, словно отбойный молоток, за считанные секунды раздробив гигантское лезвие от кончика до корня и снова оказавшись перед высшим.

К тому времени он уже успел восстановить разрушенный торс, и не только его. Отбросив врага ударом палицы, Хаго Изменчивый вскочил на ноги, оттолкнулся и резко взмыл в воздух. Именно взмыл, потому что за спиной у него выросли два крыла.

Теперь он в безопасности. Сколь бы сильной ни была девчонка, в воздухе она его не достанет. Главное — улететь подальше, прежде чем снова подействует эффект спячки. За пятьсот лет демон уже понял принцип её действия. Он просыпался всякий раз, когда рядом появлялись живые существа, и снова засыпал, как только они пропадали (а чаще умирали).

Едва он уйдёт от погони, как снова накатит сонливость. За это время нужно долететь до какого-нибудь укрытия. Сойдёт что угодно, да хоть бы густой лес. О том, что направление его полёта могут отследить, а затем вычислить с помощью чутья демоницы, демон сейчас не думал.

Внизу проплывали полоски улиц и ряды полуразвалившихся домов. Он уже поднялся на высоту сорока метров, так далеко ей точно не подпрыг…

Враг сзади! Этот источник неуёмной жажды крови невозможно было с чем-то спутать. Две пятерни в массивных рукавицах схватились за корни крыльев и вырвали их одним движением. Демон полетел вниз. На огромной скорости врезался в брусчатку, разрушив ещё один участок многострадальной дороги.

Перекатившись на спину, увидел летящий навстречу фиолетовый сгусток и занесённый для удара кулак. А затем окружающий мир превратился в бесконечное мелькание шипастых рукавиц, разносящее на части некогда бессмертное тело.

Уже и не помышляя о восстановлении разрушенных и отрубленных конечностей, демон бросал последние крохи внутренних резервов на заживление наиболее опасных ран и восстановление жизненно-важных органов. Но в какой-то момент и эти резервы подошли к концу. Уничтоженные сердце и мозг прекратили регенерировать. Раны перестали зарастать, позволяя крови толстыми струями вытекать на обломки брусчатки. Вскоре Хаго Изменчивый затих и перестал подавать признаки жизни.

* * *

— Кажется, они там закончили, — произнёс Лакрес, вслушиваясь в повисшую над Кароханом тишину.

— Ну и, кто кого? — спросила стоявшая рядом Феррозия. Нарракт тоже был здесь.

— Пойдёмте посмотрим, только осторожнее. Сейчас любой из них может оказаться нашим врагом, независимо от того, кто победил.

Проблем с поисками не возникло. В местах сражения грохот стоял такой, что при всём желании не заблудишься. Вот только на покрытие расстояния, которое Кирао с высшим демоном преодолели (а точнее, разрушили) за считанные секунды, у простых людей ушла добрая четверть часа.

Лакрес остановил отряд, осторожно выглянул из-за угла и сообщил:

— Кирао победила.

— Ну так хер ли стоим? Пошли уже.

— А ну стоять! — шикнул лидер. — Она всё ещё пылает этой фиолетовой аурой. Если приблизимся сейчас, нам точно конец.

— И чё делать?

— Ещё б я знал. Ходячая энциклопедия, ты что скажешь?

— Человек, выпивший и принявший кровь высшего демона… первый случай в истории… Ничего не известно… Никаких данных…

— Ясно. Тогда предлагаю единственное, что нам остаётся — ждать.

— Долго? — недовольно буркнула Феррозия.

— А ты куда-то торопишься? Хотя припасов у нас и правда впритык, а ближайший населённый пункт в нескольких днях пути. Но как минимум на одну ночь мы можем задержаться.

Не в силах сдерживать любопытство, Нарракт тоже выглянул из-за стены дома. В полусотне метров от переулка, где они сейчас прятались, на дороге виднелась широкая воронка, а в её центре горело буйное фиолетовое пламя, в эпицентре которого угадывался человеческий силуэт. Он не двигался и не подавал признаков активности.

Вопреки опасениям Лакреса, до утра ждать не пришлось. Уже спустя несколько минут жуткая аура погасла. Решив рискнуть, отряд покинул переулок и подошёл к напарнице. Кирао сидела в куче обломков, откинувшись на руки. Она вся была заляпана неизвестно чьей кровью и ошмётками, одежда порвалась в нескольких местах, но по расслабленной позе можно было сделать вывод, что сама девушка цела и невредима.

А в паре метров от неё вперемешку с обломками брусчатки валялись разорванные и раздавленные куски плоти, в которых смутно угадывались очертания органов и конечностей, некогда принадлежавших живому существу.

— Он точно помер? — спросил Лакрес.

— Демонической энергии не чувствую, от слова вообще, — устало отозвался я.

— Нужно собрать останки и изучить… — пробормотал Нарракт, склонившись над ошмётками.

— Не изучить, а доставить в столицу на изучение, — поправил лидер. — Ну да ладно, пропажу небольшого кусочка никто не заметит. Скажи лучше, как ты сама, Кирао? Не выйдешь снова из себя?

— Не, энергию высшего я заглушила, спасибо таймеру.

— Какому такому таймеру?

— Ну знаешь, чтобы провести призрачный удар, надо настроить энергию так, чтобы она взорвалась через определённое время, обычно четверть секунды. Вот я слегка усовершенствовала и провернула этот трюк за мгновение до того, как меня поглотила кровь высшего. Прикинула, что десяти минут должно уж как-нибудь хватить для победы, и настроила энергию на отключение через это время. И, как ни странно, сработало.

— А если бы не сработало?

— То я бы подменила отправленного в отпуск высшего и следующие пять веков охраняла город вместо него.

— Так я правильно понял, что в этом состоянии ты себя вообще не контролировала?

— Ага. Если низшая кровь просто вызывает агрессию и жажду крови, то сейчас я полностью потеряла себя. Само сражение помню, но телом будто управлял кто-то другой… Чего это ты на меня уставился?

— Если ещё не заметила, изменился не только твой уровень силы.

— А что ещё? Неужто рога выросли, как и полагается демону?

Я ощупал голову. Вроде ничего нового. Вернул руки на землю, мимолётом зацепив прядь волос.

…

Поднял руку обратно, взял двумя пальцами один локон. Вытянул перед лицом, насколько позволяла их длина.

Фиолетовые.

— Ну, с обновкой тебя, — хмыкнул Лакрес.

— Иди в сраку, а? Не дай бог кто увидит, сразу всё поймут.

— Твоя правда. Как доберёмся до обитаемого города, поищем подходящий краситель, чтобы перекрасить тебя обратно.

Лакрес ещё раз осмотрел место битвы. Точнее, место последнего моего удара, оставившего после себя пятиметровую воронку раздробленной брусчатки и ошмётки высшего демона.

— Ладно, с этим разобрались. Теперь к другим вопросам. Раз пять обладателей королевского оружия и один красноволосый не смогли ничего емупротивопоставить, надо понимать, что обещанное королевой ослабление не сработало.

— Изначально его аура и правда была слабой, но стоило нам приблизиться, она будто взорвалась.

— Высшие большую часть времени пребывают в спячке… — заговорил Нарракт. — Но при появлении живых существ просыпаются… Возможно, именно спячка ослабляет ауру… Даёт обманчивое чувство безопасности…

— И купола над городом я что-то не наблюдаю, — заметил я, подняв взгляд к небу. — Сколько там обещал тот мастер — три часа?

— А прошло полтора, максимум два. К тому же, когда тот сарай взорвался, я успел мельком глянуть наверх. Купол был ещё на месте, а значит, его не просто отключили. Он изначально не обладал нужным эффектом. Надо бы задать этому Хевису и его супруге пару вопросов. Хотя что-то мне подсказывает, что в лагере мы их не обнаружим. Но всё равно пойдёмте проверим.

* * *

Лидер оказался чертовски прав. Инструменты, палатки и даже часть пожитков остались на месте, но признаков жизни не было.

— Так этот мудила нас кинул? — сказала Феррозия.

— Думаю, тут всё несколько сложнее, — задумчиво проговорил лидер. — Кирао, предупреждаю сразу: тебе не понравится то, что я сейчас скажу. Змеиный клык — главные союзники её высочества, а ты ей и вовсе приходишься сестрой. Не стала бы Мелис доверять дело, от которого зависят наши жизни, сомнительным людям.

— На что это ты намекаешь? — спросил я, хотя не очень-то хотел слышать ответ.

— На то, что за предательством стоят не мастера магических устройств, а кто-то статусом повыше.

— Уж не про Мелис ли ты говоришь?

— Удивлена? Вроде за время пребывания в отряде уже должна была посчитать, сколько мы встретили честных и благородных представителей знати. Примерно ноль. Так с чего ты взяла, что твоя сестра чем-то отличается?

— Да она сама их ненавидела и хотела изменить страну…

— Это она тебе так сказала. А что на самом деле было у неё в голове, известно только самой королеве. Под этими пышными речами о всеобщем равенстве и благосостоянии могла скрываться обыкновенная жажда власти. А Мелис уже наглядно показала, что ради своих целей готова идти по головам. Вот и до наших голов дошла очередь.

— Но ей же невыгодно от нас избавляться! Мы…

— Её единственные союзники, да. Опять же это версия, предназначенная для наших ушей, а реальной картины мы не знаем. У тебя на лице прямо написано: «А как же королевское оружие?» И снова мой ответ неизменен. Невозможность воссоздания колец — лишь официальная версия, а на деле у королевы уже давно может быть налажено массовое производство.

— Тогда зачем было оставлять оружие у нас? Ты же сам не раз поднимал вопрос о возврате колец. Да ещё и во дворце позволяла жить. Лишить нас королевских пушек, отправить на незащищённую базу и организовать покушение — плёвое же дело.

— Остальной «клык» убить легко, но вот с тобой иной разговор. Ни демоническую кровь, ни оружие у тебя так просто не отнимешь, да и яды тебя плохо берут. К тому же успешное покушение на девушку, официально признанную первой принцессой Мерилона, вызовет ненужный Мелис скандал и подозрения. А вот доблестная смерть в сражении с высшим демоном — совсем другой разговор.

— Но если её целью была только я…

— То что? Отправить на высшего демона отряд простых рыцарей, ввиду последних событий ещё и покалеченный и поредевший? Или послать тебя одну? Это, опять же, вызвало бы ненужные подозрения, а королеве требовалось твоё безоговорочное доверие.

— Слушай, хватит строить эти дикие теории. Доказательства есть? Нет. Мелис — умная девочка, но не надо возводить её гениальность в абсолют. Хевис с жёнушкой вполне могли её предать, или создатели этого «подавителя» что-нибудь напортачили. Вот вернёмся в столицу и сами у неё спросим.

— О, собираешься вернуться в логово врага?

— Есть предложения получше? Пустимся в бега? Змеиный клык тряхнёт стариной и вернётся к жизни лесных разбойников?

— Тут с тобой не поспоришь. Отряд у нас приметный, и как только мы где-нибудь засветимся, сразу будем объявлены в розыск. А если пересечём границу, то придётся полностью отказаться от королевского оружия. Тебе в том числе. В общем, раз уж мы последние месяцы только и делаем, что ходим по лезвию ножа, то чего бы не рискнуть ещё один, последний раз? Возражения есть?

Возражений не последовало, и мы выдвинулись в обратный путь. Изначально рассматривалась идея остановиться в брошенном лагере и покинуть окрестности Карохана уже утром. Но так как до темноты было ещё далеко, Лакрес решил не тянуть время и поскорее со всем разобраться. Ну а ночевать под открытым небом нам не впервой.

* * *

Вообще, первую половину ночи дежурить должен был Нарракт, но понимая, что сегодня точно не сомкну глаз, я вызвался его подменить.

И вот я сижу на земле, привалившись к рюкзаку и уставившись в подогнутые колени. Лагерь мы разбили вдалеке от дороги, укрывшись меж двух невысоких скал. Лакрес опасался, что предатели, кем бы они ни были, могли подстраховаться на случай, если мы каким-то чудом выживем, поэтому следовало грамотно выбирать позицию для ночёвки и оставаться начеку.

Итак, подводим итоги. Насчёт крови высшего демона всё уже и так сказано. Мой план сработал, и теперь я могу принять сразу две демонические формы: низшую и высшую. Причём вторая полностью лишает меня контроля, так что нет и речи о том, чтобы применять её рядом с союзниками. Хотя не то чтобы в этом режиме я вообще в этих союзниках нуждался.

Что касается моей силы в этой форме: думаю, любые комментарии тут будут излишни. В режиме высшей крови я способен не просто сравняться, а превзойти по мощи высших демонов, которые, напоминаю, вот уже пятьсот лет представляют собой главное бедствие для всей Архонии. Я становлюсь настоящей машиной смерти, способной не то что убивать людей в неограниченных количествах, а брать штурмом крепости и разрушать целые поселения.

Регенерация стала такой бешеной, что я за считанные секунды залечивал смертельные раны и выправлял переломанные кости. Снова встаёт вопрос, смогу ли я, например, отрастить отрубленную руку (проверять на практике что-то не хочется). Или вырастить с нуля одну полезную штуковину, которой недосчитался после реинкарнации. Сопротивляемость ядам, вне всяких сомнений, тоже выросла, и какой-нибудь анкозией меня теперь спать не уложишь.

Исходя из всего перечисленного, допустить утечки информации нельзя ни в коем случае. Ещё недавно мы опасались, что общественность прознает про общую восприимчивость к демонической крови между родственниками, но если выяснится, что такие люди ещё и кровь высших способны пить, то этот мир долго не протянет.

Кстати говоря, Нарракт оказался прав. Кровь демона высохла в обоих пузырьках, вынесенных из Карохана — даже в закупоренном. Так что как минимум за эту особь можно не переживать, её кровушка уже никому не достанется.

Сам высший тоже сумел удивить. Я ожидал встретить гротескную трёхэтажную монстрятину, которая если и откроет рот, то выдаст что-нибудь в духе: «Смерть жалким людишкам, ха-ха-ха!» А вместо этого увидел перед собой человекоподобное существо, которое знает язык из моего прошлого мира и там же закупается одеждой. Жаль, что он с ходу на меня накинулся, и нам не удалось поговорить. Какой бесценный получился бы источник информации.

И как прикажете это понимать? Не припомню, чтобы видел в России хоть одного демона. Хотя того высшего от человека особо не отличишь, пока он не начнёт буянить. Но низшие-то никак не могли замаскироваться.

Погодите, тот сон, что приснился мне в Валике… Трое гопников в нём вдруг превратились в демонов. В тот раз я не придал значения ни самому сну, ни тому, что попытки вспомнить ту драку в переулке вызывали сильную головную боль. Может ли быть…

Следующие полчаса я занимался тем, что поэтапно извлекал из памяти все этапы своей прошлой жизни. Детство, школа, университет, работа. Каждый год жизни, вплоть до мелких эпизодов. Большая часть воспоминаний приходила без проблем: родители, друзья, знакомые, музыкальные вкусы, любимая литература, игры и аниме, политические и религиозные взгляды. Помню, где и в каком году жил, кто тогда правил страной.

А вот стоило копнуть в политику, как возникли первые трудности. Новости, обсуждения, скандалы, внутренние и международные конфликты, информация из вечно врущего телевидения и иногда врущего интернета.

Вроде как Россия в то время конфликтовала с Америкой. Впрочем, они непрерывно занимались этим ещё со времён холодной войны столетней давности. Само наличие разногласий я помнил, но вот в попытках вытащить из памяти подробности то и дело натыкался на пробелы, помехи и уже знакомую головную боль. Ряд эпизодов был то ли вырезан из моей памяти, то ли заблокирован. Может ли быть, что я уже встречал демонов в прошлой жизни, но забыл об этом?

Тогда вопросов возникает ещё больше. Если демоны появились на Земле, то как они оказались в Архонии? Или они есть в обоих мирах? Не забываем и о королевском оружии, заметно опередившем местные технологии. Много вопросов, мало ответов. Информации на данный момент явно недостаточно, а теряться в догадках и строить безумные теории смысла не вижу. Значит, отложим на потом.

Куда больше меня волнуют слова Лакреса. Мелис меня предала? Да быть такого не может! Просто отказываюсь в это верить! В который уже раз я должен вспоминать, как многим ей обязан? Она была первой, кто не отверг меня в этом мире, кто не отвернулся и не возненавидел меня из-за демонической крови. Благодаря ей я узнал о своём королевском происхождении, и ей же обязан победой на турнире.

И когда находился в отчаянии после раскрытия правды о Змеином клыке и готов был смириться с участью отброса, она снова появилась из ниоткуда и протянула руку помощи, дала новую надежду. Не прошло и месяца, как я стал полноправной принцессой, а мой отряд завладел королевским оружием.

Да она сама не раз и не два рисковала собственной жизнью и положением при дворце! И вы хотите мне сказать, что всё это было лишь спектаклем, затеянным ради того, чтобы завоевать моё полное доверие, а затем воткнуть нож в спину? Бред. Можете называть меня наивным дурачком, но я не поверю в предательство Мелис, пока собственными ушами не услышу признание из её уст.

Эпилог

Просторное, слабо освещённое помещение. Ни обоев, ни украшений. Голые стены и бетонный пол. Повсюду ходят и разговаривают люди, преимущественно в белых халатах, пространство заставлено разномастным оборудованием.

В дальнем углу стоит стол. Кроме монитора и системного блока, на нём разложено несколько документов. В зале таких много, но именно в этих бумагах и на этом компьютере хранятся данные, стоимость которых сопоставима с бюджетом небольшой страны.

Напротив стола три гигантских бака — каждый по пять метров в высоту и по три в ширину. Сквозь сверхпрочное стекло видны находящиеся внутри существа, плавающие в прозрачном растворе. Один похож на человека, но очень отдалённо. Сгорбленная фигура, аномально развитая мускулатура, бурая кожа, отсутствие волосяного покрова, оскал крупных острых зубов. Второй так же отдалённо напоминает крупную кошку, а третий и вовсе не похож ни на что из этого мира.

Перед тремя ёмкостями стоят два человека — один в очках и белом халате, другой в строгой военной форме с фуражкой и погонами на плечах.

— Как продвигаются исследования? — спрашивает второй.

— В полном соответствии с планом. Вирус «Хаго-лайт» превосходит самые смелые ожидания. Все особи имеют превосходные физические параметры, на порядок выше человеческих. Устойчивы к жаре, холоду и длительному голоданию. Мощная пищеварительная система позволяет питаться чем угодно без последствий для здоровья, в этом им даже свиньи позавидуют. Отлично видят в темноте. Более того, в ходе экспериментов особи продемонстрировали сильную сопротивляемость ядам, смертельным для людей и большинства животных. Им удаётся пережить отравление тетродотоксином и даже небольшими дозами цианистого калия.

— Что насчёт боевых навыков?

— Навыков как таковых у них нет, сейчас это по большому счёту неуправляемые, агрессивные животные. Но даже так их боевая ценность не уступает обученному и экипированному солдату. Они сильны, быстры и почти не чувствуют боли, а их зубы и когти разят не хуже огнестрельного оружия. Зато производство, в отличие от тех же солдат, выходит на порядок быстрее и дешевле. Кто бы мог подумать, что вирус, способный так преобразить человеческое тело, будет производиться из таких доступных ингредиентов. Вводите дозу любому человеку и уже через пару минут получаете полноценную боевую особь.

— Остаётся вопрос об их транспортировке на вражескую территорию. Таких монстров не спрячешь и не замаскируешь.

— Нужно ли перевозить книжный тираж, имея полный текст на маленькой флешке? Понимаете, о чём я? Особи не нуждаются в обучении и экипировке, их можно получить из любого заражённого человека, даже гражданского. Достаточно перевезти сам вирус и уже на месте заняться его распространением. «Хаго-лайт» довольно универсален в плане способов заражения. Можно как вводить внутривенно и внутримышечно, так и подмешивать в пищу и воду. А уж если мы добьёмся возможности распылять вирус в воздухе…

— То наша победа будет обеспечена. Вы упомянули об их неуправляемости…

— Да, в данный момент это главная проблема. После пробуждения особи будут убивать и пожирать всё живое в зоне видимости, но направить их в нужное место не выйдет, как и задать определённые цели. Думаю, можно даже не объяснять, что о скрытных проникновениях и нелетальных миссиях не идёт и речи. На данном этапе это машины для убийства, не больше и не меньше. По сути, сейчас они понимают только один приказ: «уничтожить».

Александр Виланов Смазливый демон 3

Глава 1. Кукловод

Конный отряд из четырёх человек въехал в ворота Синхалии, столицы Мерилона.

Неотёсанный небритый мужик в кожаной одежде и рваной чёрной накидке за спиной, беловолосый парень в тёмно-серой рубахе и брюках, однорукая женщина с красными волосами и такая же красноволосая девушка в обтягивающих чёрных леггинсах и топе.

Мало кто знает, что последние две скрывают настоящий цвет своих волос. Причём вместо нейтральных цветов вроде чёрного, каштанового или блонда обе выбрали красный — самый ненавистный цвет во всём этом мире, называемом Архонией, непременно сулящий проблемы своему носителю.

Если смыть краситель, но на первой вы увидите обычные каштановые волосы и зададитесь вопросом, на кой ей вообще сдалось прикидываться демоном. А вот естественным цветом второй, ни за что не угадаете, окажется фиолетовый. Второго человека с подобным оттенком в этом мире вы не найдёте, и тем не менее чуть меньше месяца назад именно этот странный цвет стал для неё естественным.

Что интересно, все четверо выглядят безоружными. Ни ножен на поясах, ни луков за спинами. А ведь даже в окрестностях столицы всегда есть риск нарваться на лесных хищников, разбойников или, упаси Сахид, демонов.

Не обращая внимания на заинтересованные и временами неприязненные взгляды прохожих, четверо всадников размеренной рысью едут по улицам Синхалии, направляясь ни много ни мало в королевский дворец.

* * *

Вот мы и в столице. Очередное долгое путешествие и по совместительству очередное безумное приключение позади. Три недели назад мы столкнулись лицом к лицу с настоящим высшим демоном, а на этих ребят, замечу, уже пять веков как не смела рыпнуться ни одна армия. Как нам удалось победить? Да очень просто: я всего-то напился его крови и сам превратился в непобедимое чудовище. Элементарно, правда? Всегда так делаю.

Сразу после нашей победы нарисовалась первая проблема в виде моих многострадальных волос, сменивших оттенок с красного на фиолетовый — под цвет энергии того высшего. По определённым причинам мы с отрядом единогласно решили скрыть этот факт и не позволить никому постороннему узнать о моей перекраске.

Добравшись до первого обитаемого города на северо-востоке королевства, Лакрес, Нарракт и Феррозия прошли внутрь, а я спрятался за холмом и стал ждать ночи.

С наступлением темноты лидер пробрался на городскую стену и сбросил мне верёвку, по которой я и вскарабкался. Уж не знаю, прокрался он туда по стелсу или посветил перед стражниками ксивой с королевской печатью, да и не важно это. Под ночным покровом мы добрались до гостиницы, где остановился отряд, дождались, пока Нарракт откроет окно, и влезли внутрь. Благо комнату они сняли на первом этаже, и проявлять чудеса паркура мне не пришлось.

А уже внутри я наконец принял из рук белобрысого купленный ими в городе краситель и вернул своим волосам более неприметный красный оттенок. Дожил, блин, называю красный цвет — первый признак носителя демонической крови — неприметным.

Во время следующего привала за городом Нарракт вознамерился исследовать моё тело, прокачавшееся до уровня высшего демона, и не желал слышать возражений. И всё же пришлось его разочаровать: с силой высшего привязать меня к стулу, как он сделал в прошлый раз, уже не прокатит. И цепи не помогут. И каменные стены. Да вообще ничего не поможет. Запущу «высший режим» на пару секунд — и всё живое в радиусе досягаемости превратится в неживое. Сошлись на том, что по возвращении в столицу я сдам классические анализы, и пускай изучает мои телесные жидкости сколько влезет.

Но больше всего меня сейчас занимает не победа над высшим демоном и не обретение его силы. Как ни странно. Мне не терпится поскорее понять, что стряслось в руинах Карохана. Почему мастера магических устройств, ответственные за подавление силы высшего, предали нас и заставили драться с ним безо всяких бонусов и дебаффов, а сами под шумок свалили, рассчитывая, что живыми мы из города уже не выйдем? Лакрес с ходу заявил, что Мелис нас кинула, но я такого и слышать не хочу. Разберусь на месте, а там видно будет. За восемнадцать лет, проведённых в этой стране, я уже с лихвой натерпелся подлости и обмана, и если придётся порвать отношения ещё и с этим человеком, то я окончательно утрачу доверие к людям.

Пока вспоминал и в который раз анализировал произошедшее, лошади успели подвезти нас к воротам дворца. Всё та же металлическая ограда, за которой виднеется парковая зона, ведущая к белоснежному трёхэтажному зданию со стрельчатыми окнами и расписным фасадом.

Два гвардейца на входе с неизменными белыми накидками нашему приезду ничуть не удивились. Никаких криков в духе: «Вы же не должны были вернуться!» Впрочем, едва ли простую стражу ставят в известность о секретных миссиях элитного (теперь уже действительно элитного) отряда королевских рыцарей.

Оставили лошадей у ворот, пересекли широкую каменную дорожку, вошли в вестибюль дворца, а оттуда прямиком в тронный зал. Вообще-то в вестибюле собралась очередь из нескольких человек, ожидавших аудиенции с её высочеством, но никто из них не посмел остановить наш отряд и выказать претензий. Оно и понятно, ведь при ближайшем рассмотрении даже в дешёвых шмотках каждый признает во мне первую принцессу Мерилона Кирао Архур и по совместительству родную сестру нынешней королевы.

Войдя в тронный зал, мы чуть не столкнулись с очередным просителем, как раз закончившим беседу с правительницей. Позволив ему почтительно обойти нас, все четверо уверенным шагом направились туда, где в конце синей ковровой дорожки возвышались два трона: один большой и один поменьше.

Мелис величественно восседала на первом, по бокам от неё стояли двое гвардейцев. Пересекая длинный зал, я внимательно смотрел на сестру, в особенности на лицо и в глаза. Как она отреагирует, увидев нас живыми и здоровыми в полном составе? Удивится? Испугается? Разозлится?

Выражение Мелис осталось беспристрастным, когда мы остановились в пяти шагах перед троном. Либо она действительно ни при чём, либо имеет непревзойдённый актёрский талант (хотя когда у неё хоть к чему-то не было таланта?) Так, а кто будет говорить? Лакрес, как лидер отряда, или я, как главное действующее лицо? Глянув мельком на лидера, решил, что всё же я. Сделал ещё шаг вперёд:

— Миссия в Карохане выполнена. Высший демон уничтожен.

— Отмените все аудиенции на сегодня, — приказала королева ожидавшему в стороне советнику.

Кивнув, полноватый разодетый мужичок засеменил ногами в направлении вестибюля.

— Смерть подтверждена? — спросила она после короткой паузы.

— Если моё чутьё не врёт, его демоническая энергия полностью погасла. Он совершенно точно ушёл в мир иной.

— Останки при нас, — добавил Лакрес, демонстративно тряхнув мешком в руке.

— Великолепно, — удовлетворённо произнесла сестра. — Конечно, я в любом случае направлю в город разведотряд для подтверждения, но не вижу причин сомневаться в словах самых доверенных людей. Вы, наверное, устали и проголодались с дороги? Слуги как раз готовят обед. Я распоряжусь, чтобы и на вас тоже накрыли. Все отчёты и разговоры после.

* * *

И вот мы сидим за длинным, накрытом белоснежной скатертью столом в дворцовом обеденном зале, предназначенном для членов правящей династии. Мне уже не впервой, а вот моему отряду обедать в этом роскошном помещении ещё не доводилось. Но сегодня исключительный случай, так что можно.

Дождавшись, пока служанки накроют на стол, мы накинулись на еду. Как-никак, последние полтора месяца питались в лучшем случае дешёвой кормёжкой в попутных постоялых дворах, а то и вовсе готовили на кострах на продуваемых ветрами дорогах и в лесных чащах.

Мелис сидела напротив меня и тоже неспешно поглощала свою порцию, попутно задавая мне мелкие, незначительные вопросы, по большей части касающиеся состояния дел в северо-восточном округе Мерилона. Отчёты о схватке с высшим демоном, как мы и условились, были оставлены на потом, когда мы все наедимся, отмоемся и отдохнём.

— Сестрён, у вас тут перестановки кадров не произошло? За еду всё ещё Карна отвечает? — спросил я.

— Да, а что?

— Похоже, опять напортачила с едой и подсунула просрочку. Привкус какой-то странный. Всё, хватит, сегодня точно заставлю её это жрать, пока не порвётся, а потом запру в туалете.

— Оставь Карну в покое, она ни при чём. И с едой всё в порядке.

— Тогда чего за привкус?

— Это вполне характерный вкус для алхимического состава «Фагарох». Сильнейшего смертельного яда из известных в Мерилоне, — буднично произнесла Мелис.

— Ха?

— Если уже знакомый тебе яд анкозии можно раздобыть в подпольных алхимических лавках за умеренную по меркам знати сумму, то Фагарох ввиду редкости ингредиентов и сложности изготовления стоит баснословных денег и требует связей с такими людьми, с которыми не захочешь лишний раз оставаться в одной комнате. Позволить его себе могут только члены королевской семьи, и то в весьма ограниченных количествах. В твою тарелку прямо сейчас высыпана едва ли не половина всех имеющихся запасов. Дорого же ты мне обошлась. Но результат того стоит. По своей убойной силе Фагарох превосходит анкозию в десятки раз, и даже его щепотка убивает любого демона за минуту. А ты уже целую столовую ложку употребила, пока заметила привкус. Поразительно, что держишься уже пять минут.

Я покосился на сидевших по соседству напарников, остановивших свои ложки на полпути ко рту.

— Не беспокойтесь, ваша еда в порядке, — успокоила их Мелис. — Покуда Змеиный клык спустил гибель товарища даже мелкой дворянке, королеве Мерилона и подавно не о чем переживать. Вы трое по-прежнему остаётесь моими ценными союзниками. Надеюсь, наш союз продлится ещё долгое время, и мы договоримся о сумме, которая компенсирует утрату ценного бойца.

Не сказав ни слова, Лакрес отправил ложку в рот.

— А я-то думаю, чего это живот покалывает, — произнёс я, тоже продолжая трапезу. — Так значит, подстава в Карохане — всё-таки твоих рук дело? Решила предать меня? Интересно, для чего? Чтобы не выполнять обещание по устранению тех двоих?

— За кого ты меня принимаешь? Если бы мои слова ничего не стоили, то я и сама ничего не стоила бы как королева. Пока вы выполняли миссию на северо-востоке, «Тень правосудия» вернулась из Мерса и уже приступила к расследованию в Гербоуне. Фарион Зельдес и Фелисия Каинс помещены под домашний арест, ведётся допрос всех свидетелей среди стражи, слуг и горожан. Это меньшее, что я могу сделать для тебя напоследок. То же касается и Змеиного клыка. Все трое в ближайшем будущем получат амнистию, дворянские титулы и личные владения, как и обещала. Больше никто не посмеет назвать твой отряд кучкой отбросов.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — озадаченно произнёс я, отправляя в рот очередной кусок мяса.

— Вижу, самообладания тебе не занимать, — одобрительно произнесла Мелис. — Решила в последние минуты как следует полакомиться дорогим деликатесом?

— В последние минуты? Не хочу тебя огорчать, сестрён, но с того происшествия в Гербоуне я не сидела сложа руки и плотно занималась самосовершенствованием, в том числе прокачала резисты. Так что такой штукой меня сейчас не убьёшь. Не столовой ложкой уж точно.

Мелис удивлённо выпучила глаза:

— Фагарох...

— Да-да, мощнейший и самый убийственный яд во всём королевстве, ты уже говорила. Думаешь, я бы справилась с высшим, если бы могла помереть от одной-единственной тарелки с сюрпризом?

Приговорив последний кусок, я потянулся рукой к стакану.

— Надеюсь, хоть в сок никаких гадостей не подмешала? Если да, то пусть это хотя бы будет что-нибудь безвкусное.

— Фагарох имеет порошкообразную нерастворимую структуру и предназначен для еды, а не для жидкостей. Твой сок чист.

— Надеюсь... — проворчал я и сделал несколько глотков. — А теперь пойдём-ка побеседуем без лишних ушей. Ты явно хочешь рассказать мне что-то крайне занимательное.

Не выказав возражений и покачав головой в ответ на вопросительный взгляд гвардейца, Мелис поднялась из-за стола и направилась к выходу из столовой. Две минуты спустя за нами закрылась дверь её покоев на третьем этаже дворца.

Сестра неспешно пересекла просторное помещение и остановилась перед кроватью, спиной ко мне. Я встал в метре от неё.

— Только быстро, — произнесла она тихим голосом. — В Калироне я была дважды ранена, и ощущения мне совсем не понравились. Боль ужасна.

— В демоническом режиме она притупляется, — подсказал я.

— Хочу умереть человеком.

— Поздно спохватилась. Кровь-то из тебя никуда не денется. Какая разница, активируешь ты её или нет?

— Долго будем спорить обо всяких глупостях? Давай уже. Ты ведь умеешь убивать одним ударом?

— Думала, что умею, да вот высший меня разубедил. Да и не для того я сюда пришла, чтобы на ваше непревзойдённое высочество покушаться. Рассказывай уже, что за гениальный план состряпала на этот раз. И как давно? Ты ещё с первой встречи после Гербоуна задумала меня предать?

— Ничего подобного. В тот день в моих словах не было ни слова лжи. И погоня за Хоном Брауном, и переворот в столице — всё это я делала с искренней надеждой, что ты станешь моим верным союзником и опорой до конца наших дней.

— Но к моменту отправки в Карохан я уже была смертником. Что же вдруг заставило тебя переменить мнение? И хватит разговаривать с кроватью. Я вообще-то в другой стороне стою.

Мелис нерешительно развернулась. Её беспристрастная маска трещала по швам. Лицо блондинки отражало грусть и смятение. Совсем не похоже на лицо человека, всего-то пережившего один незначительный провал.

— Моё мнение переменилось после встречи с тем, в чьих словах невозможно усомниться.

— О, очередная загадочная фигура? Хотя такая ли уж очередная? Это случаем не тот самый «он», с которым водила знакомство твоя мамаша?

— Верно. Пришла и моя очередь с ним встретиться.

— Боюсь даже представить, кто же он такой, раз сумел манипулировать кем-то вроде тебя. Ладно Актавия, у неё одна извилина отвечает за ненависть ко мне, а вторая за ненависть ко мне. Но тебе-то не стыдно попасться на манипуляции какого-то интригана?

— Не думаю, что слово «интриган» может служить подходящим определением для него.

— Ну и какое тогда подходящее? Может, хватит уже тянуть? Не то чтобы я куда-то торопилась, но я прямо чувствую, как деградирую от этого разговора. Кто он?

Мелис подняла взгляд, собрав в нём всю оставшуюся внутри неё уверенность.

— Высшее существо, создатель всего сущего в Архонии, верховный и единственный покровитель всех народов и всех государств. Всевышний Сахид.

Подняв руку, я вернул на место отвалившуюся челюсть.

— Приехали... Вот и до моей гениальной сестрёнки добрались святоши в рясах и промыли мозги.

— Кирао, тебе лишь бы шутки шутить. Я встретилась не со священниками и даже не с патриархом. Сахид лично явился ко мне и удостоил меня разговором.

— Ну и о чём же он тебе таком поведал?

* * *

Переодев госпожу в короткую ночнушку, служанка поклонилась и покинула покои. Оставшись одна, королева подошла к окну, за которым уже сгущались сумерки. Сегодня был первый день после свержения Актавии, когда Кирао ночевала не во дворце. Мелис надеялась, что подарок придётся ей по душе. Хотя, наверное, уже пришёлся, раз она осталась там на ночь.

Тринадцать лет назад, узнав о переводе красноволосой сестры в какую-то безвестную боевую школу, она и не надеялась когда-нибудь снова её повстречать. Кто бы мог подумать, что именно Кирао, а не родители, не брат, не разделявшие её интересы дворяне и даже не преданная до безумия Кайра станет для неё ценнейшим союзником и проложит путь к исполнению давней мечты.

И всё же она понимала, что сестра по природе своей более склонна к боевому образу жизни и очень скоро заскучает в стенах дворца. Кирао помогла ей взойти на трон, но всё остальное лежало на плечах самой Мелис. Оставалось надеяться, что сестра тоже сумеет найти своё место в жизни, найти занятие, что будет ей по душе.

Пора было спать. Завтра предстоял очередной тяжёлый день новой королевы Мерилона. Бросив последний взгляд на еле видные в сумраке крыши богатых особняков, Мелис развернулась. И застыла.

Перед ней находилось существо. И не просто находилось, а парило в воздухе на высоте полуметра. Седобородый старец в белом балахоне, с посохом в руке и двумя пышными белоснежными крыльями за спиной. Всё его тело источало мягкое спокойное свечение.

— Приветствую тебя, королева Мелис Архур, — произнёс он успокаивающим, но в то же время властным голосом.

— Сахид? — произнесла девушка, глядя на него пока что со скепсисом. Всё это походило на чей-то дурацкий розыгрыш.

— Это лишь одно из моих имён. Под ним я известен в мире, что вы зовёте Архонией.

— И чем обязана такой честью?

— Твои успехи не прошли мимо моего взора. И твои идеи тоже. Разрушить многовековые устои, искоренить всякое неравенство, бесчинства и произвол, привести свой народ в новую эру, эру всеобщего счастья и процветания. Мало кто из правителей утруждает себя столь сложными и далеко идущими помыслами. Куда чаще их заботит личный достаток, безопасность, власть, роскошь и захватнические войны с соседями. Люди, подобные тебе, появляются раз в несколько столетий.

— Приятно слышать такое от того, кто именует себя богом, но неужели ты явился ко мне только ради похвалы?

— Конечно же нет. Твои помыслы чисты, а идеи прогрессивны. И всё же, если ты будешь действовать, исходя лишь из собственных знаний и полного отсутствия опыта, то на воплощение этих идей не хватит и всей твоей жизни. Поэтому я пришёл к тебе. Чтобы помочь, чтобы наставить на верный путь.

— И ты можешь это сделать?

— В моей власти находится множество миров, мои глаза видели возвышение цивилизаций, обогнавших Архонию на сотни и тысячи лет. Мои знания многократно превосходят ту примитивную писанину, вдохновившую тебя на реформы. И я готов ими поделиться.

— Заманчивое предложение. И что же ты хочешь взамен?

— Ожидаемый вопрос. Почти все представители разумных рас, на каком бы этапе развития они ни находились, всегда начинают разговор с обсуждения цены. Но перед тобой находится не человек, а бог. Мне не нужно от тебя никакой платы. Я расскажу всё, что знаю, а ты решишь, как этими знаниями распорядиться.

И Сахид начал рассказывать. И Мелис слушала с открытым ртом, не смея издать ни звука. Он действительно знал. Знал абсолютно всё. Та книга описывала идеальное общество лишь в общих чертах, до реализации же принцессе приходилось доходить самостоятельно, проводя дни и бессонные ночи в планировании будущих реформ. И теперь она понимала, что большая часть её планов была ошибочной и обречённой на провал.

Вот это нововведение нужно вводить медленнее, растянуть минимум лет на пять, иначе неизбежно приведёшь страну к восстанию. А за третий пункт ни в коем случае нельзя браться, пока не выполнен пятый. А успех вот этой затеи больше всего зависит от одобрения простолюдинов, а вовсе не знати. И вот здесь надо по-другому, и вот тут неправильно.

Нависшее над ней белокрылое божество видело взлёты и падения десятков цивилизаций. Ему были известны все этапы становления человеческого общества: от далёких предков, взявших в руки ветку и камень, до государств будущего, каждое из которых могло вместить в себя население всей нынешней Архонии. От традиционного общества до индустриального и постиндустриального.

Фантастические технологии из книги, принятые ей за сказку, оказались реальностью, и бог охотно, в подробностях поведал об их принципе действия и процессе создания. Лекарства от большинства болезней; оружие, превосходящее мощнейшую магию этого мира; наземный, морской и даже воздушный транспорт; благоустроенное жильё; средства коммуникации, похожие на кольца для обмена сообщениями, только без ограничений на время и расстояние.

Поражающие воображение рассказы об истории и технологиях плавно перетекли в ключевую для королевы тему — социальное развитие общества. Бог и здесь сумел блеснуть знаниями, чему уже едва ли стоило удивляться. Он в мельчайших подробностях расписал все признаки прогрессивного общества, прежде известные Мелис лишь по поверхностным описаниям из книги.

Он знал, как построить гражданское общество, заменить монархию на демократию, избавить людей от устаревших ценностей, подарить им доступное образование, устранить социальное неравенство и заменить его разделением на классы, опирающимся на таланты и навыки каждого человека, а не на социальный статус.

Более того, он знал, как ускорить процесс и перескочить сотни лет социального развития за пару десятилетий. И то был не план молодой наивной девушки, а опыт высшего существа, повидавшего десятки цивилизаций и ставшего свидетелем их тысячелетней истории.

— И я см-могу добиться всего этого при ж-жизни? — завороженно пролепетала Мелис, когда божество закончило рассказ...Нет, не рассказ — откровение. Ей пришлось сесть в кресло, ибо ноги предательски подрагивали, а в районе промежности становилось мокро. Сердце колотилось как бешеное, дыхание сбивалось, язык заплетался, а в голове крутилась одна и та же мысль: «Это не сказка! Это реальность! Написанное в той книге — не обман!»

За окном к этому времени уже начинало светать, но королева не замечала столь незначительных деталей.

— Не сможешь.

От этих двух, казалось бы, простых слов, её словно громом поразило. Что значит «не сможешь»? Для чего тогда он потратил всю ночь на эти рассказы? Для чего за несколько часов одарил её бесценными знаниями, которых другому человеку и за несколько жизней не собрать?

— Н-не смогу? Почему?

— Как я уже говорил, появление подобных тебе людей — большая редкость, но всё же ты не первая и не единственная. Уже не раз и не два в разных уголках Архонии появлялись правители со схожими идеями, и многие из них доходили до этого сами, безо всяких книг. Но ни одному из них так и не удалось достичь успеха. А знаешь, почему?

Мелис смогла лишь помотать головой.

— Есть тот, кто любой ценой не позволит людям развиваться и двигаться вперёд, кто приложит все усилия, чтобы пресечь на корню любые попытки прогресса.

— И к-кто же эт-то?

— Архидемон.

Сахид выдержал паузу, позволив королеве осознать последнее сказанное слово.

— Своими кознями он одного за другим поверг всех подобных тебе правителей, и ни один из них так и не осуществил своих желаний.

— Н-но как? Все высшие демоны пребывают в спячке, сам Архидемон тоже никогда не проявлял активности. А с низшими без труда расправляются солдаты и королевские рыцари.

— Ты перечислила две разновидности его подчинённых, но забыла про третью, самую опасную. Не кровожадные монстры, способные лишь убивать и пожирать, а разумные слуги, свободно разгуливающие среди людей. Носители демонической крови, или, как вы их называете, красноволосые.

— Н-но я ведь сама...

— Я знаю. Ты же не думала, что от меня могут укрыться подобные вещи? Демоны — мои давние враги во многих мирах, и я издалека чувствую их мерзкое присутствие. Но ты приняла эту проклятую кровь совсем недавно, не прошло ещё и месяца, и моих сил хватит, чтобы очистить твоё тело. Но вот если человек носит её несколько лет, а то и с самого рождения...

— Ты имеешь в виду Кирао?

— Ну а кого же ещё? Разум той, кого ты считаешь своей сестрой, уже давно находится во власти Архидемона. И она лишь выжидает момента, чтобы нанести удар.

— Н-но как же так? Кирао всегда была на моей стороне, она стольким мне помогла!

— А ты ожидала, что она ворвётся во дворец и с кулаками набросится на тебя на глазах у свидетелей? Слуги Архидемона тем и опасны, что умеют плести интриги, а не переть напролом. Сделать вид, что находятся на твоей стороне, втереться в доверие, причём настолько умело, что даже слова и предостережения бога не возымеют силы. А затем в нужный момент ударить в спину.

— Она ведь ещё ни разу меня не предавала... Ничем не выдавала своей злобной сущности...

— Так ли это? Вспомни все последние события. Они не кажутся тебе подозрительными? Начать хотя бы с теракта, устроенного ей в Гербоуне. Более сотни погибших, включая детей, и всё ради мести за покалеченную напарницу, с которой они и недели вместе не провели? А пропажа колец, ставшая причиной свержения твоей матери. Ты и правда думаешь, что её сподвиг на это страх перед собственной дочерью? Вовсе нет. Да будет тебе известно, что незадолго до этого твоя так называемая сестра, заручившись поддержкой дворян из культа демона, заявилась во дворец и по праву королевской крови потребовала впустить её в хранилище. Именно после этого Актавия запаниковала и отправила лорда Хона с кольцами в Калирон. Можешь спросить у неё сама. А ваша стычка с братьями Браунами. Ты и правда поверила, что вы наткнулись на них среди пустоши по чистой случайности? И по той же случайности ты выжила после попадания магией, усиленной королевским оружием? Я уже молчу про то откровенное враньё о пробуждении высшего демона. Всё это было подстроено, чтобы заразить тебя демонической кровью и со временем превратить в ещё одного слугу Архидемона. А её знания. Ты ведь обратила внимание, что твоей сестре тоже известны детали продвигаемых тобой идей, хотя она сама признавалась, что той книги в глаза не видела? Да и вообще всю свою жизнь она провела в тренировках и сражениях, откуда бы ей столько знать?

— Почему же она в таком случае так долго тянула? Почему до сих пор не убила меня?

— Скорее всего, изначально она так и планировала поступить. Но затем ей на ум пришёл план получше, и я его уже озвучил: заразить тебя своей кровью и превратить в ещё одного красноволосого. А как только она узнает, что тебе удалось очиститься, твоя жизнь вновь окажется в опасности.

— Хочешь сказать, она просто возьмёт и убьёт меня?

— Непременно, и после всех твоих свершений это не составит труда. Многие представители знати не разделяют твоих идей, считают тебя угрозой стабильному будущему Мерилона и до сих пор видят в тебе преступницу, устроившую кровавый переворот. В таких условиях твоя сестра сможет избежать обвинений и волнений, даже устроив на тебя публичное покушение. А после твоей смерти объявит, что ты заставила её работать на себя обманом и угрозами.

— Но зачем Архидемон делает всё это? Чем ему мешает человеческий прогресс?

— Ты пытаешься искать логику там, где её нет. Демоны — вестники разрушения. У них нет мотивов и помыслов. Они были созданы первозданной тьмой в качестве моего антипода, и мне уже доводилось сталкиваться с ними в других мирах.

— Тогда что я должна делать?

— Выход есть лишь один. Если не хочешь, чтобы эта встреча со мной стала последней, ты должна избавиться от угрозы. Сделай это, и я очищу твою кровь и впредь буду оказывать тебе поддержку.

— Избавиться... Убить?!

— Стратегия действенная, но опасная. Многие члены культа уже находятся в подчинении первой принцессы, и в случае её смерти тут же начнут распускать среди знати слухи, будто королева Мелис вероломно избавилась от своей сестры, не поделив с ней права на трон. Твои и без того шаткие позиции окончательно рухнут.

— Тогда...

— Нужно устроить всё так, чтобы её смерть выглядела естественной. А учитывая её силу, чутьё и сопротивляемость ядам, нам нельзя полагаться на привычные для людей покушения. Но есть способ не только гарантированно избавиться от неё, но и выставить это славной смертью в бою. — Сахид выдержал паузу, после чего произнёс: — Заставь её сразиться с высшим демоном.

— С демоном? Но они же, если верить твоим словам, её союзники!

— Не совсем. Низшие и высшие демоны, как я уже упоминал, являются неразумными монстрами, нападающими на всё живое, в том числе на красноволосых. Даже самому Архидемону до сих пор не удалось обуздать их и заставить отличать своих от чужих. И если эти двое столкнутся друг с другом, то сражения будет не избежать, а из схватки с высшим демоном твоей сестре никак не выйти победителем.

— Но как мне её заставить? Сказать: «Кирао, пойди убей высшего?» Она же не дура.

— Неужели я должен консультировать тебя даже в таких простейших вещах? Придумай, как обмануть и убедить её, ты это хорошо умеешь. Архидемон способен манипулировать своими слугами, закладывать вих души определённые идеи и помыслы, но не имеет с ними прямой связи. Так что твоя сестра не сможет посоветоваться с ним и раскусить обман. Если подберёшь правильные слова, у тебя всё получится.

— Но если отправлю её одну, это будет слишком подозрительно. А лишаться Змеиного клыка и королевского оружия не хотелось бы...

— Не забивай голову подобными мелочами. Кольца можно воссоздать, я тебя научу. Главное сейчас — избавиться от приспешника Архидемона.

* * *

— Вот так всё было, — подытожила Мелис. — Мать и правда подтвердила его слова о твоих требованиях о доступе в хранилище. После этого я придумала ложь про подавитель высших демонов и послала вас в Карохан. Но ты каким-то чудом сумела выжить и вернуться с победой. Похоже, Сахид сильно тебя недооценил. Даже бог может просчитаться.

Естественно, ответить я смог не сразу. Тут было над чем поразмыслить. Обработка такого объёма данных может занять не один час и даже день. Но расплавить свой мозг я всегда успею, а прямо сейчас нужно было решить вопрос с сестрой.

— Итак, обобщая услышанное, ты наслушалась наставлений этого Сахида, или кто там скрывался под его личиной, и решила променять жизнь сестры и верных тебе людей на свою мечту о создании идеального общества?

— Да, — коротко ответила Мелис.

Я вздохнул и покачал головой. А затем размахнулся и влепил ей пощёчину.

Глава 2. Шах и мат

Похоже, силу я слегка не рассчитал, и Мелис свалилась на кровать, очень кстати оказавшуюся за спиной. До активации демонических режимов сила моя остаётся вполне человеческой, но вот годы тренировок никуда не денешь. А лёгкие удары, не призванные вырубить или убить противника, я последний раз совершал... да вообще никогда не совершал. Всегда выкладывался на полную, вот и перестарался с непривычки.

Сестра продолжала сидеть на кровати, потирая ушибленную щеку и кривясь от боли.

— Таким ударом меня не убить, Кирао.

— Больно надо тебя убивать.

— Тогда зачем? Отомстить за предательство?

— Не за предательство, а за беспросветную тупость. Ты же у нас умная девочка, как можно было повестись на всю эту чушь?

— Чушь?! Его слова не были чушью! Я разбираюсь в политике и управлении страной, и поверь мне: Сахид знал, о чём говорил. Его знания настоящие, его планы гениальны. Наставления божества непременно позволят мне осуществить мечту и прекратить наконец эти кошмары!

— При условии, что он вообще собирается тебе помогать, а не водит тебя за нос. Точно так же, как ты водила меня.

— Тобой-то как раз манипулирую не я, а Архидемон.

— О боже мой... Да я этого твоего Архидемона в глаза не видела и не слышала. Вообще ни разу с ним не пересекалась. И слова твоего божка — тупое враньё. Не просила я у Актавии никаких колец, о культе впервые узнала в особняке Пангельсонов, и с братцами-маньяками ни в какие сговоры не вступала. Ты ведь у нас с юных лет вращаешься в высших кругах, тебе ли не знать, что чем умнее человек (или бог, или кто там ещё), тем выше его навыки обмана и манипулирования? Сахид развёл тебя, как школьницу, а ты и рада уши развесить.

— Зачем бы ему это?

— Да кто его знает? Может, это как раз он препятствует развитию нашего общества. Вот и решил своими мудрыми советами избавить тебя от сильнейших союзников, а затем пришить, чтобы не наводила суету.

— Может, ты и сама не замечаешь, что находишься под влиянием Архидемона, вот и говоришь такое.

— Ты не заметила, что сейчас точь-в-точь повторяешь слова нашего тупоголового братца Люциуса? «Тебя контролииируют, а ты не замечаааешь».

— Можешь доказать, что это неправда?

— Каким бы образом? Вытащить с того света братьев и заставить их подтвердить, что виделась с Хоном на турнире и нигде больше, а Кловерта вместе с тобой впервые увидела? Или вырвать пару ногтей твоей мамаше, чтобы перестала врать?

— Если моим противником является абсолютная разрушительная сила, то я не могу никому верить и идти на полумеры...

— О, хорошо, что напомнила. Тут твой Сахид уж совсем заврался. Я сильно удивилась, когда встретилась в Карохане с тем высшим, и знаешь почему? Во-первых, он разговаривал, и весь клык может это подтвердить. Это к вопросу о том, что они якобы безумные монстры. Но что важнее, на нём была одежда. — Так, а вот тут аккуратнее, дабы не сболтнуть лишнего. — И если я хоть что-то смыслю в портяжном деле, то ни в Мерилоне, ни во всей Архонии никто ещё не научился шить такие продвинутые шмотки.

— Дока...

— Зательства? Да всё в том же мешке у Лакреса. Мы собрали остатки высшего и его шмотья, какие сумели найти. Можешь показать их любому портному и башмачнику, и они подтвердят мои слова. Демоны — никакие не безумные монстры, так что спроси у своего Сахида при следующей встрече, почему он скрыл от тебя столь важные детали.

— А что твои знания? Мне докладывали о твоих беседах с дворянами. Ты знаешь такое, чего даже в той книге не было. Откуда?

— Расскажу, как только смогу тебе доверять, а не ждать очередного удара в спину. И нет, мне это не Архидемон рассказал.

Какое-то время Мелис молчала. Голова сестры была опущена вниз, и я не видел выражения её лица.

— Докажи мне это... — еле слышно проговорила она.

— Ха?

— Докажи, что ты на моей стороне. Ты смогла убить одного высшего. Тогда убей остальных. Если избавишь от них Мерилон, я снова поверю, что ты на моей стороне.

— Эй, сестрён, а ты не приборзела? Пыталась меня убить, причём уже дважды, а теперь требуешь что-то тебе доказывать? Тебе бы впору вымаливать у меня прощение, ползая на коленях и целуя ноги.

Мелис резко вскинула голову, и только сейчас я увидел, что по щекам её катились крупные слёзы.

— Я не знаю, чему и кому верить! — сорвалась она на крик. — Все эти годы я жила одной лишь мыслью о том, чтобы изменить свою страну! Чтобы искоренить зло! Чтобы прекратились наконец эти чёртовы кошмары! И тут передо мной появляется бог и говорит, что моя родная сестра готовит против меня предательство и собирается свести на нет все приложенные усилия! А потом заявляется сестра и в свою очередь обвиняет во лжи бога! «Она врёт!» «Нет, он врёт!» Да вы что, все сговорились, чтобы свести меня с ума?!

Присвистнув, я неспешно стал прикидывать, что бы сказать в ответ. Да и Мелис пусть успокоится, пока я думаю.

— Картина начинает складываться. Похоже, ты взвалила на себя больше, чем способна потянуть в свои восемнадцать. Переворот, узурпация трона, глобальные реформы. Запуталась, потерялась, а лживый божок не преминул этим воспользоваться. Гляньте, какой умный. Знает, на что надавить, за какие струнки потянуть. Несколько часов промывки мозгов, и наша умница-красавица в его полном распоряжении. Во что верить, говоришь? Да ни во что! Забудь вообще это дурацкое слово — «верить». Нужно не верить, а знать. Что бы там ни задумал этот Сахид, он просчитался. Выдал тебе гору бесценных знаний, а его план в конечном итоге провалился. Я осталась жива, а ты теперь знаешь, как усовершенствовать свои реформы. Пользуйся этим. И гордись, что сумела обыграть самого бога. Может, это придаст тебе уверенности.

— Обыграть бога? Думаешь, подобное сойдёт мне с рук?

— А хрен ли он сделает? Знает ли история хоть один случай, когда этот Сахид кого-то наказывал и вообще что-то делал сам? Обвиняет Архидемона в кознях и интригах, а сам при этом только и делает, что действует чужими руками. Он беспомощен и ни на что не способен, и, покуда власть и контроль над умами находятся в твоих руках, тебе не о чем волноваться. И вообще, перестань называть его богом. Какие доказательства, что он и правда высшее существо, а не какой-нибудь самозванец, нацепивший бутафорские крылышки?

— Самозванец не может столько знать. И не может столько уметь. Давай по порядку. Левитация — раз. Крылья — два. Причём не бутафорские, а настоящие, живые. Сама видела, как он ими размахивал. Свечение — три. Незаметность, позволившая проскользнуть мимо стражи и даже охранных магических устройств — четыре. Человек не может обладать таким набором способностей. У каждого мага одна стихия, плюс можно иметь при себе один артефакт, так как два и больше начнут конфликтовать друг с другом. В конце концов, откуда ему известно почти всё про нас с тобой?

— Ну, за ответом на последний вопрос далеко ходить не надо. Если он может вот так беспалевно являть свой лик перед любым человеком и промывать ему мозги, то ему не составит труда собрать всю необходимую информацию, хоть бы у тех же священников. А насчёт всего остального... Четыре способности вместо максимально возможных двух — оно, конечно, круто, но согласись, недостаточно, чтобы называться богом.

— Не знаю... Не знаю...

— Боже мой, на тебя жалко смотреть. Вот уж не думала, что моя талантливая, умнейшая и прекраснейшая сестрёнка предстанет передо мной в таком жалком виде. Ладно, убью я твоих высших. Мне и самой хотелось бы много чего у них узнать, в том числе и про этого Сахида.

Мелис подняла взгляд. Глаза её лучились надеждой.

— Ты это сделаешь?

— Но не потому, что собираюсь тебе что-то доказывать, — поспешил я осадить её. — Просто меня тошнит от этого места. Ваших дворянских интриг я уже на несколько жизней вперёд натерпелась. Уж лучше буду дальше ломать лица подальше от тебя и тебе подобных. Рассказывай про своих высших. Где ломать, кого ломать?

— Не торопись с этим. Дай мне время подробнее изучить информацию и определиться со следующей целью. Нужно понять, какая из занятых высшими территорий для нас важнее, и разузнать об их способностях. Можешь пока отдыхать. И не смотри на меня так — покушаться больше не буду. Если ты пережила схватку с высшим и слоновью дозу Фагароха, то я умываю руки.

— Раз высшие подождут, то давай для начала проясним вопрос с Актавией. Я так поняла, она тоже успела повидаться с этим Сахидом. Может теперь, когда он раскрыл карты, она наконец начнёт говорить.

— Хорошо. Если хочешь, можно поговорить с ней прямо сейчас. Только воздержись от...

— Да не буду я ей ногти рвать. Пошли уже.

Покои бывшей королевы оказались совсем недалеко, буквально по соседству с комнатой Мелис. Апартаменты королевской семьи мало чем отличались друг от друга, и за открывшейся дверью передо мной предстало уже привычное просторное помещение с дорогущей мебелью.

Актавия сидела в кресле и читала какую-то книгу. Вполне помытая и опрятная, в красивом платье и с уложенной причёской, но уже не такая вычурная и расфуфыренная, как во времена своего правления. Увидев дочь, она сразу посветлела. Надо же: Мелис её свергла и под домашний арест посадила, а та до сих пор питает к ней материнские чувства. Даже у абсолютного зла есть свои слабости. А вот увидев идущего следом меня, она столь же быстро скривилась.

— Мелис, доченька, что это значит? Она же должна быть мертва!

— Могла бы уже запомнить, что я неубиваемая, — лениво отозвался я. — Судя по твоей реакции, ты тоже была в курсе этой авантюры с высшим.

Актавия не отвечала, лишь буравила меня злобным взглядом.

— Кончай уже в молчанку играть. Я знаю про Сахида и про ваши с ним чаепития. Секретничать больше незачем. Признавайся: я ведь не приходила к тебе ни за какими кольцами. Нехорошо, знаешь ли, врать собственной дочери.

— Не учи меня, как вести себя со своими детьми! — прыснула слюнями арестантка.

— Тогда, может, поучить правильным отношениям с мужем? Я хоть и злобный демон, но не отправляла близких людей в кому из-за мелких семейных ссор.

Мачеха замолкла. Зато заговорила Мелис:

— Матушка, скажи мне честно, почему ты на самом деле решила перепрятать кольца?

— И что ты хочешь услышать? Что я вру? Что я на самом деле испугалась собственную дочь и убрала подальше всё, что могло спровоцировать тебя на необдуманные действия? И что, если это правда?

— Правда? Так вы оба действительно обманывали меня...

— Ну а я что говорила, — сказал я. — И насчёт проклятия моего папочки, раз уж мы подняли эту тему. Это тоже было сделано по науськиванию Сахида?

— Да, — тихо призналась Актавия. Ну наконец-то. — Всевышний явился ко мне вскоре после того, как Игнацио затеял эту безумную пропаганду про красноволосых, и сказал, что это нужно остановить любой ценой, иначе быть беде. Что это Архидемон отправил своих слуг, дабы напасть на ту шлю... служанку и заразить её дитя кровью. Что всё это было частью его грандиозного плана по свержению династии Архуров.

— О как. А твою дочурку он уверял, что низшие демоны — безумные звери, не поддающиеся контролю. А тут оказывается, что они и любовницу короля оставили в живых, лишь слегка припугнув, и кровью ей в рот аккуратно накапали. Не говоря уже о том, какой вообще мизерный шанс получить живого красноволосого после испития крови. Итак, следствие выявило, что показания подсудимого расходятся и противоречат друг другу. И это, кстати говоря, вы двое могли выяснить и сами, без моего участия.

Актавия хмурилась. Мелис хмурилась. И только я стоял с выражением воспитателя, читающего нотацию нерадивым детишкам.

— Кирао, позже я попрошу прощения, — наконец произнесла сестра. — Только дай мне время подобрать слова. А сама пока придумай подходящее наказание.

— Доченька, ты...

— Достаточно, мама. Мы обе были обмануты, но я не намерена и дальше плясать под дудку Сахида. Нравится тебе это или нет, но я окончательно принимаю Кирао своей сестрой, своим верным союзником и первой принцессой Мерилона. И больше не намерена с ней враждовать. Если сможешь смириться с этим, то я подниму вопрос о прекращении ареста.

— Игнацио... — всё так же тихо произнесла Актавия. — Всё кончено, и больше нет смысла удерживать это проклятие. Ты говорила, что знаешь мага, способного отыскать источник. Пробуди своего отца, а я пока подумаю, как посмотреть ему в глаза...

— Раз так, почему бы и нет, — не стала возражать Мелис. — Кайра сейчас в столице, я немедленно пошлю за ней. Кирао, составишь мне компанию?

— Да без разницы. Так «Тень правосудия» вернулась из Мерса? А, ну да, ты об этом уже говорила.

— Пока ты была на пути в Карохан, от Тархона пришло согласие на капитуляцию. Условия ещё обсуждаются, но они признались, что информация об угрозе другим городам была ложной, и отряды королевских рыцарей были отозваны. Естественно, мы популярно объяснили Тархону, что станет с их страной, если они солгали. «Тень» я сразу же отправила в Гербоун, а Кайру оставила при себе. Преступления Фариона и Фелисии не связаны с магией, так что отряд справится и без неё.

* * *

Так как Кайра уже находилась во дворце, долго ждать не пришлось. Достаточно было озадачить одну из служанок её поисками. Наше воссоединение вышло довольно тёплым, шпионка не скрывала радости от встречи. Из чего я сделал вывод, что Мелис не посвящала её в своё предательство. Интересно, какое у Кайры будет лицо, если она узнает, что её госпожа предала собственную сестру и союзницу. Да шучу я, не собираюсь ничего ей рассказывать. Пусть Мелис сама решает, признаваться или нет.

И вот мы находимся в уже знакомых мне покоях перед кроватью, на которой вот уже который год мирным сном спит король Игнацио. Кайра стоит, прикрыв глаза и вытянув перед собой руки. Прямо сейчас она анализирует наложенное на него проклятие и определяет источник, но со стороны её манипуляций не видно.

— Сестрён, а это вообще хорошая идея — оживлять его сейчас? Формально он ведь всё ещё король. Как бы после его пробуждения все твои планы не посыпались прахом. Ты, помнится, жаловалась, что родители высмеяли твои идеи.

— О чём ты? Никакой он больше не король. Во время правления Актавии он ещё оставался таковым, но после её свержения и ареста Мерилон нуждался в новом правителе, а Игнацио, будучи недееспособным, не мог исполнять эту роль. Сейчас я являюсь единственной королевой Мерилона, а эти двое — не более чем мои родители. Так что беспокоиться не о чем.

— Но даже так, какое-никакое влияние у него должно было остаться. Всё-таки не один десяток лет страной правил.

— Как ты сама уже замечала, наш отец крайне уступчив и мягкосердечен, когда дело касается любимых женщин и детей. Пусть в своё время он не одобрил мои идеи, но и препятствовать их осуществлению не станет. А если вдруг вздумает что-то предъявлять, я живо напомню, к чему привели его ошибки. Наложение проклятия, покушение на дочь во время турнира, пропажа колец, покушение на вторую дочь. Тебе ещё его жалко станет.

— Мда, а я думала, я тут единственная, кто его недолюбливает...

— Нашла, — прервала наш диалог Кайра. — Сигнал уходит далеко на запад и чуть на север.

— Насколько далеко? — уточнила Мелис.

— Сто километров... Нет, даже больше. Что-то между одной и полутора сотнями.

— Бихтер, — без раздумий выдала сестра. — Единственный крупный город в обозначенных координатах. Наш заклинатель там.

Помню такой. Мы проходили через этот город по дороге в Калирон. И на обратном пути тоже там останавливались. Средненький такой городок, что-то на уровне Гербоуна, разве что без фанатичной ненависти к красноволосым.

— Будет ли он прятаться в крупном поселении? — выразил я сомнения.

— Именно там и будет. В мелких деревнях и сёлах новое лицо привлечёт намного больше внимания. А отсиживаться в лесах или пещерах для него нет смысла — ведь он ввязался в эту авантюру именно ради денег и безбедной жизни. Внешность и имя он, само собой, изменил, но Кайра мигом вычислит его, как только окажется рядом.

— Так она лично туда поедет? Я, конечно, понимаю, что без неё поиски на месте сильно затянутся, но она же сейчас наш единственный способ вычислить колдуна. Если в этом Бихтере с ней что-то случится, а колдун снова переедет...

— Кайра уже не девочка, она сможет о себе позаботиться. Да и Змеиный клык не для красоты туда отправляется.

— А? Клык? Мы же об охоте на высших условились.

— Как я уже сказала, мне нужно время на сбор информации и подготовку почвы. Мерилон уже несколько веков мирится с присутствием трёх высших демонов, и их уничтожение вызовет немалую шумиху. Даже смерть одного станет настоящей сенсацией и поставит всех на уши, а если падут сразу трое... Нет, подобное нельзя проворачивать с бухты-барахты. К тому же, если ты не забыла, я обещала твоему отряду дворянские титулы, и было бы некрасиво снова это откладывать. Так что займусь и тем, и другим, пока вы разыскиваете колдуна.

— А что насчёт твоих требований чего-то там доказать?

— В этом больше нет нужды, разговор с матерью многое прояснил. Сахид и правда нас обманывал, а я не могу доверять тому, кто единожды попался на лжи, какие бы золотые горы он ни сулил.

— Рада, что к тебе вернулся здравый смысл. Ну и, когда нам выступать?

— Отправляйтесь завтра, к чему тянуть? Лакрес сегодня же получит всю необходимую информацию о Бихтере и разыскиваемом колдуне. А ты можешь отдохнуть. Судя по запашку, тебе явно не повредит горячая ванна.

Я уже направился к выходу, как Мелис меня окликнула:

— И, Кирао, в следующий раз предупреждай заранее о своих неуязвимостях. Лучше тебе не знать, во сколько обошлась казне та доза «Фагароха», которую ты уплела на обеде.

— Фагароха? О чём речь? Вы кого-то отравили? — озадаченно переспросила шпионка.

— Ох, дорогая моя Кайра, тебе ещё только предстоит узнать, какому исчадию ада ты служишь, — загадочно произнёс я, после чего покинул покои.

Пока готовили ванную, я озадачил одну служанку нестандартным заказом. А именно новым комплектом ботинок на сверхпрочной подошве, вообще самой прочной, какая только бывает в этом мире.

В режиме высшего демона по скорости я не уступаю скоростному поезду, отчего во время схватки в Карохане от моих ботинок осталось одно название. И если одежду можно уберечь, просто не пропуская ударов, то вот ботинки работают постоянно, и в условиях, когда каждый мой шаг продавливает каменную брусчатку, их запас прочности утекает за считанные секунды. Да и места они занимают немало, чтобы таскать с собой по запасному комплекту на каждый бой.

Как результат, топать из Карохана до ближайшего города мне пришлось практически босиком, и уже на месте искать в лавках замену. В общем, это не дело, и покуда я принцесса, пускай гос бюджет обеспечит меня экипировкой, способной выдержать мою аномальную силу.

Наконец-то горячая ванна! Как давно это было последний раз? Блаженно откинувшись на спинку и запрокинув голову, я расслабленно прикрыл глаза.

В целом по итогам разговора можно выдохнуть: Мелис меня не предавала. Ну не то чтобы совсем, может, на полшишечки. Она не строила коварных планов и не задумывала избавиться от меня, как только во мне пропадёт нужда. Просто попалась на уловки этого Сахида. Моя сестра гениальна не по годам и носит в симпатичной головке прогрессивные взгляды. Но именно эти взгляды в результате и оказались её главной слабостью. Но что бы там ни было, всё хорошо, что хорошо закончилось.

А теперь к вопросу о том, что я вынес из недавней с ней беседы. Как говорится, шах и мат, атеисты. Он есть. Не знаю насчёт создания всего сущего и неусыпного надзора за всей Архонией, но сам факт существования белобородого старца с крыльями официально повреждён. Не думаю, что мои сестрёнка и мачеха просто съели не тех грибов и словили наркотический трип.

Итак, что на данный момент известно о самом боге, или о том, кто им умело прикидывается? Главным образом то, что он определённо видел мой прежний мир и на удивление много о нём знает. Он осведомлён практически обо всех его аспектах: истории, науке, социологии и прочем.

Помнится, я размышлял на тему рандомных попаданцев, которые едва ли будут в состоянии продвинуть в Архонии земные технологии. Так вот: этот парень при желании легко бы с этим справился, ибо знания у него далеко не поверхностные. И покуда он этого до сих пор не сделал, мы лишний раз убеждаемся, что не очень-то он и озабочен развитием здешнего человечества.

Уж явиться к средней руки алхимику и подсказать рецепт какого-нибудь пенициллина он бы всяко сумел, и я сомневаюсь, что страшный и ужасный Архидемон тут же отправил бы своих агентов на перехват учёного, дабы не допустить появления в Архонии медицины.

Слова Сахида насчёт десятков других миров и личного засвидетельствования тысячелетней истории цивилизаций тоже вызывают сомнения, но как минимум на Земле он точно бывал.

Также мы знаем, что его способности ограничиваются возможностью являть свой божественный лик жителям Архонии и промывать им мозги. Боевым потенциалом он либо не обладает, либо по какой-то причине не может им пользоваться.

Что он не поделил с демонами и их предводителем, пока что неизвестно. До последних событий я думал, что ни тех, ни других в прошлой жизни не встречал, но сейчас уже не уверен. Странные сны и стёртые воспоминания — во всём этом ещё предстоит разобраться.

В общем, много вопросов вызывает этот ваш Сахид. И вообще, единственная истинная богиня — это Аква.

А ещё вот что. Автор, или кто там придумывает мои приключения, ты вообще в курсе, что сюжет должен подстраиваться под героя и выдавать только тех противников, которых он в состоянии победить?!

Не успел я выйти за ворота додзё, как столкнулся с обозлённым населением целого города. Едва устаканил своё социальное положение и обрёл сильных союзников, как тут же нарвался на непобедимую тварюгу в лице высшего демона. А не успел порадоваться обретению его силы, как моим очередным врагом стал ни много ни мало сам бог.

Не припомню, чтобы при перерождении выбирал максимальную сложность. Можно хоть немного сбавить обороты, а?

Глава 3. Проклятый город

Утром следующего дня мы с Кайрой и Змеиным клыком выдвинулись в путь, направив лошадей по уже знакомому западному тракту. Лакрес поначалу капризничал, когда после миссии, на поверку оказавшейся путём в один конец, вместо обещанной награды отряду выдали новое задание, которое с не меньшей вероятностью могло оказаться очередной ловушкой.

Мелис не стала конфликтовать, убеждать, угрожать или шантажировать его. Вместо этого она сотворила очередной акт безумия, написав расписку, содержащую признания во всех её заговорах и прегрешениях, начиная от кражи кольца из королевского хранилища для передачи одному красноволосому бастарду и заканчивая отправкой отряда королевских рыцарей и первой принцессы Мерилона на заведомо самоубийственную миссию с целью избавиться от не нужных более инструментов.

Там вообще много чего было понаписано: истребление дворян по личным мотивам, сопровождаемое подделкой улик и клеветой, искажённые показания о тайной миссии Хона Брауна, незаконное присвоение остального королевского оружия, ложные обвинения в адрес Актавии с последующей узурпацией трона. И про свою демоническую кровь сестрица не забыла упомянуть.

И весь этот кошмар увенчан королевской подписью и печатью. Держи, мол. Можешь спрятать у себя, можешь отдать на хранение доверенным людям, которые опубликуют бумажку в случае твоей смерти. А можешь хоть сейчас пойти и выставить её на всеобщее обозрение, дабы отомстить за покушение.

Взяв эту писанину в руки и пробежав глазами, Лакрес мигом протрезвел и поинтересовался, не ударялась ли королева в последнее время головой. Подпись и печать были подлинными, как и узнаваемый всеми представителями знати почерк. Попади такой компромат кому на глаза, и правлению королевы Мелис Архур в тот же день придёт конец.

В общем, столь безумного чтива оказалось более чем достаточно, чтобы растопить недоверчивое сердце лидера. Да уж, умеет моя сестрёнка расположить к себе людей. Надеюсь только, что Лакрес запрятал эту грамоту подальше, чтобы она не дай бог не попала в плохие руки.

Кроме того, Актавия охотно предоставила нам всю известную ей информацию о нашей цели. Колдуна зовут Гахен Велиар. Ему уже за пятьдесят, что хорошо заметно по сгорбленной фигуре. Худощавое телосложение, голос под стать возрасту. Мелочи вроде причёски, цвета волос и стиля одежды уточнять не стану, так как их он изменил первым делом, если не совсем тупой.

Магия Гахена заключается в наложении на цель проклятия, которое усыпляет её через несколько дней после активации. Можно усыпить человека напрямую либо передать проклятие через заколдованный предмет. С Игнацио провернули именно второй вариант. Это Мелис у нас принимает всех желающих, а в те времена протолкнуть на аудиенцию левого человека было совсем непросто. Так что через Актавию под видом подарка ему подсунули заколдованную вещицу, после контакта с которой король благополучно слёг.

Сколько всего человек Гахен может заколдовать? Если на расстоянии, на продолжительный срок и так, чтобы самому не сидеть 24/7 в позе лотоса, поддерживая концентрацию, а наслаждаться жизнью, то цель он удержит ровно одну. А больше в нашем случае и не надо.

— Я так понимаю, нашей ключевой фигурой в этот раз являешься ты, Кайра, — заговорил Лакрес, пока лошади мерным аллюром везли нас по утоптанной дороге через холмистую местность. — В таком случае нужно придумать, как будем тебя защищать. Не только от нападений, но и от подозрительных взглядов. Все члены клыка владеют королевским оружием и в последнее время обрели в королевстве какую-никакую известность, и появление в нашей компании странной, непонятно зачем нужной девицы непременно натолкнёт людей на размышления.

— Нет ничего проще, — отозвалась шпионка и извлекла из кармана кусок чёрной ткани. Повязала шарфом вокруг шеи, явив нам хорошо знакомое изображение жёлтой змеи. — На время этого задания я стану новым членом Змеиного клыка. У меня и легенда готова, если кто вдруг начнёт задавать вопросы.

— Были бы все в отряде такими смышлёными, нам бы и лидер не понадобился, — пробурчал Лакрес. — Но есть ещё одна проблемка. Колечка-то у тебя нет, так что, если дойдёт до боя, ты будешь выделяться. Как мне доложили, с боевыми навыками у тебя и без того не очень.

— В прямом столкновении я и правда не так полезна, но вот насчёт первого пункта вы ошибаетесь.

Сказав это, Кайра снова сунула руку в карман и надела на палец чёрную печать.

— Госпожа позволила мне стать ещё одним обладателем королевского оружия, — произнесла она с нескрываемой гордостью. — А когда я попыталась настаивать, что не достойна подобной чести, она меня... В общем, убедила прекратить споры и принять подарок.

— И какое у тебя оружие?

Вместо тысячи слов шпионка просто призвала его. В руке Кайры материализовался короткий кинжал, внезапно не чёрный, под цвет её экипировки, а белый, словно выполненный из кости, точь-в-точь как у Мелис. Мда уж, её фанатичная преданность моей сестрёнке и здесь себя показала. Спасибо хоть, что портрет на лезвии не выгравирован.

— Не смотрите на размер. Как уже показали проведённые тесты, по разрушительной мощи моё оружие почти не уступает вашему и легко пробивает любой доспех. И всё же ближний бой лучше предоставить госпоже Кирао и Феррозии, я же куда больше подхожу для скрытных убийств.

— Не слишком ли наша королева щедра на такие подарки? Каждому встречному колечки раздаёт.

— Кайра тебе не каждая встречная, а преданная соба... кхм, союзница Мелис, — пояснил я. — Она служила сестре ещё задолго до того, как я сама к ней присоединилась. Так что всё в порядке, кольца по-прежнему получают лишь избранные.

— Ну да ладно, не то чтобы это меня сильно волновало. Главное, чтобы этих избранных в один прекрасный день не отправили по нашу душу.

— Вот уж это маловероятно после той жуткой бумажки, что тебе выдали.

— Да шучу я. Давайте-ка остановимся на привал, устал я в седле трястись.

* * *

На третий день мы подъехали к стенам Бихтера и остановили лошадей перед охраняющей ворота стражей. Сколько времени утекло с визита в Гербоун, а такие вот досмотры на въезде до сих пор вызывают у меня мандраж. Всякий раз ожидаю услышать что-нибудь в духе: «Проезжайте, а демонские отродья пускай с лесными волками ночуют».

На поверку оказалось, что я впустую себя накручивал. Хоть стража в каждом городе продолжала кривиться при виде наших повязок и красных волос, но Лакрес, в последнее время набравшийся резкости и наглости, в разговорах с подобной мелочью пользовался уже не дипломатией, а приказным тоном, щедро сдобренным угрозами.

— Кто такие, с чем пожаловали в Бихтер?

— Змеиный клык. Королевские рыцари. Прибыли в город для проведения расследования. Поступила информация, что городу угрожает нападение на демонов, такое же, как недавно в Гербоуне.

Да, официально мы прибыли в Бихтер якобы для расследования очередных признаков приманки. Уже сам факт появления в городе королевских рыцарей мог легко спугнуть колдуна, так что нам пришлось немного поломать голову над легендой.

Называть реальную причину приезда — сразу отпадает. Если сказать, что мы тут проездом и направляемся дальше на запад, то в случае, если мы задержимся в городе (а мы в нём задержимся), колдун опять же что-нибудь заподозрит.

Клык нуждался в миссии, не связанной с проклятием короля, но позволяющей отряду осесть в Бихтере на несколько дней. А покуда многим в стране известно, что Змеиный клык специализируется на демонах, то решили не ходить далеко и ухватиться за уже распространившиеся по стране слухи о тархонской приманке и последствиях её применения в Гербоуне.

Стражник подозрительно прищурился.

— Правда что ли? А вот до меня доходили слухи, что ваш Змеиный клык сам это нападение и подстроил.

— Имя, звание.

— Чего?

— Я говорю, живо представился, или у тебя проблемы со слухом?! — В руках лидера в мгновение материализовался арбалет, линза оптического прицела уставилась солдату промеж глаз. — Клевета в отношении королевских рыцарей карается тюремным заключением на срок до двух лет. Имя, звание! Больше повторять не стану!

Видали, как быстро приспособился? Уже и не узнать того скромнягу, что слёзно взывал мелкую солдатню к соблюдению законов.

Перед этой миссией я поднимал вопрос о том, получим ли мы такую же полезную бумажку, как при отправке в Карохан, на что Мелис решительно отказала и посоветовала не привыкать к столь удобным бонусам.

Всё же королевские рыцари по умолчанию являются элитой с особыми полномочиями, и документами с королевской подписью снабжаются в совсем уж исключительных случаях. Если один из отрядов начнёт размахивать ими на каждом мелком задании, это вызовет очередной всплеск ненужных подозрений.

Так что отныне Змеиному клыку придётся переучиваться, менять манеру поведения и отвыкать от роли отбросов. И делать это самостоятельно, а не полагаться всякий раз на королевскую протекцию.

— А... Я... Ряд-довой Хелс! П-прошу прощения, не имел в виду нич-чего такого! Просто краем уха усл-лышал, вот и решил поинтересоваться! Прошу, не губите, у меня жена и сынишка восьмилетний!

— Тогда прекращай тратить наше время!

— Д-да, слушаюсь! Проходите!

Лакрес отозвал оружие.

— Пройдём, не переживай. Но для начала поведай, нужно ли нам знать что-нибудь интересное об этом городе? Мы тут надолго, и никакая информация лишней не будет.

— Ну... В последнее время странные слухи по Бихтеру ходят. Будто бы на город проклятие наложили. Жители местные — то один, то другой — засыпают мертвецким сном, да так и не просыпаются.

— Вот ещё, не хватало нам посреди задания под проклятие попасть, — изобразил Лакрес раздражение. — И кто обычно становится жертвами? Есть между ними какая-нибудь взаимосвязь?

— Мне такие вопросы можете не задавать. Я на воротах дежурю, город не патрулирую, так что меня о таких делах в известность не ставят. Даже имён уснувших не знаю, кроме одного. Кузнец Махон, знакомый мой, месяц тому назад слёг.

— Есть идеи, кому он мог перейти дорогу?

— Да кому он помешать может? Кузнец ведь, не торгаш какой.

— И сколько всего человек усыпили? Хоть это ты знаешь?

— Точную цифру не назову, но пару десятков точно. Знал бы больше — сказал бы.

— Ладно, чёрт с тобой, и так уже кучу времени потеряли. Освободи дорогу.

— Да, слушаюсь! Вы это, господа рыцари... хоть и ради демонов сюда пришли, но, может, заодно и с проклятием разберётесь?

— У нас есть задание, и нам некогда отвлекаться на посторонние дела. Если проклятие коснётся кого-то из моего отряда, то волей-неволей придётся этим заняться. Если же нет, то пусть ваш мэр подаёт запрос в столичный штаб.

Логично, лидер. Всеми силами делаем вид, что загадочное проклятие нам побоку, и кроме наших любимых демонов нас ничего не интересует.

Оставив лошадей на въезде в город, мы неспешным шагом двинулись по мощёной улице, негромко обсуждая услышанное.

— Итак, слова стражника совпадают с имеющейся информацией примерно никак, — задумчиво произнёс Лакрес. — Наш колдун способен уложить баиньки не одного человека, а сразу несколько десятков, и удерживать их в таком состоянии неделями и месяцами. Это ведь невозможно, я прав?

— Согласна, — сказала Кайра. — Ни один маг не может обладать такой силой. Да и едва ли Актавия стала бы скрывать и замалчивать такое о его способностях. По словам госпожи Мелис, её мать уже утратила волю к сопротивлению. Тогда...

— Магическое устройство... — подал голос Нарракт. — Они могут не только нести магию сами по себе, как ловушки, но и усиливать способности других магов...

— Ни разу о таком не слышал, — со скепсисом произнёс Лакрес.

— Устройства являются стационарными... Подготовка и установка занимают много времени... Как и демонтаж для транспортировки... В поход, путешествие или на войну не возьмёшь... Отчего применяются крайне редко...

— Значит, наш колдун разместил где-то магическую штуковину и теперь с её помощью усыпляет всех неугодных в неограниченных количествах. К чему бы это? Как мы знаем, денег у него куры не клюют, тогда на кой ему светиться? Нет бы жить припеваючи в своё удовольствие под вымышленным именем и не привлекать ненужного внимания. Ладно, наших планов это не меняет, и даже наоборот, облегчает работу. Теперь найти его станет в разы легче. Работаем по старой схеме: разделяемся и разнюхиваем информацию.

— Кто с кем? — спросил я.

— Пожалуй, по той же схеме, что и в Калироне. Я с Ферро, Нарракт один, а ты сопровождай Кайру. Вы уже знакомы, да и отбиться от нападения в случае чего тебе будет легче. Только напоминаю: официально мы ищем вовсе не колдуна-усыпителя, так что следим за языком, не болтаем лишнего и к теме усыпления подходим окольными путями.

— Кто куда направляется?

— Так... Одна группа без вариантов должна побеседовать с мэром. Кто лучше подойдёт: лидер отряда или принцесса? Пожалуй, уступлю эту привилегию тебе. Язык у тебя вроде как подвешен. Я давно понял, что в своём додзё ты не только морды била.

На том и порешили. Оставив отряд, продолжавший распределение обязанностей, мы с Кайрой двинулись в направлении ратуши, а я по дороге оценивал реакцию прохожих на свою персону.

Последние свершения Змеиного клыка, за исключением разве что высшего демона, уже не было смысла и возможности держать в секрете. То же касалось и потрясшей умы населения новости о существовании внебрачной дочери короля, что носит в себе демоническую кровь и служит в рядах королевских рыцарей.

Вот только в эпоху отсутствия телевидения и интернета новости и слухи не могли разлететься по всему королевству за столь короткий срок, так что моя повязка с эмблемой и красные волосы временами продолжали ловить неприязненные взгляды. Но находились и те, кто уже успел обо всём прознать, и до меня долетали шепотки в духе: «Глянь, это же принцесса Кирао!»

Показав чёрную печать Архуров страже на входе в ратушу, мы беспрепятственно попали внутрь и получили аудиенцию с мэром. Им внезапно оказался довольно молодой паренёк, лет двадцать пять максимум, возможно даже мой ровесник (если не считать прошлой жизни). А ведь я уже немало городов обошёл, и везде правили люди в возрасте. Когда нас провели в приёмную, он сидел в кресле за массивным столом, сложив в замок руки.

Не желая затягивать с приветствиями, я с ходу представился, показав повязку:

— Отряд королевских рыцарей «Змеиный клык». Были направлены в Бихтер в связи с поступившей информацией о возможной угрозе нападения демонов с использованием приманки. Вы ведь в курсе недавних событий в Гербоуне?

— Да вся страна уже в курсе, — махнул рукой молодой мэр. — Но для начала давайте познакомимся. Клык клыком, но у вас ведь и собственные имена есть? Имея дело с красивыми девушками, хотелось бы знать не только об их принадлежности к отряду. Меня, кстати, зовут Герон Микан. А вас?

Сказав это, он изобразил на лице чуть расслабленную и снисходительную улыбку. Наверное думает, что от такого выражения вкупе с высокой должностью все девушки тут же растекутся. Как будто мне Мальтера было мало...

— Я Кирао, а это моя напарница Кайра.

— Кирао... Кирао?! Неужто принцесса?! Верно, я слышал, что даже после объявления о принадлежности к правящей династии она не оставила службу в рядах королевских рыцарей. Так это и правда вы?

— Да-да, самая настоящая. Но я не особо люблю пользоваться своим именем и предпочитаю оставаться простым королевским рыцарем. Конечно, при условии, что вы будете хорошо себя вести и не станете чинить препятствий следствию. Мэр уже упомянутого Гербоуна за такие проделки прямо сейчас пребывает под домашним арестом, и я уж прослежу, чтобы мелким штрафом он не отделался.

— О, прошу вас, не сравнивайте меня с тем сумасшедшим. Я наслышан о том, что Фарион Зельдес до сих пор живёт одной лишь местью за убитую дочь и ни о чём больше не думает. Мы с ним даже близко не похожи, да и наследниками я пока не обзавёлся. Значит, вы говорите, городу угрожает нападение демонов?

— Верно. После поражения в войне Тархон предоставил реальный список своих целей в Мерилоне, и одной из них оказался ваш город. Диверсант, ответственный за сбор демонов и распыление приманки, вне всяких сомнений уже покинул Бихтер и избавился от улик, но сами демоны никуда не делись. Так что наша задача на данный момент — выяснить их местоположение и устранить. Может, кто-нибудь из горожан, бывающих за городом, что-нибудь видел?

— Ммм... Нет, ко мне такой информации не поступало. Но и Гербоун, помнится, ни о чём не подозревал до последнего момента. Демоны — они такие. Если встретишь лицом к лицу, то в город уже не вернёшься и мэру не доложишь.

— Значит, должны быть без вести пропавшие.

— И они есть. Поначалу я думал на разбойников или лесное зверьё, но после встречи с вами допускаю и такую мысль, что эти люди нарвались на демонов.

— Кто именно пропал?

— Не думаю, что личности погибших имеют такое уж большое значение.

— Всё имеет значение. Зная об их профессиях и причинах, по которым они покинули город, мы сможем как минимум прикинуть их примерный маршрут передвижения.

— И правда, с чего это я вдруг учу профессионалов работать? На данный момент мне точно известно о двух пропавших: охотник Ганс и травница Феола. Оба пропали около полутора месяцев назад. Если желаете, я свяжусь с капитаном стражи и выясню, в какую сторону от города они ушли в день пропажи.

— Так я и сама могу к нему сходить. В конце концов, мы в Бихтер для того и приехали, чтобы заняться расследованием.

— Видите ли, как раз сегодня он попросил выходной, так что в казармах стражи вы его не застанете, да и дома не факт.

— Ну ладно, смотрите сами. Это в ваших же интересах. Чем быстрее мы закончим, тем меньше вероятность, что демоны успеют напасть на город.

— Поверьте, я заинтересован в безопасности Бихтера не меньше вашего, и организую всё в кратчайшие сроки!

— И ещё один момент. До нас дошли слухи о загадочном проклятии, от которого горожане якобы погружаются в беспробудный сон. Не то чтобы это касалось нашего задания, но не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из отряда взял и уснул посреди миссии. Знаете об этом что-нибудь?

— Да, как раз собирался поднять эту тему. Последние два месяца в Бихтере и правда участились случаи впадания людей в странную кому. Мы уже опробовали все доступные лекарства, но ни одно не помогло. Признаться, меня и самого это немало беспокоит. В городе растёт недовольство бездействием стражи. Если так пойдёт и дальше, то как бы народ не взбунтовался.

— Наверное, мой следующий вопрос очевиден. Кто стал жертвами, и есть ли между ними взаимосвязь?

— Никакой связи проследить не удалось, в том-то и проблема. Жертвами проклятия становятся совершенно разные люди: ремесленники, торговцы, дворяне, простолюдины. Большинство вообще не знакомо друг с другом.

— Сколько всего людей подверглось проклятию?

— На данный момент страже известно о двадцати восьми уснувших.

— Подозреваемые есть? Может, перед появлением проклятия вгороде появились приезжие?

— Бихтер расположен недалеко от столицы, так что через нас много кто проезжает. Одни ночуют в гостиницах и продолжают путь, другие останавливаются у знакомых или приобретают жильё. Мы уже изучили и допросили всех, кто покупал дома в тот период, но ничего подозрительного не нашли.

— А как происходит сам процесс? Жертва засыпает мгновенно, или есть предпосылки?

— Есть. За два дня до впадания в кому человек начинает испытывать слабость и сонливость, за день перестаёт ходить на работу. Но даже когда мы привели одного такого в ратушу и поместили под охрану и наблюдение лекарей, остановить процесс нам не удалось. Похоже, как только проклятие наложено, жертва становится обречена.

— Значит, в случае чего у нас хотя бы время будет. Уже неплохо. Можно получить полный список жертв? Хотя бы одно тело осмотрим, может, что интересное обнаружим. И список тех, кто приобретал недвижимость, тоже лишним не будет.

— Само собой, не вопрос.

Герон порылся в тумбе возле стола и выложил на стол стопку бумаг.

— Вот, здесь вся имеющаяся информация. Имена, адреса, род деятельности.

— Не против, если я её позаимствую?

— Конечно, только постарайтесь не потерять и не испортить. Копии пока что нет, как и времени на её создание.

— Ага, сделаю всё возможное. Мы не помешаем, если ознакомимся со списком прямо тут?

— Не беспокойтесь, вы меня ничуть не стесняете! Кресла для посетителей в вашем распоряжении, присаживайтесь. Если желаете, слуги принесут чай.

— Спасибо, обойдёмся. Демоны перерывов на чай не делают.

Мы с Кайрой поровну разделили бумаги и плюхнулись на мягкие сиденья. Изучили текст, поменялись, изучили остальное.

— Ну, что скажешь? — спросил я у более сведущей в таких делах напарницы. Лично я сам никаких взаимосвязей не уловил.

— Ничего, — подтвердила Кайра мои догадки. — На первый взгляд абсолютно случайные люди. Но лучше и правда осмотреть хотя бы одного из них.

Последняя фраза адресовалась не мне, а скорее гревшему уши мэру. Естественно, мы первым же делом наведаемся к жертве. Из столицы магия Кайры могла навести нас лишь на сам Бихтер, и то с погрешностью, но если колдун так услужливо разложил для нас жертв проклятия по всему городу, то отсюда мы без труда вычислим точные координаты источника колдовства.

— Нам особо без разницы, кого осматривать, — обратился я к мэру. — Вы лучше знаете город. Чей адрес ближе всех к ратуше?

— Фин Клайв, молодой паренёк, сын дворянской семьи. Ему совсем недавно исполнилось четырнадцать лет. Его родители живут буквально в одном квартале отсюда.

Попрощавшись с Героном, мы покинули ратушу и не сговариваясь двинулись по указанному адресу. По дороге я поднял вопрос о втором списке, чего не стал делать в присутствии мэра, но Кайра не могла сказать ничего конкретного. Колдун наверняка изменил внешность, а людей с подходящим ростом и телосложением набиралось несколько штук.

Вскоре мы остановились перед одноэтажным особняком. Постучались, представились служанке и потребовали встречи с хозяевами, показав эмблему отряда. Я старался подражать Лакресу и сменить вежливость на приказной тон. Подействовало: нас без лишних расспросов впустили в дом и привели хозяев — супружескую пару лет сорока.

Надо заметить, при виде моих волос и простолюдинских шмоток (на заданиях я по-прежнему ношу обтягивающий топ из дешёвой лавки) эти двое не стали брезгливо кривиться и с первых слов проявили учтивость. А узнав моё имя, не выказали удивления. Как всегда, знать лучше остальных осведомлена о внешности высших мира сего.

Не буду дословно пересказывать весь разговор. Отпрыск Клайвов в силу возраста не принимал активного участия в семейном бизнесе, уделяя большую часть времени учёбе и постижению наук. Добродушный и общительный паренёк, врагов и недоброжелателей замечено не было. Разве что в последний месяц перед усыплением он стал подолгу где-то пропадать, иногда возвращаясь домой посреди ночи. Но как раз к тому времени, как терпение родителей лопнуло, и они решились устроить чаду допрос с пристрастием, он слёг и уже не смог никому ничего рассказать.

Получив разрешение на осмотр тела, мы выставили супругов за дверь. Кайра без промедлений запустила свой магический детектор, а я бегло осмотрел потерпевшего. Ничего особенного: обычный мальчишка с растрепавшимися по подушке каштановыми волосами.

— Нашла, — сообщила напарница, открыв глаза. — Чуть севернее центра города, буквально в паре кварталов отсюда.

— Хм, это же район знати. Если ворвёмся туда, непременно поднимем шум. Нужно быть уверенными, что колдун обнаружится на месте, иначе спугнём.

— Не спешите. Сигнал исходит ниже уровня земли. Осмелюсь предположить, что наша цель находится в канализации.

— А вот это уже ближе к делу. Почему бы тогда не проверить прямо сейчас... Нет, если полезем в люк средь бела дня, нас заметят. Лучше давай встретимся с остальными, а на разведку сходим уже ночью.

С местом встречи мы определились ещё в столице. Таверна в южной части города, не самая дешёвая и от того никогда не забитая под завязку.

Мы с Кайрой оказались первыми. Оно и немудрено: на нас лежал только разговор с мэром, ну ещё к потерпевшему заглянули, остальным же предстояло собирать слухи по всему городу. Дабы скоротать время, заказали обед на двоих.

Члены Змеиного клыка ожидаемо вернулись ближе к вечеру. Первым выступал я, и, выслушав мой рассказ, Лакрес довольно ухмыльнулся.

— Надо же, как интересно. Привирает наш мэр, Кирао. Или как минимум многое недоговаривает.

— Например?

— Например то, что в Бихтере давно промышляет крупная преступная группировка, именуемая «Загерами». Уж не знаю, откуда взялось такое название. И в ходе разговоров я выяснил, что как минимум три жертвы проклятия так или иначе переходили им дорогу. Если говорить о торговцах, то их уже не первый день Загеры устраняют за отказ от сотрудничества. Ну ты понимаешь, о каком сотрудничестве речь. Денежками там поделиться, эксклюзивный товар по скидке подогнать. Хорошей такой скидке, стопроцентной. Раньше устраняли по старинке, но в последние месяцы перешли на более гуманные методы, вместо ножа в печень отправляя жертвы в царство сновидений. Кстати, два имени тебе уже известны: Махон и Феола.

— Про Махона говорил стражник, а Феола... Травница! И мэр сказал нам, что она пропала в лесах.

— Ага, а по факту она прямо сейчас мирно посапывает у себя дома под чутким надзором брата.

— О, так у нас и правитель в подозреваемых? Прямо вылитый Гербоун, аж ностальгия накатывает.

— Кстати о правителе. Ты верно приметила, что слишком уж он молод для своей должности. Герон Микан приходится сыном прежнему мэру, Сауру Микану. Тот, едва придя к власти, задался целью во что бы то ни стало вывести из Бихтера заразу в лице Загеров. И очень скоро поплатился за своё стремление к справедливости успешным покушением, после чего в кресло мэра сел его сынок и быстро свернул кампанию против этой шайки.

— Значит, нынешний правитель с ними заодно?

— Совсем не исключено. И это подтверждает тот факт, что он утаил от тебя информацию о существовании Загеров. Кстати, насчёт растущих в городе волнений. Тут он сказал правду лишь отчасти. Горожане действительно всё чаще выказывают недовольство, но бездействием не стражи, а самого мэра, не желающего взяться за банду. Раньше они пусть и убивали, но только в исключительных случаях. А вот усыпления стали происходить в промышленных масштабах. Три десятка жертв за два месяца, среди которых немало важных и влиятельных людей — не так уж мало.

— Но если действия Загеров угрожают мэру бунтом, почему бы ему не попросить их поумерить пыл? Раз уж они друзья.

— Хороший вопрос. Честно говоря, в этом деле много странностей. Во-первых, с чего вдруг эта шайка решила сменить методы? Неужто в их главаре вдруг взыграла совесть и он понял, что убивать людей нехорошо? Во-вторых, зачем нашему колдуну с ними вообще связываться? Если верить Актавии, он уже заимел с проклятия короля столько денег, что не только хватит на всю жизнь, но ещё и детям с внуками останется.

— Ну и, что делаем дальше?

— Неплохо бы устроить взбучку этому мальчишке Герону, да и, чего таить, мне пришлись по нраву наши резко возросшие полномочия. Только вот ситуация не та. Мэр и преступники — это всё дела второстепенные. Если спугнём главную цель, то вся миссия окажется под угрозой. А значит, нацеливаться следует не на мэра, а на самих Загеров. А для этого нужно отыскать их логово. Давайте для начала изучим этот источник проклятия, обнаруженный Кайрой, а в оставшееся до утра время я ещё пораскину мозгами и придумаю, как лучше поступить.

Глава 4. Сколько жизней за рулон?

Как и условились, с наступлением темноты мы проникли в канализацию, где нас встретили вполне ожидаемые ароматы. Впереди шёл я, как самый чуткий и неуязвимый, а шагавшая следом Кайра диктовала направление. И в какой-то момент попросила остановиться.

— Здесь, — уверенно сказала она. — За правой стеной, буквально в двух метрах. Источник того самого проклятия, причём невероятно мощный. Чувствую много нитей, расходящихся в разные стороны. Десятка два, не меньше. Если надо, могу посчитать точное число.

— Ой, да сдалось нам это число, — отмахнулся Лакрес и повнимательнее изучил стену. — Мда, тут даже никаких тщательных осмотров не нужно. Кладка новая, ни цвет, ни размер кирпичей не совпадают с остальной канализацией. Не хватает разве что таблички: «Стена разрушена и построена заново, за ней что-то спрятано».

— Ломаем? — спросил я.

— Хм... Едва ли за этой стеной прячется сам колдун. Будь оно так, он бы давно помер от голода. Нарракт, что скажешь?

— Бессмысленно... Если эффект магического устройства не создаётся с нуля, а усиливает чужую магию, без живого носителя он работать не будет... Скорее всего, колдун жив и находится в другом месте...

— Тогда есть ли смысл портить новую кладку? Ну увидим мы штуковину наподобие той, которой нас развели в Карохане, а дальше что? В поисках колдуна нам это никак не поможет. Или поможет... Кайра?

— Мне не нужен прямой зрительный контакт и соприкосновение. Прочесть магию я могу и отсюда. Насчёт колдуна... Все нити на вид одинаковые, ни одна не выделяется из общей массы. Дайте мне побольше времени... Да, за этой стеной определённо находится источник усыпляющего проклятия, но связь с колдуном отследить не могу. Сами нити расходятся по городу, в столицу ни одна не уходит. Значит, с проклятием короля конкретно это устройство не связано. Но сам эффект точь-в-точь совпадает, а значит, оно без сомнений основано на магии нашего колдуна.

— Но осмотр короля привёл тебя в Бихтер. Значит, колдун тоже где-то здесь. В общем, ничего ценного мы здесь не узнали. Стену пока оставим, а когда разберёмся с основной целью, вернёмся сюда и отвезём устройство в столицу на анализ.

* * *

Утром наш отряд собрался в комнате Лакреса.

— Ну как, лидер, что-нибудь придумал?

— А как же, на то я и командир отряда, — ответил он с хвастливыми нотками. — Итак, слушайте план. Загеры проводят ежемесячный сбор «налогов» каждый раз в один и тот же день, и по счастью это произойдёт именно сегодня. Во время вчерашних опросов я как раз познакомился с одним продавцом тканей, тоже вынужденным делиться с бандитами выручкой. Нужно дождаться появления этих ребят, а затем проследить за ними до логова.

— Легче сказать, чем сделать, — вставила Кайра. — Эти люди не дураки. Они могут заметить слежку, передать деньги по цепочке или незаметно сбросить их в тайник, проходя мимо.

— Не ты ли у нас специалист в таких вещах?

— Я специализируюсь больше на ночных операциях, к тому же я здесь всего одна. А нам понадобится отдельный человек для слежки за каждым, с кем они встретятся на обратном пути или хотя бы «случайно» столкнутся, а также для присмотра за возможным тайником.

Пора и мне поучаствовать:

— Если речь идёт о слежке, то Кайра, ты ведь помнишь наш рейд на некроманта? Если что, та штучка у меня с собой.

Я многозначительно похлопал себя по поясной сумке.

— Точно! Если нанести приманку на нужный предмет или человека, то госпожа Кирао отыщет его, где бы он ни находился. Вот только куда и как её нанести... Фиолетовая краска на монетах будет слишком заметна, а у бандитов явно возникнут подозрения, если мы ни с того ни с сего их обрызгаем.

— Это можно устроить, — произнёс Лакрес после недолгих размышлений. — Сейчас мы исходим из того, что торгаш честно заплатит дань, и бандиты уйдут с миром. Но что, если нет? Не получив денег, они не захотят уходить с пустыми руками и попытаются унести из лавки что-нибудь ценное. Например, рулон невероятно дорогой ткани, который по чистой случайности окажется фиолетового цвета.

— Думаю, это может сработать, — кивнула Кайра. — Но остаётся вопрос, как пометить самих бандитов.

— Узнав, что торговец не собирается платить, они непременно устроят скандал, который сильно возмутит посетителей. Настолько сильно, что один из них не станет стоять в стороне и вмешается. А когда дело дойдёт до драки, брызнет бандитам в лицо странной жидкостью, чтобы ослепить их.

При словах «брызнуть в лицо» у меня мигом всплыли воспоминания о популярном защитном средстве из прошлой жизни.

— Простая краска опять же натолкнёт их на подозрения, — сказал я вслух. — Но что, если она будет непростая? Например, с чем-нибудь острым, что вызовет резкую боль в глазах. Тогда действия посетителя легко сойдут за самооборону.

— А что, вполне себе вариант, — согласился лидер. — Если так подумать, это разбрызгивающее устройство прекрасно подходит для подобных целей. Кирао, да ты на этой идее можешь целый бизнес сколотить.

— Ага, обязательно сколочу, если не помрём, пока разбираемся с высшими.

— Ещё кое-что, — сказала Кайра. — Для добавления слезоточивой жидкости придётся открыть баллончик. Если мы это сделаем...

— То в Бихтер сбегутся все окрестные демоны, да, — сказал Лакрес. — Но информация об их скоплении вокруг города является выдумкой, так что в худшем случае сюда придёт одна стая, да и то маловероятно. Уж с этим мы как-нибудь справимся.

Все кивнули либо промолчали. Мда, ну и компания у меня. Хоть бы один возразил, что таким макаром от лап демонов могут пострадать мирные жители.

— Итак, с планом определились, теперь что касается исполнителей. Если заявимся в лавку всем скопом, то вызовем подозрения. Поступим вот как. Разговор с лавочником я возьму на себя. Остаётся решить, кто отыграет конфликтного посетителя.

— Я, — без раздумий заявила Кайра. Увидев наши вопросительные взгляды, пояснила: — Мужчины обычно полагаются на кулаки, и идея со слезоточивой жидкостью больше подойдёт женщине. Госпожа Кирао слишком выделяется, Феррозия...

— Даже не обсуждается, — озвучил очевидное лидер.

— Таким образом остаюсь только я. Так как я всегда хожу в капюшоне, едва ли кто-то сможет меня узнать в другой одежде. Так что пойду присмотрю себе неброское платье, а вы, Лакрес, пока займитесь вербовкой лавочника.

* * *

Стоял самый обычный день. Посетителей сегодня было негусто, ибо народ уже знал, что за люди посещают лавку в этот день календаря. Крициус, выдвинув кассу, скурпулёзно подсчитывал месячный доход, прикидывая, сколько останется после выплаты «налога за защиту». Выходило меньше, чем хотелось бы. Придётся семье затянуть пояса.

Скрипнула дверь, и в лавку вошёл неотёсанного вида мужчина.

— Вы сегодня рано, — произнёс лавочник, но заметил, что посетитель не вооружён. У Загеров же при себе всегда имелись мечи, дубины или топоры. — Ой, простите, обознался. Вы хотели что-то приобрести?

— Ага, твою душу, — произнёс посетитель с загадочной улыбкой.

— Душу... Чего?

— Да шучу я, расслабься. — Он опёрся на прилавок и наклонился поближе, подманив торговца пальцем. — Если говорить проще, мне нужна кое-какая услуга. Не бесплатно, конечно же.

— Услуга? Но я лишь торгую тканями...

— Примерно это от тебя и требуется. В общем, слушай...

И Лакрес посвятил торговца в детали своего плана. Лицо у того испуганно вытянулось.

— Ч-что? Пойти против Загеров? Да ни за что! Они знаете что со мной сделают?

— Ничего не сделают. Сказал же: подкинешь им какую-нибудь половую тряпку под видом дорогущей ткани. Они ведь не станут избавляться от тебя сразу, им самим потеря налогоплательщиков не выгодна. Дадут время на поиск денег. А искать ничего и не придётся: я тебе прямо сейчас столько отсыплю, что хватит и на налог, и на безбедную жизнь на весь месяц.

— Но если...

— Если разгромят лавку, мы всё компенсируем. Если разгромят тебя самого, оплатим услуги лекаря. А вообще, если наш план выгорит, то бояться Загеров и платить налог тебе больше не придётся.

— Да у них же огромная банда...

— А у нас один из сильнейших в Мерилоне отряд королевских рыцарей. Не переживай, и не с такими справлялись.

Пусть и неохотно, но торгаш согласился. Передав ему звенящий мешочек, Лакрес покинул лавку. Проходя по улице, он случайно столкнулся с какой-то женщиной, которая после столкновения спешно сунула что-то в карман платья.

Спустя несколько минут эта самая женщина зашла в ту же лавку. Следующие часы она бродила по помещению, придирчивым взглядом осматривая выложенные на прилавках рулоны ткани, и никак не могла определиться, что же ей купить.

А затем дверь снова скрипнула, и вошедших людей уже никак нельзя было спутать с обычными посетителями. Шатен с бугрящимися мускулами и уступающий ему в комплекции рыжий. Пусть своим неопрятным видом эти двое сильно походили на Лакреса, но висящее на поясе оружие, запах давно не мытых тел и чересчур самоуверенный вид с головой выдавали в них сборщиков налогов.

— Здаров, Крициус! Как дела? — спросил рыжий.

— А... Д-да, здравствуйте... Не очень, ч-честно говоря. В этом м-месяце продажи выдались так с-себе, почти ничего и не з-заработал.

— Так и мы ж миллионов от тебя не требуем. Расценки у нас столь смешные, что даже беспризорники с улицы могли бы себе позволить. Я ведь прав?

— Д-да, конечно правы! Только вот у меня ж-жена на днях з-заболела, пришлось много денег за лекарства отдать, совсем мало осталось. А нам ещё м-месяц на что-то жить надо. В общем, не м-могли бы мы договориться об отсрочке? Хотя бы на пару н-недель?

— Да какие вопросы, ясен пень договоримся! Мы ж люди цивилизованные, всегда готовы на уступки пойти. Небольшой залог, и по рукам.

— З-залог? Но у м-меня ничего подходящего нет.

Скосив взгляд назад и едва заметно ойкнув, торговец сместился вбок, закрывая одну из полок.

— А? Чё это ты там прячешь? — с подозрением спросил рыжий.

— А... Нич-чего!

— А ну-ка отошёл в сторону.

— Д-да!

Хозяин лавки покорно сместился, позволяя увидеть лежавший на полке рулон фиолетовой ткани.

— Ну и чё это? Зачем прятал?

— Да не п-прятал я...

— Ты меня за дурака не держи, да?

Рыжий обогнул прилавок и приблизился к подозрительной полке. Обвёл беглым взглядом ткань, но никаких выводов не сделал. А вот когда увидел прикреплённый ценник, лицо его вытянулось.

— Ничё себе! И такую ценность ты от меня прятал?! Во, эта штука и будет залогом.

— Прошу в-вас, постойте! — взмолился торговец. — Этот товар — моя последняя надежда! Если найду на него покупателя, то сразу в-выплачу налог, даже с процентами, если хотите! Только не з-забирайте!

— Лапы убрал! Отнесём тряпку к боссу, а тебе неделя деньги найти. Не найдёшь — прощайся с лавкой. Усёк?

— Да как же... Я же...

— Может, прекратите уже орать на всё здание?! — донёсся до них недовольный женский голос.

Повернувшись, бандиты увидели стройную молодую девушку в длинном платье с распущенными волосами.

— Да вас даже на улице слышно! Голова уже трещит! Кто вообще такое отребье в приличное место пустил?! Хозяин, неужто хотя бы на одного охранника денег наскрести не мог?

— А ты чего расшумелась, дамочка? — недобрым тоном проговорил рыжий. — До тебя чё, не доходит, на кого бочонок катишь?

— Прикрыл бы свой грязный рот, тебя даже слушать противно!

— Тааак... Эй, Брэд, поучи-ка девку манерам.

— Сделаем, — довольно осклабился здоровяк и шагнул к девушке.

— Ты чего удумал? Не смей! Не приближайся ко мне! Не прикасайся! Ааа!!!

Испуганно завизжав, девица вытащила что-то из кармана, и в здоровяка прыснула фиолетовая струя. Теперь настала уже его очередь кричать. Схватившись за лицо, громила принялся тереть глаза и непечатно материться.

— Эй, Брэд, чё с тобой? — подбежал к нему рыжий. — Девка, ты чем в него прыснула?!

— Будет знать, как на приличных дам руку поднимать, чернь неотёсанная! — брезгливо проговорила дамочка, после чего поспешила ретироваться из лавки.

— Крициус, хрена ли встал? Воду тащи!

— Д-да! — пискнул хозяин и скрылся из виду, вскоре вернувшись с ковшом в руке.

Промыв глаза, здоровяк успокоился.

— Вроде прошло. Чёртова девка. Рыжий, видел, куда она пошла?

— Не до того было. Да ничё, найдём. Бихтер наш, мы тут хоть блоху разыщем. А ты умойся-ка получше, а то вся рожа фиолетовая, что у мертвяка.

Зачерпнув ещё воды, громила сполоснул лицо, благо странная жидкость легко отмывалась.

— Ещё и на одежду попала...

— Да хрен с ней, с одеждой. Красивее будет. Пошли уже. Посмотрим, что босс скажет про эти тряпки. Порадуется наверно. Они ж дороже, чем наше годовое жалованье.

* * *

Покинув магазин и преодолев один квартал, Кайра скользнула в переулок, где её уже дожидался остальной отряд.

— Ну как? — спросил Лакрес.

— Успешно. И будьте добры отвернуться.

Когда двое представителей мужского пола повернулись спиной, девушка принялась спешно стаскивать платье, по ходу дела продолжая отчёт:

— Ткань они забрали, как и планировалось. Одного я обрызгала краской. На всякий случай зацепила одежду, а то вдруг решит умыться. Госпожа Кирао, что скажете?

— Приманку чувствую, но только из одного места. Ну оно так и будет, пока они не разделятся.

— Последуем за ними? — спросила Кайра, уже успевшая натянуть штаны и взяться за куртку.

— По уму дождаться бы темноты, но приманка потухнет через пять часов, — напомнил я.

— К тому же, — добавил Лакрес, — Если их босс не дурак, то он быстро поймёт, что за ширпотреб ему подсунули под видом дорогущей ткани, и заподозрит неладное. Так что, хотим или нет, нападать придётся засветло. Кирао, веди.

* * *

Два источника зова, так и не разделившись, привели нас ко входу в канализацию. Ещё четверть часа блужданий по вонючим подземным тоннелям, и я озадаченно встал на месте.

— Где-то здесь они свернули направо, но впереди, насколько я вижу, сплошная стена.

— Нет, не сплошная, — не согласилась со мной Кайра. — Я явственно чувствую магию. Если точнее, иллюзорную магию. Вот прямо здесь, возле вас.

Мягко оттолкнув меня в сторону, она подошла к стене и осторожно протянула руку. Кончики пальцев погрузились в сырую кирпичную кладку, не встретив сопротивления.

— Скрытый проход. Классика. Пока работала с «Тенью правосудия», я таких немало повидала.

— Молодец, а теперь уступи дорогу нашему танку, — сказал Лакрес. — Кирао, глянь, что с той стороны.

Подойдя к стене, я без лишних церемоний просунул лицо внутрь.

— Коридор, тоже с каменной отделкой. Видимо, раньше тут был какой-то секретный проход. Охраны не видно.

— Тогда двигаемся дальше. Построение прежнее: Кирао впереди, Ферро прикрывает тыл, остальные в центре.

Узкий тоннель на поверку оказался целым подземным комплексом из многочисленных коридоров и приспособленных под разные нужды помещений. Временами нам встречались слоняющиеся по подземельям патрульные и прочие члены банды.

Занималась ими в основном наша ассасинка, чувствующая себя в темноте как рыба в воде. Бесшумно подкрадывалась и перерезала горло, бандюги даже пикнуть не успевали. С первым она ещё и побеседовала, вежливо спросив, как пройти в библиотеку.

Когда врагов было по двое, Лакрес устранял одного из арбалета. Стреляла его пушка совсем не бесшумно, но и не гремела на всё подземелье, так что терпимо.

Так, коридор за коридором, мы добрались до главного зала, остановившись перед входом. Изнутри доносились голоса, но с нашей позиции было не разглядеть, что происходило внутри. По пляшущим теням можно было догадаться, что помещение освещено факелами, и спрятаться там уже не выйдет. Ещё раз переглянувшись и кивнув друг другу, мы, более не скрываясь, зашли внутрь.

И оказались в просторном помещении. Внутри обнаружилось с два десятка бандитов: кто сидел на стульях, кто прямо на полу, а кто подпирал стену. В дальнем конце на импровизированном троне восседал, надо понимать, главарь шайки собственной персоной. По бокам от него сидели на полу две полуголые девицы.

Стоило отряду выйти на свет, как банда мигом взяла нас в окружение.

— О, у нас гости? — произнёс главарь — длинноволосый мускулистый мужик, раздетый по пояс. Ну прямо классический варвар. — Похвально, что вы сумели распознать иллюзорную стену. В награду я выслушаю вас. Вы ведь проделали такой путь не затем, чтобы в шашки поиграть? Хотя постойте, ваши повязки... Королевские рыцари? Змеиный клык? Отряд отбросов, чьи дела в последнее время резко пошли в гору. По слухам, в данный момент вы напрямую подчиняетесь её высочеству Мелис Архур. И чем же я заслужил внимание нашей прекраснейшей королевы?

— Ну да, крупнейшая в городе преступная группировка за целые сутки не прознала о нашем прибытии и официальных целях визита, — скептически ответил Лакрес, продолжая стоять чуть позади меня.

— Вероятность скорой атаки демонов. Да, слышал. Но мне профессия не позволяет верить на слово официальным версиям, вот я и задумался, для чего вы здесь на самом деле. Так значит, новая правительница решила устроить охоту на преступные синдикаты и поручила это не кому-то, а своим наиболее доверенным союзникам?

— Не совсем так. Проделки твоей банды нам по большей части побоку. Были побоку, пока с классических методов ты не перешёл на усыпляющую магию. Не расскажешь, с чего вдруг такие перемены?

Главарь ненадолго задумался, подперев кулаком щёку.

— Ты поверишь, если я скажу, что я и моя банда тут ни при чём?

— А ты поверишь, если я скажу, что поверю, извинюсь и покину вашу тайную базу, оставив расписку о неразглашении? Все жертвы проклятия так или иначе были твоими врагами.

— Ну, начнём с того, что не все. Сколько их сейчас, двадцать восемь? Так вот, под вопросом устранения находилось всего шесть человек. Ещё с четырнадцатью мы были малость не в ладах, но не до такой степени, чтобы браться за ножи. А оставшихся восьмерых мои ребята вообще в глаза не видели.

— Но даже двадцать совпадений многовато, не находишь?

— Нахожу. И вот тебе ещё пища для размышлений: от того же проклятия пострадало девять моих людей. Моих! И если семь были легко заменяемой мелочью, то оставшиеся двое были моими заместителями и играли важную роль в жизни банды. Именно мы стали первыми целями.Что скажешь на это, Лакрес? Так ведь тебя зовут?

— И вы не смогли определить, кто их проклял?

— Как видишь, не смогли. У нас до сих пор нет даже понимания, каким способом накладывается это проклятие. Зрительный контакт? Прикосновение? Проклятый предмет? Известно лишь, что из наших его жертвами стали только те, кто работал на улице, а значит, ему точно нужен какой-то контакт с целью. Правда, не успели мы придумать план захвата, какнаш загадочный колдун вдруг сменил сторону и переключился на врагов банды.Догадаешься, почему?

— Он и сам понял, что такими темпами доберётся только до мелких исполнителей, вот и решил сменить тактику. Резко увеличив число жертв Загеров, он рассчитывал вызвать недовольство населения и довести дело до бунта. Свергнуть мэра, спевшегося с бандой, анового правителя заставить наконец прижатьбандитовлибо подать запрос в штаб королевских рыцарей. А под шумок уложил спать ещё и своих личных врагов.

— Неплохо. Вижу, ты недаром занимаешь пост лидера.

— Выходит, Загеры и правда не при делах?

— Выходит, что так.

— Ну прямо невинная овечка, — проворчал я.

— А может, это и правда не они? — задумчиво проговорила Кайра.

По нашей общей договорённости любые слова Кайры должны были служить своеобразным шифром. Эта фраза означала, что шпионка не чувствует среди присутствующих источника нужной нам магии. Впрочем, никто и не говорил, что колдун будет сидеть возле главаря, а детектор Кайры действует совсем недалеко, метров пять максимум.

— Можно нам взглянуть на усыплённых? Хотя бы на одного? — спросил Лакрес.

— Почему бы и нет? — безразлично произнёс главарь. — Может, вы своими рыцарскими глазками и правда углядите что-то, чего не заметили мы. Принесите Хьюго, он первым слёг.

Двое подчинённых удалились. Спустя несколько минут они вернулись в зал, таща под руки бесчувственное тело в одних трусах, и небрежно бросили его на пол перед нами. Пока Кайра незаметно проводила анализ, Лакрес для вида склонился над потерпевшим.

— Внешне и правда никаких следов наложенной магии, — проговорил лидер.

— Нашли время и место, — проворчала Кайра. — Тела мы и в городе можем осмотреть, там точно таких же три десятка.

Перевожу: ничего ценного не обнаружено, этого парня усыпляет всё тот же девайс из канализации.

— Мда... — Лакрес почесал затылок. — Похоже, мы и правда пришли не по адресу. В таком случае...

— Откланиваетесь? — закончил за него главарь. — И что дальше? Королевские рыцари, главные представители закона и порядка в Мерилоне, просто закроют глаза на действия крупной преступной группировки? После того, как обнаружили их тайное укрытие?

— Дабы не затягивать разговор, спрошу прямо: живыми нас отсюда не выпустят?

— Дабы не затягивать, скажу, что не выпустят.

— А если мы посодействуем вашему расследованию и сами поищем колдуна?

— А зачем? Маг явно нацелен на Загеров, и если нас перебить, то он перестанет усыплять людей. Возможно, даже снимет проклятие с остальных жертв.

— А если я скажу, что колдун успел наделать делов не только в Бихтере, и именно за ним мы сюда пришли, а не за выдуманными демонами?

— То я не поверю. И это всё ещё не гарантирует, что после его поимки вы не возьмётесь за мою банду. Ребята, убить их!

Два десятка бандосов обнажили оружие и всем скопом бросились на нас, уже призвавших королевские пушки. Надо ли объяснять, чем закончился этот бой в одну калитку? Взмах хлыстом в одну сторону, призрачное лезвие в другую, белая молния в третью, и от банды Загеров остались лишь воспоминания.

Главарь, вопреки стереотипной внешности, бросился не в бой, а в противоположном направлении — к заднему выходу. Ну, как раз на этот случай у нас есть Лакрес. Не успелнедоварвар сделать и трёх шагов, как рухнул на пол с продырявленным коленом. Кайра весь бой так и простояла на месте, вертя головой и не зная, куда податься.

Как только всё закончилось, лидер подошёл к корчащемуся на молу и стонущему главарю.

— На всякий случай спрошу ещё раз: ты точно ничего не знаешь?

— Знал бы — давно бы пришил говнюка, — процедил главарь, морщась от боли.

— Тогда говори всё, что известно об усыплённых членах банды. Даты наложения проклятия, маршруты перемещений в последние дни. С кем общались, кому угрожали, кого избивали или грабили?

— Вся информация на бумаге... В столе... В моём кабинете... Левый проход за троном...

— Какой же ты бесполезный, — произнёс напоследок лидер, нажимая на спуск.

Забрав бумаги, мы на всякий случай обследовали подземелье, впрочем, уже не надеясь обнаружить что-то ценное. Осмотрев остальных спящих, Кайра подтвердила, что источник усыпления всё тот же. И никаких следов загадочного колдуна. Грамотно работает, гад.

Вернувшись в таверну, остаток дня мы потратили на изучение записей главаря, чьего имени так и не узнали. И результаты, прямо скажем, были неутешительные. Загеры слонялись по всему городу без какой-либо системы, иногда выполняя поручения главаря, иногда просто прогуливаясь. И в обоих случаях нет-нет да приставали к какому-нибудь торгашу или прохожему, на одних разминая кулаки, а других избавляя от тянущих карман мешочков с монетами. Вычислить злоумышленника по этим хаотичным данным не представлялось возможным. Так и не придя ни к какому заключению, мы разошлись по комнатам и улеглись спать.

* * *

Проснулся я от того, что кто-то ожесточённо меня расталкивал.

— Госпожа Кирао! Госпожа Кирао! Проснитесь!

— Что за шум с утра пораньше? — Я сел на кровати и протёр глаза.

— Быстрее одевайтесь и помогите мне собрать весь отряд! Срочные новости!

— Да какие новости? Откуда бы им взяться, если ты сама ещё в постели? А, ладно, дай минуту одеться.

Не прошло и двух минут, как Змеиный клык в полном составе выстроился в комнате Лакреса.

— Ну и, в честь чего такая паника? — сонно поинтересовался лидер, сидя на стуле.

— Проклятие активировано, — заявила чуть успокоившаяся Кайра. — На нас. На всех нас.

— Чего...

— Я, госпожа Кирао, Нарракт, Феррозия, и вы тоже, Лакрес. Мы все уснём через два дня.

Глава 5. Хотел лишь спокойной старости

— Я, госпожа Кирао, Нарракт, Феррозия, и вы тоже, Лакрес. Мы все уснём через два дня.

— Уверена?

— Моя магия не ошибается. Пять линий, и все ведут к тому устройству в канализации.

— И когда мы успели его подцепить? Вчера?

— Нет, я бы сразу заметила.

— Тогда ловушка перед дверьми?

— Тоже заметила бы, как минимум у нашей с Кирао комнаты.

— Тогда каким же образом?

— Если я ничего не почувствовала, то ответ может быть лишь один. Нас прокляли, пока мы спали.

— И никто не заметил, как колдун пробрался в комнаты?

— Не факт, что он в этом вообще нуждается. Например, я могу чувствовать магию и манипулировать ей даже сквозь стены. Возможно, колдуну тоже не обязателен прямой зрительный контакт.

— Но как минимум он должен был оказаться в паре метров от каждого из нас. А значит, работал либо из коридора, либо с улицы.

Кайра открыла окно и выглянула наружу.

— Второй этаж, внизу дорога. Лазать по стенам наш объект точно не умеет, но в таком месте несложно приставить лестницу. Помешать могут разве что проходящие мимо патрульные.

— Если верен вариант с окном, то мы уже ничего не поделаем. Но вот если он работал из коридора... Пойдёмте-ка перекинемся парой слов с хозяином таверны.

Владелец заведения как ни в чём ни бывало протирал стойку в столовой.

— О, вы так рано проснулись? Завтрак будет готов через полчаса, можете пока занять любой свободный стол.

— Скажи-ка мне, уважаемый, — обратился к нему лидер, — ты совершенно случайно не пропускал никаких подозрительных личностей ночью на второй этаж?

У мужика прямо на лице было написано: пропускал.

— Н-нет, что вы, конечно нет! Комфорт клиентов превыше всего! Пока вы спите, внутрь и мышь не проскочит.

— Кайра.

— Да.

Мужик и моргнуть не успел, как шпионка оказалась перед ним, одной рукой схватив за воротник, а другой приставив к горлу своё оружие. Почему именно Кайра? Потому что классический и узнаваемый кинжал у шеи приводит к пониманию ситуации куда быстрее, чем нацеленный издалека арбалет или диковинные пушки вроде перчаток или хлыстов. Элементарная психология.

— Я спрошу ещё один раз, и если услышу в твоём ответе нотки лжи, то таверне понадобится новый хозяин. Ты. Кого. Нибудь. Пропускал?

Мужик побледнел и затрясся. Хорошо хоть не обмочился.

— Да! Пропускал! Простите великодушно!

— Кого? Для чего?

— Он представился большим поклонником вашего отряда и хотел передать какую-то записку! Я говорю, давай, мол, мне, я сам передам поутру. А он говорит, нет, не доверяю, очень уж послание сокровенное, не приведи Сахид кто посторонний увидит, засмеют. Держи вот денежку, а я тихонько поднимусь, письмо под дверь суну и сразу уйду. Я и подумать не мог, что он какое непотребство задумал!

— Как выглядел?

— Худощавый такой, сгорбленный. По голосу немолодой уже. На нём был плащ с капюшоном, так что лица я не разглядел.

— Ещё что-нибудь говорил?

— Нет, это всё.

— Во внешности или поведении ещё что-нибудь приметное было?

— Нет. Я всё рассказал, как есть! Прошу, пощадите!

— Отряд, возвращаемся в комнату.

Оставив перепуганного до смерти владельца осознавать свою удачу, мы поднялись обратно.

— Итак, — заговорил Лакрес, когда мы вновь собрались в его комнате, — колдун всё-таки прознал о нашем расследовании и решил сделать первый ход. Похоже, теперь у нас не остаётся выхода, кроме как сломать устройство в канализации. А зацепок о подозреваемом по-прежнему ноль. Сгорбленный и худощавый — да в многотысячном городе таких сотня найдётся.

— Погоди ломать, есть идея, — подал я голос. — Не помню, говорила я или нет, но даже с низшей демонической кровью ментальная магия на меня действует примерно никак.

— С низшей? — озадаченно переспросила Кайра.

— Ты ничего не слышала. Так вот, с большой вероятностью я и сейчас не усну. И если просто прикинусь спящей, то есть шанс, пусть и небольшой, стать наживкой и заставить нашего колдуна показаться.

— Прежде он просто усыплял свои цели и больше никак с ними не контактировал, — с сомнением произнёс Лакрес. — С чего ты взяла, что в этот раз будет иначе?

— То были просто его враги, но сейчас ситуация иная. Приближённый отряд королевы явился в Бихтер и под предлогом охоты на демонов принялся разнюхивать о проклятии. Колдуну наверняка будет любопытно, как мы на него вышли и как много успели разузнать.

— Ну с первым пунктом всё просто: об усыпляющем проклятии давно весь город шепчется.

— Мало ли что шепчется. О догадках Мелис касательно проклятия знает очень ограниченный круг лиц. По официальной версии Игнацио был отравлен. Не спорю, шанс успеха моей задумки ни разу не сто процентов, и после нашего усыпления колдун действительно может не показаться. Но в крайнем случае я просто сломаю устройство, всех разбужу, и мы продолжим расследование в прежнем темпе.

— Значит, действовать тебе придётся в одиночку. Хотя не то чтобы я за тебя опасался и сомневался в твоей силе и уме.

— Не совсем одной, — вклинилась в разговор Кайра. — Как вы знаете, я способна не только чувствовать магию, но и немного манипулировать ей. Думаю, я смогу ослабить действие проклятия как минимум для себя самой и протянуть лишние пару дней.

— Думаю, сейчас это лучшее, что мы можем сделать, иначе до пенсии этого колдуна проищем, — сдался Лакрес. — В таком случае давайте определимся с моделью поведения на эти два дня. Первое время продолжаем тихонько собирать слухи, якобы ни о чём не подозревая. Как только проявятся заметные симптомы, начинаем паниковать и трясти власти и горожан уже активнее. Вы двое не забывайте делать вид, что вам тоже хреново. А когда проклятие окончательно сработает...

— Сомневаюсь, что колдун снова подкупит хозяина таверны и попытается похитить наши тела. Особенно после разноса, что ты ему устроил. Значит, нам с Кайрой в момент усыпления следует оказаться в более доступном месте, где-нибудь на улице.

— Насколько мы знаем личность этого колдуна, он обожает богатство и роскошь, — сказала Кайра. — Так что вероятнее всего он скрывается где-то в районе знати.

— Так давайте перевернём вверх дном этот сраный район и схватим мудака за жопу, — подал голос наш главный стратег по имени Феррозия.

— И благополучно спугнём цель, — сказал Лакрес. — Даже если часть отряда будет перекрывать чёрные выходы в каждом доме, то окна, подвалы и потайные ходы никто не отменял. Да и Кайре нужно чуть ли не в упор подойти, чтобы заметить колдуна. Так что классические обходы, допросы и обыски нам вряд ли помогут.

На том и порешили. Возражений и предложений больше не последовало, и отряд «Змеиный клык» приступил к исполнению плана.

* * *

Симптомы в целом соответствовали описанию мэра. Инкубационный период занимал один день, а уже на второй у трёх членов отряда появилась слабость и сонливость. Как и условились, сразу после этого мы приступили к активному расследованию, позабыв о демонах и уже не скрывая своей заинтересованности в проклятии.

На третий день Лакрес, Ферро и Нарракт едва держались на ногах, мы с Кайрой старались им подыгрывать. У шпионки, кстати, тоже наступила стадия слабости и сонливости, то есть её магия позволяла отсрочить проклятие лишь на одни сутки. Когда стало совсем невмоготу, трое из пяти членов клыка доползли до таверны, и в городе остались только мы двое.

Ближе к наступлению темноты мы передислоцировались в район знати. С трудом переставляя ноги, я стучался в двери и заплетающимся языком требовал выдать колдуна, сопровождая это оскорблениями и угрозами. А затем привалился к стене одного дома и перестал подавать признаки жизни.

Час. Два. Нанесённая на Кайру приманка показывала, что шпионка точно так же лежала в паре кварталов к западу.

Наконец послышались шаги. Кажется, три человека. Остановились передо мной. Один наклонился поближе, позволив мне услышать его дыхание. Ткнул пальцем в лицо, приподнял веко, пошлёпал по щеке, после чего сказал:

— Берите и тащите в дом. И свяжите покрепче. Кто знает, сколько сил у этой демоницы. И кольцо с пальца снимите.

Голос скрипучий, старческий. Очень вероятно, что это и есть наш клиент. Но всё же торопиться не стоит. Сказать наверняка сможет только Кайра. Не дай бог это окажется простой исполнитель, и я, открыв глаза раньше времени, выдам себя и спугну главную цель. Давайте, доставьте посылочку в логово злодея.

Двое подчинённых взяли меня под руки и потащили в неизвестном направлении. Спустя четверть часа раздался щелчок отпираемого замка и звук открываемой двери. Ещё пара минут, и меня усадили на стул, крепко связав по рукам и ногам.

А затем все трое ушли, оставив меня одного. И я уже догадывался, куда и зачем они направились. А пока никого нет, откроем глаза и осмотримся. Пришлось включить режим низшего демона, ибо тьма стояла кромешная. Голые стены и потолки, никаких украшений и минимум мебели. Знакомая картина: я в подвале.

Спустя полчаса из коридора снова донеслись звуки, но я и без них чувствовал приближающийся источник «зова». Открылась дверь, и Кайру усадили на соседний стул, точно так же связав.

— Ещё раз проверьте верёвки, — приказал старикашка.

— Да всё в порядке, не вырвется, — отозвался голос помоложе, но тоже грубый.

— Надеюсь. Сейчас я сниму проклятие. Будьте наготове.

Вот только проклятия я не чувствую от слова совсем и никак не узнаю, в какой моментоно будет снято. Остаётся полагаться на Кайру.

— Ммм... — донёсся слева слабый стон.

Сигнал. Я тоже открыл глаза и осмотрел похитителей. Один держал в руке факел, так что разглядеть их было несложно. Прямо передо мной стоит типичный наёмник класса воин, перед Кайрой ещё один такой же. Главный виновник торжества предусмотрительно прячется за их спинами, но сгорбленная фигура видна и отсюда.

— Ну что, проснулись? — проговорил старик. — Сейчас я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать. Попытаетесь врать или отмалчиваться — будет больно. Всё ясно?

— Ничего не обещаю, — ответил я. — Но так и быть, задавай.

— Итак, для чего вы на самом деле явились в Бихтер? И только попробуй сказать, что для охоты на демонов.

Версия с демонами нам больше не нужна. Смысл игры прост: перевести разговор в русло проклятия, наложенного на короля, и по зашифрованному комментарию Кайры понять, встретились ли мы наконец с клиентом или снова промахнулись.

— И какой ответ правильный? Что на самом деле мы приехали сюда, чтобы исследовать странное проклятие, усыпляющее горожан?

— И ради трёх десятков усыплённых сюда вдруг направили отряд королевских рыцарей, прислуживающий лично королеве и вооружённый королевским оружием? Кар.

— Да, босс.

И мой надзиратель не сдерживаясь врезал мне в челюсть.

— Для чего вы здесь?! — повысил голос старик.

— Чего спрашиваешь, если и сам уже догадался? Его высочество Игнацио уже отоспался на несколько жизней вперёд, пора бы ему проснуться.

— Так и знал. Всё же было ошибкой столь необдуманно пользоваться этой магией в городе. Зря понадеялся, что её высочество Актавия сохранит тайну и подыграет с версией отравления.

— Так это и правда ты! — гневно выкрикнула Кайра. — Из-за тебя король столько лет провёл в коме!

Агась, шифр получен и переведён. Остаётся избавиться от этих верёвок. Связали меня и правда на совесть, так просто не разорвёшь.

Режим высшего демона: активация. Таймер отключения: одна секунда.

Очнувшись, я обнаружил пробитую своим кулаком дыру в стене, окружённую кровавой кляксой. Ниже сползало на пол обезглавленное тело Кара. И всё это, замечу, без королевских рукавиц.

— Госпожа Кирао, он убегает! Дверь слева!

Запустив режим низшего демона — лишним не будет — выхватил с пояса убитого наёмника топор и бросился в погоню. Второй головорез не решился заступить мне дорогу. Выбежав в коридор, увидел ноги старика, уже поднимавшегося по лестнице. Гляньте, какой шустрый.

Поднявшись следом, уткнулся в запертую деревянную дверь. Не смешите — я голыми руками секиру Хона переломил. Удар в полную силу, жалобный треск замка, и дверь приветливо распахнулась.

О бесшумном передвижении старик не слышал, и его топот помогал лучше любого радара. Забежав в очередное помещение, увернулся от упавшей на меня приставной деревянной лестницы. Стоявший этажом выше старик злорадно ухмыльнулся.

Ага, радуйся, я не просто так у твоего охранника оружие забрал. Вертящийся в воздухе топор мгновенно настиг беглеца и перерубил ему правое бедро. В метании оружия я не мостак, и кость явно осталась цела. Опытного воина такая рана не остановит, а вот дряхлого старика — запросто. С жалобным писком колдун повалился на пол, а я неспешно вернул лестницу на место и поднялся вслед за ним.

— П-постойте! Я сн-ниму проклятие с короля! Об-бещаю! И со вс-сех остальных сниму!

— Конечно же снимешь, как миленький, — произнёс я с добродушной улыбкой. — Только для начала колечко верни. Подарок от дорогого человека, знаешь ли.

— Д-да, конечно, вот!

Старик охотно протянул мне оба кольца. Одно я сразу надел на палец, второе пока сунул карман. Затем взвалил колдуна на плечо и вернулся в подвал. Там картина была всё та же: привязанная к стулу Кайра и растерянный наёмник, так и не определившийся, что ему делать.

— Развяжи её, — приказал я.

Охранник, словно не услышав моих слов, озадаченно переводил взгляд то на меня, то на перекинутого через плечо хозяина. Что, мотивации добавить? На руках материализовались шипастые рукавицы.

— Или сдохнешь!

— Георг, спаси меня! — завопил колдун.

— Извиняй, хозяин, но на драку с обладателями королевского оружия я не подписывался.

— Я доплачу! Сколько хочешь?!

— Столько, чтобы хватило купить вторую жизнь, — спокойно произнёс наёмник, развязывая путы. Вскоре Кайра поднялась по стула и размяла затёкшие руки.

— Можете уже выключить свою магию, — сказала она первым делом. — Против нас с госпожой Кирао она бесполезна.

О, так он всё это время снова нас усыпить пытался?

— Что...

— Что слышал, — ухмыльнулся я, протягивая напарнице кольцо. — Ты попался на простейшую уловку, колдунишка.

— Господа рыцари, разрешите поинтересоваться, что теперь будет со мной? — напомнил о своём присутствии Георг.

— Больно ты нужен, — отмахнулся я. — Но на всякий случай посиди здесь до утра, а потом можешь быть свободен.

— Ага, как скажете.

— Ну а с тобой, колдунишка, нам предстоит долгий и душевный разговор. Но это уже не здесь. Кайра, возвращаемся в таверну.

* * *

Минут сорок спустя отряд Змеиный клык в полном составе нависал над привязанным к стулу стариком. Колдун, всё ещё морщась от боли в перевязанной ноге, затравленно озирался, но понимал, что торговаться и вымаливать пощаду уже поздно.

— Долго же мы за тобой гонялись, — устало произнёс Лакрес. — Ну давай, рассказывай. Обо всём по порядку. С момента отъезда из столицы и до сегодняшнего дня. И постарайся, чтобы мы не заскучали, а то сделаем больно. И не просто по лицу дадим, как твои наёмники. У нас подход более профессиональный.

Получив приказ от королевы покинуть столицу, Гахен недолго думая направился в находящийся неподалёку город Бихтер, где проживал его родственник. Лорд Салин Брайт, в чьём доме нам с Кайрой довелось побывать часом ранее. Несмотря на привезённый с собой полный мешок денег, покупать собственное жильё колдун не решился, дабы не светиться раньше времени. Вместо этого он временно заселился в дом к тому самому Салину, не забыв и про рекомендацию королевы изменить внешность. Сменил стиль одежды, надел парик, сбрил бороду, стал носить очки. Разве что сгорбленную фигуру было никак не скрыть, но таких стариков в любом уголке королевства найдётся немало.

После трёх дней в дороге старое тело наконец-то могло отдохнуть и снова предаться праздному и безбедному образу жизни. По крайней мере, так ему казалось. Во время очередной прогулки по городу Гахен невзначай толкнул плечом проходивших мимо крепко сложенных неопрятных парней. Всех имевшихся при нём денег и украшений не хватило для компенсации за толчок, и пришлось доплатить отбитыми почками.

В тот день он узнал от Салина о давно промышляющей в городе банде Загеров, держащей в страхе весь Бихтер. А двумя днями позже эти самые Загеры заявились к дворянину в гости и затребовали ежемесячную плату за защиту. Причем сборщиками оказались те самые ребята, что не так давно пересчитали ему кости на улице.

Это было ужасно! Ведь он так надеялся на спокойную жизнь вдали от бушующих столичных интриг, а оказался в городе, находящемся во власти преступной банды. И что теперь? Снова срываться, паковать вещи, нанимать охрану, неизвестно сколько дней трястись в повозке и молиться, чтобы какая-нибудь лесная шайка не лишила его всех взятых с собой накоплений? Не совладав с эмоциями, Гахен сорвался и наложил на бандитов проклятие.

Здесь нужно сделать лирическое отступление. Сама по себе его магия позволяет удерживать длительное проклятие лишь на одной цели, и этой целью вот уже несколько лет был король Игнацио. Но колдуна подобные ограничения не устраивали, и он озаботился вопросом прокачки своего колдовства, не поскупившись при этом на кругленькую сумму денег. В результате один из лучших столичных мастеров изготовил для него стационарное магическое устройство, после установки позволяющее держать под проклятием до полусотни человек в пределах нескольких километров.

Ещё в первую неделю пребывания в Бихтере Гахен присмотрел подходящее место в канализации, где после взрыва трёхлетней давности в стене образовалась двухметровая ниша. Там он и разместил девайс, после чего нанял рабочих и приказал заделать дыру, доплатив за молчание.

Так началась его священная война против Загеров. Всякий раз, встретив на улице шестёрок банды, он накладывал на них проклятие и через три дня отправлял в вечный сон. Его собственная сила по-прежнему отвечала за проклятие короля, остальных же удерживало во сне спрятанное в канализации устройство. Но очень скоро он осознал неэффективность своей тактики. Ведь по улицам бродили лишь мелкие исполнители, в то время как главарь скрывался на тайной базе, где до него было никак не добраться. А чтобы устранить всю мелочь и оставить банду без рук, лимита в полсотни человек было явно недостаточно.

Тогда он решил изменить стратегию и начал проклинать не Загеров, а их врагов. Причём выбирал наиболее полезных и уважаемых людей, и не только среди знати, но и среди простого люда. Так он рассчитывал подогреть народный гнев и вынудить мэра предпринять решительные действия против банды. Оставалось лишь надеяться, что задумка исполнится раньше, чем иссякнет заряд привезённых из столицы мана-кристаллов.

Какова же была его радость, когда в Бихтер прибыл отряд королевских рыцарей. И каков был испуг, когда присланным отрядом оказался Змеиный клык, по дошедшей до Гахена информации уже не первый месяц работавший на королеву Мелис. Таких важных людей не стали бы отвлекать ради охоты на обычную преступную группировку.

Опасения подкрепились тем, что рыцари не столько расследовали действия банды, сколько интересовались самим проклятием. И тогда Гахен понял, что клык явился не за Загерами, а по его душу. Значит, её высочество Актавия всё же раскололась, и новая королева узнала, что причиной комы короля стало вовсе не отравление? А узнав о загадочном усыпляющем проклятии, гуляющем по Бихтеру, быстро сложила дважды два.

Промашка, досадная промашка. Нельзя было прибегать к этой магии, да ещё и в такой близости от столицы. Но сокрушаться было поздно, нужно было решать, что делать дальше. Затаиться, спрятаться и ждать, пока расследование не зайдёт в тупик, и клык не уедет восвояси? Нет, если перед ними стояла задача пробудить короля, то так просто они не сдадутся. Всё-таки покинуть город? Но стража на воротах наверняка уже получила наводку на сгорбленного старика.

Оставалось одно: принять вызов! Усыпить сильнейший в Мерилоне рыцарский отряд, затем похитить одного-двух его членов и допросить. Выяснить, что им известно и какие шаги они успели предпринять, а затем сориентироваться и составить план дальнейших действий.

Выяснив адрес таверны, где ночует Змеиный клык, Гахен подкупил хозяина, прокрался ночью на второй этаж и проклял всех пятерых. А затем затаился и принялся отслеживать их передвижения. Да, его способность позволяла видеть, где находятся жертвы проклятия, прямо как демоническая приманка. И очень удачно двое из них, не сдавшиеся до самого конца, вырубились аккурат в районе знати, буквально в паре кварталов от его жилья. Ну а дальше...

Дальше его план с треском провалился, и Гахен не только ничего не добился, но ещё и сам посодействовал рыцарям в своей поимке. За свою долгую жизнь он ещё ни разу не встречал людей, способных противостоять его магии, а тут столкнулся сразу с двумя. И вот он сидит в комнате на втором этаже таверны, пойманный и разоблачённый.

— Эм, Гахен, — заговорил Лакрес, когда рассказ подошёл к концу. — Тебе очень не понравится то, что я сейчас скажу, но ровно за полдня до того, как ты нас проклял, мы истребили банду Загеров целиком и полностью, включая их главаря. И если бы ты сам не пошёл в наступление, мы бы ещё долго тыкались по углам, словно слепые котята. И никаких разнарядок страже на воротах мы не давали, ибо боялись, что мэр может быть с тобой заодно.

Мысли колдуна после услышанного были большими буквами написаны на его лице, за несколько секунд сменившем десяток разных эмоций.

— Кайра, ещё раз насчёт проклятия короля, — напомнил я.

— Да, нить совершенно точно уходит в столицу. Можешь уже выключать, Гахен. И всех остальных тоже.

— Да... — обречённо прошептал старик. — Что... теперь со мной будет?

— Твою судьбу решит госпо... кхм, её высочество королева Мелис.

— Мда, интересная выдалась миссия, — протянул Лакрес. — В детективных расследованиях нам участвовать ещё не доводилось. Последние годы только и делали, что демонов истребляли. Так или иначе, цель достигнута, и можно сворачиваться. Пакуем колдуна, забираем его волшебное устройство и шуруем в столицу.

— А с мэром что? — напомнил я.

— Да сдался нам этот мэр. Не наша это компетенция. Как вернёмся, доложим о его делишках, это понятно, но его поимкой и арестом пускай кто-нибудь другой занимается.

* * *

К утру мы уже запрягали лошадей. Пришлось докупить ещё одну для перевозки пленника и устройства, внешне чем-то похожего на фейковый девайс из Карохана. В канализацию за ним мы наведались сразу, как закончили допрос. Сломали стену, демонтировали, принесли в таверну. Нарракт заверил, что работать эта штука может только в стационарном состоянии и в пути будет не опасна.

Уже сунув ногу в стремя, я бросил прощальный взгляд на уходящую вдаль улицу с двумя рядами домов. И увидел знакомое лицо.

— Век бы твою рожу не видеть... — проворчал я.

— Тоже рад встрече, — ответил Люциус тем же недоброжелательным тоном. — Ну и что ты забыла в Бихтере?

— Мы тут по сверхважному и сверхсекретному заданию от королевы, — произнёс я с гордостью.

— И по какому же?

— Сказала же, что по секретному... А, ладно, тебе можно и рассказать.

Подойдя поближе, я прошептал пару предложений ему на ушко.

— Чтооо?! — Лицо братца вытянулось не хуже, чем когда он узнал о союзе Мелис со Змеиным клыком.

— Что слышал. Пока ты занимался на границе непонятно чем, я уже позаботилась о пробуждении короля.

— И?! Как скоро он проснётся?!

— Почём мне знать? Может, уже сейчас попивает чаёк — проклятие-то мы сняли. Но учитывая, сколько лет он пролежал в коме, не факт, что он сразу сможет двигаться и говорить.

— Быстрее к нему! — воскликнул Люциус и вскочил в седло.

— Ага, поезжай, я тоже потихоньку подтянусь.

Не удостоив комментариями моё безразличие, он ударил коня в бока и вскоре скрылся за поворотом. Вот ведь, даже не сказал, как сам тут оказался. Хотя не то чтобы мне было интересно. Наверное, переговоры с Тархоном наконец закончились, вот наши бравые солдатики и возвращаются домой.

Не став больше медлить, я тоже вскочил в седло и вместе с отрядом двинулся к городским воротам.

* * *

Просторное, слабо освещённое помещение. Ни обоев, ни украшений. Голые стены и бетонный пол. Повсюду ходят и разговаривают люди, преимущественно в белых халатах, пространство заставлено разномастным оборудованием.

Двое мужчин — один в белом халате и очках, другой в военной форме — стоят перед креслом. Не мягким домашним креслом, а грубым и неудобным металлическим сидением, на котором сидит третий человек. Или тот, кто похож на человека. На его отличия от представителей людского рода намекают в том числе металлические кандалы, которыми он прикован к креслу за руки, ноги, шею и талию.

— Так это и есть ваше новое достижение? — спросил военный.

— Да. Первый подопытный образец вируса «Хаго-Суприм». Как же поздно мы осознали, что всё это время двигались совершенно не в том направлении. Надеялись создать высшее существо из простого человека. Да с какой бы стати такое могло быть возможным? Одна жизнь — слишком низкая цена для тех, кто желает превзойти законы природы.

— И во сколько же жизней он вам обошёлся?

— В тысячу. Ровно тысяча людских душ послужила подпиткой для данного образца. К данному числу мы пришли в результате долгих подсчётов и экспериментов. Задействуете меньше — особь окажется недостаточно сильной. Больше — и уже не сможете её контролировать.

— Так вот для чего вы запрашивали столько заключённых. Ну и, каковы результаты? Надеюсь, его мощь оправдывает вложенные сред...

Военный отшатнулся от просвистевшего возле головы лезвия. С мочки уха слетела капля крови. Схватившись рукой за висящую на поясе кобуру, он стал судорожно осматриваться, пытаясь понять, откуда пришла атака. Долго искать не пришлось: источником угрозы оказалось прикованное к креслу существо; его ноготь на левой руке в мгновение ока превратился в тончайший трёхметровый клинок.

— Моя мощь в полном порядке, товарищ генерал, — проговорил он недобрым тоном, глядя исподлобья.

— Ты чего вытворяешь?! — возмутился учёный. — Сказано же было никого не трогать!

— Так я и не трогал. Ему комар на ухо сел, — проговорил прикованный, неспешно возвращая ноготь в исходное состояние.

— Прошу прощения за это недоразумение. В следующий раз мы закуём его так, что даже не пошевелится.

— Шеф, ты ведь знаешь, что это невозможно. С этой силой я сломаю что угодно, хоть бетоном меня залейте.

— Забудем об этом, — прервал их спор военный, поправив фуражку на голове. — Это была неплохая демонстрация способностей. Расскажите подробнее об этой особи.

— С удовольствием. Мы прозвали его Хаго Изменчивый. Как вы сами только что заметили, строение организма позволяет ему как угодно трансформировать своё тело, причём делать это с невообразимой скоростью. Оружие, броня, усиление мышечных волокон и даже крылья — для него нет никаких ограничений. Естественно, при таких способностях ему не страшны никакие раны. Хоть руку отрубите, хоть голову пробейте — всё зарастёт в считанные секунды.

— Но, как я вижу, у него тоже имеются проблемы с самоконтролем.

— Но не столь серьёзные, как у лайт-версии. Пока действуют транквилизаторы, образец способен держать свою жажду крови в узде и выполнять приказы. А благодаря человеческой внешности не составить труда сделать ему поддельные документы и забросить на вражескую территорию. Но как только закончится препарат, он, как и особи Хаго-лайт, превратится в безумную машину смерти.

— Это уже не так важно. Главное, чтобы он не взбесился во время транспортировки. Хотя если он потеряет контроль, оккупация ближайшей территории станет затруднительной, если не невозможной. Это усложняет дело.

— Мы уже работаем над этим. Наша новая разработка и по совместительству третий уровень вируса «Хаго» как раз таки будет отвечать за контроль над особями «Хаго-суприм».

— И сколько таких боевых единиц вы способны произвести на данный момент?

— Честно скажу, производство вируса обходится на порядок дороже, чем лайт-версия, да и массовая пропажа заключённых без вести неизбежно приведёт к волнениям среди гражданского населения. Но, полагаю, вывести десятой-другой особей нам вполне по плечу. Но не сомневайтесь — даже такого количества с лихвой хватит для нашей сокрушительной победы.

Глава 6. Будем знакомы

Три дня спустя мы въехали в столицу и сразу направились во дворец, представ перед восседающей на троне Мелис.

— Можете не отчитываться. Отец проснулся, — заявила она, едва мы остановились перед троном.

— Ясно, — коротко отозвался я.

— А это, надо понимать, наш злополучный колдун? — уточнила она, скосив взгляд на затравленного старикашку.

— Ага, он самый. С его талантом прятаться вышел бы неплохой шпион, будь он помоложе.

— А с его талантом планирования я бы ему даже половую тряпку не доверил, — добавил Лакрес.

— Стража, сопроводите колдуна в темницу, — скомандовала Мелис. — Позже им займёмся. Змеиный клык, дождитесь нас в столовой. Я распоряжусь подать вам обед. А к тебе, Кирао, у меня есть дело.

— Надеюсь, не очередная самоубийственная миссия?

— Очень смешно. Нам пора увидеться с отцом.

— Ой, а можно как-нибудь без меня?

— Нельзя.

— А всё-таки?

— Кирао, это моя личная просьба. Пожалуйста.

А вот это уже сильный удар по ментальной сопротивляемости. Спасибо хоть, что взгляду чеширского кота её не обучили.

— Ладно, хрен с тобой.

— Вот и хорошо. А то Люциус уже на грани.

— А чего с ним не так?

— Всё то время, что мы тебя дожидались, он то и дело пытался ворваться в спальню и увидеть отца.

— Так чего не ворвался?

— Я потребовала дождаться твоего возвращения. Дети должны вместе встретить пробудившегося отца.

— Ой, сестрён, вот уж об этом могла не париться и не издеваться над несчастным братцем.

— Отложи свои колкости на потом. Пошли. Если верить служанкам, он уже в состоянии говорить.

Поднявшись на третий этаж и выслушав от братца ожидаемое «чего ты так долго?», мы втроём вошли в покои и встали перед кроватью. Услышав звуки шагов, Игнацио открыл глаза и обвёл нас затуманенным взглядом.

— Люциус, Кирао, Мелис... А вы сильно выросли... — произнёс он слабым, хриплым голосом.

— О, ты даже узнал меня, какая честь.

— Кирао, следи за языком! — шикнул на меня брат.

— В жопу иди, тебя забыла спросить.

— Не забывай, с кем разговариваешь! Это твой отец и твой король!

— Отец? Правда что ли? А мне, пока жила во дворце, казалось, что он меня не то что не знает, а даже присутствия моего не замечает.

— Прошу вас, прекратите... Не хотелось бы после столь долгого сна видеть, как мои дети ссорятся...

— Ссорятся? О, папаша, да ты всё самое интересное пропустил. Меня и тот, и другой уже минимум по разу пытались у...

Отвешенный сестрой шлепок по губам заставил меня заткнуться.

— И всё же, несмотря ни на что, ты пришла...

— Не пришла, а Мелис меня силком притащила. Иначе ноги бы моей тут не было.

— Пожалуй, я не в праве оправдываться... И правда, никудышный из меня получился отец... Видел, как с тобой обращаются, но ни разу не вмешался, боясь ссоры с Актавией... Даже когда тебя избили и сослали в додзё, всё, что смог, это заключить договор, чтобы жена тебя не трогала...

— А потом устроил такую дичь, что она сама же тебя и усыпила.

— Так это была она... Кто-нибудь, кроме вас троих, знает?

— Все знают, — ответила Мелис. — Вся страна.

— Вся?.. Дочь, что это значит?..

— Значит то, что я обвинила мать в наложении на тебя проклятия и много в чём ещё, свергла её с трона и сама заняла пост королевы.

Игнацио на минуту подвис, переваривая услышанное.

— Где сейчас Актавия... Ты её...

— Не держи меня за монстра. Живая и здоровая, прямо сейчас сидит в своих покоях.

— Могу я с ней увидеться?..

— При условии, что она сама решится заговорить с тобой. Хотя если желаешь, могу притащить силком.

— Не стоит... Вот, значит, до чего всё дошло... Похоже, я наделал слишком много ошибок...

— О, ты даже не представляешь, насколько много. Видел бы ты, что я обнаружила в подвале у Пангельсонов. Десяток свежих детских тру...

Снова шлепок.

— Нам о многом нужно поговорить, отец, но давай дождёмся, пока ты не придёшь в норму.

— Твоя правда... Только прошу... Навещайте меня хотя бы раз в день...

— Мог бы и не говорить, отец, — заявил Люциус. — Я не покину столицу, пока не увижу тебя вставшим на ноги.

На этом мы завершили визит и вышли в коридор. И едва не врезались в дожидавшуюся у дверей Актавию. Бывшая королева неуверенно потирала пальцы и переминалась с ноги на ногу.

— Ну... как он?

— Вопреки всем твоим стараниям, жив и здоров, — холодно ответила Мелис.

— Ясно...

— Не поговоришь с ним?

— Не думаю, что у меня есть право...

— Не заметила, чтобы он злился. Думаю, он и сам не прочь с тобой повидаться.

— Вот как? Пожалуй, лучше всё же подожду ещё немного... И Мелис, спасибо, что пробудила его.

— А я тут при чём? Благодари Кирао, это она разыскала колдуна.

Стоило сестрице упомянуть моё священное имя, как Актавию тут же перекосило.

— Что это за взгляд? — притворно удивилась сестра. — Всё верно, ты не ослышалась. Я работала во дворце, Люциус разбирался с Тархоном на границе, а поисками колдуна занимался не кто иной, как наша сестра. Если бы не она, отец мог бы вообще никогда не пробудиться.

— Если бы она сразу сдохла, то мне и не пришлось бы прибегать к услугам Гахена! — брызнула слюной бывшая королева.

— «Если бы она сразу сдохла»? Прослежу, чтобы ты повторила эти слова, глядя отцу в глаза.

От этих слов Актавия отшатнулась, попятилась и чуть не повалилась на пол, запнувшись за собственное платье.

— Ладно, сама решай, показываться ему на глаза или нет, заставлять никто не будет. Кирао, Люциус, пройдёмте в мои покои. Нам есть о чём поговорить.

Впустив нас в свою комнату, находившуюся на том же этаже, Мелис уселась в кресло. Мы сели напротив, пододвинув ещё два сидения. Несмотря на то, что позвала нас сюда сестра, первым заговорил Люциус:

— Значит, теперь ты у нас королева.

— Ты удивлён? Кажется, я ещё в Калироне предупреждала, что вынуждена буду перейти к активным действиям.

— Вот уж не подумал бы, что под активными действиями ты подразумевала расправу над знатью и узурпацию трона.

— На всякий случай спрошу: есть какие-либо возражения? Мне ждать гражданской войны?

— Не говори глупостей. Мой меч будет верно служить правителю Мерилона, покуда тот ставит превыше всего безопасность и процветание нашей страны. Даже победы над Тархоном удалось достичь именно благодаря твоему вмешательству. Если бы не вооружённый королевским оружием отряд, не берусь даже гадать, чем закончилась бы та битва. Быть может, прямо сейчас меня пытали бы в тархонских подземельях. Или посылка с моей головой уже ехала бы в столицу.

— Рада, что мы пришли к согласию. Теперь обсудим более насущные вопросы.

— Более насущные, чем захват трона и война? А, ты о пробуждении отца.

— Нет, это мелочи.

— Мелочи?! — возмутился брат.

— Не кричи, голос сорвёшь. Некоторое время назад и правда случилось кое-что из ряда вон выходящее. Ты мне сейчас не поверишь, но Кирао, — Мелис выждала театральную паузу, — убила высшего демона в Карохане.

— Очень смешно, — скривился Люциус.

— Я бы тоже посмеялась, не будь это правдой. Но останки демона прямо сейчас лежат в дворцовой лаборатории, можешь сам сходить и убедиться. Конечно, для достоверности я всё же отправила в руины разведотряд и жду от него вестей, но не думаю, что сестра стала бы меня обманывать.

— Даже если бы обманула, обнаружить спящего высшего, знаешь ли, совсем не просто, — сказал я. — Он проснулся, только когда мы подошли почти в упор. А подойти мы смогли только благодаря моему демоническому чутью. Так что обычная разведка может ничего и не найти.

— Ошибаешься. Помнишь, как мы своим боем с Браунами разбудили высшего возле Калирона? А ведь он находился минимум в полукилометре от нас. К их пробуждению могут привести разные условия, вовсе не обязательно подходить близко. Высший демон может проснуться от сильного шума, от большого скопления людей, от всплесков магической энергии. Да и сама спячка у всех высших проходит по-разному, но об этом позже. И все эти знания добыты ценой десятков и сотен человеческих жизней. Так что если демон вдруг окажется жив, разведка его не пропустит, не переживай.

— Если Мерилон сможет возобновить освоение северо-восточных залежей, это и правда многое изменит, — задумчиво проговорил Люциус.

— И не только их. Я уже уговорила Кирао заняться двумя другими высшими.

— А она справится?

— Справилась с одним — справится и с остальными. Она и сама не против, правда ведь, Кирао?

— Что угодно, лишь бы подальше от вашей семейки, — проворчал я.

— Вот и замечательно. Пока вы разыскивали колдуна в Бихтере, я уже навела необходимые справки и приняла решение. Ваша следующая цель — высший демон на юге Мерилона, на границе с Хангаросом.

— Хангарос? А, это тот, где торгуют специями по сотне золотых?

— Пять веков назад демон перекрыл важный торговый маршрут, соединявший наши страны. Город Фаннар, бывший в то время важным перевалочным пунктом для торговцев, вскоре пришёл в упадок, а торговые караваны с тех пор вынуждены совершать большой крюк. Даже несмотря на эти затруднения, Хангарос остался нашим ценным торговым партнёром, и устранение высшего существенно облегчит жизнь обеим странам.

— А что по самому демону?

— Его способность — размножение. Демон может создавать подконтрольных ему воинов и посылать их в бой. Замечу, сильных и многочисленных воинов, намного превосходящих по силе простых людей, так что не вздумай сравнивать с тархонскими пехотинцами, а не то можешь пожалеть. Теперь вернёмся к упомянутым мной особенностям спячки, индивидуальным для каждого высшего. Так вот, твоя цель даже в неактивном состоянии продолжает плодить прислужников, удерживая необходимое количество для охраны своих владений. Так что, если на демона в Карохане ты нарвалась, только оказавшись вблизи, то на этот раз тебя атакуют задолго до сближения.

— Ну, это облегчает дело, а то я дальше чем за двести метров их не чувствую.

— Пожалуй, на этом пока всё. Идёмте обедать, вы оба, должно быть, устали с дороги. И не смотри на меня так, Кирао. Мощнее Фагароха у меня ничего нет.

За длинным обеденным столом в просторном зале нас дожидался Змеиный клык, уже успевший приговорить половину разложенных на белой скатерти блюд. Мы с братом и сестрой уселись на свободные места и присоединились к трапезе. Но не успел я поднести вилку с отрезанным куском мяса ко рту, как Мелис выхватила её и отправила еду себе в рот, одарив меня многозначительным взглядом.

— Я ничего не видел, — прокомментировал Лакрес.

— Это не то, о чём вы подумали! — выпалила Мелис, слегка покраснев.

— Интересно, о чём же я, по-вашему, подумал?

— Да поняла я уже, что не отравлено, — сказал я. — А теперь верни украденный кусок.

— Бери любой. — Сестра пододвинула ко мне свою тарелку.

Когда мы закончили трапезу, она попросила весь отряд, включая меня, последовать за ней. Видите ли, для нас подготовлен сюрприз. Вот только повели нас не куда-нибудь, а в подвальные помещения. Странное место для сюрпризов.

— Ты ведь не за решётку нас решила заманить? — на всякий случай уточнил я.

— А она вас удержит? — игриво отозвалась Мелис. — Хотя мы и правда направляемся в тюремную камеру. Но не за тем, о чём вы подумали.

— Теряюсь в догадках, — произнёс Лакрес.

— Не беспокойтесь. Уверена, мой сюрприз вам понравится.

Добравшись до темницы, мы пересекли мрачный коридор с чадящими факелами на стенах и вошли в последнюю камеру. Там на полу сидели люди с мешками на головах.

— Снимите, — приказала Мелис сопровождавшим нас гвардейцам.

Повинуясь приказу, они подошли к двум пленникам и сдёрнули с них мешки. Увидев знакомые лица, я чуть слезу не пустил от трогательного воссоединения.

— Ооо, — выдохнул Лакрес, не сумев скрыть удивления.

— Как видите, отряд «Тень правосудия» справился с работой в кратчайшие сроки. Пожалуй, не станем откладывать и приступим к вынесению приговора.

Сестра встала напротив первого заключённого.

— Фарион Зельдес. Около трёх месяцев назад отряд Змеиный клык, прибывший в город Гербоун, где вы в то время занимали должность мэра, столкнулся с необоснованной агрессией горожан. Как выяснилось, это стало результатом проводимой вами многолетней пропаганды, призванной разжечь в людях ненависть к носителям демонической крови. Члены клыка подверглись по меньшей мере двум нападениям и вынуждены были прибегнуть к самообороне, на что ваши подчинённые предъявили им ложные обвинения и незаконно удерживали за решёткой. А днём позже произошёл ещё более вопиющий случай. Искусственно завысив цену на мясо в несколько десятков раз и подговорив свидетелей на ложные показания, вы совершили покушение на одного из членов данного отряда и сделали её калекой, чем не только грубо нарушили закон, но ещё и подорвали боевую мощь королевских рыцарей. Также, согласно показаниям свидетелей, один из ваших людей по вашему приказу стрелял на поражение по мирным жителям. И это ещё не всё. Всё то время, что Змеиный клык пребывал в Гербоуне, вы упорно игнорировали предостережения Лакреса о готовящемся нападении демонов, что повлекло за собой гибель более сотни горожан. За все ваши преступления и прегрешения я, королева Мерилона Мелис Архур, приговариваю вас к смертной казни! Последнее слово?

Фарион поднял взгляд. В его глазах я не увидел испуга, растерянности или мольбы. Лишь усталость и смирение с поражением.

— Подумать только. Моя дочь погибла от рук демона, а теперь и меня самого судят в присутствии другого демона. Может, вся моя семья проклята и вынуждена пасть от рук красноволосых? Мне уже нет дела до собственной участи, жаль только, что я так и не нашёл того ублюдка, что отнял у меня жизнь Халены.

— Если тебе от этого станет легче, он уже мёртв, — произнёс я без особых интонаций в голосе.

— Что? — В глазах бывшего мэра впервые за весь разговор промелькнула искра.

— Что слышал. Кловерт Браун, худощавое телосложение, красные волосы до плеч, магия летающих клинков. Прикончила вот этим самым кулаком.

— Думаешь, я тебе поверю?

— Я подтверждаю её слова, — вклинилась Мелис. — Могу позвать брата Люциуса, он тоже подтвердит.

— Вот как... Приятно слышать, вот только уж простите, но слов благодарности демон от меня не дождётся.

— Не больно-то и хотелось. Сдались мне благодарности от без пяти минут трупа.

— Ну и, кто приведёт приговор в исполнение? — спросила королева.

— На нахер!!!

В воздух взмыл усеянный лезвиями хлыст, едва не укоротив всем присутствующим головы, и обе руки Фариона отлетели в сторону.

— Ааааа!!!

Мэр закричал от боли и прижал обрубки к груди. Схватился бы за них, да уже нечем. Кровь хлестала бурным потоком, прямо как в тот раз, на рыночной площади.

— Может, таким его и оставить? — предложил я. — Пусть поживёт без рук, узнает, каково это.

— Ну да щас, разбежалась! — заявила Феррозия. — Полюбуюсь немного, как он мучается, и снесу нахер башку.

Не обращая внимания на кровавое зрелище, сестра встала напротив второго пленника, которого от увиденного тут же вывернуло. Подождав, пока дворянка проблюётся, она заговорила:

— Фелисия Каинс. Через два дня после отражения атаки демонов вы обманом заманили двух членов Змеиного клыка, Лихта и Кирао Архур, в свой особняк и отравили подсыпанным в еду ядом анкозии. А узнав, что одному из них удалось пережить отравление, вы выдвинули против неё ложные обвинения в нападении.

— Ваше высочество, всё это наглая ложь! — выкрикнула Фелисия. В отличие от стонущего рядом Фариона, никакого смирения в её глазах не было и в помине, лишь паника и животный страх. — Я бы никогда не совершила подобного! Моё уважение к королевским рыцарям безмерно, ведь мой родной брат служит в их рядах! Да ни за что на свете я бы не подняла на них руку!

— А вот ваши слуги во время допроса подтвердили, что анкозия была подсыпана в еду по вашему приказу.

— Их заставили это сделать под пытками!

— Тень правосудия если и прибегает к подобным методам, то разве что при допросе опасных преступников и террористов. Они бы ни за что не навредили простой служанке. Согласно их отчётам, ваши слуги раскололись сразу же, как только узнали, что одним из отравленных ими рыцарей оказалась первая принцесса Мерилона.

— Ложь! Этот отряд лжёт! Я сама слышала крики, когда они допрашивали слуг!

— Только что зачитывали тирады о своём, как там было, «безмерном уважении» к королевским рыцарям, а теперь уже обвиняете их во лжи? Быстро же меняется ваше мнение. Знайте же, что отряд «Тень правосудия» вот уже не первый год работает под моей личной протекцией, и недоверие им равносильно недоверию ко мне! Повторите же свои слова. Обвините меня, королеву Мерилона, во лжи!

— А... Я... Это всё мои слуги! Они сами отравили гостей, а потом решили свалить всё на меня!

— И где же ваши слуги могли раздобыть анкозию? Это хоть и не самый дорогой яд в стране, но простолюдину даже он обойдётся в месячное жалованье.

— Украли из моих запасов...

— Так вы держали у себя дома смертельный яд? И для чего же?

— Э... Мышей травить, вот!

— Мышей? Анкозией? А комаров вы, простите, осадными таранами убиваете?

Больше не выдержав, дворянка разрыдалась.

— Я не знаююю!!! Не понимаююю!!!

— Ладно, с этим закончили, а что насчёт вашего второго преступления? Я о клевете в адрес двух членов Змеиного клыка.

— Это ошибка, хнык! Точно ошибка! Кто-то прикинулся этими двумя и напал на особняк, хнык! А я не распознала подмены!

— А те глубокие раны, о которых вы заявляли на суде? Когда лекарь в присутствии капитана Дайхоса провёл осмотр вашего тела, то не обнаружил никаких следов повреждений.

— Зажили, хнык...

— Зажили? Раны, на которые, по вашим словам, пришлось накладывать швы, за два месяца зажили так, что даже шрамов не осталось? Поделитесь, кто тот гениальный целитель, сумевший добиться такого эффекта? Я непременно приглашу его на службу во дворец. Негоже такому таланту прозябать в мелком городишке.

Слёзы хлынули из глаз Фелисии с новой силой.

— Проститеее!!!

— Пора с этим заканчивать. Фелисия Каинс, за покушение на жизни двух королевских рыцарей и убийство одного из них, за подначивание слуг на дачу ложных показаний, а также за клевету и подделку улик я приговариваю вас к смертной казни!

Мелис повернулась к нам.

— Кто станет исполнителем в этот раз?

Лакрес задумчиво потеребил подбородок.

— Хм, я бы, конечно, был не прочь самолично отомстить за Лихта, но если бы не Кирао, эти двое вообще никогда не понесли бы наказания. Полагаю, будет справедливо, если месть свершит именно она.

А ещё я был единственным, с кем Лихт разговаривал. Умолчим о том, что если бы не мои выходки, его бы вообще не убили.

— Способ выбирай сама, — сказала сестра, когда мы определились. — Хоть бы и королевским оружием, как твоя напарница.

— Оружием? Ты забыла, кто я такая? — спросил я, со зловещей улыбкой разминая костяшки.

Стоило мне сделать шаг вперёд, как под запачканным платьем Фелисии растеклась лужа.

— А хотя... Сколько, говоришь, стоит эта анкозия?

— Для тебя нисколько. Во дворце хранятся приличные запасы большинства ядов, — ответила Мелис, разгадав мою задумку. — Можешь взять, сколько хочешь.

— Чем больше о вашем дворце узнаю, тем страшнее тут находиться... Ладно, так и поступим. А ты, Фелисия, тем временем выбери своё последнее блюдо.

— Пожалуйста, смилуйтесь...

— Выбирай, или говно заставлю жрать!

Дворянка пискнула и вжала голову в плечи.

— Ферро, может добьёшь уже этого? — напомнил Лакрес, кивнув в сторону бывшего мэра, продолжавшего постанывать в луже натёкшей крови.

— Ладно, достали.

Хлыст снова рассёк пространство, перерубив шею Фариона. Голова покатилась по полу, а следом за ней рухнуло тело.

— Так, а теперь вопрос, — сказал я, определившись с участью второй цели. — А кто эти двое? Не припомню, чтобы у меня были ещё враги.

Верно: ещё на входе в камеру я приметил не двух, а именно четырёх пленников.

— Они не твои, — ответила Мелис. — Но если желаешь, можешь остаться и посмотреть. А вот Змеиный клык попрошу удалиться, это немного личное.

— Как скажете, ваше высочество, — не стал настаивать Лакрес. — Только не забудьте пригласить нас на прощальный обед леди Фелисии.

Отряд ушёл, и гвардейцы по приказу королевы сдёрнули мешки с оставшихся заключённых. Итак, на первом легко узнаваемая кольчуга столичных стражников, на втором простецкая засаленная рубаха и штаны на подтяжках. Лица уже немолодые... да хрен с ними, с лицами. Меня больше волнует именно одежда. Они же оба, вашу машу, простолюдины!

Даже у такого отброса, как я, только в последние месяцы чуть приподнявшего свой статус, во врагах ходят сплошь дворяне и правители. Боюсь представить, чем эти двое могли так насолить принцессе, что она лично озаботилась их наказанием. Мелис тем временем встала перед уже третьим на сегодня подсудимым и привычно начала беседу:

— Марек. Вот уже много лет вы служите в столичной страже и отвечаете за городские патрули, так?

— Всё верно, ваше высочество! Раньше я нищие кварталы охранял, но теперь вот дослужился до мест почище. Но я не понимаю, почему я здесь? Разве я что-то нарушил? Я прожил честную жизнь, соблюдал все законы! Не грабил, не хулиганил! Чем же я мог...

— Тринадцать лет назад вы находились в патруле упомянутых нищих кварталов, и однажды поймали маленькую девочку, укравшую батон с прилавка. Помните такое?

— А... Ну да, припоминаю. Поймал, вернул украденное владельцу. Отрубил мелкой воровке руку. Всё по закону. Всё, как полагается. Неужто мерзавка снова что-то украла?

— Хорошо, что помните. Теперь вы. — Она перешла ко второму. — Феос, так? Продавец хлебобулочных изделий. Именно у вас в тот день был украден батон, за который девочка поплатилась своей рукой.

— Да, было дело... А что не так? Неужто моя еда оказалась некачественной, и кто-то из ваших знакомых отравился? Да нет, быть не может, я же в то время нищих кварталах торговал, там благородных не встретишь, одна чернь.

— Итак, все всё помнят. А теперь я задам вам ряд вопросов, от которых будут зависеть ваши жизни. Так что подумайте как следует над ответами. Первый: как звали ту девочку?

— Да откуда ж нам знать...

— А беспризорникам имена-то вообще полагаются?

— Второй: сколько ей было лет?

— Лет семь, может.

— Да не, много говоришь. Мелкая была, пять наверно.

— Третий: начиная от того дня, когда она последний раз ела?

— Да мы что ж, со свечкой над ней стояли? Странные вопросы у вас, ваше высочество.

— Два дня. Она не ела два дня, о чём прямо вам сказала. Но столь незначительные детали, надо понимать, быстро вылетели у вас из головы. Четвёртый вопрос: как долго она после этого прожила?

— Да не знаем мы!

— Вот и я не знаю. Хоть и посылала своих людей в тот район, но ничего выяснить им не удалось. Да и откуда бы? Ваша правда: кто в здравом уме станет интересоваться именем и судьбой мелкой беспризорницы? А жаль. Ведь если бы вы рассказали мне о ней, то могли бы уйти отсюда живыми.

— Живыми? Вы что такое говорите, ваше высочество?! Мы же... ничего плохого! Никому! Чего вы к той девке привязались? Нравятся малявки? Так заберите любую с улицы, их в тех районах тьма тьмущая. Или купите почище, вы ж в деньгах не ограничены.

Словно не услышав его, Мелис продолжила:

— Напоследок скажу, что ваши семьи получат компенсацию за потерю кормильцев. Не хочу, чтобы ваши дети повторили судьбу той девочки. Можете не утруждать себяпоследними словами, они мне не интересны.

— Ваше вы...

Воздушный серп со свистом рассёк узкое пространство камеры, и к голове Фариона подкатились ещё две.

— Не совсем поняла, что к чему, но, похоже, отрубленные руки не только у меня вызывают нехорошие воспоминания, — прокомментировал я.

* * *

Столовая королевского дворца. Длинный стол в этот раз накрыт всего на одного человека. Не знаю, как называется это блюдо, но именно его заказала виновница торжества. Сама дворянка сидела на стуле перед этим самым блюдом, глядя на тарелку затравленным взглядом.

— Ну же, леди Фелисия, разве это не любимое ваше блюдо? — произнёс я ангельским голоском. — Ешьте, не стесняйтесь! Всё за счёт королевской казны!

Лакрес, Нарракт и Феррозия тоже были тут. Никто не желал пропускать бесплатный спектакль.

— Там... В тарелке...

— То, что вы заказывали! Приготовлено лучшими поварами Мерилона!

Она перевела взгляд на меня. Потом обратно на тарелку.

— Я не...

— Вы не что? Напомнить, что вам придётся съесть, если вы откажетесь от этого блюда?

Женщина трясущейся рукой взяла ложку и зачерпнула содержимое тарелки.

— Я... Мне так жаль... Госпожа Кирао, если бы мы с вами ещё могли...

— Леди Фелисия, за свой недолгий век я успела убить несколько десятков демонов и больше сотни людей. Хотите знать, что я с вами сделаю, если вы продолжите испытывать моё терпение?

Слёзы покатились по её щекам. Дворянка поднесла ложку ко рту и отправила содержимое в рот. Медленно пережевала непослушными губами, проглотила.

— Ещё?

— Ну конечно же ещё! Повара так старались, а вы осилили всего одну ложку! Неужели вы хотите принизить старания высококлассных специалистов?

Приняв ещё более обречённый вид, Фелисия прожевала вторую ложку. Затем третью. Наконец глаза высохли, а губы перестали выплясывать чечётку. Преисполнившись уверенности, дворянка принялась отправлять рот одну ложку за другой. Вот это уже другой разговор.

Невольно промелькнула мысль, как я сам себя поведу, когда придёт время встретить свой конец. Смирюсь ли, как эта дворянка, с аппетитом уплетающая напичканный смертельным ядом деликатес, или буду до последнего издыхания выцарапывать своё право на жизнь?

Ложка выпала из её руки. Лицо посинело, на коже выступил пот. Дворянка застонала, схватилась за живот и свалилась со стула. Ещё с полминуты она корчилась на полу, после чего затихла.

Ни слова ни говоря, мы прошли мимо испуганных служанок и покинули столовую. Я теперь, наверное, в их глазах буду выглядеть настоящим чудовищем.

Остаток дня мы посвятили отдыху после долгой и напряжной миссии, а ближе к ночи разошлись по комнатам.

* * *

Открыв глаза, Мелис увидела вокруг себя лишь пустое белое пространство. Где это она? Опустив взгляд, осмотрела странную и непривычную одежду. Плоский живот больше не был виден, белое платье закрывало всё тело от шеи до колен. На ногах были обуты дурацкие туфли с круглым закрытым носком. Эта одежда, она уже где-то её видела... Точно! Именно так она одевалась в далёком детстве, когда ей было... лет, наверное, шесть?

Подняв руки и осмотрев свои маленькие ладони, королева... нет, пока ещё принцесса окончательно удостоверилась, что временно покинула взрослое тело. Ей снова было шесть лет. Что бы это могло значить...

Прищурившись, впереди она заметила едва различимый в тумане силуэт. Покуда других объектов в этой пустоте не наблюдалось, Мелис шагнула ему навстречу. По мере приближения туман рассеивался, и она наконец смогла разглядеть того, кто составил ей компанию в этом странном сне. А разглядев, встала как вкопанная.

Ей даже не нужно было видеть обрубленную культю вместо левой руки, чтобы узнать того, кто перед ней стоял. Испачканное рваное платье, босые ноги, чумазое лицо, слипшиеся волосы. Именно эта девочка приходила к ней во снах все последние двенадцать лет. Даже лица брата, сестры и родителей она не знала так хорошо, как это.

В прошлых снах девочка звала на помощь и кричала от боли. Но сегодня она улыбалась. Так они стояли какое-то время, в нескольких метрах друг от друга. Ребёнок продолжал улыбаться, а Мелис смотрела на неё растерянным и неуверенным взглядом, не зная, что ей делать.

Наконец девочка решила нарушить эту затянувшуюся паузу и шагнуть вперёд. Шаг, ещё шаг. Третий, четвёртый. Принцесса испугалась. Отступила назад. Что сейчас будет? Что с ней сделают? Её накажут?

Но вместо этого девочка просто обняла её. Обняла своей единственной рукой. И негромко сказала:

— Мэй. Это моё имя. А ты Мелис? Будем знакомы.

Губы принцессы задрожали. Глаза увлажнились.

— Не печалься. Теперь всё хорошо. И... спасибо тебе. Спасибо, что помнила обо мне всё это время.

Остаткам самообладания пришёл конец, и светловолосая девочка в белом платье, крепко обхватив замарашку двумя здоровыми руками, надрывно разрыдалась.

* * *

Королева открыла глаза. Виски были мокрыми от стекавших по ним слёз. Мягкая кровать. Темнота. Тишина. Белого пространства больше не было. Она снова находилась в своих покоях, во взрослом теле. Поднеся руки к глазам, она прислушалась к ощущениям. Осталось ли на них тепло той девочки? Притронулась ладонями к лицу, провела по щекам.

— Мэй, значит...

С того дня ей перестали сниться кошмары.

Глава 7. Армия одного

А на следующий день мой отряд ждала обещанная королевой и долгожданная награда. Не буду подробно расписывать процесс, ибо ничего особо интересного там не было. Расскажу вкратце.

Змеиный клык построили в тронном зале. Кроме них, там собралось несколько десятков высокопоставленных лиц и королевских рыцарей. Нафтер, кстати, тоже присутствовал. Интересно, он уже в курсе, какой вкусняшкой вчера накормили его ненаглядную сестрёнку?

Началось всё с напоминания обо всех недавних подвигах Змеиного клыка: спасение жизни принцессы в Калироне, обеспечение победы Мерилона в войне и содействие в свержении Актавии и её союзников. Контрольным ударом стало торжественное объявление о победе над высшим демоном, от которого по толпе присутствующих тут же пошёл недоверчивый ропот. Дождавшись, пока все умолкнут, Мелис приступила к процедуре награждения.

Первым делом королева объявила всем троим полную амнистию. Лакресу за убийство дворянина, причём про остальные убийства ни слова сказано не было. То ли их до сих пор не раскрыли, то ли сестра замяла дело. Феррозии за вырезание собственной семьи, а Нарракту за осквернение тела дворянской дочери и убийство отца.

Далее в программе шла раздача дворянских титулов и прилагавшихся к ним личных владений. И к слову о владениях: базу нам тоже сменили, вместо развалюхи в бедных кварталах предоставив нормальное здание с евроремонтом в презентабельном районе.

Финансирование отряда она тоже обещала поднять и сделать как минимум не ниже прочих рыцарей. Конкретных цифр пока не называлось, да и не то чтобы меня, ставшего полноправной принцессой, теперь волновали финансовые вопросы.

Напоследок Мелис прямым текстом напомнила для самых непонятливых, что отныне со Змеиного клыка снимается клеймо отбросов, и любые попытки незаконно навредить им или присвоить их славу будут караться по всей строгости закона.

Когда церемония закончилась, первым делом мы посетили и оценили все три выданных моим напарникам особняка. Ну а после, дабы не откладывать в долгий ящик, собрали все необходимые припасы и выдвинулись в путь. На этот раз дорога лежала на юг, где Мерилон граничил с Хангаросом, известным своей развитой кулинарией.

Я поднимал вопрос о том, есть ли вообще Змеиному клыку смысл меня сопровождать. В обычном демоническом режиме высшего демона не завалишь, а после активации высшей крови ни о каких союзниках не может быть и речи.

Но Лакрес смог меня разубедить. Во-первых, я до сих пор плохо ориентировался в этом мире и нуждался в опытных спутниках, проживших в Архонии и конкретно в Мерилоне уже не один десяток лет. Во-вторых, клык и сам не желал мариноваться в столице. Особенно Нарракт, наотрез отказавшийся упускать возможность своими глазами взглянуть на каждого представителя высших демонов. На самом деле он разрывался между встречей с новыми высшими и изучением останков уже убитых в компании придворных учёных и лаборантов, но в конце концов решил, что останки никуда не убегут, а вот возможность узреть живых особей будет всего одна.

В результате сошлись на том, что клык в любом случае сопроводит меня до места, даже если не сможет участвовать в бою.

* * *

Снова две с хвостиком недели пути, и мы на месте. Холмистая, местами даже скалистая местность. Фаннар — последний город на пути, как и предупреждала Мелис, пребывал в упадке. Дома и дороги давно нуждались в ремонте, жители щеголяли в выцветшей и заплатанной одежде, цены в заведениях больше подходили деревням вроде Валики, а не крупным городам. Уныние настолько завладело сердцами людей, что даже наши эмблемы и красные волосы не могли разжечь праведного гнева в их глазах.

Переночевав в гостинице, поутру мы двинулись дальше на юг. Согласно имеющимся данным, высший обитал где-то в двух днях пути от Фаннара.

Так и оказалось. Проезжая на третий день мимо выраставшего по правую руку леса, я почувствовал знакомую энергию с нетипичным для низших демонов фиолетовым оттенком. Несколько мелких (по меркам высших) источников приближались к нам из леса.

— Они идут, не терять бдительности, — негромко проговорил я, останавливая лошадь, спешиваясь и призывая поножи и рукавицы.

Вскоре из леса показались враги. Семеро небритых неопрятных мужиков с дубинами и топорами.

— Всего лишь разбойники, — расслабленно произнёс Лакрес.

— Я сказала не терять бдительности!

С этими словами я бросился на ближайшего бандюгу. Тот шагнул мне навстречу, занося дубину, и... в последний момент вдруг резко ускорился, нацелив оружие мне в голову столь быстро, что среагировать я успел только благодаря многолетним тренировкам в додзё. И не только скорость, сила у него тоже была нечеловеческая. Но, конечно же, не настолько, чтобы поровну разменяться с королевским оружием. Отдача отбросила руку с дубиной вверх, а второй рукавицей я размозжил ему полголовы.

Ещё раз: полголовы! Не защищённой шлемом! У любого нормального человека от моего прямого удара весь череп разлетелся бы вдребезги, а этот отделался лишь половиной. Но хотя бы сдох, а большего и не надо.

Помня, что мы в меньшинстве, я не стал терять время и присоединился к остальному отряду, тоже вступившему в бой. Псевдо-бандиты были на порядок сильнее людей, которыми пытались прикинуться, но никак не умнее. Пёрли в лобовую и даже после нескольких погибших товарищей не поняли, что мои атаки крайне нежелательно блокировать, не говоря уже о Феррозии, чей длинный хлыст мог изогнуться под любым углом и ударить в спину, или Нарракте, вообще игнорирующем любую защиту.

Вскоре бой закончился нашей безоговорочной победой.

— Это то, что я думаю? — произнёс Лакрес.

— Ага. От этих ребят исходила энергия высшего. Это его миньоны.

— Не сказать, чтобы прямо уж опасные.

— Уж не предлагаешь ли ты нам расслабиться?

— Да за кого ты меня принимаешь? У меня и на низших подчинённые погибали. Либо это был простой разведотряд, либо блеф с той самой целью заставить противника потерять бдительность. Так что всем оставаться начеку. Я так понимаю, наш клиент в том лесу?

— Главного объекта не вижу, но мелкие источники там определённо есть.

И мы вошли в лес, вскоре столкнувшись средь деревьев с очередным отрядом. Эти выглядели уже иначе. Гладко выбритые лица, кольчуги, мечи. Так и хочется спросить: а дальше нас королевские рыцари встретят?

Завязался бой, и эти ребята, надо сказать, действовали уже грамотнее. Уклонялись от моих ударов, насколько позволяла их скорость и ловкость, нападали по двое разом. Что это? Самообучающийся интеллект? Коллективный разум?

Моим напарникам, должно быть, сейчас приходилось несладко, но меня такие мелкие неприятности не касались. Волшебный радар исключал возможность незаметного подкрадывания или обхода с фланга. Я чётко осознавал, где находится каждый из врагов. Вот этот стоит прямо передо мной, вот этот подбирается слева, а третий дожидается удобного момента, прячась за деревом у меня за спиной.

— Кирао, сзади! — услышал я крик Лакреса.

Но поздно: как раз в этот момент прописывая в солнечное сплетение первому врагу, я уже не успевал уклониться от брошенного в меня меча. Лезвие вонзилось под левое ребро. Боль вполне терпимая, спасибо демонической ярости. Рана... Не смешите мои тапочки! Схватив меч за лезвие, рывком выдернул его и отбросил на землю. Напоминаю, что активация демонической крови мне нужна только для повышения силы, в то время как такие абилки, как метаболизм и регенерация, работают в пассивном режиме. Так что такая рана мне сейчас как укус комара, даже без активированной высшей энергии.

Кстати говоря, о летящем в меня мече я узнал не только по крику Лакреса. Он, представьте себе, тоже был пропитан демонической энергией. Хотя оно и неудивительно. Не станет же этот высший плодить голожопиков и закупать для них одежду и экипировку у людей. И плоть, и металл — всё создано его магией.

— Кажется, я его уже чувствую, — сказал я, прислушавшись к ощущениям. — Источник определённо крупнее остальных, но всё ещё не такой мощный, как у кароханского. Похоже, он пока не до конца проснулся.

— И тем не менее, нападение на прислужников потихоньку его будит, — сказал Лакрес. — Продвигаемся дальше.

Тактику командной работы мы уже обговорили в дороге. В режиме высшей крови я в состоянии расправиться с высшим демоном, но драться рядом с союзниками в таком состоянии мне нельзя. С другой стороны, из-за полной потери контроля я до этого высшего даже не дойду и буду тупо бросаться на ближайшие цели, а не разыскивать удалённые. Поэтому первоочередная задача клыка состоит в том, чтобы доставить меня к главной цели, после чего отступить и позволить мне со всем разобраться.

Спустя ещё три минуты нас встретили, не поверите, низшие демоны. Или те, кто ими прикидывался. Да не простые собаки, гориллы или кабаны, а печально известные громилы с дубинами и скоростные крысёныши. По три штуки тех и других.

В прежние деньки они стали бы для нас тяжёлыми... нет, смертельно опасными врагами. Но не теперь.

— Кирао, отслеживай мелких! — крикнул Лакрес, уже прострелив одному из них голову. Крысы обладали поразительной ловкостью и реакцией, но их интеллекта недоставало, чтобы почуять опасность от пока не выстрелившего, но уже нацеленного арбалета. А скорость снаряда у королевской пушки такова, что если дали стрелку нажать на спуск, ваша песенка спета.

Оставшиеся две крысы быстро осознали опасность и пришли в движение. Понимая, что целиться в них теперь бесполезно, лидер принялся выносить громил, благо эти об уклонении никогда не слышали.

В этом бою нашим главным оружием станет мой радар.

— Ферро, сзади!

Маньячка взмахнула хлыстом по круговой, и второй крысюк развалился надвое.

— Нарракт, справа!

Белая молния оборвала жизнь второго. А наш стрелок тем временем уложил спать уже двух здоровяков. Последний достался мне, благо тактику на них я выработал ещё возле Валики. Отбить деревянную дубину одной рукой, а другой вдарить в пузо призрачным ударом. Всё, минус шесть.

— Его источник разрастается, — сообщил я. — Уже вот-вот полностью проснётся. И он близко, уже скоро встретим.

— Тебя проводить? — спросил лидер.

— Пока будьте рядом. Я не стану сразу запускать высший режим.

— А чего так?

— Ммм... Ты, наверное, ещё в Карохане заметил, что я немного понимаю их наречие. Вот и хочу перекинуться парой слов. Если, конечно, он не накинется на нас, как его собрат.

— Допросить высшего? А что, было бы неплохо. Мы ведь о демонах за все пятьсот лет так ничего толкового и не узнали.

Когда до цели оставалось уже полсотни метров, путь нам заступили двое. Двое трёхметровых каменных големов. Блин, а есть хоть кто-то, кого он не умеет создавать? Этим ребятам, вне всяких сомнений, была отведена роль танков. И неспроста. Прямое попадание моей перчатки оставило на одном из них глубокую вмятину, но не пробило насквозь. После чего мне сразу пришлось уклоняться от летящего в меня пудового кулака.

Про хлыст Феррозии и говорить нечего, а вот у лидера низкая площадь поражения с лихвой компенсировалась пробивной силой. Его болт пробил голема навылет. Правда, тому от этого было ни горячо ни холодно.

А вот Нарракту, как и прежде, прочность вражеских тушек была до лампочки. Белая молния разрезала каменную плоть, словно масло, отделив от големов верхние половины тел. Сразу после чего в меня полетел пинок.

— Ещё живые?! — удивился Лакрес. — Может, у них какое ядро есть?

— Ничего такого не чувствую, потоки энергии равномерные. Похоже, остаётся только избавить их от всех конечностей.

Помня, что ману белобрысого следует экономить и не злоупотреблять его всеразрушающей магией, мы с кряхтением заковыряли ходячие ноги, разделив их надвое. Отвалившиеся конечности продолжили дёргаться, как у насекомых, но угрозы уже не представляли.

Продолжив наступление, минуту спустя мы наконец предстали перед источником всех бед. Отряд предусмотрительно остался прикрывать тыл, пропуская меня вперёд.

Итак, кто наш клиент на этот раз? Растрёпанные каштановые волосы, молодое лицо, белая футболка, спортивные штаны с боковыми карманами, кроссовки. Вылитый гражданский, хотя тот в смокинге тоже не сказать чтобы военный. На лице игривое и несерьёзное выражение, но в глазах сверкает недобрый блеск.

— Гости, в кои-то веки! — радостно произнёс он. — Да ещё и такая красотка!

Помня, что с его предшественником разговор не задался, я решил не тянуть и сразу перейти к делу, пока этот тоже на меня не набросился:

— Не поделишься, откуда ты знаешь этот язык?

— Я высшее существо! Мне известны все языки всех миров! — хвастливо заявил парень.

— Прямо-таки все? Do you speak english?

— Yes, of course, I do!

— Хм... Anu belore dela’na?

— ...

— Ха! А говорил, что знаешь все!

Высший примирительно поднял руки:

— Ладно, сдаюсь, ты меня уделала!

Юморист хренов. Но, по крайней мере, этот разговаривает дольше предшественника. Стоило мне об этом подумать, как прямо из воздуха перед парнем материализовались четыре пантеры и бросились на меня. Одну сразу пробил навылет арбалетный болт, остальными якое-как справился сам. Пропустил, конечно, несколько атак, но оставленные когтями глубокие борозды быстро заросли.

— Да у тебя, блин, глаза на затылке? — обиженно произнёс хозяин зверьков. Про радар не знаем, значит?

— Кончай уже на нас своих миньонов посылать! Может, поговорим как люди?

— Извиняй, красотка, но моя природа не предусматривает мирных переговоров.

Природа, говоришь? Выходит, у этих ребят тоже проблемы с самоконтролем. Хотя в этом плане они достигли больших успехов, чем я, под воздействием высшей крови превращающийся в безумного зверя. Прямо как низшие демоны.

— Но минимум два языка из того мира тебе известны. Не поделишься, откуда?

— Того мира? А ты откуда о нём знаешь? Неужто ты у нас путешественница между мирами? А меня научишь?

Ну и долго ещё продлится этот камеди клаб? Может, занесённый над лицом кулак развяжет ему язык? Я ринулся в атаку. И чуть не врезался лбом в выросшую на пути каменную стену. Кажется, это работа того прислужника, что прячется за деревьями справа. Так высший даже магов может создавать? И каких стихий, интересно?

Недолго думая, пробил кулаком дыру в стене и выскочил с той стороны. Где в меня тут же ударили две струи пламени. Этих двух магов, как и прочих недоделанных стелсеров, я тоже «видел» и был готов к атаке. Сразу два духовных ростовых щита, по одному в каждой руке. Сложно, но не невозможно.

Отразив огонь, метнулся к правому и сломал лицо. Затем по аналогииизбавился от левого.

— Ну чего ты на меня бросаешься? Я саммонер, а не милишник, чтобы ударами с тобой размениваться.

— Лучше скажи, где такую одёжку приобрёл?

— Мне её мама купила и сказала, что я в ней красавчик. Хотя, если так подумать, она меня в чём угодно красавчиком называла. Слушай, чего-то ты очень уж боевая, ни вары, ни кастеры тебя не берут. Давай-ка сменим тактику.

В этот раз он призвал сразу шесть. Многовато для одного меня. Хотя огоньки энергии какие-то слабенькие. Не боевые, что ли? Что он там говорил про смену тактики?

Моими новыми врагами оказались... шестеро голых накачанных мужиков с болтающимися чуть ли не до колена приборами. О, так мьсе поклонник гачимучи?

И вместо того, чтобы броситься на меня с кулаками, молодцы двинулись на меня вальяжными походками, протягивая мускулистые руки для объятий.

— Ох, парень, знал бы ты о моих страшных секретах, то не пытался бы пронять такими приёмчиками.

Серией ударов и пинков я раскидал партию недоделанных инкубов, после чего снова обратился к высшему:

— Тебе тут хиханьки хаханьки, но от лап демонов, знаешь ли, по всему миру люди гибнут? Тебя это не смущает?

Не мне, конечно, упоминать о гибнущих людях, но интересно, что мой собеседник на это ответит. Ответил следующее:

— Ну так мы-то с тобой не люди, чего нам об этом переживать?

А не пора бы предпринять ещё одну попытку сближения? Словно разгадав мои намерения, высший призвал четверых. Четверых спецназовцев с калашами. Что, решил полностью развеять во мне всякие сомнения о своей родине?

Четыре ствола нацелились на меня. Даже с демонической скоростью от очереди из современного огнестрела не увернусь. Но оно мне и не надо. Закрыв одной массивной рукавицей сердце, а другой голову, я понёсся напролом. Создание дальнобойных юнитов было твоей ошибкой.

Застрекотали автоматы, и по всему телу прошли вспышки боли. Не обращая на них внимания, я наконец сократил дистанцию и пробил высшему правое плечо. Убивать пока не стану, вдруг ещё чего полезного вытяну?

Рука отлетела в сторону, но рана тут же заросла, перекрывая кровоток.

— Да у вас что, у всех такая регенерация?! — возмутился я.

— А? У всех? А ты других встречала?

— Был один в Карохане.

— Ещё б я знал, чего это за Карохан такой.

— Неважно. Но у того парня тоже любые болячки заживали и конечности заново отрастали. Да ещё и в клинки превращались.

— А, это ты об Изменчивом? Не, я таких трюков не умею. Это он у нас специалист по отращиванию и трансформациям. Но какой-никакой реген к моей силе и правда прилагается.

Приглядевшись, я заметил, что потерянная рука действительно отрастала, но очень уж медленно, буквально по миллиметру. Такими темпами раньше чем через полчаса она не восстановится. Вот только этого времени ему никто не даст! Не давая высшему опомниться, я снова бросился в атаку.

И моя металлическая рукавица с громким стуком отскочила от выросшей перед целью каменной стены. А затем из той же стены выстрелил с десяток шипов, заставив меня резко отскочить назад. Но пара штук всё же проткнула тело. Ничего, заживёт.

Куда больше меня волнует вопрос, как это королевское оружие не пробило обычный камень. Или не обычный?

— Каменная стена в сочетании с магией антифизического барьера, — пояснил высший, пока я уклонялся, отбивался, а иногда и пропускал летящие в меня с двух сторон залпы каменных кольев. — И за то, и за то отвечают по два мощных мага. Такое даже твоя жуткая перчатка не проломит, а?

— Давай спрошу прямо. Что с Землёй? Что с Россией? — требовательно произнёс я, отступив назад и дожидаясь заживления сквозных ран.

— Вот уж последние, о ком стоит беспокоиться. Не парься ты. Нас, русских, ничем не проймёшь. Мы и не такое переживали.

— Нас? Так ты тоже из России?

Парень на секунду растерялся. Что, увлёкся своими юморесками и невзначай сболтнул лишнего?

Быстро взяв себя в руки, он призвал нового врага. На этот раз всего один, и снова мелкий. Неужто очередная попытка соблазнения? Нет, не соблазнения, понял я, увидев перед собой стройную русоволосую женщину в простеньком платье. Отчётливо помню её лицо, хоть и не виделись с самого рождения. Моя мать, погибшая при родах.

А вот это уже интересно. Прежние миньоны были порождениями его собственной фантазии, но об этой женщине высший знать никак не мог. Читает мысли? Нет, тогда бы не удивлялся моим «глазам на затылке». Скорее, его способность позволяет вытащить памятные образы напрямую из воспоминаний противника, не заглядывая туда лично.

— О, судя по выражению лица, это дорогой для тебя человек? Ну и как, хватит духу влепить ей этой своей жуткой перчаткой?

Ещё один Пангельсон, блин. Не скрою, малую толику тёплых чувств к этой женщине я и правда испытываю, но я недостаточно долго её знал, чтобы всерьёз привязаться. И вообще, матерью она приходится моему телу, но не личности. Прямой удар разнёс ей голову.

— Хренасе... — поразился парень.

И вдруг живот обезглавленной женщины стал расти. А затем из неё вылез младенец. Младенец с проклёвывающимися красными волосами.

— Завязывай уже со своими психологическими атаками, а? Если не заметил, я сейчас под действием демонической ярости.

Подняв ногу, я одним резким движением раздавил податливый череп младенца.

— Хааа... Да ты просто чудовище!

Ладно, последний вопрос:

— Ты случаем не знаком с парнем, называющим себя Сахидом?

— Не, вот это точно впервые слышу. Да правда, не вру я! Чего так уставилась?

— Может врёшь, а может нет, откуда мне знать? В любом случае полезной информации от тебя не дождёшься. В таком случае пора заканчивать этот балаган. Лакрес, я врубаю!

— Понял! Отряд, отходим!

— А, чего врубаешь? — не понял высший.

— Сейчас узнаешь. Ты меня долго смешил, теперь давай я тебя посмешу, — произнёс я зловещим тоном.

Дождавшись, пока шаги за спиной удалятся и стихнут, я запустил высший режим. Возьмём десять минут, как и в прошлый раз. Глаза заволокла фиолетовая пелена, а следом за глазами поглотила и разум.

— Давай угадаю: "This is not my final form?" Тогда и я начну в полную силу, ты же не против?!

* * *

Красноволосая девушка вспыхнула фиолетовым пламенем, а демона окружил десяток каменных големов, прежде вызвавших у отряда немалые затруднения. За каких-то три секунды все десять рассыпались грудами обломков, а с окружающих деревьев слетела листва от серии ударных волн и разогнанного нечеловеческими скоростями воздуха.

Но этих трёх секунд Хаго Бесчиленному хватило, чтобы призвать грифона и взмыть на нём высоко в воздух. Отсюда и за боем легче следить, и сам будет в безопасности.

Фиолетовая вспышка прочертила вертикальную дугу, разорвав грифона надвое, а успевший в последний момент соскочить с него демон полетел вниз, где тем временем уже формировались новые солдаты в камуфляже с длинными и толстыми трубками в руках. Трубками, что в другом мире назывались гранатомётами.

В беспомощно падающую вниз девушку ударили ракетные залпы. Заработали скорострельные кулаки в массивных перчатках, отбивая летящие навстречу снаряды. Весь лес оглушило грохотом, воздух заволокло дымом, вниз посыпался дождь осколков.

Приземлившись, девушка оказалась окружена крысодемонами. Но не обычными, а усовершенствованными. Эти были крупнее, сильнее, а главное быстрее. Вместо когтей руки венчали полуметровые клинки — прямо как у Изменчивого.

Скоростные монстры дюжиной молний метнулись к врагу. И разбились о вихрь движущихся с такой же аномальной скоростью поножей и рукавиц, в считанные секунды раскидавших крысиные ошмётки средь деревьев.

Обычные физические атаки бесполезны? Тогда попробуй-ка это! Несколько призванных магов воздвигли барьер, не пропускающий живых существ, а другой отряд запустил внутрь круга потоки гудящего пламени. Сгори заживо!

От сокрушительного удара мощнейший барьер, подпитываемый группой магов невероятной силы, мгновенно лопнул и разлетелся, а выскочивший из него фиолетовый сгусток принялся крушить расставленных в круг заклинателей.

Вычислив, на кого он нападёт следующим, третья партия миньонов сколдовала в нужной точке гигантскую ледяную глыбу. Всё, враг погребён заживо, не шевельнётся. Для верности запечатанного врага пронзили два десятка выросших внутри ледяных шипов.

Глыба взорвалась градом осколков, и оказавшиеся поблизости маги начали разлетаться на части от ударов монстра, не встречавших никакого сопротивления ни от брони, ни от магических барьеров.

Земля содрогнулась. Затем ещё раз, и ещё. Послышался треск деревьев, а из-за их макушек показался новый враг. Закованный в латы гигант высотой с пятиэтажный дом и с десятиметровой палицей в руке.

Как раз разделавшись с последним магом, пылающая жаждой крови девушка заметила нависшую над ней тень, а подняв голову, увидела опускавшуюся на неё металлическую громадину.

Увернуться? Защититься? Нет, она просто ответила ударом на удар. Чудовищный грохот — даже громче, чем от взрыва ракет — сотряс окрестности, а чудом не развалившаяся палица выскочила из рук колосса и улетела в тёплые края.

Её владельцу тоже оставалось недолго. Фиолетовый росчерк переломил одно колено, закованное в латы полуметровой толщины, затем второе. Заваливаясь ничком, гигант увидел летевший навстречу сгусток злобы с занесённым для удара кулаком. С громогласным хрустом голова запрокинулась назад, выгнув шею под неестественным углом.

Тем временем высший нёсся через лес на призванном скакуне, отдалённо напоминавшем привычных людям лошадей, подальше от жуткого монстра, которого по глупости принял за сильного, но обычного человека.

Перед ним оказалось бессильным абсолютно всё: сила, скорость, броня, магия, численное превосходство. Источающая жажду крови девчонка сметала всё, что встречала на пути. Хаго Бесчисленный по праву считал себя самым универсальным и изобретательным среди всех высших, но все его трюки разбились о жестокую реальность при встрече с превосходящим по мощи врагом. Ни тактики, ни изысканности. Его задавили грубой животной силой. И всё, что ему оставалось — это ускакать как можно дальше, прежде чем подействует эффект спя...

Фиолетовый росчерк играючи обогнал скакуна, снеся по пути несколько деревьев. Животное повалилось на землю, четыре оторванных ноги отлетели в стороны. Хаго кое-как сгруппировался, приземлился и встал в боевую стойку, озираясь по сторонам. Резервы подходили к концу, а если бы и нет, он просто не представлял, что ещё из своего арсенала мог противопоставить этому врагу.

Оставалось лишь прямое столкновение, в котором у этого демона не было никаких шансов. Фиолетовый сгусток злобы сократил дистанцию в одно мгновение, не оставив времени на реакцию и призыв новых защитников. Максимум, что успел сделать Хаго — это чуть податься в сторону, благодаря чему прямой выпад не прикончил его, а лишь отправил в полёт левую руку.

Поэтому дыру в нём оставила не первая, а вторая атака, пробившая грудь насквозь. Хаго Бесчисленный не прятал больше никаких тузов. Он и правда был призывателем до мозга костей, непригодным для контактного боя. Хотя смотря с кем сравнивать. Обычного солдата или даже рыцаря он без труда прикончил бы голыми руками, но представший перед ним враг имел подавляющее и давно продемонстрированное превосходство в силе.

Удары сыпались один за другим с бешеной скоростью, превращая тело высшего демона в фарш. Полное уничтожение цели не заняло и десяти секунд.

* * *

Таймер снова не подвёл, и по прошествии заданного времени я вернулся в сознание. Вокруг меня вперемешку с поваленными деревьями лежали разбросанные по земле ошмётки с угадывающимися обрывками белой футболки и тёмных штанов. Энергии высшего не ощущалось, его миньоны тоже пропали.

Первым делом я подобрал ближайший кусок плоти и принял на язык капавшую с него кровь. Минута, две, пять, десять. Ничего. Похоже, кровь высшего срабатывает лишь раз. От нескольких разных особей эффекта не будет. Ну и ладно.

Пора бы вернуться к напарникам. Только вот где они? Тут вам не город, деревья все на одно лицо, и вот так с ходу не сориентируешься. Впрочем, переживать было не о чем. Не нужно быть следопытом или обладать навыками ориентирования в дикой природе, чтобы проследить маршрут моего движения. По лесу словно танк проехал, разворотив все препятствия на своём пути.

* * *

— Ну и, разузнала чего интересного? — спросил Лакрес, пока Нарракт нетерпеливо принимал из моих рук собранные останки высшего.

— Не особо. То, что демоны пришли из другого мира, в Архонии и так каждая собака знает. Что у этих ребят имеется какая-никакая цивилизация, мы поняли ещё в Карохане. За созданием собственного языка и непохожих на наши шмоток стоят явно не безмозглые низшие. Но эти догадки я, помнится, ещё в Валике озвучивала. А в остальном он по большей части нёс бессмысленную пургу.

Естественно, я пока не собираюсь рассказывать им о Земле, а если и расскажу, даже Змеиный клык может не поверить. Слишком уж фантастичная выйдет история. Да и проку с этой информации им будет мало. Кто здесь больше всех хочет докопаться до правды, так это я.

— В общем, полезной информации примерно ноль, — подытожил Лидер. — Но главное, что миссия успешно выполнена, и прямой торговый путь в Хангарос снова свободен. Возвращаемся.

И мы направились прочь из леса к дороге, где оставили лошадей. Если те ещё не разбежались от доносящегося из леса жуткого грохота.

Не сказать, чтобы информации было совсем уж ноль. Само по себе знание высшими моего родного языка было недостаточным, чтобы составить полную картину происходящего, но после разговора с призывателем прояснился ряд новых деталей.

Парень был одет в обычную гражданскую одежду, знал как минимум два языка с Земли, а в придачу ещё и выражался геймерским сленгом. Сомнений нет: это не просто созданный в секретной лаборатории монстр с загруженной программой русского языка. Он когда-то был человеком. Обычным человеком, живущим обычной жизнью в обычной стране. Возможно, даже похожим на меня. А потом превратился в монстра, да ещё и каким-то образом оказался в другом мире.

Остался последний обитающий в Мерилоне высший, но что-то мне подсказывало, что для подробной информации обращаться нужно вовсе не к этим троим. А те, кому известно больше, едва ли по собственной воле заглянут в мои покои на чашечку чая.

Кстати говоря, останков многочисленных врагов на обратном пути мы не обнаружили. Похоже, со смертью хозяина они тоже исчезли, прихватив с собой современное вооружение. Ну, оно и к лучшему. В войнах нет ничего хорошего, и чем примитивнее у людей оружие, тем меньше себе подобных они смогут поубивать в ходе конфликтов.

Наконец мы добрались до опушки и, с облегчением застав лошадей на прежнем месте, вскочили в сёдла и двинули к Фаннару, которому в ближайшем будущем предстояло вновь стать центром торговли.

По дороге я поразмышлял ещё на одну небезынтересную тему. Употребляя кровь демонов, я обретаю их силу и часть способностей, таких как метаболизм и регенерация, но вот всех уникальных абилок украсть не могу.

Ещё после Карохана, отдыхая в гостиницах или устраивая привалы в дороге, я потратил немало времени на эксперименты, но так и не сумел вырастить клинки из рук или крылья из лопаток. И сейчас тоже не ощущаю в себе никаких подвижек к овладению магией призыва.

Выходит, мой класс — тупая боевая горилла, и чьей бы крови я ни испил, этот факт не изменится. Печально. Хотелось бы для разнообразия и магией какой овладеть, особенно такой, как у сегодняшнего врага.

Интересная, прямо скажем, у этого высшего была способность. Интересная и непонятная. Какие у него были ограничения? Что он мог, а что нет? Существ он призывал самых разных: людей, зверей, демонов. Как физиков, так и магов. И не голых, а экипированных оружием и доспехами, причём попеременно из обоих миров. Я успел подраться как с классическими мечниками, так и с современными солдатами с ракетницами и огнестрелом. Но при этом танки или киборгов он не призывал и мин не закладывал. Из всего увиденного можно прийти к выводу, что этот высший мог порождать любых живых существ, на каких только хватало фантазии, но обязательно живых.

А ещё я не увидел среди его порождений технологий будущего — всяких там бластеров и экзоскелетов. Только солдафоны с калашами, только хардкор. Может, призываемый воин обязательно должен существовать в реальном мире (в одном из них), и высший не способен породить то, чего ещё не изобрела наука или эволюция? Таким образом теория с временными парадоксами отпадает. Но те крысодемоны и колосс с дубиной явно отличались от встречаемых мной ранее представителей. Значит, немного выйти за рамки он всё же мог, но в разумных пределах.

Глава 8. Пророчество

И вот мы в снова в Калироне. Почему такой резкий переход? А потому что рассказывать, как всегда, особо нечего. Ну вернулись в столицу, ну отчитались об успешном завершении миссии, ну получили похвалу от Мелис и ошарашенный взгляд Люциуса. Следующая и последняя цель была понятна и так, ибо других высших в Мерилоне не осталось.

Мелис рассматривала вариант похвастаться о моих успехах перед отцом, а я рассматривал вариант никогда больше не видеть этого подкаблучника, и после недолгих споров мы остановились на том, что поведаем Игнацио о моих подвигах уже после полного избавления королевства от высших.

Откушав деликатесов в дворцовой столовой и отдохнув в роскошных покоях, следующим же днём мы снова выдвинулись в путь, и спустя две недели прибыли в это памятное место. Здесь мы с сестрой и братом сражались бок о бок с братьями Браунами, здесь Змеиный клык получил королевское оружие, здесь я замарал руки наибольшим в своей жизни числом убийств.

— В этот раз я точно иду одна, — безапелляционно заявил я, когда мы подкрепились в трактире и собрались в комнате лидера для совещания. — Этот высший способен разлагать всё живое в огромном радиусе, и без регенерации там ловить нечего.

— Не стану спорить, — ответил Лакрес. — Это и лошади касается, так что обратно пойдёшь пешком.

— И туда, и обратно. Никаких лошадей, жалко животинку. Совесть потом замучает. Если хотели ещё что-то сказать, говорите. Если нет, я пошла.

— Останки... Не забудь собрать... — напомнил Нарракт. После расправы над последним высшим он точно запрётся в дворцовых лабораториях и не вылезет оттуда минимум месяц. Если, конечно, Мелис к тому времени не придумает для нас новую безумную миссию.

* * *

И вот я бегу через знакомую пустошь, выполненную в бурых тонах. Энергия низшего демона поднимает скорость и добавляет выносливости, но на лошади всё равно вышло бы быстрее. Как же неудобно, что в высшем режиме я полностью теряю контроль. На таких скоростях я покрыл бы расстояние от столицы до Калирона за каких-то пару дней, а не потратил бы на путь туда и обратно целый месяц.

Вижу вдалеке знакомый овраг и скалу с виднеющейся чёрной точкой пещеры. А левее, дальше к северу, последний раз был замечен наш клиент. Спустя ещё несколько минут бега почувствовал приглушённый источник энергии. Удачно вышло, а то шуметь для привлечения внимания здесь нечем. Кругом пустыня, разве что пара высохших деревьев найдётся.

В этот раз бою предстояло пройти не в городе и не в лесу, а на открытой местности, так что стоявший посреди равнины силуэт я приметил ещё издалека. Значит, они как кони, на ногах спят?

Подбежал ещё ближе, и демон пробудился. Привычно пришлось заглушить радар, чтобы бешеный напор силы не смущал органы чувств.

На этот раз моим противником оказалась женщина с подтянутой фигурой и стянутыми в хвост волосами. Значит, создатели этих монстров не страдают от сексистских предрассудков. Разве что одежда на этот раз оказалась ни разу не гражданской, да и косметики не наблюдалось (ещё бы она сохранилась спустя пять веков). Дама была упакована в камуфляжную военную форму с берцами и толстым ремнём на поясе. Даже погоны на плечах имелись, но какое они означают звание, я вообще не в курсах, уж извиняйте.

Итак, последняя возможность получить информацию. Говорим или бьёмся?

— Ты тоже меня не понимаешь? — спросила она серьёзным грубоватым голосом. Ну точно военная.

— Не поверишь, но понимаю, — ответил я.

— Надо же... Так ты из России?

— В какой-то степени...

— Но ты не одна из нас, раз спокойно разгуливаешь по этому миру. Как ты тут оказалась?

— Долгая история. Хотя твоя всяко подольше будет. Пятьсот лет, как никак.

— Что?! Пятьсот?!

— А ты не знала? А, ну да, ты же в спячке всё это время провела.

— Сколько сейчас в этом мире таких, как ты? — требовательно спросила она.

— Ни одного не видела.

— Ни одного... Совсем никого?

— Ну, мелкие упоминания встречались. То тут, то там засвечивались люди с Земли. Но то единичные случаи.

— Единичные... Значит, ничего не вышло... Все надежды провалились...

— Чего не вышло? Что провалилось? Можешь яснее выражаться? Мне тоже хотелось бы понять, что тут происходит. Откуда вы все тут взялись? Низшие, высшие, Архидемон?

— Какие ещё низшие и высшие? И что за Архидемон? — не поняла моя собеседница, пока не спешившая нападать.

— А? Ты не знаешь? Ну, такие непобедимые монстрюги, как ты, зовутся высшими демонами. А те, что послабже и поглупее, низшими.

— Ах, так ты про Хаго. Лайт и Суприм. Неудивительно, что примитивные обитатели этого мира с лёгкой руки прозвали нас демонами.

— Ты назвала два каких-то непонятных термина, а я тебе про троих сказала. Архидемон — это кто? Ваш повелитель?

— Понятия не имею, о ком ты.

— Серьёзно?

— Серьёзно. Мне известно лишь о двух версиях вируса.

— Тогда, раз уж мы так мило беседуем, не ответишь ещё на пару воп...

— Достаточно! Я и так сдерживалась изо всех сил, чтобы узнать о нашей судьбе. Приготовься к бою! И постарайся победить меня. Не хочу больше существовать, зная, что мы потерпели крах!

Значит, эта агрессия и её не обошла стороной. И на что я надеялся?

— Один последний вопрос! — прокричал я, чувствуя, как кожа начинает высыхать. — Сахид! Ты знаешь, кто он?!

— Нет! — крикнула тётка, а меня уже заволакивала фиолетовая пелена злобы, ибо в ином случае моё тело могло разложиться раньше, чем я успел бы пустить энергию.

* * *

Тело красноволосой девушки начало стремительно разлагаться и усыхать, словно время ускорило для неё свой бег. Щёки впали, под скукожившимися губами показались зубы, выкатились глаза, кожа отслоилась и обнажила кости в несколькихместах. Волосы и одежда рассыпались в прах.

Быстрая победа, как и все предыдущие. Вот что подумала Хаго Разлагающая перед тем, как увернуться от стремительно пролетевшего перед лицом металлического кулака. Что? Как это? Тело не может двигаться без мышц! Или девчонка с самого начала не была живой?

Нет, была, поняла она, осмотрев силуэт через клубы фиолетового дыма. Кожа вернуться ещё не успела, но мышцы были на месте, а досадные недоразумения вроде боли это существо не волновали. Способность Хаго иссушала живые ткани с бешеной скоростью, и с такой же скоростью они восстанавливались, позволяя странной противнице продолжать бой в условиях, невозможных ни для одного живого существа.

Её регенерация на порядок превосходила любого из высших, у которых на полное восстановление могло уйти до получаса, и уступала разве что Изменчивому. И осознав это, Разлагающая поняла, что этот бой станет для неё последним.

Изменчивый идеально подходил для контактного боя, Бесчисленный мог прикрыться призываемыми миньонами, у неё же не было козырей, кроме разлагающей силы. Силы, оказавшейся бесполезной против этого врага.

Будучи особью типа «Хаго-Суприм», она могла и голыми руками убивать десятки и сотни солдат хоть с мечами, хоть с автоматами. Но этот противник наглядно показал подавляющее превосходство в силе и скорости, и лишь отточенные рефлексы и многолетний опыт боевых единоборств позволили ей избежать первой смертоносной атаки. Ключевое слово — первой.

Не собираясь прогибаться под законы инерции, облысевшая девчонка с обнажившимися волокнами мышц врубилась ступнями в окаменелую почву, продавив две глубоких ямы, и мощным толчком послала себя назад, в новую атаку. Хаго Разлагающая заранее метнулась в сторону, но противница снова совершила немыслимый поворот на бешеной скорости, и увернуться в третий раз высшая уже не смогла.

Правый кулак насквозь пробил живот и позвоночник, а левый разнёс голову. Последующая серия из дюжины ударов, уместившаяся в одну секунду, раскидала ошмётки высшего демона в приличном радиусе.

* * *

Придя в себя, я понял, что в этот раз переборщил с таймером. Расправа над высшим не заняла и десяти секунд. Но при всём при этом данный бой никак нельзя назвать халявой. Даже наоборот, среди всех высших эта представляла наибольшую угрозу. Работай её иссушалка чуть быстрее, или мой реген чуть медленнее, и лежать мне сейчас скелетиком на бесплодной земле. Не хочу проверять, хватит ли моих восстановительных способностей на воссоздание уничтоженного мозга, как у Изменчивого, или как его там звали.

А вокруг меня тем временем вырастала травка, распускались цветочки, журчала водичка, пели птички и плодились кролики... Ну да щас, размечтались. У нас тут реализм, и пройдёт ещё неизвестно сколько лет, прежде чем эта почва снова начнёт плодоносить.

Ну что, собираем ошмётки и возвращаемся к своим? Ага, два раза. Здесь вам не Божественный турнир, где восстанавливалась и одежда, и чистота, и совесть, и девственность. Мои способности распространяются на тело и только на него, а от обуви и одёжки не осталось даже названия.

Предвещая худшее, ощупал голову. Фух, отросли. Правда, теперь они снова фиолетовые, но это сейчас меньшая из проблем.

Надо заметить, одежда самой высшей неплохо сохранилась за эти пятьсот лет, разве что вся выцвела. Значит, у её разлагающей способности есть некий зазор, позволяющий не повреждать собственное тело и экипировку. Примерно как мой духовный щит. Правда, толку мне с этого ноль. Камуфляж пережил иссушение, а вот встречи с моей взбесившейся персоной пережить не смог и был порван в клочья.

Но мы с Лакресом мальчики умные, и предусмотрели подобный исход. Специально на этот случай я припас на уже знакомой заброшенной ферме запасной комплект одежды. Туда и направился, прихватив пару кусков убитой тётки и пустив по телу низшую энергию. Надеюсь, в этот прекрасный солнечный день никому не придёт в голову прогуляться по пустоши и повстречать прекрасную обнажённую деву, а мой тайник не будет обнаружен группой криминальных личностей, что случайно забредут в развалины.

Вытащить из демона полезной информации снова не удалось. И вообще, в этот раз допрашивали почему-то меня самого, я же в последний момент успел лишь спросить про Сахида и услышать в ответ короткое «нет».

К моему немалому облегчению, тайник был не тронут. Одежда, сделанные на заказ ботинки на суперподошве, краситель, бутылочка воды и всё остальное нашлись на своём исконном месте. Потратив с четверть часа на приведение себя в божеский вид, я вернулся в гостиницу. А следующим утром мы выдвинулись домой. Если так подумать, отряд в этот раз мне и правда не понадобился.

* * *

Синхалия, столица Мерилона. Здесь всё, как и прежде. Или нет...

— Покайтесь, пока не поздно, ибо судный день грядёт!

На углу перекрёстка на возвышении стоит мужик в серой рясе и кричит, сопровождая это размашистой жестикуляцией. Благодаря принудительным урокам мне уже известно, что низшие церковные чины считают себя недостойными носить истинные цвета Сахида, оттого и ходят в серых одёжках, в то время как белые носят только епископы и патриархи. Вокруг оратора собралась крохотная толпа, даже десяти человек не наберётся.

— Всевышний Сахид спустится на землю и покарает отступников! Тот, кто не верует, да будет предан суду его!

Вот блин, только этого не хватало. Нормальная же была страна, чего вдруг началось? Надеюсь, это не проделки сестры? Вроде как мы с ней уже договорились, что этому божку верить нельзя.

— Новая королева отринула учение Всевышнего и допустила демона ко дворцу! Уже скоро Мерилон окажется во власти противных богу отродий!

Выдыхаем, это точно не она.

— А кто же спас её высочество Мелис, когда она чуть не погибла в Калироне от рук предателя Брауна? — донеслось из толпы. — Помнится, твоего Сахида там и в помине не было! А как дошло до благодарности, так сразу заголосили! Может, королева должна была предать своих спасителей? Это как, соответствует учению вашего бога?

Ну, как видим, не всё потеряно. Есть и адекватные люди.

Пока ехали до дворца, на пути встретилось ещё четверо таких же пророков, вещающих о скором апокалипсисе. И вот мы в тронном зале.

— Я так понимаю, об успешности миссии можно не спрашивать? — произнесла восседающая на троне Мелис.

— Помер твой высший. Можете снова засеивать поля, как только земелька восстановится, — отозвался я. — Ты мне лучше скажи, что это за фанатики орут на улицах?

— Самой хотелось бы знать, — озадаченно пробормотала сестра. — Активизировались через неделю после вашего отъезда, и с тех пор днями напролёт кричат о судном дне. И о том, что я якобы пошла против воли Сахида.

— И ты спускаешь это им с рук?

— Одним из пунктов моих будущих реформ является возможность свободно выражать своё мнение, и если я сейчас начну затыкать неугодных, то буду противоречить сама себе. Но вот запустить ответную информационную волну мне никто не запрещает, — сказала она с хитрым огоньком в глазах. — Может, ты и сама заметила?

— Ах да, было такое. Я-то по глупости подумала, что это простые зеваки решили поспорить.

— Посмотрим, кто обладает большими ресурсами для пропаганды и способен громче кричать — я или церковь.

— Если уж завели разговор о церкви, ты с ними напрямую ещё не общалась?

— Конечно же общалась. Едва появились эти фанатики, я первым же делом наведалась в собор к патриарху и устроила расспрос.

— И как?

— «Ежели Всевышний Сахид пожелает, он сам донесёт до вас свою волю». Примерно так. Но даже из такого пространного ответа можно извлечь какую-никакую информацию. Если патриарх не оказался «сам в шоке», значит, он тоже в этом замешан.

— Выходит, наш божок активизировался.

— И, обломав зубки об меня, обратился к тем, кто не станет сомневаться в его словах.

— И чего он так к нам с тобой привязался? Мы тут, вообще-то, высших убиваем. Если, конечно, внезапно не выяснится, что этот бог действует с ними заодно. Чему лично я ничуть не удивлюсь. А ещё в свете последних событий я просто обязана спросить: это Сахид, случаем, сам не пятьсот лет назад появился?

— Понимаю, к чему ты клонишь, но нет. Все народы Архонии поклоняются ему уже не первую тысячу лет, задолго до того, как в мир пришли демоны.

— Вот блин, чем больше узнаю, тем больше запутываюсь. И из высших ничего толкового вытянуть не удалось.

— Не вытянем из них — узнаем в другом месте. Я уже придумала новую миссию для Змеиного клыка.

— Сестрён, пощади! Дай отдохнуть!

— Да не переживай ты, я же не гоню вас прямо сейчас. Пока что хватит и расправы над высшими. Отдыхайте, сколько пожелаете. А ещё, как и условились, после победы над всеми тремя самое время похвастаться перед отцом.

— А, ладно, говори, что за миссия! Выходим сегодня же!

— Кирао...

— Вот блин, привязалась со своим папашей.

— Дай ему хотя бы шанс.

— Сдался ему этот шанс. У него и так двое детей и чудесная жёнушка, мало что ли?

— Мда, плохая из тебя выйдет мать...

— Уж всяко получше, чем из него вышел отец. Уж я-то переломаю руки всякому, кто замахнётся ими на моих детей.

— Не сомневаюсь. Но всё же я настаиваю. Составь ему компанию хотя бы минут на пять.

* * *

А папаша тем временем уже научился принимать сидячее положение, но кровать без крайней необходимости пока не покидал. Актавия сидела рядом и читала ему какую-то книгу. При виде любимой падчерицы её лицо тут же скривилось, но вслух ничего не сказала.

— Давно не виделись, Кирао, — проговорил Игнацио с виноватой улыбкой.

— Моя рука наготове, — напомнила Мелис, едва я открыл рот. — Отец, мы пришли сообщить о наших последних достижениях. Все три высших демона, державших в оккупации земли Мерилона, побеждены.

— Да, я уже слышал об этом от Актавии. И, честно говоря, до сих пор не могу поверить. После печального опыта Калиона уже пять столетий никто не решался против них выступить, а Кирао и Змеиный клык одолели всех за каких-то три месяца.

— Как видишь, сочетание демонической крови и королевского оружия — это тебе не шутки.

— Победа над высшими — это, безусловно, огромное достижение и огромный толчок для экономики страны. Но в то же время столь внезапные успехи могут вызвать недовольство других стран.

— Как вызовут, так и отзовут. Пример Тархона послужит хорошим намёком, что не стоит переходить Мерилону дорогу.

— Но тебе ли не знать, что навредить можно не только на поле боя? Я уже слышал о пророках, вещающих о судном дне. И не исключаю возможности, что это могут быть проделки вражеских шпионов.

Что сказать: хоть и бывший, но всё же король. Котелок у папаши варит.

— Не думаю, что эти глупые выкрики смогут пошатнуть наши и конкретно мои позиции. А если патриарх не прекратит свою пропаганду, я накопаю на него такое, что его самого народ камнями забросает.

— Нынешний патриарх — достойный человек. Будет сложно что-то против него найти.

— А я возьму и найду.

— Мелис...

— Что «Мелис»? Мне напомнить, к чему привело твоё мягкосердечное правление? Я не повторю твоих ошибок и никому не позволю переходить мне дорогу.

Ничёсе. А ещё меня по губам собиралась бить.

— Поступай как знаешь, не мне тебя судить. Быть может, ты и правда справишься с ролью правителя лучше нас с Актавией. Но хотя бы перестань так гонять Кирао. Последние месяцы она только и делает, что безостановочно сражается с жуткими монстрами. Она ведь тоже не железная.

О, что это, проявление отцовской заботы? Ну да, куда ж обладателю высшей демонической крови без поддержки прикованного к постели старика. Припозднился ты со своей защитой, папаша.

— Никто никого не гоняет, и Кирао всегда вольна отказаться от моих предложений. Всё же теперь она не только королевский рыцарь, но ещё и полноправная принцесса, и даже я не в праве ей приказывать.

Оставив великовозрастных голубков наедине, мы покинули покои и присоединились к клыку в столовой.

— Ну так что там за новая миссия? — поинтересовался Лакрес. — Сомневаюсь, что после победы над всеми высшими вы станете озадачивать мой отряд какой-нибудь мелочью.

— Правильно сомневаетесь, это будет вовсе не мелочь. И вообще, миссия довольно рискованная. И при этом не сказать, чтобы такая уж необходимая. Так что вы вправе отказаться. Все вы, а не только моя сестра.

— После боёв с высшими ещё осталось что-то рискованное? — скептически произнёс я. — Боюсь даже представить, что за дичь ты задумала на этот раз.

И как всегда, без пауз и долгих предисловий:

— В этот раз я хочу, чтобы Змеиный клык отправился в мир демонов.

* * *

Просторное помещение. Белые стены и потолки, яркий свет того же оттенка. Белые халаты учёных сливаются со столь ярким и бесцветным окружением. Перед баком из сверхпрочного стекла, в данный момент закрытым непроницаемыми металлическими шторами, собралось два десятка людей. Большинство одето в белые халаты, но присутствуют также несколько посетителей в чёрных элегантных костюмах и военной форме.

— Господа, позвольте продемонстрировать вам новейшее достижение нашей научной компании, — звучно произнёс выступающий в популярном здесь белом халате. — Первое время мы видели в российских разработках серьёзную угрозу для нашей державы, но на поверку оказалось, что враг допустил серьёзную оплошность. Русские не меняются и не учатся на ошибках. Похватали людей и в принудительном порядке скормили своим жутким машинам, всерьёз полагая, что подобным образом добьются создания высшей формы жизни. Знаете, в чём они были неправы? Патриотизм — вот ключ ко всему! Лишь те, кто готов добровольно принести себя в жертву на благо общего дела, способны послужить топливом для поистине чудесных созданий. Никаких вам жутких гротескных монстров; мы сами решаем, как будут выглядеть солдаты, что принесут победу нашей славной державе! Надеюсь, что не подвергнусь слишком суровой критике за выбранный мной образ. Пока что изобретённым нами воинам хватает и сотни душ, но число добровольцев — как среди гражданского населения, так и среди известных и популярных людей, так и среди военных — растёт с каждым днём и уже перевалило за несколько миллионов! Но не будем же более тянуть, открывайте!

Получив команду, стоявший за пультом ассистент нажал на кнопку, и шторки разъехались в сторону, открывая взорам собравшихся плавающее в растворе существо. Это был мужчина с развитой мускулатурой и без преувеличения совершенным телом. Но больше всего собравшихся поразила не его красота, а то, что находилось у него за спиной. Два пышных белоснежных крыла.

— Позвольте же представить вам первый успешный образец генома «Американ энджел!»

Глава 9. Мир демонов

Вопреки ожиданиям, никто из нас не сделал глаза по пять рублей и не выронил еду изо рта. Наверное, со времён знакомства с сестрёнкой и её безумными инициативами мы уже разучились удивляться.

— Хм, — Лакрес потеребил подбородок. — Согласно легендам, переход между мирами лишает воинов всей боевой экипировки. Но вот с королевским оружием испытаний пока не проводилось. Если повезёт, может и выгореть.

— Вы мне лучше скажите, как мы туда вообще попадём, — вмешался я в разговор. — Портал же не открывался ни перед кем, кроме Гериоса Грога. И что-то я сомневаюсь, что ключом к его открытию является владение хиндзюцу или любой другой класс рукопашника.

— Всё это уже было проверено, как и версия с красноволосыми, — ответила Мелис. — Позвольте мне говорить прямо: в этот раз гарантий успеха нет вообще никаких. Вполне вероятно, что портал и правда не откроется, и вы вернётесь домой с пустыми руками. Но если нет, результаты ваших исследований смогут принести не меньше пользы, чем даже убийство высших. Несмотря на всю свою всесокрушающую силу, высшие демоны вот уже пять веков сидят на одном месте, в то время как их низшие собратья доставляют человечеству немало проблем, появляясь из ниоткуда в случайных местах и убивая множество людей. А учитывая уникальность Кирао, давно разрушившей все правила и стереотипы, если кто и сможет пройти между мирами, то это она.

— Я в деле, — сказал я.

— Так быстро? А кто ещё недавно жаловался на высокую загруженность?

— Вся эта заваруха с демонами касается меня как никого другого, так что мне самой не терпится побольше о них разузнать.

Ох, сестра, знала бы ты, насколько меня это касается.

— А что насчёт остальных? — Мелис обвела взглядом сидящих за столом членов отряда.

— Хотел бы я хоть немного отдохнуть от ваших безумных идей, — честно признался Лакрес. — Но получение титулов, земель, амнистии и королевского оружия так или иначе надо отрабатывать. А, и ещё наказания для тех двоих, из-за которых пострадал мой отряд. Чуть не забыл.

— Вы уже всё отработали.

— Не это вы должны говорить, чтобы заставить людей вам подчиняться, ваше высочество.

— А я и не собиралась никого заставлять. Решать вам и только вам.

— Ну, покуда нас и правда не накажут за слово «нет»...

— Мир демонов... — донёсся голос из динамика портативной энциклопедии. — Попасть... Увидеть... Изучить... Хочу... Иду с Кирао...

— Вот блин. И что теперь, вдвоём вас отпускать? — сокрушённо проговорил лидер.

— Думаешь, без тебя пропадём? — отозвался я.

— Не думаю, а знаю. Но дайте хоть пару дней отдохнуть и понежиться в кроватке в компании хорошего вина и симпатичных служанок. Да и Нарракт, помнится, больше всех порывался изучить останки высших, а сам ещё ни разу в лаборатории не показался.

— Два дня хватит?

— Ну хотя бы два.

— Вот только, как бы я ни хотела сунуть туда свой любопытный нос, меня беспокоит происходящее в столице. Сестрён, тебе точно безопасно тут одной оставаться? Мало ли чего эти фанатики могут учудить.

— Вот уж кого я опасаюсь меньше всего, — небрежно отмахнулась Мелис. — Да и что значит одной? Со мной как минимум Люциус, да и среди знати всё больше людей начинают разделять мои идеи. Поклонение Сахиду в Мерилоне не так уж сильно, тут тебе не Велдоин с его фанатичной верой. Даже если он начнёт лично заявляться в гости ко всем влиятельным людям, мало кому он сможет так легко промыть мозги.

— Тебе же смог.

— В моём случае он надавил на мои необычные для этого мира стремления и воспользовался своими знаниями. Но что он предложит простым дворянам? Разве что богатство и власть.

— А этого не хватит?

— Не хватит для чего? Чтобы поднять бунт против правящей семьи, вооружённой королевским оружием, один из членов которой щёлкает на завтрак высших демонов? У Сахида есть знания и обещания, мы же обладаем чудовищной всесокрушающей силой. Про устроенный мной «кровавый банкет» тоже никто не забыл. Не то чтобы мне нравилось править при помощи силы и страха, но и полагаться на одну лишь честность и доброту — верный путь к краху. Продолжайте изучать и побеждать демонов, а заботу о стране оставьте на меня.

* * *

И вот таким образом в руки Змеиного клыка попала информация под грифом «секретно» о местонахождении портала, через который два столетия тому назад некий отряд королевских рыцарей прошёл в мир демонов, а вернулся оттуда в составе одного человека, позже ставшего основателем стиля хиндзюцу.

Цель в этот раз находилась ближе, чем предыдущие — всего в одной неделе пути на юго-восток от столицы. В стороне от дороги, средь густых лесов, найти её можно было, только встретившись с проводником в близлежащем городке и назвав ему пароль.

И вот мы пробираемся через лесную чащу следом за немолодым бородатым мужиком, невесть каким образом способным ориентироваться в этом однотонном нагромождении древесных стволов, чья листва закрывает и солнце, и небо.

Но какое-никакое освещение всё же остаётся, позволяя увидеть, например, вот этот человеческий скелет с оставшимися на костях следами зубов, и явно не волчьих.

— Это муляж, — пояснил проводник, — призванный отпугивать забредших вглубь леса путников.

По пути таких муляжей нам попалось ещё несколько, как человечьих, так и животных. Кроме них, встречались и другие искусственно созданные признаки присутствия самых ужасных тварей в Архонии, такие как оставленные когтями полосы на коре, поваленные древесные стволы и следы жутких лап.

Путь через лес предстоял неблизкий и занял без малого сутки. Раньше мы всегда преодолевали такие расстояния верхом, и долгие пешие переходы у меня были впервые. Не то чтобы они доставляли мне неудобства, а вот Нарракту, как главному дохляку в отряде, приходилось несладко. Без него мы смогли бы обойтись куда меньшим числом привалов. Не подумайте, я не злюсь и не ною. Несколькими часами позже или раньше — не такая уж большая разница. Плюс присутствие ходячей википедии в отряде никогда не будет лишним, особенно если миссия напрямую касается исследований.

Наконец последние деревья расступились, и мы вышли на широкую поляну. И если я ожидал увидеть крепость с гарнизоном в тысячу человек, то реальность оказалась куда скромнее. Вероятность забредания сюда случайных путников стремилась к нулю, и содержание многочисленной охраны лишь впустую растрачивало бы королевскую казну. Не говоря уже о том, что доставка припасов на такую ораву непременно привлекла бы ненужное внимание.

Охранников было целых четыре, и жили они в построенных тут же простеньких деревянных избушках. Две женщины и двое мужчин в кожаной броне с мечами на поясе. Представляться не пришлось, это сделал за нас проводник. А вот чтобы пройти к порталу, потребовалось показать умную бумажку от королевы.

Пробежав глазами текст, командир охранной группы с безразличным видом поманил нас за собой. Судя по такой реакции, мы тут далеко не первые гости. Похоже, эксперименты с доставкой к порталу потенциальных открывашек проводятся и по сей день, но успехов пока что не принесли.

К слову о самом портале. Находился он... А хрен его знает, где находился. Никаких вычурных постаментов с вырезанными из обсидиана статуями демонов я не увидел. Хотя постойте... По мере приближения вон к тому неприметному чурбану с воткнутым в него топором я заметил в воздухе слева лёгкую рябь.

— Вот ваш портал, можно и невооружённым глазом увидеть. Как насмотритесь, можете отчаливать или перено...

Командир осёкся на полуслове. Почему? А догадайтесь сами. Правильно: воздух перед нами внезапно (да кто бы мог подумать) затрещал, заискрился, и лёгкая, едва заметная рябь превратилась в полукруг трёхметровой высоты. Его прозрачная поверхность переливалась подобно водной глади в ветреную погоду.

— Всевышний Сахид, он открылся... — пролепетал воин, схватившись рукой за висящий на шее религиозный символ.

— Куда лезешь! — схватил Лакрес за шкирку рванувшегося к порталу Нарракта. — Не нарушать строй, Кирао первая. Заходи, как будешь готова.

Как будешь готова... Окажись мы здесь с полгода тому назад, и ожидай я встретить по ту сторону ужасный мир с лавовыми реками и кроваво-красными небесами, я шагнул бы вперёд с безразличным видом. Но теперь, после встреч и разговоров с теми высшими... Что-то я волнуюсь. Что ждёт меня с той стороны?

— Долго ещё? — нетерпеливо прогудел над ухом Нарракт.

— А, чёрт с тобой, пошли, — сказал я и, призвав оружие и собрав в кулак всю решимость, шагнул в неизвестность.

Долгих спецэффектов и полётов через пустоту не было. Преодолев сопротивление водянистой поверхности, я почти сразу приземлился на твёрдую поверхность. За спиной раздались звуки, в которых я уже приучился различать обувь каждого из напарников. А потом...

— Демоны! Низшие! — крикнул я и изготовился к бою.

Не было бы повода для паники, будь инициатива за нами, как при Валике или в Гербоуне, но сейчас мы резко оказались окружены семью... нет, восемью особями. Но и клык с тех пор вырос и обзавёлся королевским оружием, так что большой опасности не было. Нарракту даже не пришлось тратить ману, а Лакрес успел подстрелить всего одну особь. Остальных в считанные секунды раскидали мы с Феррозией.

Пользуясь наступившей тишиной, я осмотрелся вокруг. Если в портал с той стороны мы вошли днём, то в этом мире уже смеркалось. Но пока что окружающее было различимо даже без демонической крови.

— Как минимум с оружием не прогадали, — донёсся голос Лакреса. — Кольца остались при нас, а значит, нам не придётся, как предшественникам, полагаться на одного кулачного бойца. Так вот он какой, мир демонов? Кирао, а ты чего застыла? Ты среди нас вроде как самая хладнокровная.

— Мир демонов... Настоящий... Я здесь... Невероятно... Совсем не такой, как наш... — лепетал поражённый Нарракт.

— И чё вон это за херня? Улей или чё? — спросила Феррозия, кивнув на высокое сооружение впереди.

— Много отверстий... Улей демонов? Нет... Для неразумных созданий слишком правильная форма... Вероятно, построено иной разумной расой, поверженной демонами... Эти отверстия... Окна... Жильё... Но такое большое и высокое... Может вместить сотни жителей... Выгодная экономия места... Если таких вокруг много, сколько людей проживало в этом городе... Миллионы?

— Глянь лучше вон на это, — сказал Лакрес, подходя к краю дороги. — Вроде как повозка, только странная какая-то.

Дважды просить не пришлось, и Нарракт, кое-как сконцентрировав разбегающийся взгляд на одном объекте, приступил к анализу:

— Четыре колеса... Определённо повозка... Но и правда странная... Колёса обмотаны мягким обвисшим материалом... Ездить неудобно... Не вижу креплений для лошадей... Но под крышкой спереди странный механизм... Может ли быть, что ездит сама по себе? Магия?

А вот у меня, несмотря на широко раскрытый рот, ни слова вымолвить не получалось. Да, это он, вне всяких сомнений. Мой мир. Земля. А мои напарники, закончив с многоэтажкой, в данный момент изучают автомобиль. Точнее, его останки. Проржавевший, готовый развалиться от лёгкого прикосновения корпус с открытым капотом и отвалившимися дверями.

Схожая картина касается и всего остального. Дома зияют пустыми оконными рамами, краска и штукатурка давно отвалилась, сквозь потрескавшийся асфальт прорастает трава. Примерно схожую картину я наблюдал в Карохане. Всё верно: этому миру пришёл конец. И уже давно. Не будучи поклонником жанра постапокалипсиса, я едва ли способен на глаз определить время, прошедшее с момента катастрофы.

Но разве это возможно? Я же умер всего восемнадцать лет назад, и тогда мир пребывал если не в полном, то как минимум в относительном порядке. Человечество продолжало существовать и развиваться. А теперь возвращаюсь, и вижу вокруг себя такое.

Может, всё же временной парадокс? Или время просто по разному течёт в этих двух мирах, и два десятка лет в Архонии равны нескольким векам на Земле? Нет, ведь и во второй мир демоны пришли ещё за пять столетий до моего рождения.

Постойте, а кто вообще мне сказал, что я переродился сразу после смерти? Сколько времени на самом деле моя душа могла витать в небытии, пока не присмотрела себе тело новорожденной Кирао?

Так значит, всему конец? Проживая свою вторую жизнь в новом мире, временами я задавался вопросом, смогу ли когда-нибудь вернуться на Землю? А ещё лучше в свою страну и свой город. Увидеть, что с ним стало спустя восемнадцать лет. Как повернулась судьба моих знакомых, друзей и родственников? Что интересного породила индустрия развлечений? Остановилась ли история про шиноби из деревни Листа на его правнуке, или беднягу продолжают доить жадные издатели?

Выходит, я опоздал. Опоздал на непозволительно долгий срок. И уже никого и ничего не увижу.

Спросите, откуда во мне такая уверенность, что конец пришёл всему миру? Может, пострадал лишь один город, ну максимум одна страна? Увольте. На дворе стоял двадцать первый век, и о подобной катастрофе в считанные часы узнал бы весь мир.

Ввели бы войска, эвакуировали жителей, истребили демонов. А если бы не справились с высшими и их предводителем, то в крайнем случае просто сбросили бы на потерянную территорию атомную бомбу, дабы разом искоренить всю заразу и не допустить распространения по миру.

И покуда этого до сих пор не сделано, вывод напрашивается лишь один: остальным странам и континентам было не до помощи соседям, а значит, демоническое вторжение накрыло всю Землю.

— Кирао, ну долго ещё будешь стоять с раскрытым ртом? — Лакрес помахал рукой перед моим лицом. — Ты у нас главный эксперт по демонам. Что скажешь?

— Примерно то же, что и Нарракт. Технологии здесь такие, что Архонии до них ещё тысячу лет развиваться. Вот только все они давным-давно уничтожены, и от жившей здесь цивилизации остались одни воспоминания. Теперь эти земли целиком и полностью принадлежат демонам.

— Раз уж мы заговорили о демонах...

— Несколько десятков особей в ближайших кварталах, высших или кого пострашнее не чувствую.

Лидер обернулся туда, откуда мы пришли.

— Портала больше нет. Видимо, он и правда работает только в одну сторону.

Согласно прочитанным нами отчётам Гериоса Грога двухсотлетней давности, портал в «мир демонов» является односторонним, но на пути могут встретиться другие порталы, один из которых и позволил ему вернуться обратно в Архонию, вот только забросил на самый север Мерилона, совсем не в то место, откуда он прилетел.

— В таком случае остаётся только бродить вслепую и надеяться, что наткнёмся на другой портал, как в своё время Гериос. А по дороге вести наблюдения и запоминать всё, что увидим. Наше отличие от предшественников в том и заключается, что мы вооружены и готовы дать отпор.

Так началось наше путешествие по месту, которое мой отряд продолжал называть миром демонов. Я лучше других понимал, что исследовать тут решительно нечего. Спустя столько лет не могли сохраниться ни бумаги, ни рабочие компьютеры. Но Нарракта мои увещевания не останавливали, и беловолосый сгребал всё, что могло поместиться в карманах или рюкзаке.

Люди... Может, выжившие ещё где-нибудь остались, и живут теперь в тайных убежищах или прячутся в лесах подальше от цивилизации, как в классических представителях жанра? Шанс их встретить в любом случае минимален.

Запаса еды нам хватит на три дня, плюс надо принимать в расчёт возможность высадки в любой точке Мерилона (и хорошо, если именно Мерилона), которая может оказаться неизвестно в скольки днях пути от ближайшего населённого пункта. Впрочем, если поблизости найдётся хотя бы живность и водоёмы, то не пропадём.

Вопросов по-прежнему оставалось много, но хотя бы часть ответов я наконец получил. Например, перед кем открываются эти порталы, игнорирующие большую часть населения Архонии. Перед нами, попаданцами.Значит, и основатель хиндзюцу был выходцем с Земли. Тогда не исключено, что преподаваемое в додзё искусство рукопашного боя позаимствовано именно отсюда. Хотя всех этих призрачных ударов в моём мире точно не было, а в боевых единоборствах я никогда не разбирался.

Мы шагали по широким улицам разрушенного города, периодически отбиваясь от нападающих стай низших демонов. Судя по высоте небоскрёбов, это без сомнений был город-миллионник, но вот узнать не то что город, а даже страну не представлялось возможным.

Вывески, плакаты, рекламные щиты и вообще всё, что могло помочь хотя бы идентифицировать язык, давно стёрлось и развалилось, а в вопросах урбанистики я разбирался не настолько хорошо, чтобы определить своё место дислокации по иным признакам. Найти бы в Архонии и притащить сюда реинкарнацию Варламова. Дедуля в таких вещах был мастером.

На ночь мы остановились в одном из выдержавших проверку временем зданий, а утром продолжили путь. Нападали на нас по-прежнему только низшие. Ни высших, ни людей или животных здесь словно не существовало.

— Слышите треск? — навострил уши Лакрес, когда время уже перевалило за полдень.

— Ага, вон из того окна на втором этаже, — подтвердил я.

— Похож на тот, с которым открылся портал. Идёмте-ка глянем.

Войдя внутрь, перешагнув через обломки и поднявшись по наполовину обвалившейся лестнице, мы увидели перед собой знакомую волнистую поверхность, только в этот раз круглую и поменьше.

— А вот и наш билет обратно, — сказал лидер. — Знать бы ещё, сколько он здесь провисит. Кирао, Нарракт, что скажете? Есть смысл дальше этот мир исследовать, или сматываем удочки?

— Если у демонов и есть повелители, матки, порождающие молодняк, или центральное устройство, отвечающее за порталы, то я ничего из этого не чувствую. А учитывая предполагаемые размеры одного только этого города, на поиски может и всей жизни не хватить. Ладно бы имелись стабильные поставки провианта или возможность по желанию открывать порталы, но в таких вот условиях мы много не наисследуем. Похоже, придётся вернуться к Мелис с пустыми руками и пересмотреть планы.

— Что ж, в таком случае на выход. Кирао первая.

* * *

Снова лёгкое сопротивление и почти мгновенная высадка с другой стороны. Оказались мы в лесу, причём явно не мерилонском. Пышная густая растительность и цветы всех возможных оттенков. На родине таких красот точно не было, а я уже чуть ли не все её уголки объездил.

— Ба... И где это мы? — разделил мою растерянность Лакрес.

— Форма растительности характерна для лесов Ферилии... — не замедлила с ответом википедия.

Эта страна граничит с нами на юго-востоке, если кто забыл.

— Ферилии? Ха, так эти порталы и за пределы Мерилона могут выкидывать.

— Теперь понятно, как демоны к нам попадают, — сказал я. — Такие порталы открываются в их мире в случайных местах и ведут в такие же случайные места по всей Архонии. А централизованного аппарата, отвечающего за всю эту вакханалию, как уже говорилось, я не заметила.

— Ну да, ты ведь только самих демонов чуешь, а не их изобретения.

— Ну и, что теперь делаем?

— Ищем признаки цивилизации и выясняем, в какой именно уголок страны наз занесло. И надеемся, что не оказались в противоположном от границы с Мерилоном конце. Какие там у нас нынче отношения с ферилийцами?

— Дружественные, — поспешил я сверкнуть знаниями. Вот и пригодились устроенные сестрой принудительные лекции о политике. — Пожалуй, самые дружественные среди всех соседей. Но это не означает, что никто не положит глаз на наши чудо-колечки. Лучше ими не светить.

— А если ввяжемся в драку? Друзья друзьями, но мало ли. Да и отряд наш нынче узнаваемый, особенно один его красноволосый представитель. За прошедшие месяцы новости могли и досюда дойти. И вообще не прельщает меня перспектива прятать повязки с оружием и косить под обычных путников. Если с ходу заявим о своём статусе королевских рыцарей, то и информацию раздобудем быстрее, и препятствий на обратном пути встретим меньше. У нас с собой не так много денег, чтобы надолго задерживаться в чужих землях.

К разговору о деньгах, в большинстве государств Архонии действует единая валюта и единый язык, что сильно упрощает такие вот путешествия. Ещё не хватало оказаться в незнакомом месте без возможности купить еду и расспросить местных жителей.

Из-за разницы в часовых поясах в родной (ну, для кого как) мир мы прибыли уже вечером, и ночевать пришлось в лесу. Если верить Нарракту, то никаких особо опасных факторов вроде жутких монстров или ядовитых змей в этих местах не водилось.

Наутро мы двинулись в путь, и шагать, замечу, пришлось долго. Весь оставшийся день мы продвигались через густые заросли, ещё и нарвавшись по пути на крупного медведя. Ну, для кого крупный, а для кого на один удар. И только на следующее утро вышли на дорогу. Весьма утоптанную, что указывало наблизкое присутствие живых двуногих созданий.

А ещё час спустя мы наткнулись на группу путешественников. Три человека. Судя по экипировке, два воина и один то ли гражданский, то ли маг. Как неудобно, что вторые в этом мире не носят стереотипных посохов. Ну, спасибо хоть, что не разбойничья банда. Хотя при нашем вооружении особо без разницы, от кого получать (или из кого вытрясывать) информацию.

— Здравы будьте, путники! — сердечно поприветствовал их Лакрес.

— И вам не хворать, — ответил полноватый мужичок в длинном походном плаще. — Судя по одежде, вы не местные? Хм... Мерилон?

— Он самый. И не спрашивайте. Это такая длинная история, что и за час не рассказать. Если вкратце, мы тут мальца заблудились. Не подскажете, где здесь ближайший населённый пункт?

— Если ближайший, то вам в обратную сторону. Город Халраун, отсюда километров шесть. Мы и сами туда направляемся.

— Халраун... — задумчиво произнёс лидер, подавая этакий завуалированный запрос нашей поисковой системе.

— Северо-запад Ферилии... Несколько дней пути от границы с Мерилоном...

— Значит, не так уж далеко нас занесло. Хоть какое-то облегчение.

— Как же вы умудрились так заплутать, что даже примерное местоположение не знаете? — подивился самый разговорчивый из наших новых знакомых.

— Говорю же, долгая история. Да и всё равно вы не поверите.

— Ой, да про ваш Мерилон такие дикие слухи ходят, что я уже чему угодно готов поверить. Но что-то мы застоялись на месте, а часики-то тикают. Идёмте, а по дороге как следует пообщаемся.

Не выказывая возражений, мы двинулись следом за тремя незнакомцами, позволяя себя вести и надеясь, что нас не заманят в ловушку.

— Кстати, звать меня Милианом, я вроде как лидер этого отряда, — вскоре снова заговорил самый болтливый из этой троицы. — Хотя Галла по настроению тоже покомандовать любит. А вас как?

— Ну, раз уж вы столь смело заявляете, что во всё готовы поверить... Перед вами Змеиный клык, один из отрядов королевских рыцарей Мерилона.

— Один из отрядов? Хех, а скромности вам не занимать. Участвовали в разгроме тархонской армии при Калироне, помогли принцессе Мелис захватить трон, а теперь, поговаривают, взялись на высших демонов охотиться. Если так подумать, оружия при вас я и впрямь не вижу. Зато вижу на всех чёрные кольца. Ха... Вот уж не думал, что доведётся своими глазами королевское оружие увидеть.

— Если знаменитый Змеиный клык здесь, — это подала голос женщина в пластинчатой броне с хвостом русых волос, названная Галлой, — надо понимать, они пришли затем же, зачем и мы.

— Говорю же, потерялись мы, — продолжил настаивать Лакрес. — Ну да ладно, силком верить никого не заставляю. И зачем же, по-вашему, мы сюда пришли?

— За высшим демоном, зачем же ещё, — как само собой разумеющееся заявил Милиан.

— Вообще-то нет, но раз уж вы сами об этом заговорили, поведайте, что это за история с высшим?

— Да нынче все окрестные города об этом судачат. Лорд Валириан Гилхаут уже месяц как объявил сбор добровольцев для схватки с высшим, обосновавшимся пять веков тому назадв этих землях.

— А этот лорд случайно не объявлял, что вы все в этой схватке и поляжете?

— Глашатаи Валириана уверяют, что их господин придумал план. Мол, есть у него некие догадки о том, как Змеиному клыку удаётся побеждать этих тварей. Ну а раз уж вы сами здесь оказались, то заодно выслушаете задумку лорда и поведаете, имеет ли она право на жизнь.

— Так это вроде уже давно никакой не секрет. Своей чередой побед над высшими мы обязаны королевскому оружию. И покуда этот ваш лорд так уверен в победе, у него должно быть в наличии что-то равное по силе.

— Королевское оружие признано сильнейшими боевыми артефактами во всей Архонии, — снова подала голос Галла, — и сражение с Тархоном лишний раз это подтвердило. Сомневаюсь, что Валириан вдруг изобрёл не уступающий по мощи аналог.

— И я сомневаюсь, — поддержал её Лакрес. — Муть какую-то наводит этот ваш лорд, и ничем хорошим его затея не кончится.

— Не скажите. Лорд Валириан — достойный и уважаемый в окрестных землях человек. Ему удалось добиться расположения окружающих, даже несмотря на свою природу.

— Какую такую природу?

— А такую же, как у вон этой девицы из вашего отряда. Лорд у нас красноволосый.

Повисло молчание. Мы с напарниками переглянулись. Даже незаметных кивков не потребовалось, чтобы каждый (ну может, кроме Феррозии) понял, чем пахнет дело.

— Так, давайте ещё раз, — проговорил лидер. — Носитель демонической крови, о чём-то там догадавшись, решил устроить рейд на высшего демона и втянуть в это столько людей, сколько сможет. Знаете что? Хоть мы и оказались тут случайно, но так и быть, поучаствуем в этой вашей охоте.

Глава 10. Беги

Через два часа мы прибыли в Халраун. В чём в чём, а в красоте ферилийцы явно смыслили больше прочих народов. Я знал это по лекциям, а сейчас убедился воочию. Просторные улицы были вымощены крупным булыжником и обсажены по бокам травой, клумбами и деревьями. Дома выполнены из белого камня, реже покрашены в яркие цвета. Местные жители расхаживали по улицам в цветастых нарядах, насколько позволяли их доходы.

По словам Милиана, Валириан начинал выступления перед своим особняком примерно в полдень, так что у нас в запасе ещё оставалась пара часов времени. Немного погуляв по городу и испробовав местной кухни в уличном кафе, в назначенное время обе наши группы направились к жилищу красноволосого лорда.

Перед особняком уже собралась небольшая толпа, причём состояла она не только из отрядов приключенцев и героев-одиночек. Наблюдалось тут и немало гражданских, пришедших из праздного интереса. Так как находились мы не в Мерилоне, и мой статус принцессы значил в этих землях примерно ничего, наглеть и проталкиваться через толпу не стали, сиротливо приютившись в задних рядах.

Вскоре толпа начала утихать, и на фоне красивого, но относительно скромного одноэтажного здания возвысилась фигура долгожданного лорда. Видимо, там уже давно соорудили небольшой помост для регулярных выступлений.

Сам лорд оказался симпатичным мужчиной с продолговатым лицом в светло-зелёной мантии. Красные волосы до плеч были зализаны назад, оставляя лоб открытым.

— Приветствую всех собравшихся! — провозгласил он высоким чистым голосом. — Вижу как новеньких, так и уже знакомые лица. Неужто мой талант к красноречию столь велик, что люди готовы выслушивать мои речи во второй и даже в третий раз?

По толпе пробежала волна лёгких смешков.

— Но я всё-таки не уличный артист, так что не будем чрезмерно увлекаться шутками. Если вы прибыли в Халраун и собрались в этот час перед моим домом, то вы, скорее всего, знаете, для чего я набираю людей. Я намереваюсь положить конец долгим векам прогибания перед высшими демонами и уступания им территорий! И начну с того, что обосновался в непозволительной близости от моего родного города! Да, вы не ослышались: я собираюсь сойтись лицом к лицу с главным бедствием всей Архонии, с которым не моглисовладать целые армии! И нет, это не самоубийственная затея. У меня есть чёткий план, как одержать победу над высшим демоном. И, как вы уже могли догадаться, в этом мне поможет моя собственная демоническая кровь. Не буду раскрывать сюрприз раньше времени, но уверяю вас: если вы не струсите и присоединитесь ко мне, то станете свидетелями поистине феерической битвы!

— Вам-то, лорд Валириан, поможет ваша демоническая кровь, — донеслось из толпы, — но что станет с остальными воинами? Сколько из них переживёт этот бой?

Красноволосый лорд не стал долго раздумывать над ответом:

— Вы верно подметили: нет никаких гарантий, что все вы вернётесь домой живыми. Как нет их ни в одной битве, ни в одной войне. Риск — неотъемлемый элемент жизни каждого воина, и с этим ничего не поделать. Зато те, кто выживет, поровну разделят между собой благодарность короля, и надо ли объяснять, какая огромная вас ждёт награда за победу над высшим демоном? А если эти люди окажутся достаточно благочестивы, то они, как и я, непременно поделятся частью заработков с семьями погибших, дабы тем не пришлось бедствовать. Такие ведь найдутся, я прав?

Из толпы донесся шквал одобрительных возгласов.

— Ну а теперь давайте же, как и вчера, и позавчера, приступим к делу. Пусть все желающие присоединиться к рейду, который состоится, напоминаю, уже послезавтра, подойдут к моему писарю и попросят внести себя в список участников.

Зеваки стали расходиться, и толпа изрядно поредела, а остальные выстроились в очередь перед столом, расположенным справа от помоста, всё так же под открытым небом. Сам Валириан тем временем решил пройтись вдоль наших рядов и дать визуальную оценку своим будущим союзникам. По большинству он лишь пробегался глазами, но надо ли объяснять, что возле моей персоны соизволил задержаться?

— Приветствую собрата по крови, — произнёс я со всей возможной приветливостью.

Несколько долгих секунд лорд молча буравил меня взглядом, утратившим дружелюбие, с которым он только что выступал перед толпой.

— Вы четверо — явно не обычные путники, — заговорил он наконец. — Пожалуй, нам с вами стоило бы побеседовать без лишних ушей. Как насчёт того, чтобы стать моими гостями на сегодня? Естественно, в список вы будете внесены вне очереди, в отдельном порядке.

Видя наше замешательство, Валириан добавил, вернув на лицо доброжелательную улыбку:

— О, не беспокойтесь, травить вас я не собираюсь! Если я сотворю подобное в собственном доме, вся моя семья тут же от меня отвернётся!

— Да мы вообще не то чтобы голодны, — ответил я. — Как раз только что поели.

— Но как минимум чаем позволите вас угостить?

— Почему бы и нет? — ответил за меня Лакрес, заметив мою нерешительность. — Нам с вами и правда есть о чём поговорить.

Ситуация, прямо скажем, неоднозначная. С одной стороны, доверия к словам лорда примерно ноль, и нам действительно могут что-нибудь подсыпать. Сам будучи красноволосым, он знает, что простенький яд меня не убьёт, а убойные штуки вроде Фагароха едва ли найдутся в наличии у лорда из мелкого городишки. Но как минимум вырубить на пару часов проблемой не станет (как он думает), а добить спящего врага — детская задача. И всё выше сказанное касается только меня; остальному отряду хватит обычной летальной дозы, и королевское оружие никоим образом их не спасёт.

С другой стороны, будет странно и подозрительно с нашей стороны проситься в рейд, а затем самим же проявлять враждебность и недоверие к нанимателю. Так что, пожалуй, лидер принял верное решение. Рискованное, но верное. Не хотелось бы остаться одному в чужой стране и по возвращении вернуть Мелис три кольца, лишившихся хозяев.

Хозяин особняка провёл нас в столовую и приказал слугам подать чай со сладостями. Заодно познакомил с чуть полноватой супругой, пригласив её составить нам компанию. Что-то картина очень уж похожа на особняк Фелисии, попробуй тут прогони из головы нехорошие ассоциации.

— Вы уж простите, что я такая напряжённая, но меня однажды уже травили в схожих условиях, и отголоски того случая до сих пор витают в памяти, — честно признался я.

— Какой кошмар, — сокрушённо проговорил Валириан. — Надеюсь, виновный понёс наказание?

— Ну а как же? Заставила её уплести полную тарелку еды, до отказа напичканной ядом анкозии, в случае отказа пообещав вскрыть брюхо и доставить еду в желудок напрямую.

Лучше сразу обозначить свою позицию и намекнуть, что ждёт лорда в случае, если он всё же попытается выкинуть какой-нибудь фокус.

— Пожалуй, после услышанного мне следует приказать слугам убрать отравленный чай и заменить на чистый, — отшутился Валириан с лёгким и немного нервным смешком. — Ну ладно, шутки в сторону. Я ведь не ошибусь, если предположу, что вижу перед собой не простых искателей приключений, а прославившийся в Мерилоне отряд Змеиный клык, в составе которого состоит ни много ни мало принцесса Кирао Архур?

— Похоже, наша узнаваемость выше, чем мы ожидали, — ответил Лакрес, разделяя ложкой пирожное. — Вы за сегодня второй, с кем мы разговариваем, и второй, кому почти с ходу удалось нас узнать.

— И чем же наш скромный городок обязан появлению подобных знаменитостей? — поинтересовался Валириан, отпивая дымящуюся жидкость из чашки. — Уж не по душу ли высшего демона вы пришли, прознав о моих намерениях?

— Изначально нет. Вы мне, конечно, не поверите, но в ваших землях мой отряд оказался по чистой случайности. Но вот узнав о готовящейся охоте на высшего, мы решили, что раз уж оказались неподалёку, то почему бы и не поучаствовать?

— Случайно, значит, — проговорил лорд с явным недоверием в голосе.

— Можете говорить прямо: вы подозреваете, что мы врём и изначально приехали сюда ради вмешательства в вашу затею. И я могу с ходу назвать сразу две причины, почему это не имеет для нас смысла. Во-первых, политика. Имея первый за пять веков отряд, способный противостоять этим непобедимым ранее существам, для Мерилона было бы нелогично помогать соседям за спасибо. Наоборот, содрали бы по семь шкур за каждую убитую особь. Ну а во-вторых, крыльев к королевскому оружию не прилагается, и на дорогу только в одну сторону у нас мог уйти почти месяц, и это в приграничный город соседнего государства. А до отдалённых уголков Архонии можно и год добираться. Так нам на истребление высших по всему миру всей жизни не хватит.

— Говорите, долго добираться. И всё же вы здесь, сидите прямо сейчас за моим столом.

— Пожалуй, если я желаю завоевать ваше доверие, то придётся сказать вам правду, хотя вы, опять же, можете в неё не поверить. — Лакрес наклонился ближе, словно опасаясь, что слуги могут услышать лишнее. — На днях мы посетили мир демонов, а обратный портал выбросил нас в лесах к северо-западу отсюда. И вот мы здесь.

— Да уж, в подобное и правда сложно поверить. — Несмотря на эти слова, красноволосый лорд всё же чуть расслабился. — Но вы сами сказали, что убивать высших демонов на чужой территории вам невыгодно. И при этом всё же собираетесь присоединиться к моему рейду?

— Не будьте слишком высокого мнения о моём отряде. Наши цели носят исключительно шпионский характер. Мы сумели победить высших благодаря королевскому оружию, и очень уж любопытно взглянуть, какую тактику изобрели наши соседи. Ну а в обмен на информацию мы готовы посодействовать вам в битве. Но ровно настолько, чтобы не подвергать ненужному риску собственные жизни.

Валириан откинулся на спинку стула.

— Ваши слова имеют смысл. Признаюсь: начни вы уверять меня, что помогаете от чистого сердца, я бы тут же выставил вас за дверь. Значит, своих высших вы победили с помощью оружия...

— Именно. Правящей династии Мерилона уже давно стоило поделиться им с королевскими рыцарями, а не ждать долгих пять веков. Как же я рад, что появление столь мудрого правителя в роде Архуров пришлось как раз на мой век. Ну а что насчёт вашей тактики? Или желаете сберечь сюрприз до самого боя?

— Пока не решил. Скажите, если не секрет, а как вы поступили с телами убитых высших? Ведь наверняка не только исследовали их вдоль и поперёк, но и уже додумались до каких-нибудь смелых экспериментов. Не исключено, что наши государства уже мыслят в схожих направлениях.

Произнося последние слова, он смотрел уже не на Лакреса, а на меня. Решил всё-таки не скрывать своих целей, а прямо на них намекнуть? И как мне ответить? Прикинуться шлангом и сделать вид, что ничего такого мне даже в голову не пришло? Так не поверит ведь. Сказать, что кровь высшего не произвела никакого эффекта — тоже сомнительно. В таком случае...

— Кажется, я понимаю, на что вы намекаете. Кровь демона. Если низшая повышает физические параметры человека, то высшая должна одарить его ещё большим могуществом. И если организм человека принял один вид крови, то с большой вероятностью примет и другой. Признаю, у меня тоже проскакивали подобные мысли. Но всё же в последний момент я не решилась. Здравый смысл взял верх. Даже низшая кровь притупляет рассудок и пробуждает едва контролируемую жажду крови, вам ли об этом не знать. А высшая, будучи на порядок сильнее, может поглотить нашу душу целиком, без остатка. Оно того не стоит, особенно когда в руках и так есть оружие, достаточное для победы.

— Ясно, — скупо отозвался Валириан, выслушав мои доводы. Прочесть его мысли по выражению лица у меня не получилось. А затем он прямо заявил: — И всё же я готов рискнуть.

— И если мы станем свидетелями вашего успеха, — произнёс Лакрес, отставив пустую чашку, — то у вас появятся ненужные свидетели.

— Бросьте, там этих свидетелей будет за сотню. Или вы думаете, что я решусь поднять руку на собственный народ?

— А если вас постигнет неудача, и вы потеряете контроль, да ещё и сделаете это в опасной близости от границы с Мерилоном, у нас не останется иного выхода, кроме как остановить вас силой. Вы ведь это осознаёте?

— Всем сердцем надеюсь, что вы так и поступите. Не хотелось бы стать монстром, который разрушит собственную страну. Но не будем о грустном. Раз уж мне посчастливилось встретиться с отрядом, уже неоднократно побеждавшим высших демонов, почему бы нам не обменяться информацией и не обсудить тактику боя?

— Боюсь, нам нечем с вами поделиться, — сказал я. — Каждый высший обладает уникальной способностью, которая может ещё и не совпадать со свидетельствами пятивековой давности. Победа над одним демоном не даёт полезной информации для схватки с другим. Мы победили троих, и для каждого требовался свой, уникальный подход. Так же будет и с вашим. Но всё же поделитесь, что известно о его способностях? Пусть даже приблизительно и недостоверно.

— Известно лишь то, что он обитает в скалистой местности и забрасывает врагов гигантскими снарядами наподобие требушетных ядер, предположительно каменными.

— Значит, вам пришлась бы кстати магическая защита либо хорошая реакция, — сказал Лакрес.

— Я пришёл к тем же выводам. Ваш отряд располагает чем-нибудь подходящим?

— Нет, зато в нашем распоряжении мощная разрушительная сила. Так что сами мы с ядрами как-нибудь управимся, но вот защищать ваших людей не просите. А что насчёт вас?

— У меня как раз есть подходящие способности. Если не возражаете, могу прямо сейчас их продемонстрировать.

— Если только живы останемся, — сказал я.

— Останетесь, они не летальные.

С этими словами Валириан взмахнул рукой, и на моих запястьях сомкнулись белые светящиеся кандалы. Цепей не было, и всё же без демонической силы я даже пошевелиться не мог.

— Запирающая магия... Нехорошие она у меня, знаете ли, вызывает ассоциации.

— О, неужто уже встречали похожих магов? А я самонадеянно считал свою способность уникальной.

— Правда, тот парень не заковывал в кандалы, а строил большие клетки.

— В принципе, я тоже так могу. Но с увеличением площади теряется прочность, поэтому я остановился на небольших, но эффективных оковах. И не смотрите так — я не такой дурак, чтобы надеяться остановить высшего демона своей сковывающей магией. А вот использовать её для защиты — вполне сносный вариант.

— Думаю, это всё, о чём я хотел знать, — подытожил Лакрес. — Если у вас есть ещё какие вопросы, задавайте. Отвечу, если не полезете в секретные данные.

— Хм... Пожалуй, я тоже узнал всё, что хотел. Так каковы будут ваши дальнейшие планы? Уже придумали, где остановитесь? Могу предложить в качестве варианта своё скромное жилище.

— Благодарю, но откажусь. Не хотелось бы вас стеснять. Прогуляемся ещё по городу, присмотрим подходящую гостиницу или таверну.

— Что ж, решать только вам. В таком случае жду вас послезавтра в это же время. И надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Змеиный клык ушёл, оставив после себя пустые чашки и крошки от пирожных в тарелках, а Валириан Гилхаутещё какое-то время сидел за столом, обдумывая неожиданные изменения в планах.

— Валириан,ты и правда собираешься взять их с собой? — подала голос его жена, молчавшая на протяжении всего разговора.

— А разве у меня были варианты, Клара? Эти четверо справятся с высшим демоном и без посторонней помощи, а место его спячки никогда не держалось в секрете. Если откажу им в союзе, то они сегодня же пойдут и прикончат его, разрушив все мои планы.

— Так может, нам прикончить их самих, пока они не влезли в твои дела?

— С тремя из них я бы так и поступил, но вот эта Кирао... Сама ведь понимаешь, какой скандал разразится, если принцесса Мерилона будет убита на территории Ферилии.

— Но если они узнают о положительной реакции организма на кровь высшего демона, то вся затея потеряет смысл. Ведь ты решился на это лишь затем, чтобы у Ферилии появилось оружие, не уступающее в силереликвии Архуров. А если девчонка последует твоему примеру и тоже наглотается его крови, то Мерилон снова вырвет преимущество.

— Если уже не вырвали. Все её слова могут оказаться ложью. Ведь эта идея пришла мне в голову как раз из-за подозрений, что принцесса тоже завладела силой высшей крови.

— Тогда у них будет одной причиной больше избавиться от тебя и остальных свидетелей.

— Я и так не рассчитывал, что кто-то из моих союзников переживёт этот бой. Дождаться, пока их всех перебьют, а затем воспользоваться высшей кровью для победы — таков был план, и таким он остаётся. Но вот Змеиный клык... Видится мне, всё закончится сражением между двумя носителями высшей крови. Если она погибнет в этой битве, а не в городе, мы сможем свалить вину на демона и избежать скандала.

— Но против тебя будет не только равный по силе носитель, но ещё и отряд с королевским оружием.

— Сомневаюсь, что эти артефакты способны сравняться по силе с высшими демонами. К тому же я маг, а эта девчонка всего лишь воин. И я соврал, сказав, что моя магия не способна убивать. А даже если я ошибаюсь, и они окажутся сильнее... Я слишком долго к этому готовился и уже собрал столько людей. Другого шанса у меня не будет. Я не могу отступить!

* * *

Поговорить без лишних ушей нам удалось далеко не сразу, ибо не в меру общительный Милиан со своей группой всё это время дожидался нас перед особняком. Ещё несколько часов он водил нас по городу, устраивая расспросы и взамен нагружая горой информации о своей распрекраснойстране.

Только ближе к вечеру мы смогли наконец уединиться в комнате средненькой гостиницы.

— Думаю, тут всё очевидно, но всё-таки давайте выскажем каждый своё мнение, — первым заговорил лидер. Под каждым понимались мы двое, так как Нарракт с Феррозией мало интересовались заговорами и интригами.

— Валить надо парня, — ответил я не раздумывая. Точнее, раздумывал над этим все последние часы. — Без навыков владения духовной энергией он не сможет контролировать силу высшего и сам превратится в ходячее бедствие. И вообще, не нужны мне конкуренты, хочу оставаться единственной и неповторимой.

— Возможно, прямо сейчас он говорит то же самое.

— Тогда ждём покушения?

— Дай подумать... Местность там скалистая, и организовать засаду будет не так уж сложно. В прямом столкновении против нас шансов нет, а вот шальная стрела кого-нибудь да продырявит. Но разомвсехчетверых таким способом не уберёшь, а если «бандиты» устроят несколько нападений подряд и будут целиться только в членов клыка, да ещё и заранее знать наш маршрут, мы быстро «догадаемся», кто за всем стоит, и сломаем этому «кому-то» лицо. При таком раскладе Валириан вряд ли станет подстраивать классическое нападение. Идею с ядом после твоих откровений он тоже должен завернуть. Тогда у него остаётся лишь два варианта:либо надеяться, что нас убьёт высший, либо убить самому после обретения его силы. Если, конечно, он ещё не догадался, что наша Кирао уже давноносит в себе эту самую силу.

— И наш план, надо понимать, такой же. Позволить высшему убить как можно больше ферилийцев, а затем перебить остатки. Ну, в высшем режиме я так и так поубиваю всех, кто не успеет спрятаться.

* * *

И вот мы, оставив позади протяжённый лес, шагаем по скалистой местности, утаптывая последние островки травы. Вокруг нас топает сапогами и гремит доспехами приличная толпа смертников — кто-то с воодушевлёнными лицами, кто-то со встревоженными.

Нашему отряду досталось почётное место во главе войска, рядом с его предводителем.Со встречи с красноволосым лордом прошло полтора дня, и за это время он не предпринял ни одной попытки избавиться от Змеиного клыка. И судя по тому, что сейчас Валириан вышагивал в опасной близости от нас, засады по пути он тоже не запланировал, иначе предназначенная нам шальная стрела могла прилететь и в его красную макушку.

Кстати говоря, группы Милиана с нами не было. Всё же мы пусть и немного, но успели с ними сдружиться, и не хотелось отправлять троицу на тот свет. Вспомнив события, предшествующие кровавому банкету Мелис, я заглянул в местную алхимическую лавку и поинтересовался насчёт яда, вызывающего жар и слабость. Препарат имелся в наличии и оказался крайне дешёвым.

Купив всё необходимое, я под предлогом того, что хочу побольше узнать о красноволосом собрате, пригласил Милиана и его спутников пообщаться за чашечкой чая в уже облюбованном нами уличном кафе. Официантка с заранее позолочённой ручкой подмешала микстурку в наше питьё, в результате чего все трое сейчас лежали с температурой в своих комнатах в гостинице. Ничего, потом спасибо скажут.

Пройдя вдоль реки, вскоре мы свернули на пологую возвышенность и продолжили свой путь, огибая редкие невысокие скалы. Согласно полученным данным, где-то здесь пребывал в спячке наш высший.

— Чувствуете? — спросил у меня Валириан.

— Да, впереди.

— Аура слабая.

— Не обманывайтесь, поначалу она всегда такая. А как подойдём, лучше сразу заглушите радар, иначе ощущения будут не из приятных.

— Понял, благодарю за предупреждение.

По мере приближения к источнику сигнала за очередной скалой я различил человеческий силуэт. Итак, смокинг был, гражданка была, камуфляж был, что на этот раз?

На этот раз белая блузка, розовая юбка до колена и туфли на каблуках. С первого взгляда ясно, что перед нами не милишник.

Повинуясь жестикуляции предводителя, приключенцы взяли демона в кольцо и потихоньку сталиприближаться. И отшатнулись с испуганными вскриками, когда женщина резко открыла глаза и взмыла в воздух. Без крыльев, без толчка от земли — просто взяла и взлетела, наплевав на законы физики.

Но беспокоила меня сейчас вовсе не левитация. Ведь я уже подошёл достаточно близко, чтобы иметь возможность разглядеть её лицо.

«Беги отсюда, я их задержу!»

Девушка какое-то время стояла в нерешительности, но затем подчинилась и поспешила убраться. Стук каблуков всё удалялся, пока совсем не затих. А я остался один против троих. Тогда я ещё не знал, что эта уличная драка станет моим последним воспоминанием из первой жизни.

Сомнений нет, это она. Висит в воздухе прямо передо мной, обводя окруживших её людей недобрым взглядом. Незнакомка, спасённая мной в далёкий злосчастный день в тёмном переулке.

Глава 11. Судный день

И вот она висит в воздухе передо мной. Одежда другая, но лицо я сразу узнал. Надо же, умудрился запомнить его, лишь мельком увидев в тёмном переулке. Может, задать ей пару вопросов? Вот только смысл? Ну вспомнит она меня, ну узнает, а дальше что? Эти ребята уже показали, что не расположены к долгим беседам и предпочтут устранить потревожившего их сон, а не размениваться с ним на долгие разговоры. А то, что высшие пришли с Земли и в прошлом были простыми людьми, я уже и так понял, тут ничего нового.

Спасённая мной девушка без лишних прелюдий пошла в атаку. Раздался треск, земля под нами заходила ходуном, и в воздух взмыли крупные каменные валуны — каждый метра по два диаметром. Ясно. Её способность — управление гравитацией. Теперь понятно, как она летает без крыльев.

Высшая взмахнула рукой, и гигантские снаряды устремились вниз.

— По оговорённой схеме! — крикнул Лакрес.

Лидер спрятался за меня, а Нарракт за Феррозию. Позволив камням подлететь поближе, мы не мудрствуя лукаво разнесли их лобовыми атаками. А вот нашим союзникам повторить данный подвиг не удалось. Со всех сторон послышались болезненные крики и предсмертные вопли. Бегло осмотревшись, я узрел отнюдь не поднимающую аппетит картину в виде раздавленных тел с переломанными костями, выпадающими внутренностями и вытекающими телесными жидкостями.

Валириан был жив, остановив летящий в него снаряд светящимся белым диском. Правду говорил: его магией не только кандалы можно делать.

— Дальний бой! — принялся командовать красноволосый. — Стреляйте в неё всем, чем только можете! Ближним бойцам сосредоточиться на защите!

— Пожалуй, тоже пальну, — сказал Лакрес, вскидывая арбалет. Хоть мы и планировали дождаться, пока демоница не перебьёт всех ферилийцев, но если будем вот так стоять столбами, вызовем ненужные подозрения. Мало ли, вдруг где-нибудь в стороне наш лорд припрятал соглядатая, который потом вернётся в город и настучит, что Змеиный клык специально позволил высшему убить союзников.

Щёлкнул затвор, и болт пробил голову демоницы насквозь. Как и ожидалось, для её убийства этого не хватило. Но всё же напор она на время сбавила, дожидаясь восстановления извилин и позволив наёмникам обрушить на неё шквал стрел, болтов и магических снарядов. Поцарапало её изрядно, белая блузка и юбка быстро пропитались кровью. Но сколь-либо серьёзных ран она не получила. Похоже, прочность у высших тоже на уровне, и без королевского оружия их так просто не ранишь.

— Ударьте ещё раз! — крикнул нам Валириан, уже успевший занять позицию под летающей демоницей. Ну разве что открытый рот заранее не подставил.

Девушке, похоже, не понравилась крикливая мошка, подошедшая слишком близко, и очередной валун, описав в воздухе широкую дугу, влетел прямо в лорда. Парень успел выставить щит, но отъехал на добрый пяток метров.

— Ферро, давай! — скомандовал Лакрес.

— На нахер!

Извивающийся змеёй хлыст взмыл в воздух и устремился к цели, оставив на боку демоницы рваную рану.

— Чёрт возьми, ждите, когда я окажусь под ней, затем бейте! — истерично заорал Валириан, снова опоздавший на разлив лимонада. Пока он подбегал к высшей, лёгкая рана уже успела затянуться, и кровь перестала капать. А та, что успела упасть вниз, уже впиталась в землю.

Кричи погромче, олень, ещё не осознавший, что пляшет под нашу дудку. Наш отряд уже давно заметил, что высшие из-за своей непомерной самоуверенности не уклоняются от атак, пока не осознают, что враг владеет странным и опасным для них оружием. Если бы Феррозия захотела, она первой же атакой лишила бы противницу пары конечностей. Осталось бы только подобрать их и вдоволь напиться кровушки. Но мы тебе этого не позволим, даже не надейся.

— Нарракт, твоя очередь!

Беловолосый поднял руку и пустил в демоницу белую молнию. Но та наконец осознала, кто здесь представляет угрозу, и поспешила взлететь повыше. И правильно сделала: на такой высоте поразить её мог только бесполезный арбалет лидера.

— Что вы наделали, идиоты?! — продолжал истерить Валириан, пока летающие вокруг камни стремительно сокращали численность нашего войска. — Теперь нам её вообще не достать! Придумайте, как спустить её обратно! Вы же в этом специалисты!

Ага, спущу моментально, как только увижу твой хладный трупик, придурок.

Вдруг земля у нас под ногами зашевелилась. Огромный пласт породы съехал в сторону, оттащив нас метров на тридцать от высшей. А второй такой же пласт поднялся в воздух и навис над нами.

— Ферро, Кирао, вы ведь его проломите? — с надеждой спросил Лакрес.

— Может и проломим, но есть идея получше, — сказал я. — Ферро, Нарракт, слушайте...

Плоский кусок камня понёсся вниз, и у нас оставались считанные секунды до попадания под пресс. Нарракт нацелил королевский наруч вниз и провёл молнией по кругу, вырезая кусок породы диаметром три метра. Следом я ударил по нему призрачным ударом, превращая в крошку, и в завершение хлыст Ферро взметнул обломки вверх, открывая взору яму, в которой без труда могли поместиться четыре человека.

Не сговариваясь, мы спрыгнули вниз, и секундой спустя нас с грохотом накрыло крышкой. Кстати, пока мы рыли подкоп, лидер проделал в летящем на нас потолке несколько дырок, через которые можно было услышать звуки снаружи и прикинуть, что там происходит.

А происходила ожидаемая игра в одни ворота. Слышался грохот летающих камней и людские крики, которых с каждой секундой становилось всё меньше. Валириан ещё пытался что-то командовать, но становилось ясно, что без Змеиного клыка у армии простых наёмников не было и шанса.

Дождавшись, когда всё стихнет, Нарракт вырезал в потолке люк, а я, пользуясь демонической силой, напряг мускулы и вышвырнул его наверх. Вместе с отрядом мы выбрались на поверхность.

Армии конец, это было ясно с первого взгляда. На ногах никто уже не стоял, тела разной степени раздавленности и переломанности устилали поле битвы, испещрённое воронками от упавших снарядов. А вот и знакомая красная голова. Хотя теперь уже не только голова: зелёная мантия лорда Валириана вся пропиталась кровью. Левой руки не хватало, правая нога выгнулась под неестественным углом, на земле виднелись разбросанные им кишки.

В живых осталась только высшая, которая в данный момент парила высоко над землёй и осматривала территорию.

— О, вижу впереди город, — произнесла она звучным голосом. — Там людей всяко побольше будет. Пожалуй, устрою им судный день, пока снова не впала в спячку.

Земля задрожала, из поверхности стали вырываться и подниматься в воздух куски каменной породы. И то были не мелкие камешки, рассчитанные на одиночные цели, а крупные валуны каждый метров по десять диаметром. Всего их было тридцать... Нет, сорок... Постойте, ещё не всё, ещё продолжают подниматься. Пятьдесят! Да такая бомбардировка от Халрауна камня на камне не оставит!

— Лидер, пора, — коротко произнёс я.

— Ага, без возражений. Отряд, отступаем!

Члены Змеиного клыка спешно ретировались, я же, напротив, побежал вслед за высшей, обложившейся полусотней гигантских снарядов. Поравнявшись с летающим каменным роем и выждав ещё минуту, давая союзникам время отойти подальше, активировал высшую кровь.

* * *

Хаго Парящая услышала чьи-то шаги внизу. Странно, ей казалось, что она уже расправилась со всеми врагами. Вот ведь назойливые мошки. Женщина посмотрела вниз. Девчонка в чёрном топе с красными волосами? Да, кажется, была среди них такая. И она всё ещё жива? Ну да неважно.

Создавать мелкий снаряд было лень, и Хаго обрушила на не в меру живучую противницу гигантскую глыбу размером с дом. И чуть не оглохла от ударившего в уши грохота. Скосив взгляд на звук, она с удивлением уставилась на разлетающиеся обломки, из которых вылетал сгусток фиолетового дыма.

Подпрыгнув на невозможную для человека высоту, девчонка приземлилась на одну из парящих в самом низу глыб. Новый толчок ногами заставил гигантский камень, на минуточку, удерживаемый гравитационной силой особи Хаго-Суприм, отлететь далеко в сторону, и оставил на поверхности две глубоких ямы от ног.

Прыжок на следующий камень, ещё на один, выше, выше. Фиолетовая молния с поразительной скоростью металась от одной летающей опоры к другой, с каждым прыжком приближаясь к парящей на самом верху цели.

— Решила победить меня на моём поле боя?! — раздражённо бросила Хаго Парящая. — Тогда как тебе это?!

Последний валун. Отсюда уже можно было допрыгнуть до высшей. Но стоило красноволосой оттолкнуться ногами, как у неё на пути вырос ряд из десятка десятиметровых глыб. И все десять, выстроившись в прямую линию своеобразной змейкой, устремились ей навстречу.

— Посмотрим, как ты разнесёшь столько за раз! — только и успела выкрикнуть Хаго, когда последний, десятый в ряду кусок породы разлетелся вдребезги, явив взору другой, куда более смертоносный снаряд, источающий плотный фиолетовый дым и невероятную жажду крови.

Уклониться Парящая не успела, и рука в громоздкой перчатке схватила её за лодыжку.

— Думаешь, достаточно просто разнести их на куски?!

И град каменной шрапнели общей численностью в тысячи осколков обрушился на висящую на огромной высоте девчонку. Рвалась кожа и одежда, разлетались в стороны кровавые брызги, но противница словно не замечала этих мелких ран, продолжая крепко удерживать высшую за ногу.

А затем она напрягла мускулы, что было сил дёрнула рукой, и Хаго Парящая полетела вниз. Ещё раз. Хаго. Парящая. Полетела. Вниз. Та, что подчинила себе саму гравитацию, теперь сама стала снарядом и летела навстречу земле, проиграв, подумать только, чьей-то грубой силе! Невозможно! Неслыханно!

Поток возмущённых мыслей прервало столкновение с поверхностью. Раздался грохот, в воздух взмыли обломки щебня. Лежащая на дне глубокой воронки Хаго пыталась подсчитать число сломанных костей. Позвоночник тоже был переломлен, и пока он не срастётся, двигаться она не сможет. Но не очень-то и хотелось. Ведь её способность в том и заключалась, чтобы двигать себя и любые неодушевлённые предметы одной лишь силой мысли. Кости и мышцы ей были без надобности.

Вернув концентрацию, Парящая вновь подняла себя в воздух. И в тот же миг была припечатана обратно к земле прилетевшим сверху кулаком. Торс отлетел в одну сторону, ноги в другую. Плохо! Потеря половины тела её, может, и не убьёт, но зарастать будет долго. Не меньше месяца. Но сейчас главное — уберечь голову и всё, что к ней пока ещё прикреплено!

Снова взывая к гравитационной силе, Хаго поспешила отлететь подальше. И в очередной раз была поймана рукой в металлической перчатке. Следующий удар, направленный в лицо, погасил для неё свет. Навсегда.

* * *

Придя в себя, уже привычно увидел вокруг развороченную землю и ошмётки убитого высшего. Хотя постойте, в этот раз уцелела целая его половина. Оторванные стройные ноги в туфлях и розовой юбке лежали в стороне на краю воронки. Вот и всё, что осталось от моих влажных мечтаний о пылкой любви со спасённой в переулке красоткой.

Постойте, а не сможет ли она из этих ног восстановиться? Призвав оружие и духовную энергию, я на всякий случай превратил в фарш и эту красоту, стирая последние напоминания о существовании прекрасной незнакомки, после чего отправился на поиски своего отряда.

Вскоре я вернулся на усеянное трупами поле боя. И ощутил демоническую энергию. Ага, вот она, исходит от искорёженного тела с красными волосами в не менее красной мантии. Ещё жив? Ну да, ты же у нас полудемон.

Я приблизился к поверженному лорду. С другой стороны мне навстречу уже бежали члены Змеиного клыка. Судя по следу из крови и кишок, Валириан не лежал мешком, дожидаясь моей победы, и все последние минуты куда-то упорно полз.

— Останки... высшего... — прохрипел он на последних издыханиях. — Дай... Принеси... Кровь... Получу... силу... Стану... таким же... как ты...

— Прости, но не станешь, — коротко ответил я. — Не мне, конечно, читать кому-то мораль, ведь я сама то ещё чудовище. Но я в своём стремлении к силе хотя бы не посылала поверивших мне людей на убой. И вообще, Мерилону появление носителя высшей крови в другой стране совсем невыгодно, а я всё же какая-никакая принцесса, и нахожусь в ответе за благосостояние своей страны.

— Пре... дательница...

— Называй как хочешь. И прощай. Призрачное лезвие.

Голова Валириана Гилхаута откатилась в сторону, навсегда оборвав жизнь амбициозного ферилийского лорда.

Ну а нам предстояло вернуться в Халраун и доложить местным властям о результатах сражения. Если отряд мерилонских рыцарей просто сбежит, оставив после себя трупы сотни бойцов и ничего не объяснив, впоследствии это вызовет ненужные вопросы.

* * *

Выслушав наш доклад, местный мэр впал в угрюмую задумчивость. Сейчас он наверняка разрывался между радостью от победы над высшим и скорбью от потери множества земляков и уважаемого молодого лорда. Интересно, а он был в курсе планов Валириана о заражении высшей кровью?

— Итак, — произнёс он, — что Мерилон желает получить в качестве платы за оказанную помощь?

— Полагаю, ничего, — ответил Лакрес, заставив того немало удивиться. — Участие Змеиного клыка в этой охоте вышло внезапным даже для нас самих. Было бы наглостью требовать награду за то, о чём нас даже не просили. Нам всего-то было любопытно посмотреть в действии на задумку Валириана. И уж не знаю, в чём конкретно состояла эта задумка, но она с треском провалилась, и ценой тому стали жизни всех участников сражения. Говоря начистоту, чего-то такого я и ожидал.

— Ожидали, но никому ничего не сказали? — произнёс мэр с обвиняющими нотками.

— А мне бы поверили? Представитель страны, на данный момент единственной способной противостоять высшим демонам, уговаривает соседей не пытаться повторить свой подвиг и запугивает низкими шансами на победу. Подозрительно, не находите?

— Ваша правда. Похоже, за пятьсот лет в людях поубавилось страха перед высшими, и недавние успехи Мерилона это только усугубили. Пока население Архонии не потерпит череду новых сокрушительных поражений, оно не осознает всю угрозу, что несут в себе эти монстры.

— И возвращаясь к вопросу о награде, — сказал лидер. — Как уже было сказано, мы не требуем от Ферилии золотых гор или ещё чего в этом роде, но были бы весьма признательны, если бы вы оказали помощь в нашем скорейшем возвращении на родину.

— Тут никаких вопросов. Вы получите проводника, пропускную грамоту и лучших лошадей.

* * *

По возвращении в гостиницу нам предстояло отчитаться ещё перед одним недовольным клиентом. Постучав в дверь и не дожидаясь разрешения войти, в комнату протиснулся полноватый мужичок в походном плаще. Щекастое лицо Милиана побледнело, руки его подрагивали.

— Бой уже закончился? Как всё прошло? — требовательно спросил он.

— Так себе, — ответил я, в этот раз взяв роль переговорщика на себя. — Высший побеждён, но никто из ферилийцев не выжил. Как мы и думали, без королевского оружия там ловить нечего.

— Кирао, скажи честно: мы ведь неспроста все разом вдруг заболели? Ты что-то подсыпала нам в еду?

— Ага, яд зиновки. Простенькая и дешёвая штука. Жар спадёт уже завтра. Если хочешь, могу даже оплатить больничный из своего кармана.

— Почему?

— Разве я только что не сказала? Все. Умерли. И, не останови я вас троих, трупы твоей группы сейчас лежали бы там же. Ты ведь не послушал бы, если бы я просто вежливо попросила не ходить на высшего?

— Лорд Валириан уверял, что нас ждёт успех...

— Как видишь, он ошибался. Его гениальный план если и мог победить высшего, то разве что заставив того умереть от смеха.

— Пожалуй, мне следует тебя поблагодарить, хоть внутри меня и клокочет гнев. Не переношу подобных грязных трюков.

— О, а я их обожаю. Знал бы ты, какие у меня были замечательные учителя. Показали все премудрости предательского ремесла не только в теории, но и на практике, лишив меня одного товарища и несколько раз чуть не спровадив на тот свет.

* * *

Обратный путь в этот раз вышел долгим. Пока добрались до границы, пока скакали в столицу, миновал почти месяц. Оставалось надеяться, что за это время поехавшие фанатики не сожгли на костре одну крашеную светловолосую ведьму.

Въехав в восточные ворота Синхалии, первым, что нас встретило внутри, оказался очередной крикливый пророк. Только вот орал он в этот раз громче прежнего, и его фан-база насчитывала уже не дюжину человек, а по меньшей мере три десятка. Похоже, сестра недооценила масштаб угрозы, и церковная пропаганда набирает обороты.

Первым, на что я обратил внимание, добравшись до тронного зала, было присутствие моего брата, Люциуса. Обычно не интересующийся вопросами большой политики, в данный момент он стоял по правую руку от королевы, причём выглядел весьма напряжённым. Да чего там, на него жалко было смотреть. Лоб покрылся испариной, мешки под глазами свидетельствовали о сильном недосыпе, кулаки были сжаты до побеления.

Но мало ли что могло выбить его из колеи, не моё это дело. Подойдя к трону, я привычно приступил к отчёту:

— Знаю, мы в этот раз подзадержались. Видишь ли, такая вышла ситуа...

— Это неважно, — грубо оборвала меня Мелис. — У нас есть проблемы посерьёзнее.

— Ты про тех орущих фанатиков?

— Нет. Они — лишь побочный эффект. Случилось нечто страшное.

— Ох, что же может быть страшнее высших демонов? И на ум мне почему-то приходит всего один вариант.

— Небесная кара, о которой вещали пророки, оказалась не пустой страшилкой. Святое войско Сахида пошло в наступление на Мерилон. Гантар, северный город меж границ с Тархоном и Велдоином, был полностью стёрт с лица земли. Выжившие очевидцы в один голос уверяют, что видели крылатого старца в белом балахоне и окружавшее его войско ангелов.

— То есть...

Мелис посмотрела мне прямо в глаза.

— Судный день наступил.

* * *

Открыв дверь и войдя в помещение, человек в костюме чуть не растянулся на полу, запнувшись о подвернувшийся под ноги громоздкий молот. Место, где он оказался, мало походило на лабораторию. Больше оно напоминало мастерскую безумного изобретателя. На стенах, на полках, на столах и даже на полу было разложено и раскидано не меньше сотни экземпляров разномастного вооружения самых разных форм и размеров, от знакомых любому человеку мечей, молотов и топоров до диковинных экземпляров вроде когтей и кнутов.

Огибая заваленные столы и сосредоточенных лаборантов, вооружённых кто отвёртками, кто сварочными аппаратами, кто ещё чем, он добрался до главного представителя этой лаборатории, в данный момент водившего пальцем по сенсорному экрану.

Подождав с минуту, пока на него обратят внимание, и так и не дождавшись, он прокашлялся. Наконец заметив посетителя, учёный отвлёкся от монитора и повернулся.

— О, давно вас тут не было! Пришли лично проследить за ходом исследований?

— Ну а зачем же ещё, работа у меня такая. В конце концов должна же партия знать, на что тратится немалая часть её бюджета. Итак, господин Хуан Чжао, добились ли вы каких-нибудь результатов после нашего последнего разговора? Вы ведь о нём помните?

— Обижаете. Я ещё не в том возрасте, чтобы страдать от провалов в памяти. К тому же, пусть по мне и не скажешь, но и я временами почитываю новости и имею представление о происходящих в мире событиях. — Оставив компьютер, учёный повёл гостя в другую часть лаборатории, продолжая разговор на ходу. — Услышав критику от китайских властей о непозволительных методах ведения войны, Россия не стала ждать, когда мы решим перейти на сторону Америки, и потребовала от Китая полного разоружения. А демонстрации вируса «Хаго-лайт», только по официальным данным превратившего в монстров уже за сотню тысяч американских граждан, и «Хаго-суприм», явившего свету непобедимые орудия разрушения, оказалось достаточно, чтобы запугать наше правительство. В итоге Китай пошёл на уступки, выполнил все предъявленные требования, лишился своей военной силы и оказался беззащитен перед возможным вторжением.

— Надо ли говорить, что подобный расклад нашей партии совсем не по душе? Нынешнее правительство утратило гордость, прогнулось перед сильным, позволило в одночасье загнать в угол страну, ещё недавно занимавшую третье в мире место по военной мощи! Теперь ваши секретные разработки — единственное, что осталось от некогда великой армии. Вопрос лишь в том, хватит ли их для противостояния России? Да и Америку нельзя сбрасывать со счетов. Неизвестно, как они распорядятся этими своими «ангелами», если вдруг одержат победу в войне.

— Как вам известно, ещё не так давно «Клинок поднебесья» не считался особо полезной и перспективной разработкой. Главным её преимуществом была огромная разрушительная мощь при, казалось бы, небольших размерах. Вот только убить человека может и простой пистолет или автомат, не говоря уже о химическом оружии, и простое повышение ударной силы не принесёт особой выгоды. Разве что против техники, и то лишь наземной. Но ситуация резко переменилась с появлением вируса «Хаго», особенно его «Суприм»-версии. Этих тварей не возьмёшь ни химией, ни огнестрелом, а от летящей издалека бомбы они просто увернутся. Но когда на поле боя выйдут солдаты с холодным и стрелковым оружием, простым на вид, а по факту способным повергать непобедимых ранее монстров, это неизбежно пошатнёт чаши весов.

— Но мы всё ещё стоим перед проблемой в виде сильной заметности такого оружия.

— А чем же я, по-вашему, занимался последние месяцы? Взгляните-ка вот на это.

Как раз к этому моменту собеседники остановились перед одним из столов. Хуан взял в руки лежавший на нём предмет, не похожий на остальные. Это было не оружие, а странный чёрный наруч с прямоугольной выпирающей панелью с тыльной стороны. Учёный надел его на руку, принял сосредоточенный вид, чуть напрягся... И в его ладони прямо из воздуха материализовался кинжал.

— Это...

— «Печать императора». Наша новейшая разработка, дополняющая функционал «Клинка поднебесья» и позволяющая, что называется, прятать его на виду и призывать при необходимости. Выходить на улицу с оружием в руках для нас теперь и правда непозволительно, но вот небольшое украшение не вызовет ничьих подозрений.

— Не такое уж оно небольшое...

— Это лишь первый прототип. Впоследствии мы уменьшим устройство. Сильно уменьшим. Скажем, до размеров кольца.

— Так что это? Своего рода телепортация?

— Вовсе нет, хотя с первого взгляда любойна вашем месте пришёл бы к тем же выводам. На самом деле структура оружия хранится в памяти призывающего устройства и проявляется по желанию владельца. То есть кинжал у меня в руке всё это время находился внутри в нематериальном состоянии.

— Так в каждое такое устройство можно будет поместить по одному экземпляру оружия? Или не по одному?

— Тут я вас снова удивлю. «Клинок поднебесья» изначально создавался по весьма необычной технологии и имеет совершенно иную природу, нежели любое известное человечеству вооружение. Но если я сейчас начну вдаваться в детали и разъяснять все подробности, то рассказ займёт не один день. Если вкратце, мы планируем полностью избавиться от заранее определённого типа и формы. Каждое такое устройство будет подстраиваться под владельца и создавать оружие, наиболее подходящее его навыкам, излюбленному стилю боя и даже личностным качествам.

— Звучит довольно фантастично.

— Как и всё происходящее нынче в нашем мире, не правда ли? Хаго, с лёгкой руки населения прозванные демонами. Американские ангелы. На фоне всех этих чудес наша разработка не так уж и выделяется.

— Ваши успехи радуют и вселяют надежду. Но если эта технология попадёт не в те руки...

— Мы это уже предусмотрели, и тут даже не нужно изобретать никаких велосипедов. Простейшая привязка по днк, и устройство, попавшее в лапы врага, превратится в бесполезную неказистую побрякушку.

— Отлично. Что ж, в таком случае можете продолжать исследования, а партия обеспечит вас необходимым финансированием. Надеюсь на ваши будущие успехи, господин Хуан Чжао.

Глава 12. Позволь мне представиться

— Судный день наступил.

— Мда, дела... Но ведь история не знала ещё ни одного случая, чтобы этот Сахид брался за что-то самолично. Неужто он так обозлился, что Мерилон допустил к правлению демонов, причём сразу двух? А сам он что-нибудь сказал?

— Да, толкнул перед горожанами короткую речь перед атакой. Но по большей части просто повторил слова пророков. Династия Архуров отринула божье учение, приняла демонов ко двору, да и вообще Мерилон давно погряз в неверии, и его наказание должно послужить уроком для остальных народов.

Если припомнить прочитанные книжки и навязанные сестрой уроки по истории, то Мерилон и правда никогда не был особо религиозным государством. Пожалуй, по степени поклонения Сахиду мы занимаем одну из последних позиций в Архонии.

— Может, двинутыми фанатиками нас и не назовёшь, но не мы ли стали первыми, кто взялся за уничтожение высших демонов? Как он это объяснит?

— А никак не объяснит. Сам Сахид ни словом об этом не обмолвился, а пророки уже продвигают идею, будто бы мы обманываем народ, и все высшие демоны до сих пор живы и здоровы. Твоя высказанная ранее идея, что бог может быть заодно с демонами, в тот момент показалась мне абсурдом, но сейчас я уже начинаю сомневаться.

Ну да, в этом мире битву на видео не заснимешь, и фото останков высшего на ТВ не покажешь. Я задумался и напряг мозги, извлекая знания и воспоминания из прошлой жизни. Да, вот это мудрое высказывание придётся очень кстати.

— Если так подумать, Сахиду вовсе не обязательно дружить с демонами, чтобы извлекать пользу из их существования.

— О чём это ты?

— Героям всегда нужны злодеи, иначе в них самих не будет смысла. А если высших демонов вдруг истребят, а их победителем ещё и окажется не самый верующий народ, это неизбежно пошатнёт позиции нашего божка. Так что наличие демонов для него по-своему выгодно.

— Может и так, но не о его мотивах нам сейчас надо думать. В данный момент весь Мерилон находится под угрозой полного уничтожения. Нужно решить, как мы будем противостоять новой угрозе.

— Противостоять?! О чём это ты?! — воскликнул молчавший до этого Люциус. А я уже и позабыть успел, что он здесь. — Уж не собираешься ли ты выступить против Сахида?!

— А что ты предлагаешь? — спокойно отозвалась Мелис. — Отдать свой народ на заклание? Позволить город за городом уничтожить весь Мерилон?

— Если подчинимся его воле, если сумеем смягчить его гнев, то сможем избежать худшего расклада. У нашего народа ещё есть шанс.

— Какой шанс? Какой такой воле мы должны подчиниться? Сахид не предъявил никаких требований, не озвучил условий нашей капитуляции. Он просто напал на нас и уже успел стереть с лица земли первый город.

— Избавься от Кирао, и он, быть может, переменит своё решение!

— Убить красноволосую принцессу? Неплохая идея, вот только есть один нюанс. Люциус, тогда, в Калироне, ты ведь видел мою распоротую куртку и, обладая немалым боевым опытом, должен был понимать, какую рану мог оставить такой порез. И мог ли человек такую рану пережить

— О чём это ты?

Мелис загадочно провела рукой по волосам.

— О том, что уже не первый месяц я наношу на свои волосы краситель. Ведь на самом деле они давно стали красными.

— Что за бред...

— Не веришь? Может, прямо сейчас пройдём в ванную, и я у тебя на глазах полью их растворителем?

— Да что ты несёшь, сестра?!

— То, что я, как и Кирао, ношу в себе демоническую кровь, если всё ещё не понял. А иначе я ещё после столкновения с Браунами распрощалась бы с жизнью. Так что, если желаешь избавить королевскую семью от демонических отродий, придётся убить и меня тоже.

Обработка информации заняла у братца некоторое время.

— В другой ситуации я бы даже помыслить о таком не посмел, но если твоя жертва спасёт Мерилон...

— Если Сахиду нужны только наши с сестрой жизни, отчего же он сразу не явился во дворец и самолично от нас не избавился? Он ведь летающий, как и его ангелы, и не скован вопросами логистики и снабжения. Он не нуждается в поэтапном захвате территорий и постепенном продвижении вглубь страны. Ты ведь у нас военный, так объясни логику его действий.

Судя по молчанию и опущенному взгляду, объяснений у нашего военного эксперта не имелось.

— К тому же истории уже известны случаи, когда странами правили красноволосые, и что-то никакие божественные войска на них не нападали. Я вижу лишь одно объяснение действиям Сахида. Он желает сделать наш народ примером для остальных. Разрушить Мерилон, превратить его в руины, дабы остальные страны испугались его гнева и более не смели перечить его воле.

— И что же ты собираешься делать?

— Тот, кто считает себя достойным правителем, может дать лишь один ответ. Я собираюсь сражаться. Сражаться до самого конца. Мерилон не склонится ни перед кем: ни перед демонами, ни перед богом. Это будет не кара и не судный день. Это будет война.

— Воевать с божеством? Безумие!

— А нападать на высших — не безумие? Или у тебя есть идеи получше? Тогда я внимательно слушаю.

— Да о каких идеях ты говоришь? Я — воин света, будущий паладин! Как я могу поднять меч против того, кому поклонялся всю свою сознательную жизнь?!

— Тогда убирайся с глаз моих!

От такого заявления даже я опешил, чего уж говорить о Люциусе.

— Что...

— Что слышал! Что для тебя важнее: собственный народ, которым наша династия правит вот уже пять веков, или божество, которого ты даже в глаза не видел? Если второе, то я не желаю видеть тебя ни во дворце, ни в стране, ни даже в своей семье! Можешь отправиться на север и присоединиться к войску своего любимого Сахида, и в следующий раз мы встретимся уже врагами!

— Сестра...

— Можешь больше меня так не называть.

— Да забей ты на него, — решил я наконец вклиниться в разговор, а то они до вечера будут отношения выяснять. — Теперь он мне не соперник. Будет чудить — прихлопну как муху. Лучше скажи, что придумала насчёт этого Сахида. Надо понимать, он со своим крылатым войском будет помощнее высших демонов. Не подумай, отступать и сдаваться я не собираюсь, но всё же хотелось бы иметь хоть какие-то шансы на победу.

— Если уж говорить о мощи, то что насчёт тебя, Кирао?

— А?

— Я до сих пор не поднимала эту тему, но уже давно размышляю, как тебе удалось справиться с высшими? Ведь я послала тебя в Карохан именно с расчётом, что демонической крови и королевского оружия не хватит для победы. Значит, есть что-то ещё.

Хм, признаться или умолчать? По факту о моей высшей крови сейчас знает только Змеиный клык и никто другой.

— Не желаешь говорить? — Сестра правильно истолковала моё молчание. — Вообще, у меня уже есть некоторые догадки на этот счёт. Но покуда это секрет, скажи хотя бы, каков на самом деле твой нынешний уровень силы? Какой враг будет тебе по плечу?

— Не скажу, пока не увижу этого самого врага. Что известно о боевой мощи этого Сахида?

— Свидетели утверждают, что его ангелы вырезали всё население Гантара, после чего в бой вступил сам бог и стёр город с лица земли одним ударом.

— Ха, целый город с одной плюхи... Он точно помощнее меня будет.

— Значит, не справишься... Если бы мы только могли использовать устранение высших как аргумент, но его это не волнует.

— Ага. Хоть высших поубивай, хоть самого Архидемона, планов Сахида это не поменяет. Погоди... Архидемон! Он ведь обитает у нас, в Мерилоне?!

Всё верно. Во время вторжения демонов пять веков тому назад их предводитель объявился именно в нашей стране, в северной её части. Его появление вызвало мощный взрыв, уничтоживший всё живое в радиусе полуста километров, после чего он затих, ровно как и высшие. К счастью, место его высадки пришлось на необжитые земли и не имело экономической или ещё какой важности, в связи с чем на него благополучно забили.

Когда отчаянные разведчики и искатели приключений прибыли к эпицентру взрыва, то обнаружили на месте жуткого вида чёрный замок. Подойти ближе никто не решился, ибо строение источало ауру страха, способную сломить даже самую крепкую волю. А несколько изначально двинутых личностей, которым всё же удалось войти внутрь, назад уже не вернулись. То есть если высшие демоны были почти непобедимы в бою, то с Архидемоном и бой-то вступить не представлялось возможным, так что и о его силе до сих пор ничего неизвестно.

— Ну да, я даже могу запросить точные координаты его замка. Но что ты задумала? Сама ведь сказала, что в убийстве Архидемона сейчас нет никакого смысла.

— Что за вопросы такие? Как и всегда, задумала очередное безумие. Но нам с тобой ведь не привыкать?

— А что насчёт пугающей ауры? Если лишишься рассудка от страха, толку от твоих безумных идей уже не будет.

— Ах да, ты ведь не в курсе, что наша демоническая природа защищает от ментальных воздействий. Да и в состоянии ярости чувство страха притупляется. Так что как-нибудь прорвёмся.

— Будь по-твоему, ты получишь всю необходимую информацию. Что ещё? Войска, снабжение? Проси что угодно, только спаси нашу страну.

— Толку от твоих войск, если этот божок взмахом руки целые города сметает. Всё как обычно: Змеиный клык и мешок припасов в дорогу, большего не надо. Либо мой план выгорит, либо нам всем конец. Так, а что по поводу Сахида? Куда он двинется дальше?

— Хм... Война в этот раз не совсем обычная, так что к стратегам за советами можно не обращаться. Если желаем предугадать следующую цель Сахида, нужно понять его мотивы. Сейчас мы исходим из того, что он хочет устроить Мерилону показательную порку, потому и начал с границы, дабы зацепить на пути побольше городов. Но если оставит столицу на десерт и начнёт двигаться по спирали, уничтожая сначала пограничные города, то его священная война утратит свою эффектность. Нет, будь я на его месте, направила бы войско напрямую к Синхалии, разрушая те поселения, что встанут на пути. А значит, ждать второго удара следует в Виохене. Этот город, кстати, расположен не так далеко от замка Архидемона, так что вам будет по пути.

— Его уже эвакуировали?

— Если бы это было так просто... Сама по себе транспортировка нескольких тысяч человек в другой город — та ещё задачка. А эти чёртовы пророки ещё и подливают масла в огонь, убеждая граждан не бежать от божественной воли и принять кару, дабы сгладить свои грехи. Ещё и врут, будто бы Сахид пощадит тех, кто покается и отречётся от королевы. Как же, видели мы в Гантаре его «милосердие». Но их лживые слова возымели эффект. Многие люди верят и остаются, а с ними остаются их друзья и родственники, а с ними... Ну ты поняла.

— То есть, на Змеином клыке не только набитие божественной морды, но ещё и защита целого города. Превосходно... Хотя когда это нам было легко?

* * *

Медлить было нельзя, и следующим же утром Змеиный клык в компании проводника, чью кандидатуру одобрила лично королева, выдвинулся на север. Неделю спустя мы вошли в область взрыва, но узнали об этом лишь со слов сопровождающего, ибо внешних изменений никто из нас не заметил. В отличие от высшего демона из Калирона, магия Архидемона не лишала почву плодородия, и за прошедшие пять веков природа успела восстановиться, породив многочисленные леса и поля на замену уничтоженным.

Ещё день пути по безлюдной местности, и расступившийся лес явил нашему взору неглубокую воронку около километра диаметром. Травка, цветочки, бабочки, пчёлки. Ничто не предвещало приближения к логову повелителя зла. Ничто, кроме заметного издалека готического чёрного замка. Возвышаясь в центре воронки, это строение совсем не вписывалось в раскинувшийся вокруг пейзаж, выделяясь чёрным пятном на зелёном полотне.

— Чувствуете? — проговорил Лакрес, смахнув испарину со лба.

— Чё-то не нравится мне тут, — проворчала Феррозия.

— Та самая аура страха, о которой писалось в отчётах, — подтвердила проводница подрагивающими губами. Испуганное ржание лошадей вторило её словам.

— Замок Архидемона... Увидеть своими глазами... Невероятно... Интересно, что внутри...

— Я тебя огорчу, но внутрь тебе путь заказан, — поспешил я обломать энциклопедию. — Подойдёте ближе, и либо с воплями и обмоченными штанами убежите обратно, либо проведёте остаток дней в психушке.

— А ты сама как? — спросил лидер.

— Мне ни горячо, ни холодно. Вообще ничего не чувствую. Как видим, мне даже ментальный контроль Архидемона побоку. Так что дальше я пойду одна, а вы ждите здесь.

— Ты ведь вернёшься?

— Если к завтрашнему утру не вернусь, дальше идите без меня. Хотя было бы вам, куда идти... Я же в Мерилоне сейчас основная боевая сила, а против вас ни много ни мало бог с небесным войском.

— Тогда у тебя тем более нет права на поражение. Могу лишь пожелать удачи.

— В нынешних условиях нам нужно что-то посерьёзнее этой твоей удачи.

С этими словами я спрыгнул с лошади и зашагал к чёрному строению.

Под ногами шуршала трава, глаза слепило от яркого полуденного солнца, а чёрная громадина с острыми контрфорсами всё приближалась. Что же там, внутри? Раньше при слове «Архидемон» я и правда представлял себе этакого стереотипного повелителя зла с рогами и копытами. Но после встречи с высшими и посещения «мира демонов» я понимаю, что тут всё гораздо сложнее. Окажется ли он таким же монстром, поглощённым жаждой крови, или нам удастся хоть немного поговорить? И если так, то что он мне скажет? Какую страшную правду откроет? Догадок, как всегда, миллион, но к чему плавить мозг, когда истина ждёт в нескольких минутах ходьбы?

Продолжая двигаться под уклон, в какой-то момент я начал чувствовать его ауру, исходящую из глубин чёрного замка. Мощная, фиолетовая... Постойте, так это же обычная аура высшего демона! Это что же получается: всё это время мерилонцы ошибались, принимая четвёртого высшего за их повелителя?

Но кто тогда отстроил этот замок? Не припомню, чтобы другие высшие выказывали интерес к архитектуре. Или это его уникальная способность? И почему аура такая мощная? Я ведь пока не шумел и не подходил близко, с чего вдруг он так рано проснулся?

С этими мыслями я подошёл ещё ближе и оказался в двухстах метрах от замка. И сразу почувствовал ещё одну ауру. И она точно не принадлежала ни низшим, ни высшим демонам. Отличал её как минимум другой цвет. Она был чёрной. А ещё слабой. Ну, последнее уже не новость: высшие тоже излучали слабенький сигнал, пока не пробуждались.

Значит, здесь и правда обитает Архидемон, и он тоже пребывает в спячке. Я продолжал шагать, пока не остановился перед входной аркой, лишённой дверей. Охраны не наблюдалось, даже пару завалящих низших у входа не поставили. Лишь пустой, уводящий в темноту коридор.

Фух... Ладно, поехали. Оставив позади травяной покров, я ступил на чёрный гладкий пол. И уверенно пошёл вперёд, по дороге прислушиваясь к своим ощущениям. Странно... С фиолетовой аурой всё было в порядке, а вот вторая, чёрная... У неё не было эпицентра как такового. Энергия исходила отовсюду: из пола, стен, потолка. Словно её источал сам замок.

Через какое-то время пришлось включить низший демонический режим, дабы не врезаться в стены в этой кромешной темноте. Петляя по широким коридорам с высокими сводчатыми потолками, лишённым какого-либо интерьера, освещения и вообще любых признаков жизни, не встречая ни охраны, ни ловушек, спустя несколько минут я беспрепятственно добрался до самого центра и остановился перед очередным арочным проёмом, ведущим, надо понимать, в главный зал. Именно оттуда исходила энергия пробуждённого высшего.

Подкравшись поближе, я краешком глаза заглянул внутрь. Передо мной и правда предстал огромный круглый зал, в центре которого стояла женщина в розовом кимоно. Она и была источником высшей энергии и в данный момент смотрела прямо перед собой. А затем её голова неспешно повернулась влево. В последний момент я успел отшатнуться. Кажется, не заметила.

Но что важнее, никого, кроме неё, в зале я не увидел. Ну и где ваш хвалёный Архидемон? Жаль, конечно, что не смогу его допросить, но вот прямо сейчас я пришёл сюда не только и не столько за разговорами. Кровь, вот что мне нужно. Принял низшую, принял высшую, приму как-нибудь и эту. И буду надеяться, что с этой силой сумею одолеть разбушевавшегося божка. Вот только где её взять, если чёрного властелина нигде не видно? Энергия проходит по всему строению, конкретного источника у неё нет. Как будто этот Архидемон сросся со своим замком. А если так... Хм...

Призвал оружие. Отработанной сотни раз техникой сконцентрировав энергию в тонкий лист, ударил по ближайшей стене призрачным лезвием. Ноль эффекта. Ну да, всё же замок главного злодея. Явно не из фанеры строили. Королевская перчатка наверняка пробьёт, но за стеной, напоминаю, стоит высший. Отойти подальше? А смысл? Даже если доберусь до входа, грохот будет такой, что тётка всё равно услышит. Да и чего мне бояться высших, когда сам уже четверых раскатал. Едва ли этот внезапно окажется сильнее остальных. Хотя для Архидемона было бы логично назначить стражем сильнейшего... А, была не была!

Отбросив сомнения, я со всей дури впечатал кулак в стену. По пустым коридорам разнеслось грохочущее эхо, по полу разлетелись обломки. Но что важнее — из разбитого места потекла жидкость! Чёрная, пахнет кровью, но не человеческой. Примерно как у демонов. А большего мне и не надо. Поисками хозяина замка займусь в другой раз, а сейчас есть дела поважнее.

Прислушался. Тишина. Высшая будто ничего и не заметила. Ну и ладненько, нашим легче. Пить кровь прямо сейчас я не собирался — ни к чему впадать в ярость раньше времени. Наберу в бутылочку и заберу с собой, а выпью уже на месте.

Откупорил и подставил под струю одолжённый у Нарракта пузырёк. Дождался, пока заполнится наполовину, заткнул и вернул в сумку. Повернулся к выходу, сделал шаг...

«Постой», — сказал незнакомый голос. Хотя нет, не сказал. Я уловил его не ушами. Словно эти слова прозвучали прямо у меня в голове. Телепатия, значится? Тогда ответим на той же частоте.

«Кто это?» — подумал я про себя.

«Тот, кого вы зовёте Архидемоном».

«И где ты сам?»

«Вокруг тебя».

«Вокруг... Так моя теория была верна. Ты сросся со своим замком».

«Если точнее, этот замок и есть я. Я был таким с самого начала».

«Архидемон — это замок. Ясно, понятно. Честно говоря, не ожидала, что ты вдруг изъявишь желание поговорить. Твои высшие подчинённые обычно сразу на меня нападали».

«Мне это известно. И они не мои подчинённые».

«Ха? Тогда чьи же? Сахида?»

«И не его тоже. Это будет долгая история, но раз уж ты проделала столь длинный путь, думаю, пара лишних часов у тебя найдётся».

«Какой-то ты слишком уж разговорчивый для повелителя зла».

«А чего ты ждала от того, кто вот уже пять веков не встречал новых собеседников? Выпить и взять под контроль кровь „Хаго-суприм“, а затем ещё и заявиться в мой замок и устроить в нём погром. За пятьсот лет ты первая, кто отважился пойти на такие безумства».

«Да шучу я. Мне и самой давно хотелось поговорить по душам с кем-нибудь из вашей братии. Итак, что ты готов мне рассказать?»

«Всё».

«...Всё?»

«Всю правду о демонах и о том, кто зовёт себя Сахидом. Но для начала позволь мне представиться».

«Ну да, Архидемон — явно не настоящее твоё имя. Так кто ты на самом деле?»

«Большинство из услышанных названий и терминов ничего тебе не скажут, но всё же назовусь. Дмитрий Горбунов, подполковник службы безопасности Российской Федерации».

Глава 13. Правда. Часть 1

«Дмитрий Горбунов, подполковник службы безопасности Российской Федерации».

Моя отвалившаяся челюсть чуть не проделала в замке ещё одну дыру. Нет, я и сам давно понял, что вся эта ангелько-демонская вакханалия как-то связана с Землёй и конкретно с Россией, но вот так, прямым текстом услышать имя и звание... Выбило меня из колеи, выбило, хоть и думал, что морально подготовился.

«Так... Я тебе не то что пару часов, а пару дней найду, только соизволь ничего не утаивать».

«Для начала можешь зайти в зал. Многоликая тебя не тронет».

Не тронет, ага. Знаю я ваших высших. Опасливо сунув мордочку внутрь и убедившись, что в неё ничего не летит, я осторожными шажками просочился в зал и встал на почтительном расстоянии от женщины в кимоно. Смерив меня безразличным взглядом, спустя пару секунд она отвернулась.

«Я давал подписку о неразглашении, но, надо понимать, она уже несколько веков как утратила смысл. Слушай же. Всё началось в другом мире, именуемом Zemlya. В Архонии его привыкли называть миром демонов, но изначально он принадлежал таким же людям, как вы».

В две тысячи сорок первом году между двумя странами, Россией и Америкой, разгорелся очередной конфликт. И то была не гонка вооружений, не обычная и даже не ядерная война, а нечто совершенно новое.

Хм, точно помню, что сам погиб в сорок втором. Значит, на тот момент война была уже в разгаре, но я про неё забыл.

В руки российских учёных по неизвестным каналам попал рецепт вируса под названием «Хаго», впоследствии ставшего причиной появления существ, прозванных в Архонии демонами. Его изначальная версия превращала людей в неконтролируемых, кровожадных монстров самых разных форм и размеров. Именно людей — животных вирус просто убивал. Но вот инфицированные люди могли превратиться во что угодно, в том числе в подобие тех самых животных.

Существовала теория, что подсознание человека само выбирало форму на основе его фантазии и сохранившихся в памяти образов. Простые обыватели становились человекоподобными тварями или были похожи на земных зверей. Те же, кто увлекался сказками про монстров (это он сейчас по фэнтези), принимали иные формы, не похожие ни на что из этого мира.

Так стартовал первый этап кампании по уничтожению Соединённых Штатов. Большая партия вируса была перевезена через границу под видом лекарств и на месте распространена заранее подготовленными агентами. Самым эффективным методом оказалось заражение водоочистных сооружений, обеспечивающих население питьевой водой. Сотни и тысячи людей в одночасье превращались в безумных монстров и начинали убивать свои семьи, соседей и случайных прохожих.

Но Штаты, быстро осознав угрозу, перекрыли внешние поставки и усилили охрану на объектах, наиболее подходящих для распространения вируса. Конечно, у России оставалось ещё несколько лазеек для контрабанды, но и их одну за другой смогли бы обнаружить и заткнуть, это было лишь вопросом времени. Нужен был новый план. И тут вступил в действие второй этап войны.

Изучив и доработав «Хаго-лайт», учёные вывели формулу «Хаго-суприм», позволявшую создавать биологическое оружие совсем иного уровня. То были уже не глупые животные, способные прожить лишь до прибытия ближайшего отряда солдат. Каждая особь нового вида могла сравняться по мощи с небольшой армией. Именно они известны в Архонии как высшие демоны.

Но подобную силу нельзя было обрести, не заплатив достойной цены. И ценой создания каждого экземпляра была тысяча человеческих жизней. Кроме того, как и «Хаго-лайт», они испытывали определённые проблемы с самоконтролем и нуждались в регулярных инъекциях транквилизаторов, иначе имели все шансы утратить разум.

Каждая особь «Хаго-суприм» обладала уникальной способностью, неподвластной остальным. Хаго Изменчивый обладал бессмертием и трансформировал собственное тело, Хаго бесчисленный мог призвать целое войско разномастных существ, Хаго Разлагающая обращала во прах огромные территории вместе со всеми их обитателями, Хаго Парящая поднимала в воздух небоскрёбы и обрушивала вниз, обрекая на смерть всех, кому не посчастливилось остаться внутри. Кроме того, каждый из них многократно превосходил человека в физических показателях и прочности тела, а также с бешеной скоростью залечивал любые раны.

А вот на этом моменте давай-ка остановимся.

«Эти супримы, из кого они делались? Не из простых же гражданских? Будь я на месте ваших правителей, я бы выдавала такие суперсилы самым верным и прославленным воинам, офицерам там всяким».

«А кто, скажи мне, в вашем мире, да в том же Мерилоне, получает наилучшее военное образование и обучается фехтованию у лучших мастеров? Самые талантливые, усердные и одарённые, независимо от богатства и социального статуса? А кто из носителей демонической крови имеет больше шансов на выживание — простолюдин или благородный? Наши социумы в этом плане недалеко ушли друг от друга. К тому же, особи „Хаго-суприм“ при своей огромной разрушительной силе не нуждались в знании тонкостей военного дела и тем более во владении оружием. Поэтому сила эта нередко доставалась простым людям: детям, друзьям, родственникам, подельникам и даже любовницам представителей высших чинов. Оттого ты могла удивиться, увидев на них не кольчуги и латы, а зачастую вообще не подходящую для боя одежду».

И кем же была та красотка из переулка? Однозначно любовницей. Значит, моя теория о наличии у неё хахаля была верна. А может ли быть, что на заражение высшей кровью она решилась именно после того случая, испугавшись собственной беззащитности?

Первое время казалось, что Россия удерживает инициативу и уверенно движется к победе, но очень скоро им пришлось удивиться. Тот же вирус невесть каким образом попал в руки американских учёных. Как и где они его заполучили, до сих пор остаётся загадкой. Выкрали у врага? Получили из иного источника? Или из того же самого, решившего пошутить и подарить страшнейшее за всю историю оружие сразу двум враждующим сторонам? Или наоборот, это русские шпионы украли американскую разработку и выдали за свою? Подполковника Горбунова в подобные детали никто не посвящал.

Но так или иначе, американцы не только сумели в кратчайшие сроки изучить технологию, но и переработать её, вместо жутких кровожадных демонов явив миру прекрасных крылатых созданий, с лёгкой руки названных ангелами. Пусть они не обладали уникальными навыками и уступали по силе суприм-особям, зато сохраняли трезвый рассудок и за счёт меньших затрат людских душ могли брать врага числом.

Так начался третий этап третьей мировой войны. Успев к тому времени полностью потерять население уже нескольких крупных городов, американцы дали неожиданный отпор, и по всей территории Штатов разгорелись сражения между представителями нового витка человеческой эволюции.

«Так кто в итоге злодеи — русские или американцы? Одни демонов породили, которые Архонии уже пять веков покоя не дают, другие вдруг судный день нам устроили».

«Я не политик и не историк, чтобы судить. Хотя ни тех, ни других уже не осталось. Да и нам сейчас следует думать о спасении этого мира, а не выяснять, кто был прав, а кто виноват пятьсот лет назад».

А дальше что-то пошло не так. Неизвестный диверсант, внедрившийся в российский научно-исследовательский центр, допустил утечку вируса — не то части поставок, не то самого рецепта, — и заражению начали подвергаться уже жители самой России. В столице, а затем и в других городах всё чаще появлялись новости о бесчинствующих на улицах жутких тварях.

Интересный факт: женщина, которой в будущем было суждено стать носителем «Хаго-суприм» и получить имя Хаго Парящей, однажды сама едва не стала их жертвой, нарвавшись на трёх демонов по дороге с работы. Она была спасена случайным прохожим, обглоданный труп которого позднее был обнаружен прибывшим на место отрядом зачистки.

Ха... Как же тесен мир.

«Больно много ты о ней знаешь. Неужто были знакомы?» — спросил я, пытаясь придать словам безразличную интонацию. Это было несложно, благо изъяснялся я мыслями, а не голосом.

«Она спала со мной».

«Серьёзно?..»

«И с моим начальником».

«...»

«И, по неподтверждённым данным, ещё с двумя людьми из службы безопасности».

Во даёт деваха... Таким макаром и доблестному герою-спасителю могло перепасть, если бы отряд зачистки не решил допить чаёк и сполоснуть кружки перед выездом. И вообще, с таким характером она должна была стать не гравитатором, а каким-нибудь суккубом. Или высшая кровь не подстраивается под личность, как моё оружие?

Масштабы катастрофы продолжали расти, и со временем утечка вируса накрыла весь мир. Демоны стали появляться везде, в каждой стране, вне зависимости от уровня развития, изолированности, отношения к войне и прочих факторов. Прогрессивная Европа и отсталая Африка, окружённые океаном Япония и Австралия, религиозные и атеистические страны. Мотивы человека или группы лиц, допустившей утечку и подпольное распространение, так и остались тайной, но ясно одно: никто не избежал страшной участи.

Зона основной битвы к тому времени успела сместиться, и теперь не только «Хаго-суприм» громили Америку, но и часть ангелов пересекла океан для ответных ударов по России. Прочие страны взывали к временному перемирию и объединению перед новой угрозой заполонения мира особями «Хаго-лайт», но противоборствующие страны уже не могли остановиться.

Да и для остановки эпидемии требовалась не военная мощь, а слаженная работа разведки. И покуда несколько десятков объединивших силы государств не смогли обнаружить и ликвидировать злоумышленников, можно смело заявлять, что последними руководил настоящий гений.

Когда стало ясно, что дело худо, и человечество без шуток находится на грани уничтожения, в дело вступила Швеция. Не заинтересованные в войнах и конфликтах, их учёные работали над установлением контактов с иными мирами и цивилизациями. И на фоне появления ангелов и демонов успех данных исследований уже едва ли мог кого-то удивить.

Шведы не просто установили контакт, а открыли полноценный портал, соединивший Землю с миром под названием Архония. Причём даже сами исследовали не могли дать чёткого ответа, чем же она на самом деле являлась: другой планетой, другим измерением или, чем чёрт не шутит, другим временным промежутком на преобразившейся спустя тысячелетия Земле.

Изначально планировалось организовать массовое переселение человечества с уничтожаемой демонами Земли, но когда первые добровольцы шагнули в портал, вскрылась одна весьма неудобная деталь. Простенькие вещи вроде одежды и съестных припасов просочились в портал вместе с владельцами, другие же предметы, такие как оружие, средства связи и медикаменты, остались лежать в лаборатории. По неясным причинам система порталов работала избирательно, имела своеобразную систему фильтрации и пропускала далеко не всё. В ходе экспериментов выяснилось, что главным образом ей «не нравились» любые виды оружия и продвинутых технологий.

Оказаться в чуждом мире без завалящего походного ножа и аптечки — не самая радужная перспектива для тех, кто стремится выжить, а не сменить смерть от лап демона на смерть от клыков медведя или волка.

Но нашлись отважные люди, вызвавшиеся провести разведку даже в столь опасных условиях. И, к удивлению учёных, некоторым из них удалось повстречать настоящую цивилизацию, ещё и оказавшуюся точной копией земного вида Homo Sapiens.

Радость длилась недолго. Без знания языка и наличия при себе ценных даров до пришельцев в лучшем случае никому не было дела, а в худшем они ещё и подвергались нападениям со стороны аборигенов, застрявших на уровне средневековых нравов и технологий. Несколько разведчиков были в прямом смысле казнены, а остальные сбежали и поспешно отступили к порталу. Сбросить хвост им не удалось, благодаря чему и выяснилось, что порталы не воспринимают обитателей иного мира, пропуская через себя лишь землян.

Уже позже стало известно, что по несчастливому стечению обстоятельств первый прототип портала оказался настроен на земли Велдоина — фанатичного религиозного государства, где поклонение Сахиду было возведено в абсолют, а в странных чужаках видели посланцев зла.

«К слову о Сахиде», — прервал я его монолог.

«Не торопись. Знаю, тебе не терпится о нём узнать, но всему своё время. Позволь мне провести хронологию событий по порядку».

Осознавая, что сейчас не время спорить о патентах и авторских правах, шведы без возражений поделились разработками со всеми желающими, не поскупившись даже на ресурсы и излишки оборудования, и вскоре порталы в Архонию стали открываться по всей Земле.

Но остальные государства столкнулись с тем же препятствием в лице агрессивно настроенных фанатиков, властвующих в этих землях, а перенастройка порталов на другие координаты оказалась совсем не пятиминутным делом. Наиболее отчаянные страны решили рискнуть и вбить данные наугад, что приводило к высадкам в диких землях, переполненных хищным зверьём, посреди океана, в толще земли, в воздухе на огромной высоте и даже в открытом космосе. Отчаявшимся землянам слегка приподнимали настроение выкладываемые в интернет видеозаписи с незадачливыми учёными, которых после запуска портала засасывало в вакуум.

Исследователи разных стран выдвигали различные и порой безумные идеи. К примеру, японским учёным пришла в голову мысль разместить очередной портал не на земле, как это делалось раньше, а в космосе. Мол, есть шанс, что такой нестандартный подход позволит стабилизировать сигнал и определить место безопасной высадки.

Так была создана и запущена в космос на высоте семиста километров орбитальная станция «Сайго но нозоми», снабжённая всем необходимым оборудованием и достаточно просторным помещением для размещения портала. Покинув атмосферу Земли, персонал приступил к работе и вскоре привёл технологию в действие.

Открывшийся портал вывел космонавтов к жерлу вулкана, в пропасть прямо над лавой. Это был сокрушительный провал.

Единственным успешным примером стал Китай, сумевший настроиться на владения Мерилона. Стало тому причиной банальное везение, или же учёные из поднебесной смогли освоить технологию лучше первооткрывателей, неизвестно, да и уже не важно. Но факт остаётся фактом: им удалось открыть проход в относительно мирные и безопасные земли.

Правда, осталась проблема в виде незнания языка и блокировки любых орудий и технологий, без которых в новом мире они были никому не нужны. Но тут китайцам повезло во второй раз. Их секретная разработка — «Тиантанг жи рен» — изначально создавалась как оружие для противостояния особям «Хаго-суприм», но к моменту её завершения стало ясно, что Землю уже не спасти, и останься оружие здесь, оно канет в лету вместе с остальными достижениями человечества.

По некоторым необъяснимым причинам — возможно, из-за слишком заумной технологии или маскировки под украшение — порталы не распознали в чёрных кольцах запретных предметов и пропустили их в Архонию. Столь мощная технология могла стать для китайцев билетом в безбедную жизнь в новом мире даже без знаний языка, но они не стали торопиться и произвели кое-какие доработки.

Прибор для сканирования днк и занесения в базу данных новых владельцев мог оказаться слишком сложным для примитивных архонийцев, поэтому его внешний вид, интерфейс и функционал решили упростить до такой степени, чтобы он был понятен даже человеку, ни разу в жизни не видевшему компьютеров.

Убрав всё лишнее, остановились на панели, содержащей ровно две детали: ёмкость для забора крови и кнопку для активации. На всякий случай ещё сделали гравировку с символом кольца, после чего собрали группу людей, избранных самыми достойными, и вошли в новый мир без надежды на возвращение.

После нескольких дней скитаний группа наткнулась на дворянскую семью, выбравшуюся в лес для охоты. Демонстрации оружия и простейшей жестикуляции хватило, чтобы обозначить свою позицию: «мы вам сильнейшее оружие, вы нам протекцию и содержание». После недолгих раздумий дворяне согласились и взяли китайцев под своё крыло.

«Кажется, я уже догадываюсь, как этих дворян звали».

«Ну ещё бы, ведь ты их прямой потомок. То была династия Архуров. Впоследствии при помощи артефактов, названных „королевским оружием“, они прославились на войнах как с соседними государствами, так и с новой угрозой в виде демонов, свергли правящую в тот момент семью и заняли трон, где пребывают по сей день».

Вот ведь... Горюю тут по Земле, а сам уже почти год ношу на пальце привет от далёких предков, пусть и не совсем родных. Могли бы и нацарапать «Made in China», хотя бы для прикола.

«Эти твои китайцы меня уже не услышат, но одного их „тиантанга“ в конечном итоге оказалось недостаточно для победы над высшими.Так что правильно сделали, что собрали манатки и ушли в закат».

Изучив язык, китайцы пытались продвинуть и другие научные достижения, насколько это было возможно в тех условиях, но жадным до власти Архурам пришлись не по душе технологии, которые нельзя заставить служить лишь одной семье, в результате чего они посоветовали иномирцам не умничать и молча наслаждаться жизнью.

«Ну а демоны как сюда пролезли? Тоже через порталы?»

«А как же ещё? Не через обычные, понятное дело. Те тщательно охранялись и не менее тщательно прятались от глаз обывателей».

В какой-то момент с технологией порталов случилось то же, что и с вирусом «Хаго-лайт». По неизвестным причинам они вышли из-под контроля и стали хаотично открываться по всей Земле. Внезапно появлялись, вели из одних случайных мест в другие случайные места, и так же внезапно схлопывались.

Бытует мнение, что причиной сумасшествия портальной системы стали именно Китайские эксперименты. Почему? Потому что точки высадки хаотичных порталов оказались на удивление стабильными и безопасными. Все они вели на сушу, никаких вам больше появлений в толще земли или на дне океана. А добиться этого на тот момент смог лишь Китай.

Многие люди, жаждущие спасения, бездумно ломанулись внутрь, но без экипировки и навыков, на неизвестно каком расстоянии от ближайших людских поселений, их шансы на выживание стремились к нулю.

Само собой, учёные, политики и военные тоже нередко организовывали экспедиции, наплевав на осторожность и отваживаясь шагнуть в неизвестность. И судя по тому, что пятьсот лет назад ни в одном уголке Архонии не зафиксировано резких скачков научных технологий или социальных реформ, ни одна из экспедиций не увенчалась успехом.

Даже если кому и удавалось встретиться с разумными обитателями нового мира, другой язык, незнание местных нравов и различий в доступных ресурсах и технологиях оказывались непреодолимыми барьерами, не позволявшими втереться в доверие к влиятельным людям. А попытки продвинуть опережающие время технологии через мелких мастеров и торгашей заканчивались не признанием и богатством, а ножом под рёбра или ядом в напитке.

В какой-то момент прошёл слух, что Великобритании удалось разработать способ для противостояния демонам. Но на поверку результатом их исследований оказалась не какая-нибудь отпугивающая субстанция, а напротив — приманка, позволявшая собирать особи «Хаго-лайт» в определённом месте. Но действовала она лишь пять часов, и ставить новые метки через столь короткие промежутки было слишком накладно.

Тогда англичане пораскинули мозгами и придумали план Б. «Если самим заходить в порталы слишком опасно, то почему бы не заманить туда демонов?» — решили они. Баллончики с субстанцией тоже прошли «проверку» и одобрение порталов на перенос в Архонию, в связи с чем заработала простая схема: доброволец запрыгивает в открывшийся хаотичный портал, распыляет приманку, возвращается на Землю и убирается подальше. Все окрестные демоны являются на зов, забегают в портал, после чего он благополучно захлопывается и разом избавляет местных жителей от нескольких десятков особей. Спасло ли это в итоге Великобританию, или лишь отсрочило её гибель, неизвестно.

«Теперь ясно, кому гербоунцы могут сказать спасибо за тот профилактический геноцид. Только как эта приманка попала к Тархону? Тоже пронёс и толкнул подороже какой-нибудь английский джентельмен?»

«Сомнительно. Мне неизвестен точный состав этой субстанции, но едва ли её срок годности мог достигать пяти веков. А вот если тот неизвестный поделился рецептом...»

«То фигушки бы его воспроизвели при местных технологиях».

«Это смотря из чего она делается. Раз приманка влияет на демонов, то можно предположить, что и основным ингредиентом могут служить их внутренности или телесные жидкости. В таком случае воссоздание не выглядит невозможным, благо недостатка в демонах этот мир и по сей день не испытывает».

«А это, кстати, интересный вопрос. Как это они спустя пять веков продолжают к нам пролезать? Должны же были вымереть в своём мирке от голода или банально закончиться».

«Насчёт „закончиться“ не был бы так уверен. На Земле проживало семь миллиардов человек, и нет точных данных, сколько из них в итоге превратилось в демонов. А вот с питанием вопрос и правда интересный. Но ответ прост и в чём-то схож с высшими особями — спячка».

«В чём-то? Один в один же».

«Не совсем верно. Низшие придлительном отсутствии пищи способны засыпать сами по себе и просыпаться от запаха мяса или шума открывшегося рядом портала. У высших система иная, но мы до этого пункта пока не дошли».

«Ну да не важно. Может, перейдём уже к самой животрепещущей теме?»

«Мы как раз вплотную к ней подошли. Но начнём не с Сахида, а с того, с кем ты в данный момент разговариваешь».

Несмотря на войну, неконтролируемый рост популяции лайт-особей, хаотичное появление порталов и приближающийся в результате всего этого скорый крах человечества, ни Россия, ни Америка не прекращали исследований вируса «Хаго» и генома «Американ энджел». Спустя четыре года войны — на дворе тогда был две тысячи сорок пятый — обе страны преодолели очередную ступень, и их последние достижения вызывали уже не предчувствие победы и не тревогу, а неподдельный ужас. Они вышли далеко за рамки разумного и прежних амбиций по созданию биологического оружия. И те, и другие вознамерились создать бога.

Создать? Они же думали, что он и так существует. Ну да ладно, одним больше, одним меньше. У предков-язычников вообще не один десяток был.

Штаты дали новому геному ожидаемое название «Американ год», а вот российские учёные понимали, что порождённых ими созданий божественными никак не назовёшь, и после ряда споров с политиками и ещё не утратившей влияния церковью назвали новую разработку «Хаго-девил».

Этот вирус требовал сразу миллиона принесённых в жертву душ, но к тому времени нравственные вопросы давно утратили актуальность. Всех оставшихся ресурсов хватило на изготовление лишь одной дозы, которая должна была достаться главному человеку в стране.

«Ха... Главному... Уж не президенту ли?»

«Действительно, она была кандидатом номер оди... Постой, откуда тебе известно это слово?»

«А... Ну... В книжке какой-то видела».

«Хм... Мне и правда доводилось слышать о книгах, словно бы написанных людьми с Земли. И эту тему мы тоже ещё обсудим, но позже».

Но финальная версия вируса имела тот же недостаток, что и предыдущие — бесконтрольную жажду разрушений, и транквилизаторы, разработанные специально для «Хаго-суприм», не имели и шанса подействовать на существо совсем иного уровня силы. А ведь разрабатывали её вовсе не затем, чтобы править заполонившими Землю лайт-особями. Президент намеревалась пройти в портал и с помощью этой силы захватить власть над Архонией.

Многие... Да чего там, почти все понимали, сколь безумной была эта идея. Вышедший из-под контроля вирус «Хаго-лайт» за несколько лет привёл современную цивилизацию к полному краху, а сила третьей версии уничтожила бы другой мир за считанные дни, если не часы. Понимали, но пойти против главного человека в стране не решались.

Единственным, у кого хватило духу бросить вызов руководству и взвалить на себя нелёгкую ношу, оказался спецагент службы безопасности Дмитрий Горбунов, пребывавший в то время в звании подполковника. Похитив инъекцию с вирусом, он покинул базу и пустился в бега. Но пропажу быстро обнаружили, и отряд перехвата начал преследование.

Во время этой гонки перед агентом открылся очередной хаотичный портал, куда он без раздумий запрыгнул, надеясь таким образом оторваться от погони. Не вышло. Вбежавшие следом спецназовцы открыли огонь и прострелили ему ногу.

Выход оставался один. Мысленно попрощавшись со всеми выжившими друзьями и родственниками, подполковник ввёл инъекцию в своё тело.

Глава 14. Правда. Часть 2

«И какой был смысл в краже вируса, если в результате ты не избавился от него, а сам стал Архидемоном?»

«В вирус „Хаго-девил“ была встроена технология принудительной блокировки как раз на такой случай. Ей я и воспользовался. А вот достанься инъекция президенту, далеко не факт, что она стала бы себя запечатывать. Как видишь, смысл есть».

Преследователи открыли огонь и изрешетили бывшего коллегу, но вирус уже пришёл в действие и вскоре оживил убитое тело. Механизм блокировки Горбунов запустил сразу, едва придя в сознание. Вот только вместо дикой растительности обнаружил вокруг себя многокилометровую пустошь. Похоже, малая часть силы всё же успела высвободиться и вызвать взрыв, сравнимый по мощности я атомной бомбой. Оставалось лишь надеяться, что агент высадился в безлюдной местности, и его промедление не стёрло с лица земли какой-нибудь населённый пункт. Радовало то, что и от преследователей ничего не осталось, и вирус уже точно не попадёт не в те руки.

Но и повод для беспокойства имелся, причём очень весомый. Механизм блокировки запечатывал силу «Хаго-девил», но в то же время лишал тело возможности двигаться. А значит, Горбунову было суждено было остаться в этом месте в полном одиночестве до тех пор, пока он не придумает других способов взять разрушительную силу под контроль.

К его удивлению и облегчению, много времени это не заняло. Изучив и проанализировав протекавшую через его тело злую энергию, он разработал надёжный и действенный механизм самоуничтожения, который должен был уничтожить тело и растворить энергию в пространстве без разрушительных последствий для окружающей среды.

К тому времени организм, окончательно принявший вирус, начал преображаться, принимая свою окончательную форму. А будучи обездвиженным и запечатанным, превратился он не в живое существо с конечностями, суставами и сочленениями, а в неподвижное сооружение из чёрного металла. Не желая провести остаток дней в виде бесформенной чёрной груды, подполковник воззвал к сохранившейся у него малой толике контроля над энергией и сформировал из своего тела постройку готического стиля.

А затем он стал ждать. Ждать, пока наберётся решимости на последний шаг и покончит с этим безумным изобретением.

Но покончить было не суждено. Спустя два дня он почувствовал появление в Архонии особи «Хаго-суприм». Затем ещё одной. И ещё. «Хаго-девил» создавался в том числе как единый контрольный пункт для всех подобных особей, благодаря чему Горбунов смог установить со всеми особями ментальную связь и узнать причину их появления.

Упустив свой последний козырь, русские поняли, что обречены, как и всё остальное человечество. Поняли это и супримы, и осознали, что война с Америкой и её ангелами более не имеет смысла. Не желая оставаться в этом обречённом мире, они один за другим шагнули в хаотичные порталы и переместились в Архонию, где их разбросало по всему континенту.

Большинство пришло сразу, но некоторые, такие как Хаго Разлагающая, сильно задержались. Будучи прожжённым патриотом, она намеревалась сражаться за родину до самого конца. Но даже ей в конце концов пришлось смириться с мыслью, что победа и поражение более ничего не значили, и, дождавшись появления очередного портала, она шагнула в новый мир вслед за собратьями.

Слишком поздно Горбунов сообразил, что без поставок транквилизаторов супримы рано или поздно выйдут из себя, а когда это произошло, не сумел моментально перехватить над ними контроль, что стало причиной сотен и тысяч человеческих смертей по всему миру.

И вообще, контроль был не самым подходящим определением. «Хаго-девил» не мог ни приказывать, ни управлять другими особями. Максимум, на что он был способен — это ввести их в принудительную спячку, да и та мгновенно прерывалась, стоило особям услышать шум или почуять присутствие живых существ. Но после нескольких неудачных (и одного удачного) столкновений жители Архонии осознали опасность тех, кого прозвали высшими демонами, и оставили их в покое.

А вот у Горбунова появился новый повод для переживаний. Идею о самоуничтожении снова пришлось отложить на неопределённый срок. Ведь как только Архидемон исчезнет, высшие снова начнут крушить и уничтожать всё на своём пути, и у лишённого современного оружия человечества не было против них и шанса. Да чего там, с ними и земляне никогда бы не справились.

Вот уж никогда бы подполковник службы безопасности не подумал, что станет надеяться на помощь со стороны американцев. Если ангелы тоже придут в Архонию, то смогут одного за другим изничтожить супримов и подарить ему право на упокоение. Но они не появлялись.

Зато появился кое-кто другой. Здесь нужно прояснить одну деталь касательно суприм-особей. Всех их можно было условно разделить на два вида: боевые, чьи способности были заточены под сражения и разрушение, и небоевые. Такие, как, например, Хаго Многоликая, уникальный навык которой позволял ей менять внешность по своему усмотрению.

«Менять внешность? Так Изменчивый из Карохана умел то же самое».

«Не совсем. Он мог выращивать оружие, защитный панцирь и даже такие вещи, как плавники или крылья. Но все эти метаморфозы превращали его в страшное, уродливое создание, даже близко не похожее на человека. Многоликая же клинков и щитов не вырастит, зато способна менять лица и пропорции тела, сохраняя вполне себе человеческий облик. Она может превращаться как в известных личностей, так и придумывать собственные личины. Идеальный шпион».

«Правда? А в голую Скарлетт Йоханссон можешь превра... Ай, больно!»

Вернув сжатую в кулак руку на пояс, женщина отвернулась и снова потеряла ко мне интерес.

«...Об этой актрисе ты тоже из книжек узнала?»

«А... Ну...»

«Может, перестанешь уже приставляться? Так ты реинкарнатор?»

«Ага, вроде того. Уже вот-вот собиралась признаться».

«Ясно. Хотя не то чтобы это сильно меняло дело. Позволь мне продолжить».

Ключевое отличие небоевых супримов состояло в том, что они не нуждались в транквилизаторах и намного легче сохраняли контроль, благодаря чему не превратились в безумные машины разрушения.

Благодаря ментальной связи Горбунову удалось объединить их и поручить изучение нового мира. Так сохранившие рассудок высшие стали его шпионами и единственными собеседниками. Архидемону очень не хватало возможности видеть их глазами и слышать их ушами, но благодаря связи, не ограниченной ни временем, ни расстоянием, ему хотя бы было с кем поговорить.

Новый мир сильно походил на типичную фэнтезийную сказку. Сам подполковник подобными вещами никогда не увлекался, но вот один из шпионов оказался ярым фанатом жанра и за пять веков успел уже не по одному разу пересказать ему сюжет всех известных книг, фильмов, игр и аниме.

В Архонии обитали люди, внешне неотличимые от землян, и в данный момент находились на средневековом этапе развития. Главным отличием было существование в этом мире настоящей магии. Религия была едина для всего континента, и поклонялись они божеству по имени Сахид, имевшему облик юноши в голубой тунике с копьём наперевес, оберегающего человечество при помощи своего дара предвидения .

«Эээ, погоди-ка, какого ещё юноши? Сахид же...»

«Вот тут мы и подходим к интересующей тебя, да и меня тоже, теме».

Спустя примерно пятьдесят лет поклонение Сахиду по всему миру вдруг начало подвергаться странным преобразованиям. Одна за другой церкви всех стран сменили облик своего божества с юноши на белобородого крылатого старца с посохом, а слуги его из четвёрки доблестных воинов и магов превратились в таких же крылатых ангелов.

Немного разбираясь в религиях родного мира, Горбунов не мог не заметить сходств данного облика с христианским божеством. Промыть верхушке церкви мозги столь успешно, что они принялись спешно переделывать устоявшиеся тысячелетиями образы, да ещё и в кратчайшие сроки провернуть это по всему континенту... Кто мог быть способен на подобное?

И ответ в голову приходил всего один. Разработка генома «Американ год» увенчалась успехом, и его носитель, прихватив с собой ангелов, явился в Архонию вслед за Архидемоном. И, сориентировавшись в местных нравах и верованиях, решил осуществить то, ради чего этот геном, собственно, и создавался. Решил стать настоящим богом.

Но продвижение новой религии грозило вылиться в масштабное кровопролитие, поэтому он решил пойти лёгким путём и прибиться к устоявшемуся в этом мире верованию. Требовалось всего-то убедить церковную верхушку, что изображённый в их религиозных писаниях образ всё это время был ошибочным.

Как позже выяснили шпионы, он лично посещал епископов и патриархов, являл им свой облик и молвил своё слово.

Но вот дальнейшие действия лже-Сахида не поддавались логическому объяснению. Во-первых, навязав церкви новый образ, он на этом остановился и не стал преобразовывать всю религию и подгонять её под более привычное христианство. Во-вторых, отчего-то он не спешил расправляться с главными врагами своей уничтоженной страны и смотрел на демонов сквозь пальцы. С низшими особями людям приходилось разбираться своими силами, а высшие оказались для них и вовсе непобедимы.

«Герои и злодеи. Без одних нет других, — повторил я мудрость, озвученную недавно перед Мелис. — Грамотный парень этот ваш американец».

Единственным, к чему ложный бог всё-таки прилагал усилия, была попытка поднять влияние церкви и вывести поклонение божеству на новый уровень. И получалось у него так себе. Если убедить церковников оказалось несложно, то вот с правителями нередко возникали трудности.

Хоть они и не подвергали сомнению божественную сущность нового Сахида, но без демонстрации силы не слишком-то охотно подчинялись его приказам. А показать силу он отчего-то и правда не мог. То же касалось и династии Архуров, совсем недавно захватившей власть в королевстве Мерилон. В религии они видели лишь инструмент, и даже прибегли к её использованию, объявив подаренное китайцами оружие божественным даром.

Наиболее податливой в этом плане страной оказался Велдоин, впоследствии ставший самым фанатичным государством во всей Архонии.

Шли годы и десятилетия, низшие демоны продолжали появляться из хаотичных порталов и доставлять архонийцам кучу неприятностей, а высшие продолжали спать, перекрыв доступ ко многим территориям, нередко имеющим стратегическую важность. Сахид бездействовал, а Архидемон наблюдал за происходящим через своих шпионов.

«А кто именно стал этим новым Сахидом? Американский президент?»

«Чего не знаю, того не знаю. Может, и правда он, а может, такой же вор, как я. Спросил бы у него лично, да только не заходит наш бог ко мне на чай. Слушай дальше».

В один ничем не примечательный день в одном из государств произошло одно занимательное событие. Некий не слишком зажиточный граф, наглотавшись крови низшего демона, прежде считавшейся смертельным ядом, сумел не только выжить, но и преобразиться. Его волосы окрасились в красный цвет, а во время вооружённого конфликта с соседом он продемонстрировал нечеловеческую силу и рефлексы, в одиночку перебив три десятка вражеских солдат.

Это был первый известный прецедент. Затем подобные случаи стали повторяться, и по всей Архонии то тут, то там всплывали красноволосые и невероятно сильные носители демонической крови. На Земле подобных явлений никогда не наблюдалось, а вот у архонийцев время от времени проявлялась редкая способность к принятию крови особей Хаго.

Все эти люди казались случайными, между ними не было ничего общего, а отсутствие современных технологий не позволяло провести полноценное исследование их организмов. По крайней мере ни Архидемону, ни его сподвижникам за все пять веков так и не удалось определить черт, по которым можно было бы заранее выявлять подходящих людей. Только совсем недавно благодаря братьям Браунам и сёстрам Архурам стало известно, что эту предрасположенность разделяют между собой члены одной семьи.

А вот Сахида, которому не было дела до обычных демонов, появление разумных носителей «Хаго» немало обеспокоило. Тогда он снова явил свой лик перед церковниками и убедил их начать пропаганду ненависти ко всем демонам, в том числе и к красноволосым, чем существенно осложнил последним жизнь.

В Велдоине их вообще казнили на месте без суда и следствия. Чтобы демоническим отродьям было сложнее спрятаться, власти этой страны полностью запретили продажу красителей для волос, а для бритья наголо требовалось сперва получить разрешение у церкви.

Но вывести их подчистую никак не удавалось. Людям свойственно приспосабливаться и бороться за свою жизнь, это их качество остаётся актуальным во все времена и во всех мирах. Да и влияния церкви в большинстве стран не хватало, чтобы вот так просто убивать людей за неправильный цвет волос, особенно если их родители сами по себе оказывались влиятельными людьми.

Так и вышло, что даже спустя пять веков красноволосые продолжают появляться, временами добиваются успехов и доживают до старости.

Нередко находились безумцы, которые осознанно рисковали жизнью и пили демоническую кровь в надежде обрести их силу, но для большинства это кончалось летальным исходом. А вот до употребления высшей крови за всю историю додумались единицы, и лишь одному из них удалось пережить встречу с суприм-особью и выйти на совершенно иной уровень силы. Принцессе Мерилона Кирао Архур, ныне известной как истребительница высших демонов из Змеиного клыка.

«Итак, давай подытожим. Все эти пять столетий наш Джон Смит не проявлял физической активности и вёл лишь информационную войну. Так с чего вдруг он решил напасть на Мерилон? Есть идеи?»

«Есть. Ведь все эти пять веков одним из основных моих занятий были размышления о его мотивах и причинах столь пассивного поведения. И наиболее вероятной мне видится версия, что после прохода через портал он и его ангелы по каким-то причинам лишились своей силы. Возможно, снова сработала эта странная блокировка, не пропускающая между мирами то, что ей не нравится. Хотя тех же демонов она пропускает без проблем».

«А теперь он наконец вернул свои способности и, не отходя от кассы, закатил священную войну против Мерилона. Только как он это сделал? Почему именно сейчас?»

«А ты вспомни, какие значимые события произошли в мире в последнее время».

«Убийство высших...»

«Именно. Напомню ещё раз, что для создания каждой особи Хаго-суприм приносилась в жертву тысяча людских душ. Всё, что ты услышишь дальше, является ничем не подтверждёнными теориями и домыслами, но других данных у нас сейчас нет. Итак, вот моя версия: после твоей расправы над Хаго Изменчивым заключённые в нём души вырвались на свободу, а Сахид оперативно их подхватил и с их помощью вернул себе и своим ангелам боевую мощь, утраченную пять веков назад».

«Ха, так это я стала всему виной? Интересно, это простое везение, или он спланировал всё с самого начала? Ещё тогда, когда науськивал Мелис послать меня в Карохан».

«Мне и самому хотелось бы знать. Я был спецагентом, а не учёным, и плохо разбираюсь в составе и принципе действия этих вирусов и геномов. Даже при том, что сам являюсь носителем наиболее продвинутой версии».

«Ну, что бы там ни было, теперь перед нами стоит задача как-то остановить этого разбушевавшегося божка. Ты ведь уже понял, что я задумала?»

«Ещё бы не понял, когда ты врезала мне китайским оружием и набрала в сосуд мою кровь. Но предупреждаю тебя: сила моей крови отличается от высшей так же, как высшая отличается от низшей, то есть в десятки, если не в сотни раз. Твоих техник управления духовной энергией и близко не хватит, чтобы взять её под контроль».

«То есть...»

«То есть выпив её, ты можешь уже не вернуться. И стать той, кто уничтожит Архонию, как когда-то едва не сделал я».

«И что ты предлагаешь? Отказаться и выйти против Сахида с одной только высшей кровью?»

«Такой бой станет для тебя последним, без шансов. Скажу прямо: меня сейчас и самого раздирают противоречия. Я не хочу увидеть гибель мира, который хранил последние несколько веков, но в то же время не желаю смотреть, как этот американец устраивает геноциды ради укрепления своей власти. Где гарантия, что Мерилон станет его единственной целью? Сколько ещё стран и народов падут жертвами его амбиций?»

«А ты как-нибудь сам с этим не разберёшься? Должен же был за эти пять веков научиться управлять своей силой. Это не мои жалкие восемнадцать лет».

«Может и научился, но механизм блокировки, запущенный мной пятьсот лет назад, работает лишь в одну сторону. Однажды приведя в действие, отключить его уже нельзя. Больше я никогда не смогу двигаться и сражаться. Так что заняться спасением мира придётся тебе, принцесса Кирао».

«Но ты ведь сам сказал, что я тут же потеряю контроль».

«Это лишь предположение. Знать наверняка мы ничего не можем. Ты не особь Хаго и не человек, а совершенно иной вид. Твоё взаимодействие с этой кровью носит совершенно иной характер, нежели у нас, и тебе может оказаться под силу то, что в своё время стало невозможным для меня. Дам тебе одну подсказку: если ты исчерпаешь демоническую энергию до дна, то с большой вероятностью придёшь в себя».

«Мда, такие себе гарантии, хотя когда было иначе? Я весь последний год только и делаю, что вылезаю из одной жопы и ныряю в другую. А ещё интересно будет послушать, что скажет при встрече этот Джон Смит».

«Я бы не советовал тебе с ним говорить. И не потому, что что-то от тебя скрываю, а потому, что он может атаковать сразу, без предупреждения, и возможности выпить кровь у тебя уже не будет. Хотя верить мне или нет — дело твоё».

«Да верю я. В конце концов это он в своё время промыл мозги моей сестрёнке и чуть меня не угробил, а теперь и вовсе пошёл... то есть полетел войной на мою страну. Демоны же, наоборот, позволили мне обрести силу и статус. Ну а что они сколько-то там тысяч людей поубивали — это уже дело десятое».

«А теперь давай вернёмся к теме твоей личности. Кто ты?»

«Это лучше ты мне объясни. Я умерла... Хотя ладно, перед тобой можно и раскрыть карты. Я умер в две тысячи сорок втором, а потом реинкарнировал в Мерилоне королевским бастардом, да ещё и тело оказалось, кхм, с сюрпризом, даже с двумя. И в придачу лишился части воспоминаний, в результате чего благополучно забыл про эту вашу войну и про демонов с ангелами».

«И кем ты была... был, если не секрет?»

«Не поверишь, но тем самым парнем, что спас твою (и не только твою) подругу от демонов ценой собственной шкурки».

Для доказательства своих слов я назвал ему точную дату, время и адрес.

«Надо же, как тесен мир. Что тот, что другой».

«Правда, в этом мире я её самолично прикончил, ты уж не обижайся».

«А вот об этом мне пока не докладывали, но её исчезновение я почувствовал. И когда же ты успел побывать в Ферилии?»

«Да вот только оттуда. Я и в мир демонов слетать успел, а через обратный портал вылетел аккурат к Халрауну».

«Значит, она мертва... Не переживай, любви я к ней не испытывал и был хорошо осведомлён о её половой активности. И понимал, что едва ли в этом мире когда-нибудь изобретут противоядие от Хаго, так что у неё не было иного пути. И всё же она была каким-никаким, но напоминанием о Земле...»

«А ты с ней не разговаривал через эту свою ментальную связь?»

«Сразу после её прибытия немного пообщались. Но, как только закончились транквилизаторы и Хаго утратила контроль, мне пришлось её усыпить. Знаю, что даже обезумев, супримы сохраняют часть рассудка и способность разговаривать, но ценой каждого такого разговора могли стать людские жизни, поэтому я не мог рисковать и будить её».

«А как я вообще оказался в этом мире? И остальные подобные мне? Я точно знаю, что такой не один».

«Реинкарнация, как же ещё. Учёные Земли изучали это явление уже долгое время. Иногда душа умершего человека не желает покидать свой мир и ищет новое вместилище, которое может найти через сотни и даже тысячи лет. И пусть она сохраняет прежние личностные качества и черты характера, но полностью теряет воспоминания о прошлой жизни, так что толку от такого перерождения немного. Но вот с открытием порталов система заработала иначе. Ведь заблудшие души могли залететь в них точно так же, как и живые организмы. И, как выяснилось, пересекая границу между мирами и находя новый сосуд в Архонии, они почему-то сохраняют память, хоть и не всю. По неизвестным причинам порталы отнимают у них воспоминания о войне и всём, что с ней связано, вследствие чего ещё ни один из таких перерожденцев не признал в демонах особей Хаго, уничтоживших Землю».

«И именно такие, как я, способны проходить через порталы?»

«Верно. Вы и все, кто находится рядом».

«Но если я правильно понял, тот портал, в который мы вошли, был искусственным, раз уж простоял столько веков. Разве не должен он тогда работать в обе стороны? А он взял и закрылся, и нам пришлось лишние сутки искать хаотичный».

«Они были двухсторонними и остаются таковыми по сей день, но со временем в их работе начались сбои, в результате чего они стали „промахиваться“, иногда на пару метров, а иногда и на большие расстояния. Так что тот портал не закрывался, просто вы высадились далеко от него. Если бы внимательнее изучили местность в радиусе нескольких километров, то при должном везении могли найти его и вернуться тем же путём».

Когда голос в голове замолк, я уселся на пол и упёр взгляд в пол, обдумывая всё услышанное.

«Мда, неслабо ты меня нагрузил. Третья мировая, вирусы, геномы, китайские пушки, приманки, порталы, реинкарнация. А теперь мне предстоит смахнуться с богом, способным одним взмахом руки снести целый город. В детстве я, конечно, мечтал о приключениях (да и в тридцатник мечтал, чего уж), но что-то их консистенция на единицу времени и кривая сложности переходит все разумные границы. Хочу уже в отпуск».

Мне показалось, или в голове прозвучал смешок?

«А вот я, напротив, засиделся без дела и не отказался бы попутешествовать по миру и размять тело. Но не думаю, что в этом мире вдруг отыщется угроза, превосходящая Сахида. Так что после этого сражения отпуск будет тебе обеспечен. Возможно, посмертный...»

«Вот последнее мог бы и не добавлять. Ладно, пойду я. Если повезёт, то ещё свидимся».

«Непременно. Если и правда сможешь победить и прийти в себя, возвращайся ко мне. У меня будет к тебе ещё один важный разговор. А если точнее, просьба».

«А разве ты не можешь связаться со мной этой своей телепатией? Вот как сейчас?»

«Нет. Эта способность рассчитана на общение с супримами, а вот с людьми связаться сложнее. Вести с тобой мысленный диалог я могу, только пока ты находишься внутри моего тела. Выйдешь — и связь оборвётся».

«Ладно, тогда навещу тебя, если жив останусь. Бывай, повелитель зла. И ты тоже, Многоликая».

Махнув на прощание рукой, я покинул зал, прошёл обратным путём через мрачные коридоры и вышел на солнечный свет. Итак, вот мы и добрались до финального босс-файта.

Глава 15. Ошибочная переменная

— Чего это вы такие удивлённые? Неужто уже меня со счетов списали? — спросил я, вернувшись к союзникам.

— Ага, так и сделали, — признался Лакрес.

— Встретить Архидемона и вернуться живой... Поразительно, — пролепетала проводница.

Ну и, конечно же, не обошлось без жаждущей пополнения новыми статьями википедии:

— Архидемон... Какой он? Расскажи...

— Ой, в двух словах тут не обернёшься. Если вкратце, то никакой. Он и есть сам замок. Разве что говорящий. Через телепатию.

— Ну и, ты сделала, что хотела? Куда теперь? — спросил лидер.

— В Виохен, куда ж ещё. Вы ведь не против ещё одной самоубийственной миссии?

— Да они в последнее время все такие, уже привык. Тогда выдвигаемся.

До нужного города отсюда было не так уж далеко, всего три-четыре дня пути. Во время привалов Нарракт заваливал меня расспросами о разговоре с повелителем зла. Поначалу я планировал держать информацию в строжайшем секрете, но потом подумал: а чего бы и нет?

Естественно, про свою реинкарнацию я пока умолчал, но вот война двух стран в другом мире, приведшая к созданию демонов, ангелов и их повелителей, к уничтожению одного мира и переселению в другой, не показалась мне такой уж важной тайной. Да и земляк-безопасник ни словом не обмолвился о секретности данных.

Беловолосый чуть ли не рыдал от изумления, да и остальные слушали с нескрываемым интересом. Только у проводницы разве что не хватало на лбу надписи "Bullshit«.Ох, поработала бы ты с нами месяцок-другой, ещё не в такое бы поверила.

Не выказывая особого доверия к моим россказням, вместо этого строгая девушка заставила весь отряд выслушать брифинг об окрестностях Виохена, в которых предстояло развернуться решающей битве. Ещё и названия зачем-то надиктовывала, будто мы на уроке географии.

Густой Вирборский лес, снабжающий древесиной Виохен и соседние поселения. Скалы-близнецы Хап и Нар — местные достопримечательности, каждая по пятьсот метров в высоту. Море Ханнас — самый крупный водоём во всём Мерилоне. Да больно надо, мы Сахиду не экскурсию будем устраивать, а морду бить. Или он нам, тут как повезёт.

А затем мы въехали в ворота Виохена. И с порога началось:

— Красноволосая! Демон! Из-за тебя нас всех убьют! Из-за тебя на Мерилон пал гнев всевышнего!

А Гербоун давненько был, я по вам соскучиться успел, ненаглядные мои. Интересно, почём тут мясом торгуют?

— Убирайся из города, отродье!

Вот под такие возгласы мы добирались до центральной городской площади, где нас встретили спины сотен зевак, прямо как в Калироне. Разве что выступал в этот раз не лысый накачанный полудемон, а пророк в хорошо знакомой серой рясе. Ну да, едва ли в свои последние дни горожане станут отдыхать дома или ходить на работу. Они тут, наверное, с утра до ночи стоят.

Не вслушиваясь в вопли крикуна и недовольное ворчание расталкиваемых людей, я бесцеремонно протаранил путь сквозь толпу и без тени стеснения влетел на помост. Реакция не заставила ждать:

— Вот она! Грязная демоница, навлёкшая на наш город немилость Сахида! Да как только совести хвапфрвфы!

Незадачливый ведущий с разбитым носом растянулся на досках, а я повернулся к толпе. Пожалуй, для начала лучше выждать паузу. Если начну речь сразу, не дадут ведь и слова сказать. Пусть сперва сами наорутся и набросаются камнями. Вон первый уже летит. Без труда отвожу рукой в сторону. Следующий снаряд — бутылка с недопитым пойлом. Туда же. Хоп, а тут у нас помидорка, и даже не тухлая. Кусь.

После ещё нескольких разномастных предметов обихода, всё так же не достигших цели, снаряды наконец закончились, что немудрено. Мы всё же не в скалистой местности, а на городской площади. Тут неограниченного числа камней под ногами не валяется.

Едва обстрел прекратился, на помост выскочил бородатый мужик.

— Моему сыну только вчера исполнилось восемь, а уже завтра он погибнет! И всё по твоей вине, мразь!

Всё, достаточно. Пора начинать воспитательную беседу. Проглотив последний кусок помидора, ярезко подскочил к недовольному папаше и схватил его за грудки.

— Ты чего несёшь, придурок?! — Говорил громко, даже кричал, чтобы все услышали. Плохо, что в мелких городах нет тех магических громкоговорителей из столицы. — По моей вине?! Убивать будет Сахид, а виновата каким-то образом я?! Это вообще как?!

— Что ты...

— А если сюда нагрянет банда разбойников, ты тоже демонов обвинишь?! А если эпидемия, снова мы будем виноваты?! В чём ещё?! В неурожае, в падеже скота, в ранних похолоданиях, в коровьей лепёшке под ногами?! Если убивает Сахид, то он и виновник! Запомни это, безмозглая твоя башка!

— Если бы не ты...

— Если ему нужна я или Мелис, то чего же не прилетел сразу во дворец и не прикончил нас?! При чём тут невинные люди?! Каким таким образом твой восьмилетний сынишка вдруг должен отвечать за мои прегрешения?! Ну, чего умолкли?! Я всех вас внимательно слушаю!

Тишина. Недобрых взглядов стало поменьше, на многих лицах появились отдалённые признаки мыслительных процессов.

— Не можете ответить?! Тогда отвечу я! Сахид, которому вы так охотно поклоняетесь — обыкновенный ублюдок! Никакой он не хранитель всего сущего, а поехавший маньяк, готовый поубивать тысячи невинных непонятно за что!

— Да как у тебя духу хватает такое говорить?! — выкрикнула тётка из передних рядов. — Сахид покарает тебя за твой мерзкий язык!

— Кто кого покарает — это мы ещё посмотрим! Не равняйте меня с собой, ничтожества, готовые отдать на заклание собственных детей! Я не собираюсь подставлять этому божку свою шею и покорно ждать казни! Я буду драться, пока не испущу дух, и неважно с кем — хоть с богом, хоть с дьяволом! Потому что я — принцесса Мерилона, и нахожусь в ответе за эту страну и её жителей!

— Правильно! Гордый народ Мерилона не склонится ни перед кем!

О, есть эффект. Может, после священной войны мне в пропагандисты податься?

Постепенно из толпы донеслось ещё несколько похожих криков. Но не то чтобы много. Даже десятка не наберётся. Ну да, всё же на высшее существо тявкалку раскрывают. На такое не каждый решится. Но и остальные как минимум замолкли.

Вперёд вышел подтянутый осанистый мужик в пластинчатой броне.

— Приветствую, ваше высочество. Позвольте представиться — Харр Ильтен, наследник рода потомственных воинов. Мой дед погиб с мечом в руках, отец тоже, а теперь, видимо, и мой черёд. Ваша правда: воину надлежит сражаться, а не склоняться перед врагом, кем бы он ни был. Мой меч в вашем распоряжении, командуйте.

Рядом с ним встали ещё двое вояк со столь же серьёзными лицами.

— Вынуждена вас огорчить, но без демонической крови и королевского оружия в бою с ангельским войском толку от вас будет мало. Можете заняться защитой горожан, но нападение оставьте мне и Змеиному клыку.

— Так точно! — Он повернулся к спутникам. — Айвен, Феликс, вы всё слышали. Соберите остальных и свяжитесь с начальником стражи. Всем, кто может держать оружие, приготовиться к битве. Возможно, к последней в жизни. Женщин и детей защищать в первую очередь.

Кивнув, двое воинов разошлись.А потом...

— Лидер, они здесь! — крикнул я и спрыгнул с помоста. То самое чувство, испытанное мной перед отправкой в Карохан. Чистая белая энергия, причём крайне мощная. Но всё же на порядок слабее, чем у высших.

Со стороны одной из улиц раздался женский крик. Обогнув толпу, я увидел бегущую в нашу сторону молодую женщину с растрепавшимися волосами. Запутавшись в подоле платья, она повалилась на землю. И в следующий миг была зарублена спикировавшим сверху крылатым существом.

Ангел, точь-в-точь как на статуях в церкви, единственной посещённой за эту жизнь. Мускулистая фигура, майка, набедренная повязка, сандалии. За спиной пышные белоснежные крылья, в руке светящийся жёлтый меч.

Быстро позабыв об убитой горожанке, он осмотрелся и отыскал взглядом новую цель — мелкого парнишку лет восьми.

— Спаситеее! — бросился тот ко мне с жалобным криком.

— Марай, беги ко мне!

О, знакомый голос. Так это сын того самого мужика? Но некогда сейчас об этом! Крылатый уже ринулся к повернувшемуся спиной мальцу, заносит меч. Не в мою смену!

Высшая энергия, одна секунда. Активация.

Только что был пернатый, и вот его нет. Только в доме напротив две сквозных дырки. Но пока не увижу труп, не успокоюсь. Вбежав в пролом и выйдя в огороженный двор с другой стороны, навис над вестником апокалипсиса, растянувшимся на траве с пробитой насквозь грудиной.

Ну и рожа. Я ожидал увидеть идеал красоты, а она какая-то кукольная. Минимум деталей, будто бы овал с вырезанными глазами, ртом и носом.

— Не много ли ты о себе возомнила, курица? Размахалась своей железкой в моём королевстве.

— Хаго... суприм... Не может...

Да ты с такой раной ещё и разговариваешь? В любом случае встреча кукольного лица с китайским кулаком оборвала его монолог. Светлая энергия тут же испарилась. Мда, до высших и впрямь далеко.

Но расслабляться некогда. С площади уже раздаются испуганные возгласы вперемешку с молитвенными речитативами, да я и сам вижу белеющие на фоне облачного неба крылатые фигуры. Десятка два, не меньше. Ну, понеслась.

Пока возвращался на площадь, второй крылатый спикировал вниз и напал на отряд. Феррозия недолго думая принялась отгонять его своим хлыстом. Вот уж кого точно никакими ангелами и богами не запугаешь. А крылатый-то неплох, если присмотреться. Рука с клинком мелькает не хуже ускоренного Люциуса, удары даже помощнее королевских пушек — маньячке приходится отступать. При этом свободно мечется в воздухе, резко меняя траекторию и атакуя с разных сторон. На обычных крыльях такое точно не провернёшь.

Щёлкнул затвор, и в святой головке появилась сквозная дырка. Крылатый, надо отдать ему должное, не умер, а лишь совершил вынужденную посадку и схватился свободной рукой за голову. Значит, у американских ВВС тоже вшита какая-никакая регенерация. Но главное, что он потерял концентрацию на несколько непозволительных секунд, а моей напарнице большего и не надо. Взвился в воздухе лезвийный хлыст, и кучерявая головка покатилась по земле. Ещё одним источником белой энергии стало меньше.

А вот у простых солдат дела шли не так хорошо. Какой-то отважный вояка попытался отпарировать удар ангельского клинка и был тут же разрублен надвое вместе с мечом.

— Кирао, сзади!

Полностью уклониться уже не успеваю, но, судя по радару, целится в сердце. Слегка подпрыгиваю, и клинок пронзает тело сильно ниже жизненно-важного органа.

— Тебе конец, дьявольское отродье, — донёсся сзади чуть искажённый человеческий голос.

— Ой, я тя умоляю.

Упёршись перчаткой в кончик лезвия, вытолкнул себя с шампура и приземлился на мостовую. Развернулся.

Высшая кровь, одна секунда.

Горизонтальный пинок разрубил врага надвое, и верхняя ангельская половинка закувыркалась в воздухе. Схватив его за руку, раскрутил подобно праще и на спуске принял на шипастый понож. Третий.

На площади погибло ещё несколько солдат и гражданских, прежде чем крылатые осознали, что у них появилась задача поважнее, чем показательные расправы над мирным населением. Отряд с королевским оружием в своё время четверть часа почти на равных держался против высшего, и убить их с наскока у ангелов никак не выходило. Феррозия выступала щитом, Лакрес выводил цели из строя точными выстрелами, а Нарракт белыми росчерками нарезал курятинку на дольки. Работают слаженно и грамотно, узнаю своих. Вот только у врагов явное численное превосходство. Если они возьмут клык в окружение...

Я-то их без проблем раскидаю, вот только возле союзников с высшей энергией не разгуляешься. Отойти бы в сторонку и спровоцировать их напасть на меня. Плохо, что я не в литрпг, кнопочка «таунт» сейчас бы ой как пригодилась. Ну да ничего, и без неё справимся. Чем бы их таким приманить...Раз эти ребята добровольно стали солдатами нового поколения, надо понимать, к моей бывшей родине они большой любви не питают. А что, если... Ой, да ладно, ради победы мне и с парнями приходилось целоваться, так что переживу. Набрав в грудь воздуха, я что было мочи заорал:

— РОССИИИЯЯЯ СВЯЩЕЕЕННАЯ НАААШААА ДЕРЖАААВААА!!!

Вааа, да красные тряпки на корридах отдыхают! Всё внимание сразу на меня. Четверо, нет, пятеро пулями летят навстречу!

Пять секунд: активация.

Очнувшись, чуть не расчихался от летающих вокруг перьев, будто подушка взорвалась. Из пяти сгустков энергии осталось два, да и те корчатся на земле. Эти уже не бойцы, но проверять скорость их регенерации не хотелось, так что я оперативно отправил обоих в вечный сон.

Минус пять, но это далеко не конец. Что ж, продолжаем концерт:

— РОССИИИЯЯЯ ЛЮБИИИМАААЯ НАААШААА СТРАНААА!!!

Едва успеваю врубить высший режим, как оказываюсь проткнут сразу двумя жёлтыми клинками; ещё двое замахиваются на подлёте.

Проходит пять секунд... Ух ты, последний ещё жив. Давай-ка ещё две секундочки. Мёртв.

— Ты чего там разоралась, дура?! — крикнула Феррозия, отбиваясь от очередного ангела. Второй в это время подбирал с земли меч, выроненный из простреленной руки.

— Не знаю, что это за душераздирающее пение, но на них почему-то действует! — отозвался Лакрес, уткнувшись глазом в оптику.

— Мне это заклинание Архидемон подсказал! Вы там как, держитесь?

— Парочку штук удержим, остальное на тебе!

— Да не вопрос!

Побоище продолжилось. Напевать гимн больше не потребовалось: двух строчек пернатым хватило, чтобы воспылать ко мне праведной ненавистью, а третьей я уже не помнил.

Пять секунд — три трупа. Пять секунд — ещё четыре крылатых тела на мостовой. Пять секунд. Пять секунд. Пять секунд. Надеюсь, моя психика не пошатнётся от таких частых переходов между состоянием живого человека и обезумевшей боевой машины.

Крылатые умели сражаться и работать в команде, плюсом к чему быстро адаптировались и анализировали ситуацию, вследствие чего меня то и дело настигали их сияющие мечи правосудия. Но покуда даже Изменчивый и Разлагающая не сумели нанести моей высшей форме смертельных ран, эти меня и подавно не убьют.

А вот у самих ангелов с защитой и выживаемостью были проблемы. Принять атаку на меч они, конечно, могли, но моя безумная высшая форма что-то да соображала и была в состоянии отвести клинок или даже схватить его перчаткой, после чего прописать курятине в клюв, благо единиц оружия на мне было аж четыре.

Плюсом к безумию прилагалась полная непредсказуемость. Я мог ни с того ни с сего вместо ближайшей цели метнуться вон к тому, зависшему в воздухе в трёх метрах от себя, или внезапно развернуться и прописать в лицо ангелу, который повёлся на мою открытую спину и ослабил защиту. Не знаю, что там насчёт вашего бога, но против этих ребят у меня явный перевес в грубой силе.

В какой-то момент всё затихло.Ни испуганных криков, ни звона сталкивающихся китайских и американских орудий, ни хлопанья крыльев. Я стоял, обляпанный кровью и налипшей на неё россыпью белых перьев. Брусчатка под ногами была разворочена, ближайшие к площади постройки превратились в руины. Но главное — мы победили.

А не слишком ли было легко? Хотя, если так подумать, на моей стороне кровь высших демонов, под действием которой я становлюсь сильнее самих высших. А каждый из них, в свою очередь, должен быть раз эдак в десять сильнее одного ангела, если исходить из числа затраченных на крафт людских душ. Плюсом китайское оружие, которое изначально затачивалось под противостояние особям «Хаго» и «Энджел». Даже Змеиный клык мог проиграть, столкнись он разом с четырьмя-пятью особями, а у стражников и вовсе не было и шанса. Похоже, дело во мне и моей имбовости. Чувствую себя донатером в очередной «бесплатной» мморпг.

Мой отряд к моему немалому облегчению сохранился в полном составе, трупов стражников и горожан тоже насчитывалось не так уж много. Попрятавшийся на прилегавших улицах люд, убедившись в окончании боя, начал неуверенно стекатьсяна площадь. Осторожно шагая и опасливо озираясь, мужчины и женщины, старики и дети окидывали испуганными взглядами поле битвы и изуродованные тела с некогда белоснежными, но теперь покрасневшими от крови крыльями.

— Всё... закончилось? — дрожащими губами проговорила какая-то женщина.

— Мы победили... Правда победили... — Это уже тот отважный вояка, как его там... Харр? Весь залит потом, но, кажется, не ранен.

— Тётенька, вы спасли нас! — А вот и знакомый паренёк.

Но этими малочисленными репликами всё и ограничилось. Шумного гула, множества голосов и радостных победных возгласов не последовало. Всё же этим людям непросто было осознать, что у них на глазах только что была уничтожена значительная часть божественного войска. Если вообще не всё войско целиком.

Мы пошли против воинов бога. И мы победили. Как минимум жители Виохена надолго запомнят этот день и ещё будут рассказывать о нём детям и внукам.

— Что это там?! — А вот в этом голосе слышу уже не растерянность и не облегчение.

— Это он! Сахид спускается на землю!

Неужто соизволил наконец явить свою божественную рожу?

— Кара! За содеянный грех нас настигнет кара!

Снедаемый любопытством, я повернулся туда, куда поверх разрушенных зданий с открытыми ртами уставились несколько десятков пар широко распахнутых глаз. Вдалеке, со стороны севера, с самого неба ударил в землю широкий столп света.

— А я уж в какой-то момент понадеялся, что он вообще не появится, — произнёс вставший рядом Лакрес.

— А чего оттягивать неизбежное? Это на тебя не похоже, лидер. Чем быстрее со всем покончим, тем лучше.

— Тогда командуй, принцесса. Видится мне, ты понимаешь ситуацию куда лучше любого из нас.

— Команда одна, и предельно простая. Змеиный клык остаётся в городе, и это не обсуждается. Я пойду одна. В этом бою не выживет никто, кому не посчастливится подвернуться под руку.

— Тогда будем все вместе болеть за тебя отсюда. Уделай его, Кирао.

— Ну а как же иначе? И на всякий случай: было приятно со всеми вами поработать.

Не дожидаясь ответа, я врубил низший демонический режим и понёсся по городским улицам. Мелькали дома и перекрёстки, изредка на пути встречались что-то забывшие на дорогах горожане. Вот и городские ворота, а за ними чистое поле с белым столпом на горизонте на фоне столь же белого облачного неба.

Я бежал и бежал, не останавливаясь, но в какой-то момент перешёл на шаг. Не потому, что испугался или засомневался. Какие могут быть сомнения, когда я и драться-то по факту не буду — это сделает за меня кровь «Хаго-девил».

Просто это могла быть последняя возможность многое обдумать, а на бегу, да ещё и под действием ярости, думается так себе.

Восемнадцать лет. Я успел познакомиться со многими людьми, завести много друзей и нажить много врагов. Правда, большая часть последних уже покинула этот мир. Что я испытываю к Архонии и к её обитателям? Буду ли скучать, если спустя ещё несколько сотен лет перерожусь в новом мире с воспоминаниями о том, как самолично уничтожил этот? Или как проиграл в бою с ложным божеством? Определённо да.

Мелис. С юных лет она была умной девочкой. Её не смутили мои красные волосы и не извратили глупые стереотипы. Она прошла огонь и воду, пошла против всех правил и устоев, и в конечном итоге добилась своего. Пару раз чуть не сломалась в пути, но встала и продолжила двигаться вперёд. Она станет замечательным правителем и настоящим политическим новатором.

Мертио. Без преувеличения мой второй отец, превративший меня из беспомощной пятилетней девочки в воина, способного за себя постоять и преодолеть любые невзгоды.

Харти. Хоть я и не могу ответить ему взаимностью, но всё же приятно осознавать, что есть в мире человек, испытывающий ко мне столь тёплые чувства, готовый остаться на моей стороне несмотря ни на что. Уверен, уж ему-то никакой бог не сумел бы запудрить мозги и заставить считать меня врагом.

Лакрес. Сменив Мертио, он стал пусть и не самым образцовым, но лидером и наставником, и если бы не он, здесь и сейчас меня могло бы не быть.

Лихт. Чудаковатый парень, ненавидящий демонов и в то же время только с ними способный разговаривать. Если сегодня выживу, то когда-нибудь обязательно исполню твой обет, и ты сможешь свободно говорить, пусть уже и не на этом свете.

Феррозия. Нет, ты тёплых слов не дождёшься.

Игнацио. Эта версия папаши провалила бета-тест, но не могу не признать, что сейчас он прилагает все усилия, чтобы исправиться. Интересно, какие попытки извинений он ещё предпримет, когда встанет на ноги?

Нарракт, Люциус, Кайра. Ученики додзё, ставшие первыми друзьями для великовозрастного перерожденца. Мерилонские солдаты, сражавшиеся со мной бок о бок и прикрывавшие мне спину. Дворяне и придворные — не те, что пытались меня убить или подставить, а те, с которыми мы провели немало занимательных бесед во дворце. Жители Виохена, чей шанс встретить завтрашнее утро целиком и полностью зависит от моей победы.

Мерилон и вся Архония. Тысячи и миллионы людей, каждый со своими целями и мечтами, со своими друзьями и любимыми. Каждый хочет встретить новый день, никто не желает пасть от разгневанной божьей длани. Сейчас они, должно быть, боятся, трясутся, молятся и говорят прощальные слова своим близким.

Но я не трясусь и уж тем более не молюсь. Я иду вперёд, навстречу новому врагу. Уже не первому, не десятому и даже не сотому. Может, и помолился бы, да только кому? И о чём? О том, чтобы встретить завтрашний день человеком, а не сгустком ненависти и разрушения? Чтобы ещё раз увидеть этих людей? Чтобы посмотреть на их удивлённые лица, когда перед ними предстанет тот, кто победил всевышнего?

Земля и Архония. Свет и тьма. Прошлое и будущее. Страны и континенты. Города и народы. И в центре всего этого шагает по траве маленькая красноволосая фигурка. Ошибочная переменная, прошедшая через пять веков истории и нарушившая естественный ход событий. Идёт одиноко навстречу судьбе.

Нет, неверно. Нет никакой судьбы. И нет никаких богов. Есть лишь она. И цель, к которой она идёт. И враг, которого она видит перед собой.

Вот он. Гигантский столп. Прямо передо мной. Исходит из земли и упирается в небо. Или наоборот. И в его середине спускается вниз крылатая фигура в белоснежном балахоне. Седая борода, посох в руке. И слепящий, оглушающий источник светлой энергии колоссальной мощи, в десятки, если не в сотни раз превосходящей высших демонов. Наконец-то свиделись, Сахид.

Как правильно заметил Архидемон, выпить кровь посреди боя ложный бог мне не даст, а она ещё и подействует не сразу, так что лучше не откладывать. Пока старик изображал своё пафосное сошествие на землю, я достал из сумки флакон, вытащил пробку и опрокинул чёрную жидкость в рот.

И вот он нависает в воздухе надо мной на высоте пяти метров. Пытается изобразить мудрый и снисходительный взгляд.

— Презренное создание, осквернённое нечистой кровью. У тебя хватило духу показаться мне на глаза?

— Кончай этот цирк, Джон Смит, или как тебя там.

Мудрость с бородатой рожи как ветром сдуло.

— Что... Откуда ты...

— Думал, никто в этом мире ничего о тебе не знает? Наши чокнутые правители на пару уничтожили Землю, и я не позволю повторить это в Архонии. Кто бы ты ни был, президент, цэрэушник или безумный учёный, твой спектакль закончится здесь и сейчас.

Разговоры кончились. Сахид занёс посох.

Это больше не конфликт двух стран, так и не сумевших поделить огромную планету. И не противостояние бога и дьявола, что так и не успели сойтись в финальной битве. Это мой бой. Кое-кто слишком много о себе возомнил, и пора объяснить ему, в чём он не прав.

Вдруг померещилось, будто я слышу вокруг себя шум зрительских трибун. Ну не время же для галлюцинаций.

«Итааак, принцесса Кирао Архур против всевышнего Сахида! Финальный бой пятивековой войныыы... начинается!!!»

Глава 16. Бог и дьявол

Змеиный клык стоял за воротами Виохена, напряжённо всматриваясь вдаль, в возвышающийся на горизонте столп божественного света. На стенах позади них столпилась городская стража и зеваки из гражданских.

Стояла тишина. Долгая и напряжённая. Ничего не происходило. Не было ясно, добралась ли уже Кирао до своей цели, встретилась ли с Сахидом. Жива ли она ещё.

А затем прогремел взрыв. Не какого-нибудь огненного шара или свёртка со взрывчаткой. Этот грохот сотряс землю и разнёсся на десятки километров вокруг,на горизонте вырос гигантский купол ударной волны.

Дошедший даже до сюда порыв ветра сдул весь отряд, словно пушинки. Нарракт больно врезался в стену, Лакрес ловко упёрся в неё ногами, а Феррозия, пролетая через ворота, уцепилась хлыстом за прутья решётки, скрутила сальто и с несвойственной ей грациозностью приземлилась на дорогу.

Зевак со стен тоже разметало, и большинство из них попадало на землю и на крыши домов с внутренней стороны. Выжили не все.

Городская стена содрогнулась, на траву осыпалась каменная крошка.

Окажись здесь люди из другого мира, им на ум сразу пришло бы сравнение с взрывом ядерной бомбы.

Это был первый удар самой грандиозной битвы за всю историю Архонии.

* * *

На лице Сахида отразилось удивление. Посох, пропитанный его энергией — оружие чудовищной разрушительной мощи, — был остановлен. Принят на блок. А остановила его шипастая металлическая рукавица, едва различимая среди всполохов чёрной зловещей энергии. Среди тьмы, пытающейся поглотить его священный свет.

А затем враг ударил в ответ. Бог успел вскинуть посох, и врезавшаяся в его рукоять перчатка вызвала очередной локальный атомный взрыв. Улетев за горизонт, старец оставил за собой глубокую траншею в полсотни метров шириной.

«Ваше высочество, что же нам теперь...»

«Ни о чём не беспокойся, Нари. Я не брошу ни тебя, ни нашего ребёнка».

«Но ваша семья...»

«Вы теперь тоже моя семья. По крайней мере это дитя».

Придя в себя посреди густого леса, он принялся озираться и выискивать врага. Но тот и не думал прятаться. Возникшее на горизонте чёрное облако неслось прямо навстречу. В этот раз Сахид не стал подставляться и ударил на опережение. Описав дугу, посох врезался во врага. От оглушительного взрыва тысячи деревьев, вырванные с корнем из земли, взмыли в воздух и разлетелись по округе. В этот день Вирборского леса не стало.

«Малышка моя... Какая же ты милая... Прости, но, кажется, я не смогу сопровождать тебя на твоём пути... Вырасти сильной... Никому не дай себя в обиду... И проживи счастливую жизнь... А я посмотрю сверху... Кирао...»

Снова приняв удар на перчатки, чёрный сгусток извернулся и пнул ногой. В считанные секунды догнал отлетевшего на несколько километров бога и ударил ещё раз. И ещё. Куполы взрывов вздымались до небес, на пару с оглушительным грохотом возвещая о продолжении жуткой битвы.

Наконец Сахиду надоело защищаться, и он снова пошёл в атаку, не сдерживаясь в силе. Но и сам получил сокрушительный удар. Чёрный и белый сгусток разлетелись в противоположные стороны. Один врезался в скалу Хап, другой в скалу Нар. Осколки двух гигантов полукилометровой высоты разлетелись по округе, а не попавшие под столкновение вершины исполинскими снарядами рухнули на землю. В этот день скал Хап и Нар не стало.

«Ты демон? Как тебя зовут? Кирао? А меня Мелис. Пошли поиграем в парке?»

Сахид летел над холмами, а чёрный сгусток бежал рядом, не отставая и осыпая его градом ударов. Посох встречался с рукавицами, всякий раз оставляя на месте столкновения многокилометровые воронки. Травяные луга превращались в голые пустоши, летали по воздуху деревья, крошились скалы и горы, а два источника выходящей за рамки разумного силы продолжали разворачивать километры и десятки километров земли, упиваясь боем.

Бог остановился, когда увидел, что суша закончилась, а далеко вперёд простирается бескрайняя водная гладь. Не то чтобы он нуждался в твёрдой почве под ногами, но вот его противник летать не умел.

«Позволь представиться. Меня зовут Лакрес, и я капитан отряда королевских рыцарей „Змеиный клык“. Не хочешь к нам присоединиться?»

И этот самый противник прямо сейчас замахивался кулаком, оказавшись уже в каком-то километре от цели. Отклонившись в сторону, Сахид позволил демону пронестись мимо и с размаха нанёс удар по открывшейся спине. Чёрный сгусток пулей устремился прямиком в море, только вот моря на том месте уже не было. От ударной волны толща воды разошлась в стороны, открывая широкий проход.

«Моисей поднял свой посох, и воды расступились».

Впрочем, законы физики тут же заставили многотонный объём жидкости вернуться обратно, затапливая сгустившийся на дне источник тьмы.

Но богу не было дела до столь мелкого препятствия. Не раздумывая, он ринулся на морское дно вслед за врагом. Ощутив приближение цели, тот подпрыгнул и нанёс пинок с разворота. Порыв разогнанного воздуха снова разметал воду и поднял её высоко вверх, превратив в чудовищный водоворот. Сахид вылетел обратно на берег. Море Ханнас в тот день уцелело, но обзавелось двумя новыми, бесполезными и никуда не ведущими каналами.

«Чё? Эта малявка? Да она же только из детсада вышла, какая ей нахер служба в королевских рыцарях? Рукопашница?! Лакрес, ты с перепоя ваще башкой поехал? Эй, ты. Вали отсюда нахер, или я тебя раньше демонов на тот свет отправлю!»

Настигнув противника, бог взмахнул посохом, но вёрткая тьма ушла в сторону и перехватила его за плечо. Развернулась, напряглась, вгрызлась ногами в землю. И метнула, словно какой-то снаряд. Вперёд и вверх. Рассекая воздух, Сахид полетел по диагональной прямой, в этот раз без помощи собственной левитационной силы.

А тьма летела вслед за ним. Нет, не летела. То был обычный прыжок, но и его было достаточно, чтобы подняться до самых облаков. Что она и делала, преследуя врага в воздухе и размениваясь с ним ударами. Грохот был подобен раскатам грома, в воздухе, всё выше и выше, вспыхивали сферические взрывы, каждый размером с крупный город.

Дуэлянты долетели до самых небес, и очередное столкновение орудий разогнало облака, начертив на белом облачном полотне ровный голубой круг. А два сгустка противоположных сил летели дальше, ввысь. Облака остались далеко внизу, над головами раскинулся бескрайний космос, усыпанный далёкими звёздами.

Здесь у Сахида было преимущество, ибо из них двоих только он мог управлять полётом, враг же подчинялся законам гравитации и баллистики. Подлетев к демону, он ударил посохом по-горизонтали. Но враг, даже будучи поглощённым тьмой, где-то в глубине себя ещё хранил отточенные годами навыки боя. Положив перчатку на древко, он оттолкнулся и оказался сверху.

«Назовём это... продвинутая техника отклонения клинка!»

Мелькнула закованная в шипасный понож нога, и удар, сравнительный по мощи с ядерным взрывом (как и все предыдущие), низверг бога обратно на землю.

«Кирао... У тебя тоже... есть право... на трон... Исполни... мою мечту... Добейся того, что написано в той книге...»

Люди внизу в тот момент узрели ещё один столп, уже потоньше, свидетельствующий о сокрушении божества.

Белая линия прочертила пространство и спустя считанные секунды столкнулась с землёй. Очередной взрыв, очередная воронка. В этот раз на порядок глубже предыдущих — ведь удар был направлен прямо в землю. А следом за ней рухнул вниз чёрный сгусток. В этот раз защититься бог не успел, и был впечатан в почву прямым попаданием рукавицы в грудь. Воронка углубилась ещё вдвое.

«Ну давай... Скажи это... Я монстр... Чудовище... Подумать только, что моим палачом в конечном итоге оказалась именно ты... Пасть от руки демона... Пожалуй, подходящая смерть для такого, как я...»

Но если Сахид думал, что ему дадут передышку, он ошибался. Как ошибался в своё время жалкий и жестокий бритоголовый человечишка. Позволить этому существу оказаться сверху означало лишь одно — конец.

Крепко сжатый кулак поднялся и рухнул вниз. Земля пошла трещинами.

Вверх и вниз.

Одна из трещин разрослась на десятки метров в ширину и протянулась в обе стороны на многие километры.

Вверх и вниз.

К первой расселине добавилась вторая.

Вверх и вниз.

Появилась третья.

Вверх и вниз.

В будущем это место получило название Тройного Виохенского Ущелья.

Вверх и вниз.

* * *

Придя в чувство, я увидел растёкшуюся под собой неприглядную кляксу, приправленную осколками черепа и мозгами. Где-то я такое уже видел... Колоссального источника светлой энергии поблизости не ощущалось. Из последних сил поднеся ко рту кулак в королевской перчатке, я слизнул налипшую на неё кровь. И потерял сознание.

* * *

Сон подошёл к концу. Снилось... Да ничего особенного. Какая-то бессмысленная чертовщина, как обычно во снах и бывает. Главное, что я в сознании. А значит, я смог выполнить рекомендацию Горбунова и выжать его тёмную энергию без остатка. Смог не раствориться во тьме и не уничтожить мир, который стремился спасти.

Кстати, задать таймер, как с высшей энергией, я тогда всё же попробовал. Ну, так, на всякий случай. Не сработало, как и предупреждал чёрный властелин.

Открыл глаза. Над головой потолок. Без золотистой отделки. Значит, не дворец. Обычный, но почти не выцветший. Значит, и не нищенская лачуга. А вообще отличное же занятие — вычислять своё местоположение по потолку. У меня ведь сейчас других дел нет.

Повернул голову. На стуле возле кровати клюёт носом сонный Лакрес. Приподняв веки, встретился со мной взглядом.

— О, проснулась?

— А ты меня опять в мертвецы записал?

— А как тут не записать, когда потерявшая всякий страх подчинённая то суётся в логово Архидемона, то идёт драться с богом?

— Как, кстати, наш божок? Сдох, надеюсь?

— Вроде как. Вы рядом так мило смотрелись, чуть ли не в обнимку лежали. Портила картину только развороченная верхняя половина Сахида. Не похоже, чтобы ему удалось такое пережить. Хотя тебе лучше знать, ты же у нас ходячий индикатор чужой энергии.

— Насколько помню, я под конец тоже ничего не чувствовала. Будем надеяться, что и правда крылышки сложил. Долго я, кстати, провалялась?

— Неделю.

— Мда, немало. Хотя мне после такого полагается не то что отпуск, а пенсия на полном гос обеспечении.

— Ты бы лучше поинтересовалась, как мы тебя из того ущелья вытаскивали, которое вы с Сахидом в земле выдолбили. Целую спасательную операцию пришлось организовать. Хорошо, что вы, пока дрались, целый круг нарезали и почти вернулись к начальной точке. Иначе ищи тебя в радиусе километров эдак ста. Из-за вас двоих, знаешь ли, картографам теперь придётся заново перерисовывать все окрестности Виохена.

— Пусть скажут спасибо, что не на небесах теперь рисуют. Чего-нибудь интересного за эту неделю происходило?

— Ну, смотря с чем сравнивать. Ничего интереснее вашей битвы точно не было. Организовали твои поиски и спасение, послали гонца в столицу. Народ много спорил, как реагировать на гибель Сахида. Одни радовались, что судный день был остановлен, другие причитали, что божество непременно воскреснет, и кара будет ещё страшнее. Предлагали даже убить тебя, пока не очнулась, дабы его задобрить.

— Да пусть только попробует проснуться. Мне одной такой драки на всю жизнь вперёд хватит. Да чего там, на несколько жизней. Воскресать после такого — это уже читерство.

— Ну и, как самочувствие?

— Да чего со мной сделается? При своей регенерации я за эту неделю могла всё население Архонии заново вырастить. А с кровью Архидемона она должна ещё мощнее стать.

— Внешних повреждений на тебе нет, это мне и так известно. Я про внутренние ощущения спрашиваю.

— Да прекрасно всё. Чувствую себя, как огурчик.

— Тогда поднимайся. Тут один безумный учёный всю неделю места себе не находит. Повернись-ка в другую сторону.

Перекатил голову налево. И чуть ли не в упор столкнулся с нависшим надо мной и готовым взорваться от возбуждения взглядом Нарракта.

— Кровь Архидемона... И ещё...

— И ещё что?

— Не заметила? Ты в этот раз не только цвет волос сменила, но ещё и вся светишься.

Из-под одеяла было не видно, так что я принял сидячее положение. И тут же смущённо прикрыл свою двоечку.

— А чего это я голая? Признавайтесь, кто непотребства творил, пока я спала?

— Нарракт творил, кто ж ещё. Осмотрел, ощупал и обнюхал тебя вдоль и поперёк. Разве что на вкус не попробовал. А одежда... Неужто ты думала, что она выдержит такую битву? Такой тебя и нашли на дне ущелья, в чём мать родила.

— И ботиночки?..

— И ботиночки.

— Крутые были, плак. На заказ сделанные, плак. Знали бы вы, во сколько казне Мерилона их подошвы обошлись, плак.

Ну да ладно, не об этом речь. Опустив взгляд, я увидел, что всё тело и правда источает яркий белый свет.

— Ах да, я же перед тем, как отрубиться, ещё крови нашего почившего божка глотнула. Похоже, это она и есть.

— Кровь бога... И кровь Архидемона... В одном теле... Поразительно... Нонсенс...

— Но надо с этим свечением чего-то делать, а то, чего доброго, новым божеством объявят. Хотя не то чтобы я против.

Привычно прислушался к ощущениям. В сердце сосредоточены уже три источника энергии: красная, фиолетовая и новая, чёрная. А по остальному телу, кроме привычной духовной, протекает ещё одна. Та самая, белая и чистая (насколько можно называть чистым того, кто задумал геноцид целого королевства). И она ввиду своих колоссальных объёмов выливается наружу, что, скорее всего, и вызывает свечение. Ну, тут ничего сложного. Перехватываем контроль, загоняем внутрь. Свет тут же померк, и я перестал быть ходячим фонариком.

Постойте, Лакрес ведь ещё что-то про волосы говорил. Поймал рукой одну прядь, поднёс к глазам. Чёрная.

— Мы уже прикупили флакончик с красителем. Вон он, на тумбе.

Но кое-кому было сейчас не до цветов:

— Увидеть силу вблизи... Какие возможности даёт...

— Не неси чепухи, — осадил энциклопедию Лакрес. — Хочешь, чтобы она остатки рельефа вокруг разворотила, и город заодно?

— С архидемоновой энергией так и будет, а вот божественная вполне поддаётся контролю. Думаю, поэкспериментировать и правда не помешает. Вы ведь уже раздобыли мне новые шмотки?

— А как же? Чёрное и обтягивающее, всё как ты любишь. Одевайся и пошли, я тоже не прочь понаблюдать за вашими экспериментами. Божество в отряде королевских рыцарей — это что-то новенькое. Да ещё и в Змеином клыке.

— Ладно, дайте одеться. На выход, мальчики, на выход. И ты тоже, Нарракт, а не то божественную кару словишь!

Дождавшись, пока похотливые самцы покинут комнату, я вылез из-под одеяла, оделся, покрасился (благо ковш с водой обнаружился на той же тумбе), и вышел в коридор. Как выяснилось, отсыпался я, ни много ни мало, в городской ратуше. Ну да ещё бы они своего спасителя в простой лазарет кинули.

В качестве полигона Лакрес предложил лесок к востоку от Виохена, куда мы и направились. К удивлению, даже Феррозия согласилась с нами пойти. Похоже, даже у её пофигизма есть предел.

Сказать, что городские на меня пялились — это ничего не сказать. Как рассказывал по дороге лидер, во время нашего боя по всей округе гремели атомные взрывы. Пронесись мы случайно мимо города — и осталась бы на месте Виохена ещё одна воронка.

Выйдя за городские ворота и отогнав дюжину увязавшихся следом зевак, полчаса спустя мы добрались до лесной опушки. Ну что ж, приступим.

Первым делом выпустил энергию на волю, и тут же снова засветился. Удобно, в тёмное время больше не придётся врубать низшую кровь для ночного зрения. Но свет — явно не единственная моя новая абилка. Если энергия демонов — всех троих — представляла из себя грубую разрушительную силу, то в божественной я ещё в дороге различил складывающиеся сами по себе сплетения, и они что-то да должны означать.

Собрал первое. На первый взгляд ничего не изменилось, но привыкший к боевым искусствам организм сразу заметил, что ноги уже не давят в землю. Это то, что я думаю? Ухватив энергию поплотнее, задал команду и... поднялся в воздух, где без видимых усилий завис на высоте двух метров.

— Левитация... Не существовавший ранее тип магии... Поразительно...

Так, давайте-ка с этим разберёмся. Мысленная команда — и я сместился на три метра вправо. Вторая — на четыре влево. Третья — взмыл на десяток метров вверх. Продолжая эксперименты, описал несколько зигзагов и кругов вокруг поражённых напарников. Взмыл под самые облака, осмотрев окрестности с высоты птичьего полёта. Вон на западе овальная фигура окружённого стенами Виохена. Вокруг леса, поля. И воронки. И траншеи. И разбросанные по земле деревья. Мда, знатно мы с американцем побуянили.

Погодите, деревья... Вот одно, к примеру. Лежит на боку, из нижней части ствола торчат вывернутые из земли корни. Часть листвы слетела от ударной волны, обнажив голые ветки. В чём проблема, спросите вы? Ну дерево и дерево, скажете вы? Да в том, что смотрю я на него с расстояния нескольких километров! И вижу при этом каждый листик. Вот это зрение... Не дай бог меня сейчас военком увидит, точно загребёт отдавать долг родине. У меня ведь и возраст как раз призывной. Разве что пол женский, да и то лишь наполовину.

Продолжая лётные испытания, описал круг в широком радиусе, облетев город на почтительном расстоянии, после чего вернулся к томящимся в ожидании напарникам.

Ну что сказать. Скорость, манёвренность, доступная высота — всё просто на восхитительном уровне. Никаких больше недельных трясок в седле, отныне только авиаперелёты. Помню радостный эпизод из прошлой жизни, когда докачал своего друида до шестьдесят восьмого уровня и изучил наконец птичью форму. Вот теперь примерно то же самое, только уже не на экране монитора. И без необходимости платить по тыще деревянных в месяц за подписку.

Так, двигаемся дальше. Вот ещё одна странная штука. Собираем, активируем... И наблюдаем вытянувшиеся пуще прежнего лица Змеиного клыка. Только вот физических изменений ноль. Что же их так удивило?

Опустив взгляд, понял, что. Одежда. Она вся стала белой. Волосы, из-за включенной левитации свободно развевающиеся перед лицом, того же цвета.

— Кирао, у тебя за спиной... — ошарашенно проговорил Лакрес.

Чего за спиной? Хвост? Воскресший Сахид?

Нерешительно обернулся. Твою мать, лучше бы и правда хвост. Из лопаток вырастали два пышных белых крыла, точь-в-точь как у ангелов и их божка. Надеюсь, они на мне не навсегда? В таком виде точно нельзя по городам разгуливать, людей инфаркт хватит.

Попробовал дотронуться рукой. Ладонь прошла насквозь. Ах, так это всего лишь голограмма. Ну слава богу (то бишь мне, хе-хе). Хотелось бы посмотреть, как усрутся столичные церковники, когда демоническая принцесса предстанет перед ними в ангельском обличье.

Но самый главный вопрос: эта штука ведь отключаемая? Ухватился за нужный виток энергии и приказал распуститься. Крылья тут же пропали, одежда и волосы окрасились в нормальный цвет. Фух.

Так, что бы ещё попробовать? А, ну да, мощь и контроль над энергией. Всё же самое кардинальное отличие божественной энергии от демонической в том, что с ней я сохраняю рассудок и могу управлять боем самостоятельно.

Начинаем с классики. Плотный пучок, таймер на взрыв. Всё прекрасно работает. Хотя постойте... Отдалил пучок на метр. Цел. На пять метров. Не рассеивается. Увеличил в десять раз. Держится. Представляю, какой бабах будет. А если добавить китайское оружие? Добавил и безо всяких проверок понял, что контроль энергии возрос ещё на несколько порядков.

Дабы не мелочиться, добавил ещё заряда, отлетел метров на тридцать назад и забросил к ближайшим деревьям. Жахнуло так, словно туда из миномёта выстрелили. Причём это, напоминаю, не простой взрыв с расходящейся ударной волной, а призрачный удар, расщепляющий материю во всём радиусе действия. Десятки деревьев порубило на брёвнышки.

И это, замечу, малая толика доступной мне сейчас силы. Не десятая и даже не сотая часть. Не удивлюсь, если даже не тысячная. Бррр, сам себя пугаюсь! Что ж я теперь за чудовище?

Далее в программе призрачное лезвие. Тонкий лист, ширина, скажем, метров пять. Смотри и завидуй, сестра! Моя собственная версия гильотины рассекла пространство и срезала стволы дюжины оказавшихся на пути древесных стволов, тут же повалившихся на землю. Что ж, если уволят из королевских рыцарей, смогу сколотить карьеру лесоруба.

И снова, напоминаю, была задействована лишь капля в океане моей силы.

Ну и последний номер в программе — духовный щит. Тут уже не идёт речи ни о покрывающей тело плёнке от дождя, ни о ростовых щитах. По первой мысленной команде вокруг меня образовалась защитная сфера чудовищной плотности. Причём видимая глазу, в отличие от духовной энергии. Как бы её испытать...

— Эй, лидер, жахни-ка в меня из своего арбалета. Ферро, ты тоже.

— Ты уверена? Королевское оружие как-ни...

— На нахер!

Дзынь!

Усеянный лезвиями хлыст со звоном отскочил от оболочки, не оставив даже трещинки. Набравшись уверенности, Лакрес тоже нажал на спуск. Повторив успех хлыста, снаряд отскочил в сторону, не причинив вреда. Судя по внутренним ощущениям, щиту атаки королевских пушек доставляли, скажем так, лёгкий дискомфорт. Если будут беспрерывно колотить меня несколько часов, может, энергия и иссякнет. И это, напоминаю, мощнейшее на данный момент оружие во всей Архонии. А простые мечи и магия меня даже не пощекочут.

А вот Нарракта просить о тестовой плюхе что-то боязно, всё-таки его магия со своей пространственной природой может тупо проигнорировать все мои щиты, и на смену одному убийце богов уже через неделю придёт другой.

Так, а что насчёт размеров этой штуки? Растягиваем... Больше, ещё больше... Диаметр сферы в тридцать метров не вызвал никаких затруднений, но дальше увеличивать побоялся. Спереди щит уже придавливает к деревьям ругающихся напарников, а позади раскинулся город, из которого мой разросшийся шарик могут увидеть и неправильно понять. Но что-то мне подсказывает, что при желании я и целое поселение или войско сумею накрыть. Значит, теперь я в случае чего могу защитить не только себя, но и союзников. Правда, внутри этой сферы они и сами не смогут атаковать.

— Демоническая энергия... Осталась или пропала? — спросил беловолосый.

А ведь и правда, смогут ли свет и тьма уживаться в одном теле? Надеюсь только, что я от таких экспериментов не взорвусь.

Пустил низшую энергию. Всё в порядке, пошла по телу без каких-либо конфликтов с божественной. Правду спецагент говорил, у вирусов одна природа. Только вот сила низших демонов мне сейчас как собаке пятая нога. Это как к гоночному болиду прицепить сзади комнатный вентилятор для ускорения.

Хотя постойте, нельзя не отметить одну интересную деталь. Низшая кровь задействована, а ярости и жажды крови ни в одном глазу. Значит, божественная энергия не только податлива сама по себе, но ещё и повышает контроль над демонической. А что, если...

Высшая энергия, одна секунда. Активация.

Зажглась и потухла. И снова я не ощутил ничего. Запустил повторно, уже увереннее, без таймера. Всё в порядке. Энергия течёт по телу, наружу валят клубы фиолетового дыма, а мне ни горячо ни холодно. Нарракт внизу бормочет какие-то свои умозаключения, ну да пусть его.

Проблема в том, что мне сейчас и от высшей энергии особой пользы нет. А вот от третьей... Рискованно это, конечно, ну да где наша не пропадала.

Энергия Архидемона: активация.

На всякий случай снова поставил таймер на одну секунду, но он не потребовался. Наконец почувствовал негативный эмоциональный фон, но не более того. Раньше даже от низшей крови сильнее пробирало. Значит, теперь я могу свободно управлять не одним, а сразу двумя запасами этой термоядерной энергии.

Так, так, погодите. Я ведь уже финального босса завалил, так зачем мне дают всю эту колоссальную мощь? И где заключительные титры? Вы же не хотите сказать, что завтра сюда явится враг ещё мощнее Сахида? Не-не-не, в рот мне ноги! Если даже это не предел, то в следующем бою мы точно всю планету разнесём!

Из раздумий вытащил крик лидера:

— Кирао, долго ещё будешь эти чёрные волны из себя исторгать?! Даже у Ферро уже поджилки затряслись, а мы с Наррактом сейчас вообще штаны обмочим!

— Извиняйте, не знала, что к ней ещё и ментальное воздействие прилагается. — Я поспешно деактивировал чёрную силу. — Если так подумать, Архидемон своей негативной энергетикой тоже всех отпугивал. А ведь полезная штука. Можно побеждать без боя, просто подвергая врагов психологической атаке. Надо будет потом испытать на гербоунцах.

— Если закончила, то пошли в город. Пора вернуться к её высочеству и доложить об успехе.

Вырубив всю лишнюю энергию и убедившись, что у меня ничего нигде не светится, я вместе с отрядом вернулся в Виохен.

Не успели мы подойти к ратуше, как навстречу нам выбежал взмылённый паренёк лет двадцати.

— Срочное послание для Змеиного клыка и её высочества принцессы Кирао Архур!

— Ну и чего на этот раз? Меня вызывают в божественную канцелярию для регистрации?

— Северное государство Велдоин объявило Мерилону войну и уже ввело войска на нашу территорию!

— Твою мать, вы серьёзно?..

_________

А теперь идём и перечитываем бой с Сахидом под этот трек: https://www.youtube.com/watch?v=_H0Ifow6VBo

Глава 17. Умереть во славу него

— Успокойся, парень, и давай с чувством, с толком, с расстановкой, — потребовал Лакрес.

— Неделю тому назад с северо-востока к городу Дельтору подошло войско Велдоина, численностью тысяч пятнадцать, и без предупреждения напало! Они были беспощадны! Вырезали всех: и стражу, и горожан, и даже детей! Меня тоже собирались убить, но их предводительница сказала, что отведёт мне роль гонца. Мол, я должен бежать в столицу и поведать королеве о произошедшем. И о том, что то же самое ждёт остальные наши города.

— А чего они хотели-то вообще? — поинтересовался я.

— Предводительница заявила, что армия Велдоина выступает под знамёнами Сахида и несёт его кару неверным. Если хотите, могу пересказать всю её речь.

— Да не надо, я уже вспомнила. Велдоин. Это же самое фанатичное государство во всей Архонии. Неудивительно, что стоило объявиться их любимому Сахиду, они и сами тут же активизировались.

— Так Сахид решил и людей в своей войне задействовать? — задумчиво проговорил Лакрес.

— Что-то сомневаюсь. Сдалась ему помощь от жалких людишек при его-то силе. К тому же войну он затеял именно ради демонстрации этой самой силы, так с чего бы ему делиться славой с этими фанатиками? Больше похоже, что они занялись самодеятельностью. Услышали слова пророков, воспылали пламенным гневом к Мерилону, дождались появления сильного союзника, дабы самим не понести сильных потерь, и отправились в свой священный поход.

— Мда, с этим что-то надо делать, благо мы не так уж далеко от этого Дельтора.

— Сделаем. При своём нынешнем уровне я эту армию и в одиночку вынесу.

— Дождаться бы приказов от королевы, но пока гонцы носятся в столицу и обратно, Велдоин успеет ещё пару городов вырезать.

— Чего её спрашивать, когда у вас в отряде собственная принцесса? Сделаю всё под свою ответственность.

— В таком случае выдвигаемся?

— Ох, лидер, я должна тебе и всем вам кое-что сказать... Вы были хорошими союзниками... Но отныне мы не можем быть вместе... Больше нам с вами не по пути... Жаль расставаться, но наши линии судьбы здесь расходятся...

— Тебе врезать? Выражайся нормальным языком.

— Да я говорю, с моими новыми крылышками нет смысла ждать, пока вы плетётесь на своих низкоскоростных лошадках. Вам до места несколько дней скакать, а я за пару часов долечу. Эй, парень, в какой стороне этот твой Дельтор?

— А... На северо-восток отсюда, примерно в неделе пути.

— Какая вокруг местность? Есть что примечательное? Чтобы можно было с высоты разглядеть.

— С высоты? Ну... К юго-востоку Камский лес, и посреди него у северного края овальное озеро. А на востоке протянулась с севера на юг горная гряда.

— Пожалуй, хватит. Тогда я полетела, а вы, — я повернулся к клыку, — можете потихоньку возвращаться в столицу. Дальше я и одна управлюсь.

— Полагаю, удача тебе больше без надобности, — усмехнулся Лакрес. — Ладно, лети, мотылёк.

— Лети? О чём вы? — озадаченно проговорил паренёк, переводя взгляд с меня на лидера и обратно.

— А вот о чём.

С этими словами я резко оторвался от земли и взмыл в воздух, в считанные секунды взлетев под облака. Полюбоваться бы на рожи тех, кто это видел, да времени нет. Повернувшись в нужном направлении и выкрутив скорость на максимум, я полетел на северо-восток.

Никогда не летал на самолётах. Хоть сейчас узнаю, каково это. Внизу проплывали леса и равнины, реки и озёра, деревни и засеянные поля, горы и холмы. Поначалу ветер неприятно бил в лицо и свистел в ушах, но стоило выставить лобовое стекло из духовного щита, и дальнейший полёт прошёл с полным комфортом.

До места добрался даже быстрее, чем рассчитывал, за какой-то час. Вот синий овал посреди обширного леса, вот заснеженные вершины гор на горизонте, а вон и городские стены видать.

Спикировал вниз, прямо на центральную городскую площадь. Что сказать... Невооружённым глазом видно, что совсем недавно здесь побывала армия агрессивных религиозных фанатиков. Вся площадь завалена трупами и залита кровью. Мужчин, женщин, стариков, детей — не пощадили никого. Поднявшись в воздух, облетел остальные районы города, хотя едва ли в столь детальном осмотре был смысл.

Большая часть одетых в кольчуги стражников ожидаемо обнаружилась у северных ворот, где они пытались держать оборону, но не имели шансов против многотысячного войска.

В городской ратуше обнаружился убитый мэр рядом со своей свитой.

Двери и окна в большинстве домов были выбиты — что в дешёвых простолюдинских постройках, что в дворянских особняках, их обитатели всё так же вырезаны подчистую без суда и следствия. Пленных фанатики явно не брали.

Возможно, в городе ещё остались выжившие, но не до них сейчас. Мой радар по-прежнему работает только на ангелов и демонов, людей он не показывает. Так что пусть спасением уцелевших занимаются компетентные органы, я же займусь тем, что лучше всего умею.

Но для начала дадим моральную оценку действиям Велдоина и устроенному ими геноциду. И первым делом зададимся вопросом, в праве ли я вообще их судить. Я ведь и сам в своё время устроил массовую атаку на мирный город, что обошлось тому в сотню человеческих жизней.

Вот только те люди были виновны. Гербоунцы нападали и клеветали на нас, когда мы не только ничего им не сделали, но ещё и пытались защитить от демонов. Не ограничившись этим, они сделали калекой мою напарницу. То была моя месть и наказание за глупость и бессмысленную жестокость.

Ещё от моих рук полегло немало тархонских солдат, но тут всё ещё проще. Они были моими врагами и при первом удобном случае точно так же убили бы меня, как я убил их.

Но что мы видим здесь? Что жители Дельтора сделали этим фанатикам? Чем насолили, чем провинились, какое зло причинили? Никакого. Да они друг друга в глаза ни разу не видели, а единственной причиной этой резни стало бездумное поклонение Сахиду.

Если спросите моё мнение, то нет в мире ничего хуже преступлений на религиозной почве. Убить из злобы, из мести, из жадности, да даже ради развлечения — всё это лучше, чем обрывать жизни невинных по указке каких-то пророков и призывам религиозных писаний. Здесь они недалеко ушли от гербоунцев. Вот только те хотя бы по глупости думали, что защищают свои дома и свои семьи от злых демонов, в то время как солдаты Велдоина взяли мечи и вторглись на чужую территорию, принесли смерть туда, куда их вообще никто не звал. Как принцесса Мерилона, да и просто как человек, я такого не прощаю. Любите своего бога? Скоро вы с ним увидитесь.

К этому времени я уже неспешно подлетел к южным воротам. Не нужно обладать навыками следопыта, чтобы различить на утоптанной траве следы от тысяч пар сапог. Такую армию нигде не спрячешь, и очень скоро мы с ними увидимся.

Взмыв под облака, полетел вдоль южного тракта и очень скоро разглядел вдалеке войско неприятеля.Обогнал и замер в воздухе так, чтобы со своей позиции видеть лица и нагрудники святош.

Солдаты по большей части вполне обычные, никто не станет заморачиваться украшениями для простой пехоты. А вот элита выглядит поинтереснее. Крылатые шлемы, громоздкие наплечники, белоснежные мантии с мозолящими взгляд изображениями крылатого посоха.

Как мне известно из уроков истории, эти ребята у них зовутся паладинами. Да, в Мерилоне такие тоже есть, но у нас это редчайший и элитнейший статус, которым во всей стране владеют единицы, а в Велдоине — что-то навроде наших королевских рыцарей.

Те, на ком вместо брони надеты мантии с омофорами — маги. Хотя мне по большому счёту всё равно, кто тут элита, а кто нет. Не тот уровень, чтобы разбираться в иерархии муравьёв, прежде чем передавить их муравейник.

Флаг страны тоже белого цвета, только эмблема немного иная. Держит его полководец, едущий во главе войска на белом коне. Закованная в латы тётка лет пятидесяти с длинными белыми волосами, взгляд лучится праведностью и готовностью вершить богоугодное дело. Ничего, свершишь уже совсем скоро. Недолго тебе осталось ждать.

Шагающее по равнине войско со своей позиции меня пока не видело. Я уже успел подумать над тем, в каком виде перед ними предстану. Не то чтобы это было важно, всё равно миром у нас дело не кончится, но допросить перед расправой было бы не лишним. А с кем эти поехавшие охотнее всего будут разговаривать? Правильно. Активируем иллюзорную технику и облачаемся в белый наряд с ангельскими крыльями.

Метеором рухнув вниз, резко остановился и завис в воздухе перед войском, метрах в пяти. Первой реакцией было непонимание, что это перед ними такое и не подводит ли их зрение. Затем глаза фанатиков широко распахнулись, и все увидевшие меня солдаты из первых рядов попадали на колени. Чем открыли обзор стоявшим позади, тоже не замедлившим рухнуть на землю. Предводительнице потребовалось чуть больше времени, чтобы слезть со скакуна, но в результате и она стояла передо мной в коленопреклонённой позе.

— Ангел... Вы явили нам свой лик... Это такая честь для скромных слуг всевышнего Сахида!

Вообще-то уже бог, а не ангел, ну да ладно. Пора и мне заговорить. Кхм-кхм.

— Скажите, зачем вы здесь.

— Велдоин решил поддержать всевышнего в его священном походе против мерилонских богохульников! Все наши солдаты с превеликой радостью поднимут мечи по его воле!

— Его воле? А разве эта волябыла? Разве Сахид приказывал вам напасть на Мерилон?

На лице тётки отразилось замешательство.

— Нет... Но... Разве участие в священной войне не угодно нашему богу?

— Я такого не говорила, просто задала вопрос. А теперь задам ещё несколько. Вы готовы убить во имя Сахида?

— Конечно! — тут же оживилась командующая. — Мы изничтожим всех врагов его, вырежем под корень всю еретическую грязь! Спустя долгие тысячи лет Сахид наконец спустился на землю и обрушил меч свой на неверных, и Велдоин с радостью встанет под его эгидой!

— А готовы ли вы умереть ради него?

— Конечно! — Тот же ответ. — Пасть в бою за правое дело по воле всевышнего — мечта любого жителя праведного Велдоина!

— И когда вы собираетесь это сделать? Как насчёт того, чтобы умереть прямо сейчас?

— Сейчас? Но с чего бы? Ведь поблизости нет врагов. Или где-то за деревьями притаились в засаде мерилонские еретики?

— Да нет здесь никакой засады. Видите ли, Сахид нуждался в вашей вере и молитвах лишь до тех пор, пока не вернул утраченную силу. Теперь он сам в состоянии покарать врагов своих, и ваше жалкое войско ему без надобности. Понимаете? Вы ему больше не нужны.

Немного подождал, наслаждаясь зрелищем вытянувшихся лиц и округлившихся глаз. Фанатики то открывали, то закрывали рты, не зная, что и сказать.

Ладно, достаточно разговоров. Главное я уже выяснил. Велдоинцы пошли войной на моё с Мелис королевство по собственной воле. Хотя даже сделай они это по прямому приказу Сахида, это не изменило бы их участи.

Отправляясь на войну, не забывайте одной простой и непреложной истины: вы можете не только убить, но и быть убитыми. Ваши армии могут быть разгромлены, а города уничтожены в ответ за те, которые уничтожили вы. Потом не плачьтесь и не жалуйтесь.

Ответные меры мы позже обсудим с сестрой, сейчас же моя задача — изничтожить вторженцев. Но для начала ещё чуть-чуть поиграюсь с нежными чувствами приверженцев Сахида.

Высшая демоническая энергия: активация.

Белокрылая фигура исторгла из себя клубы фиолетового дыма.

— Это же... — ошарашенно промямлила тётка.

— Демон! — раздался выкрик из-за её спины.

— Она обманула нас! Прикинулась посланницей Сахида! Решила обвести вокруг пальца!

— Непростительно! Уничтожим богомерзкое отродье!

Предводительница тоже быстро пришла в себя и принялась командовать:

— Лучники, огонь!

В воздух взмыло облако стрел, отскочивших и обломавшихся о защитный купол.

— Маги!

Теперь молнии, ледяные колья, огненные волны, земляные ядра. С тем же успехом.

— Не слишком ли она сильна для демона? — заметил кто-то из солдат.

Правильно заметил. Только слишком поздно. Впрочем, это самое «поздно» наступило для вас ещё в тот момент, когда вы подняли мечи на моих подданных.

Спустившись на землю, чтобы оказаться с войском на одной горизонтали, сконцентрировал чёрную энергию в широченный дугообразный клинок. Занёс руку.

— Ваш бог вас уже заждался. Призрачное лезвие.

Это были последние слова, которые услышали праведные воины Велдоина. Гигантская гильотина в мгновение пересекла войско по всей длине и рассеялась за спинами последних рядов. Сначала попадали на землю руки с мечами. А парой секунд спустя и сами воины дружно развалились на две половинки, устроив выставку выпавших кишок.

Пятнадцать тысяч одним ударом, неплохо.

Если какому-нибудь ведлоинцу аккурат в этот момент приспичило завязать шнурки, то могу лишь поразиться его удаче. Даже добивать не стану. Пусть вернётся домой и поведает о том, как страшна в гневе первая принцесса Мерилона.

А мне самое время поразмыслить об объёмах струящейся в моём теле силы. На последнюю ужасающую атаку, в мгновение ока повергнувшую целое войско, я затратил примерно ничего. Могу повторить хоть десяток, хоть сотню таких аннигиляций, и ещё останется.

Мало того, что обе энергии струятся во мне в колоссальных объёмах, так ещё и божественная сила вкупе с королевским оружием на порядок повышает контроль и оптимизирует затраты. Даже размениваясь с богом простыми ударами, рассчитанными на одиночную цель, я сражался несколько минут, заставив этот мир узреть минимум сотню ядерных взрывов.

А если взять оба источника разом и вложить их в одну атаку, то можно... Нет, не нравятся мне такие расчёты. Наводят на нехорошие мысли. Главное, что дело сделано, и можно возвращаться к сестре с отчётом. Надеюсь, клык в дороге не нарвётся без меня на неприятности.

Примерную карту своего королевства я тоже знаю, так что на высоте не заблужусь. До столицы при моей скорости два-три часа полёта на юг с поправкой на запад.

* * *

Почти не ошибившись с подсчитанным временем, ближе к вечеру я приземлился перед массивными створками дворцовых ворот, едва не заставив ошеломлённых гвардейцев на входе облегчить содержимое кишечника. Распахнув двери, уверенно прошёл в тронный зал. Сестра восседает на положенном месте, измотанный душевными терзаниями братец стоит рядом. Ну, хоть здесь обошлось без происшествий, и все живы-здоровы.

— Ты быстро, — сказала Мелис. Ну да, по её подсчётам мы только-только должны до Велдоина добраться. — Ну и, какие новости?

— Одна хорошая, одна плохая и ещё одна хорошая.

— Ужасных нет, что уже радует. А плохие как-нибудь переживём. Итак?

— Разбушевавшийся божок убит. Вместе со всем ангельским войском.

— Бред! — выкрикнул Люциус. — Невозможно!

— Чего невозможно? Я вроде как за этим на север и отправлялась. Или ты думал, что Змеиный клык туда для красоты едет?

— Да кто поверит в твоё враньё?! Невозможно убить бога!

— Мне кажется, наша сестра давно позабыла слово «невозможно», — верно подметила Мелис с озорным огоньком в глазах.

— Доказательства есть? — спросил братец уже спокойнее, разве что продолжая сверлить меня гневным взглядом.

— Недельки через две сюда доставят их крылатые тушки, вот и будут тебе доказательства.

— Когда увижу, тогда и поговорим...

— Ещё б с тобой кто-то разговаривать собирался. Отсиживался во дворце, пока двинутый божок тысячи твоих подданных выкашивал, защитник хренов. Но в любом случае паладином тебе уже не быть, так что можешь подыскивать себе новое занятие.

— Ну а остальные две новости? — сменила тему Мелис.

— Плохая: Велдоин пошёл на нас войной и целиком вырезал население Дельтора.

— Тц! Так и знала, что эти чёртовы фанатики не останутся в стороне. Но из-за вторжения Сахида было как-то совсем не до них. Не ожидала, что они столь быстро соберутся и активизируются.

— И последняя хорошая новость: войско их уже того, приведено в непригодный для эксплуатации вид.

— В смысле? — не поняла сестра.

— А ты думала, что после расправы над богом какие-то пятнадцать тысяч солдафонов смогут оказать мне сопротивление? Лежат полным составом километрах в двадцати южнее Дельтора, разбросав по земле детальки.

— Кирао, ну ты даёшь. — Мелис откинулась на спинку трона и запрокинула голову. — Думаю, при таком раскладе можно уже приступить к составлению требований для капитуляции. Сейчас нам, конечно, совсем не до Велдоина, но и затягивать с этим не стоит. Странно будет предъявлять претензии через несколько месяцев после победы. Только вот посла к ним отправлять бесполезно — пришлют назад его голову. Этот глупый народ проймёт только демонстрация силы. Думаю, два-три уничтоженных города наглядно покажут фанатикам, что бог не защитит от гнева Мерилона.

Два-три города, ха... Сколько сил ни обретай, а в плане беспощадности сестру мне никогда не перегнать.

— А теперь давай пройдём в мои покои и побеседуем с глазу на глаз.

* * *

Когда я закрыл за собой дверь комнаты, сестра остановилась перед кроватью и развернулась.

— Кирао, давай поговорим на чистоту. Кровь высших демонов и Архидемона. Ты выпила её, не так ли?

— А есть другие варианты? С той силой, с которой я билась против Брауна, никаких высших я бы не одолела, а Сахида бы даже не пощекотала. Только не говори, что собираешься повторить то же самое.

— К чему бы? Я правитель, а не воин, и у меня есть дела куда важнее, чем погоня за столь ужасающей силой.

По секрету говоря, много времени это не займёт. Как мы уже выяснили при Калироне, вовсе необязательно отлавливать живых демонов и таскаться к чёрному властелину. Достаточно глотнуть моей кровушки, представляющей собой готовый коктейль из нескольких разновидностей. Но об этом лучше умолчим, а то сестра и правда упрашивать начнёт.

Мелис тем временем продолжала:

— Если ты останешься на моей стороне — а я знаю, что ты останешься, — недостатка в военной мощи у Мерилона точно не будет. Ну а теперь не поведаешь мне, что конкретно даёт эта сила и как вообще проходил ваш бой?

— Да без проблем, только для начала не против, если я немножко похвастаюсь?

— Ну так я тебя за этим сюда и привела, — с улыбкой ответила сестра.

— Если считать человеческую, то прямо сейчас во мне течёт... раз... два... пять разных видов крови.

Мелис тоже взяла паузу на подсчёты.

— И какая же пятая?

— Просто наблюдай и завидуй.

Я поднялся в воздух и принял божественный облик. Да уж, от такого зрелища даже лицу моей гениальной сестрички не сохранить беспристрастность.

— Кирао, ты...

— Только попробуй упасть на колени — придушу. Но если будешь называть богиней, я не против.

— Но как?

— Я ведь уже сказала. Ответ предельно прост — кровь.

— Кровь... Сахида?

— Ну а чего мелочиться? Если демонскую можно пить, то чего бы и божественной не полакомиться? Вот тебе заодно ответ, как я так быстро вернулась обратно. У меня сейчас облёт всей Архонии даже суток не займёт.

— Разрушительная сила, способная повергать богов и уничтожать целые армии, так ещё и ненормальная мобильность в придачу. Кирао, ты даже меня пугаешь.

— Как и сама себя, да.

— Ладно, если ты хотела меня удивить, то тебе это удалось целиком и полностью. А теперь, если ты не против, приступим к отчёту. Хотелось бы иметь хотя бы поверхностное представление о том, что творилось в Велдоине и в каком состоянии сейчас пребывает север королевства.

Как и в случае со Змеиным клыком, я не стал утаивать от сестры большую часть информации. Я поведал ей о Земле, создании ангелов и демонов, их переселении в Архонию и последующих пяти веках, на протяжении которых Архидемон сдерживал высших, а самозванный Сахид ждал возможности вернуть силу. Ну и напоследок расписал в красках эпичный бой с финальным боссом и расправу над беспомощной велдоинской армией.

Сестра уже загорелась азартным блеском и начала планировать, как не только выставит на обозрение трупы божественного войска, но и ткнёт церковь лицом в многовековой обман и утаивание от людей истинного облика божества.

Мои иллюзорные способности оставили на самый крайний случай. Если произошедшее всё-таки вызовет сильные народные волнения, то я явлю им свой божественный облик и запудрю мозги пафосными речами. Для пущего эффекта могу и силу продемонстрировать. Например, разогнав облака в пасмурный день (а вы что подумали?).

Спать меня отпустили ближе под утро. Но мне, как водится после насыщенных событий, снова не спалось. Запоздало вспомнил, что земляк просил вернуться к нему после победы над Сахидом. Вот же, совсем из головы вылетело. Ну да не страшно, мне до него час полёта. Ждал пятьсот лет, подождёт и ещё денёк.

Но волновал меня сейчас не повелитель зла со своей загадочной просьбой и не противостояние с Велдоином, все города и армии которого мне теперь на один чих. Оставалось незавершённым одно очень давнее дело.

Я и не подозревал, насколько был прав в своих шутливых мыслях о том, что новая сила принесёт мне новое испытание, которое обещает стать самым тяжёлым за обе моих жизни. Я побеждал превосходящих врагов на турнире, заманивал демонов в мирные города, участвовал в войнах и переворотах, сражался с высшими демонами, ангелами и богами, лично общался с повелителем зла.

И всё же очень скоро, возможно, уже завтра, мне впервые за всё время придётся переступить через себя. Помнится, точкой отсчёта в череде моих побед стало слово «уничтожить». Что ж, им же всё и закончится. Этой ночью я задумал самое грандиозное злодеяние в истории.

Глава 18. Вы неплохо постарались

Проснулся я, как и полагается в выходной, ближе к обеду. Позавтракав, не откладывая направился в зал для совещаний, где Мелис что-то активно обсуждала с рассевшимися за столом советниками. Ну да, после всех последних событий дел у неё будет невпроворот.

— Кирао? — повернулась она ко мне, услышав шаги. — Ты удивишься, но в этот раз у меня нет для тебя новой миссии. Так что можешь отдыхать.

— Зато у меня самой для себя она есть. Я отлучусь на какое-то время.

— Хорошо.

Не став меня допрашивать, сестра вернулась к политическим разговорам. А я, едва выйдя на улицу, молнией взмыл в воздух. Стража у дверей ведь сменилась, и эти двое моих полётов ещё не видели? Если, конечно, им предыдущая смена не рассказала.

Взмыл в небо, определил направление и понёсся ракетой к цели. Дорогу помню, не потеряюсь. Час полёта — и на горизонте замаячил чёрный замок. Может, приколоться над подполковником? Решив, что почему бы и нет, врубил иллюзию, покрасился в белый и отрастил крылья. В таком виде и влетел в замок, пронёсся по пустым коридорам и через арочный вход проник в зал. Многоликой на месте не оказалось. Наверное, у неё тоже забот полон рот. Шпионить за всем миром — это вам не шутки.

— Покайся, повелитель зла, и прими кару от всевышнего! — торжественно провозгласил я, приняв горделивую позу в центре круглого помещения.

«...Ты всегда был таким?»

«Наверно нет, но после поедания демонами в одном мире и ненормальной концентрации приключений в другом психика и правда пошатнулась».

«Неважно. В любом случае, судя по твоему виду, Сахида ты победил. И не только победил, но ещё и принял его кровь. Прямо как кровь „Хаго“. Выходит, у российского вируса и американского генома и правда единая природа».

«Наверно, да. Ты, помнится, просил зайти к тебе после победы. Так чего хотел?»

«Попросить об услуге. Думаю, ты и сама догадаешься, о какой».

«Хм... От злобного американца мир избавили, значит, остаются только высшие, которых тебе всё ещё приходится держать в спячке».

«Верно. И я хочу, чтобы ты их убила. Тогда я наконец смогу уйти на покой. Пятьсот лет — это, знаешь ли, слишком долгий срок для человеческой психики. Те, кто жаждет бессмертия — глупцы. В вечной жизни нет ничего привлекательного».

«Ммм... Как бывший земляк, я не против тебе помочь. Но, видишь ли, я по совместительству ещё и принцесса Мерилона, и сестрица отругает меня, если я начну летать по миру и за спасибо творить добро в других странах. Мы наверняка придумаем, как подороже продать наши услуги и словить неплохие барыши за истребление высших в чужих границах. Но такие дела, сам понимаешь, за два дня не делаются. Пока гонцы туда-сюда бегают, пока правители обговаривают условия. Ты ведь не сойдёшь с ума от одиночества, если подождёшь ещё пару лет?»

«Примерно это я и ожидал от тебя услышать. Хотя в глубине души всё же надеялся, что ты поскорее прервёшь мою затянувшуюся вахту».

«Тогда у меня есть к тебе деловое предложение. Ты тоже окажешь мне услугу, а я постараюсь уболтать Мелис поторопиться с охотой на остальных высших. Может, даже сама выступлю послом и по-быстрому слетаю во все страны».

«Сделаю всё, что в моих силах. Но не представляю, что тебе может понадобятся от того, у кого в распоряжении есть разве что элитный шпионский отряд».

«Мне нужен самый ценный в мире товар. Информация. Но помогут тут не твои шпионы, а твои собственные знания о прошлом мире».

«Они в твоём распоряжении. Спрашивай, что хочешь».

«Ты упоминал про японский космический корабль с порталом на борту. Как думаешь, он ещё в ходу?»

"Не корабль, а орбитальная станция. "Сайго но нозоми". Он был выведен на орбиту захоронения, так что мог и сохраниться. Не представляю, правда, зачем бы он мог тебе понадобиться".

«Надо. А ведёт он, говоришь, куда?»

«К жерлу вулкана».

«Это я слышала, а вулкан где находится?»

«Ты ведь понимаешь, что простые люди не могли там высадиться и изучить местность? Но из того, что я узнал за эти пять веков, из известных в Архонии действующих вулканов большинство приходится на юго-западный регион, возле царства Калион. А найденный японцами вулкан совершенно точно был активным».

«Так, а саму станцию как найти?»

«...Не буду даже спрашивать, что ты затеяла и как планируешь искать конкретный объект в открытом космосе вокруг планеты диаметром двенадцать тысяч километров. Мне неизвестно, сколько всего спутников, станций и прочего продолжает летать вокруг Земли спустя пять веков. О внешнем виде той станции тоже ничего не скажу. Единственное, что знаю, это нанесённое на корпус изображение, символизирующее ту самую „последнюю надежду“ из названия. Девушка в школьной форме с каштановыми волосами и капающими из глаз слезами, протянувшая вперёд руку, словно моля о помощи. Нарисована в стилистике японской анимации. Изображение крупное, так что, если окажешься рядом, не перепутаешь».

«2д-тян на корпусе, ясно. Тогда я пошла. Будем надеяться, что дело выгорит».

Пролетев мрачными коридорами и выпорхнув на улицу (у меня так скоро ноги атрофируются), направился на юго-восток, к порталу в «мир демонов». Хотя давайте уже называть вещи своими именами. Мир идиотов, уничтоживших собственную среду обитания.

* * *

Добравшись до места, привычно спикировал вниз и, не отчитавшись перед командиром охраны, влетел в портал, приветливо раскрывшийся при моём появлении.

В этот раз с той стороны меня не встретил никто, кроме тишины и нависающих над головой небоскрёбов с пустыми глазницами окон. Намеченный план состоит из трёх этапов. Не откладывая в долгий ящик, приступаем к первому.

В этих руинах мне делать нечего. Резко взмываю в воздух и лечу вверх, на ходу создавая вокруг себя круглый духовный щит. Побольше, метра три диаметром. Лечу вверх, к облакам. Ещё выше. Вылетаю в открытый космос и оказываюсь в чёрном безвоздушном пространстве. Я уже проделывал это во время схватки с Сахидом, но тогда был поглощён тёмной злобой, а вот в сознании тут оказываюсь впервые. Интересно, какие будут ощущения?

Хотя знаю, что никаких. Защитная сфера удержит внутри достаточный запас кислорода, так что и с дыханием проблем не возникнет, и пребывание в вакууме мне не навредит. Хотя оно и без щита меня вряд ли убьёт. А ещё, раз уж заговорили о кислороде, я ведь ещё не проверял, на сколько с новой силой могу задерживать дыхание. Но это потом. Потом...

Оказавшись на достаточной высоте и взглянув на Землю с расстояния, узнал знакомый материк, крупнейший на планете. И взлетел я с юго-восточной его части. Китай. Ну да, это ведь они открыли портал в Мерилон, благодаря которому повстречали моих далёких предков.

Меня же интересует совсем другое место. Выше, левее, ещё левее. Вот, где-то здесь. Огни большого города вот уже пять веков как погасли, но при своём новом зрении я должен отыскать нужное место и без них. А если не найду сразу, попытки у меня не ограничены. Если потребуется, всю планету облечу.

Определившись с целью, пересёк тысячи километров над Землёй, благо без сопротивления воздуха полёт проходил на порядок легче и быстрее, после чего рухнул вниз. Духовно-божественный щит раскалялся от скоростного входа в атмосферу, но терпел. Спускаюсь ещё ниже, распарываю облака и продолжаю сближение с землёй.

Если правильно помню разницу в часовых поясах, на поверхности сейчас немного за полдень. То есть вполне светло. Вот уже различимы небоскрёбы "Москва-сити". Правда, не все. Больше половины за прошедшие века успели обвалиться.

В любом случае главное, что с пунктом назначения я не ошибся. Зависнув на высоте пятиста метров, осмотрел город и отыскал район, где когда-то жил. Уж это место я не забуду ни во второй, ни в десятой жизни. Спускаясь всё ниже и ниже, периодически всматривался в уцелевшие постройки и кварталы, пытаясь узнать в лишённых света и жизни многоэтажках знакомые элементы. Кажется, здесь. Да, точно, вот это здание. Двор, парковка, детская игровая площадка — отлично помню их положение и площадь.

Приземлившись возле качелей, небольшими призрачными лезвиями лениво раскидал четверых напавших «Хаго-лайт». Никакой секунды на подготовку мне больше не требуется, могу с ходу хоть пять штук создать и пустить в разные стороны. Так и о вбитых сенсеем боевых искусствах недолго позабыть.

Осмотрел проржавевшую горку и качели площадки, остовы трёх автомобилей на парковке, после чего наконец поднял взгляд к десятиэтажному зданию. Это оно. Место, где я снимал квартиру последние два года ещё в той жизни. Мой последний дом.

Прошагал по раскрошившимся,едва различимым в траве обломкам асфальта и подошёл ближе, ко второму подъезду. Шагнул внутрь. Темнота, давно облупившаяся штукатурка. Поднялся по ступенькам,но на первом же лестничном пролёте пол подо мной обвалился. Спасла вовремя включенная левитация.

Больше не касаясь держащейся на честном слове поверхности, взлетел на четвёртый этаж. Вот эта дверь справа. Точнее, оставшийся от неё зияющий проём. Моя последняя квартира. Внутри сохранилось примерно ничего. Часть пола, стен и потолков обвалилась, от мебели, одежды и бытовой техники не осталось даже названия. Пустые комнаты, но даже их знакомого расположения достаточно, чтобы пробить на ностальгию.

Но сидеть тут и предаваться воспоминаниям до вечера я не собираюсь. Как известно, от долгих прощаний становится лишь тяжелее. А у меня впереди ещё два пункта намеченного плана. Вылетев в окно, не оглядываясь устремился к небесам и вскоре вылетел в космос, не забыв снова накрыться защитной сферой.

А теперь задачка посложнее. Огляделся вокруг и вскоре заметил в пустом чёрном пространстве вдалеке первый объект. Ну как вдалеке — при обострившемся до неприличия зрении я способен различать контуры предметов в сотнях и даже тысячах километров. Подлетел поближе. Небольшая цилиндрическая конструкция с двумя солнечными панелями. слишком мелкий, не то.

Продолжил носиться вокруг планеты, выжимая максимум из божественного зрения и то тут, то там обнаруживая на различной высоте спутники разных форм и размеров. Те, что оказались ближе к Земле, давно упали и сгорели в атмосфере, но вот на упомянутой Горбуновым орбите захоронения они продолжают летать и по сей день.

По большей части мелочь размером максимум с одноэтажный дом, но пару раз натыкался и на крупные станции и корабли. Мои скорость и зрение давно превысили все разумные пределы, но вот продвинутых навигационных систем к ним не прилагалось, так что вести поиски приходилось по старинке, то есть летать и смотреть.

Летать и смотреть. Летать и смотреть. Облететь планету вдоль экватора. Затем по-вертикали, от Арктики к Антарктиде. Затем по-диагонали. И непрерывно вертеть головой, подлетая и разглядывая вблизи каждый подозрительный объект, от мелкого мусора до переживших пять веков космических аппаратов.

Не знаю, сколько времени прошло. Несколько часов... Нет, скорее дней. Но плевать. Если придётся, потрачу хоть недели, хоть месяцы, но найду то, что ищу. Голод мне не страшен. Как выяснилось, светлую энергию можно приспособить для подпитки организма. Ощущения не самые приятные, и кажется, словно я при этом медленно утрачиваю человечность, так что злоупотреблять не стоит. Но в качестве временной меры сойдёт.

И в конце концов я её нашёл. Подлетая к очередному крупному космическому телу, ещё издалека приметил рисунок на корпусе. Анимешная школьница со слезящимися глазами и протянутой за помощью рукой. Вне всяких сомнений, это она. Японская орбитальная станция «Сайго но нозоми». Массивное сооружение из нескольких цилиндрических отсеков с торчащими во все стороны солнечными панелями.

Подлетев ближе, вскоре обнаружил закупоренный входной шлюз. Простите, японцы, но стучать не стану, ключей с собой тоже не захватил. Четырьмя призрачными лезвиями вырезал дверь и толкнул внутрь. То же проделал и со второй, наконец оказавшись внутри. Защитную сферу пришлось уменьшить, чтобы пролезть в узкий проход, и выпустить в космос часть запасённого кислорода.

Полетал по коридорам и отсекам, продолжая раскурочивать двери и заглядывая в каждое помещение, заставленное футуристичным даже по меркам того времени оборудованием. И наконец нашёл. Просторный зал, самый большой на всей станции, с вертикальной металлической окружностью в центре метров в пять высотой.

Стоило мне подлететь ближе, как портал охотно активировался, превратив едва заметную в воздухе (тьфу, в вакууме) рябь в водянистую поверхность, ведущую в неизвестный уголок Архонии. Итак, портал найден и пребывает в работоспособном состоянии. Мой билет обратно. Остался последний, третий пункт плана. Самый неприятный. Честно говоря, в некоторой степени я даже надеялся, что так и не найду этой станции и вынужден буду вернуться домой через хаотичный портал на поверхности. Но не судьба.

Иронично, если так подумать. Учись и развивайся, обретай сколько угодно сил и способностей, превосходи людей и даже богов, но своё естество так просто не изменишь. Будешь до последнего цепляться за прошлое. За то, что тебе дорого. За последние ниточки, напоминающие о том, что ты не всегда был красноволосой принцессой Мерилона.

Но сколько ещё я буду метаться, если сейчас отступлю и передумаю? Сколько раз буду возвращаться на Землю, снова наматывать круги вокруг планеты и разыскивать станцию с нарисованной школьницей, а в последний момент снова поворачивать назад? Нет, я сделаю этот последний шаг. Здесь и сейчас.

Вылетев обратно в космос, отдалился от станции и взглянул на Землю. Круглое полотно на чёрном фоне с помесью зелёных и голубых красок, смазанное белыми штрихами облаков. Некогда здесь обитал вид, по праву считавший себя венцом эволюции. Сейчас же она превратилась в обитель зла, приводящую в другой мир новых и новых кровожадных существ. Пора с этим покончить.

«А что, если вашим противником окажется закованный в латы воин?»

«Мы продуем вчистую».

«Вероятнее всего, так оно и будет. Поэтому сегодня вы узнаете первую и самую важную технику хиндзюцу. Внимательно наблюдайте».

Сто процентов энергии Архидемона: активация. Девяносто процентов энергии бога: активация.

«Призрачный удар позволяет напрямую повредить внутренние органы врага, минуя кожу, кости, доспехи и даже магические барьеры».

В одну сторону из меня вырвалось облако чёрного дыма, едва заметное в столь же чёрном пространстве. В другую — потоки чистой белой энергии.

«А теперь слушайте внимательно. Всем вам уже известно, что такое духовная энергия человека. Вы способны чувствовать её внутри себя и концентрировать в определённых частях своего тела. Теперь вам нужно зайти дальше. Вы должны передать энергию в атакующую руку, затем высвободить её, заставить пройти дальше, после чего взорвать».

Сконцентрировать, сосредоточить, сжать в плотный пучок.

Две гигантских сверхновых стали сжиматься, стягиваться, скручиваться в клубок. Безвоздушное пространство трещало от напряжения, даже через непроницаемый щит моё тело ощущало концентрацию колоссальных, непозволительных к существованию объёмов мощи.

«Редко кто добивается успехов в первый же день. Обычно ученики разбивают бутылку на второй-третий день, не раньше. Отдохните, а затем продолжайте тренировку».

Картинка перед глазами рябила, искажалась, утрачивала цвета, а сгусток двух энергий становился всё меньше и меньше, пока не скукожился до размеров пушечного ядра. В этом сгустке соседствовали друг с другом две противоположных энергии, светлая и тёмная. При взгляде на их форму невольно всплывали воспоминания об одном из символов китайской философии. Инь и янь.

«Сенсей, сенсей! Моя бутылка треснула, вы видели?!»

Маленький шарик, от одного взгляда на который у простого человека мгновенно лопнули бы глаза, впитал в себя всю мою силу и таил в себе мощь, сопоставимую с тысячей ядерных боеголовок.

«Ну а вы двое не зазнавайтесь и не думайте, что это конец тренировки. Вы смогли успешно применить технику один раз, но этого мало. Ваша задача — довести её до автоматизма, быть способными применить в любое время и в любой обстановке».

Я бросил последний взгляд на Землю. Перед мысленным взором пронеслись все этапы человеческого прогресса. Первые взятые в руки камень и палка. Охота и собирательство. Выращивание культур и разведение скота. Первые набедренные повязки и современная тканевая одежда. Первые деревянные и каменные жилища и современные монолитные и панельные дома. Языки и речь. Письменность и календари. Искусство, от рисунков на камне и ритуальных танцев до музыки и кинематографа. Металлургия и кузнечное дело. Наземный, морской и воздушный транспорт. Медицина, спасающая жизни, и оружие, их отнимающее. Электричество и интернет. Биология, физика, химия, астрономия, математика, философия, география, архитектура.

Я протянул руку, сконцентрировался на парящем передо мной сгустке энергии и приготовил его к броску. На губах промелькнула лёгкая улыбка.

— Вы неплохо постарались за эти тысячи лет. Призрачный удар...

Небольшой шар сорвался с руки, устремился вперёд и за считанные секунды преодолел сотни километров. Не встретив никакого сопротивления, легко пробурил земную кору, мантию и ядро. Остановился в центре. И взорвался, разом высвободив всю сжатую в нём мощь.

«Хааа!»

С громким звоном бутылка разлетелась на мелкие осколки.

«Кирао, круто! Ты смогла, поздравляю!»

Сначала я ничего не заметил. Потом по всей видимой поверхности планеты прошла сеть белых трещин. А затем в глаза ударила вспышка,столь яркая, что смогла ослепить даже меня. А когда свет потух, и я смог разлепить веки, то увидел перед собой тысячи парящих в пространстве обломков.

Осознание содеянного приходило постепенно. Её больше нет. Моя планета уничтожена. Уже не собрать и не склеить. Не вернуть материков и океанов, не возродить человечество, не восстановить утраченных научных достижений. И сделал это я. Своими руками. Это уже не мелкий мстительный теракт с использованием демонов, не сражение с солдатами, не битва с ложным богом и не уничтожение целой армии. Только что я уничтожил мир. Имел ли право? А кто судья? Кто прокурор и адвокат? Кто напишет жалобу, выступит свидетелем или потерпевшим? Никто. Потому что никого уже не осталось.

Губы предательски задрожали. Из глаз полились слёзы и, не притягиваемые гравитацией, стали разлетаться вокруг мелкими солёными каплями.

Эпилог

— От неё так и нет вестей?

— Нет, ваше высочество. Змеиный клык также ещё не вернулся. Они сейчас должны быть на пути в столицу.

— Ясно. Можете возвращаться к своим обязанностям.

Мелис откинулась на спинку трона. Кирао покинула дворец уже почти две недели назад, отправившись на некую личную миссию, и до сих пор не вернулась. Её нынешняя сила равна богу. Она способна в считанные часы долететь до любой точки Архонии, переварить любой яд, защититься от любой атаки, заживить любые раны, уничтожить любого врага и любую армию. Что же с ней могло стрястись и так её задержать? Она ведь ещё вернётся?

Двери тронного зала распахнулись, и на синюю ковровую дорожку ступила девушка в обтягивающих чёрных штанах и топе. Не удержавшись, Мелис вцепилась в подлокотники и подалась вперёд, осматривая сестру пристальным взглядом. На вид цела и невредима, даже одежда в порядке. Только красные волосы отчего-то почернели у корней. Но не в волосах сейчас дело. Её походка. С ней что-то было не так. Тренированный боец, она всегда была готова к опасности и натянута как струна. Каждый шаг выдавал уверенность и сокрытую в глубине угрозу. Сейчас же она еле плелась, шаркая о ковёр и едва не запинаясь ногами друг о друга. Устала? Нет, ничто в мире не могло так вымотать нового бога.

Пройдя через зал, девушка остановилась перед троном.

— Кирао, ну и где ты пропадала? — спросила Мелис, стараясь придать голосу спокойствия и властности.

Кирао подняла взгляд. Взгляд пустых безжизненных глаз. И произнесла:

— Миссия выполнена. Низшие демоны больше не появятся ни в Мерилоне, ни в других странах Архонии.

— И каким же образом ты этого добилась? А, не важно, расскажешь потом. Лучше скажи, что у тебя за вид? Что стряслось?

— Ничего, я в порядке.

С этими словами она прошагала мимо трона и скрылась в коридоре, давая понять, что разговор окончен.

Ну уж нет, в таком состоянии её никто никуда не отпустит. Встав с трона, Мелис последовала за сестрой. Поднялась по лестнице и без стука толкнула едва не захлопнувшуюся перед лицом дверь. Вошла в комнату, закрыла дверь и приблизилась к сестре, остановившейся перед кроватью.

— Кирао, что с тобой? И если снова скажешь, что всё в порядке, я тебя ударю.

— Сказала же: демоны уничтожены, больше они в этом мире не появятся.

— И я должна поверить, что простое истребление демонов так выбило тебя из колеи?

Сестра молчала.

— Ты убила сотню горожан в Гербоуне, несколько сотен тархонских солдат, полсотни ангелов, бога и целое велдоинское войско, и всякий раз возвращалась бодрой и жизнерадостной. А стоило столкнуться с какими-то низшими демонами, и на что ты стала похожа? Да на тебя взглянуть страшно! И дело тут явно не в том, что из-за своей крови ты испытываешь к ним родственные чувства. Не хочешь ничего рассказать?

— Может расскажу, когда станешь поумнее.

— Ох, ты снова про то, как я поддалась на уловки Сахида? Долго ещё будешь мне это припоминать? Ладно, неважно. Но одну я тебя сегодня не оставлю. Будешь спать в моей комнате. Если придётся, заставлю силой, и твоя божественная энергия тебя не спасёт. Пошли.

* * *

Утром я проснулся в мягкой кровати. Хотя она и в моих покоях мягкая, так что сразу и не отличишь. Едва открыв глаза, увидел перед собой лицо Мелис. Эту ночь мы и правда провели вдвоём. Но не в том смысле. Просто лежали в обнимку, только и всего.

— Ну как, пришла в себя? — участливо спросила сестра.

— А я никуда и не уходила.

— Ну да, заметно. Ты всю ночь дрожала, всхлипывала и так в меня вцепилась, что чуть кости не затрещали.

— Врёшь.

— Ну что это за детская гордость? Ты же не мужчина, чтобы стесняться слёз.

— А может, я всё это время была реинкарнацией похотливого самца из другого мира.

— Очень смешно. Долго же тебя в этот раз не было.

Ну да, я не только неизвестно сколько дней бороздил космические просторы, выискивая на глаз японскую станцию, но потом ещё и пешком плёлся до столицы. Энергии оставалась ещё прорва, на полёт бы всяко хватило, но летать что-то не было настроения.

— И как, случилось чего интересного?

— Змеиный клык вернулся и привёз с собой останки божества и его ангелов. О, ты бы видела лица людей и в особенности церковников. А уж когда я объявила, что Сахид всё это время был самозванцем, патриарха с епископами чуть сердечный приступ не хватил.

— Надеюсь, до бунта не дошло?

— Кем бы ни был Сахид, в случае поражения весь Мерилон мог быть уничтожен, а все его жители убиты. Этого аргумента хватило с лихвой, чтобы успокоить недовольные массы. Да и наше королевство никогда не отличалось особым религиозным фанатизмом. Тут тебе не Велдоин.

— К слову о Велдоине, они больше не тявкали?

— За время твоего отсутствия так ни разу и не показались. Вообще, чтобы разобраться с ними, мне пригодилась бы твоя помощь. Задействовать твою аномальную силу в разы проще, чем тащить к границам целую армию. Но я вижу, что тебе сейчас не до того. Отдыхай, сколько пожелаешь. Слишком уж много ты трудилась в последнее время. А вот меня от обязанностей королевы никто не освобождал, так что мне пора идти.

Сэтими словами сестра вылезла из-под одеяла, оделась и покинула комнату, закрыв дверь с другой стороны. А я ещё долго валялся на кровати, уставившись в одну точку.

Мне бы и правда на недельку в санаторий, но обещание, данное безопаснику, следует выполнить поскорее. Да ещё и этот Велдоин. Где же ты, мой восьмичасовой рабочий день в офисе с двумя выходными и отпусками? Я так по тебе соскучился.

* * *

С высоты открывался прекрасный вид на раскинувшиеся внизу луга и леса, чья зелёная палитра нарушалась протянувшейся на десятки километров Синхалией, столицей Мерилона. На круглом, парящем под облаками металлическом диске стояло пять человек, или тех, кто походил на них внешне. Двое мужчин и две женщины. Два воина, один маг и один лучник. И впереди, во главе всей группы с самого края диска взирал на мирные земли их предводитель. Молодой на вид парень в голубой подпоясанной тунике с закинутым на плечо копьём.

— Похоже, наше вмешательство не требуется? — спросила стоявшая по правую руку лучница.

— Да, они справились и без нас. Я же говорил тебе не недооценивать людей, Лиина. Они так легко не сдадутся, сколь бы непроглядная тьма над ними ни нависла.

— А что будем делать с этим дурацким крылатым стариком, которого они нарисовали? Бесит! — огрызнулся неопрятного вида бородатый варвар с левого края.

— С этим они тоже разберутся сами. Полагаю, начнётся всё с Мерилона и его новой королевы, а затем по цепной реакции дойдёт и до остальных стран. Да и сдался тебе этот образ, Хьяго. Словно от него что-то изменится.

— А эта девчонка? Не слишком ли она стала сильна? Её способности пугают даже больше, чем сила того невесть откуда взявшегося ложного бога. — Эти слова принадлежали подтянутой женщине с короткой стрижкой в пластинчатом доспехе.

— Ты так думаешь, Махейна? А вот меня она ничуть не беспокоит. Эта девушка умна, как-то даже слишком. Похоже, она скрывает в себе тайны, неизвестные даже нам. Но не думаю, что она вдруг выйдет из-под контроля и примется крушить всё вокруг.

— Значит, мы снова никому не нужны, — ухмыльнулся длинноволосый маг в жёлтой робе.

— А разве это плохо, Фессил? Человечество, способное самостоятельно идти вперёд и преодолевать любые невзгоды. Не это ли было нашей мечтой с самого начала?

— Ну как сказать «самостоятельно». Не поймай мы заплутавшую душу этой девчонки и не направь в тело королевского бастарда, всё могло закончиться плачевно. Но твоё пророчество оказалось верным, как и всегда.

— Ну, всё-таки это единственное, что у меня хорошо выходит. Но на этом нам, пожалуй, пора отчаливать. Вы готовы, друзья мои?

— Веди, Сахид! — единогласно отозвались четверо соратников.

Сергей Сухонин Ярл Авалона

Глава 1. Посев № 18.

К воротам в высоком зеленом заборе с надписью ООО «Лакшинский битумный завод» я приехал пораньше, к половине девятого. Припарковал на стоянке для сотрудников свой старенький «хёндай» и пошел к проходной, настраиваясь на непростой день. Нефтяники и контролирующие деятельность сетей АЗС лаборатории у наладчиков нашей конторы считались клиентами сложными, пусть и денежными. Почему–то именно у них аналитическое оборудование обычно оказывалось изношено в полный хлам и любые рутинные действия с ним занимали кучу времени и сил. Дело было не только в анализируемых образцах нефтепродуктов с самыми разными примесями, включая убивавшие на раз–два колонки и пластик фитингов и капилляров хлорорганику и серосодержащие соединения, но в каком–то особо варварском режиме эксплуатации приборов. Работы в лабораторияхповелителей нефти и бензина хватало, а обращать внимание на регулярное техническое обслуживание оборудования, или хотя бы на замену отслуживших свое расходников там порою не любили. А то и просто сажали за прибор лаборантку, обученную нажимать две–три кнопки и готовить изо дня в день одни и те же растворы, и считали, что этого достаточно для комплектации лаборатории. Чего заморачиваться? Тем более, что Лакшинский завод — предприятие небольшое, можно сказать, мини–завод. Все оборудование с резервуарами, сетью трубопроводов и колоннами расположено на территории от силы нескольких гектар. Это вам не огромная Капотня или Ярославский НПЗ, а содержать собственную лабораторию — удовольствие дорогое.

Вот и сейчас…

— Спешин? Александр Сергеевич? Поверщик оборудования из ООО «ДокаАналит»?

— Он самый, — улыбнулся я пожилой худощавой женщине лет так за пятьдесят на вид, с крашенными в темно–вишневый цвет короткими волосами, забирая паспорт у охранника на проходной.

— А я Марина Валерьевна, лаборант. Здравствуйте. Пойдемте, я проведу вас в лабораторию и покажу прибор. Долго вам анализатор углерода поверять? А то мы спешим, сегодня новую партию отгружать, а заключение по качеству еще не готово.

— Если оборудование в порядке, то часа два от силы. У вас прибор исправен?

— Ну, почти… — взгляд женщины вильнул в сторону. — Сами увидите.

«Значит, как обычно», — мысленно вздохнул я.

Заводская лаборатория располагалась на втором этаже собранного из недорогих сэндвич панелей модульного домика и включала в себя несколько комнат, в одной из которых я и нашел искомый TOC-анализатор, уже включенный и готовый к работе. Открыл верхнюю крышку и переднюю дверцу, зацепившись взглядом за высохшие солевые потеки на дне прибора и достал поверочные растворы. Сейчас, создадим по быстрому метод и посмотрим, что тут у нас…

— Воспроизводимость никакая, — сообщил я минут через сорок лаборантке. — Надо, чтобы результаты пяти анализов подряд одного раствора различались максимум на полтора процента, а у вас все восемь с половиной. Шприц–дозатор хватает воздух, фитинги и капилляры подтекают, восьмипортовый кран и кассету с уловителем галогенов менять надо. Вы давно в прибор заглядывали, Марина Валерьевна? У вас даже вода в увлажнителе зацвела.

— Я все время работаю, мне некогда с этим возиться, — пожала плечами женщина. — Вы специалист, вы и делайте.

— Кое–что я могу сделать, — понятливо кивнул я. — Но вообще–то вы только поверку заказывали. А не комплексное ТО.

— Вы за свою работу и так огромные деньжищи берете, молодой человек! Счет на сорок пять тысяч выставили, подумать только! Георгий Вазгенович его три дня подписывать не хотел, все ругался на ваше начальство! За то, что один раз приедете и с прибором повозитесь столько хотите… А у меня зарплата всего тридцать тысяч! — возмутилась лаборантка.

— Ясно, — кивнул я. Ситуация самая обычная, и кому–то что–то доказывать в ней бесполезно. Теоретически я могу отказаться от поверки, сославшись нанеисправность прибора. Но денежки–то, те самые сорок пять тысяч, заплачены…возвращать их никто не будет, а с меня за это спросят. Почему, дескать, Саша, ты создаешь фирме проблемы на ровном месте? Могу плюнуть и нарисовать акт поверки так, заказчик его подпишет, никаких сомнений, ему свидетельство о поверке нужно позарез. Но это уж совсем дохлый номер, это значит, себя не уважать ни как человека, ни как специалиста, а лучше сразу увольняться и идти работать сборщиком тележек в супермаркет. А можно повозиться и сделать неоплаченное ТО, перебрав механическую часть и отрегулировав дозатор. Тогда поверочный тест прибор пройдет…возможно. Только все равно анализатор выйдет из строя через пару–тройку месяцев, потому что нового шприца и восьмипортового крана у меня нет, как и кассеты с уловителем галогенов. Ремонт не заказывали.

Я достал из рюкзака нетбук с документами, инструменты и под недовольным взглядом Марины Валерьевны начал разбирать систему отбора образца, попросив женщину вылить одномолярную солянку полугодовой давности и приготовить свежий раствор. Не то чтобы работа предстояла очень сложная, но довольно кропотливая. Через три с половиной часа, закрутив последний фитинг, я снова запустил анализ первого из калибровочных растворов, и в этот раз дело сразу пошло на лад. Площади пиков поглощенного диоксида углерода на экране были одинаковые как на подбор, перекрывая норму и укладываясь по воспроизводимости в один процент. Даже строгая Марина Валерьевна сменила гнев на милость, впервые за день улыбнувшись мне, когда увидела результаты теста.

— Вот видите! Прибор–то хороший, просто почему–то немного барахлил в последнее время. Дело мастера боится. Саша, а хотите, я вас чаем угощу? У нас с девочками со вчерашнего дня еще и тортик остался, — лаборантка, похоже, уже забыла, что она с утра спешила поработать.

— Спасибо, в другой раз, — улыбнулся я в ответ, распечатывая результаты теста. — Прибор отлажен. Но вы уж почаще рабочие растворы меняйте, пожалуйста. И скажите вашему шефу, чтобы заказал ТО с заменой нескольких деталей, а то анализатор у вас долго не протянет. Сейчас подпишем акт выполненных поверочных работ, и я вам их списочек набросаю…Марина Валерьевна, а что это у вас под самой лабораторией бензовозы останавливаются? — спросил я, бросив случайный взгляд в окно, на подоконник которого положил свой нетбук. Внизу стояла машина с открытой водительской дверцей, сам шофер вылез из кабины и с недоумением смотрел на экран своего телефона.

— Не должны по правилам, — нахмурилась лаборантка. — Странно это. Заглох он что–ли?

И в этот момент, только что отлаженный мной анализатор вдруг издал какой–то писк, и из него ощутимо потянуло паленым. В воздухе вдруг сильно запахло озоном, а мою кожу начало легонько пощипывать под футболкой.

— Что за ерунда? — я достал свой смартфон, но его экран был мертвенно–черным и не реагировал на команды. Нетбук на подоконнике тоже выключился. — Что тут у вас происходит?

— Не знаю! — в голосе лаборантки послышались испуганные нотки. Оно и неудивительно — воздух вокруг нас стал потрескивать, а выглянув еще раз в окно, я увидел, как по цистерне бензовоза пляшут маленькие лиловые огоньки. Трындец! То, что сейчас пора срочно сматываться из этой лаборатории я ощутил буквально всем своим существом. Та ситуация, когда надо бежать, бросив все и не думая над последствиями. Скорее!

Однако, мысль о бегстве мне реализовать не удалось. Вспышку взрыва под окном и метнувшееся к окнам пламя я еще усел увидеть. Вроде бы. А потом не стало ничего, даже темноты…

* * *

Боли и слабости не было. Не болело нигде — ни в голове, ни в конечностях, ни в груди. Особого холода я тоже не чувствовал, просто лежать было очень жестко и неудобно, а голову заволакивала какая–то серая муть, которая, впрочем, сразу прошла, когда я открыл глаза. Ешкин ты кот!

Чувствовал я себя вполне нормально, с моей памятью ничего не сделалось и я отчетливо помнил последние секунды до…до того как что–то произошло. Заглохший бензовоз, воздух, словно пропитанный статическим электричеством, взрыв, все это было, по ощущениям, буквально вот только что. Однако… где они сейчас?! И где, блин, я нахожусь? И почему я абсолютно голый?

Над моей головой виднелся высокий каменный свод, впереди — такая же каменная стена, грязная, в каких–то потеках. Я лежал на грязном сером бетонном полу, без всякого намека на подстилку, хотя бы в виде пучка гнилой соломы. И если бы я один…, приподняв голову, я увидел, что вокруг было полно народу. Навскидку — сотни две человек, никак не меньше. Мужчины и женщины, все обнаженные. Кто–то еще валялся на полу, кто–то присел, озадаченно вертя головой, а кто–то уже пытался встать. В самом деле, лежать на голом, склизком бетоне занятие малоприятное.

Продолжая пребывать в абсолютно обалделом состоянии, я тоже присел, а затем осторожно встал на дрожащие ноги. Лежавшая совсем рядом со мной полненькая девушка лет двадцати на вид вдруг открыла глаза, посмотрев на меня снизу вверх, и пронзительно взвизгнула, а я, вздрогнув, инстинктивно прикрыл руками свои причиндалы. Екарный бабай! Что за трэш тут происходит? Сделав несколько шагов, я быстро отошел от лежавших поближе к стене, осматриваясь. Так, Саша, соображать будем потом. Сейчас надо накопить информацию. То, что происходящее вокруг не сон, уже понятно — реальность, данная в ощущениях, была самая что ни на есть настоящая. Кожу холодит легкий сквозняк, хотя воздух теплый и влажный, градусов за двадцать Цельсия. Вокруг мокрые камни или бетон с остатками каких–то осклизлых водорослей. Я, с такими же «проснувшимися» по соседству, нахожусь в обширном каменном бараке, выстроенном на манер колхозного коровника, только вот широкие окна зияют дырами, а по торцам здания видны широкие открытые проемы. По ходу никто нас не запирал…что, наверное, хорошо.

Продолжая осматриваться вокруг, я заметил следующую примечательную деталь окружающего пейзажа — у стены, через равные промежутки, кучами лежали набитые чем–то мешки защитного цвета, вроде рюкзаков. Грубые, из толстой ткани вроде брезента, с неаккуратными тканевыми лямками. Без всяких карманов по бокам, но вполне чистые на вид. Откуда–то из глубин моей памяти само собой выплыло полузабытое слово «сидор». И кое–кто из очнувшихся соседей уже проявил к ним интерес. Решив не отставать от коллектива, последовал их примеру и я. Подойдя к ближайшей куче, взял лежавший сверху мешок, чуть повозившись, распустил лямки и запустил туда руку, выуживая содержимое. Так, а вот это — воистину приятная новость. То, что доктор прописал.

Внутри оказалась одежда. Грубая, армейская, словно попавшая в этот барак вместе с вещмешком из сороковых годов прошлого века. Впрочем, может, так оно и было, кто знает? Нательное белье — белая свободная рубаха с широким воротом и такие же белые исподние штаны, к нему в комплекте шла скатанная гимнастерка цвета хаки и шаровары, кирзовые сапоги с портянками, армейский ремень с бляшкой со звездой, кусок веревки и маленький нож в матерчатом чехле. Весь комплект новенький и чистенький, видно, что им еще никто не пользовался. Терять время я не стал — выбор был вполне очевиден, надо брать что дают. Не ходить же голым? Вес, рост и размеры у меня вполне себе средние, но если мешкать, мне останется что попало, народ все быстро разберет. Так что одеваемся в темпе, — решил я. Благо, что наматывать портянки я умею — дед в свое время научил, когда еще пацаном брал с собой на рыбалку.

Одежда из первого же вещмешка мне оказалась впору, разве что чуток великовата, но это не страшно. Знаков различия и погон на ней не было, так что выводов по–прежнему никаких сделать было нельзя. Тем временем народ быстро приходил в себя, многие, как и я, спешно одевались, а кое–кто из самых шустрых, напялив обмундирование, уже вышел из барака наружу. Люди начали озадаченно переговариваться, в воздухе зазвучал негромкий гомон разговоров. Что характерно — все говорили по–русски, а детей и стариков среди «попаданцев» я не заметил. На вид всем очнувшимся можно было дать от двадцати до сорока с небольшим лет, не больше. Еще раз оглянувшись, я не нашел взглядом ни одного знакомого лица и поспешил наружу, забросив опустевший «сидор» за плечо. Может, хотя бы там станет понятнее, куда я вляпался?

У самого выхода я заметил троих парней, что–то рассматривающих в углу барака с побелевшими лицами, и подошел поближе, посмотреть, что их так заинтересовало. И, наверное, лучше бы этого не делал.

На полу лежал раздувшийся недавний утопленник, от которого уже начало ощутимо попахивать. С искаженными чертами лица, каким–то мелким шустрым крабом, ползающим по его посиневшей правой руке, но самое главное — одетый в такую же, еще мокрую гимнастерку и шаровары, которые красовались на тех, кто успел одеться.

— Это что же получается? Что же получается, а народ? — ошарашено спрашивал своих соседей один из троицы — долговязый парень, с модной «хипстерской» бородкой.

— Он утонул, мля, — озвучил капитана очевидность его ближайший «приятель».

— От жеж, сука, какая хрень, — выругался другой. — Да что же тут происходит?

Присоединяться к этому продуктивному диалогу я не стал, поспешив, наконец, покинуть барак.

Оказавшись снаружи, я поневоле замер на месте, осматриваясь и вытаращив глаза от удивления. Вокруг со всех сторон от края до края простиралось море. Причем море теплое, южное, с играющими на мелких волнах золотистыми бликами солнца и ясным голубым небом сверху. Судя по положению солнца, до полудня было еще часа три. Здание, где я пришел в себя, стояло в центре маленького каменистого островка без малейших следов растительности. До любого из берегов было метров триста, не больше, кроме нашего барака на острове виднелась пристань с привязанными к ней широкими моторными лодками числом не менее полутора десятков, а так же небольшая каменная башенка старого маяка и навес с какими–то картонными ящиками и паллетами. А, нет — на горизонте виднелась какая–то земля, судя по всему еще один остров, намного больше нашего размерами и с буйной тропической растительностью по берегам. Блин, да что же это такое получается? Мы в тропиках? Участвуем в каком–то дурацком проекте, вроде игр на выживание или королевской битвы? Да ну, сказки все это… Ну хорошо, пусть сказки, но тогда что вообще происходит, мать его за ногу?

С десяток человек уже ходило вокруг, осматривая остров, а парочка кадров уже подобралась к навесу с ящиками, пока остальные все еще возились внутри барака. Я поспешил подойти к ним поближе и понял, что заинтересовались они навесом не зря. В ящиках были консервы и разная еда — банки с тушенкой, консервированная сайра, пакеты с макаронами и рисом, пачки соли и сахара. Отдельно на паллетах стояли укутанные в полиэтилен пятилитровые и двухлитровые бутыли с водой, всё как будто со складов ближайшей пятерочки. Что интересно, одного из потрошащих ближайший ящик мужиков я узнал — это был тот самый водитель, который стоял рядом с взорвавшимся бензовозом.

— Доброго утречка, — мрачно сказал я, тронув его за плечо. — Кажется, я вас знаю. Вы у бензовоза стояли, перед взрывом. Лакшинский битумный завод, припоминаете?

Мужик, деловито отправив в свой сидор очередную банку тушенки, не спеша повернулся ко мне.

— Точно, я прямо оттуда сюда попал. А ты кто такой? — удивленно спросил он.

— Наладчик оборудования. Находился в лаборатории, на этаж выше. Вы заглохли под нашими окнами.

— И где мы оказались, наладчик?

— Понятия не имею, — усмехнулся я. — Я точно так же попал сюда десять минут назад, как и вы и не хрена не соображаю. Просто ваше лицо запомнил, за несколько секунд до того как все случилось.

— Да уж…, — задумался ненадолго мужик и протянул мне руку. — Ну что же, будем знакомы, парень, меня Борисом зовут. Званцев Борис Макарович, водитель того самого долбанного бензовоза. Черт меня потянул ехать в объезд через Черниговку, глядишь если бы встал в пробке на Советской, то опоздал бы к раздаче. Ты прав, я заглох прямо за воротами завода, метров через тридцать. Все выключилось, приборная доска мертвая. Вылез из машины, хотел звонить начальнику, а телефон умер. И искры эти…

— Ага, по вашей цистерне огонечки плясали, — подтвердил я, пожав руку. — А потом был взрыв. И нас сюда перенесло, что–то вроде этого… Меня Александром зовут. Александр Спешин. Можно просто Саша.

— Тогда меня можно просто Макарыч, — кивнул мужик. Ростом чуть ниже меня, коренастый, с хитро прищуренными глазами. — Вот что Саша, давай возьмем–ка себе в «сидоры» немного консервов и воды, пока не началось. И сигарет, если найдем. Скоро бабы с девками в себя придут, все это гражданское стадо наконец сообразит одеться и начнет слоняться по острову. Будут истерики и дележ продуктов, хрен знает что еще, сопли и слезы… лучше от всего этого на первых порах подальше держаться. Сдается мне, что пресной воды тут окромя как в бутылках нет, а солнышко уже начинает припекать. Еды тоже в обрез. А потом пойдем, посмотрим пристань с лодками. У маяка я уже был, он закрыт наглухо. И пара утопленников в гимнастерках рядом валяется… странные тут дела творятся, очень странные.

— Быстро вы в себя пришли, — не удержался я реплики. — И к маяку уже сбегали.

— Послужил бы ты с мое, тебя бы тоже жизнь быстро соображать научила.

— Внимание посеву номер восемнадцать! — раздался вдруг громовой голос с вершины маяка. — Прослушайте, пожалуйста, важное объявление.

— Чего? — напрягся Макарыч. — Ну–ка, интересно… кажется, Саша, у нас организаторы аттракциона появились. Ну что, же пора. Послушаем.

— Внимание зернам посева номер восемнадцать! — вновь проорал голос. — От лица Великой Треи, приветствую вас на промежуточной платформе перехода Р-141. Категорически не советую вам вступать между собой во взаимные конфликты, это не в ваших интересах. Не теряйте время зря, действуйте быстро и решительно. Продовольствия и воды на семьдесят два часа хватит вам всем, экономить или отбирать его друг у друга не нужно. Если вы не достигнете успеха по окончании этого срока, платформа уйдет под воду, чтобы подготовиться к принятию зерен посева номер девятнадцать. Советую вам как можно быстрее закончить организационные мероприятия. Оружейная откроется через четыре часа, оружие будет выдано всем добровольцам. Напротив вас находится остров для посева, в настоящий момент населенный агрессивной фауной. Ваша задача — взять этот остров себе, активировав кристалл в его центре. Выжившие бойцы получат награду. Оставшиеся на платформе зерна из не участвующих в десанте, смогут на него переселиться. Посев будет считаться завершенным. Если через семьдесят два часа кристалл не будет активирован, то посев будет считаться неудачным, а семенной материал — бракованным и подлежащим утилизации. Желаю удачи всем вам. Данное объявление будет повторено трижды, в течение двух часов.

Голос смолк, а мы с водителем бензовоза замерли на месте, переваривая услышанное. Так же, как и остальные «зерна», вылезшие к этому моменту из барака.

— Приехали мля, — только и сказал Макарыч, почесав себе затылок.

Глава 2. Стадии принятия.

Сигареты Макарыч нашел в углу навеса. Там же обнаружилась водка в нескольких картонных ящиках, а так же всякая мелочевка для продажи на кассе, вроде батареек, жвачки и чупа–чупсов. Цепкий взгляд водителя быстро нашел среди этого барахла упаковку пластиковых зажигалок, которая отправилась в мешок Макарыча следом за блоком сигарет.

— Куришь? — коротко спросил он меня, доставая из ящика второй блок «бонда».

— Не-а. Как–то с курением не срослось, — развел я руками. — Правда, после военной кафедры на месячных сборах начинал баловаться, но потом бросил.

— И не начинай больше, — вернул сигареты на место водитель. — Уже смысла нет. А я вот курю. Но с моей работой, блин, дымить то негде, то некогда, то нельзя. Так и маешься до самого конца смены, пока бензовоз в гараж не загонишь. Мне одного блока как раз хватит накуриться всласть до самой смерти. На, возьми лучше вместо курева «березку», раздавишь ноль семь напоследок за наш упокой.

— По–вашему все так плохо? — автоматически взял я бутылку водки. Мысли в голове путались, дурацкое объявление окончательно выбило меня из колеи.

— А ты сам как полагаешь? — мрачно уставился на меня бывший водитель. — Ты, считаешь, тут с нами шуточки шутят? Трупов, наверное, еще не видел? Где, по–твоему, сейчас остальные семнадцать посевов?

— Трупы я видел, — покачал я головой. — Но впереди еще трое суток, рано заказывать по себе панихиду. И, даже если эти треяне не врут, мы можем доплыть до соседнего острова и активировать кристалл. До него километров шесть — семь, не больше. Кроме того, вся эта история еще может оказаться розыгрышем…

— Не может, — отрезал Макарыч. — Никакого розыгрыша. Пойдем, Саша, посмотрим лодки. Но вообще дело хреново, без шансов. Ты знаешь, я чуйкой чувствую — все сказанное правда. — Мужик вытащил из пачки первую сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

— А вы где служили? — спросил я, когда мы, погруженные каждый в свои мысли, дошли до лестницы к пристани. — Видно же, что вы бывший военный.

— В пушкарях, — не стал отпираться Макарыч. — До майора дослужился.

— Здорово!

— Ни хрена, — поморщился мужик. — Ничего хорошего. Майор в тридцать семь лет это ни хрена не здорово. Тем более что в итоге пришлось все бросать и идти в водятлы к армянам.

— И вы думаете, мы все обречены? — решил сменить я тему, видя, как нахмурился собеседник.

— Да.

— Почему?

— Потому что через три дня вся эта хреновина утонет, — негромко сказал Борис Макарович, выбросив бычок и сразу же закурив новую сигарету. — Конечно, вроде бы есть альтернатива: треяне предлагают захватить остров напротив, уничтожив там каких–то зверей и активировать что–то. И даже готовы дать оружие. Но кто воевать–то будет? Ты тут видишь, млять, охотников? Чингачгуков? Или хотя бы нормальных бойцов?

— Когда все голые, то все одинаковые. Кто его знает, что тут за народ.

— Я знаю. Полчаса прошло, а не все даже одеться успели, все еще сидят в бараке как овцы в загоне, ждут, хрен знает чего! Баб отметаем сразу, если на сотню женщин найдется пяток умеющих держать оружие и с крепкими нервами, то я сильно удивлюсь. Они в любом случае погоды не сделают… Среди мужиков, может быть, будет десятка полтора бывших военных или охотников. Но это все еще было бы поправимо. Если бы нам дали время на обучение и слаживание! Народ у нас не дурак, и не трус, даже если поначалу таким кажется. Времени нет, вот что самое плохое. Был бы здесь хоть один хорошо вооруженный и опытный взвод, мы бы любую агрессивную фауну прижали к ногтю на раз–два. Плевать какую — велоцерапторов или львов с бегемотами. А так… Ты сам стрелять–то умеешь?

— Умею. Был на сборах, довелось пострелять по мишеням. По окончании военной кафедры после ВУЗа. И на охоту ходил с отцом и дедом, — не стал скрывать я.

— Если на тебя понесется бешенная собака во всю прыть, попадешь? Скажем, увидишь кавказскую овчарку, глаза кровавые, морда в пене, летит прямо на тебя? Успеешь спокойно прицелиться и выстрелить из ружья или АК?

— Не знаю, — честно признался я. — Не был в таких ситуациях.

— Вот именно. И никто тут в них не был, за малым исключением. Так думаю. Народ растеряется, побросает оружие… съедят всех. Как первые семнадцать посевов. Я вообще–то уплыть хотел, пока остальные не очухались — думал взять воды, продуктов, лодку и адью… Но с такими раскладами, боюсь плыть особо некуда, кроме как на тот же остров к агрессивной фауне, растудыть ее в качель. — Макарыч запрыгнул в ближайшую лодку, осмотрел подвесной мотор, открыл бак с бензином и заглянул в него, потом постучал по пластику бака. — Агрегат неплохой. До острова довезет. А дальше, по ходу, шиш! Бензина налили в обрез, парусов на лодке нема…

Я ничего не ответил, присев на низком краю каменного причала и, разувшись, сунул ноги в теплое море. Глядел, как дрожит в воде поднимающееся солнце и вполуха слушал бормотание Макарыча. Надо же, два года подряд мечтал съездить к морю в отпуск, еще вместе с Инной, а так и не вышло. Сначала был ковид и карантин, потом Инну увез черный БМВ со смуглым красавцем Рамизом. Да и хрен бы с ней, с Инной… А вот моря было жалко. А теперь, по ходу перед самой смертью, судьба закинула на курорт. Можно искупаться напоследок, позагорать всласть. А то и водки выпить, почему нет? То, что все случившееся всерьез, я тоже поверил как–то сразу. Как и в то, что шансов у нас практически нет, Макарыч рассуждал верно.

За спиной опять заорал голос с маяка, снова повторяя объявление от «Великой Треи», потом раздался звук шагов, и, обернувшись, я увидел, как к нам на причал, оглядываясь по сторонам, спустились трое — два парня и девушка. Все молодые, немногим за двадцать. Девушка невысокая, светловолосая, с ладной фигуркой, которую не смогла спрятать даже мешковатая гимнастерка с шароварами. Парни слегка худощавые, с открытыми лицами, похожие друг на друга, но вроде бы не братья… Вся троица, негромко переговариваясь, тоже стала с интересом осматривать ближайшие лодки, причем было видно, что делают это они довольно профессионально. И что, им тоже тонуть через три дня, как и мне с Макарычем? Да ну, бред какой!

Я достал из рюкзака выданную мне артиллеристом бутылку водки, повертел ее в руках… А, затем, с силой размахнувшись, запустил ее в ближайший камень. Раздался треск, во все стороны полетели осколки, а я одним рывком вскочил на ноги. Вся троица разом развернулась ко мне, водитель бензовоза тоже уставился на меня удивленным взглядом.

— Макарыч, хватит бухтеть! — громко крикнул я. — Все равно уже все понятно. Что там у нас по классике: отрицание, гнев, торг, депрессия? Давай будем считать, что все это уже было и сразу переходить к принятию неизбежного, чего время зря терять? Мы поедем зачищать зверушек на остров, это всем ясно, тонуть дураков нет. Давай сюда, поговорим по существу дела. И вы трое — чего смотрите? Присоединяйтесь к нашей славной команде. Вы кто такие?

— Мы с «Коралла», — чуть растерянно сказал один из парней. — Компания «Верба Маритайм». Я Олег, он Матвей, а девушка…

— Я Юля — чуть улыбнулась та.

— Я смотрю, вы лодками заинтересовались. В морском деле что–то понимаете?

— Так мы все моряки, — пояснил Олег. — Вы разве не поняли? Я — третий механик, Матвей и Юля — судоводители, второй и третий помощники капитана. Мы из Калининграда, а Юля — из Литвы. Работали по контракту от греческой компании «Верба Маритайм» на танкере «Коралл» и попали в ЧП у Норвегии. На судне пожар был, потом, похоже, взрыв… а потом мы здесь очутились…

— Ясно. Я — Саша, химик, а вон тот мужик — Макарыч, наш военспец. Идите сюда, будем решать, что нам делать. Есть у меня одна идея…

— Саша, ты что, командиром себя объявил? — подозрительно прищурился Макарыч. — А я у тебя, оказывается, военспец?

— Макарыч погоди, — только отмахнулся я. — И давай уже на «ты». Если хочешь, майор, можешь нами командовать. Мне все равно, я готов подчиняться. Только давай закончим рефлексировать и начнем работать. Во–первых, надо держаться поближе к маяку. Сдается мне, оружие будут раздавать именно там. И, желательно получить его в первых рядах. Самое лучшее достается первым, а остальным — что придется, оно по жизни так. Во–вторых, надо выбрать себе лодку. Навскидку в одну посудину человек десять влезет, а больше и не надо. Я вот что думаю — объединяться со всеми и косплеить всей толпой высадку на «омаха бич» не имеет смысла. Если там и в самом деле агрессивная фауна, то примут за добычу, решат, что опять стадо съедобных обезьян на обед пожаловало. Со зверьем надо тихо работать. Кое–какие навыки у меня есть, я все же бывший охотник. Наберем группу толковых ребят, не спеша прокатимся мимо побережья острова, поищем место высадки поукромнее. И высадимся потихоньку, а затем двинемся к центру, шугаясь всего подряд. Найдем кристалл и активируем его по–тихому. Фауна, агрессивная или нет, — она не взвод пограничников и не сидит на постах и в секретах, а где–то бродит. Пожрать ищет, скучает, трахается или вовсе дрыхнет. Если повезет — пройдем осторожно, сами спасемся и остальных спасем. Погибнем — значит, и говорить не о чем.

— Разумное зерно в этом есть, — сморщил лоб Макарыч. — Только вот все это сплошная теория.

— У тебя есть другие варианты? — серьезно спросил я. — Если да, предлагай.

— Пока нет, — покачал головой майор. — Хорошо, давай пока примем твою идею за рабочую. Вы с нами? — перевел он взгляд на троицу моряков. Те переглянулись между собой и Олег ответил за всех.

— Пожалуй, да. Давайте попробуем поработать вместе.

— Тогда айда к маяку. Заодно к народу присмотримся. Кто чем занимается, на ком как форма сидит. Опытного человека издалека видно.

И дело пошло. Следующую троицу завербовал нам Макарыч, по каким–то своим приметам распознав в двух парнях бывших военных и предложив им примкнуть к нашей компании. Максим и Игнат несколько лет назад демобилизовались из морской пехоты и работали вместе где–то на стройке под Пензой. В посев номер восемнадцать они угодили после ДТП со смертельным исходом. Впрочем, самого момента гибели, как и никто из нас, парни не почувствовали. Но ситуация была очень характерная — в их «соболь» лоб в лоб въехал на трассе здоровенный грузовик «MAN». Правда, «довеском» к парням в нашей компании появилась Нина, учетчица их строительной фирмы, которая поехала с Максимом и Игнатом из офиса на очередной объект в этой же машине. Что–то ей там надо было прояснить с накладными — и вот, не повезло. Сейчас женщина не хотела расставаться с единственными знакомыми по прошлой жизни и возражать мы не стали. Остальные двое «новобранцев» — Анатолий, мужик сорока двух лет от роду, и Павел — парень чуть за тридцать, подошли к нам сами, видя, что собирается компания. Народ, из тех, кто поумнее, понимал, что в одиночку перспективы вырисовываются совсем уж невеселые и проявлял инициативу. Оба по молодости отслужили в армии, Анатолий до момента переноса трудился на ниве ремонта квартир «самозанятым» мастером на все руки, а Павел — компьютерщиком в какой–то фирме. Мне подобравшийся народ в целом понравился — на вид все парни крепкие, адекватные, ситуацию понимают верно, но причитать и поднимать лапки не собираются. Даже Юля с Ниной не раскисли и готовы помочь. Может быть, конечно, это последствия шока, а потом народ поплывет… но, тем не менее… Впрочем, по физическим кондициям все «зерна» посева выглядели неплохо — неведомые треяне, похоже, кого попало не брали.

Однако, вербовкой сторонников занимались не мы одни. Когда наша компания подошла к закрытой железной двери маяка, рядом с ней уже сидело десятка два человек. И нашему появлению они не очень–то обрадовались.

— Стойте здесь, не лезьте вперед, — поднялся навстречу нам с каменных ступеней чуть полноватый широкоплечий и мордатый мужик с мясистым носом. — Куда претесь?

— А ты кто такой чтобы спрашивать? — тут же вылез вперед Макарыч. — Отойди–ка, дядя.

— Не бузи, — покачал головой мужик, не сдвинувшись ни на шаг. — Оружие пришли получать?

— Верно, — кивнул я.

— Вот после нас и получите. Вы все вместе? Очень хорошо, я запишу вас в третье отделение первого взвода. Все получите, как положено — и оружие, и продукты, и лодку.

— Еще раз спрашиваю, ты кто такой? — повторил вопрос Макарыч. — По какому праву распоряжаешься?

— Кто–то должен взять на себя командование и организовать народ, — серьезно ответил мордатый. — Я решил взять это на себя, поскольку прослужил двадцать лет и кое–что в этом соображаю. А другие люди — мотнул он головой в сторону стоящих рядом мужиков, — меня в этом поддержали. Не ершись.

— Я тоже служил, — хмыкнул Макарыч. — И чего?

— И до кого дослужился?

— Да майора.

— И как тебя звать майор?

— Званцев моя фамилия, — чуть склонил голову Макарыч, глядя на собеседника исподлобья. — А твоя?

— Петрячук. Полковник Петрячук Валерий Тарасович, — солидно заявил мужик.

— И где, мля, твои погоны, а полковник Петрячук? Какого хрена я их на тебе не вижу? Где ты их пролюбил?

— Ты специально нарываешься, майор?

— Так, спокойно, — выступил я вперед. — Макарыч, погоди–ка. Господин Петрячук, я не знаю, кем вы были в прошлой жизни, полковником там, или даже генерал–полковником. Мне это пофигу. На этом острове мы все равны как в общественной бане. Если какие–то люди хотят вам подчиняться — это их проблемы. Мы не хотим. Оружие обещали выдать всем добровольцам, и мы его возьмем первыми. Отойдите по–хорошему.

— А не то? — набычился полковник.

— А не то нам всем будет плохо. Треяне сказали, что взаимные конфликты не в наших интересах и они, пусть и сволочи, но в этом правы. Пропустите нас, давайте разойдемся по–хорошему.

Полковник окинул оценивающим взглядом наш десяток, потом посмотрел на своих людей. И увиденное ему явно не понравилось. Да, у него народа было больше. Формально. Вот только сам Петрячук, похоже, дрался очень и очень давно. Готовыми всерьез поддержать его выглядели лишь человек пять, все в возрасте и, вероятно, попавшие сюда вместе с ним. Штабной микроавтобус что–ли где–то в речку с моста навернулся? Остальные, по всей видимости, были из только что навербованных «семян» и никакой уверенности в том, что они вступятся за Петрячука, с которым познакомились пару часов назад, не было. А у нас два молодых лося морпеха недвусмысленно встали рядом с Макарычем, да и сам майор выглядел так, что охотно верилось: еще секунда и он запросто съездит полковнику в морду. Флотские и Вадим с Толей тоже держались решительно, встав справа от меня. Если дело дойдет до кулаков, то результат не предсказуем.

— Хорошо, — махнул рукой полковник, уступая. — Нам нельзя конфликтовать, мы все в одной лодке. Зачем вам оружие? Собираетесь плыть на соседний остров, активировать кристалл?

— Именно так, — миролюбиво улыбнулся я.

— Тогда какая разница, кто получит оружие первым? Одно дело делаем. Проходите.

Сидеть у железной двери нам пришлось недолго. Когда солнце перевалило за полдень, голос с вершины маяка сделал еще одно объявление, довольно короткое, но вызвавшее оживленные разговоры среди собравшихся к этому времени вокруг здания людей.

«Внимание зернам посева номер восемнадцать! От лица Великой Треи, сообщаю, что выдача оружия добровольцам начнется через десять минут на первом этаже маяка платформы перехода Р-141. Важное уточнение: оружие выдается для организации экспедиции на остров и его подчинения. Вооруженный доброволец обязуется приложить все усилия для активации кристалла. Взявшие оружие в руки, но не пожелавшие участвовать в десанте и не покинувшие платформу Р-141 семена будут отбракованы вне зависимости от результатов посева».

— Это как понимать? — удивилась Юля.

— Очень просто, — осклабился Макарыч. — Назвался груздем — полезай в кузов. Заградотрядов и вооруженных любителей въехать в рай за чужой счет не будет, наши любимые треяне об этом позаботились. Либо вооружайся и сам лезь в пекло, либо сиди здесь безоружным и жди, когда победят другие. Которые, кстати, победив, могут за тобой, трусишкой, и не приехать. Тогда утонешь через три дня. Тот–то я у здешних утопленников стволов не видал… Раскладец однако!

— Но нам–то уже все равно, мы все для себя решили, — добавил я, внимательно оглядев наш десяток. — Заходим и все вооружаемся. Так?

— Лучше попытаться рискнуть, чем ждать и тонуть, — выразил общее мнение механик Олег. — Пойдем сразу все, а то Петрячук уже нервничает.

Когда в железной двери что–то щелкнуло и она распахнулась, мы первыми вошли в маяк и тут же начали открывать разложенные вдоль стен оружейные ящики. Не знаю на что я надеялся, но мысль получить что–то этакое, особо убойное, не оставляла меня до последнего. Однако, мои надежды не оправдались. Инопланетных бластеров и тяжелого вооружения в маяке не нашлось. Какое там…

Оружие, конечно, было, причем в отличном состоянии, но вот само оно… Тяжелые как весла длинные АКМы, еще в заводской смазке, со снаряженными магазинами в отдельных ящиках. Старинные трехлинейки кавалерийского образца с обоймами и патроны к ним россыпью… Вот, пожалуй, и все, что можно было выбрать из стрелкового вооружения. Также нашлось два ящика гранат — слабеньких РГД‑5. Еще нас порадовали бинокли, пусть и старинные, времен первой мировой, с различимыми оттисками «Карлъ Цейссъ», а так же советские перевязочные пакеты, с надписью «изготовл. 1967 год», жгуты и стрептоцид в бумажных пакетиках. Не случайно при пробуждении нам выдали гимнастерки и шаровары, ох не случайно. Конечно, такое оружие лучше, чем ничего. Но для охоты на серьезного зверя оно годилось слабо. Впрочем, выбора все равно не было.

Вооружившись, мы вышли из маяка, предоставив рыться в трофеях людям полковника Петрячука. Там оружия хватало на всех с избытком… За прошедшие четыре часа я наскоро сосчитал «зерна» — на остров нас попало двести тридцать или двести сорок человек. Причем у маяка после недавнего объявления осталось лишь человек семьдесят. Большинство женщин и некоторая часть мужчин вооружаться и плыть в десант отказались, чего и следовало ожидать. Так что, даже вместе с людьми полковника, десантников от силы наберется на одну роту, и то — большинство, по ходу из не служивших. Весело…

— Ну что, Саша, — спросил меня Макарыч, когда обвешанные стволами мы вышли наружу и отошли метров сто от маяка. — Оружие есть. Что дальше делать предлагаешь?

— Остаток дня потренируемся, в стрельбе — подумав, сказал я. — Патронов хватает. Договоримся как и что… Пообедаем, наконец. Хотя бы консервами…блин еды полно, а ни одного котелка нет и костер не из чего разжечь. Предлагаю начать нашу операцию завтра на рассвете. Сегодня уже поздно, завтра в самый раз, послезавтра снова поздно. Вот такой вот план.

Глава 3. Десант.

Во второй половине дня началась жара, впрочем, вполне терпимая из–за легкого и свежего ветерка с моря. Даже отсутствие тени и головных уборов не создавало больших проблем. Курорт, да и только, как на Балеарских островах. Хочешь — загорай, хочешь — купайся, хочешь — спи. С последним, правда, сложно — кругом одни камни и ни матрасов, ни подстилок не найти. Зато тепло… И, что удивительно, большинство «зерен» предпочли бездельничать, не делая вообще ничего. Оружие в маяке они брать не стали, искать себе компанию — тоже, вели себя вяло, так, как будто все произошедшее их не касается или кто–то должен решать все проблемы за них. Забились обратно в барак или просто сидели и лежали на камнях, думая о своем. Вооруженного и активного народа набралось человек восемьдесят от силы, треть от всего «посева». Наш десяток, человек пятьдесят у Петрячука и десятка полтора маргинального или полууголовного вида личностей в отдельной стайке. Впрочем, на конфликт никто не лез, на это всем хватало мозгов, да и делить было нечего — воды и продуктов пока было в достатке. Мы просто разошлись по разным концам островка. Макарыч с морпехами запалили костерок из разломанных ящиков и деревянного поддона из–под паллеты с водой, и мы всей компанией попили чаю из стеклянных банок от маринованных огурцов, в которых грели воду, а заодно пожевали разогретых консервов и печенья. Есть особенно не хотелось — стресс и жара давали о себе знать, но я старательно засовывал в себя пищу. Сегодня лучше подкрепиться как следует, чтобы были силы. А завтра, на операции, можно вовсе ничего не есть, так даже лучше.

А затем мы всей компанией приступили к стрелковой подготовке. Никакой сложности в заряжании или стрельбе из трехлинейки или АКМа нет, разумный человек освоит эту нехитрую премудрость за двадцать минут. Тем более, что у нас совсем «нулевых» в этом плане добровольцев нашлось всего четверо — учетчица Нина и трое флотских. Олег и Матвей к своим двадцати четырем годам уже успели отработать в море по три контракта, а вот службы в рядах непобедимой и легендарной как–то избежали. Юля тем более не служила. Анатолию и Павлу надо было просто вспомнить старые навыки. Как и мне. Хотя, если честно, сказать, что на сборах после военной кафедры нас радовали практическими занятиями по стрельбе, значит соврать. Впрочем, в армии почти та же картина, что уж там. Весь наш десяток — те еще «рембы». Гранаты я бы вообще доверил только Макарычу и морпехам, остальные, того и гляди, подорвут себя или товарищей. Но, как говорил капитан Сорокин, наш куратор на сборах, — кого имеем, с теми и работаем.

— Смотри, левой рукой держись за цевье, — учил я Юлю, вручив ей мосинку. Автоматы хотя и были чуть легче, но девушкам подходили плохо. — Правой рукой берись за ручку затвора, движение вверх и на себя, к прикладу. Бери пять патронов и заряжай винтовку сверху, только аккуратно, без перекоса. Готово? Теперь затвор от себя, и вниз. Ага, вот так, не торопись. Затвор взведен, оружие готово к бою, — учил я третьего помощника капитана. — Но носить его все время в таком положении опасно. Чтобы поставить на предохранитель, с усилием оттяни вот эту хреновину за этот кругляшок и сдвинь ее вбок, влево. В таком положении выстрел исключен.

— А как эта «хреновина» называется? — Юля была внимательна и сосредоточена как отличница–первокурсница на экзамене. — Говорите нормально, я хоть и блондинка, но в технике кое–что понимаю.

— Ударник — пожал я плечами. — А кругляшок — шайба ударника. Вся операция — предохранительный взвод ударника. Вроде бы… Не бери пока это в голову. Понятно, как ставить оружие на предохранитель? Теперь верни ударник в боевое положение. Ага, правильно. Так, целься вон в ту банку из–под сайры. Приклад прижми плотнее к плечу, учти, что ствол немного поведет вверх. Огонь!

Коротко треснул выстрел, Юлю чуть мотнуло назад, а банка мгновенно слетела с камня.

— Ну надо же, попала! Молодец. Так давай, снова затвор вверх, на себя, от себя и вниз, — стреляная гильза, звеня, упала на камни. — Целься в другую банку, которая подальше. Огонь! Мимо… Ничего, надо просто приноровиться. Нина вы все видели? Готовы повторить?

Морпехов учить было не надо, они сразу выбрали себе АКМы и теперь пристреливали их самостоятельно. Обучение новобранцев сборке, разборке и уходу за оружием, кроме самого необходимого минимума, в наши планы не входило. Какое там! Нам бы завтрашний день пережить, а для этого надо освоить хотя бы азы стрелковой подготовки и взаимодействия в отряде, на уровне слежки за своими секторами наблюдения и умения замереть по сигналу. Об остальном будем после думать, если живы останемся. Плохо, что кроме небольшого ножа у каждого, треяне нам не дали нам никакого холодняка, даже штыков. Чем отбиваться от змеи, волка или дикой кошки в ближнем бою — непонятно, да и заросли на соседнем острове могут стать проблемой. Я бы от топорика, а еще лучше — мачете, не отказался. Но нет их, вот ведь засада…

Стреляли в этот день не только мы. Выстрелов было много и доносились они отовсюду — то отдельные винтовочные хлопки, то целые автоматные очереди, словно на острове шел бой. Тренировались на всех концах нашей «платформы перехода». Ни «Петрячуковцы», ни «блатные» на десант сегодня не решились, все активно готовились к завтрашнему дню. Впрочем, может оно и к лучшему, кто знает. Пусть соседи мне не слишком нравятся, но вместе злую фауну пинать веселее…

Вечером мы поужинали теми же консервами, распределили смены караула и легли спать, использовав для сна днища облюбованных для завтрашнего десанта лодок, сняв перед этим с них разборные банки для гребцов. Ночь выдалась хорошая — ясная и теплая. С закатом солнца зной исчез, но температура по–прежнему уверенно держалась выше двадцати градусов, как на Ибице. Можно было без затей прикорнуть на нагретом за день пластике днища, не опасаясь ревматизма. Я отдежурил первую смену у погасшего костерка вместе с Олегом, а затем долго лежал в лодке без сна, примостив под голову свой вещмешок с патронами, водой и консервами и смотря в ночное небо. Звезд было множество — больших и малых, далеких и близких, астрономическое зрелище завораживало как «3D» в кино, подобного я не видел уже много лет. Некогда нам в городах смотреть на звезды… хоть перед смертью насмотрюсь на прекрасное. Кстати, Луны не видать, большой и малой медведицы — тоже, а вот что–то вроде свечения млечного пути имеется. Потому что здесь другая планета, или потому что мы в южном полушарии в период новолуния? Кто его знает, мои познания в астрономии никакие…

Повернувшись набок, я закрыл глаза и все же постарался уснуть. Страха перед завтрашним днем почему–то не было вовсе, а вот нервное напряжение отпускало с трудом. Но перед завтрашними событиями следовало вздремнуть хоть пару–тройку часов, так будет лучше для дела. Я как мог расслабился и выровнял дыхание и через какое–то время все же погрузился в сон.

Встали мы на рассвете все вместе, чуть только солнце показалось над горизонтом, и сразу начали собираться в поход. На море царил почти полный штиль, небо чистое, погода прекрасная, чего тянуть? Несколько лишних часов подготовки роли не сыграют. Все были сосредоточены и деловиты, завтракать как следует никто не стал — так, попили крепкого чая или кофе с печеньем, проверили оружие и сели по лодкам. Места в широких посудинах хватало, даже с избытком. Как–то само собой получилось, что неформальными лидерами в нашей компании стали мы с Макарычем. Впрочем, майор–артиллерист командирское одеяло на себе тянуть не спешил, предпочитая смотреть на нас всех с хитрым прищуром, давать советы и решать текущие организационные вопросы. А вождя нашего маленького коллектива мы не выбирали. В одну лодку, за рулем которой пристроился Матвей, сел Макарыч с морпехами Максимом и Игнатом и Нина, а в другую — я, механик Олег и Анатолий с Павлом. У нас за рулевого работала Юля. Я сначала хотел было посадить управлять лодкой Олега, но он лишь отмахнулся.

— Пусть Юлька рулит. Я механик, а она судоводитель, ей и карты в руки. У неё лучше получится, я ее знаю.

— Вам, флотским, виднее, — не стал я спорить. — Пусть так.

Не прошло и часа после рассвета, как деловито застучали моторы и две наших лодки первыми покинули платформу перехода Р-141, неспешно направившись к виднеющемуся впереди тропическому острову. С берега нам в спину смотрели сотни глаз — наше отбытие не осталось незамеченным ни среди вооруженных «добровольцев», ни среди обычных «зерен». Я на всякий случайдержал винтовку наготове, внимательно наблюдая за берегом — хрен его знает, что у людей в головах, как бы кто–нибудь не пальнул нам в спину. Но, к счастью, откровенных идиотов не нашлось. А обратного пути для нас не было, это понимали все — и мы сами и остающиеся на платформе. Впрочем, когда две наших лодки отдалились от берега примерно на километр, я заметил в бинокль, что люди полковника начали посадку в свои посудины. День обещал быть веселым и богатым на события…

Спустя четверть часа экономного хода, покрытый зеленью берег заметно приблизился и я потянул с груди бинокль, пристально рассматривая чужой остров. Большой, однако! Все побережье длиной километров восемь, не меньше. Скалистых участков многовато, но все же преобладает лесистая равнина. В центре возвышается что–то вроде скалы с какими–то развалинами у подножья — видимо это и есть наша цель. И как к ней, интересно, добираться?

— Смотри–ка, слева по ходу открытая бухта и пляж — потянул меня за рукав Олег, оторвавшись от своего бинокля. — Песочек беленький, чистенький, аж красота. Высаживаться будет удобно. От бухты до самого центра с развалинами вроде бы не видать никаких скал, только пальмы и зелень.

— Вижу, — отозвался я. — Это–то мне и не нравится. Удобно–то оно удобно, только предыдущие семнадцать посевов где–то сгинули, как бы не на этом самом песочке. Юль, давай подойдем поближе к пляжу, метров на триста, понаблюдаем немного. Но близко не надо, немного паранойи не повредит.

— Принято, кэп, — коротко отозвалась блондинка.

Наша лодка взяла курс чуть влево, следом за нами повернул свою посудину Матвей.

— Смотрите, дельфины! — неожиданно махнул рукой в сторону Анатолий. — Ого, а плавники, у них как у акул! Видели, как справа один сиганул…?! Такая туша, что аж страшно стало. Такой как схватит…

— Похожи на афалинов, — солидно заметила Юля. — Только сейчас их заметил? Они нашу лодку уже минуть десять сопровождают. Не бойся, ремонтниками квартир они не питаются. У них другое меню.

— Язва ты, Юлька, — отозвался Толя. — Я знаю, что дельфин друг человека, хотя некоторые и говорят, что бывает по–всякому. Но, во–первых, это в нашем мире, а во–вторых мне все равно как–то не по себе. Просто так дельфины рядом плавать не будут. Или тут полно рыбы или…

— Думаешь, за нами специально наблюдают? — спросил я.

— Все может быть. Они создания умные, — ответил за Толю Олег и тот лишь согласно кивнул головой.

Вскоре пляж приблизился и обе наши лодки закачались с выключенными моторами на мелкой волне у входа в бухту, а я вместе с Олегом стал внимательно разглядывать прибрежную линию. То же делал и Макарыч метрах в десяти от нас на своей лодке, но пока майор молчал, явно предлагая мне принять решение. А я все колебался…

Не нравился мне этот пляж и все тут! И вроде бы на первый взгляд все ничего — чисто, удобно, красиво. Правда, вон перед теми зарослями какие–то обглоданные лохмотья цвета хаки валяются… или что–то вроде них, из–за перепада солнечного света и тени от пальм толком не поймешь. Ага, черепаха побежала по песочку… резво блин побежала! А морда у этой черепахи длинная, крокодилья, размеры метра полтора на метр, ноги как у варана. Вон еще одна, под кустами… и еще одна, кажется. Зарылась в песок только морда и часть панциря торчит.

— Смотри, змеюка, — тихо сказал Олег. — На тринадцать часов, на пальме висит. Так не увидишь, в бинокль глянь, маскировка — высший класс.

— Охренеть! Да это же целый китайский дракон. У нее на голове рожки.

— Угу. По этим рожкам я ее и разглядел. Толстая как бревно. Поди, длинная… Прячется, сволочь! Слушай, командир, может и правда, ну его, этот пляж?

— Да, уходим, — решился я. — Юля, малый ход. Огибаем остров слева, ищем другое удобное место высадки.

— Бензина осталось маловато.

— Ничего. Лезть в капкан мы не станем.

Снова застучал двигатель и обе наши моторки неспешно двинулись вдоль берега. Однако, хорошего места для десантирования все никак не попадалось. Либо острые голые скалы, к которым не особенно и причалишь, либо осыпи со сплошной стеной непроходимой зелени поверху, переплетенной воедино корнями, листьями и чем–то вроде лиан. Даже кошке не продраться, не говоря уж о нашем отряде.

— Кэп, кажется, петрячуковцы к пляжу подплывают, — заметил Олег, когда мы начали поворачивать, огибая западную оконечность острова. — На девяти лодках сразу. Похоже, решили идти в лоб.

— Флаг им в руки, — я напряженно всматривался в берег, ища хоть малейшую зацепку для высадки. — Пусть попробуют. Мы пойдем в обход.

Меня начало всерьез беспокоить, что мы уже отдалились далеко от центра острова, а ведь еще придется топать к неведомому кристаллу. Надо было вчера слить бензин из двух–трех лодок в одну и устроить предварительную разведку. Но чего уж теперь…

В полном молчании мы проплыли еще с полкилометра, обогнув остров, и вдруг я заметил, как один из дельфинов, со светло–серым окрасом шкуры и мордой с белым пятном, вдруг подплыл совсем близко к нашей лодке. Сделал вокруг нее пару кругов, потом завис наполовину в воде, высунув туловище и работая хвостом под водой, словно хотел что–то сказать, и устремился к берегу. Устроил там несколько кульбитов, поднимая в прыжках тучу брызг, и снова устремился к нашей лодке. Обплыл ее и вновь направился к той же точке на берегу.

— Как собака, когда хозяина куда–то зовет, — удивился такому поведению Олег.

— Или наоборот, заманивает, — подозрительно сказал Толя. — Нет там ничего, только сплошные кусты.

— Все же стоит проверить, — после некоторого колебания распорядился я. — Оружие на всякий случай приготовьте…

Скрытый тропической зеленью узкий вход в грот мы заметили, лишь подплыв к нему почти вплотную. Низко свисающие с отвесных камней зеленые петли каких–то растений почти полностью скрывали пролом и если бы нам не указали место, мы бы наверняка проплыли мимо. Вокруг все было спокойно, но внутрь пещеры мы вплыли готовые немедленно вступить в бой. Разыгравшееся воображение рисовало мне всякие ужасы, вроде логова морского змея или доисторического динозавра. Однако, нас ждала лишь пустая полутемная пещера, наполовину заполненная морской водой и пологая каменная осыпь, ведущая вверх, к выходу на остров. Сам выход угадывался через несколько десятков метров по пятну света, падающему сверху–справа через невидимое пока отверстие.

— Причаливаем! — распорядился я. — Глуши мотор.

Еще раз осмотревшись по сторонам, я встал с банки и, едва лодка ткнулась носом в гальку осыпи, первым спрыгнул на мокрые камни. Следом за нами в пещеру вплыла моторка Макарыча и причалила рядом. Еще минута, и весь наш десяток стоял на берегу, сжимая винтовки и АКМы в руках. Историческое десантирование состоялось.

Выбравшись из каменного колодца наружу вслед за майором, я замер на каменистой площадке, скрытой со стороны берега какими–то колючими кустами с бледно–желтыми мелкими цветками. Подождал, пока вылезут остальные, отойдя в сторону и осматриваясь. А ведь неплохо получилось! Лодки спрятаны, впереди каменная насыпь и что–то вроде тропки, которая ведет в нужном направлении, растительность умеренная, самые заросли остались ниже, у воды. Можно идти вперед. Получается, у нас перед дельфинами должок, надо будет вернуть, если живы будем.

— Ну что орлы, готовы? — майор занял место в авангарде, рядом со мной. — Допиваем всю воду из пластиковых пятилитровок и бросаем их тут. Пейте вволю сейчас, в походе пить не дам. Водяное НЗ из бутылок минералки в вещмешках тратить запрещаю. Саша, раз ты у нас охотник, давай прокладывай дорогу. Я тебя страхую, за мной морпехи, остальные идут сзади по тропе. Про сектора огня все помнят? То–то же. Если рука с открытой ладонью взлетела вверх — все замерли, пошла вниз — ложись! Не болтать без крайней необходимости, смотреть в оба!

— Если не уверены, не стреляйте, — добавил я. — Не надо палить во что попало. Если дойдем до цели и активируем кристалл без единого выстрела, то это будет вообще высший класс. Хотя…

Где–то вдалеке бахнул винтовочный выстрел. Затем еще один, потом длинно застрекотал автомат. Звуки боя доносились со стороны оставленного нами пляжа, нарастая с каждой секундой, и вскоре пальба пошла сплошняком, взахлеб.

— Понеслась душа в рай, — выдохнул Макарыч. — Полковник все же полез в атаку, как пехота под Ржевом. Сейчас собирает на себя злых зверушек со всего острова. Ну что же, пожелаем ему в этом удачи, господа. Все, заканчиваем разговоры, пошли. Тут не так далеко, километров пять по прямой.

Первые полкилометра или даже чуть больше мы прошли под звуки идущего боя. О том, что происходило на пляже, оставалось только догадываться. Несколько раз до нас доносились звуки взрывов гранат, выстрелы то почти стихали до одиночных винтовочных хлопков, то вдруг опять начиналась бешеная пальба из множества стволов, как будто кто–то отражал вражескую контратаку. Майор переглядывался с морпехами, но молчал, мы тоже шагали молча. Каменная осыпь кончилась, мы спустились вниз, на равнину и теперь тропка шла по лесу. Я напряженно всматривался в окружающую нас зелень, но причин для тревог не было. Лес вокруг был богатый — на деревьях висели какие–то плоды, одуряюще пахло экзотическими ароматами, цветы всех размеров поражали сочными и яркими красками. Парочка не слишком крупных и вовремя замеченных змеюк сами убрались с нашего пути, здорово перепугав побледневшую Нину, перепархивающие с дерева на дерево, и противно орущие разноцветные попугаистые птахи с массивными клювами опасности вроде бы не представляли и я даже успел немного расслабиться. А зря!

Началось все с того, что истошно заорал Анатолий, и я рефлекторно обернулся к нему, чуть не поплатившись за это. Спасли рефлексы — заметив краем глаза летящее на меня зеленое ядро, я машинально отмахнулся прикладом автомата, с силой влепив его в пупырчатое нечто и отбросив его в сторону. Тут же раздалась короткая очередь позади, мат Игната, пронзительный визг Нины и снова выстрелы. Перехватив автомат поудобнее, я, не мешкая, влепил две пули в упавший на землю зеленый комок, прямо между вытаращенных глаз и тот словно растекся пузом по тропинке, отбросив из под себя назад длинные ноги. Ешкин ты кот! Да это же жаба, но какая! Огромная и толстая, как пятилитровый бочонок пива, с пастью, усеянной треугольными зубками и противной пупырчатой кожей.

— От, тварь! — яростно топтал рядом сапогами другое земноводное майор. — Кусать меня удумала?! Получи, зараза!

Еще одну жабу пристрелил Игнат, а вот четвертая их товарка все же ухитрилась вцепиться в шаровары Анатолию, немножко не добравшись зубами до паха. Спасла его Юля, сначала сбив с мужика зеленую тварь прикладом своей трехлинейки, а затем и размозжив ей голову. Сам Толя стоял в ужасе, глядя как из рваных тканевых прорех на его ноге сочится кровь.

— Встряхнись боец! — бросив добивать свою противницу, подскочил к нему Макарыч. — Сильно ранен?

— Н…не знаю, — дрожащим голосом произнес тот.

— Ногу подними! Согни! Сделай шаг…

Наклонившись, майор быстро осмотрел рану, а затем достал из своего вещмешка перевязочный пакет и стрептоцид.

— Повезло тебе, Толян. Рванула бы тварь чуть ниже, под коленом, или повыше и вене хана. А еще повыше и хозяйство бы откусила к хренам… А так… похоже, жир и мышцы спереди маленько подраны, но это ерунда. Идти сможешь, кровопотеря ерундовая. Держи индпакет, снимай штаны, сыпь порошок и перетягивай туго бинтом. И на, глотни — протянул он бывшему «самозанятому» бутылку водки. — Только один глоток, не больше, чтобы отпустило. А тебе, боец, Анисимова — развернулся майор к Юле, — выражаю свою благодарность! Ты у нас молодец и реакция у тебя отменная! Ну что, теперь все осознали, где оказались?

Глава 4. Ярл и Лорды Авалона.

Очень скоро Анатолий начал хромать, все сильнее припадая на укушенную ногу. Бывший «самозанятый» старался не жаловаться и не замедлять наш отряд, но по его страдальческому лицу с мелкими капельками пота было ясно, что дело плохо. Похоже, укус жабы–переростка все же занес какой–то яд или инфекцию, и теперь мастер по ремонту квартир держался исключительно на «морально–волевых», страшась отстать от отряда. Утешить мужика было нечем: лекарств у нас не было и остановиться мы тоже не могли, так что расклад в скором времени напрашивался самый паскудный.

Однако, пока что мы потихоньку двигались вперед. О скорости речь уже не шла — дело было не только в раненом, рвануть вперед без оглядки и напороться на еще один жабий выводок, или еще чего похуже, не хотелось никому. А еще через полчаса заросли закончились, и наш отряд неожиданно оказался на опушке леса, выйдя на поросшую выгоревшей на солнце травой равнину, лежавшую ближе к центру острова. С воды ее было плохо видно из–за густой прибрежной растительности, и само наличие открытого пространства оказалось для нас приятным сюрпризом. Я заметно приободрился: по равнине шагать приятнее, обзор здесь лучше, кроме того стало заметно, что скала с развалинами в центре острова заметно приблизилась. Казалось, что цель вполне достижима. Правда, было одно но, которому мы сначала не придали большого значения. В центре равнины лениво паслись десятка три здоровенных темно–коричневых коров и телят с густой шерстью, в компании еще более крупных черных быков, достигавших в холке метров двух, чьи загнутые рога были и вовсе неприличного размера. Впрочем, выглядели гиганты медлительными, апатичными и совершенно не опасными.

— Вот это красавцы! — покачал головой Макарыч, убирая бинокль. — Никогда таких огромных быков вживую не видел, даже в зоопарке. Ты у нас охотник, Саша, скажи: бизоны или яки?

— Не похожи, — тихо ответил я. — Совсем. У бизонов голова другой формы и рога сильно поменьше, а у яков шерсть гуще. Я бы сказал, что они смахивают на первобытных туров, тех, что в средневековье знать на охотах извела. Глядите, прямо как на картинке — мощный круп, благородный профиль головы, большие рога, длинный хвост.

— Надеюсь, этим бычкам до нас дела нет. Центнеров на семь каждая туша, минимум. Пойдем–ка мимо, обойдем их по дуге, — опасливо добавил морпех Максим, оценив потенциального противника. — Хрен его знает, что у них за характер. Так–то вроде выглядят мирно…

— Согласен, — кивнул я. — Быки бывают очень вредные. Давайте–ка осторожно обойдем их подальше, без резких движений…

К сожалению, это не помогло. Хотя, когда мы прошли мимо стада и начали приближаться к противоположному краю равнины, я подумал, что еще чуть–чуть и опасность останется позади. Все испортил вожак, огромный черный бык с обломанным кончиком рога. Он вдруг резко всхрапнул, и все стадо, прекратив жевать траву, неожиданно замерло на месте, повернув к нам головы как по команде. Что этой скотине не понравилось, я так и не понял, только после его сигнала, без каких–либо прелюдий шестеро быков потрусили к нам, быстро набирая разгон и наклоняя рогатые головы для тарана. Не прошло и пяти секунд, как они уже неслись вперед на наш отряд с самыми недвусмысленными намерениями. Коротко оглянувшись, я понял, что убегать бесполезно, до деревьев добраться мы не успеем. До быков метров четыреста, но бегут они очень быстро… Разве что броситься врассыпную, но тогда кому–то из нас точно конец.

К тем же выводам пришел и Макарыч, рывком прижавший приклад автомата к плечу и передернувший затвор.

— Отряд, всем стоять! Не дергайтесь бойцы, отобьемся, это всего лишь коровы! Бежать нельзя, затопчут. Огонь по моей команде!

— Целься в голову и ноги! — крикнул я. — Главное, свалить тура на землю, сам подранок уже не встанет, тяжелый!

— Пли!!!

Вот тут–то я и пожалел, что отдал девчонкам винтовки. Сейчас бы они пригодились в умелых руках, все же мосинка — самое бронебойное оружие на средней дистанции. Но почему–то мне всегда казалось, что девушка и автоматическое оружие — понятия принципиально несовместимые, а Анка–пулеметчица — это исключительно фантазия режиссера «Чапаева». В то время как реальные девушки–снайперы на фронтах Великой Отечественной имелись. А может быть, на меня повлиял случай на сборах, когда решившая получить из каких–то своих соображений звание лейтенанта и проучившаяся с нами на военной кафедре однокурсница, при стрельбе из «калашникова» в положении лежа, вдруг зажмурилась и пули полетели куда попало, в основном в землю перед ней же? В общем, мне показалось, что неопытная женщина с автоматом более опасна для своих же товарищей, чем для агрессивной фауны, а оставлять девушек вовсе без оружия было как–то неправильно. Тем более, что Юля с Ниной не возражали…

В результате наши снайперши себя не проявили никак. Юля, вскинув свою мосинку, резво отстреляла всю обойму, сильно вздрагивая всем корпусом — отдача для хрупкой девушки была все же великовата. Попала или нет — непонятно, за отпущенные нам двадцать секунд я этого так и не понял. С оружием Нины что–то случилось после третьего выстрела: учетчица стала лихорадочно дергать туда–сюда рукоятку затвора, а потом начала в спешке пихать в винтовку новую обойму, ухитрившись в кровь порезать ей свои пальцы, на чем участие женщины в бою и закончилось. Гораздо эффективнее сработали автоматчики, тем более, что палили мы сразу из восьми стволов. Впрочем, все происходило очень быстро. Грохотали очереди, летели во все стороны горячие гильзы, быки приближались молча и неотвратимо, как танки на полном ходу и было страшно так, что горло перехватывало спазмом.

Ближайший тур подломился в коленях и с ревом покатился по земле, когда до нас оставалось метров двести, следом за ним упали второй и третий, однако, вожак несся вперед как заговоренный, а я вдруг увидел, как его огромные рога начали светиться багровым светом, словно светодиоды. А затем он издал протяжный громовой рев, рога вспыхнули огнем, и нас как будто ударило порывом ветра. У меня резко ослабли ноги, в глазах замельтешили черные точки, и сердце пропустило пару ударов. Анатолий и вовсе оказался на земле, плюхнувшись на пятую точку, и все мы на несколько секунд прекратили огонь.

Воспользовавшись паузой, быки оказались совсем близко. Стоявший рядом со мной Олег все пытался вставить трясущимися руками новый магазин в автомат, но тот никак не хотел защелкиваться, лицо моряка исказилось от страха, но дело не шло, несмотря на его судорожные рывки. У меня еще оставалось несколько патронов и, сосредоточившись, я отстрелял их все прямо в морду вожака, упав на одно колено и понимая, что меня сейчас неизбежно растопчут. Но все же попал куда надо — тяжелую тушу занесло влево, и она повалилась набок совсем рядом со мной. Еще одного быка завалили майор с Игнатом, а вот Максим немного замешкался и не успел отпрыгнуть в сторону, когда последний тур поддел его рогами, подбросив как тряпку в воздух. Человек упал на землю, а заревевший бык устремился к Матвею, но тот каким–то чудом ускользнул от рогов и копыт. А еще через секунду упал и этот бык, напоровшись на очередь из автомата Павла. Программист не утратил хладнокровия и отстрелялся зверю сбоку в упор: в шею и голову. На том наш бой и закончился.

Соображал я после боя плохо. В ушах еще звенело от выстрелов, резко пахло кровью и сгоревшим порохом, раненые быки мычали и бились на траве, и сейчас в их реве слышалась не ярость, а страдание. Юля, тихонько всхлипывая, какими–то автоматическими движениями поглаживала винтовку, пока подошедший к ней майор не забрал оружие из слабых рук и не вставил новую обойму. Прошел мимо сидящей на земле в полном ауте Нины, ошарашенных произошедшей бойней моряков, молчащего Павла и подошел к лежащему на земле Максиму. Наклонился к нему и тут же выпрямился, повернувшись ко мне.

— Александр, парень мертв. Ему уже не поможешь. Шея сломана напрочь.

Я лишь кивнул в ответ, перезаряжая свой автомат. И так видно, что голова у бывшего морпеха вывернута под совершенно неестественным углом.

— Надо бы добить быков… незачем им мучиться.

— Сделаю, — передернув затвор, Макарыч, подойдя в упор, выстрелил ближайшему раненому туру в голову и тот затих. Затем повторил процедуру со следующим быком, которого чья–то автоматная очередь остановила на бегу, разворотив колени. Я же не спеша приблизился к вожаку. Тот был еще жив и молча смотрел на меня лежа на боку, чуть приподняв окровавленную голову. Рога на ней еще продолжали слабо светиться, а взгляд у животного был преисполнен боли и, может быть из–за этого, казался почти разумным.

— Похоже, ты у нас зверь непростой, — вздохнул я, прицелившись.

Может быть, мне это показалось, но тур на секунду прикрыл глаза и склонил голову, как будто соглашаясь.

— Извини приятель, гадко вышло. Не надо было на нас нападать.

Сухо треснул выстрел и мертвый бык уронил голову на землю. Пару раз у туши дернулись задние ноги, и она затихла.

— Все народ, бой завершен. Собираемся, пора двигаться дальше. Мы еще не закончили, — оглянувшись вокруг и отметив, что оставшееся без альфа–самцов стадо двинулось от нас на другой конец равнины, сказал я. — Цель уже недалеко.

— Вы как хотите, а я Макса просто так не брошу, — пробурчал Игнат, примеряясь тащить мертвого товарища. Сначала надо его похоронить, а потом идти.

— Я, кажется, больше не могу шагать, народ, — с виноватой улыбкой сказал сидящий на земле Анатолий. — Нога совсем опухла и не сгибается.

— Подождите, — лицо Нины было все в слезах. — Дайте прийти в себя! Это же бойня какая–то и… Мы же не можем просто так…, — окончание фразы я не расслышал.

— Заткнитесь, граждане! — негромко сказал майор, но было в его голосе что–то такое, что все тут же затихли. — Короче так, бойцы: кто хочет жить, пусть идет со мной и Спешиным. Кто не хочет — остается здесь и плачет, причитает, хоронит мертвых… что угодно. Никакого смысла уговаривать кого–то и бороться с чужими истериками не вижу, каждый сам себе командир, — скривился майор. — Но добавлю для тех, кто в танке: большую часть тварей сейчас стянул на себя полковник. На пляже до сих пор стреляют… слышите? И, сдается мне, это не Петрячуковцы добивают местную фауну, а наоборот, фауна — их. Когда зверушки закончат там — прибегут суда. Короче так: Толя — постарайся отползти куда–нибудь подальше, не маячь рядом с тушами, экономь воду и патроны. Если останемся живы, мы за тобой вернемся. На этом все. Пошли Саша, желающие айда за нами.

Макарыч поправил автомат на груди и молча зашагал вперед, а я последовал за ним. Добавить мне было нечего, я буквально всей шкурой чувствовал, как уходит драгоценное время. Однако, вскоре позади послышался звук шагов и, оглянувшись, я увидел, что остаток нашего маленького отряда из восьми человек следует за нами. Первой, упрямо сжав побелевшие губы, шла Юля, последней семенила опустившая голову вниз заплаканная Нина, догоняя остальных.

* * *

— Кристалл где–то там, — озадачено сказал Павел, разглядывая выдолбленную в скале каменную лестницу, ведущую вверх к темному проему пещеры. — Вроде бы все сходится. Центр острова, развалины каких–то кирпичных стен, дыра эта на самом виду… Я пять лет в геймдизайне отработал… короче, если там нет охраняющего кристалл главного босса, то я даже не знаю. Должен быть!

— Тут все–таки не компьютерная игрушка, — хмыкнул Макарыч.

— Уверен, майор? Может быть, эти долбанные Треяне с нами как раз таки играют.

— Все может быть, — вздохнул офицер. — И что будем делать господа? Какие есть предложения?

— Подняться по лестнице и влезть в дыру! — нервно хохотнул Олег.

— Вперед, матрос, — махнула рукой Юля. — Мы посмотрим, как это у тебя получится.

— Не, Юль, я пошутил. Вообще–то на босса пати собирать нужно. Танк, хилер, маг…

— И завмаг до кучи… дело говори!

— Дело? А давайте тогда туда сначала гранату кинем? Вдруг кто–то вылезет?

— Не, лучше поджечь.

— Чем ты будешь поджигать, Матвей? Зажигалкой, мля? И что поджигать?

— Хорош галдеть! — оборвал всех Макарыч. — Саша, ты что скажешь?

Я надолго задумался, не зная, что и сказать. С места побоища быков до скалы мы добрались без приключений, если не считать встречу с одной длинной змеюкой, вроде анаконды, которую мы расстреляли в кустах метрах в двухстах отсюда. Не знаю, собиралась ли она на нас нападать или просто некстати выползла на тропу, но нервы у всех были ни к черту. Поэтому, когда чешуйчатая голова и часть толстого полосатого туловища показалась из кустов впереди, мы тут же открыли шквальный огонь, прикончивший рептилию. А еще, чуть погодя, у самой скалы нам попались несколько насквозь проржавевших автоматов. Правда, трупов добровольцев из предыдущих посевов никто не заметил. Но это еще ни о чем не говорило… Делать–то что?

Однако, ничего толкового мне так и не успело прийти в голову. Потому что «главный босс», не став дожидаться гранаты или гостей, выполз к нам навстречу из пещеры собственной персоной.

Больше всего «это» напоминало амебу. Этакую туманно–белесую каплю, размерами с желтую советскую цистерну из–под кваса, которая выползла из дыры и, сокращая ложноножки, поползла вниз по лестнице, обтекая ступеньки. Не то чтобы очень шустро, но и не медля. Под ее прозрачной дымчатой поверхностью угадывались очертания каких–то телесных образований, там что–то загадочно мерцало и переливалось, и, наверное, все это со стороны выглядело даже красиво. Если бы не было так сюрреалистично и от этого особенно страшно!

Огонь из автоматов мы открыли немедля, но толку от него не было. Капля лишь содрогалась как студень от попадания пуль и резвее вытягивала вперед псевдоподии. В воздухе кроме пороха запахло чем–то приторно сладким и одновременно вонючим, особенно после того, как Макарыч все же швырнул в амебу гранату. И ведь попал! Правда, взрыв замедлил жуткую каплю лишь на полминуты, а затем она еще резвее поползла по лестнице, заставив нас броситься врассыпную. Однако уже на бегу, я вдруг почувствовал, что в груди стало резко не хватать кислорода и начал судорожно хватать ртом воздух, а потом содрогнулся в приступе кашля. Зараза!!! Чем–то эта дрянь нас травила, возможно, вся проблема в запахе. Зарин пахнет яблоками, а вырабатываемая амебой химия — по ходу падалью и медом…

Что делать, я понял фактически спинным мозгом, в тот момент, когда амеба уже сползла с лестницы и устремилась к Юле. Девушка споткнулась на бегу, но потом, с ужасом оглянувшись, снова вскочила, рванув в лес. Стрелять в жуткое создание бесполезно, это уже ясно. Убегать от нее… наверное можно, вот только проклятая тварь нас сейчас превратит в астматиков! А потом мы ослабнем, сил бегать не будет и вот тогда–то она до нас и доберется… Есть лишь один выход, пока еще остаются силы.

Бросив на землю мешающий бегу автомат, я развернулся и вновь побежал к лестнице. Вскочил на нее и, не оглядываясь, стал карабкаться вверх, к пещере. Внизу надрывно кашляли, орали и стреляли, но я уже не обращал на это никакого внимания. Шанс есть, не может быть так, чтобы ситуация была полностью безвыходной. Иначе какой смысл во всех этих «посевах»?

Внутри было темно, и я сразу же упал, зацепившись об высокий порог. Но тут же вскочил вновь, дыша как паровоз и, наконец, увидел желаемое. Ромбовидный зеленоватый кристалл чуть светился на подставке, стоя на столе в центре пещеры. Его свет почти не разгонял мрак и, когда я рванул к нему, то что–то опрокинул, сильно ударившись бедром. Снова рванулся вперед, шипя от боли, и наконец, упал животом на стол, схватив светящуюся поверхность кристалла обоими руками.

Наверху, под самым потолком пещеры вдруг раздался тонкий хрустальный звон, и в пещере сразу же стало светло, как будто кто–то нажал на выключатель. Я с удивлением увидел, что лежу на круглом отполированном столе красного дерева, держа в руках переливающийся изумрудным сиянием кристалл. Сверху, под ровным каменным потолком горел мягким белым светом подвешенный на манер люстры светящийся шар размером с арбуз, так что разглядеть обстановку можно было в мельчайших деталях. У стола стояли массивные деревянные стулья с высокими спинками, один из которых я сбил по дороге, в каменной стене круглого зала имелось две небольших дверцы…

— От лица великой Треи приношу поздравления победителю! — раздался с потолка знакомый громкий голос. — Посев номер восемнадцать успешно завершен. Примите в дар свою землю, людей и имущество! Как к вам обращаться, благородный глава?

— Какой глава!!! Убейте сначала тварь снаружи! — закричал я. — Она же сейчас всех нас сожрет!

— Страж кристалла только что деактивирован. Вся агрессивная фауна приведена к полной покорности. Вам больше не о чем беспокоиться на вашем острове. Кто вы, благородный глава?

— Меня зовут Александр Спешин, — отдышавшись, представился я. Неужели все закончилось? Похоже не то…

— Очень приятно Александр Спешин. Каким титулом вы хотите именоваться? Князь, лорд, вождь…

— Да хоть ярлом назовите, какая, нахрен, разница, — удивился я вопросу. — Объясните сначала, что…

— Не нарушайте, пожалуйста, установленной процедуры оформления имущества в собственность, господин ярл. Как вы назовете ваш остров?

Тут я ненадолго задумался. Что–то мне все это напоминало, вот только что? Круглый стол, стулья вокруг него, каменный зал…

— Пусть будет Авалон.

— Принято, ярл Спешин. Отныне вы — хозяин Авалона на ближайшие два года и далее, если вас переизберут на новый срок лорды острова. Вам принадлежит половина острова и весь сбор звездного света с нее, за вычетом налогов для Великой Треи.

— Налогов? — я сполз со стола на ближайший стул. — Каких таких налогов?

— Первоначальная ставка — десять процентов прибыли звездного света с любой заключенной сделки с людьми или нелюдями, а так же десять процентов со всего сбора звездного света с острова Авалон или иных подвластных вам территорий. Великая Трея должна компенсировать свои затраты на человеческий посев и получить с него в будущем прибыль, это разумно.

— Охренеть, — обалдело потряс я головой. — Ладно, десятина, это еще божеский процент. — А что за лорды острова? Поясни?

— В момент активации кристалла на Авалоне осталось двенадцать живых добровольцев из тех, кто взял оружие и отправился в десант. Все они автоматически стали лордами острова. Им в равных долях принадлежит вторая половина острова и весь сбор звездного света с нее, за вычетом налогов для Великой Треи. Они же раз в два года избирают из своего числа нового ярла или подтверждают полномочия старого.

— Подожди…а остальные? Те, кто не взял в руки оружие и остался на островке с маяком. Они все утонут?

— Нет. Зачем же? — удивился голос. — Это теперь ваше общее имущество, оно принадлежит ярлу и лордам, топить его неразумно. Распоряжайтесь им как хотите, на благо себе, Авалону и великой Трее.

— Рабы что ли? — задумчиво поскреб я гудящий после боя затылок.

— Вопрос терминологии не принципиален. Люди или нелюди, отказывающиеся проявлять инициативу, брать в руки оружие и сражаться за свое будущее даже под страхом близкой смерти, не имеют права владеть серьезной собственностью и принимать серьезные решения. Их удел — служить и подчиняться. Вы все изначально были в равных условиях. Посев показал, кто есть кто, это одна из его целей.

— Спорный вопрос…, — задумчиво пробормотал я. И, услышав шум за спиной, обернулся к входу, увидев ворвавшегося в зал с автоматом наперевес Макарыча.

— Ты здесь? Живой, Сашок!? — воскликнул он. — Слава Богу! Снаружи амеба издохла, сука! Чуть нам всем трындец не пришел…, — замолчав, майор обвел удивленным взглядом зал… Ни хрена себе, тут берлога!

— Заходи майор, садись, — хмыкнул я. — Прошу запомнить — отныне ты лорд Авалона Званцев. Хотя нет, сначала остальных позови. Тут у нас очень интересная беседа идет…

Глава 5. Дела коммерческие.

Вскоре вся наша восьмерка собралась в зале с кристаллом. Взволнованные, пахнущие потом и порохом, еще не отошедшие от горячки боя и периодически кашляющие новоиспеченные «лорды» с опаской занимали места за круглым столом, положив оружие прямо на отполированную поверхность красного дерева. Кто–то, достав НЗ из вещмешка, пил воду, решив, что раз война закончилась то можно и не соблюдать запрет майора, кто–то наскоро осматривал оружие, кто–то просто ждал, изучая взглядом пещерный зал и разглядывая кристалл на подставке. Голос не торопился: по моей просьбе он согласился взять паузу на двадцать минут, чтобы мы успели собраться вместе и подготовиться к серьезной беседе. Испытание и в самом деле закончилось — я в это как–то сразу поверил, подобрав снаружи свой автомат и увидев под скалой белесую лужицу–кисель, оставшуюся от амебы. Неприятный запах от нее уже почти не ощущался. Остров больше не воевал с нами, и это была отличная новость. А вот чего нам ожидать от загадочных Треян дальше, это еще большой вопрос…

Едва начав общую беседу, голос сходу огорошил нас сообщением, что вживую представитель «Великой Треи» разговаривает с лордами и ярлом Авалона в первый и последний раз. И то в виде исключения.

— Это еще почему? — деловито спросил Макарыч, впервые с начала десанта закурив сигарету.

— Потому что наш разговор дорого стоит. Прямая голосовая связь требует больших затрат звездного света.

— А вам их жалко? — скептически поинтересовался майор.

— Нет, — ответил голос. — Нам их не жалко, это неверная постановка вопроса. Просто Великая Трея занимается бизнесом, а не благотворительностью. Мы дали вам шанс на новую жизнь, перенеся сюда перед самой смертью не для того, чтобы продолжать тратить на вас ресурсы, а для того, чтобы их заработать.

— Дали шанс? — упрямо сжал губы Макарыч. — А, может быть, сами все устроили?

— Вы считаете, что мы причастны к вашей гибели в родном мире, лорд Званцев?

— А это не так? — оглянувшись, и не найдя ничего подходящего под пепельницу, майор стряхнул пепел с сигареты на каменный пол. Я отметил, как при этом чуть поморщилась сидевшая рядом Юля. Заметил это и майор, поэтому тут же затушил сигарету и виновато улыбнулся девушке, на что она ответила легким кивком и ответной улыбкой.

— Могу официально заявить, что это не так, — продолжал голос. — И настоятельно советую вам пока оставить эту тему, лорд. У вас мало информации, вы еще ничего не знаете и не понимаете. Разбрасываясь подобными обвинениями, вы можете сильно испортить репутацию себе и товарищам. Ничем хорошим сейчас подобный разговор не закончится.

— Ладно, — скривился майор…, — раз так, замнем пока. — И как же мы будем дальше общаться?

— В соседнем помещении за зеленой дверцей есть комната с компьютером, скопированным с одной из моделей из вашего мира. Там есть стандартный набор программ.

— Каких именно? — тут же встрял Павел.

— Обычных. Вы с ними разберетесь без труда. А еще там есть интернет и почта. Электронный адрес представителя Великой Треи, который курирует ваш посев, в ней уже имеется. Пишите письма. Стоимость одного часа работы интернета — десять кандел звездного света. Интернет соединен с вашим миром, можете подключаться, искать информацию и использовать его для чего угодно. Стоимость отправки одного письма нашему представителю — пять кандел. В теме письма уточните ваш запрос, а если отправляется заявка на покупку из магазина Великой Треи, укажите в тексте вид товара, цену в канделах и его код в магазине. Приложение для покупок так же доступно в компьютере.

— А доставка с Али экспресса у вас тоже работает? — почесал в затылке бывший программист.

— Такой опции нет. Только доставка из магазина обслуживания колониального отдела Великой Треи.

— А если…

— Погоди, Паша, — прервал я парня. — Давай–ка начнем с азов.

Что это за звездный свет такой и как его добывать?

— Ну, наконец–то, вы стали задавать правильные вопросы, — довольно произнес голос. — Звездный свет — это энергия, изначально присущая этому миру, его, так сказать, «магия». Он тут разлит везде — в земле, в воде, в воздухе. Но в некоторых вещах и предметах его больше, в некоторых меньше, в некоторых совсем чуть–чуть. Великая Трея умеет добывать, аккумулировать и использовать звездный свет, но по ряду причин она не может сама присутствовать в мире островов блаженных. Ваш остров приносит почти пять кандел звездного света в сутки. Скажем так, чтобы было понятно: это ваш пассивный доход, концентрирующийся в активированном кристалле. Но, кроме этого, звездный свет есть в плодах и ягодах лесов Авалона, в некоторых травах и грибах, в морской и речной рыбе, в частях тел животных, особенно магических. Даже если вы просто займетесь собирательством и сельским хозяйством и будете сдавать вашу продукцию Великой Трее, вы значительно увеличите ваш доход. Например, клубни картофеля и зерна выросшей на Авалоне пшеницы концентрируют в себе звездный свет и могут служить товаром для торговли с колониальным отделом. Здесь отличный климат, можно снимать по три урожая в год. А если вы займетесь рыболовством и охотой на морского зверя, то получите еще больше. Все зависит только от вас, для предприимчивой и активной общины есть масса возможностей заработать. Свои трофеи вы можете сдать нам, мы за это начислим заработанные вами канделы на ваш счет в колониальном отделе или переведем их в наличном виде в кристалл, забрав положенные налоги. Единственный совет — бить магического зверя на земле Авалона не стоит. Он больше не враг вам и его присутствие полезно.

— А что нам с того? — прервал я голос. — Что мы можем купить на заработанные «деньги»?

— Множество самых прекрасных вещей, — голос разливался соловьем как рекламный агент. — Оружие, суда, постройки, лекарства, предметы быта и роскоши, да хоть и переход обратно в ваш мир!

— Разве мы можем вернуться? — ахнула Юля.

— Безусловно. Все возможно за канделы, если их много. Хотя, с переходом между мирами есть ряд сложностей, на вас всех уже стоит печать Авалона… но да, все осуществимо.

— Звучит интересно, — недоверчиво протянул Макарыч. — Только как бы нам не оказаться в роли чукчей, добывающих песцовые шкурки в обмен на табак, чай, патроны и огненную воду.

— Аналогия ясна и в чем–то верна. Но Великая Трея всегда торгует честно и к общей выгоде, без малейшего обмана. Мы хотим, чтобы всем было хорошо.

— Ага–ага, уже верю.

— Лорд Званцев, судя по вашему язвительному тону, вы опять выражаете необоснованное недоверие и хотите сделать голословное обвинение?

— Что вы, как можно было такое подумать нах! Вам просто показалось, — хрюкнул себе в рукав Макарыч.

— Хорошо, если так. Да, есть еще небольшой нюанс. Должен вас предупредить, что посев на Авалоне ведет не только Великая Трея, — чуть смущенно продолжил голос. — Мы занимаемся посевом людей, а представители иных бизнесов сеют другие разумные расы. Бывают эксцессы… некоторые незрелые общины вместо мирного развития предпочитают делать набеги и захватывать чужие острова и имущество.

— И насколько часто такое происходит? — спросил я.

— Не так уж часто. Мы стараемся защитить свои острова и урегулировать конфликты, — заверил меня голос. — Война — это убытки. Но наши возможности ограничены. Советую вам обратить самое пристальное внимание на оборону и вооружение вашей общины. Оружие вы всегда найдете по разумной цене в нашем магазине. А если вы сами покараете обидчика, то мы с удовольствием купим у вас добытые трофеи по хорошей цене.

— Жестко мля, — только и сказал майор. — Купите бублики, гоните рублики… А чем мы сейчас будем, по–вашему, обороняться, если приплывут нехорошие дяди? Из АКМов отстреливаться? У нас пока кандел нет.

— Дело не только в этом, — подключился я к разговору. — Какое, нахрен, оружие?! Какое сельское хозяйство, рыболовство и охота? Какой бизнес? Вы о чем говорите? У нас сейчас есть куча людей, которых надо как–то перевезти с соседнего острова в лодках, в которых почти не осталось бензина. Но, допустим, перевезем. Так людей надо элементарно кормить, не говоря уже о жилье и одежде! Запасов консервов и круп на складе у маяка от силы на несколько дней, землю обрабатывать нечем. Я даже колодца или родника с пресной водой пока не видал. Представляете себе масштаб проблем? Нам самим завтра жрать будет нечего, не говоря уже об «имуществе»! Мы все просто разбредемся по острову в поисках подножного корма, вот и все. А, учитывая, что большинство выживших «семян» горожане, то скоро все будет еще печальнее: сначала одичаем, а потом вымрем. Какая–то у вас бизнес–схема дурацкая, уж извините…

— Вы задаете слишком много вопросов, вместо того, чтобы выслушать все с самого начала не перебивая, — посетовал голос. — Конечно же, вам положен стартовый капитал и ресурсы. В момент активации кристалла вам уже было переведено двести кандел, распорядитесь ими разумно. Посевной материал, сети, инвентарь для сельского хозяйства и рыболовства вы найдете в здании у причала. А еще вам положен корабль.

— Вот это уже ближе к делу, — кивнул я. — Что за корабль?

— Обычное стартовое судно для нового анклава. Учитывая вашу расу, я советую взять портовый буксир проекта 498 с полной заправкой баков. Я знаю, что среди вас есть люди, взятые с гибнущего корабля, они должны суметь справиться с подобной техникой. Судно способно заниматься ловом рыбы и годится для большинства задач, стоящих перед новичками.

Я посмотрел на наших моряков, но энтузиазма на их лицах не увидел. Видимо, не такая уж хорошая штука этот буксир. Впрочем, я в кораблях понимаю как свинья в апельсинах, пусть выскажутся профессионалы.

— Матвей, ты вроде был вторым помощником капитана? Твое мнение?

Парень быстро обменялся взглядами с Юлей и Олегом, а потом спросил.

— А получше буксира у вас что–нибудь есть?

— Получше? А вы справитесь с более сложной техникой? — уточнил голос.

— Думаю, да.

— Хорошо, могу предложить вам сейнер проекта РС‑300. Подойдет?

— Тип «Маневренный»? Это уже посерьезней кораблик, — осторожно заметил Матвей.

— Чем он лучше? — переспросил я.

— Автономность почти в два раза больше, чем у буксира, кэп. Гораздо комфортнее для экипажа, лучше условия проживания, на буксире они совсем уж спартанские, если не сказать больше, — начал загибать пальцы моряк. — РС‑300 более мореходный, дальше плавает, возьмет на борт больше людей. Сейнер хоть и маленький, но уже полноценный морской кораблик, а буксир — он хорош лишь в порту. Правда, у буксира два винта и он лучше работает в стесненной обстановке… но, думаю, это не столь существенно.

— Имейте ввиду, сейнер будет вам стоить дополнительно двести пятьдесят кандел, — вмешался в разговор голос. — Впрочем, я могу предоставить кредит на эту сумму под четыре процента в неделю.

— А еще лучше корабль есть? — прервала молчание Юля.

— Вы не справитесь, у вас слишком мало подготовленных людей. Кроме того, это будет стоить слишком дорого.

— Ты сначала озвучь нам все варианты, — хлопнул рукой по столу майор. — Раз мы торгуемся, то рекламируй свой товар, купец. А мы уже сами решим, дорого нам это или дешево.

— Хорошо…, — впервые в тоне голоса я услышал нотки неуверенности. — Раз так, то есть еще одно предложение. Вообще–то оно не вполне вписывается в рамки стартового предложения для нового посева, но учитывая кое–какие нюансы… я, думаю, можно его рассмотреть.

— Не тяни кота за хвост, говори, — поторопил я.

— Китобойное судно проекта 393, модифицированное согласно пожеланиям прошлого заказчика: корпус корабля усилен, внутренние помещения частично перепланированы, на носовой площадке вместо гарпунной пушки расположена восьмидесяти восьми миллиметровая пушка SKC/35.

— Пушка говоришь? — весь подобрался майор. — Немецкая, кажется, 1935 года разработки?

— Это не пехотное орудие, — заметил Матвей. — Морская пушка, сделанная для подводных лодок, со знаменитыми зенитками у нее нет ничего похожего.

— Знаю, — отмахнулся майор. — Я же все–таки артиллерист, не лаптем щи хлебаю, интересовался темой… Вроде бы хорошее было орудие, безотказное, относительно скорострельное.

— Вообще–то артиллерия молодым общинам не положена, — заметил голос. — Пушку можно снять и вместо нее установить пулеметы…

— Нет уж, ты не путай хрен с пальцем! — оживился майор. — Пулеметы, говоришь… Пулемет это одна песня, а четырнадцатикилограммовый снаряд — совсем другая! Да еще с дальностью полета, если я не ошибаюсь, до двенадцати километров. Оставляй пушку.

— Насчет пушки я не знаю, но сам корабль неплох, — заметила Юля. — Скорость в семнадцать узлов, это не девять как у сейнера, мореходность — лучше не бывает, экипаж до тридцати человек. Я бы предпочла китобоец.

— Присоединяюсь, — добавил Матвей. — Китобойцев для охоты на китов в Антарктике делали, со всеми вытекающими поправками на суровые условия. Народ на них по девять месяцев подряд ходил, с заходом на плавбазу, конечно, но все же! И зарабатывали китобои прилично — по пять — семь тысяч рублей за сезон делали, мне еще дед рассказывал. Шторма им нипочем, мелкий лед — тоже. Закрылись герметично — и качайся на волнах сколько угодно, не хуже подлодки. Легендарные суда, жалко их после конвенции все на иголки порезали. В каком состоянии судно?

— Полностью новое, — отозвался голос. — Мы не переносим предметы из вашего мира, мы делаем копии.

— Надо брать господин ярл, — развернулся ко мне Макарыч. — Артиллерия — бог войны.

— Я бы тоже взял, — кивнул Матвей. — Думаю, мы бы справились. При случае, мы с Юлей можем вахты в рубке стоять шесть через шесть часов, круглосуточно. Олежка механик от Бога и с машиной разберется, особенно если она еще не убитая. Нам у греков на таком хламе приходилось ходить, что кошмарнее не придумаешь, и ничего, справлялись… Если кто–то из вас поможет, или из оставшихся на острове мужиков нескольких матросов подберем, то можно плавать хоть куда и решать любые задачи. Кажется, недавно речь про охоту на морского зверя шла… тогда, конечно, только китобоец, без вариантов. На сейнере или буксире никого не догонишь.

— Погодите–ка, — отмахнулся я. — Мне вот интересно, а что стало с прошлым заказчиком судна, раз он его не принял?

— Его больше нет. Произошла неприятная история, его посев поссорился с нашими конкурентами и… не выдержал конкуренции. Заказы подобного рода выполняются не сразу, а через некоторое время после предоплаты, поэтому, когда судно оказалось готово к передаче, выяснилось, что поставлять товар некому.

— Люди заказчика погибли?

— Это весьма вероятно, — нехотя сказал голос.

— И вы хотите уже оплаченное судно отдать нам в качестве стартового?

— Не отдать, — уточнил голос. — Бесплатно вам положен буксир. А за китобой придется доплатить.

— Сколько?

— Восемьсот кандел.

— У нас их нет, ты это прекрасно знаешь.

— Я же говорил, что недостающую сумму можно взять в кредит. Под четыре процента в неделю.

— А помнишь, Олежка, ты говорил, что в «Вербе Маритайм» за лишнее евро удавятся, — хмыкнула Юля. — Так это не… вот где настоящие жлобы сидят!

— Берем беспроцентный кредит, — выдохнул я. — Оформляй судно в рассрочку!

— Это не серьезно! Так и быть, готов скинуть до трех процентов в неделю.

— Один процент.

— Не пойдет. Забирайте бесплатный буксир, и закончим этот разговор, — начал злиться голос.

— Ладно, два процента. Или давай сейнер. Это мое последнее слово, — упрямо сказал я.

— Хорошо, оформляем займ в восемьсот кандел под два процента в неделю. Двести стартовых кандел в зачет долга не идут. Посмотрите на компьютере доступные предложения в нашем магазине и распорядитесь ими с умом для обустройства общины Авалона. Там же вы увидите примерный список колониальных товаров для продажи Великой Трее и закупочные цены на них. Корабль будет поставлен завтра, к причалу северной гавани. Рядом с причалом вы найдете склад с инструментами и товарами, а так же торговую площадку. Это примерно в трех с половиной километрах отсюда по тропе за скалой. С нетерпением жду начала поставок и скорейшего погашения задолженности, — закончил свою речь голос. — На этом я предлагаю считать нашу беседу законченной. Всего хорошего.

— Эй, подожди, — встрепенулся Макарыч. — Я еще кое–что хотел узнать…

Но ответа не последовало. Мы сидели в тишине, поглядывая друг на друга, но голос больше не объявлялся.

— Похоже, все, — вздохнул я через минуту. — Финита ля комедия. Ну что, господа и госпожи благородные лорды, как оно вам? Не только попали хрен знает куда, но еще и сразу вляпались в кредит под конский процент. Весело живем!

— Ничего! — Макарыч выглядел нисколько не расстроенным, а скорее наоборот — веселым и оживленным. — Бабки — дело наживное, а с кораблем и пушкой–то оно веселее. Правда, морячки? В крайнем случае, свалим на китобое отсюда все к такой–то матери, только нас и видели. Веселее, господин ярл. Какие будут распоряжения?

Я внимательно посмотрел на артиллериста. А ведь он неспроста это говорит. Похоже, не только дает мне понять, что готов признать меня командиром, но и сознательно подает пример остальным. Хотя, этот жук себе на уме и что он сам для себя решил — темный лес. Пускай сейчас мы играем в одной команде, но лучше отношения с ним не портить и держаться аккуратно. Моряки вроде бы попроще характерами и готовы вместе работать, Павел в лидеры точно не полезет, не его это стезя, Нина — тем более. Раз уж я ярл — надо принимать бразды правления, сваливать не на кого.

— Для начала нужно сходить за Анатолием и притащить его сюда. Олег и Матвей, сходите? Только насчет носилок надо что–то придумать… Борис Макарович, Игнат и Юля, я думаю, что нужно организовать вахту у пещеры и флаг какой–нибудь соорудить повыше, чтобы видно было. У нас еще трое вооруженных «лордов» где–то по острову шарятся, но, коли они живы, то скоро выйдут сюда. Надо их аккуратно встретить и организовать, объяснив сразу весь расклад и кто тут главный. Дело деликатное, надеюсь на вас Борис Макарович. Если что, зовите меня. Нина, на тебе ужин, посмотри наши запасы, посоветуйся с Борисом Макаровичем. А мы с Павлом пока посмотрим компьютер треян. Возражения есть?

— Все понятно, командир, — кивнул мне майор. — Сделаем.

Глава 6. Первые шаги.

Чуть погодя я успел пожалеть, что отправил за раненым сразу двух моряков, включив в их число Олега. А вдруг его случайно подстрелит какой–нибудь залетный «лорд» из отряда «блатных» или людей полковника? Или парень в кустах на ядовитую змею наступит? Тогда мы все окажемся в такой глубокой черной дыре, что приличными словами и не описать. Судоводителей у нас двое, а судовой механик — один–единственный и, сдается мне, без него на мечтах об эксплуатации кредитного китобойца можно сразу ставить крест. Надо учиться правильно вести кадровую политику, Саша, зарок тебе на будущее, — невесело подумал я. — Беречь ценных профи, одновременно готовя им замену. И это при том, что я никогда в жизни никем не командовал и принципиально не хотел этого делать! Даже от места начальника лаборатории в свое время из–за этого отказался — пусть зарплата у инженера на выездной работе меньше, зато не надо отвечать за чужие косяки, брать в голову чужие проблемы и помногу общаться с высоким начальством. Вот ведь засада! И ведь не хотел я лезть в командиры, оно мне надо? Просто нужно было как–то выживать и в одиночку этого сделать не получалось, а потом кристалл в руки попался… А теперь придется привыкать, отступать мне в ближайшее время некуда.

В небольшой комнате за зеленой дверью и в самом деле нашелся стол с компьютером и несколько стульев. Впрочем, удивило меня не это, а разъем для интернета и вмонтированная в каменную стену розетка на 220 вольт, к которой был подключен обычный сетевой фильтр в пять гнезд, обслуживающий стационарный компьютер. Надпись над розеткой предупреждала, что электричество вырабатывается при наличии на счету запаса звездного света минимум в десять кандел. Еще меня заинтересовало огороженное невысоким барьером возвышение в углу, размером в несколько квадратных метров, над которым хорошо читалась сделанная ярко–красной краской надпись: «Малая торговая площадка. Перед проведением погрузочно–разгрузочных работ убедись в деактивации портала! Во время сигнала не влезать — убьет!».

Оставив Павла разбираться с программами, и попросив пока не включать интернет, чтобы не разориться в первый же день, я осмотрел вторую комнату, где обнаружил такой же светильник под потолком, как и в главном зале. Выключатель на стене прилагался, ага… А еще там стояло с десяток двухъярусных железных коек с панцирными сетками, на них лежали матрасы, подушки, одеяла и даже простыни. Имелась и кухонная утварь, расставленная по полкам и столам вдоль стен. Среди нее нашлись разделочные доски, ложки, поварешки, ножи разных размеров и парочка топориков, миски, кастрюли, и даже большой котел с казаном. Обнаружился и торчащий из стены кран с глубокой нишей в полу под ним, в которой имелось отверстие для слива. Повернув вентиль и зачерпнув рукой побежавшую прозрачную воду, я сделал глоток. Вкусная! Холодная как из родника, аж зубы ломит. Так, а что это у нас за дверь в дальнем углу кухни–казармы? Ага, небольшой коридорчик, а за ним новая дверь и туалет типа «сортир деревенский» с водяным краном той же системы что и на «кухне». Ну что тут можно сказать?! Аскетичненько, конечно, но жить можно. А по сравнению с намечавшейся ночевкой на голой земле, то и не просто жить, а отлично жить! За такую казарму–студию треянам спасибо, что там говорить…

Едва я успел показать Нине кухню, как меня позвала вбежавшая в пещеру взволнованная Юля. Поправив съезжавшую с плеча винтовку, девушка остановилась передо мной чуть ли не по стойке смирно и выпалила.

— Александр Сергеевич…э…то есть господин ярл! Вас зовет лорд Званцев!

Задержаны люди из отряда полковника, ждут внизу вашего решения.

— Сколько их?

— Трое! Двое мужчин и женщина.

— Это Борис Макарович велел тебе называть меня господином ярлом?

— Так точно. Лорд Званцев сказал, что в официальной обстановке мы должны привыкать обращаться друг к другу именно так. Он считает, что если мы на острове вроде офицеров, то пора наводить дисциплину.

— Гм… а мы в официальной обстановке? Впрочем, ладно… а ты сама как считаешь?

— Я не вполне разделяю эту точку зрения, — чуть нахмурилась девушка. — Но какая–то правда в ней есть, и я не хочу спорить.

— Понятно… госпожа лорд. — Хорошо, спускаюсь.

Я выглянул из пещеры, и сразу же увидел у подножия лестницы всю троицу. Вооруженный автоматом рослый блондинистый мужчина с окровавленной на боку гимнастеркой, молодой парень с двумя «Калашниковыми»: один из них он сжимал в руках, держа стволом вниз, другой висел за плечами, высокая крепкая женщина «чуть младше тридцати» с перевязанной как попало рукой. Вид у всех троих далеко не бравый. Что и следовало ожидать — еще с утра стало ясно, что легкой прогулки по пляжу у полковника не вышло.

— Убери ствол майор, — упрямо говорил блондин Макарычу, продолжая начатую без меня беседу. — Ну чего ты выеживаешься? Не видишь, мы ранены. Заметь, в отличие от тебя стволами не тычем, вышли к вам открыто, разговариваем вежливо. Будь ты человеком, пропусти нас в пещеру, дай перевязаться как следует и передохнуть чуток. Там и поговорим по нормальному.

— Уймись, мужик, — продолжая держать автомат наизготовку, пожал плечами майор. Бросив взгляд в сторону, я увидел, что справа его подстраховывает со своим АКМом Игнат. — Не видишь, мы на посту. Пускать вас в расположение без приказа командира не имею права, уж извини. Положите на землю оружие, только без резких движений. Садитесь, подождите немного. Господин ярл подойдет и решит, что с вами делать.

— Какой еще ярл? — мотнул головой раненый. — Что у вас тут за долбанный цирк?! Какое «садитесь и подождите»?! Ты знаешь, какие по острову лютые тварюги бегают? Чуть зазеваешься и съедят с потрохами! Думаете, если залезли в пещеру, то теперь там всей своей компашкой отсидитесь?! Еще кристалл этот хрен знает где…так, стоп, какой–то у вас вид больно уверенный… Вы что, его уже нашли и активировали?

— Не «какой еще ярл», а господин ярл острова Авалон, Александр Сергеевич Спешин, — наставительно произнес Макарыч. — Привыкайте, у острова теперь есть хозяин. Кристалл мы уже активировали, ты прав, мужик. Так что тварей можете больше не боятся, инфа точная, от самой Великой Треи. Все, испытание закончилось, остров Авалон наш. А что касается цирка… то цирк устроили вы, причем, подозреваю, что кровавый. Какого ляда полезли на пляж всей толпой? По зверушкам пострелять захотелось?

— Петрячук, млять, — скривился блондин. — У него, тридвараса, спросите… хотя уже поздно. Я думал, полковник что–то соображает, а он сам погиб и людей угробил.

— Полковник мертв? — спросил я, спускаясь по ступеням вниз. — Ты лично видел как он погиб?

— Видел, — с интересом посмотрел на меня мужик. — Сгрызли его подчистую, как бобры Буратину. Там такие шустрые твари были, что трындец. Кусучие, навроде крокодила, только с панцирем. Да еще и прыгали… это не ты случайно здешний ярл?

— Я ярл. А ты кто? Представься для начала, будь добр. Имя, фамилия, кем был в прошлой жизни? Остальных это тоже касается.

Мужик, судя по его лицу, явно хотел было сказать какую–то колкость. Но потом вздохнул, сморщившись при этом от боли, оглянулся на стоявшего с бесстрастным лицом Макарыча и Игната с автоматом, бросил взгляд на раненую женщину и, похоже, передумал.

— Поморник, моя фамилия. Алексей Филиппович. В последнее время работал инженером КИП в Брестмаше. До этого служил в ВС РБ, двое детей, женат… точнее уже был женат, наверное. Еще что–то хотите знать? Может, вам анкету на трех листах для отдела кадров требуется заполнить? Тогда тащите бумагу и ручку, — несмотря на ранение, белорус продолжал ехидничать.

— Нет, спасибо, анкеты не надо. Сказанного пока достаточно, Алексей Филиппович, — я перевел вопросительный взгляд на парня. — А вы?

— Вереневич Петр Геннадьевич. Аспирант БГСА, — с готовностью ответил тот.

— Аспирант чего?

— Белорусской Государственной Сельскохозяйственной Академии.

— Неплохо, — улыбнулся Макарыч. — Посеять по науке зерно сможешь? — тут же спросил майор. — Или картошку посадить, как следует, чтобы выросла, а не сгнила?

— В смысле? Зачем? Ну, если надо, то да, — кивнул парень. — Я вообще–то агропочвоведением занимался и агрофизикой. Но базовые вещи помню, конечно…

— А я адвокат, — вздохнула женщина, поймав мой взгляд. — По гражданским делам. Куницына Вера Ивановна.

— Вы тоже из Беларуси?

— Да. Мы все втроем на одной остановке в Бресте стояли, пока в нее КамАЗ не влетел. А затем так же втроем очнулись рядом в бараке…

— Вы женщина, работаете адвокатом, но оружие в руки взяли?

— А куда деваться? У меня первый муж в армии служил, пару раз брал на стрельбище, что–то я помню. Вот и напросилась со всеми к Петрячуку. Не умирать же просто так?

— Ясно, — вздохнул я. До последнего момента я надеялся, что среди троих оставшихся «лордов» найдется хотя бы один врач. Но раз нет, то ничего не поделаешь. Интересно получается, «блатные, выходит, все мертвы? Впрочем, чего–то такого и следовало ожидать.

— Слушайте меня внимательно народ, — продолжил я. — Мы нашли в этой пещере кристалл и я активировал его, майор прав. Так что проблема с агрессивной фауной решена. Скажу больше, остров теперь принадлежит всем нам. Всего выжившихдобровольцев, принимавших участие в десанте, осталось двенадцать человек. Нас девятеро и вас трое. Теперь мы здесь хозяева. Все остальные десантники мертвы.

— Это точная информация? — помрачнел лицом Поморник.

— При условии, что Треянам можно доверять — да. После активации кристалла я стал ярлом Авалона, так мы назвали этот остров. Все остальные, включая вас троих, теперь его лорды, так нас назвали треяне. Я понимаю, это звучит немного глупо, но это уже свершившийся факт, уж поверьте.

— А те, кто остался у маяка? — спросила Вера.

— Никаких прав на остров не имеют. Мы вольны ими распоряжаться как хотим.

— С правовой точки зрения это называется рабством, — мрачно сказала адвокатша. — А мы, получается, рабовладельцы.

— Знаете, Вера, то, как все это называется, последнее, что меня сейчас волнует, — признался я. — Законы острова Авалон нам еще предстоит обсудить. Или придумать заново. Но хозяева здесь мы и только мы. Спрашивать совета у тех, кто испугался воевать за свою жизнь, я не собираюсь. Как вы поняли — я тут за главного, и мы все держимся одной компанией. Если вас это устраивает, можете присоединяться, буду рад. Тогда — добро пожаловать в пещеру, мы вам все расскажем и покажем. Если нет — остров большой, можете делать все что хотите. На своих законных — задумался я — четырнадцати процентах его территории. Мы вам поможем, чем сможем, никаких проблем, но отдельно — значит отдельно. Ваше решение?

— А какое тут может быть еще решение? — пожал плечами Алексей. — Мы с Верой ранены, идти куда–то еще глупо, даже если с тварями покончено. Лекарства у вас есть или только бинты и стрептоцид как у всех?

— Пока еще нет, — честно ответил я. — Но есть теоретическая возможность в скором времени их достать. А еще у нас есть нормальные кровати и вода. Впрочем, я готов вам помочь в любом случае. Сейчас мы тут все земляки.

— Нечего думать, мы с вами, — кивнул мужик. — Записывай нас в свою гвардию, ярл.

Матвей и Олег принесли Анатолия уже в сумерках. Бывший «самозанятый» был очень плох — лоб горячий как печка, нога распухла до состояния бревна, периодически он бредил и терял сознание. Его тут же положили в приготовленную койку, куда вскоре определили и раненого белоруса, которому под вечер стало хуже. Похоже, кроме поверхностных ран, у инженера из Бреста было сломано несколько ребер. Относительно легко обошлась лишь Вера, которой какая–то тварь сильно подрала когтями руку, но вроде бы не занесла никакого яда.

Чтобы достать лекарства для раненых я решил сейчас же опробовать торговую площадку, действуя по инструкции, которую нашел в компьютере треян Павел. Для начала мы с программистом посмотрели, что можно купить в их электронном магазине. Тот был явно скопирован с одного из земных аналогов — те же фотографии и описания, похожий дизайн, только все цены не в рублях, а в канделах и с оплатой возиться не надо — лишь нажать иконку «подтвердить покупку». Вдвоем мы подобрали из доступного списка несколько препаратов: обезболивающих, жаропонижающих, антибиотиков, седативных и антиаллергенов. Верно ли мы их выбрали или нет? А кто его знает… Включенный на один час интернет съел десять кандел из общей суммы счета, но особо нам не помог. Если нет специальных знаний, поиск лекарств в сети — дело неблагодарное. Правда, во время поиска я потратил минут десять на просеивание новостей, обнаружив как сообщения о пожаре на Лакшинском битумном заводе, так и о ДТП в Белоруссии с наездом КамАЗа на остановку. Выяснилось, что пожар случился почти месяц назад, а автокатастрофа в Бресте на прошлой неделе. И еще — в свою последнюю рабочую командировку я отправился в мае, а сейчас, если верить интернету, на Земле был июнь. Вот и понимай это как хочешь…

К лекарствам мы добавили список съестного на пять кандел — в основном специи и соусы, а заодно двадцатикилограммовый мешок риса, вместе с десятикилограммовой упаковкой макарон. Стоили продукты дешево, и я решил не мелочиться, а сделать на всякий случай небольшой запас еды в пещере. Еще мы выбрали кое–какой инструмент вроде мощных фонарей, пары хороших топоров для колки дров и пары мачете, а так же запас свечей и немного бытовой химии. На этом я решил закончить мотовство, напоследок не удержавшись и заглянув в магазине в раздел «оружие и боеприпасы». Но ничего интересного там не увидел — лишь стоящие десятки кандел довольно старые модели армейских автоматов и винтовок, а так же разрывные и бронебойные снаряды к орудию нашего китобойца, стоимостью в пять кандел за штуку. Никакого смысла заказывать сейчас это добро не было. Итак, вместе с потраченным интернетом и ценой отправленного письма влетели на тридцать кандел.

— Ну, что, господа лорды-с, начнем? — я с интересом покосился на возвышение в углу. — Посмотрим, как работает здешняя торговля.

— Запускай, — кивнул выбиравший в магазине инструмент Макарыч Павлу. — Увидим как оно телепортируется…прямо даже интересно.

— Внимание! — напрягся за компьютером программист. — Отправляю сообщение с заказом. Магазин наш выбор подтвердил, канделы со счета уже списаны. Остаток — сто семьдесят.

Я положил ладонь на прихваченный с круглого стола кристалл, подтверждая таким образом согласие ярла на операцию и отдал мысленный приказ, как того требовала инструкция в треянском «интернет–магазине». Какое–то время, минуты две или три ничего не происходило, и мы просто сидели, глупо глядя в угол комнаты. А потом вдруг раздался тонкий, тревожный, на одной ноте визг, который все нарастал, словно ввинчиваясь в мозг и побуждая немедленно закрыть уши и выбежать вон из комнаты. Секунд через пятнадцать, достигнув своего максимума, визг вдруг резко прервался, и на возвышении торговой площадки возникло нечто, более всего напоминающее мыльный пузырь, с переливающимися радужными стенками, который лопнул и бесследно исчез, спустя пару мгновений. Снова зазвучал тот же противный сигнал, но в этот раз он быстро терял громкость и вскоре стих, оставив нас сидеть в тишине. А в огороженной нише появились заказанные нами предметы — со своего места я ясно разглядел сталь мачете и коробочки с лекарствами.

— Работает, установочка, едрить ее, — довольно усмехнулся майор.

— Процесс пошел, — довольно потер я руками. — Народ, разгружаем площадку и переходим ко второй части эксперимента. Макарыч, скажи, чтобы заносили сырье, все, что успели нарвать.

— Ага, — поднялся со стула майор и подошел к двери, отворив ее. — Мореманы, тащите добычу.

Игнат с Юлей вошли в комнату, внеся наполненный всякой всячиной сидор — наскоро набранными неподалеку от пещеры ягодами и плодами, какими–то корешками и древесными грибами, а то и просто цветами и сорванной травой. По моей просьбе парень и девушка гребли все подряд, не особо заморачиваясь с сортировкой. Для нас сейчас главное — проверить сам принцип торговли. Отдельно внесли рога магического тура, которые по моей просьбе моряки кое–как камнями и прикладами выломали из головы быка, когда ходили за раненым. Все это богатство мы высыпали в нишу торговой площадки, и я отдал отмашку Павлу, чтобы он подтвердил отправку груза. В этот раз отдельного письма писать было не нужно, достаточно было просто нажать кнопку в активированном на компьютере приложении.

— Отправку товара произвел, — напрягся за монитором программист. — Сейчас начнется…

Снова раздался тот же резкий звук, потом на секунду в нише появился знакомый радужный пузырь и послышался стихающий сигнал тревоги. Все, что лежало на площадке исчезло подчистую, до последней травинки.

— Трея подтвердила принятие товара, — сосредоточенно отозвался Павел, вглядываясь в сообщения на экране. — Идет автоматический процесс оценки и сортировки трофеев, пишут, что он может занять несколько минут, ждем…ага готово. Пишут, что из всего представленного ассортимента ценность представляют лишь пять образцов, сейчас будут готовы их фотографии… есть, фотки появились. Итог — нам на счет за вычетом налогов переведено сорок две канделы. Из них сорок одна кандела начислена за рога магического зверя, треть канделы отвалили за грибы, а остальное за травы и ягоды…

— Негусто дали за дары природы, — обижено протянула Юля. — Мы эту фигню втроем несколько часов собирали.

— А что ты хотела, подруга? — хмыкнул Матвей. — Сельское хозяйство и собирательство дикоросов всегда в загоне. Все хотят от бедных аграриев побольше продукции и чтобы ни хрена за нее не платить. Спасибо, хоть что–то дали. Опять же, у нас теперь есть фото годной флоры, в другой раз порожняк можно не таскать.

— Фигня! Выгоднее кроликов разводить, чем по такой цене плоды сдавать. Кролики меньше жрут!

— А куры, поклевав магической травы, должны нести магические яйца, — задумчиво заметил Павел.

— Нафиг кур, нафиг кроликов — Матвей был полон оптимизма. — Мы моряки или где? Когда получим кораблик, то соорудим браконьерскую драгу и прочешем дно у острова. Помнишь, как мы с Петровичем на пароходике в Таганрогском заливе ходили? Вот примерно так же… А потом всю рыбу с крабами оптом продадим треянам. Всяко больше, чем за цветочки–ягодки выйдет.

— Спрашивают, куда перевести выручку, — перебил моряков Павел. — Гасим кредит, оставляем на счету, или переводим в наличный звездный свет на кристалл?

— Гасим кредит, — распорядился я. — Терпеть не могу долгов.

— Принято, — деловито кивнул программист.

— Кажется, дела пошли кое–как, — вздохнул Макарыч. — Для первого дня, считаю, неплохо поработали. Пойду, притащу Нине рис и специи, пусть к ужину сварит. А то у нас одна тушенка и сухари в вещмешках.

После перевязки и лекарств раненым стало чуть–чуть легче. У Анатолия жар немного спал, хотя его землистое лицо мне не нравилось. Принявший обезболивающее Алексей, после того как майор сделал ему новую тугую перевязку, тоже почувствовал себя получше, как–то отмяк, перестав ерничать и ждать от нас каждую минуту какой–нибудь подлянки, и после ужина смог рассказать мне, что произошло на пляже.

Выяснилось, что поначалу высадка началась довольно бодро. Костяком отряда Петрячука были несколько военных, погибших в нашем мире вместе с полковником, при не вполне понятных обстоятельствах. Белорус слышал, что в разговоре между собой они упоминали ракету, которая взорвалась совсем рядом с КП бригады и накрыла сразу несколько человек, включая их самих, и решил, что петрячуковцы присутствовали при испытаниях оружия в составе какой–то комиссии. Но сказать точно, так ли именно все произошло, он не мог.

Военные во главе с полковником, высадившись на пляж с первым взводом наиболее подготовленных бойцов, оказывается, вовремя заметили опасность. И на раз–два расщелкали «черепахо–крокодилов» и каких–то гигантских пауков, потеряв лишь одного бойца. Затем сделали отмашку высаживаться остальным, остаток отряда причалил к пляжу и вот тут–то все пошло наперекосяк. Откуда–то выползла та самая «змея — китайский дракон» с рожками, а следом за ней еще одна, поменьше, и после этого на людей напал такой ужас, что половина народа сразу разбежалась в разные стороны. Использовал ли «дракон» какую–то магию? Возможно, — вспоминал Алексей. — Он то ли свистел, то ли шипел, причем так, что от этих звуков ноги сами подгибались и хотелось немедленно бежать куда глаза глядят или зарыться в ужасе в песок.

Военные, однако, не разбежались и обоих «драконов» прибили, но чуть ли не в рукопашной. А потом и их порвали выбежавшие вместе с тварями новые «черепахо–крокодилы», которые и загрызли раненого Петрячука. Остальные «десантники», из тех, кто к этому времени еще не убежал в лес, еще часа два отстреливались из–за кустов, включая и их троицу. Вылезать на пляж было страшно, лезть в ближайший лес, откуда появлялись твари и слышались жуткие крики убежавших раньше людей, еще страшнее. Но, когда белорусы сумели прикончить монстра, который выпрыгнул откуда–то сбоку и, прежде чем его панцирь раскрошили пули, зацепил когтями Веру и подрал Алексея, стало ясно, что отсидеться не выйдет. После этого вся троица оббежала по кромке пляжа до противоположной опушки леса где «черепахо–крокодилы» не появлялись, а потом долго и осторожно добирались до скалы, увидев наш флаг над развалинами. Вот и вся история…

Глава 7. Бойкий.

— Вот это красавец! — не удержалась от радостного возгласа Юля, замерев на месте, когда петляющая тропинка, миновав густой лес и узкую длинную расщелину между высокими скалами, преграждавшими путь к морю, снова вильнула в сторону и вывела наш отряд к небольшому возвышению над северной бухтой. Отсюда открывался замечательный вид на море и притулившийся к скалам каменный причал с невысоким, похожим на склад длинным зданием на крохотном участке пологого берега рядом с ним. Но самым интересным объектом в бухте был, конечно, корабль, пришвартованный к стенке причала.

— Хорош, хорош! — улыбнулся вслед за ней Матвей. — И ведь не соврали, сволочи! В самом деле, пароходик новенький, словно только что со стапеля.

Я молча потянул с груди бинокль, разглядывая наш кредитный китобоец. Окрашенный в серо–дымчато–голубой, «шаровый» цвет, он одиноко стоял в бухте, выход из которой в открытое море был стиснут с двух сторон скалистыми мысами так, что свободного фарватера оставалось лишь с полсотни метров, не более. Да и сама бухта не поражала размерами — в самой широкой ее части не будет и трехсот метров. Но до чего же красиво! Корабль с двумя мачтами, скошенной назад за массивной центральной рубкой низкой широкой трубой и соединенной с мостиком ажурным переходом высокой носовой площадкой, на которой красовалось развернутое стволом назад орудие, тихо покоился на синей глади воды. Вокруг бухты высились вверх скалы, между которыми буйствовала красками яркая тропическая зелень, над морем летали пронзительно кричащие чайки и еще какие–то большие белые птицы, а сзади в лесу орущих чаек поддерживали дурными голосами попугаи. Несмотря на ранний час, солнышко уже припекает. И мы, вшестером стоим с оружием в руках, в пыльных сапогах и потных гимнастерках и любуемся тропическими видами, хотя должны были быть разбросаны по всему земному шарику и даже не подозревать друг о друге. Ррр…романтика, блин! Ощущение какой–то нереальности происходящего снова волной нахлынуло на меня. Третий день прошел с момента переноса, а я все никак привыкнуть не могу.

— Тропинка–то, похоже, к самому причалу спускается, — заметил Олег. — И до базы не так уж далеко. Зря мы сюда не доплыли, надо было в бухте высаживаться. На туров бы не нарвались.

— Хрен его знает, как оно было бы лучше — возразил Макарыч. — Быки попались нам на равнине. А тут тропа от гавани прижата к скалам и никуда с нее не денешься, если прижмут. Мало ли какая тварюга могла сверху прыгнуть. Впрочем, чего теперь–то гадать и трепаться попусту. Пошли принимать имущество.

— Действительно, давайте вниз, — поторопила Юля. — Не знаю как вам, а мне не терпится взойти на борт.

Минут пятнадцать мы осторожно спускались к бухте, пока не вышли к самому причалу и не затопали сапогами по его каменной поверхности. Я отметил, что тропа достаточно пологая и ровная и от нашей «штабной пещеры» до гавани вполне можно проехать на квадроцикле с прицепом. С известной аккуратностью и при хорошей погоде, конечно, но тем не менее… А это уже немалый плюс.

— Погодите, народ, — придержал я моряков, которые, игнорируя неказистое, но основательное каменное здание с узкими зарешеченными окошками и двумя дверями, всей троицей резво устремились к ведущим на борт китобойца сходням. — Стойте, блин! Я понимаю, что корабль манит, но давайте действовать по плану, посмотрим сначала склад.

За толстой тяжелой дверью обнаружилось просторное барачное помещение с двухъярусными деревянными нарами вдоль стен. Внутри было прохладно, сухо и царил полумрак — солнечный свет с трудом пробивался через маленькие окна. А больше ничего там и не было. Мы прошли длинную пеналообразную комнату из конца в конец и вышли обратно на улицу, направившись к двери в торце здания, с железными петлями и здоровенным замком в них, в который уже была кем–то заботливо вставлена связка ключей.

— Веселые дела, — странным тоном заметил Олег. — Это же готовый барак для рабов. Нары без удобств, окна с решетками, стены каменные… Если забор вокруг построить и колючкой обнести, то и вообще… Треяне уже позаботились о том, где вы будете держать «живое имущество», господин ярл? — испытующе посмотрел на меня парень.

— А хоть бы и так, — опередил меня с ответом Макарыч. — Ты у нас идейный сторонник свободы, равенства и братства?

— Наверное… Как–то не думал об этом, — чуть смутился механик. — Но не рабовладельцем же становиться? Как–то это гадко…

— Оно поначалу может и гадко, — хмыкнул Макарыч. — А потом может и понравиться. Прикинь, Олежка, у тебя будут собственные рабы. Работают задарма, что бы ты ни приказал, делают и еще кланяются при этом. Тебе когда–нибудь в жизни хоть кто–то кланялся, парень? Нет? Уверяю тебя, это только сначала неудобно смотреть, как перед тобой шапки ломают и на колени бухаются. А потом становиться приятно и к этому быстро привыкаешь. А еще мотай на ус — из оставшегося на острове «имущества» большинство народа это бабы от двадцати до сорока, многие симпатичные. А ты парень молодой, здешний лорд. Хочешь завести себе гарем? Легко, из претенденток очередь выстроится. Ублажать тебя будут со всяческим старанием, кормить, обстирывать! Поди плохо? Хорошо же! Конечно, совесть сначала немного помучает, но потом ведь перестанет…

— Прекрати, майор! — резко оборвала артиллериста Юля. — Макарыч, ты можешь кобелировать как хочешь, а мне механика не порть… господин лорд.

— В самом деле, хватит, — выступил я. — Что вы все так зациклены на рабах? То адвокатша, то ты, Макарыч. Барак есть и это хорошо. Значит, будет место, где людей на первое время разместить, не на улице же им ночевать. Дальше разберемся.

— Да я ничего, — майор улыбался во весь рот. — Просто обрисовал перспективы, а решать господину ярлу. Что касается тебя, Олежек, то ты с одной стороны вроде как против рабства, а с другой — уже рацпредложения вносишь, вроде забора с колючкой… прямо по Фрейду получается. Ты подумай всерьез, кто ты есть и чего на самом деле хочешь. А пока не определился — лучше помолчи. Словами просто так разбрасываться не надо, а то иногда они очень быстро в дела превращаются. Особенно в таких ситуациях как наша, когда мы сами себе закон. Ферштейн?

— Да, Олег, думай что говоришь — поддержал его Матвей.

— Все, молчу, — спрятал взгляд механик. — Извините.

Павел, единственный из нас, кто не стал вступать в спор, первым отворил торцевую дверь барака, заглянул внутрь и сделав шаг в полумрак. А следом за ним вошли и мы.

За дверью находился сам склад. И довольно–таки неплохой: сухой, прохладный, темный, как и барак. На полках у стен стояли набитые чем–то мешки, лежали сети, в отдельном углу стояли десятка два лопат, лежал еще какой–то сельхозинвентарь и массивная посуда — котлы, чугунки… У окошка стоял жуткого вида допотопный ручной сверлильный станок, три ручных швейных машинки в узнаваемых чехлах и верстак с тисками и набором примитивного инструмента рядом с ним — молотками и пилами разных размеров, рубанком, стамесками, линейками, матерчатой рулеткой и даже строительным уровнем.

— Кукуруза, картошка мелкая для посадки, чеснок, лук, пшеница, ух ты, даже пакетики с семенами огурцов и помидоров не забыли — заглядывал по очереди во все мешки Макарыч. — Для начала очень даже… не знаю как на экспорт, а себя обеспечить посевным материалом можно. Было бы кому, мля, работать…

— Глянь–ка сюда, ярл, — позвал меня Павел. — Кажется, еще одна торговая площадка обнаружилась.

— А ну покажи, — положив взятый в руки молоток на стол рядом с ящиком с гвоздями, я подошел к дальней стене. Огороженное барьером возвышение было раза в четыре больше того, что осталось в пещере. Пульт управления торговой площадкой нашелся в паре метров, вмурованным в стену. Одна красная кнопка включала примитивный сенсорный экран, на котором можно было выбрать в меню несколько нехитрых действий вроде отправления и приемки груза. Впрочем, — подумал я, — этого и достаточно. Управление торговлей завязано на компьютер в штабной пещере. Здесь и в самом деле можно обойтись минимумом функций. Логично.

— Оставляем все пока здесь, — еще раз осмотревшись по сторонам, отдал я команду. — В целом все понятно, а потом надо будет сделать основательную ревизию. Склад закрываем, ключ берем с собой. Пора на борт!

— Наконец–то кэп! — тут же отозвался рядом со мной Матвей. — Склады и бараки, это хорошо, но скучно. По сравнению с пароходом, все это фигня. Пойдем, посмотрим наш главный приз! Зря что ли в долги влезли?

«Бойкий», — подойдя к носу судна и задрав вверх голову, громко прочитала сделанную белой краской надпись Юля. — Кто–то уже постарался и дал имя нашему суденышку. Славно…

— Видимо, тот самый таинственный прошлый заказчик, — ответил ей Матвей. — Впрочем, мне название нравится. А вам, кэп?

— Подойдет, — согласился я. — Что–то в этом есть. Задорное имечко и одновременно боевое. Пусть будет «бойкий», если никто не против.

— В самый раз, — кивнул Макарыч. — Мне тоже название по душе, звучит неплохо. Ну что, заходим на борт? Чего все встали, трамвая ждем? Ярл, вам, наверное, первому войти полагается…

Мы вшестером топтались у ведущих на палубу сходен, никак не решаясь вступить на них. Вблизи судно отнюдь не казалось таким маленьким как с высоты над бухтой. Рубка возвышалась над палубой на высоту трехэтажного дома, а мачты и еще выше, длиной «пароходик», как любили выражаться наши моряки, был метров шестьдесят, не меньше. Мы просто терялись на его фоне, и я вдруг подумал, что нам с кораблем ни за что не совладать. Слишком мало народу. А больше и взять некого — Игната я на всякий случай оставил рядом с ранеными, в качестве силовой поддержки Нине. Мало ли… белорусам на сто процентов я пока доверять не мог. Стало быть, нам нужно освоить судно своими силами, а еще лучше — сделать рейс на остров с маяком. Так что нечего мяться, вперед — решился я и первым сделал шаг по металлическим сходням, поднимаясь наверх…

Дальше у меня было больше эмоций, чем каких–либо здравых соображений. Корабль оказался более чем неплох, это сразу становилось ясно, глядя на бегающих туда–сюда с довольными рожами моряков. Впрочем, и без них все понятно…

Рубка китобойца оказалась частично оснащенной современными приборами. По словам Матвея, на судне был установлен продвинутый морской радар и современный эхолот с радиостанцией, а так же глубоко модернизирована система управления. Впрочем, я в обилии ручек, тумблеров, телефонных трубок, здоровенных циферблатов от аналоговых приборов и кнопок, торчащих из массивных железных приборных шкафов марки «made inUSSR», мало что понимал, а вот четыре современных плоских жидкокристаллических экрана у капитанского кресла и справа от него сразу бросались в глаза. Другое дело Матвей с Юлей — судоводители быстро опознали среди советских приборов новенький радиопеленгатор СРП‑5, индукционный лаг ИЭЛ‑2, репитеры гирокомпаса «Курс» в центре рубки и радиостанцию ПВ/КВ «Чайка». Впрочем, мне это мало о чем говорило.

Понравилось мне и во внутренних помещениях. Тесно, конечно, что там говорить, но вполне терпимо. Есть даже парочка одноместных кают, включая каюту капитана и жилье старшего механика, «деда», которым предстояло стать Олегу. Во всяком случае, так должно было быть по флотским традициям, но в нашем случае одноместная каюта безусловно переходила к Юле. Еще были четыре двухместные каюты, а остальное — кубрики на четыре — шесть узких двухъярусных коек. Имелась кают–компания, медпункт, камбуз, небольшая мастерская у кормы — кораблик был вполне себе автономен. Каюты вполне пригодны к проживанию, на койках лежит стопками чистое белье. В машинном отделении пахнет свежей краской и смазкой, все блестит чистотой — загляденье. Вообще на судне я нигде не заметил ни пятнышка ржавчины. Прогулявшись по отсекам, чтобы составить общее впечатление, я поднялся в рубку и сел в кресло, ожидая, когда мореманы закончат инспекцию. Макарыч, выпросив себе в помощь Пашу, тем временем уже возился у орудия. Я хорошо видел в окошко рубки, как они крутили там колесики наводки, смотрели в панораму, что–то дергали и о чем–то спорили. Вскоре пушка повернулась вокруг своей оси и уставилась стволом в море прямо по курсу, а затем начала водить им вверх и вниз — артиллерист примерялся к своему рабочему инструменту…

— В камбузе еды полно, — сообщила Юля, появившись через час в рубке и вручив мне здоровенный бутерброд с салями и кружку с горячим кофе. — Есть овощи, копченые окорока и колбасы, фрукты, крупы, консервы. Олег говорит, что топлива под завязку, машина вроде в порядке. Нам бы еще часок осмотреться, кое–что расконсервировать и можно попробовать запустить дизеля, а потом и ходовой электродвигатель. В принципе, пароходик должен быть на ходу, все почти готово. Попробуем?

— Вам виднее, — кивнул я, впившись зубами в бутерброд и отложив какой–то толстый альбом со схемами, взятый на полке в рубке, который я рассматривал, пытаясь хоть что–то понять. — Перекусим и продолжим. Хотелось бы выйти сегодня в море, но решать вам.

— Ага, — кивнула помощница капитана. — Принято, кэп. Но нам с Матвеем еще надо повозиться, да и у Олега полно работы.

— Хорошо. Пошлю вам в помощь Павла. А сам пока схожу в камбуз и к майору,отнесу ему пожрать и посмотрю на нашу вандерфалю.

С пушкой мы возились не меньше часа. Под настилом площадки с орудием нашелся небольшой герметичный артиллерийский погреб и в нем пара ящиков со снарядами, но к практическим стрельбам мы пока не приступали, хотя руки чесались… Сначала Макарыч прочел мне лекцию об устройстве орудия, потом мы попробовали наводить пушку на цель, выбрав в качестве объекта прицеливания сначала отдаленную скалу, а затем выход из бухты. Полный орудийный расчет требовал троих артиллеристов, но в принципе можно было справиться и вдвоем, только медленнее. Так продолжалось до тех пор, пока палуба под нашими ногами не вздрогнула, корпус слегка завибрировал и послышался шум работающей машины. Моряки все же ухитрились запустить дизеля. Переглянувшись с майором, мы привели ствол орудия в горизонтальное положение и пошли по переходу на мостик. Успеем еще потренироваться, там сейчас творилось самое интересное…

Пульт управления в рубке ожил. Горели циферблаты, светились какими–то разноцветными схемами и цифрами включенные жидкокристаллические экраны, Матвей и Юля деловито обменивались друг с другом короткими диалогами, из которых я не понимал и половины из–за специальных терминов. Оба наших судоводителя что–то деловито переключали и настраивали на пульте управления, периодически заглядывая в лежащие на столике рядом с капитанским креслом открытые книги и справочники, взятые с полки у задней переборки — в общем, видно было, что люди вовсю работают.

— А GPSа — у вас случайно тут нет, морячки? — деловито спросил Юлю с Матвеем Макарыч, с интересом оглядев приборы, но был вежливо послан — дескать, не задавай идиотских вопросов и не отвлекай занятых людей. Если пришел — стой молча и не мешай.

Наконец, Матвей поднял трубку переговорного устройства, выглядевшую точь–в–точь как у старого советского дискового телефона, вызвал машинное отделение и несколько минут что–то напряженно обсуждал с Олегом. А затем махнул рукой и повернулся ко мне

— Можно попробовать отойти от причала, кэп. Нам треяне небольшой подарочек вместе с пароходом сделали — в компьютере нашлась морская навигационная карта ближайших окрестностей Авалона и нашей бухты, есть и бумажная лоция. Глубина нормальная, машина вроде в норме. Дадим малый ход, пока на одном дизеле, потом запустим все четыре в параллель. Посмотрим пароходик в деле.

— Начинайте, — кивнул я.

— Только это… трап надо сначала поднять и швартовы отдать. А матросов у нас тут негусто…

— Понял, считай, что сейчас мы с Макарычем твои матросы. Что делать?

— Юль, сходи с ними, а? Покажи, как правильно отшвартоваться. Отжимного ветра нет, поэтому будем отбрасывать корму на носовом шпринге.

— Пойдемте, лорды, — улыбнулась девушка. — Только уговор: слушать меня внимательно и пожалуйста, никакой самодеятельности. Технику безопасности нам учить некогда, но поверьте мне на слово — зазеваться и упасть за борт или раздавить себе конечность при палубных работах как нечего делать, подобных случаев на флоте вагон и маленькая тележка.

— Да, мэм! — вытянулся в струнку Макарыч, но в глазах майора плясали веселые огонечки. — Будет сделано, мэм!

— Не тянись, майор, не надо, — буркнула Юля. — В русском гражданском флоте так не принято, у нас люди нормально общаются. И в служебной обстановке и вне нее. Не греки какие–нибудь, к которым без «сира» на сложных щах не подойдешь.

Отшвартоваться нам удалось без особых проблем, и вскоре я с замиранием сердца увидел, как забурлила вода в узкой темной полоске между причалом и бортом корабля, и наш китобоец, чуть вздрогнув, начал медленно отходить от стенки. Причал, метр за метром, удалялся все дальше, а затем корабль начал потихоньку разворачиваться носом к выходу из бухты. Еще десяток минут, и он уверенно пошел по волнам, отдаляясь от берега и оставляя за собой красивый белый кильватерный след. Парочка любопытных чаек уже вилась за нашей кормой, периодически пикируя к самойводе и взлетая вверх.

Сбавив ход до минимума, наш «Бойкий» аккуратно протиснулся через центр фарватера и, покинув скалистую бухту, вышел в открытое море. Какое–то время он шел совсем медленно, но затем прибавил ход, отдаляясь от острова и еле заметно покачиваясь на небольшой волне. Отошел от берега, развернулся и начал огибать остров по морю. Достав бинокль, я неторопливо разглядывал остров и морскую гладь с огороженной крыши рубки, чувствуя, как легкий морской ветерок обдувает разгоряченную голову. Надо мной было синее–синее безоблачное небо, где–то справа по курсу я заметил плавники сопровождавших корабль дельфинов. Макарыч покинул рубку и вновь занял место у орудия, достав свой бинокль и стоя на носовой площадке с видом заправского морского волка. День определенно удался, мы все же сумели справиться с кораблем, зря я сомневался в своих «лордах».Моряки у меня отменные! Кстати, а что это у нас мачты пустые? Надо бы флаг повесить, раз уж у нас корабль общины острова Авалон. Только вот какой? Или не заморачиваться, а сразу поднимать «веселого Роджера»? Ндя…не смешно на самом деле.

— Какие планы, кэп? — чуть погодя взобрался ко мне на мостик Матвей. — Пока у нас все вроде в норме… дизеля и электродвигатель работают без нареканий. Вернемся в бухту или сразу пойдем к маяку?

— К маяку, — решился я. — А потом по обстоятельствам. Поглядим, как там народ поживает и какое у него настроение. Возможно, уже сегодня перевезем на Авалон партию добровольцев — переселенцев. Но давай без излишней доверчивости! Сразу причаливать не будем, я вообще за то, чтобы людей возить партиями на шлюпках и на борт принимать по одному. Что бы треяне ни говорили, но в маяке было полно оружия и что случилось с «блатными» мы не знаем. Тем не менее, забрать к себе нормальных людей — наш долг, да и тянуть некуда, сам видел — хозяйство большое, а работников нет.

— Хорошо, — кивнул моряк. — Пойду, распоряжусь.

Спустя полчаса китобоец не спеша обогнул Авалон, и я увидел в бинокль поросшую зеленью знакомую береговую линию, а затем и нашел глазами место нашей высадки. А еще чуть погодя показался пляж, на котором высаживался полковник и я, наконец, увидел островок с маяком. Только вот, что–то с ним было не то…

Убрав бинокль, я быстро побежал по металлическому мостику к Макарычу, который тоже напряженно всматривался через окуляры вдаль.

— Ты видишь майор? — тронул я его за плечо. — У пристани, где лодки?

— Вижу, — нервно облизнул губы артиллерист. — Там стоит какое–то судно, млять. Причем это не наше судно.

— Наших тут кроме нас вообще никого нет, — мрачно ухмыльнулся я.

— Это понятно. Но там вообще не земное судно. Постройка у него уж больно специфическая…

— Именно, — сжал я зубы. — Какая–то треугольная посудина, по виду деревянная, но это не точно, блин…

— Ага. По бокам то ли крылья, то ли складчатые паруса, по центру — хрен знает что, полусфера какая–то зеленая, — продолжал изучать чужое судно майор. — Но вроде бы поменьше нашего китобойца. Говорили нам треяне про чужие расы, но чтобы так скоро с ними встретиться… Свезло нам, сука, — зло выматерился артиллерист. — Ладно, отставить эмоции. Что будем делать, Саша?

Глава 8. Чужак.

Несколько долгих секунд я сомневался. Нет, вру… сомнений не было, решение было ясным изначально — бросать людей у маяка один на один с чужаками нельзя. Но высказывать его вслух ужасно не хотелось. Просто потому, что я испугался до холодного пота, понимая, что после того как решение будет сказано вслух, станет слишком поздно что–то менять. Нет, ну что за невезуха, а? Только вчера мы остались живы и даже получили себе во владение остров. Жизнь вроде бы стала налаживаться, появилась перспектива и какая–никакая надежда на лучшее. А сегодня опять все по новой и нас снова будут убивать? Или нет? Хотелось бы верить, что все обойдется, но если говорить честно, ничего хорошего от наших «конкурентов» по посеву, которым видневшаяся впереди странная посудина принадлежала с вероятностью процентов так в девяносто, я не ждал. Как и от этого мира в целом. Причем в этот раз оценить шансы на благополучный исход дела нельзя было даже приблизительно.

— Продолжаем идти к острову, — наконец, выдохнул я. — Нету у нас другого выхода, Макарыч, чтоб его. Вот нету и все! Заряжай орудие, я метнусь в рубку к морякам. Кажется, они меняют курс, — наш китобоец немного накренился, добавил ход и стал круто поворачивать вправо.

— Думаешь, без стрельбы не обойдется? — нервно спросил майор, закуривая. — Краями с соседями не разойдемся?

— Не знаю. Хотелось бы, конечно, решить все миром, дружбой и жвачкой. Или на худой конец, просто проигнорировать друг друга. Но в любом случае трусить и прятаться не вариант, — покачал я головой. — Во–первых, нельзя бросать своих. Во–вторых, нас наверняка уже увидели. В-третьих… короче, не отсидимся мы, печенкой чую. Думаешь, нам просто так корабль с пушкой подогнали, из жадности? — высказал я вслух то, о чем подумал еще вчера. — Нет, млять… Эти треянские сволочи наверняка знали, что рядом конкуренты, вот и подкинули нам козырь, чтобы был шанс отбиться. Впрочем, если все обойдется, то замечательно. Но если придется драться, то лучше показать зубы сейчас, сходу, чем когда они за нами спецом приплывут.

— Трындец, — помрачнел майор. — Саш, воевать неохота так, что просто жуть. Риск запредельный. Пушка–пушкой, но мы не знаем на что они способны.

— Никому неохота, — кивнул я. — Ага, вон Матвей уже сам к нам бежит. Стало быть, здесь все и решим.

— Уже видели посудину? — первым делом спросил нас моряк, оказавшись у орудия. — Твою же за ногу, а так хорошо день начинался! Что делать будем? Уходим?

— Видели, — нахмурился я. — У нас конкуренты и их корыто мне не нравится. Но бежать мы не будем.

— Понятно, — тоскливо вздохнул Матвей. — Я велел Юльке взять правее и не приближаться к ним, чтобы выиграть время и принять решение. Но если вы уже все решили, — посмотрев на наши лица, еще раз вздохнул бывший второй помощник капитана, — то какие будут приказы? Макарыч, Саша? Вы тут самые опытные, говорите, мы сделаем.

— Идем на сближение с объектом до четырехсот метров. Посмотрим на его реакцию и изучим обстановку на вражеском корыте и острове, — ненадолго задумался я. — Затем работаем по обстоятельствам. Слушаем эфир, смотрим по сторонам. Предложат поговорить — поговорим, нет — меняем курс, отходим от острова на километр и придумываем новый план. Если Олег один справится час–другой в машинном отделении, вызови Пашу нам к орудию третьим номером. Заодно пусть он захватит мегафон из рубки, я его в креплениях рядом с дверью видел. Готовьтесь к немедленному маневрированию, если увидите любое агрессивное действие, — меняйте курс, как считаете нужным, лавируйте, согласовывать каждое действие будет некогда. В общем, бдите. Если что, мы до вас через матюгальник с площадки дооремся. Бежать не станем, людей на острове бросать нельзя. Постараемся обойтись без драки, первыми огонь мы с майором отрывать не будем… хотя, тут уж как получится.

— Есть, кэп, — кивнул побледневший парень и, развернувшись, побежал обратно по переходу. Вот и все, приехали…

Как ни странно, после принятого решения страх отступил. Голова прояснилась, мысли стали ясными и четкими. Мы с Макарычем, матерясь и нервничая, живо зарядили пушку осколочно–фугасным снарядом и навели ее в сторону чужака, а еще через пять минут на носовой площадке появился Паша, заняв место наводчика по азимуту и держась обеими руками за обрезиненный амортизатор U-образного поручня орудия. В качку к ним полагалось пристегивать себя ремнями, но сейчас погода благоприятствовала стрельбе. Я приготовился работать за заряжающего и подносчика снарядов, но пока втроем мы продолжали вести наблюдение. Китобоец вновь изменил курс, и странное треугольное судно на пристани у маяка начало потихоньку приближаться. А вскоре в бинокль стали видны детали происходящего на чужом корабле и пристани рядом с ним.

— Плохо дело кэп, — взволнованно сказал Паша. — На лестнице к пристани трупы.

— Есть такое дело, — мрачно кивнул я. — Двое, пол и возраст в бинокль не разобрать, но вроде бы из наших, в гимнастерках. Лежат на ступеньках… Так народ, внимание, кажется, чужаки показались.

В серо–зеленой полусфере в центре палубы чужака открылась круглая, как в норе мультяшного кролика дверца и оттуда показался… человек? Вроде бы, он. Две руки, две ноги и голова имеются, высокий, крепкий, одет в какое–то свободное синее одеяние… больше ни хрена не разобрать. Следом за ним вылез еще один, затем с широкой кормовой части посудины появилось еще несколько чужаков. Часть из них побежали к складчатым «крыльям–парусам» и завозилась у мест их крепления с палубой, другие начали открывать какой–то люк на палубе…

С пустынного, если не считать лежавших у пристани тел, берега из–за маяканеожиданно выскочили еще трое «синих» с длинными вытянутыми предметами в руках, и опрометью побежали к кораблю. Еще минута, и они уже на палубе…

— Забегали, гады, засуетились, — отметил Макарыч. — Сейчас начнется, — снова прильнул к артиллерийской панораме майор.

— Что начнется? — недоуменно спросил Паша.

— Полярный лис прибежит, — неопределенно пожал плечами майор. — Ничего хорошего, мля.

— Макарыч, только не пальни сдуру. Наши на палубе показались, — растеряно сказал я, вглядываясь в происходящее на чужом корабле.

Люк на палубе наконец–то открылся, и из него стали вылезать люди в гимнастерках со связанными сзади руками. Некоторые выбирались сами, тех, кто спотыкался и падал, за шиворот поднимали двое чужаков и чуть ли не пинками гнали к сходням, выгоняя на берег. Из низкого каплеобразного возвышения на корме, видимо ведущего во внутренние помещения судна, тоже стали выгонять народ и поодиночке выкидывать их прямо в воду позади чужого судна. Правда, один из «синих» предварительно резал отправляемым за борт людям ножом путы на запястьях, чтобы те не утонули. Мы уже достаточно приблизились, чтобы в бинокль стали видны детали: большинство народа в гимнастерках — женщины, но есть и мужчины, чужаки в синих одеяниях по всей видимости мужского пола, но кожа у них не белая, а светло–серая, цвета «сухой бетон».

— Рабовладельцы что ли?! — изумился Макарыч. — Нахватали у маяка живого товара, а теперь хотят от нас сбежать и разгружают трюм?

— В любом случае, заложниками они прикрываться не собираются, — заметил Паша. — Или боятся нас и выпускают пленных в знак доброй воли?

— Сомневаюсь, — покачал я головой. — Неспроста это все… и доброй волей тут и не пахнет.

Дело у «синих» шло споро и вскоре последнего человека они вытолкали на берег, после чего подняли сходни, а бирюзового цвета складчатые «крылья–паруса» у бортов чужого судна пришли в движение, поднимаясь вверх. Несмотря на полное отсутствие ветра один из них вдруг развернулся, надулся пузырем, а другой, слегка поменяв форму, затрепетал быстро–быстро, как крылья стрекозы. И треугольная посудина отвалила от причала, резво набирая скорость и устремляясь в открытое море. Двигалась она довольно быстро, километров двадцать в час не меньше.

— Все же сбегают, — протянул Паша. — Ну что же… может оно и к лучшему.

— Далеко не убежит, — осклабился Макарыч. — Пусть только подальше от берега отойдет, чтобы своих не задеть и можно будет пальнуть.

— Погоди стрелять, — оторвался я на секунду от бинокля. — После выстрела фарш назад не провернешь.

— А он уже провернут! С кровью, мля! Саша, не тормози! Тебе трупов на берегу мало? И баб со связанными руками? Ты у нас хренов пацифист?

— А ты хочешь всех нас угрохать, Макарыч? Это чужие с непонятной техникой и возможностями. Впрочем… — задумался я. — Спускать такое на тормозах нельзя. Может быть, сделать предупредительный выстрел по курсу и…

— Торпеда!!! — вдруг заорал как ненормальный Паша.

Белая полоса вспененной воды отделилась от носа начавшего разворачиваться к нам чужого корабля и устремилась к китобойцу с пугающей скоростью. Она была отлично видна с носовой площадки и, видимо, из рубки тоже, поскольку наши моряки среагировали мгновенно. «Бойкий» тут же изменил курс, добавив скорость и уходя от столкновения. Я буквально почувствовал, как завибрировал корпус. Двигатель заработал на максимальных оборотах, и пришлось схватиться за U-образный поручень орудия, чтобы удержаться на ногах — китобоец сильно накренился. Но мы все же успели — белая полоса прошла мимо, в паре метров от борта. Правда, это не слишком помогло, потому что вторая «торпеда», выпущенная чуть позже, взяла нас в вилку и спустя пару десятков секунд, белый росчерк сошелся с бортом в районе кормы. Все, конец! — только и промелькнуло в голове, когда палуба рывком ушла у меня из под ног.

Дальше было ощущение свободного падения, потом последовали сильнейшие рывки со всех сторон и, наконец, на палубу каскадом обрушились сверху брызги соленой воды, мгновенно промочившие нас до нитки. Высокая носовая площадка с орудием разом провалилась вровень к бурлящей поверхности моря, корма ушла под воду полностью, и лишь верхний этаж рубки целиком остался на поверхности. А я, вцепившись из всех сил в поручень, держался, молясь только об одном — чтобы меня не оторвало и не выбросило за борт. Взрыва не произошло, понял я чуть позже, когда ушедший почти полностью под воду и опасно накренившийся китобоец все же проскочил по инерции вперед, чудом вырвавшись из пенного пузыря и, словно поплавок принял прежнее положение, закачавшись на волнах. Принцип действия вражеской «торпеды» был иным — вокруг корабля образовался гигантский пенный пузырь из водно–воздушной смеси. И будь скорость или размеры нашего китобойца чуток поменьше, или попади «торпеда» в нос, мы бы попросту утонули в нём, полностью скрывшись под водой и, очень вероятно, перевернувшись. По слухам, что–то такое происходило с пропавшими судами, попавшими в центр гигантского газового пузыря, всплывшего со дна океана. Но нам повезло. Причем дважды: мы сумели из него выплыть, и никого из нашего артиллерийского расчета чудом не смыло за борт.

— Все живы, мля?! — мокрый с ног до головы Макарыч, продолжал цепляться за орудие. Пашу сбило с ног, но он удержался за леера и теперь вставал на ноги, ошарашенно тряся головой и отплевываясь. — К бою!!!

Позади нас море еще кипело, словно гигантское джакузи, но «Бойкий» уже выровнялся на курсе. Макарыч и пришедший в себя Паша прильнули к пушке, ствол ее качнулся, а затем замер.

— Пли!!!

Оглушительно рявкнул выстрел, гильза покатилась по палубе, а я, рванув крышку погреба, достал очередной снаряд. Еще секунда и он с лязганьем исчез в затворе.

— Перелет, вашу мать, — прокомментировал майор траекторию снаряда, пролетевшего над вражеской палубой и поднявшего столб воды метрах в ста за ней. — Давай–ка чуть пониже, — припал он к прицелу… — так, еще чутка, — пли!

— Снова в молоко… да чтоб вас!

В этот раз снаряд перелетел буквально пару десятков метров. Вражеский корабль тем временем окончательно развернулся к нам носом.

— Паша, подавай вместо меня снаряды, — приказал я. — Я встану за наводчика. Макарыч, возьмем еще чуть–чуть ниже, буквально на треть градуса.

— Думаешь? — уставился на меня майор.

— Да. Видишь, он окончательно потерял скорость при развороте. Что–то у него с «парусами», они опять меняют форму и… трепещут, что–ли. Странный у него принцип движения, конечно, учитывая, что ветра нет, а бегает он резво. Зато на поворотах почему–то тормозит и залипает как муха в мед. Но пофигу. Сейчас достанем!

— Ну хорошо…ярл. Попробуем. Готов? Огонь!

Удар по ушам, лязг затвора, едкий запах пороха… и мысль вдогонку снаряду: давай родной, накрой его нах! В этот раз попадание пришлось прямо в «парус» чуть левее корпуса. Снаряд, сделав в нем дырку, пролетел дальше, взорвавшись об воду за чужаком, а майор выдал во весь голос громкую матерную тираду, быстро вертя правой рукой колесико наводки. «Бойкий» шел вперед практически без качки, вспарывая носом невысокую волну, расстояние продолжало сокращаться, и вражеский корабль становилось видно все лучше и лучше — моряки вовсю старались подыграть нам, обеспечив идеальные условия для стрельбы. Паша с очередным снарядом был уже тут как тут…

— Готов?

— Пли!

— Есть накрытие! Есть сука!!! — заорал Макарыч во всю глотку. На вражеской палубе расцвел огненный цветок, полетели во все стороны обломки, что–то затрещало, так громко, что звук донесся до нас. А пару секунд спустя, когда Паша уже подносил очередной снаряд к затвору, враг неожиданно открыл ответный огонь. Откуда–то из–за центральной зеленой сферы взлетели вверх три ярко–синие звездочки и по параболической траектории стали падать прямо на нас, словно чужаки открыли огонь из минометов. Не сговариваясь, мы втроем прильнули к орудию, прикрываясь его корпусом и механизмами словно щитом.

Все три «минометных» снаряда с треском разорвались прямо по ходу «Бойкого» не долетев до носовой площадки с десяток метров. Неожиданно пахнуло ледяным холодом, словно перед нами открылась дверца криохранилища и по воде, бортам, палубе и рубке судна ударило острой ледяной шрапнелью. Кристаллы льда летели во все стороны, звонко разлетаясь на части при ударе об твердую поверхность, сдирая краску с бортов и превращая в щепки деревянный настил палубы. Несколько ледышек ударилось и об наше орудие, покатившись по носовой площадке. Размерами они были с винтовочный патрон, и мокрая палуба при их прикосновении на глазах покрывалась ледяной коркой. Но вроде бы обошлось без фатальных последствий…

— Что это было? Магия льда? — недоуменно спросил Паша, перестав прикрывать руками голову и подняв взгляд вверх.

— Магия, шмагия, нах! — Макарыч был бледен, деловит и зол до предела. — Какая нахрен разница! Тащи снаряд боец, млять. Чего стоишь как одинокий хрен в поле!

— Есть, тащить снаряд!

— Заряжай! Саша цельсь… так, небольшая поправочка по азимуту… Огонь!

В этот раз мы попали точно в зеленую полусферу по центру вражеского судна, разворотив ее на части. Следующий снаряд лег рядом с креплениями «крыльев–парусов» левого борта и я видел, как полетели вверх обломки и весело вспыхнули бирюзовые складки чужой «парусины». Потом было попадание в палубу, а затем мы влепили бронебойный снаряд в корпус судна чуть ниже ватерлинии и добавили еще один прямо над ним в борт чуть повыше воды. Чужой корабль полностью потерял ход и я понял, что все, в общем–то, уже кончено. Но майора было так просто не остановить. Пристрелявшись и войдя в раж, он еще трижды добился прямых попаданий по противнику, прежде чем я удержал его за плечо.

— Хватит Макарыч! Охолонись майор, у нас фугасных снарядов в погребе почти не осталось. Видишь, он горит. Все, мы победили, родной.

Майор наконец оторвался от орудия, посмотрел вокруг сумасшедшим взглядом, затем схватился за бинокль. Впрочем, вражеское судно было и так прекрасно видно. Чужак фактически превратился в костер. Огонь с корпуса окончательно перекинулся на здоровенные «паруса», один из которых, объятый пламенем, на наших глазах рухнул на палубу, где среди языков огня еще метались «маги» в синих одеждах. Судно заметно проседало и кренилось на левый борт и было видно, что на плаву ему осталось держаться недолго.

— И правда, горит, сволочь, — оторвавшись от окуляров, подытожил артиллерист, немного успокаиваясь. — Насовали магам полную панамку… А и поделом гадам! — Потом поднял на меня взгляд и озабочено добавил, — Саша, ты это… сходи в рубку, перевяжись. У тебя левая щека вся в крови.

— Видимо, случайно подставил, — нервно улыбнулся я, проведя рукой по щеке и увидев на пальцах кровь. — Наверное, мелкими осколками от ледышек посекло, ничего страшного. Пока от орудия отходить не буду, погодим еще несколько минут. Мало ли, вдруг добавка потребуется.

— Иди–иди. Все, хана конкуренту. Мы с Пашей сейчас и без тебя справимся. Поговори с Матвеем, подумайте с ним, что мы будем делать. Подождем, пока оно само утонет или как?

— Хорошо, — кивнул я и, повернувшись, зашагал по мостику в рубку.

Негромкий взрыв раздался в тот момент, когда я уже взялся за ручку ведущей в рубку двери. Вражеское судно внезапно полыхнуло до небес каким–то странным, ярко–синим прозрачным пламенем и начало быстро погружаться. Через несколько минут на поверхности моря уже ничего не осталось, кроме плавающего мусора и обломков. Победа была полная.

Примерно через полчаса, когда я перевязал себе поцарапанную щеку, Матвей с Юлей уточнили повреждения судна, а промокший Макарыч вдоволь накурился, мы взяли курс тихим ходом на место боя. Но спасать там было некого. Из воды удалось с трудом выловить лишь несколько интересных обломков. Нечто вроде богато украшенного резьбой треугольного щита с темно- синим камнем в центре и изогнутую гладко отполированную палку из дерева невиданного красно–фиолетового оттенка с утолщением в виде клубка переплетенных древесных корней на одном из концов, внутри которого виднелся диск желтого металла. Еще нам попался примерно метровый обрывок гладкой бирюзовой то ли прочной ткани, то ли кожи, из которой были сделаны паруса чужого корабля. Вот и все трофеи. Перекусив наскоро бутербродами и кофе с камбуза и посовещавшись, мы приняли решение двигаться к пристани острова с маяком. Пришла пора навестить соотечественников, на глазах у которых мы устроили морской бой. Самое время вернуться победителями.

Глава 9. «Имущество».

Когда «Бойкий» тихим ходом подошел к причалу острова с маяком, нас уже встречали. Правда, криков «ура», салюта победителям или хлеба с солью на вышитом рушнике мы так и не дождались. Несколько десятков человек, стоя поодаль от пристани и негромко переговариваясь, с любопытством смотрели, как мы приткнулись правым бортом к стенке причала. Обстановка позволяла — рядом с гаванью треянская лоция обещала глубину в шесть с половиной метров, которая для осадки нашего скромного китобойца была даже избыточной. К стенке мы подошли самым тихим ходом, по инерции. Новенькие черные цилиндрические кранцы правого борта, обмявшись, смягчили удар, судно замерло, и мы с Пашей под любопытными взглядами перебросили с палубы на берег швартовочные концы, пока Макарыч с Матвеем дежурили с автоматами на носовой площадке и крыше рубки, контролируя обстановку. Какого–то сопротивления после нападения магов я не ожидал и решил не возиться с высадкой на шлюпке, а причаливать сразу. Вряд ли на острове остались вооруженные люди, тем более готовые стрелять по своим. Но осторожность — прежде всего.

Первой живо отреагировала на наше появление одна из женщин, — худенькая кареглазая шатенка с двумя косичками. Схватив за руку свою подружку — чуть полноватую блондинку, она побежала вместе с ней по лестнице к причалу мимо замеченных мною перед боем в бинокль «трупов». Впрочем, на поверку те оказались вполне себе живыми — один из лежавших мужиков теперь сидел на ступеньках с бледным видом и периодически заходился в приступах рвоты, а другой с трудом шевелился. Видимо, «маги» при высадке не стали убивать строптивое или мешавшее им «имущество», ограничившись чем–то вроде временного паралича.

— Вы русские моряки, да? — быстро заговорила шатенка, оказавшись на причале в тот момент, когда мы с программистом накидывали огон на причальную тумбу. — Военные? Вы приплыли за нами и теперь заберете нас домой в Россию? Мы видели как вы разделались с пиратами, спасибо… А меня Инга зовут, давайте я вам помогу, за какой канат хвататься? Мужики, а вы что стоите?! — закричала она, повернувшись к встречающим, среди которых и в самом деле было десятка два мужчин. — Спускайтесь скорее, помогите морякам!

— Погоди, Инга, — прервала ее подруга. — Не тарахти! Присмотрись получше, это никакие не моряки. Это наши! Те, кто вчера отплыл на остров. Одеты в гимнастерки и корабль у них никакой не военный, хоть и с пушкой. Он даже без флага. А вот того парня я помню, он рядом со мной очнулся. Вы все же сумели победить? Активировали кристалл и забрали себе остров? — спросила она меня, поймав мой взгляд. — Мы завтра не утонем?

Внимательно посмотрев на девушку, я тоже ее узнал. Это оказалась та самая молодая девица, которая визжала, едва придя в себя и увидев меня без одежды в бараке.

— Да, ты права, — кивнул я. — Завтра никто тонуть не будет, посев благополучно завершен. По крайней мере, эту проблему мы решили. Как тебя зовут, красавица?

— Алёна.

— Значит так, Алёна, я ярл Авалона и главный начальник на борту «Бойкого». Зовут меня Александр Спешин. Ты можешь остаться со своей подругой на причале. Помогать нам не надо. А вы стойте, где стоите! — закричал я начавшим было спускаться к нам по лестнице людям. — Не приближайтесь!

— Всем оставаться на своих местах! — тут же заорал в чудом не выпавший за борт во время боя мегафон Макарыч и, передернув затвор, сделал предупредительный выстрел из автомата в воздух. — Это приказ, млять! На причал не входить, стрелять буду! Ждите распоряжений господина ярла!

— Рассказывайте, — велел я девушкам, убедившись, что народ остался на месте. — Только не торопитесь и не перебивайте друг друга. Что произошло с того момента, как мы уплыли на остров? Начинай ты, Алёна.

Рассказ блондинки много времени не занял и в целом лишь подтвердил мои предположения. Всего на острове осталось полторы сотни человек, не считая «блатных». Те, вооруженные до зубов, еще несколько часов ошивались у пристани после отплытия бойцов Петрячука, теряя время, но потом все же вышли в море. Возможно, они хотели высадиться на Авалон позже всех, когда большая часть агрессивной фауны на острове будет зачищена нашей группой и бойцами полковника, а потом активировать кристалл, придя на все готовенькое и не понеся больших потерь. А может быть, у них был другой хитрый план, сейчас уже не спросишь. Но не прошло и двадцати минут после их отплытия, как раздался гром, и в маяке что–то полыхнуло ярко–синим, как при ударе молнии. Парочка не поверивших треянам «пацифистов», взявших автоматы, но оставшихся у маяка после нашего отплытия, погибли на месте, словно пораженные сильнейшим электрическим разрядом. По всей видимости, это произошло в тот момент, когда я активировал кристалл в пещере. Треяне выполнили свое обещание буквально — посев завершился и взявшие оружие в руки, но не покинувшие платформу перехода Р-141 и не принявшие участие в десанте на Авалон «семена посева» были «отбракованы». А само оружие, как потом выяснилось, когда приплыли пришельцы на корабле «магов» и начали хватать всех подряд, стало непригодным для боя. Как этого добились треяне — непонятно. Возможно, на автоматы и винтовки в маяке изначально было наложено сработавшее при активации кристалла заклятье, которое действовало лишь на небольшом удалении от маяка, или это была какая–то технология передачи энергии на расстоянии. Не знаю. После боя с магами я бы ничему не удивился. Радовал лишь тот факт, что Треяне оказались не всемогущи — никаких загадочных или мистических смертей не случилось. Погибли только те, у кого оружие было непосредственно при себе на теле и, скорее всего, не успевшие отплыть подальше «блатные», вооруженные и скученные все вместе в лодках. Те, кто раньше брал оружие в руки, но в момент активации кристалла оказался у маяка безоружными, не пострадали. Впрочем, сейчас это уже не имело большого значения.

Вчерашний вечер и ночь «пацифисты» провели кто как умел. Доедали остатки консервов и бакалеи под навесом, пили теплую водку из бутылок в оставшихся на складе картонных ящиках, разбившись на маленькие, по три–пять человек компании. Купались в море или просто лежали на теплых камнях. Острой нужды в воде пока не было, пятилитровок и бутылок с минералкой хватало. А что будет дальше? По словам Алёны, все ждали неизвестно чего. У маяка еще оставалось несколько лодок, но никто так и не рискнул отправиться на остров после уничтожения склада с оружием. Кто–то просто надеялся на авось. Кто–то ждал, что мы или петрячуковцы активируем кристалл и приплывем за ними. Некоторые всерьез верили в то, что вот–вот на горизонте внезапно появятся корабли или прилетят вертолеты с бойцами МЧС и всех спасут, или еще во что–то не менее фантастичное… Треяне оказались по–своему правы — все «пассионарии» покинули остров. А остальные… нет, я бы не хотел называть таких сограждан стадом, это нехорошо. К тому же и неверно. Просто некоторым людям нужен большой срок, чтобы адаптироваться к новым обстоятельствам и расстаться с иллюзиями. Но однажды сделав это, они действуют весьма эффективно. Может быть… во всяком случае, я хотел бы в это верить.

В любом случае, никакого МЧС «пацифисты» утром третьего дня не дождались. А дождались они корабля серокожих, с которого на островок высадилась группа в восемь «человек» в синих одеждах, говоривших на непонятном языке. Те, быстро смекнув куда попали, стали просто хватать народ и сгонять всех как овец к пристани. Серокожие «десантники» были физически сильны, действовали грубо, а посохи в их руках при прикосновении причиняли жгучую боль. Бежать от них было некуда — кроме маяка и пустого барака нигде не спрячешься, вокруг одни голые камни. Но, к чести моих соотечественников несколько мужчин все же оказали сопротивление. Одному из них «маги» проломили голову недалеко от барака и забили до смерти, другие, которых я издалека принял за трупы, получили парализующие удары посохами и только что начали приходить в себя. Примерно половину народа на острове серокожим удалось поймать в самый короткий срок, связать пленникам руки и загнать их в трюм. И вот тут–то на горизонте показался наш «Бойкий», поломав «магам» их планы…

— Достаточно, красавицы, — прервал я Алену с Ингой, закончив швартовку и помогая спустившемуся вниз Матвею установить сходни с борта китобойца на причал. — Общая картина понятна. Всего один простой вопрос девушки: вы дальше с кем собираетесь оставаться? С нами? Или вон с ними на острове — показал я рукой на встречающих, столпившихся у лестницы на причал.

— С вами, конечно, — тут же ответила Алёнка. Соображала она быстро, даром что блондинка.

— А как же остальные? — оторопело спросила ее подруга.

— Я сейчас тебя спрашиваю. На остальных наплевать.

— С нами она, не слушайте ее! Инга, дурочка, быстро отвечай капитану как положено! — дернула Аленка шатенку за руку.

— Мы с вами, товарищ капитан, — сразу же ответила та, закивав головой.

— Вот и замечательно. Тогда обе на борт, живо. Ну что, Макарыч, похоже, с делами мы здесь разобрались, — как можно громче крикнул я стоящему наверху с автоматом майору. — Обстановку прояснили, теперь пора обратно.

— Есть, кэп! — во весь голос ответил артиллерист, а я повернулся к Паше и так же громко, чтобы все слышали, добавил, — зря только швартовались. Нечего тут делать. Отчаливаем.

— Подождите!!! — не выдержала одна из женщин на берегу. — Вы что, уплывете без нас?! Вы не имеете права просто так нас бросать!

— Что? — с удивленной физиономией повернулся я к народу у лестницы. Пока все шло, как предполагалось, на такую реакцию народа мы и рассчитывали, когда обсуждали перед швартовкой у маяка свой план. — А почему, собственно, не имею? Имею, еще как имею. Нахрена вы нам нужны? Делайте что хотите, мы–то здесь при чем?

— Но…но…, — набрав в грудь воздуха, начала было говорить женщина, но подходящие аргументы никак не приходили ей в голову.

— Круто берешь, парень, — отозвался вместо нее один из мужчин. — Мы все русские люди — и вы и мы. У нас вода почти кончилась и кругом одни камни. Что, вот так бросишь нас умирать от жажды или отдашь в рабство серым? Совесть–то потом не будет мучать?

— Совесть? — пожал я плечами. — Не-а, не будет. А знаешь почему? — пристальноуставился я на мужика. — Потому что ты же меня, сука, и подставил. Как и все остальные. Лодок было в достатке на всех, оружия тоже. Но на остров Авалон высадилось лишь шестьдесят или семьдесят добровольцев. Знаешь, сколько из них в живых осталось? Не знаешь!? — добавил я еще злости в голос. — Я тебе отвечу — двенадцать человек, из которых трое ранены. Где ты был, мля, такой совестливый, когда нас вчера зверушки зубами рвали, а? Где ты был, когда мы топили посудину работорговцев у вас на глазах, и нам не хватало людей в экипаже? Я тебе отвечу где — ты здесь, мля, свое пузо на солнышке грел. Ждал, что за тебя кто–то другой воевать станет, разведет для тебя все тучи руками, а потом еще заберет с острова и будет слюни утирать! Так? Если бы ты вчера соизволил взять автомат в руки и поплыть с нами, то может быть кто–то из погибших сейчас был бы жив! А ты бы сейчас стоял с нами на борту и дурацких вопросов о совести не задавал бы! А теперь ты мне нахрен не нужен.

— Я все понимаю, — склонил голову мужик. — Но люди разные бывают, пойми капитан. Не всем же быть солдатами. Я никогда в жизни оружия в руки не брал. В офисе последние восемь лет просидел, из боевой техники — только «танчики» в компе гонял. Никакого толку от меня в бою бы не было…

— И ты думаешь, что тебя это оправдывает? Мы здесь все в одинаковых условиях оказались, голенькими как младенцы. Но кто–то стал решать проблемы, а кто–то водку пьянствовать. Ты думаешь, что те, кто высадился на остров, все как один были спецназовцы? Почему учетчица Нина из строительной конторы взяла в руки винтовку и пошла воевать, а ты прикинулся шлангом, а мужик? Детей, стариков и инвалидов я тут не наблюдаю. Бесполезный это разговор… Счастливо оставаться.

Народ у лестницы заволновался, кто–то запричитал, но я, развернувшись с самым решительным видом, вместе с Пашей подошел к тумбе с ближайшим швартовом, сделав вид, что собираюсь его снять.

— Макарыч, трави конец! Отплываем!

Матвей с автоматом наизготовку замер у сходен, контролируя обстановку, майор не торопясь двинулся к носовому кнехту. И народ всерьез поверил, что мы сейчас отплывем. Гомон на берегу стал громче, а затем я услышал то, что хотел.

— Погоди капитан, — закричал кто–то из мужчин. — Не руби сгоряча, дай шанс! Мы отработаем, только скажи, что делать.

— Будьте людьми, не бросайте нас умирать! Мы на все согласны! — донеслось из толпы. — Пожалуйста, не губите! — одна из женщин уже плакала навзрыд. — Прошу, не оставляйте нас здесь!

— Не слушай их, кэп! — злобно закричал, перекрывая гомон народа майор. Макарыч отыгрывал роль злого следователя до конца. — Сам подумай, нафига нам эта бессмысленная биомасса, ярл? Одни проблемы от них.

— Ладно! — бросив канат, снова повернулся я к народу. — Уймись, Макарыч, видишь, женщины просят… Так и быть, уговорили. Даю вам один–единственный, и он же последний шанс. Я понимаю: испугались, не врубились в ситуацию, струсили один раз… бывает. Я возьму с собой добровольцев. Но только тех из вас, кто присягнет мне как командиру и господину на два года. Мои условия: беспрекословно выполнять все мои приказы и приказы моих лордов. Не роптать и не жаловаться! Делать что велят, жить где я скажу и выполнять ту работу, к которой вас приставят. Взамен, я обязуюсь всех нас вытащить из той дряни, в которую мы вместе влипли. Надежда на это есть, как и доступ к ресурсам. Самодурничать без нужды и тиранить зазря никого не буду, обещаю, а за хорошую работу будет награда. Но от вас я потребую железной дисциплины и работы на износ. Еще как потребую! Если кто–то отказывается подчиняться и смиряться, то пусть скажет это сейчас. Потому что если он сделает это потом, то мы просто выкинем его нахрен в океан и все.

— Чересчур добрый ты, Саша! — чуть не сплюнул за борт от возмущения Макарыч. — Кормить зазря столько баранов…

— Ничего, майор, попробуем один раз поверить людям, — вздохнул я. — Значит так, народ. Слушайте мое окончательное решение. Даю вам двадцать минут на то, чтобы всех оповестить, собраться вместе и перенести к причалу все, что еще осталось на складе из съестного. Затем будете давать присягу по одному, перед строем, чтобы потом не было разговоров, что кто–то что–то не так понял или его заставили. Присоединившихся к нам возьмем на борт, не желающих подчиняться и тянуть лямку неволить не буду. Лодки у вас еще есть, плывите к острову, селитесь там и живите в лесу дикарями, вольному воля. Мешать не стану, помогать — тоже. На Авалоне сейчас безопасно… вроде бы. Всё, пока свободны, до скорой встречи.

Всего мне присягнуло ровно сто сорок пять человек. Двоих я пока оставил без присяги — тех самых парализованных магами мужчин, которые хоть и ожили, но находились в настолько отвратительном состоянии, что требовать от них сейчас ритуала было бы глупо. Ничего, отлежаться тогда и поговорим, не оставлять же болезных у маяка. Во всяком случае, эти двое показали, что они хоть чего–то стоят, в отличие от остальных. Чтобы сопротивляться серокожим «магам» в заведомо проигрышной ситуации, надо иметь гордость и мужество. Стоит к ним присмотреться повнимательнее и если Макарыч и Матвей с Юлей дадут добро, то пристроить их в команду «Бойкого». Людей у нас, конечно, не хватает, но и кто попало нам в экипаже не нужен. То же самое можно подумать и насчет Инги с Алёной. В мотористы, артиллеристы или палубные матросы девушек, конечно, не определишь, но поварихами в камбуз или помощницами при разделке пойманных даров моря — почему бы и нет? На рыбалку нам придется выходить в море еще не раз — нужно зарабатывать канделы с улова и кормить ораву народа, сельское хозяйство принесет свои плоды еще не скоро.

Что касается всех остальных, то я их вообще в ближайшее время не собирался пускать на борт. Пусть пока поживут в бараке на пристани, поработают в поле или в лесу на ниве собирательства нужных треянам магических травок и грибов с ягодами, да мало ли… работы непочатый край. Привилегию стать членом нашего экипажа или хотя бы временное разрешение работать на борту судна всем кроме «лордов» и особо доверенных лиц еще надо будет заслужить. И заслужить ее захотят, если я хоть что–то понимаю в психологии. На борту совсем другая жизнь — есть свет, горячая вода, каюты с бельем и нормальные сортиры, там, среди механизмов и машин служат избранные… какая–никакая, а цивилизация. Это не работа в поле и жизнь в бараке у скал и леса, где много попугаев и диких обезьян. В свое время Марк Твен писал про зазнавшегося пацаненка, пристроившегося на пароход учеником механика. Когда он сходил на берег в своем родном провинциальном городишке на Миссисипи, ровесники смотрели как на полубога, потому что теперь он был для них не каким–тоДжимом, а самим Человеком с Парохода! Старина Твен был прав, примерно так оно и работает…

Процедура присяги вышла довольно утомительной, заняв больше трех часов. Отказавшихся ее давать и оставшихся на островке не нашлось ни одного. Всего мне присягнули сто восемь женщин и тридцать семь мужчин, и каждому надо было дать хотя бы две–три минуты, чтобы сказать перед всеми короткий импровизированный текст. Однако, я не торопил, присматриваясь к каждому присягавшему и пытаясь составить о нем хотя бы самое общее мнение. Мне с этими людьми жить, мне ими командовать. То же самое делали и Макарыч с Матвеем, внимательно разглядывая каждого клявшегося и порою задавая ему один–два коротких вопроса. Впрочем, не так уж нас много, скоро будет ясно чего от кого можно ожидать.

Мужчины и женщины, молодые и постарше, все в гимнастерках, один за другим выходили из импровизированного строя, кланялись мне в пояс и клялись в верности… Кто–то волновался и путался в словах, некоторым кланяться и произносить клятвенную речь было невыносимо стыдно и их лица горели румянцем, кто–то выглядел безучастным или даже довольным… От зрелища приносящего мне клятву народа мне вскоре стало сильно не по себе, к такому повороту меня жизнь не готовила. Да кто я вообще такой, чтобы требовать от людей повиновения? Какое имею на это право?! Понятно, что в нашем бывшем мире такая присяга выглядит как кабальная сделка и является ничтожной. Но здесь, в этом мире, у нас своя правда. Никакая демократия или коммунизм тут не прокатят, это ближайший путь к тому, чтобы все погубить, — это я прекрасно понимал. И если кто–то считает иначе, то ему же хуже.

Присягнувшие поднимались на борт поодиночке и находили себе местечко между рубкой и носовой площадкой или в проходах вдоль борта до самой кормы. Места хватало, хотя и с трудом, все же китобоец пароходик небольшой. Во внутренние помещения судна я никого пускать не стал — нечего тут… Находиться там — привилегия экипажа и «лордов», пусть народ привыкает к новым порядкам. Доплывут и так, не баре.

Отшвартовались мы, когда большие механические часы на стене в рубке показали шестой час вечера, взяв курс на северную гавань Авалона. Время на часах выставила Юля: обследуя корабль, девушка нашла в специальном деревянном футляре на кардановом подвесе работающий корабельный хронометр. Решив, что тот показывает время по условному Гринвичу и измерив положение солнца над горизонтом каким–то мудреным инструментом из рубки, помощница капитана рассчитала текущее местное время, долготу и широту, которые мы решили принять за основу. Надо же от чего–то отталкиваться, за неимением точных координат…

Переход в начавших вскоре сгущаться сумерках проходил гладко — море было спокойным, дизеля работали уверенно и пароходик потихоньку приближался к Авалону. Но при взгляде из окон рубки вниз, на сидящую на палубе толпу в форме, мне казалось, что мы эвакуируем остатки разбитой армии с занимаемого врагом плацдарма. И ведь по прибытию всех их придется сегодня кормить. Раз они наши люди, значит, это наша обязанность. А чем? Посевного материала в мешках мало и его жрать нельзя. Правда, остались еще крупы и консервы со склада и что–то можно заказать за канделы у треян, наварив каши. Ну, хорошо, это сегодня, а завтра как быть?

— Не горюй командир, — стоящий рядом майор словно прочитал мои мысли. — Разберемся с этим стадом, не бином Ньютона. Ты это вообще не бери в голову, предоставь все мне. Только откомандируй из пещеры в помощь Игната и оставь моряков на пароходе. Мы разобьем народ повзводно, определим их в барак на ночь, назначим старших. Еду на первый раз можно из камбуза взять, там есть мясо и крупы, посуда на складе имеется, я видел. Не забивай себе голову мелочами, но то у тебя офицеры есть. Ты лучше думай как нам дальше быть и где канделы брать. А сегодня вечером отдохни–ка как следует, вид у тебя измученный, честно говоря. И еще щека мне твоя перевязанная не нравится. Попроси Юлю сменить тебе повязку на свежую… или Алёну, если есть желание. Видел я, как она на тебя смотрит. Ты ей только мигни и никаких проблем…

— Спасибо за совет Макарыч, — кивнул я. — Ты прав, разберемся.

Глава 10. Ночной гость.

Когда «Бойкий» пришвартовался в родной гавани, я некоторое время стоял на огороженной крыше рубки, глядя как привезенный на Авалон народ, возбужденно переговариваясь и озираясь по сторонам, сходит на берег. Мало ли, вдруг начнутся проблемы, и потребуется срочно вмешаться? На островке с маяком люди были подавлены страхом и неизвестностью, особенно после налета «магов» и наша импровизация с присягой прошла на ура. Однако сейчас, оказавшись на большом острове, кто–то может начать возмущаться или качать права. Но нет, все было спокойно: мужчины и женщины, повинуясь перемежаемым беззлобным матерком зычным командам майора, послушно строились на причале, с опаской и любопытством глядя на корабль, лес и близлежащие скалы. Спорить с нами никто даже не пытался. Двухдневное сидение на острове и налет пиратов, похоже, сделали свое дело, сбив спесь с самых глупых и самоуверенных, а самые решительные и активные погибли…или оказались в нашей компании, среди «лордов». Поэтому, поразмышляв еще несколько минут, я частично последовал совету Макарыча. Оставив артиллериста с Матвеем разбираться с прибывшим «имуществом» и селить людей в барак, я решил заняться текущими делами и сделать еще кое–что до темноты. Не до девушек пока, и тем более не до амурных похождений. Усталость давала о себе знать, кроме того, после боя и церемонии присяги сильно разболелась голова.

Олега и Юлю я оставил хозяйничать на судне, а сам вместе с Пашей все же добрался до пещеры. Если идти быстрым шагом, то тут совсем недалеко, километра три от силы. Я хотел успеть сегодня проведать раненых, рассказать им о произошедших за день событиях и совершить небольшую рокировку. Инспекция пещеры много времени не заняла: Нина уверенно освоилась на кухне, Алексей был вполне в форме и, хотя и жаловался на боль в ребрах при ходьбе, но дышал нормально и рана не отекла. Похоже, инженеру с Брестмаша повезло, и переломы оказались без осложнений, а может он и вовсе обошелся трещинами. Вера с ее раненой рукой чувствовала себя неплохо, а Петя успел сделать небольшую прогулку рядом с пещерой и набрать новых образцов трав и плодов для обмена с треянами. Лишь Анатолий по–прежнему был в тяжелом состоянии.

Подумав, я забрал всех троих белорусов из пещеры с собой на корабль. Раз ходячие, пусть выздоравливают на борту, мне так спокойнее будет, а там глядишь и помогут чем–нибудь. А Паша с учетчицей путь пока сторожат пещеру. Программисту пора как следует разобраться с треянскими программами и онлайн–магазином, нам это пригодится. На будущее надо бы между пещерой и пристанью какую–никакую связь наладить, хотя бы ручными рациями обзавестись. Оружия тоже нужно побольше, раз уж у нас появились враги. И новые бойцы нужны. А по уму требуется еще одна пушка на берегу, калибром миллиметров так сто двадцать, чтобы держать под контролем выход из гавани и ближайшую акваторию. Плюс квадроцикл с прицепом, а лучше два, чтобы возить грузы и не бить зря ноги… да полно всего нужно. И на все это необходимы канделы и люди, которым можно доверять, а у меня и с тем и с другим не густо. А еще надо подумать о продовольствии. Запасы еды на камбузе рассчитаны на стандартную автономность китобойца и способны прокормить тридцать человек в течение двух недель. Хорошо бы их без особой нужды не тратить. Правда, есть крупы из «пятерочки», а за бараком на пристани нашелся оборудованный родник и не надо думать, где взять воды на всю новоприбывшую толпу. В общем, куча забот на мою и без того больную голову.

Решив, что символ своей власти правильнее всего держать при себе и прихватив из пещеры кристалл, я вернулся с белорусами на пристань почти в темноте. И тут меня ждал приятный сюрприз. На небольшом участке ровной земли рядом с бараком и скалами оказались разведены костры, над ними кое–где уже водружены котлы, в которых что–то булькало. Рядом деловито хозяйничали люди: мужчины таскали дрова, кто–то зашивал рваную форму, а в отдалении от барака и пристани несколько человек у костерка долбили кирками и лопатами каменистый грунт и ладили что–то вроде закрытого навеса. Всего несколько часов прошло и вместо привезенного на Авалон «стада» появился народ, занятый осмысленной деятельностью. Встретивший меня майор в ответ на вопрос лишь пожал плечами.

— А что тут думать, Саша? Все уже придумано до нас, еще при царе–батюшке. Пока ты к пещере ходил, мне тут «имущество» митинг устроило, заодно с приемом в собесе. Спрашивали про баню, столовую и сортиры, блин! Детский сад!

— Но я смотрю, вы с этим уже разобрались, — довольно улыбнулся я. — Приятно видеть, как люди работают.

— А то! Какая, нахрен, столовая! Может им еще и дом культуры с кинотеатром построить?! Красный уголок, мля, в нем отгородить? Я этих тунеядцев разбил на солдатские артели, выделил котлы, посуду и продовольствие, назначил командиров. Дальше сами, привыкайте! Выбирайте артельщиков и кашеваров, кооперируйтесь, договаривайтесь. Лес рядом, рубите и собирайте дрова. Заодно учитесь готовить, шить, стирать, если кто не умеет. Здесь вам не зона, не казарма и не санаторий! Никто за вас ничего не сделает! Пусть привыкают брать ответственность на себя. Если не сумели сварить кашу из выданной на артель крупы и консервов и остались голодными, то вините не отцов–командиров, а своего криворукого кашевара, которого сами выбирали! Если не привели в порядок форму, то виновата ваша лень и разгильдяйство, а не прачечная, которой нет! Если нужны сортиры, то идите и копайте — махнул рукой в сторону навеса майор. — А коли хреново выкопаете, то и сами будете в дерьме, а я за это втык сделаю, с занесением! Я прямо скажу, Саша, у нас народ не дурак. Все он может и все соображает. Но его десятилетиями намертво отучали проявлять инициативу и самостоятельно организовываться без приказа сверху, вот в чем беда! Более того, внушили, что любая, самая малая инициатива больно наказуема начальством. Вот и получили слизней с выученной беспомощностью, которые даже под страхом смерти шевелиться не хотят. А нам на Авалоне послушное стадо не нужно, мы с ним пропадем. Приходится перевоспитывать народ…

— Что я могу сказать… Родина тебя не забудет, Макарыч! Спасибо! — искренне пожал я руку майору. — Ну, раз у вас все хорошо, я спать. Завтра дел невпроворот.

— Бывай, ярл, — кивнул мне артиллерист и тут же повернулся к каким–то мужикам, тащившим ствол дерева.

— Куда?! Стоять, нах. Не видите — гнилое! Тащите это на дрова, на стройку такое не подойдет, даже для сортира. Почему ветки заранее не обрубили? Развели на пристани срач…

Махнув на прощание рукой, я поспешил на борт парохода, поднявшись по сходням мимо дежурившего с автоматом Олега, и пошел спать в ближайшую одноместную каюту. Завтра! Все остальное подождет до завтрашнего утра, — думал я, кладя гудящую голову на подушку и закрывая глаза. И оказался неправ.

Кристалл начал мерцать среди ночи, когда до рассвета оставалось еще несколько часов. Сначала я никак не хотел просыпаться, хотя сквозь сон чувствовал, что происходит что–то не то. В голове роились какие–то смутные образы, было ощущение, что кто–то шепчет мне слова на незнакомом языке и куда–то зовет. Но усталость брала свое, и я снова погружался в сон, пока чувство внутренней тревоги не заставило меня распахнуть веки.

За иллюминатором царила непроглядная чернота, но сама каюта была наполнена мерцающим зеленоватым светом от кристалла. Он то разгорался, то почти затухал, освещая крохотную каюту с узкой койкой, висящие на стене полки и стол со стулом рядом с ней. Но самым главным было не странное поведение кристалла. Я отчетливо чувствовал в своей голове, как кто–то зовет меня. Это было ощущение сродни дежавю или фантомной слуховой галлюцинации, когда кажется, что тебя только что окликнули по имени, хотя никаких посторонних звуков не было слышно. Тем не менее, я отчетливо «помнил», что меня зовут на палубу, что надо подойти с кристаллом к левому борту и… дальше непонятно. При этом я не чувствовал контроля над своим сознанием или телом. Меня не заставляли идти, скорее уж это было приглашением…

«Что за хрень?!» — наскоро одевшись и не забыв прихватить кристалл и автомат, я покинул каюту и осторожно пошел на палубу. В голову пришла дурацкая аналогия с сиренами, заманивающими беспечных моряков на скалы, но постояв несколько секунд в коридоре и прислушавшись к себе, я ее отбросил. Нет, все нормально, я иду своей волей и отдаю себе отчет в своих действиях. Просто меня и в самом деле зовут. Можно, конечно, зов проигнорировать, но будет ли это верным? Ладно, рискнем…

— Стоять! Ни с места! — едва я вышел с мерцающим кристаллом на палубу, с крыши рубки послышался громкий испуганный окрик и клацанье затвора, — И лишь затем, спустя несколько секунд, — ярл, это вы? Что происходит?

— Юля, осторожнее, блин, — задрав голову вверх, сказал я. — Ни пристрели случайнокомандира.

— Извините, — чуть сконфужено ответила девушка. — Сейчас моя вахта, остальные спят, тишина вокруг… И вдруг я вижу, как на палубу какой–то зеленый призрак вылезает. Что–то случилось, Саша? Что это у вас светится в руках?

— Какая–то ерунда творится, — честно признался я. — Как будто кто–то через кристалл просит подойти к левому борту. Ты не чувствуешь зов в голове?

— Нет, — подумав секунду, ответила девушка. — Ничего такого.

Оглянувшись, я оценил обстановку. На берегу тишина и ни огонька. Похоже, все действительно спят. Вокруг ночь, но видимость неплохая, благодаря многочисленным звездам. Ладно, не будем пока поднимать панику…

— Хотя, у левого борта как будто недавно плескалось что–то, — вдруг добавила помощница капитана. — Словно крупная рыба хвостом била.

— Рыба, говоришь, — задумчиво протянул я. — Давай–ка посмотрим на твою рыбу. Юль, спускайся–ка вниз. И на всякий случай пригляди за мной, но держись в нескольких шагах от борта. Если что, стреляй в воздух, поднимай народ и действуй дальше по обстановке. Но сдается мне, что кто–то просто хочет поговорить без лишних свидетелей.

Подождав, пока девушка спустится, я осторожно подошел к ограждению и, держась за него, посмотрел в темную воду. И почти сразу увидел острый плавник на темной спине, который тут же исчез в воде, но спустя мгновение вместо него над водой появилась вытянутая дельфинья морда.

«Ты пришел, спасибо, рад, стой, беседа, надо», — прошелестели в моей голове смутные слова–образы, которых никто не говорил.

— Это ты меня позвал? — чувствуя себя немного глупо, негромко спросил я. Дельфинья морда исчезла в воде, но тут же вновь показалась на поверхности.

«Звал, я, кристалл оставь говорить, через него, говорить, помощь нам».

— Ты просишь меня о помощи? — переспросил я, наморщив лоб.

«Да. Ты, должен, нам. Показать твоему отряду мы путь кристалл. Спасать твоих людей Тельнор хватать, вязать. Должен!».

— Хм, — задумчиво сказал я. — И в самом деле… Юля, можешь подойти поближе, посмотри на этого красавца. Веришь или нет, но с нами хотят поговорить здешние дельфины. Понимаю, что это звучит глупо, но каким–то образом один из них залез мне в голову через кристалл ярла. Говорит, что они нам показали путь к кристаллу и спасали наших людей, поэтому мы им теперь что–то должны.

Помощница капитана медленно подошла поближе к борту и тоже заглянула вниз. Сделавший стойку на хвосте дельфин приветственно помахал ей левым плавником и вновь ушел под воду, но вскоре снова вынырнул у самого борта и слегка раскрыл зубатую пасть, словно улыбаясь.

— Вот это, да! — удивленно заметила девушка. — Надо же, в самом деле, дельфин. Здоровенный серый афалин, и ведет себя, словно ручной из дельфинария… И вообще–то кэп… Если честно, афалины нам и в самом деле помогли. Помнишь, они показали грот, через который мы высадились на берег. А сегодня вечером Матвей рассказывал, что часть выброшенных магами за борт людей не могли плыть самостоятельно, потому что им путы не до конца перерезали или руки затекли. Люди начали тонуть, но дельфины и в самом деле пришли им на помощь и выталкивали носами и телами из воды, помогая добраться от причала до мелководья, где можно вылезти на берег.

— Вот оно как? — задумался я. Затем снова наклонился к воде и спросил.

— Что ты хочешь, родной? Внимательно тебя слушаю.

«Морской зверь, большой, злой. Приплыл. Магия, страшный, огромный. Убивает. Жрет!»

— Что он жрет? — поинтересовался я.

«Все жрет. Рыбу. Нас. Нападет, плохой! Убивает самок и детей. Рыбу, голод! Боимся! Убей его! Гадкий зверь».

— Стоп. Еще раз, помедленнее. Я правильно понял, что откуда–то приплыл какой–то большой и страшный магический морской зверь, который есть вашу рыбу и нападает на вас?

«Да. Помоги. Твой корабль, убей зверя?»

— Как он выглядит–то? Дай хоть примерную картинку?

В ответ у меня в голове на мгновение появилось изображение гигантской веретенообразной туши в светло и темно–синюю полоску. Туша с одной стороны заканчивалась огромной распахнутой пастью, острые треугольные зубы в которой крепились не только на челюстях, но и на небе. Маленькие злобные глазки, плавники, похожие на обтянутые кожей искривленные ножи и длинный, но словно обрезанный в самом в конце недоразвитый рыбий хвост, дополняли портрет монстра. Я почувствовал в голове отголоски чужих эмоций — дельфину было страшно даже вспоминать про эту тварь, она вызывала у афалина самый настоящий ужас. Потом мелькнул еще один образ — наш «Бойкий» и жуткая морская зверюга рядом с ним, длиной чуть меньше половины корпуса корабля.

— Нда… Так ты говоришь, он еще и магический?

«Злой зверь, магический. Убьешь»?

— Тебе хорошо говорить…а если не мы его, а он нас убьет?

«Долг. Мы помогли. Платить вы. Помогать нам».

— Я не спорю, — отозвался я, глядя в темную воду. — Вы помогли и мы очень благодарны вам за помощь. Но на что ты нас подписываешь, серый? Драться с магической океанской тварью, которой по силам опрокинуть наш корабль? Ты не находишь, что это чересчур? Риск слишком велик.

— Он хочет, чтобы мы сразились с каким–то монстром? — спросила меня Юля, вклинившись в наш «разговор» с дельфином.

— Да еще с каким! — покачал я головой. — Магическим океанским хищником, размером чуть ли не с синего кита. Он охотиться на местных дельфинов и их рыбу, поэтому они хотят, чтобы мы его убили. А мне во все это ввязываться как–то неохота. Рискованно и кроме того у нас и без этого полно проблем с «магами».

«Тельнор».

— Что? — переспросил я дельфина, вновь склонившись за борт.

«Маги. Раса. Тельнор. Название».

— Расу магов зовут Тельнор? Вы их знаете?

«Немного. Знаем их остров. Один из. Близко их корабль скажем будет. Рыбу найдем вам. Дружить будешь»?

— Так, это уже интереснее, — потер я руки. — То есть ты предлагаешь что–то вроде договора. Давай–ка я сформулирую почетче: вы немедленно предупредите нас, если вблизи Авалона покажется корабль Тельнор или любое другое судно любой другой расы. Вы покажете нам, где можно ловить рыбу, чтобы остаться с богатым уловом и при необходимости поможете с рыбалкой. Скажем, загоните косяк рыбы в сеть. Мы будем дружить, и вы окажете нам всякое содействие. Понятна суть?

«Да. Понятно. Убейте тварь. Афалины помогут. Афалины друзья».

— А ведь такой огромный магический зверь наверняка будет неплохо оценен треянами, — задумчиво сказала Юля. — Разделаем и продадим тушу, выручим кучу кандел и закроем кредит. Разве плохо? В конце–концов, мы же китобойное судно или нет? Это же наша прямая работа. К тому же тут нет конвенций по защите редких видов, как и рыбнадзора.

— Ага, и гарпунной пушки у нас тоже нет, — заметил я. — А зверь, напоминаю, магический. Дело не такое уж и простое Юль, разве что глубинные бомбы в треянском магазине погуглить…. Впрочем, деваться нам и в самом деле некуда. Если мы откажем в просьбе, и дельфины обозлятся, жить нам станет гораздо сложнее. А если афалины будут следить для нас за акваторией и помогать, то мы получим отличный козырь на будущее. Лучше бы нам не ссориться… тогда все резко осложниться.

«Верно. Мы согласны, твои условия. Убей зверя?» — оказывается, дельфин тоже слушал нашу беседу с девушкой.

— Убью серый, убью. Считай, что договорились. Но нам нужно время на подготовку, как минимум три или четыре дня и ваша помощь во время охоты. Кстати, ты сам кто такой? Царь дельфинов? Как твое имя?

«Царь? Нет. Главный? Да. Имя…» — в моих ушах прозвучал какой–то свист, вроде «ааоехха» и все смолкло. «Договор между афалин и хозяин Авалон заключен»?

— Да. Заключен.

«Утром пятого дня. Готовьтесь».

Серый афалин выпрыгнул из воды, плеснул на прощание хвостом и исчез под водой. А мерцающий зеленый кристалл в моей руке стал потихоньку угасать. Что же, можно себя поздравить. Я снова втянулся в очередную авантюру, не прошло и дня.

На следующий день я встал поздно, когда солнце уже вовсю светило за иллюминатором. И ведь вроде бы хотел проснуться пораньше, но после разговора с дельфином заснул как убитый. Возможно, сказывалась ментальная «магия», а может быть просто навалилась усталость. Зато голова с утра болеть перестала, щеку больше не дергало, и я чувствовал себя почти бодрым и при этом очень голодным. Выйдя из каюты в коридор, бросил взгляд на судовые часы на стене — половина одиннадцатого утра, однако! Это я дал храпака. Стыдно, Саша, командир должен подавать пример, а не прохлаждаться в постели… Наскоро умылся и поспешил в кают–компанию, из–за двери которой доносились голоса.

— Доброе утро, кэп! — поприветствовала меня Юля. — Проснулся, наконец? Садись завтракать вместе с Алексеем. Мы с Аленой и Ингой на камбузе осваивались, заодно кое–что приготовили.

— Почему вы меня раньше не подняли? Я смотрю все уже делом заняты, один я дрыхну.

— Не один ты, — отозвался сидящий за столом белорус. — Меня тоже с утра не разбудили. И потом никуда не взяли. Игнат ваш говорит — выздоравливай мол, рано тебе работать. Возвращайся на борт. А я в принципе уже ничего, ребра почти не болят. Говорят, у вас склад с мастерской и инструментами есть? Мне бы там осмотреться… не возражаешь, ярл?

— Ешьте пока, мужики, — поставила перед нами подносы с тарелками Юля. — Потом о делах поговорите. Остальные уже позавтракали, одни вы остались.

Я с удовольствием потянул носом — пахла еда вкусно. Что тут у нас: яичница с консервированной ветчиной, нарезка окорока и сыра, галеты вместо хлеба, пшенная каша с маслом, сгущенка, кофе…неплохо. Ну да, еды для офицерского стола на камбузе пока в избытке.

— Юль, мне это не нравится, — откусив кусок от окорока с галетой и принявшись за яичницу, сказал я. — Я не про еду, все приготовлено просто замечательно, — поспешил я добавить, увидев, как нахмурилась девушка. — Я про то, что ты везде: и в рубке за первого помощника капитана стоишь, и ночью на вахте с автоматом, и в камбузе за кока… Пора уже составить четкую табель о рангах и распределить обязанности: я командир всей группы, но капитан на «Бойком» — не я, а Матвей. Ты его первый помощник и старпом…не знаю уж, это одно и то же или нет, Олег — старший механик, Макарыч мой зам по общим вопросам и артиллерист…

— Все так и будет со временем, — улыбнулась девушка. — Вот научу девчонок работать с оборудованием и сдам им камбуз. Народа пока не хватает, кэп, приходится замещать.

— А где все?

— Макарыч с раннего утра поднял людей и после завтрака разбил на три группы. Одну оставил здесь, у барака, для заготовки дров и бытовых работ, ими Игнат командует. Другую во главе с Петей отправил на равнину за пещерой, пусть ищут место под огороды и начинают обработку земли и посевную. А с третьей пошел сам вместе с Матвеем. Они хотят ободрать для продажи магических дракончиков с пляжа, которых люди полковника убили. Глядишь, заработаем на этом несколько десятков кандел. И погибших на пляже надо бы похоронить по человечески, если кости еще зверье не растащило. Ну, и заодно набрать образцов флоры побольше и поохотиться. Майор сказал: дичь в приварок к котловому довольствию не помешала бы. Так что все при деле.

— Ясно, — задумчиво кивнул я.

— И вот еще что… я про наш ночной разговор с дельфином всем своим рассказала. Ты не предупреждал, что это тайна, да и все равно скоро плыть на охоту. Каждый обещал подумать, что тут можно сделать, к вечеру устроим совещание.

Глава 11. Сельхозпроект.

До вечера было еще полно времени и проводить его, прохлаждаясь в каюте, я не собирался, решив прогуляться на берег и посмотреть на обустройство лагеря. Сначала прошелся по пристани, затем повернул к бараку и скалам. Скажем прямо — далеко не все из увиденного на берегу мне понравилось. Все как обычно: кто–то честно работает, кто–то просто делает занятой вид, кто–то откровенно «шлангует». А назначенные майором командиры артелей по понятным причинам на роли профессиональных сержантов не тянут и заставить подчиненных работать как следует не могут от слова вообще. И в этом нет вины Макарыча: выбирать не из кого, командиры от своих подопечных недалеко ушли, вот в чем фокус. Такие же работяги, студенты, «менеджеры среднего звена», продавцы, рядовые работницы госконтор, бездельники и прочие хрен знает кто, побоявшиеся в свое время взять оружие в руки. Да и нет у них для того чтобы вкалывать никакой особой мотивации, если честно. И что с этим делать — непонятно, но делать что–то надо. Нам другое «имущество» взять неоткуда, надо это как–то воспитывать.

Однако, все не так уж и плохо: на территории чисто и весь народ при деле: женщины таскают дрова и воду, моют посуду и занимаются готовкой, в мастерской уже работают швейные машинки. Откровенных лентяев и отказников все же не видно, — народ побаивается Игната. Тот на виду — лично командует группой мужиков с кирками, ломом, пилой, молотом и железными клиньями бодро долбящими камень у ближайшей скалы, словно древние строители пирамид.

— Бог в помощь! — не спеша подошел я к работничкам. — Никак в камнетесы решил записаться, лорд?

— Здорово, командир, — пожал мне руку Игнат. Широкоплечий, рука как лопата, лицо все в поту. — Тут какое дело… я немного в камне понимаю, еще по работе на стройке. Здесь он слоистый и мягкий, самая порода. И инструмент подходящий на складе имеется. Макарыч велел выложить камнями места для костров, а я думаю — можно камень аккуратно выломать, потом малехо обтесать и сложить что–то вроде оборудованного очага для летней кухни и мангала заодно. Под высоким навесом, понятное дело. А там, глядишь, и баню осилим, — добавил бывший морпех. — Правда, для этого цемент нужен и еще кое–что по мелочи, но мешок–другой мы ведь всегда сможем заказать? Неужели такую мелочь не потянем?

— Потянем, — тяжело вздохнув, согласился я с морпехом, добавив очередной пунктик в мысленный список необходимых вещей. Требовалось много чего и начинать следовало не с цемента, а с одежды. Второй комплект формы и белья для каждого человека был нужен уже сейчас — в здешнем жарком климате даже прочные советские гимнастерки скоро дойдут до состояния обносков. А по уму, необходима тропическая форма для всех и специальная тактическая — для работающих в джунглях собирателей и охотников. Разная для мужчин и женщин, а так же для комсостава и рядового «имущества». А еще полотенца, предметы личной гигиены, головные уборы. Да мало ли чего… Впрочем, сверх необходимого минимума пусть народ покупает вещи себе сам, нам тут коммунизм не нужен. Есть у меня насчет этого одна идея…

Это ведь только у авторов романов про попаданцев все как один дружно работают на благо коллектива, выполняя свои функции, словно юниты в варкрафте, за исключением выбранных в отрицательные герои отщепенцев. А затем так же дружно и по–братски потребляют плоды своего труда. В реальной жизни такое единодушие невозможно, там где собирается больше десяти человек, обязательно будет конфликт интересов в той или иной форме. Пока все подавлены катастрофой и борются за выживание — еще куда ни шло, каждый отдает все силы на благо новообразованного «племени». Но как только ситуация хоть чуть–чуть выровняется и отойдет от состояния «полного трындеца», всё сразу поменяется в худшую сторону, — я это прекрасно понимал. Работать за так дураков мало. Людей надо вдохновлять и мотивировать, иначе они положат на работу большой и толстый болт или будут тянуть одеяло на себя — это истина, проверенная веками и колхозами. Но вдохновение — штука тонкая и быстро проходящая, а мотивировать можно лишь кнутом и пряником. Причем если переусердствовать с первым, то получишь рабов, на которых нельзя опереться, а если со вторым, то тебе сядут на шею и все рухнет само. Вот и думай, как свести концы с концами.

После обеда, когда я успел сходить в пещеру к Паше и обсудить кое–какие торговые комбинации, пришли со своей группой Макарыч с Матвеем, а через пару часов, ближе к ужину — Петя. У майора дело обстояло неплохо: его люди подтащили к складу не только начавшие вонять отрезанные головы магических драконов, но и четыре десятка автоматов и винтовок с патронами. Похоронив погибших бойцов Петрячука в братской могиле за пляжем, они собрали все оставшееся на месте боя оружие, пополнив наш арсенал. Благо, что оно до сих пор было в отличном состоянии — бой случился только позавчера, и погода стояла прекрасная. А еще его люди ухитрились набрать по дороге каких–то тропических плодов, цветов и ягод, а Макарыч с Матвеем подстрелили парочку косуль и одного кабанчика, так что сегодняшняя каша на ужин для «имущества» обещала быть с мясом.

А вот Петя на вопрос «как дела», лишь нахмурился и пробурчал, что расскажет потом, но по его раздосадованному и даже злому лицу я понял, что дело плохо и с нашим сельским хозяйством намечаются проблемы. И даже догадывался, в чем их причина…

— Короче так, — решил я, когда мы все собрались в кают–компании на ужин. — Собранное оружие оставим на корабле под замком, пусть арсенал будет здесь. Трофеи и находки предлагаю сдать треянам оптом уже сегодня вечером. Все сразу: головы дракончиков, растительность, находки с корабля магов. Посмотрим, сколько за все это добро выручим. Закроем часть кредита, и заодно закажем вещи первой необходимости, хотя бы рации и квадроцикл с прицепом, плюс пополним немного боекомплект к пушке. Паша посмотрел — ста двадцати кандел на все должно хватить.

— Палка у магов уж больно красивая. Похожа на магический посох, прям как из компьютерной игрушки — возразил Олег. — Может, оставим пока, самим пригодится? Колдовать научимся…

— Возражаю, — помотал головой Макарыч. — Идея глупая. Эксперименты с магией без подготовки и инструктажа могут выйти боком. Да и… не наше это, мы технари, а не эльфы какие–нибудь. Командир прав, лучше продать.

— Пусть так, — не стал настаивать механик, видя, что остальные не спешат поддержать его идею. — Продаем всё, если так коллектив решил. Петь, а ты чего такой грустный? Случилось что? — перевел он взгляд на белоруса.

— Да, кстати, — добавил я. — Петр, а как у нас дела с сельским хозяйством? Удалось подыскать подходящее поле? Посадили что–нибудь?

— Поле нашли, — пряча глаза, ответил парень. — Посадили картошки, сотки три. И около сотки кукурузы, плюс лука и чеснока пару грядок…

— А еще? — спросил я, видя, как замолчал наш агроном.

— Всё.

— Не понял? — положив вилку на край тарелки с приготовленным на ужин гуляшом с макаронами Макарыч. — Парень, у тебя под рукой было сорок пять человек. Из них мужиков, правда, всего пятеро, но не суть. Вы ушли на целый день, до равнины здесь час с небольшим ходу. И за все это время вы вскопали и посадили только четыре сотки? По девять квадратов на одно рыло? Я понимаю, пока туда–сюда, пока обед сварили. Но все равно… Чем вы, мля, там занимались? Цветочки нюхали, шашлыки жрали под пивко?

— Так получилось, — отвел взгляд покрасневший парень. — Впредь прошу меня отстранить от руководства группой. И записать из агрономов… да хоть в палубные матросы! — отчаянно вскинул голову, выпалил белорус.

— Нахрена ты мне в матросах, Петь? — покачал головой Матвей. — Ты у нас не в этом спец. Каждый должен заниматься своим делом.

— Что–то тут не то, — скривила губы Юля. — Петя признавайся. Был саботаж?

— Я…я не буду про это говорить. Я не доносчик, — мрачно уставился в пол парень.

— Йокарный бабай, — хлопнул в ладоши Макарыч. — Так я и думал. Неисполнение приказа вышестоящего командира. Кто мля? Как раз хотел кого–нибудь перед сном показательно расстрелять, а тут и случай удобный попался.

Петя продолжал сидеть молча глядя вниз и лишь слегка повел плечами.

— Петр Геннадьевич, не будьте идиотом, — вступил в беседу Алексей из Брестмаша, провозившийся весь день в мастерской и в машинном отделении с Олегом. — Не надо терзаться моральными дилеммами, все очень просто. Ты не доносчик. Ты здешний лорд и офицер на Авалоне, как и мы. Мы тут твои лучшие друзья. Именно мы, а не они. Мы все должны держаться друг друга, чтобы не пропасть, это очевидно. Это перед нами у тебя есть моральные обязательства, а у нас — перед тобой. А они — пока что просто зависимое от нас стадо. Кроме того, они поклялись подчиняться и не выполнили приказ. Я понимаю, ты не служил и молод, но тут не армия и не зона. Тут дело принципа. Никто из «имущества» не имеет права игнорировать приказ офицера. Даже если офицер молод и не обладает авторитетом. Или ты скажешь, кто устроил саботаж, или мы больше не сможем иметь с тобой никаких дел, потому что ты нам не доверяешь. Я ясно выражаюсь?

— Егор Куниченков, — пробормотал, по–прежнему глядя в пол, Петр. — И саботажа как такого не было. Он не отказывался исполнять мои приказы, просто… просто смотрел на меня свысока как на пустое место. Я говорю — народ, поймите, надо поработать. А он цедит, этак презрительно, — не надрывайся петушком, начальник, не гони, от работы кони дохнут. С такой усмешечкой, глумливой, знаете… и по плечу норовил похлопать. Я их уговаривал, но… Он с девушками шутил, а они смеялись. Надо мной в том числе. Не то, чтобы откровенно, но…

— И, конечно же, никто не копал огород, — мрачно сказал Матвей. — Тебя как командира просто послали на три веселые буквы.

— Трибуналу все понятно, — кивнул Макарыч.

— Нет почему, копали. Две женских артели честно работали, — совсем раскраснелся Петя и казалось, что он сейчас заплачет. Они по большей части все и сделали, остальные лишь символически поучаствовали… Я вас прошу, вы в это не вмешивайтесь. Я сам Егору морду набью, я просто растерялся. Только, пожалуйста, не заставляйте меня больше никем командовать. Я не могу быть командиром, не мое это!

— Знаешь, если бы дело было в армии, я бы сказал, что это твои проблемы, парень, — помолчав, сказал майор. — Таких командиров, над которыми стебутся подчиненные, никто не любит, их начальство в том числе. Но Алексей прав, мы не в армии и должны быть все заодно. И, стало быть, твои проблемы касаются всех. Сегодня послали тебя, завтра пошлют или обстебают Юлю или Нину. Командир, я за самые строгие меры, — серьезно добавил майор. — Расстрел или изгнание этого Егорки.

— Расстрел, — это перебор, — привстала с места Юля.

— Согласен, — поддержал ее Матвей. — Люди испугаются, конечно, но и озлобятся. Больше вреда, чем пользы.

— Можно выпороть на конюшне, как деды завещали, — развел руками Макарыч. — Правда, конюшни пока нет, но для хорошего дела что–нибудь придумаем.

Я внимательносмотрел на майора и не мог понять, всерьез он говорит или нет. Похоже, что все–таки нет. Но в его способности расстрелять перед строем этого Егорку я почему–то нисколько не сомневался. Только это и в самом деле было пока контрпродуктивно.

— Ты ставил им нормы выработки, Петь? Хоть какие–нибудь? — уточнил я.

— Да. Я планировал сегодня вскопать и засеять минимум десять–двенадцать соток.

— Ха! Я один сотку за три часа вскопаю, — хмыкнул Макарыч.

— Там целина. Земля очень трудная, — возразил Петр.

— Неважно, — отмахнулся я. — Задача была поставлена и не выполнена. Все мужики, кто позволял себе отпускать шуточки и прохлаждаться, завтра идут под команду Игната на каменоломню. И пусть там выполняют двойной усиленный план.

— Так у меня женщины в основном…

— Пусть те из них, кто сегодня прохлаждался, копают завтра за вчера и за сегодня. По сотке с каждой минимум! А тем, кто вчера с Петей работал как следует — завтра норма в полсотки и выдадим из камбуза по две банки кофе и лишние два килограмма сахара на артель. Если усиленная норма завтра штрафниками не будет выполнена — на выбор: перевод в камнетесы, несмотря на пол или изгнание. Завтра провинившимся артелям еды на завтрак и обед не выдавать, пусть работают весь день впроголодь. Перед строем я на утреннем разводе выступлю сам и доступно объясню, за что им такая кара и кого они за нее должны благодарить. Говоришь, женщины смеялись шуточкам Егора? Посмотрим, что они ему скажут, когда останутся из–за него на день без еды, сладкого и с двойной нормой выработки. И вот еще — сколько у нас всего артелей?

— Пятнадцать, — ответил майор.

— Тем артелям, где нет косяков, выдадим пока по четыре условных канделы. И список вещей, которые они могут заказать у треян, включая спиртное. Распечатки товаров и цен Паша уже приготовил, мы сегодня с ним принтер заказали и опробовали. Пусть вечерком народ у костров посмотрит и покумекает. На четыре канделы, конечно, особенно не разгуляешься, но такая зарплата будет еженедельной, плюс премии, можно будет подкопить. Кто работает и выполняет план, тот должен получать награду. Залетчикам — пустая каша без мяса, лишение чая и сахара, усиленные нормы и никаких кандел, причем за грехи одного спросим со всей артели. Пока так. Если потребуется, введем более крутые меры. Есть возражения?

— Только одно, — тут же сказал Петя. — Снимите меня с командиров. Пожалуйста! Паршивый из меня руководитель, сами видите.

— Нет! — жестко ответил я. — Нам надо за пару недель как минимум четыре гектара засеять. Два под картошку, один под кукурузу, еще один под разные овощи и пшеницу с рожью. Дальше посмотрим, как оно будет расти и какая выйдет урожайность, но это — минимум, чтобы остаться хоть с какими–то продуктами. Если дело окажется выгодным — вложимся в мотоблоки и прочую сельхозтехнику и будем расширяться. Но отвечаешь за сельскохозяйственный проект ты, Петя, как Лаврентий Палыч за атомную бомбу. И спрошу я с тебя так же! Учись командовать, расти над собой… Единственно — могу завтра с тобою Макарыча послать. Пусть он всех как следует застращает и зае… заставит поработать, чтобы впредь старались с тобой все вопросы решать по–хорошему, без сегодняшних выкрутасов и саботажа.

— Делать мне нечего, — проворчал майор. — У меня на завтра другие планы были. Я думал по лесу с Матвеем или Игнатом походить, на дичь посмотреть и вообще… надо же нам осваивать владения. Остров большой.

— Позже сходишь, — улыбнулся я. — Сам видишь, некому пока больше. Моряки мне на пароходе нужны, Алексей пока еще не поправился… помогай Макарыч, наводи порядок, лично тебя прошу.

— Ладно, — кивнул майор. — Сделаю.

— Спасибо. Юль, как наши вчерашние парализованные, пришли в себя?

— Да. Пока еще оба слабые, руки–ноги у них трясутся, но уже ничего… оба встают и разговаривают. Я с ними поболтала немного: одного зовут Дима, другого Сергей, они в общем–то не против войти в наш экипаж. Хотя, учить их всему, конечно, придется, специальности не те. Но, на первый взгляд, мужики вроде подходящие.

— Хорошо, потом доложишь подробнее. Итак, с текучкой вроде разобрались. Теперь главный вопрос. Про охоту на морского зверя все слышали? Юля должна была рассказать о нашем ночном разговоре с морским визитером. Какие есть мнения, господа лорды?

— Звучит фантастично, — скептически сказал майор. — Но, после всего случившегося, я при определенных условиях не только в дельфина–телепата, но и в разговор с разумной килькой в томате поверю. Но все же… как–то оно странно.

— Разговор был, — нахмурилась Юля. — Я свидетель. Дельфин приплыл ночью и он и в самом деле оказался очень умным и симпатичным афалином. Плавником мне махал, словно ручкой.

— Я думаю, в нашей ситуации проще исходить из того что все так и есть, как сказал ярл, — поддержал меня Матвей. — Тем более, что место высадки дельфины нам показали четко.

— Тут уже поздно верить или не верить, — отмахнулся я. — В крайнем случае, мы просто не встретим этого пресловутого морского зверя. Честно говоря, там такая здоровенная и страшная тварюга длиной метров в двадцать минимум, что век бы ее не видать. Не сильно–то хочется встречаться. Но надо, отступать уже поздно, я слово дал, кроме того за этакую тушу нам должны хорошенько отвалить кандел. Я вот что думаю: не устроить ли нам послезавтра большую рыбалку? Наш ночной гость обещал с ней помочь. Заодно проверим ещераз «Бойкий» в деле, походим на разных режимах, добудем рыбы для народа и на продажу. А еще прикинем на месте, что нам нужно для большой охоты, в море это будет нагляднее видно. И закажем треянам вечером перед выходом на зверя.

— Мы с Алексеем можем завтра сделать драгу, — подумав, добавил Олег. — Сети есть, а раму для нее соорудим в мастерской.

— Только смотрите, чтобы ею можно было ловить с кормы, а не с борта. Сзади, конечно, места немного и особо не развернешься, но зато если оборвется трос, то вашу драгу хотя бы не намотает на винт, — озаботилась Юля.

— Не учи ученого, — фыркнул Олег. — Все будет в лучшем виде, госпожа старпом.

— Надеюсь, дед, — улыбнулась девушка. — А то знаю я таких умельцев… Напоминаю, водолазов у нас нет, и винт починить мы сами не сможем, надо его беречь.

— Гарпунной пушки у нас все равно нет, — задумчиво сказал Макарыч. — Можно стрелять по твари из ручного оружия, главное пробить мозг. Каких бы размеров зверюга не была, она сдохнет. У мосинки проникающее действие очень неплохое. Ну, и в крайнем случае — палить из пушки. Чукчи в свое время китов стрельбой из противотанковых ружей добывали, если я не ошибаюсь. Потом туша утонет… но не сразу, с полчаса у нас будет. Можно загарпунить ее вручную, подтянуть к берегу и разделать.

— Послезавтра поговорим подробнее, — кивнул я. — Олег, Алексей, и в самом деле, надо подумать насчет гарпунов, посмотрите, что можно сделать. А сейчас предлагаю обсуждения прекратить. Моряки пусть остаются на судне, а мы с Петей иИгнатом пойдем продавать трофеи. Подведем, так сказать, итоги дня.

Когда мы вернулись из пещеры, новенький квадроцикл с полным баком бензина уже ждал нас на причале, вытащенный моряками со склада. И это было здорово! Машина с прицепом в аккурат вписалась по своим габаритам в торговую площадку на складе, обойдясь нам в девяносто кандел. Еще пятьдесят кандел ушло на четыре ручные рации с запасными аккумуляторами и пяток снарядов к пушке — я решил по возможности пополнять истраченный боезапас, а так же на пять мешков с макаронами, крупами и рисом про запас, которые приехали в этот мир в заказанном прицепе к квадроциклу. Вся эта роскошь стала возможной потому, что за головы дракончиков нам отвалили аж по шестьдесят кандел и еще сорок две канделы — за трофеи с корабля магов. Плюс шесть кандел за собранную флору и пять кандел пассивного дохода — в итоге за сегодняшние сутки мы пополнили счет на сто семьдесят три единицы. Расход — сто сорок пять, включая затраты на письмо, двадцать пять — отдали в счет погашения кредита, три канделы — про запас. И это всего лишь за сутки! Так можно жить. Правда, потом не будет трофеев от дракончиков, но зато можно добрать свое рыбалкой и собирательством. Есть повод для умеренного оптимизма, определенно есть…

Ночь прошла спокойно, в этот раз нас никто не беспокоил. В шесть часов утра по бортовому времени мы сыграли в каютах подьем по судовому радио «Бойкого», а еще через полчаса подняли народ в бараке. Без десяти семь, еще до завтрака, всех построили на пристани на утренний развод, окончательно вводя армейско–казарменные порядки. Народ с утра зевал, ежился по холодку, втягивал головы в плечи и смотрел из строя по большей части хмуро, волчком. Никакого особого энтузиазма и желания поработать на лицах «имущества» я не видел. Ну что же господа алкоголики–тунеядцы… хотите — не хотите, а придется. Земля сама себя не вспашет и не засеет, камень и дерево для стройки не появятся, крокодил не поймается, кокос не вырастет и далее по списку…

Однако же, мою речь, в которой я кратко подвел итоги вчерашнего дня и озвучил сегодняшние цели и планы все выслушали спокойно. Шутить и пререкаться народу не захотелось — рядом со мной стоял, заложив большие пальцы рук за ремень, с видом скучающего упыря–особиста Макарыч, вместе с Алексеем и Игнатом. А на палубе корабля за разводом наблюдали наши моряки с Юлей и Петей и присоединившиеся к ним бывшие «парализованные» Дмитрий с Сергеем — все как один вооруженные, понятное дело. Шум в строю поднялся, лишь когда язавел речь о наказании за вчерашнее безделье. Егор под злыми взглядами лишенных еды женщин из провинившихся артелей стоял как оплеванный, а на предложение выйти из строя и сказать мне в лицо, если он чем–то недоволен, лишь буркнул себе что–то невразумительное под нос и остался на месте. Ну и хрен с ним, вряд ли он после этого сохранит авторитет. Впрочем, увидим. Начинался пятый день нашего пребывания на Авалоне, а сколько их еще таких впереди?

Глава 12. Большая рыбалка.

— Мостик — корме: отдать все концы! — прозвучал в динамике приказ Матвея.

— Корма — мостику: есть отдать все концы! Под кормой чисто! — спустя небольшое время пробормотала висящая на поясе рация голосом Юли. Наша блондинка–старпом с энтузиазмом обучала швартовочным операциям Диму с Сергеем, как когда–то нас с Макарычем. А сегодня утром дело дошло и до практики — «Бойкий» выходил на свою первую морскую рыбалку.

Я стоял на огражденной крыше рубки, слушая переговоры моряков и глядя сверху, как отходит от причала наш корабль. Кормовые концы были отданы, заработала машина, потихоньку отбрасывая корму от причала. Китобоец, благодаря своим малым размерам легко мог маневрировать самостоятельно.

— На баке, отдать шпринг!

— Бак — мостику: есть отдать шпринг!… Шпринг на борту, на баке чисто!

Доклад Юли, командующей на палубе своими «учениками», завершил швартовные операции. И пока «палубная команда» во главе со старпомом укладывала швартовные концы по–походному, капитан развернул «Бойкий» носом на выход из бухты и направил его в пролив.

Погода с рассветом не то чтобы совсем испортилась, но прежняя идиллия с безмятежным спокойным морем под ярко–голубым небом неожиданно закончилась. С утра слегка похолодало, задул ветер, небо затянула легкая белесая дымка, а водная гладь за пределами бухты покрылась заметными, высотой до метра волнами, с крохотными барашками пены наверху. Однако Матвей, озабоченно посмотрев в рубке на барометр и показания анемометра, решил не отступать от намеченного плана и все же выйти в море.

— Ерунда, ветер всего шесть–восемь метров в секунду, — коротко мотнул головой он в ответ на мой вопрос. — Для нашего «Бойкого» это не существенно. Если волнение усилится, зайдем с подветренной стороны острова, там порыбачим.

— Как знаешь, кэп, — не стал я спорить. — Троса и драга выдержат?

— Если ни за что на грунте не зацепим, то выдержат — уверенно ответил моряк,

— А откуда у тебя вообще такие познания? Ведь, насколько мне известно, это браконьерство чистой воды.

— Самое настоящее браконьерство и есть, — не стал отпираться Матвей. — Просто работал я раньше с ребятами, которые с «жабодавов» пришли. То есть с пароходов «река–море». Вот они и рассказали, как это все выглядит. Там этим многие занимаются. Конечно, ловят исключительно для себя, поскольку девать эту рыбу все равно некуда.

— И много ловят?

— По–разному. Но без улова никогда не остаются. Главное, чтобы самих не поймали. Раньше только рыбоохрана зверствовала, а потом к этому еще и погранцов подключили. Но люди все равно «рыбачат». В случае чего — топором по ваеру, и докажи, что я браконьерил. Хотя нервы, конечно, потрепать могут. Главное, чтобы с драгой не взяли. А рыба — она рыба и есть. На рынке купили.

— Надо же, целая система… И так везде ловить можно?

— Нет. Только там, где малые глубины. Обычно драгой ловят в реках и в Азовском море. На большой глубине ничего не поймаешь. Но здесь, вокруг Авалона, тоже глубины подходящие. Я по карте смотрел…

На удалявшемся берегу были видны костры и фигурки людей, суетившиеся у барака — народ готовил себе завтрак перед работой. Сегодня шесть артелей должны были отправиться в поле с Петей, три артели, преимущественно мужские, продолжали работать на заготовке камня с Игнатом, а остальные, во главе с Ниной и Пашей заниматься собирательством в ближайшем лесу и окрестностях. Весь остальной экипаж собрался на борту. Макарыч уже вертелся на носовой площадке рядом со своей любимой пушкой, Матвей занял место в рубке, Юля хозяйничала на палубе вместе с двумя новоявленными матросами в оранжевых спасательных жилетах. На корме уже лежит приготовленная с вечера драга, ждущая своего часа. Олег с Алексеем несут вахту в машинном отделении, девчонки на камбузе. Считай, минимальный экипаж почти укомплектовали. А еще на нашем китобойце с сегодняшнего утра появился флаг!

Я перевел взгляд на трепещущее на ветру бело–голубое с зеленым и красным полотнище и ощутил легкий приступ гордости. Все правильно, именно так и нужно. Если все всерьез и мы не вооруженная банда робинзонов–косплееров, а хозяева Авалона и заводим здесь свои порядки, то без собственной символики — никак. Без нее мы не суверенная и независимая община, а так — нечто невразумительное. И совсем уж плохо смотрится без флага корабль. Так что этот вопрос надо было решать без отлагательств, пусть и потратив дефицитные канделы.

Сказано — сделано. За основу мы приняли японский морской флаг с его композиционными аналогами — современным флагом российских ВКС, или военно–морским флагом СССР до тысяча девятьсот тридцать пятого года. На белом полотнище были изображены расходящиеся из центра широкие голубые полосы, а в центре находилось схематическое изображение зеленого острова и стоящего на нем стилизованного красного человечка с автоматом. Вооруженный человечек намекал на то, что Авалон — владение людей, находящееся под их защитой, синий цвет символизировал окружающие нас морские пространства, зеленый — богатства и природу острова. Как–то так, специалистов по геральдике среди нас все равно не нашлось, а подобная картинка смотрелась приятно и понравилась всем кроме Пети и Веры, которые дружно заявили, что автомат на флаге — это пережиток какой–нибудь банановой республики и вообще не модно и не серьезно. Макарыч, хмыкнув, заявил в ответ, что до нормальной банановой республики нам еще как до Луны раком, и предложил внести свой вариант.

— Зачем обязательно свое? — спросила Вера. — Давайте поднимем на «Бойком» Андреевский флаг, если нам так уж нужна символика.

— Э, нет! — резко выступил я. — Андреевский, как и Российский, флаги официальные. Поднимая их, мы признаем юрисдикцию государства над нами и Авалоном. Оно нам надо? Особенно здесь? Опять же, кто из официальных государственных лиц нас назначал управлять островом или судном? Готовы ли мы отвечать от имени государства за состояние мира или войны с теми же «магами»? Тем более, что вы с Петей вообще граждане Белоруссии. Странно, что мне приходится объяснять такие вещи вам, как юристу. Так что — только своя символика, а мы все здесь — авалонцы.

Вера лишь молча пожала плечами, а придумать что–то дельное за обедом белорусы не смогли, и проект флага общим голосованием был принят.

Паша нарисовал его в графическом редакторе и отослал файл с пояснительным письмом треянам, заказав два больших полотнища и три десятка маленьких нарукавных нашивок. Через пару часов заказ был выполнен и оплачен, а сегодняшний утренний развод мы начали с торжественного подъёма знамени. Все «лорды», экипаж «Бойкого» и назначенные командиры артелей теперь щеголяли с флажками на рукавах. Кому как, а мне результат понравился — уже хоть что–то осмысленное, а не просто толпа дезертиров в гимнастерках.

Тем временем, наш китобоец вышел из бухты в открытое море, слегка закачавшись на волнах, а затем начал потихоньку отдаляться от берега, потихоньку забирая вправо. Глубины здесь были относительно небольшими. Лучше отойти чуть подальше в море для пробного заброса, хотя уплывать далеко от острова мы пока не собирались.

— Командир, мы почти готовы, — послышался в рации голос Матвея, когда мы отошли на полмили от берега — Начинаем?

— Да. Погодите, я спущусь на корму, — оторвался я от бинокля, в который разглядывал окружающую морскую гладь. Везде чисто, лишь волны, ветер и белесое выцветшее небо вокруг.

Юля, оба матроса и Макарыч уже стояли у собранной на палубе грубой конструкции. Мужики с непривычки придерживались за фальшборт — судно ощутимо покачивало, а Юлины волосы сдувал ветер, и она постоянно поправляла их рукой.

Рамка драги была сделана из арматуры толщиной в один сантиметр, высота ее составляла около метра, ширина — все три. Снизу сварочным аппаратом из корабельной мастерской приварили перемычку, к которой привязали сшитую «в рубец» сетку, так, чтобы не сильно протирать ее по дну и собирать меньше водорослей. К углам рамы привязали четыре стропы, которые соединялись со стальным тросом, за который предполагалось тянуть драгу. Выглядела наша поделка весьма неуклюже и непрезентабельно. Но ведь главное — эффективность?

— Рыбнадзора на нас нет, мля, — проворчал Макарыч. — Ну что, господа браконьеры, приступим?

— Давайте, — распорядилась Юля, поднеся к уху рацию. — Кэп, мы готовы. Самый малый.

Китобоец сбросил обороты и начал терять ход, а мы с майором и мужиками, подхватив браконьерское орудие лова, подняли его над палубой и осторожно перевалили через фальшборт. Юля стояла возле контроллера шпиля и стала медленно стравливать трос. Драга коснулась воды, и встречный поток сразу же расправил ее. По идее, находясь во встречном потоке, она должна принять рабочее положение. Наверное… В теории…

— Так, парни, а теперь потихоньку травим. Чтобы драга легла на грунт, надо ваер побольше вытравить. А пока она еще возле поверхности идет. — комментировала свои действия Юля.

— Ну и жаргончик у вас, госпожа старпом, — спрятал улыбку Макарыч. — Соленый, однако!

— А что я такого сказала? — напрягалась девушка.

— Да не, все нормально, — вмешался я. — Все понятно. Юль, ты это… сбегай в каюту и хотя бы косынку накинь. Ветрище такой, а у тебя волосы длинные. Я бы ими, конечно, век любовался, но у нас тут шпиль работает. Не ровен час, затянет твою прическу в механизм — беда будет. Ты же сама нас учила технике безопасности.

— Ой, и правда! — покраснела девушка. — Я сейчас, мигом. Дима, продолжай травить! — Юля убежала с кормы, а я ненароком показал Макарычу кулак — дескать, не обижай девчонку, но тот лишь виновато развел руками, продолжая улыбаться.

— Если драга зацепиться за дно и порвет стропы, то хана… порыбачили, — прокомментировал процесс Дима, потихоньку травя трос.

— Сплюнь, — скривился Макарыч. — Должно выдержать!

— Ну, раз должно…

— Варили на совесть, мля!

— Зато сеть сшита кое–как. Я говорил, давай двойной шов, а ты: некогда, нах!

— Заткнись, Серега, не долдонь под руку!.. Так, вроде на дне наша «удочка»…. Сколько там троса за борт ушло? Может, хватит травить?

— Кэп, мы забросили, — отчиталась появившаяся через пару минут с убранными волосами Юля. — Сотня метров за бортом.

— Принял, — пробормотал голос Матвея в рации.

Китобоец продолжал идти вперед и вытянутый в струну стальной трос уходил в воду, таща по дну наше «орудие лова». Мы все с любопытством смотрели за борт, но ничего интересного не происходило. Хотя нет… метрах в пятидесяти слева по борту я заметил мелькнувший в волнах серый плавник и взялся за бинокль. Ага, точно, дельфины пожаловали. Ну что же, этого следовало ожидать. Пока, правда, близко подплывать не хотят, но это уже их дело.

— Думаю, хватит, ребята, — сказала, наконец, наша «госпожа старпом». — Вира. Посмотрим, что у нас получилось.

Шпиль начал выбирать трос, и мы все замерли на палубе, ожидая результата рыбалки. Сначала драга шла в толще воды, но вот поднялась на поверхность. Правда, есть ли что в ней, пока было не разобрать. Но вот ее край показался над водой и пошел вверх, дойдя до кромки фальшборта. Теперь в дело пошла самодельная стрела — не руками же такую тяжесть тащить. А тащить было что! Тяжело качнувшись на весу, драга перевалилась через фальшборт, и через секунду оказалась возле наших ног вместе со всем своим содержимым.

— Есть улов! — довольно крякнул Макарыч, азартно глядя на трепещущую в сети рыбу, каких–то медуз, крабов, ракушек, морских ежей и клочья водорослей. — С почином, товарищи браконьеры. Юль, прикажи позвать девок с камбуза, пусть помогают разбирать хабар по контейнерам.

— Чего тут только нет, — покачал я головой, глядя в месиво в сетке. — А вот рыбы — не так чтобы много… Соскребли все что могли со дна.

— Так и надо, — блеснул зубами майор, надевая брезентовые рабочие рукавицы. — Тропики вблизи берега, стало быть всякой донной живности должно быть полно! Поди не обеднеет море от нашей ловли. Что не сожрем сами, продадим. Ну–ка, посмотрим, что тут у нас…

Самой ценной нашей добычей оказались несколько десятков мелких и средних рыбешек, опознанных Юлей как макрели и сардины и парочка довольно крупных, около метра длиной хеков с жуткой зубастой головой. Еще в улов неизвестно как затесалась одна здоровенная мурена, которая чуть не отхватила Алене пальцы, когда та неосторожнопотянулась к ней со стороны морды. Девушка пронзительно взвизгнула, но все же успела в последний момент отдернуть руку, а мурену успокоил своим ножом Макарыч, лично отчекрыжив ей голову. Выбросив башку за борт, майор попросил унести похожую на змею рыбу в холодильник, заявив, что всю жизнь мечтал попробовать эту хищницу поджаренной на гриле в правильном маринаде. Где–то он вычитал, что мясо мурены необыкновенно нежное, жирное и полезное для мужского организма. Остальной улов составляла всякая экзотическая мелочь, которую мы идентифицировать не смогли, а так же самые разнообразные ракушки, осьминоги, креветки и прочая донная живность. Их мы свалили в отдельный контейнер на продажу. В итоге, после чистки сети добычи оказалось килограмм на сорок от силы. Негусто, особенно если учесть, что для рыбалки мы гоняем целый пароход, тратя ценное дизельное топливо. Как бы не остаться в минусе…

— Ладно, — осмотрев наш улов как следует, решился я. — Попробуем еще разок, а потом сменим дислокацию чуть поближе к берегу. Может, там нам повезет больше? Или нынче погода для рыбалки неподходящая?

Однако, чуда не произошло. Рыба ловилась, конечно, контейнеры потихоньку наполнялись добычей, но уже после третьего заброса стало ясно, что каких–то несметных морских богатств мы таким способом сегодня не добудем. Разве что наловим нашим людям рыбы на еду и наберем центнер–другой морепродуктов на продажу. А вскоре и вовсе сетка порвется с концами. То ли драга маловата, то ли море бедное, то ли руки у нас растут не оттуда — хрен его знает.

— Ерундой страдаем, господа лорды, — сказал, наконец, Макарыч — В тропиках надо крупную рыбу ловить! Тунца, марлина, полосатую макрель. Чтобы уж как поймал, так поймал, сразу центнер–другой живого веса. А вот этой вот фигней деревенские рыбаки на плоскодонках заниматься должны.

— И как ее ловить? — возразил отправивший к тому моменту Юлю в рубку и присоединившийся к нашей рыбалке Матвей. — Крупного тунца ярусами ловят и это очень непростая работа, майор. Или вручную на специальную снасть, но это уже спортивная, а не промышленная рыбалка. А вот так… ну разве что какой случайно попадется.

— Где–то я читал, что косяки тунца нередко «пасут» дельфины, — задумался я. — Подождите–ка мужики… я сейчас схожу за кристаллом. Попробуем план «Б», вдруг сработает.

Выбравшись снова на палубу, я сжал в руках зеленый камень, согревая его в своих ладонях и дыша на него. Что конкретно мне надо делать я не знал, но интуиция подсказывала — сначала надо наладить контакт, «позвать» камень. И это сработало. Поначалу кристалл оставался темным и холодным, но через несколько минут он начал потихоньку, еле заметно светиться зеленым, согревшись от моих рук, и тогда я мысленно обратился к своему ночному визитеру, проговаривая про себя то же самое вслух:

«Серый афалин?! Ааоехха ты где? Ответь!»

Нет ответа…

«Серый, ты где?! Я прошу помощи»!

Нет ответа…

«Серый!!! Ответь мне, долбанное ты млекопитающее! Я знаю, что ты крутишься неподалеку»!

Этот мысленный крик возымел эффект. Рядом с кормой над волной появился треугольный плавник и плеснул по воде серый хвост.

«Звал, человек»? — прошелестело в голове.

«Конечно, звал», — уже спокойней продолжил я. «Серый, нам нужна рыба. Хорошая рыба, много», — сформировал я мысленную картинку косяка тунца вплывающего в сеть и послал ее дельфину.

«Рыба нужна вам? Рыба нужна нам! Хорошая рыба нужна всем»!

«Серый! Ты обещал помочь с рыбалкой. Обещал дружить».

«Вы убили зверя? Зверь жив. Рыба? Нет рыбы».

«Убьем. Скоро. А рыба нужна сейчас», — упрямо ответил я.

«Убьете скоро? Рыба будет. Следуй за мной. Ловить — показать. Увидишь».

— Юля, смотри внимательнее вперед по курсу, — достав рацию, сказал я. — Дельфины обещали показать нам место для рыбалки. Следуй за ними.

— Принято, командир, — прозвучало в динамике.

— Народ, мой знакомец обещал нас вывести к рыбному месту, — довольно улыбнувшись, сообщил я мужикам. — Там наловимся всласть.

— Ну–ну, — недоверчиво ухмыльнулся Макарыч, во взгляде Матвея и обоих матросов тоже было полно скепсиса. — Посмотрим, ярл, как у него это получится.

Однако, серый дельфин не обманул. Парочка афалин скоро затанцевали в волнах впереди по курсу, потихоньку смещаясь в открытое море, и Юля послушно изменила курс «Бойкого» вслед за ними. Мы с Макарычем поднялись на носовую площадку, где майор закурил очередную сигарету. Матвей вернулся в рубку, матросы продолжали ждать приказаний на корме. Но приказывать было нечего: наш китобоец все дальше и дальше уходил в открытое море на скорости примерно в десять узлов вслед за дельфинами, но ничего не происходило. Через некоторое время позади остался остров с маяком, а Авалон отодвинулся вдаль, заметный лишь как темная полоска земли и скал. Волнение на море тем временем слегка усилилось, и я поймал обеспокоенный взгляд майора.

— Больше часа идем. Так далеко мы еще не заплывали. Да и время обеденное, а нам еще разбирать улов и возвращаться, — озабоченно сказал Макарыч.

— Не думаю, чтобы дельфин соврал, — пожал я плечами. — Зачем это ему?

И в самом деле, через несколько минут оба афалина вдруг сбавили скорость и начали прыгать друг за другом на одном месте, словно играя в хоровод и полностью выскакивая из воды, а я снова взял в руки замерцавший кристалл.

«Место тут. Рыба будет», — прошелестело в голове.

«Спасибо», — мысленно ответил я и потянулся к рации. — Юля, стоп машина. Ловим здесь.

— Глубина сто восемьдесят пять метров. Драга до дна не достанет, — послышалось в ответ.

— Это уже не наши проблемы. Мы забросим, а там пусть подводные союзники стараются с загоном добычи, — возразил я. — Пойдем на корму, Макарыч, попробуем удачу еще раз.

И дельфины нас не подвели. Когда сетка показалась над поверхностью волн, она оказалась битком набита рыбой с серповидными хвостами и плавниками, которая потоком хлынула на палубу, блестя чешуей, когда мы начали вытряхивать драгу. Тунец! Да еще какой — молодой, отборный, каждая рыбина от полуметра до метра в длину. Сильные чешуйчатые тела бились на палубе, выскальзывали из рук и норовили перепрыгнуть через фальшборт, когда мы начали разбирать добычу. Меня охватил настоящий азарт. Вот это я понимаю, рыбалка, это вам не сардины! Рядом со мной, довольно крякая, работал Макарыч, помогали добивать ножам и молотками особо живучую рыбу матросы, Алена с Ингой вместе с ними укладывали ее по контейнерам. Из–за прилива адреналина от удачного улова я не чувствовал усталости отработы и лишь когда мы закончили, я почувствовал как гудит натруженная спина.

— Давайте еще парочку забросов сделаем, — скомандовал я, когда улов был оприходован. — И если так дело пойдет, то на сегодня, пожалуй, хватит. Все равно нам рыбу девать некуда, испортится. Столько тунца народ не съест, а судовые холодильники и так забьем до отказа.

— Продадим, — утер со лба пот Матвей. — Грех отказываться, когда добыча сама в руки идет. Давайте ловить, пока ловится!

И мы сделали еще один заброс, снова вытянув полную сеть отборной рыбы. А затем и еще один, забыв пообедать и работая как проклятые. И сделали бы и четвертый, если бы при подъёме набитой рыбой сети от троса не оторвались стропы и весь наш улов не рухнул обратно в море.

— Трындец, нах, — злобно выругался майор, проводив взглядом булькнувшую снасть. — А я говорил, мля, что кое у кого руки из задницы, — бросил он злобный взгляд на Диму. — Ты трос к драге крепил, боец?

— Охолонься, Макарыч, — положил я майору руку на плечо. — Для первого раза отлично вышло, мы все молодцы. Сети еще полно, канатов и арматуры тоже хватает. В следующий раз сделаем лучше, с учетом полученного опыта. Скоро вечереет, пора домой. Итак устали как собаки и изгваздались в рыбе по уши. Погоди–ка…

Я нащупал в кармане вновь замерцавший кристалл и взял его обеими руками.

«Ты получил рыбу. Мы уходим, страшно! Зверь плывет к вам. Он зол, ты его рыбу брал! Убей. Обещал».

«Что? Мы же договаривались охотиться на зверя завтра»?

Однако, тишина была мне ответом. Лишь кристалл потихоньку начал гаснуть в моих руках. Взяв в руки бинокль, я внимательно оглядел водную гладь и к своему ужасу увидел вдалеке, то чего боялся. Гигантский, размером с одноэтажный дом, искривленный плавник на секунду показался над волнами и ушел под воду.

— Боевая тревога! — тут же заорал я. — Враг справа по носу тридцать градусов, морской зверь, приближается. Нас подставили! Макарыч, к орудию, Матвей, в рубку, девки — прячьтесь в каютах. Я за стволами в арсенал. Живо!!!

— Командир, на радаре засветка! — пробормотала вдруг рация Юлиным голосом. — Чужой корабль, движется в нашем направлении, расстояние двенадцать миль.

— Порыбачили, мля, — выдохнул я, опустив бинокль.

— Рыбнадзор таки пожаловал, — мрачно добавил Макарыч и побежал на бак.

Глава 13. Охота на морского зверя.

Впадать в ступор, бояться или рвать на себе с досады волосы уже не было ни смысла, ни времени. Все, приехали, нас подставили. Досконально обсудить план будущей охоты мы еще не успели, рассчитывая сделать это после рыбалки, но варианты действий в экстренных ситуациях вроде схватки с чужаками или с морским зверем я все же успел обговорить с экипажем заранее, на случай именно таких неожиданностей. Так что через пару минут беготни все были на своих местах. Под пронзительные звуки включенного Юлей корабельного сигнала общей тревоги, я выскочил из арсенала и сунул прямо в руки Сергею пару автоматов и самодельный подсумок с гранатами и снаряженными магазинами. Затем взлетел по трапу на носовую площадку к орудию, вооруженный переброшенным через спину собственным автоматом. Вручил уже зарядившему пушку бронебойным снарядом и прильнувшему к биноклю Макарычу в руки винтовку и несколько обойм и сам потянулся к биноклю. Тем временем, на палубе заняли свои места Сергей и вылезший из машинного отделения Алексей, спешно готовя к бою принесенные мною автоматы. На Сергея у меня надежды не было почти никакой, бывший менеджер по продажам автомобилей сейчас собирался стрелять второй раз в жизни, а вот белорус мог помочь. Ну и у Юли с Матвеем в рубке имелось под замком свое оружие, перенесенное туда перед выходом в море на всякий случай. Дима же встал на подачу снарядов к нам с майором третьим номером. Собственно и все… По–хорошему на будущее надо бы предусмотреть команду борцов за живучесть судна, но сейчас это для нас из области фантастики. Не Алену же с Ингой в нее записывать.

— Кружит, гад, как акула, — пробормотал сквозь зубы майор, следя за мелькавшим в волнах гигантским плавником. — Точно говорю, решил попробовать нас на зуб. И пушку на него хрен наведешь, слишком быстрый, сволочь. А еще ныряет постоянно. — Майор бросил бинокль и передернул затвор «мосинки». Огромный, иссиня–черный, изогнутый как ятаган плавник внезапно появлялся в волнах то справа, то слева, то прямо по курсу, выныривая всего на секунду–другую времени, но каждый раз все ближе и ближе к нашему «Бойкому», сужая круги.

— Может оно и к лучшему? — стараясь унять внутреннюю дрожь, спросил я. — Зато гоняться за тварюгой не придется.

— Это да, — неопределенно мотнул головой Макарыч. — Видимо, у этой сволочи свое мнение, о том, кто из нас тут охотник, а кто закуска. А ну–ка… ага, плавник слева по борту. Стало быть, сейчас он вынырнет где–то в районе носа.

Майор приложил винтовку к плечу и молча стал выжидать следующего появления твари. Я последовал его примеру, глядя на волны поверх прицела АК. Секунда, другая, третья… ну давай же, давай… есть! Морщинистая кожа плавника вспорола волны метрах в ста от бака прямо по курсу и я, рывком взяв упреждение, послал длинную очередь туда, где она соединялась с туловищем. Рядом отрывисто щелкнул выстрел из мосинки, за ним еще и еще один, — майор стрелял навскидку, очень быстро работая ручкой затвора. Но без толку… тварюга снова исчезла под водой, чтобы в следующий раз вынырнуть позади китобойца, сократив расстояние между нами еще на десяток–другой метров.

— Матвей, добавь–ка узлов до полного, — взяв рацию, распорядился я. — Хватит ему с нами играться, пусть догоняет. Может быть, тогда эта сволочь высунется из воды надолго?

— Так точно, командир. Сделаю.

Я почувствовал, как под ногами завибрировала палуба, и наш китобоец ощутимо прибавил ходу. Снова потянулось напряженное ожидание. В этот раз плавникпоказался лишь минут через пять–семь, но зато теперь он твердо держался справа по курсу, на уровне кормы и периодически рыская вправо–влево, словно судно в противоторпедном маневре. К сожалению, он никак не хотел обгонять «Бойкий», оставаясь в мертвой зоне для нашей артиллерии, но с каждым «галсом» все ближе и ближе подбирался к борту. И такое поведение заставляло меня нервничать! Тварь словно понимала, куда ей соваться не следует, но отказываться от атаки явно не собиралась. Теперь я наблюдал уже не только огромный плавник, но и зубчатый гребень вдоль спины чудовища и волну, поднимаемую движением огромного тела под самой поверхностью воды. И выглядело это жутковато, как будто под водой нас догонял небольшой поезд. Мощью от монстра так и веяло, а ведь мы еще не видели его полностью.

— Внимание, всем стрелкам, приготовиться, — отдал я команду по рации. — Леха и Сергей, лупите его в спину у плавника, там может быть нервный узел. Огонь через десять секунд. Макарыч, — повесил я рацию на пояс — погоди пока палить. Когда мы начнем, ищи где у него голова, должен же он ее показать! Ты у нас лучший стрелок, попробуй пробить из винтовки мозг. Ну, с Богом!

Очереди из трех автоматов слились в сплошной треск, в котором я различил и винтовочные хлопки. Бросив короткий взгляд вверх, я увидел Юлю, высунувшуюся с винтовкой из двери рубки и тоже открывшую огонь по твари. Этого еще не хватало, надо приказать, чтобы она не…

Додумать мысль я не успел, потому что наша пальба все же возымела эффект! Видимо, мы попали монстру куда–то в чувствительное место и вывели тварюгу из себя. Сначала из воды как башня взметнулся гигантский, словно обрубленный в конце на половину рыбий, а на половину змеиный шипастый хвост, поднявшийся выше рубки китобойца и ударивший по воде со страшной силой, подняв кучу брызг, а затем тварь наконец показала свою морду и издала оглушительный рев, заставив меня вздрогнуть от страха. В этакой крокодильей пасти я мог уместиться целиком, совершенно свободно, и осталось бы место еще для пары–тройки человек в длину. Маленькие глазки смотрели на мир с лютой, какой–то нездешней злобой… во всяком случае, так мне показалось.

Макарыч не сплоховал, и успел выстрелить дважды, прежде чем монстр ушел под воду. Но, похоже, куда надо не попал — не думаю, что мозг у этой тварюги был слишком велик, да и еще поди пойми, где он. Потому что тварь скрылась под водой, а спустя десяток секунд усеянная зубами пасть показалась из волн и вцепилась прямо в корму нашего китобойца, мотнув его из стороны в сторону, как щенок тряпичную куклу и попыталась утащить за собой вниз!

— … мать! — заорал рядом Макарыч, вцепившись в пушку мертвой хваткой. Корабль рывком накренился и получил дифферент на корму, Диму сбило с ног и ударило спиной о задние леера носовой площадки, а я с трудом удержался, вцепившись руками в фальшборт. Хорошо, что Юля к тому моменту успела скрыться в рубке. Если раньше я испытывал страх, то теперь на меня накатил настоящий парализующий ужас. Здоровенная пасть вцепилась верхней челюстью в металл фальшборта с такой силой, что он гнулся под ее зубами, а за что там ухватилась нижняя челюсть я даже не видел. Гигантский хвост монстра бурлил под водой, поднимая наверх тучу пузырей, боковые плавники растопырились шире китобойца, глаза смотрели, казалось прямо на меня, и мне на секунду показалось, что эта тварюга элементарно откусит кусок кормы, погрузившейся в море по самую палубу! При этом зверюга еще и мотала китобоец вправо–влево! Ни о какой стрельбе в этот момент и речи не было, тут бы не схватить инфаркт от страха и удержаться на перекошенной палубе.

Однако, на наше счастье пароходик оказался для монстра все же великоват и слишком крепок. А может быть, зверь атаковал, используя обычную акулью тактику: если жертва слишком велика, то надо сначала кусануть её всей пастью, тряхнуть как следует, чтобы вызвать обильное кровотечение и отплывать в сторону — ждать пока объект охоты не истечет кровью и не превратится в готовый и безопасный ужин. Вот только «Бойкий» был твердый и железный, а еще у него был массивный винт…

Гигантская пасть в какой–то момент разжалась, корма резко пошла вверх, бешено вращающийся на полных оборотах винт выскочил верхней частью из воды и впился лопастями прямо в белую, лишенную чешуи нижнюю часть шеи монстра. Несмотря на весь свой ужас, я успел испугаться еще раз, побоявшись, что винт погнется или слетит с вала и оторвется от корпуса. Но, то ли советская техника, сделанная для плавания в суровых водах Антарктики, отличалась исключительной прочностью и надежностью, то ли нам просто повезло, но винт остался на месте. А вот пронзительно, почти на ультразвуке заверещавший морской зверь отвалил от кормы, скрывшись под водой. Выпрямившись, наш китобоец пошел дальше, а на воде я отчетливо заметил расплывающиеся кровавые следы. Крови было много…

— Получил, сука! — Макарыч был бледен как мел. — Все наши целы?

— Вроде да, — кивнул я, глядя на корячившихся на палубе по правому борту парней. — Только Серега автомат утопил. Кажется, мы зверю шею распороли…

— Хреново будет, если уйдет, — сплюнул за борт майор, на глазах приходя в себя. — Где он, мля?

— Вон, — ткнул я в плавник, вынырнувший позади и справа и медленно удаляющийся в сторону. Достал рацию трясущимися руками, приложил ее к уху.

— Матвей? Вы как там в рубке, все нормально? Поворачивай пароход, цель справа по корме сорок градусов. Выведи нас на него носом, чтобы мы могли стрелять из орудия.

— П…принято, — несколько неуверенно отозвался капитан. Я понимал его чувства, сейчас я в глубине души был бы не против, если монстр и в самом деле уплывет восвояси, руки до сих пор дрожали от страха. Почему–то эта тварь внушала вблизи какой–то мистический, первобытный ужас. Но дело надо было доделывать до конца.

Монстр медленно уплывал прочь, часто выныривая на поверхность и теперь показывая не только плавник, но и свою полуоткрытую пасть. Похоже, он чувствовал себя весьма хреново, о чем свидетельствовали все новые и новые кровавые разводы на волнах. Наш китобоец тем временем сбавил ход до тихого, развернулся к противнику носом, ненадолго подставив борт волнам, и вскоре мы с Макарычем навели орудие прямой наводкой прямо ему в спину, в том месте, где она соединялась с плавником. В принципе, можно было попробовать добить раненого зверя из винтовок и автоматов, но я хотел закончить дело наверняка и как можно быстрее. Чужой корабль был уже где–то неподалеку, и это заставляло поторопиться.

— Готов, майор?

— Почти, — припал к прицелу Макарыч. — Есть захват, можно стрелять.

— Огонь!

Бронебойный снаряд попал точно в цель, до которой, впрочем, и было–то от силы полторы сотни метров. Полетели вверх клочья шкуры и мяса, часть верхнего плавника твари оторвало напрочь, а зверь опять погрузился в воду, и я подумал было, что все уже кончено. Но нет… спустя несколько мгновений жуткая крокодилья морда на толстой изуродованной шее снова показалась над водой и издала еще один пронзительный вой. И устремилась прямо на наш пароход!

Выстрелить повторно из пушки мы не успели. Морской зверь ударил китобоец мордой в борт где–то ниже ватерлинии, так что судно накренилось градусов на двадцать, а потом, подняв свою морду вверх, начал буквально наползать на судно, наваливаясь всем свои весом и энергично работая хвостом под водой. Глянув на тварь, я увидел, что вместо глаз у нее пылают две ярко–красные точки с почти неразличимыми вертикальными зрачками. А дальше начали происходить совсем уж нездоровые вещи: вода вокруг судна начала «закипать», как при попадании магической торпеды, пошла пеной и пузырями и наш корабль начал буквально вдавливаться в море, которое на глазах стало превращаться в пузырчатую водно–воздушную смесь.

Стреляли из автоматов и винтовок все — я, Макарыч, Алексей, Юля из двери рубки. Мне было отчетливо видно, как пули впиваются в жуткую морду, время словно замерло на месте. Но, как ни странно, точку в противостоянии поставил потерявший свой автомат Сергей. Менеджер по продажам, просидевший последние пять лет в автосалоне впаривая покупателям китайские внедорожники, ухитрился достать из подсумка три гранаты и, хладнокровно выдергивая у каждой из них чеку, отправил их одну за другой прямо в воду вокруг страшной морды. Ожидать подобного фокуса от гражданского человека, который лишь вчера прослушал инструктаж по обращению с оружием и провел всего одну тренировку, я никак не мог, но вот поди же ты… видимо на адреналине и находясь в предельном нервном напряжении и такое возможно. Чудеса иногда случаются.

За бортом трижды грохнуло, и напор твари на корпус судна разом ослаб. Ее голова сползла с борта в море, а китобоец выскочил на тихом ходу из бурлящего «котла» в чистую воду. А вскоре за нашей кормой всплыла белым пузом вверх монументальная туша, с первого взгляда на которую стало ясно, что все уже кончено и перед нами труп… хотя страшным он оставался даже сейчас.

— Матвей, надо подойти к трофею, пока он не утонул, — чуть–чуть отдышавшись и придя в себя, отдал я приказ по рации. — И передай в машинное, пусть Олег готовит компрессор к работе. Сейчас я пошлю Димку с Сергеем за шлангами и трубой–заточкой, попробуем по быстрому проколоть зверю пузо и накачать тушу воздухом, чтобы не утонула. Ну, как договаривались…

— Извини, командир, ты уверен? — осторожно поинтересовался наш капитан. — Чужое судно в четырех милях от нас, его уже видно в бинокль. Пока будем возиться, потеряем время. Ввязываться сейчас в бой… не хотелось бы. Да и мертвая тварь может преподнести сюрпризы. Кто ее знает, эту магию, мы дважды чуть не пошли на дно.

— Уверен, кэп, — вздохнул я. — Надо рискнуть, грех бросать чужим такую добычу. Канделы очень нужны. Вражеское судно большое?

— Трудно сейчас сказать. Но точно не больше нашего. На вид не слишком похоже на тех «магов». Какая–то лайба под зелеными парусами, странные у нее, правда, паруса. Идет встречным курсом со скоростью в семь узлов, так что через полчаса будет здесь.

— Бежать не будем, — твердо сказал я. Надо успеть хотя бы немного подкачать тушу. А там увидим.

Мы успели. Дело оказалось не таким уж трудным, тем более что китобоец был оснащён почти всем необходимым оборудованием, а кожа на животе «морского зверя» оказалась податливой и наша остро заточенная импровизированная «труба–гарпун» после пары попыток пробоя сумела проколоть её и легко вошла внутрь. Дальше — дело техники: компрессор качает внутрь воздух, придавая добыче дополнительную плавучесть, наши матросы тем временем метят тушу ярко–красным поплавком, из комплекта оборудования «Бойкого». Но Матвей оказался прав — время мы потеряли. Когда «Бойкий» отошел тихим ходом от накачанной воздухом и помеченной туши, чужак был уже в полутора километрах от нас.

Я с интересом и тревогой всматривался в неизвестное судно. Действительно, на корабль серокожих он не слишком похож: корпус у чужака был не треугольный, а классический: высокий, деревянный, правильных пропорций как у парусного фрегата, чуть пошире и немного короче нашего китобойца, метров пятьдесят в длину.

Правда, орудийных портов не видать, но какие–то толстые обрубленные бревна торчат чуть ниже уровня борта, словно стволы пушек. Но самая дичь начиналась выше палубы… надстройки странные, а парусное вооружение так и вообще «полный атас». Вместо мачт у чужака росли самые настоящие деревья, тонкие, с широкой зеленой листвой на ветвях. Два высоченных и одно, то, что впереди, поменьше. Ну и между ними болтались какие–то многочисленные лианы или провисшие канаты, хрен поймешь. Причем листва на ветках этих деревьев росла не как попало, а преимущественно сгруппированная впереди, словно группы парусов. Или… листва на других, неиспользуемых сейчас и казавшихся голыми ветвях тоже росла, но была пока свернута или прижата к сучьям? Чудеса, блин… И да, между ветками «мачт» и на палубе снуют какие–то человекоподобные фигуры в одежде… надеюсь это не обезьяны… не, вроде не похожи.

Чужак шел прямо к «Бойкому», не сбавляя скорости и расстояние между нами неуклонно сокращалось. Тем временем мы с Макарычем уже заняли свое место у пушки, и я лихорадочно соображал, что теперь делать дальше. Идти встречным курсом, как ни в чем не бывало? Стрелять, начиная бой? Увеличивать ход и поворачивать? Надо что–то срочно предпринимать, иначе опять вляпаемся в схватку на условиях противника, но что именно? Бежать не вариант…

— Макарыч, цельсь! — наконец решился я. — Огонь осколочно–фугасным прямо по курсу этого зоосада. Метрах в двухстах перед носом.

— Думаешь, поймет?

— А хрен его знает! Предлагаешь по рации его вызвать? Или сразу ему в корпус зарядим, без церемоний?

— Ладно, попробуем. Сейчас, чуть понижу прицел, чтобы не влепить ненароком куда не следует… готово.

— Огонь!

Тяжко ухнул выстрел и прямо по ходу чужака поднялся столб воды, требуя остановиться. Не мешкая, я тут же принял у Димы новый снаряд и загнал его в затвор орудия, готовый ко всему, но неожиданно чужак отреагировал почти сразу. Он изменил курс, отворачивая от нас и подставляя левый борт, а листва на его деревьях — «мачтах» пришла в движение: часть листьев разом «свернулись», другие наоборот расправились, полностью меняя конфигурацию «парусов» и чужой корабль начал на глазах терять скорость. Но это было еще не все: от бака «лесного корабля» вдруг отделился искрящийся синий шар и полетел к нам, рухнув в воду прямо впереди по нашему курсу, а в месте его соприкосновения с волнами вверх вырвался невысокий столб воды и пара. «Маги» отзеркалили наш жест.

— Матвей, стоп машина! — скомандовал я по рации. — Кажется, с нами хотят поговорить. Будь готов дать полный ход. Макарыч, держим его на прицеле…

«Маг» вскоре остановился полностью, покачиваясь на волнах примерно в полукилометре от «Бойкого» и мы последовали его примеру. Все это было, конечно, здорово и внушало надежду на то, что в этот раз удастся разойтись миром. Но что дальше? Или пока лучше немного подождать, пусть чужаки первые проявят инициативу? Хорошо, не будем гнать события.

Кристалл в моем кармане начал мерцать минут через пятнадцать, и я торопливо взял его в руки, согревая. И вскоре услышал в своей голове знакомый «мысленный голос».

«Человек? Спасибо! Зверь убит».

«Ааоехха, это снова ты, сволочь? Ты же нас подставил, гад»!

«Подставил? Что подставил? Нет. Ты сказал: убить зверь скоро. Я подставил тебе зверь. Зверь мертв».

«Мы не были готовы и чуть не погибли»!

«Вы убить зверя? Убить. Договор исполнен.Афалины друзья. Рыба будет. Помощь будет».

«Ладно», — смысла начинать сейчас разборки не было никакого. «Проехали пока, но я это еще тебе припомню, хитрохвостое млекопитающее. Что это за корабль перед нами»?

«Это маги. Хорошие. Говорить хотеть. Сейчас. С тобой».

«Маги? Серокожие тельнор с которыми мы воевали»?

«Нет. Тельнор плохие маги. Ваэрия враги Тельнор. Ваэрия послать меня: они не хотят зла. Они хотят говорить с тобой».

«Они хотят переговоров»?

«Да. Готовы выслать к вам…пармам..палам…»

«Парламентера»?

«Да. Вы примите парлалм в свой корабль? Что мне передать ваэрия»?

Глава 14. Переговоры.

Признаюсь честно, в первый момент серому афалину удалось меня озадачить, и несколько секунд я простоял в глубокой задумчивости. Не то чтобы дельфин сообщил мне что–то невероятное, вариант с переговорами был возможен, даже желателен. Вот только кое–какие вопросы в моей голове вдруг получили ответы, которые начали стремительно складываться вместе в один пазл, деталька к детальке.

Каким образом дельфины успели так быстро поладить с магами «лесного» корабля, чтобы служить им посредниками на переговорах с нами? Ответ ровно один — никаким. Дельфины и ваэрия знают друг друга давно, вот в чем дело. Только дельфинчики нам об этом почему–то забыли рассказать… Рассуждаем дальше — случайно ли корабль ваэрия появился в месте охоты «Бойкого» на морского зверя? Не смешите мои кирзачи, конечно нет. Наши «друзья» дельфины не только навели нас на морского зверя, но и сообщили заранее магам о месте охоты, организовав нашу встречу. И, сдается мне, что Ваэрия не слишком спешили на нее, пока зверь был жив… впрочем, этот момент легко уточнить у Матвея, справившись о курсе и скорости их корабля с момента появления на радаре. А вот и еще один любопытный факт в копилку — магия морского зверя один в один напоминает магию едва не отправившей нас на дно «торпеды» серокожих. Опять же: зверь враг дельфинов, а дельфины служат ваэрия. Отсюда какой вывод? Да очень простой — если дельфины морские «прокси» ваэрия, то морской зверь — «прокси» сила магов тельнор, разумная или нет — уже отдельный вопрос. А нас ваэрия и афалины попросту использовали, устранив проблему чужими руками. И да, о том, что мы уже вступили в конфликт с магами и утопили судно серокожих, ваэрия сообщили те же афалины, кто же еще? Ну, а маги ваэрия вероятно и дальше хотят использовать нас в каких–то своих играх и, скорее всего, против тельнор. О чем и собираются поговорить. Логично? На первый взгляд, да.

Какие выводы из всех этих умозаключений можно сделать? Для начала: веры дельфинам нет никакой. Впрочем, после подставы с морским зверем это и так понятно. Говорить с афалинами о чем–то серьезном тоже не стоит, переговоры надо вести с их хозяевами. С ваэрия же говорить придется: деваться нам некуда, в войну с тельнор мы уже вляпались. Как минимум надо послушать, что скажут их противники. Парламентер? Пусть так, лучше встретиться с магом на нашем судне, чем самому отправляться на их корабль. И вот еще что — не очень–то эти ваэрия и сильны. Иначе бы они сами убили морского монстра, а то бы и атаковали нас, как серокожие. В то что они «хорошие маги» в отличие от «плохих» магов тельнор я не верю от слова вообще. У всех свои интересы, просто мы им нужны, а значит, если будут сильно давить и угрожать — можно посылать их лесом и держаться уверенно. Пока все, дальше будет видно по обстановке.

«Передай ваэрия, что люди Авалона приветствуют их в территориальных водах своего острова», — мысленно сообщил я афалину. «Мы будем говорить. Переговорщик должен прибыть на наш корабль один, с пустыми руками, без оружия, магических амулетов или приспособлений».

«Люди не доверять Ваэрия? Ваэрия хорошие».

«Люди не знают ваэрия. Я выдвинул условия, а ты должен их передать, млекопитающее. Все».

«Говорить Ваэрия с люди кристалл хозяина острова нужен. Посол кристалл нужен».

«Хорошо, если без кристалла беседа невозможна, пусть парламентер возьмет его с собой. Но только его, больше ничего магического.

«Вы грубо с ваэрия»! — мне показалось, что в мыслефразе дельфина промелькнула обида. «Ваэрия это огорчит. Ваэрия не любить кто условия ставить им. Вы обещать не убить посла»?

«Мне плевать, что Ваэрия любят или не любят. Если они хотят поговорить, то мы готовы говорить только на этих условиях. Если посол будет вести себя как посол и никак иначе, на борту «Бойкого» ему ничего не угрожает. Обещаю».

«Плыву. Передам».

Прошло не меньше часа и над морем начали потихоньку сгущаться сумерки, прежде чем ваэрия выслали к нам парламентера. Ожидая его, наш китобоец качался на волнах, время от времени компенсируя дрейф работой машины и оставаясь на месте. Корабль магов тоже каким–то образом сохранял неподвижность, несмотря на ветер и волны. Мы с Макарычем даже успели поужинать, не отходя на всякий случай от орудия. Алена принесла нам большие куски пожаренного с луком и специями хека, галеты и горячий сладкий кофе прямо на носовую площадку. Не знаю, что тому послужило причиной: долгий день без обеда, свежий воздух, нервы или вкус самой рыбы, но обычный хек показался мне в этот вечер пищей богов. Ароматный, вкусный, тающий на языке, практически без костей… Ничего похожего на магазинный продукт. Разница во вкусе между только что выловленной рыбой и той перемороженной массой под названием «хек», которую я раньше покупал в рыбном отделе, была такая же, как между натуральной фермерской краковской колбасой домашнего копчения и соевой «краковской» из «светофора» за две сотни рублей килограмм.

Едва мы успели доесть рыбу и согреться кофе, как от чужого корабля отделилась двухкорпусная шлюпка–катамаран и начала неторопливо двигаться к «Бойкому». Плыла она без весел, чуть ли не поперек ветра, а на огороженной фальшбортом палубе между двумя корпусами был ясно виден в бинокль разросшийся зеленый куст, причудливо растопыривший свои зеленые тонкие ветви вверх и в стороны метра на три, словно живой парус. А под кустом сидел… нет, пожалуй, все же сидела женщина, держащая в руках знакомый зеленый кристалл. Одета она была в свободную черную с синими вставками тунику с короткими рукавами, перехваченную на талии широким красным поясом с какими–то подсумками и чехольчиками. Подол ее одежды опускался гораздо ниже колен, до высоких красных сапог, и большая часть тела была скрыта, но Макарыч долго и пристально разглядывал ее в бинокль любопытным взором, пока, наконец, не подытожил:

— Ничего так мадмуазель… не старая еще, симпатичная. Фигурка так вообще огонь, няша–стройняша, однако. Волосы синие… но это ладно, на любителя. Зато грудь имеется. Как раз на мой вкус, третий размер.

— Майор, слюни утри, — фыркнул я, глядя на подплывающий все ближе катамаран. — Не знаю, как ты разглядел под одеждой третий размер, но… Ты вообще нормальный? Ты ее морду видел? Кожа бледно–синяя, рот безгубый, нос маленький, глаза какие–то… брр. И на ее руки еще глянь как следует. У нее же пальцы длиннющие как у ведьмы, сантиметров по двадцать каждый, хрен знает, сколько в них суставов. И сдается мне, между пальцами есть что–то вроде перепонок.

— У всех свои недостатки, — буркнул артиллерист. — Могло быть и хуже. Симпатичная же в целом баба, Саш.

— Тебе наших баб не хватает?

— С нашими бабами у меня все пучком, в отличие от некоторых, — хитро сощурился майор. — Ты за меня не переживай, я с одной уже почти спелся ко всеобщему удовольствию, когда вместе с Петей и его «имуществом» на картошку ходил. А вот ты чего ждешь? Уведут ведь Юльку, а она тебе нравится, я же вижу. Тот же Матвей и уведет.

— Слушай, давай не сейчас, а? Пора гостью встречать. У нас важнейшие переговоры, а ты вдруг о бабах запел. И так забот выше крыши.

— Как знаешь, командир, — пожал плечами майор. — Как по мне, нормальным мужикам о бабах никогда не грех поговорить… ладно, проехали.

Дмитрий сбросил с судна концы для шлюпки и веревочный штормтрап, и «госпожа посол» лихо взобралась по нему на палубу, привязав свой катамаран у невысокого борта китобойца. С ловкостью и координацией движений у нее все обстояло очень даже неплохо, волнение на море магичке нисколько не помешало. Еще секунда, и она застыла перед нами с Макарычем и Матвеем, сжимая в руках кристалл. Взгляд прямой, поза непринужденная. На Алексея и Димку, которые держали ее под прицелом автоматов, один с крыши рубки, а другой сбоку на палубе, так, чтобы не перекрывать друг другу сектора огня, парламентерша не обратила никакого внимания. А вот кристалл в моих руках она заметила сразу. Широко улыбнулась мне, растянув тонкие, еле заметные бледные губы и показав два плотных ряда острейших мелких зубок, между которыми промелькнул заостренный красный язычок…

— Я Квайра Клатт, хозяйка гнезд ваэрия острова Вэнлай. Процветания и добра вам, люди. Могу я узнать ваше имя и титул, хозяин людей Авалона?

— Спешин Александр, — коротко кивнул я магичке. — Ярл Авалона. Хозяев у нас нет.

Макарыч и Матвей удивленно посмотрели на Квайру, не поняв ни слова из того, что она сказала. Для них речь магички звучала как череда щелкающих и свистящих звуков, понятная не более, чем птичье пение. Для меня она звучала так же, только вот в голове издаваемые ваэрия звуки сами по себе сложились в понятную фразу. А Квайра явно поняла мой ответ, кристалл отлично справлялся с ролью переводчика.

— Ярл Спешин, мы будем говорить одни или вы хотите, чтобы ваши люди тоже участвовали в беседе? — спросила она. — Переговоры пройдут здесь или внутри вашего корабля? — магичка с ходу брала инициативу в свои руки.

— Было бы негостеприимно с нашей стороны держать вас на палубе, — слегка улыбнулся я в ответ. — Я бы хотел, чтобы при нашей беседе присутствовали два моих соратника, но они не понимают, о чем мы говорим.

— Не беда, — тут же отозвалась Квайра. — Прикажи им коснуться сначала моего кристалла, а затем своего и разрешите мне маленькое вмешательство. Магия будет стоить четыре канделы, но я с радостью заплачу за вас такую мелочь в знак своего покровительства.

— Не надо нам таких подарков. Мы не нуждаемся в покровителях и сами способны заплатить за себя, — тут же насторожился я. — Не обеднеем.

— Как скажешь, ярл, — не стала спорить магичка. — В таком случае мысленно разреши мне списать четыре канделы с твоего кристалла. Он поймет приказ.

— Разрешаю.

Квайра, сделав два шага вперед, медленно и осторожно коснулась кончиком своего длиннющего указательного пальца моего кристалла, а затем вкинула голову вверх и что–то произнесла, после чего ее кристалл засиял ярче, а затем коротко сказала:

— Теперь твои люди.

— Майор, кэп, коснитесь кристалла магички, а затем моего. Так надо, чтобы включился переводчик, — скомандовал я.

Матвей без разговоров выполнил приказ, а Макарыч на секунду замешкался, но потом, пожав плечами, все же сделал то же самое.

— Вот и хорошо, люди. Теперь ведите меня туда, где мы будем говорить.

— Ух ты! Заговорила! — поразился майор, сморщив лоб. — И все понятно, блин…Магия?

— Она самая, — кивнул я. — Пойдемте, проводим гостью в кают–компанию. Пусть Алена подаст кофе и что–нибудь к нему…

Войдя в дверь вслед за Матвеем и гостьей, я заметил, что Квайра, оказавшись внутри судна, зябко передернула плечами и как–то разом поникла, зашагав с осторожностью, хотя и с любопытством разглядывала все вокруг, пока мы шли по коридору.

— Что–то не так? — спросил я.

— Железо. Слишком много мертвого железа вокруг и никакой жизни, даже цветка или травинки, — не стала отпираться магичка. — Очень неуютно. В таких условиях могут жить лишь технари, ваэрия здесь неприятно.

— А какие еще в этом мире есть технари, кроме людей? — поинтересовался я.

— Насколько я знаю, других технарей здесь нет, — пояснила магичка, входя в кают–компанию. — Впрочем, на островах вблизи экватора люди — большая редкость. Я не знаю, почему треяне вдруг начали сеять здесь свои посевы, их территория ближе к северу на полторы–две тысячи километров. По моей информации там есть другие человеческие анклавы, хотя я с ними еще никогда не встречалась. Вы — первые люди, которых я вижу воочию.

— А что, вблизи экватора все занято чужими расами? — спросил Макарыч.

— Нет, свободных островов пока хватает, — ответила Квайра. — Но… здесь вам не рады, тут в основном сеют свои посевы Кройт и Цвайтол. То есть хозяева, которым служат тельнор и ваэрия. Люди здесь никому не нужны. Вы технари, вам все равно где жить, вы отлично приспосабливаетесь к холоду и можете существовать даже в снегу. А мы и тельнор любим тепло, нам неуютно в северных широтах. Правда, ваш остров Авалон не слишком подходит для ваэрия, там чересчур много камня. Мы же любим болота, влажность и густой лес. Но вот тельнор он очень даже нравится… о чем бы я и хотела поговорить.

— Погодите немного, госпожа Квайра, — прервал я магичку. — Садитесь, попробуйте кофе. К нему у нас есть печенье, а еще сгущенка и галеты. Я не знаю, подходит ли вам наша еда, оставляю этот вопрос на ваше усмотрение. Но у людей в случае важных переговоров не принято слишком торопиться. Следует попробовать угощение, поговорить немного о пустяках, о погоде. Уважьте хозяев.

Сказанное Квайрой следовало обдумать, ну и поставить заодно маленький эксперимент, посмотрев, будет ли ваэрия есть нашу пищу. По идее должна. Раз мы все существует в одних условиях, то и биохимия организмов не должна слишком различаться. Или все же нет?

Магичка осторожно попробовала печенье, потом сделала глоток кофе, но, судя по ее виду, это угощение не слишком прошлось ей вкусу. Зато, лизнув испачканную в сгущенке ложку, она без затей вылила сгущенное молоко из стеклянной вазочки себе в блюдце из–под чашки с кофе, наполнив его доверху, и ловко заработала язычком, вылизывая налитое. Смотрелось это диковато, но мы лишь переглянулись между собой. У всех свой этикет, понимать надо. Сами предложили. Минута и сгущенки не стало, а блюдечко оказалось вычищено дочиста.

— Очень вкусно, благодарю! — довольно сказала ваэрия, поставив блюдце на стол. — Это даже лучше чем дикий болотный мед! Тончайший, особенный вкус и непревзойденная сладость. Как называется этот бесподобный продукт?

— Сгущенка.

— Пожалуй, я могла бы купить у вас сгущенку или обменять на что–нибудь, — облизнувшись, серьезно сказала ваэрия. — В гнездах обрадуются такой роскоши.

— Рад, что она пришлась вам по душе. Я подарю вам сейчас пару банок, — ответил я. — А если договоримся, то можно и поторговать, почему нет?

— Я была бы не против, — кивнула Квайра.

— Скажите, госпожа, — взял слово Матвей. — Вы появились здесь, так же как и мы? То есть перенеслись из вашего мира в момент гибели небольшой группой и вам предложили отбить для себя соседний остров, активировав кристалл?

— Не совсем так, — задумалась магичка. — Мы сразу оказались в пустом чужом гнезде на краю острова. Без магии и одежды, все из разных гнезд родного мира. Но потом — как у всех. Чтобы получить кристалл, надо пройти испытание с риском погибнуть. Или отказаться от него и стать имуществом… и мне повезло активировать кристалл. Но я бы не хотела об этом сейчас говорить. Детали испытания у ваэрия, людей и тельнор отличаются, но проходят его все расы. Затем взошедший посев берет под свое крыло его организатор и налаживает поставки выскокомагических продуктов и товаров из родного мира расы в обмен на местные ресурсы. Я проявила к вам достаточно уважения? Может, оставим обязательный разговор о погоде и поговорим о деле?

— Да, — кивнул я. — Давайте о деле. Бросив взгляд в иллюминатор, я отметил, что снаружи темнеет все сильнее и вдруг сообразил, что ночью стрельба из нашего орудия, может стать проблемой, если «лесной» корабль не включит бортовые огни. А ведь пушка — это наш главный козырь, не говоря уже о том, что надо успеть подобрать тушу морского зверя.

— Итак, ситуация следующая, — застрекотала Квайра, глядя мне прямо в лицо своими невозможными круглыми глазищами с пугающим лиловым зрачком. — Примерно в тридцати километрах отсюда находиться мой остров Вэнлай. Неподалеку есть еще один остров — Интлай со своей общиной ваэрия и парочка наших островов поменьше. У меня союз с хозяйкой Интлая. Наши посевы прошли испытание больше года назад и сейчас у нас развитая богатая община, десятки сильных магов и несколько боевых кораблей. В дальнейшем мы хотели колонизировать Авалон, несмотря на его скалы и камни. Скажу честно — я не в восторге от вас, люди. Это не ваша земля и вода, вы заняли наши территории, пусть и не по своей воле. Хозяйка Интлая предлагала организовать против вас военную экспедицию и немедленно обратить вас всех в имущество — по слухам, имущество из людей получается отличное — выносливое и работящее. Сил у нас для этого достаточно, уж поверьте. Ваша община еще не встала на ноги, вы слабы. Но! — торжественно сказала Квайра, — я не хочу этого делать! Это глупо, несправедливо и не наполнит сиянием добра наши сердца и гнезда, так я и сказала хозяйке Йарве. Я, как глава союза ваэрия, предлагаю вам свое покровительство, тем более, что вы уже показали свою полезность, уничтожив морского монстра тельнор. Вы сохраните свою общину и свое «имущество», отдавая нам лишь треть дохода. Мы готовы забрать у вас тушу морского зверя за пятьдесят кандел, вы все равно не сможете ее разделать и продать правильно. Вы поможете обустроить нам на своем острове гнездо ваэрия и отдадите мне в пользование треть острова.

— А взамен? — хмыкнул Макарыч. — Что нам даст союз с вами?

— Прежде всего — безопасность. Если на вас нападут, мы будем вас защищать. Один ваш корабль на серьезную силу не тянет, но совместно с нашим флотом вы отобьетесь от любого врага. Кроме того, вы получите магические товары по справедливой цене. Еще мы поможем вам в сборе морских ресурсов.

— И? — продолжил майор.

— А этого мало? — удивилась Квайра.

— Командир, это развод какой–то, — скривился артиллерист. — Даже братки предлагают за «крышу» условия получше.

— Согласен, — кивнул Матвей. — Это фактически капитуляция. Я против.

— Госпожа Квайра, ваши условия нам категорически не подходят, — вежливо сказал я. — Мы отказываемся. У вас еще что–то или мы закончим разговор?

— Но почему? Вы же воюете с тельнор. Одни вы не выстоите.

— Может быть, — согласился я. — Но это уже не ваши проблемы. Или все–таки ваши? Кстати, дельфины сказали, что вы с тельнор тоже враги. Как насчет вашего с Йарве союза? Он выстоит против вторжения тельнор?

— Непременно, — твердо сказала Квайра. — К тому же дельфины могли что–то напутать, это не слишком умные создания…

— Так они напутали и вы не враги, или вы сильнее тельнор?

— Какое это имеет значение?

— Это имеет большое значение! — хлопнул я ладонью по столу. — Давайте не будем пудрить друг другу мозги, Квайра. Я охотно верю, что вы бы прихлопнули наш анклав или сделали людей имуществом. Да только сдается мне, что есть одна маленькая проблема. В эти благословенные воды готовится вторжение тельнор, и вы об этом прекрасно знаете! Не знаю, откуда — ваши ручные дельфины вам донесли или магия какая–то сработала, но вы это знаете, как и то, что серокожие щадить вас не будут, и одни вы против них не устоите. Тельнор все равно кого обращать в имущество — людей ли, ваэрия ли. Я думаю, что договориться с ними не получится, и вы это тоже понимаете. Уничтоженный нами корабль и морской монстр были разведкой боем, а не основными силами вторжения. Поэтому вы и разговариваете с нами — вы увидели, что мы можем воевать на море против магов и воевать хорошо. А значит, в союзе с людьми у вас есть шанс победить. Только вместо того, чтобы сказать нам это прямо, вы решили сделать из нас идиотов и навязать нам свое «покровительство», подчинив нашу общину. Хорошая попытка, но она не пройдет.

В этот раз мне удалось заставить Квайру надолго задуматься, мне даже показалось, что ее бледно–синяя кожа утратила часть своей синевы от волнения.

— Ты во многом прав, человек — наконец, сказала она. — Но знай и другое — я проявляю не только прагматизм, но и добрую волю, когда сижу тут и разговариваю с вами. Не думай, что ты настолько ценен как военный союзник, чтобы диктовать свои условия. Если бы дело дошло до боя, то боевым магам моего корабля хватило бы получаса, чтобы отправить ваш кусок плавающего железа на дно. Мы можем справиться с тельнор и без вас.

— Ты решила слегка поугрожать нам Квайра? — повысил я голос. — Превратить ваш плавучий островок в пылающий костер и вовсе дело десяти минут. Охолонись, магичка, пока что свои условия навязываешь нам ты. Можете справиться с врагами без нас — справляйтесь. Мы не вцепились друг другу в глотки, а сидим и разговариваем, что делает честь нам обоим, как разумным существам. Так давай продолжать в том же духе, пугать друг друга глупо. Мы без вас пока тоже не пропали.

— Но вы будете первыми на пути тельнор! Нам выгодно объединить усилия!

— Вот! Вот так уже гораздо лучше, — улыбнулся я краем губ. — Видишь, Квайра, правду говорить легко и приятно. А то заладила: защита, покровительство, оброк… Давай начистоту: мы готовы дружить с вами против тельнор, но на своих условиях.

— На каких?

— Морской зверь наш, это не обсуждается. Вы передадите нам в дар три тысячи кандел на подготовку к отражению атаки тельнор. Мы заключим с ваэрия равноправный союз. Вы поможете нам с защитой против магических средств атаки и предоставите иную помощь по требованию. Ну, а о гарантиях взаимного ненападения, поговорим чуть позже. Согласна?

За столом в кают–компании повисла глубокая тишина.

Глава 15. Конец похода.

В конце концов, мы договорились, пусть магичка и сопротивлялась нашим дипломатическим усилиям как могла. Но я не собирался уступать, а Макарыч с Матвеем вовсю вносили свою лепту, убеждая хозяйку Вэнлая прислушаться к голосу разума.

— Да, госпожа Квайра, — объяснял я снова и снова. — Я вас уважаю и готов договариваться как союзник. Но нет, никакого покровительства не будет. Да, я допускаю, что вы сильнее. Согласен, что нам грозит общая опасность. Нет, я не переоцениваю собственную значимость. Но платить дань и отдавать часть своей территории мы не будем даже при угрозе гибели.

— Почему?

— Потому что «покровительство» на ваших условиях — это смерть общины и медленный переход в статус вашего «имущества». А люди не могут быть имуществом.

— Почему не могут? — удивилась магичка. — Очень даже могут. У вас разве его нет?

— Нет, — твердо ответил я. — У нас на Авалоне нет «живого имущества».

— Не верю. Вы все равны между собой по статусу и правам?

— Не равны.

— Решившие сражаться и прошедшие испытание командуют, а остальные им подчиняются?

— Да, — ответил я.

— Вот и я про то же. Все как у всех. Вы хозяева, а у вас — свое имущество. Нормальный порядок вещей.

— Не так, магичка, — разозлился я. — Да, ты права, кто–то командует, а кто–то подчиняется, иначе не получается. Надо быть идиотом, чтобы играть в равенство и братство в наших условиях. Есть те, кто сражается, а есть те, кого из дерьма приходится поднимать за шиворот и пинками гнать в светлое будущее для их же блага. Тут уж ничего не поделать, такова жизнь. Однако, и те и другие люди, а не «имущество»! Мы строим общину для всех людей Авалона, а не для себя лично. И считаем, что лучше смерть, чем рабство. Это вопрос принципиальный, под кого–то мы не пойдем.

Матвей странно посмотрел на меня, а Макарыч аж крякнул от удивления, хотя никто из соратников не сказал ни слова. Ну да… вышло немножко пафосно и слегка категорично. Но по сути–то верно!

— Как у вас все сложно, люди, — нахмурилась Квайра. — Либо у вас в голове мозги заплыли ряской, либо вы меня держите за тритона. Ладно, пускай, не будем углубляться. Мы равноправные союзники, никакой дани. Покровительства тогда от нас не ждите. Но требовать три тысячи кандел! Это очень большая сумма…

— Нам очень нужны эти средства, иначе никак, госпожа — вступил в разговор артиллерист. — Не в качестве платы за найм, а на общее дело. Перед схваткой с тельнор нужно закупить оружие и хорошенько подготовиться к их появлению, а это все — увы и ах — сплошные расходы и не малые. Не за нашу безопасность платите, а за свою, госпожа Квайра. Сильный и дружественный Авалон залог спокойствия и процветания ваэрия на Вэнлае и Интлае, очевидно же! Надо раскошелиться если хотите, чтобы бой был выигран.

— Дорого!

— Торг в нашей ситуации неуместен.

— Это ваша наглость в вашей ситуации неуместна…

— Вы сами говорили, что у вас богатая община, никто вас за язык не тянул, госпожа хозяйка гнезд — осторожно сказал Матвей. — Помогайте, это будет справедливо. «Бойкий» надо оснастить всем необходимым. Вы же хотите получить друзей в нашем лице?

— Друзей? Вы сейчас договоритесь до того, что это я должна просить у вас покровительства.

— Мы просто хотим честного сотрудничества…

В итоге три тысячи кандел я отспорил, как опальный стрелок у царя бочку портвейна. Правда, пришлось подарить Квайре в качестве отступного ящик сгущенки с камбуза и пообещать в будущем продавать товары технарей по «справедливой цене». Как оказалось, в мире Авалона знали о человеческой технике.

— Нам нужны ваши устройства, которые делают мгновенные и абсолютно точные рисунки, — поясняла Квайра. — Такие маленькие увесистые прямоугольники, которые можно удержать в руке. Коснулся их в определенном месте и на черном тонком камне–стекле появляется рисунок.

— Фотоаппараты, что ли? — напрягся я. — Смартфоны?

— Да, наверное. И еще устройства, через которые далекое видится близким.

— Бинокли?

— И еще коробочки, через которые технари говорят на расстоянии. А так же такие маленькие черные штучки с вставляющимися в уши веревками, которые могут играть музыку и записывать звуки. И светящиеся устройства.

— Фонарики что ли?

— Наверное. Ваэрия не любят металл, машины и железные механизмы технарей, они не совместимы с магией и гармонией природных связей, — добавила Квайра. — А вы никогда не сможете овладеть магией в полной мере. Но ваши маленькие механизмы, работающие на энергии молний или сами по себе, очень удобны для самых разных дел и не мешают колдовать. Я видела кое–что из человеческих товаров у торговцев из общин ваэрия с дальних островов, они были хороши. Вы сможете продать их нам?

— Можно попробовать, — согласился я. — Но сначала — канделы, потом торговля.

— Хорошо, но вы обещаете, что прежде всего предложите человеческие товары нам, а не другим общинам ваэрия? Потом, когда мы отобьемся от тельнор?

— Да. Если мы сейчас придем к соглашению.

— Вы вынуждаете меня принимать тяжелое решение, — совсем по–человечески вздохнула магичка. — Но я полагаю, что должна проявить доброту и благосклонность, пусть даже себе в ущерб. Надеюсь, вы это оцените и ответите взаимностью. Хорошо, давайте так: мы заключаем соглашение, но вы возьмете к себе двух моих военных сестер, Лейрр и Твайну.

— Нам шпионки не нужны, — отрицательно помотал я головой.

— А магическая защита от атак тельнор тебе нужна, ярл? Тебе нужны консультанты по их боевым артефактам, заклятьям и магическим возможностям? Ты же сам об этом просил.

— Это так, — вынужден был согласиться я.

— И как я могу тебе в этом помочь, если ты не примешь моих сестер по гнезду? А еще нам требуется быстрая связь для согласования совместных действий. И я хочу знать о том, что у вас происходит, раз уж мы союзники. Ты сможешь все это обеспечить сам? Не бойся, от моих ваэрия у тебя не будет никаких проблем, наоборот, они вам помогут. Задачи шпионить и вынюхивать у них нет, они будут подчиняться твоим приказам. В рамках разумного, конечно. Там, где это не противоречит моим интересам.

— Хорошо, — подумав, кивнул я. — Если это последнее условие, то я согласен.

— Да будет так. Протяни мне свой кристалл и мысленно разреши прием звездного света. Я переведу вам средства, и сделка свершится, а союз будет заключен.

Я поднес Квайре свой светящийся камень и коснулся им кристалла магички, отдав команду. Оба артефакта ненадолго вспыхнули зеленым светом, и я услышал в своей голове фразу–мысль: «Сделка заключена. Три тысячи кандел от Ваэрия получено. Удержана комиссия в триста кандел, переведено на счет две тысячи семьсот».

Долбанные треяне, мать их! Я уже совсем забыл, что с любой сделки у нас удерживают десять процентов…

С Квайрой мы распрощались почти в полной темноте, проводив ее до посадки на катамаран. Улыбнувшись напоследок своей жутковатой улыбкой, ваэрия соскользнула вниз по штормтрапу и через минуту отчалила на свой корабль. Тот, кстати, включил «бортовые огни» и был прекрасно виден в их сине–зеленом сиянии, словно призрачный летучий голландец.

— Сдается мне, наша Квайрочка сейчас довольна как слон, — задумчиво сказал Макарыч, глядя вслед катамарану магички с искрящимся голубым огоньком на вершине «деревца–паруса».

— Думаешь, она не догадалась, что ее раскусили? — тихо спросил я. Подобные мысли вертелись сейчас и в моей голове.

— Ага. Она думает, что всех переиграла.

— Похоже на то, — улыбнулся в темноте я. — Ты тоже полагаешь, что нам устроили шоу?

— Именно, — достал сигарету и закурил майор. — Нету у нее ни богатой и процветающей общины ваэрия, ни десятков сильных магов, ни множества кораблей, — кивнул он, сделав затяжку. — Что–то есть, не спорю. Но в основном одни понты.

— Слишком легко она пошла на наши условия, — согласился я. — Считаешь, мы продешевили, Макарыч?

— Ну почему же, — ухмыльнулся майор. — По итогам, мы в плюсе. К тому же воевать на два фронта глупо, да и у нас самих кроме тех же понтов и одной пушки ни хрена нет. Будем пока дружить, это разумно. А когда ты понял, что нас водят за нос, командир?

— Когда она сказала, что она глава ваэрия. Уверенный в своих превосходящих силах лидер не поперся бы на переговоры самолично и в одиночку. Зачем ему рисковать? А вот если дело пахнет керосином и ситуация отчаянная — совсем иной расклад. Тут уж никому не передоверишь. Еще этот морской зверь… Сильная община магов его бы сама добыла и продала, мы тут ни пришей к кобыле хвост.

— Согласен. Да и актриса из Квайры так себе. Хотя, девочка очень старалась, — вздохнул Макарыч. — Кстати, идея начать с требования дани и обещания покровительства была неглупой. Еще один хитрый план, в котором подкачало исполнение.

— Ладно, не расслабляемся, майор, — подытожил я. — Возможно, мы не правы, Квайра все же не человек и мы могли ошибиться. Ведем наблюдение, стараемся выжать из присланных магичек максимум пользы. Но рассчитывать, похоже, придется как всегда на себя. Чую, никакого магического «гранд флита» нам на помощь не придет, хорошо если будет пара бортов поддержки…

* * *

В родную бухту «Бойкий» вошел уже за полночь, большая рыбалка заняла гораздо больше времени, чем я ожидал. Пока мы дождались магичек, которых проводили в отдельную каюту и велели пока сидеть и не высовываться под охраной Алексея, пока нашли в темноте мелькавший в волнах крохотный огонек на поплавке с морским зверем, пока привязали его тушу за хвост к борту китобойца и добрались до Авалона, прошла куча времени.

На берегу нас встречала вся община. Не только предупрежденные загодя по рации лорды: Петя, Игнат, Вера и Паша, но и все остальные островитяне. Несмотря на прошедший в работе день, большая часть спящих в бараке людей проснулась, когда носовой корабельный прожектор зашарил по пристани и послышался звук подходящего судна. Люди гурьбой высыпали на причал, в чем им никто не препятствовал. И мне показалось, что для них встреча парохода стала скорее радостным событием, чем наоборот. Все же «Бойкий» — символ нашей общины, пусть я и не особо обольщался насчет хорошего отношения среди бывшего «имущества» к себе лично и моим соратникам. Хоть мы их и спасли от магов, но… тут нас еще ждет куча проблем.

— Приветствую вас…, — начал было я свою речь, выйдя на палубу и глядя на небольшую толпу людей на причале. Начал, и тут же поневоле взял паузу. Почти полторы сотни мужчин и женщин в уже порядком запачканных и начавших рваться гимнастерках стояли на освещенном прожектором причале и внимательно меня слушали, но что у них на уме? Взгляды у большинства колючие, недоверчивые… И как мне их назвать? Друзья? Товарищи? Какие мы нахрен товарищи… Братья и сестры? Еще хуже. Соратники, сограждане? Нет, мы пока ни то и не другое. Какое слово ни подбирай, оно будет звучать или презрительно, или высокомерно, или как издевательство. Если они не «имущество», то кто? Слуги? Работники?

— Приветствую вас люди Авалона, рад вас всех видеть! — радостно обратился я к встречающим прямо с борта парохода. — Спешу сообщить, что рыбалка вышла удачной, причем настолько, что превзошла все наши ожидания. Сейчас вы увидите, какую добычу мы сюда притащили, — разведя руки в стороны в традиционном рыбацком жесте, добавил я. — Гарантирую, такой «щучки», еще никому из вас не то что держать в руках, а даже видеть не приходилось! Ладно, к делу. Прекрасно знаю, что у всех сегодня был тяжелый день, мы сами с ног от усталости валимся. Однако, надо еще раз напрячься. Если мы срочно не разделаем рыбку, то уже завтра по жаре она протухнет, а гадские чайки расклюют мясо и загадят все нахрен. В итоге мы все рискуем остаться без законного вознаграждения. Придется поработать, народ. Но не за просто так и не за спасибо, понятное дело, — поспешил сказать я. — Морской зверь стоит дорого, и это наша общая добыча, трофей всей общины. Каждый получит свою плату и долю. И это еще не все. В связи с удачной охотой завтра я объявляю выходной, раздачу пряников и всеобщий праздник. А сейчас прошу поработать господа. Артельщики, откройте склад и раздайте инструмент…

Морского зверя в итоге мы разобрали часа за четыре. Мощностями китобазы «Советская Украина», разделывавшей по семьдесят пять китовых туш в сутки мы, конечно, не обладали, но народ с энтузиазмом принялся за дело. Труднее всего было вытащить тушу на берег. Для этого пришлось задействовать все средсва: и квадроцикл, и десяток артелей народа, и лебедки с мощной грузовой стрелой «Бойкого», которой его оборудовал неведомый заказчик, видимо как раз для таких случаев. Туша монстра, длиной, как потом оказалось, почти в двадцать семь метров была очень тяжелой. Но потихоньку мы ее выволокли из воды, а дальше пошло легче.

На спине прочную шкуру морского зверя артельщики рубили топорами и наточенными лопатами, а далее подрезали мясо вглубь и скатывали его до брюха. Белое мягкое мясо и жир отделялись целыми слоями без особого труда, костей у монстра оказалось мало. Набив добычей очередную тачку или прицеп квадроцикла, мы посылали ее в мастерскую, где носильщики без затей вываливали ношу на огороженную площадку и Паша телепортировал очередную порцию мяса и требухи треянам. Часть образцов я решил сохранить — несколько больших кусков мяса и жира, клочья шкуры и куски чешуи, глаз, с десяток зубов, куски печени, сердца и требухи, — все, что можно было положить в бортовой морозильник. Мало ли, продать еще успеем, может быть, это добро на что–то сгодится нам или союзничкам? Остальное же все ушло Великой Трее. Не солить же нам его? Вдруг мясо зверя вообще токсично? Заодно вместе с монстром продали и несколько прицепов с наименее ценной рыбой и прочими морскими гадами — девать их все равно некуда.

К утру все здорово умаялись, но тушу разобрали почти до скелета, который оттащили подальше от причала на мелководье и бросили там. Пусть чайки и морская живность доделает дело. Сигнал отбоя прозвучал лишь под утро, и спали все потом чуть ли не до половины второго, и экипаж и артельщики. Общую побудку я в тот день отменил своим приказом.

А на следующий день началась торговля. Подкрепившись обедом, мы с Макарычем, Матвеем и Пашей направились в пещеру, где и подвели итог вчерашнему сумасшедшему дню и ночному авралу.

— Поздравляю господа, — торжественно сказал программист, зачитав распечатку с принтера. — На нашем счету три тысячи пятьсот десять кандел. За морского зверя выручили суммарно почти шестьсот пятьдесят кандел. Две семьсот — поступление от союзников, остальное — рыба, собирательство и остаток по счету после всех покупок. Текущий кредит за судно — семисот тридцать пять кандел. Как будем распоряжаться деньгами, народ? Командир, вам первое слово.

— Нет. Давай по старшинству, как на совете, начиная с младших по возрасту и званию. Паша, твое мнение?

— Мы воюем, как–никак. Оружие нужно. И еще пару компьютеров, один на Бойкий, другой в склад. И трактор, наверное… После вчерашнего аврала спина не гнется, натаскались.

— Кредит за корабль надо отдать досрочно, — тут же выступил Матвей. — Без долгов жить веселее.

— Шестьсот пятьдесят, говоришь? — со значением протянул Макарыч. — Ну, Квайрочка, ну жадюга синяя… Выкуплю, говорит, зверя за пятьдесят кандел… Не, командир, мы вчера явно продешевили. Надо было с нее больше требовать!

— Поздно уже, — отмахнулся я.

— Ничего, жизнь длинная. Будет еще случай припомнить. Саша, я поддерживаю нашего «консильери». Нам вообще–то оружие нужно. Хотя бы пару пулеметов на «Бойкий», пушку для защиту гавани…

— Это все, конечно важно, — согласился я. — Но у нас кроме платы за «Бойкой» еще есть долги и немалые.

— Какие же, интересно? — прищурился майор. — Что–то я их не припоминаю.

— Перед собой и нашими людьми, — твердо сказал я. — Не при коммунизме живем, зарплату задерживать нельзя.

— Это подождет до лучших времен, — покачал головой майор. — У нас война с тельнор, не до излишеств. Согласен, Матвей?

— Поддерживаю, — кивнул моряк. — Хрен его знает, сколько нам еще мирных дней осталось. Когда будет передышка, тогда будем делить барыши.

— А я, — нет, — взял я из рук Паши лист с распечаткой. — Не согласен. Передышки может вообще не быть, проблемы они такие — одна ушла, другая пришла, а денег вечно не хватает. Поэтому верную политику надо проводить уж сейчас. Кредит полностью отдавать не будем, от того момента, когда он был взят и недели не прошло. Треяне потерпят с расчетом, хрен с ними. Отдадим триста тридцать пять кандел, до ровной суммы, пусть останется четыреста долга. Теперь дальше. Семьсот кандел предлагаю раздать лордам. Я, как глава всего этого предприятия, возьму сотню. Старшим офицерам — капитану «Бойкого» и замкому, то есть тебе Макарыч, — по семьдесят пять. Остальным по полтиннику. На эти средства можете выбирать себе все, что душа пожелает, они лично ваши. И триста кандел выделим людям в качестве премии, пусть артельщики сам решают, кому сколько дать и кто сколько заработал. Примерно по две канделы на человека выйдет… И еще по четыре канделы недельной зарплаты, итого по шесть на каждого.

— Зря, — возразил Макарыч. — Оборона важнее. Раздадим, а бабы все на ерунду спустят, будем косметику и тортики через телепорт гонять. Масло вместо пушек…

— Может и потерпят, — не согласился я. — Раз потерпят, два потерпят. А потом что? Надолго у них терпелки хватит? Нет уж, нам надо определяться. Либо мы делимся добычей и все заодно, просто в разных званиях и должностях, либо они и в самом деле живое имущество, которому ничего кроме пайки не положено. И да, если закажут тортики и бухло, то будем доставлять тортики и бухло, никуда не денешься. Я за первый вариант.

— Вариант–то пиратский, — заметил наш капитан. — Получается дележ в духе берегового братства. Тогда уж надо составлять общий договор, где будет прямо указано, кто на какую долю в добыче претендует и какие обязанности выполняет. Вместе с компенсациями за увечья и временную нетрудоспособность. Чтобы каждый прочитал и расписался. Кровью, мля…

— Надо будет — составим, — кивнул я. — Неплохой вариант.

— Мне это не слишком нравится, — вздохнул Паша. — Мы же тут все свои, разве нет? Средства общие, можно по–хорошему договориться, кому что надо. Мы же не ООО «Авалон» открываем…

— Ты же вроде не дите уже, — бросил на программиста внимательный взгляд майор. — Четвертый десяток разменял, а говоришь ерунду. Нет уж. Я считаю, прямо сейчас ярл не прав. А вот на перспективу…все верно. Если мы сами будем вкалывать за бесплатно и общину заставим это делать, то тут нам и крышка. Может не сразу, но чуть погодя — точно. Вскоре без звездюлей никто и пальцем не пошевелит. Предлагать людям работать за идею и ради общего блага, а все деньги держать в братской кубышке — лучший способ развалить любое хорошее дело, с этим я согласен. Идея — идеей, а личное вознаграждение — отдельно. Хорошо, командир, принимается, но с одним условием. Я отказываюсь на первый раз от половины своей награды. С другой добычи возьму.

— Я тоже, — поддержал его Матвей.

— Тогда и я возьму лишь полтинник, — улыбнулся я. — Впрочем, этот вопрос мы поставим на общее голосование лордов. А вот людям выплатим все как положено, это вопрос принципиальный. Итак, у нас остается примерно тысяча девятьсот. Как их потратим?

Самой крупной нашей покупкой стала новая пушка. Ста двадцати двух миллиметровая гаубица Д-30 обошлась нам аж в четыреста пятьдесят кандел вместе с установкой «на месте под ключ», за которую треяне взяли еще пятьдесят. И еще полсотни снарядов к ней стоили триста кандел. Макарыч первоначально мечтал о самоходной плавающей «гвоздике» или «ноне», Матвей даже примерялся к системе А-222 «берег», но увы — приходилось протягивать ножки по одежке. Цены на подобное оружие в треянском каталоге изрядно кусались, подобные высокотехнологичные экземпляры стоили тысячи и даже десятки тысяч кандел. Однако и это был неплохой вариант. Гаубица должна была телепортироваться завтра ночью сразу в ключевую точку — на возвышение над бухтой, где проходила тропа от пещеры к гавани. Оттуда она могла держать под обстрелом всю акваторию бухты, причал, а при должной корректировке и окрестные морские пространства, вместе с большей частью территории острова. Так же мы заказали за полторы сотни кандел минитрактор и еще за триста — второй комплект формы для артельщиков. А затем взялись за вооружение «Бойкого» всерьез.

Глава 16. «Чистильщик».

Как и было обещано, вечером мы устроили наш первый всеобщий… пожалуй, лучше всего формат этого мероприятия описывает слово «корпоратив». А как еще можно назвать инициированную начальством пьянку коллектива? В этом смысле викинги «кровавого Эрика», отмечающие в длинном доме удачныйпоход и дележ добычи, мало чем отличаются от менеджеров какого–нибудь ООО, собравшихся по случаю нового года. Работы и у тех и у других невпроворот, но передышку–то иногда делать надо? Хотя нет, есть одно отличие… среди зажравшихся менеджеров мелко–среднего звена ушедшей докоронавирусной эпохи, хорошим тоном считалось относиться к корпоративам свысока, строя из себя «небыдло». Дескать, опять эти морды перепьются, начальство задолбало на работе и видеть его лишний раз неохота, равно как и «уважаемых коллег» вместе с «дорогими сотрудниками», все будет как всегда фальшиво, и вообще — лучше бы деньгами поощрили и оставили в покое. А вот викинги при тех же самых проблемах брюзжать себе не позволяли и нос от коллектива не воротили, во всяком случае, подобных историй я не слышал. Но мы — даже не пираты, те хотя бы имели шанс завязать или уйти к другому ярлу. Нам же деваться друг от друга некуда при всем желании, домой с острова не сбежишь. Надо привыкать ладить друг с другом. К тому же следовало поблагодарить людей за ударную ночную работу по разделке зверя, вручить подарки и сообщить о текущих целях и задачах. Лучше сделать это в праздничной обстановке. Дрючить за «залеты» тоже будем, но потом, на утренних разводах.

О месте проведения мероприятия и праздничном меню я особо и задумываться не стал. Погода пока стоит солнечная и теплая, видимо до местного сезона дождей еще далеко. У нас на борту в холодильниках полно свежайшего тунца, который надо срочно съесть, пока с момента вылова не прошло и суток. Либо продать или, на худой конец, выпотрошить и заморозить про запас. Но морозильники на «Бойком» не безразмерные, это же не траулер СРТМ. Поэтому народ ждет большое рыбное барбекю. Тунец — рыба вкусная, маринуется быстро, жарится за считанные минуты. Десять литров оливкового масла и столько же соевого соуса в треянском «магазине» стоят всего четыре канделы, продукты у треян самые дешевые в списке товаров. Бывшему «имуществу», все последние дни питавшемуся кашами и макаронами с небольшим количеством мяса или консервов, зайдет на ура. Вообще, конечно, непорядок — живем на тропическом острове, а ни свежей рыбы, ни фруктов пока толком не ели. Но это дело мы поправим, дайте срок… Что еще? Возьмем специй, обязательно хлеба, люди по нему соскучились, спиртного по шесть–семь бутылок на артель, вина и водки поровну. И хватит, весь бюджет как раз уложится в двадцать «общественных» кандел. Душа потребует большего? Сладенького для дам, сигарет, газировки, пивка, овощей и фруктов? Не вопрос. Теперь у вас есть собственная зарплата, скидывайтесь, народ! Пишите праздничный заказ, к вечеру все привезем в прицепе, за исключением крепкого спиртного. Пусть я и сказал в запале на совещании, что мы будем возить заказанное «бухло и тортики», но во избежание проблем, я решил пока ввести на него ограничение. Сухой закон — глупость, которая разозлит и обидит людей, но и полная вседозволенность чревата. Пусть будет как в Норвегии — все, что крепче пяти градусов, должно продаваться с ограничениями. В нашем случае — по предварительному заказу, в разумном количестве и только лично главе артели, который отвечает за свои десять или двенадцать человек головой. А все остальное к столу мои люди вполне могут себе позволить! Шесть кандел на каждого, это минимум шестьдесят кандел на артель, очень серьезная сумма, если мерить ее едой. Не гроши платим, пусть люди привыкают к самостоятельности. А если еще и фермерское дело Петиными стараниями наладим, то будет вообще здорово!

Сказано — сделано. К вечеру на каменистом пятачке за бараком и пристанью запылали артельные костры, а затем вкусно запахло дымком с углей и жареной рыбой, послышалось звяканье бутылок и оживленный праздничный гомон. Тунца, продукты и спиртное мы выдали сразу, так чего тянуть? А когда праздник начал набирать ход, мы с Макарычем, Матвеем и Юлей начали объезжать костры на квадроцикле, вручая заказы и подарки.

— Держите Валентин Иванович, — взяв из прицепа, Юля протянула несколько пакетов красномордому плотному мужику с небритой физиономией и знаменем Авалона на гимнастерке, выдававшего в нем артельного командира. — Это вашей артели. От имени командования сердечно благодарю вас всех за труд.

— Подарочки? — отложив недоеденный кусок рыбы на тарелку, вытер руки о штаны тот. — Никак начальство решило проявить доброту?

— Скорее вещевое довольствие. После продажи морского зверя появились средства, вот мы и постарались, — белозубо улыбнулась Юля. — Тут второй комплект формы для каждого. И еще полотенца, мыло, щетки, зубная паста, кое–что из женской гигиены. И бритвы для мужчин.

— А…, — дело хорошее, — кивнул тот. — Зина? Зина! Зина, где ты копаешься, подойди скорее!

— Иду, чего орать–то, — встала из–за стоящего под пальмой самодельного стола высокая женщина лет сорока, помогающая двум девушкам нанизывать куски рыбы на самодельные шампуры, пока мужчины занимались костром. — Чего хотел, Иваныч?

— Вот, новую форму на артель сверху подогнали. Значит так — скажи нашим девкам, сегодня вечером пусть выкупаются и переоденутся в чистое, а старое у всех соберут и постирают. Полотенца тоже возьми и раздай. С мужиками я сам поговорю.

— Это еще не все — добавил я, глядя на подтягивающийся к квадроциклу народ. — Принимайте ваш заказ — я выгрузил из прицепа два пятилитровых бочонка с чешским пивом, а затем пластиковый пакет с косметикой и разной мелочевкой, на которую скинулась артель Иваныча. — А вот это — действительно в подарок от командования — протянул я мужику три маленьких коробочки. — Это плееры. Самые обычные, с памятью на пару гигабайт. Мы туда музыкальную коллекцию запихали на разныйвкус. Можно будет послушать музыку во время труда и отдыха. Для зарядки в мастерской теперь есть генератор и розетки, час назад наладили. По вечерам будем заряжать электрику.

— Спасибо, — приняв вещи, искренне сказал глава артели. По слегка поплывшему взгляду я понял, что мужик уже махнул граммов двести ради праздника. — Честно скажу, сначала я о вас плохо думал. Клятва эта, потом пахота до седьмого пота и уставщина. Решил — гнобить будете. А вы, оказывается, хоть и военные, а вроде бы нормальные люди. Я, честно говоря, погоны не люблю…

— И зря подумал, — пожал плечами Макарыч. — К хорошим людям мы завсегда со всем нашим уважением, — проникновенно сказал артиллерист, заведший к тому времени личные дела на всех артельных командиров. — Это чудаков на букву «м» мы не любим, что есть, то есть. Но ты ведь не такой? Ты же нормальный мужик, Иваныч? Правильно я рассуждаю? Токарь, сварщик, с золотыми руками и характером. И артель у тебя работящая — что мужики, что девки. Ну и зачем мы будем тебя гнобить? Нахрена нам это надо, мы же не эффективные менеджеры из твоего заводоуправления? Не будем! Наоборот, поможем, где сможем. А про военных ты зря так… Среди них, как и везде, всякого народа хватает. Но большинство — такие же нормальные мужики как ты и я. А что до уставщины и тяжелой работы, так сам пойми, нельзя сейчас иначе. Маги — твари серокожие, не дремлют, ты их сам видал. Напасть могут в любой момент и если не отобьемся, то либо смерть, либо все в рабы к чужим пойдем, без дураков. Поэтому порох надо держать сухим. А еще нам надо жилье отстроить, не век же вам в бараке жить? Баньку поставить, огороды развести, крепкое хозяйство наладить, на ноги встать. Как окрепнем, у нас совсем другая жизнь пойдет, вот увидишь! Земли и моря полно и всё наше.

— Я понимаю, — закивал мужик. — Если так, оно конечно…

— Именно так. Слушай, Иваныч, а у тебя на примете толковые ребята есть? Или вдруг ты сам хочешь дополнительно канделу — другую заработать?

— А что надо–то?

— Мне нужно человек пять–семь мужиков–добровольцев в самооборону. Пока не на полный рабочий день, а в качестве ополчения. Будем их периодически привлекать на сборы и тренировки вместо рабочих смен, ну и награда, само собой, воспоследует. А там — как себя покажут, с перспективой зачисления в постоянный экипаж.

— Не майор, — подумав, сказал артельщик. — Не пойдет, я пас. Меня Алексей Филиппович уже сватает к себе в мастерскую, тоже за вознаграждение. Там работа знакомая и вообще… Но я поспрашиваю.

— Опередил меня, белорус, — хмыкнул Макарыч. — Хитер, отбивает ценные кадры. Ну ладно, бывай, Иваныч.

— И тебе не хворать, Борис Макарович.

Потихоньку, часа за полтора, мы обошли все артели. Дарили подарки, вручали заказы, общались с народом, кушали тунца, который, обжаренный на углях в маринаде из оливкового масла и соевого соуса, оказался и вправду необыкновенно вкусным. Момент был самый удачный — все немножко приняли внутрь, расслабились, получился и впрямь пикник на природе. Можно было пообщаться неформально, поговорить за жизнь, спросить какие есть проблемы, ответить на вопросы и пояснить людям за «политику партии и текущий момент». Да и просто успокоить народ, многие ведь до сих пор не понимали, что от них хотят и чего им ждать от будущего. Не так уж много времени прошло с того момента, когда мы пришли в себя голыми у маяка. Заодно я хотел поближе познакомиться с назначенными Макарычем главами артелей, среди которых были как мужчины, так и женщины и составить о них собственное мнение. Во время разговоров старался держаться с людьми уважительно, но панибратства не допускать, а уж как вышло… поживем — увидим.

Закончив обход, мы собрались в кают–компании «Бойкого» на праздничный ужин уже своим, офицерским составом. Специально по просьбе Макарыча Алена с Ингой пожарили мурену и вынесли ее на большом блюде с картошкой, оливками и луком–пореем. Мне хищница не слишком понравилась, хотя артиллерист отдал ей должное, с аппетитом уминая один кусок за другим. Да, мягкая, да жирная, но вкус специфический. Еще было обычное жаркое, нарезка, салат из свежих овощей, сыр, пирожки с картошкой и яйцом. Для офицерской кухни кандел было решено не жалеть — еще заработаем. У нас полторы тонны тунца не продано, да и дельфины пусть должок за зверя отрабатывают, договор с ними никто не отменял. Разлили по рюмкам купленного к празднику коньячку, закусили, выпили и сами не заметили, как разговор быстро свернул на текущие проблемы.

— Гаубица — штука хорошая, — убеждал Матвея майор. — И не столь уж она сложна в эксплуатации. Полного расчета в шесть человек не потребуется, часто менять позиции вряд ли придется. Сложим каменный бруствер и замаскируем орудие на горке, а оттуда накроем весь остров. Ну, запасную позицию на всякий случай можно соорудить… но это уже детали. Проблема в том, что должной точности попадания не будет! Как с бубном не пляши, разброс на расстоянии неизбежен. По плывущему кораблю с острова можно попасть лишь при изрядной удаче. И еще — нужен хороший лазерный дальномер.

— Дальномер купим. А идеальной точности не требуется. Надо хорошо пристрелять одно–два места, — заметил я. — Хотя бы пляж и вход в нашу бухту.

— Думаешь, маги полезут на пляж?

— В первом бою я не заметил у них особой хитрости или военных талантов, — развел я руками. — Полковник полез, и эти тоже могут.

— На самом деле ничего–то мы о них не знаем, — возразил Макарыч. — А коли так, то и теории строить можно любые. Толку все равно никакого.

— Так в чем проблема? У нас в каюте две специалистки с ночи сидят и в гальюн под конвоем ходят. Давно пора их расспросить.

— Ну вот, мужики как всегда опять о делах, — слегка расстроилась Юля. — Сегодня же праздник! Посидели бы просто так, поболтали о чем–нибудь приятном. Дом бы повспоминали. Вы что, действительно хотите прямо сейчас устроить допрос ваэрия? Лучше бы о женщинах поговорили, право слово… Олежек, я знаю, ты себе гитару заказал, спел бы что–нибудь для компании.

— Они так не могут, — язвительно заметила Вера. — Наши «лорды» как канадские лесорубы. В лесу о бабах, с бабами о лесе.

— Извините дамы, я бы лучше послушал магичек, — возразил механик. — Хоть с полчасика. Интересно же знать, против кого воюем, и что нас ждет. Если хотите, я попозже вечером спою.

— Поддерживаю, — добавил белорус, Петя и Игнат лишь молча кивнули головами.

— Ну, раз большинство, не против… давайте побеседуем с союзницами, — подытожил я — Сгущенка у нас еще осталась?

Лейрр и Твайна на меня поначалу особого впечатления не произвели, добавив еще один пунктик в список сомнений насчет «сильной и процветающей общины Ваэрия на острове Вэнлай». На вид обе магички довольно молоденькие, держатся напряженно. Одеты в такие же туники как и Квайра, только синего цвета с узкими красными поясами. На поясах — какие–то чехольчики, на запястьях у обоих магичек амулеты–переводчики, похожие на деревянные браслеты с затейливой резьбой, правда настроены они лишь на разговор со мной, Матвеем и Макарычем. Остальным придется объяснять.

— Приветствую вас, уважаемые союзники, рады видеть вас на борту, — обратился я к ваэрия. — Садитесь за стол, выбирайте себе угощение по вкусу. У нас идет общий совет командиров, самое время поговорить о делах.

— Я думала, это время настанет раньше, — отозвалась Твайна, чей красный пояс был немного шире, чем у подруги и на нем виднелись черные полосы, хотя остальной наряд совпадал до мелочей. Интересно, это знак различия или случайность?

— Думать тут будем мы. А ваше дело — оказаться для нас полезными, — тут же ответил я, пресекая поползновения «гостей» на излишнюю самостоятельность.

— Это так, — как мне показалось, магичка немного растерялась. — Госпожа Квайра велела помогать вам и выполнять ваши приказы, ярл, — согласилась со мной Твайна. — Но у нас есть одна важная просьба.

— Какая?

— Нам нужно оказаться сегодня снаружи и связаться с госпожой. Она должна знать, что с нами все в порядке. Но внутри вашего корабля мы не можем справиться со сложными плетеньями. Слишком много железа, а магия требует энергии и сил. И…нам здесь неуютно, мы бы хотели жить снаружи. Мы же не под арестом?

— Я выполню вашу просьбу, — сказал я, пока Матвей переводил остальным слова магички. — Послание будет отправлено, мы выведем вас наверх. Вы не под арестом, но… но я хотел бы, чтобы вы до завтра оставались на борту и потом тоже не пропадали из виду. У всех моих людей сейчас праздник и они могут подумать невесть что… Я думал представить вас общине завтра.

— Но командиры же здесь… У кого еще праздник? У ваших бойцов и имущества? — вытянулось лицо Твайны. — У имущества есть время праздновать вместо работы? Вам не все равно, что оно подумает?

— У нас нет имущества. Я уже объяснял это госпоже Квайре.

— Хорошо, я в это не вмешиваюсь, — сделав паузу, сказала Твайна, хотя и выглядела удивленной донельзя. — Принимается. Что вы хотите узнать?

— Первое: расскажите нам подробно о готовящемся вторжении тельнор. — Когда оно произойдет, какими силами, с какой целью, какова предполагаемая тактика противника. И второе — расскажите, чем вы можете помочь нам. Только максимально честно. От вашей честности зависит, сможем мы отбиться или нет. — На самом деле я играл вслепую, скорое нападение тельнор Квайра напрямую не подтвердила, хотя и не отрицала. Но ее магички могут быть не в курсе дипломатических нюансов, слишком быстро их доставили на борт, чтобы серьезно подготовить к разговору с нами. А связи с Квайрой у них пока нет, значит…

— Хорошо, — тут же отозвалась Твайна. — Давайте начнем с главного. К нам направляется «Чистильщик» тельнор. И это и в самом деле огромная проблема.

— «Чистильщик»? — подался вперед за столом Матвей. — Это военное судно или что?

— Это корабль, — вступила в разговор Лейрр. — Военный. Большой, намного больше вашего. Выше, длиннее, шире и… гораздо страшнее. Таких огромных кораблей вы еще не видели, в длину он больше двухсот шагов людей или ваэрия.

— Деревянный или железный? — уточнил Матвей. — Какой тип силовой установки?

— Деревянный, но это дерево Оллк. Укреплено магией связей и прочности. Силовая установка? Что это?

— Что его движет по морю?

— Ветер и локальные течения. Созданные и управляемые судовыми магами и артефактами. Мне сложно это объяснить точно, я универсальный боевой, а не корабельный маг, у них своя специализация.

— Сто пятьдесят метров? — наморщил лоб Олег. — Серьезный пароходик. Но не Титаник, отнюдь. Большому кораблю — большая торпеда.

— Как ты собрался запускать с «Бойкого» торпеду, Олежек? — мрачно поинтересовалась Юля.

— Я не знаю про «Титаник» и про «торпеду», — мотнула головой Лейрр. — Вы технари, вам виднее. Но «Чистильщик» очень хорошо защищен, в его команде сильнейшие маги и у них огромные запасы энергии. Я думаю, он сможет отразить даже железные снаряды людей. Кроме «Чистильщика» в эскадре тельнор четыре разведчика и сборщика имущества. Хотя нет, уже три, один вы уничтожили. Возможно с ними два или больше морских зверя поддержки.

— Я правильно понимаю, что «Чистильщик» уничтожает чужие общины? — спросил я.

— Верно.

— Все же поясни.

— Насколько нам известно, больше года назад община тельнор острова Кейдис усилилась настолько, что подчинила себе ближайшие общины серокожих и уничтожила гнезда четырех общин ваэрия и как минимум одну общину людей. В результате тельнор Кейдиса собрали тысячи голов имущества, скопили десятки или даже сотни тысяч кандел, и купили у Кройт «Чистильщик», снабдив его достаточным экипажем. Теперь они неспешно следуют по островам экваториального архипелага, ликвидируя посеянные общины одну за другой. Лорды, бойцы и командиры общин как правило уничтожаются, имущество вывозиться на их острова. Мы — на очереди.

— Когда? — только и спросил я.

— Когда они нападут? — Твайна взяла с блюда кусок жареной мурены и целиком отправила его в рот, а затем, взяв еще один, подала его Лейрр. — Не знаю. Если бы не вы, то атака могла состояться уже сегодня. Рядом с Авалоном и нашими островами появился морской зверь, а затем афалины заметили приближение разведчика–сборщика. Обычно это говорит о финальной стадии подготовки вторжения. Но тут появились вы! Что интересно, не сами по себе, а с очень сильным для молодого посева военным кораблем. Госпожа Квайра считает, что таким образом Треяне, а может быть и сеятели ваэрия из Цвайтол, пытаются помешать усилению тельнор и Кройт. У сеятелей свои игры, тут мы можем только гадать, прямых ответов не будет, — мрачно улыбнулась магичка и взяла с тарелки пирожок. Осторожно откусила кусочек, а затем запихнула в себя остальное. Прожевала и продолжила, — вы показали зубы и спутали им игру, а тельнор умеют быть осторожными и любят бить наверняка. Так что, возможно, неделя у нас есть. Может быть и две. Но вряд ли больше. Долго держать в боеготовности и бездействии «Чистильщик» и эскадру для серокожих дорого. Свертывать экспедицию и уходить к своим островам они тоже не станут. Поэтому, атака и десант неизбежны.

— Чем можете помочь вы? — напрямую спросил я. — Вы можете уничтожить или повредить «Чистильщик»?

— Вряд ли, — опустила взгляд в стол Твайна. — У нас два корабля, наш и госпожи Йарве с Интлая. Отбиться от разведчика или морского зверя мы сумеем, но утопить «Чистильщик»… наши заклятья просто не пробьют его защиту. Но госпожа Квайра надеялась, что вы со своей техникой сможете что–то с ним сделать.

— Ага, и поэтому она решила стать нашим покровителем, — фыркнул Макарыч. — Ну–ну, млять…

— У вас получиться защитить нас хотя бы от нескольких атак? — отмахнулся я от реплики майора. — Не говорю о полной защите, но вы сумеете дать нам возможность продержаться десять — двадцать минут, чтобы мы могли нанести свой удар?

— Да, мы способны утихомирить заклятья хаотичного льда, летящего или наведенного огня и измененной воды, которыми воюют тельнор. Некоторое время, — вздохнула магичка. — Но не слишком долгое и многое зависит от места и расстояния. Вы спрашивайте, я попробую ответить на все ваши вопросы, — голос ваэрия был невесел.

Глава 17. ЧП

Проснулся я от резкого шипящего звука где–то неподалеку за переборкой. С трудом приподнял тяжелую голову от подушки, прислушиваясь, и в глубине души надеясь, что мне показалось. Каюта была погружена в ночной мрак, еле различимый на столе кристалл оставался темным. Может, послышалось? Не скажу, что вчера в честь праздника мы прямо уж «нажрались», но горячительного в кают–компании «лорды» вместе со своим «ярлом» выпили достаточно. Приходить в себя мне было тяжеловато, больше всего на свете в этот момент мне хотелось положить гудящую голову на подушку и закрыть глаза. Однако, резкий вскрик, глухой удар и донесшиеся следом голоса разом прогнали с меня остатки сна.

— Сука! Сука мля!!! Пусти меня тварь синерожая! Мля!!! — заорал незнакомый голос.

Новый шипящий звук, удар, какой–то свист.

— Ааа гадина… больно! Хрр…сволочь!

Что–то громко хрустнуло, послышались звуки бьющегося стекла и волочения тела, снова раздался чей–то вскрик и я понял, что медлить не следует. ЧП налицо! Я даже не стал одеваться и стрелой вылетел из каюты в одном белье, прихватив со стула автомат. Взбежал по трапу вверх, в коридор к кают–компании и сразу же увидел «картину маслом».

В коридоре валялись три мужских тела и одно женское, которое я узнал с первого же взгляда — Юлька! В новенькой офицерской «тактической» форме, которую мы заказали только вчера из собственных «зарплат», рядом валяется автомат. Похоже, помощница капитана в бессознательном состоянии, вокруг кровь. Трое мужиков на полу одеты в гимнастерки, лиц не разобрать в тусклом свете дежурного ночного освещения, но видно, что они черные, словно натертые чем–то. А над ними уже «доминирует» одна из магичек. Опираясь ближайшему мужику коленом в спину, ваэрия выламывала ему назад руки, а от ее длинных скрюченных пальцев истекало слабое красное свечение. Рот хищно оскален, морда зверская… Нападение?

Честно говоря, первая мысль была именно такая, и я чуть было не полоснул очередью по Лейрр. Но потом взгляд выхватил на полу разбившуюся бутылку с коньяком и растекшуюся пахучую жидкость, пластиковый пакет, из тех, в которых мы разносили подарки бывшему «имуществу» и я, сбросив автомат с предохранителя, все же удержал палец на спуске.

— Прекратить колдовство!!! Немедленно встать, руки вверх!

Магичка, против ожидания, послушались меня мгновенно. Сияние ладоней тут же погасло, Лейрр выпрямилась, убрав колено со спины мужика, и встала на ноги.

А парой секунд спустя в коридор выскочил одетый в шаровары без ремня и расстегнутую на груди гимнастерку вооруженный Макарыч, и не один! За ним я к своему изумлению разглядел Твайну, то ли спешно поправляющую пояс, то ли пытавшуюся достать что–то из чехла на нем — не разглядеть.

— Руки вверх! — вскинул к плечу свой «калашников» майор, едва увидев происходящее. — Лейрр к стене! — Твайна из–за его спины что–то громко защебетала по–птичьи своей напарнице и та ей ответила короткой трелью, но я ничего не понял, переводчик дал сбой. Ладно, потом разберемся…

— Погоди командовать майор, — мотнул я головой. — Твайна, Лейрр, немедленно объяснитесь! Какого хрена тут вообще происходит? Отвечать, быстро!

— А это я хотела у тебя спросить, ярл, — Лейрр неспешно подняла руки над головой. — Почему на твоем корабле твое имущество нападает на твоих же лордов — часовых? Что за бардак тут у вас, люди? У вас вообще есть понятие о дисциплине? Или вообще какие–то понятия?

— Что? — несколько оторопело спросил я.

— Тут, конечно, полно металла. Но эмпативный след близкой боли, страха и эмоций рядом со своей каютой я уловила, — ответила магичка. — Его было трудно не почуять. Выбежала в коридор, а тут лежит ваша соратница и дерутся вот эти — кивнула она на мужиков. — Пришлось навести порядок.

— Что с Юлей?

— Она жива. Но без сознания, — коротко пояснила ваэрия.

— Твайна, а ты что делала? Откуда ты появилась?

— Я была в гостях у лорда Званцева. По его приглашению, — гордо ответила ваэрия.

— Макарыч, то что… того? Твои вкусы настолько специфичны? — как–то даже растерялся я.

— Я вел доверительную беседу с нашей уважаемой союзницей. Мы обсуждали тактику борьбы против тельнор сугубо в деловом ключе. Попрошу без грязных намеков, командир!

— Ладно, хрен с ним… молчу.

Сделав пару шагов, я наклонился над девушкой и приподнял ее, прислонив спиной к стенке. Ага, дыхание чувствуется, сердце бьется ровно. На голове кровь, но вроде бы это простое рассечение — видимо, били бутылкой по затылку. А кровь на полу, кстати, не ее — выше локтя одного из мужчин заметна крупная резаная рана, она до сих пор сильно кровоточит. Нет, это не нападение ваэрия. Как бы ни наоборот…Лейрр вовремя вмешалась.

Похоже, к тем же самым выводам пришел и майор. Потому что он наклонился к мужикам, заглянув одному из них в лицо, и сразу выпрямился.

— Егорка Куниченков, собственной персоной, — выдохнув, сказал он. — Следовало сразу расстрелять урода, говорил же… И еще два рыла… в пакете бухло, похоже из кают–компании украли. Что ты с ними сделала? — спросил он магичку.

— Контактный шок, паралич и болевое заклятье, — с готовностью ответила Лейрр. — Надо же было их утихомирить. Имущество оказалось буйным.

— Можешь снять с них свою магию? — вмешался я.

— Нет. Но через пару часов все пройдет само… более–менее. Говорить они будут.

— Хорошо, — вздохнул я. В коридоре становилось людно — прибежал вооруженный Матвей, за ним появились Олег, Алексей и Игнат, которые сразу создали в тесном проходе маленькую пробку. — Кэп, понесли вместе со мной Юлю в каюту, — распорядился я. — Автомат ее заодно прихвати. Макарыч, позови девушек, пусть перевяжут этого урода, а то он нам кровью весь пол окончательно изгадит. Всех троих связать и запереть поодиночке. Как придут в себя, разберемся, что произошло и что с ними делать. Госпожи союзницы — спасибо за содействие, но посидите пока одни в своей каюте. Мы вас пригласим, когда потребуется.

Юля пришла в себя через несколько минут, после того, как мы положили ее на койку в ее каюте. Захлопала глазами, но я жестом попросил ее молчать. Помог напиться, обработал ссадину, приложил ей к голове принесенное Аленой полотенце с колотым льдом из морозильника.

— Ну…Ты как? — спросил я девушку, когда она перестала морщиться и задышала ровно.

— Н…нормально, — постаралась улыбнуться Юля, но вышло не очень. — Только мутит немного.

— Еще бы. Ударили тебя крепко. Надеюсь, все обойдется легким сотрясением. Голова не кружится, в глазах не двоится?

— Вроде нет.

— Говорить можешь? Если трудно, то и не надо, потом расскажешь.

— Да, я расскажу. Я…я виновата очень, парни. Я нас всех подвела, — спрятала взгляд Юля. — Кажется, я заснула на вахте, ненадолго.

— Стоп. Какого хрена ты вообще стояла ночью на вахте? Ночные часы у Димы с Сергеем, — вмешался в разговор Матвей. — Я сам составлял график вахт.

— Я же говорю, я сама виновата, — снова тоненько сказала Юля. — Ребята праздновали…а я все равно не пью, ну почти. Я им и говорю — ладно, давайте махнемся, парни. Я за вас обоих отстою ночь, до смены Олега, утром высплюсь. Так и быть, можете сейчас расслабиться. Потом сочтемся.

— Дисцплинка у тебя на борту, капитан, та еще, — скосил я взгляд на Матвея. — Правильно нам ваэрия пистон вставили. За дело!

— Виноват, командир, — покраснел Матвей.

— Да не ты один, — отмахнулся я. — Все хороши. Одна чужие вахты самовольно выстаивает, другой озабоченный с инопланетянкой кувыркается, третий не знает, что у него на пароходе происходит, пока все пьют. А я так и вообще полный осел, — самокритично добавил я. — Отличная команда собралась! Юлька, я тебе говорил, что тебя слишком много везде? Ты и в рубке, ты и на камбузе, ты же и ночные вахты стоишь. И в мастерской я тебя видел. Ты хочешь надорваться и всех подвести? Объять необъятное? Впрочем, уже доигрались… Ладно, ты заснула на посту. Что было дальше, помнишь?

— Помню. Я же ненадолго заснула. Как–то сама собой отключилась на минутку, даже не заметила, как это произошло. Как они мимо меня прошли, я не видела. Возможно, они вошли не по трапу, а со стороны моря, там за рубкой борт низкий и если уцепиться из воды за кранцы, то можно по ним влезть на палубу. Только…я же скоро в себя пришла. Начала ходить по палубе, и… не знаю, словно предчувствие какое–то, что что–то не так. На секунду забежала внутрь, смотрю, а в кают–компании дверь распахнута. Заглянула внутрь, а там двое в гимнастерках из шкафчика бутылки в пакет ныкают. Я им говорю — кто вы, а ну стойте! И тут меня кто–то сзади по голове ударил. Очнулась уже здесь. Вы их видели? Они убежали?

— Что значит «кто вы, а ну стойте»? А выстрел в воздух! А «тревога» закричать! — аж привстал со стула Матвей. — Ясно же что ЧП уже произошло, есть несанкционированное проникновение на борт! Мы же обговаривали порядок действий при тревоге, Юль, что за детский сад? Ты же опытный моряк, ну?

— Виновата, капитан…

— Мы их взяли, всех троих, — ответил я. — Точнее не мы, а Лейрр, и это весьма неприятный момент. Но ты говоришь, в кают–компании было только двое? А третий бил сзади? Ладно, следствию все ясно. Почти. Не будем тебя больше напрягать, спи.

— А кто они? Я понимаю, что наши, но из какой артели?

— Егор Куниченков, и еще два лба. Вроде из «собирателей». Все, отдыхай. Разбор полетов завтра.

Допрос подельников Егора долгого времени не занял. Оба парня раскололись сразу же и полностью. Да, они приняли вечером водочки, как и все. Сначала по чуть–чуть, а потом и еще добавили, благо дамы в их артели употребляли совсем немножко, и мужикам досталась увеличенная порция. А затем, уже ночью, накатило желание продолжать, но бежать за бутылкой было некуда — ближайший магазин был открыт в другом мире. Тут им и попался Егор, который быстро убедил своих новых «корешей» в том, что лорды сегодня сами все перепились, а внутри «Бойкого» в кают–компании можно поживиться спиртным, причем не водкой, а хорошим вискарем. А проблем–то никаких: нужно всего лишь подплыть к «Бойкому» с борта, обращенного к морю и залезть внутрь, никто и не заметит. Вахтенный с автоматом? Во–первых, это Юлька, то есть баба, что ее бояться? Во–вторых, мы натрем лица золой и нас не узнают, в-третьих — если что, убежим и сиганем в море, не будет же она и в самом деле в нас стрелять? Сначала парни, несмотря на алкоголь в крови, сопротивлялись доводам Егора, но когда увидели с берега, что Юля явно «клюет носом», решились на его план. И все было прекрасно, до того момента, пока помощница капитана не спалила их внутри судна и Егор, который сам в кают–компанию не полез, а ошивался неизвестно где, не ударил ее по голове. А вот дальше Куниченков отмочил фортель — приказал своим подельникам взять потерявшую сознание девушку за руки и за ноги, выволочь ее на палубу и сбросить в море, чтобы не оставлять свидетелей. Те отказались, и тогда он сам поволок Юлю наверх. Но оба алконавта на такое пойти не были готовы, — опасались последствий, да и просто не хотели становиться соучастникам убийства. В результате вспыхнула ссора, во время которой Егор разбил бутылку, угрожая парням… и тут в коридор выскочила Лейрр и поставила точку во всей этой истории, которую мне теперь предстояло расхлебывать. Спускать такое на тормозах было нельзя.

К запертому в подсобке связанному Егору я зашел последним. Постоял, глядя на него сверху вниз, но тот молча лежал на полу, не желая реагировать на мое появление. Ладно, я не гордый.

— У меня есть вопрос, — сказал я, легонько пнув лежавшую тушку сапогом по ребрам. — Что ты искал на корабле, Егорка? Явно не коньяк, ты вообще в кают–компанию не входил. Тогда что? Мою каюту? Хотел украсть кристалл? Я знаю, какие слухи ходят среди артельщиков…

— Да пошел ты! — мрачно произнес парень. — Урод! Сволочь! Предатель!

— Как скажешь, — вздохнул я. — И еще вопрос. Можешь придумать что–нибудь себе в оправдание? Это ведь ты ударил Юлю, твои подельники сознались. И ты же хотел ее утопить, на тебе вся вина.

— А тебе не все равно, что я скажу? — несмотря на браваду и нотки истерики, голос Егора дрогнул. — Вы меня все равно убьете.

— Вообще–то все равно, — сознался я. — Но вдруг есть что–то, что в корне меняет дело? Я был обязан поинтересоваться, о серьезных вещах говорим. Твоя жизнь — это ведь серьезно?

— И как, поинтересовался? Что теперь? Пуля в лоб или тазик с цементом и за борт? Думаешь, исчезновение трех человек сойдет вам просто так с рук?

— Нет, — мотнул я головой. — Будет суд, завтра утром.

— Вы просто безмозглые идиоты, которым случайно повезло и которые захотели поиграть в рабовладельцев, — в голосе Егора чувствовалась неподдельная злоба. — А когда у вас не получилось, то решили спасти свою шкуру и продали нас всех магам. Я же видел синекожих магичек на корабле своими глазами! Да плевать я хотел на вас и ваш суд!!! Вы все сдохните, суки! Сдохните!!! — Куниченкова потихоньку накрывало истерикой. Впрочем, мне это было уже не интересно.

— Значит, сказать нечего. Счастливо оставаться, — негромко сказал я. — Скоро увидимся.

Побудку мы сыграли на два часа позже обычного, чтобы дать людям отоспаться после праздника. А когда позёвывающий народ стал неторопливо стягиваться для утреннего построения на пристань под командованием артельных командиров, то там его ждал сюрприз. На камнях причала сидела под охраной Игната и Алексея вся троица нарушителей, со связанными за спиной руками. Немного поодаль стояли обе магички, а рядом с ними держались мы с Макарычем, Матвеем и остальными «лордами», кроме Юли, которую оставили отлеживаться в каюте. Незачем ей участвовать в происходящем…

Люди недоуменно и опасливо смотрели на ваэрия и «подсудимых», над пристанью тут же повис оживленный гомон разговоров, парочка особо любопытных артельщиков хотела было подойти к нам и что–то спросить, но я лишь молча отмахивался, повторяя.

— Стройтесь. Сейчас все узнаете.

Построились, причем без всяких эксцессов. У Егорки во рту был кляп, а его подельникам я уже доходчиво объяснил, что от их поведения зависит их судьба. По этому поводу мы даже успели поспорить с майором — тот был против суда и хотел отправить по–тихому всю троицу на дно. Но я не дал — не имеем мы права так поступать и все тут! Правитель может быть несправедливым или жестоким, но он не может действовать как мафиози или исподтишка. Логика его решений должна быть понятна подданным, неважно, о чем идет речь — о карах или о милостях. Тогда можно говорить о доверии. Иначе пойдут слухи, правда все равно выплывет, а нам перестанут доверять и будут только бояться. Ничем хорошим это не кончится.

— Тихо народ. Слушайте все, два раза повторять не буду! — сказал я, дождавшись, когда все построятся и гомон разговоров немного стихнет. — У меня есть новости, одна хорошая, а другая, как водится — плохая. Первое. Возможно, до некоторых из вас уже доходили кое–какие слухи, никакого особого секрета в этом нет. Но настало время заявить обо всем официально. Позавчера во время похода «Бойкого» мы встретили новую расу разумных существ в этом мире. Зовут их Ваэрия, это раса магическая, они наши ближайшие соседи по архипелагу и вполне дружелюбны к людям. Но, что еще более важно, они враги магам тельнор. Мы провели переговоры и я, от имени общины и с согласия всех лордов, заключил с ними оборонительный союз. Так что, если серокожие появятся на горизонте, отбиваться будем не одни, а с союзниками. По условиям договора, к нам на Авалон прибыли две магички в качестве помощниц, консультантов и послов. Я разрешаю им свободно передвигаться по острову. Зовут магичек Твайна и Лейрр, они перед вами. Любить и жаловать я их не прошу, но и обижать союзниц не надо. Никакого вреда от них не будет, ручаюсь лично. Подробности расскажут вам артельные командиры, они же покажут ознакомительные листовки со всей имеющейся информацией о расе ваэрия и нашем с ними союзе. На все разумные вопросы будут даны ответы, держать общину в неведении относительно текущего состояния дел я не собираюсь. Это первое.

А теперь — второе, — мрачно продолжил я. — Этой ночью случилось ЧП! На борт «Бойкого» проникли воры, и напали на часового. Помощник капитана Анисимова Юлия ранена и ее состояние до сих пор тяжелое, — решил я немного сгустить краски. — Виновные задержаны и во всем сознались, они перед вами. Заводить долгую канитель я не собираюсь, мы не на Земле. Тюрем тут нет, следствие уже закончено, остался, собственно, суд. Сейчас, перед началом рабочего дня, нам с вами надо решить, что делать с бандитами и привести приговор в исполнение. Впрочем, для начала давайте дадим слово подсудимым. Валера и Денис расскажите честным людям как вы дошли до жизни такой!

Оба парня тут же начали «давать показания», рассказывая о событиях прошедшей ночи и сваливая все на Егора. Дескать, они–то ничего плохого не хотели — всего лишь достать выпивки, и Куниченков их подбил на авантюру. Алкоголь затуманил мозги, а сейчас они полны раскаяния, обещают больше так никогда не делать и готовы понести наказание, искупив вину. Нападать на Юлю не собирались — истинная правда! Даже подрались с Егором из–за этого! А сейчас просят лордов и общину проявить снисхождение и обещают впредь быть полезными людям. Только не надо их изгонять или лишать жизни! У Валеры даже слезы на глазах выступили, а Денис трясся как березовый лист на ветру.

— Хватит, — оборвал я их, когда решил, что парни наговорили достаточно. — Лорд Званцев, вам предоставляется слово как обвинителю. Что с ними делать будем?

— Расстреляем всех троих, конечно, — пожал плечами майор, положив руку на кобуру своего «Стечкина», купленного у Треян с «зарплаты». — Время у нас военное, налицо проникновение на армейский объект с нападением на часового. Прямое нарушение данной присяги. Эти гаврики опасны для всех. У кого они следующий раз будут воровать, у своих товарищей по артели? Зачем нам вообще такие нужны, нахрена их терпеть? Община должна защищаться.

— Вера Ивановна, вы, кажется, были в прошлой жизни адвокатом? — повернулся я к женщине. — Скажите пару слов?

— Скажу, — кивнула белоруска. — Я считаю, что к подсудимым можно проявить на первый раз снисхождение. Убивать они и в самом деле не хотели, следствие это показало. Даже воспрепятствовали преступному деянию. Кроме того, Валера и Денис это здоровые и сильные парни, которые могут послужить общине, искупая вину, учитывая их искреннее раскаяние.

— Ваша точка зрения ясна, — сказал я, а затем повернулся к строю. — Что же, прокурор и адвокат выступили. А что вы скажете, народ? Простим на первый раз или нам в общине воры и бандиты не нужны?

Строй забурлил, люди стали оживленно переговариваться, и тогда я добавил. — Если найдется артель решившая взять их на поруки, то я готов выслушать ее представителей. Но отвечать за воспитуемых будете всем коллективом, любой их залет и наказаны будут все! Есть здесь такие?

Несколько томительных минут никто не решался выйти, и я успел было подумать, что мой расчет оказался неверным. Но нет, народ у нас оказался добрым.

— Есть, — спустя несколько минут вышел из строя Валентин Иванович. По его лицу было видно, что вчера он изрядно «напраздновался», но стоял мужик твердо. — Так и быть, возьму обоих к себе в артель. У нас разнарядка на «камень» с завтрашнего дня, пусть глыбы таскают, не бабам же норму выполнять. Я их вот где держать буду — показал он сжатый кулак. — Обещаю!

— Да будет так. Приговариваю обоих к штрафным работам в течение двух месяцев с удержанием трех четвертей зарплаты. Любой их следующий проступок в этот период карается смертью. Теперь следующий. Майор, уберите кляп у Куниченкова. Пусть говорит!

И Егорка меня не подвел. Вообще–то у него был небольшой шанс, если бы он начал плакать и каяться. Глядишь, разжалобил бы народ. Хотя, вряд ли. Юлю артельщики любили, она со всеми держалась запросто, старалась помочь и вообще была симпатичной девчонкой. А вот Егор никому особо не нравился. Женщины были на него злы еще после первого случая, когда их лишили сахара с кофе и заставили отрабатывать день прогула.

Но просить прощения он не стал, не тот характер. Наоборот, заорал:

— Что вы все стоите и смотрите на них как бараны! Это не суд, а посмешище! Вы же свободные люди, у вас что, мозгов совсем не осталось? Не видите, «лорды» всех нас продали магичкам, скоро погонят как скот на бойню! Нас много, давайте все навалимся разом, ничего они нам не сделают! Чего боитесь?! Бейте их…

Макарыч, подойдя сзади, схватил Егора за шею и, зажав ему рукой нос, засунул кляп глубоко в рот, когда тот открыл рот, чтобы глотнуть воздуха. Куниченков замычал что–то, стоя на коленях.

Адвокат, вам есть, что сказать в защиту подсудимого? — спросил я Веру.

— Извините… как–то даже ничего и в голову не приходит, — тихо сказала она в ответ, отведя взгляд.

— Может быть, кто–то хочет взять это на поруки и нести за него ответственность? — показал я пальцем на корчащегося на асфальте Егора. — Есть такие?

Строй «имущества» молчал, некоторые женщины отворачивали лица, мужчины угрюмо глядели себе под ноги.

— Стало быть, община не проявляет к виновному снисхождения, — подытожил я. — Собственно все. Макарыч, приводи в исполнение.

Майор молча кивнул и достал пистолет. Выстрел треснул сухо и негромко, тело пару раз дернулось на камнях и застыло, под его затылком показалась кровь.

Я, борясь с внезапно дурнотой, подошел к двум подсудимым и сам разрезал им веревки на запястьях. — Отнесите тело подальше от бухты и прикопайте где–нибудь, — приказал я Денису с Валерой. — А затем идите в свою новую артель. Отбудете срок — считайте, что все закончилось, начинайте с чистого листа, парни.

Развернувшись, я пошел к «Бойкому». На душе было ужасно муторно, хотелось нажраться водки и лечь спать, я никак не мог поверить, что приказал убить человека. Но что сделано, то сделано…

Глава 18. Тельнор.

К моему удивлению, следующие полторы недели оказались самыми спокойными с тех пор, как я проснулся на острове у маяка. Если раньше почти каждый день что–то происходило, и надо было куда–то плыть, бежать или с кем–то воевать, то сейчас события вдруг резко сбавили свой темп, от чего я, признаюсь честно, уже стал отвыкать. Но день тянулся за днем, как ни в чем не бывало, океан оставался чист и безмятежен, а погода продолжала радовать теплыми денечками. Лишь однажды под вечер прошел довольно сильный, но скоротечный летний дождь, освежив жаркий тропический воздух и полив наши огороды на равнине за пещерой. Все так же летали и орали над морем белые чайки, легкий ветерок шевелил ветви пальмна пляже и у пристани, а с неба светило яркое солнце. Если бы не ежедневные дела, можно было подумать, что мы на курорте и никакой опасности нет вовсе.

Впрочем, забот хватало у всех, люди потихоньку втянулись в работу. Несмотря на то, что парочку Петиных артелей я перебросил в помощь строителям и рабочим при мастерской, аграрии вспахали и засеяли уже три гектара из запланированных четырех, а на полях показались первые всходы. С мини–трактором дела в сельском хозяйстве пошли веселее. Остальные артели тоже не сидели сложа руки. Из камня и леса мы построили несколько сараев под склады, баню с душем и теперь приступили к жилым домам, решив поставить хотя бы один для каждой артели. На темпах работ сказывался дефицит рабочей силы: Макарыч, где–то лестью, а где–то посулами все же уговорил нескольких «пацифистов» взять оружие в руки, и теперь его отдельная артель «самооборонщиков», из Игната, пяти мужиков и двух женщин покрепче и побоевитей, занималась обустройством позиций для пушки и боевой учебой. Так что после обеда над бухтой частенько трещали выстрелы, а иногда громко и деловито бухала гаубица, пристреливая местность дешевыми болванками по три канделы штука. Надо отдать майору должное, Макарыч умел быть убедительным, если ему это было очень надо, и теперь гонял своих личных бойцов–артиллеристов до седьмого поту. Что интересно, обе магички частенько составляли компанию майору, ошиваясь где–то поблизости от его отряда. Люди к ним привыкли быстро, тем более что вреда от Твайны и Лейрр не было никакого, а вот в помощи делом или советом ваэрия обычно не отказывали ни охотникам, ни аграриям, ни собирателям плодов и трав.

Еще пару парней сманил в экипаж «Бойкого» Матвей, и мужских рабочих рук в хозяйстве стало ощутимо не хватать. Но дело того стоило — война была на носу и подготовка к ней шла полным ходом. Мы успели порядком задолбаться с установкой на корме «Бойкого» ЗУ‑23М, морского варианта знаменитой двуствольной зенитки. Треяне поставили весь комплект огневой точки как положено, вместе с защитным колпаком из стали и бронестекла, сиденьем стрелка, коробами для гильз и снарядов и поворотной вращающейся платформой. Но монтировать на палубе и доводить все до ума пришлось своими руками, вкупе со сварочным аппаратом, разводными ключами, кувалдой, «напильником» и матом, от которого шарахались даже обнаглевшие чайки.

Кроме зенитки мы приобрели две советские торпеды тип 53–65К. Взяли их сразу вместе с бугельными торпедными аппаратами для сброса на ходу прямо в воду, как говорится — дешево и сердито. Других вариантов не просматривалось ни по цене, ни по удобству. Мне эти торпеды понравились отсутствием видимого следа на воде и устройством активного акустического самонаведения на цель. Из минусов — за отдельную плату пришлось брать торпеды из какой–то экспериментальной серии с примитивным оптическим неконтактным взрывателем. Магнитный нам не подходил, деревянный корпус корабля тельнор наверняка не генерирует нужного для срабатывания взрывателя магнитного поля. На случай, если торпеды не сработают, я настоял на приобретении парочки рогатых мин времен второй мировой. В крайнем случае, заминируем узкий выход из бухты — там ширина фарватера всего полсотни метров и если «Чистильщик» полезет к нашему причалу, то четверть тонны тротила будут серьезным аргументом против вражеского «Джаггернаута». Но это если полезет… по словам ваэрия, тельнор умели и любили практиковать высадку десанта. А что делать в этом случае, я себе представлял плохо — нету у нас бойцов, чтобы прикрыть побережье и одна гаубица тут вряд ли поможет. Еще мы купили пулемет Калашникова для установки на крышу рубки и три глубинные бомбы, с десяток сухопутных МОНок, парочку реактивных пехотных огнеметов и на этом наша милитаризация закончилась. Средств отчаянно не хватало, даже с учетом усиленных заработков в последние дни. Придется отбиваться тем, что есть, даже к этому арсеналу боеприпасы стоят безумных денег.

Надо сказать, зарабатывать мы стали в последнее время неплохо. Три выхода на рыбалку принесли почти пятьсот кандел, что удивило даже магичек, они зараз столько рыбы поймать не могли. Дельфины работали на совесть, загоняя для нас тунца и макрель, да и мы совершенствовали свое браконьерское мастерство. Неплохую прибыль стало приносить собирательство — люди узнавали те травы и плоды, за которые платили больше всего и не брали «порожняка», да и магички помогали искать редкие растения, у них на дары леса был какой–то особенный «нюх». В последние дни продажа лесных плодов и трав приносила по тридцать, а иногда и по сорок кандел. Плюс пассивный доход… Авалон был богатым островом и перспективы у нас вырисовывались самые радужные. Мы даже обзавелись живностью, сварганив из веток и жердей птичник, а обитателями его наполнил Макарыч, наловив сетями со своим отрядом после жалобы Пети каких–то цветастых то ли фазанов, то ли диких кур, повадившихся клевать на поле посеянное аграриями зерно. Неслись неведомые птички почти каждый день, и мясо у них было очень даже вкусное. Вдобавок к птицам в отдельном загоне поселилось семейство симпатичных рыжих кистеухих свинок с поросятами, откармливаемое к особому случаю. Так что жизнь налаживалась… если бы не долбанные серокожие со своей завоевательной экспедицией. Может, они все–таки не появятся? Я очень хотел на это надеяться.

* * *

— Запирающие краны, кислородный и воздушный? — глядя в распечатанную схему с инструкцией спросил я, стоя у бугельного аппарата.

— Закрыты! — отрапортовал Макарыч.

— Стопор на гребных винтах?

— Снят! — доложил артиллерист.

— Стопоры на пиропатронах камеры сгорания?

— Убраны!

— Стопор на замедлителе?

— Снят.

— Машинный кран?

— Закрыт! Торпеда к бою готова.

— Да, уж, — вытер я рукой пот со лба. Подвешенная на откидной раме бугеля восьмиметровая двухтонная сигара выглядела жутковато. Мы с майором перед ужином решили еще раз лично проверить все узлы и механизмы торпедных аппаратов. Конечно, Олег с Алексеем все осмотрели до нас, но береженого Бог бережет… если эта хрень взорвется, от «Бойкого» мало что останется. Вчера, пока укладывали торпеды самодельной грузовой стрелой в замки бугелей, я уже успел несколько раз словить панические атаки. На соплях все держится, сплошная импровизация, мать ее…

— Что там остается сделать перед пуском? — поинтересовался майор.

— Вручную открыть запирающие краны и машинный кран, а потом отжать рычаг, освободив замки, — бросил я еще раз взгляд на схему. — И молиться, чтобы все пошло по плану и нас не разорвало на месте.

— Ладно, перекурим пока это дело, Саша, — подмигнул мне артиллерист. — Айда на корму. А там уже и на ужин пора. Сегодня у нас Инга плов грозилась сделать, с фазаниной… Не боись, все под контролем, советская военная техника самая надежная в мире.

— Ты не спрашивал треян в последнее время насчет перехода на Землю? Открывать его для нас не собираются? — поинтересовался у меня Макарыч, когда мы отошли подальше от торпед и встали у комового фальшборта.

— В последнее время? Нет. А что, что–то изменилось? — насторожился я. Вытерчистой ветошью перепачканные в смазке руки и приложился к фляге с прохладной водой. — Мы же мусолили эту тему еще неделю назад на вечернем совещании. Переход на Землю для «Бойкого» стоит тысячу кандел, обратно столько же. Но опцию откроют через три–четыре месяца, не раньше.

— А ты в это сам веришь? — закурив сигарету, спросил майор.

— Если честно, не особо. Не дадут нам соскочить. Срок передвинут или еще что–то случится. Не для того треяне посевом занимались, чтобы мы свалили домой, им нужен поток ресурсов с Авалона. Если они откроют переход, то мы им помашем платочком и поминай как звали. Какая–то лажа с этим переходом, не знаю, зачем треяне нам о нем вообще сказали.

— А зря не веришь. Ты прав, кое–что изменилось, — оглянувшись вокруг и убедившись в отсутствии чужих ушей, тихо сказал майор. — Я тут поговорил начистоту со своими магичками и…

— Они уже твои? — сделал круглые глаза я. — Не Квайрины?

— Ну, может, пока не совсем мои, — слегка замялся Макарыч. — Но доверительные отношения я с ними устанавливаю и уже есть некоторые успехи. Между прочим, для всего коллектива стараюсь. А вы ржете…

— Никто не ржет, — заверил я майора. — Просто это немного необычно.

— А чего странного? Бабы как бабы. Синие, правда. Зато теплые, мягкие и ласковые, хвоста и жабр у них нет, а все остальное на месте. Так–то Сашок. А еще им тут плохо и одиноко. Им кажется, что их к нам сослали, что их сестры по гнезду от них отвернулись и с самцами у них какие–то напряги. Брезгуют ими самцы из–за того что они не первородные в гнезде… там свои комплексы и проблемы.

— Вот как?

— Ага. У них там разные касты и какая–то чехарда с первородством. И разборки, кто в каком гнезде и когда родился, да кто какого оттенка кожи. По каким–то там понятиям Твайне и Лейрр не положено было воевать за кристалл. А они решили не упускать шанс! И вышли в «лорды», хотя им по происхождению была прямая дорога в «имущество». Квайра их сначала вроде как поддержала, у нее свои косяки с происхождением, но потом на верховную стали давить остальные «первородные лорды» и хозяйка гнезд сослала эту парочку к нам в послы, чтобы других магичек не нервировать. Интриги, короче, в полный рост. Женский коллектив, матриархат и гадюшник. На словах они все сестры, а на деле…

— Очень интересно, — живо заинтересовался я. — А мне показалось, что ваэрия жуткие расистки.

— Я тоже расист, — хмыкнул Макарыч. — Какие проблемы? Наоборот, общие взгляды на жизнь сближают.

— И ты думаешь, это может сыграть нам на пользу…

— Я не думаю, я над этим работаю. Чем я, по–твоему, вечерами занят, мля?! Ты считаешь, я с ними трахаюсь только для своего удовольствия что ли? «Трахаюсь» образно говоря…, — отвел взгляд майор. — Для всех стараюсь, еще раз говорю.

— А может, это не ты их, а они тебя в медовую ловушку ловят?

— Пофигу кто кого ловит. Лишь бы толк был. А он есть.

— Нда… не знаю, что тебе и сказать. Интересная ты личность, майор.

На минуту на палубе воцарилась неловкая тишина.

— Но я не об этом, — затянувшись напоследок, бросил в море окурок Макарыч. — Так вот, командир, я вчера вечером поговорил с девочками. Сидели, сгущенку ели, сливочный ликер пили, музыку слушали, за жизнь беседовали, ну такое… Твайночка размякла и случайно сболтнула, что ваэрия в свой мир периодически мотаются. Цвайтол им туда за канделы переход открывают. Но есть одна проблема, — прищурился майор.

— Какая же? — тут же спросил я.

— Ваэрия после мира Авалона у себя дома долго не живут, вот в чем фокус. Мрут как мухи. Первые три, редко четыре недели в родном мире у них все более–менее нормально, а затем вернувшаяся домой особь начинает быстро чахнуть. Еще через пару недель происходит отказ всех органов и смерть. Спасение одно — срочно возвращаться в мир Авалона. Ваэрия говорят, на нас на всех стоит печать звездного света. Жить мы теперь можем лишь здесь. Смотаться в отпуск на родину на пару недель — пожалуйста, а потом надо возвращаться. Так уж оно тут все устроено.

— Гм… поэтому треяне сами в этом мире не живут, выкачивают ресурсы чужими руками, — задумчиво сказал я.

— Возможно, — кивнул майор. — Но это еще не все. Твайна слышала, что старые общины ваэрия вовсю торгуют с родным миром. И особенно ценятся у них человеческие механизмы. Сами они такого делать не умеют, поэтому Квайра нас и обрабатывала насчет торговли. А люди с других островов, по слухам, делают свой бизнес на Земле, продавая магические артефакты от ваэрия и тельнор, вроде той лечилки, которая Анатолия подняла.

Тут уже я задумался всерьез. Действительно, лежавшего почти при смерти бывшего «самозанятого» ваэрия поставили на ноги, повесив ему на шею какой–то деревянный резной амулет, горячий на ощупь и чуть покалывающий кожу. Через сутки дерево почернело и остыло, но опухшая нога парня вернулась к своим нормальным размерам, а больной резко пошел на поправку и уже мог самостоятельно вставать с постели, хотя и был все еще очень слаб. Если эта штука работает на Земле… то она найдет своего покупателя. А ведь у магичек много чего есть. После обработки их магией, сорняки на поле не растут вовсе, а вот посевы всходят дружно. Жилище себе они построили, просто «приказав» нескольким, близко растущим друг к другу деревьям и кустам, свиться в единое круглое «гнездо», и те за неделю почти завершили процесс. Выглядело такое гнездышко, кстати, весьма уютно. Но это две магички, причем не самые сильные. А что сможет продать их община, создающая корабли–острова? Интересно…

За последние дни я понял, что мы вполне способны устроить на острове город–сад, если будем продолжать работать в том же духе. Год, пусть два года ударной работы и при наших нынешних заработках в канделах на Авалоне можно создать не только такую оборону, что к нам трижды подумают лезть даже сильнейшие общины магов, но и обустроить жизнь для себя и для бывшего «имущества» по высшему стандарту. Построить дома, закупить современнейшее оружие, бытовую и сельскохозяйственную технику, наладить интернет с Земли, пусть он и будет стоить очень дорого, обеспечить себя продуктами, лекарствами, обучить людей на врачей и учителей — все это вполне реально. Кандел хватит. Пара сотен человек будут жить припеваючи, обратно на Землю не захочется! Остров–то райский, не хуже Ибицы. А если наладить сотрудничество с Землей и торговать напрямую магическими артефактами, то можно вербовать себе специалистов на ПМЖ и разбогатеть по–настоящему. При этом, не отрываясь навсегда от родного мира. Покупаем технику у треян за канделы, продаем ее магам по бартеру за артефакты и магические изделия, артефакты сбываем за баксы и евро на Земле, на баксы покупаем чего душе угодно, были бы завязки на нужных людей, и увозим к себе на Авалон. Посредников найти можно. Если твой товар эксклюзивный и уникальный — сами прибегут. Гешефты мутятся, бабки крутятся, жизнь в шоколаде… а вокруг еще имеются острова для освоения. При этом над нами нет ни государства, ни жадной «крыши», ни налоговой. Свобода, столь милая сердцу русского человека! Свобода и богатство. Вот только есть одно маленькое «но».

Заметив мой задумчивый взгляд, майор понятливо кивнул.

— Что, Саша, задумался о перспективах? Я вот тоже о них подумал. Только не дадут нам подняться, гады. Была бы моя воля, я бы сейчас все работы отменил нахрен! Поставил бы всех до одного под ружье, трусов и паникеров расстрелял бы на месте! Нам отбиться надо во что бы то ни стало, без этого все остальное бесполезно. Приплывут тельнор и накроют всех медным тазом. Или ваэрия, насмотревшись на нашу вольницу, решат, что такие союзники им даром не нужны и прижмут нас к ногтю.

— Не выйдет, — уверенно ответил я. — Не будут люди из–под палки воевать. В первом же серьезном бою разбегутся, как те гражданские, что у полковника были. Надеяться можно только на себя.

— Знаю, — мрачно буркнул артиллерист. — Умом понимаю, что ты прав, хотя и обидно до слез. И что, сука, характерно, никого не замотивируешь, хоть весь на пламенные речи изойди. Не верит наш народ никому и ничему: ни властям, ни идеям, ни героям, ни здравому смыслу. Выдрессировали его, млять, за последние тридцать лет, всем все по барабану.

— Значит, будем воспитывать личным примером, — постарался улыбнуться я. — Будем драться, а там как Бог даст. Раньше не пропали и сейчас не пропадем. А может нам еще повезет и тельнор сгинут куда–нибудь на ближайшие полгодика. Нам бы только на ноги встать, дальше проще будет…

Однако, такого подарка судьба нам не дала. Через день, на рассвете, в дверь моей каюты громко забарабанил Игнат, стоявший на вахте в этот ранний час.

— Командир, поднимайся! — услышав мой отклик, крикнул он, не дожидаясь, когда я открою дверь. — Тревога!

— В чем дело? — рывком встал я с постели.

— Магички прибежали с берега, срочно требуют встречи, — судя по голосу, морпех был не на шутку встревожен.

— Тельнор? — только и спросил я, уже зная, каким будет ответ.

— Да. Им пришло сообщение с Вэнлая. Поблизости объявился «Чистильщик» с флотом сопровождения. Дельфины только что донесли Квайре, а та уже связалась с Твайной и Лейрр.

— Ясно. Собирай всех наших и срочно зови в кают–компанию вместе с ваэрия. Будем держать совет.

— Есть!

Через пятнадцать минут в кают–компании собрались все «лорды», кроме Паши, Нины и Анатолия, которые ночевали в пещере. Мы молча расселись за столом, Матвей принес из рубки карту окрестностей Авалона и расстелил ее на столе, с деловитым видом приготовившись делать отметки тонким карандашом, Инга с Аленой засуетились, разнося желающим кофе. Лейрр держалась спокойно, а вот Твайна, сидя как на иголках, разом вскочила с места, едва я сделал ей знак приступать к докладу.

— Час назад был замечен флот тельнор, — сразу же перешла к делу магичка. — Следует в боевом порядке, всего четыре корабля. «Чистильщик» и с ним три судна поддержки.

— Где они? — тут же перебил ее Матвей. — С какой скоростью следуют и в каком направлении? Когда предположительно достигнут Авалона? Есть точная информация?

— Авалона? Про Авалон не знаю, — чуть смутилась Твайна. — Они идут на Вэнлай. Скорость эскадры около тридцати тысяч шагов в ваш час. После полудня «Чистильщик» доберется до нашего острова.

— Примерно десять узлов, ясно. Но ты же сама говорила, что враг перед атакой непременно пройдет в наших водах, — нахмурился Матвей. — Дельфины их ночью упустили?

— Произошло непонятное, — чуть помедлив, ответила ваэрия. — Тельнор сделали крюк, и зашли с востока, со стороны диких островов, обогнув архипелаг. Мы были абсолютно уверены, что серокожие сначала нападут на Авалон. Но… они почему–то этого не сделали.

— Они изменили свои планы и решили начать с вас, оставив орешек покрепче на закуску — вмешался я. — Что же, логично. И что вы предлагаете?

— Как что? — оторопела Твайна. — Вы должны немедленно плыть им навстречу и атаковать! Мы же союзники! Защищайте Вэнлай.

Глава 19. Союзная эскадра.

Я встретился взглядом с Матвеем, а затем покосился на Макарыча, который скептически поджал губы. Ну да, конечно… защищайте Вэнлай. Экие вы быстрые и решительные, за чужой–то счет, господа маги! Хотите, чтобы мы немедленно подставили свою шею под топор вместо вашей? Хороши союзнички, ничего не скажешь. Конечно, наш «Бойкий» к походу и бою полностью готов. Не хуже «Варяга» перед встречей с японской эскадрой, — мрачно подумал я. Врага мы ждали. И кое–какие наработки и домашние заготовки на случай боя с «Чистильщиком» у нас имеются, как без них? Будущий бой мы не раз обсуждали втроем с капитаном и майором. И неформально, за чаем в кают–компании, и подробно, вместе с картами в рубке. Но все заготовленные сценарии предполагали схватку с магами в родных водах, с возможностью задействовать нашу береговую артиллерию и особенности местной акватории. А что там будет у Вэнлая? Зуб даю, ничего хорошего. Так не пойдет, дело вырисовывается совсем уж тухлое. Но с другой стороны, а что мы можем предпринять? Сказать: разбирайтесь сами? Этот вариант кончится немедленным разрывом союза с ваэрия. И «Чистильщиком», который завтра–послезавтра покажется у берегов Авалона. Только вот ни дельфиньей разведки, ни магической помощи мы уже не дождемся. Куда ни кинь, везде клин. Значит что? Значит, придется импровизировать Сашок, — лихорадочно соображал я. — Как всегда приходится импровизировать на ходу и тянуть одеяло на себя. Без «Бойкого» ваэрия каюк, и они это прекрасно понимают. И это единственный фактор, который может сыграть за нас, дав шанс на победу.

— А что сейчас делает объединенный флот Вэнлая и Интлая, уважаемая Твайна? — осторожно спросил я. — Все его три вымпела? Идет навстречу врагу или чего–то ждет?

— Откуда ты знаешь, сколько у нас… Лейрр?! — и без того синяя кожа на лице ваэрия пошла фиолетовыми пятнами. — Ты проболталась, выдра бесхвостая!

— Я сказала это только Борису! Один раз по большому секрету… случайно, — склонила голову вторая магичка.

— Дура камышовая!!! Я тебе говорила, не накачиваться ликером, особенно с этим технарем?! Я тебе говорила, молчать как тритон, получая удовольствие? Квайра нас за это на подстилки для жабонария порежет, а мясо скормит муренам!

— Я накачивалась?! А ты сама?! Ты сама ему… ты для него…, — аж задохнулась от возмущения Лейрр.

— Не ссорьтесь девочки, — вмешался майор. — Успокойтесь, выдохните, мои хорошие. Поверьте, сейчас уже все равно, кто и что говорил. Живы будем и победим — все вам простится, да и не узнает никто. Нет — значит, и говорить не о чем. Но наш командир должен иметь полную информацию!

— Похоже, он ее уже имеет, — мрачно заметила Твайна.

— А вам лично лучше быть с нами заодно. Как–никак вместе в один бой пойдем, — не обращая внимания на реплику, продолжил майор. — Говорите, где ваш флот. Это важно.

— Не знаю я! — в «птичьей трели» голоса Тайны я и без магического переводчика ощутил злость и растерянность. — Пока мы тут с вами сидим, нам из главного гнезда решения хозяйки не докладывают!

— Вряд ли он успел вступить в бой, — заметил Матвей. — Слишком мало времени прошло.

— Значит так, — смутная идея в моей голове начала приобретать некие контуры. — Матвей, Макарыч, трубите общий сбор! Всему экипажу немедленно прибыть на борт за исключением Игната. Пусть он принимает командование над артиллеристами и отделением самообороны. Твайна — немедленно свяжись с Квайрой и передай мой ультиматум. Мы немедленно выйдем на помощь островам Ваэрия и вступим в бой с тельнор. Но с одним условием: все корабли союзных общин ваэрия во время кампании должны беспрекословно выполнять мои приказы. В бою должен быть один–единственный командир, обязанности которого возлагаю на себя. «Бойкий» объявляется флагманом объединенной союзной эскадры.

— Но… Квайра на это не пойдет! На кораблях лучшие боевые маги, это ударная сила общин. Сдать их под командование чужаков немыслимо! — выпалила магичка. — Как вы можете такое предлагать? В конце концов, мы заплатили вам канделы, вы должны их отработать!

— Не надо путать нас с наемниками! — резко возразил я. — Не было такого договора. Формулировка была иной. Твайна, включи голову, постарайся оценить ситуацию без эмоций. Если вы выступите всем вашим флотом против тельнор сами по себе, то они сначала уничтожат корабли, а потом высадят десант и покончат с гнездами. Если сбежите, то сначала погибнут общины на островах, а потом та же участь настигнет флот. Если мы будем драться одни, без вас, то погибнем сами, а затем насупит ваш черед. Единственный шанс на спасение — драться сообща и поскольку решающий удар может нанести лишь «Бойкий», то нам и командовать боем. Объясни это Квайре, уж постарайся. Иначе мы будем защищать себя сами, как сумеем. Других вариантов нет.

— Хорошо, — опустила голову Твайна. — Я попробую. Но госпожа Квайра будет очень зла…

— Мы как–нибудь переживем ее гнев. И защитим от него вас с Лейрр, если понадобится. Альтернатива: смерть или загон для имущества у тельнор.

— Что нас ждет при проигрыше понятно всем, кто чуть умнее креветки, технарь. Я же говорю — попробую.

— Ну, так действуй. Время дорого.

Объяснялись магички с Квайрой чуть более получаса. Процесс связи живо напомнил мне связь по телефону–автомату, в роли которого выступило растущее недалеко от причала раскидистое лавровое дерево, с которого Инга с Аленой периодически дергали листья для камбуза. Сначала магички изрезали в нескольких местах каменными ножами его кору, затем обвязали вокруг порезов несколько тонких мелких дощечек с резьбой, постояли с минутку, прикоснувшись к стволу еле–еле светящимися зеленоватым светом ладонями, и лишь затем начали ментальный «разговор по межгороду». «Оплачивал» его своей жизненной силой сам лавр — я видел, как с него один за другим сыпались сухие листья, начисто оголяя ближайшие ветви.

О ваэрия я к тому времени знал достаточно, чтобы понимать: в случае нужды магички могли обойтись и без живого дерева. Но тогда энергию для связи пришлось бы тащить из себя или из резных деревянных кругляшков — аккумуляторов жизненной силы, которые хранились в чехлах на их поясах. Однако, тратить этот ресурс попусту Твайна с Лейрр не любили. По словам Макарыча, создать такой «деревянный аккумулятор» непросто для любой магички. Сначала нужно достать специальную древесину, затем потратить несколько часов на филигранную резьбу по ней каменным лезвием, с высокой вероятностью испортить какую–нибудь хитрую завитушку и отправить заготовку в брак, затем обработать ее магией и перекачать в нее откуда–то энергию, желательно из чего–то живого. Действует же такой аккумулятор лишь один раз, затем деревяшка чернеет и вскоре рассыпается в труху. А растущих деревьев везде полно… Впрочем, опытные первородные магички уровня Квайры могли черпать силу даже из воды или земли, вытягивая ее из микробов или мельчайшего планктона. Правда, силы той были крохи… закон сохранения энергии никто не отменял. Так что у магических «технологий» имелись свои проблемы и ограничения.

— Квайра согласна, — сказала, наконец, Твайна, когда с лавра облетела чуть ли не треть листвы, шуршащим ковром засыпав основание дерева. — Сегодня флот подчинится вам. Но это мера вынужденная. Хозяйка гнезд очень недовольна.

— Принято, — кивнул я. Последние несколько минут «Бойкий» уже стоял «под парами» ия ждал лишь окончания разговора магичек. — Ступайте на борт, отчаливаем через несколько минут. Только передай напоследок, чтобы ваш флот ни в коем случае не лез в бой до нашего прибытия. Встретимся у Вэнлая.

— Да… командир, — чуть наклонила голову ваэрия. — Сделаю. Но помни, ты обещал заступиться за нас перед хозяйкой.

— Сколько нам еще идти до островов ваэрия? — спросил я Матвея, стоя на своем любимом месте на огражденной крыше рубки. Небо затянуло легкой дымкой, волна была умеренной, не больше метра в высоту, а ветер дул прямо в лицо, принося с собой мельчайшие соленые брызги. «Бойкий» резво бежал вперед к линии горизонта, разрезая носом темно–синюю воду и слегка переваливаясь с борта на борт.

— На пятнадцати узлах хода еще часа три, — пожал плечами Матвей. — До полудня точно будем.

После выхода из бухты в открытое море капитан поднялся ко мне, оставив Юлю в рубке. Девушка вполне оправилась от удара по голове и теперь заняла место рулевого. Макарыч торчал с биноклем у носового орудия вместе с Димой и Сергеем, Алексей–белорус вместе со своим подручным, долговязым парнем по имени Иван, готовились к стрельбе из зенитки, Олег и приданный ему в помощь Петя несли вахту в машинном отделении. А вот команду борьбы за живучесть судна формировать было уже не из кого. Разве что Алене с Ингой приказать тушить пожары и латать пробоины? А, еще две магички есть! Прирастаем потихоньку экипажем…

— С топливом как? — для порядка спросил я капитана.

— Горючего еще полно, — отмахнулся Матвей. — У китобойца штатная автономность плавания двенадцать суток, мы еще и тридцати процентов дизеля не сожгли. На бой точно хватит… а дальше… а дальше купим, — он внимательно посмотрел мне в лицо. — Нервничаешь командир?

— Не без этого, — признался я. — Ненавижу этот мандраж. И страшно, и неприятно и коленки дрожат. От адреналинчика еще меленько потрясывает. В бою и то легче.

— Меня тоже дергает, — кивнул капитан. — И Юльке страшно. Разве что майор у нас непробиваемый, ему все похрен, рожа кирпичом. Это бывает, переживем, не в первый раз. Шел бы ты в рубку, ярл. Или в кают–компанию перекусить, ты же не завтракал. Чего на ветру зря торчать? Нескоро еще.

— Аппетита нет, — поморщился я. — Ничего, я лучше тут побуду…

— Ну, как знаешь…

Когда капитан доложил по рации, что на радаре показались отметки трех чужих кораблей и очертания Вэнлая, а «Бойкий» сбавил ход в неизвестных водах, я все же спустился в рубку, присев ненадолго в углу и прокручивая в голове рисунок будущего боя. Юля и Матвей стояли у приборов, напряженно переговариваясь, а внизу, на палубе, Твайна с Лейрр начали сеанс связи с Квайрой, чтобы узнать текущее положение дел. По всему выходило, что лезть в ближний бой сразу не стоит, — думал я. Судя по тому, что говорили наши ваэрия, ничего дальнобойно–магического у тельнор нет. В отличие от нас, кстати… Следовало сначала пощупать серокожих издалека, в идеале выманив на дистанцию уверенного торпедного удара. Нам бы только снарядов побольше. Впрочем, боеприпасов всегда бывает или мало или очень мало, это вам скажет любой вояка…

Хлопнула дверь и в рубку вошла Лейрр, опасливо косясь на работающие приборы.

— Твайна сказала, что все три корабля впереди наши, — доложила магичка. — «Чистильщик» с судами сопровождения подошел к острову и спускает на воду десант. Как было приказано, флот его не атакует. Госпожа Квайра запрашивает дальнейших распоряжений.

— Встречайте нас и затем следуйте вместе с «Бойким» курсом к «Чистильщику». Мы должны его увидеть.

— Принято.

Отметки на радаре потихоньку поползли к центру, сближаясь с «Бойким». Через четверть часа я уже смог различить в бинокль знакомые «плавучие острова» ваэрия и покатые берега Вэнлая. По моей команде суда магов шли к нам полным ходом, а затем разворачивались, занимая свои места на флангах нашей импровизированной эскадры, следовавшей латинской буквой «V», центром которой оставался «Бойкий». Один «плавучий остров» ваэрия следовал чуть впереди на правом фланге, два других — на левом. Все вместе мы стали обходить Вэнлай с юго–запада, выходя к вражескому флоту по указке ваэрия на расстояние выстрела. Снова потянулись одна за другой долгие минуты…

— Есть! — выпалил Матвей, напряженно вглядываясь в экран радара. — Показался «Чистильщик» и три корыта сопровождения. Здоровенный, гад, засветка жирная. Метрах в двухста у острова стоят, раньше из–за береговой линии мы их не видели.

— Продолжаем идти курсом на сближение, — кивнул я. — Я к Макарычу, у него первый выход в нашем концерте по заявкам.

Тельнор уже наверняка обнаружили нашу эскадру, но пока реагировать не торопились. Мы же молча приближались, пока Матвей не сообщил, что до цели осталось всего семь километров. С высоты носовой площадки в бинокль уже был хорошо различим профиль вражеского судна — длинный, острый треугольник с тремя боковыми каскадами «крыльев–парусов» с каждой стороны борта. Борта высокие, на палубе хватает надстроек, в центре возвышается овальная сфера с башней–рубкой на ее вершине, но мелких деталей пока не разобрать. Но кораблик немаленький, что уж там. Не линкор «Ямато», само собой, но тоже внушает уважение.

— Десант высаживают, — заметил стоявший рядом майор, вглядываясь в бинокль. — Берег пологий, равнинный, сопротивления, похоже, нет. На воде что–то вроде шлюпок, плывут себе спокойно к берегу. Судя по всему, это уже вторая волна десантирования. На берегу уже кто–то копошится и какие–то плавсредства у воды лежат…

— Без поддержки флота наши маги отошли вглубь острова, — пояснила поднявшаяся с палубы к нам на площадку Твайна. — Они попытаются задержать тельнор в лесу и на болоте вокруг гнезда. Сопротивление на берегу бессмысленно, судовые маги серокожих его враз подавят, поддержав с «Чистильщика». Просто обрушат на нас ледяной смерч или черное сияние.

— Матвей, тихий ход, — приказал я по рации. — Твайна, сообщи кораблям сопровождения, сбавить скорость и держаться рядом в готовности к резкому маневру. — Макарыч, достанешь «Чистильщика» из орудия?

— Должен. Теоретически из него можно и на десять километров прицелиться. Но точность никакая.

— А ты попробуй. Нам бы их разозлить и первыми спровоцировать на атаку.

— Ладно, — припал к прицельной панораме майор. — Поглядим, что тут можно сделать.

Пушка оглушительно грохнула, выплюнув гильзу на палубу, и Твайна вздрогнула всем телом, зажмурив глаза. Магичка принюхалась и недовольно сморщилась от резкого запаха пороха. Мы же тем временем схватились за бинокли. На излете траектории приближающуюся к вражескому кораблю белую точку снаряда было прекрасно видно.

— Недолет, — коротко прокомментировал результат стрельбы майор. — Ладно, сейчас сделаем небольшую поправочку… Димка, снаряд!

— Есть снаряд!

Попадания в корпус вражеского корабля мы добились с четвёртого выстрела. Несмотря на большое расстояние, враг был прекрасно виден, а качка почти не мешала целиться. Но, вместо того, чтобы взорваться, летевший прямо в высокий борт снаряд исчез во внезапно сгустившимся вокруг него сером мареве, а «Чистильщик» продолжал стоять на рейде, как ни в чем не бывало. Ни малейших повреждений на нем я не видел.

— Что произошло? — повернулся я к магичке.

— Они закрылись воздушной воронкой! — зло бросила Твайна, увидев происходящее своими лиловыми глазищами не хуже, чем мы в бинокли. — Чего и следовало ожидать. На «Чистильщике» магов–стихийников как комаров в болоте. И энергии у них полно!

— Макарыч, давай еще разок! Может, пробьем?

— Димка, заряжай!

Однако, следующие два выстрела нам успеха не принесли. Взять прицел удалось довольно точно, но загадочные воздушные серые кляксы словно поглощали наши снаряды, как на уровне борта, так и выше, рядом с «парусами–крыльями». Вражеский флагман оказался надежно прикрыт. Можно было, конечно, попробовать открыть огонь по кораблям сопровождения, но попасть в них та еще задачка… силуэты низкие, к тому же они еще на полкилометра дальше, чем «Чистильщик».

— А ну–ка, давай осколочно–фугасным по пляжу! — распорядился я. — Там, похоже, скоро будет полно народу. Смотри, Макарыч, лодки магов почти достигли берега, плывут кучненько! Поймаем их в момент высадки и навешаем плюх!

— Думаешь? — скептически изогнул бровь майор. — Ладно, попробуем.

Расстояние между нами тем временем сократилось до шести километров и продолжало медленно уменьшаться. Ствол орудия чуть дрогнул, опускаясь, пушкаповернулась на станине на несколько градусов вправо… выстрел!

Первый снаряд лег в волнах с перелетом, второй упал, не долетев немного до берега, зато третий взял десантников в классическую вилку, рванув среди лодок магов метрах в двадцати от берега. И дальше стрельба пошла довольно кучно: осколочно–фугасные снаряды один за другим ложились в волнах у самого берега и на песке пляжа, вздымая вверх перемешанный с водой песок и землю. Димка с Сергеем едва успевали подносить их к орудию. Впрочем, если бы на месте магов была морская пехота или хотя бы нормальная пехотная рота, натворить бед мы бы не смогли при всем желании: одно орудие — это всего лишь одно орудие, причем не слишком мощное и скорострельное. Нормальные бойцы высадились бы в два счета под огнем и рванули с узкого простреливаемого пляжа в лес, только их и видели. Но эти…

Маги метались по песку пляжа как испуганные овцы, без всякого смысла, не догадываясь даже залечь на землю. Видимо, их никто и никогда не учил поведению при артобстреле. Взрывы переворачивали лодки, разбивали в щепу ближайшие деревья, расшвыривали фигурки врагов в стороны, но те упрямо изображали собой муравьев при пожаре муравейника. При этом они все время пытались что–то колдовать. Над берегом появлялись кляксы серого тумана, мелькали какие–то фиолетовые всполохи, зеленые и желтые вспышки, но снарядам на эти потуги было плевать — они продолжали падать и взрываться. Затем вдруг буквально из воздуха и волн соткалась белая стена, начавшая быстро расширятся во все стороны, закрывая собой пляж. Эта стена и оказалась для тельнор роковой: следующий снаряд, столкнувшись с ней, превратил преграду в раздувшийся ослепительно–белый шар, разлетевшийся множеством блестящих мельчайших осколков! По берегу словно градом ударило и песок оказался буквально усеян лежавшими телами.

— Лихо, млять! — восторженно выругался Макарыч. — Красота, едрить ее за ногу! Что это было, магическая шрапнель?

— Магия льда в момент напряжения и формирования связей очень нестабильна, — задумчиво ответила Твайна. — А вы еще добавили энергии, спровоцировав хаотическое разрушение заклятья в точке материализации и обратив магию тельнор против них же. У вас варварское оружие люди. Но надо признать — весьма эффективное.

— На том стоим, — пожал я плечами. — Бить врага надо не только красиво, но и результативно.

— Хорошие слова. Надо запомнить, — важно ответила магичка.

— Много пафоса, Саша, — фыркнул Макарыч. — Скажи честно: нам просто повезло. Мы сумели как следует подергать тигра за усы и тигр ожидаемо обозлился. Поздравляю, нас заметили. Какие будут дальнейшие указания? У тебя есть план, командир?

«Чистильщик» начал набирать ход, разворачиваясь на рейде носом к нашей эскадре, а корабли сопровождения тельнор пришли в движение, быстро догоняя флагман. Цель их маневров была предельно ясна — если поначалу маги хотели сосредоточиться на высадке десанта, то теперь они решили сначала прихлопнуть оказавшуюся столь кусачей нашу союзную эскадру. И это меняло весь расклад: приближаться к противнику в упор было нельзя, я буквально печенкой чуял, что на ближней дистанции нас прихлопнут в два счета. Удирать? Можно, но если уж носовая пушка оказалась против вражеского флагмана бесполезной, то кормовой зениткой мы точно много не навоюем. Стало быть, будем использовать наш последний козырь.

— Матвей самый полный ход! Сближаемся до четырех километров! — заорал я в рацию. — Макарыч, Димка, бросайте орудие. Бегом к левому бугелю, займите места у аппарата!

— Ты думаешь, уже пора? — только и спросил майор.

— Да! «Чистильщик» идет первым и сейчас набирает ход, кильватерная струя у него шикарная, четыре километра — рабочая дистанция для пуска. Другого шанса может не представиться. Твайна — срочно сообщи всем нашим кораблям — немедленно разворачивайтесь и выпускайте нас вперед, а то попадете под удар.

Однако, все пошло хуже чем я ожидал. Союзники замешкались, выполняя разворот, а вот вражеский корабль оказался быстрее, чем я думал. Не прошло и десяти минут, как он уже сближался с нами со скоростью свыше десяти узлов, а вот наши суда никак не успевали — плавучие острова оказались медленнее хищных треугольных кораблей тельнор. Мы же неслись на всех парах вперед, и расстояние между «Бойким» и «Чистильщиком» стремительно сокращалось — четыре километра ровно, три семьсот, три пятьсот.

— Запирающие краны открыть! — заорал я, видя, что тянуть дальше уже некуда. Над «Чистильщиком» уже взметнулись вверх с десяток ярко–синих звездочек вражеских «ледяных минометов». — Машинный кран открыть!!!

— Готово! — крикнул Макарыч.

— Пуск!!! — рванул я на себя рычаг.

Замки бугелей разжались, и тяжелая сигара упала в воду. Гребные винты торпеды свободны, сейчас должны включиться пиропатроны камеры сгорания, и тепловой кислородный двигатель начнет раскручивать винты с бешеной скоростью. Через несколько секунд отработает замедлитель, разблокируется взрыватель и торпеда начнет искать цель, лоцируя звуковым сигналом чужой кильватерный след впереди. Который, в общем–то, уже прямо перед ней. А вот нам пора уносить ноги, пока живы.

Глава 20. Развязка.

Залп вражеских «ледяных мин» накрыл нас во время разворота на сто восемьдесят градусов, густо и точно. Семь синих звездочек почти одновременно разорвались в нескольких метрах над «Бойким», еще три — над ближайшим к нам плавучим островом ваэрия. Но все, на что они оказались способны — это испортить деревянный настил палубы, поцарапать краску и украсить пару стекол в рубке небольшими трещинами. В этот раз наш экипаж оказался готов к обстрелу, а летящие издалека по параболической траектории магические снаряды были слишком медлительны и хорошо заметны невооруженным взглядом. За пару десятков секунд подлетного времени вражеского залпа мы успели укрыться по команде внутри китобойца, и хлестнувший по судну плетью жестокий град лишь засыпал острыми ледышками палубу. Железному кораблю с защищенным броней экипажем он почти не был страшен. Хуже пришлось ваэрия — с их плавучего острова вихрем ледяных осколков сорвало часть листы с деревьев–мачт, во все стороны полетели ветки и какой–то мусор, а союзный магический кораблик начал рыскать по волнам и терять ход.

— Чем–то вроде аналога книппелей бьют, сволочи, — глянув в бинокль, сказал Макарыч, когда мы выбежали после залпа на засыпанную тающим льдом палубу. — Град рвет в клочья «паруса» ваэрия. Толково придумано.

— Плевать! — я до рези в глазах вглядывался назад, туда, где после резкого разворота китобойца остался за кормой догоняющий нас «Чистильщик». — Где торпеда, мля! Пора уже!!!

— Не нервничай, Саш. Если надо, еще раз отстреляемся. Только оторвемся немного от преследования.

— Ага… так до самого Авалона можно отрываться, — мрачно заметил я. — Ну где же, ты где, родная… Есть подрыв! Ааа, попали! Получи сука!!! — я аж подпрыгнул на палубе, увидев, как разом поднимается из моря огромный водяной столб.

Взрыв торпеды закрыл собой нос вражеского флагмана и на несколько секунд он вовсе исчез из виду за массой поднятой воды. Зрелище было страшным и красивым. Даже ослабленная ударная волна, догнав, качнула наш китобоец, а громовый звук разрыва заставил присесть. Поначалу я бы уверен, что с «Чистильщиком» покончено и можно праздновать победу — его разнесло на части, или, как минимум оторвало нос, таким мощным казался взрыв. Но не тут–то было: вскоре острые носовые скулы корабля тельнор показались из–за завесы, сотканной из мельчайших оседающих брызг. В бинокль вражеский «Джаггернаут» выглядел несколько потрепано: нижние «крылья–паруса» обвисли, палуба покорежена, залита водой и завалена какими–то обломками, но при этом он был вполне цел и продолжал следовать прямым курсом.

— Но почему? — недоуменно спросил я в воздух, и почти сразу получил ответ.

— Морской зверь, — негромко сказала Твайна. — Это был он.

— Что?

— Посмотрите внимательно на волны — уточнила магичка. — Разве не видно?

— Да, плавают какие–то мелкие ошметки, — неохотно подтвердил майор, глядя в бинокль. — Местами похоже на кровь, куски шкуры…толком не понять, но что–то такое есть. Так это магическая тварюга вмешалась? Подожди… она что, бросилась на торпеду как на амбразуру?

— Морские звери охраняют суда тельнор.Вероятно, он посчитал ее опасной, — добавила Твайна. — Мне очень жаль! Вы почти попали, люди.

— …! — махнул я рукой, даже не стараясь скрыть свое разочарование. — От же сука, а? Понятно: кильватерный след был совсем близко, поэтому при контакте с тушей сработал оптический взрыватель, приняв ее за днище корабля. Не, ну какого хрена! Еще бы метров двадцать и… Слушаю? — поднес я к уху замигавшую огоньком вызова рацию.

«Чистильщик теряет ход», — раздался в динамике голос Матвея. «Скорость упала до пяти узлов. Что будем делать? Продолжаем идти прежним курсом»?

— Нет, — подумав секунду, решил я. — Матвей, право руля, ход — семь узлов. Разверни нас к нему бортом. Твайна, приказ всем кораблям ваэрия — повторять наш маневр, атаковать «Чистильщик» всеми средствами поражения. Повторим попытку, возможно, мы поймали его в нокаут. Попробуем пробить флагман еще раз. Макарыч, к орудию, откроем огонь после разворота.

— Может, выпустим вторую торпеду?

— Нет никакой гарантии, что вторая тварь не вмешается, — возразил я. — Хрен его знает, где она плавает. А еще одной торпеды у нас нет.

— Принято, командир, — коротко кивнул майор.

Этот бой начался для нас неплохо. Пятым снарядом удалось поразить «Чистильщик» в скулу, затем еще парочка осколочно–фугасных легли на палубу, а следующий снаряд прилетел магам в центральную сферу–настройку. Кляксы «воздушных воронок» уже не закрывали его от нашей артиллерии, и ошметки деревянных конструкций флагмана тельнор лихо взлетали в воздух над палубой в клубах огня и дыма — любо–дорого посмотреть. И наконец–то себя проявили союзники: над кораблями ваэрия начали формироваться бледно–зеленые облачка, которые затем резво поплыли против ветра к «Чистильщику». Достигли его и начали расползаться туманом по палубе и складчатым боковым парусам, обволакивая их. Под их действием обшивка корабля начала чернеть, ткань парусов превращались в какие–то клочья, одна из попавших в зеленый туман бортовых надстроек подломилась и рухнула на палубу.

— Что это за зараза такая? — поинтересовался я у магички.

— «Покрывало немощи» — ответила Твайна. — Заклятье разрушения связей прочности и порядка.

— Разрушает молекулярные связи?

— Не понимаю вашей терминологии.

— Поди заклинание хаоса какое–нибудь, — оторвался на секунду от прицела орудия Макарыч, вытирая вспотевший лоб, пока Димка с Сергеем распечатывали очередной снарядный ящик.

— Нет. Хаос — это хаос, — тут же возразила ваэрия. — А это — немощь. Твердое от нее становится мягким, крепкое — хрупким, распустившееся — увядающим.

— Какое гадкое у вас заклинание, однако, — качнул головой майор. — Хорошо, что эта дрянь не по нам работает, едрить её! Кажется, пошли дела на лад, командир. Вроде у тельнор пожар начинается.

Майор сказал и как сглазил. Помощь к противнику пришла от наконец–то догнавших лидера судов сопровождения, подошедших почти вплотную к поврежденному флагману с обоих бортов и кормы. В бинокль было видно, как на палубе «Чистильщика» засуетились какие–то фигурки, а затем вражеское судно начала быстро окутывать синеватая прозрачная дымка, сдуваемая с малых кораблей тельнор. Разгоравшийся на носу огонь от нашего обстрела, особенно жарко охватывавший обработанные «покрывалом немощи» участки палубы, под действием этой «дымки» погас, как будто сбитый струей невидимого огнетушителя. Бледно–зеленые облака растворились в тумане, но что самое плохое — очередной орудийный снаряд попал в знакомую серую «воздушную воронку». Противник был еще жив и силен.

— Переносим огонь на корабли сопровождения, — тут же отдал я команду. Сначала на тот, что по правому борту. Попробуем размотать клубок с другой стороны.

— Сделаем, — отозвался майор.

Орудие чуть повернулось, новый снаряд исчез в лязгнувшем затворе, грохнул над водой очередной выстрел, добавив новую гильзу к валявшимся на носовой площадке. Мы продолжали потихоньку сближаться с противником, описывая циркуляцию вокруг него. Занятая спасением флагмана вражеская эскадра потихоньку сокращала расстояние, держа курс на сближение. Но меня это пока не беспокоило, километра три форы у нас было. Для медлительных и хорошо видимых вражеских заклятий — это много, почти что безопасная зона. Вскоре майору удалось добиться первого попадания во вспомогательный корабль тельнор, и, пристрелявшись, он начал методично ломать огнем небольшой деревянный кораблик, чередуя бронебойные снаряды с осколочно–фугасными. То ли маги на его борту были послабее, то ли сильные заклятья серокожих действовали лишь вблизи, но прикрыть его «воздушными воронками» тельнор не могли. Корабли ваэрия снова сформировали облачка «покрывала немощи», отправив их к врагу, и когда те достигли избиваемого артиллерийским огнем судна, на нем сразу же вспыхнул такой пожар, что я понял — этому магу точно конец, полыхает от носа до кормы. Видимо, поняли это и на «Чистильщике», потому что нанесли свой ответный удар.

Началось все с удара «ледяных минометов», в этот раз тельнор атаковали двумя почти одновременными залпами по пять «синих звезд» в каждом. Уже на середине траектории стало видно, что летят они не в нас — противник быстро учился. Я даже не успел отдать команды — капитаны «плавучих островов» сами начали менять курс, уходя из–под обстрела, а листва на их «деревьях–мачтах» стала сворачиваться на глазах, оставляя голыми «ветки». Но завершить маневр до конца они все равно не успели. Ледяной град с безоблачного неба ударил по ним ясно различимыми с борта «Бойкого» косыми струями, выбивая листья, ломая «такелаж» и кроша деревянную обшивку в щепки. Союзные кораблики словно пригнулись под ударом, как трава под порывом ветра. Но это было еще не все: в бинокль я увидел сразу четыре белые полосы, устремившиеся от «Чистильщика» к ближайшему кораблю ваэрия.

— Твайна! Судно справа под атакой! Пусть немедленно берут лево на борт!

— Они видят. Но у них мало энергии… впрочем, на этот раз уйти от «водяной воронки» у них получится. Госпожа Лодма на «Тронге» — хороший капитан и сильный морской маг, — заметила магичка. — Я была под ее началом.

— Листву вашему «Тронгу» неплохо проредили, — согласился с ней майор. — Но вражеские «торпеды» его догнать не успеют, факт.

Действительно, скорость движения белых полос была от силы узлов в тридцать, наводиться на цель они не могли и у начавшего спешно менять курс союзного корабля были все шансы избежать удара. Если бы не одно но: оставшийся у тельнор второй морской зверь.

Поначалу я не сразу понял что произошло. Уходящий от «торпед» союзный корабль вдруг словно воткнулся в какое–то препятствие, получил резкий дифферент на нос и сбился с курса. И лишь заметив в волнах у его борта знакомый острый плавник, я понял что происходит — оставшаяся в живых тварюга вцепилась в плавучий остров и всей своей тушей не давала ему совершить маневр, толкая прямо под приближающееся водное заклятье.

Мы так и не успели ничего предпринять. Белая полоса ткнулась в борт и под плавучим островом ваэрия словно вскипел гигантский котел, а затем он разом провалился в бурлящую газо–воздушную смесь. Но, в отличие от «Бойкого», выскочить поплавком из него в последний момент не смог. Вода сомкнулась над гигантским «джакузи», пузыри иссякли, но наверх всплыли лишь обломки: листва, ветки «такелажа», разный плавучий мусор и… морская тварь, вынырнувшая метрах в пятидесяти от котла. Сделав круг по воде, ее острый плавник последовал к следующему судну ваэрия. А над «Чистильщиком» уже взлетали очередные звездочки «ледяных минометов» и вроде бы часть из них направлялись к «Бойкому». Не повредить, тут у магов шансов не было, — помешать. Тельнор ковали железо пока горячо.

— Твайна! Твайна, ты что?!

Ваэрия, побледневшая от увиденного до еле заметной синевы, обхватила свою голову руками, потрясенно глядя на гибель своего корабля и впав в ступор. Пришлось ее хватать за руку и тычком направлять к мостику, ведущему с носовой площадки к рубке.

— Прячься магичка! Бегом!!! Лейрр! — крикнул я второй ваэрия, стоявшей в низу. — В укрытие, скорее!

— Макарыч, после «града» давай сразу к зенитчикам, прими над ними командование, — развернулся я к майору, убедившись, что магички выполнили приказ. — Я беру на себя ПК на рубке. Монстр наверняка попытается подставить под залп следующий корабль, тут–то мы его и накроем.

Расчет оказался верным, а тельнор — предсказуемыми. После того, как ледяной град вновь хлестнул по кораблям, от «Чистильщика» отделились два новых вспененных следа, а плавник твари замелькал около ближайшего союзного корабля. Но в этот раз мы были готовы к такому повороту событий. Расстояние до морского зверя не превышало трехсот метров, для двуствольной зенитки — сущие пустяки, уничтожить морского зверя на поверхности труда не представляло. Вот только времени у нас уже почти не оставалось!

В спину подобравшегося к кораблю монстра впились разом десятки снарядов, Алексей сразу же верно взял прицел. Вода тут же окрасилась кровью, небольшая глубина никак не спасала магическую тварь от очередей остервенело работающей «зушки» и захлебывающегося огнем пулемета. Вот только многотонная зверюга, в несколько раз превосходившая размерами слона, оказалась гораздо более живучей и упорной чем я думал. Она все равно намертво вцепилась своими челюстями в борт союзного судна и висела на нем, сковывая маневр, пока мы превращали ее в кровавый фарш. А затем ушла на дно вместе с кораблем, когда одна из вражеских торпед достигла своей цели. Вот так, буквально за десять минут, мы потеряли два союзных корабля из трех…

Дальнейшее наше отступление до Авалона, я запомнил фрагментарно. Бой принял вялотекущую фазу. Не желая рисковать последним союзным кораблем, я послал его вперед и «Бойкий» занял место в арьегарде отступления, прикрывая союзника. Матвей периодически перекладывал руль, рыская по курсу, чтобы Макарыч мог послать снаряд–другой в приближающегося противника из развернутого к корме под максимальным углом орудия. Своей целью мы избрали следующее слева от «Чистильщика» судно поддержки. Расстояние сократилось до двух километров, так что попадания следовали одно за другим, постепенно разнося на доски следующий кораблик. Пожара на нем мы так и не добились, но когда на горизонте показался Авалон, он совсем потерял ход и отстал, быстро погружаясь в воду и кренясь на левый борт. К тому времени боекомплект уже показывал дно, и я решил, что последний акт этой схватки состоится в родных водах. Враг, видимо, решил так же и особых проблем нам не доставлял: разве что от него дважды отделялись какие–то багровые облака и пытались догнать наш китобоец. Но из этой попытки ничего путного у «Чистильщика» не вышло. Алексей уверенно расстреливал медлительные заклятья огнем из зенитки и те взрывались в воздухе над водой, рассыпаясь вихрем искр. Магия не любит металл, что поделать…

— Мы пройдем рядом с Авалоном вдоль берега прямо к гавани, — ткнул я пальцем в карту, расстеленную на столе в рубке. — Вот здесь, примерно в трехстах метрах от левого мыса, идеальное место для атаки. С артиллерийской позиции на горе море отлично просматривается, наводиться можно чуть ли не прямой наводкой, место пристрелянное. Попытаемся сделать еще один торпедный пуск, в случае удачи — добиваем остановившийся «Чистильщик» гаубицей. План «Б» в случае неудачи — при входе в гавань выкинуть обе мины в фарватер. Глядишь, тельнор полезут за нами и подорвутся. План «С» — деремся в гавани и бьем в упор обоими пушками, пока эта туша лезет через бутылочное горлышко фарватера, план «Д» — при гибели «Бойкого», те, кто останется жив, эвакуируются с судна и идут партизанить с ваэрия и отделением самообороны. Какие есть возражения, народ?

— Не лучше ли устроить бой у пляжа с другой стороны острова? — спросил Матвей. — Я бы предпочел до последнего не показывать нашу гавань врагу.

— Уже все равно, — помотал головой майор. — Мы их привели к дому, разбить гадов на дальних подступах не вышло. У гавани проще работать Игнату, накидывать снаряды по кораблю через весь остров дело сомнительное. Не попадем ни хрена.

— Голосуем, — хлопнул ладонью по столу я. — Время дорого. Макарыч?

— Я за бой у гавани.

— Матвей?

— Возражаю. «Бойкий» там лишается свободы маневра. Акватория непростая, у пляжа драться лучше.

— Юля?

— Извини, капитан, — немного подумав, сказала девушка. — Я за Сашин план. Артиллерия наша последняя надежда, если не поможет торпеда.

— Никаких проблем, — мотнул головой Матвей. — Пусть будет так и дай Бог, чтобы все получилось.

— Тогда работаем, народ, — закончил я. — Пора заканчивать.

С храбростью у Тельнор дело обстояло неплохо. А вот с тактическим мышлением — не очень, они продолжали плыть, догоняя нас вдоль острова, не пытаясь взять инициативу в свои руки и сломать нашу игру. Может быть, думали, что мы уже обречены и теперь, обессиленные бежим спасаться в свою нору? Кто его знает, тельнор не люди и создавалось впечатление, что мышление у них какое–то волчье: главное — загнать убегающую добычу, а там загрызем… К тому же, в последнее время мы не стреляли: последние полтора десятка снарядов я решил приберечь напоследок и дать как следует остыть перегретому орудию.

Разворот носом к противнику для пуска торпеды мы начали под прикрытием зенитки, расстояние между нами к тому времени снизилось всего до полутора километров. А затем, когда мы начали разгон навстречу к врагу, прикрываясь огнем орудия, я вдруг понял, что уйти в гавань мы уже не успеем. «Чистильщик с оставшимся судном сопровождения неожиданно и очень резко прибавили ход, сокращая расстояние и стремительно приближаясь. Складывалось ощущение, что в этот рывок враг вложил все свои силы. Вновь от вражеского флагмана отделились две белых полосы и стали приближаться, прекрасно видимые в бинокль.

«Конец. Все произойдет здесь и сейчас», — пробежала короткая мысль. Рука застыла на пусковом рычаге бугеля, Макарыч уже открывал машинный кран торпеды, когда до моих ушей со стороны острова донесся звук выстрела — предупрежденный заранее по рации Игнат увидел противника и вступил в игру.

— Пуск! — я изо всех сил рванул рычаг, проследив глазами падающую в воду сигару, а спустя пару секунд Матвей резко взял лево на борт, уходя от вражеских заклятий. Разминуться с белыми росчерками у него получалось, но при этоммы сближались с врагом все сильнее, «Чистильщик» начал разворачиваться, догоняя нас, его «паруса» вовсю надулись от неведомо откуда взявшегося ветра, скорость магического «Джаггернаута» продолжала стремительно расти. Подняв к глазам бинокль, я увидел, что на его носу собираются человеческие фигурки с посохами — не исключено, что они приготовились брать нас на абордаж. Зенитка немедленно открыла по ним огонь, как только угол прицеливания позволил это сделать, но длинные очереди «зушки» увязли в серой пелене защиты. Последний союзный «плавающий остров» вдруг без команды развернулся и начал догонять нас — убегать в одиночку ваэрия не хотели, они желали разделить с нами нашу судьбу. Что же, похвально… но, по сути бесполезно. Лишь бы невидимая под водой торпеда успела пройти положенные для разблокировки взрывателя метры и навестись на цель. Лишь бы…

В этот раз попадание торпеды было видно совершенно четко. Нос «Чистильщика» взлетел на воздух, рассыпавшись тысячей обломков в перемешанном с водой дыму и пламени, а когда падающая вода осела, я увидел, что как минимум четвертой части деревянного корабля больше не существует. С палубы снесло половину надстроек и весь десант, а само судно, резко зачерпнув огромной дырой вместо носа воды, стремительно погружалось в воду, с каждой секундой увеличивая дифферент. При этом оно еще продолжало по инерции плыть вперед, но его гибель была вопросом нескольких минут.

Взрывная волна и брызги долетели до нас, ударив тугой подушкой воздуха и вымочив до нитки, а мои ноги вдруг подкосились и я упал попой на качающуюся носовую площадку, замерев в таком положении на несколько секунд или минут в полной прострации, временно утратив способность соображать. Перед глазами летали цветные пятна, в ушах звенело, рот наполнился тягучей металлической слюной. Вывели меня из состояния легкой контузии лишь звуки работающей зенитки. Повернув голову, я увидел, как прямо в наш борт, словно паровоз братьев Люмьер с экрана, под углом летело оставшееся вражеское вспомогательное судно, нещадно обрабатываемое с кормы зениткой, и не обращавшее на этот огонь никакого внимания.

Оно с жутким скрежетом и треском врезалось в корабль правой скулой, сильно накренив китобоец и пройдя вдоль нашего борта, срывая кранцы. А затем с него на «Бойкий» полетели канаты с крючьями и стали прыгать серокожие фигурки в свободных синих туниках, с посохами и светящимися кинжалами в руках. Впрочем, большинство из них тут же падали на месте, как подломленные, попав под фланговый огонь пулемета с рубки. С трудом подняв непослушную голову вверх, я увидел за пулеметом Юльку, которая с перекошенным лицомстреляла по идущим на абордаж магам длинными очередями, пока «Калашников» не захлебнулся разом, отработав всю ленту из короба. Рядом со мной лежал хлопающий глазами Димка, у орудия сидел с обалделым видом Макарыч, который все пытался трясущимися руками вытащить из расстегнутой кобуры АПС, но никак не мог этого сделать.

Руки и серая рожа мага тельнор вдруг неожиданно появилась на краю носовой площадки. Видимо, он каким–то образом ухитрился подпрыгнуть с низкой палубы и зацепиться за край. Еще секунда и чужак оказался рядом с орудием. Я впервые видел врага так близко: тело сильное, с бугрящимися под туникой мускулами, лицо с крупным, словно раздавленным носом, глаза маленькие, рот оскален то ли в усмешке, то ли в злобной гримасе. Еще мгновение и маг оказался на ногах, стоя на краю площадки. Выхватил из–за пояса светящийся каменный нож и, наклонившись, походя резанул им Димку, одним движением развалив лежащему парню шею от уха до уха. Тот захрипел, подавившись собственной кровью, а я попытался вскочить на ноги, потянувшись за валявшимся рядом Димкиным автоматом, но получил удар ногой в ребра такой силы, что меня отбросило спиной на палубу и приложило многострадальной головой о станину пушки.

Маг же развернулся с ножом к Макарычу, очевидно приняв его за более опасного врага, чем мое полудохлое тельце. Сделал два шага вперед, замахнувшись для удара, но в этот момент на него откуда–то сбоку тигрицей бросилась разъяренная Лейрр, с горящими красным светом ладонями, и вцепилась ими в горло серокожего. Десантник ударил ее ножом, всадив его по рукоятку в магичку, но это не остановило девушку, продолжавшую душить врага, до тех пор, пока майор все же не ухитрился вырвать пистолет из кобуры и дважды выстрелить серокожему в голову. Та мотнулась от выстрелов как боксерская груша и маг, с вцепившийся в него намертво ваэрия, вместе повалились на разбитые ледяным градом доски, заливая их кровью.

Последним, что я успел увидеть, был наваливающийся с противоположного борта на вражеский корабль плавучий остров, с которого на палубу судна тельнор прыгали магички с какими–то короткими жезлами в руках, после чего мое сознание померкло и наступила темнота…

Сухонин Сергей Крепость «Авалон»

Глава 1. Новые проблемы

Я никак не мог очнуться и прийти в себя. Перед глазами мелькали яркие картинки, калейдоскопом сменяющие друг друга. Порою совершенно фантастические, из тех, что можно увидеть лишь в бреду или во сне, а порою неотличимые от реальности. Мне снились какие-то нескончаемые болота, по которым я бежал, прыгая по кочкам и спасаясь от преследующих меня гигантских трехметровых сколопендр, скользящих за мной по тине на тонких ножках, словно водяные клопы-водомерки по поверхности лужи. Затем болота сменились морем, на которое я смотрел с высоты птичьего полета, а затем каменистой равниной, с видневшимися вдалеке похожими на руины каменными башнями. К этим руинам я зачем-то долго брел по тропинке, пока не наткнулся на трупы людей со странной серой кожей и искаженными чертами лица. Тела были свалены в одну кучу высотой с двухэтажный дом. Валявшиеся на камнях серокожие выглядели жутко: мало того, что их тела оказались мокрыми и выглядели раздутыми как у утопленников, так их еще кто-то основательно изломал, бросив в неестественных позах. У некоторых недоставалоконечностей, другие выглядели искусанными, третьи и вовсе были распотрошены так, что кишки вывалились наружу. Запах вокруг стоял ужасный, даром что во сне. Я чувствовал босыми ногами неровности нагретого за день камня, обнаженную кожу нещадно пекло полуденное солнце, а в ушах шептал чей-то вкрадчивый голос.

«Ты убил их? Отвечай».

«Это не я»! — закричал я в выцветшие, серо-синие небеса и услышал ответ.

«Дела рук твоих вопиют к Кромму, а павшие свидетельствуют на тебя».

— Я видел тебя, человек! — один из покойников вдруг отрыл глаза без зрачков и сел на земле. — Ты убивал нас, — челюсть его отвисла и не шевелилась, но я слышал голос серокожего совершенно четко.

— Нет!!! — заорал я во всю глотку и вдруг оказался дома. В своей съемной городской квартире, лежащим на диване в зале перед телевизором. А с экрана семнадцатидюймовой «плазмы» на меня снова смотрел белесыми буркалами все тот же мертвый уродец.

— Гнев Старших падет на твою голову! — шамкал он, еле ворочая языком. — Мы найдем тебя!

— Да пошел ты в ад! Убирайся к себе домой, зомбак хренов! — разозлившись, выпалил я и вдруг снова оказался в незнакомом месте. Я лежал на узкой койке в маленьком помещении, похожем на каюту корабля. Именно эта аналогия первой пришла в голову из-за иллюминатора в стене у самой койки. Рядом с кроватью стоял небольшой стол со стулом, нал головой висели какие полки… а на столе лежал светившийся зеленоватым светом кристалл, показавшийся мне до боли знакомым. Но где это я? На сон не похоже, ощущения самые что ни на есть реальные. Впрочем, они и в предыдущих «снах» такие были. Последнее что я помню, это выезд на поверку анализатора органического углерода в Лакшинский битумный завод, до которого я так и не доехал. Или доехал? Блин, ни хрена не помню! Что же со мной все-таки произошло?

Узкая дверь в противоположной стене вдруг отворилась и в каюту вошла девушка. Невысокая, со стройной фигуркой, светловолосая, с длинными, перевязанными в «конской хвост» волосами. Одета в какой-то милитаристический прикид наподобие военной формы, на плече видна эмблема — стилизованный человечек с автоматом на фоне зеленого треугольника и синих расходящихся лучей. На перетягивающем узкую талию армейском ремне кобура, ага… Лицо серьезное и озабоченное, в глазах заметна тревога, в руках держит штангу для капельницы, на которой уже закреплен пакет с каким-то раствором. Кажется, это по мою душу…

— Саша?! — встретившись со мной взглядом, тут же расплылась в улыбке медсестра-валькирия, поставив в угол капельницу. — Пришел в себя?! Ну наконец-то, мы все уже не на шутку разволновались.

— Я Саша, все верно, — просипел я пересохшим ртом. — А вы кто такая, уважаемая?

— Что? Ты меня не узнаешь? — удивилась девушка. — Я же Юля!

— Какая Юля? Не помню…

— Не помнишь? — незнакомка наклонилась над моей постелью. — Совсем?

Я отрицательно помотал головой, наморщив лоб. Что-то неуловимо знакомое в девушке было, но видел я ее в первый раз.

— Не может быть. Саш, нам твоя амнезия ну никак не нужна, не пугай меня, пожалуйста, — тряхнув волосами, озабочено сказала она и положила свою прохладную ладошку мне на лоб. А у меня в голове вдруг появилась картинка: эта самая девушка лупит из пулемета по серокожим магам, лезущим на борт корабля. Лицо ее искажено, летят на пол рубки стрелянные гильзы и тельнор падают под огнем как подкошенные. Тельнор? Да, они…

Дальше воспоминания хлынули потоком, словно прорвав неведомую преграду. «Бойкий», Юля, Макарыч, попадание на остров, кристалл, война с магами…память начала быстро возвращаться в разом потяжелевшую голову, а вместе с ней пришло и понимание: я выжил, мы победили, я нахожусь на китобойце, все в порядке!

— Юля…,- улыбнулся я, — Как же я рад тебя видеть, подруга! — Поддавшись внезапному порыву, я притянул девушку за руку к себе и поцеловал прямо в полуоткрытые губы.

Помощница капитана жадно ответила на поцелуй, плотно прижавшись ко мне упругой грудью под тактической формой, но уже через несколько секунд решительно отстранилась.

— Что с тобой, Саш? Контузия так подействовала или ты меня с кем-то путаешь?

— Не, прошла моя амнезия, — покачал я головой. — Все в порядке. Только пить очень хочется. И слабость сильная.

— Точно прошла? У нас до сегодняшнего дня вроде исключительно дружеские отношения были. Или ты от радости что живой целоваться полез?

— Раньше некогда было, — тихо ответил я. — Каждый день то война, то какая-то проблема, то запарка… А сейчас тебя увидел, такую красивую и…не смог удержаться. Иди сюда, Юль, давай еще…

— Ты чего? Что значит «иди сюда, давай еще»? Саша, ты третьи сутки после контузии без сознания валяешься, у тебя вид как у коматозника, — возмутилась девушка. — Никак «еще»! Лежи и лечись. Капельница тебе, наверное, уже не нужна, — задумалась Юлька. — Подожди, сейчас принесу напиться, бинты для перевязки, лекарства и медицинскую утку.

— Не, ну зачем так жестко? Сил у меня конечно нет, но до гальюна как-нибудь сам по стеночке доберусь, — решительно возразил я. — Не надо утки! Главное попить дай! И расскажи, наконец, чем у нас все закончилось? Я помню только взрыв торпеды и абордаж. И еще как ты из пулемета от тельнор отстреливалась.

— Хорошо. Раз ты такой бодрый, то слушай…

Через час меня вдосталь напоили прохладным сладким чаем, сводили в гальюн, перевязали, накормили пирацетамом и еще какими-то таблетками и даже дали немного похлебать горячего бульона из фазанины. Все это время Юля хлопотала вокруг меня во время процедур, отвечая на мои сбивчивые вопросы.

— Макарыч живой, Саш. Лежит в соседней каюте, вчера вечером в себя пришел. У вас у всех четверых контузия после взрыва торпеды. У тебя, у майора, у Сергея, у Твайны — у всех кто возле орудия стоял. Вас майор по сути спас. Он из своего «Стечкина» с носовой площадки отстреливался до последнего патрона, пока вы в лежку все были. Четверых магов завалил. А там уж я успела ленту перезарядить и подержать вас огнем. И магички Квайры подоспели. Но как только все кончилось, Макарыч ничком на палубу хлопнулся и все, только носом кровь пошла. Как он с такой контузией три минуты отвоевал, ума ни приложу. Наверное, на одних морально-волевых…

— Погоди, а Лейрр как? — перебил я помощницу капитана. — И Димка?

— Они погибли — склонила голову Юля. — Как и Иван. Когда начался абордаж, они с Алексеем до последнего из автоматов отстреливались, но Ваню пырнули ножом в сердце.

— Хреново, — мрачно сказал я. — Остальные живы?

— Да. Тельнор не так уж много было, десятка три. Сколько-то я из пулемета положила, остальных ваэрия своими ларрианскими посохами добили. Страшная вещь их боевой посох! Я видела — магичка ткнет таким и вместо части тела — кусок кровавого мяса. Они с тельнор на палубе их корабля сцепились и добили оставшихся… но и сами понесли потери. Зато теперь у нас есть трофейный корабль серокожих.

— Это я виноват, — опустил я взгляд. — Надо было найти еще кандел и вместо ПК на рубку ставить счетверенный зенитный «Максим» с коробами на пятьсот патронов. Тогда бы абордажники вообще до нашей палубы не добрались, эта мясорубка снесла бы всех на подходе.

— Еще один! — всплеснула руками Юлька. — Что это вы, мужики, так любите на себя вину брать!

— А кто еще накосячил? — поинтересовался я.

— Матвей ходит мрачнее тучи. Он у нас теперь за главного, пока вы с Борисом отлеживаетесь. И теперь кэп переживает, что вместо меня к пулемету не встал, вроде как струсил. Хотя не струсил он, это просто рефлекс — на судне капитан штурвал и мостик не бросает до последнего, его место в бою — там. Он ведь уходил от абордажа и грамотно уходил. Никто не мог предугадать, что у магов вдруг такая прыть прорежется. У тельнор на последних метрах скорость была почти двадцать семь узлов! И это в полный штиль у парусного судна!

— Магия, — пожал я плечами. — Я думаю, что такую скорость корабли тельнор могут развивать лишь в течениенескольких минут и стоит она им весьма дорого. Иначе они бы нас сразу догнали. Просто в момент торпедной атаки мы подпустили их слишком близко, и они вложили все силы в последний рывок, решив закончить дело абордажем. Снова мой просчет.

— Тогда уж я виновата в том, что слишком долго меняла ленту у пулемета, — вздохнула Юля. — Если бы я не замешкалась и успела быстрее, то тельнор не добрались бы до орудия, с меня за это спрос.

— Стоп, — нахмурился я. — Ты права подруга, не стоит себя накручивать. Очень жалко Димку с Иваном, но что случилось, то случилось. И Лейрр тоже жалко, — вздохнул я. — Но мы пока живы, значит надо не голову пеплом посыпать, а отрабатывать косяки, чтобы такого больше не повторилось. Похороним друзей и будем думать, что можно сделать на будущее. Лучше ответь, что у нас с противником? На Чистильщике было полно серокожих, а торпеда настигла его совсем рядом с берегом. В то, что все они погибли при взрыве, не верю. Море теплое, волнение минимальное, а тельнор выглядят чуть ли не спортсменами. Часть магов должна была вплавь добраться до Авалона. Где они? Их ищут? Был бой? Какие-то меры предприняты?

— Нет никого, — покачала головой Юля. — Возможно, имеется пара пленных «языков», но они у Квайры. До берега никто из серокожих не доплыл. Почти наверняка.

— Откуда ты можешь это точно знать? — удивился я.

— От Твайны, — развела руками Юля. — А она от дельфинов. Видишь ли, Саш, афалины не любят тельнор. Из-за морских зверей, которые их вовсю жрали до нас, и вообще… Так что, те из магов, кто попал в воду и поплыл к берегу, до него не доплыли. Ни на обломках «Чистильщика», ни своим ходом — никак. На них специально охотились и их всех утопили по приказу Квайры, который дельфины принялись с удовольствием выполнять. В воде тельнор против афалинов ничего сделать не могут. Этой проблемы перед нами не стоит. Но…, - задумалась Юля. — Есть другая.

— Проблема? — приподнялся я на койке, отставив миску с недоеденным бульоном на стол.

— Ну, как сказать, — наморщила нос Юля. — Отчасти. Видишь ли, на «Чистильщике» и на трофейном судне кроме магов находилось немало рабов из ваэрия и людей. Часть из них выжило и спаслось. Ваэрия и сами отлично плавают, они в своих болотах к воде привычные, а людей находили в море и помогали им добраться до берега дельфины. Сейчас у нас на Авалоне около трех десятков человек и пяти десятков ваэрия, все из бывшего «имущества» тельнор.

— Так это же неплохо, — кивнул я. — Люди нам нужны, у нас работы хватает.

— Это так. Но Квайра хочет их всех забрать к себе в рабы в компенсацию за проведенную кампанию. Она вообще очень злая, считает, что мы специально подставили ваэрия под огонь и напрасно погубили два корабля и кучу магичек. И на трофеи она тоже хочет наложить лапу. Матвей пока не дает, но обстановочка у нас та еще, не очень-то и дружественная, — помрачнела Юля. — На нашу Твайну ваэрия всех собак спустили… Мы даже магичек для вашего с Макарычем лечения привлекать побоялись, когда они предложили помощь. Вдруг они вас залечат до полного кондратия? В общем, это очень хорошо, что ты пришел в себя командир, — закончила помощница капитана. — Вчера Квайра уплыла к себе на Вэнлай, у нее там неотложные дела, десант добивать надо. Но обещала вскоре вернуться и взять свое. Проблем полно.

— Значит, будем разгребать, — вздохнул я. — Не в первый раз.

А потом мы снова поцеловались, сидя на кровати и плотно прижавшись друг к другу. Юля крепко обняла меня за плечи и затылок и никак не хотела отпускать, пока нам не стало нечем дышать. Но когда наши губы, наконец, разомкнулись, взгляд помощницы капитана был строгим как никогда.

— Саша, давай сразу договоримся, пока все не зашло слишком далеко. Ты мне нравишься, и я готова вступить с тобой в близкие отношения, — негромко сказала девушка. — Но я предупреждаю, что отношусь к этому очень и очень серьезно. Потрахаться какое-то время и затем разбежаться, оставшись друзьями, увы, не получится. Если ты настроен на этот вариант, то предупреждаю заранее — все кончится плохо. Для меня и для всего нашего общего дела. Я мнительная, довольно ревнивая и не могу с холодной головой отделять личное от рабочего. В этом случае мы не сработаемся. Вам придется искать другую помощницу капитана, а это не так-то просто сделать. Честно говоря, это вообще плохая идея — заводить в нашей ситуации служебные романы.

— Ты слишком ответственно к этому относишься, — улыбнулся я.

— Я вообще ко всему стараюсь относиться ответственно, — возразила Юля. — А к отношениям тем более. В свое время я это уже говорила Матвею, а теперь говорю тебе.

— У вас с ним был роман?

— Нет. Если ты хочешь знать, мы с ним не занимались любовью и даже не целовались как с тобой. Но он ко мне всерьез подкатывал, еще до попадания на Авалон. И принял мои доводы, когда я ему объяснила, почему роман между нами невозможен, после чего мы сумели остаться хорошими друзьями и работать вместе. У него сейчас отношения с Аленой и меня это только радует.

— Не замечал этого, — удивился я.

— Ты вообще довольно толстокожий насчет отношений, — пожала плечами Юля. — Но речь не об Алене с Матвеем, а о тебе. Сейчас я готова все забыть и списать на твою контузию. Никаких проблем. У нас в экипаже Инга свободна, да и на берегу девушек полно, ты без труда найдешь себе пассию для отдыха. Но если ты захочешь отношений со мной, то тебе придется до конца лакомиться одним и тем же тортом. И вообще все будет довольно серьезно. Я ясно выражаюсь?

— Вполне.

— Вот и подумай. Вечером скажешь свое решение.

— А что тут думать? Юль, ты девушка серьезная, но и я не пацан с ветром в голове. Ты мне нравишься, и я хочу быть с тобой. С остальным разберемся по ходу дела. Колечка у меня сейчас с собой нет, но…

— Обойдемся без него, — кивнула помощница капитана. — Итак, ты решил. Если что, потом не жалуйся. Сам видел что брал и за язык я тебя не тянула…

Этой ночью после ужина Юля осталась в каюте со мной. И мы с ней сделали это, медленно и печально, с учетом моей долбанной контузии. Моя морская дева оказалась не девственницей, хотя опыта в делах постельных у нее было явно маловато, что с лихвой компенсировалось старательностью и желанием прежде всего сделать мне приятное, а уже потом получить удовольствие самой. Юлька воистину оказалась ответственной во всем, даже в постели, и я, в очередной раз целуя ее обнаженное тело и лаская маленькую крепкую грудь, понял, что и сам начинаю всерьез влюбляться. Ну что же, пусть будет так.

Ушла к себе Юлька далеко за полночь, мотивируя это тем, что мне надо выспаться, а вдвоем на узкой койке это вряд ли получится. Заснул я почти сразу, крепким сном без сновидений и, хотя до утра успел поспать от силы часа четыре, почувствовал себя довольно бодрым и отдохнувшим настолько, что самостоятельно побрел на общий завтрак в кают-компанию. Голова уже почти не болела и наконец-то перестала кружиться, слух тоже вернулся в полном объеме.

За столом я встретил Петю, Игната, Алексея и Олега с Верой, которые тут же поприветствовали меня и завязался общий разговор. Инга с Аленой суетились, разнося «лордам» дежурное меню: пшенную кашу, оладьи со сгущенкой и яичницу с беконом, а чуть погодя в дверь вошла озабоченная чем-то Юля и села рядом со мной, попросив себе сделать хлопья с молоком. Я только собрался спросить ее, что случилось и где Матвей, как дверь отворилась вновь, и в кают-компанию вошел Макарыч.

— Здравия желаю всей честной компании! — махнул он нам рукой. Выглядел майор после контузии так себе: под глазами мешки, лицо сероватое, походка шаркающая. Но одет он был по всей форме, включая АПС в кобуре на поясе. Внимательный взгляд майора оббежал собравшихся и остановился на нас с Юлей. Уж не знаю как, но артиллерист сразу понял все с первого взгляда.

— Шеф, Юля? — изогнул он левую бровь. — Мои поздравления, совет вам да любовь. Давно было пора стать парой. Инга, мне яичницу и чаю покрепче принеси — кивнул он подавальщице. Сел рядом с нами на скрипнувший стул и спросил:

— Как у нас на борту дела обстоят? Надоело валяться, пора за работу.

— Так себе дела, — с готовностью ответила Юля. — Час назад плавучий остров с Вэнлая и Интлая с хозяйками Квайрой и Йарве вернулся на Авалон. Твайну связали, хотят ее за что-то судить. А так же забрать с собой наши трофеи и свое новое «имущество». Магички говорят, мы им должны кучу кандел за большие потери, права качают. Матвей сейчас с ними ругается.

— Где они?

— Тут недалеко. На трофейном корабле у пристани. И плавучий остров тоже рядом.

— Сейчас разберемся, кто у нас кому должен! — начал было приподниматься со стула Макарыч, но я его придержал.

— Погоди майор, давай пожрем сначала, раз пришли. Юль, двадцать минут у нас есть?

— Думаю да. Но ваше вмешательство было бы не лишним. Матвей все же не ярл, его ваэрия не так слушают.

— Вот и чудесно, пусть пока ездит им по ушам. Мы успеем позавтракать, я возьму кристалл и пойдем. Хорошо, Макарыч? Трофейный корабль перед нами или позади?

— Метрах в пятидесяти впереди, у самого края гавани.

— Вот и отлично. Пусть пока Игнат со своими артиллеристами возьмет союзничков на прицел из орудия «Бойкого». И отделение самообороны пусть на всякий случай на берегу готовится. Олег — на тебе машинное отделение, врубай машину, будь готов дать ход. Алексей — ты садись за зенитку, Юля — иди в рубку, рацию держи при себе. Чисто на всякий случай. А мы с майором пойдем, поговорим. Отчего бы и нет?

Глава 2. Трофеи

Бывшее «имущество» тельнор я увидел прямо на берегу, недалеко от барака. Десяток женщин и пара десятков мужчин, исхудалые, одетые в изорванные гимнастерки и какие-то серые грязные дерюги сидели прямо на земле вокруг большого чугунного котла, и по очереди хлебали из него какое-то варево, передавая друг другу ложки, которых явно не хватало на всех. Рядом с ними стояли пятеро магичек в болотного цвета туниках с узкими красными поясами. В руках они держали то ли длинные жезлы, то ли короткие посохи — короче понятно, военизированная охрана. Ну, а метрах в десяти от них скучали, поглядывая на магичек, четверо «самооборонщиков» Игната с «Калашниковыми» на груди. Ага, уже интересно…

Я внимательно рассматривал лица «имущества». Люди — это хорошо, но не со всеми из них стоит связываться. Я не идеалист и не мать Тереза, чтобы очертя голову спасать всех встречных и поперечных. Моя задача заботиться прежде всего о своей общине и своих людях. Есть такие «товарищи», которых лучше оставить у ваэрия предоставив своей судьбе, поскольку помогать им — себе дороже. Нам тут нужны адекватные мужчины и женщины, готовые подчиняться, воевать и работать под нашим началом, таким надо помочь. А халявщики, как и гордые и независимые индивидуумы всех мастей и менталитетов — не нужны.

— Это бывшие рабы с кораблей Тельнор? — спросил я Юлю, уточняя ситуацию.

— Да, они.

— Похлебку им кто подогнал?

— Матвей велел артельщикам приготовить из общественного зерна и рыбы что-нибудь поесть. Люди же голодные, жалко. Ваэрия их стерегут, а кормят только какими-то вялеными фруктами. И те выдают всего по горстке каждому. Мы даже «имущество» из ваэрия рыбой кормили, но потом их магички на трофейный корабль загнали.

— Что за народ? Кто-нибудь с ними разговаривал? — поинтересовался Макарыч.

— Конечно. В основном русские из России, Белоруссии и Казахстана. Остатки «имущества» из разгромленного тельнор посева номер пять. Вроде народ нормальный, все к нам просятся. Готовы быть хоть рабами, лишь бы у своих, а не у чужих.

— Гм…ладно, — задумался майор. Похоже, мы с ним размышляли в одном направлении.

Квайру мы встретили прямо на палубе пришвартованного к причалу трофейного корабля. Отпустив Юлю на «Бойкий» и вступив на борт, я с интересом оглядывался вокруг, отмечая детали вражеского судна. Палуба выглядит как деревянная, но никаких стыков не заметно, словно вся она сделана из одной единственной монолитной доски. Фальшборт отличается от палубы по цвету и фактуре, видимо, на него пошла другая порода древесины. Паруса на боковых мачтах висят тряпками и веревочных лестниц на них не видно, канатов и лебедок тоже минимум. Как всем этим хозяйством управлять без магии — решительно непонятно. В куполообразных надстройках в центре и на корме имеются овальные двери в человеческий рост и небольшие оконца, затянутые прозрачной пленкой… впрочем, нам не туда.

Хозяйки Вэнлая и Интлая сидели под широким навесом на палубе на двух сиденьях вроде плетеных стульев. Квайру я сразу узнал по черно-синей тунике с красным поясом и кристаллу в руках, сидевшая рядом с ней ваэрия в похожей одежде и кристаллом на поясе могла быть только хозяйкой Йарве. Кстати, Йарве постарше будет. Взгляды у обоих недобрые, но Йарве смотрит на нас волчком, того и гляди укусит, а вот Квайра выглядит гораздо спокойнее. Вокруг хозяек охрана из нескольких магичек в темно-зеленом и с посохами, а вот других стульев или скамеечек не имеется. Видимо, мы с Макарычем должны стоять навытяжку перед хозяйками как виноватые и оправдываться. Вон, Матвей уже жестикулирует рядом с ними, вовсю пытаясь что-то объяснить ваэрия. Ну-ну. Какая-то мелочная попытка нас прогнуть, ей-богу, не от большого ума. Впрочем, насчет оружия нам с Макарычем замечаний не сделали, да и во внутренних помещениях с нами было бы проще справиться. На серьезную подставу не слишком похоже. Скорее, чувствуется какая-то нездоровая…театральность что ли? Ладно, на крайний случай у меня две гранаты в карманах, а у майора еще и автомат имеется, кроме АПС на поясе…

— Госпожа Квайра, госпожа Йарве, — слегка склонил я голову в приветствии. — Вы хотели со мной поговорить? Мне сообщили, что у вас есть какие-то претензии к общине Авалона?

— Претензии?! — тут же вскинулась Йарве. — Конечно, у меня есть претензии! Из-за вас погиб мой единственный корабль. Погиб без всякого смысла и пользы! Вы специально подставили его под заклятья тельнор, настояв на участии в бою! Это так?

— Прикажите принести мне стул, и я отвечу вам, госпожаЙарве. И позвольте моим людям прикоснуться к вашему кристаллу, оплатив заклятье перевода. Они должны быть в курсе нашей беседы. Поговорим спокойно, как союзники.

— После случившегося я не хочу ничего слышать про наш союз, пока не получу ответы на свои вопросы! Отвечай здесь и сейчас, ярл, глядя мне в глаза. Говори правду! Хватит играть с нами, ваш капитан достаточно занимал нас пустыми разговорами.

— Если вы собираетесь вести вместо разговора допрос и продолжать в таком тоне, то я вынужден попрощаться, — пожал я плечами в ответ. — Список ваших требований передайте через Твайну, она же принесет наш ответ. Кстати, это единственная ваэрия, которой я разрешаю с завтрашнего дня находиться на Авалоне. Так же, я требую, чтобы она немедленно вернулась на «Бойкий». На этом все. Матвей, Макарыч, пойдем отсюда. С хозяйками не о чем разговаривать.

Майор с капитаном развернулись как по команде, и я последовал за ними. Ввязываться в идиотские игры у меня не было никакого желания. Вы хотите жестко? Пусть так…

На «Бойком» тем временем заработала машина и отдали кормовые концы, а я увидел, как орудие качнулось на носовой площадке, наводясь на плавучий остров неподалеку. Думаю это не осталось незамеченным и для Квайры, поскольку спустя несколько секунд она закричала нам в спины.

— Погодите! Не надо лезть в узкую сеть, человек, это не в твоих интересах! Йарве, успокойся. Ярл людей был ранен в бою, ему тяжело стоять. Нет никакого урона нашей чести, если он будет сидеть при разговоре.

— Ладно. Пусть принесут один стул, — неохотно ответила хозяйка Интлая.

— Вот так уже лучше, — остановился я, жестом придержав своих «лордов» — Если вы готовы разговаривать нормально, то давайте попробуем.

На мгновение у меня возникла мысль потребовать принести стулья еще и Макарычу с Матвеем, но я ее сразу отбросил. Ладно, не будем выделываться. Если во время переговоров сидят только обладатели кристаллов, пусть будет так. Но дело не только в протокольной части — если вдруг начнется заварушка, вооруженным автоматическим оружием майору с капитаном стоя будет проще подавить ваэрия огнем из-за моей спины. Нас вообще-то очень мало — вместе с «самооборонщиками» и экипажем «Бойкого» от силы полтора десятка штыков. Ни и у ваэрия больше понтов, чем бойцов. Я думаю, что активных магичек-боевиков на Авалоне осталось не больше взвода. Кто-то же и на островах остался, да и потери при абордаже они понесли немаленькие.

— Начнем по порядку, госпожа Йарве, — сказал я, удобно устроившись на принесенном плетеном кресле, словно мафиози, принимающий партию «товара». Сходство усугубляли вооруженные автоматами Матвей с Макарычем, стоявшие со зверскими рожами за моей спиной.

— Ваш корабль утопили не мы, а Тельнор. Как и корабль госпожи Квайры. Это война, на ней такое случается, знаете ли.

— Но командовал сражением ты! И специально подставил под удар наш флот, выставив впереди своего судна!

— А вы как хотели? Воевать, спрятавшись за спинами людей?

— Не передергивай! Ваш корабль обладает гораздо большей боевой мощью, чем наши! Вы прикрывались кораблями ваэрия от вражеских атак как щитом.

— Госпожа Квайра, вы с этим согласны?

Магичка задумчиво посмотрела мне в лицо, потом бросила взгляд на Йарве. Видимо чувствовала здесь какой-то подвох.

— Это вопрос, в котором мы прямо сейчас пытаемся разобраться. Факты таковы, что оба наших корабля погибли, прикрывая вас от вражеских атак. А ответственность за бой несешь ты, человек. Ты потребовал подчинения флота вашей общине. Скажешь, что это не так? — уклончиво ответила она.

— Это верно, — не стал спорить я. — Я требовал и я командовал. Но у меня встречный вопрос. Что это у вас за флот такой, если его так легко утопить и если он по вашим же словам не обладает достаточной боевой мощью? Госпожа Квайра мне говорила, что у вас сильные и процветающие общины, с мощным флотом и вооруженными силами. Я исходил из этого, уважаемые союзники, думал вы возьмете на себя как минимум половину боевой работы. А оказалось, что ваши суда неспособны причинить серьезного вреда врагу. Что это просто-напросто плавучие корыта, которые к тому же надо постоянно защищать. Так какой тогда в них смысл? В чем ваш вклад в победу?

— Как ты смеешь?! — аж привстала с места Йарве. — Если бы не мы, вы были бы уже мертвы!

— С этим никто не спорит, госпожа, — ответил я. — Но я к вам и не предъявляю претензий, дело обстоит ровно наоборот. За помощь при абордаже спасибо. Впрочем, как я понимаю, нам помогли магички Квайры.

— Не пытайся рассорить нас с Квайрой! — гневно «застрекотала» Йарве. — Не дели лягушек в чужом болоте!

— Мне ваши лягушки без надобности, — отмахнулся я. — Жрите их сами. Давайте пройдемся по фактам: «Чистильщик» уничтожен нами, как и два вражеских судна из трех. Все три морских зверя — тоже на нашем счету. Как и помощь с отражением десанта на Вэнлай. Вы от него отбились?

— Да, — нехотя кивнула Квайра. — Но мы потеряли многих бойцов.

— А потеряли бы еще больше, если бы мы не обстреляли пляж во время высадки, — добавил я. — Кстати, гигантские сколопендры, которые атаковали тельнор на болоте — ваши? — вспомнив свой сон, поинтересовался я.

— Откуда ты знаешь про защитников гнезд? Твайна и это разболтала?

— Нет. Информация из других источников, — покачал я головой. — Ладно, уважаемые хозяйки. Хватит пудрить друг другу мозги. Вот что я скажу: наш вклад в победу был решающим. Ваши претензии я не принимаю — очевидно, что не приди мы на помощь, ваши общины были бы к этому моменту уже уничтожены, как и ваш флот. Поэтому я настаиваю на справедливом дележе трофеев, под которыми понимаю захваченное «живое имущество», корабль тельнор, а так же вражеские посохи, артефакты и любые магические вещи взятые в бою или выловленные из воды. В этом случае, мы продлеваем наш союз и договор о военной взаимопомощи. В противном случае — даю вам время до конца дня, чтобы покинуть Авалон. Отбитые у тельнор люди остаются здесь, это не обсуждается. И с завтрашнего дня мы считаем себя свободными от любых обязательств и договоров с ваэрия.

Как будто в подтверждение моих слов «Бойкий» отдал носовые концы и отошел от причала, занимая позицию на рейде в бухте и нацелив орудие на «плавучий остров». Тут уж постарался Макарыч, который отдал команду по рации во время нашего разговора. Я внимательно наблюдал за магичками: Квайра в общем и целом сохраняла спокойствие, а вот Йарве явно занервничала — начала оглядываться по сторонам, зачем-то достала кристалл, держа его в обеих руках. Что-то тут точно не так, вот только что?

— Мы не отказываемся от союза, — покачала головой Квайра. — И готовы разобрать все проблемы в рабочем порядке. Давайте пока посчитаем трофеи, договоримся о компенсации наших потерь и о будущем взаимодействии. Мы победили тельнор, нет никакого смысла становиться врагами из-за некоторых разногласий.

— Что?! — взвилась Йарве и я увидел как с ее лица спадает синева. — Квайра, что ты говоришь?! Людям верить нельзя! Разве ты не понимаешь? Они специально уничтожили наш флот, а теперь хотят уничтожить и общины. Люди обязаны за все заплатить и они заплатят! Мы немедленно разрываем союз, забираем трофеи и уходим!

Последняя фраза Йарве поставила меня в тупик. Похоже, она и в самом деле не слишком адекватна. А вот Квайра…нда, тут не игра в плохого и хорошего полицейского, как я подумал сначала. Тут, по ходу, внутренние разборки. Что она делает? Блин, кажется, Квайра пытается мне подмигнуть. Я еще раз внимательно посмотрел на магичек-охранниц. Ага, трое в красных поясах, по всей видимости, Квайрины кадры. Держаться напряженно, но спокойно. А двое в зеленых, и вид у них какой-то неуверенный, даже нервозный. Стоят за спиной своей хозяйки, переглядываются друг с другом… Гм…а что если им немного подыграть и снова пойти на обострение?

— В таком случае вся ответственность за этот шаг падает на общину Интлая и лично вас, госпожа Йарве. Если тельнор пожалуют вновь, вы останетесь беззащитны перед ними. Переговоры окончены. Уходим господа, эта говорильня бесполезна.

Я решительно встал со стула, и Йарве тут же пружиной взвилась со своего места.

— Ты никуда не уйдешь! Вайка и Клайя, задержите этих людей!

Макарыч мгновенно вскинул свой автомат наизготовку, Матвей последовал его примеру, но я резко поднял руку вверх.

— Стоп. Не стрелять!

— Извини, Йарве, но ты ведешь нас всех в песчаный водоворот, — не спеша поднялась со стула Квайра. — Вы все свидетели, я этого не хотела. Но другого выбора нет. Своими необдуманными решениями ты погубишь и свои гнезда и наши. Вайка, делай что должно.

Стоявшая ближе всего к Йарве ваэрия коротко ткнула в спину открывшей рот для ответа хозяйке засветившийся красным светом посох, и госпожа Интлая рухнула как подломленная. Вторая магичка перехватила ее за плечи, не дав удариться головой об палубу, и охранницы с зелеными поясами вдвоем деловито потащили хозяйку к центральной надстройке.

— Красиво сделано, — присвистнул Макарыч, опустив ствол своего АК вниз, но не снимая палец со спуска. — Избавляешься от конкурентов, Квайра?

— Прошу прощения за эту сцену, — поморщилась ваэрия. — Йарве давно была слегка неадекватна, а в последнее время совсем выжила из ума. А ее ненависть к людям и вовсе иррациональна. Но убрать так просто хозяйку гнезд нельзя. Ее «ближние» должны были убедиться, что дело зашло слишком далеко и сделать все сами, перед тем как принять решение. Я думаю, в ближайшие дни они сообщат Цвайтол о своем единогласном решении и у хозяйки отберут кристалл, передав его более разумной правительнице.

— Твоей ставленнице? — ухмыльнулся майор.

— Это к делу не относится, — качнула головой ваэрия.

— Говоришь, что Йарве не любит людей? В это я верю, — задумчиво добавил Матвей. — А ты сама как к нам относишься?

— Я придерживаюсь более широких взглядов, чем чистокровные ва-тлай из древнейших родов, — ответила магичка. — Но с ними приходится считаться. Однако, вас это не касается. Давайте теперь поговорим о наших делах без помех.

Разговор с Квайрой вышел непростым. Торговалась при дележе добычи хозяйка отчаянно, то упирая на заслуги своих магичек во время абордажа, то на мое безответственное командование, то на страшные потери ваэрия, которые нужно срочно компенсировать. Хотя бы канделами, да. Впрочем, на освобожденных у тельнор людей она не претендовала и честно велела вынести на палубу захваченный магический арсенал серокожих. Набралась внушительная куча барахла — одних посохов с полсотни, не считая всякой всячины: каких-то артефактов с самоцветами, колец, перстней, хитрых поделок из неизвестного прозрачного камня и вовсе уж непонятных вещиц, в которых ваэрия чуяли магию. С практической точки зрения ни нас, ни магичек все это добро не интересовало — магия ваэрия была другого рода, чем у тельнор, они были мастера преобразования жизненной энергии, а Тельнор управляли стихиями. Но ведь все это можно было продать! Я помнил, как за «щит», посох и маленький кусок «магической парусины» мы получили аж сорок две канделы. А ведь был еще и корабль!

— Короче так, Квайра, — махнул я, наконец, рукой. — Наш вклад в победу не менее трех четвертей, но хрен с ним! Забирай себе все магическое барахло, а нам оставь людей и корабль. Мы его загоним целиком, — к этому времени я уже успел связаться с Пашей, тот написал письмо Треянам и выяснил, что наши «кураторы» готовы дать за этот трофей круглую сумму.

— Корабль отдам без парусов! Паруса все снимем и заберем к себе! — тут же выступила магичка.

— А не до хрена вам будет? Госпожа, не надо жадничать. Я уверен, что есть еще трофеи с побитого нами на пляже десанта, которые здесь не представлены. Паруса оставь.

— Целый корабль с парусами — это очень много для вас, люди! Дележ несправедливый!

— В самый раз. Или давай создадим комиссию по инвентаризации и реализации всего барахла и будьте добры отдать нам две трети выручки! И кстати, где Твайна? Она нам неплохо помогла в бою и в целом мы ей очень довольны. Куда вы ее упекли?

— Твайна слишком хорошо помогала вам, — возразила магичка. — И спуталась с вашим «лордом». Мне нужен на Авалоне мой посол, а не ваш. Она ненадежна, больше вы ее не увидите. Я предоставлю вам другую магичку.

— А нам без Твайны другой посол на Авалоне не нужен. Если она не нужна тебе, то пригласи ее сюда, — сказал я, переглянувшись с Макарычем. — Если Твайна выразит такое желание, мы готовы принять ее к себе в общину.

— Одна ваэрия в окружении людей долго не протянет. Давайте сменим тему, ярл. Вопрос с Твайной не важен.

— Нет, — я был непреклонен. — Квайра, как раз таки этот вопрос принципиальный. Мы не сдаем наших союзников. Ладно, я готов выкупить Твайну… скажем за паруса левой передней мачты.

— Хорошо, — помрачнела Ваэрия. — Не хочу обострять наши отношения, поэтому пойду вам навстречу. Но с вас потом уступка в будущем, когда я о ней попрошу. И учтите — если Твайна перейдет к вам, она будет не моей ваэрия, а вашим…человеком-имуществом. Делайте с ней что хотите.

— Вот как? — в голове у меня начала оформляться некая мысль. — А давай сделаем так: ты выведешь все отбитое у тельнор «имущество» ваэрия вместе с Твайной. Они ведь не из твоего клана, верно? И мы их спросим, куда они хотят — к тебе в рабы или к нам. Если к нам, мы выкупаем таких ваэрия за…ну скажем, за кусок парусины площадью три на три шага за каждую голову. И забираем вместе с Твайной.

— Думаешь, кто-то захочет в рабы к людям? — ухмыльнулась Квайра, облизав губы. — Хочешь поиграть с «имуществом»? Ну что же, давай попробуем. Но с одним условием — ты заплатишь в любом случае. За каждого, кто решит остаться в общине Вэнлай, я возьму штраф куском паруса полтора на полтора шага. Я не хочу остаться внакладе, потворствуя твоим играм, а паруса мне нужны, в них много чужой магии. Пойдет?

— По рукам, — кивнул я.

Первой магички Квайры вывели на палубу Тайну со связанными позади руками. Выглядела она подавлено, хотя следов побоев или чего-то подобного я не заметил. Квайра лично разрезала каменным ножом стягивающие ей руки тонкие лианы и улыбнулась, растянув безгубый рот.

— Не-тлай Твайна, ты обвиняешься в превышении посольских полномочий и действиях против безопасности гнезд Интлая. Я хотела судить тебя дома, но наши союзники настаивают на разговоре здесь и сейчас и требуют твоей выдачи общине Авалона, если ты согласишься на это. Я должна признать, что у тебя есть масса смягчающих обстоятельств и ситуация непростая. Обещаю, что рассмотрю твое дело по возможности благосклонно и буду к тебе милостива. Но если ты решишь присоединиться к ним, то я буду считать тебя виновной по всем пунктам и изгоню из гнезда. Что ты решишь?

Твайна помолчала, потупив голову, потом пристально посмотрела на меня, на Макарыча, на Квайру. И, наконец, решилась:

— Я остаюсь на Авалоне и принесу присягу людям.

— Ты уверена? Ты понимаешь последствия этого шага?

— Вполне. Я остаюсь.

Квайра поморщилась, не сумев скрыть на лице выражение досады и разочарования, а Макарыч, сделав шаг вперед, взял магичку за плечо и отставил ее себе за спину.

— Она выбрала. Видимо, у тебя такая репутация, что надеяться на твои милости не приходится, госпожа, — добавил он.

— Твайна, ты изгнана! — зло бросила Квайра.

— Да, бывшая госпожа.

А затем на палубу начали выводить отбитых у тельнор ваэрия. Впервые я увидел их самцов, и они меня не впечатлили — какие-то мелкие и щуплые, держаться подавлено. Однако, выбирать переход на сторону людей им это не мешало. Четверо из каждых пяти ваэрия после вопроса Квайры подходили и вставали рядом с Твайной, решив остаться на Авалоне. Сначала Квайра презрительно кривилась, потом хмурилась, а под конец натурально взорвалась.

— Почему наше имущество хочет прислуживать людям?! Что произошло, я не пойму? Твайна, эти идиотки держали тебя под арестом в одном трюме с «имуществом»?! — заорала она.

— Да, бывшая госпожа. Твои охранницы держали меня вместе с ними и я рассказала ваэрия как живет «имущество» людей. Рабам тельнор мой рассказ пришелся по душе. А еще люди их кормили, пока твои слуги были заняты другими делами.

— И ты наверняка надеешься основать на Авалоне свое собственное гнездо под людским покровительством?

— Только если мой ярл Спешин разрешит мне сделать это, — тихо ответила Твайна.

В ответ Квайра разразилась длинной возмущенной птичьей трелью, которую переводчик почему-то отказался переводить. А затем встала с места, махнула рукой и постаралась улыбнуться.

— Что же, в этот раз вы переиграли меня, люди. Я вас недооценила, причем дважды. При этом я должна признать: вы верны своему слову и союзническим обязательствам. Я жду мои паруса в уплату за всех, кто решил остаться с вами и со мной. Корабль ваш, дележ окончен. Завтра мы покинем Авалон.

Глава 3. Что делать?

— Ты уверен, что хочешь разрешить Твайне создать на Авалоне собственное гнездо, дорогой? Это может стать опасным! — озабоченно сказала Юля, поставив на столик кафе чашку с капучино. — Я бы не советовала этого делать.

Я только вздохнул в ответ, — что же, этого и следовало ожидать. Если ты вступил с девушкой в близкие отношения и спишь с ней, то смирись с тем, что у тебя появился личный планирующий, надзирающий и контролирующий орган. Даже если эта девушка — такая замечательная подруга как моя судоводительница… Вчера мы уже обсуждали строительство небольшого домика для нас на берегу, и отнюдь не по моей инициативе, да. Причем Юля успела набросать краткий список вещей, которые нужно купить в него за наши канделы, включая ростовое зеркало и двуспальную кровать с анатомическим матрасом. А сегодня извольте видеть: речь зашла о внутренней политике общины.

— Уверен дорогая, — сделал я глоток пива, глядя с веранды «Морского волка» на лазурную воду бухты. Два дня подряд море штормило, шел дождь, и я уже было подумал, что на Авалоне начался сезон дождей, но сегодня волнение утихло, и солнце светило, как ни в чем не бывало. — Без кристалла хозяйки, гнезда ваэрия опасаться не стоит. Наоборот, оно может быть полезно.

Откуда у нас на Авалоне взялось кафе, он же кабак, «Морской волк»? А построили! Причем быстро и с энтузиазмом, благо желающих поработать на строительстве хватало, наценка за работу составляла половину канделы в неделю плюс к четырем канделам базовой недельной зарплаты артельщика. Собственно, идея насчет открытия заведения у меня появилась сразу после «корпоратива» по случаю поимки морского зверя, но тогда все свободные средства ушли на подготовку к войне. А сейчас, когда мы загнали треянам корабль тельнор за четыре тысячи двести кандел, появилось время и деньги.

Поначалу Матвей противился продаже трофея. Были у него мысли насчет превращения корабля магов в полноценное судно. Мотор поставить, баки для топлива куда-нибудь впихнуть, дооборудовать… и использовать хотя бы для рыбалки. Но, походив по палубе и полазив по внутренним помещениям вместе с Олегом, наш капитан выматерился под нос и махнул на эту идею рукой — все было сделано максимально неудобно и нелогично для земного моряка. Нет ни винта, ни машинного отделения, ни нормального руля. Треугольный корпус выглядел довольно остойчивым, но расчетные ходовые характеристики оптимизма не внушали. Чем возиться с этим, проще сразу продать и купить что-нибудь родное, с земных верфей.

На вырученные средства мы наконец-то погасили кредит за «Бойкий», пополнили истраченный боекомплект и купили новые торпеды. Заплатили очередную зарплату артельщикам и я, подумав, решил вложиться в ресторанный бизнес. Почему именно сейчас и именно в него? А потому, что мне стало жалко зарплаты для бывшего «имущества». Это же целые сотни кандел мимо общинной кубышки проходят! Их, между прочим, можно потратить с умом, например, на оружие и технику. Однако, лишать людей зарплаты было никак нельзя, ее следовало выудить из их карманов общественно приемлемым способом, к взаимному удовольствию. И придумывать тут ничего не надо, все придумано до нас. Испокон веков рабочий класс нес кровные рубли в царев кабак, от чего государство только богатело. А вот обе антиалкогольные кампании двадцатого века предсказуемо привели к скорому краху обоих Империй, ага-ага… Не они одни, конечно, но тем не менее — умный сделает выводы и не повторит чужих ошибок.

Серьезный фундамент на скальном основании нам не требовался, материалы для стен, пола и крыши кабака мы купили у треян. Благо, наконец-то выздоровел Анатолий, наш главный строитель заодно с Игнатом. Рабочих рук хватало, в утеплении, отоплении и сложных инженерных системах наше заведение не нуждалось, что упрощало дело. Главное — сбить коробку и более-менее отделать ее изнутри, подвести воду (хотя бы в виде бака на крыше, куда ее закачивал насос) и отвести канализацию. Справились ударными темпами, за две недели. Двухэтажное здание получилось неказистым, но крепким, с кухней на первом и крытой верандой на втором этаже. Купили хороший дизельный электрогенератор, холодильники, барную стойку, кухонное оборудование, мебель, кофемашину, кондиционеры… На стены залов первого и второго, «офицерского» этажей повесили плазму, которая крутила спортивные матчи, музыкальные клипы и земные новости, скачанные Пашей из интернета, а ваэрия посадили какие-то лозы, которые должны были в скором времени красиво оплести стены кабака зеленым ковром, добавив заведению уюта. И через пятнадцать дней после начала стройки, торжественно открыли «Морского волка». Управляющей ресторана согласилась стать Нина, и у нее это, надо сказать, вполне получилось. Бывшая учетчица успешно командовала поварихами и официантками, а так же вела бухгалтерию заведения. Поначалу меню было не слишком богатым: рыба жареная и рыбная похлебка, яичница, салаты, суп с домашней лапшой и фазаниной, свежие лепешки, мясные блюда на заказ задорого. Но народу нравилось — это вам не приевшиеся артельные щи да каши… Помощниц по кухне и подавальщиц набрали из артелей, желающие нашлись. И дело пошло!

Не мудрствуя лукаво, наценку на весь ассортимент я установил на уровне ста процентов. Одна двадцатилитровая кега с разливным чешским пивом у треян стоила около двух кандел, а мы продавали литр пенного за пятую часть канделы, выручая за кегу все четыре. Как раз недельная зарплата обычного артельщика, ага… То же и по остальным позициям, крепкий алкоголь продавался с ограничениями. На первом этаже — место для бывшего «имущества» из людей и ваэрия, на втором — зал для «лордов», экипажа «Бойкого» и «самооборонщиков». Для чистой публики — белые отглаженные скатерти на столах, пиво сортом получше, вино имеется, и даже коньяк с сигарами подают.

Уже первая неделя работы показала, что идея народу зашла. Вечерами после работы все свободные столики на первом этаже были заняты, да и на втором всегда кто-то тусовался. Других мест для досуга у нас на Авалоне не было, а тут какая-никакая, а цивилизация! Есть куда зайти отдохнуть после работы, посидеть, расслабиться, поболтать, узнать новости. В общем, затраты на строительство начали отбиваться сразу же — народ нес зарплату в кабак усиленными темпами. Не были исключением и ваэрия, полюбившие лакать фирменный коктейль «болотное гнездо» на основе сбитого в блендере крепкого пива, сырых яиц и сгущенки, закусывая его жареными моллюсками с креветками. Скоро, глядишь, и в прибыль выйдем… у нас тут ни налоговой, ни роспотребнадзора, ни конкурентов, красота!

— Смотри Юль, Макарыч с Твайной подошли, — кивком головы я показал на стоящих у входа в заведение майора с магичкой. — Кажется, прощаются. Если хочешь, сама спроси у майора о гнезде Твайны. Он вроде как заглянуть к нам собирается.

— Лучше ты мне объясни, — покачала головой Юля. — Хотя, я, кажется, уже поняла. Без кристаллов от Цвайтол нет магии?

— Точнее нет сложной магии и сложных магических устройств, — уточнил я. — И мы и ваэрия без своих покровителей суть дикари. Взять хотя бы форму или обувь. Мы ее можем сделать сами?

— Нет, — тут же ответила девушка. — Ясно, куда ты клонишь.

— Вот именно. Чтобы сделать даже простейшую одежду, нам надо вырастить хлопок или лен, как-то его переработать, соткать на станке ткань… короче, нужна сложная технологическая цепочка, которая займет массу сил и времени. Не говоря уж о том, чтобы сделать автомат или пулемет, что вообще нереально…Это понятно. Но и ваэрия — тоже дети сложной и развитой цивилизации, за которой в их родном мире стоят тысячи лет развития, как и у нас. Только цивилизации магической, а не технической. Туники, в которых они бегают, не ткут ткачихи на станках и не кроят портные, они выращиваются на специальных деревьях, как плоды. Но вырастить такое дерево в этом мире своими силами они никак не могут — не хватает ни знаний, ни специалистов по нужной магии, ни специальных саженцев и материалов, ни того же времени. Им это так же сложно, как нам построить с нуля промышленный ткацкий станок. Поэтому они свои туники покупают за канделы, как и мы нашу одежду. То же самое касается «плавучих островов», оружия, сложной магии. И у нас и у них все покупное за канделы, без кристаллов и мы, и они, считай, троглодиты, которые не уйдут дальше примитивной магии или одежды из шкур и лука со стрелами. Гнездо Твайны без кристалла от Цвайтол все равно будет опираться на нас. Мы дадим им одежду и оружие, мы теперь их поддержка, чтобы удержаться от дикости. Твайна не может этого не понимать.

— Убедил, — задумалась Юля. — Но остается еще вариант, при котором ссора Твайны и Квайры была не настоящей. Тем более, что прошло уже три недели, а известий от ваэрия нет.

— Вариант «троянский конь»? Полагаешь, оперившись в своем гнезде, Твайна нас предаст в подходящий момент? Я об этом тоже думал. Маловероятно, но возможно. Впрочем, об этом пусть голова болит у Макарыча. Он у нас по магичкам главный спец и зуб дает, что контролирует ситуацию. Ладно тебе, Юль. Я же вижу, что тебе не нравится Твайна. Почему?

— Очень уж она услужливая, — сморщила носик девушка. — Бегает вокруг тебя на полусогнутых, только и слышишь от нее: «как скажет ярл Спешин», «я выполняю приказ ярла Спешина», «служу ярлу Спешину». Аж противно. А ты ее хвалишь…

— Так есть за что хвалить. А Твайне и ее ваэрия сейчас важно продемонстрировать абсолютную лояльность к нашей общине и руководству. Дорогая, ты не ревнуешь случаем? Зря. У нее уже есть кавалер.

— Знаю, — улыбнулась Юля. — Возможно, ты прав, Саша. Что-то тревожно мне, вот и беспокоюсь. Ладно, не обращай внимания. О, вот и Макарыч идет…

— Привет шеф, вечер добрый Юль, — плюхнулся майор к нам за столик. — Мне бокал ледяного нефильтрованного, свежую лепешку и дежурную похлебку, — коротко бросил он подбежавшей официантке. — Уф, жарко сегодня, — вытер лоб собственной панамой артиллерист.

— Откуда ты к нам, такой вспотевший? — пожав руку Макарычу, спросил я.

— С Твайной ходили после дождя поля инспектировать. Она там своим земноводным втыки раздавала, я всходы с Петей смотрел. Быстро все растет, через месяц уже урожай можно будет снимать. Молодую картошку уже копать можно.

— А за что втыки?

— Как по мне, ни за что. У ваэрия каждый за троих наших аграриев вкалывает, у синерожих к растениям душа и руки лежат. Но Твайночка найдет к чему дое…докопаться, — бросив взгляд на Юлю, закончил фразу майор. — А потом мы с ней и ее магичками на стрельбище немного позанимались.

Я лишь молча кивнул. Так и есть. Решение взять к себе отбитых у тельнор людей и ваэрия оказалось верным. Во-первых, наши условия для бывших рабов показались просто райскими и они пока что старались оправдать доверие. Фиксированный рабочий день, сытная кормежка, свободное время, да еще и зарплату платят! Тельнор их заставляли работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки и били плетками или болевыми заклятьями за невыполнение норм выработки по сбору трав и плодов, ловле рыбы или добычи камня и древесины. А тут — совсем другое отношение. Ваэрия почти полностью заменили моих аграриев, часть из которых пополнила дружину самообороны, а часть — перешла на строительство, собирательство или рыбную ловлю, к которой мы приспособили оставшиеся еще со времен десанта на Авалон моторные лодки.

Кроме того, наслушавшись рассказов бывших рабов тельнор, «диссиденты» из старого «имущества», которые хотя и не проявляли открытого неповиновения, но продолжали за глаза поливать меня и «лордов» грязью за диктаторский и «барский» режим, волюнтаризм, засилье военщины, жадность, зазнайство и прочие действительные или мнимые грехи и несправедливости, прикусили языки. На практике выяснилось, что у нас по сравнению с другими общинами прямо таки «малина земляничная», а вокруг и в самом деле враги.

Ну и в третьих до людей как-то начало доходить, что единственный способ сделать карьеру на острове лежит через «самооборону» или вступление в экипаж «Бойкого». И вакантных мест опоздавшим может и не достаться, зато солдат и моряков ждет зал с чистой публикой на втором этаже «Морского волка», надбавка за службу к зарплате, ну и повышенное внимание лучших девушек общины, само собой. Постоянные парочки уже начали складываться. Десяток мужиков и четверо женщин из освобожденных рабов сразу вызвались послужить, а глядя на них, такое же желание высказали еще семь человек из нашего «посева номер восемнадцать». Да что там люди — даже ваэрия не остались в стороне. Твайна и четверо ее магичек нацепили на свои синие, в цвет знамени Авалона пояса, кобуры с ТТ и теперь проходили стрелковые курсы у Макарыча.

— И как успехи в стрелковой подготовке? — поинтересовался я. — Получается у магичек?

— Стреляют неплохо, — кивнул Макарыч, залпом осушив половину принесенной кружки с пивом. Координация и зрение у них отменные, руки не кривые, а целиться и спуск нажимать — дело не хитрое. Если все пять раз объяснить и прямо в лапки готовый к бою ствол дать, то выстрелят и даже попадут. Но толковых стрелков из них не выйдет, шеф. Ни автоматчиц, ни снайперов, ни артиллеристов. Не их это… разве что как временная мера.

— А что с ними не так?

— Так сразу и не скажешь, — задумался майор. — Нашего оружия они не любят, вот в чем главная проблема. Я бы даже сказал — боятся. Пистолет берут только в перчатках и с таким видом, как будто дохлую крысу за хвост таскают. Говорят, у них с магией из-за долгого прикосновения кожей к голому металлу проблемы. Смазка их раздражает, разбирают и чистят оружие из рук вон плохо — три детали не могут друг к другу приладить, и смех и грех. У нас пятилетний пацан с этим лучше справится. Запах пороха отбивает им обоняние, от него у магичек сопли и слезы, аллергии всякие. Видно, что стараются, но более бестолковых в стрелковом деле курсантов у меня в жизни не было. Не тупых — именно бестолковых.

— Ясно, — вздохнул я. — Чего и следовало ожидать. Впрочем, может оно и к лучшему.

— Слушай, командир, я тут подумал, — приняв из рук официантки тарелку с похлебкой, оглянулся вокруг майор, убеждаясь в отсутствии чужих ушей — А может, мы еще Д-20 прикупим, вдобавок к нашей гаубице? И орудие Канэ для непосредственной защиты гавани. Канделы на счету копятся…

— Тебе хочется со ста пятидесяти двух миллиметровым калибром поиграться? — удивился я. — Под какие цели?

— Под разные, — ухмыльнулся майор. — Но главная фишка в другом. Д-20 может «краснополем» стрелять. Это же красота — один выстрел и один «Чистильщик» готов! Снаряд с корректируемым полетом, наводится по лазеру, хрен его маги остановят. Даже не увидят, стрелять можно с закрытой позиции.

— Ты прайс на высокотехнологичное оружие видел? Один такой «краснополь» стоит от двух тысяч кандел…

— Видел, а как же! Но дела в последнее время идут неплохо. Парочку уже можем себе позволить. А сама гаубица относительно недорогая, орудие Канэ и вовсе копеечное вместе с боеприпасами. Ты же знаешь, у треян чем древнее, тем дешевле. Но в умелых руках оно себя покажет, да еще как.

— Нет, Макарыч, — покачал я головой. — Не пойдет.

— Поясни?

— Концепция не та. Ты от обороны думаешь. А от обороны войны не выигрываются. Рано или поздно к нам приплывут в силах тяжких и найдут управу даже на «краснополь». Хоть точку «У» покупай, все равно никакой твердой гарантии нет…

— И какая же у нас сейчас концепция? — взгляд майора стал колючим. — Мы играем от нападения? Я чего-то не знаю?

— Вообще-то я хотел это завтра в кают-компании обсудить, вместе с Матвеем и тобой, — вздохнул я. — И то предварительно. Но ладно, раз уж зашел разговор… Юля, расскажи ему.

— Нам вчера вечером треяне подарок сделали, — негромко сказала моя подруга. — В компьютере «Бойкого» появился комплект карт с лоциями на ближайшие девятьсот пятьдесят миль плавания от Авалона. И с отметками вражеских колоний.

— Я думаю, что это бонус за наше уничтожение «Чистильщика», — добавил я. — Так же как и «Бойкий» всего за восемьсот кандел был нашим шансом отбиться. Кураторы трех цивилизаций не участвуют в игре напрямую, но поддерживают свои посевы и вмешиваются, когда баланс слишком смещается к кому-то одному. Тельнор слишком усилились и треяне отреагировали…

— То есть, нам намекают, что пора бы нам наступать? — спросил Макарыч.

— Именно. И я склонен с ними согласиться. Наиболее вероятно, что сейчас тельнор думают, как собрать все силы в один кулак и сокрушить нас. Но если мы осуществим парочку успешных налетов, то они озаботятся еще и тем, как от нас защитить свои колонии и коммуникации. А это — колоссальные ресурсы, мы разом добавим им головной боли и раздергаем имеющиеся силы. Кроме того, добудем трофеи и освободим еще людей для Авалона. Впрочем, это уже вторично, главное — продемонстрировать серьезную угрозу, на рожон я лезть не хочу. Ну и в перспективе нам нужен новый корабль, уже военный. Стоит копить на него, не тратясь на мелочи. Подумай об этом Борис, а завтра поговорим уже детально… Но что-то делать надо, отсиживаться на острове не лучшая стратегия.

— А что думать? — глотнул еще пива майор. — Я сразу скажу, что не согласен.

Я с удивлением посмотрел на майора.

— Но почему?

— Потому что играть от обороны, конечно, стратегия не идеальная. Но переходить к пиратству — еще хуже.

— Разве командир говорил про пиратство? — спросила Юля.

— А про что еще? Юль, не надо делать такие круглые глаза, тут все свои… Называйте это как хотите — пиратство, каперство, рейдерство на коммуникациях — один хрен, — упрямо ответил майор. — Что-то я не припомню, чтобы подобные приключения в жизни хорошо заканчивались. Проблемы-то для тельнор создать можно, ясен пень. Пираты их всегда успешно создавали. Вместе с пониманием, что с их морской вольницей надо кончать, во что бы то ни стало. Договорятся и прихлопнут Авалон. Те же тельнор с ваэрия объединятся за нашей спиной, даром что лютые враги.

— Ты говорил, что ваэрия Твайны лояльны, а Квайра не должна напасть.

— Это сейчас, пока она раны зализывает. А потом? Узнав от дельфинов, что «Бойкого» в гавани нет? Это политика, тут все возможно. Я ей в голову залезть не могу, кто ее знает, что ей втемяшится. А вот если мы как следует укрепим Авалон, займемся торговлей земными товарами с ваэрия, наладим дела с Землей — выйдет совсем другой коленкор. Там и тельнор, глядишь, пойдут на переговоры. Командир, я не терминатор, меня война ради войны не привлекает. Конечно, если большинство выступит за рейдерство, я подчинюсь. Но ты до завтрашнего совета над моими словами тоже подумай…

Глава 4. Авантюра

— Ох и ни хрена же себе, — только и сказал я, когда по команде Матвея с борта парохода, Олег, наконец, выключил насос. — Вот это прожорливость! Сколько мы в «Бойкий» дизеля влили? Всю цистерну?

— Немного поменьше, примерно пятьдесят пять тонн, — пояснил наш механик и приложил к уху рацию. — Алексей Филиппович, можно отсоединять шланг, — скомандовал он. — Только осторожно, в два приема, как я показывал…

Рация что-то пробухтела голосом белоруса, контролирующего бункеровку на судне, а я, стоя рядом, поневоле крутил в голове нехитрую калькуляцию. Подземная цистерна под дизельное топливо, волею треян появившаяся у причала обошлась нам в сто пятьдесят кандел. Оборудование для хранения и перекачки топлива еще в сотню. Ну и шестьдесят тонн самого дизельного топлива стоили девятьсот пятьдесят кандел. Итого тысяча двести. Считай, два морских зверя. Или полторы недели работы общины, вместе с доходами от рыбалки на «Бойком» и моторных лодках, собирательства и даже охоты силками на расплодившихся в лесу за равниной кроликов и попугаев, которых треяне скупали по четверть канделы за тушку. А если вычесть зарплату артельщикам и ваэрия, то мы в небольшом минусе аж за две прошедших недели. И ведь это неполная заправка! Китобоец тратит по десять-двенадцать тонн дизеля в сутки при экономичном ходе, половину запаса топлива мы сожгли. Теперь решили перед предстоящей автономкой залить баки под горлышко и извольте видеть… Дорого, однако! Даже если частично списать расходы на цистерну и оборудование в счет будущей программы электрификации поселка у гавани, то все равно накладно!

— Что нам еще нужно кроме топлива и оружия? — мрачно спросил я Олега.

— Пресная вода, прежде всего, питьевая и техническая… впрочем, здешняя из треянских скважин сойдет за ту и за другую. Продукты в камбуз, краска, мыло, стиральный порошок… туалетная бумага уже заканчивается, — деловито ответил наш стармех. — Ты лучше у Юли спроси, командир, мы вместе с ней и Аленой инвентаризацию проводили. У старпома полный список.

— Спрошу, — кивнул я. — Но это все мелочевка, купим. Масло, случаем, менять не надо?

— Не… пароходик новенький, масло в дизелях меняют после отработки положенных нормо-часов. Еще рано.

— И то хлеб, — вздохнул я. Удовольствие иметь собственный корабль на поверку оказывалось весьма недешевым.

— На сегодня все, кажется, — вопросительно глянул на меня Олег, выключив насос и закрывая вентиль. — Только шланги убрать осталось и пора на ужин. Ты идешь в кают-компанию, командир?

— Нет, — помотал я головой. — Вечер чудесный, пойду пройдусь, голову перед сном проветрю. Если что, перекушу в «Волке». Заканчивайте здесь без меня.

— Как скажешь, — пожал плечами механик.

Я молча пошел вперед по причалу, глубоко задумавшись. Все складывалось не совсем так, как я предполагал…

Оба совещания по выработке нашей будущей стратегии, в узком, с Матвеем Юлей и Макарычем, и в широком, со всеми остальными «лордами» составе, я провел, но итог их был неутешителен. Прежде всего, моряки обломали меня насчет мечты о собственном военном корабле, убедительно доказав, что красоваться с биноклем на мостике идущего полным ходом эсминца мне не светит. И дело не только в безумной стоимости какого-нибудь эскадренного миноносца старого проекта — это бы еще ладно. Просто, настоящий военный флот жутко прожорлив на ресурсы, причем на все сразу. На матросов, которых для экипажа нормального боевого корабля требуется более ста человек. Причем квалифицированных, а не таких наскоро обученных кадров, способных без присмотра лишь драить палубу, таскать круглое и катить квадратное, как у нас. На технику, которую мы не сможем нормально обслуживать. На топливо, которое военный корабль расходует просто в безумных количествах. Если силовая установка — паровая турбина, а не дизель, то вообще тушите свет… Чтобы сразу дать ход, ее все время под парами держать надо, а это немалый расход горючего даже если корабль просто стоит на месте! Не вариант.

Не, в принципе, какой-нибудь дизельный пограничный сторожевой корабль 1249-го проекта мы потянем, если напряжемся. Но зачем он нам? По автономности, мореходности и дальности плавания он сильно уступает тому же китобойцу, артиллерия у него хоть и скорострельная, но тридцать миллиметров АК-306 это скорее для самообороны…

Моя идея насчет рейдерства на коммуникациях и налета на вражеские колонии тоже не получила поддержки. Макарыч был во многом прав, что уж там… Алексей — белорус критиковал мой план за непродуманность и отсутствие разведки, Матвей опасался сюрпризов от магов в их родных водах, Юля хоть и говорила, что «командиру виднее», но тоже выражала озабоченность. Мысль еще раз лезть в авантюру всем казалась чересчур рискованной. Жизнь на острове почти наладилась, вырисовывались неплохие перспективы, зачем снова испытывать судьбу? Мало ли, что там думают на сей счет треяне? Прямых указаний не было, да и брать под козырек мы не обязаны. Соратники были довольно убедительны, их доводы звучали разумно и я уже почти отправил свой замысел в утиль, как в наши планы вмешался еще один, неожиданный фактор.

Уже почти отказавшись от своих планов, я решил для очистки совести хорошенько опросить бывших рабов тельнор, как людей, так и ваэрия, насчет магов и их островов. И тут выяснилось кое-что весьма интересное.

Один из опрашиваемых, по имени Ефим, рано постаревший мужик лет пятидесяти с лишним на вид (хотя он утверждал, что ему еще нет и сорока), вспомнил, что на острове с высоким скалистым мысом, возвышающимся над всем остальным побережьем, маги их заставляли таскать бочки с топленым жиром морских носорогов. По его словам, это были толстые медлительные животные вроде морских коров, доходившие до пятнадцати метров в длину и весившие несколько тонн, которые стаями плавали в открытом океане. «Носорогами» их называли за мощный, полуметровой длины костяной рог на голове. Охотились на них маги при помощи своих морских зверей, чуть ли не загонной охотой, туши привозили на остров, а жир и рога собирали в партии, прежде чем продать или куда-то увезти.

Информация эта мне показалась небезынтересной. Ценный промысловый зверь — это здорово, на одной рыбе хорошего капитала не сделаешь. Поэтому я стал расспрашивать про «носорогов» подробнее и меня сразу насторожил другой факт — к непосредственной разделке этих самых морских носорогов привлекали лишь небольшую группу рабов, содержащихся отдельно. Их лучше кормили и за ними присматривали особо тщательным образом, не допуская контактов с остальными рабами.

Решив довести дело до конца, я попросил бывшего раба нарисовать морского носорога, а затем показал его Твайне. А та при виде рисунка вдруг замялась, занервничала и стала всячески вилять, не говоря ничего определенного. Заподозрив неладное, я позвал Макарыча, объяснил ему ситуацию, и мы начали обрабатывать магичку вдвоем, убеждая сознаться во всем. Дескать, если ты что-тоутаила, мы простим на первый раз, мы люди не злопамятные. А вот если будешь запираться сейчас, то доверия ни тебе, ни твоему гнезду больше не будет. Твайна поупиралась немного и раскололась под строгим взглядом майора… после чего все стало еще интереснее.

Магичка рассказала, что сама она этих «носорогов» в глаза не видела, но слышала о них от Квайры. Зверь редкий, живет в океане, у островов появляется не часто, а охотиться на него непросто. Рог у «носорога» магический, повредить плавающий остров он может в два счета и охота на него довольно опасна — разъярившись, все стадо может атаковать промысловый корабль. Община Квайры сама «носорогов» не добывала, не хватало «плавучих островов» для открытого океана, да и весь промысел подмяли под себя тельнор. Но планы заняться когда-нибудь добычей «носорогов» имелись.

— Да, зверь ценный, — утверждала Твайна. — Жир у него весьма хорош: стоит дорого, съедобный, годится для разной магии. Мясо тоже ценное, рог и вовсе скупается по сотне кандел за штуку… Но самое главное не в жире, мясе или роге морской зверушки. Самое главное в том, что она питается гигантскими глубоководными «устрицами». Эти моллюски составляют большую часть ее рациона. Сам рог нужен «носорогу» для того, чтобы вскрывать им створки плотно сжатых раковин и добираться до мякоти. А вот те устрицы… да, мы правильно поняли, — объясняла магичка. Моллюски вырабатывают особый жемчуг, который потом находят в животах морских носорогов при разделке. Обычно это камушки размером с кулак, но некоторые, особо крупные экземпляры могут достигать и размеров арбуза. А магии в них столько, что цена такой жемчужины размером с яблоко доходит до пятисот кандел. Впрочем, некоторые, особо ценные экземпляры, величиной с дыню или арбуз могут стоить десятки тысяч, а то и больше. Дело в том, что гигантские устрицы живут на глубине в несколько сотен метров и добраться до них практически нереально. Годами и десятилетиями они фильтруют через себя океанскую воду вместе с растворенном в этом мире магическим «звездным светом» и, по неизвестным ваэрия причинам, жемчужины внутри огромных моллюсков постепенно накапливают магию в себе, становясь со временем все больше и темнее. Этот жемчуг можно не только продавать: он отличный «аккумулятор» для любого магического артефакта, может использоваться и тельнор и ваэрия для создания сильных заклятий или для движения кораблей…

Тут-то у меня в голове что щелкнуло, и я поинтересовался, был ли «жемчуг» в отданном нам корабле тельнор. И интуиция меня не обманула — Твайна видела пару светлых жемчужин размером с апельсин среди трофейного барахла, которое отошло Квайре по условиям договора. Кто бы сомневался… Естественно, хитрая Квайрочка демонтировала с судна перед передачей союзнику все ценное оборудование подчистую, что не помешало ей торговаться еще и за паруса. А Твайна нас не предупредила, потому что не знала условий нашего договора о разделе трофеев и была слишком занята в тот момент своей судьбой. Теперь ей перед нами неудобно… но поезд уже ушел.

— Ладно, — сказал я в тот момент, глядя на виновато опустившую голову ваэрия. — Что же теперь сделаешь… Макарыч, кажется «Чистильщик» затонул у берега на небольшой глубине, так?

— Матвей говорил, чуть более полусотни метров, — отозвался майор. — Я тебя правильно понял, Саш? Хочешь в обломках пошарить с аквалангом?

— Именно. На таком гиганте и «аккумуляторы» побольше должны быть. Если их дельфины до нас не нашли. Впрочем, это уже чистое везение…

— Твайна, я очень недоволен случившимся, — голос майора был ледяным, а взгляд полон укоризны. — Почему мы узнаем ценнейшие сведения только сейчас? Давай, выкладывай все что знаешь…

Выслушав Твайну, мы с Макарычем приступили к расследованию уже всерьез, и ниточка потянулась дальше. Для начала написали письмо треянам, с просьбой объяснить, добывают ли маги с отмеченных на карте островов морских носорогов и что кураторы хотели нам сказать, сбросив навигационные данные и карты в компьютер. На что получили предсказуемый отказ: комментировать ситуацию инопланетяне отказались. Но, к письму с отказом были приложены фотографии морских носорогов и гигантских устриц, статьи с их кратким описанием, а так же расценки на «магический жемчуг», что было явно неспроста. Ознакомив соратников с ними, я заметил, что глаза у моих «лордов» заблестели и округлились, а речь стала нервной и оживленной. Еще бы, такие деньги… Затем еще раз, подробнейшим образом, опросили всех бывших рабов, включая ваэрия, интересуясь всем, что связано с морскими носорогами и океанским «магическим жемчугом». Сложили информацию, посидели над картами, подумали и кое-что выяснили.

Добыча морских носорогов шла на двух из трех островов магов, отмеченных треянами в девятисотмильной зоне. Там имелись специальные команды рабов — разделывателей туш, туда приходили промысловые корабли серокожих с добычей, похожие на утопленные нами вспомогательные суда, там стояли гарнизоны магов «из центра». Острова удалось уверенно опознать по рассказам бывших рабов и деталям рельефа на картах. Вывозили добычу с этих островов раз в несколько месяцев, на «Чистильщике» или подобном ему большом корабле, куда-то на центральный или главный остров, так его назвали бывшие рабы. Я даже догадывался почему: видимо, главный маг на неизвестном нам острове-столице островной империи серокожих, хотел аккумулировать весь капитал на своем кристалле и единолично им распоряжаться. Поэтому продавал и распределял все самые ценные ресурсы сам, из своей сокровищницы. Еще бы — если он разрешит своим вассалам торговлю жемчугом на местах, то очень скоро утратит контроль над добычей и впридачу получит все прелести сепаратизма, не бином Ньютона. Богатая провинция, которая удерживается центром лишь силой оружия и договорами, всегда смотрит, как бы свалить.

Однако, в этот раз рога и жир добытых морских носорогов маги так и не вывезли из-за похода «Чистильщика». Наоборот, погрузили на борт флагмана часть гарнизона и рабов с каждого из островов и отправили их в военную экспедицию против нас. Вероятно, вывоза магического жемчуга с островов до сих пор не произошло. Наверное, тельнор собирались забрать все это богатство на обратном пути, доставив в «столицу» вместе с трофеями после нашего уничтожения, — рассуждал я. Между тем, рабы рассказали, что морских носорогов за предыдущие месяцы добыли две-три сотни штук, а если верить справочной информации треян, то жемчуг попадается в желудках трех из пяти особей или близко к этому…

— Таким образом, народ, предположительно у тельнор есть сто — сто пятьдесят жемчужин, — подытожил я пару дней назад на совещании в кают-компании, которое мы с Макарычем устроили, закончив расследование. — Их продажа принесет нам как минимум сто тысяч кандел, если они сплошь мелкого и среднего размера. Заметьте, как минимум! — поднял я вверх указательный палец. — А возможно, и в два раза больше, если среди них найдутся уникальные экземпляры! Еще что-то можно будет выручить за рога и жир морских носорогов, плюс трофеи. Гарнизоны островов, по словам свидетелей, раньше состояли примерно из полусотни магов, но часть из них оказалась на борту «Чистильщика» и погибла. Поэтому приблизительная оценка противника — около взвода бойцов на каждом из островов. Они лежат недалеко друг от друга, до ближайшего примерно пятьсот десять, а до дальнего пятьсот пятьдесят миль по прямой от Авалона. Вот собственно и все, что я хотел сказать по вводной части. Есть вопросы к докладчику? — улыбнулся я.

— Месяц прошел, — покачал головой Алексей. — Вывезли уже весь жемчуг к хренам собачьим.

— Не факт, — заметил Макарыч. — Главный флагман мы утопили.

— Суда помельче наверняка остались, на одном из них и увезли. А может и второй «Чистильщик» имеется.

— Мореходность у судов снабжения серокожих должна быть так себе, — возразил с места Матвей. — Примерно как у каравелл Колумба. Посмотрел я на их кораблик…не факт, что он выдержит хороший шторм. Корпус хлипковат, конструкция для океанского корабля тоже далеко не идеальна. Для такого груза нужно надежное судно.

— К тому же возить такой большой куш на маленьком кораблике с плохой охраной политически недальновидно, — заметил майор. — У тельнор что-то вроде вассального феодально-островного государства, как я понимаю. Перехватят по дороге свои же «бароны-разбойники» и концы в воду. В буквальном смысле.

— А я думаю, что не зря нам треяне карты слили, — добавила Юля. — У них там свои игры, прямую наводку или полную информацию они дать не могут или не хотят. Но ради пустышки нас бы подставлять не стали. Должен быть куш на островах, Саша прав.

— Пятьсот с лишним миль, — задумчиво сказал Петя. — Далеко, считай тысяча километров! Сколько времени мы будем плыть?

— Не так уж и далеко, — отозвался Матвей. — Двое с половиной суток экономичного хода в одну сторону при спокойном море. Если провести полную бункеровку, то хватит с запасом и воды и топлива.

— А силенок-то на налет хватит? — озаботился Олег. — Взвод магов на берегу, это не шутки.

— Вместе с ваэрия и «самооборонщиками» можно выставить в десант пятнадцать бойцов. Относительно обученных и годных по морально-волевым качествам, — ответил Макарыч. — Ну и мы сами, конечно, кое-чего стоим, господа. Плюс поддержка артиллерии! Вооружиться до зубов хоть снайперским, хоть автоматическим оружием — не проблема, захватывать и зачищать острова не надо, наше дело — налет на «сокровищницу». Ее месторасположение примерно известно. Должны справиться! Во время абордажа мы с Юлькой десятка два магов накрошили. В рукопашной они страшны, а так… не особенно.

Сидящий за столом напротив майора Матвей вдруг закрыл лицо рукой и тихонько затрясся, уставившись под стол. Все взгляды устремились к нему, но капитан лишь замахал руками.

— Все, все нормально, народ, — хрюкнул он себе в ладони, давясь от еле сдерживаемого смеха. — Сейчас пройдет. Извините, не удержался, это нервное. Ёшкин ты кот! Кто бы мне сказал еще два месяца назад, что я буду вот так сидеть в кают-компании и всерьез планировать пиратский налет в стиле Генри Моргана, я бы в жизни не поверил. Вот мы дожили, блин…

— Я тоже два месяца назад за баранкой бензовоза не думал, что буду инопланетянок строить и из пушки по магам палить, — хмыкнул Макарыч. — Однако же пришлось! И ничего, получается потихоньку. Нечего тут ржать, кэп. Серьезный вопрос обсуждаем. Мы пойдем за жемчугом или нет?

— Пойдем, — улыбка на лице Матвея вышла мрачноватой. — Куда мы денемся? Нельзя упускать такую возможность. Если вы не заметили, мы уже обсуждаем детали, а не сам рейд. Впрочем, давайте проголосуем для порядка.

— Именно, — согласился с ним я, глядя на соратников. — Я прекрасно понимаю, что наш с Макарычем план — это авантюра и в ней полно слабых мест. Сплошные «предположительно» и «вероятно». Это факт. Но нам нужны эти сто тысяч кандел для построения обороны Авалона! А так же для нормальной жизни и визита на Землю, и это тоже факт. И если есть шанс их получить, то стоит рискнуть. Не оставлять же их тельнор в самом деле? Впрочем, вопрос важный, пусть решают все. Кто за, девочки и мальчики? Голосуем, господа!

«Жажда золота меняет людей, что ни говори», — думал я, глядя, как одна за другой руки поднимаются вверх. Несколько дней назад мои «лорды» меня раскатали здесь же в пух и прах, за лишний риск и авантюризм, когда я представил свой план рейдерства на коммуникациях. А сейчас, когда речь пошла о гораздо более авантюрном налете на вражеские острова, все готовы лезть в пекло как наскипидаренные. Потому что канделы, ага… много тысяч кандел. А канделы — это сила, это оружие и безопасность, это комфорт, это деньги, в конце концов. И люди готовы рисковать, аж глаза горят, когда речь идет о наживе… Матвей прав, пожалуй, мы и в самом деле тут становимся пиратами, причем ударными темпами.

Дальше мы уже обсуждали практические вопросы. Нужно было наметить план работ по подготовке к плаванию, отбункеровать «Бойкий», закупить припасы, решить вопросы с десантом и теми, кто останется на берегу охранять Авалон. Матвей с Юлей в унисон настаивали на закупке и установке у гавани мощного радиомаяка, с помощью которого они смогут выйти на Авалон в любую погоду и из любой не слишком отдаленной точки океана, как самолет на родной аэродром. Проблем хватало, но все они потихоньку решались…

Пройдя до конца гавани и размышляя, я поднялся вверх, к скалам, и остановился на небольшой площадке, глядя на вечерний поселок у гавани. А ведь красиво! Вовсю сверкает электрическими огнями «Морской волк», теплятся огоньки у барака, светятся окна в нескольких каменных домиках, где горят керосиновые лампы, блестят огни на «Бойком». Кто-то прогуливается парочками по нашей главной «авеню», между пристанью и кабаком, а у «Волка», откуда доносится слабая музыка, стоит дежурный патруль из двух вооруженных «самооборонцев» и приставленных к ним дружинников из артельщиков и ваэрия. Порядок — наше все, нам тут кабацкие драки не нужны. Наверху, у гаубицы, еще есть ночные наблюдатели, они же караульные. Все же у меня получилась неплохая община. А если повезет, она будет еще лучше…

Глава 5. Штурм

— Дельфины-то распрыгались вовсю, — негромко заметил Матвей, стоя в рубке и задумчиво разглядывая вспарываемые носом китобойца волны. — Вьются у самого парохода! Разведчики млять… К вечеру на Вэнлай уже будет доложено — нас в гавани нет. Ночью надо было в море выходить.

— Не думаю, что ночью мы бы проскользнули незамеченными — отозвался я. — Звук винта в воде далеко разносится, а спят афалины лишь половиной мозга. Услышали бы и отследили пароход, как пить дать. Кстати, ночной рейс выглядел бы в глазах ваэрия крайне подозрительно. А так… Может, мы на очередную рыбалку собрались, почем им знать?

— Я могу дать полный ход, — заметила Юля. — Семнадцать узлов, это для дельфинов слишком быстро. Пара часов догонялок и они от нас отстанут, просто выбьются из сил.

— Не имеет смысла, — отмахнулся я. — Только горючее зря жечь. Сомневаюсь, что нас будут вести до самых островов тельнор. И со стороны Квайры нам вряд ли что-то грозит. Не нападет же она на Авалон, за несколько дней нашего отсутствия? С ее стороны это был бы крайне идиотский поступок.

— Напасть не нападет. Но может обидеться, что ее в дело не взяли, — осторожно заметил капитан.

— Переживет! — мрачно ответил я. — Обойдемся без помощников, решили уже…

Во время обсуждения предстоящей операции возник вопрос и о союзниках. Но, после недолгих споров, магичек в наши планы мы решили не посвящать. Причины этого решения лежали на поверхности: жадность Квайры и сомнительная польза от ее участия в деле. В самом деле — плавучий остров медленнее «Бойкого», его боевая мощь не очевидна, скорее уж кораблик ваэрия придется защищать нам, чем наоборот. Взять ее боевых магичек на борт? А где их размещать, да еще с их «железофобией»? Китобоец не резиновый — у него, между прочим, штатный экипаж всего тридцать один человек. И те живут не в номерах «люкс», а в тесных каютах на четыре — шесть моряков каждая. Вместо погибших Димки и Ивана, у нас теперь трое новых матросов, кроме того, в поход отправились все «лорды», кроме Игната, Паши и Нины, вот четырнадцать человек и набралось. Вместе с пятнадцатью десантниками, включая Твайну и трех ее магичек, как раз получается двадцать девять «рыл», бывший раб Ефим, прихваченный в качестве проводника — тридцатый. Куда еще пихать?

Но это бы ладно — ради успеха дела можно несколько суток и друг у друга на головах посидеть, и поспать в две смены на одной койке как подводники второй мировой, ничего критичного. Однако, следом возникают вопросы взаимодействия в бою между разными отрядами. Не проще ли обойтись своими силами? А то ведь маги и стрелки в одной упряжке могут и не сработаться. И, самое главное — дележ добычи! То, что Квайра будет претендовать на солидный куш и торговаться до последнего, сомнению не подлежит. А оно нам надо — делиться с магичками? Сами добудем жемчуг, сами и продадим — примерно к такому итогу мы пришли на совещании. Нехитрая пиратская логика…

Море сегодня было неспокойным, пароходик покачивало. Но меня беспокоила не волна, хотя та казалась довольно противной — пусть не слишком крупной, но частой, с толокой гребней и пеной с пузырями как в закипающем котле. Само небо с утра сплошь затянуло серыми облаками, пусть и довольно высокими, а привычная выцветшая лазурь до конца окоема сменилась контрастной картинкой: местами гладь моря казалась темно-синей, местами бело-синей, а вдали и вовсе сероватой. Никогда такого моря раньше не видел, а Матвей на мой вопрос лишь пожал плечами.

— Будет ли шторм? А хрен его знает, Саша. У меня доступа к прогнозу погоды нет и спросить здесь некого. Возможно, все завтра устаканится до полного штиля. А может и нет…

— Успокоил блин, — фыркнул я. — То ли дождь, то ли снег, то ли будет, то ли нет… Ты же капитан, ты должен знать!

— Я капитан, — кивнул моряк. — Но если ты думаешь, что я, понюхав ветер и посмотрев куда-то за горизонт, как убеленный сединами морской волк в каком-нибудь романе, точно распознаю начало шторма, то зря. В жизни все сложнее. Не нервничай.

— Если будет шторм, то не проще ли вернуться?

— Барометр вроде не падает. Пока… Дельфины тоже не прячутся. Хочешь перестраховаться?

— Нет, — махнул я рукой. — Следуем своим курсом.

Мы постояли молча пару минут, погруженные каждый в свои мысли, а потом рация на моем поясе неожиданно завибрировала и я, сняв ее, нажал кнопку вызова.

— Саша, ты где? — прозвучал в динамике голос Макарыча.

— На мостике. А что случилось?

— Ничего… Просто ветер свежеет. Не исключено, что начнется сильная качка и до самого часа «икс» мы будем валяться влежку по каютам. Пока еще есть возможность, хочу провести очередной инструктаж для десантников на палубе. Ты вроде им что-то сказать хотел? Тогда подходи…

— Ага, понял. Скоро буду.

— Хорошо, будем ждать.

— Значит так, орлы! — майор, держась левой рукой за ванты центральной металлической мачты, ухитрялся оживленно жестикулировать правой, глядя на собравшихся бойцов, Твайну и ее магичек. Мы расположились на палубе между носовой площадкой и рубкой, где я встал рядом с брашпилем, морща лицо от соленых брызг, периодически залетавших на низкую палубу. И в самом деле, свежо, надо было штормовку надеть…

— Как видите, погода портится и в другой раз собраться будет сложнее. Кого-то тошнить чего доброго начнет, да и в кают-компании тесновато. Поэтому повторяем задачу еще раз сейчас. Все готовы слушать?

— Так точно, лорд-командир! — неслаженно, но браво гаркнул взвод.

Замечательно! Итак, по плану к острову тельнор мы подойдем послезавтра к ночи. Атакуем перед рассветом. На берегу расположена открытая гавань, с насыпным каменным молом, пирс, за ним поселок с бараками для рабов, бараком гарнизона и хозпостройками. Оборонительных сооружений… вроде нет, но это придется проверять в бою. От берега с причалом-пирсом до барака гарнизона метров двести, все должно быть на виду. Пирс основательный, каменный, выдается в море метров на двадцать. Берег рядом с ним — галечный пляж. Барак — круглое одноэтажное деревянное здание примерно двадцати метров в диаметре, за деревянным же забором, отличительная черта — на крыше высокий шест с черепом и веревками с кисточками. Башня «сокровищницы» каменная, двухэтажная, с конической крышей. Находится за бараком и хозпостройками, не далее ста пятидесяти — двухсот метров вглубь острова. Все помнят кроки?

— Так точно, лорд-командир!

— Хорошо если так, — кивнул майор. — На первом этапе в дело вступит артиллерия, это уж моя забота. Первая и главная цель — барак с гарнизоном магов, затем по обстоятельствам — будем подавлять любые точки сопротивления, если таковые возникнут. После огневого налета штурмовые группы грузятся в моторные лодки и под прикрытием артиллерии, зенитных «Максимов» на рубке и «Зушки», высаживаются на берег. Артур, какая задача твоей группы?

— После высадки овладеть развалинами барака охраны и обеспечить огнем продвижение группы Красина к сокровищнице, — отбарабанил белобрысый паренек в тельняшке под камуфляжной курткой. — После взятия башни при необходимости помочь «Бойкому» причалить к пирсу.

— Илья?

— Мы бежим к сокровищнице. Выносим дверь гранатами или вышибным зарядом, врываемся внутрь, подавляем сопротивление, занимаем оборону, ждем дальнейших приказов.

— Твайна?

— Движемся позади боевых групп людей. Оказываем людям магическую и медицинскую поддержку, при необходимости — эвакуируем раненых к побережью.

— На первый взгляд все верно, — хмыкнул Макарыч. — Оружие, каски, бронежилеты, баллистические очки у всех в порядке?

— Так точно, лорд-командир!

— Ладно. Потом лично все проверю. Командир десанта — сержант Красин. Впрочем, как только «Бойкий» причалит, я к вам присоединюсь, парни. Помните — не геройствуем, не подпускаем магов вплотную, если надо — занимаем оборону на достигнутых рубежах и ждем, пока противника расколошматят с парохода. Наш козырь — артиллерия и пулеметы, рваться в атаку на неподавленного врага запрещаю, нам потери не нужны. Лучше потратим на магов еще пару десятков снарядов, чем потеряем бойца. Бойтесь ледяной шрапнели, берегите конечности, не лезьте на рожон. И родина вас не забудет.

— Разрешите вопрос, командир? — спросил белобрысый и продолжил после кивка майора. — Зачем атаковать врага в лоб? Можно же зайти с лесистой стороны острова, подобраться скрытно и высадиться в тылу, а потом…

— А ты это умеешь, Артур? Скрытно высаживаться, вести наблюдение? — скривился майор. — Давай без чинов. Ты из спецназа или армейской разведки?

— Нет, — вздохнул парень. — Служил в мотострелках десять лет назад.

— Вот и не умничай. Не надо все усложнять, нах… Скрытую высадку могут обнаружить, применить неизвестную нам магию, война в лесу вообще хрен знает как может повернуться. А мы тут все не профи, у большинства только месяц учебы за спиной. Налажать можем на раз-два… Зато огневой штурм в лоб прост как удар кастетом в нос и столь же эффективен. Чем проще, тем надежнее! Меньше оврагов, про которые забыли и по которым ходить. Если мы все сделаем быстро и правильно, маги организовать осмысленное сопротивление просто не успеют, на то и расчет. Тем более, что на острове не элитная часть, а охранный гарнизон. Ясно?

— Да, командир.

— Вот то-то… Еще вопросы?

— Макарыч, если вопросов больше нет, давай я ребятам пару слов скажу, — придержав за плечо майора, обвел я взглядом бойцов. — Всем участникам штурма будет награда, слово ярла. Половина процента от суммы захваченной добычи каждому. А тем, кто особо отличится — один процент. Если захватим магический жемчуг, есть шанс получить по итогам от пятисот до тысячи и более кандел парни. Стоит постараться.

— Это же сколько на рубли выходит? — задумался вслух один из бойцов, круглолицый невысокий парень.

— Тебе, Васек, на год ежедневного бухла в «Волке» точно хватит, — оборвал его Артур.

— Я не про бухло, — слегка обиделся Вася. — Мы с Наташей отселиться из барака хотим. — Можно будет у треян домик заказать? Хотя бы на сборно-щитовую дачную будку хватит?

— Хватит с лихвой. Впрочем, всем бойцам с семьями жилье будет предоставлено в первую очередь, — обнадежил я парня. — За счет общины вам купим у треян или построим, а не на «боевые», дайте только срок. А что касается рублей… тут сложно сказать. Но если приблизительно прикинуть, цена одной канделы гуляет от двух до десяти тысяч. Смотря, какой товар заказывать. Так что считай сам, Вася, премия от двух до десяти лимонов. И вот еще что… наш налет вполне в пиратском духе, признаемся честно. Дорожка это скользкая, парни, но сдается мне, что в этом мире выбор невелик. Тут все либо сами отчасти пираты, либо рабы у пиратов. Но тем не менее… На острове кроме магов есть и «имущество». Если кто-то из рабов станет сопротивляться — бей его без оглядки на расу. Тельнор ли это, ваэрия, или даже человек — не имеет значения. Это враг и пособник магов, никаких сантиментов. Но после боя со сдавшимся «живым имуществом» беспричинных расправ и насилий не творить, соблюдать дисциплину. Мы хоть и воюем как пираты, но мы люди, а не зверье. Пресекать буду жестко, по законам военного времени, — нахмурился я.

— Обижаете командир, — выступил белобрысый. — Это и так понятно.

— Вот и хорошо, что понятно, я предупредил. Твайна, твоих магичек это тоже касается в полной мере. Ладно, Макарыч, продолжайте ваш «брифинг». Я все сказал.

К следующему утру погода еще сильнее испортилась, но до сильного шторма, впрочем, дело пока не дошло. Однако, приятного в раскачивающемся вовсю судне и волнах, периодически бьющих в закрытый иллюминатор каюты, было мало. Для нашего китобойца это ерунда, конечно. Пароходик он крепкий, способный месяцами ходить у антарктических берегов, его хоть целиком волной накрой — выскочит как поплавок. Перевернуть «Бойкий» тоже почти нереально — конструкция «неваляшка». Просто я вообще не люблю качку, нервирует она меня, да и подступающая тошнота периодически давала о себе знать. Юлька с Матвеем стояли штормовые вахты в рубке по графику шесть часов через шесть, уматываясь за это время до такой степени, что подруга меня не посещала, отсыпаясь во время отдыха в своей каюте. Алена с Ингой, кстати, выглядели посвежее остальных. Шторм или не шторм, а у девушек была работа, которая лечит от укачивания лучше всяких лекарств. Ценой великих усилий, ошпарившись с непривычки кипятком и разбив десяток тарелок, поварихи приготовили во время качки ужин и завтрак, причем на две смены питания — для экипажа и десантников. Но аппетита у народа не было. Кто-то и вовсе не вышел поесть в кают-компанию, кто-то наскоро съел пару ложек с бледным видом и умотал в люльку. Одно расстройство для поварих. С аппетитом кушала лишь троица наших кадровых моряков, Олег так вообще жрал за двоих, вылезая ненадолго из машинного отделения.

Я в основном лежал в койке, размышлял и читал распечатанную документацию для радиостанции, которую Олег предложил купить на Авалон, когда появятся средства. По идее вещь нужная, с ее помощью можно попытаться установить связь с отдаленными человеческими анклавами. Но стоит ли это делать, думал я, качаясь в койке, как в гамаке. Кто сказал, что человек человеку друг? На Авалоне подобные иллюзии могут хреново кончиться. Вылезем мы в эфир, а к нам потом приплывут в силах тяжких на пароходе побольше нашего, да с пушками помощнее и поставят раком…

Тем временем прошел день, за ним еще одна ночь. Наш китобоец потихоньку приближался к цели через штормящий океан. И достиг ее, немного опоздав к положенному сроку, после чего у меня состоялся примечательный разговор с Матвеем. Ранним утром, примерно в половину пятого утра, он вызвал меня по рации в рубку прямо из каюты.

— Остров перед нами. Судя по радару, осталось пять миль до гавани и пирса, — отчитался капитан, когда я прибыл на мостик.

— И…где? — не совсем соображая спросонья, уставился я в колыхающуюся темноту за стеклами.

— Там. Впереди. Прожектор и огни я не включал, чтобы нас случайно не обнаружили. И еще: командир, остаток топлива на текущий момент семьдесят процентов.

— Мы же рассчитывали потратить на переход около пятнадцати процентов? Почему расход вдвое больше?

— Потому что мы предполагали идти экономичным ходом в спокойном море. А у нас встречный ветер, шторм и течения. Вышел большой перерасход, — развел руками моряк. — Что делать будем?

— Подождем рассвета?

— Подождем. Но погода пока не улучшается.

— И долго еще будет штормить?

Капитан лишь пожал плечами, а я мысленно выматерился. Если сегодняшний день будет, как и вчерашний, то враг нас вряд ли обнаружит. Небо и море серые, видимость так себе, шторм баллов в семь. Силуэт нашего невысокого кораблика сольется с океаном. Но и мы в пролете. Нечего и думать устраивать десантную операцию при таком волнении и ветре. Точность огня при сильной качке никакая, шлюпки с десантом того и гляди перевернет или побьет волнами. Конечно, гавань ограждает мол, который не даст волнам разгуляться как в открытом море, но все равно — атаковать в штормовых условиях ужасно неудобно. И что делать? Ждать? Заглушить машину не получится, надо держаться носом к волне, иначе даже такой пароход как «Бойкий» шторм может положить на борт. Через сутки топлива будет еще меньше. А ведь еще есть второй остров и надо оставить запас горючего, чтобы добраться домой. Неужели зря катались, пора возвращаться?

— Ждем, Матвей, — решился я. — Держись подальше от берега, чтобы нас никто не разглядел.

— Думаю, двенадцати миль хватит — кивнул капитан.

— Тебе виднее. Еще денек подождем, будем надеяться на небеса. Докладывай мне о любых изменениях обстановки.

И, как ни удивительно, надежда нас не подвела, небеса смилостивились. К десяти утра погода начала потихоньку улучшаться. Небо по-прежнему оставалось серым, но ветер уменьшился до пяти метров в секунду, и качка потихоньку начала стихать. С обеда мы с Макарычем засели в рубке, периодически выходя на палубу и вглядываясь в волны. Рискнуть или нет? Или ждать следующего рассвета?

— Идем на дело сегодня, — наконец, отдал я приказ, в сотый раз оглядев море в бинокль. — Туман сгущается, он нас прикроет. Начнем примерно за два часа до темноты. Ефим говорит, что к этому времени рабов запирают в их бараках. Нечего тянуть, топлива мало, а волна вполне умеренная. В гавани шлюпки пройдут. Макарыч, труби общий сбор, готовьтесь. Не думаю, что нас ожидают на берегу сразу после шторма. Какая видимость?

— Около полумили, — сообщила Юля. — И продолжает потихоньку ухудшаться, слабый ветер плохо разгоняет туман.

— Ничего, сойдет. Должно хватить для огня в упор, а большего и не надо.

Этот бой я наблюдал с крыши рубки, рядом с Анатолием. Оправившийся от ранения бывший строитель занял место за зенитной установкой из счетверенных «Максимов», а необходимости подавать снаряды майору у меня уже не было. Макарыч вполне справлялся с пушкой вместе с Сергеем и парой матросов из нового экипажа. В принципе, Сергей мог и сам встать к пушке командиром расчета, из бывшего менеджера по продаже китайских внедорожников получился неплохой артиллерист. Но в ответственный момент майор хотел вести огонь лично. Время словно замерло, я смотрел во все глаза, как в начавшихся сумерках в туманной дымке показался окружающий гавань мол из сваленных в море здоровенных камней, затем пирс, узкая полоска берега и какие-то постройки на нем…

— Матвей лево руля, самый малый ход. Разворачивай «Бойкий». Вижу барак охраны и башню сокровищницы. Десантники, занять места в шлюпках, всем приготовиться, млять, — нервно скомандовал по рации Макарыч. Я промолчал — сейчас майору виднее, он у прицельной панорамы.

Приложив к глазам бинокль, я продолжал внимательно разглядывать берег, хотя толку от оптики было мало, возникшая после шторма туманная пелена продолжала сгущаться, скрыв наше появление. Тишина и спокойствие…ага, есть пара фигур на берегу у пирса. Серокожие! Мое сердце разом застучало в груди, и я почувствовал, как нарастает волна возбуждения от адреналина. Один маг, кажется, показывает другому рукой в море. Видимо, углядел наш приближающийся к входу в гавань пароходик, зоркий сокол. Поздно родимый! Уже слишком поздно. Мы уже у вас в гостях, встречайте людей.

— Огонь!

Резкий звук выстрела разорвал тишину, прерывающуюся лишь негромким урчанием дизеля и плеском волн. Лязг затвора, артиллеристы шустро засуетились на носовой площадке… Снова выстрел, за ним еще один. Дальность минимальная, можно бить прямой наводкой, «Бойкий» наполовину развернулся бортом к берегу, напротив входа в гавань, чтобы работать всеми тремя огневыми точками.

Первый снаряд взорвался, чуть-чуть не долетев до круглого барака охраны с шестом на крыше, зато второй лег прямо внутри здания, пробив хлипкий забор и стену. Взмыли вверх над вставшей дыбом крышей перемешанные с дымом и огнем доски, а затем все это провалилось вниз, осыпая обломками стены и внутренний двор. А следом к грохоту разрывов добавились очереди из зенитной установки и звуки бешеной молотилки «зушки». Обоих магов, бросившихся бежать с берега, настиг шквал пуль из счетверенных «Максимов» и буквально растерзал, я видел, как задергались от попаданий упавшие тела, не добежав десятка метров до ближайшей постройки. Дурачье, им бы прыгать в воду и прятаться под пирсом… хотя и там бы потом достали, просто больше возни.

А дальше началось форменное избиение. С бараком охраны мы покончили за две минуты, а затем Макарыч начал палить по соседним зданиям. Поначалу между домами метались немногочисленные фигурки тельнор, и по ним повели огонь наши зенитчики, пока лодки с десантом опускались в воду. Гремели очереди, тяжелые пули кромсали деревянные постройки, пробивая их насквозь, а огонь из орудия лишь добавлял хаоса на берегу. Никакого осознанного сопротивления не было, нас и в самом деле не ждали.

Обе моторки, переваливаясь на волнах, вошли в гавань, устремились к берегу и вскоре ткнулись в него носами. Десантники спешно прыгали через борта, держа оружие над головой, и бежали вперед, но по ним никто не стрелял. Лишь когда отделение Артура заняло позиции рядом с горящим бараком, а отделение Ильи было на полпути от башенки сокровищницы, от нее вдруг взмыли вверх две ледяных звездочки и полетели вперед, а навстречу десантникам, выскочив с обратной стороны башни, устремились пятеро магов с длинными посохами. Они доставили нам первые проблемы: оказалось, что у тельнор все же есть индивидуальное оружие дальнего боя. Я видел, как заискрились навершия посохов магов, а по нашим атакующим бойцам словно ударил порыв ураганного ветра: двоих десантников сбило с ног и поволокло по земле, взметнулась вверх пыль, какой-то мусор и доски от ближайшего забора. Но вражеская контратака сразу же захлебнулась: ледяная шрапнель, не долетев немного до пирса, разорвалась впустую, а магов с посохами сразу же накрыли огнем бойцы Артура у развалин барака и Анатолий из своей пулеметной «мясорубки». Не прошло и полминуты, как с ними было покончено. «Бойкий» уже был в гавани, потихоньку подходя к торцу пирса и держа под обстрелом весь невеликий поселок.

Башню сокровищницы я обстреливать из пушки запретил, но «зушка» и пулеметы били по ней и окружавшему ее заборчику до тех пор, пока оставшиеся в строю четверо бойцов Ильи, не достигли ее стен и не исчезли внутри, кинув предварительно в проем пару гранат. Дверь вышибать не пришлось, двадцати трех миллиметровые снаряды изрешетили ее так, что она рухнула сама, как и часть забора. Тем временем до двоих раненых добежала Твайна с магичками и ваэрия поволокли их к пирсу. Еще пара минут и рация заморгала и завибрировала у меня на поясе…

— Докладываю, сокровищница наша, — раздался в динамике голос Ильи Красина. — Осмотрены первый и второй этажи вместе с подвалом, внутри гора разных ящиков и три трупа серокожих.

— Раненых эвакуировали, они живы, — вслед за десантником доложилась Твайна. — У обоих переломы и травмы от ударов, оказываю первую помощь.

Я тихонько выдохнул. Кажется, наш налет удался. Машинально глянул на часы, удивившись тому, что вся операция не заняла и двадцати минут. Однако…

Глава 6. Пиратские будни

— Спроси их Саша, где эти сволочи спрятали жемчуг, млять? — нехорошо ухмыльнувшись, сказал Макарыч. Майор стоял у ночного костра рядом с башней сокровищницы и глядел на пленников сверху вниз, держа в руках купленный им с последней «премии» боевой нож неизвестного мне спецназа с черным лезвием. — Или пора им сделать мучительно больно за бесцельно прожитые годы?

— Где жемчуг, господа маги? — вздохнув, спросил я. — Только не надо строить из себя немых. Я ярл свободной общины и кристалл при мне, — показал я светящийся камень. — Вы прекрасно меня понимаете. Отвечайте.

Двое серокожих лежали на земле связанные, один маг в возрасте, другой совсем молодой на вид. У молодого сквозная рана в плечо, которую мы наспех обработали и замотали бинтами, у его товарища перевязана голова — этого мы вытащили в бессознательном состоянии из развалин барака с черепом на крыше. Но сейчас оба вполне пришли в себя, вон, глазами хлопают. Вообще-то с пленными у нас получилось не очень: маги либо дрались до конца, либо пытались убежать в лес. Сдаваться не пожелал ни один серокожий. Впрочем, мы не то чтобы кого-то сильно уговаривали задрать лапки… Если враг хватался за нож или за посох, то пуля в упор ему была обеспечена сразу же, а если убегал… то тоже получал пулю, но в спину или затылок. Кое-кто, конечно, ухитрился свалить из поселка, не без этого. Но особо матерых колдунов мы завалили прямо в бараке охраны, где они как раз ужинали, когда к ним вместо десерта прилетел снаряд с «Бойкого», или перебили в башне «сокровищницы» и рядом с ней, во время огневого налета, штурма и последующей зачистки.

— Трод ал кер веллг тарр кен, тлосс. — просипел «старик» и голос в моей голове послушно перевел фразу: «Мы ничего тебе не скажем, человек».

— Понятно, — пожал я плечами. — Пытать вас, наверное, бесполезно и все такое?

— Мы не боимся боли и смерти, — отозвался мысленный переводчик, переводя гортанную речь. — Тебе не испугать нас. Смерть от рук врага выводит несломленных на Высокие Дороги.

— Красиво сказал, — кивнул я магу, криво улыбнувшись. — Я оценил. Макарыч, пленные не хотят раскрыть главную военную тайну, — повернулся я к майору. — У нас тут прямо «вересковый мед» какой-то. Два лба, старый и молодой, и оба молчат как идейные. Что делать будем?

— Ну что же, учтем недоработки шотландского короля и попробуем креативный подход. Для начала займемся разделкой старичка, молодого оставим на потом, — деловито сказал Макарыч, состроив пленным зверскую рожу. Чистая садюга! Если бы я знал майора немного похуже, я бы даже испугался, но я видел, что несмотря на страшный вид глаза у офицера грустные. Палачом ему становиться совершенно не улыбалось. Как и мне. Но если уж придется… Насмотрелись мы сегодня после боя картинок, что там говорить.

Я вспомнил распотрошенный очередями из пулеметов и «зушки» деревянный дом рядом с бараком охраны, полный детских и женских трупов серокожих, которых я никак не ожидал там увидеть. Вообще-то освобожденные рабы говорили, что у магов царит строгий патриархат. Женщин тельнор на захваченных островах немного, они не воюют и живут отдельно. Семей здесь нет, поскольку остров когда-то был отобран у посева ваэрия и теперь здесь лишь стоит гарнизон, надзирающий за рабами и добычей ресурсов. В брак серокожие вступают поздно, поначалу у них практикуется какая-то форма общинного сожительства молодежи, а уже потом создаются семьи, которые обычно живут на островах коренного посева тельнор. Честно говоря, я этой информацией не особо интересовался, просто принял к сведению, что «нонкомбатанты» от налета не должны пострадать. Но жизнь показала, что это не так.

Окровавленные трупы тельнор валялись среди обломков мебели, посуды и даже игрушек. Осматривая одну из комнат, я случайно задел ногой какую-то поделку вроде деревянной лошадки на колесиках и вздрогнул от испуга, когда она затрясла деревянной гривой, а ее каменные «глаза» засветились синим. Дернувшись на месте, я сразу же влепил в нее пулю и лишь потом понял — зря. Это же просто безобидная детская игрушка с магической анимацией, вроде говорящего пупса. Хозяин игрушки — мальчик тельнор, лежал с пробитой головой рядом со своей «лошадкой» и, увидев его, я испытал острое чувство ненависти и отвращения к самому себе.

Застывшие лица мертвых серокожих женщин и детей выражали страдание и испуг. В самом деле — тельнор сидели у себя дома, готовили ужин, занимались своими делами, и знать не знали, что человеческий корабль под командованием Александра Спешина уже входит под прикрытием тумана в гавань и сейчас на их дом обрушится шквал огня, почти не оставив никому шансов выжить. А что поделать? Нам надо было подавить любое возможное сопротивление на пути штурмовых групп к сокровищнице, а это строение было большим, близко расположенным и потенциально опасным. Кто там живет, мы понятия не имели. Стены же в нем оказались хлипкие, пули «Максимов» и снаряды «зушки» пробивали сухое дерево и легкую мебель насквозь. В мире Авалона тропики и вечное лето, капитальные дома из вековых бревен тут не строят…

А потом мы освободили рабов, запертых в каменном бараке для «имущества» на краю поселка. Не знаю, куда делись маги-сторожа, побежали ли они в центр поселка, чтобы принять участие в бою, или сразу рванули в лес, но стоял он запертый на засов без всякой охраны. Открыв дверь, внутри мы обнаружили двадцать человек и почти полсотни ваэрия, обоих полов. Одето «имущество» было в обноски, все исхудалые настолько, что отчетливо проступали ребра, кожа в язвах и шрамах. Рабы тельнор смотрели, как к ним в барак входят вооруженные десантники и сперва не могли поверить, что для них все уже закончилось. Люди с автоматами? Здесь? Откуда, не может быть?! А потом… у кого-то были слезы, у кого-то смех и истерика, а кто-то продолжал находиться в ступоре, не в силах осознать произошедшее. Но к этому я был готов, знал уже, что жизнь «имущества» у тельнор не сахар, было кому рассказать. Поразило меня не это, а отдельная комната, в которой содержалось «имущество для секса». Всего восемь рабынь — три женщины и пятеро ваэрия. Маги тельнор любили и берегли своих женщин и детей — погибшие в «семейном доме» были хорошо одеты и выглядели сытыми и ухоженными. Игрушки им делали, ага… Но, как оказалось, на «имущество» из других рас их хорошее отношение не распространялось и для половой разгрузки они использовали его по полной программе, периодически проводя ротацию, когда очередные рабыни совсем уж теряли товарный вид. Кого трахать — людей или ваэрия им было, в общем-то, все равно, лишь бы «имущество» было относительно молодо и женского пола. И выглядели после этой пытки женщины обоих рас страшно, они даже ходить-то прямо не могли, с трудом переставляя ноги на манер утиной походки. После этого зрелища моя жалость к серокожим «нонкомбатантам» и злость на себя как-то поутихла…

Так что белые перчаточки освободителей на нас были уже основательно заляпаны кровью. Но переходить к пытке… мы и так успели достаточно озвереть.

— Нет, — почесав в затылке,сказал я. — Нет, Макарыч, это перебор. Не будем мы никого разделывать. Во-первых, после этого спится хреново, а во-вторых нам с тобой лично эти двое магов ничего плохого не сделали, чтобы их живьем резать. Несправедливо получается. А справедливость — вещь важная, не стоит про нее забывать. Убери нож.

— Ты хочешь остаться несломленным? — наклонился я к пожилому магу. — Попробуй, я дам тебе шанс. Допрашивать под пыткой я вас не буду, была бы охота пачкать руки… Хрен с ним, с жемчугом, молчи. Только я вот что тебе скажу, герой. Торопиться нам особенно некуда, а перепрятать камни после нашего нападения вы все равно не успели. Здесь они, в сокровищнице! На крайний случай в бараке охраны или в «семейном» доме лежат. Вскроем полы, покопаемся как следует в подвале башни, ваэрия настроят на магию следящий амулет, опросим как следует ваше «имущество»… Не может быть, чтобы вы такую ценность в дальнем лесу под случайной пальмой закопали. Найдем, не сомневайся! А даже если и не найдем — сказал я, придав голосу максимум откровенности, — мы уже не в накладе. Мне тут доложили: в сундуках на втором этаже сто пятьдесят восемь рогов морских носорогов, а на складе у мола больше сотни бочонков с их жиром. Все вместе потянет тысяч на восемнадцать. Кроме того, у вас тут в ящиках других редкостей полно: сушеные морские орехи, корни красного семилистника, болотные трюфели… это только те товары, что я видел в треянском каталоге. Плюс ваши магические вещицы — короче, мы без прибыли не остались, рейд себя уже окупил…

— Впрочем, я думаю тебе это не слишком интересно, волчара, — продолжил я, отметив про себя, как напрягся маг. — Тебе ведь любопытно, что мы сделаем с вами лично? Не стану держать в неведении, расскажу. Мы вас отдадим ваэрия, только и всего. Прежде всего, тем самым магичкам из «имущества», которых вы насиловали скопом. А если к вам будут счеты у остальных рабов, то я тоже препятствовать не стану. Вы их мучали, теперь пусть они вас судят и приводят приговор в исполнение как хотят. На свои Высокие Дороги вы уйдете несломленными, охотно верю. Впрочем, может быть, магички вас поймут и простят, почем мне знать? Вот как раз и проверим, что они с вами сделают, самому любопытно.

— Твайна! — позвал я ваэрия, внимательно слушающую мою речь у костра рядом с Алексеем, Макарычем и Сергеем. — Крикни своих бойцов, и оттащите эту падаль к бараку «имущества». Что надо сделать, ты слышала.

— Да, господин ярл. Я передам вашу волю. Я тлай Твайна! Кромм-атль ваэрия ждет вас! — важно произнесла Твайна, глядя на пленных. И, хотя милая улыбочка на лице магички совсем не походила на зверскую гримасу Макарыча, я заметил, как услышав эту фразу, пожилой маг вздрогнул всем телом, а его лицо из серого стало натурально белым. Похоже, ничего хорошего от ваэрия он не ждал.

Появившиеся по окрику Твайны магички подхватили обоих тельнор и поволокли их прочь от костра, и в этот момент молодой маг, державшийся во время допроса молодцом, вдруг не выдержал и буквально заверещал от ужаса. А услышав его крик, подал голос и «старик».

— Останови их, человек! Прошу тебя!

— Твайна, притормози-ка пока… Итак, ты вспомнил, где спрятан жемчуг?

— Человек-вождь, нельзя отдавать господ «имуществу»! Неужели ты не понимаешь? Это неправильно! Нельзя позволять ваэрия делать с тельнор кромм-атль!

— Почему это, интересно, нельзя? — полюбопытствовал я. — Я вот думаю, что можно.

— Потому что люди и ваэрия — дети земли и воды, — начал сбивчиво объяснять маг, путаясь в словах. — У вас нет гордости и небесного дара. Подчиняться — ваш удел, осквернить вас нельзя, вы уже осквернены. Вам некуда падать. Страдания и безропотное служение расе тельнор возвышают вас и помогают стать вашим душам ближе к небу. А тельнор изначально созданы из упавшего с небес камня и черного света, мы уже дети неба! С нами так нельзя, мы должны идти Высокими Дорогами! Если хочешь, пытай и убей нас сам, но не отдавай имуществу на кромм-атль. Твоя тлай-ваэрия не должна прикоснуться к нам.

— Ничего не понял, — признался я. — Короче, ты меня не убедил. Твайна, уноси…

— Пойдем со мной, серенький ты мой, — взгляд Твайны, устремленный на мага, был почти нежным. — Нам будет хорошо, обещаю. Я умелая тлай и поломаю тебя быстро. Или ты хочешь меня удивить и дожить до рассвета?

— Подожди! Что будет, если я скажу, где спрятаны камни, человек? — не выдержал маг.

— Хочешь поторговаться?

— Нет, — мотнул головой маг. — Я знаю, что это глупо. Просто подари нам смерть от своей руки или руки твоего «лорда».

— Что это у вас за кромм-атль такой? Почему тельнор его так боятся? — не выдержал я. — Можешь объяснить, Твайночка?

— Присоединяюсь, — добавил Макарыч. — Самому интересно.

— Да, в общем, ничего особенного, — Твайна на несколько секунд замялась, было видно, что ей не очень-то хочется об этом рассказывать. — Видите ли, Тельнор обладают даром к магии и они неплохие бойцы… вот.

— Не тяни, говори суть, — нахмурился майор.

— Хорошо, — вздохнула магичка. — Тельнор управляют своей болью, рефлексами, а так же могут контролировать свое тело. Не полностью, но тем не менее… И чем опытнее и старше маг, тем лучше он это делает. Если вы будете их пытать сами, вы их убьете, конечно. Но причинить сильную боль и страдания магам у вас вряд ли получится. Они закроются в ментальной раковине, при сильных повреждениях отключат сознание и спокойно сдохнут… то есть уйдут на свои Высокие Дороги. Но мы, ваэрия, можем работать с магией жизни. Хорошая магичка с даром тлай не даст тельнор ускользнуть в смерть просто так, по его желанию. Она замкнет потоки его жизненной энергии на себя, поработает с его болевым порогом, вдохнет жизнь в истерзанное тело до тех пор, пока то еще будет способно корчиться от боли. Не даст магу потерять сознание во время… процедуры экзекуции, чтобы тот почувствовал все, что ему положено по приговору. Этот комплекс заклинаний называется кромм-атль. Пусть Квайра меня изгнала и считает не-тлай, но по крови я тлай! И мне очень не понравилось, как тельнор поступили со своим ваэрия-имуществом. Если ваэрия или человеческие женщины захотят отомстить, я помогу им с кромм-атль и эти тельнор умрут как должно…

— А эта «техника» работает в обе стороны? — поинтересовался Макарыч.

— Да. Если нужно обезболить раненого, снять шоковое состояние или поддержать силы и сердце больного, я тоже могу помочь. А еще я могу сделать ощущения партнера в постели ярче и сильнее.

— Гм… Твайна, кхм, — покраснел и закашлялся майор. — Ну не при всех же!

— Извини. Я забыла, что люди очень стыдливы в этих вопросах. Но это еще не все, что я хотела рассказать. Больше боли и страданий тельнор боятся «сломаться» перед смертью. Им непременно надо подыхать гордо, лучше всего в бою. Но можно и просто так, главное, сохранять перед уходом волю, силу духа и спокойствие. Иначе их не примут на Высоких Дорогах, так они думают. Только мало кто из тельнор способен выдержать кромм-атль и остаться спокойным и невозмутимым. Молодой не продержится и часа, — задумчиво посмотрела на пленников Твайна. — А матерый маг может дожить и до рассвета. Квайра говорила, что такое возможно, если тельнор очень силен духом. Но я уж постараюсь, чтобы сегодня все вышло как надо и оба быстро дошли до конца, — покачала головой магичка. — Им же меньше мучиться. Скорее всего, уже через пару часов оба будут выть от боли, плакать, каяться, отрекаться от Высоких Дорог и умолять их прикончить. Они знают, что я их непременно сломаю, — подмигнула пленникам магичка. — Поэтому и готовы на все.

— Понятно, — кивнул я. — Какие интересные новости мы узнаем о ваэрия. И почему, интересно, только сейчас?

— Вы могли бы меня неправильно понять, если бы я это рассказала раньше — потупила взгляд магичка. — А я хорошо отношусь к людям и не хочу вас пугать. Свои способности я использую лишь на благо Авалона.

— Ты — да, — согласился я. — А другие ваэрия — по-всякому. Людей в рабстве держите и вы и тельнор.

— Так делают все, это нормально. Я слышала, что люди тоже используют

других людей как «имущество», — возразила Твайна.

Не найдя что возразить магичке, я молча повернулся к пленникам.

— Показывайте тайник. Будет жемчуг — кромм-атль отменяется, я подарю вам быструю и достойную смерть. Не будет жемчуга… вы поняли, что вас ждет.

Дальше все пошло как по маслу. В принципе, не стоило с пленными и огород городить, сами бы справились. Потайное помещение нашлось там же, где я и предполагал, в подвале сокровищницы. Старый маг показал нужное место и приложил к камням найденный при нем каменный нож. Тот полыхнул фиолетовым отсветом и участок каменной кладки толщиной сантиметров в тридцать ушел вниз, а перед нами возникла небольшая комнатка с низким потолком, в которой на небольшом возвышении стояло всего два предмета — черный каменный сундук и каменный же ларец. По моему приказу маг сам вынес обе вещи из тайника, причем сундук он вытащил с большим трудом, тот выглядел очень тяжелым. Но я опасался ловушки, поэтому не спешил брать в руки магические «девайсы». Лучше поберечься… И лишь когда крышки обоих предметов оказались откинуты, я отослал наверх всех кроме Макарыча, оставшись в подвале втроем с майором и магом. Пленник и так знал, что и в каком количестве там лежит, а своим бойцам я не то чтобы не доверял… просто им было не положено знать то, что должны знать лишь высшие офицеры Авалона — я, майор и Матвей. Так оно вернее будет. Но моряки сейчас находились на «Бойком» ведя наблюдение за акваторией и держа китобоец в боевой готовности. Потом все расскажу капитану.

— Где остальные? — спросил я пленника, закончив считать магические камни. — Наверху в сундуках полторы с лишним сотни рогов, а здесь всего лишь сорок пять жемчужин. Должно быть минимум в два раза больше.

— Тебе мало, человек? — удивился маг. — Ты и так взял очень ценную добычу. Три камня и вовсе уникальные. Темно — синие жемчужины с фиолетово-красным отливом, каждая размером с кокосовый орех. Большая редкость.

— Я задал вопрос. Отвечай.

— Вывезли остальное. Тайр-шер приказал забрать добычу и вывезти камни и «живое имущество» с острова после гибели «Чистильщика». Видимо, опасался вас, и не напрасно. Вывозили небольшими партиями, тайно.

Ненадолго задумавшись, я решил поверить пленнику. Информация сходилась с моими наблюдениями. Мы не нашли на острове доверенных рабов, занятых разделкой морских носорогов, да и «живого имущества» по словам Ефима должно было быть в два раза больше. Так же в гавани не имелось «промысловых судов» и гарнизон оказался маловат. По всему видно — лавочку потихоньку сворачивали или консервировали на будущее, вывозя все ценное. Но все яйца в одну корзину класть побоялись, как я и предполагал.

— Торшер — это кто? Ваш главный вождь?

— Тайр-шер, — поправил меня маг. — Тайр-шер — повелитель всех тельнор в этом мире, верховный страж неба и посланник черного камня.

— И все посевы тельнор согласны с этим и довольны таким положением вещей? Прямо-таки все-все? — вкрадчиво спросил я. Спасибо треянам, переводчик в кристалле отлично справлялся с передачей оттенков эмоций и сам подбирал нужные слова на чужом языке. Настало время важного разговора. Кажется, пленник достаточно разумен для этого и пришел в нужную кондицию.

— Мне понятно, куда ты клонишь, человек, — тихо ответил маг. — Нет, не все. Но на ближайших островах — многие. Несогласные вожди или погибли, а их кристаллы Тайр-шер отдал своим магам, либо присягнули стражу неба… им не оставили другого выбора.

— А ты ведь был не последний маг в родном мире, как я думаю, — продолжил я. — А тут сидишь в заштатном гарнизоне и даже вывозить тебя не стали. Как тебя зовут, какую должность ты занимал?

— Мое имя Тров-кан, человек. Я левая рука Тейн-кана, отвечал за припасы на этом острове. Впрочем, Тейн-кан мертв, вы его убили.

— А мое имя Александр Спешин. Я ярл Авалона, — я залез в каменный ларец и вынул плотный сверток из серой ткани. Развернул его и взял в руки зеленый кристалл, почти точно такой же, как у Квайры или мой собственный. — Ух ты!

— Это кристалл ваэрия, которая когда-то командовала этим островом, — заметил маг.

— Она мертва?

— Давно, как и все ее «лорды», а ее здешнее гнездо разрушено. Тельнор не нужны чужие посевы. Но если ты отдашь его другой ваэрия, то она сможет связаться с Цвайтол, а они смогут сделать ее полноправной хозяйкой нового гнезда, возродив погибший посев, — пояснил Тров-кан. — Здесь ли, или где-то еще не знаю. Но такая возможность у нашедшего и активировавшего мертвый кристалл своей расы есть. А у тебя есть преданные ваэрия.

— Я вижу, ты стараешься быть полезным Тров-кан, — серьезно сказал я. — И это хорошо. Я думаю, нет никакого смысла тебя убивать. Не беда, если ты попадешь на свои Высокие Дороги попозже. Если мы договоримся, конечно. Ты готов к серьезному разговору?

— Да, ярл — склонил голову маг. — Только не думай, что я непременно хочу спасти свою жизнь. Ты из низшей расы, ты враг и ты убил наших жен и детей, этого не отменить. Я попрошу тебя о быстрой смерти, но… я тоже хочу поговорить. Многое, что происходит, неправильно.

— Тогда коснись моего кристалла вместе с моим «лордом» и дай согласие переводить твою речь и слышать его. У меня нет от него тайн, пусть он тоже участвует в нашей беседе.

Глава 7. Ночной разговор

К беседе с магом мы приступили не сразу. Для начала я позвал Сергея и попросил его сбегать на пароход и принести несколько банок с пивом из холодильника кают-компании «Бойкого». Затем мы с Макарычем разрезали пленнику тугие веревки на запястьях и застегнули на них наручники, так чтобы он мог держать руки перед собой, оставив, впрочем, ноги пленника связанными. Аккуратно усадили его на пол подвала сокровищницы, прислонив спиной к стене, и я, дождавшись Сергея, открыл запотевшую алюминиевую банку с «Баварским» и протянул ее серокожему. Пусть немного расслабиться. Если бы он курил, я бы ему еще и сигарету дал — не жалко. То, что передо мной враг, я понимал совершенно отчетливо, но сейчас, когда пленник показал клад и пошел на сотрудничество, следовало быть помягче и расположить его к себе. Информация, которую он мог поведать, того стоила, а грохнуть мага еще успеем. Мы с майором с комфортом уселись на лежавших у противоположной стены подвала тканевых мешках с каким-то зерном вроде ячменя, приготовившись к беседе.

Тров-кан подозрительно посмотрел на банку, понюхал содержимое, лизнул край, а затем решительно присосался к ней, в несколько глотков осушив ёмкость.

— Уфф! — помотал он головой, икнув. — Странный вкус… но все равно спасибо! — маг вытер о запястье пиво, запекшуюся кровь и грязь с губ. — Вы, оказывается, можете проявлять что-то вроде благородства. Если к людям это слово применимо, конечно…

— Это было не благородство, а аванс, — хмыкнул Макарыч. — Смочил горлышко? Теперь пой птичка, не стыдись. Мы слушаем. Что ты хотел сказать?

— Хорошо, — выглядел серокожий совершенно спокойно, как будто мы вели приятельский разговор где-нибудь в кафе. — Прежде чем мы начнем, я хотел бы узнать ответ на главный вопрос, от него многое зависит. Зачем вы напали на тельнор? Что мы вам плохого сделали?

— Не понял? — слегка растерялся я. — Глупый вопрос. Мы воюем, потому что это вы первыми атаковали нас не оставив другого выбора.

— Разве мы нападали на ваш посев? — заинтересовался пленник. — Я не слышал от Тейн-кана о том, что «Чистильщик» собирается атаковать людей Авалона. Экспедиция была против ваэрия Интлая и Вэнлая, но не против вас.

— Я думаю, что ты врешь, — возразил я. — Но даже если это не так… После того как вы захватили наших людей и обстреляли наш корабль у Авалона мы стали врагами. И заключили с магичками союз, чтобы отбиваться от вас вместе.

— Нашли с кем заключать союзы, — скривился Тров-кан. — И как вам такое сотрудничество? Вы разве еще не поняли, что ваэрия — это жадные, глупые и самовлюбленные создания, годные лишь в «имущество»?

Мы с Макарычем переглянулись, но оба промолчали. В чем-то старый маг был прав, что уж там.

— С людьми вы поступаете точно так же как с ваэрия, — заметил майор. — Так что не тебе судить о наших союзах.

— С чего вы это взяли, что мы равняем людей и ваэрия? — удивился пленник. — Вы оба — низшие, но разница есть. Ваэрия — тупиковая ветвь магической эволюции разумных, со слабым даром и никуда не годным обществом, где правят женщины. А люди — это немного другая история… С людьми мы поступаем по-разному, в зависимости от того, кто из них чего заслуживает. И нет, я не вру. Да, я слышал, что у вас был конфликт с тельнор. Но в списке врагов Тайр-шера ваш посев не значился, я бы об этом знал. Разве «Чистильщик» нападал на Авалон? Где вы приняли бой с нашим флотом?

— У островов ваэрия, — не стал скрывать я.

— А кто первым открыл огонь? Вы, ваэрия или наша эскадра?

— Мы.

— Вы были в бою вместе с кораблями магичек?

— Да.

— Ну, так а чего вы хотели? — покачал головой маг. — Это вы не оставили нам выбора, а не мы. Мы воевали со своим старым противником, а вы совершили на нас нападение, сговорившись с ним. Тельнор пришлось обороняться.

— Не передергивай, гад! — возмутился я. — До боя с «Чистильщиком» была схватка с рейдером тельнор.

— Хорошо. Расскажите мне о ней. Только, пожалуйста, не упуская ни малейших деталей. Это важно для установления истины, — серьезно заявил маг.

— Не забывайся, серый! — возмутился Макарыч. — Что-то ты стал много себе позволять. Это мы тебя допрашиваем, а не наоборот.

— Погоди, — махнул рукой я. — Пускай узнает, никакого секрета тут нет. Я расскажу, как было дело…

— Вот видите, — тяжко вздохнул маг, когда я закончил рассказ. — Мы все стали жертвой цепи совпадений, в которой каждое действие чужака другая сторона толковала по-своему. И в результате вы влезли в чужую войну, причем на стороне заведомого слабого противника. Да, рейдер стал забирать имущество с островка рядом с Авалоном. Ну, а что он должен был делать в этой ситуации? Благодаря колебаниям силы, мы предполагали, что где-то в этих координатах произошел новый посев и к нему был послан корабль для проверки. Увенчался ли ваш посев успехом, капитан рейдера понятия не имел, а имущество на маленьком островке следовало спасать. Оно было безоружным, бесхозным и к тому же могло вскоре утонуть, если бы вы не активировали кристалл. Мы-то знаем, как работают треяне…

— И поэтому вы хватали людей и загоняли в трюм как скот!

— Так «имущество» же! Ничье, просто сидит на острове! Что с ним еще делать? Не понимаю претензий, — нахмурился маг. — Мы его спасали, говорю вам еще раз! Оно бы утонуло или погибло от голода и жажды.

— На Авалоне нет имущества!

— Как нет?

— Обычно. Люди и ваэрия имеют права и получают награду в канделах за свой труд.

— То есть, они равноправны с «лордами» Авалона?

— Нет, — вынужденно ответил я. — Не совсем так.

— Значит, они тоже имущество, просто вы обращаетесь со своей собственностью бережнее, чем все остальные, — мотнул головой пленник. — Только и всего. Возможно, это имеет смысл для правильного использования ресурсов. Но оставим пока этот вопрос, давайте рассуждать дальше. Итак, капитан занимается сбором бесхозного имущества и в этот момент из-за Авалона появляется ваш корабль! — повысил голос маг. — Он быстро приближается к рейдеру. Ваше оружие было направлено на наше судно? Устройство, метающее взрывающиеся снаряды и люди, которые его обслуживают, были в боевой готовности?

— Да, — снова кивнул я.

— Неудивительно, что капитан рейдера занервничал, — вздохнул маг. — Мы знаем, насколько опасна человеческая боевая техника. Следующий его шаг совершенно понятен: демонстрируя вам свое миролюбие, он начал выпускать ваше «имущество». На ваших глазах, так, чтобы не причинить людям вреда — разрезая их путы, у самого берега. И что вы сделали, увидев это?

«Кстати, Паша предположил, что чужаки выпускают пленников в знак доброй воли», — подумал я. «Но я пропустил это мимо ушей… обстановочка тогда та еще была. Не верилось мне ни в чью добрую волю, особенно при виде трупов на пристани».

— Продолжили сближение, чтобы выяснить обстановку, — ответил я. — А враг отвалил от причала и атаковал нас заклятием, после которого наш корабль едва не утонул. После чего мы открыли ответный огонь.

— Скорее всего, у капитана просто сдали нервы, — мрачно заметил маг. — Могу себе представить: человеческое судно быстро приближается на расстояние убойного огня, на сигналы и миролюбивые жесты никак не реагирует, его оружие готово к бою. Вот он и отдал приказ атаковать… Я не знаю деталей этого происшествия. Возможно, капитан рейдера успел отправить информацию не только о вашем обнаружении, но и об этом бое. Не знаю, мне таких подробностей не сообщали. Но я знаю другое, — поставил на пол пустую пивную банку маг. — Уничтожать человеческий посев на Авалоне «Чистильщиком» не планировалось. Зато тот факт, что молодой человеческий посев не только смог за три дня активировать кристалл, но и овладел серьезной техникой, был отмечен по достоинству. Насколько мне известно, эскадра «Чистильщика», решив вопрос с посевами ваэрия на островах рядом с Авалоном, должна была заглянуть к вам и предложить вассальные отношения. Понятия не имею, что вам соврали ваэрия, но за уничтоженный рейдер вы могли бы отделаться довольно легко, списав все на недоразумение. Вы разместили бы у себя гарнизон тельнор, поделились бы с нами своими доходами и «имуществом» и выполняли бы приказы Тайр-шера. На том бы все и закончилось.

— Складно врешь, сволочь! — недоверчиво возразил майор. — Но есть несколько нестыковочек. Главная из них: людей вы держите в рабах и обращаетесь с ними хуже, чем со скотом. Это факт, я видел это собственными глазами. Людей вы считаете за низшую расу. И вдруг вы готовы простить человеческому посеву уничтоженный корабль?

— Полезному и сильному человеческому посеву — да! — твердо ответил маг. — Готовы! Пусть не простить, но уладить с ним дело миром… потому делать его «имуществом» себе дороже, вы не первые такие! Поймите другое: человеческих посевов в этом мире много. Но из них годных на что-то большее, чем стать «имуществом», единицы. Люди нечасто активируют кристалл. Но даже в этом случае, они сплошь и рядом не умеют наладить нормальный сбор ресурсов и освоить свою же технику! Тупые ваэрия и те гораздо самостоятельнее! Я не знаю, как вы живете в вашем родном мире, но люди не умеют обращаться с человеческими механизмами, вот что необъяснимо! Многие даже не выходят в море, не используют толком свои суда. А ведь они зачастую лучше наших!

«Ну да», — не мог не отметить я про себя. «Если бы среди нас не оказалось моряков, или они погибли бы, то что бы мы делали? На травах и собирательстве далеко не уедешь. И вообще, сколько у нас в России людей, умеющих профессионально работать с техникой или обращаться с оружием? Двое-трое из десяти в лучшем случае, остальные „гуманитарии“ разного калибра».

— Вы бы служили нам так же, как служат Тайр-шеру другие человеческие посевы, показавшие свою полезность, — продолжал маг. — Это неплохая жизнь, сытая и богатая. Охотились бы на ваэрия и диких морских зверей, охраняли бы суда, собирали с островов чужие посевы для тельнор и имели долю в добыче, стерегли бы границы от набегов северных союзов.

— А у вас уже есть люди, которые служат тельнор? — перебил я Тров-кана.

— Я знаю о двух таких вассальных посевах. Владения тельнор Тайр-шера обширны, может быть есть и еще… Поэтому слушайте меня внимательно: у вас есть еще один, последний шанс выжить: если вы сложите оружие, покаетесь перед Тайр-шером, вернете жемчуг и…

— Отставить пропаганду, нах! Даже не мечтай, мля, — оскалился в усмешке майор. — Не вернем и не покаемся. Да и бесполезно это. С ваших порядочков меня блевать тянет, кроме того тельнор не простят низшей расе такой звонкой пощечины, что бы ты сейчас не пел. После «Чистильщика» и сегодняшнего боя поздно мириться и просить прощения. Нас казнят страшно и образцово-показательно, если я хоть что-то понимаю в этой жизни. Иначе это будет прогиб и потеря авторитета для вашего долбанного Торшера. Ты и сам это знаешь, поэтому не трать время зря на уговоры.

— Хорошо, — помолчав немного, ответил маг. — Я попытался дать вам шанс и сделал два подарка: объяснил, в чем вы заблуждаетесь и отдал жемчуг, — голос Тров-кана оставался спокойным. — Как вы ими воспользуетесь — дело ваше. Ну что же, мы поговорили. Теперь пришло время отдариваться вам: подарите мне и молодому Тен-кеду быструю смерть. И дайте еще попить, в горле саднит.

— Это можно. Мы не звери, последнее желание стоит уважить, — ухмыльнулся майор и, открыв, протянул магу еще одну банку. — Допивай скорее, у нас еще дел по горло, — достал он из кобуры АПС.

— Не дави на него, Макарыч, — возразил я. — Пусть пьет спокойно. Тров-кан, я не верю, что все это ты нам рассказал, только для того чтобы склонить к сдаче. Ты же не дурак и видишь, что это тухлый вариант. Где-то ты темнишь, серый. Давай, говори начистоту. Мы уже поняли, что ты герой и готов умереть. А что ты еще хочешь кроме легкой смерти?

На какое-то время в подвале сокровищницы снова воцарилась тишина. Маг неторопливо пил пиво, сжав его обеими руками в наручниках, Макарыч задумчиво вертел в руках пистолет, а я молчал, давая пленнику собраться с мыслями.

— Мне не нравится, как Тайр-шер ведет дела, — сказал, наконец, маг. — Ничем хорошим для тельнор это не закончится.

— Вот как? — склонил я голову.

— Он слишком сильно увлекся экспансией. И слишком жадно выжимает все соки из имущества и своих же посевов.

— Тебе не все равно, что он делает с чужими? Если тельнор высшая раса, да и остальные поступают так же?

— Нет, — ответил пленник. — Я не люблю ни людей, ни ваэрия, это правда. Но здоровые особи ваших рас способны работать десятки лет при надлежащем уходе и полноценном корме. Они даже способны привязываться к хозяевам и испытывать к ним благодарность. А мы с подачи Тайр-шера загоняем их работой настолько, что они ненавидят нас и в массе своей дохнут на второй-третий год.

— Наверное, потому что вы отморозки, которых надо уничтожить? — спросил я.

— Неправда! Мы добрые и рачительные хозяева, — в голосе серого прорезались неподдельные эмоции. — Мы рождены править, но править разумно, сотрудничая и наставляя, а не только принуждая силой. Тельнор хотят гармонии и мира со всеми, даже с ваэрия! Способные к магии ваэрия могли бы иметь достойную жизнь в сытости и безопасности в своих гнездах. Они хорошие лекари, земледельцы и сборщики трав и грибов. Способные к технике люди работали бы со своими механизмами на общее благо. Ну, а бездари обоих рас в бараках для имущества получали бы сытную похлебку и немного отдыха и развлечений. А мы бы торговали, охраняли покой трех рас и руководили союзом экваториальных архипелагов как и предначертано, дав людям и ваэрия порядок и справедливые законы. И все были бы довольны. Но вместо этого Тайр-шер уничтожает все посевы ваэрия на своем пути! Они же ненавидят нас все, все поголовно! Люди… тоже нас не любят. Тайр-шер требует все больше и больше кандел с каждым годом и от каждого посева тельнор. Чтобы выполнить его требования мы заставляем надрываться имущество, которое от этого дохнет и поэтому его все время не хватает. Приходится все время искать все новые и новые посевы. Ярлы островов тельнор и их лорды недовольны, но Тайр-шеру все мало. Мы все больше расползаемся по архипелагам, ставим все новые и новые гарнизоны на чужих островах, и уже не можем контролировать всю территорию союза. Все это неправильно…

— Речь «доброго» охранника концлагеря о том, что руководство Рейха слишком жестоко и неэффективно использует заключенных, — пожал я плечами. — Ничего интересного.

— Не понял? — переспросил маг.

— Не важно, — отмахнулся Макарыч. — Давай, я помогу тебе встать, серый. Прогуляемся наверх к заборчику. Тут стены каменные, вдруг рикошет случится? Опять же, испачкаешь мозгами припасы…

— Да, — кивнул маг. — Пойдем. Последнее что я скажу… вас уничтожат, конечно. Но есть небольшой шанс, совсем крохотный, что у вас временно что-то получится… и тогда война затянется. После разговора с вами мне показалось, что вы не столь глупы как ваэрия и не кровожадны по природе. Я хочу, чтобы вы знали, что многие из нас понимают: продолжать так дальше нельзя. И мы допускаем, что можем заблуждаться. С тельнор можно говорить и договариваться, люди. Мы не обречены на убийства друг друга. Подумайте о том, что я сказал. И хотя бы в следующий раз воздержитесь от убийства всех подряд, как вы убили женщин и детей в нашем семейном доме. Иначе, крови будет очень много и литься она будет долго. Многие люди, ваэрия и тельнор умрут, а ваша раса навсегда останется лишь имуществом.

Тров-кан, медленно ступая крохотными шажками, насколько ему позволяли путы на ногах, поднялся наверх, вышел из сокровищницы и сам встал лицом к уцелевшему участку деревянного забора. По моей команде Макарыч с Сергеем подтащили к нему молодого мага и поставили рядом, а майор отошел от них на несколько шагов, подняв пистолет. Надо признать, что уходили на тот свет маги достойно, не теряя лицо. Собственно все. Или нет? Понятно, что Тров-кан нам враг, причем враг идейный. Но: в чем-то он нам уже помог и ни в каких зверствах вроде бы не был замечен. А решать все проблемы через расстрелы — самый простой путь, но с огромным количеством отсроченных негативных последствий…

— Стоп! — наконец, решился я, когда выстрел уже был готов грянуть. — Тров-кан, не хочешь послужить мне вместо казни? У меня есть для тебя одно дело.

— Я тельнор и не служу людям, — речь в этот момент давались магу с трудом. — Заканчивайте.

— Дело вот в чем, — не обращая внимания на его слова, продолжил говорить я. — Завтра на рассвете мы отчалим. Но что-то мне подсказывает, что вы уже успели поднять тревогу и на соседнем острове нас уже будут ждать. Так что мне потребуется переговорщик, который сумеет убедить ваших, что лучше отдать мне жемчуг и оставить целым поселок и гарнизон, чем дождаться, когда я превращу его в пепелище и перебью всех до единого.

— Никто не примет человеческий ультиматум, — только и сказал Тров-кан.

— Ты уверен? — поинтересовался я. — Большого флота там завтра не будет, неоткуда ему взяться. После шторма и всего на вторые сутки после нашей атаки вы его никак не соберете, даже если сегодня беглецы в лесу успели сыграть тревогу. Просто не успеете. Соседний остров маленький, равнинный, леса на нем, считай, нет, укрыться почти негде. Думаешь, я зря первый удар нанес сюда? Я думаю, что гарнизон там будет в готовности и внезапного удара у нас уже не получится. Жемчуг вы тоже успеете спрятать как следует. Но разрушить поселок огнем с корабля и перебить всех тельнор на нем мне вполне по силам. Отказываться от добычи я не намерен, нам камни нужнее, чем вашему Торшеру. Ты говорил, что мы можем договориться с тельнор и не обязаны убивать друг друга? Вот и докажи свои слова делом, договорись о выкупе — камни в обмен на жизни. Если сможешь — я задумаюсь над твоими словами. А если нет — значит, ты врал и тельнор понимают только язык силы. Стало быть, говорить с вами не о чем. Вот такой вот расклад. Принимаешь мое предложение?

— Ты хочешь сделать меня предателем? — тихо пробурчал маг. — Мне не простят таких переговоров.

— А кто ты есть после того как выдал нам жемчуг? — удивился я. — Поздновато волноваться по этому поводу. Короче, некогда нам болтать, наговорились уже. Да или нет? Считаю до трех. Раз, два…

— Да!

— Макарыч, позови Сергея и Твайну. Пусть упакуют эту парочку где-нибудь в подсобке на борту. Мы возьмем их с собой.

Майор молча сунул пистолет в кобуру и с недовольным видом подошел к пленникам, разрезав им веревки на ногах. Через несколько минут Тров-кан, поддерживая под плечо молодого мага, у которого затекли от веревок ноги, под конвоем из Сергея, Твайны и парочки десантников заковылял к причалу. Вот и все…

— Зря командир! — зло сказал майор, когда пленники исчезли. — Откровенно зря! Не выйдет из этого волчары парламентера.

— Посмотрим, — улыбнулся я. — Если что, мы теряем немногое.

— Надо было его шлепнуть на месте и возвращаться на Авалон. И так неплохо получилось. А теперь враг предупрежден. Хрен его знает, что там будет, на следующем острове. Жадность хороша в меру.

— Дело не только в ней, — помотал я головой. — Макарыч, мы должны заявить о себе. Ты слышал, не все ладно в тельнорском королевстве. Надо его как следует раскачать и делать это стоит не только силой, но и словом. Тогда у нас действительно появится шанс. Вот скажи — что бы ты выбрал на месте вражеского командира гарнизона? Жемчуг, который у тебя все равно отберут, если не мы, то Тайр-шер, или жизнь?

— Я не тельнор. Мне трудно сказать.

— А я думаю, что здравомыслие победит. Во всяком случае, проверить стоит.

Глава 8. Продолжение экспедиции

Этой ночью поспать у меня не получилось. Отчалить от острова «Бойкому» удалось лишь с рассветом и только тогда я смог немного подремать в своей каюте. Следовало хоть чуть-чуть освежить голову перед предстоящей операцией, которая обещала быть ничуть не менее веселой, чем вчерашняя.

Вообще-то позднее отплытие не входило в наши планы. После допроса Тров-кана я думал, что нам осталось лишь перенести на «Бойкий» из сокровищницы самые ценные трофеи, а затем можно сразу же отплывать. Жечь или грабить поселок дочиста я не собирался: разве что прихватить с собой посохи убитых магов и все связанное с колдовством, что попадется под руку. Места на китобойце немного, складывать барахло некуда, да и втягиваться в мародерку никак нельзя. Многих горячих парней вроде нас погубила жадность. Сколько нам еще отпущено времени на сбор трофеев? Сутки? Двое? Или его уже вовсе нет и посланные для перехвата «Бойкого» корабли тельнор совсем рядом? Следовало поторопиться, беспечные пираты первыми отправляются на дно или на рею.

Однако, быстро не получилось. Рога морских носорогов и магический жемчуг мы перегрузили из сундуков в легкие сумки из водонепроницаемой ткани, перетащив их в мою каюту на китобоец. С десяток бочек с топленым жиром морских зверей и мешки с наиболее ценными грибами и травами из сокровищницы легко уместились в трюме, а остальные сундуки и бочонки с товаром мы и трогать не стали, у нас не самоходная баржа. Так что закончили погрузку мы часа за полтора, но возникла другая проблема — что делать с освобожденным «имуществом»?

Выпущенные нами из барака люди и ваэрия столпились у охраняемого десантниками входа на пирс, к которому пришвартовался «Бойкий», создав натуральную пробку. Пока мы с Макарычем возились в сокровищнице, бывшие рабы успели поговорить с моими людьми и магичками Твайны и поняли, что такой шанс упускать нельзя. В результате десантникам пришлось сдерживать небольшую толпу людей и ваэрия, отчаянно ломившихся на пароход. Дело дошло даже до выстрелов в воздух, обстановка потихоньку накалялась, уходить никто и не думал. И я прекрасно понимал бывшее «имущество», что уж там…

— Как ты не понимаешь, нам без вас всем конец, командир! — схватив меня за рукав, взволнованно говорил худой мужчина лет тридцати пяти в оборванной старой гимнастерке, с совершенно седыми волосами и шрамом на лбу. — Вы уплывете, а тельнор вернутся и сорвут на нас злость. Многих убьют, а остальных снова в барак. Людей так точно убьют, просто затем, чтобы мы вам в имущество не достались. Ну что ты морщишься? Мы много места не займем, не бойся! Нас тут всего двадцать человек: половина русские, пятеро парней и девчонок из Финляндии, остальные норвежцы и шведы. Забери нас с собой, будь человеком!

— Ты хоть знаешь, куда просишься?

— Да хоть тебе в рабство! Хуже не будет.

— Тебя как зовут-то?

— Иван Караколов.

— По специальности кто?

— Инженер авиатехник. Летчик.

— Правда, летчик?

— Любитель. Налетал шестьдесят часов с инструктором, а после получения корочек летал уже для души. По выходным ездил в аэродром в Мячково, там у меня друг был в начальниках аэроклуба… Хотя, это хобби скорее… Но за штурвал ЯК-54 или четырехместной Сессны сяду без проблем, я даже высшим пилотажем слегка баловался. Работал в Москве в Госнииас, технику знаю.

— Летчик, это здорово, — вздохнул я, поправив автомат. — Специалисты нам нужны как хлеб. Но сам посуди Иван, куда я вас сейчас возьму! У нас кораблик — всего ничего, малое китобойное судно, переделанное под военное. Нет ни свободных кают, ни места внутри.

— Да наплевать на каюты! Хоть тушкой на палубе, но прочь отсюда. Несколько суток потерпим без еды, под открытым небом, как угодно. Народ говорит, у вас там свободный человеческий остров… Командир, мы ведь тебе пригодимся. Отработаем проезд, не пожалеешь! И магов будем бить люто, только прикажи. У нас и моряки есть — Олаф, например, был вторым механиком на газовозе у французов. Неужели хотя бы двух-трех человек не возьмешь?

Я бросил взгляд направо, туда, где рядом с нами галдящие ваэрия обступили Твайну с ее магичками. Похоже, там была та же самая проблема — наши синие «союзники» из бывшего «имущества» любой ценой хотели свалить с острова и теперь уламывали Твайну взять их с собой. Получалось нехорошо: освободить их мы освободили, а потом опять бросили магам, так? И ведь они нам все нужны! Особенно люди, но и ваэрия тоже не помешают. Бойцы и специалисты дороже кандел, канделы мы еще заработаем, а без людей нашей общине никак.

— Двух-трех специалистов возьму без проблем, — кивнул я Ивану. — А с остальными что делать Вань? Бросим?

— И так паскудно получается и этак, — аж побледнел от злости мужик. — Вот же сука, а! И что, никаких вариантов, командир? Никого из людей не заберете, оставите всех умирать или снова идти в рабство? Ну и кто вы тогда после этого?

— Нет, просто так не оставим. Но если выживать, то всем вместе, такая уж у нас политика. Вот что, — принял я решение. — Ты с оружием обращаться умеешь, пилот? Или кто-то еще из людей?

— Чисто теоретически, — опустил взгляд мужчина. — В прошлой жизни я кем-то вроде пацифиста был… идиот, что поделать. В армии не служил и в здешние расклады поверил не сразу. Вот и попал в имущество…

— Ясно. Впрочем, если ты специалист по авиатехнике, значит и с «Калашниковым» разберешься. Да и остальным в этом поможешь. Ничего архисложного в автомате нет. Значит так: мы вам выдадим полтора десятка стволов, а мои ваэрия раздадут вашим синим подругам ножи с наложенными заклятиями боли и паралича. Ты не смотри, что это самоделки из камня и дерева, там специальная магическая обработка, на один-два боя сойдут за оружие против тельнор. И устроим сейчас лекцию с практической стрельбой и сборкой-разборкой оружия. По два магазина, сотне патронов и одному бронежилету с каской каждому стрелку я тоже дам. Будешь здешним командиром ополчения, Ваня. Живы будем — в ближайшее время за вами вернемся и всех заберем к себе на Авалон. Продержитесь только несколько дней.

— Если маги высадятся, мы никак не продержимся. И…

— Неправда. От экипажа одинокого рейдера как-нибудь отобьетесь! Если не струсите и проявите характер, конечно — перебил я мужика. — Так же, как и от сбежавших недобитков в лесу. А все остальное — как карта ляжет. Мы завтра идем в бой и брать с собой пассажиров никак не можем. Макарыч, — вызвал я майора, достав рацию. — Подойди к входу на пирс вместе с Артуром и Ильей, дело есть…

Вот так мы потеряли еще три с половиной часа до отплытия. Пока успокоили людей и ваэрия, пока раздали ножи, стволы и патроны, пока мои «офицеры» и Твайна с магичками провели хоть какое-то обучение «имущества», ночь подошла к рассвету. По карте до следующего острова тельнор было всего пятьдесят семь миль по прямой. За четыре часа быстрого хода мы вполне могли до него добраться… но теперь темп операции был потерян, так что я распорядился отклониться от кратчайшего маршрута и идти экономичным ходом на пяти узлах, решив дать людям отдохнуть. Торопиться некуда. Лучше провернуть дело в сумерках и на рассвете уже уходить домой с добычей, скрываясь от возможной погони. Волнение утихло окончательно, погода налаживалась. Артиллерии работать в таких условиях — милое дело, а темнота — не помеха, даром что ли у нас два ящика осветительных снарядов в трюме лежат?

К каменистому равнинному острову с редкими пальмами у песчаного берега, невысоким голым холмом, переходящим в длинный скалистый мыс на противоположной от нас стороне и маленькой рощицей мы подошли за час до полуночи. Небольшой, чуть меньше шести квадратных километров площадью, но зато с гаванью и поселком. Силуэты построек ясно различались из рубки в бинокль ночного видения. Причем гавань была знатная — каменная, в бухте, закрытой от моря двумя совсем небольшими вытянутыми островками, на каждом из которых с краю возвышалось по деревянной башне высотой метров десять. Но самым интересным, из того что я увидел, поднявшись в рубку, оказалась поднятая между этими башнями массивная железная цепь, длиной метров пятьдесят, провисающая почти до самой воды. Предназначение ее было совершенно понятным: тельнор перегораживали нам вход в гавань.

— Как-то это совсем по средневековому выглядит, — озадачился Матвей при виде такого зрелища. — Перегородить фарватер… ладно бы деревянными бонами, но цепью между двух башен? Тельнор и в самом деле думают, что им это поможет?

— Мило смотрится, — фыркнула Юля. — Однако раз цепь поднята, значит нас уже ждут.

— Какие будут предложения, товарищи? — спросил я, продолжая осматривать чужой берег в бинокль и чувствуя, как адреналин потихоньку разгоняет кровь. — Вроде бы кораблей в гавани не видать. В поселке наблюдаю круглый каменный барак для имущества и деревянные постройки. Барак, судя по всему, стартовая постройка для посева от Кройт, вроде нашего барака-склада в гавани.

— Получается, остров изначально принадлежал магам, — согласилась со мной Юля, стоя рядом со своим ночным биноклем. — Значит, в нем имеется собственный «ярл» с кристаллом, а не только гарнизон, пленный не соврал. Вокруг барака круглые дома тельнор… так и тянет магов строить все круглым, хоть дома, хоть надстройки на судах…гм, к чему бы это? Но сам поселок большой, больше чем на соседнем острове.

— Что у нас на радаре? — поинтересовался я. — Чисто?

— Пока чисто, в радиусе двенадцати миль никого нет. Но кто-то может прятаться в мертвой зоне на другой стороне замысом у самого берега — осторожно заметил капитан. — Надо бы обойти остров по периметру и убедиться точно.

— И потерять время, — добавил я. — Впрочем, раз мы все равно решили заняться шантажом… то его придется терять по любому. Согласен, без разведки в гавань соваться не станем. Но для начала заявим о себе как положено.

— Макарыч, — вызвал по рации я уже занявшего место у орудия майора. — Пальни-ка между башнями фугасным. А затем подвесь над гаванью пару «люстр» для привлечения внимания. Пусть поймут, что мы ребята серьезные, но с ходу все крушить не намерены.

— Принято, командир, — пробормотал в динамике голос майора, и я добавил, — Да, кстати, прикажи своим орлам вытаскивать Тров-кана из трюма. Пусть Ефим готовится везти его на берег.

Участвовать в смертельно опасном деле бывший раб тельнор вызвался сам. Понятно, что не за просто так: в награду за риск он попросил сто кандел и зачисление в основной экипаж «Бойкого». Я согласился — отпускать на переговоры Тров-кана в одиночку мне не хотелось, кроме того маг не умел обращаться с моторной лодкой, а грести на веслах с дальнего рейда и обратно — дело долгое. К тому же Ефим немного понимал язык магов и сам мог связать на нем пару слов, без всякого кристалла-переводчика. Да и вообще — был довольно наблюдательным и толковым мужиком, такой кадр пригодится в экипаже, дело ему найдем. Если, конечно, маги не грохнут его вместе с пленником, что вполне могло случиться еще на пути к гавани, или после того, как услышат наш ультиматум. Требование мое было простым: выдача людей-рабов, магического жемчуга и рогов морских носорогов до рассвета, в противном случае мы уничтожим поселок. Впрочем, Ефим хорошо подготовился к переговорам, смастерив большой белый флаг из простыни с нарисованным на нем Тров-каном иероглифом, обозначавшим то ли миролюбие, то ли дипломатию, то ли еще что-то в этом духе. Пистолет и две гранаты я ему тоже выдал, на всякий крайний случай. Но я все же надеялся, что до боя дело не дойдет и местный «ярл» окажется достаточно благоразумен. В случае убийства парламентеров ему рассчитывать было не на что. Снести артиллерией поселок и устроить на острове зачистку по всем правилам нам было вполне по силам. Прятаться тут от огня орудия и пулеметов особенно негде — голая местность, а рощица совсем уж маленькая. Хотя, хрен их серорожих знает… у нас запас боеприпасов далеко не бесконечный, на всех магов может не хватить. И людей меньше взвода. Если что-то пойдет не так, то поселок на острове я обязательно раздолбаю, но высадки десанта не будет — решил для себя я. Биться врукопашную с загнанным в угол волком вредно для здоровья. Правда, магам об этом знать не обязательно…

Первый снаряд пролетел над цепью и разорвался метрах в тридцати за башнями, подняв вверх столб воды. Затем, выждав пару минут, пушка дважды выстрелила осветительными снарядами, подвесив яркие звездочки «люстр» над поселком. Зрелище было довольно впечатляющим, для привлечения внимания — в самый раз. Мертвенно-бледный, словно потусторонний мигающий свет залил все пространство над гаванью, разогнав тьму.

— Забегали, сволочи, — прокомментировал шевеление на берегу Матвей через пять минут после того как пушка выстрелила в третий раз. — Зашевелились, гады. Наблюдаю скопление до трех десятков магов у гавани. Что делают — непонятно. Похоже, что ничего осмысленного.

— А мне кажется, что они о чем-то спорят, парни, — осторожно заметила Юля. — Словно две группы собрались и выясняют какой-то вопрос. У них даже одежда немного разная… впрочем, не уверена, плохо видно.

— Но нас пока не трогают, — заметил я. — никакого колдовства не наблюдаю. Будем считать, что все идет по плану.

— Стоп машина. Спускайте лодку, — распорядился Матвей.

Несколько минут спустя небольшая алюминиевая моторка, чуть переваливаясь на некрупной волне, не спеша направилась к перегораживающей проход цепи. Конечно, она могла и обогнуть защищающие гавань островки, ей глубоководный фарватер не нужен, но тут был принципиальный момент: пропустят нас или нет? Подсвеченный фонариком на флагштоке развевающийся над лодкой белый флаг с тельнорским иероглифом был отлично виден с берега. Ошибиться в наших намерениях было сложно…

— Есть, — выдохнула рядом со мной Юля, увидев, как стравливаемая из башен цепь пошла вниз, под воду. — Нам дали дорогу.

— Замечательно, — кивнул я. — Матвей, полагаю, минут двадцать у нас точно есть. Пока наши парламентеры доплывут, пока их выслушают, пока что-то решат… Надо обойти весь остров кругом и осмотреться. Макарыч будет вызывать по рации Ефима каждые пять минут, если что, успеем вернуться и подобрать своих.

— Принято, — отозвался капитан. — Право на борт, средний вперед…

Я очень надеялся, что неприятных сюрпризов на другом конце острова не обнаружится, но когда на радаре внезапно появились две отметки, нисколько не удивился. Чего-то подобного и следовало ожидать. Это случилось, едва мы прошли одну милю, начав огибать остров с востока. Чужие корабли прятались в бухте за скалистым мысом, как и предполагал наш капитан. Еще не успев увидеть, кого это несет нам наперерез, Матвей тут же скомандовал полный вперед, развернув «Бойкий» носом в открытое море и отрываясь от возможного преследования. То, что от магов в бою нужно держаться подальше мы прекрасно усвоили после абордажа. Дураков нет, мы лучше издалека поработаем торпедами и артиллерией. Впрочем, в неведении мы оставались недолго.

— Люди?! — ахнула Юля, увидев появившийся по левому борту корабль. — Неужели свои?

— И маги, — мрачно добавил я, глядя в бинокль ночного видения. — Второй корабль — рейдер тельнор. Какие тут нахрен свои… Наверняка прятались, ждали момент.

— Странный какой-то рейдер, — всматриваясь в темноту через свой бинокль, сказал Матвей. — У него на палубе какие-то механизмы… И пароходик этот мне по силуэту что-то до боли напоминает… где-то я такой видел… KUj -12, мать его!

— Что за куджи -12? Говори ясней! — не выдержал я.

— Немецкий траулер, переделанный в охотник за подлодками во время второй мировой. У него 88-миллиметровая пушка как у нас и зенитки с бомбометом. Звиздец, ребята.

— Все так плохо?

— Почти. Единственный наш козырь — скорость. У дойча паровой угольный котел, его предел — тринадцать узлов против наших семнадцати. Надо отрываться быстрее, — сжал губы капитан. — Иначе нас сразу из орудия и зениток накроют на раз-два, слишком близко.

— Он, гад, наверняка котел раскочегаривал, пока мы переговорщиков высаживали, — не удержался я. — А мы в темноте дым проворонили.

Пока Матвей замер, напряженно над чем-то размышляя, Юля решительно шагнула к рации и взяла трубку на витом шнуре. Нажала на тангенту и заговорила.

— Неопознанное человеческое судно без флага! Вас вызывает борт вооруженных сил Авалона «Бойкий». Немедленно назовите себя. Доложите о курсе следования и принадлежности как положено, — суровым тоном выпалила в динамик моя подруга.

— Не ответят они нам Юль, — Матвей работал рулем, потихоньку подворачивая корабль влево, так, чтобы Макарыч мог с предельного угла навести пушку на противника. — Даже если там люди, и они слушают шестнадцатый канал УКВ.

— Неопознанное судно, назовите себя! — не обращая внимания на его слова, еще раз щелкнула каким-то переключателем помощница капитана, и неожиданно в рубке послышался негромкий треск, а затем раздался голос, говоривший с гортанным акцентом.

— Слюшай дэвочка, ты кто? Капытан, да?

— Я старший помощник капитана «Бойкого» Анисимова. Немедленно назовите себя!

— Слушай прыказ Анысымова — останови машину, ложись в дрэйф. И позови капытана. Мужчыну к рации пазови, э?

— С кем я разговариваю? Назовитесь! — как ни в чем не бывало, продолжала Юля.

Услышав голос в рации, я почувствовал, как у меня сами собой начали сжиматься от злости руки в кулаки. Вспомнилась общага на излете девяностых, в которой я жил на последних двух курсах университета и состоявший преимущественно из кавказцев «студенческий» оперотряд при коменданте. Вот они примерно с такими же интонациями разговаривали. Помнится, как-то около полуночи выбили хлипкие двери в наш блок, по хозяйски выгребли из шкафчика тушенку, походя вытащили все деньги из моего кошелька, лежавшего в тумбочке стола, за которым я чертил проект и ушли, смеясь. «Панимаешь, брат, надо дэлиться», — улыбаясь, сказал мне на прощание начальник «оперотряда». «Сегодня ты с нами падэлился, завтра мы с тобой»… Наглые, сильные, все как один «спортсмены», уверенные в своем превосходстве и в том, что с ними за это ничего не будет. И ведь так оно и было: жаловаться и искать управу студентам на них можно было только у других бандитов, да и то… Девчонки из общаги их боялись как огня… Правда, когда я писал диплом, «оперотрядовцы» куда-то делись: кого-то, по слухам, посадил РУБОП, кого-то грохнули на разборке, а остальные свалили на родину. Но злоба у меня с тех времен, как оказалось, никуда не делась, и подступившая волна ненависти ударила в голову как стакан спирта…

— Дай-ка мне микрофон Юль, — сделав шаг, я потянулся к рации. — Надо кое-что сказать этому муда…

— Стой, Саша, — неожиданно придержал меня за плечо Матвей. — Не надо! Пусть Юлька говорит.

— Надо, млять! Я сейчас им…

— Не надо, командир, — продолжал удерживать меня моряк. — Охолонись, успокойся. Я твои чувства вполне разделяю. Но старпом права. Не видишь, она с ними играет, как кошка с мышью. Голову баранам дурит, тянет время. Я же говорил, слишком близко! Сейчас расстояние до противника около двух миль, если мы развернемся носом для торпедной атаки, то подставимся как в бою с «Чистильщиком» лоб в лоб на сходящихся курсах. И залепят нам в борт несколько снарядов от всей души, даже если с торпедной атакой у нас все сложится как надо. Стрелять им в нашу корму сейчас сподручнее, чем нам с бака целиться, выворачивая назад ствол на предельных углах. Но у нас разница в скоростях аж в шесть узлов, что-то их паровая машина хреново тянет! Минут через двадцать оторвемся еще на пару миль или больше, тогда развернемся и торпедируем обоих. Так безопаснее! Глядишь, не успеют в нас издалека попасть за те минуты, пока торпеда идет.

Я мотнул головой, плотно сжав зубы и коротко выматерился под нос, но остановился на месте. Матвей был прав, и в самом деле следовало тянуть время. Ни торпед, ни торпедных аппаратов я у противника не заметил. А мы сможем торпедировать противника, лишь развернувшись к нему носом, и когда торпеды окажутся в воде, по нам неизбежно откроют огонь, причем, если сделать это сейчас, за время маневра расстояние сократится до километра. Врежут по нам и из пушки и из всех зенитных пулеметов и попадут как пить дать, слишком близко. Нам выгоднее атаковать подальше, тогда будет шанс выйти из обстрела без потерь.

— Ти глупая, э? — продолжала бубнить рация. — Я сказал стоп машина. Дэвочка, дэлай что я сказал!

— Я не боюсь. Но прежде чем остановиться по вашему требованию, я должна доложить Тайр-шеру о происшествии по всей форме. Вы же ему служите? — сменила тон Юля.

— Какие будут приказания, ярл? — забубнила у меня рация голосом Макарыча. — Я навел орудие на пароход. Мне открывать огонь? Сменить цель?

— Цель не менять. Огня пока не открывать, — приказал я. — Подожди немного, майор, мы тут разговоры разговариваем, млять.

Глава 9. Пираты Тайр-шера

— Не твое дэло, кому я служу, — ответил голос. — Останови параход.

— Подождите пару минут, сейчас подойдет капитан и…

— Я с тобой в игрушки играю, э? Убегать от меня рэшила?

Сам выстрел позади «Бойкого» я не увидел, но взметнувшийся впереди по курсу столб воды и долетевший до нас звук открывшей огонь пушки, был красноречивее всяких слов. Снаряд пролетел совсем рядом, разминувшись с китобойцем лишь в десятке метров, и я почувствовал, как у меня мгновенно покрылась потом спина. Вашу маму… шутки кончились.

— Нет! Не стреляйте! Мужчина, пожалуйста, мы сдаемся! — в голосе Юли была самая настоящая паника. — Пожалуйста, я все сделаю, сейчас остановлю… подождите…

— Слэдующий снаряд в тэбя. Стоп машина, сказал!

— Да, конечно, сейчас все будет… сейчас, одну минуту… ой, я не то включила, подождите, я уже…

Юля отпустила тангенту рации и повернулась к нам.

— Парни, кажется, долго тянуть время не выйдет. Надо что-то решать, — тихо сказала подруга.

Долго раздумывать я не стал. Собственно, у нас оставался один-единственный вариант и ходить следовало сразу с козырей. Прямых попаданий в корпус наш китобоец не переживет, ему много не надо — это я прекрасно понимал. Изображать «Варяга» долго не получится.

— Юль, Матвей, разворачивайте «Бойкий» носом к противнику. Скажите «джигиту» что мы сдаемся, — выпалил я. — Добавьте, что на корабле магический жемчуг и мы хотим сдать судно и клад невредимыми, а стрелять не будем. Врите что угодно, но уболтайте гада не открывать огонь, пока мы возимся с торпедой. Я на палубу.

— Макарыч, — схватил я рацию. — Бросай пушку и срочно бегите с Сергеем на правый борт. Торпедная атака!

Следующие пару минут бояться мне было некогда. «Бойкий», накренившись, заложил на полном ходу резкий разворот назад, и нам с майором и бывшим менеджером пришлось постараться, чтобы не только занять свои места у бугеля, но и не свалиться за борт, в чернеющую совсем рядом воду. Если бы в этот момент нас еще обстреливали из орудия и 37-миллиметровых зениток, силуэты которых я разглядел в прибор ночного видения на «германце», то все было бы еще печальнее. Но обошлось. Не знаю, что Юлька врала по рации, и почему вражеский капитан ей поверил, но маневр нам совершить дали. Расстояние до противника около трех миль, торпеда направлена прямо на него, пора.

— Запирающие краны открыты! — заорал я, лихорадочно выполняя последние манипуляции у бугеля. — Стопоры с винтов сняты! Машинный кран открыть!!!

— Машинный открыт! — отозвался Сергей.

— Макарыч пуск!

Майор резко рванул рычаг и металлическая сигара ушла в воду. До «дойча» ближе всего, кильватерный след и акустическое поле у него просто шикарные, наверняка торпеда наведется правильно. Осталось лишь продержаться несколько минут и все…

— Всем прочь с палубы! — закричал я приказ, метнувшись к входу в центральную надстройку. — Прячемся парни, расчетам бросить орудие и зенитку. Если начнут стрелять, то на палубе будет жарко, не стоит подставляться! — На самом деле, у меня еще оставалась надежда, что нормальных приборов ночного видения у противника нет, и пуск торпеды враг не заметит. Но все равно — лучше пока укрыться и не рисковать людьми.

Но моим надеждам было не суждено оправдаться. На носу «германца» неожиданно включился мощный прожектор, луч которого, описав небольшую петлю по волнам, поймал наш кораблик, ослепив ярким светом и первые, пристрелочные очереди зениток потянулись нитями трассеров к «Бойкому». Не успели мы укрыться внутри судна, как чужие снаряды с резким, противным звуком замолотили по корпусу и надстройкам китобойца, пробивая их насквозь. Спрятаться от опасности можно было разве что в трюме, бронирования у нас не было никакого, правда и расстояние для эффективного вражеского огня было великовато. Слушать, как снаряды рвут наш китобоец, было страшно, звуки попаданий и рикошетов звучали со всех сторон, заставляя поневоле сжиматься и втягивать голову в плечи. Но когда в нас попалоснарядом из восьмидесяти восьми миллиметровой пушки, стало еще хуже и мне даже на мгновение показалось, что нам конец. По судну словно треснули гигантской кувалдой, кораблик качнулся, в ушах пронзительно зазвенело. Преодолевая страх, я вскарабкался по лестнице вверх в рубку. Стекла в ней были все в трещинах, в одной из стен я заметил несколько дырок, палубу под рубкой заволакивал дым, а мостик на носовую площадку куда-то исчез. Но оба судоводителя продолжали стоять по местам, управляя пароходом, экраны и циферблаты на приборах работали, «Бойкий» отнюдь не торопился идти ко дну…

— Ну давай, давай! — Матвей напряженно смотрел на зажатый в руках секундомер. — Пора уже, где она?! — Капитан заложил новый резкий разворот, приведя корабли противника на траверз и продолжая держать полный ход, убегая от прожектора. Попасть по ночной цели с быстро меняющимся азимутом «германцу» оказалось сложнее, и мы на какое-то время выскочили из зоны действия вражеского огня. Однако, вражеские артиллеристы не даром ели свой хлеб…

Снова удар, грохот, я едва не упал на пол, схватившись за переборку — еще одно попадание из пушки пришлось нам куда-то в корму. Потряс головой, разгоняя искры в глазах, поднял взгляд вверх и… увидел то, что ожидал. Наконец-то! Примерно в трех милях от нас вверх вздымался огромный столб воды, спутать который ни с чем было нельзя. Торпеда все-таки нашла вражеский траулер и триста с лишком килограммов боевой части сработали, как им и положено. Когда вода опала и до нас донесся звук громоподобного взрыва, вместо стройного силуэта корабля я увидел переломленный надвое корпус. Пока он еще держался на воде, но долго это продлиться не могло. С нашим главным противником было покончено.

— Команде осмотреться в отсеках! — прозвучала команда Матвея, больше подходящая капитану подводной лодки. — Доложить о потерях и повреждениях! Артиллеристы и аварийная команда — на палубу.

Действительно, второй корабль прилично отстал и пока не пытался нас атаковать. Следовало воспользоваться передышкой и попробовать восстановить боеспособность «Бойкого», пока есть такая возможность.

— Машинное отделение — мостику. Все живы, на первый взгляд все в порядке, — пробубнил динамик голосом Олега. — Пробоин и течей не наблюдаю, дыма и запаха гари нет, машина работает нормально. Лампочки и предохранители маленько побило и бардак вокруг, конечно, но аварийное освещение в норме.

— В трюме порядок. Пробоин, течей и повреждений не вижу, — вскоре доложил Алексей.

— Десантное отделение — рубке, у нас один трехсотый. Боре бок каким-то осколком продрало, перевязываем. В седьмой и пятой каюте дырки от зенитных снарядов, — узнал я голос Артура.

— Камбуз — рубке, мы живы, — пискнула Алена. — Но каша на завтрак с плиты упала. Вся большая кастрюля!

— На палубе — звиздец, нах, — пробасил, наконец, Макарыч.

— Докладывай точнее майор, — не выдержал я. — Ты же военный, давай без эмоций!

— Могу и без эмоций, — крякнул майор. — Зушки нашей на корме нету больше, прямое попадание. Кормовой шпиль сорвало со станины к е… А первый снаряд, судя по всему, влетел прямо в переходный мостик от рубки к носовой площадке. Снайперы, нах, это же надо так подгадать! Одни клочья от него висят. Далее — торпеды по левому борту нет, то ли она сама оторвалась, то ли ее что-то сбило с бугелей, хрен зна… Что еще? Наблюдаю многочисленные дыры в надстройках и фальшборте, порванные канаты, пробоины от осколков и прочий бардак. Сейчас мы вместе с Серегой проверим орудие…

— Повезло, — прошептала бледная Юлька. — Попаданий в корпус и пробоин ниже ватерлинии нет.

— Погоди, еще ничего не кончилось, — помотал головой Матвей. — Не весь пароход еще осмотрели…

— Орудие в порядке! — голос майора в рации повеселел. — Через пару минут будем готовы к стрельбе! Ну что, мы воюем дальше или где?

— Рейдер надо добивать, — без раздумий сказал я. — Матвей, выходи на цель. Только давай издалека, миль с четырех. Не будем подставляться…

С рейдером тельнор мы возились не меньше полутора часов. Противник поначалу пытался от нас отстреливаться заклятьями ледяного магического «града» и огнем из крупнокалиберных пулеметов. Но мы держались от него на значительном расстоянии, и вражеский огонь не причинял «Бойкому» вреда. Трассеры бессильно гасли в темных волнах, не достигая цели, три мили — это слишком далеко даже для мощных пулеметных систем. Артиллеристам во главе с Макарычем попасть в ночную цель тоже было непросто, несмотря на использование осветительных снарядов. Но они потихоньку справились. Рейдер отстреливался, активно маневрировал, уклонялся, даже пытался удрать, но сначала заработал одно попадание в корпус, затем другое, а потом, начав гореть, развернулся носом к берегу и вылетел на скалы совсем рядом с островом, на чем все и закончилось. Приближаться к нему мы так и не стали, взяв курс на то место, где торпеда нашла свою цель. Следовало осмотреться, вдруг неподалеку обнаружатся выжившие? Было бы неплохо узнать, с кем мы только что воевали.

Я бы нисколько не удивился, если бы мы никого не обнаружили. Все же попадание современной торпеды для старого траулера — это чересчур. Утонул он в считанные минуты, взрыв был очень силен. Да и штатный прожектор на крыше рубки нам разбило снарядом, что сужало возможности ночной поисковой операции. Однако, долго искать не пришлось — вскоре в узком луче вытащенной из рубки взамен прожектора аварийной лампы Ратьера показался какой-то крупный объект, на проверку оказавшийся красно-оранжевым самораскрывающимся плотом, к которому мы подошли левым бортом и скинули вниз штормтрап. Под дулами автоматов Сергея и Макарыча с плота на борт поднялись трое бородатых мужиков в новенькой черно-зеленой цифровой форме.

— Американский флотский NWU камуфляж, тип 3, - удивился спустивший из рубки на палубу Матвей, глядя на пленников. — Вы что ребята, американцы? Рожами что-то не похожи на пиндосов.

— Руки вытянули, млять! — грубо приказал Алексей, подойдя к ним вплотную. Белорус защелкнул наручники на запястьях бородачей, снял с двоих пистолеты в кобурах, затем жестом показал на палубу. — Сидеть!

— Что мы тебе сделали плохого, брат? — не выдержал один из бородачей, прервав молчание. — Чего шумишь-кричишь, а? Вы русские, да? Мы простые моряки, брат. Мы в вас не стреляли!

— Тебе не все равно, кто мы? — вступил в разговор я. — Я ярл Авалона Спешин. Слушайте меня, сейчас вы будете отвечать на мои вопросы. Отвечать прямо, честно и без малейшего вранья. Причем я очень советую меня не раздражать. Итак: кто вы такие и откуда? Что за посев?

— Я Хассан. А это Торак и Шадик, — хмуро ответил один из бородачей. — Посев острова Хазад, корабль «Валкон».

— Должность?

— Э?

— Если вы моряки, то что делали на пароходе?

— Матросы мы… Команды выполняли, да. Что офицэры прикажут: принэси-унэси…

— Конкретней! Какие именно матросы, мля, что умеете делать! Отвечать быстро! — вмешался в допрос Матвей.

— Я моторист. А они палубные матросы, — осторожно ответил бородач.

— Моторист? Пойдем со мной в машинное, моторист. Если покажешь мне там с первой попытки насос охлаждения внутреннего контура дизеля, поверю, нет — шлепну на месте, — обычно флегматичный капитан был основательно зол.

— Зачэм так? Не надо в машинное… я недавно моторист, э. Ученик моториста. У нас нэ было дизеля…

— А вы значит, палубные? — перевел взгляд на остальных пленников Матвей. — Ну и кто из вас, ушлепков, мне покажет, как заплести огон?

Все трое сидели молча, уставившись взглядами в палубу.

— Хорошо, упрощаю вопрос. Кто из вас скажет, что вообще такое огон?

— Узэл такой, морской. Для связывания веревок, — после недолгого молчания сказал один из бородачей.

— Саш, они не палубные матросы, — усмехнулся Матвей. — Вообще ни хрена не моряки. Врут, как дышат.

— Понял уже, — кивнул я. — Ну что же. По-хорошему господа говорить не хотят, будем по-плохому. Макарыч, позови Твайну. И пусть с собой инструмент для развязывания беседы прихватит. Ну и все остальное, что требуется, чтобы быстро не скопытились.

Увидев выбравшуюся на палубу с одной из своих магичек Твайну, и без того бледный Хассан стал прямо-таки серым. Видимо, об искусстве допроса от ваэрия он был уже где-то наслышан во всех подробностях.

— Ты чего такой злой, ярл? — спросил он. — Ну, воевали. Это бой, э? Ты меня в бою щадишь не будешь, я тебя щадить тоже не буду, сам понимаешь. Но уже все. Боя нет, ты побэдил, да… Давай спокойно поговорим, по-человечески. Не надо пытки.

— Давай, — согласился я. — Но учти, еще одно слово лжи и ваэрия спустят с тебя шкуру. Не фигурально, а буквально. Сам знаешь, тут ни закона, ни прокуроров нет. Итак, кто вы такие? Боевики десанта? Охрана судна? И кто у вас управлял кораблем? Не в жизнь не поверю, что это делали вы.

— Мы «лорды» острова Хазад, — неохотно сказал Хассан. — А судном управляло «имущество»…

Дальнейшая история откровением для меня не стала, что-то подобное я и ожидал услышать. Примерно четыре года назад случилось так, что в треянский посев на острове Хазад попали несколько десятков бородатых ребят из горной местности. Разных национальностей, но большинство — из бывшего СССР и отличало их от остальных перенесшихся с Земли бедолаг умение держать в руках автомат и без колебаний пользоваться им по назначению. Испытание проблем для бородачей не составило: объединившись под руководством некого Амид-хана, они быстро зачистили агрессивную фауну, активировали кристалл и получили себе под командование первый корабль — небольшой портовый буксир. Моряков среди горцев ожидаемо не оказалось, но таковые нашлись среди «живого имущества», которым «лорды» Хазада распорядились без всяких рефлексий. Женщин разобрали по гаремам (самых молодых и красивых взял себе Амид-хан), а мужчин обратили в натуральное рабство. И зажили себе на острове по своим племенным понятиям, весело и радостно, пока не встретились с тельнор. Впрочем, бородачи и тут нашли свою выгоду. Первоначально все началось с конфликта, но, в отличие от нас, Амид-хан быстро сумел найти общий язык с Тайр-шером и обе стороны получили желаемое.

Ставшие «лордами» боевики, вооруженные автоматическим оружием и минометами, совместно с магами тельнор зачищали острова с посевами людей и ваэрия гораздо эффективней, чем маги в одиночку. Далее «имущество» и добычу делили. Моряков, молодых и красивых женщин и приглянувшуюся рабочую силу Амид-хан забирал себе, остальные люди и ваэрия доставались тельнор вместе с островами и большей частью добычи. Правда, тех мужчин, кто присягал Амид-хану, в некоторых случаях могли повысить из рабов до «янычар» под командованием «лордов» Хазада, пополняя периодические потери и усиливая десантные отряды. А на вырученные от продажи добычи канделы бородачи купили себе кроме буксира еще два вооруженных траулера типа KUj, укомплектовав их командой из «имущества». Впрочем, моряки хотя и жили на Хазаде немного лучше остального «имущества», никакой власти не имели. Артиллеристами на судах служили боевики Амид-хана, они же внимательно наблюдали за экипажами, жестко пресекая любую попытку бунта.

Вскоре в придачу к двум переделанным в охотники паровым траулерам у бородачей появилось судно тельнор со смешанным экипажем, а Амид-хан начал было подумывать о самостоятельном рабовладельческом промысле и современном военном корабле, но тут маятник качнулся в обратную сторону и бородачи впали у Тейр-шера в немилость. Случилось это после того, как у повелителя тельнор появилась еще одна пиратская команда из, по мнению Хассана, «латиносов», ходивших на каком-то американском пароходе. Причины случившегося мне были ясны как день: повелитель серокожих, по всей видимости, не был идиотом, и понимал, что усилившиеся боевики могут чрезмерно возомнить о себе и перестать быть ручными. И чего доброго примутся рвать его собственную островную империю, вместо захвата свободных посевов. На внутренних островах тельнор добыча пожирнее будет… Поэтому следовало вовремя остановиться и не дать Амид-хану слишком усилиться. А еще лучше завести несколько пиратских команд из людей разных национальностей, чтобы тем труднее было договориться и заставить их конкурировать между собой за его благосклонность и долю в добыче.

Впрочем, тут уже начинались сплошные загадки и предположения. Возможно, Авалону предстояло стать третьей человеческой «Тортугой» в империи тельнор. Не исключено, что Тайр-шер опасался, что мы сможем договориться с Амид-ханом, все-таки мы люди и говорим на одном языке. Поэтому и не придал его корабли к экспедиции «Чистильщика». А может быть, он боялся потерять в схватке с нами противовес «латиносам» или бородачи были нужны ему для каких-то внутренних целей. Кто знает? Если верить Тров-кану, не всё в империи серокожих обстояло благополучно, кроме того были какие-то беспокоящие её границы «северные союзы». В любом случае случилось то, что случилось. «Чистильщик» оказался уничтожен, мы стали очень опасны и два из четырех кораблей Амид-хана были переброшены поближе к Авалону. Когда мы атаковали первый из островов добытчиков магического жемчуга, они были уже готовы перехватить нас по тревоге и ждали у второго поселения… Вот собственно и вся история.

— Слюшай, отвези нас на остров, русский, — примирительным тоном сказал Хассан, когда я заканчивал допрос. — У тельнор там Урв-шер главный, он за нас выкуп даст. Тысячу кандел за каждого. Не пожалеешь. Три тысячи — хорошие деньги.

— Чтобы вы снова стреляли в нас при встрече? — пожал я плечами. — Так себе предложение… Ты мне лучше другое скажи, бармалей… Ты же был в рубке «Валкона» во время боя?

— Был, — неохотно пробурчал бородач.

— Ладно, мы сглупили и начали убегать от вас, вместе того, чтобы сразу засадить торпеду в упор. Тому были причины, так уж вышло… Но вы-то чего дурака валяли? Поверили Юле, что она сдаст корабль? Серьезно? Почему вы дали нам время оторваться, развернуться и атаковать?

— Потому что Керзайбек — жадный похотливый ишак, — зло ответил Хассан. — Капитан Кудрявцев говорил ему, что это ловушка! Я говорил, что вам верить нельзя! Но он сказал — раз у русских баба в рубке, значит они трусы. Не будем стрелять — получим целыми и бабу, и корабль, и жемчуг! Выслужиться перед Амид-ханом хотел, пес!

— Возможно, — кивнул я. — Ну что же, вопросов больше не имею. Пора прощаться, Хассан.

— Подожди… Не надо! Урв-шер даст тебе две тысячи кандел за каждого!

— Не надо нам ваших кандел, — вздохнул я. — Леша, сними с них наручники… До острова около мили, вода теплая. Если доплывете, то ваше счастье. Нет — значит не судьба. Давайте, прыгайте за борт.

— Слушай русский, давай как-нибудь договоримся! Зачем ты так? Мы же оба люди, мы…

— Вы люди?! — осклабился я и потянул с плеча автомат. — А что же вы тогда других людей нелюдям в рабство продавали? Нет, бармалей, мы не договоримся. Прыгай Хассан. Или я тебя прямо здесь шлепну.

Побледневший бородач зло посмотрел на нас, потом что-то сказал на гортанном наречии остальным и, развернувшись, сам прыгнул за борт. Торак и Шадик последовали за ним и вскоре три головы замаячили на волнах. Но плавали они там не долго. Макарыч передернул затвор, быстро вскинул свой автомат к плечу, и дал три коротких очереди, после которых головы исчезли с поверхности воды.

— Какая жалость, не доплыли, — усмехнулся майор, вешая автомат обратно на плечо. — Не повезло, бывает…

— Я этого не приказывал, — покачал я головой.

— Завязывал бы ты с чистоплюйством командир, — ничуть не смутился Макарыч. — До добра не доведет.

Промолчав, я внимательно посмотрел на стоявших рядом соратников. И прочитал на их лицах полное понимание и одобрение поступка майора. У всех, даже у Сергея и Матвея, не говоря уж о Твайне. А ведь когда-то были нормальные люди, но стали отмороженными пиратами, блин… и я с ними заодно.

Глава 10. Возвращение

С Ефимом я связался лишь перед рассветом, когда «Бойкий» уже подходил к внешнему рейду у гавани. Во время боя и сразу после него было не до наших переговорщиков. И лишь когда все закончилось, и на палубе навели подобие порядка, а мы с Матвеем еще раз лично осмотрели машинное отделение и трюм насчет повреждений, убедившись, что пароход не рискует в ближайшее время пойти на дно, пришло время завершать начатое. Хотя, признаюсь честно — военного пыла этой ночью у меня изрядно поубавилось, врезали нам «бармалеи» от души. Вид у пароходика был побитый: фальшборт и надстройки в дырах, стекла в рубке в трещинах, часть кранцев оторвана, краска местами обгорела. Боекомплект к пушке расстрелян на две трети, в основном из-за долгой возни с выбросившимся на скалы рейдером тельнор. Зенитки на корме больше нет… тут уже пора думать о том, как зализывать раны, а не кидаться снова в бой. Поэтому, когда Ефим откликнулся на мой вызов по рации, я испытал самое настоящее облегчение. Если бы переговоры провалились, он бы мне уже не ответил. Значит, надежда на успех есть, глядишь, несолоно хлебавши уходить не придется.

— Мы с Тров-каном видели ваш бой с берега! — голос бывшего раба тельнор был полон радостного возбуждения. — Славная победа, ярл! Здорово дрались!

— Ага, — подтвердил я. — Пришлось повозиться, но мы справились. А как ваши дела? Докладывай!

— Ну вы даете, мужики! — не обратил внимания на мой вопрос Ефим, его так и распирало от эмоций. — Я такой красоты еще не видел! Вот это был бой! Все взрывается, гремит и сверкает, трассеры летят, море в огне! А когда торпеда взорвалась — столб воды до звезд! Я все гадал, кого накрыло, «Бойкий» или нет? А потом гляжу, вы лупите по рейдеру…и он, горящий, прямо в скалы — хрясь! И костер до небес!!!

— Погоди, не части! — перебил я Ефима. — Отставить «хрясь», приказ был доложить о переговорах! Ты чего такой возбужденный? Передал наш ультиматум?

— Хорошо все с ультиматумом, — чуть унялся мужик. — Спасибо вам. Я уже думал, все, конец, сейчас мне кишки выпустят.

— Если можешь впустую болтать языком, значит, еще не выпустили, — строго сказал я. — Ближе к делу!

— А все к тому шло, — нервно хохотнул Ефим. — Как только мы с Тров-каном высадились на пляж у гавани, так нас маги и взяли. Сбили с ног ветром, выскочили откуда-то из темноты и повязали на месте. Я ни за гранатой, ни за пистолетом даже потянуться не успел. Притащили к какому-то бараку, а их главные там уже ждут. Один с серебряным шитьем на серой тунике и с кристаллом на поясе, а другой в синей тунике с иероглифом Тайр-шера на груди. Того что с кристаллом я сразу узнал. Это местный ярл, Урв-шер. Когда я был рабом, то видел его пару раз на соседнем острове. Тот, что в синем — судя по всему, командир гарнизона от Тайр-шера… хотя он мне не докладывался, да. Ну что сказать: выслушали они нас с Тров-каном не спеша, рядом целая толпа серорожих собралась. А потом командир гарнизона и говорит, что видал такие ультиматумы в отхожем месте. Куда и нам дорога. Тров-кану за предательство расы, а мне за наглость и дерзость, ибо не положено имуществу высказывать ультиматумы благородным тельнор. Так что нам сейчас устроят потрошение, а затем утопят в сортире. Как-то так…

— И? — спросил я. — Раздумали топить?

— Не сразу. Сначала местный ярл сказал, что с предложением он в принципе согласен, но спешить не стоит. Сначала полюбуемся все вместе, как вас, то есть авалонцев, топят корабли Тайр-шера, а на закуску состоится наша казнь.

— И что случилось после? — спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— После я выступать стал, с последним словом или вроде того… Терять-то мне уже нечего было. Сказал серорожим, что ни у других людей, ни у тельнор против вас нет ни единого шанса. Сначала вы сожжете их корабли, а затем разнесете поселок и всех перестреляете. А если кто в плен попадет, так вы его на кол посадите, это непременно, такие уж вы звери! Вы с «Чистильщиком» и отборным десантом справились, что вам маги поселка и два корабля — тьфу.

— И что тельнор?

— Не поверили, сволочи серые. Но когда вы порвали их пароход и рейдер как медведь поросят, ярл с командиром гарнизона о чем-то заспорили. Все ведь на их глазах было… а ночной бой смотрелся красиво! Правда, говорили так быстро, что я почти ничего не понял. Одно ясно: взрыв торпеды их крайне впечатлил, такого они еще не видели. Командир гарнизона поначалу настаивал на чем-то, но потом вроде согласился с Урв-шером… Затем гарнизонные маги во главе с командиром куда-то свалили, а нас с Тров-каном развязали и Тров-кан с Урв-шером о чем-то долго беседовали наедине. Ну, а мне вернули рацию, пистолет и даже гранаты…

— Ясно. Ну что же Ефим, выражаю тебе от лица командования благодарность за мужество! Так что у нас в сухом остатке?

— Урв-шер хочет поговорить о выкупе с тобой лично, без чужих глаз, — сообщил бывший раб. — Ты готов его принять, командир? Я могу привести его в лодке, он согласен.

— Да, — подумав, ответил я. — Через полчаса на рейде. Но пусть прихватит с собой магический жемчуг, иначе мне будет не о чем с ним разговаривать. Так и передай.

Урв-шер выглядел как типичный маг тельнор: высокий, с крупными чертами лица и мускулистым подтянутым телом. Толстых и неспортивных магов я почему-то вообще пока не видал — то ли они от природы такие красавцы, то ли завзятые ЗОЖники — кто знает? От других серокожих его отличал лишь криво сросшийся разбитый нос и серая свободная туника с серебряными узорами в виде переплетающихся колец на животе, похожих на эмблему «ауди». Ну и кристалл хозяина острова, конечно. Если ваэрия я уже научился через раз узнавать по лицам, то маги для меня были все на одну рожу: так что кроме как по одежде и кривому носу и не запомнишь. Ну и еще по глазам… взгляд у мага был хитрый, как у старого, тертого жизнью лиса. Но это уже что-то неуловимое, на уровне ощущений…

Поднимаясь на борт «Бойкого», Урв-шер старался выглядеть солидно, хотя и не удержался от нескольких быстрых любопытных взглядов по сторонам. Впрочем, внутрь судна я его приглашать не стал. Вместе с Макарычем и Матвеем мы отобрали у него посох, отконвоировали на бак и посадили спиной к борту, после чего я открыл поданные мне Ефимом два сундука, выгруженные с лодки.

— Рога морских носорогов, — деловито сказал Макарыч через некоторое время, закончив подсчет. — Девяносто штук. Магический жемчуг — тридцать пять жемчужин, из них лишь пять более-менее крупных, остальное — мелочь с кулак.

— Мало! — нахмурился я, глядя в лицо магу. — Это что, весь ваш жемчуг? Не верю!

— Не весь, — покачал тот головой. — Еще двадцать жемчужин спрятано на берегу.

— Ты плохо понял наш ультиматум, серый? — почти ласково спросил я. — Мы требуем весь жемчуг и все ценности. Что за выкрутасы? Тебе не жалко своего поселка и его жителей?

— Не, — неожиданно улыбнулся маг. — Не жалко. Ты мой поселок видел? Это же убогие сараи, там нет ни одного нормального дома, кроме бараков. Что там жалеть?

Я озадачено посмотрел на Урв-шера.

— Мы живем лишь чуть лучше нашего имущества, авалонец. Терять нам нечего, а воевать и умирать мы не боимся, — продолжил тот. — Тридцать пять жемчужин — это твоя доля. А двадцать — моя и командира гарнизона на то, чтобы он закрыл глаза на наши разговоры и правильно доложил Тайр-шеру о произошедшем. Пусть это будет наш с тобой секрет…

— Какой секрет? — слегка обалдел я от такого поворота беседы.

— Тайр-шеру мы расскажем о том, что вы взяли пятьдесят пять жемчужин и полторы сотни рогов.

— Охренеть! — не удержался Макарыч, внимательно слушающий нашу беседу после прикосновения к кристаллу мага. — Нам предлагают дать откат с выкупа? Саша, спроси его, он точно тельнор? У него мамы-еврейки и папы-чиновника не было?

— Я вижу, вы удивлены, — продолжал дружелюбно улыбаться маг. — Позвольте мне объяснить. Ничего ценного кроме магического жемчуга на острове нет. Да, вы можете разрушить наш поселок, но что вы после этого получите? Собственные потери, трупы и пепелище, больше ничего. Человеческое имущество при попытке обстрела или штурма я приказал убить. Ваше судно — махнул рукой в сторону побитой осколками центральной надстройки маг, — не в самом лучшем состоянии. Если вы высадитесь на берег, мы окажем упорное сопротивление, поверьте на слово. Вам это нужно? Оставшихся двадцати жемчужин и рогов морских носорогов вам в этом случае точно не видать.

— Мы можем сделать это просто из принципа, — заметил я.

— Это будет глупый принцип, — хмыкнул Урв-шер. — Заметьте, я максимально честен с вами, авалонцы. Я бы мог сказать, что у меня больше ничего нет и этот жемчуг — последнее, что осталось на острове. Но я веду с вами переговоры как с равными себе, несмотря на то, что вы — всего лишь люди. И надеюсь на понимание и взаимность. Видите ли… я думаю, что наши интересы во многом совпадают.

— Даже так? — этот разговор продолжал меня удивлять. — Излагай яснее, Урв-шер. Где твоя выгода и где наша? В чем они совпадают?

— В том, что мы оба не любим Тайр-шера, — оглянувшись по сторонам и убедившись, что нас никто не подслушивает, сказал маг. — Вы видели, насколько беден наш остров? А ведь это мы добываем магический жемчуг, одну из ценнейших вещей в этом мире! Это трудная и опасная работа. И что мы за это получаем? Практически ничего! Почти все камни забирает себе Тайр-шер, а других источников дохода тут нет. Вокруг острова водиться мало рыбы, а на нем почти ничего не растет. У нас не хватает кандел ни на что: ни на хорошие дома, ни на магию из нашего родного мира, ни на оборону гавани! Нет средств на закупку и содержание поголовья имущества для работы и удовольствия! Каждый добытый камень учитывается слугами Тайр-шера и уходит в его сокровищницу, нам перепадают лишь крохи. На соседнем острове, откуда вы привезли Тров-кана, дела обстояли так же печально, иначе вы бы не смогли так легко взять его штурмом. Из нас высасывают все соки, не оставляя почти ничего! Тайр-шер получает сотни тысяч кандел дохода, а хозяева окраинных островов живут в нищете.

— И ты решил, что Тайр-шер не нужен и без него вам будет лучше? — хитро прищурился Макарыч. — Решил отпасть от сюзерена?

— А зачем нам такой вождь как Тайр-шер? — зло ухмыльнулся маг. — Я бы поддержал его, если бы он тратил большую часть своего богатства в интересах всех тельнор этого мира! Но он их тратит в основном на роскошь и удовольствия! На умелых рабынь ваэрия в своем огромном гареме, на шикарные дома и многочисленное имущество для своих «лордов» на внутренних островах, на дорогие магические безделушки с родины. С момента гибели «Чистильщика» прошло больше месяца и что мы получили? Гарнизон не усилен, кандел нам не дали, тратить накопленный жемчуг на усиление островов запретили, а потом стали его вывозить по частям. Как нас защитил от вас Тайр-шер?

— Выслал два корабля Амид-хана.

— И забрал наши собственные корабли для добычи морского зверя, лишив нас возможности охотиться! Купленные на наши же канделы! Под тем предлогом, чтобы обеспечить их безопасность от вас! — маг был и в самом деле зол. — И чем мне помогли эти два человеческих корабля? Вы ихуничтожили, и мы остались беззащитными перед людьми Авалона.

— И что? Мы теперь должны войти в твое тяжелое положение и посочувствовать? — пожал плечами Макарыч. — Ну ты и наглец, братец-маг.

— Нет. Я предлагаю вам сделку, — сделав паузу, ответил Урв-шер. — Мы отдаем вам всех рабов-людей и часть жемчуга. Уже отдали. Вы за это не трогаете нас. Я продаю свои камни и покупаю новые суда для охоты на морских носорогов. Вы не мешаете моему промыслу, получаете в будущем половину добытых мною камней и рогов, а так же сможете воспользоваться моим островом как базой для своего флота. И соседним островом тоже, я думаю, что договорюсь с оставшимися там тельнор.

— А Тайр-шер не устроит вам тотальный геноцид за предательство расы? — поинтересовался я.

— Он узнает о нем далеко не сразу, — ответил маг. — Командир гарнизона согласился присоединиться ко мне. У него свои мотивы — никому не охота быть бедным и глупо погибнуть, командуя парой десятков магов на дальнем острове, защищая интересы правителя, который этого не достоин. Тайр-шеру будет послано донесение о вашей высадке и о том, что остров ограблен. Я потрачу канделы на усиление гавани, и только затем уж будут куплены корабли для охоты на морских зверей. Вы тоже не будете сидеть просто так… я так думаю, что ваш жемчуг пойдет в дело и Авалон вскоре станет сильнее и богаче. На все это уйдет время, во время которого Тайр-шеру будет не до меня. А дальше… дальше будет видно. Если вы проиграете, то проиграю и я. Если нет — мы объявим о нашем союзе открыто. Как видите, я с вами предельно откровенен.

— Какое откровенен?! Да ты изворачиваешься как уж на сковородке! — не выдержал майор. — Хочешь и рыбку съесть и на хрен сесть. Если бы мы проиграли Амид-хану и попали тебе в плен, ты бы нас уже на дыбе растягивал! И если здесь появится Тайр-шер в силах тяжких, ты постараешься соскочить и пойдешь воевать против нас. Наверняка у тебя уже и план есть на этот случай.

— Не знаю, что такое дыба. Но я знаю, что люди Амид-хана сейчас кормят мурен, а вы получаете выкуп, — возразил маг. — И это — важный факт. Я не прошу мне доверять, просто давайте соблюдать условия сделки. Вот мой жемчуг, а человеческое имущество будут доставлено на ваш корабль по вашему первому требованию, все двадцать шесть голов. Ваэрия не отдам, остаться совсем без рабов мы не можем. И мы расстаемся партнерами. Тров-кан убедил меня, что с вами можно иметь дело. В противном случае — убейте меня и попробуйте взять поселок. В этом случае вы не только не получите ничего кроме потерь, но и никогда в будущем не сможете договориться с тельнор — наша судьба станет примером для всех остальных островов. Так каков будет ваш выбор, люди?

— Ты же считаешь людей за существ второго сорта? И это не мешает тебе заключать такие сделки? — полюбопытствовал майор.

— Как видите, нет. Прежде всего — я реалист. В целом как раса, люди довольно глупые и беспомощные существа, с этим сложно спорить. Но в частных случаях бывают исключения. Иногда попадаются умные люди и глупые тельнор. Вы не похожи на дураков.

— Хрен с тобой, — махнул я рукой. — Пусть будет сделка. Через час жду «имущество» в гавани, перевозить людей на борт будем шлюпками. И если хоть один из них признается, что вы выпустили не всех землян до единого, то пеняй на себя, — уточнил я, глядя на Урв-шера. — Макарыч — выпусти молодого мага, пусть убирается с Тров-каном на остров. И вот еще что — позови на палубу Серегу с видеокамерой. Будем снимать протокольное видео с передачей матценностей от Урв-шера нам под опись на фоне флага Авалона. Если он взбрыкнет, оно послужит доказательством нашей сделки. Мало ли, как карта ляжет, вдруг пригодится…

Со всеми делами мы управились часа за два. Макарыч немного поворчал, но принял мой план, Матвей и Юля скорее обрадовались, узнав, что мы уходим с добычей и без боя. Конечно, Урв-шер мог нам создать нам в будущем проблемы и надеяться на договор с ним не стоило. Это так. Но были и другие, не менее важные соображения: «Бойкий» сейчас не в лучшем состоянии. Горючего в танках не так уж много. Людей из плена тельнор следовало выручать, люди на Авалоне нужны не меньше кандел. Тянуть с отплытием не стоило, не известно, где сейчас находятся новые корабли Тайр-шера или его пиратов. А ведь нам еще предстояло заехать на соседний остров и подобрать его гарнизон из бывших рабов…

Ивана Караколова с его ополченцами мы взяли на борт этим же вечером. За прошедшие два дня их никто так и не пытался всерьез атаковать. Сбежавшие в лес при нашей высадке тельнор сунулись было сегодня утром в полуразрушенный поселок, но нарвались на хаотичный и бестолковый автоматный огонь из окон и импровизированных окопов и убрались обратно, потеряв одного мага. Не Бог весть какая победа, но бывшее «имущество» она воодушевила невероятно, люди и ваэрия прямо-таки раздувались от гордости — как же, они победили самих тельнор! Но оставаться на острове никто не хотел категорически… и я принял решение взять всех на борт. Не бросать же своих.

После посадки на «Бойком» оказалось почти сотня пассажиров: всего сорок шесть человек и сорок восемь ваэрия с двух островов. Когда наш китобоец в сумерках отвалил от берега и взял курс на Авалон, его палуба была полна оборванных магичек с ножами и людей с оружием, напоминая мне то ли лодку беженцев в Евросоюз, то ли последний транспорт из окруженного Дюнкерка. А ведь нам плыть почти трое суток да еще на поврежденном судне… вообще это авантюра, мягко говоря. По-хорошему мне за это голову открутить мало. Разместить всю эту толпу негде, кают нет, все занято экипажем и десантом. Даже просто лежачих мест не под открытым небом можно организовать десятка два от силы, в коридорах и второстепенных помещениях, иначе будет парализована работа команды. Если случиться шторм, то неохота даже и думать, чем все закончиться. Кормить и поить пассажиров особо нечем… ну разве что сухарями и какой-нибудь жидкой кашей, да выдавать каждому по два-три литра пресной воды в сутки. Туалет придется организовывать на палубе… Хреновые дела.

Однако, так думал только я и наши моряки. Спасенные из рабства были на седьмом небе от счастья и никакие трудности предстоящего плавания их не пугали. Общее мнение было однозначным: лучше на дно, чем снова к тельнор. Ну и погода, слава небесам, была подходящей: даже ночью температура держалась выше двадцати градусов, на море царил почти полный штиль. Так что наш нагруженный «Бойкий» вскоре оставил позади чужой берег и бодро поспешил обратно домой. Рейд закончился, пора было уносить ноги.

Ночью меня разбудил настойчивый стук в дверь каюты. Приподняв тяжелую голову, я мельком глянул на часы — четыре утра. За иллюминатором темно, пароход почти не качает, вокруг тихо, лишь негромко и привычно тарахтит дизель. Никаких признаков ЧП… Кого это принесло? Встав, я подошел к двери и тут же услышал из-за нее негромкий голос подруги.

— Саш? Это я, Юля. Пусти.

— Конечно, — я тут же открыл замок.

Юлька быстро шагнула внутрь, захлопнула дверь и, не говоря ни слова, нашла мои губы своими, впившись в них крепким поцелуем. Потом чуть толкнула меня в грудь по направлению к кровати и когда я сел на нее, отступив на шаг, тут же начала быстро стягивать с себя брюки.

— Юль, это…

— Молчи! — яростно шепнула мне помощница капитана. — У меня вахта через шесть часов, мне еще поспать надо успеть. Ложись на спинку!

Взгромоздившись сверху, подруга быстро стянула с меня обоими руками трусы, нашла рукой то, что хотела, и после нескольких энергичных движений кистью, удовлетворённо отметила:

— Да ты уже готов, командир! Сейчас я все устрою, подожди секундочку… — она чуть подвинулась, сделала резкое движение бедрами, и я разом оказался там, где было тепло, влажно и тесно.

— Ох… твердый, — резко выдохнула Юлька, прикусив губу. — А теперь, поехали кататься, Саша… дай мне себя живой почувствовать.

— Спасибо, командир, — сказала подруга спустя минут двадцать энергичных упражнений, когда все закончилось. — Извини что разбудила. Мне это было нужно, понимаешь?

— Всегда бы меня так будили! Эх Юлька… — нежно сказал я, гладя ее по мокрой спине. — Ты у меня просто чудо, дорогая. Но что-то я не замечал за тобой раньше такого темперамента.

— Я сама от себя не ожидала, — слабо улыбнулась в темноте девушка. — Наверное, это нервы. Я ведь боялась, очень. Во время шторма нервничала и когда с «бармалеями» разговаривала. А во время боя вообще перепугалась… Внутри как ледяной ком сжался… и никак не разжимался. Только сейчас немного отпустило.

— Немного? Так давай повторим.

— Нет, — ласково мурлыкнула мне в ушко старпом. — У меня скоро вахта, я пойду посплю. Проведала тебя и ладно. А то на пароходе ваэрия полно… кошек драных. Уведут у меня командира.

— Не уведут, — прошептал я. — Синерожие меня не интересуют, я не майор. Не волнуйся, сейчас можно немного размагнититься Юль. Мы победили, заработали кучу кандел и идем домой. Все хорошо.

— Рано расслабляться — покачала головой подруга. — Не нравится мне кое-что…

— А что случилось? Погода хорошая, топлива хватает.

— Проблемы не с погодой, а с пароходом. Что-то с машиной не то. Олег ругается, говорит, что с вибрацией при быстрых оборотах какие-то проблемы, он пока не поймет почему. Насос охлаждения его не устраивает, с дизелями не все в порядке, что-то там подтекает. Полный ход Матвей дать уже не рискует… и вообще, машина словно сыпаться после боя начала. Пока ничего особо серьезного, но неприятно. Да еще пассажиры везде битком…

— Обойдется, — отмахнулся я. — до дома дойдем, а там разберемся.

Однако, я оказался неправ. И следующий день показал насколько.

Глава 11. Магия и техника

— Второй дизель только что встал, — с мрачным выражением лица доложил во время обеда в кают-компании Олег. — Сначала частота вращения плавала то вверх, то вниз и грелись цилиндры, а потом сработала аварийная защита. И все, аллес капут.

— Сможешь на ходу отремонтировать? — тут же спросил его Матвей, поставив чашку с недопитым кофе на стол. — Или будем ждать до Авалона?

— Трудно сказать. Пока к ремонту второго даже не приступал, — поморщился главный механик. — Не до него сейчас. С остальными дизелями тоже какая-то ерунда творится. Более-менее нормально работает только четвертый агрегат. В первом то ли задир поршня, то ли зазоры в головном и мотылевом подшипниках. Стучит помаленьку, зараза! А в третьем увеличился расход масла и температура выше нормы. По уму отключать бы надо, но пока не хочу. Предчувствия у меня дурные… этак выключишь и не включишь.

— Все так плохо? — спросил я.

— Ну, не то чтобы совсем ужас-ужас… но хорошо бы дойти на тех агрегатах что работают без новых проблем. Да если бы только дизели капризничали… С насосами тоже проблемы, все ночь с ними тра… мучился, — покосился на подошедшую с подносом Ингу Олег. — В гидромуфте фильтры грязные, как будто их два года не меняли, у вала вибрация появилась. А ведь новый пароходик, даже во время шторма все работало как часы! Откуда что берется…Мы с Лешей и Олафом и так вокруг машины сальсу с бубнами танцуем, а толку чуть — не удержался от широкого зевка стармех.

Выглядел наш «дед» усталым донельзя — под глазами мешки, кожа бледная, голос раздраженный и скрипучий. Ночью Олег почти не спал и лишь сейчас выбрался поесть, пропустив завтрак, хотя сейчас в машинном отделении работали еще два специалиста: кроме помогавшего Олегу во время похода белоруса к механикам присоединился норвежец Олаф, оказавшийся среди спасенного «имущества». Очутившись на борту, бывший второй механик с французского газовоза предложил свою помощь и без лишней волокиты получил большую кружку кофе, двойную порцию картошки с мясом на камбузе для укрепления сил, рабочий комбинезон и предложение присоединиться к команде. Он с белорусом и сейчас работал в машинном отделении, дожидаясь, когда стармех поест и отпустит их на обед.

— Может быть это из-за обстрела? — поинтересовался Сергей. — Повредили где-то машину, вот оно сейчас и вылезло.

— Нет, вряд ли, — возразил Олег. — В корму ниже палубы нам снарядов не прилетало, все было в порядке. Как сглазил кто или магия какая…

— Магия? — неожиданно спросила молчавшая до того момента Твайна, отправив себе в рот очередной кусок рыбной котлеты. — Вы можете показать мне машинное отделение, Олег Петрович?

— Могу, конечно, но смысл? — удивился вопросу главмех. — Ты же терпеть не можешь, когда рядом много металла и машин… Да и в технике не разбираешься. Что тебе там делать? Думаешь, что в самом деле магия и поломки как-то связаны? — удивился стармех. — Не, техника — вещь четкая.

— Я не знаю пока, связаны поломки с магией или нет, — покачала головой магичка. — Но магические системы — это моя специализация. Я понимаю, что вы от отчаяния пытаетесь колдовать сами, но предоставьте разбираться с этим мне. Это то, за что я отвечаю на борту, — серьезным тоном добавила Твайна. — Другого корабельного мага у вас все равно нет.

— Кто тебе сказал, что мы пытаемся колдовать? — опешил Олег.

— Вы сами и сказали, Олег Петрович. Вы же танцевали в машинном сальсу с бубнами? Наверняка это какая-то людская техническая прото-магия… А нравится мне техника или нет — не имеет значения, это моя работа. Покажите мне, где у вас поломки, хорошо? Только не сейчас, а, скажем, через два часа, мне надо подготовиться и настроить свои амулеты на диагностику…

— Хорошо. Только под ногами сильно не путайся, ладно?

И Твайна сделала то, что обещала. С самым серьезным видом она обошла машинное отделение, прикасаясь какими-то длинными резными дощечками к дизелям, насосам, электрощитам и компрессорам, чем-то напоминая «прозванивающего» проводку электрика. Руки ее при этом светились бледно-желтым светом, на лбу появился пот, иногда она вздрагивала, как от боли, но методично делала свое дело, обследуя помещение. Олег смотрел на нее скептически, но лишь до того момента, пока она уверено не показала на исправный дизель и на тот агрегат, где наш стармех услышал стук, а потом ткнула пальцем в проблемный форсуночный насос.

— Но как ты сообразила? — стармех был удивлен донельзя. — Откуда вдруг такие познания? Ваэрия не любят и не понимают технику, разве нет?

— Так и есть, — не стала спорить Твайна. — Я ничего не понимаю в человеческих механизмах и мне неприятно их даже касаться. Хотя, после нескольких суток на человеческом корабле, у меня ощущение, что металл давит на меня гораздо меньше, чем раньше. Но главное, что в одних механизмах здесь я чувствую магию, а в других — нет. Причем чувствую очень плохую магию — «покрывало немощи».

— А конкретнее? — спросил я. Вместе с Матвеем и механиками мы присоединились к осмотру машинного отделения Твайной. Происходящее здесь мне не нравилось чем дальше, тем больше.

— Немощь, — вздохнула магичка. — Магическое резонансное состояние организованных систем, приводящее к их быстрому старению, износу и разрушению. Иногда очень быстрому. Мы атаковали этим заклятьем «Чистильщик», помните, командир?

— Эта дрянь здесь? — напрягся я, вспомнив, как бледно-зеленые облачка на моих глазах разъедали обшивку и паруса флагмана тельнор. — Но откуда?

— Для полноты картины мне надо подняться на корму и провести диагностику там, — нахмурилась ваэрия. — Но я думаю, что магия была привязана к летающему снаряду, который разорвался во время боя на палубе. Это какая-то странная модификация «немощи», я с такой еще не сталкивалась. Обычное заклятье не липнет к металлу и не действует на человеческие машины, в которых изначально не было ничего живого. А здесь наоборот — заклятье игнорирует органику и поражает механизмы. Тут также как-то замешена магия стихий, я чувствую ее присутствие…

— Продолжай, — приказал я, когда Твайна, вдруг замолчала, глубоко задумавшись. — Что еще тебе известно?

— Похоже, это не местная магия, а очень сложное, самоподдерживающееся плетение высокого уровня. Оно забирает механическую энергию из ваших машин и тратит ее на их же разрушение, подобно тому, как опухоль разрушает организм, питаясь им. Ваэрия этого мира на подобное не способны. Это высшее заклятье с нашей планеты или из мира тельнор, купленное уже готовым и наложенное на одноразовый носитель. У нас на родине есть специальные лаборатории в закрытых болотах кланового союза, где занимаются перспективными военными разработками, у тельнор тоже что-то такое может быть… Хотя… я даже не берусь предположить, как это было сделано… но это я. Тельнор используют металл и магию. И у нас дома тоже есть маги очень высокой квалификации, которые могли бы придумать такое.

— Хочешь сказать, кто-то привез заклятье из вашего мира и наложил его на снаряды пиратов Тайр-шера? — спросил я.

— Скорее купил за несколько сотен или даже тысяч кандел готовые одноразовые плетения. Я не хозяйка с кристаллом и не могу точно сказать, что есть в каталоге Цвайтол, а чего там нет, — уточнила Твайна. — Но подобные вещи стоят очень дорого! Чем сложнее и современнее магия, тем больше за нее берут кандел. А здесь использовано очень сложное плетение, да еще против техники… Возможно, пираты или Тайр-шер всерьез готовились воевать с другими людьми, и у них были выходы на хозяек островов или тельнор, которые занимались созданием специальных магических средств…

— А когда мы их торпедировали, то они решили, что нет смысла беречь спецбоеприпасы с экспериментальной «отравой для техники» и решили напоследок отстреляться по нам всем, чем можно, — добавил Матвей.

— Мужики, все это, конечно, очень интересно, — перебил наш разговор Олег. — Но давайте говорить конкретно, без вот этой вот философии. Твайна, предположим на минуту, что я тебе поверил. Ты можешь избавить нас от этой заразы?

— Я попробую, — кивнула магичка. — Но не уверена, что у меня все получится. Какая техника у вас самая важная?

— Дизели, их охлаждение, насосы, сама машина…, - озадачился Олег. — Да все нужно!

— Я попытаюсь замедлить распространение «немощи», — пообещала Твайна. — А через двое-трое суток заклятье должно выдохнуться само по себе. Но мне нужно будет взять у кого-то силу… впрочем, я думаю, что другие ваэрия мне помогут.

Когда ближе к вечеру над дизелями и основными агрегатами машинного отделения появились заряженные магией деревянные амулеты от «покрывала немощи», прикрученные к ним нитками и изолентой, Олег лишь кривил рот и смотрел на всю эту самодеятельность с нескрываемым скепсисом. Мне же было уже не смешно — встал еще один дизель, тот, что барахлил с утра, и сейчас «Бойкий» шел лишь на двух машинах, с трудом развивая скорость в девять узлов. Проблемы теперь были с обоими оставшимися дизелями и электроустановкой, вибрация вала усилилась. К тому же мы после обеда дважды ловили блэкаут с обесточиванием судна. Электроснабжение, конечно, восстановили, но нарастающая динамика поломок откровенно пугала. Тут уж за соломинку схватишься, если мы потеряем ход, то нам конец… Твайна же отнеслась к работе серьезно: она со своими магичками обошла всех ютившихся на палубе ваэрия, взяв у них энергию для изготовленных деревянных оберегов и, по обострившимся и побледневшим лицам ваэрия было заметно, что процедура изъятия жизненной силы не прошла для них даром. Затем обереги разместили в машинном отделении… и поломки прекратились.

Вечер прошел спокойно, а ночью Олег и Алексей наконец-таки легли спать, оставив пост на Олафа. Скепсис у «деда» заметно поубавился — после размещения магических оберегов машина и в самом деле стала работать лучше. Перестала прыгать частота вращения дизелей, нормализовалась температура и давление масла, забарахливший было насос забортной воды для охлаждения машины перестал капризничать. Мотористы стали поглядывать на Твайну с невольным уважением, теперь уже ее появление в машинном отделении ни у кого не вызывало вопросов. Магичка переоделась в рабочий комбинезон механика, нацепила шумозащитные наушники и периодически что-то колдовала над техникой. И это сказалось на «Бойком» самым положительным образом — за всю ночь не было ни одной поломки. До острова оставалось каких-то сто пятьдесят миль, большая часть пути позади…

— Твою долбанную дивизию! — громко возмутился Олег. — Что это за х…хрень? — показал «дед» на здоровенное ржавое пятно под третьим дизелем, похожее на неровный грязный потек. Парень колупнул его ногой и часть ржавчины отслоилась мелкой бурой пылью, оставив углубление почти в сантиметр. — Вы когда-нибудь видели подобное, кэп? Еще вчера ничего не было! Твоих лап дело, Твайна?

— А как вы хотели, Олег Петрович? — грустно прочирикала в ответ ваэрия. — Я защитила от заклятия ваши механизмы, и теперь они ломаются медленнее. Но нейтрализовать «немощь» полностью не в моих силах. Она переползает с машин на обшивку и разъедает ее.

— И много таких пятен? — поинтересовался Матвей, вызванный звонком стармеха из рубки. Я находился там же во время разговора и присоединился к капитану, не желая оставлять магичку наедине с моряками. Все устали, злые, нервы на взводе… как бы чего не вышло.

— До хрена! Под тремя дизелями из четырех, по углам, под щитом управления и у насоса. У нас что, теперь весь пароход гниет как червивое яблоко?

— Через пару суток это прекратится. Заклятье не вечное, придется подождать, — печально ответила Твайна.

— Твою синюю маму… через пару суток дизеля проваляться нахрен под своим весом. А в трюм эта зараза не просочится?

— Не могу точно знать.

— А кто, млять, может знать?! А?!! И что у нас случится раньше? Техника откажет или обшивка сгниет, и мы пойдем на дно? — начал злиться обычно невозмутимый Матвей. — Сделай что-нибудь, ты же корабельный маг!

— Я делаю, кэп! — окрысилась в ответ Твайна — Все что могу и даже больше! Если бы не я, утром тут бы уже не работал ни один механизм! Я помогаю вам из всех сил, а вместо благодарности на меня орут как на нерадивое «имущество»! Куда я отведу «немощь»? Куда, если у вас везде металл и машины?! Сколько бы сил я не потратила, заклятье все равно просочится и будет что-то разрушать, так оно устроено!

— А за борт в воду его можно отвести? — спросил Матвей.

— Пробовала! Не выйдет, оно цепляется к технике и металлу.

— Тогда на якорь его направить можешь? Он большой и железный, пусть ржавеет, — влез я в разговор. — Потом новый купим. Лучше так, чем гнобить машины и трюм.

— Я попробую, — устало прочирикала магичка. — Сделаю, все что сумею, командир…

Вот только ничего хорошего из этой затеи не вышло. Твайна начала было тянуть металлическую проволоку с привязанными к ней оберегами из машинного отделения к носу «Бойкого», чтобы прикрутить ее к якорю, активно обрабатывая ее по пути своей магией, но, добравшись до бака, просто-напросто хлопнулась в обморок. То ли заклятье оказалось чересчур коварным, то ли магичка полностью исчерпала свои силы. Выглядела она при этом как пациент реанимации — дыхание слабое, пульс еле прощупывался. В итоге ее на руках унес в свою каюту Макарыч, матерно наорав на нас, за то, что мы, сволочи, совсем заездили девку. Я даже не пытался оправдываться — чувствовал за собой вину, что уж там… Остальные взятые с Авалона ваэрия едва волочили ноги, отдав все силы своей командирше и для лечения раненых. В магии они понимали гораздо хуже Твайны, да и времени у нас по большому счету уже не было…

После полудня ржавые пятна распостранились не только по машинному отделению, но и по всему трюму, возникая в самых неожиданных местах. Краска с переборок и бортов отваливалась прямо на глазах, во внутренних помещениях ниже главной палубы появилась бурая пыль. Оба дизеля и машина, что удивительно, продолжали исправно работать, но пароход на глазах превращался в ржавое корыто. Сейчас локализовать вражеское заклятье в одном месте вряд ли получилось бы даже у Твайны.

А к вечеру начался последний акт драмы. «Бойкий» стал потихоньку черпать воду. В машинном отделении снова начались отказы техники, и вскоре встал третий дизель, а мы пошли на последнем агрегате. Чудо еще, что не потекли баки с горючим. Ночью почти никто не спал — пароходик на пяти узлах еле-еле подползал к Авалону, очертания которого под утро показались на экране радара. Откачивающие воду насосы периодически глохли, вибрация машины усилилась так, что палуба под ногами буквально дрожала. Но «Бойкий» все же дополз до берега! К семи часам утра, после очередного блэкаута, мы вошли в гавань. С одним работающим дизелем, креном на правый борт в девять градусов (забортная вода попала в цистерну) и глубокой ржавчиной по всему трюму и машинному отделению. Но дошли…

— Эк вас потрепало! — только и сказал встретивший нас на пристани Игнат, оставленный на Авалоне за командира в мое отсутствие. — Жалко кораблик, — печально добавил парень. Бывший морпех был в курсе наших проблем, мы связались с Авалоном по рации еще ночью, так что к нашей встрече готовились. Но одно дело услышать, а другое увидеть. На берегу нас ждала целая делегация, Игнат даже приказал готовить моторки, чтобы спасать нас с тонущего судна, если до этого дойдет дело. Сойдя на берег по сходням и пожав морпеху и Пете протянутые руки, я невольно оглянулся на пароход и не удержался от тяжелого вздоха.

Китобоец превратился из гордого красавца в побитого жизнью старичка-инвалида на костылях. Посеченные осколками борта и надстройки, облезшая краска, ржавчина, крен, искореженные остатки мостика с рубки к орудию… печальная картина, краше в утиль сдают. Судно было жалко до слез. Вроде бы заклятье под утро начало выдыхаться и даже крен немного выровнялся, так что утонуть прямо у пристани «Бойкому» в ближайшее время не грозило… Но в море китобойцу не выйти еще долго.

— Самому больно смотреть, — мрачно ответил я. — Веселый вышел рейд, блин. Сначала попали под обстрел, а потом под магию, чтоб ее… отравили нам пароходик, суки. И ведь не тельнор постарались, люди… Ладно, мы за то с ними сквитались, а если еще встретим, то и еще добавим. Давай о насущном. Где все остальные?

— Паша как всегда в пещере окопался с компьютером. Вера с Ниной в «Волке» готовят вам торжественный прием. Хотели было с жареным поросенком на пристани вас встречать, как по традиции положено, но в свете последних событий, — кивнул на искалеченный пароход Игнат, — передумали.

— И правильно. Позже пировать будем. У нас тут куча нового народа из бывшего «имущества», сам видишь. Они, считай, трое суток на палубе кантовались, состояние у всех паршивое. Надо их как следует накормить, сводить в баню, выдать новую одежду из запасников. Поселим всех пока в барак, там свободных мест должно хватить. Ваэрия тоже пусть временно идут под твою команду. У нас Твайна контужена, с час назад только в себя пришла. Когда магичка на ноги встанет, сама разберется, куда своих девать. В общем — распорядитесь тут с Петей как положено. Трактор подгоните, пусть на него добычу выгружают и везут на склад — в трюме трофеев немного, но кое-что ценное имеется — бочки с жиром, мешки и ящики со всякой всячиной… Олег вам покажет. А мы с кэпом, Юлькой и Макарычем пойдем сразу в пещеру, надо связаться с треянами. Как только вы с Петей и женщинами с основными делами закончите, приходите туда же, отчитаюсь перед всеми «лордами» о походе. А вечером уже отметим возвращение как положено.

Игнат бросил на меня ревнивый взгляд, но смолчал. Поди догадался, что его оставили распоряжаться текучкой, пока высшее начальство занимается самым интересным — дележом главной добычи. Ничего, потом с ним поговорю, внакладе не останется. Магический жемчуг буквально жег мне руки, хотелось сразу перевести его в канделы. Так-то оно надежнее будет, когда денежки на счету.

Сумки с камнями и ящик с рогами морских носорогов мы перевезли в пещеру на квадроцикле и, закрывшись там, не мешкая приступили к продаже, даже не пообедав. Паша отписался треянам, получил подтверждение, что они готовы к приемке и оценке особо ценного товара, и мы начали мелкими партиями телепортировать свою главную добычу, завороженно глядя, как растут цифры кандел на счету. Азарт овладел всеми: Юлька внимательно вглядывалась в экран, постоянно поправляю прическу, задумчиво чесал затылок Макарыч стоя прямо за ней, пристроившийся сбоку Матвей нервно поджал губы, пока Паша быстро щелкал мышкой, активируя телепорт. Сначала продали все рога, а затем начали сбывать жемчуг, оставив несколько магических камней на всякий случай про запас.

Три уникальные, темно — синие жемчужины, каждая размером с небольшую дыню, стоили дороже всего — две с половиной тысячи кандел каждая. Остальные семьдесят четыре жемчужины шли по разной цене, от трехсот кандел за совсем уж мелкие камни, до семисот кандел за экземпляры покрупнее. Двести сорок пять рогов морских носорогов ушли за двадцать четыре тысячи кандел и еще две тысячи мы выручили за всякое магическое барахло, доставшееся нам как трофеи на первом острове. В итоге все добыча потянула на семьдесят одну тысячу кандел. Не те сто тысяч, о которых я мечтал, уходя в рейд, но все же — огромная сумма! Ничего подобного на счету у нас никогда не было. Глаза у моих соратников загорелись, волнение овладело всеми…

— Смотри, шеф, тут новая категория в каталоге появились, — тихо сказал Матвей, когда торговля была закончена. — Крупные корабли. Давай хоть одним глазком глянем? Интересно же!

— Да, Саша, давай посмотрим, — поддержала его Юля. — Очень любопытно!

— Давай, — улыбнулся я. — Паш, открой-ка нам эту папочку.

— Ага, рыболовные, грузовые, универсально-боевые, — зашептал капитан, глядя на экран. — Ну-ка, что у нас в рыболовах? Траулер типа СРТМ пятнадцать тысяч кандел… Однако! «Бойкий» гораздо дешевле стоил!

— Китобоец шел по акции, — хмыкнул я. — Давай универсально-боевые глянем: хм… всего три штуки в ассортименте. Переоборудованное судно рыбоохраны типа «Командор», прототип судна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года постройки, водоизмещение около двух тысяч тонн, максимальная скорость девятнадцать узлов, дальность хода семь тысяч миль, автономность плавания пятнадцать суток. Стоит сорок тысяч кандел плюс цена вооружения. Оффшорное судно снабжения — прототип две тысячи десятого года, семь тысяч тонн водоизмещения, шестнадцать узлов, дальность — двенадцать тысяч, автономность двадцать суток, цена шестьдесят две тысячи, плюс оружие. И… военно-штабная яхта типа «Ангара», водоизмещение две с половиной тысячи, изначальный прототип…ого, немецкий, аж тысяча девятьсот сорокового года, скорость двадцать узлов, дальность всего две тысячи миль, но можно изменить проект с целью ее увеличения за дополнительную плату… Ага, автономность восемнадцать суток. Цена — тридцать восемь тысяч кандел. На все суда возможна установка орудий калибром до ста двадцати миллиметров включительно. Есть над чем подумать, народ…

Глава 12 «Дерзкий»

Отметили мы свое возвращение лишь на следующий день, но весело и с размахом — одной только «Вдовы Клико» наш экипаж выхлебал на тридцать кандел, не говоря уже про остальные напитки… Ну а что? «Бойкий», конечно, жалко, но зато мы вернулись живые и с хорошей добычей, а это дорогого стоит. Да, раненые есть, но они идут на поправку… Мы не утонули и не сгорели, не попали в «имущество», а сидим у себя в «Морском Волке» своей компанией и радуемся тому, что все закончилось! Думать о проблемах будем потом, завтра… когда голова после вчерашнего болеть перестанет. А сейчас можно как говорят на флоте «размагнититься», сбросить напряжение, наговориться всласть, вспоминая пережитые бои с их липким страхом пополам с адреналином, и отдать должное угощению. Благо его у нас в достатке: столы ломились от вина, виски и водки, фруктового лимонада и свежего сока, блюд с приготовленными поварами Нины запеченными поросятами с хреном и яблоками, жареных фазанов, рыбы собственного улова в жареном, соленом и копченом виде, ароматного и острого как огонь сингапурского супа из морской черепахи в больших фарфоровых супницах и тропических фруктов! Не говоря уже про пироги, салаты, торты и всяческие нарезки сыров и колбас… во всяком случае так было на втором, офицерском этаже, где гуляли «лорды», экипаж «Бойкого» и бойцы экспедиции. На первом этаже и за расставленными на улице у кабака пластиковыми столиками простой народ отмечал успех похода скромнее, шашлыками, пирогами и ухой, но еды и спиртного было вволю и для людей, и для ваэрия. Банкет оплачивался за счет общины, а на острове мы объявили выходной день, для всех кроме наблюдателей за морем и патрульных.

Так что погуляли от души, накормив заодно и спасенное «имущество». Новые граждане Авалона, не видевшие мяса годами и питавшиеся у тельнор похлебкой для рабов из бобов, кукурузы, ячменя и бросовой рыбы, похоже, решили, что они попали в рай. Впрочем, этого я и добивался — мне нужны были преданные люди, одного полувзвода десантников и такого же количества «самооборонцев» мало. С сельским хозяйством при наличии техники справятся и ваэрия Твайны с женщинами и несколькими парнями — механиками и трактористами. С охотой и собирательством картина похожая… причем охотников много не надо, выбивать животный мир Авалона в ноль — плохая идея. Кому понравится жить на мертвом острове? Как бы то ни было, в нашем положении бойцы и моряки нужнее крестьян, раз уж сама жизнь толкает нас по нелегкой пиратской стезе.

А утром после праздника, когда мы с Юлей проснулись в обнимку в каюте «Бойкого», я окончательно понял, что пришло время для больших перемен. Я ярл или где? Почему у меня даже своего дома нет, лишь каюта размером с собачью конуру, даже без собственного душа с сортиром? Вы пробовали заниматься сексом и спать вдвоем на кровати, габаритами мало превышающую полку в плацкартном вагоне? Нет, для романтики-то оно может и ничего, но в возрасте за тридцатник и на постоянной основе — увольте-с. Пора тратить денежки, благо они есть… Но сначала — дележ добычи и корабли!

На устроенном вечером в кают-компании совещании «лордов» народ выглядел хмуро и деловито. Макарыч с красными глазами и слегка опухшей рожей, часто выходил покурить и пил стаканами крепчайший чай, не притрагиваясь к бутербродам. А не стоило вчера мешать шампанское с блэкджеком, ага… особенно когда Твайночка болеет и не может влить в тебя немного жизненной силы, уняв головную боль. Матвей и Олег с Алексеем дружно зевают, — с ними все ясно, соратники провели бурную ночь с подругами. Капитан с Аленой, а механики нашли себе пассий на берегу — белоруса я еще до похода видел с одной грудастой дамочкой лет тридцати по имени Настя, а вот Олег склеил себе молодую пассию у кабака вчера вечером, и лично провел ее на борт… За что надо бы ему сделать втык, но попозже. Петя, кстати, единственный из собравшихся, выглядит подозрительно бодрым и свежим, а ведь наш агроном вчера неплохо принял на грудь. Где он ночевал, интересно? Понятия не имею, зато знаю, что аспирант постоянно тусуется с ваэрия, работающими в поле и в их лагере на опушке леса. Как бы у нас не образовался еще один любитель экзотики, вдобавок к майору, мда… С девушками Петя робок, но магички бабы бойкие. Остальные «лорды» явно страдают после вчерашнего. Игнат и Паша молчат, Нина с Верой о чем-то перешептываются. Начнем, пожалуй…

— В общем так, дорогие соратнички, — взял я слово, отпив холодной минералки из стеклянного стакана. — Надолго постараюсь никого не задерживать, однако первоочередные вопросы следует обсудить немедленно, назначив сроки и ответственных за выполнение. Но первым делом предстоит решить самый животрепещущий вопрос. Как призовые деньги делить будем, господа? Сколько возьмем себе лично, сколько оставим на счету общины, кто из экипажа на какую долю претендует по своим заслугам, вот это вот все… Ну а дальше, если не подеремся при дележе бабла, — изобразил я улыбку, дескать, пошутил, — нам нужно что-то решать насчет нового корабля. Вы все знаете, что «Бойкий» сейчас в очень плохом состоянии. Треяне готовы забрать его в трейд-ин, дав скидку за новое судно в тысячу кандел. А вот за восстановление и ремонт просят аж семь тысяч. Но дело даже не в этом — думаю всем после похода понятно, что нам нужно что-то получше, чем китобоец. И напоследок — пора кардинально решать жилищный вопрос, Паша кое-что подобрал по этой теме. Но сначала я хотел бы отчитаться о результатах похода…

После недолгих обсуждений десантникам и рядовому экипажу «Бойкого» общим голосованием выписали премии за рейд, рассмотрев «личное дело» каждого. Вышло от ста пятидесяти кандел поварихам и палубным матросам до трехсот пятидесяти кандел артиллеристам и участвующим в высадке бойцам, включая ваэрия. Раненым дали по триста семьдесят кандел, Твайне — пятьсот. Примерно полпроцента от добычи каждому, как я и обещал. Юле, Олегу, Алексею и Анатолию выписали по шестьсот кандел, а мне, Матвею и Макарычу по восемьсот. Также вознаграждение в двести кандел получили не участвовавшие в экспедиции «лорды» (потому что своих обижать нельзя) и по полсотни премии — остававшиеся во время рейда на Авалоне ополченцы, после чего наш бюджет просел чуть ли не на пятнадцать тысяч. Денег мне было безумно жалко, прямо сердце кровью обливалось. Не от жадности — нет, хотя я и жадный. Просто на эти средства можно было бы купить кучу полезных вещей для острова — новую технику, оружие, вложить средства в хозяйство. Но раздать награды было необходимо. Я должен дать возможность своим людям и ваэрия пить воду из этого колодца. Они у меня хорошие, но нет способа вернее лишиться верности подчиненных, чем зажилить заработанные сообща денежки, рассказывая об общем благе на которые они пойдут. Даже если это общее благо — чистая правда. А я не председатель колхоза, а пиратский вожак, хотя и проходится совмещать обе должности.

После раздачи пряников «лорды» заметно приободрились, и процесс пошел веселее.

На универсальное оффшорное судно нам кандел явно не хватало. Хотя, пароходик ледового класса, носивший на Земле гордое название «Полярная королева» и занимавшийся обслуживанием буровых платформ и морских ветряков в Северном море, был чудо как хорош — одних кают хватало для комфортного размещения аж ста сорока человек. Корма — считай, один огромный грузовой «кузов» как у пикапа, с отдельным мощным подъемным краном для всякой всячины — кита погрузить можно и не одного. Спереди перед центральной надстройкой с рубкой — укрепленная вертолетная площадка, на которой без труда можно было бы разместить парочку орудий калибром за сто миллиметров. Вертолет нам все равно не светит, да и толку от него на Авалоне немного, нам бы впору задуматься о гидросамолете. Но, пока мы этот пароходик не потянем… Кроме того, слишком высокий и заметный силуэт и относительно небольшая скорость шли судну в минус.

Бывшая немецкая штабная яхта нашим морякам не слишком приглянулась. Как скоростное и неплохо вооруженное десантное судно — отличный вариант, но это и все. Дальность плавания желает лучшего, никаких сопутствующих задач вроде рыбалки и охоты на морского зверя на ней решать нельзя. А мы пока не столь богаты людьми и канделами, чтобы содержать целый флот.

Оставался «Командор». И при внимательном рассмотрении этот вариант нравился мне все больше и больше. Рыбоохранное судно проекта 850285, построенное в Дании в не столь уж далеком тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Оснащено самым лучшим на тот период оборудованием, впрочем, за отдельную плату можно поставить на него и кое что посовременнее, включая новые радары и электронику. Максимальная скорость — девятнадцать узлов, на два узла больше чем у «Бойкого», дальность плавания семь тысяч миль, что чуть меньше чем у китобойца, автономность плавания пятнадцать суток. У «Бойкого» было двенадцать, ага… Длинна «Командора» почти девяносто метров, ширина тринадцать с половиной. Предусмотрено размещение сорока пяти человек, причем комфортабельное размещение. Не в тесных клетушках размером с купе поезда как мы привыкли, а в просторных каютах. Весь наш текущий экипаж разместится и еще место останется. Силовая установка — два дизеля общей мощностью семь тысяч лошадей. Цена — сорок тысяч.

Зачитав основные характеристики судна, я положил распечатки перед собой на стол и оглядел кают-компанию, снова налив минералки в стакан. Горло что-то прямо сушит…

— У кого какое мнение, народ? Берем пароходик?

Молчат, переглядываются…

— А разве вы с Макарычем, Юлькой и Матвеем без нас все уже не решили? — вдруг заявил с места Игнат. — Не надо играть в демократию, ярл. Если морякам по душе, то пускай будет «Командор».

— А я хочу услышать твое мнение, — не согласился я. — Раз уж ты решил выступить.

— Так мне один хрен на нем в море не ходить, — пожал плечами парень. — На берегу буду сидеть, остров охранять.

— А тебя это не устраивает? Или ты обиделся, что тебя в рейд не взяли? — повысив голос, уставился я в глаза морпеху. — Тут все свои Игнат, чужих нет. Говори прямо.

— Да! Не устраивает, — не стал отводить взгляд «лорд». — Пока вы с «Чистильщиком» разбирались, я дома сидел. Когда в рейд на острова ходили, меня тоже на Авалоне оставили. А ведь я морпех, это моя прямая работа. Почему так? Не доверяете?

— Дурак ты, парень, — возмутился Макарыч. — Именно потому, что доверяем! Кто-то же должен тыл держать? И кто это будет делать? Вера с Ниной? «Имущество», мать его? Моряки? Я? А кто тогда вместо меня к корабельному орудию встанет?

— Погоди майор… претензию «лорда» Солодина принимаю, — резко сказал я. — Игнат, с командования самообороной Авалона я тебя снимаю. Дела сдашь Макарычу. С завтрашнего дня — ты командир десанта. Поговори с Ильей Красиным, если он пойдет из командиров десантников тебе в замы, значит так и быть, если нет — переведу его командовать самообороной, как и тех бойцов с «Бойкого», кто выскажет пожелание остаться с ним. Тебе же приказываю среди новеньких набрать еще людей и обучить их как следует! Число десантников через две недели должно быть не менее тридцати, полный взвод. Мы с майором проверим. Если решим что ты не справился, — пеняй на себя, сниму с десанта и отправлю к Пете замом, сельское хозяйство поднимать, млять! Доволен?

— Зачем сразу так круто, ярл? — сменил тон морпех. — Я же просто сказал…

— Ты не просто сказал, нах, — вмешался Макарыч. — Ты прилюдно выеживался перед командиром, боец. Теперь отвечай за свои слова делом, раз имел наглость их говорить.

— Хорошо, — выпрямился по стойке смирно Игнат, взяв себя в руки. — Приказ понял, господинярл! Постараюсь оправдать и соответствовать… и по поводу корабля. Если уж я командир десанта, то где мы все разместимся? Сорок пять коек на борту для экипажа и взвода десанта мало.

— Хороший вопрос! Постараюсь доработать проект с треянами, — кивнул я. — Судну в штатном режиме вертолет Ка-32 положен, но в поставке его нет, только сам корабль. Это упрощает дело, освободившееся место под вертолетчиков и их хозяйство ваше. Если еще поскребем по сусекам, что-нибудь придумаем. Разместим бойцов. Еще вопросы?

— Что с вооружением? — поинтересовался Алексей. — Есть какие-нибудь соображения?

— Да, — посмотрел я в листок распечатки. — На нос Матвей предлагает поставить итальянскую автоматическую 76-миллиметровую артустановку OTO Melara Mk 75. Она ставится единым блоком, причем штука это не слишком тяжелая, меньше восьми тонн весом, палуба выдержит. Управление огнем производится из рубки. Скорострельность — восемьдесят пять снарядов в минуту, есть механизм компенсации качки и отдачи, а также возможность вести огонь по воздушным целям. Дальность стрельбы до восьми километров. Цена три тысячи кандел. Думаю, для судов тельнор хватит с избытком, никакая магическая защита очереди из артустановки не выдержит. На вертолетную площадку в корме думаю установить немецкое морское орудие калибра сто пять миллиметров с обычной оптикой и артиллерийским расчетом, как на «Бойком», и пару ЗУшек. Плюс пулеметы против абордажа и для ближнего боя, и два нормальных торпедных аппарата по бортам. Все вместе тянет на пять тысяч кандел и еще боеприпасы на полторы тысячи. Дороговато, но для наших задач должно хватить. С современным военным кораблем нам, конечно, не справится, но против вооруженных старых корыт и кораблей магов — весьма неплохой вариант.

— Итого сорок шесть пятьсот, — подытожил с места Олег. — На ремонт «Бойкого» остается в обрез. А ведь в каталоге еще и траулер был. Разве что нам со своего вознаграждения сброситься? Без нормальной рыбалки мы кучу кандел потеряем.

— Не надо таких жертв, — улыбнулся я. — Свои деньги тратим на свое. Я же говорю, проект судна рыбоохраны, пароходик экономичный и универсальный, на все случаи жизни. Для рыбалки на нем есть вся необходимая снаряга, включая трюм-рефрижератор на пятьдесят кубов, механизмы для дрифтерных сетей и яруса, и даже для донных ловушек на краба. Пока обойдемся без траулера, «Бойкий» тоже подождет без ремонта несколько недель. На оставшиеся девять тысяч у меня другие планы. Предлагаю голосовать. Кто за покупку судна проекта 850285, прошу поднять руки. Ага, единогласно. Ну что же, так тому и быть, народ. Пишу заявку. Как новый пароход назовем?

«Дерзкий» появился у причала рядом с «Бойким» рано утром, после того как мы согласовали с треянами детали проекта и с моего счета списали сорок семь тысяч кандел. Столько пришлось заплатить за судно со всеми нашими хотелками, включая вооружение и два дополнительных кубрика для десантников. Меня изрядно удивило, что треяне попросили целых двое суток, чтобы воплотить этот проект в жизнь. Видимо, не настолько уж они и всемогущие, а корабли не создаются по мановению волшебной палочки. Может, они их на гигантских 3D принтерах печатают, хрен знает… Так или иначе, заказ был выполнен в срок. В оговоренный час перед рассветом, в море у самого причаланеожиданно возник огромный, высотой с девятиэтажный дом, переливающийся всеми красками радуги эллипсоид, который пульсировал с полминуты, освещая причудливым светом наш поселок с гаванью, а затем беззвучно лопнул и на его месте появился пришвартованный к пристани корабль. С непривычки, он показался мне прямо-таки огромным, «Бойкий» рядом с ним выглядел сущим малышом. Не прошло и пятнадцати минут, как вокруг столпился народ, оживленно переговаривающийся у ведущих на корму сходен, которые сразу же взяли под охрану десантники с «Бойкого». Еще бы, такое событие для поселка! Мы с Юлей и Матвей успели к новому пароходу одними из первых, следом, чуть замешкавшись, появился Макарыч с немного окрепшей за последнее время Твайной, затем показался Олег, Алексей и Олаф. Матросы во главе с Сергеем тоже подтягивались с «Бойкого», во все глаза глядя на это чудо.

— Ну, что командир, пойдем? Посмотрим пароходик? — спросил Матвей, когда все были в сборе. В честь знакомства с новым судном моряк оделся в парадную офицерскую форму гражданского флота, только без погон и выглядел как на параде: в щегольских лаковых ботинках, при белой рубашке и кителе, в галстуке с крохотным серебряным якорем и темных брюках со стрелочками. Мне даже стало как-то неудобно за свой затрапезный вид: практичная камуфляжная куртка и штаны, да пистолет в кобуре на поясе — итальянская беретта -92, подарок Макарыча с окончанием рейда. Впрочем, остальной экипаж тоже не особо заморачивался с одеждой, это Матвей у нас эстет.

— Пойдем, — кивнул я, вступая на трап и чувствуя приятное волнение в груди. Впервые взойти на борт собственного корабля, это вам не в купленный по случаю подержанный УАЗик сесть, понимать надо!

Мостик «Дерзкого» мне понравился сразу. Мне и на китобойце он не казался тесным, во всяком случае, относительно других помещений. Но здесь — просто бальный зал какой-то, после командирского вагона бронепоезда! Места полно, косые окна с бронестеклами большие, обзорность отличная, причем все видно и впереди, и сзади, и по сторонам. Полно компьютерных экранов, впереди, у центральной приборной панели, стоят два удобных кожаных кресла, везде какая-то современного вида аппаратура, ничуть не напоминающая советские массивные блоки с аналоговыми циферблатами в металлических тумбах. Пока все это богатство таинственно светилось в предрассветной темноте красными и зелеными огоньками спящего режима и аварийного освещения, но «механоиды» уже пошли осваивать свои владения. Треяне обещали новенький пароходик, в состоянии «только после ходовых испытаний с полной заправкой», и я им верил. Скоро все заработает!

Вскоре, после недолгих переговоров и команд, заработала машина, и включилось штатное электроснабжение. А я, не став мешать сосредоточенным и немного взволнованным Матвею с Юлей, спустился из рубки вниз, отправившись осматривать остальные «отсеки» вместе с Макарычем. Нда… как говориться, это совсем другое дело, господа, тут вам не китобоец.

Кают-компания на «Дерзком» оказалась просторная, с телевизором, длинным столом красного дерева и мягкими диванчиками у стен. Камбуз большой, с обилием шкафов с посудой, блестящей тут и там под ярким светом нержавейкой поверхностей и встроенной кухонной техникой. Девчонкам понравится, толкаться не придется. Каюты были в основном на один и два человека, редко на четыре, с нормальной мебелью, розетками, широкими койками с бортиком от качки, санузлами и душевыми кабинками. А две штуки, видимо для главного начальства, так и вовсе шикарные, с кожаным диваном и собственным баром-холодильником в одном из шкафов в углу.

Погуляв с майором по пароходу, мы нашли и лазарет, и столовую для рядового экипажа, и небольшую комнату отдыха помимо кают-компании. А когда я выбрался на палубу и осмотрел носовую артустановку, торпедные аппараты, зенитки и орудие на приподнятой вертолетной площадке, то окончательно понял, что не промахнулся с выбором. Дорого, конечно, но оно того стоит. Так я и сказал майору.

— Так-то оно так, — закурив, задумчиво ответил Макарыч. — Пароход хороший. Меня другое волнует, Саша. В береговую оборону мы слабо вложились, вот что. А ты еще дома экипажу собираешься за общественные канделы ставить и электростанцию покупать. А если завтра на нас нападут?

— Кто? Квайра? Тайр-шер?

— Да мало ли, — нахмурился майор.

— Разве не отобьемся? Мы же еще три гаубицы купили, у нас теперь целая береговая батарея. И ручного огнестрела полно, роту до зубов вооружить можно.

— Хрен знает… Ты все о комфорте думаешь, а у меня как у вояки сердце неспокойно. Танк бы нам…

— И где на нем ездить? По пляжу? С нашим-то гористо-лесным ландшафтом?

— Все равно… Не оставят нас в покое.

— Это да, — не стал я спорить. — Слушай, Макарыч, проверь-ка нашего Петю потихоньку, а? — высказал я опасение, что занозой сидело у меня в голове. — Что-то он много с ваэрия тусуется. Проводит с магичками больше времени, чем с людьми.

— Не страшно. Я наших ваэрия через Твайну контролирую, — затянулся сигаретой майор.

— А ты уверен, что она сама их всех контролирует? Или ты ее? Странно мне, что Квайра с нами на связь так и не вышла, а ведь времени полно прошло. Может быть, конечно, союзница до сих пор раны зализывает, только что-то в это слабо верится. Квайрочка мне показалась особой хитрой и деятельной, а тут вдруг сидит как мышь в норе, ни слуху от нее, ни духу.

— Думаешь, тут что-то есть? — задумчиво спросил майор. — Ладно, Саш, принял к сведению…

Глава 13. Прирастаем хозяйством

Несмотря на явное недовольство майора, на следующей неделе я уговорил «лордов» сделать еще несколько дорогих покупок, объявив о начале новой жилищной политики на острове. Честно говоря, необходимость в ней давно назрела и перезрела, благо народа на Авалоне становилось все больше, а в артелях стали складываться постоянные «семейные» пары. Да и хозяйством мы изрядно успели обрасти. На небольшом, стиснутом скалами участке ровной земли у самой гавани свободного места для строительства почти не осталось. За доставшимся нам изначально бараком, объединенным с мастерской, стояла построенная артельщиками баня, неказистая летняя кухня и еще парочка самодельных хозпостроек из добытого здесь же дикого камня. Эти дома были еще более-менее прочными и надежными, с добротными стенами и крышей. Рядом с ними — кабак «Морской Волк», плац для построений, гараж для техники и подземный топливный бак с оборудованием для перекачки топлива и дизельным генератором. На этом, собственно, вся «цивилизация» на Авалоне и заканчивалась. За кабаком начинался самострой артельщиков из дерева, веток, травы и листьев, проекта «кто во что горазд». Постройки самого разнообразного и причудливого вида тянулись до самых скал, благо до них и было-то рукой подать. Некоторые домики выглядели по-своему симпатичными, вроде пляжных бунгало, но основная часть — что-то вроде шалашей или навесов из бревен и палок, порою вовсе без стен и с крышами из купленного у треян дешевого брезента. Почему бы и нет? Погода позволяла жить и работать в таких времянках — ни холодов, ни сильных дождей мы пока не видели. Даже комаров и клещей — и тех нет.

Когда мы стали неплохо зарабатывать канделы, Макарыч хотел было закупить пару десятков больших армейских палаток и снести нахрен всю эту «папуасию», поставив правильный лагерь, но я его придержал. Не надо! Артельщики строили, старались для себя… опять же, я не сторонник превращения всего вокруг в казарму. Уберем потом, когда людям будет где жить, не толкаясь локтями. Да и места для нормального поселения у самой гавани все равно нет. Зато оно есть повыше и подальше, всего в пятнадцати минутах ходьбы. Там, где поднявшаяся вверх и перевалившая через скалы тропинка, расширенная нами до нормальной дорожки, шла к пещере под небольшим уклоном через порядком вырубленный на дома и топливо для костров лесок. Отличное местечко для нового поселка — не заметное издалека и укрытое скалами с моря от огня прямой наводкой. До гавани и пещеры близко, да и до замаскированной на скальных площадках береговой батареи недалеко. Вот там я и решил развернуть новое строительство, капитальное и на нормальной плановой основе…

Первым делом мы купили за две с половиной тысячи кандел кирпичное административно — жилое здание с отделкой под ключ. Никаких изысков — два этажа и два крыльца, система коридорная, всего двенадцать жилых однокомнатных блоков под каждого «лорда» на втором этаже, вместе с арсеналом и комнатой для радиоаппаратуры. Разве что кирпичная кладка стен толще обычной и кирпич огнеупорный. Архитектурных изысков ноль, как у заводоуправления средней руки. На первом этаже кухня и столовая, есть зал для переговоров и учебные классы с аппаратурой. Собственный большой септик в обнесенном забором дворе и водяная скважина с насосом. Ну и медпункт с госпиталем на полтора десятка коек и маленькой операционной тоже предусмотрен, а в подвале — три тюремных камеры. Пусть будет администрация, штаб, госпиталь, школа и общежитие в одном месте, так проще и удобнее для всех. Полторы тысячи кандел мы взяли из «бюджета общины», еще тысячу добавили из своих, сбросившись с наградных каждого «лорда». Хватит мыкаться в каютах, пора заводить нормальное жилье на берегу. Можно было бы, конечно, и шикануть, купив по дому для каждого «лорда», но, посовещавшись, мы решили пока этого не делать. На фоне наших людей, живущих в бараке и под навесами, это выглядело бы форменным издевательством — начальство с жиру бесится! В то время как комната в общежитии при администрации — приемлемый вариант. Кроме того, в случае тревоги вся элита поселка должна собраться в штабе в полной боевой готовности за несколько минут, некогда бегать по домам или вызванивать кого-то из постели по рации на место сбора. Ну и в-третьих — чтобы люди и ваэрия Авалона видели кто тут главный, нам, как руководству, надо держаться сообща. Так будет меньше вопросов и проблем в будущем.

А вот для своих людей мы дома купили. Самые дешевые, что нашлись в треянском каталоге, простые коробки из газобетонных блоков с минимальной отделкой. Ничего лишнего: в каждом кухня и три маленькие комнаты на двух этажах общей площадью в шестьдесят квадратов, цена одного «коттеджа» — двести пятьдесят кандел. Но зато с электричеством и водопроводом — для Авалона, считай, дворцы. Всего двадцать пять домиков на участках по десять соток, окруживших наш штаб со всех сторон. Затем мы торжественно вручили ключи от них десантникам с «Бойкого», как я и обещал во время рейда за жемчугом. А заодно членам экипажа китобойца и двум врачам, хирургу и терапевту, нашедшимся среди эвакуированного с островов тельнор «имущества».

Мебель и обстановку новоселы пусть покупают на свои, а ярл свое слово сдержал, — думал я. В новом поселке нас должны окружать дома с преданными нам лично опытными людьми, этакими преторианцами. «Самооборонцам» тоже было обещано переселение в коттеджи, когда появятся средства, а вот остальным артельщиками придется ждать третьей очереди. И платить за жилье как минимум сто пятьдесят кандел из своего кармана, еще сто доложит община. Ничего невозможного кстати: если не пропивать зарплату и откладывать из четырех хотя бы две канделы в неделю, то за полтора года реально накопить. А если вдвоем с подругой, то и еще быстрее — поэтому, заводите семьи господа, получайте жилье и переезжайте из шалаша и барака в свой дом! У нас тут пиратская община, а не государство — понимать надо. Здесь своих людей ценят и о них думают.

Чтобы обеспечить новый поселок электричеством и водой, пришлось сразу заплатить за дизельную мини-электростанцию с двумя агрегатами по двести киловатт, провода, трубы, топливо и разную мелочевку, все это съело еще восемьсот кандел. Но когда через неделю на месте будущего поселка заполыхали эллипсоиды доставки и утром на месте лесной вырубки встали дома, то результат превзошел все мои ожидания. Глядя на счастливых десантников и наших матросов, половина из которых к тому времени уже обзавелись постоянными подругами, (парочка из которых как мне было известно, уже успели забеременеть) остальные артельщики сделали выводы, кому на Авалоне жить хорошо. Очень уж здорово смотрелся возникший из ниоткуда новый поселок. Чистые аккуратные домики с участками, ночью окошки светятся, люди живут вольготно, некоторые даже лучше, чем когда-то на Земле.

Все это привело к закономерному финалу — пацифистов на острове не осталось вовсе. Артельщики-мужчины практически в полном составе попросили перевести их на военную службу, а к ним присоединилась чуть ли не треть женщин. Люди были готовы пойти служить хоть куда — в десант, в экипажи «Дерзкого» и «Бойкого» или в самооборону — везде, где найдутся свободные вакансии. Такого быстрого результата я даже ожидать не мог. Но если уж на то пошло — оно и к лучшему.

Отказывать людям сходу я не стал. Но объяснил, что первыми бесплатные дома получили лишь врачи и те, кто был с нами в бою, рисковал жизнью ради общины и тем самым заработал себе это право. Сейчас же я могу принять во флотский экипаж и вооруженные силы Авалона всего тридцать человек, после рассмотрения всех кандидатур советом «лордов». Но и они получат свои коттеджи не раньше, чем через полгода, вместе с бойцами, не участвовавшими в рейде и бою с «Чистильщиком». А остальным надо как следует поработать над собой, чтобы добиться такой чести, как служба в рядах ВС Авалона. То есть не только выполнять свою гражданскую работу без нареканий, но и записаться в действующий резерв самообороны, пройти в свободное время обучение обращению с оружием и азам воинской службы, а так же морского дела. На Авалоне каждый должен быть немного солдатом и моряком, иначе нам не выжить, такова селяви. Мы тут все, считай, викинги — в походе бойцы, дома — крестьяне и рыбаки. Ждем всех, курсы резервистов будут организованы при штабе, следите за объявлениями о наборе. Не хотите долго ждать и служить? Работайте хорошо, становитесь ценными гражданскими специалистами и участвуйте в «ипотеке».

Кое-кто ворчал, но в целом народ отнесся к моим словам с пониманием. Многие помнили, как совсем недавно были просто «имуществом», что там говорить. Да у меня и не было другого выхода — мы растратили практически все средства, кроме пары тысяч кандел неприкосновенного резерва и личных сумм, теперь следовало зарабатывать по-новой. А вообще-то на будущее все складывалось неплохо, рассуждал я: даже если четверо из пяти мужчин уйдут в армию и флот, экономика Авалона не рухнет. Женщины займут места гражданских специалистов, а ваэрия справятся со всем остальным, раз им так уж противна работа с железом и механизмами. Все равно они предпочитают жить своим укладом. Пусть пока работают на полях, занимаются сбором трав, выполняют подсобные работы. Не надо мне магичек в вооруженных силах и в экипаже, за исключением отдельных личностей. От греха подальше… все же они не люди. Рыбы на еду и продажу мы и так наловим — первый выход на рыбалку «Дерзкого» с постановкой дрифтерных сетей и донных ловушек показал неплохие результаты. А потом, когда мы встанем на ноги, я найду способ вознаградить магичек их за службу — в конце концов, кристалл хозяйки острова от цвайтол у меня с собой.

Однако, подобным образом я рассуждал недолго. Скоро произошло событие, которое показало, что в этом мире все устроено немного не так, как мне казалось…

Началось все с того, что как-то поздним вечером в мою комнату в штабе постучал Макарыч. Да не один, а с вооруженной автоматом Твайной, причем в тот момент, когда Юльки не было дома. Подруга сегодня стояла вахту на судне и майор об этом знал. По заведенному правилу и днем и ночью на «Дерзком» обязательно находился один из «лордов», в которых я был абсолютно уверен — Алексей, Юля, Матвей, Макарыч или я сам. А вместе с ним еще с полдесятка вооруженных десантников и трое-четверо толковых матросов. Мало ли что? Без охраны судно оставлять нельзя — «Дерзкий» наша главная ценность. Вести наблюдение за акваторией бухты тоже необходимо. Пользоваться всеми приборами на мостике никто кроме моряков, конечно, не умел, но увидеть отметку на радаре, правильно расшифровать ее и поднять тревогу, мне было уже по силам. После возвращения из рейда для матросов, которым мы доверяли, и всех «лордов», кроме Пети и Нины наши мореманы организовали при штабе импровизированные «мореходные классы», где Олег с Олафом и Матвей с Юлькой учили судоводителей и механиков. А практику курсанты получали «не отходя от кассы», во время рыбалок у острова.

Юля вообще сильно изменилась в последнее время. Что-то случилось с моей подругой во время рейда за жемчугом — то ли случившееся её сильно испугало, то ли надломило, то ли еще что… не пойму. Хотя, испугало вряд ли — трусихой она не была с самого начала. Но факт есть факт. Веселая и немного наивная Юлька почти перестала улыбаться, на ее прежде гладком лбу теперь наметилась еле заметная длинная морщинка, а взгляд светлых глаз стал колючим и упрямым. Теперь она уже не бралась за все сама — нет. Вместо юной морячки появилась строгая учительница и «госпожа старпом», которая строила команду на раз-два! На судне она пропадала большую часть времени, и от ее взгляда не мог укрыться ни один косяк. Я как-то заметил, что она уж очень дотошно распекает подчиненных и был сам сразу же поставлен на место.

— А как иначе Саша? Я обязана это делать. Иначе на пароходе будет бардак! Это капитан может позволить себе известные вольности с командой, а старпом — никогда. Если старпом заметил косяк и не отреагировал, значит это с сегодняшнего дня не косяк, а новая норма жизни на судне!

— Ты права, Юль… но реагировать можно по-разному. А не нудеть при всех как ты… «курсант Спешин, кто так работает с картой»? — передразнил я подругу. «Курсант Спешин — запомните, координаты для определения расстояния снимают со шкалы широты, а не долготы. Курсант Спешин — положение судна на карту нанесено неправильно. Курсант Спешин — я вижу, вы не усвоили, как правильно переходить с одной карты на другую». Кто мне трояк за «навигационную практику» влепил? Авторитет командира роняешь?

— Оценка снижена на два балла из-за недостаточного наблюдения за акваторией на кормовых курсовых углах во время практики. И многочисленных огрехов при работе с картой. Надо больше стараться, Саша. Сейчас вахтенный помощник капитана из тебя как из Колобка Карлсон. Не взлетит, хоть пинай… На занятиях ты такой же курсант, как и все, без поблажек!

— Макарычу ты «хор» поставила! Он больше меня тупил!

— Зато майор хорошо с картой работает! А карта для судоводителя — первое дело. И вот еще что — ты ярл и должен быть не как все, а лучше других! Я что, дурака выбрала? — начала сердиться подруга.

— Брось! — обнял я лежащую в постели девушку, ласково гладя её по голове. — Я не об этом. Где-то надо строгость проявить, а где-то можно сначала наехать по делу, а потом улыбнуться человеку. Дескать, со всеми бывает, все нормально. Ты ведь и сама все понимаешь, просто у тебя нервы и синдром гиперответственности. У нас у всех тут жизнь не сахар… лучше расслабься, а я сейчас еще раз постараюсь.

— Только не как на мостике, дорогой, — все же улыбнулась Юля, обняв меня за шею. — Давай сделаем это хотя бы на оценку «хорошо». «Удовлетворительно» меня сейчас никак не устроит…

А еще Юля явно недолюбливала Твайну, хотя и старалась относиться к ней ровно и даже по-своему уважала магичку, отдавая ей должное за помощь с техникой во время возвращения из рейда. Так что если майор с Твайной хотели откровенного разговора, то время они выбрали правильно. Вот только взглянув на автомат в руках у нервничающей магички и переведя взгляд на взволнованную рожу Макарыча, я, каюсь, первым делом подумал не об этом. Время — двенадцатый час, я один и с пустыми руками, внизу на охране сидят десантники, которых обучал лично майор. Если надо устроить верхушечный дворцовый переворот, то лучше и не придумаешь. Контактный шок, магия паралича, удар табакеркой в висок — и «наш ярл вчера отравился грибами».

— Что случилось, Макарыч? — немного хриплым голосом сказал я, отступив на шаг. — Проходите. — Усилием воли я выкинул дурацкую мысль из головы. Если я не могу доверять своим ближайшим друзьям, то грош мне цена.

Однако, мелькнувшая в моем взгляде тревога не укрылась от артиллериста, потому что он тут же сделал шаг назад и широко улыбнулся.

— Саш, извини что так поздно, но мы по делу. Твайна, да брось ты нах автомат, что ты в него вцепилась?! С оружием наизготовку в гости не ходят. А то ярл о нас подумает, что мы его арестовывать пришли!

— Я просто хотела показать господину ярлу, что…

— Твайна, ты спокойно держишься за металл голыми руками? — дошло, наконец, до меня увиденное.

— Да, господин ярл. И мне не больно и не неприятно. Я могу делать это легко. И не только это.

— Покажи шефу, — коротко сказал майор.

— Смотрите, — кивнула магичка. — Вы позволите? — подошла она к письменному столу и, дождавшись разрешающего кивка, вытащила из поясной сумки чистую ветошь и положила ее на столешницу. А затем ловко и быстро приступила к полной разборке оружия, аккуратно кладя на тряпку промасленные детали. Голыми руками, не дрожа и не морщась, ваэрия почти полностью разобрала «калашников», а затем четкими движениями собрала его снова, не сделав ни одной ошибки.

— Охренеть, — только и сказал я. — Но у ваэрия же техническое бессилие? Магички не могут в технику. Тогда, на «Бойком», ты работала только с магией. И то, я помню, как тебя плющило, когда ты касалась дизелей.

— Нет на Авалоне у ваэрия никакого технического бессилия, — покачала головой магичка. — Есть просто привычные реакции нашего тела на технику и металл, вроде памяти тела или аллергии. Но после того, как я потеряла сознание на «Бойком» из-за работы с механизмами, это все прошло. Техника как плаванье — либо ты боишься воды, барахтаешься и тонешь, либо плывешь….

— Ты хочешь сказать, что вы можете работать с техникой?

— Если переступим через себя, то на Авалоне — да. У нас в родном мире — нет. Я об этом много думала в последнее время… у нас на родине сложные технические системы невозможны. Сама концепция механики нам понятна, вы ведь тоже понимаете, что такое магия, но управлять ею не можете. Любой механизм, даже гораздо более простой, чем автомат, у нас обязательно скоро сломается. Детали из металла нельзя подогнать друг к другу, деревянные устройства очень плохо работают. Да и сам металл в чистом виде выделяется в виде плодов деревьев Лойдор из руды, на которой они растут, лишь после сложнейшей магической обработки…

— Я скажу проще, — прервал магичку Макарыч. — Уникальность этого мира в том, что здесь всем можно все. Тут нет природных или божественных запретов на путь развития. На Земле отлично работает техника, но магией управляют либо единицы, либо вообще никто, а все наши «маги» — простые шарлатаны. В мире ваэрия управление магией жизни и роста самое обычное дело, но на технике стоит табу свыше. Не работает она у них, хоть тресни. А у тельнор на родине прекрасно работает управление магией стихий, но с остальным затык. А вот на Авалоне все работает. Понятно, что попавшим сюда разумным перестроиться непросто, поэтому каждый вид делает то, чем привык заниматься дома. Люди — уповают на технику, нелюди — на магию. Но если переступить через себя, как Твайна на «Бойком», то чужой путь тоже становиться доступен. Нет никакого запрета, есть лишь привычные реакции тела и непонимание.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что люди тоже могут в магию?

— Здесь, на Авалоне? Да. Смотри!

Майор выставил вперед свои ладони, и я вдруг увидел, как от них начал исходить слабо-желтый свет…

— Я пока еще в этом новичок и толком не пойму что и как, — добавил Макарыч. — Но чувствовать энергию у меня уже получается.

— Ты тоже переступил через себя? — с интересом спросил я.

— А ты думаешь, мы с Твайночкой по ночам только трахаемся, что ли? — хмыкнул артиллерист. — Нет, нам есть чему друг друга научить. Только сходу ничего из этого не выйдет — ни стать магом из технаря, ни технарем из мага. Для этого нужно желание и сотрудничество. Говорю же, надо постараться, чтобы сломать стену. Но вместо этого все вокруг пытаются загнать чужие расы в рабство, вот и живут как… как живут.

— И кто еще об этом знает?

— Надеюсь, что только мы трое. Во всяком случае, здесь, на Авалоне, — сияние ладоней майора стало потихоньку исчезать. — У меня от тебя секретов нет, Саш. А остальным этого пока и знать и не надо. Разве что… есть еще один кадр, который может о многом догадываться… и, который, не исключено, уже сдал нас всех с потрохами. Собственно, это вторая причина, по которой мы пришли к тебе так поздно.

— Петя, млять! — выпалил я, и майор кивнул, подтверждая мою догадку.

— Да. Я тут предпринял кое-какие действия по своим каналам, Твайна поработала со своими магичками… он и в самом деле спит с одной ваэрия. Зовут его магичку Айкра, она у Твайны доверенное лицо. Они вместе с нашим Петей сельское хозяйство курируют. Красивая, не без магических способностей… Вот и спелись, голубь с голубкой.

— Но это же не все? — поднял я бровь. — Макарыч, связь с ваэрия это не преступление… тебе ли не знать. То, что Петя с кем-то из них спит, я давно подозревал.

— Я тоже так думала, — вмешалась в разговор Твайна. — Айкра — магичка толковая, умненькая и исполнительная. Мне она сразу понравилась. А то, что связалась с вашим «лордом», так это нам, ваэрия Авалона, только в плюс. Но когда Боря попросил меня разобраться с ситуацией, то выяснилось, что Айкру никто из моих ваэрия толком не знает. К нам она попала с «имуществом», освобожденным после гибели «Чистильщика». Только вот другие ваэрия не в курсе, где она была раньше. Просто ее запихнули связанной в последний момент в трюм, когда уже шел торг о выкупе пленных. Сама она рассказывает всякое, но проверить это никак нельзя. Вашего «лорда» Айкра сразу приметила и сама добивалась его внимания, — это все мои девушки отметили. Но самое главное — я нашла сухие деревья за полем. Не на виду, а подальше, в паре сотен метров за опушкой. И сняла с них следы магии… в общем, колдовала там Айкра, никаких сомнений. Выкачивала из них энергию для дальней связи и делала это довольно неумело, вот и наследила. Не иначе — передавала информацию Квайре.

— Вот такая картина маслом, — вздохнул Макарыч. — Петя бывает на всех наших совещаниях, то есть в курсе всего, что только можно и что нельзя. И при этом он спит с шпионкой Квайры, которая периодически проводит сеансы связи с хозяйкой Интлая и Вэнлая. Сто к одному, что союзница уже знает про нас все. А возможно, Петя с Айкрой поняли про магию и технику то же самое, что и мы с Твайной. Поэтому мы и пришли к тебе, Саш. Что делать будем?

— Арестовать обоих немедленно! — недолго думал я. — Вот ведь долбанный агроном!!! Отмочил, сука… Прямо сейчас надо брать. Где они?

— Нина сказала, что пару часов назад Петя вышел из «Волка». Один. На «Дерзком» и «Бойком» его нет, в штаб он еще не приходил, — тут же сказал майор. — Часовые мне бы доложили.

— В нашем лагере полчаса назад его тоже не было, — добавила Твайна. — Я это точно знаю, мне бы послали сообщение. Айкру сегодня после полудня не видели.

— Гуляют где-то, мля, — проворчал майор. — Значит, ты даешь санкцию на арест? Правильно. Как только объявятся, будем брать парочку без лишнего шума. Я своих ребят уже предупредил, магички Твайны тоже наготове.

— Гуляют? — задумался я. — Твайна, когда ты увидела сухие деревья?

— Сегодня утром.

— Кто-нибудь видел, как ты ходила в тот лес?

— Возможно… я не особенно скрывалась.

— Макарыч, боевая тревога!!! — заорал я. — Поднимай Матвея, экипаж и десант! Я звоню Юле, пусть запускает машину! Через полчаса «Дерзкий» должен выйти в море. Возможно, мы еще успеем их перехватить.

— Ты думаешь, они там?

— Да! Не исключено что пару часов назад их эвакуировали с Авалона. В крайнем случае, вернемся обратно и обыщем остров. Все, побежали! Нельзя терять время зря!

Глава 14. Беглецы

Отчалили мы быстро. Экипаж и десантники так торопились, что «Дерзкий» отвалил от пристани на три минуты раньше отведенного мной срока. Услышав приказ о срочном отходе по рации, Юля не стала задавать лишних вопросов, а сразу же распорядилась машинному отделению запустить и прогреть дизеля, готовя пароход к отплытию. Не стали терять время и остальные члены экипажа. Все же народ у нас успел набраться кое-какого опыта, да и в бою многие побывали. Поднятые по боевой тревоге десантники, матросы и «самооборонцы», одеваясь на ходу, выбегали из домов и хижин, со всех ног спеша на борт или к артиллерийским установкам на скалах по боевому расписанию. Бодрости им придавал оглушительный вой сирен, установленных на штабе и в гавани. Будить каждого по отдельности было бы слишком долго, а так каждый заранее знал, что ему делать по тревоге. Последние бойцы взбегали по сходне, когда машина уже делала пробные обороты винта в положении «товсь», а с пристани отдавали швартовые концы. Конечно, полчаса это многовато. Теоретически, внезапно появившийся ночью враг мог запереть нас в гавани. Из-за окрестных скал радар стоящего у причала «Дерзкого» видит лишь небольшую часть акватории вокруг острова, а наблюдатели с биноклями на выносных постах ночью не столь уж эффективны. Ничего — дайте срок, все будет, закроем и эту проблему. Радиолокатор на скале у пещеры, способный контролировать всю акваторию вокруг Авалона километров на тридцать минимум, ждет своей очереди в запланированных покупках, нам бы только кандел поднакопить.

Пока на борту продолжалась суета перед отходом, меня никто даже не спросил в чем дело. Приказ «срочно выйти в море» получен, значит надо его выполнять. Людям было не до расспросов — каждый на мостике, где я тихо встал в углу, чтобы не мешать морякам, занимался своей работой. Но когда «Дерзкий», протиснувшись по узкому фарватеру, вышел в открытый океан, а со всех постов поступили сигналы о полной готовности, хранить молчание дальше стало невозможно.

— Мы покинули гавань, — отчиталась Юля. — Что это было, командир? — осторожно спросила она, сделав крохотную паузу. — Учебная тревога?

— Да, Саша, раз уж ты всех нас поднял на уши, командуй дальше, — присоединился к ней Матвей. Капитан выглядел явно недовольным тем, что его внезапно вытащили из постели. — Противника не наблюдаю, на радаре чисто. Какой курс держать? Или Юля права, это была внезапная проверка боеготовности? Играем отбой и возвращаемся в гавань? — во взгляде Матвея читалась легкая обида пополам с недоумением. И я понимал капитана: судя по произошедшему, вырисовываются два варианта. Либо он уже не входит в узкий круг принимающих решения «лордов» и его не считают нужным предупреждать о внезапной проверке заранее, либо шеф потихоньку теряет от власти берега и устраивает непонятный кавардак единолично, не советуясь вообще ни с кем. И то и другое — новости не самые приятные.

Я огляделся вокруг — кроме нас на мостике лишь Сергей, переведенный из артиллеристов в курсанты-судоводители. Макарыч умотал проверять кормовую пушку, Твайна со своими тремя магичками по боевому расписанию относится к десанту и без веской причины на мостике не появляется. В общем-то, все свои.

— Нет, народ, тревога самая настоящая, — покачал я головой. — Не стал бы я вас зря дергать. У нас неприятности. У меня есть основания считать, что два с половиной часа назад лорд Вереневич был похищен судном ваэрия с Авалона. Дело рук Квайры. Или же он добровольно сбежал к магичкам. Вполне допускаю и такой вариант.

— Петя? — изумился капитан. — Командир, ты уверен?! Повторяю, я ничего не вижу на радаре, океан чист. И как это могло произойти?

— Запросто, — ответил я. — Вошел в воду вместе с одной из ваэрия Твайны и поплыл. У берега их встретили дельфины и отбуксировали к судну магичек рядом с островом, с другой стороны Авалона. Корабельный радар там не видит ни хрена, ночь вокруг, наблюдатели прозевали. Легче простого.

— Что-то все равно пока ничего не понимаю, — потер виски капитан. — Зачем ему это? Звучит дико…, - Матвей с недоверием посмотрел на меня. Юля же, наморщив лоб, о чем-то задумалась, промолчав.

— Поверь кэп, я знаю что говорю, — твердо сказал я. — Впрочем, проверить это нетрудно. Слушайте мой приказ. Огибаем Авалон и держим курс к островам Квайры по прямой. Ход — максимальный. За пару часов больше тридцати миль они бы проплыть никак не успели. И то вряд ли, «плавучие острова» тихоходны. Если я прав — мы их непременно нагоним и увидим на радаре. Сомневаюсь, что у беглецов хватит ума петлять на десятки миль в сторону, так быстро погони они не ждут. Если никого не обнаружим — будем думать вместе, что делать, поищем беглецов на острове. Но у нас с майором есть четкая оперативная информация, что одна из магичек Твайны оказалась шпионкой и она связана с Петей. Сама же Твайна ее и раскрыла. Нельзя дать им сбежать, понимаете?

— В принципе может быть, — задумалась Юля. — Агроном в последнее время странно себя вел…

— Ок, ладно, — посерьезнел Матвей. — Если такая каша заваривается, то конечно… Новый курс принят, выполняю.

«Дерзкий» начал увеличивать скорость, забирая влево, а я в очередной раз стал перебирать в голове всю цепочку событий. Что если Твайне что-то пригрезилось с сухими деревьями? А Петя никуда не сбегал и вообще не причем? Да и Айкра не шпионка, а двое любовничков сейчас лежат и любуются звездами где-то под кустом? Или «сеансы связи» — дело рук какой-то другой магички? Твердых доказательств у меня нет, одни подозрения. И если окажется, что всю бучу я затеял зря, то выглядеть мне в глазах соратников некомпетентным идиотом, и запомнят они этот прокол надолго. Это рядовым бойцам и матросам можно сказать про «учения», и будет с них. «Лорды» же сделают свои выводы. Ладно, лучше рискнуть репутацией, чем упустить предателя. Скоро все будет ясно…

Наш пароход летел на полном ходу куда-то в ночь, и я чувствовал, как легонько дрожит палуба от работающей на максимальных оборотах машины. На освещенном по ночному неярким красным светом мостике, сосредоточенно застыли у светящихся экранов приборов Матвей с Юлей, изредка обмениваясь короткими фразами, у руля встал Сергей. Время тянулось медленно, минута за минутой. Прошел час, за ним другой… На мостике появился Макарыч и, спросив разрешения у капитана, присел на маленький боковой диванчик рядом со мной, глядя то на приборы, то и в скошенные передние стекла рубки. Майор тоже волновался. И, похоже, был готов разделить ответственность за провал вместе со мной.

— Есть засветка! — я чуть не подпрыгнул на диванчике, когда в тишине прозвучал напряженный голос Юли. — Слева по борту, расстояние двенадцать миль, курс цели триста десять. По параметрам похоже на «плавучий остров».

— Попались голубки! — злобно пробурчал рядом майор. — Теперь не уйдете, нах.

Весь следующий час мы продолжали догонять чужое судно, имея почти двукратное преимущество в скорости. Матвей приказал не включать огни — чем позже нас обнаружат, тем лучше. Но за пару миль до точки встречи нас все же заметили, несмотря на темноту — то ли магией, то ли ваэрия на плавучем острове оказались очень глазастыми. Не знаю. Отметка на радаре вдруг поменяла курс и еще прибавила скорости. К этому времени мы и сами разглядели ее через приборы ночного видения. Ошибки никакой — перед нами «плавучий остров» ваэрия, длинной с полсотни метров, даже видно как деревья на нем пригибаются от магического ветра. Ночь звездная, для чутких приборов света хватает.

— Врубаем огни! — распорядился я. — Чем больше иллюминации, тем лучше, страшнее выглядит. Догоняем цель и ловим в луч прожектора. Матвей, зови на мостик Твайну, пусть попытается связаться с магичками и потребует немедленно остановиться и лечь в дрейф.

— Принято, — отрапортовал капитан, вызывая по интеркому десантное отделение. — Игнат? Наши магички у тебя? В своей каюте? Позови-ка Твайну к нам на мостик, для нее есть срочная работа. Ок, жду…

Прибывшая через минуту ваэрия выслушала приказ и начала раскладывать перед собой на штурманском столике в задней части мостика резные деревянные амулеты. Магичка взяла в руки одну из длинных дощечек, закрыла глаза и что-то зашептала. Ее ладони легонько засветились зеленым светом, а дощечка с одного конца начала потихоньку чернеть. Через пару минут сияние ладоней погасло, а Твайна распахнула веки и тряхнула головой.

— Все верно, это наши… то есть Квайрины ваэрия. Главной корабельной магичкой у них Вейор, я узнала ее ментальный отклик. Вейор почти чистокровная тлай с неплохим даром, возможно, она же и капитан судна, Квайра ей доверяет. Мое сообщение они приняли, но отвечать не хотят. Я запрашиваю разговор, а в ответ тишина.

— Сколько еще до Вэнлая? — спросил я.

— С полсотни миль, — тут же ответил Матвей. — Ну что, начинаем их прессовать?

— А что нам остается делать? Топить союзников пока не хочется. Пусть у нас отношения и натянутые, но не настолько же…

— Прессовать — дело хорошее, — тут же оживился Макарыч. — Я за, аж руки чешутся! Заодно и итальянскую чудо-пушку испытаем. Ради такого дела не жалко.

Дальше все происходило как по нотам. Вскоре мы приблизились к «плавучему острову» на расстояние полумили, поймали его в мощный луч бортового прожектора и последовали рядом. Судно магичек пыталось было изменить курс, но тягаться в скорости и маневренности с «Дерзким» оно никак не могло. А затем майор, заняв место у прибора управления стрельбой и поколдовав с настройками ручного режима, отрапортовал о готовности, и я отдал приказ открыть огонь.

Больше всего я боялся, что Макарыч что-то напутает, и мы всадим снаряды прямо в кораблик Квайры. Все же тренировки с реальной стрельбой мы проводили лишь дважды, выпустив всего семь или восемь снарядов, а интерфейс компьютера у «Мелары» такой, что хрен разберешься с непривычки. Но получилось как надо: носовая артустановка лихо крутанулась на палубе влево и извергла из себя короткую, в три снаряда очередь, легшую фонтанчиками взрывов четко по курсу «плавучего острова». Вышло громко и убедительно, я аж сам вздрогнул.

— Твайна, вызывай ее еще раз. Приказ прежний — остановиться и лечь в дрейф.

— Да, ярл.

В этот раз сеанс связи длился подольше, четверть дощечки-аккумулятора успела почернеть. Магичка что-то беззвучно шептала, потом замирала с закрытыми глазами, словно прислушиваясь к чему-то, затем снова шептала. Когда она вышла из транса, открыв глаза, на нее дружно смотрели все собравшиеся на мостике, кроме рулевого.

— Ну, что?! — нетерпеливо спросил майор.

— Мне ответили. Вейор не собирается подчиняться нашим приказам. Она говорит, что мы нарушаем союзнический договор с Квайрой. Если мы продолжим стрелять, то это будет началом войны, и она атакует нас боевой магией.

— Ёкарный бабай! — не удержался я. — Смелая значит… Хорошо! Зайдем с другой стороны. Сообщи ей, что союзнический договор тут не при чем. У нее на борту гражданин Авалона «лорд» Вереневич и имущество нашей общины — магичка Айкра, проданная мне Квайрой. Их похищение с острова — недружественный акт по отношению к Авалонуи мне лично. Пусть выдаст обоих живыми и плывет куда хочет. Если она этого не сделает, то мы открываем огонь на поражение, считая ее судно пиратским.

— Сделаю, — снова закрыла глаза Твайна.

— Ты не слишком повышаешь ставки, Саш? — озаботилась Юля. — Мы в самом деле готовы воевать?

— А как еще с ними разговаривать? — пожал я плечами. — Отпустить с миром? Так после этого об нас ноги будут вытирать. Если уж мы в это влезли, то надо идти до конца и отвечать за свои слова. Ваэрия не трусихи, но последствия войны с Авалоном для них будут катастрофическими.

— Они говорят, что у них на борту Пети и Айкры нет, — через минуту доложила Твайна. — Мы их с кем-то путаем. Вейор просит не совершать необдуманных действий.

— Ага, — кивнул я. — Кажется, девочка все же слегка испугалась. А теперь самый главный вопрос. Но уже к тебе Твайна. Ты сможешь обнаружить Петю и Айкру на плавучем острове, если ваэрия их там спрячут? Понимаешь, если мы высадим для досмотра десантный взвод, они в ваших плавающих джунглях ни шиша не найдут. На человеческом судне можно было бы попытаться, но тут… без вариантов. Вся надежда на тебя. Да или нет? Ты говорила, что ходила под началом госпожи Лодмы на «Тронге», стало быть, что-то в этих делах понимаешь. Если да — я знаю что делать. Если нет — то все очень осложняется.

Твайна крепко задумалась, сжав тонкие губы.

— Вейор — тлай и сильная магичка, — сказала, наконец, она. — К тому же она на своем корабле.

— Да или нет?

— Да! — вскочила со стула Твайна, ненароком задев бедром штурманский столик и рассыпав лежавшие на краю амулеты. — Посмотрим, кто из нас тлай по дару, а кто — только по крови! Хотя, Квайра после этого назовет меня своим личным врагом.

— Мы тебя в обиду не дадим, — улыбнулся я. — Ты наша, поэтому ничего не бойся. Скажи Вейор, чтобы она не играла в дурочку. У нас с ней лично нет причин ссориться. Пусть ложится в дрейф и принимает досмотровую партию. Если за два часа мы никого не найдем, то извинимся и заплатим штраф в три тысячи кандел за причиненные неудобства. Если найдем — то будем решать вопрос лично с Квайрой. Понятно, что Вейор лишь выполняла ее приказ, никаких обид. Но если Вейор не пустит десантников на борт, то это будет равнозначно признанию ее вины в пиратстве и похищении людей и имущества в личных целях или для продажи врагу. Тогда мы ее сейчас утопим как пособницу тельнор и дело с концом. Договоримся ли мы после этого с Квайрой, повесив на Вейор всех собак или будем воевать — дело десятое. Но ее утопим ровно через полчаса, если она не ляжет в дрейф. Это мое последнее слово.

Как я и ожидал, капитанша плавучего острова оказалась благоразумной особой и не смогла отказаться от нашего предложения. Не прошло и четверти часа, как плавучий остров потерял скорость, закачавшись на волнах, магический ветер над ним стих, и две шлюпки с десантниками Игната и Твайной с магичками отправились к судну ваэрия. Я видел в бинокль, как им сбросили сверху что-то вроде штормтрапа из скрученных лиан и люди стали карабкаться на борт. Вот и все. Теперь оставалось лишь ждать. Через пару часов наступит рассвет, а там и другие корабли Квайры могут успеть добраться до места инцидента и все осложнится до предела. Так что если я никого не найду на борту Вейор… ну, катастрофы, наверное, не случится. Но выглядеть я буду, мягко говоря, погано. Причем не только в глазах ваэрия, но и собственных людей. Мдя… Вся надежда на Твайночку.

Мы вышли с Макарычем на огражденную площадку позади мостика, разглядывая судно ваэрия в бинокли. Майор тоже волновался, закуривая сигареты одну за другой. Потом щелчком отбросил очередной бычок за борт и решительно потянулся к рации.

— Игнат? Ну что там, мля? Нашли что-нибудь?!

Голос морпеха забубнил что-то в динамике, но я различал лишь отдельные слова. «Хреновы сучья… не пойму где мы бродим, нах… долбанный шалаш с лабиринтом, растудыть его».

— А что Твайна?

«… колдует, мля…»

— А ты ей помогай! — заорал в трубку майор. «Нет, не колдовать, нах! Что мне, тебя учить?! Ну и что, что там лес?! Ищите лучше, смотрите в каждое дупло, мля!» — майор ткнул отбой и снова потянулся за сигаретой. — Полсотни метров суденышко, — пробубнил он себе под нос. — Десять здоровых лбов не могут его осмотреть как следует, позор какой-то.

Прошел час, затем еще полчаса, но дело с мертвой точки так и не сдвинулось. Меня тоже так и подмывало вызвать по рации поисковую партию, но я понимал, что это бесполезно. Будет то, что будет, раз майор взялся руководить, пусть держит связь, не надо зря дергать людей. В конечном итоге я тоже мог ошибиться….

Когда рация на поясе артиллериста снова заиграла сигнал вызова и тот, вдавивтангенту, рывком приложил ее к уху, я все понял по его лицу. Есть! Такое выражение злобного торжества на роже майора просто не могло говорить о чем-то другом.

— Взяли обоих, Саша! — расплылся Макарыч в злобной ухмылке. — Живыми! В какой-то ухоронке под корнями в трюме лежали. Так-то суки, добегались! Ну все, звиздец кому-то.

— Якина на кол посадить, это первое дело, — улыбнулся я, чувствуя, как меня отпускает напряжение. — А уж опосля…

— Думаешь? — серьезно поинтересовался майор.

— Не, это перебор, — поспешно сказал я. — Сначала проведем следствие, а потом решим, что с беглецами делать. Вдруг Петю и в самом деле украли?

— Хрен там плавал, — покачал головой Макарыч. — Впрочем, теперь торопиться некуда, разберемся.

С плавучим островом Вейор мы расстались не прощаясь. Как только шлюпки с десантом отвалили от судна ваэрия, то оно сразу начало набирать ход. Я не препятствовал, держа слово. Пускай плывут, нам Вейор уже без надобности.

Спустя несколько минут Петю с Айкрой втащили на борт, а затем, повинуясь моему приказу, привели на мостик. Спускаться их встречать мы не стали — много чести. «Дерзкий» тоже не стал задерживаться на месте и, как только десантники оказались на борту, по команде Матвея начал разворачиваться, держа курс на Авалон.

Когда наш агроном с магичкой, со скованными за спиной наручниками руками, оказались на мостике под охраной Игната, Твайны и двух десантников, я внимательно посмотрел на Петю, пытаясь понять, что все-таки произошло с парнем. Его украли, обработав перед похищением магией, или он сам нас предал? Вопрос не праздный, от ответа на него многое зависит. Остальные «лорды» тоже не спешили задавать вопросы, и, стоя под нашими взглядами, агроном ежился, чувствуя себя неуютно. Однако, особого раскаяния или ужаса я у Пети не заметил. Айкра — та да, судя по всему, откровенно боялась. Очень уж нехорошо на нее поглядывала Твайна. А агроном словно не понимал до конца что произошло.

— Ну и зачем вы это сделали? — с вызовом в голосе спросил, наконец, он.

— Сделали что, сынок? — как-то даже ласково спросил парня Макарыч.

— Напали на наш корабль, связали нас с Айкрой, притащили сюда? Неужели непонятно, что я больше не хочу быть с вами?

— А с кем ты хочешь быть, интересно? — поинтересовался я.

— С Айкрой и ваэрия Вэнлая!

— И что же тебя подвигло на такое решение, красава? — хмыкнул майор.

— Я люблю Айкру, а она любит меня! — выкрикнул аспирант. Видно было, как его колотит мелкой дрожью. — Мы просто хотим с любимой тихо жить вместе.

— Кто же вам на Авалоне не давал этого делать? — присоединился к разговору Матвей.

— Вы! Вы все! Ваэрия — они не такие как люди… они добрые! Мне Айкра рассказала всю правду! Магички любят природу и живут в мире с ней, никого не обижают… а вы…вы…люди всегда все портят. Вы думаете только о наживе и канделах! Вы меня всегда за глаза презирали!

— И ты предал нас.

— Я не предавал, я сделал свой свободный выбор! Никаких клятв вам я не давал, — тут же ответил парень. — Я просил снять меня с командования? Просил! И что вы мне ответили? Иди работай, поднимай сельское хозяйство. Наплевать вам на меня, только Айкра смогла меня понять! Ваэрия, они…

— Да по хрену на ваэрия! Айкра что, первая баба, которая тебе дала в этой жизни, пацан? Тебя трахнули, ты размяк и в благодарность всех сдал?! — грубо перебил аспиранта Макарыч. Петя вскинулся было что-то ответить, но потом густо покраснел и уставился на носки своих ботинок.

— Ты сливал информацию об Авалоне, наших судах, технике и укреплениях? Пересказывал Айкре в постели, о чем мы говорили на совещаниях? — сделав паузу, спросил я.

— Так было надо, — тихо пробормотал Петя.

— Уведите обоих, — махнул я рукой. — На Авалоне Вереневича посадить в подвал на хлеб и воду, пусть охолонется немного. Твайна — Айкра была твоя помощница, вот и забирай ее в свою общину. Делай с ней что хочешь, но имей в виду, она не должна убежать. И нужна мне на время следствия живая, в здравом рассудке и готовая к сотрудничеству. Никаких калечащих мер к магичке пока не применять. Все, кино закончилось, пора домой, господа.

Глава 15. Новые известия

Разговор о судьбе беглецов у нас состоялся через пару дней, вечером на кухне штаба-общежития. Так уж вышло, что специального повара при «администрации» мы не держали. Да и зачем он нужен? Ради кормежки десятка «лордов» и занимающихся в классах по два-три часа в день курсантов «мореходки» и «самооборонцев»? Излишняя роскошь… Мы с Юлькой, Макарыч, да и все остальные «лорды» ели либо вместе с экипажем и курсантами на «Дерзком», либо заказывали заранее обеды и ужины в «Морском волке», а потом кушали там же или носили судки с едой к себе в «администрацию». Для обеда во время полевых выходов была куплена за сорок пять кандел полевая кухня на семьдесят едоков, которую легко можно было увезти на прицепе квадроцикла, и этого вполне хватало. Разве что требовалось временно придать в помощь Алене или Инге одного-двух бойцов — таскать тяжести и рубить дрова. Может быть потом, когда поселок станет больше, заработает ПТУ для гуманитариев из бывшего «имущества» и бюрократии прибавится, откроем и постоянную точку общепита при штабе, а пока новенькая столовая на первом этаже стояла пустая. Ну, а мы периодически сталкивались друг с другом у большого холодильника на общей кухне, который заполняла купленными вскладчину продуктами Алена, приходя к Матвею. А что делать? Вечерний «дожор» никто не отменял.

В тот день я поздно вернулся в штаб из пещеры, где мы с Пашкой подводили итоги продажи треянам очередной порции добычи — рыбы, крабов и картошки первого урожая. Результат меня весьма порадовал — с двадцати выкопанных на пробу соток из двух занятых под картошку гектаров, удалось набрать почти две с половиной тонны молодого картофеля. Но еще больше пришлась по душе цена — треть канделы за килограмм! Так что с двух проданных тонн авалонской картошки мы заработали сразу шестьсот кандел, цену двух домов или гаубицы Д-30 с боекомплектом! Сельское хозяйство сразу заиграло другими красками: покупные продукты стоили гораздо дешевле. Земные муку, рис и макароны мы брали примерно по одной канделе за десять кило, причем уже упакованные в фабричные полиэтиленовые мешки. А ведь картошки в урожае будет больше, клубни пока мелкие. Вполне реально через две-три недели продать весь урожай за шесть-семь тысяч кандел или еще дороже. Так ведь кроме картофеля у нас уже наливается восковой спелостью отборная кукуруза на одном гектаре и еще есть с полгектара с пшеницей и рожью. Если цены на них окажутся под стать картофелю, то мы получим кучу денег! Я-то относился к сельскому хозяйству по остаточному принципу, думая не столько о прибыли, сколько том, чтобы накормить народ своими продуктами, не тратя дефицитные канделы. А оказалось, что это натуральная золотая жила! И ведь никто не мешает мне изыскать ресурсы и засеять под новый урожай не четыре пробных гектара, а все десять иди даже двадцать. Людей хватает, зимы здесь нет, можно объявлять битву за целину и большой выезд «на картошку» хоть завтра! Конечно, придется купить еще один трактор, побольше и подороже, мотоблоки и специальный сельхозинвентарь по целому ряду позиций, но ведь оно того стоит?

Не подвели и моряки — они нашли место в полукилометре от острова, где в донные ловушки стали попадаться в товарных количествах не виданные мною раньше крабы, с голубоватыми полосами на клешнях и зеленоватым панцирем. Пусть не слишком и большие — сантиметров двадцать в диаметре, но зато дорогие. Вместе с пойманной рыбой за последний выход в море удалось заработать четыреста двадцать кандел. Оно бы и неплохо, но «Дерзкий» уж больно прожорлив на топливо — ему с пустыми баками для полной заправки нужно более четырехсот тонн дизеля, на шесть с половиной тысяч кандел… Пусть уже имеющегося топлива и хватит надолго, но этакая рыбалка в конечном итоге влетит нам в хорошую копеечку, нужно посчитать ее себестоимость. А ведь была и еще одна неприятная весть: похоже, дельфины со вчерашнего дня перестали с нами сотрудничать и загонять рыбу в сети. Отношения с Квайрой портились на глазах, ничего не поделаешь.

Озадаченный всеми этими проблемами, я тихо пил вечером чай на кухне, уткнувшись в распечатки с ценами, когда вошел усталый Макарыч с мокрыми после душа волосами и включил электрочайник. Майор весь день бегал по острову, подбирая запасные позиции для пушек, раз уж старые слиты ваэрия. На мой вопрос «как дела», он лишь в сердцах махнул рукой.

— Хреново, Саша. Кое-что можно придумать, но дело муторное. Треяне на скальные площадки гаубицы сразу по месту устанавливали, а если теперь все это добро куда-то тащить… даже не знаю. Сам понимаешь, рядом с гаванью такой рельеф, что надо всю конструкцию разбирать или краном снимать, которого у нас, один хрен, нет. У двух пушек за поселком я позиции поменяю, там несложно, а остальное — проще оставить как сейчас.

Я лишь понимающе кивнул головой, отрезав себе кусок сыра и положив на хлеб с маслом. Минут пять мы пили чай молча, а затем дверь отворилась и на кухню вошла вернувшаяся с «Дерзкого» Юля, а следом за ней — Матвей с Аленой. Ночью на пароходе оставался дежурить Алексей, и моряки пришли ночевать домой.

— Чего сидим как два филина, носы повесили? — спросила нас с порога Юля, подойдя к плите. — Я себе яичницу с ветчиной буду делать, кто-нибудь еще хочет?

— Давайте, лучше я — привстала с места Алена. — Я все-таки повар.

— Сиди, сама пожарю на всех. Ты и так сегодня на камбузе напахалась. Саш, давно хотела сказать, нам нужно кого-то брать в помощь девчонкам, — озаботилась подруга. — Алена с Инной третью неделю подряд и на «Дерзком» готовят и «самооборонцев» с полевой кухней обслуживают. Что им теперь, разорваться?

— Да не вопрос, — отмахнулся я. — Пусть подбирают кандидатуру кока, одобрим. Яичницу нам с Макарычем тоже сделай. А дела у нас так себе, дорогая. Но есть одна хорошая новость…

Когда я рассказал про виды на будущий урожай, на кухне ненадолго воцарилась тишина, которую прервала Юля, нарезая сыр и колбасу на большую тарелку.

— Как хотите парни, а ведь это Петина заслуга. Он сам все на себе тащил, никто из нас ему не помог. Он и ваэрия. Особенно в последнее время, когда все в самооборону стали записываться… Даже хорошего тягового трактора под вспашку парню не купили, один маломощный МТЗ выделили и все. А ведь он просил! Считай, вручную работали. Петя, бабы и ваэрия, с утра до ночи в поле.

— Петя молодец, да. Но он нас предал! — зло возразил майор. — Что обнуляет все заслуги! И за меньшее ордена и погоны с мясом рвут.

— И что нам теперь с ним делать, Борь? — спросил Матвей. — Предлагаешь его повесить? Или к стенке поставить? Ты как хочешь, но я против, — взяв тарелку с яичницей, потянулся за кетчупом капитан. — Не могу я человека, с которым вместе кусок хлеба делил, вешать.

— А я могу? — в голосе майора послышалась обида. — Вы меня за полного изверга не держите. Вешать я не предлагал. Я, в отличие от некоторых «добряков», и за следователя и за адвоката успел поработать, если это кому-то интересно! Навел справки, с Алексеем и артельщиками поговорил, с Твайной. В том, что случилось и наша вина есть. Петя из нас самый молодой, всего двадцать два года. Жизни толком не знает: в армии не служил, в море не ходил, с женщинами не общался. Надо было его поддержать как-то. А мы его сплавили подальше, на сельское хозяйство.

— Ну, хорошо, молодой и неопытный. Но чего ему не хватало?! — изумился я. — Баб?! Вот уж кого-кого, а их вокруг него было полно, на любой вкус. А он со шпионкой спутался.

— Там все сложно… или наоборот, проще простого, это с какой стороны посмотреть. Айкра на допросе созналась Твайне, а та уже мне рассказала, — поморщился майор. — В общем, Петя наш из неполной семьи. Воспитывали Петеньку мама и бабушка, отец куда-то делся. В школе над парнем девочки смеялись — как же, худой «ботаник» с прыщами, некрасивый и что еще хуже — робкий. Потом парень поступил в университет и стал жить в общежитии. Там, понятно, было царство разврата, но не для Пети. К нему студентки с просьбой помочь курсач сделать бегали, но давать — не давали. Такими парнями пользуются, они удобные. Но любить их не любят, — кивнул Макарыч. — Обычное дело, сами понимаете. Глухая френдзона, все дела… Вот. А затем он все же сошелся с некой Людкой, у них дошло дело до постели, но у нашего агронома случился конфуз — дружок не встал. Ничего удивительного — он девственник, перенервничал, опыта в постельных делах нет. Но Людка сдуру его обозвала импотентом, да еще подругам про тот случай раззвонила. В результате у парня самооценка упала не просто в ноль, а в отрицательную величину. Был бы хороший товарищ, тот бы мог помочь советом или поддержать, но таких рядом с Петей не случилось. А дальше вы и сами все знаете… На Авалоне он не трусил, но и в начальники идти не хотел, однако мы заставили. Дружить с ним никто не дружил. От девушек он шарахался. Те бы и рады что-то замутить с «лордом», но как это сделать, если он сам не хочет?

— Точно, — задумалась Алена. — Инге Петя нравился, она пробовала было сойтись с ним поближе, но он ей что-то грубо ответил… ну и все.

— Именно, — согласился Макарыч. — А потом его приметила Айкра и взяла дело в свои синие лапки. Та хоть в человеческих отношениях не сильно разбиралась, но ей нужен был источник информации для Квайры. И хватило ума понять, что у Пети есть проблемы с бабами. Вот она и проявила доброту, чуткость, аккуратность и настойчивость. А когда дошло дело до секса, то показала Петеньке на практике, что никакой он не импотент, а очень даже мачо. Ну и попутно про любовь начала втирать, а затем и про плохих людей и хороших ваэрия. Вот, собственно и все. Парень поплыл, мозги выключились. Он же ей сам про себя все и выложил. Как и про нас, и про Авалон. И что теперь делать с влюбленным идиотом? Повесить его? Это даже для меня перебор. Понять и простить? Нельзя прощать предательство, нас люди не поймут, все уже все знают. Вот такая дилемма, народ.

— Может, разжалуем его в имущество? — спросил Матвей. — И пусть отрабатывает вину?

— А с Айкрой что делать? — возразил я. — Если мы ее казним как шпионку, то Петя нас возненавидит, и добром это не кончится. Парень либо себя убьет, либо кого-то из нас, или еще как-то отомстит.

— Айкру обменяем Квайре на кого-нибудь, нам новые люди и лояльные ваэрия нужны. А Петю потом к ней отпустим, когда все искупит, — задумчиво сказал капитан.

— Не согласен! — хлопнул я рукой по столу. — Что значит, отпустим, кэп?! Народ, можете назвать меня меркантильной сволочью, но мне он тут нужен, на сельском хозяйстве. Нам колхоз расширять надо, работы полно! Картошка важнее секса и комплексов агронома! И Квайре я такого специалиста отдавать не собираюсь. Не приведи небеса, Петя научит ее на нашу голову и союзница станет канделы лопатой загребать. Она-то развернется, я уверен. Еще рынок нам не дай бог уронит… хрен его знает, как оно все устроено. Технологии нельзя упускать на сторону. Думайте, как парня наказать, чтобы и дурь из него выбить и другим урок дать. Но при этом сберечь специалиста для общины!

— Ну ты и задачки ставишь, Саш, — крякнул майор. — Слишком много хочешь.

— Кто-нибудь с ним после ареста разговаривал в подвале? — положив вилку в сторону, спросила Юля. — Как он там вообще?

— Сидит, — пожал плечами майор. — Точнее день и ночь лежит на нарах. Часовые при штабе носят хлеб и воду как велено, но парень ничего не ест. Бледный весь. Можете сами глянуть на него в дежурке, видеокамера в карцере имеется. Спрашивал, что мы сделали с Айкрой.

— И что ему ответили? — поинтересовался я.

— Что разговаривать с ним не положено.

— А про свою судьбу не спрашивал?

— Нет. Что будет лично с ним, Пете не интересно. Тяжелый случай.

— Ладно, — вздохнул я. — Мы тоже хороши, прав Макарыч… Алена, говоришь, он твоей подруге нравился? Пусть тогда Инга носит ему пожрать с камбуза супчики и каши. Если захочет, конечно, если нет — найдем другую девушку. И заодно расскажет, что Айкра жива и вовсю дает признательные показания. Говорит, что соблазнила «лорда» Вереневича по приказу Квайры, тем более, что это чистая правда. Дадим Пете ручку и пачку бумаги — пусть пишет что хочет: объяснение, покаяние, письмо любимой или еще что-то, короче, займется рефлексией и трудотерапией, а не валяется тупо в койке, уставясь в потолок. Если у парня есть стержень и он не дурак, то что-то он переосмыслит. Тогда и поговорим с ним откровенно. Если захочет обидеться на весь белый свет и умереть с голоду — вольному воля. Решит жить — суд над «лордом» будет в любом случае. Мы должны прежде всего об общине думать, такое прощать нельзя. Но парню шанс дадим. Как-то так. И вот еще… раз уж мы все здесь собрались, давайте подумаем, как нам организовать новую посевную без агронома.

Петя прекратил голодовку и начал разговаривать с Ингой лишь через неделю после побега. Макарыч лично курировал процесс «перековки», а Юля с Аленой вовсю давали советы девушке, согласившейся попытаться привести парня во вменяемое состояние. Я хотел донести до белоруса, что пусть он совершил ошибку, но все же община его ценит, и от него пока не все отвернулись. Не стоит торопиться с судом, рубить сплеча — дело нехитрое. Правда, уверенности в результате не было никакой — все же в чужую голову не залезешь, да и мы с Макарычем те еще «психологи».

Впрочем, кроме Пети хватало и других проблем. Можно сказать, что они были уже на пороге, объявившись у берегов Авалона вместе с флотом ваэрия, пожаловавшим к нам спустя две недели после поимки беглецов…

Первым чужие корабли увидел наблюдатель на скале у пещеры, откуда открывался вид на противоположную от гавани сторону побережья и океан за ней. Произошло это около часа дня. Плавучие острова обнаружились примерно за двадцать пять миль от нашего берега, и сразу стало понятно, что их много — речь шла как минимум о десятке неспешно приближающихся к острову судов.

Тревогу сыграли сразу же и через полчаса «Дерзкий» вышел из гавани, огибая Авалон. В этот раз вызов застал нас с Макарычем и Твайной «на картошке», и попасть на борт вовремя мы никак не успевали. Слишком далеко до гавани от равнины, где мы отмеряли очередные гектары под вспашку новеньким мощным МТЗ и раздавали задачи «колхозникам». Можно было, конечно, попросить моряков подождать, но прикинув масштабы проблемы, я не стал этого делать. Как бы не пришлось «Дерзкому» действовать самостоятельно в открытом океане, а нам вести оборонительный огонь из всех четырех имеющихся гаубиц, если дойдет дело до плохого. А то и отражать десант на остров. Обученные артиллеристы на пароходе у нас теперь имеются, нет смысла держать весь командный состав Авалона на борту. И пора трубить общий сбор, ставя под ружье и самооборону и резервистов, принимая над ними командование. Ничего, отобьемся, мы сейчас крепкий орешек. На острове около восьмидесяти отлично вооруженных бойцов, не считая магичек. Кроме гаубиц есть минометная батарея, пять пулеметных расчетов, снайперы. Чтобы все это подавить и зачистить, полк нужен! А моряки сами справятся. Пусть у противника и с десяток вымпелов, но в манёвренности, дальности стрельбы и огневой мощи им с «Дерзким» не тягаться.

Вскоре мы с майором были уже в штабе, у стационарной рации, раздавая приказы по гарнизону, а через двадцать минут на связь вышел Матвей и передал актуальную информацию с радара и мостика: всего приближаются двенадцать судов, из них одиннадцать плавучих островов, три из которых больших размеров — около ста метров в длину. И один траулер типа СРТМ, который только что связался с «Дерзким». Капитан — некто Василий Яловенко, судно принадлежит посеву острова Крод и входит в состав объединенного флота госпожи Квайры.

— Так это Квайра нарисовалась? Какого хрена ей надо, кэп? — сразу же выпалил я главный вопрос. — Война?

— Да пока сам толком не понял, — озадачился капитан. — Нет, вроде они нам не враги. Но при этом Яловенко утверждает, что флот приплыл за нами. Госпожа Квайра объявила великий поход, в котором должны участвовать все ее вассалы.

— А мы ее вассалы, млять?! Это еще что за новости? И откуда у Квайры взялось столько корыт?

— Говорю же Саш, не пойму пока. Сейчас Юлька с траулером разговаривает. Дать ему вашу частоту?

— Не, не будем вносить сумятицу раньше времени и раскрывать карты. Пусть думают, что все руководство на борту.

— На траулере могут сканировать УКВ каналы. Не поручусь наверняка, но стандартное оборудование позволяет это сделать. Саш, нас, скорее всего, слушают!

— Хорошо, понял, кэп, — вздохнул я. — Постараемся между собой говорить осторожно. Сообщи им, что если они союзники, то пусть не пересекают семимильную зону до Авалона. И продолжай переговоры. Через двадцать минут я снова выйду на связь.

— Кажется, пронесло пока, — повернулся я к Макарычу. — Война отменяется. Но все равно, будем готовиться к худшему.

— Тогда я к артиллеристам, — пожал плечами майор. — Незачем нам обоим в штабе торчать. Жду известий.

Спустя пару часов переговоров «Дерзкого» с траулером и штабом ситуация начала более-менее проясняться, хотя от услышанной информации меня пробивало на нервную икоту. Не, я, конечно, не думал, что Квайра будет тихо сидеть у себя на островах, сложа лапки. Не та натура. Но то, что она отчудила, стало для меня натуральным сюрпризом. И, похоже, предательство Пети дало ей козырь, которым она смогла воспользоваться.

Эта синяя зараза узнала все про наш рейд за жемчугом почти сразу после того, как он закончился. Буквально все — про ситуацию с «Бойким», про размер забранной нами добычи, про слабые гарнизоны магов на островах и бой с Амид-ханом, в ходе которого он потерял два корабля. И даже детали разговора с пленным магом о внутренних проблемах тельнор, которыми я поделился с «лордами» в кают-компании после завершения рейда, Петя пересказал Айкре, а та все донесла Квайре. А затем госпожа магичка присвоила все наши успехи себе. Каким образом? Да элементарно — формально она глава союза, а мы ее наемники, даже канделы за найм заплачены, три тысячи штук. Со слов капитана траулера выяснилось, что это под ее мудрым руководством мы сокрушили «Чистильщика», а затем по ее же приказу нанесли удар по островам тельнор, проведя разведку боем и собрав важную информацию. И вывод Квайры был прост: империя тельнор сейчас слаба и богата. Серьезных сил у нее на нашем направлении нет. Поэтому нужно собрать кулак побольше из всех ближайших кланов ваэрия и быстрее идти в большой рейд, добравшись до богатых внутренних островов магов. А там высадить десанты и ограбить тельнор до нитки, забрав добычу и живое имущество. Ну, а затем вернуться, продать трофеи и усилиться, то есть провернуть все то же, что сделали мы, только в большем масштабе.

Слава победительницы «Чистильщика» тоже сыграла свою роль. Пока мы покупали дорогущий «Дерзкий», укрепляли оборону Авалона и строили дома, Квайра приобретала на проданные трофеи с «Чистильщика» и собранный с союзников «общак» новые большие плавучие острова для рейда и собирала под свои знамена всех, кого только могла, вместе с их флотом, благо контакты у нее были. Вошел в ее коалицию и один из недавних человеческих посевов, со своим единственным пароходом: вооруженным пулеметами и семидесяти пяти миллиметровой пушкой Канэ траулером. А теперь вся эта антительнорская коалиция приплыла на Авалон, требовать от вассала Спешина присоединиться к великому походу.

— Трындец! — кратко подытожил я полученную от Матвея информацию. — А что же она только сейчас нашим участием в походе озаботилась? А до этого играла в партизана и держалась подальше от Авалона? Боялась, что расскажем правду союзникам, развалим ей все дело и перетянем одеяло на себя?

— Видимо так, — согласился со мной капитан. — Впрочем, мы это и сами скоро узнаем. Квайра запрашивает через траулер встречу для личных переговоров. В любом удобном для нас месте и времени, но побыстрее. Флот встал на якорь, семимильную зону никто не пересекает. Что мне ответить?

— Пусть плывет к Авалону, встретим. Но на единственном судне малого размера, без сопровождения. Раз такие дела пошли, придется поговорить с союзницей…

Глава 16. Разговоры и решения

Встречу на высшем уровне мы организовали этим же вечером, на втором этаже «Морского волка». В самом деле: и от гавани недалеко, и место подходящее. Вести Квайру в наш штаб или принимать ее на борту «Дерзкого» у меня не было ни малейшего желания. Нечего магичке там смотреть и так ее разведка у нас отлично поработала! А в кабаке — самое то. За прошедшие полтора месяца Нина успела изучить вкусы ваэрия, будет, чем угостить союзницу кроме сгущенки, да и вообще — удобно с любой стороны.

Твайну я на переговоры брать не стал, незачем дразнить гусей. Вряд ли присутствие изгнанной Квайрой магички порадует госпожу Вэнлая. Матвей с Юлей остались на «Дерзком», наблюдать в паре миль от берега за чужой эскадрой на случай всяких неожиданностей. Если дело дойдет до схватки, никому другому доверить наш «крейсер» я не мог. Так что отдуваться за всех придется нам с майором. Ну, а Квайра, легко согласившись на формат встречи «двое на двое», возьмет с собой одну из помощниц. На том и договорились.

Когда магичка с причалившего плавучего острова вошла в пустой по случаю переговоров зал, я сразу же отметил, что одеваться она стала богаче, чем на наших прошлых встречах. Неизменная глухая черная туника с синими вставками теперь украшена красивой серебристой с золотом висюлькой вроде аксельбанта, а на левой груди появился искусно вышитый зеленый лист неизвестного дерева, слегка смахивающий на кленовый. На перехватывающем талию широком красном поясе видны какие-то синие и зеленые самоцветы. Красные сапоги с узором, в руках короткий деревянный жезл с навершием из магического жемчуга размером с яблоко, весь в мельчайшей резьбе. Судя по его виду — серьезный артефакт, кстати. Я уже достаточно изучил ваэрия, чтобы понимать — просто так, из любви к творчеству, резьбой по дереву они не занимаются, каждая завитушка имеет конкретный смысл, словно деталь в механизме. И чем искуснее узор, тем больше энергии вложено в изделие и тем мощнее и разнообразнее доступные с его помощью заклятья. А уж с магическим камнем-аккумулятором — тем более. Помощница — та выглядит попроще, а наша Квайра прямо при полном параде.

— Приветствую уважаемых союзников. Процветания и добра вам — церемонно прощебетала Квайра, но магический переводчик как всегда справился на отлично, сложив ее речь в моей голове в понятные фразы-образы.

— И вам всего наилучшего, союзница, — улыбнулся я в ответ. — Госпожа Квайра, госпожа…

— Мейрр, — ответила вторая магичка, коснувшись моего кристалла. — Хозяйка Интлая.

— Присаживайтесь, уважаемые, — вежливым жестом отодвинул стоявший у стола стул майор. — Квайра, рад тебя видеть, отлично выглядишь. Тебе бы еще фуражку с высокой тульей надеть, и был бы вылитый Пиночет в юбке.

— Пиночет? — нахмурилась магичка.

— Это был комплимент, — поспешил сказать я. — Майор хотел сказать вам приятное. Пиночет — это знаменитый земной генерал.

— Ага, комплимент, — артиллерист оставался серьезен, но в его взгляде проскакивала смешинка. — И это… Квайра…убери свой жезл, ладно? Не нервируй нас, сделай одолжение. Я же со стволом в руках за стол не сажусь, верно? В кобуре держу.

— Вот, вы уже язвите, — заметила магичка. — А ведь мы еще говорить толком не начали, — Квайра послушно убрала жезл в чехол на поясе. — Я бы с удовольствием оделась попроще, авалонцы. И жезл верховной хозяйки не стала бы брать. Но статус главы союза на переговорах этого не позволяет. Формальности важны, вы поймете это когда-нибудь, если достигнете высокого положения и будете командовать собственными вассалами. Была бы на моем месте другая тлай, она бы сочла за оскорбление ваш неряшливый вид в такой обстановке — точнее, за показное пренебрежение к гостям. Но я снисходительна к вашим многочисленным недостаткам и не стану обращать внимание на ерунду.

Я задумчиво посмотрел на Макарыча — нормально мы выглядим. Одеты в полевую тактическую форму с цифровым камуфляжем, оба бритые, чистые и даже рожи не сильно мятые.

— Ну, извините-с, смокингов с бабочками не держим-с…, - начал было заводиться майор, но я прервал его жестом руки. — Оставь, Макарыч, пустое… Присаживайтесь дамы, сейчас принесут ужин. Сначала перекусим, а там и дела наши обсудим. На сытый желудок и разговор лучше клеится.

Вскоре официантка поставила на стол холодные кувшины с «болотным гнездом» и ягодным морсом, затем внесла большое блюдо с жареными мидиями и осьминогами, шашлыки из пойманного недавно марлина и заливное из его же требухи с хреном, икру, пироги с крабовым мясом, вареную картошку и салат из свеклы, репы и морковки. Ваэрия всеядны как люди, но предпочитают рыбу мясу, а разные корнеплоды — всем прочим овощам. Что из-под земли и воды добыто, то всегда вкуснее, — один из принципов их гастрономии. Для нас, впрочем, тоже нашлось угощение — блинчики, рубленые котлеты из фазанины, пирожки, борщ. Какое-то время мы просто ужинали, разговаривая о ерунде в самой дружеской обстановке. Квайра, попробовав бокал любимой магичками Авалона жуткой смеси из яиц, крепкого пива и сгущенки, тут же заинтересовалась рецептом «болотного гнезда», который я не стал скрывать, подробно описав процесс приготовления пойла. Макарыч стал расспрашивать Мейрр об охоте на островах ваэрия, живо заинтересовавшись информацией о том, что там живут дикие козы. Майору давно хотелось дополнить наше подсобное хозяйство в довесок к фазанам и свиньям еще и мелким рогатым скотом. Но ничего подобного на Авалоне не водилось, а треяне живых существ не продавали. Однако, не прошло и получаса как Квайра отодвинула от себя блюдо с мидиями и как-то вся подобралась, а я понял, что пора переходить к делам.

— Спасибо за угощение, люди, — прощебетала магичка. — Но уже вечер, а мы так и не обсудили то, ради чего здесь собрались. Я знаю, что капитан человеческого корабля рассказал вам, зачем мы приплыли на Авалон и что собрались делать. Спрошу прямо: вы примете участие в большом походе против тельнор?

— Как это сделал Яловенко? — тут же спросил я.

— Именно.

— И какой статус у него в вашей эскадре, интересно? О том, чтобы позвать его на переговоры даже речь не шла. Вася полностью зависит от тебя и подчиняется приказам ваэрия?

— Так и есть. Посев Василия слабый и немногочисленный. Мы помогли ему, одолжив канделы на вооружение его судна, но взамен он дал нам вассальную присягу. Участие в походе — его обязанность, — уточнила Квайра.

— Ясненько… остальные посевы ваэрия тоже зависимые от тебя вассалы?

— Верно.

— Ну что же, это ваши дела, — задумался вслух я. — Хотя, как я подозреваю, увидев большой флот и имея всего один безоружный пароход, Вася предпочел пойти в вассалы, а не в «имущество». А с нами, стало быть, ты хочешь договориться по-хорошему? — посмотрел я Квайре в глаза.

— Ты снова все правильно понял, ярл, — не смутилась магичка.

— Что же, всецело одобряю такой подход… Только, видишь ли, дорогая Квайра, прежде чем вписываться в твою авантюру, хотелось бы прояснить пару спорных моментов. Зачем вы шпионили за Авалоном и пытались украсть у нас «лорда»? Разве союзники так поступают?

— Что значит украсть?! — сделала удивленный вид хозяйка Вэнлая. — Крадут — это когда берут чужое имущество без спроса у хозяина. Ты сам говорил мне, что на Авалоне нет рабов, стало быть, у вас все свободны. Твой «лорд» решил переселиться ко мне доброй волей. А вот ты его ловил как беглое «имущество». Твой Петя — раб? Если да, — нам есть о чем говорить, если нет — то в чем моя вина?

— Это другое, — помотал я головой. — Предательство Пети касается интересов всей общины. Кроме того, ты подослала в шпионки Айкру. Друзья так не поступают.

— Не поступают как? — невозмутимо ответила Квайра. — Не собирают информацию друг о друге? Саша, не надо вот этого вот… вы бы сами вовсю шпионили за мной, если бы имели такую возможность. Другое дело, что друзья и союзники не вредят интересам друг друга — это правда. Но Айкра и не причинила вам никакого вреда, она всего лишь информировала меня о происходящем на Авалоне. Равно как и я не сделала вам ничего плохого. Надеюсь, вы ее не убили?

— Нет, Айкра жива.

— Вот и замечательно, — поджав губы, сказала магичка. — Потому что я собираюсь забрать ее с собой. А теперь, если с разбором обвинений против меня покончено, поговорим о вас. Кто ушел в поход за магическим жемчугом, не предупредив меня и оставив без добычи? Это нанесло прямой вред моим интересам!

— А кто до этого оставил нас без большей части добычи после гибели «Чистильщика»? Кто вообще умолчал о магическом жемчуге, забрав его без нашего ведома с кораблей тельнор? — вмешался майор.

— Вы одобрили ту сделку, значит, согласились с ее условиями! Нечего возвращаться к старому!

— Хорошо, а кто приказал дельфинам больше не помогать нам на рыбалке? — заметил я. — Не ты? И это после того, как мы спасли их от морского зверя!

— Мы не командуем афалинами, а сотрудничаем с ними! Разве дельфины за однажды оказанную услугу должны вечно обслуживать ваших рыбаков? Договаривайтесь с ними сами и платите за работу. Я тут не при чем! — развела руками ваэрия.

— Квайра, не строй из себя цел…невинную овечку, — нахмурился Макарыч. — Мы тут можем перебрасываться обвинениями до утра, только делу это мало поможет. Идти под твое начало дураков нет. Верно Саша?

— Что-то мне тоже так кажется, — вздохнул я.

— Зря вы так думаете, — постаралась изобразить что-то вроде улыбки магичка. — Я ведь не ссориться приехала, а ровно наоборот. Да, небольшие недоразумения между нами были, но почему бы нам их не уладить? Я отдаю вам должное — вы нанесли два серьезных удара по тельнор и неплохо заработали во время рейда. Ваш новый корабль — пожалуй, сильнейшее судно во всем нашем союзе. Да, формально я буду главой эскадры, но «Дерзкий» получит самую широкую автономию действий. И с добычей я вас не обижу.

— Ага, конечно, — проворчал Макарыч, но магичка не обратила на это никакого внимания.

— В одиночку вы не сможете ограбить магов как следует, — продолжила она. — Во время рейда «Бойкий» взял только самую ценную добычу — жемчуг, рога и магические артефакты. Фактически, вы схватили с краю то, что плохо лежит, и тут же убежали. А у нас есть транспорты, три больших судна. Мы сможем забрать с собой все найденные трофеи — запасы жира и мяса морских зверей, урожай, любые ценности и живое имущество. Мы проследуем к внутренним, богатым островам тельнор в тысяче двухстах милях отсюда и развернемся там. Островов четыре штуки, все недалеко друг от друга, этакий мини-архипелаг. Ваше дело — поддержать нас огнем во время высадки и помочь разобраться с вражеским флотом. Дальше — мы сами. Там очень много ценного, поверьте мне на слово, мои специалистки поговорили с пленными магами с «Чистильщика». На островах старые посевы магов, которым по семь-десять лет. Именно на них свозилась вся добыча для метрополии, там у тельнор стоят большие склады. Гарнизоны, конечно, серьезные, но не для нашей эскадры. Мы возьмем столько, что хватит всем. Это сотни тысяч кандел, а может и миллион! Неужели вы откажетесь от такого куска?

Я переглянулся с Макарычем и тихонько вздохнул. Оно, конечно, соблазнительно. Но…

— Я в курсе, что у вас есть карты с этими островами, — добавила Квайра. — После покупки «Дерзкого» треяне расширили вам радиус действия до полутора тысяч миль, верно?

— Петя и это выболтал? — фыркнул майор. — Откуда он мог знать?

— Увы, — кивнула Квайра. — У вас ужасно поставлена контрразведка. И это не моя вина.

— Поди, специально поинтересовался у кого-то из «лордов» — курсантов мореходки, — скривился я. — Вот же мля…

Карты у нас действительно имелись. Без них об организации экспедиции куда-либо дальше пары десятков миль от Авалона было бы и говорить бессмысленно. Определение местоположения судна в этом мире — та еще задачка. Береговых систем глобального позиционирования тут нет, как и спутниковых. Индукционный и допплеровский лаги имеют свои погрешности, особенно при волнении, поэтому вычислить местоположение судна «по счислению», опираясь на их показания, весьма непросто — ошибка при ведении счисления и прокладке курса на карте неизбежно накапливается и чем дальше, тем она больше. Инерциального автономного навигационного комплекса у нас нет, да и стоит он один как хороший корабль. Что еще? Использовать астрономические приборы вроде секстана и астролябии? Так тут не вполне Земля, это другой мир. И полагаться на них можно не при всякой погоде… этот вариант скорее от отчаяния. Зато в радиусе действия треянских карт можно ткнуть на цифровую иконку в компьютерной программе «уточнить текущее положение судна», со счета спишется пять кандел, а компьютер получит идеально точные координаты и внесет коррекцию положения корабля на цифровую карту. Просто и удобно.

Короче говоря, резон в словах Квайры был, до внутренних островов тельнор мы вполне могли добраться. Но… не нравилась мне эта идея. Цапнуть с края стола жирный кусочек и убежать к себе в норку, как сказала магичка, это одно. Империя с серьезными внутренними проблемами на подобную неприятность может и не отреагировать. А вот залезть на стол и жрать из хозяйской миски — то есть, всерьез вторгаться на внутренние острова… это уже полноценный кризис. Наглость и жадность должны иметь свои пределы, даже у пиратов вроде нас. Если островной союз Тайр-шера еще не совсем при смерти, то он даст нам сдачи и ударит серьезно. Далее — плавучие острова медленные, с ними от врага не оторвешься. Обстоятельный грабеж, с выносом всегои вся, тем более затратное по времени и силам мероприятие, а нагруженные добычей транспорты — это вообще абзац. Драться придется однозначно! И не в лучших условиях, если придется защищать награбленное. «Дерзкий», конечно, отличный пароходик, но боезапас у него ограничен. Серьезного бронирования у судна рыбоохраны тоже нет, это не линкор, а рейдер. «Плавучие острова» ваэрия я в деле видел, и они меня не впечатлили. Траулер с одной пушкой Канэ? О да, это серьезная помощь… даже не смешно. И самое главное — нет никакой острой необходимости снова дергать тигра за усы. Дайте нам еще четыре месяца, и мы починим «Бойкий», обучим еще один экипаж, купим небольшой траулер, продав урожай, и увеличим доходы с рыбалки. На своем острове мы сидим крепко.

— Квайра, я все понимаю, — мягко сказал я, подумав. — Но нет.

— Но почему? Вы настолько на меня обижены и не доверяете?

— И это тоже. Но самое главное — риск слишком велик, — откровенно сказал я. — Впрочем, могу объяснить по пунктам.

— Объясни, ярл. А я попробую тебя переубедить…

Дальнейший разговор вышел сумбурным, хотя мы спорили еще больше часа. Квайра убеждала меня, что ее затея обязательно будет иметь успех, но чем больше она приводила доводов, тем яснее я понимал — нам туда лезть не надо. Даже если она права и ее новые корабли стали быстрее, корабельные маги вооружились новыми сверхмощными заклятьями, а магички все как одна рвутся в бой. И дело было не в том, что я не верил верховной Хозяйке. Похоже, здесь и сейчас она не врала. Просто Квайра была похожа не на планирующего операцию с холодной головой расчетливого или хотя бы удачливого пиратского капитана, а на проигравшегося игрока, который поставил последние деньги на «зеро», надеясь отыграться и сорвать куш у казино. Квайра вложила в эту операцию всё подчистую: канделы от продажи добычи с «Чистильщика» и резервы Вэнлая и Интлая, все свое влияние на остальные острова ваэрия и даже наши личные заслуги в победах над тельнор, которые она без стеснения приписала себе. Все это для того, чтобы убедить остальных магичек в необходимости участвовать в нападении и вложиться в дело. И сейчас у нее уже не было выхода — либо она атакует тельнор и выиграет, став легендарным флотоводцем ваэрия, одолевшим магов и получив кроме огромной добычи еще и непререкаемый личный авторитет, либо проиграет, потеряв все. Долго ждать она тоже не сможет — ресурсы невелики, собранный флот надо вести в бой или распускать. И мы ей, конечно, нужны. А вот нужна ли она нам? По уму и на перспективу — да. Противостоять тельнор в одиночку не хочется. Как бы то ни было, ваэрия действительно пока не сделали нам ничего плохого, а во многом даже помогли. Но угрохать ради ее поддержки свой корабль и потерять жизнь не хотелось. Можно, конечно, попробовать провернуть совсем подлый вариант — дать согласие и пока все хорошо, участвовать в экспедиции, а если дело дойдет до жареного — помахать всем ручкой и свалить из боя. Хрен там кто «Дерзкого» догонит на полном ходу. Но не лежит у меня к этому душа. Да и репутацию надо беречь.

— Извини, Квайра. Не получится, — твердо сказал я. — Это наше общее мнение. Макарыч, ты согласен?

— Да, Саша, — недолго думая, кивнул майор. — С твоими доводами согласен. Наверняка нас у тельнор будут ждать. Мы и в первый раз еле добрались до дома. Может быть попозже, через годик. Дела у Тайр-шера обстоят не лучшим образом, а мы наоборот, входим в силу. Но сейчас, с единственным кораблем? Нет.

— Тогда я возьму всю добычу одна! — вскинулась магичка, обжигая нас взглядом лиловых глаз. — Мне же лучше. Авалонцы, ваша… не скажу трусость, вы не трусы, но ваша осторожность, она же вас и погубит. Судьба любит храбрых, дерзких и удачливых. Но, раз вы отказываетесь, возникает еще один вопрос… и довольно деликатный. Даже не знаю, как сказать, чтобы вы не сочли за обиду, но…

— Говори прямо, не тяни Муму к пруду за яйца, — перебил ее Макарыч. — Ничего, мы не обидчивые, переживем.

— Хорошо. Дело в том, что когда мой флот уйдет, Вэнлай с Интлаем останутся беззащитны. Как и остальные острова ваэрия, которые, кстати, есть у вас на картах. Все мои силы: магички и корабли, примут участие в экспедиции. И может сложиться такая ситуация, что…

— Ясно, — ухмыльнулся я. — Ты боишься, что мы ударим тебе в спину? Ограбим и разорим тебя сами, пока ты грабишь тельнор? Хорошего же ты мнения о союзниках!

— Причем здесь я? Просто такая возможность у вас есть, а в политике возможности даже важнее намерений.

— И что ты хочешь от нас? Гарантий ненападения?

— Верно, — тяжело вздохнула магичка.

— И какие же гарантии ты сочтешь достаточными? — улыбнулся я. — Давай, Квайра, говори чего задумала.

— Ничего особенного. Мне будет достаточно вашего слова. Просто обещайте мне перед моим и вашим кристаллами, что авалонцы на острова ваэрия не нападут.

— Разве это что-то всерьез гарантирует? — пожал я плечами.

— Нет, — покачала головой Квайра. — Но покровители посевов не любят явных лжецов, этот факт. И они слышат то, что сказано перед активным кристаллом. Однако, главное — это все же ваше слово. Знаете, когда я собирала о вас информацию, меня больше интересовало не количество пушек на ваших судах и суммы ваших доходов, а ваши качества как разумных и ответственных руководителей. Но даже обиженный на вас Петя, не смог назвать случая, когда вы бы явно соврали. Насколько я знаю, вы держите данное слово. Его будет достаточно.

— Интересный подход, — задумался я. — Хорошо Квайра, давай так: я дам тебе обещание, что во время твоего отсутствия буду хранить долг союзника. От нас удара в спину не жди. Более того, я даже отдам тебе Айкру. Но взамен ты тоже кое-что нам пообещаешь. Ты, как и твои вассалы, больше никогда не будете шпионить за нами и переманивать наших людей и ваэрия. Это раз. Дельфины снова будут помогать нам на рыбалке и предупредят об опасности, это два. Айкра, перед тем как вернуться к тебе, поговорит с Петей и убедит его в том, что никакой любви между ними не было, а его соблазнили и использовали только как шпиона, это три. И если ты привезешь из рейда людей-имущество, ты продашь их мне по справедливой цене. Это четыре. Пойдет такая сделка?

— Ты немало хочешь, ярл! Но… хорошо. Давай дружить и не считаться одолжениями, — кивнула магичка. — Я поклянусь тебе в этом. Скажу больше, когда я вернусь с добычей и стану еще сильнее, чем сейчас, я обещаю, что все равно не буду нападать на тебя или угрожать Авалону. Мы снова встретимся и по-дружески обсудим, как нам жить дальше.

— Пусть будет так, — согласился я. — А если тебя будет ждать неудача, тоже можешь плыть на Авалон. И мы поговорим как союзники, что нам делать в этом случае.

— Спасибо, люди, — ответила Квайра, и ее мысленный голос в моей голове прозвучал искренне и даже растроганно. — Жаль, что я не смогла уговорить вас идти в поход со мной. Но в любом случае я рада нашей беседе.

Встав из-за стола, магичка церемонно поклонилась нам с Макарычем… «Тоже, поди, Петя рассказал о человеческом этикете, а Айкра донесла хозяйке», — подумал я. «Но жест красивый».

Флот ваэрия, сопровождаемый «Дерзким» до границ двенадцатимильной зоны, отплыл на следующий день после полудня. Я наблюдал за ним в бинокль с вершины скалы у пещеры и видел, как исчезают за горизонтом силуэты плавучих островов, а на душе у меня скребли кошки. Как же хотелось еще немного пожить спокойно, хотя бы три-четыре месяца! Но, боюсь, этой роскоши нам никто не позволит.

Глава 17. Суд

— Ты сегодня какой-то деревянный, Саш. Неловкий, словно в первый раз это делаешь, — вывернулась из-под меня Юлька и пристроилась сбоку, прижавшись животом и закинув одну ногу на мое бедро. В полутьме каюты старпома «Дерзкого» я видел ее глаза близко-близко, и мне на секунду показалось, что они светятся как у кошки. — Сильно устал за день, дорогой? Или я тебя на вахте придирками совсем замучила?

— Во время качки трахаться неудобно, — откровенно признался я. — Не ритмично получается. Я туда, а меня тащит обратно. Или наоборот… в фазу никак не могу попасть. И колени по простыне постоянно скользят, сносит. Прямо весь настрой уходит.

— Экие мы нежные, — тихо рассмеялась помощница капитана, обняв меня за шею. — Привыкай, держись за меня крепче. Какой же ты морской ярл, если заурядный шторм у тебя препятствие для любви? Да и не шторм даже, волнение не более шести баллов.

— Сирена ты моя, — обнял я Юлю. — Тебя саму разве качка не смущает?

— Качка? Не-а, — фыркнула госпожа старпом. — Я с детства море люблю, а когда качка небольшая, так даже уютнее. Баюкает, словно в колыбели. Меня смущает, что я на пароходе, а мой мужик где-то бегает неудовлетворенный уже неделю — дела у него, видите ли. А в штабе магички крутятся и всяких баб полно… короче, ложись на спинку, Саш, и думай о приятном. Все сделаю сама, в лучшем виде.

— Я…

— Ложись, говорю. Мне нужно чтобы ты у меня был отдохнувший к следующей вахте и без избыточных гормонов. Мой долг о тебе заботиться.

Как мы оказались на «Дерзком» в штормовом море? А просто все. Перед самым отплытием Квайра решила сделать нам подарок. Не знаю, то ли она хотела таким образом нас умаслить и извиниться за шпионаж, то ли решила, что с нее не убудет, но магичка дала нам наводку на одинокий атолл примерно в трехстах семидесяти милях от Вэнлая и посоветовала порыбачить рядом с ним. Раз уж сами ваэрия из-за похода на тельнор этого сделать не смогут, то пусть хоть мы воспользуемся случаем. По описанию Квайры мы без труда нашли место на карте и я решил поверить союзнице, несмотря на серьезные затраты по времени и горючему и отпустил «Дерзкий» на дальнюю рыбалку. И нисколько об этом не пожалел.

Дело в том, что по словам магички, рядом с атоллом несколько дней назад заметили редких рыб — панцирников, съедобных для людей и ваэрия. Причем Цвайтол покупали у магичек панцирников в три раза дороже, чем обычную рыбу. Так-то этот вид обычно живет где-то на глубине, но иногда мигрирует на несколько дней или даже недель к одинокому атоллу, поднимаясь к поверхности океана. Возможно, для нереста, а может еще зачем — Квайра не сказала, а я не уточнял. Мы не биологи, а вполне себе браконьеры, да и нанести серьезный урон природе одним судном нереально.

«Дерзкий» прибыл с рыбалки обратно на Авалон через шесть дней, с трюмом, в котором было почти тридцать тонн рыбы — для наших возможностей отличный улов. Рыбка попалась странная: длинной от полуметра до трех, здорово смахивающая на осетра, но с покрытым широкими костяными пластинками телом и длинной, вытянутой вперед мордой с острыми зубами. Мясо у нее оказалось белое, жирное и очень вкусное, прямо во рту тает. Ну и цена порадовала — по сто пятьдесят кандел за тонну, гораздо дороже, чем мы получали за крабов или тунца. Но еще ценнее оказалась ее икра. Ничего подобного я раньше не видел — она была не черная, белая, серая или красная, а скорее синяя, с густым фиолетовым оттенком. Крупная, сочная, по вкусу напоминает черную, которую я пробовал один раз в жизни, получив годовую премию и разорившись из жгучего интереса на тридцатиграммовую банку осетровой икры на позапрошлый новый год. Только вкуснее — у той покупной икры я так и не понял «фишки», а эта была прямо «пальчики оближешь». И стоила икорка по две канделы за килограмм. Так что выручили мы около четырех с половиной тысяч кандел за рыбу и отдельно пятьсот кандел за икру панцирников, причем еще с центнер лакомства засолили для себя впрок. В общем, рыбалка получилась даже выгоднее чем охота на морского зверя! Цены на авалонскую картошку, конечно, еще привлекательнее, но ее сетями из моря не вычерпаешь. Если честно, дурят нас с ценами треяне, ох дурят! Того, что даже самая дорогая рыба будет стоить дешевле картофеля я в принципе не мог ожидать, поэтому и пролетел с первым урожаем. Но сделать ничего нельзя — Великая Трея монополист, растудыть ее в качель. Можно лишь ковать железо, пока горячо.

Так что, недолго думая, я снарядил еще одну рыболовную экспедицию к атоллу и сам присоединился к ней. Теперь уже не столько в качестве начальника, а как курсант-судоводитель, вместе с остальными учениками нашей импровизированной мореходки. Когда еще представится случай получить опыт практического судовождения вдали от берега, не раздражая свою внутреннюю жабу, которой вечно жалко кандел на дорогущее горючее для «Дерзкого»?

Добрались мы до атолла за двое суток экономичного хода в десять — двенадцать узлов и с первых же пробных забросов получили отличный улов, заполнив рефрижераторный трюм почти до половины. Но на следующий день задул ветер, погода стала портиться на глазах, пошла приличная волна и к вечеру рыбалку пришлось прекращать. Впрочем, в последнем трале рыбы было уже совсем мало — она уходила на глубину, поэтому я дал отмашку возвращаться на Авалон.

Вот тут-то Юля и проявила характер, взяв властью старпома нас с Пашей как курсантов на свою вахту с полуночи и до шести утра. Причем программисту как новичку досталась роль впередсмотрящего, а мне приказали взять штурвал в руки — учиться держать курс при штормовой погоде. Что оказалось не слишком-то просто: поведение судна на волне стало капризным и непредсказуемым, его следовало угадывать заранее. На отклонения руля пароход реагирует с некоторым замедлением даже при полном штиле и следует просчитывать свои действия наперед, а при четырех-пятиметровой волне все становится гораздо веселее! Волны-то не все строго одинаковые, реакция судна меняется в зависимости от амплитуды качки и ветра, «Дерзкий» постоянно отклоняется с курса, рыская из стороны в сторону, а когда ты его пытаешься довернуть обратно, он еще сильнее зарывается носом в волну! Палуба уходит из под ног, а тут еще и старпом над ухом орет тоненьким девчачьим голоском:

— Спешин внимательнее! Спешин, ну кто так руль держит! Куда?! Куда, блин, забираешь влево, ты так нас бортом к волне подставишь! Не так, давай мягче, курсант! Держать курс строго! Ловчее надо Саша, ловчее. Ну-ка отойди от руля, давай покажу как правильно…

Когда нас утром наконец-то сменил на мостике Матвей с Макарычем и остальными учениками-судоводителями, я чувствовал себя многократно выжатой серой тряпкой, которой весь день мыли полы. Но спокойно поспать мне не дали — мой любимый старпом озаботился моим сексуальным здоровьем. Вот так и живем…

— Вернемся домой, переждем шторм, и снова на рыбалку? — спросила Юлька, когда все закончилось к обоюдному удовольствию, и морячка легла рядом, положив голову на мое плечо как на подушку.

— Нет, — тихо вздохнул я. — Хватит. Боюсь, в третий раз лишь придется впустую гонять «Дерзкий». Не будет рыбы после шторма. Квайра говорила, что панцирники у атолла задержатся ненадолго и только при хорошей погоде.

— Можно обследовать другой атолл, поближе. Саш, наша проблема в том, что мы слишком мало знаем об этом мире, — задумалась Юля. — Тот же панцирник — Паша говорил, что видел в интернете похожую рыбку, это один из давно вымерших ископаемых видов. Где-то в известняке на Земле находили похожие отпечатки… А если вспомнить синих крабов, гигантских устриц с их жемчугом, морских носорогов… в здешних водах чего только нет, тропики Авалона очень богаты биотой! Если мы хотим хорошо заработать, то нужно понять что тут и как, кто и где водится, требуются пробные рыбалки в разных местах, наблюдение, какая-то научная работа… под лежачий камень вода не течет. Я уверена — разведка океана нам в итоге окупится, даже если сначала будет несколько экспедиций без добычи.

— Ты права, — тихо сказал я. — Только наша главная проблема не в малых знаниях, а в хроническом отсутствии времени. То один срочный головняк на носу, то другой, блин. Все время цейтнот! По всему выходит, что у нас осталось не больше двух недель, Юль… Рейд Квайры долго не продлится. И когда она вернется с награбленным, я хочу чтобы «Дерзкий» был у Авалона, а не где-то в разъездах. Просто на всякий случай.

— Не доверяешь ей?

— Не в этом дело. На ее плечах может висеть флот тельнор. А могут и вовсе пожаловать одни тельнор, без всякой Квайры. Предчувствия у меня невеселые… Так что вернемся домой, продадим добычу, проведем суд на Петей и будем готовиться. Надо бы вплотную заняться обороной острова, благо немного кандел удалось заработать.

— Тебе виднее, — вздохнула госпожа старпом. — Суд еще этот…ты уверен, что Петю он не добьет? После разговора с Айкрой парень снова не в себе. К тому же он во всем раскаялся и просит прощения.

— Уверен, — мрачно ответил я. — Покаяться мало, надо еще и суметь ответить за свой проступок. Сценарий прежний, ничего менять не будем. Суд через три дня.

— Ну, смотри сам, ты у нас ярл, — Юля села на постели и, наклонившись, поцеловала меня в лоб. — Спи Саш, я, чтобы тебе не мешать, на диванчике лягу. У нас через пять часов снова вахта, а еще как следует позавтракать надо…

* * *

Суд над агрономом мы устроили на рассвете выходного дня, в воскресенье, по нашему, пусть и довольно условному, календарю. Как раз завершили уборку картошки и кукурузы, покончив с досрочным сбором урожая, и выдалась небольшая пауза, которую я решил посвятить зрелищу. А что вы хотите? В малой общине подобное событие это всегда театр. На суд и казнь в средневековье ходили как на представление, и хотя реальной казни у нас не планируется (о чем Петя, правда, не знает), но развлекательное и поучительное зрелище для всех авалонцев я устрою непременно. Не из садизма и мстительности, а сугубо по необходимости, чтобы все видели, как оно бывает. Решать такие дела кулуарным междусобойчиком не стоит, власть должна показать, что она близка к народу. Так что будет театр, и все актеры кроме обвиняемого уже выучили свои роли.

Заседание «трибунала» мы устроили рядом со «штабом-администрацией», наскоро сколотив для действа небольшой помост из купленной за канделы обрезной сосновой доски и водрузив на него нехитрую аппаратуру из динамиков и микрофона. Вещь практичная: потом помост можно быстро разобрать — доска в хозяйстве пригодится. Например, для эшафота, мдя… Объявления о предстоящем мероприятии были заранее вывешены на дверях «Морского волка» и администрации, так что все авалонцы были в курсе. Ну, а слухи о случившемся предательстве и без того давно ходили в общине, причем более-менее правдивые. Раз уж пресечь их возможности не было, следовало возглавить процесс, тем более что скрывать случившееся я не видел смысла.

Толпа начала собираться еще за полчаса до начала заседания суда. Пришли и люди и ваэрия, последние — так вообще чуть ли не в полном составе. Некоторых инопланетянок было не так просто отличить от людей — за неимением вещей от цвайтол одеваться им приходилось в земную одежду: практичные в тропиках футболки и крепкие джинсы, полевой камуфляж, гимнастерки и кепки с панамами. По спецзаказу у нас был одет только десяток боевых магичек Твайны с пистолетами в деревянных кобурах и деревянными магическими кинжалами — те красовались с флагами Авалона на рукавах, в фирменных камуфляжных туниках, пошитых отдельно, за счет общины. Вместе с десантниками Игната они окружили помост, затем все «лорды» во главе со мной торжественно вышли из штаба, заняв свои места на возвышении, а затем уже из подвала под охраной вывели Петю, щурившегося с непривычки на ярком солнце.

Увидев агронома, толпа негромко зашумела, люди начали перешептываться, занимать места поудобнее. Впрочем, видно было всем, у нас не так много народу… я каждого артельщика или бойца помню если не по имени, то в лицо точно. Все свои, блин.

Одетый в белую нательную рубаху и шаровары Петя, стоял в наручниках на помосте перед толпой, опустив голову вниз, пока Макарыч, взявший на себя роль прокурора, кратко рассказав суть дела, громко зачитывал обвинение. Агроном обвинялся в вероломном предательстве, подрыве безопасности Авалона, нарушении интересов общины и разглашении ее тайн, а так же в финансовом ущербе общине. Правда, в конце своей речи майор не стал требовать конкретного наказания, заметив лишь, что пусть община Авалона и уважаемый суд решают судьбу предателя.

Затем я дал слово обвиняемому. Ну да, это не по регламенту, но здесь мы сами себе регламент. Выглядел агроном неважно: сильно похудевший за время заключения, с серым изможденным лицом. Вот здесь я немного напрягся — вид у белоруса был такой, что я опасался, как бы он не отчебучил какую-нибудь глупость. Парню не позавидуешь: не прошло и трех недель, как его первая любовь, ради которой он пошел до конца и порвал с людьми, не стесняясь в выражениях, доступно объяснила ему, что она его всего лишь использовала. А он и в самом деле предатель. И нужен был ей исключительно как предатель. Как говориться, ничего личного и тем более никакой любви. Айкра, перед тем, как мы ее тихо сдали Квайре на плавучий остров, поступила в точности, как ей и велели. И это, к моему собственному удивлению, неожиданно сильно разозлило не только меня, но и Юльку, и Матвея, и даже Макарыча. Ну нельзя вот так откровенно гнобить парня, которому ты сама признавалась в любви, а потом сделала предателем и оставила все расхлебывать в одиночку. Дай ты ему хотя бы немного сочувствия, найди хоть несколько теплых слов. Ну и что из того, что тебе приказали другое? Твайна, просмотрев видео разговора, даже заявила Айкре на прощание что-то вроде: лучше ты мне и моим ваэрия больше на дороге не попадайся, подруга. Ни на Авалоне, ни в море, нигде… целее будешь.

— Мне можно сказать последнее слово? — поднял взгляд на замершую толпу Петя, получив микрофон. Голос его звучал глухо, с заметной дрожью. — Хорошо, я скажу, — облизнул пересохшие губы парень. — Я идиот, народ. Я в самом деле оказался влюбленным дураком, идиотом и предателем. Все, в чем меня обвиняют — чистая правда. Мне нечего сказать в свою защиту и оправдание, — Петя сдавлено всхлипнул и я на секунду подумал, что он сейчас зарыдает, но парень взял себя в руки. — Кроме одного: я никому из вас не желал сделать ничего плохого. Но сделал. Потому что идиот, — снова опустил голову агроном. — В содеянном полностью раскаиваюсь и прошу у всех прощения. Снисхождения не прошу и его не жду, за исключением одного — мне страшно умирать, поэтому прошу казнить меня как можно быстрее, не затягивая с этим на несколько дней.

— Обвиняемый, это все что вы хотели сказать? — я слегка оторопел от такого признания.

— Все, господин ярл. Добавить нечего.

— Ладно. Слово предоставляется адвокату.

Взявшая слово следом за обвиняемым Вера, начала с того, что стала расписывать Петины заслуги. Бывший адвокат по гражданским делам, на Авалоне Вера Куница занималась всем помаленьку, но в основном всякой скучной бюрократией, которую никто из «лордов» брать на себя не хотел, но которую нельзя было поручить постороннему человеку. Вела на пару с помощницей бухгалтерию с учетом зарплат и трат артельщиков, заведовала снабжением артелей всякой мелочевкой, вроде казенных харчей и одежды, а так же помогала Нине управляться с «Морским волком». Ну, а сейчас наконец-то получила возможность вспомнить свою земную специальность. Вышло неплохо, хотя, как по мне, с бюрократическими перегибами. Например, когда она вручила мне листок с Петиной характеристикой с места работы (подписанной Твайной, ее ваэрия и артельщиками, занимавшимися сельским хозяйством) и попросила приобщить его к материалам дела, я немного обалдел. Так и стоял с этим листочком в руках, да… В эмоциональной, хотя и пересыпанной штампами речи адвоката, агроном получался сущим ангелочком: оказывается, Петя ладил со всеми общинниками, взял один на себя все сельское хозяйство, организовал дело и добился в нем немалых успехов, проявив себя как специалист и руководитель. К тому же, агроном не страдал вредными привычками и был скромен в быту и личной жизни. А еще принес немалую пользу общине, собранный богатый урожай — в основном его заслуга. И все это несмотря на молодость и неопытность. Да, «лорд» Вереневич оступился и совершил ужасную ошибку, но уважаемый суд должен принять во внимание все аспекты произошедшего…

— Ваше мнение понятно, — сказал я, взяв микрофон, когда женщина, наконец, закончила говорить. — Спасибо, Вера, — поблагодарил я адвоката. — Итак, народ, — посмотрел я прямо в толпу, — мы услышали стороны обвинения и защиты. У меня есть и свое мнение, но сейчас я не хочу, чтобы оно влияло на принятие решения и приговор. Да оно и не столь важно, в конце концов, Петя провинился не столько передо мной и другими «лордами», сколько перед всей общиной. То, что он виновен, — доказанный факт, и обвиняемый вину признал. Поэтому у меня всего один, но важный вопрос: заслуживает ли «лорд» Вереневич снисхождения? Те, кто считают, что заслуживает — поднимите руки. Те, кто считает, что нет — стойте спокойно и молча. Как вы скажете, так мы и решим. Итак, — обвел я взглядом собравшихся, — голосуем…

Момент был тонкий. Насколько я знал, заклятых врагов у Пети не было, да и народ настроен не кровожадно. И все же — если артельщики промолчат, то агронома спасать будет сложно. А использовать по назначению — тем более.

Но нет… сначала вверх подняла руку одна женщина, затем другая, потом начали тянуть вверх сразу обе конечности все ваэрия Твайны, к ним присоединились стоявшие рядом люди, а в толпе пошел шумок разговоров и рук становилось все больше и больше… три четверти проголосовали «за», это как минимум.

— Пожалейте парня, ваше благородие! — выкрикнул красномордый мужик в синей рубахе. — Общество просит!

Приглядевшись, я узнал его — Валентин Иванович, глава артели, работает в мастерской с Алексеем. Похоже, с утра немного пьян… ну и хрен бы с ним.

— Просим! Просим! — заволновалась толпа.

— Я вас услышал! — громко крикнул я микрофон. — Суд «лордов» удаляется на совещание.

«Совещались» мы в штабе минут пятнадцать от силы. Могли бы и вовсе этого не делать, все уже давно решено и идет по плану. Но процедуру надо соблюдать до конца, без фальши.

— Итак, суд закончен! — громко сказал я в микрофон, снова выйдя на помост. — «Лорды» постановили, и «ярл» утвердил следующее: учитывая тяжесть преступления и нанесенный вред, «лорд» Вереневич заслуживает смертной казни. Но, суд также не мог оставить без внимания факты, говорящие за смягчение наказания. А именно: лорд Вереневич полностью раскаялся в совершенном преступлении. Будучи руководителем аграрного проекта, он принес общине существенную пользу и, самое главное, община просила суд о снисхождении к обвиняемому. Руководствуясь этими соображениями, суд вынес следующий приговор: Вереневича Петра Геннадьевича из состава «лордов» за совершенное преступление исключить. Все заработанные им к этому времени канделы и имущество обратить в доход общины. Назначить осужденному штраф в размере трехсот кандел и временно обратить его в «живое имущество» до полной выплаты штрафа, поставив на общественные работы с установленным минимальным заработком в четыре канделы в неделю. Вопросы, возражения, есть?

Сам Петя, казалось, пока не слишком понимал, что произошло. Но от него этого и не требовалось, так даже лучше. Шоу еще не закончилось.

— Я возражаю, господин ярл! — выскочила из толпы вперед Инга, и все взгляды устремились к поварихе. — Вы говорите, что Петя сейчас всего лишь «живое имущество» и должен уплатить штраф в триста кандел за полтора года работы?

— Именно так, — подтвердил я.

— Тогда отдайте его на этот срок мне! Я заплачу штраф вместо осужденного.

— А у тебя есть триста кандел? — сделал я удивленный вид.

— Только сто пятьдесят, премия за рейд «Бойкого», — ответила Инга. — Но я соберу нужную сумму в долг до конца дня.

— Так дело не пойдет, — покачал я головой. — Не надо мне этих схем.

— У нее есть триста кандел! — громко, чтобы все слышали, выкрикнула на русском Твайна. Вышло так себе, несмотря на то, что ваэрия учила эту фразу заранее, но в целом понятно для людей. — Я дам госпоже Инге в дар сто пятьдесят кандел, если она пообещает использовать свое личное имущество как агронома и далее. Это расточительство — использовать такого специалиста иначе.

— Что же, звучит разумно, — сделав вид что задумался, сказал я. — Инга, ты обещаешь Твайне то, что она просит?

— Да, господин ярл.

— В таком случае не имею возражений. Деньги будут переведены с ваших счетов сегодня же! Держи, — спустившись с помоста, я вручил Инге ключ от Петиных наручников. — Парень твой на полтора года, владей.

— Пойдем Петенька, — отперев наручники, девушка вытерла бледному агроному лицо чистым платком. — Пойдем к нам домой, все уже закончилось. Ты свободен.

И они пошли. Благо, было куда — собственный коттедж Инга получила как член экипажа «Бойкого». Петя брел, пошатываясь, девушка поддерживала его за плечо и что-то успокоительно шептала, толпа, переговариваясь, смотрела им вслед. Будет о чем народу почесать языки вечером в «Волке». А я надеялся, что сделал все правильно. Если Петя так отчаянно косячит, значит, до распоряжения своей жизнью и свободой он еще не дорос. Ничего, мы это поправим, решив, как и с кем ему жить, не чужой же… К пользе для общины, конечно, хорошим агрономом грех разбрасываться. А через год-полтора поговорим с парнем еще раз.

Глава 18. Судьба эскадры

Следующие полторы недели прошли в ожидании новостей от эскадры Квайры. И в круговерти срочных дел из-за предвоенной мобилизации сил и средств, начавшейся после внеочередного собрания совета «лордов», которое я инициировал, заручившись поддержкой Макарыча и моряков. Пора! Продолжать жить дальше как ни в чем не бывало, чревато большими проблемами — это я чувствовал даже не интуицией, а всем своим существом…

Мы продали почти весь урожай картошки и кукурузы, выручив за него восемь тысяч кандел, из которых пять тысяч сразу же ушло на заправку топливных танков «Дерзкого» до состояния «под горлышко». Матвей и Макарыч довели до максимума боекомплекты к орудиям на «Дерзком» и «Бойком», а майор еще и пополнил запас снарядов для гаубичных батарей. На доходы с продажи рыб-панцирников закупили спецоборудование для «Дерзкого» и запчасти для потрепанных магией дизелей «Бойкого», чтобы вернуть китобойцу хотя бы какую-то боеспособность, а так же противопехотные мины и ручные гранатометы для отрядов самообороны. На рыбалку артельщики теперь выходили только на моторных лодках, отираясь рядом с берегом, «Дерзкий» же оставался в гавани, в постоянной готовности к бою. Число наблюдателей за океаном я удвоил, занятия взводов самообороны и десанта теперь шли каждый день, как и оборудование окопов и позиций в ключевых местах острова.

Авалон усиленно готовился к войне, и нравилось это далеко не всем. Нина и Вера открыто протестовали на совете «лордов» против такого расточительства кандел и военной истерии, считая, что мужики слишком увлеклись своими игрушками и тратят на них огромные средства. Некоторые общинники тоже ворчали — дескать, лучше бы «лорды» купили людям новые дома или подняли зарплату. Но дальше ворчания дело пока не шло — Матвей, Макарыч, Юля и Игнат с Пашей меня поддержали безоговорочно, Олег с Анатолием были скорее «за», чем «против», но призывали не впадать в крайности, сворачивая все работы в угоду боевой подготовке. А возражать «ярлу» и авторитетным «лордам» никто не осмеливался. Я же рассуждал просто: потратить пару недель времени и несколько тысяч кандел зря — гораздо меньшее зло, чем обнаружить приплывшую мстить за нападение ваэрия эскадру магов в водах Авалона, оказавшись в бою без оружия, боеприпасов и подготовки. С такими вещами не шутят. И пусть моя интуиция меня обманет, поход Квайры завершится благополучно, а я в глазах артельщиков буду выглядеть милитаристом и перестраховщиком — ничего не имею против. Хотя… если Квайра сорвет в походе большой куш и еще усилится, то она станет не менее опасна, чем тельнор! Политика, ети ее… если ты весь из себя гордый и независимый, да к тому же еще и богатый, то можно ждать нападения от любого, у кого есть достаточный потенциал, чтобы тебя уничтожить. И не имеет значения, друг он тебе или враг. Друзья, в отличие от врагов, нападают вероломно, вот и вся разница… поэтому боеспособность надо повышать! Чем искреннее дружеская улыбка, тем тяжелее камень за пазухой!

Однако, день проходил за днем, но океан оставался чист, и я уже начал было задумываться, правильную ли я занял позицию, выжидая на Авалоне неизвестно чего. Как бы узнать, куда подевался флот ваэрия? Все же больше четырех недель прошло… С автономностью у траулера и плавучих островов дело обстоит лучше, чем у «Дерзкого», но месяц — срок немалый. Может быть, вся эскадра погибла? Или уже вернулась из рейда? Может, стоит рискнуть и отправить к Вэнлаю наш флагман на разведку, посмотреть что там и как?

Примерно так я размышлял, заступив однажды утром на суточное дежурство старшим офицером «Дерзкого». Макарыч дежурил вчера, Матвей должен менять меня следующим утром, а сегодня пришла моя очередь торчать на пароходе. Оно и неплохо, можно считать, что я получаю день отдыха и размышлений: на борту стоящего у причала корабля мне делать особенно нечего. Регламентными работами занимаются в свои смены Юля с кэпом, они же командуют экипажем, назначая фронт работ, а мне лезть без особой нужды в дела моряков не стоит. Так что я с аппетитом позавтракал в кают-компании, а затем поднялся с полным термосом кофе на мостик, присев за штурманский стол позади приборов и включив компьютер — еще раз посмотреть на треянские морские карты с островами и прикинуть обстановку и возможные варианты действий. Но не успел я как следует настроиться на работу, как пришел вызов по УКВ — радиосвязи.

— Спешин, слушает! — тут же отозвался я, метнувшись к приборной доске и схватив трубку, а затем переключил рацию на прием, отпустив тангенту.

— Говорит оперативный дежурный по штабу, комвзвода Красин, — раздался в динамике взволнованный голос парня. — Срочный вызов, ярл! Только что доложили с наблюдательных постов номер два и три — на горизонте показались плавучие острова, направление двести семьдесят — двести семьдесят пять градусов. Пока обнаружены три судна.

«Дождались, блин», — промелькнуло в моей голове. «Магички таки вернулись».

— Размеры, тип? Обычные посудины или транспорты?

— Пока трудно судить. Слишком далеко, ярл, ничего толком не понятно.

— Хорошо, понял тебя, Илья. Поднимай общую тревогу по Авалону. Основному экипажу и десанту прибыть на «Дерзкий», самообороне занять позиции по плану «Д». Майор в курсе?

— Никак нет, первым делом докладываю вам.

— Тогда свяжись с ним, пусть пока принимает командование на берегу. Я останусь на борту, — приказал я, прикинув в уме, что как минимум два часа в запасе у нас есть. Погода стоит ясная. Если наблюдатели с биноклями с вершины скал только-только заметили суда ваэрия, то до острова им плыть еще миль двадцать. За это время я успею лично оценить обстановку и принять решение. А если будет нужно, вернуться на берег до того как ваэрия приблизятся к Авалону.

Через пару минут я уже вовсю раздавал приказы по отсекам, готовя «Дерзкий» к отплытию. В машинном отделении заработали дизели, на берегу включились сирены боевой тревоги, и началась суета, впрочем, на сей раз вполне осмысленная. Пожалуй, на Авалоне не было человека или ваэрия, которые бы не знали, что именно делать им в этом случае, тренировки последнего месяца не прошли даром. Вскоре по сходням уже топали тяжелые ботинки бегущих с берега моряков, основной экипаж, включая обеих поварих, занимал свои места на борту. Увидев вбежавшего одним из первых Матвея, я дождался его появления на мостике и начал описывать ситуацию капитану, а еще через минуту к нам присоединилась запыхавшаяся Юля.

— Наша задача — срочно выйти в море и прояснить ситуацию. Дальше — по обстоятельствам, — закончил я свой недолгий рассказ. — Я останусь с вами на «Дерзком».

— Уверен, ярл? — чуть склонил голову Матвей.

— Да. Не хочу вести с берега переговоры, которые могут подслушать все кому не лень. Решения будем принимать сразу на месте. Не знаешь, Твайна уже на борту?

— Должна быть, я видел, как она бежала за мной по тропинке к гавани.

— Если она здесь, то пусть поднимается на мостик и готовиться к связи с ваэрия, — кивнул я. — В таком случае можно отплывать.

— Ясно, — коротко ответил моряк. — Юль, через пять минут выходим в море, командуй. Я пока переоденусь как подобает, и вернусь, — поморщился Матвей, глядя на свой замызганный камуфляж. — Когда тревогу сыграли, как раз калитку красил, пришлось бежать, в чем был. По выходу из гавани огибай остров и ложись на курс двести семьдесят.

— Так точно, кэп, — отрапортовала старпом.

Первые отметки появились на радаре, когда мы, оказавшись с другой стороны Авалона, переключили прибор на сканирование в двадцатичетырехмильном диапазоне. Вообще-то далековато для точной информации, при таком охвате слишком грубое изображение и множество помех, которые сложно отфильтровать, но что-то понять можно. Например, то, что целей гораздо больше трех — около десятка штук. А когда расстояние до плавучих островов сократилось настолько, что удалось переключить шкалу радара на удобную в работе двенадцатимильную зону, детали происходящего можно было уже различить и в бинокли с мостика. И вскоре ситуация более-менее прояснилась.

Три здоровенных транспортных «плавучих острова» шли курсом к Авалону на скорости около десяти узлов. В арьергарде их прикрывали еще два островка поменьше и, как ни странно, одно судно тельнор. Все три корабля прикрытия держались примерно в полумиле от транспортов. А позади их преследовали два судна и оба человеческие. Судя по силуэту — вооруженные рыболовы неизвестной мне модификации. Похожи на океанские траулеры типа СРТР 9000, которые строили в ГДР в конце пятидесятых, но точно не скажешь. А когда мы подошли еще ближе, стало ясно, что на море идет бой, хотя и не слишком интенсивный.

Оба траулера держались подальше от судов магичек, время от времени открывая огонь из своих пушек. Судя по состоянию «плавучих островов», им уже крепко досталось: часть деревьев-мачт отсутствует, листва с имеющихся вырвана вместе с ветками целыми проплешинами. Два из трех транспортов то ли сильно нагружены, то ли уже черпают воду из-за пробоин и идут с заметным креном. Кое-где на судах магичек виден легкий дымок и следы недавней гари, местами в треть борта. Однако же ваэрия боеспособны и отвечают на огонь: в сторону траулеров с «плавучих островов» периодически летят какие-то полупрозрачные синеватые шары, диаметром метра в полтора, похожие на мыльные, и желто-зеленые облачка заклятий, по которым работают трассерами зенитки с человеческих судов. Не то чтобы это было слишком эффективно — однако же, ответный огонь заставляет траулеры уклоняться от медленных заклятий и держаться подальше. А артиллеристы на них, судя по всему, так себе… хотя одного попадания в транспорт они добились прямо на моих глазах, вырвав кусок борта и подняв вверх кучу перемешанных с дымом листьев и какого-то мусора.

— Наша тактика, — хмуро сказал Матвей, комментируя разворачивающееся перед глазами прямо по курсу зрелище. — Приближаться к магам не хотят, уповая на артиллерию, но экономят снаряды, стреляя прицельно. И правильно делают, кстати. Если боеприпасов у них в достатке, то магичкам через пару-тройку часов каюк.

— Вижу, — пожал я плечами. — По ходу какие-то деятели остатки Квайриной эскадры не спеша добивают. Сходили за зипунами магички, вашу машу! А я ведь говорил! Предупреждал, млять! Твайна?!

— Она сейчас в отключке, — сухо заметила Юля. — Видимо, связывается со своими. Вон в руках амулет с резьбой зажат…

— Ладно. Ждем пока. Серега, — повернулся я к бывшему менеджеру по продажам, входившему в состав усиленной боевой вахты. — Садись за пульт артустановки. Пока далековато для стрельбы, но будь готов. Капитан, командуй расчетам зениток и кормовой пушки — полная боеготовность! Огонь открывать по моей команде! Ну, или без нее, если в нашу сторону заклятья полетят.

«Дерзкий» продолжал сокращать расстояние, на скорости в девятнадцать узлов приближаясь к месту схватки. Скоро оно сократиться до четырех миль и вот тогда мы сможем вмешаться в ход боя со всей своей мощью. Впрочем, нас уже наверняка заметили… похоже, через несколько минут все будет окончательно ясно, — подумал я, переведя взгляд на сидевшую на боковом диванчике Твайну, выражение лица которой начало принимать осмысленный вид.

— Ну, что там? — быстро спросил я магичку, когда она окончательно пришла в себя. — С кем удалось связаться?

— С Мейрр, — тихо прочирикала Твайна. — Это ее флот…то есть Квайры… то есть остатки флота.

— Мейрр? — вспомнил я молчаливую помощницу Квайры на переговорах, представленную как хозяйка Интлая. — А где же Квайра?

— Пропала без вести. Возможно, погибла с остальным флотом, — ответила Твайна, массируя себе виски. — То, что мы видим, это остатки эскадры.

— Хорошенькие, млять, новости! — не выдержал я. — Дограбились союзнички! Так и знал!

— Мейрр сказала, что тельнор их разбили, перехватив значительными силами, — облизав пересохшие губы, продолжила Твайна. — Уже на обратном пути, когда они возвращались с добычей. Большая часть флота погибла, прикрывая транспорты, остальным удалось оторваться, благодаря начавшемуся шторму. После этого транспорты пошли на Вэнлай, изменив курс, так чтобы их не обнаружили, и плыли целых двенадцать дней, подходя к островам с севера. Но этой ночью их вновь перехватили быстроходные корабли человеческих слуг Тайр-шера. Мейрр приняла решение с боем отступать к Авалону. Других вариантов у нее нет, до собственных островов транспортам не продержаться. Хозяйка Интлая говорит, что на них погружена не только добыча, но и живое имущество. Люди, те, что были рабами тельнор, много людей. Госпожа Мейрр просит ярла Спешина вмешаться и защитить остатки ее флота. Это все, — закончила говорить магичка. — Что мне ей передать в ответ?

— Хороший вопрос, — пробурчал я. — Вот скажи мне Твайна, какого хрена я опять должен всех спасать, а?!

Но магичка промолчала, а я, от души выругавшись, задумался, уставившись вперед, туда, где за стеклами мостика нос «Дерзкого» лихо резал водную гладь. С одной стороны, смотреть, как магичек добивают на наших глазах, мне не хотелось. Союзники как-никак. Особенно раздражало то, что неизвестные траулеры делали это демонстративно, не обращая на нас никакого внимания, даже не попытавшись выйти на связь. С другой стороны, ввязываться в гарантированную войну спобедившими союз Квайры магами и неведомыми людьми мне отчаянно не хотелось. Хотя, после нашего предыдущего рейда, уже поздно строить из себя миротворца… и все же… может быть еще есть шанс не ввязываться в схватку, оставшись при своих?

— Кэп, вызывай корабли на шестнадцатом канале! — распорядился я. — Земную частоту для передачи сигналов бедствия, срочности и безопасности на траулерах наверняка слушают, зуб даю! Сообщи по-русски и по-английски, что они находятся в территориальных водах Авалона, и мы требуем немедленно прекратить все военные действия на нашей территории. В противном случае мы будем вынуждены вмешаться. Твайна, передай Мейрр, чтобы они прекратили колдовать, если вражеские корабли перестанут стрелять. И еще: доверни немного вправо, пусть кормовое орудие даст предупредительный выстрел в сторону траулеров. Сергей — готовься обстрелять из «Мелары» ближайшее судно, как только оно попадет в радиус действия артустановки. Попробуем проявить решительность, может это немного охладит их пыл. А то долбят союзничков почем зря, аж смотреть больно!

Матвей, молча кивнув мне, схватил трубку рации на гибком шнуре и начал передавать мое сообщение, пока Юля стояла у руля. Он повторил его дважды и, отпустив тангенту, переключился на прием, но ответом нам была тишина. Выждав с минуту, я отдал приказ и «Дерзкий» сделал отворот в сторону, а с вертолетной площадки грохнуло морское орудие калибром сто пять миллиметров. Получилось неожиданно хорошо: попасть не попали, но фугасный снаряд лег с перелетом метрах в тридцати от ближайшего траулера, подняв немалый столб воды. И вот тут-то до преследователей, видимо дошло, что игнорировать нас дальше выйдет себе дороже…

Рация неожиданно разразилась длиннейшей речью на английском, настолько быстрой и с таким ужасным акцентом, что я, кроме отдельных слов, мало что понял. Но служивший на судах со смешанным международным экипажем Матвей, оказался большим полиглотом.

— Ярл, это какие-то латиносы, — пояснил он мне, поймав вопрошающий взгляд. — Ругаются, сволочи. Говорят, что с нами они не воюют, Тайр-шер не велел пока атаковать Авалон. Но ваэрия они добьют, а мы должны убираться в задницу. Или они нам ее надерут, так же как и магичкам.

— Переспроси их, они хорошо подумали? — задал я вопрос, напряженно глядя в бинокль на вражеские корабли. — За свои задницы они, часом, не боятся? Я бы на их месте слегонца побеспокоился…, - я продолжал изучать в бинокль противника. Автоматических артсистем на траулерах не видать, одни морские пушки времен второй мировой и пулеметы, что придавало мне уверенности. Правда, наличие торпедных аппаратов на вражеских судах не радовало, да…

Капитан, переключившись на передачу, выдал в эфир длинную и преисполненную английскими «факами» эмоциональную фразу, но прямого ответа на нее не последовало. А еще через минуту очередной выстрел снова накрыл ближайший «плавучий остров», снеся ему последнее дерево-мачту под самым основанием. Та рухнула, зацепившись за борт развороченными корнями и полоща в воде ветками, над судном ваэрия заплясали языки пламени, и оно накренилось на придавленный деревом борт. Пожар, впрочем, скоро погас, но было видно, что «плавучий остров» быстро теряет ход.

— Шеф, до ближайшей цели три мили. Есть захват, — отрапортовал Сергей, напряженно склонившись за пультом артсистемы.

— Конец магичкам! Еще пара попаданий и все, — прокомментировал Матвей поведение зарывающегося носом в океан «плавучего острова». — Легкая мишень.

— Ясно, парни, — криво усмехнулся я. Мне действительно все было ясно. А решение в такой ситуации могло быть только одно. Все остальное — отложенная агония. Может быть, даже долгая, если покаяться перед Тайр-шером и пойти к нему на службу, но все равно — это путь с понятным финалом.

— Слушайте мой приказ! Открыть огонь по противнику из обоих орудий! Цель — ближайший траулер.

— Есть, командир!

— Пли!

Вот тут-то я и увидел воочию преимущество современных автоматических артсистем над пушками тридцатых-сороковых годов. Казалось бы, калибр невелик — всего семьдесят шесть миллиметров и снаряд некрупный — чуть более шести килограмм. Вот только стреляет итальянская установка со скорострельностью полтора снаряда в секунду и делает это довольно точно, как гвозди забивает. Сергей бил короткими очередями, по семь-десять снарядов зараз, отправляя их небольшими стайками, полет которых в виде белых точек, был отлично виден невооруженным взглядом. Все происходило прямо на наших глазах. Первая очередь легла с недолетом, вторая тоже, третья взрыхлила воду у самого борта, а четвертый «пакет» разом накрыл траулер. Тот к тому времени успел выстрелить в нас всего один раз, естественно промазав по начавшему маневрировать на полной скорости «Дерзкому». Наше кормовое орудие дважды огрызнулось в ответ, тоже не преуспев. А вот «Мелара», уверенно поймав противника в прицел, уже не собиралась его отпускать, методично разделывая траулер на металлолом. От него только клочья летели, любо-дорого посмотреть! В буквальном смысле — куски обшивки мелькали над судном как искры при сварке! Попадал, примерно, каждый второй снаряд из выпущенных Сергеем очередей, но и этого хватало с лихвой. Я невольно покосился на часы — четыре минуты — и все. Над траулером поднимается густой черный дым, его артиллерия приведена к молчанию, а само судно тонет на ровном киле. Не знаю, сколько попаданий ему пришлось ниже ватерлинии, но точно больше десятка.

— Давай следующего, Серега! — азартно прокричал я, вцепившись в бинокль. — Топи гада!

— Есть!

— Парни осторожно! — обеспокоенно выкрикнула Юля, стоя за штурвалом. — Торпедная атака!

Действительно, второй траулер успел развернуться к нам носом и из его торпедных аппаратов по обоим бортам выскочили, сверкнув на солнце, две серебристые сигары, сразу же ушедшие под воду. Хороший ход! Наверняка к тому же что-то самонаводящееся, только вряд ли сильно современное.

— Скуттер пошел! — тут же отдал приказ палубной команде Матвей. — Две штуки, с правого и левого борта! Юля, маневр уклонения, право на борт! Сергей — добивай засранца!

Израильская торпедная ловушка «Scutter», судя по рекламным проспектам разработчика, покрывала всю полосу частот систем наведения торпед и обладала уникальной системой, преодолевающей все современные логики отсева ложных целей. Обошелся нам этот девайс в шестьсот кандел за штуку. Его задача — сымитировать корабль и привлечь внимание торпеды к себе, любо запудрить ей окончательно электронные мозги. И сейчас пришло время понять на своей шкуре, не зря ли мы потратили такие бешеные деньги, закупив их аж пять штук…

Тем временем, итальянская установка поймала в прицел выпустивший торпеды траулер, и начала разносить его на части. Магички тоже решили поучаствовать в веселье, атаковав своими синими «пузырями» уже разбитый нами пароход, и в этот раз преуспели — заклятья достигли тонущего корабля, и над виднеющейся чуть выше воды палубой заплясало призрачное лиловое пламя. Нда… Но мне было не до наших успехов — я вцепился побледневшими пальцами в край стола и мучительно трусил, в любой момент ожидая взрыва торпеды под ногами и чувствуя, как у меня дрожат колени и покрывается холодным потом спина. А если израильская хрень не сработает? Трындец! Попавшая в корпус торпеда уничтожит «Дерзкий» без шансов.

— Третий скуттер в воду с левого борта! — вновь приказал Матвей. — Юля, уклонение вправо! Полный ход! — торпед боялся не я один.

Взрыв торпеды раздался спустя пару минут, в нескольких сотнях метрах от нас, примерно там, где мы сбросили первые два активных имитатора. Вздыбившийся гигантский водяной гейзер неспешно осел вниз, а второго подрыва так и не последовало. Спустя еще пять минут тишины стало окончательно ясно — торпеда уничтожена или потеряла цель. А тем временем мы, кажется, одержали полную победу — понял я, снова взявшись за бинокль и осматривая картину боя. Бешено стучавшееся сердце потихоньку успокаивалось, и я чувствовал, как меня отпускает страх. Выжили! Второй траулер горит и тонет, от первого на поверхности остался лишь мусор и пятна топлива. Суда магичек вроде бы еще держатся…кажется, этот раунд за нами. Блин, а ведь с начала боя и получаса не прошло!

— Сергей хватит, — раздался рядом радостный голос капитана. — Прекрати стрелять. Противник тонет, не трать зря боеприпасы. Хороша «Мелара», но на эту итальянку никаких денег не напасешься!

— Мы победили, народ, — слабо улыбнулась Юля, вытирая ладонью пот со лба. — Парни, какие же вы все-таки молодцы! Ух… таки отбились…

— Мейрр передает нам свою искреннюю благодарность за помощь, — спустя еще пару минут сказала Твайна, выйдя из очередного транса после связи с ваэрия. Теперь они доплывут до Вэнлая сами.

— Что, блин?! — решив, что ослышался, переспросил я. — Куда доплывут?

— К себе, домой, — прочирикала магичка. — Мейрр сказала именно так. Им же ничего больше не угрожает.

Я почувствовал себя словно оплеванным. Мы тут рисковали жизнью, понимаешь, вели бой, давая ваэрия шанс выжить, а теперь, получается, «скрипач не нужен»? Всем пока, магички сваливают с награбленной добычей, а мы — расхлебывай последствия? А не жирно ли им будет? Не, девчата, так дело не пойдет, в динамо мы не играем…

— Твайна, слушай мой приказ! Немедленно передай союзникам, никто никуда не уходит, мля! Вся эскадра переходит под мое непосредственное командование. Вместо Квайры, главой эскадры и всего союза с этого момента является ярл Авалона Александр Спешин! Приказываю всем судам держать курс на наш остров! К отказникам… к отказникам приму самые суровые меры! Ясно?

— Так точно, господин ярл! — Твайна была хоть и бледна, но растянула свои губы в довольной улыбке. — Я им передам, будьте уверены. Найду слова…

Спустя минуту магичка вышла из транса и обвела меня, капитана и Юлю задумчивым взглядом.

— Поздравляю, господин ярл. Мейрр признала ваше старшинство, она подчиняется. Эскадра держит курс на Авалон. Какие будут дальнейшие приказания, глава?

Глава 19. Крепость Авалон

— Неплохо вы пограбили, господа союзники, — не удержался я от замечания, спустившись в грузовой трюм одного из транспортных «плавучих островов» и оглядев горы складированного там барахла. — Впечатляет. Полна коробочка, под завязку. Авон из тех серых тюков, что за тряпочные рулоны торчат? Ковры со стен поснимали? И прихватили заодно с половичками?

— Мы старались, — без тени иронии отозвалась стоявшая рядом со мной Мейрр. — Квайра говорила — нельзя оставлять магам ни канделы.

— Ладно бы они жратву, припасы и магические вещи брали, ярл, — пожал плечами Урв-шер. — Но какого крайса они тащили на суда кухонную утварь и детские игрушки? Воистину у ваэрия не больше мозгов, чем у лягушек.

— А кто же их разберет, в каких вещах ваша магия есть, а в каких ее нет, серая ты обезьяна? — не смутилась магичка. — Хороший самогреющийся котел для похлебки вещь недешевая. И в хозяйстве полезная.

— Если дара нет и кроме своего комариного болота ничего не видела, то конечно…

— Отставить пререкаться! — рявкнул я. — Мейрр, слушай мою команду. Все барахло выносим наверх и складируем на причале. Насчет трактора с прицепом для перевозки я распоряжусь. Если что-то из награбленного настолько важно и нужно, что продавать это пока никак нельзя, то лучше скажи об этом сейчас. Завтра будет поздно, я намерен перевести весь хлам в канделы как можно быстрее. Урв-шер, тебя это тоже касается. Так что займитесь срочной инспекцией и сортировкой добычи, пока до заката далеко.

Сопровождающие меня маг с магичкой затихли, задумавшись, а я еще раз осмотрел содержимое трюма, пройдясь вдоль неровной стены. Интересное, кстати, место, этот трюм — нечто вроде медвежьего логова или гигантского дупла изнутри. Из стенок и потолка отовсюду торчат извивающиеся древесные корни и сучки, а пол гладкий. Вокруг царит зеленоватый полумрак, щели между хитро переплетенными корнями законопачены чем-то вроде мха и слежавшейся бурой листвы. Я из интереса ковырнул пальцем эту «замазку», но она лишь упруго спружинила — просто так не отколупнешь! Несмотря на архаичный внешний вид, все устроено герметично и надежно. В трюме прохладно, несмотря на жаркий день. И полно награбленного — рядами друг на друге стоят низкие широкие бочки, сундуки, ящики, мешки с зерном и хрен знает чем, отдельно в кучи насыпана разнообразная утварь, тюки с тряпками, сосуды… Квайра отнеслась к грабежу обстоятельно, а не как мы, во время налета за магическим жемчугом. Ваэрия тащили на борт все подряд, что не приколочено, а что приколочено — отдирали и тоже тащили. Похоже, это их и погубило, Тайр-шер все же успел собрать силы и перехватить их эскадру, пока они мародерничали. Впору снова пафосно восклицать «а ведь я предупреждал», но толку-то от этого теперь…

Впрочем, кое-что Квайра сделала правильно, и за это мне следовало бы сказать ей спасибо. Например, за без малого три сотни человек и две сотни ваэрия, бывших рабов, которых она вывезла на трех транспортах. В грузовой трюм я спустился, сначала осмотрев пустое помещение для «живого имущества», расположенное палубой выше. Еще несколько часов назад народу там было напихано, как сельдей в бочке, в два яруса. Одни лежали прямо на полу, другие над ними, в сплетенных из свисающих с потолка тонких и гибких лиан гамаках. Запах там царил непередаваемый! Больше двух недель люди и ваэрия провели в одном помещении с выносными парашами. Но зато доплыли — и почти все живые. Сейчас их строили на пристани наши десантники во главе с Макарычем и Твайной, объясняя бывшему «имуществу» куда они попали.

Кроме того, магичка не стала по моей просьбе грабить остров Урв-шера, а, прибыв к нему в силах тяжких, лишь затребовала воду и продовольствие, сославшись на договор со мной. Получила, что хотела и отправилась дальше, к внутренним островам империи тельнор. Условия нашего соглашения по итогам переговоров Квайра соблюдала четко, впрочем, ей это в тот момент было выгодно, а задерживаться на пути к богатым островам эскадре было не с руки. Внезапность — залог успеха. Да и отобрать у Урв-шера было, в общем-то, нечего. Самое ценное досталось нам, а на свою долю рогов и жемчуга хозяин острова купил корабль для добычи морских носорогов. Так зачем нападать на практически союзных тельнор, с которых толком нечего взять?

Кстати, это решение имело свои последствия. Когда нагруженную награбленным добром эскадру Квайры на обратном пути стали преследовать суда Тайр-шера, новенький корабль Урв-шера вместе с ним самим и моим старым знакомцем Тров-каном на борту, присоединился к отступающей с боем эскадре магичек. Именно это судно я видел в бою с траулерами, оно прикрывало транспорты и держалось неплохо, даже получив пару снарядов в борт. Маги решили, что лучше им убежать вместе с ваэрия, чем ждать прихода войск Тайр-шера. За двойное предательство — сотрудничество сначала со мной, а затем и с магичками, их бы точно не простили, отправив на тот свет максимально неприятным образом и без шанса на Высокие Дороги. А так имелась возможность выжить и даже отвести гнев Тайр-шера от оставшихся на острове соплеменников. Дескать, вождь-изменник со своими приспешниками сбежал, а остальные тут не причем…

Раздав приказы и покинув трюм «плавучего острова» я отправился в штаб, разбираться с ворохом текущих дел. Моего личного присутствия пока нигде не требовалось — соратники и союзники знают, что им делать, фронт работ определен. Макарыч с Игнатом и Твайной занимаются бывшими рабами: всех вывезенных людей я собирался сделать гражданами Авалона. С ваэрия — тут уже как получится. Желающие пусть присоединяются к Мейрр или Клейнн с Вейсс — в добравшемся до Авалона остатке эскадры уцелело лишь три хозяйки посевов ваэрия. Василий Яловенко сгинул вместе со своим утонувшим траулером, как и хозяйка острова Олгвай, вместе с Квайрой, такая вот печаль-беда. В любом случае, сейчас всех выживших — и бывших рабов, и экипажи судов ваэрия, и даже неожиданно появившихся у меня тельнор надо застроить и занять делом. Ну и накормить и определить на ночлег, конечно. Раз я глава союза, мне за всех и отвечать.

У моряков свои заботы с «Дерзким», Паша с Анатолием сегодня-завтра наладят продажу трофеев, доходом от которой я ни разу не постесняюсь воспользоваться — траты предстоят немалые. Вера с Ниной помогут с организацией быта союзников. Но что потом? Что мне делать со всей этой оравой, командиром которой я внезапно оказался? Пока что Мейрр, Урв-шер, Клейнн и Вейсс признают мое главенство, как-никак я их всех спас. И даже тельнор с ваэрия хоть и переругиваются, но в горло вцепиться друг другу не спешат, понимая, что сидят в одной лодке. Но долго ли это продлится? И что делать дальше со свалившейся на меня властью главы союза островов? А ведь есть еще и эскадра Тайр-шера, которая будет здесь в недалеком будущем. Как ни крути, а уже завтра надо устроить военный совет, принять общую для всех стратегию и начинать ее реализовывать. Времени, как всегда, в обрез. Но на сегодня — пока все, надо разобраться с текучкой и баиньки.

* * *

— Все спасенные люди все хотят остаться у нас, — заявил мне на следующий день Макарыч, когда после обеда мы с «лордами» остались в кают-компании «Дерзкого» на совещание. — Я их распределил по нашим артелям, пусть адаптируются. Больше половины ваэрия тоже готовы стать авалонцами.

— Бойцы и ценные специалисты среди них есть? — отпив кофе, спросил я.

— Есть, — вздохнул майор. — Но толку с них сейчас нет. Из мужиков под ружье прямо сейчас можно поставить человек двадцать. И то с натяжкой, если раздать их по взводам самообороны. Но, во всяком случае, эти два десятка — парни злые, умеют держать в руках автомат и готовы драться с тельнор. Остальные как бойцы пока никуда не годятся, — поморщился Макарыч. — Большинство вообще без всякого армейского опыта, запуганы магами до рефлекса подчинения и выученной беспомощности, многие с дистрофией и разными болячками. Маги их заставляли пахать на износ и наказывали болью за любую провинность… ну, ты в курсе, как это бывает, Саш. И мужиков, и женщин, и ваэрия. Всех. Если их подкормить, подлечить, дать прийти в себя, затем прогнать через курс молодого бойца, толк с них будет. Но не сию секунду. Сейчас это балласт, — махнул рукой майор. — А насчет специалистов — задумался он… — да то же самое! Каких-то уникальных спецов я не нашел, кроме трех медиков, а с остальными надо вдумчиво беседовать поодиночке и желательно попозже. В общем, кадровый резерв у нас есть, а кадров пока нет.

— Паша, а у вас как дела? — повернулся я к компьютерщику, сияющему как медный пятак. По его довольному лицу было сразу видно, что куш мы урвали немалый. — Что с трофеями? Все продали?

— Большую часть, — уточнил парень. — Два трюма к обеду освободили, над третьим работаем, к вечеру будет готово. Мне можно озвучить цифры?

— Давай, — кивнул я. — Здесь все свои. Надеюсь, второго Пети среди нас нет. Можешь говорить свободно.

— Пока выходит на круг сто семнадцать тысяч кандел, — заглянул в листочки с распечатками парень. — За магическую утварь хорошо платят, за зерно, плоды и шкуры — тоже. Масло в амфорах неплохо идет. Но и обычная утварь чего-то, да стоит. Плюс всякие продукты — мед, зерна какой-то хрени, вроде кофе, какие-то бурые сушеные корешки в мешках довольно дорогие. Есть немного драгоценных камней, даже золото — их тоже продаем по хорошей цене. Ваэрия всего нагребли, валом…

— Знаю, — улыбнулся я. — Сбываем все подряд, иначе никак. Пенька, юфть, воск…как полагается. Выходит, неплохо получилось?

— Могли бы наторговать и больше, но Урв-шер и магички на самые «сливки» лапу наложили, — пожал плечами парень. — Магические посохи и некоторые артефакты не отдают ни в какую.

— С ними потом разберусь, — я повернулся к Матвею. — А что насчет флота?

А что флот? — капитан был невозмутим. — «Дерзкий» заправлен, боеприпасы пополнены, к выходу в море готовы, — коротко отчитался моряк. — Но насчет наших дальнейших планов хотелось бы уточнить. К чему нам готовиться?

Вопрос повис в воздухе. Олег и Паша уставились на меня, Макарыч сидел с независимым видом, вертя в руках чайную ложечку, Юля глядела в кружку с кофе, не поднимая глаз, остальные всем своим видом выражали терпеливое ожидание.

— К чему готовиться? — пожал я плечами. — Это как раз ни разу не секрет. Как всегда, к войне. В этот раз в покое нас точно не оставят. А вот что делать, это вопрос. Какие у кого есть соображения?

— Кандел у нас теперь много — осторожно заметил Паша. — Купим еще пару кораблей с пушками…

— А кто на них ходить будет? — тут же заметил Матвей. — Я и Юля? Без обид, но до настоящих моряков вам всем еще учиться и учиться. А с механиками в экипажах вообще завал. Зато «Бойкий» починить можно…

— Кандел у нас не так уж много, — возразил я. — Имейте в виду, доходами с добычи придется делиться. Большей их частью. Хотя… все зависит от того, что мы решим.

— Зачем делиться? — удивился программист. — Магички и Урв-шер пошли под наше командование. Мы главные в союзе, нам за все платить, значит и добыча наша.

— Затем, что если мы не отдадим их долю добычи, то на союзников мы можем в будущем не рассчитывать, — пояснил за меня Макарыч. — Можно рассуждать как угодно, но это они ее взяли. И главные мы пока лишь потому, что ваэрия проиграли и деваться им некуда.

— Именно, — согласился я. — Давайте-ка я изложу ситуацию, как я ее вижу, без обиняков. У нас с вами сейчас три пути, как у того витязя рядом с камнем. Первый вариант — попробовать присвоить себе явочным порядком все: и корабли, и канделы с проданной добычи, и имеющихся магов с магичками, определив их всех в авалонцы. Мейрр не Квайра, если на нее сейчас надавить, она будет выполнять наши приказы. Ну, скорее всего, будет, точно не поручусь. Урв-шеру точно деваться некуда. Клейнн и Вейсс тоже в одиночку ничего не светит. Короче — никаких политесов. Не будем церемониться, а заявим ваэрия прямо: союза больше нет. Либо вы со своими островами наши прямые подчиненные, либо выметайтесь вон, к своим посевам и делайте что хотите. Затем мы дожидаемся прихода эскадры тельнор и либо договариваемся с магами как единоличные правители архипелага, либо даем ей бой. Насколько я знаю, человеческих судов у Тайр-шера больше нет, но сама эскадра внутренних островов, по словам Мейрр, — это два десятка кораблей с десантом и серьезным вооружением. Корабли ваэрия потрепаны, боевых магичек на них осталось чуть больше сотни… Шансы аховые. Но они есть, у нас тут с Макарычем созрел один интересный план… впрочем, о нем давайте попозже поговорим. Плюсы этого варианта: во-первых, как я уже говорил, есть шанс договориться с Тайр-шером. Кроме того, если мы победим тельнор или договоримся с ними, мы получаем все острова с чужими посевами в свое единоличное пользование. Минусы — мы остаемся одни и уже навсегда. Три к одному, что тельнор не полезут к Авалону, не зачистив в ноль сначала гнезда ваэрия и человеческий анклав на островах бывшего союза Квайры. Попытаться спасти их можно массовой эвакуацией, но даже если у нас что-то получится, союзников у Авалона после победы не будет, останутся только подданные. Которых больше чем людей, которые относятся к другому виду и расе и не питают к людям никаких добрых чувств, понимая, что мы их нагнули, поимели и закрепостили, воспользовавшись беспомощным положением. На долгую перспективу это плохо, будущий мятеж прямо таки сразу вырисовывается, но… быть добреньким и щедрым и надеяться на чью-то благодарность за помощь еще хуже. Политика-с…

Второй вариант, — хлебнув еще глоток кофе, продолжил я, — распустить союзников по домам, ликвидировав весь союз и отдав им часть кандел с добычи. Каждый выживает сам и никто ни за кого не отвечает. Ответственность мы с себя при этом снимаем и получаем время, пока Тайр-шер громит гнезда ваэрия поодиночке. Нашу боеспособность это не слишком понизит. Наоборот — пока союзничков добивают, мы починим у треян «Бойкий» и натренируем еще бойцов. И снова остается шанс договориться с тельнор. Звучит не слишком благородно, но вообще-то мы Квайре и ее вассалам ничего не обещали. Свой поход они начинали сами, на свой страх и риск. Почему бы и нет? Правда, в этом случае мы теряем хорошие деньги и главенство над островами.

— А третий вариант? — с места спросила Юля, подняв взгляд на меня. Две крайности мы услышали, Саша. Теперь давай третью.

— А третий вариант — объявить без дураков войну Тайр-шеру и стать лидером союза не номинально, а реально, — хлопнул я сжатым кулаком в ладонь. — И принять на себя ответственность за весь союз, то есть за всех ваэрия и людей Яловенко. В этом случае мы должны как минимум две трети кандел за добычу отдать Мейрр, Клейнн и Вейсс и пусть они приносят нам вассальную присягу. Авалон объявляется крепостью и столицей союза. Сам союз переименовывается в Авалонскую конфедерацию. Магички пусть отправляются на Интлай и чинят на свою долю с добычи транспорты и покупают новые корабли. А затем начинают эвакуацию своих гнезд и человеческого анклава на Авалон. Выступим как князь, который принимает вассалов за стены осажденного города во время вторжения. Встретим врага здесь, всей мощью наших рас. В этом случае война неизбежна — такую занозу Тейр-шер у себя в тылу точно не оставит. Сложностей тоже полно. Мы теряем деньги, но зато сохраняем лицо и выступаем спасителями ваэрия и лидерами союза, по настоящему, без дураков. Минусы первого и третьего вариантов — есть сложности с эвакуацией, «Дерзкому» придется конвоировать суда с беженцами. Нам придется всех кормить. В будущем наша доброта может нам же и аукнуться, русские на эти грабли наступают регулярно. Есть ряд проблем с коммуникацией и организацией, мы можем не потянуть руководство союзом и таким количеством людей и ваэрия. Но в целом думаю, идея понятна…

— Мы не успеем никого ниоткуда эвакуировать, — тут же заметил Олег. — Эскадра тельнор раньше появится.

— Это вряд ли, — возразил я. — Мы с Макарычем и Твайной поговорили вчера вечером как следует с Мейрр и Урв-шером и выяснили подробности. Бой у магичек с серокожими был жестокий. Квайра даже утопила второй траулер Амид-хана заклятьем «лесного гнева», поэтому я и думаю, что человеческих кораблей у тельнор больше нет. Бой с эскадрой шел около семи часов, тельнор колдовали много и упорно, ваэрия тоже, потеряв шесть своих судов против четырех у серокожих. Артефакты и камни-аккумуляторы у магов порядком разряжены, да еще начавшийся шторм добавил проблем… Добить уполовиненную эскадру ваэрия они бы еще смогли, а вот лезть в новый бой без подготовки — сильно сомневаюсь. Особенно после того, как на сцене появился «Дерзкий» и два артиллерийских траулера ушли на дно, а транспорты с добычей добрались до берега. При наличии кандел ваэрия зарядят магией боевые артефакты и починят корабли на своих островах в течение пары суток, это магам прекрасно известно. «Плавучие острова» в некотором роде живые системы и при наличии большого количества энергии способны к быстрой регенерации. А энергия будет — «магические аккумуляторы» с ней Мейрр купит у Цвайтол, канделы на это есть. С вероятностью процентов в девяносто, эскадра тельнор отошла к своему ближайшему крупному острову чиниться и пополнять припасы. Возможно, выслав пару-тройку рейдеров или морских зверей для разведки, но не более того… Так что, какое-то время у нас есть, эвакуацию населения с островов на Аавалон мы провести успеем, а ваэрия смогут восстановить часть сил, если мы с ними поделимся канделами. Но принимать решение нужно уже сегодня, а выполнять задуманное уже завтра, — развел я руками. — Поэтому я и собрал вас всех здесь и сейчас. Давайте решать, что мы будем делать, народ. Какой план выберем?

— А ты сам к чему склоняешься, ярл? — тут же спросил Матвей. — Как, по-твоему, лучше?

— Как лучше — не знаю, — честно ответил я. — А проще и надежнее — вариант один. Быть хорошим и возиться с союзниками хлопотно, а в итоге — никакой прибыли, одни расходы. Подмять их под себя проще. Впрочем, я сделаю так, как скажет большинство «лордов».

— Мне казалось, ты выберешь третий вариант, — бросила на меня косой взгляд Юлька. — Ты же всегда был за дружбу? Хочется больше магичек в единоличном подчинении, Саш?

— Юль, ну что ерунду говоришь? Мое дело — спасать своих, то есть вас. Это проще сделать, мобилизовав ваэрия, чем цацкаться с ними.

— Я считаю, что сейчас ты неправ, ярл, — сжав губы, твердо сказала «госпожа старпом». — Я за вариант три.

— Я тоже за третий вариант, — подумав, кивнул Матвей. — Больше кораблей, больше шансов. А столько подданных мы сейчас не переварим, надорвемся.

— А я поддерживаю командира, — отозвался Олег. — До сих пор он все правильно делал. Вариант один.

— И я за ярла, — привстал со стула Паша. — Он прав. Вариант один.

— А я против, — неожиданно выступил Макарыч. — Нельзя списывать ваэрия со счетов и бросать союзников или превращать их в простое пушечное мясо. У союза во главе с Авалоном есть все шансы просуществовать долго, а Авалон с подчиненными ему напрямую островами магичек все равно не справится, кэп прав. Вариант три.

— Вариант три, — негромко сказал молчавший до этого Алексей. Оно и неудивительно: белорус и Макарыч редко расходились во мнениях.

— Я за вариант один, — подал голос Анатолий.

— Вариант три. Я как майор — отозвался Игнат, когда я посмотрел на него.

— Вариант три, — коротко сказала Вера, когда очередь дошла до нее.

— Вариант один, — покачала головой Нина. — Ярл прав. Вы не догадываетесь, во что ввязываетесь, мальчики и девочки. Но, все, кажется, уже решено?

— Да, — поднялся я из-за стола. — Вариант два никому не нравится, большинство за третий сценарий. Кроме того, за него выступают все судоводители и самооборона. Что же, очень надеюсь, что мы сейчас приняли правильное решение, господа «лорды». С этого момента прения прекращаем, начинаем работать по плану три. Поздравляю народ: конфедерации союзников Авалона быть, крепости «Авалон» тоже.

Глава 20. Военно-политическая

Л-42-М заложил круг над гаванью, блеснув на солнце белым крылом, и пошел на снижение, заходя над самыми скалами. «Лихачит Ваня Караколов, никакой нужды так рисковать нет», — невольно подумал я, проводив взглядом самолет. «Надо бы ему хороший фитиль вставить насчет техники безопасности! Вообразил себя Чкаловым, блин, угробит себя и машину».

Волнения на море нет, летчик вполне бы мог сесть в океан у самой бухты и спокойно подплыть к причалу по фарватеру между скалистыми мысами. Но это же не наш метод! Мы будем влетать в бухту, ювелирно вписываясь между двумя скалами, и садиться у самой пристани. Летчик-ас, извольте видеть, хотя опыта с гулькин хрен — лишь полеты в подмосковном Мячково по выходным за штурвалом ЯК-54. Но, надо отдать Ване должное — с купленным за полторы тысячи кандел гидросамолетом бывший авиатехник разобрался за пару дней и после нескольких тренировочных полетов чувствовал себя за штурвалом вполне уверенно. Не зря мы его вывезли на «Бойком» вместе с остальными людьми, ох не зря. Пора бы Авалону обзаводиться собственными ВВС.

Небольшая двухмоторная машина плюхнулась в воду и не спеша подрулила к крохотному пляжу недалеко от причала, аккуратно ткнувшись в пологий песчаный берег и выползая на него широким как у лодки носом. Двигатели заглохли, винты замерли, а из кабины через верхний люк вылез пилот и, следом за ним, Макарыч, стягивая с головы летный шлем. Несколько секунд — и летчик с майором ловко перебрались на берег. А я невольно залюбовался самолетом — хороша же машинка! Четырехместная, но легкая и удобная, летает на обычном девяносто пятом бензине. Дальность полета — до тысячи шестисот километров, потолок — четыре тысячи метров. Отличный разведчик и курьер, взлетать и садиться может как на сушу, так и на море, а в случае крайней необходимости машину можно перевозить на вертолетной площадке «Дерзкого», там, несмотря на пушку, места хватит. И даже грузовая стрела, пригодная для подъема и спуска на воду гидросамолета, на борту имеется. Правда, в военных целях амфибия малопригодна — слишком мала скорость, всего двести двадцать километров в час, да и маневренность не та, не говоря уже об отсутствующем бронировании. При попытке атаковать мало-мальски серьезного противника ее собьют в два счета. Но погодите, мы еще развернемся! В разделе доступной нам по треянскому каталогу авиатехники, открывшемся после того, как мы продали всю добычу и на моем счету оказалось свыше ста сорока тысяч кандел, чего только не было. Имелся даже японский гидросамолет-гигант Каваниси Н8К, от тысяча девятьсот сорок второго года, способный перевезти шестьдесят десантников с вооружением на семь тысяч километров. Были там, кстати, и легкие пикирующие бомбардировщики-торпедоносцы, способные взлетать с земляного аэродрома… Но о таком нам еще рановато мечтать, каждому овощу — свой сезон. Тем более, что девяносто тысяч кандел от проданной добычи пришлось раздать магичкам на ремонт и пополнение флота.

— Как дела у Мейрр? — обменявшись рукопожатием, спросил я майора, когда он оказался на берегу. — Скоро прибудет флот с Интлая?

— Магички просят еще три дня, — почесав небритый подбородок, ответил Макарыч. — Быстрее никак не успевают.

— Три дня?! Уже и так две недели прошло! Чего они там копаются, мля? Хотят дождаться флота тельнор на свою голову? Сегодня утром с «Дерзкого» радировали, что Клейнн и Вейсс уже в пути, людей с человеческого анклава они тоже сняли, идут всем конвоем к Авалону. А Мейрр все тянет крокодила за хвост! — не выдержал я. — Копуша синяя!

— Саша, ты же знаешь, что я для того и летал лично! — в свою очередь повысил голос майор. — Чтобы придать магичкам динамики, нах, хорошим пинком под зад! Но у них там два острова, понимаешь? Два! А хозяйка одна — Мейрр, Квайры на Вэнлае нет, погибла Квайра. Но на ее острове тоже полно ваэрия, которых надо эвакуировать, а так же всякого барахла! Гораздо больше, чем у Клейнн с Вейсс! Я Мейррочку вчера вечером и сегодня утром и так толкал как мог, все руки себе отбил, толкая! Но раньше чем через три дня никак, там еще не все ремонтные работы на «плавучих островах» проведены и цвайтол один корабль недопоставили. Надо подождать, понимаешь?

— Я-то понимаю, мля, — вздохнул я. — Я-то подожду. А тельнор, они будут ждать? Что делать будем, если завтра приплывет их флот?

— Нету пока флота, — помотал головой майор. — Мы с Ваней большой круг сделали над морем — все чисто до самого горизонта.

— Сегодня чисто, а завтра появится, — махнул я рукой. — Сам же все понимаешь. Ладно, спасибо, Макарыч, верю, что ты сделал все что мог. Извини, что наорал, просто мне без «Дерзкого» и его конвоя неспокойно. Сидим тут как суслик в норе и ждем удава в гости…

— Что наорал — это дело житейское, — чуть улыбнулся майор. — В армии к такому давно привык. Мне и самому это промедление не нравится. Ничего, успеем. Должны успеть.

— Дай-то Бог, чтобы так… Подарочки для Твайны привез?

— Обязательно! Но пусть ваэрия свои саженцы сами забирают. Это их груз. Мейрр сказала, чтобы люди их по возможности руками не лапали и железками не касались, там тонкая магическая настойка, едрить её…

Присягнули мне все три магички без малейших колебаний. Мне кажется, они и сами были готовы к тому, что я подчиню их себе напрямую, без всяких игр в союзы. И оказались приятно удивлены, когда мы с Макарычем начали рассказывать им про конфедерацию Авалона, и пообещали отдать часть кандел. Так что церемония прошла без всяких проблем и помпы, прямо в учебном классе при штабе. Регламент ее разрабатывала Твайна с Макарычем, они же вместе с майором подбирали слова клятвы, исходя из обычаев землян и ваэрия.

Мейрр, Клейнн и Вейсс, по очереди встав на одно колено, символически принесли мне в дар землю и воду со своих островов, взятую прямо из корабельных… даже не знаю, как сказать — то ли святилищ, то ли хранилищ магических мер и эталонов, то ли и так и этак. У ваэрия с религией все было довольно сложно — верили они в единого Бога, но их магия была привязана к жизненным энергиям, а энергии — к истокам зарождения этой самой жизни. Места, где по их вере Бог вдохнул душу в материю, были важны и для религии и для колдовства, и на основе этого все как-то переплеталось: и магия, и религия, и даже общественное устройство. Правда, как это все соотносится с этим миром, я так и не понял — похоже, посевы ваэрия были изначально снабжены цвайтол частицами этой самой «священной» земли и воды, через которые магички «освящали» землю и воду в болотах и гнездах на своих островах… впрочем, неважно. Я в эти дебри не лез — главное, что Твайна знала что делала, а по ее уверениям, эти дары были необходимы.

Затем, каждая из магичек давала клятву, обещав мне помощь от себя лично и от своей общины по моему первому требованию и исполнение моей воли как своей. А так же хранить мои тайны, никогда не злоумышлять против ярла и общины Авалона, не наносить никакого ущерба мне, моим людям, их чести и собственности. Взамен я, принимая дар, обещал собственное покровительство общинам ваэрия и присягнувшим мне хозяйкам, после чего мы обменивались специальными резными дощечками в знак союза: каждая из магичек делала разрез на своей руке и окропляла собственной кровью одну дощечку, вручая ее мне, а я в ответ давал другую — уже в моей крови. Твайна считала, что это гарантирует преданность — ритуал был проведен по всем правилам, даже с Квайрой хозяйки островов не заключали подобного союза. Ну, так там они всего лишь шли вместе грабить врага, а сейчас нам предстояло вместе выживать. Тут уж не до «взбрыков», я мог бы даже заставить их принести одностороннюю «холопскую», а не «союзническую» клятву, если бы мы выбрали на совещании первый вариант.

Кроме того, вассальная клятва давала трем магичкам личные преимущества, в том числе во внутренней политике, укрепляя власть. Как сменить хозяйку острова, если у нее союз с ярлом Авалона? Ее теперь так просто не скинешь, сюзерен и заодно глава союза Спешин может разгневаться и посчитать восставших «нелегитимными», с понятными последствиями! То же выходило и у меня — сейчас я был не только первый среди «лордов», но и человек, с которым заключили союз ваэрия. Скажем, перед Макарычем или Матвеем они личных обязательств не имели. Конечно, политические союзы, без личных клятв, ваэрия тоже знали и практиковали, но сейчас, для надежности, мы решили сделать все по полной программе. Впрочем, я не слишком обольщался всеми этими соображениями. Жизнь показывает, что любые клятвы и союзы держаться лишь до тех пор, пока они выгодны обеим сторонам. Но пока — это то, что нужно.

А затем мы подписали за одной из школьных парт договор о создании Авалонской конфедерации, скрепив его подписями и «печатями ауры», выпили, чокнувшись, по рюмке водке или стакану «болотного гнезда» и… все собственно. Праздновать некогда, пора работать, враг не дремлет.

Урв-шер присяги не приносил, вообще на церемонию не явился. С ним я разберусь отдельно, он на этом празднике лишний, лучше ему пока не отсвечивать. На следующий день магички отплыли к себе на острова заниматься эвакуацией и восстановлением боеспособности флота, договорившись со мной встретиться на Авалоне через десять дней, собрав союзную эскадру людей и ваэрия. Но, прошло уже две недели, а пока лишь пришли два транспорта беженцев с Интлая и острова Клейнн, основных сил мы никак не могли дождаться.

Конечно, нам и без флота было чем заняться. Для начала мы наконец-то починили «Бойкий». Семь тысяч кандел теперь были вполне посильной суммой, а стоявший у причала искалеченный пароход внушал мне чувство вины, словно брошенный в беде товарищ. Да и в бою он мог еще понадобиться, поэтому я с легким сердцем согласился потратить деньги. Китобоец исчез в «пузыре переноса» на целых трое суток, видимо, отремонтировать потрепанный кораблик для треян было не так-то просто и быстро. Зато, телепортировавшись на рассвете обратно к причалу, «Бойкий» выглядел таким же новехоньким, каким мы когда-то нашли его в бухте. Ни царапинки на корпусе, в машинном отделении пахнет свежей краской и смазкой, все оборудование в идеальном порядке. Даже топливные танки полностью заправлены горючим, а в камбузе полно провизии. Треяне брали недешево, но за свою работу отвечали.

Были и другие дела, хотя они касались не столько меня, сколько Твайны. Как только у нас появился самолет, майор трижды летал на Интлай, забирая саженцы у Мейрр и привозя их на Авалон. Зачем? А дело в том, что Твайна — хозяйка ваэрия без кристалла и собственного острова. Доступа к торговле с цвайтол у наших авалонских магичек нет. И, стало быть, к серьезной магии, оружию и артефактам с родной планеты тоже. Все, что могли ваэрия Твайны — это колдовать по мелочам, без использования высоких «магических технологий». А вот у Мейрр кристалл был, как и канделы с проданной добычи. Кроме того, я перевел ей несколько тысяч кандел дополнительно, так что по моей просьбе пришлось хозяйке Интлая раскошелиться на заказы для Твайны.

В багажном отсеке и на месте, высвободившемся вместо снятых кресел для двух задних пассажиров, гидросамолет возил с Интлая в резных деревянных ящичках небольшие саженцы магических деревьев от цвайтол, и зарытые в специальную землю личинки. Цена их доходила до сотен и даже тысяч кандел, а всего на подобную продукцию ушло почти двадцать тысяч. Твайна со своими специалистками высаживала саженцы в нужных местах, активировала вложенную в них магию, а затем они начинали расти с сумасшедшей скоростью, превращаясь в такое, что я только качал головой от удивления.

Огромные пустотелые стволы одних деревьев поднимались вверх навроде живых башен или тянулись по земле, превращаясь в удобные крытые переходы. Другие подросшие саженцы, заплетали все вокруг каким-то кустарником, который потом превращался в удобные лесные жилища с живой же изгородью, третьи деревца трансформировались в какие-то ползучие лианы многофункционального назначения, на глазах сплетавшиеся в лестницы или заборы. Буквально за считанные дни лагерь магичек превратился в настоящий волшебный лесной городок, вроде живой рощи, в который чужаку было не так-то легко попасть без приглашения — подходы заросли густым колючим кустарником. Твайна, наконец, получила в распоряжение свое собственное авалонское гнездо. Ну, а личинки прорастали в двухметровых многоножек, муравьев размеромс овчарку, или больших буро-зеленых скорпионов не самого приятного вида.

Впрочем, людей эти твари игнорировали. Твайна клятвенно заверяла меня, что гигантские насекомые — защитники и слуги гнезда и совершенно безопасны для друзей ваэрия. Более того, люди могли без проблем посещать по делам гнездо, для них были проложены специальные «гостевые» тропинки через колючую изгородь. Лишь к центральной части живой рощи проход для чужаков был закрыт, хотя Макарыча пускали и туда. Для «человеческих друзей» даже выделили помещения — уютные, обросшие изнутри мягким, как войлок, мхом «дупла», в пустотелых деревьях или «живые шалаши» на окраине — хоть живи рядом с магичками.

Что некоторые авалонцы и делали: дружеские отношения ваэрия Твайны с людьми не были редкостью. Были и «постельно-дружеские», хотя до секса дело все же доходило нечасто. Тут все было «сложно»: сами магички вовсе не отличались легкостью поведения и желанием соблазнять парней и трахаться с кем попало. Создавать с человеком бинарную семью им и в голову не могло прийти. Попытки ухаживания со стороны парней-землян их лишь смешили, и ни к чему хорошему не приводили. Как ни странно, разделить постель с магичкой можно было, только пройдя с ней вместе через френдзону или став для нее уважаемым «сэнсэем». Привычная парням стратегия соблазнения через подарки, ухаживания и комплименты не работала вообще, никак, а будешь распускать руки, надеясь на «язык тела» — получишь удар «болевым шоком». Для женщин-ваэрия секс с мужчиной-человеком был чем-то вроде проявления большого уважения к партнеру, признаком доверия, крепкой дружбы и желания сделать парню приятно. Не любовью и страстью в физиологическом смысле, а способом социального контакта с хорошим товарищем другого пола. Если, конечно, тот этого достоин. Ну, а гомосексуальные отношения магички вообще считали мерзостью.

Семью же магички создавали коллективную, с послушными их воле слабыми самцами, по два-три «домашних мальчика» и десятку «сильных девочек» зараз. Общих малолетних детей, как правило, нянчили эти самые «мужья», работа по дому тоже была на них, ваэрия своих самцов искренне любили и баловали. Другу-человеку, даже если магичка с ним спала, в эти отношения ходу не было никакого. Даже у Твайны, несмотря на ее близость с майором, имелось два мужа — ваэрия, общих с ее ближайшими подругами из личного десятка. Впрочем, Макарыч в ее семейные дела и не лез, ему хватало «крепких рабочих отношений». Разве что заочно дарил на праздник дня весеннего пробуждения мужьям Твайны и ее подруг приличествующие мучжчине-ваэрия скромные подарки от «друга семьи»: сладости и средства ухода за кожей…

Кроме того, мужиков, которые особо активно подбивали клинья к ваэрия, начинала солидарно игнорировать и обливать презрением женская часть нашей общины, которая не слишком жаловала «ходоков к синерожим» и решившему добиться симпатичной магички парню следовало хорошо подумать, во что он ввязывается. Так что межвидовые отношения хотя и случались, но погоды не делали. Что и к лучшему, если честно.

Несмотря на все миролюбие и лояльность Твайны я решил, что в будущем экспорт высоких магических технологий на Авалон будет под строжайшим контролем. А, может, и вообще под запретом. Очень уж гнездо инородно выглядело. Но сейчас, накануне войны, выбирать не приходилось, Твайну следовало поддержать и наградить. Кроме того, гнездо снимало проблему размещения беженцев ваэрия. Заодно решалась задача вооружения наших магичек, в гнезде у них росли специализированные деревья из родного мира, дающие заряженную магией древесину для настоящих боевых посохов и не слишком сложных боевых артефактов. Скажу честно: на долгую перспективу такое усиление инопланетянок у меня под самым боком не радовало. Но я пока утешал себя тем, что, так же как и наша община, гнездо ваэрия зависит от постоянных поставок магических товаров и расходников из их мира, которые я могу прервать в любой момент. Для большого гнезда, как и для напичканного техникой земного хозяйства, необходима постоянная техподдержка, так что чрезмерного усиления ваэрия боятся не стоит. И это хорошо: Авалон принадлежит людям, и таковым останется, пока я жив. Но здесь и сейчас мне нужны лояльные боевые магички во всей их силе.

* * *

Когда наконец-то прибыл конвой с островов Клейнн и Вейсс во главе с охранявшим эвакуационные суда «Дерзким», многочисленных беженцев ваэрия я определил под начало Твайны и ее магичек в Авалонское гнездо. Людей с эвакуированного человеческого посева распределили по артелям и взводам самообороны Макарыч с Игнатом, их и было-то меньше двух сотен. Сейчас на Авалоне находилось около семисот человек, за последние недели мы резко выросли числом. Последними должны были прибыть беженцы с Вэнлая и Интлая, и когда Твайна сообщила мне за завтраком, что приняла сообщение от Мейрр о том, что этим утром все они погрузились на корабли и отправились к Авалону, я испытал настоящее облегчение. От бывших островов Квайры до нас ближе всего, меньше суток хода. Получилось! Мы все же успели с эвакуацией!

Однако, радость моя не успела продлиться и нескольких часов. Потому что вылетевший в полдень на ежедневный разведывательный полет Ваня, сообщил по рации, что обнаружил в пятистах километрах от Авалона объединенную эскадру тельнор.

— Сколько всего вымпелов? — волнуясь, первым делом спросил я, сидя за рабочим столом в нашей штабной комнате для радиосвязи.

— Двадцать один корабль. Крупных — пятеро, остальные — обычные рейдеры или аналогичные им по размеру, — голос пилота, несмотря на помехи, звучал в наушниках четко. — Человеческих судов в составе флота нет.

— Курс?

— Шестьдесят пять градусов. Скорость — около восьми узлов.

— Координаты? — спросил я, подвинув к себе распечатанную карту.

Иван начал диктовать данные, которые вместе с курсом я тут же наносил на синие пронумерованные листы склейки. Спасибо Юле — работать с картой она меня все же научила на совесть. По всему выходило, что эскадра идет курсом к некой точке между Вэнлаем и Авалоном и пройдет между ними. А точнее — заранее повернет к одному из островов, если я хоть что-то понимаю. Но до этого момента у нас еще в запасе примерно двадцать шесть часов. То есть, перехватить последние суда с беженцами Мейрр она не успеет, союзный флот конфедерации успеет воссоединиться у Авалона. Но, если действовать по задуманному мной плану, на высадку у магичек времени будет в обрез. Потому что давать сходу морское сражение у берегов нашего острова я не собирался…

— Как думаешь, тебя заметили? — спросил я пилота напоследок.

— Вряд ли. Я зашел высоко, со стороны солнца. Но точно сказать не могу.

— Это-то понятно, — пробормотал я. — Спасибо Ваня. Возвращайся домой, ждем с докладом.

— Принято!

Я снял наушники и устало откинулся на спинку кресла. Кажется, пора обрадовать Юлю — она все же станет капитаном. Больше «Бойкий» возглавить некому, Матвей у нас, считай, уже адмирал. А я, как главком, останусь принимать бой здесь, в штабе.

Глава 21. Окончательный выбор

Заснуть в этот день мне удалось только в третьем часу утра. Вечером принимали «плавучие острова» с Вэнлая, которые следовало в считанные часы разгрузить от беженцев и разного барахла, а затем снабдить водой и припасами и отправить в море, не дожидаясь следующего дня. Но это еще полдела — в столь же стремительном темпе надо было приготовить к отплытию весь союзный флот новоявленной конфедерации: «Дерзкий», «Бойкий», три больших транспорта и шесть кораблей поменьше — все, что осталось от эскадры Квайры и удалось купить у цвайтол за последние две недели. Вместе с судном Урв-шера всего двенадцать вымпелов. На большее не нашлось не то что денег, канделы мы бы еще наскребли, в крайнем случае, я бы отдал под нож «зарплатный фонд». Не было подготовленных экипажей. Проблема в том, что морские магички у ваэрия, как и земные моряки, были кадрами штучными, их потеря — трудновосполнима, а многие уже погибли в бою. Против двадцати одного корабля тельнор приходилось воевать в меньшинстве. Конечно, «Дерзкий» был серьезным козырем, да и «Бойкий» себя успел показать, но… я был уверен, что и у серокожих найдется пара тузов в рукаве. А потерять земные корабли и, самое главное, их экипажи, означало проиграть. Запасные кадры мы обучить не успели, еле укомплектовав командами два судна. Даже если капитаном «Дерзкого» останется Матвей, а «Бойкого» — Юля, подготовленных моряков едва хватит.

Совещание в кают-компании «Дерзкого» этим вечером было похоже на совет в Филях. Уже завтра или послезавтра эскадра тельнор будет у Авалона. Оставалось решить, как ее встретить: дать бой в открытом океане, устроить сражение у самого острова, или… пропустить ее к Авалону без боя. И, чем дальше, тем больше я склонялся к последнему варианту.

— Да, на бумаге все красиво выходит, — задумчиво рисовал ручкой на листе блокнота какие-то закорючки Матвей. — Если мы на рассвете отплывем от острова, то сможем держаться милях в ста от Авалона. Перехватить нас и навязать эскадренный бой у серомордых вряд ли выйдет. Транспорты магичек в этот раз с пустыми трюмами и на пару-тройку узлов быстрее магических «линкоров».

— Тельнор могут попробовать перехватить нас рейдерами, — заметила Юля.

— На рейдерах экипаж не сможет держать защиту от человеческих снарядов, — неожиданно возразила ей Твайна. — Емкости магических хранилищ не хватит и корабельных магов там меньше. Если увлекшиеся погоней рейдеры оторвутся от основной эскадры, вы их утопите.

— Именно, — согласился с магичкой Матвей. — Всеми силами флота противник навязать бой нам не сможет. Не догонит. А поодиночке мы их перещелкаем. Бегать же от вражеской эскадры можно долго, а, в крайнем случае, — за несколько дней мы сумеем оторваться от преследователей в открытом океане и вернуться на Авалон для дозаправки и снабжения. Тут все верно… теоретически. Разве что маги смогут для решающего броска на несколько часов увеличить скорость своей эскадры вдвое, как при сражении с «Чистильщиком», тогда у них есть шанс нас догнать.

— Выяснял уже, — мотнул я головой. — Урв-шер говорит, что не смогут. Максимум на двадцать минут и то — «линкорам» серых придется выложиться по полной и снять защиту от снарядов.

— Верно, — подала голос сидевшая в уголке Мейрр, приглашенная на совещание как представитель союзников. — Не получится у них. В бою с Квайрой серые это уже пробовали. Полчаса «усиленного магического ветра» — это предел для тельнор — разгонять тяжелые корабли трудно. Маги после этого выдохнутся до донышка, хоть бери их голыми руками.

— Хорошо, — отложил ручку в сторону капитан. — Допустим, флот не принимает бой. В таком случае тельнор не станут за нами долго гоняться, а атакуют Авалон, высадив десант и поддержав его всей магией эскадры. А самооборона останется против них одна, без нашей поддержки. Саша, ты уверен, что вы выдержите их натиск?

— А что нам остается делать? — мрачно улыбнулся я. — Должны выдержать. У нас сейчас около двухсот обученных бойцов и столько же магичек. Есть артиллерия, минометы… да ты сам все знаешь. Главное — втянуться в бой. Как только маги высадятся на остров, и эскадра тельнор будет занята их поддержкой, вы перестанете убегать и немедленно нанесете серым удар в спину. Нам нужно будет продержаться в обороне примерно сутки, не больше. А затем корабли тельнор у побережья попадут между двумя жерновами — с моря атакующий флот, а на суше самооборона. Их маги к тому времени подустанут, будут частично перебиты или втянутся в бой на берегу, магические «аккумуляторы» и артефакты наполовину или больше разряжены. Народ, это хороший план. Запирать флот в гавани глупо, мы так не сможем использовать весь его потенциал. Выпускать вас драться в море против превосходящих сил противника в одиночку — это рисковать вами сверх всякой меры. Без боеспособного флота Авалон погиб. Суда еще можно купить со временем, но вас с Юлей и подготовленные морские экипажи — нет. Нам некем вас заменить, — развел я руками, — а значит, мы не имеем права вас терять. Вы слишком нужны людям Авалона, извините за пафос. Но это так и есть.

— Боюсь, в этом случае полно народа погибнет в боях с десантом, — помрачнела Юля. — В то время как в море есть шанс выиграть всухую.

— Это война, — заметил молчавший до этого момента Макарыч. — Кто-то всегда погибает, тут уж ничего не попишешь. Я бы сам рискнул атаковать, если бы у нас имелось хотя бы три-четыре боевых самолета или другие корабли. Но их нет. К тому же существует шанс, что тельнор не рискнут высаживать десант на Авалон. И, не сумев навязать бой флоту в открытом море, уплывут обратно на свои внутренние острова.

— Ты сам-то в это веришь, Боря? — недоверчиво спросила майора Твайна.

— Я? Нет, не верю, — пожал плечами артиллерист. — Слишком они гордые и самонадеянные, чтобы так поступить. — Но, как вариант, это же может случиться?

— Вот и проверим, — устало вздохнул я. — Все, парни и девчата, заканчиваем говорильню. В этот раз я даже голосования устраивать не буду, все уже решено еще неделю назад. Сейчас вечер, а не позднее семи утра союзная эскадра должна отчалить, чтобы успеть разминуться с магами. Мы с майором встретим врага здесь, и мы к этому готовы. Вы — ударите позднее, вот и весь сказ. Будем постоянно держать с вами связь из штаба или с запасного командного пункта, в крайнем случае — через авиаразведку. Юля, принимай «Бойкий» под свое командование. Матвей — ты теперь не только капитан «Дерзкого», но и главком всей союзной эскадры, считай адмирал. Надеюсь на тебя. Удачи вам! — Я подошел и крепко обнял сначала Матвея, а затем Юлю, расцеловав подругу в обе щеки, и заметив, как на ее глазах блеснули слезы. Но сделал вид, что ничего не увидел… не время сейчас для эмоций, командир должен внушать уверенность и оптимизм.

Ночью, перед рассветом, мне опять приснился знакомый сон. Вокруг расстилалась голая каменистая равнина, вдали виднелись развалины серых башен, а под босыми ногами вилась ведущая в их направлении узкая тропинка. Но самое неприятное, это вернувшееся вновь ощущение полной реальности происходящего: подошвы чувствуют неровности тропы, кожу овевает горячий ветерок, колыша надетую перед сном пижаму, голову печет полуденное солнце. Все как раньше, когда я спал, контуженный, в каюте «Бойкого». Хотя нет, не все… в этот раз мертвецов, валяющихся вдоль тропы, не было. А, глянув еще раз вперед, я увидел, как ко мне навстречу по тропинке идет одетый в серую свободную одежду, вроде длинной рубахи и шаровар пуштунского моджахеда, маг тельнор. Безоружный, посоха и артефактов при нём не видать. Нда…

Страха не было никакого, совсем. В этот раз я был в полной памяти и примерно догадывался, что произошло и что ему от меня нужно. Поэтому лишь криво улыбнулся и пошел навстречу. Вам есть, что мне сказать, господа маги? Или снова хотите попугать призраками?

— Это ты! — остановившись в десятке шагов от меня, сказал по-русски маг. — Александр Спешин, человек, вождь людей Авалона и окрестных посевов ваэрия. — Голос его звучал ровно, серокожий не спрашивал, а просто констатировал факт.

— Не вождь, — хмыкнул я. — А ярл. Но в остальном все верно. А вот ты кто такой? Представься, маг.

— Крон-тайр, — чуть наклонил голову мужик. — Командующий объединенной эскадры Тайр-шера.

— Вы снова нашли меня своей магией через сны? — пожал я плечами. — Похоже, так. И что дальше? Говори, мне совсем не улыбается стоять тут почем зря. Я хотел еще вздремнуть чуток.

— А ты хорошо держишься. И совсем не боишься, — улыбнулся тельнор. — Видимо, тебя не зря избрали вождем. Я пришел поговорить с тобой перед завтрашним боем.

— Было бы чего бояться, — скривился я. — Вы ничего не можете мне здесь сделать, только пугать страшными картинками. Если бы могли, то уже бы сделали. Верно?

— Не совсем так, — уклончиво ответил серый. — Кое-что мы можем, но еще раз повторяю: я пришел поговорить.

— Так говори. И побыстрее, тут жарковато.

— Завтра мы будет у вашего острова, как его… Авалона, — негромко ответил Крон-тайр. — И уничтожим вас. А это печально: надо признать, что вы не только награбили у нас кандел, но и сумели ими правильно распорядиться, выйдя на высокий уровень посева. Я видел — у вас есть даже летающие машины, значит, треяне открыли вам для продажи почти весь каталог. Кроме того, у твоего союза хватает людей, магичек и кораблей. Прежде чем все будет кончено, завтра будет кровавый бой и погибнет много землян.

— А магов сдохнет еще больше, — уверено ответил я. — И что дальше? Ты хочешь предложить нам сложить оружие и пришел с ультиматумом? Если так, то давай закончим этот разговор, серый. Считаете, что победите — атакуйте, вольному воля. Сколько погибнет людей — не знаю. Зато точно знаю, что вы все пойдете на удобрения или кормить рыб. Мы не в первый раз деремся с тельнор.

— Не надо этой глупой бравады, — слегка поморщился маг. — Сейчас против вас выступает не рейдовая эскадра и не обычный «Чистильщик» посевов, а лучшие бойцы. Мы свой каталог от Кройт открыли давно и у нас на вооружении стоят такие заклятья, против которых люди и ваэрия беспомощны.

— Пустых понтов я перестал бояться еще в семь лет от роду, — фыркнул я. — Иди и возьми, раз можешь.

— Понятно, — вздохнул маг. — Чего-то такого я и ожидал. И, тем не менее, я надеюсь на твой разум, человек. Наверное, ты уже слышал — мы не воюем с сильными посевами людей. Наоборот, мы с ними сотрудничаем и хорошо платим землянам за работу. Наша магия и ваша техника прекрасно дополняют друг друга. Мы не сильно различаемся — и люди и тельнор строят дома из дерева и камня, живут семьями, у нас похожее общество. У нас и у вас все решают мужчины, как это и должно быть. Несмотря на все произошедшие недоразумения, у нас еще есть шанс поладить и закончить дело миром, как братьям. Но при одном условии…

— Сдачи не будет! — я старался держаться уверенно, возможно слегка перегибая палку и выглядя глупо. Но, в такого рода беседах нельзя уступать и сходить со своих позиций ни на шаг. Маг сюда не для светской беседы пришел, дашь слабину и пропал.

— Нет. Я не потребую от вас сдаваться, — тут же возразил серокожий. — Да вы и сами на это не пойдете, это было бы глупо с вашей стороны. Речь о другом: сдайте нам ваших ваэрия. Дайте нашим магам без боя войти на остров и уничтожить гнездо, а ваших магичек привести к покорности. Все, о чем я прошу — просто не вмешиваться и не стрелять. Мы сами закончим с тупыми лягушками. Ни твоих людей, ни твои корабли мы не тронем. А затем мы заключим с тобой новый союз, ярл. Ты увидишь, что Тайр-шер умеет прощать и бывает добр и щедр к тем, кто принимает его волю. Даже если раньше они числились во врагах.

— Ты все-таки держишь меня за дурака, — покачал я головой. — Ты хочешь, чтобы мы поверили врагу и предали наших единственных союзников? Я уже не говорю о том, что это бесчестный и подлый поступок, но это еще и идиотизм! После того как погибнут ваэрия, та же судьба постигнет и нас.

— Ты не понимаешь, — терпеливо ответил маг. — Ваэрия вам не союзники и не друзья. Они вообще чужды обеим нашим расам, это совершенно другой биологический вид. Сейчас, пока они слабы и зависимы, они кажутся друзьями. Ваэрия глупы и имеют слабый дар, но они умеют втираться в доверие, этого у синекожих не отнять, как и животной хитрости! Стоит им стать сильнее, раздуть искру своей магии в костер, и они уничтожат вас. Как и привычный нам мир, имей это в виду. Ты видел их гнезда?

— Видел, — кивнул я.

— И я видел! — с нажим в голосе сказал Крон-тайр. — Причем такие, по сравнению с которыми ваше авалонское гнездо выглядит как шалаш рядом с дворцом. Это мерзкое и страшное зрелище, человек! И это только начало. Дай магичкам встать на ноги и получить настоящую силу, и они заплетут своими искаженными растениями все острова, превратив их в сплошные вонючие болота. Ваэрия расплодятся сверх всякой меры, уничтожив и нашу чистую магию и вашу технику, мы и наши дети станем их рабами. Ни людей, ни тельнор они не пожалеют. Ты не понимаешь, что творишь, ярл, выкармливая ядовитую змею с болот и защищая её. Речь идет не о предательстве, а о самосохранении! Мы ничего не имеем против людей. Но ваэрия должны быть уничтожены! Будь мудрее, дай нам сделать то, что мы обязаны сделать, ради нас самих. Прошу тебя!

— Хорошая речь, — хмыкнул я. — Я бы даже мог решить, что в ней есть какая-то правда, если бы я видел только гнезда магичек, но не видел рабов-людей и рабов-ваэрия на ваших островах. Но я видел и то и другое. Это вы обращаетесь с ваэрия хуже, чем с животными, да и с людьми поступаете примерно так же.

— «Имущество» не заслуживает лучшего обращения. Причем здесь это? — удивился Крон-тайр.

— Может и не причем, — кивнул я. — Нет, серокожий. Я не верю вам. Мы не торгуем союзниками и не желаем выходить из войны через позор и измену. Советую оставить нас в покое и уплыть восвояси.

— Что же, — развел руками маг. — Я попытался решить дело миром и объяснить тебе, во что вы влезли. Но ты остался глух к правде. Подумай о нашем разговоре еще раз, когда проснешься, ярл Спешин. И запомни мои слова: завтра наш флот подойдет к Авалону, мы высадимся на берег, атакуем гнездо и зачистим Авалон от ваэрия, сделав свое дело. А затем покинем остров. Если люди не станут вмешиваться, никто из вас не пострадает. Я отдал приказ не трогать землян. Но если вы откроете огонь по нашим кораблям, то надежды на спасение для вас уже не будет.

— Если вы подойдете к Авалону ближе чем на двенадцать миль, то будете атакованы всей мощью вооруженных сил союза, — возразил я.

— Увидим, — вздохнул Крон-тайр. — Настоятельно рекомендую принять правильное решение, ярл.

Перед моими глазами забегали какие-то черные точки, я почувствовал легкое головокружение, расстилающаяся вокруг серая равнина вдруг исчезла и… я открыл глаза, лежа в своей постели, в комнате на втором этаже штаба. На тумбочке рядом с кроватью виднелась оставленная там с вечера рация, на столе лежал почищенный и собранный накануне автомат с примкнутым магазином. В окне светлел кусочек бледного утреннего неба и крона растущей неподалеку раскидистой пальмы, а вокруг царила тишина и спокойствие. На часах — шесть утра. Однако, только что увиденный сон сидел в моей памяти прочно и состоявшийся разговор я помнил от первого до последнего слова…

Эскадра тельнор появилась у берегов Авалона около пяти вечера, разминувшись с ушедшим в океан союзным флотом на восемь с половиной часов. Стоя на высокой скальной площадке, я отчетливо видел в бинокль тяжелые и широкие овальные корыта пяти «линкоров» с множеством боковых мачт, усеянных треугольными складчатыми парусами. Три корабля были размерами не меньше «Чистильщика», а оставшаяся парочка гигантов лишь чуть-чуть до них не дотягивала. Рядом с ними шли суда поменьше, и вся эта флотилия медленно плыла прямо к Авалону, не меняя курс на вход в гавань. Держались маги кучно, от корпуса до корпуса не более нескольких сотен метров.

— Далековато пока, — озабоченно сказал Макарыч, колдуя в выдолбленномокопе — ячейке со стоявшим на треноге прибором артиллерийской разведки Mark VIIE. Рядом уже суетились расчеты нашей передовой трехпушечной батареи гаубиц Д-30, контролирующей подходы к гавани. — Или жахнуть? Пуганем сволочей, мля! Идут ровно, как на параде, в психическую, нах, атаку, — скривился майор — По лазерному дальномеру четырнадцать километров, можно попробовать попасть, если правильно взять упреждение.

— Твайна, твои как, могут нас прикрыть? — спросил я сидевшую на краю окопа магичку. Перед боем та сменила тунику на цифровой камуфляж с бронежилетом и каску, измазала лицо чем-то темным и если бы не магический посох, то ее можно было принять за обычного бойца.

— Еще десять минут, — ваэрия взглянула вверх, на белесые и зеленоватые туманные облачка, которые неторопливо плыли от вершин деревьев гнезда к нашим позициям у гавани и застывали в воздухе над ними. — И все будет готово.

— Тогда ждем, — кивнул я.

Ночной разговор продолжал сидеть занозой у меня в памяти. Неужели Крон-тайр решил, что мы и в самом деле не будем сопротивляться? Впрочем, неважно. Решение уже принято, а остров готов к бою. Гражданские эвакуированы из гавани и поселка, позиции заняты и обратного хода нет. А двенадцатимильный рубеж врагом давно пройден… Может, стоит подождать, когда вся эскадра будет у самого берега и тогда открыть массированный огонь? Схитрить, пусть Крон-тайр до последнего думает, что я решил сдаться? Хм… а если ему этого и надо, чтобы его подпустили поближе? Закроется от огня магическими щитами и высадит десант без потерь, да еще врежет сильнейшими заклятьями в упор? Кто его, хрена серого, знает? Про ТТХ кораблей тельнор я наслушался разного и от Мейрр с Твайной и от Урв-шера, а все равно толком ничего не понятно.

— Двенадцать с половиной километров, — заметил Макарыч. — Не пора?

— Защитный барьер гнезда над позициями готов, — доложила Твайна.

— Ну, коли все готовы…, - задумался я, еще раз лихорадочно соображая, все ли я делаю правильно. — Начинаем, господа!

— Артиллеристы, ярл нам дал приказ! — почти пропел звонким голосом Макарыч и развернулся лицом к замершим у орудий расчетам. — Орудия заряжены, координаты и поправки внесены?

— Так точно, товарищ майор! — нестройным хором отозвались парни.

— Тогда слушайте и мой приказ, бойцы! — картинно поднял руку вверх Макарыч — По магическим мордам! Фугасным!! Огонь!!!

Рука артиллериста резко упала вниз и три гаубицы оглушительно грянули, дернувшись на треногах и взметнув воздушной волной вихри мелких песчинок и камешков. Первые снаряды еще были в воздухе, когда последовал второй залп, а за ним и третий — подлетное время до цели чуть ли не полминуты, можно не раз отстреляться, а бойцы у Макарыча были натренированные. Следом за нами открыла огонь двухорудийная батарея с закрытых позиций у штаба, посылая снаряды прямо над нашими головами — ей координаты противника и упреждение передали заранее, а курс враг не менял.

Не обращая внимания на грохот, я прильнул к биноклю. Ну же, попали, нет?!

Рядом с передовым «линкором» выросли три белых столба воды. «Мимо…и снова мимо, второй залп снова в молоко», — волнуясь, отметил я. «А третий вообще лег как попало… нет, все же гаубицы, да еще на таком расстоянии в морском бою не пляшут. Или у нас артиллеристы криворукие? А нет — кажется, есть первое накрытие» — заметил я резко сгустившееся в прозрачном воздухе над палубой серое марево. Только щиты его перехватили…

Однако, массированный обстрел делал свое дело. Третья батарея присоединилась к нам спустя полминуты и теперь по вражеской эскадре долбили уже семь гаубиц калибром сто двадцать два миллиметра. Пахло гарью и дымом, расчеты сосредоточенно суетились, поднося снаряды и постоянно вводя поправки в механизм прицеливания, орудия стреляли в максимальном темпе и мало-помалу, что-то начало получаться. Серое марево над передним «линкором» сгущалось все чаще, а затем вдруг на его палубе расцвел огненный цветок разрыва — перегруженный магический щит не выдержал и лопнул. Через несколько секунд сразу от нескольких кораблей к нам устремились яркие разноцветные звездочки и облачка заклятий, и я сиганул в окоп, готовясь переждать магический обстрел. Но нет — к ним наперерез устремились очереди трассеров зениток и белесые клочья тумана из гнезда ваэрия, сталкиваясь с вражеской магией в небе над океаном и заставляя их с грохотом рассыпаться разноцветными искрами, словно фейерверки. Была в этом зрелище какая-то завораживающая, грозная красота. До нашей позиции не долетело ни одного заклятья, хотя где-то слева за нашей спиной магия тельнор ударила по земле громом, ледяным градом и развесистыми молниями. Но это ладно — главное, что в первый вражеский «линкор» попали уже четыре снаряда и там начался пожар, а у следующего за ним судна взрывом вырвало одну из боковых мачт. И тогда, словно испугавшись, вся эскадра тельнор начала менять курс, рассыпаясь и поворачивая в разные стороны прочь от Авалона…

— Отставить огонь! — громко скомандовал майор.

— Не рано? — тряся оглушенной грохотом головой, спросил я.

— Хватит! Больше двухсот снарядов выпустили, Саш! Полторы тысячи кандел как с куста…

— Так много? И всего пять попаданий? — поразился я.

— Шесть! — прильнул к биноклю майор. — Флагманский линкор неплохо обработали, нах. Один снаряд загнали в борт и четыре уложили навесом на палубу. Для работы сухопутных гаубиц по морским целям результат отличный! Я думал, будет хуже, — достав мятую пачку с зажигалкой и вынув сигарету, жадно затянулся дымом артиллерист. — Мы им игру сломали, хватит боеприпасы зря переводить. Сейчас по активно маневрирующим судам хрен попадешь.

— Кажется, пошло дело, — снял я каску и вытер дрожащей рукой пот со лба. — Первый раунд наш.

Глава 22. Развязка

На этом сегодняшний бой и закончился. Рассыпавшись на одиночные суда и разворачиваясь прочь от Авалона, вражеская эскадра уходила в океан. Я с мрачным удовольствием смотрел, как покалеченный нашим огнем «линкор» накренился на правый борт, просел в воду на четверть корпуса и, продолжая дымить очагами недотушенных пожаров, медленно уплывал прочь позади остальных кораблей. С распространением огня на палубе маги справились быстро, но на попавшем под удар артиллерии судне явно были крупные проблемы. А как иначе? Стальное бронирование палубы у тельнор отсутствует, а гаубичный снаряд калибра сто двадцать два миллиметра, это довольно серьезная штука. Дерево оллк, укрепленное магией прочности и связей, из которого маги собирают корпуса своих корыт, вещь прочная, с обычной древесиной не сравнить. Но против старого доброго тринитротолуола не очень-то пляшет.

«Еще неизвестно, что там творится под палубой, может этот „утюг“ все же утонет»? — с надеждой подумал я, глядя в океан. «Добить бы гада! Хотя… хрен с ним. Боезапас у нас не безразмерный, подсветить цель лазером на таком расстоянии нечем, а хороший подранок создаст для своей эскадры не меньше проблем, чем утопленник. Не будем придираться, господа, и так неплохо получилось…»

Вскоре короткие тропические сумерки сменились теплой южной ночью, и я, пройдясь по позициям, приказал отменить боевую готовность номер один. Однако, окопы и орудия оставлять запретил, еще ничего не закончилось. Боевой дух нашего воинства первая победа подняла знатно — люди и ваэрия приободрились, шутили и выглядели боевито. Оказывается, не так уж страшны эти маги! Надо будет — всех в винегрет покрошим!

Потерь с нашей стороны пока не было, пострадало лишь несколько бойцов смешанного пулеметно- минометного взвода, прикрывавшего скальную тропу от гавани к поселку и штабу. Добравшееся до его позиции не перехваченным магическое облако вызвало локальный ураган и засыпало бойцов градом размером с куриное яйцо, который лупил недолго, но яростно и мощно. Парочка парней-пулеметчиков и трое магичек отделались крупными синяками и ссадинами, но без переломов. Если бы не окопы, каски и бронежилеты, все могло быть гораздо печальнее, а так — ерунда!

Закончив обход и проверив посты, мы с майором связались из штаба с эскадрой, сообщив итоги дневного боя, и отправились спать. Ваэрия клятвенно обещали, что их разбежавшиеся по острову многоножки со скорпионами и магички из «группы слежения гнезда» ночную высадку диверсантов тельнор не пропустят, у них все под контролем. А утром я собирался устроить авиаразведку и нанести на карту местоположение вражеского флота.

Тем не менее, одна проблема нарисовалась к ночи в полный рост. Пришедшая из гнезда вечером на совещание в штаб Твайна сообщила, что дельфины покинули прочь воды Авалона. Все и разом, отправившись в открытый океан. Логика афалинов была проста: мы снова ввязались в крупную войну, а с эскадрой тельнор опять приплыли морские звери, начав охоту на дельфинов и задрав нескольких из них. Причем, сейчас морских тварей не две или три особи, а чуть ли не десяток. В общем, рядом с островом стало очень и очень небезопасно. А они нам хотя и друзья, но никак не подданные и вообще не бойцы. Рисковать детенышами и самками дельфины не хотят и не будут, поэтому сваливают отсюда куда подальше, надеясь, что мы сами как-нибудь разберемся со своими проблемами. Когда все закончится, то афалины вернутся, и мы будем дружить дальше, а пока вот так…

Возразить на это по большому счету было нечего, что признала и сама Твайна. Против морского зверя у дельфина шансов нет. Дома, нивы и родные огороды афалинам защищать не надо, кроме рыбных косяков их тут ничего не держит. Захотели и уплыли, в океане рыбы меньше, но там безопасней. Да, мы на них рассчитывали… но заставлять их погибать за свои интересы не можем.

Спал я в эту ночь здоровым крепким сном, Крон-тайр больше во сне не являлся. А на следующий день, едва взошло солнце, Ваня Караколов начал облет окрестностей и вскоре обнаружил на западе вражескую эскадру, в двадцати милях от Авалона, включая потрепанный «линкор». После чего мы связались с Матвеем, передав ему координаты магов, и наш флот подошел к ним на расстояние пятнадцати миль. А затем лег в дрейф, соблюдая безопасное расстояние от противника. Враг должен быть под присмотром, кроме того, воодушевленные нашими успехами, Юля с Матвеем надеялись спровоцировать тельнор на атаку. А затем сократить их число, расстреливая издалека передовые суда и не вступая в бой с основной эскадрой. Однако, в течение дня ничего из этого не вышло, реакции противника на маневр не последовало. Зато ночью Крон-тайр преподнес нам сюрприз. Все же рано уплыли дельфины… если бы они выждали какое-то время, все могло сложиться иначе и нам бы не пришлось терять морских разведчиков. Но кто же мог знать заранее, как все сложится…

— Час назад был бой, — взволнованно сказал в трубку Матвей, когда радист поднял меня с постели в пять утра, сообщив, что от флота пришел срочный вызов. — Три судна ваэрия потеряно.

— Что случилось?! — тут же переспросил я. — Вы прозевали атаку эскадры? Но как? Почему? У вас же радары? Что с «Дерзким» и «Бойким»? — сходу засыпал я вопросами капитана.

— Потому что долбанные маги нам устроили «кронштадскую побудку»! — зло выпалил в ответ Матвей. — Эскадру мы бы просто так не проморгали! Ваэрия, блин, хозяюшки… на словах у них все тип-топ, а на деле бардак! Лягушки синие, мать иху!

— Да говори уже, что произошло, блин! Не тяни кота за хвост, капитан! — от таких известий у меня аж пот выступил.

— Маги подвесили на своих морских зверей какие-то заклятья разрушения. Сам видел, у них морды красным светились! И атаковали в полночь из-под воды! Одно судно сразу стаей растерзали, просто разорвали таранными ударами его борта. Хрясь! — и только бревна с сучьями в стороны летят! Еще удар — и пробоина!

— Но я же предупреждал! Дельфинов нет, нужно быть осторожнее!

— И я предупреждал, что могут быть морские звери! Мне Мейрр чуть ли не своими папами клялась, что у нее все на мази, никто скрытно не подберется. А на деле засунула свой гонор себе в… Короче, морские звери прекрасным образом подплыли под водой незамеченными в расположение эскадры и начали на суда ваэрия охоту. Пару корыт разломали, панику навели образцово-показательную… «Плавучие острова» стали носиться туда-сюда, бить в воду заклятьями, два транспорта столкнулись друг с другом. Ночь, не видно ни хрена, еще долбанные ихтиозавры из воды прыгают и суда таранят! Содом и Гоморра! Порядок в эскадре сломан, а тем временем я вижу по радару, что весь флот тельнор пришел в движение и идет на нас! Причем с ускорением идет!

— И? Ну, отбились же и ушли? Или приняли бой еще и с флотом?!

— Отбились! — зло сказал капитан. — Урв-шер помог, представляешь! Его тельнор — охотники на морских носорогов, ну и про собственных тварей им кое-что известно… Короче, наши маги кинули какое-то заклятье, которое воду подсвечивает в том месте, где зверюга плывет. И чем ближе к поверхности, тем сильнее свет. А дальше уже мы с Юлькой начали свою охоту. Глубинные бомбы на борту имелись, вот мы и начали глушить ихтиозавров. Ну, а тех, которые выныривали совсем близко к поверхности, били в упор из ЗУшек. Ваэрия сбились в кучу, а мы устроили облаву, как эсминцы на «волчью стаю» вокруг конвоя. Правда, едва мы с этим закончили, как до нас передовые рейдеры добрались, а за ними уже и «линкоры» шли. А ведь нашу эскадру еще надо было собрать и развернуть. Пришлось принимать арьергардный бой!

— Короче, капитан, — чуть не зашипел я в трубку. — Нахрен подробности. Потом все расскажешь. В итоге что? Ушли? Какие потери у противника и у вас?

— Говорил же… У нас в безвозвратных потерях три плавучих острова. Два разбили зверюги, третий — утопили рейдеры. И куча повреждений, но не фатальных, в основном по мелочи… У «Дерзкого» в правой скуле вмятина от зверюги, транспорты ваэрия градом и молниями сильно побило, и еще маги «стрелой ветра» мачты кое-где посбивали. У тельнор мы утопили пять рейдеров, в основном из «мелары». И заодно добили ваш «линкор»- подранок, он прилично отстал от основных сил. Ваэрия с транспортов «лесным гневом» ему щит сбили, а дальше его Юлька взяла на прицел и подожгла. Славно горел, кстати, пока тонул, как танкер… Еще один «линкор» прилично поврежден, ему наш сто пятый калибр щит начисто вынес, а «мелара» вовсю очередями по бортам и палубе прошлась. И ваэрия «немощью» напоследок наградили. Но от генерального сражения мы уклонились.

— Маги сильно давили? — после паузы спросил я.

— Да, — голос Матвея построжел. — Они шли прямо на абордаж, понимаешь? И магическими щитами закрывались. Наша артиллерия неплохо работала, но у нас боезапас не бесконечный. И почему-то обе торпеды с «Дерзкого» прошли мимо, хотя я был уверен, что попадем! Ваэрия вовсю «лесным гневом», «зеленой стрелой» и «призрачным шаром» отстреливались, но все равно — жидковата их магия против серорожих, да и наш флот в меньшинстве. Думаю, если бы произошла сшибка в упор, мы с Юлей еще пару «линкоров» и несколько рейдеров сожгли. Но с разменом на весь флот союзников и, возможно, на «Дерзкий» или «Бойкий». Я не решился, Саш, скомандовал отступать… может зря. В итоге разошлись в ночи, маги нас преследовать не стали. Да, еще морских зверей кверху брюхом насчитали восемь штук. Не знаю, может этих тварей и больше перебили… в темноте и горячке боя не поймешь.

— Все правильно ты сделал. Молодец! — заверил я нашего «адмирала», хотя подобной уверенности не испытывал. Что же, Матвей всегда был осторожным. А хорошо это или плохо, теперь уже не скажешь. Будем исходить из ситуации, как она есть…

— И вот еще что, командир, — успокаиваясь, сказал капитан. — Я думаю, долгой осады не будет. Нам они кровь пустили, но и мы им тоже. Из двадцати одного судна у магов осталось три целых «линкора», один покалеченный и одиннадцать рейдеров. Морских зверей, думаю, больше нет… или почти нет, следующий раз им поймать мою эскадру врасплох и задержать уже не удастся. Со снабжением беда — даже если будут транспорты, мы их перехватим, у нас авиаразведка и преимущество в скорости. Короче, по всему выходит, что серым надо или возвращаться восвояси, или немедленно атаковать Авалон наличными силами. Я бы на их месте вернулся, но я — не тельнор. Готовься, Саш. Скоро все решится.

— Понял кэп, — ответил я. — Будем готовиться. Да, кстати, наши парни в экипажах все целы?

— Все живы и здоровы, командир.

— Это радует! Удачи вам! Действуем по прежнему плану, плановая связь через каждые восемь часов. Юле привет от меня!

Дальнейшие события показали, что тельнор выбрали самый отчаянный вариант. В чем я практически не сомневался — в чём-то маги похожи на самураев. Если есть шанс на победу, тельнор готовы идти навстречу смерти, не считая своих потерь и врагов. Этого у них не отнять.

Все началось с вечернего сообщения с «Дерзкого» о том, что флот серых начал движение. Авиаразведка ночью нам помочь не могла, но эскадра Матвея принялась следовать за магами, стараясь сохранять максимальную дистанцию, на которой радар еще способен следить за передвижениями противника. А я, не мешкая объявил на Авалоне боевую готовность номер один. И оказался прав: под самое утро корабли серых обнаружили магички Твайны своими следящими за морем заклятьями. Это известие застало нас с Макарычем на запасном командном пункте, с которого был хорошо виден океан, поэтому я, недолго думая, приказал дать несколько выстрелов из гаубиц осветительными снарядами в указанном Твайной и Матвеем направлении. И, как только светящиеся шары «люстр» повисли в темном небе над океаном, сразу же увидел всю эскадру, ясно и четко, как на картинке! В предрассветной темноте она шла к берегу на максимальной скорости, в плотном порядке, прямо в район песчаного пляжа, туда, где когда-то погиб полковник Петрячук.

Несмотря на предупреждение, обнаружили мы противника поздно, всего в нескольких милях от берега. Хороший стационарный радар кругового обзора с постоянно действующим постом наблюдения на Авалоне я так и не наладил. Сначала надеялся на локатор «Дерзкого», Твайну и дельфинов, а потом не хватило времени и денег — слишком сильно мы вложились в закупки оружия. Патроны, мины и снаряды к нашему разросшемуся арсеналу съели все денежные резервы подчистую. Да и вряд ли бы радар сильно помог. С первого взгляда мне стало ясно, что предотвратить высадку магов мы не в состоянии. Для отражения атаки со стороны пляжа гаубицам пришлось бы стрелять по движущемуся флоту с закрытых позиций, в темноте, через весь остров. Тельнор шли с ускорением, причем два из четырех их «линкоров» вовсе не собирались останавливаться, а рейдеры потихоньку разворачивались в цепь, на манер десантных катеров. Без шансов, противник сегодня не прощупывал нашу оборону, а шел ва-банк. Он уже все для себя решил…

Те не менее, это не означало, что мы ждали врага, сложив руки. Вы хотите повоевать, серые? Ну что же, пусть так. Получив целеуказания, по команде майора все три гаубичные батареи открыли огонь, а верхушки деревьев гнезда ваэрия замерцали сине-зеленым огнем, похожим на северное сияние, готовясь к бою. Когда первые снаряды упали в воду, я уже вовсю орал по рации, раздавая команды. С находившегося на пологой скале недалеко от нашей пещеры запасного командного пункта был прекрасно виден весь Авалон. Направление удара магов отсюда было совершенно понятно и времени оставалось немного. Сегодня нам предстоит не морской бой, а схватка с десантом лоб в лоб, — поняля. Мысли лихорадочно бегали в голове, сменяя одна другую, я отчаянно пытался прикинуть рисунок будущего боя, пока еще было время что-то изменить.

Два или три снаряда все же попали во вражеские «линкоры» у самого берега, но их магические щиты отразили удар. А затем два здоровенных судна, не снижая скорости, сами выбросились на пляж! Треск их корпусов был слышен даже на командном пункте. Над оставшимися в воде в нескольких сотнях метрах от берега двумя остальными гигантами синхронно с этим поднялись в воздух целые гроздья заклятий, среди которых я впервые увидел ослепительные шары, сотканные из чистого пламени. Магия огня считалась у тельнор очень затратной и капризной и требовала высочайшей квалификации волшебника. И если уж серые ее применили…Короче, веселье сегодня нам обеспечено.

Против ожидания, огненные шары, «звездочки» заклятий и облачка с погодными плетениями полетели не к позициям ведущих огонь батарей, где ваэрия были готовы перехватить их своей контрмагией. Огненные шары рухнули в песок, растекаясь по нему жидким огнем. А, несколько секунд спустя, прямо по горящему пляжу и окружающему его лесу врезали ветром, молниями и сильнейшим градом магические облака, туша пламя, калеча деревья и густо взрывая песок.

— Сволочи! — стиснув зубы, прокомментировал зрелище майор рядом со мной. — Вот же суки!

— Первый взвод накрыло? — сглотнув комок в горле, спросил я.

— Надеюсь, что нет, млять! Пять минут назад я дал команду на срочный отход с рубежа пляжа, — глянул на часы Макарыч. — На самом берегу серых не удержать. Но минному полю на пляже звиздец, а я на него крепко рассчитывал! Первая и вторая батареи!!! — заорал он в рацию, что есть сил. — Огонь по позиции три-восемь! Прием, млять, как слышите!? Минометчики?! Ромка, твою за ногу, ты заснул, нах?! «Васильки» и «подносы», огонь по пляжу! Живее, живее раздолбаи! Серые уже там, устройте им огневой мешок!

С обоих выбросившихся на берег «линкоров» под белым огнем осветительных «люстр» уже сыпались на дымящийся песок бойцы тельнор с посохами. Небо начало потихоньку светлеть — до рассвета оставались считанные минуты…

Широкий песчаный пляж был, пожалуй, самой удобной точкой для высадки десанта на Авалон. Прямо за ним рос не слишком густой и вполне проходимый лес, затем начиналась центральная равнина, часть которой занимали наши поля под картошку, пшеницу и кукурузу, а за ними уже было рукой подать до пещеры, поселка со штабом, гнезда ваэрия и скал противоположного берега, заканчивающихся гаванью. С других направлений высаживаться было хуже — там противника ждали либо отвесные скалы, либо к самой воде спускались заболоченные и заросшие густой растительностью берега, сменявшиеся непролазными джунглями. Соответственно и оборону на самом опасном направлении мы устроили по всем правилам. Сам пляж был заминирован противопехотными минами и укутан по берегу в три ряда колючей проволокой на кольях. В лесу по его периметру противника ждали растяжки и замаскированные изогнутые «телевизоры» МОН-50. Прикрывал направление сформированный из хорошо обученных добровольцев и отлично вооруженный первый взвод самообороны, а так же «избранная двадцатка» боевых магичек гнезда. Но и это еще не все — место было отлично пристреляно как расчетами гаубиц, так и минометчиками. Этакий локальный «Омаха-бич». Высаживать там десант, не подавив сначала нашу оборону и огневые точки, было сумасшествием. Но у тельнор свои расчеты и с боевым безумием у них тоже все в порядке…

Колючую проволоку и колья первых двух рядов они смяли корпусами выбросившихся на берег «линкоров». Раз — и все. Мелководье начиналось всего в нескольких метрах от пляжа, а осадка у чужих корыт невелика, так что никаких проблем — разогнавшиеся здоровенные суда вылетели на берег аж на треть корпуса. Минное поле деактивировали залпом файерболов, магическим градом и ураганом, ими же повредили третий ряд спирали Бруно, разорвав его в нескольких местах и начали высадку, лихо сигая прямо с бортов. Две-три минуты — и пляж уже плотно набит бойцами тельнор. Некоторые маги доламывают заграждения, но большая часть бежит к лесу со всех ног.

И в этот момент, наконец, сработали артиллеристы, а затем минометчики, накрыв всю эту толпу на открытом пространстве залпом мин и снарядов, вместе с тушами «линкоров» заодно. Но все опять пошло наперекосяк — понял я, глядя на сгущавшиеся в воздухе над пляжем многочисленные серые пятна. Взрывов не последовало. Магическое поле выбросившихся кораблей поглотило залпы, противник продолжал удерживать защиту над «линкорами» и пляжем. Да — надолго ее не хватит, скоро массированный удар артиллерии снесет щиты, слишком уж много энергии придется потратить на их удержание. Но надолго и не надо! Нескольких минут серым хватит, чтобы добежать до леса, а там уже у нас начнутся проблемы. Маг, который планировал операцию, знал, что он делал. Ну, и ко всему прочему, оставшиеся на плаву два больших корабля дали новый залп заклятий. В этот раз уже как положено — по выявленным ими позициям нашей артиллерии. А рассыпавшиеся в цепь рейдеры достигли Авалона в десятке мест справа и слева от пляжа и ударили заклятьями бури и града по берегу, буквально вырывая с корнем кусты и мелкие деревья. Тельнор расчищали себе площадки для десантирования в прибрежных зарослях, высаживая небольшие группы магов со вспомогательных направлений.

— Приехали, сука! — только и сказал майор рядом со мной, глядя на всю эту катавасию. — Берег мы пролюбили.

— Ничего! Еще ничего не кончилось, Макарыч, — постарался я подбодрить артиллериста, но в середине фразы сфальшивил, не сумев удержать дрожь в голосе. — Тельнор разменяли наш берег на свою эскадру. Ее в течение ближайших часов, считай, нет. Все идет по плану, я вызываю флот. Пусть Матвей ударит им в спину и западня захлопнется.

— Если мы сдадим гнездо и поселок, то она захлопнется для нас.

— Но мы же не сдадим?! — удивился я — Ты что, засомневался, что ли, Макарыч?! Прорвемся майор, хрен ли нам еще делать! Русские не сдаются!

— Не сдаются, — мрачно усмехнулся мой зам. — Но иногда погибают, причем глупо. А, впрочем, ты прав, Саша. Ни шиша они не пройдут! Смотри, первый взвод вступил в дело! Сейчас, еще чутка и будет сереньким сюрпризец.

Опушка леса окрасилась огнем трассеров, там послышались резкие хлопки взрывающихся среди врагов МОНок, видимо, все до одной мины вражеский огонь при высадке уничтожить не смог. Прямо во фланг бегущим к лесу магам длинными очередями взахлеб заработал чей-то отчаянный пулемет, впрочем, над его позицией сразу расцвело сразу несколько звездочек — заклятий и огонь смолк. С палубы линкоров все еще продолжали прыгать десантники противника, но бой уверенно перемещался в лесок за пляжем. Что там творилось — я понять уже не мог. Какая-то дикая мешанина, в которой не разберешь где свои, а где чужие. Я узнавал зеленые и красные отсветы плетений «лесного гнева» и «кровавой немощи» ваэрия, трассеры автоматов и пулеметов, яркие звездочки «магического льда», серебристый свет «кинжалов ветра» и сиреневое пламя «лезвий истины» тельнор. Но были и другие, непонятные мне заклятья — с обеих сторон дрались лучшие боевые маги, вперемешку с нашими бойцами. Все это грохотало, визжало, шипело и взрывалось, порождая невероятную какофонию звуков, и светилось как цветомузыка на безумной дискотеке. По моей оценке, с «линкоров» высадилось батальона два магов, но первый взвод сковал эту массу в бою. Надолго ли — не знаю, по идее, задержав противника, он должен с боем отойти до окопов второго взвода на равнине. Но получится ли это — большой вопрос.

А еще через несколько минут защитное поле над пляжем все же лопнуло. Если бы маги успели подавить огнем с двух оставшихся «линкоров» нашу артиллерию, возможно, оно бы продержалось еще дольше — не знаю, как они это сделали, но энергию в защиту тельнор вложили просто огромную. Однако, сторожевые контрзаклятья из гнезда ваэрия и пара примитивных зениток прикрытия из счетверенных «Максимов», рассеивающих и заставляющих взрываться раньше времени летящие облачка заклятий, оказались довольно эффективны. Привести к молчанию нашу артиллерию магам не удалось, хотя оба оставшихся на плаву «линкора» очень старались. Пару раз позиции гаубиц маги все же достали градом и «лезвиями истины», но из строя вышло только два орудия с расчетами. А вот минометные и артиллерийские залпы, наконец, накрыли пляж! Правда, к тому времени большая часть магов уже были в лесу, и достать их там артиллерией было нельзя, чтобы не попасть в своих. Но растерзать замешкавшихсямагов и суда на берегу артиллеристам уже ничего не мешало. Что они с удовольствием и сделали, отработав по пляжу и перенеся огонь на туши выбросившихся «линкоров». Когда взошло солнце, оба корабля вовсю горели.

Но, к этому времени от принявшего основной удар серых первого взвода уже мало что осталось. Продержался в лесном бою он от силы минут двадцать, а затем его остатки, дрогнув, побежали к окопам второго взвода, вырытых прямо у картофельного поля. И, вообще-то, эти два усиленных взвода были ядром нашей «армии». Еще оставался неполный взвод охраны поселка, три отделения прикрытия гаубичных батарей и запасного командного пункта, одно отделение в гавани и расчеты двух «васильков» и четырех «подносов». Не считая, конечно, «вундервафли» — купленной на последние канделы самоходки «акация» и ее экипажа. Двухсот обученных бойцов как раз на все это богатство с трудом хватило. У ваэрия примерно столько же «штыков» — но из них с полсотни магичек воюет в поддержке наших двух взводов, полсотни охраняют гнездо, а остальных «охотниц», вместе с их многоножками и скорпионами, я вынужден был отправить в лес, задержать десантников, высадившихся с рейдеров, не дав им обойти нас с тыла. Вот такой вот гадский расклад.

Земляне и магички второго взвода встретили врага дружным огнем и заклятьями, прикрыв отступление выживших бойцов из леса. Первый удар они выдержали, густо испятнав телами магов равнину перед окопами и заставив тех ненадолго отхлынуть к опушке. Однако, это не охладило пыл атакующих и кризис в нашей обороне наметился спустя всего полтора часа с момента высадки. Сказывался гнусный характер магов. Они упорно лезли вперед, раз за разом бросаясь заклятьями и не желая играть по правилам земной военной науки: окапываться, делать передышку или считаться с потерями. Видимо, этому их не учили. Вместо этого серые провели подряд три атаки позиций второго взвода, обрушив на наши траншеи сотни плетений стихийной магии и не обращая внимания на сильнейший ответный огонь. И взяли-таки полевую линию обороны! К тому времени окопы были местами засыпаны градом и зарыты комьями взрыхленной земли до половины. Отстреливаясь, выжившие бойцы первого и второго взводов побежали к поселку, и было их всего десятка два от силы, земляне и магички вперемешку.

— Вот и все! — выбросил недокуренную сигарету майор, оторвавшись от бинокля. — Дело дошло до триариев, Саша. Через полчаса маги будут в поселке и расколотят последний взвод. Значит так: я беру всё — прикрытие КП и батарей, личный десяток Твайны, и занимаю позиции в роще за гнездом. У арты все равно осталось по два снаряда на орудие и пятнадцать мин, так что половина расчетов тоже пойдет со мной. И пусть Антон заводит «акацию», пора. Мы встретим серых у поселка, вместе с охраной гнезда и всеми кто остался. Как раз успеем, нах. А там — либо мы, либо они. Но к штабу и гавани я магов не пущу. Сдавать остров и партизанить в лесах нет никого желания, мля. Да и гнездо при таких раскладах сожгут, а потом и гражданских порешат.

— Флот прибудет через полчаса, — заметил я. — Матвей радировал, они идут к нам полным ходом.

— Стало быть, ты их и встретишь. Добьете гадов. Их уже не так много осталось.

— Ты думаешь, я отпущу тебя веселиться одного? — удивился я. — Хрена с два. Вместе пойдем.

— А кто командовать союзом будет, если тебя убьют? — осклабился майор.

— Ты будешь. А если нам обоим конец, то Матвей или Юля. Кандидатур в командиры хватит — сплюнул я. — А тебя я одного не оставлю, Борь. Мы этот остров поднимали, нам за него и ответ держать. Стыдно «лордам» трусить, когда столько ребят погибло.

— Как скажешь, — улыбнулся майор. — Другой бы стал отговаривать, а я не буду, в хорошей компании сдохнуть веселее. Пошли тогда, самое время.

Пока третий взвод на окраине поселка отбивался от первой волны атакующих, мы собрались на опушке небольшой рощицы рядом с гнездом — всего человек пятьдесят и столько же ваэрия во главе с Твайной. Освободили от веток и сетки замаскированную «Акацию» в которой занял свое место экипаж — двое бывших танкистов и пара наскоро обученных «самооборонцев». Вообще-то нам бы танк подошел лучше, но меня в свое время подкупило мощное орудие и умение этой самоходной махины стрелять корректируемыми снарядами — по цене «Акация» выходила лишь чуть-чуть дороже Т-72. А на два экземпляра бронетехники не хватало ни средств, ни кадров, обычная ситуация. У нас и к этой машине имелось всего семь снарядов, уж больно они дороги. Впрочем, чего уж теперь…

Среди собравшихся бойцов я с некоторым удивлением увидел Анатолия и Пашку. Приказа участвовать в атаке у них не было, и вообще-то они мне были нужны живыми, но запретить им я не мог. Раз уж я сам здесь, то и другим лордам можно… поэтому я лишь поприветствовал соратников кивком головы. Но когда мне на глаза попался еще один «ценный кадр», я уже не смог удержаться.

— Петь, нечего тебе здесь делать, — подойдя сзади, положил я руку на плечо агронома. — У тебя свой фронт работ, с серыми мы как-нибудь сами справимся.

— Запрещаешь драться? — повернулся ко мне заряжавший магазин АК парень. Где, интересно, он его достал, вместе с броником? Гражданским, не вступившим в «самооборону», не положено, а Петя теперь даже не гражданин. Ладно, не суть…

— Да. Иди в поселок Петь. Это приказ.

— Знаешь что? — обжег меня взглядом агроном. — А пошел бы ты в задницу со своими приказами, ярл! — выражение лица парня было злое, но одновременно казалось, что он вот-вот заплачет. — «Имуществом» ты меня можешь сделать, но я все-таки человек! И буду сам решать, что мне делать! Может, я был предателем, но трусом — никогда!

— Я хотел как лучше, — немного смутился я от такого напора.

— Тогда не мешай мне, — скривился агроном. — Я пойду в бой вместе с ваэрия!

— Хорошо. Воюй, аспирант! Останешься жив, считай, что ты опять свободен. И можешь сам выбирать, что делать и с кем жить, — пожал я плечами. Ввязываться в долгий разговор не хотелось — не та ситуация.

Этого боя целиком в моей памяти не осталось. Не в том я был состоянии, чтобы вдумчиво наблюдать и запоминать детали. Но помню, что страшно не было, совсем. Была нервная дрожь, холодная злость и предвкушение собственного конца. Впрочем, последнее чувство было странным и в чем-то даже приятным, словно возвращение домой из долгого путешествия или окончание длинного трудового дня. Надо всего лишь немного напрячься и доделать последнее дело…

Атаковали мы прямо во фланг магам, штурмовавшим позиции третьего взвода. Прямо по классике — впереди ехала самоходка, а справа и слева шли цепью мы с магичками, словно немецкие автоматчики из кино про войну. И получилось довольно удачно, что ни говори! Особенно, когда здоровенная пушка «Акации» ухнула осколочно-фугасным прямо в скопление тельнор чуть позади наступающих, где выделялся маг в красном плаще поверх серой одежды, отчаянно жестикулировавший и раздававший команды. Мне даже показалось, что он был похож на Крон-тайра, хотя на таком расстоянии я этого точно понять никак не мог. Воздух вокруг этой группы магов мерцал серым, поглощая пули и осколки, но гаубичного снаряда в упор оно не выдержало. Рвануло так, что вверх и по сторонам полетели только перемешанные с землей клочья. А дальше я помнил происходящее лишь урывками…

Я куда-то палил из автомата, но понять попал в кого-нибудь или нет — не мог, даже разрядив второй магазин. Рядом матерился как пьяный тракторист Макарыч и тоже стрелял — короткими экономными очередями, быстро вскидывая автомат к плечу. Долбили красными плетями заклятий «кровавой немощи» магички. Хорошо запомнилась мне замершая на месте и поднявшая высоко вверх свой посох хозяйки гнезда Твайна, из-за спины которой поднималось ровное зеленое сияние. Оно сплеталось впереди нашего строя какими- то бесформенными клубами, ширилось, вытягивалось в стороны, и на секунду мне показалось, что перед нами выросли деревья призрачного леса, поглотившие летящие в нас заклятья, а затем вдруг распавшиеся на изумрудные огоньки, устремившиеся к противнику. Столкнувшиеся с ними маги дергались в обволакивающем их тела зеленоватом свете, словно их душили невидимые руки и падали на землю. «Лесного гнева» такой огромной силы мне видеть еще не приходилось.

По нам тоже вовсю били заклятьями. Дважды я падал на землю под сильнейшими порывами ветра, потом чем-то тяжелым мне прилетело в каску, мотнув голову так, что я испугался, что сломал шею. Баллистические очки треснули, ребра гудели, но я упрямо поднимался снова и шел вперед, ища взглядом впереди серые фигурки магов и ведя огонь. Где-то справа ревела мотором черная от копоти самоходка, вся в мелких вмятинах от заклятий и с содранной по бортам краской, и трижды, останавливаясь, оглушительно стреляла из орудия в невидимые мне цели. Но потом вдруг она вырвалась вперед, а я с удивлением заметил, что передо мной лежат заваленные телами полузасыпанные окопы второго взвода. Выходит, наша контратака отбросила магов почти к самому лесу у пляжа. И, кстати, а где тельнор? Они что бегут? А ведь верно, бегут! Бегут сволочи! На обычное отступление это уже мало похоже… все, дрогнули серые, — неожиданно понял я. «Энеджайзер кончился, звиздец зайцу».

Меня обогнали несколько бойцов третьего взвода и парочка незнакомых мне в морду магичек из новеньких. Славно, стало быть, выжившие бойцы поддержали нашу атаку, когда мы погнали магов. Где-то впереди на опушке леса продолжался бой: снова заработал пулемет «Акации», там что-то сверкало и вовсю шла стрельба. С моря тоже слышалась работа артиллерии, я ясно различал приглушенные расстоянием, но легко узнаваемые резкие звуки выстрелов морских пушек и короткие очереди «Мелары». Перебравшись через окоп, я споткнулся о тело какого-то мага, и поспешил вперед, вслед за своими бойцами, но получалось медленно — при каждом шаге болела грудь, и даже дышать было тяжело.

Когда я доковылял до опушки изломанной взрывами и заклятьями рощи перед пляжем, я упал еще раз, запнувшись о какой-то корень. Снова поднялся на ноги, но был вынужден опять сесть на землю. Блин, кажется, дело немного хуже, чем я думал. Грудь болит под бронежилетом, но это ладно, терпимо. Провел левой рукой себя по лицу и увидел кровь на ладони — чем-то посекло морду, когда очки треснули. К горлу подступает тошнота, впрочем, это тоже мелочи. А вот правая рука — это серьезно. Автомат она не держит совсем — слабая как лапка котенка, похоже, закрытый перелом. И когда я только успел его получить? Хрен его знает, в горячке боя сразу не поймешь… изваляли меня сегодня по земле и камням прилично, такое чувство, что пинками с лестницы спустили. С магами-стихийниками воевать того…травмоопасно очень.

«Все, Саша, ты уже готов», — мысленно подвел я итог, пододвинувшись и прислонившись спиной к стволу дерева. «На сегодня отвоевался, дальше твои бойцы без ярла обойдутся. Не маленькие».

Стреляли теперь уже на пляже. Впрочем, не особенно часто. Зато в какой-то момент, я явственно услышал доносившиеся оттуда бодрые крики «Ура», перекрывшие даже шум двигателя самоходки. Флотская артиллерия и ЗУшки работали еще несколько минут, но потом стихли и они. Я осторожно глянул на часы — ого, оказывается, с момента контратаки прошло немало времени, дело к полудню. Победа? Кажется, она самая. То ли маги сдались, то ли все они в живом виде закончились… ладно, потом разберемся. Сейчас, еще чуток отдохну и пойду искать своих.

Я достал фляжку с водой, надолго присосавшись к горлышку, потом, плеснув на ладонь, обтер кровь с лица и прикрыл глаза. Под веками продолжали плясать цветные пятна, в ушах шумело. Ничего, надо собраться с силами. Еще пять минуточек посижу…

— … Млять!!! Саша, твою маму! Живой, нах, нашелся! Его везде ищут, а он тут дрыхнет! — неожиданно раздался над головой радостный голос Макарыча. — Спрятался, красава! Тут Юлька рвет и мечет, а он отдыхает!

— Не ори так майор, голова болит, — простонал я.

— Ранен? — посерьезнел артиллерист.

— Так, покарябало, слегка, — промычал я, открывая глаза. — Жить буду. Я бросил быстрый взгляд на небо и увидел, что солнце уже клонится к вечеру, затем постарался через силу улыбнуться Макарычу. — Сколько я проспал? Часа три? Четыре?

— Прилично, — ответил майор. — Мы тебя никак найти не можем. Как-то ты ловко в кусты под деревце завалился, одни ноги в берцах торчат. Вот санитары тебя сразу и не приметили. Слава Богу, что нашелся, а то твоя Юлька меня бы заживо освежевала. Орет: «Как вы могли потерять ярла, идиоты»! Ну и далее по тексту сплошь «морские термины», такие, что даже у меня уши вянут…

— Как дела? — хрипло спросил я, сглотнув тягучую слюну. — В смысле, мы победили?

— Да, — кивнул майор. — Почти. Правда, еще партизан отлавливать по лесам придется, но это уже детали. Свыше пятисот магов десанта сегодня накрошили двухсотыми. Еще раненых сотни две. И пленных на берегу взяли рыл тридцать, тех, кто сами посоха побросали и лапки подняли. Корабли сожгли все, кроме двух рейдеров и одного «линкора». Этому корыту огнем с нашей «Акации» прямо с пляжа в два выстрела щиты снесли, а Урв-шер пошел своим рейдером на абордаж представляешь? Но самое смешное, что вся команда «линкора» ему сдалась поголовно, там и боя толком не было… боевые маги-то все в десанте. А может, он со своими без нас мгновенно договорился, хрен зна…

— Славно. Значит и добыча будет, — хмыкнул я.

— Да уж, — вздохнул майор. — А Толю нашего убило, представляешь? Голову куском льда оторвало и с концами. Петя ранен, что-то с ногами…переломы, видимо.

— А Паша?

— Живой… а вообще народу много погибло. Считай половину «самообороны» потеряли, — помрачнел Макарыч. — Да, кстати, представляешь, с «Дерзкого» сообщили — на взятом на абордаж судне нашлась Квайра! — неожиданно улыбнулся майор. — Поломанная малехо, похоже, серые ее пытали, но живая, мля! И, говорят, уже какие-то права качает!

— Хрена ей лысого, а не права, — неожиданно для себя разозлился я. — Мы тут власть!

— Это конечно, — важно кивнув, с готовностью согласился артиллерист. — Конфедерации Авалона однозначно быть, хрен к нам кто теперь сунется. Мы за это кровью заплатили, а у тельнор разгром полный. Ладно, Саш, потом продолжим… Майор достал рацию и начал вызывать медиков, а я снова прикрыл глаза. «Отбились», — пробежала вялая мысль. «В этот раз надолго. Майор прав, снова к нам нескоро сунуться, если вообще рискнут. И дел впереди — невпроворот. Но сейчас я заслужил немного отдыха…»

Сухонин Сергей Конфедерация Авалона

Глава 1. Дела союзные

— Я чувствую, магички тебя неплохо подлечили, — нежно мурлыкнула мне в ухо обнаженная Юля, крепко прижавшись всем телом. — Впрочем, это мы сейчас проверим… — сев на меня сверху, сделала резкое движение бедрами подруга. — Ой! Да ты у нас не просто выздоровел, а, можно сказать, в полную силу вошел! Ага, вот так хорошо, Саш… Вроде ненадолго расставались, а я по тебе уже соскучилась! А ты обо мне вспоминал?

— Конечно, дорогая! — улыбнувшись, отозвался я, обняв подругу здоровой рукой и прижимая к себе. — Каждую ночь только о тебе и думал!

— Врешь наверняка, — хмыкнула в темноте Юля, продолжая двигаться. — Ну, ничего, это дело поправимое. Есть у меня для тебя один сюрпризец, чтобы чаще вспоминал… ух, неудобно так, — хихикнула капитан «Бойкого», прикоснувшись обнаженным соском к моей загипсованной правой руке. — Давай-ка мы твою раненую лапку чуть подвинем, и я покажу тебе, что такое по-настоящему хорошо, ярл.

На правах болезного и покалеченного, я лежал на спине, получая удовольствие, а подруга старалась вовсю. И очень скоро мне действительно стало хорошо. А чуть погодя и даже более чем хорошо…

То, что с нами происходит нечто выходящее за рамки обычного секса, я понял не сразу, а потом стало уже не до того. Удовольствие медленно нарастало, а затем все чувства вдруг обострились до предела. Растекаясь из точки нашего самого плотного соприкосновения, наслаждение распространялось по всему телу, продолжая все усиливаться и усиливаться внизу живота, и мне на миг показалось, что я чувствую Юльку как продолжение себя, и физически и эмоционально. Эмоции и восторг начали зашкаливать, в голове словно появился переливающийся серебряный туман, губы вдруг сами собой разошлись в идиотской улыбке, и хотелось только одного — чтобы все это продолжалось и продолжалось как можно дольше! Юлька тоже вошла в раж, выгнула спину, закинула лицо вверх и плотно сжала меня бедрами, продолжая двигаться все быстрее и быстрее. А когда дело дошло до финала, то я аж закричал в полный голос от наслаждения вместе с подругой, одновременно с ней подходя к пику. Оргазм был необыкновенно долгим, ярким и сильным, такого я в своей жизни не испытывал никогда…

Но все же разум я сохранил. Как и четкое понимание, что с нами происходит что-то не то. За женщин не поручусь, но трезвый опытный мужик возрастом за тридцатник не может так остро реагировать на секс, подобная чушь возможна только в дамских эротических романах. Поэтому слабое желтое сияние, исходящее в течение нескольких мгновений от Юли в момент разрядки, я принял не за галлюцинацию от необыкновенного оргазма, а за вполне знакомую по общению с ваэрия вещь. И, едва отдышавшись, нежно погладил лежащую рядом в постели подругу по роскошным светлым волосам. Рука без труда нащупала желаемое и аккуратно вынула предмет из сбившейся Юлькиной прически. Я поднес его поближе к лицу, рассматривая находку…

Гребешок. Маленький, сантиметров пять в длину, деревянный, с очень тонкими частыми зубцами, весь покрытый изящной мелкой резьбой.

— Интересная вещица, — задумчиво протянул я, показывая найденную штуковину Юле. — Магическая, гарантия сто процентов. Резьба тончайшая, хорошая мастерица работала. Это от нее нас так плющило, дорогая?

— А тебе не понравилось? — томно спросила капитан, прижавшись ко мне грудью.

— Понравилось — не то слово! Чистый восторг! Но я никак не мог подумать, что ты свяжешься с ваэрия. Или… тебе же не Макарыч такой подарочек подогнал?

— Скажешь тоже! — фыркнула Юля. — Уж к кому-кому, а к майору меня ревновать не надо. Мейрр подарила и объяснила, как им пользоваться! Заряда должно хватить на десять полных ночей, так что у нас впереди еще много приятных минут…

— Так, стоп, — напрягся я. — Отсюда давай поподробнее. Юль, что-то я тебя не узнаю. Ты же магичек терпеть не можешь! На Твайну смотришь как рысь на лисицу, остальных тоже не жалуешь, мне ли не знать? И вдруг — принимаешь такие подарки. К тому же магия не всегда безопасна, с чего вдруг ты решила ей воспользоваться? Что произошло за эти несколько дней, пока меня лечили?

— Ну… я подумала, что раз уж магички тебя вовсю пользовали магией от перелома и ушибов, то вряд ли напоследок захотят угробить подарком…

— Юль! Так себе отмазка. Ты что-то недоговариваешь.

— Экий ты стал дотошный, Саш. Видно, что большой начальник. Давай о делах потом поговорим?

— От начальницы слышу, — возразил я. — Нет. Раз уж начали, продолжай.

— Ладно, — вздохнула подруга. — Хотя я вообще-то настраивалась на ночь любви и романтики… Ну, хорошо, слушай. Все началось с того, что через несколько дней после боя, пока ты лежал у себя, ко мне на «Бойкий» пришли с визитом Твайна, Мейрр, Клейнн и Вейсс. Все вчетвером. И в самых вежливых выражениях попросили устроить личный разговор, без свидетелей.

— Вот как? Все руководство Конфедерации от ваэрия в полном составе? И без Макарыча, «лордов» и приближенных магичек?

— Именно так. А я, хотя и не слишком доверяю синим, все же согласилась. Понятно же, что это все не просто так и хотя бы не выслушать их было бы большой глупостью.

— Верно.

— Вот. Мы сели впятером за стол, поболтать за чашкой чая со сгущенкой и кексиками… и ты знаешь, в самом деле хорошо поговорили! Хотя поначалу я была очень зла и чуть их не прогнала! Знаешь, что они хотели?

— Пока еще нет.

— Провести ночь с тобой. Как лучшие друзья ярла и для укрепления политических связей!

— Что, сразу все вчетвером?! — оторопел я. — Это уже перебор! У Твайны вообще-то майор есть…

— А насчет троих остальных ты был бы не против? — ледяным тоном поинтересовалась Юля.

— Не надо меня подначивать, дорогая. Ты же знаешь, я тебе верен и на сторону не смотрю.

— Хорошо если так… так вот, мы все же поговорили и все выяснилось. Ночь дружеского секса нужна была не Твайне, та в своих позициях уверена и майору изменять не собирается. Хотя по обычаям ваэрия это не измена, а знак дружбы с человеком-побратимом, но все равно… Тебя хотели Мейрр, Клейнн и Вейсс. Потому что присяга ярлу это очень хорошо, но присяга и секс с ярлом — еще лучше. И они подумали, что после победы неплохо бы закрепить союз таким образом, чтобы окончательно упрочить свое положение. Но! — подняла палец вверх Юля. — Твайна им объяснила, что по обычаям землян ты фактически женат на мне. И делать такие вещи в обход официальной жены у людей нельзя, потом могут быть большие проблемы самого разного толка. Поэтому они решили поступить честно, и прийти ко мне со своими проблемами, а заодно наладить отношения с женой ярла. Потому что мужики — мужиками, но и я, и они все-таки женщины и должны находить общий язык, а не переходить друг другу дорогу. Ты знаешь, магички были очень вежливы.

— Могу себе представить, — задумчиво сказал я, пытаясь переварить такую новость.

— Да, именно так. Вежливы и благожелательны. Уверяли меня в своей поддержке и дружбе, просили не держать обид, если они где-то по незнанию поступили против наших обычаев. Мол, мы вас, госпожа Юля, очень уважаем и как жену нашего ярла и как опытного командира. Всегда готовы идти в бой под вашим началом и никаких интриг и подлостей от нас не ждите. Насчет семьи все понимаем, у самих по два-три любимых мужа имеется. Если нельзя у вас получить разрешения на секс с ярлом, то значит нельзя. Ничего уж тут не поделаешь. Но вы уж на нас не держите зла и замолвите за нас словечко перед мужем, если что. А мы вам и вашей семье всегда готовы послужить, даже не сомневайтесь. Ну, и подарили этот гребешок, — аккуратно взяла у меня из руки вещицу Юля. — Мейрр сказала, что раз они сами не могут отблагодарить удовольствием ярла за спасение их гнезд, то пусть это сделает его жена. Людям подобная магия не вредит, но с ней единение с мужем становится приятнее, а вероятность завести ребенка — больше.

— В общем, ты им поверила, и вы расстались лучшими подругами, — подытожил я.

— Ну, про подруг это сильно сказано. Но взаимопонимания мы достигли. В конце концов, ничего плохого они мне не сделали, а людям надо давать шанс.

— Магички не люди.

— Все равно, — улыбнувшись, тихо вздохнула Юля, и я вдруг увидел в «госпоже капитане» ту упрямую, но добрую и открытую девчонку, которой она был до первых боев и должности старпома. Нда…

— Кстати, — задумавшись ненадолго о своем, продолжила моя подруга. — А когда уже ты меня позовешь замуж, Саш? Мы с тобой давно вместе, даже магички считают меня твоей женой, но свадьбы-то не было! Между прочим, я узнавала — в последней партии спасенного у тельнор «имущества» был какой-то сельский батюшка из-под Смоленска. Можно повенчаться по всем правилам… представляешь меня в белой фате?

— Ага, и в капитанском кителе. Но не сейчас, — твердо сказал я. — Юль, недавно много народа погибло, нужно соблюсти траур. Свадьба начальства сейчас нехорошо будет выглядеть.

— Согласна, — отозвалась подруга. — Извини, не подумала. Но ты не тяни с этим, Саш. Я жду колечка и официального предложения, имей в виду. Точнее, мне уже надоело ждать, и я говорю открытым текстом.

— Принял к сведению, дорогая, — кивнул я. — Но знаешь, все равно в твоем рассказе что-то не сходится. Ваэрия, особенно сильные магички, народ гордый и самолюбивый. И тут они вдруг все вместе пошли к тебе на поклон, хотя у них и так все неплохо… что-то я в этой истории упускаю. Да, такое может быть, но… слушай, против кого они тебе предлагали дружить? Колись, родная. Иначе не поверю!

— Какой же ты у меня умный Саш! — хихикнула Юля, сев на постели. — Не зря именно ты у нас ярл, ох не зря! Да, все верно. Есть у них одна неожиданная проблема, у всех четверых.

— Квайра! — буквально выдохнул я.

— Верно! Видишь ли, с поста лидера союза островов ваэрия ее никто не смещал. Правда, сейчас этот союз уже не актуален…

— Но присяги мне она не приносила, — задумчиво продолжил я. — Однако, хозяйкой Вэнлая с кристаллом она быть не перестала, а это самое сильное гнездо и самый богатый остров. Мейрр — ее ставленница на Интлае, и сейчас она должна чувствовать себя очень неуютно. Вроде как хозяйка, а вроде как и не совсем, ее госпожа вернулась.

— Кроме того, у Квайры осталось немало сторонниц на обоих островах. А Клейнн и Вейсс тяготеют к Мейрр, им разгрома эскадры под командованием Квайры хватило, и вообще — они тебе присягали, — добавила Юля. — Снова под ее начало они идти не хотят, боятся, что та, набрав силу, их так или иначе уберет. Ну а Твайна…Твайну Квайра вообще хотела судить и изгнала из гнезда, они друг друга терпеть не могут.

— В общем, у ваэрия как всегда целый гадюшник, — проворчал я. — Стабильность — знак качества. Не прошло и двух недель с дня победы, как они занялись любимым делом: скандалами и интригами. Ты знаешь, я даже начинаю думать, что тельнор в чем-то правы. Ладно… Стало быть, наши магички, объединившись, пришли к тебе, — кивнул я. — Неглупый ход и подарок хороший. В идеале, они получают на свою сторону и задобренного в постели ярла и хорошие отношения с его женой — командиром боевого корабля и влиятельным «лордом». Мне удивительно, что они Квайрочку сразу после освобождения по-тихому не придушили. Просто, чтобы проблем не создавала.

— Я думаю, они этого и хотели. Но ее Урв-шер освободил, — заметила Юля. — И выдавать Квайру явившейся за своей бывшей госпожой Мейрр с ее доверенными магичками не стал. Говорят, выслушал и послал их прямым текстом обратно в лягушачье болото. Видимо, Квайра ухитрилась договориться с магом сразу после абордажа. Догадывалась, что в лапки к любимым подданным ей пока попадать преждевременно. Сейчас у наших тельнор два корабля — собственный рейдер и захваченный «линкор» со всей командой, которая, едва сдавшись, перешла на сторону Урв-шера. А еще там сторонницы Квайры из числа наиболее упертых. Сила немаленькая.

— Но не против «Дерзкого» с «Бойким».

— Так они же не бунтуют в открытую, — пожала плечами подруга. — Флаги Авалона над своими корытами подняли. Прикажешь их расстрелять из пушек? Конечно, если ты отдашь такой приказ, мы с Матвеем его выполним. Но за что? И Квайра и Урв-шер принимают твое руководство и готовы служить Конфедерации Авалона. У них с другими хозяйками разногласия относительно своего места в ней.

— Ясно, — вздохнул я. — Я думал, что после победы не все будет гладко, без противоречий не обойдется. Но чтобы все рассорились настолько быстро… не успели глазом моргнуть, как у нас в руководстве нарисовались два враждующих блока. Звиздец, Юль.

— Это политика, — серьезно заметила подруга. — В ней всегда так. Ты ярл, ты и думай, как их помирить или кого из них поддержать. А я всегда буду на твоей стороне, Саша. Хотя, если ты спросишь меня, то лично мне Твайна и Мейрр гораздо симпатичнее мага с Квайрой. Ладно, я пойду, а ты спи и выздоравливай побыстрее. Романтический настрой после таких разговоров все равно потерян…

Однако, быстро заснуть не получилось. Юлька подкинула мне задачку, у которой не было однозначного решения. Было понятно только одно — ничего не делать выйдет себе дороже. Если я не прореагирую, мои иномиряне скоро в открытую грызться начнут. И да, Квайру с Урв-шером объединившиеся магички скорее всего «съедят». Этот исход более вероятен, хотя и Урв-шер не дурак и на что-то рассчитывает, раз полез в эти игры. Но, допустим, Квайру уберут. Так хозяйки островов после этого не успокоятся, а начнут устраивать разборки друг с другом! А если «федеральный центр» в моем лице самоустранится от этих проблем, то сначала его перестанут принимать во внимание, а потом решат, что он вообще не нужен. Со всеми вытекающими…

С другой стороны — если я поддержу союз хозяек, то наживу себе проблем среди магичек Вэнлая. У Квайры до сих пор есть многочисленные преданные сторонницы и многим такое вмешательство не понравится. Одно дело — союзная конфедерация, где ваэрия сами выбирают себе лидеров, и совсем другое дело авторитарное правление, когда чужой по расе вождь-человек прямо насаждает среди магичек свою волю и убирает неугодных. Смерть Квайры, даже если ее обставить по-тихому, многие запомнят, и мне она аукнется. Кроме того, на Урв-шера у меня были конкретные планы, и если его убить или сделать врагом, то на них можно ставить крест. И как потом взаимодействовать с тельнор, как расой? Вечно воевать на истребление? Сдаваться на почетных условиях? Так себе перспектива… Урв-шер мог бы стать в будущем некой альтернативой, центром притяжения для лояльных людям магов.

Но и поддержать Квайру с Урв-шером в ущерб хозяйкам других гнезд я не мог. Ни Твайна, ни присягнувшие мне магички этого не поймут и не простят. Да и Квайра с магом все равно будут вести свою игру, преданных сторонников мне из них не сделать никогда.

Но ведь есть и третий путь, — думал я, ворочаясь под одеялом. — История знает успешных правителей, которые играли на противоречиях в элите, уживаясь с враждебными друг другу блоками, вместо того, чтобы выжигать под собой политическое поле до базальтового слоя. В конце концов, мне не нужно, чтобы меня любили или боялись до дрожи в коленках. Мне нужно, чтобы со мной считались, а иномиряне работали на благо людей Авалона. И у Квайры и у Урв-шера есть свои таланты. Надо просто-напросто поставить каждого на свое место, туда, где он принесет пользу, а не вред и создать систему сдержек и противовесов. Но как это сделать, вот в чем вопрос? Уснул я лишь под утро, с больной головой, однако решение было принято. Оставалось лишь провести его в жизнь и откладывать это в долгий ящик не стоило.

Утром, сразу после очередного сеанса лечебной магии от доверенной магички Твайны, я, кряхтя и охая, добрел до нашего узла связи. Отбили мне в бою внутренние органы качественно. Пусть бронежилет и уберег от переломов ребер, но я до сих пор ходил по малой нужде с кровью. Впрочем, наши врачи и магички говорили, что дело потихоньку идет к выздоровлению. Правильно мы сделали, закупив на последние деньги средства защиты для всех «самооборонцев», включая магичек: каски, шлемы и бронежилеты, хотя и съели кучу «зарплатных» кандел и накопления наших «лордов», спасли немало жизней. А вот Макарыч в своей оценке потерь был не совсем прав — «двухсотыми» мы потеряли не половину, а чуть больше трети «самооборонщиков». На майора можно понять: по окончанию боя картина заваленного телами поля выглядела гораздо хуже, чем потом оказалось. Ранения разной степени тяжести получили почти шестьдесят процентов выживших бойцов и у нас и у ваэрия. Но раны в целом оказались не смертельными: вывихи, переломы, ушибы, растяжения, механические травмы, ожоги — все в ассортименте и больших количествах. Людей и ваэрия часто и много били градом, ветром и камнями, сбивали с ног и валяли по земле ударами силы, жгли молниями. Зато огнестрельного оружия у тельнор не было и до рукопашной дело доходило редко, поэтому проникающих ранений оказалось совсем немного. А от остального врачи и магички умели худо-бедно лечить и была надежда, что подавляющая часть раненых со временем снова встанет в строй. Включая и меня в их число. Хотя, кладбище за рощей на дальнем, восточном краю равнины, после боя выросло прилично. Сам видел, меня туда приносили по моей же просьбе, попрощаться с бойцами.

Выставив за дверь дежурного радиста, я сначала поговорил по рации с Ниной. Кому как не хозяйке «Морского Волка» быть в курсе всех сплетен? Затем побеседовал с Алексеем, возившемся в мастерской у гавани, и с Пашкой в пещере. Все же доверять полученной в постели от подруги информации целиком нельзя, хорошо бы представить полную картину. И лишь затем, еще раз прокрутив все в голове, вызвал «Дерзкий», попросив ответившего вахтенного помощника вызвать на мостик капитана и дать нам поговорить наедине.

— Саша? — голос подошедшего Матвея звучал удивленно. — Как здоровье?

— Спасибо, хорошо, — отмахнулся я. — Вашими молитвами жив. Слушай, давай сразу к делу, кэп. Мне тут недавно сказали, что у вас интриги вовсю плетутся. Урв-шер по слухам занял два корыта тельнор, держит на них Квайру, на борт магичек Твайны и людей не пускает. Команда его вооружена и сдавшиеся ему тельнор — тоже. Строит из себя независимого вождя…

— Кто сказал? — напрягся капитан.

— Да, неважно, — отмахнулся я. — Узнал вот… жар-птица на хвосте принесла. Странно, что Макарыч мне об этом ничего не докладывал. Да и ты тоже.

— Мы… понимаешь, Саша, майор нас просил тебя не тревожить, — по голосу чувствовалось, что Матвею крайне неприятен разговор на эту тему. — Сказал, пусть ярл выздоравливает спокойно, не надо его дергать. А мы с ситуацией сами разберемся, но немного попозже. А то у нас на случай чего здоровых бойцов и магичек мало осталось, а из тех, что есть — половина занята в рейдах по лесу, последних серых партизан отлавливают. Сам Макарыч, кстати, сейчас с ними.

— Вот оно как? Ну, ладно… Но я сейчас более-менее оклемался, так что можно решать проблемы напрямую. Матвей, у меня простой вопрос. Ты мой приказ немедленно выполнишь? Да или нет?

На том конце провода повисла тишина. Ну что же, наш новоиспеченный адмирал всегда был осторожен. Однако, иногда приходится решать быстро, на чьей ты стороне. Ничего не поделаешь.

— Да! — наконец ответил «лорд». — Ты ярл, Саша. Приказывай.

— Отлично! Спасибо, адмирал! Значит так, «Дерзкий» и «Бойкий» сейчас в гавани, а оба корыта Урв-шера на якорной стоянке в океане, примерно в полумиле от берега. Верно?

— Более-менее…

— Тогда ты свяжись с Юлей, она в курсе происходящего. Соберите с ней с берега в экипажи, всех кто отсутствует. Только тихо, без всякой боевой тревоги, если надо — гонцов за ними отправьте. Думаю, часа полтора вам хватит. Затем не спеша выходите в море, расходитесь и берите на прицел оба корыта тельнор из всего имеющегося вооружения. А уже затем посылайте на «линкор» Урв-шера лодку с твоими вооруженными десантниками. Но запомни — одеты они должны быть во все флотское, чтобы их с «самооборонцами» случайно не спутали. Те под Твайной и Макарычем ходят, а флот у нас наособицу, это даже Урв-шер должен понимать. В моторке — только люди и ни одной магички, командиром Илью Красина поставь, он парень толковый. Задача по прибытии на борт — вызвать Урв-шера и предъявить ему мой указ о немедленной выдаче Квайры вместе с кристаллом хозяйки. Указ тебе сейчас принесут. Если маг будет возражать, а он будет, пояснить, что Квайра выдается лично ярлу, то есть мне! И решать ее судьбу буду я один, а не Твайна и другие магички. Когда Квайру выдадут, отправить ее на берег и сопроводить с конвоем в штаб. Камеру для нее в подвале я прикажу подготовить. Ясно?

— Ясно Саша, — вздохнул Матвей. — Сделаю. Только один вопрос — а если ее не отдадут?

— Тогда пусть десант спокойно возвращается на «Дерзкий», специально конфликт не провоцируйте. А ты свяжись со мной. Будем думать про план «Б». Но, если тельнор хоть где-то и как-то применят к десанту силу, то можешь топить оба корыта сразу и из всех стволов без промедления. Нам тут плавучий «Кронштадт» не нужен. Вот такие дела, кэп.

Глава 2. Квайра

Вообще-то Урв-шер мог проигнорировать мой приказ и оставить Квайру себе, если бы решил пойти на принцип. Никакого немедленного ответа в рамках «плана Б» на случай отказа ее выдать у меня не имелось, хотя Матвею про это было знать не обязательно. Не топить же, в самом деле, корабли союзника, с которым совсем недавно воевали против тельнор? За что? Нет, если будет открытый бунт, то тогда все понятно. А если нет? Мало ли что мне пригрезился заговор? Квайра по-прежнему хозяйка Вэнлая и обвинений ей никто не предъявлял. Ни ее, ни Урв-шера к присяге я не приводил. Оба по «понятиям» имеют право плыть куда хотят, я им не начальник. Конечно, с юридической точки зрения у нас на Авалоне полный правовой вакуум и четких законов нет, но начинать вооруженный конфликт прямо сейчас не в моих интересах. Меня любой выход из ситуации устраивает, главное — четко зафиксировать сам факт неповиновения Урв-шера письменному приказу.

Если бы маг хозяйку Вэнлая не выдал, я бы начал действовать не торопясь. Для начала созвал бы общий совет и обсудил возникшую проблему с Твайной, Мейрр и остальными магичками и «лордами». Подождал бы Макарыча, держа оба судна для пущей важности на прицеле «Дерзкого» и «Бойкого», поговорил бы с майором. А затем выдвинул бы против Квайры и Урв-шера подкрепленное доказательствами обвинение в заговоре против Конфедерации и, опираясь на решение совета, разоружил экипажи обоих судов и арестовал хозяйку Вэнлая и мага. Смогли бы они этому помешать, находясь на рейде? Сильно сомневаюсь… Применили бы силу? Ну, так утопить их несложно.

Впрочем, еще оставалась возможность сбежать. Пока суд да дело, оба корабля тельнор могли бы сняться с якоря и мирно взять курс в океан. Приказа открыть по ним огонь на поражение не последовало бы. Наоборот, это тоже был бы выход из положения. Правда, не самый удобный для меня, но такой же тупиковый для заговорщиков, как и остальные. Бежать им кроме Вэнлая некуда, припасов на борту мало. А если бы они заявились в пустое после эвакуации гнездо Квайры, я бы с удовольствием повесил на них всех собак, обвинив в заговоре уже заочно. Побег — лучшее тому доказательство. Народа на борту тельнорских кораблей мало, а ваэрия всего с десяток. Серьезное сопротивление оказывать некому и ликвидация бунта в ближайшем будущем надолго бы не затянулась.

Однако, если бы я промедлил с реакцией еще хотя бы пару дней, и заговорщики успели бы посадить на «линкор» Урв-шера беженцев с Вэнлая, то ситуация бы резко ухудшилось, — это я понимал совершенно четко. А они бы так и поступили, после разговоров с Ниной и Пашей сомнений у меня почти не оставалось. В самом деле: ярл ранен, Макарыч гоняет партизан по лесам, Твайна, Мейрр, Клейнн и Вейсс Квайре не указчики и не авторитет. Матвей по своей инициативе в политику не полезет… Почему бы Урв-шеру не отвезти беженцев домой? Война кончилась, пора возвращаться в родные гнезда. Между прочим, ваэрия в «Морском волке» это уже второй день обсуждают. Кстати, магичек с Вэнлая сейчас на Авалоне не меньше половины от всех ваэрия — как военных, так и гражданских, и многие из них до сих пор верны старой Хозяйке. А то, что в этом случае Квайра бы не только вернула себе полную власть над своим островом, но и усилила гарнизон магами Урв-шера, пока никому и в голову не приходит. Как и то, что Вэнлай после этого станет не частью Конфедерации Авалона, а независимым островом. И если нам вздумается приводить его к покорности, то начнется настоящая война, с большими потерями и неочевидным успехом. Или придется официально признавать Квайру хозяйкой богатейшего острова ваэрия и оформить новый союзный договор, в котором власть в Конфедерации нам отныне придется делить с ней и Урв-шером. Не самый глупый план для двух изгнанников…

Но, они немного не успели. А теперь начинать поздно — беженцев я им принять на борт не дам, «Дерзкий» с «Бойким» настороже. Правда, осталась возможность договориться со мной по-хорошему здесь и сейчас, не так ли?

Видимо, это понял и вождь тельнор. Потому что уже через пару часов меня вызвал по рации Матвей и сообщил, что маг держит десантную партию с «Дерзкого» на палубе, окружив ее своими бойцами, и требует немедленного разговора со мной. А еще чуть погодя я услышал в динамике голос Урв-шера. Илья Красин передал ему свой «Kenwood» для связи.

— Ярл! Кв…вайра? Зачем она т'бе? — голос мага звучал с сильным акцентом, плохо выученный русский язык давался ему с трудом, а магия понимания от инопланетных кристаллов на разговор в эфире не распространялась.

— Нужна. — Отчеканил я. — Отдай магичку вместе с кристаллом Вэнлая!

— Т'вайна ее хотеть? Ваэрия хотеть? Судить — казнить?! — прорычал в динамике маг.

— Нет. Она нужна лично мне, — подбирая слова, ответил я. — Ты веришь мне Урв-шер? Ты мне верен?

На том конце связи воцарилась долгая тишина.

— Я тебе друг, — прозвучало, наконец. Немного уклончивый ответ, но ладно, пока сойдет и такой…

— Если друг, то отдай магичку и ее кристалл!

— К'вайра не виновна! — упрямо возразил маг.

— Тогда ей нечего бояться. Отдай!

— К'вайра ваэрия не выдать? Слово-обещание ярл?

— Да. Клянусь, что я не выдам Квайру ваэрия на суд и расправу.

— Судить сам? Ее?

— Слишком много вопросов, Урв-шер. Отдашь или нет?

Снова долгое молчание…

— Хорошо. Помни, что обещал, ярл. Будет так, — прозвучало в трубке, и связь прервалась.

Отбой…

Положив рацию на стол, я задумчиво уставился на прибор. Урв-шер явнозанервничал, нда. Ослик был сегодня зол, он узнал, что он баран. А вот не надо думать, что ты здесь самый умный, нда… Но теперь что-то с Урв-шером надо делать и поскорее. В таком состоянии он способен наломать дров.

А еще через полтора часа я увидел из окна второго этажа, как под охраной сразу четверых десантников Квайру вводят в здание штаба. Досталось магичке крепко: она медленно шла, хромая и спотыкаясь так, что Илье приходилось поддерживать ее за плечи, чтобы та не упала. Видимо, хозяйку Вэнлая и в самом деле пытали в плену. На обнаженных руках магички я разглядел длинные гибкие листы с «госпитального дерева», которые ваэрия использовали вместо бинтов. Удобная, кстати, штука, мои бойцы их тоже вовсю применяли. Прижал к ране и спокоен — лист сам приклеится. Тут тебе и дезинфекция, и обезболивание, и остановка кровотечения — какие-то вещества в листьях заставляли кровь даже в серьезной ране сворачиваться за одну-две минуты. А если надо — обернул вокруг конечности, и лист превращается в жгут. Единственный недостаток — очень уж скоропортящаяся вещь, каждый месяц листья приходится менять в аптечке на свежесорванные.

Несмотря на раны, вид у Квайры был самый гордый и несгибаемый, словно у Марии-Антуанетты, поднимающейся на эшафот. «Вот ведь какая штука — жизнь», — невольно подумал я, провожая взглядом магичку. «Сколько времени прошло с нашей первой встречи, когда госпожа Вэнлая предлагала нам свое покровительство? Полгода или чуть меньше? И теперь уже мне надо решать, что с ней делать». Ладно, пусть посидит пока «на подвале», подумает над своими перспективами. Камеру ей оборудовали комфортабельную, мягкая кроватка еще со времен Пети осталась».

Кристалл Вэнлая мне отдал Илья лично в руки, и я тут же запер его в собственный сейф. А дальше события начали развиваться сами собой и довольно быстро, оставалось лишь направлять их в нужное русло. Еще бы! Маневры «Дерзкого» с «Бойким» и арест Квайры пройти незамеченными никак не могли. Весь поселок у гавани видел, как магичку вели под конвоем, так что ждать, когда известия о происходящем в порту достигнут заинтересованных лиц, пришлось недолго. Вскоре последовал вызов по рации от Макарыча — майор, не сдерживая выражений, живо интересовался, что за хрень у нас происходит. В ответ я уклончиво предложил поговорить лично, дескать, в эфире всего не разъяснишь. Есть детали, которые лучше обсудить наедине. Артиллерист, поняв по тону разговора, что откровенничать я не намерен, понятливо согласился и сказал, что вечером будет в штабе, операцию по отлову выживших тельнор ваэрия пока продолжат без него. Однако, дождаться майора я не успел — ближе к вечеру ко мне постучался дежурный и доложил, что Твайна с Мейрр просят о немедленной встрече. Чего, в общем-то, и следовало ожидать.

Встретил я гостей довольно холодно, прямо на кухне второго этажа. С порога предложил сделать самим себе чаю или еще чего поесть, а сам уселся с мрачным видом за стол, не спеша начинать разговор. Вроде как «чувствуйте себя как дома», но не забывайте, что вас не звали. Мейрр от такого неласкового приема явно смутилась, а вот Твайна и ухом не повела. Сноровисто поставила на плиту чайник, залезла в холодильник, достав колбасу с ветчиной, сгущенку и сыр, молча наделала бутербродов, выставила на стол баночку с печеньем и конфеты. В штабе она была частой гостьей, пару-тройку раз в неделю ночуя у Макарыча, так что прекрасно ориентировалась на кухне. Подвинула мне мою кружку с горячим чаем, чуть улыбнувшись…

— Я вижу, ты уже почти оклемался, ярл. Рассказывай что происходит, не надо молчать с мрачным видом. Тут все свои. Мейрр, не стой в углу как цапля в болоте, бери свою кружку и садись к нам рядышком. Саша нам сейчас все расскажет.

— Саша? — покачал я головой. — А Саше вам сказать нечего. Саша выздоравливает потихоньку. Аппетит у него хороший, настроение так себе… передает вам привет, вот.

— Не стоит над нами шутить. Дело важное! Ты же сегодня арестовал Квайру! Почему?! — не выдержала Твайна.

— Саша ее не арестовывал, — хмыкнул я. — Вот господин ярл Конфедерации Авалона Александр Спешин это сделал, да. Ну, так его никто не спрашивает…

— Виновата, господин ярл, — голос Твайны сразу стал строже. Магичка вскочила со стула, вытянувшись по стойке «смирно». — Прошу меня простить за неуместный тон.

— Ладно, садись, не тянись — махнул я рукой. — Пей свой чай. Ну что же, давайте серьезно… Слушайте, девушки, у меня один вопрос. Мы что, блин, тут с вами в игрушки играем? В ролевые игры?! Какого хрена?! — повысил я голос. — Вся наша Конфедерация, война с тельнор, это что, детская самодеятельность?!

— Никак нет, господин ярл! — чуть ли не щелкнула каблуками вновь вскочившая из-за стола Твайна. От Макарыча, видимо, солдафонства набралась… — Никак нет, не игрушки! Все это очень и очень серьезно!

— Тогда….тогда, почему, млять, я узнаю о готовящемся заговоре в последний момент?! — не удержавшись, вскипел я от возмущения. — Вы что, ослепли совсем, сидя в своем гнезде? Особенно ты, Твайна? Не видишь, что твориться? Не знаешь, что Квайра с Урв-шером спелись и отжимают Вэнлай? Да об этом ваэрия в «Морском волке» уже открыто треплются!

Я ожидал, чего угодно: замешательства, смущения, удивления. Но, только не того выражения открытой радости на лицах, которое увидел у Твайны и Мейрр. Обе магички коротко переглянулись и расплылись в довольных улыбках.

— Слава небесам! — выдохнула Твайна. — Ты все-таки догадался!

— Он все понял! — поддержала ее Мейрр, чуть ли не захлопав в ладоши от восторга. — Ты была права.

— Подождите-ка…. так вы обо всем этом знали? — оторопел я.

— Конечно! — кивнула Твайна. — Такое трудно было бы не заметить! Мы что, по-твоему, совсем дурочки, а не хозяйки гнезд?

— Но почему вы молчали? Почему, блин?!

— Я думаю, теперь об этом можно говорить открыто, — важно сказала Твайна. — Клятва не нарушена ни словом, ни делом.

— Подтверждаю, — серьезно заявила Мейрр.

— О чем вы? Какая клятва? — окончательно растерялся я.

— Мы публично клялись в свое время Квайре, что не будем доносить на нее — задумчиво сказала Твайна. — Я была ее помощницей, военной сестрой. Мейрр — ее ставленница на Интлае, Клейнн и Вейсс приносили ей вассальную присягу, когда формировалась союзная эскадра для похода на тельнор. Клятва вассала содержит три «не»: не поднимать руки на сюзерена, его ваэрия и имущество без приговора суда, не доносить чужакам о планах сюзерена и не предпринимать серьезных действий без его ведома. К этим трем «не» прилагается список исключений, но в целом так…

— Погодите, — нахмурился я. — Ерунда получается. Насколько я знаю, вы свою бывшую хозяйку терпеть не можете. Теперь я ваш сюзерен. И вы не можете предупредить меня о готовящемся заговоре? В то время как сами просите выдачи Квайры?

— Клятва госпоже — тлай не просто обычай, — задумалась Твайна. — Наверное, для людей это сложно, но у нас свои традиции… Давай я попробую объяснить: сюзерен не хозяин своих вассалов. Клятва четко различает права и обязанности всех сторон. Сюзерен может обвинить, судить и наказать вассала в установленном порядке, если докажет его вину. Но и вассалы могут обвинить, судить и наказать сюзерена, если он явным образом нарушил их интересы. Тоже по установленной процедуре. А вот выносить это дело на сторону никак нельзя, запрещено обычаем и правом. И приплетать чужие гнезда и вообще чужаков для решения вопросов между сюзереном и его вассалами тоже запрещено. Это дела гнездовые и касаются они только своих. Судить мы Квайру можем. Но донос на нее людям автоматически сделал бы нас изменщицами, наши ваэрия перестали бы нас уважать и подчиняться.

— Это я чужак? Твайна, тебя вообще изгнали из гнезда!

— Ты не чужак, — совсем по-человечески вздохнула Твайна. — У хозяек островов перед тобой еще более серьезные обязательства, чем перед Квайрой и я готова к ним присоединиться. А из гнезда меня изгнали после моего добровольного отказа принять суд Квайры — всех обязательств вассалитета это не разрывает. Сложилась вообще очень запутанная ситуация, — смутилась Твайна, по ее лицу было видно, что магичке ужасно неудобно об этом говорить. — Мы были уверены, что Квайра мертва, и все наши обязательства перед ней исчезли. Но, оказалось что это не так… однако, донести тебе на нее словом или делом мы не могли. Поверь, тут все очень запутано, в истории нашего мира было множество разных прецедентов… в данной конкретной ситуации мы имеем право сами судить Квайру. И даже напасть на корабли Урв-шера. Но не разделаться с ней с чужой помощью. Донос был бы истолкован именно так. А испытание правды на суде не дало бы возможности скрыть истину, магия бы не дала соврать. С очень плохими последствиями для нас, не говоря уже о том, что на суде все наши обвинения в адрес Квайры стали бы ничтожны, как у клятвопреступниц.

— Донос совершенно исключен. Но намек для того, кто умеет думать, мы могли себе позволить, — подала голос молчавшая до того Мейрр. — Говорить очевидные факты не запрещено.

— Именно, — согласилась с подругой Твайна.

— Вот оно что, — сделал я большой глоток из кружки и закусил бутербродом с ветчиной, не почувствовав его вкуса — настолько задумался над словами магички. — Поэтому вы просили Квайру у тельнор. Вы хотели ее обвинить и судить сами. Этого Урв-шер и боялся, поэтому не отдал вам хозяйку Вэнлая.

— Верно, — подтвердила Твайна.

— А затем вы пошли к Юле мириться и подарили ей гребешок, — добавил я. — Кстати, спасибо за подарок, вещь замечательная. И заодно рассказали ей о заговоре, а информация дошла до меня.

— Нет! — резко возразила Твайна. — О заговоре во время разговора с твоей женой мы молчали, это был бы такой же донос. Мы просто мимоходом сказали ей, что Твайна до сих пор хозяйка Вэнлая. И что тельнор не отдают нам ее с корабля, а сторонниц у нее до сих пор хватает. Это всем известные факты, только и всего. То, что кто-то из вас сделал из них верные выводы — не наша вина.

— А еще мы с Клейнн и Вейсс и в самом деле хотели сделать тебе приятное в постели в знак нашей признательности за спасение гнезд, — серьезно заявила Мейрр. — И хотим. Но твоя Юля против.

— Ясно, — усмехнулся я. — Твайна, а почему ты не намекнула раньше о заговоре Макарычу, пока я приходил в себя? Вы же с ним близки, это не секрет.

— Я пробовала, — махнула рукой магичка. — Но Боря больше военный, чем политик. Он был очень озабочен свалившимися на него делами и весь задерган: надо было срочно организовать госпиталь для раненых и охрану для пленных, собрать и инвентаризировать трофеи, разобраться с техникой и ее ремонтом, срочно закупить боеприпасы. Не считая проблемы бегающих по лесам магов. Он просто отмахнулся от меня — сказал, что все остальные проблемы решим позже, когда восстановим боеспоспособность самообороны, зачистим Авалон от недобитков, и ты станешь чувствовать себя лучше. Даже когда я сказала ему, что отказ Урв-шера предоставить бойцов дляучастия в операции против партизан — нехороший знак, он лишь поморщился: мол, потом разберемся. Вот мы и оставили его в покое. Хорошо, что ты догадался обо всем сам, и сделал правильные выводы. Когда ты нам выдашь Квайру на суд, ярл?

— И что вы собираетесь ей предъявить?

— Гибель эскадры и оставление островов беззащитными. Грубое нарушение интересов вассалов, повлекшее их гибель. Ложь и скрывание фактов при создании союза. Предательство ваэрия как вида и сотрудничество с врагом.

— Последнее тут каким боком?

— Квайра позволила взять себя в плен вместе с кристаллом, — пожала плечами Твайна. — А ведь она могла бы успеть выкинуть его за борт. Впрочем, без кристалла ее в живых бы и не оставили — кому она такая нужна? А вот хозяйка острова с кристаллом — совсем другое дело. Можно заставить перевести ее со счета все канделыврагу или закупать артефакты с магией ваэрия из нашего мира для тельнор. Вэнлай богатый остров, а кристалл — ключ к нему.

— Сурово. Но не лишено логики, — согласился я.

— Обвинения против Квайры можно долго перечислять, у нас составлен целый список, — с готовностью ответила Твайна. — Ей даже семья и сторонницы не помогут, мы все сделаем как нужно. Все хозяйки против нее.

— А что будет с Квайрой после?

— Я думаю, мы дадим ей возможность попрощаться с мужьями и самой выбрать достойный способ ухода из жизни, — хмыкнула ваэрия. — В конце концов, у нее были прошлые заслуги, да и раздражать ее сторонниц не стоит. Пусть тебя эта проблема не беспокоит, ярл, вопрос с Квайрой закроется через несколько дней. Когда мы ее сможем забрать в гнездо?

Я допил чай из кружки и молча встал из-за стола, подойдя к окну. Посмотрел на пыльную дорогу, часового у крыльца штаба, колышущиеся на легком ветерке ветви пальм в роще неподалеку, чувствуя как взгляды обоих магичек жгут мне затылок.

— Никогда, — повернувшись лицом к магичкам, наконец, ответил я. — Я вам ее не отдам.

— Это неразумно, ярл, — отмахнулась Твайна. — Мы с остальными хозяйками уже все решили и…

— Кто командует на Авалоне? Вы или я?

— Конечно ты, Саша. Но будет лучше для всех, если…

— Твайна, не забывайся! — я уставился взглядом прямо в лицо магичке. — Я ценю тебя, твою помощь и советы. Я готов учитывать интересы всех ваэрия Конфедерации, на всех островах и твои — в первую очередь! Но окончательные решения здесь принимаю я и только я! Не ты, не Мейрр, не Макарыч, не кто-либо еще. Не пытайся мной манипулировать, выйдет себе дороже! Я и так очень недоволен сложившейся ситуацией и вашим сокрытием заговора. Мы поняли друг друга?

— Да, господин, ярл, — все же опустила взгляд Твайна.

— Вот и замечательно. Вы с Мейрр свободны, вопрос с Квайрой решу сам. Когда понадобитесь, я вас вызову.

Когда дверь за магичками закрылась, я устало закрыл глаза, облокотившись спиной об стену… что за день сегодня такой гадский, а? Еще рука в гипсе разболелась некстати, ёшкин кот. Мало того, что отношения с Урв-шером испорчены, так теперь у меня и с магичками наметились контры. Теперь что, каждый суслик на Авалоне считаем своим долгом либо вовсе не обращать на меня внимания, либо внаглую мною манипулировать? Когда это я успел так обделаться, интересно? Осталось еще с Макарычем поругаться… что вполне вероятно, если майор примет сторону магичек.

Постояв еще с полминуты в одиночестве и тяжко вздохнув, я решительно поковылял в свою комнату. Пора заглянуть в сейф, а затем ползти в подвал, похоже, мне предстоит еще один непростой разговор. Изначально я хотел перенести его на пару дней, но сейчас понял, что такой роскоши у меня нет. Гордиев узел надо разрубать быстро, иначе все усложнится еще сильнее.

Квайра встретила меня лежа на кровати, но когда дверь камеры за мной захлопнулась, с трудом села в постели. Сейчас, вблизи, я увидел, что лицо у нее совсем бледное, изможденное, цвета «снег под луной», даже природная синева кожи не особо заметна. Под глазами мешки, скулы впалые, выданная вместо рваной туники желтая плотная пижама свободно болтается на исхудавшем теле.

— Досталось тебе, союзница, — невольно вырвалось у меня. — Эк тебя угораздило…

— Ты сам не лучше выглядишь, ярл, — прочирикала в ответ Квайра. — Не бережешь себя совсем. И куда только твоя Юлька смотрит?

— У нас тут небольшая войнушка с тельнор была, — развел я руками. — И у меня и у Юли. Если ты не в курсе. Вот моя подруга и недоглядела.

— Уже в курсе, — слабо улыбнулась Квайра. — Урв-шер рассказал… Давай угадаю: и ты, конечно, сам полез в бой как герой, верно? А почему ко мне явился без охраны и оружия? Не боишься, что я тебя придушу?

— Силенки у тебя не те, — отмахнулся я.

— Зато есть две руки и немного магии, — фыркнула магичка. — А у тебя одна. Справлюсь…

— Давай не будем проверять, а? — почти жалобно сказал я. — Итак обоим досталось. Лучше ответь, чего от тебя тельнор хотели. Вон, под пижамой обе лапки в листья клойка замотаны. Резали тебя что-ли?

— Резали и пускали кровь. Прижигали магией. Насиловали тоже не раз, всем скопом, — сморщилась Квайра. — Им нужен был доступ к кристаллу, а я отказалась сотрудничать… впрочем, не имеет значения. Хватит любезностей. Что ты хотел, ярл? Переходи сразу к делу, чего зря болтать?

— Ты в курсе, что выжившие хозяйки островов хотят повесить на тебя всех собак? — не стал я тянуть резину. — У них против тебя вагон обвинений и настроены они крайне серьезно.

— Догадываюсь, — кивнула Квайра. — Это не секрет, Урв-шер говорил мне о твоей Конфедерации Авалона. Получается, живая я сейчас как кость в горле — и хозяйкам и людям. Да и, как у вас говорят, «козел отпущения» из меня удобный. Удивительно, что ты меня еще не выдал на суд. Твайна, поди, уже вся извертелась от нетерпения…

— Не хотел, вот и не выдал, — покачал я головой. — Здесь я власть, а не хозяйки! Впрочем, ваш заговор с Урв-шером мне тоже не по нраву. Я не хочу, чтобы ты снова правила Вэнлаем, союзница. Мне снова такая заноза как ты под боком нахрен не нужна. Да и доверять я тебе не могу.

— Так чего ты тогда от меня хочешь, Саша? — во взгляде магички я уловил толику интереса.

— Заключить с тобой взаимовыгодную сделку. Как со старой приятельницей.

— На каких условиях? — быстро спросила ваэрия.

— Изволь: ты приносишь мне личную присягу, как и Урв-шер. Ты публично признаешь Конфедерацию, отказываешься от власти над Вэнлаем и передаешь свой кристалл Твайне, поддержав ее как новую хозяйку острова. Ты откажешься от принесенных тебе вассальных клятв других Хозяек. А я сделаю так, что с тебя снимут все обвинения.

— Нет, — сразу ответила Квайра и снова легла на кровать, повернувшись лицом к стене. — Не интересно. Я лучше умру хозяйкой, чем буду выпрашивать жизнь на любых условиях. Уходи, ярл.

— Ты не дослушала, союзница, — вздохнул я. — Залез здоровой рукой в принесенный с собой пластиковый пакет, стоявший на полу, и достал оттуда темный кристалл Цвайтол. — Взамен того, что я требую, у меня есть для тебя хороший пряник и кое-что к нему в придачу. Я думаю, что сумею компенсировать тебе часть потерь и даже пообещать кое-что сверху, если мы придем к соглашению…

Глава 3. Каждому — свое

Услышав шуршание полиэтилена, Квайра повернула голову и впилась взглядом в кристалл, но через несколько секунд пристального изучения разочаровано скривила губы.

— Это не мой.

— Понятно, что не твой, — подтвердил я. — Твой у меня, но я тебе его просто так не отдам. Что ты можешь сказать про этот экземпляр?

— Это кристалл хозяйки острова от Цвайтол, — задумалась магичка. — Действующий. Но темный, потерявший активацию, без признаков магии или связи с владелицей. Скорее всего, она мертва. И… вероятно, этот остров уже давно не принадлежит ваэрия.

— Вот и у меня те же сведения, — согласился я. — В свое время я специально запрашивал информацию у треян. Правила обращения с кристаллами просты и едины для всех рас. Потеря или случайное повреждение кристалла — большой проступок для хозяина острова. Примерно то же самое, что потерять знамя части или сотруднику органов посеять служебное удостоверение с табельным оружием заодно. Но все же это не конец света для общины — надо лишь как можно быстрее связаться с кураторами через терминал телепортации или компьютер у землян. Новый кристалл выдадут, но придется не только заплатить большой штраф, но и собрать внеочередной совет «лордов», который продлит полномочия хозяина-разини или выберет вместо него нового. А заодно выполнить еще ряд условий, доказав, что произошедшее — не более чем неосторожность или досадная случайность, — уточнил я. — Старый артефакт, если он еще цел, при выдаче нового артефакта от того же куратора теряет все свои свойства, покрывается трещинами и становится просто камнем. Но это не наш случай. Верно?

— Да, — кивнула Квайра. — Примерно так, хотя кто такие «сотрудники органов» мне не слишком понятно.

— Неважно, — махнул я рукой. — Разберем второй случай форс-мажора. Он наступает в случае потери владения: например, был остров ваэрия, но его захватили тельнор. Обычное дело, территория перешла из рук в руки. Как в этом случае оформить под себя захваченную чужую собственность и получить кристалл хозяина острова?

— Писать своим кураторам, — ответила магичка. — Я понимаю, к чему ты клонишь, ярл. В этом случае надо физически уничтожить кристалл старого хозяина, — например, разбить его на несколько частей или расплавить в жарком огне. Но лучше всего — телепортировать его своим кураторам, за это положена особая награда. Тогда все решиться за пять — десять дней и остров перейдет из рук в руки, а новый хозяин получит собственный кристалл. Нет старого кристалла — нет проблем.

— А если кристалла у победителей нет, но он целехонек? Скажем, перед захватом острова его спрятали, а все знающие расположение тайника погибли при штурме? Или хозяин сбежал с острова вместе с кристаллом?

— Тогда дело затянется надолго, — с готовностью ответила Квайра. — Года на два, а то и больше. Мы не знаем, какие существуют договоренности между Цвайтол, Кройт и Треянами, но друг друга они не любят — это факт. Однако, и допустить существование двух кристаллов от разных кураторов для одного и того же острова они не могут. Пока один кристалл цел, другого для этого острова никто не создаст. Пару месяцев кристалл ждет хозяина или своего возвращения вместе с хозяином на остров, потом переходит в «спящий» режим и лишь потом начинает разрушаться. Однако, можно найти «спящий» кристалл своей расы и отправить его куратору, он его вновь активирует. Если после этого выбить противника и вернуть себе остров в течение месяца, то кристалл сразу признает тебя своим новым хозяином и владельцем, правда, там надо еще выбрать не менее пяти «лордов» в совет… но это уже детали. Вообще-то такое развитие событий — большая редкость, — заметила магичка. — Пропавшие кристаллы находят редко. А вот острова, годами не имеющие владельца из-за уничтоженных или переведенных в «имущество» посевов, но с пропавшими и еще не разрушившимися кристаллами, встречаются частенько. Ресурсы с них добывать можно, но торговать с кураторами и получать прибыль напрямую не получится. Как и назначить нового хозяина острова.

— Именно поэтому тельнор так обрадовались, поймав тебя вместе с кристаллом, — понятливо кивнул я — Ты знаешь, что хозяйки хотят обвинить тебя в сотрудничестве с тельнор, за то, что ты не утопила кристалл при попадании в плен? Если бы ты выбросила его в океан, он считался бы пропавшим, верно? А Вэнлай не перешел бы под полный контроль тельнор еще пару лет?

— Именно так, — усмехнулась в ответ магичка. — Утопленный в океане кристалл считается не уничтоженным, а пропавшим, ты прав. И мой прямой долг был вышвырнуть его за борт в случае опасности захвата. Но так вышло, что я не смогла его утопить…и это моя вина — опустила взгляд Квайра. — Бой шел во внутренних помещениях при абордаже, меня оглушили «кулаком ветра» и я не успела пробраться на палубу или раздвинуть магией корни обшивки. Очнулась уже на борту их корабля, связанной… А значит, исправить свой просчет я могла, только оставаясь в живых: с моей смертью тельнор немедленно уничтожили бы кристалл или отправили его на свой остров для передачи Кройт. Но пока я жива, они надеялись заставить меня перевести им все канделы со счета Вэнлая и лишь потом ликвидировать артефакт. На то, что меня спасут из плена, я не особо рассчитывала, — тяжело вздохнула хозяйка. — Неприятно тебе в этом признаваться, но я надеялась на вас. Точнее на то, что корабль со мной и кристаллом на борту авалонцы утопят в первом же морском бою. Я же видела твоих людей и вашу артиллерию в деле и осталась впечатлена, — добавила Квайра. — В этом случае утонувший кристалл считался бы пропавшим, Вэнлай получил бы большую отсрочку, прежде чем стать владением людей или тельнор, а я исправила бы свою ошибку.

— Даже так? — озадачился я. — Ну, что же, может быть. Но это уже дело прошлое. В любом случае, у меня есть артефакт с бывшего острова ваэрия, занятого тельнор, но им еще не принадлежащего. Все что нам нужно сделать — послать находку Цвайтол, а затем, активировав кристалл, вернуть остров себе. Он не слишком большой, Вэнлай крупнее и богаче, но и это не самый плохой и бедный вариант, поверь. Выбить оттуда тельнор мы тебе поможем, гарнизон там если и есть, то не самый сильный. Забирай своих самых преданных сторонниц и создавай там с ними новое гнездо. Считай, что кристалл у тебя уже есть.

— Кажется, я знаю, о чем ты говоришь, — прищурила глаза Квайра. — Остров рядом с бывшим владением Урв-шера?

— Именно. Урв-шеру мы тоже вернем его вотчину. Раз уж вы нашли общий язык, правьте рядышком от моего имени.

— Променять богатый и обустроенный Вэнлай на нищий остров без гнезда? Ты за кого меня принимаешь, ярл?

— А за кого я тебя должен принимать? — аж присвистнул я. — Квайра, дура, ты себя со стороны видишь? Или у тебя тельнор последние мозги отшибли? Я тебя принимаю за ту, кем ты являешься — за бывшую хозяйку, которая потеряла все что могла! Свой остров, свой кристалл, свой союз ваэрия, свою эскадру и свою свободу. Я вижу сидящую в подвале раненую магичку, которая достала всех, включая меня, и которую хотят судить и приговорить к смерти ее же вассалы! Тебе предлагают второй шанс, и ты еще будешь торговаться?

— Но ты же торгуешься? — неожиданно улыбнулась ваэрия. — Если я столь бесполезна, почему бы тебе просто не выдать меня на суд, вместо того, чтобы предлагать остров? Значит, что-то ценное для тебя во мне есть. Предложи мне настоящую цену, ярл.

— Ну и наглая же ты жаба, блин! — я помотал от удивления головой. — Хорошо, карты на стол, Квайра. Мне нравится, что при всех своих тараканах в голове ты вела дела с Авалоном более-менее честно. Да, шпионила, да пыталась везде урвать свою выгоду, да подставила нас со своим походом… но твоя кипучая деятельность не была направлена против людей, хотя ты могла бы кое-что предпринять, пока мы были слабы. Предательства и зла я от тебя как от союзницы не видел. К тому же, твои определенные таланты по части интриг и умению организовать дело я признаю, а с кадрами у меня дела обстоят не очень… Но рядом на Вэнлае ты мне нахрен не нужна! Мне нужны в тылу ваэрия, на которых можно твердо положиться!

— На Твайну, что ли? — издевательски пропела Квайра.

— Хотя бы на нее. Она будет новой хозяйкой Вэнлая. А ты — применяй свои таланты на фронтире против тельнор. Война далеко не закончена. Мало тебе одного острова? Укрепляйся и, с моей поддержкой, отбивайте с Урв-шером у магов второй, третий и так далее. Берите столько островов, сколько сможете. Маги сейчас слабы. Устанавливайте на их территории власть Конфедерации Авалона и ставьте на их островах своих хозяев и хозяек. Я отдаю тебе на откуп богатейший край, Квайра, только сумей откусить и прожевать кусок. Впрочем, и с этим я тебе помогу. Взамен — ты присягаешь мне, по-настоящему, без дураков, полной присягой, водой, землей и кровью! И далее делаешь то, что я тебе скажу, а заодно выплачиваешь часть дохода с владений. Идет?

— Это все только туманные обещания, — задумалась магичка.

— Я тебе когда-нибудь врал?! Впрочем, как хочешь, — я начал злиться всерьез. — Я обещал Урв-шеру, что не отдам тебя на суд хозяйкам и сдержу слово. Судить буду сам. И приведу приговор в исполнение тоже, ты уж поверь, — прошипел я сквозь зубы. — Ты сама хозяйка и прекрасно понимаешь, в какое положение меня ставишь. Если ты не хочешь быть решением проблемы, подруга, то ты сама проблема! И, стало быть, я от тебя избавлюсь. Даю тебе время подумать до утра.

Резко развернувшись, я повернулся к двери. Но едва занес кулак, чтобы постучать оставшемуся снаружи часовому, ждущему моего сигнала, как услышал за спиной негромкий стрекот Квайры, привычно складывающийся в голове в знакомые слова-образы.

— Не надо до утра. Я согласна.

Повернувшись вполоборота, я увидел, как лежавшая на кровати магичка снова садится в постели.

— Я отдам Твайне Вэнлай. И поклянусь тебе в верности водой, землей и кровью, — с самым серьезным выражением на морде, сказала Квайра. — Я выполню свою часть вассальной сделки без обмана, слово тлай!

— С чего такая быстрая перемена? — удивился я.

— Потому что я тебя никак не пойму, Саша, — пожала плечами ваэрия. — Таких добряков как ты, обычно быстро убивают или обращают в имущество. То ли ты глупец, которому невероятно везет, то ли наоборот — гораздо умнее меня и знаешь что-то такое, чего не знаю я. Вот честно: я бы на твоем месте себе второй шанс не дала бы. Хотя спасти бы попыталась, потому что пусть я иногда и ошибаюсь, но вижу будущее дальше, чем Твайна или другие хозяюшки… Но, очень может быть, что ты из «видящих» посильнее меня. Попробуем поиграть по твоим правилам.

Последним в тот долгий день у меня был разговор с Макарычем. И вышел он нервным и эмоциональным. Поначалу «наезжать» на майора я нисколько не хотел: понимал, что он и так делает все что может. Проблем после победы у нас действительно множество. Я временно выбыл из строя, Матвей и Юля отвечают за флот, но в политику общины и управление «самообороной» без приглашения не лезут принципиально. Тот же Макарыч их от этого и отучил — дескать, это моя епархия, господа моряки, я в ваши корабельные дела не суюсь, и вы в мои не вмешивайтесь. Твайна сейчас занимается собственным гнездом, лечением раненых и беженцами-ваэрия, а больше мне положиться, в общем-то, и не на кого. Алексей в основном занят по технической части, Паша — компьютерщик и зам по торговле с треянами, Игнат после назначения командиром десантников перешел из замов Макарыча в лагерь «флотских» и подчиняется Матвею. Вот и…

— Ты как хочешь, Боря, но у нас начинает вырисовываться нездоровая тенденция, — мы разговаривали с майором вдвоем у меня в комнате, за бутылочкой вискаря, так что беседа вскоре стала самой откровенной. — Сейчас я на этом сыграл — тебе Урв-шер Квайру мог и не выдать из-за близости с Твайной. Но вообще-то это путь в никуда…Этак скоро на Авалоне все будет как в Японской Империи: сухопутчики с ваэрия отдельно, флот отдельно, а потом и взаимные разборки начнутся. Матвей уже предпочитает жить на борту «Дерзкого», как адмирал Ямамото. И когда мы успели свернуть не туда? Вроде же все вместе делали — и общину строили, и воевали, и морскому делу учились.

— На меня намекаешь? — опрокинув стопку и закусив кусочком сыра, спросил покрасневший майор. — Дескать, взял «сапог» кусок власти и не отдает никому? А что, мне нужно лично с инспекцией по судам бегать, везде свой нос совать? Юлю твою строить? В машинном отделении белым платочком дизеля протирать насчет пыли, выяснять, хорошо ли моряки палубу драют?! Или пусть Матвей проверяет моих самооборонцев, у всех ли подворотнички по фен-шую подшиты?

— Не заводись, — отмахнулся я. — Я в общем говорю.

— Ты в общем, а я конкретно! — махнул еще одну стопку артиллерист. — У каждого свой фронт работ.

— Так-то оно так, — скривился я. — Только во фронте этом — сплошные дыры! Контрразведывательная работа завалена совершенно, напрочь! Никто ее не ведет, никто, бляха муха, ни за что не отвечает! Казалось бы, чего проще наладить агентурную работу в Морском Волке? Народ там постоянно отирается, многие люди и ваэрия в одних рабских бараках у тельнор сидели, язык друг друга с пятого на десятое понимают. Пьют вместе, стало быть, общаются откровенно! Слухи ходят самые разные… Я ведь от Нины узнал, что Урв-шер и Квайра собираются с беженцами сваливать на Вэнлай! Об этом ваэрия уже открыто трепались! Неужели трудно наладить нормальный сбор информации в кабаке?

— Я поручил это Твайне, — буркнул Макарыч.

— А она хрен забила на твое поручение! Потому что и так все знала, но у нее перед Квайрой обязательства, млять! Майор, какие бы ваэрия замечательные не были, но они не люди, понимать надо. У них свои заморочки, а рассчитывать можно только на себя! Почему ты лично это не сделал? После победы надо было сразу озаботиться…

— Я! — побагровел майор. — Я еще и в этом виноват, млять? А чем ты, ярл, занимаешься? Ты ведь у нас руководитель, нах! Витаешь в облаках, стратегии строишь, а у себя под носом ни хрена не видишь! У меня после победы хлопот полон рот. Раненых куда девать прикажешь? Нет для них толком помещений, нет операционных. Хорошо, что в гнезде по дуплам и шалашам коек наставили, а ваэрия лечат… Пленных больше сотни, включая раненых же магов. Из них, кстати, половина тяжелые — с осколочными и огнестрельными ранениями. Куда мне их засунуть? Или расстрелять сразу, чтобы не мучились? Кто их будет кормить и охранять, если людей нет? Урв-шер? Он бы и рад, но у меня еще немного мозгов осталось, чтобы к пленным тельнор его не подпускать, а то он и их к себе в команду сманит… Боеприпасов нет, трофеи нужно собрать и рассортировать, взвода самообороны и артиллеристов реорганизовать в новые подразделения, назначить командиров. По острову еще несколько десятков недобитков с посохами бегает, и если их не ловить, и они объединятся, то вынесут нас на раз-два. Боеспособных людей осталось с гулькин хрен, больше половины выживших раненые или контуженные. И мне еще надо успевать заговоры отслеживать?

— Уже не надо, — чуть сдал я под напором майора. — Сам справился.

— Ага, справился он, — не хотел успокаиваться Макарыч. — Потому что сам же до этого и довел дело! А теперь мы расхлебываем…

— Это я довел?! Макарыч, ты не охренел, часом?

— А кто, нах?! Неужели было неясно, что Урв-шера надо было сразу по шерстке погладить, как только он к нам присоединился? Пообещать ему что-нибудь, поблагодарить, подарок дорогой сделать? Это же натуральный морской разбойник, дикий зверь. Его надо с одной стороны на жестком поводке держать, а с другой — гладить и подбрасывать сладкие косточки, чтобы знал, кто его хозяин! Тогда бы и заговора никакого не случилось! Понятно, что он всё на сторону смотрит и свою выгоду ищет. Вот серый и спелся с Квайрой. Удивительно еще, что он на открытый бунт не пошел, выдал тебе таки магичку.

— Да когда бы я успел его гладить?! Он с флотом был, а потом меня ранило, — удивился я. — Охолонься, майор! И прекращай на меня орать! — подался я вперед за столом.

— А не волнует, нах! От меня ты хочешь, чтобы я везде успевал! — упрямо сжал челюсти артиллерист.

Какое-то время мы сидели молча, набычившись и глядя друг на друга в упор. А потом я взял бутылку и разлил еще раз янтарную жидкость по рюмкам.

— Ладно, Макарыч, давай не будем собачиться, — негромко сказал я. — Местами был неправ, признаю. А без тебя все вообще бы рухнуло. Но и ты не без греха. Давай думать, как все разрулить, нам друг от друга деваться некуда.

— Давай, Саш, — немного помягчел лицом майор, перестав играть желваками. — Ты прав, я тоже кое-где ошибся. В том числе — насчет магичек и Урв-шера, что есть, то есть. Была у меня кой-какая информация, но пока не хотел обострять. Очень уж у нас сейчас положение зыбкое…

— Оба ошиблись, — примирительно сказал я. — Но итог мне уже ясен. Урв-шера с Квайрой надо убирать подальше. На границе с тельнор они могут быть полезны, но на Авалоне и рядом с ним — нет. Дадим им собственные острова, та парочка, где мы уже побывали, прямо напрашивается под контроль Конфедерации.

— Опять расходы, — помрачнел майор.

— На один боевой поход хватит, — помотал я головой. — Сколько мытрофеев собрали?

— С этим еще разбираться надо, — задумался майор. — Корабли магов как следует осмотреть, там не всё выгорела дотла, по лесу еще раз пройтись, трофейщики что-то могли упустить. Но одних боевых посохов собрано около пятисот штук. И разных артефактов по мелочи хватает.

— Достаточно для начала, — кивнул я. — Продадим, кандел на горючее и боеприпасы для флота хватит с избытком. А там посмотрим, где нам разжиться деньгами.

Встал я на следующий день с больной головой, все же от выпивки в моем состоянии следовало воздержаться. «Лечится мне надо и соблюдать постельный режим, а не бухать и заговоры раскрывать», — покаянно думал я. Но что делать, если обстановка того требует? Разговор с майором, закончившийся заполночь, занозой сидел в моей голове, подтверждая собственные выводы. Конфедерация — это хорошо, но держать кучу разного народа на Авалоне и ближайших островах не стоит. Как бы я не старался разруливать возникающие противоречия, но люди, тельнор и ваэрия разных кланов и посевов все вместе — слишком горючая смесь. Пора расселяться и расширяться. Каждый должен получить свою задачу, от которой напрямую зависят и его собственные интересы и интересы Конфедерации, тогда будет толк. Вот только одно но: на новый боевой поход по возвращению «жемчужных» островов для Квайры и Урв-шера требовались средства. И на обустройство людей — бывших рабов тельнор, привезенных из экспедиции Квайры, тоже нужны были немалые вложения. Как и на восстановление боеспособности нашей самообороны, а в идеале — на ее усиление. Надо больше бойцов, оружия и техники, в последнем бою все на волоске висело! И еще один корабль нам бы не помешал! Причем действовать следовало в темпе, пока империя тельнор не оправилась от удара. Пара месяцев у нас точно есть. Три — четыре — скорее всего. Но сидеть полгода-год в обороне мы не можем, пора перехватывать инициативу. Но для этого, как сказал маршал Тривульцио на вопрос Людовика двенадцатого про необходимые приготовления для завоевания Миланского герцогства, нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Причем быстрые и большие деньги. И взять их неоткуда, кроме военной экспедиции. Как не старайся, а отсидеться, занимаясь мирным трудом у себя на островах, не получится, такова уж здешняя селяви. Придется снова пускаться в очередную авантюру. И планировать операцию следовало уже сейчас, не откладывая в долгий ящик.

Глава 4. Черный остров

На следующей неделе обстановка на Авалоне несколько разрядилась. Трудно точно сказать, что стало тому причиной — может, мое возвращение к активной политике и арест Квайры. А может — последовавший на другой день долгий разговор Макарыча с Урв-шером на борту его «линкора», в течение которого майор убедил старого мага не делать глупостей. Наверняка свою роль сыграло и многозначительное присутствие на рейде «Дерзкого» с «Бойким», державших корабли тельнор (да и остальную эскадру, если уж на то пошло) под прицелом. Но все страсти как-то притихли. Более того, Урв-шер после беседы даже выделил майору два десятка своих боевиков для операции против прятавшихся в лесах «партизан», что позволило, наконец, ее закончить. Последние трое магов десанта, загнанные гигантскими скорпионами и сколопендрами в топкие джунгли южного берега, вскоре сдались собратьям по расе и «охотницам».

Про охотниц ваэрия я раньше слышал немного, но сейчас познакомился с ними воочию. Среди боевых магичек они считались кем-то вроде полиции и подразделения специального назначения заодно, наподобие егерей и следопытов. И держались наособицу от остальных ваэрия, обеспечивая безопасность и покой гнезда. Даже одевались по-своему, в туники и штаны с красно-зелено-черными узорами, похожими на камуфляжную униформу «лейбермустер». Выглядит аляповато, но в тропическом болоте и джунглях с обилием буйной цветущей растительности самых разных окрасок — самое то, пройдешь мимо в двух шагах и не заметишь.

Надо сказать, что элитой у магичек считались высшие ва-тлай и тлай вроде Квайры из древних и благородных семей с наследственным даром к магии. Ва-тлай вроде как высший сорт, а тлай — просто первый, но все отличие одних от других лишь в важных для самих ваэрия нюансах. Простые магички с сильным даром из «неблагородных семей», такие как Твайна, именовались не-тлай, а ваэрия со слабым даром или почти без такового вообще не имели права на титульную приставку к имени.

Охотницы, как правило, были выходцами из не-тлай, специализировавшимися не столько на заклятьях изменения жизненных энергий, включающих в себя боевую магию ваэрия, сколько на магии подчинения и управления. Впрочем, воевать они тоже умели и, хотя и не участвовали в главном сражении, вынесли на себе основную тяжесть контрпартизанской борьбы. Но и погибло их немало — десятка полтора ваэрия и больше сотни охранявших гнездо гигантских насекомых. И это не считая двадцати трех раненых охотниц. Сказалась своя специфика: в схватке магические твари были весьма живучи, но потом дохли за считанные дни, стоило им потерять конечность или получить серьезное повреждение, а загнанные в угол тельнор дрались отчаянно. Твайна от таких новостей злилась все сильнее день ото дня: гнездо оставалось без охраны, личинки новых боевых насекомых можно было купить лишь на Вэнлае или Интлае. Короче, все шло к одному — пора магичкам разъезжаться с Авалона по своим владениям и восстанавливать силы. Но сначала следовало расставить точки над «i» и договориться о дальнейших действиях…

Забыть про обвинения и отменить суд над Квайрой хозяйки согласились с видимой неохотой. Но за несколько дней мы с Макарычем уладили и этот вопрос. Когда я сказал, что Квайра не только отправится подальше от Вэнлая, но и снимет с Твайны, Мейрр, Клейнн и Вейсс все вассальные обязательства, принципиальности у хозяек поубавилось. А когда Твайна узнала, что Вэнлай отныне будет принадлежать ей, то наша магичка и вовсе подобрела. Лишь заявила напоследок, упрямо глядя на Квайру в упор:

— Зря ты отпускаешь эту змею ярл. Мы все об этом еще пожалеем.

— Лично тебе, сестричка, я устрою головную боль непременно, — тут же заверила ее бледная Квайра, впервые за последние пять дней выведенная из камеры. — Долги надо отдавать, а я тебе крепко задолжала, не-тлай Твайна… А вот на ярла Спешина я зла не держу, и проблем от меня он пусть не ждет. Мой долг помогать сюзерену.

— Не верю! — сжала губы Твайна. — Ты и его подставишь при малейшей возможности!

— Хватит квакать попусту, синие, — недовольно оборвал магичек Урв-шер. — Мы здесь для чего собрались, клятвы приносить или языками трясти? Все в сборе? Тогда давайте начинать, серьезная присяга — дело не быстрое.

Маг оказался полностью прав. Сначала Квайра долго и многоречиво вслух отрекалась от своей должности хозяйки Вэнлая, возложив руки на кристалл. Затем она освобождала от клятв верности остальных магичек, что опять же вслух подтверждали оставшиеся в живых «лордессы» Вэнлая и «лордессы» с островов Мейрр, Клейнн и Вейсс. Разрыв вассальных отношений должен был быть обставлен надлежащим образом, с правильными формулировками и при надежных свидетелях, иначе никак. Потом процедуру возложения рук на кристалл Вэнлая повторила вступающая в права хозяйки острова Твайна, принося свою клятву, затем снова пришла очередь свидетельниц подтверждать слова новой хозяйки и снова все лапали кристалл. Мне это чем-то напоминало процедуру получения крупного кредита в банке — там тоже надо записывать подробное видео для архива и будущих «коллекторов», чтобы потом не удалось соскочить. Просто так переключить полномочия с одного хозяина острова на другого нельзя, кураторы должны иметь запись процедуры и быть уверены в том, что все сделано по правилам. И не только курирующие ваэрия цвайтол — у треян примерно та же самая процедура, я интересовался вопросом.

После того как с Вэнлаем было закончено, все повторилось с кристаллом жемчужного острова для Квайры, который специально возили самолетом на Интлай и отправляли цвайтол для активации. Но и на этом ритуал не завершился — на закуску последовали личные вассальные клятвы мне на верность от Квайры и Урв-шера. И если в серьезность клятвы магички я более-менее верил — другие хозяйки проследили, чтобы все было обставлено, как положено, то разобрать что именно делает Урв-шер — клянется мне по настоящему, или валяет дурака, я точно узнать никак не мог. Нету у меня специалистов по обычаям тельнор, которым можно доверять. Разве что приплывший вместе с Урв-шером Тров-кан… но в верности оставленного мною в живых мага я тоже обоснованно сомневался. Ладно, жизнь покажет. Других соратников-тельнор у меня все равно нет, а в жизни приходится работать не с идеальными партнерами, а с теми людьми и даже нелюдями, которые нас окружают. Нет другого выбора, если надо делать дело. А для политики это и вовсе норма…

Когда все, наконец, закончилось, уже наступил вечер, и я пригласил всех присутствующих в столовую, отметить новые назначения и обсудить наши планы, пока все в сборе. Когда еще такое случится — чтобы вместе собрались хозяйки всех островов, их доверенные «лордессы», да еще и Урв-шер. Первые двадцать минут маги, хозяйки, «лорды» и «лордессы» сосредоточенно жевали жареное мясо с хлебом и овощами — еду, которую признавали все три расы, хотя и в разной степени. Тельнор без мяса вообще не представляли себе нормального обеда, а ваэрия предпочли бы рыбу и корнеплоды, но и свиные отбивные из кистеухих кабанчиков, выращенных в нашем подсобном хозяйстве, их тоже вполне устраивали. Маги — Тров-кан, Урв-шер и трое его доверенных «лордов» запивали угощение пивом, ваэрия потихоньку разливали из кувшинов по стаканам тошнотворное «болотное гнездо», а мы с Макарычем, Юлькой и Матвеем, предпочитали легкое сухое вино — не следует сильно напиваться в такой компании. За время присяги народ успел изрядно проголодаться, так что ели молча и сосредоточенно. И лишь после того, как все утолили первый голод, я взял слово, попросив тишины.

— Господа и госпожи хозяйки, хозяин, «лорды» и «лордессы» островов нашей славной Конфедерации, прошу выслушать меня внимательно. Сегодня мы сделали большое дело. Полагаю, что все отношения выяснены, спорные моменты улажены, и мы можем двигаться дальше как хорошие друзья и партнеры. Возражений нет?

Я взял паузу, обведя взглядом собравшихся. Ничего они не выяснили и не уладили, по лицам видать. Понятное дело, что противоречий еще хватает. Какие там «друзья и партнеры»… Но хотя бы молчат, только нехорошо косятся друг на друга, что уже позитив. Продолжим.

— Враг разбит. Но разбит не до конца и война не закончена. Однако, боеспособность он потерял надолго. Самое время возвращаться к родным островам и гнездам, но сначала надо подвести итоги компании. А они, если говорить честно, неутешительны, — сделал я многозначительную паузу.

— Точно! Кандел почти не осталось. И потери среди боевых магичек очень большие! — подала с места голос Мейрр. — Гнезда защищать некому! А, между прочим, у примазавшихся к конфедерации серокожих погибших почти нет! Почему так?

Я бросил внимательный взгляд на стол перед ней. Один кувшин «болотного гнезда» уже выхлебан, в другом на донышке. Никак успела за двадцать минут нажраться? Вроде лояльная же мне магичка, а провоцирует конфликт. Или ее специально попросили озвучить претензии хозяек, потому что Твайне вроде как неуместно, а остальным по чину не положено?

— Ты на меня намекаешь, синяя? — не остался в долгу Урв-шер. — Потерь в моей дружине мало, потому что воевать надо уметь! — по лицу мага было понятно, что он с трудом удерживается от более резких выражений. — У тебя хотя бы собственное гнездо и остров есть, так что сиди и не квакай. Мне свои владения еще обратно отбивать. А кандел у меня тоже нет.

— Заткнись, маг, не в твоем положении тут рот разевать! А ты Мейрр, успокойся, — привстала с места Твайна. — Потери у всех большие. Все воевали вместе, и мы и люди. И пострадали одинаково. А что до тельнор — ну, ярлу виднее…

— Я против сюзерена ни слова не сказала, — тут же сдала назад хозяйка Интлая.

— Вот и молчи тогда, хозяюшка, — негромко проворчал Урв-шер, не обращая внимания на Твайну. — Ярл, я понимаю, что с канделами у нас у всех не очень, мы здорово потратились на оборону. Но хотя бы захваченных на Авалоне пленных тельнор отдай? Тех, кто сами захотят присоединиться к моей дружине? А то совсем бойцов мало. И трофеи надо бы по-честному поделить, согласно вкладу каждого в победу. А там каждый пусть сам решает — продаст он их или еще как использует.

— Пленных не дам! — решительно возразил я. — Твоих там только трое, остальных мы сами брали в плен! И не твоих соплеменников они убивали, а людей и ваэрия. Сначала проведем опознание и те, на кого бывшие рабы покажут как на отъявленных истязателей и мучителей «имущества», ответят по справедливости! Остальные тельнор, включая выздоровевших раненых, пусть отрабатывают живым «имуществом» на Авалоне два-три года. Потом решим, что с ними делать. А насчет трофеев — так ты уже не внакладе. Целый «линкор» себе присвоил, — покачал я головой. — Его и забирай.

«Какой ты хитрый, маг», — промелькнуло в моей голове. «Гребешь все, что связанно с тельнор, под себя. Нет уж, мне рабочие руки понадобятся больше, чем тебе новые бойцы. А там посмотрим — может, из согласившихся на сотрудничество пленных мне свой собственный отряд магов удастся создать. Раз тебе Тайр-шер не нравится, то и другие перебежчики найдутся. Надо раскладывать яйца по разным корзинам».

— Однако, с освобождением твоего острова от захватчиков Тайр-шера, мы тебе поможем, — тут же добавил я, чтобы подсластить отказ. — Так же как и Квайре с ее сторонницами. А что касается вас, хозяйки, — улыбнулся я Твайне с Мейрр, — то взамен погибших магичек у вас есть хорошее пополнение из ваэрия, освобожденных в походе Квайры. Вместе с ранеными они через месяц-полтора придут в форму, обучатся и встанут в строй. С чем у нас у всех действительно большая проблема, так это с деньгами, — мрачно уточнил я. — Экспедиция Квайры и оборона Авалона действительно съела почти все резервы. Трофеи есть, но не столь уж они велики. Около пятисот боевых посохов, артефакты, два не сгоревших рейдера и разная мелочевка… По расценкам треян, продажа всего барахла потянет тысяч на двадцать — двадцать пять. Поделим на всех — выйдет совсем немного, хватит лишь закрыть первоочередные дыры. Заниматься рыбалкой и выращивать урожай долго, — добавил я. — А нам сейчас расслабляться нельзя, надо быстро восстановить силы. Поэтому не вижу иного выхода, кроме как немедленно нанести тельнор ответный визит. Большой военной экспедиции не соберем, но хотя бы пару транспортов набить трофеями попробуем. А заодно передадим жемчужные острова под контроль Квайры и Урв-шера. Не думаю, что у тельнор сейчас найдется, что нам противопоставить. Уже через три дня я предлагаю отправить обратно на родные острова ваэрия Мейрр, Клейнн и Вейсс. На дорогу и обустройство даю одну неделю, затем с каждого острова должно прийти по одному плавучему острову с дружиной не менее чем в двадцать боевых магичек, не считая команды. Команду для транспортов соберем с Интлая и Вэнлая. Корабли Урв-шера с Квайрой и ее верными магичками, а так же «Бойкий» с «Дерзким» присоединятся к эскадре уже на Авалоне. Таким образом, ориентировочный срок начала военной экспедиции — через три недели. Что скажете, госпожи хозяйки?

Народ за столами совсем притих, все даже жевать перестали. Сидевшая рядом с Твайной Клейнн что-то быстро зашептала ей на ухо, Урв-шер так же шепотом стал советоваться с одним из своих «лордов», Вейсс глубоко задумалась. Восторга мое предложение явно не вызвало. Во-первых, все уже навоевались по горло, во-вторых, были свежи воспоминания после разгромного похода Квайры. Сама бывшая хозяйка Вэнлая какое-то время сидела за столом безучастно, но потом неожиданно для меня первой взяла слово.

— Те острова, что поближе, мы уже разграбили, ярл. Еще до того, как нам эскадра на хвост села. Там взять особо нечего. А если идти вглубь, к самому центру архипелага, к столичному острову Тайр-шера… там добыча, конечно, будет неплохая. Насчет флота не знаю, возможно, новую большую эскадру тельнор так быстро не соберут, а разную мелочь мы утопим, — задумалась Квайра. — Но внезапного удара точно не выйдет. Плыть далеко, нас обнаружат либо торговцы, либо патрульные рейдеры и рыбаки. Бойцов и магичек мало, а гарнизоны в центре архипелага сильные. С высадкой десанта и захватом тех островов будет немало проблем…

— Можно не воевать, а потребовать выкуп, — возразил я. — За то, что оставляем их городки целыми.

— То, что прошло со мной, там вряд ли сработает, — возразил Урв-шер. — Хозяева испугаются гнева Тайр-шера и понадеются на гарнизоны. Квайра права, сложностей много.

— А какие у нас еще варианты? — пожал я плечами. — На морских носорогов ради жемчуга охотиться? Так это долго, хлопотно и затратно по горючему и моторесурсу. Мне самому воевать не охота, навоевался до одури, — откровенно признался я. — Но без хороших денег и нам туго придется и вам с Квайрой острова не поднять. Тельнор до сих пор кратно богаче нас и островами, и ресурсами. За то время, пока мы просто восстановим силы, они соберут флот уже не в двадцать, а в сорок кораблей и все равно нам всем конец. Пусть через полгода или год, но все одно к одному… В такой войне единственный шанс победить сильнейшего врага, это не терять темп и инициативу, а наоборот, наращивать их быстрее, чем тельнор оправятся от поражения! Это азы.

— Охота на морских носорогов, — дело долгое и без всякой гарантии на успех, — согласился со мной Урв-шер. — Но ведь нам сейчас нужны прежде всего канделы, правильно? Быстро и много?

— Верно, — кивнул я. — А ты знаешь, где их взять кроме грабежа Тайр-шера?

— А ты поделишься со мной? — хитро сощурился маг. — Скажем, двадцать пять процентов от добычи?

— Не надо продавать кота в мешке, — мотнул я головой. — Говори прямо, что ты имеешь в виду.

— Все же хотелось бы каких-нибудь гарантий от сюзерена, — не уступал маг.

— Хорошо. Обещаю, что награда будет достойной, — не стал спорить я. — Но, только если дело того стоит.

— Что же, обещание было дано при многочисленных свидетелях, — ухмыльнулся Урв-шер. — А ты, ярл, человек слова. Хорошо, пусть так. Что ты знаешь о черных островах?

— О черных островах? — нахмурился я, вспоминая. — В этом мире, пожалуй, что ничего с этим названием не ассоциируется, — задумался я.

— Ты знаешь координаты одного из таких островов? — неожиданно перебила старого мага Квайра. — Черные скалы, наверху плато и развалины?

— Именно так, — кивнул тот. — Мой остров находится на границе владений Тайр-шера, и мне приходилось заплывать во время охоты далеко в океан, так что мне известно немного больше, чем некоторым, — важно заявил он. — Да, я знаю координаты. Точнее, я даже видел его издали, как и черного змея, но подплывать ближе не решился. Морских носорогов там полно! Нам приходилось видеть их трупы с оторванным одним укусом желудком, или перекушенных надвое! Змею же надо чем-то питаться… Но с моим суденышком вблизи ловить нечего, нужна большая эскадра и много сильных магов. Или корабли равные по силе вашим, земляне…

— Да что это за острова такие! — не выдержал я. — Рассказывайте, хватит темнить! Урв-шер, Квайра, раз начали, продолжайте.

— С зачистки одного из таких островов начал свою карьеру Тайр-шер, — пояснил маг. — Тогда-то он был один из лидеров союза островов тельнор, но после того как его эскадра сумела взять под контроль черный остров, кандел у него разом стало очень много. А еще — после этого случая ему стали подчиняться морские звери.

— Говорят, человеческий союз на севере захватил один из таких островов, — добавила Квайра. — Может и еще у кого-то это получалось. Точно про черные и золотые острова известно мало. Кто-то говорит, что там находятся руины древних магов или высших технарей. Кто-то, что это бывшие базы наших кураторов, еще с тех времен, когда они пытались освоить Авалон сами, вместо того, чтобы загребать ресурсы нашими руками. Черные острова — небольшие, безжизненные, вроде вулканических. Золотые, если они существуют, — наоборот, покрыты зеленью, на вид вполне гостеприимные. Вот только высадиться там очень, очень сложно, их охрану не сравнить с той, что сторожит кристаллы хозяев от новых посевов. Однако и награда соответствующая, — закончила магичка.

— Где именно находится черный остров? — неожиданно спросил молчавший до того Матвей, сидящий за одним столом со мной. — Урв-шер, ты можешь указать его координаты хотя бы приблизительно? Если его нет на карте или он за пределами доступной зоны плавания, то это треп ни о чем.

— Могу, — не стал отпираться маг. — Посмотри свои треянские лоции, капитан. Отметка должна быть на северо-северо-востоке, примерно в восьми днях плавания от моего острова. Похожа на крабовую клешню, совсем небольшая по площади, рядом никаких других островов нет.

— А точнее? — нахмурился моряк.

— Как я тебе скажу точнее? Впрочем, можно попробовать перевести расстояние в ваши мили и…

— Ладно, не надо, — отмахнулся Матвей. — Ярл, разрешите подняться наверх в мою комнату, к компьютеру? Я быстро, уточню информацию.

— Давай, разрешаю, — кивнул я.

— Можешь еще у треян запросить информацию, капитан, — сказал в спину вставшему Матвею Урв-шер. — Я у кройт уточнял, это он. Так-то кураторы ничего нового не расскажут, но если задать прямой вопрос, то будет прямой ответ. Если остров найден, то они подтвердят.

— Мне вот другое интересно, — спросил я мага, когда Матвей вышел. — Почему ты про черный остров знаешь, а Тайр-шер там так и не побывал?

— Потому что никакой выгоды сдавать информацию у меня не было, — тут же ответил Урв-шер. — Тайр-шеру лишь бы только отбирать, а на награду он прижимист. Хуже того, считает, что все ему должны. А в жизни всякие случаи бывают, иногда надо уметь подождать, — философски заметил маг. — Я остров случайно нашел, когда преследовал «носорогов», а потом нас штормом маленько потрепало и отнесло далеко… Не думаю, что кто-то еще о нем знает. Слушай, ярл, давай так: мои двадцать процентов от награды треян, плюс справедливая доля от добычи за участие в десанте и охоте на змея, идет?

— Погоди ты с наградой, — поморщился я. — Лучше расскажи про этого самого змея.

— Я думаю, что он охраняет остров, — пояснил маг. — Огромная же тварюга, скажу я тебе! Толстая как кит и длиннее вашего «Дерзкого». Наверняка магическая. Вблизи, впрочем, я его не видал, опасно это. Лишь издали у самых скал бухты разглядел. Но, раз уж вы морских зверей Тайр-шера своей техникой глушите, то и со змеем справитесь. Наверное…

— А на острове что? — не удержалась от замечания Юля.

— Говорю же, не знаю. На том острове, который нашел Урв-шер, сейчас, по слухам, только развалины какие-то остались. Но что-то очень ценное для кураторов там точно было. Тайр-шер все засекретил, однако разбогател он резко.

— Хорошо, подождем Матвея, — вздохнул я. — Тогда и примем решение.

Наш адмирал появился в столовой минут через двадцать и выглядел он взволнованным. Не говоря ни слова, под внимательными взглядами людей, тельнор и ваэрия он подошел ко мне и подал сложенный листок. Развернув его, так, чтобы избежать посторонних взглядов через плечо, я прочитал короткий печатный текст.

«Саша, похоже, серый не врет. Остров обнаружился в открытом океане на самой границе зоны действия карты, примерно в двух тысячах миль на север от Авалона. Я связался с Пашей, он отправил запрос, треяне подтвердили — это он. Награда за изъятие артефактов из руин черного острова — сто пятьдесят тысяч кандел. Кроме того, они обещают купить задорого все находки, которые мы доставим на Авалон».

— Ну что же, господа союзники, ситуация изменилась, — сказал я, убирая листок в карман. — Вместо военной, будем планировать исследовательскую экспедицию для улаживания наших общих финансовых проблем. Впрочем, это не так уж много меняет…

Глава 5. Экспедиция

Закончилось наше вечернее совещание дележом трофеев, оставшихся после разгрома эскадры Тайр-шера. И, после недолгого, но эмоционального обсуждения, общине Авалона все же отошло две трети добычи. Конечно, союзники были не слишком довольны таким раскладом. Урв-шер сидел с кислой рожей, Твайна хмурилась, Клейнн и Вейсс вовсю жаловались на отсутствие рабочих рук, саженцев с родного мира для гнезд и слабость флота. У всех денежные проблемы стояли в полный рост. Но все же ваэрия согласились с моими доводами. И дело было не только в моей жадности или самодурстве, против которого вассалы не решились возражать. И хозяйкам, и Урв-шеру было кристально понятно, что люди играют в конфедерации первую скрипку, а земные корабли — самая боеспособная часть будущего экспедиционного флота. Поэтому и подстраиваться им придется под людей. Все по справедливости: в конце концов, наши усилия в разгроме тельнор оказались решающими, а расходы на военную кампанию наибольшие. Да и самые весомые траты на экспедицию тоже ложатся на землян. «Дерзкий» с «Бойким» сильнее любого корабля ваэрия или тельнор, но их участие в дальнем походе стоит недешево, что там говорить… Одно топливо чего стоит — четыреста с лишним тонн дизеля, нужные для полной заправки «Дерзкого», тянут почти на семь тысяч кандел! Конечно, горючее у нас еще оставалось, но маневры Матвея вокруг вражеской эскадры изрядно опустошили топливные танки. А ведь еще нужно помнить и о боеприпасах взамен истраченных, и о закупке запчастей, и о провизии с расходными материалами. На автоматической пушке скоро пора ствол менять, имеющийся порядком изношен. А это отдельный и тоже очень дорогой геморрой. Флот — вообще удовольствие недешевое. Тем более, такой как наш, с кораблями, пригодными и для рыбалки, и для береговой обороны, и для пиратского похода «за зипунами». За универсальность приходится платить дополнительную цену, ничего не поделаешь.

Поэтому, когда мы продали свою долю артефактов, и я увидел капнувшие на счет четырнадцать тысяч кандел, я решил резерва не оставлять. По минимуму все дыры в снабжении Авалона мы закрываем, а несколько тысяч кандел в загашнике погоды не сделают. Вместо этого, изучив пополнившийся новыми образцами техники треянский каталог, я потратил пять тысяч на еще один корабль, прикупив новенький МРТК типа «Балтика». Очень уж мне понравилась эта кроха. Да и пора бы нам прекращать забивать гвозди микроскопом, обычной рыбалкой должны заниматься специально предназначенные для этого суда, а не китобоец с рейдером.

В военных целях суденышко, названное нами ностальгическим именем «Ромашка», конечно, использовать было бесполезно: максимальная скорость в девять узлов, невысокая мореходность и автономность в пять суток говорили сами за себя. Мы даже не стали заморачиваться и из вооружения поставили на траулер лишь одну установку счетверенных зенитных «максимов», смонтировав их на крыше рубки. Исключительно для самообороны, мало ли… если повезет, отбиться от одиночного рейдера тельнор, пиратов на моторках или самолета можно.

Но зато для рыбалки в прибрежной зоне судно, водоизмещением в каких-то сто семьдесят тонн, подходило идеально. Экономичный дизельный двигатель мощностью всего триста лошадиных сил потреблял совсем мало топлива, по сравнению с китобойцем и тем более «Дерзким». На борту имеется полный набор снастей для лова рыбы и крабов, две грузовые стрелы и траловая лебедка. Трюмы охлаждаемые, на тридцать тонн груза. Техника новая и в идеальном состоянии, советская, семидесятых годов выпуска, то есть довольно надежная и ремонтируемая с помощью подручных средств. Пяти человек экипажа хватает за глаза для всех целей и высочайшей квалификации от них не требуется. Серьезного шторма «Ромашка», понятное дело, не выдержит, но ей и не надо — ее задача ловить рыбу не отдаляясь от берега дальше десятка-другого миль и прятаться в гавани при малейших проблемах и ухудшении погоды.

Капитаном «Ромашки» Матвей предложил назначить одного из выпускников нашей мореходки при штабе — Валентина Ивановича Степанцова, а в команду к нему отдать его же артельщиков. Иваныч в общине был мужиком известным — опытный токарь и сварщикна Земле, староста артели на Авалоне. Сначала работал при мастерской с Алексеем, потом вступил в самооборону и одновременно учился на механика в мореходке при штабе. Во время вражеского десанта воевал в третьем взводе и неплохо воевал. Правда, любил малехо выпить, но «в свою пропорцию», и проблем на этой почве с ним не было никогда. А его племянник, Леха, попавший вместе с ним, проявил талант к судовождению. Да и вся артель Степанцова была у нас на лучшем счету. Поэтому сейчас, когда зашла речь об организации профессиональной рыбацкой артели, заработки в которой предполагались гораздо выше, чем стандартные четыре — восемь кандел в неделю, кандидатура Валентина Иваныча, проявившего вдруг желание стать настоящим моряком, получила полное одобрение. Конечно, назначать в капитаны не судоводителей по не писанной морской традиции запрещено, но мы решили, что для такого случая можно сделать исключение. Экипажу «Ромашки» к дальним берегам ходить не надо, пока сойдет и так. Тем более, что Валентин Иваныч обещал подтянуть судовождение, а Матвей сказал, что за оставшееся до отплытия время лично поднатаскает рыбаков. Главное начало положить, а там пойдет… По моим оценкам окупить себя «Ромашка» должна была за месяц, а то и быстрее. Пусть народ зарабатывает потихоньку, пока нас нет, пора налаживать нормальное хозяйство.

С подготовкой экспедиции мы управились за две с половиной недели, чуть раньше назначенного контрольного срока. Всего в нее вошли шесть кораблей: «Дерзкий», «Бойкий», «линкор» и рейдер Урв-шера, и два уцелевших транспорта ваэрия. Малые плавучие острова я решил не брать — толку от них немного, а живучесть низкая. Между тем, плыть далеко: если идти экономичным ходом, то путешествие в одну сторону займет целых семь суток. Мы могли бы и быстрее, но вот «линкор» и суда ваэрия свыше двенадцати-четырнадцати узлов вряд ли разгонятся, разве что сильно повезет с ветром. Учитывая оба конца и крюк на жемчужные острова, получалось больше двух недель, что впритык к сроку нашей предельной автономности плавания на «Дерзком» и превышает на два-три дня автономность «Бойкого». Конечно, автономность — величина растяжимая, особенно если не тратить попусту воду и продукты. В крайнем случае, могли помочь ваэрия — деревья их плавающих островов могли опреснять морскую воду, работая живыми фильтрами. Да и запас по горючему имелся, пусть не слишком большой. Скажем так: это еще не критично, но на пределе возможностей. Оно и логично — если бы черный остров находился вблизи нашего архипелага, его бы давно обнаружили тельнор или ваэрия.

Поэтому и готовились к походу мы основательно. Оба корабля заправили «под горлышко» топливом, технической и питьевой водой. Погреба и холодильники камбузов заполнили продовольствием, кроме того сделали в трюме НЗ из тушенки, картошки, макарон и фруктово-овощных консервов на всякий случай. Я прекрасно помнил, как мы шли за жемчугом с одной командой, а возвращались с полной палубой беженцев, которых надо было кормить и поить в пути. Погрузили снаряды в оружейные погреба, покрасили заново оцарапанный нос с вмятиной в правой скуле от удара морского зверя и пристроили позади орудия наш гидросамолет. По размаху крыльев он как раз вписывался в габариты вертолетной площадки, как будто был для этого предназначен.

А затем настал неизбежный момент прощания. Я стоял на баке «Дерзкого», рядом с Макарычем и Твайной, держась за фальшборт здоровой рукой и глядя на расширяющуюся внизу синюю полоску воды и медленно отдаляющуюся под крики чаек и звуки включенного на полную громкость марша «прощание славянки» пристань. Провожать нас на берег высыпало множества народа — люди и ваэрия вперемешку, здесь оказался чуть ли не весь поселок с гнездом впридачу. Магички и артельщики махали руками, кепками, косынками и букетами цветов, что-то кричали на прощание, не занятые на вахте моряки отвечали с борта корабля тем же. Я тоже вовсю размахивал над головой правой рукой с зажатой в ней бескозыркой выпускника нашей мореходки, прощаясь с народом. После лечебной магии кость срослась быстро, и гипс сняли пару дней назад. Однако, рука еще оставалась слабой и ее приходилось разрабатывать, так что помахать не грех. Момент самый торжественный, следовало ему соответствовать! Мне, конечно, надо бы еще немного подлечиться, ранение давало о себе знать, но пропустить участие в такой экспедиции я не мог никак. Слишком многое от нее зависит и за всем надо проследить лично! И так думал не только я один. Твайна, ненадолго съездив на Вэнлай и приняв гнездо Квайры, вызвалась непременно участвовать в походе. Дескать, никто кроме нее полное взаимодействие с людьми в эскадре не наладит, да и надо убедиться, что Квайра со своими сторонницами доставлена куда следует. Как я догадывался, была и еще одна причина — тот, кто участвовал в экспедиции, мог претендовать на большую долю добычи. Впрочем, Твайне я был только рад — поддержка магией ваэрия была и в самом деле необходима. Кто его знает, этого змея? А что там, на острове, и вовсе неизвестно…

Вскоре звуки марша смолкли, а «Дерзкий» с «Бойким» взяли курс на выход из гавани, туда, где на рейде нас ждали остальные корабли. Экспедиция началась.

Я привычно посмотрел на часы — на циферблате одиннадцать часов ровно. Вахта Макарыча, ставшего теперь старпомом «Дерзкого», вместо временно переведенного на берег командовать самообороной Сергея, начнется через пять часов, с четырех до восьми вечера, а потом с четырех утра до восьми утра. С восьми утра до полудня, и с восьми вечера до полуночи вахту несет наш адмирал, он же сейчас управляет судном — выход из гавани и организация походного ордера эскадры операция ответственная и Матвей не стал ее никому доверять. А вторым вахтенным помощником капитана, с несением вахт с двенадцати утра до шестнадцати часов дня, и с нуля до четырех часов утра, по расписанию поставлен я, через час придется приступать к обязанностям. Ранение в расчет не принимается, бездельников на «Дерзком» нет, даже десантники расписаны по вахтам в рубке и машинном отделении, где проходят учебу на судоводителей или механиков. Впрочем, две четырехчасовые вахты в сутки, это еще ерунда. На «Бойком» веселее — там из сколь либо опытных судоводителей только Юля и Паша, придется им заступать на вахты по двенадцать часов подряд или шесть через шесть часов. По уму, рановато еще нам троим стоять самостоятельные вахты, да ничего не поделаешь — кадровый голод дает о себе знать, судоводителей и механиков отчаянно не хватает. Зато, если все пройдет нормально, сами наберемся опыта и молодежь поднатаскаем на практике. Будут деньги — нужно будет покупать третий боевой корабль, ничего не поделаешь.

Я оглянулся на стоявшего рядом майора, с мрачным выражением лица закурившего сигарету, глядя на удаляющийся скальный мыс по правому борту.

— О чем задумался Макарыч? — бодрым тоном спросил я.

— Я? — глубоко затянувшись еще раз, выбросил окурок в море артиллерист. — Да вот, все думаю, что там за змей такой и чем его брать? Торпедой? Так ведь хрен попадешь, она по кильватерному следу наводится. Пушкой? Так тоже сначала попасть надо и хорошо попасть. Калибр у «Мелары» не то чтобы особо убойный. Глубинными бомбами разве что попробовать…

— Справимся, — заверил я майора с уверенностью, которой сам не чувствовал. — Свой черный остров Тайр-шер на деревянных корытах взял. Мы посильнее будем.

— Может, ему просто повезло? — отмахнулся Макарыч. — Такое тоже бывает. А что до деревянных корыт, то наше железное. Ну и что толку? Та тварь, что нам вмятину в скуле устроила, поменьше дракона будет. Если верить Урв-шеру, раза так в два.

— Я слышал про Карадагского змея в Черном море, — пожал я плечами. — А потом выяснилось, что это и не змей никакой вовсе. Говорят, за него принимали длинный косяк мелкой рыбы, вроде тюльки. Он у поверхности издали выглядел почти как змей, а все перепугались и начали сказки рассказывать.

— Ну-ну, — фыркнул майор. — Тюлька, килька. Ага, конечно… два раза и в томатном соусе.

— Слушай, что ты панику наводишь! — не выдержал я. — Отступать нам все равно некуда.

— Да не паникую я, — мотнул головой майор. — Думаю.

— Справимся мы с ним, Боря, — неожиданно поддержала меня молчавшая до того Твайна. — Я кое-что из хорошей магии в гнезде на Вэнлае специально для такого случая купила. Потом расскажу…

— Ну, раз так, то хорошо, — кивнул Макарыч. — Будем надеться на бомбы и магию. Ладно, пойду я, народ, попробую вздремнуть. Ночью спал плохо, а вечером на вахту заступать.

— Что-то он сегодня мрачный какой-то, — покосился я на Твайну, когда майор ушел.

— Просто наш Боря ответственный, — вздохнула магичка. — Иногда, даже чересчур.

Спокойно начавшись, наша экспедиция и дальше продолжалась без каких-либо поганых сюрпризов. Техника работала без сбоев, локатор трудолюбиво вращался, неустанно обшаривая окружающее пространство, но никаких посторонних отметок на экране не появлялось. Одна вахта сменяла другую, погода стояла хорошая, ветер дул попутный, позволяя судам магов добавить несколько узлов к средней скорости эскадры. На третьи сутки плавания я решил сделать небольшую паузу и испытать наш «Л-42» в деле, раз уж у нас получался небольшой запас времени. Аккуратно спущенный стрелой на невысокую волну гидросамолет благополучно завел двигатели, набрал скорость и взлетел, заложив круг над эскадрой. Вернулся с докладом Ваня Караколов лишь через три часа и операция погрузки самолета с пилотом на «Дерзкий» тоже прошла штатно, почти без накладок. Доклад летчика, правда, ничего нового не принес — на расстоянии ста пятидесяти миль к северу океан был абсолютно безжизненный. Ни судна, ни островка, ни чего-либо необычного не замечено. Пустые воды. Острова нескольких северных архипелагов, где по слухам обосновался некий человеческий союз, оставались где-то вдалеке, за гранью наших возможностей, до них еще три-четыре тысячи миль. А экваториальную группу островов мы уже покинули, поэтому плавать здесь было, в общем-то, и некому. Так что держим прежний курс, на север, к отмеченной на краю карты загадочной крабовой клешне.

Посовещавшись с Матвеем, следующий разведывательный полет мы назначили на шестые сутки экспедиции, когда до цели нашего путешествия останется около сотни миль. В этот раз летчик должен был найти черный остров, а дальше действовать по обстоятельствам. Если обнаружатся проблемы то, сделав его облет на большой высоте, возвращаться обратно. Если же нет — то спуститься пониже и провести аэрофотосъемку самого острова, развалин на нем и ближайшей акватории. Совсем хорошо — если удастся снять загадочного змея. Операцию лучше начинать следующим утром, разработав окончательный план на основе свежих разведанных.

Стартовал Ваня примерно за пять часов до заката. Этого должно было хватить, к ночным полетам и полетам в плохих метеоусловиях наша ласточка была не готова. А еще через час в рубке «Дерзкого» мы приняли его первый доклад.

— Вижу землю, — сквозь помехи прозвучало в динамике. Прием радиосигнала был специально выведен в режим громкой связи и слова летчика слышали все, собравшиеся в рубке.

— Высота тысяча, облачность отсутствует, в воздухе небольшая белесая дымка. Остров виден ясно, значительная растительность заметна лишь в северной части, — начал доклад Караколов. — В центре развалины, похожие на какие-то провалившиеся полукруглые ангары, вроде аэродромных, и что-то непонятное вокруг них. Веду съемку…

— Движущиеся объекты наблюдаешь?

— Пока нет. Но для визуального наблюдения высоковато, разве что на увеличенных фото будет ясно видно. Обстановка спокойная. Разрешите снижение до трехсот метров?

— Разрешаю, — подумав секунду, приказал я. — Но осторожно, сначала сделай круг на пятистах и если все будет спокойно — снижайся дальше.

— Принято.

Прошло еще несколько минут, и динамик снова ожил.

— Снизился до трехсот, — отчитался пилот. — На пятистах картинка все равно смазанная, а так уже лучше. Наблюдаю морских животных на берегу. Вроде тюленей, толком отсюда не видать, но ими у подножия «клешни» весь пляж набит. Ангары обставлены какими-то сломанными башенками, что ли? Не пойму пока… А вокруг них полуразваленные домики и какие-то толстые серо-черные трубопроводы…много трубопроводов. И мусор какой-то, кучами, как после бомбежки.

— Снимаешь объекты?

— Конечно, ярл. Разрешите снизиться до ста? Все равно никакой враждебной активности нет.

— До двухсот! — строго возразил я. — Сделай два круга и хватит. Не надо рисковать, на борту потом все равно будем записи внимательно просматривать.

— Есть, снизиться до двухсот!

Снова потянулись долгие минуты.

— О, вот теперь объект хорошо виден! — послышался голос Вани. — Докладываю, никакие это не трубопроводы. Это стволы деревьев! Толстенные, изогнутые, лежат на земле. Горелые или поврежденные, не поймешь. А мусор вокруг них — это ветки и всякая мелкая поросль… была. Я понял, что мне это напоминает, ярл. Гнездо наших ваэрия, которое на Авалоне! Только здесь гнездо маленькое и то ли разбомбленное, то ли сгоревшее, то ли засохшее на корню… Причем все крупные деревья упали или изначально росли горизонтально… А в центре гнезда закопченные ангары с провалившимися крышами.

— А змей? — не выдержал я.

— Пока не вижу. Зато понял, что за животные на берегу. Это те самые морские носороги, о которых тельнор докладывали. Точь-в-точь как на том рисунке, что мне Борис Макарович показывал. Их тут полный пляж — греются, ныряют, как морские котики. Сотни их! Сейчас, подождите, я чуть повыше поднимусь и поищу змея.

— Если через десять минут не найдешь, возвращайся, — скомандовал я. — Все более-менее ясно, пора домой.

— Принято. Сейчас я…. Ага, вот он ты где! Ох, мля!!! — вдруг выдохнул пилот, затем раздался его отчаянный крик, неразборчивый мат и затем эфир наполнился каким-то треском и щелчками.

— Сбили?! — вскочил со своего кресла Матвей. — Вашу за ногу, долетались, соратнички! С чем всех и поздравляю, сука! — аж побагровел наш адмирал. — Разведчики,млять!

— Погоди, кэп, — придержал его за плечо Макарыч. — Успокойся. Передатчик вроде работает… может, цел Ваня?

— Сорок второй, прием! — закричал я в трубку. — Внимание, сорок второй, ответь центру! У тебя проблемы? Сорок второй, ответь!

Нет ответа, только треск помех… От злости мне захотелось завыть! Да что же это такое, угробили единственный самолет. Да хрен с ним, с самолетом, единственного пилота пролюбили! И кто виноват? Я, кто еще-то! Нахрена пошел на поводу у Вани и дал разрешение на такое снижение! Догадывался же, чем это может кончиться!

— Центр, это срок второй, — вдруг послышался сквозь помехи слабый голос летчика. — Докладываю обстановку: змей появился, наблюдая его воочию. Представляете, это тварь плюется, сволочь!

— Живой, млять! — радостно выдохнул я. — Что с тобой случилось?

— Небольшое ЧП — виновато ответил пилот. — Змеюка неожиданно из глубины всплыла, или еще откуда взялась, хрен ее знает, не понял. Прямо сейчас наблюдаю животинку в воде, фото на память сделал. Длинная, змееобразная, посередине утолщение, вроде тельца с рудиментами лап или ласт. Похожа на морского динозавра, но длинной с многоэтажку. Здоровая, сволочь! Она в меня каким-то синим сгустком плюнула и чуть не попала зараза! Со ста метров!

— Ты же был на двухстах?

— Ну, я для ясности картины еще чуть снизился… Короче, пришлось экстренно рвать штурвал на себя и уходить. Я чуть в штопор нахрен не свалился, а она еще раз плюнула. Но пронесло, слава Богу!

— Сейчас-то ты где? Что с самолетом?

— Поднялся до семисот метров, с машиной все нормально. Вытянула родная! Хотя я уже думал что все, конец, отлетался… Тут уже в меня не плюются, слишком высоко. А змеюку по прежнему вижу, силуэт под водой хорошо просматривается. Плавает лениво туда-сюда метрах в двухстах от берега.

— Все родной, заканчивай с разведкой, — решительно приказал я. — Возвращайся к эскадре, будем твои фото смотреть. Жду.

Глава 6. Охота на Змея

— Ну что, Матвей, как тебе ощущения в шкуре капитана Смоллетта? — не удержался я от шутливого вопроса, когда «Дерзкий» приблизился к черному острову на расстояние пяти миль. Очень уж наш капитан был серьезен и сосредоточен. Развалины в центре «крабовой клешни» уже просматривались через стекла рубки, погода стояла ясная, волнение не превышало двух баллов — невысокие волны еле угадывались на поверхности моря с высоты мостика. Короткая стрелка на круглых часах, висящих над входом и отсчитывающих время вахт, еще не доползла и до шести утра, но, несмотря на ранний час, в командном пункте было полно народу. Оно и понятно: по боевому расписанию все должны стоять по своим местам, включая артиллеристов и группу борьбы за живучесть судна. Момент критический, поэтому ходовая вахта на мостике максимально усилена.

— Кем? Смоллеттом? — нахмурился наш капитан-адмирал, напряженно рассматривая берег в бинокль, стоя рядом с матросом-рулевым. — А, понял, «Остров сокровищ». Смешно, блин. Саш, давай серьезнее. У нас на борту боевая тревога объявлена, вообще-то. Тут где-то тварюга плавает, а ты со своими шуточками.

— Это у него нервишки, нах, — отозвался Макарыч, сидя в кресле оператора «Мелары». — Перед боем у всех по-разному бывает: одни хмурятся, другие трясутся, а кого-то, как нашего ярла, на разговор пробивает.

— Да причем здесь это? Я все понимаю: нервы — нервами, но трепаться попусту в такой момент на мостике не стоит. Отвлекает от дела, — оторвался от бинокля Матвей и потянулся к трубке переговорного устройства на витом шнуре. — «Бойкий», ответь «Дерзкому», прием. Юля? Давай чуть правее, на три-четыре градуса. Не прижимайся ко мне так близко, лишаешь маневра. Твайна? — развернулся к молчаливо сидящей в уголке магичке капитан. — Передай всем ваэрия, пусть возьмут левее и готовят магию по плану «сеть». И пусть Урв-шер прибавит пару узлов, он ломает ордер. Не надо бояться, мы, если что, его подстрахуем. Приказ прежний — движемся к бухте между зубцами клешни. Контрольная точка — полторы мили от берега.

— Будет сделано, капитан, — прочирикала магичка.

Снова потянулись долгие минуты, одна за другой. Остров приближался, но змеюка не спешила показываться. Вот будет номер, если она и вовсе не всплывет! И что тогда? Ждать? Рисковать и высаживать десантную группу на шлюпках? Хотя…нет, это вряд ли. Страж должен атаковать, если я правильно понимаю логику этого странного мира. Весь вопрос — когда и где? У самого берега, пожалуй, хуже всего. Не будет маневра ни нам, ни зверюге, а быстро и просто она не сдохнет, чем бы мы ее не обстреляли, слишком большая. В итоге натворит дел, со стометровой-то тушей! В идеале нам бы исхитриться так ранить змея, чтобы он куда-нибудь уплыл и там тихо помер. А потом всплыл кверху брюхом и дал себя ободрать насчет трофеев. Мечты, мечты,… а до берега тем временем всего три мили. Ну, где же ты зараза?

— Вижу противника! Цель слева позади траверза! — вдруг громко заорал наблюдающий за задней полусферой моряк. Хотя появление змея было вполне предсказуемо, оно все равно застало меня врасплох, я аж вздрогнул всем телом. Началось!

— Есть отметка на радаре! Направление двести пятнадцать градусов, расстояние два кабельтова! — тут же вторил ему впередсмотрящий.

Все присутствующие в рубке, кроме рулевого, рефлекторно оглянулись назад, туда, где за скошенными бронестеклами мостика примерно в четырехстах метрах позади «Дерзкого» появилась уродливая вытянутая голова на длиннющей шее, торчавшая из воды на высоте семиэтажного дома. Морской змей переиграл нас сразу, нисколько не напрягаясь. Изначально мы полагали что, двигаясь широким полукругом, прижмем его к острову или вынудим как-то проявить себя прямо по курсу эскадры, где и накроем тварь магией и снарядами из «Мелары», зениток и пушки «Бойкого». Но нет — он ухитрился всплыть позади ордера, не обнаруженный ни приборами, ни магией. А что ему? Глубина позволяет, тут семьсот метров до дна! По всей видимости, черный остров лишь верхушка старого подводного вулкана. Сейчас гигантская тварь, чуть покачивая шеей, с любопытством разглядывала корабли, словно решая, что ей делать с появившимися в ее водах диковинными плавающими игрушками: сразу попробовать сожрать или сначала утопить?

Первыми огонь открыли с «линкора» Урв-шера, бойцы-маги действовали быстро и четко. Не прошло и нескольких секунд, как с палубы корабля взлетели сразу три звездочки-заклятья и сработали в воздухе как положено, разорвавшись над самой головой чудовищного змея. Одна из них окутала шею монстра желтым сиянием, а две другие вспыхнули искрами синего пламени словно фейерверки. Искры, разгораясь все ярче и ярче, начали падать вниз и от каждого синего огонька тянулись еле заметные призрачные следы, соединяющие его с другими искрами светящейся паутиной, в центре которой оказалась голова твари. Все правильно — сначала сработало заклинание-маркер, которое будет подсвечивать желтым местонахождение цели на поверхности или под водой, а затем в дело пошло плетение «ловчей сети». Кстати, «сеть» — весьма мощная и дорогая магия родного мира тельнор, фирменная «фишка» тельнорских охотников за морскими носорогами. Была бы морская змеюка поменьше, ничего другого для ее забоя и не понадобилось бы — энергии в такой «призрачной паутине» было как в кабеле высоковольтной ЛЭП. Но в нашем случае этого оказалось недостаточно…

Когда нити упавшей «паутины» сомкнулись вокруг головы и шеи твари, она издала звук, напоминающий то ли вой, то ли шипение перегретого котла с паром, такой громкости, что оглушило даже нас, спрятанных за бронестеклами мостика. Оглохли или нет артиллеристы на палубе, оставалось только догадываться. Затем тварь мотнула головой и плеснула по воде гигантским хвостом, подняв тучу брызг, словно от попадания главного калибра крейсера. С первого взгляда было понятно, что змеюке сейчас очень, очень больно. Если бы мне не было так страшно, ты мне бы даже стало ее жалко. В конце концов, мы первые начали, если не считать вчерашнего плевка в самолет. Однако, спокойно ждать когда монстр сам начнет атаку было бы безумием и означало попусту рисковать людьми и кораблями.

Стрелять из «Мелары» мы сейчас не могли, курсовой угол не позволял навести носовую пушку. Впрочем, орудие калибром сто пять миллиметров на корме успело сделать выстрел, но ожидаемо промахнулось — куда там! ЗУшки на «Дерзком» и «Бойком» синхронно открыли огонь по голове и извивающейся шее, но оценить их эффективность я не мог — мешали брызги и подвижность цели. Может быть, несколько снарядов и попали, но без особого толку. Зато морской змей рассвирепел окончательно и начал плеваться!

— Фуурррш!!!

С этим звуком первый синий сгусток полетел прямо в «линкор» Урв-шера, а за ним сразу же последовал второй плевок. Ну а третьим тварь плюнула прямо в начавший было разворачиваться «Дерзкий» и попала аккурат в леера левого борта и надстройку, на которой возвышалась вертолетная площадка с самолетом и орудием. После чего, издав напоследок пронзительное шипение, змеюка ушла под воду.

Однако, на первый взгляд ничего страшного не произошло. «Дерзкий» чуть вздрогнул от попадания странной жижи, но продолжил выполнять маневр разворота. Пламя не вспыхнуло, неведомая кислота не разъела металл борта, разве что синеватая маслянистая пленка растеклась тонким слоем по борту и палубе. Поначалу на это и особого внимания не обратили. Матвей скороговоркой раздавал команды, рулевой приник к панели управления рулем, Твайна сидела на своем месте, работая живой рацией. Макарыч вместе с впередсмотрящим внимательно уставились в стекла, пытаясь разглядеть, где именно из-под воды покажется неяркий желтый свет. Тот вскоре обнаружился сначала позади эскадры, затем пересек ее строй и последовал параллельно острову, периодически петляя и теряя скорость.

— Курс двести восемьдесят! Полный ход! Приготовиться к сбросу глубинных бомб! — тут среагировал Матвей, рванув переговорное устройство. — «Бойкий», догоняй, берем эту сволочь в вилку! Остальной эскадре — выстраиваем атаку по спирали, вариант два. Приготовить заклятья «немощи», «лесного гнева», «клинков силы» и «сковывающего льда» и атаковать вслед за нами. Близко друг к другу не приближаться, следить за курсом! Артиллеристы — будьте наготове!

Обгоняя остальные корабли, «Дерзкий» быстро настиг неторопливо двигающееся по поверхности океана световое пятно, опередил его на несколько десятков метров, после чего с кормы в воду с плеском стали падать серые бочонки глубинных бомб. Их сбрасывали сразу четверо моряков с обоих бортов. И все бы хорошо, если бы не два обстоятельства: интенсивность света заклятья-маркера позволяла судить о глубине, на которой плыл морской змей, лишь приблизительно, поэтому время подрыва выставлялось почти наугад. А спустя несколько минут выяснилось, что попавший в наш корабль плевок не столь уж безобиден, как показалось сначала.

Больше всего неведомая субстанция напоминала мне строительную монтажную пену или лезущее из кастрюли тесто. Вот только прибавляла в объемах она какими-то невероятными темпами. Еще несколько минут назад это была синяя пленка, а теперь участок палубы в месте попадания и рядом с ним оказался по локоть залит твердеющей на глазах пузырящейся массой. Часть «плевка» стекла по борту до ватерлинии и теперь тянула в себя воду прямо из океана, стремительно набирая массу. На поверхности застывающей «пены» начал намерзать толстый лед, в ней явно шла эндотермическая то ли химическая, то ли магическая реакция. Или, правильнее сказать химико-магическая? В этом мире все возможно…

Результатом этого процесса стали вполне осязаемые проблемы. «Дерзкий» получил небольшой крен на левый борт, его ход немного замедлился. Действовала «драконья слюна» подобно обледенению на крыльях самолета, намертво прилипая к поверхности и давя своей массой. Да, резво начавшись, процесс выдыхался на глазах, как у нас, так и на корабле Урв-шера. Но, если новый плевок попадет в любое из орудий или таких плевков «намерзнет» на одном из бортов несколько штук, ситуация станет критической.

Стало это понятно и Матвею. По его приказу несколько матросов из команды борьбы за живучесть, надев ОЗК и респираторы, попытались подрубить застывшую «слюну» топорами и сбить за борт баграми, лопатами и молотками на длинных ручках. Однако, твердая масса держалась крепко, пружинила как резина и с трудом поддавалась усилиям моряков.

Тем временем охота на змея шла своим чередом. Бомбы уходили в воду одна за другой, экипаж работал быстро и слажено. Судя по то почти затухающему, то вновь разгорающемуся лучу света, тварь отчаянно металась под водой, временами пытаясь спрятаться и затаиться, но «Дерзкий» или «Бойкий» неизменно находили ее и вновь атаковали. А понять, что ее местонахождение для нас не секрет, змеюге, похоже, не хватало мозгов в ее зубатой башке. Вода в местах подводных взрывов то вскипала гейзерами, то просто бурлила как гигантское джакузи, в зависимости от заданной глубины подрыва. С транспорта ваэрия, наконец, взлетели бледно-зеленые облачка управляемых заклятий «покрывала немощи». Дождались, когда совсем ослабшее световое пятно снова замрет на месте, а затем словно всосались в воду над ним, вслед за ушедшими на максимальную глубину бомбами. А уже затем подошедший рейдер тельнор обработал поверхность моря льдисто-голубыми призрачными «клинками силы».

Эта комбинированная атака стала последней каплей. До морского змея все же дошло, что отсидеться не получится, от него не отстанут и, так или иначе, добьют под водой. Поэтому он решился на свой последний бой.

То, что тварь сейчас вынырнет, мы поняли по резко прибавившему в яркости световому маркеру. Но отойти далеко от места ее всплытия суда все же не успели. Здоровенная пасть вместе с шеей и частью туловища высунулась из воды посреди смешавшегося строя эскадры, и вид твари был ужасен. Вся шея монстра была в каких-то потеках и порезах, местами с нее свисали клочья шкуры. Глаза, размером с два арбуза, злобно горели красным, зубатый рот был открыт, а показавшийся на секунду из воды левый плавник наполовину сломан. Попусту орать змеюка уже не стала, а первым же плевком припечатала «Дерзкий», снова попав в левый борт, но немного повыше, чем в первый раз. Синяя жижа накрыла палубу между вертолетной площадкой и кормовой технической пристройкой с металлическим кожухом вокруг выхлопных труб, а заодно задела краем стопятимиллиметровую морскую пушку и ее расчет, растекаясь по вертолетной площадке и налипая на наших артиллеристах, бросившихся прочь от орудия. Следующий плевок достался «Бойкому», но пролетел мимо, а еще одним тварь попала в транспорт ваэрия, чуть ниже ватерлинии. И, конечно, тут же огребла сама, причем от всех сразу.

В этот раз наводке «Мелары» ничто не мешало, и наша «итальянка» тут же открыла огонь, захлебываясь длинными очередями. С кораблей Урв-шера полетели звездочки заклятий «сковывающего льда», ухнуло орудие на носовой площадке китобойца, и именно оно неожиданно добилось ощутимого успеха — бронебойный снаряд удачно попал под основание шеи, туда, где она соединялась с телом твари. Впрочем, «Мелара» тоже отработала на славу — я видел, как из длиннющей шеи морского змея летели клочья, а пара снарядов попала ему в голову. Бронированным, словно тяжелый танк, монстр не был, отнюдь. Кроме того, немедленно заработали зенитки «Дерзкого» и «Бойкого», а ваэрия атаковали зелеными плетьми «лесного гнева».

Вот тогда змей жутко завыл еще раз — от страшной боли и, видимо, безнадежности своего положения. И началась агония, которая принесла нам больше всего проблем.

Рванувшись вперед, тварь со страшной силой ударила хвостом транспорт ваэрия на уровне ватерлинии, так, что только бревна, сучья и щепки полетели во все стороны. Чуть не опрокинув его, чудовище вдруг бросило судно магичек и устремилось к «линкору» Урв-шера. Вцепилось в его корму зубами и начало мотать корабль туда-сюда, а затем рвануло башкой, выдрав часть обшивки. Затем, под градом снарядов «Мелары», снова метнулось к транспорту магичек, пытаясь разбить его хвостом. От ударов получивший дыру немаленький плавучий остров мотался с борта на борт так, что я решил, что он сейчас перевернется или его корпус просто треснет по всей длине. Так бы оно, наверное, и случилось, если бы силы в очередной раз не оставили змея, и он снова не скрылся под водой. К месту его погружения тут же последовал «Бойкий» — экипаж китобойца спешно готовил еще одну партию глубинных бомб.

— Кажется все! — дрогнувшим голосом сказал Матвей, когда бомбы пошли в воду. — Теперь не всплывет.

— Подожди орать «гоп», — зло ответил Макарыч, напряженно глядя вперед поверх пульта управления артсистемой. — А ну, как вынырнет, нах?!

— Нет, — выдохнул я, чувствуя заливающий спину под униформой липкий пот. — Не вынырнет. Думаю, мы победили, народ, все кончено. Видите — желтое пятно совсем погасло? Значит, жизни в объекте больше нет. Утонул с концами, замучили мы зверушку, господа живодеры. С чем всех и поздравляю. Вот что: надо бы помочь транспорту и снять с него экипаж. Сейчас ведь пойдет на дно. Вон, на четверть уже просел в воду.

— Выдержит, — мотнула головой Твайна, встав со своего места и на неверных ногах подойдя к стеклу. — Корпус более-менее цел, много воды он пока набрать не успел. Плевок змея затянул часть его же пробоины. Корни откачают воду и заделают обшивку, переплетясь по-новому. На «Крейнге» хорошие морские магички, они справятся. Хотя, еще бы чуть-чуть и все…

Не став спорить, я молча отошел к выходящим на корму стеклам мостика, глядя на происходящее на вертолетной площадке «Дерзкого». Картина маслом: пушка вся в застывшей «пене», как и часть борта с палубой до самых труб. Над Антоном — артиллеристом встал на коленях медик и перевязывает ему бок, а упавший Васек — наводчик застрял обеими ногами в застывшей «драконьей слюне» и его вырубают из нее топорами двое парней из команды борьбы за живучесть. Мда… даже если эта дрянь не ядовитая и не переломала парню ноги, как бы он не схватил фатальное обморожение. Если на застывающей «слюне» за минуты нарастает корка льда, то холод внутри должен быть сильнейший. Отвоевались, блин…

— Повезло нам, что эта тварь такая тупая, — мрачно заметил Матвей, подойдя ко мне и встав рядом. — Если бы она меньше ныряла, и атаковала пароходы один за другим до конечного результата, то я даже не знаю… Итак у нас крен семь градусов. И хрен знает, чем теперь эту гадость с палубы и бортов отмыть.

— Ничего, справимся, — кивнул я, чувствуя, как меня потихоньку отпускает напряжение боя. — Что-нибудь придумаем, не в первый раз, кэп.

На остров в этот день мы так и не высадились. Прежде чем влезать в новые неприятности, следовало сначала зализать раны. Впрочем, уже к обеду выяснилось, что мы еще дешево отделались. Застывшая слюна змея сначала плохо поддавалась даже бензопилам, но через пару часов после боя как-то скукожилась, подсохла, превратившись в пористую губку, а когда лед с нее сошел окончательно, стала отлипать от поверхностей и предметов целыми пластами сама по себе. Мы без труда очистили от нее палубу, пушку и поплавки самолета, а с левого борта «слюна» отвалилась сама, правда, заодно с краской. «Дерзкий» выпрямился от крена, а Матвей, глядя, как последние лохмотья неизвестной субстанции сползают в воду, глубокомысленно заметил:

— А ведь удобная штука, если разобраться! Я бы пару баллонов такой жижи для наложения временного пластыря на пробоины приберег. Сама липнет, да еще использует забортную воду для герметизации.

— Думаю, что для змея это просто охотничий прием, — предположил я в ответ. — При его размерах яд на охоте ему без надобности. А вот обездвижить и утопить плавающую жертву — самое то. А то и сразу нескольких. Чего за ними гоняться, силы тратить? Когда добыча сдохнет, а «клей» сам отвалится, можно и сожрать. Впрочем, возможно тут какая-то магия или генная инженерия от кураторов — пожал я плечами. — Надо бы несколько десятков килограммов «слюны змея» приберечь на всякий случай — потом продадим треянам, вдруг она ценная? А заодно и узнаем, что это такое по описанию в каталоге.

Так и сделали. А потом начали разбираться с другими проблемами. Попавший по колено в «слюну» Вася отделался пустяками. Ноги он себе, конечно, поморозил сильно, но после осмотра в медпункте и обработки его ран лечебной магией для регенерации сосудов, командированная к нам на время экспедиции в качестве врача магичка Твайны и наш доктор в унисон сказали, что гангрена и ампутация парню не грозят. Отлежится несколько дней и встанет в строй. Антон и вовсе отделался сильным ушибом и глубокой царапиной от острого куска льда.

Хуже пришлось транспорту ваэрия и «линкору» тельнор. Трое магичек в трюме «Крейнга» погибли, на корабле тельнор, по словам Урв-шера, тоже были жертвы. Впрочем, отчитываться мне подробно маг не стал. Дескать, его проблемы — это только его проблемы. Помощь от людей не нужна, к завтрашнему утру боеспособность рейдера и «линкора» будет восстановлена. И это все, что положено знать сюзерену. Я не настаивал. У тельнор своя гордость и хрен бы пока с ними. Твайна же, съездив на получивший пробоины корабль и поговорив с его капитаншей, тоже обещала к утру устранить большинство повреждений.

С текущим ремонтом и окончательной чисткой палубы от «слюны» провозились до обеда, а потом начались приятные сюрпризы. Сначала на поверхности моря, вместе с некоторым количеством оглушенной рыбы, наблюдатели обнаружили пять туш «морских носорогов». Видимо, глубинные бомбы постарались. Мы аккуратно подняли туши на борт и отрезали ценные рога, а заодно препарировали желудки. Что интересно, от обычного моржа или тюленя «морской носорог» отличался не только мощным рогом, но и наличием внутри плавательного пузыря или его подобия. Этот орган я опознал довольно точно. Наверное, поэтому тела и всплыли с глубины. Возможно, были и другие отличия, ветеринаров и специалистов по ластоногим у нас на борту не имелось. Впрочем, это и не важно, мы тут не в научной экспедиции. Главное, что внутри туш мы отыскали-таки две магические жемчужины, причем одну из них ценную, с синим отливом, величиной с дыню. А затем на поверхность всплыл и сам морской змей…

В длину туша монстра была просто невероятна — почти сто метров. В ширину он оказался не столь впечатляющ — в самом широком месте около шести метров, большая часть туши — это длиннейшая шея и хвост. Но, в любом случае, вытащить такую массу на палубу или на берег для нормальной разделки мы были не в состоянии, пришлось препарировать ее как получится, с моторок и рейдера Урв-шера, прямо на плаву, надев ОЗК и противогазы. Вы пробовали когда-нибудь заниматься тяжелой физической работой в противогазе и костюме химзащиты? Особенно, когда под твоими ногами колышется гигантский труп или дно лодки, яркое солнышко греет резину ОЗК, заставляя буквально купаться в собственном поту и заливая им стекла противогаза, а фильтрующая коробка не дает нормально дышать? Бригадам для разделки змея приходилось часто меняться для отдыха, и я сам принял участие в процессе, полностью извазюкав бензопилу и костюм химзащиты в крови и кишках. Впечатления остались незабываемые! Но дело того стоило — прежде чем останки чудовища снова утонули, удалось отрезать и поднять для заморозки в трюме «Дерзкого» голову чудовища, а в животе твари мы обнаружили семь отборных жемчужин — матово-черных, величиной с футбольный мяч каждая.

— Я таких камней еще не видел, — осторожно дотронулся до одной из них прибывший осмотреть добычу Урв-шер. — Это древний жемчуг с очень большой глубины, полный магии. Думаю, что морской змей сам добыл их, съев гигантские раковины на большой глубине, там где «носороги» не ныряют. Цена каждой жемчужины не менее пяти тысяч кандел. И две из них по справедливости мои. Я возьму их себе на борт в качестве своей доли? Договорились, ярл?

— Руки убери, — возразил я. — Вся добыча будет пока храниться на «Дерзком». Когда закончим дело здесь и вернем тебя на твой остров, тогда ты и получишь свою долю.

— Хорошо, — чуть склонил голову маг. — Пусть будет так, я тебе верю.

— Вот и славно, — добавил слушавший наш разговор Макарыч. — По крайней мере, потраченную горючку, харчи и боеприпасы мы отбили. Посмотрим, что будет завтра…

Глава 7. Новый игрок

Стоя на мостике «Дерзкого» рядом с консолью навигации и маневрирования, я внимательно смотрел, как четыре серо-голубые десантные риб-лодки «Skyboat SB», чуть подпрыгивая на невысокой волне, резво шли к берегу. От камней пляжа корабль отделяла полоса воды шириной в каких-то триста метров. На самом деле, глубина позволяла «Дерзкому» подойти к лежбищу морских носорогов в основании «крабовой клешни» еще ближе, но там скалистые мысы справа и слева стесняли бы маневр. Да и в случае чего трехсот метров для огневой поддержки десанта вполне достаточно. «Дерзкий» занял позицию в центре, «Бойкий» встал на полкабельтова правее, а оставшийся целым во вчерашнем бою транспорт ваэрия и «линкор» Урв-шера отвечали за левый фланг. Прежде чем мы начали высадку, Ваня Караколов еще раз сделал облет острова, но ничего опасного с воздуха не обнаружил. На самом деле, это еще ни о чем не говорило, но откладывать операцию в долгий ящик не стали, начав высадку ровно в восемь утра. Раз уж мы здесь, чего тянуть время? Автономность у эскадры не бесконечная.

Первым с ткнувшейся носом в каменистый пляж моторки спрыгнул с автоматом наперевес Игнат, а за ним последовали Илья Красин и Артур Смолин со своими отделениями. Из последних двух лодок высадились шестеро магичек под командованием Альве — охотницей гнезда Твайны, назначенной руководить магической поддержкой десанта. Всего двадцать десантников, включая ваэрия. Впрочем, охотниц в шестерке иномирянок было всего трое, включая саму Альве. Еще одна ваэрия была боевой магичкой с сильным даром, а остальные двое — скорее медики, чем боевики. Все шестеро сейчас, как и десантники, одеты в земной «горный» камуфляж и вооружены в придачу к собственным магическим артефактам пистолетами Стечкина. Во время операции подчинялись магички непосредственно Игнату и экипированы были так же как люди. Твайна лично выбрала их из своих сторонниц, причем Альве назначена командиром как самая опытная магичка-охотница, отличившаяся при зачистке тельнорских «партизан». И, как призналась нам с Макарычем по секрету сама Твайна, ее вероятная преемница в качестве хозяйки Авалонского гнезда ваэрия, пусть она об этом пока еще и не знает. Сама Твайна, получив кристалл, должна будет переехать на Вэнлай, приняв гнездо Квайры. Но кто-то же должен командовать оставшимися на Авалоне ваэрия? Выбор пал на Альве, однако перед повышением следовало еще раз проверить будущую хозяйку гнезда в деле. А заодно дать ей возможность заработать авторитет у людей и ваэрия, чтобы потом было меньше вопросов.

Шум лодочных моторов и бегающие по пляжу десантники вызвали недовольство среди греющихся на камнях поодаль морских носорогов и несколько особей, неуклюже переваливаясь на ластах и громко трубя от возмущения, стали двигаться к кромке воды и нырять в море. Впрочем, таких было немного — множество кормящих самок с детенышами, которые составляли подавляющее большинство стада, остались на берегу. В отличие от земных моржей, морские носороги могли неделями жить в воде и плавать стаями за сотни и даже тысячи миль от берега. Но выводили и выкармливали молоком потомство все же на суше, избрав своим родильным домом пляж черного острова. Уж не знаю, как они ладили с морским змеем, но думаю, что ластоногие не были его главным блюдом в меню. Судя по жемчугу в желудке, страж островатоже был не прочь перекусить гигантскими устрицами. А, может быть, в глубинах океана рядом с островом имелась и другая пища для такого гиганта. Кто его знает?

Маленькие «носорожки» были забавными — я хорошо видел в бинокль тельца детенышей с серой гладкой шкуркой, широко распахнутыми круглыми любопытными глазками и почти щенячьими мордочками с крохотным рогом посередине. И от этого зрелища еще больше утвердился в своем решении не устраивать на пляже охоту. Да, можно было сорвать отличный куш, открыв огонь по лежащим на камнях животным и залив кровью весь пляж. Никаких проблем, легкая добыча. Потом только отрезай у трупов рога и вскрывай желудки в поисках жемчуга. Вот только кормящие самки и детеныши погибнут, а значит и вся стая тоже. Больше магического жемчуга нам не видать. Да и карма за такое варварское браконьерство обязательно устроит нам ответку, почему-то я в этом не сомневался. Мы, конечно, не «гринписовцы» и на всяких защитников животных мне плевать с большой колокольни. Охотиться в море на морских носорогов я не против, ценный промысловый зверь на то и нужен. Но всё имеет свои рамки и бойни на пляже не будет, даже если это будет стоить нам нескольких десятков тысяч недополученных кандел. Во-первых, здесь есть цели поинтереснее, а во-вторых со временем мы свое и так возьмем.

С озвученным решением не стала спорить не только Твайна, но и Урв-шер. Опытный маг то ли подобрел в последнее время, то ли не захотел лишаться своего главного ресурса, но лишь кивнул головой в ответ.

— Тельнор не идиоты, — заметил он. — Мы не рубим на дрова плодоносящие деревья и не забиваем на мясо беременных самок и новорожденный скот. «Носорогов» на пляже никто не тронет.

Тем временем, события на берегу развивались своим чередом. Разведчики Игната заняли пляж, вытащив моторки на берег. Альве отдала ментальную команду и из лодки с ваэрия вылезли три гигантские многоножки охотниц. Сначала твари бегали вдоль берега, словно принюхиваясь к чему-то, а затем засеменили вперед, к видневшимся повыше пляжа высохшим деревьям, за которыми начинались руины гнезда.

Отдельно действовал Урв-шер со своими магами. Его бойцы высадились на другом конце пляжа с трех длинных и узких лодок минут на пятнадцать позже моих десантников — всего двадцать два лба. Боевики тельнор были для нас с Макарычем отдельной головной болью, поскольку о взаимодействии в наземной операции с Урв-шером мы так и не смогли толком договориться. Спор вышел жарким, гонор и подозрительность мага меня вчера вечером довели до точки кипения, а майор чуть ли не за пистолет начал хвататься. С ваэрия и то работать проще — пусть они и интриганки на всю голову, а еще хитрюги и жадюги с кучей тараканов между ушами, но они хотя бы обходятся без нелепых понтов и готовы нормально взаимодействовать и подчиняться в бою.

Но маги, блин, это отдельная песня с матюгами! Если в бою со змеем все было более-менее понятно, то при планировании наземной операции Урв-шер заявил, что его бойцам невместно подчиняться Игнату. И уж тем более нельзя терпеть над собой командование «этих синих жаб». Урон чести, ети его за ногу… Вот если бы я лично руководил во время высадки, или хотя бы Макарыч, как в операции против «партизан» на Авалоне, то еще туда-сюда… А так — нельзя! Ибо после этого создастся опасный прецедент и потом гордым тельнор в нашей Конфедерации всякая жаба или поставленный начальником обычный человечишко без особых заслуг, будут указывать, что им делать.

Разозлившись, я прямо сказал магу, что он со своими попытками местничать может смело идти на хрен и сидеть на своих кораблях ровно. Обойдемся без гордых, сами справимся. Но и этот вариант Урв-шера не устроил. Как это так, он не будет участвовать? А добыча? Это что же, ее без него добудут и поделят? Его что, хотят трусом выставить? Не бывать этому. Пусть господин сюзерен и господин старший лорд Макарыч не гневаются, но вопрос серьезный. К нашей конфедерации тельнор Урв-шера вполне лояльны и мне лично преданы, но всему есть пределы, а вопросы подчинения и командования полны тонкостей. Лучше всего если маги высадятся отдельно и решать задачи будут сами. А там разберемся, кто чего стоит и на что претендует.

Постаравшись унять злость и как следует подумав, я махнул рукой — пусть будет так. Спорить здесь и сейчас с выяснением отношений неохота, так и до драки недалеко, а она нам сейчас не нужна. В любом случае все находки мы будем осматривать и делить вместе, а первыми на берег сойдут мои люди. Но в голове у себя я сделал пометочку — возможно, я зря решил поставить на Урв-шера и включить посев тельнор в Конфедерацию, это раз. Тут надо все еще раз как следует обдумать. А тельнор теперь не получат от меня огнестрельное оружие и земную экипировку, это два. Если насчет магичек я более-менее спокоен, — ну не любят они железки и с большим трудом приспосабливаются к технике, да и общий язык с ними проще найти, то серокожим таких подарков пока делать не надо. Если они распробуют в деле огнестрел, то с их нравом это может сработать нам же во вред. Но окончательное решение будем принимать завтра, сначала посмотрим, как пройдет высадка.

— Действуй самостоятельно, — согласился я. — Хрен с тобой! Но имей в виду, этот остров мой. Я взял на него подряд у треян и я же за него перед ними отчитаюсь. Все найденные трофеи будут погружены на «Дерзкий» и проданы на Авалоне. Если твои бойцы начнут утаивать артефакты или я заподозрю тебя в нечистой игре, то я очень сильно огорчусь, Урв-шер. Вплоть до того, что сочту тебя своим врагом. Со всеми немедленно вытекающими из этого последствиями…

— Ты хочешь оставить меня совсем без добычи?! — нехорошо осклабился маг. — Мы договаривались о том, что мы твои вассалы, а не подданные.

— Ты ее получишь с учетом твоего вклада в дело. Но сразу в канделах и прямо на твой кристалл, когда мы вернемся на Авалон. И лишь затем эскадра возьмет курс к жемчужным островам. Я решил скорректировать наши планы.

— Совсем мне не доверяешь, ярл? — помрачнел Урв-шер. — До сих пор? Несмотря нато, что я присягнул тебе и рассказал про черный остров? Зря, я тебе верен. Ты же сам дал нам с Квайрой полную самостоятельность в составе своей конфедерации. А теперь хочешь взять свое слово назад?

— Я обещал, что вы можете делать что угодно к западу отсюда, во владениях Тайр-шера, — уточнил я. — Считай, что твой каперский патент действует там. А здесь — я хозяин.

— Каперский патент? — напрягся маг. — Что это?

— Не бери пока это в голову, — отмахнулся я. — Надеюсь, мы поняли друг друга.

— Я-то тебя понял, — печально сказал Урв-шер. — А вот ты меня — похоже, еще нет. Пойми, Саша, даже не все лягушки готовы стать человеческими подстилками, как Твайна или Мейрр. У некоторых, таких как Квайра, есть своя гордость. И тем более она есть у тельнор. Сегодня ты требуешь, чтобы мои бойцы подчинялись твоим командирам, завтра захочешь, что им подчинялся я, послезавтра запишешь меня в свое «имущество».

— Красиво поёшь! — помотал я головой. — Однако, я помню, что Макарычу твои бойцы подчинялись при охоте на «партизан». А ты сам подчинялся Матвею в составе эскадры. Может быть, потому, что ты вспоминаешь про честь и гордость лишь тогда, когда тебе выгодно действовать самостоятельно? А когда выгоднее подчиняться, ты про них забываешь? Все, Урв-шер, давай закончим с этим разговором, пока мы не разругались. Завтрашний день все покажет.

*****

Сейчас, на берегу, маги демонстрировали свою самостоятельность по полной программе. Пока мои десантники мешкали на пляже и ждали, когда сороконожки осмотрят и обнюхают высохшие стволы деревьев и переплетения серых, без единого листика кустарников, серокожие разбились в цепь и пошли к руинам гнезда самостоятельно.

Снимки с воздуха плохо давали понять, что же случилось с гнездом. То ли оно сгорело, то ли засохло, то ли его какая-то тля заела… Но сейчас, с расстояния в четыреста метров, в бинокль было ясно видно, что гнездо не просто засохло — в нем вообще нет жизни. Я такое видел не раз, глядя на деревья, из которых ваэрия полностью выпивали жизненную энергию для своей магии. Не то чтобы они часто это делали, магички не враги лесу, но порою такое случалось, если надо было срочно взять силу для заклятья. Переплетенные друг с другом лежащие полые стволы выше человеческого роста, корни и ветви гнезда от мельчайших, словно паутинки веточек, до сплетающихся в стены толстых сучьев были не просто сухие. Они выглядели так, что кажется — пальцем ткни и все тут же рассыплется как карточный домик. Даже подложка из опавшей листвы превратилась в однородную сухую массу.

И по всей этой хрупкой мешанине двое магов тельнор, подняв свои посохи, ничтоже сумняшеся врезали мощным ударом «кулака ветра»! Результат последовал незамедлительно! Послышался слышимый даже на мостике треск, в воздух взвились клубы пыли, а часть засохшего древесного лабиринта тут же рухнула вниз или разлетелась по сторонам серо-бурой пылью. Следующий воздушный удар разметал упавший мусор по сторонам и к двум похожим на ангары для самолетов строениям мгновенно образовался проход. Не дожидаясь, пока пыль осядет окончательно, к нему тут же устремились маги Урв-шера. «Кулак ветра» поработал качественно, и пройти стало вполне возможно, если смотреть себе под ноги.

Покрытые пылью и осевшим мусором полутораметровые многоножки, волнообразно изгибаясь в местах соединения хитиновых сегментов чтобы отряхнуться, немедленно выбежали из зарослей на пляж к магичкам. Привстав на задней половине тела, они недоуменно покачивали чувствительными носовыми усиками. С мостика казалось, что твари ваэрия возмущенно жалуются Альве на магов, хотя за стеклами рубки ничего не было слышно.

— Лихо Урв-шер начал! — заметил Макарыч. — Показывает пример, сука… Пока мы тут хрен на кулак мотаем, его парни смело пошли за добычей. Широко шагает!

— Как бы он с таким шагом себе штаны на яйцах не порвал, — хмыкнул я, беря в руку завибрировавшую рацию. — Игнат? Да, все видели. Нет, вы не торопитесь. Да, пусть идут первыми. Вот как они туда войдут, тогда и вы с магичками выдвигайтесь. Но без лишнего волюнтаризма, осторожно, прикрывая друг друга. В общем, ты понял, не мне тебя учить…

Между тем, маги продолжали пробивать себе проход. Гнездо на черном острове было не столь уж большим и до его центра оставалось недалеко, однако я заметил, что расчистка пути стоила тельнор больших усилий. Не такими уж хрупкими оказались засохшие ветви и корни, как мне показалось на первый взгляд. Магам пришлось бить в полную мощь, чередуя заклятья ветра и «клинков силы».

Но они справились. Тут и было-то метров двести. Затем, оставив пятерых бойцов прикрывать их на пляже, остальные дружинники Урв-шера втянулись в освобожденный проход, спеша к закопченным стенам таинственным строений. «Странное дело» — подумал я. «Очень уж они напоминают полукруглые земные склады или ангары. Но чтобы земное строение было внутри гнезда»?

А больше я подумать уже ничего не успел. Потому что началась такое, что все посторонние мысли разом выскочили из головы.

Тонкий, но хорошо видимый луч ослепительно яркого света протянулся от ангара к ближайшему магу, когда ему оставалось дойти до строения всего лишь какой-то десяток метров. Боец Урв-шера тут же вспыхнул на месте, словно облитый бензином. Мгновением спустя загорелся еще один серокожий, а затем еще один луч промелькнул между оставшимися неповрежденными магией воздуха переплетениями ветвей бывшего гнезда и тут же поджег их, пламя сразу же взметнулось вверх. Идущие к ангару тельнор на пару секунд опешили, а потом ответили по невидимому пока противнику заклятьями «клинков силы» и «разящего льда». Впрочем, ситуация развивалась очень быстро, ни наши десантники на берегу, ни артиллеристы и зенитчики на борту «Дерзкого» и «Бойкого» просто не успели на нее сразу отреагировать.

Точнее даже не так: открыть огонь наши десантники были готовы. Но им загораживали противника мечущиеся в пробитом через гнездо проходе маги Урв-шера и деревянный лабиринт вокруг. А вот расчетам зениток и пушки «Бойкого», как и «Меларе», требовалось время для наводки. Небольшое, порядка пяти — десяти секунд. Но его-то как раз и не хватило. Мы лишь успели увидеть противника — гуманоидныефигуры среднего роста, неторопливо двигающиеся от ангара. А затем враг вошел в пробитый бойцами Урв-шера проход, и все осложнилось еще сильнее.

Высохшие деревья гнезда вспыхнули во многих местах, подожженные неведомыми лучами. Сухое мертвое дерево занималось пламенем мгновенно и разгоралось ярко, огонь тут же перекидывался на соседние стволы и корни деревьев. Запертые в тесном коридоре тельнор, спотыкаясь об разбитые ветром остатки гнезда и падая, бросились бежать обратно, спасаясь от огня неизвестного противника и огромного костра в который на глазах превращались высохшие руины гнезда. Противники неторопливо их догоняли, нисколько не беспокоясь о пламени и продолжая стрелять магам в спину. Вести стрельбу из корабельных пушек и пулеметов не представлялось возможным — огонь, дым и поднятая ранее заклятьями ветра пыль затрудняли прицеливание, да и попасть вместо противника по магам можно было в два счета.

До выхода из горящего гнезда добежало лишь трое бойцов Урв-шера. И только тогда рассыпавшиеся цепью десантники открыли огонь. К ним присоединилась управляемая Макарычем «Мелара», орудие «Бойкого», Зушки и счетверенная пулеметная установка на рубке китобойца. По с трудом угадываемым в пламени медленно идущим фигурам ударил шквал свинца, но те не спешили падать. Наоборот — они охотно стреляли в ответ. Парочка огненных лучей досталась «Дерзкому», затем они причесали «линкор» Урв-шера и «Бойкий», а потом яркая как солнце точка возникла прямо в метре от моих глаз, и остекление мостика вспыхнуло желтым пламенем, которое впрочем, скоро погасло, оставив потеки на бронестекле. Вражеский «бластер» работал уверенно даже на таком расстоянии, хотя, к счастью, ему было далеко до резавших корабельную сталь фантастических марсианских «гиперболоидов».

Бой вышел быстрый, спонтанный и сумбурный и длился он всего несколько минут. Но страшно было не меньше, чем при схватке со змеем. Сначала после точной очереди «Мелары» упала в пламени горящего гнезда одна фигура, затем, немного не добравшись до пляжа, рухнула в огонь вторая, а вот третий противник преодолел границу гнезда и вышел к берегу. При этом он успел сжечь из своего «бластера» одну из охотниц, десантника из взвода Артура и двух из трех бросившихся на него в атаку многоножек. Зато магические твари сумели, даже горя, его ненадолго остановить, подставив под прицельный огонь, и я своими глазами увидел, как по врагулупят автоматные пули и тут же отражаются сияющим вокруг человекообразной твари синеватым коконом, вторично рикошетя по камням. И лишь когда монстра оприходовала заклятьем немощи боевая магичка, а Альве накрыла плетением «лесного гнева», этот кокон исчез и, получив несколько попаданий, последний враг навзничь упал на камни. На этом все разом и закончилось.

Стрелять оказалось больше не в кого. Внизу на палубе команда борьбы за живучесть тушила из огнетушителей невысокое пламя и в спешке разворачивала пожарный рукав, но он, судя по всему, был явно лишним. Что-то горело на корабле тельнор и транспорте ваэрия, но и там, на первый взгляд, ничего фатального не произошло.

Зато руины гнезда сейчас вовсю полыхали ярким пламенем, и было ясно, что теперь они сгорят напрочь. Из магов Урв-шера в живых осталось всего четверо. Ревели на пляже морские носороги, но упрямо не желали оставлять своих детенышей, хотя пламя явно пугало самок. А в целом, мы опять победили, правда, неведомо кого.

Медички — ваэрия осмотрели десантника и охотницу, но почти сразу же отошли от погибших. Я видел, как одна из магичек развела руками в красноречивом жесте — дескать, все, отмучились. Помощь нашим бойцам была уже бесполезна, зато один из поджаренных магов еще подавал признаки жизни. Ваэрия вдвоем склонились над серокожим, перевязывая его полосами бинтов с листьями клойка и вливая в мага жизненную энергию. Илья с Игнатом отнесли погибших в лодку, а потом вместе с Альве подошли к лежавшему на пляже убитому противнику и я потянулся к подавшей сигнал рации на поясе.

— Ярл? Ты все видел?

— Да, — негромко ответил я. — Кто погиб?

— Антон. Там без шансов…все обгорело напрочь, нет живого места. Долбанные маги! Эти мудаки ломанулись как…

— Мне жаль, Игнат. Но об этом потом. Кто наш враг?

— Трудно сказать. Морда странная какая-то… То ли человек, то ли ваэрия, то ли серый… Глаза, пожалуй, как у ваэрия, а уши человеческие. Кожа серая, но не как у тельнор, цвет очень насыщенный. Мужчина вроде, старый, лицо в морщинах, телосложение хилое. Одет… наверное во что-то вроде легкого скафандра, с открытым шлемом, хотя…в общем, тебе лучше самому на это поглядеть. И видок у него… не как у зомби, но есть ощущение, что он не сегодня умер, а еще раньше. В руке что-то вроде пистолета-пулемета странного вида, или хрен зна…конструкция совсем незнакомая. Да, Альве говорит, что узнала его одежду. Она у него из какой-то специальной живой древесины, что ли? Пропитана магией, имеет интегрированные заклятья, еще какую-то приблуду. Самый магический хайтек родного мира ваэрия, вроде наших боевых экзоскелетов, даже еще круче. И еще…

— Внимание, отметка на радаре! — внезапно прервал нашу беседу крик вахтенного. — Цель по пеленгу сорок, быстроходная, приближается!

— Где? — отставив рацию, я тут же метнулся к экрану. Действительно, точка на радаре двигалась очень быстро… ешкин кот, сто тридцать пять миль в час! И размеры у нее невелики, значит…

— Внимание, экипаж, боевая тревога! — опередил меня Матвей, сообразивший чуть раньше. — Близкая воздушная цель, пеленг сорок. Зенитчикам, немедленно приготовиться к отражению воздушной атаки! Твайна, что у вас есть против летящей цели?

— «Болотная плеть» и «остролист», — задумалась магичка.

— Готовьте магию к бою!

— Есть!

— А вот и он, — негромко сказал Макарыч, глядя в бинокль через стекла мостика. — Летит голубчик. Это вертолет народ, вот что. И сдается мне, наша, земная машина. Никак, Северный союз решил проявить себя?

Майор оказался прав. Через несколько минут над горящим гнездом, сопровождаемый шевелением стволов зениток китобойца и «Дерзкого», заложил круг на высоте четырехсот метров вертолет. Порывшись в памяти, я узнал модель — французская AS 565 «пантера». Не самая новая машинка, разработка из восьмидесятых, но для наших условий — весьма и весьма… И как же она тут, блин, не вовремя!

Глава 8. Погибшая экспедиция

— Вертолет без опознавательных знаков, вы нарушили воздушное пространство Авалона! Немедленно выйдите на связь! — первым отреагировал Матвей, переключившись на шестнадцатый канал УКВ. На Земле этот международный морской канал предназначался для срочного вызова судов и подачи сигналов бедствия, так что пилоты вертолета по идее должны обязательно его прослушивать. Если они земляне, конечно…

— Неопознанный вертолет, приказываю выйти на связь! Немедленно назовите себя! — выждав несколько секунд и не получив немедленного ответа, снова повторил наш адмирал. А затем, подбирая слова, произнес все то же самое по-английски.

Однако, в эфире царила тишина. Винтокрылая машина немного снизилась, зависнув ненадолго над пляжем, а затем неторопливо пошла на второй круг по периметру острова. Пилоты явно собирали информацию, не спеша вступать с нами в переговоры. Приземлиться на острове они, кстати, могли — справа, там, где пляж переходил в скалы «крабовой клешни», имелась пустая ровная площадка шириной в полсотни метров, в стороне от пламени горящего гнезда и отгороженная небольшим каменным гребнем. Для вертолетчиков морской авиации, способных посадить машину на качающийся корабль, сесть там вполне посильная задача. Вот только это тоже не входило в их планы…

— Наблюдаю на подвесках противника два барабана с НУРСами, — прокомментировал полет вертолета Макарыч, следя за чужаком. — И одну автоматическую пушку, впрочем, не шибко мощную, калибр примерно миллиметров двадцать. Но если эта сволочь нас НУРСами долбанет, будет хреново. Ярл, кэп, имейте в виду: на зенитные снаряды я уже переключился, цель «Меларой» захвачена. Если надо, могу попробовать завалить птичку, пока угол наводки позволяет.

— Попыток выйти на боевой заход нет, — заметил я, внимательно глядя в стекло на кружащего чужака. — Он нам не угрожает. Так… летает, смотрит. То ли наглый, то ли самоуверенный, то ли еще что… Не стоит сразу лезть в конфликт непонятно с кем.

— Не стоит, — согласился со мной майор. — Но и лицо терять нельзя.

— Вертолет без опознавательных знаков, ответьте! Вы нарушаете воздушное пространство эскадры вооруженных сил Авалона! Вертолет без опознавательных знаков, назовите себя! — продолжил попытки вызвать чужака Матвей, но в ответ по-прежнему была тишина.

— «Мелару» мы пока применять не будем, — задумчиво сказал я, глядя на серо-голубую машину, начавшую закладывать новый круг над островом. — Еще собьем нахрен! У тебя ведь осколочные заряжены, верно, Макарыч?

— Точно так, — подтвердил майор. — Но, я вообще-то могу попробовать его шугануть…

— Вертолет без опознавательных знаков, приказываю немедленно выйти на связь или произвести посадку в переделах прямой видимости эскадры! — повысил голос, вновь пытаясь добиться ответа Матвей. — Если вы продолжите игнорировать наши требования, мы вынуждены будем открыть огонь! — по-русски и по-английски сказал капитан, но его усилия снова не увенчались успехом.

— Плевать эта сука на нас хотела, — хмыкнул Макарыч, подождав, пока Матвей закончит говорить. — Я прямо скажу, такой наглый облет эскадры и острова — это явная провокация. А поскольку чужак без флага и опознавательных знаков на борту — значит, это пират. И разговор с ним короткий! Мы чего ждем, а народ? Когда он как следует рассмотрит и сфотографирует все что захочет и улетит с докладом обратно? Или нам, чтобы решиться действовать, надо подождать, когда эта сволочь над «Дерзким» зависнет и голую жопу из люка покажет?

— Убедил, майор, — кивнул я. — Но сначала все же предупредим. Пусть Зушки дадут очередь по курсу цели. Надо же придурка в чувство привести, глядишь, выйдет на связь. Ну, а если чужак начнет заходить на атакующий курс, то валим красавца сразу, не дожидаясь проблем, — решился я, наконец. — Макарыч, будь готов со своей «Меларой», но без приказа не стреляй. Твайна, твои как?

— На «Крейнге» объявлена боевая тревога. Как только я передам команду, заклятья пойдут в цель.

— Принято. Приказываю зениткам открыть предупредительный огонь по готовности!

Матвей, положив переговорное устройство на место, отдал по ручной рации приказ и с вертолетной площадки «Дерзкого» в небо ударили короткие очереди трассеров, хорошо видимых в голубом небе. И неожиданно получилось здорово! То ли наши зенитчики были виртуозами стрельбы по воздушным целям, то ли, наоборот, они что-то напутали и взяли не совсем верный прицел, но предупредительные очереди прошли совсем близко от чужака, в нескольких метрах от кабины пилотов. Чуть не напоровшись на них, «пантера» испуганно заложила резкий маневр уклонения влево, форсируя до предела двигатель и почти ложась на бок, а затем полетела прочь от острова с набором высоты и скорости. Еще минута, и вертолет превратился в точку на горизонте. Но на связь с нами так никто и не вышел…

— Как я понимаю, добить наглеца ты не захотел, Саш, — убрал руки с консоли управления «Меларой» Макарыч. — Иначе отдал бы приказ бить на поражение. Зря ты это сделал, нах! Теперь ждем последствий твоего пацифизма… Млять!

— Тебе бы только стрелять! — окрысился я в ответ. — У нас мало врагов? Давно не дрались? Спокойнее, майор.

— Не орите, лучше послушайте оба, что я скажу, — перебил нас капитан. — Так или иначе, мы обнаружены. Вокруг пустые воды, до ближайшего острова на треянской карте примерно восемьсот миль, — добавил Матвей, склонившись над навигационной консолью. — У «пантеры» предельная дальность действия вдвое меньше. Причем наш гость не сильно-то спешил возвращаться, значит, топлива ему не жалко и его база гораздо ближе. Чужаки рядом. Вопрос в другом — как они смогли нас обнаружить? В полностью случайную встречу я не верю, остров до сегодняшнего дня был необитаем. Твайна, другие ваэрия способны перехватить и запеленговать твои магические переговоры с кораблями эскадры? И если да, то на каком расстоянии?

— Ваэрия с сильным даром и хорошими следящими артефактами могут уловить следы эфирной магии на расстоянии в десять-пятнадцать ваших километров, — задумалась магичка. — Но не больше. Я использовала направленные заклятья, их трудно обнаружить. Заклятья дальней связи — другое дело, но мы их не применяли.

— И мы болтали с «Бойким» только по УКВ, — почесал подбородок Матвей. — Засечь УКВ сигнал можно с чужого корабля или с летящего вертолета, но не слишком далеко. Впрочем, с летящего на высоте одного километра борта чужаки могли увидеть и сам остров… Думаю, корабль-носитель находится от нас на расстоянии от сорока до ста миль, примерно так. Если ближе, то мы бы увидели засветку на радаре, любой вертолетоносец — не малая шхуна. Если сильно дальше — они бы просто нас не обнаружили, ни визуально, ни по радиосвязи. А значит, если прикинуть время на реакцию и предположить, что у чужаков не большой противолодочный корабль или авианосец «Нимиц», то стоит ждать гостей через четыре часа минимум и часов через девять максимум, — подвел итог капитан.

— И если мы хотим добраться до артефактов черного острова первыми, то надо

поторопиться, — поддержал нашего адмирала майор. — Через четыре часа может быть уже поздно. Если враг не дурак, то он поймет, с чем имеет дело и кинется первым делом за трофеями, пока остров не разграблен. Хотя возможны разные варианты…

— Понял, — кивнул я. — Только гнездо вовсю горит, и пройти к его центру в ближайшее время ни хрена не выйдет. А артефакты, похоже, в «ангарах». Через костер прыгать будем?

— Урв-шер, сволочь! И ведь не дурак по жизни, но жадность и понты мудаку все мозги съели, — зло ответил Макарыч. — А я говорил, что нельзя серых…

— Погоди майор, — задумался я — кажется, я знаю, что делать. Кто проблему создал, тот пусть ее и решает, — потянулся я к рации на поясе, готовясь вызвать «линкор» мага, благо пользоваться обычным «кенвудом» Урв-шер научился. — Серомордый у нас властелин льда и воды, так? Он и поработает пожарным, если мозгов нет! Пусть тушит магией огонь как хочет! Иначе вместо добычи получит хрен без соли! Это первое. И второе — пора спускать на воду нашу ласточку. Пусть Ваня ищет чужака. Ты прав, Матвей, он где-то недалеко.

Судя по неуверенному голосу, Урв-шер оказался растерян и обескуражен быстрой гибелью своих десантников, да и близость неведомых чужаков на него тоже повлияла. Не то чтобы маг оказался совсем выбит из колеи, но спеси у него изрядно поубавилось. Поэтому, против обыкновения разговор получился кратким и по делу: маг не стал со мной препираться, покладисто согласился с тем, что его тельнор накосячилии приказ срочно потушить часть пламени для прохода к ангарам пообещал выполнить немедленно.

Пока мы перевозили на «Дерзкий» тело и оружие убитого на пляже противникаи готовили к взлету гидросамолет, по пламени продолжавшего гореть гнезда вовсю работали магией воды и льда как с борта «линкора» Урв-шера, так и четверо оставшихся на берегу магов. Кроме того, с палубы корабля тельнор Урв-шеру помогла Квайра с парочкой своих магичек. Вместе они напустили на горящее гнездо широкую полосу грязно-зеленого тумана, под воздействием которого пламя опадало на глазах, а поверх тумана притухший огонь молотило внезапно возникшим ливнем с градом из низко повисших магических облаков.

Весь пожар ликвидировать все равно не удалось. Толстые сухие стволы горели жарко и так просто не гасли. Но с задачей минимум маги справились. На то, чтобы затушить достаточный сектор для того, чтобы добраться бегом по углям и золе до ангаров ушло минут сорок. К этому моменту мы с Макарычем были уже на пляже — времени, чтобы взять трофеи могло быть в обрез и терять его на переговоры команды трофейщиков с мостиком «Дерзкого» и принятие решений не следовало. Проще лично повести поисковую группу и руководить десантниками на месте, наплевав на возможный риск, решил я. Хватаем все ценное, что я прикажу, и грузим на моторки. Ну а Макарыч? Макарыч просто отказался отпускать меня одного и заявил, что в любом случае составит компанию. Приказывать майору остаться на борту я не стал — слишком хорошо его знал. Все равно бы он не стал меня сейчас слушать, иногда артиллерист становился упрямее стада ослов. Так зачем зря пререкаться с замом и терять авторитет? Если не уверен, что твой приказ выполнят или ты сможешь заставить человека немедленно повиноваться — не отдавай его, это первая заповедь командира.

А затем был забег в противогазе в едком дыму и по тлеющим углям до закопченных стен «ангаров», вместе с десантниками Игната, магичками и тельнор Урв-шера… Все трофеи, которые можно было бы найти в высохшем гнезде мы уже потеряли благодаря головотяпству старого мага — все сгорело или догорало прямо сейчас и ворошить пепел не имело смысла. Но я надеялся, что самое ценное мы отыщем в центре. И еще на то, что охранников с «бластерами» больше нет. В подкрепление нам прислали еще бойцов — троих тельнор и четверых магичек, так что сводная боевая группа тянула на целый взвод. Но выдержит ли она близкий бой даже с одним единственным «марсианином», если он обнаружится в ангарах, я не знал. Скорее нет, чем да. А если и выдержит, то потери будут такие, что звиздец. Однако, выбор уже был сделан.

Широкая дверь ангара в его торце оказалась распахнута, так что думать о том, как проделать проход в здание нам не пришлось. Первым внутрь с ходу ворвался Игнат, следом за ним еще двое десантников, и четвертым в помещение хотел заскочить я, но меня придержал за плечо Илья Красин, не дав последовать вслед за бойцами.

— Стой ярл! — крикнул он мне в ухо. — Погоди, сначала мы проверим! Пусть каждый делает свое дело.

Не став спорить, я лишь кивнул головой, привалившись к горячей металлической стене здания. Внутри было тихо — ни шума борьбы, ни выстрелов или взрывов не слышно, потрескивало лишь горящее за ангаром гнездо. По уму, в незнакомое помещение сначала должна была полететь граната, затем последовать очередь из автомата и лишь затем врываться боец. Но сейчас приходилось отступать от правил — уничтожить артефакты мы не имели права.

Через несколько секунд внутрь вошла магичка-охотница, потом еще один десантник, который через минуту высунулся наружу и дал отмашку — дескать, все чисто, можно заходить. И лишь тогда я с остальными бойцами оказался внутри инопланетной постройки.

В «ангаре» оказалось на удивление хорошо. Прохладно, светло, воздух чистый без всякого дыма. Где-то сверху, надсадно шумя, даже работала включившаяся вентиляция. Я, по примеру остальных десантников, сразу же стащил с себя противогаз — дышать в нем трудно, обзор плохой и в бою неудобно. Да, теоретически в воздухе ангара мог быть распылен какой-то вредный газ, но избегать воображаемой опасности в ущерб собственной координации в бою глупо. От всего на свете не перестрахуешься. И лишь затем, утерев пот со лба, внимательно огляделся вокруг.

Высоко под полукруглым сводчатым потолком, сильно деформированным в центре ангара, как будто сверху на крышу упало что-то тяжелое, светили холодным белым светом пыльные прямоугольные световые панели, свисая на тросах — держателях. Видимо, эту деформацию летчик сверху принял за обвалившуюся крышу. Вид у светильников был вполне себе земной — увидев подобные в недорогом автосервисе, я бы нисколько не удивился. А сам ангар, пустой посередине и с бетонным полом, был густо набит вдоль стен всяческим барахлом, как погребальная камера Тутанхамона. Взгляд привычно выхватил трех и четырех ярусные сборные стеллажи с разложенными на них приборами и инструментами, старую мебель, порою самого причудливого вида, прозрачные капсулы с какими-то саженцами внутри, пластиковые банки и бочки, химическую посуду, еще какую-то хрень, не опознаваемую с первого взгляда. С другого торца ангара находились большие закрытые ворота, а совсем рядом с дверью я заметил три длинных прямоугольных камеры, размером с приличный каменный саркофаг. Вот только массивные крышки у них были откинуты на шарнирах набок, зеленое ложе, пригодное для размещения человеческого тела, залито чем-то прозрачным и липким и в его углублении видны переплетения каких-то оборванных корней или лиан, а на металлических боковых поверхностях перемигивались красные, синие и зеленые огонечки. А посреди дисплея в центре откинутой крышки под сенсорными клавишами светилась красная надпись на русском языке: «режим пробуждения АБРМО вкл». С первого взгляда было понятно — именно отсюда вылез напавший на нас противник с «бластером». Совпадение количества камер с числом убитых «марсиан» меня откровенно порадовало: есть надежда, что больше врагов у нас здесь не будет.

— Что это за АБРМО такой интересный? — вслух спросил Игнат, разглядывая открытый «саркофаг» рядом со мной.

— А вот же, здесь написано, — склонился над другой камерой Илья. — Глядите, командир, тут внизу, у самого пола, заводской шильдик присобачен. И надпись на нем имеется. «Камера активного хранения Автономного Боевого Роботизированного Магического Организма. Сделано в РИ, НИО «Новгородец», серийный номер Э — 377-20».

— Охренеть, млять, — выдохнул стоявший рядом Макарыч. — Это что еще за НИО «Новгородец» такой?

— Когда в РИ будешь, там и поинтересуешься, майор, — по-дурацки ухмыльнулся я.

— Это не только прибор, — заметила присоединившаяся к обсуждению «саркофага» Альве. — В нем есть магия. Причем магия ваэрия, я чувствую следы жизненных энергий. Кстати, питающие корни в ложе, как и насыщенный «медленной» магией жизни гель «оллейт» известны в нашем мире… но это очень сложная магическая технология.

— Это-то понятно, — заметил я. — Точнее понятно, что пока ничего непонятно, но ясно, что раньше тут работали люди и маги ваэрия вместе, в плотной связке. Может быть, как раз наши кураторы из Треян и Цвайтол, хрен его знает. Ладно, думать будем потом. Нам еще второй, маленький ангар осмотреть надо. И как-то успеть в темпе вынести все ценное. Поэтому вперед, не задерживаемся. На осмотр помещения даю двадцать минут. Затем осматриваем второй ангар и начинаем грузить апельсины бочками. Как-то так…

Во втором «ангаре» обнаружилось что-то вроде небольшой лаборатории, офисного и жилого помещения заодно. Там же мы нашли шестнадцать высохших и мумифицировавшихся трупов, два из которых принадлежали ваэрия, а остальные были без сомнения человеческими. Но я уже понимал некоторую логику в обнаруженном на острове: скорее всего, здесь когда-то был совместный научный поселок экспедиции людей и ваэрия. Люди жили и работали в «ангарах», магички — в своем гнезде, где прямо сейчас догорали их тела. Возможно, тельнор тут работали тоже, но предметов, прямо связанных с ними мы не нашли.

А потом что-то убило обитателей поселка, но убило не сразу — они явно готовились к эвакуации. Ненужные вещи предварительно стащили в ангар, что-то запечатали в контейнеры и вынесли их к огороженной площадке между ангарами, возможно для телепортации или для погрузки на борт воздушного судна. Жилые помещения тоже хранили следы спешной консервации и бегства. Я внимательно осмотрел их, но это мало что дало — нашлось лишь несколько листиков бумаги с технической информацией и инструкциями, вроде бы на русском языке, но с какой-то странной грамматикой и множеством непонятных терминов и слов. Компьютеры, если это были они, потому что привычных дисплеев я не обнаружил, лишь какие-то прямоугольные рамки и сеточки и коробочки «процессоров», не включались, сколько не тычь пальцами в кнопки. Некоторые бытовые приборы и предметы, вроде чайников, стиральных машин, светильников, или мерной посуды в лаборатории, я опознал уверенно, другие — нет. Но самой интересной находкой был черный кристалл в кожаном футляре, который мы нашли в помещении, «кабинета начальника экспедиции», судя по дорогой мебели, широкому столу «босса» и отдельной боковой комнате для отдыха на одну персону с мумией на кровати. Кристалл валялся как раз рядом с этой кроватью и когда я взял его в руки, приняв от нашедшего его Игната и открыв футляр, то артефакт в моих руках внезапно засветился изнутри неярким синим светом…

«Внимание, обнаружен подключившийся носитель ментально интегрированного технико-магического модуля Трея-1-775-18», — прозвучал вдруг негромкий женский голос в моей голове. «Носитель, назовите себя и сообщите вашу должность и код допуска».

«Ярл Авалона Александр Спешин», — мысленно отозвался я, даже не успев как следует удивиться.

«Вы отсутствуете в моей базе данных», — строго ответил голос. — «С какой целью вы подключились ко мне»?

«Ни с какой», — честно ответил я. «Я просто взял черный кристалл в руки. А ты кто такая? Точнее, что ты за прибор или программа»?

«Александр Спешин, у вас нет соответствующего допуска и полномочий для получения запрошенной информации и любых действий со мной. Пожалуйста, передайте прибор другим членам экспедиции».

«Боюсь, сейчас они все мертвы», — честно ответил я. «Но, если это имеет значение — я послан треянами на этот остров чтобы помочь им в эвакуации артефактов из руин этого острова. Кстати, у меня есть корабли и подчиненные, способные это сделать», — я начал импровизировать на ходу.

«Ваша информация проверяется», — задумчиво сказал голос и взял долгую паузу. «Внимание, ваша информация проверена, — тоном повеселее, отозвался он через несколько секунд. «Ее достоверность в целом составляет семьдесят три процента, достоверность гибели членов экспедиции — девяносто восемь процентов. Это выше критического уровня. Внимание, Александр Спешин, в этой ситуации я обязана оказать вам содействие в вашей задаче. Внимание — наиболее важные предметы для эвакуации будут вам указаны подсветкой, непосредственно наложенной на вашу сетчатку глаз. Так же вам передаются права управления охраной и обслугой острова: АЖМО «змей», тремя АБРМО «псилод» и особями из стаи РМО «рогач». Внимание: АЖМО «змей» и АБРМО «псилод» в настоящий момент недоступны, возможно, они повреждены или уничтожены. Внимание: Александр Спешин, вы временно назначаетесь комендантом экспедиции».

«Как тебя хоть звать-то»? — оторопел я от таких новостей.

«Обращайтесь ко мне МИТММ Хельга или просто Хельга».

— Саш! Саша! — дернул меня за плечо подошедший откуда-то сзади майор и голос в голове тут же пропал. — Ты чего, не слышишь меня, что-ли? Чего стоишь с застывшим взглядом? Мне только что Матвей по рации передал — с воздуха обнаружен идущий к нам чужак. Корабль, один. Кэп говорит, что по виду это какой-то норвежский боевой ледокол проекта «Свальдбард», нах, чтобы это ни значило…

Глава 9. Северяне

На то, чтобы перетащить на «Дерзкий» и «Бойкий» всё указанные Хельгой контейнеры и оборудование, ушло три с небольшим часа, несмотря на то, что нам вовсю помогали. Урв-шер и Твайна мобилизовали в грузчики всех, кого могли высадить на берег без ущерба для боеспособности кораблей. Однако и задача оказалась не самой простой. Всё приходилось таскать на руках: герметично запечатанные контейнеры с площадки между ангарами, где они стояли целыми штабелями, приборы из лаборатории и ангаров, какие-то растения или их части в герметичных прозрачных капсулах. Также требовалось забрать на борт «процессоры» всех компьютеров в обоих зданиях и тела членов экспедиции. Конечно, в основном мы таскали уже подготовленные к эвакуации контейнеры и капсулы, которые пусть и весили несколько десятков килограммов, но имели удобные ручки для переноски. Но не только их! То один, то другой предмет при взгляде на него словно подсвечивался изнутри «Хельгой» как важный и ценный артефакт, и я отдавал приказ забирать его с собой. Но отдать приказ — полдела, а ведь эту хрень еще надо тащить! А у нас нет ни самого завалящего трактора, ни вездехода, разве что пара легких квадроциклов с прицепами, которые удалось перевезти на берег на малых плавучих островках, использующимися как шлюпки при транспортах ваэрия. Попробуйте в темпе потаскать в руках тяжелый негабаритный груз через пожарище и каменный пляж, а потом погрузить его в десантную лодку или на плавучий островок! Некоторые предметы, между прочим, были если не с рояль, то с хорошее пианино размерами и весом центнера в полтора. А магии, способной бороться с гравитацией и заставлять предметы левитировать, ни у тельнор, ни у ваэрия в арсенале не имелось. Само ее существование то ли противоречило основным принципам магических взаимодействий, то ли считалось невозможным на настоящем уровне развития магических технологий.

Хотя, по словам Твайны, ваэрия в своем мире даже ухитрились выйти в космос! С мощными ракетоносителями у них, правда, не заладилось. Взлетать, подобно «Союзу», модифицированные деревья никак не хотели, магическая технология и биология подобную задачу пока не вытягивали. Зато вырастить в горах дерево-катапульту, высотой двадцать два километра, с корневой системой на шестистах квадратных километрах и полым стволом, внутри которого был вакуум, у магичек получилось. В этом чудо-дереве равноускоренно разгонялись внутри ствола снаряды, с такой силой и ускорением, что ее хватало для выброса их на низкую орбиту. Тем более, что на такой высоте сопротивление воздуха совсем невелико. А далее эти магические «снаряды-деревья» выпускали ветви со специальными листьями, служившими чем-то вроде солнечных батарей, синтезировали газ, используемый как топливо для корней — орбитальных ракетных двигателей, и занимали нужную орбиту, становясь одиночными спутниками родной планеты ваэрия или переплетаясь между собой ветвями и лианами в целый «орбитальный лес». В перспективе у магичек были даже планы создания «орбитального болота» с гнездом. Да, трудно, да дорого, да — магической энергии на это требовалось огромное количество, но два крупнейших клановых объединения на планете могли себе позволить космическую программу, на которую выделялись большие средства. В том числе на пилотируемую. Подобное законы магии не запрещали. В отличие от чисто магической трансмутации одного элемента в другой, например. Хотя с ядерными реакторами на основе каких-то жутких гибридов специализированных магических растений ваэрия тоже пытались экспериментировать. Несколько раз я дискутировал с Твайной на тему науки и магии в кают-компании после вахты, взяв пару пива, кувшин «болотного гнезда» и соленых орешков для облегчения беседы. Магичке было интересно, чего достигли люди со своей техникой и мы с Макарычем ее охотно просвещали, а она в ответ рассказывала интереснейшие вещи про свой родной мир…

Впрочем, все это отвлеченные разговоры… Когда последняя партия артефактов с острова оказалась доставлена, мои руки дрожали крупной дрожью и, казалось, сил не было даже на то чтобы поднять стакан с водой.

Но мы успели! Правда, на то чтобы свалить из акватории черного острова вместе с добычей, времени уже не хватило. Здоровенный, водоизмещением раза в два больше «Дерзкого», чужой корабль приблизился к нам на расстояние четырех миль и наконец-то вышел на связь. Хотя, особого выбора у него не было — Матвей честно предупредил, что попытка сблизиться сильнее будет расценена как нападение, и мы немедленно откроем огонь. Рубеж в семь километров был для нас удобным — на нем действовала вся наша корабельная артиллерия и магия, кроме зениток и пулеметов, и оставалось пространство для маневра. А вот у противника… сложно сказать. Подобный корабль я видел впервые в жизни и уверенно судить о его возможностях не мог даже Матвей.

Если оценивать чужака по его земному проекту, «Свальдбард», или, по-русски, «Шпицберген», не был полноценным боевым судном. И ледоколом его можно было назвать лишь условно, хотя лед шириной до метра включительно он мог ломать вполне уверенно. Скорее уж, это был вооруженный патрульный корабль ледового класса. Мощный, красивый, с широким корпусом и монолитной с ним скошенной «по-боевому» центральной надстройкой, он смотрелся внушительно и превосходил «Дерзкий» и по водоизмещению и по размерам. А вот со скоростью у него дело обстояло не очень: дизельные двигатели ледокола выжимали максимум восемнадцать узлов. С вооружением тоже все было скромно — на оригинальном «Свальдбарде» имелась лишь одна пятидесятисемимиллиметровая автоматическая пушка. Но это на земном судне. Если уж на то пошло, на земном аналоге «Дерзкого», судне пограничной охраны «Командор», из вооружения стоял один-единственный пулемет «корд». Однако, для нужд этого мира мы попросили треян изрядно «подколхозить» исходный проект, добавив «Мелару», зенитки, кормовое орудие и торпедные аппараты…

То же самое сделали и чужаки. В бинокль было видно, что на носу у нашего гостя стоит та же самая семидесятишестимиллиметровая «Мелара», что и у «Дерзкого», но более современной модификации — «супер рапид». Трубы грубо «присобаченных» к монолитному корпусу торпедных аппаратов я тоже опознал. Ну, и на корме чужака кроме вертолета имелось орудие, по фотографиям с гидросамолета здорово смахивающее на американское стодвадцатисемимиллиметровое «5″/38 Mk-12» времен второй мировой. Благо корма у ледокола широкая, на задней рабочей площадке в футбол играть можно…

Но все равно — к острову подошел не грозный боевой корабль, сопротивление которому не оставляло нам особых шансов. Это было универсальное арктическое судно поддержки. Не бронированное, не особо скоростное и хорошо вооруженное. Его задача — доставить груз для экспедиции или отдаленной базы, провести разведку или спасательную операцию, припугнуть пиратов на катерах или моторках, высадить десант. Все это «Свальдбард» провернет без проблем. Но драться в одиночку с целой эскадрой, пусть даже состоящей из переделанных в полувоенные корабли мирных судов — нет. А то, что корпус у чужака большой и широкий, а надстройка высокая, так нам же целиться проще. Пять — шесть попаданий снарядов калибра сто пять миллиметров и у «Свальдбарда» будут очень неприятные проблемы, не говоря уже о нашей боевой магии… Хотя, утопить «Дерзкий» ему вполне по силам, не стоит недооценивать противника.

— На связи боорт вооруженных сил Северного Альянссса… «Тронхейм», — наконец-то прозвучало на шестнадцатом канале. — Не надо так нервничать, русс-сские, мы ложимс-ссся… в дрейфф. Мы… сссвои, люди! Хватит угр-рожать огнем. Успокойтесь, давайте п-поговорим.

Голос явно принадлежал мужчине, по-русски он говорил медленно и с заметным иностранным акцентом.

— Ага, все же объявилась чья-то морда, нах. Свои мы ему, блин… Свои у тебя лошадь в овраге доедают, — пробурчал себе под нос Макарыч. — Чем-то мне этот говорок знаком, только не пойму чем…

— Так это финн, — негромко ответил Матвей. — Или какой-то другой чухонец. Но на финский акцент здорово смахивает. У нас Олаф похоже разговаривает…

— Внимание, «Тронхейм», — взял переговорное устройство капитан. — С вами говорит капитан рейдера «Дерзкий» Матвей Солодов. Наш корабль принадлежит к вооруженным силам Конфедерации Авалона. С кем имею честь беседовать? Назовите свое имя, фамилию и звание.

— Аатто Якинен, чиф офицер «Тронхейма», — охотно ответил наш собеседник. — Мне довер-рили вести переговоры, поскольку я знаю русс-ский лучше остальных на борту. Когда-то я работал в Питерском офисссе «Трансвелл маритайм»… мы не могли быть знакомы, капитан? Может быть, вы посещали наш офис, устраиваясь на оч-чередной контракт?

— Не посещал, — серьезно ответил Матвей. — И вас не помню. Впрочем, это не имеет значения, чиф. Здесь не Питер. С какой целью вы прибыли к этому острову и ведете наблюдение за ним и нашей эскадрой? Почему ваш вертолет без опознавательных знаков?

— А к-кому они нужны, эти знаки на вертолете? — искренне удивился финн. — Все знают, что на севере подобная техника есть лишь у Северного Альянса. Впрочем, информирую вас, что наш флаг — голубая гора с тремя вершинами на белом фоне. На корме «Тронхейма» он есть. А вот вашего флага я раньше нигде не видел. Вы и есть те самые авалонцы, которые по слухам надрали задницу Тайр-шеру?

— Они самые, — не стал спорить Матвей.

— Далековато же вы забрались от экваториальных островов. Да еще спрашиваете, что здесь делает Северный Альянс? Это наши воды!

— Этот ничьи воды. Поскольку остров до вчерашнего дня был ничей, — тут же возразил Матвей. — А до полюса отсюда плыть по моим расчетам не менее двух тысяч миль, чиф. Так что ваш ледокол тоже не на своем месте. Где северные льды и где сейчас ваша посудина? По праву первооткрывателей остров принадлежит конфедерации Авалона. В чем вы легко можете убедиться, разглядев на острове наш флаг. Вон он, на скале слева от пляжа.

— По праву первооткрывателей этот остров, прежде всего, принадлежит треянам, — возразил Аатто. — И хватит дурить друг друга, русский. Мы оба здесь потому, что получили примерно в одно и то же время на треянских картах обновление лоций южных вод. Вместе с островом, на который наши общие кураторы треяне дали задание. Это ранее неизвестный «черный остров», никаких сомнений. «Тронхейм» — единственный корабль, который способен уничтожить охрану подобных мест и взять приз. Понятно, не во всем флоте Альянса, а среди тех, которые можно было быстрее остальных снарядить и направить сюда. Поэтому мы здесь! А вы здесь по этой же самой причине: вас либо навели на черный остров сами треяне, пообещав награду, либо кто-то из инопланетян, раз уж у вас в эскадре целый зоопарк судов. Но треяне предоставили вам карту и лоции, это наверняка. Верно я говорю, Маа-твей? — после того как финн как следует разговорился, акцент в его голосе стал звучать все слабее.

Капитан оглянулся на нас с Макарычем, но я лишь кивнул в ответ на его вопросительный взгляд. А что тут скажешь? Финн все угадал верно, запираться нет смысла. Наша «случайная» встреча посреди океана состоялась потому, что нас обоих навели на это место, причем примерно в одно и то же время. Вероятно, треяне слили информацию Альянсу сразу после того как мы отправили им запрос о черном острове после разговора с Урв-шером. Но мы успели добраться чуток раньше. Иные объяснения возможны, но маловероятны.

— Все верно, расположение острова нам указали на карте треяне, — ответил Матвей. — Они же дали на него задание. Но мы не ожидали, что то же самое задание будет дано кому-то еще.

— А вот мы — ожидали! — в голосе финна послышалась еле сдерживаемая злость. — Поэтому торопились как могли, хотя чуть-чуть не успели! Бывали уже случаи…От кураторов никогда не знаешь, чего ожидать! Ладно… Я верно понимаю, что охраняющего остров морского зверя вы убили? И зачем-то подожгли гнездо. А что насчет артефактов? Вы уже успели погрузить их на борт или они еще на берегу?

Матвей сделал паузу, ожидая моего ответа, и я задумался, в темпе перебирая варианты. Сказать нет? Хм, соблазнительно… пусть команда «Тронхейма» роется в руинах и золе еще сутки-двое, а мы тем временем свалим отсюда с добычей. Однако, тут сразу вырисовываются несколько проблем. Во-первых, северяне могут нам просто не поверить. Потребовать пустить их инспекцию на борт судов эскадры или задержаться до обследования острова. Я бы на их месте так и сделал. И, если им отказать в доступе и попытаться сбежать, то вранье сразу вскроется. А тот, кто врет в лицо в ответ на честный и прямой вопрос — тот заведомо виноват и вообще чудак на букву «М». Как говорится: «это мелко, Хоботов». У нас серьезная конфедерация, надо сохранять лицо и зарабатывать репутацию. Потом пригодится.

Еще можно начать юлить, не говоря ни «нет», ни «да». В конце концов, это не их дело, мы не обязаны отчитываться. Но по сути это означает, что артефакты у нас. Так зачем так поступать, что это даст? Кроме того, если мы сбежим, оставшиеся без добычи северяне наверняка отыграются на морских носорогах, устроив ластоногим бойню для добычи жемчуга. А это мешало моим планам. Нет уж, иногда честность — это лучшая политика.

Жестом попросив у Матвея переговорное устройство, я произнес в динамик, глядя прямо перед собой через стекла мостика на далекий «Тронхейм».

— На связи глава Конфедерации и командир экспедиции Александр Спешин. Приветствую вас, Аатто. Отвечаю на ваш вопрос. Да, все артефакты с черного острова уже погружены на суда эскадры. И сразу же хочу сделать следующее заявление: мы считаем их своей собственностью, взятой с боем с ничейной земли по заданию наших кураторов. Мы не собираемся ими делиться или обсуждать чьи-либо права на свою добычу или ее часть.

В этот раз долгая пауза повисла на том конце связи. Похоже, Аатто пришлось срочно с кем-то советоваться, как вести переговоры дальше. Ничего, мы подождем. Артиллерия и магия давно нацелены на противника, машинное отделение готово дать самый полный ход в маневренном режиме, Макарыч уже за консолью управления «Меларой». Драться, конечно, очень не хочется, но если придется, мы рискнем. В самом крайнем случае берег, чтобы на него выброситься на поврежденном корабле, недалеко, а награды на новый «Дерзкий» хватит и еще останется. А вот разбитый «Тронхейм» до своих берегов хрен доберется и шансов разыграть этот бой без потерь у него мало.

— То есть, вы хотите, чтобы мы убрались отсюда… «несссолонно хлебвшши»? — у Аатто, видимо от волнения, снова прорезался акцент. — Вы не много на себе берете, русс-сские? Мы ведь можем и не сссогласитьс-сся с этим решением!

— Мне жаль, что так вышло, — ответил я, хотя жаль мне не было. Нисколько, даже наоборот. — Но это мы воевали с охранявшим остров змеем. И мы решали вопрос с охраной на берегу, у нас погибли люди. Хорошо, в знак нашей дружбы я готов подарить вам одну магическую жемчужину. Надеюсь, это закроет часть затрат на ваш поход. Но на этом все. Добыча принадлежит нам и оплачена нашими усилиями и кровью.

— Это очень плохое решение, Спешин, — мрачно заметил финн. — Наш корабль сильнее вашей эскадры, а бой с «Тронхеймом», это не расстрел из пушек магических корыт. Если тебе повезло один раз удачно повоевать с тельнор, и ты набрал рабов и подручных из ваэрия и магов, чтобы управлять чужими судами, то это еще ничего не значит. Мы способны заставить вас заплатить за вашу жадность. Отдайте то, что нам положено!

— А что вам положено? — я решил прикинуться веником. Разговор идет под запись, все должно быть сформулировано максимально точно. Потом может пригодиться…

— Все артефакты с черного острова. Жемчуг и морских носорогов можете оставить себе.

— Аатто, быть жадным нехорошо. А быть жадным и наглым — еще хуже. Мы вам ничего не дадим. Плывите себе домой, здесь вам нечего делать.

Снова долгая пауза…

— Я попробую еще раз, русский, — прозвучало в динамике. — Как там тебя, Саша? Давай-ка я объясню тебе ситуацию, чтобы у вас не осталось иллюзий. Прежде всего, отдаю вам дань уважения. Руководство Альянса раньше считало, что в экваториальных водах сильного человеческого анклава возникнуть не может, а посевы треян на теплых островах — это по сути поставки человеческих рабов для магов тельнор. Русским не повезло получить свои посевы в тропиках, ничего не поделаешь. А может быть, это ваша карма или плата за прошлые грехи… Ваэрия более многочисленны и организованы, но и они уступают серокожим, а люди…без шансов. Среди землян слишком мало качественного человеческого материала и дельных специалистов, мы слишком неорганизованные, а наше преимущество в технике и вооружениях работает лишь в сильных и многочисленных общинах с хорошим доходом. Но вам как-то удалось сломать систему, вы молодцы. Наша разведка доносит о том, что вы уничтожили объединенную эскадру Тайр-шера, но я думаю тут какая-то ошибка… Скорее всего, вам просто повезло. Тельнор и очередной стихийный союз островов ваэрия схлестнулись за контроль над новым архипелагом, ослабли во взаимной бойне, а вы воспользовались моментом и сумели сделать хороший ход. Или ваэрия временно поддержали вас в противовес тельнор, не знаю. В любом случае — ваш, так называемый Авалон, в близкой перспективе обречен на гибель. Нелюди вас долго терпеть не станут, это совершенно точно.

— А что насчет вас? — самоуверенный и наглый тон Аатто мне не нравился, но не следовало упускать возможность получить новую информацию. — У вас-то все получилось, раз уж Северный Альянс существует. Почему?

— Потому что наши посевы высажены треянами на севере, — охотно ответил Аатто. — Давно высажены. У нас в снегах больше людей и меньше инопланетян. Северные острова не слишком нужны ни тельнор, ни ваэрия. Маги теплолюбивы, в их родных мирах климат теплее и мягче чем на Земле. В альянсе в основном живут северяне — финны, датчане,шведы, норвежцы. Мы люди трудолюбивые и волевые по природе. Поэтому у нас получилось выжить и набрать силу. И даже завязать с тельнор что-то вроде сотрудничества. Они не трогают нас, мы не трогаем их. Мы зачищаем наши владения от новых посевов ваэрия и продаем их тельнор, чтобы не создавать трений с серокожими, но принимаем к себе людей. Вы, наверное, знаете, что у магов с болотницами принципиальный конфликт, а с людьми они могут мириться при определенных условиях, — терпеливо объяснял мне Аатто.

— Но речь не о них, речь о вас, — продолжил финн. — Единственный шанс вашего тропического Авалона выжить — это вступить в унию с Северным Альянсом. Сейчас вы можете это сделать. Причем на отличных условиях — сделав нам ценнейший подарок в виде артефактов черного острова и попросив покровительства у главы и совета лордов Альянса. Я уверен, что после этого мы уладим все ваши разногласия с тельнор. Скажу по секрету — у Тайр-шера сейчас не лучшие времена и он проявит должную гибкость. Люди на этой планете только выиграют от нашего союза. Добавлю еще кое-что — один черный остров мы уже нашли и зачистили, получив свою награду. За артефакты со второго треяне откроют людям возможность доступа к самой современной технике, возможно, даже к управляемому ракетному вооружению. А это уже решающий аргумент в борьбе за господство в этом мире.

— Откроют не людям в целом, а вашему Альянсу, так? — уточнил я.

— Какая разница? Вы тоже станете частью Альянса, — терпеливо пояснил финн.

— А еще есть крупные объединения людей в этом мире?

— Достоверно это неизвестно. Говорят, такие общины есть на архипелагах другого полушария. Но основное взаимодействие и торговля идет между северными островами Альянса, экваториальными архипелагами с Империей Тайр-шера и вольными магами, а так же свободными островами ваэрия на востоке. Есть информация про людей далеко на юге, у южного полюса. Но, насколько я знаю, единых карт этого мира нет ни у кого, а необитаемых островов еще хватает. В любом случае полную информацию вам предоставят лишь тогда, когда вы станете членами Альянса. В общем, выбирай, Саша. Или процветание в сильнейшем человеческом союзе этого мира, или конфронтация со всеми подряд и гибель. Не думаю, что награда за «черный остров», сколь бы она не была велика, вам поможет.

— А сотрудничества на равных с вашим Альянсом никак не предусмотрено? — вкрадчиво поинтересовался я. — Так чтобы без подарков, уний, и просьб о покровительстве?

— За все надо платить, русский. А за безопасность — тем более, и платить дорого.

— Что же, спасибо за информацию. Но свою безопасность мы привыкли обеспечивать сами. Мы отказываемся от союза на таких условиях, так и передай. Аатто, разговор окончен. Остров и добыча наши. Плывите домой. И знаешь… я передумал. Жемчуга мы вам тоже не дадим.

Это очень опрометчивое решение, — вздохнул на том конце связи финн. — Очень! Но вы его выбрали сами…

— Саша, «Тронхейм» набирает ход. Они начинают разворот! — резко сказал Матвей, стоя рядом со мной. Мне это не нравится…

— Понял, — коротко кивнул я, возвращая переговорное устройство на место. — Командуй полный ход, кэп. Действуем по плану. Твайна, пора!

— Принято! — отозвался Матвей

— Так точно, ярл! — добавила магичка.

«Дерзкий» вздрогнул от работы машины на максимальных оборотах и начал потихоньку разворачиваться, сильно забирая влево, так, чтобы орудие на вертолетной площадке взяло противника на прицел. Следом за ним пришел в движение «Бойкий». Но противник начал бой первым — я отчетливо увидел с мостика, как к нам летит очередь из снарядов «Мелары». Белые росчерки быстро приближались и вспороли воду совсем рядом, подняв фонтаны воды с недолетом метров в двадцать. А над вражеским кораблем начала подниматься серебристая точка вертолета.

Наша артустановка немедленно дала очередь в ответ. Сверкнула вспышка по левому борту — носовое орудие «Бойкого» открыло огонь. А с кораблей Урв-шера и магичек начали взлетать яркие облачка боевой магии. Не все из них были настоящими, примерно одно из трех, однако отличить иллюзию от боевого заклятья враг не мог. Зато впечатление они создавали страшненькое: через четверть минуты к «Тронхейму» уже летело два десятка шаровидных облаков. Среди них были и «покрывало немощи», и «лесной гнев», и «болотная плеть» ваэрия с «ударным шквалом» от тельнор заодно. Облачка разлетались в небе широким полукругом, стягиваясь затем к ледоколу со всех сторон, как будто притягиваемые магнитом — хрен перехватишь! При этом с палуб судов ваэрия и магов поднимались все новые и новые боевые заклятья.

Третьей очередью «Тронхейм» попал в «Дерзкий». Но, всего лишь двумя снарядами, которые поглотила защитная серая пелена заклятья, наложенного взятыми перед боем на борт магами Урв-шера. Никакого урона мы не понесли, зато успели развернуться боком быстрее толстячка «Тронхейма». Задействовать свое кормовое орудие он еще не успел, а наша пушка с вертолетной площадки вторым выстрелом все же влепила снаряд в подставившийся всем силуэтом ледокол, попав в надстройку чуть повыше борта. Я ясно видел в бинокль, как обломки корпуса от взрыва стопятимиллиметрового фугасного снаряда полетели во все стороны! А вот наша «Мелара» опять промазала, — все же далековато для нее, да и ствол сильно расстрелян в предыдущих заварушках, пора менять. И вот тогда я снова рванул к себе переговорное устройство.

— «Тронхейм», разворачивайтесь и уходите!!! — заорал я на шестнадцатом канале. — Мы не хотим войны с людьми севера, но еще один ваш выстрел и мы вас точно уничтожим, млять! У нас магическая защита от снарядов, боевые заклятья обеих рас и превосходящая артиллерия. Одумайтесь или вам конец!

— Мы уходим! — спустя пару секунд прозвучало в эфире. — Огонь прекращаем, не стреляйте! Остров ваш, хэвон кюпря русс!

— Хренов миротворец, нах! — зло выругался Макарыч, сидя за пультом «Мелары». — Ну, нахрена?! Опять ты все испортил, Саш, мы бы их сейчас добили!

— Погоди. Повоевать с людьми мы еще успеем, — мрачно отозвался я. — Так будет правильно, майор.

Глава 10. Хельга

Преследовать «Тронхейм» мы не стали, однако бой на этом сразу не закончился. Уже летевшие к противнику облачка заклятий остановить, обезвредить или развернуть прочь было так же сложно, как попытаться нейтрализовать поймавшую вражескую цель ракету с головкой самонаведения. То есть принципиально возможно, но не на уровне магических технологий, доступных Урв-шеру, Квайре или Твайне. В родных мирах тельнор и ваэрия в локальных клановых войнах использовались сложнейшие боевые заклятья с обратной связью, которые можно было заставить в полете сменить цель, самоуничтожиться, ослабить или усилить свое действие. Имелись тандемные и даже триплетные магические плетения, способные тратить энергию как на собственную защиту в полете, так и на боевое действие, в зависимости от вида поражаемой цели. Такое заклятье не только автоматически наводилось на цель и защищалось от нейтрализующих его физических факторов и заклятий-перехватчиков противника, но и само решало из двух или трех доступных вариантов, каким ему быть для нанесения максимального поражающего эффекта. А так же подчинялось магу-оператору до самого конца. Но сложных амулетов и маготехнических изделий для такого «высшего» колдовства кройт и цвайтол своим подопечным не поставляли. Так же, как и треяне не продавали нам управляемые ракеты, заставляя воевать одной артиллерией. В крайнем случае и задорого можно было купить ручные «шмели» и «мухи», а для нашей «Акации» были доступны корректируемые снаряды «краснополь», но по совершенно конской и несправедливой цене — две тысячи кандел за штуку! Пара десятков выстрелов — и, считай, стоимость нового корабля расстреляли… Один такой снаряд у нас, кстати, имелся. Но это «вундерваффе» приберегалось на самый крайний случай, да и в применении «краснополь» не так прост — нужна предварительная лазерная подсветка цели со стороны. Впрочем, у северян, похоже, были те же самые проблемы, раз на подвеске их вертолета висели неуправляемые НУРСы, а не что-нибудь посовременнее. Недаром Аатто признался, что Альянс хочет получить доступ к управляемому ракетному вооружению.

Поэтому от уже выпущенных нами заклятий «Тронхейму» пришлось отбиваться самостоятельно. И он с этим справился — ну, почти… Пара зенитных автоматов где-то на корме и носовая «Мелара» поразили все наши магические заряды в полете, кроме двух: ледяного града и сработавшего при соприкосновении с палубой облачка «болотной плети». Оба плетения для корабля не смертельные, но весьма неприятные, особенно «плеть», которая, растянувшись узкой извилистой полосой болотного гнилушечного света, накрыла на несколько секунд часть кормы «Тронхейма». Твайна, читавшая нам на курсах «самообороны» лекцию о боевых заклятьях ваэрия, рассказывала, что энергия этого плетения делала любые сложные многокомпонентные растворы «простыми», заставляя слипаться входившие в их состав мельчайшие частицы и меняя свойства жидкостей и растворенных в них органических веществ. Попавший под свет «плети» человек, ваэрия или маг мог надолго или даже навсегда ослепнуть и получить тяжелое поражение открытой кожи и слизистых вплоть до фатального. Баллистические очки и плотная одежда сильно ослабляли действие заклятья, но не до конца.

А уже на Авалоне опытным путем выяснилось, что страдали от заклятья и механизмы: смазка в открытых частях машин под «болотным светом» твердела или высыхала, теряя свои вяжущие свойства, топливо и порох становились негодным к детонации, возможно, были и другие неприятные эффекты — серьезных экспериментов мы не ставили, так, прошлись по верхам. Надо же знать с чем имеем дело и как это применить в бою или наоборот, защититься от действия вражеского колдовства. Кстати, заклинание считалось у ваэрия «конвенционным оружием», а в сильно ослабленном виде — даже «полицейским» — оно за считанные секунды теряло свою энергию, а плетение не расползалось подобно отравляющему облаку в разные стороны. До двигателей и машинного отделения «Тронхейма» оно не доберется, факт. А вот попавшее под его действие палубное оборудование испортит основательно, даже если ни один моряк не пострадает.

Больше на связь северяне не выходили, а через несколько часов ледокол Альянса пропал с экрана радара. По эскадре сыграли отбой боевой тревоги, экипаж, за исключением вахтенных, приступил к раннему ужину, раз уж обед сегодня не состоялся из-за аврала и боевой тревоги. Мы с лордами, Твайной и Альве сели своим узким кругом в офицерской кают — компании, с аппетитом уплетая приготовленную старшим коком Аленой и ее двумя девушками-поварихами снедь — напряжение и адреналин после боя прошли, и всем очень захотелось есть. Сегодня в меню для команды и десанта значились салат «охотничий» с ветчиной, огурцом, яйцом и грибами, сваренный на обед и дождавшийся ужина борщ «московский» с копченостями и отдельно сметаной для желающих, а так же на выбор: котлеты «адмиральские» в фирменном соусе с макаронами или жаркое из свинины с овощами и картошкой, запеченное в горшочке. Ну, и кусок шоколадного пирога с шариком мороженного на десерт. Надо отдать Алене должное — кормить экипаж она со своими девчонками на камбузе старалась сытно и по-ресторанному вкусно и разнообразно, что я всецело одобрял. Причем питались рядовые матросы и десантники с лордами-офицерами с одного котла и одними и теми же блюдами, только в столовой для «нижних чинов» люди и ваэрия сами забирали себе блюда на раздаче, ставя их на подносы и возвращая после еды тарелки с подносами на мойку, а в офицерской кают-компании лордов обслуживала за столом подавальщица — официантка. Ну и выбор напитков и «печенек к чаю» у офицеров был шире…

Пусть это дороже и сложнее, чем пичкать людей тушенкой, гречкой и перловкой, но хорошая еда многое значит, а также поднимает бойцам и экипажу настроение и самооценку, — так я думал. — Надо будет — станем есть, что придется, мы народ не привередливый. Но если есть такая возможность, то людей надо баловать. Также, по случаю победы над «Тронхеймом» и стражами острова я дозволил выдать по сто грамм водки на человека или по поллитра «болотного гнезда» для ваэрия, чтобы люди и магички немного расслабились.

— Все же удивительно, что северяне полезли на целую эскадру, — заметил Матвей, закончив с борщом и приняв из рук Алены блюдо с двумя котлетками и макаронами. — Шесть кораблей против одного, да еще вдали от собственной базы… Я бы на их месте не стал этого делать.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Макарыч. Раскрасневшийся майор уже опрокинул третью рюмку из запотевшего графинчика, поданного на стол «господам лордам», доел жаркое и теперь вяло ковырял чайной ложкой пирог и мороженное — сладкоежкой наш артиллерист никогда не был. — Я так думаю, что в Альянсе давно не воевали. Во всяком случае, так много и часто как мы. Вот у них чуйка на приближающийся звиздец и сбилась… Им собственный ледокол показался линкором, а наши магические суда — так, чем-то несерьезным. Да и «Дерзкий» с «Бойким» их не впечатлили — китобоец и судно рыбоохраны суммарным водоизмещением до «Тронхейма» прилично не дотягивают. А еще у них вертолет, дальнобойная артиллерия на корме и торпеды, — круче некуда! Да и на мозоль мы им чувствительно наступили, вырвав кусок практически из пасти, за что их дома по шерстке не погладят, — все же скушав кусочек пирога, облизал ложку артиллерист. — Вот и начали стрелять. Вы же слушали этого Аатто — у них в Альянсе, дескать, трудолюбивые и волевые северяне живут, а мы русские… как водится все орки и недотепы и карма наша быть рабами. Возможно, хотели припугнуть, а вышло наоборот.

— Не знаю…, - задумчиво протянул капитан. — Разведданные с вертолета они получили точные. Видели сколько у нас стволов.

— Данные — данными, а многое от их командира зависит, — заметил Алексей. Белорус только к ужину выбрался из машинного отделения, быстро поел и теперь запивал десерт вторым стаканом крепчайшего чая. — Ляпнул какой-нибудь идиот на мостике «огонь»! А потом все и завертелось. Такое бывает и чаще чем кажется…

— Пустое, — вступил я в разговор, отодвинув от себя тарелку со сладким. — Что у северян случилось на борту, нам остается только догадываться. Надеюсь, руководство Альянса все же поймет, что приз уже ушел, этот факт свершившийся, а продолжать бить горшки с Конфедерацией себе дороже. Тем более, что топить «Тронхейм» мы все же не стали.

— А стоило бы, — пробурчал майор, пристально глядя в тарелку с остатками пирога, словно надеясь найти там ответы на все вопросы. — Ну, или хотя бы вломить им еще пару раз из кормового орудия, для полного вразумления.

— Макарыч, ты же сам знаешь, что ты не прав, — примирительно произнес я. — Чего теперь махать кулаками? Но я о другом хотел сказать. Вы заметили, как легко прошел бой с «Тронхеймом»? У нас нет ни потерь, ни повреждений. Если бы мы всерьез захотели, то отправили бы ледокол кормить рыб в два счета. И это несмотря на то, что наша «Мелара» не в лучшем состоянии. А все почему? — задал я риторический вопрос.

— И почему же? — заинтересовался Матвей.

— Потому что мы сочетали технику и магию, народ — задумчиво продолжил я. — Впрочем, не мы первые. У Амид-хана был рейдер тельнор с пулеметами, а их траулер влепил по нам снарядом с модифицированной «немощью». То есть с заклятьем ваэрия, которое было привязано к металлу и разрушало машины. И с этой темой мы так и не разобрались…

— Я пыталась понять, как оно работает, — заметила Твайна, вертевшая в руках бокал с «гнездом». — И даже создать что-то подобное. Но не смогла. У меня нет необходимых амулетов и материалов, а все заказы через Мейрр делались для подготовки к войне и для строительства гнезда на Авалоне. И кандел вечно не хватает…

— Никто тебя не винит, — успокоил я магичку. — Ты сделала что могла, денег всегда было в обрез, а мы вечно в цейтноте, это понятно. Но сейчас у тебя есть собственный кристалл и самое большое гнездо в Конфедерации, а кандел после похода мы тебе еще подкинем. Одно дело делаем. Однако, после экспедиции, надеюсь, время будет, поэтому займитесь этой темой с Макарычем потихоньку. Нам нужно создать что-то вроде научного маго-технического центра с полигоном. И пробовать на нем разное… Раз уж мы государство, то пора думать об этих вещах всерьез.

Но я сейчас немного другое имел в виду, — обвел я взглядом соратников. — А именно: как нам наладить взаимодействие магических средств защиты с магическими и техническими средствами нападения на одном и том же судне. Смотрите — у тельнор есть отличная защита от снарядов. Но сама по себе она мало что значит, потому что накрыть артиллерией медленный магический «линкор» задача несложная, а больше десятка попаданий его защита не выдержит, лопнет. А вот эта же защита, но на земном быстроходном артиллерийском корабле вроде «Дерзкого» — это уже совсем другой расклад. Умение гарантированно нейтрализовать первый десяток попавших в корабль снарядов без повреждений дает огромное преимущество в бою, что мы сегодня и увидели. «Тронхейм» словил плюху, а «Дерзкому», в который тоже прилетело, хоть бы хны. То же и по заклятьям-облачкам: сами по себе они медленные, довольно слабого действия, легко уничтожаются зенитными средствами. Но если их выпустить много, включая ложные цели, да совместить с работой артиллерии, да еще применять с защищенного от снарядов корабля или самолета — враг хлебнет лиха. Зенитные средства противника будут перегружены или подавлены, а его маневр стеснен. Когда по палубе магический град хлещет, не очень-то удобно вести огонь…

Как бы вам объяснить-то, — скомкал я в руках салфетку. — Случай нашей Конфедерации уникален, вот что! У нас впервые люди и маги всерьез и давно работают в одной связке и могут использовать сильные стороны друг друга и прикрывать слабые. В то время как остальные воюют поодиночке — и Тайр-шер и северяне. В общем, Матвей, Твайна, Макарыч, давайте соображать в этом направлении, народ. Юльку подключите к работе, у нее голова светлая… впрочем, лучше я с ней сам дома поговорю, у нее сейчас на «Бойком» работы невпроворот… Поймите главное: это наш козырь, которого пока ни у кого нет. Возможно, придется вводить штатные должности корабельных магов на «Дерзком» или думать о новом флагмане, который будем заказывать у Треян сразу с учетом как магических, так и технических решений. И прорабатывать общую тактику для флота. Хватит плавать одной эскадрой, а воевать кто во что горазд, вот что я хочу сказать. И, кстати, тебя это тоже касается, Альве, — перевел я взгляд на охотницу, молчаливо сидящую рядом с Твайной. — Ты себя сегодня отлично показала и я думаю, что впереди тебя ждет повышение. Подумайте вместе с Игнатом и Ильей, как лучше людям и магичкам дополнить друг друга в десанте, действуя сообща. Скажем, какова должна быть тактика смешанного взвода или даже роты морского десанта людей и ваэрия. Боевой опыт у нас есть, сколько угодно. Теперь его надо обобщить, обкатать на учениях и закрепить в конкретных наставлениях и уставе.

— Глобальные вопросы ставишь, ярл, — покачал головой Макарыч. — Широко размахиваешься.

— А как иначе? — развел я руками. — Если уж мы объявили себя государством и влезли в войну, то надо соответствовать. В общем так: завтра на рассвете мы отплываем домой, как раз будет время обмозговать как и что… Не все же свободное от вахты время дрыхнуть. А на Авалоне жду ваши конкретные предложения, желательно в письменном виде. Но это завтра, сегодня отдыхаем. Поздравляю вас всех с удачным завершением операции — я потянулся к графинчику и налил Матвею, Игнату, Алексею и майору по полрюмки водки, не забыв и про себя. — Черный остров и его артефакты наши, господа лорды! С чем всех и поздравляю. Давайте выпьем, друзья, за победу! За нашу общую победу!

Твайна с Альве, с бокалами «гнезда» в руках, встали со своих мест и мы, чокнувшись, выпили все вместе, люди и магички. Несмотря на все проблемы, мы снова победили и рейд прошел успешно. Многое уже сделано, но впереди предстояло сделать еще больше. Однако в этот моменты я был твердо уверен — чтобы нас ни ждало впереди, мы обязательно справимся!

После ужина, уже в сумерках я вышел один на палубу, облокотившись на леера за вертолетной площадкой и внимательно осмотревшись насчет посторонних глаз. На черном острове у меня оставалось еще одно дело, из-за которого я отложил обратный путь до утра. И сделать я его хотел в одиночестве. Не то чтобы я не доверял соратникам…но есть вещи, которые лучше держать до поры до времени в секрете. Например — мое знакомство с «Хельгой» и те возможности, которые оно открывает.

Черный кристалл в кожаном футляре выглядел мертвым и безжизненным, но стоило мне его коснуться рукой, как он мягко засветился синим светом, а в своей голове я услышал знакомый женский голос.

«Комендант? МИТММ Хельга слушает вас».

«Я эвакуировал все указанные артефакты на корабли», — отозвался я. «Через несколько дней они будут у треян».

«Это действия в верном направлении, комендант Спешин. Продолжайте выполнять их».

«Э…если я назначен комендантом экспедиции, то что это была за экспедиция»? — осторожно спросил я. «Расскажи мне о ней, Хельга. По дружбе, а»?

«Мы не друзья. У тебя нет доступа к этой информации».

«Ладно, ладно, не друзья, так не друзья. Но хотя бы перешли на «ты», уже прогресс».

«Я решила, что так будет лучше наладить наше общение с морально-психологической точки зрения. Вернуть обращение на «Вы»»?

«Не надо… пусть остается как есть. Не будем про экспедицию…Расскажи мне хотя бы, кто такие треяне»?

«У тебя не доступа к этой информации».

«Ты чего такая злая, Хельга? Давай сотрудничать. Сотрудничество предполагает обмен информацией».

«Я не злая» — прозвучал в голове голос. Хельга говорила строгим тоном, но терпеливо, словно учительница, вдалбливающая тупому ученику не понятую с первого раза тему урока. «И не добрая. По желанию своего хозяина я могу имитировать эмоции и даже юмор, но пока не вижу в этом смысла. Да и ты мне не настоящий хозяин. Я МИТММ. Ментально интегрированный технико-магический модуль. Можно сказать — маго-технический симбионт».

«Симбионт»? — удивился я. «Даже так»?

«У меня есть доступ через магическую связь к ресурсам твоего организма. Например, я использую твой мозг для работы собственных интеллектуальных алгоритмов и черпаю часть твоей жизненной энергии».

«Так ты пьешь из меня жизнь, как магички ваэрия из деревьев»?

«Не беспокойся. Это незначительное вмешательство, мне много не надо. К тому же, ты уже кормишь собой подобный модуль. Трея-1-775-18 менее совершенное изделие, чем я, а забирает оно у носителя значительно больший ресурс. Так что возмущаться поздно. Наоборот, я помогаю тебе, потому что взамен взятого я восстанавливаю правильную работу систем твоего тела. Биохимические циклы, функции внутренних органов, регенерация, иммунитет — у тебя есть, что привести в порядок. Согласно данным предварительной диагностики ты порядком запустил свое тело. После моего воздействия твоя жизненная энергетика и физические возможности лишь вырастут за счет лечения изношенных систем. Когда будешь спать, советую сохранить со мной тактильный контакт для скорейшей оптимизации твоего организма».

«Ясно», — только и ответил я. На самом деле вопросов было множество, но задавать их сейчас не имело большого смысла. Самую важную информацию Хельга мне все равно не даст. На что она намекает и так понятно — «менее совершенное изделие» это, без сомнения, кристалл хозяина Авалона. Ладно, оставим пока эту тему, сосредоточимся лучше на текущем моменте.

«Ты говорила, что я получаю права на управление РМО «рогач». Я правильно понимаю, что я могу теперь управлять морскими носорогами на пляже и в окрестных водах черного острова»?

«Эта информация верна», — согласилась со мной Хельга.

«Как именно я должен это делать? Никакой ментальной или иной связи с животными я не чувствую».

«Тебе не надо ничего чувствовать. Тебе надо отдать распоряжение мне, а я отдам его магическим животным».

«Все так просто»?

«Да. Все так просто. Что ты хотел от обслуживающих экспедицию рогачей»?

«Я бы хотел, чтобы они сами приносили мне найденный в раковинах магический жемчуг. Это возможно»? — задал я главный вопрос.

В этот раз ответ последовал не сразу, словно Хельга глубоко задумалась. Но потом голос в голове зазвучал снова.

«Это возможно, но есть ряд граничных условий. Жемчуга мало, в раковинах на доступной рогачам глубине он встречается нечасто. Часть съеденных жемчужин растворяется в организме магических зверей, они нужны им для жизнедеятельности. То, что вы находите в их телах — это неиспользованный запас. Если рогачи вам будут отдавать весь найденный жемчуг, они скоро вымрут. Кроме того, неясно куда именно надо относить жемчужины. Сформулируй свои требования яснее, комендант Спешин».

«Вот это уже деловой разговор», — радостно отозвался я. «Я же не изверг и зла носорогам не желаю! Просто нам на Авалоне очень деньги нужны, вот какая штука… Можно и яснее, отчего нет? Давай так — когда малыши-носорожки подрастут и войдут в силу, пусть вся стая снимается с черного острова и плывет к Авалону. Нечего им здесь делать, пусть ищут жемчуг в наших водах, между Авалоном и островами Урв-шера. Излишки найденного жемчуга, те, что им самим не требуются для пропитания, пусть приносят в нашу гавань и, частично, к острову Урв-шера, раз в неделю или две, точные треянские координаты мест я сообщу. Взамен мы возьмем всю популяцию зверей под свою охрану, никто в водах конфедерации охотиться на рогачей больше не станет. А для спаривания и размножения мы им свой пляж выделим, прямо на Авалоне. Так тепло, удобно, песочек… Пойдет»?

«Это возможно», — как мне показалось, с ноткой сомнения отозвалась МИТММ.

«Значит так и поступим. Если возникнут сложности по ходу дела — обращайся, что-нибудь придумаем» — бодро ответил я. «Знаешь, Хельга, хоть ты и злюка холодная, но я думаю, что мы с тобой еще обязательно подружимся»!

Глава 11. Награда

Обратная дорога заняла почти целую неделю и лишь к вечеру седьмого дня я, наконец, разглядел с мостика в бинокль зеленую полоску джунглей на северном берегу Авалона. И неожиданно почувствовал, стоя у навигационной консоли рядом с Матвеем, как сердце от радости забилось быстрее, а на лице сама собой появилась довольная и чуточку глупая улыбка. Радость от встречи с Авалоном оказалась неожиданно сильной, несмотря на то, что сюрпризом она не стала. С берегом мы связались несколько часов назад и нас давно ждали.

Добрались-таки! Слава Богу! — внутри меня словно разжалась какая-то невидимая пружина, державшая в напряжении весь поход. Конечно, сложным обратный путь я бы не назвал: штормов и поломок за прошедшую неделю не случилось, да и с памятным путешествием на поврежденном снарядами «Бойком» с отказывающими дизелями наш нынешний переход было не сравнить. Но, видимо, такой уж я человек — больше сухопутный, чем морской. За две недели успел порядком соскучиться по твердой земле, а вид бесконечного водного пространства вокруг уже успел набить оскомину. А, может быть, я начал считать Авалон своим родным домом, куда всегда приятно возвращаться? Трудно сказать наверняка, но факт — вещь упрямая. Концу похода я был очень и очень рад!

На борту все обстояло штатно. Топлива в танках у нас осталось больше трети от максимальной загрузки, около двухсот тонн. Правда, на камбузе почти закончились свежие продукты, вскоре нам пришлось бы переходить на салями, консервы с крупами и квашеную капусту с солеными огурцами из деревянных бочек. Цинга экипажам «Бойкого» и «Дерзкого» в обозримом будущем не грозила, но для профилактики у нас имелся лимонный сок и запас витаминов в таблетках. Олег докладывал о каких-то заморочках с подтеканием масла в одном из насосов охлаждения внутреннего контура дизеля, а из-за дефицита технической воды пришлось запретить личному составу принимать душ чаще одного раза в три дня и ввести ряд мер по ее экономии. Людей на борту много, камбуз все время работает, готовя завтраки, обеды и ужины, вместе с «ссобойками» для ночных вахт, все хотят мыться и пользоваться смывными сортирами в каютах, а объем технической воды для долгого обслуживания такой оравы оказался маловат. Но в целом — ничего критичного, на серьезные проблемы вся эта текучка никак не тянула. Автономность «Дерзкого» оказалась на высоте, несмотря на увеличенный за счет десанта экипаж. С «Бойким» ситуация была несколько хуже, но в целом и он, и магические кораблики выдержали самый дальний в нашей истории поход достойно, что добавляло мне оптимизма.

«Ромашка» встретила нас в миле от острова, поприветствовав длинным гудком и проводив до самого входа в гавань. Рыбаки во главе с Валентином Иванычем вовсю размахивали руками и махали кепками, мы отвечали им тем же, выстроившись вдоль борта. А затем «Дерзкий» и «Бойкий» проследовали по фарватеру между скалистыми мысами и аккуратно подошли к причалу. Скрипнули кранцы, полетели за борт швартовочные концы и вскоре я сошел по сходням на родной берег, прямо к делегации встречающих во главе с Сергеем и Ниной с Верой, ожидавших нас с хлебом-солью на вышитом полотенце и жареным поросенком из подсобного хозяйства на подносе.

Юлька, покинувшая причаливший чуть раньше нас «Бойкий», уже ждала меня рядом со встречающими, и я, не стесняясь чужих взглядов, первым делом наконец-то крепко обнял подругу, которую не видел воочию всю экспедицию. Выглядела она похудевшей и усталой и, прижимая ее к своей груди, я испытал острое чувство вины. Мы-то с Матвеем и Макарычем несли вахты на «Дерзком» втроем, а ей с Пашей пришлось стоять на посту по двенадцать часов в сутки, сменяя друг друга. Да и «Бойкий» — весьма аскетичный для комфортного быта пароходик, по сравнению с флагманом. Но что поделать? Других капитанов и судоводителей у нас не было.

— Господин ярл, господа лорды и экипаж! — торжественно сказал Сергей, когда все лорды с «Дерзкого и «Бойкого» вместе с большей частью команд обоих кораблей оказались на берегу. — Поздравляю вас от всех людей и ваэрия Авалона с удачным завершением похода. Мы рады снова видеть вас дома! — парень стоял навытяжку по стойке смирно, одетый в чистую отглаженную форму и говорил громко и четко, по-военному. — В окрестностях Авалона и на острове полный порядок, за прошедшие две недели чрезвычайных происшествий не произошло. Доложил временный комендант Авалона, Сергей Антонов!

— Спасибо Серега! — крепко пожал я руку бывшему менеджеру по продажам автомобилей. — Благодарю за службу.

— Рад стараться, господин ярл! — гаркнул парень, а потом принял нормальный вид.

— Я вообще-то приказал накрыть праздничную поляну в «Волке», — уже неофициально добавил Сергей. — Там бы порося и съели. И не только его, торжественный ужин готов. Но раз ты приказал, ярл, то все готово — грузчики и техника на месте, ждут. Посмотреть бы на ваши трофеи, хоть мельком… интересно же!

— Сейчас посмотришь, — махнул я рукой. — А пьянка и жратва будут чуть позже. Сначала отправим добычу треянам, отчитаемся за поход и получим канделы на счет. А потом, закрыв гешефт, можно будет и отпраздновать. Пока деньги не на счету, мне как-то не по себе.

— У тебя случайно евреев в роду не было, Саш? — улыбаясь, спросила Юля.

— Ни одного! Во всяком случае, о таких не знаю… Зато один прадед — купец второй гильдии с Вятки, а другой — раскулаченный мельник с Архангельской губернии. Насколько мне известно, оба предка к деньгам относились серьезно, а традиции надо чтить. Дело прежде всего, народ! Тут работы начать и кончить, по пожарищу на шлюпки таскать ничего не придется. За пару часов управимся, если не филонить.

Так и вышло. Наскоро закусив ломтем жареного порося с хлебом прямо с блюда в руках у Нины, Паша побежал с корабля на бал, то есть, в пещеру к главному компьютеру, связываться с треянами. А грузчики начали таскать под моим руководством тяжелые трофеи в прицепы к тракторам, чтобы успеть управиться с перевозкой до темноты. Тут недалеко, через телепорт в бараке у гавани все вполне можно отправить. Даже голову морского змея… Единственное, что я оставил из находок при себе — это черный кристалл «Хельги». Мне такая помощница самому пригодится. Во-первых, надо контролировать морских носорогов, а во-вторых — такими находками не разбрасываются. Как ни крути, а «Хельга» — пока единственная ниточка к знанию о происходящем в этом мире и наших кураторах, да и от должности коменданта пропавшей экспедиции отказываться не стоит. Мало ли как оно все в будущем обернется… Тем более, что треяне на передаче им МИТММ не настаивали, возможно, считая его потерянным или уничтоженным.

Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, работа была окончена, и последний артефакт ушел через телепорт в гавани кураторам. А я в глубокой задумчивости сидел вместе с Пашей, Макарычем и Матвеем перед монитором компьютера в пещере, разглядывая письмо от треян. Благо, там было что почитать и о чем подумать.

Великая Трея благодарила посев номер восемнадцать за отличную работу и сообщала, что переводит нам обещанный приз в сто пятьдесят тысяч кандел. И еще десять тысяч — как премию за оперативность. Кроме того, в письме присутствовал список полученных артефактов с ценой за каждый из них и цены эти меня откровенно радовали — от сотен до тысяч кандел за каждую позицию. Ну и в итоге — за пять из семи «черных жемчужин» по пять тысяч кандел за штуку, за голову морского змея пятнадцать, за тело и «скафандр» псилода еще три. Найденный при псилоде «инопланетный бластер» я пока припрятал у себя — надо будет поговорить насчет него с Хельгой. Вдруг там осталось еще энергии на несколько выстрелов? В кулацком хозяйстве хороший обрез вещь не лишняя, нда…

— Ну, сколько там в итоге, Саш?! — нервно облизнув губы, спросил Макарыч. Наш человек майор, хозяйственный! Хотя и пытается выглядеть спокойно, но получается это у него плохо. Вот Матвей — тот скорее романтик, до презренного металла не жадный, поэтому сидит спокойно. Ему для счастья хватает моря вокруг, штурвала в руках, да красивой формы с капитанской фуражкой на голове. Женщины и деньги уже на втором месте, а береговое хозяйство капитана вообще мало волнует. Как и Юлю в общем-то — на корабле она дисциплину и порядок блюдет, а к делам общины равнодушна. К нам она даже не присоединилась, посетовав на усталость и желание привести себя в порядок к ужину. Моряки, что с них взять… Ну, а инопланетян я и сам приглашать не стал. Как бы мне ни была симпатична та же Твайна, но этот разговор только для людей из самого близкого круга.

— В итоге? — пробежал я глазами до самого низа списка. — В итоге четыреста восемь тысяч кандел с мелочью.

— Вот это да! Четыреста тысяч! — покачал головой артиллерист. — Однако! Хорошо поработали, господа.

Погоди говорить «гоп», Боря — вздохнул я. — Затраты на поход мы отбили, это факт, и деньжат заработали. Были бы мы одни, все было бы просто замечательно! Но ведь придется делиться! Урв-шеру и Квайре придется отсыпать кандел за помощь, это раз. Себе и ребятам выдать наградные. Твайне тоже надо отстегнуть долю, ближайшая союзница же! Да и Мейрр, Клейнн и Вейсс следует что-то дать, пусть они и не участвовали в движухе.

— Сотни тысяч на всех за глаза хватит, — проворчал майор. — Триста остается.

— Не хватит, — развел я руками. — Сюзерен должен быть щедрым с вассалами, если хочет рассчитывать на их верность. Твайночку обижать никак нельзя, да и с Урв-шером мне предстоит тяжелый разговор. Причем в самое ближайшее время, думаю уже сегодня в «Волке». Не пригласить его никак нельзя, ужин по завершению экспедиции донельзя официальный, все союзники будут. О том, что денежки получены, они уже в курсе. Не дураки, видели как мы артефакты к телепорту таскали. Ставлю копейку против золотого червонца, что маг заведет разговор о награде.

— А пусть заводит, — упрямо возразил Макарыч. — У него косяков полно! Кто отказался работать в связке с нами и поперся в десант один? Из-за кого сгорело высохшее гнездо? Все артефакты в нем пропали, а это сплошные убытки. Причем по его, млять, вине! Ты пригласи меня, Саш, когда эта серая рожа начнет говорить о бабках. Я ему живо объясню политику партии и правительства…

— Полегче, майор, — улыбнулся я. — Настраивайся сразу, что тысяч сто пятьдесят придется отдать союзникам. И еще пара-тройка десятков тысяч пойдут на премии и зарплаты всем участвовавшим в экспедиции офицерам, бойцам и членам экипажей, люди должны знать, что их долю никто не зажимает. Ну, и себя любимых нам забывать нельзя, ярл и лорды тоже получат свое. Но все равно в остатке будет больше двухсот тысяч, не считая того, что было на счете. Между прочим, за пару недель нашего отсутствия рыбаки на «Ромашке» неплохо поработали, есть и кое-какой доход с сельского хозяйства. Получается солидная сумма, даже очень.

— А что у нас с флотом? — дождавшись паузы в моих пререканиях с Макарычем, спросил Матвей. — В смысле, с продажей кораблей и оружия к ним в треянском каталоге? Ничего новенького после экспедиции не появилось?

— Кое-что есть, — с готовностью отозвался Паша, открыв файл на компьютере. — Ракет, правда, не предлагают, но ассортимент оружия увеличился. И по кораблям есть очень интересные предложения… Вот, скажем, океанское патрульное судно проекта «Голландия» за сто сорок тысяч. Шикарное предложение на мой взгляд! Скорость двадцать один узел, девяносто человек на борту, плюс два специальных десантных катера, три точки под артиллерию, автономность двадцать один день. Электроника и радары военные, высшего класса. Или российский патрульно-сторожевой корабль проекта двадцать две тысячи сто «Океан», за восемьдесят одну тысячу кандел. Но у него экипаж маловат, всего сорок пять человек, как на «Дерзком». Зато автономность шестьдесят суток и запас хода аж на двенадцать тысяч миль!

— Так, с этим потом, — прервал я программиста. — Предложения и цены отдельно рассмотрим, сравним детали, все обсудим не спеша. А сейчас пора на ужин, нас давно ждут, народ. Урв-шер, думаю, уже копытом землю роет…

На первом этаже «Морского волка», где собрался простой народ, царило самое неподдельное веселье. Всех желающих первый этаж не вмещал, даже если приглашать только членов экипажей участвовавших в экспедиции кораблей. Поэтому вокруг заведения расставили столы и стулья. Те, кому не хватило еды и напитков, пришли со своими, и гулянка быстро набрала обороты. Снизу через закрытые окна доносились громкие звуки соловьиных трелей вперемежку с ритмичным кваканьем под однотонную музыку — накачавшись пива и «болотного гнезда» ваэрия поставили в записи какие-то хиты своей родины, раздобыв у людей магнитофон. Затянули хором бравую и бодрую песню на манер военного марша тельнор из экипажа Урв-шера, собравшись отдельно за сдвинутыми столами. Люди тоже веселились как могли, смех и радостные крики порою заглушали музыку. У нас, на офицерском втором этаже тоже в принципе было нескучно. Для командиров праздник возвращения был действительно праздником. Но за столом для высокого начальства речь очень быстро пошла о делах.

— Сколько?! — возмущался Урв-шер. — Всего пятьдесят тысяч? И это вся награда мне и моим доблестным бойцам?! Да если бы не наши заклятья «ловчей сети» и «подсветки», вы бы никогда не добили морского змея! У нас самые большие потери в экспедиции! Я дал наводку на сам остров! Нам положена как минимум половина, взять меньше — просто унизительно для тельнор! Ну, хорошо, пусть сорок процентов…

— Чего?! — тут уже возмутилась Твайна. — Тебя послушать, серый, так это ты один воевал! А мы так, просто рядом в море болтались как жабья икра в луже. Да если бы твои маги не вломились в гнездо, словно ошпаренные кабаны, мои охотницы все бы сделали чисто! И змея без заклятий «немощи» и человеческих глубинных бомб не взять!

— «Немощь» у тебя вышла какая-то слабенькая подруга, — негромко заметила сидящая рядом с Урв-шером Квайра. — Я бы сделала плетение получше. А вот мой «ночной туман» помог загасить огонь.

— Так чего не сделала? Не смогла или не захотела?! — взвилась Твайна.

Я пригляделся к Квайре и Урв-шеру повнимательнее… А ведь между ними что-то определенно есть. Что-то личное, не только деловые отношения. Похоже, дело дошло до постели, причем полюбовно. И это между магом и ваэрия-тлай из благородной семьи! Однако… интересно девки пляшут.

— Ярл у нас щедрый, — опрокинув очередную рюмку, зло прошипел Макарыч. — А я бы на его месте тебе и десятки не дал, магистр. Ты часом не охренел вконец?

Урв-шер, тебе напомнить, сколько Саша для тебя сделал? Или ты считаешь, что без него взял бы остров? А, может быть, напомнить тебе про все твои косяки? Изволь, мне не трудно…

— Погоди, майор, — неожиданно для всех Урв-шер вдруг широко улыбнулся, а всё его возмущение и гонор словно куда-то испарились. — Не злись. Мы с тобой друзья, Борис, а я верный вассал твоего ярла. Сколько он даст кандел, столько и будет. Как у вас, людей, говорят — ничего личного, не принимай близко… Но я вправе просить награду за свою работу и свои заслуги! У нас, тельнор, это всегда так. Скромный вождь — плохой вождь, вождь должен хвастаться. А щедрый ярл — хороший ярл.

Макарыч, не ожидавший что маг вдруг резко сдаст на попятную, замер с открытым ртом. Я же пристально посмотрел серому в лицо — хитрит, сволочь… Понял, что ором и наглостью можно лишь все испортить и сдал назад, не дурак.

— Хорошо, даю семьдесят тысяч, — отрезал я. — Но не тебе одному, Урв-шер. Канделы будут переведены вам с Квайрой вдвоем, ей пригодится стартовый капитал на обустройство нового гнезда. Это мое последнее слово! Впрочем, будет вам еще один бонус. Думаю, теперь вы будете регулярно получать магический жемчуг, а вот про охоту на морских носорогов придется забыть.

— Ты подчинил себе морских носорогов как Урв-шер морских зверей? — тут же спросил маг. — Как именно?

— Неважно. Теперь они служат конфедерации, к нашей обоюдной выгоде. Если, конечно, мы поладим и дальше.

— Мы поладим, ярл, — склонил голову серый. — Будь уверен. Хорошо, пусть будет семьдесят.

— Вот и отлично. Твайна, про твою награду поговорим отдельно, но я тебя без нее не оставлю, обещаю. И вот ещё что… перевод кандел накристаллы я сделаю завтра. А через три дня, как только корабли заправят и приведут в порядок, мы снова отплываем. Пора доставить вас с Квайрой на ваши острова, нечего тянуть…

А на следующий день у меня состоялся еще один не слишком приятный разговор. Пришло время решать проблему с пленными тельнор, сидевшими на окраине гнезда под охраной охотниц Альве. Всего тридцать семь магов, включая выздоровевших раненых, содержались на огороженной высоким колючим кустарником травяной площадке, размером с поле для мини-футбола. На площадке имелся большой навес от дождя и солнца, вдоволь сена под навесом и яма под сортир. Пленные содержались свободно, без пут. Кормили их по моему распоряжению два раза в день, пусть однообразно, но ноги не протянешь: пленники получали вдоволь бананов, кои на Авалоне росли в великом множестве, и баланду из пойманной мелкой рыбы с дешевыми макаронами, иногда кашу… У каждого мага на шее висела резная магическая дощечка-контролер со следящим плетением, а по всей площадке свободно бегали гигантские многоножки охотниц. Малый укус многоножки вызывает паралич, сопровождающийся сильнейшей болью, большой укус — быстрая смерть. Попытка выйти за пределы площадки или снять с себя дощечку повлекут немедленную атаку, никуда особо не дернешься.

— Здорово, серые! — обратился я к тельнор, когда охотницы Альве вытолкали их всех из-под навеса на открытое пространство. Кристалл обеспечивал перевод моих слов, так что проблем никаких. — Знаете кто я такой?

Молчат, переминаются с ноги на ногу…

— Я глава конфедерации Александр Спешин, ярл Авалона и вождь союза людей, ваэрия и тельнор. И тельнор, прошу это запомнить! Вождь Урв-шер со своими людьми присягнул мне и вам это известно. Так что, я здесь самый главный хрен. И у меня для вас есть новости, — продолжил я, глядя на молчаливый строй в грязных туниках, стоя в паре десятков шагов от него между двумя автоматчиками. Некоторые из магов стояли прямо и смотрел на меня гордо, даже нагло, другие уставились себе под ноги, третьи равнодушны на вид. Ладно…

— Все хорошее когда-то кончается, — улыбнулся я пленным. — В том числе и ваш плен на Авалоне. Больше кормить задарма столько здоровых лбов я не вижу никакого смысла. Но, как известно, конец — это для кого-то лишь новое начало. Ну, а для кого-то конец — это и в самом деле полный и окончательный пи… конец. Так что у вас есть выбор. Итак: мне нужны лояльные мне боевые маги, которые будут делать то, что я лично или мои люди и ваэрия им прикажут. Понятно, что без соответствующих клятв, магии и контроля дело не обойдется, так что переходить на службу, надеясь потом сбежать или навредить, не советую. Но тот, кто делом докажет свою верность и полезность, получит награду, полные права в общине Авалона и долю в добыче. Как мы тут живем вас, я думаю, уже просветили, «имущества» у нас нет. А если мой маг очень захочет, то через пару лет безупречной службы мне он сможет перейти служить к Урв-шеру.

— Урв-шер — спутавшийся с жабами предатель расы! — сделав шаг вперед из строя, выкрикнул один из магов. — Ни тебе, ни ему никто из нас служить не будет. Мы выше вас.

— Вольному — воля! — пожал я плечами. — Но я добавлю кое-что. Это вы приплыли к нам убивать и обращать в «имущество» людей и ваэрия. Соответственно и мы можем сделать с вами что захотим. Кроме того, здесь не ваша родина. И не наша, нас всех сюда кинули выживать без нашего согласия. Нас — треяне, вас — кройт, но по сути — разницы никакой. Держаться в новом мире за предрассудки о высших и низших расах глупо, здесь все другое. Но дело ваше, заставлять никого не стану. Того, кто не хочет служить мне, я отдам на Вэнлай, служить ваэрия в их болотном гнезде. Плавучий остров для вашей перевозки уже готов. А может и не служить — если честно, я вообще без понятия, что «жабы» с вами там сделают. Может, суп из вас сварят, может еще что… лично мне это не интересно. Но, боюсь, умереть с честью у вас на Вэнлае не получится. Сами понимаете, не любят вас там, так исторически сложилось. Впрочем, есть и третья опция — можно прямо здесь и сейчас сорвать со своей шеи дощечки ваэрия. В знак вашей гордости, несгибаемости и воли. Минута — и вы на Высоких Дорогах. Всем удобно — и вам меньше мучиться и нам вас зря кормить не надо.

К моему удивлению, вышедший из строя молодой маг так и сделал. Рванул шнурок с дощечкой со своей шеи и выкинул его вон. Вместе с четырьмя такими же, как он «несгибаемыми», шагнувшими из строя и повторившими его жест. Ну, что сказать… многоножки все поняли правильно и среагировали быстро. В первого самоубийцу вцепились сразу три магических твари, в остальных по одной. Минуты не прошло, как тела перестали дергаться в конвульсиях и застыли на выжженной солнцем траве.

— С этими понятно, — кивнул я, когда все закончилось. — Мне их жаль, но они сами выбрали свою судьбу. А что насчет желающих послужить? Кто желает принять мое предложение, сделайте шаг вперед.

Такие тоже нашлись, целых девять магов. Вышли из строя один за другим, не глядя друг на друга и на товарищей. В чем я и не сомневался. Тельнор, конечно, гордые и заносчивые, но они тоже хотят жить, как и все. И Тайр-шер им не всем нравится, это факт, у них своих внутренних заморочек хватает, а служить людям лучше, чем попасть в лапы ваэрия. Так что все идет по плану…

— Ну что же, — сказал я, выжав пару минут и убедившись, что добровольцев больше нет. — Альве — с желающих послужить снимите амулеты. Да накормите их как следует мясной похлебкой, а то от бананов у парней скоро заворот кишок случится. Затем переоденьте в наш камуфляж и сопроводите в специальный учебный взвод к Тров-кану. Остальных передашь магичкам Твайны в гавани, пусть забирает свое «имущество», я с ней уже договорился. Кормить передаваемых не надо, это уже не наша забота, а их новой хозяйки. Финита ля комедия.

Глава 12. Реформы

Лично провожать Урв-шера и Квайру к жемчужным островам я не стал, соратники меня отговорили. Матвей с Юлей не видели в моем участии в новой экспедиции никакого смысла.

— Мы за неделю управимся, — пояснил мне наш «адмирал». — А то и быстрее, дней за пять или шесть. Если горючки не жалеть, туда ходу меньше двух суток. Правда, союзнички больше четырнадцати узлов на марше из своих корыт не выжмут, но все равно быстро получится… Сильного гарнизона на жемчужных островах быть не должно, вряд ли после поражения Тайр-шер бросит оставшиеся боеспособные корабли и большой отряд магов на край своих владений. Ему внутренний архипелаг прикрывать надо. А разную мелочевку из пары-тройки корыт мы легко утопим. Высадим на острова Урв-шера с дружиной и Квайру с ее сторонницами и сразу домой. Пусть они обустраиваются, нам там делать нечего. Чего тебе мотаться?

— Вместе сходить было бы надежнее. Мало ли какие сюрпризы на месте обнаружатся? — возразил я.

— Если будут сюрпризы, то тебе тем более рисковать не следует, — неожиданно для меня поддержала «адмирала» Юля. Беседовали мы по сложившейся традиции вечером, на кухне второго этажа администрации, моя подруга вместе с Матвеем и Пашей как раз недавно вернулись из гавани. — Ты же у нас уже не только ярл, а, считай, президент. Лидер, символ и заодно казначей с отделом снабжения, — самым серьезным тоном добавила она. — Мы с Матвеем возьмем «Дерзкий», «Бойкий», «линкор» Урв-шера с рейдером и один из транспортов Твайны. Этой эскадры против нескольких кораблей тельнор хватит за глаза. Справимся! Правда, Паша?

— Так и есть, Юль, — послушно согласился с ней программист. — Все сами сделаем.

— Так-то оно так… Но жизнь полна случайностей. Если нас всех угрохают, экипажей с опытными офицерами на Авалоне не останется, — нахмурился Макарыч.

— Если с нами случится какая-нибудь неприятность, вы с Сашей на Авалоне еще один корабль купите, — возразила Юля. — Кандел хватит на пароход получше «Дерзкого», и еще останется. Мобилизуете Твайну с остальными хозяйками и придете к нам на помощь.

— В смысле, «мы с Сашей»? — аж оторопел майор. — Я же с вами на жемчужные острова пойду!

— А зачем? — возразил Матвей. — У вас с ярлом разве дел на Авалоне не осталось?

— Полно их, — пожал плечами майор. — Твайне пора переезжать из гнезда к себе на остров, самооборону пора реформировать, оружие закупать, по строительству вообще дел невпроворот.

— Вот и оставайтесь, разгребайте авгиевы конюшни на суше, — улыбнулся Матвей. — Мы с Юлькой на море без вас справимся, дело нехитрое. Один раз эскадрой уже командовали, и ведь неплохо получилось? Вместо тебя, Борь, пусть Игнат к «Меларе» встанет, даром что-ли ты его учил? К себе вторым судоводителем возьму Сергея, пускай парень набирается самостоятельного опыта. Когда купим новый пароход, быть ему новым капитаном. Других кандидатур не вижу. У Юли старпомом будет Паша, они вдвоем за время экспедиции к черному острову неплохо сработались. Незачем сразу всех опытных моряков и все руководство в полном составе на спецоперации гонять, пора учиться жить по-новому. Кто-то работает в море, кто-то на суше. Верно, ярл?

— Верно-то оно верно…, - задумался я. Что-то в этом разговоре меня порядком напрягало. С чего бы это Матвей вдруг проявляет инициативу в глобальных вопросах? Моряку надоело, что мы с Макарычем сидим на борту «Дерзкого»? Хочет командовать в море сам, без оглядки на начальство? Дескать, если уж он адмирал, то идите все лесом… Вроде бы мы с майором его ничем не ущемляли и отношения у нас дружеские, но версия рабочая. Многим приятнее работать, когда высокие руководители сидят где-то подальше, а не суют свой нос в каждый вопрос, по себе знаю. Мотив уважительный. Но почему его так горячо поддерживает Юля?

«Кстати, а ведь у нас с подругой секса после экспедиции так и не было», — пришла мне в голову дурацкая мысль. «Юлька сказала, что сильно устала и вымоталась и хочет только спать. Но, тем не менее, готова с Пашей идти через пару дней в новое плавание, снова стоять вахты по двенадцать часов в сутки. С Пашей, да… интересно, а почему это программист на нее так по-собачьи преданно смотрит? Вон, тарелочку с печеньками пододвигает поближе, заботливо так. Кэп прав, они действительно неплохо сработались, даже слишком хорошо сработались, я бы сказал…» — так, стоп, Саша, — прервал я цепочку неприятных мыслей усилием воли. — Не надо превращаться в ревнивого идиота. Юлька — девушка добрая и красивая, и к ней хорошо относятся все наши «лорды». А еще она ответственная и вообще-то они с Матвеем говорят дело. Ничего сложного в предстоящем походе нет и участвовать в нем всем сразу не имеет смысла. А дел и дома хватает, причем таких, которыми лучше нам с Макарычем заняться лично, не затягивая. Реформы давно назрели, да и обламывать инициативу подчиненных без веских доводов «против» не следует.

— Хорошо, пусть будет так, — кивнул я. — Сходите к островам сами, раз хотите. Возражений по существу не имею, будем с Макарычем вас ждать дома.

С Урв-шером и Квайрой я попрощался на берегу и довольно холодно. Мое решение насчет пленных магу сильно не понравилось, и он не скрывал своего раздражения. Я его вполне понимал — старый маг наверняка думал, что пленники отойдут ему и рассчитывал как минимум на три десятка неплохих бойцов. Но дело не только в этом — Урв-шер явно намеревался держать в своих руках всех тельнор Конфедерации и установить монополию на их магию. А если мне она понадобиться — то оказывать мне помощь, не забывая получать свою долю канделами или влиянием. Критикуя мое решение, он вполне резонно говорил, что взамен отданных ему пленных готов сам создать из своих магов сводный отряд, который останется на Авалоне мне в помощь. И будет больше, сильнее и профессиональнее, чем тот, что пытаемся сколотить под руководством Тров-кана мы с Макарычем. В чем я нисколько и не сомневался. Вот только одно «но». Тот отряд, что предоставил бы мне Урв-шер, был бы, прежде всего, его отрядом и под руководством его офицера. А тот, что создавал Тров-кан, пусть окажется слабее, но будет лично моим отрядом, который подчиняется только мне. Нет уж, волшебников на аутсорсинге мне надо, мне нужны свои собственные маги. Полного доверия Урв-шеру нет и предложение Тров-кана помочь пришлось очень кстати.

Взятый мною в плен во время рейда за жемчугом маг после экспедиции на черный остров попросил о личной встрече. На которой рассказал, что присягать Урв-шеру на верность не собирается и предпочел бы не возвращаться с его дружиной на жемчужные острова, а остаться на Авалоне. По словам Тров-кана, тельнор Урв-шера приняли его с Тен-кедом холодно, а некоторые до сих пор считали предателем. Тем более, что Тров-кан был парламентером от имени людей… Урв-шер, конечно, запретил его трогать и даже приглашал на службу, но «осадочек» остался. Ничего хорошего для себя Тров-кан от службы Урв-шеру не ждал. Кроме того они с Урв-шером были родом из разных кланов-государств родного мира. Окончания имен на «кед» и «кан», характерны для тельнор из северо-западного континента, а «шеры» вроде Урв-шера и даже Тайр-шера — южане. И оттенок кожи у них немного другой. В общем, Тров-кан и Тен-кед готовы послужить ярлу Авалона и принести мне все необходимые клятвы. А с Урв-шером их ничего особенно не связывает, да и ждать от него хорошей доли в добыче или уважения не приходится…

После этого разговора у меня в голове и созрел план по созданию собственного отряда магов из пленных. Конечно, подобные мысли посещали меня и раньше, но тогда было неясно, кого ставить над магами командиром. Человека? Не пойдет, не будут серые его слушаться как должно, да и специфики тельнор никто из наших самооборонцев не знает. А многие люди из спасенного «имущества» магов просто люто ненавидят. Попросить офицера у Урв-шера? Но тогда это будет его отряд. А тут вдруг готовое решение само идет в руки… Есть местный кадр, можно сказать, проверенный в деле, причем сам просится на службу. Почему бы и нет?

На самом деле я надеялся, что присягнувших пленных будет больше. Но слегка промахнулся. Как пояснил мне Тров-кан, большинство попавших в этот мир тельнор — молодые парни, не успевшие набраться житейского опыта и ума. Презирать «жаб» по указке они научились, бить и насиловать «имущество» из ваэрия — тоже. А вот всерьез подумать, что с ними станется, если попасть к «синим» в лапки и примерить ситуацию на себя, мешает гонор, показная храбрость и свойственная молодости глупость. Типичное «а нас то за что» или «нас нельзя, мы особых кровей»… Те, кто постарше, поумнее или повоевали подольше и кое-что повидали в этом мире, иллюзий насчет «жаб» не питали, а вот молодежь… Впрочем, Твайна обещала посодействовать перевоспитанию доставшихся ей «несгибаемых» и научить их «любить хозяек». А после я могу еще раз повторить вербовку. Хотя, я на таком варианте не настаивал. Понятно, что если ваэрия займутся пытками серых всерьез, то те очень скоро запросятся служить кому угодно и принесут любые клятвы. Но зачем мне морально и психологически сломанные бойцы? Хотя… Твайна говорила, что проблему понимает, но у нее есть кое-какие методы «перековки» на подобный случай. Я в ответ лишь махнул рукой: делай как знаешь. Получится — хорошо, нет — значит, нет, спишем гордецов в расход. Каждый выбирает себе судьбу и выбор у этих тельнор был.

За несколько часов до отправления эскадры меня в гавани ждала неожиданная и не слишком приятная беседа. Я обсуждал с майором ход погрузки припасов, стоя на причале у сходен с «Дерзкого», когда к нам, чуть прихрамывая, подошел Петя. Агроном уже оправился после ранения и уверено держался на ногах, хотя выглядел сильно похудевшим. Лицо бледное, с мешками под глазами, вид невеселый, одет по-походному, в новенький камуфляж. На плече парня висел автомат, на спине — большой рюкзак.

— Разрешите обратиться, господин ярл! — отчеканил он.

— Говори, Петь, — кивнул я. — И не тянись ты так. Все, что было, прошло, ты теперь свободен, как ветер. Благодарю за службу и за последний бой, я это запомнил… Как самочувствие?

— Нормально, — склонил голову бывший аспирант. — У меня к вам просьба есть…

— Конечно, говори. Хочешь вернуться на должность главного агронома? Я не против, Борис Макарович, думаю, тоже.

— Нет, не хочу, — резко вскинув лоб и взглянув мне в глаза, сказал парень. — Я о другом.

— Слушаю, — напрягся я.

— Тогда, перед боем, вы мне говорили, что если я выживу, то буду свободен. А сейчас это подтвердили. Так?

— Верно, Петь.

— Я живой. И хочу, чтобы вы сдержали свое слово. Отпустите меня с Квайрой и ее ваэрия. Я собираюсь отплыть с ними в их новое гнездо и жить там.

— Но…, - слегка растерялся я. — А как же Инга?

— Я ее не люблю, — равнодушно ответил белорус.

— Подожди, но вы же хорошо вроде жили… и она тебя любит, — оторопело сказал я.

— Она любит. А я ее — нет, — сухо ответил парень.

— Хрен с ним, кто кого любит или нет, — вступил в разговор майор. — Петь, но она же ребенка от тебя ждет! Уж извини, я с врачами говорил, мне про такие случаи докладывают.

— Так получилось…я был подавлен, сбит с толку и поэтому совершил ошибку, переспав с Ингой, — казалось, что парень сейчас заплачет. — Но в этом вы виноваты! Вы все!!! Зачем вы мне ее подсунули, а?! После вашего суда этого гребанного?! Зачем!! А я люблю Айкру!

— Но она тебя — нет. Ты же сам слышал, ваэрия тебе это лично сказала. И еще Петь… Ты разве еще не понял, что секс с ваэрия это не про любовь? Это про дружбу в лучшем случае, — начал было объяснять я агроному. — Не ты один на этом обжегся, таких парней у нас десятки. Они инопланетянки, понимаешь?

— Мне все равно кто они. Я не хочу быть с людьми, почему вы этого никак не поймете?! — почти закричал агроном. — Я люблю ваэрия, сражался вместе с ваэрия, хочу быть вместе с ваэрия и я буду с ваэрия. Квайра сказала, что возьмет меня в гнездо, если вы разрешите. Поэтому я здесь и требую, чтобы вы сдержали свое слово, ярл! — немного справившись с эмоциями, упрямо добавил парень.

— Да будет так, — только и ответил я. — Разрешаю. Вали отсюда Петя. Шлюпки к плавучему острову на рейде отходят вон с того края причала, подожди немного, тебя подберут. Прощай.

— Да, там, в гнезде, за Ингу не беспокойся, — достал из пачки сигарету майор и щелкнул зажигалкой, закуривая. — Обещаю, что о ней и твоем ребенке община позаботится. А теперь иди на хрен. Прощай и надеюсь, мы тебя больше никогда не увидим.

Петя не стал нам говорить ничего в ответ, лишь развернулся и пошел к указанному концу причала. Мы с майором молча смотрели ему в спину.

— Каков стервец, а? — негромко заметил Макарыч, в очередной раз глубоко затянувшись табачным дымом. — А, впрочем, и хрен бы с ним. Каждому — свое.

Эскадра отплыла к жемчужным островам этим же вечером, а жизнь на Авалоне продолжалась своим чередом. Первым делом я перевел Твайне на кристалл восемьдесят тысяч кандел — ее долю за участие в походе. Правда, с одним условием — те несколько десятков человек, что содержались в гнезде Квайры в качестве «имущества», должны быть немедленно освобождены и переправлены на Авалон. Чуть позже я планировал выкупить людей у всех хозяек-союзниц, благо «человеческого имущества» у них совсем немного. В конфедерации Авалона людей-рабов не должно быть нигде, это принципиальная политика. После чего магичка отбыла на втором оставшемся большом плавучем острове к себе на Вэнлай. Там ей предстояло принять крупнейшее гнездо ваэрия после Квайры, окончательно став его хозяйкой по факту владения. Авалонское гнездо вместе с большей частью ваэрия теперь переходило под руководство охотницы Альве — «хозяйки без кристалла» и становилось частью нашей общины. А, значит, содержать его нужно будет мне. Закупки у цвайтол для Альве будут делать через свои кристаллы Твайна или Мейрр с Интлая, но платить за них нашей общине. Впрочем, меня это не сильно напрягало — ваэрия народ работящий и пользы от них немало. И на войне, и на рыбалке, и в «битве за урожай». Прикупим еще один траулер вроде «Ромашки» за пять тысяч кандел, да парочку малых рыболовных плавучих островов для наших ваэрия, это уже в ближайших планах. На еду и продажу морепродуктов хватит с лихвой, хотя их и сейчас в достатке. «Ромашка» морскую живность тоннами вылавливает, только успевай продавать или перерабатывать. Не за горами и второй урожай и будет он гораздо больше первого. Война — войной, но мы распахали и засеяли почти тридцать гектар, благо что с тракторами и комплектом сеялок и прочего дополнительного оборудования труд перестал быть ручным. Жизнь налаживается, но надо сделать ее еще лучше!

И мы продолжили работать в этом направлении. К первым двадцати пяти типовымкоттеджам купили еще сотню домов, на индивидуальных участках по десять соток. Не так уж и дорого, если учитывать доставшийся нам после экспедиции приз. Все дома обошлись в двадцать пять тысяч кандел, по двести пятьдесят за каждый. Зато я выполнил свое обещание, обеспечив собственным жильем большую часть моряков и самооборонцев. Всего у нас в строю после последней битвы и охоты на тельнорских партизан осталось сто сорок пять активных бойцов — людей, включая выздоравливающих после ранения бойцов. Плюс моряки и «морская пехота» Игната. Оставшиеся самооборонцы получат свое обещанное «государственное» жилье чуть позже и уже в другом поселке, через рощу от центрального поселения с администрацией. Также, все участвовавшие в сражении люди и ваэрия получили от пятидесяти до ста пятидесяти кандел «боевых», в зависимости от личных заслуг, звания и тяжести ранений. Будет, на что людям хотя бы скромно отремонтировать и обустроить дома с участками, а ваэрия свить удобные личные «гнездышки» для своих семей в большом гнезде. Служащие ярлу и Авалону люди и магички должны знать, что община их ценит и не оставляет без награды. Патриотизм и понимание что деваться кроме как в рабы к тельнор, им некуда, это хорошо. Но забота о патриотах от ярла и общины — еще лучше, думал я.

Строительство такого количества домов повлекло дополнительные расходы. Пришлось докупить дизельных генераторов для электростанции, приобрести новую подземную цистерну с топливом, а так же индивидуальные электростанции на солнечных батареях для хозяйств (у нас на Авалоне девять из десяти дней — солнечные). А еще платить за септики, оборудование для артезианской скважины, разную мелочевку вроде труб, проводов, насосов, секций для заборов… поселок мы покупали у треян «под ключ» вместе с инфраструктурой и план с калькуляцией расходов был составлен заранее. Ну и заодно открыли неподалеку от администрации новый кабак, банковское отделение и первый официальный магазин — универмаг. Перемены на Авалоне вводились грандиозные — мы впервые решились на печать собственных конфедеративных денег. Пока это были заказанные у треян монеты и банкноты с водяными знаками, достоинством от монетки в одну сотую канделы до банкноты в десять кандел с флагом Авалона и стилизованным изображением морского носорога на одной стороне и «Дерзкого» на другой.

Денежная реформа на Авалоне назрела давно. Выплачиваемые нами артельщикам зарплаты по четыре и более канделы в неделю, оставались виртуальными, и их учет, как и сделанные каждым человеком или магичкой расходы, вели на специальном компьютере с бухгалтерскими и складскими программами Нина с Верой вместе с помощницами. Нина учитывала выпитое и съеденное в кабаке, и списывала эти суммы с личного счета каждого. Купленные бойцами или артельщиками товары по заявкам вносились в специальные списки. Мы с Пашей закупали заказанное у треян, а потом распределяли товары среди командиров взводов или старост артелей. Ну, а те выдавали покупки адресатам.

Вся эта бухгалтерия вышла трудоемкой и путанной. Постоянно случались сбои, что приводило к скандалам, Нина с Верой жаловались, что им такой геморрой нахрен не нужен, у нас с Пашей вся эта канитель тоже съедала кучу времени. Да еще и логистика сбоила. В конечном итоге я понял, что проще поставить один универмаг, закупить разом большую номенклатуру товаров повседневного спроса, от трусов с носками, до пива, стиральных порошков, сладостей и бытовой техники, а получки военным и гражданским выдавать в банке сразу монетами и банкнотами «государственного банка конфедерации». Каждая напечатанная кандела обеспечивается реальной канделой от треян на счете, во избежание инфляции. Вся сумма напечатанных денег в канделах резервируется, и тратится только на обеспечение товарооборота. Учитывая магазинную и ресторанную наценку, мы с «лордами» в сплошной выгоде, покупая у треян товар оптом по одним ценам и продавая его согражданам в розницу по другим. Но ведь и людям так удобнее! Хотя потом оказалась, что не только людям, ваэрия тоже приняли денежную реформу «на ура».

Раньше подобные перемены были неосуществимы, у нас просто не хватало кандел на счету для таких масштабных нововведений. Но теперь они появились, и мы воспользовались моментом.

Поначалу все пошло не так уж гладко. Получая зарплату за три отработанные недели в кассе банка, стоящие в очереди магички от переполнявших их эмоций чирикали на своем языке как стая весенних воробьев, люди хмыкали, перешептывались и качали головами, разглядывая банкноты с монетами и ныкая их по карманам. По острову ходили слухи один нелепее другого, тем более что набранным Верой и Ниной работницам торговли и склада было запрещено делиться информацией. Но затем, когда через три дня после появления из «пузыря телепортации» двухэтажного здания с вывеской «Дары Авалона», открылся заполненный товаром универмаг, в него уже с утра за два часа до открытия стояла длинная очередь любопытствующих, напомнившая мне очередь в первый советский Макдональдс на Пушкинской площади. Паре охотниц вместе с двумя автоматчиками — самооборонцами, пришлось пускать в зал магичек и людей порциями, чтобы не создавать в зале толпу.

В итоге эффект превзошел все ожидания. Люди и ваэрия ходили с пластиковыми корзинками по торговому залу как по музею, раскрыв рты и разглядывая товар, забирая с полок все подряд — чай, кофе, газировку, спагетти, посуду, мороженное из холодильников, одежду… Расплачивались на кассе почти не глядя на цены и выходили с блаженными улыбками. Еще бы — мы потихоньку возвращали людям прежнюю жизнь. Ту, где были деньги, магазины с сияющими витринами, нормальные дома и прочая цивилизация, а не труд с рассвета до заката и жизнь под навесом из пальмовых веток. Был и еще один важный нюанс — еда и форменная одежда оставались для общинников бесплатными. Работников и бойцов кормили на работах артельные повара с полевых кухонь, а харчи закупались за счет общины. Новую обувь, униформу и белье выдавали во взводах и артелях по утвержденным срокам носки, эти расходы тоже брали на себя «ярл и община» или гнездо у ваэрия. Лечили на Авалоне бесплатно. Поэтому зарплата была именно что приятным бонусом, который сильно скрашивает жизнь, а не средством выжить. Конечно, не все можно было купить прямо в универмаге, но отсутствующий товар можно заказать, оплатить и затем получить там же. Для того, кто попал на Авалон, побывав годик-другой «имуществом» у тельнор, это была просто ожившая сказка. А между тем, я собирался открыть и отдел товаров специально для ваэрия, как только наладится постоянное транспортное сообщение с Вэнлаем. Ну а потом, если получиться, перейти на денежные расчеты «авалонской канделой» со всеми островами Конфедерации. Единая валюта сцементируют новое государство крепче союзнических клятв, — так я рассуждал в те дни.

Глава 13. Посольство

— Саш, не делай так больше! Неприятно же! — раздраженно сказала Юля, и я развернулся к ней прямо с бутербродом в руках.

— Что случилось-то, дорогая?

— Ты опять сделал это! — раздраженно поставила чайник на стол подруга. — Ну нельзя же быть таким поросенком в самом деле!

— Да в чем я опять виноват?

— Ты чай себе на кухне наливал?

— Было дело. Только что.

— А потом шел с полной кружкой по коридору к нам в комнату?

— Ну…да.

— И заляпал по дороге пролитым чаем весь пол! И это уже не в первый раз! Ну зачем ты так делаешь, а? Зачем наливаешь полную кружку до краев под самый ободок, а уже затем сыпешь в нее еще четыре ложки сахара? Естественно, что при ходьбе ты проливаешь треть кружки на пол, а это мало того что некрасиво, так еще у людей после тебя тапочки к сладким пятнам прилипают! Что за дурная привычка? Мне за тобой подтирать все время приходится…

— Извини Юль, — глубоко вздохнув, я постарался унять поднимавшуюся где-то в груди волну злости. Очень уж поведение Юли напомнило мне мою бывшую, с которой мы расстались за пару лет до попадания в этот мир. — Я постараюсь проследить за этим. Либо буду наливать полкружки, либо тащить чайник с кухни сюда. Понимаешь, когда я над чем-то глубоко задумываюсь, могу забыть об этих мелочах. Тем более в домашней обстановке… Я же сладким чаем не навигационную консоль на мостике «Дерзкого» во время вахты облил? — постарался улыбнуться я. — А всего лишь пол в коридоре.

— Если бы ты облил консоль, я бы тебе вообще голову оторвала, — самым серьезным тоном ответила Юля. — Саша, надо быть серьезнее! Ты глава государства, на тебя люди смотрят. И не только люди, магички тоже. А вот ты… вот что ты сейчас делаешь?

— Бутерброд с колбасой ем! — несмотря на все потуги, раздражение внутри продолжало усиливаться, готовое прорваться наружу.

— Я вижу, что ешь. И делаешь это прямо над клавиатурой ноутбука! Потом она вся в крошках и клавиши жирные!

— Слушай, дорогая, у нас сегодня какой-то особенный день? Почему ты на меня вдруг решила спустить всех собак? — помрачнел я. — Это мой ноутбук, меня в нем все устраивает. А твои волосы, между прочим, на моей зубной щетке в ванной нисколько не раздражают, хотя я вообще без понятия как они туда попадают.

— Саш, послушай, ты…

— Нет уж, это ты меня послушай! — не выдержал я. — Юль, давай начистоту. Я давно не мальчик и в отношениях бывал. Из которых уяснил — когда женщина вдруг начинает придираться по таким мелочам и в таком тоне, считай, что отношения себя исчерпали, она просто ищет повод. Ты это хочешь до меня донести? Я не верю, что такая умная девушка как ты, будет придираться из-за такой ерунды! После того, как ты вернулась из экспедиции к жемчужным островам ты сама не своя. Считай, месяц как уже все это тянется.

— Все же заметил, да? А я думала, тебе вообще на меня наплевать!

— Знакомая песня…

— И где же ты успел с ней познакомиться? Альве твоя тебе на ушко начирикала? Твайна уехала, теперь у тебя новая игрушка?

— Юль, в твоих словах вообще логики нет! Да что с тобой стряслось-то? Причем здесь Альве? У меня с ней чисто деловые отношения. В отличие от твоих мутных отношений с Пашенькой, блин! Ты видела, как парень на тебя смотрит? Зачем ты его поощряешь, а?

— А чтобы ты, идиот, меня хоть немного приревновал!!! — вот сейчас она почти плакала. Но именно что «почти», капитан «Бойкого» хоть и с трудом, но держала себя в руках. — Паша, в отличие от тебя, добрый, заботливый и домашний! Ты хотел начистоту?! Давай начистоту. Когда мы начинали отношения, я тебе что говорила? Вспомни?

— Разное, — вильнул я взглядом.

— Не помнишь? Так я тебе напомню, дорогой! Я предупреждала, что настроена лишь на серьезные отношения, было такое?

— Было.

— Я говорила, что мнительная и ревнивая?

— Кажется, да, — признал я. — Хотя я не сказал бы… ты лишь в последнее время сама не своя.

— К этому мы еще вернемся, — упрямо мотнула головой Юлька. — Я тебе говорила, что вариант потрахаться и остаться друзьями меня не устраивает?

— Факт! — признался я.

— Вот! — громко продолжила подруга. — Сам признался. И что же я вижу в ответ? Сейчас, когда прошло полгода?

— А что не так-то?

— Много чего не так, Саша, — вздохнула Юлька. — Начнем с того, что предложения руки и сердца с колечком я от тебя так и не дождалась. Пришлось самой его тебе делать, практически прямым текстом. В ответ ты сказал, что не время сейчас, но и спустя почти три месяца это время не наступило. Это неприятно для девушки, знаешь ли, — поджала она губы. — За время наших отношений я не то что какой-то особенной романтики, а букетика цветов от тебя не видела. Это мне тоже не нравится, но и это можно терпеть. И даже то, что ты в быту не идеален — ничего, я бы смирилась… Но знаешь, что больше всего раздражает? То, что я вместо жены становлюсь кем-то вроде официальной любовницы-фаворитки при президенте. Со служанкой заодно!

— Если это тебя так напрягает, давай заведем служанку. Выбери ее сама, вообще не проблема…

— Проблема, Саша! Проблема в том, что все вокруг, включая тебя, считают, что это нормально, и я должна быть этим довольна! А мне этого не надо, Саш! Ну, вот вообще не надо! Я о такой должности не мечтала и ее не хочу, мне капитанской должности хватает, я и на ней достаточно упахиваюсь. Мне нужен любящий муж, который ждал бы меня на берегу. Вторая половинка, которая меня бы понимала, нежная и заботливая — очень нужна. А звание любовницы при господине президенте — нет.

— Юль, погоди, — прервал я ее монолог. — Я как-то не думал о нас в таком аспекте…

— А ты подумай, — сбавив тон, деловито сказала Юля. — Я дам тебе время, дорогой. И вот что я скажу, Саша. Чувства у меня к тебе есть. В постели как любовник ты тоже хорош — говорю это потому, что мужики существа нежные и чересчур заморачиваются на таких темах. Не надо, тут все в порядке… Как ярл, командир, президент и вообще наш общий начальник на Авалоне ты меня тоже полностью устраиваешь. Лорд и капитан «Бойкого» Анисимова полностью на твоей стороне и готова выполнить любой приказ по службе, даже не сомневайся. А вот твоя любовница Юля Анисимова просит отпуск с этой должности. Не исключено — с последующим увольнением. В общем, подумай, Саш, как нам дальше жить, теперь твой выбор. Или не жить. Я тебе со своей стороны все выложила открытым текстом. Давай разбежимся пока, я временно на «Бойком» поживу. Пока, дорогой!

Вымученно улыбнувшись мне, подруга встала со стула и подошла к двери. Еще пара секунд и та закрылась с другой стороны, а я услышал лишь звук отдаляющихся шагов. Вот так вот: раз — и все. Была у меня Юлька, и нет Юльки. Полный абзац…

Первой мыслью было вскочить и побежать вслед за ней. Догнать, остановить, обнять, поцеловать, объяснить, что она не права, сделать предложение, наконец. Когда-то раньше я так бы и поступил. Но не теперь… Авалон отучил меня принимать первые попавшиеся решения и научил думать. А жизненный опыт говорил, что бегать за женщинами и автобусами бесполезно, романтическая дурь хороша только в мелодрамах. Мириться самому и сдавать назад в ситуациях, когда подруга сознательно первой начала ссору, — значит терять авторитет и провоцировать ее на новые нападки. Дело ведь не в моих бытовых привычках, этот повод для ссоры ничтожен, мелочен и надуман. Но в чем тогда дело? Никогда не думал, что Юля на такое способна, она же умная девчонка, блин! Или у нее что-то крепко не так с нервами? Произошел срыв от переутомления, ответственности и хрен знает чего еще? В последнее время подруга очень много на себе вывозила… Леший с ними, с нашими отношениями, но в этом случае ради блага общины надо снимать ее с «Бойкого», отстранять от командования и отправлять на отдых. Но как это сделать без новых обид, она же не просто моя женщина, а доверенное лицо, капитан и «лорд» из самого ближнего круга? Я помотал головой, прогоняя из нее туман, и несколько раз глубоко вздохнул, отсекая эмоции, чтобы соображать здраво… и неожиданно услышал стук в дверь.

— Да! Войдите! — крикнул я, удивившись, насколько хрипло прозвучал собственный голос.

— Ярл? — в открывшуюся дверь вошла одетая в камуфляж охотница с сумкой из листьев квальда на плече. — Можно? — защебетала она.

— Альве? Ну да, я же тебя сам приглашал, — сморщив лоб, вспомнил я. — Ты со списками поставок с Вэнлая?

— Да, — кивнула ваэрия, и я вдруг по ее лицу понял, что она в курсе нашего с Юлей скандала и сейчас изрядно смущена. Как ее только подруга в коридоре не встретила? Впрочем, это же охотница ваэрия. Когда им надо, они могут быть почти незаметными. А еще они прекрасно слышат и видят даже в темноте.

— Ты слышала, о чем мы говорили с Юлей? — все же решил уточнить я.

— Да, ярл, — склонила та голову. — Но личная жизнь ярла и лордов Авалона меня не касается. И я не стану ее обсуждать ни среди людей, ни в гнезде. Если я не вовремя, прошу меня простить…

— Ничего, — помассировал я виски. — Бывает. Работу все равно никто не отменял. Ладно, давай посмотрим твои списки.

В этот день разговора с Юлей не получилось. И на следующий — тоже. Навалились дела, да и по большому счету я не знал, что ей сказать. Может быть, и в самом деле подруге надо предоставить отпуск, перед тем как окончательно выяснять отношения? Дел у нее на «Бойком» не особо много, пароходик после ремонта почти новенький, экспедиция к черному острову на нем почти не сказалась…

Или их вообще не стоит выяснять, по принципу: «если это надо объяснять, значит уже не надо объяснять»? Ну, разонравился я подруге, что же тут поделать? Такие вещи, как неудача на любовном фронте, случаются с каждым. У меня их в прошлой жизни было две штуки, теперь случилась третья в этой, полет нормальный, стабильность, ети ее… Чувства, если их специально не распалять, через год перестанут беспокоить, а через два пройдут вовсе, проверено на практике. Правда, этот закон работает с одной поправочкой — если не встречаться с объектом свой любви вовсе, чего я себе позволить не могу. По работе не выйдет.

Прийти к каким-то определенным выводам я не успел, потому что на третий день, ближе к вечеру, случилось новое событие — радарный пост заметил приближающееся к Авалону воздушное судно и обстановка снова изменилась.

В этот раз вертолет AS 565 «Пантера» вышел на связь задолго до появления над Авалоном. Его пилот запросил по аварийному каналу место для безопасного приземления, сообщив, что везет посольство от Северного Альянса в Конфедерацию Авалона. И я не стал отказывать ему в такой просьбе, велев приземляться прямо на большую поляну, за рощей, отделяющей ее от поселка с администрацией. Хотя на всякий случай привел в боеготовность всё наше ПВО — как техническое, так и магическое, мало ли, что у северян на уме?

Впрочем, все прошло гладко.

Серо-стальная машина с грохотом прошла над островом с востока, низко-низко, буквально над самыми верхушками деревьев. Такой маршрут ей указали специально, чтобы не раскрывать перед вероятным противником панораму гавани со стоящими в ней и на рейде судами. На сей раз никакого оружия на подвесках вертолета я не заметил, а флаг альянса в виде горы с тремя вершинами на белом фоне был нанесен на борт свежей краской и отчетливо виден. И впрямь — дипломатическая миссия. Правда, явилась она без предупреждения, но отнесем это на местную специфику.

Шасси еврокоптера коснулись пожухлой от жары травы, и раздвижная дверь сразу же пошла в сторону, не дожидаясь остановки винта. Гостей уже ждали — трое магичек Альве, столько же автоматчиков Игната вместе с ним самим, и Тров-кан с двумя магами тельнор. Впрочем, поодаль имелся и снайпер, и пулеметный расчет с магичками поддержки, чисто на всякий случай…

Северяне не стали откладывать момент торжественной встречи в долгий ящик. Стоя вместе с Макарычем, за деревьями у опушки рощи, я увидел, как первым из темного нутра вертолета вылез человек. Мужчина, белобрысый, высокий, длинноволосый, с мощной фигурой борца и широкими плечами. Одет в серо-зеленую куртку-ветровку с какими-то нашивками и черные свободные штаны, глаза скрывают щегольские черные очки в пол-лица. Не по погоде прикид, однако… нахрена этому «викингу» куртка при наших вечных двадцати пяти — двадцати семи по Цельсию? Все время мерзнет дядя? За ним последовал какой-то тип в камуфляже, ниже ростом и худощавый, а вот затем стало интереснее — из вертолета показалась парочка магов тельнор. Оба держат в руках длинные посохи с круглыми навершиями. Одеты в темно-синие, с серебряным шитьем длинные туники. Осанка у гостей горделивая — не иначе, какие-то шишки и заодно неслабые маги. Кому попало такой посох не доверят, у серых, как правило, чем длиннее и богаче украшена палка в руках, тем она мощнее. Опа, а что это блеснуло зеленым у мага, спрыгнувшего на траву последним? Да это же кристалл хозяина острова! Хм… кажется, вечер перестает быть томным.

У выключившего двигатель вертолета возникла небольшая пауза. Впрочем, я быстро понял, в чем дело. Игнат потребовал, чтобы гости сдали оружие и дали себя обыскать. Дипломатия — дипломатией, но гости у нас незваные и сильно цацкаться с ними я не собирался. Северяне отнеслись к этому спокойно — протянули морпеху кобуры с пистолетами и дали магичкам себя охлопать. Охотницы ни магических амулетов, ни столь нелюбимого ими металла не пропустят, факт. А вот тельнор заупрямились. Первый, с посохом побогаче, судя по жестам, что-то резко сказал приблизившейся магичке, та ему не менее резко ответила, посох в руках второго начал светиться… Однако, в ситуацию тут же вмешался широкоплечий «викинг», бросивший тельнор короткую фразу и приготовившийся было колдовать маг послушно распустил плетение. А у меня в руках завибрировала сигналом вызова рация.

— Шеф, серорожие не хотят сдавать посохи и боевые ножи, — отчитался Игнат. — Гордые, суки! Дескать, невместно благородным магам отдавать боевые посохи лягушкам. А кинжалы — вообще личное, им без ножа никак, позор.

— Так не пойдет, — секунду подумав, ответил я. — Ножи пусть держат при себе, но в опечатанном виде. Обмотай им ножны скотчем погуще, что-ли? В несколько слоев, так, чтобы клинок враз не вытащить. И скажи, что это специальная человеческая охранная печать для особо важных случаев, если ее срывать — мы узнаем. Думаю, на магов это произведет впечатление. А посохи все же придется сдать тебе или Тров-кану. Иначе мы их не выпустим из вертолета. Кстати, пилоты вылезать собираются?

— Вроде как у них приказ не оставлять пустую машину.

— Хорошо, пусть бдят. Только проверь салон и выставь нашу охрану.

Мой приказ сработал. Пусть и нехотя, с кривыми рожами, но посохи Игнату маги отдали. А на процесс опечатывания смотрели, раскрыв рты, видимо им в простой клейкой ленте мерещилась какая-то особая магия. Я же, махнув рукой Макарычу, пошел к штабу, готовиться к приему делегации. Первое впечатление о гостях составлено, теперь надо продумать, как построить с ними разговор. Самый интересный вопрос здесь —откуда маги? Точнее, чьи они? С архипелага Тайр-шера или с каких-то других островов? Впрочем, ждать уже недолго, скоро узнаем.

Торжественного ужина в честь дипломатов мы устраивать не стали, велика честь. Представившийся моим первым помощником Макарыч привел их в столовую при штабе и предложил, с трудом подбирая и коверкая английские слова, «господам-дипломатам» чего-нибудь поесть с дороги пока руководство Конфедерации готовится к встрече. Майор был прост как пионерская правда: у нас с обеда для курсантов гороховый суп остался и котлеты с макаронами. И то и другое можно разогреть, не вопрос. А специально для вас ничего другого не готовили, гости дорогие. Не ждали-с… все случилось так неожиданно. Ну, чай, кофе, сухари, печеньки, бананы на стол выставим, чем богаты, тем и рады. Переговорщики помялись, но от полноценного ужина отказались, а Макарыч не стал настаивать. Нам же проще. Коли так, добро пожаловать в комнату для переговоров.

Тем временем в штаб пришли Матвей с Юлей и я, мельком глянув на серьезную и деловитую подругу, решил, что можно начинать. Вошел с соратниками в небольшое помещение с длинным столом, на котором уже расставили бутылки с минералкой и вазы с фруктами. Дал прикоснуться к моему кристаллу послам, затем сам коснулся кристалла тельнор и кристалла, который показал мне «викинг», тоже оказавшийся хозяином острова. Выждал, когда мой жест повторят остальные соратники — лучше обеспечить хороший магический перевод для всех, чем потом мучиться. Я, в отличие от моряков, в «инглише» не силен. Затем представился сам и представил Юлю с нашим адмиралом, буквально кожей ощущая, как на меня внимательно смотрят четыре пары глаз.

— Господа, вы назвались послами Северного Союза? — наконец, сказал я, заняв свое место рядом с майором. — Внимательно слушаем вас.

— Рады встрече с вами, господа конфедераты — встал со своего места широкоплечий мужик, снявший-таки в помещении свои понтовые очки. Оказалось, что носил он их не зря — через весь левый глаз, наискосок, у него тянулся глубокий белый шрам, хотя сам глаз выглядел на вид целым. Но протокольная улыбка из-за этого у мужика вышла жутковатая, а сам он вдруг отчетливо напомнил мне «господина шведского посла» из комедии Гайдая. — Мое имя Йен Свенссон, я хозяин острова Торгенс Северного Союза и представляю руководство Альянса. Я его полномочный представитель. Могу предъявить документы с подписями совета лордов. Моего помощника зовут Ульв Камберг. Тельнор рядом со мной — хозяин острова Квор Крауд-тей и его помощник Торн-тей.

— Тельнор тоже представляют Северный союз? — удивился я. — При первой встрече некий господин Аатто дал понять, что у вас на севере человеческий альянс.

— Нет, господин Крауд-тей не является членом нашего союза.

— Тогда кого же он здесь представляет? Сам себя и свой остров? Странно… Может быть, он посланец Тайр-шера? — задал я вопрос, интересовавший меня прежде всего.

— Нет, вождь Крауд-тей представляет не только себя, — загадочно пояснил Свенссон. Но он не посланец Тайр-шера, я бы сказал, все совсем наоборот… Дайте мне немного времени закончить речь, я поясню.

— Пожалуйста.

— Дело в том, что наша миссия несколько неофициальная. Я бы даже сказал секретная, — продолжил посол. — Но, наверное, лучше начать не с этого. Господин Спешин, от имени Северного Альянса я приношу наши извинения за инцидент у черного острова. Да, у нас возникли разногласия, признаю. Было бы лучше, если бы мы сообща решили вопрос с треянами и причитающейся наградой к обоюдной пользе. Для всех лучше, — с нажимом добавил Свенссон. — Альянс нашел бы, чем с лихвой компенсировать вам сотрудничество и вашу долю в добыче. Но вы успели к острову первыми, а капитан «Тронхейма» не проявил должной гибкости. Он не только не сумел вас убедить в необходимости сотрудничать с нами, а начал угрожать, что закончилось печальным инцидентом. Могу вам сказать, что он понес за это наказание, а на «Тронхейме» сейчас другой капитан и чиф. Жаль, что все так вышло. Но это дело прошлое, а людям лучше держаться вместе. Вы принимаете наши извинения?

— Принимаю, — легко согласился я. В речах посла был резон, тем более, что никакого урона мы в итоге не понесли. А официальные извинения в дипломатии — довольно серьезный шаг. Тут и фактическое признание Конфедерации за равного партнера и небольшой прогиб. Так что принять их следует, не стоит цепляться за старые обиды. Но и забывать произошедшее не стоит.

— Спасибо, — снова постарался улыбнуться «викинг». — В таком случае, если прошлые недоразумения улажены, я попробую перейти к сути нашей миссии. Дело в том, — начал подбирать слова посол, — дело в том, что отношения с Тайр-шером у нас сейчас не столь хорошие как раньше. Раньше с ним можно было иметь дело, но теперь Тайр-шер из разумного мага стал просто сумасшедшим диктатором, от которого страдают не только люди и ваэрия, но и здравомыслящие тельнор, чьим вождям давно надоело терпеть его самоуправство. К тому же он ваш старый враг, а ведь люди должны друг друга поддерживать, верно? Вот мы и решили, что если…

— Давай короче, посол, — неожиданно вступил в разговор майор, слушавший до этого молча. — Лаконичнее давай. Тайр-шер сейчас сильно ослаб, часть вождей на островах, особенно те, у которых имя заканчивается не на «шер», хотят свергнуть своего сюзерена, а вы вступили с ними в заговор и теперь прилетели вербовать нас. Потому что толпой бить веселее, а добыча обещает быть знатной. Я ничего не упустил?

— Это очень грубая точка зрения на происходящее, — поморщился Свенссон. — Но, по сути, верная.

Глава 14. Смелый

— Вопросов больше не имею, — развел руками майор и, взяв ближайшую бутылку с минералкой, свернул ей пробку.

— Холодненькая! — набулькав себе шипящей жидкости в стакан он неторопливо, с видимым наслаждением сделал глоток. — После такой жары — самое то, — добавил военный и расслабленно прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула.

Остальные соратники сидели молча, и настроившийся было на долгую речь северянин слегка растерялся под изучающими его взглядами, не зная, что ему делать — продолжать говорить или закругляться.

— У вас действительно больше нет вопросов? — переспросил он после длинной паузы.

— Пока нет, — ровным тоном заметил Матвей. — Ситуация ясна.

— В таком случае, может быть, вы ее прокомментируете? Чтобы нам с господином Крауд-теем тоже было все понятно?

— Пусть это сделает ярл, — пожала плечиками Юля. — Здесь не военный совет, младшим по званию вперед вождя со своим мнением лезть не следует.

— Похвальная дисциплина, — хмыкнул Свенссон. — Хорошо… Что же скажет господин Спешин?

— Задам один простой вопрос, — охотно отозвался я. — Что вы нам предложите в обмен за содействие?

— Не понял? — удивился посол. — Разве мы покупаем вашу помощь? Тайр-шер — старый враг Авалона. Вместе мы сможем уничтожить его. Если уж на то пошло, вы должны быть благодарны Альянсу за предложение.

— Весьма спорное мнение, — вздохнул я. — Мы вас о помощи не просили. Закадычными друзьями и союзниками Альянс и Конфедерация никогда не были. Что там у нас с Тайр-шером, это наше дело.

— Вы отвергаете наше предложение? — помрачнел Свенссон.

— Мы ничего сходу не отвергаем, это вы зря, — возразил я. — Вы садитесь, господин посол, не стойте, разговор будет долгий. Ситуация не столь проста, как вы ее рисуете. Война — это всегда риск. А Тайр-шер — он нам, конечно, враг. Но враг знакомый, к тому же сейчас ослабевший. А вот вы — неизвестная переменная в этом уравнении… Давайте поставим вопрос откровенно: если империю Тайр-шера на западе сменит альянс восставших вождей тельнор и северян, безопасность Авалона увеличится или наоборот, уменьшится? Особенно, если мы ослабеем, потеряв в ходе боев несколько кораблей или большое количество бойцов?

— Вы намекаете на то, что справившись с Тайр-шером, мы можем повернуть оружие против вас? — нахмурился посол. — Против людей и своих союзников по сражению с диктатором?!

— Мы не намекаем, — отодвинув от себя пустой стакан, выпрямился на стуле Макарыч. — Мы прямо говорим, что подобный исход событий вполне возможен. А кто там сейчас у вас кровавый диктатор, а кто им станет чуть позже, хрен зна…

— Но нельзя же совсем не доверять друг другу? — растерялся северянин. — Мы же с вами все-таки люди! У нас одна кровь! Какой смысл нам враждовать, русские? Тем более в новом мире? Это лишь усилит наших врагов. Наши старые разногласия на Земле не имеют сейчас никакого значения, к тому же Альянс может предоставить гарантии взаимного сотрудничества, безопасности и ненападения…

— Интересно, какие? — сразу же спросил я. — Бумажку с печатями?

— Почему бумажку? Договор может в себя включать разные условия, — задумался посол. — Но об этом можно поговорить позже, когда мы примем принципиальное решение о сотрудничестве.

— Нет, Йен. Так дело не пойдет, — помотал я головой. — Верить в этом мире бумажкам или голым словам нельзя. Да и заявления в духе «все люди братья и должны держаться вместе» никого не убеждают. Практика показывает, что за свои интересы все воюют со всеми. Как здесь, так и на Земле, если брать по большому счету. Мы не против сотрудничества. И готовы воевать против Тайр-шера вместе с Альянсом. Но не за просто так.

— Хорошо, но что же вы хотите? Кандел? Оружия? Кораблей? — помолчав, спросил посол. Похоже, Авалон в союзниках им требовался во что бы то ни стало, что с одной стороны было хорошо, а вот с другой — не очень. Северянам я доверял даже меньше чем Квайре, вот какая штука.

Молча улыбнувшись в ответ на слова посла, я потянулся левой рукой вниз, под стол, положив ее на кожаный футляр с «Хельгой», прикрепленный к поясу. Да, прятать руку под столом во время переговоров жест не слишком вежливый, но ничего страшного. Мы те еще дипломаты, «академиев» не кончали, нам простительно. Может быть, мы после обеда жирные пальцы об штаны вытираем или еще чего? Русские варвары же… Незаметно расстегнул крышку, касаясь пальцами холодного кристалла. Неяркое синее свечение из-под столешницы почти незаметно, к тому же сверху ярко светят лампы дневного света, маскируя работающий кристалл.

— Канделы — это хорошо, но на бедность мы не жалуемся, — ответил я. — Корабли и оружие у нас самих есть. Ответьте лучше, господин Свенссон, сколько у вас на севере рабов-людей в имуществе? Сто, тысяча? Или их вовсе нет?

— Причем здесь это? — поморщился посол.

— И все же? Можете ответить на простой вопрос?

— Около десяти тысяч, — ответил Йен. — Но не рабов, не преувеличивайте. Есть лица без гражданства — трэллы в просторечии. В основном это тунеядцы, трусы, пацифисты и прочая обуза, которая, попав в посев, так и не поняла, что мир изменился. А так же беглые тельнор с ваэрия. Есть лица, зарабатывающие гражданство Альянса и лица, не имеющие голоса — люди, работающие на благо Альянса, но пока не освоившие полезную профессию и не подтвердившие свою лояльность… да вы сами все понимаете. В этом мире демократия не может быть распространена на всех, а элита должна проявлять определенную строгость и даже жесткость, заставляя быдло работать. Это разумно, — развел руками посол.

«Врет. В Северном Альянсе почти двадцать тысяч трэллов и лейсингов», — прозвучал у меня в голове голос «Хельги».

С ментально интегрированным технико-магическим модулем я пообщался еще до начала переговоров и «Хельга» согласилась мне помочь поговорить с послами. Конечно, никаких знаний о северянах или тельнор у нее не было. Но был один важный нюанс — МИТММ «Хельга» — более продвинутая и современная модель ментального модуля, чем зеленые кристаллы хозяев островов от треян, цвайтол или кройт. Которые, так же как и «Хельга», устанавливали связь с мозгом своих владельцев, а во время магического перевода беседы находились в постоянном ментальном контакте со своими хозяевами. Ну, а «Хельга», по ее собственным «словам», могла тайком подключаться по «магическому вайфаю» к находящимся вблизи треянским кристаллам, а уже через них залезать в голову их владельцев и снимать информацию непосредственно оттуда. Все это, конечно, делалось не без проблем. В точности прочитать мысли собеседника или вытащить из его памяти любую произвольную информацию она не могла. Но если оппонент начинал осознанно врать во время разговора, то шансы на перехват информации резко возрастали. Ведь чтобы грамотно солгать, собеседнику сначала надо представить у себя в голове правдивую картинку реальности, или ту, которую он считает правдивой. И, отталкиваясь от нее, исказить информацию. А для этого требуется слаженная работа не только памяти, но и речевого центра, с подключением разных отделов мозга. Ну, а «Хельга» относительно легко вычленяла из информационной каши недодуманных мыслей и образов четко оформленную мысль или картинку в голове оппонента, а так же связанные с ними воспоминания.

— И чем же лица без гражданства отличаются от рабов? — вкрадчиво поинтересовался я. — У них есть какие-то права? Они получают плату за труд?

— Базовый набор прав есть у всех. Право на жизнь, право на работу для своего лорда, право на социальный рост и изменение статуса… Что касается платы за труд — тут сложный вопрос. Денег в полном смысле этого слова в этом мире нет нигде, — задумался Свенссон. — Трэллы получают гарантированные товары и услуги…вы хотите, чтобы я прочел вам лекцию по экономике Альянса?

— В другой раз, — вежливо ответил я. — В целом все ясно. Вы можете продать нам на Авалон четыре тысячи ваших лиц без гражданства? — задал я следующий вопрос. — По всей видимости, хуже, чем у вас, им здесь не будет. Кроме ваших базовых прав мы готовы дать им подъемные, свободу, работу и зарплату, а так же предложить неплохие перспективы.

— Мы не продаем своих людей! — возмутился посол. — Как вы могли такое подумать?!

«Продают» — оповестила меня «Хельга». «Трэллы принадлежат лордам Альянса и являются товаром».

— Понятно, — вздохнул я. — Хорошо, тогда у меня вопрос к господину Крауд-тею. Вы можете подарить нам как союзникам или недорого продать четыре тысячи голов вашего живого «имущества», не менее двух с половиной тысяч из которых — люди?

Маг, подумав, сделал отрицательный жест правой рукой, перечеркнув воздух параллельно груди.

— Прошу прощения, но нет, — твердо ответил он. — У нас нет столько «имущества». А даже если бы оно было, это слишком высокая цена за союз с вами. Кто тогда будет работать на наших островах?

«У них есть», — не замедлила с ответом «Хельга». «У заговорщиков тельнор пять островов и около шести тысяч рабов людей и ваэрия поровну. Он об этом ясно подумал».

— Я могу ответить на ваш вопрос, маг — снова вступил в беседу Макарыч. — Во-первых, какое-то время вы можете поработать сами, без рабов, это даже полезно. А во-вторых — вы сможете взять «имущество» у Тайр-шера после победы, взамен отданного сейчас Авалону.

— Тельнор не работают вместо рабов. Работа тельнор — править и воевать, — без тени усмешки возразил маг. Издевки в словах Макарыча он, кажется, не заметил вовсе. — Запрошенная вами цена чрезмерна. Но вы и сами сможете добыть себе рабов в бою! — горячо возразил серый. — На центральных островах их предостаточно!

— Э нет, господин маг! Вам надо скинуть вашего «диктатора», вы их и добывайте, сначала уплатив нам запрошенную цену за помощь. Мы и так неплохо с Тайр-шером справляемся, — парировал майор.

— Похоже, здесь переговоры зашли в тупик, — констатировал я. — Хорошо, а что у нас по военной силе? Сколько боевых кораблей и десантников Альянс может выставить против Тайр-шера? Тот же вопрос к господину Крауд-тею. Какими силами вы располагаете?

— Вообще-то это секретная информация, — осторожно пояснил северянин. — Но могу сказать, что флот Альянса насчитывает больше десятка вымпелов. Однако, по разным причинам для операции против Тайр-шера мы можем выделить три корабля. Но это очень хорошие корабли, сильнейшие в этом мире, — тут же добавил он. — Два боевых ледокола типа «Тронхейм» и одно вооруженное судно поддержки. Плюс два вертолета и сотня хорошо вооруженных десантников.

«Снова ложь. Нет у них десятка вымпелов. У них всего пять вооруженных кораблей», — не замедлила с комментарием «Хельга». «Из них действительно два ледокола и три судна поменьше…не разобрала какие».

— А мы дадим два больших корабля и четыре рейдера, — ответил маг. — И сто десять отборных бойцов. Больше у нас нет, Тайр-шер истощил архипелаг, забрав у хозяев почти все приличные суда для своих авантюр.

«А вот сейчас он сказал правду… почти. О чем-то умолчал, но я не поняла о чем. Кораблей у магов действительно мало», — подтвердила МИТММ. «Это все, что у них осталось».

— Понятно, — кивнул я. — Итак, что же у нас получается? От вас в операции могут принять участие пять серьезных боевых судов, из которых три — земной постройки, от нас примерно столько же, если включить в состав эскадры плавучие острова ваэрия. По бойцам — силы тоже примерно равны, если считать наших магичек. В целом — это весьма серьезная сила, способная сломать империи Тайр-шера хребет, спорить не буду. Но все же операция весьма рискованная, поэтому вопросы безопасности Авалона у нас на первом месте. Нам нужно время и оплата, которая компенсирует риск. Причем оплата не в канделах, судах или патронах. А в главной ценности этого мира — в людях.

— Вы думаете, что чужие рабы дадут вам безопасность? — удивился маг. — Эти люди способны лишь на грязную работу. Они не умеют ни воевать, ни колдовать, ни работать с вашей техникой.

— Это уж нам решать, что с ними делать, — возразил я. — Итак, я согласен на союз против Тайр-шера. Но сначала на Авалон должны быть доставлены четыре тысячи единиц «имущества». Повторяю — из них не менее двух с половиной тысяч человек, причем это должны быть не отбросы. Все в более-менее нормальном физическом состоянии, мужчины и женщины примерно пополам, остальные — ваэрия. Где вы их найдете — дело ваше, но нам нужны люди. Для русских сделаем исключение — один наш соотечественник пойдет за двоих. Этот мир жесток, а мы помогаем, прежде всего, своим землякам. После приема «имущества», я готов через месяц выступить в поход на Тайр-шера. Это последнее и окончательное условие участия Конфедерации в кампании. У господ лордов есть возражения? — посмотрел я на Матвея с Юлей.

— Никаких, — помотал головой адмирал.

— Полностью поддерживаю, — с готовностью ответила Юля.

— С изложенными условиями согласен, — коротко заметил Макарыч.

— Но с людьми возиться крайне неудобно! Переправлять трэллов морем затратно и сложно. Нам надо набить все трюмы «имуществом» и потом везти его пару недель, с издержками на корм и обслуживание! Может, все же сойдемся на других условиях? — попробовал возразить посол. — Мы можем дать канделы, земные товары, предоставить доступ к торговле с Землей. У вас наверняка нет своих контактов, а мы можем вывести вас на нейтральных торговцев, которые ходят в наш мир и обменивают магию на земные вещи, которых не найти в треянских каталогах…

— Не пойдет. Я не знаю как у вас на Севере, — вступил в разговор Матвей, — но у нас на Авалоне никто не держит людей в черном теле «без гражданства». И отношение к ним получше, чем к быдлу, не говоря уж про «имущество». Не потому что мы добрые идеалисты, — скривился моряк. — Мы те еще сволочи, если что. А потому, что сейчас, в этом мире, при нормальном доступе к технике, мотивированный свободный человек в общине свободных людей дороже любых кандел и сильнее всякой магии. Нам нужны люди и точка. Если вы у себя на севере их ценность еще не поняли и играетесь с подачи треян в рабов и хозяев, то это ваши проблемы. Конкретные вопросы по доставке «имущества» можно решить в частном порядке, тут мы открыты для переговоров. Но условие ярла неизменно…

На том переговоры и закончились. Конечно, Свенссон еще упирался какое-то время, рисуя нам радужные перспективы будущего союза с Севером и расписывая те сокровища, которые нам достанутся после победы над Тайр-шером, но я был непреклонен, да и соратники меня поддерживали. Ситуация была проста как дважды два: у нас и в самом деле не хватало людей. С кем снова идти в бой? С тремя потрепанными взводами самооборонцев? С двумя кораблями, потому что для третьего все еще экстренными темпами обучался экипаж? Конечно, чуть больше сотни человек мы выкупили у союзных ваэрия и они теперь проходили адаптацию в артелях, имелись еще магички в гнездах у Альве и Твайны, были Мейрр, Клейнн и Вейсс, можно было подписать на дело Урв-шера и даже Квайру… сила у нас была. Но сам ее стержень — Авалонская русская община, крайне хрупок — это я отчетливо понимал. Достаточно одного пропущенного удара с чувствительными потерями и все посыплется, а ваэрия… несмотря на все клятвы и братство по оружию, я не убежден в их абсолютной лояльности. Лучше не искушать синих интриганок своей слабостью и не доводить их до греха.

Две с половиной тысячи человек и полторы тысячи авалонских ваэрия могли и в самом деле поправить ситуацию. Сначала на полевых и строительных работах, полностью высвободив ветеранов для обучения морскому и военному делу, а потом и в наших вооруженных силах. Нам торопиться особенно некуда. Если северянам и магам-заговорщикам нужна наша помощь, рабов для нас они найдут.

Рано утром на следующий день послы улетели, обещав передать мои требования руководству, а у нас потянулись обычные будни. Вот-вот поспеет второй урожай, к тому же на Авалоне община впервые начала увеличиваться естественным образом — родились первые младенцы и демографический процесс обещал дальше лишь набирать силу. Несмотря на войну, у нас больше сотни семей успели обвенчаться… Правда, с моей личной жизнью все оставалось неопределенно. Впрочем, это неплохой повод уйти с головой в работу, благо она была. Прикинув так и этак, и подсчитав доходы от будущего урожая, мы решились на покупку самого дорогого корабля в каталоге — океанского патрульного судна типа «Голландия». С учетом доработок и наших пожеланий цена проекта составила сто пятьдесят тысяч кандел. На постройку и поставку такого парохода треянам требовалось целых десять дней, причем в их письме подчеркивалось, что поставляется он с большой скидкой и в единственном экземпляре, как дополнительное поощрение за экспедицию к черному острову. С его появлением «Бойкий» окончательно становился учебным судном, полноценной команды на три военных корабля нам не хватало. Юля становилась капитаном «Дерзкого», а Матвей принимал командование над «Смелым» — так решили назвать новый корабль на совете лордов.

В то утро, когда новый корабль возник у причала, его появления ждала целая толпа, скрыть такую новость как появление у нас нового флагмана, было невозможно. В тот момент, когда свечение перехода между мирами погасло и судно появилось воочию, ахнули все — и люди и ваэрия, всем гнездом высыпавшие посмотреть на такое чудо. Зрелище того стоило.

Водоизмещением «Смелый» превышал «Дерзкого» в полтора раза, а «Бойкого» так и вовсе превосходил втрое. Почти четыре тысячи тонн — это серьезно! Длина сто восемь метров, ширина шестнадцать, — хватит и для вертолета на задней площадке, под который приспособлен специальный ангар, и для гидросамолета. Два дизельных двигателя суммарной мощностью свыше десяти тысяч киловатт разгоняли эту махину до скорости в двадцать один узел, почти сорок километров в час. Автоматических пушек в этот раз было целых три — одна «Мелара» калибром семьдесят шесть миллиметров в модификации «Супер рапид», и две тридцатимиллиметровые скорострельные артиллерийские установки той же фирмы, вместо привычных «Зушек». Два торпедных аппарата, немецкая морская пушка калибром сто пять миллиметров на задней площадке, два пулемета калибром 12,7 мм используемых для обороны судна или в качестве зениток. Вооружение мощнее может быть только у по-настоящему военного корабля, до которого «Смелый» чуть-чуть не дотягивал. Автономность плавания рекордная для нашего флота — двадцать один день, дальность действия на скорости патрулирования в пятнадцать узлов — почти шесть тысяч миль. Для экипажа предусмотрены каюты на пятьдесят четыре человека, под ангарной палубой — жилые помещения для сорока десантников.

Да и сам по себе «Смелый» был красив. Монолитный с центральной надстройкой серо-стальной корпус радовал глаз своими обводами. Ходовая рубка приплюснутая, в боевом исполнении больше похожая на смотровую щель в футуристической боевой машине, чем на широко остекленный мостик гражданского судна. Кстати, треянский каталог обещал, что степень автоматизации управления такова, что на ходовой вахте достаточно всего двух человек. Выхлопные трубы в кожухах скошены под углом в сорок градусов за центральной надстройкой, сразу за ними по обоим бортам глубокие ниши для скоростных десантных катеров и ангар, переходящий в заднюю площадку… Пожалуй, единственное что мне не понравилось — небольшое количество иллюминаторов: жизнь в железных корабельных потрохах без всякого окошка наружу — не сахар. Впрочем, в капитанской каюте, как и каютах высших офицеров, они имелись.

— Ваш выход, адмирал, — жестом предложил я Матвею первым взойти по сходням на борт. — Принимайте хозяйство. А мы с лордами за вами. Макарыч, ты флаг Авалона приготовил?

— Еще бы, — кивнул майор, сжимая в руках бережно сложенное новое полотнище.

— Тогда пора его поднимать. А вечером по такому случаю объявляю банкет. Повод самый что ни на есть подходящий!

Глава 15. Большие учения

— Ну, и кто же из вас, долботрясов, сможет объяснить мне, как определить курс цели с помощью артиллерийского бинокля? Поталов, ты у нас сегодня самый умный? Отвечай!

— Э… сначала надо посмотреть на нее в бинокль, господин лорд!

— И? — чуть склонил голову Макарыч, уставясь на курсанта заинтересованным взглядом, как кот на слегка придушенную мышь. — Ну, посмотрел ты и что?

— Увидеть куда она повернута бортом, эта… цель наша… И прикинуть.

— Что сделать, нах?

— Ну… прикинуть ее курс.

— Прикидывать ты можешь положение Юпитера в Сатурне помноженное на длину твоего хрена в миллиметрах, — слегка повысил голос майор. — А курс цели надо рассчитать! Как, мля, ты это сделаешь?

Покрасневший парень молча смотрел себе под ноги и майор лишь махнул рукой.

— Оценка за теоретическую часть неудовлетворительно. Еще один неуд подряд и ты у меня вылетишь из курсантов мореходки обратно рядовым самооборонцем в пехоту. Ты меня понял Поталов? Если хочешь стать офицером Авалона и ходить в море, то нужно хоть иногда открывать учебник и слушать лекции, а не сгущенку с магазина таскать и к подружке в гнездо вечерами шастать! До похода у вас было время на подготовку!

— Так точно господин лорд! Виноват, исправлюсь!

— Посмотрим, как ты исправишься, нах. Кто-нибудь другой может ответить на поставленный вопрос? Калинина, ты?

— Так точно, господин лорд! — поднялась с места невысокая худенькая девушка с черными волосами. Миловидные черты ее лица портил лишь выжженный на левой щеке разлапистый иероглиф тельнор «строптивый раб». — Для того чтобы определить курс цели с помощью артиллерийского бинокля надо сначала выяснить расстояние до цели. Его можно узнать по дальномеру или данным радара. Затем следует определить длину цели по типу судна. Скажем, справочная длина рейдера тельнор тип два — пятьдесят восемь метров. После этого необходимо соотнести длину судна с количеством занимаемых ее силуэтом делений в бинокле для данной дистанции. Если оно совпадает со справочным — цель развернута к нам всем бортом. Если менее справочного, то можно легко вычислить курсовой угол по наблюдаемой длине ее проекции в бинокле и гипотенузе — то есть, справочной длине судна. Проще всего подставить цифры в планшет, программа 2-Арт-м, или вручную…

— Верно, можешь не продолжать. Какая информация нужна системе управления огня для прицеливания?

— Дистанция до вражеского корабля и пеленг на него. А так же курс и скорость собственного корабля. Плюс всякие поправки: на метеоусловия, на тип использованных боеприпасов, на габариты цели…

— А что рассчитывает СУО?

— Упреждение для стрельбы с учетом ВИР и ВИП, на основании модели движения кораблей, затем…

— Достаточно, не надо все перечислять. Четыре основных вида стрельбы по морской цели из автоматической пушки?

— Одиночный, очередь, завеса, шквал!

— Оценка отлично, Калинина! — довольно крякнул Макарыч. — Считай, зачет по теории у тебя есть. Вот как надо готовиться, раздолбаи! Не удивлюсь, если она станет капитаном как Анисимова. В отличие от…

Услышав Юлину фамилию, я невольно поморщился. Выключил звук и изображение с камеры в помещении для занятий и инструктажа, помассировал ладонями виски. «Смелый» был оцифрован и оснащен по самым высоким стандартам, поэтому почти все отсеки и отдельные помещения, кроме кают экипажа, можно было наблюдать с мостика в режиме реального времени. Чем я и занимался в данный момент, проверяя исправность систем и разбираясь в доступных опциях. В целом все было в порядке, но с видеокамерами творилась какая-то ерунда — изображение присутствовало только в нескольких местах. А в ангаре или в машинном отделении его не было вовсе, хотя эти отсеки должны просматриваться обязательно. То ли камеры сломаны, то ли я в настройках не разобрался, то ли какой глюк в системе — сразу не поймешь.

Сейчас, во время недельного учебного похода решалось сразу несколько задач: перешедший с «Дерзкого» основной экипаж осваивал новый корабль, а набранный недавно молодняк из мореходки усиленно учил морское дело, совмещая теорию с практикой. Благо места на «Смелом» полно: кроме штатных кают для офицеров и экипажа, под ангаром для вертолета расположен немаленький общий кубрик с двухъярусными койками в четыре ряда. Каждый день похода у курсантов расписан «от и до», по четырнадцать часов в день. После лекции и проверки знаний у Макарыча — учебные стрельбы. Затем обед, потом занятия по матчасти судна у Олега, тоже с практикой и сдачей зачета, а вечером курсантов ждет навигационный класс у Юли. Ужин, два часа на личное время и самоподготовку, сон, а завтра подъем в шесть утра и все сначала.

Дело ведь не только в учебе — мы присматриваемся к людям. Кто сможет выдержать нагрузку и стать толковым морским офицером, у кого к чему талант, — открытое море покажет лучше, чем занятия в классах на берегу. По результатам похода станет ясно, кому лучше определяться в судоводители, кому в механики, а кому в артиллеристы и далее специализироваться по боевой части. А если кто-то не потянет… ну, на суше тоже есть возможность двигать карьеру, в той же самообороне. Парни и девчата у нас хорошие — тот же «двоечник» Поталов дрался с тельнор в составе второго взвода, имеет нашивку за ранение, спас от смерти одну из магичек… боевой парень. А Лена Калинина, бывший аспирант- эколог, бывшая рабыня тельнор и нынешний курсант мореходки, привезенная ваэрия из похода Квайры, заменила собой убитого пулеметчика при отражении штурма у поселка. И худо-бедно, но задержала атаку тельнор на левом фланге, дав несколько минут передышки отступающим магичкам. Которые затем врезали по серым «лесным гневом», удержав позицию до нашей атаки во фланг магам… Ленка до сих пор считается «подругой гнезда».

Ладно, хватит ерундой страдать, — отметил я про себя и поднялся с кресла оператора за консолью в штурманской рубке — отдельно отгороженной комнате в задней части мостика. Пора мне заняться чем-то более полезным. Аппаратуру пусть Пашка проверит и настроит. Он таки компьютерщик, поэтому справится с этим быстрее и лучше меня.

Я покинул мостик и спустился по трапу на два уровня вниз, неторопливо прошел по залитым электрическим светом коридорам внутренних отсеков, вдыхая полной грудью специфический, но приятный запах чистого новенького судна, похожий на запах в салоне «нулевого» автомобиля в автомагазине, но с примесью озона, кондиционированного воздуха и еще чего-то трудно уловимого… Выбрался в пустой и гулкий ангар, в котором должен был стоять вертолет. И мы бы его купили — никаких проблем! Кроме одной — где взять вертолетчиков? И авиатехников, если на то пошло? Видимо, придется опять заказывать гидросамолет, с ним проще. Л-42 не так уж сложен в обслуживании, а один из обучаемых Ваней Караколовым пилотов уже сделал первый самостоятельный вылет. Но все же очень, очень жаль… у вертолета есть своя специфика, он бы нам пригодился. Может, подождать немного, вдруг северяне все же согласятся на сделку, и мы найдем специалиста среди «имущества»? Хотя вряд ли, не такие они идиоты чтобы делать трэллами столь ценных кадров.

Миновав ангар, я вышел на огороженную металлическими леерами просторную палубу с вертолетной площадкой, в задней части которой стояло стопятимиллиметровое морское орудие. Погодка была… подходящая. Волна около метра, в которую идущее на пятнадцати узлах судно ухитрялось периодически зарываться носом, поднимая кучу брызг, кожу бодрит свежий ветерок. На корме развевается флаг Авалона, ощущается небольшая качка — в самый раз для артиллерийских учений. На небе частые белые облачка, на горизонте виден Вэнлай, а в бинокль можно разглядеть один из плавучих островов Твайны — учения проходят вблизи союзных берегов. Но главная деталь пейзажа — красавец «Гром» в пятистах метрах от нас. Во всяком случае, его название переводится с птичьего языка ваэрия на русский именно так. Первый плавучий остров ВМС Авалона, купленный для гнезда Альве за двадцать пять тысяч кандел. В своем роде универсальное судно, у других ваэрия таких нет. Их можно понять: стоит такая посудина дорого, а по своему предназначению она ни то, ни се — ни полноценный транспорт, ни типовой рейдер, ни рыбак. Но нашей хозяйке гнезда кораблик понравился — довольно крупный, навскидку в пару тысяч тонн водоизмещением. Скоростной, магический ветер и течения штатно разгоняют «Гром» аж до восемнадцати узлов! Особенно после того, как мы поставили в ячейку его «магического аккумулятора» в сплетенном из корней «машинном отделении» древнюю черную жемчужину из живота морского змея. Для кораблей ваэрия и тельнор это быстро. В отличие от довольно неряшливых на вид «плавучих островов», корпус «Грома» радует глаз плавными обводами и сплетен из специально магически укрепленных и усиленных живых деревьев редкой породы, способных быстро затягивать повреждения. На борту имеются обширные помещения для команды, плюс всякие усилители и артефакты для морской и боевой магии. В чем-то он является аналогом нашего «Смелого» — не коммерческое и не полноценное боевое судно из их мира, но нечто близкое к этому: «оффшорное» с пакетом разных опций. Ваэрия Авалона тоже учатся, натаскивая свой экипаж. И не только они.

— Твои бойцы подготовили плоты, Тров-кан? — спросил я после приветствия стоявшего у лееров и беседовавшего с Игнатом мага. — Макарыч с курсантами скоро будет здесь.

— Да. Все в порядке, — ответил тот, сосредоточенно вглядываясь в навершие своего посоха, где что-то уже искрило, пробегая по металлу крохотными голубыми искорками.

— Тогда через полчаса начнем учения. Всё по плану, как вчера договаривались. На «Громе» уже готовы.

Рядом с командиром десантников и магом стояло еще четверо тельнор, столько же человек и две охотницы. Одни готовились колдовать, другие собирались принять участие в учениях — практическая стрельба из пушки у десантников значилась по расписанию занятий, им это надо уметь. А третьи… магов стоило контролировать, а для этого рядом нужны и десантники, и ваэрия. Свои-то они как бы свои… но я еще не настолько сошел с ума, чтобы разрешать бывшим пленным тельнор без сопровождения свободно ходить по кораблю. Может быть потом, позже, после первого совместного боя, где они покажут себя. Но не сейчас.

За учениями я наблюдал отсюда же, с вертолетной площадки. Со «Смелого», прямо из кормовых створок для приема и спуска десантных лодок спустили два пустых стандартных оранжевых аварийных плота, на двадцать человек. Но не простых, а с только что наведенной магами Тров-кана силовой защитой. А затем, отойдя подальше, стали их расстреливать из кормового орудия. Каждое удачное попадание в защиту сопровождалось хорошо видимой красной подсветкой — своего рода дополнительная опция, серое марево на расстоянии не очень-то видно. Расчеты старались вовсю, но получалось так себе. Сказывалось и отсутствие опыта, и малые размеры цели — четыре на четыре метра, это не так много, если лупить с приличного расстояния. К тому же «Смелый» часто менял курс, специально затрудняя прицеливание, мешала качка. Макарыч же только подгонял курсантов.

— Быстрее, нах! Мащенко, что ты возишься с наводкой как беременный бегемот, мля! Поталов, шустрее! Шуваев, хватит дергаться зря как припадочный! Куда ты со снарядом полез, нах?! То на месте стоишь столбом, то хватаешься за него, как за титьку! Ты не знаешь, куда его себе засунуть, мля?! Я тебе подскажу…Семь выстрелов в минуту, это никуда не годится, нах, медленнее улиток шевелимся, бойцы!!! Заряжающие должны работать синхронно, понятно! Раз — подхватил, два — передал, три — зарядили. Не разгибаясь, нах, прячемся за орудием! Все как один механизм! Выстрел и все снова, млять! У вас сейчас тепличные условия, бойцы! Враг не маневрирует, сверху градом не поливает, молнии не летят. Калинина, давай к орудию за наводчика, смени Мащенко! Видишь, он уже пыхтит как индюк! Хм… почти попала, неплохо, девочка. Но надо лучше стараться…

В конце-концов, силовую защиту разнесли вместе с плотами. Затем спустили еще парочку целей, но в этот раз за них принялись магички с «Грома», пока курсанты обедали. Обед им выкатили прямо на палубу, и женщина-кок в белом передничке накладывала в котелки щедрые порции густого супа и каши с мясом. Чай, хлеб, сало и крупно порезанные соленые огурцы так же имелись в наличии — чего еще желать? Тут вам и хлеб и зрелища: на наших глазах по оранжевым коробочкам плотов с плавучего острова летели призрачные шары, лупили в воду зеленые плети заклятий, их накрывало сверху мерцающими искрами. Ваэрия Альве веселились, как умели, и управились довольно быстро, разбив плотики с защитой в клочья и пополам, только оранжевые лоскуты на воде остались. Впрочем, для магичек нужно придумать что-то поинтереснее. Например, цель, умеющую самостоятельно маневрировать и менять курс. Проблема магов не в наводке, по неподвижным целям они работают отлично. А вот заклятья у них летят медленно, не терпят металла и крайне уязвимы для противодействия зенитными средствами.

Третью пару плотов мы расстреляли из «Мелары» и автоматических пушек. Одиночными выстрелами получалось попадать не всегда, но когда дошло дело до очередей, система управления огнем показала, на что она способна. Орудия наводились быстро и били точными очередями на уничтожение. Магическая силовая защита спасала ненадолго — если плот разносила не первая очередь, то вторая точно. Впрочем, ничего удивительного, в преимуществах «Мелары» над остальной корабельной артиллерией я уже успел убедиться. В целом день можно считать прожитым не зря — первое совместное учение с магами проведено. Вечером обсудим результаты и внесем коррективы, а там, глядишь, и флот Твайны к нашим играм подключим. Пора готовиться к бою всем вместе основательным образом. Ладно, что у меня сейчас по плану? Есть время наскоро переодеться в каюте и пора на обед — ярлу и лордам хавать из котелков сидя на палубе невместно, им положено кушать в кают-компании. А по пути можно заглянуть к Паше и сказать, чтобы он разобрался с видеокамерами. Благо, мы оба занимаем офицерские каюты недалеко друг от друга.

В дверцу Пашиной каюты я постучал дважды. Сначала негромко, затем, выждав пару десятков секунд, посильнее. А потом зачем-то машинально нажал на ручку двери. Вообще-то, так делать не следовало, по внутрисудовому этикету запрещалось лезть в чужие каюты без важного повода. И если бы она была закрыта, я бы спокойно пошел к себе дальше. Но дверца вдруг резко отворилась внутрь, когда «Смелый» качнуло на очередной волне, а моему взгляду открылось сразу все помещение.

Они сидели там оба — Паша и Юлька. Вдвоем, у рабочего стола с компьютером. И ладно бы просто сидели, но поза парочки была довольно двусмысленной — Юлька сидела у программиста на коленях, приобняв его рукой за шею. На секунду я замер в дверях, чувствуя, как сердце уходит куда-то вниз.

Словно почувствовав что-то, Пашка обернулся, и я увидел, как у него от неожиданности отвисла челюсть. Следом за ним повернулась Юля и, сдавленно вскрикнув, соскочила со стула, начав густо краснеть.

— Извините, — только и сказал я, сглотнув комок в горле. — Кажется, я не вовремя, но дверь была не заперта. Продолжайте, не буду мешать.

Захлопнув злосчастную дверь, я поспешил к себе дальше по коридору. Вошел в каюту, закрыл дверь, трясущимися руками срывая с себя промокший на соленом ветру и пропахший порохом камуфляж, потом зашел в санузел, плеснув себе холодной воды из-под крана в лицо. Вроде чуть помогло, злость немного утихла, и я спокойно переоделся в чистую повседневную форму. Ну, как спокойно…движения все равно получались резкими и неловкими. И, вдруг понял, присев на койке, что идти на обед не хочу. Потерял аппетит, да и, пожалуй, не стоит появляться на людях в таком состоянии. Не удержать мне в кают-компании лица кирпичом, все поймут, что с ярлом что-то сильно не так. Слухи еще пойдут… Несмотря на нашу ссору, лично убедиться в измене Юльки оказалось очень… больно пожалуй. Лучше перетерпеть пару часов в одиночестве и взять себя в руки…

Стук в дверь раздался неожиданно, но я не стал на него отвечать. И когда он повторился, тоже. Но когда он, громкий и настойчивый, раздался в третий раз, я не выдержал.

— Какого хрена вам надо! — не удержавшись, заорал я, открывая замок. — Чего долбитесь, не видите — закрыто!!! Кто там? Паша, мля…?

— Ярл? — программист был весь бледный и выглядел нехорошо. — Нам надо поговорить.

— О чем, сука, нам говорить?

— Мне надо рассказать, что произошло…объяснить.

— Я тебе, что, млять, куколд долбанный? Чего ты собрался рассказывать, чего объяснять?

— Нет, я не в…я не это…, - парень сам трясся мелкой дрожью. — У нас Юлей ничего такого не было….

— Я что, слепой? Что ты приперся? Хочешь, чтобы я тебе вморду дал? Пошел вон.

— Саш, если тебе полегчает, то можешь и в морду, — усилием воли взял себя в руки парень. — Я знаю, что самое подлое дело, это обман товарища. А шашни за спиной с его девушкой — это самый подлый обман и есть. Дело не в том, что ты ярл и мой командир, а в том, что я считаю тебя своим другом, — запинаясь, скороговоркой произнес программист. — Но я не хочу быть подлецом! Да, мне нравится Юля! Она всем лордам нравится, ты это знаешь. Но она выбрала тебя, и я принял это как должное, как и остальные. Но в последнее… в последнее время мы стали дружить с Юлей сильнее, еще со времен похода к черному острову, — сглотнул слюну программист. — Там приходилось во всем друг другу помогать, нас было всего двое вахтенных на «Бойком». А я не уверенно чувствовал себя на вахтах… Ну и… наверное это я виноват, не сумел удержать дистанцию. Но у нас с ней ничего не было, слышишь! Это качка виновата, она стояла рядом и, не удержавшись, случайно присела мне на колени, когда ты вошел.

— Кто не удержалась? — саркастически хмыкнул я. — Юлька? Морячка с многолетним опытом не удержалась на ногах от ерундовой качки при волнении в два-три балла? Слушай Паш, кого ты лечишь?! — Я почувствовал, как злость в груди сменяется какой-то серой тоской. — Ладно, вот что я тебе скажу. Не хочешь быть подлецом, так не будь им. У нас с Юлей уже была ссора, отныне можешь считать, что наша бравая капитанша свободна. Последствий с моей стороны не бойся — как насчет нашей дружбы, я не знаю, но на нашей работе инцидент не скажется. Мы лорды Авалона и отвечаем за хренову тучу людей, чтобы все развалить и перессориться из-за бабы. Даже из-за такой замечательной во всех отношениях бабы, как Юлька. Все, а теперь свободен, иди отсюда. Не стой над душой и без тебя тошно. Иди млять уже!

Вытолкав Пашу из каюты, я снова запер дверь и присел, сгорбившись и обняв руками голову. Приехали, блин…

На обед я так и не пошел. Вообще не вылезал из каюты почти до самого ужина, проигнорировав звонок по внутренней связи. Быстро успокоиться и прийти в обычное состояние никак не получалось. А к вечеру решение было принято.

Макарыча я нашел в его собственной каюте. Майор выглядел встревоженным.

— Что произошло Саша? — сходу спросил он. — Тебя и Юльки на обеде не было. Ладно ты, ты у нас птица вольная, но Юлька сейчас капитан «Смелого», ей как бы положено быть. Но нет, сказалась больной. Паша выглядел…странно он выглядел, нехорошо я бы сказал. Как будто что-то знает или в чем-то замешан. Извини за банальность, но это не то, о чем я сейчас подумал? У нас на борту разборки на почве ревности, мля? Извини, мне надо это знать. По делу, я все же твой зам.

— То самое.

— Мля!

— Не матерись, майор. Все уже хорошо, такие вещи периодически случаются. Ничего страшного. Кто у нас сейчас на вахте? Серега?

— Он самый.

— Ты и Юля дальше без меня с вахтами справитесь? На пару-тройку суток? А, кстати, и Паша может отстоять вахту…

— Не вопрос. Но можно и свернуть учения…

— Нахрена? Из-за бабы? Не вижу повода. Нет, мы будем продолжать, пока не отработаем всю программу до конца, — осклабился я — Знаешь, я давно хотел провести пару суток на плавучем острове. Вот так, в открытом море. Посмотреть изнутри на то, как ваэрия работают, как у них там все устроено. Ближайшие союзники же, а у меня тут пробел в знаниях. А сейчас и оказия подходящая выдалась. Будь добр, свяжись с Альве, спроси, не смогут ли они меня принять на «Громе» с инспекцией? Точнее даже, с дружеским визитом?

— Саш! Слушай, не надо этого… Альве тебя, конечно, примет. Но идея не очень здравая. Ваэрия они же… ну ты понял. Да и Юлька не простит, она ревнивая. Не сейчас.

— Наоборот, это отличная идея, Макарыч! Все уже решено.

— Эх, приспичило же Матвею остаться на берегу! — скривился майор. — Лучше бы наоборот, он же постоянный капитан «Смелого»! Ладно, делай, как знаешь, ярл. Но поосторожней там с синими. Я тебе как опытный в этих делах человек говорю…

Глава 16. Следственный эксперимент

Десантно-штурмовая лодка убавила обороты двигателя и, уравняв скорость с судном, аккуратно подошла к левому борту плавучего острова. Ожидая, когда нам сбросят сверху штормтрап, я с любопытством поднял голову вверх, туда, где над палубой «Грома» вовсю зеленела и трепыхалась на ветру листва надстроек и деревьев-парусов. Подъем требовал известной ловкости и внимательности — полуметровая волна раскачивала лодку и цепляться за то, что у ваэрия заменяло лестницу, следовало с первой попытки, не грохнувшись в воду. А то утащит магическим течением под корпус идущего судна и привет, даже спасательный жилет не поможет…

К ваэрия я сначала хотел отправиться в одиночку, но Макарыч настоял, чтобы меня сопровождал Илья Красин с парочкой десантников из своего отделения. Все же я глава государства, без личной охраны никак. Не солидно, даже в гостях у ближайших союзников. Возражать я не стал, парни мне нисколько не мешали. Если майору так спокойнее, то пускай.

В ожидании штормтрапа прошло с полминуты, однако лестницы нам сверху никто так и не скинул. Как и корзины на веревке или еще чего-нибудь в этом духе. Вместо этого сверху вниз по борту плавучего острова неторопливо заскользили две буро-зеленые, сантиметров пять в диаметре лианы, которые плавно ушли в воду между бортом «Грома» и моторкой. Вскоре их острые зеленые концы вынырнули с противоположной стороны лодки, обвились не спеша вокруг ее носа и кормы и плавно выдернули нас из воды, поднимая вверх как на лифте. Еще десяток секунд неторопливого подъема и мы вместе с лодкой оказались прямо на палубе.

Альве уже ждала меня там, вместе с парой смутно знакомых мне охотниц. Вытянула руки, показав открытые ладони, и помахала ими в вежливом жесте ваэрия, приглашая нас на борт. Я, молча улыбнувшись в ответ, поспешил на палубу. Вслед за мной из лодки выбрались Илья с десантниками, после чего «подъемные лианы» оттащили наше маленькое суденышко в сторону, на выделенную желтым цветом площадку к густо переплетенному сухому кустарнику фальшборта, а затем втянулись в палубу, исчезнув в ней без следа под двумя округлыми пригорками-кочками. Сразу после этого от живого фальшборта к лодке немедленно потянулись вьющиеся концы каких-то растений, начав аккуратно обвивать моторку, плотно фиксируя ее на положенном месте.

— Рад нашей встрече, хозяюшка! — поприветствовал я Альве. — Здорово тут у тебя все устроено! Сплошная живая механизация! Мне доводилось пару раз бывать на плавучих островах, но такого я еще не видел.

— Потому что такого больше нигде нет. Ну, в этом мире… насколько я знаю. «Гром» особенный корабль, — довольно ответила магичка. — Как у вас, людей, говорят… оффшорно-боевое судно!

— Таких у нас вроде нет, — покачал я головой. — Бывают оффшорно-патрульные.

— А у нас есть! В нашем мире такие лишь недавно начали строить. Магии и труда «знающих плетения» на «Гром» не пожалели, да и проект боевого рейдера — исследователя сам по себе хороший. Клан судостроителей Кворм с Тлорренских болот знает толк в морской магии, их ваэрия умеют строить и колдовать на совесть. Хотя и просят за свои суда недешево, — судя по всему, охотнице пришелся по душе мой комплимент. — Спасибо за то, что выделил канделы на покупку, ярл.

— Если есть возможность, надо брать лучшее, — отозвался я. — Ставка на качество себя чаще всего оправдывает. Да и скупой платит дважды.

— Верно, — согласилась Альве. — Ярл, извини за прямоту, но какие у тебя планы? Раз уж ты на борту? Борис говорил, что ты хотел посмотреть корабль, хотя, признаюсь, я не ожидала внезапной инспекции. Это какая-то проверка? Если так, то давай я покажу тебе то, что ты хочешь увидеть. Или дело в чем-то другом?

— Никакая это не проверка, — отмахнулся я. — Во-первых, я тебе доверяю, а во-вторых, сама посуди: как можно что-то проверять, ни шиша не разбираясь в проверяемом предмете? Считай, что это дружеский визит. Поговорим, обсудим наши планы, и вообще…

— Вот как? — прощебетала магичка. — В таком случае, не лучше ли сразу пойти в жилую полость? Уже вечер, я приказала приготовить для гостей ужин из земных продуктов. Поедим, заодно и побеседуем, место для ночлега вам уже подготовлено. А осмотреть корабль можно и завтра с утра.

— Нет уж, давай устроим экскурсию сейчас, — настоял я. — Завтра будет завтра, мало какие дела навалятся. Кроме того, мне крайне любопытно посмотреть, как у вас на борту все устроено.

— Как скажешь, — не стала спорить Альве. — Тогда, пожалуй, начнем с полости движения, питания корней судна и преобразования магии. Это то, что у вас называется машинным отделением. Хотя все аналогии не вполне верны, ярл…

И мне с бойцами устроили экскурсию, прочитав по ее ходу краткую лекцию о плавучих островах ваэрия.

В «машинном отделении» ваэрия не было слышно работы дизелей. Хотя беззвучным я бы его не назвал — в царящем вокруг полумраке постоянно раздавались какие-то резкие скрипы, шорохи, бульканье, журчание текущей где-то рядом снизу и сверху жидкости. Множество корневых отростков, чем-то похожих на провода в неряшливой и неровной бурой изоляции, протянулись вдоль овальных «технических коридоров», сходясь в центральной полости. Там, где в просторном зале, увитые корневыми отростками, стояли в ряд три огороженных со всех сторон сложных артефакта в человеческий рост высотой, составленные из множества светящихся густо покрытых резьбой досок. Где-то под ними была укрыта питающая всю эту «машинерию» древняя жемчужина из брюха морского змея. По протянутым везде корневым отросткам сверху каплями стекала непонятная маслянистая жидкость со сладковатым запахом, впитываясь в мшистую подложку внизу, местами пучки корней были закутаны в серую «вату» из прелой органики или уходили своими концами в резервуары со стоячей болотной водой, похожей на затянутый ряской холодец. Впрочем, это была лишь видимая часть. По словам Альве, ловко находящей дорогу в этом бардаке, особенно крупные резервуары с перегноем, питательной жидкостью и еще хрен знает чем, откуда тянули соки составляющие корпус судна деревья, были скрыты под нашими ногами. Среди этого влажного и темного царства периодически мелькали фигуры несущих вахту в «машинном отделении» магичек в серых комбинезонах, с мерцающими неярким болотным светом артефактами и резными дощечками в руках.

Именно здесь получали энергию и питательные вещества корни всех деревьев, из которых состоял плавучий остров, — объясняла мне Альве. Здесь же артефакты вырабатывали энергию для движения воды, толкавшей корпус судна по заданному курсу, или для воздуха, который надувал лиственные паруса «Грома» в безветренную погоду. Впрочем, питающую корни субстанцию из перегноя и жидкого субстрата тоже следовало «заряжать» и покармливать «удобрениями», растворяя в ней специальные брикеты с «магическим топливом», покупаемые в родном мире ваэрия — увы и ах, магичкам тоже требовалось топливо для их кораблей. Закон сохранения энергии работал в любом мире.

После «машинного отделения» остальные отсеки, а точнее полости, поскольку «Гром» составлял собой один квазиживой организм, уже не казались столь впечатляющими. Просторный трюм был вполне узнаваем, — обычное деревянное помещение с аккуратными штабелями ящиков и прочим грузом, разве что стены не слишком ровные. Правда, трюмные холодильники меня заинтересовали. Вроде бы здоровенные кубы из спрессованной соломы, но если откинуть крышку, то внутри видны замороженные припасы и чувствуется сильный холод. Кубрики для команды с подвесными гамаками на лианах и мебелью в виде пучков травы, на которые можно было спокойно сесть как на пуфик, причем травинки плотно прилипали друг к другу, легко удерживая вес тела, нисколько не удивили. Видел я такое диво в авалонском гнезде. А вот мостик с «приборами управления» оказался весьма занятным местом. Прозрачные обзорные листья по периметру рубки, по словам Альве, не уступали прочностью нашему бронестеклу. Внутри везде светящаяся резьба по стенам, из «цветков управления» навигатора и рулевого торчат живые рычаги. Но более всего меня поразил пост рулевого. Почти все как на земном корабле — штурвал и «приборы». Только многочисленные индикаторные листья, растущие на деревянном штурвальном отростке, похожим на заросшую мхом болотную корягу, которым вручную оперировала рулевая магичка, сами по себе меняли свой цвет, площадь и форму. В зависимости от положения «штурвала» и режима работы «приборов», конечно, сообщая рулевому всю необходимую информацию. Удивил меня и магический «радар» — ага, было у ваэрия и такое оборудование. В прозрачной, герметично закрытой камере рядом с «навигационной консолью» тончайшая цветная пыль сама собой ложилась откуда-то сверху на лужицу черной текучей жидкости, рисуя вполне узнаваемую цветную модель моря с очертаниями берега Вэнлая, «Громом» в центре композиции и «Смелым» рядом с ним. Естественно, все в реальном времени — изображавшие силуэты судов пятна перемещались в камере друг относительно друга. Эта же невесомая пыль, кружись в воздухе, рисовала иероглифы с текущей информацией по курсу, скорости и прочим параметрам, прилипая к боковому стеклу или отлипая от него. Получалось даже доходчивее, чем на экране дисплея, честное слово. Магическая и живая «техника» ваэрия не была хуже нашей, она просто была иной.

После экскурсии Альве устроила нам обещанный ужин в полости для командного состава. Без особых изысков, но неплохой. Какая-то молоденька магичка подала на стол жареную рыбу, вареный рис, салат из огурцов с помидорами и фрукты с Авалона. Потчевать своими любимыми салатами из болотных корешков и похлебкой из съедобных водорослей с морской живностью, нас с Ильей и его бойцами магички не стали. Что интересно, земная пища ваэрия по большей части нравилась, а картошка, свекла и морковка у инопланетянок вообще были вне конкуренции — подземные корни же, да еще большие, сытные и вкусные! Из человеческих блюд магичкам категорически не полюбились разве что маринованные в уксусе овощи, холодец, гречка и некоторые супы. Ваэрия почти всеядны, факт. А вот землянам из их изысканной болотной кухни не нравилось почти ничего. Пахнет и выглядит неприятно, да и вкусовые ощущения самые несочетаемые. Хотя, насчет запросто пожарить мяса или рыбы — тут все в порядке, всем все нравится и людям и магичкам.

И лишь когда ужин был закончен, и Альве взялась показать мне мою «каюту» для ночлега, мы, наконец, остались одни. Охотница отвела меня в отдельное низкое помещение с треугольным прозрачным листом-иллюминатором, где я с любопытством огляделся. У стены стоит широкая низкая постель, рядом столик. Под ногами чуть пружинит сухой мягкий мох, им же были покрыты стены, за отдельным закутком имеется болотная лужица «санузла» ваэрия, поглощавшая органические отходы — считай люкс.

— Думаю, здесь тебе понравится, ярл — прочирикала магичка. — Специально для людей приготовили. Даже мягкую подстилку на ложе в чистые тряпки обернули, все как вы любите. А теперь признавайся, что ты от меня хотел?

— Может быть, я просто хотел посмотреть ваш корабль? Без задних мыслей? — ухмыльнулся я в полумраке, который разгонял лишь зеленый неяркий свет мха на потолке «каюты».

— Не думаю. Ты вообще редко что-то делаешь просто так, — пропела хозяйка. — А еще ты показался мне чем-то сильно расстроенным или озабоченным. Мы одни, нас никто не слышит, переходи к делу. Чего тянуть?

— От тебя ничего не утаишь, — кивнул я. — Хорошо, давай к делу. Правда, оно несколько деликатное… но ты уже и так отчасти в курсе событий. Что ты мне можешь сказать про этот артефакт?

Я достал из кармана и бросил на стол подаренный Юле хозяйками островов гребешок. Магический заряд в десять ночей феерического секса мы с Юлькой истратили еще до экспедиции на черный остров. Надо сказать, с большим удовольствием истратили. Но сам артефакт я приберег, попросив подругу оставить его у меня. И, возможно, не зря…

Альве ловко схватила гребешок, пробежалась по его зубчикам тонкими длинными пальчиками, подняла вверх, внимательно рассматривая резьбу. Затем погладила артефакт засветившейся желтым светом ладонью, задумалась, наморщив лоб.

— Это «испытатель любви». Очень сильный, но пустой, кто-то выпил весь заряд, — наконец, сказала она. — Впрочем, ясно кто. Следы твоей ауры и ауры лорда Анисимовой видны четко. Так вот оно как дело было…

— Что ты сказала? Испытатель любви? Ну-ка поясни поподробнее?

— Подожди, — отмахнулась магичка. — Вы занимались сексом, когда он был на Юлиных волосах, верно? И делали это неоднократно, причем за короткий период времени.

— Было дело, — сознался я. — Но…

— Ох, — вздохнула Альве. — Это вы с лордом Анисимовой погорячились…

— Но его подарила Твайна! Она обещала, что эта магия не вредит людям, лишь делает любовь приятнее! Она соврала?

— Нет, — качнула головой Альве. — Не соврала.

— Тогда…

— Она не соврала, — продолжила Альве. — Твайна присягнула Авалону и тебе лично, и она не стала бы прямо врать. Она просто не сказала всей правды, только и всего. Магия артефакта не причинит вреда тебе или лорду Анисимовой. А вот вашим отношениям — еще как!

— Давай-ка отсюда поподробнее, — заскрипел я зубами. — Как эта хрень на самом деле работает?

— Как алкоголь в больших количествах за короткий промежуток времени, — хмыкнула хозяйка. — Сначала от него очень хорошо, а потом наступает похмелье и все плохо. На здоровье людей или ваэрия гребешок не влияет никак. А вот на взаимные чувства парочки, которая занимается сексом под его магией, действует сильно. Я же говорю, это «испытатель любви». Его надевают, когда хотят понять — можно мальчика к себе в семью брать или нет. Ну, или для развлечений на одну-две ночи, когда хочется получить удовольствие и потом разбежаться, а планов на будущее с этим мальчиком нет… Сначала с артефактом все хорошо: и секс замечательный, и любовь к парню зашкаливает, и вообще — как на крыльях летаешь. А потом настроение плавно меняется, и парень начинает страшно раздражать. Вот все буквально в нем кажется не так — и не красивый, и гадкий, и дурак, видеть его не хочется. Потом это проходит, правда. Если с парнем после «испытателя» не разругалась — считай, проверили чувства, у вас все серьезно… На мужчин эта магия тоже действует, но слабее.

— Екраный бабай, мля, — не удержавшись, выругался я. — То-то Юля как с цепи сорвалась. А ведь точно! Она рассказывала, что ей подарили гребешок, после отказа Твайне с хозяйками островов в интиме со мной. Но почему Твайна это сделала? Такого я от нее никак не ожидал.

— Потому что она ваэрия и думает о своих интересах, — ответила Альве.

— Нет, подруга, тут что-то не то, — задумался я. — Твайна не такая дура. У нее и так было надежное положение и налаженные отношения с Макарычем. Прямого вреда в таком подарочке нет, зато косвенного… это вообще-то прямая попытка манипулировать руководством Авалона. Причем плохо продуманная. И…ладно Юлька из-за магии меня терпеть не может. Но с чего она так остервенилась, что стала на Пашку вешаться? Как-то одно с другим не стыкуется…

— Лорд Анисимова оказывала внимание лорду Новикову? Интересно получается… По этому поводу мы можем строить разные предположения, — развела руками магичка. — А можем и попытаться установить истину. Причем прямо сейчас. Но для этого мне нужна твоя помощь и согласие на один эксперимент.

— Какой эксперимент?

— Видишь ли, ярл… я охотница. Мы умеем лучше других читать ауры и искать следы. Но для этого заклятье надо вновь активировать. Поможешь мне? Уверяю тебя, это безопасно.

— Юлю тоже уверяли в безопасности.

— Как хочешь. Тогда мне больше нечего сказать.

— Хорошо, — махнул я рукой. — Попробую тебе поверить. Что мне требуется сделать?

— Сними верхнюю одежду и ляг на ложе. А потом просто не мешай мне, я проведу магическую процедуру. И все будет хорошо.

Магичка посмотрела мне прямо в глаза, так, что у меня мурашки по коже поползли. И сладко заныло в груди и где-то пониже живота.

— Ну, если это так важно для следственного эксперимента…

— Только для него, конечно. Ложись уже.

— Ладно.

Альве что-то зашептала над гребешком, и тот вдруг засветился желтым, после чего магичка резким движением воткнула его в свои густые светло-бирюзовые волосы. Подошла к ложу, села на его край и начала водить мне по обнаженной груди теплыми ладошками, что-то нашептывая. Я почувствовал, как понемногу расслабляется тело, а голову дурманит приятный серебряный туман. Хорошо… лучше, чем на любом тайском массаже, даже сравнить не с чем. Недаром Макарыч быстро спутался с магичками. Майор знает толк в…

— Эй! Я сюда не изменять пришел! — все же попытался протестовать я, когда выпрямившись, Альве в несколько движений избавилась от туники, оставшись обнаженной. — Не надо…

— Надо мальчик мой! — голос Альве стал бархатно-воркующим, обволакивающим. — Еще как надо, мой хороший. Очень надо! Не ври себе, ты знал, что это случится, еще перед тем, как отправиться на «Гром». И это не измена. Я же не человеческая женщина, верно? Это просто дружеская помощь. Я вижу, ты давно был без женщины. Бедный наш ярл, нельзя себя так запускать.

— Но…

— Лежи…, - сопротивляться ласковым ладошкам не было никаких сил. А потом, когда к моей груди прижалась теплая крепкая грудь магички, а ее рука скользнула вниз, ловко расстегивая штаны и находя то, что ей было нужно, о сопротивлении не осталось даже мыслей. Всё, конец… котенку.

Дальше нам было хорошо и сладко. Очень. Альве была раскованна и нежна, умело меняла позы, а сочетание магии с сексом делало все чувства особенно острыми. После первого круга мы зашли на второй, а после короткого отдыха и на третий. И лишь потом, когда все закончилось и мы, прижавшись друг к другу, лежали на ложе, я почувствовал острое чувство вины за измену. Все, сделанного не воротишь, теперь мне с этим жить.

— Хочешь узнать результаты эксперимента? — проворковала Альве, открыв глаза и ласково поглаживая меня по бедру.

— Уже узнал, — вздохнул я.

— Я про гребешок. И не кори себя… если надо, вали все на меня, ярл. Я тебя околдовала, лишила воли, и все такое. Тем более, что это чистая правда. А что касается артефакта… я проследила ауры и следы плетений. Заклятья накладывала не Твайна. Честно говоря, хозяйка Твайна не самая умелая магичка, и ее дар уступает высокородным тлай. Кроме того, я обнаружила следы блокирующих заклятий, причем неработающих. Заклятий-фальшивок.

— Гребешок зачаровывал кто-то другой?

— Да. Скорее всего, дело было так — артефакт не только зачаровали на удовольствие, что довольно просто, но и поставили сложную блокировку на откат, так, чтобы твоим с лордом Анисимовой чувствам ничего не мешало. Только вот блокировка эта была фальшивкой, цель которой — убедить магичку с не слишком сильным даром, что подарок безопасен для вас. Думаю, что речь идет о Твайне. Хуже того — заклятья якобы «блокировки» не только не ослабляли откат, но и провоцировали какие-то другие эффекты — тут уж я не разобралась, моего дара на это не хватает, — призналась Альве. — Но, возможно, переключение внимания лорда Анисимовой на лорда Новикова тоже отчасти было спровоцировано… Над гребешком работала очень серьезная специалистка. Возможно, по заказу Мейрр, Клейнн или Вейсс.

— Ну да. Ваэрия вечно интригуют друг с другом, — мрачно сказал я. — Верить вам нельзя ни в чем.

— Почему нельзя? — фыркнула Альве. — Мне можно, я не такая. Охотницы честные, да Твайна тут, скорее всего, не причем. А если у вас с лордом Анисимовой все снова наладиться, я только рада буду! Ладно, ярл, я пойду к себе, не стоит мне проводить всю ночь в твоей каюте, — прощебетала магичка. — И да, все что сегодня произошло, останется тайной до тех пор, пока ты сам ее не нарушишь. А сейчас постарайся поспать, тебе нужно набраться сил…

Как ни странно, заснул я почти сразу после ухода Альве, едва коснувшись головой подушки из обернутого наволочкой мха. Но поспать удалось всего несколько часов. Потому что оставленная на столике рация громко заиграла сигнал вызова, и мне пришлось поневоле открыть глаза. Приподнявшись на ложе, я бросил взгляд в треугольный лист-иллюминатор: в рассветной дымке виден океан, волнение слабое, на первый взгляд все в порядке.

— Спешин слушает! — утопил я тангенту.

— Саша, не спишь? — узнал я голос Макарыча. — Тут у нас кое-что на радаре появилось, похожее на чужое судно. И это не «плавучий остров» Твайны. Пока что оно далеко, но, может быть, тебе лучше вернуться на «Смелый», пока есть время? Мало ли что…

— Сейчас буду, — отозвался я. — Встречайте.

Глава 17. Торговцы

— Очень интересно! — оторвался от бинокля Макарыч, разглядывая появившееся на горизонте судно. — Таких пароходов я еще в этом мире не видел. Впрочем, и в нашем тоже, я от моря вообще был далек, не мое оно… Но это земное судно, факт! И это не военный корабль, не похоже от слова совсем. Загадка, однако!

Юлька со своим биноклем стояла у навигационной консоли, не спеша вступать в разговор. Губы морячки поджаты, взгляд синих глаз холоден как февральский лед на Байкале. Уж не знаю, что она там себе думает, объяснения после моего спешного утреннего возвращения на «Смелый» у нас так и не состоялось. Впрочем, прямо сейчас это не суть важно. Она у нас капитан и старший лорд. А еще она профессионал, который не путает личные отношения с рабочими. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Никакой загадки, — сухо сказала она, еще раз глянув в бинокль. — Универсальное грузовое судно типа «BBC». Конкретный проект пока не могу назвать. Небольшое, валовый тоннаж около десяти тысяч тонн.

— Балкер? Танкер? — задумчиво почесал шею майор.

— Ни то, ни то, — наморщила лоб Юлька. — Хотя может использоваться и как балкер, если очень надо. И даже как танкер, тут все от проекта зависит. Но вообще-то универсалы больше приспособлены для генерального груза. Контейнеры, ящики, поддоны, крупногабаритные детали — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Макарыча.

— Кому же оно такое понадобилось? — вслух спросил я. — Наверняка оно дорогое как чугунный мост, при этом здоровенное и тихоходное. Северяне?

Юлька в ответ на мой вопрос лишь зябко передернула плечиками и демонстративно отвернулась к консоли. Вот не хотелось ей со мной разговаривать без крайней нужды. Про мое отбытие на «Гром» и ночевку там, она наверняка в курсе, мимо капитана такое событие не пройдет. Про то, что у нас случилось с Альве — наверняка нет, но это уже не так уж и важно, воображение подруге подскажет. Правильно подскажет, кстати…блин.

Я перевел взгляд на майора, но Макарыч лишь развел руками с выражением «хрен его знает», причем, что он имел в виду: поганое настроение Юльки или мой вопрос насчет северян — непонятно. Пока что таинственные незнакомцы на связь не выходили. Но если это не Северный Альянс, то вариантов не так чтобы много. Точнее, всего один, если не принимать во внимание неучтенные факторы.

— Наблюдаю два орудия на баке, — помолчав немного, продолжил разглядывать в бинокль незнакомца майор. — Не автоматические, обычные. Калибр неясен, но что-то не слишком мощное…

— Ладно, попробуем еще раз, — взял я в руки переговорное устройство на витом шнуре и нажал тангенту. — Неизвестное судно, следующее курсом семьдесят, ответьте! С вами говорит борт вооруженных сил Авалона «Смелый», на связи ярл Спешин. Вы находитесь в территориальных водах Конфедерации Авалона. Приказываю немедленно лечь в дрейф и выйти на связь!

Получасом ранее, шедшее на скорости в девять узлов судно пытался вызвать на шестнадцатом канале Макарыч, но без особого успеха. Чужой пароход неспешно приближался к Авалону, не обращая внимания на догонявшие его «Смелый» и «Гром». Но в этот раз все было иначе.

— Сишу вас Сбешин! — сквозь легкий треск помех на мостике послышался негромкий мужской голос. Говорил он по-русски, но с ощутимым акцентом, похожим на восточный. Помнится, студенты-иранцы в университетской общаге моей юности так говорили. Мягкое, до степени неразличения «л», вместо «ы» проскальзывает «и», вместо «п» — «б».

— Вы тот самиый Спешин? Вожьд ваэрия и Авалона? — продолжил неизвестный собеседник.

— Тот самый, — подтвердил я. — Выполняйте приказ, ложитесь в дрейф. И назовите себя, наконец!

— Как скажете. Я капитайн торговца «Амир Арсалан», Фарит Махиров. Гильдия торговцев острова Араш. У меня к вам есть дело, ярл. Небо послало нам удачную встречу!

— Мы вас обязательно выслушаем, — строго сказал я. — А сейчас подчиняйтесь моим указаниям.

— Конечно, — не стал спорить Фарит. — Но должен вас на всякий случай предупредить… Если вы вдруг, случайно, подумали о нехорошем… Нападать на нас не надо! Совсем-совсем не надо, господин ярл Спешин! У нас сейчас нет на борту ценного груза! А боевые маги — есть! И снаряды есть! Нехорошие снаряды, вах, совсем-совсем плохие для техники, да! Бой будет — тонуть все вместе будем, умирать-болеть будем! А добычи не будет!

— Мы не пираты, — заверил я капитана. — И не атакуем чужие суда без причины. Но мы контролируем свои воды и тех, кто в них ходит. Повторяю снова, ложитесь в дрейф. И говорите по-русски нормально, без причитаний. Вы где учились, Фарит? В Питере?

— В Москве, в МГИМО. Я слышал, что ярл Авалона держит свое слово, — уже спокойнее отозвался капитан торговцев. — Мы ложимся в дрейф. Какие будут дальнейшие указания?

— Торговцы, надо же! — задумчиво произнес майор, когда я вернул переговорное устройство на место, а Юля начала раздавать команды рулевому и машинному отделению. — Мы столько о них слышали, но при этом никакой конкретики нет. Ни от северян, ни от ваэрия. А тут вдруг явились собственной персоной на белом пароходе. С чего бы это вдруг?

— Квайра делиться информацией не любит, а остальные Хозяйки молоды. И вроде как были не при делах, — пожал я плечами. — Но судно у местных барыг неплохое. Смотри-ка, Боря, даже собственный погрузочный кран на борту имеется, полная автономность. Значит, канделы у них водятся. А раз водятся канделы, стало быть, есть и еще что-то ценное. Предлагаю после осмотра сопроводить «Арсалан» на рейд Авалона. Заодно возьмем на борт Матвея, если уж вести переговоры, то всем вместе. И затем поговорим обстоятельно с господином Махировым, посмотрим, что это за гусь такой…

— Я верно понимаю, что учения прекращены, господин ярл? — деловым тоном поинтересовалась Юля, по-прежнему не глядя на меня.

— Приостановлены, капитан Анисимова, — хмыкнув, ответил я. — Временно, до прояснения ситуации с торговцем. А тебе самой не интересно, что же все-таки у них за дело такое?

— Нет, — мрачно отозвалась морячка. — Нисколько.

Макарыч лишь хмыкнул в ответ, я и вовсе промолчал.

Досмотр и конвоирование судна к Авалону у нас заняло полдня. К трем часам пополудни торговец уже стоял на якоре на северной стороне Авалона, откуда было не видно гавань, а Матвей на катере срочно прибыл на борт «Смелого», который вместе с «Громом» встали недалеко от «Амира Арсалана». С проверкой и досмотром мы не усердствовали: десантники с видеокамерами наскоро осмотрели судно и заглянули в его трюмы, по большей части пустовавшие. Ящики и контейнеры, которые там все же нашлись, вскрывать не стали. Меня интересовало пока лишь отсутствие тяжелого вооружения или боевиков на борту, а не груз. Все-таки мы с торговцами не враги, незачем стразу их прессовать.

Экипаж чужого судна сумел меня удивить. Раньше я думал, что смешанные из разных рас экипажи или боевые отряды возможны лишь в нашей конфедерации. Ну, или у Тайр-шера и его наемников, но и то в виде исключения. Но оказалось, что это не так. Среди без малого четырех десятков членов экипажа «Амира Арсалана» были и ваэрия, и тельнор, и люди. Причем, по словам командующего досмотровой группой Игната, они все вполне ладили друг с другом. Выходит, вражда тельнор с ваэрия не столь уж и непримирима. Или это специфика торговцев? Или еще что-то? Ладно, будем надеяться, что скоро узнаем.

Встречу с Фаритом мы организовали в «офисе» «Смелого». В созданном по западному проекту корабле имелось специальное помещение: нечто вроде большой каюты с рабочими столами, компьютерами и оргтехникой, для того, чтобы офицеры могли зайти и спокойно поработать с бумагами и электронными документами. Кофемашина и кулер там тоже имелись, принести из камбуза чего-нибудь перекусить — минутное дело. Занимать кают-компанию для совещания пяти человек и одной магички я счел излишним. Как и придавать нашему приватному разговору официальный статус. Вроде как просто собрались и поговорили на ходу, обсудили торговые дела.

— Так что же вы за торговцы такие? Чем занимаетесь? Мы о вас много слышали, а видим в первый раз, — первым делом задал я вопрос Фариту, когда темноволосый смуглый мужчина с аккуратной подстриженной кудрявой бородкой и в строгом костюме сел за стол напротив нас с Макарычем. Рядом сидели Альве и Юля с Матвеем, причем Юля устроилась как можно дальше от ваэрия. Торговец же вообще не стал никого приглашать на переговоры со своей стороны. При этом выглядел он невозмутимым и вполне уверенным в себе. И, конечно же, от меня не укрылся футляр с зеленым кристаллом у него на поясе, почти таким же, как у любого хозяина острова. Единственная разница — кристалл Фарита был почти в два раза меньше размерами, чем мой.

— Скажем так, мы оказываем разные услуги разным расам этого мира, — несколько уклончиво ответил тот. — Но держимся наособицу. Ваш посев возник недавно?

— Около года назад, — честно ответил я.

— И вы уже много достигли, — чуть улыбнулся торговец.

— Но о вас при этом только слышали, — заметил я.

— У нас нет возможности появляться в этом районе слишком часто, — сделал небольшую паузу Фарит, — кроме того, у нас были некоторые недоразумения с Тайр-шером, после которых мы старались избегать его границ. Но сейчас, думаю, все изменилось.

— Изменилось многое, — согласился я. — И все же. Кто вы? У вас есть свои острова? Если да, то где?

— Острова у нас есть, — охотно ответил Фарит. — А вот — где, извините, но ответа не будет. Это наша профессиональная тайна.

— Рано или поздно, вас все равно найдут, — удивился Матвей. — Карты есть, любые крупные острова рано или поздно обследуют соседи.

— Наших островов на картах нет. Треяне, Цвайтол и Кройт не вносят их в лоции, — возразил Фарит.

— За что же это вам такая привилегия? — заинтересовался Макарыч.

— Дело в том, что мы оказали в прошлом кураторам кое-какие услуги. И продолжаем их оказывать, — уклончиво ответил торговец. — А за это имеем от них некоторые преференции. Наши острова весьма сложно найти, а нападать на наши корабли — себе дороже. Хотя, и такое случается, — развел руками Фарит. — Знаете, я бы не хотел об этом говорить. Мы храним свои тайны. Но заверяю вас, что мы полностью нейтральны ко всем расам, наша работа — оказывать торговые и посреднические услуги. Получая за это свой процент, конечно.

«Он не врет», — сообщила в ответ на мой мысленный запрос Хельга, кристалл которой я нащупал рукой в футляре. «Но и не говорит всей правды. Точнее — он говорит только ту правду, которую хочет сказать».

— Подожди-ка, Фарит, — задумался я. — Ты говорил, что у вас какие-то особенные снаряды, плохие для техники. Когда-то мы попали под удар подобной магии в бою с судном Тайр-шера. Заклятье модифицированной «немощи», нанесенное на металл снаряда, которое разрушает технику, выводя ее из строя. Не ваших рук дело?

— Это оружие из наших арсеналов, — кивнул торговец. — Но мы тут не причем. Когда-то тельнор Тайр-шера напали на одно из наших судов. И, к сожалению, сумели захватить часть груза, пусть это дерзость стоила им весьма дорого… Видимо, партия наших снарядов для самозащиты каким-то образом попала к вашим врагам. Эксцессы случаются, пиратство в этом мире — обычное явление, — печально сказал Фарит. — С нами обычно не связываются, потому что у нас есть весьма неприятные для нападающих сюрпризы, это — лишь один из них. Есть и другие высшие боевые заклятья, кроме того, мы умеем мстить своим врагам.

— Снаряды и в самом деле случайно попали к тельнор? Или все же были проданы? — настойчиво спросил я.

— Мы не продаем подобные вещи, — твердо ответил Фарит. — Не надо оскорблять нас недоверием к моим словам, ярл.

«Опять не врет. Но что-то недоговаривает», — прокомментировала Хельга.

Хорошо, оставим эту тему, — махнул я рукой. Все равно понятно, что откровенности от Фарита ждать не стоит. — Так чем мы можем быть друг другу полезны?

— На этой флешке файл с презентацией наших услуг для человеческих посевов, — вынув из кармана, протянул мне маленький кусочек пластмассы Фарит. — Но, если кратко, — у нас целый ряд направлений деятельности. Прежде всего, мы занимаемся кадрами. Многим расам не хватает ценных специалистов. Хороший, знающий маг такая же редкость, как и хороший инженер. А опытные моряки нужны в этом мире всем без исключения. Если мы сойдемся в цене, то мы можем найти для вас такого специалиста или нескольких. Кто вам нужен?

Подумав пару секунд я решил не делать тайны из очевидного.

— Очень нужны опытные судовые механики. Не помешал бы хороший аграрий. Но не кто попало, а человек, который знает, как работать с землей и знает что для этого нужно, включая современную агротехнику, удобрения и методики. Нужен вертолетчик… Но откуда вы возьмете спецов?

— У нас свои источники и налаженный бизнес, — продолжал улыбаться Фарит, прихлебывая заваренный Юлей для всех переговорщиков кофе. — Мы можем выкупить специалиста у других рас из рабства. Ведь бывает так, что у одного посева ваэрия в плену окажется, скажем, вертолетчик, а у посева людей на совсем другом архипелаге имеется не столь уж и нужная им корабельная магичка редкой специальности. Я сейчас не о вас говорю, а вообще… Так вот, мы можем за свой процент подобрать подходящие варианты и организовать обмен. У нас большая база данных и работаем мы почти по всей планете. Кстати, выкуп товарищей из плена или обмен пленными тоже можно организовать через нас. Ну, или на крайний случай, привести специалиста с Земли.

— Даже так? — замер на стуле Макарыч.

— Именно. Контакты с Землей или родными мирами Кройт и Цвайтол, это второе направление нашей работы. Как вы знаете, треяне дают возможность перенестись на Землю и вернуться обратно за определенную плату. Вы пробовали воспользоваться этой возможностью?

— Пока нет, — помотал я головой.

— И это очень разумно, ярл! — поддержал меня Фарит. — Вот представьте: вы со своим кораблем оказались на Земле, где-нибудь в районе Атлантического или Тихого океана. Перенос работает именно так, только из моря в море. Времени у вас не так чтобы много, около месяца. Потом начинается упадок сил и быстро прогрессирующая болезнь, излечить которую сможет лишь возвращение в этот мир. И что вы успеете сделать за это время? С кем наладите контакты? Вы для всех чужие, ни в один цивилизованный порт вам не зайти. Вас будет преследовать береговая охрана, как только вы окажетесь в чьих-либо территориальных водах. Можно рискнуть и отправиться пиратствовать, но любой корабль, который вы захотите остановить, немедленно подаст сигнал бедствия. Перетащить его с собою вместе не получится, да и раньше чем через пятнадцать дней обратный портал не откроется, а за это время вас выследят и догонят. Очень рискованное занятие, скажу я вам.

— А что можете предложить вы?

— Легализацию и торговлю земными товарами вне треянских каталогов, конечно! — глотнув еще кофе, захрустел печеньем Фарит. — Вас встретят в море на Земле, если надо — заправят судно, доставят вас или ваших людей в один из тех портов, где мы имеем влияние, дадут чистые документы и деньги. Иногда даже решаем вопрос с заходом в земной порт судна из этого мира, пусть это и непросто. Отдыхайте, делайте свои дела! Потом спокойно вернетесь обратно. Возможно, вместе с завербованными дома специалистами. Жизнь на Земле — не сахар, многие люди одиноки, они устают идти по протоптанной дорожке из роддома на кладбище и хотят с нее свернуть. Сменить свою унылую жизнь, неинтересную работу или бесконечные морские контракты с их нервотрепкой, бумагами, постоянными аттестациями, береговой жизнью «на подсосе» на тропики этого мира многие согласны. Не только моряки, другие специалисты тоже. А мы им в этом помогаем.

— Вы прямо как волшебный джин из лампы Аладдина! — не удержалась от замечания Юля. — Исполняете желания.

— Вы мне льстите, госпожа лорд, — чуть поклонился Юле Фарит. — Нет, мы не волшебники. Волшебников в этом мире без нас хватает. Мы торговцы, то есть люди, ваэрия и тельнор, которые делают жизнь здесь чуть лучше для всех, кто с нами сотрудничает. А с вами мы надеемся наладить самое доброе сотрудничество, господа. Сильный человеческий посев, создавший за год союз на нескольких островах, редкость в этом мире.

— Обмен пленных, связь с Землей, вербовка специалистов, — задумчиво сказал Макарыч. — Это все чем вы занимаетесь? Или есть что-то еще?

— Конечно, это не все, — с готовностью ответил капитан «Арсалана». — Если у вас есть излишки сельхозпродукции, мы можем посмотреть их. Не исключено, что мы их купим по значительно большей цене, чем указана в вашем треянском каталоге. Ценные артефакты, крупный магический жемчуг, части магических морских монстров, разные редкости, — это мы тоже берем. И платим больше чем треяне.

— Оружие? — поинтересовался майор.

— Тут все сложнее, — нахмурился Фарит. — Есть ряд ограничений от кураторов, которые обязательны даже для нас. Нужно отдельно обговаривать каждую сделку. Но мы можем взять у вас кое-что… или сменять земное оружие на артефакты и одноразовые боевые заклятья тельнор или ваэрия. Мы зарабатываем на сотрудничестве со всеми расами. То, что в треянских каталогах стоит дешевле по закупочной цене, в каталогах цвайтол или кройт на других архипелагах может стоить дороже. Или использоваться для производства более дорогих продуктов. Например, мы охотно возьмем авалонский картофель или пшеницу, на их основе на островах к югу отсюда ваэрия делают отличный магический продукт. Но сам картофель у них не растет. У вас есть картофель?

— Самогон что ли магический, они из него гонят? — проворчал Макарыч.

— Не совсем. Но вы думаете в правильном направлении, господин лорд, — охотно ответил емуФарит.

— Картофель у нас есть, осталось кое-что с прошлого урожая. Но мы продавали его по триста кандел за тонну, — заметил майор.

— Я возьму двадцать тонн по триста пятьдесят, — кивнул торговец.

— По четыреста пятьдесят, — тут же возразил артиллерист.

— Э, не пойдет, дорогой, — с нажимом сказал Фарит. — Себе в убыток не работаем. По четыреста, если картошка хорошего качества, сухая и без гнили! И это крайняя цена. Только из уважения к вам и с надеждой на будущее сотрудничество.

— По рукам! — Макарыч не выглядел сильно расстроенным. — Насчет картошки договорились. А что насчет кукурузы и подсолнечника? У нас есть несколько тонн… И это…нам бы телят на развод завести было бы неплохо. Что за хозяйство без своих коров и молока? Сена и комбикормов полно, а взять животных негде.

— Погодите, — остановил я начавшийся разговор. — Продажа урожая, конечно важна и нужна, кто бы спорил. Но давайте об этом немного потом. Мы посмотрим вашу флешку, господин Махиров. Прикинем что у нас есть на складах, затем поговорим обо всех наших торговых делах обстоятельно, тут есть что обсудить. Но прямо сейчас меня интересует другое. У вас же было какое-то конкретное дело ко мне? Если так, то самое время о нем рассказать.

— Вы уверены, что не хотите поговорить об этом со мной наедине, ярл? — несколько напрягся Фарит. — Это важная политическая информация.

— Уверен. От собравшихся здесь лордов у меня нет государственных тайн.

— Хорошо. Господа авалонцы, так случилось, что я в курсе ваших переговоров с Северным Альянсом, — задумчиво сказал капитан «Арсалана», взяв еще одно печенье и задумчиво вертя его в ловких длинных пальцах. — У нас есть свои источники информации в руководстве Северного Альянса. Так вот, могу вас заверить, что ваши условия участия в союзе против Тайр-шера отвергнуты. Людей — рабов конфедерации Авалона Альянс не даст.

«Хельга»? — послал я мысленный запрос.

«Он не врет».

— Но это еще не все, — продолжал Фарит. — Альянс и восставшие лорды тельнор самостоятельно начали кампанию против Тайр-шера. И уже добились определенных успехов. Собственно, силы Тайр-шера прижаты к двум островам архипелага в самой его глубине. С них начиналась его империя, это богатые и сильные острова. Если хотите, я покажу их на вашей карте. Через пару недель или чуть позже состоится последняя схватка. Кстати, на тех же островах находиться немало людей-рабов тельнор, которые, судя по переговорам с северянами, вам так нужны. Так вот, если вы хотите принять участие в заварушке, то самое время это сделать. Иначе с Тайр-шером разберутся без вас.

— Зачем вы нам это говорите, Фарит? — уставился я в глаза собеседнику. — Вам с этого какая печаль?

— Скажем так, у нас свои интересы. И свои счеты и с северянами, и с тельнор, — продолжал вертеть в пальцах печенюшку торговец. — И сдается мне, что ни восставшие тельнор, ни Альянс вам не друзья, а вашу конфедерацию в покое сильные соседи не оставят никогда. А гильдии Араш наоборот, хотелось бы, чтобы вы продержались в этом мире еще несколько лет. Впрочем, думайте сами, что вам делать. Я рассказал вам то, что мне велели передать. Теперь можно обсудить и торговые дела.

Глава 18. Последняя авантюра

«Амир Арсалан» покинул Авалон вечером следующего дня, унося в своем трюме три десятка тонн авалонского картофеля, пшеницы и кукурузы. Недавно заказанный у треян амбар рядом с поселком опустел больше чем наполовину, дожидаясь следующего урожая, третьего по счету. Но одними продуктами дело не ограничилось: перед отплытием мы полностью заправили корабль торговцев. Не по доброте душевной, конечно, а за девятьсот кандел чистой прибыли, образовавшейся из-за полуторной наценки на каждую купленную у треян и залитую в танки «Арсалана» тонну дизеля. Так же я продал хранившиеся остатки туши морского зверя и рыб — панцирников вместе с их икрой в бочонках, оставив лишь немного деликатеса для стола в офицерской кают-компании. Лучшую цену за этот товар нам уже не получить, так что можно освободить морозильники «Дерзкого» и берегового склада. Фарит платил охотно — его кристалл капитана торговцев хотя и был с ограниченным функционалом, но позволял делать переводы со счета гильдии на наш счет. Впрочем, торговля — процесс взаимный. Четыре тысячи кандел выручки Фарит удержал в качестве аванса за четырех заказанных мною специалистов, как минимум один из которых — опытный вертолетчик. Специально оговаривалось, что остальные спецы должны быть агрономами, судовыми механиками, авиатехниками или опытными автомеханиками, знакомыми с военной техникой — те, кого удастся выкупить у ваэрия или тельнор, или завербовать на Земле. Еще пару тысяч аванса ушло за доставку бычка с шестью коровами и пяти десятков домашних кур и уток. Макарыч вовсю возмущался, утверждая, что затребованные двести кандел за корову — это совершенно несуразная, грабительская цена! Как минимум полтора миллиона рублей за голову крупного рогатогоскота — это же невообразимо, нах! Но Фарит лишь разводил руками, отвечая, что связываться с животными удовольствие недешевое. А корабли торговцев — не специализированные скотовозы. Коров, меж тем, надо купить на Земле, доставить в мир Авалона, а затем перевезти к заказчику, следя за тем, чтобы они не заболели и не сдохли по дороге. Конечно, мы готовы обеспечить любой ваш каприз за ваши деньги, — объяснял торговец. Это наша работа. Но некоторые капризы стоит больших денег, ничего не поделаешь… С утками и курами возни поменьше, поэтому и цена подешевле.

Я лично относился к идее с закупкой крупного рогатого скота скептически, на мой взгляд, овчинка не стоила выделки. Коровы дадут телят еще нескоро, и молока с них много не возьмешь. А треяне без проблем продают консервированное мясо и молоко за канделы по вполне сносной цене. Но майор, как бывший деревенский житель, закусил удила. Дескать, надо и все тут! В поселке и в гнезде ваэрия появились первые младенцы, деток в общине скоро будет немало, а им полезно парное молоко. И вообще — что за деревенское хозяйство без коров? Пусть пасутся, они одним своим видом глаз радуют. В итоге я лишь пробурчал «делай, как хочешь» и утвердил расходы на птицу и скотину.

Однако, этим дело не ограничилось. Также Макарыч настоял на покупке имевшихся на борту «Арсалана» трех недавно привезенных с Земли снайперских винтовок «Барретт М82» с боекомплектом. Эта модель не фигурировала в треянских каталогах, и майор сразу сделал стойку, едва увидев название на флешке среди предлагаемых к продаже товаров. Чем-то эти винтовки ему сильно понравились. Альве заинтересовалась артефактами с одноразовыми боевыми заклинаниями из их мира, которые тоже было решено взять на пробу. Ну, и на будущее нам было что внести в лист заказов. Треяне очень дорого брали за любые новейшие модели как вооружения, так и гражданской техники или не продавали их вообще. То же касалось и современных лекарств. Так что с торговцами иногда получалось иметь дело выгоднее, чем с кураторами, пусть доставка и занимала продолжительное время. По словам Фарита, судно с нашими заказами появится у Авалона через два-три месяца. Выгрузит покупки, получит оплату и новые заказы и продолжит свой путь дальше, к другим клиентам.

Проводив взглядом уходящий курсом на юго-восток «Амир Арсалан» и окончательно попрощавшись с Фаритом по рации, я покинул мостик «Смелого», попросив Матвея и Макарыча меня сегодня без крайней нужды не беспокоить. Заперся в своей каюте и, заварив крепчайшего сладкого чаю, глубоко задумался над полученной от торговца информацией. В этот раз я не стал сразу устраивать совещание с лордами, даже с ближним кругом. Совещания хороши, когда нужно выбрать один из вариантов разрешения ситуации или скорректировать текущую работу. А что делать, если я сам еще не знаю, как поступить и даже не могу толком сформулировать проблему? При этом неприятное предчувствие вопит из подсознания с такой силой, что аж сосет под ложечкой и есть четкое ощущение, что время стремительно уходит? Тут надо разбираться самостоятельно, для начала разложив все по полочкам у себя в голове, а уже потом принимать решение.

Фарит дал мне информацию о ходе боевых действий между Альянсом и Тайр-шером неспроста, — это я понимал ясно. Можно спорить о его мотивах, но они точно не вызваны добрыми чувствами к Авалону, чтобы он нам ни рассказывал. Кроме того, мне не понравилась его осведомленность о делах северян и о сути наших с ними переговоров. Раз у торговцев есть доступ к информации такого уровня, значит, они не только торговцы, но и шпионы. Оно и неудивительно, профессии шпиона и контрабандиста всегда связаны неразрывно. А раз так, то в чьих целях действует Фарит? Хорошо, если только в своих или кураторов трех рас. Но, очень возможно, что нами пытается манипулировать еще какой-то игрок, стоящий за гильдией Араш и который устами капитана «Арсалана» подбросил нам наживку. Таким «друзьям» особо доверять не следует, это понятно. Но это рассуждения на будущее. А что делать прямо сейчас? Вряд ли Фарит соврал, да и Хельга подтвердила его слова. Думай, Саша, думай…

Конечно, можно вообще ничего не делать. Возможно, это сломает планы неведомого игрока, если таковой имеется, но что это даст нам? Тайр-шера дожмут северяне и восставшие «лорды» тельнор и…что они будут делать потом? Немедленно схватятся друг с другом? Сомневаюсь, прямо сейчас это ничего не даст ни тем, ни другим, разве что вмешается какой-нибудь неучтенный фактор, вроде ссоры из-за добычи. Но на это не стоит всерьез рассчитывать. Немедленно ударят по нам? Не-а. Снова нет. Сейчас им надо будет зализать раны и поделить добычу. А вот через год или чуть позже, этот исход очень даже вероятен. На награбленные канделы Альянс купит новые корабли, обучит экипажи и вместе с восставшими лордами серокожих придет к нам в гости. Такой сильный и независимый игрок, как Конфедерация Авалона никому не нужен — ни северянам-людям, ни тельнор, кто бы ими ни правил. Тем более никому не нужна русская конфедерация вместе с ваэрия. Новые «викинги» нас любят не больше, чем тельнор — «синих жаб», не нужно питать иллюзий.

Или Альянс после победы возьмет архипелаг под свой полный контроль, прижав восставших «лордов» к ногтю? Может и так. Это Тайр-шер мог противостоять Альянсу и вести независимую политику, а отдельные маги на островах, — вряд ли. Но тут хоть совой об пень, хоть пнем об сову, а птичке хана. В среднесрочной перспективе у Авалона появится большой и сильный конкурент. А вместе с ним и большие проблемы.

Может быть, конечно, Тайр-шер сейчас сумеет отбиться. Тогда противники будут заняты войной друг с другом еще продолжительное время, что нам на руку. Но какова вероятность такого исхода событий? Невелика, скажем прямо. И даже если Альянс Тайр-шера не дожмет, то он вполне может заключить с ним новый союз. И направлен он будет против кого? Правильно, здесь есть только один претендент. Так что шансы увидеть враждебную эскадру у наших берегов в любом случае весьма велики…

Но само по себе не это страшно, — продолжал рассуждать я. — Мы тоже не станем сидеть сложа руки и ресурсов у нас хватает. Через год появятся и канделы на счету, и новое оружие с новыми кораблями. Проблема не в деньгах и технике, проблема как всегда в ключевом ресурсе — в людях. Именно здесь корень всех наших проблем. У Альянса после победы или при союзе с тельнор люди будут, сколько угодно. У северян и так полно народа, а потом, за счет бывших рабов тельнор, трэллов в Альянсе станет больше на порядок. Северянам будет из кого составить новые экипажи кораблей и десантно-штурмовые роты, достаточно лишь пообещать рабам деньги и новый социальный статус через службу в армии и флоте.

А вот нам — не из кого! — это я понимал предельно ясно. У нас сейчас опытных людей даже на экипаж для «Бойкого» не хватает. Неоткуда нам взять новых моряков и бойцов! Больше батальона сокращенного состава Авалону не выставить, ни сейчас, ни через год, ни через два. Хозяйки ваэрия, конечно, помогут, дав боевых магичек… или же изменят и ударят в спину, будем реалистами, — рассуждал я. Какие бы клятвы они сейчас ни давали, быть слабым перед лицом союзников нельзя. Но если у меня будут люди, хотя бы еще три — четыре тысячи человек, то все изменится. В таком случае Авалон сумеет через год-полтора постоять за себя при любых раскладах, а связываться с нами станет крайне опасно. Как раз новенькие пройдут адаптацию и обучение и встанут в строй, а двойной или даже тройной разрыв в численности населения между нами и Альянсом можно будет скомпенсировать техникой и магичками. Но не десятикратный, как сейчас! На это, похоже, и намекал Фарит. Но взять людей прямо сейчас можно лишь у тельнор. Причем действуя решительно и кинув на часу весов все силы.

— Ты уверен, Саша? — переспросил меня Матвей, когда я, уже в первом часу ночи, срочно созвал лордов и изложил свой план. — Звучит логично, но… наши люди устали воевать. Мы уже год не вылезаем из боев и лишь каким-то чудом пока выигрываем. Может быть, хватит авантюр?

Учения моим приказом были прекращены и «Смелый» занял свое место у причала, но суета на берегу не утихала. Флагман и «Дерзкий» следовало срочно заправить под горлышко водой и топливом, загрузить боекомплект до штатного, принять на борт со склада еду и припасы. В связи с большой срочностью работа продолжалась и ночью. А я прямо сейчас в срочном порядке решал политические вопросы. Альве и Тров-кан уже отправили по магической связи депеши Квайре и Урв-шеру с требованием исполнить союзнический долг и приготовить свои корабли к отплытию в трехдневный срок. Двое суток на подготовку я отдал Твайне и Мейрр, и сутки — Авалону. И теперь оставалась последняя, но самая непростая задача — убедить своих соратников в необходимости срочной военной компании. В бой, мягко говоря, никто не рвался.

— Абсолютно уверен, — с нажимом сказал я капитану. — У нас осталось примерно две недели. До двух центральных островов Тайр-шера дойдем к исходу пятых суток. Если Фарит не врет, а я думаю, что он не врет, у нас будет еще дней пять форы до подхода основных сил Альянса и восставших.

— И что дальше? — вступил в разговор Макарыч. — Саша, ты у нас, конечно, ярл. И дела мы с тобой проворачивали большие, кто бы спорил. А еще ты везучий, что архиважно, нах, и далеко не дурак! Но на что ты сейчас рассчитываешь, поднимая всех на уши? Что мы будем делать, когда подойдем к островам? Штурмовать их нам нечем.

— Пригрозим бомбардировкой берега и уничтожением чужого флота, если Тайр-шер не выдаст нам людей.

— А он пошлет нас на три веселых буквы! Тельнор вообще гордые, если ты этого еще не понял! — возразил артиллерист. — И что затем? У нас неплохая корабельная артиллерия для морского боя с плавучими островами, но у нас не линкор «Ямато», с его калибрами и артпогребами, чтобы разнести вдребезги и пополам все на берегу! И даже если мы увеличим десант до пары сотен человек и ваэрия, то этого все равно мало.

— Придумаем что-нибудь!

— Эх… — только покачал головой майор. — Это не ответ. Ты сам себя со стороны слышишь, а командир? А если не придумаем? А если потеряем флот? С каких пор ты стал забивать болт на логику и планирование?

— Вот уж от кого-кого, а от тебя я палок в колеса не ожидал! — запальчиво ответил я Макарычу. — Я думал, ты на моей стороне.

— А я на твоей стороне, — спокойно возразил артиллерист. — Если кто чужой против тебя пойдет, то я ему горло перегрызу. Как и все мы, даже не сомневайся. Но если ты несешь всякую хню, Сашок, то я так и скажу: шеф, ты несешь хню! На правах главного советника скажу, без обид.

— Я, пожалуй, поддержу адмирала с майором, — неожиданно сказал Алексей. Белорус оторвал взгляд от полированной столешницы в кают-компании и задумчиво посмотрел на меня. — Извини ярл, но не дело это. В кои-то веки нас не трогают. Северяне сцепились с Тайр-шером, вот пусть и дерут друг друга в клочья! Нам мир нужен! Матвей прав, целый год воюем. И еще — наши старожилы такому количеству новеньких не очень-то рады будут. Сейчас все друг друга знают, артели сложились, жизнь стала налаживаться. Дома строятся, детки пошли, опять же… А ты хочешь еще три тысячи рабов завезти, дать им свободу и всем обеспечить? Да еще, поди и новых ваэрия для Альвиного гнезда прихватить… А за чей счет, спрашивается, банкет? Кормить их, одевать, жилье строить? За наш, понятное дело.

— Да как вы не понимаете! — разозлился я. — Новые люди — это новые рабочие руки и новые бойцы. Никто старожилов лишать привилегий не собирается. Наоборот, все утрясется — вам же лучше будет, в большие начальники выйдете! Нынешних четырехсот человек слишком мало для всего. И для работы, и для экспансии, и для обороны.

— Так-то оно так, — отозвался Олег. — Но у меня пока и с имеющимися учениками забот полон рот. Куда сейчас столько новеньких…

— А я — на стороне ярла! — решительно высказалась Альве. — План не самый плохой. Не хуже прежних, к черному острову мы тоже плыли на удачу. Вы просто стали слишком осторожничать, люди. А так нельзя — кто начинает трусить и бояться, у того и родное гнездо из под ног заберут! До последней кочки и деревца.

— Кто бы сомневался, — язвительно фыркнула с места Юля. — Рада получить статус любимой наложницы, дорогая? Отрабатываешь милость ярла?

— Я сейчас не буду реагировать на это оскорбление, — развернувшись к морячке, прочирикала в ответ Альве, и я ясно почувствовал в ее «птичьем пении» еле сдерживаемую усилием воли злость. — Но только сейчас, на первый раз. Лорд Анисимова, я тебе не враг и не конкурент. Я вообще не человек. Мне не нужен ярл для семьи и размножения, у меня в гнезде для этого два любимых мужа сидят. Ярл твой, если этого захочет сам. Но я благодарна командиру, считаю его своим другом и показываю свое отношение к нему теми способами, какими захочу. Понятно?

— Что уж тут непонятного, — прошипела Юля.

— Хватит! — вмешался Макарыч. — Госпожа Анисимова, госпожа Альве, совет лордов — не место выяснять отношения.

Я плотно, до скрипа, сжал зубы. Альве права. Один фактор я не учел в своих планах, а теперь он вылез во весь рост. Последняя кампания вкупе с черным островом надломила моих лордов, вот что. Когда нам было нечего терять, и надо было либо драться, либо погибать, люди были злее и решительнее. А сейчас, когда все хорошо и непосредственной военной угрозы нет, появился достаток и стабильность, даже майор становится миротворцем. Никто не хочет лезть в еще одну авантюру, пусть даже очень нужную и последнюю по счету.

— А что касается новых людей, то у нас на имеющейся карте, кроме архипелага Тайр-шера и островов союзных хозяек, отмечено еще сто тридцать четыре больших острова, не считая всякой мелочи, — взял слово Матвей. — Мы можем не торопясь исследовать их все. И снять с них посевы людей или выкупить рабов у ваэрия и независимых тельнор. В плановом порядке, не сильно напрягаясь. Зачем ввязываться в новый бой?

— Не успеем за год, — раздраженно махнул я рукой. — Придется держать флот все время в разъездах, наматывая концы туда-сюда, с ничтожной отдачей. Проще разом взять все.

— Не факт. Об этом стоит подумать, — возразил Паша. — Посчитать оптимальные маршруты, разобраться с логистикой, расспросить хозяек островов…

— Ясно, господа! — зло сказал я, прервав программиста. — Продолжать совет дальше не вижу смысла. Как и ставить вопрос на голосование. Вы против моего плана. Ну что же, имеете право на свое мнение. Но я с вами не согласен. Категорически!

— Саша, только не надо пороть горячку, — успокаивающе покачал головой Макарыч.

— Нет, млять, надо! — возразил я. — Сейчас вы хотите упустить отличную возможность решить проблему быстро и надолго. Потом она может не решиться никак. Тайр-шер наш старый враг, он слаб как никогда и у него есть люди. Между прочим, наши, русские люди, на экватор в этот район попадают в основном они. Эти люди нужны не только для выживания Конфедерации. Извините за пафос, но в конечном итоге наш моральный долг освободить их из рабства. Если этим не хотите заниматься вы, тогда этим займусь я в одиночку. Оставайтесь на Авалоне, если боитесь. Я из личных средств арендую «Дерзкий», заправлю его и подготовлю к плаванию. А заодно позову добровольцев. Нести вахты буду сам или с Сергеем. Если Серега откажется, то привлеку курсантов. В крайнем случае, мне укажет путь «Гром», а к штурвалу кого-нибудь поставлю. Альве, ты же со мной?

— Да, господин ярл. Я с вами, — тут же отозвалась магичка. — Я присягала вам лично, поступить иначе для меня бесчестье.

— Твайна, Квайра и Урв-шер тоже давали мне личную клятву, — продолжил я. — Вместе мы составим эскадру и решим проблему. Я приведу людей, а потом можете делать что хотите, хоть снимать меня с должности.

— Саш, ну что за ересь ты несешь, — поморщился как от зубной боли Макарыч. — Давай поговорим об этом завтра. Еще раз все обдумаешь на свежую голову…

— Мне нечего обдумывать, я уже все решил, — твердо сказал я. — Совет закончен, можете расходиться спать господа. Дальше я сам.

— Дурак! — в сердцах вскрикнула Юлька и аж притопнула ножкой. — Сам пропадешь и других за собой на тот свет потянешь. Я на тебя очень, очень зла, Сашка, так и знай! Но ты прав, есть и моральный долг, а я тебе многим обязана. Не надо Сереги. Я сама пойду с тобой капитаном. А то угробишь «Дерзкий» почем зря, с твоим-то раздутым самомнением и куцым опытом…

— Я командир десанта, — подал голос Игнат. — Значит, мне с парнями в бой идти, некому больше. Я с вами.

— Экие вы шустрые, — скривился Матвей. — Они в бой пойдут, а я отсиживаться буду? Еще раз, мне эта идея не нравится. Но одних вас я не отпущу. Записывайте тогда уж и меня в акционеры этого безнадежного дела, поучаствую в нем капиталом и умениями. «Смелый» тоже надо брать в дело, без него никак. Я поведу флагман.

— Коли так, я тоже с вами, — отозвался Олег.

— Хватит уже ломать комедию, — устало сказал Макарыч, откинувшись на спинку стула и сложив руки на пузе. — Раз вопрос настолько принципиальный, то все пойдем, раскола в совете не будет. Не надо нас трусами называть, Сашка, тут ты палку перегнул и сильно. Но смотри командир, это твое решение и твоя персональная ответственность. Если мы провалимся и останемся живы, то…

— То я вместо партбилета положу кристалл ярла на стол и лично отпишу письмо треянам с просьбой лишить меня звания и должности, — серьезно ответил я. — А там хоть под суд…

— Принимается, — мрачно кивнул майор. — Ну что же, господа, раз командир так настаивает и уверен в победе, экспедиции — быть! В поход пойдут «Дерзкий» и «Смелый». Думаю, каждый из вас знает, что ему делать. У нас на подготовку осталось двадцать четыре часа, надо поторопиться.

Глава 19. Неожиданная встреча

К моему удивлению, союзная эскадра собралась почти вовремя. Я-то назначил столь короткий срок, чтобы придать подготовке нужное ускорение и не затягивать с походом, но был готов к общим задержкам на сутки или даже на двое. Не такое уж это простое дело — наскоро спланировать операцию, подготовить и собрать корабли разных рас и с разных островов в один кулак. Однако, мы справились, выйдя в океан пусть и не за отпущенные по плану для эскадры Авалона двадцать четыре часа, а за все тридцать, провозившись лишних шесть часов с погрузкой припасов и бункеровкой судов. И то — в основном по вине треян, которые задержали доставку срочного заказа боеприпасов и большой партии продовольствия. Несколько тысяч рабов, которых я планировал освободить, нужно было чем-то кормить в пути, хотя бы пару раз в день. Подошла бы самая простая пища, но даже бананов, рыбы, муки и круп с консервами в наличии на складах у нас в таких количествах не было. Пока рассчитали наши потребности, пока заказали недостающее, пока получили заказ и погрузили еду на корабли, время ушло. Но и тридцать часов на подготовку можно было считать неплохим результатом, не будем придираться. До указанных Фаритом островов всего тысяча сто миль, успеем нагнать время в походе, даже с учетом задержки из-за тихоходных транспортов ваэрия.

Рано утром «Смелый», «Дерзкий» и «Гром» вышли из гавани Авалона, взяв курс на Вэнлай, и к трем часам пополудни благополучно достигли точки рандеву. Хозяйки островов не подвели, справившись вовремя, и уже через два часа я заметил на радаре приближающиеся суда: три больших транспорта ваэрия и один малый плавучий остров. Твайна не теряла времени даром, приобретя за последние два месяца на свою долю добычи еще один транспорт и пару судов поменьше, Мейрр тоже внесла свою лепту, снарядив большой плавучий остров. В сумерках мы встретились, и объединенная эскадра направилась к Жемчужным островам, где к нам должны были присоединиться еще четыре корабля. Урв-шер обещал предоставить для похода свой трофейный «линкор» с экипажем и рейдер, а Квайра — транспорт и небольшой плавучий остров, купленные на выданные для обустройства нового гнезда канделы. В итоге получалась солидная эскадра в одиннадцать вымпелов, с пятью крупными транспортами, годная и для боя и для транспортировки людей. Правда, набивать их в пассажирские трюмы придется как селедку в бочки, но недельку бывшие рабы потерпят. Испанские галеоны водоизмещением всего в полторы тысячи тонн имели штатную команду в полтысячи и более моряков, которые болтались в океане месяцами, а транспорты ваэрия побольше будут, как минимум раза в два. Кроме того, на судах магичек налажена санитария и вдоволь воды: корни деревьев в пассажирском трюме могут опреснять морскую воду, а активный болотный мох — поглощать и перерабатывать органические отходы. Я проверял — удобная штука. Сорвал кусочек мха, хорошенько обтер тело, и ни следа от пота и грязи, как под душем побывал. Так что разместим всех, и еще место для добычи останется, — так я рассуждал.

На следующий день, отстояв свою четырехчасовую вахту на мостике, ровно в восемь утра я передал управление «Смелым» Макарычу и вышел на палубу немного подышать свежим воздухом, раздумывая, сходить ли на завтрак или сразу завалиться в каюту поспать пару часов. Зевнул, облокотясь на леера и невольно залюбовался представшей моему взгляду картинкой.

Под ясным, эталонного синего цвета небом, семь кораблей разрезали в одном строю спокойные океанские воды. Ветра почти не ощущалось, лазурь раскинувшегося от горизонта до горизонта ровного как зеркало океана, сверкала бликами от утреннего солнца. Пахло солью, йодом и чем-то еще: свежим, морским и бодрящим, как бывает раним утром на Авалоне. Слева, отстав на треть мили, за нами шел «Дерзкий», справа, на таком же расстоянии держался красавец «Гром». А за ним, еще левее, видны слегка неуклюжие, вытянутые громадины транспортов ваэрия с высокими деревьями-мачтами, листва на которых трепетала от магического ветра. Замыкал строй эскадры малый плавучий остров Твайны. И вот тут-то на меня и накатил какой-то детский восторг, густо замешанный с гордостью и самолюбованием.

«А все же неплохо ты поднялся за год, Саша»! — пробежала в голове самодовольная мысль. «С наладчика оборудования, который бегает как девочка по вызовам, исправляя чужие косяки, до главы какого-никакого, а государства! Это тебе не засвиняченные клиентами электроды с капиллярами от соли отмывать и расходники менять. Красота! Семь кораблей в строю! Идут с одного конца океана на другой, подчиняясь моему приказу и собранные в кулак моей волей! Что я прикажу, то они и сделают, вместе со своими матросами, магичками, пушками и десантом! Оказывается, власть — это офигительно приятная штука».

От таких мыслей на моем лице сама собой появилась горделивая усмешка, плечи развернулись, подбородок задрался вверх и я замер в вычурной позе, почувствовав себя на секунду титаном, пронзающим небеса.

— Ты чего тут стоишь, весь надутый как индюк? — прозвучало рядом с моим плечом, и я аж вздрогнул от неожиданности.

— Юлька, блин! — торжественное настроение стало улетучиваться из меня, как воздух из проколотого надувного шарика.

— Она самая, — фыркнула подруга, подходя поближе. — Ну и рожа у тебя была, Сашка! Как у медного всадника в Питере. О чем задумался, герой? О своих великих победах на любовном фронте?

Я медленно покачал головой, глядя ей в лицо. Ндя… Морщины, даже самые мелкие, девушкам не очень идут, а у Юльки они стали еще резче. А ведь ей еще далеко до тридцати… Выглядит подруга невесело, хотя сейчас вроде бы не такая злая, как в последние дни. Но, несмотря на несчастный вид, по-прежнему красива — этого у нее не отнять. Фигурка спортивная, форменные брюки и китель, скрывающий две аппетитные крепкие грудки, тщательно отглажены, на лице заметен неброский строгий макияж, чистые светлые волосы собраны в конский хвост на затылке. Похоже, нам все-таки придется выяснить отношения, недаром она настояла на командовании «Смелым» в начале похода. Так-то флагманом Матвей должен был командовать, но почему-то наш адмирал взял самоотвод и остался пока на «Дерзком», а я как обычно не стал лезть в дела флотских без крайней причины. А причина, по ходу, вот она — наша морячка все же не хочет меня просто так отпускать. Или я слишком много о себе думаю?

— Не, — улыбнулся я. — Какие уж там победы, Юль. Так, на секунду гордыня обуяла, но как тебя увидел, сразу все прошло, — честно признался я.

— Это хорошо, что прошло, — вздохнула морячка. — Гордыня вредна, а самокритика тебе не повредит.

— А ты что здесь делаешь? — поинтересовался я. — Инспектируешь пароход?

— Нет, — просто ответила капитан. — Я тебя искала. Поговорить надо.

— Давай, — вздохнул я. — Кто первый начнет, ты или я?

— Я, — тряхнула головой девушка. — У меня, собственно, один вопрос. Ты переспал с Альве или нет?

— Переспал, — честно ответил я, глядя в океан. Сил смотреть в эту секунду в лицо Юльке не было никаких.

— А зачем ты это сделал? Чтобы отомстить за сцену с Пашкой и мою стервозность? — каким-то безжизненным голосом спросила подруга.

— Не знаю, поверишь ли, но нет. Я разобраться в случившемся хотел, а не мстить — задумался я. — И разобрался, что характерно. Но в процессе поиска истины переспал с магичкой. Так уж вышло Юля… Но… слушай, ты же сама фактически закончила наши отношения! Да и с Пашей в самом деле нехорошо вышло.

— Но я с ним не спала!

— Слушай, давай не будем косплеить Санту-Барбару, — мягко сказал я. — Спала, не спала… Давай-ка я лучше расскажу тебе одну сказку. Про волшебный гребешок и зачаровавших его ваэрия.

После того, как я закончил рассказ, Юля с минуту стояла молча, глядя за борт. А затем мрачно усмехнулась.

— Выходит, все же синие сучки своего добились. Поссорили нас и прибрали тебя к своим жабьим лапкам.

— Ну, я бы так не сказал, это в тебе обида говорит.

— Да я тебя и не спрашиваю, — махнула рукой Юля. — Понятно все. Ладно, чего уж теперь. Хочешь спать с магичками для политики или для удовольствия — дело твое. Мне тебе и предъявить-то нечего, мы же друг другу были никто. Я тебе не жена и даже не невеста, предложения ты мне сделать так и не удосужился. Так что и измены-то не было, — шмыгнула носом девушка, и я на секунду испугался, что она сейчас заплачет. — Вот что, будем дружить дальше, Саша, — взяв себя в руки, тоном построже добавила она. — Проехали, работаем дальше. Ты очень хороший человек, командир. А как мужик… я думала, что ты самый лучший мужчина в этом мире, а ты оказался… Такой же козел, как и все остальные, — поморщилась морячка. — Я и сама во многом виновата, но простить тебя, наверное, не смогу. Такое не прощается.

«А я у тебя, подруга, прощения и не просил», — чуть было не выпалил я в ответ, но глянув на Юльку, прикусил язык. Очень уж несчастной она сейчас выглядела: плечи опущены, губы поджаты, глаза на мокром месте… И в этот момент я каким-то шестым чувством догадался — вопреки собственным словам Юлька меня простит и все вернется как было. Но для этого нужна сущая малость: надо ее немедленно обнять, поцеловать, попросить прощения за все свои тяжкие грехи и, не сходя с места, сделать предложение руки и сердца. А я на такое пойти не могу. Не то что не хочу, а не могу, что-то мешает. И дело не в Альве совершенно. То ли гордость, то ли интуиция, то ли еще что-то не дают. Не буду я на колени ни перед кем падать, даже перед Юлькой. Невместно для ярла Авалона.

— Мне тоже жаль, что так получилось, — выдавил из себя я. — Что же, раз ты предлагаешь френдзону, пусть будет так. Рад и дальше работать с тобой вместе, Юль. Надеюсь, капитан Анисимова еще будет адмиралом, я уж для этого приложу все усилия!

— Приложи, — кивнула она. — Я буду у тебя хорошим адмиралом, если жены и любовницы из меня не вышло. Но смотри, Саша, как бы тебя самого не обошли на повороте. Мало того, что ты под влияние магичек попал, так и майор тебя, при случае, с места ярла подвинет, если ты еще не понял. А ваэрия его поддержат, даже не сомневайся, у Макарыча с Твайночкой давние отношения, не чета твоим наивным экспериментам с Альве. Так что осторожнее…

— Юль, зря ты это говоришь… все мы тут с амбициями, — скривился я как от зубной боли. — Но одно дело делаем.

— Как скажешь, — пожала она плечиками. — Я предупредила. Ладно, шел бы ты спать Саша. Послушай доброго совета, после вахты часок-другой вздремнуть надо обязательно, не то так и будешь ходить как вареная макаронина. А мне пора, — натужно улыбнувшись и изобразив рукой что-то вроде шутливого салюта, подруга развернулась и пошла прочь по вертолетной площадке.

К Жемчужным островам эскадра подошла вечером следующего дня, встретившись с судами Квайры и Урв-шера вблизи острова, который мы когда-то штурмовали, добывая свой первый магический жемчуг. Сейчас там от тельнорских построек в гавани ничего не осталось кроме причала, поселок магов был разобран магичками Квайры подчистую. Вместо него виднелись стены из живой изгороди, за которыми угадывались просторные живые «шалаши» ваэрия из плотно сплетенных вместе строительных кустов лоддва, используемые магичками под амбары и пакгаузы. Отличная штука — таким не страшен ни дождь, ни град, многослойная крыша из листьев, специальной смолы и очень тесно переплетенных веток не пропускает осадков, а специальный мох на стенах внутри поглощает излишки влаги из воздуха, контролируя микроклимат. Ну, а за портовыми постройками у опушки леса было заметно и само растущее молодое гнездо, похожее на зеленый холм. Квайра зря времени не теряла, вполне успев освоиться на новом месте. Над самым высоким «амбаром» в гавани гордо реяло на флагштоке знамя Авалона и это оказалось неожиданно приятно. Пусть его и повесили совсем недавно, магички явно выказывали нам свое уважение. В порту вовсю суетились ваэрия, таская что-то на стоящий у причала транспорт, деревянные борта которого еще не успели потемнеть от воды, а свежая зелень на деревьях-мачтах переливалась всеми оттенками салатового и изумрудного цветов. Сразу видно — новенькое судно, старые плавучие острова выглядят совсем иначе: с морщинистой корой бортов и просоленной морскими ветрами темно-зеленой листвой «парусов».

Надолго у островов задерживаться не стали, отправившись дальше после короткого совещания на «Смелом». Неожиданно для меня самого Урв-шер с Квайрой план вмешательства в конфликт Северян и Тайр-шера безоговорочно поддержали. На людей они не претендовали, а вот свои соотечественники, пусть и в качестве рабов, вполне пригодились бы, рабочие руки требуются всем. Да и просто «сходить за трофеями» по мнению старого мага было бы неплохо. А точнее — просто необходимо кого-нибудь срочно ограбить! Мы-то хорошо устроились: Авалон большой остров, с плодородной равниной и перелесками в центре, горами на севере и джунглями в южной части. Если напрячься, можно хоть полтысячи гектар распахать, там есть куда расти. И это не считая богатых рыбой и всякими морскими тварями вод вокруг. Поэтому нам выгодно проводить миролюбивую политику, у нас и так все есть. А Жемчужные острова маленькие, подходящая земля под сельское хозяйство имеется лишь у Квайры и то не больше нескольких десятков гектар, — жаловались мне дуэтом на свои проблемы Квайра и Урв-шер. Петя, конечно, пытается вырастить на них что-то стоящее, но пока урожая еще нет, всего месяц назад посеяли. Как-то так оказалось, что даже с самым лучшим агрономом, но без техники, удобрений и людей-рабов, не очень-то на целине лопатами намашешься. А магия роста и жизни не помогает при механической обработке земли для массовых урожаев, тут специфика другая, техническая.

В общем — рекордные урожаи получаются, когда плодородной земли и техники много, а люди и магички работают вместе, каждый по своей специализации. Но такое чудо есть только на Авалоне. Море же у Жемчужных островов не слишком богато рыбой, на морских носорогов я охотиться запретил, пусть и передал при встрече Урв-шеру двенадцать жемчужин размером от мяча для тенниса до крупного апельсина — его долю из принесенного за последние месяцы морскими зверушками на Авалон. Короче говоря, стартовый капитал потрачен, вокруг тоска, провинциальная бедность и никакого развития, а самим всерьез лезть к Тайр-шеру силенок не хватает. Но если сюзерен решил устроить поход, да еще во время проблем у соседей, то присоединиться к нему нужно непременно! Риск — дело привычное, а иначе быстро подняться не получается.

Я смотрел на Урв-шера и Квайру, с удовольствием уплетающих в кают-компании «Смелого» борщ со сметаной и жареные пирожки с луком и яйцом и видел перед собой чуть ли не семейную пару, с общими проблемами и одинаковым взглядом на жизнь. Надо же, как они здорово поладили, кто бы знал! И, что характерно, спеси у бывшей хозяйки Вэнлая и старого мага изрядно поубавилось, видно невооруженным взглядом. В данной ситуации они всецело на моей стороне и готовы подчиняться по первому слову. Затаенные обиды, наверняка есть, не все так гладко, но все же решение переселить их на Жемчужные острова вместо ликвидации как заговорщиков, оказалось верным. Сейчас это мои самые преданные сторонники в Конфедерации. Не на кого им больше рассчитывать — с Твайной и остальными хозяйками островов Квайра не помирится никогда, Урв-шера хозяйки тоже не примут, а из людей я для этой парочки сделал больше, чем кто-либо другой. Не будет меня — и им ловить нечего, а с Тайр-шером они враги. Получается, что лозунг «разделяй и властвуй» работает, вот какая штука. Поссорься я со своими лордами, так мою власть над Конфедерацией будет, кому поддержать, а мне найдется куда бежать. Особенно, если я дам магу с магичкой взять хорошую добычу в этом походе…

Поздно ночью наша эскадра в одиннадцать вымпелов покинула Жемчужные острова и утром на рассвете, когда я стоял свою первую за сутки четырехчасовую вахту, мы уже прилично углубились во внутренние воды архипелага Тайр-шера. Поэтому, когда за двадцать минут до окончания вахты радар обнаружил парочку судов в двенадцати милях от нас, я этому факту нисколько не удивился. Лишь отдал приказ изменить курс и идти на сближение, благо сильно отклоняться от проложенного к цели маршрута не требовалось.

Незамеченной наша эскадра оставалась недолго. Уже через пятнадцать минут после начала преследования оба неизвестных судна в свою очередь изменили курс и прибавили скорость с девяти до пятнадцати узлов. Однако, это уже не могло ничего изменить: если тихоходные транспорты догнать их не могли, то «Дерзкий» и «Смелый», на полном ходу выдавали по девятнадцать узлов и оторваться от них было невозможно. Через полтора часа преследования оба чужих судна были прекрасно видны в бинокли, а расстояние до них сократилось до шести миль и продолжало уменьшаться. Еще немного и противник окажется в зоне уверенного огня нашей артиллерии.

Оба корабля оказались тельнорской постройки, но таких судов я еще не видел. Крупнее рейдера, но меньше «линкора», длиной около девяноста метров. Корпуса узкие, скоростные, шириной чуть более десяти метров. Парусное вооружение на вытянутых под углом с бортов длиннющих тельнорских мачтах разнообразное и сложное, настоящая мешанина разнообразных снастей. Причем все паруса надуты от магического ветра, хотя в океане уже неделю подряд стоял штиль.

— Настоящие красавцы! — заметила Юля, разглядывая противника в бинокль рядом со мной на мостике. — Чем-то напоминают мне чайные клипера: стремительный корпус рассекает океан под грудой парусов. Сразу видно, что быстрые суда.

— Но от нас не уйдут, — добавил Макарыч. — Еще немного и «Мелара» их достанет. Часа не пройдет.

— Легко бы ушли, — не согласился с майором вызванный на мостик Тров-кан. — Но «краангам» сегодня не повезло. Полный штиль. Весь ветер приходится колдовать самим, океан совсем не помогает. Им бы хоть чуть-чуть попутного ветра или подходящее течение… и вы бы на своих железных коробках никогда не догнали «краанги», люди.

— Если бы да кабы, нах, — скривился Макарыч. — Давай-ка дружок, доставай артефакты и начинай вызывать их по своей связи, — отдал он приказ магу. — Ярл велел перехватить чужаков, значит, так мы и сделаем. Все как обычно, отдавай приказ именем вооруженных сил Авалона. Лечь в дрейф или мы откроем огонь. Это суда Тайр-шера?

— На верхних парусах не видно знака черных башен, — отозвался маг. — Но это еще ничего не значит. Возможно, это суда восставших лордов. Если это так, то стоит ли их трогать?

— Стоит, — уверенно ответил я. — Пусть сдаются, а дальше мы увидим, кто там и что с ними делать.

Дальнейшие события неожиданностью для меня не стали. Все прошло по отработанной схеме, приобретенный пиратский опыт быстро не пропьешь. Пришлось, конечно, немного пострелять. Тельнор сначала не отвечали на запросы и до последнего пытались оторваться, затем, если верить Тров-кану, как связисту, начали качать права, заявляя, что они не имеют отношения к Тайр-шеру, и у вооруженных сил Авалона нет права их перехватывать. Но, после пары коротких очередей «Мелары» по курсу, послушно сбросили ход и легли в дрейф, не пытаясь отбиваться магией. Видимо, были о нас наслышаны и не питали никаких иллюзий насчет исхода боя. Вскоре подошла остальная эскадра, а досмотровая группа десантников и магичек отправилась на борт ближайшего судна. И, немного погодя, я услышал по рации голос Игната, почему-то немного смущенный и неуверенный.

— Командир, тут такое дело… У них на борту груз рабов. Люди и ваэрия, много, несколько сотен. С «имуществом» я поговорил, рабы в основном русские. Рады нам до безумия, чуть ли не плачут, мы для них, почему-то, Россия, которая их спасает. Но есть однапроблема… владелец обоих судов лорд Крауд-тей, хозяин острова Квор. Он тут собственной персоной, мля. Тот самый хрен, который вместе с северянами на переговоры прилетал от имени восставших лордов. Сейчас он жутко зол, требует их всех немедленно вместе с имуществом отпустить, иначе восставшие лорды объявят войну Конфедерации. Что делать будем, ярл?

Глава 20. Прежним курсом

— Сколько всего тельнор на борту? — помедлив секунду, спросил я.

— На обоих судах нашли семьдесят четыре мага, — отчитался Игнат. — Но кто-то из серых еще может прятаться по отсекам. Мы тщательно не проверяли, лишь собрали вместе экипажи на баке каждого магического корыта.

— Я тебе пришлю в помощь еще бойцов и охотниц со сколопендрами с «Грома». Примешь их под свое командование и осмотришь еще раз суда как следует. У всех тельнор отбери оружие и артефакты. Крауд-тея изолируй подальше от остальных.

— А потом? Чужих в расход? — ровным тоном поинтересовался Игнат.

— А потом будут дальнейшие указания. Но этот вариант не исключен. Действуй. На все даю тебе полтора часа времени, поторопись.

— Так точно, ярл.

Я убрал рацию на пояс и приказал дежурной магичке связаться с Альве, отдав необходимые распоряжения, а затем присел на вертящийся стул у стола с картами и лоциями, помассировав виски. Та еще проблема…

— Тров-кан, — окликнул я стоявшего недалеко мага. — Как ты думаешь, Крауд-тей успел связаться с кем-нибудь во время погони?

— Да, ярл — тут же последовал ответ. — Наверняка. Все время, пока шло преследование, эфирные струны колебались. Эпицентр активности — захваченные «краанги». Если это не сеанс дальней связи, то я ничего не понимаю в эфирной магии…

— Если бы Крауд-тей не успел связаться с другими тельнор, то вряд ли бы серый сейчас качал права, — заметил Макарыч. — Слишком уж он наглый. Он что, не понимает, что в любой момент может отправиться за борт с пулей в башке? Я бы на твоем месте исходил из того, что мятежные лорды и северяне уже знают, что произошло, шеф.

Соратники молча смотрели на меня, ожидая решения, а я в темпе перебирал в голове варианты действий. Первый и самый напрашивающийся: рабов забрать себе, груз конфисковать, а корабли утопить. Пираты мы или где? Никаких сантиментов к рабовладельцам-тельнор я не испытывал, после года в этом мире сочувствия к серым у меня вообще не осталось. Расстреливать сдавшийся экипаж, конечно, не практично… но у меня есть Твайна, а ей пригодится «имущество», продам с оптовой скидкой. Тельнор бы с нами поступили точно так же, если бы поймали в океане — убили бы или обратили в рабство. За Тайр-шера они или же против… да какая нам разница по большому счету? Совсем недавно были «за», а теперь хрен их разберет, восставших. Давно с магами воюем и то, что они творят с попавшими в их лапы землянами, я видел неоднократно. Но… это все сильно осложнит нам дальнейший ход операции. Если восставшие лорды выступят против нас и на их сторону встанут северяне, поле для маневра резко сузится. А официальных врагов у Конфедерации прибавится, да.

С другой стороны, тельнор можно отпустить, даже извиниться перед ними. Мало ли кто нам в море попался, время военное, мы в водах Тайр-шера… Инцидент наверняка замнут. Но… нет, гнилой вариант. Если я оставлю русских людей и ваэрия в рабстве, то грош мне цена. Как и всей нашей Конфедерации. На Авалоне я понял, что политика не такая уж сложная вещь, если ты сам не хочешь стать хитрожопой сволочью. Надо лишь соблюдать два простых принципа: любить своих людей, это раз, и не выслуживаться у чужих за счет гнобления своих, это два. Придерживайся их и тебе многое простят, а за тобой пойдут без всяких интриг. Если мы начнем вилять, меня не только мои люди не поймут. Те же ваэрия предадут первыми. Никто не любит мудаков, которые сдают своих. Даже те, перед кем они выслуживаются, их сначала используют, а потом непременно кидают.

Значит, третий путь? Придется поговорить с Крауд-теем и выкупить рабов?

— Игнат, прием, — снова достал я рацию. — Бери лорда за шкирку и тащи-ка его на «Смелый», хорошо? Бить не надо, но и особых церемоний не разводи. Сразу волоки серого на вертолетную площадку, мы его тут будем ждать для приватного разговора.

Крауд-тея мы встречали на палубе втроем: я, Макарыч и вызванная с «Грома» Альве с одной из своих боевых многоножек. Для того, чтобы надавить на лорда и запугать его, вполне достаточно. Но, в то же время я не хотел его унижать публично или перед его магами, дав возможность сохранить лицо. Дескать, мы поговорили и пришли к полюбовному торговому соглашению по выкупу рабов, расставшись довольными друг другом. Во всяком случае, я так планировал. И поначалу все пошло не так уж плохо, несмотря на две проблемы…

Во-первых, маг был очень злой, аж бледный от негодования. А во-вторых, не очень-то он нас и испугался.

— Какая встреча! Я вижу ярл и все руководство Авалона решили заняться открытым пиратством? — осклабился лорд, оказавшись в наручниках перед нами. — Грабите всех подряд, кто попадется, включая союзников?

— Ты что ли нам союзник? — хмыкнул я. — С каких это пор гусь свинье стал товарищем?

Не знаю, как именно перевел поговорку кристалл, но она заставила Крауд-тея ненадолго «зависнуть» в поисках ответа.

— Мы пришли к вам как друзья и вели переговоры о союзе, — наконец, ответил маг чуточку менее наглым тоном. — А вы вероломно напали на наши корабли в чужих водах.

— Тебя мама головой вниз случайно не роняла Крауд-тей? — поинтересовался я. — Совсем не различаешь нюансов, серый? Какие нахрен друзья? Мы ни о чем не договорились и обязательств на себя не брали. Ни клятв, ни слов дружбы, ни подписанных бумаг — ничего не было. Одно дело переговоры в гостях и совсем другое — случайная встреча в открытом море. Назови мне хоть одну стоящую причину, по которой мы не можем вас ограбить, если того пожелаем?

— Вам мало войны с Тайр-шером? — сразу зашел с козырей маг. — О том, что вы перехватили мои суда, все уже знают. Авалон хочет воевать еще и с Северным Союзом и вольными лордами одновременно?

— А ты уверен, что стоишь войны? — развел я руками. — Мы тебя сейчас отправим за борт, да и все дела. Был Крауд-тей и нет его, только пузыри пошли. А потом расскажем, что это ты на нас напал.

— Вам никто никогда не поверит!

— Да ну? А если мы найдем аргументы? Заплатим канделы в качестве извинения за ужасное недоразумение, пообещаем военную помощь, подарим подарочки? Ты уверен, что ты настолько всеми любимый и незаменимый лорд, что за тебя мертвого нам будут рвать глотку, нарываясь на бой с сильнейшей эскадрой?

На самом деле, я тут вступал на довольно тонкий лед. Крауд-тей мог быть в этом уверен, мне-то откуда знать? И, учитывая традиционную тельнорскую спесь, закусить удила и идти до конца. Просто послать нас на три буквы, и пообещать, что за его смерть страшно отомстят. Тогда бы мне пришлось немного сдать назад, с идейными вообще очень сложно. Вот только я в это не очень-то верил. У восставших лордов один общий интерес — скинуть Тайр-шера. И не так-то много сил, если для этого им пришлось договариваться с северянами. Вполне может оказаться, что при определенных условиях они закроют глаза на судьбу мага. Опять же, куда он везет рабов? На войну? А зачем они там? Нет уж, скорее обделывает в мутной водичке какие-то свои дела, возможно, что и с Альянсом.

И, похоже, я оказался прав. Взгляд Крауд-тея немного поплыл, маг даже слегка ссутулился. Стало быть, товарищ не из идейных, а значит нужно ковать железо, не отходя от кассы.

— У каждого из нас есть цена, — наставительно сказал я. — Вопрос лишь в том, кому ее заплатить. Можно заплатить ее той персоне, которая решит твою проблему к взаимному удовольствию. А можно заплатить другим, чтобы они решили проблему за эту персону. А заодно — убрав ее из цепочки как помеху. Мне нужны твои рабы, и я намерен их взять. Кому мне за них заплатить — тебе, оформив сделку, или чуть попозже другим лордам, утопив тебя и забрав твое имущество бесплатно, мне на самом деле без разницы. Выбирай, серый, у тебя есть пара минут на размышление.

— Если так…, - уставился взглядом в палубу маг. — Хорошо, сто двадцать кандел за каждого раба. На обоих «краангах» четыреста двадцать пять голов, всего пятьдесят одна тысяча.

— Сколько-сколько? — округлил глаза Макарыч. — Саша, да выкинь ты его за борт, нах. Несерьезный клиент попался.

— Жадность тебя погубит, Крауд-тей, точно говорю, — улыбнулся я. — Таких денег не стоят ни ты сам, ни оба твоих корыта с грузом. Даю десятку за голову. С учетом опта — четыре тысячи кандел за весь груз и плыви себе дальше.

— Десять кандел, это даже не смешно!

— А мы тут не смеемся, а серьезные дела решаем! — немного расслабился я. Все, лорд доходит до кондиции, остальное вопрос техники…

Резкий, с оттяжкой, словно щелканье гигантского кнута, звук прозвучал со стороны ближайшего «краанга», заставив меня прерваться на полуслове, едва набрав воздуха в грудь. Память услужливо подсказала, на что это похоже: заклятье молнии, одно из типовых для магов в ближнем бою. А следом за ним тут же раздалась длинная автоматная очередь, затем еще одна. Действуя скорее автоматически, я потянулся к кобуре на правом бедре, и в этот момент Крауд-тей видимо решил, что с него хватит.

Вышитый золотом причудливый узор на тунике лорда вспыхнул ярким, словно дуга сварочного аппарата пламенем, ослепив нас, и я не успел заметить, как цепь сковывающих его руки наручников распалась надвое, а в правой руке мага появилось короткое, сантиметров десять длиной призрачное лезвие. Которым он без замаха коротко ткнул меня в живот, проведя режущим движением снизу вверх, словно выпуская кишки, и тут же рванулся к борту, явно намереваясь перескочить через леера. И ведь почти успел! Альве подняла руки, создавая какое-то плетение, Макарыч еще тащил из кобуры свой длинный «Стечкин», но оба они запаздывали на пару мгновений. В отличие от гигантской многоножки ваэрия.

Та оказалась необычайно резва, несмотря на короткие ножки, с места прыгнув вперед и вцепившись магу в спину, опрокидывая его навзничь. Тот вынужден был схватить тварь свободной рукой и полоснуть по ней лезвием своего магического ножа, рассекая надвое, но отсутствие половины тела не помешало сколопендре подтянуться на оставшихся лапках повыше и впиться Крауд-тею жвалами в шею. Маг заорал во все горло, пытаясь оторвать от себя тварь, но сделать этого ему не удалось. Вытащивший, наконец, пистолет Макарыч сделал два выстрела и оба раза попал, после чего маг, дернувшись пару раз, затих на палубе.

— Ярл! Живой?! — распустив плетение, подскочила ко мне магичка. — Не ранен?

— Нет… кажется, — ощупал я свой живот. — Что за хрень, а?

Надетый поверх защитного цвета рубахи бронежилет был прорезан почти насквозь. А местами — и насквозь, что уж там… Скинув лямки броника, я увидел сквозь прорезь в ткани свое поцарапанное и обожженное пузо — призрачное лезвие проникло в тело ненамного, миллиметра на три — четыре. Только сейчас я почувствовал боль, впрочем, не слишком сильную. Ничего серьезного, глубокая царапина. Но если бы не бронежилет — валяться бы мне сейчас на палубе с кишками наружу.

— Подожди, я сейчас! — Альве спешно вытаскивала из своей аптечки листья клойка и какой-то круглый резной амулет. — Надо остановить кровь и нейтрализовать заклятья!

Макарыч, подскочив к телу мага, влепил в его голову еще один, контрольный выстрел, а затем достал рацию, срочно вызывая медиков на палубу. Истекающая голубоватой лимфой многоножка дергалась в конвульсиях, не отпуская шеи Крауд-тея, на обоих «краангах» продолжали грохотать автоматные очереди на баках. Похоже, их экипажам звиздец. Моя силовая дипломатия удалась на славу, ндя…

Примерно после часа беготни и суеты, когда бой, если таким словом можно назвать избиение экипажей вражеских судов, закончился, а мою царапину обработали в лазарете «Смелого», стали ясны детали произошедшего. Врачебный консилиум из нашего главврача Виталия Никифоровича, старшей целительницы Ульсс из гнезда Твайны и лично прибывших на борт Урв-шера с Квайрой вынес однозначный вердикт, что моя рана не опасна, а я легко отделался. Но некоторое время желательно провести в покое. Больше всего негодовал Урв-шер. Почему его не позвали? Он бы такого ляпа как недоучка Тров-кан, пропустивший вшитый в тунику лорда энергетический контур с заклятьем лезвия рассечения, не сделал. И вообще, обставил бы все переговоры в лучшем виде. Ему что, совсем не доверяют? Злились Квайра и даже Твайна, упрекавшие Альве в том, что защищать своего ярла можно было бы и поэффективнее. У них бы никто до тела вождя не дотянулся…

Но факт оставался фактом. По-хорошему не получилось. По всей видимости, вмешалась случайность: обыскивающий одно из захваченных судов патруль из магички со сколопендрой и двух автоматчиков нашел прятавшегося в каком-то закутке молодого мага, который жахнул по охотничьей многоножке молнией. Скорее всего, со страха или сдуру, команды атаковать у твари не было, она просто вынюхивала тельнор. В ответ получил очередь из «Калашникова», однако, почуяв заклятье и услышав выстрелы, собранные на баке маги заорали и попытались разбежаться. Охрана открыла огонь поверх голов, но тут раздались выстрелы на «Смелом», а кто-то из тельнор ударил параличом одного из десантников и… Короче, мои люди и магички и без того были на взводе, вот и не стали сдерживаться. Итог — пленные команды краангов перебиты за исключением нескольких случайно выживших раненых. Разговаривать не с кем и не о чем. Приехали, блин.

— Урв-шер, — кивнул я, поморщившись от жгучей боли в ране, когда врач начал плотно бинтовать ее поверх повязки из листьев клойка. — Раз уж все так получилось…краанги ваши с Квайрой, забирайте оба. Потом их продадите кураторам или как уж между собой договоритесь… У тебя на «линкоре» найдется пара десятков моряков, чтобы перегнать их на Жемчужные острова?

— Сделаю, ярл, — коротко отозвался маг. — Спасибо.

— Не за что… Твайна — выжившие тельнор, если ты их вылечишь, и весь груз с краангов, кроме людей и ваэрия, ваша с Мейрр добыча. Там не так много, но кое-что интересное в грузовых трюмах есть. Ракушки «тлейга», гербарии всякие, дерево «ллойсс» для амулетов, продукты, рога и копыта чьи-то то, если Игнат ничего не напутал. На скоростных судах обычно возят дорогой груз, забирай его. Ну, а живое имущество из ваэрия и людей — наша с Альве добыча для Авалона. Всё понятно? Вопросы есть?

— Есть, — мрачно сказал Макарыч. — Саша, что дальше будем делать? Мы теперь враги для всех. Тайр-шер, восставшие лорды… да и северяне нам не друзья. Стоит ли идти дальше? Если тебе нужны люди, мы можем осмотреть близлежащие острова. Риск минимален. Возьмем добычу и людей из рабства освободим. Стоит ли держаться за прежний план?

— Стоит, — мрачно ответил я. — Обсуждали уже. Ты сам говорил, что для штурма богатых островов мало сил, а с бедных больше пары десятков человек не спасти.

— Говорил. Но по факту могут быть разные варианты. Где-то будет слабый гарнизон или враг предпочтет откупиться. Что-то возьмем в любом случае. А идти вперед по наводке купцов, это нарываться на две враждебные эскадры. А то и на три, если Северяне впишутся за восставших лордов. Драка будет хорошей, я не спорю. Но наша цель не подраться, а набрать людей для Авалона, сохранив силы.

— Курс прежний, майор! — возразил я. — Еще ничего не потеряно.

— Ты ярл, я подчиняюсь, — чуть склонил голову артиллерист. — Но шансы на удачное завершение твоей авантюры стали еще меньше, — упрямо добавил он. — Саша, я должен спросить еще раз: ты уверен, что не совершаешь большую ошибку?

Я огляделся вокруг: а ведь его внимательно слушают. Причем в этот раз майор пререкается со мной не наедине, и даже не на совете лордов Авалона, а при полном параде — в лазарете у моей койки собрались и Альве, и Матвей с Юлькой, и Урв-шер с Квайрой, и Твайна с Мейрр. Это уже не дружеская критика, а появление политической оппозиции на съезде партии! Или меня обуревает профессиональная болезнь диктатора — паранойя, а Макарыч искренне хочет как лучше?

— Я уверен Боря, — твердо ответил я. — Курс прежний. Будь добр, организуй освобождение «имущества» и погрузку на транспорты. Но сначала переодень его и собери на вертолетной площадке «Смелого». Да, заодно опроси по-быстрому рабов и отбери человек двадцать самых ценных спецов, их оставим на «Смелом».

— Так точно, господин ярл! Разрешите выполнять?

— Выполняй. Вы свободны, господа, дела не ждут, — обратился я к собравшимся, встав с койки, сидя на которой принимал делегацию. Плотная повязка сидела хорошо, рана уже почти не ныла. — Надо поскорее заканчивать с трофеями и продолжать путь.

Народ начал расходиться, но в последний момент я придержал Альве.

— Какой был приказ у погибшей многоножки, которая бросилась на Крауд-тея? — тихо спросил я магичку. — Убить или парализовать мага?

— Убить, — удивленно ответила хозяйка гнезда. — При покушении на тебя был приказ остановить врага любой ценой. А что?

— Ничего, — отмахнулся я. — Забудь.

«А вот это уже и в самом деле паранойя, Саша», — подумал я. «Хватит себя накручивать. Контрольный выстрел в голову мага Макарыч сделал, чтобы гарантировано устранить угрозу, а не для того, чтобы точно сорвать мою сделку с Крауд-теем. Все, забыли».

Четыреста двадцать пять человек и ваэрия из освобожденного «имущества» выстроились на вертолетной площадке «Смелого» спустя два с половиной часа. За это время бывших рабов перевезли с «краангов» и заставили раздеться. Мужчин отдельно от женщин и ваэрия отдельно от людей. Выдали мыло и организовали помывку прямо на палубе, использовав вместо душа забортную воду из шлангов. Старые рваные обноски выкинули, вместо них выдали примерно подходящие по размеру новые комплекты нательного белья, ремней с пластиковыми пряжками и дешевых камуфляжных штанов с куртками, вручили каждому по двухлитровой пластиковой бутыли с водой и армейскому суточному пайку на первое время. Ну, а потом появились мы с Альве, поприветствовав новых граждан Авалона короткой речью. Ничего особенного: ваше рабство закончилось, у нас вы получите свободу, работу, зарплату и место в обществе. Община Авалона создана русскими людьми, защищает их интересы и спасает своих соотечественников в этом мире и тех, кто готов к нам присоединиться. Вы готовы к нам присоединиться? Желающие — шаг вперед, это будет расцениваться как первичная присяга ярлу, Авалону и Конфедерации, полный текст которой вы произнесете позже. Нежелающие — оставайтесь на месте, у нас есть союзные тельнор и ваэрия, которые озаботятся вашей судьбой. Кое-что добавила Альве для ваэрия на своем языке, но тут уже была специфика про служение новому гнезду и его хозяйке в составе Авалона.

Отказников не было. Рабство вообще не сахар, а рабство у тельнор — тем более. Случившееся неожиданное освобождение, вид хорошо одетых, вооруженных, говорящих по-русски людей на огромном человеческом корабле, сама обстановка действовали на попавших в рабство людей и магичек ошеломляюще. Некоторые в самом деле плакали от счастья и не могли остановиться, другие были словно заторможенные, особенно те, кто успел провести у чужих по паре лет или больше. Их еще придется выводить из шока. Третьи настырно задавали вопросы, на часть из которых я согласился немедленно ответить. Судя по ним, получалась интересная картина: среди рабов уже ходили слухи про новое государство на востоке и ярла-освободителя. Впрочем, были слухи и про Россию, которая придет и спасет всех из рабства, на что я заявил, что к государству РФ, мы не имеем никакого отношения. Нам всем предстоит строить свое государство в новом мире. В общем, с людьми еще придется поработать. Но с этим успеется. Главное, что мой план, наконец, начал выполнятся.

Глава 21. Клинч

К островам Тайр-шера мы дошли, отстав от графика на двенадцать часов. Я увидел с мостика «Смелого» полоску приближающейся земли не на исходе пятых суток, как планировалось в начале похода, а лишь утром нашестой день, когда до нее еще оставалось около одиннадцати миль. На скорости перехода сказалась стоянка у Жемчужных островов и перехват краангов Крауд-тея, ничего не поделаешь. Но в глобальном плане это ничего не меняло — мы вполне успевали до прихода эскадры северян и восставших лордов, если Фарит мне не соврал и его прогноз был верен.

Сердце экваториальной империи тельнор было совсем близко, рукой подать. Два крупных острова торчали в океане в паре миль друг от друга: Арнав и Меркаль. Именно так звучали их названия, если не заморачиваться с тельнорским произношением и под такими наименованиями они были нанесены на нашу карту. Арнав — равнинный, с красивейшими пляжами из белоснежного песка и пальмовыми рощами, с бухтой в центре, похожий на карте на укушенный с одного края пончик, и Меркаль — возвышенный, почти круглый участок суши с пологой невысокой горой, где располагалась резиденция Тайр-шера. Во всяком случае, так их описывал Урв-шер. Оба острова в сумме по площади чуть больше Авалона, по меркам этого мира — весьма лакомый кусок.

— Что ты там так внимательно разглядываешь? Разве есть засветки на радаре? — поинтересовался я у Юли. — Кораблей противника не видать, недавно проверял.

— Так и есть. Чисто. Но это еще ничего не значит. Возможно, кто-то прячется за островами или во внутренней бухте, — ответила принявшая у меня вахту морячка, сосредоточенно глядя на экран локатора и переключая масштабную шкалу на приборе. — Не нравится мне эта «дырка от бублика».

— Аэроразведка нужна, — заметил Макарыч, сидя за консолью управления стрельбой и в который раз тестируя программу. — Сверху будет понятнее.

— Погодим пока, — качнул я головой. — Все же оплот Тайр-шера, а не хрен собачий. А ну, собьют? Единственный разведчик терять неохота. Обойдем оба острова кругом и соберем информацию, не будем торопиться.

— Логично, — не стал спорить майор. — Хотя, я бы все же сделал пару фотографий с большой высоты. Долбанные треяне, какого хрена они не продают нам нормальных беспилотников, а?

— Вопрос бессмысленный, — отмахнулся я. — Потому что гладиолус. Будем надеяться, Фарит с Земли привезет, заказано. Ладно, раз время еще есть, я на завтрак и в койку, — бросил я взгляд на круглые офисные часы над консолью и отметил положение стрелок: восемь часов, пятнадцать минут. — Если что случится — немедленно будите. Макарыч, ты со мной, или так и будешь до своей вахты с пушкой возиться?

— С тобой, — согласился майор. — Думаю, часа четыре в запасе до того как начнется веселье у нас есть. Ты прав, надо бы что-то бросить в желудок и вздремнуть немного.

Еще год назад, я бы и не подумал завалиться в койку дрыхнуть накануне встречи с противником. Да и не заснул бы от волнения. Но на Авалоне приходится брать себя в руки и учиться самодисциплине, если хочешь жить. Хороший пират спит, ест и пьет ром организованно, по расписанию. Питание на пароходе происходит на стыке вахт, это железное правило принесли с собой с Земли наши моряки. Смена вахт в дневное время производится в восемь, двенадцать, шестнадцать и двадцать часов. Соответственно, завтрак проходит с семи тридцати до восьми тридцати, обед с одиннадцати тридцати до половины первого, а ужин с половины восьмого вечера до половины девятого. Сначала ест заступающая вахта, после нее — сменившаяся, перед тем как идти спать. Так что пятнадцать минут на то, чтобы получить в кают-компании горячую кашу и омлет с сосисками у меня есть, а затем — кто не успел, тот опоздал. Ищи себе что погрызть всухомятку в общем холодильнике. Война — войной, а обед по расписанию. Народа на «Смелом» полно, камбуз еле справляется, госпожа кок и её помощницы с ног сбились, поэтому индивидуального обслуживания не будет даже у ярла. Да и не только в этом дело… Хороший моряк должен иметь железные нервы и послушный организм. Война, шторм, поломки матчасти, личные неприятности и нервотрепка не должны мешать хорошо кушать и вовремя засыпать. Иначе вскоре и сам придешь в негодное состояние и товарищей подставишь, задремав на вахте или упустив что-то от усталости и рассеянности. А в океане это чревато… И тем более чревато для меня, как бы мне ни хотелось сейчас остаться на мостике. Я с половины четвертого не сплю, а в шестнадцать ровно у меня новая вахта. И, весьма возможно, война с тельнор. Надо к этому времени отдохнуть и быть свеженьким.

Так что до обеда я благополучно проспал три с половиной часа в своей каюте, а затем все же не выдержал и, наскоро проглотив на обед суп с котлетами, опять появился на мостике. Вместе с принимавшим у Юли полуденную смену Макарычем.

— Ну, какие новости, Юль?! Противник обнаружен? Кто-нибудь выходил на связь?

— Если бы это было так, я бы сразу доложила, — буркнула подруга. — Оба острова обошли вокруг, держимся всей эскадрой в пяти милях от берега. Обнаружен лишь один рейдер у самого Арнава. На этом все, ни наши радары, ни магички с «Грома» ничего не видят. Попыток обстрела с берега не было, в эфире тишина.

— Куда же девался флот Тайр-шера? Он что, уже весь уничтожен? — удивился я.

— Во всяком случае, на внешнем рейде его нет, — развела руками Юлька. — Можно, конечно, обстрелять рейдер из стопятимиллиметровых орудий, или подойти поближе и накрыть его из «Мелары». Но, с борта «Дерзкого» такого приказа не поступало. Наоборот, Матвей велел пока в бой не лезть. Правда, есть еще один вариант — флот противника может быть спрятан во внутренней гавани Арнава. Я утром об этом докладывала.

— Укрылись в «дырке от пончика»? — уточнил я.

— Именно. В центральную бухту ведет узкий фарватер, наверняка он под контролем тельнор. На правом и левом мысу стоят башни из серого камня, вокруг какие-то постройки. Что там внутри бухты, — непонятно. Ничего не разглядеть из-за пальмовых рощ, радар тоже не видит. Слепое пятно.

— Значит, без воздушной разведки все же не обойтись, — подытожил я. — Хорошо, пусть Ваня готовится к вылету. Глянем с максимальной высоты, что там у них в бухте.

Наша крылатая машина была еще с ночи заправлена и подготовлена к вылету, так что оставалось лишь спустить ее на воду с «Дерзкого». Что и было проделано по моему приказу. Выбравшись с мостика на крохотный боковой балкончик с высоким бронированным фальшбортом, я наблюдал в бинокль, как Ваня Караколов после короткого взлета оторвался от воды, заложил круг над эскадрой, помахав нам крыльями и начал набирать высоту. У Л-42 практический потолок до четырех тысяч метров, по идее полет безопасен. Погода ясная, волнения на море нет, облака не мешают. Никуда вы от нас не скроетесь, господа маги.

— Вижу внутреннюю бухту, — минут через десять прозвучал в эфире голос пилота. — В ней гавань, полукольцом, довольно длинная. Вокруг поселок. Множество домов, навскидку больше чем на Авалоне раза в три. А может и еще больше… Внизу белесая дымка, видно плохо.

— Флот в гавани есть? Что с флотом! — прокричал я в микрофон главный вопрос.

— Наблюдаю два больших корабля. Возможно есть и что-то еще… Слишком высоко, снижаюсь то трех тысяч.

— Хорошо. Но только осторожнее. Ты помнишь, что со змеем было?! Не лихачь, Ваня.

— Я сама осторожность! Все сделаю в лучшем виде.

Треск помех в эфире, медленное ожидание.

— Высота тысяча пятьсот. Подтверждаю наличие двух крупных кораблей у причала — один «линкор» и еще один… тоже большой, но я таких еще не видел, конструкция странная. И еще два маленьких, похоже — типичные рейдеры. Кстати, вижу на острове еще четыре поселка, но тот, что у гавани — самый большой. В нем дома многоэтажные, причем их много, десятки… Фото кораблей, поселков и панораму острова отправил, смотрите.

— Все понятно. Приказываю срочно набирать высоту. Возвращайся обратно. Все что нужно мы узнали.

— Так точно, господин ярл. Сейчас, только еще один кружок сделаю. У них в центре гавани есть башня интересная… млять! Стреляют, суки!

— Немедленно сваливай оттуда! Ваня уходи! Это приказ! — немедленно прокричал я в микрофон.

Нет ответа, лишь глухой шум помех в эфире. Я, недолго думая, схватил бинокль и выскочил на балкончик, лихорадочно обшаривая глазами небо над островами.

Серебристый самолетик кувыркался в небе, заваливаясь то на правое крыло, то на левое и задрав нос в наборе высоты. Но слишком уж он был медленный… Откуда-то снизу ударила синяя изломанная молния, попав ему в крыло и левый двигатель задымил. Вверх быстро поднимались облачка заклятий, но «Чайка» обходила их, покидая остров. Несмотря на явные проблемы, самолет еще управлялся. Вот машина пересекла побережье Арнава, оказавшись над океаном, но нарвалась еще на один разряд с земли и теперь задымили оба двигателя, а по левому крылу запрыгали языки пламени.

— Ваня, млять! — прошептал я, вцепившись в бинокль. — Прыгай родной! Сгоришь же нахрен! Давай!

Словно услышав меня, пилот рывком перевел машину в горизонтальный полет, а когда она через пару секунд начала снова заваливаться набок, окончательно сваливаясь в штопор, я увидел, как от гидросамолета отделился небольшой комочек. Еще несколько мгновений и над ним взметнулся белый раскрывающийся купол парашюта, а объятый пламенем самолет, окончательно завалившись на горящее крыло, кружась по спирали, рухнул в океан.

— Макарыч, полный ход! Подбираем пилота! — резко развернулся я к майору, который со своим биноклем наблюдал за зрелищем рядом со мной.

— Да, Саша. Сейчас. Нет, погоди… Смотри на двести десять градусов! Рейдер пошел. И Урв-шер…

— Твою за ногу!

Оставленный нами без внимания рейдер тельнор, стоявший у самого берега, пришел в движение и сейчас набирал скорость, стремясь к предполагаемому месту приземления парашютиста. Но и это было еще не все. От нашей эскадры отделился рейдер Урв-шера и стремительно рванулся вперед, стараясь успеть быстрее противника и подобрать пилота. Сейчас он давал более тридцати узлов, быстрее любого судна в нашей эскадре. Да, такую скорость он мог развить лишь на несколько минут, но и до белеющего на волнах парашютного купола было не так уж далеко. Успеет или нет?

— Вперед! — отдал я приказ. — Боря, надо накрыть тельнор из «Мелары» до того, как они успеют перехватить наших.

— Сделаем!

Но все оказалось не так просто. Слишком уж мало у нас было времени. Пять миль — это предельная дистанция для огня из скорострельной пушки. А для идущего со скоростью тридцать узлов рейдера — каких-то десять минут хода. Первые две очереди легли с небольшим недолетом, но затем, когда «Смелый» вышел на перпендикулярный к противнику курс и сократил расстояние на милю, а следом за ним этот маневр повторил «Дерзкий», целиться стало проще и как минимум четыре снаряда мы влепили прямо в борт вражеского рейдера. Увы — безрезультатно. Серые кляксы силовой защиты отразили все попадания: и наши, и те, что сделала артустановка «Дерзкого». На борту противника явно был сильный маг или мощный артефакт с большим количеством энергии, которые позволяли выдержать обстрел. А снаряды «Мелары» сравнительно легкие — не будет и семи килограмм в каждом и взрывчатки в них не так уж много.

Для сколь-либо продолжительного артиллерийского морского боя это не имело бы решающего значения. Суммарный вес огня и точность автоматических установок сыграли бы свою роль, взломав магический щит тельнор, как это уже неоднократно происходило. Ну, пусть на десять — пятнадцать минут попозже, не имеет значения. Но не в этом случае. Слишком много сошлось воедино разных факторов: близость вражеского берега и входа во внутренний фарватер бухты Арнава, высокая скорость рейдеров и опасение попасть в своих, заставившее отказаться от торпедной атаки.

Оставшись невредимым, вражеский рейдер лихо затормозил у распластавшегося по воде купола парашюта, словно автомобиль, чей водитель до упора вдавил на сухой дороге педаль тормоза. Без магии тут явно не обошлось, естественным образом у корабля такой фокус бы не вышел. В воду прыгнуло несколько фигурок и спустилась с борта большая сетка, еще полминуты и она пошла вверх, с пилотом или нет — не разобрать. А еще через полминуты в противника врезался рейдер Урв-шера, а с берега по нам открыли плотный огонь.

Разноцветные облачка заклятий полетели все разом, поднимаясь над пляжем, пальмовыми рощами и внутренней гаванью острова и устремляясь к нашим кораблям. Следом за ними взмыли вверх скоростные звездочки плетений льда и сравнительно медленные огненные шары. И нам поневоле пришлось вместо спасения сбитого летчика изменить курс и защищать собственную эскадру.

Серьезных проблем магам нам создать не удалось. Отлично показали себя трицатимиллметровые скорострельные пушки, сыгравшие роль зениток. За первые несколько минут боя ни одно «тяжелое» заклятье не долетело ни до «Смелого», ни до державшегося рядом с нами «Дерзкого». Разве что стремительные звездочки ледяной магии разорвались над земными кораблями белой шрапнелью, хлестнув по кораблям тысячами осколков. Но это никак не сказалось на нашей боеспособности, лишь поцарапало краску бортов и палуб. Более того, кормовые немецкие морские орудия начали контрбатарейную борьбу, посылая разрывные снаряды калибром сто пять миллиметров по выявленным береговым позициям тельнор, откуда по нам вели магический огонь, а вскоре к ним подключились обе «Мелары». С «Грома» и идущих позади медлительных транспортов Квайры, Твайны, Мейрр и Урв-шера в ответ на огонь противника полетели перехватывающие и атакующие заклятья, так что в какой-то момент в небе стало тесно от снарядов и магии. А я почувствовал себя в центре ордера американской эскадры, во время массовой воздушной атаки японских камикадзе. Везде огонь, дым, трассеры и грохот, не поймешь, где свои, а где чужие.

— Приказываю держаться на месте! Эскадре сохранять оборонительный порядок! — проорал я в эфир, и мой приказ тут же транслировали с мостика дежурная магичка и Тров-кан. — Прикрываем отход рейдера!

На сцепившихся вместе судах Урв-шера и Тайр-шера шла абордажная схватка, но детали мне были видны плохо. Там вспыхивали разряды, сверкали отсветы заклятий, мелькали какие-то фигуры, короче, творилась полная катавасия. Но я верил, что бойцы старого мага одержат верх, после чего нам предстояло прикрыть их отход от Арнава. А, стало быть, следовало продержаться еще некоторое время.

И нам удалось это сделать, хотя столь масштабных боевых действий я не видел со времен штурма Авалона. Враг пытался буквально завалить нас заклятьями с берега, некоторые из которых достигали цели. Но и наша артиллерия вовсю работала в ответ, а магия ваэрия и заклятья тельнор Урв-шера сплошь накрыли берег и скрытую от глаз гавань за ним. С мостика я замечал в глубине острова зеленые вспышки «лесного гнева» и «болотной плети» необычайной силы, вместе с фиолетовыми росчерками «ударного шквала» и разрывами от снарядов немецких пушек. На вражеский огонь мы отвечали сторицей, думаю, маги «ответку» оценили.

Подвел нас рейдер. После короткой схватки на его палубе, я с удивлением увидел в бинокль, что оба корабля движутся по направлению к фарватеру, ведущему в гавань. Сначала я даже не поверил в это — не может быть, чтобы наши маги сдались так быстро. Их что, всех перебили? И уже захватили управление над кораблем? Какого хрена? Пока я пытался сообразить, что делать в этой ситуации, оба корабля вошли в протоку между двумя каменными башнями, и запоздалый приказ открыть по ним огонь уже не успел ничего изменить. Нам лишь удалось снести до половины левую башню, удачной комбинацией из «покрывала немощи» с «Грома» и трех прямых попаданий из пушки.

— Надо отступать, командир, — деловито сказал Макарыч, утерев пот со лба. — Увели рейдер, сволочи. Мы жжем боеприпасы попусту, на весь остров нам никаких снарядов не хватит. Командуй отход.

— Но…

— Майор прав, — вмешалась Юля. — Мы у них под огнем, а всех магов на берегу нам так не перебить. К сожалению, Ване мы помочь уже не можем.

— Хорошо, — бросив еще один взгляд на близкий берег, скомандовал я. — Отходим на семь миль от Арнава. Первыми отступают транспорты, мы их прикрываем зенитным огнем. Выполнять…

Когда расстояние от берега до эскадры превысило пять миль, вражеский огонь стих сам по себе, и мы начали подводить итоги скоротечной схватки. Они оказались неутешительны. Нет, ничего серьезного, если не считать истраченного на четверть боекомплекта «Дерзкого» и «Бойкого». На магических судах и того веселее — дорвавшись до драки ваэрия ухитрились растратить запасы своих одноразовых артефактов с мощными боевыми плетениями на треть. Да, по гавани и поселку мы вломили неплохо, слов нет. Для главного оплота тельнор у магичек нашлись самые душевные и мощные заклятья, специально сберегаемые для такого момента. Собственные потери? Ничего особенного. С десяток погибших и пара десятков раненых магичек на транспортах, кое-где попадания в борта и палубы, которые живые деревья плавучих островов вскоре закроют своими разросшимися корнями. На «Дерзком» и «Смелом» всего трое раненых бойцов-артиллеристов, все легко. Серьезных повреждений матчасти нет. Эскадра боеспособна. Но что дальше? Противник сидит в гавани и носа наружу не показывает, на связь тоже не выходит. Воздушной разведки у нас больше нет. Штурмовать острова нечем. Но самое поганое в том, что мы потеряли Урв-шера. Какого хрена ему понадобилось лично командовать отчаянной атакой своего единственного рейдера вместо того, чтобы сидеть на «линкоре» — никто из его тельнор ни мне, ни Тров-кану ответить не смог. Но он, гад оказался там. А теперь у него уже и не спросишь…

И, как будто случившегося нам было мало, ранним утром следующего дня к островам прибыла объединенная эскадра восставших лордов и Северного альянса. В составе нашего старого знакомца «Тронхейма» вместе с однотипным боевым ледоколом, и тремя вооруженными палубной артиллерией большими морозильными траулерами, в которых Матвей опознал суда тысяча двести восемьдесят восьмого проекта. Почему северяне предпочли бывшие советские пароходы шведским или норвежским судам непонятно, но, по словам нашего адмирала, выбор был удачный: пароходы большие, длиной около сотни метров и водоизмещением более пяти тысяч тонн, с запасом автономности по топливу и провизии до двух месяцев. К этому прилагается отличная мореходность, трюмы большой вместимости и солидное количество места для размещения экипажа и десанта при необходимости. Разве что скорость не превышает пятнадцати узлов… но зато на палубе каждого корыта воткнули аж три морских орудия времен второй мировой, не считая пулеметов. Если наш «Смелый» и «Дерзкий» примерно равны по силе двум боевым ледоколам или даже немного превосходят их, то против «тысяча двести восемьдесят восьмых» нам и противопоставить нечего, кроме «Грома», «линкора» и транспортов ваэрия. Так ведь и вражеская эскадра не ограничилась пятью пароходами — кроме них у союзников еще два «краанга» и два «линкора» тельнор. В итоге — девять вымпелов против наших десяти, но если сравнивать по весу залпа и реальной боеспособности, то я бы на нашу эскадру не поставил. Мы, конечно, чуть посильнее магией, но количество стволов решает многое.

В отличие от Тайр-шера, северяне не стали играть в молчанку и первым делом вышли на связь. Тон командующего эскадрой Йена Свенссона был сух и деловит, а изложенное сообщение походило на ультиматум. После подлого нападения на суда Крауд-тея, объединенное командование Северного Альянса и Свободных Лордов тельнор считает нас враждебной стороной и приказывает в течение двадцати четырех часов немедленно убраться восвояси из данного района океана, — гласило оно. Не то мы рискуем испытать на своей шкуре весь гнев севера.

На совещании в кают-компании этим утром по хмурым лицам соратников я понял, что в этот раз они настроены очень серьезно.

— Надо возвращаться домой, Саш, — не стал тянуть кота за хвост Макарыч. — Бесполезно здесь торчать.

— Испугался ультиматума шведа, майор? — изобразил я улыбку. — Не такой уж он и страшный. Мы остаемся.

— Плевать я на него хотел, нах, — серьезно ответил артиллерист. — Я никогда труса не праздновал, сам знаешь, командир. Но то, что ты сейчас делаешь, это уже какая-то мания. Не списывай свои ошибки на чужую трусость. Все могут ошибаться, в том числе и ты, Саша! Признай это наконец, ярл. Мы в тупике! Атаковать Тайр-шера мы не можем. Ну нету у нас сил для захвата острова! Нету, млять! Драться с северянами — глупость. Даже если победим, потери будут фатальные. И в нас же непременно вцепится Тайр-шер и добьет окончательно. Сидеть здесь до бесконечности мы тоже не можем, у нас воды и провизии на пару недель от силы. А у противника с его траулерами жратвы и топлива дохрена! Пора фиксировать убытки и отступать, тем более что ограниченный успех у операции есть — пару сотен человек мы из рабства спасли.

— Мы не можем уйти просто так, — упрямо возразил я. — Как ты этого не понимаешь, Боря? Мы должны найти способ победить! На Авалоне требуются люди и здесь они есть. Наши русские люди, которых надо освободить и взять себе. Нельзя вот так все бросить и сдаться!

— Хватит лозунгов, Саша, — устало отмахнулся офицер. — Если ты хочешь самоубиться, разбив себе лоб об бетонную стенку, то я с парнями не собираюсь составлять тебе компанию. Уходим. Я обещаю, что по возвращении на Авалон не буду требовать твоей отставки и останусь твоим другом и советчиком, если ты боишься за свою власть. Но сейчас прими, пожалуйста, верное решение. Не я тебя прошу, мы все тебя просим. Командуй возвращение.

— Мы остаемся, — твердо возразил я. — Все не так плохо майор, как ты расписываешь. Да, мы не можем штурмовать острова, у нас для этого нет достаточных сил. Но и северяне не могут этого сделать, пока наша эскадра поблизости. Как и напасть на нас. Они блефуют со своим ультиматумом. Это клинч, противники взаимно сдерживают друг друга. Как только двое вцепятся друг другу в глотки, третий воспользуется плодами схватки. Надежда на благополучный исход дела еще есть.

— Я пытался, — развел руками майор. — Но ты меня не послушал. Хорошо, настало время высказаться по существу. Матвей?

— Я за то, чтобы временно отстранить ярла от власти, — сухо сказал прибывший для совещания на борт «Смелого» капитан, не глядя мне в глаза.

— Игнат?

— Отстранить.

— Олег?

— Ты прав, Макарыч. Саш, извини, но так надо. Отдохни на обратном пути в своей каюте, мы самисо всем справимся.

— Алексей?

— Отстранить.

— Юля?

— Нет! — гордо вскинула подбородок вверх морячка. — Я обещала быть всегда на Сашкиной стороне, и я не изменю своему слову. Даже если Саша мне изменил. Я признаю командование и полномочия ярла Спешина!

— Ясно, — поднялся я из-за стола. — Закончим этот театр. Раз вы ставите такие ультиматумы… Двое суток, господа заговорщики! Дайте мне двое суток и я найду решение! Двое суток ничего не изменят. Если же нет, то пусть будет так как вы решили, я сложу с себя полномочия ярла.

— Я поверю тебе, Саша, — в свою очередь встал майор. — Хорошо. Вдруг ты и в самом деле явишь чудо. Двое суток у тебя есть. Но потом — не обессудь…

Глава 22. Развязка

Роскошью моя каюта на «Смелом» не отличалась, хотя и была одной из лучших, наравне с капитанской. Впрочем, санузел с душем и широкая койка в ней имелись, а это самое главное. Интерьер дополняли стены, отделанные серебристыми панелями, стол с компьютером и полкой для бумаг, холодильник, шкаф для вещей и одежды и электрочайник с кувшином для воды и чашками на тумбочке. Да, еще имелся телефон внутрисудовой связи. Все это богатство располагалось на двенадцати квадратных метрах. От кого-то я слышал, что на Земле, на больших торговых судах, каюты для начальства двухкомнатные, размером с небольшую квартиру и нафаршированы всякой бытовой техникой, да еще с двумя перпендикулярными кроватями: вдоль и поперек борта, чтобы было комфортно спать и при бортовой и при килевой качке. Но у нас такой роскоши и близко не имелось, да и метраж не позволял: «Смелый» — судно хоть и немаленькое, но скроенное на военный манер, без излишеств. Спасибо хотя бы за то, что в моей каюте присутствовал иллюминатор. Большинство кают для экипажа на корабле внутренние: просто узкие жилые пеналы с глухими стенами со всех сторон. А кубрик для десанта вообще напоминает длинный плацкартный вагон с двухъярусными койками по стенам и без единого окна.

Короче говоря, если соратнички меня отстранят от командования, то в качестве места заключения эта каюта вполне подойдет. Не самая плохая камера, скажем честно. Да и для того, чтобы как следует подумать в тишине над своим положением, тоже сойдет. Можно начинать прямо сейчас, двое отпущенных мне суток уже пошло.

«Честно говоря, ситуация аховая», — думал я, завалившись на застеленную кровать и уставясь в потолок. Будем откровенны: никакого плана «Б» у меня сейчас нет. Макарыч по-своему прав, чего уж там… Сил для штурма островов у нас не хватает, эскадра северян выглядит грозно, и драться с ней лоб в лоб — дохлый номер. Если честно, я до последнего рассчитывал на то, что нам удастся или запугать Тайр-шера, заставив отдать рабов, либо договориться с Альянсом о совместном штурме островов, либо дождаться, когда сцепятся эти двое, и взять свое, вступив в бой в последний момент. Но, похоже, назревает облом по всем фронтам, плюс заговор против меня лично. Черную метку я, считай, уже получил. Интересно, что там задумали майор с лордами, если я проявлю норов? Мягкую отставку вроде отправки Хрущева на пенсию или «шарфик и табакерку»? Хотя, последнее вряд ли. Не прямо сейчас. Меня же так просто не снять, а майор еще не сошел с ума, чтобы этого не понимать. Одна проблема с кристаллом хозяина острова чего стоит…проще добиться моего добровольного отречения, чтобы получить к нему доступ. Или нет? Скажут треянам, что случился форс-мажор, ярл погиб в бою… да и все проблемы. Или не все? Даже если Макарыч уговорил выступить против меня Матвея, Игната, Алексея и остальных лордов, то ваэрия и Урв-шер вообще-то мне лично присягали и им на заговорщиков плевать.

Хотя… возможно мне стоит избавиться от розовых очков и иллюзий насчет своих друзей и союзников? Твайна — давняя любовница майора, Урв-шер погиб или в плену. Альве — ставленница Твайны и против нее не пойдет, мало ли что мы трахались и вроде как лучшие друзья… с ваэрия точно ничего не угадаешь. Остальные хозяйки островов тоже зависят от Твайны. Все может быть гораздо веселее, чем я думал и… Или я переоцениваю влияние майора, а Твайна с Альве остались верны мне? Хрен его знает, Саша… Впрочем, даже если они участвуют в заговоре, есть еще Квайра, которой поддерживать Макарыча нет никакого резона, а в живом виде я бы мог ей пригодиться для восстановления ее прав на Вэнлай.

Мне вспомнился бедолага Петр третий, который сидел в Ораниенбауме, пока Екатерина с заговорщиками развивала бешеную деятельность. При нем была пехота, сохранивший верность легендарный фельдмаршал Миних и армия в Пруссии, присягнувшая Императору. Положение Екатерины было крайне неустойчивым, кто за кого в точности еще неизвестно и все расклады зыбкие. Надо было срочно что-то приказывать, предпринимать решительные шаги и все могло сложиться иначе. Но Петр предпочел играть на скрипке и не делать ничего. И через пять дней после подписания отречения был удавлен гвардейцами, а за пару дней до этого видел, как от жены прибыл доктор с инструментами для вскрытия тела… Прекрасная перспектива!

Прозвучавший в тишине каюты резкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Я рывком сел на кровати, скосив глаза на высветившийся на экране номер, прежде чем взять трубку: вызов по внутренней связи шел с мостика.

— Слушаю?

— Сашка, я их всех отправила под разными предлогами восвояси, — зачастила на том конце провода Юлька, переходя сразу к делу. — И Макарыча, и остальных… придумала им дела, я все же капитан как-никак. Матвей только что отбыл на «Дерзкий». У меня на мостике остались лишь Серега, рулевой матрос и дежурная магичка. Знаешь… никогда не думала, что я тебе это скажу, но, видимо, придется… давай я отправлю тебя к твоим синим шлю… любовницам?

— Куда? В смысле, я не понял, поясни? — растерялся в первый момент я.

— Саш, не тормози, дурак! — повысила голос подруга. — К ваэрия твоим! На «Гром» или на транспорт Квайры, куда захочешь! Там тебя никто не достанет и никто не сместит! Сергей готов составить тебе компанию. Илья Красин со своим отделением тоже в курсе. Его парни за тебя и готовы действовать. Если ты отдашь прямой приказ, Илье ни майор, ни Игнат не указ. У ваэрия ты будешь в безопасности. Утрутся наши лорды!

— Саша, соображай быстрее! — поторопила меня Юлька, не дождавшись ответа. — Я сейчас на мостике и нас с тобой пока никто не арестовывал! Пока что я еще капитан и мои приказы выполняют, понимаешь! Мне ничего не стоит изменить курс «Смелого» и послать вызов ваэрия, чтобы они приняли тебя на борт. Ты сядешь с десантниками в катер и свалишь к магичкам, я подойду к ним для этого как можно ближе. Никто ничего не успеет сделать. А если попробуют, то я им помешаю. Но это сейчас! Потом может стать поздно.

«А вот и твой персональный фельдмаршал Миних», — пробежала в голове короткая мысль. «Вместе с верной присяге пехотой. Надо решаться, Саша, тебе дают шанс. Пока что заговор только оформляется, нужно действовать на опережение, не теряя времени. Вот только есть одно «но»… если я убегу с парохода и мы примемся бодаться за власть, то операции точно конец. Проще самому командовать отступление. Что мне важнее, люди для Авалона или своя шкура»?

— Не, Юля, не надо, — после длинной паузы ответил я. — Никуда я с борта «Смелого не побегу. Операция продолжается, у нас еще больше суток.

— Но…

— Мы не можем сейчас устраивать внутренние разборки. Надежда на благополучный исход дела еще есть. Знаешь что… постарайся оказаться ночью на мостике, а сейчас лучше отдохни как следует. С Макарычем и Матвеем не спорь. И внимательно следи ночью за островами, особенно за Арнавом. Если оттуда выйдет по направлению к эскадре рейдер тельнор, не спеши поднимать панику, лучше попроси Тров-кана связаться с ним. И сразу же зови меня.

— Ты думаешь, что Урв-шер не погиб, а…, - Юлька соображала на лету.

— Урв-шер — очень ушлый тип, — улыбнулся я. — Дадим ему шанс доказать это еще раз. И…спасибо тебе огромное, родная! Ты самая лучшая!

— Только ты этого не ценишь, животное похотливое, — послышалось в трубке, а затем последовали гудки. Вот и поговорили…

До самой ночи я дремал или работал за компьютером, выходя из своей каюты лишь на обед и ужин, сдав вахты Сергею. Никто не решился беспокоить ярла, что меня полностью устраивало. И майора, видимо, тоже. Я думаю, что ультиматума северян он не слишком боялся, понимал, что первыми те не начнут, а мое бездействие было ему на руку. Оставалось лишь дождаться ночи и разыграть последний свой козырь. Пришедшая мне на ум во время разговора с Юлей догадка при тщательном обдумывании казалась все более и более правдоподобной, но и факторов, которые могли помешать ее осуществлению, было немало. Хуже всего, когда ты ничего не можешь сделать, только ждать.

Поэтому раздавшийся в половине второго ночи звонок заставил меня сразу же схватить трубку.

— Спешин слушает!

— Началось, Саша! — раздался Юлин голос. — Из внутренней гавани Арнава вышел рейдер и направляется к эскадре. Только что.

— Командуй «Смелому» полный ход и следуй на сближение. Немедленно!

— Но нас могут обстрелять с берега если мы приблизимся…

— Тельнор не откроют по нам огня на поражение, Юль! Зуб даю! Наплюй на всех и иди на перехват, пока северяне не очухались! Я уже бегу к тебе на мостик!

— Сделаю, ярл.

Дальнейшие события следовали одно за другим. Когда я влетел на мостик, «Смелый» уже шел на полных оборотах к берегу. С других судов эскадры посыпались запросы, но я велел дежурной магичке отвечать всем судам ваэрия: эскадре стоять на местах, ничего не предпринимать. «Грому» сопровождать «Смелый», поддержав своей магией видимость боя. Затем по дешевому маломощному «Баофенгу» я вызвал Матвея и приказал «Дерзкому» догнать нас и открыть огонь по океану рядом с побережем Арнава, изображая перестрелку с неведомым противником. Но по самому острову и идущему навстречу нам рейдеру ни в коем случае огня не открывать, их поражение исключить.

Наш адмирал, лично дежуривший на «Дерзком» удивился, но возражать не стал, до него быстро дошло, что я раскомандовался неспроста. Да и рейдер на радаре он наверняка видел, вот и сделал верные выводы. А еще через минуту на мостике появился запыхавшийся Макарыч с Игнатом и парой вооруженных десантников заодно.

— Саша, какого хрена здесь происходит, млять?!

— Ты хотел, чтобы я явил чудо, майор? — осклабился я в ответ. — Вот я его и являю! К нам идет рейдер с посольством Тайр-шера, надо его принять на борт. Создав для северян видимость короткой интенсивной схватки. Справишься с задачей? Если да, то командуй. УКВ передатчик и шестнадцатый канал не используй, сигнал могут перехватить.

Макарыч бросил быстрый взгляд на приборы, задержав его на радаре, задумался на секунду, а потом кивнул. Дураком майор никогда не был.

И все прошло как по нотам, Урв-шер явно понял мой замысел: замаскировать нашу встречу видимостью боя. После того, как мы принялись стрелять по воде из «Мелары», развернув ствол артустановки на противоположный идущему рейдеру борт, несколько медлительных заклятий полетели в нас с берега, целясь куда-то мимо «Смелого», тельнор явно решили нам подыграть. Но мы все равно встретили их дружным огнем мелкокалиберных артустановок, словно отбивались от эскадрильи атакующих штурмовиков. Артиллеристы «Дерзкого» вовсю палили в темную воду из немецкого орудия и били трассерами из ЗУшки, какие-то разноцветные плетения отправлялись в ночное небо на «Громе» с шумом взрываясь при падении об воду и разлетаясь снопами искр. С берега было понятно, что это сплошная бутафория, в сторону рейдера не было сделано ни единого выстрела. Но со стороны стоявшей в десяти милях севернее вражеской эскадры все это выглядело как полноценная заварушка. Опять же ночь — издалека «бой» выглядит эффектно, но что-то понять сложно. Под прикрытием всей этой иллюминации мы закрыли рейдер от радаров северян бортом «Смелого» и пошли прочь от острова к основной эскадре. А еще минут через двадцать, когда «бой» затих, мы с закурившим сигарету майором уже стояли на палубе в сопровождении вооруженных десантников, принимая делегацию с рейдера…

Первым на вертолетную площадку поднялся Урв-шер, за ним, прихрамывая, появился Ваня Караколов в подранном летном комбинезоне и еще трое тельнор с богато украшенными боевыми посохами. Последним на палубе оказался невысокий, но крепкий и широкоплечий немолодой маг с усталым морщинистым лицом, одетый в длинную черную тунику с серыми шароварами на манер пуштунского полевого командира. Но мое внимание сразу привлек футляр с зеленым кристаллом у него на поясе.

— Тайр-шер? — удивленно спросил я. — Это…вы? Я не ошибаюсь?

— Кейр-ко альм, — коротко ответил тот, и кристалл тут же сделал перевод в моей голове: «Это я, человек».

— Что же, рад приветствовать своего старого врага, — развел я руками. — Я глава Конфедерации Авалона Спешин. Думаю, нам есть что обсудить, маг. Сейчас вас проведут в комнату для переговоров, я скоро буду.

Короткий разговор с Урв-шером подтвердил все мои догадки. Оценив ситуацию, охотник на морских носорогов быстро пришел к тем же выводам, что я и Макарыч. В одиночку нам острова не взять, а с эскадрой северян, если, а точнее когда она появится, после случая с Крауд-теем нам о совместных действиях ни за что не договориться. А вот с Тайр-шером компромисс возможен. Почему нет? Да, мы давно воюем, ну и что же? Тот потерял большую часть своих сил и находится в отчаянной ситуации. Хорошего исхода для него в любом случае не просматривается. Если от нас он еще отобьется, то от северян и восставших — скорее всего, нет. А от наших объединенных эскадр — точно нет. Как я подозреваю, были и еще доводы. Так сказать, для внутреннего употребления… Возможное объединение Конфедерации и Северного Альянса ставит на господстве тельнор в районе экваториального архипелага жирную точку, люди становятся там самой сильной расой из трех, что Тайр-шер не мог не понимать. Значит, его надо предотвратить. Кроме того, мое сотрудничество с Тайр-шером снимает со старого мага клеймо продавшегося людям и «жабам» предателя, что тоже немаловажно. Ну, и сам Урв-шер, в случае если мы договоримся, сострижет себе купоны с возросшего влияния и посреднических услуг между двумя островными империями.

Короче говоря, оставалась одна-единственная закавыка: как напроситься на личную аудиенцию с хозяином островов и убедить его договориться, изложив мои требования в правильном ключе? И вот тут пришел на помощь случай с пилотом, пусть для этого и пришлось сдаться на милость бойцов Тайр-шера…

— Ты правильно сказал, там, на палубе. Мы с тобой враги, ярл Спешин, — негромко сказал мне Тайр-шер, когда мы оказалась друг против друга за одним столом в помещении для занятий и инструктажа. По требованию мага все остальные покинули комнату, переговоры вели только мы двое. Никаких «синих жаб», никакой охраны с обеих сторон, два лидера государств общаются друг с другом с глазу на глаз. Требование наглое, но я уступил. Тайр-шеру отчаянно требовалось сохранить лицо перед своими же лордами, из тех, кто остался ему верен. А мне — получить то, что я хотел. Остальное несущественно.

— Да, мы враги, — согласился я. — Вы сделали очень много зла моим людям и ваэрия.

— «Жабы» не имеют никакого значения, — поморщился маг. — А войну первым начал ты. Не возражай, человек! — поднял он руку вверх, увидев, как я набрал воздуха в грудь для ответа. — Мы здесь не для того, чтобы копаться в прошлом. Мы враги и вряд ли станем друзьями. Но ради своих народов мы можем прекратить эту войну.

— Не возражаю, — качнул я головой. — Но у меня есть условия мира, отступить от которых я не могу. Прежде всего…

— Я их знаю, — перебил меня маг. — Урв-шер сообщил мне цели вашего похода. Но у меня тоже есть требования. Поэтому, чтобы не болтать попусту, давай сразу перейдем к выводам. Я отдам тебе Жемчужные острова, которые ты захватил. И четыре тысячи рабов впридачу. Две с половиной тысячи людей, того вида, которых вы называете русскими и полторы тысячи ваэрия. Ты этого хотел?

— Я хотел бы освободить всех.

— Всех ты не получишь. Требуй возможное ярл, а не землю, воду и солнце впридачу, — повысил голос Тайр-шер. — Ты и так отбираешь треть рабов моего архипелага. Да тебе и не на чем их увезти. Но этих — я тебе отдам. Мужчин и женщин поровну, семьи делить не буду, дети идут как двое за одного взрослого, утаивать ценных специалистов по вашей технике не стану. Слово Тайр-шера.

— Хорошо, — кивнул я. — Но с возможностью последующего выкупа остальных.

— Согласен, — не меняясь в лице, сказал Тайр-шер. — Но выдача рабов будет представлена не как дань, а как плата. Взамен ты дашь клятву наемника прийти мне на помощь против северян.

— А если ты потом сам начнешь с ними войну? Нет, маг. Я не собираюсь втягиваться в чужую драку.

— Ладно. Придешь на помощь, если они пересекут границы моего архипелага более чем на двух человеческих судах и начнут против меня враждебные действия.

— Принимается. Но с уточняющей формулировкой: «первые начнут неспровоцированные враждебные действия», — заметил я.

— Договорились. Далее, — задумался Тайр-шер. — Мы заключаем договор о ненападении сроком на три года. Ни мой, ни твой флот не имеет права добывать рабов, рыбу или морского зверя, а так же заплывать в чужие воды далее двадцати миль к востоку или западу от Жемчужных островов в обе стороны. Исключения — торговые и дипломатические суда, но не более двух сразу.

— Я не против, — не стал спорить я. — Но хочу отдельно отметить, что территория островов присягнувших мне ваэрия и их окрестные воды так же считаются территорией Конфедерации. На них распространяется мирный договор и прочие условия.

— На присягнувших тебе к этому моменту ваэрия. Их я считаю твоими подданными, а их острова — твоими. Равно как и ты будешь считать острова восставших лордов к западу от Жемчужных островов моими владениями. Но насчет тех Хозяев, кто захочет присоединиться к тебе или ко мне в будущем, нужно будет договариваться отдельно. С такой поправкой не возражаю. Вот и все, — хлопнул ладонью по столу Тайр-шер. — Если ничего не изменится, через год можно будет встретиться на Жемчужных островах снова и поговорить о торговле и прочих делах, став друг другу официально «не-врагами». Но не сейчас, враг мой. Сейчас мы прикажем нашим слугам записать договор между Великим Хозяином Тайр-шером и ярлом Конфедерации Авалона Спешиным и дадим друг другу публичные клятвы перед Небом, Высокими Дорогами и вашим человеческим Богом соблюдать его. Это раз. И второе — завтра утром объединенная эскадра ярла Конфедерации Спешина и Великого Хозяина Тайр-шера выйдет навстречу эскадре северного Альянса и предъявит им наш общий ультиматум, потребовав немедленно убираться на Север и не беспокоить больше границы Конфедерации и моего архипелага. Все согласно букве договора. Северяне первые начали против меня неспровоцированные боевые действия.

— Значит, будем воевать? А сколько у тебя кораблей, маг? — спросил я. — Два «линкора» и три рейдера? Если начнется бой, нам придется тяжело. Скажу прямо, человеческие корабли северян довольно сильны. Надо бы сначала обсудить тактику…

— Они не будут драться, ярл, — впервые за все время разговора улыбнулся Тайр-шер и улыбка его была жутковатой. — Не считай меня за дурака, пусть я и допустил поначалу с тобой несколько ошибок. Я уже вступил в тайные переговоры с лидерами восставших лордов и обещал им прощение. А так же освобождение от податей на два года. Они сейчас колеблются, боясь моего гнева и надеясь на северян… но если завтра наш объединенный флот решительно выйдет им навстречу, то мятежники покинут вражескую эскадру. В одиночку северяне не начнут битву с нами. Я уже обо всем подумал. Ни мне, ни тебе нет смысла терять свои корабли, враг мой…

— Ну что же, — кивнул я. — Звучит разумно. Считай, что мы договорились. Я обещаю, что буду честно выполнять свою часть договора, Тайр-шер.

— Я знаю, — согласился со мной маг. — О тебе говорят разное, ярл Спешин. Но никто и никогда не говорил, что ты не держишь данное слово. Только поэтому мы и смогли встретиться на твоем корабле и договориться, человек. Я тоже буду верен нашему договору. Во всяком случае, в течение трех лет, начиная с этой ночи. А дальше — жизнь покажет.

— Жизнь покажет, — согласился я. — Но многое зависит и от нас.

*****

— Все здесь? — обвел я мрачным взглядом собравшихся в кают-компании лордов. Макарыч, Матвей, Игнат, Юля, Олег, Алексей и даже не присутствовавший на вручении мне «черной метки» Паша сидят за столом и ждут, что я им скажу. Двери плотно закрыты, посторонних нет. Можно начинать.

— Держи майор, владей на здоровье, — я отстегнул от пояса кристалл хозяина острова и отправил его толчком через весь стол Макарычу. — Он твой. Доберемся до Авалона, сдам командование через треян, как полагается.

— Саша, не страдай ерундой, — поморщился майор. — Не надо сейчас устраивать нам сцен, командир. Мы все о деле думали, так же как и ты. Все, проехали, ты все разрулил, а мы были не правы.

— Нет, млять, надо, — покачал я головой. — Причем именно сейчас, когда все закончилось, как раз пришло время устраивать, как ты говоришь, сцены. Кто мне предъявлял черную метку? Ты? Вот ты и принимай командование, я за него не держусь.

Говорил я совершенно искренне. Ну, почти. Все благополучно закончилось неделю назад, когда на рассвете после ночи переговоров наша объединенная эскадра встала на рейде у Арнава, соединившись с силами тельнор. Тайр-шер сохранил для последнего боя два «линкора» и три рейдера, причем один из линкоров, был прямо таки «супердредноут» с десятью боковыми мачтами и корпусом длиной в полтораста метров и шириной в семнадцать. Девять вражеских вымпелов против шестнадцати наших — ловить нечего. Дальше мы передали свой ультиматум… и все пошло так, как предсказал Тайр-шер. Корабли восставших лордов один за другим стали покидать строй эскадры. Сначала ушли «краанги», а затем, поодиночке, спустя еще пару часов строй покинули оба «линкора». Остались ледоколы и три траулера северян, которые тоже не стали строить из себя героев, приняв наш ультиматум. Воевать против объединившихся Конфедерации и островов Тайр-шера Альянс не стал. И правильно сделал, как по мне.

Сутки спустя, когда стало окончательно ясно, что противник и в самом деле покидает воды архипелага, началась передача рабов с Арнава и Меркаля, продолжавшаяся еще три дня. Людей и ваэрия выгоняли из рабских бараков прямо на широкий песчаный пляж Арнава, где они официально переходили в нашу собственность. Далее мы их мыли, кормили, переодевали, опрашивали и фотографировали, заводя на каждого личное дело, и отправляли в трюмы стоявших на рейде транспортов ваэрия. Тайр-шер был столь любезен, что даже поделился с нами пресной водой и частью припасов. И, лишь закончив с этой работой, мы отправились в обратный путь. А после того, как эскадра пересекла условную границу, пройдя мимо Жемчужных островов, я решил окончательно поставить точки над «i».

— Саша! — встал из-за стола покрасневший майор. — Ну чего ты хочешь, нах? Чтобы мы все перед тобой извинились? Мы извинимся и я в первую очередь. Еще раз говорю, никто против тебя лично ничего не имел, просто обстановочка на тот момент сложилась паскудная… Лучшего ярла чем ты, нам не надо.

— Да не хочу я, чтобы вы извинялись! — взвился я. — Я в самом деле не знаю, что с вами делать, придурки! И с собой тоже! Я не Иосиф Сталин и не Ваня Грозный, чтобы тут чистки устраивать и перетрахивать весь аппарат в вашем лице, млять! У меня нет других кадров и других лордов! И других друзей кроме вас у меня тоже нет!!! Если вы мне не доверяете, то берите кристалл и работайте без меня. Отпустите меня сельское хозяйство вместо Пети поднимать что ли?!

— А я вам говорила, что нельзя хитрые планы мутить и Сашку обижать, — язвительно заметила Юлька. — Сами виноваты, идиоты.

— Так и есть Юль, — виновато улыбнувшись, вдруг сказал Матвей. — Честное слово, командир. Извини. Больше никаких заговоров, обещаю! Нечистый попутал.

— Извини Саш, — склонил голову Макарыч. — Был и в самом деле неправ. Принимать кристалл не буду, не выйдет из меня ярла. Мое дело — на подхвате быть. Прости уж… повинную голову меч не сечет.

— Ладно, — махнул я рукой. — Хрен с вами, проехали, работаем дальше. Макарыч, достань из заветного шкафчика коньячку что ли? Матвей, позвони на камбуз, чтобы нам на скорую руку закусочки организовали, ладно? Выпьем мировую, мужики, и за победу заодно. За этот год мы отлично поработали, я считаю. От врагов отбились, государство построили и даже граждан для него везем. Впереди у нас мирный год, а то и все три, можно немного расслабиться. Жизнь впереди длинная!

Примечания

1

Кайо Коко — живописный остров-курорт в центральном районе Кубы. Является заповедной территорией с нетронутой цивилизацией природой. Местные дикие экзотические леса, покрывающие большую часть острова, приютили множество прекрасных птиц, среди которых встречаются пеликаны, розовые фламинго и белоснежные Коко, которые и дали название острову.

(обратно)

2

Крейсерская скорость Airbus A330-200 равна 925 км\час, а эксплуатационный потолок — 11 900 метрам.

(обратно)

3

Комель — нижняя часть дерева или растения, непосредственно над корнем и корневищем; чаще всего имеет более плотную структуру, чем остальная часть ствола.

(обратно)

4

Ферганские погромы — в мае-июне 1989 года в Ферганской области Узбекской ССР, произошли межэтнические столкновения между узбеками и турками-месхетинцами.

(обратно)

5

Эверберг — Вепрева гора, с древнегерманского эвер-\эбур- [вепрь, дикий кабан] и — берг [гора]. Крепость получила нынешнее название, после того, как 40 лет назад готское племя Ивингов, считающих себя потомками Дикого Кабана, решило возвести на необжитой части своих земель у Врат батавов полноценные укрепления. Суффикс — инг/-унг служит в германских языках для обозначения родовой связи, общности происхождения (Каролинги, Меровинги, Нибелунги и другие).

(обратно)

6

Сырая расселина — Оу тхаб (янгон.), равнина перед входом в ущелье на долгое время раскисает и становится непроходима после весеннего таяния снегов в горах, при этом в самом ущелье от берега до берега заполняется лишь русло скромной, в остальное время года, речки.

(обратно)

7

Стёганка — доспешная одежда из множества слоев ткани, нередко набитая (в зависимости от региона) паклей, ватой, конским волосом и иногда пропитанная солью. В зависимости от эпохи, региона и сословия считалась либо доспехом, либо поддоспешником.

(обратно)

8

Воины-жрецы — служители янгонского бога войны Дхар Кайшина (Дхарр ко Айшинн — Хозяин мечей), по праву считаются лучшими бойцами этой части Ойкумены, однако серьезного влияния на противостояние с фризами не оказали. Ни в одной битве, за более чем 2000-летний конфликт, не упоминаются более 24 жрецов.

(обратно)

9

Тысяча ударов сердца — около 14 минут; принято считать, что нормальная частота сокращения сердечной мышцы для здорового человека среднего возраста — 72 удара в минуту.

(обратно)

10

Je ne mange pas six jours (франц.) — Я не ем шесть дней; отсылка к расхожей фразе Кисы Воробьянинова из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «12 стульев».

(обратно)

11

Bitte schön! (немец.) — Пожалуйста! Прошу! (приглашение)

(обратно)

12

Фирд — ополчение в англосаксонской Британии в VII–XI вв., представляло собой армию, созываемую королем из свободных землевладельцев для защиты территории от внешней агрессии. Автор решил использовать именно этот термин, а не, например, более подходящий древнескандинавский аналог «лейданг» (предполагающий еще и частичное участие в набегах), чисто из эстетических соображений.

(обратно)

13

Вторая утренняя стража — единица измерения времени. Фризы, янгоны и их ближайшие соседи делят сутки на 12 страж: время от рассвета до полудня — это три утренние стражи, от полудня до заката — три дневные, от заката до полуночи — три вечерние, и от полуночи до рассвета — три ночные. Местные народы знают, что их продолжительность неодинакова и величины в течение года изменяются, однако факт этот считают не существенным.

(обратно)

14

Визави (с франц. vis-à-vis — «лицом к лицу») — тот, кто находится напротив, стоит или сидит лицом к кому-нибудь. В переносном значении может также означать оппонента.

(обратно)

15

Тротс, маньер! Фолгх мэй! (фриз.) — Горжусь, господин! Следуй за мной! Традиционное уважительное приветствие фризов к вышестоящему звучит как «Экес тротс оп ват асиль!» («Горжусь что вижу!»). При обращении к равному или предводителю-чужаку чаще всего используют сокращенную форму «Тротс» («Горжусь!»).

(обратно)

16

Ком ин ди хойс, маньер! (фриз.) — Проходи в (благородный) дом, господин!

(обратно)

17

Ви я эйз? Ван ватер ланд? Ва дон йа сортие? (фриз.) — Кто ты (дословно — кто ты есть)? Из каких земель? Какого ты рода?

(обратно)

18

Ярл — наследственный глава племени, сосредоточивший в руках, наиболее полную власть; в большинстве случаев владеющий правом высшей судебной и исполнительной власти, возглавляет племенное ополчение, и как минимум формально, считается хозяином земель, которые племя контролирует. За исключением участков, переданных нижестоящим знатным семьям или родам за заслуги или после получения выкупа. Право объявления войны и заключения мира может находиться как в руках ярла, так и оставаться прерогативой народного собрания. У Ивингов народное собрание может собираться лишь по желанию ярла.

(обратно)

19

Кинефаты — самый крупный племенной союз фризов, владеющий центральной частью побережья и самыми богатыми землями. Более 300 лет прошло с момента, как таны и ярлы 27 племен союза не выбирают верховного правителя — конунга.

(обратно)

20

Тубанты — второй по значимости племенной союз фризов, в который входит 23 племени. На начало повествования прошло почти 170 лет, как в междоусобице прервалась династия их последнего конунга. Владеют землями в западной части побережья, и страдают от набегов агрессивных янгонских горцев, которых водят в походы воины-жрецы.

(обратно)

21

Игорь — мужское имя, существует несколько версий происхождения. Наименее распространенная — кельтская, где корень [-инг-] означает «правителя» или «правление». Нашему герою льстит, но учитывая обстоятельства, он решил выбрать менее пафосный и претенциозный вариант от скандинавского имени Ingvarr или Inglar, где первая часть [-ing-] имя скандинавского Бога плодородия (изобилия), а вторая [-varr-] означает «воинство, сила». Считается, что в древнерусском языке имело значение «охраняющий имя Бога».

(обратно)

22

Хёвдинг — племенной вождь у германских и скандинавских народов, изначально являлся политическим, военным и религиозным лидером; титул ненаследственный. У фризов используется для обозначения выборных военных предводителей племен, кланов, родов или даже отдельных поселений.

(обратно)

23

Тан — у фризов формальный глава племени, владеющей правом высшей судебной власти и предводитель племенного ополчения. Для остальных родов чаще всего выступает в качестве третейского судьи, и не может распоряжаться землей, на которой племя проживает. В одних племенах фризов это наследственный титул, в других — выборный. В некоторых случаях действует ограничение, согласно которому избираться может, лишь представитель определенного рода (-ов) или семьи (-ей). При этом право войны и мира относится к прерогативе народного собрания племени.

(обратно)

24

Йен ват ние хир (фриз.) — ушедшие, дословный перевод — тот кто не здесь.

(обратно)

25

Эйдинард — Эйдинх ван ди аард (фриз.) — Край земли; северная и частично северо-западная прибрежная часть материка.

(обратно)

26

Места размещения комнат в пирамидах, описываемых в романе, пропорционально списаны с единственного из сохранившихся семи чудес света — пирамиды Хеопса. Расположение «Алтаря» — египтологи считают «Камерой Царицы», точку размещения «Сердца Жизни» — «Камерой Царя», «Сердце Вечности» — заняло так называемую «Нижнюю подземную камеру».

(обратно)

27

Свани — с древнегерм. [-swan-] — лебедь.

(обратно)

28

Линд (готск.) — мягкая, нежная, гибкая.

(обратно)

29

Гельд (фриз. [-gёlt-] — цена) — серебряная монета содержащая 1,7 гр. чистого металла, диаметром в 18–21 мм; из-за низкого уровня технологий имеет неровную округлую форму. Традиционно украшалась изображением знака мирных намерений — ладони, — так как изначально чеканилась для выплат штрафов за убийства или ранения.

(обратно)

30

Полугельд — содержит от 0,8–0,85 гр. серебра при диаметре монеты в 12–14 мм; и поскольку был самой популярной серебряной монетой, чеканится часто и по разным поводам; чаще всего украшается «счастливой» руной Вуньо, похожей на кириллическую заглавную «Р».

(обратно)

31

Тройной гельд — так называемые «победные» гельды — монеты содержат 5,1–5,2 гр. серебра при диаметре в 24–27 мм. Чеканилась из добычи, и украшалась родовым знаком племени, возглавлявшим поход.

(обратно)

32

Туш (немец. [-tusch-] — нажимать клавиши) — короткое инструментальное произведение, исполняемое чаще всего духовым оркестром в качестве приветствия на торжественных церемониях.

(обратно)

33

Марка — основная денежно-весовая единица измерения у фризов, содержащая дюжину дюжин (144) гельдов серебра — 244,8 гр.; при этом отчеканенный металл стоит минимум на четверть дороже, поэтому М. серебром (ломом металла) будет весить не менее 306 гр., если ее менять на монеты.

(обратно)

34

Длинная ночь — ночь зимнего солнцестояния или Йоль — традиционно языческий праздник проводился и в христианские времена, совмещаясь с Рождеством. Германцы ожидали возрождения Короля Дуба, Солнечного Короля, Дарующего Жизнь, который согревал замёрзшую землю и пробуждал жизнь в семенах, хранившихся в её лоне всю долгую зиму. На полях разжигали костры, а урожай и деревья благословляли, распивая пряный сидр.

(обратно)

35

Разделивший волю — зависимый человек; формально один фриз не мог обратить другого в рабство, но некоторая часть бедняков, все равно попадала в зависимость. К такому могла привести ситуация, если небогатый человек получал серьезную раны или травму и оказывался неспособен оплатить лечение. Тогда он мог прийти и разделить свою волю с местным или любым другим храмом пока не отработает или не отдаст долг. «… Вознаграждение храмовому-жрецу за лечение тяжелой болезни не может быть больше 50 гельдов от свободного человека, 25 — от полусвободного и 15 гельдов — платит раб» (выдержка из закона фризов).

(обратно)

36

Полдень — юг; соотнесение сторон света с ходом солнца встречается у большинства народов: Восток — Восход, Запад — Закат, Север — Полночь и Юг — Полдень.

(обратно)

37

Рихас — крупнейшая река Эйдинарда; в ее дельте сосредоточены основные поселения фризов и почти все пахотные земли и пастбища способные прокормить хоть сколько-то заметную конницу и крупный рогатый скот.

(обратно)

38

Самсонов пояс — приспособление, дававшее возможность прикладывать при взводе тетивы вдвое меньше усилий, чем сила ее натяжения; использовалась для арбалетов до 180 кг.

(обратно)

39

Алайн Таг (янгон.) — Светлые или Высокие горы; — название хребта, отделяющего северо-западное побережье от основной части материка

(обратно)

40

Тварь ли я дрожащая или право имею? — отсылка к цитате из романа «Преступление и наказание» (1866 г.) русского писателя Федора Достоевского. Этим вопросом задается главный герой романа Родион Раскольников, рассуждающий о себе, после убийства и ограбления старухи процентщицы.

(обратно)

41

Рой (фриз.) — рыжий.

(обратно)

42

Валли — уменьшительно-ласкательная форма имени Эвальд (древнегерм. [-ewa-, -ewe-] — обычай, закон + [-wald-, -walt-] — власть, сила) — двоюродный брат ярла Ивингов Эрвина Сильного.

(обратно)

43

Изольда (древнегерм. [-is-] — лед + [-wald-] — власть; один из вариантов — холодное золото) — жена двоюродного брата Эрвина Сильного — Эвальда.

(обратно)

44

Старые боги — прежние, большей частью кельтские боги, принесенные с Земли, культ которых практически не изменился в новом мире. Основа их ритуалов плодородия, по-прежнему осталась в принесение человеческих жертв соплеменников и врагов. На новых землях сформировалась более мягкая религиозная традиция, предпочитающая подобные методы лишь в исключительных случаях.

(обратно)

45

Даша-Доржо Итигелов — глава российских буддистов с 1911 по 1927 год, перед кончиной завещавший достать свое тело из-под земли примерно через 30 лет. С тех пор эксгумация проводилась дважды: в 1955 и 1973 годах, и оба раза оказывалось, что тело хамбо-ламы не подверглось тлению. То же самое обнаружилось и на третий раз, в 2002 году, после чего тело Итигелова решили изучить медики. Они признали, что «его суставы сгибаются, а мягкие ткани продавливаются как у живого человека».

(обратно)

46

Одигеба — древнегерм. [-ot-, -aud-] — богатство + [-geba-, -geva-, -giva-] — дар, подарок.

(обратно)

47

Таранис — кельтский бог грома и дождя, требовал умерщвления жертвы через побои или сожжение.

(обратно)

48

Карл (древнегерм. [-karl-] человек, мужчина, муж) — со временем имя приобрело значение «свободный человек».

(обратно)

49

Вольные отряды — когда в набег на степные народы или в морской поход, собираются желающие «подзаработать», но среди них нет одного, заведомого главного организатора, такие отряды объявляются «вольными», а участники равноправными.

(обратно)

50

Бувайя (протогерманские корни — [-bu-/-buwi-] — жилище, и [-aujo-] — остров, земля окруженная водой) — название города-острова, расположенного в устье Рихаса. Считается самым крупным поселением прибрежных земель, и неформальной столицей всех фризов.

(обратно)

51

Для описания сокровищ, были использованы реально существующие находки «железного века» из кельтского погребения названного «Хакдорфский князь» (530 г. до н. э.), и других могил этого периода, найденных в районе древнего укрепленного поселения Хойнебург, в федеральной земле Баден-Вюртемберг (Германия).

(обратно)

52

Эгир (древнесканд. [ægir-] море) — один из старшин ополчения в походе в Долину ушедших, названный в честь великана (ётуна), владыки моря.

(обратно)

53

Хирд — боевая дружина в Скандинавии эпохи викингов, имевшая возможность сражаться группами от всего состава до пар воинов. Как правило, дружинники-хирдманны полностью повиновались вождю, представляя собой подобие семьи.

(обратно)

54

Отта — дочь погибшего единственного сына ярла ивингов Эрвина Сильного; полное имя — Одиллия, образовано от древнегерм. [-ot-\-aud-] богатство.

(обратно)

55

Йоль — происхождение слова теряется в глубине веков. Скорее всего, оно восходит к индоевропейскому корню со значением «вращаться», «крутиться», «колесо».

(обратно)

56

Вятший (древнерусс.) — знатный; здесь в значении — имеющий вес в обществе.

(обратно)

57

С точки зрения официальной науки, за начало астрономических времен года принимают моменты прохождения центра Солнца через точки равноденствий и солнцестояний.Астрономическая весна — это период от весеннего равноденствия (21 марта) до летнего солнцестояния (21 июня). Ее продолжительность составляет приблизительно 92 суток 20 часов и 12 минут. Астрономическое лето — это период от летнего солнцестояния (21 июня) до осеннего равноденствия (23 сентября). Его продолжительность составляет приблизительно 93 суток 14 часов и 24 минуты. Астрономическая осень — длится от осеннего равноденствия (23 сентября) до зимнего солнцестояния (22 декабря) в течение 89 суток 18 часов и 42 минут. А астрономическая зима — продолжается в течение приблизительно 89 суток и 30 минут — от зимнего солнцестояния (22 декабря) до весеннего равноденствия (21 марта).

(обратно)

58

Ваганьковское, Новодевичье — известные кладбища Москвы, где захоронены многие советские и российские знаменитости.

(обратно)

59

Куно — уменьшительная форма имени Конрад (древнегерм. [-kuoni-, -koni-] — храбрый, воинственный + [-rāt-, -rād-] — совет).

(обратно)

60

Ленстрагоф — двор рода Ленстра (нем. hof — двор), из которого происходит нынешний конунг батавов Абе Упрямый и по совместительству его резиденция; второй по размеру и числу жителей город фризов в лесостепной части материка. Род Ленстра входит в племя Херенвен — младшую ветвь племени батавов, давшего свое имя одноименному племенному союзу фризов.

(обратно)

61

Аскольд (от древнегерм. [-ask-, -aska-, -asca-] — ясень (в значении «копье», поскольку древко чаще всего делалось из этого дерева) + [-wald-, -walt-] — власть, сила) — один из племянников конунга батавов, впервые упоминаемый в роли посла для сбора Торговой тысячи.

(обратно)

62

Буцефал (с греческого дословно «бычьеголовый») — кличка любимого коня Александра Македонского; здесь — в значении широкие в кости, высокие и массивные кони.

(обратно)

63

Ливэ — уважаемый, сокращение от традиционного фризского обращения [liewe heer] — уважаемый господин; служит для самостоятельного использования по типу английского обращения к титулованному собеседнику, и ближе всего по значению к «достопочтенный». Здесь — подчеркивает, что посол воспринимает Игоря, как достойного ему собеседника.

(обратно)

64

Гутон — представитель фризского племени гутонов, одного из самых многочисленных среди кинефатов; владеют землями западнее Бувайи от побережья до правого берега Рихаса.

(обратно)

65

Казачья лава — это боевой порядок и способ тактических действий, применявшийся в казачьих войсках (а с введением «Строевого кавалерийского устава 1912 года» — во всей русской кавалерии), при котором атака шла разомкнутым строем в одну шеренгу, но со специально выделенными отрядами для поддержки из глубины построения. В принципе, это кавалерийский аналог пехотной цепи; вероятно, была заимствована у кочевников.

(обратно)

66

«Тихий Дон» — советский трехсерийный фильм-эпопея 1958 года по одноимённому роману Михаила Шолохова, где рассказывается история казачьей семьи Мелеховых на фоне Первой мировой и Гражданской войны в 1910-1920-х годах.

(обратно)

67

Битва под Андриаполем (9 августа 378 г.) между войсками императора Валента и готами (в основном племенами тервингов, грейтунгов), под предводительством вождя Фритигерна. Считается, что победа была одержана за счет менее многочисленной, но более дисциплинированной тяжелой германской конницы. Нападающие тогда смогли вырезать две трети своих врагов, и битва часто рассматривается как прелюдия окончательного краха Западной Римской империи. Исход битвы привел к изменению баланса сил в Европе в пользу германцев: император погиб, лучшая часть пехоты востока империи была вырезана в бою, конница — рассеяна. Существует так же спорная точка зрения, что это поражение стало «великим водоразделом в военной истории человечества, предвещавшим наступление эпохи конного рыцарства».

(обратно)

68

Драгуны (фр. dragon «дракон») — название кавалерии, способной также действовать и в пешем строю; первоначально под этим названием понималась пехота, посаженная на лошадей.

(обратно)

69

Бас-Будан — название главной крепости, практически столицы крупного племени Горных выдр, граничащего на юго-западе с землями батавов. Буда — на языке здешних горцев переводится как «горная выдра»; окончание [-ан] — «дом», а [бас-] — «голова», в этом случае — главное поселение какого-либо рода; поэтому полный перевод топонима Бас-Будан означает «Главный дом рода Горных выдр».

(обратно)

70

Родовичи — родичи, члены рода.

(обратно)

71

Ордан — название крепости переводится, как Дом рода Белого камня.

(обратно)

72

Отрывки из стихотворения Александра Блока «Скифы».

(обратно)

73

Мантелет — щит больших размеров, обычно с колесами из-за большого веса, который подкатывали к осаждаемому укреплению, а в это время за ними прятались пехотинцы с луками, которые отстреливались до попадания в «мертвую зону» вражеских стрелков, непосредственно у подножия замка или крепости; затем, луки меняли на оружие ближнего боя, ставились лестницы и начинался штурм; создавались во множестве из древесины или лозы.

(обратно)

74

Барбакан — фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость, чаще всего представлял собой башню, вынесенную за периметр стен и охраняющую подступы к мосту или воротам; соединялся с крепостью окаймленным стенами проходом (либо мостом, если барбакан вынесен за линию рва).

(обратно)

75

Рудольф — с древнегерм. «известный/славный волк».

(обратно)

76

Кайло — это ручной ударный инструмент, предназначенный для работы по камню, каменистому, или очень плотному грунту, для разрушения старой кладки, и так далее; другое название — кирка.

(обратно)

77

Марка серебром — счетно-весовая денежная единица, которая при обмене лома металла на монеты, стоила примерно на 25 % дороже, чем аналогичный вес самих монет-гельдов; около 306 гр. серебром.

(обратно)

78

Фриза — фризский язык.

(обратно)

79

Труда (древнегерм. [-trūt-, -drūd-]) — любимая, возлюбленная.

(обратно)

80

Измененная цитата кота Матроскина — персонажа из известной советской мультипликационной трилогии о «городском мальчике по прозвищу Дядя Федор, бездомном коте Матроскине, псе Шарике и прочих, которые в силу различных причин стали жить в деревне Простоквашино».

(обратно)

81

Пат (фр. pat, итал. patta) — положение в шахматной партии, при котором сторона, имеющая право хода, не может им воспользоваться.

(обратно)

82

Подток — чаще всего острый металлический конус на обратной (нижней) стороне древкового оружия, который мог использоваться для нанесения ударов; иногда назывался «втоком», так как служил для втыкания в грунт, если необходимо было временно освободить руки.

(обратно)

83

Трицепс (лат. Musculus triceps brachii) — трехглавая мышца занимает всю заднюю сторону плеча и отвечает за разгибание локтя.

(обратно)

84

Донжон (фр. donjon — господская башня) — главная башня в европейских феодальных замках, последний пункт обороны в случае штурма.

(обратно)

85

Росрезерв — федеральное агентство РФ, является особым общероссийским запасом материальных ценностей, в том числе продуктов питания на случай военных действий или масштабных ЧС.

(обратно)

86

Пуд — старинная мера веса, равная 16,38 кг; двухпудовый — 32,76 кг.

(обратно)

87

Свинд (древнегерм. [-swind-]) — сильный, крепкий.

(обратно)

88

Говорящие орудия — так римляне называли рабов, подобно тому, как быки были орудиями «мычащими», а плуги — «молчащими». Родившихся у рабов детей презрительно называли приплодом, как у скота, и римские мужчины и женщины совершенно не стеснялись своей собственности.

(обратно)

89

Винтовые лестницы в башнях замков и крепостей проектировались так, чтобы подъём по ним осуществлялся строго по часовой стрелке. В случае осады, защитники при отступлении наверх имели преимущество при сражении на мечах, так как наиболее мощный удар правой рукой можно нанести лишь размахиваясь справа налево, что было абсолютно недоступно атакующим. Кроме того, если атакующий будет использовать для защиты от удара мечом щит, то он не сможет использовать своё оружие. В средневековых замках Германии, например, есть только одна винтовая лестница с обратной закруткой — это крепость графов Валленштейнов. Она была так устроена потому, что большинство мужчин в этом роду были левшам.

(обратно)

90

Ярка — молодая, еще не ягнившаяся овца.

(обратно)

91

Не пить человек может до 10 дней, но только находясь в состоянии покоя в тени, при температуре от 16 до 23 °C; при повышении температуры или физических нагрузках, срок сокращается, например, лежа при 29 °C — до 7, при 33 °C — до 5, а при 36 °C — уже до 3 дней.

(обратно)

92

Сто дней — 2,5–3 тыс. км; воловья упряжка при перевозке груза, равного удвоенному ее весу, передвигается в среднем со скоростью в 2,5–3 км\ч. Летом они способны работать до 10 часов в сутки с трехчасовым перерывом в полдень, в остальные времена года — меньше.

(обратно)

93

Ахкияр (янгон.) — Другой, название материка, а в некоторых случаях и всего мира, что дает возможность предположить неместное происхождение и предыдущих владельцев северного побережья.

(обратно)

94

Пат — положение в шахматной партии, при котором сторона, имеющая право хода, не может им воспользоваться, не подставив под удар своего короля, и партия признается «ничьей».

(обратно)

95

Срезень — стрела с широким треугольным наконечником и остро заточенными краями, способная наносить широкие резаные раны, вызывающие обильный кровоток; чаще всего используются против слабо бронированного противника и на охоте.

(обратно)

96

Квай Туу (Медный молот) — богатейший княжеский род народа янгон, и единственный из сохранивших свои владения после вторжения фризов.

(обратно)

97

Перса (фриз. [per se] — сам по себе) — город на скальном острове в одном из восточных притоков Рихаса; первоначальное поселение создали фризы-изгнанники на месте сожженного янгонского поселения. Один из семи «свободных городов» фризов, где власть имеют только решения городского совета

(обратно)

98

Бувайя (протогерм. [bu-, buwi-] жилище + [-aujo] остров – земля окруженная водой) – название священного города-острова, расположенного в устье Центрального Рихаса; считается самым крупным поселением прибрежных земель, и неформальной столицей фризской конфедерации.

(обратно)

99

Тейваз – семнадцатая руна древнегерманского алфавита, наносилась в виде указывающей вверх стрелки и означала слово «воин». Считалась символом германо-скандинавского однорукого бога воинской доблести Тюра. Его знак на могилах означал захоронение воина, а среди живых фризов ее напоказ носили лишь так называемые «морские ярлы».

(обратно)

100

Морской ярл – предводитель отряда профессиональных воинов, не имеющий достаточно собственной земли или власти над одним из племен, однако принявший от своих спутников бессрочную «кровавую» клятву верности. Чаще всего живут за счет доходов с морских набегов, однако не брезгуют на хоть сколько-нибудь законных основаниях пограбить и своих. Например, участвуя за плату в междоусобных воинах.

(обратно)

101

Дикий шелк – не разматывают с кокона тутового шелкопряда, а счесывают с кокона дубового (или дикого) шелкопряда, поэтому он больше похож на лен или шерсть. Обладает отличной способностью впитывать влагу, прочностью и считается особенно хорошим в жаркую погоду.

(обратно)

102

Эрфар Зодчий – искажение на фризский манер имени Анвара Гарипова, в котором отразилось чуть более темная кожа попаданца и его земная профессия архитектор. Имя Эрфар образовано от древнегерм. [erpf] – темный, коричневый, смуглый.

(обратно)

103

Участие главного героя в походе Торговой тысячи описано в первой книге цикла «Конунг: Вечный отпуск».

(обратно)

104

Ушедшие (фриз.) – дословно «тот, кто не здесь».

(обратно)

105

Торговый Союз – состоит из 14 сильнейших племен побережья, заинтересованных в торговле со степью через Врата батавов, и четвертого – самого слабого племенного союза фризской конфедерации – батавов, удерживающих земли с той стороны хребта. Каждое из племен выделяет в общее войско, так называемую «Торговую тысячу», не меньше 60 опытных воинов, которые с весны до зимы помогают батавам сдерживать недружественные степные племена.

(обратно)

106

Гельд (фриз. [gёlt] – цена) – серебряная монета содержащая 1,7 гр. чистого металла, диаметром в 18-21 мм; из-за низкого уровня технологий имеет неровную округлую форму. Традиционно украшалась изображением знака мирных намерений – ладони, – так как изначально чеканилась для выплат штрафов за убийства или ранения.

(обратно)

107

Треверы – одно из 17 племен, формально входящих в племенной союз токсандров – восточной части конфедерации фризов. Удерживают земли между двух крупных притоков Восточного Рихаса. Основная часть родов имеет кельтские корни, однако титул ярла уже более 400 лет удерживает германский род Хундингов. Перемешивание шло активно и внешне их не различишь, но при внутренних конфликтах этот факт регулярно всплывает.

(обратно)

108

Бальдр – прекрасный бог весны в германо-скандинавском пантеоне; сын верховного бога Одина и богини заступницы людей Фригг. Его гибель стала предвестницей неотвратимости предсказанного Рагнарёка – гибели богов и всего мира, следующей за последней битвой между асами и хтоническими чудовищами.

(обратно)

109

Эйнхерии – лучшие из павших в битвах воинов, удостоенных попадания в германо-скандинавский рай – Вальхаллу. По преданию, в Рагнарёк 800 эйнхерий во главе с Одином и другими асами, вступят в битву с чудовищами и великанами.

(обратно)

110

Сехримнир – вепрь-кабан, которого варят в Вальхалле каждый день, чтобы подать к столу воинам, однако к вечеру он снова оживает целым.

(обратно)

111

Хейдрун – в германо-скандинавской мифологии коза, щиплющая листья Мирового Древа Иггдрасиль с крыши Вальхаллы. Ее неиссякаемое медвяное молоко питает эйнхериев.

(обратно)

112

Стража – непостоянная единица измерения времени, равная приблизительно двум земным часам. Фризы, янгоны и их ближайшие соседи делят сутки на 12 страж: время от рассвета до полудня – это три утренние, от полудня до заката – три дневные, от заката до полуночи – три вечерние, и от полуночи до рассвета – три ночные.

(обратно)

113

Било (звонило, сторожевая доска или плита) – деревянная или металлическая доска (брус), по которой ударяли клепалом – молотком (палкой); в древности это был распространенный бытовой и сигнальный музыкальный инструмент.

(обратно)

114

Рудольф (с древнегерм. «известный, славный волк») – здесь, один из наемников в походе против племени каменных выдр, постепенно умом и прозорливостью выдвинувшийся в старшие телохранители, и первым принесший бессрочную «кровавую» клятву Ингвару Чужеземцу; Дольф – сокращенный вариант имени.

(обратно)

115

Вольный пересказ на фриза русской пословицы «Чужая душа – потемки!»

(обратно)

116

Мерин – кастрированный жеребец, были популярны в качестве классической степной кавалерии, поскольку без желания спариваться они менее драчливы и могут находиться в группе вместе с другими лошадьми.

(обратно)

117

Людвин (от древнегерм. [liut-] народ + [-wini] друг) – Народный друг.

(обратно)

118

Фуса – от древнеангл. [fus] старательный, ревностный, жаждущий, готовый (сделать что-либо).

(обратно)

119

Эгир (древнесканд. [-ægir-] море) – имя в честь ётуна (великана) Владыки моря; второстепенный персонаж, впервые появляющийся в книге первой «Конунг: Вечный отпуск» в качестве одного из десятников ополчения во время похода в Долину Некрополей; затем, уже для похода против племени Каменных выдр, Ингвар Чужеземец снова нанимает его и ставит старшим десятником над двумя дюжинами собственных наемников. Воин выжил во время прикрытия каравана с добычей, а после – принес «кровавую» клятву.

(обратно)

120

Номинальная (судебная) стоимость вола – 36 серебряных гельдов, то есть 30 волов – это 1080 гельдов, или почти 1,8 кг отчеканенного металла.

(обратно)

121

Эвальд «Второй» (древнегерм. [ewa-, ewe-] обычай, закон + [-wald, -walt] власть, сила) – Власть обычая, двоюродный брат ярла ивингов Эрвина Сильного, незначительно учувствует в событиях книги первой «Конунг: Вечный отпуск».

(обратно)

122

Изольда (древнегерм. [is-] лед + [-wald, -walt] власть) – один из вариантов перевода «Холодное золото».

(обратно)

123

События, описанные в главах 3-4 книги «Конунг: Вечный отпуск».

(обратно)

124

«… Два мамлюка справлялись с тремя французами, так как имели лучшее вооружение, лучших лошадей и лучшие навыки […] Но сотня французских кавалеристов не боялась сотни мамлюков; триста – брали верх над таким же числом мамлюков, а тысяча разбивала полторы: так сильно влияние тактики, порядка и эволюций …» (сокращенная цитата французского императора Наполеона Бонапарта, из книги «Семнадцать замечаний на работу под названием «Рассуждение о военном искусстве», изданную в Париже в 1816 г.»)

(обратно)

125

Экзерциции (лат. exercitio) – устаревший термин, означающий «упражнения»; здесь – воинские и спортивные упражнения.

(обратно)

126

Шапель (капеллина) – общее название наиболее простого и дешевого вида шлемов, в виде металлических колпаков с полями. Слегка опущенные книзу поля могли защитить не только саму голову, но отчасти и плечи. Были удобны, прежде всего, тем, что хорошо защищали пешего воина от ударов кавалерийского клинкового оружия и навесной стрельбы из лука. Кроме того, оказались хорошо приспособлены для защиты воина во время штурма укреплений от падающих камней, поленьев или песка.

(обратно)

127

Фальшион – недорогой и популярный европейский меч, с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой, по форме больше напоминал огромный кухонный нож. Получил распространение не ранее первой половины XIII века, и очень ценился благодаря способности наносить разваливающие рубяще-режущие удары. Различают несколько типов клинка, но главный герой выбрал оружие, не исключающее успешного колющего выпада.

(обратно)

128

Ерихонка – куполообразные шлемы, с элементами защиты ушей, затылка и лба, известны еще до нашей эры, но скользящий наносник появился лишь в XIV веке. Этот тип защиты сложился в XV—XVI веке в Турции, и был чуть позже перенят на Руси и в Западной Европе. В сцене покушения на Ингвара Чужеземца в Линкебанке, и у него, и у его телохранителей именно такие шлемы приторочены к седлу.

(обратно)

129

Сходить в вик (викинг) – по одной из версии, первоначально фраза «отправляться в викинг», могла означать «морское плавание со сменой гребцов». То есть «дальнюю морскую экспедицию», поскольку в допарусный период смена гребцов отличала дальний морской поход от ближнего плавания, где смены гребцов не предполагалось. Но постепенно существительное «викинг», приобрело значение – человек, который уплыл из дома, покинул родину, то есть морской воин, ушедший в поход за добычей. А схожий по звучанию глагол – отправится в морской поход с целью торговли или грабежа. Авторский вымысел предполагает, что у книжных фризов, все развивалось по схожему сценарию.

(обратно)

130

Узел – единица измерения скорости судна, по международному определению, равна 1,852 км/ч (1 морская миля в час) или 0,514 м/с.

(обратно)

131

Эстуарий (от лат. aestuarium – затопляемое устье реки) – однорукавное воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря.

(обратно)

132

Квай Туу (янгон.) – Медный молот, богатейший княжеский род народа янгон на востоке Эйдинарда, единственный из сохранивших свои владения после вторжения фризов. Это стало возможно благодаря подчеркнуто миролюбивой политике и мощной крепости, запирающей вход в их горную долину с богатыми запасами меди и олова.

(обратно)

133

Виндфан (фриз.) – Ветреный Клык, предгорья в истоках самого западного из двух главных притоков Восточного Рихаса. Место, где берущий начало в горах поток становится уже судоходным. Так называют плоскую вершину огромного холма, окруженного обрывистыми скальными выходами, и одновременно самую заметную из местных скал.

(обратно)

134

Мидгард – срединный мир, населенный людьми – Земля. Из космогонии древних германцев следовало, что всего миров существует девять, и связаны они между собой Мировым деревом Иггдрасиль.

(обратно)

135

Перса (фриз. [per se] – сам по себе) – город на скальном острове в одном из восточных притоков Рихаса; первоначальное поселение создали фризы-изгнанники на месте сожженной янгонской крепости. Один из семи «свободных городов» фризов, где власть имеют только решения местного совета.

(обратно)

136

Скол! – За наше здоровье! – древний скандинавский тост; во время праздника самый старший мужчина вставал во главе стола, и перед тем как выпить громко произносил Skol, обращаясь к гостям. Гости дружно отвечали, и начиналось застолье.

(обратно)

137

Терция (исп. tercio) – тактическая единица Испанской Империи в XVI-XVII веках, включавшая в себя пикинеров, мечников и стрелков. Испанские терции стали первыми в Европе, где личный состав был представлен хорошо тренированными добровольцами-профессионалами с отличной строевой дисциплиной, вместо наемников, которые составляли большинство европейских армий того времени. Иногда терцию называли испанское каре.

(обратно)

138

Тяжелая ракета РС-20В «Воевода» (известная как «Сатана» SS-18 в обозначении НАТО) — самая мощная межконтинентальная баллистическая ракета в мире. В различных модификациях может нести от 1 до 10 (в некоторых случаях до 16) боевых частей общей массой (с блоком разведения и головным обтекателем) до 8,8 тыс. кг и общей стартовой массой — 209.6 тонн, на расстояние свыше 10 тыс. км. Имеет диаметр 3 м и длину более 34 м.

(обратно)

139

Авангард (фр. avant-garde) — передовой отряд.

(обратно)

140

Тинг (сканд. ting) — древнескандинавское и германское народное собрание свободных мужчин страны или области (здесь — племени), куда являлись, как правило, вооруженными, в доказательство своей дееспособности. Часто имел не только законодательные полномочия, но и право избирать вождей или королей-конунгов. У славян — «вече».

(обратно)

141

Совершенно реальный земной механизм на севере Европы в раннем средневековье. При этом родоплеменные отношения в Скандинавии задержались дольше всего. Даже к концу эпохи викингов лишь незначительная часть земли находилась в личной собственности. В Швеции, например, из почти 2 500 найденных рунических надписей, только считанные единицы текстов XI века упоминают о земельной собственности. О ее наследовании говорится лишь в пяти текстах из Уппланда (территория к северу от Стокгольма) и одной из Вестеръётланда (историческая провинция на западе страны).

В Норвегии же последние пережитки из родоплеменных времен были отменены и вовсе лишь к середине XIX века. Речь идет о так называемом «праве одаля».

В раннее средневековье одаль (др. — исл. уðal, норв. odel) — был неотчуждаемым земельным владением «большой семьи», которое переходило из поколения в поколение и не делилось между наследниками. С IX века, с началом выделения «индивидуальных семей» начались и разделы. Однако право преимущественной покупки и выкупа этой земли сородичами сохранилось и в дальнейшем. В период датско-норвежской унии (1536–1814 гг.) датские дворяне пытались ликвидировать право одаля, чтобы облегчить переход земли в свое распоряжение, но натолкнулись на упорнейшее сопротивление местных бондов.

(обратно)

142

Бринмор (валл. [bryn-] холм + [-mawr] большой) — главный замок и земли разгромленного кельто-германского клана кондрусов. Расположены на самой западной оконечности Треверской марки, а его захват описан во второй книге серии «Конунг: Треверская авантюра».

(обратно)

143

Шахерезада — главная героиня «Рассказа о царе Шахрияре и его брате», служащего связующей нитью между историями персидского сказочного цикла «Тысяча и одна ночь».

(обратно)

144

Эгир (древнесканд. [-ægir-] море) — имя в честь ётуна (великана) Владыки моря; появляется в первой книге серии, как один из десятников набранного среди ивингов ополчения для похода в Долину Некрополей. Позже — сопровождает Игоря на войну против племени Каменных выдр, как старший десятник — командир двух дюжин телохранителей. Воин выжил во время прикрытия каравана с добычей, а после — принес Игорю «кровавую» клятву, как и более сотни других выживших ветеранов. Во второй книге — он растет вместе с возможностями своего хевдинга. От сотника в дружине «вольного» Морского конунга, до одного из двух старших офицеров в войске претендента на треверскую корону.

(обратно)

145

Эрфар (древнегерм. [Erpf] темный, коричневый, смуглый) — приспособление имени Анвар, к правилам местного фризского языка.

(обратно)

146

Семан (древнегерм. [seo-] море + [-man] человек, мужчина) — Морской человек.

(обратно)

147

Кеннинг — разновидность метафоры, характерная для скальдической, англосаксонской и кельтской поэзии; описательное поэтическое выражение, состоящее как минимум из двух существительных и применяемое для замены обычного названия предмета или персоны. Могут быть составными, например «ясень бури мечей» (буря мечей — битва, ясень битвы — воин). Встречаются и очень сложные многосоставные кеннинги, такие как «липа пламени земли оленей заливов» («олень заливов» — корабль, «земля кораблей» — море, «пламя моря» — золото, «липа золота» — женщина). Здесь: перечисляются кеннинги, означающие слово «воин», при этом последний — явно подколка. «Пни» — остаются после срубленных «деревьев».

(обратно)

148

В раннее средневековье доминирующим типом семьи была «большая семья», включавшая в себя, наряду с супругами, их родственников — часто несколько поколений. «Малая супружеская семья», как самостоятельная ячейка, уже существовала в этот период, но начинает укрепляться лишь с XIII века. При перечислении ее членов упоминаются не только муж, жена, дети, но и домочадцы — родственники, проживающие в доме, включая незаконных детей, слуги, приживалы.

(обратно)

149

Вергобрет (галл. [vergo-breith] муж суда) — верховный судья у галльских народов: у эдуев, арвернов, треверов.

(обратно)

150

Барон — слово пришло из германского (франкского) языка, с первоначальным значением «человек, мужчина». В средневековой Западной Европе — это крупный владетельный дворянин и феодальный сеньор.

(обратно)

151

Эверберг (древнегерм. [ever-\ebur-] вепрь, дикий кабан + [-berg] гора) — Вепрева гора, крепость, строительство которой было начато 42 года назад. Готское племя ивингов, считающих себя потомками Дикого Кабана, возвело полноценное укрепления на необжитой части своих земель.

(обратно)

152

Искусство войны — самый известный древнекитайский трактат стратега и мыслителя Сунь-Цзы, жившего ориентировочно в VI веке до н. э. Дословно название звучит как «Законы войны (военные методы) почтенного (учителя) Суня».

(обратно)

153

Одиллия (древнегерм. [ot, aud] богатство) — дочь единственного, рано погибшего, сына ярла ивингов Эрвина Сильного; сокращенный вариант имени — Отта.

(обратно)

154

Сквозное событие книг «Конунг: Вечный отпуск» и «Конунг 2: Треверская авантюра».

(обратно)

155

Мерсинд (древнегерм. [mari-] знаменитый, славный + [-sind, — sint] дорога, путь, путешествие) — Славный путь.

(обратно)

156

Фригг (или Фрия, на др.-в. — нем. [Frija] возлюбленная) — в германо-скандинавской мифологии жена Одина, верховная богиня. Покровительствует любви, браку, домашнему очагу, деторождению, но не страсти. В честь нее назван один из дней недели — «пятница».

(обратно)

157

Идфред — традиционное двусоставное имя, состоящее из древнегерм. слов [it-] усердный, трудолюбивый + [-fridu, — frithu] мир, безопасность.

(обратно)

158

Хэрсир — предводитель ста, сотник.

(обратно)

159

Кабиар (янгон.) — Непостоянная; река, впадающая в бессточное озеро в центе Полуденного нагорья, и часто меняющая свое русло в верховьях и среднем течении.

(обратно)

160

Чанду (янгон.) — Богатое; бессточное озеро в центре Полуденного нагорья, из-за этого оно считается бездонным. После сезона дождей значительно увеличивает уровень и объем, но никто не помнит, чтобы оно разливалось за пределы выложенной циклопическими блоками береговой черты.

(обратно)

161

Клаустрофобия (от лат. [claustrum-] закрытое помещение и др. — греч. [-φόβος] страх) — психопатологический симптом, боязнь замкнутых или тесных пространств. Считается одной из самых распространенных патологических фобий, и согласно современным исследованиям, от 5–7 % населения мира подвержены ей в тяжелой форме.

(обратно)

162

Трансформатор — от лат. [transformare] превращать, преобразовывать.

(обратно)

163

Сердце жизни — один из центров силы в храме-пирамиде, где концентрируется особая собираемая этим сооружением энергия. Комната с «Сердцем жизни» находится на 1/3 от геометрической высоты пирамиды, сдвинутая к югу от центральной оси примерно на 1/12 от высоты сооружения. Еще «Сердцем жизни» называется и видимая невооруженным взглядом концентрация этой самой энергии в воздухе. Она выглядит, как едва заметное сине-зеленое облако, способное восстановить любой сложный живой организм до изначального состояния. Размер «облака» может заметно меняется, в зависимости от того, используется ли сила. Если слишком много тратить, видимая часть «сожмется» до небольшого шарика, годного лишь на поддержание жизни в одном единственном теле, а вот если рядом жрец, изменения в организме могут быть целенаправленными. Даже при небольшом потоке, он сможет спасти очень большое число жизней. Например, восстановить не весь организм за один раз, а остановить только кровь, зарастить лишь самые опасные раны. То есть — спасти сразу многих.

(обратно)

164

Гисильмар (Гильмо) — «Славный стрелок» или «Славная стрела» (с древнегерм. [gīsil-] стрела + [-mari] знаменитый, славный); телохранитель, упоминаемый в предыдущих книгах серии.

(обратно)

165

Берсерк или берсеркер (др. — сканд. [berserkr] см. далее) — воины из древнегерманской и древнескандинавской мифологии, отличавшиеся «неистовостью в сражениях, которым ни огонь, ни железо не причиняли вреда». Неясно, существовало ли слово в языке ранее или введено норвежским скальдом Торбьёрном Хорнклови только в середине IX века. Также неясно его точное значение.

Вторая часть слова [-serk] переводится, как «рубашка». Однако даже насчет первой части однозначного мнения нет. Оно может означать, как «медвежий» (от др. — сканд. [bjǫrn-] медведь) так и «голый» (от др. — сканд. [berr-]). Соответственно, слово «берсерк» может означать «медвежья шкура» либо «голая рубашка» (то есть, воин, сражающийся без кольчуги). Обе трактовки находят подтверждение в сагах другого исландского скальда Снорри Стурлусона (XIII век).

(обратно)

166

Валовой внутренний продукт (общепринятое сокращение — ВВП) — макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость товаров и услуг, произведенных за год во всех отраслях экономики на территории государства.

(обратно)

167

Шая (янгон. «изменчивая, извилистая») — река на юге Треверской марки, рождающаяся в горах Алайн Таг, а в районе крепости Виндфан — дающая начало самому крупному притоку Восточного Рихаса.

(обратно)

168

Койва (янгон.) — Гора, самый высокий пик в горной гряде. Это традиционное «имя-пожелание» у горцев с северо-востока Алайн Таг, которое родители давали ребенку в надежде, что он станет главой многочисленной и сильной семьи.

(обратно)

169

Перманентный (лат. [per-] + [-manere] оставаться) — непрерывный, постоянно продолжающийся.

(обратно)

170

Аркебуз (фр. [arc-] дуга + [-buse] трубка) — изобретенный в западной Европе улучшенный тип арбалета. Благодаря стволу, мог использовать как стандартные для арбалетов болты (стрелы), так и каменные или свинцовые пули. Позднее, компоновку и название унаследовал одноименный тип ружья.

(обратно)

171

Линоторакс (др. — греч. [λινοθώραξ]) — древнегреческий панцирь, делался из нескольких слоев льняной ткани, склеенных вместе, общей толщиной около 0,5 см. Иногда мог дополнительно покрываться металлическими пластинами или чешуйками.

(обратно)

172

Сагарис (др. — греч. [σαγαρις]) — древнеперсидский двусторонний боевой топор, скифский по происхождению. Отличался длинной тонкой ручкой и вытянутым лезвием с тяжелым обухом изогнутой или заостренной формы. Это оружие могло использоваться и конницей, и пехотой и, будучи достаточно легким, чтобы эффективно действовать одной рукой, способно было пробивать металлическую защиту. Своим видом и применением сагарисы напоминают более поздние средневековые топорики-чеканы.

(обратно)

173

Хёвдинг — племенной вождь у германских и скандинавских народов, изначально являлся политическим, военным и религиозным лидером; титул ненаследственный. У фризов — слово обозначает выборных или назначенных военных предводителей племен, кланов, родов или даже отдельных поселений. Синоним слова «военачальник».

(обратно)

174

Газор (канаан. «специальное место для отдыха») — один из двенадцати канаанских городов-государств; вместе с Картом, Элатом и Баал-Рошем — входит в Союз четырех — самое крупное объединение канаанской Лиги Спокойствия. Расположен на западном берегу самого южного из островов Архипелаге Баал-Хаддат, в уютной долине между двух гор. Обладает большой гаванью и является крупным торговым центром.

(обратно)

175

Линейный корабль — класс парусных боевых кораблей, применявшихся с XVII-го и почти до середины XIX века, для морских боев с использованием «линейной тактики». Суда водоизмещением от 500 до 5,5 тыс. тонн несли на борту от 30–50 до 135 орудий (распределенных на 2–4 палубах). Численность экипажа — от 300 до 800 человек. В широком значении — это крупный боевой корабль, предназначенный для боевых действий в составе эскадры.

Кстати, в 1907 году линейными кораблями (сокращенно — линкорами) был назван новый класс броненосных артиллерийских кораблей водоизмещением от 20 до 64 тыс. тонн, но парусные суда «линкорами» не назывались.

(обратно)

176

Дредноут (англ. [dreadnought] бесстрашный, по имени первого корабля этого класса) — появившееся в начале XX века поколение артиллерийских военных кораблей, характерной особенностью которых было однородное артиллерийское вооружение из большого числа орудий только крупного калибра. К их появлению привела последовательная эволюция линкоров XIX века. Первое в мире судно этого типа было построено в 1906 году в Великобритании. Там же и последнее — дредноут «Вэнгард» (1946 г.) — оставался в строю до конца 1960-ых. В тексте — термин использован в значении «исключительно мощный военный корабль».

(обратно)

177

Хабиру (канаан. «бандит, разбойник, бунтовщик») — многозначное слово, которым сами канаанеи, чаще всего называли соплеменников, предпочитающих прямо и беззастенчиво грабить другие народы, а не совмещать это занятие с благородной торговлей. Своеобразный синоним скандинавского «викинг», но для большинства их соседей — оно стало нарицательным, и означает «пират». Только не абы какой, а именно «канаанский морской разбойник».

(обратно)

178

Первая Пуническая война (264–241 до н. э.) — первая из череды войн между Римом и Карфагеном, продолжавшаяся 23 года и завершившаяся победой Римской республики.

(обратно)

179

«Лицом к лицу…» — отсылка к стихам известного русского поэта Сергея Есенина (1895–1925 гг.). В «Письме к женщине» написанном в 1924 году, незадолго до трагической гибели.

(href=#r179>обратно)

180

«…колотил по нашим щитам очень долго…» — представления о скорострельности лучников в совсем уж древние времена, состоят большей частью из домыслов. Однако записи о не столь отдаленных эпохах, дают достаточно четкие представления. Известно, например, что в XIV и XV вв. средний английский лучник должен был суметь выпустить как минимум 10 стрел в минуту, а опытный — делать не меньше 16 точных выстрелов за то же время. В сражениях у каждого воина в запасе было от 60 до 72 стрел, то есть с максимальной интенсивностью стрельба могла длиться не больше 6–7 минут. Но дальше — проблема была ни в недостатке стрел, а в необходимости восстановить силы.

(обратно)

181

Stap an! (фриз.) — Наступай!

(обратно)

182

Боевые кличи — «Стапп ан!» (Наступай!) и «Клопп халл!» (Бей их!) — это общефризские кличи-команды. Их применяют, когда в бой идут воины из разных мест. При этом у всех фризских племен существуют и свои собственные. Например, боевой клич племени ивингов — «Эбур-вар!» (Вепри в бой!)

(обратно)

183

Klop hulle! (фриз.) — Бей их!

(обратно)

184

Благорастворение воздухов (иносказательно, шутливо) — прекрасная погода в сочетании с ароматами цветов, плодов; здесь — в значении «мир и покой». Глагол «благорастворяти» в церковно-славянском языке буквально означает «соединять жидкости или вещества», но в данном случае — речь идет о ниспослании молящемуся земных благ, благополучия. Благодаря писателю Михаилу Евграфовичу Салтыкову-Щедрину (настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Николай Щедрин; 1826–1889), который его неоднократно употреблял в своих сатирах, выражение приобрело иронический оттенок.

(обратно)

185

Сакс (лат. sax, scramasax) — это однолезвийное рубяще-колющее оружие с прямым клинком, популярное в Европе в раннем Средневековье. Длина клинка доходила до полуметра, и в силу веса — колющие удары саксом были страшны. Он пробивал даже хорошую кольчугу, но все же обычно использовался в паре с более традиционным мечом. Нередко «саксами» назывались ножи длиною более 30 см и, как правило, имевшие богато украшенные ножны. Существует точка зрения, что имя народа «саксы» произошло именно от названия этого «меча».

(обратно)

186

Скилл (англ. [skill] навык, мастерство, умение) — среди значений термина, выделяют обычно — уровень мастерства самого игрока и его персонажа в какой-нибудь РПГ-игре; например, уровень освоения одной из игровых профессий. То есть здесь — имеется в виду «скилл», как синоним другого игрового понятия — «абилка» (англ. [ability] способность, возможность, умение), которое в первую очередь означает любое активное или пассивное умение игрового персонажа.

(обратно)

187

Лагварт (прагерм. [laguz-] вода, водоем + древнегерм. [-wart, ward] страж) — Страж воды; самый восточный замок треверов, охраняет путь к верховьям Восточного Рихаса. Главное селение одного из четырех кланов-лидеров бывшего «восточного анклава» (сейчас — Восходного уезда) Треверской Марки.

(обратно)

188

Крица (сыродутное железо) — рыхлый ком размягченного губчатого железа в смеси со шлаком и частицами несгоревшего угля, образующийся при плавке железной руды в условиях низких температур (до 1300 °C). Название произошло от древнерусского «кръч» — кузнец.

(обратно)

189

Ойкумена (др. — греч. [οἰκουμένη] заселенная (земля), от [οἰκέω] населяю, обитаю) — освоенная человечеством часть мира. Термин введен древнегреческим географом Гекатеем Милетским (прим. 550–490 до н. э.) для обозначения известной грекам части Земли с центром в Элладе. Здесь — подразумеваются известные фризам миры и земли в целом.

(обратно)

190

Ленструнг (из рода Ленстра) — царственный род батавских правителей, к младшей ветви которого — в племени Херенвен, — принадлежит и нынешний конунг батавов Абе Упрямый. Здесь — речь идет об одном из его племянников — Аскольде (от древнегерм. [-ask-, -aska-, -asca-] — ясень (в значении «копье», поскольку древко чаще всего делалось из этого дерева) + [-wald-, -walt-] — власть, сила), впервые упоминаемом в роли посланника при Торговой тысяче в первой книге серии «Конунг: Вечный отпуск».

(обратно)

191

Текст песни «От людей на деревне не спрятаться» поэта Николая Доризо, написанный по просьбе режиссера Станислава Ростоцкого специально к фильму «Дело было в Пеньково» (1958).

(обратно)

192

Хромая утка (англ. lame duck) — в американской политической системе неформальное прозвище президента, который вскоре покинет свой пост, проиграв очередные выборы или не имея права выдвигать на них свою кандидатуру в особенности после того, как выбран его преемник.

Буквальный смысл выражения отсылает к болезни нижних конечностей, которой страдают водоплавающие птицы, из-за которой они теряют возможность передвигаться и становятся легкой добычей хищников. В XVIII веке этим термином обозначали брокера, объявившего себя «несостоятельным должником».

(обратно)

193

1 км (средний рост мужчин канаанеев 170 см) = 905 шагов (при беге) и 1 258 шагов (при ходьбе).

(обратно)

194

Черепаха (лат. testudo) — боевой порядок римской пехоты, предназначенный для защиты от метательных снарядов во время полевых сражений и осад. По команде командира легионеры образовывали прямоугольник с минимальными интервалами между рядами. Первая шеренга смыкала щиты, держа их прямо перед собой, а последующие шеренги — над головой (балансируя на шлемах), причем края щитов заходили один за другой. При необходимости крайние воины в каждой шеренге обращали щиты наружу (для защиты с флангов), а в последней шеренге — пятились (для защиты с тыла). Таким образом, получалась сплошная стена щитов.

«Черепаха» была настолько прочна, что по ней даже могли проехать лошади и повозки. Однако из-за плотности построения воинам было очень непросто драться в рукопашную, а из-за необходимости держать строй — приходилось жертвовать скоростью. Канаанский вариант этого построения вообще чаще всего вообще не предусматривал движения.

(обратно)

195

Бханки (янгон.) — жрец.

(обратно)

196

Отрывок из детской стихотворной сказки Корнея Чуковского «Айболит», одного из наиболее знаменитых детских сочинений автора. Опубликована в 1929 году.

(обратно)

197

Блакка-фьорд (прагерм. [blaka-, blakka-] черный) — тесный извилистый пролив в восточной оконечности хребта Алайн Таг, который служит самым коротким путем в воды архипелага Баал-Хаддат и к внутренним районам канаанской Лиги Спокойствия.

(обратно)

198

Гадир (канаан. [Gader] крепость) — укрепленный порт на восточном берегу пролива Блакка-фьорд, расположен в самом узком месте пролива, и легко запирает транспортную артерию для вражеских судов. Самим фактом своего существования надежно защищает канаанское побережье от набегов. Даже когда морским конунгам фризов удается совершить удачный налет на архипелаг Баал-Хаддат и выскользнуть с добычей, воспользовавшись более коротким путем, канаанские боевые галеры все равно в большинстве случаев успевают перехватить флотилии победителей.

(обратно)

199

Хозяин мечей (янгон. [dharr ko aishin]) — бог войны и воинского искусства у народа янгон.

(обратно)

200

Жрецы из германского племени хаттов, что по легенде руководили переходом в новый мир, хорошо разбираются в астрономии и все прошедшие годы вели в духовной столице фризов Бувайе — календарь. Поэтому дату вторжения земных племен в Ахкияр можно высчитать довольно легко. Предположительно — это 20 год до н. э., ничем особенным, как это ни странно, в официальной истории не отмеченный.

Разве что именно в этот год, будущий второй римский император из династии Юлиев-Клавдиев — Тиберий Юлий Цезарь Август, на тот момент всего лишь потенциальный, и далеко не самый очевидный наследник, — успел вступить в свой первый брак, и возглавить войска на беспокойной восточной границе империи. И именно его армия сумела войти в Армению, а затем и поставить точку в не очень-то давней, но, безусловно, позорной для римского оружия истории. Тиберию удалось заставить парфян наконец-то вернуть легионных орлов, остававшихся у них со времен разгрома печально известной экспедиции Марка Красса (с 53 года до н. э.).

(обратно)

201

Щит в походном положении — у пехоты, чаще всего, был закреплен за спиной или и вовсе ехал отдельно, в обозе. Не ожидающие боя средневековые всадники, обычно предпочитали приторачивать его к седлу или вьюку запасной лошади.

(обратно)

202

Эгир Лысый (древнесканд. [-ægir-] море) — имя в честь грозного ётуна (великана) Владыки моря; появляется в первой книге серии, как один из десятников набранного среди ивингов ополчения для похода в Долину Некрополей. Позже — как старший десятник, командир двух дюжин телохранителей — сопровождает Игоря на войну против Каменных выдр. Воин выжил во время прикрытия каравана с добычей, а после — принес Игорю «кровавую» клятву, как и большинство других выживших ветеранов. В последующих книгах — растет в чинах вместе с главным героем, оставаясь одним из двух высших офицеров Треверской марки.

(обратно)

203

Дольф Рихтерсон (полное имя — Рудольф, с древнегерм. «известный, славный волк») — один из наемников в походе против племени каменных выдр, который благодаря уму и здравомыслию выдвинулся в старшие телохранители, и первым принес Игорю бессрочную «кровавую» клятву. К началу четвертой книги — один из двух лучших полководцев главного героя, носит звания Коронного тысячника и Первого полковника Коронного войска (атакующей части треверской армии). Фамилия «Рихтерсон» (сын судьи) означает, что он из очень уважаемой семьи.

(обратно)

204

Арьергард (фр. [arrière-garde] тыловая охрана) — термин, означающий в военном деле как силы, выделяемые при отступлении, так и обычное прикрытие главных сил на марше. В Средние века они составляли важнейшую часть не только походного, но и боевого порядка войск. Вводимый в сражение в решающий момент арьергард нередко решал его судьбу. Например, в сражении при Ньюпорте (1600 г.) удар свежих частей Морица Оранского (составлявших до трети всех его сил) предопределил победу нидерландской армии над испанскими войсками эрцгерцога Альбрехта, наместника Южных Нидерландов.

(обратно)

205

Гелберг (древнегерм. [geel-] золотистый + [-berg] гора) — не самый большой, но очень надежный замок центральных земель треверской марки. Возведен на восточном берегу большого озера, как раз на границе равнины и холмистых предгорий. Поскольку он расположен на западном склоне неприступного холма, а зелень на вершине выгорает в первую очередь, день там начинается с того, что восходящее светило каждое утро окрашивает ее в «золото». Кроме сезона дождей, конечно. Отсюда и название.

(обратно)

206

Лагварт (прагерм. [laguz-] вода, водоем + древнегерм. [-wart, — ward] страж) — Страж воды, самый юго-восточный замок Треверской марки на берегу Восточного Рихаса, главное поселение одного из четырех кланов-лидеров бывшего Восточного анклава.

(обратно)

207

Зигвальд (древнегерм. [sigu-, sig-] победа + [-wald, — walt] власть, сила) — главное поселение второго из четырех кланов-лидеров бывшего Восточного анклава, самый северный из них, стоит на берегу Восточного Рихаса.

(обратно)

208

Остерхайм (древнегерм. [austra-] восток + [-heima, — hem] дом, жилище, поместье) — один из замков-крепостей на востоке Треверской марки, главное поселение третьего из четырех кланов-лидеров бывшего Восточного анклава.

(обратно)

209

Фриталь (древнегерм. [fri-] свободный + [-tale] долина) — треверский замок-крепость, главное поселение четвертого из кланов-лидеров бывшего Восточного анклава. В отличие от остальных — он расположен в глубине Треверской марки, — почти в трех днях пути от реки.

(обратно)

210

Сиеста (исп.) — послеобеденный сон, являющийся общей традицией некоторых стран южной Европы и Латинской Америки.

(обратно)

211

Магон (канаан. [щит], в значении «Защищаемый богом» или «Божественная защита») — канаанский Страж, присоединившийся к Игорю в конце предыдущей книги.

(обратно)

212

Первая дневная стража — фризы, янгоны, канаанеи и их ближайшие соседи делят сутки на 12 страж: время от рассвета до полудня — это три утренние стражи, от полудня до заката — три дневные, от заката до полуночи — три вечерние, и от полуночи до рассвета — три ночные. Местные народы знают, что их продолжительность неодинакова и величины в течение года изменяются, однако факт этот считают не существенным.

(обратно)

213

Личное пространство — это зона комфорта, нарушение которой посторонним человеком расценивается как проявление неуважения, а то и угрозы. Формироваться оно начинает еще в детстве, поэтому его размеры, у ребенка из богатой семьи, у которого был свой уголок, а то и целая комната, и у обычного средневекового сорванца, у которого своими были разве что только штаны или набедренная повязка — будут сильно различаться.

(обратно)

214

Эрвин Сильный — ярл готского племени ивингов (считающих себя потомками Дикого Кабана), в гостях у которого земляне оказались после авиакатастрофы. Ивинги входят в племенной союз кинефатов — это центральная часть фризского Побережья, и владеют обширными стратегически важными землями у Врат батавов, а также небольшими, но очень богатыми угодьями в дельте Рихаса. Благодаря своим владениям, ярл Эрвин контролирует сухопутную торговлю с землями за хребтом Алайн Таг, и — один из влиятельнейших лордов фризского Торгового Союза.

(обратно)

215

Например, по оценкам британского историка Питера Кларка, в 1577 году в Англии количество пивнушек составляло 24 000, то есть по одной на каждые 142 человека. Статья «Алкоголь в Средние века: отношение и культура потребления» на портале Sciencepop.ru.

(обратно)

216

Вис (древнегерм. [wis, wisi]) — знающий, разумный.

(обратно)

217

Ахкияр (янгон. «другой») — полное название материка, на котором происходят события серии «Конунг» — Северный Ахкияр. Юго-западнее расположен еще один, как минимум втрое больший по размерам континент, составлявший в далеком прошлом единое целое со своим северно-восточным собратом. О нем мало что известно. Сохранились лишь знания, что разделение было вызвано некой катастрофой искусственного происхождения. Кстати, учитывая, что слово используется так же для обозначения всего мира в целом, это дает возможность предположить неместное происхождение авторов названия. Означает, что этот мир был не «свой», а «другой».

(обратно)

218

Финляндия — площадь страны превышает 337 тыс. кв. км.

(обратно)

219

Монисто — традиционное женское нашейное украшение из жемчуга, монет, бляшек, бисера, бус, обработанных разноцветных камней, кораллов и так далее, которое указывало на социальный статус его носительницы.

(обратно)

220

Кольчужный капюшон или «койф» (англ. mail coif) — капюшон из кольчуги, защищавший голову; первоначально составлял с кольчугой единое целое, во второй половине XIII в. (а по другим данным, еще в середине XII в.) стал выполняться отдельно. Мог включать откидной кольчужный клапан для защиты рта. Поверх него обычно надевался конический «норманнский» шлем, который к концу XII века сменил топфхельм (ведрообразный шлем). В XIV в. на смену капюшону пришёл бацинет с бармицей.

(обратно)

221

Скиры (англ. skiren, sciren) — древнегерманское племя, родственное готам и жившее первоначально у Балтийского моря и по Висле к северу от Карпат. После переселения с Земли, завладели богатыми землями на левом берегу Западного Рихаса (напротив торговой столицы фризов — города Линкебанка). Считается, что оставшиеся на земле кланы скиров исчезли в борьбе с остготами в 457–471 гг.

(обратно)

222

Кам (янгон. «берег») — самое крупное поселение на территории Полуденного нагорья; по сути — единственный местный город с храмом-пирамидой, куда любой может прийти, и за плату получить настоящее лечение. Город стоит на берегу озера Чанду и относится к владениям одного из шести Озерных кланов.

(обратно)

223

Ахот (канаан. [ahot melik] сестра царя) — родовой замок на юго-западе Золотого протектората. Стоит на правом берегу реки Амай, и ранее являлся владением бывшего «царского рода» из канаанского Газора.

(обратно)

224

Ливэ — обращение «Уважаемый», сокращение от традиционного фризского приветствия [liewe heer] — уважаемый господин; служит для самостоятельного использования по типу английского обращения к титулованному собеседнику, и ближе всего по значению к «достопочтенный».

(обратно)

225

Аскольд (древнегерм. [ask-, aska-, asca-] ясень (в значении «копье», поскольку древко чаще всего делалось из этой породы деревьев) + [-wald, — walt] — власть, сила) — Власть копья (Сила Оружия), впервые упоминаемый в роли посланника батавов при Торговой тысяче в первой книге серии «Конунг: Вечный отпуск». Фамилия Ленструнг (из рода Ленстра) — означается, что он из королевского рода батавских правителей, к младшей ветви которого — в племени Херенвен, — принадлежит его дядя — нынешний конунг батавов Абе Упрямый.

(обратно)

226

Около 29 кг в золотых слитках — минимальное соотношение золота к серебру на Ахкияре — 1\12, а из этого объема золота можно начеканить почти 17 тыс. монет. Именно с учетом некоторой комиссии за обмен металла на монету, эта сумма и была оценена именно в 200 тыс. «серебром». Хотя из-за редкости этого драгметалла, и соответственно компактности больших сумм при перевозке, соотношение стоимости постоянно скачет, и не в пользу серебра.

(обратно)

227

Великий Карт (канаан. [kart] город) — самый большой и могущественный из канаанских великих городов. Возглавляет неформальный союз четырех (Карт, Элат, Газор и Баал-Рош) из двенадцати городов-государств составляющих Лигу Спокойствия. Считается древнейшим поселением на архипелаге Баал-Хаддат.

(обратно)

228

Двубашенный замок — мощное крытое каменное укрепление в бывшем Золотом протекторате, зрительно состоящее из двух неодинаковых башен над местными золотыми рудниками. Его залы и развитая система пещер к началу четвертой книги серии «Конунг: Королевский тракт», легко вмещают несколько тысяч рабов, мастеров и многочисленную охрану.

(обратно)

229

Рушаим (канаан. [rosh] голова) — многие из наемников в этих отрядах предпочитали оставить привычное для них оружие и броню, а вот шлемы в большинстве своем выбирали канаанские, изготовленные специально для них. Чуть более массивные и надежные, чем те, что использовали сами канаанеи, у которых почти все воины постоянной готовности относились к флоту, и старались подбирать вооружение более подходящее при возможном кораблекрушении.

(обратно)

230

Ушоды — жители скалистого, но щедрого на ресурсы полуострова Ушоред, лежащего на юго-восток от Арвада. Не смотря на это, прибрежные племена живут довольно скромно. Они воинственны, и постоянно заняты междоусобными счетами. Ближе к восточному краю полуострова расположен по-настоящему щедрый на земные блага уголок. Его делят между собой богатые торговые кланы, не заинтересованные в том, чтобы чужаки посещали их края. Из-за этого о тамошних обычаях, традициях и общественном устройстве, окружающим мало что известно.

(обратно)

231

Победа над немертвым — это событие книги первой «Конунг: Вечный отпуск» (начало ноября 2017 года)

(обратно)

232

Потеря кинжала — случилась во время поединка с наследником бывшего треверского ярла и описана в книге второй «Конунг: Треверская авантюра» (середина июня 2019 года)

(обратно)

233

Грендель — чудовище из англосаксонской эпической поэмы «Беовульф». Является одним из трех антагонистов главного героя, вместе со своей матерью и драконом. Он, как правило, изображается в виде антропоморфного чудовища огромного роста (великана-людоеда), хотя в тексте его описание лишено определенности.

(обратно)

234

Сердце Вечности — так называют большое темное облако, клубящееся вокруг некой условной точки, в самой нижней камере храма-пирамиды. Любое живое существо неподвижно находящееся в нем, через некоторое время как бы засыпает, процессы в организме замедляются, и оно может находиться в таком состоянии сколько угодно долго. Жрецы нередко временно помещают туда самых тяжелых больных, при наплыве пациентов. Древние расы владели технологией создания этого эффекта и вне храма. Именно по такому принципу работают местные вневременные некрополи. Но учитывая неприятные побочные эффекты такого бессмертия, у фризов оно под запретом.

(обратно)

235

Гильмо (полное имя — Гисильмар, древнегерм. [gīsil-] стрела + [-mari] знаменитый, славный) — Славный стрелок или Славная стрела; сначала лишь лучник-телохранитель, а после Дольфа — и старший над телохранителями, упоминается в предыдущих книгах серии.

(обратно)

236

Драугр (от древнеисл. [draugr], мн. ч. [draugar]) — в скандинавской мифологии оживший мертвец, близкий к вампирам. Часто о них говорится как о стражах сокровищ могильных курганов, но это не обязательно.

(обратно)

237

Яхонт — одно из устаревших названий красного и синего ювелирных минералов корундов. Красным яхонтом (или лалом) называли рубин, а «яхонтом лазоревым» или синим — сапфир. На Земле сапфиры встречаются намного чаще тех же рубинов, и есть несколько местностей, где ведется даже их горная добыча из жил. Например, знаменитые кашмирские темно-синие сапфиры добываются именно из горной шахты на высоте около пяти км, в индийских Гималаях. Но такие месторождения обычно быстро истощаются, когда сапфировая жила заканчивается.

(обратно)

238

Репатриация (лат. repatriate) — возвращение на родину.

(обратно)

239

Малетская битва — сражение армии трех канаанских городов (Карта, Газора и Арвада) против объединенных сил наемников фризского Торгового Союза и племен Полуденного нагорья, произошла у подножия горного массива на юго-западе от города-порта Малет во время войны за Золотой протекторат. Ее ход и силы сторон описаны в книге «Конунг: Я принес вам огонь!» (17 августа 2020 года).

(обратно)

240

Сантай (янгон. «железная хижина») — небольшая, но мощная крепость на юго-востоке Золотого протектората, построенная на крепком каменном возвышении с сильными следами коррозии; из-за чего укрепление и получило свое название. Крепость стоит в среднем течении Митаньи — между городами Малет и Маханат, и когда-то ее основание было островом. Русло и сейчас сохраняет прежнее направление, но стало значительно уже, из-за этого настолько плотно огибает подножие крепости, что тамошние воины даже с помощью обычных луков способны контролировать фарватер.

(обратно)

241

Черные Шапки — один из трех кланов-лидеров племени чиуру. Неприступный родовой замок Мейо (янгон. «посмотри вверх») расположен в двух сутках пути от западной границы бывшего Золотого протектората, и там же сосредоточены каменистые, и не очень-то плодородные земли большинства их сторонников.

(обратно)

242

Артефакт (лат. artefactum от [arte-] искусственно + [-factus] сделанный) в обычном понимании — это любой искусственно созданный объект, продукт человеческой деятельности. Артефакт в археологии — это объект, подвергавшийся воздействию человека и обнаруженный в результате раскопок или единичного, иногда случайного события.

(обратно)

243

Караванный переход — скорость сухопутного торгового каравана в Ахкияре в среднем составляет от 20 до 30 км\день.

(обратно)

244

Свинцовые пули из-за высокой плотности материала едва ли не вдвое превосходили каменные и глиняные ядра по дальности стрельбы и тяжести наносимого при попадании в цель удара. Как любитель истории Игорь об этом немало читал.

(обратно)

245

Грохот — одно или несколько вибрационных сит (решет) для разделения сыпучих материалов по размерам кусков или частиц (фракций). При механизации процесса — машина или аппарат. Получил своё название за характерный шум при работе.

(обратно)

246

Тунаберг (прагерм. [þunar-] гром + ойконим [-berg] гора) — Громовая гора.

(обратно)

247

Ступица — это центральная часть вращающейся детали с отверстием (маховика, шкива, зубчатого колеса и т. д.) для насадки на вал или ось. Отверстие ступицы обычно имеет шпоночный паз или шлицевый профиль для передачи крутящего момента. Если же деталь свободно вращается на оси, то в отверстие ступицы запрессовывают заглушки.

(обратно)

248

Сосновый деготь — жидкий продукт сухой перегонки (пиролиза) сосновой древесины. Темная, густая и липкая жидкость, столетиями использовался для просмаливания лодок, кораблей, канатов и деревянных строений. На Земле производство смол было известно в Древней Греции и, вероятно, использовалось в Скандинавии с железного века.

(обратно)

249

Койва (янгон. «гора, самый высокий пик в горной гряде») — традиционное «имя-пожелание» у горцев с северо-востока Алайн Таг, которое родители давали ребенку в надежде, что он станет главой многочисленной и сильной семьи.

(обратно)

250

В Европе изобретение технологии выплавки железа приписывают халибам — древнему народу, жившему в Малой Азии на побережье Черного моря (современная Турция). В качестве сырья они использовались магнетитовые пески, запасы которых встречаются по всему черноморскому побережью. Эти пески состоят из смеси мелких зерен магнетита, титаномагнетита, ильменита, и обломков других пород, так что выплавляемая сталь была легированной и, предположительно, обладала высокими качествами.

(обратно)

251

Эйдинард (фриз. [Eidinh van di aard] Край земли) — фризское название северо-западного побережья Ахкияра, отделенного от остальной части материка Великим хребтом Алайн Таг.

(обратно)

252

Крица (сыродутное железо) — рыхлый ком размягченного губчатого железа в смеси со шлаком и частицами несгоревшего угля, образующийся при плавке железной руды в условиях низких температур (до 1 300 °C). Название произошло от древнерусского «кръч» — кузнец.

(обратно)

253

Флюсы (в металлургии) — неорганические вещества, которые добавляют к руде при выплавке из неё металлов, чтобы снизить её температуру плавления и облегчить отделение металла от пустой породы; здесь — имеется в виду известняк.

(обратно)

254

Кокс каменноугольный — твердый пористый продукт серого цвета, получаемый путем коксования каменного угля при температурах 950—1100 °C без доступа кислорода. Основной материал при выплавке чугуна, как высококачественное бездымное топливо и отличный разрыхлитель шихтовых материалов.

(обратно)

255

Антрацит (лат. [anthracites], из др. — греч. [ἄνθραξ] уголь; карбункул) — лучший сорт каменного угля, отличающийся черным цветом, сильным блеском. При этом горит он быстро, без дыма и пламени, с высокой теплоотдачей, не спекается, и что особенно важно для обогащения железной руды — отличается очень низким содержанием серы (от 0,8 до 1 % — в зависимости от сорта).

(обратно)

256

Алайн Таг (янгон.) — Светлые (в значении — Высокие) горы, — название гигантской горной страны (в географическом, а не политическом смысле), которая отделяет северо-западное побережье Ахкияра от основной части континента. Восточная часть — состоит из пяти горных хребтов протянувшихся с юго-запада на северо-восток, и лежащей в стороне горной цепи из двух хребтов, чьи отроги с одной стороны — входят в бывший Золотой протекторат, с другой — принадлежат воинственному Арвадскому царству.

(обратно)

257

Домен (лат. [dominium] владение) — в Средние века часть владений короля, либо какого-нибудь другого феодала, на которых он вел собственное хозяйство.

(обратно)

258

Квай Туу (янгон.) — Медный молот — богатейший княжеский род народа янгон, единственный из сохранивших свои владения в Эйдинарде после вторжения фризов. Владеют высокогорной долиной на границе Восточного Алайн Таг, в которой сосредоточены богатые месторождения меди и олова.

(обратно)

259

Каплевидный щит — тип щита, применявшегося в Европе в X–XIV вв., во фронтальной проекции напоминал перевернутую каплю или миндаль (другое название — миндалевидный), и острой стороной был направлен вниз. Его распространение связывают с развитием кавалерии. Эта форма щита повторяла изгиб лошадиной шеи, идеально подходила для использования верхом, и давала защиту ногами всадника. Руке не нужно было двигаться для защиты ног, что довольно непросто при удерживании поводьев. Если мечник был пешим, такой щит также предоставлял прекрасную защиту от подбородка до колен и хорошо себя проявлял в массовых построениях, наподобие «стены щитов».

(обратно)

260

Маго — древнегерманское имя, которое с одинаковой вероятностью может быть образовано, как от слов — [magu] дитя, ребенок, [mag] родич, так и от [magan, megin] сила, мощь. Но «на слух» этого не определить. А вот «Мага» — явно выраженная женская форма имени.

(обратно)

261

Хевдинг — выборный племенной вождь у германских народов. У фризов служит для обозначения военных предводителей племен, кланов или даже отдельных поселений. Синоним слов «военачальник, командир».

(обратно)

262

Klop hulle! (фриз.) — Бей их!

(обратно)

263

Тухтауг Мехкой (янгон. [Tuhtaug Mekhkoj] Тысяча дымов) — густонаселенная горная долина, в которой сосредоточены самые богатые запасы меди и олова на континенте, владения янгонской княжеской семьи Квай Туу.

(обратно)

264

Грисбург (древнегерм. [gris-] серый + ойконим [-burg] замок) — Серый замок.

(обратно)

265

Нахрапом (наречие) — означающее «сделать что-то дерзко, нагло, бесцеремонно».

(обратно)

266

Древнегреческий полководец и писатель Ксенофонт (IV–III вв. до н. э.), в своем «Анабазисе» сравнивал эффективность свинцовых и каменных ядер. Он привел в качестве примера случай, когда родосские пращники смогли посылать свои свинцовые снаряды на расстояние, превышающее даже дальность полета персидских стрел. Благодаря этому грекам удавалось держать грозных персидских лучников на почтительном расстоянии.

А в статье нашего современника Алексея Козленко «Свинцовые желуди из Марсовой дубравы» (портал Warspot.ru), приводятся факты натурных экспериментов на эту тему. В частности там говорится, что некий Мартин Корфманн наблюдал, как пастухи из Восточной Турции в половине предпринятых ими попыток при помощи пращи бросали обыкновенную гальку на 200 м (три лучших броска достигали дальности между 230 и 240 метрами). И «при этом ни один из них не считался хорошим стрелком…» Дальность же броска свинцового ядра — исследователь оценил в среднем в 400 метров.

Другой ученый — в 1990 году — лично провел серию экспериментов с ядрами различных типов. «При угле наклона в 40° и начальной скорости 75 км/ч для глиняного ядра весом 40 г он получил предельную дальность броска 200 м, для гальки той же массы — 232 м, а для свинцового ядра — 352 м».

(обратно)

267

Флегматик (греч. [φλέγμα] мокрота, слизь) — один из четырех типов темперамента в классификации Гиппократа. Флегматика можно охарактеризовать как человека медлительного, спокойного. Обычно такие люди отличается сильным, уравновешенным и инертным типом нервной системы. У них преобладает ровное настроение, а чувства и эмоции отличаются постоянством.

(обратно)

268

Срединные топи — вытянутая с запада на восток заболоченная низменность, разделяющая владения убиев на две неравные части. Служит естественным водосборником для излишков влаги, что в сезон дождей щедро изливается на предгорья Южного Адоланда, но потом не находит пути ни в бассейн Восточного Рихаса, ни к руслу Верхней Сеиды. Отчего и вынуждено скапливается в низинах, где тихо гниет-испаряется до следующего прихода муссонов.

(обратно)

269

Болотные люди — полностью или частично сохранившиеся человеческие останки, обнаруженные в болотах на севере Европы: преимущественно в Дании, Германии, Нидерландах, Великобритании, Ирландии и Швеции. Из торфяников уже извлечено более тысячи мумифицированных древних трупов. Большинство из них жили 2000−2500 лет назад, но существуют и более давние находки. Как, например, женщина из Кёльбьерга, умершая предположительно около 8000 назад (Дания).

На некоторых телах нет следов насильственной смерти — вероятно, они просто утонули (в результате ли несчастного случая или сделали это намеренно). Другие либо становились жертвами преступлений, либо могли быть убиты во время жертвоприношения богам или за какие-либо проступки. Достаточно часто как причина смерти упоминается удушение (обычно шнуром, веревкой, ремнем, повязкой и т. д.) или перерезанное горло.

(обратно)

270

Знаменосцами — в армиях Ахкияра называли, как уважаемых воинов-ветеранов, которым доверили нести хоругви самостоятельных отрядов или целых территориальных полков, так и хевдингов-предводителей этих подразделений. Здесь — имеются в виду именно последние. Игорь призвал к себе только старших командиров — не ниже «сотников» (ротных) и предводителей ополчений союзных племен.

(обратно)

Оглавление

Алекс Каменев Сила крови

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

Алекс Каменев Сила крови II

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28 Эпилог, как пролог

Алекс Каменев Сила крови III Власть крови

  Глава 1 Пролог

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Эпилог

Алекс Каменев Сила крови IV

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

Алекс Каменев Сила крови V

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  href=#t141> Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Вместо эпилога.

Анатолий Дубровный Листик. Дочь дракона

  Глава 1 Наследница

  Глава 2 Принцесса и рыцарь

  Глава 3 В государстве, где все тихо и…

  Глава 4 Академия. Первые шаги — комом

  Глава 5 Бытовые мелочи. И не только…

  Глава 6 Пари

  Глава 7 Зачеты, заговоры и другие хлопоты

  Глава 8 Охота на козлов и ее последствия

  Глава 9 Студент бывает весел — от сессии до сессии, а сессия…

  Глава 10 Приемы, балы, дуэли

  Глава 11 Что такое кабаре и как стать его владельцем

  Глава 12 Экспедиция и немного о просветляющих свойствах пива

  Глава 13 Экспедиция, сражение и все остальное

  Глава 14 Дела баронские, дела хозяйские

  Глава 15 Большая охота

  Глава 16 Большое расследование

  Глава 17 Экспедиция продолжается

  Глава 18 Экспедиция продолжается, преодолевая все препятствия

  Глава 19 Не только экспедиция

  Глава 20 Экспедиция все больше становится спасательной

  Глава 21 Драконом быть непросто

  Глава 22 Визиты, официальные и не очень

  Глава 23 Побеждать можно и не сражаясь

  Глава 24 В столице

  Глава 25 Все хорошо, что хорошо кончается

  Эпилог

Анатолий Дубровный Принцесса пиратов

  Пролог

  Глава 1 Дипломатия, официальная и не очень

  Глава 2 В лесу, на болотах

  Глава 3 По реке и узким протокам

  Глава 4 Веселье в «веселом доме»

  Глава 5 Последствия прогулки по городу

  Глава 6 Морские чудовища и мокрый зомби

  Глава 7 Огненные ведьмы и новые знакомства

  Глава 8 Морской бой и очередная спасенная принцесса

  Глава 9 От незадачливого коммерсанта до кровожадного пирата – один шаг

  Глава 10 Татуировка как способ приобретения непререкаемого авторитета

  Глава 11 Награда победителю в битве с драконом – мороженое!

  Глава 12 Если не украсть, то поломать

  Глава 13 Почти сорванное совещание и удавшаяся драка

  Глава 14 Большое сражение

  Глава 15 Мороженое, тюрьма и «веселый дом»

  Глава 16 Разновидности дипломатии

  Глава 17 Большой Совет…

  Глава 18 Как напугать нобилей республики и настоять на своем

  Эпилог

Анатолий Дубровный ДРАКОНЫ НА КАНИКУЛАХ

  ПРОЛОГ

  ГЛАВА 1 Таможенная служба нового типа и начало нового путешествия

  ГЛАВА 2 В славном городе Норлрум

  ГЛАВА 3 Город гномов и лес эльфов

  ГЛАВА 4 Эльфы, гномы, дракланы и наемники

  ГЛАВА 5 Славный город Норлрум. Операция прикрытия

  ГЛАВА 6 Основная операция, или Чем занимались Милисента и Листик, когда остальные их прикрывали

  ГЛАВА 7 Славный город Норлрум и дела, в нем творящиеся

  ГЛАВА 8 Морской бой у Фокаудских островов и его последствия

  ГЛАВА 9 Прогулка вглубь страны

  ГЛАВА 10 Помолвка — тоже большой праздник

  ГЛАВА 11 Домой! В гостях хорошо, но дома лучше, хоть и приходится иногда ругаться

  ГЛАВА 12 Кракены и пересечение экватора

  ГЛАВА 13 Странное нападение

  ГЛАВА 14 И снова злые родственники

  ГЛАВА 15 Не очень славное царство Эпир

  ГЛАВА 16 Стационарные и разовые порталы и некоторые семейные дела

  ГЛАВА 17 План действий и неожиданная встреча

  ГЛАВА 18 Несостоявшаяся битва и состоявшаяся свадьба и их последствия

  ГЛАВА 19 Внезапное нападение и коварные планы

  ГЛАВА 20 Заскийский султанат

  ГЛАВА 21 Орки

  ГЛАВА 22 Большой султанский прием и все, с ним связанное

  ГЛАВА 23 Разные встречи

  ГЛАВА 24 Разные совещания

  ГЛАВА 25 И снова академия

  ЭПИЛОГ

Анатолий Дубровный Секретная миссия

  Пролог

  Глава 1 Коварные планы и прекращение многовековой вражды

  Глава 2 Тайны королевства темных эльфов

  Глава 3 Драконы над горами, или Как должна выглядеть настоящая богиня

  Глава 4 Штраф – только мороженым!

  Глава 5 Необдуманные поступки и тщательная подготовка к обдуманным

  Глава 6 Обитатели пустыни мира Айдара

  Глава 7 Продолжение похода по Айдаре

  Глава 8 В мире Олуан

  Глава 9 Опасные дары богов

  Глава 10 Институт прикладной и теоретической магии, вступительные испытания

  Глава 11 Институт, первые шаги

  Глава 12 Девичник и его последствия

  Глава 13 Заговоры и не только

  Глава 14 Большой бал и такое же сражение

  Глава 15 Разные визиты

  Глава 16 Охота на вампиров

  Глава 17 И снова визиты

  Глава 18 Разные встречи

  Глава 19 На восточном континенте и в общежитии

  Глава 20 Битва

  Глава 21 Возвращение

  Глава 22 Суд богов и божьи тайны

  Глава 23 И снова тайны

  Эпилог

Анатолий Дубровный Листик. Судьба дракона

  Пролог

  Глава 1 Появление Хозяйки леса

  Глава 2 Охота на дракона

  Глава 3 Монастырь Святой Урсулы и разговор в пещере

  Глава 4 Немного из прошлого. Юная художница

  Глава 5 Перевал

  Глава 6 Немного из прошлого. Рабский загон

  Глава 7 Маленькая баронесса и баронский суд

  Глава 8 Немного из прошлого. Цирковые

  Глава 9 Немного из прошлого. Как становятся святыми, или Прощание с цирком

  Глава 10 Ярмарка

  Глава 11 Немного из прошлого. Новые знакомства. Кочевой народ

  Глава 12 Немного из прошлого. Как стать княжной

  Глава 13 Бой у реки Смородинки и что из этого вышло

  Глава 14 Немного из прошлого. Как победить дракона и увезти трофеи

  Глава 15 Немного из прошлого. В стольном граде Склавонии

  Глава 16 Визит инквизиторов

  Глава 17 Немного из прошлого. Неожиданный результат разведывательной операции

  Глава 18 Немного из прошлого. О мятеже и о богах

  Глава 19 Грустные события

  Глава 20 Немного из прошлого. Еще об одном мятеже, а также снова о богах и обо всем остальном

  Глава 21 Хлопоты и встреча

  Эпилог

Анатолий Дубровный Поход в никуда

  Глава 1. «Трактир у пяти дорог»

  Глава 2. Долина зомби и немного о странности поведения Листика

  Глава 3. Хранители

  Глава 4. Вампиры

  Глава 5. Огненные существа, молоко и нахальный пират

  Глава 6. Мир Олуан, старые знакомые

  Глава 7. Снова старые знакомые

  Глава 8. Снова старые друзья и опять зловещий купол

  Глава 9. Дела семейные

  Глава 10. Планирование похода и несостоявшаяся война

  Глава 11. Разборки богов

  Глава 12. Лапчатая змея и появление нового снежного дракона

  Глава 13. На новый виток

  Глава 14. Драгоценности и молоко

  Глава 15. Новый купол и оборванная связь

  Глава 16. Засады, неудавшаяся и удавшаяся

  Глава 17. Орочье сватовство и некоторые другие события

  Глава 18. Погоня

  Эпилог

Анатолий Дубровный Рыжая некромантка

  Пролог

  Глава 1. Найдёныш

  Глава 2. Сельские будни

  Глава 3. Некоторые особенности освещения и отопления

  Глава 4. Кто же ты, Листвяна?

  Глава 5. Большой страх проклятого леса и деревенский праздник

  Глава 6. Тайны проклятого леса

  Глава 7. Беда

  Глава 8. Переселение

  Глава 9. Пропавший перстень командующего

  Глава 10. Немного о коровах и как их кормить

  Глава 11. Снова камилястра

  Глава 12. Большой сход воровских авторитетов и снова перстень герцога

  Глава 13. Ведьма и её сын

  Глава 14. Маги и инквизиторы

  Глава 15. Бродячий театр. Новые знакомые и старые друзья

  Интерлюдия

  Глава 16. Магическая академия, первые шаги

  Глава 17. Некромансеры, маги жизни и наёмники

  Глава 18. Охота и немного о взаимоотношениях некромантов и магов жизни

  Глава 19

  Интерлюдия 2. Вместо эпилога

Анатолий Дубровный Боевая некромантка жизни

  Пролог или то, что вместо него. Немного воспоминаний

  Глава первая. Почти испорченный праздник

  Глава вторая. Хозяйка священного озера и её помощница

  Глава третья. Первозданный огонь и новый чайник

  Глава четвёртая. Контрольное утопление или тайный сотрудник инквизиции

  Глава пятая. Костяной дракон или новая святая

  Глава шестая. Чья святая?

  Глава седьмая. Город тёмных эльфов

  Глава восьмая. Шуточки и тайны

  Глава девятая. Как зажарить горного козла до охоты на него и немного о заговорах

  Глава десятая. Тайны города тёмных эльфов

  Глава одиннадцатая. Посланник, лягушки и дракон

  Глава двенадцатая. Театр и немного о тёмных эльфах

  Глава тринадцатая. Чистильщики из другого мира, и ещё раз о том – кто же такая Листик?

  Глава четырнадцатая. Вампиры, или что надо защищать

  Глава пятнадцатая. Так вот кто такая Листик, её камилястра и другие мелочи

  Глава шестнадцатая. «Собачки», камилястры и межмировые переходы

  Глава семнадцатая. Дороги и планы

  Глава восемнадцатая. И снова планы

  Глава девятнадцатая. Великая битва

  Глава двадцатая. Что случилось после великой битвы, или некоторые деяния святой Лимтика

  Глава двадцать первая. Хорошо, когда всё хорошо кончается, но это для кого как

  Глава двадцать вторая. Каждому воздастся

Руденко Сергей Конунг: Вечный отпуск

  Пролог

  Глава 1. Неестественный отбор

  Глава 2. Страна пирамид

  Глава 3. Переселенцы

  Глава 4. Сила мертвых

  Глава 5. Набег

  Глава 6. Зимний день короток

  Глава 7. За горами за лесами…

  Глава 8. Штурм

  Глава 9. В сухом остатке

  Глава 10. Кровавая клятва

  Эпилог

Сергей Руденко Треверская авантюра

  Пролог

  Глава 1. Под каблуком у судьбы

  Глава 2. Восточный экспресс

  Глава 3. Карамболь

  Глава 4. Добрым словом и секирой

  Глава 5. Аз есмь

  Глава 6. Стяги над башнями

  Глава 7. Встречное предложение

  Глава 8. Нежданные гости

  Глава 9. Темная история

  Глава 10. Странная победа

  Эпилог

Сергей Руденко Конунг: Я принес вам огонь!

  [О мудрости…]

  Пролог

  Глава 1. Барон Жермон собрался на войну…

  Глава 2. Завтрак Хранителя

  Глава 3. Дан приказ ему на Запад…

  Глава 4. Эверберг

  Глава 5. Помолвка с размолвкой

  Глава 6. Госпожа Катрин

  [Полуденное нагорье]

  Глава 7. Дипломатический тупик

  Глава 8. Вопрос на миллион

  Глава 9. Смертельный номер

  Глава 10. Гешефт

  Глава 11. Плата за ошибку

  Глава 12. Гости, что в горле кости

  Глава 13. Дым над заливом

  [Арвады]

  Глава 14. Не штормовое предупреждение

  Глава 15. Отправка с уведомлением

  Глава 16. Златая цепь на дубе том…

  Глава 17. Берег цвета крови

  Глава 18. Слишком много побед

  Глава 19. Лицом к лицу потерь не сосчитать

  Глава 20. Железная дыра

  [О равновесии…]

  Глава 21. Вино для безвинного

  Глава 22. Малет

  Глава 23. Утро добрым-то бывает?

  Глава 24. Маленький заинька мой…

  Эпилог

  Приложения

Сергей Руденко Конунг 4: Королевский тракт

  [О вероломстве…]

  Пролог

  Глава 1. Застольный протекторат

  Глава 2. Аптекарь

  Глава 3. Головы, чтобы по ним стучать

  Глава 4. Львиные копи

  Глава 5. От всех вокзалов поезда…

  Глава 6. Грохот

  [Восточный Алайн Таг]

  Глава 7. Стратегическая внезапность

  Глава 8. Гуляй, рванина!

  Глава 9. Грязные танцы

  Глава 10. Война — фигня, главное манёвры…

  Глава 11. Большая чистка

  Глава 12. Осада

  Глава 13. Ночная смена

  [О силе…]

  Глава 14. Предложение

  Глава 15. Трудности перевоза

  Глава 16. Текучая неопределенность

  Глава 17. По воде аки посуху…

  Глава 18. Навстречу судьбе

  Глава 19. Добро пожаловать, всяк сюда входящий!

  Глава 20. Битва племен

  [О власти…]

  Глава 21. Шепот

  Глава 22. У смерти не бывает каникул

  Глава 23. Давайте жить дружно?

  Глава 24. От гостей жди вестей

  Эпилог

  Приложения

Александр Виланов Смазливый демон

  Глава 1. Все мне рады

  Глава 2. Странный сон

  Глава 3. Пристрелите меня

  Глава 4. Новый мир

  Глава 5. Постижение хиндзюцу

  Глава 6. Запретная техника

  Глава 7. Божественный турнир

  Глава 8. Уничтожить

  Глава 9. Сёстры

  Глава 10. Череда побед

  Глава 11. Реликвия Архуров

  Глава 12. Предложение, от которого нельзя отказаться

  Глава 13. Змеиный клык

  Глава 14. Первое задание

  Глава 15. Демоны

  Глава 16. Тайна Змеиного клыка

  Глава 17. Ещё одной тайной меньше

  Глава 18. Город ненависти

  Глава 19. Лихт

  Глава 20. Преступление и наказание

  Глава 21. Безумный план

  Глава 22. Хотели демонов? Получите

  Эпилог

Александр Виланов Смазливый демон 2

  Глава 1. Последствия

  Глава 2. Ещё одна тайна Клыка

  Глава 3. И снова суд

  Глава 4. Встреча с сестрой

  Глава 5. Культ демона

  Глава 6. Логово разврата

  Глава 7. Замысел королевы

  Глава 8. Первое столкновение

  Глава 9. Второе столкновение

  Глава 10. Королевское оружие

  Глава 11. Война

  Глава 12. Позвольте испытать вашу силу

  Глава 13. Кровавый банкет

  Глава 14. Коронация

  Глава 15. Его слова

  Глава 16. Высший демон

  Эпилог

Александр Виланов Смазливый демон 3

  Глава 1. Кукловод

  Глава 2. Шах и мат

  Глава 3. Проклятый город

  Глава 4. Сколько жизней за рулон?

  Глава 5. Хотел лишь спокойной старости

  Глава 6. Будем знакомы

  Глава 7. Армия одного

  Глава 8. Пророчество

  Глава 9. Мир демонов

  Глава 10. Беги

  Глава 11. Судный день

  Глава 12. Позволь мне представиться

  Глава 13. Правда. Часть 1

  Глава 14. Правда. Часть 2

  Глава 15. Ошибочная переменная

  Глава 16. Бог и дьявол

  Глава 17. Умереть во славу него

  Глава 18. Вы неплохо постарались

  Эпилог

Сергей Сухонин Ярл Авалона

  Глава 1. Посев № 18.

  Глава 2. Стадии принятия.

  Глава 3. Десант.

  Глава 4. Ярл и Лорды Авалона.

  Глава 5. Дела коммерческие.

  Глава 6. Первые шаги.

  Глава 7. Бойкий.

  Глава 8. Чужак.

  Глава 9. «Имущество».

  Глава 10. Ночной гость.

  Глава 11. Сельхозпроект.

  Глава 12. Большая рыбалка.

  Глава 13. Охота на морского зверя.

  Глава 14. Переговоры.

  Глава 15. Конец похода.

  Глава 16. «Чистильщик».

  Глава 17. ЧП

  Глава 18. Тельнор.

  Глава 19. Союзная эскадра.

  Глава 20. Развязка.

Сухонин Сергей Крепость «Авалон»

  Глава 1. Новые проблемы

  Глава 2. Трофеи

  Глава 3. Что делать?

  Глава 4. Авантюра

  Глава 5. Штурм

  Глава 6. Пиратские будни

  Глава 7. Ночной разговор

  Глава 8. Продолжение экспедиции

  Глава 9. Пираты Тайр-шера

  Глава 10. Возвращение

  Глава 11. Магия и техника

  Глава 12 «Дерзкий»

  Глава 13. Прирастаем хозяйством

  Глава 14. Беглецы

  Глава 15. Новые известия

  Глава 16. Разговоры и решения

  Глава 17. Суд

  Глава 18. Судьба эскадры

  Глава 19. Крепость Авалон

  Глава 20. Военно-политическая

  Глава 21. Окончательный выбор

  Глава 22. Развязка

Сухонин Сергей Конфедерация Авалона

  Глава 1. Дела союзные

  Глава 2. Квайра

  Глава 3. Каждому — свое

  Глава 4. Черный остров

  Глава 5. Экспедиция

  Глава 6. Охота на Змея

  Глава 7. Новый игрок

  Глава 8. Погибшая экспедиция

  Глава 9. Северяне

  Глава 10. Хельга

  Глава 11. Награда

  Глава 12. Реформы

  Глава 13. Посольство

  Глава 14. Смелый

  Глава 15. Большие учения

  Глава 16. Следственный эксперимент

  Глава 17. Торговцы

  Глава 18. Последняя авантюра

  Глава 19. Неожиданная встреча

  Глава 20. Прежним курсом

  Глава 21. Клинч

  Глава 22. Развязка

*** Примечания ***